Генри Каттнер Промашка вышла (перевод Беллы Жужунавы)
У нас, в городке Гуаймас, есть свое чудо. Правда, лишь те, кто видел его собственными глазами, верят, что это действительно чудо. Вот почему ни в одной газете пока не появилось ни словечка. К фотографиям отнеслись скептически. Решили, что это подделка. Никто за пределами Гуаймаса — и Пуэбло Пекуэньо — не воспринял их как доказательство.
И все же однажды наступит день, когда корреспондент журнала «Лайф» сумеет убедить свое нью-йоркское начальство, что он не пьян. Однажды наступит день, когда какой-нибудь адмирал, или физик, или конгрессмен окажется в нужное время в нужном месте. Тогда вы услышите о том, что за чудеса творятся в Гуаймасе — и, конечно, в Пуэбло Пекуэньо. Однако что бы ни появилось в печати, там никогда не напишут, как все началось. Бессовестный делец Том Диллон вряд ли станет рассказывать об этом, а Тио Игнасио, хоть и болтун, порой не прочь приврать.
Все началось одним солнечным утром в Нижней Калифорнии…
— Эти креветки полетят отсюда прямо на рынок,— уверенно заявил Диллон, обращаясь к brujo.
Brujo, то есть колдун, перевел взгляд на восток, где искрился в лучах солнца Калифорнийский залив. Никаких летающих креветок в воздухе не наблюдалось. Несколько жителей деревни бродили с сетями по берегу, без особой надежды разыскивая креветок, благодаря которым крошечная деревушка Пуэбло Пекуэньо приобрела некоторую, пусть и скромную, известность. Вот вроде бы летучая рыба на мгновение выскочила из родной стихии и тут же ушла обратно в воду… А может, показалось — уж больно далеко…
— Мне не терпится взглянуть на это,— отозвался Тио Игнасио.— Даже такой старый чародей, как я, дрожит от возбуждения, как мальчишка, когда выпадает редкий случай быть свидетелем волшебства, какого мир еще не видел.
Диллон подавил желание хорошенько пнуть старого колдуна, чтобы тот сам полетел — с утеса прямиком в залив. Вместо этого он вежливо произнес:
— Должно быть, я недостаточно ясно выразился.
— Что ты, что ты, это у меня с мозгами плохо,— сказал Тио Игнасио.— Я подумал — конечно, я подумал неправильно,— что ты собираешься доставлять [1] no воздуху.
— Нет, все правильно,— ответил Диллон.— Вот почему мой самолет — моя летающая машина — ожидает вон там, на той столовой горе. Завтра, если все пойдет хорошо, мы погрузим недельный улов креветок в этот самолет, и они полетят в Гуаймас.
— Воистину настало время чудес,— отозвался Тио Игнасио.— Можно предложить тебе глоток вина?
— Спасибо… Так вот, есть лишь одна маленькая трудность. Жители Пуэбло Пекуэньо отказываются продавать мне креветок. Говорят, что в базарный день Фелипе Ортега всегда отвозит их улов в Санта-Росалию, что на другом берегу полуострова. А завтра как раз базарный день. Нужно сделать так, чтобы Фелипе не смог добраться до Санта-Росалии.
Оба задумчиво посмотрели туда, где дорога, на которой в дождливую погоду свиньи утопали в грязи по уши, тянулась на север от Пуэбло Пекуэньо к Санта-Росалии.
Тио Игнасио ждал.
— Как я понимаю, ты обладаешь магической силой,— продолжал Том Диллон.— Если бы мне удалось уговорить тебя наслать brujeria[2] на Фелипе Ортегу…
— Ты хочешь, чтобы я наложил заклятие на собственного племянника?
— Я надеялся, что ты окажешь мне любезность и примешь небольшой подарок.
Тио Игнасио вздохнул.
— Очень жаль. Попроси ты о чем-нибудь другом, сеньор, я охотно исполнил бы твое желание. Но тут я ничего поделать не могу. К несчастью, мой племянник невосприимчив к заклятиям.
— Говоря о маленьком подарке, я имел в виду…
— Ох, да я не об этом,— перебил его колдун.— Я не торгуюсь. По крайней мере, пока. Тут такое дело. В детстве Фелипе был очень противным мальчишкой. И однажды я его наказал — уж не помню, за что именно,— я наложил на него заклятие. Может, меня раздражало его вечное нытье. Он был такой маленький, хилый… Не то что сейчас — большой, сильный молодой мужчина. И все из-за меня.
Диллон смотрел на него с вежливым недоумением.
— Да заклятие оказалось слишком слабым,— пояснил Тио Игнасио.— Такое иногда случается. Совсем слабенькое заклятие, не страшное. Фелипе был маленьким заморышем, а потом вдруг — раз! — и стал большим и здоровым парнем. Ну, не таким большим, как сейчас, конечно. Ему тогда было всего шесть лет. Однако из болезненного, вечно хныкающего малыша он неожиданно превратился в крупного, орущего благим матом детину. И потом никакое мое заклятие его не брало. Что-то вроде того, когда приходит доктор и царапает детей. Они как бы слегка заболевают, а потом у них не бывает оспы.
— Понятно,— сказал Диллон.— Мы называем это прививкой.
На этом разговор прервался. Мужчины сидели, обдумывая, как бы объегорить друг друга. Диллон восхищался изворотливостью колдуна: надо же, какую байку сочинил, лишь бы набить себе цену. У Диллона, однако, была своя гордость. Еще никому не удавалось надуть его в денежных делах. Однако, по правде говоря, до сегодняшнего дня он и не попадал в подобные истории. Временами Том Диллон почти жалел, что ему довелось услышать о camarones grandes, редких, восхитительно вкусных креветках, которые прекрасно чувствуют себя лишь в одном месте в мире и представляют собой единственную продукцию, поставляемую на рынок захудалой деревушкой Пуэбло Пекуэньо.
Эти самые camarones grandes и привели Тома Диллона в Пуэбло. Его план состоял в том, чтобы ежедневно доставлять улов креветок в Гуаймас, где их можно было заморозить, а уж в таком виде отправлять куда угодно, чтобы они попали на стол алчущим посетителям ресторанов. Однако осуществить этот нехитрый замысел оказалось не так-то просто.
Экономика Пуэбло Пекуэньо опиралась исключительно на традиции. Раз в неделю Фелипе Ортега на своем Эль-Джипе[3] (иначе он машину не именовал) отвозил груз креветок за пятьдесят миль в город Санта-Росалия, где этих маленьких, одиноких созданий перегружали на борт местного баркаса, чтобы доставить в Гуаймас. Эль-Джип был старой дребезжащей колымагой, очень [4]. Поездка на этом драндулете по ужасным дорогам Нижней Калифорнии занимала весь день еще и потому, что Фелипе относился к своей машине с бесконечной нежностью и проливал потоки слез по поводу малейшей поломки. Водил машину Фелипе очень осторожно. Более того, он ни за что не соглашался делать больше одной поездки в неделю. По его словам, было бы жестоко заставлять Эль-Джип трудиться чаще.
Пытаясь организовать ежедневную доставку креветок на своем личном самолете из Пуэбло Пекуэньо в Гуаймас, Диллон обнаружил, что жители деревни отказываются иметь с ним дело. Это, говорили они, было бы невежливо по отношению к Фелипе. Напрасно Диллон объяснял, как много денег они заработают, если он будет забирать у них улов. От них требуется лишь вылавливать столько креветок, чтобы это оправдало ежедневные полеты. Жители отвечали, что если станут ловить креветок каждый день, то к тому дню, когда Фелипе отправится в свою еженедельную поездку в Санта-Росалию, они испортятся. Диллон спрашивал, почему нельзя ездить чаще. Они смотрели на него как на сумасшедшего.
Это объяснялось очень просто: жители Пуэбло были консерваторами во всем, что касается традиций. На протяжении многих лет они отсылали своих креветок с Эль-Джипом раз в неделю и не собирались ничего менять. А что до самолета, то это против Господа. Конечно, жителям деревни уже приходилось видеть самолет, но они никогда не понимали, как тот работает. Ласточка или бабочка — это понятно. Даже летучая рыба. Но летающая машина… нет, это что-то таинственное и опасное.
— Она работает точно так же, как Эль-Джип,— говорил Диллон.— Вам понятны механические принципы работы Эль-Джипа?
— Это,— отвечали ему,— совсем другое дело. Эль-Джип едет, потому что им управляет Фелипе, а Фелипе мы знаем. Тут, несомненно, нет никакой тайны.
— Я могу пригнать сюда судно.
— О, к Пуэбло Пекуэньо никогда не приставал ни один корабль, кроме наших,— со смехом заявляли мексиканцы.— Кроме того, это будет невежливо по отношению к Фелипе.
— Но я могу сделать всех вас богачами — в определенных пределах, конечно,— если вы согласитесь сотрудничать.
— Сотрудничать мы будем с радостью. Но los camarones должен возить Фелипе Ортега.
Оказавшись в тупике, Диллон пришел к Фелипе Ортега. Это был крупный, сентиментальный и немного неуравновешенный молодой человек. У него была жена, четверо детей и Эль-Джип. Диллон сделал ему восемь различных предложений, но все они были отвергнуты на том основании, что это было бы невежливо по отношению к Эль-Джипу. В конце концов, поскольку Диллону нравились молодой человек и шумная, но приятная атмосфера его тесного дома, он предложил нанять Фелипе, чтобы тот ездил на своем Эль-Джипе в Санта-Росалию с грузом креветок ежедневно. Да ведь не пройдет и нескольких месяцев, как старый автомобиль от такой каторжной работы развалится на части, ответил Фелипе. При этом он тяжко вздыхал, нежно поглаживая капот Эль-Джипа и нашептывая ему какие-то невыполнимые обещания. Диллон почувствовал себя убийцей.
Учитывая вышеизложенное, может показаться странным, что следующий план Диллона предполагал диверсию на Эль-Джипе. Правда, Том чувствовал себя виноватым и избегал встречаться глазами с невинным взглядом фар Эль-Джипа. Но, в конечном счете, дело есть дело, а жители Пуэбло Пекуэньо оказались редкостно неделовыми людьми. И, безусловно, это был вопрос профессиональной гордости. Как мы уже говорили, еще никому не удавалось перехитрить Тома Диллона в делах.
А еще, уладив свои дела, он привезет механика, который отремонтирует Эль-Джип. Диллон мог бы даже заплатить ему за работу, но не станет — это задело бы достоинство Фелипе. Однако можно придумать что-нибудь другое…
К сожалению, повредить машину и остаться незамеченным в крошечной мексиканской деревушке практически невозможно. Даже если бы Диллон сумел отвязаться от целой тучи детей, собак и свиней, которые таскались за ним по пятам, ему ни за что бы не удалось избежать бдительного взгляда Фелипе. Фелипе охранял свой Эль-Джип ревностно, словно Аргус[5].
И в результате, поскольку жители Пуэбло Пекуэньо верили в магию, Диллон решил обратиться к местному колдуну. Колдуны, как он усвоил уже давно, порой могут оказаться весьма и весьма полезны. А Тио Игнасио — это Диллон понял с первого взгляда — был чрезвычайно хитер, даром что плох здоровьем и стар. С ним можно иметь дело, пусть даже придется притвориться, будто Диллон верит в его магическую силу. Невелика плата.
Словом, когда brujo[6] объяснил, что у Фелипе иммунитет к заклятиям, Диллон, после недолгих раздумий, спросил его:
— А нельзя ли, сеньор, наложить brujeria на машину Фелипе?
— Наложить заклятие на Эль-Джип? — Тио Игнасио поскреб седую голову.— Разве такое возможно? Я могу заколдовать семью человека, его животных, его урожай… но это все живое.
— Однако я слышал, что ты можешь заколдовать дом человека.
— Дом сделан из плодов земли, нашей матери. Кроме того, в доме живут люди, и жизнь передается ему от них. Но машина?
— Я видел такое в Эль-Пасо,— сказал Диллон.— Видел, как один колдун племени навахо сделал muneco[7] автомобиля… ну, как бы его изображение…
— Muneco, ясное дело. Muneco из глины, смешанной с краской, которую нужно соскоблить с Эль-Джипа. И, возможно, с каким-нибудь винтиком из его таинственной начинки… Постой. Я никогда не слышал о таком. Возможно ли, что машина тоже живая? Правда, Фелипе говорит Эль-Джипу о своих чувствах, но голова у Фелипе такая же нежная, как его сердце. Давай-ка подумаем. Люди, урожай, дома — это все вещи известные. Но Эль-Джип… Фелипе пригнал его из Тихуаны, через весь полуостров… и… короче говоря, сеньор, Эль-Джип — единственный автомобиль в Пуэбло Пекуэньо. Выполнив твою просьбу, я создам прецедент. Это будет нечто особенное.— Потрясенный неожиданно открывшейся ему концептуально новой перспективой, Тио Игнасио прикрыл морщинистые веки.
— С другой стороны,— продолжал он, снова открыв глаза,— племянник не выказывает мне должного уважения и приносит мало подарков. Разве так следует поступать понимающему свой долг племяннику? Если бы у него не развился иммунитет к моим заклинаниям, он приносил бы мне гораздо больше подарков.— Внезапно голос старого колдуна зазвучал с новой силой.— Hijo de perro![8]** Я ему покажу, кто в Пуэбло Пекуэньо brujo! С огромным удовольствием. Но, впрочем, это будет стоить мне баснословно дорого, так что не стоит мечтать… Ведь я просто бедный старик, одинокий, перебивающийся с хлеба на воду…
— Но я настаиваю, чтобы ты позволил мне пожертвовать небольшую сумму на…
— Небольшую? — пробормотал Тио Игнасио, не сводя маленьких поросячьих глазок с Диллона, который полез за бумажником.
В итоге сговорились на восьмидесяти песо. Из осторожности Диллон вручил старику только десять — с условием, что остальное уплатит по результату.
— По результату, сеньор?
— Конечно. Если креветки — или Эль-Джип — доедут до Санта-Росалии, значит, твоя магия не сработала и я ничего тебе не должен,— твердо ответил Диллон.
Знавал он старых обманщиков вроде Тио Игнасио.
Brujo вздохнул.
— На все воля божья.
Диллону очень хотелось заметить, что подсыпать немного песка в коробку передач Эль-Джипа тоже не помешает, но он прикусил язык. У него почему-то возникла уверенность, что у колдуна хватит знаний и средств, чтобы повредить обожаемый автомобиль Фелипе. И вся магия, которая потребуется Тио Игнасио, это отвертка и темная ночь.
На этом Диллон распрощался с колдуном, пообещав себе, что, как только дело выгорит, он не просто слегка подремонтирует Эль-Джип, а сделает полноценный капитальный ремонт. В конце концов, без практической жилки нынче никуда.
Какое облегчение — иметь дело с практичным человеком типа Тио Игнасио.
Ранним утром следующего дня Том Диллон, прислонившись к стене дома, наблюдал за Эль-Джипом, стоящим посреди площади. Фелипе готовился отбыть в Санта-Росалию. Корзины с креветками были уже погружены — погрузка представляла собой длительное действо, прерываемое бесчисленными паузами на увлекательные беседы. Последние двадцать минут Фелипе посвятил тому, что прощался с каждым жителем Пуэбло Пекуэньо лично. Потом он заключил в нежные объятия свою жену, и они стали говорить, говорить без умолку, словно не в силах расстаться, что было бы вполне естественно, если бы Фелипе собирался, скажем, лет на двадцать в Южную Африку. Эта сцена неизменно повторялась каждую неделю.
Тио Игнасио в поле зрения не наблюдалось. Или он притащился сюда на своих тощих ногах еще до появления Диллона, быстренько испортил что-то в потрохах Эль-Джипа и скрылся, или автомобиль по-прежнему на ходу.
Возможно, у колдуна есть сообщник. Люди шатались вокруг Эль-Джипа, время от времени обращаясь с дружескими замечаниями к молчаливому автомобилю, но… Диллон присел на корточки и заглянул под Эль-Джип. Никаких признаков серьезного повреждения.
Наконец Фелипе нашел в себе силы выпустить супругу из объятий и забрался в Эль-Джип. Машина была так набита креветками, что для него едва-едва хватило места. Он повернул ключ, потратил пять минут на болтовню с мэром и наконец нажал на стартер.
Ничего не произошло.
Эль-Джип не реагировал. Он был, как выразился бы Тио Игнасио, muerte[9].
Диллон облегченно вздохнул.
Еще около пяти минут Фелипе экспериментировал со стартером. В конце концов, обсудив проблему со всеми собравшимися, он вылез из машины, открыл капот и принялся ковыряться в двигателе отверткой. Время от времени то тут, то там искрило — и только.
Стало ясно, что Эль-Джип сдох. Последовал оживленный обмен мнениями. Время шло. Выбрав подходящий момент, Диллон подошел к людям на площади.
— Я мог бы вам помочь.
— Вы механик, сеньор?
— Нет. Однако ясно, что Эль-Джип не в состоянии ехать. Солнце жарит, время идет, и креветки могут испортиться. Не разумнее ли подумать о том, чтобы доставить их другим способом?
— Это не…— с сомнением начал Фелипе, но Диллон торопливо продолжал:
— Моя летающая машина наготове. Прежде чем креветки испортятся, я могу доставить их в Санта-Росалию… или даже, еще лучше, прямо в Гуаймас.
— По воздуху? — в ужасе охнул какой-то морщинистый старец.
— А иначе креветки протухнут. Есть только один выход, сеньоры.
Разгорелся жаркий спор.
Диллон, стараясь не смотреть в глаза Фелипе, сурово заявил:
— Эль-Джип никогда больше не тронется с места.
И Пуэбло Пекуэньо погибнет тоже — если не доставлять креветки на рынок по воздуху. Los camarones — единственное, что у вас есть. Стоит вам лишь слово сказать, и я сочту за честь спасти Пуэбло Пекуэньо от гибели.
— Тише, тише, сеньор,— сказал кто-то.— Это невежливо по отношению к Фелипе.
— Дело не во мне,— возразил Фелипе.— Но Эль-Джип, бедный малыш, при виде которого у меня прямо сердце разрывается… Вы могли бы, по крайней мере, отойти, чтобы он не слышал.— Он нежно погладил помятое крыло автомобиля.— Хотя теперь уже слишком поздно. Мой бедняжка, я знаю, у тебя этой ночью разболелись шины. Но сейчас они снова хорошо накачаны воздухом. Что же у тебя за горе?
Все огорченно молчали.
— Креветки испортятся,— пробормотал Диллон.
— Это мы уже поняли,— откликнулся старец, который пугался полетов по воздуху.— Пойдемте в церковь и помолимся.
Диллону тоже было интересно, что за беда приключилась с Эль-Джипом, но он сдержал свое любопытство. Он подозревал, что в машине что-то закоротило, но, поскольку пара-тройка бездельников осталась на площади, сонно развалившись в тени, Диллон не решился подойти к Эль-Джипу, просто закурил сигарету. Правда, немного передвинувшись, прислонился к другой стене, чтобы фары не смотрели прямо на него; взгляд машины казался укоризненным и немного печальным.
Прошло довольно много времени, прежде чем жители деревни вернулись, довольные и счастливые.
— Бог ответил на наши молитвы! — сообщил Фелипе.— Пока я молился, меня вдруг осенило — словно молнией ударило. Я впрягу двух ослов в Эль-Джип и отвезу креветки в Санта-Росалию. Пуэбло Пекуэньо спасен.
Диллон закашлялся, подавившись дымом сигареты.
Кто-то протянул ему бурдюк с вином.
— Это ли не счастливый день? — спросили его.
— Куда уж счастливее,— согласился он и, отказавшись от вина, торопливо зашагал в лачугу Тио Игнасио.
Фелипе и остальные разошлись на поиски ослов и упряжи.
— Мы договаривались, что ни креветки, ни Эль-Джип в Санта-Росалию не попадут,— требовательно заявил Диллон.
Brujo продемонстрировал ему шестидюймовую модель Эль-Джипа, сделанную из твердой глины.
— Я старался, как мог, сеньор. Видишь? Это muneco. Что случается с muneco, то случается и с Эль-Джипом. Сегодня ночью я спустил шины, но Фелипе накачал их снова. Тогда утром я сделал… кое-что еще. Эль-Джип мертв, разве не так?
— И все же он в состоянии двигаться. Ослы могут дотащить его до Санта-Росалии.
— Жаль,— продолжал Диллон.— Стало быть, я ничего тебе не должен…
— Сеньор! — воскликнул потрясенный колдун.— А как же семьдесят песо?
— Послушай, это ты должен мне те десять, которые я дал тебе, чтобы закрепить нашу сделку. Ведь ты ее нарушил. Извини, но твоя магия не настолько сильна, чтобы помочь мне. Что правда, то правда!
И Диллон повернулся, собираясь уйти.
Тио Игнасио, держа в корявых пальцах muneco, пристально смотрел на него.
— Никогда прежде я не заговаривал машину,— пробормотал он.— Что касается человека, я силу своей магии знаю. Почти всегда. А вот с машиной… quien sabe?[10]
— В любом случае, теперь уже слишком поздно,— сказал Диллон.— Жаль. Я выложил бы двести песо за то, чтобы Эль-Джип сегодня не добрался до Санта-Росалии.
— А? Что же… прекрасно, сеньор, я попытаюсь еще раз. Заставлю Эль-Джип скользить.
Диллон вопросительно посмотрел на старика.
— Как человек по мокрой грязи. Если, скажем, полить маслом колеса muneco, колеса Эль-Джипа тоже начнут скользить. Разумеется, если я применю свое заклинание. Так, значит… масло.
— Ах да. Согласен. У тебя оно есть?
— Послал бог немного…
Колдун вышел и вскоре вернулся с маленькой баночкой масла. Пропажу точно такой же баночки недавно обнаружил у себя Диллон.
— Ну вот,— сказал колдун, смазывая маслом колеса глиняного muneco. Помолчав, он от души рассмеялся.— Помнишь, я рассказывал, что наложил слишком слабое заклятие на Фелипе, когда тот был ребенком? И что в результате он вырос сильным и стал невосприимчив к магии? Ну, теперь я убедился, что это не так, до известной степени, конечно. Из-за его огромной любви к Эль-Джипу они теперь вроде как одно целое. Что причиняет вред Эль-Джипу, то причиняет вред и Фелипе. Значит, в итоге, заклинание действует и на Фелипе. Кому-то может прийти в голову, что с моей стороны это месть. Но что сталось бы с человеком, если бы он не верил в справедливость? — Старик противно захихикал, продолжая энергично размазывать масло.
Однако Диллон уже спешил обратно.
Обычное вымогательство, и ничего больше. Игнасио спланировал все с самого начала, возможно, даже с молчаливого согласия Фелипе. Идея состояла в том, чтобы заставить Диллона подергаться, а потом повысить цену. Так оно и вышло. Теперь, за двести песо, магия Тио Игнасио сработает куда лучше, рассуждал Диллон. Может, все ослы в Пуэбло Пекуэньо таинственным образом исчезнут, и тащить Эль-Джип в Санта-Росалию будет некому. Не имеет значения, какой способ использует колдун,— важен результат. А Диллон чувствовал, что Тио Игнасио относится к тому сорту людей, которые добиваются результата.
Что ж, дело есть дело. И поскольку Диллон в случае необходимости был готов выложить гораздо больше двухсот песо, ход событий его вполне устраивал.
К тому времени когда он добрался до площади, стало ясно, что с Эль-Джипом что-то сильно не так. Автомобиль потерял устойчивость. Он скользил по твердой, утоптанной земле, будто по льду.
Более десятка человек старались удержать машину. На ослов уже надели латаную упряжь из кожи и веревок. Фелипе, сидящему за рулем, вручили поводья и кнут.
— Vamanos![11] — закричал он, и люди, удерживающие Эль-Джип, отскочили.
Машина заложила дикий вираж, потащив за собой упирающихся ослов. Фелипе изо всех сил жал на тормоз, спрашивая у Эль-Джипа, что с ним такое.
Диллон смотрел во все глаза и никак не мог догадаться, что за трюк придумал колдун.
Ослы взревели от ужаса. Упряжь лопнула. Эль-Джип с вцепившимся в руль Фелипе понесло юзом в сторону толпы. Люди бросились врассыпную. Жена Фелипе с пронзительным воплем бросилась на помощь мужу, но ее перехватил мэр. Священник пытался изгнать злых духов из мечущегося во все стороны автомобиля. Диллон еле успел отскочить, когда Эль-Джип, резко крутанувшись, задом устремился в его сторону, врезался в стену и, в лучших традициях ньютоновский механики, отскочил назад.
Очевидно, Бог тут был ни при чем.
Вращаясь, точно волчок, Эль-Джип носился по площади, с грохотом ударяясь бортами обо все, что попадалось на пути. Крики усиливались. Отдельные смельчаки пытались помочь, рискуя свернуть себе шею.
— Прыгай, Фелипе! — взывали голоса.— Пожалей себя, прыгай!
Однако Фелипе яростно замотал головой и прокричал, что не бросит своего бедного малыша. «Бедный малыш» тут же врезался в стену под таким углом, что из него вывалилась последняя корзина с креветками, и его отбросило почти на противоположный край площади.
— Прыгай! — вопила толпа.
Эль-Джип несся прямо к единственной уцелевшей стене полуразрушенного дома. Без сомнения, она не выдержит сильного удара, как, впрочем, и Эль-Джип, и сидящий в нем Фелипе. Когда стена рухнет, от них и мокрого места не останется.
— Ох, нет! — внезапно услышал Диллон собственный голос.— Я не хотел… Фелипе! Прыгай!!!
Он бросился за джипом в тщетной попытке догнать его и как-нибудь сбить со смертоносного курса.
Однако Эль-Джип неумолимо приближался к шаткой стене. Невероятно, но его механическая физиономия выглядела сейчас более живой, чем окаменевшее лицо Фелипе. Последний оцепенел от ужаса, а во взгляде фар Эль-Джипа застыло выражение непереносимой муки. Диллон гнался за ним, надеясь сделать хоть что-то…
Тут это самое что-то и произошло.
Всю площадь огласил устрашающе громкий бренчащий звук, за которым последовала короткая ослепительная вспышка белого света. Мгновение Эль-Джип сверкал, точно бриллиантовый, вибрируя от бампера до бампера, а потом взмыл в воздух, словно был оснащен реактивным двигателем, и проскочил буквально на миллиметр выше полуразрушенной стены.
Как безумный, джип устремился в небо, постепенно снижая скорость. На высоте пятидесяти футов он описал широкую дугу и полетел обратно — это Фелипе чисто автоматически повернул руль. Все вскинули головы; все вытаращили глаза. В полной тишине джип устремился вниз и остановился прямо в центре площади. Колеса медленно вращались в воздухе почти в футе от иссушенной солнцем земли. Эль-Джип немного покачался и затих.
Диллона зажало в толпе, рванувшейся к автомобилю. Последовал шквал поздравлений. Диллон с трудом пробился к Эль-Джипу, сел на корточки и, не веря собственным глазам, сунул руку в зазор между вращающимся колесом и землей.
— Левитация? — слабым голосом произнес он, встал и встретился с невинным взглядом Фелипе.— Фелипе, как это случилось?
Молодой человек пожал плечами.
— Quien sabe? Может, тут замешана магия. Ну, в любом случае,— Фелипе нежно похлопал по устаревшей приборной панели Эль-Джипа,— бедный малыш спасен, и… и Пуэбло Пекуэньо, я думаю, тоже.
— Оlé! — одобрительно завопили жители деревни.
Пауза затягивалась. Тио Игнасио беспомощно вертел в скрюченных руках muneco Эль-Джипа.
— Мне очень жаль, сеньор,— сказал он Диллону.— Все случилось в точности так, как тогда, когда я наложил заклятие на маленького Фелипе. Заклятие оказалось слишком слабым, и Фелипе, вместо того, чтобы заработать лихорадку или корь, стал vigoroso[12]. И вдобавок на него перестала действовать магия.
— Но ведь Эль-Джип не стал vigoroso! — в отчаянии воскликнул Диллон.— Эль-Джип полетел.
— Любая вещь может делать только то, что для нее возможно,— терпеливо объяснил Тио Игнасио.— Фелипе не может летать. Ни один человек не способен летать. А вот сильные люди есть. Значит, любой может стать сильным.
— И что? — упавшим голосом спросил Диллон.
— Pues[13], машина не может стать vigoroso. Однако у тебя самого есть летающая машина. Следовательно, любая машина может стать летающей — как Эль-Джип сейчас. Вероятно, мое первое заклинание оказалось слишком слабым, и у Эль-Джипа тоже развился иммунитет.
— Но это физически невозможно! Машина может летать, это правда. Но Эль-Джип сделан так, чтобы ездить по земле, а не летать по воздуху.
— А рыба создана, чтобы плавать. Однако существуют летучие рыбы.
— Они не летают. Они планируют. Выпрыгивают из воды, убегая от более крупной рыбы.
— А Эль-Джип подпрыгнул с земли, убегая от моей магии,— сказал колдун с видом победителя.
Снова тупик.
— Смотри! — воскликнул Тио Игнасио.
В отдалении, над крышами Пуэбло Пекуэньо, поднимался в небо Эль-Джип, нагруженный корзинами с креветками, с Фелипе за рулем. Издалека послышались радостные, приветственные возгласы.
На высоте сотни футов джип развернулся и полетел на восток. Фелипе посмотрел вниз и помахал рукой двоим мужчинам. И вот уже автомобиль обогнул утес и понесся через залив, держа курс на Гуаймас.
Тио Игнасио с тайной надеждой бросил muneco в воду. Послышался негромкий всплеск — и только. Эль-Джип остался в воздухе. Колдун пожал плечами.
— Ах, все, что ни происходит, к лучшему,— сказал он.— Теперь, вместо того чтобы везти креветки в Санта-Росалию, Фелипе полетит прямо в Гуаймас. Как ты и хотел, сеньор. Ты помнишь? В самом начале ты выразил желание, чтобы креветки улетели в Гуаймас. Так и случилось. Теперь, если ты заплатишь мне двести песо, все завершится к полному и взаимному согласию.
Диллон глядел вслед уменьшающемуся Эль-Джипу.
— И я еще называю себя деловым человеком,— пробормотал он.— Я, Том Диллон, которого никому и никогда не удавалось перехитрить в денежных делах. Что ж, все когда-нибудь происходит впервые. Это первый случай, когда я заключил сделку с убытком для себя, а не с прибылью. И, что самое интересное, до сих пор непонятно, как именно меня провели. Если бы только понять…
Он замер. Медленно повернул голову, взглянул в маленькие плутовские глазки колдуна и отвел взгляд.
— Так вот, значит, что это такое. Будь я проклят! — Лицо Диллона неожиданно просветлело.— Тио Игнасио,— продолжал он, не сводя взгляда с далекого горизонта.
— Да, сеньор?
— Когда ты впервые загипнотизировал меня?
— Загипнотизировал тебя? Но я вовсе не…
— Конечно, ты это сделал.— Теперь голос Диллона звучал куда жестче, чем прежде.— Другого объяснения нет. Если это, конечно, не магия, но, при всем моем к тебе уважении, в магию я не верю. Мне казалось, будто я вижу, как Эль-Джип летит. Но джипы не летают. А вот людей гипнотизировать можно. Ты ловкий и очень деловой человек, Тио Игнасио.
— Понятия не имею, что такое деловой человек, сеньор. Я всего лишь бедный старый колдун…
— Ты старый обманщик. Но теперь у меня открылись глаза. И у тебя еще хватает наглости заявлять, что я должен тебе двести песо?
— Сделка есть сделка. Креветки не попадут в Санта-Росалию. А для тебя эта сумма ничего не значит.
— Ну так попробуй получить ее,— торжествующе заявил Диллон и двинулся прочь.
— Одну минуту, сеньор,— окликнул его колдун.— Одну минуту. Давай, по крайней мере, расстанемся друзьями. Я согласен, что ты не должен мне ничего. Забудем об этом. И на прощанье прими от меня маленький сувенир в доказательство того, что я не держу на тебя зла.
Диллон оглянулся. Тио Игнасио достал из складок своего грязного serape маленькое глиняное изображение. Куколку. Сердце Диллона подпрыгнуло.
— Что ты с ней сотворил? — быстро спросил он.
— С этой игрушкой? Просто сувенир…
— Это моя muneco!
— Твоя, сеньор? Ну, должен признать, некоторое сходство есть,— рассуждал Тио Игнасио, разглядывая куколку.— Но ты ведь не веришь в магию, верно? Так вот, если ты примешь этот маленький дар…
Смертельно побледнев, Диллон протянул руку.
— Минуту. У людей доброй воли принято обмениваться дарами,— осуждающе сказал Тио Игнасио, пряча куколку за спину.— Поэтому если ты пожелаешь дать мне, просто в качестве сувенира, несколько песо… ну, скажем, ту сумму, которую мы оговорили как плату за последнее заклинание… Ах! Muchas gracias, senor! Muchas gracias![14]
Премного благодарен, сеньор! Премного благодарен! (исп.)
Примечания
1
los camarones grandes (здесь и далее перевод с испанского языка) - большие креветки
(обратно)2
brujeria - колдовство, заклятие
(обратно)3
Эль-Джипе - Фелипе употребляет с «именем» своего джипа артикль «эль», что подчеркивает его уважительное отношение к автомобилю.
(обратно)4
enfermo - больной
(обратно)5
Аргус — в древнегреческой мифологии многоглазый великан-страж.
(обратно)6
brujo - колдун
(обратно)7
muneco - кукла
(обратно)8
Hijo de perro! - Сукин сын!
(обратно)9
muerte - мертв, убит.
(обратно)10
quien sabe - кто знает...
(обратно)11
Vamanos! - Пошли!
(обратно)12
vigoroso - сильный.
(обратно)13
Pues - значит..
(обратно)14
Muchas gracias, senor! Muchas gracias! - Премного благодарен, сеньор! Премного благодарен!
(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Промашка вышла», Генри Каттнер
Всего 0 комментариев