«Путь богов»

Путь богов (fb2) - Путь богов [Way of the Gods-ru] (пер. Андрей Борисович Бурцев) (Генри Каттнер. Романы, повести) 927K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Генри Каттнер

Генри Каттнер. Путь богов

Henry Kuttner. Way of the Gods, (Thrilling Wonder Stories, 1947 № 4)

Генри Каттнер. Путь богов. Авторский сборник. БААКФ, 2017 г. (май), стр. 107-160

Глава I. Новые миры

ОН СМОТРЕЛ на октябрьское утро так, словно никогда еще не видал октября. Это, конечно, было не так. Но он знал, что уже никогда не увидит октябрь. Потому что там, куда он отправлялся, может и не быть ни утр, ни октябрей. Да не «может», а скорее всего и не будет. Это казалось невероятным, хотя старик долго талдычил о комбинациях клавиш, селективности машины и множественных Вселенных, летящих, кружа, точно снежинки, по бесконечности.

— Но я человек! — сказал он вслух, сидя, скрестив ноги, на теплой, бурой земле и чувствуя ветерок.

Сказал и тут же понял, что сказал неправду. И тут же почувствовал нежное щекотание в области лопаток, что означало, что крылья чуть заколебались под ветерком, и инстинктивно напряг грудные мышцы, управляющие крыльями.

Он вовсе не был человеком. Это-то и являлось проблемой. И этот мир, этот яркий октябрьский мир, простирающийся до самого горизонта, был создан, чтобы защищать расу, которая стала доминирующей и ревниво относилась ко всем возможным соперникам. Человечество, у которого не было места для чужаков его ранга.

Остальных вроде бы это не заботило. Они росли в яслях почти с самого рождения, изолированные от людей. За это отвечал старик. Он создал огромный дом на склоне, с пластиковой крышей и стенами, почти растворяющиеся на фоне коричневой и зеленой земли — убежище, которое перестало быть убежищем. Потому что стены его были повреждены.

— Керн, — раздался позади чей-то голос.

Крылатый человек повернул голову и глянул поверх темного крыла. От дома вниз по склону к нему бежала девушка. Ее звали Куа. Родители ее были полинезийцами, отсюда ее рост и гибкое изящество океанической расы, а также блестящие темные волосы и теплая кожа медового оттенка. Но она постоянно носила непрозрачные черные очки, лоб ее пересекала полоса темной пластмассы, также выглядевшей непрозрачной, хотя и не была таковой. Лицо ее было прекрасно, алые губы имели изящный изгиб, и все округлости женского тела были на своих местах.

Но она тоже не была человеком.

— Ну что ты волнуешься, Керн, — сказала она, улыбнувшись ему. — Все будет хорошо. Вот увидишь.

— Хорошо, — презрительно фыркнул Керн. — Ты, правда, так думаешь?

Куа инстинктивно глянула на склон, чтобы убедиться, что они одни, затем подняла обе руки и сняла очки и темную полоску пластика со лба. Встретившись с пристальным взглядом ее ярко-голубого глаза, Керн снова ощутил шок, который чувствовал всегда, когда видел ее лицо открытым.

Потому что Куа была Циклопом. Ей создали один-единственный глаз за лбу. Но если разум мог принять это, она была прекрасна, а в единственном глазу светился ум и подлинные чувства.

ГЛАЗ КУА был идеальной линзой, и все, на что способна линза, мог сделать этот глаз. Никто точно не знал, какие удивительные механизмы скрывались внутри него, но она могла видеть вдаль почти как телескоп, а также фокусироваться на микромире, как лучший микроскоп. А, может, ее единственный глаз был способен и еще на что. В доме мутаций не принято было приставать друг к другу с вопросами.

— Ты с нами два года, Керн, — говорила тем временем она. — Всего лишь два года. Ты еще не знаешь, насколько мы сильны и на что способны. Брюс Халлэм знает, что делает, Керн. Его никогда не волновали теории. Точнее. Теории в его руках становились практикой. У него выдающийся ум. Ты еще не знаешь нас, Керн!

— Но не можете же вы бороться с целым миром!

— Нет. Но мы можем покинуть его.

Она улыбнулась, и Керн понял, что она не видит ничего особенного в окружающем их золотом утре. Не знала она и городов, построенных в мире 1980-го года, не знала и жизни, которая бурлила в этих городах и была ей безгранично чужда. Все это должно быть чуждо и для Керна, но крылья начали расти у него за плечами, только когда ему исполнилось восемнадцать лет.

— Не знаю, Куа, — сказал он. — Я не уверен, что хочу этого. У меня были отец и мать... братья... друзья...

— Твои родители — твои самые большие враги, — категорично заявила Куа. — Они дали тебе жизнь.

Керн отвел глаза от ее всепроникающего пристального взгляда единственного синего глаза и посмотрел на большой дом позади нее. Это было убежище, выстроенное во время резни 1967 года, убежище от набегов орд странных монстров, созданных радиацией. Сам он, конечно, не помнил, но читал об этом, даже не предполагая, что нечто подобное применят и к нему самому. Историю ему рассказывал Старик.

Сначала началась атомная война, кратковременная, но ужасная, заразившая весь мир неизвестными тогда излучениями. Затем последовали волна за волной уроды, рождаемые выжившими. Гены и хромосомы изменялись самым неожиданным образом. У родителей-людей рождались чудовища.

Успешные мутации были лишь у каждого десятого. Но даже и они были опасны для вида Гомо Сапиенс.

Эволюция напоминает колесо рулетки. Условия на Земле одобряют определенные типы мутаций, способные к выживанию. Но атомная энергия нарушила природный баланс, и стали распространяться мутации, порожденные чистым безумием. Не все, конечно. Потому что не все были жизнеспособными. Но двухголовые существа рождались — и жили — наряду с гениями и безумцами. Долгое время Всемирный Совет изучал биологические и социальные проблемы, прежде чем рекомендовал эвтаназию. Отныне развитие Человечества планировалось и строилось по заранее продуманному плану. И нельзя было отклоняться с намеченного пути, потому что тогда начался бы хаос.

Гениям, мутантам с аномально высоким IQ, разрешали жить. Но никаким другим после их обнаружения. А их иногда было трудно обнаружить. К 1968 году в живых остались лишь мутации основного ряда, верные биологической норме Человека... за определенными исключениями.

ТАКИМ БЫЛ сын Старика Сэм Брюстер.

У него были определенные способности. Сверхчеловеческие способности. Старик нарушил правительственные законы, поскольку не отправил младенца в лабораторию для проверки и тестирования — и последующего уничтожения. Вместо этого он построил этот дом, и мальчик не выходил за пределы его территории.

Затем постепенно, отчасти ради того, чтобы у мальчика были товарищи, а частично из сострадания Старик начал собирать других детей. Тайно. Мутанта-ребенка здесь, мутантку там, привозил он их, пока в большом доме не появилась большая семья. Он брал их не наугад. Ведь с некоторыми было бы небезопасно жить. Некоторым лучше было умереть сразу после рождения. Но тех, у которых что-то было за душой помимо странных особенностей, он отыскивал и защищал.

А введение в эту семью Керна выдало тайну Старика. Мальчик слишком долго жил среди обычных людей, пока у него не начали расти крылья. Ему было уже восемнадцать лет, а его крылья были в размахе почти два метра, когда его нашел старый мистер Брюстер. Семья пыталась держать его в секрете, но слухи уже просачивались, когда Керн переехал в убежище Брюстера, и продолжали распространяться, пока власти, наконец, не выдвинули Старику ультиматум.

— Это моя вина, — с горечью сказал Керн. — Если бы не я, вам бы не досаждали.

— Вовсе нет, — глубокий, яркий глаз Куа смотрел прямо на него. — Ты прекрасно знаешь, что, рано или поздно, они все равно бы нашли нас. И пусть это произойдет теперь, пока мы молоды и способны приспосабливаться. Мы можем легко уйти, и это нам даже понравится. — Голос ее слегка задрожал от внутреннего скрытого волнения. — Подумай сам, Керн! Новые миры! Нечто за пределами Земли, где все будут такие, как мы!

— Но я человек, Куа! Я чувствую себя человеком! Я не хочу уходить. Здесь моя родина!

— Ты говоришь так только потому, Керн, что вырос среди обычных людей. Но подумай сам. Есть место для любого из нас — но только не здесь!

— Знаю, — криво усмехнулся он. — Но мне это не нравится. Ладно, давай-ка вернемся. К настоящему моменту они уже должны предъявить ультиматум. Я хочу услышать его. Хотя я заранее знаю ответ. А ты ведь тоже?

Куа кивнула, глядя, как он с точкой смотрит на пустое голубое небо и холмы теплого октября. Мир для людей. Но только для людей...

Обитатели убежища Брюстера уже собрались.

— У нас мало времени, — сказал старый мистер Брюстер. — Они уже направляются сюда. Чтобы забрать вас всех на эвтаназию.

Сэм Брюстер резко рассмеялся.

— Мы могли бы устроить им теплый прием.

— Нет. Вы не можете бороться со всем миром. Да, вы могли бы уничтожить много народу, но это делу не поможет. Машина Брюса — единственная надежда для всех вас. — Голос его чуть дрогнул. — Мир покажется мне одиноким, дети мои, когда вы уйдете.

Они смотрели на него с какой-то неловкостью, обширное семейство странных мутантов, только-только вышедших из детского возраста, но ставшими не по годам зрелыми.

— Как вы знаете, мирам нет конца, — сказал Брюс. — Есть бесконечное множество миров, в которых мы не смогли бы жить. Но где-то среди них должны быть и миры, для которых наши мутации — норма. Я заложил в машину образцы всех нас. Машина отыщет подходящий для нас мир — по крайней мере, для кого-то из нас. А остальные могут продолжить поиски. Я могу построить дубликат машины в любом мире, где вообще смогу выжить. — Он улыбнулся, и его странные глаза вспыхнули.

Странно, подумал Керн, как часто мутантов выдают именно глаза. Ну, про Куа и разговоров нет. И про Сэма Брюстера с его ужасными тайными глазами, защищенными вторичными веками, которые открываются, лишь когда он в гневе. А у Брюса Халлэма странность не столь очевидна, но сложность его мозга можно легко заметить в глубине его непостижимых глаз.

Брюс знал все о машинах в самом широком смысле этого слова — причем эти знания были за пределами понимания людей. Он мог творить чудеса с любыми устройствами, которые создавали его ловкие пальцы. Казалось, он чисто инстинктивно создавал невиданные изобретения и использовал их в самых простых, даже примитивных механизмах.

В углу комнаты, за круглой стальной дверью было стальное помещение, которое Брюс создал всего лишь неделю назад. На ней горела панель управления, проходя через все части спектра и время от времени становясь чисто красной. И когда она становилась красной, это означало, что мир, в который открывалась стальная дверь, был подходящим для каких-либо мутантов. Красный свет означал, что машина нашла мир, который не только мог поддерживать человеческую жизнь, но примерно соответствовал известному им миру, и что-то в нем подходило, по крайней мере, для одной группы мутантов.

У Керна кружилась голова, когда он думал о Вселенных, пролетающих за этой дверью, о мирах, на которых ничто не могло жить, о мирах из газа и пламени, о мирах изо льда и воды... И в этом бесчисленном скопище миров были такие же, как их собственный мир, миры воды и солнца...

ЭТО БЫЛО невероятно. Но так же, как и крылья у него на спине, как циклопический глаз Куа и ужасный взгляд Сэма Брюстера, таким был и разум в черепе Брюса Халлэма, создавшим мост для всех них.

Керн оглянул всю группу. Расслабившись в тени у стены сидела Бирна, последняя из семьи мутантов, глядя на него пристальными серыми глазами. Керна, как всегда, когда он встречался с ней взглядом, кольнуло сострадание.

Физически Бирна была самой слабой из всех них. Стоя, она едва достигала колена Керна. Она была прекрасно сложена в своих масштабах, тонкая и хрупкая, точно стеклянная. Но красивой она не была. Было какое-то смещение в чертах ее лица, делавшее ее трогательно уродливой, а печаль в серых глазах, казалось, отражала печаль всего мира.

Зато у Бирны был волшебный голос, а также и разум. Мудрость прибывала к ней точно так же, как знания к Брюсу Халлэму, но в ней было бесконечно больше теплоты, чем в нем, Брюсе. Керну иногда казалось, что Брюс способен расчленить человека так же бесстрастно, как разрезать пополам проводок, если ему потребуется материал для эксперимента. Внешне Брюс выглядел самым нормальным из всех них, но он не пройдет даже самого поверхностного исследования мышления.

— Чего мы ожидаем? — нетерпеливо спросил Брюс. — Все готово.

— Да, вам нужно спешить, — подтвердил Старик. — Смотрите, свет ведь сейчас красный, верно?

Панель над стальной дверью была оранжевой, но пока они смотрели, она все более становилась румяной. Брюс сделал шаг вперед и положил руку на рычаг, открывающий дверь. Когда сигнал сделался чисто красным, он с силой толкнул стальной стержень.

В полутьме за открывшейся дверью порыв светящихся атомов дунул над скалистым горизонтом. Напротив двери были башни, арки и колонны, а высоко в небе летели какие-то огоньки, возможно, это был самолет.

Все молчали. Через секунду Брюс, поморщившись, закрыл дверь. Свет над дверью заколебался и сместился к красно-фиолетовому, затем стал синим.

— Не этот мир, — сказал Брюс. — Попробуем еще раз.

— Это не имеет значения, — пробормотала в темноте Бирна. — Любой мир будет для нас таким же.

Голос ее звучал лучшей музыкой.

— Послушайте! — сказал Старик. — Вы слышите гул самолетов? Время, дети мои. Вы должны уйти.

Стояла тишина. Все, не отрываясь, смотрели на панель над дверью. Цвета колебались туда-сюда по всему спектру. Затем снова засветился слабый румянец.

— Придется выбрать его, если будет выглядеть нормально, — сказал Брюс. Снова кладя руку на рычаг.

Свет покраснел. Круглая дверь бесшумно распахнулась.

Из нее ударил солнечный свет, были видны низкие зеленые холмы и неподалеку в долине гроздья городских крыш.

Не сказав ни слова, не оглянувшись, Брюс шагнул в дверь. Остальные, один за другим, двинулись за ним. Последним был Керн. Губы его были крепко стиснуты, и он тоже не оглянулся. Может, ему и удалось бы увидеть за окном землю и синее октябрьское небо. Но он не оглянулся. Он сложил крылья и пригнулся, входя через шлюз в новый мир.

Старик тоже молча смотрел им вслед, понимая, что дело его жизни завершается как раз в этот момент. Пропасть между ними была слишком широка, ее не перепрыгнуть. Он был человеком, а они — нет. В дальней дали, более обширной, чем пропасть между мирами, он видел, как семья мутантов ступила через порог и исчезла навечно.

Он закрыл за ними дверь. Красный свет над дверью погас. Старик повернулся и пошел к входной двери, в которую уже барабанила полиция Всемирного Совета.

Глава II. Его собственная раса

НЕБО НАД НИМИ было синим. Пять нездешних существ, чуждых всем мирам, собрались на вершине и глядели вниз.

— Тут красиво, — сказала Куа. — Я рада, что мы выбрали этот мир. Только интересно, на что походил бы следующий, если бы еще чуть-чуть подождали.

— Куда бы мы ни пошли, всюду будет то же самое, — сладостным голоском пробормотала Бирна.

— Взгляните туда, — сказал Брюс. — Что это?

И они увидели первую особенность этого мира, чуждую Земле. Возможно, большей частью местность не отличалась от любой холмистой и лесистой местности на Земле, даже крыши деревни выглядели немного знакомыми. Но горизонт вдруг странно затуманился, и перед ними, далеко, поднялось нечто невозможной высоты, чуть не достигающее зенита.

— Гора? — с сомнением спросил Керн. — Но слишком уж высокая, верно?

— Стеклянная гора, — сказала Куа. — Да, стеклянная или из пластика, точнее сказать не могу.

Она раскрыла свой единственный глаз, и яркий зрачок сузился, пока она рассматривала на немыслимом расстоянии одинаково немыслимую штуку на горизонте. Она высилась, переливаясь всеми цветами, точно грозовая туча, нависшая над землей. При мысли, что это может быть гора, начинала кружиться голова от ее величины.

— Ее видно ясно, — сказала Куа. — Всю целиком. Что за ней — сказать не могу. Неужели это просто огромная гора из пластмассы? Странно...

Керн почувствовал рывок его крыльев и понял, что ветерок быстро усиливается. Он первым заметил это.

— А ветер-то становится сильнее, — сказал он. — И прислушайтесь... Слышите?

Пока они стояли, становилось все громче пронзительное курлыканье в воздухе, идущее из направления от подобной туче горы. Курлыканье росло очень быстро, и едва они услышали его, как оно уже превратилось в оглушающий рев, а ветер перерос в ураган.

Все затаили дыхание и с тревогой уставились друг на друга.

— Взгляните туда, быстрее! — крикнула Куа. — А это еще что?

Вдалеке, но несущаяся к ним с ужасающей скоростью, появилась чудовищная башня вращающегося света. Дым? Они не были в этом уверены.

Она кружилась, как смерч, обширная, величественно изгибающаяся и вновь выпрямляющаяся, и воздух вращался вокруг нее, а дикий, пронзительный вой буквально оглушал.

Все это прошло далеко слева от них, в вое расколотого воздуха, исчезло, и вновь наступила потрясающая тишина. Но не успели они отдышаться, как от башни пошел другой смерч, огибая на этот раз их справа. А за ним был еще один, на четверть расстояния ближе.

Шум и неистовый ветер так ошеломили Керна, что он даже не знал, что происходит с другими стоящими на вершине. Он был особенно уязвим из-за крыльев. Очередной ураган подхватил их, распушил, поволок, и Керн с трудом удержался на ногах.

Ошеломленный, он старался сохранить равновесие, наклонившись в сторону несущейся стены воздуха, твердого, точно каменная стена. Пару мгновений он еще чувствовал под ногами землю. Затем, злясь на самого себя, Керн ощутил, как развернулись его двухметровые крылья, и тут же заныли грудные мышцы, потому что пришлось бороться с жестоким ветром.

Горизонт накренился, когда он полетел по дуге. Стеклянная гора на мгновение повисла наверху, а Керн глядел прямо на покрытые лесом холмы, где крошечные фигурки спускались по склону, шатаясь под ураганным ветром. Зависнув над верхушками деревьев. Керн увидел, как чудовищные завихрения света слетают с вершины горы, становясь все толще и быстрее, и шагают, точно гиганты, в разные стороны. На мгновение он вырвался из хватки урагана и полетел над новой землей.

Но вихрь тут же поймал его, швырнул в самую свою сердцевину, оглушил ужасающим воем, и развернул так, что крыльям стало больно, а голова пошла кругом. Время замерло. Ошеломленного, его носило туда-сюда непреодолимым ветром. Керн закрыл глаза от несущейся пыли, руками заткнул уши, чтобы окончательно не оглохнуть и позволил урагану делать с ним все, что угодно.

Затем Керн почувствовал прикосновение на руке и немного вышел из полуобморочного состояния.

Должно быть, подумал он, я лежу на земле, и сделал инстинктивную попытку подняться. Но это движение заставило его вращаться. Керн открыл глаза пошире и увидел, что земля кружится далеко внизу.

Он летел с потрясающей скоростью в холодной вышине, вокруг завывал ветер, и Керн несся на нем, как на салазках, а рядом с ним летала какая-то незнакомая девушка.

ДЛИННЫЕ СВЕТЛЫЕ волосы, развевающиеся позади нее, голубые глаза и порозовевшее от ветра лицо. Девушка что-то кричала ему, но слова ее тут же уносило ветром, и он ничего не слышал, кроме непрерывного, оглушительного воя вокруг. Керн увидел, что девушка держит его одной рукой, а свободной показывает куда-то вниз. Он не слышал ее слова и знал, что все равно не мог бы понять их, но значение жеста трудно было перепутать.

Кивнув, он высоко поднял левое крыло и выгнул тело, направляясь по нисходящей спирали вниз. Девушка летела рядом с ним, вместе они скользили по мчавшимся воздушным потокам, изящно лавируя против ветра, выбирая путь инстинктивными мускульными реакциями, а земля внизу колебалась и волновалась, как море.

Скользя вниз, Керн испытывал такое ликования, какого не чувствовал никогда в жизни. Он почти ничего не знал об этом мире или о летящей рядом девушке, но одно было ясно — он больше не одинок. Он не является больше единственным крылатым существом на чуждой планете. И это длинное нисходящее скольжение, точно ритм безукоризненных танцоров, отвечающих на малейшие движения партнера, наполнили его небывалым восторгом.

Впервые Керн понял, что самый большой секрет летающей расы кроется в том, что одинокий летун познает лишь половину радости полета. Но когда рядом на воздушной трассе появляется второй крылатый, когда ваши крылья бьются в едином ритме, только тогда вы испытываете полный экстаз полета.

У Керна захватило дыхание от радости и волнения, когда земля оказалась совсем близко, и нужно было идти на посадку. Потом крылья его задрожали, он замер в воздухе и опускаясь, почувствовал под ногами твердую землю. Пришлось немного пробежаться, чтобы окончательно остановиться, и девушка бежала возле него, смеясь на бегу.

Когда же они, наконец, остановились и повернулись друг к другу, длинные пепельные волосы летели, как облако, догнали девушку и она, смеясь, обеими руками откинула назад их спутанную массу, складывая за плечами светлые, под цвет волос, крылья.

Теперь Керн увидел, что на ней было обтягивающее платье из тонкой, гибкой кожи и высокие сапожки из того же материала. Украшенная драгоценными камнями рукоятка кинжала торчала из-за пояса и доходила до самых ребер.

Вокруг все еще дул холодный, пронзительный ветер, но он постепенно слабел и воздух становился заметно теплее. Они стояли на покрытом лесом холме, под деревьями, шелест крон которых добавлял шума к вою ветра, И Керн видел впереди широкую равнину, по которой брело к горизонту множество смерчей. Ураган, должно быть, кончается, подумал он.

Девушка заговорила. У нее было приятное контральто, а язык оказался немного гортанным и, разумеется, совершенно неизвестным. Керн увидел, как на ее лице появилось удивление и сомнение, когда до нее дошло, что он не понимает ее слова.

— Прости, — сказал Керн. — Ты очень симпатичная. Мне жаль, что мы не можем поговорить друг с другом.

Она ответила на его улыбку, но замешательство на ее лице усилилось.

Она не может поверить, что я не знаю ее языка, подумал Керн. Значит ли это, что в здешнем мире существует только один язык? Но не принимаю ли я желаемое за действительное? Я очень хочу, чтобы так и оказаюсь! Потому что это означало бы, что здесь все люди крылатые, свободно передвигаются, так что отдельные языки просто не имели возможности развиться.

Сердце его колотилось от нетерпения поскорее во всем разобраться, так что это показалось ему даже смехотворным. До сих пор он даже мечтать не смел, что когда-нибудь найдет расу, которая могла бы принять его. Брюс Халлэм настроил свою машину на совокупный образец всей группы мутантов, прекрасно понимая, что только один из них сможет найти приемлемый для себя мир. Но зная способности Брюса, нечего было удивляться результату.

Здесь был его мир. Мир крылатых! Керн оказался самым удачливым, причем первым из группы, который нашел себе место. Его горло стиснуло ликование при мысли, что здесь он не будет чужаком.

— Но, может, я делаю слишком поспешные выводы на одном примере? — предостерег он себя вслух. — Девушка, действительно ли в этом мире все крылатые? Как я хочу выучить твой язык! Ответь же мне, девушка, здесь все такие или ты тоже чужая в этом мире, как и я сам?

Она рассмеялась, почувствовав серьезный тон его голоса, хотя слава ничего не значили для нее. Затем глянула через его плечо, и что-то неуловимое промелькнуло по ее лицу. Она что-то сказала на своем гортанном языке и кивнула на деревья позади Керна.

Керн обернулся. К еще не умолкнувшим деревьям, кроны которых трепал ветер, с распушенными крыльями направлялась третий человек.

СНАЧАЛА КЕРН ощутил глубочайшее удовлетворение. Еще один крылатый человек. Практически, являлся ответом на его последние сомнения. Где есть двое, там должно быть и много других.

Подошедший оказался мужчиной. Как и на девушке, на нем была одежда из тонкой кожи и кинжал на поясе. Волосы у него были рыжие, как и шелковистые крылья, но лицо сильно загорело, и Керн уловил брошенный на него косой взгляд, когда человек подходил. А через секунду Керн увидел, что он оказался горбуном. Между ярко-рыжими крыльями виднелась его изогнутая спина, так что голову ему приходилось держать повернутой вверх и склоненной набок. Лицо у него было молодое, с красивыми, прямыми чертами.

— Герд... — позвала его девушка и замялась.

Подошедший устремил на нее свои прозрачные глаза, и Керн решил, что это его имя.

Пристально глядя на Керна, горбун, борясь с ветром, спешил под защиту деревьев. Он был явно осторожен и недоверчив, и разглядывал Керна странным таким взглядом.

Потом они заговорили, девушка взволнованно отвечала контральто, и гортанные слова неслись одно за другим. Ответы Герда были коротки, а голос у него оказался неожиданно глубоким. Потом он достал кинжал и указал им сначала на Керна, затем на долину внизу.

Керн слегка ощетинился. Он не видел никакой нужды в угрозах. Если эти люди стояли на таком низком уровне развития, что ножи были для них привычным оружием, то он, Керн, значительно превосходил их. К тому же это оказалась не приятная грань мира, в котором Керн уже почувствовал себя, как дома, и ему не понравилось, что в его сторону тычут обнаженным лезвием.

Заметив его угрюмый вид, девушка рассмеялась и шагнула вперед, чтобы взять его за руку. Другой рукой она махнула Герду, тот мрачно улыбнулся и отступил. Девушка немного расправила крылья и сделала рукой жест, явно обозначающий полет. Потом указала на долину. Затем шагнула вверх по склону, развернула крылья, проверила затихающий ветер и уверенно ринулась вверх.

Восходящий поток тут же подхватил ее и понес, светлые волосы развевались позади, как знамя. В воздухе она развернулась и поманила его. Керн рассмеялся от чистого удовольствия, пошел к ней, расправляя свои темные крылья, а потом внезапным прыжком оказался в воздухе. Как было прекрасно лететь, ничего не боясь, не стыдясь и не скрываясь! Позади он услышал шелест крыльев, когда горбун взлетел следом. Но радость полета в компании изгнала все посторонние мысли.

Они развернулись по ветру и полетели над извилистой долиной. Наблюдая за компаньонами, которые вводили его в этот замечательный мир, Керн, с тех пор, как они взлетели, не видел ни единого движения среди деревьев. Потом он увидел скопище крыш далеко впереди, в верхней части долины, собравшиеся вокруг ручья, снующего между зданиями, и взволнованно думал о приближающемся городке.

Мой народ, думал Керн. Мой собственный народ. Каким же окажется этот город, какой будет их культура? Быстро ли я смогу изучить их язык? Мне так много нужно узнать...

Но тут мысли его прервались. Что-то — у чего не было даже названия — странным потоком прокатилось в его теле.

На мгновение мир вокруг него погас. Это было так, словно внутри него открылась новая пара легких, и он вдохнул полной грудью такой воздух, какого ни один человек еще не вкушал прежде. Это было так, словно у него появились новые глаза, и он увидел все вокруг совершенно по-иному. Это не походило ни на что, что когда-либо испытывал человек. Что-то новое, новое, невыразимо новое!

И все вдруг закончилось.

Керн чуть покачнулся в полете, потому что крылья на секунду перестали бить воздух. Все пришло и ушло очень быстро, но все же оно не было совершенно незнакомым. Однажды что-то такое уже происходило. Что-то иное, но поражающее точно такой же новизной. Это случилось тогда, когда у него проклюнулись за плечами крылья. Тогда он тоже почувствовал в себе изменения, которые оторвали его от остального Человечества.

Я что, опять изменяюсь? — отчаянно спросил он себя. — Неужели мутация еще не завершена? Я не хочу меняться! Здесь я чувствую себя дома и... не позволю ничему испортить это!

Странное чувство исчезло. Сейчас он не мог даже вспомнить, на что это было похоже. Но он не изменится! Он станет бороться с изменениями до последнего вздоха! Чем бы ни была эта таинственная новая мутация, кроющаяся в его теле, он задушит ее, прежде чем она встанет между ним и здешним крылатым народом!

Ладно, это было и прошло. Забыто и быльем поросло. Будем считать, что ничего и не было.

Глава III. Опасность сгущается

ЗА РОМБОВИДНЫМИ стеклами городских окон мигал свет. Они покружили над зданиями и сели на высокую, плоскую крышу центрального строения, на этом открытом квадрате, украшенном мозаикой с яркими, но грубыми изображениями летающих мужчин и женщин.

Отсюда Керн увидел мощеные булыжником улицы, извивающиеся под нависающими каменными карнизами, небольшие каменные мосты, выгибающиеся над ручьем, текущим прямо через деревню. Вокруг домов на узких, ухоженных клумбах росли яркие цветы. Улицы круто извивались по холмам, на которых стоял город.

Все крыши были с крутыми скатами, что указывало на обильные снегопады зимой, но на каждой, в самой высокой части, была оборудована посадочная площадка, от которой вела в дом низкая дверь. И последние сомнения Керна исчезли. Это действительно было поселение летающих людей. Наконец, он попал в свой мир.

Его радость длилась еще минут пять.

Затем они опустились на мозаичную крышу того, что было, вероятно, зданием городского Совета, и Корн, уже складывая крылья для приземления, увидел нечто, заставившее его грудные мышцы, управляющие крыльями, снова заработать. Он взлетел и сделал еще один круг над крышей.

Девушка уже стояла одной ногой на земле, когда увидела, что именно поразило его. Она рассмеялась и помотала головой, облако волос поднялось и заколыхалось над ней.

Керн сделал третий круг, борясь с восходящими потоками среди домов, а сам глядел вниз на двух мертвецов, лежащих на крыше. Оба были молоды и оба крылаты. Девушка изящно опустилась между ними, словно их вообще не было, сложила крылья, переступила лужу крови, еще не засохшую, которая текла из раны на шее ближнего человека, пачкая его крылья еще более яркими пятнами.

В воздухе над собой Керн услышал биение крыльев. Он поднял голову и увидел, что горбун летает над ним. Солнечный свет блестел на лезвии его ножа. Рукой Герд показывал вниз. Что-то было такое в его мускулистом теле, что заставило Керна подчиниться. Ему впервые пришло в голову, что драка в воздухе требует определенных навыков, которыми он еще явно не обладал.

Из осторожности Керн сделал еще круг и приземлился на самом краю крыши, держа крылья полураскрытыми, пока не убедился, что твердо держится на ногах. Девушка ждала его. Она улыбнулась, скользнув взглядом голубых глаз по трупам. Затем хлопнула по рукоятке своего кинжала, снова взглянула на мертвецов, затем на Керна и повернулась к двери, ведущей с крыши.

Немного ошеломленный, Керн последовал за ней. Девушка что, хотела сказать, что сама убила их? Какая же экстраординарная культура ждет его здесь? Первые сомнения зашевелились в его голове, кода Керн пригнулся и сжал крылья, проходя через дверь, за которой нащупал ногой узкую винтовую лестницу и пошел по ней на колышущимися волосами своей провожатой. Позади он услышал громкие шаги Герда.

Пока они шли по лестнице, внизу послышались чьи-то голоса. Спустившись, Керн последовал за девушкой в большую комнату с каменным полом и низким потолком, всю в дыму от огня, горевшего в огромном камине из побеленного кирпича в конце помещения.

Комната была полна живых и мертвых. Керн изумленно уставился на крылатые тела, которые явно были перетащены из центра комнаты к стене, где и свалены кучей. Тут и там на плитах пола виднелись лужи крови. Люди у камина, казалось, о чем-то громко спорили. Все резко замолчали, когда вошла девушка. Затем раздался взрыв гортанной речи, когда все присутствующие явно спешили приветствовать ее.

Керн разобрал одно повторяющееся слово, которое, вроде бы, было ее именем.

— Элия! Элия!

Их голоса эхом отражались от низкого потолка, крылья шелестели и трепыхались, когда они окружили ее. Если бы не трупы почто что у их ног, Керн был бы безоговорочно счастлив, зная теперь без малейших сомнений, что это мир крылатых людей.

Потом они заговорили, очевидно, о нем. Элия, заплетая растрепавшиеся волосы, быстро отвечала, взгляд ее метался с Керна на своих сотоварищей и обратно. Керну не понравились взгляды мужчин. Не будь у них крыльев, они бы походили на недисциплинированную, жестокую банду. Лица их были в шрамах. У всех за поясами торчали кинжалы, и было ясно, что последние несколько часов они вели тяжелую битву.

Среди трупов на полу были мужчины без крыльев. И были, как он теперь увидел, несколько женщин, некоторые крылатые, некоторые бескрылые. Что это? Две расы? Но Керн тут же подумал, что это вряд ли. И у бескрылых, и у крылатых было какое-то тонкое сходство, указывающее, что все они принадлежали к одному народу.

Потом он заметил, что все бескрылые были или пожилые или очень юные, и тут же вспомнил, что его собственные крылья начали расти, только кода ему исполнилось восемнадцать. Выходит, здешние люди развиваются так же, а значит, с годами и он утратит свои великолепные крылья, которыми только сейчас начал наслаждаться?

От этой мысли уменьшилось ликование, которое все еще переполняло Керна под внешним замешательством. Затем он криво усмехнулся, думая про себя: Но, может, этого и не произойдет? Может, я просто не проживу столько?

Подумал он так потому, что взгляды мрачных людей вокруг вовсе не ободряли. И если предположение Керна об универсальности языка в этом мире верно, то не было странно, что его незнание давало им пищу для подозрений. А в поселении, где жизнь ценилась так дешево, он мог ожидать и более сильной реакции на подозрения.

И он не был так уж не прав. Мужчины заговорили друг с другом, явно споря, а девушка Элия, небрежно заплетающая волосы, то и дело вставляла в их спор слово-другое. И пока Керн стоял, думая, что бы предпринять, очень быстро наступила кульминация. Элия ясно и отчетливо что-то сказала, и Керн услышал у себя за спиной односложное слово в ответ, шелест крыльев, а затем почувствовал, как в шею ему уперлось что-то холодное.

Он спокойно стоял на месте. Тогда из-за его спины вышел горбун Герд, держа твердой рукой нож у горла Керна. Светлые глаза на темном молодом лице были полны холодной угрозы.

Кто-то затопал позади по каменным плитам, и Керн почувствовал, как ему соединяют запястья и обертывают колючей веревкой. Он не сопротивлялся. Он был слишком удивлен, слишком непривычен к насилию в повседневной жизни, чтобы так сразу понять, что нужно делать. И его все еще не покидала мысль, что это его народ.

Потом что-то тяжелое упало на спину и сковало ему крылья. Керн обернулся. Это была сеть, которую мужчина с изрезанным шрамами лицом и косыми глазами быстро привязывал к основанию его крыльев.

Горбун проворчал еще одно односложное слово и, не отводя ножа от горла Керна, дернул его к лестнице в другом конце комнаты. Крылатые мужчины отступили, давая им проход, и молча глазели на них с равнодушными лицами. Элия, закончив вторую косу, перебросила ее через плечо и не глядела на Керна, когда его вели мимо нее.

Винтовая лестница была стиснута узкими каменными стенами. Спустившись на три этажа, горбун распахнул тяжелую, низкую дверь и проследовал за Керном в комнату. К удивлению Керна, это оказалось вполне приятное помещение, круглое, с украшенными мозаикой стенами и мозаичным же полом. Единственное окно было зарешечено, из него были видны крыши и далекие холмы. В комнаты находились низкая кровать, стол, два стула и ничего более.

Горбун толкнул Керна к одному из стульев. Керн заметил, что у здешних стульев низкие спинки, не мешающие крыльям сидящих. Он сел и с надеждой взглянул на человека в красном. И тут произошло то, что Керн никак не ожидал услышать.

Герд протянул свой кинжал на ладони, указал на него свободной рукой и проворчал: «Кай». Затем шлепнул по ножнам на поясе, сказал «Кайен» и сунул в них кинжал, не сводя прозрачных глаз с Керна.

Неожиданно для себя, Керн рассмеялся. Отчасти от облегчения, потому что, как только они оказались в комнате, горбатый Герд перестал тыкать острие кинжала ему в горло. А отчасти потому, что только что происшедшее никак нельзя было понять иначе, как урок языка...

Ночью Керн ненадолго проснулся. В окне виднелись чужие звезды. Керну показалось, что кто-то заглянул ему в окно, но тут же он сонно понял, что никто бы не сумел улететь бесшумно. А он ничего не слышал. Тогда он снова уснул и во сне увидел в окне Элию, которая оперлась пальцами о подоконник и улыбалась ему в звездном свете, а ее лицо было окрашено в кровавый цвет.

Целых две недели он не видел никого, кроме Герда. Светлые, почти прозрачные глаза на темном лице стали ему знакомыми, и постепенно низкий голос горбуна стал произносить понятные слова. Герд оказался терпеливым и неутомимым учителем, а язык был очень простым, созданным для простой культуры. И Керн изучал его столь стремительно, что начал уже ловить подозрительные косые взгляды Герда, а затем, стоя у двери, подслушал странный разговор на лестнице между Гердом и Элией.

— Мне кажется, он шпион, — гортанным голосом сказал горбун.

— Шпион, который не говорит на нашем языке? — рассмеялась Элия.

— Он изучает язык слишком уж быстро. Я только дивлюсь, Элия... Гора хитра.

— Тихо, — ответила Элия.

Но после этого Керн начал притворяться, что знает язык хуже, чем было на самом деле.

Гора. Он думал о ней долгими часами, когда оставался один. Гора, нечто странное, цвета облаков, высотой до небес. Она явно не была каким-то обычным природным явлением, раз здешние люди говорили о ней, понижая голос, с затаенным страхом.

Еще две недели Керн ждал, слушал и учился. Как-то раз ночью, когда в окно заглядывали безымянные звезды, он почувствовал, что его разбудило нечто постороннее внутри него, и испугался. Но это странное чувство тут же исчезло, слишком быстро, чтобы понять, что это было, или хотя бы запомнить. Мутация? Продолжение изменений, суть которых нельзя угадать? Керн решил об этом не думать.

А на четырнадцатую ночь Керн увидел Сон.

Он практически не думал о Брюсе Халлэме, Куа и остальных. Подсознательно он не хотел о них вспоминать. Это был его мир, а другие мутанты здесь были чужие, фальшивые ноты в здешней гармонии. Да, здесь его подстерег али опасности, может быть, даже смерть, но это был мир крылатых людей, его мир.

Ночами он начал видеть сны. Скорее даже не видеть, и не сны это были, а невнятный шепот, голос, который он наполовину узнал, но запретил вспоминать, когда проснулся. Что-то явно искало его.

Две недели так длилось, а на четырнадцатую ночь, перед заключительным контактом, он подслушал еще один разговор на лестнице между Гердом и Элией, и немного понял из него, что происходит.

Герд убеждал Элию покинуть город и куда-то вернуться, но Элия была непреклонна.

— Еще нет никакой опасности, — говорила она.

— Опасность есть всегда, когда мы вдали от Гнезда. Даже Гора не может провести наших врагов сквозь ядовитые ветра. Наша безопасность заключается в быстром набеге, Элия, и столь же стремительном возвращении в Гнездо. Оставаться в этой теснине — в городе — просто безумие.

— А мне нравится здешний комфорт, — наивно ответила Элия. — Давно я так вкусно не ела и не пила, и давно не спала на такой мягкой кровати.

— Скоро тебе будет уготовано более жесткое ложе, — сурово сказал Герд. — Города наверняка уже собираются. Они знают, что мы здесь.

— А мы что, так боимся горожан?

— Когда пойдет Гора... — начал горбун и резко замолк.

Ответный смех Элии прозвучал слишком фальшиво.

Той ночью Керн вновь почувствовал чьи-то пальцы, пытающиеся открыть дверь его разума, и на сей раз, после подсознательного сопротивления, он не мог не впустить их. И тут же узнал разум — бесконечно печальный, бесконечно мудрый разум мутантки Бирны с прекрасным голоском и бледным, некрасивым лицом.

Мгновение Керн колебался, затерявшись в глубинах этого разума, несравнимо более бездонного, чем его собственный. Но мгновение прошло, и бесконечная печаль омыла его, как морская вода. И он перенесся куда-то в другое место и глянул чужими глазами в пустоту, заполненную светом звезд. И увидел красивое лицо Куа с медовой кожей и ее громадный единственный глаз. А потом пристальный, невыносимый взгляд Сэма Брюстера.

Он смутно принялся искать Брюса Халлэма, открывшего дверь для всех них. Но Брюса не было. А сам Керн смотрел глазами Бирны, и ее разум удерживал его, как руки, сложенные чашечкой, держат воду. И через пространство беззвучно пробился голос. Голос Куа.

— Ты нашла его, Бирна?

— Кажется, да.

— Керн, ответь же нам! Керн!

И он мысленно ответил им:

— Да, Куа. Да, Бирна. Я здесь.

Раздался негодующий голос Куа, — мысленный голос, поскольку никакие слова не были произнесены вслух на этом странном сеансе. Керн кратко подумал о том, что у Бирны уже были зачатки странной способности связываться на расстоянии, и что если они расцвели здесь пышным цветом, то нечто происходит и в нем самом.

— Мы долгое время пытались связаться с тобой, Керн, — холодно сказала Куа. — Но ты был почти недоступен.

— Я... Я думал, что вас здесь уже нет, — смущенно пробормотал Керн.

— Ты думал, что мы ушли в другие миры? Мы бы и ушли, если бы смогли. Но Брюс был ранен во время бури.

— Сильно?

Куа заколебалась.

— Мы... не знаем. Смотри сам.

Глазами Бирны Керн увидел неподвижного Брюса Халлэма, лежащего на ложе из веток. На вид он был странно бледным, чуть ли не цвета слоновой кости. Дыхание было почти незаметно. А разум Бирны, пытавшийся нащупать его в пустоте, обнаружил лишь странное, медленное вращение — что-то слишком далекое и абстрактное, чтобы это мог уловить обычный ум.

— Может, он в коме, — сказала Куа. — Мы не знаем. Но при помощи способностей Бирны мы немного узнали об этом мире. А что узнал ты, Керн?

И Керн стал им рассказывать, но думал при этом о своем положении в этом мире и о странном разуме Брюса. Он рассказал им все, что подслушал разговорах.

— Планета большей частью представляет собой океан. Есть лишь один небольшой континент размерами, думаю, с Австралию. На нем находятся города-государства. И есть также банда Элии — преступники. У них где-то имеется убежище, которое они называют Гнездо. Оттуда они совершают набеги на города. Горожан они презирают, но и побаиваются. Я в этом еще не совсем разобрался.

— А этот... Герд? Он говорил о Горе? — спросила Куа.

— Да, что-то такое... Когда Гора пойдет.

— Ты видел Гору, — сказала Куа. — Оттуда идут бури — вихри света и энергии, смерчи...

КЕРН ВСПОМНИЛ вращающиеся ослепительные веретена, шагающие по равнине в водовороте ветров.

— Мы еще многого не понимаем, — встревоженно говорила Куа. — С этой Горой связана какая-то опасность. Мне кажется, там есть какая-то жизнь, о которой мы ничего не знаем. Вероятно, что-то такое, чего не существовало на Земле. Что-то слишком чуждое нам, но возможное на этой планете.

Керн почувствовал, как в его голове — в голове Бирны — рождается интересная мысль.

— Жизнь? Разумная жизнь? Что вы знаете об этом?

— Может, и не жизнь в известном смысле этого слова. Назовем это силой... Нет, она более материальна, чем просто сила. Я не знаю... — Мыслеречь Куа запнулась. — Нечто опасное. Мы должны узнать о ней больше, если останемся здесь. Но кое-что мы видели, при помощи способностей Бирны и моих. Мы обнаружили силы, идущие от Горы в умы людей. Умы крылатых горожан. Силы, собирающие их на войну. — Она снова заколебалась. — Керн, знаешь, они уже идут, прямо на город, захваченный твоей бандой.

Он тут же насторожился.

— Идут? Откуда? И когда они будут в городе?

— Я не знаю. Они еще далеко, на самой границе возможностей моего зрения... Бирна, скажи ему.

Разум, соединенный с Керном, шевельнулся, и через него Керн увидел, словно в тумане, шеренги крылатых людей, летящих, одновременно махая крыльями, в темном ночном небе.

— Видишь ли, я не могу определить расстояние до них, — дошла до него мысль Бирны. — Это у меня новая способность — ясновидение, — появившееся уже после того, как мы покинули Землю. Я вижу, но не отчетливо. Поэтому я лишь знаю, что эти люди летят на твой город.

— А сила, обитающая на Горе, я думаю, как-то вооружила их, — вставила Куа. — Бирна видела у них оружие. Ты должен предупредить своих друзей — или тюремщиков, или кто там они. Иначе тебя могут убить во время сражения.

— Ладно. — Но голова Керна была занята совсем другим. — Так ты говоришь, Бирна, что ясновидение появилось у тебя с тех пор, как ты оказалась здесь? Такое же произошло и с другими?

— Со мной, может, совсем немного, — медленно сказала Куа. — Усиление резкости фокусировки зрения — и не больше. С Сэмом... — Она искоса глянула на Сэма Брюстера, который сидел молча, опустив на глаза прозрачные вторичные веки, фильтрующие его ужасный взгляд. — Мне кажется, с ним ничего не произошло. Но, видишь ли, он не может участвовать в нашем разговоре. Бирна вообще не может достучаться до его сознания. Так что мы позже перескажем ему все, о чем говорим сейчас. А Брюс... — Она пожала плечами. — Может, крылатые люди скажут тебе, как можно ему помочь. Его коснулся краешком один из вихрей, и с тех пор он в таком вот состоянии. Знаешь ли, Керн, мы хотели идти дальше, чтобы отыскать свои собственные миры, как ты нашел свой. Но без Брюса мы беспомощны.

Керн почувствовал, как крепнет его ум, поскольку, наконец, перед ним возникла проблема, которую нужно решить. До сих пор он пребывал чуть ли не в трансе от удивления и восхищения всем, что видел в этом новом мире крылатых людей. Но этот период закончился. Он собрался было с мыслями, чтобы заговорить, но Куа опередила его.

— В Горе таится опасность, Керн, — мысли ее стали внезапно резкими, почти что жестокими. — Что бы там ни жило, оно знает о нас. Оно живет в Горе или, возможно, это и есть сама Гора. Но Бирна обнаружила идущую от нее ненависть. Вражду. Керн, ты мягкотелый дурак! — продолжала Куа. — Ты думал, что можешь попасть в Рай, не заслужив его? Будешь ты нам помогать или нет, тебе все равно придется столкнуться с опасностями, прежде чем ты найдешь свое место в этом мире или в любом другом. Не думаю, что ты сумеешь справиться со всем без нас. А нам нужна твоя помощь. Вместе мы еще можем выиграть это сражение. По отдельности ни у кого из нас нет ни малейшей надежды. Мы знаем это! Гора может быть таким же мутантом, только ушедшим в развитии от нас столь же далеко, как мы ушли от животных. Но мы должны бороться.

Ее голос внезапно стал расплываться и исчез. Звездная темнота закружилась во сне Керна. Мгновение он боролся с какой-то неосязаемой опасностью — чем-то бесформенным, но полным враждебности. Он видел... но что именно? Что-то огромное, мотающееся, как язык пламени, и такое же яркое, лениво перемещающееся в темноте и знающее о нем... и это наполнило Керна особым ужасом!

Где-то далеко в пустоте он почувствовал дрожащий от испуга разум и понял, что это разум Бирны. Но тут же контакт с ней порвался, а затем его кто-то затряс за плечо, что-то настойчиво говоря гортанным голосом. Керн открыл глаза.

Глава IV. Злая гора

Еще пару секунд видение пламени обжигало ему веки, так что он видел лишь сине-зеленые круги, плывущие перед глазами. Но затем круги исчезли, а вместо них появилось мрачное, молодое лицо Герда.

Керн изо всех сил попытался подняться, помогая себе крыльями. Поднятый ими воздух разметал рыжие волосы Герда и в луче солнечного света, падающего на кровать, заплясали пылинки. От пережитого изумления и ужаса Керн забыл скрывать свое знание языка крылатых людей. Слова сами сорвались у него с языка.

— Герд, Герд, ты должен выслушать меня! Я узнал то, о чем до сих пор не подозревал. Отпусти меня! Горожане идут!

Герд уперся сильной ладонью ему в грудь.

— Не так быстро. Кажется, ты выучил наш язык во сне? Нет, не вставай. Элия! — повысил он голос.

Девушка появилась буквально через мгновение, и Герд отступил, держа руку на рукоятке кинжала и не спуская с Керна светлых, подозрительных глаз. Утреннее солнце озарило ее прекрасное лицо, светлые косы, закрученные в диадему, засияли над изгибами крыльев.

— Наш гость проснулся нынче утром, странно быстро выучив наш язык, — быстро заговорил Герд, не сводя с Керна глаз. — Я говорил тебе, что это шпион, Элия.

— Ладно, я, в самом деле, знаю ваш язык лучше, чем притворялся, — признался Керн. — Просто я изучил его так быстро, что вы бы не поверили, только и всего. Но сейчас это не важно. Вы знаете, что горожане вот-вот нападут?

Герд тут же подался вперед, полураскрыв крылья и захлопав ими в солнечном свете.

— Откуда тебе это известно? Ты шпион!

— Позволь ему говорить, Герд, — сказала Элия. — Позволь говорить.

И Керн заговорил.

Под конец рассказа Керн увидел, что они еще не совсем поверили ему. Это было не удивительно, потому что такой рассказ изумил бы и поставил в тупик любого. Но сведений о наступающей армии было достаточно, чтобы свернуть их мысли в нужное русло.

— Неужели я стал бы предупреждать вас об их прибытии, если бы был шпионом? — воскликнул Керн, видя сосредоточенные на нем их сомневающиеся взгляды, когда он закончил рассказ.

— А, может, ты шпионишь не для этой армии, — нехотя пробормотал Герд.

— Эта твоя другая Земля! — воскликнул Герд, впившись взглядом в лицо Керна. — Если это правда, тогда объясняется многое. Но нам неизвестны никакие другие миры.

Керн мельком подумал, что для культуры Элии было бы проще поверить в существовании потусторонних миров, чем для обитателей более развитой цивилизации. Люди здешней крылатой расы еще не закрыли свой ум для всего, чего прежде не видели. Здешняя цивилизация еще не была настолько уверена в собственном всемогуществе, что отклоняла существование всего неизвестного.

— Неужели я могу причинить тебе вред? — сказал Керн. — И зачем мне было предупреждать вас, если бы я был на их стороне?

— Это все Гора, — неожиданно сказала Элия. — Как ты думаешь, зачем мы вообще держим тебя в этой пустой комнате, где нет ничего, из чего бы ты мог сделать оружие? Ты не знаешь?

Изумленный, Керн покачал головой.

— Мы не знали, не являешься ли ты рабом Горы. Если бы это было так, то любой обрывок проволоки, любой кусочек металла стал бы опасным в твоих руках. — В глазах Элии по-прежнему плескалось сомнение.

Керн снова покачал головой. Тогда, с легкой иронией, заговорил Герд.

— Это длинная, отвратительная история. История Зла. Возможно, ты это знаешь и сам. Во всяком случае, мы — единственные свободные люди в этом мире. О, можно найти еще немного, но их мало и долго они не живут. Гора ревнует к своим рабам. Кроме нашей группы, вся остальная часть Человечества принадлежит Горе. Вся!

— А эта Гора? — спросил Керн. — Что это такое?

Герд пождал рыжими крыльями.

— Кто знает? Бог-демон. Если когда-то и существовала ее история, то все давно забыли о ней. Никакие легенды о Горе не существуют. Мы лишь знаем, что Гора была всегда, и шепот ее настигает людей во сне, и они становятся рабами этого шепота. Что-то меняется в их головах. Большей частью они живут, как обычно, в своих городах. Но иногда к ним снова приходит шепот, они теряют разум и делают все, что велит им Гора.

— Мы не знаем, что такое Гора, — добавила Элия. — Знаем только, что она разумна. Она может заставить человеческие руки сделать оружие, когда нуждается в оружии, а может наслать бурю, как та, во время которой мы нашли тебя. Долго, очень долго Гора не насылала бурю. И если ты не шпион, то как объяснишь, что твое появление и буря произошли одновременно?

КЕРН ПОЖАЛ плечами. Он тоже был этим озадачен.

— Мне жаль, что я ничего не знаю. Но я узнаю, если только человек вообще может это узнать. Но вы хотите сказать, что армия, которая надвигается на вас, послана Горой? Но зачем?

— Пока мы остаемся свободными, Гора пытается поработить нас, — ответила Элия. — И мы сражаемся с горожанами за то, что нам необходимо, так как не смеем сражаться с самой Горой. Да, Герд, я знаю, что мы слишком задержались в этом городе! Мы немедленно возвращаемся в Гнездо. Раз сюда летят горожане, значит, у них есть оружие, которое Гора заставила их создать, и это оружие опасно, чем бы оно ни было на сей раз.

— Пленник может уже знать это, — строго заметило Герд. — Но важно не это. Важно то, что, если мы возьмем его в Гнездо, то он может привести туда наших врагов, Элия.

— Через ядовитые ветра? — Но Элия задумчиво прикусила нижнюю губу. — Я знаю, Герд, он рассказал нам безумную историю. Но что, если это правда?

— Ну, и что тогда?

— Он говорил о своих товарищах. Они похожи на богов. И они говорили о борьбе с Горой.

— Бороться можно хоть со звездами, — рассмеялся Герд. — Но только не с Горой. Даже боги не смогли бы выиграть такую войну.

— Они не боги, — сказал Керн. — Но у них есть способности, которых нет ни у кого из нас. Мне кажется, наступает поворотный момент в истории вашей расы, Элия и Герд. Вы можете уничтожить нас, или отвергнуть нас и жить, как всегда. Или можете поверить мне и помочь нам бороться с неплохими шансами на победу. Так что вы выберете?

Секунду Элия молчала. Затем рассмеялась и внезапно встала, подрагивая крыльями.

— Я согласна с тобой и поговорю с твоими друзьями, — сказала она. — И если они окажутся такими, как ты говоришь, тогда, Керн, да, я поверю тебе. Потому что Гора никогда еще не меняла человеческие тела. Она может изменять наши разумы, но не тела. Я думаю, вначале было мало таких людей, чьи мозги имели какую-то слабость, зазор, в который сумел войти шепот, и эти люди были вооружены Горой и уничтожили своих собратьев, так что остались лишь те, что объявлены вне закона. Многие поколения наши сознания сопротивлялись вторжению, так же, как сознания горожан приветствовали его. Я думаю — знаю! — что если бы Гора обладала властью над нашими телами и могла внести в них то крошечное изменение, которое открыло бы для нее наши сознания, она бы давно уже победила. Но этого она не может. Она не может изменять наши тела, может лишь убивать. И если я собственными глазами увижу товарищей Керна, то буду знать, что существует сила, более могущественная, чем Гора. И тогда мы станем бороться вместе, Керн!

Немного позже, паря высоко над уступами холмов, на которых стоял город, Керн, расправив крылья, плотно закрыл глаза и изо всех сил думал:

— Бирна, Бирна! Ответь мне, Бирна! Помоги мне найти вас. Бирна, ты слышишь меня?

Тишина, не считая далеких криков от летящей ниже крылатой группы Элии, которая, собрав награбленное, стремилась побыстрее улететь в Гнездо. Веки Керна были закрыты, но перед глазами все равно стояло видение солнечного света. Он пытался очистить свой разум, чтобы уловить ответ. Но ответа не было.

— Бирна! Нельзя тратить впустую время! Бирна, Куа, ответьте мне!

Мысли его то и дело перебивали воспоминания о том, что он видел глазами Бирны: ряды вооруженных крылатых людей, несущихся в ночи к городу. Возможно, они были еще далеко, а, может, те облака на горизонте были не туманом, а вооруженной армией...

— Бирна, ты слышишь меня?

— Керн!

Ответ, который он так долго ждал, ударил в него, как молний. Словно она была совсем рядом и буквально кричала мысленно. Он уловил в ее мыслях ужас, холодный ужас, от которого сам застыл так, что даже пронизанный солнцем воздух, казалось, стал вокруг него ледяным. Керн тут же понял, что она уже какое-то время слышала его и просто искала место, где никто бы не помешал их связи, чтобы им не пришлось тратить впустую время, нащупывая друг друга. И теперь ее мысли буквально взорвались у нее в голове:

— Быстрее, Керн! Поспеши! Не трать время попусту! Видишь рощу цветущих деревьев на горизонте? Лети туда! Там установим новый контакт.

Она пропала столь же внезапно, как и появилась. Но поскольку мыслесвязь была неизмеримо быстрее, чем общение словами, Бирна сумела передать всем четверым карту местности и обещание контактов в будущем, почти не потратив на это время. Однако в тот краткий момент когда их разумы были связаны, что-то произошло.

Керн покачнулся, словно его что-то тряхнуло. Он тут же прервал с Бирной связь, но на краткий момент был опален жгучей ненавистью, вспыхнувшей в пустоте между ними. Это был такой же язык пламени, какой он уже видел, когда его разбудил Герд, но на этот раз гораздо более живой и энергичный.

КЕРН ПОНЯЛ, что его поджидали, в тот же момент, когда отскочил от жгучего контакта. Нечто нашло их тогда, когда он в прошлый раз переговаривался мыслями во сне с Бирной.

И теперь оно лежало, ожидая повторения. Оно? Но что оно!

Свернув крылья, он ринулся вниз по длинной, захватывающей дух дуге, и воздух засвистел в ушах. Далеко внизу с мозаичной крыши поднялись две фигурки, одна на светлых крыльях, другая на глянцево-рыжих. Тогда он распростер свои крылья, ликуя от усилий в грудных мышцах, когда широкие плоскости прекратили падение и понесли его по кривой ввысь, а воздух стал теплым и твердым.

— Нам туда, — крикнул он на лету Элии, показывая рукой направление. — Нужно спешить. Что-то не так. Мне кажется, Гора или Нечто в Горе уже знает, что мы здесь.

Ясное лицо Элии побледнело в солнечном свете. Позади нее глаза Герда сверкнули на темном лице по-прежнему подозрительно.

— Почему вы так говорите?

Керн коротко рассказал им, пока они летели к роще цветущих деревьев на самом горизонте. Одновременно говорить и лететь было не так-то просто. Дыхание Керна сбилось, к тому же, после стольких дней неподвижности у него заболели крылья и грудь. Когда он закончил рассказ, наступила тишина.

— Гнездо находится там, — сказала, наконец, Элия, махнув рукой, показывая направление. — Я послала туда большинство людей с нашей добычей. Герд отобрал двадцать человек, чтобы они следовали за нами. Ты не знаешь, далеко ли люди Горы?

Керн покачал головой.

— Возможно, я узнаю это во время следующего сеанса с Бирной.

Он оглянулся и увидел небольшую группу телохранителей Элии в нескольких минутах полета сзади, все это были крупные мужчины с суровыми, бесстрастными лицами. Некоторые несли какие-то плетеные коврики.

— Сидения для твоих друзей, Керн, — пояснила Элия. — Мы пользуемся ими, когда переносим наших юнцов или стариков, кто уже не может летать.

Лицо ее помрачнело, и Керн уже знал, что так мрачнеют лица у всех крылатых при мыслях о том времени, когда они уже не смогут самостоятельно летать по воздуху.

Тогда Керну пришло в голову, что сражения у них происходят свирепо, потому что они бьются с людьми, настроенными так же фанатично, как на Земле те, кто считает, что сражается за право попасть в вымышленный Рай. И, конечно же, с собственной старостью эти люди бьются так же, как с врагами. Никто из тех, кто хоть раз поднялся ввысь на собственных крыльях, не желал вести бескрылую жизнь.

Но под ними уже была цветущая роща.

— Если ты снова вступишь в контакт с Этим, Керн, то думаю, Оно легко поймет, куда направить своих людей, — предостерегла его Элия. — Тут кроется большая опасность. Ведь на контакт со своими тебе понадобится какое-то время? Но этим контактом ты можешь причинить вред им, а также и нам. Армия Горы может быть где-то рядом.

Керн заколебался. Всеми клеточками тела он боялся того момента, когда придется открыть свой разум и подставиться той палящей враждебности. На мгновение у него даже возникла мысль отложить контакт с Бирной, но Керн понял, что это все равно, что откладывать встречу с неизбежностью. Он мрачно покачал головой.

— Бирна! — мысленно позвал он. — Бирна, где ты?

Как и прежде, тянулись долгие секунды, а ответа не было. Затем кратко, как вздох, Керн поймал касание Бирны, очень кратковременное и бессвязное, потому что в момент контакта на него обрушилась жгучая, ослепляющая ненависть чужака. Очевидно, эта раскаленная добела ненависть могла достигнуть их только, когда их разумы вступили в контакт, но зато на сей раз она встала между ними почти что непроницаемой стеной, прежде чем Бирна успела заговорить.

Мысленно отскакивая назад, ошеломленный и потрясенный тем, что встало между ними, Керн все же уловил из сознания Бирны одну мысль:

— Три холма... поспеши... армия!..

Только и всего, а потом еще целую секунду пустота между ними горела чистой ненавистью. Затем Керн открыл глаза и понял, что плотно закутался в крылья. Элия и Герд смотрели на него, не говоря ни слова, пока он приходил в себя от потрясения. Лицо Элии было бледным от ужаса, но на лице Герда все еще преобладала подозрительность. Керн огляделся. Впереди, у самого горизонта, отчетливо вырисовывались три высоких холма. Керн указал на них, и их небольшая группа тут же поднялась в воздух. Если короткое мыслеслово Бирны «армия» означало, что враг уже близко, то теперь вся надежда была на то, что они достигнут мутантов быстрее, чем до них доберется враг.

Глава V. Преследование

ТРИ ХОЛМА были уже под ними. Керн с тревогой озирал горизонт, ища признаки приближения крылатой армии, когда внизу что-то блеснуло прямо ему в глаза. Он замигал и присмотрелся. От кучки деревьев снова блеснул яркой точкой лучик света. Затем из-за деревьев выдвинулась небольшая фигурка и помахала ему рукой.

Это была Куа. Даже с такой высоты Керн различил солнечный свет, отражающийся двумя лучиками от ее солнцезащитных очков. Она использовала очки в качестве гелиографа.

Махнув рукой вниз, Керн поднял одно крыло и стал полого скользить вниз. Земля закачалась, и Куа, казалось, полетела ему навстречу, так быстро сокращалось расстояние между ними.

Когда ноги Керна коснулись травы, остальные были уже рядом с Куа. Керн, как всегда, испытал небольшой шок, встретившись со взглядом ее единственного глаза, расположенного посреди лба. Бирна поспешила к нему, подняв вверх бледное, четко очерченное личико.

— Керн! — то ли воскликнула, то ли пропела она своим невыразимо музыкальным голосом.

И Керну показалось, что в ее глазах, как и в единственном глазе Куа, появилось что-то новенькое. Мутация продолжала развитие в них, возможно, именно потому, что они ушли с Земли. Их способности усиливались, так что отчасти они обе были для Керна незнакомками.

Подошел Сэм Брюстер, улыбаясь и протягивая руку, И Керн пожал ее со скрытым внутренним испугом, который всегда чувствовал в присутствии Сэма, инстинктивно избегая его скрытого взгляда. А через плечо Сэма он увидел лежащего неподвижно Брюса Халлэма, который, как его положили на ложе из веток, так ни разу и не пошевелился. Лицо у него было цвета слоновой кости и казалось таким же изъеденным временем, как лицо статуи, которая вообще никогда не жила.

А через несколько секунд началась суета.

— Быстрее, быстрее! — закричала Бирна.

Взгляд Куа продолжал сканировать горизонт, в то время как крылатые люди опускались на землю позади Керна и быстро шагали вперед, помогая себе крыльями.

Керн услышал сдавленный возглас Элии, полный тревоги и недоверия, когда синий глаз Куа обратился на вновь прибывших. Но крылатая девушка была слишком хорошим командиром, чтобы напрасно тратить время, потому что с первого же взгляда получила подтверждение всему тому, что рассказал ей Керн.

Через несколько секунд все уже были в воздухе.

Брюс Халлэм, все так же неподвижный в своем таинственном сне, покачивался на плетеном коврике между двумя рослыми летунами. Трое других мутантов не успели и глазом моргнуть, как вознеслись в небеса.

У Керна, неторопливо летящего вместе с остальными над спокойными холмами, глядя на маячившее у горизонта стеклянное облако Горы, мог разговаривать со своими бескрылыми товарищами. Элия и Герд постоянно держались возле него, внимательно, чуть ли не ревниво наблюдая за лицами говорящих.

— Что они говорят, Керн? — спросила Элия, синхронизируя свою речь с темпом взмахов крыльев. — Ты... ты уверен, что это вообще люди? Я никогда не видела таких... таких... существ. Герд, а вдруг это боги? — задала она неожиданный вопрос.

Герд только рассмеялся, но в голосе его звучала тревога.

— Не мешай им говорить, Элия. Спроси их, Керн, враг уже рядом?

— Я думаю, рядом, — ответила Бирна, стискивая крошечными ручками края своего качающегося сидения, и в ее голосе, хотя и по-прежнему невероятно музыкальном, звучал страх, как и во взгляде. — Керн, я не смею их больше искать! Ты же видел, что было в последний раз! Керн, скажи мне, что видел ты!

— Я? По-моему огонь. Языки пламени и... ненависть. Я почти что видел эту ненависть!

— Гора, — пробормотала-пропела Бирна, невольно обращая глаза к огромному облаку, зловеще висящему над горизонтом. — Что ты знаешь о ней, Керн? Что рассказали эти люди?

Керн коротко пересказал ей то, что услышал от Элии.

— Но она не может изменять людей физически, иначе давно бы уже не осталось сопротивляющихся, — закончил он рассказ. — По крайней мере, так думает Элия. Бирна, а интересно, может ли она повлиять на нас? Неужели мы тоже можем стать покорными рабами? Я...

Керн заколебался. Даже Бирне он не решался сказать о глубоких таинственных ощущениях, которые почувствовал в себе.

— Как ты думаешь, ты и Куа могли бы почувствовать какие-то изменения?

Бирна кивнула, широко распахнув несчастные глаза.

— Мы ни в чем не уверены. Что-то чувствуем, и, может, причиной этого является Гора... А может, и нет.

Неожиданно в разговор вступил Сэм Брюстер, качающийся на сидении чуть выше Бирны.

— Гора, вот где все ответы, Керн. Я считаю, что мы не можем быть в безопасности, пока не изучим ее.

— В безопасности! — мрачно воскликнул Керн. — Если бы ты видел то же, что видел я, то никогда не сказал бы этого.

— Сейчас все это неважно, — сказала Куа, повернувшись и уставившись на них своим единственным синим глазом. — Смотрите! Вон они!

КЕРН РЕЗКО повернулся, но указующий палец Куа проследил достаточным объяснением и для Элии с Гердом. Дрожь волнения пробежала по всей группе летунов. На мгновение темп их замедлился, одновременно, без всякого согласования, точно так же, как синхронно летает стая птиц, не общающихся при этом друг с другом.

Но на горизонте, куда указывала Куа, не было ничего видно.

— Я вижу их первые ряды, — сказала Куа. — Они что-то несут, но я не пойму, что. Круглые сетчатые штуки, блестящие, как провода. Солнце так и сверкает на них.

Керн быстро пересказал это Элии.

— Новое оружие, — ответила Элия. — Я ждала этого. Достаточно скоро мы узнаем, что это такое.

Она взмахнула крыльями и взлетела над группой, оценивающе глядя на всех.

— Мы летим слишком медленно, Керн, — сказала она затем, сверкнув на него глазами. — Ваш друг ранен. Он тяжелый. Он тормозит нас. И два человека не смогут из-за него участвовать в сражении, если нас догонят. Я думаю... — Она сделала выразительный жест рукой вниз.

— Нет! — воскликнул Керн. — Он самый мощный из нас, если только удастся его разбудить.

— Ну, так он упадет первым, если придет такая нужда, — отрезала Элия. — Но пока что подождем.

Она выкрикнула группе какую-то команду, и восемь мужчин тут же развернулись и полетели назад. Керн смотрел, как они ровно, без малейшего сбоя, перехватили постромки плетеных сидений у тех, кто нес их уже давно.

— А теперь вперед! — сказала Элия. — В Гнездо!

Они были уже почти над зубчатыми холмами, где находилось убежище преступников, когда на горизонте появились первые шеренги врагов. Беглецы полетели низко, используя для прикрытия холмы и деревья, и, несмотря на ношу, летели быстро, почти так же быстро, как и преследователи, так как враги утомились за время ночного перелета.

Но они еще не добрались до убежища, когда наполненный солнцем воздух разорвал звук горна, высокий и ясный, и его тут же заглушил рев множества глоток, когда враги увидели свою добычу.

Но Элия была спокойна.

— Герд, — сказала она, — ты поведешь нас?

— Нет! — проворчал тот. — Путь идет один из капитанов. Мне больше по душе драка.

— Тогда оставайся, — сказала Элия.

Она крикнула распоряжение переднему человеку. Теперь они летели с такой скоростью, с какой только могли нести их крылья, к промежутку между двумя высокими темными холмами, за которыми Керн увидел хаос искалеченных скал. Все это походило на преддверия действующего вулкана, и, по мере приближения, навстречу им неслись волны тепла и странных металлических запахов.

— В этих холмах есть ядовитые воздушные течения, — разворачиваясь, сказала Керну Элия. — Многие наши погибли, прежде чем мы отыскали безопасный проход. Зато теперь у нас есть убежище, куда никто не сможет проникнуть, если у него нет проводника...

Она вдруг резко замолчала. Керн оглянулся на нее и увидел, как Элия вдруг покачнулась в полете, резко откинула голову назад, так что стало видно ее горло, ослепительно белое на фоне голубого неба. А затем она молча камнем полетела вниз.

И время остановилось для Керна. Замерло все, холмы с плывущим над ними паром, их летящая группа и кроны деревьев, колышущиеся на ветерке. Керн видел первые ряды надвигающегося врага, тоже неподвижно зависшие в пространстве, и только их крики шумом отдавались в ушах.

Он также очень ясно увидел большие овалы оружия, которое они несли с собой, и свет, блестящий на сложной вязи чего-то, напоминающего перепутанные провода. Он увидел конус света, вырвавшийся из ближайшего овала, который коснулся еще оного беглеца.

Все застыло на миг, и затем миг этот прошел. Керн ринулся за падающей Элией едва ли не быстрее, чем она замолчала, обогнал ее и поймал снизу руками спину и неподвижные крылья.

Над ним резким голосом выкрикивал приказы Герд. Когда Керн поднялся к остальным со своей ношей, то увидел проводника крылатых людей, скрывающийся в расщелине между двумя холмами и ведущий за собой те пары, которые несли мутантов.

Затем воздух наполнил дикий рев и оглушительное хлопанье крыльев, когда враг напал на них. Они были вокруг повсюду, Керн видел искаженные, оскаленные, вопящие лица и блеск ножей в их руках.

Керна пронзила странная и одновременно жуткая мысль, что ведет их не обычная человеческая ненависть, а яростная, но непонятная враждебность Горы. Или эта надвигающаяся толпа знает, за что сражается? Может, они искренне считают, что ярость их собственная, а не внушенная им чудовищной горой, превратившей их в бездумные автоматы?

Конус света пролетел мимо Керна, чуть не коснувшись кончиков его крыльев, и попал между крылами летящего перед ним человека. Тот судорожно затрясся, выгнулся назад и затем рухнул вниз, на секунду перед этим застыв в воздухе. Крылья у него сложились, как и у Элии, и человек исчез из поля зрения Керна.

ГЕРД ОТЧАЯННО жестикулировал Керну, опрометчиво носясь на рыжих крыльях прямо перед врагами, и в руках у него сверкали ножи, готовые вонзиться в любого, кто окажется в их досягаемости. Он хрипло выкрикивал какие-то приказы, почти не слышные в громе многочисленных крыльев и реве врагов, жаждущих крови.

Последние из группы беглецов влетели в расщелину, Керн был почти позади всех, поскольку его руки оттягивала драгоценная ноша. Воздух был полон изгибающихся струек пара, и Керн, практически, перестал что-то видеть. Он был словно в жутком кошмаре, полуослепший от ядовитых испарений, полуоглохший от хлопанья крыльев и рева человеческих голосов. Он мог лишь следовать за спиной человека, летящего впереди, которого было смутно видно сквозь туман. Элия неподвижно лежала у него на руках, крылья ее обмякли и свисали вниз.

Последним, что Керн увидел, оглянувшись, был Герд, готовый последовать за остальными в расщелину, но задержавшийся, прикрывая отход. Затем, в полумраке, Керн увидел еще двоих крылатых, спешащих за ним, двоих, несущих тяжело нагруженное плетеное сидение.

Они несли Брюса Халлэма. Элия была права. Брюс был слишком тяжел, чтобы летуны могли нести его достаточно быстро. Очевидно, они отстали по дороге и только теперь сумели сократить расстояние.

Но спасет ли их это?

Несмотря на свою ношу, Керн остановился и обернулся назад. Он увидел, как Герд жестами торопит отставших и услышал его дикие крики.

— Бросайте его! — вопил Герд. — Бросайте его и летите!

Но прежде, чем те успели повиноваться, из тумана вырвался белый конус огня и накрыл и летунов, и их ношу.

Не было ни малейшего звука, не считая шума, издаваемого преследователями. И в этой тишине летуны еще пару мгновений скользили в воздухе, по-прежнему не выпуская свою ношу... а затем выронили ее.

И все трое исчезли в поднимающемся внизу тумане.

Керн полетел дальше с Элией на руках.

Дуновение горящего пара ужалило его ноздри и огнем обожгло легкие. Элия почти невыносимым весом оттягивала ему слабеющие руки.

Кашляя, задыхаясь, думая, что каждый взмах крыльев будет последним, Керн упрямо летел вперед за человеком впереди, его единственным проводником в этом ядовитом воздушном лабиринте. Горячие восходящие потоки подхватили его и бросили наверх, но тут же встречные течения отправили вниз, на оказавшиеся вдруг опасно близко черные зубчатые холмы. Керн понимал, что на такой скорости он не переживет и малейшего касания к этим скалам.

А утрата Брюса была даже более тяжелой ношей, чем вес неподвижной Элии. Потому что один лишь Брюс мог открыть двери, чтобы все остальные попали в подходящие для них миры. И на эти странные таланты Брюса Керн возлагал свою надежду на освобождение здешнего мира от его исконного врага.

Дышать, дышать... Все мышцы Керна болели от долгого полета, легкие жгло, в голове мутилось.

Конец кошмара наступил без всякого предупреждения. Секунду назад он еще летел практически вслепую через восходящие потоки пара, а в следующий миг оказался в чистом, неподвижном воздухе, а внизу был большой плоский выступ скалы. Крылатые люди внизу делали ему жесты спускаться, и Керн осторожно, на невыносимо ноющих крыльях, спустился и осторожно коснулся подошвами скалы.

Когда он перенес вес с крыльев на ноги, Элия у него на руках вдруг закашляла. Вздрогнув, Керн глянул на нее, от удивления забыв обо всем. Он ведь был уверен, что она умерла или умирает. Но Элия открыла глаза, слепо взглянула на него и снова опустила ресницы. По крайней мере, она все еще была жива.

Керна обступили люди из ее отряда и осторожно приняли у него Элию. Керн с любопытством осматривался, следуя за теми, кто нес по выступу скалы Элию.

Впереди открылась высокая арка входа пещеры, ведущего прямо в черную скалу, а выступ перед пещерой тоже был угольно черный. Над выступом, который был на высоте сотни метров, воздух был спокоен, не крутилось никаких ядовитых струй пара, хотя их было немало вокруг скалы, они изгибались наверху, образуя нечто вроде навеса, закрывающего все небо, за исключением случайных чистых клочков в вышине. Все это напоминало средневековую картину Ада, куда хорошо вписывалась и толпа встречающих новоприбывших крылатых людей с мрачными лицами.

Мутанты уже были среди них. Керн рассказал им об утрате Брюса, но не стал заострять на этом внимания, боясь нанести смертоносный удар по надеждам остальных, а, может, и своим собственным, если этот мир будет окончательно отдан во власть рабов Горы.

Никто из мутантов не сказал ни слова. Потеря была ошеломляющей и горестной, маленькое печальное личико Бирны стал еще бледнее, а большой голубой глаз Куа заполнился слезами, и она отвернулась. Сэм Брюстер что-то прошептал, и на секунду Керн увидел, как задергались вторичные веки его глаз, как дергались всегда, когда Сэм был в горе и в ярости.

— Сэм! — резко сказал Керн.

Лицо Сэма передернулось, и он отвернулся, снова закрывая вторичные веки.

Элия лежала в пещере на соломенном матрасе под растянутым темно-красным тентом. В грубом каменном углублении горел огонь, его тепло отражалось от тента и обогревало лежанку. Когда Керн подошел, кто-то как раз поднес к ее губам миску с дымящейся жидкостью.

Керн смотрел, как она медленно пьет. Затем Элия откинулась на подушки, но глаз не закрыла, оглядела собравшихся вокруг мужчин, и лицо ее стало розоветь. Через некоторое время оно уже стало обычного цвета, Элия прокашлялась и села.

— Ладно, — сказала она. — Мне уже лучше. Как наши дела?

Керн коротко рассказал ей.

— Герд? — спросила она, когда он закончил.

Люди вопросительно поглядели друг на друга. По пещере пронесся шелест голосов. Герда никто не видел. Кто-то расправил тяжелые крылья, поднялся под потолок пещеры и полетел к выходу. Но Герда найти не могли. Лицо Элии потемнело.

— Лучше бы мы потеряли двадцать человек, чем Герда, — резко сказала она. — Ты говоришь, что он летел за тобой, Керн? И ты не слышал звуков борьбы, и никакого шума?

Керн покачал головой.

— Трудно сказать. Мне показалось, что он следует за мной. Последнее, что я видел, это как Брюс и его носильщики камнем падают вниз.

ЭЛИЯ ЗАКУСИЛА губу.

— Мне так жаль! Нам всем будет его не хватать. Он был самым храбрым из нас и самым верным. Я знала его всего лишь год, но только теперь поняла, как многое зависело от его суждений... — Она резко прервала себя. — Ну, тут ничего уже не поделаешь. Думаю, в него попали эти конусы света. Интересно, как они действуют? — она согнула крылья и для проверки напрягла мышцы. — Кажется, удары лучей обходятся без последствий. Наверное, подбитые погибают лишь от падения с высоты. По крайней мере, нам повезло, что мы обошлись без более худших потерь. — Она поднялась на ноги, помотала головой, расправила крылья и пару раз неуверенно взмахнула ими, чуть-чуть не поднявшись в воздух. — Вроде бы все в порядке. — Элия протянула руки к огню, потому что в пещере было сыро и холодно. — Гора разгневана, — сказала она. — И не только из-за нашего набега на город наслала она на нас целую армию. Была еще и буря. Я думаю, Керн, что Гора знает, что вы здесь, и пытается уничтожить именно вас. Ты не знаешь, почему?

У Керна имелись кое-какие неопределенные гипотезы, очень неясные, чтобы их было можно выразить словами. Поэтому он лишь покачал головой. Тогда Элия рассмеялась.

— Герд так и не стал доверять вам. Если бы он сейчас был здесь, то сказал бы, что это именно из-за вас враг ополчился против нас. Он сказал бы, что вас нужно устранить, и тогда все станет, как прежде. — Голос ее внезапно стал твердым и решительным. — Есть ли хотя одна причина, почему я не должна сделать это?

Керн в растерянности уставился на нее.

— Если ты сама не видишь таких... — начал было он, но Элия его прервала.

— Ты спас мою жизнь, — признала она, — но мы не сентиментальный народ. Мы не можем позволить себе миндальничать. Если ваше присутствие угрожает нашей общей безопасности — я не могу потворствовать собственному чувству благодарности, подвергая опасности своих людей. Каждый из нас должен служить усилению группы, иначе все погибнут. — Она пожала плечами. — Ты сойдешь за бойца, но как насчет твоих друзей? Могут они уравновесить то, что прикованы к земле?

— Я думаю, могут. Наверняка могут, Элия, — ответил Керн. — Если мы не сумеем совладать с Горой, то я думаю, что, по крайней мере, мы, мутанты, обречены. Наше прибытие нарушило баланс в вашем мире, Гора знает это и стремится избавиться от нас. Да, мы потеряли лучшего из нас, Брюса Халлэма. С его помощью мы наверняка смогли бы открыто выступить против Горы. Без него все будет труднее. — Керн поморщился. — Вспомни, мы с Бирной выходили на связь с... с тем, что является Горой. Мы знаем, с чем имеем дело, и я не вижу другого выхода. Либо убьем, либо погибнем сами.

— Керн, — раздался за его спиной нежный голос Куа.

Он повернулся. Элия тоже повернулась, и краешком глаза Керн увидел, как ее на миг передернуло при виде лица Куа.

Большой голубой глаз Куа, сияющий и кажущийся бездонным, уставился на каменную стену выше импровизированного очага. Лицо ее было сосредоточено и одновременно отстранено, словно она находилась где-то далеко.

— Керн! — повторила она. — Сюда летят люди. Много людей. Мне кажется, это те, кто преследовал нас снаружи. — Она заколебалась, быстро взглянула в лицо Элии, затем снова сфокусировала глаз на твердой стене.

— Ты видишь их, Куа? — воскликнул Керн. — Ты это имеешь в виду? Но ты понимаешь, что глядишь не вдаль, Куа? Ты смотришь в каменную стену!

Когда Куа повернулась к нему, лицо ее выглядело потрясенным, и одного этого было уже достаточно.

— Я!.. — выдохнула она. — Такого никогда... еще не было прежде. Керн, это правда, мы все изменяемся. Изменяемся быстрее, чем успеваем это осознать... Теперь я могу видеть сквозь камень.

Она снова повернулась и уставила свой бездонный глаз туда, куда никогда еще не проникал человеческий взор без помощи хитроумных приборов.

— Они летят сюда, — сказала она. — Летят сквозь туман тем путем, каким прилетели мы.

Керн быстро передал ее слова Элии. Элия резко подалась вперед.

— Летят через лабиринт? — закричала она. — Но это же невозможно! Никто не может пройти тем путем без проводников. Они не смогут пройти прежде, чем будут отравлены газами.

— У них есть проводник, — сказала Куа странно тихим голосом, снова устремив свой пристальный взор на Элию. — Их ведет твой друг. Герд.

Глава VI. Предательство

В ПЕЩЕРЕ на мгновение воцарилась испуганная тишина, когда Керн закончил переводить слова Куа. Затем начался бедлам. Окружающие люди, до сих пор стоявшие молча, взорвалась негодующими криками. Кто-то из них стал высмеивать слова Куа, кто-то проклинать Герда. Элия резко заставила всех заткнуться.

— Я тебе не верю, — ровным голосом сказала она. — Герд не предал бы нас.

Куа пожала плечами.

— Вы должны приготовиться встретить их, — сказала она.

Элия на мгновение лишилась самообладания.

— Но я не... Это не может быть Герд! Только не он! Керн, как мы можем их встретить? Их же сто к одному нашему! Это было нашим последним убежищем. Если они доберутся сюда — все потеряно!

— Они не знают, что мы ждем их, — сказал Керн. — В этом наше единственное преимущество. Нужно максимально использовать его. По дороге есть какое-нибудь место, годное для засады?

Элия покачала головой.

— Сюда ведет только один путь. И Герд знает его даже лучше, чем я. — Крылья ее обвисли, она вяло уставилась на огонь. — Вот и конец сопротивления Горе, — сказала она. — Настал день, когда Она выиграет эту борьбу. Никого из нас не останется в живых. Герд! Просто поверить не могу!

— Ты думаешь, это Гора? — спросил Керн.

— А что же еще? Он прошел все наши испытания и проверки, — а среди них были очень жестокие, — но каким-то образом сумел скрыть от нас правду. Он являлся рабом Горы и вынужден был повиноваться ее приказам.

— Это все доказывает! — воскликнул Керн. — Почему Гора обрушилась на вас именно сегодня, если ей нечего было бояться? Ты говоришь, Герд пробыл с вами целый год. Значит, Гора могла ударить в любое время. Но она чего-то ждала... какой-то чрезвычайной ситуации. И вот она — чрезвычайная ситуация. А раз она испугалась нас, значит, мы в чем-то сильнее ее. Возможно...

Речь его прервал донесшийся из тумана звучный звук горна. Керн резко повернулся. Голос его утонул в грозном ропоте голосов. Шум крыльев наполнил пещеру, оглушая собравшихся в ней, вспыхнул огонь в очаге, затрясся и рухнул красный полог навеса Элии, а сама Элия ринулась вместе с остальными к выходу, на защиту убежища.

Бледные лица Куа и Бирны обратились к Керну. Стоя позади них, Сэм Брюстер тоже вопросительно глядел на него. Керн быстро сказал им, что происходит.

— Вы должны дожидаться здесь, — сказал он. — Не знаю, чем все закончится, но в пещере вы будете в большей безопасности, чем снаружи.

Сэм улыбнулся мрачной, ужасной улыбкой.

— Я могу помочь, — напомнил он Керну. — Я тоже пойду наружу.

Вместе они направились к выходу из пещеры. Снаружи тоже стоял шум, но шум организованный. Ряды крылатых выливались из выхода и в ожидании зависали наверху. Часть из них Элия отправила в резерв, хотя это и было безнадежное дело. Не успела она закончить, как горн прозвучал снова, по особенному торжествующе, и первые враги прорвавшись через вуаль тумана, ринулись на них.

— Вот видишь, — сказала Элия Керну упавшим голосом. — Они нападают на нас в открытую, чтобы побыстрее все закончить. Они даже дали нам предупреждение, чтобы мы их ждали, настолько они уверены в своем превосходстве.

С края выступа, сверкая кинжалами, поднялась волна защитников, чтобы встретить прибывших. А выше нее вторая волна ринулась в бой. Через несколько секунд, в устье воздушного прохода, через который вливался враг, началась кровавая схватка.

— Мы можем сдерживать их минут пять, — сказала Элия. — После чего нас просто захлестнут.

И Керн впервые увидел, как сражаются крылатые люди. Пикируя по ястребиному, бойцы нападали на врагов, держа сверкающие кинжалы под особым углом, при котором непременно будет нанесен урон крыльям-мышцам, и тогда жертва просто беспомощно рухнет наземь. Одного разреза кинжалом по грудным мышцам был достаточно, чтобы вывести крылатого из боя.

Но если намеченная жертва замечала, что сверху нападает противник, тогда все сводилось к тому, кто быстрее поднимется и займет выгодную для нападения позицию. Керн много раз видел, как крылатый, перехитрив врага, отчаянно взмахивая крыльями, поднимался вверх и тут же с головой нырял в смертоносную бучу, складывал крылья сам и блокировал крылья противника, так что оба камнем неслись к земле, и каждый боролся за то, чтобы освободить крылья, пока земля не станет слишком близко.

Но поток врагов через вуаль был слишком плотным, чтобы можно было его остановить. Несколько минут схватка колебалась у устья прохода, а затем развернулась назад и вверх, пока весь свободный от ядовитых испарений купол не оказался заполненным сражающимися людьми, а воздух был полон шумом их крыльев.

— Они почему-то не используют свои световые конусы, — заметил Керн. — Я ожидал этого и готовился спрятаться, но пока что ни у одного из нападающих не заметил этого оружия. Почему?

— Я думаю, потому что Гора посылает лучи света, которые фокусируются проводами, — ответила Элия. — Так обычно работает любое их оружие. А Гора не может проникнуть сюда через туман и скалы. Так что им приходится сражаться врукопашную, но они и так победят. Их слишком много... Керн, взгляни туда! Это Герд?

В ГУЩЕ СРАЖЕНИЯ мелькнули рыжие крылья и такие же рыжие волосы, когда кто-то промчался в свистящем полете, но слишком быстро, чтобы можно было разглядеть. Керн мельком увидел темное лицо и бледные глаза, и ему показалось, что в этих глазах застыло страдание, как и в искаженном лице.

Находящаяся возле него Элия что-то выкрикнула, и с выступа поднялась вторая волна крылатых, пытавшихся безнадежно защищать свою цитадель.

— Мы поднимемся с последней волной, — сказала Элия своим людям, обернувшись через плечо. — Еще одна волна — и все будет кончено. Но мы должны уничтожить как можно больше врагов. У тебя есть кинжал, Керн?

Пока она говорила, над краем выступа рядом с ними завис человек с кинжалом, с которого капала кровь, как и с десятка ран на его теле. Он заколебался в воздухе, пристально глядя мимо них на что-то в тени пещеры, затем резко напрягся, вздернув подбородок и сложив крылья, словно они были повреждены. Падение закончилось быстро, он рухнул у самых ног Элии.

Мгновенно наклонившись, Элия вонзила ему в горло свой кинжал, прежде чем увидела, что это уже и не требуется. Она изумленно взглянула на Керна.

Тот наклонился. Взял из руки мертвеца скользкий от крови кинжал и вытер его о кожаную куртку упавшего.

— Элия, не гляди назад, — резко сказал он. — Сэм? Сэм!

— Все в порядке, Керн, — в голосе Сэма Брюстера звучала ужасная радость. — Я сейчас не смотрю.

Элия молча уставилась в лицо Керну, когда другой мутант вышел из пещеры и присоединился к ним на краю выступа. Улыбка Сэма была холодной. Вторичные веки скрывали его глаза, но их яростный блеск ощущался даже через фильтры, и Керн поспешно отвел от него взгляд.

— Что... что это? — запинаясь, спросила Элия. — Это ты убил того человека?

— Я, — холодно ответил Сэм.

— Как это?

Он отвернулся, поднял вверх лицо, оглядывая царившую над головой суматоху, где люди пикировали и взлетали на покрытых кровью крыльях, стискивали друг друга в смертельных объятиях и падали на землю. Над краем выступа, всего лишь в нескольких метрах от них, одна такая пара корчилась в смертельной схватке. Пока они смотрели, один из них освободил руку и молниеносным движением вонзил кинжал в грудь противника по самую рукоятку.

Его крылья расправились и напряглись в ожидании того, что должно произойти дальше. Мгновения они поддерживали обоих. Но затем умирающий лишился сил, разжал объятия и полетел вниз, в туман, крутясь и перевертываясь, а из его груди лилась кровь.

Убийца на мгновение замер в воздухе, тяжело дыша и ища другого противника. Его глаза встретились со взглядом Сэма Брюстера. Мгновение он висел, ловя ртом воздух, словно парализованный Сэмом.

Затем кинжал выпал из его ослабевших пальцев. С широко открытыми глазами он накренился, крылья его обмякли и сложились за спиной, и он камнем полетел следом затем, кого только что убил. Почти одновременно они исчезли в тумане внизу.

Сэм мрачно рассмеялся, а когда повернулся, глаза его были вновь закрыты вторичными веками.

— Я могу убить любого, кто глянет мне в глаза, когда они открыты, — сказал он.

Элия не поняла его слов, но жеста было достаточно. Она тихонько вздохнула и в чисто инстинктивном отвращении отвела глаза от его смертоносного взгляда.

— Элия, нужно что-то делать, — сказал Керн. — Пока еще можем. У нас есть Сэм. А у Куа и Бирны есть свои способности. Бесполезно торчать здесь и ждать, пока нас всех перебьют. Если бы только мы могли уйти.

— Куда? — мрачно спросила Элия. — Гора найдет нас везде, куда бы мы ни пошли.

— Мы можем пойти к Горе, — голос Керна звучал с уверенностью, какой он не чувствовал. — Если Гора так стремится убить нас, значит, она нас боится. Во всяком случае, в этом — наша единственная надежда. Есть ли отсюда какой-нибудь другой выход?

Элия махнула рукой наверх.

— Только туда. Но ты видишь, какой там густой пар.

Керн быстро оглядел выступ. На нем стояло человек пятьдесят в ожидании, пока их бросят последней волной защитников. Он глянул на вход в пещеру и позвал. Куа и Бирна тут же побежали к нему, их лица были бледны и испуганы.

— Куа, — сказал Керн, — Ты только что обнаружила, что можешь видеть сквозь стены. Как ты думаешь, ты можешь определить, какие из струй пара ядовитые, а какие нет?

Куа подняла лицо вверх, ее единственный глаз сощурился. Долгую секунду все молчали.

— Нет, я не уверена, — наконец, сказала она. — Я вижу длинный путь к чистому воздуху. Я вижу, что часть туманной вуали течет струями толще остальных. Но, Керн, я не могу определить на вид, какие течения ядовитые, а какие нет.

— А если ли путь через те места, где завеса тоньше?

— Да.

— Тогда нам придется рискнуть. Возможно, если она достаточно тонкая, мы сможем пройти ее, не дыша.

ОН БЫСТРО передал Элии свой план.

— Здесь осталось достаточно людей, чтобы помочь нам уйти этим путем. Сэм и Куа достаточно ценные, их нудно унести. Я никогда не сражался в воздухе, поэтому в битве от меня мало толка, так что я понесу Бирну. Стоит попробовать, Элия. Лучше так, чем ждать здесь, пока нас убьют.

— Да, — безнадежно сказала Элия. — Лучше умереть так. Ладно, Керн, мы пойдем.

Она повернулась и прокричала команду последним оставшимся возле нее людям. Несколько минут спустя остатки защитников взлетели в воздух.

Выступ остался внизу. Это походило на погружение в водоворот криков, воплей, стонов, судорожных вздохов, оглушительных ударов многочисленных крыльев. Мимо дождем лилась кровь, сверкали кинжалы, тела падали вниз, к земле. Неся легкую Бирну, Керн изо всех сил стремился вверх. Внезапно, безо всякой причины, в нем вдруг начала расти уверенностью. Им все удастся. Керн был абсурдно уверен в этом.

И им удалось. Но не всем.

Упал Сэм Брюстер. Уже в самом конце, когда их группа почти добралась до купола завесы пара наверху, брошенный кем-то кинжал попал между крыльев одного из тех, кто нес Сэма. Крылатый закричал, выгнулся назад и стал падать. Кто-то другой ринулся к покосившемуся сидению, на котором летел Сэм, но не успел. Мутант не удержался и, даже не крикнув, полетел вниз.

Было бы чистым самоубийством ринуться за ним в водоворот смерти. С болью в сердце Керн смотрел, как Сэм падает, крутясь, вниз. Он так же увидел, как к нему ринулся кто-то из нападавших, но тут же крылья его обвисли, потому что он встретился со смертоносным взглядом Сэма, и крылатый стал падать рядом со своей несостоявшейся жертвой.

Затем Керн влетел в удушливый туман, и у его не было времени думать ни о чем, кроме собственного дыхания, а так же необходимости следовать точно за крылатыми, несущими Куа, которая вела их через туман.

ТОЧНО ГИГАНТСКАЯ голова, Гора поднималась в зенит отлично видными, четко очерченными контурами. Было страшно глядеть на такую махину, все время казалось, что она накреняется и вот-вот рухнет, раздавив своей тяжестью весь мир.

Когда они были уже близко, Бирна задрожала на руках у Керна, повернулась к нему и, как ребенок, обняла его за шею и уткнулась лицом ему в плечо.

— Я чувствую Ее, — приглушенно пробормотала она. — Гора смотрит. Она пытается... проникнуть в мое сознание. Не думай, Керн. Не позволяй ей залезть в твою голову!

Керн тоже почувствовал раскаленный, обжигающий язык ненависти, который полез было в его голову и тут же отпрянул, когда Керн захлопнул врата сознания, преградив путь вторжению. Не так-то просто оказалось заставить крылья нести себя вперед, когда весь его разум восстал против приближения к Горе. Керн заметил отвращение на лицах окружающих его крылатых, а так же поймал косые взгляды, которые они бросали на него. Темп продвижения ощутимо замедлился.

— Мне тоже не нравится Гора, Элия, — сказал он крылатой девушке через разделяющую их пустоту. — Но мы должны сделать это. Какой у нас есть выбор, кроме как погибнуть? Враги наверняка уже отправились в погоню за нами. Наша единственная надежда заключается в том, чтобы добраться до Горы, где мы сможет нанести ей ущерб, прежде чем...

Он замолчал. Не было смысла заканчивать.

Они уже были так близко от опалесцирующей стены, возвышающейся над ними, точно край мира, что Керн увидел собственное отражение, искаженное на поверхности Горы.

— Она и в самом деле стеклянная? — спросил он.

— А кто это знает? — ответила Элия, стараясь унять дрожь в голосе. — Никто из тех, кто подлетал к ней достаточно близко, не вернулся обратно. Может, это всего лишь... горный массив. Я понятия не имею.

Она оглянулась через плечо, затем ее пристальный взгляд устремился вдаль.

— За нами погоня, — ровным голосом сказала она. — Если перед нами твердь, мы погибли.

Керн оглянулся. На горизонте, точно темное облако, за ними летели крылатые враги.

Внезапно Куа указала рукой вперед.

— Смотрите! — воскликнула она. — Вот там, слева... действительно ли это... пещера? Я... Мне кажется, она открывается все шире...

Все нетерпеливо уставились туда. Секунду длилось молчание. Гора тоже, казалось, ждала и прислушивалась. Но Керн не видел впереди ничего примечательного. Стена стояла перед ними такая же ровная, незапятнанная, переливающаяся.

Затем мимо них к Горе помчался ветер, распушив перья на крыльях. Он становился все сильнее и возник сначала шорох, который быстро перерос в пронзительный вой. Их понесло в Горе, беспомощных, гонимых вихрем. Керн сильнее прижал к себе Бирну и боролся, не давая ветру вывернуть ему крылья, а впереди, точно твердое облако, возвышался утес.

Керн успел смутно уловить открытое отверстие, как его занесло внутрь. Ошеломленный, удивленный, он падал, гонимый ветром внутрь Горы, полуослепленный переливающимся вокруг туманом, заполнявшим туннель. Туман был неощутимым материально, и на глаз ничем не отличался от того, из чего состояла сама Гора.

Свет позади все тускнел, пока они, беспомощные, неслись все глубже и глубже внутрь облака — Гора уже явно была неподходящим названием для того, через что они летели.

Затем несущий их ветер стал замедляться. Его оглушительный вой стих, превратился еле слышимый в наступившей тишине шепоток. На мгновение они, задыхаясь, повисли в переливающемся небытие. Затем сладостно прозвучал в тишине голос Куа:

— Взгляните назад, назад! Я вижу путь, которым мы пришли. Я вижу, как он закрывается. Точно смыкается текущая вода... Нет, скорее, как песок.

Керн вдруг перестал ее слышать. Внезапно он ощутил что-то плотное в тумане вокруг них. Что-то невидимое, но висящее в пустоте точно так же, как они с Бирной висели на крыльях Керна. Нечто, опирающееся на сам воздух.

И Керн понял, что не может двигаться.

Глава VII. Бой

ИТАК, ГОРА открылась, чтобы затащить их внутрь, и снова закрылась, тихо и бесшумно. Небольшая группа пленников застыла, точно вмороженная в воздух, в тех же позах, в которых они летели, с распростертыми крыльями, разметанными ветром волосами, которые больше не шевелились. Они словно застыли в вечном СЕЙЧАС, словно время прекратило свой бег, а вместе с ним прекратились и все движения.

А затем, в переливающемся облаке Горы перед ними, замерцала тонкая спираль света.

Постепенно она становилась все ярче. И Керн физически увидел то, что прежде видел лишь мысленно. Он почувствовал удар злобы еще до того, как пламя сфокусировалось, полное ненависти, но при этом странно безличное. Это была ненависть Горы, облака, но никак не ненависть человека.

Лениво вращающаяся спираль света устремилась сквозь твердую завесу, туманное материальное стекло, к пленникам. Расстояния здесь было невозможно определить, но спираль была достаточно близка, чтобы ее можно было разглядеть во всех деталях. Она вращалась медленно, бесконечно, неторопливо. Она испускала жар, обжигающий глаза и жгущий ненавистью разум, куда старалась проникнуть.

И что-то было в изгибах спирали, что-то, что старалась натянуть на себя ее изгибы. Но они еще не видели, что именно...

Пару мгновений большая, медленно вращающаяся, пылающая спираль плыла перед ними, слепая, безразличная и одновременно ненавидящая. Затем что-то опять изменилось. И Оно посмотрело на пленников.

Через витки спирали поплыли пятна яркой темноты. Они появлялись и исчезали. И всякий раз, когда спираль поворачивалась, эти пятна тут же уплывали за край, снова исчезая.

Оно смотрело. Оно ждало, ненавидело и... молчало.

И Оно, крывшееся в спирали, прячущееся в ее витках, начало перемещаться. Спираль почти совсем остановилась, оставив Его на виду. И Керн испытал шок, от которого все расплылось перед глазами. Когда же он проморгался и глянул снова, Оно ясно покоилось на виду. Точнее, не Оно.

На витках спирали, поддерживающей его, лежал Брюс Халлэм, и глаза его открылись, такие же безличные, как взгляд огненной спирали.

— Это мой мир, — ясно и четко сказал Брюс Халлэм.

Слова пришли к ним словно из пустоты, с холодной ясностью, не допускающей и намека на ошибку. Потому что говорил это не совсем Брюс Халлэм. Это говорила также и огненная спираль. Ненависть и ослепительный свет окутывали его слова, так же, как туман окутывал спираль у них перед глазами. Два существа говорили единым голосом, два существа, слившиеся теперь воедино.

Внезапно в голове Керна пронеслись воспоминания. И он снова увидел ту далекую теперь комнату, откуда группа мутантов шагнула из одной Вселенной в другую. Он видел, как Брюс открыл стальную дверь, ведущую в ждущий мир, мгновенно повел глазами и снова закрыл дверь. Теперь Керн понял. Брюс знал все заранее. Каким-то образом, бросая единственный взгляд на чужой мир, он мог понять, какой мир близок ему самому, а какой — нет.

Брюс, пользуясь своей странной способностью мутанта, создал машину, которая выполняла его указания, ища подходящий для него мир. Керн вспомнил, с каким потрясением слушал Элию, которая рассказывала, что рабы Горы, под ее руководством, могли работать с любыми веществами и материалами... вспомнил, как, когда они еще подозревали Керна в том, что он работает на врага, то убрали из его комнаты все, из чего он мог сделать оружие...

Да, этот мир был миром Брюса Халлэма — но никак не миром Керна. Это был мир крылатых, но не они являлись в нем главными. Главным здесь был Брюс.

Все это пронеслось у Керна в голове, стремительно, как единая мысль, в то время, как горящие холодным огнем слова Брюса еще звучали у него в ушах. Керн вспомнил, каким безличным всегда был Брюс, каким далеким от любых человеческих чувств, и тут снова услышал холодный голос:

— В моем мире нет места для вас, — спокойно заявил им Брюс. — Здесь есть место лишь для крылатых — и для Меня. Вы состоите из изменчивой плоти и изменчивой наследственности. Я не могу доверять вам. Мое появление в этом мире создало в Горе настоящий циклон, и оставило Меня совершенно без сил. Долгое время Я был беспомощен. И не мог восстановиться, пока не оказался вне вашей досягаемости. Но вот настало время уничтожить последние остатки тех, кто не подчиняется мне. И вы, мутанты, которыми Я не могу управлять, должны исчезнуть вместе с ними.

Он не шевельнулся, но огненные языки спирали внезапно закружились быстрее и внезапно перетекли сквозь стекло в тюрьму, так жестоко держащую людей. И Керн понял, что Брюс был только голосом этого ужасного дуэта. А телом его был огненный язык.

Длинная спираль медленно двинулась вперед, паря, как падающая в воздухе шелковая лента. За ней следовали огненные языки, переплетаясь в ее витках, словно лаская друг друга, а так же тело Брюса Халлэма, который тоже плыл на витках спирали, не шевельнув ни мышцей собственных конечностей.

КЕРН НАБЛЮДАЛ за их приближением. Он понятия не имел, что будет, когда пытающие витки коснутся первого человека, но чувствовал раскаленный поток злобы и ненависти, летящий впереди них. Беспомощный, безмолвный во власти почти невидимого стекла, Керн отчаянно напрягал все силы, стремясь сделать... что? Он не знал. Ему лишь хотелось освободиться, чтобы вступить в борьбу, пусть даже и бесполезную, с надвигающимся врагом.

И тут мысли в его голове внезапно разделились пополам. Он уже испытывал подобное состояние, но чрезвычайная его странность на мгновение ошеломила Керна, так что в мыслях возник пробел, во время которого что-то, — Что-то! — зашевелилось в его теле.

Трижды он испытывал это чувство с тех пор, как прошел в мир крылатых. И трижды он подавлял его, боясь и ненавидя за угрозу сделать его снова посторонним чужаком для крылатого народа, который, как он надеялся, станет его народом. Но на сей раз Керн не стал сопротивляться. На этот раз, в неимоверных усилиях обрести свободу, он вместо этого разрушил барьер, сдерживающий в нем это что-то, которое расцветало с тех пор, как он впервые увидел Гору.

Стеклянные стены, удерживающие его словно замороженным во льду, потускнели и вдруг исчезли. Его сотоварищи, пригвожденные к позорному столбу в стекле рядом с ним, канули куда-то во тьму. Керн больше не чувствовал тепла Бирны, застывшей в его руках. Не было ничего. Остались лишь потемневшие, медленно поворачивающиеся языки спирали, спокойно плывущие к нему через стекло.

А затем в наступившей тьме вспыхнул свет. И все оказались на этом свету. Керну понадобилась долгая секунда, чтобы понять, что он видит этот свет отнюдь не глазами. Он видел его — это было невозможно, но это было! — всем телом. Он видел одновременно все вокруг.

Таким образом видит Гора, подумал он с внезапной уверенностью. Керн не знал, с чего взял этот, это было знание, которое пришло с его новым видением. Он и Гора — они вместе использовали общую способность.

Какое-то далекое движение привлекло внимание Керна, он взглянул сквозь Гору и увидел так ясно, словно стоял совсем рядом, летящие шеренги крылатых людей, которые следовали за беглецами от самого Гнезда. Они были уже совсем рядом, приближаясь к чудовищной Горе вслепую, словно собирались разбиться об нее.

Тем же всеобъемлющим зрением Керн видел одновременно вмороженных в стекло рядом с ним людей, и огненную спираль, плывущую к ним, и Брюса Халлэма, неподвижного, точно каменное изваяние, который плыл на витках этой спирали.

Но теперь они выглядели совсем иначе — люди.

Ему были знакомы их лица, их тела, но новым зрением Керн видел тела их насквозь. И самым ужасным при этом были не скелет, мышцы и нервы — это зрелище было ожидаемым для его разума. Но все это являлось лишь бледной тенью на фоне другого.

Люди были плоскими, яркими кольцами, дисками, наложенными на диски, и в каждом из них эти диски были своего образца и цвета. Не было двух одинаковых людей. И Керн понял, что людям известны лишь кости, мускулы и нервная система, но это лишь часть их. Только часть, причем часть, не важная для Горы. Гора управляет другим.

Вот у крылатых людей, летящих к Горе, была одна общая черта. Каждый из них состоял из разноцветных колец, блестящих дуг и полумесяцев лежащих один на другом и постоянно, чуть уловимо смещающемся. Но в каждом летуне, сквозь кольца медленно перемещался круг ярчайшей темноты. Эти же черные пятна, точно глаза, плавали сквозь витки спирали, обхватившей Брюса Халлэма. Глаза — глаза Горы.

Именно это и использовала в людях Гора, передавая свои приказы. Точка контакта в каждом человеке, делавшая его рабом, тупо исполняющим волю Горы.

Но таких глаз не было у тех, кто был заморожен рядом с Керном, ни у кого из них. Новым видением Керн видел и свое тело с кольцами и цветными дисками, как и у своих товарищей, и в нем тоже не было черных пятен, которые бы означали, что Гора владеет им.

Гора — создание из стекла, сказал он себе. Ее тело — переливающийся материал, который может быть твердым или газообразным, как того захочет Гора. Гора может проделывать в себе туннели и пещеры, открывать и закрывать их, точно рты. А ее мозг, ее движущая сила и есть эта огненная лента, бесконечная, вращающаяся вокруг своей оси в центре Горы. Гора обладает многими странными чувствами. И одним из таких я теперь завладел.

Когда мы пришли в этот мир, подумал Керн, то каким-то образом навлекли на себя циклон жестоких сил, посланных самой Горой. Потому что у Брюса Халлэма есть некое бесчеловечное родство с объектом, обитающим здесь. Но этот объект был настолько сильный, настолько привыкший прессовать разумы своих жертв и использовать их в качестве инструментов, что мы и сами были изменены, даже не подозревая об этом. Во мне начали формироваться странные новые способности. В Куа тоже, как и в Бирне. А в Сэме? Не знаю. Но Сэма больше нет. Что же касается меня, то я изменился.

Что-то странно зашевелилось внутри него, и Керну не было нужды опускать взгляд, поскольку новое сферическое видение подсказало ему, что в нем вспыхнул огонь — длинные, вращающиеся витки пламени, которые с невероятной гибкостью простерлись сквозь прочное стекло его тюрьмы.

СПИРАЛЬ, ПОДДЕРЖИВАЮЩАЯ тело Брюса, приостановилась, замерла и даже чуть отступила. Керн смутно осознал свое удивление и свою странную, бесчеловечную ненависть. Но всего лишь смутно. Он был настолько ошеломлен своей новой способностью, что почти не замечал никаких других чувств.

Слишком покорная, в отчаянии подумал Керн, плоть слишком покорная и ковкая, чтобы удерживать свою форму под непреодолимым давлением Горы. И вот теперь, сквозь ледяное стекло, державшее в плену тех, кто не покорился, две огненные спирали многократно обернули человеческое тело и светящуюся враждебность. Керн был слишком ошарашен, чтобы испытывать хоть какие-то эмоции, но его новые огненные конечности давали ему новые, причем необходимые возможности, потому что спираль с Брюсом посылала к нему все новые языки огня, и их не только нужно было отражать, было необходимо наступать самому.

Ненависть, словно удар испепеляющего жара, поразил эту новую сущность Керна и вытряхнул его из умственного ступора. Ненависть и страх. Керн почувствовал, что на него надвигается уничтожение, в голове стало пусто и что-то подсказывало ему, что нужно бежать. Но он тут же испытал такую же жгучую ненависть, какая надвигалась на него, и вслед за этой ненавистью не тянулся страх. Напротив, на этот раз Керн приветствовал бой.

Теперь мы равны... мы равновелики, сказал он себе и понял даже в момент опасности, что мысли его удивительно изменившегося разума перемещается столь же ясно и медленно, как его новые конечности сквозь твердое стекло. Если он когда-то и владел телом из плоти и крови, то больше этого не было. Если его разум когда-то и жил в черепной коробке и образовывал свои мысли в извилинах мозга, то это теперь изменилось. И все это стало теперь новым, ужасным и замечательным вне всякого человеческого понимания.

Постепенно в Керне вспыхнуло ликование, пока он протягивал крутящиеся языки пламени, ставшие его телом, к тому, что жило здесь до сих пор одно. Теперь у Горы был двойной разум — если огненная спираль действительно была разумом этой сущности, — но находились и действовали они внутри оного гигантского тела из переливающегося стекла. И в этом огромном теле двойной разум начал сам с собой самоубийственную битву.

Ненависть стала целой ванной огня, охватившего все самые дальние витки их спиралей, и витки принялись бороться друг против друга. Теперь Керн не боялся и не хотел отступать. С нарастающей мощью он проверял сопротивление силы в той форме, которая была его близнецом. Спирали корчились и напрягались. Затем они одновременно, словно по согласию, отступили. И также одновременно, словно управляемые единой волей, снова ринулись друг на друга.

На этот раз огненные конечности переплелись друг с другом так тесно, что скрутились в единый узел неистового огня, кипящий непрерывным движением. Ненависть кипела и пузырилась вокруг Керна, пока он боролся витками своей спирали против витков спирали врага. Но все это его как-то не касалось. Он не чувствовал страха. И даже когда начал понимать, что ему не победить одной только силой, даже тогда страх не пришел. В нем словно выгорели все эмоции. Виток за витком прощупывал он врага, боролся с ним и обнаруживал, что он пытается остановить непреодолимую силу, наваливавшуюся на него. И он не мог уклониться от оборачивающейся вокруг него огненной петли.

Не мог уклониться, потому что они, эти огненные конечности как его самого, так и врага, слишком тесно сплелись в битве, так что было невозможно никакое движение. Напрягаясь, они застыли в рискованном равновесии, не допускающем никаких движений.

Затем, очень изящно, сущность, которая была Керном, сумела протянуться мыслями, единственным, чем он, в известном смысле, в этот момент и обладал, протянуться и коснуться застывшего тела Брюса Халлэма. Потому что теперь Керн знал, что он и его враг были слишком равны и не могли преодолеть друг друга, если только кто-то из них не отыщет какой-то рычаг, которым свергнет своего противника.

Может, таким рычагом был Брюс? Осторожно, но с усиливающимся давлением, Керн попробовал твердое, неподатливое тело, которое когда-то было человеческим. И не произошло ничего — вообще ничего. Брюс являлся цельной, недвижимой формой небытия, и никакие мысли не могли коснуться его. Нет, не Брюс был источником, через который можно истощить силы врага.

Тогда что? — бесстрастно спросил себя Керн. И ответ прибыл ясный и неторопливый, словно только и ждал запроса.

И этим ответом были крылатые люди, ждущие снаружи Горы.

Практически опережая эту мысль, его новые способности видения скакнули за пределы Горы. Там парили на расправленных крыльях рабы, поддерживаемые восходящими потоками, парили, кружили и ждали новых команд, которым могли бы повиноваться.

Но для нового видения Керна это были уже не только люди. Они стали многослойными дисками, постоянно перемещающимися, и в каждом таком диске плавал Глаз Горы.

Глаз, подумал Керн. Глаз!

И ТУТ ЖЕ огненная конечность, рожденная его новыми способностями, высунулась из Горы и погрузилась в ближайшее пятно тьмы, плавающее по цветным дискам крылатого. Погрузилась в это пятно, нащупала контакт и... коснулась источника пламени. И пламя пронеслось по этой конечности и наполнило тело Керна. Почти неощутимо он почувствовал, что напряженные витки спирали врага чуть-чуть подались под его напором.

Еще один, и еще, и еще летуны-рабы отдавали ему свои крошечные язычки пламени, и сила Керна росла с каждым новым таким источником. Бой, остановившийся из-за взаимного паритета сторон, теперь неожиданно снова пришел в действие, потому что баланс был смещен. Но ярость врага, казалось, тоже удвоилась, когда тот почувствовал, что витки его спирали начинают подаваться и отступать.

Бой из застоя превратился теперь в сумятицу движений. Две огненные спирали бились в конвульсиях, стегая друг друга и снова, и снова бросаясь в раскаленную, яростную битву. Через пару бесконечных секунд Керн понял, что даже этого ему недостаточно. Он должен найти еще какой-нибудь источник энергии, который принесет ему победу.

Огненная конечность, которой он отнимал энергию у летунов через Глаза, стала шарить, погрузилась в них еще глубже и, что удивительно, нашла!

Мгновение Керн даже не мог понять, откуда вдруг мощным потоком течет в него сила и почему спираль врага начала тускнеть. Но затем понял, и впервые все его торжество пронзил триумф близкой победы.

Потому что энергетические пути Врага, при помощи которых тот управлял своими рабами, являлись каналом, открытым в обе стороны. И вот теперь Керн, нащупавший эти пути в рабах, тянул через них силы и энергию самого Врага. Отсюда и был этот прилив мощи.

Керн черпал энергию через сотню открытых каналов, и Гора, должно быть, почувствовала, что силы ее иссякают. Энергия, но не ненависть. Керн чувствовал, что чистая, нечеловеческая вражда горела негасимым пламенем в Горе, в то время как огненная спираль ее все тускнела. Она угасала, потому что чудовищное создание, лишенное энергии, медленно, медленно умирало!

Вращающаяся спираль больше не давила на Керна. Его огненные конечности сжимали уже не яркие языки пламени, а тонкую, бледную ненависть, которая вдруг развалилась, брызнув дождем крошечных капелек, и в каждой из них плясало семечко ненависти. Но слабое уже мерцание исчезало, гасло, и вместе с ним гасла и ненависть, и вскоре они исчезли совсем.

Керн почувствовал, как все изменяется в нем самом, и в сущности самой Горы. Рухнули переливающиеся стеклянные стены, развалившись на атомы, так как они не могли существовать без поддерживающей их души огня. Переливающийся материал стал тонким туманом, который тут же развеялся, как дым, уже не поддерживая никого. Холодный чистый воздух болью ударил по огненным конечностям Керна, когда Гора исторгла его. Керн забился в конвульсиях в узле пламени, которое, казалось, тоже иссякло и тускнело... и гасло...

ВОКРУГ БЫЛА лишь пустота. Ни темноты, ни света, одна пустота. И он неподвижно висел в этой пустоте. Он больше не был огненной сущностью. Он больше не был физическим телом. Он был ничем и находился нигде.

Вокруг была бесконечность, в которой не существовало даже времени. Он решил, что уже многие тысячелетия плавает здесь. Тысячелетия или секунды!

И где-то далеко что-то возникло. Он не понял, что именно, только понял, что есть небытие — и что-то еще. Он услышал зов. Это был именно зов, невыразимо, нестерпимо сладостный.

Голос? Да, это был голос, чистый, безупречно мелодичный голос, произносящий имя. Но он не знал этого имени.

— Керн! — звал этот голос.

У этого слова не было значения, но сам по себе сладчайший голос начал создавать это значение, постепенно вырывая его из оцепенения. Много раз прозвучало это слово, и с внезапным ожогом осведомленности Керн понял, что значит это слово.

— Мое имя! — с изумлением подумал он. — Мое собственно имя!

И тут память вернулась к нему, и он все понял. Как Брюс Халлэм, он висел, вмороженный в пустоту. И, как Брюс, он сам был пустым, точно смерть.

— Керн, Керн, вернись! — кричал сладчайший голос.

Он уже знал, что это за голос. Голос Бирны, прекрасный, как волшебная песня сирены, звал его обратно к жизни.

Медленно-медленно он чувствовал, как к нему возвращается тепло. Медленно он соединял свое сознание воедино, а затем вокруг него внезапно появилось тепло, и с бесконечным усилием он поднял веки, закрывающие от него мир.

Он лежал на склоне в теплых потоках солнечного света, льющегося с чистого неба. И не было больше никакой Горы. Никакой головокружительной стеклянной башни, уходящей в зенит и бросающий бледную тень на весь мир. Кто-то склонился над ним, раскрыв крылья, чтобы солнце не било ему в глаза. И крылья ее были светлые.

Для проверки он шевельнул своим крылом. А затем сила вернулась к нему, точно волшебный порыв ветра, и он расправил крылья, которые чуть не оторвали его от земли. Вокруг, в тени своих крыльев, на него смотрели улыбающиеся лица.

И Керн понял, что он, наконец, свободен, как свободен и весь крылатый мир. И в этом мире он больше не был чужим.

Перевел Андрей Бурцев

Оглавление

Генри Каттнер. Путь богов

Глава I. Новые миры

Глава II. Его собственная раса

Глава III. Опасность сгущается

Глава IV. Злая гора

Глава V. Преследование

Глава VI. Предательство

Глава VII. Бой Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg