Простая Полицейская История фантастический рассказ
Дона Иеремию Фелтона Парсонса расстреляли прямо у входа в Аристократический Клуб Курильщиков Пенковых Трубок. Убийца подъехал на гравискутере в тот момент, когда Дон Парсонс, в окружении телохранителей вышел из клуба и задержался у двери, подавая обрадованному ливрейному швейцару чаевые. Дон Парсонс был доволен — он заключил несколько выгодных сделок и разорил нескольких конкурентов; швейцар был доволен — он только что получил горсть позолоченных кредитов номиналом в тысячу унидолларов; охрана Дона Парсонса была довольна — своим положением, зарплатами и оружием; подружка Дона Парсонса тоже была довольна — ей только что подарили благоустроенный атолл на Коралловом побережье. Все были довольны и счастливы, разумеется, кроме подъехавшего убийцы — и до того момента, пока он не нажал на спусковой крючок. Убийца положил их всех разом: Дона Парсонса, телохранителей, подружку и швейцара, хотя целился исключительно в Дона. Смерть находящихся вокруг Дона Парсонса людей авансом расстроила убийцу, но не отвратила от исполнения преступного замысла. Нажимая на спусковой крючок, убийца испытал неподдельное удовольствие и умчался с места преступления счастливым — он отомстил своему обидчику.
При жизни Дон Иеремия Фелтон Парсонс был весьма влиятельным человеком. Его считали одним из столпов планетарной экономики, он был видным представителем местного истеблишмента, уважаемым членом городского совета, известным филантропом, меценатом и благотворителем. Он здоровался с президентами, он ужинал с политиками, он финансировал избирательные компании, он спонсировал сборную планеты по крикету, он построил в родном городе медицинский центр, рекультивировал территорию городской свалки, превратив отравленные земли в бесплатный детский парк развлечений, он передал в дар библиотеке коллекцию редких книг, он основал галерею современного искусства и реставрировал городские памятники.
Кроме того, он был авторитетным предпринимателем. Авторитетным он был не потому, что пользовался авторитетом среди предпринимателей, а потому, что возглавлял одно из крупных и разветвлённых преступных сообществ. Дон Парсонс пробился на вершину криминальной пирамиды из самых низов. Свою бандитскую карьеру он начинал в двенадцать лет в качестве мальчика на побегушках у Корейца Хвана. Кореец Хван держал под собой грузовой порт и профсоюз портовых рабочих, руководил контрабандным промыслом и контролировал морскую часть трафика нелегальных поставок наркотиков. В те далёкие времена Дон Парсонс не был ещё Тем Самым Доном Парсонсом. В годы туманной юности его звали Какашкой Фелтоном. А чего вы ожидали от подростка-беспризорника страдающего хроническим растройством желудка и ночным энурезом? От мальчишки с больным желудком и застуженным мочевым пузырём? Его обижали, гоняли, пинали, шпыняли, над ним издевались, на него не обращали внимание, его не брали в расчёт, его унижали и сознательно втаптывали в грязь. Он был затравленным волчонком, загнанным в угол и из угла этого на всех рычащим и огрызающимся. Его можно было размазать по стенке, но вырвать из его сцеплённых зубов и упрямо сжатых губ слова поражения не удавалось никому. Сбитый с ног, он поднимался с желанием вцепиться в обидчика. В шестнадцать он стал адьютантом Корейца Хвана, виртуозно владея подаренными Корейцем пятидесятисантиметровыми балисонгами-бабочками. Теперь никто не осмеливался называть его Какашкой, хотя он продолжал мочиться в постель. Теперь его называли Святым за непревзойдённое умение снимать скальпы не причиняя боли — в одно непрерывное касание лезвия, рассекающего кожу на черепе скальпируемого. Святой Иеремия — так о нем говорили — с опаской и подобострастием. Он дослужился до «лейтенанта», прежде чем встал у руля организации. Балисонги-бабочки, убиравшие с пути Корейца его бесчисленных врагов, на этот раз обратились против него и убрали с пути его честолюбивого протеже и подручного самого Корейца. Святой Иеремия занял опустевший трон, выдержав короткую, но ожесточённую схватку за лидерство, жестоко подавил оппозицию, очистил ряды от слабых, сомневающихся и недовольных. Он расширил бизнес покойного Корейца, балансируя на грани между хрупким миром и полномасштабной войной с другими семьями. Он заключал союзы и вступал в альянсы; он стравливал и мирил боссов конкурирующих кланов; он подкупал и обманывал; он льстил и шантажировал; он разделял и властвовал, — в непрерывной борьбе Святой Иеремия матерел, обрастал связями, умнел, обретал солидность и постепенно вырастал в Того Самого Дона Иеремиею Фелтона Парсонса. Того, кем он был за минуту до собственной безвременной кончины — легализовавшимся главой мощной и разветвленной международной организованной преступной группировки.
… Для него это было всегда неприятно бьющее по нервам зрелище — оживающие и встающие на ноги покойники. Очень похожие на безмозглых механических кукол, они вышагивали кругами, сталкиваясь и расходясь. Броуновское движение лишённых разума частиц.
Специальный агент Бюро защиты Конституции Рик Дженсон вслух выругался и сказал, указывая на бессмысленно передвигающиеся трупы в окровавленных одеждах:
«Эй, кто тут ответственный за этих ходячих мертвецов? Они что, так и будут болтаться у меня перед глазами? Уберите их, что-ли, для начала с места преступления».
Жизнерадостный врач из бригады реанимации сказал в ответ:
«Потерпите, инспектор, сорок пять секунд. Через сорок пять секунд закончится первичная фаза функционального восстановления личности и мы их заберём».
Для убедительности врач показал Дженсону зажатый в ладони секундомер.
«Они мне тут все улики затопчут», — ворчливо сказал Рик Дженсон.
Врач сделал вид, что не расслышал Дженсона.
«И я не инспектор, — сказал Дженсон. — Я специальный агент».
«Ах, какая мне собственно разница, — сказал врач. — Инспектор вы, или агент, простой или тем более специальный. Я выполняю свою работу и ни во что не вмешиваюсь».
«Для вас никакой, — парировал Дженсон, — а для меня принципиальная. И что значит — ни во что не вмешиваюсь? Всякий законопослушный гражданин обязан содействовать органам правопорядка».
Врач негодующе фыркнул. Дженсон ответил ему казённой улыбкой.
Движения ковыляющих по кругу манекенов стали приобретать некое подобие осмысленности. Врач махнул стоящим у карет скорой помощи санитарам:
«Так, ребята, начинаем. Берём и аккуратненько распределяем всех клиентов по машинам».
Санитары забрали с собой шестерых: четырёх телохранителей, ливрейного швейцара и подружку в клочья разодранном пулями платье.
Формально убийство мафиозного лидера было вне компетенции Бюро. Как мафиози, Дон Парсонс был Бюро не интересен. Бюро занималось государственными преступлениями. Оно защищало государственный строй, конституционный порядок и господствующий экономический уклад. От посягательств шпионов, диверсантов, саботажников и террористов. Однако, так уж получилось, что Дон Парсонс был не последним человеком в экономике планеты. Он оказался, что называется «капитаном индустрии», входившим в «платиновую» сотню — промышленную элиту государства. В ту самую элиту, что на практике формирует господствующий экономический уклад, ту, что является становых хребтом этого самого уклада. Охранять который призвано то самое Бюро по защите Конституции. То самое Бюро, в котором служил специальный агент Рик Дженсон. Тот самый специальный агент Рик Дженсон, которого вызвал к себе заместитель директора регионального Отделения Бюро по оперативной работе и спросил, недобро уставясь на подчинённого:
«Уже слышал?»
«Ещё нет», — честно ответил специальный агент Рик Дженсон.
«Дилетантизм», — припечатал заместитель директора.
«Исправлюсь», — покаялся Рик Дженсон.
«Дон Иеремия Фелтон Парсонс, — милостиво подсказал заместитель директора. - «Святоша» Парсонс».
«Не наш профиль, — не раздумывая сказал Рик Дженсон, демонстрируя шефу быстроту ума и профессиональную хватку. — Криминальный элемент, отошедший от дел босс мафии».
«Совершенно не наш профиль», — повторил Рик Дженсон.
«Похвально, — сказал заместитель директора, — но необдуманно и чересчур поспешно, сынок. Дон Парсонс, к твоему сведению, всё-таки был финансовый магнат. Величина значимая и, в некотором смысле, неприкасаемая. Фигура, обладающая определённым политическим весом, вхожая в сферы, нам труднодоступные, и обременённая кучей высокопоставленных знакомых. Уясняешь?»
«Понимаю, — сказал Рик Дженсон упавшим голосом. — Выезжаю немедленно».
«Не суетись, — сказал заместитель директора. — Экий ты нетерпеливый, спецагент Дженсон. Поезжай, но без этого… излишнего твоего фанатизма. Походи там, осмотрись, проясни обстановку. Когда вернёшься, доложишь. Уразумел?»
«Уразумел», — сказал Дженсон.
«Выполняйте, специальный агент».
«Слушаюсь», — сказал Рик Дженсон и повернулся не по уставу, через правое плечо.
Прибыв на место, Рик Дженсон постарался в точности следовать полученным от заместителя директора инструкциям. Он ни во что не вмешивался. Гуляя по периметру выставленного полицейскими оцепления, Рик Дженсон старательно фиксировал происходящее карманным видеорегистратором, сопровождая видеозапись словесным комментарием. Увлечённый видеосъёмкой, он не сразу заметил, как к нему подошёл оперативник из следственной бригады.
«Что вы тут делаете?» — спросил оперативник.
«Разве не видите? — сказал Рик Дженсон. — Снимаю»
«Здесь снимать запрещено», — сказал оперативник.
«Я свободный человек, — сказал Рик Дженсон, направляя объектив видеорегистратора на оперативника. — Я могу делать, что мне вздумается и ходить, где захочу. В рамках закона, разумеется». «Тем более, я нахожусь за полицейским ограждением. Разве не так, офицер?»
«Я с вами спорить не собираюсь, гражданин, — офицер расстегнул висящую на брючном ремне кобуру. — Немедленно отдайте мне флеш-карту и отойдите на сто метров от ограждения. Иначе я вас арестую за неподчинение приказам сотрудника полиции и воспрепятствование следствию».
«Ладно, офицер, — сказал Рик Дженсон, убирая видеорегистратор, — я понял, ухожу».
«Стойте, — полицейский чин выдернул из кобуры пистолет. — Никуда вы не уйдете, гражданин, пока не передадите мне ваш регистратор».
«Вы пожалеете, офицер, — сказал Рик Дженсон, медленно поднимая руки. — Вызовите вашего начальника».
Оперативник потянулся к рации.
«Не делайте резких движений, гражданин, — сказал оперативник. — Сейчас подойдёт руководитель следственной бригады».
«Это произвол, офицер, — сказал Рик Дженсон. — Я буду жаловаться».
«Жалуйтесь», — сказал оперативник.
«Что случилось, офицер?»
«Элизабет Бушелл, судебный следователь», — сказал Рик Дженсон.
«Специальный агент Дженсон — сказала Элизабет Бушелл. — Забавно видеть вас с поднятыми руками».
«Не скажу, что мне это нравиться», — сказал Рик Дженсон.
«Да, неприятно », — согласилась Элизабет Бушелл. — «Неприятно быть у кого-то на прицеле. Особенно, когда сам обладаешь правом наставлять на других оружие, приказывая им поднять руки. Офицер, опустите оружие. Это — представитель Бюро по защите конституции».
«Надо полагать, дело передано вам?» — спросила Бушелл.
«Увы, — сказал Рик Дженсон. — Официально дело вне нашей юрисдикции».
«Тогда что вы здесь делали?»
«Я же объяснил вашему оперативнику. Осматривался. На всякий случай».
«Может, тогда перейдёте за ограждение, агент Дженсон? Чтобы удобнее было осматриваться?»
«Нет, спасибо, судебный следователь Бушелл. Что мне надо, я увидел».
«Тогда не смею вас более задерживать».
«Всего хорошего», — сказал Рик Дженсон.
Зазвонил коммуникатор.
«Дженсон, вы где?» — спросил заместитель директора Бюро.
«В данный момент, — сказал Рик Дженсон, — я нахожусь на месте совершённого убийства».
«Отлично, Дженсон, — сказал заместитель директора. — Около пяти минут назад расследование было поручено Бюро. С этого момента вы возглавляете следственную группу, спецагент Дженсон».
«Польщён оказанным доверием, гражданин заместитель директора».
«Кажется, назревает конфликт интересов», — сказала Элизабет Бушелл.
«Меня только что назначили руководить следствием».
«Поздравляю», — сказала Элизабет Бушелл.
Издавна люди мечтали о личном бессмертии. Их вековая мечта воплотилась в Глобальной Евгенической Практике — основанной на ННИ (нанонейроинженеринге) технологии продления жизни. Благодаря повсеместному внедрению Глобальной Евгенической Практики удалось повысить среднюю продолжительность жизни до трёхсот пятидесяти лет, победить все известные человеку болезни, оптимизировать рост народонаселения в пределах освоенного космического пространства с помощью научно обоснованного метода — Девиационной Матрицы Социальной Неопределённости, базирующейся на Теории Тонких Математических Моделей, разрабатываемых в рамках новой передовой научной дисциплины — социомата, или математической социологии. Смерть перестала быть кошмаром, преследующим человека от самого его рождения. Риск безвременной кончины раньше определённого срока был сведён наноинженерами ГЕП к минимуму. Любые, даже самые тяжелые травмы, благополучно излечивались. Пострадавший мог умереть по единственной причине — если его мозг был фатально разрушен. Триллионы микроскопических наноботов, обитали в каждом человеческом теле с рождения, передаваясь от родителей к детям по наследству. Они — эти модифицируемые, самовоспроизводящиеся, невидимые глазу машинки напрочь сгубили традиционную медицину. Всё, что от неё осталось — профессия врача-реаниматолога. Да и то, врачом его называли по привычке, по сути-же он был не столько врачом, сколько высококвалифицированным системным программистом. ГЕП обещала изменить мир, и мир стал другим…
… Дон Парсонс напоминал ощетинившегося иглами ежа. Его торс щедро нашпиговали тонкими смертоносными снарядами. На лбу Дона Парсонса красовалось круглое пулевое отверстие, а под затылком растекалась тёмная кровавая лужица. Эксперт-криминалист осторожно расставлял таблички с цифрами, отмечая оставленные следы и обнаруженные вещественные доказательства. Детективы собирали пустые гильзы, густо рассыпанные по мостовой.
«Сорокаствольный игольчатый стреломёт», — сказал Рик Дженсон.
«Прогрессивная машинка», — сказал подошедший детектив.
«Знакомьтесь, — сказала Элизабет Бушелл, — сержант-детектив Стенли Уиппет, Сто сорок третий участок».
«Игольчатая пуля, калибра три с половиной миллиметра, длина двести пятьдесят миллиметров, закалённый наконечник, трубка пули заполнена по длине ядом парализующего действия. Экспресс-анализ показал, что яд относится к группе синтетических производных кураре. Стреломёт после убийства преступником был сброшен, в отличие от второго ствола, из которого убийца произвёл выстрел в голову. Как раз его-то убийца забрал с собой. Судя по найденной гильзе — это пороховой пистолет, автоматический, либо полуавтоматический, калибром девять миллиметров. Стреломёт армейского образца, унифицированный, короткоствольный, с телескопическим прикладом, — детектив Уиппет взглянул на экран цифровой записной книжки и добавил: — Номер на оружии вытравлен кислотой. Предварительно его срезали с корпуса лазерным лучом, а затем обработали срез концентрированным раствором кислоты. Ювелирная работа».
«Как и само убийство, — сказал Рик Дженсон. — Свидетелей установили?»
«Свидетелей нет», — сказал Уиппет.
«Это фешенебельный район, спецагент, — напомнила Дженсону Элизабет Бушелл, — в котором живут весьма обеспеченные люди. Они избегают публичности. Не допускают вмешательства в их частную жизнь. Неукоснительно соблюдают право на личное пространство. Здесь не принято ходить пешком, поэтому все ездят на машинах. И никому не придёт в голову самому управлять гравимобилем. Ведь для этого есть персональный водитель. К тому-же, уличное движение в таких районах существенно отличается от городского».
«Я заметил, — сказал Дженсон, — а что с камерами наружного наблюдения?»
«С камерами? Наблюдение ведётся практически со всех точек, в том числе и со стационарно висящих полицейских дирижаблей».
«Вот видите, детектив Уиппет, — сказал Рик Дженсон, — как удачно всё складывается. Проследим, где скрывается наш душегубец, и возьмём голубчика тёпленьким!»
«К сожалению, — сказал Уиппет, — такой режим видеонаблюдения не распространяется на основную часть мегаполиса. Его отследили до границ района, но затем потеряли в плотном дорожном потоке».
«А что делала местная полиция, пока он прорывался в город? Исключительно следила? Ведь могла бы перехватить его на выезде!»
«Сколько раз вы умирали, спецагент Дженсон?» — неожиданно спросила Элизабет Бушелл.
«Что? — поперхнулся Рик Дженсон. — Какое это имеет значение?»
«И всё-же, — сказала Бушелл, — сколько раз?»
«Положим, пока ни одного», — сказал Рик Дженсон.
«Сержант Уиппет умирал три раза, — сказала Элизабет Бушелл. — Детектив Арчер — тот, кто требовал у вас регистратор — участвовал в двадцати двух силовых захватах и операциях по освобождению заложников. Умирал восемь раз. Моя мама умирала дважды. Несчастный случай и катастрофа. Смерть больше не приговор, Дженсон. В наши дни к смерти относятся проще, обыденнее».
«Что не отменяет понятие служебного долга», — сказал Рик Дженсон.
«Не отменяет, но влияние оказывает. Особенно на местную полицию, — сказала Элизабет Бушелл. — Смещает акценты, привносит разнообразные нюансы, отчасти меняет приоритеты».
«Таким вот образом?» — сказал Рик Дженсон.
«Относительно убиенного, — сказала Элизабет Бушелл, — эти исключения имели характер закона. Он мог не заботиться специально о личной безопасности. Безопасность была ему гарантирована хотя-бы в силу его статуса. Дон Парсонс был фигурой неприкасаемой. В тех кругах, в которых он обычно вращался, таких людей наберётся не более десятка. Возникающие разногласия они стараются разрешать мирными способами, а если и отдают приказ стрелять, то преимущественно в качестве меры профилактической. Чтобы оппонент не слишком зарывался. И решения о безвозвратном убийстве в той среде принимаются коллегиально, на общей сходке, в присутствии выбранного обществом «законника», и предупреждение обвинённому отсылают, вроде пиратской «чёрной метки», чтобы он знал и боялся».
«Клуб, всего четыре охранника, любовница», — сказал Уиппет.
«Согласитесь, Дженсон, — сказала Элизабет Бушелл, — в высшей степени необдуманный поступок. Для приговорённого к смерти. Отправиться развлекаться в компании четырёх охранников и подружки, вместо того, чтобы сидеть в защищенном убежище».
«Может быть, политика?» — сказал Уиппет.
«Или экономика?»- сказала Элизабет Бушелл.
«Или внутрисемейные разборки», — язвительно сказал Рик Дженсон.
«Вряд-ли, — сказал детектив Уиппет. — Хотя, если подумать...»
«Вот и думайте, детектив, думайте, — сказал Рик Дженсон.
«Уиппет» — позвал детектива эксперт-криминалист. — Вам стоит на это взглянуть».
«Ну, показывайте», — сказал Уиппет.
«Глядите», — сказал криминалист, протягивая детективу складную лупу и вытащенную из тела Дона Парсонса стрелу. Детектив навёл лупу на трубку.
«Что там, детектив?», — спросил Рик Дженсон.
«Чертовски занятный текст», — сказал Уиппет, передавая стрелу и лупу Дженсону.
«Считайте, мы раскрыли дело», — сказал детектив, обращаясь к Элизабет Бушелл.
«Неужели всё было.., — бормотал Рик Дженсон, разглядывая искусно выгравированные буквы, — так просто и незамысловато?!»
«Парсонс, гнида. Сдохни! Тони Ризелла».
«Кто этот… дурак?» — сказал Рик Дженсон.
«Энтони Ризелла. И он совсем не дурак. Он — мститель… За поруганную честь, — сказала Элизабет Бушелл. — Тони Ризелла, по кличке «Буйвол». Был вторым человеком в организации Дона Парсонса. Отвечал за финансы, занимался отмыванием денег через подставные фирмы, руководил сетью подпольных казино и спортивным тотализатором. Проходил по делу о крупном мошенничестве в Доверительном Фонде Накопительных Сбережений. Осуждён на три с половиной месяца за лжесвидетельство. Отбывал срок в муниципальном исправительном учреждении...»
«Где он случайно узнал, что его жена тайно изменяла с Доном Парсонсом...» — подхватил детектив Уиппет.
«Ризелла обиделся и поклялся отомстить хозяину», — завершила Элизабет Бушелл.
«Об этом стало известно Дону Парсонсу и Дон Парсонс заказал Ризеллу, — сказал Уиппет.- Но исполнитель опоздал. Ризелла сбежал из заключения. За неделю до окончания срока отсидки».
«А что с неписаными правилами? — спросил Дженсон. — Или в отношении Ризеллы они не применимы?»
«Отчего-же, — сказал Уиппет. — Применимы. Вполне себе применимы. Но с одним-единственным уточнением. Ризеллу нельзя было списать по-тихому до тех пор, пока он относился к боссу с уважением. Таков порядок, Дженсон. Даже узнав о том, как с ним поступил Дон Парсонс, Тони Ризелла должен был вести себя подобающим образом. Терпеливо отсидеть положенное, выйти на волю, явиться к Дону Парсонсу и потребовать объяснений, чтобы соответствующим образом урегулировать проблему. На бандитском жаргоне: «кинуть предъяву», и «разобрать непонятки»».
«И только после этого, — сказала Элизабет Бушелл. — Ризелла с полным правом мог вальнуть своего босса. Если был недоволен предложенным ему компромиссом».
«А он поступает с точностью до наоборот, — сказал Уиппет. — При свидетелях, громогласно, клянётся замочить Дона. Чем наносит тому оскорбление».
«И где нам теперь его искать? — сказал Рик Дженсон. — Где он может скрываться после того, как расправился со своим главным обидчиком?»
«Есть у меня одна мыслишка, — сказал детектив Уиппет, — которая требует немедленной проверки».
Он потянулся к рации, но резкий сигнал вызова прозвучал раньше, чем его палец коснулся кнопки переключения режимов.
«Да, Уиппет. Слушаю. Понятно… Выезжаем!»
«Парни! Внимание! Сворачиваемся! Быстро! Быстро!»
«Что случилось, детектив?»
«Ризелла обнаружился, спецагент. Вы с нами?»
«Я старший, забыли?»
«Тогда не болтайте, лезьте в машину! Поехали!»
«Объясните толком, Уиппет», — сказал Рик Дженсон, оборачиваясь к сидящему на заднем сиденье детективу.
«Ризелла поехал убивать жену, — сказал детектив Уиппет. — Жене удалось каким-то образом вызвать полицию. При виде полицейских Ризотта открыл огонь. Что с женой — непонятно — то-ли жива, то-ли Ризелла её прикончил. Дом окружён. Ризелла забаррикадировался внутри и активно отстреливается».
Горел броневик, горели полицейские машины, горел дом Ризотта. Броневик был развёрнут к дому левым бортом. Его подбили выстрелом из гранатомёта и он горел жухлым, чадящим пламенем. При штурме дома за броневиком укрывались бойцы полицейского спецназа. Броневик был старой конструкции, на колёсах в половину человеческого роста, если принять за эталон рост в метр семьдесят два сантиметра. Спереди к броневику был подвешен клиновидный таран, сваренный из высококачественной легированной стали. Таран был незаменимой деталью в снаряжении и экипировке современного спецназа. С его помощью можно было без труда разогнать несанкционированный митинг, оттеснить толпу мародёров, крушащих витрины модных супермаркетов, разметать возведённую демонстрантами баррикаду, проломить стоящее на пути спецназа препятствие. На крыше броневика распластался мёртвый стрелок-оператор, наполовину вылезший из люка. Труба миномёта, из которого он стрелял по окнам газо-свето-шумовыми гранатами сиротливо торчала под углом к небу. Пулемётная башенка с дистанционно управляемым крупнокалиберным пулемётом была сорвана взрывом и отброшена далеко назад. Люки в борту были откинуты и в проемах виднелись искалеченные внутренности подбитой машины. Экипажу удалось выбраться наружу. Не повезло только стрелку-оператору. Он зацепился шнуром лоригофона за рукоять запирателя минометного казенника и был сражён насмерть прицельным выстрелом. Пуля с тефлоновым напылением пробила его бронежилет и застряла в позвоночнике.
Спецназовцы занимались тем, что перетаскивали трупы. Они таскали мёртвых и укладывали рядком на расстеленную подстилку из водонепроницаемой плёнки. Спецназовцы хватали очередного бедолагу за ноги и за плечи, волокли к лежащим шеренгами трупам, небрежно кидали его и бегом возвращались за следующим мертвецом. Подбирать трупы спецназовцев заставил детектив Уиппет. Спецназовцы были злы и с мёртвыми особо не церемонились.
У разложенных на плёнке трупов суетились врачи-реаниматологи. Трупов было много, а врачей всего трое. Реаниматологи сортировали пациентов. Они ходили между рядами, направляя на убитых раструбы полевых диагностических аппаратов. Те, кто был способен восстановиться самостоятельно, получали укол стимулятора, прочим вкалывали ампулу жидкой заморозки. Таких санитары уносили к реанимобилям. Рик Дженсон лежал пятым с левого края, Элизабет Бушелл сидела на подножке реанимобиля. Парамедик, разрезав рукав блузки, бережно заливал рану на её плече гелеобразным клеем, регенаротором тканей.
Командир спецназа искренне не хотел понимать, в чём-же он допустил ошибку.
«Какого чёрта, командир!? — напористо вопрошал Уиппет. — Что за бойню вы тут учинили, командир? У вас тут, что?.. Коллективное помешательство? Вы тут чего?.. Страдаете коллективной слепотой? Кто, кто ответит за эту мясорубку?? Вы?! Я вас под трибунал подведу! Вы у меня на параше сгниёте, командир!!!»
«Я действовал сообразно обстановке», — упрямо повторил в ответ командир.
«Вы что, контуженный? Да вас здесь вообще не должно было быть, командир!!»
«Я выдвинулся в указанный район на основании полученного мной приказа...»
«Чей это дом, командир? Вот… Этот… Этот конкретный дом? Это — дом Ризотта! Ри-зо-т-та! А вас направляли к дому Ризелла! Энтони Ризелла, командир! Повторяю для особо одарённых… Ри-зе-л-ла!!! Дом Ризелла находится пятью кварталами дальше! Пятью кварталами!.. — Уиппет продемонстрировал командиру растопыренную ладонь. — Считайте! Пятью… Кварталами… Дальше!»
«Я умею считать», — сказал командир.
«Похвально, — сказал Уиппет. — Что было после… того, как вы появились?»
«Из дома начали стрелять», — хмуро сказал командир. — «Практически сразу, мы даже не успели развернуться».
«Дальше», — сказал Уиппет.
«Стрельба велась из окон первого и второго этажа, — командир показал, откуда в спецназ стреляли. — На первом — из гранатомёта и крупнокалиберного пулемёта; на втором — из стреломета и импульсной лазерной пушки».
«Дальше...»
«Мы рассредоточились и открыли ответный огонь. Но перед этим я потерял семерых. Трое сгорели в машине!»
«Дальше...»
«Я вызвал подкрепление!»
«Констатирую, командир. Убито — пятьдесят шесть человек; сожжено — двадцать две машины и один броневик; преступники — физически уничтожены. Все. Семья Ризотта, в полном составе. Муж, жена, трое детей и бабушка. Кстати, Бенарес, ты выяснил насчёт Ризотта?»
«Да, лейтенант, выяснил», — сказал Бенарес.
«Давай, не томи», — сказал Уиппет.
«Они были нейчур-гуманистами, — сказал Бенарес. — И состояли в радикальном крыле движения».
«Твою же мать!.. — скривившись, выдохнул Уиппет. — Приехать не туда и напороться на анархистов-алармистов! Борцы за чистоту природы. Этих не допросить, не оживить. Они-же ННИ на дух не переносят. Бенарес! Немедля свяжись со службой 911, уточните, на какой адрес поступил вызов в связи с фамилией Ризелла. Повтори, Бенарес!».
«Ризелла», — сказал Бенарес.
«Выполняй!»
«Ну, командир, — сказал Уиппет. — Молитесь. Чтобы вот ЭТО — всё ЭТО оказалось действительно не вашей ошибкой».
«Извините, господа, — приблизившись к ним, сказал врач-реаниматолог, — кто из вас главный?».
«Я», — сказал Уиппет. — «детектив-лейтенант Уиппет».
«Боюсь, детектив, — сказал реаниматолог, — у нас назревает серьезная проблема».
«Какая ещё проблема?» — спросил Уиппет.
«Глядите сами», — реаниматолог протянул Уиппету извлечённую из тела иглу.
«Игольчатая пуля», — сказал Уиппет и вопросительно посмотрел на реаниматолога.
«Видите, изумрудный налёт возле острия?», — спросил реаниматолог.
«Ну, вижу, — сказал Уиппет. — Вижу ваш этот, зелёный, и чего? Говорите, доктор, говорите… Не тяните… кота за… то самое...»
«Пожиратель наноботов», — сказал реаниматолог.
«Сколько всего пострадало от таких пуль?» — спросил Уиппет.
Врач замялся: «Точными цифрами я пока не располагаю, детектив, потому что из каждого пострадавшего прежде необходимо будет извлечь все попавшие в него иглы. Как вы сами понимаете, это процесс не быстрый».
«И всё-таки, доктор, сколько?», — жёстко поинтересовался Уиппет.
«По-моим подсчетам, — сказал реаниматолог, — около трети всех раненых и убитых подобными… снарядами, заражены. Те, кто ещё жив — умрут, а умерших мы не сумеем реанимировать. Сожалею, детектив».
«Мне ваших сожалений мало, доктор. Вы не сожалейте, доктор.., — сказал Уиппет. — Вы мне людей спасайте!.. Банарес!»
«Здесь, шеф».
«Что с вызовом?»
«Сигнал поступил на центральный пульт 911 в 14.20. Звонил неизвестный и сообщил о подозрительном типе, ПОХОЖЕМ на разыскиваемого Энтони Ризеллу. Назвал адрес и отключился до того, как оператор попытался выяснить его фамилию».
«Но адрес этот?»
«Да, шеф, этот».
«Отвлекающий манёвр», — сказал Уиппет и помрачнел.
«Чистой воды подстава, шеф», — подхватил Бенарес.
«Вам что, нечем заняться? — свирепо сказал Уиппет. — Не стойте истуканом, Бенарес… Идите, собирайте улики...»
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Простая Полицейская История», Вадим Астанин
Всего 0 комментариев