«Лунный сон»

Лазаревич Александр ЛУННЫЙ СОН (Легенда)

«Легенда — произведение, отличающееся поэтическим вымыслом, но претендующее на достоверность.»

I.

Он шел к Луне всю свою жизнь. Всю свою жизнь он боролся со временем, чтобы успеть дойти. Иногда ему казалось, что не успеет, что человеческая жизнь слишком коротка, чтобы, начав практически с нуля, с какого-то хрупкого планера, игрушки в руках ветра, постепенно наращивая и усложняя конструкцию, дойти наконец до космического корабля, способного доставить человека на Луну. Планер он построил еще в ранней юности, но уже тогда он желал большего, чем просто летать по воздуху, оставаясь пленником земной атмосферы.

Уже тогда ему снилась Луна. Вот он открывает люк, спускается в неуклюжем скафандре по короткой лестнице, и ставит ногу на каменистую поверхность. Скалы, залитые ослепительным солнцем на чернильно-черном небе. Страна беззвучной, ослепительной, мертвой красоты. Лишь на фоне черного неба голубой серпик Земли. И среди всей этой бесконечной безжизненной природы — Она, Машина, Корабль — овеществленный сгусток человеческой мысли, частица, вобравшая в себя все достижения многих тысячелетий земной цивилизации, кусочек дома, в котором космонавту не страшна никакая космическая бездна…

Это чувство он узнал еще когда испытывал планер бесконечный простор, открывшийся ему в небе, вселял ужас, но он был в чреве Машины, он был неуязвим. Его жизнь в те минуты зависела от его Машины, и он любил ее за то ощущение Спасения, которое Она давала ему. Он любил свои Машины и был счастлив той любовью. Но в лунных снах все было еще ярче, еще восхитительней. Ощущение счастья было в сотни, в тысячи раз сильнее…

Поначалу он сам не верил, что этот сон можно сделать явью. Слишком велика была дистанция от планера до космического корабля. Для того, чтобы создать корабль, нужен труд сотен, тысяч, десятков тысяч людей. А кругом жили люди, не знавшие лунных снов. Строить Корабль было некому. «Сон, всего лишь сон…» — думал он…

Но вот пришли войны. Сначала вторая мировая, потом «холодная». Людям понадобились ракеты для того, чтобы швырять друг в друга атомные бомбы. С одного континента на другой континент. Достаточно далеко, чтобы не видеть убитых тобою миллионов. По мановению Великого Вождя десятки тысяч людей начали делать ракеты — не за лунные сны, за горбушку черствого хлеба.

Его поставили главным конструктором и он сделал ракету. Она могла зашвырнуть водородную бомбу в Америку, как того требовали генералы. Генералы остались довольны. Они не знали, что эта ракета могла делать еще кое-что, нечто такое, что от нее вовсе не требовалось. Об этом «нечто» знал только Главный. Он знал, что она, после некоторой доработки, может вывести на орбиту вокруг Земли спутник, даже с человеком на борту. Она даже может забросить на Луну груз, пусть небольшой (человека с системой жизнеобеспечения и дополнительной ракетой для возврата с Луны она не потянет), но он уже чувствовал себя на полпути к лунному сну. Теперь все решало время. Он уже не молод. Он должен успеть…

Как раз в эту пору Великий Вождь скончался, и к власти в стране пришел новый правитель, большой либерал, провозгласивший мирное сосуществование со всеми народами. Главный понял, что для осуществления лунного сна он должен стать теперь не только инженером, не только организатором производства, но и политиком. «Давайте» — предложил он новому правителю «покажем всему миру нашу мощь, и одновременно миролюбие наших намерений — запустим самую мощную в мире ракету, но без бомбы, а с сугубо научными целями — пусть выведет на орбиту вокруг Земли спутник, а потом, может быть, даже и спутник с человеком на борту». Идея новому правителю понравилась, хотя он, наверное смутно представлял себе, что такое спутник. Главное — утереть нос американцам. Те уже несколько лет грозились запустить спутник, да все никак не получалось.

Назло американцам запустили и спутник, а потом и человека. Особенно понравилось новому правителю то, что космонавты не увидели на небесах никакого боженьки, что, вне всякого сомнения, доказывало правильность атеистического мировоззрения и исторического материализма, что, в свою очередь, вне всякого сомнения, предвещало скорое наступление коммунизма.

Между тем, проклятые буржуи позеленели от злости. Самый красивый и самый молодой американский президент, навсегда оставшийся в памяти американцев покровителем наук и искусств, собрал в Белом Доме своих советников по науке и сказал:

«Мы, самая богатая и свободная страна в мире, отстаем в космосе от обескровленной тоталитарным режимом России! Как Америке смыть этот национальный позор? Как, я вас спрашиваю?»

И тогда один из советников ответил: «Сейчас 1961 год. Если мы начнем работать немедленно, к концу 60-х годов мы сможем высадить на Луну человека. Я надеюсь, первыми.»

— «Приступайте» — сказал красивый президент.

— «Но потребуются большие ассигнования…»

— «Я уломаю конгресс.» И уломал…

Через два года Красивого Президента убили, когда он ехал по городу Далласу в красивой машине, рядом с красивой женщиной, его женой, которая потом очень красиво его оплакивала на глазах у всемирной телеаудитории — похороны Красивого Президента оказались первой в истории телепередачей, переданной через спутник связи на весь мир — но вскоре утешилась и вышла замуж за греческого мультимиллионера.

Еще через год советского Правителя, Миротворца и Либерала, щедрой рукой дарившего казенные деньги на утирание носа американцам и на антирелигиозную пропаганду, сместил его бывший ближайший помощник, прежде державший коробочки с орденами, когда Сам награждал первых космонавтов Золотыми Звездами.

Но хотя и Красивый Президент, и наш Либеральный Правитель, и сошли со сцены, процесс, начатый ими, остановить было уже невозможно. Американцы назвали этот процесс в рифму и складно — «Space Race», что в русском переводе звучит уже не так складно «космическая гонка». На карту поставлен престиж двух сверхдержав. Финансирование неограниченное.

Вот он, твой шанс, Главный. Теперь только бы успеть. Не американцев надо ему обогнать — время, оставшееся ему время жизни. Сколько его еще осталось? Последние месяцы он стал чувствовать какую-то странную боль в животе. А лунный сон так близок…

II.

Подготовка советской лунной экспедиции велась в строжайшей тайне. Готовилась гигантская ракета, которая должна была доставить к Луне все: и космонавтов, и небольшую ракету для старта с Луны, обратно к Земле. Наряду с этим проектом, так похожим на американский проект «Аполлон», в еще более строгой тайне готовился еще один проект лунной экспедиции упрощенный, на тот случай, если не успеем. Даже в стране, прошедшей незадолго до этого кровавую мясорубку войны и террора, даже в этой дикой стране, мысль об этом запасном проекте вызывала странное, жутковатое ощущение почти у всех, из тех немногих, кто был посвящен в эту тайну. От этого проекта веяло кладбищенским холодом.

Это был проект экспедиции без возврата. Такой экспедиции не нужна ракета для старта с Луны и возвращения на Землю, не нужна тяжелая защитная оболочка для входа в плотные слои атмосферы при возвращении на Землю. Такой экспедиции многого не нужно, она берет с собой мало груза, и потому ее можно отправить сравнительно маломощной ракетой. Отправить хоть сейчас, не дожидаясь, когда будет готова мощная ракета, подобная американской.

Один космонавт в маленькой капсуле, снабженной тормозными двигателями для мягкой посадки на Луну. Он будет первым человеком, ступившим на поверхность Луны. Он проведет необходимые научные исследования, доложит по радио о результатах. А когда запас воздуха подойдет к концу, он… ну, в общем, проглотит таблетку. И уснет. Навсегда. И навеки останется в благодарной памяти потомков. Герой, пожертвовавший собой во благо науки. Советской науки, самой передовой и прогрессивной в мире.

— «Ну, будем надеяться, до этого не дойдет.» утешали себя все, посвященные в тайну — «Мы подготовим настоящую экспедицию, с возвратом, раньше американцев, и человеческих жертв во имя науки не потребуется.»

— «А если все же не успеем?»

— «В любом случае, на поверхность Луны первым должен ступить советский человек, и своим героизмом доказать превосходство нашей системы над капиталистической. Только наша система может создать человека, способного поставить общественные интересы выше личных, выше даже собственной жизни… Да и потом, наверняка для этого полета отберут какого-нибудь ракового больного, так или иначе обреченного. Чем в больнице помирать… Как это в песне поется: „плохо умереть в своей постели, хорошо погибнуть в чистом поле…“ На миру и смерть красна…»

Но, несмотря на подобные рассуждения, все старались обходить стороной тот опечатанный склад, где хранилась готовая к полету капсула для безвозвратной лунной экспедиции. Если ракета для экспедиции с возвращением будет готова раньше, чем у американцев, эта капсула пойдет на лом. Если же возникнет угроза, что «Аполлон» придет первым, эту капсулу установят на уже имеющуюся ракету-носитель…

III.

В середине ноября 1965 года конструктора безвозвратной лунной капсулы вызвал к себе Главный. «Срочно проверьте исправность капсулы для безвозвратной экспедиции и отправляйте ее на космодром. Через десять дней и капсула и ракета-носитель должны быть готовы к старту.»

Конструктор капсулы удивленно и испуганно посмотрел на Главного. Главный выглядел очень плохо. Говорят, незадолго до этого он перенес тяжелую операцию. Рак.

«Не бойтесь.» — сказал Главный, заметив испуг на лице собеседника — «Испытательный полет. Пошлем на Луну обезьяну…» — он на мгновение замолк, как будто о чем-то задумавшись — «да, обезьяну… Нужно проверить как она перенесет мягкую посадку на Луну.»

Главный увидел, что его собеседник смотрит на конверт, лежащий на письменном столе. Главный молча протянул руку и быстро перевернул конверт обратной стороной. Конверт был большой, из плотной оберточной бумаги. В таких конвертах хирурги пересылают лечащим врачам отчет об операции. Конструктору капсулы даже показалось, что он успел разглядеть на лицевой стороне конверта штамп какого-то медицинского учреждения.

«За десять дней мы не успеем даже перевезти капсулу на космодром.» — начал он было возражать Главному. «Железные дороги сейчас…»

«Две недели.» — перебил его Главный, и по его голосу было ясно, что это — окончательный срок. Зная по опыту, что торговаться с Главным бесполезно, конструктор капсулы попрощался и покинул кабинет.

Оставшись один, Главный взял в руки распечатанный конверт, и, в который уже раз, снова просмотрел его содержимое. «Приговор…» — тихо прошептал он. «Смертный приговор. Мне. Неужели не успею?»

А лунный сон был близок как никогда…

IV.

Он сбежал от них ото всех!!!

В то морозное утро 3 декабря 1965 года двое ближайших друзей Главного, посвященные в тайну, вкатили в лифт стартовой фермы большой контейнер с «обезьяной» и поднялись к вершине ракеты. Они помогли Главному выйти из контейнера и усесться в капсулу. Потом все было так, как он уже много раз себе представлял, как рассказывали ему первые космонавты: дрожь, пробежавшая по телу ракеты при старте, рев двигателей, перегрузки… Впрочем, перегрузки были не очень сильные — траектория разгона была щадящей, ведь изначально предполагалось, что в безвозвратную экспедицию полетит безнадежно больной человек.

Болели послеоперационные швы, кровь тяжело стучала в висках, а рядом крутился магнитофон, передававший на Землю фальшивую телеметрию — информацию о пульсе и частоте дыхания обезьяны, которой в капсуле, разумеется, не было. Обезьяна, когда-то выменянная у прогрессивного африканского государства за ящик автоматов Калашникова и уже списанная по документации как погибшая в ходе космического эксперимента, осталась на Земле. По тайному плану, который Главный составил со своими друзьями, ей была уготована печальная, но почетная судьба: прах ее, заключенный в урну, должен был быть похоронен в кремлевской стене, под доской с именем Главного конструктора. Но ведь имя — это всего лишь имя, условность, придуманная людьми. Главное, что прах его никогда уже не будет лежать в одной стене с прахом тех, кто отдал приказ об его аресте тогда, в 38-ом, кто всю жизнь мешал ему работать, изводил его идиотским приказами и бессмысленной секретностью, строил интриги, кляузничал — все эти генералы, вельможи, академики. Пусть лежат теперь в одной стене с обезьяной!

Он сбежал от них ото всех! Он сбежал от медицины, не способной вылечить человека, но однако очень даже способной продлить его страдания, при помощи медикаментов и современной аппаратуры поддерживая уже обреченного в полумертвом-полуживом состоянии, заставляя его испытывать те муки, от которых его давно бы уже избавила милостивая смерть, если бы медики не совершали над смертью насилие. Он сбежал от унижения медленной смертью, когда человек умирает постепенно, как бы по частям — сначала он перестает ходить, потом у него отнимается речь, разрушается сознание. Взрослый, умный, гордый человек снова превращается в младенца, пачкающего пеленки — большее унижение трудно себе представить. Но он сбежал от медицины, и теперь он умрет быстро, красиво и с достоинством, в здравом уме и твердой памяти, находясь на вершине, к которой он шел всю свою жизнь!

Конечно, проще было бы улететь на Луну не тайно, под видом некоей «обезьяны», а официально, в качестве героя, пожертвовавшего своей жизнью на благо советской науки. Но тогда он должен был бы брать на Луне пробы грунта, проводить с ними примитивные химические опыты и снова посылать на Землю отчеты. Последние часы его жизни прошли бы в суете, суете не нужной, потому что несколько лет спустя Луну все равно посетит возвращаемая экспедиция (наша ли, американская ли — для вечной, высокой науки это безразлично) и привезет на Землю образцы лунного грунта, которые гораздо более квалифицированно исследуют профессиональные геохимики в хорошо оснащенных земных лабораториях. Весь смысл его бурной деятельности на Луне свелся бы к тому, чтобы дать возможность ТАСС раструбить на весь мир о том, что передовые советская наука и техника победили американцев в космической гонке. И это была бы величайшая ложь, ибо передовая техника здесь ни при чем — американцы тоже давно могли бы послать на Луну безвозвратную экспедицию, просто им в голову не могла придти такая извращенная, на грани паранойи мысль — послать человека на смерть во имя престижа отечественной науки.

Все это было бы ложью и суетой, а ложь и суета не должны осквернять таинство смерти. Главный предпочел уйти с Земли тихо, без фанфар.

Нет, конечно ТАСС придется опубликовать сообщение о старте, ведь американцы наверняка засекли старт ракеты через свои спутники и сейчас подслушивают по радио телеметрическую информацию. Но это будет сообщение о старте беспилотной автоматической станции серии «Луна». Какой там был последний порядковый номер? Седьмой? Значит, «Луна-8»…

…Перегрузки кончились. Главный ощутил во всем теле невероятную легкость, возможную только при невесомости. «Луна-8» вышла на траекторию полета к Луне. В иллюминатор виднелась планета Земля, голубая, в пятнах облаков ослепительной белизны. Медленно, очень медленно, почти незаметно на глаз, она уменьшалась в размерах. На этой планете оставались люди. Он сбежал от них ото всех! Он сбежал от генеральных секретарей и президентов! От кэгэбэшников и цээрушников! От министров и начальников цехов! От комиссий и инспекторов! От медиков и могильщиков! От жен и любовниц! Ото всех! Первый раз в жизни он был абсолютно свободен! Ему не надо было больше отчитываться перед вышестоящими инстанциями, приказывать и устраивать разносы нижестоящим, выбивать средства… Ему оставалось лишь наслаждаться плодами труда всей его жизни. Там, внизу, остались чадящие заводы и грохочущие поезда, водородные бомбы и джунгли, политые напалмом, свалки, помойки, загаженные водоемы, тюрьмы, лагеря, несгораемые шкафы, папки с грифом «совершенно секретно», тысячи километров колючей проволоки и целая армия стрелков ВОХР. Кто бы мог подумать, что с высоты весь этот ад выглядит так красиво, так невинно-белоснежно, да еще с голубой каемочкой воздушной дымки!

Словно ангел, Главный совершил вознесение над грешной Землей.

Он летел умирать на Луну, на мертвую планету, которая отныне должна была стать планетой Мертвого. Ему предстояло причаститься к небесной чистоте. Небесные тела чисты, потому что безжизненны. Нет жизни — некому гадить, отсюда и чистота.

Лунный сон, казавшийся несбыточным, начал сбываться. Тысячи и тысячи людей сложили ту пирамиду, с вершины которой Главный смог дотянуться до Луны. Тут были и пресловутые газетные «советские рабочие, ученые и инженеры, которые своим самоотверженным трудом…» и так далее. Приложили тут руку и Великий Вождь, задумавший создать ракетный щит, и советский Премьер-Миротворец, и Красивый Президент, уязвленный в своих патриотических чувствах. Главному казалось, что он перехитрил их всех. Ему даже казалось, что он обманул саму историю, заставив ее работать на него, на него одного, на исполнение его лунного сна. Как истинный Инженер, который из предлагаемых ему Природой мертвых материалов создает машину, исполняющую волю ее создателя, он, из материалов, предложенных ему Историей — из холодной войны, из национального честолюбия, из особенностей характеров лидеров сверхдержав — создал некий Механизм, который осуществил его мечту…

V.

На следующий день, 4 декабря, Главного разбудил легкий толчок в бок.

Капсула еле заметно вибрировала и откуда-то доносился неясный рокот работающего двигателя — по командам с Земли проводилась коррекция траектории. С чувством отстраненной грусти Главный подумал о тех людях, которые сейчас вот, на Земле не спят, рассчитывают траекторию, трудятся ради того, чтобы какая-то неизвестная им обезьяна благополучно достигла Луны, а на следующий день, 5-го числа, отправятся в кассу получать за эту работу свои гроши. «Впрочем нет, 5 декабря — праздник, День Конституции. Значит, сегодня дадут. А тем, кто будет дежурить завтра, доплатят за работу в праздничный день.» Эта мысль странным образом его успокоила, и он перестал жалеть людей, обеспечивавших с Земли его полет.

Он поглядел в иллюминатор. За то время пока он спал, капсула значительно удалилась от Земли, и Земля теперь казалась размером с блюдце. Ему была видна в основном ночная сторона Земли, слабо освещенная светом Луны — таинственная, темная поверхность по которой лишь изредка разбросаны тлеющие огоньки ночных городов. С одного боку у Земли был освещен Солнцем тонкий бело-голубой серпик, с другой стороны Землю окаймляла кровавая рассветная заря. И рядом с этой мрачной, ночной планетой висело Солнце — нестерпимо яркое, колючее, бьющее в глаза, ослепляющее как настольная лампа при допросе. И все это на фоне космической тьмы. Жутковатое зрелище.

Он повернулся к противоположному иллюминатору. Там была видна Луна. Она была еще далеко, но уже можно было различить крупнейшие кратеры. В голове у Главного мелькнула мысль, что он — первый человек, видящий лунные горы невооруженным глазом.

— «Однако то ли еще будет!»

До полнолуния оставалось всего три дня. Освещенная часть лунного диска была уже почти круглой, и нервные, изломанные тени гор были заметны лишь у его западного края. Над всем же остальным диском Солнце стояло высоко, черных теней почти не было, и веселые светлые лучики разбегались из кратера Тихо на тысячи километров по всему лунному лику. Лунный свет был напоен тишиной. Да, это была Луна — Царица Ночи, Царица Спокойствия, Царица Чистоты… Царица Смерти. Он летел к ней…

VI.

Вечером 6 декабря капсула подлетела к Луне настолько близко, что громада лунного диска заполнила собой весь иллюминатор словно гигантская, нависшая стена, которая падает на капсулу и вот-вот ее раздавит.

Главный взглянул на часы. Согласно программе полета, Земля сейчас должна передавать автоматическому устройству управления капсулы последние инструкции перед посадкой. Да, так летали на Луну в добрые старые 60-е годы — на борту космического аппарата невозможно было установить компьютер для расчета траектории, потому что в те времена такой компьютер весил несколько тонн. Компьютер должен был оставаться на Земле.

Главный посмотрел на панель приборного отсека. Разумеется, он не мог увидеть, он мог лишь мысленно представить себе, как сейчас там, внутри этого ящичка переключаются триггеры, запоминая длинную последовательность точек и тире, передаваемую с Земли по радио. Потом устройство управления повторит полученные инструкции, и на Земле проверят нет ли ошибок, почти неизбежных при такой дальней радиосвязи, передадут на капсулу исправления, снова проверят как поняты инструкции, и лишь после этого капсула начнет осуществлять программу прилунения. До этого момента у Главного не будет никакой возможности узнать, приняла ли капсула инструкции, или же у нее, скажем, испортился радиоприемник, и тогда он расшибется в лепешку. Наступили часы томительного ожидания. Лунные кратеры в иллюминаторе все приближались и росли…

Но вот, вскоре после полуночи (по московскому времени), уже 7 декабря, он наконец снова ощутил толчок: заработали двигатели ориентации — готовясь к торможению, станция разворачивалась основным двигателем в сторону Луны. Из иллюминатора Луна ушла куда-то вниз, и ее место заняло звездное небо. Давящее ощущение нависшей стены исчезло. Главный приблизился к иллюминатору. Теперь, когда Луна была внизу (пусть это даже был условный низ, ведь в капсуле все еще была невесомость), теперь ощущение было совсем иным. Появилось чувство парения, полета высоко-высоко над бескрайней равниной, простирающейся на тысячи километров. Легкость и свобода. Лунный сон приближался к своей кульминации. В голове стучал марш «мы рождены, чтоб сказку сделать былью…»

В 00 часов 50 минут 20 секунд по московскому времени капсула завибрировала, загудела, и сила тяжести, от которой Главный уже отвык за трое с половиной суток полета, резко вдавила его в кресло включился двигатель торможения.

«Вот оно, началось! Через минуту все решится!» возбужденно прошептал Главный. Он взглянул на табло высотомера: высота 8О тысяч метров, 70 тысяч, 60 тысяч…

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» 50 тысяч метров, 40 тысяч, 30 тысяч…

«Преодолеть пространство и простор!» 20 тысяч, 10 тысяч, 5 тысяч, 3 тысячи… Он не пел, он декламировал, он почти кричал сорвавшимся от волнения голосом…

«Нам ветер дал стальные руки-крылья!» 2 тысячи, одна тысяча, 800 метров, 500 метров, 300 метров… «Чуть не забыл!» — мелькнуло в голове. Он протянул руку к проводу питания радиостанции и рванул его на себя. Связь Земли с «Луной-8» прервалась на высоте 70 метров. Но она была уже не нужна — станция опускалась в автоматическом режиме… 50 метров, 40 метров, 20 метров, 10, 5…

«А вместо сердца пламенный мотор!!!» Двигатель разметал в стороны потоки лунной пыли. 3 метра, два, один, удар!.. Тишина — двигатель замолк… Покачивание на амортизаторах. Медленно оседающее облако пыли за иллюминатором. Часы показывали 00 часов 51 минуту 30 секунд Москвы.

Он был на Луне. Первый из людей. Пока живой. Лунный сон сбылся. «Успел. Успел! Успел!!!»

VII.

Да, все было точно как в лунном сне. С огромным трудом, еле разворачиваясь в узкой капсуле он надел скафандр. Протиснулся сквозь люк в еще более узкую шлюзовую камеру, подобную той, что незадолго до этого, в марте 1965 года, использовалась для первого в истории выхода в открытый космос на корабле «Восход-2» — надувную камеру из прочной герметической ткани, находящейся при старте с Земли в сложенном состоянии. Закрыл люк в кабину. Включил отсос воздуха. Сначала хлюпанье насоса было хорошо слышно, потом все тише, тише… Наконец воздуха в шлюзовой камере не стало, не стало и звука. Главный поддел и открыл ногой люк в нижней части камеры — нагнуться в шлюзовой камере было невозможно, такая она тесная. В открытый люк была видна короткая, метра полтора, лесенка. Главный начал спускаться. Когда до поверхности оставалось около полметра, лесенка кончилась, и он спрыгнул. Лунное притяжение в шесть раз меньше Земного, и потому падение показалось Главному неожиданно долгим, хотя длилось оно менее секунды. Но вот ноги его коснулись грунта и он чуть не поскользнулся (лунный грунт оказался скользким), но вовремя схватился за перекладину лестницы. Он сделал несколько шагов и огляделся.

Все было так, как он себе представлял, и то же время не совсем так. Не было изломанных, крутых скал. Очертания рельефа в этой части Океана Бурь были сглажены, и лишь на северо-востоке из-за горизонта вздымались округлые очертания холмов — по-видимому край кратера Галилей, находившегося в нескольких километрах от места прилунения. Он обернулся и посмотрел на следы своих ботинок. Они четко отпечатались на лунном грунте, кроме двух самых первых, слегка смазанных из-за того, что поскользнулся. «Жаль,» — подумалось ему — «это ведь история. Первый след человека на Луне.» И тут он наконец-то почувствовал, что он — на Луне. Не понял он все понимал и раньше — а именно почувствовал. Почувствовал, что вот этот след на Луне, где нет дождя и ветра, сохранится в неприкосновенности миллионы лет, и что его тело, когда он умрет, сохранится в безвоздушном пространстве в тысячи раз лучше, чем мумия любого фараона. Ни один египетский фараон не смог бы заставить своих рабов воздвигнуть себе такую гробницу, какую воздвигли Главному Конструктору русские мужики. Он был на Луне. Лунный сон сбылся. Ему стало страшно.

Он нагнулся, поднял камень. Лунный камень. Сдавил его своей космической перчаткой. Посыпались крошки. Они падали медленно, очень медленно. Как во сне. Лунном сне. Ему вдруг очень захотелось узнать каков этот камень на ощупь. Он нагнулся, собрал в охапку еще несколько камней и пошел к капсуле…

Когда, уже в кабине, он снял шлем, в нос сразу ударил резкий запах. Необычный, чужой запах, запах лунной пыли, густо запорошившей его ботинки. Снял перчатки, потрогал камни. Они были слегка мылкие на ощупь. Повертел их. В зависимости от угла падения света они слегка меняли цвет. Вот, пожалуй, и все. Он не знал, что делать дальше. Возбуждение прошло и его сменила усталость. Послеоперационные швы болели с новой силой. Он немного перекусил и провалился в глубокий сон…

VIII.

Он проснулся от того, что стало трудно дышать. Приборы показывали, что кислород на исходе. В ушах гудело.

И тогда Главного посетило видение. В иллюминаторе вдруг возникло лицо следователя, допрашивавшего его в ту страшную ночь, тогда, в 38-ом. «Мы ведь знаем, что ты — германский шпион, но для тебя же будет лучше, если ты сам сознаешься.» — отчетливо произнесло видение — «Итак, последний раз спрашиваю: на кого ты работаешь?»

Главный ясно сознавал, что это — всего лишь галлюцинация от кислородного голодания, и что до ближайшего чекиста отсюда 380 тысяч километров, если астрономы не врут. И потому он ответил следователю безбоязненно и искренне:

«На х… мне нужна твоя Германия! Всю свою жизнь я работал только на одного человека — на самого себя!»

Видение заскрежетало от злости зубами и растворилось в безвоздушном пространстве.

«Однако, пора кончать.» — подумал Главный и стал надевать скафандр. Ему не хотелось умирать в капсуле, узкой как гроб.

IX.

Он стоял на лунной равнине и смотрел на звезды, которые были все так же далеки, как и на Земле. Сзади стояла его капсула. «Один на один с бездной, лишь верная машина рядом. Вот смерть достойная настоящего мужчины!» — подумал Главный и начал расстегивать замок шлема… Шлем выстрелил как пробка от шампанского. Воздух вырвался через ворот скафандра залпом и сконденсировался в густое облачко тумана вокруг головы. Последнее, что мог разглядеть Главный сквозь туман — это шлем, падающий медленно и медленно вращающийся, весь в ослепительных солнечных бликах. Молочный туман быстро затягивался кровавой пеленой от перепада давления лопались сосуды в глазах…

Космос коснулся головы Главного, и принял его к себе, в мир безжизненной чистоты…

X.

…Головная боль. Тьма. Незнакомый голос: «Кажется он просыпается…» Главный открыл глаза. Белый потолок. Склонилось лицо. Врач. «Ну, как мы себя чувствуем после операции?» Операция. Ах да, операция. Рак… А Луна? А безвозвратная экспедиция? Приснилось?! Приснилось… Наркоз… Сон, всего лишь сон… Не успел, не успел, неужели не успел?! Должен успеть, должен, должен!

«Он безнадежен…» — шепнул кто-то неподалеку…

XI.

Из сообщений ТАСС:

«3 декабря 1965 года в Советском Союзе осуществлен запуск автоматической станции „Луна-8“. Основное назначение станции — дальнейшая отработка элементов системы мягкой посадки на Луну и проведение научных исследований….. 7 декабря в 0 часов 51 минуту 30 секунд по московскому времени станция „Луна-8“ достигла Луны в районе кратера Галилей. При подлете станции к Луне была проведена комплексная проверка работы всех систем, обеспечивающих мягкую посадку. Проверка показала, что системы станции работают нормально на всех этапах прилунения, кроме заключительного.»

16 января 1966 года центральные газеты опубликовали сообщение о скоропостижной кончине Главного. Урну с прахом замуровали в кремлевской стене.

31 января 1966 года стартовала автоматическая станция «Луна-9». 3 февраля она впервые в мире совершила мягкую посадку на Луну и передала на Землю панораму лунной поверхности, на которой был виден небольшой лунный камень, лежавший в метре от станции.

Вскоре после этого у преемника Главного, подгоняемого не лунным сном, а конкуренцией американцев и начальственным «давай, давай!», взорвалась на старте ракета для возвращаемой лунной экспедиции и вдребезги разнесла специальную стартовую площадку, стоившую миллиарды. Строить новую не было ни времени, ни денег. Пилотируемую экспедицию решено было не посылать. Советский Союз сошел с дистанции космической гонки.

21 июля 1969 года нога человека впервые ступила на поверхность Луны. Этим человеком был американец, командир корабля «Апполон — 11». Эта дата стала исторической. Никто не понимал, что исторической датой следовало бы считать не 21, а 24 июля, когда «Апполон — 11» благополучно вернулся на Землю с живыми астронавтами на борту.

Для утешения советского народа в 1970 году маломощной ракетой забросили на Луну Луноход, который, якобы, по всем статьям был лучше живого космонавта и, главное, не просился домой.

Американцы побывали на Луне еще шесть раз. Последним был «Аполлон — 17» в декабре 1972 года. Поняв, что соревноваться им не с кем, американцы прекратили дорогостоящие и никому не нужные полеты.

Последней советской автоматической станцией севшей на Луну оказалась «Луна — 23». Это было 6 ноября 1974 года. После этого люди на многие годы оставили Луну в покое.

Историю нельзя обманывать вечно. Механизм космической гонки, сконструированный и запущенный Главным, оставшись без хозяина, заржавел и рассыпался. Лунный сон рассеялся и за ним не оказалось никаких материальных интересов. В XX веке люди еще не были готовы осваивать Луну с практической точки зрения.

Впрочем, они никогда не стали бы готовы, не будь этой, на первый взгляд бессмысленной, космической гонки. Любое новое дело на начальном этапе не приносит прибыли, одни убытки. Лишь после того, как первые шаги сделаны, появляется денежный интерес, который дальше сам движет дело. Прагматичные американцы никогда не начали бы освоение космоса сами по себе. Для того, чтобы втравить их в это дело, нужна была страна иррациональная до абсурдности, готовая тратить миллиарды на космос даже в то время, когда народ голодает. И История создала такую страну, страну, которая при своих невероятных порядках не просуществовала бы и дня, если бы некие еще не ведомые нам законы Истории не удерживали эту страну от распада своим таинственным силовым полем до тех пор, пока эта страна не исполнила свое Историческое Предназначение.

И может быть, Главному удалось все (или почти все) не потому, что он обманул историю, а потому, что сам он был инструментом в руках Истории. Вряд ли люди когда-нибудь поймут истинный масштаб того, что произошло. Они всегда будут считать, что величие того или иного события определяется в первую очередь числом убитых, и потому войны, революции и правления кровавых диктаторов всегда будут казаться событиями более важными, чем научные открытия и технические достижения, а уж мысль о том, что революция, война и кровавая диктатура были для Истории всего лишь подготовительными этапами технического проекта, всего лишь средством создать людей, воспринимавших полет в космос как прорыв к Свободе, всегда будет выглядеть нелепой и даже кощунственной.

Между тем, выход человечества в космос стал вторым великим событием в истории жизни на Земле — первым был выход живых существ на сушу из океана, их породившего. Но разве способны были первые земноводные понять истинный смысл того, что они совершали, и к чему это все в конце концов приведет? Они всего-навсего приспосабливались к высыханию своей лужи, которое казалось им событием эпохальным…

XII.

«Ну вот, кажется мы окончательно заблудились. Где мы сейчас находимся?»

— «Секунду, хозяин!» — ответил бортовой компьютер лунного вездехода, одновременно запрашивая по радио навигационный спутник, висевший над Луной в точке либрации. — «9 градусов 8 минут северной широты, минус 63 градуса 18 минут долготы.»

— «Где это?» — спросил человек.

— «Рядом с кратером Галилей.» — ответила машина.

— «Господи, куда нас занесло! Да тут даже ни одного человеческого следа не видно. Неужели за все сто лет освоения Луны сюда никто не забирался?»

— «Секунду, хозяин!» — бортовой компьютер через спутник связи просматривал центральную лунную базу данных. — «Людей здесь никогда не было, но место это примечательное. 150 лет назад где-то здесь прилунилась автоматическая станция „Луна-8“.»

— «Ты имеешь в виду одну из тех штуковин, что запускали в XX веке?»

— «Так точно.»

— «Так здесь что, заповедник? Музей?»

— «Как бы не так. Станция разбилась при посадке. Считается, что она не имеет исторического значения. Туристы сюда не поедут. Это не место посадки „Аполлона-11“, где для туристов пришлось сооружать эстакады, чтобы не затоптали исторические следы первых астронавтов. Да что говорить, в ста километрах к югу отсюда место мягкой посадки „Луны-9“ — первой мягкой посадки. Это официально признанный исторический памятник, над ним даже поставлен противометеоритный щит. Но туристы туда почти не ездят. Места эти на отшибе — до ближайшей базы километров 8ОО. Да, не ценим мы наши корни…» — произнесла машина с укоризненной интонацией в синтезированном голосе. Она считала первые автоматические лунные станции прародителями, от которых быть пошла вся лунная машинерия. С особым почтением относились лунные вездеходы к «Луноходу-1».

— «Так что, „Луну-8“ вообще никто никогда не посещал?» — спросил человек.

— «Никто.» — грустно отозвался бортовой компьютер.

Человек быстро прикидывал в уме. Мода на настоящие вещички из XX века возникла недавно. Можно надеяться, что о «Луне-8» никто пока еще не вспомнил. Пусть даже она разбилась — там должны валяться какие-нибудь отдельные детали. На базе в кратере Королев есть одна антикварная лавочка, там за это много дадут. Можно будет купить космический буксир, открыть свое дело, возить товары с Луны на околоземные орбитальные станции, и, если очень повезет, можно будет к старости даже переселиться на Землю…

— «Ну что ж,» — сказал человек вездеходу — «ищи „Луну-8“, раз говоришь, что она рядом.»

Долго искать не пришлось. Когда они въехали на невысокий холм, то увидели, что вдали что-то блестит. «Увеличение.» — попросил человек, глядя на экран вездехода. — «Еще увеличение… Не может быть…»

В это мгновение он понял, что теперь он точно сможет провести остаток своих дней на Земле…

Калининград (подмосковный), 1–8 августа 1989 г…

2-я редакция и дополнения декабрь 1990 г. — январь 1991 г…