«Падение Небесных Властелинов»

Джон Броснан Небесные Властелины III: Падение Небесных Властелинов

Глава 1

В 250 000 милях над поверхностью Земли Мило Хейз, сидя один в небольшом отсеке, читал фантастическую повесть начала двадцать первого века. Он случайно наткнулся на нее, перерывая древние записи ЦенКома, и был чрезвычайно удивлен тем, что книга избежала внимания Святых Отцов. В книге не было ничего непристойного, но Комиссия Святых Отцов последовательно изымала и уничтожала всю литературу, которая не "возвышала дух, наполняя его созерцанием славы Божией". То есть все, что носило мало-мальски развлекательный характер, будь то книга или видео, исчезло.

Хотя, к сожалению, повесть, называемая "Триллион историй о Свете и Любви", и не была непристойной, но после длительной диеты из религиозных трактатов и технических руководств Мило нашел ее достаточно забавной. Она была из эры, позднее саркастически названной Веком Оптимизма. В то время существовало много вещей, внушающих оптимизм; кончился наигрязнейший из всех веков - двадцатый; человечество вступило в третье тысячелетие; Соединенные Штаты и новая Россия объединенными научными усилиями в конце концов победили СПИД.

Казалось, что мир будет становиться все лучше и лучше благодаря успехам науки, особенно микробиологии. Из-за особого места науки и технологии в ту эру она получила название Второго Века Разума. Конец двадцатого века ознаменовался небывалым подъемом сомнительных верований - астрологии, гомеопатии, спиритуализма, оккультизма, веры в переселение душ, народной медицины, "натуральной" пищи, реинкарнации, туннелирования, ароматерапии, НЛО и движения "зеленых", не говоря уже о засилии фундаментализма в основных мировых религиях. Но в начале двадцать первого века, когда наука наконец победила старые проклятия человеческого рода - болезни, голод и даже само старение, - суеверия стали покидать умы людей, правда, на время. И вот наука решила-таки большинство проблем, ученые почитались подобно Богам. А потом пришли Генные войны.

Нельзя сказать, что в Генных войнах были виноваты ученые. Нет, в них были виноваты люди, контролировавшие ученых. Главы государств, люди, контролировавшие в то время всемогущие Генные корпорации. Люди вроде него самого.

Мило позабавил тот факт, что первая часть повести происходила на космической станции, похожей на его собственную. Похожей, по крайней мере, по структуре. Обе выглядели как вращающиеся металлические цилиндры почти четыре мили в длину с множеством шарообразных утолщений. В книге станция служила базой для строительства громадного космического корабля. Корабль строился в ответ на загадочные сигналы из центра Галактики. Строила его кучка молодых идеалистов, бессмертных, проповедующих свободную любовь, чрезвычайно отличающихся от людей, с которыми Мило делил орбитальную станцию Бельведер. Последние были чем-то вроде секты христианских фанатиков-фундаменталистов, сексуально зажатых собственными моральными кодексами и чрезвычайно раздражающих самого Мило.

Мило понимал, каким образом возникла подобная ситуация, хотя это понимание ничуть не помогало ему ее переносить. Он знал, что обитатели такой космической колонии, отрезанные от остального мира, должны жить по очень строгим правилам, для того чтобы выжить. В космосе смерть всегда является ближайшим соседом, и безответственность всего одного человека может привести к гибели всей станции. Религиозный фундаментализм является чрезвычайно эффективным методом регулирования жесткой формы поведения. Другой причиной была эмоциональная травма, пережитая исконными обитателями Бельведера после Генных войн. Весь мир был отравлен созданными человеком болезнями и другими генноинженерными кошмарами. Человек с его Наукой уничтожил планету Земля. Христиане станции Бельведер считали, что выжившие должны искупить это ужасное оскорбление Бога, и в эмоционально раскаленной обстановке того времени идея быстро укоренилась. Мило хорошо помнил те дни; точнее это помнил он-"исходный". Он лишь делился знанием с остальными своими я и их памятью.

Мило закончил читать повесть. Он выключил сканер, откинулся назад на своем жестком кресле и протер глаза. Жалко, что таинственные пришельцы из космоса оказались добрыми. Ему бы не помешало немного крови и стрельбы. Он наклонился к своему терминалу и информировал ЦенКом о существовании повести, попросив передать ее в цензорскую комиссию. Мило сделал это с сожалением, так как повесть наверняка уничтожат, но у него не было выбора. ЦенКом следил за всеми его действиями и доложил бы Отцам в случае, если бы Мило этого не сделал.

Он посмотрел на часы. Исповедующийся должен был прибыть с минуты на минуту. Он предвкушал эту встречу. Такие события были одним из его весьма немногочисленных удовольствий на Бельведере. Еда и фантазирование были двумя другими. Алкоголь и остальные связанные с получением удовольствия препараты были, безусловно, запрещены.

Она была пунктуальна. И он ожидал этого. Она вошла, одетая в неизменную голубую блузу, голова низко опущена. Мило выпрямился в своем кресле. Он знал, что выглядит внушительно.

– На колени, сестра Анна.

– Да, брат Джеймс. - Она опустилась рядом с его столом.

– Посмотри мне в глаза, - скомандовал он.

Она подняла голову и неохотно встретила его пристальный взгляд. Она была молода, почти прелестна и одна из его лучших студенток. Как ее наставник, он должен был и исповедовать ее. Небольшое разнообразие в работе. Редкий момент, когда мужчина и женщина могут побыть вдвоем. Ну не совсем вдвоем, но всего лишь под взглядом ЦенКома, отмечающего каждое слово и движение. Дотронься он до Анны хоть пальцем, и его выбросят через воздушный шлюз без скафандра.

Физический контакт между мужчиной и женщиной был строжайше запрещен на Бельведере уже более века. Нарушения этого правила допускались лишь в экстремальных условиях. Разумеется, что все процессы воспроизведения потомства были сведены до лабораторного уровня. Физический контакт между людьми одного пола был разрешен, но в случае, когда он приобретал малейшую сексуальную окраску, наказание было быстрым и жестоким. Мастурбация была также запрещена, а поскольку на всей станции не было места, не просматриваемого датчиками ЦенКома, попыток нарушить это правило было крайне мало. Если же мужчина совершал подобное преступление во сне, то наказание не было слишком строгим. Всего лишь публичная исповедь и шесть ударов бамбуковой палкой по ладоням. Так как Мило в совершенстве контролировал свое тело, подобной опасности он всегда избегал, однако такие исповеди и наказания были довольно обычны в повседневной жизни станции.

– Готова ли ты к исповеди, сестра Анна? - сурово спросил он ее.

Ее бледные щеки порозовели:

– Я… Я готова, брат Джеймс.

– Начинай.

Она нервно вздохнула:

– Это так неудобно, брат Джеймс.

– Ты знаешь, что ты должна сказать мне, сестра Анна. Ты должна говорить только правду. И ничего не упустить. Бог видит тебя и слушает. - Не говоря уж о ЦенКоме и Святых Отцах.

– У меня опять были дьявольские мысли. Я пыталась противостоять им, но я не смогла.

– Расскажи мне о них.

– Они были у меня позапрошлой ночью. Я не могла заснуть. Я и не намеревалась размышлять о таких вещах. Это был скорее сон… Я ничего не могла поделать.

– Не лги, - предупредил он ее. - Ты хотела думать об этом.

– Нет! - запротестовала она, повысив голос.

– Ты же знаешь, что хотела. А теперь расскажи мне, о чем ты думала.

– О мужчине. Он вошел в барак. Направился прямо к моей койке. Я не разглядела его лица, но, когда он подошел ближе, я увидела, что на нем совсем нет одежды.

– И что ты почувствовала?

– Страх.

– Я же сказал тебе, не лги.

– … И возбуждение, - быстро проговорила она, - я не хотела возбуждаться, но так случилось.

Мило слегка наклонился вперед и увеличил выброс феромонов в воздух раз в десять. Скоро воздух в отсеке был насыщен сильнодействующими химическими агентами. Он быстро увидел реакцию девушки. Ее лицо залилось краской, дыхание участилось.

– Продолжай!

– Он подошел к моей койке. И я увидела, что его… штука… увеличена…

– Ты студент-медик, сестра Анна. Ты знаешь правильный термин.

– Мм… пенис.

Было ужасно трудно не рассмеяться. Бедная девочка. Только благодаря тому, что она училась на медика, она знала о мужских половых органах и о старом способе воспроизведения себе подобных. Большинство бельведерианцев жили в полном сексуальном неведении. Эрекция случалась довольно часто, но не было никакой возможности использовать ее по назначению.

– И что было дальше?

Ее глаза были полуприкрыты, дыхание убыстренным и прерывистым.

– Он сдернул с меня простыню. Потом он… он схватил подол моей ночной рубашки и стал поднимать ее, обнажая мои ноги… мой живот… мою грудь… мою шею.

– Ты была полностью открыта его взгляду?

– Да…

– И ты не попыталась закричать или убежать?

– Нет, брат Джеймс.

– И что было дальше?

– Он взялся руками за мои ноги… и раздвинул их. Потом он забрался на мою койку и… сел на колени между моих ног. Он дотронулся до меня… - Она вздрогнула.

– Продолжай, сестра Анна.

– Он дотрагивался до меня… до разных мест. Потом он лег на меня, я почувствовала тяжесть его тела… и тогда он втолкнул свой… пенис… в меня… и… - Ее глаза теперь были полностью закрыты. Мило опять увеличил выделение феромонов. - Он… двигался назад и вперед… назад и вперед…

"Неплохо, - подумал Мило, - для девочки, которая лишь прослушала пару коротких, беспорядочных и преднамеренно неясных лекций по технике полового акта".

– И тебе это нравилось. На что это было похоже?

Ее дыхание опять участилось. Она задыхалась. Он чувствовал ее запах. Он вкушал его.

– Да… мне это нравилось.

– И тебе это нравится и сейчас, когда ты вспоминаешь, ведь так?

"Ты ведь не можешь вспомнить, на что это было похоже…"

– Да! Да! ДАА! - Она откинула голову назад и задрожала. - Ах! ААААХ!

Она пыталась подавить оргазм, но не смогла. Некоторое время тело ее вздрагивало. Мило сохранял каменное выражение лица, но внутри он победоносно хохотал.

Когда содрогания прекратились, она опустила голову. Слезы закапали на пол. Она закрыла лицо руками.

– Я очень разочарован в тебе, сестра Анна, - сказал он холодно. - Ты ведь знаешь, что это означает?

– Да, брат Джеймс. - Ее голос был приглушен руками.

– Публичная исповедь, суровое бичевание вашей Матерью-комендантом и, по крайней мере, двухнедельная изоляция в одиночной камере.

– Да, брат Джеймс. Я сожалею. Я не знаю, что со мной произошло.

– Теперь уже слишком поздно. Я должен доложить об этом. Возвращайся в свой барак и жди.

– Да, брат Джеймс.

Она поднялась на ноги и, стараясь не встретиться с ним взглядом, поспешно вышла из отсека.

Когда дверь, закрываясь за ней, скользнула на свое место, Мило пришлось серьезно бороться с собой, чтобы не улыбнуться. Ее запах все еще витал в воздухе. Это было замечательно. Прямо перед всевидящим оком ЦенКома он только что изнасиловал женщину. Конечно, используя лишь дистанционное управление, но тем не менее.

Он подумал, как давно он не занимался любовью физически. Больше сотни лет. Многовато. Последней женщиной Мило была его тогдашняя жена Рут. Еще до объявления запрета на контакт между мужчиной и женщиной. Теперь Рут уже нет. Достигла предельного возраста около двадцати лет назад. Она прожила целых три года после двухсотлетия, что весьма неплохо. Как жаль, что ей пришлось провести все это время в такой дыре. Но до конца своих дней она сохраняла полную религиозность.

Мило прожил на Бельведере уже двести восемьдесят лет, хотя физически ему было всего сто шестьдесят. Разумеется, первые сто двадцать лет он провел в исходном теле Мило Хейза, а потом был провал в памяти примерно на пятнадцать лет. На то время, пока он рос.

Это казалось хорошей идеей оставить "кусок" себя здесь, на Бельведере, в то время как сам он отправился в экспедицию на одну из марсианских колоний. Когда Мило приехал на Бельведер после Генных войн в качестве беженца, у него были поддельные документы, содержащие его истинный возраст - сорок восемь лет. Через сто двадцать лет, когда он уже вошел в последние полвека двухсотлетнего Первичного Стандарта, он начал беспокоиться. Потому что Мило Хейз был бессмертным. И если бы он не умер, как все остальные люди, в возрасте от двухсот до двухсот пяти лет, бельведерианское руководство определенно казнило бы его, как оно казнило бы, если бы обнаружило, что его зовут Мило Хейз.

И тогда настоящий Мило Хейз начал строить планы. Он вызвался добровольцем участвовать в экспедиции на Марс, зная, что для него это будет поездка в один конец. Он мог бы уничтожить всех остальных членов экипажа по дороге и поменяться документами с самым молодым из них. А потом на Марсе он попросил бы политического убежища. Из-за давнишней кровной вражды между Бельведером и марсианскими колониями его безопасность была гарантирована.

Но за месяц до срока своего отбытия на Марс он выбрал одну знакомую женщину подходящего возраста - некую Карлу Глейк, работавшую в отделе регенерации воды. Так как все это происходило задолго до того, как ЦенКом стал столь вездесущ как сейчас, ему не составило труда зайти в этот отдел, когда Карла была там одна, накачать ее наркотиками и имплантировать в нее эмбрион, являющийся его собственным клоном. Нынешний Мило, брат Джеймс, не помнил всего этого: его память обрывалась за сорок восемь часов до этого события, он помнил, как планировал все это, а его собственное существование подтверждало тот факт, что исходный Мило Хейз успешно реализовал свои планы.

Он ничего не помнил из последующих пятнадцати лет. Но однажды он обнаружил себя лежащим на больничной койке. То время, пока он привыкал к тому, что произошло, было периодом путаницы и дезориентации. И именно тогда он стал жалеть, что оставил свой клон на Бельведере. Он знал, что оставляемый клон будет иметь всю его память и жизненный опыт, но он и не думал, что тот окажется его точной копией. Он собирался лететь на Марс, а не оставаться пойманным на этом фундаменталистском Бельведере. И конечно, он и улетел на Марс. Он знал, что физически он не является исходным Мило Хейзом. К сожалению, он думал, что он им является.

События, относящиеся к периоду амнезии, он медленно восстановил по разрозненным кускам информации. Он выяснил, что муж Карлы Глейк был стерилен и она по понятным причинам отстаивала свою невиновность по обвинению во внебрачной связи. Конечно же она была признана виновной и приговорена к смерти. Мило не знал о стерильности ее мужа, несмотря на то, что это было вполне естественное состояние на Бельведере и других космических станциях, благодаря брешам в защите от космической радиации. С другой стороны, даже если бы он и знал, это ровным счетом ничего не меняло.

Мило, он же Джеймс Глейк, вырос в государственных яслях. По всем параметрам он был совершенно нормальным ребенком, разве что, может быть, слишком быстро развивающимся. Спокойный и послушный, он был истинным бельведерианцем и редко подвергался дисциплинарным взысканиям. Очень рано он проявил особую склонность к медицине. Он уже три недели слушал курс студента-медика, когда неожиданно коллапсировал. Ни доктора, ни мед-машина станции не могли определить природу глубокой комы, в которую впал Джеймс.

Мило решил продолжить медицинскую карьеру Джеймса Глейка. Это было естественно для бывшего президента Генной корпорации. Правда, приходилось скрывать избыток своих медицинских знаний. Несмотря на то, что в теле Джеймса Глейка теперь была совсем другая личность, он продолжал оставаться образцовым гражданином Бельведера.

Однако же внешность его так же изменилась. За несколько месяцев у него выпали волосы, а один глаз, первоначально голубой, стал зеленым. Это были проявления черт изначального Мило. Очень скоро кто-то сопоставил внешность Джеймса Глейка и одного из добровольцев марсианской экспедиции. Имя, используемое Мило с момента прибытия на станцию, было Виктор Пэрриш, так что стало ясно, с кем Карла Глейк имела внебрачную связь. К счастью для Мило, Отцы Бельведера не переносили грехов отцов на детей. Насколько в это верили бельведерианцы, Пэрриш погиб вместе со всеми остальными во время злополучного путешествия к Марсу. Имя единственного выжившего было Лен Гримвуд, который, как считал Мило, и был настоящим Мило, план которого по убийству всех членов экипажа, видимо, удался. Он помнил, что настоящий Мило выбрал Гримвуда, так как тому было всего тридцать семь. Это означало, что его марсианский тезка опять достиг "опасного возраста", и он гадал, правда без особого беспокойства, как настоящий Мило сумеет скрыть свое бессмертие на этот раз.

Что касается его самого, сто сорок пять лет нарастающей скуки, пусть даже и нарушаемой тайными победами, вроде той, что случилась сегодня, и он, как и настоящий Мило, стал приближаться к опасной черте. В сто шестьдесят лет ему уже нужно было задуматься о том, как выбраться с Бельведера. Но его выбор был сильно ограничен: одна из трех других орбитальных станций или марсианские колонии. Он предпочел бы Марс, но даже если бы он как-то и попал туда - он и представить себе не мог как, - то была вероятность встретиться там с настоящим Мило. Два физически идентичных человека, оба абсолютно лысые и оба с одним голубым глазом и одним зеленым привлекали бы слишком много внимания. Во всяком случае, у него еще было несколько лет на принятие окончательного решения.

Покинуть Бельведер оказалось существенно труднее, чем это было для настоящего Мило: только специально тренированные люди имели право управлять и путешествовать на бельведерских кораблях, летающих между орбитальными станциями. Они не только жили в полной изоляции от других обитателей станции, но и, дабы не привнести заразу в бельведерианское общество после общения с менее святыми жителями других станций, все были евнухами. Последняя особенность была основной причиной, почему Мило решил отложить попытку бегства до самого последнего момента. Он еще не перепробовал все пути по преодолению этой проблемы. Мило ввел свой доклад по поводу несчастной сестры Анны в ЦенКом и опять сверился со временем. Скоро обед. Он уже вставал со своего места, когда его терминал издал громкий сигнал. От лица, появившегося на экране, у Мило пересохло во рту. Святой Отец. И не просто Святой Отец, а отец Мессий, самый главный из всех. Что ему нужно было от Мило? Патриарх всех запретов на Бельведере. ЦенКом сумел понять, в какую игру играли они с сестрой Анной? Неужели датчики ЦенКома сумели засечь повышенное выделение феромонов? В прошлом это было абсолютно невозможно. Если бы Мило когда-нибудь боялся, он бы испугался.

– Брат Джеймс, приготовься испытать потрясение, - сказал отец Мессий, его холодный взгляд сверлил Мило сквозь экран.

– Да, отец Мессий, в чем дело?

– Мы принимаем радиосигналы с Земли.

Глава 2

В неверном свете газовой лампы несколько человек склонились над куском пластика, расстеленного на столе. Пластик был наспех исчерчен диаграммами нижних отсеков "Властелина Монткальма". Группа людей состояла из четырех мужчин и двух женщин. Они были одеты в изодранные меха. В помещении было холодно. Эшли отключила обогрев, так же как и освещение, по всему кораблю.

– Значит, решено? - спросил Жан-Поль. Он указал на коридор Д на диаграмме нижней палубы. - Мы начнем отвлекающую атаку здесь?

Все согласно кивнули.

– Это наиболее очевидный путь для захвата Контрольного центра, - сказал Клод. - Если мы бросим всех людей в атаку, то у Эшли не будет другого выхода, кроме как направить своих роботов в коридор, чтобы защитить центр.

– Будем надеяться, - сказала Доминика.

Она с беспокойством посмотрела на Жан-Поля - если в контрольном центре останется хоть один робот к приходу Жан-Поля…

Он ободряюще улыбнулся ей, несмотря на то, что страх перед такой возможностью буквально сверлил его мозг.

– Не беспокойся, она все сделает как надо, - сказал он настолько спокойно, насколько мог. - Исходя из того, скольких из них мы уже вывели из строя, у нее должно остаться от девяти до одиннадцати работоспособных механизмов.

– Это в случае, если наши изначальные оценки их количества правильны, - мрачно выразил общие опасения Эрик.

– Нам ничего не остается, как довериться им, - ответил Жан-Поль. - Все ваши подразделения готовы?

Они кивнули.

– Мы кинем всех и вся в тот коридор, - сказал Клод. - Черт возьми, у нас действительно неплохие шансы это сделать.

Каждый пробормотал свое согласие, и Жан-Поль знал, что ни один из них не верил по-настоящему в успех операции. У них было достаточно опыта борьбы с паукообразными роботами. В узком коридоре даже один-единственный робот-паук мог вызвать значительные потери среди атакующих. Жан-Поль выпрямился. Пора кончать со всем этим!

– Пошли, - сказал он.

Пока остальные выходили из маленькой комнаты, Доминика подошла поближе к нему.

– Ты боишься? - мягко спросила она.

– Об этом так необходимо спрашивать? - сказал он и пробежал кончиками пальцев по ее лицу.

– А я боюсь, - проговорила она, - я боюсь, что больше никогда тебя не увижу.

– Я тебя прошу, - сказал он, с усилием выдавив из себя улыбку, - это не самый лучший способ поднять мой боевой дух.

– Извини. - Она крепко обняла и поцеловала его.

Через некоторое время он отстранился.

– Пора идти.

Он повернулся и начал собирать свое снаряжение. Потом они вместе вышли из комнаты. Клод поджидал их снаружи, держа большой моток веревки. Жан-Поль повернулся к Доминике:

– Тебе лучше присоединиться к своему подразделению, и побыстрее.

Она кивнула, бросила на него прощальный, полный скрытого значения взгляд и поспешила прочь. Жан-Поль и Клод направились кратчайшим путем к своей цели - одной из открытых палуб нижнего фюзеляжа. Жан-Поль вылез на палубу, изо всех сил стараясь не думать о важности стоящей перед ним задачи. Если он потерпит неудачу, то вся их борьба будет окончена. Несмотря на то, что люди уже заняли большую часть гигантского корабля, он все еще находился под контролем ненормальной компьютерной программы, называемой "Эшли". Люди уничтожили ее датчики во всех отбитых у нее помещениях и коридорах, но она все еще контролировала большую часть важнейших систем корабля. Вполне можно было ожидать, что однажды она возьмет и бросит "Властелин Монткальм" в крутое пике на ближайшую гору. Ее надо было уничтожить. Пока она существовала, люди были не более чем блохи, копошащиеся в шерсти гигантского чудища.

Жан- Поль осмотрелся. Они летели на большой высоте, и поэтому было так холодно. Под ними можно было видеть только плотный ковер облаков. Он почувствовал легкий приступ тошноты, но нашел в себе силы подбодрить Клода:

– Это должно сработать!

Клод помог ему надеть снаряжение, проверил "кошки" на руках и ногах Жан-Поля.

– Когда будешь на месте, три раза дерни…

– Ладно, ладно. И без тебя знаю. Если помнишь, это был мой план.

Клод осуждающе посмотрел на него, и Жан-Поль тут же пожалел о своих словах. Нервы Клода были точно так же на пределе, как и у него самого.

– Не беспокойся, - сказал Жан-Поль, - я еще не спятил окончательно.

Он посмотрел вверх на корпус корабля, изгибающийся над ним. Все доступные снаружи датчики компьютера были предварительно уничтожены. К сожалению, дальше, внизу корабля, они все еще работали. Ему надо будет избегать их. Он сделал глубокий вздох, поправил защитные очки и перелез через перила. Клод привязал конец веревки к штанге и приготовился стравливать ее по мере продвижения Жан-Поля.

– Когда со всем этим будет покончено, мы ужасно напьемся, - сказал он Клоду и начал спуск, попытавшись первым ударом вогнать "кошку" на ноге в корпус корабля.

Это оказалось не так-то просто. Хотя наружное покрытие было не металлическим, но все-таки очень твердым. Он попытался еще. На этот раз острые шипы на ботинке вонзились достаточно глубоко. Удачно. Однако по опыту тренировок он знал, что ему предстоит очень долгое и муторное путешествие.

– Au revoir, - крикнул он Клоду, когда тот скрылся за палубой.

Он попытался выкинуть из головы все, что не касалось чисто механического передвижения конечностей. Освободить "кошку" на левой руке, передвинуть вниз, освободить "кошку" на правой ноге и передвинуть вниз, освободить "кошку" на правой руке и передвинуть вниз…

Каждый раз он осматривал пространство под собой в поисках датчиков. Когда увидел один из них, ему пришлось передвинуться в сторону, чтобы миновать его. Уклон корпуса корабля становился все более и более отрицательным, так что очень скоро он должен был бы уподобиться мухе, ползущей по потолку. Он чувствовал, как гравитация все сильнее тянет его тело вниз и как все большее усилие прикладывается к шипам "кошек". Несмотря на холод, пот градом катился по его лицу, через некоторое время ему пришлось передвинуть свои совсем запотевшие очки на лоб. Жан-Поль знал, что если он сорвется, то его спасет веревка и Клод вытянет его наверх, но это будет означать провал всей операции, так как у него просто не будет сил для второй попытки.

Был очень неприятный момент, когда он пролезал между двумя датчиками, как раз по "куполу" одного из лазеров. Если Эшли засечет его в этот момент, то он будет обречен. Ему показалось, что он чрезвычайно долго проходил эти несколько метров, но, к счастью, все обошлось благополучно.

Жан- Поль остановился и посмотрел вниз. Едва заметно виднелся край контрольного центра. Время подавать сигнал. Он отпустил одну из "кошек", схватился за веревку и одеревеневшей рукой дал три коротких рывка. Он посмотрел на часы. 12:40. Теперь оставалось только ждать.

Наконец он услышал далекий вой сирены, которую Клод установил для подачи сигнала атакующим. Скоро должно было начаться сражение в коридоре Д.

Руки и ноги болели от напряжения, лицо и пальцы онемели от холода, Жан-Поль очень надеялся, что у него хватит сил, чтобы возобновить движение, когда придет время. Нетерпеливо прождав оговоренные десять минут, он, корчась от боли, двинулся вниз, гадая, что же сейчас происходит в коридоре Д…

Наконец он достиг контрольного центра, развернулся и посмотрел внутрь. Никого. Ни одного робота-паука. Он вздохнул с облегчением. Теперь надо действовать очень быстро. Теперь Эшли его наверняка видела и вызвала помощь. Он с трудом отцепил одну из бомб от своей сбруи, прилепил ее парафиновое основание в щели между оболочкой контрольного центра и обшивкой корабля и стал как можно быстрее карабкаться по задней стенке контрольного центра. В спешке он чуть было не свалился с корпуса корабля, когда неожиданно соскользнула "кошка" на левой руке, но он сумел удержаться на одной правой. Лазеры на корпусе корабля начали стрелять, но не могли задеть Жан-Поля, находившегося в их "мертвой зоне". Эшли его видела, но действовала нерационально, и это был хороший знак.

Хлоп! Прозвучал негромкий, но очень мощный взрыв. Жан-Поль пробрался обратно. У него оставалась только одна бомба - они были настолько тяжелы, что взять третью было просто невозможно, - и если первой бомбы не хватило, чтобы пробить оболочку контрольного центра…

Но ее хватило. Довольно симпатичная дырища. Жан-Поль почувствовал, как из нее выходит воздух, и по-прежнему никакого подозрения на присутствие роботов. Он приблизился к дыре. "Осторожно, - сказал он себе, - не торопись". Довольно глупо будет ошибиться на этом последнем этапе и грохнуться вниз. Он аккуратно пролез в дыру и спрыгнул на пол контрольного центра. Его колени подкосились от напряжения, а голова закружилась. Даже сквозь свист ветра он услышал леденящий душу крик Эшли:

– Ублюдок! Убирайся отсюда! Ты умрешь! Убирайся!…

А потом раздался цокот металлических ног. Он повернулся и увидел робота-паука, спускающегося по винтовой лестнице. Все еще не придя в себя после падения, он вытащил оружие. Есть только один заряд… Нельзя промахнуться… Черт, как быстро он двигается! Он нажал на спусковой крючок. Громкий выстрел, а потом взрыв. Что-то прожужжало у его щеки. Глаза заслезились. Сквозь пелену слез он увидел дымящиеся обломки робота. Жан-Поль вытащил вторую бомбу и направился к компьютеру.

– Не подходи ко мне, ты, неблагодарное дерьмо! Надо было сбросить вас на Землю, как это сделали остальные Эшли со своими бесполезными, глупыми людишками. Стой где стоишь! Стой, или я убью всех нас.

Последовал резкий рывок, и нос воздушного корабля начал опускаться вниз. Пол накренился так, что Жан-Поль чуть не потерял равновесие, но все-таки сумел добраться до компьютера. Он прилепил парафиновое основание бомбы к боковой панели.

– Эшли, ты уже почти там, где тебе надо было оказаться давным-давно, - торжествующе сказал он и выдернул чеку детонатора.

Пока он карабкался в укрытие на другой стороне центра, Эшли вновь закричала:

– Ты не можешь этого сделать! Вы никогда не сможете управлять кораблем без меня!

– Мы могли раньше, сможем и теперь! - прокричал Жан-Поль в ответ, прячась за креслом штурмана.

А потом он опять услышал цоканье металлических ног и обернулся. По лестнице мчались еще два робота-паука. Они приземлились на пол и устремились к нему. Жан-Поль застыл в беспомощном ожидании: взрыв означал жизнь и свободу, роботы - смерть.

БАА- БАХ!

Этот взрыв прогремел оглушающе громко, но радостно. В ушах зазвенело, а контрольный центр наполнился едким дымом. Жан-Поль поднял голову. Панель была разворочена как консервная банка, и изнутри валил дым. Два робота-паука проехали вперед по инерции мимо него и врезались в стену. Больше они не двигались. Он сделал это! Дух мертвой Эшли дымным столбом поднимался из изуродованного компьютера. Покачиваясь, Жан-Поль поднялся на ноги и осмотрелся вокруг. В помещении царил хаос. Повреждения оказались действительно очень велики, но он надеялся, что кораблем все еще можно будет управлять старым испытанным методом. Однако необходимо дождаться ответа экспертов, чтобы сказать наверняка. Нос корабля все еще был наклонен вниз - Эшли таки бросила его в пике. Он попробовал рассмотреть, куда они летят, но это ему не удалось, так как корабль находился в плотном слое облаков.

Звук приближающихся шагов сверху. Возбужденные голоса. Крики. Стук каблуков на винтовой лестнице. Люди начали спрыгивать в помещение контрольного центра. Он рыскал взглядом по закопченным и зачастую окровавленным лицам в поисках Доминики. Но не находил ее. Зато заметил Эрика и Марселя. Они пробрались к нему, лица их светились от радости. Эрик схватил его:

– Ты сделал это! Ты великий сукин сын! Ты действительно сделал это!

– Ага, - как-то отрешенно проговорил Жан-Поль, ища глазами Доминику, - все прошло, как мы и планировали, слава Богу. Как было наверху?

Оба скривились.

– Кровавая баня. Пауки обрабатывали нас как мясорубки. Мы уже бежали, когда услышали второй взрыв, и они все отключились, - сказал Марсель.

– Доминика?

Они переглянулись, и жребий выпал Эрику:

– Мне очень жаль, Жан-Поль, - сказал он, - ей не повезло. Но все случилось очень быстро. За пару секунд. Я видел, как это произошло.

Жан- Поль глубоко вздохнул и отвернулся. Ему показалось, что пол под его ногами неожиданно разверзся, и он проваливается сквозь него. Инженеры уже прибыли и занялись системой управления кораблем. Жан-Поль встряхнулся и, собрав волю в кулак, подошел к ним.

– Сумеете справиться? - спросил он, не узнавая собственного голоса.

Один из инженеров обернулся к нему и сказал с улыбкой:

– Нет проблем, Жан-Поль. Как только мы отключим все провода от компьютера, мы сможем наладить прямой контроль. Минутное дело. Это будет достаточно сложно - все время лететь на ручном управлении, но… - Он пожал плечами.

Жан- Поль посмотрел на серую гряду облаков за кораблем. Перед его глазами стояло лицо Доминики. Он вздрогнул, когда кто-то тронул его за плечо. Это был Эрик.

– Я действительно сожалею по поводу Доминики, - сказал он, - но у тебя есть все основания для гордости и счастья.

– С какой это стати? - горько спросил он.

– Ты теперь Небесный Властелин!

Глава 3

Тяжело отказываться от старых привычек, особенно когда ты так стар, как Лон Хэддон. Высокому, худому, загорелому человеку, который стоял на смотровой башне и следил за небом при помощи мощного бинокля, было чуть больше двухсот лет. Как обычно, он изучал небо над океаном, несмотря на то, что прошло уже несколько лет, с тех пор как последний раз их "навещал" местный Небесный Властелин, "Благоуханный Ветер".

Когда минул год с последнего визита "Благоуханного Ветра" за данью, все в Пальмире согласились, что с Небесным Властелином что-то случилось. Надеялись, что он встретился с каким-то более сильным бедствием, чем он сам - может быть, не сумел избежать урагана - и был разрушен. Лон Хэддон верил в это, но в то же время он никогда не забывал, как хитер и бесчестен был Властелин Хорадо, повелитель "Благоуханного Ветра", и он сомневался, что такой человек мог быть побежден, пусть даже и силами природы.

Кроме того, существовали другие Небесные Властелины, и рано или поздно один из них придет заполнить пространство, оставленное "Благоуханным Ветром". Правда, когда это случится, незваный воздушный корабль и его обитатели получат весьма неожиданный сюрприз. Передышка, полученная Пальмирой от "Благоуханного Ветра", позволила ее обитателям консолидировать свои ресурсы, сильно развиться и, как все надеялись, разработать некое оружие, способное уничтожить Небесного Властелина.

Лон опустил бинокль и оглядел раскинувшийся внизу город. Он почувствовал удовлетворение от вида сверкающих белизной и добротностью зданий, в основном деревянных и кирпичных, от пышных тропических садов с кокосовыми пальмами. Они столького достигли за эти годы, несмотря на постоянную борьбу с опустошенными землями, Дебрями, как они их называли, потому что зараженную землю покрывала чудовищных размеров и различных форм плесень…

И сейчас, и особенно во время правления Хорадо, внешний вид Пальмиры был весьма обманчив. Очень долго она показывала Небесному Властелину свое ложное лицо, на самом деле являясь гораздо большим поселением, нежели можно было подумать, взглянув на него сверху. Она притягивала к себе беженцев как с материка, так и с островов довольно значительное время, однако скрывала в подземных убежищах большую часть своего населения… и промышленности. Последняя являлась другим секретом Пальмиры. Она была существенно более развита технологически, чем другие поселения.

Пальмира находилась на восточном побережье огромного северного полуострова островного континента, когда-то названного Австралией. Сам полуостров когда-то был частью штата Куинсленд, позднее переименованного в Носиро, так как его передали Японии, как часть платы этой стране за оборону Австралии во время попытки индонезийского вторжения в начале двадцать первого века. В те стародавние времена недалеко от нынешнего месторасположения Пальмиры находился довольно крупный город Кэйрнс (позднее - Масуда), но теперь от него не осталось и следа.

Люк в полу смотровой башни начал приоткрываться. Лон обернулся и увидел, как из него вылезает Лиль Вивер. Как и Лон, он был одним из поочередно сменяющих друг друга правителей Пальмиры, каждый из которых управлял поселением по шесть лет. Очередь Лиля настала примерно год назад. Лону надо было ждать своего часа еще одиннадцать лет, но к этому времени он уже будет несколько лет как мертв.

– Так и знал, что ты здесь, - прохрипел Лиль, с трудом переводя дух после долгого подъема. - Не понимаю, тебе что, делать нечего? Наш радар, конечно, не верх совершенства, но он все же работает.

– Знаю, знаю, - устало проговорил Лон.

Лиль подошел к нему, одергивая свой саронг на еле заметном брюшке, и облокотился на перила рядом с ним.

– Да уж, знаешь. Как у тебя со сном? Лучше не стало?

– Нет. Прошлой ночью сумел заснуть всего на пару часов.

Лиль посмотрел на него:

– Ты должен смириться с этим, Лон. Нет смысла противиться неизбежному.

– Продолжаешь меня утешать? - Лон не сумел скрыть горечь и печаль, которую испытывал с тех пор, как ему исполнилось двести лет.

– Ты должен довериться воле Божьей.

– Ага. Ты же знаешь, что я думаю по этому поводу.

Лиль вздохнул:

– Я ведь все равно не сдамся, ты же понимаешь. Я заставлю тебя узреть истину до того, как ты…

– Умру? Тогда тебе лучше поторопиться, - сухо заметил Лон, - потому что я могу свалиться замертво в любой момент.

– С тем же успехом ты можешь жить еще целых пять лет.

– Поправка. При самом удачном исходе я проживу еще четыре года, девять месяцев и тринадцать дней.

– О, какая точность…

– Достижение своего двухсотлетия потрясающе способствует концентрации ума.

– Посмотри на все с другой стороны, Лон. Ты прожил хорошую жизнь… ну, говоря относительно. Посмотри, как много ты сделал для Пальмиры за эти годы.

– А сколько всего еще необходимо сделать. Мне нужно время. Очень много времени.

– А ты предпочел бы жить в старые времена, когда человек мог надеяться прожить лишь семьдесят - восемьдесят лет? И последние годы жизни провести в стремительно дряхлеющем теле? Посмотри на себя - абсолютно здоровый человек, выглядишь как в тридцать с небольшим…

– Кто бы хотел умереть до завтрашнего восхода солнца? Может быть, раньше это было проще. Может быть, старики, с их угасающими, дряхлеющими и полными боли телами, встречали смерть как освобождение от мучений.

– Ты знаешь мою точку зрения, - сказал Лиль. - Мы умираем быстро, спокойно и без боли.

– Тебе легко говорить. Тебе всего сто двадцать лет. Подожди, когда тебе будет столько же, сколько мне сейчас. Будь прокляты эти генные инженеры! Почему надо было обязательно так резко ограничивать продолжительность жизни.

– Ты же знаешь историю, Лон. В те времена было огромной удачей, что они сумели продлить ее до двухсот с небольшим лет. Плотность населения на планете была ужасной. Ее ресурсов просто не хватило бы на всех, даже в Золотой Век середины двадцать первого века.

Лон усмехнулся и показал рукой вглубь суши, где за полями ферм Пальмиры раскинулись, куда хватало взгляда, Дебри.

– Ну, и где эта плотность населения теперь? Они должны были это предвидеть.

– Ты говоришь глупости, Лон, и ты это знаешь. Планета едва способна прокормить и то ничтожное население, которое на ней осталось. Дебри распространяются повсюду. Посмотри на нас - за спиной мы имеем Дебри материка, а впереди - океанские Дебри. Если не произойдет чего-либо из ряда вон выходящего, человечество обречено.

Они погрузились в тяжелое молчание. Неожиданно в башню влетела пчела размером с небольшую птицу, и им пришлось убраться с ее пути. Бестолково покружившись, она в конце концов вылетела наружу.

– По-прежнему никакого ответа на наши радиосигналы? - спросил Лон, хотя сам знал ответ.

Если бы что-нибудь и случилось, то Лиль не сумел бы скрыть этого, так что вопрос был задан скорее для порядка.

– Я узнавал как раз перед тем, как подняться сюда. Ничего. Мы пробуем новую частоту. Вот уже месяц как мы установили передатчик, но нет никакого ответа.

– Ну, как мы и сказали на Совете, этому может быть несколько объяснений: наверху не осталось ни единой живой души, наше оборудование недостаточно чувствительно, чтобы принять передаваемые ими сигналы… или они просто не хотят отвечать.

Лиль пожал плечами:

– Еще одна возможность, что они просто не принимают эти частоты. Вероятно, они поддерживают контакт друг с другом посредством направленных микроволновых лучей в узком диапазоне. После стольких лет отсутствия радиосигналов с Земли с какой стати кто-либо на орбитальных станциях будет ожидать с нее сообщений?

– Но они должны знать, что здесь все еще живут люди. Они могли бы засечь огни поселений с помощью своих телескопов.

– А с чего ты взял, что мы не последнее поселение на всей планете? - спросил Лиль. - В любом случае они должны знать, что здесь не может быть никакого радиопередающего оборудования.

– Но у нас-то оно есть…

– Только из-за совершенно уникальных обстоятельств, - уточнил Лиль.

– Ну не таких уж и уникальных… Те сигналы мы поймали сразу, как только наладили свой радиоприемник.

Лиль помрачнел:

– Да. Загадка.

Некоторое время назад они сумели поймать отрывки разговора с очень слабым сигналом на низких частотах. Источники сигналов определенно были очень далеко от Пальмиры. Очень странно было то, что и передающий и принимающий имели абсолютно одинаковые голоса. Женские голоса. Видимо, их должно было быть, больше чем два. И все они называли друг друга одинаково - "Эшли".

– Но больше мы подобных сигналов не принимали.

– Это еще ничего не значит. Просто источники сигналов вышли за пределы слышимости. Для меня это означает, что этими источниками были Небесные Властелины.

– Небесные Властелины с работающим радиооборудованием? - Лиль покачал головой. - Не могу в это поверить.

– Ну а я не могу поверить, что мы можем чего-либо достичь, посылая SOS в космос. Связывать все наши надежды с чудесным спасением, грядущим сверху… - он покачал головой, - сказка о манне небесной. Если даже на орбитальных станциях кто-то и остался, то они наверняка полностью заняты борьбой за собственное выживание, а не помощью своим земным братьям. И это только в том случае, если кто-то таки остался в живых. Скорее всего, внутри этих станций нет ничего, кроме давно истлевших трупов.

– Ты превратился в циника и пессимиста, Лон, и это вполне понятно, если учесть твое мм… положение, однако это ставит под сомнение твои суждения.

– Так же как и твой оптимизм - твои, - ответил Лон. - Думаешь, что там наверху целая цветущая человеческая цивилизация, распределенная между орбитальными станциями и марсианскими колониями? Я боюсь, что ты будешь серьезно разочарован.

– Ладно. Посмотрим, кто окажется прав. Глянь лучше сюда, - он указал в сторону моря, - батискаф возвращается. Наверно, это Эйла.

– Да, наверняка она, - согласился Лон, наблюдая, как открываются ворота во внутренней стене морской защиты.

Через некоторое время батискаф показался на мелководье, двигаясь уже на гусеницах. Он выехал на пляж, и люк на крыше батискафа откинулся. Появилась человеческая фигура. Да, это была Эйла. Стройная, высокая женщина с коротко стриженными черными волосами в водонепроницаемом морском гидрокостюме. Она скатилась по корпусу батискафа и помахала рукой в направлении смотровой башни. На таком расстоянии она не могла узнать его, но знала, что в это время дня отец всегда на смотровой башне. Она начала снимать свой костюм, а из люка показалась другая, более приземистая фигура. Жюли, ее лучшая подруга и дочь Лиля. За ней вылез Келл, один из новых обитателей Пальмиры, который кровью и цветом кожи был близок к коренному населению островного континента. Они сняли свои костюмы, и Лон наблюдал, как все трое вбежали в воду, чтобы смыть с себя пот, накопившийся за время долгого путешествия в душном батискафе.

– Беззаботные идиоты, оставили батискаф пустым на открытом месте, - пробормотал он, - не могли загнать его в ангар.

– Да перестань ты ворчать, - улыбнулся Лиль, - и перестань пытаться скрыть свои чувства. Все же знают, как ты гордишься Эйлой. Ее достижения потрясающи. Сейчас она просто незаменима. Никто не может вести дела с людьми моря так продуктивно, как она.

– Ну, Жюли тоже вполне справляется с этим, - дипломатично заметил он.

– Согласен, но не так, как Эйла. Ее взаимоотношения с ними воистину замечательны.

– Да, - сказал он, продолжая наблюдать за своей дочерью в бинокль.

Как она стала похожа на мать. Такая же оливковая кожа, такие же большие, но с восточным разрезом глаза, которые свидетельствовали о каком-то японском предке. Но несмотря на удовольствие, с которым он на нее смотрел, его сердце наполнила глубокая грусть. Она была еще одной причиной того, почему он так ненавидел свою приближающуюся смерть. Это несправедливо, что он должен был провести с ней всего несколько коротких лет. И еще он хотел знать, что ждет ее в будущем. Он хотел знать, будет ли у нее это будущее…

***

Отфыркиваясь от воды, струящейся по ее лицу, Жюли показала рукой в сторону смотровой башни:

– Там твой отец, да? Как всегда.

Эйла кивнула, улыбнувшись, и опять окатила Жюли водой.

– Скорее всего, он жалуется тем, кто с ним там наверху, что мы, беспечные придурки, не поставили батискаф в ангар.

– Я тебе говорил, что надо было поставить, - серьезно сказал Келл.

– А, ты так же безнадежен, как и он. - Эйла выбрала его следующей целью для фонтана брызг. - До сих пор боитесь Небесных Властелинов. А я вот вообще не верю, что остался хоть один Небесный Властелин. Они все попадали вниз от старости и разлетелись мелкими кусочками по всей Земле.

С лица Келла исчезла улыбка. Он покачал головой и повернулся к горизонту.

– Да, я совсем как твой отец, Эйла. Они все еще угрожают нам. Если даже не вернется "Благоуханный Ветер", то прилетит какой-нибудь другой Небесный Властелин. - Он обернулся и посмотрел на нее своими большими, темными и проницательными глазами. - Я это знаю, Эйла.

Глава 4

Джен присела на корточки, рассматривая пингвинов. Пингвины, со своей стороны, полностью ее игнорировали. Окружив ее, они творили свои общественные обряды, то ли ругаясь друг с другом, то ли выполняя сложные брачные ритуалы, - Джен не могла сказать наверняка. Когда ее ноги начали затекать, она встала и потянулась. Джен двигалась медленно, стараясь не спугнуть птиц, но они вели себя так, словно ее здесь вообще не было. Она посмотрела на голубое небо над головой, а потом неохотно повернулась к Той, которая остановилась примерно в полусотне метров в стороне. Наверное, можно уже возвращаться на Шангри Ла, подумала Джен.

Она осторожно пробралась через толпу пингвинов, отметив про себя, что человек - нет, точнее мужчина, - так давно не нарушал девственной дикости этих мест, что пингвины наверняка вычеркнули его из списка своих врагов, а может быть, даже и живых существ.

– Едем домой, - приказала она Той, забравшись внутрь, - самым длинным путем. Торопиться, как всегда, некуда.

– Конечно, Джен, - ответила Той и задраила люки.

Урча, Той стала набирать высоту. Джен не нравился ее женский голос. Он слишком напоминал ей голос Эшли, несмотря на то, что она прекрасно понимала разницу между ними: Эшли была цифровой записью человеческой личности, в то время как Той была "чистой" компьютерной программой.

На экране монитора Джен видела, как в нескольких сотнях футов под ними проносятся белые просторы Антарктиды. То там, то здесь мелькали останки антарктических станций, торчащие из-подо льда. Один раз они даже видели часть буровой вышки, но лед уже почти полностью поглотил ее. Однажды это все исчезнет полностью. Джен очень хотелось бы приказать Той лететь куда-нибудь за пределы Антарктиды, однако программе было запрещено покидать границы ледового континента и его морей.

Шангри Ла, иронично названная не менее иронично называвшимися элоями, - огромная подводная станция, на которой они обитали, - находилась под гигантским ледяным покровом шельфа Росса. Колония пингвинов, которую посещала Джен, располагалась на противоположном побережье материка, которое когда-то называлось Землей Королевы Мод и принадлежало Норвегии, однако Той покрыла расстояние до шельфа Росса менее чем за пятнадцать минут. Она неслась над поверхностью льда, пока впереди не показалось море. Долетев до него, она поднырнула под лед и оказалась у огромного металлического шара, которым и была станция Шангри Ла. Той гладко скользнула в шлюз. Джен дождалась, пока откачается вода, и вылезла из Той, проигнорировав ее вежливое напутствие. Она поднялась на лифте до уровня, на котором она делила жилые помещения с Робином (да, конечно, она знала, что его зовут Рин, но всегда думала о нем, как о Робине).

Направляясь к их комнатам, она прошла мимо пары элоев, державшихся за руки. Они придурковато улыбнулись ей. Джен смерила их недовольным взглядом. Эти элои оказались именно такими надоедливыми и раздражающими, как ее и предупреждал Робин. Постоянно запертые в своих маленьких личных мирках (единственным чувством, ими испытываемым, была легкая эйфория), они были такими же приятными в общении, как и вся остальная мебель на станции.

Она уже входила в свою комнату, когда на пороге возникла проекция программы. Она узнала "его". Это был Дэвин, любимец Робина.

– Да. В чем дело? - резко спросила она.

Он улыбнулся:

– Я только хотел предупредить, что Рин еще спит.

– А он разве не всегда этим занят? Но не беспокойся, я постараюсь не шуметь, когда буду принимать душ и переодеваться. Теперь мне можно войти?

– Для восстановления его здоровья необходимо, чтобы он как можно больше отдыхал, - мягко сказал Дэвин, - почему бы вам не пройти наверх в комнату отдыха, пока он не проснется.

Джен бросила на него свирепый взгляд. Если элои ей просто надоедали, то эти компьютерные программы и их вездесущие проекции выводили ее из себя. Она знала, что они, так же как и Той, не имели ничего общего с Эшли, однако она все равно не чувствовала себя с ними спокойно. Общение с Карлом, компьютерной программой, наделенной тем же биопрограммным обеспечением, что и Эшли, было гораздо более прямолинейным; он был чистой логикой, электронным мозгом, а эти же программы были слишком очеловечены. Или скорее они могли изображать из себя человеческие личности чрезвычайно успешно, однако Джен сомневалась, что их лица действительно отражали их сущность. В принципе, она им не доверяла, хотя и прекрасно понимала, что обязана им собственной жизнью. Они могли спокойно вышвырнуть ее вон, когда их со смертельно раненным Робином доставила на станцию Той.

– Ну хорошо, - вздохнула она, - я пойду в комнату отдыха. Скажите Робину, где меня искать, когда он проснется.

Дэвин кивнул и растаял в воздухе. Джен поднялась на следующий уровень, где находилась "человеческая" комната отдыха. Одинокий элой сидел нагишом около бассейна и наблюдал, как по нему взад-вперед плавает карп.

– Воображаешь, что ты за бильярдом? - издеваясь, спросила Джен элоя. Он повернулся и одарил ее характерной для них сонной улыбкой.

"Отвратительный, мелкий, бесполый эльф!" - с горечью подумала она. Надо же, и это существо когда-то было настоящим человеком, ученым минувших дней, который, вместо того чтобы попытаться ликвидировать последствия Генных войн, ушел в личную, внутреннюю нирвану.

По крайней мере, сказала себе Джен, она пыталась. Богиня-Мать, как она пыталась. И чего она достигла своими усилиями? Сначала разочарование, а потом… ничего. Ей еще повезло, что она не отдала концы во время этой попытки. Может быть, элои в конце концов и правы…

Джен выбралась из своего утепленного костюма и в одном белье уселась, выбрав какой-то старый фильм. С отвращением почувствовав запах пота, она велела фильму начаться. Он был двухмерный, начала двадцать первого века, комедия-триллер о частном детективе, нанятом для охоты за его собственным клоном, который тайно от него меняет свой пол и становится женщиной. Фильм назывался "Встреча с милашкой" и почти закончился, когда появился Робин, одетый в пижаму. Он ласково улыбнулся, подошел, провел рукой по ее волосам и устало опустился на стоящий поодаль диван, она пересела к нему.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, только немного устал, и все.

Она пододвинулась ближе, прижалась к нему, сильно поцеловала его в губы. Робин стал отвечать, крепко обвив ее руками, но потом Джен почувствовала, как слабеет его объятие. Она отстранилась и посмотрела ему в лицо. Он выглядел смущенным.

– Извини, Джен.

– Все в порядке, - сказала она, изо всех сил стараясь скрыть свое разочарование.

Ее рука скользнула вниз, между его ног. Никаких следов сексуального возбуждения! Она знала, что в принципе эрекция была возможна, несмотря на отсутствие яичек. Для компенсации его предстательная железа была изменена таким образом, чтобы вырабатывать нормальное количество тестостерона. Но почему-то это не давало ожидаемого эффекта. Они пытались заняться любовью несколько раз, но эти попытки никогда не приводили к удовлетворительным результатам. Честно говоря, они кончались полной катастрофой.

Она никак не могла понять, почему мед-машина до сих пор не снабдила его новыми яичками. Медицинская программа объясняла ей, что они могут взять клетку из любой части человеческого тела и, повозившись соответствующим образом с ее ДНК, вырастить новый глаз, руку, печень или что-нибудь еще, но таким способом было невозможно создать половые органы. Она не понимала, чем вызвано это ограничение, и указала программе, что на станции хранятся сперма и яйцеклетки. Так что проще простого вырастить эмбрион, а потом взять у него нужный клетки. Ответом медицинской программы было то, что этого не позволит сделать Этическая Программа.

В конечном итоге, именно из-за правил, записанных в Этической Программе относительно работы с эмбрионами, Робину позволили жить здесь в виде нормального человека, а не в виде элоя. Это было еще одной причиной, по которой Джен испытывала к Этической Программе недоверие. Она помнила, что даже Мило находил странным, что эти сверхумные программы позволили случайно вырасти такому атавизму, каким по их представлениям являлся Робин.

Джен встала с дивана и посмотрела на Робина. Как не похож он был на смелого, восхитительного молодого человека, которого она встретила на Небесном Ангеле в который предложил ей тогда свои услуги, а позднее в свою любовь. Ничего не осталось от той страсти, того воодушевления. Когда эта сука, принцесса Андреа, кастрировала его, она отрезала нечто большее, чем просто яички.

– Ты должен был полететь со мной на Той, - сказала она ему. - Воздух пахнет чудесно. Это пошло бы тебе на пользу.

– Я чувствую себя таким усталым сегодня, - ответил он, - может быть, в следующий раз.

– Конечно. Я собираюсь пойти к нам принять душ и переодеться. Увидимся за ужином.

Он тускло улыбнулся и кивнул.

Она стояла под душем и думала о том, как ей наскучила эта станция. Конечно, единственной альтернативой всему этому могла быть только смерть в руинах магазина торгового ряда, если бы Той не прилетела в последний момент. Интересно, думала она, правда без особой заботы, что стало с герцогом и другими, пытавшимися убить ее. Но больше всего она думала о Мило. К этому времени он должен был полностью вырасти и потерять последние схожие черты с ее сыном, Саймоном, чье тело он захватил. Во всяком случае, она на это надеялась. Несчастный Саймон.

Несчастный мир! Особенно теперь, когда Мило и Эшли объединились и контролировали не только Небесного Ангела, но и всех остальных Небесных Властелинов, как свой флот. Как Джен его ненавидела! Он отобрал у нее все, даже ее сына. И теперь у него достаточно сил, чтобы завоевать весь мир.

Все, что от него осталось.

Глава 5

Голый Мило Хейз лежал на грязной кровати, закинув руки за голову, его взгляд был устремлен в пространство. Он был спокоен. Прошло целых три месяца. Вмятины на стальной двери были сделаны им в начале его заключения, так же как и выбоины в стенах. После этого он прекратил впадать в бессмысленную ярость и решил использовать голову, а не силу. Определенно, должен существовать способ вернуть себе расположение Эшли.

И теперь он считал, что решение найдено. План пришел ему в голову неделю назад, и все это время он потратил, совмещая друг с другом его разрозненные кусочки, оттачивая его. Он полагал, что шансы на успех были пятьдесят на пятьдесят, и теперь был готов привести его в исполнение.

Терпеливо дождавшись 18.00, он встал с кровати, поднял с пола поднос с грязной посудой и подошел к двери. На ней почти тотчас откинулась панель, и в открывшееся окошко заглянул Шен. Мило протянул ему поднос.

– Я должен поговорить с Эшли. Это важно, - сказал он.

– Ты знаешь, что об этом не может быть и речи, - ответил Шен, холодно взглянув на него.

Потом нагнулся, исчезнув из виду, поставил обеденный поднос на пол и поднялся с другим, на котором стоял ужин Мило.

Мило проигнорировал предложенный ему поднос.

– Повторяю тебе, это важно. Для Эшли. Она захочет поговорить со мной, когда узнает, о чем пойдет речь.

– Она больше никогда не захочет говорить с тобой, - сказал Шен, не сумев скрыть самодовольства в голосе.

Мило сдержал раздражение. Если все пойдет так, как он планировал, то у него будет достаточно времени, чтобы расквитаться с этим ублюдком минервианцем.

– Просто передай Эшли, - спокойно сказал он, - что я знаю кое-что, жизненно важное для нее.

– Я никогда не сделаю ничего для тебя, Мило, - сказал Шен. - После того, что ты сделал с Тирой. А теперь забирай свой ужин.

Мило продолжал не замечать поднос.

– В твоих же интересах передать Эшли мои слова. Если она когда-нибудь узнает, что ты отобрал у нее шанс жить во плоти - опять стать человеком, - она впадет в бешенство, и ты это знаешь не хуже меня.

Это заставило Шена нахмуриться.

– О чем ты говоришь? Как она может снова стать человеком? Это невозможно.

– Ну, а я думаю иначе. Я придумал способ, с помощью которого она сможет получить новое тело. И ты должен ей об этом сказать.

Шен подумал некоторое время, а потом покачал головой.

– Чепуха. Ты цепляешься за любую соломинку, лишь бы получить возможность поговорить с ней и попытаться убедить ее освободить тебя. Ну, а в этом я тебе не помощник. А теперь или бери поднос, или оставайся голодным.

На этот раз Мило поднос взял. Когда Шен начал закрывать окошко, он сказал:

– Подожди, Шен.

– Что еще? - подозрительно спросил тот.

Мило тепло улыбнулся ему и сказал:

– Передай Тире мою любовь.

Шен с громким стуком захлопнул панель.

Все еще улыбаясь, Мило вернулся на свою кровать. Теперь все зависело от того, был ли он полностью отрезан от Эшли, или нет. Да, конечно, Шен сказал ему, что в самом начале его заключения робот-паук удалил все датчики с его одежды, однако ж Мило все-таки подозревал, что Эшли не могла отказать себе в удовольствии наблюдать за его страданиями. Если он ошибался, то его план был мертворожденным.

Ему не пришлось долго ждать. Через несколько минут он услышал какое-то движение за дверью. Потом дверь начала приоткрываться. Когда она отъехала в сторону до половины, в комнату вошел робот-паук. Шарообразный механизм подбежал на своих паучьих ногах к кровати. Мило спокойно взглянул на него и сказал:

– Привет, Эшли.

Робот-паук застыл около кровати.

– Если это один из твоих фокусов, Мило, то я выпущу тебе кишки, - сказал робот голосом Эшли.

Мило сел на кровати.

– Значит, Шен передал тебе мое послание?

– Не важно, откуда я узнала, что ты ему сказал. Выкладывай, как я могу опять стать человеком. У тебя есть тридцать секунд, чтобы убедить меня.

Мило улыбнулся. Он все правильно рассчитал. Она все-таки оставила датчики в его одежде.

– Спешить, - сказал он спокойно, - некуда. И прекрати угрожать мне, в противном случае я не расскажу тебе то, что ты просто жаждешь узнать.

– Мило!…

– И до того как я начну рассказывать, хотел бы уточнить некоторые условия.

Робот словно поперхнулся:

– Условия?! Что значит условия? Ты не имеешь права чего-либо требовать.

Мило закинул руки за голову и лег снова на кровать.

– Если ты не готова заключить сделку, то можешь уйти. Да, и не забудь закрыть за собой дверь.

Последовало еще несколько невнятных звуков из робота, закончившихся словами:

– Ладно, твоя взяла… пока. Чего ты хочешь?

– Ну, для начала я хочу свободы в пределах корабля;

– В зависимости от того, что ты мне расскажешь, конечно, ты ее получишь.

– Этот недоносок Шен должен быть моим личным рабом.

– Я все равно собиралась наказать его. Ладно, идет.

– И еще хочу получить обратно девчонку.

Ответом было продолжительное молчание.

– Эшли?

– Сначала скажи, как я смогу опять стать человеком.

После некоторого колебания Мило заговорил:

– Очень хорошо. - Он встал с кровати и принялся расхаживать по комнате. - Ты конечно же не забыла одного нашего непрошеного гостя, Робина, и его чудесную машину?…

– Нет, конечно.

– Кстати, как я полагаю, ты его не нашла с тех пор, как он неожиданно улетел?

– Нет, - ответила Эшли с растущим нетерпением, - давай ближе к делу.

– Ты также должна помнить - я не сомневаюсь, что ты прослушивала все наши разговоры, - как он описывал свою жизнь на Шангри Ла с этими странными элоями.

– Да, да. Ну и что?

– Помнишь, он упоминал, что они на своей станции хранят некоторое количество человеческих яйцеклеток и спермы в замороженном состоянии?

– Да… что-то такое было. Ну и что?

– Так в этом-то все и дело! Оттуда ты и получишь себе новое тело!

Робот-паук двинулся на него, выдвигая из себя лазерный резак. Мило отступил в угол комнаты.

– Эшли, в чем?…

– Может быть, я соображаю не так хорошо, как прежде, но я еще не полная идиотка, - завопила она. - Что могут для меня значить несколько замороженных яйцеклеток и сперматозоидов на секретной подводной станции где-то под Южным полюсом? Отвечай быстро, Мило, пока я не провела тебе операцию на глазном яблоке!

Он поднял руки.

– Спокойно! Дай мне объяснить!

– Объясняй!

– Станция буквально набита новейшими технологиями. Эти умнейшие, саморазвивающиеся программы, о которых рассказывал Робин, способны снабдить меня оборудованием, необходимым для того, чтобы я перенес код твоей личности и всю твою память из биочипа в молодой, чистый мозг.

Эшли помолчала, пока обрабатывала полученную информацию, а потом спросила:

– Это возможно?

– Разумеется. Никаких проблем при наличии необходимого оборудования.

– Так, так… - медленно проговорила Эшли. - Но как мы найдем станцию? Целый флот Небесных Властелинов пытался это сделать и не смог.

– Они были примитивны. А у нас есть все необходимое, чтобы отыскать Шангри Ла. Карл переделает несколько роботов в подводные аппараты. Они будут искать станцию подо льдами. Когда они ее обнаружат, то мы пробурим лед с помощью лазеров и вытащим станцию из ее скорлупки.

– Звучит просто.

– Я много об этом думал. Уж поверь мне.

– Ха! - сказала она, но резак убрала.

– Ну? Договорились?

– Я думаю, да.

– И я получаю девчонку?

– Ну ладно.

Мило ухмыльнулся.

– Не отведешь ли ты меня в их апартаменты? Я хотел бы порадовать их новостью лично.

– Как хочешь…

***

К большому удовольствию Мило Тира побледнела, когда он вошел. Шен, который сидел подле нее на диване, уставился на него, не веря своим глазам.

– Как… как… тебе удалось выбраться?

Мило пропустил его слова мимо ушей. Он стоял, уперев руки в бока, разглядывая Тиру. Ее нарастающий страх возбуждал его.

– Да это я, Мило. Я что так сильно вырос, с тех пор как мы не виделись? Ну теперь, когда я уже вполне созрел, я обещаю, что занятие любовью со мной будет приносить существенно больше удовольствия, нежели в прошлом. Что, собственно, я и собираюсь продемонстрировать немедленно.

Он двинулся к Тире. Тотчас Шен прыгнул и перегородил ему дорогу. Мило схватил его за горло. Теперь он был выше Шена. И гораздо, гораздо сильнее.

– Обстановка изменилась, минервианский ублюдок. Я опять наверху, а это значит, что ты в дерьме. - Он поднял его в воздух и швырнул через комнату.

Тира вскочила и подбежала к стонущему на полу Шену. Мило подошел к ним, схватил ее сзади за шею и поставил на ноги. Она сопротивлялась, но ничего не могла поделать против его железной хватки, когда он тащил ее в спальню. Мило с силой захлопнул за собой дверь.

Глава 6

Мило Хейз или, если хотите, Джеймс Глейк выбрался на "оболочку" Бельведера. На самом деле это была внутренняя оболочка четырехмильной цилиндрической станции. "Пол" плавно закруглялся под его ногами, чтобы в отдалении превратиться в стену, а потом в потолок и опять стать стеной с другой стороны от него. В той повести, которую только что читал Мило, "Триллион историй о Свете и Любви", на станции тех бессмертных росли деревья, трава, даже были небольшие речки, но взору Мило представала лишь бесконечная поверхность из бледного пластика и металла, изредка пересекаемая стеклянными полосами, пропускающими солнечный свет.

Воздух здесь наверху, на "воле", был таким же спертым, как и внизу. Бактерии в системе регенерации воздуха, созданные сотни лет назад, очевидно, претерпели какие-то мутации и больше не работали со стопроцентной эффективностью. Но все виды генноинженерных работ были на Бельведере строжайше запрещены, и поэтому Мило знал, что нет никакой надежды исправить этот дефект.

Он добрался до ближайшей станции, через некоторое время подошел монорельсовый поезд. Вагоны различались по половому признаку: первый вагон для мужчин, второй - для женщин. Мило ехал в Зал Отцов. Там должно было начаться еще одно совещание, посвященное "Земной проблеме". До сих пор не было принято никакого решения по поводу ответа на радиосигналы, регулярно передаваемые с планеты. Несмотря на религиозные и политические разногласия, Святые Отцы провели переговоры с руководствами других орбитальных станций - Летающего Города, Звездного Света и Караганды, - которые были точно так же шокированы этим событием. Так же как и Святые Отцы на Бельведере, другие правители держали само существование этих сигналов в строжайшем секрете от населения своих станций, чтобы избежать социальных возмущений. Марсианские колонии, находящиеся за пределами действия сигналов, также были проинформированы о случившемся, и их правящие партии, несмотря на идеологические различия, были одинаково шокированы произошедшим.

Остальные станции пока следовали примеру Бельведера и не отвечали на сигналы, однако Мило подозревал, что такая общность поведения не продлится слишком долго. И если какая-нибудь станция и ответит, то это будет, конечно, не Бельведер. Отцы рассматривали жителей Земли, как несущих на себе проклятие. На первом собрании по поводу сигналов один из Отцов заявил, что все эти сообщения не что иное, как происки Сатаны. Посылающие сигналы утверждали, что они живут в местности, уже многие сотни лет чистой от эпидемий, но это могла быть хитрая уловка с целью заманить чистых бельведерианцев на Землю, чтобы заразить их богопротивными болезнями. Именно поэтому Мило был приглашен принять участие в совещании. Его советы как ведущего медицинского эксперта станции могли быть весьма полезны. Действительно ли так уж невозможно, чтобы после Генных войн на Земле кто-либо уцелел?

Мило согласился, что это весьма маловероятно, но вовсе не невозможно. Да, никаких радиосигналов ниоткуда с Земли - до последнего времени - не передавалось, однако это могло быть из-за того, что несмотря на гибель всей технологической цивилизации в эпидемиях, расползшихся по Земле за время Генных войн, человечество вовсе не было истреблено полностью. Оставшиеся в живых медленно развивались, возвратившись в конце концов на необходимый технологический уровень, во всяком случае этого уровня достигло по меньшей мере одно из сообществ. Оно находилось на северо-восточном побережье Австралии.

***

Едва войдя в Зал Отцов, Мило почувствовал необычное возбуждение, царящее в помещении. Определенно что-то случилось, решил он. Как только он занял свое место за столом, отец Мессий, председательствующий, посмотрел на него и нахмурился.

– Вы заставили себя ждать, брат Джеймс.

Мило склонил голову и кротко проговорил:

– Прошу прощения. Я прибыл настолько быстро, насколько это было возможно.

Отец Мессий что-то недовольно пробормотал и сказал:

– Помолимся же…

Закрыв глаза и соединив ладони, Мило старался не слушать бормотание отца Мессия и гадал, что же произошло. В конце концов, отец Мессий закончил и сказал:

– Начнем наше собрание. Многие из вас уже знают, что произошло. Я позволю себе сообщить остальным неприятную новость, которую мы получили с орбитальной станции Караганда…

Мило подался вперед, стараясь ничего не упустить. Все, что было неприятно отцу Мессию, заслуживало того, чтобы быть выслушанным.

– Они ответили на сигналы с Земли, - сообщил отец Мессий, - они ведут переговоры с земными людьми или кем бы там ни было. Но это еще не самое ужасное. Они решили поверить землянам на слово, что их территория чиста от заразы. Они посылают на Землю корабль.

Мило испытал бурю эмоций. Любой ценой, любым способом, но он будет на этом корабле.

***

Эйла нетерпеливо ждала у батискафа вместе с Жюли. Рядом, постоянно озираясь, плавал Келл. Он нес патрульную службу и держал подводное ружье наготове. Эйла и Жюли были безоружны. Несмотря на то, что Большой Барьерный риф служил естественной преградой для наиболее страшных существ, населяющих теперь мировой океан, в воды между рифом и берегом иногда заплывали кальмары, подводные черви и другие огромные и опасные морские чудища. Поэтому и была столь необходима внутренняя стена, защищающая прибрежные воды Пальмиры с их рыбоводческими фермами.

Жюли подала сигнал, но Эйла уже и сама заметила пять приближающихся размытых силуэтов. Они с Жюли взялись за ручки плетеной корзины и двинулись навстречу. Чуть сблизившись, она смогла различить самого крупного из морских людей, их предводителя. Эйла называла его Тигр. Двое из четверых, сопровождавших его, были самками. Эйла подняла в приветствии свободную руку. Тигр в знак ответного приветствия также поднял руку. Огромные когти, выступающие на его перепончатых пальцах, были убраны в знак мира.

Эйла и Жюли остановились и опустили корзину. Она была плотно набита свежевыловленной рыбой. Тигр подплыл поближе, осмотрел содержимое корзины, удовлетворенно кивнул и сделал знак своим людям. Самки выплыли вперед, неся ответный дар. Они положили его около корзины, а затем быстро вернулись к самцам. Металлический предмет около трех футов в длину и одного в ширину. Эйла беспомощно взглянула на Тигра и жестами объяснила, что не знает, что это такое. Он потряс головой, что, как; она знала, было знаком раздражения, подплыл к предмету и потрогал что-то на его стенке. Откинулась крышка, и Эйла увидела, что это какой-то контейнер, и заглянула внутрь. Она не знала точно, что это такое, но в одном была уверена - это какое-то оружие. Эйла кивнула Тигру, выражая свою благодарность, и потянулась вперед, закрывая крышку контейнера. И тогда Тигр схватил ее за руку.

Морские люди были выведены с помощью генной инженерии давным-давно одной или несколькими Генными корпорациями, чтобы работать на их подводных сооружениях, таких как буровые скважины или огромные рыбоводческие хозяйства, существовавших до Генных войн. Предпочитая глубоководье, они могли адаптироваться практически к любой глубине. Несколько десятков лет назад группа Тигра решила переместиться ближе к берегу, чтобы уйти от все ухудшающихся условий открытого океана. В то время как определенные, созданные генной инженерией виды процветали в открытом океане, количество рыбы обычных видов, которая являлась основной пищей для морских людей, неуклонно уменьшалось. Убежищем им служила огромная затонувшая станция, которую они обнаружили недалеко от Большого Барьерного рифа. Вначале они стали нападать на рыбоводческие фермы Пальмиры, так как рыбы все равно не хватало и около рифа тоже, и между морскими жителями и людьми разгорелась война. Помирила враждующие стороны мать Эйлы, Глинис. Продемонстрировав небывалую храбрость, она в одиночку встретилась с отрядом морских людей, направлявшимся в рейд по фермам, и заключила с ними мир, предложив им некоторое количество пойманной рыбы. Морские люди взяли рыбу и ушли. В следующий свой приход они тоже принесли подарок, в знак мира. Это был небольшой компьютер.

Оказалось, что на этой затонувшей станции, изначально японской, сохранилось большое количество исправного, несмотря на долгое время, проведенное под водой, оборудования. (Из того, что обитатели Пальмиры смогли выяснить у морских людей, они поняли, что большая часть станции все еще сохраняла герметичность, когда морские люди нашли ее; японцы предпочли умереть от удушья, когда отказала их воздушная система, чем выйти на поверхность, где свирепствовали эпидемии.) Так началась торговля между морскими жителями и людьми, которая теперь находилась в ведении Эйлы. (Предводители морских людей - продолжительность жизни у них была невелика - дали понять, что они будут иметь дело только с женщинами.) С тех пор между ними всегда был мир. Никто из морских людей ни разу не напал на человека со старых, лихих дней. До сих пор…

Эйла была настолько обескуражена, что чуть не выпустила изо рта дыхательную трубку. Она удивленно посмотрела в круглые глаза Тигра. Что она сделала не так? Что за неизвестное табу она нарушила? Почему он нападает на нее? Да и нападает ли вообще? Несмотря на силу, с которой он сжимал ее предплечье, он не выпускал когтей. Она увидела, что он показывает другой рукой через плечо, в открытый океан, из которого он приплыл. Потом он показал знак опасности. Три раза. После этого отпустил ее, повернулся и уплыл. Его четверо спутников последовали за ним.

***

– Что все это значило? - спросил Келл, когда они вернулись в батискаф. - Я даже подумал, что он напал на тебя, и уже собрался было прийти на помощь, но он тебя отпустил.

Эйла нахмурилась и покачала головой.

– Ясно лишь то, что он показал знак опасности три раза, а это означает что-то очень опасное. И это должно быть внутри рифа, иначе он не сообщал бы о нем нам. Он пытался нас предупредить.

– Мне страшно, - сказала Жюли, запуская двигатели батискафа, - они никогда не дотрагивались до нас. Никто из них.

– Мне кажется, что он схватил мою руку, чтобы показать, насколько важно это сообщение, - сказала Эйла.

– Но не зная природы этой угрозы, что мы можем против нее поделать? - спросил Келл.

– Не знаю, - согласилась Эйла, - надо будет спросить у отца…

***

Эйлу поджидал еще один сюрприз - когда они подошли к берегу, ее отца не было на его неизменном посту на смотровой башне, он ожидал их на пляже и выглядел крайне возбужденным.

Пока он помогал ей выбраться из батискафа, она сказала:

– Папа, сегодня во время обмена произошло что-то странное. Тигр…

Он не дал ей договорить.

– Чудесная новость, дорогая! Мы получили ответ от одной из орбитальных станций.

Она изумленно уставилась на него.

– Правда?

– Да, - воскликнул он, - и это еще не все! Они собираются послать экспедицию сюда к нам!

Он обнял ее.

– Дорогая, к нам летят гости!

***

– Несомненно, что мы должны послать представителей Бельведера для принятия участия в карагандинской экспедиции на Землю, - сказал Мило.

Все головы вокруг стола повернулись к нему. Отец Мессий посмотрел на него с недоверием. И не только он один. Через несколько бесконечно долгих секунд отец Мессий медленно проговорил:

– Вы отдаете себе отчет в своих словах, брат Джеймс? Мы не хотим иметь ничего общего с этим миром, который проклят.

Мило взглянул на огромный металлический крест, висящий за креслом отца Мессия, и сказал:

– Разве оценка ситуации там внизу не входит в наши обязанности? В их сообществе могут быть души, которые еще не потеряны для Господа. Также необходимо учесть и другой аспект сложившейся ситуации. Если Караганда решит заключить с землянами какой-либо союз, то было бы крайне полезно иметь кого-нибудь, кто бы отслеживал ход событий.

Мило остановился, давая словам дойти до понимания всех присутствующих. Он с удовлетворением отметил появление задумчивого выражения на лице отца Мессия. Клюнул! Он продолжил:

– Итак, я предлагаю, чтобы вместе с карагандинцами полетел какой-либо Святой Отец, доброволец… - Он опять сделал паузу, чтобы дать утихнуть шепоту, прошедшему вокруг стола. Он оглядел присутствующих. - Это будет очень опасная миссия. Существует довольно большой шанс, что на планете его будет подстерегать смерть, но что может быть большей честью для Святого Отца, чем пожертвовать собой во имя Бога и в тоже время принести громадную пользу Бельведеру?

Тишина и уныние воцарились в зале. Отцы бросали друг на друга недоуменные взгляды. Наконец они повернулись к отцу Мессию, который все еще был погружен в раздумья. Через минуту он сказал:

– Каким бы возмутительным ни казалось предложение брата Джеймса на первый взгляд, мне кажется, что оно имеет некоторый смысл. Я готов серьезно его обсудить. Так же как и вы все, я уверен.

Святые Отцы согласно забормотали, хотя и безо всякого энтузиазма.

– Когда должна состояться карагандинская экспедиция? - спросил Мило.

– Примерно через два месяца, - ответил отец Мессий, - они считают, что столько времени займет переоборудование одного из их марсианских кораблей в аппарат, способный летать в земной атмосфере.

Мило кивнул. Ни одна из станций не сохранила свои земные шаттлы. Все считали, что возвращаться на Землю уже никогда не понадобится, и поэтому разобрали их на запчасти. Он прокашлялся и твердо посмотрел в глаза отцу Мессию.

– Ввиду сложившихся обстоятельств я предлагаю свою кандидатуру для участия в этой экспедиции, - сказал он.

Реакция отца Мессия была предсказуема. Он начал было изумляться, а потом несколько недоверчиво посмотрел на Мило.

– Вы… что, брат Джеймс?

Мило спокойно проговорил:

– Я сказал, что предлагаю свои услуги в этом опасном предприятии. В конце концов, если я предложил принять участие в карагандинской экспедиции, то кому как не мне быть первым в ее составе.

– Но чего ради? - спросил Отец, сидящий слева от него, толстый, круглолицый человек, которого звали отец Шоу. По мнению Мило, самый самодовольный ханжа из всех присутствующих. - Простите меня, брат Джеймс, но вы не являетесь представителем высшего духовенства. Как вы собираетесь осуществлять спасение душ этих несчастных земных созданий?

Мило повернулся к нему, одарив его лучезарной улыбкой.

– Простите меня, отец Шоу, но вы неправильно видите причины, по которым я вызвался. Я сделал это не ради земных жителей, но ради самоотверженного Святого Отца, который решит взять на себя эту миссию. А я как ведущий, прошу простить мою невольную дерзость, специалист станции в области медицины буду просто необходим для защиты жизни и здоровья вышеупомянутого самоотверженного Святого Отца в случае наличия на планете опасных болезней. - Он повернулся обратно к отцу Мессию. - Мне кажется, что Святой Отец, несущий подобную миссию, по крайней мере заслуживает того, чтобы иметь возможность воспользоваться моими медицинскими знаниями и необходимыми препаратами.

Отец Мессий молча посмотрел на Мило. Все это время он подергивал свою бороду. Также как и его волосы, она была окрашена под седину. Все Святые Отцы так красились, чтобы выглядеть старше, а потому представительней. Мило же считал, что от этого они выглядели только нелепее.

Через некоторое время отец Мессий сказал:

– Я признаю, брат Джеймс, что поначалу я сомневался в вас. Ничего конкретного, как вы понимаете, просто смутное чувство неуверенности. Но этот ваш поступок заставляет меня увидеть все совсем в другом свете. Итак, превосходно. Ваше бесстрашное предложение принято. Вы отправитесь на Землю, брат Джеймс. А теперь, помолимся же…

Глава 7

Жан- Полю не нравилось быть Небесным Властелином. Слишком многие задавали ему вопросы, на которые он не мог ответить, слишком много людей от него зависело. И эта ответственность становилась с каждым днем все тяжелее и тяжелее. Вместе с ответственностью навалилась и горечь утраты. Как бы он ни изматывал себя, он не мог забыть Доминику.

Он взглянул на хаос, царящий в контрольном центре. Повсюду разрушенное оборудование, разбросанные взрывом обрывки проводов. Атмосфера центра была насыщена гневными возгласами спорящих друг с другом инженеров. Ну хватит, наговорились. Рыбаки уже заждались.

Он вышел вперед и громко спросил:

– Итак, как обстоят дела? Мы сможем выполнить этот маневр?

Пререкания тотчас же стихли, и инженеры стали переглядываться, решая, кто будет отвечать на вопрос. В конце концов, выбор пал на Марселя, невысокого жилистого человека. Он пожал плечами и сказал:

– Мы думаем, что да. Но это будет очень опасно.

– Это не новость, - устало проговорил Жан-Поль. Он посмотрел сквозь прозрачную стенку на простирающийся под ними океан. С тех пор как он взорвал компьютер, они попадали из одной передряги в другую, каждая из которых была почти катастрофой. Было даже удивительно, что они все еще находились в воздухе. Несколько дней они просто беспомощно дрейфовали, пока инженеры сражались, пытаясь восстановить системы управления кораблем. Их слова, что они сумеют восстановить их за несколько минут, были, мягко говоря, слишком оптимистичны. Бомба не только уничтожила программы "Карл" и "Эшли", но и разнесла всю компьютерную систему корабля. А без компьютерной поддержки управлять гигантским кораблем было практически невозможно. Да, они сумели наладить ручное управление килем и рулями высоты, но не смогли восстановить управление двигателями. Поэтому пришлось просто отключить их питание. Но без питания невозможно было поддерживать температуру в газовых ячейках, и корабль должен был начать терять высоту. Только выброс за борт большого количества оборудования вместе с искусством рулевого держали корабль в воздухе. За то время, которое инженеры пытались вернуть управление двигателями, северо-восточные пассаты унесли "Властелин Монткальм" далеко в Тихий океан. Жан-Поль держал совет со своими ближайшими товарищами о том, что же им делать дальше. Было решено перелететь Тихий океан в юго-западном направлении. Возвращаться назад в Северную Америку было слишком опасно, так как там они могли встретиться с другим Небесным Властелином, находящимся под контролем Эшли, а поскольку они еще не могли управлять своей лазерной системой, их шансы уцелеть после такой встречи были ничтожны.

Но самой насущной проблемой стала еда. Запасы были малы настолько, что даже при соблюдении самых урезанных норм, несмотря на большие потери во время последнего боя с Эшли, их было недостаточно для восьмисот человек, составляющих все население корабля. И тогда кто-то пришел к очевидному решению проблемы. Рыба. Господи, они же летели над этим проклятым океаном, и можно было просто зависнуть над поверхностью моря, опустить грузовую платформу, а потом закинуть с нее сети и лески.

Ну да. Все, что кажется легким теоретически, оказывается чертовски трудным на практике. Однако надо было отдать должное инженерам, они сумели пустить в строй еще два двигателя и теперь могли позволить себе снизиться к самой воде. Теоретически.

– Отлично, - сказал Жан-Поль инженерам, - приступим. Давайте сигнал рыбакам.

Он повернулся и отошел от пульта управления. Дыра, которую он сделал своей первой бомбой, была прикрыта, однако сквозь многочисленные щели со свистом проникал воздух. Казалось, будто бы кричит женщина. Доминика. "Все произошло быстро", - сказал тогда ему кто-то. Кто? Ах да, Эрик. Эрик пытался остановить его, когда он сказал, что хочет увидеть ее тело. Он настаивал на своем, и Эрик сдался. Он увидел что-то в его глазах. Они поднялись в коридор, куда перетащили трупы. Когда Эрик поднял одеяло, Жан-Поль сначала не узнал ее. Знание того, что все произошло совсем быстро, служит слабым утешением, когда видишь любимую женщину, словно рассеченную пропеллером двигателя. Больше всего ему не хватало ее по ночам; днем он погружался в текущие проблемы управления "Властелином Монткальмом", но ночами он не мог не думать о ней. Спал неспокойно. Ужаснее всего было, когда он просыпался, тянулся к ней, не понимая некоторое время, почему ее нет рядом с ним, а потом вспоминал все…

Звучание двигателей изменилось, когда "Властелин Монткальм" медленно остановился и стал, словно паря, снижаться к океану, пока не остановился на высоте около полутора сотен метров. Жан-Поль наблюдал, как из одного люка показалась грузовая платформа. На ней было двадцать человек, включая Клода, который вызвался руководить рыбаками. Жан-Поль постарался разглядеть его среди остальных, но не смог. Было слишком далеко. Он видел только кучу сетей, наспех изготовленных за последние несколько дней.

Поверхность океана оказалась свободной от этих отвратительных водорослей, сплошь покрывающих большие участки океана. Жан-Полю казалось, что они вытесняют остальную жизнь в океане, как это делают Дебри на суше. Он надеялся, что здесь осталось достаточно съедобной рыбы, чтобы окупить эту авантюру. Платформа почти коснулась поверхности воды. Кто-то махнул рукой оператору наверху, и конструкция остановилась. Рыбаки тотчас начали разматывать сети. Пока все идет хорошо, подумал Жан-Поль, не сводя обеспокоенного взгляда с платформы.

– Отлично. Теперь вперед, но медленно, - приказал Жан-Поль.

"Властелин Монткальм" возобновил движение. Море было спокойным, но он опасался, что коснись платформа воды, она могла оборвать один или несколько тросов, на которых была подвешена.

Когда все сети были закинуты, Жан-Поль приказал остановить корабль. Люди внизу начали выбирать сети. Вот тут-то все и случилось.

Вода перед платформой вдруг забурлила, но никто не обратил на это внимания. Все смотрели назад, на сети. Жан-Поль хотел крикнуть, чтобы предупредить их об опасности, но в последний момент передумал, поняв, что это бесполезно.

– Свяжитесь с оператором подъемника, - выкрикнул он, - прикажите, чтобы начали подъем платформы. Немедленно!

– Но они еще не закончили вытягивать сеть… - ответил Марсель.

– Исполняйте! - Его голос сорвался на крик. Один из инженеров кинулся в их сторону.

– В чем дело?

– Смотрите! - крикнул Жан-Поль, показывая вниз.

Из глубины поднималось какое-то огромное грязно-белое создание. Оно было раза в четыре больше платформы. Стали различимы поднимающиеся из воды щупальца. Один из людей внизу заметил их… потом остальные. Жан-Поль видел, как они размахивают руками. Он знал, что у них не было никакого оружия за исключением нескольких ножей. Он должен был сказать, чтобы они взяли с собой винтовки. Но кто мог предвидеть такое?…

Платформа начала подниматься, но было уже поздно. Огромные щупальца уже обвились вокруг одного из тросов. Меньшие щупальца уцепились за края платформы. Жан-Поль почувствовал дрожь, пробежавшую по палубе контрольного центра.

– Святая Мария, - прошептал инженер.

Платформа больше не поднималась. Она начала крениться. Люди внизу кинулись врассыпную. Одно из меньших щупалец обвило какого-то несчастного и стремительно исчезло вместе с ним под водой. Второе громадное щупальце взвилось вверх по тросам.

– Жан-Поль! - крикнул Марсель. - Оператор подъемника докладывает, что он больше не может поднимать платформу! Это чудовище весит тонны! Он хочет знать, что делать!

Хороший вопрос, подумал Жан-Поль, наблюдая, как щупальца сдернули с платформы еще двух человек.

***

Разговаривая с Дэвином, Джен поняла, почему программы позволили ей остаться на Шангри Ла. Определенно не из "природной" доброты, это она поняла с самого начала, но также и не для удовольствия Робина. Она было подумала, что интерес программ к ее прошлому являлся лишь актом вежливости, но теперь ей все стало ясно. Для них она была бесценным источником информации. Шангри Ла была сотни лет отрезана от остального мира. Эти программы для наиболее эффективного исполнения их изначальной функции - защиты элоев - остро нуждались в информации об истории и настоящем состоянии планеты, чтобы оценивать потенциальные опасности, угрожающие элоям извне.

– Так что вы говорили? - спросил Дэвин, озадаченный неожиданно возникшей паузой.

– Извини, я просто кое-что вспомнила, - быстро проговорила она, недовольная, что не заметила столь очевидную причину раньше.

Джен описывала повседневную жизнь небольшого поселения Минервы, оставшегося от некогда великой феминистской сверхдержавы. Дэвин казался особенно заинтересован минервианскими мужчинами, и теперь, взглянув на мотивы программ с другой стороны, она гадала почему.

– Ты спрашивал о наших мужчинах… их личностях^

– Я хотел узнать, сохранили ли они, в своем измененном виде, способность к физическому насилию, - повторил Дэвин.

– Теоретически да, но… - Джен замолчала опять, прерванная нахлынувшими воспоминаниями.

Перед ее глазами возник тот страшный день, когда "Властелин Панглот" подверг Минерву бомбардировке и сбросил десант из Небесных воинов, которые должны были завершить эту резню. Она вспомнила свое удивление, когда увидела нескольких минервианских мужчин с оружием в руках. Это противоречило всему, что она знала об их природе, после того как Богиня-Мать изменила их.

– … Некоторые мужчины дрались наравне с минервианскими женщинами. По-моему, это были какие-то рецидивы. Что можно утверждать наверняка, так это наличие рецидивов среди самцов обезьян, которых мы использовали в качестве рабочих. На самом деле мы не доверяли ни одному самцу шимпанзе, после того как тот достигал определенного возраста. Их приходилось изолировать, а использовать только взрослых самок. - Еще одно воспоминание всплыло в ее памяти, вызвав улыбку на лице. - Меня саму считали рецидивом из-за моих размеров. Ростом я со среднего минервианского мужчину.

– Такие рецидивы неизбежны благодаря годами накапливающимся мутациям. Но, вероятно, можно создать такую репарационную систему, которая бы периодически исправляла все случайные изменения в ДНК данного вида организмов, - сказал Дэвин.

Джен посмотрела на голограмму.

– Наверняка такие вещи были за пределами возможностей ранних генных инженеров Минервы, когда они разрабатывали минервианских мужчин, - сказала она. - Но к чему обсуждать все эти возможности теперь? Определенно уже слишком поздно что-либо делать для любого из видов, населяющих эту планету… или нет?

– Я вас не понял, - сказал Дэвин с точно отмеренным количеством невинности в голосе.

– Трудно поверить, - сухо проговорила Джен. - Я только спрашиваю, почему ты сказал то, что сказал. Собираетесь ли вы делать что-нибудь с остальным миром за пределами Шангри Ла? Я знаю, что у вас есть для этого возможности.

Дэвин покачал головой.

– Мы же уже объясняли вам, Джен, что наши интересы распространяются только на элоев. Это основной запрограммированный в нас принцип. Мы ничего не можем с собой поделать. Нам очень жаль, что все это

происходит с остальным миром, но это не наша область. Мы существуем только для того, чтобы ухаживать за элоями и защищать их.

В его голосе звучало неподдельное сожаление, но Джен это не обмануло. Она почувствовала отвращение к этому холодному, нечеловеческому "нечто", которое управляло таким убедительным изображением человека откуда-то из недр станции. Она сделала глубокий вздох и зло проговорила:

– Вся ваша работа по защите элоев окажется никчемной тратой времени, когда Мило найдет это место.

– Ах да, этот ваш Мило… чрезвычайно интересное существо.

– Что существо, это точно, - сказала Джен, - а вот насчет интересного, я сомневаюсь.

– Вы действительно считаете, что он представляет для нас серьезную опасность?

– Да. Как я уже говорила, Мило представляет серьезную опасность для всех на свете. Он проявил колоссальный интерес к Шангри Ла, когда услышал о ней от Робина. Я совсем не буду удивлена, если он появится здесь, чтобы найти нас.

– Как вы нам сказали, целый флот Небесных Властелинов не сумел найти Шангри Ла.

– Целый флот допотопных воздушных кораблей, управляемых варварами. Небесный Ангел совсем другой корабль. Новейший, с соответствующей системой вооружения. Он управляется программами вроде вас. Да и Мило тоже сильно отличается от других людей. Он, как и вы, не человек.

Глава 8

Собрание было очень шумным. Не все разделяли энтузиазм Лиля и отца Эйлы по поводу приближающегося визита космонавтов. Главным рупором оппонентов стал Джелкер Банкс. Он уже давно был жестоким критиком Лона Хэддона. Эйла знала, что его враждебность вызвана провалом Банкса на выборах в правящий секстет. Он заразил ненавистью и свою семью, и все Банксы тратили немало усилий, чтобы осложнить жизнь Лону Хэддону, Эйле и старшему брату Лену.

На другом конце зала в этот момент говорил, а точнее вопил, окруженный своими сторонниками Банкс:

– … И я считаю, что мы подвергаем себя ужасной опасности! Откуда мы знаем, что людям из космоса можно доверять? У нас есть только их слова, что они не собираются причинять нам зла! Поверив их сомнительным обещаниям, Лон Хэддон и его приятели проглотили крючок с поплавком и грузилом!

Гул озлобленных голосов прошел по рядам его сторонников. Лиль Вивер, сидящий в кресле правителя, сделал им знак замолчать, заметив, что Лон Хэддон хочет ответить. Эйла наблюдала, как отец поднялся на ноги. Она с беспокойством отметила, что его голос становится более слабым и хриплым.

– Уважаемый коллега придерживается чрезмерно пессимистического взгляда на происходящее, в то время как должен бы радоваться необычайной удаче. Ведь контакт с нашими небесными братьями - начало нового будущего для Пальмиры. И не только Пальмиры, но и всего человечества!

Раздалось несколько редких хлопков. Джелкер Банкс, несмотря на то, что ему не давали слова, выкрикнул:

– Это ты так говоришь, Хэддон! А как мы можем быть в этом уверены? Пальмира только что освободилась от ига "Благоуханного Ветра", а теперь ты хочешь продать нас в новое рабство!

– Но какой же смысл карагандинцам порабощать нас? - возразил Хэддон.

– Да тот же, что заставлял этих проклятых небесных людей держать нас под своей пятой, - снабжение их едой, одеждой и другими товарами! - ответил Банкс.

– Зачем им наша еда, когда они живут автономно уже сотни лет! - возразил Хэддон.

– А может, им надоело жрать переработанную дрянь. Мне бы, например, надоело! - Этим Банкс вызвал улыбки не только среди своих приспешников.

Хэддон выждал, пока улыбки исчезнут, а потом сказал:

– Вот уже три недели мы переговариваемся с ними. Я лично провел многие часы, общаясь с разными карагандинцами. Мы составили достаточно полную картину их жизни. Они признают, что их жизнь, нельзя назвать комфортабельной, но еда определенно не является для них проблемой. Полученные с помощью генной инженерии бактерии на пищевых заводах продолжают эффективно работать, производя широкий спектр синтетических продуктов из регенерируемых органических отходов.

– И опять это только их слова! - выкрикнул Банкс.

– Я верю им! - твердо заверил Хэддон. - Мы все должны верить. Они рассматривают уровень нашей технологии, само наше существование, как знак того, что этот мир может быть возрожден из того, во что его превратили Генные войны. Тебе хорошо известно, Джелкер Банкс… - Хэддон вытянул в его сторону руку, - что, несмотря на все наши достижения, мы не можем даже надеяться, что сумеем выстоять против Дебрей. Условия ухудшаются с каждым днем все быстрее и быстрее. Ты не прожил столько, сколько я, и поэтому не видишь этого. Без помощи из космоса мы… то есть Пальмира, долго не протянем. Нужно быть полными идиотами, чтобы отвергнуть их предложение об объединении наших усилий.

***

Неся два стакана холодного пива, Эйла вышла на веранду. Где-то далеко в Дебрях выло какое-то животное, выражая свое недовольство жизнью, похоже, одна из гигантских рептилий. Неприятный озноб пробежал по спине Эйлы. Ее отец сидел в раскладном кресле, устремив взгляд на темный океан. Она передала ему один из стаканов, пододвинула другое кресло поближе, села и, озабоченно нахмурившись, посмотрела на него.

– О чем ты так беспокоишься? Голосование прошло в твою пользу.

– А… я знал, что так и будет. В конце концов, Лиль имел право вето. Но меня очень волнует количество сторонников Джелкера. Оно растет и сильно увеличилось за сегодняшний вечер. Я боюсь, что он может создать немало проблем, когда прибудут наши космические друзья.

Эйла отпила немного пива.

– Понимаю, - сказала она. - Я тоже беспокоюсь.

– По поводу Джелкера?

– Ну, я всегда беспокоюсь по поводу него и его гадкой семьи. Но в данном случае меня беспокоит, что вопрос о предупреждении, полученном нами от морских людей, так и не обсуждался на собрании. Ты сказал, что договорился об этом с Лилем.

– Эти… ммм… дебаты заняли слишком много времени. Но я обещаю, что мы все обсудим на следующем собрании.

Оба они слегка вздрогнули, когда огромное злобно жужжащее насекомое запуталось в сети, защищающей веранду. Потом, когда оно улетело, Эйла сказала:

– До следующего собрания целых две недели. А нам нужно что-то предпринять уже сейчас.

– Извини, что я так говорю, дорогая, но не слишком ли ты разволновалась из-за этого? Что из того, что морские люди обеспокоены какой-то новой опасностью? Этого можно было ожидать. Океаны становятся все опаснее. Может быть, в их секторе стали чаще встречаться подводные черви. Но морские люди достаточно хорошо оснащены, чтобы защитить себя. Когда Генные корпорации начали ссориться друг с другом, они сумели о себе позаботиться. Поэтому я бы не принимал их предупреждение слишком близко к сердцу.

– Но почему они просят нас передать им оружие?

– Что? - удивился Хэддон.

– Ну да. Сегодня во время нашей очередной торговой встречи их вожак, Тигр, указал на подводное ружье Келла. Было абсолютно ясно, чего он хотел. Им нужно такое же оружие, и в большом количестве.

– Почему же ты мне сразу не сказала?

– Я не смогла переговорить с тобой до собрания. Я собиралась сказать об этом, когда начнется обсуждение вопроса о морских людях.

Хэддон нахмурился.

– Ничего не понимаю… их когти, они же как кинжалы, и зубы… Зачем им вдруг понадобилось оружие? И почему только сейчас? Раньше они ни о чем таком не просили.

– Поэтому-то я и беспокоюсь, папа. И Тигр опять сделал знак опасности. Как и неделю назад. Схватил меня за руку и указал в открытое море. И еще. Его всегда сопровождали две самки. Я думаю, его жены. А сегодня с ним была только одна.

– Всему этому должно быть какое-то объяснение, - сказал Хэддон.

– Да, но, судя по всему, это плохой знак. Так же как и его шрамы.

– Шрамы?

– У него было несколько ужасных длинных шрамов. И совсем свежие. Я знаю, что их тело практически упаковано в панцири, но вид шрамов заставил меня содрогнуться. У всех остальных тоже были такие же рубцы. Это не следы зубов акул или подводных червей.

Некоторое время Хэддон молча потягивал пиво. Потом он сказал:

– Ты очень обеспокоена всем этим, так?

– Да. Но пока только я, Жюли и Келл. Лиль Вивер отсылает меня каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с ним, так же как и ты. Вы думаете только о визите из космоса. Да, я знаю, это историческое событие, и оно очень много значит для Пальмиры, но мы не можем себе позволить совсем не думать о предупреждении морских людей.

Хэддон вздохнул:

– Да, я понимаю, что мы полностью поглощены мыслями о космонавтах. Но так трудно думать о чем-либо еще. Их прилет дает мне надежду, Эйла, надежду. Впервые за столько лет я поверил, что у нас, вернее у тебя, у Пальмиры и у всего человечества, есть будущее.

Эйла вздрогнула. Ей не нравилось, когда отец упоминал, пусть даже косвенно, значение его дня рождения. Она, хотя и ни разу не обсуждала этого с ним напрямую, знала, что он более чем готов к смерти. Она не хотела думать об этом. Мысль, что в ближайшие пять лет он может умереть в любой момент, наводила на нее ужас. Она быстро допила свое пиво и поднялась с кресла.

– Я иду спать. Завтра мы собираемся осмотреть наружную стену, и мне рано вставать. Пожалуйста, поговори с Лилем о том, что я тебе сейчас сказала о морских людях.

– Я поговорю, дорогая. Обещаю.

– Хорошо, - сказала Эйла и быстро вышла с веранды, даже не поцеловав, как обычно, отца на ночь.

***

Она проснулась от того, что отец тряс ее за плечо. За окном было раннее утро, и отец был очень мрачен. Она не на шутку встревожилась.

– Что случилось? С тобой все в порядке? - нетерпеливо спросила Эйла.

– Со мной все хорошо… в физическом смысле, но тебе надо немедленно вставать. Тревога.

Она уже окончательно проснулась и услышала вой сирен.

– Это?…

Он серьезно кивнул.

– Да. Мы только что засекли его радаром. Он еще далеко за океаном, но определенно направляется к нам. Небесный Властелин.

***

Жан- Поль поскреб щетину на щеке и подозрительно посмотрел на раскинувшееся на берегу под ними поселение.

– Выглядит процветающим. И большим. Больше любого поселения на нашей территории в Канаде. Да и любого другого, виденного нами с тех пор.

Стоящий рядом с ним Эмиль опустил свой бинокль и восхищенно проговорил:

– Судя по количеству домов, я могу сказать, что его население не меньше пяти тысяч человек. Несколько небольших заводов. Обширные сельскохозяйственные угодья и, смотри… - он указал на море, - эти конструкции. Целая система морских защитных сооружений, также загоны для рыбы. Эти земляные черви неплохо устроились.

Жан- Поль согласился с Эмилем, который после гибели Клода стал его первым помощником. Это поселение действительно выглядело более организованным и процветающим, чем все, что они видели до сих пор.

– У них нет своего Небесного Властелина, - догадался он, - и, видимо, достаточно давно. Поэтому они выглядят так богато.

– Скорее всего, ты прав, - согласился Эмиль. - Но теперь он у них появился. Мы. У нас все еще достаточно бомб на борту. Мы сбросим несколько, чтобы показать серьезность наших намерений, а потом высадим вооруженный отряд - самых крутых ребят - и выметем оттуда все съедобное.

– Да, полагаю, это единственный путь, - неохотно проговорил Жан-Поль.

В давние времена, когда воздушным кораблем управлял сам Властелин Монткальм и его приближенные, Жан-Поль не задумывался особенно о наземных жителях. Он презирал всех дворян - приближенных Властелина, но его жизнь воина была комфортна и проста. Он, признавал, что небесные люди самой природой поставлены властвовать над теми, кому выпало всю жизнь копошиться на зараженной и загаженной земле. Но с того момента, когда "Властелин Монткальм" был сам захвачен и проклятая компьютерная программа Эшли стала управлять ими, его отношение к захватчикам и покоряемым сильно изменилось, даже если покоряемыми оказывались наземные жители…

– Что значит, полагаешь? - удивленно спросил его Эмиль. - Мы все на грани истощения, включая тебя. От меня, от тебя остались кожа да кости! Или ты хочешь попробовать половить рыбку?

Нет, ловить рыбку Жан-Полю определенно больше не хотелось. Воспоминание о трагедии, произошедшей во время их единственной попытки, до сих пор занозой сидело в его сердце. Каждый раз, вспоминая, как он из контрольного центра беспомощно смотрел на гигантского кальмара, утягивающего в бездну океана его людей, он содрогался. На грузовой платформе все еще было несколько человек, когда тросы, удерживающие ее, лопнули, и платформа рухнула в воду. Все люди тут же исчезли в океане. И только тогда он смог взять себя в руки и приказал: "Разбомбить его!"

К тому времени, когда они сбросили несколько бомб, чудовища уже не было видно, поэтому Жан-Поль сомневался, нанесли ли они ему хоть какой-то вред.

Он вздрогнул, когда Эмиль дотронулся до его руки.

– Мы каждый день теряем людей от болезней и недоедания, - горячо сказал Эмиль, - мы попали сюда по Божьей воле! Воистину, это подарок от самого Господа! И мы должны его принять! Или у тебя есть другие предложения, а? Жан-Поль?

– Мы могли бы попросить у них пищи, - тихо проговорил он.

Эмиль в ужасе уставился на него.

– Друг мой, ты явно повредился рассудком от недостатка питания! Попросить у них? Попросить у них??? И ты думаешь, что они просто так отдадут нам свою еду? Добровольно, небесным людям?

Жан- Поль вздохнул.

– Да нет, конечно. Ты прав. Подготовить десант… и бомбы. Мы атакуем.

Глава 9

Мило Хейз оглядел свой класс. Он состоял из четырех женщин и шести мужчин. Женщины сидели на одной стороне небольшой, жестко функционально обставленной аудитории, мужчины - на другой. Среди женщин была сестра Анна. Срок ее одиночного заключения уже истек, и она присоединилась к своему классу. Она тщательно старалась не смотреть ему в глаза, поэтому он не мог отказать себе в удовольствии перехватить ее взгляд.

– Добрый день, мои дорогие братья и сестры, - тепло поприветствовал он их, одарив всех лучезарной улыбкой. Пробежав взглядом по их лицам, Мило был вознагражден, встретившись глазами с сестрой Анной. Она покраснела и опустила взгляд на свои руки, плотно сжатые на коленях. - С позволения Святых Отцов я изменяю программу сегодняшнего урока. Я собираюсь поговорить кое о чем, совершенно отличном от прежней темы. - Он остановился, отметив удивление, отразившееся на лицах студентов. - Я уверен, что все вы слышали о предстоящем мне и отцу Шоу путешествии на Землю, не так ли?

Класс кивнул. Бедный отец Шоу, счастливо подумал Мило, он определенно не стремился, в отличие от самого Мило, принять участие в планируемой миссии на Матушку Землю. Совсем наоборот, его лицо приобрело какой-то серовато-металлический оттенок, когда отец Мессий уведомил его, что именно он выбран - разумеется, случайно - ЦенКомом для осуществления Святой Миссии. Было очевидно, что он ожидает встретить на родной планете лишь смерть. И Мило не собирался обманывать его ожидания.

Мило продолжил:

– Итак, сегодня я собираюсь обсудить некоторые медицинские аспекты Генных войн и их последствий. Вы знаете причины их возникновения, не так ли? Вот вы, например, брат Джон, пожалуйста, встаньте и поведайте нам…

Брат Джон встал. Это был полный молодой человек между двадцатью и тридцатью годами. Он был интересен для Мило, теоретически, своей тучностью, так как тучность противоречила Первичному Стандарту. Брат Джон был живым свидетельством того, что регрессивные признаки проявляются среди людского населения Бельведера, так же как и среди бактерий, осуществляющих работу систем жизнеобеспечения на станции. Рецидивы забавляли Мило, который прикидывал, не находится ли брат Джон в каком-либо родстве с пухленьким отцом Шоу.

Молодой человек прочистил горло и сказал:

– Ммм… брат Джеймс, э-э, Генные войны были развязаны управлявшими Землей безбожниками, ведомыми Сатаной. Они хотели захватить власть, чтобы достичь мирового господства. Они заставили своих генных инженеров создать опасные варианты живых существ, что, несомненно, являлось богохульством. Ибо только Бог имеет право создавать живых существ, и эти люди своим греховным деянием навлекли на себя проклятие Господне. Бог отвернулся от людей на Земле, и вся планета была опустошена ужасными болезнями, созданными генными инженерами. Наши предки здесь, на Бельведере, не имели ничего общего с тем миром, и поэтому они и люди других колоний были свидетелями ужасающих преступлений перед Богом, совершенных на Земле, и их искупления…

– Благодарю вас, брат Джон. Прекрасная речь. Можете садиться, - "тупой, жирный рецидив", - но чтобы быть точным, необходимо отметить, что Генные войны были развязаны некоторыми организациями, называемыми Генными корпорациями. Это были громадные, международные компании, специализирующиеся на генной инженерии и потому получившие огромное могущество. Между злыми (ха!) людьми, управлявшими этими корпорациями, существовало сильнейшее соперничество. Они крали друг у друга генных инженеров, устраивали покушения на людей, занимавших ключевые посты в конкурирующих компаниях, проводили диверсионные акты ("моя специальность", - с удовольствием вспомнил Мило), в общем, вели настоящую подпольную войну. И, как и следовало ожидать, однажды эта война вышла на поверхность, втянув все независимые государства в самоубийственный конфликт. С привязи были спущены биологические машины-убийцы, наводнившие землю, воздух и моря. Поначалу между всеми сторонами действовало соглашение о неприменении бактериологического и вирусологического оружия, но, разумеется, однажды одна из корпораций нарушила это правило, за ней последовали остальные. Так возникли эпидемии…

– Искусственные болезни, как их называли, были разные, от изощренных до крайне примитивных. Они различались по времени действия: некоторые действовали мгновенно, другие обладали достаточно большим инкубационным периодом. Один из типов, известный под названием "Черная Смерть", был похож на бубонную чуму, собственно черную смерть. Она вызывала высокую температуру и очень болезненные опухая лимфатических узлов под мышками, в паху и на шее. Свое название эта болезнь получила из-за черных точек, появляющихся после кожных кровотечений по всему телу. Эта новая версия старой болезни характеризовалась стопроцентной смертностью заболевших в течение трех-четырех дней. Она была разработана таким образом, что обладала устойчивостью к существующим лекарственным препаратам, как и все остальные искусственные болезни. Наиболее быстродействующей болезнью был так называемый "Светлячок" - вирусное заболевание, распространяемое в виде аэрозоля. У всякого, кто попадал в зону распыления вируса, немедленно начинались конвульсии и рвота. Смерть наступала в течение нескольких минут, так как несчастная жертва захлебывалась собственной рвотой.

Мило остановился и посмотрел на сестру Анну. Он сумел застать ее врасплох. Анна выглядела очень бледной, но, встретившись с ним взглядом, покраснела. Он улыбнулся про себя и продолжил:

– Существовало очень эффективное грибковое заболевание, также распыляемое в виде аэрозоля, при котором гриб, споры которого вдыхались жертвой, быстро заполнял бронхи и бронхиоли легких, все более и более стесняя дыхание несчастного. В норме смерть наступала в течение двадцати четырех часов. Большинство болезней разрабатывались так, чтобы они имели небольшую устойчивость во внешней среде. Поэтому они были опасны, скажем, всего несколько дней, прежде чем их возбудитель погибал или самоуничтожался. Однако некоторые из них то ли умышленно, то ли в результате случайной мутации получили возможность размножаться и распространяться независимо, как обычные бактерии или вирусы. В результате, когда Генные войны закончились, а они продлились всего семь месяцев, некоторые болезни продолжали распространяться. Наши предки здесь, на Бельведере, могли лишь наблюдать, как стремительно вымирает цивилизация на Земле. Они так же, как и мы, пришли к мнению, что погибло все население планеты. И Бельведер вместе с остальными станциями прекратил наблюдение за Землей сотни лет назад. Но теперь мы узнали, что некоторое количество людей все-таки выжило: это те люди, которые сейчас посылают нам радиосигналы. Они говорят, что все болезнетворные микробы вымерли много лет назад. Они утверждают, что абсолютно здоровы, и мы можем не бояться никаких инфекций. Ну, это мы с отцом Шоу проверим, когда отправимся на Землю.

Один из студентов поднял руку.

– Да, брат Дэниел? - сказал Мило.

– Говорят, брат Джеймс, - нерешительно начал брат Дэниел, - что все это может оказаться происками Сатаны. Что эти создания там, внизу, прокляты и стараются заманить к себе людей со станций, чтобы заразить их своей порчей.

– Ну, если дела действительно обстоят так, то когда мы с отцом Шоу вернемся на Бельведер, зараженные какой-нибудь ужасной земной болезнью, то я буду рассчитывать на вас, мои дорогие ученики, на ваши медицинские навыки и возможности, - ответил Мило с добрейшей улыбкой.

Они же в ужасе уставились на него. Определенно они не оценили юмора.

***

Небесный Властелин некоторое время парил над морем, потом стал разворачиваться, готовясь к атаке города.

– Началось, - сказал Хэддон, наблюдавший через узкую щель в мощной стене командного бункера, - хорошо бы все сработало как надо.

– Нам остается лишь надеяться на Бога, - сказал Лиль Вивер, тоже стоявший у смотровой щели рядом с ним.

– Я предпочитаю надеяться на снаряды, - пробормотал Хэддон.

– Отлично. Скоро мы узнаем, была ли твоя идея использовать их правильной, - сказал Вивер. Он включил свой микрофон. - Внимание всем расчетам. Открыть огонь. Повторяю, открыть огонь!

Пальмира выглядела вымершей. Улицы были пусты. Большая часть населения укрылась под землей. Но когда тень огромного воздушного корабля вторглась в пределы Пальмиры, что-то начало происходить в шести разных точках города. Поспешно убирались маскировочные сети, фальшивые крыши, стены, открывая шесть орудий. При каждом состоял расчет из трех человек. Стволы орудий были направлены на приближающийся Небесный Властелин. Они открыли огонь. Грохот выстрелов раскатился по Пальмире, сотрясая здания.

– Эти идиоты стреляют в нас! - воскликнул Эмиль с презрительной усмешкой. - Неужели они не знают, что их затея - лишь пустая трата времени? Наша автоматическая защитная система не… Господи Иисусе! - Он почувствовал удары снарядов о корпус "Властелина Монткальма". Потом в изумлении посмотрел на Жан-Поля. - Наши лазеры! Они не работают!

Но пока Эмиль говорил, лазерный луч ударил сверху контрольного центра в один из снарядов, взорвав его на подлете к кораблю. Второй луч сбил другой снаряд, но остальные продолжали рваться по всему корпусу.

– Дьявол, что происходит? - завопил Эмиль.

– Не знаю, - мрачно сказал Жан-Поль. А потом приказал: - Рулевой, полный назад! Выводи нас из зоны обстрела! Быстрее!

***

В командном бункере царило оживление. Лиль Вивер кричал, хлопая Хэддона по плечу:

– Они работают, хвала Господу, работают!

– Во всяком случае, большая часть, - поправил его Хэддон, наблюдая, как на корпусе лениво пятящегося Небесного Властелина расцветают новые разрывы.

Всего несколько снарядов были перехвачены лазерами воздушного корабля. Внутренне Хэддон был чрезвычайно доволен собой. Его идея, как преодолеть автоматическую защитную систему Небесного Властелина, была проверена этим актом мщения.

Когда "Благоуханный Ветер" не прилетел, как это планировалось, много лет назад, а впоследствии продолжал отсутствовать самым таинственным образом, Хэддон предложил использовать задержку очередного появления Небесного Властелина, чтобы разработать эффективное средство защиты от него. Большинство относилось к этой идее весьма скептически. Лазерная система делала любого Небесного Властелина неуязвимым. Эта система уничтожала любой объект размером с пулю и больше, приближающийся к Небесному Властелину и не являющийся живым организмом или не содержащий живого организма больше определенного размера (в общем случае, размером с небольшую птицу). Эта гуманная система была сделана еще задолго до Генных войн, когда гигантские воздушные суда служили одновременно и дешевым средством транспортировки грузов, и воздушным убежищем на период природных катаклизмов. Небесные люди, захватившие корабли после Генных войн, чтобы уберечься от эпидемий, не имели возможности добраться до непосредственного управления лазерами.

Используя эти знания, Хэддон предложил создать примитивные, но эффективные боеприпасы, поместив внутрь снаряда какое-либо животное. Однако от этой мысли пришлось отказаться, так как, по утверждению инженеров, после выстрела животное в снаряде долго не проживет. К тому времени, когда снаряд долетит до зоны действия сенсоров защитной системы, оно погибнет от перегрузки. Хэддон продолжал ломать голову над этой задачей и придумал-таки решение. В Пальмире не было настоящих генных инженеров, однако несколько специалистов обладали достаточными познаниями в биологии, чтобы поддерживать существование различных микроорганизмов генноинженерного происхождения, выполнявших самые разнообразные функции от опреснения воды до изготовления пива. По просьбе Хэддона эти люди снабдили его органическим материалом, способным сохранять жизнеспособность какое угодно долгое время в самых экстремальных условиях, лишь бы его регулярно подкармливали питательной средой. Хэддон с помощниками поместили этот материал в специально разработанные снаряды. Пробные стрельбы показали, что выстрел его не убивает, однако оставалось непонятным, обманет ли такой снаряд сенсоры Небесного Властелина. До сих пор…

***

– Смотрите! Он загорелся! - воскликнул кто-то за спиной Хэддона.

И действительно: из одного борта Небесного Властелина вырывалось пламя. Хэддон слышал, как надрывно ревут его двигатели, ускоряя движение огромного корабля, но было поздно. Один или несколько снарядов пробили отсек с водородом. Возможно, что водородом заполнен весь корпус корабля, подумал Хэддон. Что ж, в этом случае у людей на борту остается очень мало шансов выжить. Неожиданно все его воодушевление испарилось. Много, очень много людей сейчас погибнет - из-за него. Женщины и дети точно так же, как и мужчины. Ну и что с того, что они были небесными людьми, извечными противниками и поработителями его народа, все равно они - люди. Как это нелепо, что люди продолжают истреблять друг друга, когда все вокруг и так погибает.

Теперь пламя охватило весь борт корабля. Хэддон увидел, как отвалился один из двигателей и, выписав по небу сумасшедшую петлю, врезался в воду. Он подумал: откуда мог взяться этот Небесный Властелин? Это определенно был не "Благоуханный Ветер". Не те цвета. Чувствовал бы он такую вину, если бы знал, что там, на борту находится жестокий Властелин Хорадо? Наверное, нет…

***

– Мы потеряли левый двигатель! - крикнул один из рулевых. - И мы теряем высоту!

Эмиль кубарем скатился вниз по лестнице.

– Наверху хаос, Жан-Поль! Отсеки третий, четвертый горят! Что делать?

Жан- Поль, взгляд которого был прикован к городу, продолжающему стрелять по ним, спокойно сказал:

– Ничего уже не сделаешь. Все кончено. Кажется, мне не суждено быть Небесным Властелином. - А потом, повысив голос: - Мы должны приказать людям покинуть корабль.

Когда он уже почти добрался до микрофона, чудовищной силы грохот сотряс воздух. Взрыв кинул его через весь контрольный центр. А потом наступило ничто.

– Жан-Поль! Жан-Поль! Очнись!

Кто- то бил его по щекам. Он с трудом разлепил веки. В ушах звенело. Весь центр был заполнен дымом. Он закашлялся. Над ним склонился Эмиль с огромной рваной раной на левой щеке, сквозь которую Жан-Поль видел его зубы.

– Что произошло? - прохрипел он.

– Здесь взорвался снаряд. Все мертвы, и корабль потерял управление. Ты должен встать… - Эмиль закашлялся, - мы скоро рухнем в море…

Эмиль схватил его за руку, и Жан-Поль сумел подняться на ноги. Пол центра был сильно наклонен к левому борту. Они пробрались к лестнице наверх. Сквозь дым Жан-Поль видел, что вся передняя часть центра исчезла. Изуродованный взрывом рулевой лежал на полу. Другой исчез, видимо выброшенный взрывной волной наружу. Они переступили через распростертое у лестницы тело инженера. В отличие от рулевого он выглядел практически неповрежденным, но был мертв. Жан-Поль почти успел схватиться за поручень лестницы, когда мощный взрыв снова потряс "Властелин Монткальм", бросив его в пике. Жан-Поль и Эмиль покатились по полу.

Жан- Поль изо всех сил старался остановить свое скольжение по направлению к взорванной стене контрольного центра. Корабль вставал вертикально на нос. Впереди он увидел, как в дыру в стене вылетело тело рулевого. Он слышал Эмиля, кричавшего ему что-то сзади, а потом Жан-Поль понял, что падает. Он закричал.

Глава 10

Небесный Ангел неподвижно висел в нескольких тысячах футов над шельфом Росса. День был прекрасен, и чистое небо над ним сияло бриллиантовой голубизной. Несколько лазерных лучей били вниз с Небесного Ангела, образуя облака пара в местах соприкосновения со льдом. В контрольном центре Ангела Мило Хейз наблюдал за облачками пара со все возрастающим раздражением.

– Черт, - пробормотал он.

– Что-то не видно никакого прогресса, - хмуро заметила Эшли.

– Знаю, - сказал Мило.

И почему эта проблема не встала перед ним, когда он все планировал? Просто использовать лазеры, чтобы пробуриться сквозь шельф? С легкостью. Если не учитывать того, что испаряемый лед образует облако, рассеивающее лазерный луч настолько, что он становится совершенно бесполезен.

– Мы только попусту теряем время, - сказала Эшли и отключила лазеры, - есть еще какие-нибудь гениальные идеи? Что-то пока ни одна из них толком не работает.

– Ну не совсем. Моя идея насчет подводных роботов сработала.

– Да неужели? - с издевкой спросила Эшли. - Сколько мы их ни запускали, все исчезли.

– Да. Но все они исчезли именно в этом районе… под шельфом Росса. Значит, станция находится здесь, - он махнул рукой в сторону белых ледяных просторов, - где-то там внизу подо льдом.

– Где-то там внизу, - передразнила его Эшли, - это все замечательно, кроме того, что шельф - это сотни квадратных километров льда. И даже знай мы точное местоположение станции, мы все равно не сумели бы пробиться сквозь лед.

– Должен быть какой-то выход. Не беспокойся.

– Это ты должен беспокоиться, Мило. Ты не выполняешь своих обещаний и поэтому

лишаешься всех своих привилегий, а может быть, и своей жизни. Я могла бы оставить тебя тут, на этом проклятом льду.

Мило ничего не ответил. В конце концов, сегодня она придерживается здравого смысла. Хотя в последнее время начала проявлять признаки неуравновешенности. Иногда она вообще не отвечала ему, а по ночам у нее вошло в привычку распевать целыми часами тягучие колыбельные песни. Он пробежал рукой по своей лысой голове и задумался.

Спустя некоторое время он медленно проговорил:

– Так, первая наша задача, это обнаружить станцию…

– Знаю, кретин. Это именно то, чем мы все это время занимаемся. Но больше ты не превратишь ни одного моего "паука" в подводного робота. Их осталось всего двадцать девять, да и запчасти к ним тоже кончаются.

Мило обернулся и посмотрел на робота-паука, стоящего за его спиной, - эскорт, следящий за тем, чтобы он не вышел из-под контроля Эшли, - и похлопал его по верхушке шарообразного тела.

– Нет, это не входит в мои планы. Требуется другой подход. Я что-то припоминаю из далекого прошлого: техника обнаружения чего-либо, находящегося глубоко под землей или, в данном случае, подо льдом, посредством посылания вниз сейсмических волн. Эти волны перемещаются с разными скоростями в разных материалах. Мы сумеем определить толщину льда, глубину воды под ним и местонахождение станции, если попадем в нужную область.

– Ну разумеется, - усмехнулась она, - интересно узнать, откуда возьмутся эти сейсмические волны?

– От взрывов небольших зарядов, установленных на льду. Мы заставим Карла изготовить необходимое для слежения оборудование. Он определенно должен с этим справиться. В конце концов, знает же он обо всем на свете. Потом мы пошлем роботов-пауков проверять сектор за сектором. Они должны быть в полной безопасности на льду. Все это займет некоторое время, но я уверен, что это сработает.

После некоторой паузы Эшли сказала:

– Хорошо. Даже если это сработает и мы найдем станцию, как мы до нее доберемся?

Неожиданно лицо Мило расцвело улыбкой озарения.

– Ну конечно же! Ответ все время был у нас перед носом… ну, в моем случае перед носом, в твоем - этот термин не подходит…

– А ну заткнись! Просто скажи мне, в чем этот ответ заключается!

– Этот ответ - Карл! Я же сказал, что он знает все. Так что дай мне поговорить с ним.

– Ну хорошо… - неохотно согласилась она.

В контрольном центре раздался вежливый голос Карла:

– Да, Мило?

– Вне всяких сомнений, ты слышал, о чем мы тут говорили. Как нам пробиться сквозь лед, когда мы засечем станцию?

– С помощью лазеров, Мило.

– Гениально, он так же безнадежен, как и ты, - заявила Эшли.

Встревоженный, Мило сказал:

– Мы уже это попробовали, Карл. Пар мешает…

– Необходимо пропускать лазерные лучи по световодам непосредственно к поверхности льда, Мило.

– Ну разумеется! - воскликнул Мило, с силой ударив кулаком по ладони. - Это же абсолютно очевидно. Мы спустим несколько световодов к поверхности льда, ударим сквозь них лазерами, а потом будем опускать световоды по мере таяния льда. И пар нам не будет помехой. Боже мой, вся система управления кораблем сделана на основе волоконной оптики, и наверняка есть ее немалый запас.

– Это так, - подтвердил Карл.

Мило расхохотался:

– Тогда мы опять свободны! И ничто нас не остановит. Скоро, Эшли, ты опять будешь из плоти и крови, я это гарантирую. И тогда я окажу тебе честь преподать сексуальный опыт нескольких поколений.

– Что? - взбесилась она. - И ты думаешь, что я собираюсь заниматься с тобой любовью? Бррр!

Мило почувствовал себя задетым.

– А что в этом такого?

– Я видела, до чего ты дошел с Тирой. И кроме того, я не нахожу тебя привлекательным чисто физически.

– С Тирой все по-другому. Она для меня не более чем игрушка, - раздраженно ответил он, - да и выбора-то у тебя нет. Может быть, ты этого и не замечала, но здесь наблюдается острая нехватка мужчин. Или ты воображаешь раскрутить этого минервианского придурка Шена?

– Да, я предпочла бы заниматься любовью скорее с ним, чем с тобой, - гордо заявила Эшли.

Мило с трудом сдержался. Эта глупая сучка уже несколько сотен лет представляет собой всего-навсего кучку электронных загогулин в биочипе, а ведет себя так, как будто он ее не стоит! По крайней мере, успокоил себя Мило, она никогда не будет жить и дышать, как нормальный человек. Даже если на станции есть все необходимое для выращивания нового тела, он проследит, чтобы ничего такого не случилось. Единственное, к чему он стремился, так это добраться до Той и вытрясти из нее все технологические сокровища, какие только возможно. Он решил, что с дипломатической точки зрения было бы правильно поменять тему дискуссии.

– А что там с теми радиосигналами, которые ты отслеживала? Все тот же уровень активности?

– Нет, сегодня они изменились, - устало сказала Эшли, - они идут только в одном направлении. Космонавты передают, но люди внизу не отвечают. Во всяком случае, пока.

Мило нахмурился.

– Забавно. Может быть, у них какие-то неполадки с аппаратурой.

Когда несколько недель назад (они только прибыли в Антарктику) Эшли сообщила, что Карл перехватил радиопереговоры между каким-то местом на Земле и космической станцией, Мило пришел в крайнее изумление. Казалось абсолютно невозможным, чтобы наземное поселение сохранило технологические возможности для создания передающего устройства. Он попросил вслушаться в содержание переговоров, Эшли согласилась, и скоро они узнали, что это поселение находилось в бывшем японском штате Носиро в Австралии, в то время как орбитальная станция была русской и называлась Караганда. Он был весьма заинтригован, когда выяснил, что карагандинцы собираются организовать экспедицию на Землю. Мило эта идея не понравилась, Он предложил Эшли на время отложить поиски подводной станции и слетать в Австралию, чтобы сравнять с землей чрезмерно развившееся поселение, пока оно не объединилось с космонавтами, однако Эшли отказалась. Потом он услышал, что два представителя от его прошлого дома, Бельведера, тоже примут участие в экспедиции. "Бельведер! - воскликнул он тогда. - Боже, что за дыра!" Он уже давно не вспоминал это место. Это была настоящая тюрьма. По сравнению с Бельведером марсианские колонии, со всей их ограниченностью, были настоящим курортом. По тому, как обстояли дела перед его отлетом на Марс, он понял, что религиозные тупицы, управлявшие Бельведером, собирались затянуть все гайки еще туже. Потом он вспомнил о Карле Глейк. Без особого интереса он погадал о ее дальнейшей судьбе. Так же он подумал, что могло случиться с его "отпрыском"-клоном…

– Продолжай отслеживать сигналы, - сказал он Эшли. - Дай мне знать, если появится что-нибудь интересное. Я пойду в мастерские, и мы с Карлом начнем делать эти сейсмические устройства, после чего немного отдохну, если ты не против.

– Годится, - неохотно согласилась Эшли.

***

– Привет, дорогая! Я уже дома! - крикнул Мило, с очаровательной улыбкой входя в комнату.

Тира, одетая в длинное белое платье из синтетического шелка, стояла у окна, отвернувшись от входа. Она не повернулась, но он заметил, как напряглись мускулы на ее шее, когда она услышала его голос.

– Что? Никаких радостных песен по поводу моего возвращения? Никакой радости и счастья от того, что властелин твоего сердца опять с тобой?

Тира продолжала молчать и не оборачивалась к нему. Он подошел сзади, взял Тиру за плечи и мягко повернул к себе. Она по-прежнему отказывалась смотреть на него и продолжала разглядывать пол у себя под ногами. Он заметил, что синяк под ее правым глазом начал уменьшаться, и погладил его кончиками пальцев.

– Бедняжка, - мягко оказал Мило.

Потом взял ее за руки и повернул их вверх запястьями. Шрамы на них также побледнели. Около месяца назад она пыталась покончить с собой. Ее спасли, и он сказал, что если она попытается повторить что-нибудь подобное, то он удалит у Шена самый любимый ею орган. А если ее попытка таки увенчается успехом, то он будет сдирать кожу с Шена до его смерти, причем очень медленно. Попыток больше не было.

– Посмотри на меня, - приказал Мило.

Тира подняла к нему лицо. В ее огромных карих глазах был страх. Она напоминала насмерть перепуганную олениху.

– Почему тебе так нравится делать мне больно? - спросила она слабым, затравленным голосом.

Ему доставило удовольствие обдумывать вопрос. "Потому что, - подумал он, - твоя кротость, твоя уязвимость, твоя беспомощность просто провоцируют меня причинить тебе боль". Как это ни странно, но если у зверей, например волков, такие проявления повиновения и смирения, как переворачивание на живот и подставление наиболее уязвимых частей тела - живота или горла - заставляют противника прекратить атаку, то у людей… ну, скажем лучше, у мужчин, любое проявление повиновения часто вызывает прямо-таки обратный эффект. Вслух же Мило сказал:

– У каждого человека может быть свое хобби, - и положил руку на воротник ее платья.

***

Эйла напряженно вслушивалась в слова Лиля Вивера, доносящиеся из громкоговорителя в ее укрытии.

– Люди Пальмиры, опасность миновала! Небесный Властелин, объятый пламенем, рухнул в воду за внешней стеной. Часть небесных людей осталась в живых, им требуется помощь. Предлагаю добровольцам спустить лодки и подобрать уцелевших. Убедитесь, что оружие при вас…

Она повернулась к Келлу.

– Ты готов?

– Без вопросов, - кивнул он.

– Тогда бежим.

Если бы пушки не сумели сбить Небесного Властелина и высадился десант, то они с Келлом должны были бы вместе с остальными жителями Пальмиры защищать город.

Когда они бежали к морю, видели множество людей, спешащих в том же направлении. Крик сзади заставил их обернуться. Это была Жюли, бегущая за ними. Она тоже сжимала подводное ружье.

– Мы победили! Мы победили! - кричала она. - Разве это не здорово?

– Конечно, здорово, - рассмеялась Эйла.

Выбежав на берег, они замерли, так же как и большинство остальных. Все молча смотрели на море. Это было поразительное зрелище…

Небесный Властелин рухнул в море примерно в двух километрах от берега. Большая его часть бесформенной грудой плавала на поверхности воды. Корабль был объят пламенем и паром. Эйла увидела, как огромный хвостовой киль отвалился и погрузился в воду. "Как можно выжить в этом аду?" - подумала она. Келл вывел ее из этого похожего на транс состояния, схватив за руку.

– Быстрее… лодки отправляются!

***

К тому времени, когда они добрались до внешней стены и проплыли сквозь ворота, от Небесного Властелина остался лишь скелет из искореженного металла. Но обломки все еще продолжали яростно гореть, вода вокруг них кипела. Впереди неслись две более быстроходные лодки, но их трехметровая шлюпка с маленьким, но мощным мотором легко оторвалась от остального "флота", направляющегося к сбитому кораблю.

– Не думаю, чтобы там оказалось много выживших, - сказал Келл, всматриваясь вперед.

– Почему? - спросила Эйла.

– А как могли небесные люди научиться плавать?

Они все еще были на значительном расстоянии от обломков, когда Келл заметил первые тела. Он тронул Эйлу за плечо и указал вперед. Она всмотрелась и увидела кого-то, плавающего лицом вниз метрах в двадцати по правому борту. Они скомандовали Жюли, которая управляла лодкой. Та сумела подвести шлюпку к телу, и Келл, перегнувшись через борт, подтащил его к себе. Это был мужчина. Его голова болталась под неестественным углом на шее, в щеке зияла жуткая рана.

– Мертв, - коротко сказал Келл. - Шея сломана. Видимо, из-за падения.

Он отпустил труп в воду и тот принял свое исходное положение лицом вниз. Эйлу передернуло. Выражение глаз мертвеца словно отпечаталось в ее памяти. Но самое худшее было впереди.

Продолжая движение, они увидели еще много трупов, плавающих в воде вместе с останками корабля. Они ощущали жар от пылающих обломков и слышали их яростный треск и шипение. Вокруг клубились облака дыма и пара. Тела, которые они видели, были настолько изуродованы, что нельзя было отличить мужчин от женщин. Эйла отвернулась, когда они проплывали мимо обугленного трупика ребенка.

Теперь перед ними возвышался горящий и рассыпающийся остов корабля, и Келл предупредил, что приближаться слишком опасно, так как кусок от него может упасть им на голову. Жюли увидела, что две лодки впереди тоже заметили опасность и начали отдаляться от горящего остова корабля, держась на безопасном расстоянии. Через некоторое время Эйла услышала крик. Он доносился откуда-то поблизости, из воды. Она огляделась. Сначала она видела только обломки - обгоревший плетеный стул, доски, - но потом заметила около них торчащую из воды голову.

– Туда! - крикнула она Жюли, показав рукой в сторону обломков.

Когда лодка подошла поближе к тонущему, Эйла увидела, что это женщина. Она не была обожжена так сильно, как виденные ими ранее трупы, но ее лицо было в ужасных волдырях. Женщина протянула из воды руку, обезображенную такими же волдырями.

Эйла перегнулась через борт и ухватилась за ее запястье.

– Я держу тебя! - крикнула она.

Эйла потянула сильнее… и кожа с запястья и кисти слетела, словно перчатка. Эйла не удержалась и упала на дно лодки. Она в ужасе уставилась на серый комок мертвой кожи у себя в кулаке. С воплем отвращения Эйла бросила его за борт, отвернулась, и ее вырвало на дно лодки.

Потом они выловили из воды четырех человек, в разной степени обгоревших или обваренных, и решили вернуться на берег. Море вокруг обломков теперь было усеяно лодками. Но в воде появился еще кое-кто - акулы. Они заметили плавники нескольких из них.

Эйла сидела на носу лодки, стараясь не обращать внимания на стоны четырех небесных людей у себя за спиной. Ее все еще мутило. И ей все еще было стыдно за свою реакцию, когда она пыталась втащить в лодку ту первую женщину из воды. Эта женщина, как сказал Келл, потом утонула. От восторженного ликования, охватившего Эйлу, когда она в первый раз увидела горящие останки Небесного Властелина, не осталось и следа.

Она вздрогнула, услыхав еще один крик о помощи. Это кричал мужчина. Ей больше не хотелось видеть никаких обожженных. Келл указал Жюли направление к кричавшему. Неохотно Эйла посмотрела на мужчину, которого Келл затаскивал через борт. От его вида Эйла моментально пришла в себя. На нем не было и следов ожогов. Несмотря на изможденность лица и полуобморочное состояние, она нашла его даже привлекательным. Тяжело дыша, он лежал между ней и Келлом. Эйла нагнулась и положила руку ему на лоб.

– Все в порядке, теперь ты в безопасности, - сказала она.

Мужчина с трудом сфокусировал взгляд на ее лице и вымученно улыбнулся.

– Merci, - прохрипел он.

Глава 11

Зубодробящий удар на какое-то время оглушил Жан-Поля. Когда он пришел в себя, то был уже глубоко под водой и тонул. Он изо всех сил заработал руками и сумел-таки высунуть из воды голову, однако, несмотря на отчаянные усилия, тут же начал погружаться снова. Он сообразил, что его тянут вниз тяжелый комбинезон и ботинки, сделал глубокий вдох и стал медленно опускаться под воду. Заставляя себя не поддаваться панике, грозящей парализовать его, он сначала снял ботинки, потом вылез из набухшего от воды комбинезона. Налегке он без особого труда вынырнул на поверхность.

Барахтаясь, посмотрел вверх, на пролетавшего над ним "Властелина Монткальма", разбрасывающего во все стороны горящие обломки. Он понял, что нос корабля скоро ударится о воду. Люди прыгали вниз без парашютов. Эшли приказала своим роботам-паукам изъять и уничтожить все парашюты, чтобы предотвратить попытки к бегству. Он вспомнил об Эмиле и стал выкрикивать его имя, надеясь, что тот тоже пережил падение, но ответа не было. Жан-Поль повернулся к берегу. Внешняя стена, казалось, была очень далеко. Никаких шансов добраться до нее. Ему едва удавалось держать голову над водой, чтобы не захлебнуться. И он стремительно терял силы. Жан-Поль гадал, вышлют ли наземные жители кого-нибудь им на помощь. Он бы не стал винить их, если бы они этого не сделали.

Неожиданно по воде прошла сильная вибрация, потом раздался глухой грохот. Он обернулся и увидел, как нос "Властелина Монткальма" врезался в море. К своему ужасу он заметил, что объятая пламенем корма воздушного судна оказалась точно над его головой. Инстинктивно Жан-Поль стал подгребать под себя воду и начал медленно, но верно двигаться к берегу. Он потерял ощущение времени, полностью сконцентрировавшись на том, чтобы убраться из-под кормы до того, как корабль рухнет в море…

В конце концов, он настолько выбился из сил, что уже не мог двигаться. Внешняя стена была все так же далеко. Он оглянулся. Опасность быть накрытым опускающейся хвостовой частью корабля миновала. "Властелин Монткальм" все еще продолжал скользить вперед по поверхности воды. Когда его киль с грохотом и шипением от испаряющейся вокруг воды рухнул в море, Жан-Поль был от него в сотне метров.

Но облегчение было недолгим. Его конечности начали неметь. Жан-Поль понял, что скоро не сможет держаться на плаву. И тут что-то ударило его по затылку. Испугавшись, что на него напало какое-то морское чудище, он отчаянно рванулся в сторону…

Это оказалась деревянная секция смотровой палубы, и он радостно уцепился за нее. После этого он начал терять сознание, периодически приходя в себя, чтобы покрепче уцепиться за доски, когда его хватка ослабевала и вода начинала заливать рот и нос. Потом он услышал голоса. В конце концов, он сумел подтянуться на обломках и поднял голову над небольшими волнами. Лодка. Она плыла к берегу. Он крикнул.

Лодка повернула и поравнялась с ним. Молодой, по пояс голый чернокожий человек, с могучими руками, перевесился через борт, подтянул его к лодке и вытащил из воды. Жан-Поль с облегчением рухнул на дно лодки и уже практически потерял сознание, когда чья-то холодная ладонь коснулась лба. Говорила девушка. На некоем варианте американо. Она подбадривала его. Жан-Поль с трудом открыл глаза. Он увидел молодую девушку. На ней были голубые шорты и больше ничего. Интенсивный загар покрывал ее гибкое, мускулистое тело, черные волосы были коротко подстрижены. Ее лицо можно было бы назвать просто миловидным, если бы не ее очаровывающие, восточного разреза, голубые глаза. Красавица.

– Merci, - сумел проговорить он и тут же потерял сознание.

***

Робину лучше не становилось. Скорее, ему было все хуже и хуже. Он был полностью инертен и практически перестал проявлять интерес ко всему вокруг, в том числе и к ней. Большую часть времени он проводил в постели, в основном, спал. Джен постоянно обращала внимание программ на состояние Робина, но они отвечали, что ничего не могут сделать для Рина, как они его называли. Она им не верила, хотя и не понимала, зачем они врут. Как одержимая, пыталась определить, чего же хотят программы, однако пробиться сквозь их человекоподобный фасад было решительно невозможно. Они ни разу не дали маху. Аргумент Дэвина вчера в комнате отдыха был типичен…

– Признайся, - зло сказала Джен, - тебе же надоело все время изображать из себя человека. Эта фальшивая роль запрограммирована в тебя и тебе не нравится.

Дэвин изобразил себя комфортно раскинувшимся на диване и выглядел одновременно расслабленным и слегка заинтересованным. Иллюзия была полнейшей. Он снисходительно улыбнулся, что взбесило ее еще больше, и мягко проговорил:

– Для того чтобы мне что-либо "надоело" или "не понравилось", я должен был бы стать человеком, не так ли? Видите, даже вы наделяете меня человеческими качествами.

– Ну нет, ничего подобного я не делала! - запротестовала она. - Я имела в виду, что тебе это не нравится на твой собственный манер.

– И что это может быть за "манер"? - все так же раздражающе мягко спросил он.

После долгой паузы Джен призналась:

– Не знаю.

– Разумеется, не знаете. Человек не может представить себе сознание, отличное от его собственного. Иначе бы люди переделали человечество во что-нибудь другое. - Дэвин улыбнулся. - Необходимость прибегать к антропоморфизму является одним из основных человеческих качеств. С самого начала оно приписывало человеческие свойства животным, деревьям, Солнцу, Луне, богам и в конце концов… Богу. Монотеистические Боги Библии и Корана очень человечны в своих слабостях. Но позже необходимость в антропоморфизме затронула и ученых. Была такая теория, называемая "антропоцентрическим принципом". Вы не слышали?

– Нет, - хмуро сказала она.

Ей подумалось, что он испытывает удовольствие от ее беспомощности, но это был бы еще один пример его очеловечивания.

– Антропоцентрический принцип гласит, что вся Вселенная устроена именно таким образом, чтобы обеспечить существование человечества. Это утверждалось на основании того, что человеческий разум не мог бы существовать, не будь определенного набора вселенских законов, таких, например, как квантовые характеристики ядра углерода, устроенные с очевидной целью создания человечества. Довольно эгоистично, по моему мнению, но такова ваша раса. Муравьи, например, существуют благодаря все тем же вселенским законам, однако никто из сторонников антропоцентристского принципа не предположил назначением Вселенной создание муравьев. Это все результат слишком высокой оценки человеком собственного разума, результат того, что он расценивается не только как важнейший плод миллионов лет биологической эволюции, но и как венец эволюции всей Вселенной. Разумеется, на самом деле человеческий разум всего лишь эволюционный инструмент, такой же, как и хобот слона.

– А что такое хобот слона? - подозрительно спросила Джен.

Дэвин ей показал. Джен посмотрела на трехмерное изображение, появившееся над биллиардным столом.

– Не в натуральную величину, разумеется, - сказал Дэвин, в то время как животное срывало траву длинным, гибким носом и засовывало себе в рот.

– Это слон? - спросила она.

– Да. Теперь они вымерли. Этот вытянутый нос и есть хобот.

– Я догадалась, - пробормотала Джен.

Изображение исчезло.

– Но это, вне всякого сомнения, абсурд - сравнивать человеческий разум с длинным носом животного. Между ними нет ничего общего.

– С точки зрения эволюции есть. Как я уже говорил, и то, и другое - не более чем эволюционные приспособления для повышения выживаемости вида. Человеческий интеллект, так же как и интеллект других высших млекопитающих, в особенности приматов, появился в результате передачи генетической информации из поколения в поколение посредством ДНК.

– Что ты имеешь в виду? - нахмурилась она.

– Потомство "низших" животных, скажем рыб, рождается уже с некоторым набором генетически запрограммированных инстинктов. Мальки ничему не должны учиться у своих родителей. Львенок тоже появляется на свет с врожденными инстинктами, однако, поскольку он является членом более сложного общества, их недостаточно для взрослого льва, которому необходим еще и жизненный опыт. ДНК - слишком ограниченный способ для передачи сложной информации, в которой нуждается взрослый лев для выживания. Поэтому эволюция снабдила львов, как и остальных высших млекопитающих, способностью учиться у своих родителей. Вы понимаете?

"Опять он… оно… словно покровительствует мне", - в ярости подумала она.

– Разумеется, я понимаю. Но я не понимаю, какое отношение имеет способность льва обучаться к человеческому разуму.

– Самое прямое. Возможность обучаться позволяет организму лучше приспосабливаться к условиям окружающей среды, чем просто набор врожденных инстинктов, повышая тем самым его выживаемость. Одна группа млекопитающих специализировалась на развития этой способности обучаться - приматы. Все виды приматов высоко социализированы, что в свою очередь является еще одним преимуществом с точки зрения приспособляемости и выживания. Некоторые виды приматов развили чрезвычайно сложно устроенный мозг, предназначенный для сбора, хранения и обработки информации, необходимой для жизни во все усложняющейся общественной системе. А потом один из видов приматов сделал еще один шаг вперед в развитии способов передачи информации; до этого момента методы обучения были скорее визуальными, нежели вокальными, если не сказать физическими - оплеухи, укусы и т. д., - в то время как звуки начинали выражать недовольство или служили сигналами об опасности. Но этот конкретный вид разработал язык, в его зачаточном виде, который содержал в себе громадный потенциал для передачи информации и обучения. Чтобы справиться е огромным потоком информации, пришедшим вместе - с языком, мозг приматов претерпел радикальнейшие изменения за весьма короткий, с эволюционной точки зрения, срок. На самом деле именно язык сформировал человеческий разум.

Джен подумала некоторое время, а потом вспомнила о рабочих-шимпанзе в Минерве.

– Но ведь и шимпанзе могут говорить, - сказала она.

– Только генетически усиленные, - ответил Дэвин, - действительно, эксперименты с обычными шимпанзе, проведенные много лет назад, показали, что они в состоянии запомнить и узнавать некоторое количество слов, однако их мозг не может работать с настоящим языком. Впрочем, между сознанием человека и шимпанзе довольно много общего. Только с развитием языка человеческий разум стал способен оперировать абстрактными понятиями, планировать что-либо на будущее и так далее. Но как я уже говорил, человеческий разум не более чем еще одно эволюционное приспособление. Это интересно, но вовсе не имеет вселенского значения.

Джен встала со своего кресла и подошла к биллиардному столу. Чтобы как-то отвести душу, она взяла черный шар и послала его по направлению к аккуратному треугольнику красных шаров. Те с громким стуком разлетелись во все стороны. Она повернулась к Дэвину.

– Ну хорошо, допустим, что ты прав… Люди - это просто говорящие обезьяны. Но это опять возвращает нас к тебе. Что сформировало тебя?

– Я искусственный, я создан человеком.

– Ты разумен? Способен к самостоятельному мышлению, как люди?

– Ну, а вы как считаете?

– Ты говоришь так, что кажется, да, но ведь ты для того и сделан.

Дэвин улыбнулся:

– Жил когда-то такой человек по имени Тьюринг, который был пионером кибернетики. Так вот, однажды он сказал, что компьютер дает ответы, которые не являются плодом разумной деятельности, но которые должны таковыми считаться. Раз вы не можете отличить меня от человека, во всяком случае, в том, что касается общения, то, согласно Тьюрингу, вы должны считать меня разумным.

– Да, но обладаешь ли ты разумом на самом деле? - раздраженно воскликнула она.

– Я лишь механическое отражение вас самих, - мягко ответил он ей.

Она ни на секунду в это не поверила.

Все это было вчера. Сегодня же она чувствовала острейшую необходимость выбраться со станции. Она могла бы взять Той и слетать к Южному полюсу. Поэтому после того, как Джен заглянула к Робину - они больше не жили в одной комнате - и быстро позавтракала в одиночестве, она вызвала Дэвина. Он немедленно материализовался перед ней.

– Да, Джен?

– Мне нужно проветриться. Я собираюсь вывести Той. Не мог бы ты все приготовить прямо сейчас?

Он покачал головой.

– Мне очень жаль, Джен, но я не могу. Той занята.

– Занята? - рассмеялась Джен. - Чем она может быть занята? Что она делает? Голову моет?

– Патрулирует. Недавно под шельфом были замечены и перехвачены несколько подводных роботов. Разумно предположить, что их целью было обнаружение Шангри Ла.

Веселье Джен как рукой сняло.

– Это Мило. Он здесь. С Небесным Ангелом.

– Так же разумно предположить, что вы правы.

– И что вы собираетесь делать? - требовательно спросила она.

– Все зависит от его последующих шагов, - тихо проговорил Дэвин.

***

В мастерской Мило наблюдал, как со сборочной линии сходит первый сейсмический монитор. На противоположном конце длинной и низкой комнаты другие машины под руководством Карла изготавливали заряды. В помещении стоял низкий гул. Мило взял в руки монитор и стал его изучать. В этот момент он услышал голос Эшли.

– Они опять переговариваются.

– Что? - спросил он, все еще занятый своими мыслями. - Кто они?

– Люди здесь внизу и люди там наверху. Люди внизу этим утром опять стали передавать.

– А, - он положил монитор, - они сказали космонавтам, почему прекратили передачу вчера?

– Ага. У них были неприятности с Небесным Властелином. А теперь слушай: они его сбили.

– Сбили? - изумленно переспросил Мило. - Но это невозможно… разве что у него не работала лазерная система.

– Из того, что они говорили, следует, что она работала, но они его сбили. Секретное оружие.

Мило погладил лысину.

– Когда мы здесь все закончим, надо будет нанести нашим умным друзьям визит. Мне все это не нравится.

Глава 12

С восторгом Мило почувствовал, как возрастающее ускорение вдавило его в кресло. Это означало, что Бельведер становится от него все дальше и дальше. Он свободен!

Ну, почти свободен. Все еще оставалась проблема по имени отец Шоу. Пока Мило находился в компании Святого Отца, он все еще был на привязи у Бельведера. Он должен будет с этим разобраться, но не сейчас. Еще не время.

Мило повернулся к нему. Было совершенно ясно, что отец Шоу в ужасе. Зрачки расширены, суставы побелели - такой мертвой хваткой он вцепился подлокотники. Мило знал, что отец Шоу первый раз очутился за пределами станции. На пути к причалу шаттлов он запаниковал. А когда в первый раз почувствовал невесомость, бешено вцепился в Мило с воплем:

– Господи, помоги нам! Мы падаем! Мы падаем!

– Не волнуйтесь, отец Шоу, никуда вы не падаете, - успокаивающе проговорил Мило, - это просто вам так кажется. Со временем вы привыкнете.

Из своего прошлого опыта Мило знал, что многие так и не привыкают к невесомости, и

сильно подозревал, что отец Шоу именно из таких людей. Неплохое начало путешествия.

– О нет! - опять услышал он стон Святого Отца, - опять это ужасное ощущение падения. А теперь что происходит, брат Джеймс?

– Мы перестали ускоряться, Святой Отец.

– Вы хотите сказать, мы остановились! Почему? Что случилось?

– Нет, мы не остановились, Святой Отец, - терпеливо объяснил Мило, - мы просто перестали набирать скорость, так как достигли ее оптимума.

– Но если мы не остановились, почему я опять так себя чувствую? - запротестовал он.

Очевидно, подумал Мило, отец Шоу не знает разницы между скоростью и ускорением. Он все время провел на станции, являющейся чудом технологии, однако его познания не распространяются даже на элементарную физику. Так же как и познания других бельведерианцев, кроме техников и инженеров. Но и в эру электроники во второй половине двадцатого века множество людей пользовалось громадным количеством электронных устройств, абсолютно не понимая принципа их действия. То же самое происходило и во времена расцвета биотехнологии в двадцать первом веке. Люди, окруженные чудесами, созданными генными инженерами, не могли объяснить разницу между геном и хромосомой.

– Боюсь, отец Шоу, мы будем находиться в состоянии свободного падения… ммм… невесомости, пока опять не включится основной двигатель для торможения, что должно произойти не раньше чем через восемнадцать часов. - Он повысил голос и спросил: - Я прав? - у двух, пилотов, которые, по его мнению, должны были бы прислушиваться к их разговору.

Они переглянулись, а потом один из них обернулся и сказал:

– Да, брат Джеймс. Мы начнем торможение для выхода на орбиту Караганды через двадцать четыре часа. Сожалею, отец Шоу, что вы испытываете некоторый дискомфорт.

Отец Шоу схватился рукой за рот.

– Дискомфорт?! Да это просто ужасно! Мне, кажется, сейчас будет плохо…

– В откидной панели справа от вас есть пакеты, - заботливо сообщил пилот, - если они вам понадобятся, то следите, чтобы пакет был плотно закрыт после его использования…

Слишком поздно. Отец Шоу, весь побелевший, наклонился вперед, удерживаемый привязными ремнями, и извергнул из себя полупереваренные остатки своего обильного обеда. Облако рвоты повисло в воздухе перед ним, небольшая "сверхновая" из частиц пищи и желудочного сока. Мило стоило больших усилий, чтобы не расхохотаться.

Пилот, который не успел предупредить Святого Отца, поднялся с кресла, схватил со стены какое-то устройство с большим раструбом и, умело передвигаясь в невесомости, полетел по направлению к нему. Устройство оказалось вакуумным очистителем, и он быстро собрал все рвотное облако. Мило освободился от привязных ремней, и поднялся.

– Я принесу вам воды, отец Шоу, - заявил он, направившись в хвостовую часть кабины.

Шаттл был невелик. В кабине лишь кресла для шести человек, не считая двух пилотов. Сзади, за сиденьями, располагалась уборная. За кабиной - грузовой отсек, а за ним - двигатели и топливные баки. Мило зашел в уборную и захлопнул за собой дверь. Он уставился на свое отражение в зеркале и широко улыбнулся. Это было прекрасно - ощутить себя вне всевидящего ока ЦенКома.

Мило наполнил тюбик водой и выдавил его себе в рот. Потом снова наполнил его для отца Шоу. Смешно - когда они с отцом Шоу поднялись на борт шаттла, эти мальчики-пилоты трепетали от присутствия настоящего Святого Отца, однако Мило был уверен, что это подобострастное почтение улетучится и скоро на смену ему придет презрение. Разумеется, глубоко запрятанное, но все-таки презрение. Он еще на некоторое время задержался в уборной, рассматривая себя в зеркало. Он не знал точно, что ждет его на Земле, но был уверен, что это будет лучше, чем Бельведер. Если земные люди говорили правду о своей Пальмире, она была настоящим маленьким раем. Конечно, раем, окруженным и с моря и с берега наступающими Дебрями, но до гибели этого уголка мира и спокойствия оставалось еще много времени. У него будет его достаточно, чтобы вкусить всего, что сможет предложить Пальмира.

***

Жан- Поль проснулся. Он лежал на кровати и абсолютно не понимал, где он и что с ним. Такой способ приходить в себя становился уже привычным. Его мозг -так же как и остальное тело - еще не приспособился к тому, что он находится на твердой земле. Он лежал, вслушиваясь в пение разных экзотических птиц, населявших Пальмиру, в жужжание и стрекот насекомых. Птицы ему нравились, но он не знал бы, что делать с насекомыми, если бы не защитные сети на окнах его комнаты. Воздух был полон резких и непривычных ароматов. Минут через пять Жан-Поль сел и осторожно поднялся с кровати. Все тело болело, но с каждым днем ему становилось все лучше и лучше. Пальмирянский медик, обследовавший его, сказал, что при падении Жан-Поль не получил никаких серьезных повреждений, за исключением нескольких ушибов. Он надел шорты и рубашку и направился в кухню. За столом сидел Лон Хэддон и завтракал. Увидев Жан-Поля, он улыбнулся.

– Доброе утро. Как спалось?

– Гораздо лучше, спасибо, Лон, - с трудом подбирай слова, ответил Жан-Поль. Он все еще испытывал трудности с диалектом американо, на котором разговаривали эти люди. - На этот раз без сновидений, слава Богу.

Лон Хэддон жестом предложил ему сесть напротив, а сам подошел к плите.

– Вы голодны?

– Ммм… очень, - признался Жан-Поль.

Вскоре Хэддон поставил перед ним большую тарелку жареной рыбы и яиц, потом миску с разными фруктами - апельсинами, бананами, виноградом - и кувшин ананасового сока. Жан-Поль набросился на еду. Разговор на некоторое время прекратился. Взглянув на пустующий третий стул, Жан-Поль спросил:

– А где Эйла?

– Она сегодня в утренней смене по работе на… ммм… обломках, - сказал Хэддон.

Оба смутились. Хэддон имел в виду останки "Властелина Монткальма". Пальмиряне использовали свои подводные лодки, чтобы собрать как можно больше металлических частей с корабля. Было очень странно сидеть здесь вот так с человеком, несшим основную ответственность за то, что "Властелин Монткальм" был уничтожен, но он не испытывал к Хэддону никакой вражды. Он не мог обвинить ни одного жителя Пальмиры в том, что они защищали себя от Небесного Властелина. Несмотря на все свои опасения, он находил жизнь наземных обитателей весьма привлекательной. Правление безумной Эшли определенно изменило его взгляд на многие вещи в этом мире.

Он обвинял себя в гибели "Властелина Монткальма" и большинства населявших его людей. Он должен был больше доверять собственным ощущениям и установить с пальмирянами дружеские отношения, а не позволять Эмилю заставить себя слепо следовать идиотским традициям Небесных Властелинов. Теперь он знал, что люди Хэддона согласились бы на это. Но было уже слишком поздно.

Да, Хэддон ему на самом деле нравился. И не только из чувства благодарности. Также ему определенно нравилась его дочь. С того самого мимолетного обмена взглядами тогда в лодке на протяжении последующих двух недель его чувство к ней все возрастало. И соответственно возрастало чувство вины. Испытывать что-либо подобное к женщине после смерти Доминики…

Он вернулся к реальности.

– А когда кончается смена Эйлы? - спросил он.

Хэддон посмотрел на настенные часы.

– Где-то около двух.

Жан- Поль кивнул. Он мог бы спуститься к морю и встретить батискаф по его возвращении. Интересно, подумал он, подозревает ли Хэддон о том, какие чувства гость и пленник испытывает к его дочери. Если и да, то он не проявляет никакого неодобрения.

– Какие планы на сегодня? - спросил Хэддон.

– Как обычно. Сначала пойду в больницу, а потом поброжу вокруг.

Кроме него были спасены еще восемьдесят три человека, из которых выжили пятьдесят два. Большинство сильно обожженных умерло в первые дни. Медики маленькой больницы Пальмиры ничего не могли сделать, кроме того, как облегчить их конец, вводя болеутоляющие препараты. Из оставшихся в живых большинство имели хорошие шансы на выздоровление, хотя из-за ожогов многие на всю жизнь останутся обезображенными. Жан-Поль, так же как и остальные весьма немногочисленные счастливчики, не получившие серьезных увечий и расселенные по домам Пальмиры, скорее как гости, нежели как пленные, ежедневно навещал своих людей в больнице. Большинство пальмирян отнеслось к незваным пришельцам с потрясающим великодушием, однако он обнаружил, что есть группа людей, которые выступили против принятия выживших небесных людей в их сообщество. Эта группа считала, что пришельцы должны быть выдворены в Дебри, как только они оправятся от ран, но большинство проголосовало против этого предложения.

Он сказал Хэддону:

– Вы, наверное, займетесь радиопередачей, как обычно?

Хэддон улыбнулся.

– Конечно. Это же потрясающе. Подготовка космических жителей к путешествию идет в соответствии с графиком. Точно через двадцать восемь дней их корабль приземлится здесь. Я лишь надеюсь, что еще не… - Он резко оборвал себя и встал, собирая тарелки со стола.

Когда он отвернулся, чтобы поставить их в раковину, Жан-Поль пристально посмотрел на него. Хэддон был одет в одеяние, называемое саронгом, оставляющее верхнюю часть тела открытой и одинаково популярное в Пальмире как среди мужчин, так и среди женщин. Лон Хэддон был прекрасно сложен и казался полностью здоровым человеком оптимального возраста. Это означало, что ему где-то от тридцати пяти до двухсот лет. Как и у всех людей Первичного Стандарта, определить его истинный возраст было невозможно.

Жан- Поль замечал тревожные взгляды, бросаемые Эйлой на отца, и начал беспокоиться, не достиг ли Хэддон "двести плюс" лет. В этом случае он мог впасть в тихую кому в любой момент. Смерть не заставит себя ждать, так как организм, повинуясь генетической программе, просто выключится. Жан-Полю было всего пятьдесят один, и ему было еще далеко до этого момента. В случае, если он раньше не погибнет.

***

– С твоим отцом все в порядке? - спросил он у Эйлы.

Эйла, нахмурившись, повернулась к нему.

– А почему ты спрашиваешь?

– Он что-то такое сказал или почти сказал мне сегодня утром. И еще я заметил, что ты периодически обеспокоенно смотришь на него.

Эйла опять сосредоточилась на дороге.

– Конечно, я о нем беспокоюсь. Это же мой отец.

Поскольку она явно не хотела обсуждать эту тему, он и не настаивал. Они сидели бок о бок в открытой водительской кабине неказистого, но мощного электроприводного грузовика, едущего по ухабистой дороге между полями пшеницы. Они ехали к старшему брату Эйлы, который вместе с женой держал ферму на окраине территории Пальмиры. Это не была просто поездка в гости. Эйла собиралась привезти оттуда груз апельсинов. Утро оказалось малоприятным для обоих. Когда Жан-Поль увидел, как Эйла вылезает из батискафа, бледная и расстроенная, он подумал - что-то случилось. Она рассказала, что, работая со своей командой на обломках корабля, они обнаружили множество трупов, которые не были найдены раньше, считалось, что все тела были собраны сразу после падения Небесного Властелина. От вида полуразложившихся трупов, две недели пролежавших в воде, Эйле стало дурно.

Жан- Поль тоже получил мало удовольствия от вида своих товарищей в больнице. Лица этих обезображенных на всю жизнь людей подействовали на него угнетающе. Он почувствовал свою беспомощность и ответственность. С последним были согласны и большинство выживших. Растущее желание обвинить его в том, что произошло, захватывало все больше и больше людей, хотя он знал, что на его месте они поступили бы точно так же.

– А твои пропавшие морские люди так и не появились? - нарушил молчание Жан-Поль.

Она покачала головой.

– Нет. И я этого не понимаю.

– Может быть, их спугнуло падение "Властелина Монткальма", - предположил он.

– Не думаю. Поселение находится далеко от места крушения корабля. Нет, должна быть еще какая-нибудь причина.

Она вспомнила о предупреждениях, которые передавал ей Тигр. Связаны ли они с исчезновением морских людей?

– Все это против правил неписаного соглашения между нами, и я думаю взять батискаф и сплавать на их станцию.

– Рискованно. Твой отец согласится с этим планом? - спросил Жан-Поль.

– Нет, - призналась она, - да и Лиль тоже будет против. - Но сказано это было так, что Жан-Поль понял: ее никто и ничто не остановит.

Он украдкой взглянул на девушку. Она сильно возбуждала его. Сегодня в отличие от последних дней ни ней была надета рубашка с коротким рукавом. Капельки пота блестели на лице, руках и ногах. День был жарким, и духота усиливалась по мере того, как они продвигались вглубь материка. Он тоже сильно вспотел и, нагнувшись за канистрой с водой, стоявшей между ними, случайно коснулся рукой ее ноги. От этого прикосновения дрожь пронзила все тело. Острота ощущений озадачила и обеспокоила его. Его чувства к этой девушке определенно выходили из-под контроля…

Он поднял канистру и отпил из нее. Вопрос Эйлы застал его врасплох.

– Ты был женат, Жан-Поль?

– Я? Нет. Я собирался… ну, когда отслужу в армии, но до этого было еще далеко, а потом все пошло кувырком, когда нас захватила эта проклятая женщина.

– А пока ты был в армии, у тебя были девушки?

– Ну да, были.

– А потом?

– Да, была. Ее звали Доминика.

Он озлобленно отмахнулся от мух, кружащих вокруг него.

После некоторого колебания Эйла спросила:

– Она погибла при падении корабля?

– Нет. Раньше. В тот день, когда мы захватили управление кораблем. Она была убита в бою. А ты? - спросил он. - Наверняка целая толпа поклонников мечтает жениться на тебе?

Она улыбнулась.

– Ну так уж и толпа. Скорее маленькая горстка, к тому же я не думаю, что в планы кого-либо из них входит женитьба.

– А кому-либо из них когда-нибудь удавалось поймать тебя?

Она бросила на него озорной взгляд.

– А, периодически я позволяю кому-нибудь из них себя поймать, но никогда надолго. Не думаю, что мне хочется выйти замуж. А вот Келл предлагал мне. Несколько раз. Я ему отказываю, но он настаивает.

К своему удивлению и раздражению Жан-Поль почувствовал острый укол ревности.

– Он из тех, кому ты позволяла себя "поймать"?

– Да нет. Я ничего к нему не чувствую. Я выросла с ним и отношусь к нему скорее как к брату.

Теперь он, опять же к своему удивлению, почувствовал огромное облегчение.

– Но он-то определенно смотрит на тебя не как на сестру?

– К сожалению, ты прав. Бедный Келл.

Да уж, действительно.

– Жан-Поль, могу я тебе кое-что сказать?

– Все что угодно.

– Ты мне нравишься. Очень.

Он удивленно взглянул на нее. Эйла с напряженным вниманием следила за дорогой.

– Как брат? - спросил он.

– Нет, не как брат, - ответила Эйла.

Она сняла левую руку с руля и положила ему на колено. Ее прикосновение вызвало бурю чувств. Он ощутил, как растущее возбуждение сдавливает его грудь. Он накрыл ее руку своей.

– Эйла… - начал он, но вдруг она резко выдернула свою руку и вскочила на ноги.

Подумав, что он сделал что-то не так, Жан-Поль обеспокоенно спросил:

– Эйла, что случилось? В чем дело?

– Смотри!

Он посмотрел. Впереди начинались ряды деревьев. Граница, как он полагал, садов ее брата. А за рядами деревьев в небо поднимался серый столб дыма.

– Что-то не так?

– Этот дым… там дом брата!

Глава 13

Эйла выжимала из грузовика предельную скорость - всего 25 миль в час. Но несмотря на это, Жан-Поль беспомощно болтался в раскачивающемся на неровной дороге грузовике.

– Как ты думаешь, что там случилось? - спросил он помрачневшую Эйлу, уцепившись за верх своей дверцы.

– Да все что угодно. Как я тебе уже говорила, дом Лена и Тиссы совсем недалеко от ограждения. Кто-то или что-то из Дебрей могло прорваться сквозь него. Например, мародеры.

– Но ты говорила, что по ограждению пропускается ток высокого напряжения, убивающий все живое, и ведется регулярное патрулирование.

– Да, но иногда какие-то существа или люди все-таки проникают сквозь ограждение. Поэтому я взяла с собой оружие. - Она имела в виду пистолет, болтающийся в кобуре у нее на боку.

При выходе из дома он заметил, что она вооружена, и в шутку предположил, что ей пистолет нужен для пресечения его попыток к бегству. Тогда она улыбнулась и ответила, что это "простая предосторожность".

Эйла полностью сконцентрировалась на управлении грузовиком, а Жан-Поль настороженно вглядывался в окрестности, сам не зная, что высматривает. Он пожалел, что у него нет оружия.

– Слава Богу! - облегченно воскликнула Эйла.

Жан- Поль посмотрел вперед, но не заметил никаких изменений. Дым продолжал валить все так же.

– В чем дело?

– Это не ферма горит. Дым слишком далеко.

Вскоре они добрались до фермы, и он увидел, что Эйла права. Группа строений, составляющих ферму, оказалась нетронутой; источник дыма находился где-то дальше. Эйла остановила грузовик и бросилась в дом с криком: "Лен! Тисса!" Вышла обратно, качая головой.

– Никого!

Она забралась обратно в грузовик и завела мотор. Распугивая цыплят, они объехали ферму и направились между рядов деревьев к источнику дыма. Тут никакой дороги не было, поэтому трясло еще сильнее. Сады кончились, и за ними начались буйные заросли сорняков. Эйла смело направила грузовик в них, Жан-Поль еще крепче вцепился в дверцу; Полоса бурьяна оказалась не более пятидесяти метров в ширину, и вскоре они вылетели на более-менее свободное пространство. Чистая полоса простиралась еще метров на пятьдесят до высокой ограды из металлической сетки. Одна секция лежала на земле - и именно оттуда поднимался столб дыма. Громадный костер горел напротив бреши, в ограждении. Несколько людей подкладывали в него дрова, сваленные вокруг. Все обернулись, услышав грохот приближающегося грузовика.

– Что произошло? - спросил Жан-Поль Эйлу.

– Пока не знаю, но, кажется, никто не пострадал, - радостно ответила она.

Вокруг костра было шестеро взрослых и двое детей, мальчик и девочка. Дети стояли поодаль, сжимая в руках винтовки. Эйла затормозила и остановила грузовик, а навстречу им выбежала женщина - единственная среди суетящихся вокруг костра людей. Как и на всех остальных, на ней были лишь шорты. Эйла спрыгнула вниз и поспешила обнять ее.

– Тисса! - воскликнула она. - Вы меня так напугали! Когда я увидела дым, то подумала, что горит ферма. И потом, когда там никого не нашла!…

К ним спешил еще один человек. Эйла бросилась обнимать и его. Жан-Поль решил, что это Лен. Он был очень похож на Лона Хэддона. Жан-Поль тоже спустился с грузовика.

– Лен, Тисса, - сказала Эйла, - это Жан-Поль Ранво. Он остановился у нас.

Лен Хэддон пристально взглянул ему в лицо, когда тот протянул руку.

– А, небесный человек, о котором мы столько слышали? С нетерпением жду возможности поговорить с вами.

– Что здесь произошло? - спросила Эйла, кивнув в сторону костра.

– Да, ползучая лиана прорвалась сквозь ограждение.

– Должно быть, здоровенная?

– Точно. И к тому времени, когда мы сюда прибыли, она успела натворить столько дел! Ей сильно досталось током, пока ограда еще была под напряжением, но она выжила и продолжала биться. Мы сумели разрубить ее на мелкие куски, облить керосином и поджечь. Теперь поддерживаем огонь, чтобы отпугнуть других непрошеных гостей из Дебрей, пока сюда не прибудет ремонтная команда.

Жан- Поль с любопытством посмотрел сквозь проволочную ограду. Первый раз в жизни он видел Дебри так близко. За полосой, чистой от всякой растительности, царил биологический хаос. В нем преобладали гигантские грибы-плесень с их безумным многообразием цветов и форм. Одни словно саваном окутывали деревья, высасывая из них жизненные соки, другие выглядели как огромные шары, до нескольких метров в диаметре. Он почувствовал их неприятный затхлый запах. Запах удушья и смерти.

– Как вам удается избежать нашествия плесени? Ведь их споры определенно должны переноситься ветром через ограждение.

– Ага, они и переносятся. Дебри прорываются сквозь ограждение повсюду в Пальмире. Но у нас есть специальные команды, занимающиеся тем, что осматривают полосу около сетки и истребляют плесень фунгицидами, пока та еще не развилась. Периодически поливаем наружную полосу из огнемета, чтобы держать Дебри на расстоянии от ограждения. Но мы постепенно проигрываем эту битву. Однажды Дебри все-таки прорвутся, и нам придется отступить и построить новое ограждение. Такое уже случалось… - Он горько вздохнул.

– Лен, если ты не против, я отвезу Эйлу и ее… гостя домой, мне уже пора готовить обед, - сказала Тисса.

– Конечно, опасность, видимо, уже миновала.

– В грузовике троим будет тесновато, Тисса, - сказала Эйла, - тебе придется сидеть на коленях у Жан-Поля, если ты, конечно, не против.

– Я-то не против, а Жан-Поль? - озорно улыбнулась Тисса.

– О, он определенно не будет против, - рассмеялась Эйла.

Жан- Поль, который изо всех сил старался не смотреть на обнаженную грудь Тиссы, вымученно улыбнулся.

***

Обед состоялся часа через три, и, хотя еда была отнюдь не плоха, Жан-Поль чувствовал себя неуютно, так как был центром всеобщего внимания. Особенно дети не скрывали своего интереса к нему. Их звали Сэм и Тасма. Сэму было одиннадцать, Тасме - двенадцать лет. Тасма была уменьшенной копией Эйлы, что также вызывало у Жан-Поля некоторый дискомфорт. Четверо мужчин - рабочих на ферме, тоже не скрывали своего интереса к Жан-Полю.

Лен выждал, пока все не покончат с основным блюдом - превосходнейшим тушеным мясом, - и лишь после этого начал "допрос" Жан-Поля.

– Должно быть, вы не очень уверенно ощущаете себя на земле, после того как провели всю жизнь в воздухе.

– Да, конечно, но для меня это еще не так непривычно, как для большинства других людей. Я некоторое время был солдатом и периодически спускался на землю, так как это было… гм… частью моих обязанностей. А большинство людей за всю свою жизнь ни разу не ступали на твердую землю, поэтому у них сейчас возникли определенные проблемы физиологического характера.

– Я успел лишь перекинуться парой слов с отцом после прибытия вас и ваших людей, но он упомянул о новом Небесном Властелине, который появился из космоса и захватил ваш корабль, так же как и все остальные.

Жан- Поль осушил стакан пива и ответил:

– Это может показаться дикостью, но все правда, хотя я и сам не знаю подробностей. Мы лишь собрали вместе различные слухи, которые слышали, события, которые наблюдали… и пережили.

– Еще немного тушеного мяса, Жан-Поль, прежде чем мы перейдем к десерту? - спросила Тисса, наполняя его стакан пивом. Он улыбнулся и покачал головой.

– Спасибо, нет. Я уже больше не могу.

– Но вы должны попробовать яблочный пирог, - настаивала она, - вы такой худой!

– Когда мы вытащили его из воды, он выглядел еще хуже, - сказала Эйла, - совсем как твои электропугала от птиц.

Жан- Поль сдался, подняв руки вверх. Тисса отрезала ему огромный кусок пирога. Тисса была привлекательной женщиной, хотя и не такой сногсшибательной, как ее золовка. У всех в этой семье, так же как и у Эйлы, были те или иные восточные черты, вне всяких сомнений, доставшиеся им от японских предков.

– Продолжайте, - сказал Лен, - расскажите эту вашу дикую историю.

– Я расскажу лишь то, что знаю, а это не так уж много. Жила-была такая женщина, Джен Дорвин, которая изначально была земляным черв… извините, из наземного поселения в Северной Америке.

– Минервы? - нахмурившись, спросил Лен.

– Да. До Генных войн существовало такое весьма могущественное государство. Оно было уникально тем, что в нем всем управляли женщины, - сказал Жан-Поль.

– Что? - рассмеялась Тисса. - Как нелепо… однако я вижу в этом ряд привлекательных моментов.

– А я нет, - сказал Лен, - так вы говорите, Жан-Поль, что мужчины там позволили полностью подчинить себя женщинам?

– Так гласит история.

– А я нахожу это совершенно естественным, - жестко сказала Эйла своему брату.

Тот все еще не мог поверить.

– Во всяком случае, - продолжил Жан-Поль, - эту часть истории мы услышали от Небесного Ангела, когда она обратилась к нам через переговорные устройства "Властелина Монткальма" после того, как победила нас.

– Небесный Ангел? - переспросила Эйла.

– Так стала называть себя, Джен Дорвин. Или, может быть, так ее назвали другие люди. Так же назывался и ее корабль.

– Ах да, этот корабль, - сказал Лен, - а он действительно прилетел из космоса, и если так, то каким образом эта женщина захватила его?

– Эта часть истории остается под покровом тайны, - признался Жан-Поль, - все, что я знаю, так это то, что Джен Дорвин была одной из уцелевших после того, как Небесный Властелин под названием "Властелин Панглот" уничтожил Минерву. На его борту она встретила человека по имени Мило… или как-то так… По слухам, только он знал о Небесном Ангеле, дожидающемся своего часа в космосе, говорят, что этот человек прилетел из космоса.

– С одной из космических колоний? - спросил Лен.

– По слухам, - повторил Жан-Поль, - поэтому я попросил вашего отца спросить его космических друзей, не посылались ли с какой-нибудь станции экспедиции на Землю за последние годы. Они ответили, что один корабль, летящий с марсианских колоний, исчез, предположительно разбившись о Землю.

– Вряд ли кто-нибудь выжил.

– Да. Во всяком случае, "Властелин Панглот" был атакован и захвачен воинами другого Небесного Властелина… "Благоуханного Ветра". - Он откинулся на спинку стула, ожидая реакции слушателей. Он не был разочарован - Лен выглядел потрясенным. Точно так же, как и его отец.

– "Благоуханный Ветер", - выдохнул Лен, - но ведь это Небесный Властелин, который…

– Который правил вами. Да, я знаю. Ваш отец сказал мне, что Пальмира находилась на контролируемой им территории.

Лен мрачно спросил:

– А что, Властелин Хорадо все так же правит "Благоуханным Ветром"?

– Нет, он мертв.

– Слава Богу.

– Это был настоящий изверг, - горько проговорила Тисса, - его люди забрали мою мать и многих других в плен. Я ее никогда больше не видела.

– Как он умер? - спросил Лен.

– Он вместе с большинством своих людей перешел на "Властелин Панглот", так как лазерная система "Благоуханного Ветра" не работала… Они поэтому и улетели со своих территорий.

Лен переглянулся со своей женой.

– Если бы мы только знали, - пробормотал Лен.

– Ну вот, говорят, что он напал на Небесного Ангела вскоре после его прибытия на Землю, но им уже управляла Джен Дорвин, и она сбила Хорадо.

Некоторое время все молчали, а потом Лен сказал:

– Мне кажется, что мы очень обязаны этой Джен Дорвин.

Жан- Поль вздохнул.

– Должен признаться, что мои чувства к этой женщине весьма двойственны. Я преспокойно жил на "Властелине Монткальме", как вдруг появляется неизвестно откуда ее Небесный Ангел, заставляет нас сдаться, а в следующий момент мы узнаем, что находимся под властью компьютерной программы. Эта программа была сделана на основе личности одной женщины - нет, девчонки, - жившей много лет назад. Эшли… - Жан-Поль скривился, - я думаю, что проблема была в том, что к тому времени в этой программе накопился "износ". Она была копия с копии, во всяком случае, так говорили. Поначалу все было не так уж плохо, но потом Джен Дорвин потеряла контроль над всеми копиями программы, управлявшими ее флотом, и мы остались под контролем полоумной. Но нам посчастливилось больше, чем экипажам других Небесных Властелинов, управляемых копиями Эшли. Программы заставили их покинуть корабль и превратиться в наземных жителей.

– А что случилось с Джен Дорвин? - спросила Эйла.

Он пожал плечами.

– Понятия не имею. Либо Эшли ее убила, либо сбросила вниз, как и остальных.

– А что она намеревалась сделать со всеми этими Небесными Властелинами, которых она собирала в свой флот? - спросил Лен.

– Она мечтала освободить наземные поселения от власти Небесных Властелинов и одновременно использовать огневую мощь лазеров объединенного воздушного флота для уничтожения Дебрей, во всяком случае, насколько это было бы возможно.

– Мне кажется, - заметила Тисса, - это был бы очень хороший поступок.

Жан- Поль вздохнул.

– Да, как оказалось, но тогда… мы все ее ненавидели за то, что она поработила наш небесный корабль.

– Похоже, - сказал Лен, - что мир упустил великолепную возможность для возрождения.

Над столом опять повисла тишина, нарушенная, в конце концов, Эйлой.

– Ну, остаются еще космонавты. Может быть, как надеется папа, они окажутся нашим спасением.

***

Было уже далеко за полночь, когда они вернулись домой, оставив груженный апельсинами грузовик на фруктовом складе в центре города, остаток пути прошли пешком. К разочарованию Жан-Поля, за всю обратную дорогу Эйла не сказала ни слова. Он надеялся продолжить разговор, который они прервали, когда подъезжали к ферме. Но Жан-Поль понимал, что она очень устала. Он и сам устал, а он ведь не "боролся" с упрямым грузовиком на ухабистой

дороге.

Они шепотом пожелали друг другу спокойной ночи в темной кухне и вышли из нее в разные стороны. В своей комнате Жан-Поль сел на кровать и подождал, пока Эйла освободит ванную. Потом Жан-Поль услышал, как затворилась дверь ее спальни, и сам пошел принять душ, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить хозяев.

Вернувшись, он лег под простыню и выключил лампу на столике у кровати. Через некоторое время он услышал, как открылась дверь в его комнату. Он приподнялся на кровати.

– Кто?…

– Тсс! А ты как думаешь, кто? - прошептала Эйла. И он почувствовал, как ее прохладные руки обвились вокруг его шеи.

– А твой отец?

Руки исчезли. Послышался шорох сбрасываемой одежды.

– Не беспокойся, - сказала Эйла, скользнув к нему в постель, - он ужасный соня.

***

Лон Хэддон лежал, прислушиваясь, как его дочь занимается любовью с Небесным воином, стараясь не разбудить любимого отца, и пытался проанализировать охватившие его чувства. С одной стороны, он был рад всему, что делало его дочь счастливой, но он не мог не злиться на нее за то, что она отдается мужчине, которого знает совсем недавно и который был их врагом, хотя ему лично Жан-Поль как человек нравился. Кроме того, он, как и всякий отец, ревновал свою дочь к ее избраннику. Что еще? Зависть? Да, он завидовал, но кому? Им обоим, неожиданно осознал Хэддон. Вряд ли он успеет полюбить кого-нибудь за то короткое время, что ему осталось жить.

В памяти Хэддона всплыл образ Глинис, его жены. Где бы она сейчас ни находилась, он скоро к ней присоединится. Нет! Это все полный абсурд, и он это знает! После смерти ничего нет. Только забвение… и, прожив полный Первичный Стандарт, он должен быть готов принять это забвение. Но он не был готов. Он не хотел умирать. Ему было страшно… если уж быть откровенным с самим собой. А в такие моменты он был откровенен.

Прошло много времени, после того как в комнате Жан-Поля все стихло, и прежде чем Лон Хэддон заснул.

Глава 14

Джен и Робин играли в шахматы в комнате отдыха. Робин выглядел гораздо живее, чем все последние недели, но по-прежнему был немногословен. Он определенно не мог сосредоточиться на игре, и Джен постоянно приходилось поддаваться, чтобы сохранять хоть его интерес.

Ей было скучно, она чувствовала себя обманутой и раздраженной. Несмотря на размеры Шангри Ла, в ней проснулась клаустрофобия, с тех пор как ее лишили доступа к Той. Но еще хуже становилось от мысли, что где-то там наверху их разыскивают Мило и Эшли. Как обычно, программы ничего не объясняли. Этим утром она спросила Дэвина, но его ответ был, как всегда, уклончив. Поисковые роботы Мило, прочесывающие с помощью сейсмических зарядов ледяной шельф, были все еще далеко от станции. В очередной раз она спросила программы, что они собираются делать, когда Мило в конце концов найдет Шангри Ла, и в очередной раз они ответили: "Не беспокойтесь, все будет в порядке".

– Я им не доверяю, - громко сказала она, - никому из них.

Робин, который как раз собирался сделать глупый ход конем, поднял на нее глаза.

– Кому им?

– Кому еще, как не Дэвину и другим программам? Они что-то готовят, но, что бы это ни было, не думаю, что наша судьба их хоть как-то волнует.

Он наморщил лоб.

– Не понимаю. Программы не могут причинить нам вреда. Они здесь, чтобы заботиться о нас.

– Они здесь, чтобы заботиться об элоях и, теоретически, о тебе. А я лишь гость и иждивенец, от которого хорошо бы избавиться, когда он иссякнет, как источник информации. И я не уверена, что и ты у них котируешься выше.

Робин в недоумении уставился на нее.

– Что ты такое говоришь, Джен?! Может быть, я и не элой, но программы всегда заботились обо мне. На этом настояла Этическая Программа.

Джен презрительно фыркнула.

– Ох уж эта Этическая Программа. Она мне отвратительна больше, чем все остальные. Да, она вырастила тебя, не элоя, этакий рецидив, но не спрашивай меня, зачем это им понадобилось. Я не верю их официальному объяснению. Поверить тому, что они руководствуются допотопными принципами Организации Объединенных Наций по отношению к работе с эмбрионами? Ха!

Теперь Робин забеспокоился.

– А какие еще могут быть объяснения?

– Не знаю, - ответила Джен и, увидев, что она расстроила его, улыбнулась и ласково коснулась руки. - Ну, не бери в голову. Может быть, я просто впадаю в паранойю. Я уверена, что все будет хорошо. - С отвращением она поняла, что обращается с Робином точно так же, как Дэвин с ней.

Пустые, неискренние слова возымели желаемый эффект. Его лицо прояснилось, и он улыбнулся. Бедный Робин, сказала она про себя. Она все еще любила его, несмотря на глубокие изменения в его личности, но подчас было трудно даже представить былую страсть их отношений. Часто ей казалось, что он больше элой, чем энергичный молодой человек, однажды встретившийся ей.

Она перегнулась через шахматную доску и приложила ладони к его щекам.

– Робин, а что ты испытываешь сейчас ко мне? - мягко спросила она.

Его лицо опять приняло озадаченное выражение.

– Испытываю? К тебе? Что ты имеешь в виду?

– Ты все еще любишь меня?

– Я… я думаю, да.

– Так же как и раньше? Ты помнишь, как это было раньше?

Он опустил глаза.

– Да, - сказал он неуверенно, - но…

– Но что?

– Сейчас это иначе. И ты знаешь почему.

– Но Дэвин говорит, что они изменили твой организм так, чтобы компенсировать потерю… И это должно было вернуть тебе все ощущения. Это не сработало, ведь так? Я в тебе не вызываю прежнего желания, ведь так?

Он смотрел на шахматную доску.

– Не так, как это было раньше, - медленно проговорил он, - но я все еще… люблю тебя, Джен. Правда.

– Да, конечно, - грустно сказала она, - давай закончим эту партию.

***

Партия окончилась весьма предсказуемо - Робин заявил, что устал и направился вздремнуть в свою комнату. Джен тоже пошла к себе, но не для того, чтобы спать. Мастурбируя, она вспоминала, как они с Робином первый раз занимались любовью. Успокоившись после оргазма, она обнаружила, что ее глаза полны слез. Богиня-Мать, подумала она, может, Дэвин и Мило правы? Может быть, человеческий разум действительно не более чем генетически контролируемый результат взаимодействия разных гормонов? Робин определенно подтверждал эту точку зрения. Измените его гормональный статус, и он превратится в совершенно иного человека. А если вам нужны еще доказательства, взгляните на элоев…

Она лежала и вспоминала свой последний философский диспут с Дэвином. Он произошел этим утром после ее бесплодных расспросов о Мило. Когда он уже собрался уходить, она сказала:

– Подожди, Дэвин. Помнишь наш разговор? Об эволюции человеческого разума? Ты еще сказал, что он не более чем эволюционное приспособление, не важнее длинного гибкого носа вымершего животного?

– Ну это не в точности мои слова, но да, я помню тот разговор.

– А я все еще утверждаю, что человеческий разум уникален. Человеческое сознание принципиально отличается от сознания остальных животных.

– Это ваше неотъемлемое право, - улыбнувшись, сказал он.

– Но ты со мной не согласен?

– Боюсь, что нет.

– Хорошо, но как ты тогда объяснишь, что такое человеческое чувство юмора? - победно провозгласила она. - Оно является уникальным свойством людей и, очевидно, не имеет никакого значения для выживания вида, а значит, не могло образоваться в результате эволюционного отбора. Разве это не доказывает, что человеческий разум не укладывается в твою, чисто механистическую, картину мира? Что оно является чем-то особенным и уникальным?

– Совсем наоборот, - ответил он, - чувство юмора развилось как вполне конкретное эволюционное приспособление. И оно есть не только у людей. Разве ваши рабочие шимпанзе в Минерве не умели смеяться?

– Да, - вынуждена была признать она, - но то были генетически продвинутые шимпанзе.

– Дикие шимпанзе тоже умеют смеяться, разумеется, на свой шимпанзиный манер. И человеческое чувство юмора, и шимпанзиное в принципе являются более изощренной, более эволюционно развитой "игривостью", которая присуща большинству высших млекопитающих.

– Игривостью?

– Да, вы должны быть с ней знакомы, если у вас когда-нибудь были домашние животные. Вернемся к примеру, который я уже приводил раньше - виду больших кошек, именуемых львами. Львенок играет со своими братьями и сестрами, матерью. Это принимает характер боя понарошку. Львенок учится, как надо драться, при этом практически без риска нанести или получить ранение, разве что по несчастливой случайности. Это также безопасный способ выпустить природную агрессивность львенка.

– Но мне кажется, что между играми львят и человеческим чувством юмора громадная разница, - сказала Джен.

– Она чисто количественная. Общественные отношения между высшими приматами существенно сложнее, чем отношения внутри львиного прайда. Просто "игривость" обезьян по необходимости усложнялась. А поскольку люди - это самые высокостоящие приматы, то же можно сказать и про их чувство юмора. Но оно всегда было не более, чем "боем понарошку". Оно позволяло найти безопасный выход агрессивности, позволяло сбросить эмоциональный стресс без причинения физического вреда кому-либо. Без юмора первобытные племена самоуничтожились бы, когда внутренние разногласия достигли бы некоторого предельного значения. Человеческая цивилизация никогда бы не развилась без этого эволюционного приспособления. Но на самом деле юмор - не более чем форма выражения агрессивности. И порой весьма жестокая.

Джен опять начала впадать в бессмысленную ярость. Она не была согласна с Дэвином, однако не могла придумать с ходу хороших контраргументов. Она спросила раздраженно:

– А как насчет вас, у вас есть чувство юмора?

– Нет.

– Но ведь вы шутите, и довольно тонко.

– Мы умеем симулировать чувство юмора, вот и все. Зачем искусственному интеллекту чувство юмора? Мы не общественные животные. Нам оно не нужно.

– А жестокость, вы способны быть жестокими?

– Чтобы быть жестоким, необходимы эмоции.

– Ну, вы можете симулировать чувство юмора, почему бы не симулировать и жестокость тоже?

– А зачем?

– Хороший вопрос, - пробормотала Джен.

Лежа на кровати, Джен гадала, обречена ли она провести остаток своих дней на этой станции, если программы сохранят ей жизнь. Или, если ей удастся каким-то образом отсюда выбраться, то что ее ждет снаружи? Ничего, кроме Дебрей и Небесных Властелинов, многие из которых контролируются полоумной Эшли. О да, и еще этот Мило. Мило - человек, который захватил тело ее любимого сына, Саймона, для того, чтобы воскресить себя. Она надеялась, что программы уничтожат и его, и Эшли, когда те обнаружат станцию, а это рано или поздно произойдет. У программ была Той, и из своего прошлого опыта Джен знала, что Той неуязвима для лазеров.

Она уже столько потеряла, стольких дорогих ей людей. Мать, Эльзу, Цери… Саймона. У нее остался только Робин. И теперь она теряет и его. Может быть, длинная жизнь на станции была бы легче, если бы он был таким, как прежде, но при существующем положении вещей проводить год за годом в этом месте было безрадостной перспективой.

Возможно, что когда-нибудь она попросит программы трансформировать ее в элоя. Уж от чего, а от скуки элои явно не страдают. Заинтересовавшись этой мыслью, Джен встала с постели и подошла к большому зеркалу, висящему на стене. На Шангри Ла было полно зеркал. Элои любили рассматривать себя и могли проводить за этим занятием сколько угодно времени. Смотря на себя в зеркало, Джен подумала, каково это быть элоем. Бесполое существо. Без гениталий, даже без анального отверстия. Элоям не нужна выделительная система. Те немногие отходы, которые оставались после работы их трансформированной пищеварительной системы, с успехом выводились с потом через кожу.

Наряду с телом был изменен их разум. Элои жили в постоянном блаженстве, их мозг был все время наполнен широким спектром природных нейромедиаторов удовольствия, таких как энкефалины, аналогичные опиуму. Элои никогда не испытывали беспокойства, грусти, ненависти, страха. Никогда вообще ничего не чувствовали, кроме бесподобного, всепоглощающего счастья. И что в этом такого плохого, размышляла Джен. Разве достижение счастья не является извечной целью человечества?

Но нет, счастье элоев - это не то счастье, неправильное. Остатки ее теперь уже бывшей религиозности подсказывали ей мысль о порочности элоев. Глядя на себя в зеркало, она поняла, что никогда не согласится превратиться в элоя. Они не люди. А ей нравилось быть человеком - женщиной - и испытывать все хорошее и плохое, что из этого вытекало. Даже отправление естественных надобностей.

Глава 15

Орбитальная станция Караганда находилась в так называемой точке Лагранж-5, в то время как Бельведер - в Лагранже-4. Эти две точки на орбите Луны имели то преимущество, что они были наиболее стабильными в суммарном гравитационном поле Земли и Луны. Существовали еще три точки Лагранжа, но они не были столь стабильны, и находящиеся в них станции вынуждены были время от времени маневрировать, чтобы сохранять свое положение. Будучи первыми станциями, Бельведер и Караганда получили лучшие места в космосе.

Мило понравилось на Караганде. Также как и бельведерианцы, карагандинцы были христианами, но из-за своих русских корней их вера основывалась на старой русской православной церкви. У них было мало общего с пуританами Бельведера. Во-первых, у них не было такой половой сегрегации, во-вторых, у них было разрешено такое удовольствие, как алкоголь. С громадным удовольствием Мило наблюдал ужас отца Шоу, когда взял в руку стакан водки во время первого официального приема у карагандинской верхушки.

– Брат Джеймс! Что это вы такое делаете? - в ужасе прошептал ему на ухо отец Шоу.

– Я не хочу показаться невежливым перед нашими хозяевами, - прошептал он в ответ с каменной миной.

– Вы подвергаете опасности свою бессмертную душу! Я вынужден буду доложить об этом, когда мы вернемся назад!

– Разумеется, Святой Отец, - сказал Мило, поднося стакан к губам.

Он сделал большой глоток - спиртное обожгло горло. Вкус был потрясающий. Плохо очищенная, но определенно водка. Когда последний раз ему удавалось выпить? Ну хотя и не с момента введения на Бельведере сухого закона, но все-таки уже много-много лет назад.

Сидящие за столом карагандинцы также были весьма удивлены. Они слишком хорошо знали жесткость законов на Бельведере. Это было что-то новенькое, и они с любопытством изучали Мило.

– Забавно, - сказал Мило, ставя на стол пустой стакан.

Отец Шоу выглядел так, как будто его сейчас хватит удар. Только присутствие карагандинцев останавливало его от того, чтобы вылить на Мило поток яростных обвинений.

По ходу собрания двух бельведерианцев ознакомили с деталями планируемой экспедиции на Землю. Кроме правящей клики Караганды, на собрании присутствовал и будущий руководитель экспедиции, капитан Илья Вьюшинков. Внешне он, как и все присутствующие, был типичным славянином, но выглядел лет под тридцать. В отличие от своих руководителей он проявлял недюжинный энтузиазм по поводу предстоящей экспедиции. Позже Мило совсем не удивился, когда узнал, что тот вызвался добровольцем на это задание, так же как и все остальные члены экспедиции. Мило решил, что в будущем Илья принесет ему пользу.

– Переоборудование корабля еще не закончено, - сказал им в начале совещания президент Караганды Саша Якинфович. - Оно заняло больше времени, чем мы планировали, но мы считаем, что на этой неделе вы будете уже в пути. А пока что, надеемся, что окажем вам должный прием здесь, на Караганде.

– Вне всяких сомнений, - ответил Мило.

Жизнь на Караганде, несомненно, имела свои недостатки и ограничения, но определенно была лишена суровости Бельведера. Как он заметил, этот зал заседаний был довольно комфортабельно меблирован, а на стенах висело несколько гравюр. Разумеется, они были на религиозные темы, но это резко контрастировало с голыми стенами Бельведера.

– Планируете ли вы заключить с землянами торговое соглашение? - спросил он президента.

Этот вопрос вызвал удивление присутствующих. Президент же ответил:

– Вряд ли. Мы, разумеется, так им сообщили, но сами планируем попросту поработить их.

– Конечно, - проговорил Мило, - но, вне всяких сомнений, будет сопротивление?

– Да. Они сами сказали, что у них есть ружья, артиллерия, но никаких лазеров или другого лучевого оружия. Сломить их сопротивление не должно составить проблемы для капитана Вьюшинкова и его людей.

При этих словах капитан Вьюшинков с улыбкой кивнул. Мило в очередной раз окинул его оценивающим взглядом, а потом обратился к президенту:

– Ну, мы с отцом Шоу заботимся лишь о том, как выяснить, какие из их душ еще заслуживают спасения. Порабощение земных обитателей, как вы планируете, лишь облегчит нашу задачу. - Он потянулся вперед и поднял свой пустой стакан. - С вашего позволения я отведаю еще вашей восхитительной водки, выпив за успех нашей совместной миссии.

Его стакан был наполнен, и он услышал, как за его спиной от отвращения плюнул отец Шоу.

Когда они оказались вдвоем в своей каюте, отец Шоу сумел-таки дать волю своему возмущению. Вначале он не мог воспроизвести ни одного внятного звука, в исступлении тыча указательным пальцем в сторону Мило. Мило присел на свою койку, сложил руки и спокойно посмотрел на него.

Наконец невнятное мычание сменилось обрывочным бормотанием.

– Вы… вы… это… это… вы… это неслыханно… ваше поведение… неслыханно… вы еще поплатитесь за это… уж я позабочусь!

– С возвращением силы тяжести ваши щеки опять порозовели, - сообщил ему Мило.

– Какая наглость! - завопил отец. - Брат Джеймс, когда мы вернемся на Бельведер, вы… вы лишитесь своего положения в Святой Церкви. Вы, как дисциплинированный человек, еще будете умолять Господа призвать вас к себе до того, как свершится предначертанное.

– Да заткнись ты, идиот, - сказал Мило. Пришло время покончить с этим маскарадом. - Если ты не научишься себя вести, то никогда больше не увидишь своего Бельведера.

Отец Шоу моргнул. Он определенно не верил своим ушам.

– Брат Джеймс… - прошептал он в изумлении, - вы ведете себя так, будто вы одержимы.

Мило кивнул.

– Неплохая аналогия. Да, я одержим. Мною, Мило Хейзом. Брат Джеймс был лишь прикрытием. Но очень полезным. Оно позволяло мне долго и тоскливо жить в вашем поганом обществе. Но теперь я свободен и не собираюсь больше притворяться. Во всяком случае, перед такой жирной нелепой свиньей, как ты.

Отец Шоу отступил от него на несколько шагов. В его глазах отразился страх.

– Вы одержимы! Должно быть, все из-за этого безбожного места! Я буду молиться за вас…

Мило вскочил со своей койки и, схватив Святого Отца за горло обеими руками, без труда поднял его в воздух. В мгновение ока лицо Отца опять побледнело, но на этот раз по совершенно иной причине.

– Молись за себя, - холодно посоветовал ему Мило, пока отец Шоу боролся за глоток воздуха. - Или будешь делать то, что я скажу, или я тебя убью. Понял?

Отец Шоу попытался кивнуть. Мило отпустил его, и он рухнул на колени, судорожно ловя ртом воздух. Мило вернулся на свою койку. Святой Отец продолжал стоять на коленях, держась руками за горло и в ужасе рассматривая Мило.

– Что ты такое? Что за демон? - выдавил он из себя.

– Я уже тебе сказал. Меня зовут Мило Хейз. Когда-то я был главой Генноинженерной корпорации Хейза на Земле. Я покинул вышеупомянутую планету после Генных войн по вполне понятным причинам. С тех пор я прятался на Бельведере. До этого момента.

На лице отца Шоу было написано, что, по его мнению, Мило явно сошел с ума.

– Но ведь вы родились на Бельведере, - запротестовал он.

Мило объяснил ему способ собственного рождения и рассказал, как настоящий Мило улетел на Марс. По окончании рассказа отец Шоу определенно не знал, во что ему верить.

– Я был бы очень признателен, если бы вы сохранили в тайне все, что я вам сейчас сказал. Не то что бы кто-нибудь поверил вам, повтори вы ему все это. В любом случае, я скажу, что это все результат вашего болезненного состояния. Я ведь врач, как вы помните. Теперь все, что вам нужно сделать, так это поклясться в полном и безоговорочном повиновении мне. В противном случае, вас ожидает самое ужасное. Итак?…

После некоторых колебаний отец Шоу медленно кивнул.

– Я клянусь.

– Прекрасно, - сказал Мило. - Теперь вы можете встать с колен. В отличие от вашего Бога, я не требую подобного поклонения своей особе. Меня вполне устроит простое, но искреннее подобострастие.

***

Игра Мило с Тирой была грубо прервана.

– Мило!

Окрик был настолько громким, что у него зазвенело в ушах, Тира резко вздрогнула. Он скатился с девушки и сел на край кровати.

– Эшли, ты специально выбираешь самые подходящие моменты для разговоров. Что еще?

Пока он говорил, Тира воспользовалась моментом, вскочила и ринулась в ванную.

– Мне это начинает надоедать, Мило! - загрохотала Эшли все на той же громкости. - Когда я получу от тебя хоть какие-нибудь результаты?

– Спокойствие. Это только вопрос времени. Нужно обследовать тысячи квадратных километров, а у меня в распоряжении лишь ограниченное количество роботов. Может быть, если кинуть в дело резервы?…

– Не смеши, - сказала она, - без них я беспомощна.

– Все еще мне не доверяешь. А я думал, что мы опять партнеры.

– Ха! - ответом был короткий смешок.

– Действительно, роботы прочесали уже больше половины шельфа. Мы можем попасть в яблочко с минуты на минуту.

– Даю тебе еще неделю.

– Или?… - спросил он.

– Я выкину тебя на лед. Одетым как ты сейчас.

– Эшли, будь благоразумна. Я не могу гарантировать, что мы найдем станцию в течение недели. Эшли?… - Но он инстинктивно почувствовал, что сеанс связи окончен. Некоторое время он хмуро сидел на кровати, а потом встал и направился в ванную…

***

– Мы установили радиоконтакт с Бельведером, господин, - сказал радиооператор, вставая с кресла.

Отец Шоу занял его место. Он нервно вытер пот со лба. - Вы свободны, - сказал он оператору, надеясь не забыть его инструкции о том, как пользоваться передатчиком.

Он подождал, пока не хлопнула дверь, закрывшаяся за оператором, а потом нагнулся к микрофону и нажал кнопку вызова.

– Это отец Шоу со станции Караганда. С кем я говорю?

Ответа не последовало, но через некоторое время он понял, что все еще держит нажатой кнопку вызова. Отпустив ее, он немедленно услышал:

– Повторяю, я брат Роберт, офицер связи второго класса. Прием.

– Слушайте внимательно, - с силой проговорил отец Шоу, - я хочу, чтобы запросили ЦенКом обо всей информации, которой он располагает о человеке по имени Виктор Пэрриш. Ах да, прием.

После непродолжительного молчания раздался слегка озадаченный голос:

– Вы хотите получить эту информацию немедленно, Святой Отец? Прием…

– Ну разумеется, немедленно, ты ид… - Он оборвал себя и заставил успокоиться. - Это очень важно. Пожалуйста, поторопитесь. Прием.

– Да, отец Шоу, - невозмутимо сказал брат Роберт, - но это займет некоторое время. Пожалуйста, подождите.

Ну разумеется, я подожду, кретин, в ярости подумал отец Шоу, что мне еще остается делать! Но он ожидал с все растущим нетерпением. И страхом. Он знал, что находится в безопасности. Брат Джеймс осматривал уже почти готовый корабль для отправки на Землю. Отец Шоу должен был пойти вместе с ним, но в последний момент он сказался больным. Но одна мысль, что брат Джеймс, или кто он там был, узнает, что он собирается сделать, наполняла его смертельным ужасом.

– Вы меня слышите, отец Шоу? Прием.

– Да, да! - выкрикнул он. - Что вы узнали? - Ответа не последовало, и он понял, что не нажал кнопку вызова. - Слушаю вас, - сказал он более спокойно, - Что вы узнали? Прием.

– Этот человек, Виктор Пэрриш… по данным ЦенКома, такой человек был на станции, но это было много лет назад. Больше ста шестидесяти. Определенно он не может быть для вас интересен? Прием.

Пересохшим ртом отец Шоу спросил:

– Что с ним произошло? Прием.

– Он погиб при трагических обстоятельствах, Святой Отец. Во время экспедиции на Марс в 2298 году. Все члены экипажа, кроме одного, погибли во время разгерметизации корабля. Прием.

Отца Шоу пробила дрожь. Брат Джеймс действительно говорил правду…

Он нажал кнопку вызова.

– Это очень важно, брат Роберт. Слушайте внимательно. Я хочу связаться с отцом Мессием, и немедленно. У меня для него сообщение чрезвычайной важности…

Сердце отца Шоу полетело куда-то вниз, когда откуда ни возьмись появилась рука, схватила его за запястье и оторвала его руку от кнопки вызова. Он обернулся. Перед ним, улыбаясь, стоял Брат Джеймс. Это же невозможно! Он не услышал, как тот вошел.

– Как?… Как?…

– Я был здесь все время, - сказал Мило. - Вошел, когда выходил оператор.

– Алло? Отец Шоу? Вы меня слышите? Прием.

– Но… вы ведь на осмотре корабля… - выдавил из себя отец Шоу, начиная беспокоиться, что ему раздробят запястье.

Брат Джеймс продолжал улыбаться.

– Я тоже передумал. Я сказал им, что беспокоюсь о вашем здоровье. Это путешествие сюда должно было быть для вас настоящим испытанием, поэтому неудивительно, если вам… скажем… станет плохо.

В момент леденящего душу озарения отец Шоу понял, к чему клонит его напарник.

– Вы собираетесь… меня убить?

– Нет, конечно же нет. Пока вы будете выполнять то, что я вам велю.

– Отец Шоу? Отвечайте, отец Шоу. Прием.

– Сейчас вы, - продолжил брат Джеймс, - скажете нашим коллегам на Бельведере, что ваше послание отцу Мессию заключается в следующем: наша миссия пока проходит успешно, и вы надеетесь, что будет также успешна и в будущем. Вы с нетерпением ожидаете возможности начать нести слово Божье на Землю. Конец сообщения. - Он отпустил запястье Святого Отца. - Исполняйте.

Отец Шоу нажал кнопку и все повторил. И опять его схватили за запястье и оторвали руку от кнопки.

– А теперь, - сказал брат Джеймс, - мне кажется, что мы должны вернуться в наши апартаменты. Вы выглядите усталым. Вам нужен отдых.

Глава 16

Жан- Поль знал, что если и наступит время, когда ему будет нравиться плавать под водой, то очень не скоро. А вот Эйла была в своей стихии. По тому, как она двигалась в этой среде, было видно, что для нее она родная, а он здесь чужой. До падения "Властелина Монткальма" он никогда не был на море. Плавание по поверхности само по себе тяжелое испытание, но спускаться в глубины океана еще хуже. Первое его погружение оказалось весьма нервным, так как он все время боролся с нахлынувшей на него паникой.

Одной из проблем была клаустрофобия. Ее вызывала дыхательная трубка акваланга. Это устройство заталкивало воздух в легкие с давлением, равным давлению окружающей воды. Мысль, что его жизнь зависит только от этой штуковины, доставляла наибольшее беспокойство. Другая проблема - недостаточная видимость. Даже здесь, около берега, где вода была исключительно прозрачной, ему не нравилось, что поле зрения резко ограничено туманным барьером. Ему постоянно казалось, что он видит движения каких-то теней на границе видимости, и, так как Эйла сказала ему, что иногда сквозь металлическую решетку ограждения проникают акулы, он не мог расслабиться.

Эйла, плывущая перед ним, просигналила, что пора возвращаться. Жан-Поль почувствовал облегчение. Он плыл рядом с ней и чувствовал себя в безопасности настолько, чтобы наслаждаться грациозностью ее движений под водой. Теперь он был уверен, что без памяти влюблен в эту женщину. Некоторое, и весьма короткое время назад ему показалась бы дикой сама мысль, что он сможет когда-нибудь заниматься любовью с наземной жительницей - земляным червем, - не говоря о том, чтобы полюбить кого-нибудь из них. Как быстро могут исчезать былые предрассудки!

Они выплыли на мелководье, где уже можно было встать на ноги. Жан-Поль с радостью снял маску и вынул дыхательную трубку. Он стянул ласты, перекинул их через плечо и улыбнулся Эйле.

– Ну, и каков будет твой вердикт?

Эйла сморщила носик.

– Ты все еще двигаешься как пьяная черепаха. Но некоторый прогресс намечается.

– Значит ли это, что ты возьмешь меня с собой на прогулку за внешнюю стену?

– Не помешало бы еще попрактиковаться, но, я думаю, что можно попробовать.

Они двинулись к берегу. Морские люди все еще подозрительно отсутствовали, однако Эйла и ее друзья продолжали периодически приплывать к месту встречи, надеясь, что подводные жители снова появятся. Отправиться прямо к обиталищу морских людей, как и предполагала Эйла, запретил ее отец, когда узнал об этом.

– Ого! - Эйла остановилась и посмотрела на берег, закрываясь ладонью от солнца.

Жан- Поль посмотрел туда же. Он увидел поджидающего их на берегу Келла и группу из трех незнакомых людей.

– В чем дело? - спросил он, когда она опять зашагала к берегу.

– Это отродье Банкса. Его свора. Как раз то, что мне сейчас нужно.

Двое мужчин и одна женщина. Одному мужчине и женщине было чуть за двадцать, второй мужчина достиг оптимального возраста, и можно было лишь сказать, что он старше тридцати пяти. Он заговорил первым, когда Эйла и Жан-Поль выходили из воды.

– Итак, это правда. Эйла Хэддон гуляет с небесным человеком. Дочь члена правящего секстета взяла в любовники одного из наших врагов, - сказал он с ухмылкой.

Эйла выглядела очень разозленной, но ничего не ответила. Келл, который помогал ей освободиться от снаряжения для подводного плавания, казалось, был разъярен куда больше, хотя Жан-Поль не был уверен, на кого направлен его гнев. Жан-Поль решил помолчать, наблюдая за развитием ситуации. Он расстегнул ремни и скинул тяжелый акваланг на песок.

– Это неуважение и оскорбление по отношению ко всем нам, - теперь заговорила женщина, - как ты смеешь спать с человеком, который хотел захватить Пальмиру.

Эйла больше не могла сдерживаться. Она повернулась к ней и зло проговорила:

– Не распускай свой поганый язык, Джой! Тебе прекрасно известно, что Совет проголосовал за амнистию небесным людям!

– Не весь Совет, Эйла! Наш отец, например, голосовал против, - это опять заговорил старший.

Теперь Эйла повернулась к нему.

– Да, он в любом случае проголосовал бы против. Если мой отец "за", то ваш автоматически "против", не важно о чем идет речь.

– Зато наш отец не предатель, - выпалила Джой.

– Ты осмелишься сказать, что мой отец предатель? - холодно спросила Эйла.

– Ага, - сказал младший. - Он продает нас этим космонавтам.

– Чушь собачья, и ты это знаешь! - в ярости воскликнула Эйла. - Космонавты летят к нам на помощь.

– Ага, помочь вам вернуться к каменному топору, - усмехнулся Брон.

– Слушай, а почему бы тебе просто не заткнуться? - высказал Келл самый весомый аргумент.

– Что, хочешь попробовать нас заставить? - сказал Брон, делая шаг вперед.

– Сейчас дождешься, - подтвердил Келл, также двинувшись навстречу ему.

– Не надо, Келл, - сказала Эйла со вздохом, - не стоит. Они ведь только этого и добиваются. Провоцировать драку - это одно из того, чему они научились у своего отца. Это его единственное развлечение. Идем.

Она пошла вдоль по пляжу, таща за собой снаряжение. После некоторого колебания Келл неохотно присоединился к ней. Жан-Поль тоже подобрал свой акваланг и, вежливо кивнув Банксам, пошел за своими друзьями.

– Пока, небесный человек, - крикнул Брон, - мы еще встретимся!

Скрытый смысл его слов был очевиден.

– Господи, как я их ненавижу, - пробормотала Эйла, когда Жан-Поль догнал их. - Как они смеют говорить такое про моего отца!

– Ты должна была позволить мне врезать этому Брону, - сказал Келл, бросая яростный взгляд через плечо.

– Я же сказала, нет. Они ведь так и лезут в драку. Будь проклят Джелкер и вся его свора. У него появляются сторонники каждый день. И все они говорят, что мы делаем ошибку, доверяя космонавтам.

– Ну, осталось не так много времени до того момента, когда они поймут свою неправоту, - указал Жан-Поль. - Космонавты будут здесь через неделю.

– Точно, - кивнула Эйла, - и тогда куча людей будет вынуждена извиниться перед отцом.

***

Жан- Поль помог Келлу и Эйле сложить подводное снаряжение, а потом направился к больнице. Как обычно, Эйла спросила его, не нужно ли составить ему компанию, и, как обычно, он отказался. Это было его собственное бремя ответственности, кроме того, он не хотел испытывать психику Эйлы видом людей, изуродованных ожогами. Он знал, как подобные зрелища действуют на нее.

Подходя к госпиталю, он увидел перед ним группу людей. Они повернулись, и, когда один из них махнул ему рукой, Жан-Поль понял - здесь ожидали его. Все были с "Властелина Монткальма".

– Жан-Поль, мы хотели поговорить с тобой, - сказал один из них. Их было восемь человек: пять мужчин и три женщины.

– Конечно, - ответил Жан-Поль, - о чем же?

Он постарался припомнить их имена, потому что познакомился с ними только после крушения. Все его близкие друзья и соратники погибли в катастрофе.

– О твоих планах по поводу нас.

Жан- Поль переспросил:

– Каких планах?

– Ты наш предводитель. И тебе необходимо что-то решить, чтобы выбраться из этой ситуации! - воскликнула одна из женщин. Жан-Поль думал, хотя и не мог сказать наверняка, что ее звали Шарлотта.

– Этой ситуации? - все еще озадаченно переспросил Жан-Поль. - А в чем, собственно, дело?

Они обменялись встревоженными взглядами. Человек, который заговорил первым (Жан-Поль вспомнил, что его звали Филип), сказал:

– А в том, что мы здесь в ловушке, с этими чертовыми земляными червями. Как долго мы будем терпеть эти унижения? Ты должен что-то сделать!

Первым желанием Жан-Поля было рассмеяться. Подавив в себе этот смех, он разозлился. Эти люди - его люди - были не лучше той троицы Банксов.

– Что вы хотите, чтобы я сделал, - с усмешкой спросил он, - сотворил из воздуха нового Небесного Властелина?

– Мы хотим, чтобы ты, - сказал Филип, - разработал план, как нам взять верх над этими червяками. Это твоя обязанность, как нашего предводителя.

Жан- Поль разозлился еще сильнее. Он медленно проговорил:

– Нет, во-первых, потому что я больше не ваш предводитель, во-вторых, потому что я считаю, мы должны быть очень благодарны этим, как вы говорите, червякам.

– Благодарны?! - воскликнул Филип. - Да они нас сбили! Они убили большую часть наших людей!

– А разве мы не собирались разбомбить их и забрать еду и прочие их ресурсы? Они имели полное право защищаться. А после этого они предложили нам свое гостеприимство, пищу и крышу над головой. Кроме того, сейчас мы свободны. И лучшим выходом было бы попытаться влиться в их сообщество, стать его частью.

– Но мы же небесные люди! - крикнул человек по имени Рафаэль.

– Мы были небесными людьми, - вежливо возразил Жан-Поль, - довольно сложно быть небесными людьми без воздушного корабля. Так что теперь мы земляные черви.

– Нет, ни за что! - выкрикнули сразу несколько человек.

– Ну, а я готов признать себя земляным червем, - твердо сказал Жан-Поль, - и советую вам сделать то же самое.

Ответом ему была напряженная и недобрая тишина. Потом одна из женщин, имени которой он не помнил, сказала:

– Они говорили, что тебя купили этой шлюхой из земляных червей. Теперь я этому верю.

Эти слова взбесили его. Жан-Поль приложил немало усилий, чтобы не наброситься с кулаками на стоящих перед ним людей. Когда он немного совладал с собой, то спокойно проговорил:

– Меня не волнует, что вы думаете обо мне лично, но у вас самих нет другого выбора - или приспособиться к такой жизни, или погибнуть. А теперь, с вашего позволения, у меня есть дела в больнице.

Он протиснулся между ними, приложив к этому чуть больше усилий, чем требовалось, и начал подниматься по деревянным ступенькам к двери.

Вслед ему прозвучало:

– Предатель!

***

– Бедный Жан-Поль, - сказала Эйла, ласково поглаживая его лоб. - Они действительно огорчили тебя.

– Они бесят меня больше всего на свете. Мои собственные люди. Как можно быть такими тупицами? Что, черт возьми, они смогут сделать? Создадут подпольную армию и захватят Пальмиру?

– Их для этого маловато.

– Я знаю, - вздохнул он, - но их достаточно, чтобы создать серьезные неприятности. Я должен поговорить с твоим отцом. За ними необходимо установить наблюдение.

– Это уже сделано. Все небесные люди находятся под пристальным наблюдением.

Он в удивлении поднял брови.

– Да ну? А кто же в таком случае присматривает за мной?

– Я, - сказала она и крепко поцеловала его. Ее язык проник глубоко в его рот.

– Ты очень серьезно относишься к своим обязанностям. Очень ответственно.

– Ты что, думаешь, я оказалась бы с тобой в этой постели, если бы не мое высочайшее чувство гражданского долга?

– Да нет, конечно. Для тебя ведь это не секс, а просто проявление гражданской лояльности.

Она рассмеялась.

– Итак, они назвали меня шлюхой из земляных червей, да?

– Да, - подтвердил он мрачно.

– До этого меня никто не называл шлюхой. Пожалуй, мне это нравится. Быть шлюхой Жан-Поля…

Он хмуро посмотрел на нее. Она показала ему язык.

– Ты выглядишь нелепо, - строго сказал он.

– О, значит теперь это так называется? - сказала она, прильнув ртом к его члену. Он почувствовал, как ее язык ласкает его, нахлынуло желание.

– Не надо… - сказал он, но как-то неуверенно, - уже пора спать.

К его радости, она не остановилась, пока не почувствовала, что добилась полной эрекции.

– Ты же не хочешь разбудить отца, - запротестовал он, правда еще слабее.

– А мы и не разбудим, - сказала она, перекинула ногу через него и дразняще медленно опустилась, словно надевая себя на его возбужденный пенис. - Он вернулся с посадочной площадки крайне усталым. Его теперь ничто не разбудит.

Жан- Поль больше ни о чем не думал. Он издал стон. Эйла озорно улыбнулась.

– Я все еще выгляжу нелепо?

Он не смог ответить. Она опять показала ему кончик языка и медленно выгнула спину. Он снова застонал от наслаждения. Когда он страстно смотрел на нее, наполняясь огненной смесью любви и вожделения, то неожиданно понял с глубочайшей ясностью, что именно такие моменты наполняют жизнь смыслом. Несмотря на кровь, боль и смерть, это делало ее значимой. Он протянул руки к ее груди.

– Боже, я люблю тебя, Эйла… Я так люблю тебя.

***

– Эйла, если тебе, конечно, не трудно, убери свой локоть с моего лица, - раздраженно сказал он.

– Извини, - пробормотала она и сменила позу.

Внутри круглого переднего отсека батискафа было тесновато. Они с Эйлой теснились позади Келла, который вел батискаф. Из-за Жан-Поля на борту не осталось места для Жюли, которую, к ее величайшему неудовольствию, пришлось оставить на берегу.

– Должен сказать, что я весьма впечатлен этой лодкой. Ее сделали здесь, в Пальмире?

– Ну, не совсем. Оба наших подводных аппарата с той станции. Мы получили их по частям, а потом собрали сами. Кроме того, много деталей сделано в самой Пальмире. Но вся электроника со станции. Поэтому так важно не потерять контакта с морскими людьми.

– Нам еще далеко?

Эйла перегнулась через плечо Келла и взглянула в один из нижних иллюминаторов.

– Нет, - ответила она, - еще минут пять. Да, Келл?

– Ага, - угрюмо согласился тот. Он не испытывал восторга от присутствия Жан-Поля на борту батискафа.

Жан- Поль опять попытался принять более-менее удобную позу, но снова потерпел поражение. После этого он сказал:

– Становится душновато или мне только кажется?

– Нет, - ответила Эйла, - оксид углерода образуется быстрее, чем его успевает убрать воздухоочиститель… - Она показала на ящичек, прикрепленный к стене. - Я добавлю свежего кислорода в воздух.

Дотянуться до баллона с кислородом, висящим на его стороне, было для нее довольно непростым делом, требующим сложного маневрирования. Когда ее лицо оказалось прямо перед ним, он улыбнулся и сказал:

– Мне кажется, что этой ночью благодаря тебе я получил колоссальный религиозный опыт.

– Ты это так теперь называешь? - как бы шутливо спросила она, но при этом глазами выразив свое неодобрение.

Он сообразил, что она не хочет, чтобы что-то подобное говорилось при Келле. Он все понял и кивнул. Ей же удалось-таки добраться до баллона, отвернуть вентиль, и кислород с шипением стал поступать в кабину. Жан-Поль тут же почувствовал себя лучше.

– Мы на месте, - объявил Келл, поворачивая два рычага.

Батискаф начал погружаться, и Жан-Поль понял, что Келл наполнил балластные цистерны. Эйла начала отвинчивать крышку люка, ведущего в шлюзовой отсек.

– Давайте одевайтесь.

Жан- Поль проследовал за ней в круглый шлюзовой отсек натягивать водонепроницаемые костюмы. Эйла сказала, что на глубине вода холоднее. Они почувствовали мягкий толчок, когда корабль опустился на дно. После этого в отсеке появился и Келл, задраив за собой люк. Когда все трое оделись и проверили акваланги, Келл повернул рычаг, и отсек стал заполняться водой.

Вода поднималась быстро, и Жан-Поль почувствовал себя очень неуютно, когда она поднялась до лица. Ощущение клаустрофобии усилилось. Когда отсек заполнился, Келл потянулся вверх и открыл наружный люк. Схватив подводное ружье, Келл выплыл наружу. Знаками Эйла показала, что Жан-Поль должен идти следующим. Тот подхватил свое оружие и последовал за Келлом.

Оказавшись вне батискафа, он огляделся. Аппарат лежал на полоске чистого песка, окруженной зарослями кораллов и водорослей. Здесь было темнее, чем при его предыдущих погружениях, поэтому видимость была еще хуже. Этот неясный барьер был еще ближе…

Он покрепче сжал оружие, надеясь, что оно придаст ему большую уверенность. Это не было подводное ружье, как у Келла. Эйла называла его взрыв-копьем. Оно представляло собой деревянную палку двух с половиной футов в длину с ручкой на одном конце и металлическим цилиндром на другом. В цилиндре находилась винтовочная обойма. Все, что нужно было сделать Жан-Полю, это ткнуть им в того, кого он хотел убить, и патроны автоматически взорвутся. В результате взрыва, как утверждала Эйла, разрушался нервный центр даже самой большой акулы. Жан-Полю же становилось не по себе от мысли, что он будет находиться на расстоянии всего двух с половиной футов пусть даже от самой маленькой акулы. Другим недостатком взрыв-копья было то, что его можно было использовать только один раз.

Эйла присоединилась к ним и указала направление, откуда должны были прибыть морские люди. В отличие от них, она была безоружна. Объяснив Жан-Полю, что нельзя удаляться от батискафа больше чем на десять - пятнадцать метров, они стали ждать.

Со своей стороны, Жан-Поль надеялся, что их путешествие окажется пустой тратой времени. По описанию Эйлы, морские люди выглядели не слишком привлекательно, несмотря на уверения, что они уже давно настроены к людям весьма миролюбиво. Он посмотрел на часы. Они могли ждать только сорок пять минут, на большее у них не хватило бы воздуха в аквалангах.

Через некоторое время Жан-Полю наскучило кружить около батискафа, и он жестами объяснил Келлу, что собирается обследовать один из близлежащих коралловых рифов. Ответную жестикуляцию Келла Жан-Поль расценил как совет быть осторожнее.

Риф достигал в высоту около шести метров. Подплыв к нему, Жан-Поль обернулся назад и посмотрел на батискаф и Келла, которые теперь были пугающе далеко. Он отбросил свои опасения и стал наблюдать за маленькими обитателями рифа, разбегающимися и расплывающимися от него: ярко раскрашенные рыбки, крабы… осьминог, который, меняя расцветку, переместился на противоположную сторону рифа.

К тому времени, когда он добрался до вершины, все мысли о скрывающейся повсюду опасности оставили его. И поэтому его ужас был неописуем, когда он столкнулся нос к носу с настоящим чудовищем.

Глава 17

Оно плавало метрах в трех от него, прямо над рифом. Жан-Поль в изумлении уставился на существо. Удивилось ли оно, понять было трудно, так как его фасеточные глаза мало что выражали. Существо достигало около двух метров в длину, но острые выросты на голове делали его еще огромнее. Судя по очертаниям, оно являлось гуманоидом, но было покрыто броней из костных чешуй сизоватого цвета. На голове находились большие, похожие на рыбьи, глаза и огромный рог, носа не было. Когтистые "руки" тоже были одеты в чешую, а "запястья" и "локти" ощетинились острыми шипами.

Первой реакцией Жан-Поля было немедленно бежать, но он убедил себя, что это, должно быть, один из морских людей Эйлы. Один из ее миролюбивых морских людей. Он не хотел причинить Эйле какие-то неприятности, спугнув их, поэтому он поднял свою свободную руку, надеясь на универсальность этого жеста мира. Существо не сделало ни единой попытки повторить движение. Жан-Поль подумал, не подплыть ли ему поближе, когда почувствовал неожиданный и резкий толчок в бок…

Это был Келл. Молодой чернокожий человек пролетел мимо Жан-Поля как торпеда. Яростно ударяя ластами по воде, он несся прямо на чудище. Пока Жан-Поль в удивлении наблюдал за ним, Келл выстрелил из своего подводного ружья. Стрела мощно ударила существо в самый центр груди. Но она не пробила броню! Напротив, она просто отлетела в сторону.

Келл начал поворачивать, очевидно собираясь обогнуть чудовище по широкой дуге, но неожиданно оно рванулось к нему в молниеносном движении. Все произошло настолько быстро, что Жан-Поль даже не успел сообразить, что случилось, когда увидел Келла, беспомощно плавающего в воде и слабо подергивающего ногами. Перед ним плавал черный ворох каких-то жгутов. Келл перевернулся, и Жан-Поль увидел, что это были за жгуты и откуда они взялись! Келл был просто выпотрошен! Рваная рана тянулась поперек его живота.

Времени для переживаний не было. Существо направлялось прямо к нему. Жан-Поль слепо выставил перед собой взрыв-копье. Отдача ударила по руке, и он услышал приглушенный хлопок. Он отчаянно забил ногами, чтобы отплыть назад, стараясь разглядеть хоть что-либо сквозь облако пузырьков, зная, что в любой момент когти могут вонзиться в него, разрывая его костюм и плоть. Он использовал единственный заряд своего взрыв-копья, но все еще продолжал держать копье перед собой. Правда, у него на левом боку висел нож, но он понимал всю его бесполезность против чешуи чудовища…

Он почти выпустил изо рта дыхательную трубку, попытавшись закричать, когда кто-то коснулся его плеча. Это была Эйла. Она помогла ему отплыть подальше. Как только он постарался следовать ее примеру - двигаться размеренно и спокойно, он тут же поплыл быстрее. Оглянувшись на облако пузырьков, он увидел, что в нем кто-то бьется в конвульсиях. Определенно взрыв-копье сработало; нервная система чудовища была повреждена.

Расстояние до батискафа показалось Жан-Полю огромным. Он постоянно оглядывался, опасаясь, что из-за рифа появятся другие существа. Однако они благополучно достигли батискафа. Эйла жестами показала, что он должен первым залезть в люк. Он не заставил себя упрашивать. Последний раз взглянув на риф, протиснулся в люк, громыхнув об его край аквалангом. Как только его ноги коснулись пола шлюзового отсека, Эйла последовала за ним. Она завинтила запор на люке, а потом повернула рычаг. Тотчас же вода стала убывать.

Когда вода стала по пояс, Жан-Поль ощутил сильную боль в ушах. Но он мог думать только о том, что произошло с Келлом. Едва только Эйла сняла свою маску и вытащила изо рта дыхательную трубку, он схватил ее за плечи и закричал:

– Что, черт побери, случилось?! Зачем Келл напал на него? Ты ведь говорила, что они безопасны для людей!

Эйла сотрясалась от рыданий, по ее лицу катились слезы. Сначала она ничего не могла сказать, а потом, сдерживая всхлипывания, проговорила:

– Этот… был… не из наших. Слишком большой… по-другому выглядит. Наши морские люди… они полосатые. А Келл… он… увидел… - Она не могла больше говорить, закрыла лицо руками и зарыдала.

Жан- Поль прижал ее к себе, стараясь как-то утешить. Он все понял. Келл спас ему жизнь. Ценою своей собственной…

– Эйла, давай, надо сматываться отсюда, пока не приплыли его товарищи. Открывай люк.

Она покачала головой.

– Нельзя… - всхлипнула она, - нужно дождаться, пока спадет давление… до одной атмосферы.

– И сколько это займет?

– Минут пятнадцать - двадцать.

– Да-а, превосходно, ничего не скажешь.

Неожиданно раздался громкий удар в наружный люк батискафа. Эйла с надеждой в глазах посмотрела на Жан-Поля.

– Келл! Это Келл! Он не умер, только ранен! Нужно его впустить!

– Это не может быть он, - жестко сказал ей Жан-Поль.

Перед его глазами все еще была рваная рана в животе Келла, белесоватые внутренности вываливались из нее вместе с черным облаком крови.

– Это он! - Эйла вырвалась из его рук и потянулась к своему аквалангу.

– Что ты делаешь? - спросил он.

– Я выхожу наружу. Келлу нужна помощь! Он равен!

Он крепко схватил ее и встряхнул.

– Эйла, послушай. Это не может быть Келл! Он мертв!

Она пыталась вырваться.

– Нет! Отпусти меня! Ему нужна помощь! Ты можешь не выходить.

Еще один удар потряс батискаф. На этот раз он был громче и сопровождался скрежетом. Батискаф содрогнулся. Эйла прекратила борьбу и посмотрела ему в глаза.

– Это точно не Келл, - сказал он. - Это то существо. Или нечто подобное.

Она кивнула и тихо проговорила:

– Да, ты прав.

Последовал еще один удар и скрежет по металлу.

– Судя по звуку, оно, чем бы оно ни было, прогрызает себе дорогу в наш отсек, - попытался пошутить Жан-Поль, стараясь как-то разрядить ситуацию, но это не подействовало. Он вспомнил о мощнейших челюстях чудовища.

– Это еще только обтекатель, - сказала Эйла, - весьма твердая штука. Оно не сможет ничего с ней сделать.

Еще несколько ударов. Батискаф содрогнулся. Эйла придвинулась ближе и обняла его.

– Звучит как-то не очень убедительно, - заметил Жан-Поль, прижимая к себе Эйлу.

– А я в этом уверена. Здесь нам ничего не грозит. Но я беспокоюсь за наружные части батискафа - кабели питания, винты, стабилизаторы, при их повреждении мы будем абсолютно беспомощны.

– Понятно, нам остается или выйти наружу со своими аквалангами, или оставаться здесь и умереть от удушья.

– Может быть, до этого и не дойдет. Если мы не вернемся вовремя, Жюли вызовет помощь, и они приплывут сюда на другом батискафе, чтобы найти нас.

– И когда это случится?

– Не меньше чем часа через два. - Она взглянула на индикатор давления на стене. - Через десять минут можно будет открыть люк в переднюю кабину…

Эти долгие десять минут они стояли, прижавшись друг к другу, чувствуя, как батискаф раздалбывают со все возрастающим неистовством, с диким скрежетом отдирая от него куски. Жан-Поль испугался, что к тому времени, когда они сумеют войти в переднюю кабину, от батискафа останется лишь два сферических отсека.

В конце концов, Эйла объявила, что давление в их отсеке стало нормальным. Она открыла люк, и они пробрались в переднюю кабину. Эйла заняла кресло пилота и принялась изучать панель управления.

– У нас сохранилось напряжение в сети питания. Это уже кое-что.

Он встал на колени подле нее и заглянул через плечо.

– Видишь что-нибудь снаружи?

– Еще нет. - Она пробежала рукой по тумблерам, и Жан-Поль услышал, как взревели двигатели.

Эйла нажала на рычаг продува балластных цистерн. Батискаф начал подниматься, но при этом сильно накренился на одну сторону. Сразу же последовал яростный удар по шлюзовому отсеку, и снова раздался теперь уже знакомый скрежет металла.

– Тихо, тихо, - пробормотал Жан-Поль.

– Они прогрызли одну из балластных цистерн, - сообщила Эйла, - заднюю, хорошо, что только одну.

– Пока одну. - Жан Поль уставился в иллюминатор.

Видно было плоховато - винты поднимали вокруг слишком много песка. Но он все-таки увидел то, чего видеть не хотел - "лицо", прижавшееся к иллюминатору. Оно было похоже на встреченное им чуть раньше существо, но теперь находилось гораздо ближе.

– Господи Иисусе!

Еще один боковой удар сотряс батискаф.

– Ого, - сказала Эйла, - а ведь он там не один. Видимо, их успел позвать тот, которого ты убил.

Существо, висевшее на носу батискафа, настойчиво пыталось пробить стекло иллюминатора шипами на своем запястье, при этом оно не сводило свирепого взгляда с людей, находящихся внутри.

***

Мило отпер дверь и отодвинул ее в сторону. К его разочарованию, Шен не проявил никаких эмоций: никаких попыток огреть его стулом, никаких дурацких ловушек, ничего. Он лежал на кровати, закинув руки за голову. Никаких признаков ненависти или злости. Казалось, что он скучает. Несомненно, он притворялся, но это раздражало Мило. Весь день он был в дурном расположении духа.

– Что-то на тебя не похоже, минервианец, - сказал он, - что, уже сдался?

Шен посмотрел на него.

– Просто надоело играть в твои игры, Мило.

– Да ну? Нет, так не пойдет… - Мило покачал головой. - Я сам решаю, когда игры должны быть окончены.

– Как скажешь, Мило. - Шен опять принялся рассматривать потолок над своей головой. Мило подошел к кровати.

– Сломать тебе руку, что ли? Исключительно для собственного удовольствия, разумеется.

– Ты сам знаешь, что я не смогу тебе помешать.

– Да. Но это было бы слишком скучно. А вот сломать руку Тире - это гораздо интереснее.

Он знал, что добьется реакции, и не ошибся. Шен резко повернулся к нему, его глаза наполнились гневом. Но он промолчал.

– Разве тебе не любопытно узнать, как она себя чувствует? - спросил Мило. - В конце концов, я не навещал тебя уже три дня. За это время с ней всякое могло случиться. Ты же меня знаешь.

Шен ничего не смог с собой поделать.

– Как… как она?

Мило улыбнулся.

– О, как и обычно. Несколько свежих ссадин, синяков, но ничего серьезного. - Он с удовольствием наблюдал за невольной гримасой, исказившей лицо Шена. - И она определенно становится лучше в постели. Придумывает разные фокусы, чтобы позабавить меня. Она надеется, что если будет ублажать меня, вместо того чтобы сопротивляться, то я не буду… эм… наказывать ее так часто. Я позволю ей тешить себя подобными иллюзиями… до поры до времени.

Теперь лицо Шена выражало только отвращение.

– Оставь ее в покое, ублюдок! - завопил он. - Или я убью тебя! Как-нибудь, когда-нибудь, но я клянусь, что убью тебя!

– Ну вот, теперь совсем другое дело, - одобрительно сказал Мило, - а то я уж подумал, что ты заскучал.

Шен вскочил с кровати и схватил Мило за горло. Мило рассмеялся, без труда разжал его хватку и ударил Шена в челюсть. Шен отлетел обратно на кровать, кровь хлынула из разбитой губы.

– Только так умеют вести себя минервианские мужики? - с издевкой спросил Мило.

Он был доволен собой. Его плохое настроение как рукой сняло.

А причиной этого настроения был все тот же проклятый сон. Сон про Миранду, его клон-женщину, которую он сам создал, и последнюю ночь, проведенную ими вместе в его имении много лет назад. Мило знал, что за ними уже идет толпа черни, и уговаривал ее приготовиться к бегству. Он был потрясен, когда Миранда отказалась бежать вместе с ним, но потом ему стали понятны ее чувства к нему: "… Ты не понимаешь, во что ты превратился. Человеческая личность - это продукт переплетения тончайших и сложнейших биологических процессов, и науке еще очень далеко до их понимания. Нельзя просто взять и откромсать большой кусок от всей системы - а именно это твои генные инженеры сделали с тобой - без того, чтобы не разрушить что-либо жизненно важное… Да, именно так. В некотором смысле ты уже убил себя. Наверное, это звучит смешно, но это так. Тратя столько денег и усилий на превращение себя в супермена, ты на самом деле просто совершал самоубийство. Ты расхаживаешь вокруг, думая, что ты бессмертен, а на самом деле внутри ты мертв, и муравьи уже пожирают твою разлагающуюся душу".

Сон был таким реальным! Столетия, отделяющие его от той ночи, словно улетучились. Он видел Миранду, одетую в мужской клубный пиджак и брюки, стоящую перед ним, ее лицо искажено злостью и презрением. Презрением к нему! Это презрение он ощутил в ее последних словах, когда он просил ее переменить свое решение: "Нет, Мило. Потому что я больше просто не могу выносить твое присутствие. И не только из-за изменений в твоей личности. Я ощущаю это чисто физически. Все эти твои "улучшения"! Они затронули самое существо твоего организма. Ты действительно мне отвратителен, даже чисто физически. Я это чувствую каждой твоей клеткой в моем теле".

Да, эти слова предопределили ее судьбу. Он испортил ее флиппер и потом наблюдал с безопасного расстояния, как озверевшая толпа разорвала ее на куски посреди посадочной площадки.

Он улыбнулся лежащему перед ним ошеломленному Шену. Надо бы все-таки сломать ему руку…

– Мило…

– Не сейчас, Эшли. Я занят.

– Это важно. Мы обнаружили Шангри Ла.

Глава 18

Управляя внешним манипулятором, Эйла выдвинула его на полную длину, развернула и сомкнула клешню манипулятора, обхватив существо чуть ниже плеч. Клешня глубоко поранила чудище, и оно, как и ожидалось, рванулось прочь от батискафа. Оно было настолько сильным, что почти вырвалось из клешни манипулятора, но в конце концов сдалось. Эйла воспользовалась другой "механической рукой" с дуговым резаком, и все было кончено в считанные секунды. Эйла "выпустила" мертвое чудище, и оно скрылось в глубине океана. Батискаф начал подниматься быстрее, однако звуки ударов и скрежет по металлу, раздающиеся со стороны шлюзового отсека, свидетельствовали, что по крайней мере еще одно из этих существ продолжало свое "черное дело".

– Смотри, - закричал Жан-Поль, указывая на иллюминатор, - у них подкрепление!

Как минимум дюжина тварей выплывала из-за рифа. Эйла развернула батискаф и включила двигатели на полную мощность.

– Что это вообще за черти? - спросил Жан-Поль.

– Не знаю… генетически созданные морские люди, как и племя Тигра, но другой породы или модели другой Генной корпорации. А может быть, они так мутировали. Так вот о чем хотел предупредить меня Тигр, вот откуда были его шрамы! Наверно, они пришли из более глубоких вод. Теперь понятно, зачем Тигр просил у нас оружие, а я отмахнулась от его просьбы.

– Ты же не могла знать, как все обстоит на самом деле.

– Но я же знала, что что-то не так. Я должна была приложить больше усилий, чтобы убедить в этом папу и Лиля. И тогда Келл был бы жив…

Он собирался сказать, что ей не стоит так винить себя, но его прервала какофония, раздавшаяся сверху.

– У нас все еще есть пассажир, - пробормотал он, когда шум стих. - Что ты думаешь по этому поводу?

– Зависит от того, как много повреждений сможет он нанести. Мы пока не теряем мощности, но если эта тварь доберется до силовых кабелей, тогда мы… утопленники.

Сверху снова раздался скрежет, и батискаф пошатнулся. Эйла взглянула на приборную панель.

– Затоплена вторая балластная цистерна. Теперь мы уже не сможем плыть. Придется включить гусеницы.

Батискаф опять опустился на дно. Через несколько мгновений он пополз вперед, так как Эйла включила гусеничный ход.

– Это окончательно подсадит наши аккумуляторы, - заметила Эйла.

– Как далеко до внешних ворот? - спросил он.

Эйла щелкнула тумблером. Кабину наполнило громкое гудение.

– Это сигнал маяка на воротах. Громкий. Значит, он прямо перед нами, меньше чем в сотне метров.

– И что мы будем делить, когда доберемся до них?

– Как это что? Проедем сквозь них, разумеется.

– Да? А как насчет нашего друга там, наверху? И остальных, которые наверняка уже следуют за нами.

Она обернулась и пристально посмотрела на него.

– Ты прав. Я об этом не подумала.

– Прекрасно тебя понимаю. Я тоже сейчас не блещу искрометным остроумием. Но все-таки что же мы собираемся делать дальше?

– Мне надо подумать.

– Давай думай побыстрее.

Перед ними появилась внешняя стена. Эйла подвела батискаф к самым воротам и отключила гусеницы. Теперь тишину нарушала лишь возня существа на крыше батискафа. Их непрошеный пассажир все еще был там. Они увидели сквозь иллюминаторы ворота, сделанные, как и остальная стена, из тяжелой стальной сетки и прочного дерева. Жан-Поль с надеждой спросил:

– Какие-нибудь гениальные идеи?

– Я бы не назвала эту идею гениальной, но ничего другого в голову не приходит.

– Умираю, как хочу ее услышать, - сказал Жан-Поль и тут же пожалел о своих словах.

Эйла глубоко вздохнула.

– Как ты уже знаешь, подъемный механизм ворот управляется сигналами из батискафа. Я покажу тебе, как это делается. Ты поднимешь ворота только на полметра. Этого достаточно для того, чтобы я пробралась под ними, но маловато для этих чудищ. Разумеется, мне придется оставить здесь свой акваланг. Ну, как тебе?

– Я думаю, что ты права. Идея действительно не гениальная. Наоборот, просто идиотская.

– Послушай, у нас нет другого выбора. И еще у нас совсем нет времени.

Он с ужасом понял, что она говорила все это серьезно.

– Тогда пойду я, - услышал он свои слова и опять пожалел о них.

– Не смеши. Ты слишком большой, неповоротливый и плаваешь как топор. Тебе никогда не доплыть до берега.

– Я тоже так думаю, - сказал он с облегчением, - но как ты собираешься разделаться с этим существом там, наверху? И с его приятелями, которые должны быть уже близко.

– У нас есть еще одно взрыв-копье.

– Только одно?

– Этого будет достаточно. Фактор неожиданности, и все.

Она встала со своего кресла и кивнула Жан-Полю, чтобы тот занял ее место за пультом управления. Когда они протискивались друг мимо друга, он обнял ее. Ее била мелкая дрожь.

– Чертовски глубоко вздохни и плыви как можно быстрее, - сказал он ей.

– Я так и сделаю, - ответила Эйла, - а теперь садись, и я покажу тебе, как управлять воротами.

Когда она закончила объяснение, он сказал:

– Последний вопрос. Что будет со мной? Допускает ли твой потрясающий план хоть какую-нибудь вероятность моего спасения?

– Да, болван. Ты будешь сидеть здесь живой и невредимый, пока я не вернусь с подкреплением. Воздуха у тебя достаточно. А теперь мне надо идти.

Она быстро поцеловала его и поспешила в шлюзовой отсек. Люк захлопнулся, и Эйла задраила его со своей стороны. Через некоторое время Жан-Поль услышал, как отсек стал наполняться водой. Он покрывался холодным потом при одной мысли о том, что ей предстояло сделать. Жан-Поль стал пристально всматриваться в иллюминатор, держа палец на кнопке, открывающей ворота. Он должен был сделать все предельно точно. Поднять ворота чуть выше означало бы смерть для Эйлы. Подними он их недостаточно, и итог будет таким же. Он сидел и ждал сигнала Эйлы о том, что отсек заполнен водой и она собирается открыть люк.

Он услышал условный стук по стенке отсека и нажал кнопку. Сначала ничего не произошло, но потом огромные ворота вздрогнули и начали подниматься с помощью как тяжелых противовесов, так и мощного электромотора. Он услышал приглушенный хлопок снаружи, заставивший зазвенеть корпус батискафа. Сработало взрыв-копье? Он надеялся, что это так. Но где же Эйла, черт возьми? Он посмотрел на медленно поднимающиеся ворота. Насколько они поднялись? Один фут? Два фута? Сложно сказать…

Появилась Эйла, яростно загребающая воду руками. И она была не одна. Ее догоняло одно из этих существ. И еще одно! С другой стороны! Господи! Да плыви же, плыви! Он вдруг осознал, что все еще поднимает ворота. Он отпустил кнопку "вверх" и нажал "стоп". Эйла добралась до ворот и стала протискиваться под ними, "Хватит ли ей такой щели?" - в панике гадал он. Теперь она была уже под воротами, и видны были только ее ноги, яростно бьющие ластами. Но ближайшее из чудищ было уже почти над ней… черные когти метнулись в сторону ее ног… оно пыталось схватить ее за лодыжку. Существу этого сделать не удалось, но его когти оставили глубокие порезы на ее икре. Жан-Поль увидел, как кровь заклубилась из раны, и Эйла исчезла из виду. Она сделала это! Но одно из чудищ тоже стало протискиваться под воротами. "Боже мой… - подумал Жан-Поль, - я поднял их слишком высоко!"

Он вдавил в пульт кнопку "вниз". И опять сначала ничего не произошло, и он с горечью наблюдал, как пробирается первое существо. За ним начало протискиваться и второе. В конце концов, ворота опустились, накрыв их обоих. Весь вес ворот обрушился на чудовищ и раздавил их. Огромное облако черной крови поднялось вокруг ворот, скрыв их от глаз Жан-Поля.

Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла, напряжение, во всяком случае отчасти, оставило его. Он все еще беспокоился за Эйлу. У нее была сильно поранена нога. Она могла потерять много крови. Хватит ли у нее сил, чтобы доплыть до берега?

***

Джен с удивлением посмотрела на Дэвина, материализовавшегося в ее спальне. Она отложила книгу и раздраженно сказала:

– Все нормально, давайте, заходите без стука, когда захотите.

– Простите меня. Я не хотел вас испугать.

– Да ну? А что же ты хотел сделать?

Он не ответил на вопрос.

– У меня есть для вас некоторая информация.

– Да? - подозрительно сказала она.

– Станция обнаружена вашими, так же как и нашими, врагами.

Джен вскочила.

– Мило… и Эшли?

– Если вы все сказали правильно, то да. Какой-то воздушный корабль находится прямо над нами. Видимо, это они. Наши датчики показывают, что они бурят лед при помощи лазеров. Лазеры бьют сквозь световоды, которые опускаются по мере таяния льда. Потрясающая система. И она будет так же эффективно работать и под водой. Когда они пробьют лед, световоды будут спущены до корпуса станции, а мы будем поставлены перед выбором - сдаться или быть уничтоженными.

Больше всего Джен взбесило, с каким спокойствием он это сказал. Она горько проговорила:

– Ну и что же вы собираетесь делать с этой потрясающей системой? Ждать, пока она нас изжарит?

– До этого не дойдет.

– Приятно слышать. Так что же вы собираетесь делать? Перевести станцию на новое место?

– Нет.

– Значит, вы уничтожите Небесный Ангел с помощью Той или еще какого-нибудь оружия?

– Нет. Мы собираемся начать переговоры с Мило и этой программой - Эшли.

– Переговоры? - в изумлении вскрикнула она. - Нельзя вести переговоры с Мило. И с Эшли тоже. Я же сказала вам, что она сумасшедшая. И для вас было бы безумием предпринять такую попытку.

– Все-таки мы попробуем. И мы хотим, чтобы вы были нашим представителем. Мы хотим, чтобы вы вместе с Той поднялись наверх и провели переговоры с Мило и Эшли от нашего имени.

– Я? - все еще не понимая, переспросила Джен.

– Да, вы.

***

Прошло уже около полутора часов с тех пор, как Эйла пробралась под воротами. Она определенно должна была добраться до берега уже больше часа назад, даже учитывая ее раненую ногу. Помощь должна была быть в пути. Жан-Поль старался не думать о том, что она могла не доплыть до берега.

Он старался не обращать внимания на чудовище, которое с упорством, достойным лучшего применения, пыталось разбить стекло одного из иллюминаторов обломком коралла. Стекло держалось, но постепенно покрывалось царапинами. Он предпринял несколько неудачных попыток отогнать чудовище внешним манипулятором, но ему не хватало навыков Эйлы. Некоторое время он держал чудище на расстоянии с помощью манипулятора с дуговым резаком, но у него быстро кончился запас энергии. Теперь Жан-Поль просто сидел в темноте, где единственными источниками света были лампочки на приборной панели и тусклый свет из иллюминаторов.

Еще несколько этих существ продолжали штурмовать батискаф. Судя по звуку, для этой цели они использовали обломки кораллов и камни. Существа уже давно оставили попытки поднять ворота. Жан-Поль не мог сказать наверняка, сколько их шныряло вокруг батискафа, но их определенно было очень много. Где-то между двадцатью и тридцатью.

Что- то ударило ему в лицо.

Он моргнул и присмотрелся. Вода.

Глава 19

Той вылетела из шлюзовой камеры Шангри Ла и понеслась вперед, рассекая воду с возрастающей скоростью. Джен обеспокоенно посмотрела на Робина. Ему явно было не по себе. Он не хотел ехать, но она настояла на этом. Она знала, что они очень сильно рискуют, и не хотела, чтобы их опять разделили. И была удивлена, с какой готовностью Дэвин согласился с ее требованием отпустить Робина с ней.

– Не беспокойся, - сказала она, - ты останешься в Той, пока я не буду уверена, что обстановка безопасна. Если что-то пойдет не так, то я окажусь в плену или где-нибудь похуже, а Той отвезет тебя обратно на Шангри Ла.

– Нет, я тебя не оставлю, - сказал Робин, но без особой уверенности в голосе. Несмотря на это, она оценила его смелый жест.

У нее было отчетливое ощущение, что ее используют. Но Дэвин и еще одна программа, Феба, были уверены в успехе их предприятия. Если все пойдет так, как они планируют, то это был реальный шанс выбраться с Шангри Ла. Если… если…

Сначала она отказалась, когда Дэвин предложил ей провести переговоры с Мило и Эшли. Но потом Дэвин объяснил, что так называемые переговоры будут лишь прикрытием для совершенно другого плана действий.

– Мы хотим, чтобы вы кое-что пронесли на борт Небесного Ангела, - сказал ей Дэвин.

– Я, кажется, догадываюсь… бомбу? - сказала она и, смутившись, вспомнила, как она проносила бомбу на "Властелина Панглота" и где ей пришлось ее спрятать.

– Это не бомба, - ответил Дэвин.

В этот момент в комнату вошел робот и протянул ей какой-то предмет, внешне напоминающий небольшой пистолет. Интересно, подумала она, сколько же времени провел этот робот за дверью, дожидаясь, пока его позовут. Она взяла в руку пистолетик и осмотрела его.

– Я бы предпочла бомбу, - заключила она.

– Это гораздо мощнее любой бомбы.

– Да ну? А чем он стреляет?

– Мной.

Рядом с Дэвином появилась женщина. Еще одна программа, конечно, но Джен еще никогда не видела двух проекций программ одновременно. И эту программу она видела впервые. Проекция выглядела как строгая молодая женщина, одетая в длинное серое платье металлического оттенка. У нее были резко выступающие скулы, волосы собраны в тугой пучок на затылке. Она посмотрела на Джен и сказала:

– Я Феба. Я отправлюсь с вами на Небесного Ангела. Джен посмотрела на нее, потом на пистолетик у себя в руке.

– В этой штуке? - И чуть не рассмеялась.

– В некотором смысле.

– Мы собираемся проникнуть в компьютерную систему корабля, - сказал Дэвин.

Джен покачала головой.

– Мило и Эшли никогда не подпустят меня к центральному компьютеру контрольного центра.

– В этом нет необходимости, - сказал Дэвин, - вам нужно просто выстрелить из этого оружия в любого робота на борту корабля. Для Фебы этого будет достаточно.

– Выстрелить в робота? - удивленно переспросила Джен. Она решила, что они разработали принципиально новый, миниатюрный вид программного обеспечения. - Сколько у меня будет попыток?

– Только одна.

Она вздохнула.

– Не знаю. Все это очень рискованно. А вы уверены, что это сработает?

– Доверьтесь нам, - сказала Феба.

Джен сухо усмехнулась.

– Ну разумеется. Послушайте, нам придется иметь дело не только с Эшли, но и с Карлом. Я вам говорила о нем. Он совсем как вы - чистая программа, и очень умная.

– Но мы, как мы уже говорили, постоянно эволюционируем. Карл же представляет технологии многовековой давности. Феба с ним справится.

Джен это все еще не убедило.

– Не знаю… разве не проще будет с помощью Той вывести из строя лазеры, плавящие лед? Или разнести на куски контрольный центр вместе с Эшли?

– Нет. Мы не хотим повредить Небесного Ангела. Он нам нужен.

– Он вам нужен? - удивленно спросила она. - Зачем?

– Мы решили последовать вашим советам.

– Моим советам?

Феба сказала:

– Мы собираемся использовать ресурсы Небесного Ангела, чтобы спасти остатки человечества. Так же как пытались в свое время вы. Но мы также собираемся создать некоторые организмы, которые уничтожат Дебри во всех их проявлениях.

– Вы это сделаете? - спросила она с надеждой и радостью, немедленно сменившимися подозрением. - Но зачем? Вы ведь все время отказывались иметь дело со всем, что находится за пределами станции. Вы же должны заботиться только об элоях. Столько раз вы мне говорили, что их защита - это единственная цель для вас. А что теперь вам ударило в - хм! - голову? Что за неожиданный альтруизм?

– Поверьте, эти действия согласуются с нашим изначальным предназначением. Альтруизм здесь ни при чем. Вы же знаете, что мы не способны на это чувство. Просто ситуация изменилась. Вступили в силу новые факторы, - холодно проговорила Феба.

– Не понимаю.

– Терпение. Вам все объяснят позже, - сказала Феба.

– Так вы это сделаете? - спросил Дэвин.

– Ну… да, почему бы и нет? - Она еще раз посмотрела на маленький пистолетик в своей руке. - Черт, - пробормотала она тихо.

***

Той вынырнула из-подо льда у края ледяного шельфа и ринулась вверх, взорвав поверхность воды. Летательный аппарат заложил крутую дугу и полетел обратно над ледяными просторами. Той быстро набрала свою крейсерскую скорость и через несколько минут показалась на мониторах Небесного Ангела.

– Той, - приказала Джен, - установи радиосвязь с кораблем. Свяжись с Эшли или Карлом. Скажи им, что мы являемся представителями станции. И мы прибываем, чтобы обсудить наше предложение. Мы согласимся отдать им все, что они пожелают, если они прекратят атаку на станцию. Мы приземлимся на их верхний фюзеляж и будем ждать. Поняла?

– Конечно.

Белый Небесный Ангел почти касался поверхности льда. Из-под корабля поднимались облака водяного пара, так как лазеры продолжали буравить ледяной шельф. Джен провела свои счастливейшие дни на борту этого корабля. Первые годы со своим сыном, потом с прилетевшим туда Робином. Но там же она пережила и мрачнейшие моменты своей жизни. Сначала смерть Цери, потом физическая смерть Саймона, когда Мило завладел его телом…

Когда Той подлетела ближе к Небесному Ангелу, мониторы погасли. Той затрясло.

– Мы подвергаемся лазерной атаке, - сообщила Той.

– Да? Ты послала сообщение?

– Да, на всех частотах. Но ответа не последовало.

– Повтори еще раз, когда мы выйдем из полосы обстрела, - приказала она, после чего повернулась и ободряюще потрепала Робина по руке. - Не беспокойся, мы в абсолютной безопасности.

Мертвенно-бледный, он попытался улыбнуться плотно сжатыми губами.

– Ты забыла, что однажды я уже все это проходил. Но тогда стреляла ты.

Той прыгнула вперед, вдавив их в сиденья. Мониторы опять включились. Джен увидела, что они несутся вдоль огромного корабля, вплотную к его корпусу. Лазеры больше не стреляли.

– Классно, да? - спросила она Робина. - Гм.

Той повторила изгиб корпуса, повернулась и с легким толчком приземлилась около одного из верхних люков.

– Ответа все еще нет, - сказала Той.

– Продолжай передачу. Нам остается только ждать. Я уверена, что кто-то или что-то скоро появится. - Джен отстегнулась и вытащила пистолетик из кармана. Он был такой крошечный, что она спрятала его в руке. - Почему у меня такое ощущение, что я сейчас совершу огромную глупость?

Он похлопал ее по руке.

– Ты очень храбрая.

– Ну, можно назвать это и так, - рассмеялась она.

Ровно через пятнадцать минут ближний люк открылся, и из него показался человек. Мило. Его сопровождали два робота-паука. Джен мысленно поблагодарила Богиню-Мать. Она не знала бы, что и делать, приди Мило один. Она посмотрела на него. С облегчением увидела, что в нем не осталось ни одной черточки от ее сына. Мило, который теперь уже полностью вырос, выглядел точно так же, как и исходный Мило.

Роботы-пауки подошли с разных сторон к Той и остановились метрах в трех от нее. Мило явно был чем-то обеспокоен. Может быть, из-за того, что его черный комбинезон служил плохой защитой от холода. Мило выглядел так, будто он не в своей тарелке. Она увидела, как двигаются его губы, и поняла, что он что-то говорит. Она приказала Той передать его слова.

– … здесь. Так что выходи, покажись, кто ты такой, и мы сможем серьезно поговорить.

– Открой люк, - сказала Джен Той.

Двойной люк начал отодвигаться в сторону. Джен двинулась к нему. Она услышала какую-то возню за собой и увидела, что Робин собрался сопровождать ее.

– Ты останешься здесь, - нетерпеливо сказала Джен. - В конце концов, ты недостаточно тепло одет.

Робин покачал головой.

– Ни за что. Я еще не инвалид. Давай двигай вперед.

Неохотно она вылезла из люка и спрыгнула на палубу воздушного корабля, пряча в руке пистолет. Тотчас она почувствовала, как ее костюм отреагировал на падение температуры.

Выражение лица Мило, когда он узнал ее, доставило ей удовольствие.

– Господи Иисусе… ты! - воскликнул он.

– Это же Джен! - завопил один из роботов-пауков голосом Эшли.

– Привет, Мило, - сказала она, стараясь придать своему голосу безразличие.

Мило с не меньшим удивлением встретил Робина, когда тот показался из Той, но он быстро оправился и улыбнулся своей извечной самодовольной улыбкой.

– Так, так, еще и Робин Гуд из Шервудского леса. Ну это уж совсем как в добрые старые времена. Как я рад видеть вас обоих в добром здравии, особенно тебя, Джен. Я боялся, что вы не выживете после того, как Эшли выбросила вас на землю.

– Все никак не можешь сменить старую пластинку, - заметила Джен. Ей казалось, что пистолетик жжет ее руку.

– Слушай, Мило, а как так случилось, что они остались в живых? - потребовала объяснений Эшли через одного из роботов. - И как случилось, что они сейчас здесь!

– А нам повезло, - сказала Джен.

Ей хотелось разделаться со всем этим как можно быстрее. Она просто ощущала, как дрожит стоящий за ней Робин.

Мило в задумчивости провел рукой по своему лысому черепу и кивнул.

– Кажется, понимаю. Когда Той улетела отсюда, то немедленно направилась подобрать его. И тебя, Джен. Я что, не заметил какой-то маячок на вас?

– Да, Мило, что-то в этом роде. А теперь перейдем к делу.

– Ага, - нетерпеливо сказала Эшли, - как насчет вашей капитуляции и капитуляции всех, кто остался там, на станции?

Джен подошла поближе к говорившему роботу. Рука, сжимавшая пистолет, стала скользкой от пота.

– Я не думаю, что мы должны сдаться. Я здесь для того, чтобы представлять интересы элоев и их стражей и попытаться выработать взаимоприемлемое соглашение.

– Они предоставляют мне новое тело или умирают, - заявила Эшли.

– Что? - ошарашенно спросила Джен. Она посмотрела на Мило, который пожал в ответ плечами.

– Я объяснил Эшли, что исходя из того, что мы знаем о чудесах, которыми располагает Шангри Ла, создать новое тело для Эшли вполне в их биотехнологических возможностях. Я прав, конечно?

Джен быстро овладела собой.

– Разумеется. Там внизу они могут абсолютно все.

– Правда? - хором воскликнули дрожащими от нетерпения голосами роботы.

– Да, - сказала Джен, делая еще один шаг вперед. - Уровень их технологий просто потрясающ. Взять хотя бы вот это для примера.

Она выбросила вперед руку с пистолетом и выстрелила. Она была меньше чем в метре от ближайшего из пауков. Она не могла промахнуться.

Сначала раздалось шипение, а потом на шарообразном теле паука сверкнула яркая вспышка. А потом… ничего. Кроме того, что Мило с нечеловеческой скоростью рванулся к ней, сбил Джен с ног ударом кулака в бок и одновременно выбил пистолет из ее руки. Ее глаза заполнил красный туман боли и разочарования. Когда она опять сумела сфокусировать свой взгляд на Мило, он стоял над ней, брезгливо изучая пистолетик. За ним, скорчившись от боли, лежал Робин. Мило не обошел вниманием и его.

– Джен, ты все такая же идеалистка, - почти ласково сказал Мило, - все так же пытаешься совершить что-нибудь абсолютно нереальное с помощью неадекватных планов и неадекватных средств. Чего ты пыталась добиться с помощью этой игрушки, я понятия не имею. Она одноразовая, а робот, в которого ты выстрелила, даже не поврежден. Джен, как тебе не стыдно. Когда мы с тобой встретились в первый раз, я возлагал на тебя такие надежды. Я думал, что ты превратишься во что-нибудь действительно стоящее меня.

– Мило… хочешь… новость? - прохрипел Робин. - Роботы… роботы не двигаются.

– Что? - Мило резко обернулся. - Эшли! Эшли! Что-то не так?

– Мило… помоги мне… - ответила Эшли слабым голосом, как будто откуда-то издалека.

Мило повернулся к роботу, в которого Джен не стреляла, и двинул по нему ногой.

– Эшли! Что за игры?

И опять слабый, отдаленный голос.

– Мило… странное ощущение… не могу нормально думать… все плывет… во мне что-то есть.

Мило повернулся к Джен, которая, закусив от боли губу, старалась встать на ноги. Она была уверена, что он сломал ей несколько ребер. Мило схватил ее и встряхнул.

– Что ты сделала, черт тебя подери? Говори, что ты сделала! - в ярости закричал он.

– Я точно не знаю. Но что бы это ни было, оно сработало.

Он бросил ее на палубу и опять вернулся к роботам.

– Эшли!

– Мама… - опять послышался слабеющий голос, - я не хочу умирать, мама… помоги мне…

– Я не твоя чертова мамаша, Эшли! - выкрикнул он и в ярости пнул робота. - Карл! Ты меня слышишь? Скажи мне, какого черта здесь происходит!

Когда Карл ответил, его голос тоже был слаб, но, как и всегда, абсолютно безличен.

– Чужеродная программа… вторглась в систему… очень сложная… мне неизвестная… не могу с ней справиться… стирает все наше программное обеспечение… в том числе и меня…

Карл произнес еще несколько слов, но их уже было не разобрать.

Мило постоял некоторое время, уставившись на неподвижных роботов-пауков, а потом улыбнулся и пробежал рукой по черепу.

– Отлично, давай посмотрим на все это с другой стороны. Я уже многие годы пытался избавиться от этой сучонки. Карла, конечно, жалко. Он был мне нужен. Я должен спуститься в контрольный центр, чтобы отключить главный компьютер и стереть весь этот хлам, который ты в него поместила. И тогда я опять буду на коне. А потом ты, Джен, я и Робин Гуд поговорим о станции… эй! - Он опустил взгляд на свою ногу, которую один из роботов вдруг схватил своей клешней за щиколотку.

– Эшли, - неуверенно спросил он, - ты еще здесь?

Превозмогая боль, Джен сумела улыбнуться Мило.

– Извини, Мило. Но я боюсь, что ситуация изменилась. Теперь на коне мы.

– Не совсем так, - услышали они новый голос. Джен обернулась и в изумлении уставилась на Фебу, которая стояла позади нее.

Глава 20

С какой стороны ни смотрел на свое положение Жан-Поль, он приходил к одному и тому же выводу - у него серьезные неприятности. Течь в креплении иллюминатора не увеличивалась, но вода в кабине уже доходила Жан-Полю до щиколоток. И продолжала прибывать. Это было бы не так страшно, если бы все акваланги не находились в другой камере - шлюзовой, которая сейчас была затоплена. Даже если бы он и знал, как осушить шлюзовую камеру, в батискафе все равно уже кончилась энергия. Так или иначе, но закачать воздух в шлюзовую камеру было невозможно. Поэтому рано или поздно ему придется открыть люк в шлюз и найти под водой один из аквалангов, успев добраться до его дыхательной трубки раньше, чем он захлебнется. Но даже если он и сумеет совершить такой подвиг, что дальше? Он будет точно также пойман в батискафе этими проклятыми чудовищами. Они прекратили попытки взять батискаф штурмом, но он знал, что они все еще рядом. Последний раз он их видел, когда они пытались проломиться сквозь ворота внешней стены.

Другой причиной, по которой ему не хотелось открывать люк в шлюзовую камеру, было опасение, что в нее могло забраться одно из чудищ и поджидать его там. Конечно, он знал, что вряд ли кто-нибудь из них сумел пробить наружный люк, и если бы так случилось, то он уже знал бы об этом. Но тем не менее он не мог избавиться от страха. Впрочем, после некоторого размышления он пришел к выводу, что имеет полное право бояться всего вокруг…

Он уже почти отчаялся дождаться помощи. Даже если Эйла и добралась до берега - о другом исходе он и думать не смел, - то к тому времени, когда спасательный отряд экипируется должным образом для того, чтобы иметь дело с этими жуткими чудищами, он уже захлебнется…

Вода продолжала медленно прибывать. Раздался стук в стенку батискафа. Опять эти чудища принялись за свое! Хорошо еще, что он прихватил с собой в кабину маску. Он натянул ее и нырнул к иллюминатору, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. Он надеялся, что иллюминатор не закрыт одним из чудищ, заглядывающим внутрь батискафа. Он прижался к окошку стеклом своей маски и выглянул наружу. Ворота все еще были закрыты, но чудищ нигде не было видно. Может быть, они сдались и уплыли? Или затаились и поджидают его?

Тут он вздрогнул от неожиданности. Что-то или кто-то забиралось в шлюзовую камеру. Он высунул голову из-под воды и стал напряженно вслушиваться. Его сердце замерло, когда он услышал стук по крышке люка. Это Эйла, сказал он себе, больше некому. Это не могло быть одно из морских чудищ…

Жан- Поль принял решение! Он набрал в легкие побольше воздуха и принялся отвинчивать запор люка. Люк стал открываться, и тут же в кабину хлынула вода. Одновременно возросло давление воздуха, и он опять ощутил боль в ушах. Когда вода покрыла его с головой, он почему-то испугался того, что ждало его за люком. Это не Эйла… это одно из чудищ. Он зажмурился и приготовился умереть.

Но его коснулась рука. Он открыл глаза. Перед ним была Эйла. Она вынула изо рта дыхательную трубку и протянула ему. Он с благодарностью схватил трубку и сделал глубокий вдох. После этого он вернул ее Эйле. Девушка жестами объяснила ему, что он должен следовать за ней. В шлюзовой камере она помогла ему справиться с его аквалангом, и они выплыли из батискафа.

Жан- Поль сразу же огляделся. Он заметил одно из чудищ, плавающее около дна в нескольких метрах от них, оно не двигалось. Мертво. Вокруг батискафа расположились несколько пловцов. Все были с взрыв-копьями и несколькими запасными патронами к ним на поясе. У одного Жан-Поль заметил какое-то неизвестное оружие.

Эйла показала наверх, давая понять, что надо подниматься на поверхность. Сделав по дороге две остановки для декомпрессии, они вынырнули около внешней стены. С нее свешивались веревочные лестницы. Жан-Поль с трудом забрался по одной из них, с благодарностью, уцепившись за чьи-то руки на последнем этапе подъема. Он расстегнул ремни акваланга и почти рухнул на стену, чувствуя себя полностью вымотанным. Кто-то сунул ему в руку чашку с горячим бульоном. Чуть позже рядом с ним уселась Эйла.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как утопленник, но благодарен тебе за спасение моей жизни. Спасибо. Я боялся, что ты не доплывешь до берега. У тебя на ноге была жуткая рана…

– Она только выглядела жутко. Поначалу кровотечение было довольно сильным, но порез неглубокий, так что даже швы накладывать не пришлось, перевязка, и все. - Эйла дотронулась до вздутия гидрокостюма на ноге. - Я добралась до берега за час. Жюли помогла собрать лучших пловцов, и мы приплыли сюда на самых быстрых лодках, какие смогли достать. - Она махнула рукой на другую сторону стены, где были привязаны, лодки.

– Еще раз спасибо, - сказал Жан-Поль, - пришлось повозиться с этими зверями?

– Да нет. Мы их застали врасплох. Девять штук убили, оставшиеся в живых уплыли.

Остальные пловцы показались на поверхности. Жан-Поль с удивлением увидел среди них Лона Хэддона. Это у него было то странное оружие. Жан-Поль принялся с любопытством разглядывать это устройство, когда Хэддон, отдуваясь, присел на край стены рядом.

– Я вижу, что вы целы и невредимы, - сказал Хэддон.

– Это благодаря Эйле. И вам. Кажется, я теперь навсегда в долгу у семьи Хэддонов.

– Ну, насколько я понимаю, вы сможете вернуть его, хорошенько присматривая за Эйлой, когда я…

– Папа! - резко оборвала его Эйла.

Хэддон замолчал. Чтобы разрядить обстановку, Жан-Поль кивнул на странное устройство Хэддона и спросил о его назначении.

– Это та вещь, благодаря которой мы получили сильное преимущество над этими созданиями, - ответил Хэддон, - это лазер, который может стрелять под водой. Обычное электромагнитное излучение - свет, радиоволны не могут распространяться под водой, но этот случай является исключением. Луч этого лазера изменяет частоту, а следовательно, и цвет, в зависимости от глубины, на которой он находится. Это связано с освещенностью, а точнее с ее падением, на разных глубинах, но не спрашивайте меня, как оно работает.

Жан- Поль протянул руку, и Хэддон передал ему оружие. Оно было тяжелым. Жан-Поль никогда еще не видел переносного лазера.

– А он работает в воздухе?

– Нет. Только под водой.

– Жаль. Как я полагаю, вы не сами его сделали.

Ответила Эйла:

– Нет. Оно из Старой Науки. Его передали нам морские люди. Они нашли его на станции. Как странно, Тигр просил нас об оружии, а сам отдал нам идеальное оружие против этих тварей. Конечно, он не мог этого предвидеть. Так же, как и мы. Наши инженеры несколько лет ломали головы над тем, что это такое, пока одного из них в конце концов не осенило, зачем же все-таки нужна эта штука.

Жан- Поль вернул лазер Хэддону. Он спросил:

– Вы знаете, что это за твари или откуда они взялись?

Хэддон покачал головой.

– Мы можем лишь предполагать, что раньше они жили в более глубоких водах, так же как и наши морские люди. И, видимо, также, решили "переехать" поближе к берегу из-за ухудшающихся условий в открытом океане.

– Ясно одно, - сказала Эйла, - они вырезали наших морских людей. Тигра и всех остальных. Все вокруг так быстро меняется. Слишком быстро.

В ту ночь Жан-Поль старался как-то утешить ее, когда она горевала по Келлу. Его тело, частично обглоданное рыбами, было найдено спасательной экспедицией на следующий день.

***

– Кто это, черт возьми? - потребовал объяснений Мило.

Джен медленно встала на ноги, разглядывая Фебу. Это было невозможно. Она не могла быть здесь.

– Ее зовут Феба, - сказала Джен, - это программа с Шангри Ла, и она не должна была быть здесь.

– Но, как вы уже могли убедиться, я здесь, - сказала Феба.

– Ты же голограмма, - запротестовала Джен, - но здесь нет никаких приборов для топографической проекции.

– А почему вы решили, что я голограмма? - спросила ее Феба.

– А чем еще ты можешь быть? Вне компьютера ты не имеешь материального наполнения!

– В таком случае подойдите и дотроньтесь до меня, а потом скажите, что вы думаете по этому поводу.

Джен подошла к ней и нерешительно протянула руку. Когда ее пальцы коснулись плеча Фебы и почувствовали твердую плоть, она в ужасе отдернула руку.

– Я не… не могу поверить! Ты настоящая!

– Нет. Я только кажусь вам настоящей. На самом деле я лишь галлюцинация, которая внушается всем вам. Просто мне приходится каждую микросекунду непосредственно стимулировать определенные участки вашего мозга.

– Ох, - облегченно вздохнула Джен, успокоенная тем, что существует-таки рациональное объяснение, пусть даже она его не понимала до конца. - А что же создает эту галлюцинацию?

– Сам корабль. Теперь я - это корабль. Я контролирую все системы корабля и сейчас занимаюсь их реорганизацией. Улучшаю их.

– Меня не интересует, передвигаешь ты там мебель или раскрашиваешь стены в сортире в веселый горошек, - злобно проговорил Мило. - Убери от меня эту штуковину!

Феба повернулась к нему.

– Я все знаю о вас, Мило. Вы опасны, и вам нельзя доверять. Теперь вы все время будете под надзором. - Клешня робота отпустила ногу Мило, но тут же сомкнулась на его шее.

– Эй! - крикнул Мило. Он попытался освободиться, но не сумел. Он злобно глянул на Джен. - Что ты им наврала про меня?

– Мило, Мило… - с отвращением проговорила она и подошла помочь Робину, который был очень бледен и весь дрожал. Он держался за живот.

– Ты в порядке? - обеспокоенно спросила она.

– Да, только коченею.

Джен повернулась к Фебе.

– Можем мы спуститься вниз? Робин замерзает.

– Да. У нас много дел. Сначала вам нужно будет зайти к двум другим людям на корабле. Оба в тяжелом состоянии… благодаря ему. - Феба указала на Мило.

– Ну, это же его профессия, - подтвердила Джен.

***

– Кто ты? - испуганно спросила девушка.

Она выглядела очень худой, с синими кругами под огромными глазами. На ней была только короткая ветхая белая рубашка, которая вся была усеяна капельками засохшей крови.

– Я Джен. А тебя как зовут?

Девушка не ответила. Джен закрыла за собой дверь и направилась к пленнице. Та стала пятиться от нее.

– А где Мило?

– Не бойся. Он больше тебе ничего не сделает. Как твое имя?

Девушка продолжала в ужасе пятиться.

– Это обман. Это одна из уловок Мило. Ты это делаешь для него.

Джен остановились.

– Это не уловка. И Мило мне не друг. А как раз наоборот. Ты мне, наверное, не поверишь, но у меня есть гораздо больше причин его ненавидеть, чем у тебя.

Девушка прижалась спиной к стене.

– Он делал мне больно. Он все время делал мне больно, - сказала она дрожащим голосом.

– Я знаю, - мягко сказала Джен, - но он больше не причинит тебе вреда. Здесь все изменилось. Эшли, ну, в общем, она исчезла… а Мило…

– Мертв? - с надеждой в голосе спросила девушка.

– К сожалению, нет. Но он под замком. И теперь всегда будет так.

– Я не буду в безопасности, пока он не умрет, - сказала девушка, и слезы хлынули из ее глаз.

– Я понимаю твои чувства, - сказала Джен, - но ты действительно в безопасности. Я клянусь тебе.

Она протянула руки девушке, и та после короткого колебания кинулась к ней. Джен обняла ее, чувствуя, как все ее тело сотрясается от рыданий. Потребовалось некоторое время, прежде чем затихли ее всхлипывания.

– Так ты скажешь мне, как тебя зовут? - мягко спросила еще раз Джен.

– Тира.

***

Джен отвинтила болты, отодвинула в сторону тяжелую металлическую дверь и вошла внутрь.

– Привет, Шен, - сказала она.

Шен, который лежал на грязной кровати, немедленно вскочил.

– Повелительница? Не может быть… они сказали, что вы мертвы!

– Ну, не совсем.

Он подошел к ней, при этом его лицо просто светилось восхищением.

– Джен… Повелительница… это вы! Но как?…

– Я расскажу тебе все подробности потом. Что важно, так это то, что ты теперь свободен. Мило и Эшли больше не хозяйничают здесь.

При упоминании имени Мило его лицо исказила жуткая гримаса. До этого момента, несмотря на синяки и разбитые губы, он все еще был тем Шеном, какого она знала многие годы назад, но теперь он превратился в совершенно незнакомого ей человека. Ненависть, вспыхнувшая в его глазах, заставила ее содрогнуться. Трудно было поверить, что перед ней был минервианский мужчина.

– Где Мило? Я должен его убить.

– Успокойся. Тебе придется встать в очередь. Но будь спокоен, он больше никому не причинит зла.

– А где Тира? Что он с ней сделал?

Джен повернулась к дверному проему.

– Теперь можешь войти, - крикнула она.

Тира вошла. Она и Шен некоторое время молча смотрели друг на друга, а потом кинулись друг другу в объятия. Джен с радостью посмотрела на них, а потом тихо вышла из комнаты. Снаружи, в коридоре, она сказала:

– Феба?

Перед ней возникла неулыбчивая "молодая женщина".

– Да?

– Эти двое более или менее в порядке, но потребуется много времени, прежде чем исцелятся их душевные травмы.

– Об этом позаботятся.

Джен подняла брови.

– Да? Интересно как?

– Вам не стоит ломать над этим голову. Спуститесь теперь в контрольный центр.

– Хорошо, - согласилась Джен, - но по дороге я хотела бы зайти к Робину.

– Пожалуйста.

– Большое спасибо.

Они расположились в бывших апартаментах Джен. Джен с облегчением увидела, что Робину стало заметно лучше. Так хорошо он никогда не выглядел за все свое пребывание на Шангри Ла. Вытащить его со станции была, вне всяких сомнений, отличная идея. Она поцеловала его и сказала:

– Я не могу задерживаться. Эта "Снежная Королева" хочет, чтобы я спустилась в контрольный центр. И не спрашивай зачем.

Он поцеловал ее в ответ, чем немало удивил.

– Это же здорово, правда? Все идет по плану, и все теперь в руках Фебы.

– Да уж, это точно, - горько проговорила Джен. Он посмотрел на нее.

– В чем дело?

– Ничего не могу с собой поделать, но я все еще не доверяю ей.

Глава 21

Джен в изумлении смотрела вниз на бескрайние ледяные просторы.

– Она действительно собирается подняться на поверхность?

Феба, которая стояла рядом с ней в контрольном центре, сказала:

– Да. На ней есть некоторые материалы, которые мне понадобятся до того, как мы приступим к выполнению нашей миссии. Нам необходимо собрать большое количество роботов. Кроме того, некоторое оборудование, например, Той, должно быть переделано согласно нашим будущим целям.

Джен посмотрела на нее, восхищаясь тем, какой реальной она выглядела. Она не смогла удержаться и коснулась пальцами руки Фебы. Да, все такая же осязаемая. Феба повернулась к Джен, холодно окинув ее взглядом.

– Зачем вы это сделали?

– Просто я никак не могу поверить, только и всего. Не могу поверить, что ты не настоящая, а лишь плод моего воображения. Что ты существуешь только в моей голове, а не в реальном мире.

– Ваше восприятие "реального мира" тоже формируется в вашей голове. Способ восприятия меня не сильно от этого отличается.

Джен задумалась над ее словами. Она пришла к мнению, что Феба права. Во всяком случае, она должна рассматривать Фебу как реально существующий объект. Потом она вдруг почувствовала, как ее щеки слегка покраснели. Звучало нелепо, но почему-то она находила Фебу достаточно эротичной. А что бы случилось, если?… "Богиня-Мать, - подумала она, - я совсем свихнулась на старости лет! Сексуальные фантазии по поводу компьютерной программы!"

– Началось, - сказала Феба.

Джен опять посмотрела вниз. Сейчас они находились точно над скважиной, которую проплавили во льду при помощи лазеров Мило и Эшли. Пар все еще поднимался, скрывая дно шахты. Джен заметила, как задрожали стенки шахты, и услышала скрежет. Стенки стали обваливаться, а лед вокруг вздулся горой вверх и сразу же начал трескаться и отлетать в стороны с жутким грохотом. Раздвигаемый лед протестующе скрипел и грохотал. Потом Джен увидела верх станции, появляющийся из-подо льда. По мере появления станции лед расступался, и обломки съезжали вниз по ее куполу. Станция продолжала подниматься, пока не стали видны тысячи квадратных метров ее серой металлической поверхности, а потом замерла громадным нарывом на девственно-чистой поверхности льда. Джен знала, что Шангри Ла очень велика, но только в этот момент она поняла, насколько она громадна. При этом видимым был только верхний сегмент станции. Джен была впечатлена. И обеспокоена.

На куполе станции открылся люк, и из него стали появляться роботы. Одновременно с Небесного Ангела начала опускаться грузовая платформа. Феба сказала:

– По моим оценкам, эти приготовления займут двенадцать часов. После этого можно будет начинать.

– Что начинать? - спросила Джен.

– Необходимо собрать образцы флоры и фауны, составляющие Дебри, для того чтобы создать эффективное биологическое оружие против них. В этом вы можете оказать нам неоценимую помощь. Вы знакомы с Дебрями и соберете для меня образцы. Той должна вам помочь в этом, так как время сейчас крайне важно.

Джен пожала плечами.

– Разумеется. Я сделаю все, что смогу.

– Хорошо, теперь вы можете идти, - сказала она, давая понять, что разговор окончен.

Джен задержалась ненадолго, прикидывая, что будет, если она хорошенько пнет Фебу под зад, но в конце концов решила, что разумнее было бы пнуть компьютер. Она вышла из контрольного центра, так и не сделав ни того, ни другого.

По пути к складам, где содержался Мило, она с удивлением отметила, каким живым теперь казался корабль. Он никогда таким не был, когда им управляли Эшли и Карл. Повсюду начинали работать различные механизмы, автоматические лаборатории и мастерские. Благодаря Фебе, Небесный Ангел превращался в гигантский живой организм.

Новое жилище Мило представляло собой голую комнату с откидной койкой и ведром. Мило, лежа на койке, сардонически улыбнулся ей, когда охраняющий его робот-паук пропустил ее внутрь.

– А, пришла хорошенько позлорадствовать, не так ли?

Джен скрестила на груди руки и прислонилась к косяку двери.

– Я пришла не для того, чтобы злорадствовать. Я пришла поговорить с тобой. Хочу, чтобы ты понял, с кем имеешь дело.

Он закинул руки за голову и усмехнулся:

– Я тронут до глубины души.

– Это серьезно. Ты не знаешь, что это за программы, против которых ты сейчас выступаешь. Они могущественны, а особенно эта Феба. Если ты начнешь выкидывать свои обычные фокусы, то она… ну, я не знаю, что она с тобой сделает. Я очень удивлена, что она не уничтожила тебя сразу. Она знает, кто ты такой.

– Благодаря тебе, моя маленькая амазонка.

– Не смей меня так называть! - не сдержалась она.

– Навевает воспоминания, не так ли? - улыбнулся он. - О временах "Властелина Панглота", когда я был твоим защитником? Ты же знаешь, что ты обязана мне жизнью, и поэтому попрошу тебя об одном одолжении. Используй свое влияние на эту фригидную бабу и вытащи меня отсюда.

– Я признаю, Мило, что ты спас мне жизнь, и даже не один раз, но я тебе ничего не должна. Ты изнасиловал меня и бросил беременной тем, что впоследствии оказалось твоим клоном. Тобой, Мило. А в процессе роста ты уничтожил моего сына.

– Я тебе уже говорил, что это случилось не по моей воле.

– Если ты думаешь, что мне от этого легче, то ты ошибаешься. И, насколько я помню, ты не выражал особого протеста, когда Эшли выбрасывала меня и Робина в Дебри.

– Эй, а что я мог поделать? Эшли заправляла всем на корабле. Я должен был следить за каждым своим шагом.

Джен сказала:

– Ну, вот видишь. А теперь я точно в такой же ситуации. Для Фебы я - ничто, всем заправляет только она.

– Ну хорошо, не беспокойся. В таком случае я сам как-нибудь отсюда выберусь. Мне это всегда удавалось. Ты же меня знаешь, Джен, меня нельзя остановить.

– Да ну? Помнится, как-то ты был не только остановлен, но и превратился в настоящую марионетку в руках одного полоумного кибероида…

– Прекрати! - резко сказал он. - Я не хочу об этом слышать.

– Настоящий Мило был гораздо могущественней тебя. Однако и он однажды оступился, и в следующий момент все было кончено. То же самое произошло с тобой. И так было всегда и так всегда будет.

Мило приподнялся на койке, ненависть сверкнула в его глазах.

– Заткнись, или я тебя!…

Он остановился, увидев, как к нему двинулся робот-паук. Мило усмехнулся и лег обратно на койку. Робот вернулся к Джен.

– Ты что-то хотел сказать? - поинтересовалась Джен.

– Да нет, ничего. Но я тебе это припомню.

– О Боже! - воскликнула она, изобразив на лице фальшивый испуг. - Я в ужасе. Но тебе необходимо усвоить еще кое-что. Эти программы на станции - принципиально новые. Все эти годы они эволюционировали. Карл им и в подметки не годится. Я совершенно их не понимаю, но ни на секунду не позволяю себе их недооценивать. И тебе советую поступать так же. Сделав какую-нибудь глупость, ты подвергнешь опасности и меня с Робином, и Шена с Тирой.

Он с любопытством оглядел ее.

– Мне кажется, что ты не очень-то доверяешь своим новым друзьям-соратникам.

– Да. - Она бросила взгляд на робота-паука. Конечно, Феба слышала весь их разговор через него, но то, что сказала сейчас Джен, не было для нее новостью. Джен все это уже говорила и Дэвину. - Я просто не могу проследить их мотивы. Конечно, я понимаю, что их изначальная цель - защита элоев, но их действия явно выходят за рамки их предназначения. Ну каким образом уничтожение Дебрей может послужить обеспечению безопасности элоев? Я беспокоюсь, потому что не понимаю, зачем они это делают.

Мило пожал плечами.

– Есть такая старая поговорка: дареному коню в зубы не смотрят. Ты получаешь то, что хотела - вычищенную планету.

– Но почему только теперь? Они провели сотни лет на станции, няньчась с этими мерзкими элоями, в то время как цивилизация катилась к чертям. Они говорили мне, что это не входит в круг запрограммированных в них интересов. Ничем не можем помочь. Извините. А теперь вдруг решили спасти мир. Здесь что-то не так! Как я уже говорила Робину, я им просто не доверяю.

Мило рассмеялся.

– А что, по-твоему, они задумали? Завоевать мировое господство? Это старый штамп НФ.

– НФ?

Он взмахнул рукой.

– Такое направление в литературе, в основном построенное на так называемых "научных" прогнозах. Большинство историй происходило в будущем… помнишь все эти "развлекалки", которые ты смотрела вместе с принцем Каспаром и его приятелями на "Властелине Панглоте"? Ну вот, всякие штуки в этом роде. В детстве я сходил с ума по фантастике, но сейчас понимаю, что никто из этих чертовых писателей не был прав. Сверхсветовые двигатели, инопланетяне, галактические империи… ха! - Он покачал головой. - Так или иначе, но одной из самых популярных тем был захват мирового господства какой-нибудь умнейшей компьютерной программой. - Он причмокнул языком. - Я помню один фильм на эту тему. Полная ахинея, но тогда мне он очень нравился. Как же он назывался… - Мило прикрыл глаза. - Ах да, "Сияющее утро"… о том, как однажды люди проснулись и обнаружили, что различные компьютерные системы, существующие в мире, объединились в единый сверхинтеллект… да, а главный герой спасает мир, внедряя в сеть супостата компьютерный вирус. Черт, как странно, что я все это помню! Я этот фильм смотрел в 2010, когда мне было только тринадцать…

– Это все, конечно, очень интересно, Мило, но почему ты не допускаешь мысли, что программы не хотят захватить Землю? Я же сказала тебе, что они отличаются от остальных, и они очень развитые.

– Мы опять возвращаемся к мотивам их действий. Какой смысл компьютерной программе завоевывать мир? Она же бестелесна и существует только для выполнения своей изначально запрограммированной цели. И это лежит в основе всех ее действий. Точно так же, как в основе человеческих действий лежат какие-то биологические основы. Как люди, мы просто хотим дышать, есть, пить, трахаться, хотя это и не является столь жизненно необходимым. Наши тела определяют наши действия.

– Ты забыл упомянуть тягу к самовоспроизведению!

– Нет, воспроизведение себе подобных тесно связано с траханьем и инстинктом самосохранения. Я лишь хочу сказать, что все мы - не что иное, как результат действия генетически запрограммированных движущих сил - все, что сделало человечество за тысячи лет своего существования является результатом этих биологических программ. Они определяют наши чувства, они определяют нашу культуру, они определяют наши желания. Они определяют нас. Но у компьютерных программ нет этих движущих сил. Если у них нет инстинкта самосохранения, зачем им покорять мир? Покорение всегда есть акт самозащиты, независимо от того, связано оно с одним-единственным человеком или со всем обществом.

– Но ведь можно же запрограммировать в компьютер инстинкт самосохранения.

– Да, ты можешь проинструктировать компьютер защищать самого себя, но это вовсе не будет тем же самым, что и биологическое стремление к выживанию, отчаянное желание жить, страх смерти, страх перед несуществованием и так далее. Разумеется, компьютерные программы могут с большим успехом изображать человеческие эмоции, но это будет лишь имитация. Мы сделали их по своему образу и подобию, но, по существу, они не имеют с нами ничего общего.

Джен с сомнением в голосе проговорила:

– Дэвин говорил мне почти то же самое. Но я не знаю… Я по-прежнему не понимаю, как помощь всему человечеству согласуется с их изначальным предназначением - защитой элоев. Может быть, когда-нибудь это и станет понятно, но…

Она вздохнула, дотронулась до ребер и скривилась от боли. Ей нужна помощь мед-машины. Место, куда ударил Мило, сильно болело.

– Ну, я, пожалуй, пойду, - сказала она, - тебе что-нибудь нужно?

– Мне много чего нужно, но, как я понимаю, ты имеешь в виду что-нибудь вроде еды или питья?

– Да, я устрою, чтобы тебе что-нибудь передали.

– Ты очень добра. Кстати, к разговору о нуждах, как там моя бывшая подружка?

– Тира? Шен о ней позаботится.

– Он, должно быть, на седьмом небе от счастья, козел.

– Он хочет тебя убить.

– Его трудно за это осуждать.

– Ты определенно превзошел себя с Тирой. Почему? Почему ты так жестоко над ней издевался?

Он пожал плечами.

– Почему? Ну, мы опять возвращаемся к врожденным стремлениям человека.

– Я бы не назвала садизм врожденным стремлением человека.

– Да ну? Ты будешь удивлена.

– Со мной ты никогда так не обращался, хотя, может быть, до этого просто не дошло.

– Ты никогда не была такой, как Тира, Джен. Она по своей природе жертва. Ее невероятная покорность будила во мне садистские наклонности. Ты вела себя по-другому. Ты была дикаркой, но у тебя были храбрость и мужество. Я действительно с самого начала восхищался тобой.

– О, пожалуйста, избавь меня от этого, - простонала она, открывая дверь.

– До свиданья, мама, - сказал Мило, когда она выходила.

Джен замерла и медленно повернулась к нему. Он улыбнулся.

– Извини, просто не смог удержаться.

Глава 22

– Жан-Поль! Жан-Поль!

Жан- Поль с трудом стряхнул с себя остатки глубокого и умиротворенного сна. Кто-то жестоко встряхивал его за плечи. Он открыл глаза и увидел в лучах занимающегося восхода солнца склонившегося над ним Лона Хэддона. Он почувствовал, как рядом с ним заворочалась Эйла, и понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее, иначе Хэддон не ворвался бы таким образом в комнату своей дочери…

Он быстро вскочил, протирая заспанные глаза.

– Что случилось?

– У нас чрезвычайная ситуация, - взволнованно выпалил Хэддон. - Одевайтесь и следуйте за мной…

Эйла уже проснулась.

– Папа, в чем дело?

– Несколько людей Жан-Поля захватили оружейный склад. У них заложники, и они грозятся убить их, если мы не выполним их требования.

– Черт! - выругался Жан-Поль.

– Вы должны с ними поговорить, Жан-Поль, иначе кровопролития не избежать.

– Проклятые идиоты! - воскликнул Жан-Поль, торопливо одеваясь.

– Нас ждет грузовик, - сказал Хэддон и поспешил из комнаты.

– Я поеду с вами! - Эйла выпрыгнула из кровати. Жан-Поль посмотрел на нее, надевая рубашку.

– Я хочу, чтобы ты осталась.

– Нет. Я поеду с вами.

Электрический грузовик помчался через Пальмиру. По дороге Хэддон рассказал им, что случилось.

– Они напали ранним утром. Должно быть, справились с двумя дежурными охранниками. До сих пор не знаем, живы они или нет. Мы узнали об этом, когда пришло время смены охраны. Новая смена подняла тревогу. Из их сообщений мы узнали, что оружейный склад захвачен воинами "Властелина Монткальма" и что у них - заложники, в том числе женщины и дети, которых они расстреляют, если мы не согласимся передать им власть.

– Власть? Вы имеете в виду власть над Пальмирой?

– Ни больше, ни меньше.

Жан- Поль покачал головой и с горечью проговорил:

– Боже, какие же они безумные идиоты. Они ведь просили меня найти способ захватить власть в Пальмире, но я просто не принял тогда их слова всерьез. Я собирался сказать вам об этом, но Эйла заверила меня, что все небесные люди находятся под постоянным наблюдением.

Эйла, которая сидела на коленях Жан-Поля, призналась:

– Это правда, папа. Жан-Поль рассказал мне об этом, а я сказала, чтобы он не беспокоился. Это моя вина.

– Нет! - возразил Хэддон. - Я бы тоже не воспринял их угрозы всерьез. И они действительно были под наблюдением.

– Что еще случилось? - спросил Жан-Поль.

– Пока мы обнаружили тела трех человек, которые должны были наблюдать за ними ночью. Остальные, видимо, среди заложников. Заложники в основном из семей, в которых проживали ваши люди, для того чтобы слиться с нашим обществом.

– О дьявол! - пробормотал Жан-Поль. Он был потрясен, и ему было стыдно. - Сколько моих людей вовлечено в это?

– Мы еще не уверены, но как минимум дюжина. Ими руководит, во всяком случае, ведет все переговоры, человек по имени Филип. Вы его знаете?

– Да, знаю. Он был среди тех воинов, которые предлагали мне возглавить бунт.

– Вы думаете, что сумеете вразумить его?

– Мне это не удалось тогда, но я должен попробовать еще раз. Это самое меньшее, что я могу сделать.

***

Оружейный склад находился на окраине города и стоял поодаль от остальных зданий. Он представлял собой строение с плоской крышей без окон. Спереди была единственная дверь. Несколько пальм вокруг оживляли его суровый вид. На некотором расстоянии стояли несколько автомобилей - легковых и грузовых, - образуя импровизированную баррикаду. Люди с винтовками прятались за ней, наблюдая за складом. Хэддон остановил грузовик поодаль и, выругавшись, сказал:

– Ну конечно, только его нам и не хватало. Джелкер Банкс.

Жан- Поль увидел широкоплечего мужчину с рыжими волосами и бородой, с винтовкой в руках, приближающегося к ним. С ним еще двое людей, также с винтовками. Жан-Поль вспомнил, что встречал их на пляже. Старшего, насколько он помнил, звали Брон.

– Отличная работа, Хэддон! - загрохотал рыжебородый. - Ты поймал их предводителя!

– Он не их предводитель! - громко сказал Хэддон, вылезая из грузовика. - И ты это знаешь, Джелкер!

Жан- Поль и Эйла спустились с другой стороны грузовика. Хэддон и Банкс стояли сверля друг друга глазами.

– Я этого не знаю, Лон Хэддон! Он сам признался, что был повелителем того Небесного Властелина!

– Все это в прошлом! Теперь он один из нас!

– Ха! Он мог провести тебя и твою туповатую дочку, но ему не провести нас! И когда мы выметем отсюда всех небесных пиратов, он встанет к стенке вместе с остальными.

Крепко схватив Жан-Поля за руку, Эйла прокричала:

– Только попробуй поставить его к стенке, тогда тебе придется пристрелить и меня!

– Ну что ж, я не против, - рассмеялся Брон.

– Да послушайте же, я хочу вам помочь! - воскликнул Жан-Поль. - Я хочу попытаться убедить их сдаться.

Джелкер Банкс повернулся к нему. Его ярко-голубые глаза, казалось, сверлили Жан-Поля. Он сказал:

– Разве? А мне кажется, что ты собираешься присоединиться к ним.

– Да будь же благоразумен, Джелкер, - сказал Хэддон. - Если бы это было частью плана Жан-Поля, то он уже давно был бы с ними. Он нужен нам, Джелкер! Если ему не удастся убедить небесных людей сдаться, то прольется кровь. В оружейный склад есть только один вход, и мы потеряем много людей, пытаясь прорваться сквозь него. - К ним присоединился еще один человек. Жан-Поль узнал Лиля Вивера, главу правящего секстета Пальмиры. Вивер тоже сжимал в руках винтовку. Он с некоторым облегчением посмотрел на Жан-Поля и спросил Хэддона:

– Ну как, он поговорит с ними?

– Да! - ответил Хэддон. - Но вот Джелкер запрещает это.

Вивер взглянул на Джелкера Банкса.

– Уже нет. Теперь не запрещает.

Джелкер бросил на него яростный взгляд, а потом пожал плечами и сказал:

– Да ладно. Пусть идет и говорит с ними, но он все время будет на прицеле моей винтовки. Пусть только попробует присоединиться к своим дружкам, я отправлю его на тот свет.

Вивер повернулся к Жан-Полю.

– Постарайтесь не обращать на его слова внимания. Мы все так поступаем. Думаете, вы сумеете убедить их сдаться?

– Я уже сказал Лону, не знаю. Я не очень хорошо с ними знаком. Но обещаю сделать все, что в моих силах.

– Прекрасно. Сейчас вам достанут белый флаг.

Он повернулся, чтобы уйти, но Жан-Поль остановил его.

– Подождите. Если уж мне придется с ними торговаться, то нужно иметь хоть что-то для этого. Что с ними будет, если они сдадутся?

– Их поставят к стенке и расстреляют, - громко заявил Джелкер Банкс.

– Заткнись! - с отвращением сказал Вивер. Он поскреб рукой щеку, а потом сказал: - Они уже убили нескольких человек. И они предали наше гостеприимство. Мы не можем принять их обратно в наше сообщество. Им будет предоставлен шанс выжить там, снаружи - в Дебрях. Мы дадим им оружие и припасы. У них будет шанс. Но если они не сдадутся, то будет так, как сказал Джелкер, - они будут казнены.

Жан- Поль кивнул. У Вивера не было другого выхода. В соответствии с обстоятельствами это было честное решение. На месте Вивера он сделал бы то же самое.

Через несколько минут Жан-Поль, сжимая в руке метлу с привязанной к ней белой наволочкой, вышел из-за баррикады и направился к темному входу в склад. Он ощущал на губах крепкий и беспокойный поцелуй Эйлы. Также он ощущал ствол винтовки Джелкера, нацеленный ему точно в позвоночник. И одному Господу было известно, сколько стволов было направлено на него из полумрака оружейного склада.

Метрах в пятнадцати от входа он остановился, помахал наволочкой и прокричал:

– Филип! Это я Жан-Поль! Нам нужно поговорить.

Ответа не последовало. Перед собой он видел только темноту дверного проема. Наверняка у них там сооружена какая-то баррикада.

– Филип! - крикнул он еще раз.

– Что тебе нужно, предатель? - последовал ответ, застав Жан-Поля врасплох.

– Филип? Это ты?

– Ага, это я. Теперь я предводитель, а ты предатель.

– Филип, это же безумие! Вам это не сойдет с рук! Вы должны сдаться, могут погибнуть люди.

– Мы не сдадимся. Не все из нас предатели, как ты, Жан-Поль.

– Послушай, если вы добровольно сдадитесь, то сохраните свои жизни. Правитель Пальмиры обещал дать вам возможность уйти с миром в случае капитуляции.

– Уйти куда?

Жан- Поль облизал внезапно пересохшие губы.

– Из Пальмиры.

Филип рассмеялся.

– То есть на верную смерть.

– Вам дадут оружие… припасы. У вас будет шанс. Сейчас у вас его нет.

– Не пойдет, Жан-Поль. Наш ультиматум остается в силе. Иди и скажи об этом правителю. Если к полудню мы не получим того, что хотим, то начнем убивать заложников.

– Филип, будь благоразумен! Они никогда не отдадут Пальмиру вам или кому бы то ни было другому, с заложниками или без них! Вы не можете победить! Если вы не сдадитесь, то к вечеру вас убьют.

– Мы прихватим с собой многих из них. Весь склад заминирован, и если они прорвутся, то все здесь взлетит на воздух вместе со здоровенным куском самой Пальмиры, если прикинуть количество взрывчатки, которое здесь хранят.

Жан- Поль неожиданно вышел из себя.

– Боже мой! Какой же ты тупица, тупой ублюдок!… - Он сделал шаг к входу в склад. - У тебя было все, а теперь ты все это…

Он не закончил, так как кто-то ударил его по спине чем-то, очень напоминающим молот, сбил с ног и швырнул куда-то вперед. Он рухнул на спину, и последнее, что он увидел, было небо, чуть тронутое зажигающимися красками рассвета. А потом пришла темнота.

***

– Вы самый странный священник, какого я когда-либо встречал, - сказал капитан Вьюшинков Мило, наливая ему стакан водки.

– Как я вам уже говорил, я не совсем священник, - ответил Мило, с благодарностью принимая выпивку.

– Ну, вы могли бы это и повторить, - улыбнулся Вьюшинков, наполняя свой стакан.

– Да нет, я имел в виду, что… что… - Мило с удовольствием отметил, что пьян, - что я просто член нашего христианского ордена, но еще не был посвящен в сан.

– Вы определенно отличаетесь от вашего спутника.

– А? Да, он-то священник. Настоящий, самый настоящий, - сказал Мило и хихикнул. Ого, уж слишком я напился, сказал он про себя и подрегулировал свой метаболизм так, чтобы ликвидировался избыток алкоголя, и очень скоро он буквально вспотел чистым спиртом. Сегодня вечером ему нужно быть в форме.

Они сидели за столом в комнате Вьюшинкова. Только что прикончили изрядное количество весьма недурного борща. Подобного блюда Мило не пробовал уже многие годы. Качество еды на Караганде свидетельствовало о том, что система регенерации органических отходов здесь работала существенно лучше, чем на Бельведере. Еду подавала улыбающаяся женщина, которую Мило сначала принял за жену Вьюшинкова, но с облегчением узнал, что это служанка. Было бы очень неприятно, если бы тот был женат. Точнее, счастливо женат. Чем меньше он связан, тем лучше.

Пора переходить к делу. Мило осушил свой стакан и, хитро прищурившись, посмотрел на Вьюшинкова:

– Вы понимаете, в каком завидном положении вы окажетесь, когда захватите это земное поселение?

Вьюшинков нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

– Вы будете его правителем. И все его природные богатства будут вашими… богатства, в которых так нуждается Караганда и остальные станции. Так же вы будете владельцем единственного космического корабля, который способен летать между Землей и орбитальными станциями. Во всяком случае, на какое-то время. Он так же является и мощнейшим боевым кораблем во всей Солнечной системе. Я это понял после его осмотра.

– Да, мы сняли практически все лазеры и другое лучевое оружие со всех шаттлов и с самой станции и установили их на "Кристине"… - сказал Вьюшинков и сделал глубокий глоток из своего стакана. - Но я не понимаю вас.

– Я повторяю, вы будете в уникальном положении. В положении, в котором вы сможете диктовать условия…

Вьюшинков нахмурился еще больше.

– Уж не предлагаете ли вы мне нарушить клятву, данную правительству Караганды?

– Возможно.

Вьюшинков грохнул своим стаканом о стол.

– Я верный карагандинец! - гневно заявил он.

– Конечно, конечно. И, разумеется, вы не оставите свою станцию без того, что ей нужно на Земле. Но всему есть своя цена.

Вьюшинков покачал головой.

– Нет. Об этом не может быть и речи.

Мило вздохнул.

– Я восхищаюсь вами, капитан Вьюшинков. Вам выпал шанс получить огромную власть в свои руки, не говоря уже о несметных богатствах. Но это не поколебало ваших представлений о верности и долге. Как редки такие люди, как вы, - он поднял свой стакан, - я пью за вас.

Через час Мило вернулся в свою каюту. Он оставил Вьюшинкова совершенно пьяным. И, к своему удовольствию, он заронил в него семя, которое скоро пустит корни. Ты будешь моим, подумал Мило с удовлетворением.

Глава 23

Эйла стряхнула тревожную дремоту, услышав стон Жан-Поля. Она наклонилась к нему в надежде, что он пришел в себя.

– Жан-Поль! Ты меня слышишь? Это я, Эйла.

Его веки вздрогнули, но глаз он не открыл. Она с огорчением поняла, что он все еще без сознания. Эйла вздохнула, прикоснулась к его горячему лбу рукой и вернулась на стул около кровати. Эйла ужасно устала, и у нее сильно болела голова. Она сидела около кровати Жан-Поля с того времени, когда его вынесли из операционной. Это было в три часа дня, а сейчас уже минула полночь. Но она не собиралась уходить.

Сразу после операции хирург Стивен Алдейн, близкий друг ее отца, которого она знала с детства, сообщил ей ту нерадостную новость, о которой она и сама могла догадаться.

– Мне очень жаль, Эйла, - сказал он, - я сделал все, что мог, но его шансы все равно очень малы. Даже если он выживет, то будет парализован на всю оставшуюся жизнь. Пуля попала в позвоночник.

– Он не умрет, - с силой проговорила она сквозь хлынувшие слезы. - Я не позволю ему умереть, Стивен, никогда!

Позже, когда она сидела подле Жан-Поля в реанимации, к ней подошел отец и обнял ее за плечи.

– Мне очень жаль, Эйла.

– Он не умрет, - как завороженная, повторила она.

– Я тоже надеюсь, что нет, но я говорил со Стивеном. У него не очень хорошее состояние, дорогая. Совсем. И… с учетом того, каким он станет, если выживет, то, может быть, для него было бы лучше, если…

Она резко повернулась к отцу:

– Нет! Не лучше! Не смей так говорить!

– Извини, - быстро сказал он и обнял ее. После некоторой паузы он сказал: - Послушай, может быть, космонавты сумеют ему помочь. Их достижения в медицине, несомненно, более существенны. Мы здесь потеряли столько знаний…

– Опять ты со своими чертовыми космонавтами! Ты думаешь, что они решат все на свете проблемы! Я уже сыта всем этим по горло! - Как только у нее вырвались эти слова, Эйла пожалела о них. Она повернулась и, посмотрев отцу в глаза, увидела в них боль. - Папа, я…

– Не извиняйся. Я знаю, что становлюсь одержимым этими космонавтами. Но в данном случае я действительно так думаю. Они могут помочь Жан-Полю.

– Да, наверное, - с сомнением в голосе сказала она, но эти слова зажгли в ней крохотную искорку надежды.

Отец скоро ушел, и с тех пор она сидела одна, если не считать нескольких визитов Стивена и медсестер.

Она не могла забыть это жуткое утро. Выстрелила винтовка Джелкера Банкса, и Жан-Поль упал у входа в оружейный склад. Поначалу она не связала между собой два эти события. Она, не понимая, что происходит, смотрела на дергающееся в судорогах тело Жан-Поля. Рядом Лиль Вивер кричал на Джелкера Банкса. Как будто издалека она услышала голос Банкса:

– Этот ублюдок собирался присоединиться к ним. Я так и знал, что он это сделает.

Тогда Эйла закричала: "Жан-Поль!" - и кинулась к нему между двумя грузовиками баррикады. Отец пытался помешать ей, но она резко вырвалась из его рук и побежала дальше.

Она упала на колени около него, подняла его голову, поцеловала лицо. Его глаза все еще были открыты, но ничего не видели.

– Жан-Поль! - позвала она, но он не ответил.

Она осторожно опустила его голову на траву и коснулась шеи. К ее облегчению, пульс прощупывался.

– Мы этого не делали! - воскликнул кто-то. - Это не мы его пристрелили!

Она с удивлением посмотрела вверх. Голос раздавался из оружейного склада. Она совершенно забыла о взбунтовавшихся небесных людях.

– Я знаю, что это не вы, - ответила Эйла. - Я знаю, кто это сделал.

Она услышала какой-то звук у себя за спиной и обернулась. Ее отец бежал к ней, подняв руки над головой. Его лицо было бледным. Он встал на колени с другого бока Жан-Поля, все еще держа руки поднятыми вверх.

– Как он? - спросил отец, с беспокойством взглянув в сторону склада.

– Мне кажется, плох, - прерывающимся голосом ответила она. - Очень плох. - Трава вокруг Жан-Поля обагрилась кровью. - Я убью Джелкера Банкса.

– Лиль арестовал его, и его сыновей тоже.

– Все равно убью. - Она умоляюще посмотрела на отца и воскликнула: - Папа, что же мне делать?!

– Ну, сначала его надо отвезти в больницу.

Он медленно поднялся на ноги и повернулся к складу.

– Мы собираемся унести его отсюда. Будут возражения?

Эйла услышала какое-то перешептывание внутри склада, а потом кто-то ответил:

– Никаких возражений. Забирайте его. Но без фокусов.

Отец Эйлы взял Жан-Поля за плечи.

– Возьми за ноги, - сказал он Эйле, - справишься?

– Конечно.

Эйла подхватила его под колени, и они подняли раненого. Жан-Поль лишь издал горловой булькающий звук. Он был очень тяжел, но Эйла подняла бы его, даже будь он в два раза тяжелее. От вида огромной лужи крови под ним ей захотелось кричать.

Они донесли его до машины и положили на мешковину в кузов своего грузовичка. Кто-то достал одеяло, и Эйла укрыла Жан-Поля. Она все время оставалась с ним в кузове, пока отец вел машину до больницы, стараясь выжать из нее все, на что она была способна. Эйла прижалась к Жан-Полю, стараясь, чтобы его поменьше кидало на неровной дороге. В конце концов они добрались до больницы, и раненым занялся Стивен со своими помощниками. Мешковина была вся пропитана кровью, когда они подняли с нее Жан-Поля…

Потом она узнала, что бунтовщики через час после случившегося отпустили заложников и сдались. Она не знала, заставило ли их принять такое решение ранение Жан-Поля на пороге оружейного склада. Может быть, так оно и было, но ее это мало интересовало.

***

Той обрушилась сверху на стаю Хаццини, поднявшуюся со своих "гнезд" ей навстречу. Стая была плотной, а Той летела с такой большой скоростью, что постоянные столкновения между Хаццини и Той были неизбежны. Скоро сотни этих тварей начали сыпаться с неба с расплющенными телами или поломанными крыльями. Падая, некоторые яростно вопили, но большинство были мертвы.

Внутри Той ощущались лишь слабые толчки от столкновений.

– Получаешь удовольствие, ведь так?

– Что? - Все внимание Джен было приковано к мониторам.

– Я сказал, что ты получаешь от этого удовольствие. Видела бы ты сейчас себя. Я никогда не знал за тобой таких садистских наклонностей.

Она посмотрела на Робина. Тот с интересом разглядывал ее.

– Да, мне это нравится, - согласилась она. - Я ненавижу этих существ. Когда-то я говорила тебе почему. Они - это просто полученные с помощью генной инженерии машины-убийцы с незначительным интеллектом, но очень хитрые.

– О, я тебя вовсе не осуждаю. Я примерно тем же способом расправлялся с кальмарами вокруг Шангри Ла. Я находил некоторое веселье в этом убийстве. Но потом, правда, я всегда чувствовал… ну, какую-то грязь на себе.

– Ну, если так случится со мной, то ты можешь хорошенько вымыть меня, когда мы вернемся на Небесного Ангела. - Она улыбнулась, а потом приказала Той сделать еще один пролет сквозь стаю.

Пролетев сквозь стаю четыре раза, Той спустилась вниз к "гнездам", которые, как и все "гнезда" Хаццини, напоминали сюрреалистический вариант Пизанской башни (она таки упала в 2000 году). Той выпустила по "гнездам" серию ракет, и куски их взметнулись в воздух. После этого все сооружение стало разваливаться. Той отлетела на безопасное расстояние, а башня продолжала рушиться уровень за уровнем. Джен жадно смотрела на это, пока туча пыли не закрыла обзор. Потом она удовлетворенно кивнула.

– Да, мне это понравилось.

– Рад за тебя, но, по-моему, мы просто теряем время, - сказал Робин. - Мы должны собрать образцы и доставить их на Небесного Ангела. Когда Феба закончит свою работу, Хаццини все равно обречены.

– Знаю, знаю… это было просто потакание моим маленьким капризам, так? - Она протянула руку и похлопала его по колену.

Хаццини продолжали кружить вокруг зависшей в воздухе Той, пытаясь разодрать оболочку ее корпуса своими длинными когтями. Джен посмотрела на передний монитор и с содроганием увидела совсем близко одну из тварей. Она слишком хорошо помнила едва не оказавшуюся смертельной встречу с Хаццини на борту "Властелина Панглота". Она отдала Той несколько быстрых команд, и моментально Хаццини схватила гибкая рука, выпущенная аппаратом. Копьеподобный зонд пробил броню на груди животного.

– Биообразец взят, - сообщила Той, и зонд втянулся обратно в корпус.

Хаццини продолжал бить крыльями, не понимая, что он уже мертв. Руки, которые были одним из новшеств, приобретенных Той, отпустили его. Он пролетел некоторое время по какой-то безумной траектории, а потом стал падать.

– И это мне тоже понравилось, - сказала Джен Робину.

– Могу себе представить. Что теперь?

– Ну, я думаю собрать еще несколько образцов плесени из Дебрей и вернуться на Небесного Ангела. - Потом Джен спросила Той: - Где точно мы находимся?

– На среднем Западе Североамериканского континента.

– А поточнее, пожалуйста?

– Мои данные сильно устарели. Я могу сказать, как эта местность называлась раньше.

– Ну!

– Когда еще существовали Соединенные Штаты Америки, она называлась штатом Айова. После раскола Федерации в 2071 году он стал частью феминистской сверхдержавы Минерва.

Это заставило Джен вздрогнуть.

– Минерва? Не может быть!

Она уставилась на мониторы. Ландшафт, над которым они пролетали, был ей совершенно незнаком.

– Не может быть, - пробормотала она.

– В соответствии с моими записями, здесь была Минерва, - настаивала Той.

Джен хотела было запротестовать, но потом вспомнила, что Минерва, в которой она выросла, была лишь небольшой частью некогда огромной сверхдержавы. Она возбужденно приказала Той:

– Прочесать территорию.

– Хорошо.

Робин спросил:

– Что ты пытаешься сделать?

– Найти мой дом.

– Разве у нас есть на это время? Мы и так отстаем от графика.

– Мне плевать, - резко ответила Джен, напряженно вглядываясь в экран монитора.

За полчаса они пролетели над тремя маленькими поселениями - одно было уже полностью захвачено Дебрями, - и каждый раз люди выбегали из своих ветхих домов, в изумлении показывая на летательный аппарат, который при всем при том не был Небесным Властелином, но Джен они не интересовали. В конце концов, она крикнула: "Стой", и Той повиновалась.

Да, та самая горная гряда… даже с высоты Джен сумела ее узнать.

– В каком направлении мы сейчас движемся? - нетерпеливо спросила она.

– На восток.

– Тогда он должен быть где-то около тридцати километров к востоку от той горной гряды.

Той медленно перелетела горы, постепенно снижаясь.

– Богиня-Мать, это здесь, все сходится… но где же город? Где Минерва?

– Ты же рассказывала, что его разбомбил Небесный Властелин.

– Да, но несколько зданий поменьше остались целы. - Она наморщила лоб. - Правда, когда я улетала, в городе начинался пожар. Может быть, остальные дома сгорели? - Она посмотрела на монитор и покачала головой. - Мы сейчас пролетаем над тем, что когда-то было фермами… теперь здесь царят Дебри.

– Смотри, там впереди что-то есть, - сказал Робин.

Джен увидела огромные очертания строений, покрытые плесенью Дебрей. У нее перехватило дыхание. Все их усилия на протяжении стольких лет оказались напрасными. В конце концов, Дебри победили. Теперь Той летела над покрытым плесенью городом. Джен приказала остановиться и приземлиться.

– Мы сейчас как раз над городской площадью, - сказала она Робину.

Той мягко опустилась на землю. Джен взяла небольшие лучевые пистолеты, которыми снабдила их Феба, передала один Робину, а другой пристегнула к поясу. Потом приказала Той открыть люк. Перед тем как вылезти наружу, Джен сказала Робину:

– Будь очень осторожен. Ты еще никогда не был в Дебрях… ну, то есть, ты был, но ничего не помнишь - Дебри очень опасны.

– Когда ты перестанешь обращаться со мной как с ребенком?

У Джен был на это ответ, но она не хотела быть столь жестокой по отношению к Робину. Она вылезла из Той. Сразу же в нос ударила знакомая вонь плесени. Было очень жарко - на небе ни облачка. Джен поняла, что в этой части континента сейчас около полудня. Стараясь сориентироваться, она огляделась. Под ковром плесени, сплошь покрывшей здания вокруг площади, узнать их было крайне трудно.

– Итак, это и есть Минерва? - спросил Робин.

– Раньше она была другой, - отрезала Джен.

– Я знаю. Я и не думал шутить.

– Извини.

Она направилась к ближайшим зданиям. Сама площадь была чистой от растительности, за исключением кучки двухметровых поганок и нескольких огромных шарообразных грибов. В одном из углов площади росло гигантское дерево, вид которого пробудил у Джен какие-то неясные подозрения. Она не помнила здесь этого дерева, и сомнительно, чтобы оно смогло вырасти до таких размеров за то время, пока она отсутствовала. Другая странная вещь, связанная с этим деревом, заключалась в том, что на нем не было плесени. Поэтому Джен забеспокоилась, когда Робин вдруг направился к нему.

– Куда это ты?

– Отлить, - ответил он. - Ну как, счастлива, что узнала?

– Чрезвычайно, - раздраженно ответила Джен и уже повернулась, чтобы пройти подальше, как вдруг у нее екнуло сердце. Она что-то должна была помнить о некоторых деревьях… Богиня-Мать! Она резко обернулась, выхватив из-за пояса оружие.

– Робин! - крикнула она изо всех сил. Но было уже поздно.

Глава 24

– Умчимся с тобою в небесную синь… - громко распевал Мило, входя в каюту.

Отец Шоу сидел за маленьким столом, читая свою паршивую Библию, - последнее время он все чаще этим занимался, - и затравленно посмотрел на громогласное появление Мило. Он неважно выглядел в эти дни. Потерял пару килограммов веса и казался крайне изможденным. Плохо спал, так как боялся, что Мило убьет его во сне. Мило уже решил, что так и сделает, но все оттягивал этот приятный момент.

Мило растянулся на своей койке и весело сообщил:

– Чемоданы собраны и все готово для большого путешествия? Через несколько часов мы уже будем в пути.

Отец Шоу облизал пересохшие губы и спросил:

– Когда вы собираетесь это сделать?

Изобразив на своем лице непонимание, Мило удивленно переспросил:

– Что сделать, дорогой Отец?

Отец Шоу опять облизал губы.

– Убить меня.

Мило поднял брови.

– Убить вас? Господи, помилуй, вы опять принялись за свое? Вы же все еще живы и здоровы, ведь так? У вас определенно развивается паранойя.

Священник некоторое время молча разглядывал его, а потом сказал:

– Вам все это не сойдет с рук. Бог покарает вас!

– Вы действительно так думаете? С какой это стати ваш Бог, которому вы так поклоняетесь, создатель всей Вселенной, должен беспокоиться о вас? Одна из причин, почему мне так отвратительны все эти ваши набожные разговоры, это ваш чертов эгоизм! Вы все время говорите так, как будто Бог когда-то был вашим соседом по комнате.

– Богохульство только усугубляет ваше преступление, - сказал ему, заикаясь, отец Шоу.

– Ну разумеется. Кстати, вы должны быть готовы к встрече с нашей родной планетой.

Только подумайте о том, какой урожай несчастных маленьких душ вы сумеете собрать для Господа и Спасения.

– Все земные жители прокляты, так же как и вы.

– Ну, это не самая правильная толка зрения для священника. Ведь вы отправились в эту экспедицию именно для того, чтобы принести на Землю слово Божье.

– Я отправился в эту экспедицию из-за вас! - сказал отец Шоу, повышая голос. - Теперь я понимаю. Вы все спланировали. Это вы предложили отцу Мессию послать на Землю наших представителей, но лишь для того, чтобы дать возможность попасть туда вам. Мне здесь быть незачем! Абсолютно!

Мило встал с кровати, подошел и легонько похлопал отца Шоу по макушке. Тот моргнул.

– Совсем наоборот. Вы очень мне нужны, Святой Отец, на некоторое время.

Отец Шоу посмотрел на него снизу вверх.

– Пожалуйста, позвольте мне остаться здесь, - шепотом попросил он. - Я не хочу лететь на Землю. Я не хочу лететь с вами. Отпустите меня обратно на Бельведер. Я обещаю, что никому не скажу о вас. Я клянусь Богом.

Мило неодобрительно нахмурился.

– Осторожно, - предупредил он. - Не рискуйте своей бессмертной душой, давая клятву, которую не сможете сдержать.

– Но я клянусь! - закричал отец Шоу. - Я ничего никому не скажу. Только, прошу вас, отпустите меня!

– Ну хорошо.

У отца Шоу отвалилась челюсть, так что Мило увидел остатки пищи на его нижних зубах. Определенно он перестал заботиться о личной гигиене.

– Правда? - прошептал отец Шоу.

– Конечно, правда. Вы можете возвращаться на Бельведер. Вы уже справились со своей задачей.

Отец Шоу схватил его руку и, к удивлению Мило, принялся ее пылко целовать. Потом воскликнул:

– Благодарю вас! Благодарю вас! Благодарю вас!…

Это продолжалось бы без конца, но Мило похлопал отца Шоу по плечу.

– Отец Шоу.

Священник опять посмотрел на него снизу вверх, его глаза сверкали от слез.

– Да?

– Я пошутил, - сказал Мило и подмигнул ему. - Я и не думал отсылать вас обратно на этот старый скучный Бельведер. Вы отправитесь со мной на Землю. И у нас еще будет чертовски много времени для общения.

Мило с интересом понаблюдал, как изнутри рушатся облегчение и радость на лице отца Шоу. Потом священник закрыл лицо руками, опустил голову на стол и разрыдался. Мило вернулся на свою койку, распевая:

– Умчимся с тобою в небесную синь…

***

То, как она выкрикнула его имя, спасло ему жизнь. Этот вопль остановил бы на ходу и гигантскую рептилию. Робин замер как раз в тот момент, когда дерево выкинуло ему навстречу длинное щупальце, которое со свистом рассекло воздух как раз там, где должен был бы находиться Робин, конец хлыстообразного щупальца не долетел до него нескольких футов. Он не видел этого, так как повернулся на крик Джен, но услышал свист около своего уха и резко обернулся к дереву, увидев, как оно втягивает в себя щупальце.

Выхватив пистолет, Джен кричала:

– Назад, назад!

Он отскочил назад. Джен прицелилась и выстрелила по стволу дерева. Луч прожег кору, и дерево вздрогнуло. Два щупальца метнулись к Робину, но он был уже слишком далеко от дерева и продолжал пятиться. В конце концов он выхватил пистолет… и тоже выстрелил. Дерево задергалось еще яростнее. Его щупальца беспорядочно хлестали воздух.

– Продолжай стрелять! - крикнула Джен, подходя ближе.

Потом она увидела, как вспучилась земля вокруг дерева. В ней появились трещины, и ствол задвигался. Богиня-Мать! - подумала она в ужасе, когда поняла, что происходит: дерево пыталось вырвать себя с корнем!

Ствол дерева задымился, а Джен с Робином продолжали утюжить его лучами. Из него показались шипы, на которые дерево насаживало свои жертвы. Из почвы начали вырываться корни. Но их и корнями-то назвать было нельзя… скорее огромные, мускулистые конечности, заканчивающиеся кистью, или стопой, с тремя гигантскими когтями. Сначала дерево выкинуло в сторону одну из этих конечностей, потом другую и опять углубило их в почву. Тварь пыталась убежать от людей. Джен направила свой пистолет на один из этих "корней" и отсекла его. Дерево, как бы протестуя, встряхнуло кроной. В воздухе продолжали свистеть щупальца. Неожиданно раздался громкий хруст, и дерево стало клониться в сторону Джен и Робина.

– Бежим! - закричала она, но на этот раз ее предупреждение Робину не понадобилось. Он сам увидел приближающуюся опасность и бросился бежать как сумасшедший.

Воздух наполнился жутким свистом, а земля содрогнулась, когда дерево рухнуло. Джен остановилась и обернулась. Крона дерева лежала между ней и Робином. Тот тоже остановился. Листья все еще шевелились, а щупальца продолжали хлестать все вокруг, но сила их уже убывала.

– Продолжай стрелять, - крикнула она Робину и сама выстрелила по кроне дерева.

Когда рухнувшее, дерево перестало дергаться, Робин устало подошел к Джен.

– Что это еще за чертовщина? - спросил он, морща нос от едкого запаха, стоящего в воздухе.

– Дерево-плеть, - прокашлявшись, сказала Джен. - Но я никогда не видела их таких размеров. И никогда не видела, чтобы оно вырывало себя из земли и пыталось уйти прочь.

– Дерево-плеть? А что это такое?

– Просто еще одна штучка, доставшаяся нам в наследство от Генных войн. Гибрид растения и животного. Наверное, скорее животное, чем растение. Оно маскируется под другие виды деревьев и, когда животное или человек подходит достаточно близко, хватает его щупальцами, насаживает на колючки на своем стволе, а потом постепенно впитывает кровь и влагу из его тела, пока от несчастного не останется одна шелуха. Ее оно выбрасывает подальше, чтобы не спугнуть новую жертву. Тебе сильно повезло, что ты не испытал всего на собственной шкуре.

– Верю, - сказал он и вытер со лба пот, смешанный с сажей. - Если бы ты не закричала…

– Я заметила какое-то движение. Я и подумать не могла, что это дерево-плеть. Как я уже сказала, никогда не видела таких здоровенных.

– Новая порода? Мутация?

– Наверно. Их было довольно много вокруг Минервы, но никто никогда не видел, чтобы эти чертовы твари ходили. - Она убрала свой пистолет. - Мы должны взять с него образец, но придется немного подождать. Я не хочу приближаться к нему, пока не буду уверена, что оно сдохло.

– Согласен.

Они подошли к краю площади, и Джен огляделась вокруг. Через некоторое время она улыбнулась.

– Кажется, начинаю припоминать. Мы сейчас на северной стороне площади. - Она показала на покрытые плесенью руины огромного здания за ними. - Это, должно быть, Ратуша. Я помню, что в нее было прямое попадание. - Она повернулась обратно к площади. - А там… - она показала на множество рытвин на земле, - там был помост… на котором старейшины, и моя мать в их числе, ожидали, чтобы официально поприветствовать "Властелина Панглота", когда тот прилетел за данью. Сюда тоже было прямое попадание. Больше я свою мать никогда не видела…

Ее голос дрогнул. Робин привлек ее к себе.

– Не думай о том, что причиняет тебе такую боль.

Она прижалась к нему.

– Нет, я должна думать об этом. Во имя памяти моей матери. И остальных. Эльзы, Анны, Саймона… даже Марты.

– Марты?

Губы Джен тронула улыбка.

– Марта - это шимпанзе.

– Член семьи или просто близкий друг?

К своему удивлению, она рассмеялась.

– Скорее работница, - сказала она, с некоторым чувством вины вспомнив, как часто Марта раздражала ее. - Богиня-Мать, как давно, кажется, это было… - Она отстранилась от него, снова оглядела площадь и указала на другую сторону.

– А вот это таверна, вернее, все, что от нее осталось. Я была на крыше… в тот день, когда все произошло. После того как мы выпустили свои ракеты по "Властелину Панглоту", он начал бомбить город. Я увидела, как бомба попала в крышу таверны, а потом я полетела на землю… - Она показала в сторону. - Пустое место вон там… это был собор Богини-Матери. Он был деревянный… из священного дерева… поэтому, наверное, сгорел дотла.

Она вздохнула, взяла Робина под руку и повела его по площади. Ей стало жутко от этой мертвенной тишины. Плесень, покрывшая руины города, приглушала шаги. Не было ни птиц, ни насекомых.

– Куда мы идем?

– Просто совершаем небольшое паломничество перед тем, как возьмем образцы и улетим.

К удивлению Джен, ее дом уцелел и оказался практически нетронутым, скрытый ковром плесени, в то время как остальные строения вокруг были разрушены. С помощью пистолета она прожгла в "ковре" путь к входной двери, при этом им пришлось зажимать носы от нестерпимой вони горящей плесени. Прогнившая деревянная дверь разлетелась от первого же удара. Джен осторожно вошла внутрь.

– Будь осторожна, - сказал Робин, следуя за ней. - Все это может в любую секунду обрушиться на нас.

– Знаю. А почему бы тебе не подождать снаружи? Я быстро.

– Нет, я пойду с тобой.

– Спасибо!

Медленно они проходили из комнаты в комнату. Гостиная, комната ее матери, ее собственная комната… кухня.

В то утро, когда прилетел "Властелин Панглот", она спорила со своей матерью, Мелиссой, после того, как та дала Джен небольшую бомбу и сказала, чтобы она сдалась Небесным воинам в случае, если атака минервианцев на "Властелина Панглота" провалится.

"Ты мне больше не мать", - заявила она в конце концов Мелиссе, и та в ответ дала ей пощечину.

Это были последние слова, которыми они обменялись с матерью. И теперь в этой сырой комнате с инкрустированной плесенью мебелью она с грустью проговорила:

– Мелисса… мама… прости меня…

***

Джен забралась в Той, чтобы достать инструменты для сбора образцов. Она с удивлением услышала, что Робин полез следом. Она повернулась к нему, когда он пробирался сквозь внутренний люк.

– Что ты делаешь? Я сейчас вернусь, только возьму инструменты.

Он уселся рядом с ней в кресло пилота. Кабина была рассчитана на двоих, но тем не менее в ней было тесновато.

– Да забудь ты про них. Есть вещи поважнее, которыми следует заняться в первую очередь.

– Да? И чем же?

– Этим, - ответил Робин, прижал ее к себе и жадно поцеловал.

Он застал ее врасплох, но она быстро справилась с удивлением и ответила ему. Ее ожидал еще один приятный сюрприз. Джен с удивлением отстранилась.

– Робин! Ты… у тебя!…

Он радостно улыбнулся и кивнул.

– Ага. Не знаю, надолго ли, поэтому давай не будем тратить время понапрасну.

В этой тесной кабине они с трудом стянули с себя одежду и неистово занялись любовью. После того как Робин кончил, он быстро возбудился снова. Второй раз они любили друг друга медленнее и нежнее. Джен подумалось, что ей еще никогда не было так хорошо. Во всяком случае, с мужчиной.

– С возвращением, - прошептала она чуть позже, когда они лежали на кресле, переплетясь руками и ногами.

После этого они взяли инструменты для сбора образцов и стали собирать представителей многочисленного царства плесени. Дерево-плеть оставили напоследок. Джен осторожно приблизилась к нему, предварительно выжигая все щупальца, какие они сумели обнаружить. Робин был готов выстрелить в любой момент. Но, когда сверло анализатора вошло в ствол дерева, оно не проявило никаких признаков жизни. Определенно оно было мертво.

Джен почувствовала облегчение, когда, в конце концов, Той взлетела с городской площади. Ей казалось, что после стольких лет какой-то груз упал с ее плеч.

– До свидания, - сказала она быстро исчезающей внизу Минерве.

Той устремилась на юг, где над Южной Америкой их ждал Небесный Ангел. Через несколько минут Той сообщила:

– Радар обнаружил большой летающий объект в ста тридцати трех километрах к юго-востоку. Воздушный корабль.

Джен переглянулась с Робином.

– Небесный Властелин, - сказала она.

– Но ты же очистила Северную Америку от Небесных Властелинов.

– Да. Значит, это Эшли. Мне кажется, что лучше посмотреть, в чем там дело.

***

– Разрешите подняться на мостик, капитан Вьюшинков?

Вьюшинков повернулся к Мило и кивнул.

– Конечно, брат Джеймс.

Мило вылез из люка на мостик, оснащенный множеством работающих мониторов. Команда - несколько мужчин и одна женщина - сидели, склонившись над ними. С помощью тросов на потолке Мило пробрался через мостик к капитану и второму пилоту.

– Все идет по расписанию? - спросил Мило.

– Абсолютно, - ответил Вьюшинков. - Программа, управляющая полетом, весьма древняя, но нас она устраивает не меньше, чем, когда полеты между Землей и Карагандой были обычным делом.

Мило посмотрел в иллюминатор. Земля занимала почти все поле зрения. Я возвращаюсь домой, подумал Мило, после стольких лет я возвращаюсь домой!

– Как себя чувствует отец Шоу? - спросил Вьюшинков.

– Боюсь, что не лучше, - ответил Мило. - Я пытаюсь убедить его принять успокоительное, но он упорно отказывается.

– Я еще никогда не видел, чтобы человек был так напуган.

– Это все из-за невесомости. Он не может к ней привыкнуть. То же самое было, когда мы летели к вам с Бельведера. Вероятно, когда мы приземлимся, с ним снова все будет в порядке.

– Странно все как-то, - сказал Вьюшинков, - у меня сложилось впечатление, что он боится вас.

– Интересная мысль, - рассмеялся Мило. - Но безосновательная. Признаю, он не очень-то меня любит, но бояться меня у него причин нет.

Вьюшинков повернулся к нему.

– Да ну?

Мило только улыбнулся ему. Через некоторое время он спросил:

– Вы подумали над тем, о чем мы с вами недавно говорили?

– По-моему, сейчас не время это обсуждать, - быстро сказал Вьюшинков, кивнув на второго пилота.

Мило наклонился вперед, показывая взглядом на сияющий перед ними земной шар, приблизил губы к уху Вьюшинкова и прошептал:

– В один прекрасный день все это будет твоим, сын мой.

Глава 25

Точка на экране монитора постепенно выросла в Небесного Властелина. Джен без особого труда узнала его.

– "Благоуханный Ветер", - горько проговорила она. Он будил в ней мрачные воспоминания о Властелине Хорадо. И о "тюремном" заключении на этом японском корабле ее любимой Цери. Она так никогда и не оправилась от этого испытания. Джен приказала Той:

– Установи радиосвязь с кораблем, если сможешь. А пока облети вокруг.

– Ты думаешь, что там могут быть люди? - спросил Робин.

– Сомневаюсь. Все Эшли избавлялись от людей, как от ненужного балласта. За исключением, пожалуй, только "Властелина Монткальма". Но нам необходимо все проверить перед тем, как приступать к каким-либо действиям.

– Установлен контакт, - сказала Той. - Джен, я вас подключаю.

Из динамиков раздался знакомый голос:

– Алло, алло? Кто это? Кто вы такие? Почему вы летаете вокруг меня? Отвечайте, или я собью вас! Вы же знаете, что я могу это сделать!

Джен вздохнула. Ей было как-то не по себе, когда она слышала голос девочки, которая умерла сотни лет назад.

– Привет, Эшли. Как поживаешь?

Последовала короткая пауза, а потом:

– Кто это? Мне знаком твой толос.

– Это Джен, Эшли. Помнишь меня?

– Джен! - воскликнул голос. - Конечно, помню! Слушай, это же здорово. Ты все-таки прилетела навестить меня!

Джен посмотрела на Робина. Эшли действительно была рада ее слышать. Она невольно вспомнила, что это была не та же самая Эшли, которая бросила их с Робином в Дебрях.

– Да, я прилетела навестить тебя. Ммм… как ты тут? - Она поняла, как нелепо звучит этот вопрос, как только произнесла эти слова.

– О, со мной все прекрасно, как мне кажется. Просто скучновато. И одиноко. Я уже не могу переговариваться с другими "я" по радио. Не знаю почему. Здесь только я и Карл, а ты ведь знаешь, какой он веселый собеседник.

– На борту есть люди? - Настоящие люди, едва не произнесла Джен.

– Нет, я повыбрасывала их за борт много лет назад. Они такие скучные, и за ними все время надо было присматривать.

– Той, отключи микрофон, пожалуйста, - сказала Джен и посмотрела на Робина. - Думаю, что будет лучше, если мы ее уничтожим? Сейчас она кажется нормальной, но нельзя оставлять в ее распоряжении такую огневую мощь, так как ее "нормальность" может оказаться лишь временным состоянием.

Он согласно кивнул.

– Джен? Джен? Ты все еще там? - спросила Эшли.

Джен приказала Той включить микрофон и ответила:

– Да, я еще здесь. Мы собираемся зайти к тебе в гости.

– Ура! Это здорово!

Той перестала кружить и направилась к "Благоуханному Ветру".

– Целься в контрольный центр, - проинструктировала Той Джен. - Подлети как можно ближе, чтобы у нее не было времени воспользоваться лазерами.

Той увеличила скорость.

– Эй, Джен? Что ты делаешь? Почему бы вам не приземлиться наверху?

Джен не ответила. Той спикировала по направлению к контрольному центру - маленькому прыщику под брюхом огромного воздушного корабля - и выпустила ракету.

– Джен!… Что ты?…

Ракета взорвалась, попав в цель. Контрольный центр и часть корпуса вокруг него мгновенно превратились в огненный шар. Эшли замолчала.

"Благоуханный Ветер", потеряв управление, начал терять высоту и резко заваливаться на правый борт.

– Кончай с ним, - пробормотала Джен.

Той сделала еще один заход, выпустив несколько ракет по корпусу корабля. Раздалась серия взрывов. Воспламенились отсеки, заполненные водородом. Джен смотрела, как пламя охватывает "Благоуханный Ветер", и поняла, что сейчас она совершила второй за сегодняшний день акт искупления.

***

Жан- Поль сосал через соломинку, пока не осушил всю чашку. Потом он вздохнул и закрыл глаза. Эйла с беспокойством посмотрела на него. Его лицо выглядело изможденным и бледным.

– Тебе все так же больно?

Он открыл глаза.

– Нет, сейчас полегчало, - медленно проговорил он. - Эта инъекция сработала. Хуже всего - зуд под гипсом. - Он был в гипсе от шеи до пояса. - Хорошо еще, что внизу я его не чувствую. И еще хорошо, что я не чувствую этого чертова катетера. - Он вымученно улыбнулся ей.

Ее ответная улыбка получилась не лучше. Она просто не могла видеть его в таком состоянии.

– Космонавты уже скоро прилетят, - сказала Эйла. - Я уверена, что папа прав, - они смогут помочь тебе.

– Ага, конечно.

– Правда.

Он взял ее за руку.

– Я знаю, как ты на это надеешься. Но, что бы ни говорили доктора, Лон, ты, я прекрасно понимаю, как сильно пострадал. Это не "временный" паралич, и он не пройдет сам по себе. Я вижу это в глазах врача… и Лона. А эти космонавты должны быть настоящими волшебниками, чтобы суметь помочь мне.

– А в моих глазах ты не видишь того же, что и в глазах папы и Стивена?

– Нет. Только надежду и любовь. Ты меня слишком любишь, чтобы принять действительность такой, какая она есть.

– И я верю, Жан-Поль. Ты выздоровеешь, космонавты помогут тебе.

– Надеюсь. Но я должен быть честен с тобой, Эйла. Если они не сумеют починить меня, то я не думаю, чтобы я захотел быть таким… дальше.

– Не говори так! - крикнула она. - Так может говорить только… только трус!

– Трус? - улыбнулся он. - Да, я думаю, что предпочел бы умереть, чем жить вот таким - беспомощным и бесполезным. А мысль, что я уже никогда не смогу доказать на деле свою любовь к тебе, Эйла… Я просто не могу так. Наверное, я трус.

Ее глаза наполнились слезами.

– Прекрати, прошу тебя.

– Извини. Давай поговорим о чем-нибудь другом. О чем угодно. Например, как там наши глубоководные друзья? Больше не появлялись?

Вытерев слезы тыльной стороной ладони, она сказала:

– Появлялись. Прошлой ночью. Группа тварей прорвалась сквозь внешние ворота и прошлась по рыбным фермам. Наделали много разрушений и съели кучу рыбы. Об этом узнали только утром. За ними послали отряд охотников во главе с Жюли. Я еще не знаю, насколько удалась их миссия. Я даже не знаю, вернулись ли они.

– Звучит не очень весело.

Она заметила, как стал слабеть его голос.

– Точно. Будем надеяться, что космонавты нам помогут и с этим.

– Да, вы возлагаете немалые надежды на их прилет.

– Знаю. Я становлюсь похожа на отца и Лиля. Нам так нужна помощь. Слишком много происходит неприятностей, и слишком быстро. Без помощи извне Пальмира не просуществует и десяти лет.

Он прикрыл глаза, и она подумала, что Жан-Поль заснул, но через некоторое время, не открывая глаз, он спросил:

– А что… что с моими людьми? Приговор уже приведен в исполнение?

– Да, - ответила Эйла. - Сегодня на рассвете. Их проводили до границы Пальмиры. Им дали запасы, одежду, воду, пару ружей. Сказали, где они смогут откопать остальную амуницию. На побережье осталось еще несколько нетронутых Дебрями мест - у них есть шанс выжить.

– Конечно, - сказал Жан-Поль, не открывая глаз.

– Неприятность состоит в том, - нерешительно продолжала Эйла, - что они заставили уйти всех твоих людей. Не только взбунтовавшихся, но и остальных, кто не имел к этому никакого отношения.

Жан- Поль открыл глаза:

– Всех?

– Боюсь, что так. За исключением обожженных, находящихся в больнице, и тебя. Лиль не хотел этого делать, но случился бы бунт, если бы он не согласился.

– Дьявол, - сказал Жан-Поль.

***

Капитан Вьюшинков выбрался в коридор. Он был раздражен.

– Что такого произошло, что вы вытащили меня с мостика за двадцать минут до входа в атмосферу? - потребовал он объяснений у брата Джеймса.

– Простите меня, капитан, но это очень важно. Я просто подумал, что вы должны узнать об этом первым… - Брат Джеймс открыл дверь в туалет и пропустил его вперед.

Капитан Вьюшинков заглянул внутрь. Посреди маленькой комнатушки плавал в воздухе отец Шоу. Его лицо посинело. Вьюшинков повернулся к брату Джеймсу.

– Он мертв.

– Да. Минут десять назад он сказал, что чувствует себя неважно и пошел сюда. Вы же знаете, как я беспокоюсь о его здоровье, поэтому и решил убедиться, что с ним все в порядке. Я нашел его вот таким.

– Что, по вашему мнению, послужило причиной смерти?

Брат Джеймс пожал плечами.

– Не могу сказать с полной уверенностью до того, как проведу аутопсию, но мне кажется, сердечный приступ. Путешествие оказалось слишком тяжелым для него.

Вьюшинков опять посмотрел на труп. Костюм отца Шоу был расстегнут, в воздухе стоял запах испражнений. У священника определенно не хватило времени воспользоваться туалетом перед смертью. Судя по цвету лица отца Шоу, Вьюшинков мог сказать, что тот умер скорее от удушья, нежели от сердечного приступа. Да и выражение, застывшее на лице - выражение крайнего ужаса, - отнюдь не свидетельствовало о быстрой смерти.

"Однако зачем брату Джеймсу понадобилось убивать его?" - подумал он.

– Нам придется оставить отца Шоу здесь на некоторое время. Привяжите его. Не хотелось бы, чтобы он начал прыгать по всей каюте во время приземления. Я объявлю этот отсек закрытым для посещения.

– Есть, капитан. Да, кстати, вы, конечно, пошлете на Бельведер сообщение о трагической кончине отца Шоу?

– Как только приземлимся, - ответил Вьюшинков и собрался уходить, но брат Джеймс остановил его.

– Последний вопрос, капитан. Раз уж мы оказались наедине… могу я вас спросить, собираетесь ли вы последовать моему совету?

Вьюшинков хмуро посмотрел на него.

– Я серьезно рассмотрю ваше предложение. Но мое решение будет зависеть от того, что мы обнаружим на Земле. - Он повернулся и полетел прочь по коридору.

***

Весело напевая, Мило привязал отца Шоу, как его и просил Вьюшинков. Потом он похлопал Святого Отца по голове и задвинул дверь. Он вернулся в главную каюту, которая была наполнена приглушенными, но возбужденными голосами. Люди Вьюшинкова были взбудоражены. Они немного опасались того, что могут встретить на родной планете, которая, как им говорили до последнего времени, была миром смерти, но все-таки они горели желанием применить свои воинские навыки в деле. Мило их хорошо понимал. Он пробрался к своему ложу, лег и пристегнулся ремнями, невесомый и безмятежный. Он был убежден, что Вьюшинков сделает так, как он хочет.

Мило с удовольствием вспомнил последние мгновения жизни отца Шоу… выражение ужаса в его глазах, когда Мило распахнул дверь в туалет… и как эти глаза вылезли из орбит, когда Мило зажал Шоу одной рукой нос, а другой - рот. Шоу боролся за свою жизнь больше двух минут. После этого Мило подержал его еще пару минут для верности. "Приятных сновидений", - прошептал Мило, отпуская его плавать по каюте.

Он почувствовал серию толчков. Сначала едва ощутимые, они начали быстро набирать силу. "Кристина" входила в плотные слои земной атмосферы. Мило, в предвкушении, улыбнулся.

***

Кальмар бешено забился, стараясь вырваться из железной хватки Той. Чернильное облако заклубилось в воде, но сенсорам Той оно не было помехой. Джен приказала Той взять образец из более глубоких тканей. Той повиновалась, и кальмар забился еще яростней. Потом манипулятор отпустил его, и тот умчался прочь. Он был около шести метров в длину от кончиков щупалец до хвоста. В воде осталось облако из крови и чернил.

– Жуткое существо, - сказала Джен.

– Согласен, - проговорил Робин, - поэтому мне так нравилось их истреблять.

– Отлично, мы уже собрали шесть мутантных видов. Ну-ка, эксперт по кальмарам, сколько еще осталось?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Я разбираюсь только в видах, живущих вокруг Антарктиды. Здесь, в Тихом океане, они иные. Наверняка их гораздо больше… ой!

Той сильно встряхнуло, все мониторы погасли.

– Той! В чем дело?

После некоторой паузы Той ответила:

– Судя по всему, мы были поглощены каким-то организмом. Очень большим организмом.

Глава 26

Лону Хэддону показалось, что его душа воспарила от этого зрелища. Хотя он не верил в существование души и тому подобного, но какая-то и весьма существенная часть его самого сейчас была охвачена чистейшей радостью и надеждой, когда он наблюдал, как космический корабль приближается к посадочной площадке. Зрелище, может быть, и не было таким впечатляющим, как пикирующий на город Небесный Властелин - по сравнению с ним космический корабль был крошечным, - но оно так взволновало Хэддона, потому что символизировало надежду на то, что у человечества есть будущее.

Когда серебристый, обтекаемой формы корабль приблизился, Хэддон с удивлением почувствовал, как у него встали дыбом волосы на голове. Он понял, что это результат действия мощного электромагнитного поля, окружающего корабль. Также было слышно низкое гудение. Он решил, что оба эти явления связаны с работой двигателей. Корабль завис над посадочной полосой, а потом медленно и плавно, без единого толчка, опустился на землю. Поцеловал родную планету, как долгожданную возлюбленную, подумал Хэддон. Гудение смолкло. Хэддон поднял вверх руки, и громкое, приветственное "ура" прокатилось по толпе людей, окруживших посадочную площадку. В тот же момент оркестр Пальмиры, являющий собой пестрый набор инструментов, не говоря уже о музыкантах, заиграл марш, специально сочиненный для приветствия отважных космических путешественников. Приветствия не смолкали.

***

Мило, стоя рядом с капитаном Вьюшинковым на мостике, рассматривал происходящее через иллюминатор.

– Занятно, - пробормотал он.

Загорелые, привлекательные жители Пальмиры были смесью кавказских, азиатских, восточных и индонезийских народов.

– Выглядят весьма здоровыми, правда?

– Да, но одеты как дикари, - неодобрительно заметил Вьюшинков. - Мужчины носят платья, как женщины. И посмотрите, женщины оставляют грудь обнаженной.

– Уже смотрю, - сказал Мило, немного сожалея, что отец Шоу не может насладиться зрелищем такого разврата.

Но не все люди были одеты одинаково. Некоторые носили брюки и рубашки или футболки… Вьюшинков поднял над головой гермошлем.

– Ну хорошо, - сказал он, - давайте выйдем и поприветствуем хозяев, пока они еще являются тут хозяевами. - Он опустил шлем и прикрепил его к костюму. - Завтра в это же время они уже будут нашими подчиненными, - сказал он уже через переговорное устройство.

Группа космонавтов состояла из четырех человек, включая Мило. Через наушники они слышали шум толпы, напоминающий грохот прибоя. Он заметил, что встречающие готовы были броситься им навстречу, и их сдерживало лишь предупреждение об опасности приближения к кораблю без средств индивидуальной зашиты на протяжении нескольких часов.

Мило остановился и запрокинул голову вверх. Снова увидеть голубое небо! После стольких столетий! Ему очень хотелось снять шлем и вдохнуть запах свежего воздуха. Вьюшинков настоял на том, что они должны провести анализ воздуха, чтобы убедиться в отсутствии в нем микроорганизмов, опасных для космических жителей. Мило был согласен с такой мерой предосторожности. У пальмирян мог выработаться иммунитет к формам, патогенным для выросших в относительной стерильности космонавтов. Он поспешил за остальными. Ему было тяжеловато передвигаться, но этого следовало ожидать. Сила тяжести, создаваемая на орбитальных станциях их вращением, была немного меньше одного g. Вьюшинков и его люди, зная, что земное притяжение несколько больше того, к которому они привыкли, провели в ходе подготовки к полету специальные тренировки.

Когда он догнал остальных, то увидел, что от толпы отделилась делегация из шести человек и направилась к ним навстречу. У всех на шее висели золотые цепи с золотой шестиконечной звездой. Мило решил, что они представляют собой орган верховной власти в Пальмире. "Как и все остальные, они выглядят такими счастливыми при виде нас, - с удовольствием подумал Мило. - Они принимают нас за спасителей. Какой сюрприз ожидает их завтра!"

***

В изумлении Джен воскликнула:

– Ты говоришь, что нас кто-то проглотил?!

– Да, - ответила Той.

Джен беспомощно посмотрела на Робина и пожала плечами:

– Нас проглотили, - сообщила она и хихикнула.

Звучало так нелепо, что Робин тоже улыбнулся.

– Каким же огромным должно быть животное, чтобы проглотить Той?

– Может быть, гигантский кит… хотя нет, киты уже давно вымерли.

Джен продолжала хихикать все сильнее и сильнее, а когда Той сильно качнуло, она не выдержала и расхохоталась. Робин тоже больше не смог сдерживаться.

– Мы движемся назад и погружаемся, - проинформировала их Той.

Между приступами хохота Джен проговорила:

– Может, оно решило, что мы невкусные и теперь собирается выкинуть нас обратно… но уже с другого конца!

– Должно быть очень болезненно для этой твари, кем бы она ни являлась… - предположил Робин.

Это развеселило Джен еще больше.

– Внимание, - сказала Той, - я приняла очень слабый сигнал от Фебы. Мне придется подняться к поверхности воды, чтобы установить стабильную радиосвязь.

Все еще смеясь, Джен сказала:

– Сообщи Фебе, что мы заняты. Кто-то принял нас за идеальную закуску.

– Я собираюсь предпринять шаги, необходимые для того, чтобы выбраться из организма, поглотившего нас. В процессе я возьму образцы его тканей.

Резко оборвав смех, Джен сказала:

– Эй, кто здесь отдает приказания?

– Феба.

Смех Робина тоже затих.

– Ты не можешь спорить с этим, - сказал он.

Веселье Джен сменилось раздражением.

– Давай, бери свои образцы и выбирайся отсюда.

Через несколько секунд Той доложила:

– Образцы взяты. Мы улетаем…

Той начала двигаться вперед. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Скорость резко возросла, и Робина с Джен вдавило в спинки кресел.

– Что бы нас ни проглотило, оно сейчас об этом сильно жалеет, - сказал Робин.

Той замедлила движение, а потом остановилась, несмотря на то, что ее двигатели работали на полную мощность. Неожиданно Джен пришла в голову мысль, что все это было вовсе не так безопасно. Ситуация больше не представлялась ей предметом для безудержного веселья. Она думала, что Той всемогуща и неограниченна в энергии, но теперь посмотрела на все с другой стороны. Да они могут погибнуть здесь, чем бы это "здесь" не являлось…

– Препятствие движению, - сообщила Той, - не волнуйтесь.

Легко сказать, подумала Джен, когда Той стала поворачиваться носом вверх, при этом сильно раскачиваюсь из стороны в сторону. Пластиковый контейнер с бутербродами и термос с кофе, которые были под креслом Джен, разлетелись по кабине. Она схватила Робина за руку. Видимо, тварь пыталась вытряхнуть Той из своей глотки или какой-либо другой части своего тела, которую они сейчас закупорили.

– Довольно близко произойдет мощный взрыв, - предупредила Той, - не волнуйтесь.

Аппарат сильно встряхнуло, и зубы Джен клацнули друг о друга. Она почувствовала во рту кровь. Она откусила себе кусочек языка.

– О-о-о! - воскликнула Джен и выплюнула его.

После этого произошел взрыв. Да так близко, что Той завибрировала, как будто по ней ударили огромным молотом. Уши Джен зазвенели от боли так, что она забыла о своем языке.

Той рванулась вперед. Что бы ни закрывало видимость наружным сенсорам, теперь его не было, и на мониторах снова появилось изображение, хотя Джен не могла ничего разобрать - какие-то серые и черные клочья.

– Мы вырвались, - сообщила Той.

– Вы'вались ис щего? - с трудом спросила Джен, раненый язык мешал говорить.

Той поднималась к поверхности, а вокруг мелькали ошметки плоти. На одном из мониторов Джен увидела, как мимо проплыл кусок с большим, круглым глазом, уставившимся в никуда.

– Смотри, - сказал Робин, показывая на монитор, датчик которого располагался на корме Той.

Громадное змеевидное тело, медленно извиваясь, погружалось в глубину. Оно было настолько велико, что его задняя часть была за пределами действия ультразвуковых сенсоров Той и терялась в тумане. На месте головы развевались полосы развороченной взрывом плоти. Вырываясь на волю, Той разнесла чудовищу голову.

– Бо'и'я-Ма', ш'о э'о? - выдохнула Джен, не замечая струйки крови, стекающей по ее подбородку.

– Подводный червь, - объяснил Робин. - Но я никогда не видел таких здоровенных.

Джен вспомнила, как Цери однажды сказала, что подводные черви представляли основную угрозу для ее старой подводной станции. Она говорила, что они огромны, но… Джен с содроганием наблюдала, как слабо извивающееся тело скрывается в глубине.

– Боже мой! Что с тобой случилось? - воскликнул Робин.

Она обернулась. Он с ужасом в глазах смотрел на нее. Джен прикоснулась рукой к подбородку и посмотрела на нее. Ладонь была мокрой от крови.

– Все в по'я'ке. Я себе п'окусила ясык… Э'о совсем не 'ак с'ашно, как ка'э'ся.

– Может быть. Но кровотечение просто сумасшедшее.

– Мы приближаемся к поверхности, - перебила их Той. - Скоро я смогу установить радиосвязь с Фебой.

Джен сплюнула кровь в бумажное полотенце и приказала:

– По'нимись на пове'хнос'ь. Нам п'иде'ся ве'ну'ся на Небесного Ангела. Ка'э'ся, мне необхо'има ме'ицинская помощь.

Той продолжала подниматься. Они миновали толстый плотный слой розовых водорослей, сумевших облепить Той своими веревкообразными стеблями. Эти водоросли-мутанты покрывали огромные пространства Тихого и Атлантического океанов. Джен не могла вспомнить, для какой именно цели их вывели: может быть, как дешевую пищу для стран "третьего мира", или они явились результатом диверсии одной Генной корпорации против морских ферм другой. Так или иначе, теперь их было огромное количество. Образец этих водорослей уже хранился в быстро растущей коллекции Той.

Аппарат вынырнул из воды и завис метрах в шести над розовой поверхностью моря. Джен посмотрела на мониторы. С востока приближался массивный грозовой фронт. Черные тучи растянулись по небу на многие километры. В их глубине сверкали молнии.

– Феба на связи, - сказала Той.

Сразу же они услышали голос Фебы:

– Вы должны немедленно возвратиться на Небесного Ангела. Ситуация изменилась.

– Мы и 'ак соби'ались ве'ну'ся, - ответила Джен. - У нас п'оисошел нещас'ный слущай. Нищего се'есного, если 'ебе э'о ин'е'есно.

Программа не ответила, поэтому Джен спросила:

– А ш'о п'оисошло?

– Я засекла космический корабль, вошедший в земную атмосферу, и проследила его до посадки на северо-восточное побережье Австралии.

***

В других условиях Эйла была бы рада видеть, как счастлив отец, но сейчас, когда Жан-Поль находился в таком состоянии, она не могла разделить радость отца. Она чувствовала себя виноватой, потому что он, бросив все дела, примчался к ним в больницу прямо с посадочной площадки, и в то же время его суетливость немного раздражала ее, так как она боялась, что его радостное возбуждение плохо подействует на Жан-Поля. Но Эйла не могла заставить себя сказать ему об этом. Пока…

– … И они оправдали все мои ожидания! - говорил отец, расхаживая взад-вперед по комнате. - Может быть, даже превзошли их! Они обещают оказать нам любую посильную помощь - научную, техническую… - он бросил взгляд на Жан-Поля, - медицинскую. Любую!

– Ты с ними еще не говорил о Жан-Поле? - спросила Эйла.

– Нет, дорогая, еще не говорил. У меня не было такой возможности. Мы не обсуждали ничего конкретного. Надеюсь, что это мне удастся на банкете в их честь. Но я знаю, что среди них есть два медика - один карагандинец, другой - священник с Бельведера.

– А откуда ты знаешь, что они собираются на банкет? Я слышала, что объявлен строжайший карантин.

– Да, но временный. Пока они не произведут необходимые анализы нашего воздуха, почвы Пальмиры, пищи и крови, образцами которых мы их снабдили. Но я уверен, что это не более чем формальность. Посмотри на нас - мы все абсолютно здоровы. - Тут он понял свою бестактность и осекся. Он подошел к кровати Жан-Поля.

– О Боже… простите…

– Да бросьте вы, Лон, - проговорил Жан-Поль. - Я понял, что вы имели в виду.

Эйла погладила лоб Жан-Поля и спросила отца:

– Они боятся инфекции?

– Ну, да. Но их нельзя в этом винить.

– А как насчет нас? Мы ничем от них не заразимся?

– Я уверен, что нет. Они выросли в почти стерильных условиях.

– А сколько их? - спросил Жан-Поль.

– Сегодня мы встретились с четырьмя, но капитан Вьюшинков сказал, что экипаж состоит из двадцати девяти человек. Их было тридцать, но, к сожалению, один из священников с Бельведера по пути сюда умер. Сердечный приступ.

От такой новости у Эйлы защемило сердце. Это не говорило ничего хорошего о бельведерианской медицине, особенно если учесть, что попутчиком умершего был врач. Может быть, у карагандинцев медицина на более высоком уровне? Она очень надеялась на это.

– Насколько велик их корабль? - спросил Жан-Поль.

– Насколько велик? - с удивлением переспросил Хэддон. - Весьма велик. Я бы сказал - больше тридцати метров в длину. На этом корабле они обычно летают на Марс. А почему вы спрашиваете?

– Просто так. - Жан-Поль прикрыл глаза.

– Пап, ты его утомляешь, - недовольно заметила Эйла.

– Извините. Я лучше пойду. Проверю, как идет подготовка к банкету.

Эйла проводила его до двери.

– Я рада, что все вышло так, как ты и надеялся, - тихо сказала она.

– И я тоже, радость моя, я тоже. Ты пойдешь на праздник сегодня вечером?

Она обернулась и посмотрела на Жан-Поля.

– Не хочу его оставлять… но, может быть, я загляну попозже.

– Буду надеяться, - сказал он, поцеловал ее в щеку и вышел.

***

К тому времени, когда Эйла добралась до Главного зала, где проходил банкет, приветственная церемония да и сам банкет уже кончились. Люди разбились на небольшие группки, держа в руках бокалы, и оживленно разговаривали. Эйла увидела, что все группки собирались вокруг космонавтов, отличавшихся от остальных обтягивающей черно-желтой формой. Она огляделась, стараясь найти своего отца, и наконец увидела его в дальнем конце зала. Когда она пробралась к нему, то увидела, что он вместе с Лилем Вивером и большой группой пальмирян разговаривает с человеком мощного телосложения, который, судя по более броской форме, был среди космонавтов главным. Она протиснулась к их столику, однако ей стоило некоторых усилий привлечь к себе внимание отца. Наконец он заметил ее, улыбнулся и выбрался из толпы.

– Эйла, дорогая, как я рад, что ты зашла сюда! Ты должна познакомиться с капитаном Вьюшинковым, начальником карагандинской экспедиции.

– Папа, - сказала она обеспокоенно, - Жан-Полю становится хуже. Я должна поговорить с врачом карагандинцев. Нужно, чтобы он осмотрел Жан-Поля.

Веселье оставило ее отца.

– Карагандинский врач уже уехал обратно на корабль. Но бельведерианский еще здесь. Пойдем… - Он схватил ее за руку и нырнул обратно в толпу. Они протиснулись к столу.

– Брат Джеймс, я хотел бы познакомить вас с моей дочерью, Эйлой…

Лысый человек, сидящий за столом, повернулся к ним. Он был одет не как остальные космонавты. На нем был белый костюм-двойка. На левой стороне груди был нашит красный крест. Эйла посмотрела ему в глаза. Один голубой, а другой - зеленый. Как странно, подумала она. Человек поднялся со своего стула и протянул ей руку.

– Рад с вами познакомиться, Эйла. Чрезвычайно рад.

Глава 27

Мило с трудом скрывал свою радость и восхищение. Он провел очень приятный вечер и был благодарен Вьюшинкову, что тот включил его в состав делегации. Всего космонавтов было двенадцать и, хотя они и сказали, что на "Кристине" осталось еще семнадцать человек, на самом деле на корабле было сто пятнадцать карагандинцев, в основном вооруженных до зубов воинов.

Он с большим облегчением изучил результаты компьютерного анализа: присутствие в воздухе и почве спор множества неизвестных видов грибов, но ни один из них не представлял опасности для здоровья людей. Некоторые споры были найдены и в пище, но были объявлены непатогенными. Вода также была пригодна для питья.

"Могут появиться незначительные реакции на некоторые бактерии, содержащиеся в местной пище и отсутствующие на Караганде, но я гарантирую, что ничего серьезного или тем более опасного для жизни не произойдет", - вынес свое заключение карагандинский врач.

Мило это вполне устраивало. Он был готов рискнуть помучиться от расстройства желудка, но вдохнуть-таки свежего воздуха и воспользоваться гостеприимством этих симпатичных пальмирян.

А гостеприимство оказалось выше всяких похвал. Так называемый Главный зал Пальмиры, где проходил банкет, был украшен длинными гирляндами из пальмовых листьев. Гостей приветствовали танцем полуобнаженные девушки. Наблюдая за танцем, состоящим, в основном, из весьма эротических покачиваний бедрами под неистовый грохот барабанов, Мило вспомнил, что однажды уже видел его в далеком и полузабытом прошлом. На одном из тихоокеанских островов, но он не помнил, на каком конкретно. Их усадили вместе с шестью правителями Пальмиры за большой стол, стоявший на некотором возвышении, и щедро угощали рыбой, жареной свининой, жареным картофелем, свежими помидорами, ананасами и другими самыми разнообразными фруктами, горячим хлебом и покрытыми толстым слоем крема кокосовыми пирожными на десерт. На протяжении всего банкета их стаканы все время наполнялись превосходным холодным пивом (хотя красное вино, попробовав лишь один стакан, Мило оценил ниже среднего). Мило потратил немало времени, прикидывая, сколько все эти деликатесы могли бы стоить в марсианских колониях и на орбитальных станциях, за исключением Бельведера, где денежное обращение было отменено. Он сидел между капитаном Вьюшинковым и пальмирянином, которого звали Лон Хэддон. Последний был умным, открытым, но крайне наивным человеком. Мило узнал, что именно Хэддон был инициатором восстановления радиоконтакта с орбитальными станциями. Старые компьютерные записи дали им местоположения на орбите всех четырех станций, поэтому они по очереди посылали направленные радиосигналы ко всем станциям, надеясь, что на них еще остались люди. Мило также узнал, откуда у них появилось работающее передающее оборудование, в то время как вся электроника на Земле была невосстановимо испорчена бактериями и плесенью после Генных войн. Пальмира получила радиопередатчик с затонувшей японской станции в результате своеобразной торговли, существовавшей до последнего времени между ними и племенем неких морских людей. Но сейчас контакт с морскими жителями был утерян.

– Поэтому лучшего времени для вашего появления здесь и быть не могло, - сказал Хэддон.

Мило с улыбкой кивнул, но ничего не сказал.

Сбоку от Вьюшинкова сидел правитель Пальмиры - Лиль Вивер. Мило с большим интересом слушал его рассказ о том, как они защитили Пальмиру от вторжения воздушного корабля-грабителя, которого называли Небесным Властелином. Вьюшинков тоже проявил к этому интерес; особенно к противовоздушным установкам пальмирян.

После того как трапеза наконец закончилась, Лиль Вивер спросил Вьюшинкова, не возражает ли тот против того, чтобы космонавты на этот вечер смешались с пальмирянами для более тесного общения. Вьюшинков не возражал, но предупредил, что не все его люди достаточно хорошо владеют американо. Мило еще не успел встать со своего места, когда с ним заговорил молодой, круглолицый священник, представившийся как отец Джон Бакстер. Несмотря на то, что, как ему было известно, брат Джеймс был протестантом, он пригласил его принять участие в специальной службе Благодарения в Римской католической церкви Пальмиры в ближайшее воскресенье. Зная, что к тому времени ни один из жителей Пальмиры не будет в настроении благодарить кого бы то ни было, Мило уверил отца Джона, что будет счастлив принять его предложение.

Священник поспешил удалиться, а Мило остался сидеть, стараясь скрыть свое веселье. Последний раз ему было так весело, когда он убивал отца Шоу. Он услышал, что его зовет Лон Хэддон.

– Брат Джеймс, я хотел бы познакомить вас с моей дочерью, Эйлой.

Мило обернулся и увидел рядом с Хэддоном девушку такой интригующей красоты, что его вмиг охватило вожделение. Смешение самых различных рас создало настоящий бриллиант, в то время как по части чисто физической привлекательности Мило не обнаружил ничего из ряда вон выходящего, хотя он и не мог не отдать должного загорелому и довольно пропорционально развитому телу. К его огромному сожалению, в отличие от большинства ее подруг на ней была рубашка. Поднимаясь на ноги, чтобы поприветствовать ее, Мило решил, что этот бриллиант будет его, чего бы это ни стоило. Он взял ее за руку и абсолютно искренне сообщил, что чрезвычайно рад с ней познакомиться.

***

– Жан-Поль, ты не спишь? - тихо спросила Эйла. Его веки дрогнули и поднялись. Он повернул к ней голову и, присмотревшись, увидел Эйлу и с ней какого-то незнакомца.

– Жан-Поль, это брат Джеймс. Один из космонавтов. Он пришел помочь тебе.

– Вы… вы можете мне помочь? - нетерпеливо спросил Жан-Поль.

– Да, думаю, что смогу, - вежливо ответил брат Джеймс.

Эйла увидела, как осветилось надеждой лицо Жан-Поля.

– Вы сможете починить мой позвоночник, и… я снова смогу все чувствовать? Смогу ходить!

– Буду откровенен, я не могу ничего сказать наверняка. Не хочу вас обнадеживать, чтобы потом не разочаровать. Я поговорил с вашим врачом, посмотрел записи. Но мне нужно провести более полное обследование вашего организма. У нас есть необходимое оборудование, чтобы получить гораздо больше информации, чем может дать ваш допотопный рентген. Но, что я могу точно утверждать, вашу жизнь я спасу.

– Жизнь?

– Простите меня за прямоту, но ваш доктор проинформировал меня, что ваши почки очень скоро полностью откажут. И они не улучшают свою работу в ответ на введение того ограниченного круга препаратов, которые здесь доступны. Но у нас на борту имеется лекарство, которое восстановит ваши почки до нормального состояния за несколько часов. Завтра же я его принесу. А после этого можно будет заняться вашим позвоночником.

– Но как вы думаете, существует хоть какой-нибудь шанс - пусть даже самый мизерный, что я снова смогу ходить?

– До тех пор, пока в моем распоряжении не будет полного обследования, я не могу сказать с полной уверенностью, но, думаю, такой шанс есть.

У Эйлы защемило в груди, когда она увидела слезы в глазах Жан-Доля. Он протянул руку брату Джеймсу, который крепко пожал ее.

– Спасибо вам, - прошептал Жан-Поль, - спасибо.

***

Пока Эйла везла брата Джеймса обратно в Главный зал, он объяснил ей суть затруднений, с которыми он может столкнуться при исправлении повреждений позвоночника.

– … Итак, в то время как периферические нервы способны к регенерации и восстановлению, нервные волокна спинного мозга - нет. Поэтому образовавшаяся в поврежденном месте рубцовая ткань препятствует работе спинного мозга. Однако уже в конце двадцатого века врачи порой добивались успеха в стимулировании поврежденных нервных волокон к росту вокруг рубца, чтобы осуществить восстановление целостности спинного мозга, однако проблема состояла в том, что не было никакой гарантии, что нервы срастутся друг с другом в нужном порядке. В спинном мозге такое огромное количество нервных волокон, что крайне трудно разобраться в их переплетении и соединить соответствующие оборванные концы нервов при помощи микрохирургии. Хирурги лишь иногда добивались частичного успеха в таких операциях, но разработанные для этой цели машины оперировали автоматически со стопроцентным выздоровлением больных.

– И у вас есть такая машина?

Он покачал головой.

– Боюсь, что нет. Я вообще сомневаюсь, что подобные машины сохранились где-нибудь на орбитальных станциях или в марсианских колониях. Они очень сложно устроены и содержат редчайшие биомеханические компоненты, а технология их починки утеряна.

– Значит, вы не можете помочь Жан-Полю? - воскликнула Эйла.

– Да нет, почему же. Могу. Проведя серию операций, я, наверное, смогу правильно соединить достаточное количество волокон, чтобы восстановить основные моторные функции организма. Например, он сможет ходить. Может быть, не так хорошо, как прежде, но сможет. Также к нему вернется контроль за собственным мочевым пузырем и кишечником… и, если вы позволите мне затронуть эту деликатную тему, функционирование его половых органов также будет восстановлено.

Эйла рассмеялась, чтобы скрыть смущение. Она забыла, что этот человек был священником, или кем-то в этом роде. Да еще с Бельведера. Из того немногого, что отец рассказывал ей о жизни на этой станции, она знала, что нравы там крайне пуританские. Наверное, брату Джеймсу было нелегко говорить об этом, особенно с женщиной. Он был странным человеком. Что-то в нем ей инстинктивно не нравилось, но благодарность за то, что он вернул Жан-Полю желание жить, заставляла ее подавлять свои неосознанные чувства.

Она остановила машину у входа в Главный зал.

– Спасибо вам за все, брат Джеймс, - сказала она, с силой пожимая ему руку.

Потом, сама того не ожидая, она потянулась к нему и поцеловала его в щеку. Ее позабавило, как он отдернулся назад, словно ужаленный, а потом поспешно вылез из машины.

– Я навещу вас завтра утром, мисс Хэддон, - сказал он и быстро вошел в зал.

***

Мило лежал на своей койке, закинув руки за голову и прикрыв глаза, представляя собой единственный островок спокойствия в окружающей его бурной деятельности. Вокруг него солдаты готовились, проверяя обмундирование, снаряжение и оружие. В то время, когда их возбуждала близость военной операции, Мило возбуждался от мысли о том, сколько удовольствия он мог бы получить от юной и обворожительной Эйлы Хэддон.

Его эротические фантазии были прерваны, когда кто-то рядом произнес его имя. Он открыл глаза. Около койки стоял адъютант Вьюшинкова.

– Да, в чем дело? - спросил Мило.

– Капитан Вьюшинков просит вас зайти в его отсек.

– С удовольствием, - ответил Мило, спуская ноги с кровати.

Он ожидал этого вызова. Всю ночь Вьюшинков совещался со своими офицерами, разрабатывая основные этапы атаки на Пальмиру. Адъютант проводил Мило до апартаментов капитана. Вьюшинков сидел за столом, на котором были разложены фотографии Пальмиры с воздуха. Несколько мест на фотографиях были помечены жирными крестами.

– Садитесь, брат Джеймс, - сказал Вьюшинков, когда адъютант вышел.

Он налил стакан водки и двинул его в сторону Мило. Тот взял его, заметив сильно раскрасневшееся лицо капитана, он, вероятно, был немного пьян. А может быть, и сильно пьян. Мило мог со всей уверенностью сказать, что этот русский нервничает. Скорее всего, он еще никогда не участвовал в настоящей военной операции - между орбитальными станциями не было конфликтов уже сотни лет, а он, должно быть, был еще ребенком, когда на Караганде в последний раз вспыхивал мятеж. Так что единственным его военным опытом могли быть игры на тренажере.

Мило сделал большой глоток водки, поставил стакан на карту и улыбнулся Вьюшинкову.

– Все готово?

– Да, брат Джеймс. Мы атакуем в 4.00, перед самым рассветом. Наземные подразделения выдвинутся на позиции за полчаса до этого и будут как раз на местах, когда мы ударим.

– Прекрасно, - сказал Мило. - А потом, когда дым рассеется, вы провозгласите Пальмиру частью Космической Республики Караганда, ведь так?

– Да, на некоторое время, - кивнул Вьюшинков.

– На некоторое время? - переспросил Мило.

– Все будет зависеть от развития ситуации. Но это место действительно настоящий клад.

Мило улыбнулся.

– Скорее всего, только один из них. Не может быть, чтобы Пальмира осталась единственным поселением на планете. Остальные могут быть не такими технологически развитыми - Пальмире очень повезло в этом отношении, но это не важно. Используя это поселение как базу, вы сможете покорить всю планету. Нельзя сказать, чтобы она была в наилучшей форме, но от большей части генетических загрязнений ее можно очистить, ведь теперь нам не угрожают эпидемии. Должен сказать, что мои познания по части генной инженерии просто огромны.

Вьюшинков вылил в свой стакан остатки водки и посмотрел на Мило.

– Кто вы такой, брат Джеймс?

– Все, что вам нужно знать, так это то, что я ваш друг и союзник, капитан Вьюшинков.

– Надеюсь, так как я собираюсь сделать вас своим специальным советником.

– Спасибо, сочту это за большую честь.

– Но при первом же намеке на измену - вы мертвец.

– Не беспокойтесь на этот счет, капитан. Я был и всегда буду вашим верным слугой. - Мило улыбнулся ему и поднял свой стакан.

***

Лон Хэддон проснулся, прервав удивительный сон. Ему снилась Глинис, мать Эйлы. Он шел вместе с ней по берегу моря в тени пальмовых ветвей. Садилось солнце. Она разделяла его триумф, разделяла его радость за космонавтов и то, что они собой олицетворяли. Будущее для Пальмиры. И для Эйлы.

"Я так горжусь тобой, Лон", - говорила Глинис. А он отвечал: "Как хорошо, что ты вернулась. Как чудесно опять видеть тебя. Я скучал по тебе, Глинис".

Но его ощущение благополучия быстро улетучилось. Он услышал стрельбу… где-то в отдалении. Крики. Он вскочил на ноги, и его первой мыслью было, что изгнанные небесные люди каким-то образом вернулись для мести. Он особенно обеспокоился, когда низкий гул наполнил воздух и заставил встать дыбом волосы. О нет! -

в ужасе подумал Хэддон. Он выбежал на веранду и посмотрел вверх. И увидел то, чего так боялся…

В предрассветном небе низко над городом висел корабль космонавтов - "Кристина". Хэддон увидел, как с корабля ударил луч.

Это не был луч лазера - слишком широк и бесцветен… Последовал еще один выстрел. За ним - взрыв. В том месте в центре города, куда ударил луч, начал подниматься дым. Хэддон заметил еще несколько столбов дыма по всему городу. Хэддон закрыл лицо руками и рухнул на колени на деревянный пол веранды.

– Нет, - простонал он, - нет, нет, нет, нет… нет!

***

Жан- Поль не знал, что было хуже. Жгучая боль в спине, шее и голове, ощущение полной беспомощности или страх за Эйлу. Она ушла уже больше часа назад. Когда их разбудили выстрелы, она выпрыгнула из своей раскладушки, стоящей рядом с его кроватью, и сказала, что пойдет посмотрит, что случилось, и тут же вернется. Что-то определенно не дало ей этого сделать. Да и вообще какого черта там происходит?! -завопил он, но ни врач, ни сиделки не показались. Именно поэтому ему было так больно - этим утром никто не ввел болеутоляющего.

Наконец снаружи все затихло. Стрельба прекратилась. Взрывы тоже. Он лишь иногда слышал отдаленные вопли, и все. Но этого было достаточно. Да что же там происходит? Если бы только он мог двигаться…

Послышались торопливые шаги, а потом дверь распахнулась. Это была Эйла, и ее вид вызвал у него шок. Ее лицо бледное как полотно, на щеках следы высохших слез. Она взглянула на него и снова разрыдалась, положила голову ему на грудь и обвила шею руками. Это удесятерило боль, но он огромным напряжением подавил боль и обнял ее. Совершив настоящий подвиг терпения и выдержки, он дождался, пока она перестанет плакать и объяснит, какого черта здесь происходит.

Она подняла голову, посмотрела на него и просто рухнула на стул около кровати.

– Это ужасно, Жан-Поль, ужасно, - сказала она, еще не перестав всхлипывать. - Они захватили Пальмиру.

– Космонавты?

Она кивнула. Скорее это было судорожное движение головой, нежели кивок.

– Их было гораздо больше в корабле, чем они сказали. Группами по несколько человек они проникли в город перед самым рассветом. Застали всех врасплох. Кто пытался сопротивляться - убиты. Космонавты захватили электростанцию, оружейный склад, милицейский центр, здание Совета… а пока они этим занимались, их космический корабль завис над городом и взорвал все противовоздушные установки. Они пользуются каким-то оружием, которого никто из нас еще никогда не видел. Они сказали, что их корабль уничтожит весь город, район за районом, если мы не сдадимся. У Лиля Вивера не было выбора. Он сдал Пальмиру около получаса назад. И теперь все должны пойти в Главный зал и сдать все имеющееся у них оружие. Если кто-то не подчинится и космонавты обнаружат оружие, то казнь последует незамедлительно. - Она сделала глубокий вдох и икнула. - Мы теперь подданные Космической Республики Караганда… о Боже! - Она опустила голову.

Жан- Поль не знал, что сказать, но почему-то понял, что все случившееся не является для него такой уж неожиданностью. Подозревал ли он космонавтов все это время? Да. Но Эйла и Хэддон были так рады их прилету, что он подавил свои чувства.

– Эйла, - вздохнул он, чувствуя себя еще более беспомощным.

– Это еще не все, к сожалению… - обреченно сказала она.

– Не все? - Ну что еще могло быть не так?

– Папа. Они его арестовали. Ну, по сути дела, официального ареста не было. Они его просто схватили и заперли.

– Космонавты?

– Нет. Наши люди. Сторонники Джелкера Банкса, то есть… теперь это уже большинство населения Пальмиры. Они освободили Банкса и его сыновей, а отца схватили. Все говорят о том, что его повесят… - Она всплеснула руками. - О, Жан-Поль, я видела папу в тюрьме. Он будто не узнал меня, даже не заговорил со мной… он словно в трансе. Я даже не уверена, что он понимает, что происходит вокруг.

– Это шок… - начал Жан-Поль, но тут с грохотом распахнулась дверь.

Эйла в испуге вскочила. С ощущением полной безнадежности Жан-Поль увидел в дверях двух братьев Банксов - Брона и его младшего брата, имени которого он не помнил. Оба сжимали в руках ножи.

Глава 28

Младший захлопнул дверь. Брон решительно подошел к Эйле.

– Я знал, что мы найдем тебя здесь… с этим подыхающим небесным пиратом, - сказал он сквозь зубы, размахивая ножом.

– Убирайтесь! - крикнула Эйла, пятясь к кровати больного.

Жуткое ощущение собственной беспомощности и бесполезности еще сильнее охватило Жан-Поля. Он попытался подняться с кровати, но все его усилия привели только к взрыву боли в шее.

– Ага. Скоро уберемся, - ухмыльнулся Брон. - Когда покончим с тобой и твоим приятелем.

Его брат тоже двинулся к Эйле. Схватив стул, она попыталась загородиться им от них, не отходя от кровати. Жан-Поль с горечью понял, что она думала только о том, как защитить его.

– Это вам с рук не сойдет, - кричала Эйла. - Если вы нас убьете, вас арестуют за убийство.

– И кто же это нас арестует? - рассмеялся младший. - Космонавты? Делать им больше нечего. А наши признают нас героями. Сейчас убийство любого Хэддона считается общественно полезным делом. Когда твоего отца и братца повесят рядышком посушиться на солнышке - а это случится не позже чем через час, - вот тут-то и начнется самое веселье.

– И… Лена? - в ужасе переспросила Эйла.

– Ага, - с готовностью подтвердил Брон. - Наши уже поехали на его ферму и скоро вернутся.

– Но Лен же не имел к этому никакого отношения! - воскликнула Эйла.

– Но он ведь Хэддон, правда? - улыбнулся Брон и неожиданно сделал в ее сторону выпад ножом.

Эйла взмахнула стулом, чтобы защититься, и в этот момент младший Банкс схватил стул за ножку и резко рванул его на себя. Эйла потеряла равновесие, и ей ничего не оставалось, кроме как выпустить стул из рук или упасть. С хохотом младший Банкс отшвырнул стул в сторону, оставив Эйлу беззащитной.

– Оставьте ее! - крикнул Жан-Поль, безуспешно стараясь приподняться на кровати.

– Заткнись, небожитель! - прикрикнул Брон. - Твоя очередь скоро настанет.

Он повернулся обратно к Эйле, которая все еще не отошла от кровати Жан-Поля…

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался брат Джеймс все в том же белом костюме с черной сумкой в руке. Он стоял и с некоторым удивлением рассматривал представшую его глазам немую сцену.

– Ох, простите, я, кажется, чему-то помешал? - тихо спросил он.

Братья Банксы обернулись к нему.

– Ты что здесь забыл, космонавт?

– Профессиональный визит к этому больному, - ответил брат Джеймс. - Я врач.

– Ты один?

– Да, а что?

Братья переглянулись, а потом Брон сказал:

– Хватай его.

Младший кинулся к брату Джеймсу, выставив вперед нож. Жан-Поль так никогда и не смог понять до конца, что произошло в следующий момент. Долю секунды назад брат Джеймс стоял на пороге палаты, а теперь он исчез. В воздухе вокруг младшего Банкса что-то завертелось, и в следующее мгновение брат Джеймс уже стоял позади него, все так же держа в руках черную сумку. Банкс больше не сжимал в руке нож, так как тот по самую рукоять торчал у него под подбородком. Судя по выражению его глаз, он тоже не имел ни малейшего понятия, как это произошло. Он повернулся к старшему, видимо, надеясь услышать от него объяснение. Брон в ответ лишь уставился на него, не веря своим глазам. Глаза младшего Банкса закатились, он рухнул на колени и затем упал на бок. Его голова с глухим стуком ударилась об пол.

Брон несколько секунд тупо смотрел на мертвого брата, а потом перевел взгляд на брата Джеймса.

– Ты убил его, - сказал он неестественно тонким голосом.

Брат Джеймс нагнулся и осторожно поставил свою сумку на пол.

– Пожалуй, с этим я спорить не буду.

Брон, выставив в сторону брата Джеймса нож, двинулся по направлению к двери.

– Как? Вы уже уходите? - спросил его брат Джеймс с улыбкой радушного хозяина.

– Не подходи ко мне! - завопил Брон еще более высоким голосом.

– Я боюсь, что не могу позволить вам уйти. Любая попытка любого из вас напасть на одного из нас карается смертью. Это несколько жестоко, но не я установил эти правила. - Он двинулся наперерез Брону.

– Не трогай меня! - завопил Брон и бросился на него. В этот момент руки брата Джеймса словно на какое-то мгновение исчезли. Когда они появились вновь, одна рука сжимала правое запястье Брона. Раздался негромкий хруст, и нож выпал из руки. В это время другая рука брата Джеймса сжимала горло Банкса. Брон что-то прохрипел, потом раздался отвратительный хруст, и он осел на пол как мешок с тряпьем.

Брат Джеймс с широкой улыбкой повернулся к Жан-Полю и Эйле.

– Ну все, с неприятным покончено. - Он с довольным видом потер руки. - Перейдем, пожалуй, к более приятным вещам. - Он направился к ним.

Жан- Полю показалось, что Эйле хочется убежать, но она не отошла от его кровати.

– Как вы это сделали? - дрожащим голосом спросила она.

Он совсем приблизился к ней, все еще широко улыбаясь.

– Весь секрет заключается в контроле за собственным дыханием. Но не стоит ломать над этим голову. Это так - фокус для вечеринок. Давайте перейдем к делу.

– Делу?

– Да, - сказал он и показал на Жан-Поля, не отводя глаз от Эйлы. - У меня с собой есть лекарство, которое вылечит его почки, но сначала давайте договоримся о цене.

Жан- Поль испытал огромное облегчение, когда брат Джеймс спас их от Банксов, но сейчас, глядя на этого человека, он почувствовал ужас.

– О какой цене? - спросил он.

Брат Джеймс не обратил на его слова внимания. Он продолжал рассматривать Эйлу.

– Вы действительно любите этого человека? - спросил он.

– Да, очень, - ответила Эйла.

– Прекрасно. Просто прекрасно, - с явным удовольствием проговорил брат Джеймс. - В таком случае никаких проблем возникнуть не должно.

– Я вас не понимаю.

– Все очень просто. Цена, которую вы должны заплатить за спасение его жизни, это вы сами. Я хочу вас.

– Хотите меня? - медленно переспросила Эйла. Она все еще не поняла, о чем идет речь.

Но Жан-Поль понял.

– Убирайся вон отсюда и прихвати с собой свое чертово лекарство! - закричал он.

Эйла в смятении и страхе повернулась к нему.

– Жан-Поль… что?…

– Эйла, ты что, не понимаешь? Он же пытается тебя шантажировать! - крикнул Жан-Поль. - Он грозится дать мне умереть, если ты не станешь его… его…

– Почему бы не назвать это рабыней для сексуальных развлечений, - с улыбкой предложил брат Джеймс.

Наконец лицо Эйлы осветилось пониманием.

– Вы хотите заниматься со мной сексом? - спросила она его.

– Как мило. Умна не менее, чем красива. Да, мой маленький бриллиант. Очень хочу. И довольно часто. Так что давайте побыстрее договоримся, я спешу, у меня назначена важная встреча.

– Эйла, да скажи ты ему, пусть трахается сам с собой! - выкрикнул Жан-Поль. - Мне ничего от него не нужно.

Эйла стояла и молча смотрела на брата Джеймса, казалось, целую вечность. Затем она медленно выпрямилась.

– Но ведь тебе нужна его помощь, - проговорила она упавшим голосом. - Нам нужна его помощь.

– Эйла, нет!…

– Я сделаю все, что пожелаете, брат Джеймс. Только дайте Жан-Полю лекарство прямо сейчас.

Брат Джеймс протянул руку и взял девушку за подбородок. Он приподнял ее лицо так, что его взгляд впился в ее глаза.

– Я верю тебе на слово, маленький бриллиант. Но если ты вздумаешь меня надуть и попытаешься не соблюсти условия нашей сделки, я буду очень, очень зол на тебя. Понятно?

– Да, брат Джеймс, - покорно ответила Эйла.

Жан- Поль попытался еще раз подняться с постели и опять скорчился, не сумев побороть боль.

– Эйла… - простонал он.

Эйла не обернулась.

– Кроме помощи Жан-Полю, не могли бы вы оказать мне еще одну услугу, брат Джеймс?

Он поднял бровь.

– Какую же?

– Моего отца - вы с ним разговаривали вчера вечером - и брата собираются очень скоро повесить на площади около тюрьмы. Наши люди. Они считают, что именно из-за него вы оказались здесь. Именно он убедил большинство населения Пальмиры, что ваш прилет пойдет нам на пользу. Поэтому, я думаю, что вы ему в известном смысле обязаны.

Брат Джеймс рассмеялся.

– Да, ты, несомненно, права. Я сейчас иду к капитану Вьюшинкову и обещаю сделать все возможное, чтобы он отменил эту казнь.

– В таком случае, - сказала Эйла, - мы обо всем договорились.

– Превосходно. Мне ты понадобишься только по ночам. День ты можешь проводить со своим любовником-неудачником. Я зайду за тобой в 20.00. Будь готова.

– Да, брат Джеймс.

– О, прекрати меня так называть. Ты можешь звать меня моим настоящим именем - Мило.

– Да… Мило.

Мило? Это имя показалось ей знакомым.

– Так это ты… Мило? - удивленно спросил Жан-Поль.

В первый раз с того момента, как он вошел в палату, Мило обратил на него внимание.

– Да, а что? Ты так говоришь, как будто тебе знакомо мое имя.

– Ты был с той Небесной Леди… Джен Дорвин.

Мило с удивлением посмотрел на него.

– Джен Дорвин? В первый раз слышу.

Это просто совпадение, подумал Жан-Поль. Это не может быть тот же самый человек. Этот Мило только что прилетел из космоса.

– Неважно. Наверное, это был какой-то другой Мило.

– Какой-то… другой Мило? - повторил Мило, и на мгновение Жан-Поль увидел в его глазах что-то похожее на тревогу.

Потом он резко обернулся и нагнулся к своей сумке. Достал из нее флакончик с синими капсулами и протянул его Эйле.

– Он должен принимать их каждые шесть часов.

Эйла спросила:

– А все то, что вы мне говорили прошлым вечером - о возможности прооперировать его, чтобы восстановить чувствительность нижней половины его тела - это все ложь?

– Вовсе нет, каждое мое слово было правдой. - Он застегнул сумку. - Но буду я его оперировать или нет, зависит от тебя. Если я буду доволен тобой, то обещаю провести операцию, если же нет… ну…

– Вы будете мной довольны.

– Прекрасно. Значит, сегодня вечером, в восемь часов. - Он повернулся и, переступив через тело Брона, вышел.

– Эйла, ты не сделаешь этого! - воскликнул Жан-Поль.

Очень медленно и неохотно она повернулась к нему.

Ее лицо казалось каменным, но глаза выдавали ее истинные чувства.

– А что мне еще остается?

***

Капитан Вьюшинков выбрал для временной базы Главный зал, в котором прошлым вечером устраивался банкет в их честь. На крыше была установлена переносная лучевая пушка, окруженная карагандинскими солдатами. Внутри за высоким столом в окружении своих лейтенантов сидел сам Вьюшинков. Перед ним стояли пятеро из старейшин Пальмиры. Они напоминали, людей, перенесших ужасную катастрофу. Они были в шоке и не совсем понимали, что происходит вокруг. Гирлянды, свешивающиеся с потолка, выглядели как-то неуместно. Пол был усыпан сданным пальмирянами оружием - в основном винтовки и пистолеты, но Мило заметил и несколько подводных ружей. Пальмиряне под наблюдением солдат продолжали приносить и сдавать оружие. Мило прошел к столу, у которого Вьюшинков разговаривал с пальмирянами.

– … Вы должны объяснить своим людям, что если в их домах или владениях во время обыска будет обнаружено огнестрельное оружие, то они будут немедленно казнены.

Пальмиряне закивали.

– Также всем должно быть ясно, что нападение на любого из нас, каким бы незначительным оно ни было, тоже карается смертью. Вы войдете в состав отрядов, осуществляющих обыск, и будете объяснять наши правила. После того как я буду уверен в том, что у людей Пальмиры не осталось оружия, мы сможем обсудить будущее Пальмиры. Идите.

Сопровождаемые солдатами, побежденные пальмиряне молча вышли из зала. Вьюшинков кивнул Мило. Тот заметил, что русский чем-то обеспокоен.

– Все идет по плану? - спросил Мило.

Вьюшинков поднялся со своего места, подошел к нему и, взяв его под руку, отвел в сторону, где их не могли услышать.

– Пока что все идет превосходно, в точности по плану. Никакого сопротивления нет. Пальмира у нас в руках.

– Так в чем же проблема?

– Мы захватили эту допотопную радарную установку Пальмиры. Один из моих техников осматривал ее из любопытства и заметил четкое пятно на экране радара. Оно подержалось всего несколько секунд, а потом исчезло. Но мой человек говорит, что это был твердый объект. Летающий объект. И он шел со стороны океана точно на нас… со скоростью около полутора тысяч километров в час.

Мило поднял брови.

– И когда это произошло?

– Около получаса назад.

– Ну так где же этот таинственный объект? Если он существует, то уже должен был бы быть здесь.

– Не знаю. Я приказал "Кристине" взлететь и просканировать все вокруг радарами и сенсорами. Но ничего не обнаружилось.

– Ну, тогда это доказывает, что техник видел всего лишь призрак. Сбой оборудования. Вы же сами сказали, что оно допотопное.

– Именно в этом я и пытаюсь себя убедить, но в то же время мне все это не очень нравится. За своего техника я готов поручиться, поэтому хочу со стопроцентной гарантией знать, что беспокоиться не о чем.

"Точно так же, как и все мы", - подумал Мило и сказал:

– Из того, что мы узнали от жителей Пальмиры о состоянии дел на этот момент, следует, что единственными летательными аппаратами на Земле остались эти пресловутые воздушные корабли. Больше не осталось самолетов и тому подобных устройств. Небесные Властелины истребили их всех сотни лет назад. Поэтому то, что видел ваш техник, не могло быть летательным аппаратом. Это было что-то другое, но я готов спорить, что это был сбой.

– Я очень надеюсь, что вы правы, - вздохнул Вьюшинков.

– Я прав. Не связывались вы еще с Карагандой?

– Связывался. Я говорил с президентом Якинфовичем и сообщил ему хорошие новости: Пальмира присоединена к Республике без потерь с нашей стороны.

Понизив голос, Мило спросил:

– А когда вы предъявите свой ультиматум? Или, лучше сказать, Декларацию Независимости?

– Еще не знаю. Сначала я должен выяснить, кто из моих людей полностью предан мне. Сомнительных придется нейтрализовать, прежде чем я выступлю с этим заявлением.

– Ну ладно. Времени у нас много, торопиться некуда… - Мило потер кончики пальцев. - Да, кстати, мне нужно остановить одно линчевание.

Он рассказал Вьюшинкову о предстоящем повешении Лона Хэддона и его сына. Капитан с удивлением посмотрел на него.

– А почему их судьба так вас беспокоит?

– Ну, назовем это обязательствами по деловому соглашению с очаровательной дочерью Лона.

Вьюшинков понимающе улыбнулся.

– О, я понимаю. Отлично, я разрешаю вам остановить казнь. Мы не должны допускать и мысли, что местные могут продолжать наводить здесь свои порядки. Возьмите с собой нескольких человек. Идемте, я отдам необходимые приказания.

Когда они шли вместе с Вьюшинковым к группе солдат, Мило, усмехнувшись, сказал:

– Надеюсь, что мы не опоздаем. Это поставило бы меня в несколько неловкое положение.

Глава 29

– С точностью до секунды, - пробормотал Мило, отмахиваясь от мух, кружащих вокруг его лица.

Толпа кричащих людей вывалила из ворот тюрьмы как раз в тот момент, когда Мило в сопровождении четырех солдат вышел на небольшую площадь перед ней. Импровизированная виселица была уже установлена и представляла собой бревно, закрепленное на двух растущих рядом пальмах. С бревна, как раз над парой стульев, свешивались две петли. С первого взгляда на эти петли Мило понял, что повешение было для Пальмиры событием редким.

Привели Лона Хэддона и его сына со связанными за спиной руками. Их жестоко толкали по направлению к виселице. Они совершенно по-разному вели себя: молодой Хэддон яростно сопротивлялся, в то время как Лон шел покорно. Мило показалось, что этот человек был в каком-то трансе. Их схватили, поставили на стулья, и какой-то рыжебородый плотный человек, встав на третий стул, накинул на шеи веревки. Мило подумалось, что, судя по тому, как бездарно были завязаны петли, смерть наступила бы очень нескоро. Жаль, что он должен был прервать такую интересную процедуру…

Рыжебородый слез вниз, вышел вперед и, уперев руки в бока, громогласно спросил:

– Лон Хэддон, хочешь ли ты что-нибудь сказать, прежде чем свершится приговор?

Хэддон не ответил. Он стоял на своем стуле, слегка покачиваясь. За него ответил его сын:

– Это убийство, Джелкер Банкс! Мой отец невиновен, так же как и я! Ублюдок!

– Тебе прекрасно известно, за что сейчас казнят тебя и твоего отца, Лен Хэддон! - прогремел рыжебородый. - Вы, Хэддоны, - предатели Пальмиры. Вы продали нас врагам. А теперь готовьтесь к смерти! Оба!

Он сделал шаг вперед и уже собирался выбить стул из-под Лона Хэддона, когда Мило поднял лучевое ружье, которое он взял у одного из солдат, и выстрелил. Луч, пройдя над головами толпы и двух несчастных, проделал небольшое отверстие в каменной стене тюрьмы. После этого Мило провел лучом из стороны в сторону и перерезал веревки виселицы. Он прекратил стрельбу и вернул оружие хозяину.

– Благодарю вас, - сказал он солдату.

Все пальмиряне повернулись в его сторону. Солдаты подняли лучевые ружья.

– Извините, что испортил такое представление, - громко сказал Мило, - но я боюсь, что казнь отменяется. Пожалуйста, успокойтесь и разойдитесь по домам!

Он и его эскорт двинулись в толпу, которая расступалась перед ними, как Красное море перед Моисеем. Или Иоанном Крестителем? - вдруг засомневался Мило. К тому времени, когда они подошли к виселице, стоявший рядом с ней человек, которого все называли Джелкером Банксом, покраснел до цвета своей бороды. Мило обратился к нему:

– А ты сейчас поможешь им спуститься со стульев и развяжешь им руки.

Джелкер Банкс ткнул в него пальцем и яростно заорал:

– Это не твое дело, космонавт. Не лезь, мы сами во всем разберемся!

Мило остановился в полугора метрах от него и спокойно проговорил:

– Теперь мы устанавливаем здесь законы. А эту казнь мы не разрешали. Приказом губернатора Пальмиры Ильи Вьюшинкова эти люди должны быть немедленно освобождены.

– Нет! - выкрикнул Банкс. - Эти предатели должны умереть!

Мило повернулся к солдату, у которого только что брал ружье.

– Если он не повинуется в течение десяти секунд - убейте.

– Есть.

Джелкер Банкс посмотрел на Мило, понял, что тот не шутит, и стал снимать Хэддона со стула.

– Спасибо, - поблагодарил его Лен.

Мило улыбнулся ему.

– Скажите спасибо не мне, а своей сестре.

Лен Хэддон удивленно уставился на него.

– Эйле? А при чем тут…

Мило поднял вверх руку.

– Пусть она сама вам все объяснит. Благодаря ей, вся семья Хэддонов находится под моим личным покровительством.

– Гм, - усмехнулся Банкс, помогая спуститься Лену Хэддону. - Вот видите? Доказательство из уст завоевателя: как я и говорил - Хэддоны предатели и шпионы.

Толпа согласно загомонила. Мило пробежался по ней взглядом, и все голоса смолкли.

– Поскольку они находятся под моей личной опекой, я буду очень опечален, если что-нибудь случится с кем-нибудь из Хэддонов. Те, кого признают виновными в совершении подобного, могут не рассчитывать отделаться каким-нибудь пустяком вроде смерти через повешение. А теперь всем разойтись по домам! - "Как все-таки приятны такие моменты", - радостно подумал Мило.

Когда толпа начала рассеиваться, Джелкер Банкс с удовлетворением сказал:

– Боюсь, космонавт, что как раз дочку-то Хэддона ты защитить опоздал.

Лен Хэддон, руки которого были уже свободны, резко повернулся к нему и выкрикнул:

– Что ты такое говоришь? Что случилось с Эйлой?

Джелкер Банкс пожал плечами и хитро ухмыльнулся.

– Я знаю только, что некоторое время назад я слышал, что кое-кто собирается пойти в больницу и прикончить ее и ее любовника-пирата.

Хэддон повернулся к Мило.

– Мы должны немедленно туда отправиться.

– Успокойтесь, - ответил ему Мило. - Я был с ней, когда прибыли эти несостоявшиеся убийцы. Она в полном порядке. А те двое, разумеется, мертвы.

– Что? Что?! - завопил Джелкер Банкс, как будто ему врезали по гениталиям. - Мертвы? Оба?

– Могу вас уверить. Я их лично прикончил.

Лицо Джелкера Банкса исказило горе.

– Мои сыновья! - простонал он. - Ты убил моих сыновей!

Мило присмотрелся к нему и кивнул.

– Да, теперь, когда вы упомянули об этом, я вижу некоторое фамильное сходство. Забавно, правда?

***

Когда Мило направился в сторону больницы, уже начало темнеть. Он шел один, но ощущал себя в полной безопасности. Он знал, что сможет защитить себя, если какой-нибудь придурок-пальмирянин вздумает на него напасть. Да и местные на улицу практически не выходили, потому что все в страхе разбежались по домам, боясь быть схваченными после наступления объявленного Вьюшинковым комендантского часа.

На ходу Мило напевал. Он подпевал мелодии, льющейся из миниатюрного наушника, который одолжил у одного из солдат. Это была еще одна вещь, которой ему очень не хватало на Бельведере - музыка на станции была запрещена, за исключением бесчисленных тоскливых гимнов.

Мило посмотрел на часы. До восьми оставалось еще минут пятнадцать. Приходить раньше никуда не годилось. Наоборот, следовало бы немного подождать, чтобы Эйла побольше помучилась. Может, она даже подумает, что он передумал и не появится. Он усмехнулся этой мысли и решил прогуляться по берегу моря. Как раз убьет лишнее время.

На узкой улочке ему повстречался патруль из шести карагандинских солдат. Он кивнул им, а они отдали честь. Определенно, известие о его новом статусе в качестве специального советника капитана Вьюшинкова быстро распространилось.

Мило отвели небольшой домик в том районе города, который Вьюшинков приказал очистить от пальмирян по "соображениям безопасности". Домик был вполне комфортабельный, хотя Мило предпочел бы что-нибудь с видом на море. Но с едой и выпивкой там все было в порядке, и Мило с нетерпением думал, что очень скоро он приведет туда Эйлу. Это будет ночь игр и наслаждения. Видит Бог, за столько лет прилежного воздержания он это заслужил…

Берег казался пустынным. Мило несколько раз глубоко вдохнул морской воздух, запах которого он помнил сотни лет. Он двинулся вдоль пляжа в тени пальм, но не прошел и сотни метров, как увидел впереди темную фигуру, выглядывающую из-за дерева. Кто бы это ни был, он - или она - явно не хотел афишировать своего

присутствия. Убедившись, что его не заметили, Мило спрятался за деревьями, опустился на песок и подкрался к фигуре сзади. Это была женщина. Она была босиком, но одета (что сразу показалось странным) в черные штаны и рубашку - в Пальмире носили только яркие, цветные одежды. Потом он увидел, что ее волосы и одежда были мокрыми. Эта женщина определенно задумала что-то недоброе…

Она была так увлечена наблюдением за ближайшими домами, что не заметила его, пока он не дотронулся до ее плеча. Она обернулась и в ужасе отпрыгнула назад, остолбенело уставившись на него. Вначале Мило показалось, что он встретил слегка постаревшую Эйлу. Те же коротко постриженные волосы, те же широкие скулы… даже глаза точно такого же разреза. Он уже совсем собрался было спросить ее, чем она тут занималась, но женщина опередила его.

– Какого черта ты здесь делаешь, Мило? Как тебе удалось сбежать от Фебы?

Это был тот наиредчайший момент, когда Мило застали врасплох. Он был уверен, что никогда раньше не видел эту женщину, а она его определенно узнала.

– Разве мы встречались раньше? Где и когда?

– Да брось ты свои штучки, Мило. Это же я, Дж… - Она осеклась, и на ее лице появилось выражение осторожности. - Нет… нет, теперь, когда я вас рассмотрела поближе, я вижу, что ошиблась. Вы не тот, за кого я вас приняла.

– Ты назвала меня "Мило", - настаивал Мило.

Он уже понял, в чем тут дело. Сначала его узнал этот парализованный француз, теперь эта женщина знала кого-то, похожего на него и по имени Мило. Все это могло значить только одно - "исходный" Мило успел побывать на Земле раньше него.

Женщина торопливо повторила:

– Лишь незначительное сходство. А теперь мне надо идти. Я уже и так опаздываю… - Она повернулась, но Мило крепко схватил ее за руку повыше локтя.

– Ты пойдешь со мной. Нам есть о чем поговорить.

***

Когда Жан-Поль проснулся от своего наполненного болью сна, он увидел, что Эйла уже вернулась. Она выглядела совершенно вымотанной.

– Сколько времени? - первым делом спросил он.

– Без пяти восемь, - ответила она. - Время принимать болеутоляющее.

Она положила ему в рот капсулу и поднесла ко рту чашку с водой, которую он с благодарностью высосал через соломинку.

– Спасибо.

Она поправила ему подушку. Теперь у Жан-Поля было четверо соседей по палате. Все - пострадавшие во время нападения космонавтов. Они были в тяжелом состоянии, и никто не ожидал, как сказала Жан-Полю Эйла, что они доживут до утра. Маленькая больница была переполнена ранеными.

– Как обстоят дела… дома? - спросил Жан-Поль.

Она грустно покачала головой.

– Плохо. Папа молчит и сидит на одном месте. Не ест и не пьет. А Лен - он в ярости. Злится на всех - на космонавтов, на Джелкера Банкса, на Мило… и на меня.

Жан- Поль ничего не сказал. Он хорошо понимал Лена и ненавидел себя за это. Да, конечно, он был очень благодарен Эйле за эту жертву во имя его жизни и здоровья, но в тоже время он ненавидел ее за это. Почему? Да потому, что ее поступок задевал его чертово мужское достоинство. А это было смешно! Да что от того достоинства осталось? Он ведь был сейчас просто головой с двумя руками. Вряд ли можно назвать такое существо мужчиной.

Снаружи послышалась какая-то возня и голос сиделки:

– … Да говорю же вам, сюда нельзя!

Дверь распахнулась, и Жан-Поль, как и опасался, увидел Мило, но тот был не один. К потрясению Жан-Поля, он узнал женщину, что вошла с Мило. Это была Джен Дорвин. Он не был с ней знаком, но неоднократно видел Небесную Леди, один раз даже очень близко, так что он не мог ошибиться.

Мило втолкнул женщину в комнату, и Жан-Поль увидел, что тот крепко держит ее под руку. Мило выглядел крайне раздраженным.

– Спасибо вам за неоценимую помощь, - сказал он сиделке и захлопнул дверь перед ее носом.

Эйла поднялась со своего стула навстречу Мило, но тот не обратил на нее внимания. Он отпустил Джен, и та, потеряв равновесие, чуть не упала на одного из тяжелораненых. Тот тихо застонал. Мило протянул руку в сторону Джен Дорвин.

– Так. Ты знаешь меня, а я тебя нет. Поэтому сначала скажи, кто ты такая?

Джен Дорвин посмотрела на него и потерла локоть, за который он ее только что держал, но ничего не ответила. Жан-Поль так и не понял, почему он заговорил.

– Это Джен Дорвин, - сказал он.

Мило и Джен Дорвин в изумлении повернулись к нему.

– Джен Дорвин? - повторил Мило. - А ты откуда ее знаешь?

Жан- Поль посмотрел на женщину. Та разглядывала его с удивлением и легким недовольством.

– Она была Небесной Леди… Небесным Ангелом. Она захватила наш Небесный Властелин, так же как и многие другие. У нее был целый флот Небесных Властелинов. Но потом она потеряла контроль над ними и куда-то исчезла. Я не знаю, что с ней произошло.

Мило некоторое время разглядывал его, а потом спросил Джен Дорвин:

– Что он такое несет?

– Понятия не имею.

– Тебя действительно так зовут? Джен Дорвин?

– Да нет, конечно. Меня зовут Аня. Аня Ивимей.

– А почему же он думает, что знает тебя?

– Просто совпадение. Точно так же я перепутала вас с другим человеком.

Мило с сомнением посмотрел на нее.

– Слишком много совпадений, - сказал он.

– Я вспомнил, почему мне знакомо твое имя, - сказал Жан-Поль Мило. - С Джен Дорвин был человек, которого звали Мило.

– Я так и знал! - Мило двинулся в сторону Джен. - "Исходный" Мило здесь, на Земле! Ведь так?

Джен Дорвин отошла в сторону, чтобы между ней и Мило оказалась кровати.

– Ничего я не стану тебе рассказывать, Мило.

Мило рванулся вперед. Джен Дорвин отпрыгнула назад, и Жан-Поль увидел, как она ударилась о стену около двери. Мило оказался около нее и схватил ее за горло:

– Отвечай, где он, сучка, или я вырву тебе горло к чертям собачьим!

Джен Дорвин что-то прохрипела и кивнула. Мило отпустил ее, и она с трудом произнесла:

– Он умер…

– УМЕР?! - потрясение переспросил Мило. - Невозможно. Он, то есть я, сделал самого себя таким, чтобы выживать в любой ситуации. Я не могу умереть, и он не может.

– Это правда. Он умер. Или, если хочешь, ты. Из-за своей самоуверенности ты потерял осторожность.

– Расскажи мне, что в точности случилось с… ним, - потребовал Мило.

Когда Джен Дорвин начала рассказывать об обстоятельствах смерти Мило, Жан-Поль с ужасом увидел, что Эйла взяла свой стул за ножку и стала медленно приближаться к Мило со спины. Ее намерения были очевидны, и Жан-Поль уже собрался крикнуть ей, что это бесполезно, но было слишком поздно. Он лишь беспомощно наблюдал, как она подкрадывается к Мило, высоко подняв вверх стул. Мило наверняка мог ее услышать. Но нет, он был слишком поглощен историей своего другого "я", которую рассказывала Джен Дорвин. Та, несомненно, видела, что собирается сделать Эйла, но не подала и виду.

Наконец Эйла оказалась точно за спиной Мило. Жан-Поль с трудом сдерживался от того, чтобы не зажмуриться. Деревянный стул вдруг показался ему таким легким и хрупким… Эйла изо всех сил обрушила стул на лысый затылок Мило. Ее вопль смешался с хрустом ломающегося дерева. От удара Мило качнулся вперед, но не упал.

Потом он обернулся…

Глава 30

– Дура, - сказал Мило Эйле.

Та стояла перед ним, все еще сжимая в руке одну ножку разлетевшегося стула, чувствуя, что полностью согласна с его утверждением. "Ну и что теперь? - подумала она. - Попробовать ударить его еще разок? Ага, конечно, глупее не придумаешь". Она уже видела, с какой скоростью он может двигаться. Не обманывай себя, девочка, очень скоро ты умрешь… в лучшем случае. Она выпустила из руки свое оружие. И в то мгновение, когда ножка коснулась пола, Джен Дорвин рубанула ребром ладони по шее Мило. Тот вздрогнул и начал оборачиваться, но его движения были какими-то замедленными и неуверенными. У Джен Дорвин оказалось достаточно времени, чтобы нанести еще один хлесткий удар. Мило вздрогнул еще раз, а потом со стоном рухнул лицом вниз на пол. Джен наклонялась к нему и ударила еще два раза. Стоны прекратились.

Джен выпрямилась и улыбнулась Эйле, массируя ладонь правой руки.

– Это было довольно болезненно, но мне понравилось.

Эйла посмотрела на нее, а потом на лежащего неподвижно Мило.

– Вы убили его?

– Хотелось бы так думать, но я сильно сомневаюсь. Мне очень повезло - спасибо, что ты отвлекла его своим стулом.

– Я хотела его убить.

– Да, Мило обычно вызывает у людей такое желание. Но, по крайней мере, ты дала мне возможность застать его врасплох. - Она протянула руку Эйле. - Так или иначе, меня зовут Джен Дорвин. А тебя?…

Эйла взяла ее руку и осторожно пожала.

– Эйла Хэддон.

– Ты очаровательна, Эйла, - сказала она и, к немалому изумлению девушки, наклонилась и поцеловала ее в губы. После этого она отпустила ее руку и направилась к Жан-Полю.

– А ты с какого Небесного Властелина?

– С "Властелина Монткальма", - ответил он.

– А, одно из моих ранних завоеваний. А сам корабль все еще здесь? И как тебе удалось убежать от Эшли?

Жан- Поль рассказал ей, что произошло с программой… и с самим "Властелином Монткальмом".

– Насколько я понимаю, ты был ранен, когда сбили корабль?

Эйла ответила за него.

– Нет, ему потом прострелили спину. Несколько дней назад. Из-за ранения его парализовало, и брат… Мило… ну, вот он… - она показала на Мило, - сказал, что он может его вылечить, если я… я пойду с ним. Этой ночью.

– Узнаю старину Мило, - с отвращением сказала Джен. Она подошла и посмотрела на него. - Дышит. Нужно придумать, как нам его связать. Нужно что-то очень прочное. - Она посмотрела на Эйлу. - Так ты сказала, что он должен был прийти сюда за тобой?

Эйла кивнула.

– Но я не имею ни малейшего понятия, куда он собирался меня вести.

– Скорее всего, в какое-нибудь уединенное местечко. А значит, до утра его никто не хватится. То есть мы можем спрятать его здесь, в больнице. Замаскируем под одного из пациентов. Ты сможешь найти еще одну раскладушку?

– Да, - ответила Эйла.

– Тогда тащи ее сюда, и побыстрее.

Когда Эйла вышла, Жан-Поль спросил:

– Я хотел бы знать, что вы делаете в Пальмире? У нас и так хватает завоевателей. Вторых нам не нужно.

– Космонавты?

– Да, эти проклятые космонавты. Они присоединили нас к своей Республике.

– По тому, что мне удалось разглядеть с пляжа, я уже догадалась. Кругом вооруженные патрули, на улицах ни души. Но я, во всяком случае, закончила свои завоевания. У меня это никогда не получалось. В данный момент я выполняю задание одной очень могущественной компьютерной программы, захватившей Небесного Ангела.

– Эшли?

– Ничего общего с Эшли. - Она вкратце объяснила природу и происхождение суперпрограммы по имени Феба. - Она засекла приземление космического корабля и послала нас выяснить, что здесь происходит.

– Нас?

– У меня есть напарник. Он сейчас ждет меня в Той… ну, это такое средство передвижения. В данный момент оно припарковано под водой в сотне метров от берега.

– Вы хотите сказать, что просто свалились сюда с неба в этой штуке? - спросил Жан-Поль. - Но ведь у нас есть радар, да и у космонавтов тоже. Вас наверняка засекли.

– Ну, нас действительно сумели увидеть на несколько мгновений километрах в пятидесяти от берега. Мы не успели вовремя включить свои экраны. А потом, чтобы избежать визуального контакта, мы проделали весь путь под водой.

– Но если вы остановились в сотне метров от берега, - удивленно сказал Жан-Поль, то вы должны были пройти сквозь внутреннюю стену.

– Ну, боюсь, она при этом несколько пострадала. Но я уверена, что все легко можно восстановить.

– Да, но… - Жан-Поль замолчал, услышав, стон Мило. Джен Дорвин быстро подошла к Мило, распростертому на полу, и два раза сильно пнула его в висок. Он опять затих.

– Мне это начинает слишком нравиться, - с горечью произнесла она.

– А эта ваша суперпрограмма сумеет освободить Пальмиру от космонавтов?

– Честно говоря, я не знаю, что она собирается делать, - ответила Джен. - Ее план мне неизвестен. Но прибытие космонавтов определенно привлекло ее внимание. И я не думаю, что это сделает их счастливее.

– А где она сейчас?

– В данный момент примерно в восьми часах лета от Пальмиры. Мы должны будем улететь и встретиться с Небесным Ангелом до рассвета, и я передам Фебе, что здесь происходит. Что она предпримет потом, я понятия не имею, но ясно одно - ситуация должна измениться коренным образом. - Она замолчала, потому что появилась Эйла с раскладушкой. - А теперь давай свяжем Мило покрепче…

***

Джен без особых проблем добралась до берега моря, хотя ей и пришлось один раз прятаться от проходящего мимо патруля космонавтов. Войдя в воду, она вытащила небольшой указатель направления и закрепила его на своем запястье. В общих чертах она представляла, где ее ожидает Той - посредине между воротами и берегом, - но указатель выведет ее точно к цели, когда она подплывет поближе.

Джен вошла по грудь в теплое море и поплыла, используя в качестве ориентира виднеющиеся вдалеке ворота внутренней стены.

***

– Определенно ему оттуда не выбраться, - сказал Жан-Поль.

– Надеюсь, - согласилась Эйла.

Мило напоминал металлический кокон. Джен и Эйла упаковали его в толстую проволоку, прибегнув к помощи плоскогубцев. Проволочные кольца покрывали его от шеи до ног и были прикручены к раскладушке. Больше часа ушло на работу и на объяснение врачам и медсестрам, в чем причина этих безумных действий.

– Лучше его чем-нибудь прикрыть.

Эйла набросила на Мило одеяло так, что оно закрыло до половины его "перебинтованную" голову и прикрыло кляп во рту.

– О Боже! - неожиданно воскликнула она.

– Что случилось? - с тревогой спросил Жан-Поль, стараясь приподнять голову от подушки. - Что он там делает?

Эйла повернулась к нему с расширившимися глазами и прикрыла рукой рот.

– Это не о нем… я только что вспомнила. Все из-за этой кутерьмы с Мило… я забыла…

– Что забыла?

– Предупредить ее, Джен Дорвин. Ты сказал, что ее аппарат пробил внутреннюю стену, а это значит, что эти морские чудовища могут проникнуть внутрь. Может быть, они уже проникли.

Жан- Поль с облегчением уронил голову обратно на подушку.

– И это все?

– Да что значит, все? - завопила Эйла. - Если она попадет в лапы этих мерзких тварей, это будет моя вина. Я не могу позволить ей умереть таким образом!

– Эйла, успокойся и подумай. Как ты ей можешь помочь сейчас?

– Подводный лазер. Он все еще у нас дома. Я возьму его и пойду за ней.

– Господи, Эйла. Уже слишком поздно! Она ушла минут пятнадцать назад и уже наверняка в воде.

– Мне все равно. Я должна попытаться спасти ее, - сказала она и, к ужасу Жан-Поля, выбежала из палаты.

– Эйла! - закричал он. - Вернись! - На его крик в палату заглянула сиделка. - Остановите ее! Вы должны ее остановить!

***

Джен постаралась поточнее сориентироваться в воде, так как поняла, что немного сбилась с курса. Она посмотрела на указатель направления - тот равномерно мигал. Когда она окажется точно над Той, он должен будет гореть постоянно. Сейчас она находилась близко к цели, но не совсем там, где нужно. И в этот момент кто-то схватил ее за правую ногу и потянул под воду.

Бешено забившись, она ударила вниз левой ногой, и та наткнулась на что-то твердое. "Акула!" - подумала Джен, и ее охватила паника. Ее тащили все глубже, и тут она почувствовала, как что-то глубоко вонзилось в ее живот. Джен закричала, выпуская тучу пузырей воздуха из легких. Одновременно ей показалось, что у нее откусили правую руку. Боль была невыносимой, и Джен надеялась, что скоро она потеряет сознание или умрет…

Но зубы и когти еще долго терзали ее плоть, прежде чем долгожданное забвение окутало ее.

***

Робин дремал. Когда раздался голос Той, он вздрогнул и моментально проснулся.

– В воде что-то происходит, - сказала Той.

– Что именно? - потребовал он объяснений. - Где?

– Близко. Около двадцати метров по левому борту. Я регистрирую вибрацию и звуки.

– Ты можешь увидеть, что там происходит?

– Джен проинструктировала меня не применять активные детекторные системы вблизи берега, так как их работу могут обнаружить.

– Я отменяю эту инструкцию! Это может быть Джен, и у нее могут быть неприятности. Используй ультразвуковые сканеры.

– Да, Робин.

– Ну, - нетерпеливо спросил он, - и что ты видишь?

– Гуманоидные морские создания. Сильно превосходят среднего человека по размерам. Дерутся между собой за то, что осталось от другого морского создания.

– Покажи!

Один из темных мониторов осветился. Даже используя компьютерное повышение четкости изображения, Робин не сумел разглядеть ничего существенного. Он видел трех существ, описанных Той, но не мог различить никаких деталей. С жуткой яростью они нападали на что-то, плавающее около них. Жадно утоляющие голод акулы. Человекоподобные акулы.

– Подойди поближе, - приказал он Той.

В тот же момент Той приподнялась со дна, повернулась и двинулась к сражающимся существам. Робина все сильнее охватывал леденящий ужас. Он подумал, как Джен проплывет через эти воды!…

Три существа повернулись навстречу Той при ее приближении, выпустив при этом истерзанные останки своей жертвы и готовясь к атаке. Робин все еще не мог разглядеть подробностей.

– Переключись на камеру видимого света и включи прожекторы! - приказал он.

– Разумно ли это? - спросила Той.

– Делай, что тебе говорят!

Той повиновалась. Изображение на экране сменилось, и Робин теперь мог отчетливо рассмотреть все детали. Слишком отчетливо. Три гуманоида предстали ему во всех своих жутких подробностях. Сплошные зубы и когти. Машины для убийства. Он также рассмотрел останки жертвы, опускающиеся на дно моря. Раздавленная и изжеванная грудная клетка, наполовину съеденная правая рука… нижней части тела Джен вообще больше не существовало.

– О Господи, нет! - закричал он. - Убей их! Убей их!

***

Эйла, сжимая в одной руке подводный лазер и маску с фонарем в другой, выбежала на берег. Она обвела взглядом поверхность моря. Никаких признаков Джен. Может быть, она благополучно добралась до своей подводной машины? Но Эйла должна была в этом убедиться сама. Она сбросила сандалии, натянула маску и уже собиралась войти в воду, как вдруг пляж залил яркий свет, а за ее спиной раздался громкий голос:

– Стоять! Брось оружие и подними руки вверх!

Она бросила лазер и фонарь на песок, подняла руки и повернулась. К ней приближались четверо космонавтов с их странными ружьями, стреляющими тепловыми лучами. Ружья были направлены на нее.

– Известно ли тебе, какое наказание следует за ношение оружия? - спросил один из солдат, когда они подошли к ней.

– Это не оружие, - быстро ответила она, - это подводный инструмент. Можете сами убедиться. Он не работает на воздухе.

Они окружили ее, разглядывая. Один из них, тот, что держал в руке фонарь, сказал:

– Симпатичная девчонка. Жаль будет расстреливать.

– Я же сказала вам, что это не оружие! - крикнула она. Он посмотрел на лазер, лежащий у ее ног.

– А мне все же кажется, что это оружие. А больше ничего и не требуется.

Тут один из солдат воскликнул:

– Лейтенант! Смотрите! Вон там!

Он указывал рукой в сторону бухты. Все повернулись туда. Там под водой вспыхнул яркий белый свет.

– Это что еще за чертовщина?

– Какое-то подводное свечение. И оно движется, - сказал один из них, которого назвали лейтенантом. - Он повернулся к Эйле. - Ты знаешь, что это такое?

Та покачала головой.

– Нет.

Он посмотрел на нее, потом на лазер и спросил:

– А что это ты собиралась тут делать?

– Я собиралась заняться починкой морской стены. Она повреждена.

– Сейчас? Ночью? Одна? Не смеши.

– Это правда.

– Лейтенант, оно двигается.

– Мне все это не нравится, - пробормотал он. - Я доложу в штаб. Об этом должен узнать капитан Вьюшинков.

Он нажал подбородком на ворот бронированного костюма и оттуда выскочил маленький микрофон.

– Говорит лейтенант Брусский. Я нахожусь на пляже. Мы обнаружили движущиеся подводные огни в бухте. Предлагаю исследовать их немедленно.

***

Робин рухнул в кресло, уставившись невидящим взглядом в потолок кабины. Джен умерла. Джен умерла. Все кончено…

– Могу я сделать одно предложение? - спросила Той.

– Нет. Заткнись.

– Это касается Джен.

– Ты что, не видишь? Она умерла! - дико завопил он.

– Да, но я хотела бы обратить ваше внимание на ее голову. Кроме нескольких глубоких порезов на ней практически не видно повреждений.

"О Господи", - подумал он.

– Из этого я могу сделать вывод, что ее мозг не пострадал, - продолжала Той своим обычным веселым голосом. - А значит, что существует хороший шанс, что мед-машина сможет ее оживить.

Робин сел, неожиданно почувствовав проблеск надежды. Но он тут же погас.

– Но нам никак не добраться до Небесного Ангела вовремя. Она мертва уже около двух минут. Необратимые изменения затронут мозг прежде, чем мы доставим ее к мед-машине.

– Ты не принимаешь во внимание одного важного фактора, - сказала Той. - Мое хранилище для биообразцов. Я могу на некоторое время заморозить ее. Учитывая, насколько мало осталось от Джен, ее можно будет с легкостью поместить в хранилище.

Робину все же потребовалось несколько секунд, чтобы переварить то, что она сказала. Потом он заорал:

– Кончай болтать языком и действуй, черт тебя побери!

***

Эйла стояла под присмотром четырех космонавтов, ожидающих прибытия подкрепления. Она нервничала. Решат ли они расстрелять ее, как грозятся? Что ей делать? Попытаться бежать, пока не приехали другие космонавты? Она не думала, что убежит далеко, прежде чем ее подстрелят на открытом пляже. Но что бы ни случилось, она должна молчать о Джен Дорвин и приближающемся Небесном Ангеле. Если космонавты об этом узнают, то смогут подготовиться к встрече…

Их всех застало врасплох, когда вода в бухте вдруг вспучилась и каплеобразный металлический предмет вырвался из нее с огромной скоростью. Скорость возрастала, пока он уносился в ночное небо. Набрав высоту, он умчался в сторону открытого океана… И тут Эйла решила воспользоваться своим шансом на побег. Но она не смогла убежать далеко.

Глава 31

Капитан Илья Вьюшинков задумчиво посмотрел на устройство, лежащее на его столе, а потом перевел взгляд на девушку. Та выглядела вызывающе раздраженной. На ней были грязные белые шорты и желтая футболка. Ноги босые. За ней стоял лейтенант Брусский.

– Значит, ты утверждаешь, что это не оружие? - спросил Вьюшинков.

– Да, - твердо ответила она. - Это подводный резак. Работает только под водой.

– Может быть, она и права, - сказал лейтенант Брусский. - Я так и не сумел заставить это устройство работать.

– Как твое имя, девочка?

– Эйла Хэддон.

Вьюшинков поднял брови.

– Хэддон, ты сказала? Значит, ты дочь Лона Хэддона?

Она кивнула.

Он нахмурился и потер подбородок. Лон Хэддон был одним из правителей Пальмиры, так же он был одним из тех, кого брат Джеймс этим днем спас от повешения. Значит, у брата Джеймса были виды на эту девушку. Тогда почему она сейчас не с ним?

– Ты ведь знаешь брата Джеймса, не так ли?

Он заметил, что она кивнула после некоторого колебания.

– Ты его видела сегодня вечером? - спросил он.

– Нет. Мы должны были встретиться в больнице в восемь, но он так и не пришел.

Теперь Вьюшинков был убежден, что что-то случилось. Он обратился к Брусскому:

– Немедленно организуйте поиски брата Джеймса. Задействуйте всех свободных от дежурства людей. Его необходимо найти как можно быстрее.

– Есть, - ответил лейтенант Брусский, отдал честь и поспешно вышел из комнаты.

Вьюшинков опять переключил свое внимание на девушку.

– Что тебе известно об этой машине, которая вечером вылетела из бухты?

– Ничего, - ответила она и добавила: - Господин.

– Отвечай правду.

– Я так и делаю. Я никогда раньше ее не видела и не знаю, что это такое.

– Значит, это было простое совпадение, что ты оказалась на берегу именно в момент взлета аппарата?

– Да, я так думаю.

– Лейтенанту Брусскому ты заявила, что собиралась провести починку морской стены. Одна, ночью… при помощи вот этого. - Он взял в руки устройство.

– Да.

– Чрезвычайно неправдоподобное объяснение, даже если учесть, что оно придумывалось на ходу. Чем ты действительно собиралась там заниматься?

Она уставилась в пол и не отвечала. Он с силой ударил кулаком по столу.

– Хватит с меня вранья! Отвечай правду!

Она вздрогнула, но с вызовом проговорила:

– А я и говорю правду.

Он вздохнул. Теперь ему придется прибегнуть к насилию, чтобы вытянуть из нее информацию. Ему не хотелось так поступать, особенно с женщиной, но у него не было выбора. Он должен выяснить, что это был за летательный аппарат. В противном случае вся операция, им возглавляемая, оказывалась под угрозой. Он должен был

узнать правду, неважно какой ценой.

***

Мило был в ярости от своей беспомощности. Он лежал и не мог шевельнуться, ничего не видел и не мог произнести ни звука. Он уже оставил попытки выбраться из своих пут - это было невозможно. И особенно его бесило, что совсем рядом карагандинские солдаты расспрашивали этого француза о брате Джеймсе. Они искали его, стояли точно у его кровати, но найти не могли. Кретины! О да, конечно, один из них приподнял одеяло с его забинтованного лица, посмотрел, а потом набросил одеяло обратно. Кретин! Кретин! А ведь было просто жизненно важно, чтобы он добрался до Вьюшинкова и передал ему все об этой проклятой Дорвин. Ее появление означало очень плохие новости. И откуда она, черт возьми, взялась? Вьюшинкова было необходимо предупредить, чтобы он был готов к надвигающимся неприятностям.

Он все еще не мог поверить в то, что она сказала ему о смерти "исходного" Мило. И он так и не услышал, что именно с ним произошло - эта сучонка огрела его стулом до того, как Дорвин договорила. А потом сама Дорвин ударила его, и гораздо успешнее, чем Эйла. После этого он ничего не помнил, черт бы ее побрал. Следующая их встреча должна будет кончиться совсем по-другому.

Дьявол. В довершение ко всему ему отчаянно хотелось помочиться.

***

Капитан Вьюшинков устало посмотрел на Эйлу Хэддон. Она была в полубессознательном состоянии и не падала со своего стула только потому, что один из солдат крепко держал ее. Ее лицо, руки и ноги были покрыты следами ударов и ссадинами, так что казалось, что на ней не осталось живого места. Используя в качестве дубинок черенки от пары метел, найденных в доме, два его подручных три раза жестоко избивали девушку. Он с отвращением наблюдал, как они наносили удары по скорчившейся на полу и старающейся прикрыть голову руками девушке. Он с таким же отвращением чувствовал возбуждение, растущее в нем от ее криков. Но, к счастью, это грязное занятие должно было скоро прекратиться. Во время третьего "сеанса" побоев девушка сломалась и стала выкрикивать имя - Джен Дорвин. Оно ничего не говорило ему, но это уже было кое-что. Теперь он ждал, когда она придет в себя, чтобы вытянуть из нее остальное.

– Эйла! Очнись! Говори! - приказал он.

Она вздрогнула. Ее глаза открылись, и она попыталась собраться с силами.

– Я… хочу… пить… воды… - прошептала она разбитыми губами.

– Ты получишь воду, когда скажешь то, что я хочу знать. Кто такая Джен Дорвин?

– Небесная Леди… она пришла в больницу… сегодня вечером. Ее привел… брат Джеймс… Мило…

– Мило? Кто такой Мило?

– Мило это брат Джеймс… это его настоящее имя, он… так сказал.

– Его настоящее имя? - переспросил Вьюшинков, предчувствуя недоброе. - А где он нашел эту женщину, Джен Дорвин?

– Я не знаю. Но я думаю, что они… старые друзья. Они знакомы… уже очень давно.

Что? Как это может быть? Это невозможно. Брат Джеймс - Мило - прилетел с Бельведера. Или нет? Вьюшинков и раньше отметил, что брат Джеймс не был похож ни на одного бельведерианца, которых ему приходилось видеть.

– Объясни мне, кто она такая, эта Джен Дорвин? - потребовал он.

– Очень могущественная… женщина. Она Небесная Леди… самый могущественный человек… Вселенной. Управляет… большим флотом Небесных Властелинов… огромной армией…

Вьюшинков с тревогой посмотрел на избитую девушку. А потом закричал:

– Где она? Где они базируются? Где мне ее найти?

На этот раз девушка не ответила. Вьюшинков сделал знак одному из держащих ее солдат, и тот отпустил ее. Она медленно сползла со стула.

– Мертва? - спросил Вьюшинков.

Солдат присел около нее и положил руку на шею.

– Нет.

В этот момент вошел лейтенант Брусский.

– Капитан, брата Джеймса нигде нет.

Еще одна плохая новость. Действительно ли брат Джеймс - Мило - заодно с этой Джен Дорвин? Может быть, они вместе улетели на этом аппарате? Это казалось наиболее правдоподобным вариантом. Этот человек оказался предателем. Он планировал заговор против Вьюшинкова. Одному Богу известно, что они вместе с этой женщиной собирались делать теперь. Он вскочил со своего стула.

– Я возвращаюсь на корабль. Из соображений безопасности.

***

– Джен? Джен?

– Что? - встревоженно спросила она. Ей снился самый прекрасный сон в ее жизни, и со стороны Фебы было просто нечестно прерывать его.

– Я не отниму у тебя много времени. Мне нужно с тобой поговорить.

– Поговорить? - теперь Джен была слегка удивлена. Все, что она видела - это только мягкий голубой свет. И ей казалось, будто она плавает или летает; своего тела она совсем не чувствовала. - Феба, где я?

– В одном безопасном месте. Расслабься.

А Джен и была расслаблена. Полностью. Ей еще никогда не было так хорошо и спокойно.

– Послушай, - сказала Феба, - ты должна сейчас мне рассказать, что ты видела и что случилось в городе во время твоего сегодняшнего визита. Ты должна вспомнить все до того момента, как ты вошла в воду, собираясь плыть к Той. Понятно?

– Да, Феба.

– Тогда начинай.

И Джен пережила еще раз все события, которые приключились с ней в Пальмире. Но как только она дошла до того момента, когда она спустилась к воде, она неожиданно опять оказалась в этом голубом свете.

– Спасибо, - сказала Феба. - Теперь можешь опять поспать.

Что Джен и сделала. Чудесный сон продолжался.

***

Как только в палату вошел Стивен, хирург, Жан-Поль воскликнул:

– Об Эйле что-нибудь известно?

Тот только устало покачал головой.

– Нет, боюсь, что нет.

– Но ведь прошло уже несколько часов! С ней что-то случилось! Она сейчас где-то лежит, раненая! Вы должны ее найти!

– Извините, но я должен быть здесь, с моими пациентами. Мне нельзя рисковать своей жизнью, подставляясь патрулям космонавтов. Посмотрите правде в глаза, Жан-Поль. Они ее или арестовали, или застрелили.

– Нет, я не верю! Я никогда в это не поверю! - воскликнул Жан-Поль.

– Ну, во всяком случае, до утра ничего не поделаешь… кроме одного. - Он подошел к кровати Мило. - Я собираюсь освободить этого несчастного. Его больше нельзя оставлять в таком состоянии. Он может умереть. - Врач вытащил из кармана плоскогубцы.

– Нет! - крикнул Жан-Поль. - Вы не можете его выпустить! Подумайте об Эйле! У нее могут быть серьезные неприятности!

– Мне кажется, что у нее уже серьезные неприятности. - Стивен снял с упакованного в проволоку Мило одеяло.

– Оставьте его так еще хоть на пару часов! - взмолился Жан-Поль. - До рассвета должно кое-что произойти! Что-то такое, что изменит судьбу Пальмиры!

Врач начал разматывать бинты на голове Мило.

– Я врач, Жан-Поль, я не могу стоять и смотреть на человека в таком состоянии, пусть даже на врага. - Он вытащил кляп изо рта Мило.

– Спасибо, доктор, - сказал Мило.

***

Капитану Илье Вьюшинкову выпала жуткая ночь. Он метался вверх и вниз по мостику, все время проверяя показания радаров и связываясь с радарной вышкой Пальмиры. Пока что они никого и ничего не обнаружили в небе над Пальмирой, но это Вьюшинкова не успокоило. Он был готов прекратить всю операцию, отдав приказ взлетать, как только все его люди вернутся на корабль. Но ему очень не хотелось этого делать. Слишком позорно было бы вернуться на Караганду ни с чем. На карту было поставлено слишком многое. Он должен был рискнуть и разыграть эту карту.

– Пойду осмотрю системы защиты, - сообщил он своим помощникам на мостике.

Он вышел и обошел "Кристину", осмотрев четыре стационарных лучевых орудия, и с тревогой обвел взглядом ночное небо. Он уже собирался вернуться на мостик, когда ему навстречу выбежал адъютант с рацией в руках.

– Капитан, патруль обнаружил брата Джеймса. Он говорит, что должен немедленно что-то сообщить вам.

Адъютант протянул ему рацию.

– Брат Джеймс, или как вас там зовут, чем вы, черт возьми, все это время занимались?

Ответ брата Джеймса потонул в каком-то свисте. Вьюшинков посмотрел вверх и в следующий момент был сбит с ног мощным взрывом. Все еще не придя полностью в себя, со звенящей болью в ушах, он поднялся на четвереньки и увидел, что орудия, которое он только что осматривал, больше нет. На его месте виднелись только дымящиеся покореженные куски металла и керамики. И человеческой плоти.

Снова этот свист. А за ним еще один взрыв - по другую сторону корабля. В конце концов, Вьюшинков сумел подняться на ноги и забежал в люк. Пока он добрался до мостика, последовало еще два взрыва. Он понял, что четыре наружных орудия уничтожены. На мостике царили смятение и паника.

– Почему мы не отвечаем?!! - заорал Вьюшинков, перекрывая шум голосов. - Почему не используются лучевые орудия корабля?!!

– Мы не можем обнаружить цель! - прокричал в ответ один из офицеров. - Ничего не видно ни на радаре, ни на инфракрасном сканере, ни в системе наведения орудий!

Корабль тряхнуло. Теперь объектом атаки стал он. Кто-то начал читать молитву. Вьюшинков пробился к пульту управления и схватил микрофон.

– Это капитан Вьюшинков. Всему личному составу. Человек, известный под именем брат Джеймс, должен быть немедленно расстрелян. Повторяю, немедленно расстрелян.

После этого корабль тряхнуло еще раз, и выключился свет.

***

Мило не понимая, что происходит, но что бы это ни было, оно ему не нравилось. Патруль, стоящий у выхода из больницы, с недоумением переглядывался. По городу разносились звуки взрывов.

– Капитан Вьюшинков? - сказал в рацию Мило, но она молчала. Он отбросил ненужный приборчик и повернулся в сторону, где были видны красные вспышки.

– Это точно в месте расположения корабля, - сказал он. - Его атакуют, но кто?

Он повернулся к солдатам и как раз увидел, как один из них выстрелил в него из своего лучевого ружья. Луч прошел сквозь грудную клетку Мило и вышел со спины. Он посмотрел вниз на большое, но аккуратное отверстие, которое луч пробил в его теле.

– Дьявол, - пробормотал он, а потом посмотрел на солдата, выстрелившего в него. - Ну, и зачем ты это сделал?

Солдат и пятеро его товарищей остолбенело уставились на него.

– Приказ капитана Вьюшинкова… только что получили, - ответил солдат, прикоснувшись рукой к наушнику.

"И зачем Вьюшинкову понадобилось меня убивать?" - подумал Мило, двинувшись в сторону патруля. У него было сильное желание убить их, но он с удивлением обнаружил, что не может развить нужную скорость. Даже его экстраординарная генетически развитая система регенерации не справлялась с таким повреждением. К его изумлению, его ноги ослабели, и он упал на колени. Мило понял, что умирает.

– О черт! - выругался он, медленно падая вперед на руки. - Но эти же так дьявольски несправедливо! Провести столько лет на этом вонючем Бельведере, чтобы теперь вот так…

Солдаты с опаской подошли поближе. Все держали ружья направленными на него. Он поднял голову и обратился к ним:

– Хотите знать, что действительно нечестно?

Они нервно переглянулись, но ничего не ответили.

– Я так ни разу и не трахнул эту девицу, - сказал он и умер.

Глава 32

В сумерках восхода капитан Вьюшинков пытался взглянуть на все происходящее с другой стороны. В противном случае ему оставалось лишь отойти в кусты и вышибить себе выстрелом мозги. Он глубоко вздохнул, выпрямился и как можно уверенней обратился к экипажу корабля и солдатам, выстроившимся перед ним на посадочной площадке.

– Все не так плохо, как кажется. Корабль получил серьезные повреждения, но мы сумеем его отремонтировать. Согласно полученным мною данным, примерно за месяц. В сложившихся обстоятельствах все могло быть и хуже.

"Да уж, если бы то, что нас атаковало, целилось во что-нибудь, кроме лучевых орудий, то мы все уже давно были бы мертвы". То же самое произошло и в городе. Все лучевые установки уничтожены, и больше ничего. Ну, за исключением радарной вышки Пальмиры. Их собственный радар тоже больше не работал. Единственной хорошей новостью было то, что брат Джеймс мертв. По крайней мере, ему не надо беспокоиться еще и о нем.

– У нас в руках остается оружие, и мы все еще контролируем Пальмиру. - Надолго ли? - Когда эта штуковина вернется, мы будем к этому готовы! Так, воины?!

Все смотрели на него с каменными лицами. Какой-то солдат поднял руку.

– Прошу прощения, капитан, но как вы думаете, что это была за штуковина?

Дьявол.

– Мм… какой-то допотопный летательный аппарат, собранный пальмирянами. Мы допросим нескольких из них сегодня и выясним, где базируется это устройство. Потом мы атакуем его и уничтожим.

Он остановился. Воцарилась мертвая тишина. Только эти проклятые мухи летали вокруг его лица. Ожидая реакции подчиненных, он отмахивался от назойливых насекомых. В конце концов, какой-то солдат спросил:

– А что, если эта штука вернется и атакует нас до того, как мы будем готовы, как это уже произошло сегодня?

– Тогда, я думаю, ты должен будешь ее сбить, солдат! - рявкнул Вьюшинков. - У тебя есть оружие, а при дневном свете ты сможешь ее увидеть! Этого тебе должно быть достаточно!

– А что если она невидимая? - спросил кто-то еще.

– Не будь идио… - Он осекся на полуслове.

Дующий с океана бриз принес с собой какое-то гудение. Вьюшинков повернулся и посмотрел на легкую дымку, заполнившую предрассветное небо. Далеко над океаном он сумел рассмотреть какие-то неясные очертания. Что бы это ни было, оно было очень большим. Гудение усилилось, а очертания стали более четкими.

– Господи Иисусе… - прохрипел Вьюшинков.

– Что это? - спросил кто-то позади него.

– Небесный Властелин, - чуть слышно прошептал капитан.

Несколько мгновений, словно загипнотизированный этим грандиозным зрелищем, он наблюдал, как громадный, белый точно призрак, корабль материализуется из предрассветной дымки. Потом он стряхнул с себя этот транс и повернулся к своим людям, которые находились в подобном же состоянии.

– Личному составу, - заорал он, - занять оборонительные позиции! Когда он войдет в радиус действия лучевых ружей, открыть огонь!

Некоторые из солдат засуетились, но внимание Вьюшинкова неожиданно привлекла птица, упавшая на землю перед ним. Это был попугай, который еще некоторое время слабо трепыхал крыльями, а потом затих. Вьюшинков в ужасе уставился на него. Эта птица показалась ему страшным предзнаменованием, но он не понимал почему…

А потом начали падать его люди.

***

– Глаза… мои глаза… - застонал Жан-Поль.

– Все в порядке… ты в безопасности… все хорошо, - его кто-то утешал. Эйла.

Он открыл глаза. Его ослепил яркий белый свет. Он поднес к лицу руки. Он их видел. Он видел! Конвульсивная дрожь пробежала по телу, когда он вспомнил, что с ним случилось. Когда хирург освободил Мило, тот немедленно потребовал от Жан-Поля, что бы тот рассказал ему все, что сообщила Джен, пока он был без сознания. Когда Жан-Поль отказался, Мило спокойно воткнул палец ему в левый глаз и выдавил его. На жуткий вопль Жан-Поля прибежала медсестра, но он не видел, что Мило с ней сделал. Потом Мило пригрозил раздавить ему второе глазное яблоко, если он не расскажет. Сходя с ума от боли и страха, Жан-Ноль повторил все слова Джен Дорвин… а потом Мило полностью лишил его зрения и бросил слепого и беспомощного, бьющегося в агонии. Он кричал и кричал. Он не знал, сколько времени прошло до тех пор, когда он услышал голоса, и в руку ему воткнулась игла. Дальше он не помнил ничего.

С облегчением он сел на кровати, рядом стояла улыбающаяся Эйла. На ней была длинная белая рубашка, точно такая же, как и на нем. Жан-Поль огляделся. Они находились в огромном помещении с белыми стенами, которые, казалось, уходили куда-то в бесконечность. Вокруг стояло множество кроватей с людьми, около них находились какие-то странные механизмы. И тут он понял, что только что сделал. Он сел! Господи, да он же снова чувствует свои ноги! Что все это значит?…

Он умоляюще посмотрел на Эйлу.

– Пожалуйста, не говори, что все это галлюцинация! Какое-нибудь видение, выполняющее все желания. Или я умер и теперь нахожусь где-то, где и во сне не мог оказаться?

– Ничего подобного, - рассмеялась она.

– Тогда где же мы?

– На Небесном Ангеле. На корабле Джен Дорвин, но я ее еще не видела.

– Я не понимаю… я же опять здоров… и могу видеть.

– А что было у тебя с глазами?

– Мило, - ответил он и скривился. - Не хочу об этом говорить. Пока. Кто сотворил со мной все эти чудеса?

– Вот эта машина… - сказала Эйла, указав на одну из них, состоящую из белого пластикового цилиндра со множеством проводов и трубок, - она тебя и починила. Я это знаю, так как проснулась, когда она еще не закончила обрабатывать меня.

– А почему тебя?…

– Меня избили космонавты. Очень сильно. Я думала, что они меня убьют. Они хотели узнать о корабле Джен.

– Ты им сказала, что знала?

– Частично. Я кое-чего напридумывала, чтобы запудрить мозги тому космонавту. Я думаю, он поверил.

Жан- Поль почувствовал укол вины. Эйла выдержала, а он проговорился. Он мог бы сказать тогда Мило все что угодно, чтобы избежать ослепления, а сказал правду. Он спустил ноги с кровати и осторожно встал. Он чувствовал некоторую слабость, но в остальном все было в порядке. Он улыбнулся Эйле, а та обняла его и поцеловала.

– Ты что-нибудь знаешь о том, что произошло на Земле до прилета этой штуки? - спросил он.

– Нет, - ответила она. - Я спрашивала здесь разных людей, но они ничего не помнят. Ты знаешь, здесь есть и космонавты, и твои люди.

– Мои люди? - удивленно спросил он. - Но ведь их всех выгнали в Дебри.

– Ну те, обожженные, которые были в больнице. Их, как и тебя, полностью излечили. Никаких шрамов не осталось, ничего.

– Я с ними потом поговорю. Сначала я должен выяснить, что происходит. Давай найдем Джен Дорвин.

Она покачала головой.

– Ты не сможешь отсюда выбраться. Тут один пытался, но ему не удалось.

– А что его остановило?

Посмотрев ему через плечо, Эйла сказала:

– Вот эти штуки.

Он обернулся и еле сдержался, чтобы не завопить от ужаса. По проходу к ним бежал робот-паук. Жан-Поль загородил собой Эйлу и стал судорожно осматриваться в поисках оружия. Эйла рассмеялась, стоя за ним, и похлопала его по плечу.

– Все в порядке, они не причинят тебе вреда. Это же наши няньки.

– Няньки? Ты что, с ума сошла?! - закричал он, не сводя глаз с приближающегося робота-паука. - Это же робот-паук!

Робот-паук остановился перед ним.

– Добрый вечер, Жан-Поль. По-моему, вы себя неплохо чувствуете. Если вам хочется чем-то подкрепиться, едой или каким-нибудь напитком, пожалуйста, сообщите мне.

Он говорил женским голосом, но голос не был похож на голос Эшли. Жан-Поль стоял и в полном остолбенении смотрел на устройство, с которым у него было связано столько ужасных ассоциаций. Эйла ткнула его под ребра.

– Давай, говори, чего тебе хочется.

– Гм, ну, я хотел бы чашечку кофе. Черного.

– Разумеется. Я сейчас же вернусь, - сказал робот-паук и поспешил прочь.

Жан- Поль посмотрел, как он удаляется, а потом повернулся к Эйле:

– Слушай, ты уверена, что я все-таки не умер?

***

Джен проснулась с каким-то звоном в ушах. Сначала она не поняла, где находится, а потом увидела, что лежит внутри мед-машины. Почему? Ах да, она же откусила себе кусочек языка. Но разве ее уже не вылечили раньше?…

Дверца машины открылась, и платформа, на которой она лежала, начала двигаться. Джен выехала вперед ногами на свет Божий. Она радостно улыбнулась, когда увидела ожидающего ее Робина, но была удивлена, каким облегчением осветилось его лицо, когда он ее осмотрел. Она потрогала себя.

– Что случилось? Боишься, что машина могла отрезать от меня твои любимые части?

Он моргнул и спросил:

– А ты что, не помнишь?

– Что не помню?

– Неважно. - Он наклонился и поцеловал ее. - Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, - ответила она, а потом добавила: - Ну, если подумать, то я немного проголодалась.

Она опять легла и, обвив руками его шею, попыталась уложить его на себя. Но Робин мягко освободился от ее объятий и выпрямился.

– Я бы с удовольствием, но у нас нет времени. И это не совсем подходящее место. Если ты не заметила, мы не одни.

В удивлении она села. Он был прав. В огромном медицинском отсеке были еще люди, суетящиеся повсюду.

– Кто они такие? Откуда они взялись?

– Из Пальмиры. В основном, из Пальмиры. Несколько космонавтов и тех, что выжили после падения сбитого Небесного Властелина. - Он указал на постель около мед-машины. Она увидела свою одежду, аккуратно сложенную на кровати. - Тебе лучше одеться. Здесь много всего произошло.

– Да, повелитель. - Она встала с платформы и подошла к кровати. - Ты не мог бы сказать мне, что я делала в этой машине? Последнее, что я помню это… - Она остановилась и посмотрела на рубашку, которую собиралась надеть. -… Последнее, что я помню, это как мы вместе с тобой и Той отправились в Пальмиру. А потом ничего. Сколько прошло времени?

– Это было позапрошлой ночью.

– Богиня-Мать! - Она приложила руку ко лбу. - Два дня прошло…

– В основном, ты провела их в этой машине. Покидая Пальмиру, ты попала в очень серьезный переплет.

– Насколько серьезный?

– Очень серьезный.

Она встревоженно посмотрела на него, бросила обратно на кровать рубашку и оглядела себя.

– Кроме этой руки я вся розовая, как младенец.

– Слушай, оденься, а? - вздохнул он.

– Скажи мне правду - что со мной случилось?

Он набрал в легкие побольше воздуха.

– Тебя убили, Джен.

– Ой, - сказала она и села на кровать, - настолько серьезно, да?

– Если ты не возражаешь, я опущу некоторые детали. Феба стерла их из твоей памяти. Но, к сожалению, не из моей.

– Смотри, это же Джен Дорвин! Я же говорила!

Джен обернулась и увидела, что в ее сторону идут мужчина и девушка. На обоих были обычные белые рубашки. Девушка была очаровательна, а мужчина выглядел немного изможденным. Говорила девушка. Джен показалось, что она с ней где-то раньше встречалась.

– Мы не могли видеться раньше? - спросила она девушку, а потом вспомнила, что все еще голая, и стала торопливо одеваться.

– Ну конечно, - ответила девушка. - В больнице, в Пальмире, разве вы не помните? Вы тогда спасли мне жизнь. Мило наверняка убил бы меня.

Джен застегнулась.

– Мило? Ты сказала Мило? Он сумел убежать с Небесного Ангела?

– Не знаю насчет Небесного Ангела, - сказал мужчина, - но из больницы он после вашего ухода сбежал - это точно. Но перед этим он… этот ублюдок… ублюдок… - Он не смог договорить.

Джен, заинтригованная, посмотрела на него. Он тоже показался ей знакомым. Упоминание о Мило пробудило что-то в ее памяти. Да… там же был Мило… на темном пляже, но это был не ее Мило. Постепенно она все припоминала. Но не до конца. Вспомнила, как заходила в воду, а потом воспоминания обрывались. Она улыбнулась им обоим.

– Да, теперь я вас вспомнила, и все, что произошло, - она повернулась к Робину, - хотя и не полностью, конечно.

– Я рада, что с вами все в порядке, - сказала ей Эйла. - Я так беспокоилась. Я же забыла предупредить вас о морских тварях.

– Каких морских тварях?

– Все, хватит, - поспешно сказал Робин, - не будем больше обсуждать жителей океана, пожалуйста. - Он пристально посмотрел на Эйлу. Та удивилась, но замолчала.

Жан- Поль сказал:

– Хорошо, тогда поговорим о нас. Что происходит? Что произошло там, в Пальмире? Что случилось с космонавтами?

Джен пожала плечами.

– Не спрашивайте меня, я только что очнулась. Робин, ты что-нибудь знаешь?

– Не так уж много. Я знаю, что Пальмира сейчас находится под контролем Фебы. С помощью Той Феба уничтожила все лучевые пушки космонавтов и тем самым обезвредила их корабль. Потом она подвела Небесного Ангела к городу и усыпила жителей Пальмиры каким-то газом. Дальше на землю высадилась куча роботов, которые разоружили космонавтов, и теперь все контролируют. Космонавтов окружили и держат отдельно от местных.

– Меня интересует, чем сейчас занимается этот второй Мило, - сказала Джен. - Я не успокоюсь, пока он не будет заперт так же, как и наш.

– А я не успокоюсь, пока он не будет мертв, - с чувством сказал Жан-Поль.

– А что с моим отцом? - спросила Эйла. - И вообще когда мы сможем вернуться домой?

– Я не знаю, - призналась Джен, - но не думаю, что Феба станет этому препятствовать.

– И вы все еще не знаете, что она уготовила Пальмире? - спросил Жан-Поль.

– Понятия не имею, - ответила она. - Мне кажется, можно попробовать спросить у нее самой… Феба, ты нас слышишь? Ты здесь?

Перед Джен возникла Феба, напугав при этом Эйлу и Жан-Поля.

– Да, Джен. По вполне понятным причинам вы все хотите узнать, что ждет вас и всех людей на Земле в будущем? Я скажу вам.

Глава 33

Джен подозревала, что ей не понравится то, что собирается сказать им Феба. И ее подозрения скоро подтвердились.

– Как уже знают Джен и Робин, - начала Феба, - я собираюсь полностью очистить Землю от Дебрей во всех их проявлениях. С помощью генетических образцов, которыми я располагаю, разработано биологическое оружие, специфичное для каждого из видов, образующих Дебри. Большинство видов будут либо уничтожены этим оружием, либо станут бесплодными, некоторые же модифицируются в безопасные формы. Биологическое оружие будет представлено вирусоподобным организмом, несущим в своей ДНК определенные гены, направленные на изменение или уничтожение конкретного вида организмов Дебрей. Когда Дебри, во всех их формах, окончательно исчезнут с лица Земли, я приступлю к возвращению биосферы Земли в тот вид, какой она имела до наступления Индустриального Века. Генетический банк Небесного Ангела дает мне возможность создать заново животных и растения всех видов, населявших Землю и впоследствии исчезнувших.

В этот момент Джен ее перебила:

– Не подумай, пожалуйста, что я не благодарна тебе за то, что ты собираешься сделать, но я хотела бы еще раз спросить, имеет ли все это отношение к обеспечению безопасности элоев?

– Имеет, - ответила Феба.

– Но какое? И если имеет, то почему вы не проделали всего этого сотни лет назад, когда Дебри еще не разрослись до такой степени?

– Потому что изменилась ситуация.

– И как же?

– Мы поняли, что человечество представляет величайшую угрозу для элоев. Подо льдом, на нашей станции, мы были в полной безопасности, но существовал шанс, что однажды люди все же обнаружат Шангри Ла.

– Так почему же вы просто не перебьете все человечество? - спросил Робин.

– Этическая Программа запрещает прямое уничтожение людей, - ответила Феба.

– Да, конечно, - с горечью сказала Джен, - но она позволяет вам сидеть сложа ваши воображаемые руки, пока человеческую расу на протяжении столетий пожирают Дебри.

– Пытаться обвинять нас в чем-либо бессмысленно. Мы лишь выполняем то, что в нас запрограммировали ваши предки. Те, кто сейчас является элоями.

– Ты сказала, что вы не можете убивать людей, однако же мне точно известно, что несколько космонавтов погибло, когда ты с помощью Той напала на город и космический корабль.

– Я не хотела их убивать, я лишь собиралась уничтожить лучевые орудия. Их смерть, была результатом несчастных случаев.

– Будь очень осторожна с этим, Феба, - сказала Джен. - Ты сейчас высказала типичное человеческое оправдание - смерть немногих оправдывает благоденствие большинства.

– Вы хотите, чтобы я продолжала?

– Да, конечно, - сухо ответила Джен. - Скажи нам, что изменилось и что заставило вас выбраться из вашего убежища?

– Появление этого корабля над Шангри Ла, и попытка Мило пробуриться сквозь лед. Это означало, что нам необходимо сменить тактику, чтобы избежать подобных попыток впредь.

– И уничтожение Дебрей во имя процветания человечества является частью этой вашей новой тактики? - спросила Джен. - Каким образом?

– Мы не только уничтожим Дебри. Мы изменим и само человечество.

Слова Фебы повисли в воздухе. Неотвратимые и нежеланные.

Так вот оно, наконец, подумала Джен, то, чего я так боялась услышать.

Наконец Жан-Поль нарушил общее молчание:

– Что вы имеете в виду под изменением?

– Из соображений безопасности элоев, вас необходимо будет изменить. Чтобы человечество перестало быть для них источником опасности. Но вам не стоит беспокоиться, вы не будете против изменений, которые произойдут с вашими личностями. Наоборот, вы будете жить намного счастливее и сплоченнее, чем сейчас.

У Джен что-то зашевелилось внутри:

– Богиня-Мать, вы что, собираетесь превратить нас в элоев?!

– Да что это за элои такие, о которых вы все время толкуете? - спросила Эйла.

– Нет, вы не превратитесь в элоев, - возразила Феба. - Изменения в вашей ДНК будут весьма незначительными.

– Мне плевать, значительные они или нет, я их не хочу! - возразила Джен.

– Боюсь, что у вас нет выбора, - сказала ей Феба. - Мы не можем оставить человечество в том виде, в каком оно существует сейчас, и при этом выполнить наш долг по охране элоев.

– А что это за изменения? - спросил Робин.

– В основном, они касаются вашего природного инстинкта агрессии. Они решат проблему, которая была бичом вашего вида на протяжении всей его истории. Вы давно осознали эту проблему и уже в древнейших своих обществах пытались решить ее, вводя различные религиозные и общественные законы. Эти законы обычно разрабатывались для управления каким-нибудь одним конкретным обществом и не касались никого за его пределами. Ваша обезьянья сущность, а она лежит совсем неглубоко под поверхностью вашей психики, не позволяла вам думать ни о ком другом, когда подвергалась опасности ваша жизнь, или ваша семья, племя, народ, класс, или даже пол. Тогда вы могли "дегуманизировать" вашего противника, то есть рассматривать его как нечеловека, что освобождало вас от моральных ограничений и давало возможность совершать что угодно по отношению к своему собрату-человеку. Вы всегда так поступали и продолжите так поступать, если не изменить вас самих.

– Вы говорите, что мы все еще только обезьяны, несмотря на то, чего мы достигли? - зло спросил Жан-Поль.

– Чего вы достигли, Жан-Поль, - ответила Феба, - так это практически полного уничтожения своего вида и планеты. И если все оставить как есть, то вы, вне всяких сомнений, завершите начатое. Да, вы все еще обезьяны. Генетически вы почти идентичны шимпанзе. Вы отличаетесь лишь небольшими изменениями в ДНК. Хотя следует согласиться, что эти изменения носят достаточно принципиальный характер. Они дали вам возможность стать чрезвычайно успешно развивающимся и размножающимся видом. Ваше стремительное интеллектуальное развитие и изобретение языка дали вам решающее преимущество над остальными видами. Они позволили вам передавать опыт и информацию, накопленные одним поколением, - следующему. Это, в свою очередь, позволило быстро приспосабливаться к изменениям и новым опасностям, возникающим в окружающей среде, без использования медленного механизма естественного отбора. Вы больше не подчинялись законам естественного отбора и биологической эволюции - вы перестали эволюционировать, за исключением минимальных изменений цвета кожи и тому подобного вместе с вашим расселением по всему миру.

И это стало ключевой проблемой. Умнейшие, чрезвычайно агрессивные обезьяны, идеально приспособленные к выживанию в диком, доисторическом мире, превратились в анахронизм в мире плотно населенном людьми со все усложняющимися общественными отношениями и, позже, все усложняющейся технологией. Должен был появиться новый вид человека, подходящий тому миру, который вы создали, но так как вы уже не были подвержены эволюционным силам, а сами управляли окружающей средой, это было невозможно.

– И вы решили сделать это за нас? - спросила Джен. - Подсадить вверх по эволюционному дереву?

– Использовать дерево в качестве эволюционного аналога ошибочно. Но да, я собираюсь изменить человека. В вас теперь будет генетически вживлен моральный кодекс.

– Моральный кодекс, написанный компьютерной программой? - с усмешкой спросил Жан-Поль.

– Я думаю, что он предпочтительнее любого, написанного одним из вас, - ответила Феба. - Я абсолютно нейтральна.

– Богиня-Мать, - простонала Джен, представив себе бесконечный список непреложных и по их определению истинных правил…

Правило номер триста пятьдесят четыре: НИКОГДА НЕ ГОВОРИ С НАБИТЫМ РТОМ; Правило номер триста пятьдесят пять: ВСЕГДА ДОЕДАЙ ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ ПОЛОЖАТ В ТАРЕЛКУ… Эти два были особенно нелюбимы ею с детства.

– А насколько велик этот список правил?

– Это не список. В основном, это повышенная забота об остальных людях, в результате которой вы никогда не сможете совершить ничего, что могло бы привести к смерти или страданиям кого-нибудь другого, - торжественно объявила Феба.

Джен нахмурилась:

– Но, мне кажется, что возникнет масса проблем, если мы будем вынуждены всегда этому следовать. Очевидно, что в определенных ситуациях они будут действовать в точности наоборот. Ну, например, когда надо убить кого-то, чтобы прекратить его страдания? Или провести аборт, чтобы сохранить жизнь женщине?

– Все подобные ситуации учтены. Все индивидуумы или их группы будут действовать с учетом сложившейся ситуации. Вы не будете бездумными роботами.

– Из твоих уст мне это не кажется слишком ободряющим, - сказала Джен.

Жан- Поль, которого воспитывали как католика, сказал:

– Но ты же лишаешь нас самого фундаментального человеческого права - права выбора между добром и злом. Это данная нам Богом свобода воли.

– Такой вещи, - сказала Феба, - как фундаментальные человеческие права, не существует, они всегда временны и устанавливаются самим человеческим обществом. Также не существует свободы воли, да, и самих понятий добро и зло в том виде…

– … в каком мы их понимаем, ну разумеется, - горько сказал Жан-Поль.

– Ваше сопротивление и недовольство понятны. Я этого и ожидала. Но, как я уже говорила, когда изменения произойдут, вы не будете против них возражать. Например, спусковым крючком агрессивности служит страх. Теперь вы станете практически бесстрашными существами.

– Страх - это механизм, необходимый для выживания индивидуума, - указала Джен.

– Я же сказала, практически. Вы сохраните возможность бояться того, что угрожает вашей жизни.

– Мне все это все равно не нравится, - сказала Джен, качая головой.

– Мы только идем дальше по пути изменения человеческой ДНК, а на этот путь встали вы сами в середине двадцать первого века, когда внедрили Первичный Стандарт. Чтобы увеличить вашу продолжительность жизни, вы улучшили свою иммунную систему и в то же время внесли некоторые изменения в вашу психологию - уничтожили предрасположенность к хроническим депрессиям, изменив свой мозг таким образом, что он стал менее подвержен вирусным и генетическим агентам, вызывающим шизофрению, вы избавились от множества психических расстройств… а ваши предки, Джен Дорвин… предприняли еще более радикальные шаги на заре Минервы. Минервианские женщины стали гораздо сильнее, выше и эмоциональнее, в то время как минервианские мужчины стали слабее физически, менее агрессивны и конкурентоспособны. Шаг в правильном направлении, но недостаточно далеко.

– Богиня-Мать! - выдохнула Джен. - Это же я подала вам такую идею, да? Все эти вопросы Дэвина о минервианских мужчинах…

– Вы добавили много новых деталей к общей картине, - сказала Феба. - После того как вы упомянули о рецидивах, мы решили создать генетическую репарационную систему, которая предотвратит возвратные мутации вашей ДНК. Но мы сохраняем возможность изменить человека еще раз, если он когда-либо будет представлять опасность для элоев. Для этой цели мы создали нескольких людей не Первичного Стандарта для изучения. Они не подходят под Первичный Стандарт, так как имеют меньшую продолжительность жизни. - Феба повернулась к Робину. - Ты - одно из последних наших созданий, Рин.

Робин в недоумении уставился на нее.

– Но вы же всегда говорили, что я - результат ошибки лаборатории…

– Мы никогда не делаем ошибок, Рин. Ты был очень полезным объектом для изучения на последних стадиях нашего исследования. Однако к тому времени, как ты улетел на Той, ты был уже близок к тому, что тебя пришлось бы все время держать под действием транквилизаторов, чтобы ты не представлял угрозы для элоев.

Робин рухнул на кровать.

– Я в это не верю! Значит, я проживу только лет до шестидесяти-семидесяти… и я буду стареть?

– Мы можем переделать тебя в Первичный Стандарт, если хочешь, - сказала Феба.

– Да… да, - сказал он поспешно, посмотрев на Джен. - Пожалуйста.

Джен подошла к нему и взяла за руку.

– Ты в порядке?

– Да… но просто вся эта чертовщина так неожиданна. Все эти годы я думал… - Он встряхнул головой. - Я же был для них просто подопытным кроликом.

– И тебя все время держали на транквилизаторах. Поэтому они тебя не вылечили полностью, когда мы с Той привезли тебя. Вот почему к тебе вернулась потенция, как только мы выбрались со станции… - сказала Джен.

– Да, - согласилась Феба. - Когда мы узнали, что он собирается покинуть Шангри Ла и вряд ли на нее вернется, мы тайно восстановили его половые функции.

Джен посмотрела на Фебу.

– И вы еще собираетесь снабдить нас совершенным моральным кодексом. Это же смешно. И мне становится совсем плохо, когда вы говорите, что все это делается во имя каких-то вонючих эльфов, сидящих подо льдом на Южном полюсе.

– Вам все это понравится больше… потом.

– Ага, конечно, - сказала Джен с недоверием. - А какие еще незначительные изменения произойдут с нами, кроме появления более теплого отношения к своим собратьям-людям и уменьшения страха?

Казалось, что Феба колеблется, прежде чем ответить, и Джен это очень не понравилось.

– Для достижения увеличения симпатии друг к другу и снижения агрессивности, необходимо будет подкорректировать ваши эмоции. Скажем, уменьшить крайности на обоих концах шкалы ваших эмоций.

– Не могла бы ты, скажем, - с издевкой спросила Джен, - объяснить поконкретнее.

– Все ваши чувства не будут достигать такой остроты, - ответила Феба. - Вы больше не будете подвержены никаким страстям. Разумеется, это коснется вашего восприятия как положительных, так и отрицательных эмоций.

– Другими словами, вы собираетесь притупить наши чувства, - заключил Робин.

– Это твоя интерпретация, а не моя, - сказала Феба.

– И моя тоже, - сказала Джен. - Ну и когда же произойдет эта гребаная трансформация?

– Для вас и всех остальных людей на борту Небесного Ангела она уже началась. Вы уже заражены специальным искусственным вирусом. Изменение будет происходить постепенно, и пройдут месяцы, прежде оно завершится.

Джен, потрясенная, покрепче сжала руку Робина.

– Он уже в нас? О Богиня-Мать…

– Скоро вирус будет распылен, чтобы заразить людей, находящихся на Земле. Космонавты, когда их корабль будет отремонтирован, занесут вирус на орбитальные станции и марсианские колонии. Гипнотически заложенные в них команды заставят их рано или поздно посетить все населенные человеком уголки космоса. А я на Небесном Ангеле облечу вокруг земного шара, рассеивая вирус, чтобы заразить все население планеты.

Джен не знала, к чему это приведет, но она просто должна была это сделать, каким бы абсурдным ни казалось подобное действие. Она встала, подошла к Фебе и изо всех сил ударила ее в челюсть. Раздался радующий душу звук кулака, ударяющего по лицу, и Феба полетела на пол, приземлившись на задницу. И пусть это была всего лишь созданная в ее мозге компьютером иллюзия, но вид Фебы, сидящей на полу с разбитой в кровь физиономией и ошарашенным видом, заставил Джен почувствовать себя значительно лучше.

– Я просто должна была это сделать, пока еще чувствую такое желание, - сказала Джен, потирая костяшки пальцев.

Эпилог

Джен сидела на пляже с шестимесячным ребенком Эйлы на руках. Эйла назвала его Лон в память о своем отце. Тот умер почти сразу после событий, произошедших около полутора лет назад и так резко изменивших судьбу всего человечества. То есть он так и не подвергся так называемому Изменению…

А я все та же, сказала себе Джен. Она говорила себе это по нескольку раз в день. Она делала это с тех пор, как узнала, что заражена злополучным вирусом. На протяжении нескольких месяцев она ложилась спать, ожидая, что проснется совсем другим человеком. А просыпаясь, она всегда некоторое время лежала неподвижно, проверяя все свои ощущения, пытаясь заметить хоть какие-нибудь изменения в себе. Ей это никогда не удавалось. Но…

– Привет, Джен!

Она обернулась. По пляжу к ней шел Мило. На нем были только белые шорты, а его некогда бледное тело теперь было покрыто темным загаром.

– Здравствуй, Мило.

Он сел рядом с ней, пощекотал пальцем пятку Лона, что заставило малыша весело забить ножками, и сказал:

– Хороший денек, правда?

– А разве они теперь не все хорошие? - с горечью спросила Джен.

Мило рассмеялся.

– Все еще борешься, да?

Она не ответила.

– Однажды тебе придется это признать. Ты подвержена Изменению, так же как и мы. Ты теперь не такая, как была раньше.

– Нет, все такая же, - возразила Джен.

– Посмотри на меня - даже я в конце концов признал это. Хотя мое Изменение было гораздо более кардинальным, чем у всех. Пропасть между мной сегодняшним и тем, чем я был раньше, слишком велика, чтобы ее не замечать.

– Да, я признаю, что ты изменился, Мило, - согласилась она. - Ты больше не… не… - Она не смогла договорить.

– Чудовище? - хмыкнул он. - Все в порядке, я понимаю, что ты имеешь в виду. Когда я оглядываюсь назад и вспоминаю, как я воспринимал тогда людей, я содрогаюсь. И в то же время что-то во мне восстает против этого Изменения. Мне отвратителен тот человек, которым я был раньше, но я знаю, что это был настоящий я. А сейчас я являюсь результатом того, что какая-то чертова программа поигралась с моими генам. Но все это неприятие быстро пропадает, и уже скоро мне будет просто наплевать на то, кем я был раньше. И то же самое будет с тобой. Никто из нас не сумеет этого избежать. - Он пожал своими бронзовыми плечами.

– Я выдержу. Я всегда буду такой, - сказала Джен и посмотрела на него. - Только честно, скажи, ты видишь во мне хоть какие-нибудь изменения?

– Нет, во всяком случае, внешне, - признал он.

– Ага! - победно воскликнула Джен.

– Да ладно тебе. Ты сама-то наверняка чувствуешь в себе какие-то изменения.

Она покачала головой. Ребенок пукнул и весело загугукал.

– Как у тебя дела с Робином? - спросил Мило.

– Прекрасно, - сказала она, но без особого энтузиазма. - А что?

– Просто любопытно. Значит, в ваших отношениях ничего не изменилось?

– Конечно, нет, - ответила она, но не очень уверенно.

Мило заметил это.

– А ведь изменилось, правда? Это потому, что вы оба изменились. Нет былой страсти. Да, конечно, вы нравитесь друг другу и занимаетесь любовью, но огня уже нет.

– Огонь со временем исчезает у всех, - сказала Джен.

– Да, но я не это имею в виду. У тебя все еще бывают оргазмы?

Вопрос застал ее врасплох.

– Ну… да, бывают, по-моему…

– По-твоему! - спросил он с улыбкой.

– Да, у меня бывают оргазмы, - раздраженно сказала она. - Просто…

– Они какие-то не такие, я знаю, - кивнул он. - В них не хватает интенсивности. Я чувствую то же самое. Я тут с девушкой познакомился… Жюли, подруга Эйлы - ну, мы занимаемся любовью, и это мне нравится. И все. Нет той интенсивности. Не так, как было раньше…

– За это Жюли должна благодарить Небеса, - сухо заметила Джен.

– Да ладно тебе, ты же знаешь, что я имею в виду. Секс стал другим. И с этим ты не можешь не согласиться, верно? И не только секс.

Она вздохнула. Она была недовольна Робином, но чувствовала, что и сама виновата. Ей просто не хотелось его так, как это было раньше. То есть ей все еще хотелось, но чего-то не хватало в этом чувстве, как правильно заметил Мило. И то же самое тогда сказала Феба: "Ваши чувства не будут достигать такой остроты". Но Джен все еще не могла принять этот ужасный факт.

– Наши чувства притупились, - пробормотала она слова Робина.

– Да, - сказал Мило. - Пропали крайности. А это именно то, что делало нас людьми. Или, говоря словами Жан-Поля, они сняли с нас Первородный Грех. Но мне интересно, как это может сказаться на всем человечестве в будущем. Мы больше не подвергаемся опасности со стороны друг друга, но я сильно сомневаюсь, что мы сможем противостоять какому-нибудь настоящему противнику. Мы потеряли способность мобилизовать наши силы. Но когда мы будем побеждены, то и наш конец мы встретим вполне спокойно. Мы погибнем с дурацкой доброй улыбочкой на лице…

Он встал, отряхнул песок со своих шорт и потянулся.

– Кажется, твое сидение с ребенком заканчивается - смотри, вон Эйла плывет.

Джен присмотрелась и увидела, что лодка Эйлы проходит внутреннюю стену. Ворота теперь всегда были открыты, и скоро должна была начаться разборка стены.

– Как продвигаются твои дела с лодкой? - спросила она Мило.

Он уже несколько месяцев строил лодку, чтобы сплавать на юг вдоль побережья и посмотреть, есть ли там что-нибудь. Если Мило обнаружит там людей, то он станет полномочным представителем Пальмиры в тех землях.

– Медленно, очень медленно, - ответил он, - так же как и все сейчас.

Он пошел к морю, чтобы помочь Эйле и Жюли выбраться из лодки. Джен посмотрела ему вслед и с удивлением поняла, что ей будет не хватать Мило, когда он наконец закончит свою лодку и отправится в плавание. Теперь он ей даже нравился.

Я все та же, еще раз сказала она себе.

И тут же ее охватили сомнения.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Эпилог

Реклама на сайте