«Пепел Эдема»

Семьдесят восемь лет спустя после того, как о его смерти было записано в анналах истории, Джеймс Т. Кирк завершал свой путь.

Он шел домой.

Наконец.

Высоко на склоне горы, над простой каменной пирамидой, которая была могилой Кирка, стояла одинокая фигура – страж, верно несущий свой караул.

Его изящные черные одежды колыхались в сумеречном бризе Веридиана-III. В сложных вышивках металлическими нитями на вулканском языке на них разъяснялись основные принципы логики. Эти принципы мерцали в затухающем свете заката.

Пристальный взгляд стража остановился на разбитой эмблеме Звездного Флота, покоящейся на камнях. В его выражении не было никаких эмоций, пока продолжались его размышления и не был соблюден надлежащий этикет.

Тогда единственная слеза появилась в уголке его глаза.

Посол Спок не противился этому.

Борьба между его двумя половинами – вулканской и человеческой – была выиграна десятки лет назад...

Три недели назад Спок еще не подозревал о существовании этого места. Теперь он знал, что никогда не забудет его. Отныне в анналах истории было записано, что Джеймс Т. Кирк вновь появился – но только чтобы умереть снова.

Горе Спока по поводу расставания с другом во второй раз было гораздо тяжелее, чем когда-то было в первый.

Какая в этом могла быть логика?

Спок наблюдал, как далеко внизу в заходящем солнце от груды камней протянулись длинные тени. В воздухе над тенями заискрились и ожили пять столбов света.

Спок наблюдал, как лучи транспортера превращаются в пятерых офицеров Звездного Флота.

Одного он знал – Вильям Райкер, со звездолета "Энтерпрайз".

В другом месте планеты под командованием Райкера обломки этого корабля демонтировались командой инженеров Звездного Флота. В соответствии с Первичной Директивой не должно остаться никаких следов высоких технологий. Чтобы будущие обитатели Веридиана-III – планеты, похожей на Землю, – не обнаружили ничего. Даже тела Кирка.

Четверо пришедших с Райкером сформировали почетный караул для сопровождения Спока обратно на Землю, на официальное погребение Кирка. Похороны героя.

Учитывая все, что Кирк значил для Федерации, эта честь казалась Споку обычной. И все же – что еще можно было сделать, чтобы успокоить скорбь тех, кого Кирк коснулся, когда его дух отлетал?

Спок прошел через это сам, но благодаря Кирку он вернулся. "Ты сделал бы то же самое для меня" – сказал ему когда-то Кирк на Маунт Селейе, когда Спок родился во второй раз.

Теперь слезы накатились Споку на глаза, потому что он знал, что не может. Хотя вопреки всякой логике он не желал ничего другого.

По крайней мере он знал, что Кирк стоял лицом к опасности, не подозревая о приближении момента смерти. Спок знал, что его друг противостоял судьбе и примирился с ней в тот период времени между возвращением Кирка на Хитомер и запуском нового "Энтерпрайза" – который окончательно решил его судьбу.

Вулканец находил удовлетворение от этой мысли. Он считал, что это было наиболее логичным.

На горизонте исчезли последние лучи Веридиана-III, и звезды засияли в опустившейся тьме. День наконец закончился.

Почетный караул по стойке "смирно" ждал возле могилы. Если все продолжается согласно расписанию, в этот момент высоко наверху звездолет изменил орбиту, готовясь засечь транспортерным лучом то, что находится под грудой камней.

В будущем Кирка не было никакой Маунт Селейи. Поэтому логика велела Споку искать утешение не в том, что могло бы быть, а в том, что кануло в прошлое.

Слеза скатилась по его щеке. Спок проследил ее падение на пыль этого мира. Воспоминаний об этом нигде не осталось. За исключением его памяти.

К этим воспоминаниям он сейчас и вернулся, к последнему приключению и открытиям тех последних дней, что он провел со своим другом. Когда путешествие Джеймса Т. Кирка подошло к концу – но еще не было окончено...

Глава 1

Кирк не оглянулся в прошлое – он устремился туда бегом, сломя голову. Ударился о вулканический пепел Тичо IV плечом, перекатился, чтобы его прикрыл мичман Гелт за остроконечным валуном.

Но этот валун оказался не самым удачным укрытием для Гелта. Мичман был мертв. Синевато-белая кожа. Искривленное последней судорогой боли тело.

Кирк споткнулся. Ему было двадцать четыре, лейтенант, три года как из Академии. Мичману Гелту было всего девятнадцать. Первая миссия. Он полагался на Кирка, а Кирк его не защитил.

На боку Кирка защебетал коммуникатор, и рефлексы сработали, освобождая его от оцепенения. Он щелчком открыл коммуникатор.

– Это Кирк.

– Где были те координаты?

Это был Гарровик. Капитан Кирка не транспортировался на "Фаррагут", когда был шанс – до того, как катушки транспортатора испытали перегрузку. Он остался с ранеными. Ожидая шаттл. В десяти минутах отсюда.

– Сканирую, – сказал Кирк. Он заставил себя встать на ноги, став незащищенным перед тем, что находилось за валуном. Тем, что напало на "Фаррагут". Тем, что обитало среди пепла Тичо IV и теперь отстреливало экипаж "Фаррагута" по одному.

Кирк держал свой громоздкий трикодер перед собой как щит. Глаза метались от его показаний к окружающему ландшафту и обратно. Садилась Прима Тичо. Цветом крови полыхал горизонт. Но никаких показаний не было.

– Капитан, там ничего нет. – Голос Кирка выдал напряжение, которое он испытывал.

Но голос в коммуникаторе оставался спокойным.

– Оставайтесь на месте и продолжайте сканирование, лейтенант. Вы командуете огнем до тех пор, пока снова не начнут действовать главные сенсоры.

– Есть, сэр, – подтвердил Кирк. Оружие "Фаррагута", который находился на стандартной орбите над ним, было под его командованием. Без сенсоров, которые это оружие направляли, Кирк стал его системой наведения. И вес этой ответственности ощущался хорошо.

Отдаленный крик прорезал сумрак, оборвавшись слишком резко. Пронзительный крик. Женщина.

Кирк с колотящимся сердцем остался на месте. Он сражался с порывом отбросить коммуникатор и вытащить лазерный пистолет. Гарровик дал ему приказ, и не было ничего, что Кирк не сделал бы для своего капитана. Таким капитаном был Гарровик. Таким человеком. К валуну Кирка бежала чья-то фигура. Это был не более чем окрашенный алым силуэт на фоне заката. Кирк быстро проверил трикодер. Это был человек. Эндровер Дрейк.

Молодой лейтенант, запыхавшись, скользнул рядом с Кирком, вытащил лазер. Его короткие, стриженые ежиком светлые волосы были испещрены черным вулканическим пеплом. Он мельком глянул на тело Гелта, но отреагировал на это не более, чем вулканец.

– Этот вопль, – сказал Дрейк. – Это была Морган.

Даже ощутив, как от потрясения все сжалось у него в груди, Кирк заметил промельк улыбки на лице Дрейка. Фейт Морган была офицером по оружию "Фаррагута". Последние три месяца она жила в каюте Кирка. Как его возлюбленная.

Кирку хотелось стереть ухмылку Дрейка о камни этого места.

Но у него был приказ. Приказ Гарровика. Приказ Звездного Флота. Он ничего не мог больше сделать для Фейт Морган, но экипаж "Фаррагута" насчитывал четыреста человек. По крайней мере, так было, когда корабль впервые вошел в эту систему.

Кирк взмахнул трикодером во мрак. Все еще никаких показаний. Он почувствовал, как злые слезы обожгли глаза, но он не позволил им пролиться. Долг прежде всего.

Дрейк щелкнул уровнями энергии в своем оружии, подкрутив короткий ствол на самый высокий уровень.

Кирк протянул руку, чтобы его остановить.

– Лазеры на это не действуют.

Одна из караульных смогла выдохнуть это в коммуникатор, прежде чем нечто (что бы это ни было) убило ее.

– Это существо может менять молекулярную форму, – рассуждал Дрейк. – Может, лазеры могут действовать против одной формы, а против другой – нет.

Кирк быстро проверил настройки трикодера, снова просканировал, выискивая цель.

– Гарровик говорит, что фазеры справятся. – Фазеры были новейшим оружием в арсенале Звездного Флота.

Дрейк свободно взмахнул лазером.

– Да откуда Гарровик знает?

Кирк отшвырнул коммуникатор, вцепился в ворот Дрейку и с силой пихнул его к валуну.

– Он капитан, – прошипел Кирк. – Он выяснит, как забрать нас отсюда.

Насколько Кирк знал, именно это делали капитаны звездолетов. Они были непобедимы. Должны были быть.

Дрейка удивила эмоциональная вспышка Кирка. Он пригладил мундир в том месте, где Кирк его смял:

– На орбите у него это не слишком хорошо получилось, не так ли?

Кирк снова щелчком открыл коммуникатор, чтобы держать кулак подальше от челюсти Дрейка. Дрейк этого не стоил. Кирк обнаружил это, выйдя из Академии. Их последняя драка после занятий стоила Кирку двух выговоров. Кирк просто выиграл. Но наибольшее удовлетворение пришло, когда Кирк обошел Дрейка на два процента и первым в классе получил назначение в космос.

– Что-то временно изменило сенсорную сетку, – сказал Кирк. Это было единственное объяснение, как Гарровика застали врасплох.

Кирк был на вахте на мостике "Фаррагута", когда это случилось. Сенсорные доски загорелись, когда судно было чем-то захвачено – газовым облаком, каким-то существом? Тогда не было никакой возможности выяснить.

Гарровик приказал поднять щиты на всю мощность. Это существо ответило тем, что каким-то образом исчезло из диапазона чувствительности сенсоров. В то же самое время невероятное временное фазовое изменение перегрузило все ключевые схемы на "Фаррагуте". Возможно, это был защитный ход со стороны этого существа. Но чем бы это ни было вызвано, в течение напряженного часа казалось, что корабль не сможет удержаться на орбите.

Гарровик приказал эвакуировать всех, кроме основного летного состава. Потом он спас судно. Непобедимый.

Но к тому времени это существо нашло эвакуационный лагерь на поверхности Тичо IV. И теперь не было сомнений, что это именно существо. Существо, которое питалось красными кровяными тельцами гуманоидных форм жизни. Таких, как Гелт. И Фейт. И всех остальных, кто уже погиб.

На поверхности это существо методично исследовало их обороноспособость. Оно преодолело их силовые защитные поля. Выдержало все, что могли в него выпустить лазерные пушки. Окутало все тошнотворным сладковатым запахом смерти уже умирающего мира.

Гарровик немедленно транспортировался в центр событий, организуя отзыв команды. Сражаясь на их стороне.

Затем внезапно, посреди процесса передачи на борт, перестали функционировать транспортаторы корабля – слишком деформированные временной перегрузкой и первой эвакуацией. Гарровик вызвал вниз шаттл. Никто не верил, что они сделают это вовремя.

Но Кирк никогда не сомневался, что Гарровик их спасет. Как-нибудь. Он был капитаном.

На трикодере возник какой-то всплеск.

Кирк проверил показания. Ди-кирониум. Это ему ни о чем не говорило.

Но тут его настиг неприятный аромат. Слишком сладкий. Подавляющий.

– Он возвращается... – сказал Кирк.

– Лейтенант! – передал Гарровик. – Где показания? – Что-то двигалось у отдаленных скал.

Нет – не двигалось – вздымалось. Взвилось на фоне алого заката, как бушующие врата в ад.

– Кирк?! – повторил Гарровик.

И именно в этот момент, в другой жизни, в другое время, лейтенант Кирк застыл. Столкнувшийся с неизбежной смертью, отягощенный ответственностью и долгом, он заколебался. Но не на сей раз...

– Кирк – "Фаррагуту"! – выкрикнул он. – Цель удара – тридцать метров точно на запад отсюда! Все фазеры – ОГОНЬ!

Инстинктивно Кирк набросился на Дрейка, вынуждая и того пригнуться и укрыться. Через миг небеса Тичо IV были вспороты двойными копьями голубого огня.

Кирк ощутил, как сотряслась земля, когда жуткая гармония фазовой энергии разрывала на части все атомы по своему лучу. Он чувствовал запах сожженной пыли, жар, ощутимый привкус озона, высвобожденного атмосферной ионизацией. Огневой вал прекратился.

Кирк выглянул за край валуна. Облако пыли горело изнутри жаром перегретых камней. Это существо погибло.

– Мы это сделали, – ликовал Кирк. Он поднес коммуникатор ближе. – Капитан Гарровик, мы...

В пылевом облаке выгнулся тонкий усик белого пара – как торнадо, формирующееся наоборот. Кирк замолчал.

Пар вытянулся по земле, крутясь все быстрее, поднимаясь по следу ионизации, оставленному лучами фазера. Поднимаясь к "Фаррагуту".

– О Боже, – прошептал Кирк.

Он взглянул на Дрейка. В глазах Дрейка отражались последние следы закатного света. Выражение его было непроницаемо.

– Кирк "Фаррагуту"! Это существо идет на перехват! Уходите!

В передачу ворвался Гарровик.

– "Фаррагут"! Меняйте орбиту! Максимальное ускорение! Быстро!

Ответила офицер по науке "Фаррагута", ее голос прерывался помехами.

– ...опустить щиты... проходим сквозь... объем антиматерии...

Прямо над головой расцвела новая звезда.

– "Фаррагут"? – произнес Гарровик. – "Фаррагут", ответьте...

Ничего. Даже помех.

Кирк уставился на мерцающую световую точку. Двести человек экипажа. Звездолет конституционного класса. Превращенный в одну из многих умирающих звезд.

Превзойденный тонким кольцом белого пара. Спускавшегося спиралью с небес.

Возвращающимся, чтобы потребовать их всех.

Рядом засмеялся Дрейк:

– Замечательные инстинкты, Джимбо. Увидимся в аду.

Опускающееся облачное существо было уже почти над ними. Кирк исчерпал возможности. Теперь оставалось сделать только одно.

* * *

– Конец программы, – сказал он.

Это существо, Эндровер Дрейк и Тичо IV рассеялись в голографическом тумане, вернулись в прошлое, которому принадлежали...

...которому не принадлежал больше Кирк.

* * *

– Костюм был слишком тяжел, сэр? – Молодой техник звездного Флота почтительно ожидал ответа Кирка, пока тот снимал боевой шлем, который надел на время моделирования.

В похожей на пещеру комнате Кохрейновского Зала Физики Звездной Академии жужжали громоздкие ряды машин. Некрашеные основные блоки и платформы, что воскресили скалистые ландшафты Тичо IV, вновь послушно стали желтыми сетчатыми стенами.

У Кирка болели глаза, в том месте, где на них давили визуальные входные кодирующие устройства. От веса серво-двигателей, которые управляли тканью обратной связи, что прилегала к телу, болела спина. Полное боевое голо-оборудование было слишком тяжелым.

Но Кирк не собирался на это жаловаться.

Он сознательно постарался выпрямиться, быстрее двигать руками. Ослепительно улыбнулся технику.

– Отлично себя чувствую, – легко сказал он. – Как будто на мне моя старая форма.

Пораженный техник усмехнулся. Как будто он слышал тут только жалобы. Он начал отсоединять механизм обратной связи.

– Знаете, – сказал он Кирку, словно тот был его старым другом, – когда-нибудь станет возможно полностью покончить с костюмом. Использовать фокусированные тяговые лучи. Управление микрогравитацией. А может даже построить опоры с помощью репликации вещества транспортатора.

Кирк застонал про себя, сохраняя на лице терпеливую улыбку. Вдобавок к весу, костюм протерся в тех местах, к которым он не хотел привлекать внимание на публике.

Он позволил технику со счастливым видом болтать о невиданных возможностях его штуковин и приспособлений и о будущем голографического моделирования.

Он надеялся, техник решит, что пот, струящийся у него со лба – результат слишком плотного прилегания костюма, а не физических усилий, от которых Кирк был близок к изнеможению. Или боли в плече, которая не давала забыть, как он ударился о фальшивый грунт и покатился к фальшивому валуну.

Он подумал, что инженеры Звездного Флота слишком плохи, раз не могут сымитировать ощущение непобедимости, которое было у него в юности, когда он мог удариться и перевернуться пять раз на дню на настоящей земле и никогда не ощущал последствий.

– Только подумайте, – продолжал техник с невинным энтузиазмом. – Просто входите в пустую комнату в обычной форме и тут же вас окружает голограмма, такая реалистичная, что вы не можете сказать, в чем разница между ней и реальностью.

Кирк согнул руки, вспоминая вес старомодного трикодера, который тащил во время имитации. Ткань на шее у Дрейка, которую смял его кулак. Всю эту иллюзию.

– Поверь мне. Это и сейчас очень реалистично, – сказал Кирк. Он так и думал.

– И вы можете быть уверены, что именно это и произошло бы.

Кирк не понял.

– Что произошло бы?

– Если бы вы сразу же открыли огонь по этому существу, а не колебались, как вы сделали на самом деле.

Теперь Кирк понял. Но ему не хотелось говорить об этом. Он многие годы не думал о Фейт Морган. Но никогда ее не забывал. Он бы не забыл никого из них.

– Видите ли, не начни фазеры стрелять, – настаивал техник, – это существо напало бы только на тех членов команды, которые были на земле. "Фаррагут" и все на нем были бы в безопасности. Но если бы вы сразу открыли огонь, он бы вернулся к "Фаррагуту", разрушил его и разделался заодно со всеми на земле. Так что в первый раз вы поступили правильно.

И из-за этого погиб Гарровик, мрачно подумал Кирк. Он сменил тему.

– Из этого получится отличное обучающее устройство.

Техник в замешательстве взглянул на него:

– Обучающее? Наверно. А как насчет развлечения? Одни игровые возможности бесконечны.

Кирк спихнул специальные ботинки, в которых чувствовал себя так, словно под ногами хрустел вулканический грунт.

– Вы это все запрограммировали с "развлекательными" целями? – спросил он.

Техник все еще выглядел озадаченным, когда взял у Кирка ботинки, удерживая костюм в неудобной позе в руках.

– Сэр, мы запрограммировали в систему почти все ваши прежние подвиги.

– Мои подвиги?

Техник пылко кивнул.

– Это столкновение с облачным существом с Тичо IV и его уничтожение спустя одиннадцать лет, в дату 3619.2. А звездная дата 3045.6 – помните? Ваше сражение с Метронами и битва один на один с Горном. И 3468.1 – когда вы сбежали от инопланетянина на Поллуксе IV, который утверждал, что он греческий бог Адонис. У нас есть почти все. И каждый день приходит еще больше.

Кирк пребывал в смущении. Он не вспомнил бы простую звездную дату первой пятилетней миссии, даже если бы от этого зависела его пенсия.

– Но почему?

Техник ошеломленно уставился на Кирка, словно не понял, о чем его спросили.

– Сэр... вы герой.

– О.

Опять, подумал Кирк.

– А вы ничего такого не чувствуете, сэр?

Кирк заколебался. Он не хотел сказать что-нибудь не то. Этот молодой человек приложил огромные усилия, чтобы воссоздать инцидент из прошлого Кирка в опытном голографическом устройстве Звездного Флота. К тому же в невероятных деталях. Даже Кирк забыл поясной лазер, который был стандартным снаряжением Звездного Флота.

Кирк признался себе, что многое из тех дней он забыл.

Он улыбнулся технику, пытаясь смягчить удар.

– Те... подвиги, – начал он.

– Да, сэр?

– Это была всего лишь моя работа, – просто сказал Кирк. – Работа, которую я сделал давным-давно.

Техник ошарашенно посмотрел на Кирка, словно не вполне уверенный, как ответить.

– Это было больше, чем работа, сэр. Для нас. – Он кивком указал на друзей-техников в комнате управления, которые наблюдали за боевым комплектом. Мужчины и женщины примерно такого же возраста, что и техник. Таким молодым Кирк уже не мог себя вообразить. И все они выстроились у обзорных экранов, наблюдая за каждым движением Кирка. Такое пристальное изучение смущало.

Кирк увидел отсвет разочарования в глазах молодого техника.

– Мы никогда не забудем, сэр.

С этими словами молодой человек развернулся и пошел в комнату управления.

Кирк протянул руку, чтобы его остановить. Он хотел что-нибудь сказать. Хоть что-то, чтобы сгладить разочарование молодости.

Но не знал, что.

И уже не в первый раз.

Кирк знал, что проблема в ожиданиях. Ибо все, что имело значение для остальных, его прошлое – это мало его привлекало. Он всегда стремился к будущему, к новым свершениям, а не к прошлым успехам.

Но его будущее уходило.

Он был капитаном звездолета без корабля. Неспособным оглянуться назад, неспособным идти вперед. Пойманным в ловушку настоящего. Запертым. Бесполезным. Готовым стать сверхновой.

Это было невыносимое состояние для Джеймса Т.Кирка. И он знал, что ему надо будет вскоре что-то предпринять. Или же придется уступить. А уступка никогда не была для него решением.

Он бы скорее умер, а Кирк еще не был готов столкнуться с этим последним мигом. Хотя знал, что в свое время должен умереть даже капитан звездолета.

Глава 2

Никто не знал, кто построил платформу "Темная Зона".

Случайное на вид сборище конструкций громаднейшей космической станции растянулось, словно сети какого-то полоумного паука, лихо закрученные вокруг разбросанных в беспорядке обитаемых сфер и цилиндров, установленных десятками рас в течение тысячелетнего срока службы платформы.

Когда-то она могла быть перевалочной базой для бесчисленных флотилий звездолетов, некоторые из которых, возможно, принадлежали самим Предтечам – настолько древней она была.

А ныне – тихая заводь, заправочный пункт. Точка старта для мечтателей, ищущих среди звезд свою удачу. Логово контрабандистов и головорезов, которые эту удачу у них украдут.

В одиночестве она медленно дрейфовала во тьме среди звезд. В относительном покое, вдали от пограничья Федерации и старых районов Клингонской Империи. И говорящим за себя доказательством ее истинной ценности являлось то, что ни Федерация, ни Империя не заявляли на нее своих прав.

Никто не знал, кто построил "Темную Зону". Более того, никого это не волновало.

Но для Павла Чехова в звездную дату 9854.1 это являлось самой важной вещью в его жизни. Потому что покрытые глубоко въевшейся грязью стены ее проходов вполне могли быть последним, что он в жизни видел.

Холодный наконечник узла дизрапторного эмиттера еще глубже впечатался в висок Чехова.

Рука в кожаной перчатке еще сильнее сжала его горло. Дышать невозможно. Для чего и сделано.

Корт, одноглазый клингон, с вонью изо рта от паршивого гака, наклонился ближе, считая в обратном порядке, палец напрягся на спусковой кнопке.

– ... хат... чоргх... соч...

Через семь секунд Чехов может стать облачком развеянных субатомных частиц. Его единственная мысль: "Что сделал бы капитан?"

– ... джай... вах...

Чехов безуспешно рванулся из-под толстой мускулистой руки клингона.

– Я хотел сам распоряжаться своей жизнью! – выдавил он.

Корт прекратил отсчет. Прищурился одним здоровым глазом на своего пленника. На бесконечно малую долю ослабил зажим своей хватки.

– Это поэтому ты врезал адмиралу? – спросил Корт. Он явно не доверял. – Разрушил свою карьеру? – Глубокие морщины избороздили массивные клингонские надбровья вплоть до дюраниевой пластины, закрывающей его пустую глазницу.

– Какую карьеру? Звездный Флот ничего больше не мог предложить мне. – Чехов смотрел на поверхность дизрапторного дула. От дыхания Корта ему хотелось заткнуть рот. Но он определенно завладел вниманием клингона настолько же, насколько тот завладел его.

– Тридцать три года я им отдал, – продолжал Чехов. – И ради чего? Я все еще коммандер – коммандер! Вечно делаю то, что шишки велят.

Теперь слова давались Чехову легко. Он даже не обратил внимания на то, что дизрапторный наконечник слабее давит на висок.

– "Данные, мистер Чехов." "Проведите сенсорное сканирование, мистер Чехов." Вечно в чьей-то тени. Никогда шанса для меня. Показать, на что я способен.

На расстоянии дизрапторного дула Чехов встретил ледяной взгляд единственного глаза. Задержался на нем. Огонек готовности на оружии беззвучно пульсировал – заряжен полностью.

– Я хотел от всего этого отделаться. Не хотел больше злиться.

Наконец-то Корт отодвинул оружие. Но все еще целился Чехову в голову. Все еще держал руку на горле Чехова. Где-то капала вода. Гладкие палубы рокотали под прибывающими и отбывающими грузовыми шаттлами в близлежащих отсеках.

Чехов считал биения сердца. Ждал.

Корт бросил взгляд сквозь затемненный коридор. Туда, где двое андорианцев держали Ухуру.

Одна тонкая голубая рука зажимала Ухуре рот. Церемониальный кинжал точно подрезал кожу под ее подбородком. Серебристое сияние клинка было замарано маленькой капелькой красной крови. Человеческой крови.

Корт единожды кивнул.

Ухура напряглась.

С превеликим нежеланием большой нескладный андорианец в меховой жилетке убрал кинжал. Стройный андорианец в кольчуге убрал руку с лица Ухуры. Подошел черед Ухуры перевести дыхание.

Но она все еще не могла двинуться. Андорианцы держали ее пришпиленной к переборке.

– Это правда? – спросил Корт Ухуру.

Глаза Ухуры метнулись к Чехову. Чехов увидел скрытую в них ту же мысль. Знал, о чем она сейчас думает.

– Не смотри на него! – заорал Корт. Его низкий голос эхом отдался в извилистом коридоре, полном труб и кабелей, и был поглощен отдаленным гудом работающих воздухоочистителей и генераторов гравитации.

Корт снова вдавил дизраптор в висок Чехова.

– Э-то прав-да? – повторил он.

– Да, – ровно сказала Ухура. – Для нас обоих.

Чехов сосчитал десять ударов сердца. Вечность.

Затем Корт убрал оружие обратно в кобуру. Дал знак андорианцам отпустить Ухуру.

Их антенны разочарованно опустились, но они сделали, как было велено.

Корт сграбастал Чехова за плечи:

– Итак, даже легендарный Звездный Флот не отличается от Имперских морских сил. Почаще ступай на червяка, и даже наинижний заработай крылья!

Чехов не давал себе труда пытаться следовать Кортовым идиомам. Он только поднапрягся, когда клингон сдавил его в медвежьих объятиях. Минуло еще десять ударов сердца. Чехов почувствовал дурноту.

Корт отпустил его. Дружески хлопнул по щеке, что больше походило на полновесную пощечину.

– Они будут звать тебя предателем, – объявил приговор Корт.

Чехов массировал лицо, стараясь облегчить жжение. Так и не привык к бороде, которая там теперь росла.

– Они меня и хуже называли.

Корт посмотрел на Ухуру.

– И тебя то же самое.

Ухура просияла жестокой улыбкой. Чехов смог заметить, как ноздри Корта раздулись с явным интересом.

– Я их и хуже называла.

Корт пошарил в поясе и вытащил две идентификационные карточки.

– Как не свезло, вы не узрели ошибки пути Звездного Флота десятилетия назад, – рыкнул Корт. Он вернул пластинки Чехову и Ухуре. – Затем, сегодним, возможно это бы будет Имперское собирание поглодать на костях Федерации.

Чехов засунул свою фальшивую идентификационную карточку в тайный карман плаща. Несмотря на все, чего эта карточка стоила, она оказась бесполезной. Корт смог определить его и Ухуры истинные личности меньше чем за десять часов – без особых усилий разузнав, что они ушли из космофлота при прямо скажем, не идеальных обстоятельствах, шесть коротких месяцев назад.

– Я не рассматриваю то, чем мы занимаемся, как обгладывание костей Империи, – произнес Чехов. Он отряхнул темную гражданскую одежду, которую сейчас носил. Ухура сделала то же самое.

Корт обхватил Ухуру рукой за плечи, подтянув ее к себе поближе.

– Конечно, закон обманных. – Говоря это, он умудрился выглядеть почти мечтательным. Нелегкая задачка для клингона. – Ешь или будь обедом. – Он нахмурился, глядя на Чехова. – Ваш такой неуклюжий язык.

Чехов пожал плечами.

– Что теперь?

Корт одарил своих новообретенных друзей-землян последним болезненным объятием, затем небрежно их отпустил, из-за чего оба натолкнулись спиной на андорианцев.

– Теперь, – произнес Корт, – мы делаем то, что пришли сюда делать. Бизнес!

Широкими шагами он направился вниз по коридору к обитаемым уровням Темной Зоны, его андорианцы по бокам. Тяжелые, с металлическими подковками сапоги Корта лязгали при каждом шаге. Чехову и Ухуре приходилось делать в два раза больше быстрых шагов, чтобы не отстать.

– Оружейная антиматерия, – начал Корт перечислять свой товар, загибая толстые волосатые пальцы. – Фотонные торпеды – еще в упаковке. Дизрапторные батареи. Реакторы двигателей. – Он внезапно остановился, и развернулся, уставившись на Ухуру плотоядным взглядом. – Дилитиевые кристаллы!

– Не имеют ценности, – заявил Чехов. Корт выглядел ошарашенным. – Мы их теперь можем синтезировать.

Корт удивленно покачал своей косматой гривой.

– О дивный новый планет... как много раз наши силы сдерживались от делания вам решающего удара потому что у нас не было дилития?

– Кого волнует? – вмешалась Ухура. – Значит, все, о чем ты нам говорил, только низкоуровневая военная техника, которую мы можем достать у любого второсортного контрабандиста. Ты говорил нам, что связан с генералами.

Корт осклабился, глядя на Ухуру. Чехов вздрогнул, заметив еще дергающийся кончик хвоста гак-червяка, застрявший между двух желтых и покрытых темными пятнами зубов Корта.

– Говоря по-вашему, в Империи есть черный рынок.

Корт посмотрел на Чехова. Ухмылка испарилась.

– Вы также сказали: получаете то, за что платите.

– Люди, которых мы представляем, очень хорошо обеспечены. Если им нужна оружейная антиматерия, они получат ее через свои собственные контакты, прямо из Звездного Флота.

Корт ждал. Ухура его не разочаровала.

– То, что мы хотим – это тяжелая артиллерия, – сказала она.

Корт сделал широкий жест, дав понять, что оценил шутку в просьбе Ухуры.

– Но разумеется. "Хищная птица"? Может, две?

– Не секондхэндовское ромуланское барахло, – быстро влез Чехов. – Крейсер.

– К'тинга класса, – добавила Ухура. – Может два.

Глаза Корта так и оставались вытаращенными.

– Конечно, – холодно сказал Чехов, – если это не за пределами возможностей.

Корт вцепился Чехову в руку, как будто удерживая его, чтобы он не убежал.

– Я понятия не имел, – быстро сказал он. – Когда я обнаружил, что ваши документы поддельные... что вы звездофлотовцы...

– Бывшие звездофлотовцы, – поправила Ухура.

– Я подумал что это, как говорится по-вашему, подставка.

– Подстава, – поправил Чехов.

– Крейсер? – спросил Корт.

– Мы знаем, что есть генералы, которые... могут это устроить.

Корт сердито на них посмотрел. Как будто даже клингонский преступник имел свои правила. Как будто за его алчностью, за его желанием делать бизнес на развалинах своей коллапсирующей Империи, все еще билось сердце патриота. Кого-то, кто по-прежнему верит в свой флаг и своего правителя.

Чехов подумал о том, чего действительно эта сделка стоила клингону. Какова может быть цена погибшей мечты?

Но сейчас не время для сантиментов.

– С таким низким запасом дилития, – продолжил Чехов, – сколько вообще пользы Империи принесет лишенный энергии крейсер?

Корт кивнул. Серьезное выражение набежало на его темную физиономию.

– Кости будут обглоданы, – сказал он. – С Федерации стервятниками, на этот раз. – Он глянул на андорианцев. Чехов почувствовал, что он пришел к решению.

– Транспортный отсек двенадцать, – быстро сказал Чехову Корт. Он поднял два пальца. – Ча' реп.

– Через два часа, – согласился Чехов.

Корт еще раз кивнул Ухуре, затем повернулся и зацокал вниз по коридору. Два его андорианца заторопились вслед.

Ухура почесала маленькую царапину под подбородком:

– Все еще думаешь, что это хорошая идея?

– Я просто наслаждался, врезав адмиралу, – ответил Чехов, пожав плечами. – Кроме того, мы в конечном итоге можем заиметь собственный клингонский боевой крейсер.

Ухура уперла руки в боки и нахмурилась, глядя на своего сотоварища по конспирации.

– И что же ты собираешься делать с клингонским боевым крейсером?

Чехов победно улыбнулся.

– Человек может мечтать, не так ли?

Ухура покачала головой и потрепала Чехова по щеке.

– Мечтай дальше, Павел. У тебя это хорошо получается.

Она посмотрела вверх и вниз по коридору. Они были одни.

– Пошли, – сказала она. – У нас два часа на то, чтобы все собрать.

Но Чехов не двинулся с места.

– Что? – спросила его Ухура.

– Когда Корт был готов нас убить... Я видел, о чем ты думала. В твоих глазах.

Ухура ждала.

– Ты думала: что бы сейчас сделал капитан?

Она кивнула, улыбнувшись.

– Блеф сработал, не так ли?

– Да, – по-русски сказал Павел. – Но мне интересно, что капитан делает сейчас?

Ухура поплотнее закуталась в плащ.

– Если не дурак, то подыскивает себе какого-нибудь адмирала, чтобы врезать ему.

Чехов удивился.

– И оставить Звездный Флот?

– И самому распоряжаться своей жизнью, – сказала Ухура. – Это то, что нам всем следует сделать.

Затем она пошла по коридору, не дожидаясь Чехова.

Чехов на мгновение замялся, стараясь представить, что капитан Кирк больше не будет частью Звездного Флота. Легче было представить Землю без Солнца.

Но все-таки, после всего, чего Кирк достиг в своей карьере, что он еще мог желать от Звездного Флота? Чего еще мог ожидать?

Человек может мечтать. Но какие мечты могут остаться у человека, который уже завладел столь многими из них?

Чехов заторопился вдоль по коридору следом за Ухурой.

Он надеялся никогда не прожить настолько долго, чтобы перестать мечтать. Своему капитану он желал такой же судьбы.

Глава 3

Несмотря на все огромные старания человеческого разума и машин, в Сан-Франциско без предупреждения шел дождь. Кирку это нравилось.

Среди миров Федерации Земля являла собой некую эфирную сказочную страну.

Дом, полный совершенства. Свободный от нужды. От бедности. От болезни. От преступности.

По стандартам 20 века, возможно, так и было. Но каждый раз какой-нибудь аспект этого совершенного порядка нарушался – даже что-то такое непоследовательное, как гроза поздним летом, разразившаяся без объявления, перечила Бюро Управления Погодой – и это радовало Кирка.

Кто хочет жить в совершенном мире?

Слишком много таких он видел в путешествиях.

Совершенство подразумевает отсутствие вызова к соревнованию.

Для Кирка это было самым точным определением смерти, из всех, что он мог придумать.

Он лениво раскачивал стакан в руке. Получался водоворот из шотландского виски. Кубики льда тихо звенели. И этот звон смешивался с мягким стуком дождевых капель за окном.

Кирк подумал, что, возможно, Спок мог бы сочинить поэму обо всем этом. Приглушенные звуки спящего города – Сан-Франциско расстилался прямо перед ним, далекие огни, мерцающие сквозь пелену дождя, совсем исчезающие во мгле 3-х часов утра. То здесь, то там мелькали огоньки пролетающих машин или шаттлов, напоминая парящих в ночи светлячков.

Однако Кирк не любил стихов.

Он набрал полный рот виски. Почувствовал, как оно обожгло горло – ледяное и огненное одновременно. Вот это – его поэзия. Потрясающе. Быть живым. Неполнота заключена во всех этих победах. Серые облака вспыхнули от сверкнувшей молнии.

Кирк закрыл глаза, ожидая, когда гром достигнет его. Заставит устрашиться.

Потому что это не было молнией. Не было громом.

Он звал его к себе.

Оттуда, сверху.

Запертый в космическом доке. Ожидающий приказа, который превратит его в обломки.

Раздался гром. Прогромыхало мимо него. Задрожало оконное стекло. А Кирк увидел морду лошади, той, заветной, жизнь тому назад.

Смотреть в глаза существу, которому недоступна помощь ветеринарной науки 23 века.

И то, как дядя Кирк поднимает короткий ствол лазерной винтовки.

Он уже не мог вспомнить, сколько же ему тогда было лет. Восемь? Десять?

Все, что он помнил – это были глаза лошади. Отражающееся в них знание грядущего забвения.

Лошадь слабо дергалась. Пытаясь доблестно и душераздирающе встать еще один раз. Каким-то образом понимая, что если все-таки встать, то человек с винтовкой уйдет, и все снова будет так, как оно было.

Слезы текли по лицу. Юный Кирк. Маленький Джимми тянул за поводья, отчаянно пытаясь заставить лошадь встать. Последний раз.

Но лошадь уже не могла стоять. Тетя мягко увела его прочь. Он услышал мягкий звук выстрела. Последний тихий шепот лошади, как...

Снова молния. Снова гром.

"Энтерпрайз" зовет его. За облаками. Среди звезд.

Последний раз. Встать.

Человек с винтовкой.

Знание забвения.

Одиночество...

– Возвращайся в постель, Джим.

Глаза Кирка распахнулись. Адреналин волной прошел по телу. Он не слышал, как Кэрол подошла к нему сзади. Он вообще забыл о том, что она здесь.

Он заставил себя улыбнуться перед тем как обернуться к ней.

Это была ее квартира. Куда он всегда возвращался. Его безопасная гавань. Его космический док.

Кэрол Маркус рукой провела по его талии, и прижавшись, смотрела на город вместе с ним.

Кирк видел их отражение на стекле. Улыбка стала настоящей. Герой Звездного Флота, капитан звездного корабля и лучший в Федерации специалист по молекулярной биологии – не более чем двое граждан средних лет в простых банных халатах. Ему было интересно, что бы подумал сегодняшний молодой техник из виртуальной реальности.

Затем, во внезапной вспышке молнии, он увидел себя и Кэрол в то время, когда им было столько же, сколько и технику. Полные надежд и обещаний. Как бы сказал об этом Спок – полные возможностей.

Но так же быстро, как потухла молния, улетела прочь и их молодость.

Кирк вздохнул. Болело плечо после утренней голографической тренировки. Он почувствовал себя усталым. Почувствовал себя... старым. Кэрол обняла Кирка.

– Думаешь о ферме?

Кирк затряс головой. На самом деле он совсем забыл об этом. Адвокаты взялись за поместье родителей и ожидали его решения о том, что с поместьем делать. Его племянники не собирались возвращаться на Землю. Кирк был единственным членом семьи, кто мог быть в этом заинтересован. Но необходимость заниматься бумажной работой сразу после принятия решения была непрерывной. Удручающе. Это отбивало всякое желание иметь с этим дело.

– Они ждут ответа только к концу месяца – сказал Кирк.

Они постояли минуту в тишине. Вдалеке предупреждающие воздушные огни на мосту Золотые Ворота слабо пульсировали сквозь туман. Кирк вздрогнул от боли.

– Все в порядке, – сказала Кэрол. – Действительно.

Из всех проблем, с которыми он сталкивался, живя на планете, эту он не хотел обсуждать. Он отодвинулся в сторону. Проглотил остатки виски.

Кэрол не правильно поняла его действие. Его молчание.

– Это происходит, Джим, с каждым. Рано или поздно.

У Кирка начали гореть щеки. Он знал, что его гнев не был правильным, но не мог изменить то, как он это воспринимал. Он не был "каждым". Он просто не мог быть.

– Джим, я знаю кем мы стали друг для друга после стольких лет. Больше чем друзья. Конечно... – Она дотронулась до его лица, чтобы он смотрел на нее – ...конечно, любовники. Но я знаю, что после всего, что мы прошли вместе, ты не можешь просто стоять здесь и... дуться.

– Я не дуюсь.

Кэрол убрала руку.

– Вставать посредине ночи, чтобы пить виски и таращиться на дождь не соответствует моему пониманию хорошо проводить время.

– Мне нравится виски. И дождь. Особенно, если он не запрограммирован.

Кэрол покачала головой. Приблизилась, зашептав:

– Пойдем спать.

Она попыталась развязать пояс, который удерживал халат, чтобы он упал с плеч.

– Попробуем еще раз. – Она поцеловала его шею. – Столько, сколько ты захочешь.

Она обняла его.

Но все что было, то прошло.

Страсть улетучилась так же, как и их молодость.

Остался только пепел.

– Кэрол, не надо. – Кирк отшатнулся, запахивая халат. Отвернулся от ее слез, неспособный с ними смириться.

– Почему ты так поступаешь со мной? С нами? – ее голос дрожал – Зачем ты вернулся?

Кирк пристально смотрел в окно. Он уже спрашивал себя об этом. Он не знал, что ответить.

– Чего ты хочешь? – Кэрол спрашивала, требуя ответа.

Но Кирк был слишком холодным, слишком усталым, слишком старым, чтобы отвечать.

Сверкнула молния. Сейчас послышится гром.

Он взывал к нему.

Последний раз...

– Чего ты хочешь, Джим?

Загромыхало, долетевший гром оглушил его. Он напрягся. Ожидая. Но это ничего не изменило.

– Я не знаю, – промолвил Кирк. Голос побежденного. Такое чувство, что кто-то говорил за него, и он не мог остановить слова. – Больше ничего нет.

Кэрол медленно вернулась в свою спальню. Закрыла дверь.

Кирк налил себе еще виски. Подвинул стул так, чтобы можно было смотреть в окно.

Дождь шел всю ночь.

Слезы, которые он не мог пролить.

Глава 4

Чехов дрожал. В похожем на пещеру транспортном отсеке "Темной Зоны" было холодно.

Здесь не было силовых полей, которые бы сохраняли в ангаре атмосферное давление и температуру, а лишь огромные металлические люки на сотни метров вокруг. Весь воздух должен был откачиваться из отсека перед их открытием. На покрытых пятнами, шершавых стенах не было панелей управления буксировочными лучами. Но в отсеке стояло четыре шаттла – каждый следующий старее и в большем количестве заплат, чем предыдущий. И каждый должен был, стало быть, вылетая отсюда под ручным управлением, маневрировать либо двигателями поддержания стационарной орбиты, либо импульсными двигателями. Одно неверное движение, и можно было врезаться в стену или покорежить створки люка...

Чехов изучил сваренные между собой панели и неровно прилегающие друг к другу, покрытые инеем металлические листы облицовки отсека. Оказалось, что такие оплошности не были нечастыми.

Ужасающе примитивно, решил он. Но затем он вспомнил, как стара была "Темная Зона". Удивительно, что вообще хоть что-то на ее борту еще могло работать.

Позади него, за грудой модульных грузовых ящиков, помеченных ромуланскими предупредительными знаками, Ухура подняла воротник. Мгновение ее зубы стучали. Можно было разглядеть пар от ее дыхания. Одна из немногих работающих ламп на потолке прекрасно выхватывала этот образ из темноты – бледный призрак, сияющий будто бы вопреки глубоким теням вокруг.

А вот их "спонсор" не выказывала никаких признаков дискомфорта. Молодая девушка стояла метрах в трех от них в распахнутом жакете.

Заметив, что Чехов пристально смотрит на нее, она также стала смотреть ему в глаза. Очаровательно, подумал Чехов. Четко очерченное лицо, смуглая кожа, в глазах сильный ум. И рот, который никогда не улыбался.

Что касается ее волос, их не было видно. Она носила плотный летный капюшон, какие носят пилоты, проводящие слишком много времени в условиях малой гравитации, но при этом не желающие бриться наголо.

В данный момент ее лицо выражало вызов. Чехов слишком долго смотрел на нее.

– Вас что-то интересует? – спросила она.

Ее звали Джейд. По крайней мере, Чехову и Ухуре было сообщено только это имя. Но гораздо раньше Ухура окрестила девушку "спонсором". По ее заверениям, это было древнее земное понятие. Еще тех времен, когда люди полагались на деньги при финансовых операциях.

Чехов считал термин подходящим. В такой дали от границ Федерации, экономика ее по большому счету должна была как-то сказываться, и такие архаичные институты, как банки, имели свои резоны на существование.

В сумке Джейд было достаточное количество кредитов, чтобы купить небольшую планету. Не говоря уж о клингонской боевой флотилии, или двух.

Чехов и Ухура выполнили свою часть сделки. И теперь им оставалось только наблюдать, если только их клингонский контрабандист выполнит свою часть. А Корт уже опаздывал.

Чехов взглянул на датчик времени в своем хронографе – маленькой карманной модели с несколькими встроенными датчиками, которая на любом гражданском рынке могла сойти за скромный трикодер.

– Возможно, он и не собирается появляться, – проговорил он.

Взгляд черных глаз Джейд пронзил его.

– Он появится, – сказала она. – Даже если у него и нет доступа к военным крейсерам, он не сможет удержаться от соблазна захватить их ради этого, – и она приподняла свою сумку.

– Об этом я не подумал, – тихо пробормотал Чехов.

– Возможно, ты не так скроен, чтобы быть преступником, – произнесла в ответ Ухура.

– А ты об этом подумала? – спросил Чехов, начиная злиться. С тех пор, как он ушел из Звездного Флота шесть месяцев назад, он уже не раз чувствовал себя чрезвычайно преступным типом.

Вместо ответа Ухура распахнула на мгновение плащ – так, чтобы Чехов мог разглядеть фазер, прикрепленный к ее поясу.

Чехов был изумлен.

– Но это незаконно, – прошипел он. – Не говоря уж об опасности.

Ухура закатила глаза.

– И это говорит человек, покупающий клингонскую военную технику!

Чехов оставил свой собственный фазер в каюте. Учитывая настойчивость, с которой Корт обыскивал их при каждой встрече, это было относительно несложно.

Джейд сделала Чехову и Ухуре знак замолчать.

Ухура услышала это первой. Тренированный слух офицера связи был также тонок, как и вулканский.

– Шаги, – прошептала она Чехову.

Чехов не слышал их. Он даже не слышал, чтобы открывалась дверь в отсек. Так как здесь мог быть кто-либо еще?

За исключением того, кто мог бы устроить здесь засаду.

– Руки вверх, – прогремел Корт позади него. – И повернитесь. Медленно.

Чехов вздохнул. Шесть месяцев. Он устал от всего этого.

Подняв руки, он обернулся. Ухура проделала тоже самое за его спиной.

Корт и два его андорианца стояли в метрах пяти от них, у каждого в руках был дизраптор. Окованные металлом ботинки Корта были обернуты упаковочной пеной и поэтому не производили никакого шума. Прямо за ними стоял избитый теларитский шаттл. След от фазера, чернеющий на его боку, наводил на мысль о разнообразии грузов, перевезенных им на своем веку.

– Я думал, мы собирались заниматься делами, – произнес Чехов. Он не счел нужным скрывать свое раздражение.

– Заткнись и выкидывай деньги, – рявкнул Корт.

– Заткнись и выкладывай деньги, – поправила Ухура. – Возможно, тебе стоит подумать о приобретении универсального перев...

Луч из дизраптора Корта вспенил настил палубы под ногами Ухуры. Затем он прицелился прямо в нее.

– Докажите мне, что вы в состоянии купить то, что я должен предоставить.

– Отлично, – проговорил Чехов. Он продолжил, глядя через плечо – Это... наш спонсор...

Но за его спиной никого не было. Джейд исчезла.

– У меня нет времени на земные игры, – огрызнулся Корт.

– Но она только что была здесь, – запинаясь, произнес Чехов.

– Кто – она?

Внезапно послышался звук выстрела, и длинный андорианец позади Корта изогнулся, объятый синим пламенем.

Чехов был потрясен. Все это могло означать только одно – Джейд все еще была здесь, и она настроила свой фазер на уничтожение.

Корт и худой андорианец покрыли огнем своих дизрапторов все пространство вокруг них. Чехов упал на пол, откатываясь за ромуланский ящик.

Голос Ухуры прокатился по грузовому отсеку:

– Даже не думайте об этом, мистер!

Чехов выглянул из-за ящика.

Фазер Ухуры был направлен на Корта и андорианца. А их дизрапторы в свою очередь были направлены на нее.

– Два против одного, – проговорил Корт. – Даже такая федеральная кталх как ты способна оценить эту разницу.

Однако он продолжал цепко следить за ней, не полностью уверенный, в чью же сторону последует первый выстрел.

– Что ж, по крайней мере я заберу одного с собой, – ответила Ухура. – И вряд ли это будет андорианец.

Чехов заметил, как чувствительные антенны андорианца заинтересованно шевельнулись. Корт сделал шаг назад, отступая за своего спутника.

Но увидев это, андорианец тоже подвинулся, вновь подставляя под удар Корта. Чехов прикинул траекторию и метнул свой хронограф в телларитский шаттл, метя как можно выше. Глубокий сумрак, царящий в помещении, отлично скрыл все это от чьих-либо глаз. Прогремел звук удара о корпус.

Корт и андорианец резко развернулись, расстреливая шаттл.

Мгновение спустя андорианец рухнул на палубу, оглушенный выстрелом из фазера Ухуры.

– Разница исчезла, – проговорила Ухура.

– Ты заманила меня в ловушку, – прошипел Корт.

– Ты начал первым, – прицел Ухуры не дрогнул.

Чехов начал медленно пробираться между ящиками, стараясь не производить шума. Что бы там не замышляла Джейд, он ее ждать не мог. Если бы только Ухура еще некоторое время поговорила с Кортом...

– И почему ж мне было не сделать этого? – воскликнул клингон. – Шпионы Звездного Флота повсюду, имперские внутренние службы от него не отстают. Это все не лучшие времена для занятий частным бизнесом.

Чехов медленно и осторожно продвигался вперед, чувствуя растущее беспокойство в голосе клингона. Ведь Ухура не была его единственным врагом. Он должен был знать, что здесь есть еще по крайней мере двое – Чехов и тот, кто поразил первого андорианца.

Чехов разглядывал пространство позади шаттлов. Глубокие тени протянулись между беспорядочными кучами ящиков. От Джейд так и не было никаких сигналов. Чехов не понимал ее тактики, но и не собирался тратить время на то, чтобы понять ее.

И сейчас он как раз собирался обезоружить Корта, не дожидаясь, пока тот выстрелит в Ухуру. Или пока Джейд выстрелит в клингона.

Если только какой-нибудь из беспорядочных выстрелов Корта или андорианца не настиг ее, подумал Чехов. Это бы объяснило, почему она больше не стреляла. По крайней мере, в это было поверить легче, чем в то, что она решила убрать его и Ухуру со своего пути таким вот образом.

Чехов находился между двумя ящиками, с надписанными по-клингонски от руки ярлыками "Замороженные обеды". Он не хотел даже думать, для чего они предназначались на самом деле.

Вообще-то, все, о чем он мог думать, это о сумке Джейд, заполненной кредитками, достаточными для того, чтобы купить маленькую планету.

Человек может мечтать, решил Чехов.

Он выглянул из своего убежища. Корт медленно обходил одну из груд ящиков, отступая в сторону телларитского шаттла. Он был уже совсем близко от люка.

Чехов понял, что собирается сделать Корт. И понял, что ему это может удаться.

– Я предлагаю нам всем остановиться, – прокричал Корт Ухуре – Начать переговоры сначала. В подпространстве.

– Переговоры закончатся здесь и сейчас, – ответила Ухура.

Свободной рукой Корт нащупывал корпус шаттла у себя за спиной. Дотронувшись до него, он потянулся к пульту управления люком.

Чехов напрягся, мускулы натянулись. Корт нажал на контрольную панель. Люк раскрылся, сопровождаемый порывом ветра. Это на секунду отвлекло внимание клингона.

Чехов кинулся вперед с диким воплем, который несколько ошеломил Корта и благодаря которому Ухура не открыла огонь. Каким-то образом это сработало.

Корт развернул свой дизраптор в сторону Чехова, но тот уже сшиб его с ног, откидывая назад.

Чехов почувствовал, как что-то хрустнуло в его собственной шее, когда массивное тело Корта врезалось в шаттл. Тяжелая голова клингона с глухим стуком ударилась о корпус, дизраптор выпал из его руки и с лязгом откатился в сторону. Ухура кинулась вперед.

Внезапно Чехов услышал щелчок пружинного ножа. Он знал, что это означает. Ни один клингон никогда не имел при себе только один вид оружия.

Он знал также, что Ухура не сможет опередить клингона. Чехов напрягся в ожидании, когда кинжал вонзится ему в спину. Он достигнет сердца – Чехов не сомневался.

Он спрашивал себя, что бы сделал на его месте капитан. Затем он разочарованно подумал, что это может быть и последней его мыслью.

Но время шло, а он все не умирал.

Корт промычал что-то нечленораздельное. Чехов открыл глаза. Взглянув вверх мимо Корта, он увидел Джейд, пригнувшуюся позади клингона, с фазером, прижатым к его толстой шее. Она забирала так и недостигшее своей цели оружие из руки Корта.

Чехов поднялся на ноги. Поврежденная шея дала о себе знать острой болью. Но он был жив, и Ухура была рядом с ним.

– О чем это вы думали все это время? – воскликнул Чехов, глядя на Джейд. – Почему вы ждали так долго?

Но молодая женщина лишь смерила его холодным взглядом. Опустив свою сумку на грудь Корта и рывком распахнув ее, он дала тому возможность увидеть кредитки, лежащие внутри.

Корт напрягся, вглядываясь в содержимое сумки. Выглядело это почти комично.

– Я могу убить тебя, ты знаешь, – проговорила Джейд. От ее слов в воздухе образовалось легкое облачко пара, окутавшее мрачное лицо клингона.

Корт кашлянул, затем кивнул. Это было тем легче сделать, учитывая направленный на него фазер Джейд.

– Но взамен я показываю тебе большее количество кредитов, чем ты сможешь заработать за дюжину жизней.

Корт снова кивнул, напряженно глядя на своего покорителя. Его лоб блестел от пота, несмотря на поистине космический холод.

– О чем это тебе говорит? – спросила Джейд.

– Д... дела, – прохрипел Корт. – Вы хотите закончить ваши дела.

– Очень хорошо. А еще говорят, что клингоны не имеют мозгов.

Единственный глаз Корта вылез из своей орбиты от оскорбления, но он не сделал ничего больше. Добившись, чего хотела – а именно, восстановив контроль на ситуацией, – Джейд захлопнула сумку и, оставив ее у своих ног, поднялась. Она качнула фазером, давая Корту понять, что он тоже может встать. Чехову это было не по душе, но глаза Ухуры ясно говорили ему: не вмешиваться. Они здесь были лишь посредниками. Теперь, когда контакт был налажен, это было дело Джейд.

– Хватит светских разговоров, – сказала Джейд Корту. – Боевые крейсера К'тинга класса. Сколько ты можешь мне достать?

Корт с трудом поднялся на ноги, пошатнувшись в сторону шаттла. Затхлый запах засохшей телларитской обрядовой грязи несся из раскрытого люка.

Корт взглянул на сумку, лежащую на полу. С большей суммой внутри, чем он бы мог заработать за дюжину жизней. Он посмотрел на фазер в твердой руке Джейд. И тяжелый вздох потерпевшего поражение человека вырвался из него.

– Этого... я не смогу вам обеспечить.

Чехов и Ухура обменялись изумленными взглядами.

– Не сможешь или не станешь? – уточнила Джейд.

Корт, казалось, уменьшился в размерах. Он не в силах был взглянуть ей в глаза. Клингон тяжело сглотнул.

– Не смогу.

Джейд вперила в него удивленный немигающий взгляд. Ее лицо не отражало ничего из того, что, как знал Чехов, должно было проноситься сейчас в ее голове.

Время, потраченное на связь с Кортом. Израсходованные кредиты. Опасности, которым она подвергалась. И все ради чего?

Не отрывая глаз от клингона, Джейд обратилась к Чехову и Ухуре.

– Уходите. – Она подкорректировала уровень мощности своего фазера. – Мне не нужны здесь свидетели...

Чехов замер. Это правда, никогда он не мог думать как преступник. Но убивать безоружного пленника? Такое поведение не входило в те поведенческие рамки, которые он был готов принять даже в этой, новой своей жизни.

Но Чехов не успел возразить. Корт сделал это за него. В каком-то смысле.

– Прошу вас... – умоляюще произнес клингон.

Он был сейчас столь жалок и столь лишен клингонского духа, что Чехов недоумевал, с какими же зверствами пришлось столкнуться Корту на своем пути, чтобы так начисто лишиться решимости и выдержки воина.

Клингоны никогда не умоляли.

По крайней мере так было лет десять назад.

Хотя тогда они и не распродавали по частям свою империю. Время изменяется, и клингоны, должно быть, тоже.

– Я могу достать вам что-нибудь другое, – продолжал умолять Корт, просяще сложив руки. – Оружейная антиматерия, фотонные...

– Боевые крейсера, – неумолимо произнесла Джейд.

– На самом деле... на самом деле есть кое-что большее, превосходящее все разработки Империи...

Чехов не мог поверить в это. Клингон унижался.

Но Джейд была словно высечена из камня, фазер даже не шелохнулся в ее руке.

– Что такое ничтожество, как ты, может знать о разработках Империи? – произнесла она.

Палуба заскрипела, реагируя на медленное температурное изменение. Вихрь из частичек льда с шумом обрушился с одной из балок на шаттл в дальнем конце отсека.

С точки зрения Чехова, выражение лица Корта скорее подходило кому-нибудь, находящемуся в самой глубине клингонского ада.

– Я был... информатором... – грубый голос Корта был едва слышен, – для Имперских Прогнозистов...

Чехов видел, как задрожали щеки Джейд – до такой степени она сжала челюсти. Сильная реакция для нее.

– Какой уровень? – спросила она.

Чехов не понял вопроса. Он никогда не слышал об Имперских Прогнозистах. Звучало как метеорологи.

– Малиновый, – произнес Корт устало.

На краткий миг уголок рта Джейд приподнялся.

– Тропа дозорного дракона ранга четыре? – спросила она.

Изумление отразилось на лице Корта.

– Ты знаешь код? – выпалил он в шоке.

– Отвечай мне, если хочешь жить.

– Светом Праксиса в свой час все же прибудет. – Судя по интонациям Корта, это были стихи.

– Я верю тебе, информатор. А теперь скажи мне – повторять вопрос я не буду – что же такого важного было на твоем Малиновом уровне, что заставит меня сохранить тебе жизнь?

Корт попробовал распрямить плечи, но у него этого не получилось.

– Чал'чадж, – пошептал Корт два мягких горловых звука.

Чехову это скорее напоминало скрежет.

– Громче, – потребовала Джейд.

– Чал'чадж, – повторил Корт. – Чал'чадж 'кмей.

Чехов взглянул на Ухуру. После полета на Хитомер она усиленно работала над улучшением своего клигонского языка. Но сейчас она выглядела озадаченной.

– Что-то о небе и детях, – прошептала она, отвечая на невысказанный вопрос Чехова. – Но очень странная структура...

Чехов вновь посмотрел на Джейд. И застыл в изумлении – она улыбалась.

Это было такое же неестественное зрелище, как если бы перед стоял улыбающийся Спок.

– Ты знаешь о Чале? – спросила Джейд.

Корт кивнул, не отводя глаз от пола. Чехов инстинктивно чувствовал – что бы такое ни открыл клингон Джейд, это стоило ему последней крупицы его чести.

Но, должно быть, это сделало свое дело, так как Джейд снова сменила установку на своем фазере.

Чехов размышлял о том, что же это за секрет выдал сейчас клингон. А также о том, как низко он сам мог бы пасть и какие тайны мог бы захотеть выдать, окажись на месте Корта.

Чехов знал, что Кирк бы обязательно нашел способ обмануть смерть. Как-нибудь. Но имелась ли цена, которая не должна быть заплачена, не может быть заплачена, даже при условии спасения жизни?

Затем, с внезапным порывом страха, так точно соответствующим тому, с которым Ухура вцепилась ему в руку, Чехов осознал, что он может никогда и не узнать ответа на этот вопрос.

Фазер Джейд был нацелен на него.

– Никаких свидетелей, – проговорила она. Та леденящая улыбка все еще была на ее лице.

Сверкнул голубой луч.

Попытка представить, что бы сделал капитан, было последним, о чем он подумал.

Покрытые грязью стены Платформы "Темная Зона" были последним, что он видел.

Глава 5

Впервые Кирк вошел в Большой Зал Штаб-квартиры Звездного Флота младшим лейтенантом, за два года до того, как он стал капитаном.

Он мог бесконечно восхищаться его великолепием. Кафедральный потолок, парящий на высоте сотен метров, великолепный отдающий эхом пол, оркестровый балкон, обрамляющий Герб Федерации, выложенный из природных камней миров, основавших это великое предприятие.

Но дольше всего Кирк мог смотреть, не отрываясь, на Фреску. На стене была длинная, бюрократичная табличка с именем Фрески, но никто не называл ее так, не говоря уже о том, чтобы запомнить его. Поскольку в ином имени она не нуждалась.

Фреска чудесно простиралась вдоль по изогнутым стенам Большого Зала, отображая развитие человеческого путешествия к звездам. От Икара и братьев Монгольфьер, минуя "Аполлон", "Патфайндер" и "Бонавентур" Кохрейна к первой объединенной миссии с вулканскими кораблями.

Фреска не была завершена на USS "Конституция", корабле, рисунок которого изображал тип собственного "Энтерпрайза" Кирка. После него было еще место для множества кораблей, но Фреска была обдуманно незавершенной.

Последние пятьдесят метров оставались белыми.

Послание было ясным.

Человеческое путешествие, подобно картине художника, никогда не будет завершено.

Кирк не мог вспомнить, что стало с художником. Но сейчас он не имел ни времени, ни возможности осмыслить это. Этим вечером две тысячи сановников наполнили Большой Зал, и все они знали Кирка.

Или думали, что знают.

Он никогда не мог к этому привыкнуть.

Рост его популярности начинался довольно медленно. На ранней стадии он мог зайти в бар на Звездной базе и, внезапно взмахнув рукой над столом, заполненным золотыми рубашками униформы, привлечь внимание к себе. Это были дружественные офицеры, которые узнавали его. Они глядели на его лицо, на его журнал, записи которого впоследствии распространялись повсюду во Флоте для генеральных рекомендаций и обозрений.

Да это же Кирк с "Энтерпрайза", говорили они и предлагали ему выпить. На что на самом деле похожа Элаан из Трои? Какие маневры совершают ромуланские суда, выходя из Нейтральной Зоны? Вопросы были бесконечными и, поначалу, ему это льстило.

Но затем его стали узнавать и вне Флота. К нему стали подходить штатские, задавая одинаковые вопросы, добиваясь все больших подробностей. Всегда подробностей. А после инцидента с Виджером шлюзы были и вовсе открыты. Вся Земля заявляла, что знает его. Большинство других миров тоже.

Теперь Кирк не мог куда бы то ни было пойти без того, чтобы не обнаружить внезапные вспышки узнавания в глазах незнакомцев. Все более интенсивные, поскольку знания о нем не были похожи на знания о новых спортивных звездах или политиках, люди приходили к этому после десятилетий его карьеры.

Он был отшлифован в их мозгах наравне с другими старыми знакомыми, он был таким же памятным следом, как и члены семьи и старые друзья. Вот так они и подходили к нему теперь. Люди, подобно юному технику, которые выросли, смотря на его лицо в новостях, читая о его приключениях – его работе. Они чувствовали, что знают все о нем. Он был их другом.

Их дядюшкой. Их вдохновителем.

Кирк был бы первым, кто согласился бы с тем, что он у них в долгу. С их поддержкой Звездного Флота и Федерации они дали ему возможность делать то, что он сделал. И за это он всегда был благодарен.

Но правда была в том, что для Кирка они все еще оставались не более чем незнакомцами.

После миллионов заданных вопросов об Элаан, после миллионов вопросов о ромуланских командирах его сдержанность к появлению на публике имела мало отношения к тому факту, что он думал, что ему больше нечего сказать. Это было больше похоже на чувство, что нет никого более одинокого, чем человек с миллионом друзей. Да и как он мог всегда отдавать искренний, и, тем не менее, фальшивый долг дружбы?

Это была безвыигрышная ситуация, и Кирк с мучительной болью выяснил, что наилучшим выходом из этого будет избегать их совсем. Даже если это означает, что некоторые из этих незнакомцев, которые раньше думали о нем, как о друге, теперь будут думать о нем, как о враге.

Впервые эту цену он заплатил очень давно и знал, что он будет продолжать платить ее до тех пор, пока люди знают его.

Или думают, что знают.

По крайней мере, на официальном приеме Звездного Флота его слава не была уникальной или даже заметной. На самом деле здесь было много тех, кого Кирк сам видел в новостях и читал об их подвигах. Это обоюдное узнавание, которое они делили с Кирком, было тайным сигналом разделенного сочувствия. Они были членами такого же превозносимого и осаждаемого клуба, без возможности выказать свое недовольство общественной лести без того, чтобы это не выглядело избалованно и недостойно.

Кирку было интересно, знают ли другие в этом клубе ответ на вопрос, досаждающий ему сейчас. Ему было интересно, был ли кто-нибудь среди них, кого бы он всегда мог спросить. Но, конечно, они были. Спок и Маккой.

Сейчас они подходили к нему. Один из них выглядел даже более неуютно, в своей официальной униформе, чем Кирк.

Другой не выглядел бы неуютно даже в доспехах Железной Леди с крысами, жующими его пальцы ног. Мгновенно Кирк ощутил волну облегчения. Это было чувство дружбы, которое он понимал, и к тому же мог возвратить.

– Добрый вечер, капитан.

Кирк усмехнулся в ответ на приветствие Спока. Так официально. Так типично.

– Привет, Джим. Пир горой, не так ли?

Улыбка Маккоя была шире, чем у Кирка. И как Кирк знал, с точки зрения Маккоя, у него была для этого отличная причина.

Прием был удивительным. Национальные костюмы гостей Звездного Флота, вместе с радужными оттенками их кожи – с мехом, с чешуей, с перьями и всем, что только может быть – взрывались цветами, соревнуясь только экстравагантным калейдоскопом нагруженных банкетных столов с щедрыми дарами бесчисленных миров.

Только одно Маккой любил больше, чем хорошо повеселиться самому. Это чтобы другие тоже отлично повеселились.

– Очень выразительно, – ответил Кирк. – Не это ли вы хотели сказать, мистер Спок?

– Возможно, – согласился Спок, с обычным вулканским бесстрастием.

Маккой вскинул голову.

– Большая часть знаменитостей Звездного Флота за десять лет. Верхушка послов Федерации и неприсоединившихся миров. Лунная Филармония на эстраде. И все, что ты можешь сказать – это "возможно"?

– Что вы хотите этим сказать, доктор?

Маккой дал полный выход своему раздражению.

– То, что ты можешь отлично повеселиться.

– Это было бы...

Маккой перебил.

– Не говори это. Нелогично. Я знаю.

– Возможно, вы не совсем безнадежны, – заметил Спок.

Маккой закатил глаза.

– Не принимай это близко к сердцу.

Кирк заметил, что Спок изучает его.

– С вами все в порядке, капитан?

– Разве это не мой вопрос? – спросил Маккой.

Кирк, успокаивая доктора, придержал его рукой, зная, что Спок видит его насквозь.

– Я почти не спал этой ночью.

Спок кивнул.

– Да. Дождь не был запрограммирован.

– Это было не из-за дождя, – сказал Кирк и почувствовал, что его настроение скисает при мысли о последней ночи, с пробуждением чувств, с которыми он боролся.

Маккою показалось, что он понял, что могло произойти.

– Кэрол не пришла вечером?

Кирк проигнорировал это замечание. Он не хотел об этом говорить. Маккой понял.

– Почему бы мне не принести нам что-нибудь выпить?

– Как доктор прописал.

Маккой начал пробираться сквозь толпу.

Кирк вздохнул, готовясь сказать Споку то, что хотел, пробуя воду перед прыжком. Но Спок перебил его.

– Капитан, я покину Звездный Флот по окончании этого квартала.

Кирк открыл рот. И ничего не сказал. Это было то, что он хотел сказать сам.

– Я присоединюсь к вулканскому дипломатическому корпусу.

– Ага, – сказал Кирк, продолжая удивляться. – Семейный бизнес.

Спок задумчиво кивнул.

– Я буду работать с отцом по нескольким вопросам. Хотя ромуланский вопрос – это то, на что я буду направлять наибольшие свои усилия. Эта тема представляла наибольший интерес на конференции Хитомера.

– Ромуланский вопрос?

– Объединение, – ответил Спок. – Вулканцы и ромуланцы были очень долго разделены.

Кирк задушил улыбку изумления.

– Спок, это может занять десятилетия. Если не столетие.

– Я надеюсь на это, капитан. Будет интересно увидеть, как процесс завершится в течение моей жизни.

Для Кирка эти простые слова были подобны шлепку. Вулканская наследственность Спока означала, что он только начал подходить к середине своей жизни. И следующий век будет, безо всякого сомнения, для него полностью продуктивным временем.

Спок смотрел на Кирка с пониманием. Между двумя друзьями не оставалось секретов.

– Вы хотели мне что-то сказать? – спросил Спок.

– Я... думаю тоже уйти из Звездного Флота.

Кирк пожалел об этих словах, как только они были сказаны. Они прозвучали как-то странно.

– Я удивлялся, насколько долго вы будете принимать это решение.

– И ты думаешь, что это хорошая идея?

– Это не мое дело – судить о ваших планах.

– Итак... ты хочешь сказать, что думаешь, что я должен остаться?

Спок заколебался перед ответом. Кирк знал, что он осторожно подбирает слова.

– Капитан, какое бы вы не выбрали будущее, оно не может быть выбрано другими. Только вы можете принять подобное решение.

Кирк нахмурился.

– Ты совсем не облегчаешь его.

– Такие решения редко бывают легкими.

Из толпы неожиданно появился Маккой.

– Что за решения?

Он держал в руках два стакана густой голубой жидкости. Впихнув один из них в руку Кирка, Маккой выжидающе стоял.

Кирк, сомневаясь, вытаращил глаза на свой стакан.

– Боунз, я дал зарок не пить ромульский эль год назад. Ты там был, помнишь?

Маккой подмигнул.

– Что за решения?

Спок выглядел невинно нейтральным. Это у него отлично получалось.

Кирк глотнул эля и удивился, что забыл, как сильно он обжигает глотку.

– Я думаю... – начал он, затем кашлянул. – Я думаю...

ГРАЖДАНЕ ФЕДЕРАЦИИ И УВАЖАЕМЫЕ ГОСТИ!

Усиленный голос гудел посреди Большого Зала, тотчас останавливая все разговоры. Кирк, Спок и Маккой повернулись к сцене, так же как и все остальные. Десятиметровая голограмма президента Совета Федерации была спроецирована над ней. Руки голограммы президента тянулись к каждому.

Настоящий президент, стоящий под проектором, был маленькой фигуркой, почти незаметной среди голов, других выпуклостей и частей тела, стоящих впереди Кирка гостей. Его можно было отличить лишь по его белоснежной длинной гриве и усам.

Кирк был удивлен, увидев несколько клингонов в доспехах возле сцены. Это выглядело бесконечной попыткой Федерации дотянуться до Империи.

ОТ ИМЕНИ СОВЕТА ФЕДЕРАЦИИ Я ПРИВЕТСТВУЮ ВАС.

Затем президент начал повторять свое приветствие на вулканском.

Маккой прошептал на ухо Кирку.

– Это, должно быть, растянется на следующие полчаса. Что за решения?

Но Кирк не хотел разговаривать. Другая фигура поднялась на сцену и присоединилась к президенту. Человек был чуть в стороне от фокуса голографического проектора: Кирк видел фигуру в бордовой куртке униформы, но не видел адмиральскую нашивку на ней, чтобы было возможно определить, кто это из адмиралов.

– Шшшш, Боунз, – сказал Кирк. – Это, должно быть, он.

– Конечно он, – не понижая голоса, сказал Маккой. – Из-за этого-то и вся эта свистопляска.

Кирк вздохнул.

– Ну, я хочу увидеть, кто он.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь? Это был самый плохо охраняемый секрет Звездного Флота.

– Боунз...

... С БОЛЬШИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ ПРЕДСТАВЛЯЮ ЕДИНОГЛАСНО ОДОБРЕННОГО...

Президент отступил к знамени Федерации. Он сдвинулся в сторону. Его голограмма указала на того, кто присоединился к нему.

НОВОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО ЗВЕЗДНОГО ФЛОТА

Адмирал шагнул на линию голографического проектора. Его десятиметровое изображение, подобно гиганту, заполнила Большой Зал.

Кирк почувствовал, как у него скрутило живот, когда он, наконец, узнал адмирала. Это не могло быть правдой.

АДМИРАЛА ЭНДРОВЕРА ДРЕЙКА!

Большой Зал загрохотал аплодисментами.

Кирк был оглушен.

Противник, которого он поклялся никогда не прощать, добился просто невероятного положения. В этот день Кирк решил прекратить сражение.

Голос Маккоя изменился, видя очевидный дискомфорт Кирка.

– Ты знаешь его?

– В Академии, – Кирк прилагал отчаянные усилия, чтобы это прозвучало небрежно. – Потом на "Фаррагуте".

Кирк закрыл глаза и увидел усмехающееся лицо лейтенанта Дрейка на Тичо IV, смеющегося над смертью Фэйт Морган. Кирк увидел собственного сына, Дэвида, так невинно идущего к опасности.

– Что-то не так? – спросил Маккой.

Кирк знал, что все не так.

– Если это тот, кто будет руководить Звездным Флотом, – сказал он, – тогда я был прав. Для меня пришло время уходить.

Глава 6

Первым впечатлением Чехова о смерти было то, что она холоднее, чем Сибирь.

Ну, он не был впечатлен.

Кроме того, воняло как от грязевых ванн телларитов.

Поэтому он решил, что после всего он еще не умер.

Но он не мог двигаться. И не мог видеть. А все его тело болело слишком знакомой болью от поражения мощным парализующим лучом фазера.

– Она не убила нас, – сказал он вслух.

Голос его был слаб и, кроме того, неприятно дрожал.

– Спасибо, мистер Очевидность. – Этот голос прозвучал так же слабо, как и у Чехова, но менее выдавал чувства.

– Ухура, где это мы?

Теперь Чехов пришел в себя достаточно для того, чтобы понять, что он лежит на спине на какой-то холодной, как лед, поверхности.

Его руки и ноги были мастерски связаны и обездвижены. Серые тени начали выплывать из темноты перед его взором. Где-то был, пусть и тусклый, но свет.

– Прислушайся, – сказала Ухура.

Чехов собрался с силами, чтобы сосредоточится на чем-нибудь кроме биения собственного сердца. Сначала он услышал бренчащие звуки работающего оборудования, которые сказали ему, что он все еще находится на платформе Темной Зоны. Это был добрый знак.

Но были еще и другие звуки. Идущие сверху, прямо сверху. Едва ли не беспорядочные, слабые щелчки или стук. Эти звуки становились то громче, то тише.

Он услышал приглушенное похрюкивание.

Звуки обрели значение.

Стук копыт.

Чехов застонал.

Он и Ухура были в трюме под телларитским грузовым шаттлом, и его экипаж был на борту. Он мог слышать их шаги в кабине шаттла.

– Помогите! – заорал Чехов.

У него зазвенело в ушах. Пространства под шаттлом оказалось очень мало.

– Забудь, – сказала Ухура. – Это же теллариты. Они никогда не услышат нас через стальные плиты.

Мозг Чехова метался в поиске возможного выхода из ситуации.

– Ты не можешь стукнуть по перегородке, – спросил он, – или пнуть ее, или что еще?

– Я не могу двинутся. – ответила Ухура. – А ты?

Чехов напрягся. Казалось, что его конечности прикручены к палубе.

– Почему Джейд так поступила с нами?

– Это она сама сказала – убрать свидетелей. Но, ясно как день, ей нужно сохранить тела.

– Да, – по-русски сказал Чехов.

Это действительно было ясно. Когда придет время отправления шаттла, вне зависимости от того, будут ли использоватся для взлета маневровые ракеты или импульсные двигатели, он и Ухура будут обожжены или заражены радиацией до смерти. Предположительно то, что удерживает их на палубе, при этом испарится. И что бы ни произошло, представители закона на Темной Зоне получат два легко идентифицируемых трупа. Смерть в результате несчастного случая, освобождающая их бывшую партнершу, Джейд, для преследования собственной выгоды в...

– А что тот клингон сказал ей?

– Чалчадж' кмей. – произнесла Ухура. – Я все еще не смогла разгадать это. Может быть, кодовое название чего-нибудь. Например, экспериментальной клингонской системы вооружения.

– Тогда это лишает смысла действия Джейд по отношению к нам. – возразил Чехов. – Мы же, конечно, должны были хотя бы предполагать, что покупаем.

– Не "конечно", Павел. Иначе мы не были бы здесь.

Чехов не ответил. Он прислушивался к телларитам над ним. Они перестали передвигаться по кабине. Дурной знак – они пристегнулись в своих креслах.

Готовность к отправлению.

– По крайней мере, я догадываюсь, что делал бы капитан в подобной ситуации. – сказала Ухура.

– Что?

– Действовал по запасному плану.

Чехов помедлил, прежде чем ответить.

– Джейд была нашим запасным планом.

Шаттл загудел. Его системы приходили в рабочее состояние.

– По крайней мере, – заявил Чехов, – какие бы двигатели они не использовали, ЭТО будет быстро.

В это время появился новый звук, более близкий и громкий. Пульсирующий рев снизу палубы.

– Ты снова не прав, Павел.

Воздушные насосы. Из трюма откачивался воздух.

– Замечательно. – сказал Чехов. – Сначала удушение, а потом обжаривание.

– Она все тщательно продумала.

Чехов зарычал и со всей силой попытался вырваться из пут. Не получилось. Он остановился, чтобы передохнуть после таких усилий.

– Еще не все потеряно, – сказал Чехов.

Его дыхание учащалось. Гудение от шаттла становилось тише из-за уменьшения давления.

– Капитан не сдался бы!

Он боролся как мог против своих оков.

Судя по звукам, Ухура делала то же самое. Шум от их усилий, казалось, становился все дальше и дальше от них, так как воздуха становилось все меньше.

Легкие Чехова разрывались от боли. Черные звезды парили перед его взором. Но он все еще не сдавался. Он ненавидел саму идею умереть дважды за один день.

Он сказал себе, что в следующий раз он будет уверен в надежности своего запасного плана. После этого стало совсем нечем дышать.

Глава 7

В итоге Кирк не ушел с приема и обеда из-за нового командующего флотом. Это означало бы признать поражение. А Кирк никогда не признавал поражений.

Вместо этого он выпил три порции ромуланского эля, эффектно меняя правила игры.

Его просто не волновал больше Эндровер Дрейк.

После трех ромуланских элей было трудно волноваться о чем бы то ни было.

Или он так себе сказал.

– Боунз, полагаю, так ты отговариваешь меня от этого, – сказал Кирк.

Маккой отдыхал в кресле, сложив руки на груди. Круглый стол был уставлен остатками кофе и десертов. Большинство гостей были на площадке для танцев или группами беседовали у одного из баров. Но Кирк, Маккой и Спок все еще сидели рядом. Они и без слов осознавали, что время, когда они могли собраться все втроем, было ограничено, и принимали это в расчет.

– Почему ты вступил в Звездный Флот? – спросил Маккой.

Кирк усмехнулся. Закрыл глаза. Произнес слова, так хорошо знакомые каждому кадету:

– Почему люди это делают? "Чтобы искать новые формы жизни, новые цивилизации..."

Маккой откинулся в кресле, раскачиваясь на его задних ножках, потом с грохотом вернул передние ножки на пол.

– А чем ты маешься в Звездном Флоте сейчас?

Усмешка Кирка потухла.

– Преподаю. Консультирую. Председательствую в комиссиях.

Пристальный взгляд Маккоя остановился на Кирке.

– И ты хочешь, чтобы тебя уговорили бросить все это?

Кирк и сам не знал ответа. За него ответил Спок.

– Полагаю, что в данный момент капитан не принял решения, ибо еще не определил, чем ему следует заняться после ухода из Звездного Флота.

– И в самом деле полагаете? – ответил Маккой.

Кирк налил себе еще одну чашку кофе, чтобы начать сражение с ромуланским элем. Слушать перепалку Спока и Маккоя – это было похоже на прослушивание ожившей версии дебатов, которые он вел с самим собой.

Достаточно уверенно Спок принял эстафету.

– А вы знаете, что будете делать после того, как выйдете в отставку из Звездного Флота, доктор?

– А кто сказал, что я ухожу в отставку?

Спок задумчиво склонил голову:

– Человек вашего возраста...

– Подожди-ка! Может, у меня и нет ни капли вашей дурацкой зеленой крови в венах, но 67 – это еще не старость. Я гляжу на то, что считается проектом медотсека в чертежах новых кораблей, и вот что я скажу: я останусь в Звездном Флоте, пока не загнусь. Для того, что они задумали, не нужна душа. Никто не думает о том, что происходит между врачом и пациентом. Кто-то же должен позаботиться об этом. И, похоже, это как раз моя работа.

Маккой остановился, чтобы сделать вдох. Он заметил, что и Кирк, и Спок внимательно за ним наблюдают.

– Извините, – коротко сказал доктор. Он потянулся к кофе. – У меня есть склонность горячиться, когда дело касается тенденций в медицине.

Спок сложил руки.

– Что и является причиной вашего решения остаться в Звездном Флоте. Кроме того, эта работа позволяет вам осуществлять деятельность, которая является полезной, необходимой и к которой вы испытываете страсть.

Затем Спок взглянул на Кирка.

Кирк не должен был слышать, что тот сказал. Это было так очевидно.

Но Спок все же сказал это. Он был в этом специалистом.

– В этом случае, капитан, страсть – наиболее логичный ответ на вопросы, с которыми вы сталкиваетесь.

Маккой закатил глаза.

– Теперь-то я все и понял, Джим. Вулканец читает нам лекцию о страсти.

– Доктор, и снова вы напомнили мне, как мало знаете об истинной природе моего народа.

Кирк разглядывал Большой зал, пока Спок продолжал разъяснять Маккою, что на самом деле вулканцы-таки обладают эмоциями, просто решили не позволять им управлять своими жизнями.

Маккой, конечно, попался на наживку, горячо обсуждая формулировки Спока. Они могли продолжать часами, если была возможность. Не обращая внимания на знакомые аргументы, которых он достаточно наслушался за годы, Кирк поразился, как успокаивают его всего лишь звуки их голосов. Словно он снова был ребенком, который сидел у стола в материнской кухне за воскресным обедом, слушая родителей, бабушку с дедушкой, брата, дядюшек, тетушек и кузин. Их речи, перебивающие друг друга, звучали беспорядочно и шумно, как у старых знакомых. Семейные узы. Вот чем Спок и Маккой стали для него.

Семьей.

Он был счастлив иметь таких друзей в своей жизни. Однако он знал, что тут было большее...

Спок продолжал разговор об учении Сурака, а Маккой негодующе фыркал.

Взгляд Кирка рассеянно блуждал по танцполу. В стороне стояла группа клингонов, безуспешно пытаясь скрыть презрение к тому, как проходят танцы на Земле.

Кирк однажды принимал участие в танце клингонов. Кончилось тем, что Маккой три раза обрабатывал его протоплазером, чтобы заставить шрамы сойти.

Клингоны понимали понятие "врезаться" весьма буквально.

Потом Кирк заметил вспышку узнавания в глазах одного из клингонов. Клингон, признав его, кивнул – знак уважения. Кирк кивнул в ответ, поражаясь, что пришел такой день, когда он действительно обменялся с клингоном знаками уважения.

Но события, окружавшие неудавшееся убийство в Лагере Хитомера, и растущее мирное движение между Федерацией и Империей изменили мысли многих.

Включая его.

Кирк считал, что ему надо радоваться, что он еще не полностью застыл в своих взглядах. Что еще может воспринимать новые мысли и новые идеи.

До Лагеря Хитомера, когда Спок сообщил ему, что взрыв луны Праксиса означает возможность гибели для расы клингонов, первой реакцией Кирка было выпалить: "Ну и пусть умирают".

Почти сразу он осознал, как несправедливы были те слова. Как пагубны. Как бесчувственны. Но сказанного не вернуть, чтобы смягчить их смысл. Он до сих пор сожалел об этих словах.

Десятилетия назад он, возможно, и был достаточно несдержан, чтобы сказать подобные слова и иметь в виду то, что сказал. Но не теперь. За время своих путешествий он делал открытия не только для Федерации. Он делал их и для себя. И он изменился благодаря встреченному и познанному.

Кирк начинал грустить, думая о дне, когда он перестанет узнавать новое. Перестанет меняться...

Он продолжал оглядывать комнату, пока Спок и Маккой оживленно обсуждали всю подноготную захватившей их темы. Он размышлял о переменах. О страсти. Люди на танцплощадке ловили его взгляд. Большинство улыбалось в ответ. Некоторые вдруг вздрагивали, словно никак не ожидали увидеть во плоти такую важную персону. Кирк часто встречал подобную реакцию, видел ее прежде тысячу раз.

Но вдруг он обнаружил человека, который уже смотрел в его сторону, прежде чем Кирк наткнулся на него взглядом. Настала очередь Кирка вздрогнуть.

Он не знал, почему.

Возможно, из-за ее глаз, решил Кирк сначала. С густыми ресницами, темных и притягательных... если бы он был двадцатилетним кадетом, он был бы рядом с ней через 15 секунд. Ему хватало 10 секунд, если он хотел пробиться к Гэри Митчелл и пригласить ее на ужин.

Потом он снова вздрогнул, когда внезапно осознал, что эти колдовские глаза принадлежали клингонке. Ее темные волосы, театрально отброшенные назад в вечерней прическе, открывали волны ее надбровных дуг. Хотя, как ни странно, это было не так резко выражено, как у большинства женщин, которых он видел. Он понял, почему, когда увидел ее уши.

Заостренные.

Клингоны и вулканцы...

Кирк подумал, что эта причина достаточна для того, чтобы вздрогнуть...

Иногда люди тратили несколько секунд, чтобы вспомнить, кто он такой, после того как осознавали, что его лицо им знакомо. Кирк решил, что нечто подобное происходит сейчас и с ним: его внимание, должно быть, привлекли необычные черты молодой женщины, он подсознательно почувствовал их противоречие, а потом промедлил время, необходимое, чтобы этот факт дошел до его сознания. Но это подразумевало, что он проделывал именно то, что так ему не нравилось, когда он ощущал это на себе. Он глазел.

Но она, казалось, не возражала.

На самом деле она ему улыбалась.

Не мимолетной улыбкой человека, узнавшего знаменитость. Улыбкой признания. Словно нашла какую-то потерю.

Кирк знал, что ему не следует продолжать смотреть, но не мог не смотреть.

Улыбка преобразила ее лицо. Сработала какая-то магия, которую он не мог постигнуть.

До тех пор, пока его сознание не пробилось сквозь туман ромуланского эля и не сказало ему отчетливо: "Она великолепна. Именно поэтому ты на нее уставился. Она самая красивая женщина в зале. И она позволяет тебе пялиться на нее, как пилоту шаттла, который был в одиночном полете последние два года." У Кирка вдруг пересохло во рту. Он ощутил смутный приток такого знакомого по тем временам, – когда он был кадетом двадцати лет, и вся Вселенная ожидала его, – ощущения. Легкость в груди. Дрожь предвкушения в животе.

Снова влез его рассудок, как будто его личный Спок предлагал наблюдения, не окрашенные эмоциями: "Ты думаешь, что тебе снова двадцать, а ей даже двадцати нет. Ты достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Черт, да ты достаточно стар, чтобы быть ее дедом."

Танцующие пары переместились, скрывая ее от него. В тот миг, когда она пропала, Кирк помотал головой, словно разбивая заклятье.

– Вы не согласны, капитан? – спросил Спок.

– Если согласен, – тут же встрял Маккой, – я перестаю давать тебе советы.

Кирк не имел ни малейшего представления, что обсуждали его друзья.

– Думаю, – сказал он осторожно, – что истина находится где-то посередине.

Спок и Маккой обменялись удивленными взглядами.

– Восхитительно, – сказал Спок.

Но Маккой с отвращением поморщился.

– Ты не слышал ни слова из того, что мы сказали, так ведь?

Музыка закончилась. Пары, танцующие на площадке, начали расходиться к своим столикам. Кирк положил ладонь на руку Маккоя и кивнул на площадку:

– Боунз, та молодая женщина. В длинном платье...

Кирк видел только блеск ее мерцающего одеяния, что двигалось в толпе народа. Его сердце, как ни странно, трепетало. Она двигалась в его сторону.

– Где? – спросил Маккой. – Та, в красном?

– Нет, – сказал Кирк. – Ты ее не сможешь не заметить. Она наполовину вулканка, наполовину клингонка.

– Весьма не правдоподобное сочетание, – сказал Спок.

Маккой, нахмурившись, взглянул на Спока:

– Взгляните-ка, чья бы корова мычала... Или кто там у вас на Вулкане мычит?

Кирк повернулся к Споку:

– Но это и в самом деле так. Брови клингона. Уши вулканца.

– Я ее вижу, – радостно сказал Маккой. – Она сногсшибательна. Интересно, чья она дочь?

– Клингон и ромуланец были бы более логичным выводом, – сказал Спок.

Кирк едва мог поддерживать беседу на два фронта.

– Ромуланец? – спросил он Спока. – На званом вечере Звездного Флота? – он повернулся к Маккою:

– Что значит "дочь"?

– Звездный Флот все же пригласил нескольких высокопоставленных клингонов на этот прием, – сказал Спок. – Несомненно, приглашения были отправлены и в ромуланские дипломатические миссии как часть продолжающегося движения к открытости.

– Она очень молода, Джим, – сказал Маккой. – Вероятно, ребенок какого-то дипломата.

Сердце Кирка опустилось.

– Она не так уж юна...

Но он знал, что Маккой прав.

– Возможно, супруга какого-либо дипломата, – предположил Спок. Сердце Кирка совсем упало.

Маккой кинул на него быстрый понимающий взгляд.

– Ого. Как насчет прибавить к твоему списку преступлений против Империи Клингонов еще и "неравный брак"?

Кирк почувствовал, что его щеки начинают гореть.

– Я был помилован, – сказал он. – И ты тоже. Все, что я сказал, – так это что она, по-моему... она исключительно красива. И поинтересовался, кто она. И все. Совершенно невинно.

Маккой сжал губы, чтобы удержать улыбку, которая расползалась по его лицу.

Кирк изучал толпу. Кто бы она ни была, она ушла.

– Если она и в самом деле ребенок, объединяющий наследственность ромуланцев и клингонов, ее красота не должна вызывать удивления, – заключил Спок.

– Даже так? – съязвил Маккой. – В добавление к рассуждениям о страсти вы внезапно оказываетесь экспертом и по красоте?

– Понимание красоты в большинстве культур связано с соразмерностью черт. Соразмерность черт показывает, что индивидуум не поддался ни одной из тех многочисленных болезней, что поражают растущий организм в детстве и юности. Следовательно, красота равна здоровью. А гибриды в целом берут наиболее позитивные свойства родителей, становясь, как это уже бывало, исключительными экземплярами.

– Такими, как вы сами, – сказал Маккой сухо.

– Как всегда, доктор, я нахожусь под впечатлением от глубины вашей логики.

Маккой не мог сказать, был ли комплимент Спока обманом. Кирк знал, что был.

Потом в толпе снова появилась эта женщина, всего за несколько столиков от них, и направилась в сторону Кирка.

– Боунз, Спок, вот она, – Кирк встал, когда взгляды их встретились.

Как грациозно она двигалась – он словно смотрел на выступление танцовщицы.

Она была стройной, гибкой, но, несмотря на рассуждения Маккоя, явно женщиной. Не просто девочкой.

На какое-то мгновение, встав на ноги, Кирк забыл, каким старым он ощущал себя недавно. Он отчаянно хотел узнать, почему она подходит к нему. Он хотел услышать ее голос, узнать ее имя. Узнать о ней все.

Спок был прав. Страсть – таков его ответ.

Но за два столика она остановилась.

Ее восхитительное лицо омрачилось. Нежные брови стали более заметны, словно она нахмурилась.

Кирк начал протягивать руку.

Но на плечо ему опустилась другая рука, к его удивлению, достаточно тяжелая. Кирк повернулся только тогда, когда увидел, что женщина делает то же самое – разворачивается и уходит.

– Джимбо! Рад, что ты смог выбраться на мою маленькую вечеринку!

Кирк стоял лицом к лицу с Эндровером Дрейком.

Своим новым командующим флотом.

– Адмирал Дрейк, – это было все, что он сказал. Он не выносил "Джимбо". Он оглянулся через плечо.

Она пропала. Снова.

Дрейк пихнул его в живот:

– Проводишь слишком много времени за столом, Джимбо?

Кирк сосредоточился на том, чтобы не сжать руки в кулаки. Дрейк все еще стриг свои (теперь уже белые) волосы очень коротко, по-военному. Его острые черты лица расплылись за время, минувшее с тех пор, как он был в выпускном классе Кирка. Глубоко впечатавшиеся новые морщины соседствовали с тонким рваным шрамом на правой скуле. Протоплазер убрал бы его за месяц. Но Дрейк заработал его в сражении – давняя история. Он уничтожил боевой корабль клингонов прямо перед вмешательством органиан. Этот шрам был его знаком доблести.

"Или сувениром из прошлого", – подумал Кирк.

Дрейк уперся кулаками в бедра.

– Мы оба прошли долгий путь со времен Академии, да?

Кирк не хотел, чтобы его связывало с Дрейком хоть что-то. То, что произошло между ними, давно прошло. Дэвид умер, и ничто не могло вернуть его обратно.

– Поздравляю, – просто сказал Кирк.

Дрейк воспользовался этим как возможностью потрясти Кирку руку.

– Даже интересно – что бы могло случиться, если бы ты не заполучил "Энтерпрайз" снова?

Кирк покачал головой. Оба они, и он, и Дрейк, будучи капитанами, получили звездолеты на пятилетние миссии. Оба выжили, вернувшись героями с разницей в несколько месяцев и получив немедленное повышение до чина адмирала. А потом, после В'Гер, Кирк не смог противиться сладкозвучному зову звезд. Он пренебрег карьерой в штабе и вернулся обратно. А Дрейк остался.

Теперь, спустя 23 года, Кирк снова был капитаном. А Дрейк был все еще Дрейком. Даже если он был командующим целого флота.

"Четыре ромуланских эля, – подумал Кирк, – и я вполне могу уйти отсюда, врезав ему как следует. Не обращая внимания на чины."

Но вместо этого он сказал:

– Могу я представить моих друзей? Капитан Спок, доктор Маккой.

Дрейк пожал Маккою руку. Потом уважительно отдал Споку вулканский салют, не совершив ложного шага и не сделав попытки коснуться вулканца. Очевидно, Дрейк хорошо учился в течение тех лет, что он взбирался по служебной лестнице штаба.

– Хорошо их знаю, – сказал Дрейк загадочно. – Всегда следил за твоей карьерой, Джимбо.

Его губы сжались.

– Всегда поражался, как ты можешь столько делать после... ну, ты знаешь...

Он рассмеялся, демонстрируя дружелюбие, – но несколько деланно, неискренне.

Однако Кирк не ответил. Ни словом, ни жестом. Он почувствовал, что Маккой бросил на него вопросительный взгляд. Знал, что Спок равным образом заинтересуется заявлением Дрейка, хотя, разумеется, не покажет этого. Но прошлое прошло. Сейчас Дрейк руководил Звездным Флотом.

Кирк никогда не хотел этой работы. Но в душе знал, что возможность всегда была. Он мог быть командующим флотом, если бы остался в тылу, как Дрейк. И играл бы в политические игры в штабе так же хорошо, как играл в игры с жизнью и смертью на границе миров.

Но Кирк выбрал другую стезю. Бесполезно думать о том, что могло бы быть.

– Не могу остаться подольше, – сказал Дрейк.

– Сожалею, – ответил Кирк.

– Подумал, тебе, возможно, интересно узнать – пересмотрен статус-реестр Флота. "Энтерпрайз" переведен в резерв со следующего месяца.

Кирк кивнул, словно услышал о хронической болезни друга.

– Я знаю.

– Его собираются использовать для военных игр.

Маккой нахмурился.

– Звездный Флот уже давно не проводил военных игр.

Дрейк пожал плечами.

– Этот недосмотр я намереваюсь исправить, – он похлопал Кирка по плечу, как давнишний приятель. – "Энтерпрайз" будет судном-мишенью. Испытаю его парой новых фотонных торпед. Марки VIII. Двухвихревые.

Он подмигнул Кирку:

– Следует уходить в блеске славы, – его глаза были холодны. – Подумал, может, тебе это нравится: торчать за столом – и все. По крайней мере, хоть что-то в твоей карьере уйдет в блеске славы.

– Пришло махом, ушло прахом, – легко откликнулся Кирк.

Дрейк рассмеялся.

– Вот и хорошо, – он собрался уходить. – Увижу тебя на церемонии перевода в резерв?

Кирк покачал головой:

– Я... меня не будет на планете.

Дрейк снова подмигнул:

– Я прослежу, чтобы тебе оставили кусочек от него. Вставь в рамку, установи над камином. Расскажи внукам о... – Дрейк внезапно сделал вид, что расстроился:

– Ох, Джимбо, извини. Забыл о твоем сыне. Дэвид, не так ли? Его убили клингоны, и вот... Да... И не будет никаких внуков.

С этим он и ушел, поглощенный подобострастной толпой.

– Что тут происходило, черт возьми? – пробормотал Маккой.

– Это было прошлое, – сказал Кирк. – Очень далекое...

Он снова сел, более утомленный теперь, чем в начале вечера. Он искал молодую женщину, но она тоже ушла. И он знал, что так и будет.

Так уйдет вскоре "Энтерпрайз".

Так проходит все в этом мире.

И страсть тоже.

Маккой и Спок обменялись тревожными взглядами.

– Хочешь еще выпить, Джим?

Кирк покачал головой.

– Достаточно.

Было поздно.

Он никогда не услышит звука ее голоса.

Он навсегда запомнит голос Дрейка.

– Достаточно, – сказал он снова.

Он имел в виду не ромуланский эль.

Глава 8

Внешние двери грузового отсека 12 раскрылись прежде, чем вытяжные насосы откачали всю атмосферу.

Стремительный шторм ледяных кристаллов сорвался с все возрастающего промежутка между раздвигающимися дверями.

Изнутри отсека ничем не закрепленный мусор вихрем уносило в космос. Без обозначавших их пыли и влаги потоки света с потолочных креплений угасли.

Кое-где на грузовых платформах запечатанные контейнеры вздулись изнутри из-за отсутствия воздушного давления снаружи. Но их деформация не сопровождалась скрежетом металла или пластика.

Только тишина вакуума.

Космоса.

Смерти.

В грузовом отсеке телларитский рудный челнок включил системы маневрирования.

Четыре двигателя на его разбитом корпусе выбросили потоки гиперускоренной плазмы, подняв челнок над искусственной гравитацией платформы.

Любой органический материал, попадавший радиус действия этой плазмы, в считанные секунды превращался в уголь.

Телларитский челнок развернулся. Его нос нацелился на открытые двери и звезды впереди. Импульсные двигатели полыхали краткими дозами, толкая его вперед.

Плазменные реактивные двигатели оставили почерневшие полосы на пластинах палубы.

Шаттл стартовал.

Двери за ним закрылись.

В грузовом отсеке 12 – ничего живого.

* * *

Павел Чехов крепко зажмурил глаза, чтобы не позволить влаге сконденсироваться на них в вакууме. Он отчаянно вдохнул последний глоток кислорода...

Воздух хлынул в его легкие так легко, что он потрясенно приоткрыл один глаз.

– Хикару?

Капитан Хикару Сулу улыбаясь, стоял над своими друзьями. Он предложил обе свои руки, чтобы помочь им встать.

Чехов и Ухура медленно поднялись на ноги. Они были на платформе транспортера.

Лицо Ухуры, сжалось в замешательстве, когда она огляделась вокруг.

– "Эксельсиор"? – спросила она.

Смех Сулу был глубоким и искренним. Потом он принял серьезное выражение лица.

– Мне жаль. Я знаю, что не должен был... – Он опять усмехнулся, глядя на Чехова. – Но выражения на ваших лицах...

Чехов не разделял юмора Сулу. Он все еще дрожал от холода космоса. Его легкие все еще горели от попыток вдохнуть вакуум.

Голос Чехова напряжен, как клингонский пружинный нож.

– Как давно ты нас отслеживаешь?

Улыбка Сулу растаяла под испепеляющим взглядом Чехова.

– Павел, успокойся. Вы уже в безопасности.

– Как давно?

– С самого начала вашего задания, – сказал Сулу.

Чехов услышал, как сердце загрохотало в ушах. Он не смог бы сказать – дрожит он от холода или от ярости.

Раскрытой рукой он ударил Сулу по плечу.

– Значит, каждый раз, когда мы стояли перед дизраптором, каждый раз когда мы были напуганы до смерти тем, что кто-то нас схватит, ты был здесь, готовый утащить нас в безопасное место?

Глаза Сулу расширились. Он сделал шаг назад.

Но Чехов ухватил Сулу за форменную куртку:

– Сволочь ты! – закричал он.

Сулу рванулся, пытаясь вырваться из хватки Чехова.

– Павел, успокойся!

– Успокойся? Шесть месяцев тайным агентом! Мои друзья и семья думают, что я – преступник! Живущий с клингонами! И ты хочешь, чтобы я...

Чехов задохнулся от гнева.

Был только один способ, которым он мог продолжить эту беседу.

С яростным ревом он врезал Сулу кулаком в нос.

Сулу хрюкнул и повалился назад, полностью захваченный врасплох. Брызги крови разлетелись поперек его верхней губы.

Чехов по-прежнему крепко держал Сулу за куртку. Приподнял его вверх.

– Чем мы были для тебя? Пешками, которыми можно ходить? Можно пожертвовать?

С последним словом Чехов снова повторил удар, на сей раз ослабив хватку, и Сулу навзничь упал на пульт транспортера.

Ухура схватила Чехова за руку, стараясь оттащить его назад.

– Павел! Достаточно! Хикару спас нам жизнь!

Но Чехов просто отодвинул Ухуру с пути.

– Мы едва не погибли из-за него!

Он снова налетел на Сулу.

Но на сей раз Сулу был наготове.

Он поднял руку, чтобы отразить дикий замах Чехова. Потянул его к своему плечу, чтобы центр тяжести Чехова сместился вперед. Перекинул его через спину, и с глухим стуком Чехов плюхнулся на пол.

Теперь уже Сулу вцепился в куртку Чехова, наклонившись над ним.

– Послушай меня, Павел! – прошипел Сулу. – Мои приказы шли от разведывательной службы. Даже руководство было исключено. Если бы вы знали, что контролируетесь "Эксельсиором", и какой-нибудь из ваших клингонских контактеров воспользовался бы мысленным детектором, чтобы порасспросить о вашей истории относительно ухода из Звездного Флота...

С концом десятилетиями длящегося военного напряжения между Федерацией и Клингонской Империей клингонские военные силы пришли в беспорядок. Запасы оружия не были больше засекречены. Эта часть галактики была особенно уязвима к возможному выходу клингонского оружия на открытый рынок.

Поэтому Чехов и Ухура пожертвовали шестью месяцами их карьеры в Звездном Флоте и навлекли позор на друзей и семьи, которым нельзя было сказать правду. Все, чтобы создать фальшивую легенду, представляющую их как незаконных дилеров оружия с обширными связями в Звездном Флоте.

– Разведка ничего не говорила о том, чтобы бросить нас там – замерзающих до смерти – до последней секунды!

Чехов пнул ногой вверх и попал Сулу по ноге.

Сулу отпустил Чехова и отскочил, чтобы не потерять равновесие.

Два мужчины стояли друг перед друг другом, полусогнувшись. Чехов выжидал, пока противник откроется, словно скандалист в баре. Сулу повернулся боком, руки в вулканской защитной позиции "сал-тор-фе". Оба осторожно кружили друг перед другом. Сулу попробовал снова.

– Павел, ты горячишься. В то время как вы были на "Темной Зоне", мне пришлось держать "Эксельсиор" в сорока тысячах километров, в максимальном диапазоне действия транспортера.

Чехов напал. Сулу парировал.

– Мне пришлось держать наши сенсоры на самом низком уровне, чтобы Корт их не обнаружил.

Ухура снова попробовала встать между ними.

– Хватит, Павел. Послушай его.

Сулу воспользовался вмешательством Ухуры, чтобы развить свой аргумент. Он быстро заговорил через ее плечо:

– Датчики показали вас двоих и Джейд, встретившихся с Кортом и его андорианцами в грузовом отсеке. Они показали эмиссию фазера. Но это было до того, как другие ушли, так что я знал, что вы остались. И даже тогда, из-за того что получал от вас сигналы признаков жизни, я не мог быть уверенным, что это не часть некоторого плана, который вы придумали. Пока двери отсека не начали открываться.

– Вот видишь? – спросила Чехова Ухура.

Часть убийственного гнева Чехова начала уменьшаться.

Но не совсем.

– У меня были приказы, – сказал Сулу. – Я мог вмешаться только если бы посчитал, что вы находитесь в непосредственно смертельной опасности и можете быть убиты.

Ухура положила свои руки на плечи Чехова, придерживая его.

– Он вытащил нас, Павел. Он вытащил нас так быстро, как только смог.

– Мы на одной стороне, – сказал Сулу. – Кто-то пытался убить вас. Давайте что-то с этим делать.

Чехов не мог говорить. Ему хотелось кулаком продырявить переборку.

– Это была Джейд, – сказала Ухура.

Сулу выглядел ошеломленным.

– Но это была ее операция. Она, как предполагается, является одним из лучших агентов в системе безопасности Звездного Флота.

Он вытер кровь, льющуюся из носа. Его лицо выдавало удивление – как здесь всего много, оказывается.

– Корт предложил ей кое-что, от чего она не могла отказаться, – мрачно сказала Ухура. Она подтолкнула Чехова в спину.

– Сделай парочку глубоких вдохов, – посоветовала она.

Чехов разжал кулаки. Он чувствовал, как все его тело дрожит. В течение шести месяцев он полагал, что Ухура и он жили под угрозой мгновенной смерти. Все потому, что Сулу имел приказы.

Он оставался тихим и угрюмым, пока Ухура рассказывала Сулу о загадочном обмене фразами между Кортом и Джейд в грузовом отсеке. Когда она закончила, Сулу обошел вокруг пульта транспортера, давая Чехову место. Он нажал на панель управления.

– Компьютер, идентифицировать клингонскую организацию, обозначенную как "Имперские Прогнозисты".

Без малейшей задержки характерный голос компьютера ответил из громкоговорителя пульта:

– "Имперские Прогнозисты" были подразделением клингонского Бюро Стратегических Операций.

– Что входило в их обязанности? – спросил Сулу.

– Используя усовершенствованные военные учения и методы моделирования, они предсказывали вероятные результаты военных сценариев.

Чехов пожал плечами.

– Что ж, они были военными стратегами. Клингонская Империя – воинственная культура.

Но Сулу еще закончил:

– Компьютер, в контексте "Имперских Прогнозистов", какое значение имел малиновый уровень?

– Эта классификация соответствует классификации безопасности Звездного Флота "сверхсекретно".

Сулу поглядел на Чехова и Ухуру.

– Это уже становится интересным. – Он обратился к компьютеру снова. – За какие аспекты военного планирования отвечал малиновый уровень?

Снова компьютер не колебался.

– Сценарии Судного Дня.

Чехов услышал, как резко вдохнула Ухура. Он начал обращать внимание на то, что говорил компьютер.

– Определить, – сказал Сулу.

Компьютер подчинился.

– Сценарии, касающиеся влияния межпланетного голода, чумы и естественных бедствий на способностях колониальных миров клингонов и протекторатов поддерживать Империю. Сценарии относительно влияния политического переворота на способности Высокого Совета эффективно управлять Империей. Сценарии, касающиеся влияния военного поражения и покорения Империи ее врагами на способности выживания клингонской расы.

– Определенно материал высокого уровня, – сказала Ухура. – Не думаю, что хотела бы знать ответ клингонов на поражение Империи.

Сулу пальцем постукивал по пульту.

– В этом контексте, какое значение имеют следующие фразы: "тропа дозорного дракона ранга четыре" и "светом Праксиса в свой час все же прибудет"?

– Это строки из предсмертной поэмы Молора.

Прежде чем Сулу смог задать другой вопрос, Ухура произнесла:

– Эта поэма была у меня на курсах повышения квалификации. Приблизительно пятнадцать сотен лет назад, Калесс Незабываемый победил тирана Молора, чтобы основать то, что стало называться Клингонской Империей. Это классика.

Чехов подошел к пульту. Он чувствовал себя уставшим. Ему не хотелось смотреть на Сулу.

– Корт упомянул стихи как код, – сказал он.

Сулу не ответил Чехову. Вместо этого он смотрел через пульт на Ухуру.

– Ухура, скажите компьютеру клингонскую фразу, которую Джейд нашла столь интересной. Я никогда не произнесу ее.

Ухура откашлялась.

– Компьютер, переведи клингонскую фразу "чалчадж' кмей".

Компьютер подчинился сразу.

– Буквально фраза переводится как архаичная форма "потомок неба".

– Это близко к тому, о чем я подумала, – сказала Ухура.

Но компьютер продолжал:

– В контексте предсмертной поэмы Молора, фраза переводится как "дети небес" и относится к тем, кто унаследовал бы земли, разрушенные Молором во время его последней войны против Калесса и его последователей.

Сулу покачал головой:

– Еще кодовые слова?

Чехов нахмурился. Капитан "Эксельсиора" не улавливал сути дела.

– Компьютер. Что означает фраза "дети небес" в контексте "Имперских Прогнозистов" и малинового уровня?

На сей раз компьютер помедлил.

– Эта информация ограничена в доступе.

Сулу одарил Чехова сардонической улыбкой.

– Компьютер, это капитан Хикару Сулу. Подтвердить идентификацию по голосу.

– Идентификация по голосу подтверждена.

– Код доступа Сулу альфа-альфа-омикрон-альфа. Идентифицируйте фразу.

Снова задержка.

– Эта информация ограничена в доступе.

Теперь подошла очередь Чехова улыбаться. Сулу в негодовании уставился на пульт.

– Компьютер, я – капитан звездолета. У меня тринадцатый уровень доступа.

– Эта информация ограничена доступом семнадцатого уровня.

Сулу в изумлении взглянул вверх.

– Я думал, что было только пятнадцать уровней безопасности во всем Звездном Флоте!

– Эта информация ограничена в доступе, – ответил компьютер.

Сулу бессознательно ткнул пальцем в нос, погрузившись в мысли. Чехов наслаждался зрелищем – похоже, что это оказалось уязвимое место.

– Клингон, который был когда-то вовлечен в планирование сценариев Судного Дня для Империи... – Сулу размышлял вслух. – Предлагает поделиться чем-то настолько секретным, что это классифицируется на одном из самых высоких уровней Звездного Флота... с тем, кто по его понятиям незаконный дилер оружия.

Чехов сказал очевидное, удивляясь, почему этого не видит Сулу.

– Это должно быть оружие.

– Что-то экзотическое, – добавила Ухура.

Сулу кивнул.

– И настолько ужасное, что это использовалось бы в случае поражения Империи.

Чехов не любил двусмысленностей.

– Найдутся такие, кто скажет, что данное текущее положение Империи – это уже поражение. Не ее врагами, а историей.

По выражению лица Сулу было видно, что он также не любит двусмысленности. Впервые с начала драки он посмотрел на Чехова. Напряжение все еще было между ними.

– Хочешь сказать, что может быть кто-то, кто решит использовать это оружие? Чем бы это ни было?

– Я думаю, что это очевидно, джентльмены, – сказала Ухура, стараясь удержать этих двоих от новых проблем – Каким бы видом оружия не являлись "Дети Небес", этого было достаточно для того, чтобы заставить лучшего агента разведки Звездного Флота убить двух других агентов. Так она смогла бы заполучить этот секрет для себя.

– Агент-изменник с клингонским оружием Судного Дня, – пробормотал Чехов. – Это далеко выходит за рамки нашей миссии.

– Я согласен, – сказал Сулу. – Вы двое должны будете немедленно предоставить полный отчет.

– Отведи нас к безопасной коммуникационной станции, – сказал Чехов. Он пошел по направлению к дверям комнаты транспортера.

– Нет, – сказал Сулу.

Чехов повернулся к нему лицом, готовый, если понадобится снова ринуться в драку.

– Что ты имеешь в виду – "нет"?

Шесть месяцев жизни в образе преступника возымели на него эффект.

Сулу оставался спокойным.

– Не субпространственной связью. Я думаю, что мы должны принять во внимание, что агент разведки Звездного Флота, подобный Джейд имеет полный доступ к текущим кодам. Должно быть, будет лучше, если она будет думать что вы двое действительно мертвы. Иначе она сможет принять дополнительные предосторожности к тому, чтобы Звездный Флот уж точно не смог найти ее.

– Ты хочешь, чтобы мы рапортовали лично? – спросила Ухура.

– Я даже предполагать не хочу, на что может быть способно клингонское оружие Судного Дня, – сказал Сулу. – Их стандартное вооружение и так достаточно серьезно.

Он дотронулся до другой кнопки на пульте.

– Капитан – мостику.

Ответила офицер по науке.

– Мостик, капитан.

– Ложитесь на курс к Земле. Максимальная скорость. И держите коммуникационный штиль. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что мы летим, пока не прибудем.

Офицер по науке подтвердила его распоряжения.

– Конец связи.

– Так серьезно? – спросила Ухура.

– Так серьезно, – подтвердил Сулу. – Мы должны будем доставить это непосредственно адмиралу Эндроверу Дрейку.

– Адмиралу Эндроверу Дрейку? – с недоверчивым отвращением Чехов впился взглядом в Сулу.

Голос Сулу выдал, что он не был готов к такой реакции Чехова.

– Звездный Флот нуждался в новом главнокомандующем, чтобы сменить действующего руководителя, Картрайта.

Чехов подошел к пульту транспортера и прислонился к нему, чтобы не упасть. Это меняло все.

Необходимость замены адмирала Картрайта была вчерашней новостью. Благодаря Капитану Кирку и его команде Картрайт был арестован в лагере Хитомер. Он был участником заговора, чтобы повторно начать военные действия между Федерацией и Клингонской Империей.

После этого ареста Звездный Флот был потрясен до основания. Картрайт считался одним из самых способных лидеров. Чтобы кто-то с его репутацией и достижениями, повышением в должности до абсолютных полномочий, в то же самое время работал против всего, на чем основывалась Федерация и Звездный Флот, – это был гнетущий пример того, как далеко все еще может зайти человеческая природа. Двадцать третье столетие явно не было столь совершенно, как некоторые желали верить.

– Что это все значит? – Сулу спросил осторожно, очевидно стараясь не провоцировать Чехова снова.

Чехов тщательно подбирал слова.

– Дрейк не... тот, кто подходит для главнокомандующего. – Вот все, что он смог сказать.

Сулу в замешательстве нахмурил брови.

– Что ты такого знаешь, чего не знает Совет Федерации?

Но Чехов не ответил. Он не мог ответить.

Он боялся, что, несмотря на годы, что они провели на "Энтерпрайзе", между ним и Сулу возникла пропасть.

Чехов не мог распространяться о Дрейке, потому что Кирк взял с него клятву держать это в тайне.

А лояльность Чехова к Кирку была абсолютна.

Но Сулу теперь был капитаном звездолета.

Он был готов рисковать жизнями своих друзей, чтобы следовать распоряжениям до последней буквы. Кирк никогда не сделал бы этого.

Для Чехова это означало, что Сулу потерял способность думать самостоятельно, сомневаться в авторитетах. Что сделало его просто типом офицера, который слепо следует распоряжениям преступников, подобных адмиралу Дрейку.

Чехов ушел из комнаты транспортера, ничего больше не сказав.

Насколько он понимал, Сулу доверять больше нельзя.

Глава 9

Едва выделившись из луча транспортера, Кирк осознал, что проиграл. Опять. Он не привык к этому слову, он всегда сопротивлялся проигрышам. Мысль о том, что это, может быть, единственная его черта, которая никогда не изменится, успокаивала его.

Он провел ботинком по раскаленной пыли. Он вдыхал жару, слышал окружающую его тишину, чувствовал ее давление. Он едва поборол в себе желание схватить коммуникатор и запросить немедленную транспортировку обратно.

В голографическом эмуляторе окружающей среды он понял, что прошлое – не выход для него.

Найдя пристанище в объятиях Кэрол Маркус, он понял, что уют и забытье также не для него.

Его обязанности в Звездном Флоте были не многим более чем рутина – они наполняли его дни мелочами, которые он, в конечном счете, ни во что не ставил.

Его друзья знали его достаточно, чтобы поддержать в трудную минуту, но ни один из них не мог дать ему цели.

Поэтому он пришел сюда. И это была последняя остановка на его бесплодном пути. И опять его ждала лишь пустота. Он мог бы с тем же успехом ступить на выжженную почву чужого безжизненного мира. Но он был в Айове. На ферме. Той самой ферме, где он родился. Где отец впервые протянул руку к летнему небу и указал ему на звезды, среди которых он найдет свое главное предназначение.

Жестокая интуиция подсказывала Кирку, что он не принадлежал и к этому месту. Уже много лет, как не принадлежал. Не принадлежал он и ни к одному из встреченных им за долгие путешествия миров. Не было места, куда можно было бы вернуться в конце всего. У него не было дома.

Кирк глубоко вдохнул, прогоняя прошлое если не из сердца, то из головы. Он часто думал, что мог бы научить Спока кое-чему о сдерживании эмоций.

Он отстегнул отворот униформы в тщетной попытке спастись от жары. Он пошел к дому, пытаясь не вспоминать, как когда-то бежал к нему босиком, по колено в пыли или грязи, в зависимости от погоды.

Его сапоги глухо стучали по затертым деревянным ступеням крыльца. Он пытался не вспоминать, как однажды сломя голову примчался к этому крыльцу, на четвереньках взобравшись по ступеням в головокружительном восторге, а рядом мчался его брат Сэм – их отец только что вернулся из космоса.

Он приложил руку к кварцевому экрану замка парадной двери. Сканирующий механизм был вековой давности, да и остальная техника в доме была не менее древней. Но она работала.

Щелкнул замок. Кирк вошел в прихожую. Его шаги отдавались эхом. Дом был пуст, всю мебель уже давно раздали родственникам. Кирк улыбнулся. Трехсотлетнее эмишево кресло-качалка его матери теперь стояло в доме племянника Питера на Деневе. Могли ли подумать мастера, изготовившие кресло, что в итоге их творение окажется в сотнях световых лет от места создания?

Кирк огляделся. В старом доме стояла неестественная тишина. Он думал о своей работе, своем деле. Если он оставит Звездный Флот, у него не будет и этого.

Лучи летнего солнца заливали комнату светом. Он опять попытался отмахнуться от воспоминаний о тех летних днях, когда дом жил надеждой и обещаниями. Он поднялся наверх, в свою комнату, которая оказалась гораздо меньше, чем он ее помнил. На двери сохранились зарубки, которые делал его старший брат, отмеряя рост маленького Кирка. Кирк провел по ним пальцами, вспоминая, как Сэм вырезал их перочинным ножом. Каждая новая отметка встречала протест со стороны родителей, но Джордж Кирк так никогда и не стер их. Его отец знал. Он знал, что воспоминания – это зарубки на жизненном пути. Надо знать откуда ты, только тогда можно понять, куда ты идешь.

Кирк провел рукой по гладкому дереву сверху, где не было зарубок. Он знал куда идет. Все люди знают. Вопрос в том, как он туда попадет. Что еще ему предстоит пережить до наступления неизбежного?

Внизу скрипнула половица. Кирк замер, не дыша. Еще раз, еле различимо, на первом этаже. Воздух в старом доме был уже немного другим. В доме был кто-то еще. Рука инстинктивно потянулась к поясу, за фазером, но его там, конечно же, не оказалось. В оружии не было нужды на этой совершенной Земле.

Он быстро перебрал в голове возможные варианты действия. Проникшие в дом (как быстро он начал думать как капитан звездолета), скорее всего, были адвокатами, которые распоряжались имением его родителей. За этим, собственно, Кирк и пришел сюда. Последний визит, прежде чем решить, стоит ли продавать дом, или нет. Но адвокат уже прокричал бы приветствие. Адвокат не пытался бы двигаться бесшумно, ему нечего скрывать. Быстро и бесшумно Кирк пробрался к лестнице. Он знал, где находится каждая скрипящая половица. В каждом его шаге сквозила огромная работа, проделанная им с мастерами клингонских боевых искусств и вулканийского стиля самообороны. Он овладел всеми приемами, кроме этого проклятого защемления нерва.

Коридор был пуст. Тише вулканца он проскользнул на первый этаж. Под его ногами не шелохнулась ни пылинка. В коридоре мелькнула тень, на долю секунды затмив солнце. Незваный гость был на кухне. Кирк ощущал каждый нерв, сердце билось ровно, дыхание было ровное. Но он был готов сделать молниеносный рывок. Стать тем, чем его учили быть, чем он родился быть. Как туман он просочился через коридор своего дома в кухню. Руки подняты в первой клингонской защитной позиции, тело напряжено, готовое принять удар. Он был готов ко всему.

Кроме того, что увидел.

Глава 10

Она.

С приема.

Брови клингона, уши ромуланца.

На ней был черный комбинезон, такой облегающий, какие всегда доставляли беспокойство Маккою. Это была не девушка, но женщина – с идеальной, атлетически сложенной фигурой. Тем не менее, хотя костюм казался созданным специально для нее, Кирк думал, что это все же некий тип униформы. Если Кирк вообще способен был думать.

Но его единственная реакция на нее, как и на приеме, была интуитивной.

Она взорвала его чувства.

– Наконец-то, – сказала она. Ее голос, глубокий, низкий, заполнял всю кухню, полностью завладевая вниманием Кирка.

Ему смутно казалось, что он должен что-нибудь сказать.

– Кто...? – попытался произнести он. Но это не имело смысла. Его надломленный голос словно не использовался годами. Как если бы слова были не нужны.

Ее лицо озарила мимолетная улыбка. Он будто знал ее всегда. Будто это было воссоединение, а не первая встреча.

Она медленно приближалась, пока не оказалась так близко, что он смог почувствовать жар, исходящий от нее.

– Тейлани, – сказала она.

В ее дыхании он уловил аромат цветов и прикосновение теплого ветерка, разгоняющих духоту пустого дома. Сердце гулко стучало у Кирка в груди. Он попытался заговорить снова.

Она коснулась рукой его лица.

– Ш-ш-ш, – предупредила она его.

Ее прикосновение было потрясающим: таким мягким и в то же самое время жаляще-электрическим. Кухня так и заплясала вокруг него.

Ее руки сомкнулись вокруг него, одна легла ему на спину, а вторая повлекла его голову вниз; их губы встретились.

Он не замечал ничего, кроме веса ее тела рядом с собой. Он ощущал податливую влажность ее губ, прильнувших к его губам. И ее вкус. И ее запах.

Он поцеловал ее со страстью, которую уже не знал в пожилом возрасте, прижимая ее к себе, ближе и ближе, чувствуя ее выгнувшуюся в ответ аркой спину, сгорая от нетерпения и понимания единственности того, чем эти пылкие объятия могли закончиться. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы полностью осознать, что он делает. Его сознанию, чтобы догнать чувства.

Прекрасно сознавая, что он, возможно, будет сожалеть об этом всю жизнь, Кирк оттолкнул ее.

– Нет, – сказал он.

Он почувствовал ее удивление. Ее темные глаза, казалось, засверкали от силы ее гнева. Или в них отразилось солнце, глянувшее из окна кухни?

– Но, Джим, на приеме... я видела это в твоих глазах.

– Кто ты? – спросил он, держа ее за плечи на некотором расстоянии от себя, борясь с искушением снова быть побежденным.

– Тейлани, – повторила она свое имя, как будто только это одно уже объясняло ее существование.

– Нет, – сказал Кирк. – Кто ты? Откуда? Что ты делаешь в доме моих родителей?

Она подступила ближе.

– Почему ты сопротивляешься зову своего сердца?

Кирка влекло к ней. Он обманывал себя не больше, чем обманывал ее.

Он давным-давно уже понял, что нельзя позволить желаниям управлять своей жизнью.

Ему не нужен был Спок, чтобы преподать ему урок о необходимости соблюдения равновесия во всем. Это было в его характере.

Он отпустил ее плечи и отступил на шаг.

– Откуда ты знаешь меня?

Она засмеялась волнующим, экзотическим смехом.

– Вся галактика знает тебя, – просто ответила она, как будто объясняя что-то любимому ребенку.

Кирк чувствовал легкое головокружение, опьянение. Он заставил себя думать об аромате феромонов. О подзвуковых областях, которые могли бы воздействовать на его мыслительный процесс. О любых из множества возможных технологических вариантов объяснения того, что с ним произошло. О том, что он чувствует.

У него в ушах звучал голос Маккоя. Его слова все еще обладали той едкостью. "Ты достаточно стар, чтобы быть ее дедушкой."

– Ты не ответила на мои вопросы, – сказал он.

Она разглядывала его сквозь полуприкрытые глаза. Изящный кончик ее языка играл между губ, дразня напрасными надеждами. Их поверхность блестела. Она положила руку на воротничок комбинезона, к миниатюрному переключателю тканевого изолятора.

– Достаточно разговоров, позже, – сказала она, не оставляя сомнений в том, что она ожидала.

Она нажала пальцем на контроль. Ткань комбинезона разделилась на шее. Она продвинула палец выше, держа его в равновесии, готовая расстегнуть ее дальше.

Кирк заставил себя не смотреть на нее.

– Это будет не раньше, – сказал он, – чем ты ответишь мне.

И тут же все изменилось.

Улыбка Тейлани была на сей раз такой, что поощряет дружбу, а не страсть. Она еще раз потянула воротник довольно необычным жестом, хотя комбинезон ее оставался расстегнутым. Непреднамеренный вид, не обязательно провоцирующий.

"Дьявол, – подумал Кирк. – она соблазнительна, когда стоит в такой позе."

– Спрашивай обо всем, что хочешь узнать, Джеймс. У меня не может быть секретов от тебя.

Затем она повернулась к нему спиной и подошла к окну, располагающемуся над раковиной. Зрачки Кирка автоматически расширились, когда его взгляд скользнул по плавной линии комбинезона на спине, вниз по ногам, повторяя каждый явный изгиб. Но он отвернулся. Сейчас не время для безумия.

Он отошел в другой конец кухни, прислонился к стойке. Солнечный свет, льющийся в окно, окутал ее волосы в гипнотическом взаимодействии света и тени.

"Ореол", – подумал Кирк, как будто его посетительница была неким мифическим существом, спустившимся с небес.

– Почему ты была на приеме? – спросил он, мысленно игнорируя то, что он видел. Вопрос казался таким прозаичным для такого неземного существа.

– Меня пригласили.

Она снова улыбнулась, и на этот раз он ответил тем же, немного расслабившись. Это должно быть игра, решил он с облегчением. Он мог принять в ней участие. Даже получить удовольствие. Правила дали бы ему крайне необходимую концентрацию.

– И почему тебя пригласили?

– Чтобы отпраздновать назначение нового главнокомандующего Звездного Флота.

– Это не то, что я имел в виду, – сказал Кирк. – Приглашения рассылались персоналу Звездного Флота, дипломатам, лидерам промышленности Федерации:

– И Клингонской Империи, – продолжила она, – Ромуланской Звездной Империи, Первой Федерации, Неприсоединившимся мирам...

– И откуда ты?

Она глянула на мгновение вниз, как будто этот вопрос был труден и требовал размышления.

– Из неприсоединившихся, – сказала она. – Пока.

Кирк ничего не понимал. Ее наследственность – брови и уши – ясно говорили, что она была или из Клингонской, или из Ромуланской Империи.

– Но твои... родители... – сказал Кирк, не уверенный в том, насколько грубо это прозвучит.

Несмотря на логику Спока, одним из ее родителей мог быть даже вулканец. Тейлани обвела пальцем изгиб изящно заостренного ушка.

– Некогда мой мир был колонией.

Она забыла упомянуть, какой именно империи.

– Мы выбрали этот путь ради... независимости много лет назад.

Инстинкт Кирка немедленно подсказал ему, что ее заявление лишь начало истории. Ее первоначальный, ослепляющий сознание подход был неким родом дымовой завесы. Она что-то хотела ему сообщить. Что-то хотела от него.

Он был доволен, что отклонил ее предложение, увидев насквозь ее игру даже прежде, чем он понял, что это игра. Хорошая интуиция, решил он. По крайней мере, она еще работает. Полдень оказался куда более полезным, чем он рассчитывал поначалу, когда прибыл.

– Расскажи мне, Тейлани, – начал Кирк. – Почему...

И тут началась атака.

Глава 11

Увиденное Кирком было подобно замедленному воспроизведению голопроекции.

Окно кухни позади Тейлани разлетелось на мелкие сверкающие осколки, как будто взорвалась звезда. Блики и отсветы солнечных лучей на осколках разорвали темноту перед его глазами.

Струя зеленой крови текла по ее плечу, расширяясь подобно галактике в космосе. Ее крик был низок, растянут, искажен. Ее полет в воздухе, казалось, не требовал усилий. Кирк рванулся вперед странно замедленными движениями, как будто воздух уплотнился, как будто кухня расширилась, увеличивая расстояние между ними.

Она упала на пол, волосы накрыли ее. Она скользила. Стонала. Кровь из глубокой раны на плече размазывалась по порванному черному комбинезону.

Кирк услышал свист другой пули, летящей в воздухе. С дальней стены полетела штукатурка.

Но Кирк не отвлекался от того, что он должен был делать. Даже поднимая ее на руки, он анализировал подробности атаки, обдумывая, что делать дальше.

Крепко держа ее, Кирк вышел из кухни на лестницу. Глаза Тейлани от боли были закрыты, хотя кровотечение уже остановилось.

Кирк остановился на лестнице. Он услышал шаги снаружи. Тейлани безвольно лежала в его руках.

Кирк знал, что нападавших по крайней мере двое. То, что реактивные пули летели под углом, говорило ему, что нападавшие находились в разных местах. Первый снаряд, врезавшийся в стену, летел от амбара.

Кирк начинал представлять стратегию. Такое оружие подразумевало, что нападавшие не были местными. Те из местных фермеров, что хранили оружие, предпочитали старомодные лазерные винтовки. Время не торопилось в штате Айова.

Выбор нападавшими оружия, стреляющего реактивными пулями, помог Кирку быстро понять цели нападавших. Если бы они хотели похитить или Тейлани или его, они использовали бы фазеры, чтобы оглушить их. Если бы они хотели уничтожить Тейлани или его, они использовали бы более мощные фазеры, чтобы дезинтегрировать их.

Использование же реактивного оружия означало, что они хотят уничтожить кого-то и сохранить тело, чтобы показать что дело сделано, или преподать другим урок.

Кирк представлял себе, что некоторые из старой гвардии клингонов хотели бы прекратить его существование с помощью фазера. Он знал, что найдутся и другие в галактике, кто заплатит, чтобы оправить его на тот свет медленной и болезненной смертью. Из каждого правила есть исключения, знал Кирк, но он был уверен, что не надо быть Споком, чтобы заключить, что кто бы ни находился на пороге его сельского дома, они пришли не за Джеймсом Т. Кирком.

Они пришли за Тейлани.

Он слышал, как они возились с дверью. Они, вероятно, имели трансмиттеры, которые могли открыть любой замок, сделанный в последние пятьдесят лет. Кирк про себя поблагодарил своего отца за его любовь к антиквариату.

Его быстрый взгляд переместился вверх. Лестница. В Академия учили, что выше быть всегда предпочтительнее. Значит, другие этого будут ожидать.

Кирк толкнул ботинком секцию деревянной обшивки, которая открывала дверь со стороны лестницы.

Потайная дверь наполовину открылась. Влажный запах подвала окружил его.

Это было место его детских игр. Он и его брат много лет назад проводили там время, без конца играя в людей и ромуланцев.

Он резко наклонился, чтобы пройти через маленькую дверь, поскольку услышал, как снаряд разрушил старый замок передней двери.

Он поморщился, поскольку понял, что с его поврежденным плечом он мог компенсировать добавочный вес Тейлани, только наклонившись.

Он тяжело сел на верхнюю ступень, продолжая поддерживать Тейлани. Она шевельнулась и посмотрела на него.

Он покачал головой прежде, чем она заговорила, затем дотянулся до перекладины, нашел скважину на маленькой двери и переместил засов.

В следующий момент после того, как щелкнул замок, Кирк услышал, что передняя дверь распахнулась от взрыва.

Враг вошел в его дом.

Он удивился гневу, который он ощущал.

Заговорили два резких голоса. Их речь была отрывистой. Он не мог узнать язык. Но это не было человеческой речью.

Быстрые шаги прозвучали над ними, мимо скрытой подвальной двери в кухне. Кирк опустил Тейлани на лестницу на ступеньку ниже себя. Он положил руку на ее плечо, чтобы вести ее вниз по деревянной лестнице, в темноту.

Она передвигалась тихо. Словно она прошла тот же классический курс обучения, что и Кирк. Он следовал позади нее. Двенадцать ступенек к подземному этажу.

Теперь шаги стали медленнее и более осторожными. Они двигались по направлению к потайной двери. Затем остановились. Кирк слегка подтолкнул Тейлани под лестницу.

Она не сопротивлялась. Она не говорила. Она следовала его невысказанными распоряжениям. Кто бы ни она была, Кирк предполагал, что она не была гражданским лицом.

Его любопытство относительно нее росло.

Продолжавшиеся шаги стали более слабыми. Они переместились вверх. Кирк был доволен. Это подразумевало, что нападавшие также прошли классический курс обучения. Это также означало, что они не имели ничего похожего на трикодер, который мог сканировать формы жизни.

Кирк улыбнулся. Кажется, все становилось проще. Он прикоснулся к своему поясу. Нашел свой коммуникатор. Открыл его, отключив звуковой сигнал.

В слабых отсветах индикаторов состояния коммуникатора Кирк и Тейлани взглянули друг на друга. Ни один не показывал страха. Было только интенсивное ожидание. Кирк знал силу чувства. Без колебаний он стоял лицом к смерти. Кирк передвинулся ближе в Тейлани и обернул ее руку вокруг своей талии. Он нажал бесшумную кнопку чрезвычайного вызова на коммуникаторе. Энергетическая система транспортера должна была мгновенно отправить его и Тейлани на орбитальную станцию.

Он напрягся в ожидании холодной струи транспортерного луча.

Луча не было.

Что-что глухо упало наверху. Он чувствовал, что рука Тейлани непроизвольно напряглась вокруг него. Специально обученный для боя, он решал, а не переживал.

Он рискнул открыть звуковой канал связи, чтобы понять, что пошло не так, как надо.

Услышал шипение статики.

Кирк отключил коммуникатор. Кто бы ни были нападавшие, они имели возможность блокировать связь. Транспортер не спасет ситуации. Но Кирку и это подходило.

Двое пришлецов оставались наверху. Возможно, они были проинформированы об архитектуре ферм у людей. Это подразумевало, что они знают, что имеется чердак, который следует обыскать. В конечном счете, они также подумали бы и о подвале.

Но также была возможность, что им не дали полное описание человеческой истории, и того как люди реагировали и приспосабливались к различным угрозам в течение столетий.

Кирк вылез из-под лестницы, потянув Тейлани за собой. В темноте он вел ее к тому месту, где, он знал, будет дальняя стена. Он поднимал ноги только сантиметр от пола, делая каждый шаг медленно, на всякий случай, если какие-нибудь коробки или мебель остались здесь. Тейлани безмолвно и точно следовала его движениям Хотя ферма переделывалась за эти годы и десятилетия, большая часть изменений была сделана почти двести пятьдесят лет тому назад. Хорошее, прочное сооружение периода перед III мировой войной.

Земля тогда была совсем другим местом. Темнота, паранойя, никто не был уверен, что человеческий род просуществует достаточно долго, чтобы использовать невероятные перспективы потрясающего технического достижения Зефрама Кохрейна – двигателя, искривляющего пространство.

Так что люди принимали меры, чтобы обеспечить свое выживание. День, когда маленький Джим и его брат нашли старое бомбоубежище под их домом, ознаменовал лето, одно из самых захватывающих.

Их родители не хотели, чтобы они играли там, десятью метрами ниже уровня земли. Но Кирк и его брат очистили древесину и пластмассу, спасли отвергнутую мебель, сделали подвал их тайной звездной базой.

И подобно любой хорошей секретной звездной базе, это место имело секретные входы. Один из дома. И один из конюшни.

В то время как вторгшиеся исследуют верхнюю часть дома, Кирк и Тейлани обойдут их с фланга.

Кирк потянулся вслепую и коснулся стены, где, как он помнил должен был быть замок. Он двигал пальцы по неровному поликретовому покрытию, смахивая пыль и старую паутину, пока он не нашел край двери в туннель. Она не была замаскирована. Он нашел маленькую ручку. Она крутилась. Дверь была как приклеенная.

Он отпустил Тейлани, повернул ручку, чтобы открыть дверь, и затем потянул ее. Посыпалась старая краска, и дверь открылась.

Кирк слышал, что Тейлани тяжело дышала, и поддержал ее.

Он послушал более тщательно.

Ничего.

Он знал, что не имело никакого смысла надеяться на лучшее в этих условиях. Вторгшиеся, должно быть, услышали, как открылась дверь. Им оставалось только определить, откуда был звук.

Кирк быстро достиг туннеля и исследовал поверхность стены. Нашел выключатель. Источники света приглушенно замерцали на потолке.

Кирк передвинулся так, чтобы Тейлани шла впереди. Она пригнулась под низким потолком туннеля и пошла вперед.

Кирк в последний раз прислушался к шагам. Они направлялись вниз. Быстро.

Он присел. Вошел в туннель. Потянул дверь, закрывая ее за собой. Задвинул засов.

– Беги, – сказал он. Время тишины прошло.

Они пробирались по туннелю, проходя через темные участки, где осветительные секции окончательно иссякли. Туннель резко изогнулся через тридцать метров, где был вход в бомбоубежище. Кирк чувствовал, что это была маленькая победа. По крайней мере, врагу было не достаточно только открыть дверь и стрелять прямо по туннелю. Теперь он был бы способен услышать их, как только они приблизятся к повороту.

Тейлани остановилась, увидев вход в бомбоубежище. Но для Кирка это не было местом назначения. Если бы они вошли в укрытие, это было бы только ловушкой Ничто не смогло бы защитить их от того, что один из нападавших останется наверху начеку, в то время как другой воспользуется фазером, который мог легко прожечь тяжелую металлическую дверь.

Поэтому Кирк понуждал Тейлани продолжать бежать. Давно неиспользовавшаяся входная дверь амбара была впереди. Там она отодвинулась в сторону, чтобы позволить пройти Кирку. Он видел, что она нахмурилась, озадаченная неуклюжими экспериментами в ромуланском языке, которые Кирк и его брат писали на стене туннеля в детстве.

Кирк не потрудился прислушаться к их преследователям в туннеле. Он толкнул открытую дверь, провел в нее Тейлани, затем закрыл дверь за собой.

Они стояли в подвальной лестничной клетке, которая была открытая из амбара. Кирк посмотрел наверх на стропила. Достаточно солнечного света просачивалось сквозь старые перекрытия, чтобы он мог видеть, куда идет.

Он взбежал по поликретовой лестнице, больше не беспокоясь о шуме. Тейлани сопровождала его. Наверху лестницы Кирк приостановился, огляделся. Несколько старых тюков сена все еще лежали в пустых лошадиных стойлах. Он направился к ним.

Вместе он и Тейлани бросили пять тюков сена в лестничную клетку. Нападавшие должны были бы пройти их путем, как только бы поняли, что они не смогут открыть дверь.

– Я не слышу их, – прошептала Тейлани.

В течение краткого момента, который он смотрел на нее, Кирк не мог не заметить соломинки сена в ее волосах.

– Возможно, они все-таки не нашли подвал, – шепнул Кирк, обернувшись. Он вытянулся на соломе, вспомня романтичные приключения, которые он имел в этом амбаре. Из своих волос он вытряхнул все сено. Затем услышал снаружи глухой стук дверцы машины .

Он подполз к узкому промежутку между двумя досками в высокой стене амбара. Тейлани подползла следом. Плечом к плечу они глядели сквозь щель.

Машина-антиграв была припаркована во дворе, на полпути между амбаром и фермой. Это была последняя модель, с автопилотом, который мог лететь по запрограммированному маршруту.

Нападавшие носили неприметную гражданскую одежду, которая не будет привлекать внимание в любом мире. Один, с пустым взглядом, мускулистыми руками, в длинном, без рукавов жилете, сидел на месте пассажира, настраивая какое-то устройство, лежащее на коленях . Другой, в тусклой серой тунике, стоял около открытой двери, держа наготове сверкающее серебром оружие и тревожно оглядываясь.

Но их одежда, их оружие, и их оборудование были не теми важными подробностями на которых сфокусировал внимание Кирк.

Лбы нападавших были изборождены, как у клингонов.

Но их уши были заострены.

Точно такие же, как у Тейлани. Юноши не старше нее. И точно также подготовленные.

– Ты знаешь их? – прошептал Кирк. В этот момент он отвел глаза от юноши с пушкой. Тейлани покачала головой.

Кирк не был уверен, что он может верить ей.

– Но они – ваши люди, – сказал он.

– Таких как я, много. Я не знаю всех.

– Но ты знаешь, кто послал их, – упорствовал Кирк. – Скажи мне, зачем ты им нужна.

Ее темные глаза загорелись при взгляде на него.

– Им нужна не я, Джеймс. Им нужен ты.

Глава 12

Кирк ей не поверил.

Не было никакой причины для того, чтобы эти молодцы преследовали его. Он их не знал. Он никогда не знал никого, похожего на них.

– Зачем? – спросил он.

Но Тейлани покачала головой, пододвинувшись к нему поближе и прижав палец к губам. Внимательно прислушалась.

Юноши о чем-то говорили. Кирк не понимал ни слова. Их слова были слишком тихими, язык неизвестен.

Но уши Тейлани были, видимо, такими же чувствительными, как и у Спока. И она знала их язык.

– Они думают, что мы могли транспортироваться, – прошептала она.

– Как бы мы смогли? Они же заглушили мой коммуникатор.

– Вот как раз это они сейчас проверяют.

Кирк наблюдал за горячей дискуссией двух клингоно-ромуланцев. Тот, что находился в машине, со стуком захлопнул крышку какого-то устройства, лежащего у него на коленях. Кирк решил, что это была глушилка субпространственной связи. Они должны уже убедиться, что она работает как надо. Они должны знать, что он и Тейлани все еще где-то поблизости.

Кирк уставился на антиграв. Внезапно он сообразил, что именно упустил.

– Как ты добралась сюда? – спросил он ее.

– На машине, – сказала Тейлани. – Я припарковала ее у ворот.

Кирк прикинул шансы. Ворота были в трехстах метрах ниже по подъездной аллее. Даже в возрасте Тейлани он не смог бы опередить реактивную пулю на таком расстоянии.

Парень, сидевший в машине, вылез наружу. Кирк увидел, как нетерпеливо шевельнулись мощные мускулы на его руках, когда он вытащил блестящий пистолет откуда-то из недр жилетки.

Теперь оба юноши стояли во дворе, темные глаза прочесывали пространство, оружие в руках – и наготове.

– Они найдут нас, – тихонько произнес Кирк.

Тейлани в тревоге посмотрела на него.

– Ты сдаешься?

Кирк почувствовал себя оскорбленным.

– Нет. Я утверждаю неизбежное. Если мы собираемся взять контроль над ситуацией, то мы должны заставить их отыскать нас на наших условиях, а не на их.

Тейлани понимающе приподняла бровь. Кирк почти улыбнулся – настолько знакомым было это ее выражение.

– Говори, что делать, – произнесла она.

Кирк окинул взглядом конюшню. Все было таким привычным. Он и Сэм спасали здесь Федерацию тысячу раз.

Он решил, что у врага не будет шансов.

Меньше минуты ушло на то, чтобы соорудить ловушку. А приманка не была дополнительной проблемой. Клингоно-ромуланцы уже двинулись по направлению к конюшне.

Кирк следил за ними со своей тактически выгодной точки на сеновале. Тейлани притаилась в пустом лошадином стойле. Он подал ей знак. Она пригнулась, невидимая глазу. Кирк швырнул маленький отломанный кусочек поликрета так, чтобы тот ударился в дверь конюшни.

В ту же секунду оба клингоно-ромуланца выпалили в дверь, разнеся в щепки старое дерево. Двойной взрыв эхом отразился внутри.

Затем юноша в серой тунике пробежал вперед и пинком вышиб остатки двух досок, проделав новый вход в закрытой двери.

Он медленно и осторожно стал пробираться сквозь него, выставляя вперед поблескивающее оружие. Оказался внутри, оглядывая все вокруг.

– Спасения нет! – выкрикнул клингоно-ромуланец на правильном стандарте Федерации. Кирк не мог определить и следа какого-либо акцента. – Примите свою судьбу! Умрите с честью!

Кирк занял свою позицию, зная, что невидим. В изречениях этого молодца было что-то большее, чем просто налет клингонской щепетильности. Но Кирку показалось интересным то, что охотник не назвал имени своей предполагаемой жертвы – ни Тейлани, ни Кирка.

Молодец оставался все в той же позиции, не двигаясь. Кирк понимал стратегию. Жди, пока твой противник сделает ошибку.

Но ошибки были для нетерпеливых молодых. Кирк их больше не делал.

По крайней мере, не в подобной ситуации. В конце концов терпение Кирка, его опыт одержали победу.

Юноша в сером сказал что-то через плечо, продвигаясь дальше вглубь конюшни. Его напарник осторожно проскользнул сквозь разбитую дверь.

Кирк дождался, пока два клингоно-ромуланца не встали плечо к плечу, каждый проверяя свою сторону помещения. Затем Кирк швырнул второй обломок поликрета. Он шлепнулся далеко позади, в глубине конюшни.

Моментально, едва обломок отскочил от деревянной стойки, последовали два взрыва – это выстрелили клингоно-ромуланцы. Их рефлексы Кирка впечатлили.

Но обломок предназначался не для того, чтобы вынудить их стрелять. Это был второй сигнал для Тейлани. Она сделала свой ход.

Подобно расплавленной тени она вылетела из стойла, сделав сальто в воздухе над дверью, развернулась, приземлившись точно на ноги, и продолжила в том же духе.

Конюшня огласилась звуками разрывов, выстрелы атакующих следовали за Тейлани по пятам, все время лишь на волосок позади.

Но Кирк не остановился, чтобы полюбоваться ее акробатикой. Он не сомневался, что ее прыжки завершатся на тюках с сеном на просевшей лестничной клетке, благополучно и вне досягаемости каких-либо еще разрывных снарядов. К тому времени враг больше не будет угрозой.

Кирк за этим присмотрит.

Подошла его очередь.

Одним прыжком с сеновала. Ракетой вниз по веревке, накинутой на старый подвесной блок. Подтянуть ноги так, чтобы ударить каждого клингоно-ромуланца прямиком в спину сапогом.

Голорукий молодец только-только начал поворачиваться. Умудрился даже увидеть сапог Кирка, когда тот врезался в него.

Резкий удар отозвался в ногах и спине Кирка огненным электрошоком. Зубы клацнули, челюсти пронзило мерцающими искрами боли.

Но о боли легко можно было позабыть, чувствуя удовлетворение от вида своих врагов, мертвым несопротивляющимся грузом вповалку лежащих после его атаки.

Кирк отпустил веревку и с разбегу приземлился. Развернулся, готовый нырнуть вперед. И ему пришлось нырнуть.

Молодец в серой тунике лежал ничком на полу из поликрета. Но его голорукий напарник стоял на коленях и целился из своего оружия.

Кирк плечом стукнулся об пол. Напряженное плечо хрустнуло от удара, и он задохнулся от шока.

Рефлекторно он хлопнулся на землю, чтобы смягчить момент инерции и защитить от дальнейших унижений спину и руку. Эта неожиданная остановка спасла ему жизнь – разорвавшийся снаряд проделал дыру в поликрете прямо перед ним.

Лицо слева обожгло вихрем каменных осколков.

Кирк вскочил на ноги, готовый снова увернуться от выстрела.

Стоящий на коленях парень поднял оружие.

Тейлани атаковала. Ее предсмертный клингонский вопль, от которого кровь сворачивалась в жилах, заполнил конюшню. Оружие юноши дернулось.

Это мгновенное отвлечение – все, что Кирку было нужно. Он прыгнул вперед.

Тейлани упала на пол и перекатилась, точно и незамедлительно выпущенная реактивная пуля разорвалась в воздухе прямо над ней. Кирк ударил юношу плечом в грудь.

Это было последнее издевательство над измученными мускулами Кирка. Что-то вонзилось ему в плечо. Кирк заскрежетал зубами. Почувствовал вкус крови от порезов на лице. Но тем не менее он сграбастал голорукого за отвороты жилетки и изо всех сил крепко врезал ему головой.

Звезды вспыхнули перед глазами Кирка от резкого хрусткого удара лбом о массивные надбровные гребни этого парня...

Но из носа нападавшего хлынула зеленая кровь. Его темные глаза потеряли фокус.

Кирк отпустил ткань жилетки.

Его противник со стоном отвалился назад.

Кирку со страшной силой хотелось сделать то же самое. Однако он продолжал сидеть на полу, производя инвентаризацию своих ноющих суставов и конечностей.

Было очень противно слышать собственные хрипы, пока он старался восстановить дыхание.

В данный момент он чувствовал себя достаточно старым, чтобы сгодиться Тейлани в прадедушки.

Она встала рядом с ним на колени. Оба пистолета нападавших были у нее.

– Ты поранился, Джеймс.

Кирк рассмеялся над подобным преуменьшением. Это действо вызвало новую волну агонии, пронзившую плечо, от которой перехватило дыхание. Но он рассмеялся вновь.

Тейлани нахмурилась.

– Ты находишь это... забавным?

Кирк покачал головой, почти не способный говорить.

– Нет... – выдохнул он. – Я... я просто подумал... что несколько лет... не чувствовал себя... так хорошо.

Он увидел недоуменное выражение в ее глазах. Но ничего не смог поделать. Смех ключом бил из него, не поддаваясь контролю.

А из-за боли только труднее было остановиться.

Глава 13

Когда он почувствовал, что может дышать без обжигающей боли в плече, Кирк встал. Он даже позволил Тейлани предложить ему руку, поскольку на собственные ноги не мог полагаться.

На секунду он почувствовал головокружение. Было ли это от кислородного голодания или от понижения адреналина, он не знал. И не особенно беспокоился. По опыту уже знал, что чувства уходят, а значит, чувства можно игнорировать.

Первое, что нужно было сделать – объединить цели. Он опустился на колени рядом с одним из упавших клингоно-ромуланцев, раскрыл его жилет, почувствовав что-то внутри – ID пакет или набор кредитных карточек. Но нашел только обойму снарядов микро-взрывчатки. Затем Кирк понял, что что-то было не так.

Он положил руку на грудь юноши.

Она не двигалась.

Положил пальцы на шею. Там, где у человека была сонная артерия, ничего не чувствовалось. Провел руку дальше вдоль челюсти, где подобие сонной артерии было у вулканцев и ромуланцев, затем надавил под челюстью, где точка пульса была у клингонов.

Нападавший был мертв.

– Я не так сильно ударил его, – сказал Кирк.

Он подошел ко второму юноше, все еще лежащему на полу лицом вниз, перевернул тело. Под ним была маленькая лужица свернувшейся крови изо рта парня, несколько ее капель попали на серую тунику нападавшего. Но не больше, чем бывает из растрескавшейся губы или удаленного зуба.

Этот тоже был мертв.

– Нет, – запротестовал Кирк. В этом не было здравого смысла.

Тейлани попыталась утешить его:

– Но они пытались убить тебя, Джеймс.

– Это не то, – сказал он. Они были молодые мужчины. Здоровые и сильные. Они не могли умереть от удара в челюсть или пинка в спину.

К нему вдруг пришло понимание, что за свои годы он видел слишком много смертей. Это все больше вызывало его тошноту. Он будто играл свою часть во вселенском запасе смертей.

– Почему они пытались убить меня? – спросил Кирк. Он чувствовал необходимость сделать их гибель не бессмысленной, а ради чего-нибудь. Чего угодно. Он снова взял Тейлани за плечи.

– Ты должна ответить мне.

Но она вновь коснулась его лица. Одним пальцем, испачканным красной кровью. Кровью Кирка.

– Аптечка в моей машине.

Джим опустил глаза на тела клингоно-ромуланцев. Они никуда не денутся. Он утомленно кивнул, открыл двери конюшни. Тейлани быстро задержала его руку, поддерживая. Он не протестовал. В глубине его разума возникла страшная мысль, что он мог оступиться без ее поддержки.

На улице Кирк помедлил, прежде чем начать длинный путь к воротам и машине Тейлани. Он глубоко дышал. Воздух был острее, слаще, чище, чем прежде.

Кирк знал причину перемены.

Победа. Триумф. Жизнь.

Его жизнь.

Всегда ли это было так, хотел бы он знать. Только вот можно ли найти смысл в том, чтобы обвести смерть вокруг пальца? И как долго его стареющее тело позволит ему ускользать из ее лап? Что случится, когда его рефлексы не смогут достигать того, чего требуют инстинкты?

Сразу всплыло неприятное воспоминание: капитан Кристофер Пайк в поддерживающем жизнь кресле. Капитан звездолета превратился не более чем в вялое хранилище для лишенного свободы разума.

Кирк никогда не хотел смотреть в лицо факту, что наступит день, когда разум обгонит тело. Но теперь он хромал вдоль грязной дороги к воротам. Сейчас, обнимая Тейлани за плечи, он признавал, что тело уже поддается разрушительному воздействию времени.

– Скажи мне, Тейлани, – каждое слово давалось с неожиданным усилием, – почему они пришли сюда?

– Чтобы ты был не в состоянии помочь мне.

– Помочь в чем?

– Принести мир на мою родину.

Она была невозмутима так, как умел Спок, отвечала только на конкретные вопросы и не привносила лишних деталей.

– Где твой мир? Как он называется? – он поймал ее, любяще ему улыбающуюся, – не пытайся снова сменить тему, – предупредил он, зная всю силу ее улыбки.

– Я не пытаюсь. Просто я знаю, что тебе больно, хоть ты все так же жаждешь знаний, – она твердо пожала его руку, что не было необходимостью для поддержки. – Я не ошиблась, выбрав тебя.

Кирк тяжело вздохнул. Она умела сводить с ума разными способами.

– Для чего?

Они были почти у ворот. Джим мог видеть наземную машину на краю сельской дороги, припаркованную за ними. От каштановых деревьев неподалеку доносился жалобный треск цикад, плывущий в жаре. Птицы пели песни, которые он помнил еще с летних дней своего детства.

Тейлани неощутимо помедлила. Судя по всему, она приходила к какому-то решению.

– У моего мира есть много названий, Джеймс, это зависит от того, на чьих картах он появляется. Но те из нас, кто родился и жил там, называют его Чал.

Она смотрела на него так, будто проверяла на более значительные знания того, о чем ему говорила. Но для него имя ее планеты ничего не значило.

– Он начинался как колония. Рискованное предприятие стыковки видов. Думаю, ты можешь догадаться, кто были основатели.

Кирк кивнул:

– Клингоны и ромуланцы.

– Одна из многих попыток объединить империи. – Тейлани нахмурилась. – Провалилась, как и все остальные.

Они были у ворот. Тейлани бережно сняла руки Кирка, обвивавшие ее плечи, чтобы пройти вперед и открыть щеколду, а затем, покачнув, открыть ворота. Они не имели секретного механизма, всего лишь преграда от соседского скота, если тот возжелает войти.

– Ты сказала, что выбрала независимость, – подсказал Кирк. Он боролся, чтобы удержать равновесие, не опираясь на нее.

– В конце концов мы оказались не нужны ни одной империи. И выбрали свой собственный путь.

Когда она открывала ворота, старые петли возмущенно визжали, и Кирк вдруг почувствовал родство с этими древними воротами. Он неловко затопал к ее машине. Распрямил плечи, как-то сопротивляясь унизительному соблазну шаркать ногами. Он чувствовал растерянность из-за своего состояния.

Истощенный. Уязвимый.

– Я не могу представить эти империи, охотно отпустившие колониальный мир, – сказал он. – Только не тогда, когда другая империя может предъявить на него претензии.

Они стояли перед машиной – еще одной взятой напрокат. Это была туристическая модель с вытянутым корпусом и широкими задними сиденьями под чистым, хорошо просматриваемым куполом. Кирк знал, что ее любили туристы, пересекающие световые годы только для того, чтобы посетить фермы эмишей, находящиеся неподалеку.

– Столько, сколько помнят обе империи, мой мир не представлял никакой ценности. Чал был не более чем провалившимся экспериментом прошлого. Скорее прискорбно, чем пригодно для употребления.

– Сколько помнят империи, – повторил Кирк, – Потом что-то изменилось? – он стоял позади Тейлани, пока она набирала действующий код на двери. Дверь подалась вверх с нежным шипением.

– Да, – сказала она, и Кирк удивился, услышав в одном этом слове часть той усталости, что чувствовал сам. Будто она прожила дольше, чем казалось. Она распахнула дверь, чтобы Кирк мог войти. То, как он сжал дверцу, шагая внутрь, отражало его новую роль – он был защищаем, не защищал. Это было... странно.

Он выбрал заднее сиденье. Тейлани вошла секундой позже и села на место водителя. Нажала еще какие-то кнопки на приборной панели. Кирк почувствовал, как начал циркулировать воздух, разрывая жару, что успела скопиться под куполом.

Тейлани развернула сиденье, чтобы видеть Кирка, потом опустила руку, чтобы открыть маленькое отделение с красным крестом. Аптечка обязана была быть в каждой машине. Пример общих правил, которые сделали Землю такой, какой она была сегодня.

– В твоем мире сейчас беда, не так ли? – он мог точно определить конфликт, даже засыпая. Привычка слишком многих лет. Слишком много опыта. – Две противостоящие стороны – по крайней мере. Ты представляешь одну. Те люди, что пытались убить нас, представляют другую.

Тейлани отбирала содержание аптечки как солдат. Она вскрыла стерильный ватный тампон.

– Как ты и подозреваешь, в нашем мире есть кое-что ценное. Что-то, о чем знали обе империи. Некоторые на Чале хотели бы использовать наше прошлое и сокровища нашего мира. Стравить две империи между собой, и примкнуть к любой из них, если она предложит более дорогую цену. – Она остановила свои сверкающие глаза на Кирке. Они очаровывали чистотой и недрогнувшим пристальным взглядом. – Но некоторые из нас не хотят возвращаться к конфликту и жестокости прошлого. Мы не можем позволить разграбить и наш мир и выжать его ресурсы. Чал должен сохраниться для наших детей и их детей, а не расточиться сегодня по прихоти империй.

Гипоспрей, который она прижала к его раненому плечу, зашипел на коже. Холодноватое ощущение успокоило боль.

Кирк не сомневался, к какой стороне принадлежит Тейлани. Он думал: как странно, что она, такая молодая, беспокоится о будущем. Он не беспокоился в ее годы. Для него тогда существовало только вечное настоящее. Он старался сохранить эти дни в уголках памяти, но с каждым проходящим годом это становилось все сложнее.

Тейлани потянулась протереть ему лицо, но он ей не позволил.

– Как насчет твоего плеча? – поинтересовался он.

Она коснулась дыры в своем комбинезоне, покрытой коркой засохшей крови.

– Все в порядке.

Снова Кирк не принял ее слова как данное. Он взял у нее ватку, помня взрыв зеленой крови из ее плеча.

– Сначала мы посмотрим тебя, – сказал он, – у меня только несколько царапин.

Она хотела отодвинуться, но он не позволил. Притянул ее плечо одной рукой, а другой начал прочищать рану. Засохшая зеленая кровь осыпалась.

Кирк остановился.

Там не было раны.

Только мягкий зеленый синяк и наливающийся желтый рубец. И никаких следов того, что кожу когда-либо рвали или когда-нибудь текла кровь.

– Я видел, как тебя подстрелили.

Тейлани задержала его руку у своего плеча.

– Там была кровь, – сказал Кирк, – небольшой кровавый разрыв от попадания пули. Она отбросила тебя через всю кухню. Я знаю, что ты была ранена.

Глаза Тейлани просили его. Удерживали.

– Я говорила тебе, Джеймс, у моего мира есть сокровище.

Он потянул ткань ее комбинезона, обнажая плечо, чтобы убедиться, что не ошибся.

Кроме синяка и рубца возле настоящей дыры в костюме, ее кожа была чиста и нетронута.

– Как такое может быть? – потребовал он.

Тейлани взяла его руку и удержала у своего плеча так, что он мог чувствовать ее пульс.

– Это сокровище моего мира, Джеймс. Подарок, дарованный всем, кто живет там.

Кирк чувствовал жар ее безупречного тела, согревающий его руку. Но так же сквозь него проходили и волны холода.

– Вернемся назад, на Чал, вместе со мной, Джеймс. Вернемся домой и вместе сохраним мой мир. – Ее глаза жгли его как фазеры, полные бесконечной силы. – Вернемся туда, и будешь молодым вечно!

Глава 14

Когда этот невероятный день подошел к концу, четких воспоминаний о нем у Кирка не осталось.

Слишком многое произошло. Слишком многое изменилось.

Сладостно-горькое возвращение в дом своего детства – возможно, в последний раз. Волнующий шок внезапной страсти, сорвавшейся с поводка из-за неожиданного появления Тейлани. Жестокое, но желанное сражение – чтобы в очередной раз обмануть смерть. Возрождение, последовавшее за выживанием. Как это следовало всегда.

А потом – откровение Тейлани.

О Чале и его тайне.

Мир, где юность была вечной. Где смерти нет места.

Заботливо занимаясь его ранами, Тейлани рассказала ему про Чал еще больше. Безымянный для всех, кроме своих колонистов, бедный ресурсами водный мир, населенный только растениями и горсткой животных, обитающих на крошечных островках суши. Далекий, не имеющий ценности мир. На самых дальних задворках с неохотой делимых обеими империями, часто вызывающих споры территорий.

Она стянула с него куртку, рубашку. Ее прохладные руки и ловкие пальцы прозондировали мускулы его плеча. Кирк закрыл глаза, пока ее руки работали над ним, массируя, поглаживая, каким-то образом снимая жжение и боль.

А потом прикосновения Тейлани внезапно пробудили память о другом месте, о точно таком же умиротворении.

Он почувствовал запах горящего дерева. Вспомнил Мирамани, жрицу племени на планете Предтеч. Увидел ее темные волосы, колыхающиеся над ним, перехваченные лентой – это было все, что она носила. Она провела руками по его телу в древнем ритуале ее народа, называя его Кирок, делая его своим.

Вспыхнув, воспоминание ушло, и он снова был с Тейлани. Она рассказывала ему о прерывистом перемирии между империями. О выборе ее безымянного мира как места для того, чтобы укрепить их связи. Со временем империи вновь разорвали отношения. Прекратилась торговля. Колониальный мир был заброшен.

В конечном итоге отбыли даже основатели колонии, вернувшись на более знакомые, более доходные планеты своей молодости. Но их дети решили остаться с тем, что было знакомо им. Все гибриды клингонов и ромуланцев. Со свойственным юности своенравием они решили не примыкать ни к одной из империй, добиться всего самостоятельно.

И они добились. Медленно выковывая новый мир. Новую культуру. Работая на отдаленное будущее, когда они смогут завещать своим детям независимый, полноценный мир.

Но Чал изменил их будущее. Даже когда их собственные дети стали взрослыми, первое поколение не состарилось.

В конечном итоге всем стало ясно, что недуг никогда не постигнет их мир. Неизбежные несчастные случаи, при условии что они не были изначально фатальными, в результате оказывались всего лишь травмами, которые заживали без следа. Почти сразу.

Кирк провел пальцами по плечу Тейлани, на котором не осталось никаких отметин.

Меньше чем через час с момента выстрела ее рана исчезла полностью. Теперь была очередь Тейлани закрыть глаза, скользнув плечом в руку Кирка, вздохнув, когда их плоть снова пришла в соприкосновение. Она подвела его руку под ткань своей одежды.

– Чалу нужен герой, – выдохнула она ему в ухо. – Мне нужен герой. Чтобы показать нам, как защищаться от тех, кто хотел бы нас уничтожить.

Ее губы легко коснулись его шеи. Ее руки двигались по его спине, нежно поцарапывая кожу острыми ноготками, пробуждая каждое нервное окончание все возрастающим осознанием того, что такое возможно ощутить.

Кирк был всецело захвачен чувствами, в которых он больше не желал сомневаться, сомневаться в которых он больше не был способен.

Он придвинул лицо к ее плечу, наслаждаясь теплым ароматом ее волос, веером лежащих на шее, изяществом каждого нежного волоска. Новое воспоминание завладело им, унося из здесь и сейчас. Он – в своей каюте на "Энтерпрайзе", запутавшийся в роскошном постельном покрывале. Его губы движутся по изгибам шеи Марлены Моро. В другой вселенной, темном отражении его собственной, она была женщиной капитана. Его женщиной. В это мгновение ее запах, все еще остававшийся с ним, смешался с запахом Тейлани.

Кирк перенес себя в настоящее. Легко коснулся губами губ Тейлани. Насладился ее сладостью.

– Ты могла бы обратиться в Совет Федерации, – мягко сказал он. – Если Чал из неприсоединившихся, ты могла бы подать с петицию о членстве, о статусе протектората.

Он слушал произносимые им самим слова с ощущением нереальности, как будто их говорил кто-то другой. Одна рука скользнула на ее талию, впечатывая в его чувства осязание и форму ее тела.

Прошлое снова предъявило на него свои права. Он осязал гладкую кожу Келинды. Ледяная красавица, келванский исследователь, охваченная пламенем чувств, которые он дал ей впервые за все ее время существования в человеческом облике.

Кирк знал, каково это – быть переполненным неожиданным страстным желанием, как он был переполнен с Келиндой. Ныне Тейлани пробудила в нем те же самые чувства, когда ее руки ласкали его.

– Мы не можем обратиться к Федерации, – сказала Тейлани. Ее дыхание учащалось, отвечая на его собственные ласки. Кирку казалось, что двое незнакомцев беседуют в машине, в то время как двое других интимно обмениваются любезностями намного более естественным образом. – Мы слишком глубоко на клингонской территории, на территории ромуланцев, чтобы принять требования Федерации.

Ее рука поймала его руку. Подняла к губам. Ее язык скользнул по его пальцам и между ними, от чего у него перехватило дыхание.

– Мы должны сделать это самостоятельно, – прошептала она, – или не делать вообще.

Ее другая рука отыскала приборную доску позади, нашла панель управления.

Обзорный купол медленно потемнел до полной непрозрачности, заключая их в кокон тишины и интима. Их собственную вселенную.

– Все или ничего, – произнесла она. Это были ее последние слова. Все, что последовало дальше, было за пределами словесных выражений.

Каждый издаваемый ею звук, каждое движение все быстрее уносили Кирка от самого себя, в царство невыразимых ощущений.

Он был ошеломлен так же, как был ошеломлен слезами Долмен. Элаан из Трои снова была в его руках, требовательные губы обрушились на него со страстью, с которой он никогда не встречался прежде.

Но с которой он встретился вновь.

Возвращайся со мной и будешь молодым вечно.

Тейлани вновь пробудила юность его прошлого, дала смысл настоящему, а теперь она возвращала ему его будущее.

Его будущее.

В слабом свете машины Тейлани отодвинулась от Кирка. И снова она прижала палец к управляющей кнопке у горла, придержав его там.

На этот раз ткань ее комбинезона разделилась полностью, упала с нее, не оставив скрытым ничего. Открылось все.

Кирк задержал дыхание, любуясь красотой ее совершенства.

Она потянулась к Кирку.

Он не стал мешкать.

Он мчался сквозь годы – ...

...в развалины Трискелиона и Шаны – подготовленная невольница, грива ее золотисто-каштановых волос поглотила их обоих...

...в неотступающий ни на шаг, пустой дубликат "Энтерпрайза", где он был захвачен экстазом любви Одоны, когда она добивалась спасения для людей Гидеона, но вместо этого отдала свое сердце Кирку...

...в царство гиперускорения скалозианцев, где пульс королевы Дилы трепетал в такт с его собственным, каждая секунда страсти растягивалась длиною в час....

...Тейлани была для него одной и всеми женщинами сразу.

Каждое прикосновение было знакомо, вызывало дорогие воспоминания.

Каждый поцелуй был неповторим, прожигал новые тропы в чаще его чувств.

Ее руки, ее губы, ее тело заставляли его трепетать на грани экстаза, которого он и представить никогда не мог.

До тех пор, пока в итоге все мысли не исчезли из его разума.

До тех пор, когда все, что могло существовать – это алмазная чистота мгновения.

Волна всеочищающего воскресения.

Впервые за многие годы он был жив по-настоящему.

Когда Тейлани снова изменила настройки купола, небо было закатно-красным.

Кирк улегся навзничь на постели, которую они соорудили, сдвинув вместе задние сиденья. Он пристально всматривался вверх, в темнеющее небо.

Он знал, что "Энтерпрайз" был там, наверху – как он знал это всегда. Но в чистоте этого момента он не мог слышать его зов.

Он пребывал в мире.

Тейлани легла рядом с ним, одна рука двигалась по линиям его груди, излучая то же умиротворение, которое чувствовал Кирк, испуская приятную теплоту.

– Итак, это правда, – сказала она.

Кирк повернулся в ее сторону. Пробежал пальцами по шелковистым волнам ее волос.

– Что правда?

Она приподнялась на одном локте и посмотрела на него. Ее улыбка стала плутовской и довольной.

– То, что говорят о землянах.

Она рассмеялась, а Кирк почувствовал, что его щеки покраснели.

Внезапно она поцеловала его вновь. Глубоко. Со знанием дела.

Эффект этого был в буквальном смысле слова вышибающим дух.

Она перекатилась и улеглась на него сверху. Взяла в руки его лицо. Ее носик легонько касался его собственного, когда она покрывала его поцелуями, ее волосы свесились вперед, образовав занавесь. Аромат ее волос, ее дыхания, окутал его.

– Вернешься со мной? – спросила она.

Кирк прищурил глаза, как будто стараясь уменьшить воздействие ее очарования. Его палец, слегка касаясь, пробежал по ее телу, пройдя по выпуклости ее груди там, где она к нему прижалась, по изгибам ее бедер. Безупречно. Каким-то образом больше, чем совершенство.

– Почему планета, благословенная такими, как ты, нуждается в таком, как я?

По ее лицу пробежала улыбка. Она приподнялась и села над ним, плотно прижав колени к его бокам. Ее руки опустились ему на грудь.

– Опыт, – сказала она. – Я могу выдать аттестат его качества.

А потом...

... она его защекотала, обе руки впились под ребра настолько внезапно и неожиданно, что он задохнулся от удивления. Он и припомнить не мог, когда последний раз кто-то пытался проделать с ним такое. Годы. Слишком много лет.

Она, хихикая, упала на него. Ему не оставалось ничего другого как тоже расхохотаться. Он как только мог елозил под ее руками.

Машина дребезжала от их хохота. Какая-то часть Кирка подумала, что они словно два играющих ребенка. И что с того? – спросил он сам себя.

В изнеможении Тейлани прекратила свои атаки, легла на него. Этот шутливый момент стал намного эротичнее следующего. Кирк почувствовал бодрость из-за столь быстрого возвращения желания. Один долгий, восхитительный момент они смотрели друг на друга, каждый зная, что последует в момент следующий. Затем обзорный купол завибрировал.

Кирк узнал звук, вызвавший вибрацию. Он отодвинул Тейлани, сел, внимательно всматриваясь в закат.

Внизу, у фермерского дома его отца, взлетал антиграв нападавших.

Тейлани вцепилась ему в руку, наблюдая вместе с ним, как машина зависла над конюшней и, сорвавшись, понеслась на север.

– Должно быть, их было трое, – сказала она.

Кирк смотрел машине вслед.

– Тогда почему третий тоже не стал преследовать нас?

Голос Тейлани задрожал от всплеска ярости, от отвращения.

– Почему они хотят уничтожить мой мир? Почему они делают все?

Она прижалась головой к груди Кирка.

Он притянул ее ближе.

В его голове больше не осталось вопросов.

Не осталось неопределенностей.

Время слишком быстро ускользало сквозь пальцы.

Он не позволит второму шансу ускользнуть так же.

Глава 15

Леонард Маккой был равнодушен к виду Парижа, расстилавшемуся прямо перед ним. Город пылал, наполненный целыми галактиками огней, Эйфелева башня, омываемая волнами света, неотвратимо притягивала взгляд. Но красота древнего города не очаровывала сегодня доктора. Он хмурился над своим мятным коктейлем.

– Наши предки имели медицинский термин для описания того, что с тобой происходит, Джим.

– В самом деле? – спросил Кирк без энтузиазма. Он только что сообщил ближайшим друзьям о намерении оставить Звездный Флот и сопровождать Тейлани на Чал. Но вечер протекал не так ровно, как он надеялся. Он мог понять. Редко бывало, чтобы Спок и Маккой действовали заодно.

Доктор кисло тянул свой напиток.

– Они называли это "седина в бороду – бес в ребро".

В кухонной нише Спок поднял бровь.

– Действительно. Самое подходящее описание.

Кирк тяжело опустился на свой стул. На самое удобное положение – стул был с Вулкана, а большинство вулканских стульев не рассчитаны на то, что кто-то будет сидеть на них иначе, чем словно аршин проглотил.

– Спок, и ты туда же.

– А чего ты ждал? – раздражение Маккоя было очевидным. Оно придало его голосу раздраженное напряжение, спрятав дружескую теплоту его южного акцента.

Для Кирка было странно слышать сильные эмоции в обители спокойствия – комнате Спока в посольстве Вулкана.

– Не знаю, чего я ждал, – ответил Кирк. – Но я надеялся, что... вы могли бы пожелать мне всего хорошего.

Спок передал Кирку крошечный стакан с желтой жидкостью. Кирк посмотрел на него с сомнением. Запах от него похож был на лакрицу.

– Ты держишь для Маккоя мятный ликер, не скотч?

– Доктор – частый гость, – ответил Спок. – Он хранит свой собственный запас этого напитка.

Кирк посмотрел на своих друзей. Маккой – частый гость? Здесь? Он ощутил себя оторванным, словно он пренебрег самыми близкими людьми. Спустя мгновение он понял, что так оно и есть. И пожалел об этом. Но надо было двигаться дальше.

– Ты должен знать, – продолжал Спок, – мы, разумеется, поддерживаем тебя, что бы ты ни решил, и действительно желаем тебе удачи.

– Даже если мы также думаем, что ты полный осел, – проворчал Маккой.

Кирк не мог больше этого терпеть.

– Вы слышали, что я сказал? – Он вскочил и начал расхаживать. – Я люблю ее, Боунз.

На Маккоя это не произвело впечатления:

– А ты слышал, что сказал я? Ты спятил!

Спок встрял между двумя людьми как посредник.

– Капитан, разрешите. Вы сказали, что влюблены. Как мы предполагаем, этот раз отличается от других?

Кирк уставился на Спока, изумленный резкостью его вопроса.

– Это точно, я изменился. Понимаешь...

Кирк огляделся незамысловатые серые стены комнаты в вулканском духе.

Это были те же стены, что стесняли его существование, давили на него со всех сторон, ограничивали движение и саму жизнь.

– ...Спок, я умираю здесь.

Этого Маккой не мог пропустить.

– Вовсе не умираешь. Говорю тебе как доктор.

Кирк игнорировал выпад.

– Я не это имел в виду, и ты знаешь это. Мое время уходит. Как и твое время. Время Спока. Последний год все словно ждут от меня, что я буду сидеть в своем кресле-качалке, любуясь закатом, и ждать ночи, которая станет концом всему. Но теперь, – Тейлани, она открыла мне... новые горизонты.

– Она ослепила тебя, больше похоже на это, – сказал Маккой.

Кирк не мог возразить на это.

– Да, это так. Но мне это нравится. Я не могу прекратить думать о ней, Боунз. Я не могу забыть, как мне хорошо с ней.

– Возможно, твой гормональный уровень можно привести в норму моим трикодером.

Кирк усехнулся.

– Ну да. Ты можешь понять, на что это похоже, чувствовать, что все начинается вновь? Боунз, она... невероятна. Больше, чем невероятна. Я имею в виду, она...

Маккой отвернулся.

– Избавь меня от подробностей.

Hо Кирк уже не мог остановиться. Он не мог удержать Тейлани в себе.

– Я чувствую, словно мне снова 20 лет. То же волнение, надежда – все возвращается ко мне. Каждое утро. Каждый день. Каждую ночь. Все словно новое. Все, Боунз.

– Если что и новое, это только Энтерпрайз-Би.

Это остановило Кирка. Теперь Маккой явно старался подавить свой гнев.

– Он почти закончен. Поднят в космический док. Будет спущен со стапелей в этом году. И уже назначен капитан – капитан Гарриман, а не Джеймс Т. Кирк.

Кирк сердито отмахнулся от диагноза. Это было слишком просто. Он почувствовал, что в нем постепенно поднимается раздражение на Маккоя.

– Ты меня не слушаешь. Дело не в "Энтерпрайзе". Дело во мне. В моих чувствах. В моих желаниях.

Он повернулся к Споку.

– Спок, ты знаешь это, верно? Мы говорили о страсти. Ты сказал, что это то, что мне нужно. И Тейлани заставила меня почувствовать это снова.

– Я не сомневаюсь в этом, капитан. Но эта страсть плохо влияет на вашу способность рассуждать здраво.

Кирк был поражен такой оценкой.

– Разве на мой рассудок что-то влияет?

– Вы перестали обдумывать, какой у нее может быть интерес в этом деле?

– Какое дело, Спок?

Маккой встал на сторону Спока.

– То дело, в котором она использует тебя, Джим.

Кирк развел руками.

– Так пусть использует. Боже мой, Боунз! Ты знаешь, что значит – быть снова нужным кому-то? Ты получил свою медицину. Спок стал дипломатом. А кем стал я? Что я делал, пока Тейлани не пришла ко мне и не сказала, что ее мир нуждается во мне?

Маккой искоса бросил быстрый взгляд на Спока.

– Да, думаю, это было пооригинальнее, чем "заходи почаще, морячок".

Кирк не знал, сколько еще захочет выслушивать все это.

– Боунз, Спок сам утверждал все то, что Тейлани говорила мне. Клингоно-ромуланская колония провалилась. На нее больше никто не претендует. Они провозгласили независимость.

– Так она читала те же главы альманаха Звездного Флота, что и Спок, – сказал Маккой рассеяно. – Ха. Никто даже толком не знает, где находится этот Чал.

Спок сложил кончики пальцев с задумчивым видом.

– Если быть честным, капитан, решительность ваших намерений не кажется мне соответствующей видимой угрозе Чалу. Поэтому я подозреваю, что вы рассказали нам не все, что Тейлани открыла вам о своем мире и его проблемах.

Кирк состроил свое лучшее лицо игрока в покер, хотя он знал, что это давно перестало срабатывать со Споком и Маккоем.

– Я рассказал вам все, что можно. Некоторые вещи, грустные вещи, она рассказала мне частным образом. Нет нужды повторять их.

Он все еще находил, что ему трудно поверить в поразительные медицинские особенности мира Тейлани, о которых она заявила. Но если он посмеет рассказать кому-то, даже своим друзьям, что Тейлани рассказала ему о... вечной молодости, они отправят его в психушку. Галактика полна ложными источниками юности. Не говоря уже о мошенниках, которые наживаются на тех безрассудных, которые в них поверили. Он не собирался показаться своим друзьям более глупым, чем он уже определенно выглядел.

– Частным образом, – гневно сказал Маккой на середине глотка, – cлишком мягко сказано!

– Боунз, не надо.

Маккой со стуком поставил свой стакан, как будто потерял вкус к любимому напитку.

– А если не я, то кто? Посмотри в лицо фактам, Джим, и ты увидишь, как кто-то пытается сбежать от действительности на 9-й скорости. Мы все знаем, что тебе нужно что-то делать. Но сбегать, простите за выражение, переспав с этим ребенком...

Кирк уставился на Маккоя словно на прокурора-обвинителя и заорал на него, не меньше своего друга удивившись такой своей реакции:

– Она совершеннолетняя, Боунз! Она знает, что делает. Ее планета не имеет ни оборонительной системы, ни военной истории. Они нуждаются во мне... в моем опыте... создать полицейские войска, показать им, как защитить себя, спасти их мир и их будущее!

– И ты думаешь, нет тысяч консультационных фирм в сотнях миров, которые лучше подготовлены для этого, чем ты? Тебе не приходило в голову, что Федерация могла бы ухватиться за этот шанс – устроить совместную миротворческую операцию вместе с клингонами и ромуланцами для улучшения отношений с ними?

– Есть и другие соображения, – настаивал Кирк.

– Уверен, что так. Ее соображения! – Маккой растопырил пальцы, и стал их загибать. – Твоя репутация. Твой престиж. Твой мгновенный доступ на любой вообразимый уровень правительственных и экономических кругов Федерации и почти в любом другом месте, какое ты мог бы вспомнить при желании.

Глаза Маккоя широко раскрылись от возмущения:

– Как долго, по-твоему, это будет продолжаться, прежде чем твоя маленькая подружка однажды ночью свернется клубочком в твоей постели и спросит, а не мог бы ты организовать совсем небольшую встречу между ней и какими-нибудь планетарными властями? Или предпринимателем, с которым она не смогла бы встретиться, веди она переговоры еще лет десять?

– А что в этом плохого? – требовательно спросил Кирк.

Маккой с сожалением покачал головой.

– Ты втрое старше ее.

– Это она заставила меня почувствовать, – Кирк глубоко вздохнул. Он не хотел, чтобы что-то из такого случилось. – Боунз, даже если все, что ты говоришь, правда, что в этом плохого?

Кирк протянул руку к своему другу, раздражение обернулось мольбой о понимании.

– Тейлани и я, мы оба взрослые люди. Мы идем к этому с широко открытыми глазами. Если я могу сделать пять шагов с ней, и упаду мертвым на шестом, по крайней мере эти пять шагов я пройду.

Кирк повернулся с Споку. Его вулканский друг ничем не выдавал, о чем думает.

– Спок, ты понимаешь, о чем я говорю.

– Я понимаю, – ответил Спок.

Наконец Кирк почувствовал надежду. Возможно, был способ избежать этого эмоционального взрыва.

– Тогда помоги мне. Помоги Боунзу понять, что я не ошибаюсь.

Но Спок покачал головой.

– Я не могу. В данный момент я нахожусь в уникальной позиции согласия со всем, что сказал Маккой.

Эти простые слова, сказанные так хладнокровно, потрясли Кирка больше, чем если бы Маккой поднялся и напрямую ударил его.

– Спок... нет.

– Если вы прислушаетесь к нам, капитан, то я должен сказать, что ваши действия, связанные с этой женщиной, нехарактерны, несоответствующи и губительны для вашей репутации и достижений.

Кирк пристально посмотрел на Спока. Оскорбленно. По своим вулканским понятиям, Спок только что накричал на него.

– Бросить Звездный Флот и карьеру для того, чтобы стать чуть больше чем просто наемником, определенно получающим плату в виде сексуальной благосклонности молодой женщины, о которой вы почти ничего не знаете, не является актом страсти.

– И что же это тогда? – горячо потребовал Кирк.

– Безрассудство. А безрассудство – эмоция, с которой я хорошо знаком.

Молчание в комнате было ощутимо, сквозь него можно было прорубаться как сквозь чащобу.

– Спок, – тихо сказал Кирк, – ты однажды спросил меня: "Что, если мы станем так стары, что переживем свою пригодность"...

– Времена изменились, капитан. Как и наши возможности. Наши задачи и наши цели должны измениться вместе с ними. Отказаться признать неизбежное – значит, сделать первый шаг к устареванию и вымиранию.

Внезапно Кирк ощутил пустоту. Не было необходимости контролировать свои эмоции. Он больше не чувствовал никаких эмоций.

– А что, если я не хочу меняться?

Его голос звучал слабо. Словно шел издалека.

– Это было бы... неудачно.

– Неудачно... – повторил Кирк.

Три десятилетия дружбы растворились в одном сказанном слове. В одном только решении. Кирк посмотрел в лицо Споку, затем Маккою, и это было словно смотреть в лицо незнакомцам. Неужели они знали его так хорошо?

Неужели он так плохо понимал их?

Спустя почти 30 лет, Кирк не мог поверить, что ему больше нечего сказать ни Споку, ни Маккою.

– Поздно, – сказал Кирк.

Он пристально смотрел на них обоих, стараясь запечатлеть их в своей памяти. Он думал, что никогда не увидит их снова.

– Я должен... заняться кое-какими недоконченными делами.

Спок и Маккой позволили ему идти. В молчании. Как если бы им больше нечего было сказать ему. Времена изменились. Кирк продолжил свое путешествие.

Один.

Глава 16

Без малейшего намека на гиперболу космопорт Сан-Франциско звался перекрестком Галактики. И вполне по праву.

Безбрежный центральный зал громадного комплекса был наполнен какофонией отдающихся эхом сообщений о торговых и гражданских рейсах, времени прибытия и отправления, объявлениями о потерявшихся детях и рекламными анонсами на всех языках Земли.

Даже воздух космопорта был переполнен невероятной смесью ароматов – от отчетливо-резкого отфильтрованного и кондиционированного воздуха до экзотических специй из киосков, торгующих едой для представителей десятков миров. К этому примешивался сложнейший узор из запахов и парфюмерии от толпящейся, спешащей в разные стороны толчеи из людей и представителей других рас – во всем многообразии их форм.

Когда Кирк впервые оказался здесь еще мальчишкой, чтобы увидеть отлет своего отца, звуки и образы этого перекрестка очаровали его. Стали для него магическими. Навсегда завладели его воображением и сердцем.

Выйди из любого из залов ожидания – и можешь на суборбитальном челноке меньше чем за час добраться до любого уголка Земли. Или на межпланетном лайнере до Луны – меньше чем за день. Или на Марсианские Колонии – меньше чем за неделю.

Или на сверхсветовом – к звездам. Настолько, насколько долго может продлиться само время.

Но сейчас, со всей его романтикой, многолюдный космопорт был для него не более чем непримечательной пересадочной станцией. Последней остановкой, еще одним финальным препятствием, которое нужно преодолеть, прежде чем он наконец начнет заниматься тем, чем должен.

Вместо магии, в этот день – его первый день вне Звездного Флота с тех пор, как сорок четыре года назад он был зачислен в Академию, – Кирк ощущал только бесцельность и растерянность.

Отрезанный от инфраструктуры Флота и орбитальной транспортерной сети, которые стали его второй натурой, Кирк чувствовал, что Земля стала почти чужой планетой.

Ему приходилось задумываться о том, как делать почти что все на свете. Без коммуникатора на поясе ему пришлось вспоминать свой персональный код для сообщений, как получить доступ к данным через серийный видеофон, и даже скрипя сердце выслушать рекламу, пока его запрос проносился по недрам глобальной компьютерной сети.

Чтобы что-то сделать, приходилось тратить в пять раз больше времени.

Даже чтобы покинуть Землю, потребуется несколько часов.

И космопорт, который когда-то ассоциировался у него с безграничными возможностями, стал не более чем досадной и раздражающей помехой.

Он знал, что находится за каждым из залов ожидания.

Он точно знал, куда именно ему хочется.

Но он больше не мог просто сказать "Одного на борт".

Джеймс Т. Кирк стал гражданским лицом.

И, как мог бы сказать некто, изучающий анахроничные языковые конструкции, чувствовал он себя фигово.

Наконец-то экран компьютера в публичном центре связи Космопорта, перед которым стоял Кирк, сменил цвет, показав, что его звонок принят.

Кирк взохнул. Время подошло. Он собрался с духом, готовясь к тому, что сейчас будет. Разговор, который он откладывал до последнего.

Но Кэрол Маркус не было дома.

Кирк почувствовал облегчение.

Кэрол никогда не была одним из его "недоделанных дел". Когда-то они любили друг друга. У них был сын. Только время и звезды могли разлучить их. Только большое горе и обстоятельства могли соединить их вновь. Воспоминания о том, что между ними было, все еще оставались. Однако для обоих уже стало ясно, что этих воспоминаний больше недостаточно.

Кирк определенно чувствовал, что Тейлани ничего не сделала для того, чтобы он пришел к такому пониманию – разве что ускорила осознание неизбежного. Пришло время ему и Кэрол продолжать свои собственные жизни. В противном случае оба рисковали скатиться в сводящую все на нет бездну привычек и близости – близости, которая притянула его к ней после его возвращения с Хитомера и последнего путешествия "Энтерпрайза".

Компьютер ждал, когда Кирк изъявит желание оставить сообщение или сделать другой звонок.

Кирк колебался. Кэрол заслуживала больше чем короткое прощание, какое он оставил для служащих в своем офисе в Академии. Но он не знал, способен ли он сейчас на что-то большее.

В конце концов инстинкт взял свое. Всякий раз, когда ощущение неуверенности возрастало слишком сильно, Кирк знал, что это сигнал к действию. Только так он мог двигаться вперед.

Кирк прикоснулся на экране к кнопке записи сообщения.

Компьютер проинформировал – запись пошла.

– Кэрол... Теперь я знаю, чего хочу.

Но как он сможет это ей объяснить?

– Я... э, ты помогла мне это понять.

Он ощутил волнение. Это было на него не похоже – с трудом подбирать слова. Но все его навыки, вся бравада, испарились когда пришло время встретиться лицом к лицу и объяснить свои побуждения.

– Спасибо тебе за... все, что ты дала мне. Что разделила со мной.

Он положил руку на экран, представив, как сегодня, спустя какое-то время, на другой стороне Кэрол прослушивает оставленные ей сообщения, и как ее пальцы прикасаются к призрачному экранному образу его собственных.

– Я всегда буду любить тебя, – произнес Кирк. Бездна чувств в этом простом обещании. Затем он отключился.

Может, как раз это и было всегда частью проблемы, подумал он. Он любил их всех. И всегда будет.

Внутреннее предчувствие заставило его остановиться и на несколько мгновений пристально и безмолвно посмотреть на терпеливо ждущий команды компьютерный экран. Не осталось вопросов о том, осознает ли он бесповоротность своих последующих действий. Что он оставляет позади. Кого оставляет. Навсегда.

Но он снова двигался вперед. Ожидание риска и хаоса, которыми может сопровождаться это путешествие, только наполняло его предвкушением, даже возбуждением.

С легкостью, которую он не чувствовал с момента своего возвращения, Кирк отвернулся от компьютера. Он направился в центральный зал космопорта.

Там его ждала Тейлани, стоя под голографическим дисплеем, показывающим время и даты на Земле, Луне и Марсе. Ее лицо озарилось, когда она увидела его, пробирающегося сквозь толпу.

Кирк заторопился, двигаясь к новой цели. Он чувствовал, что оживает, возвращаясь. Он понятия не имел, что случится в его жизни дальше.

Но сейчас здесь, на перекрестке Галактики, он больше не задавался вопросом, куда идти.

* * *

И снова Тейлани его удивила.

Кирк уже начинал думать, что ему следует воспринимать это как должное.

Дело повернулось так, что им не пришлось ждать несколько часов, чтобы в последнюю минуту успеть ухватить билет на рейс челнока. У Тейлани была личная яхта. Ждущая наготове, уже получившая разрешение на взлет.

Пройти таможенную и иммиграционную проверку оказалось не труднее, чем засунуть идентификационную карточку в считывающее устройство и получить подтверждение идентификации по отпечаткам пальцев.

Пока Кирк и Тейлани неслись на движущейся дорожке к стоянке частных яхт, она объяснила ему, что упрощенные процедуры были частью дипломатических привилегий, полагающихся к приглашению на прием адмирала Дрейка, состоявшийся неделей ранее. Эта деталь Кирка озадачила.

– Если твой мир такой отдаленный, считается таким непригодным, почему тогда Федерация решила пригласить кого-то с Чала? – спросил он.

– Мы небезызвестны Федерации, Джеймс. Мы годами устанавливали определенные торговые отношения с различными группами. У нас есть текущие счета в большинстве ключевых межзвездных обменных пунктов. – Она положила свою руку на его, держащуюся за бегущий вместе с дорожкой поручень. – И меня пригласили. Я уверена, что в Федеральной протокольной службе не стали задумываться дважды, согласиться или нет. Это был грандиозный прием, и приглашение делегатов с Чала рассматривалось бы как жест доброй воли. Сразу для Ромуланской и Клингонской империй.

Кирк повернул ладонь так, что ее рука оказалась в его. Они приближались к стоянке. Он почувствовал запах свежего воздуха, ворвавшегося в пересадочный туннель.

– Но ты не заговорила со мной на приеме, – сказал он, вспоминая свой первый мимолетный взгляд на Тейлани. Когда он впервые ощутил, что ему нужно быть с ней. Вот как сейчас.

– Я хотела. Но ты был со своими друзьями. И адмирал, – Тейлани пожала плечами.

Кирк заново пережил мгновение, когда Тейлани отвернулась от него – как раз в тот момент, когда адмирал Дрейк остановился около его столика.

– Ты знаешь адмирала Дрейка? – резко спросил он. Он не был уверен, но ему показалось, что он припомнил проблеск узнавания в ее глазах в ту ночь. Хотя три ромуланских эля все еще набрасывали пелену тумана на все воспоминания о том вечере. Но Тейлани сказала:

– Нет.

Дорожка замедлила ход, и они сошли с нее. Багажа у Тейлани не было. Кирк нес одну-единственную мягкую сумку. Внутри лежали две настоящие книги, несколько драгоценных компьютерных пластинок с образами друзей и семьи, и смена одежды. Содержимое сумки было всем, что он по-настоящему хотел взять с собой. Квинтэссенция всей жизни – меньше чем четыре килограмма неповторимо-своих, личных пожиток. Все остальное, что он еще собрал за годы, оставалось на длительное хранение. К его ощущению свободы прибавилась еще и перспектива сбежать от столь большого количества накопившихся жизненных обломков.

Они выбрались из туннеля на площадку перед ангаром.

Лоснящаяся яхта Тейлани была охвачена сетью прожекторных лучей. Ее гладкий белый корпус неистово сиял в ночи.

Глаза Кирка загорелись. Суда Звездного Флота проектировались для многозадачных применений, результатом чего был добротный, практичный дизайн. Но производители частных кораблей не подпадали под такие ограничения.

Яхта Тейлани не только могла путешествовать на первой сверхсветовой, она еще и выглядела так, что может. Агрессивный ряд двойных спиралей, закручивающихся вокруг окон кабины экипажа, плавно перетекал на удлиненные корпуса миниатюрных гондол сверхсветовых двигателей, очерчивая их по нижнему краю с каждой стороны.

– Мне это нравится, – сказал он с явным преуменьшением. Он пошел вокруг яхты, стоящей посреди площадки, по пилотской традиции делая предполетную визуальную проверку. Тейлани составила ему компанию. – Но я никогда не пилотировал ничего похожего.

– О, тебе не придется ее пилотировать, Джеймс.

Кирк застыл, проходя мимо кабины. Не из-за того, что сказала Тейлани, а из-за того, что увидел.

Один из нападавших с фермы.

Живой.

В ту же секунду Кирк отбросил Тейлани себе за спину.

Юноша, вздрогнув, посмотрел вверх. Он копался внутри открытой панели на корпусе яхты. Кирк кинулся вперед, спеша воспользоваться преимуществом неожиданности.

– Джеймс, нет! – завопила сзади Тейлани. – Он наш пилот!

Поднятый кулак Кирка замер на долю секунды. Достаточно долгую, чтобы Кирк вгляделся в черты своей жертвы.

Он был одним из гибридной расы Тейлани – ребристый лоб, заостренные уши. Молод, как и она. Как и два нападавших, пытавшихся убить его.

Но в ослепительном сиянии прожекторов он также увидел, что Тейлани права. Кирк никогда прежде не видел этого парня. Хотя пилот и напоминал нападавших настолько сильно, что Кирк призадумался, не ихний ли он родственник.

Обалдевший пилот протянул Кирку руку.

– Я Изис, – нервно сказал он. – Познакомиться с вами – великая честь, сэр.

Кирк медленно опустил кулак, и пожал предложенную руку.

– Я извиняюсь. У Тейлани и меня были некоторые...

– Нападение, сэр, – прервал Изис. – Да, она рассказала мне. Анархисты повсюду.

– Анархисты? – спросил Кирк.

Тейлани взяла Кирка под руку.

– Он имеет в виду людей, которые против нас. Это такое же хорошее название, как и любое другое. Они хотят разрушить нашу культуру, ничего не предлагая взамен.

Тейлани заметила тень улыбки, пробежавшей по лицу Кирка.

– Это тебя забавляет? – спросила она.

– Разные миры, разные пути, – произнес Кирк. – Я просто подумал – для Земли более традиционно, что именно молодежь вроде тебя на стороне анархии.

– На Чале, – сказала Тейлани, – мы все молодые. Ее глаза встретились с глазами Кирка и захватили их. – И ты будешь.

Улыбка Кирка угасла. Он не признался Споку и Маккою про эту часть истории Тейлани, потому что все еще не мог принять ее для себя. Потому что если все, что он наделал, познакомившись с Тейлани – бросил друзей, оставил Звездный Флот, обидел Кэрол, – было просто результатом отчаянного желания любой ценой вернуть молодость, тогда его друзья были абсолютно правы.

Джеймс Т.Кирк был бы не более чем самовлюбленным идиотом, который самонадеянно спустил все, что у него было дорогого в тщетной попытке отвергнуть и задержать неумолимый ход времени.

Кирк отказывался себя так называть. Он знал, что любит Тейлани. Он хотел – нуждался – в том, чтобы быть с ней рядом все оставшееся ему время.

Вот что привело его к тому, чтобы бросить все ради Чала.

Страсть. Не отчаяние.

Любовь. Не невозможная мечта о молодости, хотя и зовущая, хотя и реальная.

Однако Кирк так же знал, лучше чем кто-либо, о самом большом страхе каждого, кто был капитаном звездолета. Что в конце концов он точно такой же, как и все.

Полный надежд, отринув сомнения, Кирк крепко взял Тейлани за руку, и они поднялись на борт яхты.

Он принял решение.

Он выбрал будущее.

Глава 17

Яхта Тейлани взмыла в ночь так, словно шла на сверхсветовой скорости.

Кирк был не готов к перегрузке, которая отшвырнула его в кресло второго пилота.

– Что случилось с вашими инерционными амортизаторами? – спросил он, стараясь, чтобы голос не звучал так, словно он задыхается.

Изис бросил на него взгляд.

– О, извините, сэр. – Он пробежался пальцами по каким-то панелям управления.

Через мгновение ощущение движения исчезло, когда инерционные глушители поглотили и перенаправили всю энергию движения ускоряющегося корабля. Кирк передвинулся в кресле, благодарный, что снова может дышать.

Изис виновато пожал плечами:

– Я вроде как настроил амортизаторы послабее. Так я чувствую, что лечу.

Кирк кивнул, чувствуя себя глупо. Он и сам такое проделывал в Академии. Все молодые пилоты делали. Половина удовольствия от полетов на учебных космолетах состояла в том, чтобы увидеть, кто может установить свои амортизаторы на самый нижний уровень. В результате перегрузка и инерция вырывали неопытных пилотов из ремней безопасности их кресел и швыряли из стороны в сторону по тесным одноместным рейсовым кабинам, в идеале – не отключаясь, когда из головы пилота-храбреца хлестала кровь. Как же он забыл, на что это похоже – быть таким молодым?

Кирк почувствовал, что Тейлани положила руку ему на ладонь, подавшись вперед из пассажирского кресла за ним.

– Не совсем похоже на Звездный Флот?

– Точно так же, как в Звездном Флоте, – ответил Кирк.

В обзорном экране взлетно-посадочной палубы последние тающие облака были видны только из-за океана света Сан-Франциско, что театрально освещал их снизу.

Над головой засияли звезды. Когда яхта поднялась и атмосфера стала разреженной, они перестали мигать.

Не сводя глаз со звезд, Кирк почувствовал, как им овладело неожиданное, но знакомое чувство предвкушения. Он возвращался. В то место, частью которого он был.

Хотя способ, которым он это делал, не был привычным.

В этом путешествии Кирк был пассажиром. Тейлани все еще не поделилась с ним деталями предстоящей поездки. Потому что, по ее словам, она еще их дорабатывала.

Кирк развернул кресло, чтобы взглянуть на Тейлани.

– Твое судно такое же внушительное, как твоя яхта?

Она кивнула:

– Даже более, я бы сказала.

Она игриво улыбнулась. Кирк узнал ее достаточно хорошо, чтобы распознать это выражение. Она намеренно утаивала информацию, и ему приходилось поработать, чтобы получить ее. Приходилось вести словесные игры.

Ему нравилось в ней это. Он помнил, как проделывал то же самое, когда был в ее возрасте... "Нет!" – предупредил он себя. – "Не начинай так думать. Как только человек повзрослел, возраст не должен иметь значения."

Но внутренний голос в сознании – возможно, Спока, возможно, Маккоя, – сказал, что он не прав. И снова он его проигнорировал.

Он заметил, что Тейлани внимательно за ним наблюдала, словно и она могла узнать, что он чувствовал, по выражению его лица. Он подмигнул, а потом снова устроился в кресле, глядя вперед.

Изис ловко справлялся с панелью управления.

Звезды были хрупки и спокойны.

Кирк снова был в космосе.

С удовлетворением он наблюдал, как на обзорном экране над полетной консолью удалялось западное побережье Северной Америки. Сначала он предполагал, что они направились к низкой орбите для рандеву с кораблем Тейлани. Но они все еще поднимались.

Кирк произнес через плечо:

– Твой корабль на свободной орбите или в доке?

– В доке, – сказала Тейлани.

Кирк аккуратно скрестил руки на груди. Он пытался сосредоточиться на том, чтобы не думать, как бы он повел бы яхту, если бы управлял ею. Чал был на расстоянии в несколько недель на максимальной сверхсветовой скорости. Несомненно, судно Тейлани требовало предварительного обслуживания для рейса.

Но судя по тому, что они продолжали подниматься, Изис шел мимо уровня большинства коммерческих космических доков.

– Мы собираемся на Луну? – спросил Кирк. Там тоже были верфи, хотя они специализировались скорее на обработке лунных материалов, чем на обеспечении обслуживания и ремонта.

Он услышал по загадочному ответу Тейлани – "Нет", – что она забавлялась. Что бы ни случилось, она наслаждалась.

– Проходим терминатор, – объявил Изис. Звезды оказались за пределами обзорного порта, когда яхта изменила курс.

Кирк увидел внизу изгиб Земли, темное полушарие, окутанное пылающими нитями транспортных дорог. В большинстве центров и местах пересечения линий, смутно очерчивая форму континентов, на которых находились, собирались города – словно искрящаяся на паутине роса.

А над всем этим, в бледно-голубом сиянии начала проступать невозможно тонкая дуга атмосферы Земли. Яхта мчалась в сторону рассвета со скоростью тысяч километров в час.

– Заходим на стыковку, – сказал Изис. Его взгляд метался от панелей управления к обзорному порту и обратно. Кирк уставился прямо перед собой, не видя ничего.

На такой скорости он этого не ожидал. Как раз для этого существовали датчики.

Дуга атмосферы озарилась. Кирк искоса глянул на пылающую точку, что объявила, где появится солнце.

Потом тонкая воздушная завеса Земли загорелась алыми всполохами, вспыхнула голубым и белым, и перед ними появилось солнце.

И внезапно омытый этим искрящимся рассветом, Кирк наконец увидел пункт своего назначения.

Он задохнулся. Тейлани снова поразила его.

Кирк вернулся в то место, частью которого он был.

Кораблем Тейлани был "Энтерпрайз".

Глава 18

Могучий корабль все еще нес на себе отметины своего последнего сражения у Хитомера. Злобные ожоги портили основной и инженерный корпусы. В основном корпусе раскрывала свой зев двойная пробоина в том месте, куда попала торпеда генерала Чанга.

Кроме боевых ран можно было заметить пустые места в его основных сенсорных антеннах, там, где флотские инженеры удалили самое современное оборудование, не доступное на гражданском рынке.

Его имя исчезло также. Выжженное с его корпуса частичным гравировальным лучом вместе с его регистрационными номерами и символами Звездного Флота.

Но ничто не могло скрыть личность этого корабля перед Кирком.

В его глазах он все еще был прекрасен.

Сверкающий белизной в орбитальном рассвете.

Удивительный конь, благородно возвышающийся на вершине, жаждущий возобновить свой путь.

– Как...? – начал Кирк, но его грудь, его сердце, были настолько переполнены эмоциями, что он не мог произнести ни слова.

Тейлани поднялась со своего места и опустилась на колени возле Кирка.

– Моя планета договорилась о нем, Джеймс.

– Но... его же должны были использовать в военных играх.

В блеске славы, как сказал ему Дрейк.

– Жест доброй воли со стороны Федерации. Он должен стать первым кораблем в группе обороны Чала, – Тейлани коснулась губами щеки Кирка, в то время когда он любовался видом, организованным ею для него.

Кирк едва чувствовал прикосновение Тейлани, пока Изис вел яхту вокруг "Энтерпрайза". На некоторых палубах виднелся свет, хотя его летные огни и сенсорные антенны были погашены.

– Естественно, – продолжала Тейлани, – это не совсем тот корабль, который ты помнишь. Ближайшие к вооружению вещи на борту – это навигационные дефлекторы и буксировочные лучи. Сенсорные способности понижены на пятьдесят процентов. Флотская система связи заменена гражданской моделью.

Какое это имело значение? Это был его "Энтерпрайз".

– Но я подумала, что ты это переживешь, – закончила Тейлани.

Кирк все еще не мог полностью осознать произошедшее:

– Он принадлежит сейчас тебе? – обернулся он к ней. Он должен был знать.

– Сейчас он твой, Джеймс. Целиком и полностью. Дар моего мира. Тебе.

– Я... не знаю что и сказать.

– Это не то, что ты скажешь, это то, что ты сделаешь.

В тот момент, как опасался Кирк, он мог сделать все, что угодно.

Изис направил яхту к ангарному помещению.

"Энтерпрайз" звал Кирка.

За облаками. Среди звезд.

В последний раз.

И Кирк, наконец, мог отозваться на этот призыв.

* * *

Двери турболифта распахнулись, и Кирк, впервые за много месяцев, вступил на мостик Энтерпрайза. Он не ожидал сделать это когда-либо снова.

Он почувствовал, что Тейлани и Изис остались позади в лифте, отдавая ему этот миг.

Кирк остановился на верхней палубе, погружаясь в ощущения своего возврата. Искусственная гравитация была в самый раз. В воздухе чуть ощущались химические очистители, но температура была установлена в точности как он предпочитал. Как будто файл с его предпочтениями не был удален с корабельного компьютера.

Хотя в общем Тейлани была права. "Энтерпрайз" был другим.

Самым заметным было то, что генераторы искривляющих пространство двигателей были не задействованы. Он грустил об их едва ощутимом гудении, вибрирующем сквозь все жесткие части корабельной структуры.

Обстановка на мостике была также более тихой. Не было слышно беседующих глав отделов и дружно работающих более чем четырехсот членов. Вместо этого мигали огни новых автоматизированных пультов управления.

Система коммуникации Ухуры выглядела пустой дырой в задней стене. Ее кресло осталось, но обширный нервный центр связи "Энтерпрайза" со Звездным Флотом, а оттуда со всей Вселенной был заменен несколькими серыми коробками с обычными переключателями и автоматическими управлением.

Подобные пустоты существовали и в тактической панели, там, где были удалены системы управления оружием.

"Энтерпрайз" ощущался каким-то временным, не законченным.

Но Кирк видел его и его тезку в еще более худшем состоянии. И если выбирать, а Кирк был уверен, что у него всегда есть выбор, то он предпочитал считать свой корабль наполовину построенным, а не на половину разобранным.

Но самая заметная перемена была не в звездолете, а в его экипаже.

Он целиком состоял из народа Тейлани.

Молодые клингоно-ромуланцы, настолько пышущие молодостью и здоровьем, что Кирк чувствовал себя старше на год за каждого из них.

Они занимали большинство контрольных пунктов на мостике. Невозможно молодые, с лицами, не тронутыми морщинами, они сосредоточенно работали. Но теперь Кирку сочетание их надбровных складок с заостренными ушами ромуланцев казалось вполне естественным.

Не было видно и флотской формы. Они все носили различные варианты одежды, по-видимому, принятой в их мире – свободно-облегающие брюки и рубашки, одни с рукавами, другие без, некоторые пестрые, остальные одноцветные. И все же простота дизайна никоим образом не скрывала великолепную мускулатуру их стройных гибких фигур.

Молодая команда чалцев уважительно приветствовала Кирка, направившегося к центру мостика. По крайней мере, не убрали и не изменили его кресла. Он был рад. На то, чтобы привыкнуть к новому, всегда требовалось время.

Он сел в него. Руками оперся на ручки.

Было хорошо вернуться.

Но не совсем.

Он посмотрел направо.

Пульт Спока был затемнен.

Его палец завис над кнопкой, пославшей бы его голос в медотсек Маккоя. Но он сильно сомневался, что кто-нибудь отзовется.

Кроме призраков.

Кирк вздохнул. Тейлани спустилась к нему на нижнюю палубу. В ее глазах он видел обеспокоенность. Изис занял место навигатора у рулевого пульта.

– Что-то не так? – спросила Тейлани.

Но прежде чем Кирк успел ответить, что-то произошло.

Он поднял палец, призывая Тейлани к тишине.

Он наклонился вперед, напрягая слух.

Но это не был звук. Это была вибрация.

Только что запустили реактор вещества-антивещества. Искривляющие пространство двигатели были снова активированы. Все прошло так же гладко, как и всегда.

Сердце "Энтерпрайза" было восстановлено.

Кирк улыбнулся. Некоторые молодые члены его команды улыбнулись в ответ, хотя было очевидно, что они не поняли, что вызвало его реакцию.

Кирк снова присмотрелся к своему экипажу.

Самому старшему чалцу было не более двадцати пяти стандартных лет. Но реактор вещества-антивещества, подобный тому, который обслуживал "Энтерпрайз", был дьявольски сложным устройством, только на изучение которого понадобилось бы столько же лет.

Каким образом эти дети смогли оживить его корабль? Если только...?

Не глядя, Кирк коснулся панели включающей связь с инженерным отделением.

– Кирк инженерному отсеку.

– Скотт на связи.

Для Кирка услышать шотландский говор в этом приветствии было так же приятно, как и заново очутиться на мостике. Он также не был удивлен, услышав его. Возможно, потому что между "Энтерпрайзом" и его инженером была такая же сильная связь как и с его капитаном.

– Мистер Скотт, я думал, что вы ушли на пенсию.

– Ага, и я так думал.

Кирк усмехнулся. Он давно уже понял, что Скотти был счастлив только тогда, когда ему было на что жаловаться.

– Я надеюсь, что Звездный Флот нашел подходящую награду за выдающуюся службу.

– Звездный Флот не имеет никакого отношения к т'му, че я здесь делаю.

Это было странно.

– Эт' та девица, Тейлани. Звездный Флот помог ей связаться со мной, и она мне рассказала, че она собиралась делать с "Энтерпрайзом". И я подумал, что ежли нашей детке еще не время выходить на пенсию, то и мне тож некуда спешить.

– Ты прекрасно с ней поработал, Скотти.

– Ох, ежли б ты видал, в каком состоянии группа извлечения оставила двигательный отсек, ты б посчитал это дьявольским чудом.

– Когда это связано с вами, мистер Скотт, я всегда так считаю. Рад, что вы на борту.

Кирк хотел уже отключиться, но Скотт еще не закончил.

– Капитан, тока чтобы вы знали... "Энтерпрайз", сэр... ну, он...

Кирк понимал, что пытался сказать Скотт. Признаки были повсюду.

– Я знаю. Он многое испытал.

– Эт' еще мягко говоря, сэр, – на этот раз это была очередь Скотти вздыхать. – Он не был как след' отремонтирован после последнего раунда с Чангом. И его лучшие части, ну, Звездный Флот забрал их обратно. Оставил нас как бы не цельными, ежли вы понимаете, что я имею в виду.

Кирк понимал.

– Вопрос в том, доставит ли он нас на Чал, мистер Скотт?

– Ну, эт' я могу обеспечить, а вот после... я не знаю, смогет ли он принести какую-нить пользу в планетарной защите. Без полного переоборудования, я имею в виду.

– Это вряд ли может произойти, не так ли, мистер Скотт?

Голос инженера звучал так, как будто он говорил о смерти близкого друга:

– Эт' старый дизайн, сэр. Я, естественно, никогда не скажу эт' в лицо адмиралу, но была серьезная причина, по которой его списали.

– Ваша тайна будет похоронена вместе со мной, мистер Скотт.

Скотт усмехнулся:

– Да, мы, стариканы, должны держаться друг друга.

Кирк поморщился.

– Сверхсветовая тяга активирована, капитан.

– Спасибо, мистер Скотт, – отозвался Кирк, – как мне кажется.

– Скотт, конец связи.

Кирк заметил хитрую улыбку Тейлани. Но прежде чем он успел произнести что-либо, она взяла его ладонь, коснулась ее губами.

– На Чале все это не будет иметь никакого значения. Старый, молодой... все будут одинаковы.

– Ты рассказала Скотти, что его там ждет?

Тейлани покачала головой:

– Он узнает об этом, когда мы доберемся.

– Он сможет остаться?

– Если захочет.

Кирка поразили эти странные слова Тейлани. Кто же не захочет остаться на планете, на которой нет ни старости, ни смерти?

Если, конечно, в этом не было замешано что-то, что она ему не рассказала. Если была какая-то цена, которою необходимо было уплатить за предложенное Чалом.

Но его это не волновало. За все надо платить. И за любовь Тейлани он был готов уплатить любую цену.

– Мы ждем еще пассажиров или груз? – спросил Кирк.

Тейлани покачала головой:

– Можешь отдать приказ в любой момент.

Кирк посмотрел вперед. Земля заполняла собой весь экран, белые облака, сверкающие океаны.

Планета, которой он больше не принадлежал.

– Мистер Су... – начал он, затем спохватился. – Мистер Изис, проложите курс к Чалу. Лучшая возможная скорость.

Изис внес изменения в пульт руля.

– Курс проложен, мистер Кирк.

Кирк поежился. Его не называли мистером с тех самых пор, как он был мичманом.

– Выводите нас с орбиты, – произнес Кирк, – вперед, фактор искривления один.

"Энтерпрайз" ожил под ним.

Изображение Земли на экране съеживалось, по мере того как он отдалялся от нее на скорости света.

Снова Кирк шел туда где ступал прежде.

В неизведанное.

* * *

В то время как "Энтерпрайз" стремился прочь от Земли, из сердца сектора 001 возвращался "Эксельсиор".

Изящный звездолет под командованием Хикару Сулу шел под абсолютным молчанием.

Постаревший звездолет Кирка, спасенный от незавидной судьбы тренировочной мишени несся из солнечной системы по полетному плану, должным образом зарегистрированному в компьютере управления движением сектора. Как командир гражданского судна, Кирк никоим образом не был обязан связываться с командованием Звездного Флота.

Среди сверхскоростных бесконечностей искривленного пространства "Энтерпрайз" и "Эксельсиор" проскочили мимо друг друга на расстоянии десятков тысяч километров. Все, что зарегистрировали оба корабля – это было неопасное пятно на навигационном сенсоре.

Встреча продолжалась не более десятитысячной секунды.

Затем "Энтерпрайз" ускорился до седьмой сверхсветовой и в одно мгновение оставил солнечную систему на несколько световых часов позади.

В то же самое время "Эксельсиор" снизил скорость до субсветовой и направил срочный вызов в штаб-квартиру Звездного Флота.

Теперь, отдаляясь друг от друга на миллионы километров в секунду, командиры двух кораблей тем не менее вступили на путь, который должен был привести их к смертельному противостоянию.

Глава 19

Чехов подумал, что вытянутый дом Эндровера Дрейка в старинном районе Сан-Франциско Пресидио несколько неустроен.

Это не дом, решил он. Это военный музей. Худший его образец.

Повсюду в кабинете Дрейка, куда ни глянь, находилось еще одно напоминание о продолжающейся потребности людей порабощать друг друга. Старинный плазменный пистолет. Полный боевой скафандр, принадлежавший наемнику Четвертой Мировой середины двадцать первого столетия, дополненный ингалятором, распылявшим наркотики, который был установлен на груди.

Боевые знамена истребительных кампаний полковника Грина. Набор оружия какого-то давно забытого колониального восстания, изобретательно приспособленного для стрельбы реактивными пулями, которые убьют людей, но не пробьют жилые купола.

А хуже всего, каждое оружие, каждая эмблема, каждая форма были почтительно выставлены в элегантных шкафчиках или вставлены в подсвеченные рамки на деревянных панелях стен. Словно каждое из них было произведением искусства.

Эндровер Дрейк – это продукт прошлого, решил Чехов. К сожалению, сейчас он был одним из наиболее влиятельных людей настоящего.

Это было не слишком успокаивающее соседство.

Затем Чехов был выведен из задумчивости самим адмиралом Дрейком.

– Вы не одобряете моей коллекции, не так ли, коммандер?

В отличие от своей коллекции, Дрейк казался удивительно теплым и приветливым. Он приветствовал Чехова, Сулу и Ухуру, словно они его лучшие друзья. Сам сделал для них чай. Сопроводил их от личной транспортерной площадки в кабинет только после того, как отвел в сторону, чтобы они несколько минут полюбовались захватывающим видом на Залив.

– Ваша "коллекция", похоже, концентрируется на худших моментах истории, – сказал Чехов.

Дрейк невозмутимо кивнул.

– Именно такова ее цель.

Он встал из-за массивного стола красного дерева и открыл выставочный шкафчик рядом с отдельно стоявшим книжным шкафом, заполненным настоящими книгами. Достал брошюрку, в которой находилось несколько пластиковых билетов, и вручил ее Чехову.

Чехов прочел четкую надпись на билетах.

– Продовольственная книжка? – спросил он.

– С Тарсуса IV, – подтвердил Дрейк. – Половина колонии. Четыре тысячи колонистов. Вырезаны. Потому что было разрушено продовольственное снабжение. А Звездный Флот не смог вовремя обеспечить поддержку. – Он охватил комнату жестом. – Все здесь – напоминание о тех темных временах, что испытали человеческую душу и достоинство. С тех пор, как началась эра межзвездных исследований.

Чехов изучал Дрейка. Бледные глаза адмирала пылали. Но Чехов не заметил даже признака сострадания в его словах.

– Все здесь – напоминание о том, что мы не должны позволить ничему подобному повториться. Такова моя позиция – мы не должны позволить ничему подобному повториться.

Чехов вернул продовольственную книжку. Разумеется, Дрейк был убедителен. Пришлось. Он убедил Совет отдать под его командование весь Звездный Флот. Но он не одурачил Чехова.

Чехов не сомневался, что Дрейк хранит продовольственную книгу с Тарсуса IV не как напоминание об обязанности Звездного Флота поддерживать колонии, подвергающиеся опасности.

На Тарсусе IV был Джеймс Кирк. Совсем юным подростком.

Кирк видел, как на его глазах были зверски убиты четыре тысячи колонистов.

Их смерти преследовали капитана до сих пор. Так он сказал Чехову.

Чехов был убежден, что Дрейк хранит эту продовольственную книжку как напоминание о событии, которое много лет назад причинило Кирку боль.

– Весьма благородная цель, – сказала Ухура.

Они с Чеховым переглянулись. Ее тоже не убедил поступок Дрейка.

Но Сулу избегал смотреть на Чехова. На публике он придерживался более нейтральных манер, как более подобающих его рангу. Но за прошлую неделю на "Эксельсиоре" они с Чеховым почти не говорили. Это Чехова устраивало.

– Тогда вы понимаете, почему нам потребовалось срочно встретиться с вами, – сказал Сулу, пытаясь вернуть Дрейка к теме.

– Несомненно, – подтвердил Дрейк. – Агент-мошенник представляет недопустимый риск для целостности Звездного Флота. Даже простая возможность появления на открытом рынке клингонского супероружия может дестабилизировать дюжину неприсоединившихся систем. Не говоря уж о том, что это может сделать с продолжающимся мирным процессом между Федерацией и Империей.

Дрейк положил продовольственную книжку на место и вернулся к столу.

Чехов, Ухура и Сулу сидели напротив, каждый на отдельном стуле. Дрейк, казалось, о чем-то задумался. Его никто не тревожил.

– У вас у всех образцовые характеристики, – сказал он наконец.

Никто не ответил. Чехов ощущал появление большого "но". Ясно было, что Дрейк к чему-то клонит.

– Коммандер Чехов, коммандер Ухура, Звездный Флот признает и высоко ценит вашу доблесть и самопожертвование в деле, связанном с секретным и потенциально опасным заданием – остановить поток клингонского вооружения на нелегальном рынке. Капитан Сулу, ваши подвиги на "Эксельсиоре" высекают место в истории рядом с самим Джимом Кирком.

Чехов снова метнул взгляд на Ухуру. Он видел, что она тоже чувствует – Дрейк так перегибает палку, что от этого подавится даже Горн.

– Именно поэтому я решил привлечь всех вас к еще одной, сверхсекретной операции, которая уже разработана.

Чехов был потрясен. Зная то, что он, о Дрейке, он ожидал, что Дрейк их всех поблагодарит и скажет "пока", смахнув их заботы о Джейд и клингонском супероружии в черную дыру.

– Какого рода операции, сэр? – спросил Сулу.

Дружелюбие Дрейка исчезло. Он стал сдержанным и формальным. Нажал на панель управления компьютерного экрана рядом. Чехов заметил, что на экране начал мигать красный огонек.

– Теперь наша беседа записывается, – объявил Дрейк. – Все, о чем я вам говорю, обладает высочайшей степенью секретности. Если случится так, что хоть что-то из того, о чем вы узнаете сегодня, станет известно кому бы то ни было, кроме тех, кто с этим непосредственно связан, вы будете подвергнуты одиночному заключению на неопределенный срок в тюрьме Звездного Флота. Прежде чем вы покинете эту встречу, вам потребуется подписать официальную присягу, в которой вы соглашаетесь с этими требованиями. – Дрейк взглянул каждому в глаза, начав с Чехова. – Это ясно? Пожалуйста, ответьте вслух.

Чехов, Сулу и Ухура по очереди заявили, что понимают и согласны с условиями, которые выставил Дрейк.

Чехов чувствовал тревогу, не зная, что последует. Он достаточно хорошо знал Ухуру, чтобы ощутить такую же настороженность в ней.

В том, что думал Сулу об этом расширении встречи, было никак не разобраться.

Дрейк занес палец над другой панелью управления:

– А теперь я собираюсь попросить присоединиться к нам еще двух офицеров. Они также принимают участие в этой операции. – Он нажал на панель. – Джентльмены, будьте любезны...

Боковая дверь в кабинете открылась вовнутрь.

– Прошу, – сказал Дрейк. На мгновение его лицо осветила загадочная улыбочка. – Полагаю, вы знакомы друг с другом.

Чехов, Ухура и Сулу на миг застыли.

Двумя офицерами были Спок и Маккой. В любое другое время при новой встрече прежнего экипажа "Энтерпрайза" началась бы импровизированная вечеринка.

Но сюрреалистическое окружение и присутствие Дрейка загубили это в зародыше.

Адмирал приказал Споку и Маккою занять места и начал инструктаж.

– Суть: адмирал Картрайт и его сообщники, кажется, лишь вершина пресловутого айсберга. С сожалением сообщаю вам, что весь командный состав Звездного Флота может быть скомпрометирован кликой высокопоставленных чиновников. Предателями, которые не остановятся ни перед чем, чтобы помешать Федерации достигнуть безопасного мирного соглашения с Клингонской Империей.

Чехов был потрясен.

Но Сулу задал первый и наиболее очевидный вопрос.

– Совет об этом знает?

Дрейк не обратил внимания на то, что его прервали:

– Как раз поэтому меня избрали главнокомандующим, капитан Сулу. Наверняка были и другие кандидаты, более квалифицированные специалисты в области дипломатии и исследований. Но мое прошлое в разведке явилось именно тем, в чем Флот более всего нуждается в данных условиях.

– И раз вы привлекаете нас, – добавила Ухура, – вы, должно быть, думаете, что агент-предатель Джейд – так или иначе связана с офицерами-изменниками.

Спок кивнул головой Ухуре.

– Логичный вывод, коммандер. И правильный.

Сулу повернулся к Споку.

– Вы уже знаете, что случилось на платформе "Темная Зона"?

Спок снова кивнул.

– Адмирал Дрейк поделился с нами вашим отчетом перед самой встречей.

Дрейк властно махнул рукой, призывая к тишине, решительно настроившись не допускать в дальнейшем, чтобы его прерывали или обсуждали то, о чем он не просил.

– Из-за проверок и соотношения сил в разведке Звездного Флота для агента почти невозможно сжульничать, – объяснил Дрейк, – без поддержки внутри Звездного Флота.

– Адмирал, я не понимаю, – сказал Сулу. – Разве агент-мошенник не действует в одиночку по определению?

Но Дрейк покачал головой.

– Все компьютерные отчеты, имеющие отношение к агенту по имени Джейд, были избирательно удалены из баз данных Звездного Флота. У нас нет его фотографий, нет отпечатков пальцев, нет структуры ДНК. Мы сможем воссоздать большую часть. Но этот процесс займет недели. Все это аргументы в пользу сообщника внутри.

– Сэр, вы серьезно допускаете связь между агентом-мошенником, клингонским супероружием и заговором внутри Звездного Флота? – спросил Сулу.

Спок невозмутимо соединил перед собой пальцы.

– Обдумайте это, капитан Сулу. К счастью, дипломаты и посредники как со стороны Федерации, так и Клингонской Империи знают о сильных воинственных чувствах в своих лагерях. Они понимают, что отдельные террористические акты, предпринятые горсткой клеветников, не означают, что правительства не стремятся к миру.

Чехов чувствовал, что начал расслабляться. Это почти умиротворяло – слушать, как Спок выложил рациональное объяснение того, что так смутило и расстроило его. Он отметил, что Дрейк, казалось, тоже доволен анализом Спока, поскольку адмирал позволил ему продолжать.

– Обдумайте, однако, – продолжил Спок, – что может случиться, если клингонское оружие "судного дня" используют. Не только для разрушения корабля или колонии, но и для того, чтобы обратить в пустыню планету. Возможно, Землю или Вулкан. Обдумайте также ответвления в исследовании применения этого оружия. Исследовании, где не нашлось никаких свидетельств заговора клингонов с целью применить его.

Сулу понял, что описала логика Спока.

– Потому что оружие наверняка использовалось бы группой в самом Звездном Флоте.

– Точно, – подтвердил Спок. – Если официальное расследование не может обнаружить никаких свидетельств клингонского заговора, то гласным выводом должно стать то, что расследование проводилось нечестно. Это логично привело бы к последующему заключению, что это оружие используется при поддержке клингонского правительства.

– И так обвинят, и этак, – добавила Ухура. – Если официальное расследование находит свидетельства заговора Звездного Флота в использовании оружия, то гласным выводом станет то, что это затея клингонов, чтобы снять вину с Империи.

Спок продолжил выковывать оставшиеся звенья в логической цепи.

– В замешательстве, которое последовало бы за этим, отдельным мирам Федерации пришлось бы выбирать союзников. Несомненно, некоторые бы ушли. Договоры были бы нарушены. Торговые соглашения отменены. Совет оказался бы в хаосе.

Маккой покачал головой:

– Интересно, как это тебе удается спать по ночам.

Дрейк завершил анализ заключительным выводом:

– И в таких условиях Федерация была бы беззащитна перед атакой клингонов.

– Но ведь у клингонов уже нет причин на нас нападать, – сказал Сулу.

Дрейк устремил на него суровый взгляд.

– У Империи нет причин нападать на сильную и защищенную Федерацию. А если они заметят, что мы разваливаемся? Если они решат, что мы используем нападение на Клингонскую Империю как способ соединить наших партнеров? Тогда у Империи не будет выбора, кроме как ударить первыми.

– И, – добавил Спок, – зная, что это наиболее вероятное действие клингонов, заговорщики в Звездном Флоте могли убедительно доказать, что именно поэтому Федерации следует нанести упреждающий удар.

– О господи, – простонал Маккой. – Это же опять Третья Мировая война. И все стараются, чтобы вторым догадался кто-то другой.

– И поэтому Звездному Флоту нужна вся ваша помощь, чтобы клингонское оружие не попало в дурные руки, – подытожил Дрейк.

Чехов собрался было спросить, представляет ли кто-нибудь, что это может быть за оружие – "Дети Небес". Но остановился. Он взглянул на Маккоя и Спока.

Он был так удивлен и рад, увидев их, что не переставал задаваться вопросом, почему они принимают участие в этой встрече.

– Прошу прощения, капитан Спок. Я знаю, почему здесь мы. Но почему часть этой операции – вы и доктор Маккой ?

Маккой и Спок взглянули на Дрейка.

Дрейку было неловко.

– Это чрезвычайно сложная ситуация для меня, – сказал он.

– Для всех нас, – огрызнулся Маккой.

Дрейк продолжал:

– Я провел внутреннее расследование. Очень осторожное. Пытаясь установить симпатии различных офицеров Звездного Флота, имеющих доступ к государственным секретам. Ища хотя бы одного человека, который несомненно связан с заговором в Звездном Флоте с целью начать войну с Клингонской Империей.

– И нашли кого-нибудь? – спросила Ухура.

Дрейк серьезно кивнул.

– Нашел.

Чехов не мог вынести неопределенности.

– И кто же это?

Ответ Дрейка поразил Чехова, словно молния.

– Джеймс Т.Кирк, – сказал адмирал.

Глава 20

Чехов был рассержен и не старался скрыть это.

– Это невозможно!

Дрейк поднял голос почти до крика. Его слова отозвались эхом в облицованных панелями стенах зала.

– Вы не верите тому что я сказал?

Наступила тишина.

– Но, – сказал Дрейк, понизив голос, – я видел доказательство.

– Ну, – промолвил Чехов. – Какое доказательство?

Медленно, почти неохотно, Спок поднялся с места.

Дрейк нажал кнопку, и секция стены скользнула в сторону.

Показался экран. На нем имелось изображение красивой женщины.

Молодая клингонка в черном платье. Или она была не клингонкой?

– Имя молодой женщины, – сказал Спок, – Тейлани. Она гибрид – ее родители были клингон и ромуланка.

Картина изменилась. Молодая женщина была теперь в вечернем платье, ее темные волосы были подобраны, открыв заостренные уши. Большая вечеринка или что-то вроде, была в самом разгаре позади нее.

Чехов заключил, что это были изображения с камер наблюдения, вероятно, снятые без ведома молодой женщины.

– Насколько разведка Звездного флота может установить, несмотря на ее относительно молодой возраст, она – высокопоставленное должностное лицо в своем планетарном правительстве.

– Какой планеты? – Спросила Ухура.

– Колония где-то на границе между клингонской и ромуланской империями, – сказал Спок. – Совместно основанная обеими империями приблизительно сорок лет назад, в течение одного из спорадических периодов перемирия. Название планеты – Чал.

Спок внимательно посмотрел на Ухуру.

– Клингонское слово – Небеса.

– Дети Небес, – прошептала Ухура.

Спок продолжил:

– Учитывая то, что мы знаем относительно их секретов малинового уровня, логично заключить, что некоторые виды их мощнейшего оружия были разработаны на планетах, далеко удаленных от населенных центров. На случай если что-нибудь пойдет не так, как надо.

Маккой пробормотал с отвращением:

– Как испытание атомных бомб на тихоокеанских островах в двадцатом столетии.

– Точно, доктор. Все свидетельства до настоящего времени говорят, что совместная колония на Чале была центром развития, строительства и хранения оружия. Оружие было известно под кодом "Дети Небес". Оно было предназначено для использования только в случае полного поражения Клингонской Империи.

– Но какое это имеет отношение к капитану Кирку? – спросил Чехов.

Картина изменилась снова.

Кирк и Тейлани.

Оба в гражданской одежде.

Обнимающиеся. Целующиеся.

На фоне большого количества гражданских жителей, некоторые несли багаж. Чехов предположил, что это было снято в космопорту где-нибудь на Земле.

– Три дня назад Джим Кирк ушел из Звездного Флота, – сказал Дрейк. – Он не говорил ни с кем. Он не поставил никого в известность. Он просто зарегистрировал прошение об отставке в личном файле и ушел.

Чехов находил, что в это трудно поверить. Он знал, что капитан собирался отправиться в отставку после возвращения с Хитомера. Но с тех пор Кирк стал брать так много кабинетной работы и читал так много лекций, что Чехов решил, что он должен будет остаться во Флоте навсегда.

– Он уехал? – Спросил Сулу. – Куда?

– Возможно, на Чал, – ответил Спок. – Двадцать часов назад.

Ухура заметила:

– Я, со своей стороны, не очень во все это верю.

– Где вы видите нестыковки, коммандер? – cпросил Дрейк.

– Вы описываете капитана как одного из ваших конспираторов. И это смешно. Капитан Кирк, конечно, в свое время часто нарушал правила, но я отказываюсь верить, что он – предатель.

– Я тоже – добавил Чехов. Он встал, чтобы присоединиться к Ухуре.

– Также, как и я, – Сулу согласился с ним. Он поднялся чтобы встать с Ухурой и Чеховым.

Но Дрейк велел им сесть снова. Не было потребности в конфронтации.

– Я не буду с вами спорить. Джим Кирк – один из наиболее компетентных офицеров, когда-либо носивших униформу Флота. Но теперь он не носит этой формы Сулу отреагировал с раздражением.

– Человек, подобный капитану, не изменяет внезапно.

Чехов был обрадован такой поддержкой со стороны Сулу. Он также был удивлен его готовностью спорить с командующим.

– Обычно нет, – Дрейк согласился. – Но посмотрите на экран, капитан. Джиму – шестьдесят два года. А той женщине сколько, может быть, двадцать?

– Они – оба взрослые, – натянуто сказал Чехов.

Дрейк смотрел на него с жалостливым выражением.

– Я не собираюсь притворяться, что был Джиму близким другом. Но послушайте, что скажет капитан Спок.

Спок заложил руки за спину – Поведение капитана за неделю до его отставки стало эмоционально беспорядочным.

Ухура уставилась на Спока:

– Возможно он влюблен, Спок.

– Он полагает, что да, – заявил Спок.

Сулу пожал плечами.

– Для капитана это могло много значить.

– Но не до измены, – сказал твердо Чехов.

– Она – очень привлекательная молодая женщина, – указал Дрейк. – И я c сожалением констатирую, что иногда бывает точка в жизни мужчины, когда он начинает задаваться вопросом, является ли он все еще привлекательным для женщин. Если все еще да, что он по-вашему сделает?

– Я не верю что капитан Кирк бросил все, во что он верил в из-за ... симпатичной мордашки! – Чехов прервал его.

– Тейлани – только часть сделки, – сказал Дрэйк.

– Сделки? – повторила Ухура.

– Новая работа Кирка – координатор планетарной обороны Чала. Его оплата – уникальна. Фактически это единственный стимул, который мог бы заставить его отказаться от его глубоких убеждений, согласно его психопрофилю.

– Поверьте мне, – усмехнулся Чехов – это не имеет ничего общего с капитаном Кирком.

Спок прочистил горло:

– Правительство Тейлани отдало капитану "Энтерпрайз".

У Чехова отвисла челюсть.

– Это ... возможно?

– Он был списан, – объяснил Дрейк. – и был намечен учебной целью на испытаниях оружия новых кораблей. Тогда один из отделов управления ресурсами получил запрос относительно его перестройки для гражданского использования. Звездный Флот имеет давнишнее обязательство по рециркуляции и многократному использованию устаревшего оборудования для выгоды колониальных миров, так что запрос c Чала был удовлетворен.

– Этот корабль был частью него, – сказала спокойно Ухура.

Чехов чувствовал, что Дрейк как будто организовал все это. Он ненавидел выражение ложного разочарования на лице адмирала. Разочарования в Джеймсе Кирке.

– Я думаю, все согласятся, что этот подарок Кирку проливает новый свет на его действия, – сказал Дрейк. Он смотрел непосредственно на Чехова. – Поверьте мне, коммандер, я ни на мгновение не предполагал, чтобы Джим был членом любого заговора во Флоте – даже если такой заговор существует. Но чего я боюсь, так это фактов, доказывающих, что он мог быть использован заговорщиками.

Дрейк откинулся назад на стуле.

– По крайней мере вы должны допустить возможность, что Джим мог не слишком подвергать сомнению мотивы этой молодой женщины. Его карьера была, по существу, закончена. Что он должен ожидать от жизни?. И тут внезапно красивая молодая женщина входит в его жизнь, дает ему цель и вещь, которая означает для больше, чем что-либо другое – его корабль. – Дрейк серьезно посмотрел на Чехова. – Независимо от того, кем Джим Кирк был в свое время, он все еще человек. Это означает, что он может делать ошибки.

Чехов не знал, что сказать.

То, что Дрейк сказал, казалось вполне вероятным – для любого, кроме Джеймса Кирка. Но Спок был за. И Маккой.

Мог капитан, в конце концов, просто сделать не правильный выбор, ослепленный желанием иметь последнее приключение в жизни?

И был ли действительно Кирк обычным человеком?

– Адмирал, что является мотивом для Тейлани? – спросил Сулу.

Дрейк посмотрел на Спока. Спок ответил еще раз.

– Адмирал считает, что капитан Кирк преднамеренно используется как заложник. Кто-то использует его в попытке превратить "Энтерпрайз" в систему доставки для оружия "Дети Небес". Что это за оружие, где предназначено использоваться... вот вопросы, на которые Флот должен ответить.

Но Чехов знал Спока достаточно хорошо, чтобы читать между строк.

– Капитан Спок, а каково ваше мнение?

Спок посмотрел на Чехова:

– Я озадачен вашим вопросом, коммандер Чехов. Конечно, вы знаете, что в этих условиях личные мнения не логичны.

Чехов не ожидал от Спока уклонения от ответа. Он был удивлен тем, что Спок вообще попытался уклониться таким образом. Но прежде, чем он собрался повторить, он увидел что-то в глазах Спока... что-то, чего он не мог определить.

Но они прослужили вместе почти тридцать лет. Спок явно хотел дать ему что-то понять...

Вдруг понимание того, что происходит в этой комнате, вспыхнуло перед Чеховым подобно сверхновой.

Спок врал.

Чехов отвернулся от Спока и посмотрел на Дрейка. Динамика этой встречи стала внезапно намного более ясной. Спок не доверял новому главнокомандующему Звездного Флота.

Маккой был противоестественно тих, так что Чехов был вынужден предположить что он был в невысказанном согласии со Споком.

Но Дрейк, казалось, не распознал недоверие Спока. Что не было удивительно. Люди, которые не знали вулканцев достаточно хорошо, не имели возможности правильно истолковать выражение их лиц. Они также верили старой истории, что вулканцы никогда не лгут.

Но Чехов-то знал, что вулканцы были чрезвычайно гибкими. Они могли в совершенстве использовать логику, чтобы запутать противника с целью ограничить его доступ к информации.

И у Чехова была абсолютная вера в Спока, как бы то ни было.

– Так, – сказал Чехов, подыгрывая Споку, – Рассматривает ли Флот капитана Кирка как угрозу безопасности?

– Я не хотел бы характеризовать ситуацию именно так, – миролюбиво сказал Дрейк.

Как будто он пробовал защищать доброе имя Кирка.

Чехов поймал взгляд Ухуры. Он видел ее скрытое сомнение. Она тоже ощутила то, что делал Спок. Только Сулу остался загадкой. Чехов все еще не простил его за промедление при спасении c платформы "Темная Зона". Бесспорно, каждый офицер обязан следовать приказам. Но на границе, в днях и неделях пути от командования, офицеры также должны были приспосабливаться к любым ситуациям. Отказ Сулу делать что-нибудь на "Темной Зоне", кроме как следовать приказам, раздражал Чехова. Он больше понятия не имел, о чем Сулу мог думать.

– Как все же вы характеризуете это, адмирал? – спросил Чехов.

Дрейк посмотрел на потолок, как будто правильные слова могли бы быть написаны на нем.

– Потенциальная угроза безопасности. – Он принял сочувствующее выражение лица, как будто он был опечален, что карьера Кирка закончилась этим. – Я знаю, как и вы, что Джим никогда не сделал бы преднамеренно чего-либо вредного для Флота или Федерации. Но, исходя из наших сведений, мы не можем исключать небрежности с его стороны. Только подумайте о тайнах Флота, к которым он имел доступ за время службы.

– Если он представляет такую большую – потенциальную – угрозу, – горько сказал Чехов, – тогда какого черта Флот позволил ему добраться до "Энтерпрайза"?

Дрейк посмотрел на Сулу.

– А как вы думаете, капитан? Вы служили с Кирком. Никто не знает его лучше.

Сулу не понимал. Чехов тоже.

Дрейк сказал как будто виновато:

– Мы не знаем, где находится Чал.

– Но Спок же сказал нам, – удивилась Ухура. – На клингонско-ромуланской границе.

– Которая включает больше чем тридцать три сотни звезд. Помните: Чал имел у клингонов малиновый уровень секретности. Разведка Звездного Флота никогда не сталкивалась ни с какими его упоминаниями во всех сведениях, полученных из клингонских или ромуланских источников.

– Итак, Флот фактически сделал капитана Кирка заложником, – подытожил Сулу, – и вы хотите послать "Эксельсиор" по следу "Энтерпрайза", чтобы найти Чал.

Дрейк кивнул.

– И затем возвратитесь с "Детьми Небес". Независимо от того, что это.

– Что относительно капитана Кирка? – спросил. Сулу.

– О, я хочу, чтобы он тоже вернулся, – сказал Дрейк. – Предпочтительно живым.

Впервые за встречу Чехов заметил у Сулу проявление эмоций.

– Хотите ли вы сказать, что капитан Кирк списан в расход?

Дрейк остался сидеть, его тон был спокоен. Хотя внезапный холод в его голосе стал угрожающим.

– Вы считаете, что один человек является более важным, чем безопасность Федерации? Если вы не можете поступать в соответствии с вашей должностью, капитан, сообщите мне, чтобы я передал "Эксельсиор" кому-нибудь другому.

Чехов задался вопросом, осталась ли еще у Сулу смелость спорить с властьимущими. И пережили ли бремя командования его упорство и страстное желание докопаться до истины, которые помогли его продвижению до звания капитана.

Но Спок разрядил бы любую потенциальную конфронтацию.

– Вы должны извинить капитана Сулу, адмирал. Доктор Маккой и я имели вполне достаточную возможность обдумать эти сведения. Но это по-прежнему немалый шок для тех, кто был с ними не знаком.

Отношение Дрейка смягчилось. Слегка.

– Что вы скажете на это, капитан?

Сулу вздохнул. Встал по стойке смирно.

– Капитан Спок прав, сэр, я приношу извинения. Конечно, я cогласно приказу последую за "Энтерпрайзом" и вернусь к Земле с "Детьми Небес" и капитаном Кирком.

Чехов был разочарован, но не удивлен готовностью Сулу к капитуляции.

Дрейк откинулся в кресле назад.

– Очень хорошо. Когда вы будете готовы к вылету?

– Через четыре часа.

– Даю вам два.

– Есть, сэр!

Тогда Дрейк посмотрел на других.

– Без сомнения у вас будут другие вопросы, но прежде, чем вы их зададите, капитан Спок обеспечит вас файлами данных на все, что нам известно относительно Тейлани, Чала и имперских секретов. После того, как вы подпишете документы о неразглашении полученной информации. – Дрейк провел пальцем по панели управления компьютера. Ни у кого не нашлось, что сказать.

– Я полагаю, что мы пока закончили. Спасибо всем.

Дверь открылась снова. Спок вышел первым.

Чехов был последним из уходящих. В дверях он посмотрел через плечо.

Дрейк смотрел на него, как будто ожидая, что Чехов вернется. Он помахал ему на прощание, как будто они были друзьями.

Он хорош, подумал Чехов, выходя за дверь, которая закрылась позади него. Но капитан лучше. Дверь щелкнула, и Чехов услышал слабое гудение экрана безопасности. Дрейк запер кабинет и запечатал его силовым полем. Чехов посмотрел на дверь.

Он задавался вопросом, какие тайны Дрейк скрывает за ней, и от кого.

Глава 21

"Эксельсиор" был кораблем Сулу, но в этот момент каждый смотрел на Спока.

Он, Чехов, Сулу, Ухура и Маккой собрались в зале совещаний, как только оказались на борту. В соответствии с невысказанным соглашением никто не обсуждал встречу у Дрейка, пока они не могли убедиться, что находятся в безопасном месте.

Но как только двери комнаты для совещаний скользнули на место, Спок начал говорить. Он встал рядом с большим экраном с цветной схемой "Эксельсиора".

– Как я вижу, – сказал он без преамбулы, – перед нами три возможности.

Каждый поудобнее устроился в своем конференц-кресле с высокой спинкой. Все доверяли логике Спока в течение многих лет.

– Первое: все может быть так, как Дрейк описал нам. Капитан Кирк, по личным причинам, стал невольным заложником в попытке украсть тайну клингонского оружия Судного Дня. Организаторы этой попытки, члены заговора в пределах Звездного Флота, хотят остановить процесс разрядки между Федерацией и Империей, и один из членов этого заговора – агент разведки Флота, известная под кодовым именем Джейд. Когда Джейд обнаружила информацию, имеющую отношение к "Детям Небес", капитан Кирк, не понимая своей роли, был приведен в движение кем-то, кто мог действовать исходя из этой информации, чтобы получить оружие.

– Но кто это мог быть? – спросил Сулу.

– По первому плану действий – предполагаемые заговорщики в пределах Звездного Флота, – объяснил Спок. – Однако вторая возможность заключается в том, что сама Тейлани может быть ответственна за вовлечение капитана. Когда они узнали, что наша разведка раскрыла назначение Чала, они, возможно, решили поискать защитника. Капитан Кирк и "Энтерпрайз" станут первой линией обороны.

– И третья возможность? – спросила Ухура.

– То, что ничего из сказанного нам адмиралом Дрейком не является правдой.

– Вы утверждаете, что главнокомандующий Флотом солгал нам? – Маккой был единственный за столом, кто не был, кажется, заверен анализом Спока.

– Это нельзя сбрасывать со счета, – сказал Спок. – Вот почему я не предлагал никаких теорий адмиралу во время нашей встречи. Однако, может быть, что сам адмирал не знает истинного состояния дел и передал нам неверную информацию без намерения ввести нас в заблуждение.

Маккой не был удовлетворен ответом.

– Но если то что Дрейк сказал нам – ложь, Спок, то где правда?

Спок подумал немного перед ответом.

– Я верю, что правда известна только одному человеку, вовлеченному в эти события. Капитану Кирку.

– Это что, ваша проклятая логика диктует? – спросил Маккой.

– Где появляется капитан, логика редко работает. Однако, основываясь на нашем прошлом опыте общения с ним, кажется разумным, что он не просто наблюдатель в этих событиях.

– Капитан Спок, – сказал Сулу, – в свете этих трех возможностей, вы можете предложить нам курс действия?

Независимо от всего, что было обсуждено, на этом судне решение было за Сулу.

– Вы должны, конечно, следовать приказам, – ответил Спок. – Я не считаю необходимостью подвергать сомнению честность главнокомандующего Звездного Флота. Вступление в контакт c капитаном Кирком желательно, чтобы помочь нам обнаружить истинное состояние дел.

* * *

Чехов достиг предела. Несмотря на его веру в Кирка, он был должен доверяться кому-то еще. Кому еще лучше довериться в этой комнате?

– Извините меня, капитан Спок, – сказал Чехов – но я чувствую, что это очень важно – узнать мотивы Дрейка. Особенно потому, что они так или иначе вовлекают капитана Кирка.

Все взгляды обратились к Чехову.

– Дрейк и капитан имели ... разногласия в прошлом, – начал он.

– Мы знаем это, – сказал. Маккой – Джим и Дрейк были в одном классе в Академии. Они вместе служили на "Фаррагуте".

Лицо Маккоя омрачилось. Каждый, кто служил с Кирком на "Энтерпрайзе", знал, что случилось на "Фаррагуте". "Энтерпрайз" почти повторил его судьбу, когда смертоносное существо из облака вновь появилось и напало на него.

– И после они служили порознь, – продолжил Чехов. – Они стали капитанами с разницей в месяц. Каждый был назначен на один из первых двенадцати кораблей класса "Конституция".

Сулу с уважением кивнул. Соревнование за те места было жестоким.

– Каждый побывал в пятилетней миссии. Они возвратились с разницей в шесть месяцев друг от друга. Оба немедленно продвинулись адмиралы.

Маккой посмотрел на Чехова с подозрением.

– Звучит, как будто ты собрал досье на Дрейка.

Чехов сцепил руки на столе, зная, что именно он собирается привести в движение.

– Да, собрал.

Но Сулу отреагировал с нетерпением. Он, казалось, не был заинтересован словами Чехова.

– Это мог составить любой. Результаты любого расследования, проводимого разведкой, было бы передано Совету. Если бы появилось что-нибудь, что могло бы указывать на Дрейка, он не получил бы свою работу.

– Я делал это досье не для разведки, – сказал Чехов. – Я сделал его для капитана Кирка.

Спок с любопытством посмотрел на Чехова.

– Коммандер Чехов, вы использовали средства разведки Звездного Флота для персонального запроса?

Чехов пожал плечами.

– В этой комнате нет никого, кто не обходил бы правила под командованием капитана.

Ухура рассмеялась.

– Обходил? Павел, мы их просто нарушали!

– И были оправданы каждый раз.

Спок уселся за стол, давая слово Чехову.

– Пожалуйста, продолжайте, коммандер, – сказал он.

Чехов продолжил для всех.

– После их возвращения, через два с половиной года Дрейк и Кирк были приписаны к Штабу. Кирк стал руководителем внешних операций. Дрейк стал руководителем службы безопасности.

Маккой пробовал ускорить дело.

– И после инцидента с Виджером Джим снова принял командование "Энтерпрайзом" и оставил карьеру в штабе. Это давняя история.

Чехов помахал рукой, привлекая внимание.

– Но Дрейк не оставил своей. И несколько лет назад он был ответственным за новейшие стратегические технологии Флота. За исследования в области вооружений.

Спок остался уклончивым.

– Десять лет назад мы могли столкнуться с клингонами в любой момент. Флот всегда имел оружие, и сейчас имеет.

Чехов добавил:

– Один из проектов Дрейка был известен под кодом "Восходящая Звезда".

Спок покачал головой. Название ничего для него не означало. И для других тоже.

– Это было технико-экономическое обоснование для оружия, использующего протоматерию.

А это уже означало кое-что для каждого.

Протоматерия была одной из наиболее изменчивых форм вещества. Настолько опасной, что наиболее этичные ученые давно осудили ее использование в любом виде исследований. Но протоматерия использовалась по крайней мере в одном известном научном проекте в недавней памяти. И он имел трагические результаты.

– "Бытие"? – спросил Маккой.

Чехов кивнул.

– "Бытие" было честолюбивой программой исследования, направленной на то, чтобы оживить мертвые планеты. Это было разработано доктором Кэрол Маркус, с помощью ее самой и сына Кирка Дэвида Маркуса. Хотя начальные результаты были многообещающие, проект был свернут. "Бытие" работало только потому, что Дэвид Маркус использовал протоматерию в инициализрующей матрице. Все продукты реакции были опасно нестабильны.

Спок казался заинтересованным словами Чехова.

– Я нахожу, что очень трудно принять факт, что проект "Бытие" был тайной программой исследования оружия с самого начала.

– "Бытие" не имело никакого отношения к Флоту, – сказал Чехов. – Это было законным научным исследованием, полностью независимым от любого военного применения или влияния. Кэрол не преследовала военные цели ни в коем случае. Но после того как сын капитана был убит клингонами на планете "Бытия", капитан Кирк стал ... одержимым. Он хотел знать все относительно проекта.

– Так что, он попросил, чтобы вы разузнали о Кэрол? – спросил Маккой. Его скептический тон показывал, что вряд ли он думал так.

Но Чехов сказал:

– Нет. Только один ученый "Бытия" действовал вне строгих руководящих принципов проекта. Сын капитана. – Чехов опустил глаза на свои руки. Он помнил, как обезумел Кирк после смерти Дэвида. – Капитан попросил меня выяснить, как Дэвид получил протоматерию, которую он использовал в своей работе.

Спок связал вещи сразу.

– От Дрейка.

– Адмирал резко критиковал решение Звездного флота об отказе от протоматерии в качестве оружия. Все же, когда это было сделано, его отдел стал ответственным за хранение уже произведенной протоматерии до тех пор, пока не будут разработаны способы ее безопасного применения.

Маккой казался взволнованным.

– И вы говорите, что Дрейк преднамеренно выделил часть этой протоматерии Дэвиду Маркусу, зная, что тот хотел бы использовать ее в проекте "Бытие"?

– Точно, – голос Чехова дрожал от отвращения. – Только чтобы посмотреть, что получится.

Спок был единственным за столом, кто остался спокойным.

– Коммандер Чехов, вы высказали тревожащие утверждения. Если то, что вы говорите, истинно, то адмирал Дрейк мог предстать перед трибуналом. Почему вы и капитан не представили ваши результаты командованию?

Чехов боролся с этим вопросом почти десятилетие. Ответ был неадекватен, но неизбежен.

– Дрейк провел шестнадцать лет в Штабе Флота. Он знал его бюрократию лучше, чем кто-либо другой. Там не осталось доказательств, которые могли быть прослежены. Никаких прямых связей между Дэвидом и Флотом на любом уровне. Я не верю, что даже сын капитана когда-либо знал первоначальный источник его протоматерии.

Ухура подалась вперед.

– Павел, капитан Кирк верит, что Дрейк ответствен за смерть его сына?

– Не совсем так, – сказал Чехов. – Он понимает Дэвида. Тот был сыном своего отца. Он сделал свой собственный выбор. Даже если он не имел опыта и не понимал, что может случиться из-за этого. Но капитан также знает, что Дэвид не был бы способен сделать этот выбор, если бы там не было адмирала Дрейка, соблазнившего его доступностью протоматерии для проекта "Бытие".

– Что вы сделали с вашим рапортом? – спросил Спок.

– Я отдал его капитану.

– Что он сделал с ним?

– А что могло быть сделано? Там не имелось никаких доказательств какого-либо участия адмирала Дрейка. Вскоре после того, как планета "Бытия" самоликвидировалась, Звездный Флот уничтожил все запасы протоматерии. Теперь, что бы ни случилось, там нет никакой возможности определить, ушло ли что-нибудь налево.

– Флот пробовал выяснить, где Дэвид получил его протоматерию? – спросил МакКой.

– Конечно, – сказал Чехов. – Но потому, что Дрейк мог представить отчеты, показывая, что все запасы протоматерии на момент уничтожения были в наличии, официальный вердикт был таков: Дэвид получил протоматерию из неизвестного источника вне Федерации. Возможно, клингонского.

Маккой откинулся назад на стуле, внезапно став словно бы старше своих лет.

– Вы понимаете, как серьезны эти обвинения?

– Мне кажется, этот факт не имеет отношения, – сказал Спок.

– Как это может быть? – спросил Чехов.

– Даже если все, что вы сказали нам, истинно, коммандер, и Дрейк виновен в смерти Дэвида Маркуса, все равно данная ситуация не более чем совпадение. Вот если бы вы раскрыли свидетельства, предполагающие, что Дрейк преднамеренно обеспечил Дэвида протоматерией, зная, что он был сыном Джима, тогда причинная связь к текущей ситуации могла бы быть установлена.

– Какая причинная связь? – спросил Маккой.

– Что Дрейк определенным образом управлял событиями для того, чтобы сподвигнуть Джима лететь на Чал, зная, что подвергнет его большой опасности.

– Это имеет смысл, – сказал Чехов.

– Но это нелогично, – возразил Спок. – Конкуренция в дни Академии едва ли повод, достаточный для такой мести. Вы пытаетесь обвинить адмирала без повода. Его возможное соучастие в поставке протоматерии Дэвиду и причастность к вовлечению Джима в историю с "Детьми Небес" не могут быть связаны. Я сожалею, но в намерениях адмирала Дрейка нет признака того, что он собирается намеренно причинить капитану вред.

Чехов не согласился:

– Но приказ Сулу требует, что в случае отказа капитана в помощи в завладении "Детьми Небес" мы должны использовать силу.

Сулу поглядел на Чехова в раздражении.

– Я знаю, что мои приказы влекут за собой, коммандер.

Положение выглядело неудобным. Никто за этим столом не мог даже когда-либо задуматься о ситуации, в которой он поднял бы руку на Кирка. Но Сулу был теперь офицером Звездного Флота и капитаном звездолета. И подчинялся приказам.

Чехов больше не мог быть уверен в том, что Сулу сделает, когда придется выбирать между его личными желаниями и его присягой. Только не после "Темной Зоны".

Маккой сказал с разочарованием, которое Чехов почувствовал:

– Так что является ключом ко всему этому, Спок?

– В каком смысле, доктор?

– Что является той частью информации, в которой вы нуждаетесь, чтобы сообщить нам, с какой возможностью мы имеем дело?

Спок выглядел задумчивым, как будто он никогда не рассматривал этот вопрос прежде.

– В центре этих событий одно необъясненное совпадение, – наконец сказал Спок. – На границе, на платформе "Темная Зона" агент разведки Звездного Флота вступает в контакт с клингоном, который может сообщить что-то относительно Чала. Тот агент немедленно исчезает. И в то же самое время молодая клингоно-ромуланская женщина вступает в контакт с капитаном Кирком и приглашает его в путешествие к предполагаемому местоположение тех же самых "Детей Небес".

Спок осмотрелся вокруг, вглядываясь в каждого за столом. Он полностью завладел их вниманием.

– Имелось вполне достаточно времени для Джейд, чтобы передать закодированное подпространственное сообщение от "Темной Зоны" к Земле. Вопрос: кому?

Спок сделал паузу. Все молчали.

– Я верю, что если мы сможем выяснить связь между Джейд и Тейлани, тогда мы будем знать правду относительно капитана Кирка и адмирала Дрейка.

– К сожалению, у нас нет времени, чтобы сделать это, – сказал Сулу. – Мы покидаем орбиту через девяносто минут.

– Тогда мы должны заняться этим на наш собственный страх и риск, – заключил Спок – И обнаружение капитана Кирка – наша лучшая стратегия.

Сулу встал. Встреча была закончена. Чехов ощущал всеобщее напряжение в комнате.

Если бы "Эксельсиор" нашел "Энтерпрайз", каждый был бы обязан следовать приказам и противостоять Кирку, проявляя верность Звездному Флоту вместо верности истине. Это был сценарий, где никто не выигрывает, как с "Кобаяши Мару". Но, по крайней мере, Чехов знал, что это сравнение дает ключ к разрешению ситуации. Капитан Кирк давно показал им, что когда надо выбирать между двумя одинаково нежелательными вариантами, единственная надежда на победу состояла в том, чтобы изменить правила.

Все, что они были должны делать теперь – это вычислить, что за игра ведется.

Когда Чехов выходил из зала, он снова подумал о кабинете адмирала Дрейка. О запечатанной двери. И тайнах за ней.

Глава 22

Как только дверь в кабинет Дрейка наглухо закрылась силовым полем, открылась другая дверь. Внутренняя.

Спрятанная за стендом с униформой наемника Четвертой Мировой.

После принесения в передней комнате необходимой присяги Чеховым и его товарищами по команде через тайную дверь вошла женщина.

Она была стройна, привлекательна, с приятным и загорелым лицом и очень умными глазами. Но ее рот не умел улыбаться.

Она все еще была в костюме для полетов с плотно облегающим голову капюшоном, который она носила на платформе "Темная Зона".

Дрейк поднялся, приветствуя ее.

– Ты слышала? – спросил он.

Женщина откинула капюшон, распуская длинные черные волосы. По ним, словно метка, бежала единственная белая прядь.

Бесплодность цвета делала сходство между Дрейком и женщиной еще более поразительным.

Ее кодовым именем было имя Джейд. Но по-настоящему ее звали Ариадна.

Дрейк.

Отец и дочь.

– Я должна была дезинтегрировать их в грузовом отсеке, пока был такой шанс, – сказала Ариадна. – Или выбросить их из воздушной пробки, когда избавлялась от Корта.

Затем она поцеловала отца в щеку.

Его глаза вспыхнули гордостью. За нее и за все, что она сделала.

– Нет, – произнес он. – Ты все сделала верно. Если бы Чехов и Ухура исчезли вместе, то разведка запустила бы полное расследование.

Дочь сделала шаловливое лицо.

– Ты говоришь, что они не собираются расследовать мое исчезновение из их рядов?

Она подошла к маленькому шкафу, стоящему напротив стены и нажала спрятанную кнопку. Шкафчик развернулся в бар.

Дрейк присоединился к ней, злорадствуя.

– Никто не знает о твоем исчезновении, дорогая. Кирк собрал настолько параноидальную группу офицеров, что первым делом они прибежали ко мне, пребывая в убеждении, что я единственный, кому можно доверять. Так что ситуация сдерживается. Разведывательное Управление не знает о твоем возвращении на Землю. Они думают, что ты все еще под прикрытием, охотишься за генералами клингонов, которые ушли в свой собственный бизнес.

Женщина протянула отцу бокал с бренди, налила себе и подняла бокал в честь успеха отца.

– Что, если Кирк займется собственным бизнесом? – Она прикрыла глаза, смакуя аромат бренди. – Мы добирались до чал'чадж 'кмей годами. Этот жалкий клингон с "Темной Зоны" наконец-то свел нас с Чалом, как мы и хотели. Но сейчас мы отдаем потенциальное супероружие Кирку в оборот.

Дрейк отпил бренди и беспечно продолжил:

– Кирк живет одним моментом. У него нет проницательности. Таким образом, он будет делать именно то, что захотим мы. Ведя нас к Чалу. И к "Детям Небес". Затем, так или иначе, он будет ... смещен.

Ариадна выпила одним залпом содержимое стакана.

– Я все еще думаю, что пытки сделают Тейлани более сговорчивой.

Дрейк поставил бокал и провел рукой по лицу. Он работал несколько суток подряд после получения нового места.

– Это будет не очень мудро. Или невыгодно. Мы пытались опросить некоторых ее соотечественников после Хитомера. После того, как Чал впервые начал интересоваться вступлением в Федерацию. Не важно, что мы с ними сделали, но мы не обнаружили ничего, выдающего их знания о том, на чем сидит их мир. И у них невероятный контроль за автономной нервной системой. Как только они осознают, что выхода нет, они буквально заставят себя умереть.

Дрейк плеснул еще бренди в стакан для Ариадны, затем себе.

– Это была одна вещь, из-за которой исчезли некоторые варианты сотрудничества. Несчастные случаи все еще происходят, даже на Земле. Но мы не можем рисковать. Если Тейлани внезапно исчезнет, кто-нибудь начнет задавать вопросы.

Ариадна нахмурилась.

– Заставят себя умереть?! Они полуклингоны. Они должны умереть, пытаясь удрать. Как они могут совершать суицид?

Дрейк похлопал по ее руке с отцовским снисхождением.

– Клингоны – животные, Ариадна. Никогда не забывай об этом.

Дрейк устремил взгляд на двухмерную фотографию в рамке, висящую над баром. Он был на ней более молодой. Красивая женщина, стоящая рядом, смотрела на все с выражением любви на лице. Вместе они держали на коленях маленькую девочку. В темных волосах которой белела одна прядка.

Лицо Дрейка потемнело при виде образа своей жены. Семья, которая у него была.

– Никогда не забывай об этом – повторил он.

– Как ты заставил Тейлани следовать за Кирком?

В моментальной смене настроения Дрейк весело подмигнул Ариадне.

– Я ей сказал об этом.

Ариадна надменно рассмеялась:

– И Кирк не подозревает?

Дрейк покачал головой.

– Я дал ей полный его психофайл. Сказал, как мне жаль, что Звездный Флот невозможно вызвать для обороны планеты, расположенной так далеко на территории клингонов и ромуланцев. Но добавил – не для записи, заметь, – что Кирк не сможет отказать в таком вызове. Насколько видно из слежки, она использует из его файла все. Дергает за нужные веревочки, как персональную марионетку.

– А что, если она расскажет ему, что ее нанял ты?

– Она не скажет, Кирк – гордый человек. Я дал ей понять, что любой намек о том, что им манипулируют для помощи Чалу, приведет к его уходу.

Ариадна села в кресло и, перекинув одну ногу через подлокотник, начала ею качать.

– Как кто-то настолько предсказуемый мог так долго служить на одном месте? Командовать в одиночку звездным кораблем?

Дрейк усмехнулся – это была ухмылка хищника:

– 30 лет назад он был другим. Был готов собственными зубами разорвать любому клингону горло. Но годы были нежалостливы к Кирку. – Дрейк фыркнул. – Я приложил максимум усилий к тому, чтобы это было именно так.

Ариадна кинула на отца любопытствующий взгляд.

– Почему настолько лично? Что тебе такого сделал Кирк?

Глаза Дрейка вспыхнули неожиданным гневом.

– Это совсем не личное! Кирк – это воплощение раковой опухоли, ослабляющей Звездный Флот и Федерацию. Чтобы быть сильными, мы должны оставаться единым целым. Чистым. Здесь не должно оставаться места для клингонов и других чужаков. Наши границы будут охраняться. Мы должны смотреть внутрь, на себя, а не наружу. И Картрайт знал это. Но был неосторожен.

– Но Картрайт ничего не сказал о нас на суде, – сказала Ариадна.

– Только потому, что мы последние, кто остался в его организации. Если он осмелится вымолвить хоть слово о нас, то ему никогда уже не выбраться из заключения. – Дрейк сел за стол. – Мы – последняя надежда адмирала Картрайта на свободу. И мы лучшая надежда для Федерации на безопасность.

– Так что же Кирк? – спросила Ариадна – Обломок. Будет выброшен вон волнами истории.

– Из того, что я слышала, ему совершенно не кажется, что пора убираться прочь.

– У него больше нет выбора, – злобно произнес Дрейк. – Дни Кирка прошли. Звездный Флот знает об этом. Его друзья знают. И я знаю. – Он уселся поглубже на стул, сжав голову ладонями. – И я намереваюсь поглядеть на выражение его лица, когда Кирк сам поймет это.

– Чтобы ты ни планировал для него, – иронично заметила Ариадна, – я рада знать, что это не личные счеты.

Дрейк нахмурился.

Иногда дети – это такая обуза.

Глава 23

Кирку не хватало части его традиционного облика офицера Звездного Флота – бачков.

Он отрастил их еще в Академии. Традиции, связанные с ними, зародились в незапамятные времена.

Но пару дней назад Тейлани аккуратно их сбрила.

Медленно. Обнаженным клингонским Клинком СэйрнО.

Правда, она все же перед этим намылила ему щеки.

Кирк слышал истории про этот ножичек и про то, как клингоны его использовали. Не для рубки, а для деликатного, сводящего с ума и неописуемого скобления.

Он думал, что такого опыта он никогда не получит. Просто потому, что он никогда бы не доверился клингону с обнаженным ножом.

Но Тейлани была другой. Особенной.

И умной.

Она верно заметила, что из-за бачков Звездного Флота он будет выделяться там, куда они направляются.

Не на Чале. На Престоре-5.

Это была пустынная, захолустная планета на самом краю Клингонской Империи, рядом с блокпостами Федерации.

В течение многих поколений единственной промышленной деятельностью на всем Престоре-5 занимался клингонский гарнизон, обосновавшийся там.

Поэтому Престор-5 был последним в длинном списке планет, которые могли бы искать помощи у кого-нибудь в наступившей эре мира. И потому правительство колонии, как и многие другие, решило эту проблему установлением частной собственности и воровством.

Но также Престор-5 был первым портом приписки "Энтерпрайза" на его пути к Чалу. Для пополнения припасов, объяснила Тейлани. И замены оборудования.

Все это она объясняла ему, проводя лезвием по его коже, пробуждая каждый нерв, что заканчивалось сочетанием изысканного удовольствия и ощущением перманентной угрозы серьезного ранения.

Тем временем "Энтерпрайз" подошел к Престору-5 по расписанию.

Теперь Кирк и Скотт сидели за качающимся столиком в грязном баре космопорта, на окраине столицы планеты. Они ждали Тейлани, которая должна была к ним присоединиться.

Ни у одного из них больше не было бачков Звездного Флота. Различие заключалось только в том, что Скотту пришлось побриться самому.

Оглядывая бар, Кирк понял, что Тейлани была права, настаивая на бритье. Это было абсолютно недружественное офицерам Звездного Флота окружение.

Как в любом приличном клингонском заведении, где можно выпить, за стойкой бармена к стене было прибито несколько ушей. Большинство – человеческие. Кирку было интересно, не были ли они жертвой Клинка СэйрнО в руке ревнивого любовника.

Возможно, нет, решил он. Если у отвергнутого клингона был бы при себе нож, первым трофеем послужили бы отнюдь не уши.

Кирк отвернулся от ушей и улыбнулся Скотту.

Скотти улыбнулся в ответ.

Обе улыбки были принужденными.

Повисло неловкое молчание.

– Давненько мы так не сидели, правда? – нарушил молчание Кирк. – В гражданской одежде, в баре, выпивая.

– Да, – согласился Скотти, – не сидели.

Кирк глотнул того, что на этой планете заменяло пиво. Скотт сделал то же.

Еще более неловкое молчание.

– После Хитомера я был очень занят, – произнес Кирк. – В штабе.

– Я так и понял.

Кирк больше не в состоянии был вынести такое напряжение. Когда-то он любил шляться по барам на чужих планетах в компании Скотти.

– Скотти, что-то случилось?

– А что? Должно было?

Кирк стушевался. Он не был уверен в том, что хочет сказать.

– Не знаю. Просто... ты и я ... в этом баре... разве нам не должно быть... весело?

Скотти громко вздохнул. Престорское пиво оставило смешную бахрому из пены на его усах.

– Кап'тан, мы путешествуем на "Энтерпрайзе" уж восемь дней, и за все эт' время вы н' сказали мне и пары слов, н' касающихся двигателей.

Кирк скривился. Что он мог сказать?

– Скотти... Я был... занят.

– Ага, сэр, эт' точно. – Скотт налил себе свежий стакан голубого пива из медного кувшина с края стола. Что-то маленькое, зеленое и с большим количеством ножек дунуло из-под кувшина, как только Скотт поднял его. – Но дело в том, что ты всегда занят.

Кирк услышал обвинение в тоне Скотти. Он знал, что не может изменить то, что он сделал или не сделал в прошлом. Но он может попробовать изменить будущее.

– Мистер Скотт, сейчас я не занят. – Кирк поднял бокал в тосте. – Я сижу в этом милом окружении в надежде выпить со своим старым другом.

Убежденным Скотти не выглядел, но он оценил предложение. Они чокнулись.

– За старые времена, – произнес Скотт.

– За новые времена, – не согласился Кирк.

Скотти произнес тост, с которым не один из них не мог не согласится.

– За "Энтерпрайз", лучший корабль в Звездном Флоте.

– И за его команду, – добавил Кирк.

Во всяком случае в тишине, последовавшей за этим, на сей раз чувствовался какой-то намек на взаимопонимание между ними.

И все же Кирк не удержался.

– Ну и что там с двигателями?

Глаза Скотти загорелись. Это и было настоящей причиной того, что их разговоры с Кирком обычно ограничивались техническими делами.

– Я должон пер'делать промежуточные сцепления для сохранения линейных харк'теристик мощности, – сказал Скотти. – И с установкой эт'х новых дизрапторных пушек я....

– Прости, – перебил его Кирк. – Дизрапторы?

– Так точно, – с невинным видом сказал Скотти.

Кирк уставился на своего инженера.

– Клингонские дизрапторы... на "Энтерпрайзе"?!

– Кап'тан, фазеров у нас нету. Наш луч-транспортер демонтировали. И все, акромя одного, фотонные стволы были перекрыты. – Скотти наклонился и заговорил еще тише. – Ежли "Энтерпрайзу" суждено стать частью системы обороны планеты, т' неплохо б было, ежли б он мог себя чем-то защитить, ты так не думаешь?

С этим Кирк поспорить не мог.

– Но откуда у нас дизрапторные пушки?

Скотти улыбнулся.

– Не задавай мне вопросов, и я те не совру. Договаривалась Тейлани. Как я понял – в эт'м баре.

– Она их купила, – сказал Кирк, сам в это не очень веря.

– Мы на терр'тории клингонов, сэр. А на клингонской терр'тории денежное обращение все ещ' широко распостранено. Как и количество бывших офицеров, которые не видят ниче плохого в том, чтоб продать списанное оборудованье любому, кто предложит побольше денег. Позвольте заметить: Тейлани прекрасно умеет договар'ваться.

На это замечание Кирк внутренне улыбнулся. Он по собственному опыту знал, что она всегда настаивает на своем.

– На корабль установили что-нибудь еще, о чем мне следовало бы знать?

Скотт подергал себя за ус.

– Некоторое колич'во антиматерии. Десять фотонных торпед. Сдвоенные дизрапторные пушки. Ус'лители щита и луч-транспортера. – Скотт посмотрел на Кирка. – Вроде все.

– Но это почти то же, что Звездный Флот демонтировал, когда "Энтерпрайз" списали.

– Так точно. Никогда б не подумал, но с эт'м новым оборудованием я смогу вернуть старушку в нормальное состояние через неско недель работы.

– Но у нее будут клингонские дизрапторы вместо фазеров.

Скотти осушил стакан и вытер усы от пены.

– Все оборудованье подходит к гнездам, оставш'мся от прежнего. Так что поч'му б и нет? В конце концов, не так много офицеров Звездного Флота захотят продать часть собснного флота.

"Не будь так уверен", – подумал Кирк. Он оглядел бар. Было все еще слишком рано, и лишь половина столиков была занята. Зато почти все посетители были клингонами. Похоже, никто не обращал особого внимания на двух людей.

Кирк наклонился к Скотти и прошептал заговорщицким шепотом.

– А тебе нужны все эти замены, Скотти?

Шепот заставил Скотти занервничать. Он наклонился вперед и тоже понизил голос.

– А поч'му бы и нет? Разве те не хо'ца командовать целым кораблем?

– Чал находится глубоко в пограничной зоне между ромуланцами и клингонами. Худшее, что может случиться – встреча с пиратами Ориона. Пока наши щиты в норме, несколько фотонных торпед – все, что нам нужно.

– Тейлани похоже знает, чего хочет.

– Как будто я этого не знаю, – сказал Кирк с улыбкой.

Скотт вылил остатки пива из кувшина в свой стакан. Нечто маленькое и зеленое плюхнулось в стакан Скотти из кувшина. Скотти яростно уставился на него. Но существо не вылезало.

– Возможно, Тейлани лучше знает, что ждет нас в окрестностях Чала, – предположил он.

– Я в этом не сомневаюсь, – согласился Кирк.

Скотти пожал плечами.

– Будучи в Риме... – он поднял стакан и проглотил его содержимое вместе с зеленой тиной.

Кирк отстранился.

– Скотти, как ты мог?

– Поверь мне, кап'тан. В таком отвратительном пойле как эт' не выживет ни одна живность.

Первым порывом Кирка было поблагодарить Скотти за то, что он снова назвал его капитаном. Но он решил этого не делать. Возможно, Скотти обратился к нему так, не задумываясь.

Барменша-клингонка направилась к столу Кирка с еще одним медным кувшином синего пива. Она была стара, с глубокими морщинами и с гривой чисто белых волос. На ее кожаном фартуке красовалась внушительная коллекция пятен. Ее нагрудные доспехи, казалось, не выдержат давления изнутри.

Кирк попытался отослать кувшин обратно, но барменша пробормотала, что это пиво бесплатное.

– Бесплатное? – переспросил Кирк.

Барменша сказала, что для того, кто съел зеленую тину, пиво бесплатное. Такова политика этого заведения.

– А чем конкретно была эт' тина? – вежливо спросил Скотт. Барменша в восхищении уставилась на Скотта. Ее брови поднялись, а глаза округлились.

– Вы не знали? – пробормотала она.

Скотт потряс головой.

Барменша взорвалась зубодробительным воем смеха клингонов, хлопнула по спине Скотти и направилась к стойке, все еще пофыркивая от удивления. Выражение ужаса промелькнуло на лице Скотти.

Кирк подвинул кувшин поближе к инжинеру.

– Выпей, Скотти. Кто знает, что тебе предложат, если ты это повторишь.

Прежде чем Скотти сумел ответить, Кирк внезапно почувствовал, как знакомые руки провели по его спине и обернулись вокруг груди. У него тут же перехватило дыхание.

Тейлани развернула его и поцеловала. По-новому, весьма основательно, но только на секунду.

Это было ее обычное приветствие.

– Я все сделала, – заявила она и, проигнорировав стул, села прямо на стол.

Ее темное трико облегало изгибы ее тела. Ее экзотическое лицо зарумянилось, она просто светилась от удовлетворения. Энергии, которую она излучала, вполне хватало, чтобы ослепнуть. Как всегда.

Кирк чувствовал притяжение ее близости, как если бы он был спутником, луной, попавшей на снижающуюся орбиту, притягиваемой силой, противостоять которой невозможно.

– Я и не знал, что тебе нужно сделать что-то еще, – сказал он. Он решил, что мог бы смотреть на нее часами. Он удивлялся, как это он мог думать, что вздернутые брови клиногонов уродливы, а заостренные уши – дикость.

И то, и другое казалось ему прекрасным, особенно у Тейлани.

– "Энтерпрайз" – большой корабль, Джеймс. – Она потянулась, чтобы налить себе стакан пива. – Нужно много запасных частей.

Скотт вскинул руку в предостережении.

– Осторожней с тиной, девочка.

– Я знаю, – ответила Тейлани. – Если нечаянно съешь, им придется дать тебе еще один бесплатный кувшин пива, чтобы помочь тебе избавиться от червей в организме.

Кирк был поражен той скоростью, с которой с лица Скотти сползла краска.

Инженер быстро пробормотал извинения.

Как только он ушел, Тейлани перегнулась через стол и сжала руку Кирка.

– Счастлив? – спросила она.

– Истощен, – ответил Кирк.

В течение всего того времени, которое они проводили в его апартаментах, сон имел для них мало значения.

Тейлани понравился ответ.

– Готов к работе?

Кирк заинтересовался.

– Как координатор сил планетарной обороны Чала, – объяснила она.

– Сейчас? – спросил Кирк.

Лицо Тейлани стало серьезным.

– За нами следят.

Кирк немедленно осмотрел бар. Никто за ними не приглядывал.

– Не здесь. В космосе.

– Кто?

– Люди, которые охотились за тобой на ферме.

– Какой у них корабль?

– Толианский крейсер. Класс – "Изумрудный".

Кирк хорошо знал этот корабль. Кристальный корабль в виде слезы, похожий на корабли, однажды захватившие "Энтерпрайз" в плен. Двадцать человек экипажа, максимальный коэффициент искривления – семь и пять, исключительно сильные щиты. Но с точки зрения огневой мощи – плохой.

– Мы можем обогнать его, – сказал он, – или победить.

– Прекрасно, – заметила Тейлани. – В таком случае, я думаю, мы его обгоним.

– Но мы же все равно встретимся на Чале, разве не так?

– Нет, если они не узнают, что мы туда направляемся.

Кирк не понял ее.

– А куда еще мы можем направляться, по их мнению?

Тейлани не восприняла это так серьезно, как думал Кирк.

– Они легко проследят наш путь до Престора-5. Также они узнают о том оборудовании, которое мы взяли на борт. Так что нам остается только заставить их думать, что мы ушли в другую систему в поисках космических доков, чтобы установить это оборудование.

– Это предполагает, что они не знают о Скотти. Он может чинить корабль не дыша, просто прогуливаясь по его корпусу в магнитных ботинках. И не надо никаких доков.

– Но посколькоу им о Скотти не известно, то когда мы покинем Престор-5, я думаю, нам следует оставить ложный след. Чтобы у нас было побольше времени... приготовиться к развитию событий на Чале.

Это заставило Кирка настроиться на серьезный лад.

– Ты все еще не рассказала, что ждет нас на твоей родине.

Тейлани прикусила губу, на ее лице появилось смущенное выражение.

– Скотти рассказал мне о системах вооружения, которые ты установила на "Энтерпрайз". Поэтому ты хотела, чтобы я провел здесь большую часть дня?

– Нет, Джеймс. Я от тебя ничего не скрываю.

Кирк поверил бы ей просто по той причине, что его сердце принадлежало ей.

– Тогда расскажи мне, по крайней мере, против кого ты хочешь использовать это оружие. Я знаю, что они не для толианского крейсера.

Тейлани посмотрела в сторону, обдумывая свое решение.

– Если все пойдет так, как я надеюсь, то они вообще не будут использованы. Того факта, что они у нас есть, должно хватить, чтобы принудить вторую сторону сесть за стол переговоров.

– Какую вторую сторону? – поинтересовался Кирк.

– Анархистов, конечно же. Тех из нас, кто хотят уничтожить Чал.

– Каким образом?

– Открыв Галактике то, что у нас есть.

– Если это все, что им достаточно для осуществления своих планов, то почему они этого еще не сделали? – спросил Кирк. – Несколько широконаправленных лучевых подпространственных передач, и весь квадрант узнает о вашем мире за неделю.

Тейлани сцепила руки на стакане пива.

– Они не настолько фанатичны, Джеймс. Они знают, что Чал не выдержит миллионов, которые прилетят туда после такого заявления. Нет, то, что они пытаются сделать – это сохранить местонахождение Чала в тайне, чтобы они могли продавать доступ на него избранным.

– Тейлани, неужели они так уж не правы?

Она решительно задрала подбородок.

– Когда ты увидишь Чал, ты поймешь, что неприемлем даже такой уровень его использования.

Кирк разрешил себе целиком потонуть в ее глазах.

– Какой он – Чал?

Она наклонилась над столом, пока ее губы многообещающе не коснулись его.

– Еще десять дней, – прошептала она, – и ты увидишь все сам.

Глава 24

Через десять дней "Энтерпрайз" перешел на стандартную орбиту Чала.

Кирк снова чувствовал себя почти мальчишкой.

Он помнил восторг, что ощутил в первой учебной поездке к базе на море Спокойствия. Впервые тогда он покинул Землю, чтобы ступить на землю иного мира. Сейчас было лучше.

Он не мог объяснить, почему.

Он вглядывался в обзорный экран яхты Тейлани, когда двери ангара "Энтерпрайза" неуклюже открылись. Приветливое голубое сияние – рассеянный свет мира внизу – ворвался на ангарную палубу.

Кирк наблюдал, как Изис перенастроил контрольную панель на полет с ручным управлением. Он заметил, что молодая клингоно-ромуланка настроила инерционные амортизаторы на полную мощность.

– Все нормально, – сказал Кирк. – Оставь их на минимуме.

Кирк хотел ощутить, на что похож полет к Чалу.

Он почувствовал, как Тейлани сзади коснулась его плеча, понимая его волнение.

Блестящая яхта поднялась с ангарной палубы, медленно направляясь к открытым дверям под автоматическим контролем тягового луча.

Выход из ангара в космос был похож на движение из мрака пещеры в яркий летний день. Внизу был сапфировый Чал.

Насыщенный, глубокий синий цвет, названия которому Кирк не мог подобрать ни на одном языке.

Мир океана, на девяносто процентов состоящий из чистых лазурных вод, где завивались изящные причудливые узоры ослепительно белых облаков.

Яхта заложила вираж, уходя от "Энтерпрайза". Кирк ощутил дрожь, когда Изис принял управление от тягового луча.

Двойное солнце Чала отразилось в безбрежном океане этого мира, слепя Кирку глаза.

Словно все летние дни на всех пляжах, что когда-либо существовали, слились в одно великолепное, блещущее синевой мгновение.

– А что значит "Чал"? – спросил Кирк. Он слышал в жизни так много разных названий миров, что никогда раньше не спрашивал об этом.

– Небеса, – сказала Тейлани.

Кирк понял.

Он спускался в рай.

Яхту умеренно трясло, когда она вошла в атмосферу Чала.

Кирк с Изисом усмехнулись, когда амортизаторы все же немного разбавили полноту ощущений скорости и спуска.

Впереди, далеко на горизонте, чей изгиб стремительно исчезал, когда они приблизились к поверхности, Кирк увидел цепочку островов, поднимавшихся из моря.

Они составляли один из четырех архипелагов, словно нанесенных на океан кистью художника.

Самый большой из островов, в самом близком к экватору архипелаге, находился там, где была основана первая колония Чала, там, где остался ее первый и единственный город. Тейлани сказала, что его население составляет почти тысячу человек. Достаточно мало, чтобы не оказывать на экологию этого мира большого влияния. Чтобы для еды хватало охоты, и никому не требовалось заниматься сельским хозяйством более нескольких недель в году.

Не требовалось тут также много работать и для поддержания служб текущего ремонта. Используемые строительные материалы и технологическая инфраструктура, которую установили основатели колонии, были прочны и могли самовосстанавливаться.

По всему у Кирка сложилось впечатление, что эта колония больше похожа на курортный лагерь, чем на работающее сообщество. Было почти похоже, что клингоны и ромуланцы, которые создали эту колонию, сделали так, чтобы их потомкам никогда не пришлось работать для поддержания своего счастливого существования.

Воздух Чала засвистел за яхтой, когда Изис замедлил ход яхты до дозвуковой скорости.

Они летели в нескольких сотнях метров над океаном.

Главный остров возник перед ними волной зелени, отделенной от океана границей из белого песка.

– Почти дома, – сказала Тейлани.

Они понеслись вдоль берега, повторяя его повороты и изгибы. Совершенно неподходяще, но бесспорно весело.

Кирк рассмотрел густые джунгли, которые промелькнули сбоку, расцвеченные яркими взрывами красок цветов, что не походили на земные.

Он увидел россыпь наземного транспорта, припаркованного на берегу внизу. Жители Чала смотрели на них с песка, на котором лежали, и из воды, в которой купались.

Различные виды спорта и игры стояли высоко среди занятий, принятых на Чале, объяснила им Тейлани. Свободно организованные комитеты подготавливали минимальные планы работы. Более официальная группа добровольцев составляла правительство планеты, так что оно существовало. Тейлани отвечала за установление контактов с другими мирами.

При отсутствии индустрии и экспорта Кирк не был уверен в том, откуда в действительности поступают торговые кредиты Чала. У Тейлани тоже не было ответа. Она просто занимала свою должность, поддерживая положение вещей, сложившееся изначально. Компьютеры давали почти все предложения и советы для поддержания рабочего хода колонии. И поскольку удовлетворялись требования всего лишь около тысячи обитателей, поскольку пища, кров и развлечения были в изобилии, реальное участие правительства в повседневной жизни было редким и незначительным.

Кирка удивило, что колония была с самого начала устроена так стабильно. Большинство колоний служили лабораториями для создания новых форм общественного взаимодействия.

Яхта скользнула вправо, следуя изгибу берега. Перед ними оказался город, укрытый зеленью. Отчетливые чистые полосы бежевых, кремовых и бледно-розовых стен и крыш расположились как россыпь морских ракушек, они возвышались над небольшим участком выходящих на поверхность черных скал, захватывая кромку джунглей, обозревая изгиб защищенной гавани и километры просторного белого пляжа.

Центральное здание превосходило размерами все остальные постройки – Кирк решил, что это крытый стадион. Но вокруг него все было низким и незатейливым. Выше двух этажей ничего не было. Ничего, что могло помешать сияющему солнечному свету, омывавшему эту картину.

Изис вел яхту, постепенно снижаясь.

Кирк увидел несколько круглых посадочных площадок, высеченных в черной скале на окраине города.

Светились желтые концентрические круги. Их помечали цифры, написанные ромуланским шрифтом.

Яхта мягко коснулась земли.

В тот же миг откинулась крышка люка яхты. Кирк задохнулся, когда в кабину хлынул насыщенный воздух Чала.

Он вдыхал аромат океана, цветов, влажной зелени джунглей.

Через мгновение у него закружилась голова. Покалывало кожу. Заколотилось сердце.

Изис и Тейлани уже стояли.

Он вылез из кресла.

Это место было каким-то другим.

– Какая тут гравитация? – спросил Кирк.

Тейлани улыбнулась ему, стоя у люка. За ней Кирк видел качающиеся от бриза буйные заросли джунглей.

– 9,8, – сказала она.

Кирк посчитал. Это означало разницу в весе всего лишь около полутора килограммов. Недостаточно, чтобы объяснить ту легкость движения, которую он ощутил.

– А содержание кислорода в атмосфере? – спросил он.

Улыбка Тейлани стала озадаченной.

– Двадцать один процент.

И снова лишь немногим отличается от земной нормы. Но недостаточно, чтобы объяснить ту скрытую энергию, что пронзала его тело.

– С тобой все в порядке, Джеймс? – спросила Тейлани.

Он присоединился к ней около люка, подхватил на руки, сжал в объятьях, покрыл поцелуями ее смеющееся лицо. Это был его ответ.

Изис засмеялся, проходя через люк.

Кирк знал, что на этой планете услышит много смеха.

Он решил, что попал сюда ради чего-то похожего.

Все было обновленным.

Из-за Тейлани.

Глава 25

"Эксельсиор" сбросил скорость до импульсной тяги, переходя на стандартную орбиту Престора-5.

На просторном капитанском мостике Чехов поднял глаза от своего пульта шефа службы безопасности.

– Они попались, – заявил он.

Сулу развернулся в своем капитанском кресле, чтобы посмотреть на Спока.

Пульт офицера по науке был полностью под контролем Спока.

Чехов знал, что некоторые члены экипажа Сулу были недовольны тем, что им пришлось оставить свои места на мостике и в расчете команды – они совершенно справедливо считали это вмешательством в свои дела. Но та легкость, с которой члены команды "Энтерпрайза" управлялись со своими обязанностями, была непостижима для свидетелей. Казалось, что не прошло и дня с тех пор, как они были в своей первой пятилетней миссии.

Даже лейтенант Дженис Ранд, когда-то служившая под началом Кирка, а теперь занимавшая место офицера связи на корабле Сулу, прекрасно сработалась с Ухурой за их общим пультом связи.

Спок подтвердил данные Чехова.

– Сенсоры регистрируют импульсную ионизацию, характерную для двигателей "Энтерпрайза". Предположительно он был здесь 8-12 дней назад.

– Есть предположения, сколько он здесь пробыл? – спросил Сулу.

– Судя по остаточной ионизации и количеству орбит... по крайней мере два или три дня, – ответил Спок.

Сулу посмотрел на главный экран. Престор-5 под ними выглядел неприятно в красно-коричневой цветовой гамме.

– Это значит, что у них было здесь какое-то дело.

Он постучал пальцами по ручке своего кресла. Чехов видел, что он пытается сформулировать свой приказ. Выражение его лица, то, как он сидел в кресле – все напоминало Чехову Кирка.

– Мистер Чехов, – начал Сулу. – Продолжайте поиск остаточного излучения сверхсветовых двигателей "Энтерпрайза". Если они все же оставались на орбите чуть дольше, мы сможем узнать их пункт назначения. Коммандер Ухура, пошлите запрос на орбитальные доки. Спросите, не запрашивал ли "Энтерпрайз" место на стоянку в течение последних двух недель.

– Спросить? – удивилась Ухура. – Сэр, это окраинный мир клингонов. Здесь никто не станет отвечать на вопросы корабля Звездного Флота.

Чехов постарался спрятать улыбку, увидев, как нахмурился Сулу, потеряв нить своих приказов.

– Хорошо, – сказал, вздыхая, Сулу. – Узнайте, что используется здесь в качестве денег, возьмите это из запасов корабля, сформируйте команду для высадки на причальные станции, чтобы выяснить все об "Энтерпрайзе" лично.

– Вы хотите, чтобы мы подкупили докеров, – уточнила Ухура.

– Чего бы это ни стоило, – подтвердил Сулу.

Он встал напротив экрана.

– "Энтерпрайз" заходил сюда с какой-то целью. Я считаю, что это было сделано для того, чтобы заменить кое-какое оборудование, снятое с него Звездным Флотом. Пока нет никаких причин считать, что капитан Кирк пытался скрыть свои следы. Но поскольку "Энтерпрайз" был переоснащен, его тактика могла измениться.

"Тоже мне, новость", – подумал Чехов. Единственная неизменность тактики Кирк состояла в той частоте, с которой он ее менял.

Спок поднял глаза от своего пульта.

– Капитан Сулу, если капитан Кирк действительно заменил все снятое с корабля оборудование, то в этот список должны были попасть системы вооружения.

– Естественно, – кивнул Сулу.

– Тогда я предполагаю, что нам придется иметь дело с нелегальными каналами.

– Это окраинный мир клингонов, – напомнила Ухура. – На всей планете нет ничего легального.

Спок не дал сбить себя с толку.

– Есть несколько видов нелегальной деятельности, коммандер. Для того, чтобы заменить системы вооружения, по моим предположениям, капитан Кирк вынужден был войти в контакт со старыми поставщиками клингонских гарнизонов, которые были здесь когда-то. Логично предположить, что они единственные, у кого могли остаться доступы к военным запасам.

– Или с теми, кто их украл, – добавил Чехов.

– Как я уже сказал, есть несколько видов нелегальной деятельности, – согласился Спок.

Сулу кивнул, принимая логичные доводы Спока.

– Также я хотел бы, чтобы несколько групп высадились на планету. Чтобы проверить возможности нелегального снабжения. – Он взглянул на Спока. – Этого будет достаточно?

– Опять же, обитатели Престора-5 могут не захотеть помогать офицерам Звездного Флота в их поисках.

– Не стоит афишировать свою принадлежность к нему, не так ли, капитан Спок? – спросил Сулу.

– Это логичное решение.

Сулу посмотрел в сторону Чехова. Чехов мог точно сказать, о чем думает капитан.

– Павел, я думаю, что вы будете назначены нашим личным уголовником, – решил Сулу.

Чехов услышал, что Ухура посмеивается за своим пультом.

– Ладненько, – согласился он, – только деньги на сей раз будут у меня!

Глава 26

Кирк пронесся по пескам Чала.

Он пригибался к седлу, пока его конь несся по пляжу, с каждым шагом вздымая облака сверкающего песка.

Тейлани скакала рядом, ее волосы развивались от ветра, бьющего им в лицо.

Он посмотрел на нее.

Отблески солнц Чала сверкали в ее волосах. Страсть их соревнования, вспышка страсти всего час назад, наслаждение домом – все это вместе изменило ее лицо, делало ее красоту возвышенной. Она ударила вожжами и прикрикнула на своего "коня", чтобы подогнать его. Похожее на лошадь создание блестящего коричневого цвета, с одной из далеких колоний ромуланцев, всхрапнуло, и мощные ноги животного понесли его по пляжу еще быстрее.

Кирк тоже подгонял своего скакуна, жадно вдыхая воздух, словно он тонул. Он и представить себе не мог, что дышать может быть так тяжело.

Даже сокращая разрыв между ними, Кирк не переставал думать, что мог бы показать полный атмосферный анализ Чала. Он пробыл здесь всего один день, но он ощущал влияние планеты с первых секунд своей высадки.

Тейлани, сокровище этого мира, позвала его.

Быть вечно молодым...

Чуть впереди него Тейлани подвела своего скакуна к зазубренной черной скале и накинула на нее вожжи, чтобы прекратить гонку.

Кирк все еще привыкал к этим странным созданиям. Они были лишь слегка похожи на лошадей с Земли. Он проскочил мимо Тейлани и был вынужден повернуть назад.

Она ждала его, прекрасная в простой белой одежде, которая служила скорее украшением, чем необходимой защитой в мягком климате Чала – свободная, открытая, невинно простая, но в то же время пленяюще сексуальная.

Кирк носил другой вариант той же одежды – как и все, кого он встречал на Чале. Все, даже эта одежда, была празднеством свободной любви и жизни.

Похоже, что этому миру было нечего скрывать, нечего отрицать.

Кирк спешился и подошел к Тейлани. Он задыхался. Она поддразнила его и затем попросила прощения поцелуем. Они подошли к кромке воды.

Мягкие волны, обозначенные полупрозрачной пеной, выплескивались на белый песок.

Крошечные летающие создания гонялись за брызгами воды. Некоторые легко и быстро неслись на не правдоподобно маленьких ногах, оставляя еле заметные следы на песке, другие грациозно скользили на легком бризе.

Этот мир был не курортом, а площадкой для игр.

Все в нем изначально было предназначено для того, чтобы предложить мир без стрессов и нужд.

Кирк одной рукой обнял Тейлани. Она положила свою голову ему на плечо.

– Теперь я понимаю, почему ты не хотела, чтобы об этом мире узнали, – сказал ей Кирк.

– Правда?

Солнца-близнецы Чала висели в чистом голубом небе, как песочные часы. Главная звезда была светло-желтой, тогда как вторая – оранжево-желтой. Из космоса Кирк видел раскаленный мостик плазмы, соединяющий их, как и окружающее его спиралевидное газовое облако, образуемое выбросами второй звезды.

Но свет, исходящий от солнц, казался здесь, на чужом берегу, теплым и приветливым.

– Если бы кто-нибудь узнал, каково здесь, в течение года здесь не осталось бы ни одного свободного места из-за отелей и туристических компаний, – произнес Кирк. Ему эти слова показались банальными по сравнению с великолепием, которое их окружало.

– И этой красоте пришел бы конец. – Она прижалась к нему. – Поэтому ты здесь.

Кирк посмотрел в ее глаза. Лицо, в котором непостижимым образом смешались черты его старых врагов – клингонов и ромуланцев – повернулось к нему.

Но больше они не враги.

В объятиях Тейлани он забыл о своем прошлом.

– Я здесь из-за тебя. – Кирк пригладил взлохмаченные волосы. – Ты сказала мне, что тебе нужен кто-нибудь, чтобы спасти твой мир, помнишь? И потом ты привела меня... в рай.

Она поднесла его руку к своему лицу и прижала свои раскрытые губы к его теплой от солнца коже.

– Как ты считаешь, где будет военная зона?

– Нет ни одного признака нависшей угрозы, – сказал Кирк. Его пальцы погладили выступы у нее на лбу.

– Опасность вокруг нас, Джеймс.

– Я думал, что присутствие "Энтерпрайза" положит этому конец. Что одного только его присутствия будет достаточно, чтобы вторая сторона – анархисты – села за стол переговоров. – Он провел пальцами по ее лицу, отодвинул прядь волос с уха и поцеловал его, впитывая смешанные ощущения от солнца, песка, моря и Тейлани.

– Но так только здесь, на Чале, – прошептал он ей в ухо. Ее дыхание, согретое солнцем, заставляло его трепетать.

Кирк провел руками по ее спине, и мягкий шелк ее легкой туники не мог скрыть тепла, исходящего от ее тела.

– У вас есть другие враги? – спросил он.

– Ты же ощущаешь на себе эффект Чала, не так ли? – спросила она, делая вид, что не услышала вопроса.

– Да, – признал Кирк. Нечего скрывать, нечего отрицать. – Я чувствую себя... молодым... моложе... более живым, чем чувствовал себя в течение... многих лет.

– Чем можно пожертвовать для этого? Не только для тебя, а для целых планет, империй? – она отпустила его руку. Медленно подняла руку к вороту своей туники. – Молодость – ограниченный ресурс. Чал не был разорен в течение этих лет только потому, что о нем никто не знал. Но теперь, с изменениями в Клингонской Империи, раскрываются старые секреты.

Она расстегнула верхнюю часть туники и перешла ко второй.

– Чал не может вечно хранить свои секреты. Но другого пути выжить нет.

Расстегнута вторая часть.

Ее кожа опьяняла.

Туника сползла с плеч.

Она опьяняла.

Это доконало Кирка.

Он обнял ее и приблизил свои губы к ее губам.

Но не поцеловал ее, как она ожидала.

– Ты чего-то не договариваешь? – прошептал он.

– Люби меня, Джеймс.

Она расстегнула его тунику и отбросила ее. Теперь, когда она прижалась к нему, их тела соприкоснулись.

– Кто ваш враг?

– Джеймс, пожалуйста.

Она погладила его по спине. Это движение гипнотизировало.

Но Кирк отступил, разрывая контакт.

Они стояли, балансируя на краю своих желаний.

– Тейлани, мне нужно с тобой поговорить.

Поддразнивая его, она потянулась.

– А мне нужен ты.

Кирк сдался. Как он мог сопротивляться?

Пока рядом с ним Тейлани, ничего больше не имеет значения.

Они могли говорить когда угодно, любить когда угодно и делать все, чего им захочется и когда захочется.

Кирк нашел Рай.

"Возможно", подумал он, "я нашел свой дом".

Внезапно грохот пронесся по небу.

Кирк развернулся и посмотрел мимо зазубренного камня на город.

Он был очень далеко, скрыт за джунглями.

И там расцветало множество огненных шаров, вздымающихся в небеса с хвостами черного дыма.

Лицо Тейлани было белым от страха. Или от ярости. Кирк предпочел не выяснять.

– Они снова атакуют! – закричала она. – Они сказали, что будут вести переговоры, а теперь снова напали!

– Кто атакует? – потребовал ответа Кирк. – Анархисты?

– Да, – ответила она. – Анархисты. Старые. Наши родители.

Глава 27

Кирк на мгновение уставился на Тейлани, потом решил, что сейчас не время и не место задавать дальнейшие вопросы.

Он побежал по песку назад, к своему скакуну.

В седельной сумке он обнаружил свой коммуникатор.

Он активировал его.

– Кирк – "Энтерпрайзу".

Ответил Скотти.

Кирк отдал приказ.

Все произошло молниеносно.

Не прошло и секунды, как Кирка и Тейлани транспортировали по лучу в город, на посадочные платформы рядом с яхтой Тейлани.

Кирк почувствовал жар от взрыва не более чем в километре от них, в джунглях.

Дым пронесся от пышных зарослей до окраинных строений города. Кирк слышал крики, принесенные ветром.

Рядом сверкнула еще одна колонна транспортера. Кирк бросился туда.

Он надел куртку, которая лежала поверх оборудования, которое прислал Скотти. Вторую он передал Тейлани. Затем он застегнул на себе пояс для оборудования, поправил клингонский дизраптор, свисавший с него.

Кирк активировал экран своего сканера.

– Передавайте, – сказал он в коммуникатор.

Экран ожил и показал несколько движущихся точек.

Тейлани заглянула в экран через плечо Кирка, как только натянула куртку.

– Что это, Джеймс?

– "Энтерпрайз" прочесывает окрестности своими сенсорами. Этот экран показывает позиции атакующих.

Похоже, что нападавших было двадцать человек, и они двигались из джунглей.

Внезапно он услышал в небе звук летящего снаряда. Инстинктивно он толкнул Тейлани на площадку и закрыл ее своим телом.

Взрыв потряс соседнюю посадочную площадку, рассеивая осколки камней во все стороны.

– Скотти, – закричал Кирк в свой коммуникатор, – вы можете сбивать эти снаряды в воздухе?

– Никак нет, кап'тан. Мы не могем точно прицелиться.

Кирк затащил Тейлани в относительное укрытие яхты. Он изучил показания экрана.

– Какая у города защита? – спросил он.

Тейлани выглядела беспомощно.

– Личные дизрапторы. Снаряды.

– И это все?

Она кивнула. Выражение шока исказило ее черты.

– Что им нужно?

Тейлани слепо уставилась на него.

– Анархисты! Что является объектом нападения?

Тейлани была испуганна. Кирк удивился такой реакции. Она вела себя по-другому, когда их атаковали на ферме.

– Тейлани! Я не смогу помочь тебе, если ты не скажешь что они собираются сделать!

– Генераторы, – ответила она. – В середине города.

– Большое сводчатое здание?

Она кивнула.

Кирк нашел его на экране. Оно было похоже на крытый стадион. Анархисты были примерно в трех километрах от него. Если бы они хотели запустить разрывные снаряды, то могли бы сделать это уже давно. Тот факт, что они не стреляли, указывал на то, что они хотят захватить генераторы, а не разрушать их.

Это делало оборону легче.

– Скотти – ты можешь навести транспортеры на двадцать или около того жизненных форм в джунглях к северу от города?

Это был бы легкий способ, и Кирк знал это. Транспортировать всех анархистов прямо на "Энтерпрайз".

– Извините, сэр. В джунглях полно признаков жизни – птиц и зверей, я думаю, – и у нас нету достаточно четкого признака, чтоб выделить атакующих. Ежли тока вы н' уговорите их надеть коммуникаторы.

– А как насчет удара малой мощности?

– Есть, – ответил Скотт. – Ежли только вы н' против того, чтоб заодно вырубить несколько мелких бестий.

Кирк посмотрел на Тейлани.

– На что похожи здешние формы жизни? Излучение на них подействует?

– Я... Думаю, да, – ответила Тейлани.

Она отклонилась, когда еще один взрыв потряс платформу. Кирк закашлялся от налетевшей пыли и грязи.

– Давай, Скотти.

– Прицеливаюсь, сэр. Устанавливаю дизрапторы на минимальную мощность. Мож, закроете глаза?

Кусок неба над северным концом города внезапно сверкнул оранжевым цветом.

Кирк проверил экран.

Точки, обозначавшие анархистов все еще горели, что означало, что те живы.

Но они не двигались.

– Прекрасный выстрел, мистер Скотт.

– Птичка в клетке, сэр.

Кирк приказал Скотти оставаться на связи и выключил коммуникатор.

– Все кончено, – сказал он Тейлани. "Энтерпрайз" прекрасно сработал.

– Только на время, – сказала она. – Они не единственные, кто нам угрожал.

Кирк отряхивал свою куртку и штаны от пыли. Куртка, которая была на Тейлани, была ей велика.

На секунду она показалась ему маленькой, одинокой и испуганной девочкой.

Кирк обнял ее. На сей раз с состраданием и без каких-либо других мыслей.

– Каникулы кончились, – мягко сказал он ей. – Секретов тоже не должно быть.

Он почувствовал, как она кивнула.

– Расскажи мне все.

Тейлани ничего не скрывала.

Глава 28

В главном городе Престора-5 была ночь. Моросил легкий дождь, окутывая ржавеющие улицы маслянистым желтым блеском. В воздухе плавала серная вонь.

Все главные улицы были собраны поблизости от склада космопорта, и вдоль каждой шли фонари. Но ни один из них не работал. Свет проскальзывал только случайно – через окна, прикрытые искореженными ветром ставнями.

Клингонские инженеры, которые строили этот город 50 лет назад, не рассчитывали эти временные здания надолго. И не получили этого "надолго".

Внизу на узкой улице суматошно искрились светящиеся неоновые знаки, создавая омут трепещущего красного света.

Чехов помедлил в этом свете, чтобы в последний раз проверить своих "товарищей". Нет, он не был преисполнен оптимизма.

– Пожалуйста, – попросил он, поправляя воротник Маккоя, – постарайся выглядеть более... угрожающим.

– И как я согласился на это? – проворчал Маккой.

– Нахмурься, – сказал Чехов, – ссутуль плечи. Веди себя так, чтобы у них создалось впечатление, что ты доведенный до отчаяния человек, которого ищут власти.

Маккой застегнул воротник и свое длинное темное пальто выше собственной шеи, запихнул руки в карманы. Он бросался в глаза выражением... досады. Чехов вздохнул. Посмотрел на Спока. После секундного колебания тот тоже поднял и застегнул воротник.

– Как вам это? – спросил он.

Он по-прежнему выглядел нейтрально.

– Безупречно, – без энтузиазма откликнулся Чехов. Он надеялся, что Ухуре больше повезло с десантным отрядом на другой стороне космопорта.

– Пошли со мной, – он повел Спока и Маккоя в бар.

Запах серы снаружи пропитывал помещение с низким потолком, в которое они вошли. Так же как и туман.

Чехов вгляделся сквозь него, подсчитывая уши, уже прибитые за стойкой.

– По крайней мере, – шепнул Чехов, – никто из них не обращает на нас внимания.

– В таких местах поначалу всегда так, – бодро откликнулся Маккой, взглянув на Спока.

Чехов прошел к пустому столику и сел, стараясь выглядеть развязным, насколько возможно.

Как только Маккой и Спок присоединились к нему, клингоны, сидевшие за ближайшим столом, демонстративно сменили столик на более дальний, чтобы не чувствовать "ужасной вони землян".

Барменша, отвесная старая клингонка с копной густых белых волос, приблизилась к столику Чехова. Прежде, чем тот мог что-либо заказать, она хлопнула на стол медный кувшин, наполненный чем-то синим и пенящимся. За ним последовали три выщербленных стакана.

– Две кредитки, – прохрипела клингонка.

Ну, поехали, подумал Чехов. Он встретился с ней глазами.

– Кредитки Федерации? За кого вы нас держите? – Чехов бросил на деревянный стол монету клингонской колонии. – Мы имеем дело только с талонами.

Барменша достала из-под своего запятнанного фартука маленький сканер – не больше, чем один из медицинских сенсоров Маккоя. Подержала аппарат над монетой, один конец того осветился оранжевым. Клингонка спрятала и сканер, и монету.

– Что-нибудь еще? – прорычала она. Ее тон стал менее воинственным.

Чехов придвинулся к ней и наклонился ближе:

– Нам нужно некоторое... оборудование.

Барменша хрюкнула:

– Это бар, а не торговый центр.

– Возможно, я не правильно понял совет моего друга, – сказал Чехов.

Клингонка подозрительно смотрела на него:

– Кто твой друг?

– Корт, – Чехов понизил голос, – Из Имперских Прогнозистов.

Чехов был порадован тем процессом, в котором барменша старалась не показать своего удивления.

– Корт! Как там сейчас этот старый пузырь?

– Не слишком хорошо. Жизнь на "Темной Зоне" стала... сложной. Его источникам снабжения угрожала разведка Звездного Флота, и собственные Имперские внутренние миротворческие силы.

– И он послал тебя сюда?

Чехов мог сказать, что она заинтригована, хотя все еще не убеждена. Он выложил финальную карту:

– Тропа дозорного дракона ранга четыре?

Рот барменши раскрылся в изумлении: Чехов цитировал предсмертную поэму Молора.

А Павел даже представить себе не мог всей важности этих слов. Знал только, что они произвели мощный эффект на Корта, когда Джейд произнесла их в грузовом отсеке. Судя по реакции клингонки, они все еще действовали.

– Ну? – подсказал он.

– Светом Праксиса в свой час все же прибудет, – пробормотала она нервно.

– Очень хорошо, – он положил на стол еще 5 талонов и подтолкнул их барменше.

Клингонка села, опустив ладонь на монеты. Они исчезли без единого звяканья. Годы практики, решил Чехов.

Затем клингонка кивнула на Маккоя и Спока. Пряди белых волос упали ей на глаза.

– Кто они?

– Я торговец драгоценными камнями. Кевас и триллиум, – сказал Спок, – Меня зовут Сарин, и я родился...

Чехов пнул Спока по ботинку, прерывая декламацию его легенды, которую они выдумали заранее.

– Мой болтливый друг... заказчик, – объяснил Павел, – они оба.

– Вулканец? В роли заказчика?

Чехов пожал плечами:

– Трудные времена. А заказчик есть заказчик.

Барменша наклонилась, закрывая своим обширным телом стол. Пахла она ужасно.

– Так что ж тебе нужно, друг Корта?

– Космический корабль, – живо ответил Маккой. Затем прочистил горло и неубедительно нахмурился.

– Космический корабль, – повторил он грубоватым тоном.

Чехов почувствовал замешательство и добавил:

– Что-нибудь в разумных пределах.

Клингонка с неодобрением изучила Маккоя:

– Еще один торговец драгоценными камнями?

– Это то, что они пишут на торговых декларациях, – объяснил Павел. – Видишь ли, по большей части, мои заказчики хорошо ведут дела с властями. Они платят... "инспекционные" взносы, и патрули на границах проверяют только декларации.

Барменша взглянула на Спока со слабым проблеском уважения:

– Контрабандист, э? Почетная профессия.

– За исключением того, – сказал Чехов, – что пограничные патрули не единственные, кто интересуется грузами моих клиентов.

– Орионские пираты?

– Не удивляюсь, что ты нравишься Корту, – одобрительно сказал Чехов.

Барменшу явно порадовало это известие.

– Так... ты ищешь что-нибудь, чтобы забить их. "Хищная птица"?

Павел заговорщически понизил голос:

– Фактически, мы думали о чем-то, что может остановить бой до его начала.

Клингонка ждала.

Чехов тоже ждал.

Он смотрел на Маккоя.

Маккой выглядел испуганным. Он забыл свою партию.

– Ох, – доктор запнулся, – звездолет! Звездолет Звездного Флота.

Клингонка откинулась назад, презрительно расхохотавшись. Она не особо старалась понижать голос. Некоторые посетители взглянули на нее с любопытством.

– Вы прибыли в Клингонскую Империю, чтобы купить звездолет Звездного Флота? Это все равно что приехать на Землю, чтобы купить Клхпедж.

Чехов не представлял, что это был за Клхпедж и не испытывал желание узнавать. Он быстро заговорил, чтобы сохранить интерес барменши:

– Я так понимаю, здесь недавно был звездолет Звездного Флота.

Смех барменши внезапно оборвался. Она откинула со лба свои длинные белые волосы неописуемо грязной рукой.

– Что с того, если так?

– Я хотел бы... добыть его.

– Ты и какой космофлот? – ее сотрудничество и уважение, очевидно, имели пределы. Даже для друзей Корта.

Павел вытащил маленький кейс-коробочку и встряхнул его, открывая как коммуникатор. Внутри была кредитка, и сумма на ней была астрономическая. И она могла украсить хранилища неприсоединившихся миров.

Павел обнажил зубы в гримасе, которая, как он надеялся, соответствовала клингонскому стилю улыбаться.

– Корт предупреждал, что ты можешь быть личностью, расположенной к тому, чтобы принять участие.

Клингонка мгновенно проверила, не следят ли за ними чьи-то глаза. Затем потянулась коснуться кредитки, ее глаза расширились от алчности. Чехов подхватил коробочку, закрывая, затем убрал ее обратно в куртку.

Барменша пристально на него посмотрела, очевидно, вычисляя свои шансы на получение заветной коробочки силой.

– Ничего не делай, пожалеешь, – предупредил Павел.

Он ждал, пока Спок сделает свое движение.

Волосатая рука клингонки скользнула через стол назад, будто она собиралась что-то выхватить из-под передника.

Чехов снова пнул ботинок Спока.

– Я сказал: ничего не делай – пожалеешь.

Спок торопливо распахнул плащ, показывая приклад фазера. Рука клингонки остановилась.

– Я тебе доказал, что мы можем заплатить, – констатировал Чехов, – Теперь... можешь ты снабдить нас оборудованием?

Клингонка медленно кивнула.

– Я могу предоставить три корабля. По двадцать солдат в экипаж. Полностью вооруженные. Корабль Звездного Флота недоукомплектован экипажем, неподходяще вооружен. Мы можем захватить его с минимальными потерями, я это гарантирую.

Павел сохранил спокойствие и надеялся, Маккой сообразит делать то же самое.

– Так здесь недавно был корабль Звездного Флота.

– В частных руках, – подтвердила барменша, неприятно осклабившись. Ее запятнанные зубы были не менее неприятны, чем зубы Корта, – зрелый выбор.

– Но только если мы знаем, где он сейчас.

Чехов протянул еще одну пригоршню металлических талонов. Он держал их в кулаке перед клингонкой.

– Космические доки на Дейстине VIII, – медленно сказала она, пристально глядя на кулак Чехова.

– Ты уверена? – спросил Павел.

Барменша кивнула.

– Его хозяин очень не хотел туда лететь.

Она указала на два стола:

– Сел как раз туда со своей женщиной и инженером. Говорили, как трудно было добираться и монтировать оборудование, которое они приобрели. Еще говорили, как они нашли аппаратуру для починки их корабля прежде, чем они могли продолжить свой путь, куда бы там они не направлялись.

Чехов медленно качнул головой.

– Я бы хотел верить тебе. Но люди, как известно, врут, когда на кону столько талонов.

Барменша обнажила свои ужасные зубы. Но это была не улыбка.

– Ты сомневаешься в моей чести?

– Как сказать, – сказал Павел, глубоко благодарный тем шести месяцам стажировки на тайных переговорах, даже если его учителем была Джейд, – опиши мне хозяина корабля.

Ее лицо сморщилось от отвращения:

– Он был... человек. Тестообразный. Розоватый. Нет клыков, достойных упоминания. Позорно гладкий лоб, ни единого рубца истинного воина, – клингонка пожала плечами, отгоняя мысль, – что я могу рассказать вам? Вы все похожи друг на друга.

– Что насчет остальных? – упорствовал Чехов, – Инженер?

Клингонка поджала губы:

– Ах, он был более внушительным. Большой мужчина, более полный сил. Правда, его лоб тоже испытывает нужду в шрамах, но он носил усы воина.

– Похоже на Скотти, – сказал Маккой. Барменша стрельнула на него быстрым подозрительным взглядом:

– Вы знаете людей с корабля?

Чехов потер рукой лицо, весьма нехорошо думая о дилетантах.

Но они наконец получили, что им было нужно. Сейчас все, что они уже нашли, складывалось в один кусок.

– Удачная догадка, – сказал Павел решительно и начал вставать.

Рука барменши резко метнулась вперед и сжала запястье стиснутого кулака Чехова.

– Хозяин этого корабля – лакей Федерации, – прорычала она. – Так же, как и инженер. Так чем же это делает тебя? – она пристально взглянула на Спока и Маккоя, – И твоих клиентов?

– Мы не ищем неприятностей, – спокойно сказал Чехов. Посмотрел на Спока и кивнул.

Спок бесконечно долгий момент соображал, что тот имеет в виду. Затем приоткрыл плащ, чтобы вновь продемонстрировать фазер. Но клингонка руку Чехова не отпустила.

– Сейчас ты мне скажешь, – прошипела она, – какова тропа дозорного дракона пятого ранга?

Павел даже не подозревал, что могут быть еще какие-то коды.

Чем дольше он молчал, тем более искажалось лицо клингонки:

– Отвечай... или умри!

Чехов ничего не мог поделать, кроме как ждать, пока Спок использует фазер. Если припомнит, что по идее должен бы использовать его. Работа под прикрытием не была включена в обширные области компетенции Спока.

Но первым, кто начал, был Маккой.

– Тропа дозорного дракона пятого ранга это... – начал он. Барменша взглянула на него:

– Дааа?

– Дорога из желтого кирпича! – крикнул доктор и подкинул стол в воздух.

Медный кувшин хлопнул клингонку по лбу, взметнув целый взрыв пены, которая сделала ее белые пряди синими.

Монеты из онемевшей руки Чехова со стуком рассыпались по полу возле опрокинутого стола.

По всему бару запереворачивались стулья и завизжали столы, когда покупатели вскакивали на ноги, выхватывая кинжалы и револьверы, и даже несколько мечей.

Барменша все еще не выпустила запястье Чехова. Тогда Павел дернул ее вперед и рубанул ее по плечу.

Клингонка пронзительно заорала на него, почти сбив его с ног своим вонючим дыханием. Стул разлетелся в щепки об ее затылок. Она крутнулась, встретившись лицом к лицу с нападающим.

Маккой вытаращился на два маленьких бесполезных кусочка спинки стула, которые он все еще держал. Барменша бросила Чехова в сторону и прыгнула к Маккою.

Доктор отшвырнул обломки стула и отскочил.

Чехов очухался и повис на талии барменши, сбивая ее с ног, пока она не успела дотянуться до Маккоя.

Клингонка дико взбрыкнула, оглушительно визжа, и сбросила его со своей спины.

Чехов приземлился на другой стол с такой силой, что тот обрушился.

Легкие Павла были опустошены, он тяжело дышал, с хрипом глотая воздух. Бесполезно открывал рот, как задыхающаяся рыба.

Барменша маячила над ним. Сунула обе руки под передник и вытащила ножи с разукрашенными рукоятками.

Резко взмахнула рукоятями, и блистающие клинки слегка вскрылись в боевой позиции.

Рука Спока опустилась на ее плечо, большой и указательный пальцы нажали в нужные точки, где были нервные окончания. Барменша взревела и свободной рукой стряхнула руку Спока. Спок приподнял бровь.

Клингонка ударила его в живот, выхватила его фазер и метнула через всю комнату. Спок согнулся от боли. Клингонка обернулась к Чехову, метнув нож.

Тот воткнулся в разбитую крышку стола рядом с его головой. Долей секунды позже к Павлу вернулось его дыхание.

Барменша снова подняла свое оружие для броска.

Спок выпрямился позади нее, потянулся и оторвал полосу от верха ее передника, обнажая кожу брони, которую клингонка носила на плече.

Клингонка обернулась, ее оружие пошло по дуге, проходящей через шею Спока.

Маккой перехватил ее руку, отклоняя от цели, затем судорожно вцепился в нее, пока она трясла его туда-сюда, беспрестанно вопя.

Но доктор не отпустил ее, даже когда терял опору.

Тогда Спок повис на другой ее руке.

Чехов решил, что, если он переживет эту ночь, то будет всегда хохотать, вспоминая картину "Клингонская барменша, драпированная Споком и Маккоем". Это было похоже на выступления некоторых авангардистских танцевальных трупп.

Затем Спок преуспел в окончательном разоружении плеча клингонки и спокойно сжал обнаженное основание ее шеи.

Через секунду барменша хлопнулась на пол, приземлившись прямо на Маккоя.

Чехов силился встать на ноги, дыша уже почти нормально. Маккой пнул и скатил с себя барменшу. Впервые с тех пор, как началась драка, Павел вспомнил об остальных в баре. Он приготовился к новой атаке, но все остальные посетители бара были заняты своими собственными драками. Как Чехов мог заметить, по крайней мере с десяток уже были в отключке. Никто не беспокоился о них или барменше.

В заведении звучали предсмертные вопли клингонов. Монеты уже сменили хозяев, как пить дать. За стойкой бушевала общая драка, и каждый напиток теперь был бесплатный. Целый лес щепок, стекло разбито.

Павел оглянулся на Спока и Маккоя, стоящих над бессознательным телом барменши. Они спорили. Чехов не мог в это поверить.

– Вот зачем у тебя был фазер, Спок!

– Там было слишком много невинных свидетелей, доктор.

– Она хотела убить Чехова!

– Доктор, прошу вас. Было очевидно, что сперва она хочет его искалечить. Его жизни не грозила смертельная опасность.

Павел двинулся к спорящим офицерам, подхватил их под руки и потащил к двери. Они даже не обратили внимания.

– Ты хотел позволить ей сломать его руку?

– Мое нажатие на ее нервные окончания ее остановило.

– С третьей попытки!

Чехов ломанулся через дверь на улицу, глубоко и отчаянно вдохнул свежий воздух.

Но он забыл о серном дожде. И начал кашлять. Спок удержал его на ногах, Маккой хлопнул по спине.

– Хорошая мысль была взять нас с собой, не так ли? – сказал доктор. Павел застонал и потянулся за своим коммуникатором.

– Чехов – "Эксельсиору". Троих на борт.

Эта часть задания была успешна. Наконец-то. Теперь они знали, куда направился капитан Кирк после того, как покинул Престор-5.

Чехов как-то не ожидал, что следовать за капитаном будет так легко.

Если, конечно, Кирк не устраивал все так, чтоб это было легко. Павел решил, что не удивится, если так все и есть.

Но что продолжало его удивлять, так это то, что Спок и Маккой вели спор, даже когда транспортер разложил их на составные части.

"Некоторые вещи никогда не меняются", – подумал Павел. Но кто хотел их менять?

Глава 29

Кирк поднял ящик с запасными соединениями к экстренному убежищу, развернулся и бросил его на верх грузовой платформы.

Идентификационные модули на дне ящика сцепились с такими же на ящиками под ним, закрепляя оба на месте. Платформа была заполнена.

Кирк провел рукой по лбу, вытирая пот. С таким количеством работы в грузовой транспортерной "Энтерпрайза" воздух становился все жарче.

Но Кирк был не против жары. Она не замедляла его работу.

Кирк повел плечом, поднял руки над головой.

Мышцы и связки не протестовали. Он чувствовал свободу и радость движения.

Он стукнул по стенке одного из ящиков.

– Эти готовы, – сказал он персоналу транспортера.

Молодой клингоно-ромуланец за пультом транспортера активировал перемещение.

Платформа засверкала и исчезла.

Секундой позже с планеты пришло подтверждение получения груза.

Кирк хлопнул в ладоши и оглядел свою команду рабочих – семерых людей Тейлани. Их простая одежда, намокшая от пота, липла к телам. Но никто не выглядел уставшим.

"Вообще-то, – подумал Кирк, – они выглядят так, как я себя чувствую."

Готовыми к большему.

– Осталось еще две, – сказал он им.

Они с рвением устремились к двери, ведущей в один из грузовых отсеков "Энтерпрайза". Кирк последовал за ними, заряженный их энергией.

Двери открылись.

Скотти вошел и нахмурился.

Кирк сбился с шага.

– Ты искал меня? – спросил он, уже зная ответ.

Скотт бросил на него хмурый взгляд.

– Не, я искал принца Чарльза. Но и ты тож подойдешь.

Кирк велел своей команде заканчивать без него и вышел в коридор вслед за мистером Скоттом. Инженер ждал его.

Кирк почувствовал плохое настроение Скотти и попытался его исправить:

– Скотти, ты выглядишь почти таким же счастливым, как клингон, которому запустили триббла в штаны.

Инженера это не рассмешило.

– Мы больше н' офицеры Звездного Флота, сэр.

– Правильно, – с опаской согласился Кирк.

– Поэт'му я чувствую себя вправе спросить: что ж здесь, черт побери, происходит?

Кирк немного успокоился. Он-то считал, что у Скотти серьезная проблема.

– Скотти, мы спасаем мир.

– Эт' мне и сказала Тейлани, когда предложила эт' работу. Но пока я не вижу никакого спасения мира. Все, чт' я вижу – эт' данные диагностики, которые показывают, чт' несчастные транспортеры перегружены. Кап'тан, у нас вообще-то для таких грузов шаттлы есть. Почему б не использовать их, пока я н' приведу "Энтерпрайз" в норму?

Кирк наклонился над шахтой. Странно было смотреть на коридоры "Энтерпрайза" и не видеть людей в форме Звездного Флота. Корабль казался пустынным, когда на нем находилась всего лишь горстка людей с Чала.

– Город Тейлани в осаде. Шаттл могут сбить.

– А кто осаждающие? – спросил Скотт. – Я думал, чт' мы должны быть частью системы об'роны планеты, которая пытается отстоять свою независимость. Говорю вам, я н' чувствую себя шибко счастливым от превращения "Энтерпрайза" в канонерку просто для т'го, чтоб решить местные политические разногласия. Эт' не правильно.

Кирк понимал Скотта, но тем не менее он начинал злиться.

– Прежде всего, мистер Скотт, "Энтерпрайз" никогда не был и никогда не будет канонеркой. И угроза миру Тейлани вовсе не в "местных политических разногласиях". Они там борются за свои жизни.

– Кто бор'тся, капитан? Я знаю, чт' вы давн' ждете, когда же я транспортируюсь на план'ту и увижу вс' своими глазами, но у м'ня здесь столько работы...

Кирк видел, что Скотти готов принять окончательное решение.

– Капитан, я должен знать, является ли то, чт' мы здесь делаем, правильным.

– Скотти, ты мне не доверяешь?

Инженер выглядел так, словно его ударили.

– Не говорите так. Но все дело в том, что когда вы так ведете себя с этой молодой девушкой...

– Не настолько уж она и молодая.

– ...мне начинает казаться, чт' вы не понимаете, чт' творите, – Скотт глубоко вздохнул, как будто то, что он только что сказал, потребовало от него неимоверных усилий. – Вы ведь знаете, как сложно мне было эт' сказать.

Кирк решил, что только горсть людей во всей вселенной могла сказать ему то, что сказал сейчас Скотт. Инженер бывал весьма ехиден, иногда неоправданно груб, но те годы, что они провели вместе, сражаясь на одной стороне, наложили на их дружбу глубокий отпечаток.

Кирк положил руку на плечо Скотта.

– Извини, Скотти. Ты пытался высказать мне свои соображения в баре на Престоре-5, и мне следовало получше слушать тебя. Просто ты настолько хорошо делаешь свое дело, что иногда мне кажется, будто и без меня все останется по-прежнему.

– Вы часть команды, сэр.

Кирк кивнул.

– И я воспринимал это как должное. Слишком долго.

Он оглядел свой прекрасный пустой корабль. Из-за всего, чего он достиг с его помощью, он лишь недавно начал понимать, сколь многое он упустил.

Кирк посмотрел на свою одежду. Ему следовало бы переодеться.

– Пойдем со мной, Скотти. Я расскажу тебе то, что рассказала мне Тейлани.

Капитан и инженер пошли по коридору. Кирк чувствовал себя так, словно он в форме и направляется на совещание.

– Чал был обычной объединенной колонией клингонов и ромуланцев, основанной во время одного из их перемирий.

– Пока вы не прибавили ниче нового к тому, что есть в компьютере.

– Но на планете не было полезных ископаемых, так что когда империи опять поссорились, они обе отказали планете в поддержке.

– Оставив на планете только детей первопоселенцев, – сказал Скотти нетерпеливо. – Я знаю о планете достат'чно, чтоб спросить у Тейлани о ее мире.

Кирк и Скотт подошли к турболифту, подождали, когда приедет кабина и двери откроются.

– Их не оставили. Они сами пожелали остаться, – заметил Кирк. – Для их родителей этот мир был колонией, отличной от их родины. Но для первого же поколения, родившегося там...

– Да, эт' был дом.

Двери турболифта открылись, и Кирк со Скотти вошли.

– Пятая палуба, – сказал Кирк. Турболифт понесся по кораблю, а Кирк продолжил. – В течение сорока лет они жили мирно, игнорируемые остальной Галактикой.

– Прост' потому, чт' никто не знал, чт' там кто-то есть, – заметил Скотт.

Лифт замедлил движение, а затем остановился. Двери открылись. Кирк и Скотти продолжали разговаривать.

– Тейлани не знает, как так получилось, что все упоминания о Чале были изъяты из хранилищ информации обеих империй. Некоторые думают, что это был прощальный подарок первопоселенцев, чтобы они могли быть уверены, что их детей никто не побеспокоит.

– Оптимисты.

– В любом случае – время помогло Чалу. Он стал забытым раем.

– Но тут...

– Я уже подхожу к этому, – сказал Кирк.

Они подошли к дверям каюты Кирка. Дверь открылась. Кирк увидел, что Скотти поджал губы, явно не одобряя такой беспорядок. Но с этим Кирк ничего не мог поделать. Сказать, что они с Тейлани весьма энергично пользовались каютой – значило ничего не сказать.

Скотт оставался у открытых дверей, пока Кирк рылся в шкафу в поисках чистой одежды.

– Вышло так, что у Чала все же оказался один весьма полезный ресурс. И из-за споров по поводу того, что же с ним делать, обитатели планеты разделились на два лагеря. По поколениям.

– И чт' же эт' за сокровище? Пока чт' мои сенсоры н' обнаруживают ниче такого, за чем стоило бы лететь в такую даль.

– Поверь мне, – сказал Кирк. – Это действительно стоящая вещь. И если об этом узнают, то обе империи заявят свои права на планету. Чал будет разорван.

– Ни один секрет такой важности не может долго оставаться тайной, – скептически заметил Скотт.

Кирк обнаружил комплект гражданской одежды, который он привез с Земли. Кирк натянул его. Одежда была довольно свободной.

– Но в этом случае, – сказал Кирк, – даже старшее поколение, ратующее за эксплуатацию планеты, знает, что случится, если об этом узнают. Они хотят сохранить секрет, но немного поэксплуатировать планету. Продавать то, что у них есть, но никому не рассказывать, откуда это берется.

– Но что продавать?

Кирк продолжал игнорировать вопросы Скотти.

– Тейлани принадлежит к молодому поколению – которое против любой эксплуатации Чала. Они боятся, что даже ограниченный допуск к сокровищам их планеты в итоге приведет к тому, что о ней узнают все. И итогом станет все та же возможная война между империями.

* * *

– Капитан, – перебил его Скотт, – что ж эт' все-таки за "сокровище"?

Кирк поднял руку в знак того, что вопрос услышан, и чтобы остановить дальнейшие.

– Сейчас группа Тейлани держит под контролем город, маленький космопорт и станцию передачи подпространственных сообщений. Пока они этот контроль удерживают, секрет остается на Чале. Тут входим в игру мы.

– Так ты мн' скажешь ил' нет?

– Старшее поколение, которое хочет эксплуатировать Чал, теперь стало анархистами. Они хотят разобщить чалцев, посеять хаос, чтобы получить возможность либо украсть космический корабль, либо взять под контроль станцию. Пока что они отказывались вести переговоры с детишками.

Лицо Скотти было красным от ярости.

– В конце-то концов, ты мн' скажешь ил' нет?!

Кирк одернул рубашку и взялся за застежку.

– Я тебе все расскажу, если ты проявишь чуточку терпения.

Скотт в раздражении скрестил руки.

– Скотти, "Энтерпрайз" здесь для того, чтобы усадить анархистов за стол переговоров. Ты видел, как просто мы сегодня утром остановили атаку. И ты прекрасно знаешь, что даже с простейшим оборудованием "Энтерпрайз" может легко выследить любую группу анархистов на планете. А с дизрапторами он может также и уничтожить их.

Скотт выглядел встревоженным.

– Тока не со мн'й на б'рту.

– Расслабься, Скотти. Я тоже не могу этого допустить. Даже Тейлани не хочет, чтобы это произошло. Она просто хочет быть уверена в том, что анархисты остаются прикованными к Чалу и что однажды они поймут необходимость прихода к какому-нибудь компромиссу. Поскольку, пока "Энтерпрайз" здесь, они просто будут не способны победить при помощи насилия.

Скотти подергал себя за ус.

– А каким боком сюда вписывается Первичная Директива?

– Она ни при чем, – ответил Кирк. – Чал – независимый мир, обладающий технологией сверхсветовых двигателей. Облеченные властью члены здешнего правительства попросили помощи. Первичная Директива ни при чем.

– Так мы здесь дл' того, чтоб пред'твратить войну, а не развязывать?

– Именно.

Скотт резко поднял руки.

– И чт' же здесь все-таки так'го чертовски необходимого?!

Кирк одернул рубашку.

– Ты во мне никаких изменений не замечаешь, Скотти?

Скотт не понял вопроса.

– Что? Кром' того, чт' ты шляешься по кораблю как влюбленный школьник за... школьницей?

– Посмотри, – сказал Кирк. Он сделал мах руками.

На лице Скотти было написано, что он вообще ничего не понимает.

– Две недели назад я этого сделать не мог, – объяснил Кирк. Он потер плечо. – У меня не действовало плечо. Слишком много встрясок и ушибов, наверное. Я был обижен на весь мир и напряжен.

– Кому т' рассказываешь, – с неожиданной симпатией сказал Скотт. – Мн' давно нужно заменить колени, а спина н' разгибается посл' рабочего дня.

Кирк сделал паузу. Он не собирался превращать этот разговор в сравнение старых боевых рассказов.

– Дело в том, – сказал он, – что теперь у меня прекрасно работают оба плеча.

Скотт посмотрел на Кирка, готовый задать вопрос. Но все, на что он оказался способен, было: "Ну и?.."

– Посмотри на меня, Скотти! Я прекрасно себя чувствую! Полон энергии! Готов к... ко всему! А я пробыл на Чале всего три дня.

Скотт постучал ногой по покрытой ковром палубе.

– Лучш' все же скажите, сэр.

– Это и есть сокровище Чала, Скотти. Восстановление. Омолаживание. Молодость.

Скотти выглядел встревоженным.

– К'питан, нет. Не можете же вы и вправду в эт' верить.

– Мне не надо верить, Скотти. Я был там. Я знаю, как я себя чувствую.

– Хотел бы я, чтобы док'тр Маккой был здесь, чтоб пров'сти полное медицинское сканирование. Чтобы выяснить, че она вам в кофе подсыпала.

Кирк повернулся к встроенному столу, открыл ящик и достал оттуда медицинский трикодер.

– Я тоже так думал. Но посмотри на показания.

Кирк протянул трикодер Скотту. Инженер быстро просмотрел информацию.

– Ничего, – сказал Кирк. – Ни наркотиков, ни химии, никаких натуральных или других стимуляторов.

Скотт выключил трикодер и передал его обратно.

– Это действие Чала, – сказал Кирк. – Как и говорила Тейлани.

Скотт задумался на мгновение.

– Кап'тан, я инженер, а не д'ктор. Но мне н' понятно, как такое может происходить, не треб'я ужасной расплаты. И мн' непонятно, как вы могли впасть в такое заблуждение.

Кирк аккуратно опустил трикодер.

– Это не заблуждение. Ты видел Тейлани. И остальных. Если ты спустишься и проведешь там хотя бы день, ты тоже почувствуешь это.

Глаза Скотти были полны слез.

– Кап'тан Кирк, я знаю, что у нас были разногласия в прошлом. Но я всегда уважал вас. И мн' больно видеть то, чт' с вами происходит.

– А что происходит?

– Что-то произошло, раз эт' девушка так вами крутит.

– Скотти, Тейлани со мной ничего не делала. Я люблю ее.

– Но как вы мож'те, что вы об эт'м знаете?

Кирк не понял озабоченности Скотта.

– Я знаю вполне достаточно для того, чтобы оставить описания любви поэтам.

– Не в эт'м дело. Я имею в виду – чт' мы о ней знаем? Де'ствительно знаем? Ну да, она молода, привлекат'льна, и я не слепой, чтобы эт' не замечать. Но как вы могли подумать, что между вами может быть что-то больше, чем просто... чем эт' продолжающаяся связь?

Кирка позабавило определение Скотти.

– Серьезно, – продолжал инженер. – Я не ос'ждаю тот или иной способ флирта меж двумя взрослыми людьми, если эт' никому не вредит. Но для вас эт' не просто флирт. Вы отбросили свою жизнь, свою карьеру, свою...

С Кирка было достаточно.

– Скотти! Я изменился! У меня теперь другая жизнь. Новая миссия.

Скотт покачал головой с жалостью на лице.

– Мн' все равно, как вы себя сами оправдываете. Но я доверяю своим глазам. А они говорят мне, чт' она из вас веревки вьет.

Кирк сжал кулаки, чтобы не потерять терпения и не наброситься на Скотти так, как это бывало со Споком или Маккоем.

– Мистер Скотт, вы переходите границы.

– Пот'му что вы отказываетесь эт' сделать. Не знаю. Возм'жно, глубоко внутри вы отдаете себе отчет в том, чт' сами обманываете себя, на самом деле так не считая. Я на эт' надеюсь, потому чт' не очень приятно видеть, как вы делаете из себя дурака из-за нее.

Кирк глубоко вздохнул. Подумал о пляжах, джунглях, голубом небе Чала. И почувствовал, как успокаивается.

– Спустись туда вместе со мной, Скотти.

Но Скотт отступил.

– Я не буду изводить себя несб'точными мечтами. У нас был шанс на молодость. И мы его хорошо исп'льзовали. Мы действительно преодолели некоторые границы – и я признаю эт'. Но наше время почти ист'кло. Такова природа вещей, сэр. Мы должны принять это.

– Скотти, подумай обо всех чудесах, которые мы видели во времена наших странствий. Обо всех способах, которыми космос и время изменяли и старили плоть. Что плохого в том, чтобы продолжать переходить границы? Почему мы должны принимать все как данность?

Скотт с сочувствием посмотрел на Кирка. Он заговорил медленно, с жалостью в голосе.

– П'тому что иначе, сэр, мы сойдем с ума, вечно пытаясь д'стичь недостижимого.

Кирк не знал, что сказать. Между ними выросла стена.

– Похоже, чт' мне придется ост'ваться на корабле достаточно долго, – натянуто произнес Скотт. – И я сделаю все возможное, чтобы эт'т прекрасный корабль не развалился. Но я не буду участвовать в атаках. И не покину "Энтерпрайз". Пока вы не придете в себя.

Скотт повернулся, чтобы уйти.

– А т'перь, если вы м'ня извините, то я пойду к двигателям.

И дверь за ним захлопнулась.

Кирк стоял один посреди комнаты. Но слова Скотти висели в воздухе.

"Возможно, глубоко внутри вы отдаете себе отчет в том, что сами обманываете себя, на самом деле так не считая."

Возможно ли это? Так ли это?

Кирк всегда считался мастером блефа и хорошо прикрытой лжи. Как еще смог бы он прожить так долго? Так долго обманывать смерть?

Но что если он слишком далеко зашел в этом понимании выживания?

Что если он зашел так далеко, сжег так много мостов в тщетной попытке получить то, чего не может вернуть?

Возможно, его друг прав?

Он столько раз лгал, чтобы обратить в победу поражение, что теперь просто врет сам себе?

Кирк пересек полсектора, чтобы решить загадку Чала. И теперь он боялся, что нашел еще более неразрешимую загадку.

Самого себя.

Глава 30

На расстоянии пяти световых лет от космических доков, на Дэйстине-8, "Эксельсиор" сбросил скорость и почти остановился.

След "Энтерпрайза" внезапно исчез.

На мостике "Эксельсиора" Чехов со Споком трудились над перекалибровкой главных сенсоров.

Сулу нетерпеливо ждал в капитанском кресле.

Но несмотря на возросшую суету на капитанском мостике, никто не был удивлен происшедшим.

Они все служили под началом капитана Кирка. Они видели, как он заметает следы, слишком много раз, чтобы решить, что выследить его будет легко.

Чехов закончил ввод данных на своей консоли.

– Перекалибровка сенсоров завершена, – объявил он.

– Начинаю сканирование, – сказал Спок от своего пульта.

Все ждали, пока системы слежения и сенсоры "Эксельсиора" осматривали окружающий вакуум в поисках каких-либо следов, оставшихся от использования искривляющего пространство двигателя "Энтерпрайза". Почти незаметные возмущения в подпространстве иногда остаются после прохождения звездного корабля на сверхсветовых скоростях, как остаются волны после прохождения морского лайнера на воде – иногда на несколько дней.

"Эксельсиор" следовал как раз по такому следу прямым курсом от Престора-5 к Дэйстину-8, куда, по словам барменши-клингонки, и направил Кирк свой корабль.

Любой другой командир не стал бы тратить время, постоянно до прибытия на место сканируя след "Энтерпрайза".

Но Сулу мудро решил сканировать не переставая, ожидая подвоха, который просто обязан был быть.

И как только он обнаружился, экипаж Кирка понял, что именно здесь "Энтерпрайз" сбросил скорость до импульса, поменял направление и продолжил свой путь.

Любой другой командир потерял бы след и прибыл на Дэйстин-8. Потом был бы потерян еще один день в бесплодных попытках найти "Энтерпрайз", чтобы в итоге убедиться, что он здесь и не появлялся. Тогда командиру пришлось бы идти назад. Медленно. Чтобы найти то место на предполагаемом пути "Энтерпрайза", где он неожиданно сменил курс.

А к этому времени след "Энтерпрайза" уже растаял бы без следа в окружающем пространстве, и его стало бы невозможно засечь.

Но Сулу не был любым другим.

– Сенсоры что-то зарегистрировали, – доложил Спок. – Возмущение в подпространстве на отметке один-четыре-четыре точка двадцать.

Чехов подтвердил.

– Это след сверхсветовых двигателей "Энтерпрайза".

Рулевой, молодой человек, спросил, следует ли ему проложить курс по новому следу.

Чехов увидел, как Сулу понимающе улыбнулся.

– Нет, мистер Кертис. Насколько я знаю капитана Кирка, мы должны обнаружить еще по крайней мере три следа из этой точки.

В конце концов они обнаружили четыре.

Кирк трижды поворачивал, чтобы замутить воду подпространства, прокладывая ложные следы.

Самым очевидным было бы лететь по следу, ведущему в глубь клингоно-ромуланской границы, к Чалу.

Сулу немедленно отверг этот след как слишком очевидный.

Один из других трех следов вел в Клингонскую Империю, другой – назад в Федерацию, а третий – из плоскости Галактики.

Сулу решил проследить курс на Клингонскую Империю, потому что кто же может поверить в то, что капитан Кирк когда-нибудь захочет туда вернуться? Никто, кроме его бывшей команды, которая знала, что от Кирка можно ждать чего угодно.

Чехов осознавал, что если Сулу не прав, то в течение ближайших шести часов след закончится разворотом на прежний курс, и это будет означать, что направление было не правильным. За это время настоящий след "Энтерпрайза" станет засечь еще труднее.

Но Сулу оказался прав.

Пятью часами позже след "Энтерпрайза" закончился вновь, но не петлей разворота – это означало, что Кирк вновь сбросил скорость и поменял курс.

На этот раз они обнаружили три возможных пути.

Чехов был потрясен усилиями капитана Кирка.

А доктор Маккой был скорее заинтересован.

– Интересно, кто, по его мнению, его преследует? – пробурчал он, сидя за постом Ухуры. – Моя бывшая жена?

– Чьей бы погони он ни опасался, – заметил Сулу, – он не мог предположить, что это будем мы. Мы его найдем.

Спок узнал тот метод, которым воспользовался Кирк.

– Это тот же маневр, который он использовал в шахматах много раз: спрятать настоящую цель за ложными направлениями.

Чехов поднял глаза от своего дисплея.

– Не похоже на капитана – проводить один и тот же трюк дважды.

– Да, не похоже, – согласился Спок.

– Если только, – предположил Маккой, – он не проложил серию ложных следов, чтобы стряхнуть всех – кроме его друзей.

– Интригующее предположение, – допустил Спок. – Но, учитывая неустойчивое эмоциональное состояние капитана во время его последних дней пребывания на Земле, я нахожу это... маловероятным.

Все посмотрели на Сулу. Время выбирать, по какому следу идти дальше.

– Если мыслить логически, то мы должны выбрать след, который ведет в сторону от очевидного, – предложил Спок.

Маккой, вставший у кресла Сулу, возразил:

– Да ладно тебе, Спок. Кто, черт побери, может сказать, каким был "очевидный" выбор, кроме человека, который провел последние тридцать лет, переругиваясь с Джимом над шахматной доской? Ты сам сказал: к тому, к чему имеет отношение Джим, редко применима логика.

Мaккой скрестил руки и уставился на Спока, как будто давая ему время обдумать его аргумент.

Сулу посмотрел на Маккоя, затем снова на Спока.

Чехов столько раз видел, как Кирк попадал в такую же ситуацию.

Логика против чувств.

Сулу принял решение.

– Коммандер Спок, если мы видим повторение шахматной стратегии капитана Кирка, то какой из следов очевидный?

Спок дал отметку.

– Мистер Кертис, – сказал Сулу, – проложите курс на эту отметку. Коммандер Чехов, продолжайте отслеживать "Энтерпрайз".

Экипаж получил приказы.

– Вперед, максимальное ускорение, – приказал Сулу.

"Эксельсиор" мягко вошел в царство сверхсветовой скорости.

Маккой наклонился к Сулу:

– Ты стал чертовски хорошим капитаном, Сулу. Продолжай в том же духе.

Чехов знал истинную цель высказывания Маккоя. Он посмотрел на Спока.

Спок не отреагировал на подколку Маккоя.

Но Чехов подозревал, что он уже планирует какую-то логичную и неэмоциональную месть. А как же иначе – после тридцати лет?

Чехов улыбнулся своим мыслям. Все было почти как на "Энтерпрайзе"...

И тут "Эксельсиор" врезался в стену.

Главный экран загорелся оранжево-белым цветом.

Завыли сирены.

Мостик накренился, когда внутренние стабилизаторы не смогли справиться с внезапной потерей скорости.

Один из пультов взорвался снопом искр.

Энергия на мостике отключилась, но тут же восстановилась.

– Что это, черт возьми, было? – спросил Сулу Чехов вернулся к своему пульту. Его пальцы пробежались по консоли. Там не было ничего...

...ничего...

...а затем из этого ничего появилось...

...нечто.

На экране была прекрасная картинка.

Три клингонских боевых крейсера перешли на импульс прямо перед ними.

– Повреждения сравнимы с ударом фотонной торпеды, – объявил Спок.

– Капитан, – пытаясь перекричать сирену, доложила Ухура, – нас вызывают.

– На экран.

Глаза Чехова расширились, когда на экране показался мостик клингонского корабля.

Клингонский командир был молод, его глаза победно сверкали.

– Федеральный корабль, – пролаял он. – Вы вторглись в запрещенную клингонскую территорию.

Он широко улыбнулся, обнажая желтые зубы.

– Сдавайтесь... или умрите!

Глава 31

Кирк был один на один с ночью.

Он прислонился спиной к грубой коре неземного дерева, вслушиваясь в звуки окружающих его джунглей.

Жуткие крики охотившихся ночью птиц. Стрекот и свист невидимых насекомых. Над головой, под пологом джунглей перекатывались беспорядочные шорохи листьев и веток, а также древесных существ.

Но он не слышал ничего, что выдало бы присутствие пятнадцати чалцев, пробиравшихся вместе ним сквозь джунгли, приближаясь к базе анархистов. Его солдаты.

Кирку хотелось, что бы он мог поставить себе в заслугу их подготовку. Но, в действительности, они ни у кого не тренировались.

Вместо этого – врожденные способности скрытно передвигаться, соблюдать порядок, мыслить тактическими категориями. Казалось, все эти качества развивались из их детских игр.

Замысловатые игры в охоту и погони сквозь джунгли. Сложные стратегические и тактические игры разыгрывались с помощью камней и прутьев на квадратах расчерченных на песке побережья.

Когда Тейлани объяснила ему смысл этих детских развлечений, Кирк был поражен содержащимся в них высоким уровнем военных знаний. Но затем он напомнил себе, что имеет дело с нечеловеческой культурой.

Тейлани и ее народ явно получили типичное воспитание ромуланцев и клингонов.

Они усвоили свои уроки хорошо.

А в джунглях по направлению к Кирку двигалась тень. Его рука крепко сжала висевший на боку дизраптор. Затем расслабилась, когда тусклый луч света мерцающей луны Чала обозначил ему характерный силуэт.

Не производя ни звука, Тейлани кралась позади него.

Подобно Кирку, она была одета в темный комбинезон, который был униформой для всех, кто сражался за Чал. Как и у Кирка, ее лицо было затемнено камуфляжем для лучшей скрытности в ночи.

Но в отличие от Кирка, она впервые смотрела в лицо опасности настоящего сражения.

Быстрым, но осторожным движением Тейлани достала ее боевой трикодер и показала его дисплей Кирку.

Шестнадцать неярких зеленых точек выстроились полукругом вокруг координат цели.

Каждый чалец занял позицию. Каждый из солдат Кирка.

Все что ему осталось – отдать приказ.

Он колебался на грани действия, наслаждаясь ожиданием момента, когда его планы начнут осуществляться.

Народ Чала воевал уже долгие годы. Городские жители обладали преимуществом удобной для обороны позиции и высокоразвитой технологии. На стороне же анархистов было преимущество джунглей и высококлассных энергоподавителей.

Только благодаря чудесным способностям Скотта ослабленные сенсоры "Энтерпрайза" дали возможность Кирку наконец обнаружить крепость анархистов, находившуюся в двухстах километрах от главного города Чала.

Но крепость была защищена сложной сетью сенсорных экранов, силовых полей и станций активных помех. Их присутствие исключало любые попытки поразить защитников крепости маломощным огнем дизрапторов с орбиты планеты. Никого из них Кирк не мог захватить транспортным устройством или же лучом при скрытном нападении.

Лучи дизрапторов большой мощности могли пробить относительно слабые силовые поля. Две фотонные торпеды могли уничтожить расположение анархистов и несколько квадратных километров окружающих джунглей в придачу.

Но не для этого Кирк прибыл на Чал.

Прочный мир и достижение согласия никогда не были задачами, решаемыми грубой силой.

Он был здесь для того, чтобы собрать вместе с целью примирения обе стороны конфликта. И был только один способ достичь этого – прямое, физическое столкновение.

Ничто большее Кирка не могло бы удовлетворить.

Быстрым и плавным движением он достал свой дизраптор из кобуры и проверил, что тот установлен на оглушающее действие.

Он посмотрел на Тейлани, и увидел в ее глазах слабое отражение лунного света.

В безмолвном порыве своих чувств она протянула руку, чтобы дотронуться до лица Кирка. Ее рука скользнула вниз к его шее. Она потянула его воротник, как будто поправляя его.

– Сейчас, – прошептал он.

Первая линия периметра анархистов находилась всего лишь в двадцати метрах впереди них.

Тейлани сложила ладони у рта в виде чашки. Она крикнула, подражая ночному хищнику, резко и пронзительно. Это был звук, принадлежавший джунглям Чала.

Затем она повторила его снова.

Сигнал был дан.

Кирк оттолкнулся прочь от дерева и начал осторожно продвигаться сквозь темноту.

Тейлани была рядом.

В уме Кирк видел свой стратегический план, упрощенный до уровня шахматной доски.

К счастью, на другой стороне доски был не Спок.

Перед ним возникла поляна.

Из-за луны и звезд ночное небо Чала было немного светлее, чем черные тени окружающих деревьев и сторожевых башен анархистов. Все башни были пятиметровой высоты, грубо выстроенные из дерева и вьющихся растений. Наблюдения за ними показали, что каждая удерживалась двумя охранниками, подключенными к периметру сенсорной сети.

Они были первой целью Кирка.

Тейлани молча держала свой боевой трикодер таким образом, что бы Кирк мог его видеть.

Его светлый экран показывал, что они находились в метре от первой линии контроля сенсорной охранной системы. Кирк кивнул.

Тейлани повторила крик ночного хищника. Три раза.

Кирк произвел обратный отсчет от пяти. Затем бросился вперед.

В своем воображении он видел своих солдат, двигавшихся с безупречной координацией с ним.

В одно мгновение жизнь джунглей взорвалась грохотом стрельбы из дизрапторов, так каждая сторожевая башня оказалась под ударом многочисленных лучей.

Последовали крики удивления, когда анархисты услышали сигналы тревоги, сработавшие позади оборонительного периметра. Затем последовали взрывы.

Кирк узнал их характерный звук.

Микровзрыв производился стрельбой из реактивного оружия подобного тому, которое использовалось атаковавшими ферму на Земле. Такое оружие стало главным в этой атаке. Комбинезоны, используемые чалцами, имели энергоячейки, которые могли рассеять большую часть ударной силы луча дизраптора. Было бы нежелательно, если кто-нибудь из шедших в атаку вместе с Кирком пострадал бы больше, чем получив тяжелое оглушение, даже если анархисты установили свое оружие на смертельное поражение.

Но стрельба взрывающимися зарядами могла быть фатальной.

И тогда Тейлани сказала Кирку, чтобы тот не слишком беспокоился о них. Она сообщила, что анархисты владеют оружием плохо. Маловероятно, что бы они могли поразить тех, в кого целились.

Это противоречило тому, что Кирк видел на ферме. Но он уже не мог повлиять на ситуацию. Если все шло согласно плану, то у анархистов было мало времени для контратаки. Кирк быстро бежал к ближайшей сторожевой башне.

Оборонительная стрельба из нее не велась. Ее охранники были оглушены, как и планировалось.

Первая стадия атаки была завершена.

Перед ними сейчас была деревянная баррикада, усиленная металлическими листами со старых грузовых контейнеров. Позади нее сенсорные сканеры низкого разрешения Скотти обнаружили деревянные постройки – лагерь анархистов.

Тейлани вскинула свой реактивный пистолет. Установила срабатывание заряда на взрыв при контакте с целью.

Секция баррикады прекратила свое существование в огне. Сквозь окружающий его грохот Кирк мог слышать ближайшие одновременные взрывы, когда и другие чалцы попали по своим секциям деревянных и металлических сооружений.

Прежде чем рассеялся дым, Кирк бросился в направлении образовавшегося прохода. Разорванные взрывом обломки дерева трещали в огне. Вытянув вперед руки, Кирк прыгнул сквозь дым и огонь.

Его прыжок унес его вниз, как раз когда он услышал свист снаряда, пронесшегося над ним.

Он упал на плечо, перевернулся и, стреляя из дизраптора, стал подниматься.

Три анархиста попали в оранжевый жар луча дизраптора.

Кирк продолжал бежать.

Дышать ему стало легче. От падения и кувыркания плечо не пострадало.

Он ощутил бурную радость от прилива сил.

Ему снова было двадцать.

Взрывы продолжали сотрясать ночь в джунглях.

Огромный огненный шар вспыхнул над головой, взорвались контейнеры с боеприпасами.

Мерцающий красный свет озарил поселение. Кирк бежал дальше.

Кирк увидел темные фигуры, метавшиеся в растерянности – анархисты были совершенно сбиты с толку.

Кирк посмотрел на своих солдат – чалцы деловито поражали анархистов оглушающими разрядами дизрапторов.

Кирк оставался в центре вихря атаки, которую он начал. Контролируя ее.

Торжествующий.

Тейлани подбежала к нему с боевым трикодером в руке.

– Все команды здесь! – крикнула она в возбуждении. – Убитых нет.

Кирк легким прикосновением включил коммуникатор. Его голос был сильным и отчетливым.

– Скотти – транспортируй второй эшелон.

Тут же трель транспортного луча смешалась с криками и грохотом в лагере.

Партиями по шесть чалцев три команды появились около оставленной в тылу баррикады.

Все, кто входил во второй эшелон, несли медицинские трикодеры и многочисленные наборы тюремных ограничителей. Пока Кирк и его солдаты продолжали зачистку района, согласно его плану второй эшелон должен был обнаружить оглушенных анархистов, разоружить и связать их.

Четыре дня тому назад чалцы не предприняли попытки захватить атаковавших город анархистов. Как только они получили от Скотта низкоуровневый оглушающий удар из дизраптора, анархисты исчезли в джунглях. Сейчас, под его руководством, Кирк не мог позволить чалцам совершить снова такую ошибку.

Обе стороны должны оказаться вместе.

Тейлани наблюдала, как команды второго эшелона разошлись по всему лагерю.

– У Джеймсмита все идет отлично.

– Еще не конец, – предупредил Кирк.

– Скоро, – сказала Тейлани. Она побежала помогать захватывать анархистов.

Кирк осматривал поселение. Звуки боя затихали. Но тут он увидел четырех анархистов, бежавших между двух бараков. В их движениях не ощущалось паники или неразберихи.

Они знали, куда направлялись, знали что делали.

Кирк узнал признаки развивающейся контратаки. С максимальной скоростью он бросился к баракам, между которыми те бежали, плавно остановившись у угла одного из строений. Осторожно выглянул и осмотрелся. Он услышал, как включился антигравитационный генератор.

Кирк, подняв дизраптор, решил атаковать.

В десяти метрах от него гравиплатформа поднималась в воздух.

Ей управлял один анархист. Трое остальных приводили в движение самонаводящееся орудие, установленное на грузовой станине платформы.

Ослепив Кирка, зажглись прожекторы фар главиплатформы.

Он услышал вой лопастей моторов, когда она полетела прямо на него.

Лишенный возможности видеть, он выстрелил из дизраптора, затем бросился в сторону, чувствуя массу быстро приближавшейся платформы. Он сильно ударился о землю.

Визг двигателя гравиплатформы сменился грохотом взрыва деревянного барака.

Кирк посмотрел наверх, осознавая, что ему удалось оглушить пилота платформы.

Платформа была погребена в развалинах барака.

Один анархист спрыгнул с грузовой станины, увидел Кирка. Побежал к нему.

Дизраптор вылетел из руки Кирка, выбитый сильным ударом падения.

Кирк посмотрел на него – он был вне досягаемости.

Он перекатился в сторону, вскакивая на ноги.

Анархист наводил свой реактивный пистолет на него.

Он был очень похож на любого другого чалца.

Несмотря на то, что анархист был представителем первого поколения этого мира, он выглядел не старше Тейлани.

Но в его глазах была смертоносная ярость. Он прицелился из своего оружия.

У Кирка не было выбора. Он знал, что единственный заряд из этого пистолета может разорвать его пополам.

Было только одно, что он мог сделать.

Он бросился в атаку.

Анархист выстрелил дважды, бесприцельно, прежде чем Кирк налетел на него.

Кирк даже не слышал свиста зарядов.

Он только ощутил, как его кулак ударил в челюсть анархиста.

Он только почувствовал вкус пыли на земле, когда они покатились по ней.

Анархист взмахнул своим оружием над головой Кирка.

Кирк блокировал атаку и снова нанес удар кулаком.

Анархист отлетел назад. Оружие выпало из его рук.

Кирк почувствовал едкий запах топлива реактивного заряда. Он взглянул на свою грудь.

Реактивный заряд промазал.

На мгновение Кирк увидел Тейлани, вращающуюся в воздухе в амбаре его родителей череду реактивных зарядов, минующую ее на волосок.

Кирк коснулся своего воротника. Ощутил маленькие металлические трубки, скрученные внутри него.

Тейлани именно его поправила перед началом атаки.

Он увидел ее стоящей у окна на кухне, рука на ее воротнике, за мгновение прежде чем реактивный заряд ударил ее в плечо.

Задел ее плечо.

Желудок Кирка сжался.

Что еще было перед ним, чего он не заметил?

В его голове, Спок, Маккой и Скотти, все, казалось, заговорили сразу.

И ответ, который они дали, был "Тейлани".

Глава 32

Кирк оглядел лагерь анархистов. Никого из чалцев не было видно. Звуки борьбы уже стихли – битва была завершена и выиграна. Но Кирк знал, что на Чале продолжалась другая война, и устройство, спрятанное в его воротнике, служило наглядным тому доказательством. Он рывком поставил на ноги бессознательного анархиста и откинул крышку коммуникатора.

– Кирк вызывает "Энтерпрайз".

– Скотт на связи, капитан.

– Скотти, со мной тут пленный. Транспортируй нас обоих в тюремный отсек.

Скотт не отвечал так долго, что Кирк чуть не добавил: "это приказ, Скотти"

– Похож', у вас там внизу происходит нечто большее, чем вы говорили мне, не так ли?

– Пожалуйста, мистер Скотт, – Кирк уже слышал шаги, раздававшиеся из-за ближайшей хижины.

Из коммуникатора послышался вздох Скотта:

– Включаю!

Темные джунгли, окружавшие лагерь, растворились, уступив место светлым монотонным стенам тюремного отсека "Энтерпрайза".

Пленный застонал, приходя в себя. Кирк осторожно усадил его на скамье в одной из камер, после чего вышел из нее и включил силовое поле. По периметру входа в камеру замерцали синим генераторы поля.

Анархист затряс головой, приходя в себя. Он огляделся, увидел Кирка и с ненавистью оглядел его. Затем с заметным усилием встал, намереваясь встать лицом к лицу с захватившим его человеком.

– Куда вы меня сюда поместили?

– Вы находитесь на "Энтерпрайзе", – сказал Кирк. – На орбите Чала. Меня зовут Кирк.

Анархист удивленно моргнул и еще раз осмотрелся.

– Корабль Федерации?

Кирк услышал страх в голосе пленного, но не понял причины.

– Нет, это частное судно. На службе у Тейлани.

Услышав о Тейлани, анархист сплюнул Кирку под ноги. Плевок с треском испарился, едва коснувшись силового поля.

– Вы в безопасности. Вы сможете вернуться на Чал, как только мы поговорим.

– Поговорим о чем? – спросил сбитый с толку анархист, настороженно взглянув на Кирка.

– Для начала, как вас зовут?

Вопрос, казалась, удивил анархиста.

– Торл.

– Хорошо, Торл, сколько вам лет?

Этот вопрос удивил его еще больше.

– Сорок два ваших стандартных года.

Кирк пристально посмотрел на пленного, надеясь увидеть что-нибудь, что выдало бы ложь в его словах. Но не увидел ничего. Перед ним стоял молодой человек не старше двадцати лет.

– Значит, это правда. Есть что-то такое на Чале – в воздухе или в воде, – что сохраняет людям молодость.

От удивления Торл раскрыл рот:

– Что?

Кирк онемел. Он не ожидал такого поворота событий.

– Вы все выглядите одинаково молодо. Ваше поколение и поколение Тейлани. Разве причина этому – не ваша жизнь в этом мире?

Торл улыбнулся, как будто понял, в чем дело. Улыбка делала его до безобразия похожим на чистокровного клингона:

– Расскажи мне, человек, о чем тебе говорила Тейлани.

Кирк принял решение почти моментально. Пока Торл сидел в камере, Кирк ничего не терял, раскрыв то, что он знал. Или думал, что знал.

– Колония на Чале была основана совместно клингонами и ромуланцами, – начал Кирк.

– Верно.

– Результат посчитали неудачным, и обе стороны забросили его.

Торл насмешливо фыркнул:

– Результатом был ошеломляющий успех.

Это не вписывалось в картину, сложившуюся в представлении Кирка.

– Но почему обе империи забросили проект?

– Нас не забросили. Нас спрятали.

– Почему?

Торл подошел ближе к силовому барьеру, словно теперь уже он оценивал искренность Кирка.

– Ты ведь правда не знаешь, кто мы, так ведь? – спросил Торл. – Ты ведь понятия не имеешь о том, что мы такое.

– Вы дети первых колонистов – клингонов и ромуланцев.

– Дети первых колонистов!? – рассмеялся Торл. – Правильно, но лишь наполовину. Мы Дети Небес.

– Дети... Чала? – Кирк попытался увязать услышанное с тем, о чем ему поведала Тейлани.

Улыбка исчезла с лица Торла.

– Чалчадж' кмей.

Кирк понял, что фраза была на клингонском, но смысла ее он знать не мог.

Пленник Кирка выглядел обеспокоенным. Он протянул вперед руку, словно хотел потрогать практически невидимый силовой экран.

– Человек, что ты делаешь здесь? Что привело тебя на Чал?

– Я пытаюсь остановить вражду.

– Зачем?

– Чтобы планета могла жить в мире.

– Зачем?

Кирк перехватил инициативу:

– Неужели вам хочется бесконечно сражаться?

– Нет, – просто ответил Торл. – Я хочу уничтожить Тейлани и ее людей. Тогда вражда прекратится.

– И вы сможете распродавать секрет Чала по всей галактике.

Торл со злостью ударил по барьеру, но поле с треском оттолкнуло его, и он тут же отлетел назад. Он упал на скамью, посмотрел на Кирка и зарычал:

– Она сказала, что наши намерения заключаются в этом?

– Да, что вы собираетесь эксплуатировать Чал.

– Человек, мы хотим уничтожить Чал, стереть сами следы его существования.

– Зачем? Это же рай.

Торл в гневе вскочил:

– Это мерзость!

Такой ответ не устроил Кирка.

– Я был там, я чувствовал воздействие планеты. Это один из самых прекрасных миров, которые я когда-либо видел, населенный умными, здоровыми людьми.

Опять в глазах Торла вспыхнули огоньки гнева:

– Но какова цена!

– Об этом я должен спросить у вас.

Торл на мгновение задумался.

– Она показывала тебе Арсенал.

Кирк покачал головой. Он и не слышал, чтобы на Чале был арсенал.

– Большое здание, в центре города.

– Это и есть арсенал? С оружием внутри?

– Если ты веришь, что правда может быть оружием.

С Кирка было довольно:

– И какова же правда?

Неожиданно выражение лица пленного опять изменилось. Теперь оно выражало скорбь и сожаление.

– Это зло, человек. Не чалчадж' кмей должно быть название этого мира, а чалвутлх. Преисподняя, а не небеса, – он опять со злостью посмотрел на Кирка. – Я не знаю, кто ты или что ты здесь делаешь, но ты должен знать, что между нашими расами устанавливается мир. Клингонская Империя и Федерация тянутся друг к другу. Если их хрупкая попытка окажется удачной, ромуланцы не смогут выстоять перед ними. Им также придется сложить оружие. Ты веришь, что это благо?

– Да.

– Тогда ради шанса на мирное существование дай этому миру умереть, а с ним и его секретам.

– Каким секретам? – спросил Кирк.

Кирку показалось, что Торл в момент состарился. Его плечи опустились, руки безвольно повисли.

– Прошу тебя, пожалуйста. Прости меня за то, что я тебе скажу. Помни, что все прошедшие десятилетия наши правители учили нас ненавидеть вас, считать ваш вид не более чем животными.

Он сел на скамью, устало прислонился к стене. И заплакал. Кирк почувствовал, как волоски на руках встали дыбом. Торл рыдал, как если бы испытывал невыносимые страдания. Стыд.

– Какие секреты? – переспросил Кирк, боясь того, что он может услышать в ответ.

В отсеке раздались новые голоса:

– Мистер Кирк, отойдите!

Кирк обернулся. В проходе, ведущем в коридор стояли два чалца. И у каждого был дизраптор, нацеленный куда-то за спину Кирка. Кирк их узнал.

Это были нападавшие с фермы.

Нападавшие, которые погибли.

Он прочитал в их глазах их намерения.

– Нет! – крикнул Кирк и встал перед Торлом, загораживая нападавшим обзор.

Один из них повернул рычажок переключения режимов на своем оружии. И через мгновение Кирк почувствовал, что летит назад, и каждый его нерв горел от до боли знакомого удара дизраптором, установленным на оглушение. Он упал на силовой экран.

Новая волна боли прошла по его спине, а он сам уже летел вперед, и в ушах звенел треск силового поля. Он с силой ударился о палубу, так как не мог руками смягчить падение. Грудную клетку свело, он не мог дышать. Нападавшие прошли мимо него. Несмотря на непередаваемое жжение в легких, Кирк через силу перекатился на спину. Как раз чтобы увидеть, как два луча дизрапторов ударили в Торла. Как раз чтобы увидеть, как Торл падает, светясь белым светом тяжелого оглушения.

Нападавшие посмотрели на Кирка и с неохотой убрали оружие. Кирк почувствовал, что кто-то третий вошел в тюремный отсек. Тейлани. Лицо ее было еще темным от камуфляжа. Она села около него на колени и тихо заговорила:

– Все кончено, Джеймс, – он еле слышал ее сквозь звон в ушах. – Теперь они наши пленники. Все они.

Кирк наконец смог вдохнуть. Воздух разлился по его легким, как жидкий огонь. Палуба под ним закрутилась, и он почувствовал, что проваливается.

– Спасибо, Джеймс, – сказала Тейлани. – Мы победили.

Проваливаясь в темноту, Кирку казалось, что он еще слышит рыдания Торла.

Глава 33

– Иди к черту, – сказал Сулу командиру клингонов. И для своей команды добавил:

– Красная тревога. Всю энергию на щиты. Фазеры в боевую готовность.

"Эксельсиор" готовился к битве.

Чехов проверил свои тактические дисплеи:

– Все три крейсера нацелили свои орудия на нас.

Сулу встал перед экраном.

– Командир клингонов, я капитан Сулу звездолета "Эксельсиор". Мы разыскиваем корабль Федерации, в соответствии с полномочиями...

– У вас пять секунд чтобы снять щиты и подготовиться к абордажу, – зарычал клингон.

Сулу его проигнорировал.

– ... в соответствии с полномочиями, данными Советником Азетбуром.

Клингон хлопнул глазами.

– Как осмеливаешься ты оправдывать именем нашего Советника свои грязные преступления?

– Я снова повторяю – у "Эксельсиора" полный дипломатический допуск для проведения поисков на клингонской территории. Свяжитесь с вашим центральным командованием для проверки. После чего я буду более чем счастлив принять ваши извинения. – Сулу повернулся к Ухуре. – Закрыть канал связи.

На экран вновь вернулось изображение трех клингонских кораблей, зловеще висящих в пространстве.

– Орудия все еще нацелены, – сообщил Чехов. Его интересовало, насколько далеко Сулу готов зайти в конфронтации. – Ты ведь знаешь, "Эксельсиор" может их обогнать, – добавил он, стараясь быть полезным.

Сулу уселся назад в кресло командира.

– Я знаю скорость своего собственного корабля, Павел. Но куда нам лететь? Дальше вглубь клингонского пространства – там непременно будут другие крейсера, чтобы перехватить нас. Единственным открытым для нас направлением является возвращение в Федерацию. После чего мы потеряем хоть какой-то шанс поймать след двигателей "Энтерпрайза".

– Я думал, адмирал Дрейк персонально уладил все это через Азетбура, – сказал Маккой.

– Вероятно, мы вот-вот в этом разберемся, – произнесла Ухура. – Я перехватываю шквал закодированных сообщений. Все они направлены с главного клингонского корабля. Они пытаются связаться с центральным командованием.

– Можешь раскодировать? – спросил Сулу.

Дженис Рэнд активировала подпрограммы транслирования.

– Странно, – сказала она. – Это старый код. Мы можем его взломать. Минуты две, может три.

– Какие идеи насчет того, сколько времени им понадобится, чтобы получить ответ? – спросил Сулу.

Чехов заметил, как Ухура уставилась на потолок, прикидывая время и расстояние.

– Если они должны получить сообщение, которое пройдет весь путь до их родной планеты, то это может занять полдня.

– Мы не можем ждать полдня, – произнес Сулу.

Маккой предложил свое мнение:

– Поскольку мы можем обогнать их, почему бы нам просто не продолжать следовать за "Энтерпрайзом"? Пока они будут за нами гоняться, они получат извещение от командования и во всем этом разберутся.

Спок поднялся из-за своей научной консоли.

– Доктор, что если адмирал Дрейк не получал для нас необходимого допуска?

Маккой резко произнес:

– Что ты хочешь сказать? Он самолично сообщил нам, что Азетбур дал добро на эту миссию.

– Адмирал Дрейк рассказал нам множество вещей, – мягко проговорил Спок. – Это не делает их истинными.

– В любом случае это не имеет значения, – сказал Сулу. – На скорости, которой нам придется придерживаться, чтобы быть впереди этих кораблей, у нас не будет возможности сканировать путевой поток "Энтерпрайза". Если капитан Кирк снова менял курс, мы полностью пропустим точку перехода.

На мостике воцарилось молчание. Выглядело так, что нет вообще ничего, что они могут сделать.

Прибыла бригада ремонтников и начала заменять модульные компоненты поврежденной консоли жизнеобеспечения.

Боевые показатели клингонских крейсеров оставались неизменными.

Лейтенант Рэнд объявила, что компьютер закончил декодирование послания клингонов центральному командованию.

– Но... я не понимаю, – произнесла она, прочитав результаты на экране. – Это... просто случайная последовательность битов.

Сулу смотрел на экран из-за ее плеча:

– Это код внутри кода?

– Ничего похожего наш компьютер прежде не видел, – сказала Рэнд. – Я тоже ничего похожего раньше не видела.

– Лейтенант, пожалуйста, передайте выходные данные на мою систему, – произнес Спок.

Рэнд так и сделала. Спок был озадачен.

– Единственно логичный способ это сообщение может обрести, только если мы допустим, что это заранее запланированный сигнал. Важен он сам по себе, а не содержание сообщения – только сам факт того, что послана эта определенная матрица.

– Но это будет значить, что клингоны выжидали, чтобы перехватить нас, – сказал Сулу. – Даже если они заявляют, что не ведают о нашей миссии.

– Любопытней и любопытней, – согласился Спок.

В конце концов, спустя десять минут после отправки клингонского сообщения, Ухура объявила, что вернулся на него ответ.

– Должно быть, где-то неподалеку находится командирский корабль, – пояснила она.

– Возвратное сообщение в том же самом коде, – рапортовала Рэнд.

Сулу вернулся в кресло командира.

– Деятельные какие все. Что происходит, Ухура?

Ухура поплотнее прижала к уху микрофон:

– Обмен сообщениями между кораблями... все зашифровано... звучит как... – Она в тревоге подняла взгляд. – Сэр! Они начинают обратный отсчет!

Рука Сулу ударила по пульту связи на его кресле.

– Инженерный! Я хочу...

Два клингонских корабля исчезли с экрана.

– Проклятье! – сказал Чехов, когда сенсоры сообщили ему, что произошло. – Мы окружены!

На сверхсветовой скорости два крейсера расположились на 120 градусов от третьего и друг от друга, образовав кольцо вокруг "Эксельсиора". "Эксельсиор" мог сбежать. Но клингоны могли быть уверены, что по крайней мере две или три фотонные торпеды поразят его прежде, чем он достигнет наивысшей скорости.

– Нас вызывает командир клингонов, – сообщила Ухура.

Глаза Сулу сверкнули.

– Открыть канал.

Командир клингонов вновь появился на экране, комфортабельно развалившись в своем кресле, в позе наиполнейшей самоуверенности.

– Капитан Сулу звездолета "Эксельсиор", – сказал он с фальшивым уважением, – у моего центрального командования нет данных ни о каких дипломатических допусках, данных вашему судну. Однако я предлагаю вам выбор. Подготовьтесь к абордажу. Или готовьтесь к смерти. – Клингон осторожно поскреб бороду. – И, кстати, ваши десять секунд истекли. Поэтому я был бы признателен услышать ваш ответ немедленно!

– К сожалению, – сказал Сулу, – я знаю, что вы лжете. Мы раскодировали ваше сообщение. Вы не запрашивали центральное командование о...

– Бах ча! – рявкнул клингон, после чего исчез с экрана.

– Выпущены торпеды, – предупредил Чехов.

Незамедлительно "Эксельсиор" закачало от многочисленных ударов.

– Щиты на девяносто процентов! – отрапортовал Чехов. – Они снова открыли огонь!

Сулу выпрыгнул из своего кресла командира и подскочил к рулевому:

– Я беру управление, мистер Кертис.

Молодой рулевой покинул свое место, и Сулу скользнул в его кресло. Пальцы капитана запорхали над консолью.

– Инженерный, подготовьтесь к импульсу искривления, по моему знаку! – произнес Сулу.

"Эксельсиор" снова затрясло. Торпеды концентрировались на перекрытиях экранов, где щиты были наименее слабыми.

Чехов видел, что должно произойти. Клингоны собирались пробиться своими дизрапторами через слабейшие области перекрытий.

– Капитан! Мы должны двигаться!

– Чтобы они могли послать одного заткнуть нам выхлопную трубу? – бормотал Сулу, занимаясь тонкой перенастройкой управления навигационной панели. – Я так не думаю.

– Щиты на семьдесят пять процентов! – прокричал Чехов. – Мы испытываем неустойчивость обратной связи!

– Приготовьтесь! – приказал Сулу.

Его палец ткнул в панель.

В ту же секунду один из крейсеров на экране увеличился в размере, когда "Эксельсиор" разогнался до скорости света.

Чехов вцепился в свою тактическую панель, собравшись в ожидании момента удара.

Но "Эксельсиор" проскочил под крейсером – всего лишь в шести метрах миновав его щиты. Чехов удивленно считывал данные со своего пульта. Затем сверхсветовой импульс завершился. "Эксельсиор" отклонился на девяносто градусов от направления при выходе из искривленного пространства и вынырнул позади крейсера. Вновь корабль Сулу избежал разрушительного удара о его щиты на расстоянии меньше длины шаттла.

Какое-то время Чехов понятия не имел, что Сулу собирается сделать, кроме как доказать, что он сумасшедший. Но затем он увидел траектории торпед на своей панели. Их управляющие наведением на цель компьютеры были тоже не способны понять маневр Сулу. Они оказались нацеленными на...

Экран полыхнул белым, когда крейсер К'тинга-класса пал жертвой торпед, выпущенных его братскими кораблями.

Его щиты были настроены против орудий Звездного Флота, а не клингонских.

Чехов приободрился. Взглянул на Сулу:

– Где ты научился этак летать?

Сулу выглядел польщенным.

– Капитан Кирк однажды сказал мне, что всегда хотел попробовать этот маневр.

Мостик накренился – Сулу развернул корабль. Щиты "Эксельсиора" регистрировали многочисленные удары от плавающего мусора – обломков уничтоженного крейсера.

– Ставлю два к одному, что мы сможем управиться легче, – сказал Сулу. – Ухура, откройте канал, пожалуйста.

Облако мусора заменилось изумленной физиономией клингоского командира.

– Я не ищу схватки, – произнес Сулу. – Все что я хочу, это чтобы вы заглушили реакторы сверхсветовых двигателей.

– И так мы останемся здесь беззащитными? – презрительно усмехнулся клингон.

– Нет, – терпеливо сказал Сулу. – Так я буду знать что у вас уйдет по крайней мере шесть часов на то, чтобы их снова запустить, прежде чем вы сможете последовать за нами.

– Я предпочту умереть! – заявил командир, сжав кулак.

– Это тоже вариант, – произнес Сулу. – Теперь заглушите свои реакторы. Или мы заглушим их за вас.

Он кивнул Ухуре. Она отключила связь.

Экран показывал удаленный вид клингонских крейсеров, висящих в противоположных углах.

– Данные о повреждениях? – запросил Сулу.

Чехов не привык к капитанам звездолетов, сидящим позади него за рулевым управлением.

– Никаких повреждений, капитан. Щиты на восемьдесят восемь процентов и возрастают.

– Статус вооружения крейсеров?

Но прежде чем Чехов успел рапортовать, осветился дисплей его сенсора дальнего обнаружения.

– Приближается корабль! – Ему пришлось проверить показания дважды. – На... десятой скорости!

– Установки усиления? – спросил Сулу.

– Я... не знаю. Это такой маленький корабль.

– Я узнаю конфигурацию, – неожиданно произнес Спок. – это вулканский сверхсветовой шаттл.

– Шаттл? Так далеко? – спросил Маккой.

– На десятой скорости, доктор, только очень немногие места будут далекими, – Чехов перенастроил сенсоры. – Входит в область видимости.

Изображение на экране изменилось, показав маленькое, угловатое приближающееся судно. Шесть таких, выстроившись в ряд, едва бы покрыли длину одной гондолы двигателя "Эксельсиора".

– Какой тип шаттла может достигнуть десятой скорости? – спросил Маккой.

Когда шаттл подлетел ближе, Чехов настроил сенсор на максимальное увеличение картинки. Первая деталь, которую он заметил – третья гондола по центру двигательного отсека шаттла, объясняющая его невероятную скорость. Затем он увидел цвета, в которые окрашен корпус.

– Ну, вот и ответ, – сказал он.

Это было судно Звездного Флота.

Ухура подняла взгляд со своего пульта связи, прижав руку к микрофону в ухе.

– Шаттл вызывает нас, капитан.

– Что делают клингоны? – спросил Сулу.

Чехов просканировал их.

– Их реакторы по-прежнему работают. Но орудия не нацелены.

– На экран, – сказал Сулу.

Это был Дрейк.

Чехов смог увидеть, что адмирал сидит в передней секции шаттла. Другой был пилот, который находился сбоку экрана – похоже, больше никого на борту не было.

– Капитан Сулу, – сказал адмирал. – Опустите щиты, чтобы я смог состыковаться.

– Сэр, мы втянуты в бой с двумя клингонскими крейсерами. Я должен попросить вас отлететь на безопасную дистанцию.

– Оставьте клингонов мне, капитан. Я получил закодированное сообщение для них от их Высшего Совета. – Дрейк нажал какие-то кнопки на консоли перед ним. – Ждите, "Эксельсиор".

– Шаттл ведет передачу на клингонские корабли, – сообщила Ухура. – Новый тип шифрации кода.

– Каков их ответ? – спросил Сулу.

Чехов уставился на свою панель. Провел повторное сканирование.

– Они... отключают свое вооружение. Капитан – они снимают щиты.

Сулу встал из-за пульта рулевого управления. Мистер Кертис тут же его заменил. Чехов предположил, что капитан этого корабля частенько берет управление им на себя. Капитанские привилегии.

– Адмирал Дрейк, – начал Сулу, – могу я спросить, что вы здесь делаете?

– Я поднимусь на борт как только пристыкуюсь, капитан. Сообщение, которое я передал клингонам, объясняет для них ситуацию и дает им приказы.

– Приказы, сэр?

Дрейк усмехнулся. Чехов ненавидел этот взгляд, столь явно расчетливый.

– Похоже, что мы вляпались в типичное клингонское надувательство, капитан. Приказы, отданные Азетбуром и дающие вам дипломатический допуск, были задержаны из-за столичной бюрократии. Эти корабли просто выполняли свой долг. Но теперь им приказано эскортировать нас, пока мы будем следовать за "Энтерпрайзом".

Сулу выглядел потрясенным.

– Сэр, я не думаю, что их командир жаждет нас эскортировать. Мы только что уничтожили один из его кораблей.

– Что я и вижу, – ответил Дрейк. – Но се ля гер. Теперь опустите щиты.

Сулу вернулся в кресло командира.

– Мистер Кертис, – сказал он рулевому, – разверните корабль, чтобы дать адмиралу прямой путь. Коммандер Чехов, опустите задние щиты – но только вокруг докового отсека. Затем поднимите их, сразу же после того как шаттл зайдет в док.

– Спасибо, капитан Сулу, – выразил признательность Дрейк. Экран вернул изображение приближающегося шаттла, пассажирская кабина отделилась для стыковки.

Сулу взглянул на Спока.

– Капитан Спок, что бы вы сказали о шансах на то, что главнокомандующий Звездного Флота зайдет так далеко вглубь клингонской территории без целой охранной флотилии?

– Невычислимо, – произнес Спок.

– Что? – воскликнул Маккой. – Я верно расслышал? Ты признаешь поражение в статистике?

– Без всех нужных фактов в моем распоряжении, доктор, я не могу начать оценивать какие-либо причины, почему адмирал Дрейк предпринял столь опасную и явно безрассудную миссию в то, что можно признать враждебной территорией.

– Шаттл в доке, – сказал Чехов. – Щиты подняты. По-прежнему никакого ответа от клингонов.

Сулу встал.

– Капитан Спок, доктор Маккой, коммандеры Ухура и Чехов – я был бы признателен, если бы вы сопроводили меня приветствовать адмирала. Мистер Кертис, примите командование.

Молодой рулевой занял центральное кресло. Четверо офицеров прошли с Сулу в турболифт. Чехов понимал, что Сулу надеется, что Дрейк предложит им другие инструкции касательно миссии по поиску капитана Кирка.

Но Чехов гадал, что хорошего это принесет. Присутствие Дрейка бесспорно меняло всю суть их первоначального задания.

"Эксельсиор" и его команда больше не отслеживали Кирка для Звездного Флота и блага Федерации.

Насколько Чехов понимал, они охотились за ним для адмирала Эндровера Дрейка.

Глава 34

Шаттл Дрейка мягко ударился о кормовой шлюз "Энтерпрайза". Компьютер подтвердил прочность стыковки.

Ариадна, находившаяся в кресле пилота, выключила маневровые опоры. Она повернулась к отцу.

Но он прервал ее прежде, чем она смогла начать снова:

– Не волнуйся об этом.

– Но они уничтожили один из наших крейсеров. Как эти наемники собираются на это реагировать?

Дрейк встал с кресла.

– Они всегда согласны предать свою империю. Кроме того, потеря трети их численности означает, что остальным достанется больше. А мы можем завершить миссию и с двумя крейсерами. Помни, "Эксельсиор" на нашей стороне.

– Я бы не доверяла Сулу.

– Он офицер Звездного Флота, а я его командующий.

– Но он служил с Кирком. – Ариадна тоже покинула кресло. – Чехов и Ухура, они все время, пока мы скрывались на "Темной Зоне", говорили только о Кирке. Думаю, ты не понимаешь их преданности ему.

– Все они хорошие офицеры, – сказал Дрейк. – Лучшие в Звездном Флоте. Их преданность подчинена приказам.

Дрейк взял дочь за плечи, улыбнулся ей, тепло, без намека на расчет.

– Именно поэтому я так упорно старался получить эту должность. Если придется, я могу заменить Сулу в качестве командира "Эксельсиора". Я могу бросить в тюрьму весь его командный состав. Я – это Звездный Флот.

– Картрайт и полковник Вест тоже так думали.

Улыбка Дрейка погасла.

– На любой войне есть потери.

– Убийство на Хитомере было раскрыто, потому что Картрайт недооценил Кирка.

Дрейк взглянул на корму, когда услышал шипение открываемого шлюза "Эксельсиора". Он крепко обнял дочь.

– Ариадна, с тех пор, как Кирк убил твою мать, он всегда недооценивал меня.

Ариадна отступила от Дрейка.

– Отец, маму убили клингоны.

Лицо Дрейка затвердело:

– А Кирк позволил им уйти. – Он поднял вещевой мешок из ниши позади кресла, в которой тот хранился. – Но пока мы контролируем Чалчадж 'кмей, пока я могу помахивать этим перед нашими друзьями из Совета Федерации, война будет неизбежна. Империя Клингонов будет уничтожена. А вместе с ней и Кирк, и его не в меру пылкие сторонники.

Дрейк вручил Ариадне ее полетный шлем.

– Не снимай его и убедись, что все переговорные линии отключены. Я скажу, что моему пилоту пришлось остаться на шаттле в состоянии боевой тревоги, на случай экстренной эвакуации.

Ариадна надела шлем, запихнув волосы внутрь.

Дрейк стиснул руку дочери.

– Я делаю это для тебя, – сказал он. – Для будущего.

Но когда он сказал это, Ариадна испугалась, что ее отец может вернуть всех в прошлое, развязывая войну, что закончилась много лет назад.

Глава 35

Во сне Кирк держал на руках своего ребенка.

Дэвида. Трех месяцев от роду. Такого хрупкого. Столь полного жизни и обещаний.

Крошечный совершенный кулачок малыша держал Кирка за палец, довольно сильно сжимая его.

– Посмотри на эту хватку, – сказал Кирк. – Явно собирается быть капитаном звездолета. Наверно, мне следует уже сейчас зарезервировать место в Академии.

Но Кэрол Маркус не улыбнулась в ответ.

Ее рука скользнула под толстые одеяла Дэвида, забирая его из объятий Кирка.

– Когда ты отправляешься?

Кирк знал, что происходит. Он был готов к этому.

– Мне не нужно отправляться, Кэрол.

Он мог сказать, что она ему не верит.

Он попытался ее убедить:

– Корабль Пайка, "Энтерпрайз", возвращается. Он пробудет в доке больше года. Им нужно его обследовать, чтобы заняться переоборудованием.

– А что потом? – спросила Кэрол.

Кирк не понял вопроса.

– Больше года, Кэрол. Я могу жить здесь, на Земле. С тобой и Дэвидом. Помочь присматривать за ним. И за тобой.

Полные губы Кэрол дрожали. Она боролась со слезами.

– А что потом? Когда переоборудование закончится? Ты собираешься уйти на "Энтерпрайзе"?

Кирк ничего не говорил, потому что Кэрол не понравилось бы то, что ему пришлось бы сказать. Если все пойдет так, как он планировал, он будет следующим капитаном "Энтерпрайза".

Но в словах не было необходимости. Кэрол прочла ответ в его глазах.

– Думаю, да.

Кирк погладил нежную головку своего сына, шелковистую от крошечных светлых завитков.

– Год, Кэрол. Возможно, два. С тобой и малышом.

– Этого недостаточно, Джим. – Она не могла сдержать слез. – Ему нужно больше, чем это. Мне нужно больше, чем это.

– Кэрол... Я люблю тебя.

Она грустно покачала головой. Малыш уставился на нее, зачарованный ее полными слез глазами.

– И этого недостаточно.

На этот раз Кирк не сказал ничего, потому что не мог придумать, что сказать. Этого не могло произойти. Не с ним.

– Я не хочу, чтобы ты помогал мне, – сказала Кэрол. – Или Дэвиду.

– Я его отец.

– Ты произвел его на свет. Это разные вещи.

– Кэрол... не надо.

– Я знаю, что лучше для моего ребенка, Джим. Не хочу тебя втягивать.

– Кэрол, не отталкивай меня.

Она взглянула на него с такой жалостью, что Кирк был потрясен.

– Джим, мне не придется тебя отталкивать. Рано или поздно ты уйдешь сам. Ты этого не видишь? Не знаешь, что это делает со мной? Что это сделает с Дэвидом? – В ее голосе появилось страдание.

Малыш начал плакать.

Кирк потянулся к нему, но Кэрол крепче сжала их ребенка в объятиях, нежно качая маленькую, спеленутую фигурку.

– Мой сын не будет воспитываться призраком, что находится за тысячи световых лет от дома. Я не буду отмечать его день рождения с помощью запоздавших на месяц подпространственных писем. – Она закрыла глаза, склоняясь над ребенком. – Он не будет смотреть на звезды, зная, что среди них погиб его отец. Этого не будет.

Кирк ощущал, как его сердце рвется из груди. Каждая частица в нем кричала – сражайся. Отвергни это изгнание.

Но он тоже любил Кэрол. Он знал, что она любит их ребенка. И потому, что не был уверен в том, что делать, не оказал сопротивления.

И подобно падающей звезде, что уносилась в космос, он наблюдал, как Кэрол и Дэвид уходили от него, из его жизни.

Пустоту от того, что они ушли, невозможно было заполнить, а боль его только усиливалась.

Это был последний раз, когда он позволил кому-то контролировать свою жизнь без борьбы. Это был последний раз, когда он позволил кому-то принимать решения за себя.

С этого дня он старался не делать ничего, что оставило бы у него хоть какое-то сожаление.

Каждый день стал лучшим днем. Каждая цель достигалась, и он знал, зачем.

Через два года он стал новым капитаном "Энтерпрайза", отправившимся на пятилетнюю миссию.

Вопреки невероятным случайностям он привел корабль домой.

И каждый раз, когда он сталкивался с неудачей, каждый раз, когда он сталкивался со смертью, он вспоминал, как держал в руках сына, такого хрупкого, столь полного жизни и обещаний.

Никто не может отнять это у меня, сказал он себе. Жизнь слишком драгоценна. Обещание будущего слишком необходимо.

С того дня, когда Кэрол попросила его уйти, каждое сражение велось за детей. Не только за его собственного ребенка, за всех детей. За будущее, за всех. Не было ничего более важного.

Все, что ему нужно было сделать – вспомнить своего ребенка на руках.

Именно это Кирк и помнил сейчас.

Во сне.

Ощущая прохладную ткань, прижатую ко лбу.

Вдыхая насыщенные ароматы джунглей Чала.

Его глаза, дрогнув, открылись.

Лицо, склонившееся над ним, приблизилось.

– Кэрол? – спросил он неуверенно.

– Тейлани, – ответила она мягко.

Кирк мгновенно насторожился.

Он потерял корабль. Но война продолжалась.

Он скатился с кровати, пробираясь сквозь прозрачную кисею, что висела вокруг нее.

Он был в доме Тейлани.

Две стены выходили в солнечный двор, окруженный густой зеленой растительностью.

Экзотические создания Чала, похожие на птиц, исполняли серенады с ближайших деревьев.

Он стоял голышом на прохладном, выложенном изразцами полу. Повел руками и плечами. Ни следа никаких повреждений от оглушения дизраптором или от падения на защитный экран.

Тейлани выскользнула из постели, одетая только в шаль из ткани, столь же прозрачной, как и кисея вокруг кровати. Но ее красота на него не подействовала.

Кирк повысил ставки, изменил правила.

Его сердце болело сильнее, чем он мог вынести, но теперь Тейлани была врагом.

– Где моя одежда? – резко спросил он.

Она игриво улыбнулась, не обращая внимания на его настроение.

– Иди в постель, Джеймс. Я хочу посмотреть, полностью ли ты выздоровел. – Она потянулась к нему.

Но Кирк отвернулся от нее и пошел к деревянному сундуку. Внутри была его гражданская одежда с Земли. Он начал одеваться. Хотел бы он, чтобы у них была его форма Звездного Флота.

– Джеймс, что случилось?

– Нападающие на той ферме – это были твои люди, не анархисты.

Тейлани придвинулась к нему поближе, руки скользнули вокруг него.

– Как они могли быть ими? Они пытались тебя убить.

Он вывернулся от нее.

– Эта игра окончена.

Он оглядел эту просторную комнату. Увидел свой комбинезон, лежащий вместе с ее на кресле. Метнулся к нему.

– Они не могли меня убить, – сказал он. Разорвал воротник комбинезона. Вырвал серебряное металлическое кольцо, спрятанное в нем. Нажал на переключатель активации на одном конце, заметил слабую готовность. Легкий свет.

– Что-то вроде эмиттера силового поля, не так ли? – сказал он, бросая это ей. – Отклоняет выстрелы. Именно поэтому ты велела мне не волноваться о выстрелах из пистолетов прошлой ночью. Именно поэтому ты потянула за мой воротник прямо перед тем, как мы напали – чтобы включить это. И именно поэтому в меня могли стрелять в упор и не попасть.

Тейлани встала на землю.

– Но, Джеймс, на ферме, ты же видел, в нас стреляли.

Кирк схватил рубашку и натянул на голову.

– Я видел, как ты потянула свой воротник, когда повернулась спиной к окну в кухне. А через секунду выстрел задел твое плечо. Меня бы не удивило, если бы ты могла настроить эмиттеры и на максимум, и на минимум, как инерционные амортизаторы. Заставить пули огибать тебя – или просто срезать угол, чтобы это хорошо выглядело.

– Тебе не нужно этого делать, Джеймс. Угроза анархистов миновала.

Кирк надел пиджак, ища ботинки.

Скотт был прав. В глубине души, вероятно, он всегда сомневался в Тейлани и ее мотивах. Но он был так захвачен этим приключением – находиться с ней, что отказался подвергнуть сомнению себя и свои мотивы.

– Анархисты на корабле были застрелены теми же самыми чалцами, что были на ферме. Должно быть, у тебя есть некоторые врожденные вулканские способности – от ромуланской части. Мысленный контроль за автономными системами? Так? Заставить сердце остановиться на несколько минут, чтобы одураченный человек выручил?

Тейлани все еще придерживалась вида оскорбленной невинности.

– Я не пыталась тебя одурачить.

Кирк сидел на краю кровати, надевая ботинки. Он знал, что злится на себя за собственную глупость. Но обратил это на нее.

– Ты лгала мне с самого начала, да? С первой встречи на ферме.

– Ты влюбился в меня тогда.

– Мы занимались любовью, – сказал Кирк. – Это разные вещи.

– Не поверю, что я тебе безразлична.

Кирк потянулся к ней, коснувшись ее лица.

– Теперь я вижу, как хорошо ты меня разыграла. Сначала ты бросилась ко мне. Но я сказал нет. И через минуту мы бежим, спасая наши жизни, сражаемся бок о бок... а потом...

Тейлани удержала его руку и поцеловала ее.

– А потом ты ощутил то, что ощутила я.

Кирк убрал руку.

– Ты предложила мне сложную задачу, когда ее у меня не было. Ты предложила мне шанс спасти мир. Это моя работа, Тейлани. То, что я делаю. То, кем я являюсь. Я не мог от тебя отказаться, и ты это знала.

Тейлани возмутилась.

– Скажи мне, что никогда не любил меня. Что до сих пор не любишь.

Кирк ощутил только стеснение.

– У меня замечательное ощущение, что Звездный Флот не может быть вовлечен в некоторые вещи, связанные с ромуланами и клингонами. Замечательное ощущение, что существует нечто, что я могу сделать и как гражданское лицо.

Тейлани повысила голос.

– Я хочу услышать, как ты скажешь, что не любишь меня.

Кирк не отвел от нее глаз.

– Я люблю свою работу.

Тейлани его ударила. Ее клингонские ногти царапнули щеку.

Кирк ощупал царапины, когда она отошла. Взглянул на следы крови на пальцах.

– Я еще могу помочь тебе, – сказал он спокойно. – В этом мире существует тайна, о которой, по-моему, не знаешь даже ты.

Лицо Тейлани исказил гнев.

– Какую ложь поведал тебе анархист?

– Ты была когда-нибудь в Арсенале?

Он заметил, что она вздрогнула.

– Как ты ослепила меня! Как я сам позволил себя так ослепить... Эта первая атака должна была заставить меня заподозрить, что это не ваша электростанция. Если бы анархисты и в самом деле хотели внести хаос в ваше общество, они бы сосредоточили бомбардировку на ней, чтобы ее разрушить. Но они хотели проникнуть туда. Зачем?

Подбородок Тейлани напрягся. Она была готова взорваться.

– Что там, Тейлани?

Она отвернулась.

– Не знаю.

Кирка удивило ощущение, что она говорит правду.

Он подошел к ней. Положил руки ей на плечи.

– Тогда пойдем туда со мной.

Он почувствовал ее дрожь.

– Почему только ты не можешь допустить, что сделал то, что и предполагалось сделать? – сказала она. – Мы победили! Чал в безопасности! Ты можешь остаться здесь со мной и всегда быть молодым.

Кирк развернул ее, чтобы взглянуть ей в лицо, вглядываясь в ее глаза.

– Ты не знаешь, как сильно я хочу сделать именно это, – нежно сказал Кирк. – Но судя по тому, что сказал анархист, то тайн Чала может быть и больше.

Она прислонилась к нему. Голова ее не доставала до его подбородка.

– Я знаю, ты меня любишь. – Он чувствовал ее трепет.

– Этого недостаточно, – сказал Кирк.

Зачирикал его коммуникатор.

Кирк вытащил его из пиджака, открыл, подтверждая вызов.

– Эт' Скотт, капитан. Я улавливаю судна, приближающиеся на высоких сверхсветовых скоростях. Как миним' два из них – клингоны.

– Гражданские?

– Судя по кривой мощности, я б сказал, что эт' военные крейсеры.

– Когда они будут здесь, Скотти?

– Всего через шесть минут. Датчики эти совсем не те, что раньше.

Тейлани положила руку на коммуникатор.

– В конце концов ты не остановил анархистов вовремя.

– Вовремя для чего? – спросил Кирк.

– Того, чего мы боялись. Если они не смогли нас уничтожить, то это лишь вопрос времени, когда они доберутся до того, кто сможет. Точно также как я добралась до кого-то, кто, как я думала, сможет спасти нас.

– Эти клингонские корабли идут сюда, чтобы разрушить Чал?

– Именно поэтому мы хотели, чтобы у тебя был звездолет, полностью вооруженный и защищенный.

– Правда, возможно, была бы более полезна, чем звездолет, – сказал Кирк. – Федерация в мире с клингонами. По крайней мере, мы пытаемся.

Он взял у нее коммуникатор.

– Скотти, подними меня прямо на мостик.

– Поднимать одного? – спросил Скотт.

Кирк сделал шаг от Тейлани.

– Одного, мистер Скотт.

Но как только он произнес эти слова, он понял, что Тейлани воспримет их как вызов.

Луч рассеял его в тот момент, когда она бросилась в его объятья.

Глава 36

– Подберите челюсть, мистер Скотт. И займите пост офицера безопасности.

Инженер смущенно мигнул, глядя как Тейлани отошла от Кирка на мостике "Энтерпрайза". Ее прозрачная шаль служила лишь легким намеком на одежду. Кирк занял место капитана.

Изис занимал место рулевого. Скотти покинул инженерный отсек и теперь занимал место офицера безопасности. Еще двое с Чала занимали места офицеров по связи и науке. Еще примерно двадцать других были рассеяны по кораблю: в инженерном отсеке, у дизрапторов и у единственной оставшейся пусковой шахты фотонных торпед. За всем остальным следила автоматика.

– Можете вывести эти корабли на экран? – спросил Кирк.

Тейлани подошла и встала за его креслом.

– Вс' еще за гранью вид'о передачи, сэр, – ответил Скотт. – Но две из них – точ'н. клингонские боевые крейсеры.

– Щиты на полную мощность, мистер Скотт. Есть какие-нибудь предположения насчет третьего корабля?

– В той базе данных, к'торая б'ла полученна вместе с эт'ми сенсорами – нет, сэр, – ответил Скотт. – Попробую настр'ить сенсоры вручную.

– Э-э, мистер Кирк?

Кирк повернулся к связному.

– Я ... думаю, что нас вызывают, сэр.

Кирк остался спокоен.

– Третья кнопка слева. Зеленая. Да, эта. Нажмите.

Молодой связной выполнил команду. Теперь контроль за переговорами был переведен на панель в его кресле.

Кирк открыл канал и повернулся к экрану.

И почти подпрыгнул в кресле.

На экране был Сулу.

– Капитан Кирк, – сказал его бывший рулевой. – Счастлив снова вас видеть.

Кирк увидел реакцию Сулу на полураздетую Тейлани.

– Сулу, вы путешествуете с клингонами?

– Нас 'эскортируют', сэр.

– Понятно. Это визит вежливости? – мягко спросил Кирк.

Сулу приготовился отвечать, но его внимание привлек кто-то за границами экрана. Вместо ответа он откинулся в кресле, а на экране появился другой человек.

Кирк так стиснул ручки кресла, что материал не выдержал.

Дрейк.

– Привет, Джим.

– Адмирал.

Кирк видел, что Дрейк ищет глазами Тейлани на экране "Эксельсиора".

– Я вижу ты наслаждаешься жизнью; как впрочем и всегда.

– Их к'рабль сбросил скорость, – доложил Скотти. – Они престра'ются на нашу орбиту.

Кирк повернулся в кресле. Больше всего на свете ему хотелось отвести Тейлани в сторонку и расспросить, как может Чал влиять на отношения между Федерацией и Клингонской Империей. Но он предпочитал не поворачиваться спиной к Дрейку.

– Вы далеко забрались от дома, адмирал. Случилось что-то, о чем мне следует знать?

У Дрейка на лице появилось серьезное выражение. Кирк представил себе, как он собственным кулаком разбивает это лицо.

– Извини, Джим. Это дело Звездного Флота.

– Судя по тому, где мы находимся, это скорее дело либо ромуланцев, либо клингонов.

Лицо Дрейка застыло.

– У меня есть полномочия от Звездного Флота и от Высшего Совета Клингонов.

– Какие полномочия?

– Не могу сказать, Джим.

Кирк постучал пальцами по ручке кресла. Он может подождать.

Дрейк помолчал несколько секунд, затем заговорил через плечо с Сулу.

– Капитан, пошлите вниз команду для охраны города.

Кирк понятия не имел, что Дрейк собирается сделать, но просто потому, что Дрейк хотел что-то сделать, Кирк намеревался ему помешать.

– Мистер Скотт, мне нужен фотонный разряд седьмого уровня в ионосферу над городом.

Скотт не задавал вопросов.

– Есть, сэр.

Мостик затрясся от пуска трех фотонных торпед подряд.

Кирк удивился третий раз за день, когда услышал голос Спока на мостике "Эксельсиора".

– Адмирал Дрейк, "Энтерпрайз" создал зону повышенной ионизации над городом Чала. Мы будем не в состоянии транспортировать кого-либо на планету в течение по крайней мере двадцати минут.

– Спок, это ты?

Спок появился на экране позади Сулу.

– Приветствую вас, капитан.

Маккой появился с другой стороны.

– Как мило, что мы вас тут встретили.

Глаза Маккоя при виде Тейлани выпучились еще больше, чем у Скотти.

Кирк отклонился на спинку кресла, думая о том, что все эти странности могут вернуть ему удачу.

Но тут вмешался Дрейк.

– Это не воссоединение, Джим. Это дело Звездного Флота. И я приказываю тебе отступить.

– Я не офицер Звездного Флота. А это не его корабль. И вы не в пространстве Федерации. Мне продолжать, или и так все ясно?

– Коммандер Крулт, – сказал Дрейк. – Ча юлгхус'т.

Скотт развернулся в кресле.

– Кап'тан, клингоны приводят св'е оружие в боевую готовность.

Дрейк холодно улыбнулся.

– Мне продолжать, Джим, или и так все понятно? – Он подошел ближе. – Прошу заметить, что ты командуешь незаконно вооруженным кораблем в запретной зоне пространства клингонов. Твои действия здесь могут привести к новому накалу отношений между Федерацией и Клингонской Империей. Поэтому я предлагаю тебе покинуть эту систему. – Он с вызовом улыбнулся. – Подумай о последствиях отказа.

С Кирка было достаточно.

– Сулу, какого черта этот кретин делает на борту?

Дрейк поднял руку, отдавая приказ стрелять. Но Сулу поднялся из кресла.

– Адмирал, можно секунду?

Дрейк коротко кивнул.

– Капитан Кирк, – начал Сулу, – Для нас всех очень неприятно находится в такой позиции. Но Звездный Флот обладает информацией, которая предполагает, что Чал может помешать подписанию мирного договора между Федерацией и Империей.

Кирк прекрасно знал свой бывший экипаж. Сулу не врал. Он вообще не умел врать.

– И каковы ваши намерения? – спросил Кирк.

Сулу вздохнул, ему явно было более неловко, чем Кирку.

– У меня приказ высадить на планету команды службы безопасности и сохранить любые военные материалы. И тот же приказ с Имперской стороны, сэр.

Это добавило еще несколько кусочков головоломки. Дрейку нужны были военные материалы. Центральным зданием в городе был арсенал. Анархисты, которых допрашивал Кирк, явно считали, что ради шанса уничтожить то, что лежит в арсенале, не жалко разнести планету на кусочки.

– Просто чтобы убедится, что я правильно понял, Сулу. Вы были посланы, чтобы охранять, что бы вы там не нашли?

– Именно, сэр.

Кирк внимательно посмотрел на Дрейка. Анархисты хотели что-то уничтожить. Дрейк хотел это что-то заполучить.

– Это как-то связано с Чалчадж ' кмей? – спросил Кирк.

Тейлани схватила Кирка за руку. Кирк увидел, как потемнели глаза Дрейка.

Сулу тоже отреагировал.

Кирк понял, что все знают, что означает это клингонская фраза, чего он не ожидал.

– Что ты знаешь о Чалчадж ' кмэй? – холодно спросил Дрейк.

– Достаточно, чтобы знать, что я даже близко к этому тебя не подпущу, – блефовал Кирк. – Капитан Сулу, вы вторглись в орбитальное пространство Чала. Я прошу вас отступить.

Сулу прикусил губу и посмотрел на Дрейка.

– Капитан Сулу, – приказал Дрейк. – "Энтерпрайз" является помехой при выполнении миссии. Приказываю вам устранить помеху.

Кирк проигнорировал Дрейка.

– Спок, попытайтесь образумить адмирала. Федерация признала Чал независимым миром. Звездный Флот не имеет здесь прав.

На лице Спока не было заметно никакой борьбы.

– К сожалению, капитан, Империя не признала независимость Чала. В том случае, если планета окажет нам поддержку, Высший Совет может пересмотреть это решение.

– Спок, послушай. Если ты останешься с Дрейком, то ты будешь выполнять приказы, но это не будет правильным.

Спок встал и завел руки за спину.

– Капитан, со всем уважением, сэр. Вы уверены, что вы поступаете правильно?

Маккой повернулся к Споку.

– Спок! Ты с ума сошел?

Спок не отводил взгляда от невидимой камеры на борту "Эксельсиора", так что казалось, что он смотрит прямо на Кирка.

– Доктор, я вынужден указать на то, что поскольку никто не знает точно, что же такое Чалчадж ' кмей, то вряд ли можно считать логичным драться за это.

Спасибо, Спок, подумал Кирк. Дрейк не просто прогуляться вышел.

На мостике "Эксельсиора" Дрейк понял, что Спок выдает секреты.

– Достаточно, капитан Спок. – Он уставился на Сулу. – Капитан, вам был отдан приказ.

На секунду показалось, что Сулу колеблется. Но капитан корабля не может колебаться.

– Стрелок, прицелиться в импульсные двигатели "Энтерпрайза".

– Сулу, – предупредил Кирк. – Отступи, или мне придется стрелять.

Маккой с отвращением всплеснул руками.

– Вы все с ума посходили?

Сулу покачал головой.

– Капитан Кирк, мне очень жаль.

Кирк знал, что у Сулу нет выбора. Он пытался сделать то, что считал разумным компромиссом – обездвижить "Энтерпрайз", пока загадка не будет решена. Любая его попытка не подчиниться приказам Дрейка будет считаться мятежом. А учитывая закидоны Дрейка – изменой.

Кирк закрыл канал связи с "Эксельсиором".

– Мистер Изис – проложите курс на отметку восемьдесят пять, точка ноль.

Изис начал разворачиваться в кресле.

– Но это приведет нас точно...

– Выполняй приказ, парень! – рявкнул Скотти. – Капитан знает, что делает.

– Полный импульс, мистер Скотт. Немедленно!

"Энтерпрайз" содрогнулся при приближении к Чалу. Тейлани ухватилась за кресло Кирка, когда корабль встал на дыбы. Новый звук, весьма редко слышимый на космических кораблях, прорвался сквозь сирены – вой разрываемого воздуха, когда корабль опускался в атмосферу.

– Входим в зону ионизации, – подтвердил Скотт.

– Сколько мы сможем оставаться здесь, Скотти?

Скотту пришлось кричать, чтобы его услышали за воем ветра.

– Тридцать секунд!

– Джеймс! Что ты делаешь?

Кирк дотянулся до руки Тейлани, пытаясь ее успокоить.

– Исчезаю, – ответил он. – Они не смогут нас засечь в зоне ионизации, которую мы создали.

– Но на такое время! Какой в этом смысл?

– Достаточно нескольких секунд. Приготовиться к прыжку, мистер Скотт.

Кирк не услышал ответа Скотти. Он предполагал, что ответ будет прежним.

Но Изис, не прошедший обучения в Звездном Флоте, снова переспросил Кирка.

– Но вы не можете перейти в искривленное пространство в атмосфере!

– Кому вы больше верите, мистер Изис: учебникам, или тому, кто это неоднократно проделывал? – Кирк улыбнулся ему. – Проложите курс на отметку два четыре пять, точка один восемьдесят.

Кирк увидел, как Скотт в расстройстве покачал головой.

– Не бойся Скотти, корабль выдержит! – прокричал Кирк.

– Ага, – ответил Скотти, – А вот выдержу ли я?

– Первая скорость... давай! – скомандовал Кирк.

"Энтерпрайз" застонал, когда его внезапно выдернули из атмосферы со скоростью света, и лег на обратный курс, который должен был вывести его всего в нескольких километрах позади "Эксельсиора" и клингонского эскорта.

– На стандартной орбите! – крикнул Скотт, еще не осознавший, что вой воздуха прекратился.

– Выруби этих клингонов! Фотонные торпеды – полное распыление!

Это было уже слишком для Скотти. Даже у него нашлись вопросы к плану Кирка.

– Сэр, но дизрапторов будет вполне достаточно.

– Никаких дизрапторов! – приказал Кирк. – Торпеды – пли!

Скотти снова что-то пробормотал, но еще четыре торпеды ушли, перегружая щиты клингонов.

– Они нас никогда не заметят! – воскликнул инженер. Затем его тон резко изменился, когда он добавил, – "Эксельсиор" на подходе!

– Клингоны должны быть между ним и нами, мистер Изис.

"Энтерпрайз" содрогнулся, когда Изис не рассчитал и чуть не врезался в один из крейсеров.

Тот увернулся, заставив второго поменять курс.

Кирк наблюдал на экране цепную реакцию. Теперь крейсеры заставили потесниться "Эксельсиор".

Но первый клингонский крейсер прекратил вращение и начал стрелять.

"Энтерпрайз" спокойно поглотил первые выстрелы.

– Мне отвечать? – настойчиво спросил Скотт.

– Подождите второго крейсера.

– "Эксельсиор" наводит фазеры.

– Ждите второго крейсера, мистер Скотт...

– Они готовятся к стрельбе! – Предупредил Скотт Ногти Тейлани впились в руку Кирка.

"Энтерпрайз" содрогнулся от выстрелов наконец-то подошедшего второго крейсера и первого.

– Все дизрапторы – огонь! – крикнул Кирк.

Оранжевые лучи четырежды сверкнули из-под тарелки "Энтерпрайза".

Они прошли сквозь щиты первого крейсера так легко, как будто щитов не было вовсе.

Мостик крейсера взорвался маленькой сверхновой, а его корпус, медленно вращаясь, попал в лучи, бившие во второй крейсер.

Пойманный этими лучами, главный корпус первого крейсера взорвался серией маленьких взрывов, когда начала взрываться антиматерия.

Но поглотив второй набор лучей, он дал второму крейсеру возможность скрыться.

– Что случилось? – спросила Тейлани.

– Они предположили, что у нас на вооружении фазеры, – ответил Кирк, – и соответственно настроили щиты. – Он вздохнул. – Всегда хотел попробовать сделать это.

Он вновь открыл канал с "Эксельсиором".

Дрейк сидел в кресле капитана. Выражение у него было точно такое, как на Тичо IV, когда он сообщил Кирку о смерти Фейт Морган.

– "Эксельсиор", – сказал Кирк. – Еще раз предлагаю вам отступить.

Ответ Дрейка был безэмоционален.

– Ты – труп, Кирк. Ты меня слышишь?

– Верни Сулу. Я буду говорить только с ним.

– Стрелок, – приказал Дрейк. – Прицелиться в "Энтерпрайз". Все фазеры в боевую готовность.

– Нас потрепало в атмосфере, – прошептал Скотт. – Щиты выдержат не больше минуты такой атаки.

Но Кирк знал, что "Энтерпрайзу" и не придется этого делать. Изменив свой приказ, Дрейк дал Сулу и команде возможность отступить. Что предполагало, что они видят ситуацию так же, как Кирк.

– Адмирал Дрейк, я правильно понимаю: вы только что отдали приказ уничтожить корабль, принадлежащий независимому миру, только за то, что он пытался предотвратить вторжение на свою территорию?

– Ваши атомы будут кружить по орбите Чала, пока его солнце не станет сверхновой, – пообещал Дрейк.

– Мистер Спок – разве приказ адмирала Дрейка не является прямым нарушением политики Федерации?

Спок выступил вперед. Поднял бровь.

– Звездный Флот учитывает, что в случае самообороны корабль Звездного Флота может ответить равносильным применением силы, но не больше.

Прекрасно, подумал Кирк. Спок знает, куда я клоню.

– Он атаковал нас, – сказал Дрейк Споку.

– Нет, – поправил его Кирк. – Я атаковал клингонов. Мистер Спок, мой корабль стрелял в сторону "Эксельсиора" или любого другого корабля Звездного Флота?

– Нет, сэр.

– Итак, имеет ли по вашему мнению адмирал Дрейк право приказывать уничтожить "Энтерпрайз"?

Спок на сантиметр наклонил голову, давая Кирку понять, что он нашел выход.

– Технически дело может быть представлено так, что приказы адмирала идут вразрез с приказами командования, – проинформировал Спок.

– Я знаю, что теперь я не офицер Звездного Флота, – сказал Кирк, видя, как закипает Дрейк, – но в мои времена такие противоречия служили основанием для внутреннего расследования.

– Так и есть, сэр, – согласился Спок.

– Огонь! – приказал Дрейк.

Кирк приготовился к удару.

Ничего не произошло.

– Проклятье, огонь! – крикнул Дрейк, вскакивая на ноги. – Огонь, или вы все будете объявлены мятежниками!

Сулу повернулся к экрану.

– Адмирал Дрейк, сэр. Вы нарушаете командные директивы Звездного Флота. Я вынужден требовать от вас сдачи полномочий для проведения расследования.

– Это не сработает, и ты знаешь это, – сказал Дрейк. – Мы на военном положении.

– Отключи дизрапторы, – приказал Кирк Скотту.

Сулу посмотрел мимо экрана.

– Коммандер Чехов, "Энтерпрайз" угрожает "Эксельсиору"?

Чехов тоже там, подумал Кирк. Не удивительно, что "Эксельсиор" не выстрелил по команде Дрейка.

– Нет, сэр, – ответил Чехов. – Дизрапторы "Энтерпрайза" отключены.

– Адмирал, пожалуйста, – настаивал Сулу. – Мне не хочется прибегать к приказу один-четыре, раздел С.

Дрейк уставился на Сулу.

– Вы не посмеете.

– А ему и не придется, – сказал Маккой, присоединяясь к офицерам, противостоящим Дрейку. – Я главный корабельный хирург, и мне не терпится провести пару медицинских тестов, чтобы выяснить состояние вашего разума.

Чехов показался на экране.

– Мне нужно выяснить, правомерны ли приказы, которые он мне отдал.

Даже Ухура была там. Она присоединилась к Чехову.

– Я собрала все записи с мостика в сообщение, капитан Сулу, и готова послать его командованию Звездного Флота.

Кирк наблюдал, как Дрейк смотрит на бывших офицеров Энтерпрайза, объединившихся против него.

Без следа эмоций он отступил.

– У вас будет шанс провести свое расследование, – сказал он Сулу.

– После того, как мы уйдем из этой системы. – Сулу занял свое кресло. – Капитан Кирк, это может занять несколько часов. Но мне кажется, что мы вернемся.

– Понятно, капитан Сулу, – подтвердил Кирк. – Спасибо.

– Спасибо вам, сэр. Я не видел способа выбраться из этого. Сулу, конец связи.

Экран переключился на Чал.

"Эксельсиор" исчез в световой вспышке перехода в искривленное пространство.

Не было видно ни следа второго клингонского крейсера, лишь обломки первого.

Скотт повернулся в кресле. Его лоб был мокрым от пота.

– М'гу п'клястся: в' удачливы, как дьяв'л.

– Не по адресу, мистер Скотт. Это же рай, забыли?

Кирк поднялся и направился к Тейлани.

Он пытался быть помягче.

– Время лжи кончилось, и ты это знаешь. Что бы ты от меня не скрывала, Федерация уже знает об этом. И клингоны. Сколько пройдет времени, прежде чем это откроется ромуланцам? И скольким еще?

Тейлани не могла смотреть ему в глаза.

– Тейлани, твои анархисты здесь ни при чем. Те, с которыми я вчера разговаривал, были готовы скорее умереть, чем допустить, чтобы кто-нибудь узнал о том, что лежит в Арсенале. Что бы они ни пытались скрыть, больше они этого не контролируют. И это делает их опасными.

– Я не знаю, что мне делать, Джеймс.

Она поднял ее голову, чтобы заставить ее посмотреть в его глаза и увидеть, что в них нет гнева.

– Теперь я понимаю, зачем я был тебе нужен. Ты хотела, чтоб я справился с проблемой, которая оказалась тебе не по силам. Но это проблема Чала. Твоя проблема. Не моя.

Паника сверкнула в ее глазах.

– Ты улетаешь?

– Нет. Но я могу только помочь тебе. Я не могу принять на себя твою ответственность. Это ты должна сделать сама.

– Как? – спросила она.

По этому простому вопросу Кирк понял, что она все еще была ребенком, не смотря ни на что.

Но она не может вечно оставаться ребенком.

Никто не может.

– Что такое Чалчадж ' кмей? – спросил Кирк.

Тейлани сделала глубокий вдох.

– Я ... не знаю, Джеймс. Это ... то, что хранится в Арсенале.

– И ты там никогда не бывала?

Она покачала головой.

– Мне было страшно, Джеймс.

– Это часть взросления. Это то, что ты и все твои люди должны сделать.

Она взяла его за руку – не чтобы отвлечь, а ища поддержки.

– Ты когда-нибудь боишься?

Кирк улыбнулся ей. Он наклонился, чтобы прошептать свой секрет ей на ухо.

– Все время.

Она удивленно посмотрела на него.

– Просто я не разрешаю страху мешать мне.

Новое выражение появилось в глазах Тейлани. Кирк предположил, что это разочарование. Но в этом не было ничего плохого. По большому счету, именно так и меняются люди.

Тейлани посмотрела на свою полупрозрачную шаль.

– Мне кажется, что мне стоит переодеться.

– А потом мы пойдем в Арсенал? – спросил Кирк.

– Вместе, – ответила она.

Кирк взял ее за руку.

Будущее ждало. На сей раз их обоих.

Глава 37

Когда "Эксельсиор" отошел на несколько световых лет от территориального пространства Чала, в комнате для совещаний собрались офицеры для проведения расследования.

Большой экран больше не показывал схему корабля. Вместо этого кадры с мостика корабля заполнили его. Они показывали те события, которые привели к просьбе Сулу к адмиралу Дрейку оставить командование. Под каждым изображением был код времени. Ухура была занята.

Как и все, кто собрался в комнате, Чехов еще не занял свое место. Адмирала Дрейка еще не было. Все были слишком взволнованы, чтобы делать вид, что это всего лишь формальность.

– Ну и в чем на сей раз странность, Спок? – спросил Маккой.

Ухура, Сулу и Чехов прервали свой разговор, чтобы услышать ответ Спока.

– О чем вы, доктор?

– Как мы собираемся из этого выпутываться?

Спок на секунду задумался.

– Если проанализировать нашу ситуацию с точки зрения формализированного подхода, мы все сделали правильно. А следовательно, нам не из чего 'выпутываться', как вы выразились.

– А если смотреть с другой точки? – поддел Спока Маккой.

– Все возможно.

Маккой закатил глаза.

– Спасибо за эти успокаивающие слова.

– Я не предполагал вас успокаивать.

– Шутишь?!

– Доктор, даже вам должно быть абсолютно ясно, что наша позиция весьма ненадежна.

– Ну, – сказал Маккой, – ты в любом случае собирался уйти из Звездного Флота, так что тебе-то какая разница – месяцем раньше, месяцем позже...

– Это никак не отразится на нашем положении в Звездном Флоте. Мы поступили по уставу, и мы имели право указать адмиралу Дрейку на то, что его приказы не правомерны.

– Тогда что ты имел в виду под ненадежностью?

– Адмирал не принимал участия в миссии Звездного Флота.

Это привлекло всеобщее внимание.

Сулу присел на край стола. Он знал, как работает мозг Спока.

– Что мы упустили, Спок?

– Когда адмирал противостоял капитану Кирку, он приказал командиру нашего клингонского эскорта приготовить их торпеды к запуску, – сказал Спок. – Не важно, как далеко зашел мирный процесс, крайне мала вероятность того, что клингонский офицер поставит свой корабль в такую ситуацию, когда он будет вынужден выполнять приказы офицера Звездного Флота.

Чехов вспомнил показания своего экрана.

– Но капитан Спок, как только он отдал приказ, клингоны приготовили торпеды.

– Именно, коммандер, – согласился Спок. – Что может бать рассмотрено как доказательство того, что эти клингоны не принадлежали к вооруженным силам Империи.

– Наемники, – сказала Ухура. – На боевых крейсерах.

– Это имеет для вас какое-то значение? – спросил Спок.

– Они были нашим заданием, – ответил Чехов. – Когда мы работали под прикрытием.

– Великолепно.

Маккой переводил взгляд со Спока на Чехова и Ухуру, явно чего-то не понимая.

– Один из главных чинов Звездного Флота командует клингонским кораблем наемников? Как такое возможно?

– Ответ на ваш вопрос – в последовательности событий, доктор. После событий на Хитомере и ареста адмирала Картрайта Разведывательное управление Звездного Флота предприняло интенсивные усилия по предотвращению продажи клингонского вооружения на черном рынке. Эти усилия были направлены на добычу типов кораблей, которые теперь находятся под командованием адмирала Дрейка. – Спок посмотрел на Чехова и Ухуру. – В течение вашей миссии вам удалось договориться с кем-либо о продаже клингонских боевых крейсеров?

– По крайней мере пять попыток привели к арестам, – ответила Ухура.

– Вы знаете, где находятся эти корабли?

Чехов пожал плечами.

– Нас использовали только для предварительных переговоров. Джейд договаривалась о сумме сделки, а остальные проводили аресты.

Спок кивнул.

– И поскольку у вас не было прямых контактов со Звездным Флотом, вы не могли узнать окончательный результат.

Ухура нахмурилась.

– Только то, что сообщала нам Джейд.

– Итак, – заключил Спок, – клингонские корабли, подчиненные адмиралу, могли быть получены в результате действий Разведывательного Управления Звездного Флота.

Сулу прервал его.

– Капитан Спок, со всем уважением, сэр, но это всего лишь предположительно.

– Что именно?

– Вы не можете быть уверенны в связи адмирала Дрейка с попытками Джейд добраться до "Детей Небес".

– Он здесь, – терпеливо объяснил Спок. – Если бы добыча "Детей Небес" была бы заданием Звездного Флота, было бы еще несколько командиров, которым могло было быть поручено это задание. Тот факт, что в этом деле лично замешан Дрейк, сопровождаемый клингонскими кораблями наемников, предполагает, что это не операция Звездного Флота.

– Вы забываете, капитан Спок, – сказал Сулу, – что адмирала сопровождает еще и "Эксельсиор".

– Да что с тобой случилось?! – взорвался Чехов. – Командование дало тебе "Эксельсиор", и ты потерял разум?

Сулу не отреагировал на злость Чехова.

– Я упорно работал, чтобы получить этот корабль, Павел. И я уважаю служебную субординацию, благодаря которой это произошло.

– Больше похоже на то, что вы им поклоняетесь.

Сулу вскочил и наставил на Чехова палец.

– Не испытывай нашу дружбу. Или нашу удачу. Я понимаю те трудности, с которыми тебе пришлось столкнуться. Но это – не "Темная Зона". Мы профессионалы, и у нас есть работа.

Ухура скрестила руки и встала плечом к плечу с Чеховым.

– Тогда делай ее.

Сулу казался удивленным развитием разговора.

– Я и делаю.

Маккой встал между Сулу и Ухурой с Чеховым.

– Я думаю, что она не это имела в виду, капитан.

Впервые намек на гнев прорвался сквозь спокойствие Сулу.

– Все здесь происходящее входит в зону моей ответственности, доктор. Я... Мы все должны выполнять приказы, пока не наступит время других приоритетов.

Чехов сделал шаг вперед. Он был уверен, что еще один удар может подстегнуть мыслительный процесс Сулу.

– Ты работаешь на Дрейка, не так ли?

Сулу шагнул было вперед, но был остановлен Маккоем.

– Я работаю на Звездный Флот! Так и должно быть!

Чехов не собирался драться с доктором. Он повернулся к Споку.

– И ты спустишь ему это?

Без колебаний Спок занял место рядом с Сулу.

Чехов был поражен.

– Коммандер Чехов, – сказал Спок, – Я уверяю вас, что действия капитана Сулу логичны, правомерны и целесообразны.

– Но разве они верны? – спросил Чехов.

– Как он заметил, – объяснил Спок, – у нас нет фактов. Только предположения.

Маккой оставался посередине.

– Что может заставить тебя принять какое-либо решение, Спок?

– Это будет зависеть от дальнейших действий адмирала Дрейка. Если они будут благоразумны, тогда...

– Почему мы должны его ждать? Почему не сделать свой ход первыми? – прервал его Чехов.

Маккой скупо улыбнулся Чехову, пытаясь снять напряжение.

– Коммандер, похоже, вы работали под прикрытием слишком долго.

– Так вы на нашей стороне?

– Мы все на одной стороне. Просто у нас некоторое расхождение во мнениях насчет тактики.

– Нет никакого 'расхождения во мнениях', – строго сказал Сулу. – Это мой корабль. И я здесь командую.

Это доконало Чехова.

– Из-за тебя капитан Кирк в опасности!

Он рванулся вперед, оттолкнув Маккоя.

Ухура схватила Чехова за униформу.

Сулу развернулся, готовясь защищаться.

Спок отодвинул Сулу назад, становясь между ним и Чеховым.

Еще секунда, и все бы взорвалось.

Двери комнаты открылись.

Все застыли, когда вошел Дрейк.

На секунду его глаза расширились, когда он понял, что именно прервал.

Затем на его губах появилась неискренняя улыбка.

– В нормальной ситуации я бы сказал 'вольно', но сейчас я, пожалуй, просто попрошу всех занять свои места.

Чехов и Сулу обменялись злобными взглядами. Чехов одернул свою куртку.

Он и Ухура сели на одной стороне стола, Сулу и Спок – на другой. Маккой сел посередине.

Дрейк подошел к дисплею, изучил изображения. Затем повернулся лицом к аудитории.

– Эти записи не понадобятся, – сказал он. – Капитан Сулу... и вы все... Я готов признать, что вы выполняли свой долг, когда... 'напомнили' мне о правилах Звездного Флота.

Чехов немедленно понял, что Дрейк их к чему-то готовит. Его заявление могло служить только отвлекающим маневром.

– Тем не менее, – продолжал Дрейк, – для того, чтобы выполнить мой долг, я должен заметить, что здесь на кон поставлены некоторые дипломатические интересы. Которые я не могу открыть вам. – Глаза Дрейка сузились, улыбка исчезла. – И если я сочту это необходимым, этого будет вполне достаточно, чтобы я мог судить вас военным трибуналом.

Он вновь посмотрел им в глаза, улыбнувшись.

– Но, с другой стороны, я понимаю ваше затруднительное положение, вашу личную преданность бывшему капитану. И я приветствую это.

Чехов растерялся. Все, что он знал о Дрейке, предполагало какую-то форму осуждения, возможно даже наказание.

Маккой озвучил сомнения Чехова.

– Ну и в чем же смысл этого дурацкого расследования, адмирал?

Дрейк сделал великодушный жест.

– Нет никакого расследования. Так вот просто. Поскольку это очень деликатная ситуация, я сделаю полный доклад президенту Федерации и советнику Азетбуру, запросив ясных указаний. Я доведу до вашего сведения их ответ, так что вы поймете причины ваших приказов. Поскольку это займет как минимум два дня, то в это время "Эксельсиор" должен будет присматривать за "Энтерпрайзом". Пока "Энтерпрайз" остается в системе Чала, мы будем ждать.

– А если он уйдет? – спросил Сулу.

– Тогда мы последуем за ним. На расстоянии. До получения дальнейших указаний. Это приемлемо, капитан Сулу?

Главнокомандующий Звездного Флота только что спросил капитана, приемлемы ли его приказы. Чехов был доволен, увидев, что Сулу чувствует себя неловко.

– Это не противоречит предписаниям, – ответил Сулу.

– А как насчет клингонов? – спросил Чехов.

Дрейк кивнул, как бы подтверждая, что Чехов был вправе задать этот вопрос.

– Они остаются с нами.

Никто больше не произнес ни слова.

– Спасибо за ... снисхождение, – сказал Дрейк, – в этой сложной ситуации. – Он направился к двери. – Это все.

Через мгновение он исчез.

Оставив после себя хрупкую тишину.

– Ну, – спросил Маккой у Спока. – Это было достаточно благоразумно?

– Слишком благоразумно, – ответил Спок.

Маккой вздохнул.

– Как это?

– Мы бросили вызов власти адмирала, а он это воспринял спокойно и простил без расследования. Это может означать только то, что он что-то скрывает.

– Или, – сказала Ухура, – он торопится сделать что-то другое.

– Но что? – спросил Сулу. – Подумайте, что вы подозреваете. Я имею в виду, – как предатель может быть выбран Федеральным Советом на должность главнокомандующего Звездным Флотом? Разведывательное Управление должно было бы... – он смутился. Посмотрел на Чехова и тут же отвернулся.

– Все упирается в Разведывательное Управление Звездного Флота, не так ли? – мрачно сказал Чехов.

– Но как Дрейк смог договорится с целым отделением так быстро? – Продолжил Сулу, говоря больше для себя, чем для других. – Он же занял должность не так давно – прошло всего несколько дней.

– Возможно, что адмирал Дрейк всего лишь часть большего процесса, – предположил Спок. – Мне, например, хотелось бы узнать больше о его отношениях с адмиралом Картрайтом.

Сулу выглядел несчастным.

– Первый раз, когда мы встретились с Дрейком... Он сказал нам, что подозревает заговор среди высших офицеров Звездного Флота. Картрайт был только верхушкой айсберга.

– Возможно, – предположил Спок, – это был единственный раз, когда адмирал говорил правду. Он просто забыл упомянуть, что сам является частью заговора.

– Ну и что мы теперь будем делать? – спросил Чехов.

Все посмотрели на Сулу.

"Эксельсиор" – его корабль.

Следующий ход – за ним.

Чехов гадал, хватит ли ему сил принять верное решение.

Глава 38

Кирк и Тейлани заняли места на транспортной платформе "Энтерпрайза". Кирк все еще был в своей гражданской одежде, хотя и имел при себе дизраптор, коммуникатор и трикодер. Тейлани была в комбинезоне, но с тем же набором.

С точки зрения Кирка ее одежда весьма ей шла. Она казалась готовой к бою – как не была никогда раньше.

Невинность потеряна, подумал Кирк.

Скотт занял место за пультом оператора.

– Зафиксировано на координаты Арсенала, сэр, – Он удивленно присвистнул. – Большая штучка.

– Это самое большое здание на всем Чале, – сказал Кирк.

– И не тока. Он занимает почти вс' подземное пространство под городом.

Кирк посмотрел на Тейлани, но она тоже ничего не понимала.

– Нам сказали, что Арсенал – просто наш генератор, – сказала она.

– Как насчет этого, Скотти? Есть какие-нибудь признаки генераторов?

– Да. Но они лишь малая часть эт' образования.

– Какие есть идеи насчет того, что там находится?

Скотт выглядел озадаченным.

– Не с эт'ми сенсорами. Много оборудования, б'льшинство в выключенном состоянии. – Вдруг он нахмурился. – Хитр'й ход.

– Что?

– У них поле против транспортеров. Спрятанное в поле генераторов, так чт' оно рассеет любой сигнал, прежде чем оператор сможет что-т' сделать.

Кирк задумался. На картах внутренних помещений Арсенала, составленных по показаниям сенсоров, не было видно входа. Тейлани подтвердила, что и на Чале тоже его не знали.

– Кто-т' очень постарался сделать так, чтоб туда никто не смог пройти, – сказал Скотти. Он сделал какие-то вычисления на пульте. – Но модуляции довольно устаревшие.

– Сорокалетние? – спросил Кирк. Тогда была основана колония.

– Примерно так, – отсутствующе сказал Скотт. Затем улыбнулся. – Мы прорвались!

– Нет опасности быть развеянными? – спросил Кирк.

– Ни малейшей, – гордо заявил Скотти.

– В таком случае фиксируй наше положение постоянно, и... включай.

Звук работающего транспортера нарастал, когда вся комната исчезла в разрядах энергии.

– Естес'нно, – донесся до Кирка ехидный голос Скотти, – когда я говорю 'нет' я имею в виду очень маленькую...

Прежде чем Кирк сумел ответить, он оказался на новом месте.

Все было освещено только остаточным эффектом транспортировочного луча.

Когда он угас, наступила полная темнота.

– Джеймс? – окликнула его стоящая рядом Тейлани.

– Я здесь, – отозвался Кирк. – не двигайся. Мы попросим мистера Скотта прислать нам какой-нибудь ... – Впереди вспыхнул свет. Далеко впереди. По крайней мере в двух сотнях метров, подсчитал Кирк. Светящиеся узоры приняли форму. Во всем этом было что-то странное. Узоры были знакомые, но покрывали лишь половину огромного потолка.

Когда света стало достаточно Кирк заметил что-то прямо перед ним: вися в воздухе, оно закрывало от Кирка полпотолка.

Свечение продолжало нарастать до тех пор, пока не стало светло, как днем. Объект перед ними оказался ромуланской "Хищной Птицей". Причем старой.

Кирк однажды видел такую же почти тридцать лет назад, когда корабли Федерации впервые увидели ромуланский корабль в маскировочном поле в Нейтральной Зоне.

Тейлани уставилась на него.

– Джеймс, что это?

– Старый ромуланский корабль. Но он даже теоретически не может здесь находится. Скорее всего это какая-то голопроекция.

Кирк проверил трикодер.

Корабль был настоящим.

– Зачем им понадобилось хоронить корабль? – спросил Кирк.

– Джеймс, посмотри сюда.

Еще через сотню метров разгорался свет.

Он, похоже, исходил от нескольких витрин, которые окружали площадку, на которой стояли Кирк и Тейлани. Прямо позади, в верхнем углу витрин Кирк увидел надписи на ромуланском. Мигающие огни, которые освещали скучные серые трубы, означали присутствие главного компьютерного комплекса ромуланцев.

– Должно быть, это какие-то сенсоры, настроенные на показатели жизни, – сказал Кирк. – Когда они засекли наше присутствие и начался процесс запуска установки. – Кирк нацелил свой трикодер на витрины.

– Но почему? – спросила Тейлани.

Трикодер Кирка зафиксировал источник энергии, отличный от компьютеров. Не взрывоопасный. Не ловушка для дураков.

– Пора это выяснить.

Пол покрывали черные полированные камни. Такие же Кирк видел на окраинах Чала. Какого бы назначения ни были эти помещения, они были вырезаны в камне.

Когда Кирк прочитал записи на экранах, назначение этого места начало проясняться.

– Это музей, – сказал он Тейлани.

Перед ними, за стеклом, был манекен в ромуланской военной форме, снова сорокалетней давности.

За ним были помещены несколько видов личного оружия без энергетических блоков.

Перед витриной находилась белая плита. Трикодер Кирка идентифицировал механизм под ней, как реагирующий на давление. Тейлани поставила ногу на плиту.

Раздался голос из динамика над витриной. Одновременно луч света высветил первое оружие: ручной дизраптор.

– Это голос ромуланца? – спросил Кирк.

Тейлани кивнула.

– Он объясняет, как пользоваться оружием.

– Предполагаю, что основатели колонии не хотели терять свое наследие.

Голос сделал паузу, луч передвинулся. Затем осветилось второе оружие, и голос продолжил.

– Необычно, – сказала Тейлани.

– Что?

– Последняя фраза, произнесенная голосом. – Она посмотрела на Кирка. – Здесь десять тысяч дизрапторов.

– Арсенал, – пробормотал Кирк. Все внезапно обрело смысл. – Это не музей, это склад для мятежа.

– Зачем?

Кирк пожал плечами. Есть варианты?

– Война.

– Против кого?

Кирк показал на себя.

– Против меня. Против Федерации.

Он посмотрел на закругляющуюся стену витрин. Во многих были манекены. Некоторые в защитной форме. Некоторые в камуфляже.

– Сорок лет назад клингоны и ромуланцы готовились к войне на уничтожение с Федерацией. И они основали Чал как секретную снабженческую базу. Если бы Федерация победила одну или обе империи, то Чал смог бы послать войска с оружием для продолжения войны.

Тейлани не отрываясь смотрела на оружие.

Кирк смотрел на ее отражение в стекле.

Он знал, о чем она думает.

Что она и ее люди были частью этого Арсенала. Они были оружием.

Тейлани начала обход всех витрин. Когда она проходила по панели с датчиками, начинался информационный доклад.

Десятки записанных голосов ромуланцев звучали в Арсенале. Лучи света вспыхивали и сверкали на оружии, медицинском оборудовании, компьютерных консолях, контейнерах с пайками, оборудовании коммуникации и навигации, защитной одежде, тактических бомбах... всем, что может понадобиться армии.

Кирк посмотрел на "Хищную Птицу". Он видел пилоны, удерживающие ее на месте. Один из дисплеев несомненно содержал информацию о том, как открыть крышу Арсенала и взлететь.

Он не был бы удивлен, увидев здесь и клингонский крейсер. А возможно, и целую секцию с клингонским вооружением.

Тейлани ушла вперед, пока он изучал корабль.

Он увидел ее у первой витрины в ряду.

Ее руки были прижаты к панели.

Он подошел к ней.

Это было доказательством его подозрений.

Чего Кирк и ожидал.

В этой витрине манекены выглядели более живыми.

Ромуланец и клингонка держали ребенка.

У дитя был морщинистый лоб. И заостренные уши.

Запустилась голографическая модель. Показывались вращающиеся модели ДНК. Две разные двигались друг к другу.

Части закрученной молекулы ставились на места быстрыми вспышками автоматически четких лучей.

Другой дисплей показывал яйцеклетку, которую вскрывали микроскальпелями так, чтобы ее ядро могло быть заменено другим.

– Нас создали, – произнесла Тейлани. Она посмотрела на свои руки. – Генетической инженерией.

Кирк положил руки ей на плечи. Вспомнил, как быстро у нее заживали раны. Понял, зачем это было сделано.

– Тебе нечего стыдиться, Тейлани.

Он услышал ее вздох.

Кирк зашел за угол.

Там был еще ряд витрин, также снабженный огромными банками данных. Тейлани прислонилась к десятому, уперевшись кулаком в стекло и прижавшись к нему щекой.

Кирк заглянул в ту, мимо которой они проходили.

Перед ним замелькали голографические сцены.

Корабли Федерации, опустошающие планеты.

Города клингонов и ромуланцев в руинах.

Кирк понял, что это сценарии битв, которых боялись, но которых никогда не было.

Другая витрина – другая демонстрация.

Тела клингонов и ромуланцев среди руин.

Кирк взглянул на все это с другой точки зрения. Неужели это и было движущей силой двух империй? Страх полного уничтожения? Не зная, что Федерация никогда не пойдет на подобные разрушения. Не зная, что их страхи безосновательны.

Среди голографических руин появились чалцы.

Мужчина и женщина, объединенное наследие своих создателей.

Изображение вспыхнуло.

Чалцы работали среди руин. Жили среди руин. Дети играли вокруг них, а руины перестраивались. Опустошенный мир возрождался.

А голографические чалцы старились.

Кирк остановился в нескольких метрах от Тейлани.

– Неужели ты не поняла, – сказал он. – Вы не были генетически запрограммированы на войну. Вас создали для развития в окружающей среде, загрязненной радиацией, биологическим оружием. Вы уцелевшие.

Спок сказал это на приеме Звездного Флота в Большом Зале. Гибриды генетически забирают лучшие черты своих родителей, становясь исключительными экземплярами.

Но Тейлани с заплаканным лицом смотрела на него.

– Нет, Тейлани, – мягко сказал Кирк. Он вытер ее слезы. – Люди, основавшие эту колонию, любили вас. Вы были их надеждой на будущее. Даже если их цивилизация погибла бы в войне, которой не могло быть, ты, твои братья и сестры, продолжили бы их дело. Вы их дети.

Кирк наконец понял эту клингонскую фразу. Чалчадж ' кмей.

– Дети Небес, – сказал он. – Все не так уж плохо.

Но Тейлани покачала головой. Медленно повернулась к витрине, как будто загипнотизированная ее содержимым.

Кирк подошел к ней и обнял за плечи.

Посмотрел внутрь.

И увидел картину, так поразившую ее.

Он почувствовал тошноту.

"Простите меня за все, что я собираюсь сказать" – сказал Торл, будучи пленником на "Энтерпрайзе". – "Поймите, что в течение десятилетий нашими людьми манипулировали правители, заставляя их ненавидеть вас. Считать ваш вид животными, не больше."

Генетическая инженерия была лишь частью того, что делало чалцев такими приспособляемыми, такими сильными, такими невосприимчивыми к ранам.

Их еще и оперировали.

Трансплантаты. Тканей и органов.

Человеческих.

Здесь не было голографической симуляции.

Там были настоящие образы мужчин и женщин, некоторые из которых были в форме Звездного Флота сорокалетней давности.

Подвергаемые пыткам. Инопланетными хирургами. Для добычи органов, необходимых для создания каждого из Детей Неба.

Тейлани бросилась к неподвижному Кирку и повисла на нем.

– Прости меня, – крикнула она, прерываемая рыданиями.

Торл назвал этот мир "мерзостным".

"Ради надежды на мир, пусть он умрет. И все его секреты – вместе с ним" – молил он.

Теперь Кирк понял, почему.

И Тейлани тоже.

– Анархисты правы, – с рыданиями сказала она. – Чал должен быть уничтожен.

Кирк отвел глаза от зверства перед ним.

Происхождение Чала не может забыться.

Не может.

Но невиновные не должны быть обвинены.

– Нет, – сказал он Тейлани.

Она шокированно посмотрела на него. Кирк продолжал, понимая, что все, что он говорит ей, он говорит и для себя.

– Тейлани, мы не несем ответственности за тот мир, в котором родились. Только за тот мир, в котором мы умираем. Мы должны принять то, что было сделано, и работать, чтобы изменить то, что мы изменить в состоянии – будущее.

Тейлани показала на контейнер.

– Но как я могу изменить это?

– Ты не можешь.

Кирк вспомнил слова Скотти: "Потому что иначе ты сойдешь с ума, пытаясь достичь недостижимого". И вспомнил слова Спока: "Отказом принимать неизбежное ты делаешь первый шаг к старению и угасанию."

Кирк удивился, как мог он столь долгое время игнорировать своих друзей. Не видя сокровища, которые уже стали частью его жизни.

– Мы должны изменить то, что можем. Оставить вселенную такой, чтобы пришедшие за нами могли сделать ее еще лучше. И не отворачиваться от вызовов судьбы.

Ему на ум пришли слова Маккоя. "Единственная новая вещь – "Энтерпрайз-Би"".

На мгновение он увидел кресло капитана нового корабля.

И в это мгновение он понял, что может противостоять его притяжению.

Это кресло будет вызовом Гарримана.

Кирк знал, что для него будут другие.

Не развлечения. Не побеги.

Работа.

Его работа.

– Как, Джеймс?! Как не отворачиваться? Научи...

Кирк притянул Тейлани и обнял ее. Без прошлой страсти. С любовью.

– Ты уже знаешь – как, – мягко сказал он. – Просто спустившись сюда, ты это доказала.

И Кирк тоже это знал.

Он пересек световые годы, чтобы открыть то, что он всегда знал, но никогда не понимал.

Жизнь – ради жизни.

Не больше. Не меньше.

И просто ждать ее конца означает потратить ее впустую.

Его закат был близок.

Но впервые в жизни он был готов принять это.

Как и все вызовы судьбы.

На своих условиях.

– Я не знаю, как может Чал жить с таким секретом, – сказала она. Она попыталась улыбнуться сквозь слезы. – Но я помогу ему попробовать.

Кирк обнял Тейлани.

Ему казалось, что он обнимает ребенка.

Дитя будущего.

Будущего, которому он помог выжить.

– Спасибо, Джеймс. За то, что ты тот герой, в котором мы нуждались. В котором нуждалась я.

Он поцеловал ее в лоб.

– Это я должен благодарить тебя, – сказал он. – Я думаю, что мы оба должны...

– Бросьте оружие и поднимите руки, – сказал кто-то неизвестный.

Кирк и Тейлани повернулись и посмотрели на женщину-землянку, чей выхваченный фазер был направлен на них.

Кирк не имел представления о том, как она могла оказаться вместе с ними в Арсенале.

– Кто ты, черт возьми? – спросил Кирк.

– Какие подходящие слова, – сказала женщина. – Я Ариадна Дрейк. А к черту отправитесь вы.

Глава 39

Как только она произнесла имя, Кирк увидел сходство и догадался, кто она.

– Твой отец сам не в состоянии сам сражаться в собственных битвах? – спросил Кирк.

Ариадна улыбнулась, так же холодно и бесчувственно, как и Эндровер Дрейк.

– Ты не битва, Кирк. Просто утренняя разминка.

Она показала фазером направление. Кирк распознал в нем звездофлотовский образец.

– Отойдите от витрины, – приказала она.

Тейлани посмотрела на Кирка. Он покачал головой.

Тейлани осталась на месте.

– Как это трогательно, – произнесла Ариадна. – Ты хочешь умереть за него.

– За свою родину, – вызывающе сказала Тейлани.

– Какую родину? Чал всего лишь испытательный полигон. А ты всего лишь медицинский эксперимент.

Кирк знал, что он не сможет достать свой дизраптор достаточно быстро – Ариадна успеет выстрелить. Поэтому он вычислял, сколько потребуется шагов, чтобы достать ее. Когда она начнет стрелять, как он может упасть, чтобы избежать попадания.

Но если она не попадет в него, то она может попасть в Тейлани.

Он не хотел идти на подобный риск. Шансы были невелики.

– Второй раз повторять не буду – отойдите от витрины.

Кирк остался на месте. Единственная очевидная причина, по которой Ариадна не стреляла – она боялась повредить витрину. Он считал, что это можно использовать против нее.

– Ты никогда не узнаешь, что там, – сказал он.

– Я и так знаю, – ответила Ариадна. Она держала в руках трикодер. Еще одна вещь Звездного Флота. – Я смотрела и записывала все с тех пор, как вы попали сюда и активировали дисплеи. Знаешь, они не реагируют на людей. Только на животных, подобных ей.

– Чалцы не животные, – заметил Кирк.

Ариадна холодно глянула на него.

– Ты же видел, как их вывели, как создали. И если ты до сих пор считаешь их людьми, значит, мой отец был прав. Ты и правда уже не тот, что был.

– По крайней мере я в своем уме, – ответил Кирк.

– Ты потерял честь.

Кирк подумал, что уж ей-то странно говорить подобное. Но Тейлани отреагировала гораздо живее.

Ну естественно, подумал Кирк. Клингонское воспитание. Обвинение в потери чести служило предельным оскорблением.

Ариадна пыталась разбить узы, связывающие их. Разделяй и властвуй.

– Это ложь, – предостерегла Тейлани.

– Это правда, – сказала Ариадна. – Он даже солгал тебе насчет причин, приведших его сюда.

Невольно Тейлани посмотрела на Кирка. Она не имела опыта таких перепалок.

– Она пытается тебя спровоцировать, – объяснил Кирк.

– Давай же, – подколола Ариадна, – спроси его, что ему здесь нужно.

– Потому что он меня любит, – сказала Тейлани.

Ариадна засмеялась. Она показала на Кирка фазером.

– Идиотка. Он воевал с Клингонской Империей – и с ромуланцами – все то время, которое ты прожила на свете.

– С этим давно покончено, – ответил Кирк. Он посмотрел на Ариадну. – Убери фазер. Здесь тебе ничего не нужно.

– О, нет. Я знаю, за чем пришла. Мне нужна вечная молодость.

– Этого здесь ты не найдешь, – сказал Кирк. Сказав это, он наконец принял эту правду и для себя. В мире, неповрежденном войной, Тейлани и ее люди могут оставаться молодыми десятилетиями. Это было заложено в их генетическую структуру. Но ничто на Чале не давало эффекта омоложения.

Любовь. Возбуждение. Вызов.

Страсть.

Спок был прав.

Тейлани смущенно посмотрела на Кирка.

– Но Джеймс, ты говорил, что ты чувствуешь себя молодым. Ты выглядишь моложе.

Кирк не мог не улыбнуться, несмотря на фазер Ариадны.

– Ты не оставила мне выбора. Общаться с тобой все равно, что готовиться к марафону.

– Он лжет, – усмехнулась Ариадна. – Он знал о проекте "Дети Небес" с самого начала. И о том, что это может для него означать.

– Для меня это не значит ничего, – сказал Кирк. – Чалцы были генетически предрасположены к здоровью и молодости. И их тела были усилены трансплантатами.

– Человеческими трансплантатами, – со страшной улыбкой произнесла Ариадна. – И это работает.

Кирк немедленно понял, куда клонит Ариадна.

Но Тейлани не поняла.

– Вечная молодость – из комбинации клингонского и ромуланского наследия и человеческих тканей, – объяснила Ариадна. – Чтобы это заработало на Чале, их создатели использовали трансплантаты от людей-доноров – ткани, которые невозможно клонировать. Но у людей уже были эти ткани. Так что для того, чтобы мы могли добиться такого результата, нам нужны трансплантаты тканей чалцев.

Тейлани схватила Кирка за руку.

– Джеймс, это правда?

Выражение его лица служило ответом на вопрос.

– Видишь? – торжествовала Ариадна. – Это все, что нужно от тебя Кирку. Все чалцы всего лишь скот для людей. Выведенные как источник тканей для трансплантации.

Тейлани посмотрела на Кирка.

– Ты знал об этом?

– Нет.

– Спроси его, хотел ли он помолодеть, – предложила Ариадна.

Кирк не дожидался вопроса.

– Я прилетел сюда из-за тебя, Тейлани.

– А кто привел тебя в Арсенал? – спросила Ариадна. – Кирк. Из-за компьютерной библиотеки. Он знал, что в ней содержаться все медицинские файлы, которые нужны ему для того, чтобы понять процесс твоего создания. И он сможет оставаться молодым вечно.

У Тейлани не было защиты от ядовитых слов Ариадны.

А у Кирка была. И Кирк услышал недостающий кусочек информации.

Компьютер. Ариадна сказала, что ему нужны эти файлы. А это значит, что они нужны ей.

Поэтому она и не убила их на месте. Фазерная эмиссия могла разрушить цельность потока энергии, питающего дисплеи и контейнеры.

– Я не собираюсь больше повторять, – сказала Ариадна, – отойдите.

Кирк обнял Тейлани. Она боролась с ним, но он прошептал ей на ухо вопрос.

– На сколько ты можешь остановить сердце?

Этот вопрос ее остановил.

– Отойди от нее! – предупредила Ариадна.

– На сколько? – повторил Кирк.

– Минуты на три – четыре, – ответила Тейлани.

– Хочешь узнать правду – сделай это, – прошептал Кирк.

– Сейчас же! – крикнула Ариадна.

Кирк отошел от Тейлани.

– Я должен попрощаться.

Ариадна прицелилась.

Кирк начал отступать от контейнера.

– И ты тоже, – приказала Ариадна Тейлани.

Глаза Тейлани закатились, показались белки.

Со стоном она опустилась на пол.

Атакующие на ферме применили ту же тактику, чтобы заставить его думать, что он их убил. Чтобы он бросил их тела, давая им время уйти.

– Я на это не куплюсь, – сказала Ариадна. – Если ты...

При отсутствии признаков клингоно-ромуланской жизни весь свет в Арсенале погас.

Мгновением позже Кирка окутала непроницаемая тьма.

До него донеслись ругательства Ариадны. И щелчок, когда она отрегулировала фазер.

Он достал дизраптор и он выстрелил.

На полной мощности.

Во вспышках выстрела оружия контейнер взорвался.

Кирк бросился на пол, и тут же откатился в сторону, пока Ариадна стреляла парализующими зарядами в то место, где он только что стоял. Он снова выстрелил в информационные хранилища.

Цепная реакция распространилась по серым панелям за рядом контейнеров.

Ариадна в ярости зарычала.

Кирк вновь сменил позицию.

Но на сей раз Ариадна не выстрелила.

Он услышал, как она пробежала по каменному полу, когда серия взрывов расцвела на связующих точках хранилищ информации.

Огни Арсенала начали зажигаться.

Кирк подбежал к Тейлани, начинавшей приходить в себя.

Она удивленно огляделась и тихо спросила, что произошло.

– Я уничтожил компьютер.

Тейлани пристально посмотрела на него, ища правду. Ища честь.

– Этим ты уничтожил то, что могло сделать тебя вечно молодым.

Кирк подумал о словах Торла.

– Но какой ценой?

Кирк услышал проклятие Ариадны.

Он бросил Тейлани и побежал к женщине.

Она разбивала прозрачные панели всех витрин и заходила внутрь. Внутри каждой была консоль компьютера. Ариадна с безумным видом пыталась вытащить из них чипы памяти.

Но из панелей вырывалось только пламя. Металл был горячим.

Ее руки были залиты кровью.

Кирк прошел сквозь пробитую стенку и вытащил оттуда Ариадну.

Она боролась в его захвате.

– Идиот! Ты не представляешь, что ты уничтожил!

– Представляю, – сообщил ей Кирк.

Он вытащил фазер Ариадны с ее пояса. Он был поставлен на поражение. И прежде чем он смог его настроить, Кирк услышал звук транспортера.

В пяти метрах от него сформировались четыре колонны света.

Они были оранжевого цвета, а не синего...

Клингоны.

И Эндровер Дрейк вместе с ними.

Глава 40

Кирк приставил фазер к голове Ариадны.

Но три клингона направили свои дизрапторы на Кирка с таким видом, будто Ариадны не существовало.

Главнокомандующий Звездного Флота улыбнулся.

– Давай, Джимбо. Нажми на курок.

– На таком расстоянии, – предупредил Кирк, – даже парализующий заряд может убить.

– Такова жизнь, – произнес адмирал. – Не так ли, коммандер Дрейк?

Ариадна не пыталась освободиться от захвата.

– Я готова умереть за то, во что верю.

Адмирал Дрейк сложил руки за спиной.

– Яблочко от яблоньки, не так ли, Джимбо? – он шагнул вперед.

Кирк почувствовал жар от разбитой панели за его спиной. Тейлани подбежала к нему.

Клингонец отслеживал ее перемещение дизраптором с таким видом, будто он управлялся компьютером.

– Что тебя задерживает, Джимбо? – подколол Дрейк. – Ах да, я и забыл. Ты мошенник Звездного Флота. Знаменитый капитан, который может обмануть даже смерть.

Кирк показал режим своего фазера и прижал его к виску Ариадны, которая удивленно вздохнула.

– Я больше не офицер Звездного Флота. Мне нечего терять.

– Кроме спокойствия и нервов. Не так ли, Джимбо? – Дрейк подошел еще на шаг. – Так же ты колебался и на Тичо IV? И ты думаешь, капитан Гарровик поверил бы тебе сейчас? Поверил бы он, что действительно можешь хоть что-то сделать?

– Я правильно поступил на Тичо, Дрейк. Ты даже не представляешь себе, как правильно.

– А что ты ответишь на обвинение в войне, Джимбо?

Кирк перестал понимать Дрейка. Он посмотрел на клингонов. Один что-то показывал жестами другому. Боевой код, Кирк знал это. Но расшифровать его он был не в состоянии.

– Какой войне?

– Войне, – повторил Дрейк. – Великой войне, которой никогда не было. Из-за тебя. И ты этого даже не помнишь, не так ли?

Кирк покачал головой. Клингоны начали расходиться, держа Кирка, Тейлани и Ариадну под перекрестным огнем.

Адмирал посмотрел вперед, с восхищением рассматривая "Хищную Птицу".

– Двадцать семь – двадцать восемь лет назад. Звездная дата 3198.4. Ничего не припоминаешь? Сектор Калинора. Два клингонских крейсера захватили санитарный корабль Звездного Флота. Объявили его шпионом. – Дрейк оглянулся на Кирка. Что-то в нем изменилось. Глаза стали еще холоднее, более пустыми. – Шпионом, Джимбо. На том корабле были женщины и дети. На нем была моя жена.

Кирк отступил, приближаясь к языкам пламени. Тейлани последовала за ним. Ариадна не противилась. Изгиб витрин гарантировал, что клингоны не смогут их окружить. Но Кирк знал, что если Дрейк решит, что дочерью можно пожертвовать, то они могут напасть в любой момент.

– Тогда галактика была другой, – сказал Кирк. – Мы были на грани войны.

– Нет, мы не были на грани войны, Джимбо. Мы воевали. Я преследовал корабли клингонов. – Дрейк провел пальцами по шраму. – Я заработал его, взорвав их к чертовой матери. Доложил Звездному Флоту о случившемся. Прошел сигнал по Первому Коду. Мы были в состоянии войны.

Кирк вспомнил. Не дату, а объявление Звездным Флотом войны. Это вполне отвечало представлением Кирка о том, что все негативные действия Федерации были спровоцированы Дрейком.

Кирк усилил захват. Было ясно, что клингоны готовы попытаться одновременно выстрелить в него с разных сторон, надеясь, что он не успеет нажать на курок. Это было весьма рискованно. Разряд дизраптора вызывает судороги. И даже при одновременном залпе Кирк успеет выстрелить.

– Это ни к чему бы не привело, – сказал Кирк.

– Из-за тебя, – крикнул Дрейк. Жилка запульсировала на его шее. – Ты ввел в войну органианцев. И они остановили войну прежде, чем она смогла начаться. И прежде чем я успел отомстить клингонам, убившим мою жену.

– Если твои клингоны сейчас выстрелят, ты станешь убийцей собственной дочери.

– Но я отомщу тому, кто ответственен за все, не так ли?

На мгновение Кирк представил себе, каково было бы придушить Ариадну собственными руками. Чтобы почувствовать ее агонию. Ее смерть от его рук.

– Ты уже отомстил, – тихо сказал он.

Дрейк склонил голову на бок, как будто не вполне понимая, что имел ввиду Кирк.

А потом улыбнулся.

Искренне.

– А, значит ты все-таки узнал о Дэвиде. Мальчишка пытался сделать себе имя. И изобрести протоматерию.

Эхо взрыва послышалось из огромного зала. Клингоны повернули головы и увидели огненный шар, несущийся мимо хранилищ информации напротив Кирка. Какую бы цепную реакцию не запустил Кирк в библиотечном компьютере, она распространялась.

Но Дрейка это не отвлекло. Все его внимание было сосредоточено на Кирке. Как и было со времен их первой встречи в Академии.

– Ты должен гордиться сыном, – сказал Дрейк. – Благодаря его революционным работам и великим жертвам Звездный Флот возобновит исследования протоматерии. Под моим чутким руководством. Знаешь, когда мы протестируем первую протобомбу, можешь быть уверен: я отдам дань уважения заслугам Дэвида.

– Он был ребенком! – сказал Кирк. – Он не осознавал опасности!

– Как и ты, Джимбо, – Дрейк презрительно покачал головой. – А теперь либо убей мою дочь, либо брось оружие. Хоть раз в жизни сделай хоть что-нибудь!

Кирк подумал о Дэвиде. Он усилил давление на спусковой курок.

Он хотел увидеть Дрейка сломленным.

Подавленным величайшим горем родителя.

Как был подавлен Кирк на планете "Бытия".

И сейчас это было достижимо.

Но какой ценой?

Кирк бросил фазер, и отодвинул его ногой. Отпустил Ариадну.

Она на секунду замешкалась, а затем бросилась к отцу.

Дрейк ухмыльнулся.

– Я всегда знал, что ты трус, Кирк.

Тейлани оставалась с Кирком. Держала его за руку. Ища защиты. Не защищая.

– Я знаю, что значит потерять ребенка, – сказал Кирк. – И не сделаю этого. Даже ради того, чтобы остановить тебя.

Дрейк подошел, чтобы вернуть фазер Ариадны.

– Я ужасно тронут. Как будут тронуты и мои сообщники в Штабе Звездного Флота. – Дрейк поменял установки фазера. Прицелился в Кирка. – Нас осталось семеро. Даже Картрайт не знал всех. Так безопаснее.

– И кто они? – спросил Кирк.

– Тебе надо лишь знать, что все они патриоты, желающие оградить Федерацию от вмешательства инопланетян. А этого в последнее время стало чересчур много. – Дрейк помахал фазером Тейлани. – Все в порядке, Тейлани. Все кончено. Можешь возвращаться ко мне.

Кирк знал, что Дрейк говорит это лишь для того, чтобы сделать ему больно. Но он тут же почувствовал, как Тейлани прижалась к нему.

– Вот именно, – весело продолжил Дрейк. – Она все время работала на меня.

Кирк посмотрел Тейлани в глаза. Огни от горящих дисплеев отражались в них. И истина.

– Прости меня, Джеймс.

Это многое объясняло, так что Кирк даже не был удивлен.

– Поэтому ты и не подошла ко мне на приеме, не так ли? Потому что со мной был Дрейк. И ты его знала.

– Он сказал, что ты не поймешь.

– Я понимаю.

– Моим людям нужна была помощь, чтобы выжить под атаками анархистов. Мои помощники сказали, что адмирал будет новым командующим Звездным Флотом. И что я должна отправиться к нему. Но Дрейк сказал, что Федерация не может вмешиваться во внутренние дела клингонов и ромуланцев. Он сказал, что ты выходишь на пенсию. И ты примешь вызов.

– Я дал ей твою психологическую характеристику, – ухмыльнулся Дрейк. – Ты был для нее открытой книгой.

Кирк не доставил Дрейку удовольствия увидеть, как он себя чувствует в действительности.

– Ты сделала то, что должна была, – сказал он Тейлани. Невинная пешка в игре между ним и Дрейком.

Она сжала его руку.

– Но я действительно в тебя влюбилась. Ты должен в это верить.

Кирк поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

– Я верю.

Затем Кирк повернулся к Дрейку.

– Думаю, остальное я могу понять и сам. Как же тебе был нужен кто-то, не на службе Звездного Флота, чтобы обнаружить Чал!

Дрейк высокомерно кивнул.

– Любопытно. И что ты собирался сделать с "Детьми Небес"? – спросил Кирк. – Подкупил бы официальных лиц Федерации вечной молодостью? Использовал бы их, чтобы остановить переговоры о мире? Остановить подписание мирных договоров?

– Все имеют свою цену, Джимбо. Твоей всегда было твое тщеславие.

– Мне кажется, что ты недооцениваешь личный состав Звездного Флота, – сказал Кирк. – Они не потерпят таких противозаконных действий.

Фазер Дрейка ни на секунду не дрогнул.

– Подумай еще разок, Джимбо. Картрайту почти удалось. Несколько убийств, парочка инцидентов на границе, и паранойя, так недавно похороненная, вновь будет править бал! Я это гарантирую. Я сделал исчерпывающий анализ. Под моим руководством, с моими взглядами, Федерация станет сильнее, чем когда бы то ни было раньше. Это единственный ее шанс на выживание.

Кирк прижал Тейлани ближе к себе.

– Изучи историю, Дрейк. Если угроза войны, взяточничество и убийства – единственный шанс на выживание Федерации, то она не заслуживает жизни.

Дрейк улыбнулся. Он передал фазер дочери.

– Такое отношение лишь подчеркивает твою трусость, Джимбо. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты никогда не видел будущего. Не видел. И не увидишь.

Кирк прижал к себе Тейлани мертвой хваткой.

– Я прекрасно вижу будущее. – Как бы поправляя воротничок, он дернул за лацкан куртки. Дрейк даже глазом не успел моргнуть. – Поэтому я даже не думал о том, чтобы придти сюда, не зная, как буду выбираться.

Дрейк тревожно нахмурился. Повернулся к дочери.

И Кирк отдал приказ, который не отдавал никогда раньше:

– Одного на борт, Скотти.

Когда Арсенал растворялся в энергии, Кирк мимолетно почувствовал, как разряд фазера прошел через то место, которое он занимал мгновение назад.

Но это никак не повлияло ни на него, ни на Тейлани.

Дрейк проиграл битву.

Настало время ему убедиться в том, что он проиграл и войну.

Глава 41

Кирк спустился с платформы транспортера, как только закончилась фокусировка луча.

– Скотти, скажи кому-нибудь на мостике, чтобы немедленно связались с "Эксельсиором". Нам нужно передать послание командованию Звездного Флота.

Скотт за панелью широко улыбнулся.

– Мне каж'тся, что вам стоит самому связаться с мостиком.

У Кирка было отнюдь не игривое настроение. Он ударил по панели связи.

– Кирк вызывает мостик.

– Спок слушает, капитан.

– Спок? – Кирк осознал, что стоит с отвисшей челюстью. – А что ты там делаешь?

– Похоже, я жду ваших приказаний.

Кирк посмотрел на Скотта.

Скотт пожал плечами.

– К'питан Спок и остальные р'шили, что вам может понадобиться кое-какая помощь.

– И остальные?

– Так точно. Если б меня спросили, я б сказал, что эт' весьма похоже на прошлые времена.

Кирк приказал Тейлани следовать за ним. Он кинулся к дверям ближайшего турболифта. И минуты не прошло, как он был на мостике.

Спок сидел в кресле капитана, освободив его, как только Кирк вышел из турболифта.

Ухура была на связи.

Чехов занимал место за боевым пультом.

А Маккой пытался не вмешиваться в работу инженерного пульта. К которому направлялся Скотт, что заставило доктора тут же пожаловаться на окружение и окружающих.

Кирку понадобилось какое-то время, чтобы все это осознать.

Он вернулся.

Они все вернулись. Кроме Сулу.

– Я... Я не знаю, что сказать, – начал Кирк.

Внезапно "Энтерпрайз" потряс удар от прямого попадания дизраптором.

– "Тревога" было бы вполне приемлемо, – предложил Спок.

Кирк прыгнул в свое кресло.

– Тревога! Щиты на полную мощность! Мистер Чехов – доклад!

– Дрейк транспортировался на клингонский корабль, капитан! Он атакует!

Кирк вцепился в ручки своего кресла, когда "Энтерпрайз" потрясло еще раз.

– Мистер Изис, уводите нас. Чехов, наведи фазе... дизрапторы на корабль Дрейка. Спок, что случилось после вашего отступления?

– Адмирал Дрейк не стал расследовать наше неподчинение на формальном следствии.

– Дизрапторы наведены, сэр!

– Посмотрим, на что они способны, мистер Чехов. Огонь!

На главном экране клингонский крейсер вздрогнул, а его щиты сверкнули оранжевым.

– Их щиты настроены на отражение зарядов дизрапторов, – с разочарованием доложил Чехов.

– Фотонные торпеды, мистер Чехов. Цельтесь в главный отсек.

Кирк повернулся к Споку.

– Не провел расследования? И вы немедленно поняли, что ему есть что скрывать.

– Именно, – ответил Спок.

Маккой вышел из-за кресла Кирка. Кирк развернулся.

– Тейлани, позволь представить тебе доктора Леонарда Маккоя. Доктор Маккой – Тейлани.

Тейлани, в изумлении подняв брови, посмотрела на Кирка, когда Маккой церемонно поцеловал ее руку.

– Очарован, моя дорогая, – сказал Маккой со своим южным произношением.

– Джеймс много мне о вас рассказывал, доктор.

– Лишь малая часть его рассказов обо мне – правда, я вас уверяю.

– Торпеды заряжены!

– Стреляйте по готовности.

Двойное эхо от запуска торпед достигло мостика.

Два взрыва расцвели на щитах клингонского корабля.

– Их щиты на девяноста процентах, – доложил Спок. – Как и наши.

– Полное равенство? – спросил Кирк. Он был удивлен, как же хорошо вновь оказаться в центре событий. Даже битвы.

– Не совсем, – ответил Спок. – У нас есть еще "Эксельсиор".

– Ухура, вызови капитана Сулу.

– Есть, капитан.

Мгновением позже Сулу появился на главном экране. На его лице было написано раскаянье.

– Капитан Кирк, мне кажется я должен извиниться.

Но Кирк не принял извинений.

– Не обязательно, капитан Сулу. Я прекрасно осведомлен о служебной субординации. Вы справились со сложной ситуацией...

Огни на мостике мигнули, когда клингонские торпеды ударили в щиты "Энтерпрайза".

– Повреждений нет, – доложил Спок.

– Ответный огонь, мистер Чехов, – приказал Кирк. Затем он переключился на Сулу. – Как я уже говорил, я прекрасно знаю, каково быть пойманным в такую ловушку.

Сулу выглядел успокоенным.

– Спасибо, сэр. С адмиралом Дрейком с одной стороны...

– О, я не имел в виду Дрейка, – прервал его Кирк. – Я имел ввиду Спока и Маккоя.

Сулу засмеялся.

– Ты сделал то, что должен был, – продолжил Кирк, посерьезнев. – У тебя, как у капитана, не было иного выбора.

– Наши дизрапторы не наносят ни малейшего ущерба щитам противника, – сказал Чехов. Он посмотрел на Кирка. Затем на Сулу. После всего, что они пережили, между ними не было вражды.

Чехов вздохнул. Похоже, ему еще много предстояло узнать о капитанах кораблей.

– Капитан, приготовьтесь обнаружить свое присутствие, – сказал Кирк. – Ухура, вызови клингонский корабль.

Сулу на экране сменился Дрейком.

– Хочешь узнать условия сдачи, Джимбо? – спросил Дрейк.

– Этого не потребуется, Дрейк. Капитан Сулу, пожалуйста, вырубите этого клингона.

Дрейк вцепился в свое кресло, когда мостик клингонского корабля начал изламываться под воздействием огня с "Эксельсиора". Дрейк пролаял несколько команд на клингонском.

Кирк услышал запуск нескольких фотонных торпед из аудио канала клингонов.

– "Эксельсиор" избежал попадания, сэр, – доложил Спок.

– Прекрасно, – сказал Кирк адмиралу. – Но вы не сможете поддерживать такую огневую мощь вечно.

– А мне и не потребуется, – ответил Дрейк. – Я уверен, ты проиграл эту битву в тот день, когда прилетел сюда.

Экран переключился на изображение ближайшего к орбите Чала пространства. Крейсер Дрейка начал разворот.

– Он разогревает сверхсветовые двигатели, – сказал Чехов.

Кирк был заинтригован. Это было не похоже на Дрейка – спасаться бегством.

Клингонский корабль растянулся в радужную полосу и исчез.

– Направление, мистер Чехов?

– Вне нашей системы, сэр. Точка выхода не определена.

Тейлани схватила Кирка за руку и поцеловала. Кирк увидел удивление на лицах Маккоя и Ухуры.

Но его это не волновало.

– Джеймс! Ты его победил!

– Еще нет, – сказал Кирк. Он взглянул на Спока. – Мы должны принять меры, чтобы Дрейк не смог связаться со своими сообщниками в штабе Звездного Флота. Начинайте отслеживать его, мистер Изис.

На экран вернулся Сулу.

– Капитан Кирк, вы анализируете курс Дрейка?

Кирк посмотрел на Чехова.

– Мистер Чехов?

Чехов покачал головой.

– Эти сенсоры не могут отследить его на высоких скоростях.

– Есть проблемы, Сулу?

Сулу выглядел так, будто бы они у них были.

– Я передаю показания наших сенсоров на пульт Спока.

Через несколько секунд Спок поднял глаза от своего пульта. После тридцати лет дружбы Кирк смог уловить признаки беспокойства на его безмятежном лице.

– Адмирал движется по разветвленной траектории.

– Нет, – произнес шокировано Маккой.

– Что это значит, Джеймс?

Кирк стукнул кулаком по ручке кресла.

– Он пытается вернуться в прошлое. Возможно, для того, чтобы напасть на нас до того, как я сумею уничтожить компьютер в Арсенале. Это он и имел в виду, когда сказал, что я проиграл в тот день, когда прилетел сюда.

– Он действительно может попасть в прошлое?

– К сожалению. – Кирк повернулся к Сулу. – Капитан Сулу, корабль класса "Эксельсиора" когда-нибудь совершал маневр входа в темпоральную воронку?

Поморщившись, Сулу покачал головой.

– А "Энтерпрайз" – да, – сказал Кирк.

– Но не в его нынешней конфигурации, сэр, – предупредил Спок.

– В достаточно близкой, Спок, – Кирк протянул руку Сулу. – Что скажете, капитан? Еще разок?

Сулу широко улыбнулся.

– Я всегда это говорил. Ждите, "Энтерпрайз".

Экран переключился на Чал.

– Джеймс, я не понимаю.

– Сулу несколько раз производил этот маневр, – сказал Кирк. – Опустите щиты, мистер Чехов.

Секундой после подтверждения луч транспортера сформировался перед экраном. Из него вышел Сулу.

– Прошу разрешения подняться на борт, – сказал он. Затем он направился прямо к креслу навигатора. Изис выскользнул из кресла.

– Капитан Сулу, – сказал Кирк. – Ложитесь на курс перехвата и приступайте.

Сулу управлялся с рулевой панелью как пианист. Чал пропал с экранов и звезды начали размазываться, когда "Энтерпрайз" прыгнул на сверхсветовую скорость.

Скотт наклонился к Кирку.

– Не знаю, стоит ли тебе говорить, но я не уверен, что "Энтерпрайз" выдержит темпоральный переход...

Кирк рассмеялся. Вновь русская рулетка на борту "Энтерпрайза", с его старой командой.

Со всеми. Даже Сулу был с ними.

Не важно, что приготовила ему судьба: сегодня он не мог проиграть.

– При удачном стечении обстоятельств мы сможем перехватить Дрейка прежде, чем он появится в этой системе.

Мостик потряс вой стартующих сверхсветовых двигателей. Звезды начали проноситься мимо экранов быстрее. "Энтерпрайз" набирал скорость.

– Нас немного потрясет из-за гравиметрической турбулентности, – предупредил Сулу. – Из-за двойной звезды.

– Клингонский корабль не приспособлен для таких действий, – сказал Кирк. – Просто нам нужно приблизиться на расстояние выстрела из дизраптора и испортить ему траекторию. Ухура, поддерживай связь с "Эксельсиором". Он понадобится, когда Дрейк появится у звезды.

Кирк впился глазами в экран. Двойное солнце Чала постепенно заполняло его. Корабль Дрейка казался лишь серебристой чертой между солнцами системы.

– Дрейк близок к перемещению во времени, – отметил Спок.

– Быстрее, капитан Сулу.

Мостик начал вибрировать.

Глаза Скотта нервно расширились.

Кирк подмигнул ему.

– Он выдержит, – тихо заявил он. Он это чувствовал.

– Подходим на расстояние удара, – сказал Чехов.

– Двадцать секунд до темпоральной дислокации, – объявил Спок.

– Навести дизрапторы, – приказал Кирк.

Экран сверкнул желтым светом главной звезды и оранжевым второй. Плазменный перешеек между ними извивался, как живой.

– Пятнадцать секунд, – сказал Спок.

– Дизрапторы наведены на цель – но он вне зоны поражения, капитан.

Кирк почувствовал, как рука Тейлани сжала его руку.

– Джеймс, что будет, если Дрейку удастся уйти?

– Не волнуйся, если бы он ушел, нас бы здесь не было, – сказал Кирк. – Не так ли, Спок?

– На самом деле не совсем так, капитан. Это вполне может оказаться альтернативной веткой развития, в которой волны квантовой вероятности...

Кирк поднял руки, останавливая своего офицера по науке.

– Спок, ты же знаешь: от путешествий во времени у меня начинает болеть голова.

– Десять секунд, – сказал Спок.

– Входим в плазменный перешеек, – крикнул Сулу.

На экране звезды – желтая и оранжевая – кинулись в разные стороны.

Экран заполнили закрученные волокна перегретой плазмы – поверхность меньшей звезды сдиралась с нее устрашающими гравитационными силами большей звезды.

Проходящий через эти завихрения корабль Дрейка казался темным кинжалом.

Послышался сигнал предупреждения.

– Щиты на семидесяти трех процентах, и их сопротивляемость продолжает снижаться, – сказал Скотт. – Долго мы не сможем выдерживать такие температуры.

– Пять... – Спок начал обратный отсчет. – Четыре... Три...

– В пределах досягаемости!

– Огонь!

Экран осветился вспышками дизрапторов.

"Энтерпрайз" стонал от перегрузок, сминающих его остов, причиняемых плазменным перешейком и гравитационными воздействиями звезд.

– Попался! – крикнул Чехов.

– Корабль Дрейка сбросил скорость, – сказал Спок. – Не достигнув точки темпоральной дислокации.

– Максимальное увеличение!

На экране было видно, как корабль Дрейка медленно пролетел сквозь потоки плазмы и исчез в стене бурлящего света.

– За ним, Сулу.

За то время, которое Кирку понадобилось, чтобы отдать приказ, "Энтерпрайз" обогнал искалеченный корабль Дрейка на десятки тысяч километров. Но Сулу развернул корабль и тоже перешел на импульсную скорость, возвращаясь к точке последнего контакта.

Кирк просмотрел сверкающие узоры сплетенного света на экране.

– Где он? – спросил Кирк.

– Нет никаких признаков присутствия клингонского корабля, капитан. Но возможности наших сенсоров весьма ограничены, – в голосе Спока чувствовалось напряжение. – Мы не можем провести сканирование на расстоянии, превышающем несколько сотен километров в любом направлении.

– Есть какие-нибудь обломки? – спросил Кирк.

– Температура за бортом превышает тридцать тысяч градусов по шкале Кельвина. Если бы щиты Дрейка не выдержали, то материальные обломки смогли бы просуществовать максимум несколько секунд.

– Есть какие-либо признаки происшедшего?

– Нет, сэр, – ответил Спок. – И нет признаков работающего импульсного двигателя.

– В таком случае нам остается только предположить, что он где-то здесь. Завис либо в ожидании помощи, либо устроив засаду Кирк повернулся в кресле, вытер пот со лба. Это было плохим знаком. На мостике температура поднялась на десять градусов.

– Как наши дела, Скотти?

Инженер ответил со своего места за спиной Кирка.

– Не оч' хорошо, сэр. Наши радиационные щиты выдержат не больше двадцати минут в этом вареве. Выходить придется через десять.

Кирк не понял.

– Скотти, на полной скорости мы выберемся отсюда меньше чем за тридцать секунд.

Но Скотт покачал головой.

– В такой обстановочке, сэр, мы не сможем набрать нужную скорость. Мы не мож' позволить себе ослабить щиты даж' на самую малость, чтобы выпустить выхлоп нашего импульсного двигателя. Поэтому мы ограничены десятью процентами мощности.

Кирк прекрасно знал, что в таких случаях со Скоттом лучше не спорить.

– Вы слышали, капитан Сулу? – спросил Кирк. – У нас десять минут на то, чтобы найти Дрейка.

Маккой показался перед Кирком.

– Джим, ты считаешь это хорошей идеей? А что, если он давно ушел отсюда, и пытается повторить прыжок в другом месте?

– Не похоже, доктор, – сказал Спок из-за своего пульта. – Дрейк знает, что "Эксельсиор" все еще патрулирует пространство. А на его стороне больше нет эффекта внезапности, поэтому у него нет реальной возможности повторить прыжок.

– И что ты хочешь этим сказать, Спок? Что он прохлаждается в этом садике и ищет нас?

– Если его корабль не был серьезно поврежден выстрелами из дизрапторов, его щиты и сенсоры работают в полную силу. А значит, у него над нами преимущество в этом окружении.

Маккой неодобрительно посмотрел на Кирка.

– Если тебе нужен перевод, Джим, то я думаю, что он имеет в виду, что нам следует отсюда убираться.

Кирк внимательно выслушал Спока и Маккоя. Но он ни на секунду не отрывал глаз от экрана. Плазменные нити завораживали.

Они протекали рядом с "Энтерпрайзом" как сверкающий поток блестящей воды.

Кирк подумал о Чале. О том, как волны набегают на берег.

Планета была одним раем.

Корабль – другим.

Тем, который ему необходим.

– Сенсоры что-то регистрируют, – тихо сказал Чехов.

Спок изучил показания.

– Это может быть корабль, – сказал он.

– Но который? – спросил Кирк. – Корабль Дрейка или "Эксельсиор"?

– Узнаем через мгновение... Сигнал уси...

Экран вспыхнул белым и, вылетая из кресла, Кирк понял, что его корабль подбит фотонной торпедой.

Глава 42

Ариадна развернулась в своем кресле за пультом управления огнем на клингонском крейсере.

– Прямое попадание?

Дрейк наклонился вперед в своем кресле. Его глаза впились в сверкающие завитки плазменного перешейка между звезд.

И вот ... вращающиеся темное пятно прямо по курсу ... "Энтерпрайз".

С беспомощным Джеймсом Кирком внутри.

Все, что Дрейк ненавидел. Чего боялся.

Достаточно мелкое, чтобы быть раздавленным одним пальцем.

– КВ'ИХ пой! – скомандовал он.

Клингонский офицер посмотрел на показания сенсоров.

– Повреждения ожидаемые... импульсные двигатели повреждены... щиты на тридцати трех процентах... полное разрушение в течение пяти минут.

Дрейк откинулся в кресле, полностью удовлетворенный.

– Навигатор, уводите нас. Мне нужен чистый воздух.

Навигатор колебался так долго, что Дрейк заметил, что что-то не в порядке. Но крейсер плавно пошел вперед, медленно протискиваясь сквозь струи звездного вещества.

– Адмирал, – неуверенно начал офицер по науке, – я должен напомнить вам, что наши щиты на сорока двух процентах. Мы выдержим немногим дольше федерального корабля.

– Но все же мы продержимся дольше, – ответил Дрейк. – Что значит, что мы продержимся вечность по сравнению с Кирком.

Дрейк поднялся с кресла и встал за спиной у дочери. Положил руку ей на плечо. Почувствовал, как она взяла его руку своей.

– Теперь, когда ты встретилась с ним, – сказал Дрейк, – ты понимаешь, не так ли?

– Почему ты его ненавидишь? – уточнила Ариадна.

Дрейк кивнул.

Она пожала плечами.

– По правде говоря, он напомнил мне тебя.

Рука Дрейка сжала руку дочери и продолжала сжимать ее, пока Ариадна не выдернула ее.

– Кроме одной детали, – сказал он ей. – Я лучше Кирка и всегда был лучше. Этот день доказывает это. Наконец-то.

"Энтерпрайз" дрейфовал в центре экрана, медленно вращаясь под воздействием яростных течений плазмы.

– Нет внутреннего контроля, – сказал Дрейк. – Значит, они направили всю энергию на щиты.

– Настроенные только на радиационные, – подтвердил офицер. – Сенсоры показывают также отключение искусственной гравитации.

– А-а, – довольно вздохнул Дрейк. – Отчаянье. – Он посмотрел через плечо на офицера. – Какова внутренняя температура?

– На мостике – тридцать семь градусов. Быстро нарастает.

Дрейк свирепо улыбнулся, не замечая испарины на своем лице.

– Адмирал, у нас температура – тридцать три градуса. Также быстро нарастает.

– Да, – согласился Дрейк. – но у нас осталась импульсная тяга. Мы можем уйти в любой момент.

– Почему бы нам его не прикончить? – спросила Ариадна. – Еще одна торпеда уничтожит их щиты. И мы сможем уйти с гарантией безопасности.

Дрейк кивнул. Он прекрасно воспитал дочь.

– Хорошо. Заряжай торпеды. И вызови Кирка. Я хочу, чтобы он знал, кто убил его. Я хочу, чтобы я был последним, кого он увидит.

– "Энтерпрайз" не отвечает.

На секунду лицо Дрейка накрыла тень разочарования. Потом он улыбнулся.

– Ну что ж, он остается трусом до конца.

– Их щиты распадаются.

"Энтерпрайз" замерцал.

– Корабль пошел вразнос, – сказала Ариадна. Ее голос был ровным и бесцветным.

Дрейк наклонился вперед, но лицу градом катился пот, кулаки сжаты в ожидании.

– Дааа, – вздохнул он. – Ты знаешь, что я здесь, Кирк... что это я делаю это с тобой...

Искры плазмы проскочили между двигателями "Энтерпрайза".

Дрейк облизнулся.

Ариадна продолжала бесстрастно комментировать.

– Отключились генераторы. Запуск аварийных генераторов. Они продержатся несколько секунд.

Несущие конструкции начали изгибаться.

– Поле, поддерживающее структурную целостность, разбалансировано.

Двигатели один за другим взорвались.

– Корпус треснул!

Корпус превратился в звезду.

– Антиматерия!

Тарелка согнулась.

На мгновение купол мостика вырос посреди тарелки, тогда как края начали крошиться как лед.

– Перегрев и давление...

И тарелка распалась, как будто была сделана из песка, разбитая волной, которую невозможно было остановить.

В течение нескольких секунд от "Энтерпрайза" осталась лишь река сверкающего раскаленного мусора, вспыхивающего, когда под воздействием плазмы он распадался на отдельные ионы. Дрейк был выжат как лимон.

Он откинулся в кресле. Его форма была мокрой насквозь.

Все кончено.

Кирк побежден.

После такого управлять Федерацией покажется легким делом.

– Навигатор, – сказал Дрейк, – проложите курс отсюда.

– Э-э, адмирал, – сказал офицер, – нас вызывают.

Дрейк пожал плечами. Он этого ожидал.

– "Эксельсиор"? – спросил он. Сулу мог быть помехой, но с ним можно было иметь дело.

– Нет, сэр. Это... это Кирк.

Ариадна побледнела от крика отца.

Его ярость была под стать плазме, окружавшей их.

Глава 43

Кирк сделал шаг вперед, как только Эндровер Дрейк появился на главном экране "Эксельсиора".

Первый раз Кирк видел Дрейка, настолько не контролирующего свои эмоции.

– Я же видел, как ты умер! – крикнул Дрейк.

– Никто не умер, – ответил Кирк. Рядом с ним стоял командный состав "Энтерпрайза" и Тейлани. Всех их транспортировали оставшиеся на планете члены команды Тейлани за несколько минут до полного отказа щитов, оставляя гибнущий "Энтерпрайз" приманкой. – Ты видел, как "Энтерпрайз" ушел в блеске славы. Так, как ты того и хотел.

Кто-то на клингонском корабле попытался заговорить с Дрейком, но он смотрел только вперед лихорадочно блестевшими глазами.

– Адмирал, – сказал Кирк. – Настройте свои щиты только на отражение радиации. Мы перенесем вас и ваш экипаж на "Эксельсиор".

– На такую уловку и курсант не попадется, Джимбо.

– Это не уловка. Мы отслеживаем состояние ваших щитов. Им не продержаться до вашего выхода из плазмы. Ты слишком замешкался, наблюдая за моей смертью, Дрейк. Это тот самый грех, в котором ты обвинял меня. Но в твоем случае это было неверным выбором. – Кирк позволил себе улыбнуться. – Такова жизнь.

Дрейк отклонился в жестком кресле. Клингонском кресле.

– Каждый раз, когда мы встречались лицом к лицу, я выходил победителем, Джимбо. Пришел конец тем, чьи взгляды на будущее Федерации воплотятся в жизнь.

Спок появился рядом с Кирком.

– Их щиты продержатся менее пяти минут.

– Дрейк, – предложил Кирк, – давай продолжим спор здесь.

– Ты прошлое, я будущее. Так было всегда.

Дрейк повелительно указал на кого-то за пределами экрана. Появилась Ариадна и прошептала что-то ему на ухо.

Чехов и Ухура удивились.

– Это же Джейд, – сказала Ухура.

– Агент этих негодяев, – добавил Чехов.

– Это дочь Дрейка, – сказал Кирк. Многое прояснялось. – Адмирал, пожалуйста – если не ради себя, то ради своего экипажа, своей дочери.

– Проложите курс на точку встречи, – приказал Дрейк Ариадне. – Расправимся с "Эксельсиором" после подхода подкрепления. Полный импульс до выхода из плазмы. Потом – максимальное ускорение.

– Адмирал, вы не можете так поступить. Это перегрузит ваши щиты.

На экране было видно, как Ариадна обернулась к Кирку. Было невозможно понять, о чем она думает.

Кирк посмотрел на своего офицера по науке.

– Скажи ей, Спок. Скажи ей, на какие показания надо посмотреть.

– Проверьте радиационный фон своих кормовых щитов, – сказал Спок. – Вы увидите дестабилизацию – они не выдержат выхлопа импульсного двигателя.

Ариадна посмотрела на отца.

Он покачал головой.

– Уводи нас отсюда.

Ариадна пропала с экрана.

Кирк вспомнил слова, которые она произнесла в Арсенале: "Я готова умереть за то, во что верю".

– Проверь показания приборов, Дрейк. Позволь мне вытащить вас оттуда.

– Чтобы ты смог выиграть?

Кирк знал, что Дрейк не позволит себя спасти.

– Чтобы твоя дочь – твое дитя – не умерла.

Ужасная улыбка промелькнула по покрытому потом лицу Дрейка. Кирк помнил ее по Тичо IV. Тогда они были окружены смертью. Тогда Дрейк был уверен, что они обречены, потому что не верил в капитана Гарровика.

– Увидимся в аду, Джимбо. – Он показал вперед. Его голос был хриплым, но уверенным. – Уходим.

Большего Кирк не в состоянии был сделать. Он не мог предотвратить неизбежное.

Дрейк посмотрел прямо в экран. Кирк знал, что он будет последним человеком, которого увидит Дрейк. – Полный имп...

Изображение мостика клингонского корабля пропало.

На экране было видно, как вспыхнул клингонский боевой крейсер, когда его щиты не выдержали перегрузки. Он разлетелся на много маленьких осколков.

Одним из них был Дрейк.

Одним из них был ребенок Дрейка.

Тейлани взяла Кирка за руку.

– Он поверил тебе. Насчет щитов. Это было видно по глазам.

– Я знаю, – сказал Кирк.

Кирк смотрел на потоки плазмы. Нигде не было и следа корабля Дрейка.

Ни следа "Энтерпрайза".

– Когда-то он был капитаном корабля, – объяснил Кирк. – А капитаны считают, что они непобедимы.

– Почему, Джеймс?

Кирк улыбнулся. Грустно. Гордо. Он всегда знал ответ на этот вопрос, но именно здесь и сейчас он значил для него больше, чем когда-либо. Потому что это и было ответом.

– Им приходится, – сказал он. – Это их работа.

Прокладывая путь сквозь огонь, "Эксельсиор" уходил.

К Чалу.

Глава 44

Когда Чехов ступил на мостик "Эксельсиора", Чал на экране выглядел сверкающей драгоценностью, такой яркой, что ее голубой свет заливал мостик.

Мистер Скотт спорил с техниками о какой-то неисправности в двигателе.

Ухура шепталась с Дженис Рэнд, обе смеялись.

Сулу с чашкой чая сидел в своем кресле.

Он взглянул на Чехова, когда тот остановился рядом с ним, заложив руки за спину.

– Ты был внизу? – спросил Сулу.

Чехов покачал головой.

– Возможно, в другой раз. – "Эксельсиор" улетал через час. Было созвано полное заседание Совета Федерации для расследования действий Дрейка. Кирк был главным свидетелем.

– Я слышал, это просто рай, – заметил Сулу.

– Сад Эдема, – согласился Чехов.

Они молча посмотрели на экран.

Чехову было интересно, много ли людей провели жизнь в поисках рая, зная, что они никогда не смогут его обрести.

После продолжительного молчания он заговорил с Сулу.

– Я слышал, ты извинился перед капитаном.

Сулу поставил свою чашку. Так мягко, что она не стукнулась о блюдце.

– Его взгляд на ситуацию был верным, – сказал Сулу. – Тогда я этого не знал. А должен был. – На секунду на лице Сулу появилась улыбка. – В конце-то концов он – капитан Кирк.

– Я хотел бы извиниться, – внезапно произнес Чехов. – Перед тобой.

Сулу ошеломленно посмотрел на Чехова.

– За то, что ударил тебя, – быстро объяснил Чехов. – Когда ты вытащил нас с "Темной Зоны". И за то, что спорил с тобой. За то, что сомневался в твоих приказаниях. За то, что пытался бороться с тобой, когда...

Сулу кивнул, чтобы Чехов остановился.

– Мне не нужен весь список, Павел.

Чехов замолчал. Чуть отклонился.

– Как бы то ни было. Я прошу прощения.

Сулу улыбнулся, как бы говоря, что извиняться было вовсе не обязательно. Чехов видел, как он сжимал ручки кресла. Так же, как и капитан Кирк. Чехов однажды тоже попробовал, и теперь знал, зачем они так делают.

Чтобы чувствовать корабль. Ощущать вибрацию двигателей. Чувствовать себя частью корабля.

Сулу было предназначено сидеть в этом кресле.

Капитан "Эксельсиора" огляделся и увидел, что все его друзья собрались рядом с ним.

– Возможно, что когда мы собираемся вместе, нам нужен капитан, чтобы мы не вцепились друг другу в глотки, – заметил он.

Но Чехов покачал головой.

– Нет. Мне кажется, что мы одна семья. У нас были хорошие дни. И плохие.

Чехов протянул руку. Сулу пожал ее.

– Но больше было хороших, не правда ли? – спросил он.

Скотт и Ухура согласились с этим. Чехов – тоже.

– По правде говоря, сейчас мне кажется, что было только хорошее. А дальше будет только лучшее.

Сулу скептически посмотрел на Чехова.

– Ты считаешь, что мы снова соберемся все вместе? – Он посмотрел на экран, на Чал, на звезды. – Где-то там?

Звезды наполнили глаза Чехова, и он улыбнулся.

– Человек ведь может мечтать!

Глава 45

Закатные солнца Чала бросали длинные лучи на пляж.

Там Кирк и нашел Тейлани. Она сидела на гладком, отполированном морем бревне, наполовину захороненном в песке. На ней была свободная белая туника Чала. Обхватив руками колени, она прижимала их к груди и вглядывалась в красную глубину небес.

Кирк присел около нее. Не говоря ни слова, он протянул Тейлани сверток. Она развернула ткань, которую Кирк повязал вокруг тонкого прямоугольного предмета. Это была металлическая пластина.

Мемориальная плита.

Кирк отодрал ее от надстройки над клеткой турболифта, и только после этого он покинул "Энтерпрайз" в последний раз. Только после этого он отправил его в пламя, к звездам, к вечности.

Тейлани провела пальцами по выбитым буквам.

– USS "Энтерпрайз", – прочитала она.

В ее голосе Кирк услышал вопрос. Она не знала, что означает эта мемориальная доска. Ему стало интересно, знает ли об этом кто-нибудь вообще, кроме тех, кто служил на борту корабля.

– "Смело идти туда, где не ступала нога человека", – она вслух прочитала последнюю строчку, написанную на доске.

– Они хотят все изменить. На следующем, – сказал Кирк.

Полупостроенный на космической базе. Предназначенный для капитана Гарримана, не для Кирка.

Так и должно быть.

Тейлани прижала доску к сердцу. Он едва расслышал ее, когда она заговорила:

– Я буду скучать по тебе.

– Это цена, которую мы платим, – мягко сказал Кирк, – за любовь, которая не может длиться вечно.

Глаза Тейлани наполнились слезами:

– Ты любишь меня?

– Да, – ответил Кирк, поцеловав ее в щеку.

– Тогда не оставляй меня.

Кирк обнял ее. Он всегда знал, что наступит этот момент. Даже когда его сердце осмеливалось мечтать о вечной молодости, он знал – ничто не длится вечно.

Знание о смерти – напоминание о цене пребывания в живых.

– Чал нуждается в тебе, – сказал Кирк. – Это задание Федерации – находиться здесь в течение месяца. Они будут работать с тобой. Советую тебе: сделай все возможное, чтобы этот мир стал твоим.

– Куда ты теперь, Джеймс?

Он провел пальцем по доске.

– Когда-то – давно, – Дрейк сказал оставить мне это для своих внуков. Частица "Энтерпрайза", которую можно повесить над камином.

Кирк встал. Ему все еще сложно было уйти.

Он вновь прикоснулся к ее волосам. Сияющие волны. Кирк вспомнил шелковый каскад ее волос вокруг себя.

– Когда у тебя будут дети, – сказал он, – расскажи им про "Энтерпрайз". И его команду. Чтобы мы жили здесь. Вечно молодые.

Тейлани не могла больше сдерживать слезы. Они капали с ее лица на мемориальную доску, которую она прижала к сердцу.

– Я обещаю, – сказала она.

Кирк в последний раз сжал ее руку. Последнее ощущение, последнее воспоминание, которое он будет хранить в своем сердце.

Затем Кирк отпустил мечты, повернулся прочь и продолжил свой путь.

Один.

Тейлани наблюдала за тем, как отдалялся Кирк. От ее жизни. От ее мира.

Длинные лучи закатных солнц делали его следы на песке темными и глубокими, безошибочными.

Тейлани смотрела, как Кирк растворялся в сверкающем свете звезд до тех пор, пока не остались только его следы. Хотя она знала, что никогда не вернула бы Кирка, что она потеряла этот день, она чувствовала перемену внутри себя. Что ж, ее слезы капали от счастья, поскольку она знала, что часть него навсегда останется с ней на Чале.

Покинув пляж и возвращаясь домой, Тейлани точно знала, где повесит мемориальную доску.

Она знала, что по прошествии лет она будет сидеть у огня, под этой мемориальной доской, чтобы поведать историю корабля "Энтерпрайз".

И его команды.

И его капитана.

Который вечно будет жить в ее сердце.

Глава 46

В своей каюте на борту "Эксельсиора" Кирк наблюдал за проносящимися мимо звездами. От этого зрелища он не уставал никогда. Спок и Маккой стояли рядом с ним.

Он видел их отражения в стекле.

Как обычно, они были в таком же восторге, как и он.

– По завершении расследования Звездному Флоту понадобится новый главнокомандующий, – заметил Спок. Кирк ничего не смог с собой поделать. Он рассмеялся.

– Я не уверен в том, что смех соответствует данной ситуации. Вы являетесь логичным выбором.

Кирк обернулся к друзьям.

– Спок, даже не хочу слышать таких предположений.

Маккой поджал губы.

– Это еще почему? Потому что это работа для молодежи?

– Нет, Боунз – потому что это работа для другого человека. – Кирк хлопнул Маккоя по плечу. – Кто знает? Возможно, я найду себе очередного "неподобающего" напарника и улечу к Андромеде.

Маккой нахмурился и посмотрел на Спока.

– Как ты думаешь, он когда-нибудь позволит нам забыть этот спор?

– Это был не спор, доктор. Это было расхождение во мнениях. Такое уже случалось не раз и несомненно будет случаться и впредь.

Кирк предостерегающе поднял палец.

– Да, но это было законное расхождение во мнениях.

Спок скептически поднял бровь.

– Вряд ли, капитан. Как мы с доктором Маккоем и подозревали, вы недолго поддерживали отношения с молодой женщиной.

– Спок, ничто не вечно. И это... здорово!

Маккой выглядел ошеломленным.

– Мне известно одно исключение из этого правила. – Спок и Кирк замолчали в ожидании. – Ты знаешь, что некоторые сорвиголовы в Академии запрограммировали голографические симуляторы на воспроизведение твоих миссий?

Кирк никак не отреагировал.

– Я ... слышал что-то в этом роде. На что вы намекаете, доктор?

– Намекаю? Господи, Джим – ты оцифрован, перезаписан и голографически усилен. Кадеты будут наблюдать за тобой и твоими приключениями следущие несколько сотен лет!

Кирк посмотрел на звезды.

– Знаете, месяц назад, до этой заварухи с Чалом и Тейлани, когда я не знал, на что употребить остаток моей жизни, мне казалось, что меня будет возмущать такое внимание.

– А теперь? – спросил Спок.

– Теперь, – ответил Кирк, – я надеюсь, что они будут наслаждаться этими приключениями, как и я когда-то.

Маккой глубокомысленно кивнул. Спок был явно смущен.

Все было так, как и должно быть.

Кирк улыбнулся при взгляде на то, как они стоят втроем на фоне звезд. Связанные дружбой, которая пережила года и приключения. Все еще смело идущие вперед, несмотря на то, что все их миссии давно завершились.

Никто не мог предсказать, что все их приключения приведут к такому результату. Никто не мог предсказать, какие приключения ждут их в будущем.

Но что бы вселенная ни приготовила для него, сколько бы не продолжались его приключения, Кирк наконец знал, что он готов пройти через это.

Вечно молодым.

ЭПИЛОГ

Спустилась ночь, и звезды загорелись в небе над Веридианом III.

Какие-то из них следили за ребенком по имени Кирк, на ферме в Штате Айова на Земле. Другие наблюдали за малышом по имени Спок, на горной вилле около Равнин Гол на Вулкане. Этим вечером они вместе смотрели на Веридиан III.

Теперь Спок мягко заговорил с этими звездами.

– Я твой друг, и навсегда им останусь.

Не было никакой логики в том, чтобы произнести эти слова вслух.

Но это чувствовалось правильным.

– До свидания, Джим.

Закончилась целая эра.

Для Спока настало время, чтобы продолжить свой собственный путь.

Он поглядел на склон. Почетный караул все еще стоял рядом с могилой Кирка, почти незаметной в безлунной ночи.

Затем уши Спока услышали слабый щебет коммуникатора. Говорил Райкер, его слова расплывались в ночном воздухе.

Звездолет, который должен был транспортировать Кирка, опаздывал. Без сомнения, заключил Спок, Райкер получил новую информацию.

Коммуникатор Спока тихо вибрировал у запястья.

– Спок на связи.

Это был Райкер. Его голос выдавал его эмоции:

– Посол, там, кажется, некоторые затруднения на месте демонтажа. Я должен вас попросить, чтобы вы остались здесь, пока мы транспортируемся назад, чтобы проверить ситуацию.

– Конечно, коммандер, – согласился Спок. – Какова природа затруднений?

– Я не уверен, – ответил Райкер. – Звучит так, как будто на них... напали.

Пространство вокруг могилы Кирка озарилось светом, когда Райкер и почетный караул исчезли. Спок был заинтригован.

Он поглядел на звезды, вычисляя вероятную позицию кораблей на стандартных орбитах.

Несколько звезд в этой эклиптике переместились. Между ними разрядились полосы разноцветной энергии.

Звездолеты в орбитальном сражении.

– Восхитительно, – произнес Спок.

Но за исключением перемещающихся в небе огней ночь оставалась тихой и спокойной.

Спок нашел место, чтобы присесть на близлежащем камне – лучше поберечь свои силы. Он поправил свои одежды так, чтобы наилучшим образом сохранять тепло тела.

Сражение в космосе по-прежнему бушевало над ним.

Когда его глаза адаптировались к отдаленным разрядам, он смог определить синюю отличительную сигнатуру фазеров Звездого флота. Но ответный огонь был неопознаваем. Он никогда не видел ничего подобного прежде.

Ситуация предоставляла интересный набор задач. В уме Спок начал разбирать их как ряд логических аргументов, делая попытку идентифицировать вероятных нападавших, их поводы, тактику и вероятные шансы на успех.

Но его вычисления были прерваны.

Воздух ночи задрожал. Что-то большое приближалось с неба.

Спок встал на ноги. Он просмотрел на темный горизонт, пробуя идентифицировать любое затемнение звезд, которое укажет присутствие летательного апарата, работающего без опознавательных огней.

Дрожание усилилось.

Он не мог ничего видеть, но его одежда начала крутиться вокруг него, развеваемая какими-то воздущными завихрениями.

Спок поднял руку, чтобы оградить глаза от поднимающегося вихря пыли.

Прямо над ним звезды дрогнули, и затем были перечеркнуты силуэтом чего-то, что он не мог определить.

Внезапный свет затанцевал на грани его зрения.

Он посмотрел на склон, в сторону могилы Кирка.

Янтарные лучи прорезались между камнями простого памятника.

Сквозь дрожание и ветер Спок услышал странный музыкальный перезвон.

Свет, исходящий из могилы Кирка, просветлел, затем начал постепенно угасать. Спок ясно услышал стук камней, падающих друг на друга.

Логика этой ситуации была неизбежна, но все же не имела смысла.

Среди звезд закончились признаки космического сражения.

Следящие звезды над Споком вернулись назад, и дрожащий вихрь исчез так же внезапно, как и корабль, ушедший в искривленное пространство.

Спок вытащил с пояса аварийный фонарик и проследовал вниз по склону к могиле Кирка.

Он осветил лучом пирамиду памятника.

Камни свалились внутрь.

Могила была пуста.

Спок взглянул на звезды.

– Джим ...? – произнес он.

Это было совершенно не логично, но на мгновение к нему пришла абсолютно невероятная мысль – ...

Возможно, у некоторых путешествий вообще не предполагается конца.

Всегда есть возможности...

Оглавление

ПРОЛОГ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

ЭПИЛОГ