Генри Каттнер, Кэтрин Л Мур Твонк
На "Мидэстерн Рэйдио" была такая текучесть кадров, что Микки Ллойд толком не знал, кто у него работает. Люди бросали работу и уходили туда, где лучше платили. Поэтому, когда из склада неуверенно появился низенький человечек с большой головой, одетый в фирменный комбинезон, Ллойд лишь взглянул на брюки типа "садовница", которыми фирма снабжала своих служащих, и дружелюбно сказал:
— Гудок был полчаса назад. Марш работать!
— Работ-та-ать? — Человек с трудом произнес это слово.
Пьяный, что ли? Как начальник цеха, Ллойд не мог этого позволить. Он погасил сигарету, подошел к странному типу и принюхался. Нет, алкоголем не пахло. Он прочел номер на комбинезоне рабочего.
— Двести четыре… гмм. Новенький?
— Новенький. А? — Человек потер шишку, торчащую на лбу. Вообще, он выглядел странно: лицо без признаков щетины, бледное, осунувшееся, глазки маленькие, а в них — выражение постоянного удивления.
— Ну что с тобой, шеф? Проснись! — нетерпеливо потребовал Ллойд. — Ты работаешь у нас или нет?
— Шеф, — торжественно повторил тип. — Работаешь. Да. Делаю…
Он как-то странно произносил слова, словно у него была волчья пасть.
Еще раз глянув на эмблему, Ллойд схватил человека за рукав и потащил через монтажный зал.
— Вот твое место. Принимайся за работу. Знаешь, что делать?
В ответ тот гордо выпятил впалую грудь.
— Я… специалист, — заявил он. — Мои… лучше, чем у Понтванка.
— О'кей, — сказал Ллойд. — Давай и дальше так же хорошо. — И он ушел.
Человек, названный Шефом, на мгновение заколебался, поглаживая шишку на голове. Его внимание привлек комбинезон, и он осмотрел его с каким-то набожным удивлением. Откуда?.. Ах, да, это висело в комнате, куда он сначала попал. Его собственный, конечно же, исчез во время путешествия… Какого путешествия?
"Амнезия, — подумал он. — Я упал с… чего-то, когда это что-то затормозило и остановилось. Как здесь странно, в этом огромном сарае, полном машин!" Это место ничего ему не напоминало.
Ну, конечно, амнезия. Он был работником и создавал предметы, а незнакомое окружение не имело значения. Сейчас его мозг придет в себя, он уже проясняется.
Работа. "Шеф" осмотрел зал, пытаясь расшевелить память. Люди в комбинезонах создавали предметы. Простые предметы. Элементарные. "Может, это детский сад?"
Выждав несколько минут, "Шеф" отправился на склад и осмотрел несколько готовых моделей радио, соединенного с фонографом. Так вот в чем дело! Странные и неуклюжие вещи, но не его дело их оценивать. Нет, его дело производить твонки.
Твонки? Слово это буквально пришпорило его память. Разумеется, он знал, как делать твонки, прошел специальное профессиональное обучение и делал их всю жизнь. Видимо, здесь производили другую модель твонка, но какая разница! Для опытного профессионала это — детские шалости.
"Шеф" вернулся в зал, нашел свободный стол и начал собирать твонк. Время от времени ему приходилось выходить и воровать нужные материалы. Один раз, не найдя вольфрама, он торопливо собрал небольшой аппаратик и создал его из воздуха.
Его стол стоял в самом темном углу зала, правда, для глаз "Шефа" света вполне хватало. Никто не обращал внимания на его радиолу, уже почти законченную. "Шеф" работал быстро, и до гудка все было готово. Можно бы наложить еще один слой краски — предмету не хватало мерцающего блеска стандартных твонков — но тут ни один экземпляр не блестел. "Шеф" вздохнул, заполз под стол, безуспешно поискал релакс-пакет и заснул прямо на голом полу.
Проснулся он через пару часов. Завод был совершенно пуст. Может, изменили график работы? А может… В мыслях "Шефа" царила странная неразбериха. Сон развеял туман амнезии, если она вообще была, но "Шеф" по-прежнему не мог понять, что с ним происходит.
Бурча что-то себе под нос, он отнес твонк на склад и сравнил его с остальными. Снаружи твонк ничем не отличался от новейшей модели радиолы. Следуя примеру товарищей по работе, "Шеф" старательно замаскировал все органы и реакторы. Когда он вернулся в зал, с его мозга спал последний покров тумана. Руки его конвульсивно дрогнули.
— А, чтоб тебя! — Он даже поперхнулся. — Все ясно, я попал в складку времени!
Боязливо оглядываясь, он помчался на склад, туда, где очнулся в самом начале, снял комбинезон и повесил его на место. Потом прошел в угол, помахал в воздухе рукой, удовлетворенно кивнул и сел на пустоту футах в трех над полом. И — исчез.
— Время, — выводил Керри Вестерфилд — это кривая, которая в конце концов возвращается в исходную точку.
Положив ноги на выступающий каменный карниз, он с наслаждением потянулся. На кухне Марта позвякивала бутылками и стаканами.
— Вчера в это время я пил мартини, — заявил Керри. — Кривизна времени требует, чтобы сейчас я получил следующий. Слышишь, ангел мой?
— Наливаю, — ответил из кухни ангел.
— Значит, ты поняла мои выводы. Но это не все. Время описывает не окружность, а спираль. Если первый оборот обозначить "а", то второй окажется "а плюс 1". Таким образом, сегодня мне причитается двойной мартини.
— Я уже знаю, чем это кончится, — сказала Марта, входя в просторную гостиную, обшитую деревянными панелями. Марта была невысокой брюнеткой с исключительно красивым лицом и подходящей к нему фигурой. Клетчатый фартук, надетый поверх брюк и шелковой блузки, выглядел довольно нелепо. А бесконечноградусного джина еще не производят. Пожалуйста, вот твой мартини.
— Мешай медленно, — поучал ее Керри. — И никогда не взбивай. Вот, хорошо. — Он взял стакан и одобрительно разглядел его. Черные, с легкой проседью волосы, блеснули в свете лампы, когда он запрокинул голову, делая первый глоток. — Хорошо. Очень хорошо.
Марта пила медленно, искоса поглядывая на мужа. Хороший парень, этот Керри Вестерфилд. Симпатичный уродец лет сорока с гаком, с широким ртом и время от времени — когда рассуждал о смысле жизни — с сардоническим блеском черных глаз. Они поженились двенадцать лет назад и пока не жалели об этом.
Последние лучи заходящего солнца падали через окно прямо на радиолу, она стояла у стены возле двери. Керри довольно посмотрел на аппарат.
— Неплохая штука, — заметил он. — Только…
— Что? О, его едва подняли по лестнице. Почему ты не попробуешь, как он действует?
— А ты не пробовала?
— Для меня даже старая была слишком сложной, — надулась Марта. — Ох уж эти механизмы! Я воспитана на Эдисоне: крутишь ручку, и из трубы идут звуки. Это я еще понимала, но теперь… Нажимаешь кнопку, и начинаются невероятные вещи. Всякие там лампочки, селекция тона, пластинки, играющие с обеих сторон под аккомпанемент скрежета и треска изнутри ящика — может, ты это и понимаешь, а я и пытаться не буду. Когда я ставлю на такую машину пластинку Кросби, мне кажется, Бинг краснеет от смущения.
Керри съел сливку.
— Поставлю Дебюсси. — Он кивнул на стол. — Кстати, есть новая пластинка Кросби. Последняя.
Марта радостно улыбнулась.
— Можно поставить?
— Угу.
— Но ты мне покажешь, как.
— Запросто. — Керри лучезарно улыбнулся радиоле. — Знаешь, это хитрые штуки. Только одного они не могут — думать.
— Жаль, что они не моют посуду, — заметила Марта, поставила стакан, встала и исчезла на кухне.
Керри включил настольную лампу и подошел к новой радиоле, чтобы хорошенько осмотреть ее. Новейшая модель фирмы Мидэстерн, со всеми усовершенствованиями. Стоит дорого, но Керри мог себе это позволить. Старая радиола никуда не годилась.
Как он заметил, устройство не было включено. Кроме того, не было видно ни гнезд, ни штекеров. Видимо, новинка с вмонтированной антенной и заземлением. Керри присел, нашел вилку и включил аппарат.
Открыв крышку, он довольно уставился на рукоятки. Внезапно по глазам ударила вспышка голубого света, а из глубины аппарата донеслось слабое тиканье, которое сразу же стихло. Керри поморгал, потрогал ручки и штепсели, погрыз ноготь.
— Психологическая схема снята и зарегистрирована, — бесстрастно произнес динамик.
— Что? — Керри покрутил ручку. — Интересно, что это было? Какая-то любительская станция… нет, их антенна не ловит. Странно…
Он пожал плечами, перебрался на кресло возле полки с пластинками и окинул взглядом названия и фамилии композиторов. Куда это делся "Туонельский лебедь"? А, вот он, рядом с "Финляндией"[1]. Керри снял альбом с полки и развернул на коленях. Свободной рукой достал из кармана сигарету, сунул в рот и принялся на ощупь искать на столике спички. Нащупал, зажег, но спичка тут же погасла.
Он бросил ее в камин, и уже собрался зажечь следующую, когда внимание его привлек какой-то звук. Это была радиола, она шла к нему через комнату. Непонятно откуда возникло длинное щупальце, оно взяло спичку, чиркнуло ею о нижнюю поверхность стола столешницы, как это всегда делал сам Керри, и подало ему огонь.
Керри действовал автоматически. Он затянулся дымом, после чего резко выдохнул его с раздирающим легкие кашлем. Он сложился пополам и некоторое время ничего не видел и не слышал.
Когда он снова оглядел комнату, радиола стояла на своем месте.
Керри закусил губу.
— Марта? — позвал он.
— Суп на столе, — донесся голос Марты.
Керри пропустил ее призыв мимо ушей. Он встал, подошел к радиоле и подозрительно осмотрел ее. Штепсель был вытащен из розетки, и Керри осторожно воткнул его на место.
Потом присел, чтобы осмотреть ножки. Отлично отполированное дерево. Он пощупал их, но это тоже не дало ничего нового — дерево, твердое и совершенно мертвое.
Черт возьми, каким же чудом…
— Обед! — снова крикнула Марта.
Керри швырнул сигарету в камин и медленно вышел из комнаты. Жена она как раз ставила на стол соусник — внимательно посмотрела на него.
— Сколько мартини ты выпил?
— Только один, — ответил Керри. — Я, кажется, заснул. Да, точно.
— Давай, закусывай, — скомандовала Марта. — Это твой последний шанс отъесться на моих хлебах, по крайней мере, на этой неделе.
Керри машинально нащупал в кармане бумажник, вынул из него конверт и бросил его Марте.
— Вот твой билет, ангел мой. Не потеряй.
— Правда? Целое купе только для меня одной? — Марта сунула билет обратно в конверт, радостно бормоча что-то. — Ты точно справишься без меня?
— Что? А, да-да, думаю, справлюсь, — Керри посолил авокадо и встряхнулся, словно освобождаясь от дремы. — Конечно, справлюсь. А ты езжай в Денвер и помоги Кэрол родить ребенка. Главное, что все остается в семье.
— Она моя единственная сестра. — Марта широко улыбнулась. — Ты же знаешь, какие они с Биллом нескладные. Им нужна твердая рука.
Керри не ответил. Он размышлял, наколов на вилку кусок авокадо и бормоча что-то о Почтенном Беде.
— О чем это ты?
— У меня завтра лекция. Каждый семестр возимся с этим Бедом, черт его знает — почему.
— Ты уже подготовился?
— Конечно, — кивнул Керри.
Он читал в университете уже восемь лет и знал программу наизусть.
Немного позже, за кофе и сигаретой, Марта взглянула на часы.
— Скоро поезд. Пойду закончу собираться. Посуду…
— Я помою. — Керри пошел в спальню следом за женой, делая вид, что помогает ей. Потом отнес чемоданы в машину. Марта уселась, и они поехали на станцию.
Поезд пришел вовремя. Полчаса спустя Керри поставил машину в гараж, вошел в дом и зевнул, как крокодил. Итак: посуда, пиво и в постель с книжкой.
Подозрительно поглядывая на радиолу, он пошел на кухню и принялся мыть посуду. В холле зазвонил телефон.
Звонил Майк Фицджеральд, он читал в университете психологию.
— Привет, Фиц.
— Привет. Марта уехала?
— Да, я только что со станции.
— Хочешь немного поболтать? У меня есть неплохое шотландское. Забежишь на часок?
— С удовольствием, — ответил Керри, снова зевая. — Но я буквально валюсь с ног, а завтра у меня тяжелый день. А как у тебя — все отменили?
— Если б ты только знал! Я только что окончил просматривать прессу, и мне нужно встряхнуться. Что с тобой?
— Ничего. Подожди минутку. — Керри положил трубку, оглянулся и у него перехватило дух. Что такое?!
Он пересек холл и остановился в дверях кухни, вытаращив глаза. Радиола мыла посуду.
Он вернулся к телефону.
— Ну что? — спросил Фицджеральд.
— Моя новая радиола, — сказал Керри, старательно выговаривая слова, моет посуду.
Какое-то время Фиц молчал, потом рассмеялся, но как-то неубедительно.
— Что ты несешь?!
— Я позвоню позже, — сказал Керри и положил трубку. Он постоял, не двигаясь, кусая губы, потом вернулся на кухню и стал разглядывать аппарат.
Радиола стояла к нему задом, манипулируя с посудой несколькими худосочными конечностями: погружала ее в горячую воду с моющим составом, драила щеткой, ополаскивала в чистой воде и наконец ровно устанавливала на сушилку. Лапки, похожие на плети, были единственным доказательством активности устройства. Ножки казались твердыми и несгибающимися.
— Эй! — окликнул Керри.
Ответа не было.
Он осторожно приблизился. Щупальца росли из отверстия под одной из ручек. Провод бесполезно болтался сзади. Значит, работает без питания. Но как…
Керри отступил на шаг и вытащил сигарету. Радиола тут же повернулась, вынула из коробка спичку и подошла к хозяину. Керри недоверчиво заморгал, глядя на ее ноги. Они не могли быть деревянными — сгибались, как резиновые.
Радиола поднесла Керри огонь и вернулась к раковине мыть посуду.
Керри позвонил Фицджеральду.
— Я тебя не дурил. Либо у меня галлюцинации, либо еще что-то в этом роде. Эта чертова радиола дала мне прикурить.
— Подожди-ка, — неуверенно прервал его Фицджеральд. — Это шутка, да?
— Нет. Больше того, я сомневаюсь, что это галлюцинация. Это уже твоя область. Ты мог бы заскочить и постучать меня молотком по колену?
— Хорошо, — ответил Фиц. — Дай мне десять минут и приготовь что-нибудь выпить.
Он дал отбой, а Керри, кладя трубку на рычаг, заметил, что радиола прошла из кухни в гостиную. Своими угловатыми формами аппарат напоминал какого-то жуткого карлика и будил неопределенный страх. Керри вздрогнул.
Пойдя следом за радиолой, он нашел ее на обычном месте, неподвижную и безмолвную. Он поднял крышку, тщательно осмотрел шкалу, звукосниматель, все кнопки и рукоятки. Внешне все соответствовало норме. Он еще раз тронул ножки. Все же они не были деревянными, скорее, из какого-то пластика, только очень твердого. А может… может, все-таки из дерева? Чтобы убедиться, нужно поцарапать полировку, но Керри не хотел портить свое приобретение.
Он включил радио — местные станции ловились отлично. "Чисто говорит, — подумал Керри, — неестественно чисто. Так, теперь проигрыватель…"
Он вытащил наугад "Шествие Бояр" Хальворсена, положил пластинку на диск и закрыл крышку. Полная тишина. Детальный осмотр подтвердил, что игла ровно скользит по звуковой канавке, но без малейшего акустического эффекта. В чем же дело?
Керри снял пластинку, и в ту же секунду у двери позвонили. Пришел Фицджеральд: худой, как палка, с лицом, разлинованным морщинами, словно хорошо выделанная кожа, со спутанной шапкой седеющих волос.
— Где мой стакан?
— Извини, Фиц. Пошли на кухню, я сейчас приготовлю. Виски с водой?
— Согласен.
— О'кей. — Керри пошел первым. — Но пока не пей — я хочу показать тебе свое новое приобретение.
— Радиолу, что моет посуду? — спросил Фицджеральд. — Что еще она может?
Керри подал ему стакан.
— Не хочет играть пластинки.
— Ну, это мелочи, раз уж она работает по дому. Давай взглянем на него.
Фицджеральд перешел в салон, выбрал с полки "Послеполуденный отдых фавна" и подошел с пластинкой к аппарату.
— Не включено.
— Это для нее не имеет значения, — ответил Керри, чувствуя себя на грани нервного срыва.
— Батареи? — Фицджеральд установил пластинку на диск и покрутил ручки. — Так, посмотрим теперь; — Он триумфально уставился на Керри. — Ну, что скажешь? Играет!
Действительно, радиола играла.
— Попробуем Хальворсена. Держи. — И Керри передал пластинку Фицджеральду, а тот нажал клавишу и проследил, как поднимается звукосниматель.
Однако на этот раз радиола отказалась повиноваться. Не нравилось ей "Шествие Бояр" — и все тут!
— Интересно, — буркнул Фицджеральд. — Наверное, пластинка испорчена. Попробуем другую.
С "Дафнисом и Хлоей" проблем не было, зато "Болеро"[2] того же композитора было с презрением отвергнуто.
Керри сел и указал приятелю на кресло рядом.
— Это ничего не доказывает. Иди сюда и смотри. И не пей. Ты хорошо себя чувствуешь?
— Конечно. А в чем дело?
Керри вынул сигарету. Радиола прошагала через комнату, захватив по дороге коробку спичек, и вежливо подала хозяину огонь. Затем вернулась на свое место у стенки.
Фицджеральд молчал. Потом сам из кармана вынул сигарету и стал ждать. Ничего не произошло.
— Ну? — спросил Керри.
— Робот. Это единственно возможный ответ. Ради Петрарки, где ты его откопал?
— Не заметно, чтобы ты очень удивился.
— Все же я удивлен, хотя уже видывал роботов — их испытывали у Вестингауза. Но этот… — Фицджеральд постучал ногтем по зубам. — Кто его сделал?
— Черт возьми, откуда мне знать? — спросил Керри. — Наверное, тот, кто делает радиолы.
Фицджеральд сощурился.
— Подожди-ка! Я не совсем понимаю.
— А что тут понимать? Я купил эту штуку два дня назад. А старую сдал. Доставили ее ко мне сегодня после обеда, и… — Керри рассказал, как все было.
— Значит, ты не знал, что это робот?
— Вот именно. Я купил его как радиолу. А этот… чертенок… почти как живой.
— Ерунда. — Фицджеральд покачал головой, встал и осмотрел радиолу вблизи. — Это новый тип робота. По крайней мере… — он заколебался. — А как иначе это объяснить? Свяжись завтра с "Мидэстерн" и все выясни.
— А может, откроем ящик и посмотрим, что там внутри? — предложил Керри.
Фицджеральд не возражал, однако ничего не вышло.
Деревянные с виду стенки оказались монолитными, к тому же не было видно места, в котором бы корпус открывался. Керри пытался поддеть панель отверткой, сначала осторожно, потом сдерживая ярость, но не сумел ни отогнуть стенку, ни даже поцарапать темную и гладкую поверхность прибора.
— Черт побери! — сдался он наконец. — Может, ты и прав — это робот. Не думал, что у нас могут такое делать. А почему в виде радиолы?
— Ты это меня спрашиваешь? — пожал плечами Фицджеральд. — Для меня это тоже непонятно. Если изобрели новую модель специализированного робота, то зачем помещать ее в радиоаппарат? И что за принцип движения у этих ног? Шарниров не видно.
— Я тоже об этом подумал.
— Когда он идет, ноги ведут себя так, словно сделаны из резины, но они твердые как самое настоящее дерево. Или пластик.
— Я ее боюсь, — признался Керчи.
— Хочешь переночевать у меня?
— Н-нет… Пожалуй, нет. Этот… робот ничего мне не сделает.
— Вряд ли у него дурные намерения. До сих пор он тебе помогал, правда?
— Да, — признал Керри и пошел готовить новые порции напитка.
Продолжение разговора не привело ни к каким выводам, и через несколько часов Фицджеральд поехал домой. Он был обеспокоен — дело казалось ему не таким простым, как он пытался убедить Керри.
Керри лег в постель с новым детективом. Радиола прошла за ним в спальню и осторожно взяла книгу из его рук. Керри машинально дернул ее обратно.
— Эй! — оскорбился он. — Что это значит?
Радиола вернулась в гостиную, Керри пошел следом и, стоя в дверях, наблюдал, как она ставит книгу на полку. Потом он вернулся к себе, закрыл дверь и лег. Спал он беспокойно.
Утром, еще в халате и шлепанцах, он подошел к радиоле. Аппарат стоял на месте, как будто никогда не двигался с места. Керри отправился завтракать, выглядел он довольно жалко.
Ему удалось выпить только одну чашку кофе, вторую выросшая как из-под земли радиола укоризненно забрала, вынула из его руки и вылила в раковину.
Это было уже слишком. Керри Вестерфилд схватил шляпу, пальто и почти бегом выскочил из дома. Он боялся, что радиола последует за ним, но она осталась на месте — к счастью для своего хозяина. Керри был не на шутку обеспокоен.
В перерыве между занятиями он нашел время позвонить "Мидэстерн". В отделе сбыта ничего не знали. Радиола была стандартным аппаратом нового типа, но если она не работает, фирма охотно…
— Радиола в порядке, — прервал Керри. — Только кто ее сделал? Вот что я хотел бы узнать!
— Подождите минутку. — Последовала пауза. — Этот экземпляр вышел из цеха мистера Ллойда. Мистер Ллойд — наш начальник цеха.
— Я хочу поговорить с ним.
Ллойд тоже ничем не сумел помочь. После долгого раздумья он вспомнил, что этот конкретный аппарат доставили на склад без серийного номера. И с большим опозданием.
— Но кто ее собирал?
— Понятия не имею. Впрочем, думаю, это можно легко узнать. Давайте, я проверю и позвоню вам.
— Только обязательно позвоните, — сказал Керри и вернулся на занятия. Лекция о Почтенном Беде была далеко не высшим достижением его профессиональной карьеры.
За ленчем он встретил Фицджеральда, тот приветствовал Керри с явным облегчением.
— Узнал что-нибудь о своем роботе? — спросил профессор психологии.
В пределах слышимости никого не было. Керри со вздохом уселся и закурил.
— Ничего. — Он глубоко затянулся. — Я звонил в "Мидэстерн".
— И что?
— Они ничего не знают. Сказали, что он был без серийного номера.
— Это может оказаться важным, — сказал Фицджеральд.
Керри рассказал ему о книге и о второй чашке кофе. Психолог задумался.
— Я когда-то делал тебе психологические тесты. Ты плохо переносишь излишек стимуляторов.
— Но при чем здесь детектив?
— Это, пожалуй, перебор, но я вполне понимаю, почему твой робот вел себя так, а не иначе. Правда, непонятно, откуда он знает, как себя вести. — Он заколебался. — Откуда он знает это, не обладая интеллектом.
— Интеллектом? — Керри облизал губы. — Я вовсе не уверен, что это обычная машина. И я еще не спятил.
— Конечно, нет. Но ты говоришь, что робот находился в другой комнате. Откуда он знал, что ты читаешь?
— Может, у него рентген в глазах, сверхзоркость или дар телепатии не знаю. Может, он вообще не хочет, чтобы я читал?
— Это уже что-то, — буркнул Фицджеральд. — Ты знаком с теорией машин этого типа?
— Роботов?
— Подчеркиваю: с теорией. Человеческий мозг, как известно, коллоидная система. Компактная, сложная, но медлительная. Представь теперь, что ты создаешь механизм с мультимиллионной радиоатомной управляющей системой, окруженной изоляцией. Что это такое, Керри? Мозг! Мозг, обладающий невообразимым числом нейронов, взаимодействующих со скоростью света. Теоретически радиоатомный мозг, о котором я говорил, способен к восприятию, идентификации, сравнению, реакции и действию в течение одной сотой, и даже одной тысячной секунды.
— В теории.
— И я всегда так думал. И все же интересно, откуда взялось твое радио.
Подошел посыльный.
— Мистера Вестерфилда просят к телефону.
Керри извинился и вышел. Вернулся он, загадочно хмуря черные брови. Фицджеральд вопросительно посмотрел на него.
— Звонил некий Ллойд из "Мидэстерна". Я говорил с ним о радиоле.
— А результат?
Керри покачал головой.
— Нулевой. Он не знает, кто собирал этот экземпляр.
— Но собирали-то у них?
— Да. Недели две назад. Но фамилии сборщика нигде нет. Ллойд, кажется, считает это весьма забавным — они всегда знают, кто какой приемник собирает.
— Так значит…
— Значит, все напрасно. Я спросил его, как открыть ящик. Говорит, что нет ничего проще: достаточно отвернуть гайки на задней стенке.
— Но ведь там нет никаких гаек, — сказал Фицджеральд.
— Вот именно.
Они переглянулись. Первым заговорил Фицджеральд.
— Я бы отдал пятьдесят долларов, чтобы узнать, сделали этого робота две недели назад или нет.
— Почему?
— Радиоатомный мозг требует обучения. Даже в таких простых делах, как прикуривание сигареты.
— Он видел, как я прикуривал.
— И подражал тебе. А мытье посуды? Гм… Вероятно, индукция. Если эту машинку обучали — она робот. Если нет… — Фицджеральд замолчал.
— То кто?
— Не знаю. У нее столько же общего с роботом, как у нас с древней лошадью. Одно я знаю наверняка, Керри: возможно, никто из-современных ученых не сможет сконструировать такое… ничто подобное.
— Ты совсем запутался, — прервал его Керри. — Кто-то ведь ее сделал.
— Угу. Только — когда? И кто? Вот вопрос, который меня мучает.
— Через пять минут у меня лекция. Может, зайдешь сегодня вечером?
— Не могу. Вечером я читаю во Дворце. Потом я тебе позвоню.
Керри кивнул и вышел, стараясь больше не думать о радиоле. И это ему неплохо удалось. Однако, ужиная в ресторане, он понял: ему не хочется возвращаться домой. Дома его ждал страшный карлик.
— Бренди, — заказал он. — Можно двойное.
Два часа спустя Керри вышел из такси перед дверями своего дома. Он был изрядно пьян, и все кружилось у него перед глазами. Покачиваясь, он дошел до крыльца, осторожно поднялся по ступеням и открыл дверь.
Щелкнул выключатель.
Радиола вышла ему навстречу. Тонкие, но крепкие, как сталь, щупальца, нежно обняли его, фиксируя неподвижно. Керри вдруг испугался, он хотел крикнуть, но в горле совершенно пересохло.
Из радиолы вырвался ослепительный луч желтого света, опустился ниже, целясь в грудную клетку, и Керри вдруг почувствовал странный вкус под языком.
Примерно через минуту луч погас, щупальца спрятались, радиола вернулась в свой угол. Керри с трудом добрел до кресла и рухнул в него, жадно хватая ртом воздух.
Он был совершенно трезв, хотя это казалось невозможным. Четырнадцать рюмок бренди оставляют в кровеносной системе значительное количество алкоголя, и недостаточно махнуть волшебной палочкой, чтобы в ту же секунду протрезветь. Все же случилось именно так.
Этот… робот хотел ему помочь. Другое дело, что Керри охотнее остался бы пьяным.
Он поднялся и на цыпочках прошел мимо радиолы к полке с книгами. Искоса поглядывая на аппарат, он вытащил тот самый детектив, который хотел читать прошлым вечером. Как и ожидалось, радиола вынула книгу из его рук и вернула на полку. Вспомнив слова Фицджеральда, Керри взглянул на часы. Время реакции — четыре секунды.
Керри взял том Шауцера и стал ждать, что будет. Радиола не шевельнулась. Однако, когда он потянулся за исторической работой, ее заботливого отобрали. Время реакции — шесть секунд.
Керри взял еще одну историческую книгу, в два раза толще. Время реакции — десять секунд.
— Угу. Но когда? И кто? Рентгеновское зрение и сверхбыстрая реакция. О великий Иософат!
Керри опробовал еще несколько книг, определяя критерий выбора. "Алису в Стране Чудес" отобрали беспощадно. Стихи Эдны Миллей — нет. На будущее он составил список из двух колонок.
Наконец Керри вспомнил о лекции, которую ему предстояло читать завтра, и принялся листать свои записи. В нескольких местах требовалось уточнить цитаты. Керри осторожно потянулся за книгой — и робот тут же ее отнял.
— Без глупостей, — предостерег его Керри. — Это мне нужно для работы.
Он пытался вырвать книгу из щупалец, но аппарат, не обращая на него внимания, поставил ее на место.
Керри постоял, кусая губы. Это было уже слишком. Проклятый робот вел себя, как тюремный надзиратель. Керри метнулся к полкам, схватил книгу и, прежде чем радиола успела, шевельнуться, выбежал в холл.
Аппарат пошел следом, едва слышно ступая своими… ножками. Забежав в спальню, Керри закрыл дверь изнутри и стал ждать с бьющимся сердцем. Ручка медленно повернулась. Сквозь щель в дверях скользнуло тонкое, как проволока, щупальце робота и начало манипулировать ключом. Керри подскочил к двери и задвинул засов, но и это не помогло. Специализированные щупальца робота-отодвинули засов, радиола открыла дверь, вошла в комнату и приблизилась к Керри.
Вне себя от страха, он швырнул в аппарат книгу, и тот ловко перехватил ее на лету. Видимо, это ему и требовалось — радиола немедленно повернулась и вышла, гротескно раскачиваясь на гибких ножках, с запрещенным томом. Керри вполголоса выругался.
Зазвонил телефон — Фицджеральд.
— Ну как, справляешься?
— У тебя есть дома "Общественная литература" Кассена?
— Вряд ли. А зачем тебе?
— Наплевать, возьму завтра в университетской библиотеке.
Керри рассказал, что произошло. Фицджеральд тихо присвистнул.
— Вмешивается, да? Интересно…
— Я ее боюсь.
— Сомневаюсь, чтобы она хотела тебе повредить. Так значит, она тебя протрезвила?
— Да. Световым лучом. Это звучит довольно глупо, но…
— Все возможно. Вибрационный эквивалент хлористого тиамина.
— В свете?
— В солнечном свете тоже содержатся витамины. Впрочем, неважно. Он контролирует твое чтение — невероятно, читает эти книги по принципу сверхбыстрой ассимиляции. Не знаю, что это за машина, но это не обычный робот.
— Ты убеждаешь в этом МЕНЯ? — воскликнул Керри. — Да это же настоящий Гитлер!
Фицджеральд не засмеялся.
— Может, переночуешь у меня! — предложил он.
— Нет, — упрямо ответил Керри. — Никакая идиотская радиола не выгонит меня из собственного дома. Скорее, я тресну ее топором.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Если случится что-то еще, сразу звони мне.
— Хорошо. — Керри положил трубку, перешел в гостиную и смерил радиолу ледяным взглядом. Черт возьми, что это за создание? И какие у него намерения? Наверняка, это не просто робот и уж, конечно, не живое существо.
Стиснув зубы, Керри подошел к аппарату и принялся крутить рукоятки.
Из радиолы донесся пульсирующий ритм свинга. Керри переключился на короткие волны — тоже ничего необычного. И какой вывод из этого?
Никакого. Ответа как не было, так и нет.
Подумав, Керри отправился в постель.
Назавтра он принес на ленч "Общественную литературу" Кассена, чтобы показать ее Фицджеральду.
— В чем дело?
— Взгляни. — Керри перевернул несколько страниц и указал один абзац. — Ты что-нибудь понимаешь?
Фицджеральд прочел абзац.
— Да. Речь идет о том, что условием возникновения литературы является индивидуализм. Верно?
Керри посмотрел на него.
— Не знаю.
— То есть?
— С моей головой происходит что-то странное.
Фицджеральд взъерошил седеющие волосы и, щурясь, уставился на коллегу.
— Начни еще раз. Я не совсем…
— Сегодня утром, — начал Керри, — я пошел в библиотеку, чтобы проверить именно этот отрывок. Прочитал его — и ничего не понял. Знаешь, как бывает, когда человек слишком много читает? Наткнувшись на фразу с большим количеством придаточных предложений, он ничего не может понять. Так было и со мной.
— Прочти это сейчас, — тихо сказал Фицджеральд и подтолкнул книгу Керри.
Тот повиновался.
— Ничего, — криво улыбнулся он.
— Прочти вслух. Я буду читать вместе с тобой.
И это не помогло. Казалось, Керри совершенно не может понять смысла абзаца.
— Семантическая блокада, — почесал затылок Фицджеральд. — Раньше с тобой такого не бывало?
— Нет… да. Не знаю.
— У тебя есть занятия после обеда? Нет? Вот и хорошо. Поехали к тебе.
Керри отпихнул тарелку.
— Хорошо. Я не голоден. Как только будешь готов…
Через полчаса оба они смотрели на радиолу. Выглядела она вполне невинно. Фицджеральд потерял несколько минут, пытаясь открыть заднюю стенку, но в конце концов сдался. С карандашом и бумагой он сел напротив Керри и начал задавать вопросы.
Через некоторое время он остановился.
— Об этом ты мне не говорил.
— Забыл, наверное.
Фицджеральд постучал карандашом по зубам.
— Первым действием радиолы было…
— Она ослепила меня голубым светом.
— Не в том дело. Что она при этом сказала?
Керри заморгал.
— Что сказала? — он помешкал. — "Психологическая схема снята и закодирована" — что-то в этом роде. Тогда мне показалось, что это кусок любительской передачи или еще чего. Ты думаешь…
— Она говорила четко? На правильном английском?
— Нет, теперь я вспоминаю. — Керри скривился. — Слова были искажены: сильно выделялись гласные.
— Вот как? Пошли дальше.
Они попробовали тест на словесные ассоциации.
Наконец Фицджеральд откинулся на спинку кресла и нахмурился.
— Надо бы сравнить эти результаты с тестами двухмесячной давности. Выглядит это странно, очень странно. Я бы многое дал, чтобы узнать, что такое память. О мнемонике — искусственной памяти — мы знаем многое, но возможно, дело тут в чем-то другом.
— О чем ты?
— У этой… машины либо искусственная память, либо она приспособлена для иного общества и иной культуры. На тебя она очень сильно подействовала.
Керри облизал губы.
— В каком смысле?
— Вызвала блокаду в мозгу. Я сравню результаты тестов и, может быть, получу какой-то ответ. Нет, это наверняка не просто робот. Это что-то гораздо большее.
Керри взял сигарету; аппарат пересек комнату и дал ему прикурить. Оба мужчины следили за ним с парализующим чувством, похожим на ужас.
— Тебе бы надо переночевать у меня, — предложил Фицджеральд.
— Нет, — решительно ответил Керри, хотя и дрожал всем телом.
На следующий день во время ленча Фицджеральд осмотрел всю университетскую столовую, но Керри не было. Тогда он позвонил ему домой. Трубку сняла Марта.
— Привет! Когда ты приехала?
— Привет, Фиц. Час назад. Сестра родила без меня, так что я вернулась.
Марта замолчала. Фицджеральда обеспокоил тон ее голоса.
— А где Керри?
— Дома. Ты не мог бы заехать, Фиц? Я так беспокоюсь…
— Что с ним?
— Я… и не знаю. Приезжай скорее.
— О'кей. — Фицджеральд положил трубку, кусая нижнюю губу.
Его все это тоже очень беспокоило. Нажимая звонок у дверей Вестерфилдов, он понял, что не владеет своими нервами. Правда, вид Марты несколько привел его в себя.
Он прошел за ней в гостиную, сразу взглянув на радиолу — та, как ни в чем ни бывало, стояла в углу, а затем на Керри, неподвижно сидевшего у окна. Лицо Керри ничего не выражало. Глаза его были странно прищурены, он не сразу узнал Фицджеральда.
— Привет, Фиц, — поздоровался он наконец.
— Как ты себя чувствуешь?
Марта не выдержала.
— Что с ним такое, Фиц? Может, надо вызвать врача?
Фицджеральд сел.
— Ты не заметила ничего странного с этой радиолой?
— Нет. А что?
— Тогда слушай.
Он рассказал ей все с самого начала, глядя, как на лице женщины недоверие сменяется непроизвольной верой.
— Я не могу… — заговорила она наконец.
— Когда Керри вынет сигарету, эта штука поднесет ему огонь. Хочешь посмотреть?
— Н-нет… Да. Пожалуй, да. — Глаза Марты расширились.
Фицджеральд протянул Керри сигарету, и случилось именно то, чего они ждали.
Марта ничего не сказала. Когда аппарат вернулся на место, она задрожала всем телом и подошла к Керри. Тот смотрел на нее невидящими глазами.
— Здесь нужен врач, Фиц.
— Да. — Фицджеральд не решился сказать, что врач тут не поможет.
— А что это, собственно, такое?
— Нечто большее, чем робот. И оно успешно переделывает твоего мужа. Я сравнил его психологические тесты — Керри изменился, он совершенно утратил инициативу.
— В мире нет человека, способного создать такой аппарат.
Фицджеральд поморщился.
— Я тоже так думаю. По-моему, это похоже на продукт высокой культуры, к тому же, сильно отличной от нашей. Может, марсианской. Это предмет с очень специализированным действием, он подходит лишь для очень сложной культуры. Интересно только, почему он выглядит, как радиола фирмы "Мидэстерн"?
Марта тронула Керри за плечо.
— Маскировка?
— С какой целью? Ты была одной из моих лучших студенток, Марта. Взгляни на это с позиции логики. Представь себе цивилизацию, в которой создан подобный механизм. Воспользуйся индукцией.
— Я пытаюсь, но что-то плохо выходит. Меня беспокоит Керри.
— Ничего со мной не случилось, — сказал Керри.
Фицджеральд соединил кончики пальцев.
— Это не радиола, а надзиратель. Может, в этой иной цивилизации такой есть у каждого, а может, у немногих — тех, кого нужно держать в повиновении?
— Убивая инициативу?
Фицджеральд беспомощно развел руками.
— Я не знаю! Так она подействовала на Керри. Как она работает в других случаях — не знаю.
Марта встала.
— Не будем терять времени. Керри нужен врач. А потом подумаем, что делать с… этим, — она указала на радиолу.
— Жалко уничтожать ее, но… — сказал Фицджеральд, и многозначительно посмотрел на Марту.
Радиола шевельнулась. Плавно, покачиваясь из стороны в сторону, она выбралась из угла и подошла к Фицджеральду. Психолог прыгнул в сторону, и тут его схватили тонкие щупальца. Белый луч ударил прямо ему в глаза.
Секунду спустя он погас, щупальца исчезли, и радиола вернулась на свое место. Фицджеральд стоял, как вкопанный. Марта вскочила, прижав руки ко рту.
— Фиц! — голос ее дрожал.
Он ответил, но не сразу.
— Да? В чем дело?
— С тобой ничего не случилось? Что она тебе сделала?
Фицджеральд нахмурился.
— Она? Не понимаю…
— Эта радиола, что она сделала?
Он взглянул на радиолу.
— А что, она испортилась? Так я не механик, Марта.
— Фиц… — Она подошла и взяла его за руку. — Послушай, — она говорила быстро и горячо. — Вспомни: радиола, Керри, наш разговор минуту назад.
Фицджеральд тупо смотрел на нее, явно ничего не понимая.
— Какой-то я глупый сегодня. Никак не могу понять, о чем ты говоришь.
— Радиола… ну ты же знаешь! Ты говорил, она изменила Керри… Марта замолчала, в ужасе глядя на него.
Фицджеральд был явно смущен. Марта вела себя как-то странно. Очень странно! Он всегда считал ее симпатичной и сообразительной, но сейчас она несла чушь! Во всяком случае, он не понимал ее.
И почему столько болтовни об этом приемнике? Плохо работает? Керри радовался, что провернул неплохое дельце — отличный дом, новейшее оборудование. Фицджеральду вдруг подумалось, что Марта спятила.
Так или иначе, на занятия он уже опоздал. Он сказал это вслух, и Марта не стала его задерживать. Она была бледна, как мел.
Керри вынул сигарету, радиола подошла и протянула зажженную спичку.
— Керри!
— Слушаю тебя, Марта? — Голос мужа звучал мертво.
Марта в панике смотрела на… радиолу. Марсиане? Иной мир, иная цивилизация? Что это такое? Чего она хочет? Что пытается сделать?
Марта отправилась в гараж и вернулась, сжимая в руке небольшой топорик.
Керри безучастно наблюдал за ней. Он видел, как она подходит к радиоле, поднимает топор. В следующее мгновение из приемника вырвался луч света, и Марта исчезла. В воздухе расплылось облачко пыли.
— Уничтожениеживогоорганизмаугрожающегонападением, — сообщило радио, не разделяя слов.
Мозг Керри сделал сальто. Чувствуя тошноту, головокружение и страшную пустоту внутри, Керри осмотрелся, Марта…
Инстинкт и эмоции боролись с чем-то, что их подавляло, и вдруг запоры сломались, блокады исчезли, баррикады рухнули. Керри с криком вскочил на ноги.
— Марта! — заорал он.
Ее не было. Он осмотрелся. Где же…
— Что здесь случилось?
Он ничего не помнил.
Керри сел в кресло, потер лоб, свободной рукой автоматически вынул сигарету. Это вызвало немедленную реакцию: радиола подошла с горящей спичкой.
Керри издал сдавленный звук, словно его тошнило, и вскочил с кресла. Он все вспомнил. Схватив топор, он бросился на радиолу, скаля зубы в кровожадной гримасе.
Снова вспыхнул луч, и Керри тоже исчез. Топор упал на ковер.
Радиола вернулась на место и неподвижно замерла. Из радиоатомного мозга донеслось слабое тиканье.
— Субъект в принципе неподходящий, — заявило устройство после небольшой паузы. — Необходимость устранения. — Щелк! — Подготовка к следующему субъекту закончена. — Щелк!
— Берем, — сказал парень.
— Вы не пожалеете, — улыбнулся агент по продаже недвижимости. Тишина, вдали от людей, да и цена не очень велика.
— Это как посмотреть, — вставила девушка. — Но, вообще-то, мы искали нечто подобное.
Агент пожал плечами.
— Дом без мебели был бы, конечно, дешевле. Но…
— Мы слишком недавно поженились, чтобы обзавестись собственной мебелью, — улыбнулся парень и обнял жену. — Тебе здесь нравится, дорогая?
— Угу. А кто здесь жил раньше?
Агент поскреб щеку.
— Минуточку… Кажется, супруги Вестерфилд. Я получил этот дом для продажи неделю назад. Уютное гнездышко. Сам бы купил, но у меня уже есть дом.
— Мировая радиола, — заметил парень. — Это новейшая модель? — Он подошел ближе, чтобы осмотреть аппарат.
— Идем, — поторопила его девушка. — Заглянем еще раз на кухню.
— Иду, дорогая.
Они вышли из комнаты. Бархатный голос агента доносился из холла все тише. В окно светило теплое полуденное солнце.
Какое-то время было тихо. А потом…
— Щелк!
Примечания
1
"Туонельский лебедь", "Финляндия" — симфонические поэмы финского композитора Яна Сибелиуса (1865–1957)
(обратно)2
"Дафнис и Хлоя", "Болеро" — сочинения французского композитора Мориса Равеля (1875–1937)
(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Твонк», Генри Каттнер
Всего 0 комментариев