«Порядок регистрации»

Юрий Брайдер, Николай Чадович Порядок регистрации

Не думаю, что ошибусь, если приравняю первый сверхсветовой полет к таким этапным историческим событиям, как первая пробежка далекого предка на своих двоих, первый верховой заезд на только что прирученной кляче и первый подъем воздушного шара братьев Монгольфье. Сейчас просто смешно вспоминать, как заблуждались лучшие умы человечества, считая скорость света каким-то недостижимым пределом. В конце концов оказалось, что мироздание неисчерпаемо и бесконечно во всех своих свойствах, и в нем нет пределов для разума.

Не буду говорить здесь, с какой тщательностью подбиралась кандидатура пилота для первого сверхсветового полета. Среди великого множества предъявленных к нему требований было одно, на котором споткнулись почти все претенденты — безусловное согласие на полет абсолютно всех родственников, так как, по релятивистским законам, возвращение экспедиции ожидалось через два миллиона лет по земному счету. Так вот, я оказался единственным кандидатом, все родственники которого дружно согласились на вечную разлуку. Надо будет над этим фактом поразмыслить на досуге. Но это не главное.

Стартовал я со спутника Нептуна Тритона, дождавшись момента, когда все обитаемые планеты удалились на безопасное расстояние. Запуск произошел без особых происшествий, если не считать того, что отброшенный за орбиту Урана Тритон превратился в десятую планету. Нептун приобрел шикарное кольцо, а у Земли слегка перекосило ось.

Наиболее ответственным моментом в моем путешествии оказалось преодоление светового барьера. Корабль, а вместе с ним и я распались при этом на элементарные частицы гораздо более низкого уровня, чем кварки. Теоретически готовый к этому, я, тем не менее, сразу же обрел прежнюю структуру, кинулся к ближайшему зеркалу, а потом еще долго с подозрением ощупывал все части своего тела.

Основной целью полета было, конечно же, установление контакта с разумными обитателями иных миров, если таковые отыщутся. В этом деле мне должно было помочь другое великое изобретение человечества — лингвистический анализатор-синтезатор. По двум-трем словам, жестам или телепатическим сигналам он мог почти мгновенно создать словарь, фонетику и грамматику практически любого языка. На пусковых испытаниях этот электронный монстр расшифровал речь дельфинов, создал всеобщий универсальный разговорник и окончательно запутал вопрос об эскимосо-полинезийских отношениях.

Первый инопланетный корабль повстречался мне сразу же за Альфой Центавра. Шел он на сверхсветовой скорости, поэтому о его размерах и форме я ничего определенного сказать не могу. Тем не менее зрелище было захватывающее: оказавшиеся поблизости звезды мигали и гасли, как на сквозняке, пространство, а заодно и время разлетались вдребезги и проваливались в тартарары, «черные дыры» сотнями возникали за кормой корабля, как пузыри в кильватере океанского лайнера. Конечно же, я сразу попытался наладить контакт.

— Люди Земли приветствуют собратьев по разуму… — начал я заранее подготовленную фразу, но меня тут же бесцеремонно прервали:

— Что у тебя? Авария?

— …И предлагают объединить усилия в деле познания мира, — закончил я несколько упавшим голосом.

— Эх, мне бы твои заботы! — с такими словами инопланетянин пронесся мимо.

Вскоре я убедился, что космические корабли в Галактике встречаются так же часто, как рыболовные шаланды в черноморских лиманах. Правда, все они, как один, обменявшись со мной приветствиями (кто дружелюбно, кто холодно, а кто и с непонятной иронией), исчезали вдали. Наконец какой-то неудачник, неподвижно висевший в пространстве между Сириусом и Канопусом, выслушав мою сакраментальную фразу, кратко ответил: «Подгребай!» Я резко затормозил, умер, превратившись во всепроникающее излучение, потом воскрес, материализовавшись, и, еще не очухавшись, причалил к чужому кораблю. Формой он походил на огромный бублик, составленный из множества других бубликов поменьше. Обшивка корабля на одном из этих бубликов была снята, и двое инопланетян копались в обнаженных механизмах. Скафандры их Запоминали канцелярские шкафы со множеством отделений. У одного скафандр был малиновый, у другого желтенький в полоску.

— У тебя запасного фотонного делителя не найдется? — спросил малиновый, прежде чем я успел открыть рот.

— Нет, — ответил я, слегка обескураженный его бесцеремонностью. — Скорее всего, нет.

— Откуда у него, — процедил желтенький в полоску.

— Тогда извини, — сказал малиновый. — Следуй дальше.

— Я не спешу, — ответил я. — Обитатели планеты Земля уполномочили меня вступить в… ну, как это называется… в какое-нибудь галактическое объединение или сообщество. Есть ведь такие?

— Ты имеешь в виду Ассоциацию Разумных Миров? Или Лигу Мировых Разумов? А может, тебе нужна Организация Центрально-галактических Звезд?

— А какая между ними разница? — спросил я. Да, что ни говори, не так мне представлялся первый Контакт.

— Почти никакой, — ответил малиновый, не прекращая работы. — В Лиге самый низкий регистрационный тариф, а в Ассоциации, говорят, самая маленькая очередь.

— Туда и очередь есть? — удивился я.

— А ты как думал? Если все кучей полезут в Лигу и Ассоциацию, знаешь, что будет?.. Подай сюда виброкувалду. Вот она, возле тебя плавает.

— А сами вы члены чего?

— Не помню уже… Кажется, Ассоциации.

— Так, может, вы и меня в нее примете? Без очереди, конечно. За мной не заржавеет.

— Где же это видано, чтобы встречный принимал в Ассоциацию? — ответил малиновый. Виброкувалду он уже сломал и теперь искал, чем бы ее заменить. — Так дела не делаются. Двигай на региональный регистрационный пункт.

— А где он?

— Ближайший — на Асхидии, но тебе нужно по территориальности — на Тройной Рог.

— Как же туда добраться?

— Как добраться? А ты возьми его с собой, — малиновый указал на желтенького в полоску, который ни в разговоре, ни в работе участия не принимал, а только рассеянно подрагивал нижними конечностями. — Мне от него все равно никакой пользы, зато дорогу он знает. Достанешь делитель, — это относилось уже к желтенькому, — и сразу возвращайся. Не вздумай задерживаться!

Желтенький пренебрежительно фыркнул и, пробормотав нечто вроде: «Как же, дождешься», направился к моему кораблю.

Попутчик мой оказался существом скрытным и малообщительным. Ни мой корабль, ни мое общество, ни моя пища его не устраивали. Всю дорогу он исправно бил баклуши, лишь изредка снисходя до того, чтобы указать мне погрешности курса. Вскоре встречные корабли почти перестали попадаться, зато попутные перли косяками. Одни из них обгоняли меня, других обгонял я сам. Признаться, не думал, не гадал я раньше, что буду сидеть когда-нибудь вот так, жуя картофельную пасту с сублимированной селедкой, и без всякого интереса созерцать на всех экранах легионы разнообразнейших космических кораблей, явившихся сюда черт знает из каких глубин Галактики.

До Тройного Рога оставалось уже совсем немного, когда сверху на меня свалился некий космический аппарат, размеры которого соотносились с размерами моего корабля, как у кита с карасем. Довольно неприятный по тембру и интонациям бас громоподобно заревел:

— Куда лезешь на маршевом двигателе?! Предупредительных сигналов не видишь? Немедленно тормози! Тебя возьмут на буксир!

После этого корабль мой сильно тряхнуло, и он оказался в кильватере гиганта, где уже болталось с дюжину нарушителей.

— Седьмой, Седьмой! — вновь загрохотал бас, так что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. — Имею комплект двенадцать штук. Возвращаюсь на базу. Перекрой мою зону.

— Я — Седьмой! — откликнулся не менее громкий и еще более неприятный баритон. — У меня самого уже восемь на хвосте.

— Ничего, я мигом, — заверил бас.

Планетная система, к которой мы приблизились, была буквально забита космическими кораблями всех мыслимых и немыслимых конструкций и форм. Одни из них лепились к поверхности планеты и астероидов, другие, сцепившись гроздьями, болтались в пустоте. Буксировщик бесцеремонно сбросил нас на первую попавшуюся планету — маленькую и на вид совершенно безжизненную — и, игнорируя наши запросы, удалился в том же направлении, откупа прибыл.

Первыми, кого я встретил, выбравшись из корабля (попутчик мой, кстати говоря, вылез и сразу же исчез, даже не попрощавшись), были два верзилы в одинаковых яйцеобразных скафандрах. Даже для этих мест они выглядели странновато — какие-то пузатые жерди со множеством висячих отростков, сплошь заросшие не то мхом, не то шерстью. Невозможно было догадаться, где у них находится то, что заменяет мозги. Поскольку одно из трех имевшихся в наличии светил в этот момент садилось, а другое, наоборот, быстро всходило, левый бок обоих отсвечивал багровым, а правый — сиреневым цветом. Кроме того, у каждого предмета здесь имелось две тени разной насыщенности. Один из верзил постучал (не могу даже сказать, чем — ногой, хвостом, щупальцем или курдючным наростом) по борту корабля и изрек:

— Издалека?

— С Земли, — ответил я, внутренне подобравшись. Ясно было, что вопрос задан неспроста.

— Да-да, — он сочувственно кивнул чем-то, даже приблизительно не знаю, чем (на голову эта штука явно не была похожа). — Очень далеко… А транспортное средство чье?

— Наше, земное. Сами построили.

— Сами? — он фальшиво изобразил восторг.

— Молодцы, молодцы… И документы с собой имеются?

Я тут же передал ему маршрутный лист, командировочное удостоверение на семьсот тридцать миллионов суток, официальное послание землян, свой паспорт и справку о прививках.

— Да-да, — сказал верзила, незаметно отрывая уголок удостоверения (очевидно, на анализ).

— Хорошие документики. Отличные документики… Такие документики у нас любой ребенок нарисует…

— Отвяжись от него, — сказал вдруг другой верзила. — Разве ты не видишь, он совсем не похож на того, кто угнал лайнер с Зильды. Тот был одноглазый, рыжий и с платиновым протезом вместо правой клешни.

— А я разве что? Я ничего! — удивился первый. — С прибытием вас! Успешной регистрации.

Оба они сделали не то полупоклон, не то неуклюжий реверанс и неторопливо двинулись дальше, но я еще долго слышал унылое бормотание: «Глаз что, глаз приклеить можно… Даже легче, чем шкуру перекрасить… А вот протез… Да еще платиновый…»

Я задраил люк корабля, повесил, где надо, контрольные замочки и подался на поиски регистрационного пункта. Какой-то попавшийся мне навстречу абориген дал необходимые советы:

— Иди в любую сторону, — сказал он. — Куда бы ты ни пошел, все равно попадешь на регистрацию. Это Планета Регистрации. Здесь больше ничем не занимаются.

Планетка сия, как я вам уже говорил, была маленькая, до горизонта рукой подать, и не пройдя еще и тысячи шагов, я увидел здание явно казенной архитектуры, единственным украшением которого был светящийся шестизначный номер. Вокруг здания бесконечной спиралью вилась очередь разнообразнейших существ, надо надеяться — разумных. Хвост очереди терялся где-то вдали, возможно, на противоположном конце планеты. Картина эта напоминала большой патлач у индейцев племени нутка или универсальный магазин в последний день квартала. Я бодро двинулся прямиком к зданию, но кто-то ухватил меня сзади за скафандр.

— Куда это вы? — осведомился инопланетянин внушительной комплекции и, судя по всему, немалой силы.

— На регистрацию, — ответил я.

— А мы, по-вашему, куда — за пивом? (Напоминаю, что за перевод ответственность несет только лингвистический анализатор-синтезатор.)

— Станьте сейчас же в очередь!

Чтобы найти в этой очереди крайнего, мне пришлось идти трое суток (по земному счету, конечно), так как здесь со сменой дня и ночи была полная неразбериха — то всходили сразу три солнца, то два заходили, а одно всходило, а иногда на небе начинался такой сумасшедший хоровод, что я закрывал глаза и двигался, как слепец, — на ощупь. Не успел я еще отдышаться, пристроившись в конце очереди, как откуда-то подкатила кособокая медуза в прозрачной банке на колесах.

— Есть дело, — сказала она шепотом. — Срочный груз на Кальгеланд. Пока дойдет очередь, успеем смотаться.

— Что за груз? — осведомился я на всякий случай, хотя лететь, конечно же, никуда не собирался.

— Полмиллиарда медных сковородок. Пятьсот тысяч из них — твои. Расчет на месте.

— А не опоздаю я? Сколько времени обычно дожидаются регистрации?

— Дай Бог тебе дожить, — сказала медуза. Сказала она, конечно, иначе, но, напичканный идиомами, метафорами и сравнениями, а также прочей литврагурщиной, анализатор-синтезатор перевел именно так.

— Знаешь что, — сказал я медузе, указывая на первый попавшийся корабль. — Видишь вон ту посудину? Начинай погрузку. Мне нужно еще кое-какие дела сделать.

Она пулей рванула с места, только пыль поднялась, а я снова полез вперед. Что и говорить, перспектива дожидаться старости в этой дыре меня не устраивала. На глупые вопросы — типа: «Куда вы?» — я теперь не реагировал. Конечно, если бы дело у меня было шкурное, пришлось бы спокойненько дожидаться очереди. Я такой! Но ведь я здесь как-никак полномочный представитель Земли. Выполняю официальную миссию. Может быть, в это время все человечество, затаив дыхание, смотрит на меня сквозь космическую пропасть. В общем, пошел я напролом. «Мне только справку», — говорил я одним. «Вы что, ослепли? Я здесь давно стою!» — говорил я другим. «Сам нахал! Отодвинься, а то лапу оттопчу!» — говорил я третьим, самым настырным. И откуда все взялось!

На исходе шестнадцатого местного рассвето-заката я достиг, наконец, толстой прозрачной стены регионального пункта. За этой стеной сидело существо, состоявшее, казалось, только из огромной бугристой головы и висячих слоновых ушей. Из ушей торчали какие-то аппараты (справочный компьютер и приемопередатчик межзвездной связи, как я узнал потом). С треугольной фиолетовой губы свисало несколько микрофонов. Справа лежало устройство, устрашающий вид которого не оставлял сомнений в его назначении.

— Я — старший региональный регистратор с безусловным правом самозащиты, — сказало существо, даже не глянув на меня. — Предупреждаю об этом. А теперь кратко изложите суть вашей просьбы.

— Я прибыл сюда с планеты Земля с целью вступить в члены Ассоциации Разумных Миров.

— Основания для этого имеются? — по-прежнему равнодушно спросил регистратор.

— А как же!

— Какие же, интересно узнать?. — Мне показалось, что в его словах звучала ирония. Очень неприятно, скажу я вам, когда лопоухий головастик в метр ростом издевается над тобой. — Вы вымирающий биологический вид?

— Нет, скорее наоборот. Размножаемся мы довольно успешно.

— Тогда, возможно, ваш народ пострадал во время Предпоследнего Необходимейшего Упорядочения?

— Насколько мне известно — нет.

— Может быть, ваша планета подлежит сносу по Генеральному плану благоустройства Галактики?

— Ничего не слышал об этом.

— И ваше светило не собирается в ближайшее время превратиться в коллапсар или сверхновую?

— Ни в коем случае.

— Так какие же основания вы имеете в виду?

— Мы овладели способом передвижения со сверхсветовой скоростью.

— И это все? А какой конкретно вклад вы можете внести в выполнение стоящих перед Ассоциацией задач?

— А какие перед ней стоят задачи?

— Прекращение расширения Вселенной. Передвижение Магеллановых облаков поближе к нашей Галактике. Уборка космического мусора. И это еще не главное, а, так сказать, текущие задачи.

— Ну, что же, если надо, значит, надо. Прекратим, передвинем, намусорим… ох, простите, я хотел сказать — уберем.

— Хорошо. Раз вы настаиваете, мы приступим к предварительному оформлению. Сейчас я выпишу вам направление на Центральную регистрационную комиссию, где вы пройдете все необходимые формальности. Затем будет создана авторитетная комиссия, которая на месте изучит ваши ресурсы и возможности. После этого на ближайшем заседании Ассоциации доклад комиссии подвергнется обсуждению, а вопрос о приеме будет поставлен на голосование. В случае его благоприятного исхода будет создана вторая комиссия, которая приступит к обучению вашего народа галактическому языку, галактической этике и зачаткам галактической культуры. По ее представлению и будет вынесено окончательное решение. После краткого испытательного срока вас примут кандидатом в члены Ассоциации, потом — если все пойдет хорошо — членом без права голоса и, наконец, полноправным членом.

— И сколько на это уйдет времени?

— Не знаю. Сейчас у нас сильная запарка. Может быть, полгода. Может, год.

— Ну, это я вам скажу, недолго.

— Я имею в виду галактический год.

— Что-о? — переспросил я, пораженный. — Галактический год! Двести миллионов наших лет!

— А как вы думали? Одну комиссию собрать чего стоит! По уставу в ней должны быть представлены все полноправные члены Ассоциации. А их на текущий момент… — он глянул на какой-то экран, по которому все время бежали какие-то цифры, — двадцать два с половиной миллиарда. За время нашей беседы в Ассоциацию принято пятьсот новых членов и не менее двадцати выбыло по разным причинам. Вы хоть на своем транспорте явились?

— Конечно.

— Это хорошо. А то некоторые умудряются добраться на попутных… Значит, сбор и доставку членов комиссии вы берете на себя. И не забудьте, что всех их надо кормить, а вкусы у них строго индивидуальные. Ну, жилье, одежда, развлечения, медицинское обслуживание — это ерунда. Что еще… Куда же вы? Раздумали вступать в Ассоциацию?

— Я немного подумаю.

— Это ваше право. Следующий!

В полном расстройстве отошел я от регистрационного пункта и побрел куда глаза глядят. Помню, когда я снова оказался у хвоста очереди, кислород, вода и пища в скафандре уже были на исходе. За время моего отсутствия прибыло еще несколько тысяч соискателей. Самым последним стоял маленький зеленый поросенок с роскошным шелковистым хвостом. Он косился по сторонам прекрасными изумрудными глазами — очевидно, тоже искал контакта.

Я занял за ним очередь. Так, на всякий случай. Если вы вдруг окажетесь в системе Тройного Рога, на Планете Регистрации, у регионального пункта, шестизначный номер которого оканчивается на 13, сразу же ищите зеленого поросенка с лисьим хвостом. Меня он должен помнить. Хотя и это не главное.

Как оказалось, при сверхсветовых скоростях собственное время в космическом корабле движется в обратном направлении, так что я вернулся на Землю не только до момента своего рождения, но и задолго до возникновения научных методов познания мира. Топливо я истратил полностью, а корабль угробил при посадке.

Так что теперь меня больше никуда не посылают. Разве что через улицу к соседу — за спичками. Наверное, это — самое главное.