«Выживание»

Джон УИНДЕМ

ВЫЖИВАНИЕ

Пока космодромный автобус не спеша катил около мили по открытому полю, которое отделяло привокзальные строения от грузовых подъемников, мисс Фелтон внимательно смотрела поверх ровного ряда плеч вперед. Корабль возвышался над равниной словно огромный серебряный шпиль. На его носу она увидела яркий голубой свет, говоривший о том, что все готово к старту. На огромных хвостовых стабилизаторах и вокруг них суетились крошечные механизмы и точечки людей, завершавших последние приготовления. В этот момент мисс Фелтон глядела на открывающуюся перед ней картину с непередаваемым отвращением и горькой, безнадежной ненавистью.

Наконец ее взгляд оторвался от бесконечности и сосредоточился на затылке зятя, стоящего в ярде перед ней.

Его она тоже ненавидела. Она обернулась, бросив быстрый взгляд на лицо своей дочери, сидевшей сзади. Алиса казалась бледной, ее губы крепко сжаты, а глаза смотрели прямо перед собой.

Мисс Фелтон поколебалась. Ее взгляд вернулся к кораблю. Она решилась на последний шаг. Под шум автобуса она проговорила:

- Алиса, дорогая, еще не поздно, даже сейчас, ты понимаешь. Девушка на нее даже не взглянула. Она сделала вид, что ничего не слышала, только еще крепче сжала губы. Правда потом они разжались.

- Мама, прошу тебя! - сказала она. Но раз начав, мисс Фелтон уже не унималась. - Это для твоего же блага, дорогая. Все, что тебе нужно - это переменить решение. Девушка демонстративно промолчала. - Никто не станет тебя винить, - упорствовала мисс Фелтон. - Они и не подумают о тебе ничего плохого. Ведь каждый знает, что Марс не место...

- Мама, пожалуйста, перестань, - оборвала дочь. Резкость ее тона на миг выбила мисс Фелтон из колеи. Та заколебалась. Но лишь на секунду, не упустив случая ответить по достоинству.

- Ты не приспособлена к той жизни, что тебя ожидает, дорогая. Совершенно примитивной. Не достойной ни одной женщины вообще. К тому же, милая, это была бы разлука с Дэвидом всего-то на пять лет. Я уверена, что если бы он по-настоящему любил тебя, то посчитал бы, что тебе здесь спокойнее и безопаснее...

- Сколько можно твердить об одном и том же, мама, - оборвала девушка. - Говорю тебе, я не ребенок. Я все обдумала и решила. Сама.

Мисс Фелтон несколько минут сидела молча. Автобус вырулил на открытое поле и теперь казалось, что космический корабль вздымается до самого неба.

- Когда у тебя будет ребенок, - пробормотала она, как бы самой себе, - тогда еще вспомнишь мои слова, поймешь, каково...

- По-моему, тебя вообще вряд ли кто поймет, - ответила Алиса. - Во всяком случае, это чересчур сложно. Мне и без того тяжко, а ты...

- Дорогая, я же люблю тебя. Я тебя родила. Я тебя воспитала, и знаю тебя лучше, чем кто-бы там ни был. Я знаю, что эта жизнь не для тебя. Будь ты сильной, стойкой, мужественной девушкой, тогда ладно, быть может... но ты не такая, милая. Сама же знаешь, совершенно не такая.

- По-моему, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется, мама.

Мисс Фелтон покачала головой. Она уставилась ненавидящими от ревности глазами в затылок своего зятя.

- Он похитил тебя у меня, - проговорила она уныло.

- Неправда, мама. Но даже если и так, ведь я больше не ребенок. Я взрослая женщина и у меня есть собственная жизнь.

- Бог тебе судья, я бы пошла... - как бы размышляя сказала мисс Фелтон, - но теперь это ни к чему, понимаешь. Одно дело, когда имеют в виду племена древних кочевников, и совсем другое в наши дни - когда речь заходит о женах солдат, моряков, летчиков, космонавтов...

- Как ты не понимаешь, мама. Это совсем другое. Я уже по-настоящему взрослая и должна...

Автобус подрулил к остановке, маленький и игрушечный, на фоне корабля, который казался чересчур большим, чтобы подняться в небо. Пассажиры выбрались наружу и встали кучкой, озираясь, около сверкающего борта. Мистер Фелтон обнял дочь. Алиса прижалась к нему со слезами на глазах.

- До свидания, моя дорогая, - пробормотал он дрожащим голосом. Счастливого пути.

Он отпустил ее и пожал руку зятю.

- Береги ее, Дэвид. Ведь она...

- Я знаю. Постараюсь. Не беспокойтесь.

Мисс Фелтон крепко поцеловала дочь и заставила себя протянуть зятю руку.

- Просим всех пассажиров подняться на борт! - сказал голос из подъемника.

Двери подъемника закрылись. М-р Фелтон старался не встречаться с женой взглядом. Он взял ее за талию и молча повел к автобусу.

Вернувшись вместе с дюжиной других машин под защиту стен космопорта, мисс Фелтон поочередно промокнула глаза кончиком носового платочка и бросила быстрый взгляд на громадный, безмолвный и одинокий остов корабля. Ее рука коснулась руки мужа.

- Я все еще до сих пор не верю, - сказала она. - Это так на нее не похоже. Думал ли ты когда-нибудь, что наша маленькая Алиса?... ОХ, зачем только она вышла за него замуж?... - - Ее слова перешли в рыдания.

Не говоря ни слова, муж сжал ее пальцы.

- Ничего удивительного, если бы это произошло с другими девушками, продолжала она. - Но Алиса всегда была тихой, застенчивой, я даже беспокоилась из-за ее скромности. Я боялась, что она может стать каким-нибудь синим чулком, робкой и угрюмой занудой. Помнишь, как остальные дети звали ее Мышкой?

И вот! Пять лет в этом чудовищном космосе. Ой, она не выдержит, Генри. Я знаю, что она не сможет, у нее не тот характер. Почему ты не вмешался, Генри? Она бы тебя послушала. Ты мог бы их остановить.

Муж вздохнул.

- Всегда так бывало: одни дают советы, Мэриам, хотя вряд ли в них кто нуждается, а другие пренебрегают ими, стараясь жить собственной жизнью. Алиса теперь взрослая женщина со своими собственными взглядами на жизнь и правами. Да кто я такой, чтобы решать за нее, что лучше, а что хуже?

- Но ты мог бы помешать ей!

- Возможно, но какой ценой.

Она на несколько минут замолчала, затем сжала пальцами его ладонь.

- Генри, Генри, у меня такое чувство, что мы их больше не увидим.

- Ты сам не веришь в это по-настоящему, Генри. Ты просто стараешься меня приободрить. О, зачем, зачем ей понадобилось уехать в это ужасное место. Она такая юная. Ну что ей стоило бы подождать пять лет. Откуда в ней столько упрямства, столько строптивости - куда делась моя маленькая любимая мышка?

Ее муж успокаивающе похлопал по руке.

- Постарайся не думать о ней, как о ребенке, Мэриам. Она давно уже вышла из этого возраста, она теперь взрослая женщина, а если бы все наши женщины были только мышками, мы наверняка влачили бы жалкое существование.

Навигатор космического корабля Фалкон подошел к капитану.

- Отклонение, сэр.

Капитан Винтерс взял протянутую ему бумагу.

- Одна целая, триста шестьдесят пять тысячных градуса, - прочитал он. - Хм. Не страшно. То есть, не так уж страшно. Опять юго-западный сектор. Почему все отклонения в юго-западном секторе? Странно, не правда ли, м-р Картер?

- Может выяснится в дальнейшем, сэр. А пока - просто еще одна загадка.

- Странно, одно за другим. Лучше поправьте сейчас, пока ошибка в курсе не выросла еще больше.

Капитан раскрыл перед собой раздвижную полку и вытащил стопку таблиц. Сверившись с ними, он записал результат.

- Проверьте, м-р Картер. Навигатор сравнил выводы с таблицей и согласно кивнул.

- Ладно, тогда в чем погрешность? - спросил капитан.

- Берет немного в сторону с постоянным вращением, сэр.

- Подправьте траекторию вручную. Я проконтролирую. Потом выровняйте корабль и стабилизируйте. Десять секунд двойного ускорения по правому борту. Дадим ему минут тридцать и двадцать секунд, чтобы развернуться, а сами посмотрим, что будет. Потом компенсируем двойным ускорением с левого борта. О'кей?

- Отлично, сэр. - Навигатор уселся в кресло пилота и застегнул пояс. Он пробежал по клавишам и осторожно тронул переключатель.

- Я предупрежу. Может получиться хорошая встряска, - он включил систему оповещения и, достав микрофон, поставил его перед собой.

- Внимание! Внимание! Мы проводим коррекцию курса. Будет несколько импульсов. Не сильных, но все хрупкие предметы должны быть надежно закреплены. Сами вы должны занять свои места и пристегнуть ремни безопасности. Операция займет около получаса и начнется через пять минут. Когда кончится, я сообщу позднее. Все, - он выключил микрофон.

- А то некоторые дураки подумают, что корабль не смог увернуться от метеорита, - добавил он, - Вроде той истории. Во всяком случае, хуже не будет, - подумал он вслух. - Удивительно, какого черта она здесь делает? Хотя бы занялась чем-нибудь толковым, ну чем там обычно занимаются у них дома в деревне, вяжут, например.

- Она и вяжет, - заметил навигатор.

- Знаю, но не в этом дело. Ради чего она отправилась на Марс? Она умрет с тоски по дому и возненавидит каждый камешек в округе. Надеюсь, у ее мужа хватит ума. Слишком жестоко так поступать с этаким ребенком.

- По-моему, это и ее вина, сэр. На мой взгляд, она чертовски упряма.

Капитан выжидающе посмотрел на офицера.

- Пусть у меня нет большого жизненного опыта, но я уверен, если бы захотел, нашел бы, что сказать жене, надумай она увязаться за мной в космос.

- Но вряд ли такая штука пройдет со всеми. Как ни крути, а эта птичка, в конце концов, своего добьется.

- Я пропускаю мимо ушей первую часть вашего замечания, м-р Картер, но раз вы так хорошо постигли женскую натуру, то объясните мне, пожалуйста, какого черта она здесь оказалась, если он не потащил ее за собой? По-вашему выходит, что отправиться на Марс также опасно, как скататься на какую-то международную конференцию.

- Да, сэр, она поражает меня своей преданностью. Обычная боязнь собственной тени вкупе с чудовищной решимостью, словно туго натянутая струна. Вроде... слышали, наверное, как овцы, столкнувшись со львом, защищают своих детенышей?

- Вы хотели сказать ягнят, - поправил капитан, - что ж, ответа будет два: а) мне не верится, и б) - вряд ли.

- Я только старался обрисовать тип характера, сэр.

Капитан поскреб пальцем щеку.

- Может быть ты и прав, но если бы я собирался взять свою жену на Марс, что запрещено свыше, я бы сразу же раскусил, что моей строптивой мамочке быть там совсем не обязательно. Кем он станет работать?

- Принимать грузы в отделении одной горнорудной компании, по-моему.

- Почасовая работа. Что ж, может быть все обойдется. Но все же, на мой взгляд, тяжко сознавать себя бедной, никчемной принадлежностью собственной кухни. Провести пол жизни, трясясь от страха рядом со смертью, а потом прозябать остаток дней в уюте и комфорте. - Он взглянул на часы. У них было вдоволь времени, чтобы закрепить ночные горшки. Займемся делом. - Он застегнул ремень безопасности, повернул к себе висевший на кронштейне экран, включил его и вытянулся в кресле, обозревая медленно проходящую перед ним панораму звезд.

- Все расселись, м-р Картер?

- Навигатор подключил подачу топлива и положил правую руку на ключ.

- Все на местах, сэр.

- Отлично. Давайте вверх.

Навигатор переключил все внимание на огоньки приборов перед собой. Попробовал нажать пальцами на ключ. ничего не получилось. Маленькая двойная складочка пробежала между бровей. Он нажал вновь. Все осталось без изменений.

- Давай дальше, - раздраженно сказал капитан.

Навигатор решил попробовать развернуть корабль по другому. Он нажал один из тумблеров под левой рукой. Корабль откликнулся незамедлительно. Он весь вздрогнул и рванулся вбок. По корпусу корабля пронесся грохот, будто затихающее эхо.

Только привязной ремень удержал навигатора в кресле. Он тупо уставился на вращающиеся перед ним точки. Звезды бежали перед ним по экрану причудливым фейерверком. Какой-то миг капитан смотрел на дисплей в зловещем молчании, потом холодно произнес:

- Может теперь вам посчастливится, м-р Картер, выровнять его.

Навигатор взял себя в руки. Он выбрал и нажал переключатель. Ничего не произошло. Он попробовал другой. Стрелки приборов продолжали вращаться. У него на лбу выступила легкая испарина. Он переключился на другую топливную магистраль и попробовал вновь.

Капитан лежал в своем кресле, обозревая несущиеся по экрану глубины космоса.

- Ну как? - спросил он резко.

- Бесполезно, сэр.

Капитан Винтерс отстегнул привязной ремень и проклацал по полу магнитными подошвами. Он кивком головы приказал товарищу покинуть кресло и занял его место. Щелкнул тумблером топливных магистралей. Нажал стартер. Никакого ответа. Точки продолжали безостановочно вращаться. Он поработал с остальными тумблерами, безрезультатно. Он поднял глаза и встретился взглядом с навигатором. Встав, он подошел к своему пульту и щелкнул выключателем. Тишину комнаты прорезал голос:

- Если б только знать, пока мне только известно, что этот проклятый корабль может кувыркаться, а такой способ перемещения явно не подходит для нашего старика. Если спросите меня...

- Джевонс, - резко оборвал капитан.

Голос внезапно смолк.

- Да, сэр? - было сказано совершенно другим тоном.

- Боковые не действуют?

- Нет, сэр, признался голос.

- Окстись, парень. Я думаю, они просто не сработали. Их заело.

- Что, все сразу, сэр?

- Хотя бы те, что отвечают за левый борт. И нужно добиться, чтобы они заработали. Лучше послать кого-нибудь наружу, взглянуть, что там и как. Не нравится мне этот номер.

- Будет исполнено, сэр.

Капитан снова щелкнул переключателем связи и сделал объявление:

- Прошу внимания. Можете отстегнуть привязные ремни и заниматься своими делами. Коррекция курса откладывается. Все.

Капитан и навигатор снова посмотрели друг на друга. Их лица посуровели, а в глазах отразилась тревога...

Капитан Винтерс изучал свою аудиторию. В нее входили все, находящиеся на борту Фалкона. Четырнадцать мужчин и одна женщина. Шестеро из них принадлежали к его экипажу, остальные - пассажиры. Он разглядывал их, пока они рассаживались в маленькой кают-компании корабля. Дорого бы он дал сейчас, чтобы на его корабле было побольше груза и поменьше пассажиров. А пассажиры, которым и так уже нечем было заняться, были на взводе. Кроме того, это был не тот тип спокойных и уступчивых людей, о которых мечтал капитан: шахтеры, разведчики, изыскатели, а просто авантюристы.

При таком составе женщина на борту корабля могла стать причиной излишних неприятностей, поэтому ей следовало бы быть излишне осмотрительной. К счастью, она была робкой и невзрачной. И хотя она иногда буквально раздражала своей апатичностью, он только благодарил судьбу, что она не оказалась какой-нибудь яркой блондинкой, которая доставила бы ему одни неприятности.

К тому же он напомнил себе, что недавно наблюдал, как она сидит подле своего мужа, более кроткой и милой женщины просто не придумаешь. Картер должно быть прав, утверждая о затаенном где-то упрямстве - без этого она вряд ли вообще пустилась бы в такое путешествие и стойко и безропотно прошла через все испытания. Он посмотрел на ее мужа. Странный народ, женщины. Морган был парень неплохой, но в нем не было ничего такого, как говорится, ради чего женщина пустилась бы в это путешествие...

Он подождал, пока все рассядутся и угомонятся. Наконец наступила тишина. Он обвел всех взглядом. Лицо его посуровело.

- Мисс Морган и джентльмены, - начал он. - Я созвал вас всех вместе, потому что мне, кажется, будет лучше, если каждый правильно оценит наше нынешнее положение.

Так вот. Нас подвели топливные магистрали. Они, по каким-то причинам, которые мы пока что не в силах выяснить, отказали. Что же касается левого борта, то там, скорее всего, прогорели дюзы, и заменить их нечем.

На случай, если кто-нибудь из вас не представляет, что это значит, я поясню: боковые двигатели используются при навигации. От них зависит ориентация и стабилизация корабля. Главная двигательная установка создает движущую силу, позволяющую оторваться от Земли. Потом она отключается, переводя нас в свободное падение. Любые маневры, отклонения от курса и коррекция совершаются соответствующими импульсами боковых двигателей.

Но мы их используем не только для управления. Они необходимы при посадке, которая требует неизмеримо более сложной работы, чем при взлете. Мы поворачиваем корабль и используем основную двигательную установку, чтобы погасить скорость. Но, по-моему, вы едва ли можете себе представить чего стоит удержать такую гигантскую массу корабля такого как этот, к примеру, в нужном направлении при снижении. Тут и приходят на помощь боковые двигатели, которые ориентируют корабль в нужном направлении. Без них нам никак не обойтись.

На миг в комнате наступила мертвая тишина. Потом чей-то голос протяжно сказал:

- По-вашему выходит, капитан, нам теперь ни долететь, ни приземлиться, не так ли?

Капитан Винтерс взглянул на говорившего. Это был здоровенный детина, который естественно выделялся среди остальных и без особого труда мог взять на себя роль заводилы.

- Конечно, это я и имел ввиду.

В комнате все напряженно замерли. Лишь изредка доносилось резкое, прерывистое дыхание.

Человек с раскатистым голосом покорно кивнул. Кто-то еще спросил:

- Значит ли это, что мы упадем, врезавшись в Марс?

- Нет, - сказал капитан, - если мы будем лететь как сейчас, слегка уклонившись от курса, мы вообще минуем Марс.

- И отправимся играть в пятнашки с астероидами, - добавил другой голос.

- Но так будет, если мы будем просто сидеть, сложа руки. Мы сможем спастись, если что-нибудь придумаем. - Капитан замолчал, сознавая, что нужно завладеть их вниманием. Потом продолжил. - Должно быть, вы все отлично знаете, поскольку это видно в наши иллюминаторы, что мы сейчас кувыркаемся в космосе... э-э... вверх тормашками. Это происходит из-за взрыва боковых двигателей. Несомненно, это весьма неудобный способ путешествия, но если в точно заданный момент дать импульс дюзами основного двигателя, он позволит нам выровнять нашу траекторию.

- И чего хорошего в этом, если мы все равно не сможем приземлиться? пожелал выяснить кто-то, но капитан проигнорировал реплику и продолжил:

- Я свяжусь с Марсом и с домом, доложу обстановку. Я сообщу также, что намереваюсь использовать единственную доступную нам возможность используя основную двигательную установку попытаться вывести корабль на орбиту Марса.

- Если это и удастся, нас будут подстерегать еще две опасности промазать мимо, уйдя к внешним планетам системы, или врезаться в Марс. Думаю, у нас есть немало шансов избежать и того, и другого.

Кончив речь, он увидел на одних лицах тревогу, на других озабоченность. Он заметил, как крепко мисс Морган сжала руку мужу, а ее лицо чуть побледнело.

Первым нарушил тишину человек с раскатистым голосом.

- Думаете немало шансов? - повторил он вопросительно.

- Да. И еще я уверен, что это единственная возможность. Я не стану вас дурачить, изображая полную уверенность. Все слишком серьезно.

- И когда мы достигнем орбиты?

- Они постараются поймать нас радаром, и как только это удастся, пошлют нам помощь.

- Х-м... - отозвался спрашивающий, - А что вы лично думаете об этом, капитан?

- Я... что ж, видимо, это будет не так-то просто. Но раз уж мы связаны одной веревочкой, я скажу, что они доберутся до нас за несколько месяцев. Это самое лучшее, на что мы можем рассчитывать. Корабль пошлют с Земли. Сейчас планеты в противофазе. Боюсь, что придется немного подождать.

- А сколько мы выдержим, капитан?

- Согласно моим расчетам, мы продержимся около семнадцати-восемнадцати недель.

- И этого хватит?

- Должно хватить!

Он оборвал затянувшуюся паузу, последовавшую за его ответом, и продолжил неунывающим голосом.

- Пусть будет поменьше удобств, развлечений и комфорта, но если мы правильно разыграем свою партию и урежем потребности до минимума, то все выйдет как надо. Сейчас на повестке дня три насущные проблемы: воздух для дыхания - к счастью, о нем мы можем не беспокоиться. Регенерационная установка, баллоны аварийного запаса и грузового отсека обеспечат нас кислородом надолго. Воду придется экономить. По две пинты на каждые двадцать четыре часа, для всех. К счастью, мы можем добыть воду из топливных баков, хотя это будет далеко не таким простым делом, как это кажется. Хуже всего придется с пищей.

Далее он подробно объяснил своим слушателям состояние дел. И под конец добавил:

- А теперь, я надеюсь, у вас будут ко мне какие-то вопросы.

- И нет никакой надежды, что боковые дюзы заработают вновь? - спросил маленький жилистый человечек с обветренным лицом.

- Никакой. Двигательный отсек корабля устроен так, что к нему в космосе не подобраться. Мы попробуем, конечно, но даже если некоторые двигатели заработают, всей левой двигательной установки нам не починить.

Он решил, что лучше ответить на большее число вопросов, склонив чашу весов в сторону уверенности, а не упадка духа. Правда, перспективы сулили мало хорошего. Прежде чем придет помощь им потребуется вся воля и решимость, которая только у них имеется, и даже после этого из шестнадцати человек всегда найдутся несколько ничтожных и слабых.

Его взгляд вновь задержался на Алисе Морган и ее муже. Ее присутствие становилось источником излишнего беспокойства. Когда страсти накалятся, кто-то из мужчин обязательно положит на нее глаз, а потом неровен час, сорвется и...

Но раз уж здесь оказалась женщина, ей придется делить все тяготы наравне с остальными. И никаких поблажек. В критический миг, может кто-нибудь и позволит себе широкий жест, но выделять человека перед лицом долгих испытаний, давая ему исключительные привилегии, было абсолютно недопустимо. Дайте ей поблажку, и вам придется дать поблажку другим на почве здоровья, или еще почему-либо - и бог знает, что из этого выйдет.

Это было бы самым честным для остальных и самое лучшее, что он мог сделать для нее... - нет, почувствовал он, глядя как она сжимает руку мужа и глядит на него широко раскрытыми глазами на бледном лице, - нет, далеко не самое лучшее.

Он надеялся, что она погибнет не первой. Было бы просто нечестно, чтобы первой была она...

Она оказалась не первой. И вообще за первые три месяца никто не погиб.

Фалкон благодаря умелому маневрированию с помощью основного двигателя, устремился к орбите Марса. После этого экипажу оставалось совсем немного работы. В промежуточном положении корабль превратился в маленький спутник, мчавшийся, вращаясь по эллиптической орбите, предопределенной заранее, в ожидании помощи, или...

На борту, если не открывать створок иллюминаторов, головоломные кульбиты корабля почти не ощущались. Но стоило их открыть, как бешеный галоп окружающего мира приводил человека в такое смятение, что тут же хотелось захлопнуть створки обратно, чтобы сохранить иллюзию устойчивой вселенной. Даже капитан Винтерс и навигатор едва успев проделать необходимые измерения выключали экран, обрывая безумное вращение звезд и находя убежище в относительном покое.

Для всех обитателей корабля, Фалкон стал маленьким, независимым миром, сильно ограниченным в пространстве и чрезвычайно недолговечным во времени.

Более того, это был мир с очень низким уровнем жизни; вкупе с нервотрепкой, постоянными срывами, скандалами, болезненным самолюбием, бесхребетностью и склочностью. Здесь находилась группа людей, где каждый был начеку, боясь, как бы его не обделили в дневном рационе, и, где тех крох, что съедали, едва хватало, чтобы заглушить голодное урчание в желудке. Ложась спать и просыпаясь ото сна, человек постоянно мечтал о еде.

Люди, стартовавшие с Земли здоровыми и полнокровными, стали теперь тощими и худыми, их лица посуровели и ожесточились, приобретя резкие черты, сменив свой нормальный цвет на землистую бледность, из которой лихорадочно сверкали безумные глаза. Они все испытывали болезненную немочь. Самые слабые безучастно лежали на своих койках. Более везучие каждый раз глядели на них с одним и тем же вопросом в глазах. Прочесть его было нетрудно: "До каких пор мы будем попусту тратить пищу на этого парня? Похоже, он уже отмучился." Но пока никто умирать не собирался.

Как и предполагал капитан Винтерс, в один прекрасный день положение обострилось. Во всем виновата была укладка продуктов. Консервные банки с мясом в нескольких ящиках не выдержали колоссального давления остального груза, находящегося сверху, и лопнули во время взлета. В результате теперь они хаотично кружили в корабле по своим собственным орбитам. Узнай о случившемся люди, они не преминули бы их с удовольствием съесть и все. Но к несчастью, от консервов пришлось в тайне отказаться, поскольку груз бесследно исчез. И как - никто не знал. Все поиски на корабле оказались тщетны. К тому же большая часть неприкосновенного запаса состояла из обезвоженной пищи, для которой он не отваживался израсходовать нужное количество воды, поэтому несмотря на свою съедобность, еда буквально застревала в горле. Они просто решили добавлять концентрат к рациону, если превысят расчетный срок, и не слишком много. Среди груза нашлось немного съестных продуктов, которые несколько скрашивали их существование. В результате, ему пришлось уменьшить рацион, растянув его на семнадцать недель. Но не смотря на это, долго так продолжаться не могло.

Правда, сначала это привело бы к слабости и недоеданию, а не к бунту, но...

Джевонс, главный инженер, установил, что единственный способ обнаружить и исправить неполадки в боковых двигателях - это пробраться в двигательный отсек корабля. Из-за баков, крепившихся за головной частью и отделявших ее от остальных секций корабля, пробраться туда прямо из жилых отсеков оказалось невозможно.

К тому же, имеющимися в наличии инструментами было невозможно прорезать отверстие в борту корабля. Низкая температура космоса и теплопроводность металла буквально пожирали все тепло горелки, не давая ему причинить заметного ущерба прочной оболочке. По его мнению, самым лучшим в создавшейся ситуации было бы вообще обрезать дюзы левых двигателей. Да и спорить здесь было нечего - хуже от этого не будет, поскольку остальные двигатели корабля все равно оставались неуравновешенными левым бортом; но зато единственным существенным доводом против этого плана было то, что для резаков пришлось бы использовать драгоценный кислород. А это заставляло задуматься. Поэтому капитан временно наложил на все начинания крест, оставив их про запас.

- Хорошо же, - сказал угрюмо Джевонс. - Мы похожи на крыс в клетке, но мы с Боуменом постараемся ее открыть и сделаем все возможное, даже если собственной рукой отрежем себе путь обратно в корабль.

Капитан Винтерс дал добро - не то, чтобы он верил, что у них что-то выйдет, но это немного успокоило бы Джевонса и никому не причинило бы вреда. Поэтому Джевонс и Боумен по целым дням не вылезали из космических скафандров и наперекор судьбе упорно работали. Их успехи, едва заметные в начале, становились все ничтожнее и ничтожнее по мере того, как уходили силы.

Умер ли Боумен насильственной смертью, или нет, осталось тайной. Известно, что он не доверял Джевонсу. Единственное, что заметили все, так это как вздрогнул корабль и по его корпусу пробежала затихающая вибрация. Возможно, это была стычка. Но скорее всего, он поторопился и случайно коротким разрядом прожег в скафандре крошечное отверстие.

Первый раз за несколько недель открыли иллюминаторы и множество лиц уставилось в головокружительное вращение звезд. В поле зрения возник Боумен. Он безучастно плавал в дюжине ярдов от корабля. Его костюм сдулся и опал, а на левом рукаве в материале красовалась гигантская рваная дыра.

Сознание того, что вокруг тебя круг за кругом плавает труп товарища, словно маленькая луна вокруг планеты, далеко не способствовало изрядно пошатнувшемуся моральному духу экипажа. Сколько не отталкивай его, все равно труп будет вращаться вокруг корабля, возможно, лишь на чуть большем расстоянии. Может когда-нибудь для подобных случаев придумают соответствующий ритуал - скорее всего это будет маленькая ракета, которая унесет бренные останки в их последнее бесконечное путешествие. Так или иначе, ввиду отсутствия прецедентов, капитан Винтерс решил оказать телу соответствующие почести, взяв его обратно на борт. Как положено, холодильная камера служила для хранения остатков провизии, но несколько отделений уже пустовало...

После временного погребения миновали почти день и ночь, как вдруг над дверью рубки управления тихо звякнул звонок. Капитан осторожно промокнул последнюю запись в бортовом журнале и закрыл книгу.

- Войдите, - сказал он.

Дверь отворилась лишь настолько, чтобы в нее проскользнула Алиса Морган. Та вошла и проворно затворила ее за собой. Он был несколько удивлен, увидев ее. Она всегда старалась усердно держаться в тени и напомнила о себе лишь несколькими просьбами, которые передавала через мужа. Он заметил в ней некоторые перемены. Как и все она была изможденной, а в глазах сквозила тревога и озабоченность. К тому же она нервничала. Пальцы ее худых рук постоянно мельтешили, сжимаясь и разжимаясь. Было ясно, что ее следовало подтолкнуть, чтобы она выложила, с чем пришла. Он ободряюще улыбнулся.

- Входите, садитесь, мисс Морган, - любезно предложил он.

Она пересекла комнату, слегка щелкая магнитными подошвами, и заняла указанное ей кресло. Сидела она напряженно, на самом краешке.

Для нее было слишком жестоко отправляться в такое путешествие, вновь отметил он. В конце концов она могла бы быть приятной милой маленькой игрушкой, но не более. Зачем этот глупец - муж сорвал ее с насиженного места - тихой, уютной заводи городских окраин, спокойного быта, жизни, где она была защищена от любых невзгод и тревог. Его удивило вновь, как она стойко и решительно выдержала так долго в условиях Фалкона. Видно судьба была к ней благосклонна. Он говорил с ней мягко и спокойно, а она напоминала настороженную птицу, готовую в любую минуту сорваться и умчаться прочь.

- И что я могу для вас сделать, мисс Морган?

Пальцы Алисы сплетались и расплетались. Она следила за ними. Потом подняла глаза, раскрыла рот, собираясь сказать что-то, и снова закрыла.

- Это не так просто, - пробормотала она обреченно.

Стараясь помочь ей он произнес:

- Не надо нервничать, мисс Морган. Лучше скажите мне, что вас мучает. Кто-нибудь из них... пристает к вам?

Она покачала головой.

- Ах. нет, капитан Винтерс. Это совсем не то.

- Так что же?

- Это... это наш рацион. Мне не хватает пищи.

- Как и всем нам, - только и сказал он коротко.

- Знаю, - нетерпеливо ответила она, - Знаю, но...

- Что "но"? - спросил он холодным тоном.

Она перевела дыхание.

- Тот человек, что умер вчера, Боумен. По-моему, я могла бы рассчитывать на его порцию...

Предложение так и осталось неоконченным, когда она увидела выражение лица капитана.

Он даже бровью не повел, только почувствовал, что она поняла по его взгляду, насколько он потрясен. Более наглого заявления ему в жизни не приходилось слышать. Он буквально не нашелся, что ответить. Ее глаза встретились с его, но что удивительно, в них было еще меньше робости, чем прежде. А стыда - так и в помине.

- Я должна получать больше пищи, - сказала она с ударением.

В капитане Винтерсе поднимался гнев.

- С чего это вы взяли, что имеете право на долю погибшего человека! Я даже не хочу произносить тех слов, которыми стоило бы ответить на эту наглость, глупая девчонка. Но вы должны понять одно: мы делим, и все делим поровну. Единственное, что значит для нас смерть Боумена, так это то, что мы продержимся на нашем рационе чуть дольше - и все. А теперь, я думаю, вам лучше уйти.

Но Алиса Морган даже не двинулась с места. Она сидела, поджав губы, чуть прищурив глаза и лишь только теребя пальцами. Даже несмотря на свой гнев капитан почувствовал удивление. На его глазах домашняя кошечка вдруг превратилась в хищника. Она сказала упрямо:

- До сих пор я не просила для себя никаких привилегий, капитан. Я не требовала бы и сейчас, если бы это не было абсолютно необходимым. Но смерть человека дала нам какой-то резерв. А я должна получать больше пищи.

Капитан с трудом сдержался.

- Смерть Боумена не дала нам никакого дополнительного резерва, и тем более не стала какой-то счастливой случайностью - единственное: она увеличила наши шансы выжить, на день или два отдалив смерть. Думаете, что остальные чувствуют себя лучше и меньше вас нуждаются в пище? По-моему богатому опыту просто нагло...

Она подняла руку, останавливая его. От тяжести ее взгляда он как-то смешался, оробел и, удивившись, подчинился.

- Капитан. Посмотрите на меня внимательней, - сказала она резким тоном.

Он присмотрелся. Внезапно его чувство гнева уступило место жуткому потрясению. Будто обухом по голове. На ее бледных щеках выступил слабый румянец.

- Да, - сказала она. - Теперь понимаете, что вам придется давать мне больше пищи. Моему ребенку нужно дать шанс, чтобы он выжил.

Капитан смотрел на нее как завороженный. Наконец он закрыл глаза и провел по лицу рукой.

- Господи милостивый, это же чудовищно, - пробормотал он.

- Нет, это не чудовищно, тем более если мой ребенок выживет, проговорила Алиса Морган серьезно, будто все давно обдумала и взвесила. Он беспомощно взглянул на нее, не вымолвив ни слова. А она продолжила. - Вы же видите, мы никого не ограбим. Боумену больше не нужна его порция, а моему ребенку необходима. Это ведь очень просто, не правда ли, - она вопросительно взглянула на капитана. Он не нашелся, что ответить. Поэтому она добавила: - Так что, как видите, все будет честно. Ведь во мне теперь два человека, не так ли? И мне необходимо больше пищи. А если вы не дадите мне ее, вы убьете моего ребенка. Поэтому вам придется, придется... Мой ребенок должен жить, он должен...

Когда она удалилась, капитан Винтерс вытер лоб, отпер личный ящик и вынул оттуда одну из заветных, тщательно оберегаемых бутылок виски. Он ограничился лишь маленьким глотком из питьевого тюбика и затем убрал ее на место. Это слегка взбодрило его, но в глазах остались тот же страх и настороженность.

Почему у него не хватило мужества объяснить женщине, что у ее ребенка вообще нет шанса появиться на свет. По крайней мере было бы честно, но он сомневался, стоит ли полагаться на честность, когда дело касается общего мнения. Скажи он это, и придется объяснять почему, а когда она узнает, то все равно ни за что не поверит, разве что только поговорить с мужем. Да и потом, уж слишком поздно.

Капитан открыл верхний ящик и осмотрел пистолет. Уж лучше это. Какое искушение использовать его по назначению. И здесь дело не в минутной слабости. Рано или поздно все равно придется, а ведь чему быть, того не миновать.

Он нахмурился, не зная на что решиться. Наконец, взмахнул правой рукой и легким щелчком послал пистолет подальше с глаз в конец ящика. Потом запер ящик. Еще рано...

Но, возможно, скоро придется носить его постоянно. Пока его авторитет держался. Только иногда слышался сдержанный ропот. Но не за горами время, когда ему понадобиться пистолет для их или его собственной безопасности.

Если люди заподозрят, что обнадеживающие сводки и сообщения, которыми он время от времени радовал их - липа, если они как-то обнаружат, что спасательный корабль, который, как они верят, мчится через бездну космоса к ним на выручку, еще даже не стартовал по сути с Земли - тогда начнется настоящий ад.

Было бы куда спокойней, если бы первым сломалось радиооборудование...

- Вам что, нечем заняться? - спросил капитан Винтерс. Он говорил отрывисто и резко, потому что был крайне раздражен, а не потому, что этот вопрос заботил его теперь больше других.

Навигатор даже не удосужился ответить. Его башмаки заклацали по полу, а ключи и браслет-идентификатор проплыли к капитану в дюйме или двух над поверхностью стола. Он протянул руку, чтобы поймать их.

- Я, - начал он, затем поймал взгляд товарища. - Бог мой, дружище, что с тобой происходит.

Он почувствовал некоторое угрызение совести. Ему понадобился боуменский браслет-идентификатор для записи в журнал, но вряд ли стоило посылать за ним Картера. У человека, погибшего смертью Боумена, вид должен быть не из лучших. Поэтому, они до сих пор и оставляли его в скафандре. К тому же, подумал он, Картер тоже был порядочным сопляком. Он вытащил бутылку. Последнюю...

- Лучше хлебни этого, - сказал он.

Навигатор подчинился и уронил голову на руки. Капитан выловил бутылку, свободно дрейфующую в воздухе, и убрал подальше с глаз.

- Простите, сэр, - сказал навигатор, не поднимая взора.

- Ладно, Картер, все в порядке. Скверная работенка. Надо было бы мне взяться за нее самому.

Его подчиненный слегка вздрогнул. Минута прошла в молчании, поскольку каждый замкнулся на себя. Потом навигатор поднял глаза и встретил взгляд капитана.

- Дело не только... в этом.

Казалось капитан смутился.

- Что ты имеешь в виду? - спросил он.

Губы офицера дрогнули. Он никак не мог собраться с мыслями и постоянно запинался.

- Не мельтешите. Объясните толком, что хотите сказать, - проговорил капитан сурово, чтобы парень взял себя в руки.

Навигатор чуть вздернул голову. Его губы перестали дрожать.

- У него... у него... - с трудом выговорил навигатор, а потом попробовав снова, разом выдохнув, - У него нет обеих ног.

- Чего? Ты говоришь, что у Боумена вообще нет ног?

- Д... да, сэр!

- Какая чушь. Я сам видел, как его доставили. Да и ты, впрочем, тоже. У него ноги были на месте.

- Да, сэр. Были ноги, а теперь их нет!

Капитан замер. Несколько секунд в рубке управления не было слышно ни звука, только слышалось тиканье хронометра. наконец, он с трудом выдавил всего одно слово:

- По-твоему?...

- А что же еще, сэр?

- Господи милостивый! - выдохнул капитан. Он широко раскрыл глаза, постигая ужас находящегося перед ним человека...

Двое людей шли крадучись, обернув тряпками свои магнитные ботинки. Они остановились напротив двери одной из холодильных камер. Один из них достал плоский ключ. Он вставил его в замочную скважину, осторожно попробовал, от этой ли камеры, и потом с легким щелчком повернул. Как только дверь полностью отворилась, в холодильнике дважды грохнули выстрелы. Человек, открывший дверь, осел на колени и безвольно повис в воздухе.

Второй человек так и остался за полуоткрытой дверью. Он выхватил из кармана пистолет, на миг выставил его за край двери, целясь внутрь холодильника, и дважды нажал курок.

Из рефрижератора вылетела фигура в скафандре и неестественно согнувшись, поплыла через каюту. Когда она пролетала мимо, человек выстрелил в нее еще раз. Фигура в скафандре ударилась о стенку, чуть выпрямилась и зависла у противоположной стены. Прежде чем она смогла повернуться и воспользоваться пистолетом, зажатом в руке, человек выстрелил снова. Фигура дернулась и отплыла на середину каюты. Человек держал пистолет наготове, но скафандр покачивался перед ним вяло и безжизненно.

Дверь, в которую только что вошли двое, внезапно с грохотом отворилась. Не успев войти, навигатор прямо с порога открыл огонь. Он стрелял не переставая, выстрел за выстрелом. Когда магазин опустел, человек напротив него странно покачнулся, удерживаемый магнитными ботинками, и замер навсегда. Навигатор подтянулся и зацепился за косяк. Затем медленно, с трудом, он добрался до фигуры в скафандре. Умудрился отстегнуть шлем и снять его.

Лицо капитана казалось даже более серым, чем следовало надеяться. Его глаза медленно приоткрылись.

- Теперь твоя очередь, Картер. Счастливо!

Навигатор попробовал ответить, но вместо слов у него изо рта вырвалась кровавая пена. Руки обвисли. На его форме медленно расплывалось темное пятно. Вскоре его тело безжизненно повисло рядом с телом капитана.

- По-моему, раньше их хватало надолго, но так не может тянуться до бесконечности, - сказал маленький человечек с песочного цвета усами.

Человек, говоривший рокочущим басом, сурово посмотрел на него.

- А, да, по-твоему. И ты уверен в собственной правоте?

Маленький человечек замялся. Он облизал кончиком языка свои губы.

- Ладно. Сперва Боумен. Потом те, четверо. Потом двое умерших. Итого, семеро.

- Верно. Семеро. Ну и что? - спросил спокойно верзила. _ По правде говоря, он не был особенно высоким, Зато широк в плечах и под его внимательным взглядом исхудавший коротышка, казалось, съежился прямо на глазах.

- Э... ничего. Может мои подсчеты никуда не годятся, - сказал он.

- Возможно. Мой совет тебе: поменьше считай, побольше надейся. Понял, а?

Коротышка сник.

- Что ж. Я так и сделаю.

Верзила оглядел каюту, считая по головам.

- О'кей. начнем, - сказал он.

Остальные притихли. Они смотрели на него смущенно и заискивающе. Они нервничали. Один или двое тихо грызли ногти. Вперед опять выступил высокий парень. Он взял шлем от скафандра, перевернул и поставил на стол. Потом сказал обыденным тоном:

- Будем тянуть. Каждый из нас возьмет одну бумажку и будет держать ее, не раскрывая, пока я не дам знак. Не раскрывая. Дошло?

Все кивнули. Их глаза, не отрываясь смотрели ему в лицо.

- Отлично. Одна из бумажек в шлеме помечена крестиком. Рей, я хочу, чтобы ты сейчас пересчитал бумажки и убедился, что их там девять.

- Восемь, сказала Алиса Морган резким голосом.

Все головы повернулись к ней, будто их дернули за веревочку. На их лицах было написано такое удивление, словно они только что услышали крик горлицы. Под всеобщим взглядом Алиса несколько смутилась, но выдержала его стойко и лишь бескровный рот превратился в прямую щелочку. Человек, руководивший процедурой, внимательно изучал ее.

- Так-так, - протянул он. - Значит, ты не хочешь принять участие в нашей маленькой игре!

- Нет, - сказала Алиса.

- До сих пор ты была с нами на равных, но теперь, к прискорбию, мы попали в такую ситуацию, когда ты больше не желаешь.

- Нет, - призналась Алиса.

Он поднял бровь.

- Может ты собираешься взывать к нашему благородству?

- Нет, - сказала Алиса снова. - Я считаю вашу, так называемую игру, нечестной. Тот, кто вытянет крест, умрет, не так ли?

- Про боно публико, - сказал верзила. - Прискорбно, конечно, но, увы, неизбежно.

- Но если я его вытяну, погибнут двое. И вы называете это справедливостью? - спросила Алиса.

Мужчины смутились. Алиса ждала.

Верзила переваривал ее слова. В первый раз он растерялся.

- Ну что, - проговорила Алиса. - Разве не так?

Один из присутствующих нарушил молчание, заметив:

- Вопрос о том, когда именно человек обретает личность, индивидуальность или душу до сих пор остается спорным. Некоторые придерживаются мнения, что до тех пор, пока тела не разъединены...

Его резко оборвал раскатистый бас верзилы.

- Думаю, что лучше предоставить этот вопрос теологам, Сэм. На мой взгляд, он достоин мудрости самого Соломона. Но все сводится к тому, что мисс Морган требует, чтобы ее освободили от жеребьевки, войдя в ее положение.

- Мой ребенок имеет право жить, - сказала упрямо Алиса.

- Мы все имеем право жить. Все хотим жить, - проронил кто-то.

- Почему бы тебе... - начал было кто-то, но его вновь забил раскатистый голос.

- Ладно, джентльмены. Давайте соблюдать все формальности. Я за демократию. Мы проголосуем. Вопрос стоит так: либо вы решите, что требование мисс Морган правомочно и имеет силу, либо ей придется попытать счастья на общих основаниях! Так...

- Минуточку, - сказала Алиса таким твердым голосом, которого от нее не слышал еще никто из присутствующих. - Прежде чем вы проголосуете, лучше выслушайте меня. - Она огляделась вокруг, желая убедиться, что к ней приковано все внимание. Их изумление возрастало все больше. - Во-первых, сейчас я важнее любого из вас, - сообщила она просто. - Нет, не надо смеяться. Так оно и есть. И я объясню почему.

Она сделала паузу.

- До того, как сломалось радио...

- Ты хотела сказать, до того, как его сломал капитан, - поправил ее кто-то.

- Пусть до того, как оно стало бесполезно, - согласилась она. Капитан Винтерс был в постоянном контакте с домом. Он регулярно посылал туда сообщения о нас. Особенно новости, которые запрашивала обо мне пресса. Женщины, а тем более женщины, оказавшиеся в необычайной ситуации, всегда возбуждают повышенный интерес. Он говорил, что обо мне писали в заголовках: "Молодая женщина в обреченной ракете", "Космическая авария тяжкое испытание для женщины" и все в том же духе. И если вы забыли наши газеты, то можете представить передовицы типа: "Преодолев чудовищное расстояние заживо погребенные в космическом склепе, одна женщина и пятнадцать мужчин теперь беспомощно кружат на орбите Марса..."

Вы, мужчины, представляетесь всему миру теперь неуклюжими и жалкими, как и весь этот корабль. Я же - женщина, и мое положение сразу становится романтичным, ведь я молода, красива, очаровательна... - ее исхудавшее лицо тронула кривая усмешка, - Я героиня...

Она остановилась, дав вникнуть в суть сказанного, затем продолжила:

- Я была героиней еще до того, как капитан Винтерс объявил им, что я беременна. Но после этого я стала настоящим феноменом. Они постоянно требовали интервью у моих родителей и друзей, у всех, кто меня знал. И теперь бесчисленному количеству людей известно, что со мной приключилось. Они постоянно интересуются мной. И тем более интересуются моим ребенком, которому впервые суждено родиться в космическом пространстве.

- Ну что, теперь вы понимаете. У вас есть готовая легенда. Боумен, мой муж, капитан Винтерс и остальные с риском для жизни пытались исправить бортовые двигатели. Произошел взрыв. И их выкинуло в открытый космос.

Это может пройти. Но если я с ребенком или наши тела исчезнут бесследно, тогда вам придется отвечать. И что же вы скажете? - Она вновь оглядела собравшихся. - Ну что вы скажете? Что я тоже снаружи чинила бортовые двигатели? Что я покончила с собой, умчавшись в открытый космос на ракете?

Только представьте. Мировая печать горит желанием узнать обо мне все досконально - и потребуется чрезвычайно правдоподобная история, чтобы как-то уладить случившееся. А если что-нибудь сорвется - думаю, всем вам придется очень туго.

Да, черт побери, у вас не останется ни малейшего шанса. Вас повесят или поджарят. Всех, одного за другим, если не успеют линчевать раньше...

Когда она кончила говорить, в каюте повисла гробовая тишина. На всех лицах застыло удивление людей, на которых внезапно напала злобная мелкая собачонка, и которые лишились дара речи.

Минуту или около того верзила сидел, погрузившись в размышления. Затем он поднял глаза и задумчиво потер щетину на своем заострившемся подбородке. Потом обвел взглядом собравшихся и остановился на Алисе. На миг, уголки его рта скривились.

- Мадам, - пророкотал он, - возможно вы нас здорово надули, насчет закона, - он отвернулся. - Но мы еще успеем все взвесить до следующей встречи. А пока, Рей, семь бумажек, как велела леди...

- Это он! - сказал второй из-за плеча шкипера.

Шкипер раздраженно отмахнулся.

- Конечно же он. Неужели ты надеялся встретить кого-то другого, кружащегося в космосе как пьяная сова? - Он на миг внимательно вгляделся в экран. - Никаких сигналов. Все люки закрыты.

- Вы думаете существует шанс, шкип?

- Что? Прошло столько времени! Нет, Томми, даже тени сомнения. Мы и идем туда только для очистки совести.

- Как мы проникнем внутрь, шкип?

Шкипер проследил вращение Фалкона оценивающим взглядом.

- Что ж, они потеряли управление, но я считаю, если мы сумеем зацепить его кабелем, то сможем осторожно подтянуть к себе, как большую рыбу. Правда, придется попотеть.

И пришлось. Пять раз магнит, посланный со спасательного корабля, срывался, не произведя захвата. Шестая попытка оказалась более успешной. Когда магнит проходил вблизи Фалкона, на миг включился электрический ток. Магнитный захват изменил курс и оказался в непосредственной близости от корабля. Когда он его почти коснулся, подали питание, захват рванулся вперед и словно рыба-прилипала приклеился к борту корабля.

Затем последовала долгая игра по захвату Фалкона, постоянно сохраняя натяжение каната между двумя кораблями (не слишком сильное) и удерживая спасательный корабль от закручивания, спасатели медленно подтягивались к Фалкону. Трижды корабль срывался, но, наконец, после долгих изнурительных часов хитрых маневров спасательного корабля, беспорядочное движение Фалкона свелось к спокойному вращению. До сих пор на его борту не чувствовалось и намека на жизнь. Спасательный корабль подошел ближе.

Капитан, третий офицер и врач забрались в скафандры и вылезли наружу. Они направились к лебедке. Капитан перекинул петлю из куска троса через кабель и затем привязал оба его конца к своему поясу. Он лег, держась за кабель обеими руками и, резко оттолкнувшись, заскользил в открытый космос. Остальные последовали за ним по натянутому кабелю.

Они собрались у входного люка Фалкона. Третий офицер извлек из своей сумки рукоятку. Он вставил ее в отверстие и начал вращать до тех пор, пока не удостоверился, что внутренняя дверь переходной камеры закрыта. Когда он довел рукоять до упора и она перестала вращаться, он вставил ее в следующее отверстие. Это должно было привести в действие насосы, откачивающие воздух из переходной камеры - если, конечно, там был воздух и если до сих пор оставался ток для работы моторов. Капитан приложил микрофон к борту корабля и прислушался. Он уловил легкое жужжание.

- О'кей. Работают, - сказал он.

Он подождал пока жужжание не прекратилось.

- Отлично. Открывай. - приказал он.

Третий офицер снова вставил рукоять и повернул ее. Главный люк открылся вовнутрь, образовав на сверкающей поверхности борта темный провал. Несколько секунд все трое мрачно всматривались в отверстие. Наконец, с угрюмым спокойствием капитан произнес:

- Ладно, пошли!

И они осторожно и медленно двинулись, прислушиваясь, в темноту.

Голос третьего офицера пробормотал:

- Молчание, что существует в звездном небе, Лишь только сон средь одиночества холмов...

Тут же голос капитана перебил его:

- Как воздух, док?

Доктор глянул на свой анализатор.

- Нормально, - сказал он несколько удивленно. - Давление на несколько унций ниже нормы, и только. - Он принялся отстегивать свой шлем. Остальные последовали его примеру. Отвинтив крепления, капитан поморщился.

- Не нравится мне все это, - сказал он встревоженно. - Пошли, посмотрим что там.

Он направился к комнате отдыха. Остальные с опаской последовали за ним.

Сцена была немыслимой и ошеломляющей. Хотя вращение Фалкона прекратилось, все незакрепленные предметы внутри него продолжали кружиться, пока не натыкались на какую-нибудь твердую преграду и отскочив от нее мчались в другом направлении. В результате, получилась мешанина из всевозможных предметов, медленно плавающих и сбившихся в кучи.

- Как и следовало ожидать, здесь никого нет, - сказал капитан. - Док, как вы думаете...

Он замолчал, уловив странное выражение в глазах доктора. Он проследил за его взглядом. Доктор уставился на плывущие обломки. Среди паривших книг, жестянок, игральных карт, ботинок и разного хлама его внимание привлекла какая-то кость. Она была большая, обглоданная и перекушенная пополам.

- В чем дело, док? - окликнул капитан.

Доктор обернулся, взглянув на него невидящими глазами, и снова уставился на плавающую кость.

- Это, - сказал он с дрожью в голосе. - Это человеческое бедро.

Очень долгое время, пока они рассматривали чудовищные останки, на Фалконе царила полная тишина. И вдруг ее прервал звук... Звук высокого, тонкого, дрожащего, но очень чистого человеческого голоса.

Трое недоверчиво посмотрели друг на друга, услышав:

Спи-усни, дитя,

На вершине деревца.

Когда ветер налетит,

Закачает колыбель...

Алиса сидела на краю своей койки, чуть покачиваясь и прижимая к себе ребенка. Тот засмеялся и протянул маленькую ручку, чтобы коснуться материнской щеки, когда та пропела:

...ветка обломается,

Колыбелька свалится

Прямо вниз...

С щелчком открывающейся двери ее песня резко оборвалась. На сиг она безумно уставилась на три фигуры, показавшиеся в отверстии люка. Ее лицо представляло маску резких черт и линий, выходящих из точек, где кожа вплотную обтягивала кости. Наконец, по нему пробежала тень понимания. Ее глаза загорелись, губы скривились в подобии улыбки.

Она высвободила руку из-под ребенка и тот повис в воздухе, гукая и улыбаясь, гукая и улыбаясь сам себе. Она запустила руку под подушку и вытянула ее оттуда, держащую пистолет.

Черный остов пистолета казался громадным в ее невероятно худенькой ручке, когда она наставила его на людей, застывших в дверном проеме.

- Посмотри, детка, - сказала она. - Посмотри сюда. Это же еда. Наша любимая еда...