«Холод бестелесного дождя»

Дмитрий Тарабанов

Холод бестелесного дождя

рассказ

Алигизианин, почувствовав, как волосы на его спине наэлектризовано поднялись, обернулся и осветил стену сэхила фонарем. Лицо медленно проступало сквозь тонкую серебристость пелены камня, проясняя контуры, обретая рельефность. Камень сэхил пульсировал, и в его агоническом биении рождалась новая форма жизни, доселе не известная ни одному человеку во Вселенной. Алигизианин отступил, поскольку лицо выдвинулось уже достаточно далеко от монолита. Он хотел бежать, но что-то не позволяло. Не позволяло лицо, потому что оно было... ...лицом женщины! Оно еще точнее обрело свои черты. Оно казалось похожим на лицо какой-то другой женщины, которую алигизианин видел раньше, до того, как стал звездным старателем в Мирах Запределья. Нет, он любил эту женщину... Совпадение? Алигизианин не верил ни в какие совпадения. Он хорошо помнил, что повстречалось ему на пути в Храм, волосы на его голове еще не успели высохнуть от влажных лобзаний странного яйцеподобного существа, висевшего над входом. Помнил он и странный теплый камень, из которого был построен Храм, камень с нежной и мягкой поверхностью, как кожа Сэхил, его мертвой ныне возлюбленной. Он так и назвал камень - сэхил. Если алигизианин умрет сейчас, то последователи найдут его дневники и будут так же звать чудо-камень. Но умирать алигизианин не хотел. И то, что росло сейчас из стены, вряд ли напоминало смерть в чистом виде. Это было, напротив, рождением. Лицо существа стало совсем живым: аккуратный, чуть вздернутый нос, сочные губы; медленно темной линией от пока еще закрытых глаз поползли брови, тонкие, дугообразные; на поверхности лысой головы стали проступать волосы. Они, как тысячи маленьких травинок, быстро поползли вверх, затем, изогнувшись под своей тяжестью, потекли вниз водопадами, извиваясь змеями. Веки девушки из камня дрогнули, и глаза раскрылись. Она несколько раз моргнула, будто проснулась от ночного сна. "Невероятно! - подумал алигизианин. - Это она!" Его уже не тревожил вопрос "Почему?". Он знал, что ЭТО происходит, а почему оно происходит, уже неважно. Перед алигизианином рождалась Сэхил, та, в память о которой он назвал этот странный камень ее именем. Сэхил смотрела на алигизианина взглядом, каким может смотреть только Сэхил. В этом взгляде голубых безумных глаз было все... Сквозь камень проступали ее плечи, медленно отделяясь от теплого тела Храма. Девушка подалась вперед с трудом, будто что-то мешало ей проходить сквозь стену, и на поверхность выплеснулась и застыла в упругом покачивании ее полная грудь. Алигизианин больше не боялся и не отступал. Он знал, что существо, рождающееся из камня, не причинит ему никакого вреда. Девушка появлялась медленно. Она выпутала из каменной жижи абсолютно гладкой стены руки и, опираясь ими о стену, продолжала покидать теплые объятия Храма. Алигизианин подался вперед. Он обнял девушку за уже сформировавшуюся тонкую талию и, приподняв, помогал ей выбираться. Своими пальцами он чувствовал трепет женского тела, теплого, гладкого, мягкого, упругого, как камень сэхил, как сама Сэхил.

"Боже, так ведь это и есть Сэхил!"

Девушка уже почти выступила из стены. С трудом пробивая чудо-камень, появились на поверхности крутые бедра, блестящие в лучах фонаря; из серебристого монолита выделилось небольшое возвышение лона, тотчас покрывшееся черным пушком; дальше бедра разделялись, образуя пару ровных, красивых ног. Алигизианин теперь вплотную приник к девушке, ощущая грудью прикосновение ее горячей груди, биение ее сердца, учащенное дыхание от нелегкого проникновения сквозь стену. Он потянул ее к себе, девушка напряженно вздохнула и оторвалась от стены. Поверхность чудо-камня у основания, там, где только что были лодыжки новорожденного существа, чуть колыхалась, а существо теперь было человеком. - Сэхил! - выдохнул алигизианин и жадно впился губами в шею девушки, все сильнее и сильнее прижимая ее к себе. - Подожди, Лоэн! - девушка попыталась высвободиться из объятий алигизианина. - У нас еще будет много времени... - Ты знаешь мое имя? - изумился Лоэн. - Ах да, какой же я глупый! Ты ведь Сэхил, моя любимая Сэхил... - Да, я твоя Сэхил, - девушка улыбнулась. - Но ты ведь прекрасно знаешь, что я мертва. - Тела твоего мы не нашли, я тешил себя надеждами, и теперь здесь, на незнакомой планетке Донашей... - Лоэн, я действительно мертва. Но у нас с тобой есть день, а, если ты, конечно, захочешь, то и вечность. - Конечно! Конечно, я захочу! Я сделаю все, чтобы быть с тобой до конца своих дней... нет, больше! Что мне сделать? - Лоэн, - тихо произнесла Сэхил, прижавшись к нему и задрожав. - Мне холодно... Алигизианин почувствовал, что тело девушки остыло в сыром помещении. - Извини, Сэхил, я забыл про все на свете. Ты ведь со мной, и ты так прекрасно нага... Он снял с плеч плащ и накинул его на плечи девушки. Сэхил тотчас же завернулась в него, скрыв под его мантией мрамор своего изящного тела. Она скривилась и мягко чихнула. - Ну вот, ты уже и простудилась, - покачал головой Лоэн. - Возьми вот, надень ботинки. Он снял с ног свои корабельные башмаки сорок третьего размера и обул изящные ножки девушки. - Так-то лучше, - сказал Лоэн, осматривая туалет девушки, причудливый по своей комбинации. - Все равно холодно, - призналась девушка и невинно улыбнулась. - Здесь ты совсем окочуришься. Пошли к лагерю, там я зажгу костер... - Не могу. Храм не велел выходить из его тела. - Храм? - изумился Лоэн. - Ладно, тебе виднее. Тогда подожди здесь, а я принесу дров. Разожжем костер в Храме... - Нет! - восклицание девушки бритвой полоснуло слух алигизианина. - Он живой! Ему будет больно, и он умрет. А если умрет он, умру и я... - Сэхил! Ты не должна умирать! Но тебе холодно, и я не знаю, как тебя согреть. Может, ты прислонишься к стене Храма; он тебя согреет. - Храму становится холоднее, так же, как мне. Он отдает свою энергию мне, а я ее так бесстыдно трачу. Храм такой добрый, а я не могу его ничем отблагодарить. Но ты можешь! - Как же тебя согреть? - размышлял вслух Лоэн, не слыша слов Сэхил. Может, я разденусь, прильну к тебе и согрею своим телом? - Тебе еще быстрее станет холодно, и ты умрешь. Но мы должны любить и греть друг друга вечно, а это может обеспечить только Храм. Помоги ему... Лоэн обнял девушку и заплакал, ощущая ее каменный теперь холод. - Как? Как я могу помочь? - Ты должен стать Храмом. Ты подаришь ему энергию, а в нем мы будем жить новой, бестелесной жизнью. В нем нам не будет холодно. - Но я никогда больше не почувствую тепла твоего прекрасного тела... - Ты будешь чувствовать не только тепло, но и жар моей бестелесной страсти, и жар моего языка в бестелесном поцелуе, и жар моего нутра в бестелесном проникновении... Единственное, чего ты не почувствуешь, это холода. Ты больше никогда не почувствуешь холода операционного стола, холода ствола у виска, холода космической пустоты. Ты этого не почувствуешь, ибо мы всегда будем вместе... Голос девушки с каждой секундой слабел, от дыхания в остывший воздух Храма поднималось и тут же растворялось облачко пара. - Я стану Храмом, - решился алигизианин. - Только, Сэхил, подожди пару минут, я сбегаю в лагерь. Это недолго. - Быстрее... пожалуйста... Лоэн босиком зашлепал по похолодевшей, но такой же мягкой поверхности пола и исчез в проходе. Он вернулся через пятнадцать минут и нашел девушку полуспящей, облокотившейся на стену. - Сэхил! Сэхил! Проснись! - алигизианин растормошил девушку и, увидев, что та с трудом разлепила глаза, облегченно вздохнул. - Слава Богу, Сэхил, ты жива. А я уже думал, что опоздал. Он коснулся своими губами ее холодной щеки. Девушка попыталась улыбнуться, но губы ее сильно замерзли и с трудом шевелились. - Иди... в конец га... галереи... - прошептала она. - Там тупик... пройди через него... я люблю... тебя... На последних словах ее веки сомкнулись. Но она не умерла: сердце ее еще билось. Очень медленно. Алигизианин взял Сэхил на руки и опрометью бросился в конец туннеля. Здесь, как и говорила девушка, стены сходились в тупик. Поверхность сэхила здесь была еще теплая. - Пройти... - прошептал Лоэн и уверенно двинулся на стену. На его руках была Сэхил, стена была близко. Но Храм не пропустил их в себя. Лоэн попытался еще раз, но стена не поддавалась. Алигизианин вдруг вспомнил немое рождение Сэхил из стены Храма. Она была так прекрасно нага... Нага! Вот почему Храм их не пропускал! Инородные тела... Лоэн торопился. Он быстро разделся и сбросил с бесчувственного тела Сэхил те немногие вещи, что были на ней. Теперь он снова подался к стене Храма. На руках алигизианина было холодное, но еще живое тело прекрасной Сэхил. Теперь он будет с ней всегда в недрах Храма. - И я тебя люблю, Сэхил, - выдохнул Лоэн в последний миг, когда его руки с телом девушки коснулись стены. Он вдруг почувствовал, какая эта плоть тягостная, и бестелесно улыбнулся, когда Храм поглотил его тело, растворив в себе. И почти сразу же он почувствовал бестелесный жар Сэхил.

Из дневника Лоэн Грэлли (Алигизия).

"Четвертый день посадки на FTS-2814A и, видимо, последний. Вошел в Храм. Как нас и предупреждали, это еще одно устройство Донашей для уничтожения злостного человечества. По словам Сэхил, моей мертвой возлюбленной, я понял принцип действия этой машины убийства. Храм - умное животное, которое научилось (вернее, Донаши его научили) есть людей и использовать энергию их тел для постройки клеточного фундамента. Одна приманка в нем чего стоит! Та дрянь, что свалилась и присосалась к моей голове, была чем-то вроде сканера. Узнав про мою скорбь, Храм породил Сэхил, потратив на это уйму энергии. Я благодарен ему за это и должен подарить себя. В конце концов, права была давно вымершая цивилизация Донашей, говоря: "Человек хоть и заслуживает кровавого возмездия со стороны природы, но не обязан его получить. Взамен за издевательства над ней он должен стать ею. Эта дань, как извинение, дарит великую честь, потерянную столетия назад". Раз уж так суждено, я принесу извинение, подарив свое тело Храму. И если есть эта бестелесная жизнь, я буду только счастлив, ибо в телесной мне без Сэхил делать нечего. Единственное, чего мне, наверное, не будет хватать, это холода капель осеннего дождя, который я всегда так любил..."

2000 год