«Право альтернативы»

Трансгалактическая Оперативная Станция второй месяц погружалась в непроглядную бездну Вселенной. Квазипространственная траектория, словно коконом, сомкнулась вокруг Корабля, перерезая связь с Землей, которую он покинул двадцать лет назад. Почти весь экипаж — десять человек-спал в своих кабинах. Только заместитель руководителя Полета, командор Алан Кальперн, посмотрел на часы в коридоре, отмечая про себя, что пора отправиться в Зал Операций и принять дежурство. Следя чуть усталым взглядом за раздвигающимися дверями, он не сразу осмотрел Зал внутри. Только переступив порог, он остановился как вкопанный. В среднем кресле, развернутом спинкой к пультам управления, бессильно поникнув, сидел командир Корабля Каргини. Неестественно вывернутые ноги боковой поверхностью ступней соприкасались с мягким покрытием пола. Руки соскользнули с подлокотников кресла, открывая внушительных размеров торс С пятном крови на кофейного цвета комбинезоне. Он был мертв.

Все вокруг Каргини было залито кровью. Большие, все еще красные пятна не успели впитаться в губчатый пол. Высокая, цвета вереска спинка кресла испачкала кровью панель и пульты компьютера. Кровь множеством струек и капель смешалась с разноцветными точками пространственной картины Космоса на большом голографическом экране, опоясывающем почти весь Зал по периметру. Пятна крови, оказавшись на плоскости, выдавали настоящую поверхность экрана, контрастируя с висящими в десятках планов звездными точками.

Лицо командира было синим, гримаса страха, смешанного с выражением навсегда застывшего недоверия, исказила его. Командор Кальперн огляделся по сторонам и тихо сказал в пространство;

— Боевое положение A3. Полная запись обстановки внутри и снаружи. Секретность первой степени. Красный сигнал чрезвычайной тревоги.

Над креслами засветились фиолетовым пунктиром секции тревоги. За спиной бесшумно сомкнулись двери, отрезая помещение от остального корабля. Не двигаясь с места, он хладнокровно обдумывал положение. Командир Каргини был убит. Загадочным образом и при совершенно неправдоподобных обстоятельствах. Собственно говоря, то, что Кальперн видел, просто не могло произойти. И никогда не происходило за всю историю галактической навигации. Экипаж состоял из десяти человек, которые подбирались годами и тщательно проверялись. На Корабле находились и автоматы. Но они не могли, как в старых романах, причинить вред человеку. Это должен был и мог сделать только человек. Но чем?

И почему?

В этом положении, при красном сигнале тревоги, ему по инструкции был необходим еще один человек. Кальперн подошел к самому дальнему пульту и вызвал комнату Самсона Хьюэла, главного кибернетика.

— Что случилось? — Голос Хьюэла был сонным.

— Зайди в лабораторию. У меня не получается анализ субполя эмиттера седьмой зоны. Нет ключа к конструктивной памяти.

— Иду.

Чтобы добраться до лаборатории, нужно пройти мимо дверей Зала Операций, Когда кибернетик поравнялся с ними, Кальперн, не говоря ни слова, втолкнул его внутрь. Они долго молчали. Когда Хьюэл оправился от первого потрясения, командор сказал:

— Это произошло самое большее десять минут назад. Чем ты занимался в это время?

— Спал, — ответил Хьюэл. И, сохраняя самообладание, сдержанно добавил; — В памяти отмечено движение дверей на корабле. Ты проверял?

— Нет.

Они подошли к программирующей панели, Хьюэл закодировал вопрос. На мониторе появились номера дверей и шлюзов, открывавшихся в течение последнего часа. Ни один из них не находился в жилой части. Ни один, кроме дверей Зала Операций, в котором они стояли.

Двери открылись на 48 секунд, когда вошел Кальперн. Затем в соответствии с режимом секретности регистрация стала осуществляться Автоматической Системой Тревоги, минуя Главную Память. С этого момента получить и использовать информацию можно было только после возвращения на Землю. Через двадцать лет.

— И что дальше? — спросил Хьюэл.

— Ты можешь выпотрошить эту программу?

— Могу попробовать, — медленно ответил Хьюэл, но не сдвинулся с места.

— Мы должны выяснить все сейчас, правда? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал командор. Их взгляды на мгновение встретились. Хьюэл смотрел спокойно и внимательно. Так же, как и Кальперн. Когда они отвели глаза, обоим стало легче. Напряженность между ними исчезла.

— Ладно, действуй, — сказал Кальперн.

Но дрожь внутри осталась, даже когда кибернетик, открывая перед Кальперном все шифры и системы, старался отыскать поддельную запись, скрывающую сигнал об открывании дверей в Зал Операций перед смертью командира. Только когда последний шифровой ключ не извлек из Памяти ничего, кроме того, что было введено в нее перед тем Хьюэлом, Кальперн вздохнул:

— Спасибо, Самсон. Ты знал, что так получится?

— Я не мог знать, — ответил кибернетик. — Но ожидал этого. Что будем делать?

Только сейчас они по-настоящему почувствовали облегчение, как будто то обстоятельство, что компьютерная система им не поможет, дало им возможность доверять друг другу.

— В первую очередь, — распорядился Кальперн, — место происшествия. Потом тело.

Хьюэл кивнул. Он сел в кресло и ввел в Память команду на реконструкцию событий в Зале Операций.

Больше десяти минут он уточнял программу, выстраивая ее сначала в голове. Кальперн наблюдал, как лоб Хьюэла покрывается испариной, и, глядя на пальцы, проворно, как у пианиста, бегающие по клавиатуре, подумал о том, что тот и в самом деле лучший кибернетик Галактического Корпуса. Когда он уже почти перестал поспевать за ходом мыслей Хьюэла, тот вдруг стукнул кулаком по подлокотнику кресла и процедил сквозь зубы;

— Эта система — лучше всех тех, что я знаю. Мы ничего не добьемся, Я могу только…

На одном из нескольких десятков мини-экранов проигрывалась мультипликационная реконструкция происшествия. Командир стоял, повернувшись в сторону дверей, на фоне которых неправильным пятном зеленого цвета вырисовывалась чья-то фигура. От этого пятна отделяется точка и поражает Каргини в солнечное сплетение. Командир пятится назад и валится на пол, отмечая на экране слабым, гаснущим пунктиром следующие фазы падения. Руки, образуя веер над головой, в конечной фазе оказываются под креслом, а вверх и в стороны растекаются струйки точек. Кровь. Это было воспроизведение баллистической картины. Надпись на экране сообщила:

Два выстрела. Локализация — спинка кресла. Тело не поддается оживлению. Рекомендация — заморозить.

— Нужно убрать труп, — сказал Кальперн.

Здесь уже нечего было делать. Автоматы подтянули контейнер на колесах и положили в него командира. Один почистил пол, пульты и панель. Другой извлек из спинки кресле обе пули и положил их на сиденье, одновременно занося в Память Корабля их параметры. Он развернулся к людям и высветил на настенном мониторе вопрос:

Заменить кресло?

— Нет, — вспух ответил Хьюэл. — Приготовить для Замены и оставить в переходной камере. Ждать распоряжения только из Зала Операций.

Его слова загорелись на экране под вопросом робота.

— Конец, — сказал он.

Двери позади них бесшумно закрылись. Кальперн и Хьюэл подошли к креслу и взяли по пуле. Это оказались «девятки» из твердой бронзы с крестовидными насечками на кончиках.

— Пожалуй, уже никто на всей Земле не пользуется такими пулями. Это глубокая старина, — сказал Кальперн.

— Не совсем, — Хьюэл наморщил лоб. — Я слышал об убийстве, в котором применялось огнестрельное оружие. Это было преднамеренное убийство. Когда-то мне рассказывал о нем шеф криминального бюро — того, что возле нашего Центра Полетов на Земле.

Наступила долгая тишина.

— Нас восемь человек, — произнес наконец Кальперн. — Любая случайность в равной степени невероятна. Существует ли какая-нибудь инструкция, которая предусматривает такую ситуацию на Корабле?

— Нет. Ты ведь знаешь их. Все возникающие конфликтные реакции находятся под контролем Системы. На Корабле нет доступа к оружию. До плазменного без согласия всего экипажа не доберешься.

Кальперну было известно, что кибернетик знает об этом больше всех и каждого в отдельности. Иначе и быть не могло. Сейчас он, несомненно, из прагматических соображений вел себя осмотрительно. Являясь заместителем командира, Кальперн и без того был признателен ему за разблокирование программ. Тем самым Хьюэл в некоторой степени отступил от инструкций. С этой минуты больше не было необходимости прибегать к отвлеченным предположениям.

— С чего начнем? — Хьюэл, видимо, не хотел брать на себя ответственность.

— Напрашивается проверка мотивации, — вслух подумал Кальперн. И добавил: — Ты можешь заблокировать кабины?

— Да, если ты отдашь такое распоряжение.

— Считай, что я уже отдал его. Положение обязывает нас переступить грань невмешательства. Включим постоянное слежение во всех помещениях на Корабле.

Мониторы заглянули в жилые кабины и перешли на инфракрасное излучение. Система не воспротивилась решению человека, признав его обоснованным. Люди спали. По одному, парами. Пульсы были спокойными. Сон — глубоким и ничем не нарушаемым. Обнаженные тела пребывали в покое и расслабленности. Они были так естественны, так полно, без остатка обращены «внутрь», что Кальперн и Хьюэл почувствовали, как их постепенно охватывает леденящий холод. Тот, кто полчаса назад совершил убийство, не мог остаться таким безмятежным. Впрочем, отбор членов экипажа с точки зрения психических и личностных качеств был произведен безупречно. Кальперн и Хьюэл молчали, думая только об одном. «Если не они, то кто?»

— Две пары и трое порознь, — сказал Кальперн. — Вероятность того, что-в парах оба симулируют такой идеальный психосоматический покой, минимальна. Остаются Рина, Леа и Вин.

Кто-то из них должен был произнести это. Хьюэл с трудом скрыл напряжение, когда мониторы дошли до Вина. Заметить его нервозность было несложно. Кальперн и сам, начиная с Рины, ощутил в себе какую-то горячую волну. Положение принимало скверный оборот.

Хуже некуда. Надо было что-то делать.

— На Корабле должно быть такое оружие, Самсон, — сказал Кальперн.

— Хорошо еще, что можно делать оговорки, — вздохнул Хьюэл, но в голосе его чувствовалось облегчение.

— Я схожу к Каргини, ладно? — предложил Кальперн.

Они расстались у дверей. По дороге Кальперн размышлял над тем, мог ли выстрел раздаться при открытых дверях. Если бы это было так, то появлялась надежда на то, что его отголосок был зарегистрирован какимнибудь случайным, независимым от Памяти устройством в остальной части Корабля. Разумеется, при условии, что убийца не предусмотрел такой возможности. В пределах жилых отсеков Кальперн ничего не обнаружил. Все было тщательнейшим образом стерто с лент. Кальперн еще рассчитывал на то, что найдет в кабинете чтонибудь такое, что натолкнет его на какой-то след. Его или Хьюэла…

В соответствии с распоряжением Хьюэла двери были заблокированы. Кальперн вынул индивидуальный магнитный ключ Каргини и вставил в отверстие. Двери разошлись, он вошел внутрь. Кабина выглядела так, как будто ее хозяин отлучился куда-то на минуту. На столике лежали личный значок, бездымные сигареты, жевательная резинка. На постели — раскрытая книжка карманного формата. Кальперн взял ее в руки. Это оказался детектив. Он подумал об иронии судьбы. Каргини любил детективы. Он читал их, когда выдавалась свободная минута, даже во время долгих полетов. Они были его маленькой слабостью, Кальперн обследовал индивидуальный шкаф Каргини. Во втором отделении было немного одежды. Несколько талисманов из предыдущих путешествий и, похоже, от Леи. Белье, забавный галстук-бабочка к несуществующей рубашке. Он уже собирался выйти, когда его что-то толкнуло заглянуть в ванную. Кальперн включил свет и осмотрел небольшую, бежевого цвета кабину. Она была пустой. Только на полочке под зеркалом лежала кассета. Одна из тех миллионов развлекательных кассет, которыми были завалены все магазины Земли. Он взял ее, заинтригованный, и посмотрел на голографическую цветную обложку.

С темной наклейки на него глядел мрачный мужчина в безукоризненном прямо из последнего журнала мод — костюме. Двумя большими, волосатыми руками он держал короткий карабин с обрезанным сразу за затвором стволом. Он целился в Кальперна. Мужчина едва заметно улыбался, но улыбка была страшной, предвещавшей только одно — смерть. Надпись над мужчиной сообщала: «Наемник. Симуляционная компьютерная игра». В нижнем правом углу, внутри желтой звездочки — марка издательской фирмы: «Хейн-Комтроник». На верхнем краю кассеты; «Померяйся силами со своей судьбой. Компьютер или ты?» Что-то запершило в горле. Кальперн откашлялся, но это не помогло. Он перевернул кассету. «Тебя возбуждает Риск? Опасность? Игра с Неведомым? Доверься производителю детективных игр „Хейн-Комтроник“, „Х-К“ — это Наивысшее Испытание Нервов, Ужаса и Черного Развлечения! Твои вечера перестанут быть пустыми! Парасистемные программы „Х-К“ не имеют ограничений!

Они погрузят Тебя в мир насилия, злодеяний и благородных людей. По своему желанию, в зависимости от Программы, Ты можешь стать убийцей или жертвой. Стражем закона или безучастным наблюдателем вызванных Тобой несчастий и трагедий. Всего за 75 долларов или равнозначную им сумму в любой свободно обращающейся валюте мира. Инструкция в кассете. Помни! „Хейн-Комтроник“ дрожит вместе с Тобой!» Першение в горле стало нестерпимым. Он несколько раз откашлялся. Эхо глухо отдавалось в тесном помещении.

Кальперн положил кассету в карман и вернулся в Зал Операций. Он сел рядом с креслом командира. Еще раз взял в руку пулю, мрачно посмотрел на нее и перевел взгляд на отверстия в спинке кресла и пятна крови, которые уже успели потемнеть. Потом положил ее в карман. Хьюэл вернулся через десять минут. Когда он появился в дверях, выражение его лица говорило само за себя.

— Ничего, — сказал он, — снаружи ничего.

— А я нашел вот это, — похвастался Кальперн, доставая из кармана кассету, — в кабине Каргини.

Он протянул кассету Хьюэлу. Тот долго смотрел на нее, не говоря ни слова. Потом открыл, вынул матово серебристую пластинку с отверстием для пальца и взвесил ее на ладони.

— Знаешь, что это такое? — спросил он и, не дожидаясь ответа, объяснил: — Контрабандная продукция. Нелегальная издательская серия. Десятки подпольных фабрик — таких, как «Хейн-Комтроник», — перенасытили ими земные рынки. Это одна из самых крупных и до сих пор не раскрытых фирм. Такие фабрики не платят налогов, а то, чем это грозит, сводится на нет высококлассными программистами, изобретающими наиболее трудно поддающиеся контролю программы. Игры разрабатываются на незарегистрированных компьютерных станциях. Это большой подпольный бизнес. Случалось, что им занимались даже кибернетики Галактического Корпуса.

Они смотрели перед собой, не говоря ни слова.

И думали об одном и том же. В душе каждый из них не мог примириться с абсурдной необходимостью вести следствие. Кальперну приходилось слышать о таких кассетах. Изготовление подобной продукции запрещалось и преследовалось законом. Обладание кассетами каралось очень сурово. Но кассеты были чем-то вроде современного героина. Они несли в себе опасность, поскольку содержали неконтролируемые программы, подчас составленные непредсказуемыми в поступках сумасбродами, лишенными по разным, зачастую криминальным причинам права выполнять профессиональные обязанности программистов. Кальперн никогда не интересовался этим. По его мнению, любой человек, которого привлекает возможность поиграть в преступление, сам по себе уже в какой-то степени психопат. Его раздражало, что именно криминальные истории были слабостью добродушного командира.

— Просмотрим ее? — предложил Кальперн.

— Да, конечно.

Хьюэл наморщил лоб. Посмотрел на кассету и отстучал на клавиатуре несколько знаков.

— Что-то не так? — спросил Кальперн.

— Сам не знаю. Это иррационально, но у меня предчувствие… подозрение… не знаю, как тебе и объяснить…

— Пускай. И так все это уже вышло за границы логики. Ни одна версия нас уже не удивит, зато любая подробность может иметь значение.

— Это всего лишь предчувствие, — повторил Хьюэл.

Он кивком показал на монитор. — Посмотри. Система на вопрос, введена ли эта игра в Память, отвечает отрицательно. Как и на вопрос, не вводили ли ее раньше. А ведь Каргини время от времени должен был развлекать себя этим… ну, в общем… хоть раз… если подходить к делу рационально, я — не вижу связи… — Он беспомощно и словно с некоторым смущением показал на кресло командира. — Насколько я его знал, он должен был ввести ее. Кибернетик сделал на этих словах ударение.

— Это означает, что ответы неправильные?

— Я думаю, что они имеют такое же отношение к действительности, как и регистрация движения дверей. — Хьюэл покраснел и словно нехотя добавил: Сдается мне, что мы имеем дело с лживой, двойной программой.

Его слова вывели Кальперна из себя, и он в ярости вскочил с кресла.

— Ты хочешь сказать, что это дерьмо приобрело контроль над всеми мыслящими и обеспечивающими безопасность системами? Бред параноика!

Он возвысил голос. Это был рефлекс. Рефлекс самообороны — Кальперн чувствовал, что начинает бояться.

— Ведь это парасистемная программа. Ты же не знаешь, на что способна эта чертова штука, — отпарировал кибернетик, — Впрочем, то, что я подозреваю, не обязательно должно назваться приобретением контроля. Учти, что Память корабля превосходно защищена от любого вмешательства и угроз. Даже я не в силах проникнуть под пресловутый эпидермис Системы, если бы сумел вызвать какие-нибудь нарушения безопасности полета. Зато я могу выполнять действия, которые в своей основе оказываются явно спровоцированными. Эта кассета могла бы действовать аналогичным образом. Я не знаю — как, но могу представить себе программу, которая, как игру подобий, кодирует регистрацию настоящей опасности.

— Но если бы ты нарушил контакт человека с Системой или непрерывность регистрации, то вызвал бы тревогу? Разве не так?

— Откуда мы можем знать, как она действует? А вдруг на мое негативное действие она отреагирует, а на другое — нет? Такие случаи бывали. Все эти игры — чертовски изощренные штуки. Между прочим, именно поэтому они и запрещены законом.

— А ты допускаешь возможность того, что производитель мог составить программу — пусть и парасистемную — лучше наших бортовых?

Хмеэл горько усмехнулся.

— Я тебе уже говорил, что таким образом подрабатывали прежде всего перекупленные гении. У мафии есть деньги. А у людей — мозги.

Кальперна вдруг стало подмывать расспросить Хьюэла о его прошлом, но он вовремя прикусил язык. Хотя и поздно для себя. За этим вопросом совершенно неожиданно открылась новая альтернатива. Он повернулся спиной к кибернетику, делая вид, будто собирается пройтись по залу. Сердце так и колотилось в груди, и его беспокоило, не догадался ли Хьюэл о его реакции. Ему показалось даже, что иначе и быть не могло. Когда он снова повернулся к кибернетику, тот смотрел на монитор.

— Если дело обстоит так, как мы подозреваем, то я опасаюсь вводить эту программу в Память. Она может проникнуть в Автономную Систему. Ведь ты ее открыл, — сказал Хьюэл, не отводя глаз от экрана.

Кальперн в глубине души вздохнул с облегчением. Похоже было, что Хьюэл ничего не заметил. Однако его слова были такими неожиданными, что Кальперн почти забыл о своих подозрениях.

— Черт возьми, — пробормотал он, — так мы ни к чему не придем.

Он подошел к пульту и отдал распоряжение:

«Ленту регистрации пульса членов экипажа за последний час при превышении 90 ударов в минуту».

Буквы тут же сложились в ответ:

Каргини. Время минус 38 минут 40 секунд. Пульс 240, плюс 9 секунд, потом ноль. Экипаж: пульс ниже 90 ударов.

Кальперн отстучал следующий вопрос:

«Время минус 39 минут. Сколько человек в зале 12С?»

Один. Каргини. Потом плюс 11 минут 10 секунд Кальперн. Потом никого.

— В этот момент ты отдал команду о введении секретности первой степени. Тогда же Главная Память оказалась пустой, — прокомментировал Хьюэл. — Все, что мы сейчас говорим, тоже остается в ней белым пятном.

Кальперн закусил губу. То обстоятельство, что он поступил в соответствии с инструкцией, не принесло ему облегчения.

— Мы топчемся на одном месте, — не выдержал он. — В конце концов убийца — не программа. У убийцы было оружие. Настоящее, не экранное. Где-то ведь его прятали, до и после убийства!

Хьюэл пожал плечами.

— Стены не затронуты. Транспортные и вентиляционные каналы — тоже… В течение двух месяцев это должно было бы выйти наружу. Если только оружие не спрятали где-нибудь в нежилой части. Но туда невозможно попасть за пятнадцать минут, даже при помощи такой игрушки, останавливающей отсчет пульса и движение дверей.

Кальперн посмотрел на размахивающего руками Кибернетика, и они как-то сами собой связались для него с руками убийцы на кассете. Они были такие же большие, угловатые и густо заросшие волосами. Эта ассоциация пришла ему в голову внезапно. Она выглядела совершенно иррациональной. Но так было заронено второе зерно сомнения, и аналитический ум Кальперна уже подсказал ему, что нужно проверить и эту версию. Тем более что время шло, а какой-нибудь зацепки не появлялось.

— Я рискну. Чтобы знать, что нам угрожает, мы должны взглянуть убийце в лицо. Может быть, спровоцировать его? Впрочем, все равно.

Хьюэл не двигался. Кибернетик не этого ожидал. Он пожал плечами.

— Здесь приказываешь ты. Пусть так и будет. Я уверен, что ты осознаешь риск.

Кальперн вставил кассету в аппарат, а Хьюэл заблокировал прием информации Автономной Системой. Они должны были проверить на Главной Памяти. На самом большом настенном экране появились титры. Картины-коллажи с черепами, фигурами полицейских, вампиров, испуганными лицами и окровавленными трупами. Изображение закончилось эмблемой фабрики. Звук отключился. Это был конец титров. На черном фоне в полной тишине возникла большая белая надпись:

Клиент нашей фабрики имеет право потребовать всего. Даже покончить таким образом счеты с жизнью. Если только вступит в компьютерную игру «Наемник».

Снизу по экрану начали взбираться вверх строчки инструкции:

Чем является просмотр детективов! Чтение ужасных историй! Воспроизведение чьего-то преступления! Отвечаем: пережитком пассивного потребления. Настоящий любитель ужаса и криминальной драматургии не откажется от возможности лично участвовать в криминальном сценарии. Сценарии, составленном лучшими программистами и поклонниками мужских развлечений. Начиная игру, которая будет длиться час, ты обрекаешь себя на встречу лицом к лицу с профессиональным убийцей-наемником. Программа, содержащаяся в этой кассете, специально ради тебя обратится к охраняемым тщательнее всего полицейскими картотекам. Незаметно выберет из них на сегодняшний момент наиболее ловкого профессионального убийцу, не пойманного органами уголовного преследования. Без всякого контроля со стороны систем безопасности отыщет его в окрестностях наиболее подходящего места на земле, в котором ты будешь находиться. Откроет поддельный счет в самостоятельно и произвольно выбранном банке мира. Свяжется с убийцей, оплатит и поручит ему ликвидировать, Ликвидировать тебя. Предупредит его о том, что ты ожидаешь покушения. Твоей задачей будет избежать того, что ты пожелал, уважаемый клиент, и выполнения твоего же заказа через 60 минут. Столько времени длится игра. Если за это время ему не удастся выполнить его, программа изымет заказ или любым способом сделает невозможным его осуществление. В таком случае мы засчитаем тебе одно очко, и ты получишь право вступить в единственный на земле действительно эгалитарный клуб магистров криминальных игр. Помни о преимуществе компьютера. Если он не найдет профессионала или у него не будет на это времени, в течение того часа он проверит всех людей, которым ты чем-то насолил. Выберет человека, которому и передаст это задание или которого убедит, подготавливая вымышленную интригу, и который в соответствии с описанием личности, содержащимся в памяти центров психического контроля, будет более всего предрасположен к насильственным действиям.

Командор резким движением нажал подсвеченную кнопку фиксации изображения. Его голос задрожал:

— Откуда в нашем случае игра может почерпнуть сведения о потенциальном убийце? Как проверит отношения между людьми?.

Хьюэл мрачно посмотрел на экран, потом на Кальперна. Выражение его лица говорило само за себя. Он не хотел делиться тем, что знал:

— Вот видишь, Алан. Я говорил, что все конфликтные реакции находятся под наблюдением Системы. Чтобы она могла их переработать, в Память введены почти все эталонные симуляторы, а также практически не ограниченный логический аппарат. Чтобы сравнивать, она должна использовать личные эталоны — закодированные личностные портреты каждого из нас. На кораблях об этом знают только кибернетики. Из функциональных соображений. Всякий раз при длительности полетов свыше трех месяцев в Память вводятся психометрические и психоаналитические характеристики каждого участника полета.

— Значит, игра, используя эти данные, может выбирать произвольно и без ограничений. Может выбирать одного из нас…

— Теоретически да… пожалуй, да, но данные остаются в Автономной Памяти. А к ней внутри космолета никто не имеет доступа. Поток информации сориентирован только в одном направлении. Только В, и никогда ИЗ.

Хьюэл пожал плечами. Кальперн включил на медленный ход смену кадров:

Итак, ожидай покушения с любой стороны. Игра имеет несколько альтернативных вариантов. Например:

— Включение в игру лиц, согласных на это;

— Включение в игру третьих лиц без их сознательного участия и без угрозы для их жизни;

— Продолжение игры сверх одного часа, если того потребует ситуация. Мы имеем в виду уничтожение людей, которые в течение первого часа выразят желание участвовать в ней и вознамерятся помочь, помешать, а в особенности представлять опасность для наемника;

— Использование контригры, которую ты можешь купить в нашем издательстве — к сожалению, уважаемый клиент, с десятикратным увеличением цены при заказе по девизу, с помощью которого ты получил эту кассету.

Перечисленные выше варианты ты можешь задействовать только при наличии явно выраженного желания. Игру нельзя остановить.

Запомни! Твой мир — это твои враги. Только ради них и стоит жить! «Хейн-Комтроник» сделает так, что ты почувствуешь удовольствие от их существования. «Хейн-Комтроник» сделает так, что благодаря им ты почувствуешь вкус жизни. Быть может, в первый раз для себя. И в последний. Даже Шерлок Холмс был бы счастлив помериться силами с игрой «Наемник». Помни! «Х-К» дрожит вместе с тобой!

Они переглянулись.

— Ты хорошо осмотрел комнаты? — спросил Хьюэл.

— Да. Если оно у него, то где… хотя… — Командор нервно потер небритое лицо. — Надо еще раз проверить.

— Подожди. — Хьюэл повернулся к пульту и задал вопрос:

«Реализует ли программа „Наемник“ альтернативу?»

Ответ гласил:

Программа «Наемник» — отсутствуют данные. Уточнить распоряжение.

«Прошел ли плюс один час со времени начала игры „Наемник“?»

Нет. Время — 47 минут 30 секунд.

Они обменялись взглядами. Это было уже кое-что, хотя такой «пробел» в неосведомленности машины был удивителен. Хьюэл подошел к выходным дверям.

— Пойду проверю у Каргини, а ты держи под наблюдением все коридоры.

— Погоди, Самсон. А если есть альтернатива? Кальперн выпрямился и подозрительно посмотрел на кибернетика. Не этот вопрос он собирался задать. Хьюэл хотел отправиться в кабину Каргини. Это было похоже на порыв, но… Хьюэл отгадал мысли командора.

По его лицу пробежала нервная гримаса. Он немного побледнел.

— Алан, не говори глупостей. Это не имеет смысла. Мы должны доверять друг другу. Я тоже могу подумать на тебя. Есть еще семь человек. Или восемь… — Он коротко и сухо засмеялся. Потом покачал головой и посерьезнел. — Хотя я чувствую, что это кто-то из нас.

Теперь уже командор ощутил, как краска заливает его лицо. В первом порыве он решил пойти вместо кибернетика, но тут же отбросил эту мысль. Здесь его положение выглядело более прочным.

— Иди. Я буду следить за всем, что происходит на Корабле, — тихо сказал он. И посмотрел на часы. — И не только в ближайшие одиннадцать минут — на случай альтернативы.

Он опустил руку в карман и достал магнитные ключи к кабине командора и к своей. Бросил их по очереди Хьюэлу.

— Если альтернатива есть, дай мне знать. Я держу в выдвижном ящике нож… — Он заколебался и неловко улыбнулся. Словно желая оправдаться, добавил: — Это семейная реликвия, девятнадцатый век. Я всегда брал его с собой.

Хьюэл открыл двери и сделал какой-то неопределенный жест, словно хотел показать, что ничего не случилось. Кальперну казалось, что двери за кибернетиком будут закрываться целую вечность. Когда их профилированные края сошлись, щелкнув герметическими планками, он молниеносно включил внутрибортовые камеры. Он смотрел на сменяющиеся изображения, наблюдая за тем, как Хьюэл медленным шагом удаляется от Зала Операций. «Почему так медленно?» — подумал Кальперн. Часы показывали еще десять минут до конца игры. Он выключил центральное освещение, чтобы лучше видеть. Питаясь от источника ядерной энергии, бесчисленные осветительные клавиатуры горели вечным светом, словно испытывая своим постоянством человека и его напряженные до предела нервы. Командор бегло осмотрел их, задержал взгляд на пустом кресле в середине зала, потом взглянул на большой экран со звездами, соединенными друг с другом траекториями и колонками цифр. На бледно-зеленой линии повис маленький треугольник лилового цвета. Это был Корабль. Позади него на ширину двух пальцев простирался пройденный им путь. Впереди, через всю панораму экранной поверхности проходила ломаная дуга. Целые метры беспредельной и абсолютной Пустоты. Дороги, с которой невозможно свернуть. Он закрыл глаза. На мгновение ему в гвлову пришла мысль, что все происходящее всего лишь сон. Абсурдный и кошмарный сон. В этом сне был убийца, их сотоварищ, который подбросил Каргини кассету, чтобы отвлечь внимание от себя. Убийца, который годами вынашивал преступление. Которое, вероятнее всего, и совершил. Убийца, который не остановился и перед тем, чтобы, пройдя на Земле курс обучения, попасть в Экспедицию; не колеблясь, посвятил остаток жизни тому, чтобы отомстить за какие-то земные обиды. Мужчина? Женщина? Он открыл глаза. «Нет, не так. Убийца должен был воспользоваться случаем; может быть, им как раз и оказалась кассета. Но это означает настоящее стечение обстоятельств… Хотя сколько убийств произошло по случайному стечению обстоятельств?»

Циферблат часов показывал восемь минут до конца игры, Кальперн подавил проклятие. Он перевел изображение Каргини на большой экран, убрав с него звезды. Пространственная проекция кабины при таких размерах была настолько отчетливой, что Командору показалось, будто он находится в ней. Кальперн смотрел, как уплывают секунды, и чувствовал, что у него все сильнее бьется сердце. Он напряженно думал о Хьюэле и не видел другого выбора. Кальперн рассматривал разные возможности и опять склонялся к выводу, что только крупный мускулистый кибернетик мог подготовить и осуществить убийство. Только он один знал весь компьютерный мозг Космолета. Знал кассеты такого типа.

Он оказался и единственным человеком, у которого Кальперн не мог определить пульс. А даже если бы и мог, то у Хьюэла было на этот случай алиби. Точно такое же, как у Кальперна. Командор продолжал размышлять. Кого он мог вызвать в Зал Операций, обнаружив командира? По инструкции, после Каргини только его. Семь минут. Хьюэл все еще шел. До кабины Каргини ему еще оставалось пол-уровня кольцевого коридора. Кальперн посмотрел на заблокированные мониторы слежения за кабинами. Люди спокойно спали. Это еще сильнее утвердило его в подозрении. «Наконец-то», вздохнул он мысленно. Двери кабины открылись, и вошел Хьюэл. Он сразу же направился к кровати и принялся ее потрошить. Он сбрасывал все на пол. Подушку из тонкого материала разорвал пополам и вытряхнул из нее все ее содержимое. Простыню прижимала к краям матраца рейка. Он отогнул ее сбоку и с треском вырвал из креплений. Дно кровати было пустым. Хьюэл открыл шкафчики и с шумом выгреб из них все. Лицо у него было перекошено, и глаза заволокла пелена. Кальперн только сейчас понял, что задел Хьюэла своими словами сильнее, чем предполагал. Он угодил в самую точку! «Что он там ищет? Он начинает терять выдержку», — подумал Кальперн, а вслух громко выговорил:

— Самсон!

Хьюэл обернулся к камере над входными дверями.

— Самсон, — повторил командор, — все против тебя.

Хьюэл дышал быстро и прерывисто.

— Почему?

Они играли уже втемную. Часы показывали три минуты. Как раз столько времени, чтобы спровоцировать кибернетика и нащупать след. Он нашел пальцами кнопку блокировки дверей кабины Каргини и продолжал:

— Где оружие?

Реакция Хьюэла совершенно озадачила его. Кибернетик спокойно наклонился и поднял маленькую записную книжку в зеленой обложке. Он молча начал листать ее. Две минуты. Кальперн вдруг почувствовал, как сознание собственного бессилия волной захлестывает его. Хьюэл вел себя так естественно, что Командор был не в состоянии уяснить себе воздействие своего вопроса.

Экраны внезапно задрожали, и на одном из них появился текст. Кальперн пробежал его глазами:

Ты играешь превосходно. Поскольку ситуация не дает никому перевеса, игра предоставляет тебе право альтернативы. Благодаря ей ты можешь получить ответ на терзающие тебя сомнения. Вместе с тем ты открываешь новый раунд игры. Если ты или тот человек обнаружите себя, это может представлять угрозу для убийцы или игры. Если ты решишься, выбери альтернативу. У тебя остается тридцать секунд. «Хейн-Комтроник» — с тобой.

Кальперн протер глаза. Он ошарашенно уставился на монитор. С него на Кальперна смотрел Хьюэл. «Должно быть, и он следит за мной», — подумал командор. Потом события развивались с молниеносной быстротой и почти без контроля с его стороны. Хьюэл сделал резкое движение в сторону дверей. Рука Кальперна сама нажала кнопку блокировки. Кибернетик в кабине надавил на ручку дверей и крикнул:

— Алан, открой!

Кальперн не раздумывал. Накопившееся напряжение само нашло выход.

— Я играю дальше, — громко сказал он.

Тот должен был услышать его, так как еще больше побледнел. Изображение на экране сменилось. Новый текст сообщал:

«Хейн-Комтроник» рад, что приобрел в тебе настоящего любителя игры. На земле такое случается нечасто. С этой минуты в награду тебе твои шансы возрастают. Убийца уже не находится под защитой игры. Ты можешь убить его, если найдешь чем и если тебе это удастся. Время игры ограничено. «Х-К» желает тебе успеха.

— Алан, ты сошел с ума, — сквозь зубы сказал Хьюэл. Кальперну был по душе такой поворот событий.

— Нет, я только чувствую себя обязанным разобраться во всем.

— Алан… — Хьюэл остановился и с минуту молчал, видимо, размышляя. Он смотрел перед собой, в сторону камеры. Наконец медленно и отчетливо сказал:

— Я знаю, кто убийца.

Стало так тихо, что было слышно гудение пультов и дыхание двух человек по оба конца видеокабеля.

— Я так и думал, — негромко сказал Кальперн. — Кто он?

Кибернетик не ответил, а командор боковым зрением заметил, что исчезли изображения кабин. Удивленный, он повернул голову. Мониторы заполнила подрагивающая черно-зеленая картина с обложки кассеты. Он нажал кнопку слежения. Мониторы не отреагировали. Кальперн почувствовал, что его прошиб пот. Он поднял глаза на Хьюэла, потом снова посмотрел на мониторы, словно не веря тому, что видит. Потом провел рукой по лбу. Он был мокрый. Хьюэл по-прежнему молчал, он не заметил перемены в поведении командора.

— Что там такое? — спросил он.

— У меня выключилось слежение за кабинами, — Кальперн почувствовал першение в горле. Такое же, как в кабине Каргини, только еще сильнее.

— Проверь блокировку дверей, — сказал Хьюэл.

Кальперн пробежал пальцами по клавиатуре.

— Данные отсутствуют, — вслух прочитал он.

— Алан, — процедил сквозь зубы кибернетик, яростно вращая глазами, ты открыл Автономную Систему. Игра уже там. Я не прощу тебе этого.

Кальперн совсем перестал владеть собой:

— Пойми, Самсон, я не ожидал…

— Послушай, — теперь кибернетик перехватил инициативу. — Отключить Систему можно, только отрезав приток энергии к жилой части. Выключатель находится за кварцевой плитой над семьдесят четвертой секцией стабилизации мощности, вверху, с левой стороны. Видишь его?

— Да, но я не знал, что он для этого,

— Так и должно быть. В крайнем случае постарайся ее уничтожить, хотя я и не верю, что тебе это удастся. Открыть ее я могу только сам, но из Зала Операций, что в подобной ситуации невозможно. Если у тебя ничего не выйдет, останется последняя и вместе с тем опасная возможность — посредством так называемого «удара» стереть Автономную Память. Это приведет к полной энергетической блокаде реакторов. По истечении сорока восьми часов, на которые должно хватить сжатого воздуха, автоматы откроют нас снаружи. Потом можно будет восстановить функционирование жилой системы. Сделаешь этот «удар» сочетанием команд Т 706, процедура Н на четырнадцатой секции и нажмешь красную кнопку с надписью «полная регуляция постсинхронного канала». Запомни!

— Ты же говорил, что Автономную Систему нельзя уничтожить… удивился Кальперн.

— Я много чего говорил, но сейчас это не имеет значения. Человек должен уметь больше машины. Это правило кибернетиков в экспедициях. Но помни — только в крайнем случае!

— Не понимаю, в каком… — начал командор, но слова замерли у него на губах. Погас еще один монитор. Монитор слежения за коридором на седьмом уровне возле кабин. Он не сразу понял, что это означает. Только когда погас следующий, распространяющийся на примыкающий к первому пролет коридора, объяснение стало очевидным.

— Самсон, — сказал Кальперн не своим голосом, он идет по коридору.

Хьюэл ответил холодно:

— Ты его видишь?

— Нет. Отключается слежение.

Теперь голос Хьюэла задрожал:

— Выпусти меня.

Командор потянулся к клавиатуре. — Никакой реакции, — объявил он.

Хьюэл медленно спрятал записную книжку в нагрудный карман и застегнул замок на «молнии». Перед входными дверями он выпрямился.

— Подойди к шестнадцатой секции, — приказал Хьюэл.

Кальперн тут же выполнил его указание.

— Уже?

— Да.

— Три раза нажми зеленую кнопку.

— Есть три раза.

— Теперь по очереди цифры кода: семь, четыре, Три, ноль, ноль, пять.

— Есть.

— Что на мониторе?

— Желтая стрелка изгибом вверх и число тридцать один.

— Это канал управления. Нажми клавишу с надписью «индукция».

— Так.

— Где он? — прервал Хьюэл.

— На четвертом… погоди… возвращается.

— Отойди на прежнее место и открой дверь.

Щель между полотнами дрогнула, и обе половины бесшумно разошлись.

— Я не вижу тебя на мониторе, — сказал кибернетик, — у меня копия кассеты в черно-зеленом цвете.

— Он поворачивает в твою сторону. Возьми нож из моей кабины, Кальперн нажал несколько клавиш, она открыта. А потом попробуй пробраться сюда.

— Хорошо, проводи меня по звуку. Если потеряешь связь, делай то, что сочтешь необходимым.

Он вышел из кабины и пробежал с десяток шагов.

Кальперн переключил изображение на интерьер своей кабины в тот момент, когда в нее вошел кибернетик.

— Левый ящик, — сказал Кальперн. Когда в руках Хьюэла блеснула полированная сталь, он крикнул:

— Он бежит! Поторопись!

Но было уже поздно. В Зал Операций нужно было бежать по круговому коридору. Слежение в его изгибах как раз пропадало, меняясь на появившуюся уже на десятках мониторов знакомую картину.

— Ты не успеешь! Он перерезал тебе дорогу! — крик Кальперна настиг кибернетика на повороте коридора. Хьюэл остановился, хватаясь руками за стену. Тяжело дыша, он побежал в другую сторону. Кальперн всего на нескольких мониторах видел фигуру бегущего Хьюэла. Позади него на других мониторах гасли картины слежения. Преследователь был проворен. Расстояние между ними на глазах сокращалось — так, будто на преследователя не действовали физические законы. Когда Хьюэл миновал двери, которыми заканчивался уровень, Кальперн закрыл их и заблокировал. Кибернетик бежал дальше. Когда от закрытых дверей Зала его отделяло с десяток экранов, слежение в шлюзах отключилось.

— Я справился с дверями, — крик командора разнесся в коридорах Корабля.

Кальперн хотел закончить, но на экранчике появился текст:

«Х-К» надеется, что ты играешь хорошо. После того, кто убегает, придет твоя очередь. В случае неудачного исхода погони игра дает тебе последнюю возможность вмешаться. Программа обезопасила от твоего вмешательства Автономную Память. «Х-К» желает тебе новых эмоций.

Он бросился к четырнадцатому посту и выполнил распоряжения Хьюэла. На мониторчике появилось предложение:

Автономная память отключена.

С бессильной яростью он ударил кулаком по кварцевому стеклу.

— Система защитилась от моего вмешательства! — крикнул он.

Хьюэл остановился.

— Это хорошо, — прокричал он в ответ, — а теперь беги к себе и поставь кассету в свой комнатный аппарат! Этого Система не перехватит! Двери открыты, я заклинил их ножом!

Следующие изображения коридоров стали сменяться с такой быстротой, будто преследователь имел крылья. «Наиболее ловкий профессиональный убийца», — вспомнил Кальперн фрагмент инструкции, нажал кнопку, открывающую двери, и заклинал их отвориться. Они вздрогнули и разошлись в стороны. «Значит, Игра допустила и это», — подумал командор. Он бросился к аппарату и включил устройство выбрасывания кассеты. Она осталась неподвижной, а на мониторе зажглось предложение:

Повреждение эжектора кассеты.

— Значит, так и есть. Ты-ы-ы-ы… — прохрипел Кальперн. Он с минуту колебался, потом полез в карман. Вынул пулю. Она была достаточно длинной. Он втиснул ее между кассетой и белыми колодками мини-гнезда.

Они пружинисто выгнулись. Кальперн давил изо всех сил. Пальцы стали белыми, как мел. Он сжал зубы и, чувствуя, что сдирает ногти на пальцах, заметил, что Хьюэл добежал до конца уровня и развернулся спиной к стене. Кальперн закричал от боли, и в этот момент крепление гнезда треснуло. Толкая пальцами с сорванными ногтями пульт, он выдрал кассету и бросился к дверям. Она выпала у него из рук и покатилась в глубь коридора. Чуть пригнувшись в беге, он почти физически ощущал, как утекают бесценные мгновения.

Он несся по коридору, как снаряд. Отталкивался руками от стен, изменяя направление на разветвлениях коридоров. В свою кабину командор влетел, больно ударившись ключицей о торчавший из дверей нож. Он попал во второе помещение. Откуда-то до него донесся приглушаемый расстоянием, но все равно страшный крик Хьюэла. Он почти вогнал кассету в аппарат… и в этот момент все погасло. Свет, контрольные лампочки на мини-пульте. Комнатный монитор. И даже недреманный глазок медицинской системы. Весь Корабль била судорога. Выключались все устройства, циркулирующие жидкости гидравлическим ударом передавали содрогания через стены и полы. Кальперн часто дышал, словно стараясь вдохнуть побольше воздуха. Он очень медленно приходил в себя. Болели ноги и руки. Чудовищным огнем горели пальцы на руках. Медленно, на ощупь он добрался до шкафчика и достал из него карманный компьютер. Набрал восьмерки, заполняя ими все ячейки. Направил монитор в сторону комнаты. Он освещал пол метра на два. Кальперн вышел в коридор. Он долго стоял, собираясь с мыслями. Потом двинулся вперед. В такой темноте он неожиданно почувствовал пространство. Вездесущий Космос, в котором они пробили сверхматериальную дыру, чтобы добраться до далекой звездной системы. Космос был рядом, за тонкими стенами. От него не могли защитить никакие энергетические поля, оставляя экспедицию совершенно безоружной. Кальперн проходил мимо молчаливых, черных, как Космическая пустота, прогалов ответвлений, открытых дверей. Время тянулось в замедленном темпе. Когда Кальперн добрался до конца, он увидел на краю зеленоватого столба света распростертую на полу фигуру. Командор подошел поближе. Это был Хьюэл. Кальперн стоял без движения, чувствуя, как у него останавливается дыхание, а время совсем замирает.

Медленно, как в замедленной съемке, Хьюэл поднял голову и посмотрел вверх.

— Ты успел, Алан, — сказал он, и лицо его гримасой перекосила улыбка.

— Где он? — шепотом спросил Кальперн.

— Не знаю. Наверное, исчез, поскольку я не слышал, как он уходил, также шепотом ответил кибернетик.

— Что ты говоришь? — Кальперну на мгновение показалось, что Хьюэл сошел с ума.

— Все просто. Разве живой человек прервал бы выполнение задания в такой момент?

Командор сполз по стене, стискивая от боли зубы.

— Но ведь в кабине Каргини ты сказал, что знаешь, кто он.

Хьюэл нервно и сухо рассмеялся.

— Это был блеф. Я сказал, прочитав записки Каргини. Игра не могла знать, что в них. А значит, программа, как в случае настоящей опасности, занялась расследованием. Машина не знает, что такое блеф… глупая машина не знает, что… это… блеф.

— А ты увидел его?

— Секундой раньше ты выключил освещение, — буркнул Хьюэл.

Они помолчали.

— Можно было избежать этого и найти убийцу, — с упреком сказал Кальперн, но в его голосе не было убежденности.

— Да? Тогда зачем ты продолжал Игру?

С минуту они смотрели друг на друга в зеленом полумраке.

— Может, это и в самом деле кто-то из экипажа, сказал кибернетик, — а может, и нет. Память вычищена, кек мой мозг, командор. Нам будет чем заниматься в ближайшие годы. Как мы теперь примиримся с сознанием…

Хьюэл не закончил. Он подумал, что этих годов у них впереди будет двадцать.

— Что там? — спросил Кальперн, кивая на записную книжку Каргини. Хьюэл протянул ее ему. При свете компьютера Кальперн открыл здоровой рукой последнюю страницу и прочитал; «Среда. Вот уже месяц меня Подмывает попробовать эту кассету. Продавец уверял, что это новейший рыночный бестселлер. Мне нравятся игры „Хейн-Комтроник“. Они как старый добрый наркотик. Я люблю это ощущение. О ее существовании станет известно только после возвращения, а такой мелочи тогда просто не придадут значения. Маленькая частичка далекой Земли. Сегодня мы прошли вторую гиперпространственную. Траектория контролируется на временной базе. Экипаж в норме». Он отложил записную книжку и включил карманный компьютер. Они вслушивались в приближающиеся издали голоса застигнутых врасплох и обменивающихся восклицаниями людей. Они попытались пересчитать эти голоса. Запомнить. Но когда кто-то позвал Каргини, бросили.

— Все двери в кабины были открыты, — сказал Кальперн.

— Да, все были открыты, — как эхо, повторил Хьюэл.

Небольшая горстка людей не слишком долго искала командора и кибернетика.

А земной корабль тем временем начинал свое великое путешествие к звездам.