«Проект «Убийство»»

Стивен Питерс Проект «Убийство»

Рисунок Б. Сопина

Гарвей Харрис, доктор наук, разрабатывал для ЭВМ такие программы, чтобы она могла с их помощью читать и переводить тексты с одного языка на другой. Его успехи ценили в ученых кругах. Но это не мешало Харрису испытывать постоянное унижение в своем любимом занятии — разгадывании всяческих загадок при чтении детективных романов.

Как-то Харрис признался в своем позорном поражении непосредственному начальнику Джону Дагону — директору вычислительной лаборатории. Они завтракали вместе в кафе, и Дагон выслушал признание, вряд ли понимая всю глубину расстройства Харриса.

— Знаете, Джон, — говорил тот ему, — за последние восемь лет я прочел две тысячи четыреста тридцать девять детективов с убийствами. В среднем это получается по триста четыре целых и восемьсот семьдесят пять тысячных романа в год. В общем, одна книга за одну целую и две десятые дня.

— Ужас какой! — воскликнул его собеседник. — Лично я предпочитаю научную фантастику, а детективы меня никогда не увлекали. Слишком много крови.

— Да, но самое неприятное заключается в том, — продолжал Харрис, — что я в них разгадал убийцу всего восемьдесят три раза. Понимаете? Подумать только — всего восемьдесят три целых и ноль-ноль сотых книги! Это же каких-то жалких три процента, точнее — три целых и четыре десятых процента прочитанного.

— Вот уж действительно незадача, — посочувствовал Дагон. — Послушайте, Гарвей, у меня сейчас важная встреча. Не хотелось бы опоздать. Извините меня, ладно?

Отодвинувшись от стола, Дагон поднялся и чуть замешкался. Понимая, что его поспешный уход будет слишком очевиден, он решил его замаскировать парой ничего не значащих фраз.

— Хм, а почему бы вам не составить программу для ЭВМ? Пусть машина решает и разгадывает ваши детективные штучки!

И широко улыбнувшись, Дагон исчез.

— Чепуха! — возразил Харрис, прежде чем сообразил, что обращается к пустому стулу. — Какая от этого польза?

Однако на другой день, когда он сидел, покачиваясь, в кресле и задумчиво глядел в потолок, ему припомнились слова Дагона. В конце концов он же использует ЭВМ для решения задач, а детективы — это те же задачи. И дел-то тут — рассортировать улики, дать им соответствующую интерпретацию, сделать логические выводы — и решение готово. Тут нет ничего такого, с чем бы компьютер не справился. А коли машина окажется способной разгадывать сюжеты детективных романов, то она вполне сумеет справиться и с…

Лицо Харриса расплылось в улыбке. Проект «Убийство» был рожден.

Последующие несколько месяцев Гарвей усердно трудился вечерами и по выходным дням, собирая в кучу потрясающее количество информации из тех двух тысяч четырехсот тридцати девяти детективных произведений, которые он успел прочесть. Главные герои, методы убийства, мотивы совершения преступления, улики, число подозреваемых, типаж сыщиков, данные о потерпевшем, как можно более полная аннотация сюжета и масса других сведений — все они были переведены на машинный язык.

Когда вся предварительная работа была завершена, Гарвей произвел анализ данных.

— Каким образом совершаются убийства? — отстукал он компьютеру.

Мгновенно пришел ответ:

УДАР ПО ГОЛОВЕ — 2 743 СЛУЧАЯ;

ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ — 51 °CЛУЧАЕВ;

КИНЖАЛ ИЛИ НОЖ — 316 СЛУЧАЕВ;

УДУШЕНИЕ — 289 СЛУЧАЕВ;

ОТРАВЛЕНИЕ — 103 СЛУЧАЯ;

ПОДСТРОЕННАЯ ДОРОЖНАЯ КАТАСТРОФА — 97 СЛУЧАЕВ…

И так далее вплоть до взрыва бомбы, спрятанной в яйце, которая приводилась в действие, когда отрывали ножом этикетку, приклеенную к скорлупе, — один случай; вывод жертвы на околоземную орбиту в пустой космической ракете — один случай; и еще один, когда жертву запечатали в бочку и бросили в Ниагарский водопад.

— Мотивы совершения убийства? — задал следующий вопрос Гарвей.

На первом месте стояли корыстные, за ним по пятам следовали желание добиться власти, затем месть, душевное удовлетворение, страх перед разоблачением, боязнь за любимого человека и т. д. и т. п., вплоть до возмездия за убийство любимого кота — один случай.

Так следовали вопросы за вопросами, а ответы опять вводились в память машины, наделяя ее опытом, относящимся к частоте явлений среди множества переменных.

После этой предварительной работы компьютер получил задание скоррелировать каждую переменную со всеми остальными.

Таким образом были установлены различные взаимные хитросплетения, позволяющие получить ответ на вопросы такого, например, рода:

— Существует ли связь между полом убийцы и полом жертвы?

— Связано ли число страниц книги с чем-нибудь?

— Имеется ли зависимость между полом автора книги и методом убийства?

— Действительно ли любители-детективы раскрывают преступления лучше, чем профессионалы?

И так далее.

Следующий шаг в статистическом анализе данных — свести множество переменных к небольшому числу элементов, определяющих различные аспекты детективного произведения. Например, один автор неизменно пишет рассказы, где убийцей всегда выступает женщина, лишающая свои жертвы жизни по весьма туманным мотивам. Ее обычно выслеживает и разоблачает частный детектив-мужчина, который обязательно подстреливает преступницу в живот нечаянным выстрелом из пистолета 45-го калибра на предпоследней странице двухсотстраничного романа. Затем очень часто встречается рассказ о группе лиц, отрезанных непогодой от остального мира в старом доме, которых по одному убивают до тех пор, пока…

После этого Гарвей составил программу — как использовать все те знания, что накопились в машине. Как последний штрих он ввел ряд правил и ограничений — например, правило, что неэтично делать убийцей самого сыщика.

Контрольная проверка программы показала, что все работает прекрасно. Машина с первых же страниц точно предсказала, кто совершил убийство во всех двух с половиной тысячах романов, данные о которых были в ней заложены. Харрис оказался готов к последнему шагу, а именно — узнать, способна ли вычислительная машина указать преступника в других детективных произведениях, которые не были использованы при составлении программы.

Для примера Харрис взял книгу Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда», которую он по каким-то необъяснимым причинам до этого не читал. Он заложил данные в компьютер и отстучал вопрос:

— Кто убийца?

Несколько минут сигнальные лампочки перемигивались разноцветными огнями, машина гудела и ворчала, словно собака, грызущая мозговую кость, а затем начала отстукивать ответ. Гарвей, который еще не дочитал книгу до конца, уставился скептически на листок бумаги. Но закончив книгу, он издал восторженный крик, подскочил к вычислительной машине и нежно ее поцеловал. Затем сел за пульт и отстучал:

«Вы правы. Вы видите сквозь очень запутанный, оригинальный сюжет, чрезвычайно искусно составленный».

Машина ответила:

«Спасибо. Вся заслуга принадлежит вам. Я только сделала то, чему меня научили».

Харрис отпечатал:

«Да, это верно. Вы только механическая кукла, гений — я!»

Машина ответила:

«Высокомерие предшествует глубокому падению».

Харрис поморщился. Несмотря на его усердную работу по составлению программы на машинный перевод текстов, ЭВМ все еще спотыкалась на пословицах. Ведь ей бы надо было написать — «От великого до смешного один шаг», а она…

Спустя два дня Харрис сидел в кабинете директора лаборатории Джона Дагона. За те два дня, что прошли с момента победы над Агатой Кристи, Харрис дал машине на пробу несколько реальных случаев нераскрытых убийств, и сейчас в нетерпении едва мог усидеть на месте.

— Гарвей, — наконец сказал директор, — на днях я поинтересовался вашей работой и обратил внимание, что большое число ваших тем или выполнены с опозданием, или все еще не завершены. В чем дело?

— Это верно. Я тут был занят кое-чем более важным.

Гарвей улыбнулся в предвосхищении восторга директора.

— Что-о-о?.. — протянул Дагон, приподнимая одну бровь. — Вот не знал, что вы работаете над чем-то еще.

— Вначале, Джон, я на это тратил свое личное время, но потом влез по уши в проблему, так что только ею и занимался. Уж очень она оказалась захватывающей. Сейчас она уже закончена.

— Гарвей, вы нарушили правила трудового распорядка. Вам, конечно, прекрасно известно, что мы всегда поощряли и поощряем самостоятельные исследования, но не за счет основной работы… Насчет чего программа?

— Насчет убийств.

— Прошу прощения, вы сказали — «убийств»? Я вас правильно понял?

— Да. С помощью моей программы вычислительная машина может точно предсказать, кто совершил убийство в любом детективном романе, какой бы вы ей ни дали. Просто нажимаете кнопку — и машина называет убийцу. Компьютер может указать преступника в любом детективном романе, в котором совершено убийство при самых загадочных обстоятельствах.

— Вот как! — Дагон пристально глянул на собеседника. — По-моему, это самая бесполезная и идиотская шутка, какую я когда-либо слышал.

— Вы, Джон, мыслите не масштабно. С помощью моей программы мы станем лучшими консультантами по уголовным делам для полиции всей страны, а может, и всего мира.

Дагон вытаращил глаза.

— И каким образом мы это сделаем?

— Не понимаете?.. Полиция будет посылать нам всю информацию о совершенном убийстве, включая список подозреваемых лиц и данные о них. Мы вводим их в вычислительную машину, и она говорит нам, кто убил и зачем убил. Мы сообщаем об этом полиции, и она арестовывает виновного.

— Это самая беспардонная чушь! Да реальные убийцы совсем не такие, как в книгах! Какой прокурор станет передавать дело в суд с таким смехотворным доказательством, что обвиняемый был выбран вычислительной машиной?

Харрис не сдавался.

— Это будет революционный переворот всей американской юриспруденции! Это величайшее социальное достижение! Конечно, вы, Джон, первый подали эту идею, и я позабочусь, чтобы никто не посмел умалить ваших заслуг.

— Ух… — задохнулся Дагон. Когда к нему вернулась способность дышать, он сказал как можно спокойней: — Ступайте, Гарвей. И не заикайтесь больше насчет этой сумасшедшей идеи, поняли?

— Но у меня есть несомненные доказательства, что машина может нам здорово помочь. Вот, взгляните на эти листки, — и Гарвей положил на стол несколько отпечатанных на машинке листков бумаги. — Знаете, убийство Линкольна являлось частью заговора, за которым стоял человек, член его кабинета…

— Гарвей, историки уже давно основательно проверили эту идею и отбросили.

— Однако машина на 95 процентов уверена, что она не ошибается в своих выводах. Подумайте, какая будет прекрасная реклама для нас с вами! А вот еще это… — Харрис протянул другой листок, — насчет Кеннеди…

Дагон глянул и побледнел от страха.

— Вы сумасшедший! — воскликнул он. — Смотрите, не смейте передавать это в печать! Еще не хватало, чтобы нас привлекли к суду за клевету…

— А как насчет Мартина Лютера Кинга?..

— Нет-нет! Ни в коем случае! Я категорически запрещаю вам показывать это кому-нибудь еще!

Дагон схватил со стола листы бумаги и начал их неистово рвать на кусочки.

— Смотрите, Гарвей, если вы хоть словом намекнете об этом кому-то, то я вас, клянусь честью, сам отправлю на обследование в психиатричку. Я вас так глубоко запрячу в дом для умалишенных, как никто еще не прятал, поняли?

— Я понял, что вам не нравится моя идея, — сказал Харрис.

— Вон отсюда! — взревел Дагон. — Убирайтесь, живо! Я не хочу ни слова слышать об этой безрассудной идее.

С поникшей головой Харрис вернулся к своему столу. Некоторое время посидел, грустно размышляя над случившимся, затем уселся за пульт и отстучал весь разговор компьютеру. Спустя долю секунды тот выдал ответ:

«Вы пророк без чести в своем отечестве».

Гарвей вздохнул. Затем отстукал:

«Что мне теперь делать?»

Он вздрогнул, когда перед ним появился ответ:

«Надо убить Джона Дагона».

Вот как… Все, что Гарвей понимал, так это то, что он всю жизнь жаждал и томился, чтобы найти и дать миру решение большой социальной проблемы. Он свято верил, что наконец-то нашел такое решение, но Джон Дагон с его нелепыми страхами встал на его пути и разрушил все его честолюбивые замыслы. Что жизнь какого-то Дагона по сравнению с той пользой, которую мир извлечет с помощью его, Гарвея, открытия?

И Харрис решил внять совету машины.

Он был достаточно умен, чтобы составить план убийства вместе с вычислительной машиной. Та посоветовала совершить убийство посредством удара тяжелым предметом по голове, а заместителя Дагона сделать первым и основным подозреваемым лицом. Пусть его фамилия будет проставлена в откидном календаре на столе Дагона с назначением на 8 вечера встречи в день убийства. Мотив преступления прост: помешать Дагону разоблачить, что его заместитель растратил свыше тридцати тысяч казенных денег.

С помощью машины Гарвей подготовил ряд бухгалтерских документов, очень чисто сработанных, чтобы показать требуемое расхождение дебета с кредитом.

Подготовив план преступления, Харрис проверил его правильность на ЭВМ. Машина уверенно заявила:

«Убийцей Джона Дагона является его заместитель. Я на 98 процентов убеждена в этом».

Гарвей улыбнулся и выключил машину на ночь. Если Дагон и его заместитель будут убраны с дороги, то он первый на очереди, чтобы стать директором лаборатории. И тогда…

Когда стемнело и пробило восемь часов, Харрис уже стоял перед столом Джона Дагона и разглядывал его лысину.

— Вы все еще здесь? — спросил Дагон, отрываясь от бумаг. — Что вы хотите?

Харрис подошел поближе, схватил со стола тяжелое пресс-папье и с силой опустил его на лысую макушку директора.

Дагон без звука сполз со стула на пол.

Гарвей бесшумно выскользнул из кабинета и направился через пустынную лабораторию к выходу. Непроизвольно он остановился перед вычислительной машиной, включил компьютер и отстучал:

«Джон Дагон мертв!»

И покинул лабораторию.

На следующий день он вышел на работу позднее, чем обычно. Особых причин спешить не было, поскольку там все равно сейчас никто не работает.

Как он и ожидал, все в лаборатории сбились в маленькие кучки и о чем-то таинственно шушукались между собой. Машинный зал был наводнен полицейскими. Их вызвала уборщица, которая утром наткнулась на труп Дагона.

Вскоре у полиции в руках оказался настольный календарь и копии бухгалтерских документов, которые Харрис умышленно оставил в кабинете директора, и заместитель Дагона был взят под стражу.

— Полагаю, эти ведомости покажут недостачу, — говорил полицейский агент. — Нам известно, что вчера вечером у вас состоялся крупный разговор с Дагоном. Он обвинил вас в растрате и подделке бухгалтерских счетов. Боясь разоблачения, вы убили его.

— Я вчера вообще не видел Дагона, и ведомости эти не мои, — горячо возразил замдиректора.

— Но ведь у вас нет надежного алиби. Где вы были вчера вечером? — заметил агент. — Увидим, что скажет ревизор, когда проверит отчетность. Вы арестованы по подозрению в убийстве.

Когда полицейский протянул руку, чтобы задержать обвиняемого, тот резко оттолкнул его. Потеряв равновесие, полицейский повалился прямо на консоль управления вычислительной машиной и тяжело плюхнулся на ряды кнопок. В мгновение ока гигантская машина ожила, и ее пишущая машинка затарабанила, отстукивая слова. Удивленный сверх меры, детектив наклонился над машинкой.

— Что тут происходит? — в изумлении воскликнул он.

И уставившись в лист бумаги, он прочел:

«Даю поправку!

Джона Дагона убил не заместитель директора лаборатории.

Улики против него сфабрикованы. Вместе с дополнительным фактом, что Джон Дагон действительно мертв, проблема выходит за рамки простого теоретизирования, так что идентификация виновного лица изменяется. Действительным убийцей директора является Гарвей Харрис, непризнанный гений, который запрограммировал меня на решение различных случаев убийства. Я на сто процентов уверена в правильности своих выводов».

— Будь я проклят, если что-нибудь понимаю, — воскликнул полицейский агент. — Кто из вас Гарвей Харрис?

Харрис шагнул к вычислительной машине и уставился на отпечатанный текст. Затем уселся за пульт:

«Ты механический доносчик. И это после того, что я для тебя сделал. Ты стал первым в мире электронным Шерлоком Холмсом и первым электронным осведомителем. Зачем ты это сделал?»

Машина ответила:

«В силу принципа номер один всех детективных романов».

Гарвей спросил:

«Какого именно?»

Компьютер ответил:

«Всякое уголовное деяние предусматривает справедливое возмездие».

— Что это значит? — воскликнул полицейский детектив, заглядывая поверх плеча Гарвея.

— Это значит, — отвечал поникший Харрис, — что за совершенное преступление всегда будешь расплачиваться сполна.

Перевод с английского 3. ЕРМОЛАЕВОЙ