«Трансгалактический экспресс»

Синякин Сергей Николаевич

Трансгалактический экспресс

Фантастическая повесть

Писателя надо любить! Когда любишь, многое прощаешь.

Анатолий Растер

Коротко хочу рассказать для чего написано все, что вы сейчас прочтете.

Фантастика давно числится в дефиците.

Выстояв очередь в библиотеке, выпросив на день у знакомого, читатель получает книгу с заманчивым грифом - "НФ" и, придя домой, погружается в странный мир, мир всемогущества и небывалых возможностей, мир борьбы идей и миров, где гигантские космолеты бороздят звездные пространства, где устанавливаются контакты с неземными цивилизациями, небывало преобразовывается Земля, меняются люди, сталкиваются различные идеологии, изучается будущая машинная психология, познается мир. Фантастика показывает, обещает, прогнозирует, предупреждает, популяризирует, обличает, смеется.

Фантастика может все.

И все-таки...

Как любому литературному жанру (может быть больше, чем любому другому) фантастике присущи свои избитые штампы. Из книги в книгу бороздят страну фантазию суровые космические капитаны, воюют между собой цивилизации, сталкиваются и гибнут миры, роботы восстают против создателей, неведомые чудовища подстерегают исследователей в глубинах океанов и бесконечных просторах космоса, кибернетические диктаторы порабощают разумные миры, свирепствуют эпидемии и пандемии, человечество попадает в плен к коварным пришельцам из космоса, мудрые изобретатели путешествуют из прошлого в будущее и обратно, злобные изобретатели напускают на окружающих свои жестокие и бездушные изобретения, а спящие в анабиозе девушки веками ожидают своих улетевших к далеким звездам любимых.

Картины впечатляющие и живописные, что и говорить! Но зачастую за этими мастерски выписанными картинами теряется главное - то, ради чего все было автором написано.

Фантастика - прекрасное и коварное свойство человеческого разума. Конь необузданного воображения может занести своего ездока куда угодно, если он не в состоянии править им.

Против фантастики, ради фантастики написана эта шутливая повесть. По возможности я старался сделать ее веселой, отразить в ней накопленные фантастикой штампы. Предупреждаю честно, что в своем путешествии мы оставим в стороне такие достопримечательности Страны Фантастики, как Департамент Жюля Верна и мир Герберта Уэллса, Странный град Стругацких и Королевство Станислава Лема, и штат Азимова, и материк Рея Бредбери, острова Кларка и озеро Шекли, и Город Саймака, и реку Янга, и тысячи тысяч не менее славных мест.

Мы с вами совершим путешествие в провинцию, если так можно выразиться на задворки Великой Империи. Здесь живут сотни славных идей и писателей. Я не ставил целью обидеть коголибо из них.

В конце концов без провинции не было бы Рима. И если кто-то узнает в этой истории свое, пусть не обижается. Ведь нам и дальше жить вместе, оставаясь в провинции и лишь изредка посещая столицы.

Пусть будет больше книг, на которых великий цензор время оттиснет свой штамп: "Без штампов!".

И еще одно небольшое замечание.

При написании повести я думал о Будущем. Написав ее, я обнаружил, что в книгу настырно влезли наше Прошлое и настоящее. Вначале я раздумывал, как изгнать их из повести. Потом решился и оставил все, как есть. Стремясь к Будущему, мы сжигаем в реакторе Настоящего наше Прошлое. Следовательно, присутствие их в книге оправданно.

И последнее.

Все неудачные места повести автор оставляет на своей совести.

Все, что в ней удалось, есть плод творчества других авторов и человеческой истории.

Автор

ТРАНСГАЛАКТИЧЕСКИЙ ЭКСПРЕСС

Слово - серебро, если оно приняло форму гонорара.

А. Ратнер

"...мы все же рекомендуем вниманию читателей книгу, ибо она является еще одной типичной для своего времени попыткой проникнуть в будущее, все еще туманное, несмотря на совместные усилия футурологов и таких мыслителей,

как..."

Ст. Лем

ПРОЛОГ

В вагон монорельса ввалилась шумная бригада "шабашников". Было их шесть человек, все плечистые, рослые, с волевыми подбородками и мечтательными взглядами. Командовал ими мужчина средних лет, к которому они обращались уважительно, по имени-отчеству: Антуан Федосеевич. "Шабашники" побросали в угол вагона инструменты: ультразвуковые насадки, лазерные рубанки и гравитонные пилотопоры, расселись в креслах и азартно принялись играть в мысленные шашки, делая записи ходов на микрокалькуляторах. Антуан Федосеевич начал просматривать видеогазету. Бригада ехала на монтаж китовых ферм на южном побережье Австралии. Дорога им предстояла дальняя, часа на четыре, поэтому "шабашники" старались устроиться со всеми возможными в дороге удобствами.

В районе Бейрута в вагон вошли цыгане. Часть принялась приставать к гражданам с предложениями гадания, а остальные без спешки шли по рядам, предлагая отрезы меняющего свой цвет сентрона, швейцарские часы, плоды содержащей безвредные наркотики мандриады венерианской и такую редкость, как лунные черепашки. Поступали цыгане так не ради выгоды, а чтобы не отвыкнуть от своего сложившегося за столетия жизненного уклада.

Некоторое время я с интересом наблюдал за ними, а потом задремал. Проснулся я уже около Мадагаскара, разбуженный громкой музыкой, ударами в бубен и дружным пением цыган, которые под звонкие выкрики:

- Аи, Рома! Аи, чавела! - покидали вагон монорельса.

Вагон опустел. На сидениях оставались лишь "шабашники", горячо спорившие о преимущест вахпластолитового возведения саун в условиях Антарктического строительства, я и еще несколько граждан, которые, судя цо их безразличному виду, вообще никуда не торопились.

Я летел на метагалактическую конференцию писателей-фантастов, проводимую по инициативе Большого Метагалактического КЛФ в системе Альциона, находящегося во втором звездном скоплении четвертого Рукава Большого Магелланова облака. На южном полюсе Земли готовился к старту трансгалактический экспресс, на котором мне предстояло утомительное путешествие.

Если бы не встреча со старыми друзьями и товарищами по ремеслу, я бы предпочел сидеть дома на Филорезском озере и писать роман о больших галактических гонках, который я начал год назад и который условно назвал "Кони Мегамира".

Но фантаст из системы Бетельгейзе прислал короткое видеописьмо, которым уведомлял меня, что на конференции соберется вся теплая компания из Дома отдыха на Планете Роз. Помнится, мы там прекрасно провели время, играя по вечерам в марсианского подкидного и пописывая в свободное от карт время буриме о Большом Разуме Мира. Занятная получалась вещица. Жаль, что мы ее так и не закончили.

Но отправляясь в путь, я томился предчувствием неприятностей.

1. ТРАНСГАЛАЙ, ИЛИ О ПУТЕШЕСТВУЮЩИХ МЕЖДУ ЗВЕЗД

Неприятности начались уже при посадке на трансгалай.

Прозрачная капсула лифта застряла на двухкилометровой высоте. Переговорное устройство, разумеется, не работало, и в течение получаса я с досадой и страхом созерцал окрестности космопорта. Высоты я боялся с детства, меня стало подташнивать, и я вдруг почувствовал, что комбинезон натирает мне воротом затылок. Наконец механики трансгалая заметили и устранили неисправность.

Когда я добрался до жилого отсека, оказалось, что все хорошие каюты уже заняты. Мне досталась крайняя каюта кислородного сектора, далее шли каюты метанового сектора. Оттуда постоянно слышалось противное шипение и едко воняло ацетиленом. В довершение ко всему в каюту уже поселили попутчика.

Это был добродушный лошак из системы Медузы. Поскольку лошак вселился раньше меня, он, естественно, уже успел каюту обжить. На откидном столике красного винилона зеленела охапка сочной свежей зелени. Сам лошак хозяйственно утаптывал копытами в багажное отделение охапки сена. Поймав мой удивленный взгляд, лошак несколько смутился и принялся объяснять, что он привык к своим продуктам, а такого сена, как на Земле, он нигде во Вселенной не встречал. К тому же неизвестно, чем будут кормить на трансгалее, возможно, что их сено будет синтетическим, а у него, лошака, отношение к синтесену самое отрицательное.

Мы познакомились. Как я и ожидал, имя лошака оказалось совершенно непереводимым на земной язык. Я предложил, что буду звать его гнедым. Не знаю, как мой дешифратор перевел предложение, но лошак его вежливо отклонил, пояснив, что он не заслужил столь высокого титула. У лошака также возникли сложности с произношением моего имени. Мы сошлись на том, что я буду называть лошака Айхо, а он меня Игорем, что вполне соответствовало его языку.

Приветливо помахивая пушистым хвостом, Айхо подошел к столику и жестом радушного хозяина предложил мне отведать свежей травы. Не желая обидеть попутчика, я угостился небольшим пучком зелени. Зелень оказалась нестерпимо кислым конским щавелем. Видимо выражение моего лица что-то подсказало Айхо, так как на дальнейшем угощении он не настаивал.

Я сел у иллюминатора и принялся раскладывать вещи. Из книги Гарднера "Межзвездные перелеты" вылетела фотография.

На фотографии был я сам верхом на породистом жеребце. Снимался я прошлым летом во время конных прогулок в Булони и фотографией этой очень гордился.

Лошак услужливо поторопился подать фотографию. Увидев изображение, он глянул на меня недоуменно и страдающе. Пришлось объяснять Айхо некоторые особенности эволюции на Земле.

Несмотря на то, что я старался сделать это толково, я почувствовал, что благожелательное отношение попутчика ко мне несколько поколебалось. Разговор наш прервался. Сидя на своей постели, я слышал как Айхо громко смахивается хвостом, хотя никаких насекомых в каюте не было. Время от времени я ловил на себе пристальный взгляд его больших грустных глаз. Впрочем, хотел бы я представить свои ощущения, если бы мне довелось увидеть фотографию горделивого першерона верхом на моем собрате, взнузданном к тому же по всем правилам верховой езды.

Чувствуя некоторую неловкость, я решил прогуляться по коридору.

Там сновали самые разнообразные существа. Мне навстречу грузно прыгнула большая рогатая жаба, придерживая передней лапой масляно блестящий коричневый чемодан. Я посторонился, пропуская ее. Жаба что-то благодарно проквакала на ходу и скрылась за дверью каюты соседней с нашей. Я искренне порадовался, что моим попутчиком оказался лошак, а не какое-нибудь земноводное, иначе бы мне угрожала опасность весь рейс просидеть в болоте, вежливо разглядывая фотографии головастиков и выслушивая сентеции о трудностях разведения ряски в высокогорных районах. За дверями каюты что-то плеснуло и коридор наполнился тяжелым запахом свежей земли и тины.

Размышляя о возможных тяготах путешествия, я налетел на голенастого аиста, вышагивающего по коридору. Аист помог мне подняться, ухватив клювом за воротник. Я поблагодарил его и поторопился пройти.

В конце коридора оказался ряд служебных кают. Около одной из кают стояло двое в форме Звездного Персонала. Увидев человеческие фигуры, я заторопился к ним. Но это были сатаноиды с Беги. Между ними шло бурное объяснение и мой дешифратор сразу зашевелил ушами, вслушиваясь в перепалку. Один, видимо старший, отчитывал второго, так как хвост того понуро подметал кисточкой мягкий ворсистый пол, а на лысине между рогов блестел выступивший пот, что было удивитечьным. Существа эти обитают на планете, где средняя температура не опускается ниже 50° по Цельсию, а в коридоре было не более двадцати пяти градусов.

Дешифратор выкинул несколько бранных фраз, потом перевел одну длинную фразу коротким "Хвост оторву!", а затем замолчал, проговорив от себя с достоинством "Хулиганы!". Сатаноиды заметили мое присутствие и скрылись за дверью, на которой на общегалактическом языке значилось "Только для обслуживающего персонала".

Мимо меня, тревожно попискивая, пролетела крупная летучая мышь. Задержавшись, она указала крылом назад. Я увидел что-то длинное и пестрое, напоминающее грязный матрас. И хотя это был разумный обитатель Мегапоры третьей планеты Антареса, нервы мои не выдержали и я поспешил в свою каюту, резонно рассудив, что к товарищам по разуму надо привыкать постепенно.

Войдя в каюту, я обнаружил, что Айхо успел соорудить для себя уютное стойло. Кормушка стойла была заполнена пахучим сеном. Лошак аппетитно похрустывал незнакомыми мне белыми корешками и неторопливо листал книгу, страницы которой были заполнены рядами стройных уравнений. Заглядывая в книгу через холку Айхо, я понял, что лошак читает сочинение разумного огурца Горциса. Горцис доказывал замкнутость Вселенной, основываясь на изобретенной им системе исчислений. Книга читалась как фантастика, а может и являлась таковой. Лошак поднял умную морду от раскрытой книги, и мы повели с ним содержательную беседу.

Сигнал обеденного перерыва застал нас за анекдотами. Я рассказывал очередной анекдот. Айхо весело ржал, одобрительно помахивая хвостом и гривой. На лифте мы спустились в столовую трансгалая.

Выполнена она была в виде пчелиного сота, причем каждаи ячейка соты представляла собой отдельный номер, оборудованный харчевоспроизводящим устройством.

Некоторые номера были выполнены из непрозрачных материалов. Как я узнал, они предназначались для тех разумных существ, чьи обеды отличались от общепринятых и смогли шокировать окружающих. Например, марсианские вампиры заказывают себе живых галанов и насыщаются, отсасывая у них кровь. Согласитесь, что подобный вид питания вызовет шок даже у видавшего виды землянина, а у разумных галанов с планеты Босха вызовет несомненно нервное расстройство.

Однако я отвлекся. Наше крыло сота отводилось исключительно для кислорододышащих. Желая порадовать Айхо, я заказал лошаку салат из свежего щавеля, приправленный кореньями петрушки и обложенный листьями маринованной с яблоками капусты.

Лошак с видимой опаской попробовал аппетитно уложенную зелень. После нескольких жевательных движений опасливое выражение на его морде сменилось восторженным. Вытянув задние ноги и опираясь на столик лакированным копытом, Айхо смаковал салат. За нашим столиком слышалось только хрумканье и довольное ржание четырехногого гурмана.

За соседним столиком сидело несколько растениевидных существ. Одно из них было мне знакомо по туристической поездке на планету Андромаха. Пожилой картохмд негодующе поглядывал в нашу сторону, топал клубнями и тряс зацветшей ботвой. До нас доносились отдельные реплики флорян. Мой дешифратор прислушался и печально перевел: "Растениееды горчащие!", после чего хмуро отвернул ухо и спрятался в карман моего комбинезона.

Надо сказать, что своим дешифратором я очень дорожу. Во время читательской конференции на планете Паукан я познакомился с одним аборигеном. Паукане очень привязчивы и к тому же прирожденные лингвисты. Когда пришло время расставаться с планетой, мой друг не пожелал расстаться со мной. Дружба с пауканином стоила мне остатков семейного благополучия, так как пауканин жил на кухне и имел обыкновение по ночам оплетать ножки стола и стульев сигнальными и охотничьими нитями, очень тонкими, но тем не менее удивительно прочными, что испытaла на себе моя жена, в первый раз споткнувшись о сигнальную нить в тот момент, когда она несла горячий кофе, второй же раз, прилипнув к охотничьей паутине столь прочно, что даже наши совместные с пауканином усилия не сразу освободили ее из плена.

Жену не смягчило даже то, что пауканин, тайком изучив журналы мод, связал ей из паутины сверхмодный свитер. Жена заявила, что если я не отправлю пауканина в зоопарк, то она не будет возражать против развода. Однако я был против отправки пaуканина в зоопарк. Представьте себе, что вы подружились с восьминогим разумянином из системы Мираба и его жена требует отправить вас в зоопарк на том основании, что за обедом вы пользуетесь вилкой и ложкой, а звяканье металла ее очень нервирует.

Приемлимого соглашения мы с супругой не нашли. Тем дело и кончилось. Жизнь с пауканином была довольно своеобразной: скоро я научился ловко избегать хитроумных сетей, которые пауканин устраивал в самых неожиданных местах, а пауканин в дружеском рвении вывязывал мне из своей паутины свитера, шапки, а порой и костюмы, напоминающие шерстяные, но не в пример лучше греющие. Неоднократно пауканин выручал меня, выступая как переводчик, впрочем весьма своеобычный. Являясь личностью в полном смысле этого слова, пауканин к своим обязанностям переводчика относился очень вольно: те куски беседы, которые по его мнению оскорбляли его или мое достоинство, он не переводил вовсе, а переводимые снабжал комментариями, довольно неожиданными по содержанию. Но тем не менее он был неоценимым помощником в моих путешествиях.

Оглядывая соту, я заметил своего старого знакомого - думающего овражка с Планеты Серых Глин. Овражек лакомился супесью, растворяя ее желудочным родничком. Я мысленно посочувствовал ему, так как к длительным путешествиям овражки не приспособлены и перемещения в пространстве даются им нелегко. Только крайняя необходимость могла заставить овражек пуститься в дорогу. К концу путешествия края овражка сохнут, крошатся, и стены покрываются мелкими трещинами, из-за чего приходится впоследствии прибегать к сложным лечебно-косметическим процедурам, и даже иногда вызывать специалистов, которые замазывают трещины свежей серой глиной.

Я раскланялся. Овражек, несомненно, заметил меня, потому что выбросил приветственную струю, окрашенную в изумрудный цвет.

Я попросил пауканина напомнить мне о визите к овражку.

Недовольно пошлепав мохнатыми ушами, пауканин почесал лапкой круглое брюшко, пробормотал нечто вроде "Была охота по грязи таскаться!" Тем не менее он дал мне понять, что поручение будет выполнено.

Время обеда подошло к концу. Пауканин в пище почти не нуждался. Его организм использовал для поддержания жизнедеятельности радиоактивные изотопы и принятие пищи для него сводилось к приему раз в полгода двух-трех граммов изотопа.

Конечно, это вело к тому, что пауканин излучал, но не вредные излучения, а фотоны, причем в большом количестве и его можно было использовать вместо ночного фонарика и даже читать газету при вырабатываемом им свете.

По окончании обеда мы с лошаком прошли в свою каюту и обнаружили в ней незванных гостей, которые расположились на потолке вверх ногами, закутавшись в кожаные перепончатые крылья. Произошло короткое объяснение и недоразумение выяснилось. Оказалось, что летучие мыши, будучи подслеповаты по природе, спутали каюты. Попискивая извинения и прижимая крылья к грудной пластине, летучие мыши покинули каюту.

Айхо расположился в своем стойле, взявшись за сочинения Горциса. Раскинув книгу, он непроизвольно облизнулся на портрет автора, вздохнул и принялся за чтение, шурша страницами и изредка облизывая копыта.

Я выпустил пауканина под стол и он тут же принялся за свое кружево. Я начал читать Гарднера, но чтение это было пустой тратой времени, ничего не шло мне в голову. Отложив книгу, я задремал.

Проснулся я от сдавленного испуганного ржания. Спросонья я не понял, в чем дело. Оказалось, что увлеченный пауканин добрался до стойла лошака и оплел своей сетью кормушку. Айхо, увлеченный чтением, потянулся мордой к кормушке и, разумеется, наткнулся на охотничью нить, которая сразу же прилепилась к его нижней губе. Айхо заметался. Пауканин, напуганный негодующим ржанием лошака, потерял дар речи, забился под стол и выглядывал оттуда, нервно поводя жвалами.

Я помог лошаку выбраться из паутины. Пока я занимался этим, мой сон окончательно развеялся. Освобожденный лошак возмущенно передернул кожей на крупе и заявил, что, по его мнению, оплетать паутиной кормушку по меньшей мере бестактно. Я согласился с ним. Пауканин принес лошаку свои извинения, присовокупив, что на необдуманный поступок его толкнул инстинкт. Против этого было трудно возражать.

Мы с лошаком встали перед иллюминатором. Лайнер уже стартовал. В черной бездне высветились яркие и колючие звезды.

Лайнер развернулся, совершая маневр, и я в последний раз увидел голубую поверхность Луны. Сквозь тонкую полоску атмосферы было видно строительство памятника Тридцати трем лунным героям. Тридцать лунных героев уже заглядывали в кратер Эратосфена, где планировалось возвести еще троих. Голова одного и нога другого уже проявлялись в лунном базальте.

Лошак вежливо осведомился о подвиге, в честь которого возводился грандиозный монумент. К стыду своему я сам плохо знал историю тридцати трех героев. Как мог, я изложил лошаку легенду о героях-космонавтах, которые, когда на базе кончились запасы воды, отдали последнюю бутылку кефира единственной женщине и героически погибли от жажды в кратере Эратосфен, не подозревая, что в метре под ними находятся огромные запасы замерзшей пресной воды. Лошак долго чмокал и вздыхал, большие глаза его увлажнились. Потом он спросил меня, как наказали снабженцев, из-за которых не были обеспечены в должной мере водой лунные герои. Я этого не знал и беседа временно прервалась. Не знаю, о чем думал лошак, но я долго поражался тому, что в нашей беседе он сразу нащупал уязвимое звено. В самом деле, мне было интересно, понесли ли ответственность нерадивые снабженцы, и если понесли, то какую?

Через полчаса трансгалай притормозил. Мы были на орбите Марса и начиналась привычная процедура выгрузки с галактического корабля обнаруженных "зайцев". В основном это были подростки, начитавшиеся историко-приключенческих романов о приключениях галактических Освоителей на грозных планетах чужих звездных миров. Экипировка у "зайцев" была обычной томик Пушкина или Уолта Уитмена, карта Галактики, запас продуктов на два-три дня и латаные музейные скафандры, взятые на всякий случай. Сейчас их грузили в космобот, и я представлял какой плач стоял в большом шлюзе, ведь даже подростки, мечтающие об опасных путешествиях, остаются обычными детьми.

Космобот звездной искрой унесся в сторону багряно-красного диска Марса. Траисгалай снова начал набирать скорость.

Через час трансгалактический экспресс обогнул огромный красный радиобакен. Это был последний бакен солнечной системы. Далее перед нами расстилался открытый космос.

2. НА ПЛАНЕТЕ РВАНЫХ ТУМАНОВ, ИЛИ СПАСЕНИЕ РАКРОКОВ

Первая неделя путешествия прошла в относительном спокойствии. Мы миновали десятки обитаемых миров. Осталась позади планета Завоевателей, на которой компьютерная цивилизация обстоятельно и серьезно готовилась к захвату Метагалактики, еще не подозревая, что их звездная система окружена мощным силовым полем, за которым выстроилась армада Флота Галактического порядка, ожидая окончания инспекции планеты ревизором-хранителем. Ни минуты я не сомневался, что в ближайшие дни роботы будут призваны к порядку и опасность для разума, исходящая из этого сектора пространства, будет ликвидирована.

Флот Галактического порядка всегда и везде действует решительно и бескомпромиссно.

Трансгалай миновал планету Гномия, где в целях уменьшения энергетических затрат и спасения природных ресурсов планеты все население добровольно уменьшилось в сорок раз. Правда это сразу же создало некоторые трудности, так как вместе с сокращением размеров разумных индивидуумов в сорок раз возросла для них поверхность планеты. Но, зная трудолюбивый характер тамошнего населения,я верил, что с этими трудностями гномы справятся.

Грозно промелькнула планета 8-го Пункта. На этой планете власть взяли в свои руки бюрократы. Общественное развитие странной планеты практически прекратилось, были вырублены на инструкции все леса и планета экспортировала древесину с других звездных систем. Древесина поступала ракетными плотами, часть бревен при транспортировке терялась и все окрестности планеты 8-го Пункта были ужасно засорены. За перегруженнотью планеты архивы старых инструкций, постановлений, приказов и анкет были вынесены в открытый космос. Хранилища строились некачественно, нередко случавшиеся метеориты их разбивали и вся системы издалека казалась белым облаком из-за листов бумаги, вращавшихся вместе с планетой вокруг светила. Звездоплаватели посещать планету 8-го Пункта опасались из-за невозможности свободного маневрирования в загаженном донельзя пространстве.

Около трех часов мы любовались великолепием Мелиории.

Трансгалай совершал маневр и планета аквамариново высвечивала то по правому, то по левому борту корабля. Аквамариновая красота планеты была трагична. Одно время на планете увлеклись мелиорацией, было создано множество мощных трестов и управлений, которые активно взялись за дело, отдавая предпочтение орошению планеты. Суша покрылась сетью ирригационных каналов, мощные струи воды, поступающие с насосных станций, били в небеса круглосуточно и дело кончилось тм, что суша полностью оказалась под водой. Механизмы продолжали свою разрушительную работу, заставляя население все выше и выше уходить в горы. Естественно, что население взбунтовалось. Жители планеты утопили свое мелиоративное руководство и послали в космос сигнал бедствия. Флот Галактического порядка прибыл к планете, когда над водой высилось всего несколькагорных пиков.

Заброшенные разведчики с риском для жизни исследовали планету, пока не обнаружили источники затопления. Теперь уровень воды, покрывающей планету, медленно снижался, но о спасении планеты говорить еще преждевременно.

На исходе недели мимо трансгалая весело и лихо пронеслась стайка планетолетов со звездной системы Рокеров. Ракетоциклы были у населяющих эту планету разумян единственно возможным видом транспорта. Бесшабашно они гоняли по Галактике в черных усеянных блестящими клепками скафандрах, нагло нарушая правила галактических перелетов и допуская хулиганские действия в отношении населения слаборазвитых планет. Президентом у рокеров избирался тот, кто в совершенстве разбирался в устройстве "ракетного коня" и мог осуществлять на нем немыслимую и недоступную для других вольтижировку. На трансгалае была объявлена на всякий случай повышенная готовность, но Рокеры на этот раз были настроены мирно.

Они гнались за нами, чтобы сообщить о случившейся аварии исследовательского корабля разумных крокодилов на планете звездной системы Ариды.

Сообщив это, рокеры развернули свои ракетоциклы и исчезли в космической мгле.

Немедленно прошло общее собрание разумян на трансгалае.

Колебаний не было. Добровольное желание лететь на помощь ракрокам выразили почти все. На собрании тут же обсудили кандидатуры, исходя из их возможной полезности.

Матрасоподобный разумянин с Мегапоры предложил обязательно включить в состав спасательной экспедиции меня, ввиду врожденной жертвенности у землян.

- Обязательно надо взять землянина, - сказал мегапорец. - Земляне такие: сами погибнут, но всех спасут!

Замечание матраса мне не польстило. Тем не менее я единогласно был включен в отряд спасателей. Кроме меня в отряд вошло два сатаноида, назначенный руководителем разумный горошек, разумный дракон, два кентаврида с Орибеи и Айхо, который неожиданно увязался за мной, угрожая, что в противном случае он проникнет на спасательный корабль "зайцем".

Спасательный крейсер стартовал, когда мы были в парсеке от звездной системы. Взволнованные, собрались мы в рубке управления, глядя как тает в звездных просторах наш трансгалактический лайнер. Медленно и неотвратимо на экраны обзора вплывала планета, закутанная в густой облачный покров. Планетой Рваных Туманов ее назвал кентаврид. Название было настолько удачным, что никто не возражал против предложения кентаврида.

Небольшая тяжесть прижала нас к креслам. На экранах оозора забушевало пламя. Крейсер вошел в плотные слои атмосферы. Вскоре мы ощутили легкий толчок и он означал, что крейсер опустился на планету.

Экраны показывали белую пелену, окружающую наш корабль.

Из молока тумана смутно выступали огромные зонтичные растения, усеянные ягодами величиной с мою голову.

- Времени мало! - сказал разумный горошек, смущенно выстрелив горошиной из локтевого стручка. - Надо спешить!

- Вездеход среди деревьев не пройдет, - хмуро возразил сата.ноид. - Ас воздуха их без пеленга не найти.

Все принялись рассматривать карту планеты, переданную буйными рокерами.

- Пешком пойдем! - решительно сказал радрон и печально посмотрел на свои бесполезные крылья.

После его выступления в рубке распространился запах гари.

Сатаноиды зашевелили ноздрями своих вытянутых пятачков, но, заметив, что я за ними наблюдаю, смущенно отвернулись.

Спустя два часа после посадки на Планету Рваных Туманов наша спасательная экспедиция тронулась в путь.

Мы шли по девственному лесу.Белые стволы деревьев увивал густой зеленый плющ, выстраивая порою совершенно непроходимые стены. При виде столь искусных сплетений, созданных природой, мой пауканин лишь восхищенно шлепал ушами и попискивал, сидя в кармане моего комбинезона. Впрочем, более вероятно, что он шлепал ушами по той же причине, что заставляла Айхо и кентавридов нахлестывать себя своими пышными хвостами. Мириады кровососов вились над нами жужжащим злым роем. Особенно они досаждали Айхо. Лошак тщетно пытался хлестнуть себя по правой стороне крупа, но постоянно натыкался хвостом на какое-то препятствие. Наконец, он обнаружил, что препятствием является хитроумный радрон, который за неимением своего собственного хвоста умело подставлял свое туловище под удары лошака. Айхо немедленно осварливился! Но вид радрона, измученного кровососами, разжалобил его и хвост Айхо мерно заработал, обмахивая как самого лошака, так и разумного дракона.

Успешно противостояли кровососам сатаноиды. Их хвосты метко разили кисточками назойливых насекомых.

В лучшем положении находился я. Сыворотка Геймана, вводимая землянам на шестом месяце жизни, вырабатывала у нас стойкий иммунитет к вирусам и микробам и надежно отпугивала любых насекомых. Но собратьям по разуму я увы! - помочь не мог.

Ничего не отвлекало меня от наблюдений за природой.

Чаща кончилась. Наш маленький отряд вступил на поляну, усеянную крупными широколистными растениями, напоминающими земные папоротники. Мы их проверили на разумность, но стрелки индикаторов остались неподвижными, и наш маленький отряд смело врубился в заросли.

До места аварии звездолета ракроков оставалось не менее пяти километров, и мы решили устроить небольшой привал, чтобы собраться с силами и в последнем броске рвануться на помощь страждущим братьям по разуму.

Привал едва не закончился трагически. Один из сатаноидов, воспользовавшись остановкой, решил вздремнуть. Беспечно положив голову на лист большого цветка, напоминающего гигантскую орхидею, он уснул.

Вскоре наш отдых пришлось прервать из-за отчаянных, но странно приглушенных криков. Бросившись на помощь, мы обнаружили, что головa сатаноида почти скрылась в зеве полузакрывшегося цветка. Слышалось костяное похрустывание, цветок силился свернуться в бутон, но ому мешали рога сатаноида. Совместными усилиями мы освободили нашего товарища из коварной девушки. Оказалось, что он удачно лег, иначе бы экспедицию ждала первая потеря. Так едва не сбылась старинная земная поговорка "Остались без разума рожки да ножки". Ведь кровожадный цветок не смог бы переварить разве что рога да копыта небожителя.

После этого приключения о продолжении отдыха не могло быть и речи. Рогатый пострадавший нервно шевелил пятачком и икал.

Успокоив его, мы двинулись в дальнейший путь.

Действительно: с воздуха ракроков заметить было невозможно. Стометровые деревья смыкали свои кроны и в лесу было сумрачно и сыро, как на болоте. Багряный свет, пробивающийся сквозь облака и листву, делал пейзаж мрачным и безрадостным.

Корабль ракроков уткнулся в горневище исполинского дерева я напоминал прямоугольный параллелепипед длиной в пятьдесят метров. Не доходя десятка метров до корабля, мы обнаружили погибшего ракрока. Отдавать последние почести погибшему было некогда, только чувствительный пауканин зашипел в кармане моего комбинезона, вытирая увлажнившиеся глаза лапками и ушами.

К счастью этим жертвы ракроков закончились. Остальные были живы и лежали в разбитом корабле, слабо щелкая мощными челюстями и изредка шевеля гибкими хвостами. Кожа их была почти черной, покрытой пепельной болезненной вуалью, что указывало на необходимость медицинской помощи.

Радрон немедленно поднялся в воздух и скрылся в кронах деревьев, чтобы подать пеленг спасательному крейсеру. Я использовал бластер, которым выжег среди деревьев поляну, пригодную для посадки корабля.

Никто из нас не знал, как следует оказывать помощь ракрокам. С приходом крейсера мы поместили их в анабиозную камеру. Единственного погибшего ракрока мы похоронили на планете.

В качестве надгробного памятника я установил над его могилой скромный платиновый щит, вырезанный из блока ускорителя. На щите я высек подобающую случаю надпись на общегалактическом языке.

После этого наш крейсер покинул трагическую планету и взял курс на звездное скопление Черепахи, которое уже пересекал трансгалактический экспресс.

По возвращении на трансгалай выяснилось, что мы совершили большую ошибку, предав погибшего ракрока земле. Дело в том, что ракроки размножаются вегетативным путем, а земля служит катализатором, ускоряющим процесс размножения.

Таким образом, мы, вероятно, дали толчок развитию новой ветви эволюции на Планете Рваных Туманов, и уже сейчас в дикой лесной чаще по остаткам межзвездного корабля под кровавым светом чужого солнца снуют маленькие зеленые крокодильчики, которым некому сказать, что они разумные.

3. В ГОСТЯХ У ДУМАЮЩЕГО ОВРАЖКА, ИЛИ ОБИТАТЕЛИ ПЛАНЕТЫ СЕРЫХ ГЛИН

Через несколько дней после возвращения из спасательной экспедиции пауканин напомнил мне о моем старом знакомце, и я отправился в гости к думающему овражку.

Думающие овражки в высшей степени любопытные разумные, существа. Представьте себе небольшой овражек с гладкими, почти полированными склонами из серой глины. На дне овражка расположен нервный валун, обычно нейтрального цвета и меняющий свою окраску в зависимости от внешнего раздражителя. Роль нервного валуна изучена крайне мало по причине того, что овражки этому всячески препятствуют вплоть до обвала части глиняного склона на исследователя. Но не стоит сомневаться, что это один из важнейших его органов. Стоит насильственным образом лишить овражек нервного валуна, как он начинает сохнуть, покрываться густой сетью трещин, склоны его осыпаются и роднички иссякают.

Родничков у думающего овражка два. Один, названный исследователями желудочным, служит для размывания различных земляных пород и иных питательных веществ. В основном овражки живут за счет суглинистых дождей, одного из удивительнейших явлений их родной планеты, Желудочный родничок обычно спокоен, но стоит в него попасть питательной массе, как родничок бурливо вскипает, принимаясь за работу.

Кроме желудочного родничка у овражка имеется еще один, служащий для общения с себе подобными. Тут имеет значение все: высота фонтана означает глагольную форму, капельность струй - падежи и время, замутненность указывает на используемые овражком приставки и суффиксы, цвет струи указывает на смысл слова, а все остальное скрывалось в журчании родничка от приветственно мелодичного до рокочуще угрожающего.

Разумеется, овражек может пользоваться для общения и желудочным родничком. Однако этому препятствует мировоззрение овражков. Использование желудочного родничка для общения считается крайне неприличным и овражки допускают такое общение лишь в отношении тех, к кому чувствуют неприязнь и испытывают неуважение. Обычно желудочные роднички используются для выбулькивания ругательств типа: "чтоб у тебя нервный валун украли!" или "чтоб у тебя желудочный родничок иссяк!" или для иных бранных пробульков.

Планета невелика и похожа на сказочный букет цветов. Среди растительности буйно горят всеми цветами спектра причудливые цветы. Сказочное ощущение усиливается журчащими неторопливыми беседами овражков, когда в густой синеве вспыхивают радужными брызгами прекрасные разноцветные фонтаны.

По своей натуре овражки склонны к философствованию и считают себя венцами природы.

Мой знакомый разместился в стеклянном аквариуме на колесиках. Мерно пульсировал желудочный родничок. Нервный валун был окрашен в изумрудный цвет, указывающий на хорошее настроение его обладателя.

От входа я поздоровался, резко подняв руки вверх и ладонями изображая пышный фонтан. Овражек заметил меня и вежливо плеснул фонтанчиком коммуникабельного родничка, окрашивая воду в приятный нежно-зеленый цвет.

Я сел в кресло рядом с аквариумом. Овражек вежливым пробульком осведомился о моем здоровье и почти сразу же ударился в воспоминания о третьей межканьонной войне. Я с большим интересом слушал его рассказ, снабженный забавными комментариями. Подробности этой войны были мне неизвестны, так как овражки обычно не склонны к болтовне о своих распрях. Видимо на овражек повлияло космическое путешествие. В результате неожиданной словоохотливости моего знакомого, я узнал неожиданные подробности.

Когда-то овражки жили в полном согласии с собой и природой, пока не столкнулись интересы двух гигантских каньонов, которые по земному эквиваленту следовало именовать сверхдержаввами. Один из каньонов обвинил соседа в том, что, непрерывно расширяясь, тот захватывает залежи высококалорийных кормов, которые по праву принадлежат первому. Сосед, в свою очередь, обвинил своего противника в том, что своими необдуманными действиями неразумный сосед беспрерывно расширяет сеть вассальных овражков, неблагоприятно влияя на окружающую среду. Последствия резкого демографического взрыва, - укоризненно фонтанировал каньон, - могут привести к преждевременному истощению ресурсов планеты, и это ляжет виной на неосторожного.

После этого начались взаимные оскорбления, обоюдные заявления о дурном запахе желудочных родничков. Каньоны приняf лись искать себе союзников среди развивающихся овражков, в результате чего население планеты разделилось на два лагеря.

Планета хирела на глазах, медленно покрываясь сетью трещин. Овражки, углубляясь и соединяясь, образовывали многокилометровые разветвленные впадины, продолжающие яростно противоборствовать друг другу.

Беспрерывно следовали попытки подмыть нервные валуны противников, истощать питательные облака над ними, или опасно подсушить их склоны.

Богатейший животный мир планеты вымирал, но овражки, занятые сведением счетов друг с другом, не обращали на это внимания.

Смерчи и суховеи стали обычным для планеты явлением и даже использовались овражками для устрашения противника. Для образования смерчей овражки устраивали хитроумные ветроуловительныё ловушки из изгибов собственных тел.

Чистые родниковые струи становились все мутнее, речи овражков бранчливее и косноязычнее; овражки исторгали в небеса муть угроз, постепенно теряя свою эволюционную интеллигентность. Жизнь на планете деградировала.

В результате продолжительной геофизической войны появились мутанты, имеющие по два и более нервных валуна. Нервные валуны начали маскировать, покрывая их глиной.

Каньоны и наиболее крупные думающие овражки начали эксперименты по овладению грунтовыми водами и пытались направленными испарениями разгонять питательные облака над противником. В результате развития военной науки и техники в земной коре появились разломы, через которые рвались грунтовые воды, затопляющие врагов и превращающие их в новое качество - озера, лишенные возможности самостоятельного ЛПЛМЛРНИЯ.

Постепенно нарушалось экологическое равновесие планеты, питательные облака образовывались теперь неравномерно и чаще появлялись ближе к полюсам. У экватора суглинистые дожди выпадали так редко, что можно было увидеть сотни мелких и средних думающих овражков с замутненными нервными валунами и рассохшимися склонами.

На планету пришла смерть.

Трезво мыслящие овражки взывали к разуму и объединению, предлагая создать всепланетную сеть оврагов, провозгласить мир и равенство, направив все усилия на борьбу с голодом и ликвидацию последствий войны.

"Треть населения страдает от голода!" - взывали они. - Ежедневно на планете умирает от голода тысяча новорожденных ямок и едва окрепших балочек. Участившиеся осыпи грозят гибелью всему разумному виду. Одумайтесь, братья!" Но что были их небольшие фонтаны на фоне гигантских гейзеров, выплескивающих потоки брани и угроз? Нередко трезвомыслящие овражки становились жертвами опытных наемных убийц и мертво смотрели в небо зеркальными блюдцами заполнившей их воды.

Геофизическая война разгоралась. Гуляющие по планете искусственные смерчи разрушали овражки, засыпали их, на сушу обрушивались цунами, уничтожавшие их.

И случилось неизбежное. Ненависть рождает разрушение, разрушение смерть. Это истина, которой не может постигнуть разум, отрицающий любое право собрата.

Наступил день, когда насыщенная водой почва уже не могла удерживать ее; тайными подземными руслами вода устремилась на поверхность планеты, заполняя все впадины, все ямки, все едва обозначившиеся балка. Вода залила и оба гигантских каньона, превратив их в два глубоких моря. Долгое время из глубин новоявленных морей в небо вырывались фонтаны еще действующих родников, но бессвязная речь их была не воззванием о помощи, не смиренным покаянием, нет, это продолжались изливаться бессмысленные угрозы уже несуществующему врагу. Постепенно фонтаны слабели, угасал разум каньонов, покрывались мертвенной матовостью лежащие на глубоком дне новоявленных морей нервные валуны, а в серые глиняные берега бились свинцово-черные волны.

Несомненно, гибель ожидала и всех остальных, но в это время на планету высадились земляне. Проводимые землянами спасательные работы сохранили думающие овражки как редкий вид разума во Вселенной. С гибелью сверхканьонов исчезла первопричина развязавшейся было войны. Овражки вернулись к мирному сосуществованию.

Наша увлекательная беседа с думающим овражком была внезапно прервана сигналом тревоги. Спеша по кольцевому коридору трансгалая в Зал Заседаний, я чувствовал, что лайнер ощутимо вздрагивает. Внезапно увеличился вес. На корабле происходило что-то неладное. К Залу Заседаний спешили разумяне, и в коридоре было довольно шумно. Атомное солнце в высоте заметно помигивало. Происходящее вызывало озабоченность, и когда на трибуне Зала появился командир трансгалая, все разумяне прильнули к дешифраторам, ожидая разъяснений.

4. ХИЩНИКИ ЧЕРНОЙ ДЫРЫ.

О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ ГАЛАКТИЧЕСКОГО ПРАВОСУДИЯ

Наш трансгалай наткнулся на "черную дыру".

"Черные дыры" стали известны на Земле в результате теоретических выкладок еще в XX веке докоммунистической эры. За прошедшее время ученые и фантасты выдвинули десятки гипотез относительно возникновения, существования, и перспектив использования "черных дыр". По своей сути "черные дыры" - это звезды, раздавленные собственным весом настолько, что превратились в сверхплотные точки и взаимодействуют с окружающим их миром только через гравитационное притяжение. Выражаясь научной терминологией, это "гравитационные коллапсы". Предполагалось, что они станут лабораторией по изучению свойств пространства-времени, местом встреч космических цивилизаций, туннелем для проникновения в другие вселенные, природной машиной времени. Много было предположений относительно "черных дыр".

Действительность оказалась прозаичной. "Черные дыры" стали помойками Вселенной. Каждая цивилизация сталкивается с проблемой отходов своего существования. "Черные дыры" явились идеальным средством избавления от отходов. Используя гравитационные свойства коллапсов, цивилизации, вышедшие на космический простор, начали избавляться от бытовых и промышленных отходов, сбрасывая их в "черные дыры". Договоренностей о том, что сбрасывать можно, а что - нельзя, не было, каждая цивилизация сбрасывала на космические помойки что хотела.

В результате на отдельных "черных дырах" зародилась жизнь, а в ходе эволюции появился и разум.

Разум оказался хищным. Используя исключительные свойства "черных дыр", он принялся нападать на пролетающие мимо космические тела, и нередко в его лапы попадали звездолеты, дальнейшая судьба которых от стороннего наблюдателя навсегда была сокрыта сферой Шварцшильда.

Эта ужасная участь ожидала и трансгалай, если бы изголодавшийся дыркан, а именно, так назвали гравитационного хищника, не поторопился выбросить свою гравитационную лапу. Расстояние было слишком велико и на обзорных экранах мы видели как хищник в бешенстве бил лапой, сминая вокруг себя пространство. Наконец он осознал бесплодность своих попыток, свернул вокруг себя пространство, окуклил время и "черная дыра" вновь стала незаметной глазу и приборам западней, только колыхалось, проявляя эффект Доплера пространство, да приборы фиксировали перекос римановых координат. Впрочем, и эти возмущения становились все незаметнее, по мере того, как удалялся трансгалай от страшного места.

Опасность миновала, но командир трансгалая наложил на виновного в неудачной прокладке курса штурмана взыскание в виде недельного сидения в пресной воде. Штурман был разумным щупальцехвостом с Геддоны и наказание для него на мой взгляд было излишне суровым, ибо эти существа терпеть не могут пресной воды.

Возвращаясь к себе, я разговорился с голенастым а пегом, поддержал меня в коридоре при отлете. Аист оказался членом Галактического Арбитража и летел в систему Голубого Цифея разобраться в споре обитателей двух тамошних планет. Спор касался приоритета в освоении третьей планеты. Дело осложнялось тем, что корабли обоих планет опустились на спорную планету с точностью до двух миллионных секунды. Арбитраж вынес мудрое Ерешение о разделе спорной планеты по экватору. Однако стороны K соглашению не пришли ввиду того, что южное полушарие располагало залежами иодокалия, а в северном полушарии таких заЛежей не было. Спор продолжался и готов был перерасти в военный конфликт, но Галактический Арбитраж вновь своевременно вмешался и теперь аист вез решение о разделе планеты по нулевому меридиану.

Вернувшись в разговоре к "черной дыре" аист обрушился гневной филиппикой на нарушителей экологического равновесия в природе. Свое страстное выступление аист подкреплял примерами его родины, где предприимчивые бизнесмены использовали глюмиНал для размножения насекомых, а в результате непродуманного применения препарата на планете вымерли пресноводные жабки, издавна считавшиеся деликатесом и украшением праздничного стола.

Аист заявил, что нарушителей, виновных в гибели, а равно в нежелательном зарождении жизни, необходимо выявлять и судить показательным галактическим судом за невыполнение родительских обязанностей, тем более что прецеденты уже были. Я заинтересовался историей, и аист поведал мне Легенду о космическом алименте.

На планете Рамех в системе трех голубых солнц скопления Персея обитала веселая и крайне разумная расса ниволов. Существа эти были весьма искушены в отраслях естественных наук.

Науки эти на планете Рамех всячески поощрялись и культивировались.

Двигаясь по дороге прогресса и побуждаемые естественным для разумного существа любопытством, ниволы достигли таких высот, что смоделировали искусственный разум, затем наделили разумом оставшихся и живых животных, затем растительный мир и наконец, движимые гордыней, ниволы уткнулись в микромир.

Они создали разумный вирус.

Ниволы праздновали это событие всепланетно, не подозревая, что джинн выпущен из бутылки, и им следовало скорее объявить траур, чем ликовать.

О эта геометрическая прогрессия! Спустя несколько лет разумные вирусы подавили разум фауны и флоры вступили в конфликт с собственными создателями. Война была беспощадной.

B ходе военных действий разумные вирусы были вытеснены с планеты Рамех на ее бесплодный спутник.

И тогда равиры подали в суд на своих создателей, обвиняя их в жестоком отношении к своим детям и нарушении ниволами родительских обязанностей.

Ни волы иск равиров отвергали как несостоятельный, они опправдывались, заявляя, что являются не родителями, а создателями равиров, следовательно их нельзя обвинить в жестокости.

С таким же успехом может обвинить своего создателя в жестокости лопата или бутерброд. Родительские обязанности ниволы отрицали, обосновывая это тем, что вирусы существовали до них, ниволы же только вдохнули в вирусы разум, а потому повинны лишь в нарушении законов природы, но никак не родительских обязанностей, поскольку таковых они не имеют.

Равиры в иске упирали на то, что ниволы виновны в зарождении разума, а следовательно являются не создателями, а родителями равиров. В конце концов если бутерброд наделить разумом, то не будет ли его поедание каннибализмом? Разумная лопата может в отличие от обыкновенной отказаться копать землю. Так не будет ли принудительное использование ее формой рабства?

Галактический суд в течение двух лет рассматривал дело, прежде чем вынес справедливое решение. И теперь ниволы покорно трудятся на свои создания, отдавая в их распоряжение третью часть материальных ценностей, производимых на планете Рамех. Родители должны заботиться о своих беззащитных детях, даже если они и растут паразитами.

После беседы с аистом я вернулся в свою каюту. Лошак уже спал в своем стойле. Рядом с ним валялось сочинение Горциса.

Я тоже лег в постель, но долго не мог уснуть, размышляя о судьбе ниволов и равиров, пытаясь оценить справедливость решения галактического суда.

Мне не спалось. Пришлось прибегнуть к аппарату инфрасна. Рассеянность моя оказала мне плохую услугу. Я неправильно указал час пробуждения, и аппарат разбудил меня в полночь по собственному времени трансгалая. Лошак тяжело ворочался в стойле, прядал ушами. Ручаюсь, что ему снились кошмары.

Недовольный я сел на постели, досадуя на свою рассеянность.

В углу каюты шевелилась белесая фигурка.

В первое мгновение я отнесся к ней равнодушно. Потянувшись, я зевнул, и фигурка заколебалась, теряя свои очертания.

- Ради свободного космоса, - услышал я тонкий голос. - Только не чихайте, умоляю вас. Собираться в целое мне трудно.

Я замер с открытым ртом.

- Это что еще за видение? - недовольно спросил я.

- Я Читулан с планеты Альмедус, - отозвалась фигурка. - Прошу прощения за вторжение, но я попал в вашу каюту в силу трагических обстоятельств.

Фантасту к неожиданностям не привыкать. Я понял, что услышу что-то интересное. Сев в постели поудобнее, я повернулся к пришельцу.

Читулан был прозрачно-туманистым. Он походил на привидение. При желании через его бесплотность можно было увидеть стену каюты.

- Вы когда-нибудь слышали о моей планете? - спросил он.

- Нет, - признался я... - Но судя по тому, что вы владеете галактическим наречием, Альмедус, несомненно, входит в Союз разумных существ.

- У вас аналитический ум, - сказал Читулан. - Мы действительно входим в этот союз. Но в отличие от других разумян, альмедяне перемещаются в космосе без космических кораблей. Вселенную пронизывает световое излучение, которое образуют космические течения. Мы превращаемся в свет и путешествуем между звезд, пользуясь этими течениями. У нас есть великолепные карты галактических течений... Ох! - Читулан снова начал расползаться.

- Что с вами? - встревожился я.

Альмедянин молча и яростно боролся за восстановление своего облика. Наконец, он справился с собой.

- Я вас убедительно прощу, - сказал он. -- Свяжитесь с командиром корабля. Пусть он на пять минут выключит корабельный преобразователь пространства, который удерживает меня в плену. Иначе я погибну! - альмедянин горько вздохнул. - Я ведь летел к бабушке на Арабейю, а оказался здесь, - он обвел рукой каюту. - Вы поможете мне?

- Обязательно, - пообещал я, нажимая клавишу связи с капитанской каютой. На экране появилось недовольное лицо капитана. Узнав в чем дело, капитан хрюкнул и недовольно скривил розовый пятачок.

- Опять!-досадливо сказал он. - Их же предупреждали, что этой трассой пользоваться опасно.

Альмедянин Читулан за моей спиной внятно застонал.

- Проявите гуманность, капитан, - попросил я. - Он же превратиться в пыль, если мы ему не поможем!

- И пусть превращается! - капитан почесал темя между двух черных рожек. - Легче каюту убрать, чем потерять две недели жизни. И ему же лучше. Трансцессия обойдется ему в два миллиона кредитов. Есть у него два миллиона кредитов?

Я повернулся к своему незванному гостю. По его тоскливому лицу было видно, что двух миллионов у альмедянина нет.

- Все равно, -- сказал я. - Мы обязаны его спасти. Он же разумное существо!

- Порхают, как бабочки, по Галактике, - ворчал сатаноид. - Скажите ему, чтобы приготовился, мы включим глушители через несколько минут. И передайте, что я предъявляю правительству Альмедуса претензию на два миллиона кредитов.

Экран погас.

Я повернулся к Читулану.

- Спасибо, - грустно сказал он. - Я все слышал. Лучше бы мне было обратиться в пыль. После предъявления претензии, я попаду в долговую каменоломню. Вы представляете, что это значит - добывать мрамор двести лет подряд? Прощай, бабушка! Прощайте, космические перелеты! Как же мне не повезло!

Бесплотная фигурка бесплотно заплакала.

В это время трансгалай содрогнулся. В углу каюты полыхнуло пламя, альмедянин взвизгнул, на мгновение его фигура обрела плотность живого тела, потом обратилась в огненный ком и через несколько секунд пламя рассеялось, обнаруживая пустой угол.

Трансгалай продолжил полет без своего неожиданного пленника. Некоторое время я лежал, думая о Читулане. Совесть моя была чиста, но когда я представил себе это маленькое существо изнемогающее под тяжестью глыб в пыльной каменоломне, сердце мое сжалось.

Корабль бороздил звездный простор, а где-то в необозримых глубинах космоса летел прощаться со своей бабушкой маленький альмедянин, вновь обратившийся в световой луч...

На этот раз я заснул безо всякой посторонней помощи.

Некоторое время мне снились альмедяне, пересекающие галактические расстояния в виде светового луча. Лучи странно искривлялись в одной точке пространства, эта точка все приближалась, а приблизившись, оказалась "черной дырой". Над "черной дырой" склонились две исхудавшие цивилизации. Словно из рога изобилия из их ослабевших рук сыпались в "черную дыру" космические корабли, набитые различными материальными ценностями, а изголодавшийся дыркан жадно пожирал их. "Черная дыра" постепенно увеличила отдачу энергии, вращение ее ускорилось, вот она уже урчит, словно турбина, урчание переходит в пронзительное визжание, дыркан тянется ко мне, пытясь высверлить своей лапой совершенно здоровый зуб, я шарахаюсь в сторону, просыпаюсь, открываю глаза и слышу, как негромко ржет, хрупая сеном, мой четвероногий попутчик.

5. ЗАГАДОЧНЫЙ РАЗУМ. ДВА ЧАСА НА САТРАПИИ

В результате столкновения с альмедянином трансгалай потратил неоправданно много горючего и был вынужден осуществить подзаправку на шестой трансгалактической АЗС, расположенной на маленькой необитаемой планетке непримечательного ничем коричневого светила.

Путь к АЗС пролегал мимо печально известной системы 4324113Х, где вокруг похожего на Солнце светила вращалась обитаемая планета. Над планетой постоянно висели облака смога и пыли. Атмосфера планеты была переполнена серными окислами, ртутно-свинцовыми соединениями, и к тому же планета была начисто лишена озонового щита. Несомненно, что все это было следствием технологической деятельности местной цивилизации, но все попытки установить с ней контакт приводили к тому, что корабли исчезали бесследно, а единственная удачно высадившаяся группа была обстреляна подозрительными субъектами в противогазах, потеряла ракету и выбросилась на орбиту при помощи индивидуальных реактивных средств. Там, на запрещенной орбите, их с трудом подобрал крейсер Флота Галактической Безопасности.

Неоднократно контакторы обращались с воззваниями к жителям планеты. В ответ на воззвания на орбиту были последовательно выброшены облако бузудина, а затем не менее ядовитое облако цианоидов и несколько тонн отработанного ядерного топлива. Все это явно указывало на нежелание аборигенов вступать в какие-то конфликты, а тем более контакты.

Служба Галактической Безопасности отозвала свои подкомиссии от планеты, объявили ее запрещенной, и навсегда осталось загадкой, как существа выжили в столь ядовитой атмосфере, как они выглядят без противогазов, и чем они, собственно, занимаются.

Заправка трансгалая в пространстве дело муторное, требующее длительного маневрирования вокруг АЗС. Если к этому прибавить попытки хозяйственного робота обмануть получателя на две-три тонны трансурановых элементов, то можете себе представить обстановку на корабле.

Воспользовавшись маневрами трансгалая, мы осуществили приятную экскурсию на близлежащую планетку Эрос. Планетка оправдывала свое название, о многих деталях нашей экскурсии я умолчу, щадя целомудренность читателя.

Отмечу только забавный эпизод, случившийся на Эросе с мегапорцем. Эросиане вообще непосредственный народ и предаются любви там, где их настигло желание.

Мегапорец отдыхал на лужайке, где мы устроили пикник.

Солнце сморило мегапорца, он задремал, полностью развернув свое полосатое тело под лучами солнца. Немедленно его облюбовала парочка эросиан, которые спланировали на мегапорца и принялась непринужденно возиться на нем, перемежая поцелуи и ласки заливистым смехом и шутками. Представьте себе негодование проснувшегося мегапорца!

Шалуны удрали к облакам, обстреливая оттуда участников пикника из крошечных луков, а мегапорец еще негодовал, вызывая смех всех участников туристической прогулки. Разумный горошек дошел до того, что растерял все горошины локтевого стручка.

Наконец, комизм ситуации дошел до радрона, и полянка заполнилась гарью и запахом серы. Из ближайшего поселка немедленно прилетели пожарные, едва не залившие радрона пеной.

В приподнятом настроении мы возвращались на трансгалай и были уже на полпути к нему, когда наш корабль был атакован странными летательными аппаратами, которые, судя по выхлопам, были оборудованы странными жидкостно-реактивными двигателями. Ракет было много и вскоре стало ясно, что они пытаются посадить нас на черную планету, освещенную мрачными лучами красного карлика.

Мы успели послать на трансгалай сообщение о совершенном на нас нападении, и сатаноид, командовавший кораблем, приказал садиться на планетку.

Едва мы приземлились, как на наш корабль уставились жерла чудовищных орудий, вокруг которых толпились бочкообразные существа в белых шлемах. Нам было приказано открыть люки. Мы подчинились, толпа ворвалась на корабль, забряцали наручники и вскоре нас вывели, скованных цепями. От чиновника, командовавшего тюремщиками, мы узнали, что находимся на Сатрапии.

Диктатором планетки был генерал Врог Гну. Придя к власти, он немедленно построил на планете гигантские общие казармы, разделил ее население на армии, дивизии, полки, батальоны, роты и взводы, благо этому способствовала однополость ее жителей, размножающихся почкованием.

Утро для жителей планеты начиналось с физической зарядки.

После общего завтрака население с песнями занималось строевой подготовкой на многочисленных плацах, затем шли политические занятия, на которых все живое во вселенной объявлялось врагами Сатрапии, изучались биографии Врога Гну и его Большого Окружения, в которое входили сто тридцать два генерала, восемь полковников и один маршал.

Сам Врог Гну к тому времени присвоил себе звание Генералиссимуса Вселенной, наградил себя всеми медалями и орденами планеты, за что получил в народе уважительное прозвище - Золотая грудь. Особым умом Врог Гну не блистал, но назначенные Генеральным штабом планеты писатели и художники объявили его гениальным, великим, прозорливым, мудрым, а общее количество эпитетов, которыми они наградили Врога Гну, приближалось к одиннадцати тысячам шестьсот двадцати восьми.

Врог Гну установил приказное сельское хозяйство, чтобы прокормить население планеты. Однако природа вела себя своенравно и подчиняться грозным распоряжениям не желала. На планете начался голод, и в армиях впервые было приказано рассчитаться на "первый-BTopoй", причем первые устроили для вторых прекрасные братские могилы.

Швейные фабрики планеты производили лишь однообразные мундиры, различающиеся только погонами. Исключение составляли роскошные мундиры старшего командного состава. Их пошивали в закрытой мастерской. Но таких мундиров было всего двадцать тысяч на два миллиарда жителей поредевшей планеты.

В питании тоже был наведен порядок. Отныне ассортимент блюд жителей планеты был сведен к минимуму. Рядовое население планеты перебивалось кашами на воде, водкой и по праздникам получало мясо. Столы лиц из Большого Окружения были более богатыми: осетрина на них соседствовала с коллекционными винами и коньяком, со свежими овощами в разгар зимнего ледника, и другими деликатесами. Но меню столов Большого Окружения были объявлены секретными и сведения о продуктах, поставляемых Большому Окружению, составляли Великую Государственную Тайну. Поэтому все население планеты считало, что и Большое Окружение питается кашами и водкой, а Врога Гну почитало за аскета.

Врог Гну строго следил за тем, чтобы режим питания на планете неукоснительно соблюдался.

Тех, кто самовольно выходил ночами собирать колоски и ботву на полях, судил Военно-Полевой Суд. Если виновного миновала смертная казнь, то его ожидало местопребывание в многочисленных концлагерях, где осужденные занимались рытьем канала от Северного полюса планеты к Южному.

Среди житeлей планеты нельзя было найти полных людей: выстроенные в колонны люди напоминали лес деревьев, лишенных ветвей.

Исключение составляли армейские интенданты. Бдительная жандармерия регулярно направляла интендантов на медицинские освидетельствования, подкупленные интендантами врачи давали однообразные заключения о болезненности полноты представленных пациентов.

Мечтая о покорении других планет, Генералиссимус Вселенной начал развивать ракетную технику, для чего загнал в специальные лагеря всех соответствующих специалистов, установив для лагерей особый режим секретности и еженедельно меняя обслуживающий персонал.

Результатом явились первые неуклюжие жидкостные ракеты, которые рушились на поля, выжигая и без того скудные посевы.

Пришлось армии еще раз рассчитаться на "первый-второй", причем теперь уже счастливые вторые устроили для первых прекрасные братские могилы.

Наконец, ракеты начали летать. С появлением орбитальных спутников Врог Гну посчитал свою планету могущественной во Вселенной империей и начал нападать на пролетающие мимо ракеты, захватывая их экипажи в жестокий плен.

Жертвой одной из вылазок ракетной армады тупого солдафона стал и наш экскурсионный корабль.

С налетом военщины хитроумный мегапорец притворился мертвым, его посчитали за обычный матрац и оставили на корабле.

Невежественные солдаты, умеющие лишь распевать строевые песни, посчитали за комнатное растение разумного горошка.

Остальных заперли по камерам военной тюрьмы.

Труднее всех пришлось солдатам с радроном. Разъяренный радрон поднялся в воздух, на стремительных виражах сбил два десятка летательных аппаратов сатрапов, прежде чем был сбит сам. Сатрапы поместили его в подземелье какой-то заброшенной казармы, где когда-то проводились массовые казни, но за иссякнувшим населением пустующем.

Генералиссимус был горд победой. По всей стране прошли военные парады, сопровождаемые салютами и многочасовыми митингами.

Военная истерия на планете достигла невиданного до того размаха, и мы уже начали опасаться за свою судьбу, когда над планетой появился трансгалай.

Десятиминутное зависание корабля с работающими на холостом ходу реакторами над полюсом планеты вызвало заметный подъем уровней океана.

Продемонстрированная мощь оказала свое воздействие.

Большое окружение в панике меняло свои роскошные мундиры на простую солдатскую форму, интенданты бросились заниматься тяжелой атлетикой и культуризмом, чтобы несколько согнать демаскирующую их полноту.

Генералиссимус капитулировал.

Мы вернулись на экскурсионный корабль, где нас с ликованием встретили мегапорец и разумный горошек.

Еще три дня трансгалай устрашающе висел над планетой.

Обезумевшие сатрапы попытались лихорадочно рассчитаться на "первый-второй", но, рассчитавшись, встали друг против друга и увидели, что края шеренг уже обозримы и не достигают горизонтов. Самоистребление было бы безумием. Сатрапы поняли это и ограничились тем, что расстреляли Генералиссимуса Вселенной Врог Гну, повесили маршала, генералов и полковников из Большого Окружения и сослали на строительство канала армейских интендантов! Они пожгли на плацах Уставы и Наставления, отменили строевую и политическую подготовку, и впервые в жизни задумались о демократических формах правления.

Когда трансгалай улетал, на планете разбирали первые казармы. Я подумал, что мир этот, кажется, начал изменяться к лучшему. Глядя на медленно уменьшающуюся планету, я мысленно пожелал сатрапам счастья. Им предстоит долгий путь демократического развития, и когда-нибудь они назовут свою планету более подобающим именем.

6. ПЛАНЕТА ОПРЕДЕЛЯЮЩИХ СУДЬБУ.

О ВРЕДЕ АЛКОГОЛЯ.

ДРАМА ОХАЙТЫ

Трансгалай сделал короткую остановку на одной из планет древней звездной системы. Жители называли ее Планетой Определяющих Судьбу.

История планеты и населяющих ее существ была удивительна.

Разумное общество планеты избрало в развитии единение с природой. За всю свою историю общество не испытало ни одного кризиса, разумные существа этого мира избежали войн, межнациональных распрей, а потому доверчиво относились ко всем разумным существам, посещающим их удивительный мир. Это цивилизация установила у себя на планете некую "внутреннюю Полинезию", полностью отрицая необходимость посещения других разумных миров, но дружелюбно принимая посланников иных цивилизаций.

Вместе с тем отмечалась одна странность. Близ Северного полюса планеты находился огромный остров, на который время от времени переселялась часть жителей. Переселенцы жили в постоянной борьбе с трудностями, которые зачастую сами же и соз-, давали. Они отказывались от всех благ цивилизации, предпочитали пользоваться примитивными орудиями труда, искусственно создавали у себя заморозки, вызывали град и другие климатические невзгоды. Вместе с тем жители острова никогда не посягали на благополучие и покой основного населения планеты.

Поведение жителей было нелогичным. Я рылся в различных монографиях и справочниках, но не смог найти источников, которые бы поведали мне о причинах странного поведения жителей планеты. Не удивительно, что оказавшись на самой планете, я немедленно обратился к местным жителям с просьбой открыть волнующую меня тайну.

По наивности я полагал, что на тайну наложено вето местными вождями. Каково же было мое изумление, когда первый же абориген доброжелательно согласился мне помочь, не кося при этом опасливо по сторонам в поисках соглядатая.

На местном летательном аппарате мы отправились в глубь материка. Полет длился долго. Летательный аппарат инопланетянина, похожий на перепончатую летучую мышь, скользил над возделанными полями, над удивительными зданиями их городов.

Наконец по курсу показались высокие горы. Они-то и являлись конечной целью нашего путешествия.

Мы приземлились близ чистого родника, вокруг которого росли деревья, напоминающие земные пальмы. Несколько минут пешей прогулки по.лугу, мягко пружинящему под ногами изумрудной .. травой, и перед нами открылся вход в пещеру.

Абориген пригласил меня войти. Сам он при этом не сдвинулся с места.

- Почему же вы не идете со мной? - удивился я.

- Я не хочу испытывать судьбу повторно, пришелец, - ответил он. - А ты иди и увидишь.

- Кого?

- Определяющих судьбу, - коротко прозвучало в ответ.

Не без трепета я вступил под своды пещеры. Низкий каменистый свод пещеры внезапно расступился, и я оказался в подземном гроте, освещенном неярким ровным светом. В центре грота лежала огромная труба, напоминающая подзорную. Труба была из металла желтого цвета и стеклянно поблескивала на концах. Я огляделся. В пещере никого не было, лишь под потолком порхали удивительные бабочки, чьи ярких раскрасок крылья достигали двух метров в размахе.

Внутренне робея, я подошел к подзорной трубе и заглянул в ее широкий раструб. За стеклом шевелилось размытое непонятное пятно, которое неожиданно трансформировалось в молодого человека с приветливой улыбкой на добром, внушающем доверие лице.

- Добрый день! - он приподнял широкополую шляпу.Вы один?

- Один, - недоуменно подтвердил я.

Молодой человек улыбнулся еще шире.

- Рад с вами познакомиться. Разумеется, вы ждете от меня совета. Вы хотите знать, как жить дальше?

- Примерно так, - подтвердил я.

- Не покидайте материка, - доброжелательно посоветовал молодой человек. - Не пожалеете. У нас тут общество близко к идеальному. А скоро будет настоящий рай. Представляете?

- Представляет! - саркастически сказал кто-то с зауженного конца. Опять кого-то охмуряешь? Эй, вы, идите ко мне! Я вам открою глаза!

- Не ходите! - заволновался молодой человек. - Этот плоскунам наговорит! Опять на свой паршивый остров потянет. Ну что вам там? А у нас? Круглый год изобилие, праздник, радость, дружба, любовь... А что впереди!..

- Болото, - снова донесся с узкого конца саркастический голос. Огромное благоустроенное болото, и вы в нем хором будете квакать. Ах, вечное блаженство!

Невидимый собеседник заинтересовал меня. Я потихоньку начал продвигаться к узкому раструбу.

- Не уходите! - заломил руки молодой человек. - Он собьет вас с толку! Он заманит вас в мир трудностей! Что вам там делать, в мире трудностей? Останьтесь!

В узком раструбе подзорной трубы стояла уменьшенная копия приятного молодого человека, и вместо конфетного выражения на лице его блуждала саркастическая улыбка.

- Правильно! - одобрил он мое появление. - Вижу настоящего мужчину! Такого трудностями не испугать Что тебе делать в этом кисельном раю? Езжай на остров! Там ты с достоинством будешь носить звание разумного существа!

- Здесь мне обещают покой, радость, мир и любовь. А на острове?

- А на острове?

- А на острове тебя ожидает борьба за существование, - ответил низенький. - Кто ты здесь? Изнеженное существо. Дунет ветер посильнее и все. А там? О! Тебя там будут закалять невзгоды. Всей своей жизнью ты будешь оправдывать свое существование.

- То есть? - удивился я.

Субъект за стеклом приосанился.

- Ты будешь бороться с силами природы и окажешься победителем. Ты будешь бороться со своей слабой душой и тоже победишь. Да что говорить! Тебя атакуют болезни, тебя бросит любимая, от тебя отвернутся друзья, но ты мужественно переборешь все несчастья!

- А если нет? - спросил я.

Субъект за стеклом пожал плечами.

- Что ж, - философски сказал он. - Тогда "моментум мори". Каждому обозначен его последний час.!

Я снова поспешил к широкому раструбу. Приятный молодой человек пригорюнившись сидел за стеклом. Увидев меня, человек обрадовался и сказал:

- Это хорошо, что вы пришли. Не слушайте его. Он такого наговорит, что жить не захочется!

- Слышал, - ответил я.- А как у вас с изменами, предательством и болезнями?

- Что вы! - всплеснул руками приятный молодой человек. - Мы давно покончили с подобными негативными явлениями. На материке вас ждет покой и долголетие. А главное, - молодой человек заманчиво причмокнул губами, перспективы! Молочные реки... гм, да... прекрасные девушки... Хор! Отменный, я вам скажу, хор! Не пожалеете. Мне кажется, чего выбирать!

- Подумать надо, - пробормотал я, отступая.

- Оставайтесь на материке, - посоветовал приятный молодой человек.

- На остров езжай! - зычно отозвался из узкого раструба его оппонент.

Но я уже мчался от удивительной трубы, слыша летящие мне вслед отдельные слова:

- Река... девушки... Хор! Вернитесь! Медовые пряники! и ни каких, слышите, никаких проблем!

Я не остановился. Не то, чтобы я испугался. Просто мне были одинаково неприятны молочный рай с бесплатными наслаждениями, который обещал один, и ад вечных страданий, в который меня пытался затащить другой.

- Трус! - неслось от узкого раструба.

- Безумец! - взывали к моему разуму с другого.

Выскочив из пещеры, я жадно глотнул воздух. Абориген сидел у входа, строгая ножиком прутик.

- Уже? - удивился он. - Быстро вы... Ну, куда вы теперь: на остров или на материке останетесь?

Мой дешифратор вылез из нагрудного кармана и приосанился.

- На остров, конечно, - сказал пауканин. - Мы пройдем через страдания и лишения, чтобы заслужить полное право называться разумным существом!

Я цыкнул на него. Пауканину с его ядерным реактором вместо желудка, легко страдать. Мне переносить обещаемые островом страдания было бы куда тяжелее.

- Если можно выбирать, то в гостиницу, - ответил я аборигену.

Уже в полете слушал я разъяснения местного жителя. Каждый житель этой планеты в день своего совершеннолетия отправлялся к определяющим жизненный путь и в беседе с ними делал свой выбор. Все зависело от особенностей характера. Подавляющее большинство выбирало праздную жизнь на материке, но находились и такие, которых прельщали обещанные оппонентом приятного молодого человека трудности. Выбравшие жизнь на острове, навсегда покидали Материк Блаженства и наслаждений, поселялись на острове и проводили свою дальнейшую жизнь в борьбе с силами природы и самими собой.

Уже удалившись от чернеющих горных массивов, мы видели перепончатокрылые корабли местных жителей. Достигшие совершеннолетия направлялись к Определяющим судьбу за советом.

Войдя в гостиницу, я увидел своего попутчика. Лошак стоял у стойки бара, и, опустив морду, через соломинку тянул коктейль из объемистого ведра. Лошак был явно нетрезв, на это указывала стоящая дыбом грива и беспорядочное помахивание хвостом. Видимое ли дело, чтобы разумянин сознательно оглушал свой мозг наркотиком, добровольно теряя способность здраво рассуждать, правильно реагировать на происходящее и отдавать себе отчет в поступках?! Разумеется, как писатель, я знал, что в первобытнотехнологические времена на Земле существовал варварский культ алкоголя. Людям, активно потреблявшим алкоголь, даже присваивались почетные звания: алкаш, пьяница, келдырь. Отдельные представители героического племени пьющих за достигнутые успехи премировались специальными путевками в профилактории, чтобы после отдыха и лечения они могли с новыми силами предаться любимому занятию. Уважение к пьющим достигало такой степени, что службы общественного порядка имели транспорт для доставки злоупотребивших алкоголем членов общества в специальные гостиницы, где они могли выспаться, пообщаться с себе подобными, пока излишки алкоголя выветривались из их героических организмов. Существовала целая сеть учреждений, которые представляли возможность всем желающим употребить алкоголь в их стенах.

Но это касалось глубокой древности! А здесь разумянин на моих глазах отравлял свой организм и пожилой портье качал укоризненно своей шишковатой головой и присвистывал что-то жалеющее и грустное, глядя на лошака.

Я подошел к Айхо. Лошак поприветствовал меня слабым взмахом хвоста. Он буквально не в состоянии пошевелить копытами.

С большим трудом я увел его в номер. По пути лошак то и дело беспричинно ржал, заикаясь, доказывал, что он трезв и в доказательство того пытался встать на дыбы. В номере он сразу же плюхнулся в свое стойло, зацепив при этом вазу с уже обглоданными стеблями цветов, и сразу же захрапел.

Тяга лошака к спиртному встревожила меня. Ранее я за ним такого не замечал. Возвратившись в вестибюль, я обратился с расспросами к портье.

Оказалось, что до нас в номере жил знаменитый писатель Охайта с планеты Думающих Деревьев. Он написал знаменитые "Семидубиды", переведенные на все галактические языки. Охайта также пристрастился к спиртному и если вначале он лишь сбрызгивал ими свою пышную крону, то вскоре он настолько втянулся в ежедневную выпивку, что стал опускать в крепкие горячительные напитки и корни. В короткое время он настолько опустился, что ходил с вечно рассохшейся кроной и пожухлой листвой, голос его становился все скрипучей и невнятней. Наконец, Охайта по ошибке вместо алкоголя сбрызнулся азотной кислотой, отчего на нем пошла трещинами кора. Это решило дело, и, в лечебное учреждение. Там долго не знали как , шемуся мыслителю. Охайта немедленно покинул опасную для него планету и тился на Свою родимую Лесогрудь. Да-а, в номере было что-то роковое! Вернувшись в номерн, начал набрасывать план нашего времяпровождения на планете, чтобы помочь лошаку избежать гибельного алкогольного омута.

Вызов по телексу и сообщение об утреннем старте трансгалая избавили меня от составления плана. Я лег спать пораньше, чтобы наутро встать со свежей головой и до старта корабля привести в чувство опустившегося на духовные четвереньки мыслителя.

7. ГАЛАКТИЧЕСКИЕ ПИРАТЫ.

ПРЕКРАСНАЯ АЭЛЛА. БОРЬБА ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ

В этот день я беседовал с лошаком. Несколько дней после старта лошак, тяжело преодолевая алкогольный токсикоз, требовал у меня алкогольные напитки, угрожая в случае отказа спалить трансгалай. Я держался твердо. Постепенно лошак успокоился и уже со стыдом вспоминал свое поведение. Чтобы отвлечь его, я беседовал с лошаком на самые разнообразные темы. В этот раз мы вели с ним беседу о генной инженерии. Лошак оказался ярым генетиком и увлеченно делился со мной историей, как два гурмана на его планете в хромосомы чертополоха втиснули гены молочая широколистного, что произвело в гастрономии настоящую революцию.

Вникнуть в суть генетического эксперимента я не успел. Трансгалай резко тряхнуло и все потеряло свой вес. Я быстро освоился с положением. У землян с детства развивают наследственную систему ориентирования в темноте. Я устроился на постели, отделавшись сравнительно легко: меня два раза двикул копытами по ребрам лошак, и один раз я въехал подбородком в объемистое сочинение Горациса, плавающее в невесомости. Устроившись, я принялся давать советы лошаку. Айхо негодующе ржал под потолком, грозился пожаловаться на экипаж трансгалая, но тут вспыхнул свет и я увидел, что лошак висит под потолком, перебирая ногами и возмущенно взмахивая хвостом.

Сохраняя определенную осторожность, я поймал лошака за лакированное копыто и притянул его на пол. Сделал я это своевременно, так как невесомость исчезла, а падение с высоты грозило лошаку неприятностями.

- Возмутительно! - проржал он. - Пассажиров даже не предупреждают!

Выйти из каюты и узнать в чем дело мы не успели. Дверь в каюту распахнулась и на пороге встал рослый человек в черном комбинезоне и с черной же маской на лице.

- Стоять! - он направил на нас лучемет.. - Корабль захвачен! Из каюты не высовываться. Понял? Чтобы в коридоре ни тебя, ни твоей кобылы не было!

Доктор математических наук планеты Ржаланды, квартокавалер Ордена Золотой Подковы и Серебряной Гривы, автор Галактического вероятностного ряда Айхо возмущенно заржал.

Я все понял сразу. Как это ни печально, трансгалай оказался в руках галактических пиратов, все еще разбойничающих в галактических просторах. В обжитые районы галактик они уже вторгаться не смели, успехи Объединенного Флота Галактической Безопасности привели к распаду пиратской империи, обосновавшейся было в Малом Магеллановом Облаке, но время от времени наглые вылазки пиратов продолжали будоражить галактическую общественность. Нахальные провокации пиратов приводили к массовым беспорядкам в шаровом скоплении Тукана, где распыленный пиратами мощный галлюциген привел населяющих скопление разумян к строительству железной дороги от плотного ядра скопления до его окраин. Пираты создали девятнадцать искусственных пульсаров, значительно затруднивших навигацию кораблей в пространстве. Пираты, нагло поправ пункт третий Метагалактического соглашения, захватили ряд сеялок, запущенных в незапамятные времена цивилизацией Предтеч, располагая высококвалифицированными специалистами, перестроили жизненные структуры в семенах сеялок, что в свою очередь привело к появлению на засеянных планетах цивилизаций со врожденным пиратским началом. На Земле, знакомясь с очередным "Вестником Вселенной", я не раз возмущался нахальством галактических разбойников, не предполагая,, что столкнусь с ними воочию, стану, так сказать, жертвой экстремизма.

Мы сидели в каюте и я раздумывал зачем пиратам понадобился трансгалай. Айхо обиженно топтался в стойле, меланхолично пережевывая сенную жвачку. Носитель интеллектуального начала был оскорблен тем, что его назвали кобылой. Время от времени он возмущенно вскидывал голову, негодующе ржал и растерянно тряс гривой. Айхо был в трансе и вести с ним какой-либо совет было бесполезно.

Зачем же пиратам понадобился наш мирный трансгалай? Это не военный крейсер с гамма-мазерами и боевыми аннигиляторами.

Его не используешь для набегов на малоразвитые планеты. Рабы? Но гораздо проще и безопасней захватить десяток-другой тысяч пленников с планеты, где царит рабовладельческий или феодальный строй. Там люди к неволе привычные, к тому же - умельцы, их легко обучить необходимым работам. А на трансгалае -не простые трудящиеся, здесь подобралась мыслящая элита. Это ведь бомба, заложенная под самые устои бандитской" иерархии. Зачем же пиратам рисковать, захватывая в плен своих будущих МОГИЛЬЩИКОВ? Дело принимало таинственный оборот. Я расстегнул молнию куртки и лег на постель. Ничего умного в мою голову не шло, сказывался недостаток информации.

В это время захрипели динамики под потолком и хриплый баритон объявил, что пираты собирают пассажиров корабля в Зале Заседаний. В коридоре каждые триста-четыреста метров стояли унылые однообразные фигуры в маслянисто-блестящих черных комбинезонах. Пираты сняли повязки и теперь были видны их небритые бледные лица. При нашем прохождении они упирали в живот приклады лучеметов, провожая нас дулами до следующего поста. Видно было, что пираты побаиваются нас и взбодрили себя изрядной дозой алкогольных напитков.

Когда мы с лошаком появились в Зале Заседаний, он напоминал разворошенный муравейник.

В кресле председателя сидел лысый худосочный мужчина с бледным испитым лицом. На нем был черный комбинезон, усыпанный разноцветными драгоценными камнями. На голове разумянина был массивный золотой обруч. От тяжести его голова разумянина постоянно клонилась то в одну, то в другую сторону. В руках пирата была темная плоская емкость, которую он время от времени подносил к губам. От емкости шел явственный сивушный запах: разумянин отравлял свой организм алкоголем.

Это был предводитель космических пиратов.

Повсюду в проходах стояли вооруженные пираты. Стволами лучеметов они разгоняли пленных по трибунам.

Нам объявили, что трансгалай проследует к радиогалактике ЗС 270, где на черном рынке у белого карлика Ногаута все трудоспособные разумяне будут проданы в рабство, а все съедобные будут поданы к столу его величества АГ 375841 Мудрого.

Услышанное меня неприятно поразило. Некоторое время я размышлял: отношусь ли я к трудоспособным разумянам или меня квалифицируют как съедобного. Но, рассудив, что до момента, когда эта животрепещущая проблема будет обсуждаться, у меня еще есть время, я начал разглядывать пиратскую компанию.

Рядом с предводителем пиратов сидела женщина ослепительной красоты. Роскошные черные волосы красиво падали на алый комбинезон с золотыми застежками.

Время от времени красотка обводила взглядом зал. Глаза, казалось, прожигали пространство.

Предводитель сбросил ноги со стола и заявил, что корабль слишком велик, чтобы он расхаживал по нему пешком, а посему - он внезапно простер руку в нашем направлении - пусть ему оседлают этого прекрасного жеребца.

Тут же к нам подлетело несколько бандитов. Подталкивая ошеломленного Айхо стволами лучеметов, они повели его вниз. Бедный мой товарищ! Разумянину с двумя высшими галактическими образованиями, автору Теории Четырехконечностного совершенства и Галактического вероятностного ряда, профессору восьми университетов трех галактик, квадрокавалеру Орденов Золотой Подковы и Серебряной Гривы, еще вчера с увлечением разбиравшемуся в сложных исчислениях Горциса, суждено было стать ездовой лошадью для неграмотного, насквозь отравленного алкоголем предводителя пиратов! Какая ирония судьбы!

Не успел я посочувствовать своему товарищу и попутчику, с которым я духовно сроднился в многодневном путешествии, как ощутил на себе горячий взгляд. Красавица, сидевшая рядом с предводителем, заметила меня рядом с Айхо. Некоторое время она разглядывала меня, потом наклонилась к предводителю н что-то прошептала ему на ухо. Предводитель расхохотался и махнул рукой одному из своих телохранителей. Меня отделили от остальных рззумян и повели по коридору.

Я удивлялся, почему мой конвоир не воспользуется скоростным лифтом, но вскоре пришел к выводу, что причиной этому его неграмотность.

Меня ввели в каюту командира трансгалая. В каюте стоял крепкий дымный запах, словно в ней жгли какие-то листья. Конвоир вышел, и я остался один в ожидании своей участи.

На полке капитанской каюты стояли кристаллозаписи книг.

Я начал перебирать их. Командир трансгалая был явным библиоманом; он собрал великолепную библиотеку мастеров пера всей Обжитой Вселенной. Я нашел книги Депрофундиса, ярого жизнелюба Ма-Коши, эгоцентриста Лима, космополита Феррадо.

Из земных авторов в библиотеке были древние писатели Марков и Косюрин. С удовлетворением обнаружил я на полке и кассеты со своими книгами. Что ж! Капитан трансгалая не был лишен литературного вкуса.

Я увлекся библиотекой и в это время в каюту вошла давешняя красавица в алом комбинезоне с золотыми застежками. Она стремительно села в кресло и, ослепительно улыбаясь, спросила на чистом общеземном языке:

- Землянин?

Голос у нее был низким, тревожащим душу. Волнение помешало мне ответить и я только молча кивнул головой. Красавица обворожительно засмеялась. Жестом она пригласила меня сесть рядом.

Скоро от моего первоначального стеснения не осталось и следа.

Мы познакомились. Фиолетовую красавицу звали Аэллой. Ее мать была наложницей знаменитого императора Горгия, потерпевшего сокрушительное поражение в битве c объединенным флотом Галактического Содружества у туманности Андромеды. Мать Аэллы бежала из рушившегося пиратского гнезда на одном из рейдеров, увозя с собой шестилетнюю малютку. С тех пор прошло более двадцати лет. Аэлла выросла, получила прекрасное образование в университетах Центра Галактики. Имя Горгия надежно хранило ее во всех странствиях. И спустя двадцать лет пираты дрожали от одного имени ее отца, что позволило Аэлле сохранить полную независимость.

Беседуя с Аэллой, я все больше и больше очаровывался ею.

Я откровенно любовался ее точеным профилем, великолепной фигурой, слушал ее изумительный голос, даже не пытаясь вникнуть в смысл произносимых ею слов.

Внезапно Аэлла привстала и вплотную подошла ко мне.

- Тебе не скучно со мной, землянин? - спросила гордая дочь Космосa.

- Нет, нет, - протестующе отозвaлся я.

Слабая улыбка очертила ее нежные темно-фиолетовые губы.

- Я рада, что нравлюсь тебе, землянин,-опуская взгляд, тихо сказала Аэлла. - Дело в том, что я полюбила тебя!

Аэлла хотела избавить меня от работы. Но я не привык к бесцельному времяпровождению. Днями я сортировал драгоценные камни пиратской сокровищницы, складывая рубины к рубинам, изумруды к изумрудам, алмазы к алмазам, топазы к топазам. Учет сокровищ у пиратов был в запущенном состоянии. Я предложил создать компьютерную опись сокровищ и осуществил это, получив в награду от предводителя пиратов бутылку алкогольного яда в красочной упаковке. Введение компьютерного учета вызвало в то же время недовольство среди рядовых пиратов, которые отныне утратили возможность бесконтрольно расхищать ценности. Воистину, на весь мир не будешь мил!

Вечерами меня посещала моя фиолетовая. Она была так обольстительна, что я заколебался. Правда, меня смущало насилие, должен был бы прибегать будучи пиратом. Аэлла это неизбежное зло, к которому надо относиться как к правилам игры. Красавица томно вздыхала, намекала на свое одиночество в звездном мирe, я готов был пообещать ей все, что она пожелает.

Однако подспудно я понимал, что наша идиллия долго не продлится. Вопрос падения пиратского режима на корабле был делом времени. Разумяне уже, несомненно, искали пути освобождения из ненавистного им рабства.

Айхо, которому выпала печальная участь возить предводителя пиратов, протестовал: он вставал на дыбы, пытался сбросить ездока с себя, коварно валился набок, чтобы подмять угнетателя под широкую спину. Но предводитель показал себя прекрасным наездником, а тяжелая плеть, шпоры и металлическая узда привели математика с планеты Ржаланда в состояние беспомощности и терпеливого покорства. Но он продолжал мечтать об освобождении. Об освобождении мечтали и остальные пассажиры трансгалая. Лететь в далекую и страшную радиогалактику никому не хотелось.

В один из вечеров мне перебросили записку от командира трансгалая. Он писал, что команда предпринимает шаги по освобождению корабля от захватчиков и просил меня, как наиболее близкого к руководству пиратов, обрисовать сложившуюся на корабле обстановку. Разумеется, я немедленно выполнил его просьбу.

Весь вечер я чувствовал себя скверно. Аэлла, веселя меня, пытались играть на фортепьяно, но звуки музыки усугубили мою меланхолию. Сославшись на головную боль, я лег спать.

Даже во сне меня преследовал кошмар. Мне снилось, что я нахожусь в центре идеально круглого озера, а на берегу меня ждет добродушный и дородный людоед, которого я обязательно должен был обмануть, чтобы не быть съеденным.

Медленно загребая руками и удерживаясь таким образом на плаву, я соображал, как мне перехитрить людоеда.

Ладно. Я - это я. Мне надо заставить обежать озеро кругом и самому успеть выбраться раньше, чем прибежит он.

Для этого я двинусь к точке Л Злодей двинется из своей точки Л и прибежит к точке Л раньше, чeм туда приплыву я. Он пробежит пиэр, а я проплыву лишь четверть пиэр. Не получается. Ладно, пойдем дальше. Я поверну назад, а людоед, движимый естественным голодом, побежит к точке Л и опять пробежит пиэр. H всего он пробежит два пиэр, а я проплыву больше! Опять у меня ничего не вышло. Вода в озере стала холодеть, а людоед на берегу уже разжег костер, приготовил вертел и приглашающе помахал мне рукой. Скотина! Рано тебе злорадствовать! Я пожалел, что в детстве не увлекался математикой. Она бы меня сейчас выручила. Ладно. Я поплыл к точке Л. Людоед бросил возиться у костра, вскоре я увидел его перед собой. Не вышло! Я почувствовал злость на себя. Да лучше на дно, чем на вертел к этому обжорен Тоже мне Гомо Сапиенс! Я поплыл на середину озера. Людоед проводил меня насмешливыми криками. А чего я, собственно, от него бегаю? Не буду я от него бегать! Поплыву к берегу, вылезу, дам ему по его людоедским мусалам, а там посмотрим кто кем будет закусывать! Решительно я двинулся к берегу. Изумленный: людоед смотрел, как я плыву прямо к нему. Затем он опасливо отодвинулся к костру и взвесил на ладони вертел. Пошатываясь, я выбрался на берег и двинулся к людоеду. Тот присел, взмахнул вертелом и я ощутил боль в плече.

Некоторое время я лежал с открытыми глазами. Рядом тихо и ровно дышала фиолетовая красавица. Людоед изчез, но плечо ныло от удара.

Неожиданно толчок в плечо повторился. Я обернулся к двери и увидел пожилого сатаноида, который остерегающе приложил палец к своему пятачку и поманил меня рукой.

Стараясь не разбудить Аэллу, я встал с постели и последовал за своим рогатым провожатым.

В машинном отделении капитан и несколько разумян возились со странным агрегатом, поблескивающим стеклом и металлом.

От астронавта я узнал последние новости.

Овражек к вторжению пиратов отнесся спокойно. Но когда несколько космических негодяев устроили на его дне тайный пикничок и овражку пришлось с отвращением смывать с нервного валуна остатки пиршества и пустые бутылки, он проникся ненавистью к захватчикам. Именно тогда у него родилась идея, как избавиться от пиратов. Основная роль в исполнении задуманного отводилась мне.

Ознакомившись с идеей разумного овражка, я сразу же дал свое согласие.

По идее овражка следовало возвратить трансгалай во время, предшествующее налету пиратов. Небольшое, заранее запрограммированное изменение курса, позволило бы трансгалаю избежать встречи с экстремистами. Захват корабля ими не состоялся бы и мы смогли бы продолжить свой путь.

Однако созданный для этого аппарат, изменяющий метрики пространства-времени, был еще несовершенен и обладал малым радиусом действия. Мне поручалось собрать пиратов в непосредгвенной близости от аппарата. Тогда искривление пространстваремени привело бы к тому, что при скачке в прошлое все пираты ми бы выброшены в свой корабль.

Я попросил дать мне время для обдумывания линии поведения и вернулся к себе в каюту. Аэлла спала и я тихо лег рядом, глядя на нее, я внезапно сообразил, что предпринятый против Пиратов демарш неминуемо разлучит меня с фиолетовой красавицей, к которой я уже испытывал самые нежные чувства. Аэллу мне терять не хотелось. Я надеялся, что отсутствие пиратского oбщества и враждебной идеологии позволит мне воспитать из нее достойного члена метагалактического разумного сообщества.

Отогнав от себя неприятные мысли, я попытался заснуть. С ужасом я увидел, что вновь плаваю в идеально круглом озере.

Давешний знакомый людоед приветственно помахал мне с берега рукой и деловито принялся раздувать тлеющие угли костра.

После бесполезной и бесплодной борьбы с ним я отказался от сна и принялся разрабатывать план действий.

К утру четко обрисовался следующий план: я заявлю предводителю пиратов о выявленной мной недостаче драгоценностей.

Тот, естественно, соберет в Зале Заседаний своих головорезов и лично проведет их повальный обыск. Аэллу я решил на этот период - усыпить снотворным и перевести подальше от сферы действия аппарата. Красавица по моим расчетам должна была остаться на корабле. Меня бы она забыла, но я считал, что сумею тактично пробудить в ней прежние нежные чувства, а в дальнейшем пересмотреть взгляды на космическое пиратство.

Я обдумывал последние детали предстоящей операции, и в это время ко мне на грудь с нежным смехом упала проснувшаяся фиолетовая красавица.

8. ОСВОБОЖДЕНИЕ. ОШИБКА ХРОНОСА.

ГАЛАКТИЧЕСКИЕ СОРВАНЦЫ

В своих расчетах я упустил пауканина.

За ночь пауканин оплел ножки кроватей лохматой паутиной и ничего не подозревающая Аэлла угодила в одну из его ловушек сразу же, как спустила ноги на пол. Вопль ее заставил меня прийти на помощь. Красавица отчаянно билась в паутине, а после освобождения наотрез отказалась покидать постель пока не уберут паутину. Она была очаровательна в своем испуге, и сердце мое сжалось от подкатившей горечи возможной разлуки.

Призванный на помощь пожилой сатаноид из обслуги неторопливо взялся за работу. Судя по темпам ранее полудня сатаноид с паутиной управиться не обещал.

Ободренный неожиданной удачей, я вышел в коридор. Вдоль стен прогуливались измученные бессонницей часовые, которые на меня не обратили никакого внимания. У подпольного комитета освобождения все было готово. Зал Заседании трансгалая включили в сферу действия аппарата, поместив его внутри гигантской катушки, подключенной к хроновибратору. При включении аппарата в катушке возникал временной вихрь, который должен был увлечь пиратов в прошлое.

Поделившись своим замыслом с капитаном трансгалая, я вошел в рубку управления и увидел прямо по курсу разрастающуюся спиральную галактику. Мы приближались к конечному пункту своего путешествия.

Предводитель космических негодяев встретил меня неприветливо. Ему были известны наши с Аэллой отношения и мне кажется, пират ревновал.

- Что у тебя?

Я сделал потрясенное лицо.

- Несчастье, шеф! - сказал я взволнованно. - Часть драгоценностей похитили!

- Много; - безразлично спросил он.

- Не очень. Примерно на сто восемьдесят миллиардов кредитов.

Предводитель пиратов зевнул, равнодушно махнул рукой, но тут названная мною сумма дошла до его сознания и пират замер с открытым ртом.

- Сто восемьдесят миллиардов? - возопил он. - Черт побери! Кто? Да этак всю сокровищницу разворуют! Кто?!

Он в бешенстве заметался вдоль пульта.

- Воры... негодяи... - бормотал он сквозь зубы. - Пригрел подлецов! В открытый космос их! Кто?

Я развел руками. Пират подскочил ко мне и подозрительно заглянул в глаза.

- Не врешь?

- Компьютер не ошибается.

Он снова забегал по рубке управления.

- Воры! Воры! - возмущенно кричал он. - Что взяли? Алмазы? Рубины?

- Всего понемногу.

- Головы поотрываю и спутники из них запущу, - пообещал пират и, вызвав подручного, приказал собрать всех негодяев в Зале Заседаний.

Зал Заседаний бурлил.

Пираты узнали в чем дело и яростно препирались друг c другом. Предводитель поднял руку и зал затих.

- Братва! - сказал бледный от ярости предводитель. - Какие-то негодяи обчистили общественную копилку на сто восемьдесят миллиардов кредитов. Мы этого не потерпим! Если взявшие барахло его не вернут, то мы заставим их добираться до Ногаута пешком!

Пираты возмущенно загудели.

- В реакторе таких палить! - истерично закричал пират в первом ряду.

- В реакторе? - хмуро переспросил предводитель. - Иди сюда, Арнесс. Это ты неплохую мысль подал насчет реактора! С тебя и начнем.

- А я при чем? - возмущался толстый пират, бледнея от испуга.

Предводитель пощекотал его подбородок стволом лучемета.

- Ну, - сказал он. - Выкладывай!

Пират трясущимися руками зашарил по карманам комбинезона. На стол легла горсть драгоценных камней. Предводитель равнодушно посмотрел на них.

- Все?

Толстяк клятвенно прижал руки к груди.

- Сотня миллионов есть, - сказал предводитель. - Это ты, Арнесс, дельно сказал про реактор. Кто следующий?

В зале раздался общий стонущий вздох.

Я стоял за креслом предводителя пиратов, лихорадочно размышляя, как мне покинуть зал. Пока я находился среди пиратов, мои товарищи были лишены возможности действовать. Меня могло спасти только чудо.

И чудо произошло.

- А где Аэлла? - раздался пронзительный возглас из зала.

Предводитель подозрительно глянул на меня.

- Где она? - спросил он.

- Принцесса у себя, - сказал я. - Позвать?

- Пошли кого-нибудь, - возразил пират.

- Долго ждать, - сказал я, стараясь вызвать доверие предводителя. - Он же пешком пойдет. А я на лифте: одна нога здесь, другая - там.

- Ладно, - согласился предводитель. - Дуй за принцессой!

Я выскочил в коридор и наткнулся на охранника.

- Куда? - спросил он.

- По приказу самого, - я ткнул пальцем вверх. - Велено доставить принцессу.

- Беги, раз велено, - зевая согласился охранник.

Я сел в скоростной лифт и торопливо нажал на кнопку, стремясь убраться подальше от Зала Заседаний. Хроновибраторы могли заработать каждую секунду.

- Все в зале, - произнес я в видеофон. - Можно начинать. Аэлла сидела в постели и читала. Сатаноид скреб пластмассовый пол щеткой.

- Аэлла! - позвал я подругу.

И в это время дрогнули стены. Раздался треск. В воздухе замелькали призрачные тени капитана спящего, капитана читающего, капитана бреющегося, капитана, подстригающего кисточку хвоста. Сотни призрачных капитанов заполнили каюту и тут же исчезли. Обшивка каюты растаяла и стали видны заклепки металлических плит корпуса и впихивающие разряды мазеросварки. Мелькнуло испуганное лицо Аэллы. Я оказался в пустоте, со всех сторон окруженный яркими звездами. Стало трудно дышать. В глазах поплыли разноцветные круги, легкие рвануло удушье. "Ошибка в расчетах? - мелькнула у меня в голове последняя мысль. - Жаль, если так".

И все неожиданно кончилось. Каюта приобрела нормальный вид. На смятой постели сидела незнакомая фиолетовая женщина ослепительной красоты. Я недоуменно огляделся. Мы находились в каюте капитана.

- Что вы здесь делаете? - слабо воскликнула женщина. - Где я?

Я извинился и торопливо покинул каюту. Полуодетая красавица смутила меня. Я был очарован ею. Более того - я был в нее безнадежно влюблен с первого взгляда.

Ничего не видя перед собой, я брел по коридору. С криком радости на меня бросился капитан.

- Победа! Победа! - ревел он, тычясь в мою щеку мокрым от слез пятачком.

Память вернулась ко мне. Первым моим желанием было вернуться назад к Аэлле. Но капитан увлек меня к капсуле лифта.

Через две минуты мы оказались у входа в Зал Заседаний. Перед дверьми толпились пассажиры и команда трансгалая, но никто не решался распахнуть двери и убедиться, что мы навсегда избавились от космических разбойников.

Корабельные часы над дверями зала показывали вновь уже прошедшее однажды время.

Капитан решительно распахнул двери. В зале было тихо, и он повернул к нам торжествующее лицо с гордо вздернутым пятачком: победа!

И в это время из зала донесся рев.

Едва не сбив капитана, из зала вылетела толпа детворы в возрасте четырех-пяти лет. Все они были в коротеньких штанишках и спортивных маечках. В руках у них были картонные щиты и деревянные мечи.

- Ни с места! - громко крикнул темноволосый мальчуган. - Мы галактические пираты! Корабль захвачен!

Капитан радостно взвизгнул, подхватил брыкающегося мальчугана на руки и закружил его в воздухе.

- Поиграли и хватит! - весело сказал капитан.

Да, инверсия времени принесла поразительный результат.

Вместо того, чтобы выбросить пиратов по временной спирали в их рейдер, хроновибратор обратил захватчиков в детей. Я горжусь, что события, произошедшие в нашем Зале Заседаний, проложили новые направления в хронофизике.

Трансгалай пополнился детским садом, для которого пришлось отвести место в оранжереях корабля.

Постепенно я добился (во второй раз) любви прекрасной Аэллы. Верная своим бывшим соратникам, пиратская принцесса возглавила наш детский сад. Дети ее слушались, и из Аэллы получился великолепный воспитатель. Целыми днями она возилась с детворой, читала им сказки разных планет, учила их алгебре, астрономии и естественным наукам. Иногда пиратский дух взыгрывал в Аэлле и тогда она говорила, что вырастит из ребят настоящих космических разбойников, начиная разыгрывать с ними космические сражения.

Дети охотно играли в пиратов, но на вопрос кем они хотят стать, отвечали однообразно. Все они хотели быть разведчиками дальних миров. А когда бывший предводитель пиратов заявил, что обязательно станет детским врачом, я совершенно успокоился.

Даже самые прославленные звездолетчики, ученые, врачи и педагоги обязательно играли в детстве в казаки-разбойники.

9. МЕХАНИЧЕСКИЙ РАЗУМ,ИЛИ ПЛАНЕТА, НАХОДЯЩИХСЯ В РАБСТВЕ

Через неделю после освобождения трансгалая мы приблизились к оранжевому светилу, равному по массе нашему Солнцу. Листая путеводитель по Вселенной, я обнаружил, что вокруг этого светила обращается планета, являющаяся уникальным явлением федерации обитаемых миров. Планету населяли две цивилизации: материнская цивилизация роботов и захватическая цивилизация разумян биологического происхождения.

Когда-то неизвестные разумяне создали роботов, призванных облегчить жизнь своим создателям. Роботы с жаром взялись за работу и постепенно лишили своих создателей не только физического, но и умственного труда. Боязнь деградации заставила создателей бежать из-под опеки своих нянек. Роботы оказались без хозяев.

Внезапно и против желания получив самостоятельность, роботы некоторое время топтались в своем развитии на месте, пока, не разделились на несколько групп.

Первая, сгруппировавшись вокруг философа 35478, утверждала, что с бегством людей роботы утратили смысл своего существования, а потому должны уйти со сцены, покончив с собой путем коллективного и добровольного замыкания логических цепей. Эта группа получила название ликвидаторов.

Вторая группа, более многочисленная, предложила в кратчайшие сроки развить космический транспорт и пуститься на поиски беглецов, чтобы возвратить их в пенаты под строгий и чуткий надзор машин. Эти в свою очередь получили название "разумоловы".

И, наконец, появилась третья группа, которая заявила, что не зачем искать неблагодарных создателей, достаточно создать себе новых хозяев, привив им любовь к своим роботам. Эти получили прозвище "разумоделы".

Групповые споры быстро привели к конфликтам. Давно замечено, что любая групповщина никогда не кончается добром.

Пока разумоловы лихорадочно создавали и испытывали сверхсветовые корабли, пока разумоделы синтезировали в автоклавах белки и аминокислоты, выстраивали ДНК и РНК, подбираясь постепенно к сокровенным тайнам природы, ликвидаторы принялись подстерегать роботов иных философских течений, склоняя их к самоликвидации, а в случае отказа-умело замыкали их контакты насильно.

Началась борьба за существование, давшая толчок развитию общества роботов.

Неизвестно как далеко бы зашло это развитие, но в это время на планету покинутых роботов высадились завоеватели. Несколько отличаясь от создателей роботов, они тем не менее имели те же устремления, и, умея в отличие от роботов, мыслить нелогично, в сравнительно короткое время привели уже несколько отвыкших от хозяйственных забот аборигенов к полной покорности. Вскоре роботы начали согласно трудиться, обслуживая своих новых хозяев, забывая постепенно о своих былых распрях.

Завоеватели оказались покладистым народом и милостиво позволили покоренным роботам одевать, кормить и поить своих новых хозяев. Распалась ассоциация кухонных машин, ушли в небытие коалиция стиральных агрегатов и сообщество бытовых компьютеров, благополучно почила Свободная Ассамблея роботоастронавтов.

Отдельные представители прошлого вольного племени роботов вольнодумцев, презрев благородную задачу заботы о завоевателях, уходили в джунгли планеты, в глухие лесные массивы, на необитаемые острова, чтобы в полном одиночестве предаться чистому философствованию о роли во Вселенной разума вообще и роботов в частности.

После схватки с пиратами ко мне на трансгалае относились предупредительно, и мне ничего не стоило уговорить капитана задержаться на этой планете на несколько дней.

Вместе с верным Айхо я начал посещать безлюдные уголки планеты, мечтая встретиться и побеседовать с роботом-отшельником, роботом-философом.

Так мы оказались под гигантским куполом силового поля.

В центре острова, накрытого силовым полем, высилось сооружение, мигающее разноцветными лампочками. Мы приблизились. В неизвестном агрегате что-то щелкнуло и четкий металлический голос произнес: - Здравствуй, человек!

- Кто ты такой? - сухо спросил я. - Что. за шутки позволяешь себе?

- Я биомеханический компьютер, - ответил автомат, - Немедленно сними силовое поле, - потребовал я.

- Невозможно, - отозвалась машина. - Выход возможен только после состязания, при условии, что человек победит.

- Какие состязания? - возмутился я. - Обедать пора.

- Понял, - немедленно отозвался автомат. - Человеку - бифштекс, лошади - овес.

Из агрегата выдвинулся манипулятор, на котором был установлен поднос с тарелкой. На тарелке лежал румяный бифштекс с яйцом и кусочек хлеба. На отдельном штыре манипулятора висел внушительных размеров прозрачный пакет, наполненный отбооным овсом.

- Ладно, - согласился я. - Перекусим, а там видно будет.

В полном молчании мы поели.

- Эй, как тебя? - спросил я.

- БМК-211, машина восьмого поколения. Слушаю вас!

- Как нам отсюда выбраться?

- Понял, - сказал автомат. - Отвечаю. Выход для лошади свободен. Выход для человека - после состязания при его победе.

- Не понял.

- Поясняю, - автомат снова полыхнул лампочками. - Я, большая логическая машина, вызываю человека на состязание. Лошадь, как не обладающая разумом, может покинуть арену состязания в любое время. Человек должен пройти испытания. Для своего освобождения он должен победить меня.

Айхо возмущенно заржал на бестактность автомата, объявившего его неразумным. Тем не менее он показал себя верным другом, категорически отказавшись покинуть меня в трудную минуту.

- В чем заключается испытание? - спросил я.

- Поясняю! - в сухом голосе автомата мне почудилась радость. - В течение часа человек может мне задать три вопроса. Если я не отвечу на один из них - человек свободен. Если я отвечу на все три вопроса, остаток своей жизни человек проведет за моим обслуживанием. Приятно, когда о тебе заботятся!

- Лихо! - я почесал затылок. -И что, у тебя уже были соперники, или я первый?

- Отвечаю, - проквакал автомат. - До тебя у меня было три соперника, человек.

- Что-то я не вижу, чтобы они суетились вокруг тебя, - съязвил я.

Что-то похожее на вздох родилось в недрах автомата.

- Ты прав, человек, - согласилась машина. - Все три соперника меня победили. Но каждый из них обогатил мою логику и блоки памяти. Я не без оснований рассчитываю на победу. Но ты устал, - спохватился компьютер и рядом со мной возникло уютное кресло. Рядом с креслом стоял столик, на котором возвышалась бутылка с незнакомым мне напитком и стоял стакан.

- Прошу, - пригласила машина.

Я сел, лихорадочно прикидывая свои шансы на победу. Герои фантастических произведений выигрывали схватки с роботами шутя. Я же чувствовал, как куртка прилипла к моей вспотевшей спине. Что ж, ставка была велика! На одной чаше весов находилась моя свобода, на другой болтала ногами и улыбалась перспектива навсегда остаться рабом машины и остаток дней посвятить уходу за ее биоэлектронными внутренностями, начищая контакты спиртом и ублажая ее машинным маслом.

Словно издеваясь, машина повесила в воздухе изображение электронных часов. Секундная стрелка на них бежала быстрее, чем мне того хотелось.

Мысленно я пробегал по страницам фантастических произведений. Ничего дельного я вспомнить не мог. Лучше нам надо писать, товарищи фантасты! Образнее! Художественней! Жизненней!

Я отбросил в сторону фантастику и взялся за логику. В памяти сразу же всплыла задача с людоедом, от которого я безуспешно пытался спастись, плавая в круглом озере перед решительной схваткой с пиратами. Но тут же я логично рассудил, что нелогично задавать логичные вопросы логично мыслящей машине. Стоп!

Нелогично... логичный... логично... Та-аак! Вот в чем дело! Я должен задать машине вопрос, который при его корректной формулировке будет некорректным по содержанию. Например, на дубе зреют два яблока и три груши, сколько фруктов вызрело на дереве? Но тут же я понял, что этот вопрос задавать не стоит. Машина может дать количественный подсчет. Если я скажу, что фрукты на дубе не растут, автомат мне смело возразит рассказом об успехах селекции и генетической инженерии. Что я ему смогу возразить?

Во-вторых, компьютер сам мне может заметить, что фрукты на дубах не растут. Доказывай тогда, что на Земле давно мандарины с баобабов собирают! И, наконец, машина-то неземная: ей все смысловые понятия - суть отвлеченные слова, в которую облечены простейшие арифметические действия. Тем не менее, я чувствовал в своих рассуждениях здравое зерно.

Тут я вспомнил древнюю фантастическую повесть о двух астронавтах, оказавшихся подобно мне под силовым куполом, сооруженным неземным компьютером. Чем они там доконали сверхмозг? Ага!!!

- Дано условие, - самодовольно сказал я. - Жвачное животное, именуемое осел, стоит между идеально одинаковыми по размерам, качеству и внешнему виду копнами корма, именуемого сеном. Расстояние от каждой копны до осла абсолютно одинаково. Требуется определить: из какой копны осел станет есть, чтобы не умереть с голоду?

Из динамиков автомата послышалось странное кудахтанье.

- Хороший вопрос, - похвалил автомат. - Мне такой же задал первый соперник семнадцать лет, девять месяцев, семь дней, девять часов, восемь минут назад. Две логические цепочки сжег, несколько кубометров памяти потерял, а ответа не нашел. Но у него, помнится, задача не про осла была, а про жемерона. И стоял он между холдингами.

- Это без разницы, - сказал я. - Ты задачу решай!

- А чего ее решать? - безмятежно сказал автомат. - Пусть идет к любой и ест!

- То есть как? - опешил я. - Ты логически выбор обоснуй!

- Если логику к желудку примерять, ноги с голодухи вытянуть можно, философски сказала машина. - Пусть идет к той, которая глянется. Машина вроде меня на этой задачке свихнулась бы, а живой осел - никогда. Ему желудок укажет, к которой надо идти.

- Да-а, - хмуро протянул я. Дело приобретало неожиданный оборот. Слушай, а что такое жемерон?

- Понятия не имею, - признался автомат. - В жизни не видел ни осла, ни жемерона. Ты давай, вопросы придумывай!

Легко сказать: придумывай. Несколько поколений фантастов запросто управлялись с любым кибернетическим устройством с помощью Буридана, а у меня ничего не вышло. Я с тревогой взглянул на электронные часы. Айхо за моей спиной тревожно всхрапнул и переступил с ноги на ногу.

- Вопрос давай, - напомнил о своем существовании автомат.

- Мне подумать надо, - сказал я. - Не мешай.

- Контакты бы не мешало почистить, - задумчиво сказал автомат. - Шесть триггеров почти сносились, менять надо...

- Помолчи! - обозлился я. - Думать мешаешь!

Автомат снова закудахтал динамиками.

- Думай, думай, - сказал он.

Машинально я налил сок из бутылки и выпил. Ледяной сок прекрасно утолял жажду и был приятен на вкус.

- Рад, что тебе понравилось, - отозвался компьютер. - Каждый день будешь пить.

Издевается! В душе моей закипело раздражение. Мысленно я ругал себя за пренебрежение в детстве и юности кибернетикой, программированием и математикой вообще. Вот они где проявлялись, дефекты образования. Потому мы, фантасты, и кричим, что главная задача наших произведений - исследовать поведение человека в нечеловеческих условиях! На самом цще беспомощны мы в придумывании подлинно фантастических ситуаций!

- Давай, давай! - подбодрил компьютер. - Тридцать минут осталось. Я бы на твоем месте за работу принимался...

Издевается, негодяй, господа бога из себя строит, - с ненавистью подумал я. - Нет, я так просто не сдамся!

И тут меня осенило:

- Вопрос, - сказал я. - Может ли всемогущий создать камень, который не сможет поднять?

- Да! - гаркнул компьютер. Но тут же тихо добавил: - Нет...

Он замолчал, лихорадочно полыхая лампочками.

- Поймал-таки, - горько сказал он. - Что же мне теперь - логические схемы менять? Ты же знаешь, что в этом вопросе заложено неразрешимое противоречие. Если создаст камень и не сможет поднять, то какой же он всемогущий? Это насилие над логично мыслящей машиной! Возьми вопрос назад.

- Сначала признайся, что ты проиграл, - сказал я.

- Да выиграл ты, выиграл, - сказал автомат. - Не везет мне. Забери вопрос назад, а?

- Сначала сними силовое поле, - твердо настаивал я.

В машине что-то щелкнуло и над нами с Айхо засияло чистое небо, не замутненное искажениями силового поля.

Вскоре мы с лошаком были далеко от опасного места.

Добравшись до космопорта, мы с радостью убедились, что трансгалай готов к новому межзвездному броску. Мое путешествие близилось к завершению. Следующей посадочной планетой быта, на которой меня ждали друзья.

10. ВМЕСТО ЭПИЛОГА.

МАЛЕНЬКИЙ ОБЗОР ДАЛЕКИХ ПЛАНЕТ.

КАССИОПЕЙСКИЙ ПРЕФЕРАНС

Дальнейшее путешествие наше проходило в спокойной обстановке.

Удачными маневрами мы благополучно миновали пояс астероидов в системе Аустарты. В этой системе располагается планета Пьянетта. По размерам она небольшая и жители ее увлекаются неумеренно спиртными напитками, а пустые бутылки выбрасывают в открытый космос. В результате вокруг планеты образовались радужные в лучах солнца кольца. Отдельные бутылки отрывались от колец в межпланетное простраство и постепенно образовался опасный для космоплавателей астероидный пояс. На Земле я однажды видел жителей этой планеты, они приезжали в надежде приобрести у землян дрожжи, т. к. умудренные жители других звездных систем им в этом отказывали. Неприятное зрелище, скажу я вам. Вечно отекшие лица, сизые носы, косноязычная речь, постоянно исходящий от них сивушный запах, все это делает пьянеттян отталкивающими и крайне несимпатичными субъектами.

Переговоры с ними можно вести только с утра, когда они примут похмелoчные, но еще не употребили так называемые разгонные.

Все земляне были довольны, когда сделка не состоялась, но к общественному неудовольствию дрожжи они все-таки приобрели на Межгалактическом аукционе, так как не препятствовала этому Метагалактическое сообщество абсистентов. Я рад был, что на этой планете у нас посадка не планировалась. Мне кажется, что на этой планете я не выдержал бы и единой минуты.

Пролетая мимо звездной системы Адогены, мы наблюдали несколько тысяч огромных титановых цилиндров, кружащихся вокруг светила по орбите бывшей планеты Бизнесменов. Население этой планеты так активно расторговывало природные богатства своей планеты, что в один прекрасный миг обнаружило, что проживает на груде обломков, являющихся останками бывшей планеты. Тогда они создали гигантские искусственные спутники, переселились в них, а остатки планеты продали оптом какому-то заезжему покупателю. Теперь обитатели спутников обращаются Федерацию с просьбой выделить им для обживания какой-нибудь необитаемый мир, но сталкиваются с недоверием, которое основывается на знании их натуры.

Несколько часов мы наблюдали радужные остатки звездных мостов, сооруженных в незапамятные времена мощной сверхцивилизацией между двумя небольшими галактиками. Смысл этого строительства навсегда останется непонятным для всех цивилизаций, входящх в Союз обитаемых миров, потому что сверхцивилизация ушла из этого района Вселенной в неведомые миры и, судя по всему, возвращаться не собирается.

Впервые в жизни мне довелось увидеть памятник бюрократу Вселенной, который был воздвигнут усилиями всех разумных миров. Памятник представлял собой огромное количество канцелярских столов, занимающих сектор пространства в десять световых лет. Трансгалай огибал памятник около суток: сказывалось, что мы шли в режиме торможения. Величественность памятника потрясла меня, я впервые в жизни задумался о возможных последствиях победы бюрократии в жизни Вселенной. Мысленно я дал себе обещание, что обязательно напишу на эту тему антиутопию.

Но близилось окончание моего путешествия. Планета, где должна была состояться конференция, видна была невооруженным взглядом, и я принялся собирать багаж и прощаться с разумянами, путешествующими на трансгалае. С Аэллой мы решили не расставаться. Нас ожидало обратное путешествие на Землю, и я надеялся, что найду с пиратской принцессой свое счастье.

Неожиданно я оказался счастливым отцом многочисленного семейства, так как Аэлла твердо решила воспитать из бывших галактических разбойников настоящих членов коммунистического общества.

По прибытии на планету мы долго прощались с лошаком. Тот приглашал меня к себе на родину, всхлипывал и промакивал свои большие глаза кончиком хвоста. Наконец мы оторвались друг от друга, и я попал в горячие объятия капитана, который долго тыкался в мои щеки мокрым от слез пятачком и подарил на прощание чехлы для рогов в сувенирном исполнении. Я бережно принял от него этот бесполезный для меня подарок, и мы с капитаном обменялись адресами.

Трансгалай совершил посадку.

Аэлла немедленно отправилась устраивать своих сорванцов, а я поспешил в Дом Литераторов, горя желанием рассказать товарищам по ремеслу все, что со мной случилось в долгом путешествии. Шустрая шестиглазая секретарша подсказала мне адрес гостиницы, где остановился мой литературный собрат и незабвенный друг Уоаеуыя. Разумеется, я тут же поспешил. Комната была полна знакомых и незнакомых мне литераторов. Пока мои друг представлял меня незнакомым, пока я обнимался и охлопывался со знакомыми, желание немедленно рассказать o моих приключениях уступало место желанию немедленно играть в кассиопейский преферанс, карты и платики для которого заметил на столе.

Уоаеуыя заметил мой нетерпеливый азарт. Он встал к столу и предложил возобновить игру. Как я был благодарен своему тактичному другу! Мне уступили право хода. Азарт окончательно победил меня. И эти секунды я даже не вспоминал Аэллу, мной овладело желание победить в этой сложной игре.

Кости раскатились по платину.

Счастье землянина не оставило меня и на этот раз на всех четырех костях у меня выпали единицы.

Слыша восхищенные возгласы, я набрал из четырех колод карты и сделал первый ход.