«Серые тени в ночной тьме»

Серые тени в ночной тьме (fb2) - Серые тени в ночной тьме (Космический отряд Виктора Денисова - 2) 1199K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виталий Васильевич Полищук

Серые тени в ночной тьме Виталий Полищук

© Виталий Полищук, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Корабль плеядцев шел через Солнечную систему, держа курс к любой планете, более-менее подходящей для предстоящей утомительной операции ремонта вспомогательного ядерного двигателя.

Основной двигатель был исправен и прекрасно вел себя, работая в штатном режиме, но проходя сквозь звездные системы, его приходилось выключать – гиперпространственный двигатель не годился для преодоления густонаполненных космическими телами секторов пространства, подобных Солнечной системе.

Однако при приближении к Солнцу, когда основной двигатель по приказу командира был выключен, вспомогательный при запуске вдруг дал сбой, и заработал как-то неровно, словно бы всхлипывая.

А если учесть, что работал этот агрегат огромного корабля обитателей созвездия Плеяд на ядерном топливе, станет понятной озабоченность командира и инженеров корабля – ядерный двигатель следовало поскорее выключить, охладить и затем произвести ремонтную диагностику и устранение неполадок.

А еще совсем недавно, преодолевая с огромной скоростью космические просторы, плеядцы радовались и веселились, словно дети. Они только что они закончили успешное обследование очередной планетной системы и даже отловили и захватили с собой странное местное порождение фауны – бесформенное, как комок амебы (правда, большой по размеру амебы) существо, которое сразу же, как только попало на борт корабля, принялось веселить их – принимало разнообразные формы, пыталось даже копировать стрекозообразные тела плеядцев с крыльями и даже махая ими – летать.

Получалось уморительно – существо, конечно же, не могло взлететь при всем его желании – оно было слишком тяжелым для полета. Ведь вес обычного обитателя планет системы Плеяд не превышал 40 килограммов; существо же с исследуемой планеты даже на глазок весило в два раза больше.

Так что отсмеявшись и определив пойманного обитателя в предназначенную для образцов камеру, плеядцы разошлись и разлетелись по исследуемой планете, дивясь странному обстоятельству – планета была экологически безупречна, на ее поверхности имелись сооружения, выполненные, несомненно, разумными существами, но самих обитателей не было. Судя по следам, они покинули планету на космических кораблях, а возможно и параллельно еще каким-то образом. Как бы то ни было, плеядцы, находившиеся на поверхности исследуемой планеты вот уже десятый оборот ее вокруг местного голубого цвета солнца, обнаружили научные лаборатории (об этом свидетельствовали многочисленные приборы явно научно-исследовательского характера. Уж химические колбы и реторты трудно было не узнать). Нашли они и следы взлетов космических кораблей – но ни одного самого корабля на планете не было.

Как не было и никаких иных наземных обитателей на поверхности планеты. И это было странно. Птицы – летали в небе, везде летали также насекомые, а вот по земле ничто не ходило, ни бегало, ни ползало.

Только существа, подобные уже пойманному исследователями.

А так как экспедиция плеядцев была ксенобиологическая, то вскоре они поняли, что исследовать им здесь особо и нечего. И проверив, как чувствует себя их единственный трофей (тот, по всей видимости, впал в спячку, так как был недвижим и ни на что не реагировал), космонавты свернули исследования и вскоре летели в пространстве, сначала – обычном: а после запуска основного двигателя – в гипере. Движение в этом режиме позволяло развивать сверхсветовую скорость и передвигаться от одной звездной системы к другой за считанные дни.

Конечно, в системе отсчета плеядского времени, а не земного. День на родной планете космонавтов был в три раза длиннее земного, а год – в два раза.

Что касается неисправности вспомогательного двигателя, то это было это и немудрено – экспедиция находилась в свободном исследовательском поиске уже более пяти лет.

Плеядских лет, естественно.

Так что когда при запуске в Солнечной системе атомный двигатель забарахлил, командир не удивился. А просто тут же отправил на родную планету сообщение обо всем, что случилось с кораблем после передачи последнего сообщения, о том, что намеревался делать, после чего отдал приказ идти к ближайшей подходящей планете (ею чисто случайно оказалась Земля), выбрать на её поверхности укромное местечко и приземлиться.

Для проведения, как уже упоминалось выше, тщательного ремонта. А пока идти на частично неисправном двигателе, который, в общем-то, работал более-менее удовлетворительно.

Как вскоре оказалось, «менее», а не более. Но поняли это плеядцы слишком поздно.

Пролог

30 июня 1908 года рано утром в бассейне притока Енисея – речки Подкаменная Тунгуска, ничто, казалось бы, не предвещало беды.

Как обычно, тянули вверх к небу хвойные кроны древесные гиганты, начали петь птицы, в внизу, среди деревьев раздался треск – это продирался сквозь заросли подлеска бурый медведь, король местных территорий. И вдруг…

В восьмом часу утра по местному времени над тайгой пронеслось огненное тело, которое взорвалось затем в небе, распустившись гигантским огненным цветком – шаром.

Через некоторое время самописцы Иркутской обсерватории отметили возмущение магнитного поля Земли, закончившееся только через пять часов.

Современники оценивают силу взрыва как равную сорока мегатонным водородным бомбам. Как бы то ни было, на площади около 500 квадратных километров все деревья были повалены, за исключением самой точки взрыва – здесь остались стоять голые столбы стволов, и это свидетельствовало, что взрыв произошел не на поверхности планеты, а над ней.

Взрыв породил землетрясение, отмеченное чуть ли не повсеместно в Европе и Азии. В последующем на территории Южной Сибири, Средней Азии и почти всей Европы необыкновенно ярко и с непривычными цветовыми оттенками несколько ночей светилось небо.

Организованные в последующие годы экспедиции в район «падения Тунгусского метеорита» так и не нашли никаких следов этого самого метеорита. Были найдены стоящие голые стволы деревьев, но вот каких либо осколков чего-то этакого так найдено и не было.

И тогда некоторые советские ученые (дело происходило уже в советский период времени) высказали предположение, что метеорита не было, а был космический корабль – гость из космоса, который по каким-то причинам не долетел до поверхности Земли – взорвался.

Гипотеза эта так и осталась гипотезой. Не подтвержденной, но никем и не опровергнутой доказательно – да что там, гипотез о «тунгусском диве» были десятки!

И лишь теперь гипотеза о взорвавшемся в 1908 году в небе над Восточной Сибирью корабле подтвердилась, но каким жутким образом!

Что ж, очевидцы взрыва тогда, в далеком 1908 году и не могли разглядеть, что были-таки осколки после взрыва! Но что можно было разглядеть в огненном небе в тот момент?

Между тем несколько частиц корабля взрывной волной отнесло в юго-западном направлении. Они пронеслись над территориями нынешних Томской и Кемеровской областей и упали на землю уже в Южносибирском крае.

Причем мелкие частицы осыпались на поросшую елями и кедрами болотистую равнину Затайгинского района края, а вот самый большой кусок… самый большой кусок упал на окраине города Южносибирска. Во двор дома, стоявшего на краю высокого обрыва, возвышающегося над широкой гладью неспешно текущей здесь реки Оби. Пробив при этом крышу сарая стоявшего на самом краю обрыва, как принято говорить, крепкого подворья.

Напомним, что произошло все это еще до Октябрьской революции. Вставший поздно в этот день мещанин Остроухов Кузьма Гордеич обнаружил продырявленный сарай ближе к обеду – а до этого он валялся на постели и страдал от похмелья.

Накануне он оформил все документы и торжественно открыл скобяную лавку в центре города. И, естественно, это дело отметил с единственным другом – инвалидом русско-японской войны одноногим Иваном Серафимовым. Который торжественно был принят на должность приказчика-продавца нового торгового заведения.

Так что похмелье было естественным продолжением наполненного важными событиями предыдущего дня.

Но вставать-то было необходимо. И полечившись капустным рассолом, воспрянувший вскоре духом и телом новоявленный лавошник вышел во двор.

И увидел дыру на крыше сарая. А когда вошел внутрь сарая – там-то его не вполне протрезвевшему взгляду предстало авто.

Да-да, ни много, ни мало – а автомобиль, самый настоящий, новенький, блестевший черным лаком и с брезентовым верхом новомодный самодвижущийся агрегат. Каких в Южносибирске в то время было лишь два – у губернатора края, да еще у общества золотодобычи «Южносибирскзолото».

Кузьма Гордеич, 38-летний солидный мужчина, основательный и осмотрительный, в панику не ударился и удивления никакого не проявил. А сначала вышел и обследовал свое подворье и в особенности изгородь и подъездную к калитке дорогу.

Нигде не было следов подъезжающего к его дому авто, да и ширина проулка, в конце которого стоял дом Остроухова, не позволила бы протиснуться здесь ничему, кроме одноконной повозки.

Постояв в задумчивости и почесав взлохмаченные спросонку волосы, Кузьма Гордеич вернулся в сарай.

Что-то не нравилось ему в этом механизме. Что-то с ним было не так.

Кузьма Гордеич подошел поближе и коснулся сверкающего лакированной краской борта самодвижущегося экипажа. Поверхность вдруг подалась под давлением пальцев Остроухова и он испуганно прянул в сторону. Как так? Ну никак не может автомобиль быть мягким – это в то время знал уже любой горожанин бескрайней России.

Думал в последующем он недолго. Что бы это ни было, о нем не следовало никому говорить – ведь он только-только «встал на ноги», открыл накануне лавку, о которой мечтал столько лет и на которую копил деньги, из лета в лето уходя в тайгу мыть золото – а теперь все прахом? В одночасье?

Ведь и полиция затаскает, а если вмешается приходской батюшка… подумать страшно! Еще обвинят в сношении с сатаной – и действительно, кто его знает, что это такое стоит в него в сарае… И откуда оно взялось. Так что…

Всю вторую половину дня Остроухов посвятил плотницко-столярным работам. Он пилил доски, ошкуривал столбы, которые затем вкапывал в сарае.

К вечеру ново объявившийся механизм был надежно упрятан от любых глаз – к вкопанным четырем столбам Кузьма Гордеич прибил доски – одну к другой, надежно и плотно. Да еще и накинул сверху, опустив по бокам края, полотнище из мешковины.

А если кто будет спрашивать – что там упрятано внутри, можно сказать, что в сарае он прячет наиболее ценные товары. А в подтверждение на его дверях он «пришпандорил» скобы, сквозь которые была продета дужка огромного амбарного замка.

Так что некому будет спрашивать, думал Оcтроухов. Попробуй-ка, попади в сарай сначала!

Забегая вперед, скажем, что подворье Остроухова пережило безутратно и гражданскую войну, и последующие годы… Ну, вот так повезло Кузьме Гордеичу…

Между тем в его доме женились, рожали детей, но вот как-то так получилось, что за все эти многие годы в сарай никто не заглядывал. Тем более что само строение постепенно обветшало, замок на дверях заржавел. А в щели стен внутри можно было разглядеть лишь какую-то пыльную мешковину, которая прикрывала… Да что там она могла прикрывать в старом сарае? Сеновал скорее всего, в котором сено давным-давно сгнило.

Или какое-нибудь другое барахло…

И хотя проезд к дому Остроуховых давно был расширен, все эти годы по нему ездили другие автомобили, Судьба же агрегата в сарае так и оставалась неясной.

Ведь Кузьма Гордеич умер вскоре после второй мировой войны, так ничего никому и не рассказав о странной находке в своём сарае.

Все дальнейшее началось гораздо позже и произошло через много-много лет, а если сказать точнее – то в апреле, в 2009 году, на пасху.

Глава первая

За полгода до этого умерла Ксения Захаровна Остроухова, невестка давно почившего Кузьмы Гордеича. И дом перешел в наследство её внуку, Сереге Остроухову – студенту Южносибирского госуниверситета, худому и длинному лохматому двадцатилетнему шалопаю. И вот вступив накануне в права наследства, Серега не придумал ничего лучшего, как пригласить компанию приятелей отметить день святой пасхи в своем новом доме.

На природе, значит, на берегу Оби. Воздух там!.. Обалдеть!

И вот 23-го апреля вечером, где-то в половине восьмого, компания была в сборе, причем обеспеченная по полной – спиртное в количестве «вне разумных пределов», закуска, наоборот, «в пределах весьма разумных», и главное – «музон» в виде переносного двухкассетного магнитофона, именуемого за легкий вес и удобства в транспортировке в среде молодежи «потаскушкой».

В данный момент «потаскушка» была включена, заряжена аудиокассетой с песнями Третьякова, очень любимого в среде студентов за легкое и проникновенное содержание текстов, манеру исполнения под гитару и симпатичный внешний вид, Сейчас на улицу доносилось из зала дома Остроуховых слова исполняемой песни:

…мне всего четыре года, карамель за щекой,

я иду и улыбаюсь прохожим,,,

Доносившийся временами шум, веселые выкрики и смех говорили, что веселье было в разгаре, а его интенсивность, заглушающая звуки песни – что компания уже успела « принять на грудь», малую толику горячительного. А скорее всего – не такую уж и маленькую,

– … И я сам на карамельку похо-о-жий! – закончил песню Третьяков, что на веселье никак не повлияло.

Что ж, стоит немного уделить внимание приятелям Сергея и описать их.

Во главе стола сидел заводила и лидер компании Ваня по прозвищу Важно. Нет-нет, грузином он не был, а просто носил узко пробритые усики на смуглом лице, был слегка горбонос и любил изображать время от времени кавказский акцент, обращаясь при этом к друзьям: «Да-арагой, защем это, ара!..»

Ну, где-то так. Хотя «ара» – это из лексикона жителей Армении, а не Грузии. О чем Вано, скорее всего, просто не знал.

Справа от него сидел Серега Остроухов, рядом с Сергеем – его подруга Оля. Девушка была внешне ничего себе, но ее слегка портила поза – она любила изображать из себя этакую вальяжную теледиву. Какими она представляла себе этих кинодив – томными, с выражением скуки на лице, непременно с сигаретой, зажатой между пальцами. Ну, примерно вот так.

Сейчас она сидела, полу прикрыв голубые глаза и вытянув ноги и лениво наблюдала, как неспешно развивается пиршественное действо.

Прямо напротив нее расположился последний участник пирушки – Женька Кульков по прозвищу, естественно, «Кулек». Кудрявый и голубоглазый, верткий, он, хотя был невысокого роста, нравился девочкам их курса и слыл сердцеедом. Однако не это было главным качеством характера Женьки, то бишь – вовсе не любовь к прекрасному полу. Главной особенностью его характера было неуемное любопытство – если было во что сунуть из любопытства нос – Женька его обязательно совал. И хотя частенько нос ему за это прищемляли, ничто не могло остановить его. Ну, такой вот у парня был характер, что ж поделаешь!

Так что на карамельки (это если следовать словам песни, звучавшей из динамиков магнитофона), члена компании похожи не были.

Можно добавить еще, что все они были студентами местного университета и учились на разных факультетах, что не мешало их тесной дружбе.

Тем временем веселье набирало силу, компания уже успела изрядно принять горячительного, о чем свидетельствовали несколько пустых бутылок, стоявших сбоку от Сереги на полу у ножки стола.

– А мы не пили еще за любовь! – кричал Серега. – За любовь еще не пили!

– Ара, какое упущение! – поддерживал его Вано. – Наливай!

Сергей принялся наливать бокалы, и скоро в воздух взвились четыре наполненных рубинового цвета жидкостью сосуда, раздался звон, живительная влага поменяла свое местонахождения, приятно освежив четыре алчущих рта.

И в такт их действиям, в унисон тосту из динамиков полетело:

«Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую,,,»

И веселье продолжалось, правда через некоторое время всегда любопытствующий Женька перевел ход мыслей компании с романтически-облачного настроя на дела сугубо практически приземленные.

Все это время он шарил взором вокруг, изучая окружающую обстановку.

Изучать, впрочем, особо было и ничего. Большой зал был ярко освещен горевшей под потолком люстрой, и взору Женьки открывалось все – обстановка, фотографии на стенах, домотканые дорожки на полу. Но интересного ничего не было – мебель представляла из себя причудливое смешение стилей и эпох – если у одной стены стоял вполне современный трельяж с посудой, то у противоположной стены, между двумя окнами – явно старинный, может быть даже – антикварный комод, на котором стояли фарфоровые статуэтки, шкатулка (с документами, скорее всего) и самовар.

Женька встал и прошелся сначала по залу, потом заглянул в остальные комнаты,

– Ну и хоромы! – сказал он, возвращаясь, садясь на место и наливая себе вина в бокал. Троица остальных его приятелей была занята кто чем – Сергей и Оля топтались рядом со столом, обнявшись и изображая медленный танец, а Вано внимательно рассматривал на свет свой бокал с теперь уже янтарного цвета жидкостью,

– Ты что же, Острый, – (Острый – это было прозвище Сереги), – теперь уйдешь из общаги и будешь здесь жить? Один? – спросил Женька.

– Пачэму один? – ответил ему Вано, легким движением опустошил бокал, взял с блюдца и положил в рот оливку. – С любимой дэвушкой, понимаэшь!

И оба повернули голову в сторону топчущихся на месте Сереги и Оли. Выражение лица Оли скорее опровергало мнение псевдогрузина, чем подтверждало его. Впрочем, Сереге этого видно не было – его лицо было повернуто в другую сторону.

Женька тем временем уже вновь успел встать и медленно двигаясь вдоль стены с развешенными на ней фотографиями, принялся внимательно рассматривать их. Однако вид однообразных мужских, женских и детских лиц быстро ему надоел и он, подойдя к танцующей парочке, спросил Серегу:

– А еще фотографии есть? Ну, альбомы там всякие…

– Да-да! – поддержала его Оля, который наскучило это топтание на месте. – Давайте фотографии посмотрим!

– Но сначала выпьем! – закричал Серега, размыкая руки, которыми он тесно прижимал к себе Ольгу. – За любовь!

Ему, похоже, идея жить в ново обретенном доме с любимой девушкой пришлась по сердцу.

Выпили за любовь. Затем из ящика комода были извлечены альбомы и все, рассевшись на диване, принялись листать их и рассматривать фотографии – старые и новые, черно-белые и цветные.

Любопытный Женька при этом то и дело тыкал пальцами в очередное фото и спрашивал:

– А это кто (или «что»)? А это?

Сергей давал пояснения, но он знал далеко не всех, чьи лица были на снимках.

Но вот в руках у Женьки оказалось большое цветное фото подворья дома Остроуховых, выполненный съемкой со стороны калитки ограды. На ней был виден дом, окруженный плодовыми деревьями, на заднем плане – голубая ширь Оби, а сбоку фотографии виднелся расплывчатый случайно угодивший на снимок угол старого сарая.

– Это я фотографировал! – сказал Сергей. – В прошлом году!

– А это что? – спросил, тыкая пальцем в размытый край фотографии любопытный Женька. Он показывал на краешек угла сарая.

– Да это сарай! – досадливо ответил Серега. – Старый сарай во дворе!

– А что там, в сарае? – не унимался Кулек.

– Всякая старая дрянь, ара! – ответил ему Вано.

А Сергей добавил:

– Я не знаю. Бабушка все время мне говорила: «Смотри, к сараю и близко не подходи!» Да его никогда и не открывали – там на воротинах замок ржавый висит, наверное, еще прадед до революции повесил…

– А пойдемте посмотрим! – тут же предложил Женька. – Прямо сейчас! Что-то там ведь прятали, раз нельзя была в сарай заходить!

– Да у меня и ключа от этого замка нет… – принялся слабо сопротивляться Серега. – Давайте лучше выпьем! За любовь!

– Налэвай, конэчно, выпьем, понимаэшь! – поддержал Сергея Вано. – И сразу в сарай пойдем!

Он сказал на чистом русском языке, обращаясь к Сереге:

– Замок – не проблема! Я, когда мы в дом заходили, в сенцах топор видел, так что с замком сейчас разберемся!

Уже через пять минут, наскоро выпив и закусив, кампания вывалила во двор, предварительно вооружившись фонарями. Впрочем, со столба у дома светил фонарь, но лампочка была слабой, и, конечно, не позволила бы ничего разглядеть внутри старого строения. Так что в руках у Женьки и Оли были фонарики, а Вано нес в руке топор.

То, что сделал неожиданно Серега, можно было объяснить либо предчувствием, либо заложенной в генах еще от деда осторожностью и неким знанием. Знанием, недостаточным для того, чтобы остановить приятелей, но заставившим Сергея вернуться в дом со словами: «Ну, вы тут крушите, а я пойду пока приберусь в доме – стол почищу, посуду помою и вообще…

Грохот сбитого с проржавевших скоб воротин замка совпал с моментом, когда Сергей закрывал за собой дверь.

Он действительно собрал со стола и перемыл посуду, вытер залитую и запачканную вином и частицами пищи клеенку, потом зачем-то веником прошелся по полу зала. И только после этого вышел на крыльцо.

А во дворе было тихо. Над его головой лишь равнодушно светила слабым светом шестидесяти ваттная лампочка, а слева перед ним чернел зев открытого сарая, воротины входа в который были широко распахнуты.

Тишину нарушал лишь шепот протекающих справа внизу обрыва вод реки Оби.

Сергей обратил внимание, что были распахнуты и ворота ограды, открывая подъездную дорогу, которая вела к дому Остроуховых, стоявшего на середине проулка и изначально образовывающего тупик.

Почему-то на цыпочках Сергей осторожно приблизился к сараю и взглянул внутрь. Там было пусто.

Он сумел разглядеть лишь четыре столба, валяющиеся со всех сторон возле них доски и грудой лежавшую у стенки сарая старую полусгнившую мешковину.

И более ничего. И никого.

Все происшедшее в дальнейшем Сергей не смог бы объяснить и сам себе. Опять почему-то на цыпочках он зачем-то подошел и закрыл въездные ворота. Потом зашел в дом, собрал валяющиеся на диване альбомы с фотографиями и положил их на место – в ящик комода. И только после этого достал из кармана куртки мобильный телефон и позвонил в милицию.

И потом до приезда дежурного наряда Сергей сидел на ступенях крыльца и смотрел в темный зев по-прежнему открытых дверей сарая. А над ним равнодушно светил тусклый фонарь, к которому вскоре присоединилась выкатившаяся из-за дальней излучины Оби полная Луна, которая была сегодня, как показалось Сереге, какого-то зловещего багрового оттенка.

Серегу всего колотило. Хотя он не мог видеть, как Вано сбил замок, как с восторженными криками все, сорвав мешковину, принялись сдирать старые доски со столбов и как внезапно замолчали при виде открывшегося им зрелища.

Под мешковиной оказался автомобиль. Шикарный новенький джип «Гранд-Чероки». «Ух ты…» – только и прошептала Оля, после чего открыла дверцу и взяв с сидения связку ключей, подняла ее над головой.

Женька помчался к ограде и, открыв створки въездных ворот, вернулся обратно.

Через несколько секунд троица уже сидела внутри приятно пахнувшего новой кожей салона. Вано вставил в замок зажигания ключ и повернул его…

Всего этого Сергей не видел. И тем не менее его трясло от ужаса. Словно на самом деле он воочию видел и это все, и то, что произошло следом за поворотом ключа…

Глава вторая

У калитки, прижавшись вплотную к ограде, стояла «канарейка» – ярко-желтого цвета милицейская машина с синими проблесковыми маячками на крыше.

Прислонившись спиной к ее капоту, стоял и лениво покуривал сержант-водитель. Остальные члены экипажа были в доме.

– Значит, говоришь, трое друзей пропали? – в который раз задавал один и тот же вопрос капитан милиции в серой помятой курточке с орденом Мужества на груди. – А почему ты решил, что пропали? Ведь сам говоришь – ты зашел в дом, убрался в комнате, а когда вышел – друзей твоих во дворе не было, ворота были открыты – а раньше были закрыты, ты хорошо помнишь. Значит, кто-то ворота открыл, так? А кто, кроме твоих друзей, мог это сделать? Место здесь глухое, тупик, мимо никто проехать не мог. Значит, кто-то из вас ворота и открыл, открыл – и ушли твои друзья…

– Не могли они уйти! – упорно отвечал Серега. – Они пошли посмотреть, что в сарае, открыли сарай – вон ведь замок валяется!

– Ну, и дальше что? – спросил, закуривая, капитан. – Нет ведь ничего в сарае, ты же с нами вместе смотрел! Доски, тряпки… Все старое, сгнившее… Что такого особенного они могли найти в сарае, что после этого тайком, не предупредив хозяина, то есть – тебя, сбежали? Ты же говоришь, что сарай этот никто никогда не открывал? А почему, кстати?

Серега лишь уныло пожимал плечами.

– Не знаю я… Просто бабушка всегда говорила – к сараю и близко не подходи! А до этого – родители, когда мы здесь еще все жили… Тоже все время к этому сараю подходить не разрешали.

– А где сейчас твои родители, почему бабка завещала дом тебе?

– Так они за границу уехали. И давно там живут, возвращаться не собираются. Вот бабушка дом мне и отписала.

– Ладно. А что все-таки могло быть в сарае? Может быть, что-то ценное?

– Да откуда? – Сергей даже руками всплеснул. – Я в детстве столько раз подкрадывался и тихонько в щели стенок смотрел… Ну, если день солнечный, то можно было кое-что разглядеть – внутри куча какая-то была, мешковиной накрыта, я думал – сеновал. А вот сейчас столбы увидел, доски оторванные, а думаю, что не сено там было. Что-то, наверное, другое. Огороженное досками и накрытое тряпкой.

– Но что именно? – допытывался капитан. – Что это могло быть?

– Ну не знаю я! – Серега даже в знак убедительность шмыгнул носом. – Я же говорю – я в дом ушел! А ребята решили посмотреть, что в сарае, сбили замок, и наверное, что-то там нашли. А уйти они не могли – вы посмотрите, сколько у нас еще выпивки осталось! Да и девушка с ними была моя… Ну, что же, она ушла бы и не попрощалась?

– Логично… – капитан откинулся на спинку стула и задумался. – В этом деле одно мне непонятно – почему ты ушел в дом? Ну, когда твои дружки начали замок ломать?

Сереге почему-то не хотелось признаваться в своих недавних предчувствиях. И страхе, который он до сих пор почему-то испытывал при одной мысли о том, что именно могло быть в сарае. И что больше всего пугало парня, так это то обстоятельство, что он ведь представления не имел, что там находилось на самом деле, за досками и под мешковиной. Да и не мог иметь! Откуда? В живых он своего прадеда не застал, а судя по всему, именно прадед «запечатал» сарай и распорядился не трогать его. Но не расскажешь ведь всего этого связно этому капитану с усталым лицом. Он, поди, сегодня уже наездился по вызовам – известное дело, на пасху, почитай, все веселятся и пьют… Ну, и дерутся, конечно…

И Серега сказал – осторожно так, но постарался при этом быть убедительным:

– Так а чего мне там смотреть? Я ведь сто раз раньше заглядывал! Сено гнилое, что ли? Кто же знал, что там внутри еще один сарай из досок был сколочен…

– Так ты, Остроухов, считаешь, что ничего там особенного быть не могло?

– Ну, не знаю я, товарищ капитан! Только не могли просто так ребята уйти!

– Ладно, – капитан встал. – Поступим так. Оснований для начала розыска я не вижу – сам посуди, парень, ты ушел в дом – твои приятели остались во дворе. Ни криков, ни шума ты не слышал…

– Так ведь магнитофон играл, товарищ капитан! Я громкость убавил, но все равно…

– Не перебивай! Итак, шума ты не слышал. А до всего этого вы выпили… Сколько они выпили, сержант, сколько бутылок пустых?

Все это время стоявший у двери сержант посчитал составленные Сергеем у стенки возле двери пустые бутылки и сказал:

– Пять бутылок по ноль семь! Крепленого!

– Вот видишь? Пять бутылок крепленого вина по ноль семь литра! Так что вполне могли твои дружки спьяну ничего за досками не найти, а от огорчения из-за пустой работы просто разойтись по домам. Не попрощавшись с тобой из-за разочарования – трудились, трудились, а там ничего и нет…

– Не могли они уйти! – продолжал бубнить Серега.

– Могли, не могли… – Капитан направился к двери. – Сделаем так, если ты их не найдешь – приходи через трое суток к нам в отделение, мы заявление от тебя примем и начнем искать, как пропавших. А сейчас, извини, я тебе ничем помочь не могу. Нет оснований, понимаешь? Двор мы осмотрели, подъездную дорогу к воротам – тоже. Сарай твой носом обнюхали – никаких следов! Понимаешь, вообще никаких! Нигде! Кого мы будем искать? Вот скажи!

– Так ребят… – Серега чуть не плакал.

– Мы и не отказываемся! Но раз нет преступления – значит, в силу вступает процедура розыска без вести пропавших! А розыск их начинают на четвертые сутки! Вот и приходи через три дня с заявлением!

И капитан, а за ним сержант вышли за дверь. И Серега вышел вслед за ними. Садясь в машину, капитан крикнул ему:

– Я думаю, найдутся твои друзья! Сами найдутся, без нашей помощи!

Капитан ошибался. Ни Оля, ни Вано, ни Женька так и не нашлись. И в дежурной части милиции 26 апреля 2009 года приняли заявление Остроухова Сергея о пропаже его друзей – студентов.

Вслед за чем начался вялый поиск ребят, который так ни к чему и не привел…

Поэтому на пятый день, в субботу вечером Серега Остроухов начал собственные поиски. Он искал Олю.

Впрочем, пропажей трех молодых людей дело не ограничилось – это было лишь начало. И следующее событие заставило работников милиции взглянуть на исчезновения людей в Южносибирске по-иному.

Семья инженера турбинного завода Захлюстаева отдыхала в гостях у своих приятелей Юратьиных.

Немного выпивали, конечно, но не так, чтобы очень. Утром нужно было идти на работу. Турбинный завод получил большой заказ от РАО ЕЭС, и начал разворачивать мощности. Проблем хватало, так что и инженер цеха сборки Иван Петрович Захлюстаев, и старший технолог цеха первичной комплектации Егор Федорович Юратьин сильно уставали на работе. А если учесть, что приходилось работать и по субботам, да еще и – допоздна, то собрались отдохнуть обе семьи лишь в воскресенье ближе к вечеру.

Был день рождения жены Егора Федоровича – Евгении, так что Захлюстаевы – сам Иван Петрович, его жена Жанна Анатольевна и дети – восемнадцатилетняя Броня, студентка Южносибирского университета и девятилетний сын Петька в полном составе прибыли в гости к Юратьиным.

Конечно, вручили подарки, цветы, перецеловались все, а потом, пока мужчины пошли курить на балкон, женщины принялись быстро накрывать на стол.

Что до Петьки – то тот сразу же сел за хозяйский компьютер (сын Юратьиных Николай служил срочную в армии, так что компьютер был в полном распоряжении гостя) и принялся играть в интеллектуальную игру «Дум-дум» – пачками уничтожать чудовищ.

Мужчины покурили, потом вернулись в помещение, сели за стол и приняли «по маленькой» для сугрева. Тут же завязался разговор на производственные темы.

Женщины тем временем хлопотали по хозяйству. Втроем, Броня тоже помогала и по ходу информировала старшее поколение обо всем интересном, что произошло за последнее время в университет7е.

Бронислава была, что называется, тарахтелка, она выливала информацию, как из ушата. Именно поэтому рассказ о том, что вот уже несколько дней, как пропали несколько студентов их университета, отмечавшие новоселье товарища в общей кампании и исчезнувшие прямо во время мероприятия, причем – бесследно, никого не заинтересовал. А вот информация о том, что в университете преподаватели берут взятки во время сдачи студентами сессии, живо затронула умы и сердца женщин – и Жанна Анатольевна, и Евгения Григорьевна принялись громко возмущаться коррупцией в среде ученых мужей.

Тем временем в духовке «поспела» утка, на отдельных блюдах были разложены ароматные аппетитные котлеты и картофельное пюре с топившимся на горке горячего картофеля куском сливочного масла, и после водруженной на середину стола аппетитной в светло-коричневой кожице утки были налиты до краев рюмки и после произнесения поздравительного тоста выпита теперь уже официально первая.

Далее последовала вторая, третья, затем был за шиворот вытащен из-за стола с компьютером отбивающийся («Да не хочу я кушать!») Петька, которого усадили за стол и принялись потчевать вкуснятиной, причем не только родители, а вся компания… По ходу наливались и опустошались рюмки и бокалы. В общем, веселье шло по нарастающей, и завершилось на верхней точке затемно, то есть, когда было довольно поздно.

Семья Захлюстаевых возвращалась домой. Шли не спеша по улице Партизанской, шли, наслаждаясь запахами ранней в этом году весны.

Воздух был наполнен запахом набухших почек, на газонах зеленела травка, сверху приветливо светили фонари. Ничто не предвещало опасности, даже пьяных подростков не было в пределах видимости, когда семья вступила в темноту неосвещенного отрезка улицы. Должно быть, одновременно перегорели лампы на нескольких уличных фонарях, а может быть – оборвался провод.

Сбоку открылся темный зев проулка, заканчивающийся ограждением детского садика, темного в это время суток. И вдруг в проулке вспыхнули фары автомобиля, ярко осветившие четыре фигуры, вынужденных прикрыть глаза ладонями от яркого света.

Захлюстаевы быстро пробежали через выезд из проулка и пошли себе дальше. Но их тут же догнал вывернувший на улицу и покативший следом за ними автомобиль. Поравнявшись с семьей, автомобиль остановился, его дверцы приветливо распахнулись как бы прямо перед оторопевшими Захлюстаевыми и все четверо, словно бы это само собой разумелось, совершенно неожиданно для себя сели в просторный салон колесного механизма.

Дверцы тут же захлопнулись, мотор заурчал и автомобиль, набирая скорость, понесся вперед…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Первое, что сделал Серега после того, как отнес заявление в милицию – это обзвонил по телефону всех подружек Оли, которых знал, потом обошел немногочисленных Олиных родственников, с которыми его успела познакомить девушка.

Оля после исчезновения ни у кого из них не появлялась.

Тогда Сергей направился на железнодорожный вокзал и сел на электричку, направляющуюся в сторону поселка Сальменка. В Сальменском районе в селе Озерном жили родители Оли.

Телефонной связи с этим местом не было – мобильная сеть здесь пока не действовала. Так что узнать что-то можно было только приехав сюда.

Серега сидел в вагоне, который, покачиваясь, быстро катил мимо стен сосен, с обеих сторон окаймляющих железнодорожную линию. И думал – что же произошло несколько дней назад во дворе его нового дома?

Он, кстати, ни разу в этом доме после того вечера и не был – оставался в общежитии. Что-то мешало ему переселиться туда, где, как он был уверен, произошло что-то страшное.

Высадившись на перроне вокзала Сальменки, Сергей на привокзальной площади сел на автобус, который и довез его через полтора часа до Озерного.

Родителей Оли Сергей знал – они приезжали как-то в Южносибирск, проведать дочку. Так что ему обрадовались, провели в дом и первым вопросом было – а чего он приехал один? Или Оля встретила кого-нибудь из подружек и остановилась поболтать?

К чести Сереги, он сумел сориентироваться и правильно повести себя – сказал, что Оля сдает «хвосты» зимней сессии, а его попросила съездить в Озерное за продуктами.

– Тебя родители знают, и сессию ты сдал всю, так что поезжай, а я им письмо напишу, что ты приедешь. Ну, вот я и… – вдохновенно врал Серега, а у самого сердце сжималось от ужаса. Только теперь он вдруг осознал, что, может быть, никогда никого из них больше не увидит – ни Женьку, ни Вано, ни Олю… Оленьку…

Никакого письма родители, конечно, не получали. Но посылку дочери собрали. И хотя заранее продукты родители Оли не готовили, кое-что они на скорую руку сообразили. Немного мяса, пару банок с соленьями, ведерко картошки. Подивились, что Сергей приехал без сумки или рюкзака, нашли пару старых авосек и набили их доверху.

Ночевать Сергей отказался.

Глава третья

На следующий день к технологу Юратьину, который вынужден был бегать из одного конца своего цеха комплектации в другой и обратно, подошел начальник сборочного цеха, в котором работал Иван Петрович Захлюстаев. И спросил технолога, не знает ли он, почему сегодня на работу не вышел его дружок.

– Вы ведь вчера отмечали день рождения твоей жены, а, Егор Фомич? – говорил начальник сборочного. – Что, так сильно перебрали?

– Да нет, нормально вчера они ушли, – ответил Егор Федорович, подразумевая под словом «они» всю семью Захлюстаева. – И выпили мы немного…

– А чего ж тогда… И домашний телефон не отвечает – я сразу после восьми утра звонил…

– Как – не отвечает? – заволновался Егор Федорович. – У него сын – Петька, во вторую смену в школу ходит! И дочь в университет почти всегда уходит часов в девять, не раньше!

– Ну, не знаю… Прогул я ему ставить, конечно, не буду, но ты сегодня же его разыщи и пусть он мне дозвонится домой! Если заболел или еще что там случилось… В общем, если завтра его на работе не будет – я докладную пишу главному инженеру! Ты же знаешь – у нас заказ РАО! Каждый человек на счету!

– Хорошо, хорошо… – Егор Федорович уже и сам решил сразу же после окончания смены проехать не к себе домой, а к Захлюстаевым. И все выяснить досконально…

Нужно сказать, что при работе по заявлению Остроухова работники милиции не проявили особого рвения – чего там, трое студентов исчезли несколько дней назад… Да собрали, например, рюкзаки и ушли в сосновый бор. Палатки разбили, и живут себе на природе.

Или и того проще – завалились к какому-нибудь приятелю в гости и пьют горячительные напитки который день, не просыхая.

На занятия не ходят? Так и что? К сессии появятся, известное дело – от сессии до сессии живут студенты весело. А сессия – что? Правильно, всего два раза в год, и ближайшая – только через месяц-два…

Но вот после того, как была вскрыта квартира Захлюстаевых… Это дело об исчезновении целой семьи сразу же привлекло к себе нешуточное внимание.

На вскрытии двери квартиры настоял Юратьин. Когда после работы он приехал к своему другу и никого не обнаружил к него дома, то вышел во двор и осмотрел окна квартиры. Для этого он обошел весь дом – комнаты жилья Захлюстаевых выходили на обе стороны пятиэтажки.

Было уже темно, и все окна также оказались темными.

Егор Федорович долго звонил в дверь, ничего не добился и принялся ходить по подъезду и расспрашивать соседей Захлюстаевых – не слышал ли кто-нибудь из них вчера часов около двенадцати ночи шума в подъезде – разговоров, смеха.

Егор Федорович совершенно справедливо полагал, что возвращения подвыпившей семьи друга не могли не услышать в столь позднее время – тихо ведь уже, а слышимость в панельных домах еще та…

Однако никто ничего не слышал. Более того, один из соседей, прогуливающий собаку возле дома, именно в это время стоял у подъезда, курил и следил, как его такса бегала по двору.

Захлюстаевых он прекрасно знал, и уверенно сказал, что вчера вечером они мимо него не проходили. Ну, не мог он не заметить, как целая семья прошла мимо в подъезд.

Кроме того, они всегда здоровались с ним, так что… В общем, исключено, что вчера около одиннадцати Захлюстаевы вернулись домой.

И Егор Федорович побежал в ближайшее отделение милиции. Он уже понял, что с семьей его друга что-то случилось – ведь Иван Петрович вдобавок на работу сегодня не вышел! И Юратьев настоял на вскрытии квартиры.

Не смотря на поздний час, местный участковый инспектор, оказавшийся в отделении (он после окончания рабочего дня как раз сдавал табельное оружие) быстро разыскал и представителя ЖЭУ, и слесаря и вскоре все они оказались внутри квартиры Захлюстаевых.

Где и получили доказательства того, что никто из пропавших домой после дня рождения не возвращался – во всех трех комнатах царила атмосфера, характерная для торопливых сборов перед походом в гости,

В спальне Захлюстаевых на семейной постели лежали два скомканных платья – как видно, из числа тех, что не пригодились накануне Жанне Анатольевне. Было разбросано также нижнее белье.

В комнате детей всё также свидетельствовало, что здесь собирались к торжественному выходу. Дверца шифоньера была открыта, валялись куски обертки, которая использовалась, чтобы завернуть в нее подарок имениннице – обертку прекрасно запомнил Егор Федорович. Ведь его жена Жанна при всех разворачивала подарок…

Да и тапочки в прихожей… Они не стояли у углу, а беспорядочно валялись, разбросанные по всему полу.

Так что все свидетельствовало, что Захлюстаевы домой со дня рождения не возвращались.

Но уйти-то ведь они от Юратьевых ушли! Значит, что-то случилось с ними по пути домой.

Так что следующий день для милиции города начался неприятно.

– Что это такое у вас происходит? – во время утреннего селекторного совещания вопрошал у милиции всего города и края заместитель начальника краевого УВД генерал Заволокин. – Что это за исчезновения такие – целая семья шла по улице в центре города – и вдруг бесследно испарилась! Егор Кузьмич, доложите!

Подполковник Егор Кузьмич Рыжков, начальник Центрального райотдела милиции (именно на территории Центрального района города произошло исчезновение Захлюстаевых) ответил сдержанно:

– Работаем, товарищ генерал, уже вышли сотрудники, с раннего утра прорабатываем маршрут вероятного пути исчезнувших! Бродяг, собачников, всех, кто возвращается поздно с работы – опрашиваем, не мог ли кто из них что-то видеть! И одновременно весь патрульно-постовой состав отправлен на обследование прилегающей территории – берег Сибирки, заросли, гаражи, недостроенные здания вокруг – охвачено все!

– Ну, и какие результаты? – голос генерала слегка сбавил обороты и как бы помягчел.

– Ну, какие, Иван Сергеевич? – ответил Рыжков. – Мы ведь почти ночью сегодня получили информацию о вероятном исчезновении. Вот с утра и начали работу…

– Как только что-то будет – сразу докладывать мне! В приемную сегодня уже звонил директор турбинного завода. Наверняка и в мэрию позвонит, так что покоя теперь не будет. И вот что – это касается всех райотделов Южносибирска и прилегающих сельских районов. Информация обо всех случаях подобного исчезновения – чтобы сегодня до обеда была у меня в приемной!

– А каких именно, товарищ генерал? – Это включился в диалог начальник прилегающего к Южносибирску Заволокинского райотдела милиции. По каким признакам выбирать случаи исчезновений?

– Признак один – абсолютная немотивация! То есть люди были на улице и без всяких причин бесследно исчезли! Ну-ка, сразу, навскидку, у кого на территории было что-то похожее?

В селекторе зашуршало – в их разговор вклинивался кто-то еще. Это был начальник Октябрьского райотдела города полковник Шуйкин.

– У нас несколько дней назад исчезли, возможно, при похожих обстоятельствах группа студентов. Но это – в другой части города, да и обстоятельства исчезновения… В общем, докладываю – из двора дома номер один по адресу 3-й Речной тупик примерно в такое же время, то есть около 23-х часов, пропали три студента – два парня и девушка. Отмечали одновременно пасху и новоселье, вышли во двор – и как будто испарились. Заявитель – хозяин дома, тоже студент, он один в это время оставался в доме. Мы, правда, значения не придавали особого – ну, мало ли – выпили, ударило в голову – взяли, да и пошли к какому-нибудь Кольке или Петьке, у него «допивать»! И сидят до сих пор!

– Так может быть, так оно и есть? – слышно было, как генерал Заволокин щелкнул зажигалкой, прикуривая.

– Да мы так и думали, Иван Сергеевич! Ну, и выжидали… В основном, поисками занимался четвертый оставшийся студент. Хозяин дома, Сергей Остроухов.

– А он не мог иметь отношения к исчезновению?

– Да нет, не похоже на это, товарищ генерал! Среди пропавших – его девушка, а в университете говорят, что они вроде пожениться собирались. Следов в доме и во дворе тоже подозрительных нет…

– А почему считаете, что случай схожий? Может быть, действительно, сидят где-нибудь, пьют – ведь студенты, мало ли случаев?

– Да вот доводы Остроухова смущают! Выпили они не так уж много – ну, по пол-литре обычного вина на нос! Чего же ушли, не попрощавшись, не сказав ничего парню, да наконец – просто не позвав его собой? И еще – у них оставалось в доме Остроухова еще полно выпивки, закуски, так что вроде незачем было никуда идти…

– Значит, общее лишь одно – никаких мотивов… – генерал помолчал. – Выход у нас один – искать свидетелей! Время – двадцать три часа – это не то время, когда все уже спят! Всегда кто-то что-то видел, слышал, нужно только этих людей разыскать и правильно их спрашивать! Так, чтобы они вспомнили то, что, возможно, и не бросилось им тогда в глаза! Ладно, пошли дальше! Что у нас по убийству золотоискателей в Катунском районе?

…И селекторное совещание побрело по накатанному каждый день пути. Возможно, упомяни полковник Шуйкин об настежь открытом сарае в подворье дома №1 по 3-му Речному тупику, генерал бы и насторожился – хотя… Ну, а что открытый сарай, ведь не было в нем никаких подозрительных предметов или каких-то следов… Не было ведь!

Но на всякий случай Шуйкин приказал создать опергруппу из двух сотрудников, которые должны были заниматься только розыском пропавших студентов. И о результатах докладывать ему ежедневно.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Станислав Владимирович Дедюхин, 69-летний доцент местного учительского института, любил вместе с женой Альбиной Афанасьевной, ныне – находящейся на отдыхе 65-летней бывшей преподавательнице этого же института, прогуляться по набережной Оби возле речного вокзала.

Если совместить координаты вокзала и места исчезновения семьи Захлюстаевых, то они находились не так уж и далеко друг от друга – их разделяет несколько улиц и река Сибирка, как раз невдалеке от речного вокзала впадающая в Обь.

Вот именно по мосту через Сибирку, в направлении набережной и любила гулять чета Дедюхиных. Часов до девяти-десяти вечера Станислав Владимирович сидел над лекциями и учебниками – готовился к занятиями со студентами, которые предстояло проводить на следующий день. А после сидения за столом, перед сном, он с супругой обязательно гулял пару часов.

Особенно – весной и летом.

Кто-то скажет – ну, чего ты, автор, «гонишь»? Да у преподавателя с таким стажем давным-давно все лекции написаны, сто раз прочитаны и отработаны и проверены до каждого слова. Чего это ему каждый день допоздна сидеть готовиться к занятиям?

Вы правы, читатель, обычно так и есть. Но Станислав Владимирович когда-то много лет назад взял за правило готовиться к занятиям каждый день. Он справедливо считал, что жизнь меняется необычайно быстро, поток новой информации нарастает с каждым днем, а потому лекции (да и источники к семинарским занятиям) должны обновляться постоянно.

И много лет он неукоснительно делал это. И потому, наверное, его очень любили студенты.

Последний год он стал прихварывать, быстро уставал, и потому времени на подготовку ему требовалось все больше, а гулять с женой он выходил все позже.

Стояла уже почти что середина мая, вечер был теплым. Горьковато пахло первыми распустившимися листочками берез, которыми был обсажен центральный проспект Южносибирска – Ленинский. Именно по этому проспекту и двигались в данный момент неспешно Станислав Владимирович и Альбина Афанасьевна.

– Тебе пора снова обследоваться, – негромко говорила Альбина Афанасьевна мужу. – Что-то ты выглядишь последние дни не очень…

– Чуть позже, Аля! – отвечал ей муж. – После летней сессии – сражу же лягу на обследование!

Вокруг было пусто и тихо.

Вот, негромко переговариваясь, они дошли до улицы Льва Толстого и свернули направо. Их дом был невдалеке – метрах в пятидесяти от пересечения улицы Толстого – и Ленинского проспекта.

В это время сзади них послышался негромкий рокот вполсилы работающего мощного автомобильного мотора, на который престарелая чета не обратила внимания. Но автомобиль обратил на себя внимание сам – подъехал сзади, и когда поравнялся с супружеской парой – остановился и как бы самостоятельно распахнул обе дверцы. Прямо перед Станиславом Владимировичем и Альбиной Афанасьевной.

Пожилые люди, всегда очень осторожные (жизненный опыт, знаете ли!) почему-то захотели сесть внутрь приветливо светившего огоньками панели управления автомобиля.

И сели. Хотя до дома им оставалось идти ну, не более пяти минут!

Автомобиль между тем заурчал и понесся вперед. Минуя, в частности, и дом, в котором много лет проживала чета Дедюхиных…

На следующее утро в дежурную часть Центрального райотдела милиции пришла с заявлением об исчезновении дедушки и бабушки внучка Дедюхиных – Светлана…

Глава четвертая

В Октябрьском райотделе группу по розыску пропавших студентов возглавил капитан Сивыч – оперуполномоченный угрозыска, постоянно занимающийся поиском пропавших без вести. Сорока лет, седоголовый крепыш с маленькими глазками-буравчиками, он был известен всем как человек пусть и небольшого ума, но хваткий и упорный – если он намечал цель, то шел к ее достижению не взирая на препятствия, и как правило, добивался своего. Вообще-то именно такой человек и должен заниматься розыском пропавших без вести – в этой работе незаменимы такие качества, как терпение и упорство.

Кроме него, в специальную опергруппу был отряжен лейтенант Саранцев – недавний выпускник милицейской школы, человек без особого опыта работы, но с большими претензиями – окончив школу с красным дипломом, он надеялся сделать успешную карьеру, а для этого нужно было начинать работу в милиции « на земле» – в то есть рядовым опером в районном отделении.

Худощавый, быстрый в движениях, он был черноволосым и черноглазым, всегда улыбался и совсем не удивился, когда начальник отделения уголовного розыска сообщил ему о направлении под командование Сивыча.

– Искать студентов, так искать! – бодро отрапортовал он и отправился в кабинет капитана. Где и получил первое задание – совершить подворный обход и опросить по возможности всех до единого соседей, проживающих в домах 3-го Речного тупика.

Задание лишь казалось сложным. А на самом деле по обеим сторонам 3-го Тупика было всего лишь восемь домов – весь тупик, упирающийся, как уже упоминалось ранее, как раз в ворота подворья Остроухова, был протяженностью не более 100 метров.

С первого дня начала службы в отделе милиции Саранцев недостаток опыта старался компенсировать тщательностью работы и скрупулёзностью в выполнении любого задания. И сейчас он поступил так же – сначала он обошел все восемь дворов в первой половине дня, побеседовав с теми жильцами, кто был дома.

Затем повторил обход во второй половине дня. И закончил работу уже около 21 часа, завершив обход в третий раз и поговорив со всеми жильцами домов, расположенных по 3-му Речному тупику. Включая Сергея Остроухова, который как раз в этот день все же решил перебраться в свой новый дом.

Начал свое житие Сергей, между прочим, с того, что крепко-накрепко забил двери старого сарая двумя длинными прибитыми крест-накрест досками. Лейтенант Саранцев как раз и застал нового владельца дома №1 за этим занятием – Остроухов ожесточенно вбивал последние большие гвозди в обе доски на сарае.

– Вот так будет поспокойнее… – бормотал парень, спиной отступая от потемневшего от времени бревенчатого строения и любуясь при этом результатами своих трудов.

И вот как раз эти слова и услышал входивший в калитку Саранцев. И прямо-таки, словно клещ, тут же вцепился в Сергея с расспросами:

– Что вы имеете в виду, под этим «поспокойнее»? – спросил он перепугавшегося от неожиданного появления лейтенанта парня. – Чем это вас сарай беспокоит?

– Да это я так, к слову… – густо покраснел Серега.

– Ну, а все-таки? Раз вы говорите «поспокойнее», значит, открытый сарай вас чем-то беспокоит? Чем? Ведь что-то вас заставило так сказать? И сарай вы вон как надежно заколотили? Так что же вас так беспокоит?

Скорее всего, небольшая разница в возрасте и добродушная улыбка на лице лейтенанта разговорили Серегу. И он, захлебываясь, выложил лейтенанту все, о чем умолчал раньше при беседах с работниками милиции.

– Тогда, когда ребята собрались сломать дверь сарая и посмотреть, что там внутри, я испугался. И поэтому не остался с ними, а вернулся в дом.

– Чего же вы испугались? Вы же говорили, что никогда не заходили в сарай!

– Вот этого, наверное, и испугался… – Серега замялся. – Понимаете, я раньше ведь не задумывался, почему мне всегда запрещали даже подходить к сараю? И маме с папой тоже – папа рассказывал, что когда он был маленький, ему дед наш Кузьма – он умер сразу после Отечественной войны, тоже запрещал к сараю подходить. А когда папа спрашивал – что там внутри сарая, дедушка отмалчивался – не говорил ничего. Это мне папа уже рассказывал. И я ведь раньше никогда не задумывался, что же там такое может быть, в этом сарае? А когда ребята собрались в сарай войти – что-то как будто толкнуло меня, заставило уйти…

– Что же, по-вашему, там могло быть? – Саранцев закурил и с наслаждением стал полной грудью вдыхать свежий речной вперемешку с табачным дымом воздух. – Ну, если подумать – что?

Серега лишь яростно замотал головой.

– Не знаю… Ума не приложу! Я перед тем, как двери забить, все тщательно еще раз осмотрел. И вспомнил, что в детстве заглядывал в щели стенки сарая. И видел там что-то накрытое мешковиной. Я всегда думал, что это – куча сена. А вот сегодня… Если учесть расстояние между столбами, длину досок, которые были прибиты к столбам, и величина мешковины… Понимаете, получается, что там было спрятано что-то большое. Длиной метра три-четыре, и шириной метра два. Ну, а высота… Все столбы высотой метра два… Вот примерно, такого размерам… А что это могло быть – я не знаю. Ну, вот честное слово – понятия не имею!

– Да… – раздумчиво сказал Саранцев, – загадка озера Лох-Несс. Что-то страшное, а что – никто не знает. И даже – есть ли оно, это страшное, или ничего подобного нет и в помине, а есть выдумки людей.

И, подумав, дал Сергею совет. Сам не подозревая, что тем самым приблизит разгадку всей этой истории:

– Ты покопайся в старых бумагах. Может быть, что-то от деда осталось – дневники какие-нибудь, письма… Фотографии посмотри старые. Тебе ведь нужно будет дом в порядок приводить, под себя его обустраивать. Так ты не торопись все старье выбрасывать, перебери перед этим его потщательнее – может быть, какой-нибудь следок и отыщется. Намек на что-то хотя бы…

Вот с этого вечера Сергей и начал копаться в старых бумагах, фотографиях, которые не попали в альбомы. Он листал старые ученические тетради своего отца, перебирал пачки пожелтевших бумаг с выцветшими чернильными буковками, которые перетащил с чердака в дом. Он тщательно осмотрел все ящики комода и выгреб из него все.

Работа ему предстояла немалая… Если учесть груды старого хлама, которые Сереге предстояло обследовать.

Лейтенант Саранцев наутро докладывал капитану Сивычу:

– Закончил я обход, Сан Саныч. Никто ничего не слышал и не видел. Остроухов, правда, сарай свой намертво заколотил. Говорит, что чего-то боится – а вот чего конкретно, как я не выпытывал, он так ничего и не сказал. Вообще этот его страх скорее следствие воображения…

– Это с чего ты взял?

– Ну, он рассуждает так. Раз и его отцу с раннего детства запрещалось подходить к этому сараю, и самому Сергею бабушка запрещала, значит, там было что-то опасное. И большое – он там постоял, прикинул высоту столбов, длину досок, которые были прибиты к столбам, площадь мешковины, укрывавшей все это сооружение… Получается что-то действительно крупное…

– Ну у этого парня есть хоть какие-то догадки, что это может быть?

– Да в том-то и дело, что никаких!

Сивыч закурил и сказал, стряхивая кончик сигареты в пепельницу:

– Я ведь сам осматривал этот сарай дважды. Обнюхал его буквально, и ничего не нашел! Никаких следов, ну, вообще ничего! Столбы, доски рядом, полусгнившая мешковина. Всё! Ни на земле внутри сарая, ни возле него, во дворе – ничего, ни следочка! Земля сухая, во дворе трава уже зеленая пробилась… Ну, а соседи? Неужели вообще ничего не видели?

– Видел! Мальчишка одиннадцатилетний, в пятом классе учится! Говорит, что в тот день где-то в одиннадцать часов ночи его погнали спать, ну, он, чтобы время оттянуть, предложил вынести мусор. Вышел во двор, оттуда – на улицу, мусорный контейнер стоит у соседнего дома. На улице было пусто и тихо, он уверен. Потом он вывалил мусор в контейнер, вернулся к своей калитке, вошел во двор и вот тут услышал шум мотора машины. Он говорит, что обернулся и увидел красные огни стоп сигнала джипа «Гранд Чероки», который уезжал по улице Прибрежной – от нее и отходит 3-й Речной тупик. Вот смотрите…

Лейтенант взял чистый лист бумаги и быстро набросал на нем карандашом схему.

– Дом, где живет мальчик – угловой, адрес 3-й Речной тупик, №8. А по Прибрежной улице это дом №38. Угловой дом. Так вот, когда Олежка – это так мальчика зовут – обернулся, заднюю часть джипа с красными огнями он увидел на улице Прибрежной. Джип шел вниз, в направлении центральной части города. Так что имеет он отношение к нашему делу, или не имеет – понять невозможно. Тупик имеет глинистую почву, она уже высохла, и на ней невозможно разобрать никакие следы. Правда, Олежек этот уверен, что машина вывернула именно из их тупика.

– Но он этого не видел?

– Не видел! Но говорит, что уверен!

– А как он марку машины узнал?

Саранцев рассмеялся.

– А вот тут мальчик вряд ли ошибается. Он собирает коллекцию моделей автомобилей. И в коллекции у него есть также и джип «Гранд Чероки».

– А цвет? Какого цвета была та машина?

– Темного, он говорит. Модель не позднее чем трехлетней давности выпуска. А точнее… Ночь ведь была!

Поиски свидетелей, которые могли что-нибудь заметить в момент исчезновение семьи Захлюстаевых, велись гораздо более интенсивно в Центральном районе города. Ведь здесь возможности работников милиции, задействованных в поисках, были гораздо большими, так как район хотя и ограничивался с одной стороны речкой Сибиркой с ее развалинами строений, местами стихийных неорганизованных свалок мусора и зарослями кустарникового клена, но относился все-таки к центру города. Плотность застройки и количество населения в этой части города здесь было огромным.

Правда, время происшествия – около полночи – характеризовалось безлюдьем, но все-таки точки приложения для организации поиска были. Ведь в таких микрорайонах всегда кто-то гуляет с собакой, кто-то возвращается поздно с работы, наконец, нельзя забывать о молодежи, которую в мае – месяце весеннем и частенько уже по-летнему теплом, допоздна не загонишь домой.

Но в случае с исчезновением Захлюстаевых свидетели отыскались совсем в иной социальной среде.

На территории детского садика, расположенного в глубине домов (именно от него отъехала в злополучную ночь непонятная автомашина) как раз в тот вечер расположились для распития винца группа бомжей – лиц без определенного места жительства и работы. Иногда их называют бродягами.

Было их трое – Витя, Коля и Надя – выпивали и закусывали они долго, и разморило их так, что они устроились здесь же и на всю ночь – то есть закутались в свое грязное тряпье и наладились спать до утра на скамеечках детской беседки.

Беседка располагалась невдалеке от входа в садик и подъездной дорожки, заканчивающейся у входа. А начиналась она от улицы Партизанской, именно с того места, где несколько ночей назад семья Захлюстаевых встретилась с новеньким черным джипом.

Не скажем, что работники милиции, проводившие поквартирные и подворные обходы, наткнулись на Надю с Витей и Колей сразу. Нет, ведь днем бомжи как бы растворяются в городском многолюдье и становятся незаметными. Мы все за последние двадцать лет так к ним привыкли, что не замечаем их. Не обращаем на них внимания, как не видим стоящие вокруг деревья, урны или многочисленные рекламные вывески.

Так что работа милиционеров, проведенная в течение дня, оказалась безуспешной. Но с наступлением вечера Витя, Коля и Надя пришли на свое привычное место – в беседку детского садика, ставшего им столь же родным, как детишкам – законным обитателем этого воспитательного учреждения. Тем, которых каждое утро мамы и папы приводили в садик, а после 18 часов – забирали.

Здесь бомжей и прихватили работники милиции. Вот эта троица и рассказала кое-что весьма интересное.

Точнее, рассказала Надя, которая лежала на лавочке лицом к ограде садика и въезду в него. Виден ей был и выезд на улицу Партизанскую.

Витя и Коля устроились спать на скамеечках, что были напротив Надиной, то есть к месту, интересовавшему милиционеров спинами. И все-таки они также кое-что смогли подтвердить – из сказанного Надей.

Надя же рассказала, что в интересующую работников милиции ночь действительно открыла глаза, когда невдалеке прошла по улице Партизанской семья из нескольких человек. Она не запомнила, сколько и кто именно – была выпивши, да и прикемарила слегка – ее заставили открыть глаза разговор и смех шедших по улице подвыпивших Захлюстаевых.

– Ну, а дальше что было? – допытывался усатый полноватый майор, руководивший группой, проводившей обход этого участка района. – Что было потом, как ты глаза открыла и все увидела?

– Так в машину они сели! – ответила Надя. – Большая машина подъехала отсюда, повернула и остановилась возле них. Они сели в машину и уехали. Туда, в сторону Ленинского проспекта!

– А машина откуда ехала? – допытывался майор. – В какую сторону? В сторону Ленинского проспекта?

– Нет! —удивленно ответила Надя. – От нас она ехала – да вот у калитки стояла! Носом к улице!

– Чё ты гонишь? – возмутился Коля. – Чё гонишь-то? Не было у калитки никакой машины! И когда мы ели, и спать ложились – не было ведь ничего у калитки?

– Не-ее, Колян! – вмешался в разговор Витя. – Я тоже видел – когда мы уже спать легли, я ворочался, пристроиться все никак не мог, потом встал и вон к тому кусту пошел. Ну это, гражданин майор, поссать захотелось. И когда возвращался – точно! Стояла задом к нам, прям, кажись, у калитки вроде бы черная машина.

– А как она подъехала? – допытывался майор. – Откуда взялась-то?

Тут Витя пожал плечами и ответил:

– Не знаю, гражданин майор! Что стояла машина – это точняк, сам видел, так что Надька не врет. А вот когда, откуда и как подъехала – я не видел и не слышал.

– Ну, а вы? – обратился к двум остальным майор. – Вы же не могли не слышать шум мотора?

– Вроде должны были бы… – согласились все три бомжа, – но мотора не слыхали.

– Так! – вскоре сказал майор, которому надоели все эти путаные объяснения. – Давайте еще раз пройдемся по фактам. Вы сидели и выпивали дотемна, так?

– Так! – в один голос согласилась троица.

– Позднее, когда укладывались на лавочках, когда засыпали, ничего не видели и не слышали?

– Так я же говорю, – горячо подхватила Надя, – пока меня не разбудили эти, которые по Партизанской шли, тихо было! Может, и еще кто по улице проходил, но не слышали мы!

– Нет, ну а чего, гражданин майор, – перебил ее Коля. – Вон же, проем на улице – узкий, прохожий проскакивает, его и увидеть не успеваешь… И не услышишь…

– А тогда как же ты смогла разглядеть, что эти, что разбудили тебя, в машину сели? – спросил майор Надю.

– Так а вон, видите? Посреди дома – арка, через нее улицу видно. Вот там они в машину и садились! Они смеялись, напротив нас прошли по улице и сразу мотор заработал и машина эта поехала, за ними повернула и как раз сквозь арку было видно, что эти, с пацаном которые, в машину сели. И уехала машина сразу!

– Точно, как мотор заработал – это и я слышал! – сказал Коля. – Но я не поворачивался, хорошо так прикемарил…

– Ладно, – вернулся к основной линии майор. – Значит, когда вы спать ложились – машины еще не было?

– Не было! – в голос ответили все трое бомжей.

– Так откуда она взялась? – повысил голос майор. – Не вручную же ее подкатили? Бесшумно?

Трое бомжей переглянулись и молча пожали плечами.

– Ладно, – сказал устало майор. – Ну, а сколько времени прошло между тем моментом, когда вы легли спать – и временем, когда ты (майор ткнул пальцем в сторону Вити) пошел к кусту отлить?

– Так а кто ж его знает… – ответил Витя. – У нас часов-то ни у кого нет… Да и зачем нам часы-то?

– А когда ты встал – машина уже стояла у садика?

– Не заметил я, гражданин майор! – Витя почесал кудлатую немытую голову. – Я ведь спиной шел к калитке! А когда назад шел – машина точно стояла! Я хорошо помню – она свет в проезде загораживала! Так что – уже была!

– Ладно! А кто в машине был? Ну, может выходил из машины, или когда дверцы открывались и семья внутрь садилась – не заметили?

– Нет! Кто в машине был – не видели! – клятвенно заверили бродяги.

– Ну, может быть номер машины разглядели? – с надеждой спросил майор.

– Да откуда? – удивились все трое. – Вы гляньте, темно у калитки как!

Майор всмотрелся (а беседа эта происходила как раз в беседке, где выпивали и ночевали бродяги) и убедился – рассмотреть задний номер автомашины бомжи действительно не могли – мешала темнота и частота реек ограды садика.

На следующее утро на селекторном совещании милиции края начальник Центрального райотдела милиции так и доложил проводившему совещание генералу Заволокину:

– На сегодняшний день точно установлено – Захлюстаевы сели в автомашину джип темного цвета возле дома 133 по улице Партизанской. Машина затем поехала в сторону Ленинского проспекта. И здесь следы теряются. Ленинский проспект оживленный круглые сутки, искать здесь вывернувшую с улицы Партизанской, либо пересекавшую в конкретное время проспект автомашину бесполезно.

– А что по студентам из 3-го Речного тупика? – спросил генерал. – Октябрьский отдел, доложите!

– На связи полковник Шуйкин, – сквозь шорох селекторной связи зазвучал голос начальника Октябрьского отдела. – А вы знаете, товарищ генерал, в результате наших поисков появился также черного цвета джип «Гранд Чероки»! Правда, не установлено, может ли он иметь отношение к исчезновению студентов, но в свете результатов поиска соседей…

Шуйкин имел в виду соседний райотдел милиции – Центральный.

– Доложите подробнее! – потребовал генерал Заволокин.

– Мальчик из соседнего дома, товарищ генерал, выносил мусор примерно в то время, когда предположительно исчезли студенты. Так вот, наш тупик – не Ленинский проспект. Там сутками не появляются автомашины. Мальчишка уверен – когда он нес ведро с мусором к контейнеру и пересек при этом тупик – он был пуст. А когда вернулся к себе во двор – то услышал за спиной шум мотора автомашины, обернулся и успел увидеть заднюю часть джипа «Гранд Чероки», который свернул на улицу Прибрежную и поехал в сторону центра города.

– А почему он считает, что джип вывернул именно из его тупика?

– Так он сначала услышал шум мотора проезжавшей за спиной машины! За своей спиной, товарищ генерал! Ну не мог он не разобрать, Иван Сергеевич, по шуму-то, в ночной тишине – прямо за спиной, по тупику прошла машина, или сбоку, по Прибрежной!

– Убедительно… – генерал помолчал пару секунд. – А откуда такая уверенность в определении марки машины? Ночь ведь была!

– Тут нам просто повезло, Иван Сергеевич! Мальчик этот собирает модели легковых автомашин и интересуется марками, странами выпуска, ну, и прочим в этом роде! И он уверенно говорит – был именно джип «Гранд Чероки»!

– Резюмируем! – генерал вновь помолчал, собираясь с мыслями. – Есть факты исчезновения людей – причем исчезают люди группами! И есть факт появления каждый раз в этот момент в предполагаемом месте исчезновения некоего автомобиля-джипа темного цвета. Все! Больше ни фактов, ни догадок – куда подевались исчезнувшие, у нас нет! Значит – искать всем! Любую информацию, где фигурируют появление и исчезновение людей, странные темные джипы – все проверять! Свяжитесь с соседними областями, дайте ориентировку с описанием пропавших людей и этого чертового автомобиля! Не может бесследно исчезнуть такое количество людей!

Глава пятая

Группа майора Мерешкина, обнаружившая ценных свидетелей в лице трех бомжей, была не единственной из специальных оперативных групп Центрального райотдела милиции, работавших в тот же день по делу об исчезновении людей на территории района.

Одна из групп, возглавляемая заместителем начальника райотдела майором Терёшиным, работала в округе дома, в котором проживали до своего исчезновения чета Дедюхиных – Станислав Владимирович и Альбина Афанасьевна.

Их внучка – Светлана, которая жила с Дедюхиными и училась в том же учительском институте, в котором преподавал ее дедушка, как раз и была тем человеком, который поднял шум по поводу исчезновения, а на третий день, как положено по закону, пришла в милицию с официальным заявлением о пропаже родственников.

Именно с ее опроса и начала работу опергруппа под руководством Терёшина. И майор не только подробно расспросил девушку о вечере, когда Станислав Владимирович с женой ушли гулять и уже не вернулись домой, но и о возможных свидетелях – действительно, кто лучше местного знает всех регулярно припоздняющихся жителей окружающих домов.

И это сразу же дало результат – Светлана вспомнила, что в ту ночь (а она не спала почти до утра – все сидела у кухонного окна, выходившего во двор дома, поджидая дедушку с бабушкой) во дворе играли на гитаре и смеялись – она даже назвала по именам девушек и парня – соседей, которые теплой майской ночью отдыхали во дворе. И, конечно, не исключено, что могли что-то видеть.

Были разысканы Оля, Катя и Семен – десятиклассники местной школы. И как только ребята около 2-х часов дня вернулись с занятий домой, они встретились с поджидающим каждого работником милиции.

Ребята сообщили, что они особо ничего не видели. В интересующее милиционеров время на улице Льва Толстого где-то невдалеке останавливалась машина, хлопали дверцы, затем мимо проезда, ведущего с улицы к ним во двор, быстро проехал джип темного цвета – точно Семен разглядеть не успел. Девочки же сидели на детской качалке спиной к проезду и смогли подтвердить лишь то, что слышали. А слышали они то же, что и Семен – звук двигающейся неспешно где-то рядом по улице автомобиля, затем мотор затих, слышен был звук захлопывающихся дверок, а затем – рев мотора, который девочки слышали за своими спинами – и всё!

Эта информация могла бы и не приниматься во внимание, если бы позже, уже во время поквартирного обхода группа Терёшина не нашла еще одного свидетеля. Именно его показания увязали в единое целое рассказанное школьниками – и исчезновение четы стариков именно на джипе черного цвета.

Житель соседнего дома, Кормилицын Борис, заканчивал работу в кафе, расположенном невдалеке от места происшествия, как раз в 23 часа.

Так как закрывал помещение на ночь не Борис, а старший менеджер кафе, уже пять минут двенадцатого ночи Борис бодро шел по Ленинскому проспекту домой. На улицу Льва Толстого он вывернул минут пятнадцать двенадцатого и ясно видел большой черный джип (марку он разглядеть не успел) с открытыми дверцами, в который садились хорошо ему знакомые Станислав Владимирович и Альбина Афанасьевна.

– Я и запомнил-то потому, что это были именно Дедюхины – я еще подумал, куда это они собрались ехать, ведь им до собственного дома – рукой подать! А потом тут же о своем задумался и все остальное как-то ушло…

– А вы не могли ошибиться? – допытывался майор Терёшин. – Ведь ночь, да и видели вы людей, уже садившихся в машину…

– Да вы что! – удивленно ответил Кормилицын. – Я же их прекрасно знаю, сколько раз мы встречались в это время на Ленинском! Они с прогулки возвращались, а я, бывало, с работы – только выйду из кафе, и они идут… Так вместе домой и шли!

– Ну, а цвет машины… Вы уверены, что джип был именно черного цвета? А не, скажем, темно-синего или вишневого?

– Нет-нет, когда машина тронулась – она как раз под уличным фонарем проехала. И ясно было видно – черный джип был, именно черный!

– Ну, а куда дальше поехала машина? Вы ведь следом шли по улице?

– Да не видел я! – досадливо ответил парень. – На работе проблемы, я же говорю – уголком сознания отметил, что в машину садятся старики Дедюхины, удивился – куда это они собрались и все – на свое переключился. А джип этот поехал дальше в сторону Комсомольского проспекта.

Положительным в результатах работы группы Терёшина было лишь одно – с уверенностью можно было сказать, что исчезновение Дедюхиных и семьи Захлюстаевых – одних и тех же рук дело. В качестве предположения можно было отнести сюда же и исчезновение трех студентов, с которого, в таком случае, все и началось. То есть – первое место преступления тогда – дом №1 по 3-му Речному тупику.

х-х-х-х-х-х-х-х-х

Тем временем в доме №1 произошли значительные изменения.

Сергей начал обихаживать свое новое жилище – он поменял мебель, заменил люстры и самое главное – ввернул в них многоваттные лампочки. Теперь вечерами в комнатах дома горел яркий свет.

Сергей смог позволить все это потому, что кроме дома унаследовал деньги бабушки, которые лежали на сохранении в сбербанке. Разбирая старые бумаги, документы и фотографии Сергей нашел сберегательную книжку, аккуратно завернутую в платок.

Сумма вклада была внушительной. А когда Серега пошел в сбербанк, взяв на всякий случай с собой паспорт, свидетельство о смерти Остроуховой Ксении Захаровны, 1930 года рождения, то выяснилось, что никаких документов, кроме его паспорта не нужно – вклад был завещан ему сразу же после того, как бабушка открыла его – Остроухова тогда же написала завещательное распоряжение.

Так что Сергей значительно осовременил обстановку дома, после чего пошел в милицию за разрешением снести старый сарай. На его месте можно было посадить, например, несколько яблонь.

Но такового разрешения не получил, и сарай так и остался стоять с заколоченными дверями.

Серега к нему приближаться избегал. Зато полюбил спускаться с высокого откоса на берег Оби и здесь, под одинокой молодой березкой, которая как раз начала выпускать молодые листочки, ставил табурет, который приносил с собой и долго сидел под деревом, уставившись на медленно текущую речную воду.

Листочки шелестели, шуршала вода о прибрежный песок, иногда с ревом проносились по фарватеру моторные лодки и катера. Все это позволяло Сереге отвлечься от мыслей об Оле, Оленьке… И о ребятах: о Вано с его черными усиками и кавказским акцентом, Женьке Кульке с вечно широко раскрытыми от любопытства глазами…

А потом Серега вскакивал и с табуретом с руках буквально взбегал вверх по склону откоса. И, забежав в дом, начинал лихорадочно перебирать и просматривать очередную груду старых бумаг, тетрадей, толстых конторских книг и альбомов…

«Что же случилось с ребятами? – билась мысль в голове Сергея. – Что? И как это связано с тем, что было спрятано давным-давно в сарае? Или это никак не связано?»

Ответ мог находиться где-то в этих кучах старых бумаг и прочего хлама. Что-то подсказывало Сергею, что прадед его, Кузьма Гордеич, не мог не оставить хотя бы какого-нибудь намека на то, что он спрятал в проклятом сарае…

Так что теперь каждый день с утра Сергей шел на занятия в университет, потом обедал и рылся до вечера в бумагах. А затем некоторое время сидел под березой на берегу (словно набирался сил) – и снова хватался за исследование доставшегося ему по наследству старья.

А тем временем дни складывались в месяцы, а те, в свою очередь, пролетали один за другим…

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Шла вторая половина мая. Работа оперативных групп буксовала на месте – больше ничего нового добыть работники милиции так и не смогли.

Зато новые исчезновения имели место.

Примерно в 23 – 23 часа 30 минут исчезли прямо с улицы Локомотивный проезд на отрезке между улицами им. Полины Ивановой и Гоньбинской мать с сыном, возвращавшиеся домой после посещения знахарки. Мальчик – Саша Петров, давно болел тяжелой формой заболевания крови, врачи ничего сделать не могли, и его мама, Петрова Клавдия Афанасьевна, стала прибегать к услугам знахарок и экстрасенсов.

Вот после одного из сеансов мать и сын возвращались домой – они не дошли до дома буквально метров пятнадцать. Если верить соседу, курившему в это время во дворе, возле крыльца своего дома, по проезду проезжала машина, которая остановилась на несколько секунд, после чего хлопнули дверцы, мотор взревел и машина уехала. Причем мимо дома курившего машина не проехала, так что ее марку сосед назвать не смог.

Таким образом, к остальным случаям исчезновения людей в Южносибирске посредством участия (непонятно, в каком степени и вообще каким образом) черного цвета джипа «Гранд Чероки» происшествие с Петровыми можно отнести лишь условно. Во-первых, не факт, что шумевший во время исчезновения матери и мальчика автомобиль был причастен к происшествию. Во-вторых (и это усиливает значение первого аргумента), нет никаких фактов, что данный автомобиль был черным джипом, а ни какой-нибудь другой автомашиной – ведь единственный свидетель лишь слышал шум мотора машины, но не видел ее.

В результате единственным существенным достижением в расследовании было образование специальной оперативной группы еще одним городским отделом милиции – теперь уже Промышленным РОВД.

Забегая вперед, скажем, что ни подворный обход, ни попытки найти еще каких-либо случайных свидетелей исчезновения Петровых успеха не принесли.

Как всегда в подобных случаях, постепенно расследование стало глохнуть, «сходить на нет». Не было ни реальных ниточек, за которые можно было потянуть, ни конкретных фактов, за которые можно было уцепиться. Не помогло даже то, что все дела об исчезновении по личному указанию прокурора края были объединены в одно, и что раскрытие этого дела взял на контроль министр внутренних дел.

При этом пострадал начальник краевого УВД генерал Пантелеймонов – после отчета в Москве на коллегии министерства внутренних дел из здания МВД Пантелеймонов вышел уже пенсионером.

Генерал Заволокин, которому министерство предложило возглавить Южносибирское краевое управление внутренних дел, от такой чести отказался.

Он в тот момент лучше всех генералов милиции России понимал, что новый начальник УВД – прямой кандидат «на вылет» – через полгода его отправят либо на пенсию, либо, если еще молод – в отставку.

Иван Сергеевич Заволокин, вот уже более месяца ежедневно изучавший материалы ОРД (оперативно-розыскных дел) всех трех райотделов Южносибирска, в которых работали спецопергруппы по розыску исчезнувших людей, прекрасно видел, что абсолютно никаких реальных перспектив раскрытия данное преступление не имеет. Не было известно по фактам преступления (напомним, что все дела были объединены в одно) ничего, кроме подозрения, что прямое отношение к исчезновению людей может иметь некий джип черного цвета, с большой долей вероятности – марки «Гранд Чероки».

И все!!!

Где этот джип находится, откуда и каким образом возникает и куда затем исчезает, и наконец, что немаловажно – какова судьба исчезнувших людей: всё это не только не было известно, но и достоверных предположений никто так и не смог выдвинуть.

Серийный убийца? Но жертвы были слишком уж разными, в действиях преступника (если, конечно, это был преступник – «серийщик») не прослеживалось никакой логики, системы. А она всегда есть даже в действиях маньяка-убийцы.

Вот и посудите сами – что искать? Кого искать? И самое главное – как искать?

И генерал Зоволокин справедливо требовал на каждом селекторном совещании, когда вставал вопрос о ходе расследования по данному делу, искать пропавших. Ну, или в крайнем случае – их тела. Если и правда они стали жертвами серийного убийцы.

Что до автомобиля… Конечно же, искали! В краевой автоинспекции сделали выборку – составили списки владельцев всех джипов «Гранд Чероки» тёмного цвета последних трех лет выпуска – проверялись не только черные, но и вообще все джипы темного цвета.

Мог ли искомый джип быть другой марки?

Конечно! Вполне мог десятилетний мальчик ошибиться, но тогда…

Джипов «Гранд Чероки» в городе и Южносибирском крае оказалось 87. К концу мая их проверка уже заканчивалась – нельзя было сказать, что все владельцы этих машин имели твердое алиби на время совершения преступлений. Но и твердых фактов, неоспоримо указывающих на кого-либо из 87-ми, не было!

Тут дело обстояло так – если владелец и его автомашина могли быть замешаны в одном исчезновении, то на время одного-двух других они непременно имели твердое алиби.

Сделали список джипов и других моделей темного цвета, схожих по конфигурации с ранее разыскиваемым «чероки». Их оказалось… 893! Конечно, начали проверять и их, но это был сизифов труд.

А кроме того, первое, что сделали после составления списка из 893 человек – это взяли все джипы (плюс, конечно, 87 «Гранд Чероки») под оперативное наблюдение. На этом настоял новый начальник УВД – генерал Чернушкин, которого прислали из Москвы.

К тому времени – а была уже середина июня, прошла ни одна неделя, не омраченная случаями новых исчезновений. И новый начальник УВД справедливо полагал: его спасение лишь в одном – если больше люди в Южносибирске исчезать бесследно не будут.

И все лето новых исчезновений, действительно, больше не было.

Глава шестая

Наступил сентябрь, потом октябрь. Заканчивалась проверка всех джипов темного цвета Южносибирского края, но персональная опека работников милиции над всеми девятьсот восьмьюдесятью автомашинами осуществлялась настолько плотно, насколько это можно было осуществить возможностями милиции. Ведь это сколько личного состава было задействовано почти полгода – с ума можно сойти!

Но пусть ощутимых результатов это и не дало, зато генерал Чернушкин по крайней мере мог если и не с чистой совестью, то с более-менее легким сердцем выезжать для отчетов по этому делу в Москву. А за эти показавшиеся многим столь длинные месяцы ему это делать пришлось чуть ли не десяток раз.

Наступил ноябрь, в середине месяца на землю приготовился лечь первый, и уже – постоянный для этих широт зимний снежный покров. И участники расследования мысленно вздохнули и даже перевели дух. Хоть так и не появилось подвижек в ходе расследования, но хотя бы новых исчезновений не было, а снежный наст позволял в случае возобновления действий зловещего автомобиля хотя бы надеяться на то, что от его передвижения будут оставаться следы колес.

Люди знающие скажут вам, что отпечатки рисунка протектора колеса автомобиля индивидуальны почти так же, как капиллярные узоры отпечатков пальцев рук человека.

Так что где-то в глубине души оперативники и следователи даже хотели, чтобы чёрный автомобиль дал о себе знать. Как это гнусно не звучит.

Но автомобиль как сквозь землю провалился…

Между тем, выполняя приказ генерала Заволокина, работники патрульно-постовой службы и оперсостав, не задействованный в иной работе, заканчивали прочесывание территории города – вплоть до последних самых труднодоступных закоулков. Были переворошены свалки (не укрыты ли тела грудами мусора и городских отходов жизнедеятельности жителей); тщательно отработан и проверен состав работников кладбищ (не спрятаны ли тела пропавших людей методом двойного захоронения на дне могил). А уж берега Сибирки… Их прочесали так тщательно, при этом убирая мусор и вырубая заросли дикорастущих кустов, что мэрия города смогла начать долгожданные работы по обустройству берегов этой речки, до сих пор хоть и протекающей чуть ли не через центр города, однако же совершенно не окультуренной.

И теперь берега неширокой речушки «забирали» в бетон, сверху делали пешеходные дорожки, обсаженные березами и голубыми елями.

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло…

12 декабря 2009 года атмосфера спокойствия и некоторого благодушия, воцарившаяся с некоторых пор в городе Южносибирске, была нарушена новым исчезновением.

На этот раз бесследно пропали не только два человека, но и несколько животных.

Казарян Ада Гургеновна, 79-ти лет, и ее сестра Казарян Роза Гургеновна, 75-ти лет от роду жили в одном подъезде старого, постройки еще сталинских времен двухэтажного дома, который в ряду нескольких других стоял невдалеке от берега Сибирки, образуя так называемый Береговой проулок.

Номер дома, в котором жили сестры, был пятый. А номер дома, в котором жил один из свидетелей будущего происшествия, 14-летний Максим Терёшин, сын майора Терёшина, с первых дней начала розыска пропавших людей работавшего в опергруппе Центрального райотдела милиции – седьмым.

Упоминается в одном ряду с пропавшими сестрами сын майора потому, что он сделал самое важное открытие, не уступающее по значимости тому, которое сделал одиннадцатилетний Олег из дома №8 по 3-му Речному тупику. Напомним, что именно Олег определил марку черного джипа как «Гранд Чероки» последних трех лет выпуска.

А вот Максим… Но – по порядку.

Дело происходило следующим образом.

С началом зимы (а отсчет зимы в Сибири начинают с середины ноября) строительство на берегах Сибирки прекратилось – его законсервировали до весны следующего года. И остановились эти работы по благоустройству как раз невдалеке от Берегового проулка.

Вот здесь и повадилась играть ребятня из близлежащих домов. И, конечно, сначала первые, а затем и все остальные любители собак стали приходить к земляным кучам на набережную выгуливать своих питомцев.

Частенько с наступлением темноты они гуляли сами по уже обустроенной дорожке, обсаженной невысокими деревцами, а собак отпускали с поводков, и те вольно бегали на земляным развалам, среди застывших на долгое время тракторов, бульдозеров и массивных асфальтовых катков.

Поздно вечером 12 декабря здесь гуляли только сестры Казарян. Причем старшая сестра держала на поводках трех болонок, а младшая – двух карликовых пуделей.

Было тихо, только из-за ближайшего дома доносились голоса припозднившихся подростков, готовящихся расходиться по домам, но пока еще стоящих за углом и торопливо докуривающих сигареты.

Все происходящее на прогулочной дорожке и на строительной площадке молодежи было видно.

И в частности, они видели, как у Ады Гургеновны вырвала поводок из рук одна из болонок и ожесточённо лая, бросилась к ближайшему трактору и скрылась за ним в глубине строительной площадки среди куч земли, бетонных плит и так и не вывезенного строительного мусора.

Ее поддержали лаем остальные четыре собаки, которые стали рваться с поводков.

Подростки вышли из-за угла и принялись наблюдать весь этот катаклизм: лай собак перемешивался с криками старушек, пытающихся успокоить своих любимцев. Одновременно Ада Гургеновна громко звала свою сбежавшую собачку:

– Руня, Руня! – кричала она, едва удерживаясь на ногах из-за рвущихся за трактор оставшихся двух собачек.

Между тем где-то в глубине, за огромным асфальтным катком раздался пронзительный визг. И этот звук почему-то заставил замолчать всех остальных собак, и сначала замереть на месте, а потом попятиться назад.

Потому что из-за катка, переваливаясь на колдобинах и неровностях изрытой почвы прямо на дорожку выезжал неспешно черный джип.

Случайно, или нет, но как раз в этот момент с неба уже начали падать первые еще робкие снежинки.

Какое-то время все – и старушки, и подростки, и собачки замерли на месте. Но как только автомобиль развернулся, дверцы тут же приветливо раскрылись. И внутрь салона стали сначала запрыгивать собаки, а потом полезли и обе сестры Казарян. В этот момент Максим Терёшин отчаянно крикнув: «Пацаны! Бежим!», обернулся и в течение нескольких секунд сделал видеозапись видеокамерой, которая была у него вмонтирована в мобильный телефон.

Джип, впрочем, подростками не заинтересовался, так как в это время стоял к ним задом.

Как уезжал автомобиль, увозя старушек и их питомцев – никто увидеть не мог – снег пошел часто, густо и падал крупными хлопьями, полностью лишая людей обзора уже на расстоянии метра-полтора.

Тем временем Максим, забежав в подъезд дома, принялся набирать на своем мобильнике номер сотового телефона отца.

Будучи сыном работника милиции, вот уже который месяц денно и нощно занимающегося поиском черного джипа и пропадающих людей, садившихся в этот джип, Максим хорошо представлял себе то, свидетелем чего он только что оказался. Потому и названивал теперь лихорадочно отцу.

– Что случилось? – спросил майор, бросивший взгляд перед включением связи на определитель номера своего телефона. – Ты что не спишь, чего тебе, Максим, я занят!

– Пап, автомобиль снова появился! Возле нашего дома, только что! И наши соседки, ну эти, бабки-Казарян, в него сели! Вместе со своими собаками!

– Ты где сейчас?! – закричал Терёшин.

– Да я в нашем подъезде, мы с ребятами сразу же убежали, как только машина появилась. Пап, я джип заснять на видео успел! На телефон!

– Будь на месте, я сейчас же выезжаю!

Через полчаса на месте происшествия была почти в полном составе опергруппа майора Терёшина и все работники Центрального отдела, которые, не смотря на позднее время, находились в отделе (было, как обычно для всех случаев исчезновения около 23 часов 30 минут). Но…

Не было никаких долгожданных следов. За эти полчаса густо падающий снег ровным покровом накрыл все – кучи земли, строительную технику и главное – окружающую почву. Не было следов! Даже теперь, зимой, с ее снежным покровом почвы…

В большой комнате квартиры майора было тесно. Здесь собрались кроме Терёшина, также следователь прокуратуры, два оперативника и все четверо подростков, включая Максима. Терёшин и следователь, пренебрегая процедурой, диктуемой УПК, вели опрос вместе, причем следователь вел сразу четыре протокола, вписывая в необходимый бланк допроса сообщаемые свидетелями сведения (в зависимости от того, кто говорил, он заполнял соответствующий протокол).

Но ничего особенно интересного ребята не сообщили.

По их словам, после того, как собаки чего-то испугались и все разом замолчали, потом попятились, среди строительных механизмов «откуда не возьмись» появился джип.

Начавшийся снегопад, хотя и редкий поначалу, помешал точно разглядеть – откуда, собственно, взялся джип среди куч строительного мусора и единиц тяжелой строительной техники.

– Может быть, он выехал из глубины стройки? Ну, из-за тракторов и бульдозеров? – допытывался следователь.

Ребята пожимали плечами, переглядываясь и не зная, что ответить.

– Пап, – обращаясь по привычке к отцу, сказал Максим. – Мы ведь на стройплощадку не смотрели, мы смотрели на этих, бабушек-Казарян! И собак – они вовсю рвались с поводков, тянули бабок за собой! А потом, когда собаки замолчали, как будто испугались чего-то, машина уже выезжала из-за катка! К бабкам подъехала и дверцы сами собой распахнулись…

– Как это – сами собой? – тут же уцепился за эту фразу Максима следователь. – Что значит – сами собой?

– Так не видно было рук там, или плеча человека в машине, который дверцу рукой открывает… – пояснил один из товарищей Максима. – Как бы автоматически открылись, понимаете? Мы же в это время еще рядом стояли, возле угла дома! А вот когда двери открылись и собаки стали прыгать внутрь, тут Максим и закричал: «Бежим!» Ну, мы и рванули сначала за угол, и сразу же все – по домам!

– Ну, и чего вы испугались? – спросил майор Терёшин ребят, игнорируя при этом сына и уже предугадывая ответ. – Чего страшного-то в этом всем? Ну, сели старушки с собаками в автомобиль, и что?

– Так рассказывал Максим нам про джип «Гранд Чероки» и как люди вместе с ним пропадают…

Майор аж глаза закрыл на мгновение:

– Максим! – укоризненно сказал он. – Сколько раз тебе говорить – не выносить из дома то, что ты слышишь…

– Пап, ну ты же ничего не говорил про то, что нельзя рассказывать про автомобиль! Да я и не говорил, где и когда что-то происходило – только в общем…

– Да будет вам, майор! – сказал следователь. – Может быть, благодаря тому, что ваш парень ребят попугал страшилкой про автомобиль, они живы-то остались…

– Эт-т точно! – ухмыльнулся один из оперативников, до того помалкивающий. – Как говорится, нет худа без добра!

– Так ничего ж худого не случилось! – недоуменно сказал второй оперативник. – А добро тогда в чем?

Первый покрутил пальцем у виска и укоризненно сказал:

– Это присказка такая! Основана на парадоксе! В смысле что ни делается – все к лучшему…

– Ну, так и говори! – обиделся первый.

Тем временем Терёшин и следователь внимательно раз за разом просматривали на маленьком экранчике телефона Максима сделанный им видеосюжет.

– Кажется, удача! – негромко говорил следователь. – Ваш парень сумел заснять номер джипа!

– Нужно пропустить кадры через компьютер и увеличить! – ответил Терёшин.

Он почему-то не испытывал чувства удачи. А наоборот, какое-то неприятное предчувствие овладело им.

Оно подтвердилось. Номера на самом деле не было. При увеличении на компьютере оператор увидел лишь белый прямоугольник как бы автомобильного номера, на котором то появлялись, то исчезали черные черточки, закорючки, овальчики, но все они никак не желали складываться в читаемые человеческим глазом цифровые и буквенные символы.

Руководители УВД – генералы Чернушкин и Заволокин, которые не один час просидели рядом с оператором ЭВМ, наблюдая за игрой черных символов на белом фоне таблички, в итоге лишь руками развели.

– Всю информацию – на диск! – приказал генерал Чернушкин компьютерщику и добавил, обращаясь к генералу Заволокину: – Собирайся, Иван Сергеевич! В Москву полетим на этот раз вместе! Так-то вот!

Глава седьмая

После отчета у министра оба руководителя Южносибирского краевого управления милиции вернулись тихими, на вид – спокойными, но как бы это, как говорится – словно бы потерянными.

Да, оргвыводов не последовало – действительно, за что ругать руководителей милиции, которые предоставили десятки CD-дисков с информацией о содержании многотомного следственного дела, а также выдержки из нескольких ОРД опер состава милиции города? Причем все это неопровержимо свидетельствовали об огромной работе, проделанной личным составом Южносибирского УВД…

Кроме того, мерцающая непонятными черными знаками номерная табличка… Видеозапись Максима Терёшина изучалась в самых разных лабораториях МВД и даже – Академии Наук. Но результатов было – ноль! Более того, даже академики не смогли ничего понять в том, что, собственно, происходит на табличке, и главное – как?

Вплоть до последующих событий, уже не имеющих результатами исчезновение людей, более никто не пропадал – ни люди, ни животные.

Тем не менее было принято решение – выставить на всех узловых точках проезжих путей внутри города и на выезде из него постоянно функционирующие милицейские посты. Цель их – попытаться «засечь» темного цвета «Гранд Чероки», имея в виду основную примету автомобиля – странный неразличимый на глаз номер, особенность которого – постоянное изменение конфигураций букв и цифр, что делало невозможным его прочтение.

Для фиксирования автомобиля (в случае обнаружения) все постовые имели теперь при себе мобильные телефоны со встроенными видеокамерами (из Москвы для закупки потребного числа таких телефоном даже специально поступили деньги).

Именно эта мера принесла успех.

28 декабря на одном из стационарных пунктов контроля автоинспекции при проезде мимо него была заснята задняя часть темно-зеленого джипа «Гранд Чероки» с номером, который полностью отвечал признакам, доводимым ежедневно до постовых на инструктажах.

Указанный джип выехал из города Южносибирска по трассе Южносибирск – Старокузнецк, то есть в направлении на север. Естественно, пока фотографии проверяли, пока убедились, что на фотоснимке действительно автомобиль-убийца, джип успел исчезнуть бесследно. Ориентировка, посланная по цепочке стационарных постов дорнадзора вплоть до Старокузнецка, обнаружить еще раз искомый автомобиль не позволила. Судя по всему, джип свернул куда-то в сторону, и теперь затерялся где-то на таежных просторах края.

На всякий случай посты внутри Южносибирска выставлялись еще две недели, а потом их сняли. Лабораторное исследование вновь полученной фотографии, сличение ее с фотографией из телефона Максима Терёшина показало абсолютную идентичность обоих номеров.

Имеется в виду особенности изменения конфигураций черточек, линий и окружностей на номерных табличках. Последовательность чередования фигур черного цвета на обоих номерах полностью совпала.

Так что с уверенностью можно было сказать – джипа в городе не было.

Так закончились странные события в Южносибирске. Но закончившись в столице, они начались в одном из сельских районов Южносибирского края, в таежной глуши.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Если ехать по федеральной трассе Южносибирск – Старокузнецк в сторону Кемеровской области, то на 95-м километре вправо отходит грунтовая дорога, ведущая к заброшенному песчаному карьеру.

Дорога эта почти не видна – который год по ней никто не ездит и теперь она заросла травой. Да и свороток-то, если честно, незаметен – найти его может лишь тот, кто, зная о его существовании, ищет специально.

Сам карьер находится километрах в пяти от трассы. Он глубокий, и в откосах его видны десятки пещер. Они появились в результате «дикой выработки» – когда еще в советское время промышленная эксплуатация карьера была прекращена, окрестные колхозы и совхозы совершенно бесплатно копали, добывая здесь песок для своих нужд.

Донная часть карьера была выработана до глиняного слоя, поэтому рыли откосы. Так в них и образовались пещеры, некоторые – довольно большие и глубокие.

Теперь в самой большой из них стоял, как в гараже, автомобиль.

Это была одна из моделей БелАЗА – на высоких, в рост человека, колесах, с самосвальным кузовом, с кабиной, расположенной на такой высоте, что водитель туда вынужден был бы забираться аж по двум лесенкам!

Только вот водителя у этого самоходного авто чудовища не было. Да и автомобилем э т о не было. А было когда-то Существом, потом автомобилями разных моделей.

Например, не так давно – темной окраски джипом «Гранд Чероки».

Находясь более ста лет в темноте, запертое в деревянном примитивном сооружении, да вдобавок лишенное существенной части органов, существо голодало и ждало.

Ждало, когда немногочисленные кванты света, омыв его кожу, пробудят к жизни.

Запаса же первоначальных жизненных сил существу хватило лишь на то, чтобы сменять форму одного автомобиля – на другой, его органы чувств все это время не спали, а сканировали окружающее пространство.

Они фиксировали маленьких детей, которые украдкой иногда подходили к сараю, в котором в загородке из досок была заперто существо, смотрели сквозь щели стен и уходили… А существу так хотелось закричать, привлечь к себе внимание, заставить открыть его доступу света – но не могло оно сделать этого! Не было у существа органов, подобных человеческому рту и гортани, что позволило бы издавать звуки… Оно могло воздействовать на людей чем-то, вроде гипноза, подчиняя их себе и заставлять выполнять команды… Но для этого, во-первых, нужны были силы (которых сейчас не было), а во-вторых – существо должно было «видеть» объекты внушения. Нечто вроде органов глаз у него было. Хотя, конечно, по строению ничего общего с человеческими глазами эти органы зрения не имели.

Когда-то существо, появившееся на свет в результате экспериментов в далекой от Земли звездной системе, неосмотрительно быстро размножившись, начало поедать своих создателей и вообще все живое, что двигалось по поверхности родной планеты. Это заставило разумных обитателей убежать из родного мира, покинув его.

Явившиеся крыловидные пришельцы захватили существо. Но быстро определили его в наглухо запертое помещение на своем корабле, где в абсолютной темноте существо через некоторое время впало в оцепенение, сходное с тем, в котором находилось и последующие сто с лишним лет.

Нет, оно бы скушало этих, «с крылышками», как только те выпустили бы его на свободу. Но почему-то этого не произошло. Существо помнило внезапный толчок, дикое ощущение жжения, полета в воздухе и последующий удар при приземлении в каком-то закрытом помещении. Впрочем, в этот момент света ему хватало – через дыру в крыше ярко светило солнце. Но пока существо приходило в себя, некий местный субъект успел заключить его в каморку из досок и накрыв сверху плотной тканью, лишил света! Полностью, так как вдобавок после этого абориген заделал дыру в крыше своего сооружения!

Правда, увидеть истинный облик существа местный не смог – приземлившись, существо просканировало окружающий мир и выбрав наиболее подходящий в будущем для себя вид местных предметов успело до прихода хозяина принять форму некоего четырехколесного механизма, один из которых как раз проезжал невдалеке.

Существо сознательно приняло форму неживого объекта – во-первых, кто его знает, как местные разумные относятся к живым формам? А если так, как сами существа относились к ним на родной планете – встретив, тут же поедали? Ну, а во-вторых, этот механизм на колесах в будущем позволил бы быстро передвигаться, скрываясь от возможной погони.

Так рассудило тогда своим примитивным разумом это существо. Поэтому, долгие годы находясь в заточении, оно всё время слегка меняло конфигурацию механизма, в который превратилось, приземлившись на эту планету. Но не отказалось от идеи быть автомобилем.

В окружающем его мире автомобили усовершенствовались, изменяли конфигурацию, и вместе с ними изменялось существо.

Так предпоследним его «воплощением» стал джип «Гранд Чероки».

Когда несколько местных разумных вскрыли оболочку, мешающую его развитию, существо жадно приняло поглощать кванты света их фонарей и лампочки столба, возвышающегося у крыльца дома, откуда вышла «пища».

Полученной энергии хватило, чтобы завлечь три объекта внутрь себя, выехать наружу по одной, второй, третьей улице и добраться до ярко освещенного проспекта.

А далее… Далее джип неторопливо двигался по городу, переваривая пищу и с каждой минутой становясь все сильнее.

Столетний голод затуманил жалкий разум существа, и оно принялось питаться непрерывно. Но остатки разума заставили существо выходить на охоту все-таки лишь в темноте, но – в то время, пока добыча еще ходила по улицам.

За все время охоты существо лишь дважды захватывало недоброкачественную пищу. Дело в том, что процесс его питания представлял собой усвоение пищи на молекулярном уровне. Поэтому два тела пришлось выбросить – одно из них было переполнено бесформенными размножающимися вне программы клетками (на местном языке такое тело называлось «больным раком»); второе же было переполнено видоизмененными клетками жидкостной субстанции (местные называют ее «кровью», а эту болезнь крови— гемофилией, или не свертываемостью).

Растворять в себе такие клетки джип поостерегся, поэтому выбросил два больных тела из своего нутра. Все остальные тела, включая последние пять небольших существ, которые были прикреплены ремнями к двум своим хозяйкам, существо-джип благополучно переварило.

Хотя процесс этот был очень медленным.

Уже двигаясь прочь из города в поисках укромного местечка, существо случайно нашло карьер. Его распирало от съеденной плоти – оно должно было дать волю своим клеткам к размножению. Именно для этого оно столько ело, и теперь значительно увеличилось в размерах.

Завершение преобразования произошло уже здесь, в карьере. И не желая расставаться с полюбившейся ему формой, существо превратилось в БелАЗ – моделью для преобразования послужил брошенный заржавевший автомобиль этой модели, стоящий чуть ли не полстолетия у одной из стен карьера.

Когда-то эти гиганты работали здесь. Еще в те времена, когда карьер промышленно разрабатывался, город Южносибирск – строился, и строителям было нужно много песка. Чтобы построить много домов для людей, которые тогда переселялись из бараков в индивидуальные отдельные квартиры.

Квартиры, правда, «так себе», но ведь отдельные!

Так появился на свет еще один автомобиль – огромный карьерный самосвал.

Но что-то происходило не так, как нужно, чего-то не хватало существу, и оно не просто чувствовало из-за этого дискомфорт.

Существо мучилось. Громадный автомобиль-самосвал корчился и содрогался. И иногда дрожь передавалась окружающей его массе песка…

х

х х

х 2 х

х х

х

Над лесным массивом Затайгинского района Южносибирского края в январе 2010 года потерпел катастрофу рейсовый вертолет Ми-4.

Глава восьмая

Если говорить точнее, то вертолет не разбился, а совершил вынужденную посадку.

Прямо в тайге, по счастливой случайности угодив при этом не на верхушки елей и пихт, а в прогалину между деревьями.

Пилот, Евсеев Николай, внимательно рассмотрев карту, даже сплюнул с досады: до ближайшего обжитого жилья – дома егеря, предстояло добираться не менее двух суток.

Бортинженер, Петюня (так звали его все в авиаотряде за возраст и внешний вид) дышал над плечом Николая, заглядывая тому на колени, на которых лежала карта.

– Что, плохо, Николай Евгеньич? – спросил он, отодвигаясь и отходя в сторону двери, ведущей в пассажирский отсек вертолета. – Далеко идти до жилья?

– Далеко, Петюня, далеко… – негромко и задумчиво ответил, складывая карту, Евсеев. – Как там наши молодожены?

Вертолет на этот раз имел при себе всего двух пассажиров – студентов-молодоженов, которые летели в гости к родителям в Затайгинск – районный центр, до которого вертолет не долетел чуть более семидесяти километров.

Ребята были родом из одного поселка, учились в одном и том же вузе Южносибирска, причем – в одной группе, и симпатизировали друг другу еще со школы. Ну и день за днем, месяц за месяцем общаясь друг с другом, решили соединить судьбу и зарегистрировать брак.

Осенью подали документы в ЗАГС, предупредили родителей о дне регистрации и сообщили, что на свадьбу приедут домой, в Затайгинск.

Вчера по телефону и Вера, и Павел сообщили, что зарегистрировали брак и вылетают рейсовым вертолетом, а родители в свою очередь сказали им, что к свадьбе все готово, друзья Веры и Павла приглашены, вообще торжество будет проведено на уровне.

Немного, конечно, неуклюже получилось, но ребята решили сделать все именно так, и родители с ними согласились.

Отцы молодоженов сходили в тайгу, завалили сохатого, настреляли глухарей и тетеревов, да вдобавок дома прирезали одного кабанчика, так что веселье намечалось и широкое и обширное – подразумевается и количество приглашенных на свадьбу, и количество дней, запланированных родителями, чтобы достойно отметить бракосочетание единственных в обеих семьях детей, ну, и вообще появление новой семьи.

Сейчас Вера, кусая губы, пыталась раз за разом набирать телефонные номера на своем мобильнике, но у нее ничего не получалось. Этим же был занят и Павел – единственное отличие его от девушки заключалось в том, что кнопками телефона он орудовал одной рукой, а второй обнимал и прижимал к себе Веру, успокаивая ее.

– Что, ничего не получается? – спросил, протискиваясь в пассажирский отсек Петюня. – Не старайтесь, связи здесь нет – сеть не охватывает пространство над тайгой!

– Но мы же звонили по мобильным только вчера! В Затайгинск! И связь была хорошей, и соединение сработало сразу же!

– Ну так связь осуществлялась в обход, через операторов в населенных пунктах! А на основном пространстве таежных районов – сеть не действует!

– А ваша рация? – спросил Павел, бросив бесполезное занятие терзания кнопок мобильного аппарата. – У вертолета ведь есть стационарная радиостанция!

– Не повезло нам, ребята! – ответил, залезая вслед за бортинженером в салон Евсеев. Высокий, бородатый и могучий, он тем не менее ловко передвигался в тесном пространстве вертолета. – Вынужденную мы совершили из-за замыкания в сетях электрооборудования. Замкнуло что-то и в радио! И это хорошо, что причина в электропроводке, резервные линии позволили роторам работать как раз столько, сколько потребовалось нам, чтобы быстренько найти место и посадить машину!

– Да уж! – жизнерадостно подхватил Петя. – Откажи ведущий ротор – грохнулись бы мы так, что мало не показалось бы!

– В общем так, ребята! – сказал Николай, присаживаясь на сидение рядом с Верой и обнимая его рукой со второй стороны. – Придется нам добираться до домика егеря! Гриша Боборыкин здесь «егерит», живут с женой вдвоем, Полиной. Добираться, правда, нам дня два, но доберемся, не сомневайтесь! У

нас при себе в вертолете всегда есть все на все случаи жизни. Так что найдутся и комбинезоны, и валенки. Комбинезоны на вате, теплые. И чистые – давно нам не приходилось в моторе копаться. Так что не робей, дочка!

Он прижал к себе покрепче Веру, у которой задрожали губы, она с трудом сдерживала слезы.

– Как же… У нас ведь свадьбы завтра… Гостей половина поселка…

– А вот это – хорошо! – ответил ей Николай. – Раз мы сегодня не прилетим, а вас столько людей ждет, то обязательно свяжутся с Южносибирском, узнают, что вылетели мы по расписанию. Я на связь выходил последний раз минут за десять до аварии проводки и нашей посадки, так что место примерное вычислят быстро. И ваши родители, да и все охотники, выйдут на поиски в тайгу! Думаю, в ночь они не пойдут, а завтра с рассветом и выдвинутся нам навстречу! Можно, конечно, и здесь, в машине дожидаться, но очень холодно! Я предлагаю идти навстречу, в направлении жилища егеря! Сейчас – 13—00, светло будет еще несколько часов, так что до одной их охотничьих заимок мы наверняка дойдем! А там и запас дров, печка. Продукты какие никакие у нас есть…

– Да мы на свадьбу деликатесы везем, купили балыки, икру… В магазине «Океан»… Только хлеба нет!

– А вот хлеб есть у нас! – показывая в улыбке белые здоровые зубы, сказал жизнерадостно Петюня. – И бутерброды, и термосы с чаем!

– Ну, вот видите! – Евсеев прижал потеснее к себе девушку, стараясь успокоить. – Дойдем, не сомневайтесь! Послезавтра по любому будем у егеря, а у него стационарный телефон – воздушка! И дорога накатанная от заимки в Затайгинск! Так что свадьба ваша, считайте, просто переносится! Давайте-ка, собирайтесь! Петюня, принеси комбинезоны и валенки!

И, обращаясь к пассажирам, добавил:

– Валенки мы с Петей наденем, а вы – наши унты! В них полегче будет по снегу пробираться!

Они брели по снегу между деревьями, стараясь выбирать путь полегче – но это было нелегко. Сразу за поляной, на которой приземлился вертолет, начинались деревья, пространство между которыми густо заросло кустарником. Приходилось, выбирая путь, очень аккуратно переставлять ноги, чтобы не запутаться в подлесковых гибких ветвях, не споткнуться и не упасть.

Меж тем вокруг них царила какая-то первозданная красота. Не было ни малейшего дуновенья ветра, высоченные ели и пихты стояли, вытянувшись во фрунт, как натянутые струну, вынося свои острые верхушки высоко вверх и вонзая их в по-зимнему низко двигающиеся тучи. Покрытые снегом ветви делали каждое дерево сюрреалистически красивым – белейший снег и проглядывающая кое-где сквозь него темная хвоя создавали ощущение чего-то пятнистого, но не опасного – настолько все вокруг было чистым и, как бы это выразиться – родным и близким людям, что ли…

Так что шли сквозь тайгу все четверо с удовольствием – белый снег, морозец не более 20 градусов и тишина… Лишь изредка нарушаемая шорохом очередного оборвавшегося с вершины дерева пласта снега, да скрипом снежного наста под ногами людей. Тяжело? Не без этого, но зато воздух – чистый и напоенный запахом хвои, вливался в легкие, как живительная влага.

Пилот Евсеев настоял, чтобы лишнего груза с собой не брали. Он самолично из куском брезента соорудил каждому заплечный вещмешок, в котором были продукты и предметы первой необходимости,

Так что шли налегке.

Что до оставленных в вертолете вещей молодоженов, то Николай Евгеньевич уверил их, что отсюда ничего не пропадет – он тщательно запер за собой дверь борта, да еще и припер ее лесиной, которую нашел невдалеке и подогнал под нужный размер топором. Сей инструмент пилот, естественно, захватил с собой.

Идти до ближайшей охотничьей заимки им предстояло часа два. Короче, с сумерками они должны были бы уже прийти.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Между тем в тайге начало кое-что происходить Точнее даже, не в тайге, а на расположенном недалеко от линии движения людей болоте.

Оно тоже поросло лесом, но это были в основном редкие осины и корявые сосны. Основное же пространство представляло из себя унылую ровную поверхность, то здесь, то там поросшую травой, которая теперь, зимой, торчала сквозь редкий снежный покров, являя свету жесткие и острые, как бритва, верхушки.

Так как ветра не было, здесь также царила тишина, которую вдруг нарушило шевеление снега сразу в нескольких местах.

Фактически это было даже не простое шевеление – нет, снежинки вдруг, словно под воздействием откуда-то из глубины образовавшегося где-то там, внутри болота ветерка, начали взлетать, кружиться, словно в маленьких смерчиках, а затем, слипаясь друг с другом, стали превращаться в белые снежные фигурки. И похожи эти фигурки были на человеческие, только невысокие и какие-то гротескные, что-то…

У них были широкие плечи, длинные руки, но короткие ноги и маленькая голова. При росте около метра они лишь на первый взгляд напоминали людей, скорее уж смахивали на грубо вылепленные детьми снежные фигурки.

Вот только плотность рук, ног, туловища не уступала, хотя материалом и был обычный снег, металлу. Но об этом можно было узнать, лишь если попадешь в стальные захваты пальцев рук снеговиков.

Эту сверхъестественную твердость снежным человечкам придавали силовые поля, которыми были окружены частички когда-то упавшего с неба после взрыва в районе Подкаменной Тунгуски космического корабля.

Долгие годы они, погрузившись в болотную жижу, лежали без движения и без признаков жизни, но окружающая среда никак не воздействовала на них.

Они были чужеродными и поэтому не могли раствориться в окружающей их влажной гниющей болотистой почве.

Хотя и были живыми.

Но передвигаться самостоятельно они не могли, для этого должны были принять форму неких местных существ, а ничего подходящего рядом не наблюдалось. Вдалеке, правда, двигалась группа двуногих, но плотная масса хвойных деревьев, да еще и плотный снег, облепивший каждое из них и лежавший огромными сугробами везде, где ветер смог эти кучи снега намести, мешали иноземным частичкам скопировать достаточно похоже местные существа. В результате и получились снеговики с парами ног и рук, одной головой, то есть – подобные по форме людям, но на самом деле имеющие с ними мало общего.

Ну, например, в отличие от людей, снеговички были хищниками, и их живая масса напрямую зависела от количества съеденной живой плоти…

То есть, чтобы вырасти до необходимых размеров, снеговикам нужно была добыча – местные живые существа. Тогда они, достигнув достаточно больших размеров, смогли бы захватить собой кусочки и частички инопланетянина и двинуться на поиски своей основы – существа из карьера… Чтобы слиться с ним воедино, как и было когда-то – когда крыловидные плеядцы отловили существо на родной планете и увезли его с собой…

Между тем Николай Евгеньевич, Петя и молодожены, с трудом преодолевая сугробы, упорно двигались вперед. О снеговиках они еще ничего не знали. Их мысли были заняты одним – как бы скорее добраться до сторожки и там обогреться, поесть и отдохнуть.

Глава девятая

В Затайгинске тем временем началась тревога. Исчез рейсовый вертолет, и исчез где-то над тайгой. Зимой, когда тайга становится малопроходимой из-за холода и заносов снега, когда морозы своими ледяными объятиями иногда расщепляют стволы вековых елей и пихт.

Правда, в этом году морозы не были столь лютыми, но родители Веры и Паши справедливо опасались, что ребята-то одеты по-городскому – в пальтишки или курточки, а на ногах – сапожки. Так что в таком одеянии они вполне могли замерзнуть и в двадцатиградусный мороз. А если, не дай бог, начнется пурга – подумать страшно, что может произойти с потерпевшими крушение.

Конечно, первое, что было сделано – это установлена связь с местным егерем Боборыкиным, чей домик находился в глубине тайги, в семидесяти километрах от районного центра, прямо посередине охотничьего заказника. Гриша пообещал немедленно выйти в тайгу и пока не стемнеет окончательно – посмотреть, что творится вокруг, и в частности наметить пути движения поисковых групп, которые должны были подъехать к его дому из Затайгинска рано утром. Чтобы прямо с рассветом выйти различными маршрутами к точке примерного места аварии и крушения.

Здесь нужно пояснить, что пассажиры вертолетов, летающих зимой над тайгой, даже в случае падения всегда имеют много шансов выжить, так как верхушки деревьев и снежные сугробы способны значительно ослабить силу удара механизма о землю.

Если, конечно, вертолет летит на небольшой высоте.

На это и рассчитывали поисковики. И уже с раннего утра – часов с четырех, они начали собираться у автобуса.

Как уже упоминалось, дом егеря соединяла с райцентром накатанная дорога.

Получив известие по телефону о возможном авиа крушении, Григорий Боборыкин сказал жене, что выйдет на внеплановый обход своей территории, что ждать его к ужину не нужно и свистнув собаку – лайку Загая, встал на лыжи. Поначалу у него мелькнула мысль завести снегоход, но он тут же отбросил ее – через час начнет смеркаться, и ехать на снегоходе по таежному бездорожью – не получится. Лыжи были надежнее. Да и собаке не угнаться за снегоходом.

Впрочем, примерные координаты возможной катастрофы, как и предсказывал пилот Николай Евсеев, находились в нескольких днях пути, но сейчас задачей егеря была не поиски пассажиров и экипажа вертолета, а определение маршрутов для поисковых групп.

Хотя в Затайгинске каждый второй был охотником, все-таки таежный массив лучше егеря никто не знал.

Звериные тропы, непроходимые места буреломов, просторы замерзших болот – все это знает егерь. Также как и места, где болота даже в самые сильные морозы не промерзают до такой степени, чтобы выдержать вес человека или крупного животного.

Григорий думал об этом, неторопливо двигаясь по снежному насту и время от времени останавливался, чтобы внимательно рассмотреть карту, на которой карандашом он делал лишь ему понятные пометки. Впереди то и дело раздавался лай Загая – умный пес выбирал проходимые для хозяина пути и подавал голос, чтобы обратить на себя внимание.

Боборыкин прекрасно различал оттенки голоса своего питомца – например, если пес обнаруживал поставленный браконьерами капкан, он лаял по-иному, нежели если хотел просто подозвать к себе хозяина.

Иными словами, опасность пес и чувствовал лучше человека, и сигнал умел подать о ней по-особому.

Он и сегодня уже обнаружил пару капканов, но разряжать, а тем более снимать их Григорию было некогда – он лишь спустил скобы, обезопасив таким образом браконьерские орудия лова.

Быстро стемнело. Скоро егерь мог пользоваться картой, лишь подсвечивая себе светом фонарика.

Впрочем, свое дело он закончить успел – маршруты поисковиков он наметил, состояние снежного наста определил, пройдя по краю болота, получил представление также о надежности его поверхности.

И подозвав свистом Загая, сказал псу, смотрящему ему в лицо умными глазами:

– Домой, Загай! Давай-ка домой!

И теперь уже быстрым шагом двинул по твердому насту следом за собакой, которая, наоборот, неторопливо бежала впереди, выискивая и показывая хозяину наиболее близкий и надежный путь домой, к егерской заимке.

Где в доме под плотной фуфайкой дожидался в чугуне и хозяина, и его пса горячий ужин, приготовленный хозяйкой.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

В полста километрах от дома егеря, в охотничьей избушке в печке трещали разгорающиеся дрова, на печи стоял закопченный котелок и такой же закопченный алюминиевый чайник.

В котелке, распространяя запах тушенки, булькало варево, из носика чайника била струя пара, и Евсеев, сняв его, открыл крышку и засыпал внутрь заварку.

А потом укутал чайник в свою меховую куртку и поставил на краешек стола.

– Ну, где ваши деликатесы? – спросил он молодоженов, открывая складной нож и нарезая хлеб. И он, и Петюня всегда брали с собой, кроме бутербродов и термоса с чаем еще и продуктовый НЗ – пару банок тушенки, буханку хлеба, пачку чая, сахар, соль.

Ну, а в таежных избушках, в свою очередь, охотники всегда оставляли запас дров, мешочек с крупой, иногда – бутылочку растительного масла.

Так что знающий тайгу человек зимой по любому не пропадет от голода и холода. Летчики же, которым приходилось летать не только над тайгой, но и над Алтайскими горами, испытали всякого и потому, как уже упоминалось выше, всегда на всякий случай подстраховывались – брали с собой продуктовый НЗ.

Который обновлялся перед каждый рейсом.

И скоро на столе была разложена снедь, исходила паром каша, заправленная тушенкой, а в металлических алюминиевых кружках парил терпко пахнувший чай.

Сидели на лавках тесно, но никто не жаловался. У Николая Евгеньевича нашлась фляжка со спиртом, огненную жидкость добавили в чай и скоро всем стало жарко.

Легли спать. Летчики – на полу, а пассажиры – на лавках. В избушке было тепло, даже – жарко, но Евсеев знал, что как только печь прогорит, заимка изнутри начнет быстро выстывать. «Пока нам опасен только холод», – думал он, выходя наружу.

Здесь, у задней стенки избушки, кто-то устроил что-то вроде поленницы – в свое время натаскал и нарубил сухих сучьев, расколол и разрубил даже несколько больших пней (судя по торчащих в сторону корням, пни принадлежали поваленным ветром деревьям, который с горами сгнили, а более плотная древесина у основании стволов сохранилась). Всё это теперь не лежало беспорядочной кучей, а было аккуратно собрано и уложено у бревенчатой стены.

Евсеев мысленно поблагодарил неизвестного кольщика.

Он набрал сначала одну охапку дров, которую занес внутрь избушки. Потом снова вышел наружу и набрал вторую охапку. «До утра хватит», подумал он, и разделся.

Все уже лежали и дремали, готовясь заснуть. И Николай поздравил себя за мысль добавить спирта в чай – после трудного похода по местами глубокому насту, сытный ужин и жар печки, а также чай со спиртом сыграли роль снотворного.

И пилот в свою очередь принялся укладываться на полу поближе к двери – чтобы сразу почувствовать, как начнёт остывать воздух в избушке и время от времени вставать для того, чтобы вовремя подбросить в печь новую порцию дров, не давая пламени угасать до конца.

Наверное, то, что он лежал рядом с дверью, которую они заложили толстым брусом-засовом, позволило этой ночью лишь ему услышать словно бы чьи-то шаги снаружи.

Поскрипывал снег, и вроде бы избушку обходил кто-то. Евсеев как раз проснулся и в очередной раз закладывал сучья и обломки пня в жерло печки, раздувая пламя.

И вот когда огонь разгорелся и Николай Евгеньевич подошел к своему месту у двери, он и услышал снаружи поскрипывание снега под чьими-то ногами.

Окошко в избушке было одно, маленькое и затянутое толстым слоем измороси – впрочем, что толку с него, если за окном еще была тьма?

Пилот посмотрел на часы – светящиеся стрелки показывали половину четвертого. Так что до рассвета было еще больше четырех часов.

«Выйти и посмотреть?», подумал Евсеев, но почему-то ему совсем не захотелось открывать дверь.

А шаги тем временем стали быстро удаляться. Да и какие шаги – шажки, легкая поступь, словно ходило какое-то небольшое животное.

Пилот заворочался на полу, устраиваясь поудобнее на разосланной фуфайке. И скоро уснул.

Но его тут же разбудил рев какого-то животного, раздавшийся вдали, где-то левее линии их маршрута. И этот испуганный рев разбудил также всех остальных, но Евсеев сказал:

– Спите, спите, это, наверное лось ревет. А может быть, голос болот – здесь недалеко незамерзающие топи, метан иногда вырывается с таким шумом, что мерещится черти что…

И с нарочитой ленцой принялся в очередной раз загружать печь. А потом, убедившись, что все вновь засыпают, достал карту и сел поближе к светящемуся пламенем и жаром отверстию топки. И принялся в который раз внимательно рассматривать карту.

Это была не полётная, а крупномасштабная карта местности, которыми пользовались егеря, геологи, военные.

Евсеев возил с собой в вертолете толстую пачку таких карт – раздобыл в свое время в геодезическом управлении. И они не раз помогали ему в трудных ситуациях. Вроде нынешней.

Он смотрел на карту и думал о том, что ему очень не нравятся эти шаги, и рев, которые он только что услышал.

Что-то не так было в лесу. По крайней мере, рев этот напоминал медвежий рык, но медведи в это время года лежали в своих берлогах в спячке. Неужели шатун? Тогда это плохо…

Евсеев еще долго изучал карту. В принципе, если ничто не помешает, завтра к вечеру они могут успеть дойти до дома егеря Боборыкина. Ну, а оттуда доберутся до Затайгинска автобусом, который пришлют из райцентра.

Но вот этот рев… И непонятные шаги… Рев, правда, донесся откуда-то издалека – ночью в лесу такие звуки распространяются на десятки километров.

А может быть, все-таки – лось? Но время гона еще не настало, да и чего это зверю реветь глубокой ночью? Разве что испугало его что-то, но что?

Странно все это…

Глава десятая

Лося, действительно, напугали. Напугали снеговики, вышедшие на охоту.

Хищным снежным человечкам была нужна живая плоть. И они, засветло обследовав болото, двинули внутрь лесного массива.

Казалось, пусто было на болотах…

Однако и там, и в лесу каким-то нечеловеческим чутьем они быстро находили добычу, причем охотились, как волки, стаей. Они окружали добычу и хватая ее мощными руками, тут же принимались рвать на части и затем обгладывать с помощью мелких зубы, которые плотными рядами наполняли их рты.

В сторону отбрасывались крупные кости. А мелкие перемалывались в муку и усваивались не хуже мяса.

После них оставался лишь скелет животного – позвоночник, ребра и череп. Начисто обглоданный, словно вылизанный…

Жертвами снеговиков стали несколько зайцев, лисица и даже рысь, неосмотрительно спустившаяся с верхушки пихты посмотреть, кто это внизу под деревом чавкает и хрустит костями? В исконных ее владениях?

Спустилась – и моментальная была схвачена мощными длинными руками и разорвана в считанные секунды.

А снеговички, нисколько не прибавляя в размерах, уже двигались дальше.

Вскоре они подошли к охотничьей заимке, где спали потерпевшие катастрофу четверо людей, и даже обошли зимовье дважды, но почувствовав сильное тепло, которое буквально сочилось из щелей между бревнами стен, отступили и направились назад к болоту, к средоточию силы, дающей им жизнь.

По пути им, наконец, встретилась достойная добыча, и была съедена. Животное успело издать лишь предсмертный крик – и моментально погибло. И тут же было съедено

И вновь после этого снежные человечки не изменились в размерах. Дело в том, что это живая плоть, попадая внутрь их, видоизменялась. Они потребляли ее, преобразуя при этом молекулярную структуру попадаемой внутрь них биомассы. И поэтому сейчас они накапливали пищу внутри себя, изменяя ее объем – а усвоение начнется позже, когда они очутятся в состоянии покоя.

Так что биологической плоти снежные человечки могли съесть огромное количество.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Ранним утром, когда до рассвета было еще далеко, в Затайгинске множество людей тем не менее уже не спало. Началась подготовка к масштабным поискам затерявшихся в тайге людей.

Администрация поселка и районное охот общество решили отрядить для этого три группы.

Первая группа состояла из Афонина Сергея Ивановича, отца Веры, Эммануила Григорьевича Гурича – врача районной больницы, охотника-любителя и поэтому неплохо знающего окрестную тайгу человека, а также охотников Загайнова Семена Семеновича, в обычной жизни – тракториста местного лесхоза, и друга пропавшего Павла, который на предстоящей свадьбе должен был быть дружкой жениха – Ильи Бубнова.

При этом Афонин и Загайнов, как более опытные охотники имели при себе ружья и запас патронов к ним, а у остальных двоих в рюкзаках были брезент и складные алюминиевые трубки. Кроме, разумеется, прочих необходимых в тайге вещей.

При помощи трубок и брезента в случае нужды можно было быстро соорудить носилки.

Ведь никто не знал, нет ли в число потерпевших катастрофу раненых, все ли способны самостоятельно передвигаться по глубокому таежному снегу.

Вторая группа, во главе с Ковалем Богданом Петровичем, отцом Паши Коваля, состояла из местного ветеринара Валерия Дмитриевича Баранникова, слесаря поселковой котельной Дундукова (большого любителя побродить по тайге с ружьецом), и учителя биологии Затайгинской средней школы Захара Юрьевича Гаврилова – также охотника-любителя.

Естественной, носилки имели при себе в этой группе Баранников и Гаврилов, а огневую мощь обеспечивали Богдан Петрович Коваль и Иван Дундуков. Дундуков даже взял с собой не ружье, а карабин – а ну как наткнутся на медведя-шатуна? Или привяжется излишне любопытная рысь?

Третья группа состояла из председателя поселковой администрации Ильи Ильича Громады, а также Дмитрия Иванович Могутного – пенсионера, бывшего егеря, а потому – опытного лесовика, который и поныне постоянно пропадал в тайге с ружьишком наизготовку.

В этой группе также были два молодых милиционера-сержанта Николай Викторов и Игнат Битов. Кроме носилок, оба имели при себе табельные пистолеты «ПМ», ну, а Громада и Могутный были вооружены охотничьими ружьями-«вертикалками».

С ними порывался пойти и сам глава районной администрации Нечипоренко, но его кандидатуру отклонили. Охотником он не был, годов имел от роду 53, вдобавок был тучен и совершенно неспортивен. Так что ему справедливо указали на все эти его особенности и доказали, что пользы от него в поиске будет чуть, а вот вреда может получиться немало. Так как фактически он – просто-напросто балласт, и будет только мешать остальным.

С чем Нечипоренко, поразмыслив, вынужден был согласиться.

Итак, около половины седьмого утра все участники, вооружившись кроме уже упоминавшегося еще и топорами, запасом продуктов, сменными обувью и толстыми шерстяными носками (многие – и ещё кое-чем необходимым), садились в автобус, который тут же взревел мотором и бойко двинулся по накатанной снежной дороге, ведущей сквозь тайгу к дому егеря охотничьего заказника Григория Боборыкина.

– Смотрите, небо чистое! – говорил Коваль Могутному. – Тихо будет, можно хотя бы бурана не опасаться…

– Тихо-то – тихо, – отвечал ему бывший егерь, – только такая погода – на мороз.

– Будет вам! – вмешался в их разговор Громада – глава администрации Затайгинска. – Узнавал я в нашем метеоцентре про погоду – во второй половине ожидается снегопад. Правда, ветер слабый, но видимость-то будет плохой, вот что главное!

– Ничего! Сигналы сможем подавать ракетами! – вмешался в разговор сержант Викторов. – Нам начальство ракетницы выдало и комплект сигнальных ракет. Всем хватит!

И он принялся развязывать рюкзак.

Скоро руководители групп, получив по ракетнице, приняли разнимать стволы, заряжать и разряжать ракетницы, рассматривать маркировку ракетных патронов. Все остальные с интересом смотрели на эти процедуры, подавая советы и порываясь даже показать практически, как нужно пользоваться массивными ракетными пистолетами.

За этим занятием миновали почти весь путь, и скоро автобус уже стоял у калитки ограды егерского домика. А на пороге поисковиков дожидался и сам Боборыкин, а также его верный Загай, махающий хвостом.

– Поля! Налейка-ка нам чаю! – попросил Григорий жену, когда все зашли в дом и расселись на лавках.

Скоро приехавшие прихлебывали ароматный, на таёжных травах и листьях чай из походных кружек.

– Ну, что… Расстояние до места аварии примерно километров 50—60… – бормотал Гриша, склонившись над картой, которая была разложена на стоящем в центре большой комнаты столе. – Но не это – главное. А главное – что живы они…

– Откуда такая уверенность? – спросил, вставая и подходя к столу отец Веры Афониной.

– Интуиция! – отвечал Гриша. – Моя и вон Загая!

Пес, лежавший на коврике у двери, услышав свое имя, тут же застучал хвостом по деревянным доскам пола.

– Это как? – подошел к столу также отец Павла.

– Ну, мы ведь вчера сразу же после вашего звонка по телефону выходили на разведку, – бросая карандаш на середину карты и выпрямляясь, ответил егерь. – Я – и Загай. И скажу так – ни у меня тревоги не было, ни у собаки. А Загай ведь далеко впереди рыскал, и голос подавал все время. Так вот – смерть он чует издали. И как при этом лает – я слышал не раз. Так что, успокойтесь – может быть, они, конечно, что-то себе и повредили, но живы, это точно! И правильно, что вы носилки при себе имеете (егерь головой показал на стоящие в углу комнаты рюкзаки, которые все вошедшие сняли с себя и сложили в одно место. Алюминиевые трубки при этом были видны – торчали из завязанных горловин заплечных мешков). Дай, конечно, бог, чтобы не пригодились они, но лучше перебдеть, нем это, недо-… – Боборыкин хмыкнул и приложился к краю бокала, втянув в себя изрядный глоток чая.

Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь стербаньем пьющих горячий напиток людей. В отличие от егеря, хлебающего из толстостенного фарфорового бокала, все стальные пили из походных металлических кружек, которые, как известно, мигом раскаляются при наполнении их горячей водой. Так что губам прикасаться к ним не очень-то приятно. Приходилось все время дуть на поверхность горячего напитка.

Но все всегда кончается. И скоро напившись чая, все сгрудились вокруг стола с картой.

Боборыкин распределял маршруты групп.

– Ваш маршрут, – говорил он, обращаясь к Афонину, – севернее остальных. Пойдете на плетенках (сплетенные из веток приспособления для ног вроде очень широких лыж). У вас, вот, смотрите (он карандашом показал место на карте) на пути будет овраг. Мы вчера с Загаем не успели дойти до него, так что определитесь на месте – если снег глубокий и не найдете спуска – в узком месте валите дерево и используйте, как мост. Точка аварии примерно вот здесь – но скорее всего экипаж и ваши ребята напрямик идут к моему дому. Так что обследуйте все лежащие на пути охотничьи заимки – на ваших картах они есть…

Старшие групп тут же достали карты и принялись сверять ее с картой егеря.

– По пути подавайте голосовые сигналы, а если начнется снегопад – световые, ракетами. И давайте договоримся – обычные сигналы: «Все в порядке!» – желтой ракетой, при нахождении ребят – зеленые. Ну, а если помощь нужна, или опасность там какая – стреляйте красными. Проверьте маркировку ракет прямо здесь…

– А если не самих ребят, а места их стоянок будем находить, – спросил Громада, с треском защелкивая ствол своего ракетного пистолета.

– Давайте, в этом случае – три желтые ракеты… – предложил Афонин.

Все руководители групп уже сложили карты и принялись вновь внимательно рассматривать и изучать ракетные патроны.

– Теперь вторая группа… – к егерю подошли Коваль, Баранников, Дундуков и Гаврилов. – Вы идете по центру, точно на восток. Болото остается у вас справа. На вашем пути главное препятствие – речка Каменка. Правда, на этом участке она должна быть перемерзшей, но когда будете переходить – будьте осторожны. Если случайно наступите на прикрытый снегом омуток – можете провалиться. Правда, глубина у речки символическая – сантиметров 20—30, но омут может быть таким, что окажетесь в воде по пояс. Так что лучше заранее вырубить слеги и при переходе реки пробовать прочность льда перед собой. Ну, сигнализация ракетами такая же, так что двигаетесь до темноты, если не встретите ребят – ночуйте вот в этой заимке… – Гриша показал кончиком карандаша на обозначение избушки на карте. – Идете, само собой, на плетенках…

– Третья группа идет по краю болота. Вот у вас препятствие самое сложное. Каменка речушка мелководная, но широкая, и в месте впадения в болото никогда не замерзает. Так что вам лучше – смотрите на карту! Обойти место слияния реки и топей вот здесь – то есть подальше от опасного места.

Здесь на болоте деревьев нет, поверхность гладкая и наст плотный, так что пойдете на лыжах. Ваша задача – обследовать болото. Вдруг они приземлились как раз на нём, а не в тайге. Хотя, если верить маршруту полета, не должны бы, конечно, но кто его знает! Бинокли у вас есть?

– Есть! – ответил, показывая бинокль, Громада. – И у всех других тоже!

– Это хорошо! – сказал егерь. – Вам бинокли нужнее, чем другим. Но вот если снег пойдет… В общем, тогда кричите и стреляйте из ракетниц!

Боборыкин сложил карту и добавил:

– Полину я оставлю на телефоне, а сам буду вас подстраховывать – пойду следом и буду держаться в зоне видимости ракет и одновременно – не слишком далеко от дома. Если по телефону позвонят, что МЧС уже нашел всех пропавших, я выстрелю из ракетницы двумя зелеными и двумя желтыми – так что поглядывайте! Ну, и в этом случае тут же поворачивайте назад. Сбор – у меня!

Уже через десять минут все три группы, двигаясь гуськом, втянулись под свод высоченных деревьев и сразу же исчезли из виду.

Глава одиннадцатая

Раннее утро пробудило и снеговиков. Успев переварить добычу, съеденную накануне, они несколько увеличились в размерах, но по-прежнему были похожи ростом, скорее, на подростков, нежели, например, на взрослых людей. Нескладные и тонконогие, они походили на них разве что непомерной шириной плеч и длиной рук.

Вдобавок все они были разного роста и размера – наверное, это зависело от величины и мощи силы, создававшей каждого из них.

Вообще-то они не нуждались в отдыхе. И могли одинаково хорошо и видеть, и передвигаться как в полной темноте, ночью, так, естественно, и днем.

Но снежные человечки обнаружили, что ночью местные живые существа, в основном, спят, находить их трудно, поэтому охотиться удобнее днем.

И они вышли с наступлением дня. И направились на этот раз обследовать противоположную, южную, часть леса, окаймляющего болото. На пространстве самого болота достойной их дичи не было – зайцы и лисицы были слишком уж скудной пищей для десятка снеговиков.

Именно поэтому их встреча с поисковой группой номер три не состоялась сразу же, как только люди ступили на болото. Не смотря на производимый ими шум.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Группа Афонина стояла на вершине каменистой гряды. Сергей Иванович Афонин – невысокого роста, но крепкий и кряжистый, с темными густыми усами, с которых он вынужден был периодически сбивать рукавицей наледь, внимательно изучал в бинокль предстоящий его группе путь.

Двигаясь севернее остальных, они должны были пересечь овраг, который лежал точнехонько поперек их маршрута, а до этого перейти через речку Каменку, Правда, в этом месте (на их пути) Каменка была широкой, глубиной всего с десяток сантиметров и всегда перемерзала.

Так что для них, в отличие от второй группы, речка не являлась препятствием.

А вот овраг… В том месте, где овраг нужно было преодолеть его группе, он был пусть и не особенно широким (метров восьми), но очень уж глубоким. Каменистая гряда, на верхушке которой стояли сейчас Афонин, Гурич, Загайнов и Бубнов, невдалеке поворачивала и тянулась далее в направлении с запада на восток, причем далеко. Именно минуя ее Каменка сужалась, становилась глубже, движение ее вод убыстрялось и дальше по течению она местами всю зиму не замерзала.

Между тем ясное небо быстро темнело, откуда-то на нем взялись тучи, и теперь вот-вот следовало ожидать начала снегопада.

Но пока что видимость была прекрасной, и Сергей Иванович, махнув рукой, дал всем команду начать спуск. И сам, осторожно ставя ноги, на которых были широкие плетенки, направился по пологому склону вниз. За ним последовали длинный нескладный Гурич, широкоплечий среднего роста Загайнов и Бубнов – по юношески худощавый, с ярким румянцем на круглолицей физиономии.

Очутившись внизу, среди высоких стреловидных пихт, они несколько секунд проверяли снаряжение, а затем, вытянувшись гуськом, споро двинулись по снегу между деревьями, выбирая путь полегче и обходя изредка встречающиеся густые буреломы.

Снегу было достаточно, поэтому идти было легко. И на пути этой группе ничего интересного не попалось – прошлой ночью снежные человечки двигаясь от болота с юга, дошли до гряды, но вверх не пошли. Так что следов их охоты группа Афонина не увидела.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Проснувшись утром, пилот вертолета Николай Евгеньевич Евсеев взял закопченный котелок, который бог весть сколько лет находился в этой заимке и служил не одному поколению охотников, и, одевшись, вышел наружу, чтобы отойти подальше и набрать чистого снегу. Воду следовало экономить, хотя впереди них и находилась речка Каменка, но кто его знает – найдут ли они полынью, чтобы набрать воды.

А растопленный чистый таежный снег даст им воду и вкусную, и, главное, поможет сохранить имеющиеся при себе во фляжках и пластмассовых бутылках запасы воды.

Выйдя наружу, он сразу же обнаружил странные следы и догадался, что принадлежат они тем, кто ночью ходил вокруг их ночевья.

Николай Евгеньевич присмотрелся – следы были странными, и это еще было мягко сказано.

Представьте себе следы босых ног ребенка, но с ярко выраженным плоскостопием и без пальцев! Да-да, Евсеев наклонился и внимательно рассмотрел один из следов – формой он точно напоминал человеческие следы ребенка, но без отпечатков пальцев! Вместо четко выраженных вмятин от пальцев было одно сплошное углубление – словно пальцы у ночного посетителя срослись вместе, причем столь плотно, что на снегу при ходьбе разделения между ними не отпечатывалось!

Евсеев прошелся по следам, не затаптывая их, внимательно изучил вмятины в снегу и пришел к выводу, что мало того, что посетитель был странным, вдобавок он был не один. И величина вмятин, и форма их свидетельствовали, что ночных гостей было как минимум трое.

Все это очень не понравилось летчику. Он живо вспомнил ночной, полный ужаса рев какого-то животного и принял решение.

Тщательно затоптав все следы, он вернулся в зимовье и с порога весело сказал:

– Вот что, давайте-ка быстренько перекусим – и в путь! А то как бы снегопад не начался…

Сам того не ведая, он угадал – снегопад действительно начнется. Но позже.

– Смотрите, – сказал Николай Евгеньевич, вынимая из планшетки карту и раскладывая ее. – Путь наш лежит строго на запад, в направлении речки Каменки. Болото, по которому, конечно, было бы идти гораздо удобнее и быстрее – на нем и снег неглубокий, для нас не подходит. Слишком далеко в стороне.

Он ткнул пальцем в поверхность карты.

– Вот оно, южнее. Так что пойдем, как и вчера, тайгой – будем выбирать каменистые выходы, на них снега нет, потихоньку доберемся до следующего зимовья – вот оно, до него не так и далеко, километров тридцать. Там отдохнем, может быть – заночуем…

– Вы же говорили, что два дня идти до дома егеря! – жалобно сказала Вера. – А получается…

Евсеев вздохнул, сложил карту и подойдя к девушке, обнял ее за плечи.

– Понимаешь, дочка, я боюсь снегопада… Похоже, во второй половине дня он может начаться. А идти по камням, не видя пути… можно ногу сломать, упасть неудачно… А мяконько по снегу промеж деревьями мы идти не можем – в этом году снег глубокий, а у нас нет лыж. Да ты не расстраивайся, ну, днем больше, днем меньше – главное, еда у нас есть, карта – тоже, заимки здесь везде в тайге понастроены – ночевать под открытым небом не придется…

Тут пилоту вдруг вспомнились недавно виденные следы вокруг зимовья и почему-то ужас холодком прошелся по его спине.

Нет, ночевать снаружи строения он не пожелал бы никому…

– Ну, давайте быстренько позавтракаем – и вперед! Молодцы, что уже пламя в печи раздули!

Он поставил набитый снегом котелок на чугунную плиту печи, и снег почти сразу стал расплываться в котелке, таять.

Через полчаса четверка потерпевших аварию уже шла, то и дело спотыкаясь и осторожно ступая по лишь слегка прикрытым снегом камням.

В руках у каждого были слеги, которыми они то и дело тыкали перед собой, опасаясь попасть в засыпанную яму.

Светловолосая Вера, у которой локоны выбивались из-под синей шерстяной шапочки, даже в ватном комбинезоне была стройной, гибкой, и то и дело старалась идти быстрее, но ее сдерживал идущий следом Петюня.

– Не торопитесь, опасно спешить… Упадете и ушибетесь, – то и дело говорил он девушке.

Впрочем, Павел – спортивный и сильный (он играл в волейбольной команде института) шел рядом с Верой и придерживал ее одной рукой

Ну, а впереди всех шел Евсеев – он находил наиболее удобный путь и метил его следами своих валенок. Помогая направить всех иногда и зычными командами.

Снеговики загнали молодого лося и моментально загрызли его. После чего в течение нескольких минут объели все мясо, оставив лишь розоватого цвета кости.

Они двигались столь быстро, что еще до начала снегопада обошли болото с востока и, рассыпавшись, цепью двигались параллельно неспешно бредущей группе Евсеева. Постепенно нагоняя ее сзади.

Тем временем группа Афонина – отца Веры, двигаясь споро и весьма продуктивно, без каких-либо особых усилий и происшествий перешла по льду Каменку и вышла к оврагу. Вот возле него и решили передохнуть и перекусить – переход впереди предстоял тяжелый.

Вера Афонина как раз в это время, глядя по сторонам, чем-то увлеклась и просмотрела углубление между двумя камнями. Неосторожно поставив в снег, заполнивший углубление и создававший обманчивое впечатление надежной твердой поверхности, свою правую ногу, она провалилась ею, и не устояв поэтому на ногах, упала.

Больно расшибив при этом о камень коленку другой ноги.

Перед группой Евсеева возникла проблема – Вера теперь сильно хромала, ей было больно и она шла, закусив губу, чтобы не расплакаться.

Глава двенадцатая

Вторая группа, которая вышла одновременно с первой, состояла, как уже упоминалось, также из четырех человек. Возглавлял ее местный предприниматель, владелец почти всех магазинов райцентра (а также хлебозавода и небольшого колбасного предприятия) Коваль Богдан Петрович.

Высокий, плечистый, с бородой на пол лица, он был потомственным сибиряком. А значит – охотником, коли жил в тайге. По-иному в Сибири не бывает.

Ему не уступал ни в росте, ни в силе местный ветеринар Баранников Валерий Дмитриевич. Со спины они с Ковалем были так похожи, что их часто путали.

Можно добавить к этому только лишь, что в одной группе они оказались не случайно – дружили, можно сказать, с рождения – с детского сада были не разлей вода.

Их дружбу не поколебал даже 1991 год – пусть один, который до этого был инженером местного лесхоза, занялся торговлей и стал теперь предпринимателем №1 в Затайгинске, а второй так и остался ветеринаром, это ничего для них не меняло – служба службой, а дружба… она осталась нерушимой.

Так что как только Баранников узнал, что где-то в тайге пропал единственный сын его друга, он тут же засобирался в лес. И лишь потом позвонил Ковалю.

Двое остальных были тоже не слабаками – Дундуков, слесарь поселковой котельной, маленький и верткий, лет сорока, в противовес общепринятому мнению не пил спиртного и был примерным семьянином. Свободное время посвящал рыбалке, хотя мог побродить по таежному лесу и с ружьецом. Если была хорошая компания.

Сейчас именно он возглавлял идущую след в след четверку, далеко оторвавшись от остальных и выискивая наиболее удобный путь. То есть делал двойную работу, причем – непростую: выбирал дорогу без препятствий и торил лыжню.

Учитель биологии местной школы Валентин Петрович Гаврилов – высокий, нескладный, с очками, словно бы подпирающими высокий лоб Сократа, попал в группу потому, что когда-то еще до того, как закончить педагогический институт, проучился три года на медицинском факультете, который хотя и не закончил, но в силу природных особенностей (был человеком и умным, и очень начитанным, причем читал также и литературу по медицине) мог выполнить в случае необходимости функцию медика и помогать Баранникову.

Почему сейчас замыкал четверку именно он, а не один из врачей районной больницы? Потому, что с юности увлекался лыжным спортом, а потому в деле поиска пропавших людей в заснеженной тайге был незаменим.

В отличие от группы Афонина, поисковики из этой группы не стали забираться на вершину гряды, а оставили ее слева от себя и сразу же пошли, выбирая путь параллельно каменистой насыпи.

Речку Каменку они не могли обойти и пропустить по любому, так как болото, в которое впадала Каменка, осталось справа от них. Они шли, держа курс на одну из таежный заимок. И спешили, потому что Гаврилов, человек начитанный и эрудированный в самых разных областях человеческого познания, предсказал снегопад во второй половине дня еще накануне вечером, когда созванивался с Богданом Петровичем. Ему для этого не потребовалась сводка метеостанции.

Так что когда утром в доме егеря глава администрации Громада осведомил всех о метеопрогнозе, Гаврилов промолчал, лишь улыбнулся слегка и переглянулся понимающе с Ковалем.

Но пока до снегопада время еще было, и четверка споро шла по торимому Дундуковым пути.

– Иван! – время от времени окликал его Коваль. – Ты как? Давай-ка тебя Валентин Петрович заменит!

Однако низкорослый Дундуков только отмахивался, не давая себя труда даже поворачивать головы и отвечать что-то.

Вот так, сходу, они миновали безлесое водное пространство покрытой сейчас ровным льдом Каменки и сходу поднялись на высокий противоположный берег речки.

И здесь остановились на десяток минут, чтобы перевести дыхание и всласть покурить.

– Привал сделаем вот здесь. Как только снег пойдет… – Коваль ткнул пальцем в поверхность развернутой карты. – Отсюда до заимки, где, если что, придется ночевать, часов пять ходу. Так что, хотя и затемно, но мы дойдем!

– Даа-а!.. – сказал раздумчиво Баранников. – Если сегодня мы не встретимся с ними (под «ними» подразумевались потерпевшие катастрофу на вертолете), завтра придется развернуться цепью и прочесывать все пространство перед собой.

– Точно! – Гаврилов, в свою очередь, ткнул пальцем карту в то место, где карандашом было отмечено примерное место падения вертолета. – Вот этот квадрат нужно будет прочесать потщательнее. И покричать придется… Ты как, Ваня, – обращаясь к Дундукову, спросил он, – в состоянии будешь завтра кричать?

Но запыхавшийся слесарь только яростно отмахнулся рукой от ироничного учителя. Так как не собирался никому уступать свое место в авангарде, он теперь собирался с силами.

Передохнув, группа вновь, вытянувшись гуськом, двинула дальше, прочь от Каменки. Она шла в сторону от болота, навстречу группе пилота Евсеева, что и спасало их от встречи с хищным и страшным снежным народцем.

Впрочем, как уже упоминалось выше, снеговики были сейчас далеко – они, в свою очередь, споро перемещались вслед за потерпевшими аварию и катастрофу, но пока что были далеко от них.

Однако именно теперь в какой-то момент они насторожились и всё убыстряя движение, рванули в сторону болота. Они услышали и почуяли что-то.

Это «что-то» было таежным оленем, который неосмотрительно вышел из лесного массива на болото и двигаясь по казалось бы крепкому насту, угодил в скрытую плавающей поверх воды наледью полынью. От неожиданности зверь жалобно выкрикнул, это и услышали снеговики.

Олень успел увидеть лишь приближающиеся к нему на огромной скорости белые фигурки и потом уже ничего почувствовать просто не успел: пара наиболее крупных снеговиков, ухватив животное за рога, буквально вырвали оленя из воды.

Он не успел упасть на снег, как в него уже вцепились сотни острых зубов и принялись рвать живую плоть.

Скорее всего, животное даже не почувствовало боли – в считанные минуты от него остался только обглоданный голый скелет.

Сергей Иванович Афонин привычным движением сбил с густых усов наледь и, крякнув, примерился и нанес первый удар топором по толстому стволу.

Полчаса назад они (Гурвич, Загайнов, Бубнов и сам Афонин) тщательно обследовали кромку оврага, но нигде пологого откоса со свой стороны не нашли – самое обидное, что на противоположной стороне (Вот он! Рукой подать!) склон был как раз пологим.

Впрочем, даже если бы и был склон пологим с их стороны, а противоположный – отвесным, все равно ведь мост был бы необходим, не так ли? Поэтому валить дерево, по которому можно будет перейти через овраг, приходилось по любому.

Так что они быстро перекусили и принялись искать подходящую ель или пихту, которая росла бы прямо у спуска в овраг. И нашли такое дерево быстро.

Красавица ель высотой метров двадцать пять имела соответствующей толщины ствол, но это четверку таежников не пугало. С собой в рюкзаке у Бубнова была небольшая двуручная пила с острыми зубьями, которую он тут же принялся распаковывать. Пилой, тщательно обернутой мешковиной, поисковиков обеспечил все тот же Боборыкин.

Но пока нужно было сделать надруб на стволе со стороны оврага, куда должно было упасть дерево. Затем им предстояло, попарно меняясь время от времени, сделать на противоположной стороне ели надпил в направлении наискосок сверху вниз; тогда дерево, постепенно наклоняясь в сторону надруба, упадет в нужном им направлении.

Такая вот несложная технология.

Свалить ель не потребовало много времени. Но вот обрубить с верхней части ствола мелкие ветки, чтобы можно было перебраться по нему с одной стороны оврага на другую потребовало и времени, и сил. И Загайнов, поплевав на ладони (рукавицы он снял) взял топор и принялся, иногда балансируя на раскачивающемся стволе, прорубать путь.

Но все когда-нибудь кончается. Примерно через час группа с рюкзаками за плечами, миновав овраг, уже споро двигалась на восток.

Между тем погода изменилась. Стало сумрачно, кружа, сначала начали падать отдельные снежинки, потом, все густея, повалил крупный снег.

Афонин на ходу достал ракетницу, заранее заряженную желтой ракетой, и выстрелил вверх.

Описывая в вышине над лесом дугу, желтый яркий огонек медленно проплыл у них над головами и начал, падая, гаснуть.

На минуту все остановились и подняли головы к небу. Они ждали ответных сигналов.

Они последовали незамедлительно. Сначала вдалеке и потому невысоко над горизонтом мелькнул желтый огонек где-то в стороне болота, потом справа от них высоко взлетела желтая ракета – сигнал от второй группы.

Закурив, Афонин и его спутники быстрым шагом продолжили свой путь.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Вторая группа также споро двигалась в сторону ближайшей заимки. На их пути охотничьих избушек было две, и обе нужно было проверить.

Когда начался снегопад (снежные тучи двигались с севера, поэтому снег на пути группы Коваля пошел несколько позже) Богдан Петрович ответил ракетным выстрелом на сигнал Афонина, дождался третьего сигнала со стороны болота, после чего группа продолжила путь.

Экипаж вертолета и оба пассажира тем временем уже были в избушке. Им повезло – в этом зимовье предыдущие посетители не только заготовили дрова, но и занесли часть их внутрь. Так что выходить наружу нужды не было.

Еще до начала снегопада печь здесь ярко горела, воздух в зимовье быстро прогревался, на печи стояли котелок и чайник (непременный посудный набор каждого зимовья), в них закипала вода.

Николай Евгеньевич тем временем заставил Веру снять ватный комбинезон и теперь внимательно осматривал глубокую ссадину на ее ноге.

– У тебя, дочка, не только коленка разбита, но и сильный ушиб, – сказал он после того, как Вера вскрикнула и сильно закусила губу, как только он начал прощупывать ногу вокруг ссадины. – Терпи, терпи! Косточка цела, сейчас смажем йодом и забинтуем, а к утру, глядишь, подживет нога и ты сможешь потихоньку идти…

– Кто это? – негромко спросил Петюня, в это время принявшийся рассматривать в окно окружающий их пейзаж.

– А что там? – оттесняя голову Петюни и чуть ли не утыкаясь носом в стекло, спросил Павел.

– Да вон же! Вон там, среди пихт!

Окошко этой заимки выходило в сторону болота, и как раз невдалеке от избушки в это время охотились снеговики.

Некоторые стояли и ждали, а остальные сноровисто шныряли среди густо поросшей небольшой возвышенности меж стволами пихт.

Вот оттуда из заснеженного бугра вдруг вывалился, взметнув во все стороны снег, и покатился колобком вниз по склону крупный заяц.

В избушке ахнули. Здесь у окошка теперь сгрудились все, кроме Веры, сидевшей на лавке у печки и баюкающей вытянутую вперед к огню ногу.

И хорошо, что она не видела происходящего снаружи. Только кровавые ошметки белого меха полетели во все стороны – снеговички, сгрудившись, мигом расправились с тушкой животного.

Мужчинам в избушке был хорошо виден ярко-розовый скелет, оставшийся на снегу. И уставившись на него, они пропустили момент, когда из поля зрения исчезли снежные подобия человечков.

Наиболее напуганным выглядел Евсеев. Он мигом связал и виденные ранее следы на снегу возле предыдущего зимовья, и рев большого животного, ни с того ни с сего раздавшийся в ночи.

Поэтому бросившись к двери, он мигом заложил ее большим брусом. И вернулся к окну. Но там уже ничего не было видно – начался сначала редкий, затем почти сразу же – густой снегопад.

– Что это было? – слегка заикаясь, спросил Павел.

– Не знаю… – ответил пилот, стараясь разглядеть хоть что-нибудь за стеклом. – Но вряд ли это что-то хорошее…

– Нет, вы видели, как они зайца-то? – громко и возбужденно начал Петюня, но Евсеев прервал его, кивнул головой на Веру.

– Давайте помолчим… – негромко сказал он. – Займемся лучше обедом…

Но сам то и дело подходил к окну и внимательно всматривался в него.

х-х-х-х-х-х-х-хх-х-х

Начавшийся густой снегопад сильно осложнил задачу поисковиков. Но они упорно шли вперед, руководствуясь теперь не картой, а скорее – инстинктом. Ну, и знанием леса, конечно.

Вторая группа (под руководством Коваля) буквально наткнулась на скелет огромного лося.

Крупные снежинки почти засыпали его, но не настолько, чтобы розоватого цвета кости не были видны. На них и наткнулся Дундуков.

И замер, вытаращив глаза. А скоро и остальные трое стояли рядом.

Баранников присел и рукавицей смел снег с верхней части скелета.

– Никогда такого не видел, – негромко сказал он. – Смотрите, плоть вся как будто соскоблена – только голые кости. Кто же это его так?

– Вот что! – сказал Коваль. – Что бы это ни было – нужно спешить! Спасать надо ребят и экипаж, у них ведь даже оружия нет!

– У пилотов есть пистолеты… – уточнил Гаврилов. – Их теперь из-за терроризма в полеты без пистолетов не выпускают.

– Да бросьте, Валентин Петрович! – махнул рукой Коваль. – Что их пукалки против этого… – он показал рукавицей на скелет.

– Но мы же не знаем, что это сделало… – учитель биологии присел рядом с ветеринаром и протер очки, стараясь рассмотреть скелет потщательнее.

– А нам надо знать одно, – сказал твердо Баранников, выпрямляясь. – Кто бы (или что бы) это ни сделал – нам без разницы. Нужно идти и искать ребят! Иначе как бы нам вместо них не найти что-нибудь такое же…

И он кивнул головой в сторону теперь уже полностью покрытого снегом скелета.

Через несколько секунд вторая группа чуть ли не бегом шла в сторону ближайшего зимовья.

Тем временем первая группа успела обследовать одну из охотничьих избушек, следов пребывания в ней потерпевших крушение не обнаружила и не смотря на снегопад, быстро шла вперед прямо к предполагаемому месту катастрофы.

Снегопад здорово осложнил взаимодействие групп – пускать ракеты было бесполезно – снег густо падал и падал с неба. Видимость была почти нулевой.

Густые сумерки застали вторую группу в охотничьей избушке, которая находилась всего в нескольких километрах от той, где затаились в это время Евсеев, Петюня и Павел с Верой. Здесь было решено заночевать.

Первая группа упорно шла вперед. И уже в глубокой тьме вышла прямо к вертолету. В нем и было решено переждать ночь.

Третья группа – впрочем, о ней нужно рассказывать отдельно.

Что же касается потерпевших аварию, то упорное высматривание Евсеевым за окном чего-либо в конце концов оказалось успешным. К стеклу с наружной сторону вдруг вынырнув откуда-то снизу прижалась уродливая голова чего-то: уродливый окровавленный рот, жуткие круглые дырки глаз и всё – более ничего на ней не было.

Евсеев отшатнулся и сразу же отпрыгнул от окна; Вера пронзительно крикнула и вжалась в стенку избушки, сразу же зажав рот обеими руками. Омерзительное видение тут же исчезло.

А через некоторое время где-то невдалеке раздался жуткий рев медведя – животное не спасло даже то, что оно лежало глубоко под снегом в берлоге. И рев этот ясно услышали также в зимовье, где расположились на ночь Коваль с товарищами.

Глава тринадцатая

В третью группу были включены два бывших одноклассника Веры – Коля Викторов и Игнат Битов. Оба, отслужив в армии, работали теперь в местной милиции. Костяк же группы составляли глава местной администрации Илья Ильич Громада и Могутный Дмитрий Ионыч, старик-охотник.

Ионыча знал весь район – именно он плел из тоненьких прутьев тальника «плетенки» – заменитель широких фабричного производства охотничьих лыж.

Причем его плетенки были настолько легкими, сноровистыми на ногах и столь надежно «держали снег», что в Затайгинском районе (да и в соседних кое-кто) для охоты в тайге предпочитали зимой только плетенки Ионыча – так называли его все – и стар, и млад.

Именно поэтому все поисковики «стояли» именно на плетенках, кроме разве что учителя Гаврилова, который, будучи с юных лет спортсменом-лыжником предпочел плетенкам лыжи, правда на этот раз – короткие и широкие, а не обычные.

Когда две первые группы ушли, третья также направилась на юг, в сторону болота. Но когда они дошли до открытого пространства, Битов и Викторов принялись уговаривать Громаду вернуться за снегоходами.

– Вы смотрите, какой здесь твердый наст, – говорил Битов. – На снегоходах обследовать наш район – одно удовольствие! А у Евгеньича (егеря Боборыкина) два снегохода! Ну подумайте сами – сколько времени мы сэкономим!

– Действительно, Илья Ильич, – вторил ему Викторов. – И ведь времени мы потеряем немного – вы с Ионычем останетесь здесь, а мы с Игнатом быстренько вернемся назад, возьмем снегоходы и прикатим с ветерком! А потом начнем прочесывать болото зигзагом – мы на моторах будем петлять и все осматривать, а вы с Ионычем просто пойдете по прямой! А мы к вам будем время от времени возвращаться и докладывать, что да как!

Поначалу Громада принялся возражать, но так как Ионыч помалкивал, то молодым удалось убедить руководителя группы.

Не прошло и часа, как на просторах болота раздался рев моторов и, вздымая снежную пыль, два моточуда принялись нарезать восьмерки, все далее и далее каждый раз удаляясь от идущих спорым шагом Громады и Ионыча.

И Игнат, и Николай были заядлыми мотоциклистами (байкерами, как сказали бы в городе), любили летом в свободное время погонять по мягким лесным дорогам, и поэтому со снегоходами справлялись словно бы шутя.

Болото, как уже упоминалось, лишь кое-где поросло невысокими деревьями и жесткой травой, а в основном представляло собой голую ровную поверхность, укрытую сейчас хотя и не очень толстым, но плотным снежным настом.

Если где-то и попадались не замерзшие замаскированные плавающей снежной шугой оконца, то снегоходы проскакивали их беспрепятственно сходу, что называется – не замечая.

Периодически то один, то второй милиционер, как и обещали, подъезжали к Громаде и остановившись на минуту-две, докладывали обо всем, что видели.

Вот только ничего они не видели, да и не могли увидеть – двигаясь пешим ходом, они уже не один раз наткнулись бы на следы ног снеговичков. Ведь плотный наст местами был присыпан мягким снегом – вокруг осин, например, с ветвей которых время от времени сваливались снежные пласты.

Но такие места снегоходы либо вынуждены были объезжать стороной, либо даже пересекая «следовую полоску» их водители ничего на скорости рассмотреть не успевали.

Что касается Громады и Могутного, то шли они кромкой болота, не углубляясь в него, так как внимательно высматривали место впадения в болото речки Каменной – егерь ведь предупреждал, что там на значительном пространстве может быть открытая вода. Да и множество крупных полыней.

Не возьми молодежь снегоходы, группа шла бы значительно севернее, в глубине болота, и уж Ионыч-то давно бы обнаружил следы снежных человечков. Здесь же, у кромки, повсеместно был твердый наст, а местами – почти голая трава. Идти на легоньких плетенках было, конечно, легко, но увидеть что-то на болоте – трудно.

Поэтому обглоданный скелет оленя обнаружил Коля Викторов – он буквально наткнулся на него.

А так как и пешие, и «омеханиченные» как раз огибали место соединения Каменки и гнилых болотных вод, то все четверо приняли вправо и углубились в пространство болота. И двигались снегоходы медленно – можно было провалиться в замаскированную снегом огромную полынью.

Возле одной из таких полыней и лежал розовый скелет, на который наткнулся снегоход Викторова.

Остановившись и заглушив мотор, Николай внимательно осмотрел кости и криком подозвал к себе остальных.

– Однако такого я еще не видел… – пробормотал Ионыч, наклоняясь и внимательно осматривая скелет. Он даже перевернул его, чтобы убедиться, что кости обработаны чьими-то зубами также тщательно с внутренней стороны, как и с внешней. – Кто же это его так-то?

Старый охотник выпрямился и расчехлив висевший у него на груди бинокль, принялся внимательно осматривать окрестности. К нему тут же присоединились и все остальные – бинокли были у всех.

Однако в пределах даже усиленной оптикой видимости ничего необычного они заметить не смогли.

И немудрено! Снеговики в это время шли лесом параллельно группе Евсеева, то есть чуть ли не двух десятках километров от третьей группы.

Егерь Григорий Боборыкин, выдав двум милиционерам снегоходы и убедившись, что молодые ребята успешно завели агрегаты и усевшись на них верхом, газанули и мигом исчезли между деревьями, оставив за собой лишь снежную пыль, взметнувшуюся за ними, зашел в дом. Он собрался и дав инструкции жене, которая должна была следить за телефоном, вышел, как и обещал поисковикам, следом за первыми двумя группами.

Сопровождаемый Загаем, то забегающим вперед, то возвращающимся к хозяину обратно, Григорий видел то, чего не замечали другие, озабоченные и обеспокоенные исчезновением людей в тайге.

Григорий был уверен – люди найдутся. Все же Затайгинский лесной массив – это не безлюдные просторы Восточной Сибири. Здесь, в Южносибирском крае, на границе огромного степного массива, простирающегося аж до Алтайских гор, тайга, если можно так сказать – обжитая, что ли… Здесь в лесу множество охотничьих избушек, да и расстояние между дорогами, разрезающими таежный массив – не превышает сотни километров, но это – лишь дальше, к северу. В Затайгинском же районе расстояние это сужается до полусотни километров.

Так что затеряться в лесном массиве мудрено.

Правда, сейчас большинство дорог занесены, зима, мороз, толстый слой снега на почве, да и пассажиры потерпевшего аварию вертолета могут быть раненными. И все-таки по собственному опыту егерь знал – работая тремя поисковыми группами, они в течение двух-трех суток обязательно найдут пропавших.

Так думал он, неторопливо двигаясь на плетенках и поглядывая вокруг. И видел огромные пушистые остроконечные деревья, с укутанной снегом хвоей, слышал по-зимнему негромкие птичьи голоса, иногда – стрекотанье сорок. То здесь, то там с деревьев с легким шорохом осыпался снег – это скакали по веткам белки.

Вдалеке то с одного дерева, то с соседнего начали падать пласты снега поболее – это кралась по деревьям рысь.

Рысей, кстати, в Затайгинском массиве было много.

Поглядывая по сторонам, егерь не забывал смотреть и под ноги. Впрочем, нижний ярус леса контролировал Загай. Он и подозвал особым лаем хозяина, подавая сигнал, что обнаружил нечто необычное.

К этому времени с неба посыпались первые пока еще редкие снежинки. До большого снегопада было еще далеко – тучи шли навстречу, все более темнее и густея.

Но егерь уже не замечал всего этого. Упав на колени, он держал в руках изувеченный капкан.

Кто его поставил – сейчас роли не играло. В принципе, Боборыкин знал почти всех местных браконьеров и мог бы, поразмыслив, вычислить злодея. Но…

Но сейчас все это отошло куда-то на задний план – Григорий крутил в руках капкан, который он предварительно отсоединил от крепежной цепочки.

Стальные захваты капканы были изуродованы: изогнуты, а зубья на них – либо выломаны, либо выгнуты в разные стороны: одни наружу, другие – внутрь. И главное…

Падавший снег не успел скрыть следы. И увидев э т и следы, Боборыкин вздрогнул.

Это были следы босых детских ног, неглубокие и без четко обозначенных на снегу пальцев. Точнее, пальцев, наверное, не было вовсе – на их месте в снегу отпечатались сплошные пластины чьей-то плоти. Или пальцы ног существа были сильно сросшимися.

Некоторое время Боборыкин размышлял. Что делать? Останавливать и возвращать поисковые группы? Но в тайге были пропавшие люди, возможно – нуждающиеся в медицинской помощи.

Подбежавший Загай, понюхав следы, которые быстро покрывало снегом, заскулил и попятился, поджимая хвост.

Боборыкин решился. Он достал ракетницу и зарядил ее патроном с красной ракетой.

Но в это время снегопад стал быстро усиливаться. Егерь увидел вдалеке одну желтую ракету, потом вторую, третью и какое-то время не мог решиться. Он то поднимал руку с ракетницей к небу, то опускал ее. Ощущение опасности перекрывало давление служебного долга – спасать людей – что может быть главнее? Но то, что попало в стальной капкан, поставленный на крупную дичь, оказалось по прочности конечностей сродни стальному лому и вызывало не опасение, а просто-напросто ужас.

Громко заскуливший в этот момент Загай заставил его решиться – он поднял руку и выстрелил, и алого цвета ракета, освещая розовым густой снег в высоте, ушла в небо.

Но Боборыкин опоздал. Его ракету никто не увидел. Все три группы, обменявшись ракетными сигналами, означавшими «все нормально», уже шли дальше, никто не оглядывался назад и тем более – не смотрел вверх.

Впрочем, к этому моменту в той или иной степени о существовании снеговиков не знала разве что группа Афонина…

Да и увидь красную ракету – все равно никто не повернул бы назад. Ведь первые две группы возглавляли отцы пропавших студентов – разве могло хотя бы что-то заставить их вернуться и бросить в тайге собственных детей?

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Экипаж вертолета и пассажиры потерпевшей аварию винтокрылой машины тем временем сиднем сидели внутри заимки, то и дело поминая добрым словом того, кто не только запас дрова, наколол их, но и сложил их внутри избушки, у стены по обеим сторонам двери. Которая была теперь заложена брусом и для верности подперта двумя лесинами, непонятно зачем оказавшимися внутри избушки, когда четверка запыхавшихся людей, придерживая постанывающую от боли в колене Веру, вошла в нее.

Печь горела непрерывно, хотя внутри зимовья уже было жарко. Все разделись – сняли и верхнюю одежду, а теперь уже – вообще все, что можно было снять – ребята-студенты, например, были в футболках. И все равно становилось жарко, как в бане.

Делали это оба пилота сознательно – кому-то пришло в голову, что если снеговые люди и боятся чего, так это жары. Ну, типа как в сказке о Снегурочке: прыгнула через костер – и растаяла.

В чем-то они были правы – снеговички тепла не любили. Но и только – всего лишь не любили, но не боялись смертельно. Они избегали теплых мест, но в случае нужды… Коротко говоря, если бы они были так голодны, что решились бы выломать дверь заимки и сожрать людей прямо у гудящей пламенем печи, они бы сделали это.

Пусть при этом и оплавились бы слегка с какой-то стороны – не беда, выйдя на болото, под действием поля чужеродной частицы, находящейся пусть и глубоко под снегом, но обладающей некоей силой, поврежденное место на тулове снеговика тут же восстановилось бы – ведь снега вокруг много!

Так что уничтожить теплом снеговиков было сложно – слишком плотно были в них сжаты частицы снега. Как уже упоминалось – до крепости металла. Ну, разве что огненным пламенем очень высокой температуры…

Тоскливо глядя из окна на пелену снега, который буквально валил сверху и создавал снаружи нулевую видимость, потерпевшие крушение могли лишь гадать, что же ждет их после окончания снегопада?

Вторая группа в это время, сама не зная этого, двигалась в их направлении. Но у нее на пути была еще одна заимка, и именно в ней Богдан Петрович Коваль с товарищами рассчитывал встретить сына. Ну, и всех других, кто был с ним.

Плотный снегопад вовсе не мешал второй группе поисковиков. Они, конечно, снизили скорость, двигались осторожнее – ведь то и дело перед идущим в авангарде вдруг в мутно-белой пелене возникало темное пятно – очередное дерево, которое нужно было обходить.

Так вот, от дерева к дереву, сверяя направление с компасом, они и шли вперед. И наверное, если бы не снегопад, стали бы добычей снеговиков, но хищные человечки где-то укрылись в это время.

Ну, какая охота в такую погоду?

Но время шло, ничто не бывает вечным, снег стал редеть, а там снегопад и перестал вовсе. И вот как раз в этот момент со стороны болота донеслись звуки выстрелов, одного, второго-третьего, а затем в небо взлетела ракета красного цвета – тревожный сигнал от третьей поисковой группы.

Звуков выстрелов, естественно, никто не услышал. А вот огни ракет…

Ракетные сигналы увидели и первая, и вторая группы. Но первая группа даже не остановилась – ракета поднялась далеко от них, справа у горизонта, и менять направление показалось группе Афонина просто глупым.

Вместо этого они, воспользовавшись изменением погоды и прекрасной видимостью, наддали и теперь все быстрее приближались к месту катастрофы.

Что касается второй группы – то Коваль, Баранников, Дундуков и Гаврилов остановились, собрались вместе и некоторое время совещались, заодно перекуривая.

– Не стоит нам идти на болото, – Гаврилов не курил, поэтому, взяв у Богдана Петровича карту, принялся внимательно изучать ее. – Вот смотрите – мы примерно здесь, – и он пальцем отчеркнул место на карте. – Ракета запущена вот примерно отсюда… Если свернем – рискуем провалиться в полынью, после снегопада все они покрыты снегом и совершенно неразличимы.

– Да вдобавок мы не знаем – что означает в точности их красная ракета? – сказал ветеринар Баранников, тщательно сбивая снег с бороды и усов. – Мы же не договорились – какую именно опасность обозначает красный сигнальный огонь? Скорее всего, кто-то провалился в полынью, и Громада дает нам знать, что они поворачивают назад. Если с головой кто-то курнулся в воду, да еще и полыньи теперь не различить – чего им идти дальше по болоту? Нужно брать снегоходы и с их помощью прочесывать болото – на снегоходах хоть через небольшие полыньи можно перескакивать…

Они не знали, что третья группа сама по себе додумалась использовать снегоходы. И именно с помощью них обследовала пространство болот.

– Черт, как плохо, что у нас здесь нет сотовой связи… – с досадой пробормотал Коваль. – Представляете, насколько все бы упростилось, имей мы устойчивую мобильную связь? Сейчас бы не гадали – чего это Громада распулялся красными ракетами… А так! – Он махнул досадливо рукой. – Ну так что, идем дальше вперед? Или все же сворачиваем на болота?

– Конечно, идем вперед, – сказал, складывая и отдавая ему карту Гаврилов. – У нас впереди две заимки – до одной мы успеем дойти до темноты. Если тех, кого мы ищем, там нет – заночуем, а с рассветом пойдем к следующей избушке… Думаю, там мы встретим либо детей и экипаж, либо Сергея Ивановича с ребятами – они должны успеть сегодня дойти до места крушения. И утром пойдут уже навстречу нам!

– А как же третья группа? – быстрыми затяжками заканчивая курить, – спросил Дундуков.

– А чем мы им поможем? – вопросом на вопрос, ответил ему Коваль. – Нет уж, собрались искать – давайте искать! А наши там сами разберутся, что к чему.

Он имел в виду третью группу. Он не знал, естественно, что уже некому было разбираться на болоте. Не было там никого из людей.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Глубокая ночь застала первую группу еще в пути, но выкатившая на чистое небо луна светила ярко, снег был белым и отсвечивал, морозец же несколько снизился, так что иди на плетенках по мягкому снегу было одно удовольствие.

Вторая группа дошла до заимки, нашла ее пустой, и расположилась в ней ночевать, как и планировалось. Растопили печь, поужинали, напились чаю и легли спать. Кто – на лавках, а кто и на бревенчатом полу.

В жаркой натопленной избушке пилот Евсеев на всякий случай плотно завесил окно своей курткой – от греха подальше. Потом он осторожно открыл дверь, они выглянули за нее и все гуртом сбегали к ближайшему дереву – справили за ним по очереди нужду.

И вновь запершись, стали укладываться спать.

В тайге наступила тишина. Так всегда бывает сразу после снегопада.

Глава четырнадцатая

Что же произошло с третьей группой?

После того, как был обнаружен скелет оленя, прошло совсем немного времени. Да в общем, почти нисколько его не прошло – как только взревели снегоходы и Игнат с Николаем включили передачи и рванулись с мест, на их пути, казалось, словно по волшебству, прямо из снега, стали возникать гротескные высотой не более метра белые фигурки, которые сразу же напали на милиционеров.

Сначала они понеслись с огромной скоростью рядом со снегоходами, при этом и Илья Ильич Громада, и Ионыч могли бы поклясться, что тоненькие ноги снеговиков не переставлялись с места на места способом движения рычагов, а принялись вращаться на манер колеса. Поднимающаяся из-под этих колес снежная пыль скрывала подробности, и разглядеть толком ничего было нельзя.

Зато было хорошо видно, как сначала нагнав снегоход Викторова, несколько уродцев бросили свои тела и вцепились длинными руками в одежду Николая. Они повисли на нем, а затем каким-то образом сорвали парня с сидения; тут же Викторов, и нападающие кувырком покатились по снегу, потерявший же управление снегоход понесся дальше, перевернувшись через сотню метров только, когда налетел на ствол дерева.

А в месте, где остался лежать Николай, вверх взметнулись части одежды, затем все остальное скрыли копошившиеся над телом белые, на глазах становившиеся розовыми, снеговики.

Почти одновременно был сбит со своего механического коня и Игнат Битов. Правда, его снегоход сразу же перевернулся вместе с водителем и тут же заглох. И поэтому Громада и Ионыч смогли услышать дикие крики разрываемого на части Игната. И придти в себя и как-то среагировать.

Ионыч сорвал с плеча ружье, и выстрелил навскидку один, потом второй раз. Громада тем временем лихорадочно заряжал ракетницу, но у него никак не получалось, руки дрожали.

Тем временем вокруг них также появились снеговики, и теперь все решали секунды. Хотя… Ничего они не решали, потому что спастись никто не мог. Не успеть было спастись, двое людей успели лишь один выстрелить еще раз из ружья, а второй, уже схваченный стальной крепости пальцами – вскинуть вверх ракетницу и надавать спуск.

И более для них уже не существовало ничего.

А потом пошел снег, который, прекратившись, плотным и толстым слоем надежно укрыл собой все следы трагедии на болоте.

Опустившаяся на тайгу и болота темнота не принесла покоя оставшимся в живых.

Первая группа, решив заночевать в вертолете, мерзла.

Вторая группа, хотя и была в тепле, тем не менее спала беспокойно – никому не давал покоя увиденный недавно лежавший на снегу скелет.

Группа спасшихся после после аварии… Можно сказать, все четверо после зрелища охоты снежных людей и вовсе не спали – так, дремали слегка, то и дело то один, то другой вскидывая в испуге голову. Стоило им задремать, как тут же возникало зрелище катившегося из-под дерева зайца, совершенно по-детски кричавшего и тут же – летящие в стороны кровавые меховые ошметки того, что только что было белой шерсткой зверька.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Рано утром, едва забрезжили рассветные сумерки, группа Афонина уже приближалась к заимке, в которой ночевали первую ночь пилоты и пассажиры вертолета. Они не стали завтракать – намерзлись и устали, так как всю ночь пробирались сквозь высокие сугробы, с трудом преодолевали толстую подушку мягкого снега, все дальше и дальше уходя от промерзшего металлического корпуса вертолета. В котором совсем недавно собирались переночевать, дожидаясь рассвета, чтобы начать обратный путь. Они спешили так, что даже желания перекусить у них ни разу не возникло.

Что же заставило группу Афонина изменить свои планы и идти в ночи?

Причина была в следующем.

Когда они совсем уже собрались ночевать внутри вертолета, они вдруг услышали рев медведя, который, правда, раздался где-то далеко, в глубине леса. Однако Сергей Иванович был опытным охотником и сразу же насторожился – что-то в этом реве было не так. Еще больше насторожился и напрягся Загайнов, который в молодости не раз ходил на медведя. Именно он сказал, услышав голос зверя и чутко прислушиваясь после этого к шумам тайги:

– А чего это косолапый так заревел… Не сезон ведь охоты!

И пояснил вопросительно смотревшим на него Гуричу и Бубнову:

– За секунду до последнего выстрела медведь всегда чувствует смерть. И так вот ревет, ну, последним предсмертным криком, что ли…

– Ничего не путаешь? – спросил его разом побледневший Сергей Иванович.

– Да нет, Иваныч, я сам пару раз на медведя хаживал, раньше, когда еще лицензии давали. Точно – предсмертный рев это!

– А ну давайте-ка собираться, – быстро разбирая оставленный Верой и Павлом багаж, сказал Афонин.

– Ночь ведь… – попробовал слабо посопротивляться настроившийся на ужин и отдых Гурич.

– Ништяк, – Семен Семенович выглянул в оконце вертолета сначала с одной стороны фюзеляжа, затем с другой. – Луна взошла! Ночь будет ясной, так что до заимки к утру дойдем! Я дорогу знаю, да тут любой с этого места пойдет только к ней, нет другого удобного пути!

– Давайте, давайте! – Афонин лихорадочно набивал свой рюкзак вещами пассажиров. – Разбирайте и делите вещи между собой! Нужно идти!

– Нужно, нужно! – поддержал его Загайнов. Он также принялся укладывать вещи студентов в свой заплечный мешок. – И идти придется тихо, сторожко нужно идти… Что-то у нас в тайге не так!

И скоро четверка людей шла по ночной тайге, тщательно выбирая путь между деревьями и сугробами, но с каждым шагом приближаясь к заимке, в которой предыдущую ночь ночевали потерпевшие катастрофу.

Загайнов был прав – наиболее удобный путь так или иначе, но обязательно выводил именно к этому охотничьему домику.

Вот так двигаясь все ночь, очень осторожно, все видя вокруг из-за света луны и рассеянного отблеска белейшего свежевыпавшего снега, они и подошли с рассветом к заимке.

Тут же, найдя в ней бесспорные следы ночевки летчиков и пассажиров вертолета, они вышли наружу, выстрелили в небо, как и было договорено, три желтые ракеты, предварив их выстрелом из ружья дуплетом – громкий шум выстрела должен был всех, кто находился в пределах слышимости, заставить невольно обернуться в их сторону.

Выскочившие на звук ружейного выстрела Коваль и его товарищи увидели ракеты желтого цвета и в свою очередь, выстрелом такой же ракетой дали понять, что у них все в порядке. Сомнений в том, что Афонин догадается, что это сигнал именно его группы, у Сергея Ивановича не было – ведь маршруты поисков каждой группы были оговорены заранее еще в домике егеря Боборыкина. Так что с западной стороны мог стрелять лишь Коваль.

– Так, – сказал он несколькими минутами позже, разворачивая карту, как только они вернулись в дом. – Вот смотрите – это наша избушка. Иваныч же дал сигнал от дальней заимки, вот этой. Значит, во-первых, все из вертолета живы-здоровы, а во-вторых, они ночевали там прошлую ночь. Тогда где они могут быть сейчас, а, мужики?

Коваль смотрел с хитрецой во взгляде на своих товарищей.

– Ну, все понятно, вот в этой избушке, – сказал Баранников, показывая пальцем отметку на карте. – Она как раз была у них на пути, а сейчас…

– А сейчас располагается как раз между нами – и группой Сергея Ивановича, – уверенным тоном закончил его мысль Коваль. – Ну, что, пошли?

Через полчаса группа Коваля быстрым шагом шла по тихому с утра лесу. Еще спали белки, зайцы, рыси. Не трещали сороки, даже пласты снега не издавали, падая, гулкого стука, соприкасаясь с твердым настом.

На счастье Коваля и его спутников, плотно насытившиеся накануне снежные чудовища тоже отдыхали.

Группа Коваля успела к заимке с Елисеевым и его товарищами раньше группы Афонина, да это и понятно. Во-первых, расстояние, которое отделяло заимку с затерявшимися в тайге от их первого места ночевки, было в полтора раза дальше, а во-вторых, шедшие всю ночь, Афонин и товарищи были вынуждены отдохнуть хотя бы час.

Ну, и позавтракать заодно. Наконец, просто попить чаю – двигаясь так, человек потеет и теряет много влаги. Тут уж хочешь – не хочешь, а пить чай просто необходимо.

Все это Коваль, Баранников, Дундуков и Гаврилов учитывали. Не трудно было догадаться, каким образом уже на рассвете Афонин и его спутники смогли оказаться у дальней заимки.

К которой должны были сейчас только начать движения от места катастрофы.

Опасения и ночные страхи были на время забыты, и в свою очередь, (попив чаю и перекусив бутербродами), группа Коваля двинулась вперед.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Они обнимали одинаково крепко и Евсеева, и Петю, и, конечно, ребят. При этом Вера в голос плакала и все порывалась рассказать, как было ночью страшно, как они боялись, что снеговики вернутся и ворвутся в домик.

Некоторое время в жаркой тесной избушке царили сумбур и общий шум, никто из пришедших даже не обратил внимание на упоминание девушкой каких-то там «снеговиков». Потом все как-то успокоились, шум стал затихать, разговор упорядочился.

Баранников немедленно занялся поврежденной ногой Веры, усадив ее на лавку. Он достал из своего рюкзака медикаменты и принялся колдовать над ссадиной, распространяя при этом крепкий запах медицинской химии.

Остальные уселись кто куда.

– Ну, и что за снеговики вас так напугали? – спросил Коваль.

И Евсеев начал рассказывать о том, что они видели накануне перед снегопадом. А также о том, что он увидел на месте первой ночевки.

И начал он именно с этого.

Он рассказал, как накануне утром обнаружил странные следы вокруг заимки, внутри которой они спали, не ожидая никаких опасностей. Как что-то заставило его уничтожить следы и умолчать об увиденном, чтобы не пугать остальных, и в первую очередь – ребят.

– Я ведь ничего конкретного предположить не мог… – рассказывал он. – Просто решил на всякий случай промолчать.

Потом он перешел к тому, что они наблюдали сквозь окно заимки вчера, прямо перед началом снегопада. В тот момент, когда он рассказывал, как снеговики рвали на части зайца, Вера заплакала. Не от боли в обрабатываемой ветеринаром ноге. Она вспомнила предсмертный плач зайца.

– Я так и не понял, – продолжал рассказ пилот, – кто это такие. На вид – просто маленькие снеговики, уродливые, словно бы детишки вылепили. Но у них ноги и руки, тоже из снега, а не ветки или палки, из которых детишки делают руки снеговикам. Глаза есть, рты… И все! Никаких носов-морковок!

– У них вообще нет носов, – дополнил его слова Павел.

Он успел в углу переговорить с отцом о том, как обстоят дела со свадьбой, они что-то между собой решили (наверное, на какой день переносить теперь гуляния – ведь уже вовсю шли рабочие дни! И придется ждать следующих выходных…).

– Поразительно вот что! – внес свою лепту в рассказ Петюня, до этого помалкивающий. – Скорость передвижения у них – просто потрясающая! На вид – ноги тоненькие, слабенькие, но бегают они быстро! И еще! Как они рвут на части добычу – так ведь не бывает! Они… – он понизил голос, поглядывая на всхлипывающую Веру, – они зайца в две секунды порвали и сожрали, честное слово!

– Так и было! – подтвердил его слова Евсеев. – Через две-три секунды только скелет обглоданный остался на снегу! Все съели, и даже клочки подобрали!

Наступила тишина. Коваль и его спутники мгновенно вспомнили найденный ими в тайге скелет, между прочим – довольно далеко от их нынешнего места. Как-то сразу у всех появилась в головах картина быстро носившихся по лесу невысоких существ из снега, в мгновение ока уничтожающих все живое.

И еще – Коваль и его товарищи вспомнили услышанные накануне днем выстрелы на болоте и красную ракету, выпущенную группой Громады. Которая с тех пор не подала ни единого сигнала.

– Ну, вот что! – сказал Коваль, вставая с лавки. – Молодежь, живо одевайтесь (напомним, что Вера и Павел были в брюках и футболках). Все приготовить, как только подойдут Сергей Иванович с ребятами – уходим!

– Куда? – негромко спросил Валерий Дмитриевич Баранников, собирая свои инструменты и медикаменты. – Вера идти, конечно, может, но только очень медленно. У нее сильный ушиб и коленка разбита…

– Значит, понесем на носилках! Семен Семенович, собирай носилки! Так! Касается всех – все лишнее выбросить! Пойдем налегке, быстро! Валера! – сказал он Баранникову. – Выйди и аккуратно походи вокруг, бинокль возьми, понаблюдай! Особенно поглядывай в сторону болота! Сдается мне – там их лежка! Снеговиков этих!

(Именно после этого разговора снежных хищников все и стали называть просто снеговиками. Как тех, что лепили дети).

Баранников оделся и вышел. Все стали собираться.

Им предстояло самое мучительное – ждать. Группа Афонина, которая шла к ним и была где-то рядом, могла ничего не знать об опасности. Давать красную ракету, чтобы предупредить… но о чем, в сущности? Ведь договаривались, что красная ракета – знак опасности, но ведь для тех, кто ее выстрелил!

И как поведут себя Афонин с товарищами, увидев сигнал, что в опасности группа Коваля? А что с детьми? А не они ли в опасности? А не значит ли…

В общем, в век мобильной телефонной связи все давно разучились внятно общаться даже в тайге с помощью, в частности, звуковых и световых сигналов.

Так что решили ждать. И ждали еще почти два часа.

Когда Валерий Дмитриевич Баранников, все это время контролирующий снаружи обстановку вокруг заимки, увидел приближающуюся с востока группу Афонина, он зашел в избушку и сказал:

– Иваныч со своими на подходе!

И все тут же принялись собираться.

Когда афонинская группа подходила в заимке, четверка мужчин увидела стоявших наготове Коваля с его группой и Евсеева с товарищами. Приближаясь, Сергей Иванович увидел, как Веру укладывают на носилки и тут же все двинулись в сторону, в направлении, противоположном болоту.

– Что с Верой? – закричал он, бросаясь к носилкам.

– Да все в порядке! – крикнул ему Коваль. – Ногу ушибла! А на носилках – чтобы мы все могли идти побыстрее! Давайте, Иваныч, присоединяйтесь, нужно побыстрее уйти за гряду! На привале все расскажем! Тут посноровистее нас завелись охотники, вот-вот появятся, так что давай без лишних вопросов!

Скоро десяток людей гуськом шли по лыжне, которую торили то Дундуков, то Загайнов. Носилки несли по очереди то Павел с Петюней, то Евсеев с Гавриловым.

Афонин шел в авангарде. Замыкал цепочку Коваль, то и дело оглядывающийся назад.

Глава пятнадцатая

Наверное, никто никогда не узнает, что (или кто) помогало группе спешивших поскорее достичь каменистого гребня людей. И почему они вообще так спешили, считая, что будут в безопасности за ненадежной преградой из полуразрушенных временем каменистых пород не столь уж и высокой гряды.

Скорее всего, опыт таежных охотников, которым в той или иной степени обладал каждый из них. Ну, кроме разве что пилотов и молодежи.

Что имеется в виду – ведь прежде, чем «взять» добычу в тайге, ее нужно выследить. То есть – найти. Люди именно что выслеживают, а вот звери, охотясь друг на друга… звери должны добычу почуять. Но невозможно почуять добычу, укрытую за такой преградой, как гряда горных пород.

Если бы Афонина, или Коваля (да того же Баранникова или Дундукова) спросили бы – почему вы думаете, что нужно спешить укрыться от снеговиков именно за грудой камней, они скорее всего сразу бы не ответили. То, о чем мы сказали выше, ведь есть результат логического анализа, а вот спешащие охотники ничего не анализировали. И умозаключений не строили. Они просто знали.

Потому и спешили. Молча, выбиваясь из сил.

– Наддайте, ребята, наддайте! – все время просил Коваль поисковиков первой группы. – Устали вы очень, понятно – но еще чуть-чуть!

И он уже в сотый, наверное, раз оборачивался и, остановившись, несколько секунд быстро озирал сквозь окуляры бинокля окрестности сзади. В той стороне, где за заснеженными высоченными стрелами пихт и елей затерялось ныне жуткое в представлении охотников болото.

Но все имеет не только начало, но и конец. И вот уже идущий по-прежнему первым Афонин начал подниматься, быстро освободив ноги от крепления плетенок, по каменистому иногда осыпающемуся мелкими камешками склону гребня. Вот за ним начал подъем Гурич, потом – Петюня и Павел, подняв на плечи носилки, на которых лежала порывающаяся слезть с них Вера; а за ними и все остальные.

И все время, пока они поднимались, Коваль, не отрывая от глаз окуляров бинокля, внимательно смотрел назад, в ту сторону, откуда тянулась к гребню протоптанная ими широкая лыжня.

Он думал о том, что если снеговики обладают не только чутьем на добычу, но и способны думать – по лыжне они легко найдут их.

Так что привал с другой стороны каменной гряды придется отложить. Нужно еще одна преграда между ними и возможной погоней. Более надежная…

Увидев, что поднимающийся последним пилот вертолета Евсеев перевалил через гряду, Коваль в свою очередь быстро поднялся наверх и, спускаясь по обратному склону, на ходу крикнул:

– Не останавливаемся! Пять минут – перекурить и надеть плетенки! Сергей Иванович, придется нам идти до оврага! Для надежности! Перейдем овраг, сбросим вниз наш мост – и тогда отдохнем!

– Знаете, я, пожалуй, не выдержу еще один такой марш-бросок… – сказал, виновато улыбаясь, врач Гурич. – Вы уж пристрелите меня, что ли, чтобы я врагу не достался живым. И чтобы не мучился…

Из всех поисковиков Эммануил Григорьевич был наименее закаленным и тренированным таежником. Нет, он иногда ходил в тайгу, но назвать его опытным охотником было нельзя. Да и работа в больнице… Она ведь не способствует спортивным тренировкам, да и вообще физической закалке.

А тут и поход всю ночь, и затем сразу же – переход от одной заимки к другой, и вновь без отдыха – последний бросок чуть ли не бегом… Врач не просто устал – по лицу было видно, что он не падает с ног лишь благодаря крайнему усилию воли.

– Снимайте все с себя! – сказал, подходя к нему, Коваль. – Брезент, трубки – выбрасывайте! Еще одни носилки нам ведь не нужны! Если нас догонят – скорее всего, нам уже ничего не понадобится.

– Да пусть бросает рюкзак, чего его разбирать! – сказал, подходя к ним, Афонин. – Григорьич, а может, мы и тебя того, на носилки? А? Как, ребята?

«Ребята» поглядывая искоса на длинную нескладную фигуру доктора, тем не менее заговорили, что, мол, конечно, дотащим, чего уж…

Хорошим психологом оказался Сергей Иванович! Побледнев от обиды и возмущения, Гурич бросил рюкзак на снег и молча зашагал в сторону от гряды.

– Погоди, Эммануил! – смеясь, окликнул его Баранников. – Ты же дороги не помнишь!

Гурич досадливо отмахнулся от него и продолжал идти, не сбавляя темпа.

Скоро его обогнал Загайнов и, вырвавшись вперед, принялся торить лыжню. Этот человек был словно двужильным – он словно бы не чувствовал усталости.

Скоро они уже повернули влево и пошли примерно по тому пути, которым накануне шла группа Афонина к вертолету. Эх, если бы не снегопад, который плотно закрыл проторенную ими дорогу, насколько легче было бы сейчас идти! Но лыжни совершенно не было видно, и хотя с дороги такие опытные охотники, как Загайнов, Баранников, да те же Коваль или Афонин, сбиться все равно не могли, дошли все они до оврага уже в сумерках.

Не останавливаясь, чтобы не свалиться от усталости, они быстро перевели первой Веру, затем – валившегося с ног доктора по «мосту» из залепленной снегом мохнатой ели, по-прежнему лежавшей поперек оврага, тут же двое из них – Загайнов и Баранников, глубоко вонзив в комель дерева свои топоры, резким движением сдвинули тяжеленный ствол и сбросили, не вырывая из древесины лезвия, дерево вниз.

Сил высвободить топоры у них не было.

Все остальные уже лежали на снегу, дыша тяжело, с всхлипываниями, никто и не помышлял о том, чтобы закурить. Лишь Вера сидела, аккуратно прислоненная спиной кем-то из мужчин к ближайшему дереву.

Они лежали так минут пять-десять. Потом с трудом, покачиваясь от усталости, в сгущающейся темноте мужчины принялись рубить нижние ветки елей и разводить костры.

Вообще-то зимой в тайге абсолютной темноты не бывает. Ночью белый снег сам по себе – ночью всегда является источником счета. Слабого, но тем не менее… Даже в безлунную ночь, улавливая малейший рассеянный свет звезд, снег отражает его, рассеивая и потому создает ощущение видимости окружающего. Трудноуловимого глазом человека, но тем не менее…

Так что ветки рубить было легко, и через полчаса чуть ли не на протяжении сотни метров склон оврага, на котором расположились для ночевья люди, пылал ярким пламенем.

Договорились спать по очереди. На мягком лапнике, возле одного из костров, легли спать восемь человек (Афонин, Коваль, Баранников, Загайнов и Дундуков, не сговариваясь, исключили из дежурства Веру и Гурича). Так что огонь костров, наблюдая при этом за происходящим на противоположной стороне оврага, должны были поддерживать сначала Коваль, Баранников, Дундуков, Гаврилов и Евсеев, а среди ночи их должны были сменить Петя, Павел и Афонин с товарищами.

Излишне говорить, что все они сразу же крепко уснули. Даже молодые Петя и Паша, уставшие более других, так как почти всю дорогу от гряды до оврага они бессменно несли носилки.

Не спали только дежурные.

Трещала сгорающая бензиновым быстрым пламенем хвоя, и они только успевали рубить новые охапки веток и подбрасывать их то в один начинающий пригасать костер, то в другой.

Часа в три валившихся с ног дежурных заменили разбуженные Афонин и его смена.

Выспавшиеся мужчины с энтузиазмом принялись оживлять потухающее пламя. И скоро все костры вновь ярко запылали в ночи.

И горели так до рассветных сумерек.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Когда с рассветом, учуяв далекое тепло и рассмотрев зарево костров (это на таком-то расстоянии!), снеговики зашевелились на болоте, их рвение подстегнули звуки выстрелов и взлетающие над горизонтом в северной стороне разноцветные ракеты.

Их цвета ничего не говорили снежным хищникам, но чередующиеся в небе зеленые и красные огоньки сразу же объяснили все егерю Боборыкину, с раннего утра вышедшего в тайгу и стоявшего посреди лесной поляны, чтобы можно было увидеть даже низко взлетающие ракеты.

Он и увидел их.

Зеленые ракеты говорили, что поиски завершились успехом: экипаж и пассажиры потерпевшего крушения вертолета спасены. А вот красные ракеты…

Боборыкин словно бы воочию видел изуродованный капкан и следы на снегу. И понял, что спасательные группы столкнулись-таки с неведомой опасностью.

Или близки к тому, чтобы столкнуться.

Он быстро вернулся в свой дом, по телефону позвонил дежурному районной милиции и коротко обрисовал ему обстановку в тайге и задачу.

И свистнув Загая, снял с бревенчатой стенки висевший на ней карабин, надел через плечо патронташ, и крикнув жене:

– Поля! Готовься, у нас скоро будет гостей полный дом! – выскочил из дверей дома, и, влезая валенками в петли плетенок, быстрым шагом пошел в тайгу.

Он шел навстречу спасателям.

Глава шестнадцатая

Они встретились примерно на полпути между домом Боборыкина и оврагом, который, возможно, спас людям жизнь. Под низким серым небом на лесную полянку один за другим выходили измученные поисковики, двое из них по-прежнему несли носилки. Увидев егеря, все тут же бросились к нему, начались неизбежные рукопожатия и даже обнимания.

Лишь Афонин не принимал участия в общем ликовании. Сергей Иванович сначала помог Вере встать с носилок и удобно сесть, прислонившись спиной к стволу дерева. И лишь потом подошел к остальным.

За это короткое время между тем настроение у всех коренным образом изменилось. Появление егеря как бы олицетворяло порядок и можно сказать – стабильную миро устойчивость в лесу. Боборыкин и скакавший вокруг него Загай как бы символизировали безопасность – а как же иначе, ведь егерь был вроде хозяина этих мест.

Коваль тем временем, отвел в сторону Боборыкина и, закуривая, спросил его:

– Гриша, а эти… снеговики, они не появлялись здесь?

– Какие снеговики? – удивление егеря было искренним.

– Неважно… – в разговор тут же вмешался подошедший к ним Афонин. Верой теперь занимался Гурич.

Врач разул, затем разбинтовал ногу девушки и, достав из рюкзака медикаменты и бинты, теперь колдовал, смазывая ушибы и ссадины мазью.

Коваль, а следом и Афонин, принялись рукавицей аккуратно снимать изморось и наледь один – с бороды, другой – с густых усов.

– Гриша, так а что – ничего необычного не происходило? – закончив туалет, спросил егеря Коваль. – Громада ведь красную ракету давал?

– Пропал Илья Ильич… – ответил Боборыкин. – Вот после той ракеты больше ничего от его группы и не было. А они ведь оба моих снегохода взяли, давно бы могли не то что ракетами отстреляться – нарочного прислать…

– Ну, ладно! – увидев, что к ним прислушиваются все остальные, причем на их лицах, словно стертые губкой, исчезают улыбки, а наоборот, появляются вновь настороженность и даже испуг, сказал Афонин. – Давайте-ка двигать дальше, пока силы еще есть! Ты ведь Гриша, не знаешь, в каком темпе нам пришлось возвращаться…

– Давайте, давайте, не расслабляться!

Коваль принялся командовать, Афонин уже усаживал на носилки Веру, которая порывалась доказывать всем, что вполне способная сама ходить, и скоро группа людей, вытянувшись гуськом, споро двигалась по лыжне, намеченной егерем. На значительном расстоянии вокруг них, описывая круги, нес сторожевую службу верный Загай, направленный Боборыкиным по просьбе Коваля, на разведку.

– Так что за снеговики? – лишь раз успел спросить его Боборыкин, но Богдан Петрович, бросив взгляд на остальных, лишь отмахнулся, негромко ответив:

– Потом, Гриша… Все потом!

Когда часа через три они вышли из стены вековых заснеженных елей, тесным кольцом окружающим домик егеря и примыкающую к нему большую поляну, и устало переставляя ноги, двинулись к дому, на крыльцо один за другим стали выскакивать люди.

За то время, пока хозяин был в лесу, сюда приехали начальник районной милиции и его заместитель, а также два представителя МЧС, еще позавчера выехавшие на машине из Южносибирска, но застрявшие из-за снегопадов и снежных заносов в дороге.

А первыми бежали матери Павла и Веры. Молодые люди тут же попали в объятия плачущих женщин.

Впрочем, объятия были всеобщими.

Первое, что сделали Коваль и Афонин – это отправили на стоящем наготове протопленном автобусе всех в Затайгинск.

У домика вскоре остались они сами, а также пилоты вертолета. Ну, и прибывшие должностные лица.

Сделано это было потому, что вот теперь должен был произойти неизбежный неприятный разговор.

Да, затерявшихся в тайге нашли. Но группа Громады бесследно исчезла, и теперь необходимо было обсудить ситуацию, определиться с неведомой угрозой и принимать меры.

Коваль и Афонин справедливо полагали, что об опасности осведомлены пока что лишь они сами, а также пилоты потерпевшего крушение вертолета и, возможно, отчасти егерь.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Они сидели за столом, на котором была развернута карта. Не поместившиеся – сгрудились за спинами сидящих. Все внимательно слушали Евсеева.

Тот рассказал, как обнаружил после первой ночевки следы вокруг заимки, как они слышали испуганные крики животных, а затем наблюдали из окна за охотой снеговиков.

– Что они такое – не понял, – говорил пилот. – Похоже, они из снега, напоминают вылепленных детишками снежных баб, но с ногами и руками тоже их снега, а не веток. Небольшие, может быть – метр с лишним ростом, но вот крепость рук у них… И быстрота!

– Звери это какие-то! – добавлял Петюня. – Как они зайца рвали!

– Да-да! – И Николай Евгеньевич рассказал о сцене охоты, которую они наблюдали через окошко уже следующей заимки.

Все внимательно слушали. Лишь иногда то один, то второй выскакивал на крыльцо, быстро перекуривал, и возвращался побыстрее в дом, чтобы не пропустить ничего главного.

Полина, жена Григория Боборыкина, не разрешала курить в помещении.

– Базируются они где-то на болоте, по-моему! – закончили рассказ пилоты.

Милиционеры, егерь и эмчеэсовцы переглянулись.

И теперь уже Боборыкин рассказал о своей находке в лесу, затем вышел и принес изувеченный капкан, который бросил на середину стола.

– Вот! – сказал он. – Смотрите, что произошло со скобами и зубьями! Из снега они, говорите? – Это он уже обращался к пилотам. – Похоже, что в капкан железным ломом ткнули! Да еще и поворочали в нем этим железом!

– Так может, это не они? – неуверенно пробормотал начальник милиции, беря в руки капкан. – Может, не снеговики вовсе?

– Да нет, – Григорий забрал из рук милиционера капкан и твердо добавил, в который раз разглядывая безнадежно испорченную охотничью снасть. – Они это! Я рядом с капканом тоже видел следы босых детских ног!

– Что же тогда могло случиться с Ильей Ильичем и его ребятами? – спросил заместитель начальника милиции, до того помалкивающий. – Там ведь наших двое, ушли с Громадой…

– Сейчас должен прибыть вертолет! – сказал старший из эмчеэсников, вставая. – Направим его на болота, обследуем все с воздуха, если нужно будет – вертолет сядет. Болота – не тайга, с вертолетом работать одно удовольствие!

– Нельзя туда на вертолете! – Евсеев взволнованно вскочил со стула и заходил по комнате. – Туда нужно бронетехнику посылать! А вертолет… С воздуха мало что увидите, а садиться нельзя – поверьте мне!

– Действительно! – Коваль тоже соскочил со стула. – Нельзя спешить! Нашим мы уже ничем не поможем…

Тут у него перед глазами некстати встал розовый обглоданный начисто скелет лося, и почему-то промелькнули того же цвета человеческие скелеты, и перевернутые снегоходы, запорошенные слегка снегом, и Богдан Петрович вынужден был даже тряхнуть головой, чтобы отогнать отвратительное видение.

– Мы ведь не знаем, чего они боятся, чем их можно уничтожить!

Он достал сигарету и яростно чиркнув зажигалкой, прикурил ее. На предостерегающий взгляд Афонина «мол, забыл о запрете Полины?», он только махнул рукой:

– Да ладно! Не о том думаешь, Иваныч!

– Они боятся огня! – как не странно, вспышка ярости Коваля заставила Евсеева, наоборот, успокоиться. А может, увидев пламя зажигалки он кое-что вспомнил. Наверное, все-таки вспомнил, потому что подошел и добавил, садясь на свое место: – По крайней мере, тепла они опасаются, мне так показалось!

Сначала издали, потом прямо над их головами раздался шум винтов вертолета, сдвинулся вбок и затих уже на земле.

– На поляне сел! – прокомментировал егерь.

– Ну, вот и ответ на наши вопросы, конец спорам! Сейчас прямо и вылетим – на пробный пролет, предварительную разведку…

И младший эмчеэсовец, надевая ушанку с кокардой, вышел наружу, застегивая на ходу молнию и пуговицы форменного бушлата.

– Радиостанцию вам сейчас занесут! Подключат и настроят! – приостановившись в дверях, сказал он в заключение.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Поисковикам в тот день не просто повезло, не то это слово. Это было не везение, удача, даже счастье! Потому что так уж совпало, но снеговики были уже не голодны.

Пока люди жгли костры, потом чуть ли не бегом уходили из чащи, спеша встретить егеря и затем закончить, наконец, операцию поиска потерпевших в тайге авиакатастрофу, снежные чудища стояли на болоте и усваивали чужеродную органику.

При этом они значительно прибавляли в росте, и уже не напоминали маленьких детишек.

Когда вертолет, покружившись над ними, начал садиться, снеговики, казалось, не обратили на него никакого внимания. Именно это и подтолкнуло эмчеэсовца, руководившего полетом, дать пилоту команду «сесть», хотя предварительно был уговор, что будет совершен лишь облет пространства болота.

Ах, если бы представитель МЧС и его спутники (на вертолете прибыла группа первой помощи – врач, медбрат и два охранника) могли видеть то, что произошло недавно на болоте! Как с дикой скоростью вращались на манер колес ноги снеговиков, когда они гонялись за снегоходами!

Конечно, люди бы поостереглись и спускаться на землю, и тем более выходить из металлического нутра машины наружу. Но, увы!

А потому произошло то, что и должно было произойти.

Дождавшись, пока последний член команды спасателей, закрывая за собой дверцу, спустится на плотный снежный наст, снеговики бросились вперед.

Все дальнейшее произошло столь невероятно быстро, что оставшийся на связи в кабине пилот успел лишь передать в штаб (то бишь – дом егеря) :

– Да что же это… Ох, е… твою мать!

Вслед за этим в микрофонах в домике егеря раздался лишь дикий крик.

Потому что менее чем за полминуты расправившись с вышедшими наружу людьми, снеговики бросились к вертолету.

С треском была выдрана с корнем дверца кабины, и стальной крепости пальцы ухватили за одежду пилота и буквально вырвали его из сидения наружу.

Тогда он дико закричал. В последний раз…

После этого в приемном устройстве радиостанции раздавался лишь треск разрядов статического электричества.

Неделю снеговики не появлялись – они с трудом переваривали такое большое количество биомассы. Это и позволило принять меры, на время защитившие окружающие болота леса и поселки.

На следующее же утро после гибели вертолета МЧС была установлена связь сначала с окружным армейским командованием, а потом – с воинской частью, которая располагалась в соседнем райцентре – городке Зорькино. И уже к обеду на болота прибыли сначала строительная техника, а днем позже – солдаты, ну, и боевая техника для охраны запретной зоны.

Через пару дней пространство болота было обнесено трехполосым ограждением высотой в три метра, из колючей проволоки с использованием «спирали Бруно».

И сразу же через каждые пять метров по периметру были установлены огнеметные установки, строго по графику поочередно плюющие далеко вглубь болота языками пламени горящего напалма.

А в Генеральный штаб российской армии представитель армейской контрразведки (в просторечии именуемый «особистом») направил соответствующую информацию.

Которая ту же была переправлена непосредственно начальнику Главного разведовательного управления Генштаба российской армии.

А свадьба Павлика и Веры состоялась. Через неделю. И, наверное, это была самая невеселая свадьба в мире…

х

х х

х 3 х

х х

х

С некоторых пор деятельность Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба российской армии (ГРУ) обогатилась новым направлением работы.

Глава семнадцатая

На двери кабинета Ивана Ивановича Поперечного, что находился в здании знаменитого Аквариума (резиденция ГРУ), была табличка:

КОМАНДИР ГСР

ГРУППА СПЕЦИАЛЬНЫХ РАССЛЕДОВАНИЙ

Дверь – солидная, оформленная колером под ореховое дерево. Да и командир группы – подполковник Поперечный – сорокалетний, худощавый и рыжеволосый, был человеком серьезным и основательным.

Но это – на вид. Этот человек с ранней плешью и карими серьезными глазами в глубине души был романтиком.

И если бы не это его качество, несколько лет назад события, которые начались в Чечне, а затем охватили собой сначала половину России, а затем выплеснулись далеко за ее пределы, могли и не иметь место. А имели бы место жуткие последствия этих несостоявшихся событий, не обрати внимания тогда еще майор Поперечный на, казалось бы, мелочь – случайно зафиксированное следящей радиоаппаратурой ГРУ отрывочное сообщение. С места дислокации всего-то отделения саперов, находящихся в свободном поиске мин, оставшихся после недавних военных действий.

Любой трезвомыслящий офицер ГРУ, услышав по радио «Это уже не они!..» и наведя справки, тут же решил бы, что это – выходка пьяных «дембелей». А вот Попереченый добыл у генерала Терюхина резолюцию, позволившую начать ГРУ активные действия и официальное расследование.

И этим обеспечил течение последующих событий в том виде, в каком они и имели место в дальнейшем.

Именно тогда Поперечный познакомился с Генцелем, Денисовым и другими людьми, с которыми мы еще встретимся в ходе этого повествования.

Та встреча майора Петра Петровича Поперечного и капитана Ивана Ивановича Генцеля с неведомым, чужеродным и крайне опасным определила дальнейшую судьбу обоих офицеров.

Дело было так.

После уничтожения пришельцев из далекой Вселенной, которую осуществили, строго говоря, не офицеры ГРУ, а члены спасательного космического отряда Межгалактического сообщества Виктор Денисов и Бай Юньпень, российская армия лишь произвела зачистку – на далекий остров в Тихом океане была сброшена сверхмощная бомба, взрыв которой уничтожил все следы пребывания пришельцев на нашей планете.

(Обо всем вышесказанном читать в романе У Крайней Линии, или Проклятые души).

Однако сам факт столкновения с инопланетянами, к которому, как оказалось, наше государства и российская армия оказались совершенно не готовыми, знакомство Поперечного, Генцеля с представителями межгалактического сообщества (пусть всего лишь с землянами, находящимися и поныне на службе у галактиан), их хотя и очень скупые, тем не менее – настойчивые, доклады руководству – все это заставило начальника Генерального Штаба армии и министра обороны создать внутри ГРУ небольшую специальную группу, которой отныне предстояло заниматься проблемами, связанными с возможными новыми будущими столкновениями с иноземной угрозой.

Здесь есть один нюанс, о котором нельзя не упомянуть.

Когда было решено создать группу, которая занималась бы изучением всех аномалий и фактически осуществляла бы хоть какую-то подготовку к возможному новому враждебному вторжению из глубин Космоса, перед генералами встала проблема – как обойти закон, запрещающий Главному Разведуправлению армии вести активные действия на территории собственно России?

В этом смысле статус ГРУ был схож со статусом американского ЦРУ, которому также запрещалась любая активная деятельность на территории США.

И вот тогда было решено: аномалий на территории России случается множество, но заниматься новая группа под командованием Поперечного будет лишь теми, которые имеют касательство к армии.

Именно так неопределенно расплывчато и был обозначен в приказе о создании и назначении ГСР статус новой структуры.

Ну, если быть точным, то формулировка звучала так: «В компетенцию изучения офицеров ГСР входят все аномальные явления, а также всякая информация об аномальности событий и происшествий, которые имеют касательство к нормальному отправлению своих функций всеми силами и средствами обороны России, и в первую очередь – ее армии, авиации, флота, любых ракетных соединений, а также космических средств обороны».

На всякий случай прощупали родственную армейской разведке ФСБ, поинтересовались в МВД – не созданы ли здесь подобные службы. Что, кстати, было бы естественным после событий, связанных с появлением именно на территории России «проклятых душ» из далекого Космоса – ведь расследование, кроме ГРУ и ФСБ вела также и милиция.

Однако никаких сведений как официальных, так и неформального характера о существовании в недрах родственных армейской разведке структур чего-либо подобного ГСР, получено не было.

Вот тогда и появился на свет совершенно секретный приказ Генерального Штаба об образовании в службе армейской разведки (ГРУ) нового подразделения.

Кто-то скажет, что ничего нового-то придумано не было – кинематографисты, писатели уже много лет твердят об инопланетной угрозе и специальных структурах, занимающихся изучением всех проблем, связанных с такой возможностью.

Самый знаменитый голливудский телевизионный цикл под названием «Х-файлы» чуть ли не два десятка лет твердит миру об этом.

И здесь можно отметить второй нюанс касательно ГСР – и американского ФБР с его агентами Маудером и Скалли из «Х-файлов». Несчастные агенты ФБР действуют как бы вопреки воле собственного государства (различные госструктуры постоянно вставляют им палки в колеса, да и отдел их то и дело закрывают).

Группе Поперечного была обеспечена всемерная поддержка армии. А вот что касается оснований для вмешательства офицеров ГРУ в любое расследование, кем бы оно в России не осуществлялось, то… То найдите-ка вы у нас в стране хоть что-то, что в той или иной степени не касалось бы деятельности армии.

Например, любое происшествие, где пострадал молодой человек – так он либо военнослужащий запаса, либо должен идти служить срочную в армии. Так что вмешательство ГСР уже мотивировано.

Что-то случилось в сельской местности? Как же не касается армии – а продовольственное обеспечение?

Ну, и так далее. Конечно, все это, что называется, «за уши притянуто», однако вмешательство офицеров ГРУ оправдывает.

Но это этак, в смысле рассуждения вопроса. В группе Поперечного всего-то и было четыре офицера (вместе с самим подполковником) и один штатский.

Этот штатский был бывшим армейским майором Генцелем.

Тогда, несколько лет назад, Иван Иванович Генцель, юрист, был призван из запаса на службу в армию и оказался в Чечне. Там и пересеклись дороги его, Поперечного и Стерлигова. Произошло это случайно, но определило их судьбу на много лет вперед.

Поперечный и Генцель сдружились, вместе победили злых инопланетян, познакомились (а потом и подружились) с командиром спасательного космического отряда межгалактианского содружества Виктором Денисовым (обо всем этом – читать в романе У Крайней Линии).

60-летнего Генцеля вскоре отправили на пенсию и демобилизовали. Но Поперечный обил все пороги, добился получения Иваном Ивановичем квартиры в Москве (правда, небольшой однокомнатной, но Генцель был холостяком и жил один – ему хватало). После этого, чтобы добиться разрешение для работы Генцеля в структурах ГРУ, причем – на штатной должности, Поперечный и генерал Терюхин дошли до Министра Обороны, но разрешение получили. Правда, пришлось пуститься на всякие уловки, но как бы то ни было – Генцель теперь работал в спецшколе ГРУ преподавателем – три дня в неделю он вел факультативный курс «Основы юриспруденции». А так как учебное заведение относилось к ГРУ, являясь его структурной частью, он имел все необходимые военные допуски.

Что позволило ему также работать научным консультантом при ГСР ГРУ, приходя в свой кабинет еженедельно остальные три дня.

Да-да, у него был даже свой отдельный кабинет (крохотная комнатушка) рядом с кабинетом Поперечного.

В группе также проходили службу майор Стерлигов – бывший спецназовец ГРУ – также участник давних событий, связанных с шестеркой «проклятых душ». И два молодых офицера – лейтенанты Валерий Пиков и Дмитрий Шувалов.

Все три офицера занимали еще один кабинет, выделенный новому подразделению ГРУ.

Собственно, вот и вся расстановка сил в Группе Специальных Расследований ГРУ Генерального Штаба российской армии.

Работали здесь следующим образом – всю информацию, поступающую в группу, изучал сначала Генцель, который, как научный консультант, находил в ней «жемчужные зерна» и направлял их на стол Поперечного (а в отсутствие подполковника – заместителя Поперечного майора Стерлигова).

И в случае необходимости оперативные мероприятия обеспечивал кто-то из двоих младших офицеров. Или, чаще, они вместе.

Собственно, с тех пор, как образовалась группа, такой порядок работы вполне устраивал всех. Потому что ничего по-настоящему существенного за этот год и не произошло.

Хотя несколько случаев на первый взгляд подпадающих под сферу деятельности ГСР, за это время через руки офицеров и прошло.

Но об этом нужно рассказывать отдельно.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Над комплексом строений Базы на планете Земля-2 весело реяло сине-зеленое с двумя перекрещенными хвостатыми кометами знамя отряда Виктора Денисова. Впрочем, полное название отряда теперь было «Отряд Дальнего Проникновения», или просто – ОДП.

Отряд-команда, созданный несколько лет назад объединяющим наиболее цивилизованный миры семи Галактик Межгалактическим Сообществом, претерпел ныне значительные изменения.

Укомплектованный людьми с особыми способностями для решения конкретной задачи – защитить пространство сообщества от прорвавшего силовую границу, так называемую – Крайнюю Линию, излучения Дзенно-частиц, ранее неизвестного, но оказавшегося чрезвычайно опасным для всех рас Содружества, тринадцать представителей Земли под руководством Денисова задачу успешно выполнили.

Можно сказать, даже перевыполнили.

Бойцы из отряда, среди которых было два 14-летних подростка, сумели не только перекрыть пробой в Крайней Линии, а несколько позднее и вернуть поток излучения обратно в открытый космос.

В ходе решения задачи они также спасли Землю, уничтожив шестёрку зловещих «оборотней», и избавили звездный союз тысяч и тысяч цивилизаций от не менее зловещих Жванов – расы, которая, как издавна считалось, когда-то основала Содружество. Но при этом заперла истинных вдохновителей создания союза (люди из ОДП называли их Предшественниками), в их собственном мире – созвездии АС-323 Галактики М-18.

Во время операции по уничтожению трех ареалов существования Жванов отряд Денисова потерял двух бойцов – Карла Хильдебрандта и Нижони.

Казалось бы, выполнив задачу, да еще и превысив при этом свои полномочия, отряд Денисова должен был быть распущен.

Его бойцы получили обещанное вознаграждение: они стали гражданами Сообщества со всеми положенными привилегиями – физическим долголетием, возможностью путешествовать по всему Космосу, а также пользуясь возможностями информационно-силового поля Вселенной – по желанию творить многое – от материальных предметов до изменения пространства-времени.

На Земле же каждый стал обладателем фантастического состояния – банковских вкладов, исчисляемых суммами с девятью и более нулями.

Но главное, конечно – почти вечная молодость…

Однако по настоянию Предшественников, иногда называемых теперь Основателями, занявших место руководителей Совета Межгалактического Сообщества (нечто вроде земного смешанного парламента – и одновременно правительства), отряд Денисова был сохранен.

И вот уже год, как его бойцы переживали испытание скукой и бездействием.

Но жизнь внутри Отряда продолжалась.

Денисов был вынужден произвести некоторые изменения. И вот по какой причине.

Из Отряда ушли Бай Юньпень (Бай) и Петр Адамов (Пэт).

Бай – до вступления в отряд – лейтенант Тайванских спецслужб, кадровый офицер и по специализации – аналитик, была затребована в Совет для организации правительственной (назовем так для удобства некую структуру внутри Совета Сообщества, аналогичную земным правительствам) спецслужбы, прообразом которой выступил советский КГБ, объединяющий внутри себя внешнюю разведку, контрразведку страны, и частично – армейскую контрразведку, а также пограничную стражу.

До событий, во время которых Отряд боролся с воздействием Дзенно, уничтожал в космических просторах Жванов, а на Земле – «оборотней», у Межгалактического Сообщества не было ни спецслужб, ни армии, ни оружия в нашем земном понимании.

То, что произошло, заставило Совет изменить взгляд на необходимость иметь вышеуказанные государственные структуры, а также – и вооружение.

По поручению Основателей Денисов отправился на Землю, где посовещавшись со своими армейскими друзьями Поперечным и Генцелем, нашел человека, способного посвятить себя созданию вооруженных сил Межгалактического Сообщества.

Это был Валерий Сосновский – 30-летний ветеран Чечни, после контузии комиссованный и уволенный из спецназа ГРУ. Его рекомендовал майор Стерлигов, участвовавший вместе с капитаном Сосновским в нескольких силовых операциях.

Сосновского галактианские медики вылечили, подкорректировали, в Отряде он получил псевдоним «Вэл», ему вручили значок члена Отряда и присвоили во второй раз звание «капитан». Это и понятно – аналогичные звания имели в Отряде лишь Денисов и Бай.

И Сосновский активно включился в порученную ему работу. Не спеша, он создавал Межгалактические Вооруженные Силы.

Основатели пытались переманить для работы в Совете еще и Майка Удомо (Майка), оказавшимся гениальным системным программистов. Он освоил галактические компьютеры (земляне назвали их «галакомпами»), он свободно оперировал информационно-силовым полем. Как оказалось, он мог многое, чего не могли сами галактиане.

Но Майк оставался верен Отряду. Он нес здесь службу, как и все члены команды, жил в общем помещении Базы на планете Земля-2 (находится от Земли чуть ли не в противоположной стороне территории Сообщества – обе планеты с одинаковым названием разделяют пространства трех Галактик).

И не вылезал из Информатория – служебного помещения Базы, в котором находится самый мощный галакомп Отряда.

Здесь он и «творит»…

А вот врач отряда Пэт ушел – он теперь занимался исследовательской работой на планете, где сосредоточен научно-исследовательский потенциал медиков-галактиан.

Хотя… После того, чем он занимался в процессе упомятых выше событий, это не кажется чем-то из ряда вон (читать предыдущий роман цикла «Космической отряд Виктора Денисова» У Крайней линии, или Проклятые души).

Впрочем, из Отряда доктор не вышел, и значок свой не сдал – носит на груди постоянно, подчеркивая тем самым свою принадлежность к ОДП.

Но на Базе появляется тем не менее редко.

Чего не скажешь о Бай. Девушка по-прежнему почти каждый уик-энд проводила на Земле-2, оставаясь верной своему возлюбленному – Денисову.

Взамен в Отряде появились новые бойцы.

Во-первых, Гибс (Лоуэлл Гибсон – бывший инженер завода по производству горного оборудования в Бирмингэме). Он не обладал особыми способностями, свойственными всем первым членам команды Денисова. Галактиане подкорректировали и омолодили его в своих аппаратах. Он получил звание сержанта и стал полноправным бойцом Отряда.

Во-вторых, Эми (Эмилия Соммерс – бывшая продавщица обувного магазина, в отряд попала по рекомендации Гибса). Ее также подкорректировали, и после этого она, как Гибс и все члены отряда стала обладать всеми необходимыми знаниями.

Навыки же работы в отряде получали и совершенствовали тренировками на тренажерах.

На место Бай (по ее рекомендации) пришел тайванец Лао.

Бывший сержант армии Тайваня, он был прекрасным разведчиком, и сразу же после появления в отряде начал совмещать не только обязанности пилота истребителя, но и руководителя безопасности Отряда (правда, пока у него почти не было работы по этому профилю).

Последней из новичков была Ада (Аделаида Шамес).

Ее разыскал с помощью Интернета Майк.

27-летняя военнослужащая израильской армии, она была, как и Майк, по призванию хакером.

И после появления в Отряде сразу же стала помощницей Майка. А чуть позднее – близким и интимным другом темнокожего программиста.

Все вновь прибывшие не имели семей, и не были привязаны к Земле. Это было основным обстоятельством, обусловившим приглашение в Отряд. Но отпуска, как и «старички», они предпочитали проводить на родной планете, хотя могли путешествовать на всему Пространству Содружества.

В заключение следует сказать, что бывшие подростки Софи и Лал повзрослели – теперь они выглядели лет на 15—16, и вели себя почти, как взрослые. Ребята гордо носили нашивки лейтенанта, и пытались разговаривать со всеми остальными на равных, отвергая любые попытки взрослых относиться к ним, как к детям.

Ну, а мать Софи – Олеся Богдановна Сивоконь, по-прежнему была поварихой Отряда, всеобщей любимицей и мамой, опекающей не только дочь и ее друга Лала, но и всех остальных бойцов Команды.

Включая Бай, Пэта и Гибса, как только те появлялись в пределах ее видимости, то есть – на Базе.

Такие вот преобразования.

И теперь Виктор сидел в шезлонге, в тени под навесом, а с опушки окружающего Базу леса доносились крики – шла тренировка. Бойцы осваивали кунг-фу, теперь уже под руководством Лао. Одно удовольствие было наблюдать, как то один (одна), то другой летели по воздуху и приземлялись, причем – на ноги.

И тут же вновь бросались в бой…

А вокруг них по-попрежнему была вечная весна. Шелестели псевдохвоей деревья, со стороны далекого побережья дул прохладный влажный ветерок, по небу плыли облака, но они не мешали солнышку светить ласково и ярко.

Идиллия!!!

Глава восемнадцатая

Одним из первых дел, которыми занимались работники ГСР, было дело о таинственных огнях – предвестниках смерти.

Все началось в Калининграде, городе, как известно, стоящем на затопленных во время последней войны отступающими немцами туннелях, подземельях и иных подземных коммуникациях.

Фактически пространство под городом можно сравнить с изъеденными жуками-древоточцами старыми стволами деревьев.

Не один раз после присоединения к СССР Кенигсберга, переименования его в Калининград и создания на базе этого бывшего германского города и вкупе с ним – морского порта Пиллау (ныне – Балтийска), мощной военной и военно-морской группировки, власти пытались откачать воду из подземных пустот.

Дело в том, что было достоверно известно – десятки громадных военных заводов, десятилетиями перед войной сооружаемых в пустотах под Кенигсбергом, были немцами задолго до наступления советской армии на город тщательно законсервированы, все подготовлено к затоплению, но с расчетом – если когда-нибудь вода будет откачана, производственные мощности можно будет расконсервировать и вскоре вновь запустить заводы.

Говорили также о спрятанных здесь же музейных редкостях, награбленных немцами на советской территории во время оккупации, о ценностях – золоте, ювелирных изделиях, якобы килограммами завозившихся под землю и где-то там немцами спрятанных.

А еще ходили слухи, что… впрочем, слухов было много, были они невероятными и абсурдными, так что пересказывать их не стоит.

Что с подземельями что-то было не так, это ясно, но никакой мистики, скорее всего, здесь не было.

Да, группы аквалангистов, намеревающихся обследовать заполненные водой туннели, очень часто бесследно пропадали. И под водой, и просто в туннелях, если останавливались на ночлег недалеко от поверхности воды.

Да, водолазы, спускающиеся у берегов в балтийскую холодную воду, почти всегда также исчезали – морская вода врывалась в пустоты под Калининградом столь мощным потоком, что буквально засасывала людей в водолазных костюмах, и что с ними происходило далее – никому не ведомо.

Если уж и считать что-то мистическим в этих местах – так это следующее.

Читатель наверняка задастся вопросом – а чего же не заделают эти отверстия, через которые всасывается вода из моря – под город? Уж мы, советские люди, течения мощнейших сибирских рек перекрывали, когда возводили плотины для очередной ГЭС. И делали это просто – гигантские самосвалы подавали задним ходом и сбрасывали с берега одну за другой гигантские бетонных кубы и тетраэдры (или обломки скал). И тем самым останавливали скорость течения воды, ну а дальше… это уже детали.

Кто же мешал сделать то же самое в Калининграде? Тем более, что гигантские самосвалы БелАЗы производились рядышком, в Минске, в соседней Белоруссии?

Да всё это делали! Но стоило закрыть одни промоины, как недалеко от них открывались новые отверстия, и уровень воды в подземельях даже не успевал начинать понижаться.

Начинали заделывать новые каверны в скальных откосах морского берега – тем временем сильный прибой размывал старые отверстия.

И так до бесконечности.

Но и это ведь не мистика! Просто карты подземелий и схемы затопления немцы увезли с собой, и сколько их не искали после войны энтузиасты, так найти и не смогли. Так что…

Дел у советского государства всегда хватало, поэтому на калининградские подземелья вскоре махнули рукой. Так и стоит ныне город, можно сказать, на воде.

Ну, а теперь к одному из первых расследований, которое было проведено офицерами из ГСР ГРУ.

Однажды внимание Генцеля привлекло информационное сообщение, поступившее из особого отдела штаба Калининградского военного округа.

Суть его была в следующем.

Из некоторых отверстий, ведущих под землю, в туннели, где в глубине вот уже не одно десятилетие стояла вода, а что там дальше – не знал никто, стали по ночам появляться голубоватого цвета огни. Причем очень скоро их назвали предвестниками смерти.

Раньше ничего подобного в городе не наблюдалось. Ну, на старых кладбищах иногда ночами светились огоньки, но это ведь дело давно известное – ему даже дали в средние века название – «Огни святого Эльма». А материалистическая подоплека этого явления – свечение продуктов разложения животного белка. Да трупов, проще говоря! Иногда эти продукты просачиваются на поверхность и светятся. Поскольку содержат – фосфор.

Казалось бы, чего огород городить?

А все дело в том, что в информационном сообщении говорилось – появление огней всегда предвещает смерть.

Кто-то умирал, внезапно и необъяснимо, в близлежащем доме. То есть вот появились огни, вот они проплыли к одном из домов, и буквально наутро в доме находят умершими одного, а то и несколько человек.

Делом занималась милиция, но когда огни появились в военном городке, и после этого умерли сразу несколько офицеров и членов их семей, армейские власти забили тревогу. Дело теперь напрямую касалось армии, и особый отдел отправил в центральный аппарат Генерального Штаба сообщение.

Пройдя положенные инстанции, сообщение это оказалось среди прочих на столе Ивана Ивановича Генцеля, и привлекло его внимание.

Конечно, отдел специального реагирования должен был отслеживать факты возможного проникновения на Землю инопланетян. Что они существуют – кто-кто, а большая часть офицеров отдела знала – в деле о «проклятых душах» не участвовала лишь молодежь – Пиков и Шувалов…

Генцель и Поперечный вообще довольно регулярно общались с Денисовым – командиром специального космического отряда Галактического Содружества. База которого, между прочим, находилась даже не в нашей Галактике, а в одной из соседних, так что представить расстояние, разделяющее Землю и эту базу, просто невозможно. Цифр не хватит…

Так что сомнений в том, что инопланетяне существуют и могут появиться на Земле, у Поперечного и Генцеля не было. Другое дело – как могут при этом проявить себя пришельцы…

Впрочем, для проверки фактов возможного проявления инопланетного присутствия, которое вполне может представлять собой угрозу для землян, и был создан специальный отдел ГРУ.

А так как, ознакомившись с очередной информацией контрразведки, никто и никогда не мог с уверенностью сказать, представляет она интерес для офицеров ГСР, или нет – часто приходилось проверять сообщения, которые потом оказывались не имеющими никакого отношения к инопланетянам.

Да до сих пор не было, если говорить честно, ни одного достоверного факта нового вторжения из Космоса на Землю!

Подполковника Поперечного давно подмывало вызвать на встречу Денисова (для этого были у них с Генцелем некие устройства в виде шарика-брелока на ключах – достаточно особым образом сдавить их – и сигнал на далекую Базу отряда Денисова поступал моментально). И задать ему вопрос – есть ли в окрестностях Солнечной системы обитаемые миры, и если есть – в какой степени представляют они угрозу для землян.

Но его сдерживал Генцель. Иван Иванович справедливо указывал на договор, который был заключен раз и навсегда между Денисовым и ими. Суть его в том, что они Денисова не спрашивают ничего о его службе и, соответственно, информации, которой он владеет в силу особой специфики этой службы, а он не проявляет интереса к делам Генцеля и Поперечного.

– Ребята, – однажды во время дружеской пирушки говорил Виктор офицерам (Генцель тогда еще служил в армии). – Не стоит вам пытаться узнать то, что будет мешать вам нормально жить. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Ведь рассказывать о том, что может оказать какое-то влияние на развитие земной науки, техники, еще чего-то касающегося земной цивилизации, я не буду. Нельзя. А то, что можно, вызовет у вас столь сильное сожаление, что вот мы, галактиане, имеем это и можем, а землянам это никогда не будет доступно, что… Тяжко станет жить, понимаете? Это как время смерти – пока человек его не знает, он живет себе и живет. Ну, умрет когда-нибудь, так это еще когда будет!

А теперь представьте – он узнаёт, что умрет через пять лет, четыре месяца и два дня, то есть – 12 января такого-то года. И какой становится его жизнь? Представьте-ка?

И он поднял вверх наполненную рюмку.

Офицеры, налив также себе и выпив, ярко и зримо представили.

Вот тогда и был заключен договор о взаимной конфиденциальности. И офицеры больше никогда не пытались вызвать Виктора Денисова, командира космического отряда, на разговор об особенностях жизни в далеком Космосе.

И вот когда теперь Петр Петрович заикнулся было о том, что наверное, стоит попытаться расспросить Денисова, чего конкретно можно когда-нибудь ожидать из окружающего пространства от…, Иван Иванович тут же мягко остановил его, сказав всего лишь:

– А наш договор?

И Петр Петрович лишь покраснел, сдерживаясь, и промолчал, так как знал – Генцель всегда говорит только по существу и правду.

Таким он был человеком.

Вот этот-то Генцель, прочитав оперативное сообщение контрразведки Калининградского военного округа, сначала положил его в стопку просмотренных ранее бумаг. Но через некоторое время вновь взял его в руки и прочитал более внимательно.

Что-то «зацепило» его первый раз, что-то интересное…

Вот! Фраза о причинах смерти всех умерших после появления таинственных голубых огоньков. «Причина смерти неизвестна», пишут патологоанатомы, производившие вскрытие.

Иван Иванович немедленно связался со штабом округа, переговорил с начальником особого отдела и держа бумагу с сообщением из Калининграда в руках, прямиком направился в кабинет Поперечного.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Очередная встреча Денисова с членами Совета Содружества проходила, как и прежде, в обстановке полнейшего б е з л ю д ь я – поверхность некой планеты, вдруг окружившие Виктора тысячи разноцветных перемигивающихся огоньков – и тишина. Общение проходило методом прямого улавливания мыслеобразов. Впрочем, сам-то Виктор передачу образов сопровождал речью – так ему было легче.

Решался вопрос об определении функций группы людей – ОДП.

Желающие высказаться члены Совета (ну, очередной огонек – но не могут ведь огоньки высказываться… Мыслить – тоже), так вот, очередной член Совета, помигав, чтобы привлечь к себе внимание, вносил предложение. Его сменял второй, даже не дождавшись обсуждения по сути предложения предварительно внесенного – он спешил поделиться своим мнением.

Мнения галактиан были разные, их было много, но все они, с точки зрения командира отряда, были просто абсурдными. Как расценить, например, предложение, высказанное зеленоватого оттенка огоньком, что отряд нужно разбить на экипажи патрульных космолетов и держать их постоянно возле пограничной Крайней Линии в состоянии готовности. На случай нового вторжения потока Дзенно…

Или другое, выраженное огоньком розоватого оттенка – использовать землян в случаях, когда сами галактиане с возникшей ситуацией (гипотетической, естественно, которая может и вообще никогда не возникнуть) справиться не могут. А до этого пусть себе члены отряда живут-поживают в пределах пространства, занимаемого Содружеством, то бишь – простора семи Галактик. Путешествуют, наслаждаются жизнью!

Розовый огонек помигивал при этом медленно и ласково…

Денисов чуть не взвыл от злости – как объяснить этим существам, что как только закончится практическая работа, служба, отряд перестанет существовать как боеспособная (да и вообще трудоспособная) единица.

И ведь не объяснишь им ничего! Они не способны убивать. У них даже нет оружия. Наказания за преступления у них – с точки зрения землян просто смехотворные.

Что могут они понять о психологии землян?

Шквал предложений тем временем нарастал. Но внезапно, как по приказу, все огоньки перестали мигать, а поток мыслеобразов прервался. И рядом с Денисовым возник один из Предшественников (Основателей).

Его полупрозрачный силуэт, напоминающий очертаниями фигуру человека, застыв на мгновение, заговорил. Именно заговорил, в том смысле, что издавал колебания воздуха – звуковые волны. И говорил как будто на понятном Денисову языке. То есть – русском.

– Возвращайся к своим людям. Завтра наш Предводитель будет у вас, на Земле-2, и все расскажет.

По тому, как огоньки стали тускнеть, гаснуть и исчезать, стало ясно, «кто сегодня здесь заказывает музыку»….

Глава девтянадцатая

– Но посудите сами, Петр Петрович! – низенький, с взъерошенными седыми волосами Генцель сутулился всегда; сейчас же, наклонившись над столом подполковника и потрясая в воздухе листком с калининградским сообщением, он напоминал чуть ли не гнома. – Все основания для начала расследования у нас имеются – вот ведь пишут же медики: «Причина смерти не установлена»!

– Да бог с вами! Ну, не установлена, так и что? Причем здесь вмешательство извне?

Подполковник Поперечный, в отличие от консультанта ГСР, был спокоен – потягивал, как обычно, «Беломорканал» и со вкусом выпускал дым прямо перед собой.

– А как мы узнаем, откуда вообще и чьё это вмешательство? Если не проверим?

По характеру азартный, не смотря на внешность, Иван Иванович Генцель наклонился над столешницей еще ниже и уставился победным взглядом выцветших голубеньких глаз прямо в лицо своему начальнику.

– Во-первых, смирно… – давя окурок папиросы в пепельнице, негромко, пряча улыбку, скомандовал подполковник. – И отойти от стола начальника на три шага назад. А во-вторых…

– Я в отставке! – запальчиво выкрикнул Генцель, но от стола назад отошел. Хотя и не на три, а всего лишь на один шаг.

– А это неважно! – Поперечный теперь открыто улыбался. – Вы находитесь на службе, так что будьте так любезны… Так вот, во-вторых… Ваня, ну чего ты меня беспокоишь по пустякам? Пошли запрос в особый отдел округа, пусть военные медики сделают новое вскрытие умерших по методике профессора Албаняна. И все станет ясно!

Специальная методика патологоанатомического исследования умерших была разработана профессором Албаняном для определения причин смерти людей – результат это обычных причин, либо вмешательства инопланетян – оборотней (читать роман В. Полищука «У Крайней Линии, или Проклятые души»).

– Но ведь мне нужна ваша подпись! – Генцель от возмущения снял запотевшие очки и теперь тряс ими в воздухе.

– Подпись на чём?

– Но ведь…

– Ваня, ты когда привыкнешь к армейскому порядку вещей, а? Составь правильно документ, а потом зайдешь за подписью.

Генцель от возмущения было задохнулся, но тут до него дошло – он размахивал рукой с информационном сообщением особого отдела Калининградского округа; действительно, что должен был подписать начальник отдела?

Но… Иван Иванович возмущенно фыркнул. И выкатил из кабинета Поперечного – направился к себе печатать запрос. А Пётр Петрович рассмеялся, вытер платком лысину, потом причесал венчик окаймляющих ее рыжих волос.

Такие споры возникали постоянно, стоило Генцелю придти на работу в ГСР, что происходило не каждый день. Но если происходило…

Поперечный пытался сделать из Ивана Ивановича офицера армии, Генцель упорно не желал этого. «Воинская дисциплина» и он оставались вещами несовместимыми.

Но подполковник своих попыток не прекращал.

Они дружили, любили друг друга, но спорили постоянно, причем чаще всего по пустякам.

И Поперечный прекрасно понимал – все дело в скуке. Не было у них настоящей работы. Он с тоской вспоминал «дело оборотней» – вот это была работа! Пусть и сделали ее в итоге не они, а Денисов с товарищами, но предварительную-то работу проделали они – Поперечный и Генцель! Ну, естественно, не одни – в деле были задействованы сотни людей, а в конце – еще и стратегическая авиация!

Ах, какая это была работа!!!

Теперь же они были заняты самым трудным – ждали. Просто находились в состоянии готовности и ждали. Как пожарные на дежурстве.

И так же, как у пожарных, у них случались иногда ложные вызовы.

Поперечный стоял у окна и с тоской смотрел вниз, с высоты десятого этажа знаменитого «Аквариума». Высокий, подтянутый, с широкими развернутыми плечами.

И думал, как это трудно – просто ждать….

Ответ на запрос пришел из Калининграда через пять дней, и содержание его не внесло ясности – то ли смерти от естественных земных причин, то ли имеет место вмешательство неких сил.

Армейские патологоанатомы подозревали отравление – но каким именно веществом и главное – каким путем гипотетический яд попал в организм жертв, было неясно.

В общем, сомнения у Генцеля оставались, и он убедил начальника послать в Калининград для проверки лейтенанта Пикова и старшего лейтенанта Шувалова.

Майор Стерлигов, готовый поехать хоть к черту на кулички, лишь бы не высиживать восемь часов в кабинете, читая газеты и перебирая одни и те же бумаги, тоже попытался вырваться в командировку вместе с подчиненными, но Поперечный попытку пресек, строго указал бывшему спецназовцу на необходимость кому-то нести службу и здесь, в управлении, и посоветовал, если тому так уж скучно, – съездить в учебный центр ГРУ в Подмосковье и потренироваться в восстановлении боевых навыков спецназа. Наверняка поутраченных из-за сидячей кабинетной работы…

Так что через двое суток по улицам Калининграда шли лишь два офицера ГСР – высокий, русоволосый и светлоглазый Шувалов и низенький крепенький рыжеволосый Пиков.

Офицеры казались совершенно непохожими друг на друга.

Дмитрий Шувалов на вид был меланхоличным, вытянутое лицо его казалось наполненным неким недоумением окружающими реалиями.

В противоположность старшему лейтенанту, 23-х летний Пиков словно бы излучал энергию и любопытство жизнью.

Однако в ГРУ по определению не могли служить меланхолики и излишне энергичные люди. Так что Шувалов на самом деле был весьма энергичным человеком, экс-чемпионом по самбо Управления. А Пиков, хотя и пришел из спецшколы всего год назад, уже успел показать себя упорным и настойчивым в достижении цели человеком. И в отделе его уже прозвали «питбулем» за хватку и жесткость.

Это проявилось в расследовании дела о «карлике-пришельце» из Тамбовской области.

Но об этом чуть позже.

Теперь же, встретившись с представителями особого отдела штаба округа и следователем милиции, который вел дело о смерти трех человек из дома №6 по проезду Балтийскому – дому, относящемуся к жилуправлению армии, оба офицера внимательно выслушали должностных лиц, затем – объяснения приглашенных многочисленных очевидцев (тех, кто жил в доме и видел зловещие огни) и затем пожелали проехаться по городу и внимательно осмотреть изнутри катакомбы, откуда последнее время выплывают огни.

Проехав по городу и, так сказать, сориентировавшись на местности, Шувалов и Пиков решили разделиться. Им уже стало ясно, что придется проводить разбирательство самостоятельно, что гражданские власти, милиция и военная прокуратура находятся в шорах одной лишь возможности события преступления – смерти всех погибших от естественных причин. Их можно было понять – признаков насильственного воздействия судмедэксперты не нашли, и что должны думать в этом случае следователи и опер работники?

Доложив по телефону обстановку подполковнику Поперечному, согласовав с ним примерный план действий, офицеры поделили работу между собой в соответствии с квалификацией.

Пиков, имеющий подготовку оперативника, должен был заняться личным сыском и опросом свидетелей. Мало ли, что их уже опрашивали несколько раз, теперь лейтенанту предстояло порасспросить очевидцев с целью выявления несколько иных обстоятельств. Чем те, которыми в первую очередь интересовались работники милиции.

Старший лейтенант Шувалов, будучи аналитиком ГСР, взял на себя работу с архивными материалами. Ни в одном городе, наверное, не было столько разобщенных архивных материалов и в таком количестве, как в Калининграде. Причем начав с компьютера, Шувалов быстро понял, что здесь, в Калининграде, основные носители информации – стопки бумажных листов, как было издавна, что в базах данных электронных носителей содержатся лишь сведения самого общего характера.

Так что уже через несколько часов после начала работы он затребовал себе в помощь несколько офицеров особого отдела штаба округа, и все вместе они принялись за работу. Получив задание, особисты находили в соответствующем архиве города нужную информацию и везли толстые папки либо разрозненные бумажные листки Шувалову. После изучения все эти материалы доставлялись обратно – в место постоянного хранения.

Лейтенант Пиков на УАЗе в сопровождении одного их офицеров контрразведки объехал все месте, где появлялись таинственные огни, внимательно изучая отверстия подземелий и колодцы, откуда, по показаниям очевидцев, с наступлением тьмы выплывали огни. Сразу же подъезжал к домам, в которых после появления огней умирали люди.

Лейтенант искал некие закономерности, нечто общее, связывающее воедино все факты преступлений. Он действовал не спеша, хоть и приходилось ему несладко – как на грех, везде, где ему приходилось работать, в воздухе стояла густая пыль. В городе шло массовое строительство: расчищались до сих пор сохранившиеся кое-где еще с войны завалы и развалины домов, повсеместно ревели бульдозеры, грохотали «бабы», колотящие по забиваемым сваям. Дышать на улицах поэтому было трудно, но лейтенант терпел.

Он объехал все интересующие его точки города один раз, второй, и вот на третий раз начали, наконец, оформляться некие озарения – были, были закономерности! Хотя о чем они свидетельствовали… непонятно!

Во-первых, огни всегда появлялись из выходов катакомб, расположенных на широких магистральных улицах города, и никогда – из отверстий, расположенных во дворах, на задворках домов и в том числе – нигде на окраинах Калининграда, а только лишь в центральной части города.

Странная закономерность, подумал Пиков.

И тут ему бросилась в глаза еще одна особенность, когда он рассматривал карту города, на которой красным маркером им были отмечены места выхода огней. Красные точки оказались расположенными весьма упорядоченно – на одинаковом расстоянии друг от друга, с одинаковой плотностью и покрывали весь старый центр города. Это ему объяснили местные товарищи – именно старый центр, а не новый, выстроенный за годы советской власти.

Что касается мест строительства, расположенных повсеместно, то этот факт Пиков в тот момент важным не посчитал.

Тем временем старший лейтенант Шувалов уже вовсю изучал немецкие архивные материалы, оставленные отступающей в 44-м году немецкой армией, причем – относящиеся еще к 30-м годам.

Интуиция подсказывала ему, что копать необходимо глубоко, и что вряд ли какие-то пришельцы имеют отношение к происходящему в городе, скорее уж – «ушельцы» – ушедшие когда-то из города существа, а не вновь прибывшие.

Он нашел планы индустриализации города, разработанные после прихода в Германии к власти Гитлера.

В те времена Калининград назывался Кенигсбергом и принадлежал Германии.

Периодически он связывался по мобильному телефону с Пиковым и оба офицера обменивались информацией.

Шувалов скопировал документы и отправил в архивы своих посыльных за новой партией документов, четко объяснив, что и где искать.

Провезенные ему новые материалы позволили быстро найти нужный объект – лабораторию по разработке новых боеприпасов, созданную в городе Пиллау (ныне – Балтийск).

Конечно, никаких материалов, прямо указывающих на существование этой лаборатории в архивах не было. И не могли быть – немцы тщательно подчистили все архивы, но ведь следы всегда остаются. То там, то здесь завалились бумажки – то копия ведомости на зарплату, то отчет командированного в Берлин, то бланк заказа оборудования и химических реактивов.

Каким образом не были уничтожены эти документы? Да очень просто!

Копия ведомости о зарплате была сделана для проверяющего из Берлина. И соответственно, попала в совершенно безобидную папку, не имеющую категории секретности.

Отчет ученого о командировке в Берлин, собственно, был черновиком, с исправлениями, дополнениями. Чистовик отчета был уничтожен, а черновик вместе с другими черновыми документами, обязанными быть сданными для уничтожения, случайно сохранился.

Как и чистый бланк заказа, стандартный текст и графы для заполнения на нём позволяли сделать вполне определенные выводы о составе химических веществ и оборудовании, потребных для работы некой лаборатории.

И так далее. Заказы на грузовики со специально оборудованными кузовами. Спец паек для водителей этих грузовиков.

Охрана, сопровождающая грузы, количество, особые требования к охранному составу.

И так далее.

Шувалов принялся «копать» дальше, и ему повезло – он наткнулся на материалы, касающиеся ныне находящегося в воде под Калининградом завода по изготовлению нового вида боеприпасов.

И тогда Шувалов вышел на связь с «Аквариумом» – с главным архивом ГРУ.

Валерий Пиков тем временем опрашивал свидетелей, и интересовал его теперь один вопрос: не обратили ли они внимание на что-нибудь необычное, кроме самих огней? Ну, какие-нибудь сопровождающие огни звуки, возможно, что-нибудь еще…

И сначала ему не везло – очевидцы не могли сказать ему ничего интересного.

Но вот возле одного из домов, где умерли за одну ночь четыре человека, сразу три свидетеля припомнили, что когда появились огни, они почувствововали вроде как бы какой-то необычный запах.

Это было уже кое-что… Пиков достал мобильный телефон и коротко переговорил с Шуваловым.

Последнее, что узнал Пиков в этот день, было следующее. Когда он принялся уточнять время появления первых огней, то тут разногласий среди очевидцев не было – огни появились сразу же, как было развернуто строительство в городе.

– Как только начали «бухать» эти, которыми сваи забивают, – сказал один из свидетелей, старичок дворник, – так следующей ночью и поползли эти… огни…

А остальные это подтвердили, и Пикову теперь стало понятно, что начало массового строительства и появление огней – вещи взаимосвязанные…

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Предшественник с букетом странного вида цветов в руках появился прямо возле Денисова, стоявшего возле обелиска с изображением Карла и Пумы, с букетом странного вида цветов в руках.

Совсем по-человечески, он аккуратно положил цветы у основания памятника и застыл на некоторое время, молча, как стоявший рядом Денисов.

– Пойдем и поговорим, – спустя некоторое время сказал Предшественник Виктору, и они отправились на опушку леса, где в тени всегда стояло несколько столиков с шезлонгами, укрытыми огромными пестрыми зонтами.

Ну, вроде как на курорте в Сочи. Или Ялте – неважно.

– Что будете пить? – спросил Виктор. По опыту общения с Предшественниками, которые после событий, закончившихся, в частности, установлением обелиска, любили посещать землян на Базе, он знал, что они любят земные напитки. И вообще – они искренне, как казалось бойцам отряда, пытались понять землян, узнать все об особенностях их цивилизации.

И пожалуй, на этот момент никто в Сообществе не знал землян лучше, чем Предшественники.

Кроме разве что бывшего комиссара отряда Малого (об этом читать первый роман цикла: У Крайней Линии, или Проклятые души).

Но и земляне, путь и не досконально, но изучили Предшественников. Денисов, например, знал, что древнейшие разумные существа семи Галактик могут пить любые напитки землян – правда, никогда не пьянеют.

«Кайфа ощутить не способны. Вот ведь бедолаги», – как-то высказался по этому поводу Адамов – Пэт. И его все, кто был рядом, поддержали, сочувственно кивая головами и обмениваясь утвердительными междометиями.

Кайфа от состояния опъянения, возможно, инопланетяне и не испытывали, но удовольствие получали. Иначе почему не пили все подряд, а имели каждый определенные пристрастия?

Кстати, именно по роду любимого напитка земляне чаще всего и могли различать их. Поскольку силуэты Предшественников не имели индивидуальных черт.

По крайней мере – на взгляд бойцов Отряда.

– Красное выдержанное вино, – произнес Предшественник, и Виктор понял, что да, действительно, к ним на Землю-2 прибыл руководитель Основателей.

Напитки появились в бокалах (сам Денисов предпочитал пиво), и после того, как были пригублены, Предшественник приступил к сути дела.

– Отныне вы подчиняетесь только нам. Если говорить о землянах, Совет будет заниматься безопасностью, создавать вооруженные силы – эти направления работы возглавят члены твоего отряда. История с Дзенно и Жванами кое-чему научила всех нас.

Ну, а собственно ты и твои бойцы – будете выполнять то, что поручать вам буду я. И первые задачи, которые вам предстоит решить – две. Обе они связаны как раз со Жванами.

На планете звезды Ж-АС в системе АС-323, куда мы переселили всех уцелевших Жванов, они теперь заперты – ты знаешь, что по решению Совета они не могут передвигаться вне пределов этой планеты. И так будет всегда…

Предшественник отпил из своего бокала и очень по-человечески посмотрел сквозь стекло сосуда «на свет», любуясь рубинового цвета переливами внутри бокала.

– Будете решать две задачи, – продолжал он. – Во-первых, проведете исследование всех планет, где за время существования своей расы жили Жваны. И начните с изначальной планеты, двигаясь затем по пути, который когда-то прошли эти создания.

Вторая задача – патрулирование орбиты планеты Ж-АС. Пространственно-силовое поле здесь не действует, но один раз Жваны создали боевые корабли, и мы потеряли двух членов Отряда (Денисов не мог не отметить с благодарностью это «мы», объединившее людей и Предшественников). Это лежит грузом на вас и на нас, и мы не можем допустить возможности повторения ничего подобного.

Кроме того, ваши патрули будут не только охранять всех нас от Жванов, но и самих Жванов – от нас. Я имею в виду, что какая-то раса, не связанная ограничениями, так как не является членом Содружества, может захотеть отомстить Жванам и предпримет попытку уничтожить всех их.

Именно чтобы в перспективе предотвратить такую попытку, вы изучите Жванов – этому посвящена ваша первая задача. Мы должны объяснить всем разумным обитателям доступной нам части Вселенной причины, из-за которых Жваны поедали других Разумных. Если мы докажем, что объективно эти существа не виновны, что сами не ведали, что творят… В общем, мы должны исключить желание отомстить у кого бы то ни было. И если сможем – вам останется лишь патрулировать орбиту планеты Жванов.

Хотя и тут вас смогут заменить люди из Вооруженных Сил, которые сейчас создает ваш сородич вместе с Советом.

Он допил вино, не без сожаления поставил на стол пустой бокал, и в заключение сказал:

– Временем мы вас не ограничиваем. Ресурсы Поля в вашем распоряжении, а ваш оператор настолько мастерски управляется с компьютерами, что проблем с созданием нужного вам оборудования и снаряжения не возникнет.

Уже уходя, он остановился и обернувшись к Денисову, добавил:

– Прими совет, командир Денисов. В исследовательскую группу обязательно включи ваших детей – Софью и Лала. Пускай приобретают навыки исследовательской аналитической работы. Пусть станут учеными. Убивать ведь они уже умеют, но может быть, не нужно воспитывать из них солдат-убийц? Подумай над этим, Денисов!

«А чего тут думать… Мудры Предшественники, ничего не скажешь! – думал Виктор, допивая свое пиво. – Впрочем, просуществуй земная цивилизация миллионы лет, и мы тоже…»

Но ему моментально стало понятно, что земная цивилизация в силу особенностей ни при каких условиях миллионы лет не просуществует.

«Сами себя сожрем через сотню лет…», подумал Денисов, встал и пошел к себе в командирский кабинет думать и готовиться выполнять полученный приказ.

Никак по иному он разговор с Предшественником воспринять не мог.

Глава двадцатая

Ночевали офицеры в номере гостиницы «Балтика». Сначала уже затемно приехал Пиков и сразу же набрал на своем мобильном телефоне номер сотового Шувалова.

– Тебя ужинать ждать? – спросил лейтенант.

– Сейчас подъеду, уже заканчиваю, – лаконично ответил Шувалов.

Получасом позже они ели в гостиничном ресторане и делали это молча. Да и без аппетита – слишком устали.

Уже лежа в постелях, перед тем, как выключить свет, они лишь перебросились несколькими фразами:

– Как у тебя? – спросил Шувалов. – Вышел на достоверность и фактологию?

– Угу! – не ответил, промычал Пиков. И, повернувшись лицом к товарищу, закончил мысль уже вполне членораздельно: – Осталось всего ничего. Завтра пошарю с газовым анализатором в руках – и можно возвращаться. А у тебя как?

– Да тоже вышел на ответы, – Шувалов заерзал на матраце, устраиваясь поудобнее. – Раскопал-таки архив завода боеприпасов – кое-что осталось среди бумаг магистрата – папка с материалами и отчетами о строительстве и запуске в эксплуатацию завода новейших боеприпасов в 1940 году. Завтра буду разбирать. Это неизвестные нам виды зарядов – в основе фосфор, скорее всего…

– Ну, так а чего я собираюсь анализаторами искать? – завершил диалог Пиков, направляясь к выключателю и сторожко ступая по холодному полу босыми ногами.

И, щелкнув им, добавил негромко в наступившей темноте:

– Спокойной вам ночи, гражданин старлей!

И услышал в ответ:

– И вам того же, да по тому же месту!

Через пять минут оба спали сном людей, добросовестно и с чистой совестью выполнивших свой долг.

Вечером следующего дня они уже садились в поезд, направляющийся в Москву. А перед этим несколько часов сначала писали справки для командования округа, затем участвовали в совещании объединенной оперативно-следственной группы, где были главными действующими лицами.

– Все просто, товарищ подполковник, – наутро докладывал уже в Москве на планерке отдела Шувалов. – Главная ошибка местных опер работников в том, что они шли к раскрытию загадок смертей от частного и привычного всем. А мы – наоборот, от общего к частностям…

– Ты давай не умничай, Дима! – перебил его майор Стерлигов. – Конкретику давай, примеры, факты…

– Можно я? – спросил Пиков. И увидев разрешающий кивок головы Поперечного, пояснил мысль товарища: – Они там к нашему приезду искали ответы на вопросы «Кому выгодна смерть того или этого?» Или: «Причина смерти погибших?» Соседей всех опросили – кто что слышал в ту ночь, когда… В таком вот духе!

– А нас с самого начала интересовал вопрос: «Если это вмешательство извне, то как они это проделали»? – подхватил нить рассказа Шувалов. – Как убивают? И – напротив, если это не инопланетяне, то что это может быть?

– То есть мы пошли – от общего, от возможного ответа на вопросы. И сразу разделились. – Пиков обвел взглядом внимательно слушающих его коллег. – Я начал отработку первой версии – вмешательство инопланетян, а Дмитрий – второй.

– Они там в Калининграде привыкли не замечать местных особенностей, товарищ подполковник! А эти катакомбы с водой, развалины, стройки повсеместные – они с непривычки глаза режут!

Шувалов помолчал. Подождал, пока Поперечный раскурит «беломорину», и продолжил:

– Там ведь со времени войны загадка на загадке! Я как только в архивные материалы вник, сразу понял – искать нужно не в настоящем, а в прошлом! А когда наткнулся на упоминание о разработке нового боеприпаса двойного действия – зажигательного и отравляющего, понял – где-то тут разгадка. Ну, а Пиков доказательства нашел…

– Вот, смотрите… – лейтенант разложил на столе планкарту города Калининграда, вычерченные им схемы и фотографии. – Красным обозначены выходы из катакомб и вообще городских подземелий, откуда недавно начали появлялись огни, которые местные назвали «предвестниками смерти». Черным – отмечены здания, где имели место таинственные смерти граждан. А вот синими точками – места недавно начатого строительства многоэтажных зданий. Бросается в глаза закономерность?

– Да уж! – пробормотал Генцель. Хотя в этот день он должен был проводить очередное занятие в спецшколе ГРУ, Иван Иванович подменился, чтобы услышать из первых уст отчет о командировке молодых офицеров в Калининград.

На плане города разноцветные точки почти всегда группировались по три – черная соседствовала с красной и синей.

– Но интересно другое! – прямо-таки с видимым удовольствием продолжал докладывать лейтенант Пиков. – Посмотрите – все группы точек расположены на магистральных улицах, в старом центре – том, что был центром города до войны, и расположены так, что равномерно покрывают все площадь этой части Калининграда…

– Когда мне по телефону это сообщил Валера, я понял, что веду поиск в правильном направлении! Нет там никаких инопланетян! А имеет место…

– Эхо прошедшей войны, как говорится… – негромко сказал, притушивая окурок в пепельнице, подполковник Поперечный. – Секретные разработки германской армии?

– Точно так! – подтвердил Пиков. – Снаряды и авиабомбы с особой химической начинкой, какая-то смесь на основе белого фосфора.

– Боеприпасы двойного действия! – дополнил слова товарища Шувалов. – Зажигательные и отравляющие.

Он покопался в своих бумагах.

– В общем, у меня многое основано на догадках, немцы за собой документацию подчистили, но кое-что сохранилось. Завод только начал выпускать первые партии, а в войска боеприпасы отправить не успели – наша армия не дала. И тогда в катакомбы вдоль основных магистральных улиц – как сейчас бы сказали – вдоль «красной линии» в стены катакомб возле выходов наружу были заложены все эти новые единицы боеприпасов. И все заминировано.

– Наши вошли так стремительно, – проронил Стерлигов, – что подрывы нигде произвести не успели… – Он тоже закурил, встал и подошел к огромному окну. – Дальше можете не рассказывать – немцы, отступая, смогли лишь затопить подземелья. А замурованные в кладку входов в подземелья боеприпасы ждали и гнили… А как только по соседству начали строительство, стали забивать сваи, от сотрясений почвы кладка растрескалась, оболочка снарядов и бомб дала течи, и вот вам неизвестный ядовитый газ. И огни – сгустки газа светятся, в них ведь частицы белого фосфора… В тех жилых помещениях, куда газ смог проникнуть, люди и умерли во сне…

Он по-прежнему стоял у окна и внимательно смотрел сквозь стекло. И это заставило встать с мест и подойти к окнам и всех остальных.

Внизу, за стеклом, была зима. Шел снег, который изредка взметывали вверх порывы несильного ветра, и тогда снежинки беспорядочно метались за окном, но вскоре ветер стихал, и они вновь, кружа и раскачиваясь, тихо опускались на тротуары и улицы.

Завершался январь, близилось время метелей. Но пока… пока медленно падающие снежинки завораживали смотрящих на них людей. И поэтому в кабинете наступила тишина.

Но господствовала она лишь некоторое время, а потом все заговорили и пошли по своим кабинетам.

Продолжать ждать новой информации, способной заинтересовать руководство группы.

Вот такое расследование проводили офицеры ГСР год назад. И хотя к инопланетянам события в Калининграде отношения не имели, сама по себе работа была просто-напросто в радость бездействующему коллективу группы.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Конечно, после получения задания вздохнули полной грудью и бойцы ОДП на далекой от Земли Базе отряда. У них также появилась работа.

И первыми приступили к ней Майк, а также новички Ада с Гибсом.

Сразу нужно отметить, что обучение, а также тренажерный курс тренировок все новички прошли полностью.

Участвовал даже Сосновский – Вэл, который с самого начала был предназначен не для работы в Отряде, для исполнения иных функций. Но поскольку он пожелал стать бойцом отряда, и теперь ответственность за него, как представителя Земли, нес Виктор Денисов, обучали Вэла наравне с остальными бойцами-новичками.

Параллельно Ала осваивала работу с галакомпами, а Гибс – «инженерные» обязанности Карла, погибшего при схватке со Жванами у планеты «Яма».

Карл был непревзойденным инженером и механиком. Именно он «создавал» корабли, вооружение и все необходимое для членов команды Денисова. Работал он на отдаленной планете Земля-3, где была оборудована еще одна, специальная, База. Она получила наименование Базы-2.

Руководил Карлом поначалу Майк, так как основывалась деятельность инженеров на возможностях информационно-силового поля Пространства, но использовать поле в своих целях Гибс наловчился также быстро, как и когда-то Карл.

– Вот что нам нужно для выполнения задачи… – говорил после общего собрания Денисов оставленным им для индивидуального задания Майку, Лао, Аде и Гибсу. – Во-первых, перерыть базы данных и найти информацию о подходящих космолетах, вооружении и…

Денисов перечислил все необходимое для обеспечения работы отряда патрульных, которым предстояло руководить Лао.

– …Во-вторых, для работы исследовательского отряда, который будет заниматься проблемой Жванов, и для этого им скорее всего придется буквально перелопатить все Галактики Содружества…

Денисов сделал паузу.

– Руководить этой группой буду я. А ты, Майк, настраивайся на постоянное координирование деятельности обеих групп. Фактически ты будешь возглавлять в мое отсутствие отряд…

А сейчас вместе с Адой, Лао и Гибсом начинайте работу на Базе-2. Будем по-прежнему использовать ее как опорный пункт.

Вот после этого разговора работа начала разворачиваться все убыстряющимися темпами.

На обоих самых больших галакомпах Базы Майк и Ада искали нужную информацию – они подбирали все необходимое из древних источников, когда многие цивилизации, ныне вошедшие в Содружество, еще имели и космические корабли, и оружие, в том числе – тяжелое.

Все, что операторы ЭВМ считали подходящим, точнее – информация обо всем этом, они немедленно передавалась на Базу-2, где творил Гибс.

Большую часть он отбраковывал, но иногда то одно, то другое казалось ему подходящим и, согласовав с Денисовым, Гибс начинал работу.

И скоро истребители для патрулирования, оборудованные импульсными орудиями, а также аналогами земных крупнокалиберных зенитных автоматических пушек, были готовы.

Гибс лично разработал и создал в необходимом количестве космические следящие устройства, которые предполагалось установить вокруг планеты Ж-АС.

Дежурному патрульному кораблю оставалось лишь отслеживать и фиксировать показания устройств и быть наготове.

Уже через неделю было готово и все остальное – защитные костюмы для экипажей патрульных истребителей, личное оружие, всё – вплоть до специальных термосов, в которых должна была храниться еда, приготовленная мамой-Олесей.

Иную еду избалованные бойцы отряда теперь не признавали. Даже представители Азиатского континента Рысь, Джои, Бай, Рус и Лал настолько полюбили украинскую кухню, что иную ныне и не признавали.

Кроме, разве что, Джои. В прошлой жизни Джао Фейянь была поварихой, поэтому иногда она «взбрыкивала» – отвергала стряпню Софьи Богдановны и готовила свои блюда.

И пару-тройку дней «азиаты» питались рыбой и водорослями, а потом… Потом иные обязанности отвлекали всех, и все возвращалось на круги своя – да та же Джои с аппетитом «наворачивала» борщи и жареную свининку…

Благо, никого из бывших мусульман в Отряде не было – даже индонезийцы Рус и Лал в прежней жизни исповедовали буддизм.

И вот когда работа патрульной группы была полностью обеспечена, Виктор на очередном построении зачитал приказ о комплектовании экипажей и начале работы по патрулированию планет Ж-АС, чья звездная система располагалась в самой отдаленной из семи Галактик Содружества – галактике М-9.

– …Экипаж первый. Рус – пилот корабля, Эми – техник-стрелок… Экипаж второй. Ли и Рысь. Экипаж третий – Джои и Ада. Задача – патрулирование внешней части атмосферы планеты. При попытке Жванов покинуть пределы планеты – возвращать их обратно, при неподчинении – уничтожайте! И никаких сантиментов и рефлексий! Помните, мы – военный отряд!

Дежурим по 12 часов. Сутки – отдых!

Уже на следующий день экипаж Рус-Эми находился в космическом пространстве невдалеке от плавающих в верхних слоях атмосферы следящих устройств, каждое из которых сканировало свой квадрат поверхности планеты.

А Майк и Гибс принялись создавать все необходимое для второго отряда. Эта задача была проще – было решено использовать все, что когда-то уже применялось при исследовании Виктора и Бай с товарищами уничтоженных Жванами планет, точнее, разумной жизни на этих планетах.

Исследовательский корабль «Победитель» по-прежнему стоял в одном из ангаров Базы-2. Было здесь и все прочее оборудование.

Гибсу оставалось лишь обновить его.

Тем временем Денисов скомплектовал исследовательский отряд.

Его он возглавил сам. И на время привлек сюда для работы Бай, которая вместе с Майком уже вовсю вторично (но теперь под совершенно иным углом зрения) изучала историю Содружества. А также подробности эволюции и развития различных звездных цивилизаций и рас, особое внимание уделяя всему, что касалось Жванов.

Невиданное дело, но Предшественники-Основатели допустили Бай на свою родную планету. И верная соратница Денисова смогла многое разузнать о Жванах, и теперь исследовательском отряду оставалось лишь подтвердить гипотезу Бай и Майка.

На мертвых ныне планетах единой группой работали Пэт, Люк, Софи и Лал. Софи в основном помогала Пэту, а Лал – Люку.

Денисов учел пожелание руководителя Предшественников – прав был древний гуманоид. Ребят следовало готовить к мирной работе, пусть уж в перспективе убивают солдаты космической пехоты из формируемой вовсю Сосновским—Вэлом, армии Содружества. А не бойцы его Отряда.

А если и придется это делать – что ж, кроме Софи и Лала, некому в Отряде при необходимости нажать на курок?

В отличие от работы группы офицеров ГРУ в Калининграде, которая потребовала всего несколько дней, первое задание отняло у бойцов отряда Денисова около полугода.

Исследование планет Жванов дало ожидаемый результат. Гипотеза Бай и Майка подтвердилась.

Для того, чтобы выслушать результаты работы исследовательской группы, на Базу прибыло сразу трое Предшественников.

В шезлонгах разместились, кроме Виктора и гостей, также Майк и Бай.

– ….Никакой опасности Жваны теперь не представляют. А поедание мозговой ткани разумных существ, которое практиковалось не так уж давно этими разумными ящерами, связано с вами, господа!

И Виктор перевел взгляд на шезлонги, в которых сидели Предшественники.

– Когда-то, – продолжала его мысль Бай, – вы создали из полу разумной популяции некоего вида ящеров разумную ветвь. Но в процессе развития, для убыстрения эволюции, им требовались живые клетки мозговой ткани. Любой, совместимой с их тканью.

К несчастью, они с самого начала имели возможность для этого – на их планете был еще один вид животных, имевших развитый мозг. Они питались этими животными и раньше, до того, как вы начали эксперимент со Жванами.

Думаю, когда вы подтолкнули развитие их мозга, они случайно обнаружили, что эволюционируют быстро из-за потребления мозговой ткани. И как только Жваны получили возможность выйти в космос, они принялись находить планеты с Разумной Жизнью и постепенно поедать их обитателей.

– Вы совершили ошибку, когда выбрали в качестве объекта эксперимента хищников, – добавил Майк.

Бай принялась создавать бокалы с напитками согласно пожеланий гостей. Вкусы своих товарищей девушка знала давным-давно.

– Хищники, – с удовольствием потягивая пиво, продолжал Майк, – не способны создать развитую цивилизацию. Но Жваны оказались способными – с одной стороны, их развитие подстегивало употребление готовой мозговой ткани, с другой – ваша помощь во всем необходимом.

Виктор посчитал нужным закончить сообщение сам.

– А когда вы спохватились – было поздно! Жваны заперли вас на вашей собственной планете и начали создавать Содружество.

Денисов отхлебнул из бокала с ледяным лимонадом, и продолжал:

– Им вообще-то уже давно не требовалась мозговая ткань для существования и развития. Но к этому времени у них возник религиозный культ, и одним из ритуалов его была процедура обязательного употребления мозга разумного существа хотя бы один раз в жизни. Поедать друг друга они не стали, вот и принялись, как и раньше, питаться Разумными с окружающих их очередной ареал обитания планет.

– Пока их не остановили Дзенно – и мы! – вновь вмешался Майк.

Предшественники задвигались в креслах, потом Предводитель (он по обыкновению пил красное вино) сказал:

– Значит, теперь, когда Жванов осталось всего несколько тысяч…

– Они не представляют опасности! – Майк допил пиво и поставил пустой бокал на стол. – Религиозный культ поедания ныне не существует – мы проверили это!

– Да и сами Жваны заперты в системе Ж-АС! – дополнила его слова Бай.

И принялась собирать диски с информацией – в ходе рассказа Предшественникам демонтировались некоторые материалы, подтверждающие выводы исследовательской группы.

– А что представляют из себя Дзенно? – спросил один из Предшественников. – Мы – древняя раса, и знаем, кончено, что некая субстанция после смерти любого живого существа остается, но сами умираем не как все, и ничего не знаем о том, что остается после нас самих.

Майк хитренько улыбнулся. Предшественники, как сказали бы на Земле, сами взяли – и «подставились». И темнокожий хитрец тут же вцепился в них.

Он ведь получил от Дзенно еще тогда, во время эпопеи с «оборотнями», приглашение посетить далекий умирающий уголок Вселенной – родину Дзенно-частиц. Имел при себе информацию о координатах этого района космоса и способе добраться туда – все это было записано на «флешку», которую программист носил на цепочке на шее.

А тут Предшественники, которые, во-первых, подчинили себе отряд землян, а во-вторых, проявляют такой интерес к Дзенно… ну, как не воспользоваться? И Майк как бы между прочим сказал:

– Ну, если вы поручите нам заняться решением этой проблемы… Мы можем даже посетить Дзенно на их родине… Нам-то ведь общение в ними ничем не угрожает…

Предшественники переглянулись. И как-то одновременно допив свои напитки, сказали, вставая:

– Мы подумаем…

– И сообщим вам наше мнение…

Патрулирование системы Ж-АС, населенной Жванами, было передано создаваемой Сосновским армии Содружества через несколько месяцев.

Теперь – под личную ответственность Вэла.

Глава двадцать первая

Что ж, работодатели землян учли мнение Майка, и Отряд получил задание обследовать мир Дзенно.

Просто задание – и все. Как именно его выполнять – земляне должны были решать сами.

Вообще в отношениях с галактианами Виктору Денисову нравился именно такой вот их подход: они не грешили мелочной опекой. Определяли задачу, при необходимости обеспечивали всем необходимым – и все! Никаких рекомендаций, советов – получите задание – и извольте выполнить работу. А как вам удобнее это сделать – определяйте сами.

«Нет, ну а чего, думал Денисов, возвращаясь из чащи леса, где он долго сидел на берегу лесного озера, глядя на воду. И правильно! Содружество объединяет тысячи самых различных рас и цивилизаций, – виды существ, настолько отличающиеся друг от друга, что подвести хотя бы что-то в этом объединении под какой-либо общий знаменатель невозможно. А некие общие проблемы неминуемо возникают, и их необходимо решать. И проблемы эти, естественно, решаются, но решают их различные существа по-разному»…

Самого Виктора, честно говоря, Дзенно и их далекий мир не очень-то интересовал. Он чувствовал, что понемногу становится настоящим руководителем. Человеком, которого в первую очередь волнуют и интересуют его люди, их быт, комфортность существования. В их положении говорить о патриотизме просто глупо – они наемники на службе у совершенно чуждых им по внешнему виду, внутреннему строению и психологии разумных существ. А где нет патриотизма, там присутствует лишь голый рационализм. И реализуется он у бойцов отряда – по иному, чем у руководителя.

Потому что рядовые всегда имеют иную меру ответственности (и содержание оной), нежели генералы…

Вот так она и устроена, жизнь… И неважно – наша ли, чужая… Здесь или там. Рядом с нами – или вдалеке, за триллионы световых лет от нас…

Так что решение задачи Виктор решил всецело поручить Майку, Пэту (доктор также весьма интересовался Дзенно и их сущностью) и новичкам – в силу еще пока малого срока службы им все было интересно и они рвались в бой.

Единственное, что интересовало Денисова, это способ, с помощью которого Майк собирался добраться до отдаленного уголка Вселенной, где располагалась та ее часть, которая быстро дряхлела, если можно так выразиться о пространственной системе с миллиардами звезд. Когда-то ярко светивших и дававших Жизнь, а ныне превратившихся в погасшие сгустки тьмы.

Как известно, информационно-силовое поле, позволяющие моментально перемещаться внутри нескольких Галактик, за пределами Крайней Линии не действовало. Его там просто не существовало.

Лететь на кораблях пусть и со сверхсветовой скоростью, даже передвигаясь в гиперпространстве, где действовали иные законы пространства-времени, – все равно слишком долго. Кроме того, если нет четких ориентиров, в «гипере» передвигаться невозможно – велика опасность затеряться в пространстве.

Вот Денисова и интересовало, каким именно образом Майк собирался достичь отдаленнейшего мира, где когда-то обитали существа, ныне превратившиеся в Дзенно. Ведь этот компьютерный гений ОДП говорил, что Дзенно сообщили ему и координаты своего уголка Вселенной, и способ, каким можно туда добраться.

Как оказалось, способ был прост. А вот воплощение его в жизнь…

Как известно, все во Вселенной (в том числе – она сама) куда-то летит. Движение всеобще, и давно известно – что оно упорядоченно.

Если знать координаты пространства, то можно рассчитать, через какое время ваша двигающаяся пространственная точка совместится с местоположением двигающейся точки, куда вы хотите попасть. И расстояние здесь не играет роли – важно уметь управлять временем и сделать правильные расчеты.

Рассчитайте все правильно и измените у себя время. И вы сместитесь в пространстве и окажетесь в пункте назначения.

Сложно для понимания? Несколько, да. Но все становится понятно, если знаешь, что пространство-время не всеобщее и единое, а слоистое. Поэтому, изменяя время, вы не изменяете пространство, и таким образом можете перемещаться на какие угодно расстояния (о «слоистости» времени: читать первый роман цикла У Крайней Линии).

И вот теперь Майк и Ада, запершись в Информатории, чтобы им не мешали, делали все необходимые расчеты…

Как рассказывал позднее Майк, сложность была не в самой идее – о слоистости времени догадался год назад Денисов. Сложность была в практической реализации проекта пространственно-временного переноса из нынешней части Вселенной в далекий уголок умирающего мира Дзенно. И Майк с помощью Гибса создали на площадке у Базы-2 невиданное сооружение – гибрид космического корабля и пространственно-временного конвертора.

Штука эта имела жуткие очертания. Это была как бы причудливая смесь обтекаемых форм космолета и угловатой – чего-то вроде громадного параллелепипеда, стоявшего на металлических опорах, конструкции.

Впервые увидев это, Денисов присвистнул и спросил:

– Оно что, может летать?

Оказалось – нет. Сооружение не могло самостоятельно летать, зато оно, как объяснил Гибс, сможет осуществлять перемещения во времени.

– Ему нет нужды самостоятельно двигаться, – объяснял Майк. – Он все время будет находиться в одной и той же точке пространства. Внутри – второй космический корабль, собственно, он и будет путешествовать там, в мире Дзенно. В нем будут члены экспедиции. Как только корабль отделится от конвертора, он двинется от точки временного переноса – к собственно созвездию Дзенно, а конвертор мы перенесем обратно. Иначе он там за неделю поменяет место в пространстве – ну, пока наши ребята будут путешествовать по миру Дзенно. И при временном обратном переносе конвертор вполне может оказаться здесь, у нас, где угодно – да даже внутри нашей планеты… – Майк потопал ногой по поросшей травой земле, на которой они стояли. – Так что этот агрегат мы сначала перенесем туда, и через оговоренное время вновь переместим его назад в наше время, не меняя точки пространства.

Через неделю мы строго согласно оговоренного времени вновь перенесем конвертор в мир Дзенно. А там наши ребята, которые будут плавать в космосе, ожидая конвертор, тут же погрузятся и включат прибор готовности.

Это – сигнал для нас.

Ну, а Ада осуществит обратное временное изменение, и эта штука вместе с нами окажется вновь возле Базы-2. На вот этом же месте. Ну, как, командир? Вы все поняли?

Денисов понял далеко не все. Но переспрашивать не стал – ну, зачем ему?

Вместо этого он тут же связался с Предшественниками, сообщив о готовности его отряда к экспедиции в далекий умирающий мир. И был несколько ошарашен – как оказалось, в экспедиции примут участие два Предшественника и еще несколько галактиан. Виктор был так удивлен, что даже не стал вникать, представители каких именно рас будут путешествовать в пространстве-времени вместе с его бойцами.

Он никак не ожидал, что экспедиция будет смешанной.

В итоге через неделю экспедиция во главе с Майком была отправлена в мир Дзенно. А ровно через семь дней (было начало очередного уик-энда, то есть вечер пятницы), Майк уже вновь был на Земле-2. Где уютно расположился в кресле под зонтом, приобняв Аду, и теперь рассказывал сидевшим вокруг в шезлонгах товарищам о том, как все было там.

Его слушали внимательно. Причем собрались все, даже Пэт и Сосновский. Бай также была здесь – она устроилась на созданном ею же двухместном кресле вместе с Денисовым. Голову девушка положила на плечо Виктора и сидела, вытянув ноги и тесно прижавшись к своему любимому мужчине.

В отряде давно уже не стеснялись друг друга – разбившись на пары, мужчины и женщины считали естественным не скрывать своих чувств.

– Друг друга мы не стесняли – я имею в виду нас и галактиан, – рассказывал Майк, потягивая пиво. – Предшественники держались в стороне, в дела не вмешивались, но внимательно наблюдали за всем. Я не буду рассказывать подробности, остановлюсь лишь на описании этой умирающей части Вселенной.

Когда мы прибыли в нужное время, то оказались на расстоянии нескольких световых минут от нужного нам уголка звездных систем Дзенно.

Но это по показаниям приборов. А вот если верить органам чувств…

Ребята, впервые с тех пор, как я засунул свою задницу в наш отряд, поступив на службу к галактианам, я так испугался.

Вокруг не было ничего. Абсолютная темнота, представляете? Круговой обзор, когда мы его включили, оказался либо бессильным, либо не работал – так мы решили сначала. Ведь полной темноты не бывает – даже в межгалактическом пространстве видны пятнышки далеких Галактик, и их рассеянный свет как бы разбавляет темноту, а тут… Тут на первый взгляд не было ничего…

Однако так нам показалось лишь сначала. Присмотревшись, мы обнаружили не так уж и далеко от нас два виднеющихся алых пятнышка. Забегу вперед – это и были пока еще светившие две звезды. А возле них были планеты с сохранившейся Жизнью. Причем – разумной. Что до остальных миров…

Чтобы проверить догадку, наши галактианские друзья включили масса-детекторы – и оказалось, что вокруг полным-полно различной величины космических тел. Одни, судя по массе, когда-то были звездами различной степени яркости, другие – планетами. Но теперь все они были одинаково холодными безжизненными кусками материи.

Чуть позже я услышал в голове весточку от наших друзей Дзенно. Как оказалось, вокруг их было полным-полно, правда, они были рассеяны в пространстве…

А дальше – дальше мы отделились от конвертора и дождавшись, пока он исчезнет (Ада перенесла его во времени обратно к нам на Базу-2), взяли курс к первой из двух еще теплившихся светом звезд. На планете с местными обитателями – ну, кого интересует их внешний вид, посмотрите потом информацию в галакомпах – рассказывать об этом сложно, лучше, как говорится, один раз увидеть… В общем, мы разделились. Изучением планет, их сохранившихся в живых обитателей занялись галактиане, а я, Джои и наши командиры-Предшественники на корабле ушли в открытый космос и там, следуя указаниям Дзенно, погрузились в скопления-сгустки этих когда-то живущих в этой части Вселенной обитателей, теперь же – фактически их душ.

Ведь Предшественников, если вы, друзья, помните, интересовали именно Дзенно. Гаклактианам же в сгущения этих частиц путь был заказан – помните, как поток Дзенно-излучения воздействует на них? Ну, вот они-то и работали на поверхности планет, а мы – в открытом космосе.

Ну, что мы узнали интересного?

Значит, так, по порядку. То, что все материальное на самом деле как бы сплав атомарной материи – и остатков древних Сущностей, существовавших до образования Материи, мы с вами знаем. Но оказывается, это материальное в различных частях Вселенной имеет различную долю составляющей материю Древней Сущности. И вот чем этих сущностей в материи больше, тем более вещественными, что ли, оказываются остатки Живого после смерти. Ну, души, говоря проще.

Вот в нас доля Древнего настолько мала, что наши души после смерти не способны сохранять Разум. Разум – суть составляющая только материального. А там… Там частица древних сущностей гораздо больше. И в результате, там после смерти, души (ну, или Дзенно, как мы привыкли их называть) более вещественны, что ли… Масса частиц – больше, и они способны, объединясь в группы, к разумным упорядоченным действиям, даже – обмениваться информацией. Как, например, с нами…

Вот это все мы и узнали в процессе недельного общения с Дзенно. Причем Предшественники, оказывается, как и мы, люди, способны без вреда для себя находиться сколь угодно долго в потоке этих частиц…

Но мы не злоупотребляли этим. На всякий случай! Часа два-три в день – не более!

Так вот, по сведениям Дзенно и полученной от них информации, которую они накопили в этих мирах за миллиарды лет существования, есть уголки Вселенной, где души умерших весьма велики по размеру и, так сказать, гораздо более вещественны, нежели даже Дзенно. Там, сказали они, сосуществуют живые – и мертвые.

Майк одним большим глотком допил пиво и простым усилием воли сотворил себе второй, полный бокал. При этом пустой бокал исчез.

– Да, командор Вик! – Майк поднес новый бокал к губам и с наслаждением втянул в себя прохладный пенный напиток. – Нам ведь позволили пообщаться с парочкой душ – друзей наших оборотней. Их тогда объявилось в общем потоке с десяток, шесть сбежали, ну, и нам пришлось их на Гимоне уничтожить (о событиях на острове Гимон – читать первую книгу цикла: У Крайней Линии, или Проклятые души).

– Так вот, с бывшими друзьями нашей шестерки мы с Джои пообщались. И знаете что, ребята? Как мы поняли, они завидуют оборотням! Мол, те пережили приключения, а они тут киснут вечно в ожидании, когда произойдет новое преобразование их уголка Вселенной…

В общем, ровно через неделю мы, подобрав галактиан с поверхности последней обследованной ими планеты, уже были в нужной точке Пространства, дождались появления временного конвертера и пришвартовались к нему. Точно по графику, разработанному заранее, Ада изменила время в нашем временном слое и «выдернула» нас. Прямо на Базу-2!

Он вновь присосался к бокалу. Черноглазая кудрявая Ада ласково взъерошила волосы на его голове.

– Да, и последнее! – Майк отодвинул голову в сторону и, в свою очередь, запустил пятерню в копну черных волос Ады, заставил девушки улыбаться от удовольствия. – Дзенно приглашали в гости вас вместе с Бай, командор Вик! Так и сказали – с удовольствием побеседуют именно с вами!

Денисов переглянулся с Бай, и оба рассмеялись.

– Очень нужно! – сказала Бай. – Я с ними наобщалась в прошлый раз!

Майк в ответ пожал плечами.

– Моё дело передать приглашение. А вы уж решайте сами! Временной конвертор мы на всякий случай оставили на Базе-2, в соседнем ангаре.

Мы, кстати, зашли в ангар с «Победителем» – поздороваться со стариком.

– Как он, наш ветеран? – спросил Пэт. – Не ржавеет?

– Ждет новых экспедиций! – отрапортовал Майк.

– Обе-ед! – раздался голос Олеси Богдановны со стороны жилого корпуса Базы, и все зашевелились, вставая.

– Ну, вот мы и второе задание наших руководителей выполнили! – несколькими минутами позже сказал Виктор Бай, когда они все шли в сторону столовой.

– Интересно, для чего мы им потребуемся в следующий раз? – ответила ему девушка.

Глава двадцать вторая

Второе расследование, которое довелось проводить группе офицеров из ГСР, была проверка массовых видений в Башкирии, близ города Уфы.

Речь идет о знаменитых «летающих тарелках», которые издавна наблюдаются в небе то здесь, то там. Причем повсеместно, на всех континентах, а не только лишь в России.

Конечно, сообщения о летающих тарелках попадали на стол Генцеля часто. Но Иван Иванович не верил ни в сами тарелки, ни в науку, изучающую все, что связано с их появлениями – уфологию.

Собственно, он и наукой уфологию не считал. А сами летающие тарелки полагал, как и большинство людей, миражами и видениями. Или выдумкой недобросовестных лиц, что же до фотоснимков, на которых были эти дискообразные предметы – Иван Иванович был убежден в фальсификации этих фотоматериалов.

Так что подобные сообщения он во внимание не принимал.

К слову сказать, и его коллеги в отделе также.

Полтора года назад, в разгар лета, когда Иван Иванович и Петр Петрович находились в состоянии тяжбы из-за спора, кому идти первым в отпуск, группе специальных расследований все-таки пришлось заняться делом «летающих тарелок».

Дело было так.

18 июня на полигоне близ реки Дёмы на Чимшинском полигоне испытывалась военная техника.

Как известно, в Башкортостане множество военных заводов. И вот в преддверии большой ярмарки оружия, которая должна была состояться в султанате Бутан (Юго-Восточная Азия) в конце лета, на Чимшинском полигоне решили провести пробную демонстрацию новейшего российского вооружения.

Совмещенную с испытанием новых видов техники.

Здесь демонстрировались новейшие танки, БМП, ракетные установки и даже авиатехника.

Наблюдателями выступали генералы из Российского Генерального Штаба, представители объединений «Росвооружение», «Рособоронэкспорт» и правительства. Так что свидетелей происшествия было множество.

А теперь к сути дела.

В разгар демонстрации и испытаний техники высоко в небе появились НЛО – неопознанные летающие объекты. Так называют «летающие тарелки» уфологи.

Дискообразные блестевшие в ярких лучах полуденного солнца предметы прекрасно были видны всем присутствующим на полигоне.

Сначала НЛО кружили высоко в небе, а затем стали пикировать и зависать над полигоном, как бы наблюдая за испытаниями. И тут случился казус.

В этот момент на линию огня вышла новая самоходная зенитная установка ЗРУ-39. Она несла на себе до 30 ракет класса «Земля-Воздух».

Буквально за несколько секунд до появления в небе мишени, которую предстояло расстрелять экипажу ЗРУ, в этом же квадрате появился один из НЛО. Наводчик ЗРУ, который как раз осуществлял операцию наведения, сказал: «Что за черт…”, стрелок же, ожидающий команду на запуск ракеты и потому державший палец на кнопке пуска, невольно нажал на нее, и ракета пошла.

Снабженное самонаводящейся боеголовкой, изделие башкирских умельцев принялось гоняться в небе за улепётывающей «тарелкой», которая совершала умопомрачительные маневры уклонения.

Однако ракета не отставала.

Тогда «тарелка» рухнула в «пике», вывернула прямо над головами членов приемной комиссии обратно в небо, но уйти не смогла. Хитрая ракета как бы замедлила ход – не пошла к земле вслед за целью, а словно бы дожидалась ее сверху, высоко в небе. А когда НЛО вышел из пике и пошел вверх, ракета устремилась следом. И генералы, а также вообще все собравшиеся на полигоне невольно зааплодировали – мол, знай наших!

Наверное, ракета догнала бы цель и может быть, даже смогла бы уничтожить ее. Но у нее выгорело топливо, и обессилевший смертоносный снаряд упал в дальнем углу полигона, осуществив в момент соприкосновения с землей самоподрыв.

Сразу после этого все НЛО, как по команде, исчезли.

Когда сообщение о происшествии на Чимшинском полигоне пришло в ГРУ, генерал Терюхин вызвал подполковника Поперечного к себе и отдал распоряжение – всеми наличными силами проверить сообщения из Башкирии о случаях появления НЛО и разобраться, наконец, что из себя представляют эти «тарелки-блюдца».

– И вообще, определитесь, в чем там дело? – приказал Терюхин. – Ваша группа как раз создана для таких вот расследований. Дело напрямую касается армии – во время испытаний новейших военных разработок в небе болтается черт знает что и возможно – ведет съемку испытаний. Так что план расследования завтра утром мне на стол, ну, и приказ о командировании твоих орлов на место, в Башкортостан. Свободен!

«Освобожденный» приказом Поперечный выкатил из кабинета начальника, вытирая платком пот с лысины. Генерал говорил с ним на повышенных тонах.

Прямо от дверей кабинета Терюхина Петр Петрович отправился к Генцелю. На его счастье, тот в этот день работал в «Аквариуме», и был на месте.

– Иван Иванович, информацию о событиях на Чимшинском полигоне ты читал, так что давай-ка, просмотри все сообщения об НЛО из Башкирии и подбери подходящее – Терюхин приказал раз и навсегда определиться, что это за явление – «летающие тарелки». Для этого командировать всех на место, в Башкортостан, и разобраться с каким-нибудь наиболее подходящим случаем появления НЛО. Расследовать досконально!

Лишь два часа потребовалось Ивану Ивановичу Генцелю, чтобы перебрать бумаги, покопаться в файлах ноутбука, распечатать кое-что на принтере, кое-что скопировать на ксероксе.

Перед обедом он сидел в кабинете начальника, и вместе с ним подбирал наиболее подходящий случай для проведения углубленной проверки с выездом на место.

– Да вот, Петр Петрович, три свидетеля – жители деревни Чащи, это чуть выше по течению речки Дёмы… Недалеко от полигона… Там тоже один из жителей – Карамурзин, запись сделал на видеокамеру.

– А где сейчас материалы съемки и протоколы опроса свидетелей с полигона? – склонившись над материалами Генцеля, спросил Поперечный.

– На экспертизе, наши эксперты проверяют досконально…

– Значит, ты полагаешь, этот случай наиболее подходящий?

– Смотрите сами, Петр Петрович. Случай массового появления НЛО в лесу возле деревни Чащи имел место 10 июня, то есть – за несколько дней до событий на расположенном не так уж далеко полигоне. Есть свидетели, есть материалы видеосъемки…

– А где эти материалы?

– У свидетелей, жителей деревни. Расследования ведь не было – прислали участкового милиционера, он составил по итогам рапорт, подшили его к делу, и сдали в архив. Кстати, в этом месте НЛО появляются регулярно…

– Хорошо, – собирая в стопку принесенные бумаги, сказал Поперечный. – Не сочти за труд – загляни в кабинет ребят и скажи, чтобы они шли ко мне.

На следующее утро с планом расследования и приказом об откомандировании на место происшествия Стерлигова, Шувалова и Пикова, подполковник Поперечный был у генерала Терюхина.

А уже на следующий день офицеры подъезжали на выделенном в их распоряжении автомобиле к деревне Чащи.

Наверное, одно из красивейших мест нашей страны – лесные чащи средней полосы России.

Офицеры, ранним утром остановившие УАЗик и вылезшие из него наружу размяться и покурить всласть «на воздухе», как-то невольно обратив внимание на представшие перед ними березы, ясени и липы, привольно перемешавшиеся и жившие в дружбе и согласии друг с другом, зачарованно смотрели на открывшуюся перед ними изумительную перспективу.

Они стояли на берегу речушки с поэтическим названием Листвянка, уходившей от реки Дёмы вправо, вглубь леса. А лес начинался тут же, сразу за небольшим речным откосом и опушкой, поросшей сочной зеленой травой, над которой то тут, то там возвышались головки желто-белых ромашек, перемешанные с пронзительно-синими васильками, лишь слегка выглядывающими из травы.

Жужжали шмели, беззвучно то замирали на секунду, то с реактивной скоростью носились над травой стрекозы. То тут, то там величаво взлетали над соцветиями белые и пестро окрашенные бабочки, на секунду замирали – и величаво перелетали на следующий цветок.

И все это перекрывал несмолкаемый стрекот кузнечиков.

Но иногда все заглушал вдруг «возникающий» шелест, перетекающий в мощный гул внезапно раскачанных ветром крон могучих кряжистых лип и тоненьких стройных берез.

И тогда на какое-то время жизнь как бы сосредоточивалась на этих зеленых густолистых древах, органично завершающих пасторальную картину зоны лиственных лесов – поистине одного из чудес света нашей России.

Все это неосознанно прочувствовали офицеры, которые, закончив перекур, сели в машину. УАЗ, взревев мотором, взобрался на подъем, и уже через пятнадцать минут они были в деревне с поэтическим названием Чащи.

– Где у них сельская администрация? – пробормотал, вращая рулевое колесо, Пиков.

– А где флаг! – тыкая пальцем в стекло, поучающим тоном ответствовал ему Шувалов.

И лейтенант действительно сквозь лобовое стекло прямо перед собой увидел на левой стороне единственной улицы села дом с торчащим над крыльцом флагштоком.

– Давай прямо туда! – сказал Стерлигов. – Начнем с администрации.

Нужно сказать, что состав группы был идеальным. Для того, чтобы проводить любое расследование.

Как уже говорилось, высокий худой Шувалов был по специальности аналитиком. И по призванию, выражаясь попросту, сказали бы о нем. По характеру он был человеком выдержанным и спокойным, и, хотя и энергичным, любил, изучая информацию, раскладывать ее на составные части, внимательно вникать в каждую, сопоставляя с другими фактами и фактиками.

Проще говоря, Дмитрий был мозговым центром группы.

Невысокий, крепкий Пиков был опером по призванию. И по определению – тоже. Именно он собирал информацию, работал со свидетелями, выискивал новые факты, и при этом мог ногами мерить километры, набегиваясь за день, и не уставая при этом.

То есть можно сказать, что он был руками группы. Ну, и ногами тоже.

Майор Стерлигов был и остался навсегда в первую очередь спецназовцем, то есть – был силовой частью группы. И одновременно – ее руководителем.

Он вносил в действия группы армейскую упорядоченность, четкость, быстроту, или, если говорить одним словом – оперативность.

Пикову он не давал разбрасываться. Шувалову – «размазывать», как все аналитики старший лейтенант был склонен к умозрительности и медлительности в действиях. Что, как считал Стерлигов, недопустимо для офицера.

– Расчетливость и четкость во всех действиях! – поучал он своих молодых коллег.

И нужно сказать, что группа была в хорошем смысле мобильной и действовала четко и продуктивно.

– Давай-ка, Валера, – сказал Стерлигов после беседы с главой местной администрации, – берите с Шуваловым УАЗ и езжайте к этому старику, как его – Достаеву Никите Ивановичу. Высадишь его, и езжай дальше – опроси близнецов. Они живут на краю деревни. А мы с Дим Димычем (глава администрации предложил называть его именно так) на его «жигуле» проедемся по окрестностям. Изучим обстановку, ну, и посмотрим, где чаще всего появляются объекты…

Главе администрации Дим Димычу было на вид лет 25, так что не удивительно, что односельчане называли своего главу уменьшительным именем-отчеством. Офицеры сразу же решили не ломать привычную для всех традицию и называть начальство так же, как остальные.

Парнем Дим Димыч оказался толковым, и всю необходимую информацию офицеры получили от него быстро.

И решили разделиться. Чтобы действовать, максимально используя способности друг друга.

Запись на «видео» оказалась у жителя деревни 65-летнего Достаева Никиты Ивановича. Именно он, когда у него недавно гостила внучка с мужем, сделал запись во время пикника, который был организован на берегу реки Дёмы.

Внучка Лерочка с мужем сидели на расстеленном покрывале, а счастливый из-за приезда гостей дед ходил вокруг и снимал на старенькую видеокамеру молодую чету.

А когда над ними, зажужжав, вдруг возникла из ниоткуда огромная блестевшая на солнце металлическими боками тарелка, Никита Иванович повернул объектив вверх и принялся снимать НЛО.

Но тому, как видно, это не понравилось, и тарелка, резко уйдя в сторону, взмыла после этого вверх и исчезла.

Все это рассказывал внимательно наблюдающему за экраном телевизора Шувалову Никита Иванович Достаев. Седоволосый, с лицом, иссеченным морщинами, он на вид действительно походил на старика.

– Вот он, видите? – тыча пальцем в экран, басовитым голосом говорил Никита Иванович хмурящемуся молчаливому Шувалову.

Тот в этот момент нажал пальцем кнопку «стоп кадра» на пульте управления видеокамерой и принялся рассматривать застывшее на экране телевизора изображение.

Вид заснятого крупным планом неопознанного летающего объекта впечатлял.

Представьте себе две тарелки, прижатые закраинами друг к другу. Но имеющие по бокам не гладкую поверхность, а как бы сплошной поребрик по кругу. Вот такой она и была, эта «летающая тарелка».

Как Шувалов не присматривался, даже намека на что-то вроде иллюминаторов или люков на ребристой поверхности боковин НЛО он разглядеть не смог.

– Никита Иванович! – спросил он Достаева, выключая видеокамеру и телевизор. – Ну, а еще на что вы обратили внимание? Что сопровождало появление этого объекта, его движение? Ну, что особо запомнилось? Может быть – удивило вас?

Старик пожал плечами.

– Да я все вроде рассказал… Это ведь происходило несколько секунд…

– Да со временем как раз все ясно… – пробормотал Шувалов.

Он включил телевизор и камеру, дождался появления изображения на экране и перемотал пленку к тому моменту, когда камера начала писать появление НЛО. В этот момент Дима включил дисплей и на экране побежали секунды, фиксирующие время записи.

– Одна, две, три… – бормотал Шувалов. – Всего четыре секунды.

Он достал из своего «дипломата» устройство для копирования и, перемотав пленку камеры, быстро переписал себе четырехсекундную запись.

– Давайте еще раз пройдемся по порядку… – сказал он, отсоединив провода и собрав все обратно в «дипломат». – Вот вы говорили, что услышали звуки, которые напоминали жужжание. А когда вы услышали эти звуки? До появления тарелки, или после?

– Сначала жужжание было! – уверенно ответил Никита Иванович. – Сверху, прямо над головами. Я хорошо помню – мы все головы задрали, а зять Петёк еще успел сказать: «Чего это там такое?» Тут эта штука, значит, и появилась. А у меня ведь камера была наготове, я же в этот момент их снимал, внучку с мужем… А тут сначала жужжание, я даже камеру и не выключал, и когда эта штуковина появилась, на нее и нацелился. Ну, ей, видать, не понравилось, она вбок сначала ушла, а потом вверх полетела…

– А больше, кроме жужжания, никаких звуков не было? – допытывался Шувалов.

– Да нет же! Вы же сами говорите – всего четыре секунды все это происходило! Я бы запомнил, если бы еще хоть что-то было!

Тем временем лейтенант Пиков беседовал с тринадцатилетними близнецами – братом и сестрой. По имени Костик и Наташа.

Валерий Пиков, круглолицый и всегда улыбающийся, умел располагать к себе людей. Да и не удивительно – половина успеха работы опер работника зависит не столько от умения разговаривать со свидетелями, сколько от способности устанавливать контакт с опрашиваемым. Вы можете уметь правильно формулировать вопросы, но что в этом толку, если свидетель не желает вам отвечать? Вообще не расположен к беседе с вами?

А вот если свидетель чувствует к вам симпатию, если ему приятно общаться с вами, то и над вопросами, может быть, не нужно особо задумываться – нужно лишь поддерживать и направлять в нужную сторону беседу – свидетель сам все вам расскажет.

Лейтенант Пиков и был таким вот дознавателем – с ним всегда охотно разговаривали и стар, и млад. И в данный момент голубоглазые русоволосые близняшки, перебивая друг друга, говорили и говорили… Взахлеб!

Сначала они, естественно, стеснялись. Высокие, худые, словно хворостинки, они сидели перед ним на табуретах и сутулились, стараясь казаться меньше и незаметнее. Но когда улыбающийся молодой лейтенант представился, спросил Костика, знает ли он, что за организация ГРУ, и выяснилось, что не только он, но и его сестра Наташа знает, потому что оба любят читать детективы, а любимый писатель у них – Данил Корецкий, то… То после того, как в нарушение всех инструкций им в руки попало удостоверение офицера ГРУ, которое они внимательно прочитали, а затем на вопрос: «Что такое – Группа Специальных Расследований» получили ответ: «А это группа для изучения всяких таинственных случаев», их голубые глаза широко открылись от любопытства, и уже спустя несколько минут Пикову не было нужды спрашивать ребят о чем-то – оба взахлеб рассказывали о всех случаях наблюдения ими НЛО.

– Мы рыбалить ходим в лес, на Листвянку… – рассказывал Костик. – В Дёме, конечно, рыбы больше, и крупнее она, но на перекатах в лесу в Листвянке водятся крупные пескари…

– А мы любим пескариков жареных! – перебивала его сестра. – Они хрустят и косточки не нужно выбирать – пережевываются!

– Подожди, Наташка! – перебивал ее Костик. – Прям Валерию Семеновичу про твои пескарики слушать интересно!

– Ну почему, интересно! – улыбался Пиков. – Если мы задержимся – угостите жареными пескарями?

– Да сегодня же наловим! И вечером нажарим! – Наташа смотрела на Пикова умоляющими глазами. – А вы заедете к нам вечером?

– Постараюсь! Но давайте, ребята, не отвлекаться! Так что там с «летающими тарелками»?

Ребята рассказали следующее.

Почти каждый раз, как только они приходили на свое место, в лесу, примерно в километре от впадения Листвянки в реку Дёму, над их головами появлялись НЛО. По словам ребят, каждый раз они были другими – отличались то размерами, то особенностями формы, иногда – цветом.

Летательные объекты не задерживались надолго. И ничего примечательного не совершали. Появлялись над головами ребят, некоторое время зависали над ними, а потом уходили в сторону и вверх в высоту.

И там исчезали.

– Они нас с Костиком любят, – сказала Наташа. – А вот Сережку, нашего соседа – нет.

– Какого Сережку? – спросил Пиков, внутренне насторожившись.

Выяснилось, что это – соседский парнишка Сережа, которому нравится Наташа и он из-за этого частенько приходит в лес на место рыбалки близнецов и там ждет их.

– Чтобы выслеживать! – говорила Наташа.

– Чтобы на тебя смотреть! В купальнике! Как ты купаешься после рыбалки!

– Дурак! – говорила Наташа и показывала брату язык.

Пикову пришлось переговорить и с Сергеем. Который все это время болтался по улице рядом с калиткой дома близнецов.

Вот что рассказал Сергей, и это полностью прояснило утверждение Наташи, что НЛО их с братом любят, а вот Сережу – нет.

Оказывается, ни одиножды, пока не придут в лес и не забросят в воду удочки Костя и Наташа, НЛО не появлялись. И хотя Сергей прятался в чаще, среди густых деревьев, он уверял, что увидел бы «тарелки», если бы они появлялись до прихода на лесной берег Листвянки близнецов.

– Я же их жду, делать нечего, поэтому специально на небо смотрю, – рассказывал подросток. – Вот, думаю, вот сейчас появятся. А ничего не происходит! Всегда сначала приходили Наташка с Костькой, а уже потом появляются эти…

Пиков отметил про себя эту странную особенность и закономерность.

Тем временем Стерлигов, объехавший окрестности, составил план местности, отметил со слов Дим Димыча на нем места появления НЛО, и теперь сидел в помещении сельской администрации, ожидая возвращения остальных офицеров, чтобы пообедать в местной столовой и затем ехать дальше. Им предстояло поработать еще в двух селах по соседству.

Зазвонил мобильный телефон и майор, переговорив с Шуваловым, в свою очередь, принялся набирать номер за номером.

К приезду УАЗа с Пиковым и Шуваевым он уже решил проблему, о чем и поставил в известность подчиненных:

– Самый крупный специалист по НЛО среди наших российских уфологов считается профессор Иванищев. Он вообще-то физик, в МГУ работает, уфология – это как бы хобби. Но разбирается он, как сказали мне, в проблеме НЛО лучше всех. Кстати, он экспертизы фотоснимков, видеозаписей НЛО проводит, так что сегодня и завтра работаем здесь, на месте, послезавтра вечером он нас ждет уже в Москве с материалами.

Заночевать собрались в соседней деревне под странным названием Белотень. Однако вечером Пиков выпросил у Стерлигова УАЗик со словами:

– Мне в Чащи нужно съездить!

И добавил странную и непонятную для остальных фразу:

– Приглашён, знаете ли, на пескарей!

Профессор Илья Андреевич Иванищев был ростом невысок, но это никому не бросалось в глаза – у него было умное, с правильными чертами, лицо, карие большие глаза и улыбка – выражение доброго и простодушного человека.

Которого ни у кого не могла подняться рука обидеть или обмануть, а хотелось любить его и помогать во всем.

Но таким он бывал лишь до момента, когда речь заходила об НЛО. Тогда… тогда у Ильи Андреевича загорались глаза, казалось, волосы вставали дыбом из-за энергии, которую излучал он весь – энтузиаст до мозга костей, ученый-уфолог божьей милостью… Именно таким его и увидели Стерлигов и Шувалов, когда в оговоренное время пришли к нему, объяснили суть дела и отдали собранные материалы.

Они встретились в МГУ, в лаборатории профессора. И уже спустя несколько минут…

– Да, да-да!.. – бормотал Илья Андреевич, вплотную приблизившись к экрану компьютера. Он не просто изучал четырехсекундную запись, скопированную лейтенантом Пиковым в деревне Чащи. Он, не глядя на клавиатуру, быстро перебирал пальцами клавиши, и в такт его манипуляциям на экране «тарелка» то менялась в размерах, то представала взору в различных самых невероятных ракурсах.

Офицеры молчали, лишь время от времени переглядывались друг с другом.

Профессор же работал. И уже было ясно, что он не только энтузиаст – он действительно знаток своего дела.

Скоро в результате его усилий на экране были уже не несколько изображений. Офицеры, присмотревшись, поняли, что «их» изображение было лишь одно – остальные представляли из себя иные неопознанные объекты, просто очень похожие на исходный.

Илья Андреевич тем временем принялся сравнивать их все методом совмещения – накладывал изображения друг на друга.

На взгляд Стерлигова и Шувалова все они были одинаковыми. Но профессор, судя по всему, так не считал. Он продолжал быстро стучать пальцами по клавишам, и вот уже слева на экране рядом с изображениями НЛО снизу вверх быстро побежали ряды каких-то символов и цифр.

Так продолжалось около получаса. Офицеры, которым хозяин кабинета от волнения даже не предложил сесть, сами нашли себе табуреты и аккуратно уместились на них. Они молчали и вообще старались не шуметь, завороженные разворачивающимся на их глазах действом.

– Где протоколы опроса? – между тем, не поворачивая головы в их сторону, спросил Иванищев.

Стерлигов достал из папки протоколы и протянул их «говорящей спине». Илья Андреевич всего лишь на секунду обернувшись, ловко сцапал белые листы и зашуршал ими. Читал он, наверное, очень быстро, потому что пачку «опросных листов» изучал не более пары минут.

– Что ж, – выпрямляя спину, сказал он уже нормальным тоном, негромко, но так, что его было слышно вполне и майору, и старшему лейтенанту. – Всё та же история! Это – подлинные неземные объекты. Все доказательства я обосную в своем отчете, сейчас же прошу верить мне – это не миражи, не обман зрения и не фальсификация! Где-то, наверное, эти космические корабли действительно существуют. Я подчеркиваю – где-то!

Мы же с вами видим их изображение. Словно бы их нам транслируют откуда-то и показывают, ну, как показывают зрителям в кинозале кино.

Есть такая штука – стробоскоп. Это изобретение позволяет воспроизводить объемные изображения. Но стробоскоп – примитив, сейчас есть такие устройства для демонстрации объемных изображений – о-о-о! Вот что-то наподобие этого и используется, чтобы нам, людям, показывать своё «кино».

– Но каким образом? Откуда показывают, и, главное, зачем?

Стерлигов, задав вопрос, достал сигареты и попытался закурить, однако Иванищев его попытку пресёк и ответил:

– Способ, которым транслируются объемные изображения в нашу атмосферу, а также конкретную точку, откуда идет трансляции – никто вам не назовет. И не ответит на подобные вопросы. Даже на ваш последний вопрос, майор, я могу сказать лишь следующее. Зачем нам показывают эти картинки? Ну, может быть, хотят уверить нас в своем существовании. Или предупреждают о чем-то. Да мало ли! Из самого факта появления в нашем небе подобных объектов – неважно, реальных физически, или просто их изображений, следует одно – мы во Вселенной не одиноки. Это – абсолютно точно. А все остальное… Домыслы! Мы можем гадать сколько угодно, ответа все равно на свои вопросы не получим.

– Значит, никаких реальных «тарелок» не существует? Есть лишь их имитация?

– А вот тут я вас должен разочаровать! В вашем случае – да, это имитация. Но вот посмотрите на это…

И Илья Андреевич, некоторое время поработав с компьютером, увеличил одно из изображений на экране.

Теперь всю его площадь занимало изображение НЛО, внешне, как показалось офицерам, ничем не отличающееся от того, которое было на записи, привезенной ими из Башкирии.

– Вот это – ваш корабль, но только реальный, так сказать – физически осязаемый. Это его фотоснимок, сделанный на цифровую фотокамеру сотового телефона два месяца назад, в Карелии. Один из туристов вылез из палатки на рассвете, чтобы не мешая спавшим товарищам, позвонить домой, и увидев зависший над ним НЛО, успел сделать снимок. Так вот, уверяю вас – это реальный объект!

– Но они же одинаковые! Наш – и этот!

Иванищев усмехнулся.

– Так кажется. Разницу определить легко. Ведь воздух атмосферы постоянно движется, и вот это движение вызывает в любом физически не существующем объекте изменения, которые вызваны движением частиц воздуха. На глаз это незаметно, но при большом увеличении и изучении методом… Впрочем, сейчас это не существенно, а в отчете я все напишу.

– Так что же получается… – Шувалов говорил, осторожно подбирая слова. – Нам то показывают космические корабли, то транслируют их изображения… Но зачем?

В ответ на это профессор лишь молча пожал плечами.

На следующий день группа подполковника Поперечного в полном составе собралась у него в кабинете.

Докладывал майор Стерлигов.

– Что бы это ни было, НЛО, тарелки или их изображения, но их нам демонстрируют сознательно, причем именно целенаправленно показывают.

Вот судите сами.

Житель деревни Чащи Достаев— точно помнит, что сначала услышал сверху громкое жужжание, а когда поднял голову – увидел появившееся прямо над ним НЛО. Ну, точнее, изображение НЛО – профессор Иванищев нас вчера в этом уверил.

Теперь случаи с близнецами – Кузнецовыми Костей и Наташей. То же самое – по каким-то причинам именно близнецам хотели показать кино об НЛО. Ну, или показаться сами НЛО – тут не узнаешь, реальные были механизмы, или всего лишь их изображения. У ребят ни видео-, ни фотокамер нет. А по описанию что реальные, что мнимые – выглядят одинаково. Это только ученые могут при проведении экспертизы достоверно определить разницу.

Но ведь их соседу, Бабкину Сергею, ни разу НЛО не показывали! Хотя он всегда раньше близнят приходил на речку в лес и прятался там!

Стерлигов сделал паузу и тут подал голос Шувалов.

– Разрешите, товарищ майор? Мы с Валерием думаем, что Бабкину потому ничего не показывали, что он прятался в чаще. И его сверху не видно. А Кузнецовы – располагались всегда на открытом месте, на берегу речки. В этом всё дело!

– Может быть, и так, – кивнул Стерлигов, соглашаясь. – Так вот, очевидцы из соседней деревни Белотень наши выводы подтверждают. Все они сначала слышали шум, потом, когда поднимали головы, видели над собой эти самые НЛО…

– Хорошо, – перебил его Генцель. – А как же множество рассказов о наблюдении НЛО издалека, например – у линии горизонта! Или – летчиками во время полетов, когда они видят эти тарелки сбоку… И снимки с такого же ракурса! Как это объяснить?

– Иван Иванович! – протянул Шувалов. – Так ведь сфотографировали – действительно издалека, а объекты могли являть себя кому-то, кто в это время был прямо внизу под ними! Не все ведь наблюдавшие НЛО, рассказывают об этом! Снимки издалека сделали одни люди, а тарелки на самом деле являли себя не им, а совсем другим! То же – и с летчиками…

– Ладно-ладно, умники… – Поперечный неторопливо закурил и спросил, стряхивая пепел в пепельницу: – Что напишем в отчете генералу Терюхину?

– Так ведь не представляют эти НЛО никакой опасности ни для кого! – ответил ему Пиков. – Мы сотни материалов просмотрели…

– Точно так, Петр Петрович! – подтвердил Стерлигов. – Мы просмотрели множество материалов, да и в справке профессора Иванищева однозначно сказано – опасности в настоящий момент все эти небесные объекты не представляют. И над полигонам они не нас изучали, ну, и нашу технику… Они себя демонстрировали! Вон, представление устроили – догонялки с ракетой…

Поперечный слушал своих офицеров и думал, что как хорошо было бы, если бы рядом сейчас был Денисов, который мог бы внести ясность во все…

Правда, если бы захотел…

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Денисов, конечно, мог бы внести ясность. Но еще больше мог рассказать Поперечному о «летающих тарелках» Майкл Удомо – бывший гражданин ЮАР, ныне – офицер космического отряда Виктора Денисова – точнее, отряда ОДП, который находился на службе Межгалактического Содружества.

Год назад Майк, как обычно, «колдовал» у галакомпа в Информатории отряда. Он изучал информационные базы, которые содержались в силовом поле.

Вот там-то он и обнаружил (чисто случайно!) информационный блок о запущенной Жванами (но, как подумалось Майку, уж скорее это было дело рук Предшественников) тысячи лет назад долговременной программе дезинформации галактических культур и рас.

– Капитан, – рассказывал он Денисову, – вы не представляете! В каждой Галактике обязательно есть планета система, оборудованная с расчетом работы на сотни лет! Совершенно автоматически специальные компьютерные системы с помощью силового пространственного поля контролируют все планеты Галактики, где существует Разум.

Именно эти «компы» определяют пригодность к вступлению в Содружество новых кандидатов. Они дают первичную информацию Совету, там изучают эту информацию и предлагают будущим новым членам союза вступить в Сообщество. Конечно, никто не отказывается…

Те же цивилизации, которые согласно программе планет контроля не могут стать члена содружества, подвергаются особому воздействию.

Так как это цивилизации (подобные нашей Земле), то есть – агрессивные, имеющие оружие массового уничтожения, то задача галактиан – не допустить выхода столь опасных разумных существ в Дальний Космос.

– И как они это делают? – с интересом спросил Денисов.

– Да очень просто! Помните все эти рассказы об НЛО, ну у нас, на Земле? «Летающие тарелки» и тому подобное?

– Конечно!

– А когда возникли эти разговоры? Когда начали появляться в наших небесах эти тарелочки?

– Сразу после Второй Мировой войны! Нет?

Лицо Майка осветилось широкой улыбкой:

– Вот именно! Когда у нас на Земле началась эра ракетостроения! Немцы разработали ФАУ, у нас начал творить Королев, который озвучил теорию Циолковского. А потом была теории ваших российских академиков о существовании внеземного Разума, и техническое развитие полетело на бешеной скорости. А как только Гагарин поднялся в космос, началась эра холодной войны, а все чаще появляющиеся НЛО заставили в США все ресурсы направить на попытку создать аналогичные корабли. Помните все эти слухи и журналистские расследования, касающиеся секретной базы в США, над которой ночами испытывают самолеты в форме дисков?

– Конечно!

– Так вот! Эти самолеты летать-то летают, да вот в дальний космос на них не полетишь! А средств для строительства они требуют немеренно, так что цели свой галактиане достигли – наши с вами сородичи никогда не смогут выйти в дальний космос. Не успеют – цивилизации угаснет!

Вот в этом и суть программы планет контроля. Земле демонстрируют то изображения, то вполне реальные корабли, но использовать в таких целях всегда реальные конструкции – трудно. Ведь вселенским информацонно-силовым полем ареалы отсталых цивилизаций не охвачены. Конечно, отдельно взятый мир с целенаправленно работающим на него оператором, ну, как, например, я – и тогда, на Земле, когда вы воевали с «оборотнями»… Только где же набраться в каждой Галактике столько операторов – тысячи планет контролируются, да что там – сотни тысяч!

Вот и «являют» то реальную конструкцию, а чаще – ее изображение… Нам на Землю – «летающие блюдца», а другим – еще что-то, ну, что более подходит для существ, живущих на конкретных планетах в конкретных условиях… И как вам наши галактиане? Ну, не хитрецы?

Майк и Денисов покрутили головами, подивились предприимчивости создателей содружества, посмеялись. И забыли обо всем.

Ведь рассказать ничего из этого, пусть только своим друзьям Генцелю и Поперечному, даже – под их честное слово, они не могли.

Не имели права!

Так что – кто знает, не истратив американцы столько сил, средств на мифическую программу разработки кораблей инопланетян, не растратив все ресурсы на «холодную войну» СССР – может быть, и вышли бы мы сейчас в Дальний Космос…

О чем мечтал и во что так верил наш земляк Константин Эдуардович Циолковский…

Глава двадцать третья

Начало следующего санкционированного вмешательства ГСР в отправление юридических процедур на территории России имело место уже через месяц-полтора после «дела о летающих тарелках».

По этому поводу лейтенант Пиков остроумно заметил, что вот скучали они без дела, скучали – и вот на тебе! Повалило, как из дырявого ведра! Не успели отойти от скоротечной, но такой насыщенной командировки в Башкортостан, и вот вам, здрасте-пожалте! Светит Тамбовская область!

Дело было так.

Ивана Ивановича пригласил к себе подполковник Поперечный, и представил сидевшего в кабинете у начальника ГСР средних лет мужчину в помятом недорогом сером костюме, с раскрытой картонной папкой на коленях.

– Знакомьтесь, Иван Иванович! Это следователь Ширинской районной прокуратуры Заварзин Геннадий Ильич. Из Тамбовской области!

Недоумевающий Генцель поправил рукой очки на носу и пожал протянутую ему высоким худым мужчиной с вытянутым лицом руку.

Запавший щеки на лице и припухшие веки глаз наводили на мысль о какой-то болезни, которая точила организм тамбовского следователя, но уже спустя полчаса стало ясно, что причина столь скорбного вида Геннадия Ильича и другом.

– Вот, Иван Иванович, можно сказать – жертва российского бардака! Человек занимался интересным и перспективным делом, почти раскопал все, добыл необходимые доказательства – и вдруг сразу все пропало!

И Петр Петрович Поперечный, по обыкновению не торопясь, закурил, и затем продолжил:

– Исчезло все – даже материалы дела!

– А суть дела, как мне сказали, лежит в области ваших интересов! – подал, наконец, голос Заварзин. – Вы ведь интересуетесь инопланетянами? Мне в Генеральной прокуратуре посоветовали обратиться именно в ГРУ. То есть к вам!

Здесь Поперечный с Генцелем переглянулись недоумевающе. Разведуправление Генерального Штаба было наиболее закрытой из всех специальных служб России. Сфера его интересов – накрепко засекречена. Кто в Генеральной мог обладать информацией об интересе, проявляемом военной разведкой к иноземному разуму – это вопрос!

Поскольку Генцелю пока ничего не было понятно, он осторожно осведомился:

– Геннадий Ильич! Вы бы ввели нас в курс дела! Я пока ничего не могу понять. Инопланетяне какие-то… И причем здесь прокуратура?

Поначалу иногда запинаясь, но постепенно совершенно связно, следователь из Тамбовской области поведал следующее.

Месяц назад жительница деревни Бубны Ширинского района Иванькова Анфиса Семеновна с наступлением сумерек шла домой. Она была в гостях у подруги на другом конце деревни, и теперь не спеша возвращалась к себе. Идти ей предстояло мимо местами покосившейся, а кое-где – повалившейся, деревянной ограды местного кладбища.

Темнело быстро. Луна появилась из-за горизонта, Иванькова почти миновала территорию погоста и вдруг услышала детский плач.

Прислушавшись, 67-летняя женщина поняла, что плач раздается с территории кладбища.

Страха перед темнотой она не испытывала, мертвецов не боялась. А тут кстати угол ограды кладбища валялся на земле, открывая темный проход. Ломая ногами торчавший сквозь деревянные штакетины высокие стебли начинающей засыхать полыни, Анфиса Семеновна стала осторожна пробираться узкими проходами меж могильных холмиков вглубь кладбища, прислушиваясь и стараясь определить, откуда раздается время от времени отчетливо слышимый детский плач.

Скоро она стояла у края могильной ямы, приготовленной для захоронения, но пока не использованной.

При свете уже высоко поднявшейся луны она увидела на дне могилы неясный силуэт чего-то двигающегося и издающего всхлипывающие звуки, теперь уже сомнения не вызывающие – на дне ямы был хныкающий маленький ребенок.

Как она, немолодая женщина, смогла достать маленькое тельце из ямы, Анфиса Семеновна никому не рассказывала. Но она сделала это, и закутав затем младенца в свой шерстяной платок, принесла существо домой.

Потому что на самом деле это был не ребенок. Точнее, возможно, и ребенок, но не человеческое дитя, а…

– У него три глаза, – рассказывал следователь. – Лицо почти как у человеческого младенца, сморщенное такое, глазки мутные, но их – три. На лбу у него как бы третий глаз, только закрытый. И цвет кожи… какой-то фиолетовый, что ли… А так… пятипалые ручки, ножки, рот, нос, уши – все как у нас.

– Давайте-ка по порядку! – перебил его Петр Петрович. – Каким образом вы оказались причастны ко всему этому? Ну, нашла женщина на кладбище младенца – необычно, конечно, но такое пусть и не часто, но бывает! Принесла домой – и что было дальше? Наутро она к вам приехала в прокуратуру?

– Да нет же! Можно, я закурю? – Следователь достал из кармана пачку «Примы» и задымил сигаретой так, что некурящий Генцель принялся возмущенно отмахиваться от клубов дыма рукой.

– Иванькова принесла ребенка домой, и только тут разглядела. Но по-видимому, внешний вид существа ее не напугал. И она почти месяц ухаживала за ним – кормила, пеленала. И до сих пор бы, наверное, никто так ничего бы и не знал – она ни соседям, ни подруге свой ничего не говорила. А когда к ней кто-нибудь приходил – закрывала дверь в дальнюю комнату, а с гостями общалась в зале или на кухне. Но тут такое дело… пришлось ей за лекарствами ехать к нам в райцентр. У нее сердце было больное. И вот у нас-то в Ширино, прямо на улице, у нее неожиданно случился приступ. Она попала в больницу, в реанимацию, и через пять дней умерла. Инсульт! Говорить она не могла, так что к ней в дом участковый пришел еще через два дня.

Ну, в доме вонь, участковый принялся все внутри осматривать, и в дальней комнате в деревянной люльке обнаружил этого… Он, понятно, умер – неделю без воды и еды никакой младенец не выдержит. Даже такой вот.

Заварзин замолчал и тщательно затушил окурок в пепельнице.

– Геннадий Ильич, – тщательно подбирая слова, воспользовался возникшей паузой Иван Иванович Генцель. – Вы уже не один раз говорите о ребенке «этот», «такой»… Но что в ней необычного-то? Рудимент третьего глаза – явление малоизученное, но встречающееся. Да вы вспомните – индийские боги, у Шивы, кажется на лбу глаз. Что до цвета кожи – так есть в Африке племена, кожа действительно фиолетового оттенка. И что?

Следователь посмотрел по сторонам, словно бы проверяя, не подслушивает ли его кто-нибудь, и сказал голосом, полным таинственности:

– Он маленький – сантиметров тридцать всего. И у него половых органов нет.

Петр Петрович Поперечный, в этот момент вдохнувший дым, закашлялся. Иван Иванович Генцель в очередной раз поправил висевшие на кончике носа очки.

– Чего-чего? – спросил он.

– Ну, между ног нет ничего! Вообще!

– А как же он, извините, по малой нужде ходил? – спросил, откашлявшись, Поперечный.

В ответ следователь пожал плечами.

– Участковый сразу же позвонил в район начальнику милиции, оттуда сообщили нам, и я вместе с оперативной группой выехал на место происшествия. Вот тогда, вместе с медкспертом осматривая тело, мы и обнаружили и три глаза, и бесполость младенца. А может быть – и не младенца. Там еще одна странность была. Рот у него был набит пищей. Словно он глотать ничего не мог.

В общем, тело отправили в морг, я все прокурору доложил, а наутро эксперт мне позвонил из больницы прямо домой – у нас морг больничный… И сказал, что тело исчезло. Остались образцы ткани, ну, и акт первоначального осмотра тела.

А в нашей газете уже статья – в очередной раз Землю посетили инопланетяне, и вот последний факт – и описывают все-все, как было. Я по пути газету свежую купил в киоске «Роспечать». Потому что немедленно побежал в морг. Забрал образцы и не в прокуратуру пошел, а обратно домой. Как чувствовал что-то! Спрятал дома и вернулся на работу. Открываю сейф – а ничего по этому делу в сейфе нет! Ни папки, ни протоколов, ничего, я даже подшить не успел!

Ну, я свой Жигуль завел – и в Москву! В Генпрокуратуру! И вот смотрите, это уже ваша московская газета, видите – статья: «Инопланетяне в деревне Бубны». И подзаголовок – «Тамбовская область – новое место, выбранное пришельцами из глубин Космоса!»

Когда журналисты успели? И главное – все описано так, словно они дело мое украденное читали!

Поперечный повернул голову и посмотрел на Генцеля. Иван Иванович в свою очередь внимательно смотрел на Петра Петровича.

– Вы образцы привезли с собой? – спросил взволнованного собственным рассказом следователя подполковник.

– Да, конечно! – И Заварзин принялся доставать из папки переложенные ватой пробирки и полиэтиленовые пакетики.

Поперечный снял трубку телефона и набрав внутренний номер, сказал:

– Шувалова с Пиковым ко мне!

И добавил, возвращая трубку на место:

– Один вопрос, Геннадий Ильич! В этой деревне, ну, где этого младенца без органов нашли, случайно, не планируется какое-нибудь строительство? Ну, гостиницы, или там развлекательного какого-нибудь центра?

От удивления Заварзин широко открыл припухшие глаза:

– А причем здесь это? Нет, эти же Бубны – просто умирающая деревня! В лесу, дорога туда ведет совершенно разбитая. Вот наше Ширино – это да! Река красивая, на федеральной трассе, железная дорога… Да, у нас действительно кто-то из Москвы собирается строить большой туристический комплекс. Уже и участок приобрели прямо на берегу…

В кабинет в это время вошли старший лейтенант Шувалов и лейтенант Пиков – оба в форме, со знаменитой нашивкой с эмблемой летучей мыши на рукавах.

Получив каждый задание, они вышли из кабинета. Шувалов нес в руках привезенные следователем из Тамбова образцы.

Поперечный позвонил еще по нескольким номерам, потом сказал Заварзину:

– Вот вам бумажка с адресом, поселитесь в гостинице. Через день-два мы вам позвоним, и договоримся о встрече. Думаю, к этому времени уже все будет ясно.

– Все там оказалось просто, – докладывал через три дня на утреннем совещании лейтенант Пиков. – Анализ образцов показал, что это – не кожа. Ни человеческая, ни какая-либо еще. Это – образец материала, разработанного на закрытом предприятии города Тамбова – «НИИспецбиохим». Там ученые работают на оборонку – на нас! Разрабатывают и новые материалы.

Кто-то изготовил куклу – внутри звуковоспроизводящий процессор, и особая ткань – поглощающая продукты жизнедеятельности. А снаружи – вот этот спец материал. И первую, и вторую биоткань разработали в тамбовском НИИ – первая – для спецкостюмов наших космонавтов. Помещается внутри, и туалет довольно значительное время не нужен. И моча, и каловые массы усваиваются этой биотканью, которая за счет этого незначительно вырастает.

Помните, у куклы рот был полон пищи? Это потому, что усваивающая ткань внутри исчерпала ресурс – выросла до конца, вот пища и осталась в ротовом отверстии. И не проглоченной, и тем более – не усвоенной.

Естественно, у куклы не было ни половых органов, ни органов выделения – не нужны они были! А с другой стороны – их отсутствие еще больше делало похожей муляж на пришельца.

Ну, звуковой процессор был заряжен на имитацию звуков, издаваемых новорожденным младенцем, а наружная ткань, которую использовали для изготовления кожного покрова куклы – очень прочная и огнеупорная. Её планируется использовать при изготовлении спецодежды танкистов и пожарных.

А пока состав ткани – секрет. Так что обычные эксперты могли принять ее за кожу неземного существа.

– А кто все это изготовил? И куда пропали и материалы уголовного дела, и сама кукла?

В разговор вступил Шувалов:

– Я разыскал тех, кто собирается строить новый туристический комплекс в Тамбовской области. Это – один из крупнейших российских картелей «Туримпекс» – в своей области, туристическом предпринимательстве, это лидер. Так что денег у них полным-полно, и возможностей, соответственно, тоже. Куклу, скорее всего, изготовили в том же «НИИспецбиохиме», с условием – вернуть ее сразу же после применения. Как только она выполнила свою функцию, там же, в этом НИИ, ее уничтожили.

В итоге: пресса подняла шум, привлекал внимание к месту, где уже начато строительство гостиниц и всего прочего, рекламируя туристам прелести будущего комплекса; в то же время – режим секретности как бы соблюдён – если бы образцы попали в прокуратуру, как и должно было быть, а не прямо в руки следователя, они бы наверняка исчезли бы из сейфа. А мы бы могли гадать хоть до морковкиного заговенья, что там нашла на кладбище Анфиса Иванькова.

– А что же делать дальше мне? – спросил присутствующий на совещании Заварзин.

– Вы уголовное дело успели зарегистрировать? – спросил его Поперечный.

– Нет! Я же говорю – даже материалы не успел подшить…

– Ну, вот и езжайте себе домой. Считайте, что никакого дела не было! Шутка была это, просто шутка!

– Но ведь на самом деле…

Тут в дело вступил Генцель. Специалист по разговору с интеллигентами, и сам – интеллигент до мозга костей.

– Геннадий Ильич! Скажите, кто-нибудь пострадал по ходу расследования, да и до этого, пока разыгрывался весь этот спектакль с куклой?

– Да нет…

– Ну, вот видите? Никто не пострадал. А городок ваш выиграет от строительства туристического комплекса и затем – от наплыва туристов?

– Ну конечно!

– Ну, так а чего же вы расстраиваетесь? Польза налицо, вреда, напротив, никакого нет. Так что возвращайтесь домой и продолжайте работать, как ни в чем ни бывало!

– Но ведь прокурор спросит с меня… – следователь привстал со стула, но Иван Иванович мягким нажатием руки придержал его за плечо и усадил на место.

– Уверяю вас, если вы сделаете вид, что ничего не произошло и никакого дела не было, прокурор и не вспомнит ни о чем!

– Это точно! – Пиков засмеялся. – Уж прокурор точно сделает вид, что ничего не было!

– Только небольшая формальность… – проговорил Поперечный, открывая ящик стола и доставая из него лист бумаги. – Придется вам подписочку дать.

– Ка-к-ую? – от удивления тамбовский следователь буквально потерял дар связной речи.

– О соблюдении секретности! Вы же услышали здесь кое-что о работе секретного оборонного химического предприятия! Так что, будьте столь любезны…

Так завершилось это почти анекдотичное дело касательно возможной инопланетной угрозы российской армии.

Завершилось для Геннадия Ильича Заварзина. Но – не для Главного разведывательного управления.

В течение следующих трех суток лейтенант Пиков провел моментальное расследование, установил виновные лица и даже – осуществил их наказание.

В фирме «Туримпекс» Пиков разыскал менеджера по перспективному планированию Гаськова Ивана Валерьевича, человека, придумавшего аферу с куклой.

Не составило труда выяснить круг его знакомых, а когда среди них оказался сотрудник лаборатории спецматериалов закрытого «НИИспецбиохима» некий Сергей Борисович Тяплин, для лейтенанта всё стало ясно.

Тяплина лейтенант Пиков пригласил проехать с собой.

Когда Сергей Борисович понял, что попал внутрь знаменитого «Аквариума» – он испугался так, что слегка обмочился. И когда Пиков сопроводил оскандалившегося Тяплина в туалет, где тот принялся приводить себя в порядок, Пиков принялся ему цитировать отдельные места из скандально известного всем романа В. Суворова «Аквариум».

– Да-да, именно у нас наказывают тем, что сжигают заживо в крематории… Он у нас внизу, современный, знаете ли, с применением биотехнологий, так что ни дыма, ни запаха горелого мяса… А тех, кто нарушает подписку и секреты выдает…

Договаривать ему не пришлось – в этот момент Тяплин обмочился вторично. На этот раз – так сказать, полномасштабно, опорожнив мочевой пузырь полностью.

Этого Пиков не видел – он стоял спиной к инженеру, который с голой попой как раз застирывал трусы. Но легко узнаваемый звук Пиков услышал и сказал укоризненно:

– Ну, что же вы так неосторожно! Теперь вот туфли намочили… Зря вы, сжигают самых-самых, знаете ли, а таких вот, как вы – нет, расстрелять, конечно, могут, но это если человек упорствует в заблуждениях…

Тяплин после всего этого, естественно, не упорствовал. И сразу назвал того, кто сделал куклу из украденного им материала, его адрес и номер телефона.

Оставив сидеть оскандалившегося Тяплина в кабинете под присмотром Шувалова, Пиков поехал за исполнителем, которого вскоре привез в ГРУ.

А потом, посетив менеджера «Туримпекса» Гаськова, он привез также его и владельца фирмы (человека, утвердившего план своего менеджера, а следовательно – знавшего что-то о «НИИспецбиохиме»).

После чего они с Шуваловым ознакомили четверку с некоторыми статьями Уголовного Кодекса, и вышли на время из кабинета «по делам». И на самом деле покурили в коридоре, посмеиваясь – они знали, что в это время Тяплин знакомит своих подельников с особенностями практики наказаний, применяемых в этом учреждении к виновникам нарушения законов о государственной безопасности…

Когда офицеры вернулись, все четверо «приглашенных для профилактической беседы» были бледны и отвечая на вопросы, почему-то заикались.

– Вот здесь официальное предупреждение, – говорил Шувалов. И не надейтесь – второй раз вас будет ожидать по-настоящему суровое наказание.

После чего все четверо нарушителей подписали официальные бумаги, позднее подшитые офицерами в дело.

Вот теперь дело было завершено.

Наверное, кто-то подумает – а почему не было сделано все по закону – возбуждено уголовное дело, привлечены к ответственности те, кто использовал секретнейшие разработки для личного обогащения? Да полноте, кого сейчас в России остановят запреты, если запахло большими деньгами… Да и вина нарушителей легковесна для суда – по большому счету, разглашения секрета не произошло, секретный материал в чужие злые руки не попал, так что… Вот именно, так что можно считать, что офицеры ГРУ свой служебный долго выполнили… Разглашение секрета пресечено.

Тем более, что Тяплина, конечно, с работы выгонят.

Гораздо трагичнее были события, случившиеся вскоре после этого в шахтерском поселке Даниловском, что близ города Шахты в Ростовской области.

Разбираться с ними пришлось вновь офицерам ГСР.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

В это же примерно время Предшественники, как сказали бы мы, «бросили» бойцов ОДП на изучение пространственно-временных превращений. Эксперименты были насквозь непонятны коллегам Денисова, сам он участия в них не принимал, а отправился на одну из планет 16-й Галактики, где занимался комплектованием армии Содружества Сосновский.

Во всем этом нам интересен лишь один вопрос – почему для использования в качестве лабораторных животных использовались люди, а не представители какой-нибудь другой расы Содружества? И Денисов после окончания экспериментов не преминул задать этот вопрос Предводителю. И получил ответ.

Люди не только обладают некоторыми особыми свойствами (вот их-то галактиане и использовали во время противостояния с Дзенно). Обитатели планеты Земля вообще очень сильная раса, способная противостоять экстремальным условиям. И если эксперименты, которые только что проводились с использованием пространственно-временных конверторов, будут удачными, в дальнейшем в них будут участвовать только сами галактиане.

О сути самих экспериментов позже участники говорили невнятно. Похоже, они просто возвращались и ничего не приносили из иных миров. Либо совершенно не воспринимали эти самые миры.

Рысь (в миру – Акико Канродзи), частенько заменяющая в постели Денисова свою подругу Бай, как-то после эксперимента рассказала Виктору, что никто из них почти ничего не помнил после возвращения из иных пространственно-временных континуумов.

В тот момент их любовные игры уже прекратились, Денисов полностью удовлетворил чаяния своей красавицы-партнерши, и той захотелось немного пооткровенничать.

– Командир, там все какое-то неопределенное… Нет четких и постоянных форм, нет определенных цветов, и самое главное – сразу же, как только оказываешься в этих трущобах – ты полностью лишаешься чувств. Не знаю, как это объяснить, но сразу же после перемещения нами управляет лишь инстинкт самосохранения. И мы тут же нажимаем кнопку возврата.

У каждого из нас всегда в руке небольшой прибор с единственной кнопкой. Вот на неё мы и давим что есть силы. И оказываемся снова в нашем привычном мире. Вот и всё!

Вик, дорогой! Ну, хватит об этом! Давай лучше я тебе сейчас…

И Денисов в ответ крепко обнимал подругу и всё у них начиналось вновь…

Глава двадцать четвертая

Чтобы понять суть происшедших полгода назад событий в Ростовской области, файл о которых в базе ГРУ получил условное наименование «Адская труба», нужно начинать издалека.

В поселке Даниловский в самом центре на невысоком холме когда-то возвышалась церковь. Даже не так – сначала был языческий храм. Причем храм этот был построен в незапамятные времена, и когда лет четыреста назад (Да что там, пожалуй, и раньше!) в эти места начали забредать первые беглые крепостные крестьяне, селиться здесь, вооружаться и начинать разбойничать, храм этот по рассказам стариков уже стоял.

Когда казачьи общины сформировались полностью, и часть казаков, перейдя на оседлый образ жизни, занялась хлебопашеством, храм был снесен, а на его месте построена православная церковь. Не принято, конечно, на месте языческого храма, но не было более удобного места в Даниловском – пологие возвышения окружали поселок со всех сторон, сами домишки рядами расположились в низине, а возвышение в поселке было одно – то, что с храмом. И располагалось оно как раз точнехонько в середине поселка.

Вот церковь и построили.

И стояла она до 20-х годов прошлого века. Когда началось послереволюционное переустройство России, церкви стали сноситься, или просто использоваться как склады для хранения картошки.

В Даниловском церковь снесли. И осталась после нее только лишь высокая труба. Из красного огнеупорного кирпича, с толстенными стенками и отверстием диаметром примерно в один метр.

Теперь уже другие старики рассказывали, что слышали от дедов и прадедов, что вскоре после строительства церкви (а было это сразу после «смутного времени») священник собрал атамана, старосту поселка и нескольких уважаемых стариков-казаков и после совета было решено – везти обозами из Москвы самый крепкий красный кирпич, сложить рядом с церковью высокую трубу и запечатать отверстие, которое раньше было возле алтаря в храме, особым образом.

«Иначе худо всем будет», – якобы сказал священник.

Так и сделали – трубу (высотой – метров десять, чтобы никто не мог залезть), сложили, отверстие запечатали, и так они – церковь и труба эта – простояли до конца 20-х годов.

Когда церковь сносили, то трубу не смогли не то, чтобы как-то повредить, даже поцарапать не удалось! Ни кусочка не удалось отбить! Кирпич этот, оказывается, закалялся по специальной технологии, раствор при кладке использовали с добавлением яичного белка, так что ничего с трубой поделать никто не смог.

Даже – немцы, которые во время Великой Отечественной войны оккупировали Ростовскую область.

В Даниловском тогда дислоцировался саперный батальон, и немцы, узнав от местных жителей легенду о трубе, расхохотались и решили показать «рашен швайнам» бесспорное превосходство немецкой армии.

Ну, раз советская власть с трубой не справилась, они, мол, это сделают. И легко! Тем более, что с взрывчаткой у саперов никогда проблем не бывает.

И что же? Фига с два! Наша крепкая славянская труба оказалась самой крепкой трубой в мире.

Немеренное число раз немцы закладывали взрывчатку у основания трубы и взрывали её, и хоть бы что! Шуму было!.. Полетели донесения «наверх», и в конце концов сам гауляйтер Украины Эрих Кох распорядился эксперименты прекратить! Нечего, мол, силы тратить на какую-то дурацкую трубу.

Немцы, понятное дело, не ведали, что собственно с трубой они ничего не сделали, а вот заглушку наверху – повредили! Да и под самой трубой, как видно, что-то там нарушили…

Ну, после войны Даниловский, давно ставший шахтерским поселком, отстроился, похорошел. Трубу решением поссовета каждый год к Первомаю белили, а на ее верхушке на флагштоке меняли алое полотнище на новое.

И так – до следующего года.

После «возвращения России на единую дорогу мирового экономического развития», то есть начала в стране всеобщего бардака, шахты стали закрываться, Даниловский захирел, а на небелёной теперь уже много лет трубе давным-давно никакого флага не было. А вот сама труба – была! Торчала себе на холме посреди поселка, но давно уже стала столь привычной жителям Даниловского, что они её просто не замечали.

Все началось после того, как в соседнем шахтерском поселке Каменоломни начали под землей взрывные работы. Произошло это на переломе тысячелетий, то есть – году в 2000 – 2001-ом.

Поселок не зря получил такое название. Катакомбы неизвестного происхождения тянулись под ним во всех направлениях.

Когда-то, по всей видимости, здесь действительно добывали камень. Ну, или ещё что-то: факт остается фактом – на стенах многокилометровых катакомб, ведущих куда-то вглубь, были видны следы человеческих рук. Точнее, каких-то рубящих инструментов.

Весь советский период энтузиасты-спелеологи пытались изучать эти пещеры, но не преуспели.

Когда же после взрывных работ одна за другой канули в неизвестность сначала экспедиция спелеологов, а за ними – и организованная МЧС спасательная экспедиция, все входы в пещеры были наглухо заколочены досками, перекрещенными брусами, и все это украшено табличками: «ВХОД ЗАПРЕЩЕН!»

Но видно, сотрясения почвы из-за глубинных взрывов в поселке Каменоломни окончательно нарушили целостность горных пород в глубине под Даниловским. Вдобавок оказалась разрушенной заглушка на трубе.

И из нее стали по ночам раздаваться звуки.

Звуки эти были столь ужасны и были пронизаны такой тоской и безнадежностью, что жители поселка стали по ночам крепко запирать двери домов, спускать с наступлением темноты во дворах собак, ну, и конечно, не выходить за двери в темное время суток без особой нужды.

Впрочем, нужду по ночам приходилось справлять в ведра. А особо культурные даниловчане обзавелись ночными горшками…

И это – не смешно!

Главное Разведовательное Управление в лице ГСР оказалось «пристегнутым» к событиям в Даниловском по следующей причине.

Невдалеке от поселка был военный городок. Здесь, периодически сменяя друг друга, дислоцировались части российской армии.

В описываемый период здесь располагалась мотострелковый полк.

Солдаты срочной службы, уходя в увольнение, отдыхали как раз в Даниловском. И, что естественно для наших солдат, не чурались употребления внутрь крепких спиртных напитков.

Стояла уже поздняя осень, и хотя Ростовская область – это не Тюмень, все-таки по ночам было уже прохладно.

Наверное, именно по этой причине трое солдат во время увольнения, крепко причастились спиртным и шли со своими девушками как раз мимо трубы, когда из неё «зашумело».

Молодежь замерла на месте, прислушиваясь.

И слушала некоторое время всё, что неслось во все стороны сверху из отверстия трубы.

Сначала словно бы кто-то низким басовитым голосом что-то говорил, то ли – уговаривал, то ли, наоборот, внушал. Затем раздался какой-то омерзительный скрежет, гул, и вслед за этим – вопли.

Кричали, казалось, тысячи людей, и голоса их были полны такой боли, такого ужаса, что шестеро молодых людей сначала попятились, потом стали отходить спиной назад, инстинктивно двигаясь на цыпочках, а в какой-то момент все вместе одновременно, как по команде, повернулись и рванули бегом что было сил.

Остановились на окраине поселка. Прислушались – брехали собаки, где-то шумел мотор проезжавшей автомашины. Голоса из трубы здесь слышны не были.

И тогда, едва успев отдышаться, сержант Гуцуев сказал:

– Не, на х…, надо проверить будет, что там в этой трубе!

– Не нужно, Аник, – умоляюще попросила Наташа – девушка Анвара Гуцуева.

– На х…, еще как надо! Мужики, в следующее увольнение «пожарку» в расположении спиз… м! Я эту еб… ю трубу всю обшарю!

Больше в тот вечер ничего не произошло. Солдаты проводили по домам своих девушек, причем один раз им пришлось проходить невдалеке от трубы – по соседней улице. Они, конечно, шли осторожно и прислушивались. Но теперь всё вокруг было тихо…

Через неделю Гуцуев с товарищами свою угрозу выполнили – самовольно проникнув в пожарную часть расположения полка, они завели и выгнали наружу пожарный ЗиЛ, снабженный раздвижной лестницей.

На нем неразлучная троица прибыла в Даниловский.

Дело было во второй половине дня, мероприятие поэтому собрало множество очевидцев.

Был солнечный день, дул легкий ветерок, который шумел во всё еще по-летнему зеленой листве высоких пирамидальных тополей.

Белые домики поселка, сплошь укрытые плодовыми деревьями, асфальтированные улицы, да всё – создавало чувство защищенности и умиротворенности.

Поэтому таким вопиющим диссонансом показалось происшедшее в дальнейшем.

А произошло вот что.

Пожарная машина была «подана» задним бампером к трубе, и из её верха стала выдвигаться блестящая белым металлом лестница.

Когда она своим изогнутым концов, неприятно скрипя по кирпичу, упёрлась в верхнюю часть трубы, по ней, держа в руках конец длинного брезентового шланга брандспойта, шустро полез вверх сержант Гуцуев.

За ним по ступеням поднимался его товарищ – ефрейтор Библиков… И тоже с брандспойтом, которым он обмотал себя вокруг пояса.

Третий – рядовой Бухаркин, сидел в кабине и манипулировал рычагами.

Стоя на широкой закраине трубы, Гуцуев также обвязался брезентовым рукавом, затем они с Библиковым подергали толстые кишкообразные брезентовые шланги, проверяя надежность крепления, и, помахав многочисленным зрителям руками, исчезли за краем трубы.

Некоторое время было тихо, и вроде бы ничего не происходило. И тогда Бухаркин произвел те же страховочные манипуляции, что и его товарищи и, обвязанный рукавом, полез вверх по лестнице. Сзади него со скрипом проворачивался барабан, на котором был намотан пожарный шланг. И некоторое время это был единственный звук, пока… Пока из трубы вдруг не раздался полный удивления басовитый голос, который вдруг сменил рев.

Стоявший в тот момент уже на широком краю верхушки трубы Бухаркин вдруг мгновенно был как бы втянут какой-то силой внутрь. А затем из трубы ударил язык пламени, взметнулся далеко вверх и опал.

И вот тут зрители смогли наблюдать невероятное.

Все три пожарных рукава бешено втягивались внутрь, затем вслед за ними взметнулась красная пожарная машина. Она ударилась вверху о край трубы, и стала разваливаться на части.

А вместе с ней стала трескаться и распадаться кирпичная кладка трубы.

И тогда собравшиеся стали разбегаться.

Уже через полчаса на месте происшествия был офицер особого отдела полка, дежурный по части с отделением химзащиты (солдаты – в полном боевом облачении, то есть в костюмах, напоминающих одежду космонавтов) и еще несколькими офицерами и прапорщиками, оказавшимися в выходной день на службе.

Их взорам предстала следующая картина.

Вокруг остатков кирпичной кладки лежали части пожарной машины, обильно засыпанные красными кирпичами с остатками окаменевшего строительного раствора. Все это еще недавно было трубой, кроме металлических обломков, вызывающе блестевших на солнечном свете алой краской.

Вокруг не было ни души, и, что интересно, царила тишина. Словно и не было недавно голосов и рева из трубы, криков испуганных людей вокруг.

И словно не погибли здесь только что три человека…

Группа офицеров и солдат полка сделала единственное, что, собственно, только и могла. Разобрав завал, они вытащили и увезли в расположение части остатки автомобиля, затем по периметру оградили металлическими столбиками с натянутой сеткой кучу кирпичей с торчавшим из нее бесформенным остатком трубы – зев, ведущий куда-то вглубь под землю, накрыли брезентом.

И выставили часового.

После чего по инстанции было доложено вышестоящему начальству обо всем происшедшем в поселке Даниловском.

Без подробностей! Потому что опрошенные жители поселка все, как один молчали. Крестились и отмахивались от дознавателей, словно от нечистой силы.

Материалы первичного дознания и краткая информация поступила в ГРУ уже к утру следующего дня, и вскоре все до единого офицеры ГСР сидели у генерала Терюхина.

– Ну, что, подполковник, это все чуть ли не похлеще, чем дело оборотней! – сказал, откинувшись в кресле, Терюхин. – Я уже связался с командованием части, они в Даниловском ждут нас. Капитан Красовский из особого отдела ничего нового не сказал. Петр Петрович, вы материалы изучили?

– Так точно, Аркадий Андреевич. Мы предлагаем следующий план расследования и параллельно – оперативных мероприятий…

– А кстати! – перебил его Терюхин. – Где это наш мозговой центр?

Все заулыбались, поняв, что генерал имеет в виду Генцеля. Ивана Ивановича все любили, не исключая и Терюхина.

– Он сегодня лекции курсантам читает, – ответил подполковник Поперечный.

– Ну, и не берите вы его с собой! Обойдетесь на этот раз!

– Обидится… – неопределенно, глядя в никуда, проронил Пиков.

– Да ладно! – Терюхин махнул рукой. – Поберегите Ивана Ивановича! Вы, майор, вместе с ним останетесь на месте – кто-то должен быть наготове и здесь, мало ли что еще приключится!

– Слушаюсь! – майор Стерлигов привстал со стула.

– Сидите! – генерал сделал знак рукой. – Давайте-ка расслабимся, и вместе подумаем. И курите уже!

Он включил стоявший на столе вентилятор, а Поперечный тут же достал из кармана пачку «Беломорканала» и закурил.

Коль приказ чувствовать себя непринужденно был получен, разговор начал старший лейтенант Шувалов.

– Я тут, Аркадий Андреевич, набросал некоторые направления. Которые, я думаю, обязательно нужно проработать.

– Ну, ну! – поощрил его генерал.

– Первое. Когда и откуда вообще появилась эта труба? В чем было ее назначение, кто её и для каких целей сложил?

Второе. Почему её до сих пор не убрали – не снесли, срыли – ведь раньше там была церковь? Вот, в информации говорится, я читаю: «Возле ранее находившейся православной церкви». Получается, церковь снесли, а труба… вот, здесь же: «труба кирпичной кладки высотой около десяти метров». И что интересно, товарищ генерал, дальше, смотрите.. «десяти метров, теперь развалившаяся». Ну, как вам, товарищи?

– Действительно… – Поперечный затушил в пепельнице окурок и с интересом спросил: – Получается, стояла она бог знает сколько лет, и вдруг развалилась?

Терюхин посмотрел на Петра Петровича, и задумчиво обронил:

– А ведь взрыва-то не было… Красовский обследовал там все, до чего смог добраться – нет ни копоти, ни следов огня… Закраины только трубы обгорели. И кирпичи обрушились, а не разнесены по сторонам взрывной волной.

– Я продолжу? – Шувалов вновь обратился к бумагам. – Ответы на эти вопросы нужно искать в архивах. Я перед нашим совещанием немного поискал в Интернете. Думаю, учитывая, что там была церковь – искать нужно на Украине, в Киево-Печерской лавре. Церкви, которые возводились на землях казаков, относились к тамошней епархии.

– Разрешите, Аркадий Андреевич? – Поперечный взял в руки лежавшую перед ним тоненькую пачку бумаги. – Мы предварительно план набросали… Старший лейтенант Шувалов едет в Киев. Нужно, Аркадий Андреевич, с коллегами из Генштаба украинской армии договориться…

– Сделаем! – генерал черкнул в лежавшем перед ним блокноте. – Дальше что?

– Дальше начинаются собственно оперативные мероприятия… Нужно обследовать подземные пустоты…

– Лезть под землю? – Терюхин нахмурился. – Тут специалисты нужны… Ладно, и это я беру на себя – свяжусь с нашими спецназовцами, у них кого только нет. И подводный спецназ, и воздушный, и подземный…

– Заниматься этим буду я сам вместе с лейтенантом Пиковым… – Поперечный встал и подойдя к столу, положил перед генералом остальные бумаги. – Вот приказ и командировочные документы.

– Ну, а дальше что? – спросил Терюхин, подписывая бумаги.

– Дальше по результатам первичного дознания будем действовать… Что накопает в Киеве Шувалов, что найдут под землей Пиков и спецгруппа. А пока у нас ведь только догадки, а их к делу не пришьёшь…

– Всё-таки, поделитесь! – предложил генерал, отодвинув подписанные бумаги в сторону Поперечного.

– Да всё может быть… – Длинное лицо Шувалова вытянулось, казалось, ещё больше. – Там под землей такие катакомбы, товарищ генерал… Кое-что в Интернете есть, мне кажется, тебе, Валера, – он подвинул в сторону Пикова лист с вычерченной на принтере схемой, – нужно будет входить в подземелье одновременно с двух сторон – от Даниловского, через остатки трубы – и от поселка Каменоломни – вот, видишь на схеме? Это километрах в тридцати от Даниловского.

– Что, такие разветвленные катакомбы? – Терюхин встал, подошел к лейтенантам и наклонился над ними, разглядывая схему.

– Так точно, товарищ генерал! – Пиков попытался встать, Терюхин руками придержал его за плечи. – Сиди ты! Как будешь действовать в таком разе?

– Ну, с двух сторон подготовим проникновение в катакомбы…

– Подытожим! – Терюхин прошел к своему столу и сел в кресло. – Шувалов едет в Киев и разбирается с историей появления трубы, ну, и вообще со всем, что касается ретроспективы вопроса. Откуда, зачем, почему она существовала до сих пор.

Петр Петрович, вы с Пиковым – едете в Даниловский. Ваша задача – готовить обследование подземных пустот и попытаться найти под землей наших бойцов. Ну, или хотя бы что-то, что позволит нам сообщить их родителям какие-то определенные сведения о судьбе их сыновей. Дураки пьяные!

Терюхин не выдержал и сплюнул от возмущения.

– Полезли чёрт знает куда! Так, ладно, не выдержал, извините! Так, ты, Пиков, кровь из носу – но разговори местных, всё выпытай, что они знают об этой трубе! Она же там, судя по всему, торчала у них перед глазами с незапамятных времен, не могут они чего-нибудь эдакого о ней не знать!

Я подъеду в Даниловское тоже, но чуть позже – решу все ваши заявки, и присоединюсь к вам. Это дело наш министр взял на контроль!

Спустя два дня…

– Незачем вам туда соваться, – говорил невысокому плотному Пикову худощавый, в камуфляжке, капитан. На рукаве у него была необычная нашивка – поверх стандартного стилизованного изображении летучей мыши – символе ГРУ, было изображение голубого цветка – горного эдельвейса.

Капитан представлял особое подразделение спецназа ГРУ – группу «Эдельвейс». Предназначенное для выполнения спецопераций в условиях горной местности, «эдельвейсовцы» в своем составе имели и отделение, зашифрованное словом «Туннель». Набирали сюда контрактников, обладавших опытом спелеологов – людей, занимавшихся исследованием пещер и подземных пустот.

Капитан был командиром отделения «Туннель».

– Ты, лейтенант, хотя бы раз в пещеры спускался? – говорил ему капитан. – Пойми, дело не в том, что ты там ничего не знаешь и ничего не сможешь – ты будешь нам только мешать! А там всё может быть. Ну-ка, еще раз повтори, что ты узнал у жителей поселка об этой трубе?

Они стояли возле зияющего чернотой темного жерла, образованного полу разбитыми, но по-прежнему крепко сидящими в остатках древней кладки кирпичами.

– Да жителями – это громко сказано… – ответил Пиков. – Всего-то два старика и согласились поговорить. Но и этого за глаза хватит. Они сказали, что под землей находится обиталище дьявола. Ну, как бы начало преисподней. Когда-то подземный проход, который соединяет катакомбы и преисподнюю, был закрыт – завален! И труба сверху была запечатана. А недавно где-то в Каменоломнях – это поселок соседний – под землёй что-то взрывали. Мощные были подрывы, земля сильно дрожала даже здесь. И вот после этого из трубы стали доноситься звуки. Наверное, крышка на трубе рассыпалась от тряски. Ну, а когда проход, соединяющий местные катакомбы, с преисподней, открылся – они не знают. Может быть, тоже сейчас, после взрывов, а может быть, и когда-то раньше. Но оба деда дружно утверждают, что из трубы слышатся голоса поджариваемых грешников и самого сатаны.

Капитан рассмеялся. Улыбнулись и трое спецназовцев, разбирающих по соседству с ними снаряжение. Они возились тут же, у разбитой получасом ранее палатки, и все слышали.

– Лейтенант, ты себя слышишь? Какая преисподняя? Я до службы знаешь, на какую глубину опускался по подземным проходам? До десяти километров! И знаешь, что есть под землей? Реки, озера, водоросли в воде бесцветные, рыбы безглазые… Это да, есть! А вот животных в глубине нет! И тепла там нет! Какая преисподняя, какой, к чёрту, сатана?

– А ты посмотри на кирпичи, посмотри, глаза протри, капитан! – Пиков тыкал пальцем в оплавившиеся и закопченные кирпичные обломки. – Девчонки этих солдат в тот момент были здесь и всё видели. И говорят, что пламя из трубы ударило вверх. Правда, беззвучно…

– Да показалось им! Солнце светило..

– А пожарная машина? ЗИЛ!

Капитан почесал русоволосый затылок.

– Машина – это да! Смотрел я обломки. Действительно, это не показалось… Опять же, трое солдат ведь пропали. Тут ты, лейтенант, прав! Но гадать мы не будем – ответ найдём там, под землей.

Сзади раздался щум автомобильного мотора – к ним подъезжал УАЗ с подполковником Поперечным.

– Ну, как у вас? – спросил Поперечный, вылезая из машины и вытирая платком пот со лба. – В Каменоломнях уже готовы – двери в подземные проходы открыли, ждут команды.

– Да и мы сейчас будем готовы, – капитан отправился к своим подчиненным. Перебросился с ними несколькими фразами и вернулся. – Через полчаса можно начинать.

– Товарищ подполковник! – Пиков выглядел взволнованным. – Петр Петрович, может быть, подождем, пока Шувалов что-нибудь в церковных архивах не найдет?

– Да министерство торопит! – Поперечный досадливо махнул рукой. – Министр ежедневно утреннее совещание начинает с вопроса – что там в Даниловском?

– Опасно, товарищ подполковник!

– Да будет вам! – вмешался в их разговор командир спецназа. – Нет никакой опасности, которую мы не смогли бы победить!

Поперечный и Пиков смотрели на смеющиеся лица «эдельвейсовцев» и неясное предчувствие сжимало их сердца.

У армейцев-«подземников», конечно, был опыт работы под землей. А у офицеров ГСР – опыт расследования аномальных проявлений, и этот опыт говорил им, что нужно бы подождать. Но министр требовал…

– Вот что, капитан… – отведя в сторону спецназовца, сказал Поперечный. – Я тебе приказывать не буду. Считаешь, что можно начинать операцию – начинай! Только будьте очень осторожны, и всё время поддерживайте связь с нами. Обо всём докладывать! И при первых же непонятках – немедленно обратно! Возвращайтесь сразу же!

Обратно не вернулся никто из группы капитана. И из второй группы – тоже.

Через три дня, предварительно позвонив, вернулся из Киева старший лейтенант Шувалов. С ним приехали несколько церковных иерархов. Служки, сопровождающие их, горбились под тяжестью какого-то снаряжения, которое они привезли с собой.

В этот же день приехала также группа учёных из Российской Академии Наук.

После разговора с ними на следующий день Поперечный связался по телефону с генералом Терюхиным, который так и не выбрался в Даниловский. Доложив все обстоятельства дела и выводы ученых, он выслушал генерала и отдал приказ собираться.

У остатков трубы остались лишь священнослужители.

Их Докладной записки на имя министра обороны России:

«… И таким образом, вмешательство офицеров ГСР было полностью обосновано и правомерно.

Изучение вопроса дало следующие результаты.

До возникновения на территории Ростовской области первых поселений беглых крепостных крестьян здесь были пустые земли. Народы, ранее проживающие здесь и занимавшиеся скотоводством, к тому времени исчезли.

Если рассматривать историю народов ретроспективно, то это – половцы, до них – печенеги, еще ранее – скифы.

Вопрос точного времени их проживания здесь может быть уточнен, но для расследования неважен. Так как каменных храмов эти народы не строили (справка доктора исторических наук Гагарина Г. Ю. прилагается).

Проведённые же археологические исследования (после исчезновения в подземных пустотах отделения «Туннель» группы «Эдельвейс» спецназа военной разведки, а до этого гражданских лиц) дали неожиданные результаты. Обломки камня, найденные в земле возле трубы, по словам стариков – кусочки стен снесенного в 13-м веке языческого храма. Проведенные экспертные исследования и химические анализы показали, что геологическое происхождение камня – Юго-западная часть Африки, остатки раствора кладки имеют возраст около двух с половиной тысяч лет, что позволяет сделать следующие выводы.

Материал для строительства древнего храма был привезен из Африки, примерный район происхождения горной породы – Берег Слоновой Кости, примерно в 5-м веке до новой эры.

Тогда же и был возведен храм на месте отверстия, ведущего вглубь под землю, причем само отверстие было частью алтаря храма.

В то время в данном регионе жили племена предков скифов, однако сведений о том, кому они поклонялись, не сохранилось. По всей видимости, культ, вещественным выражением которого был древний храм, к народам, проживавшим на территории нашей страны, отношения не имеет.

По некоторым данным, очень скупым, сохранившимся в некоторых трудах первых исследователей Африки – европейцев, до их появления в Западной Африке здесь существовал некий древний религиозный культ. Его современная разновидность – афро-американский языческий культ вуду (или воду).

В архивах Киево-Печерской лавры (первые летописи монахов) есть лишь короткое упоминание о храме на месте нынешнего поселка Даниловский. По словам архиерея Никодима, в одной из таких летописей говорится: «Антихрист же имеет не только множество имён, но и также излюбленных мест обитания. И самое любимое место это – близ Дона-реки. Там на сатанинском холме имеется адский зев, и скрыт этот зев, ведущий глубоко под землю, в пекло адово, в храме язычников, человеческому врагу поклоняющихся и слугами его являющимися. И имеют потому они облик сатанинский – сами из себя черные, со звериными клыками и блестящими глазами».

Иерархи церкви категорически отказались предоставить летопись, чтобы можно было скопировать текст дословно. Но отец Никодим своим словом поручился, что смысл записи передан им совершенно точно. Летопись же эта, по его словам – особая, писалась одновременно с «Повестью временных лет», но не Нестором, а другими монахами, и с тех пор особо охраняется.

Отец Никодим на вопрос – почему, ответил лишь – в ней писались сведения о язычестве и связях людей с Сатаной.

Можно предположить, что обитали в храме – представители негроидной расы. Отсюда и чернота кожи, и упоминаемые светящиеся глаза, и клыки. Общеизвестно, что на фоне черной кожи лица белки глаз кажется неестественно белыми, это же касается и зубов.

Не удалось установить, почему те же воинственные скифы не уничтожили обитателей храма, а сам храм – не срыли (или засыпали, как делали это, возводя курганы).

Есть лишь один факт, позволяющий предположить, что скифы избегали даже кочевать поблизости от храма. Ни одного скифского кургана поблизости от трубы и поселка Даниловский нет.

Ученые-археологи твердо заявили – если нет погребений древних народов, значит, их здесь просто не было (соответствующие подтверждающие документы прилагаются).

Таким образом, с большой долей вероятности можно сказать, что скифы боялись обитателей храма и избегали приближаться к холму с «адской трубой».

Так продолжалось многие столетия, и когда конкретно обитатели храма вымерли, либо просто ушли отсюда – установить не удалось.

В 17-м веке здесь возник поселок Даниловский. И вот тогда было решено языческий храм снести, и на его месте построить православную церковь. И из Киево-Печерской лавры приехал священник – отец Мефодий.

Именно по его настоянию вокруг отверстия была возведена труба красного кирпича, который был заказан в Москве, подвергся специальному обжигу и закаливанию, а отверстие трубы была запечатано освященной специальным ритуалом заглушкой из цемента.

Предварительно в отверстие было засыпано 10 возов крупных камней, которую привезли на телегах из соседнего поселка Каменоломни – там в то время ещё добывался строительный камень и щебень.

Причина сооружения трубы следующая – в то время забраться на высоту 10 метров без специальных приспособлений было невозможно. Если бы отверстие, ведущее под землю, было запечатано на уровне земли, недобросовестные люди, по справедливому опасению руководители казачьей общины поселка, могли попытаться разломать заглушку и проникнуть внутрь из праздного любопытства. Что могло вызвать непредсказуемые последствия.

Церковь была воздвигнута здесь же, на холме рядом с трубой.

Заглушка, по всей видимости, просуществовала невредимой до 1942 года, когда немецкие саперы произвели до десяти подрывов основания трубы, желая её разрушить.

Ранее трубу пытались уничтожить во время сноса церкви в 1935 году. Это не удалось из-за особой крепости раствора кладки – в него добавлялся яичный белок.

Поэтому уничтожить кирпичную трубу взрывами не удалось и немецким сапёрам.

Но эти взрывы, скорее всего, повредили не только заглушку на вершине трубы, но и нарушили подпочвенную целостность структуры горных пород, залегающих в глубине под холмом.

Окончательно проход из-под глубинных пустот к холму в Даниловском освободился после подземных взрывов, произведенных в глубине заброшенных шахт невдалеке от Даниловского в районе поселка Каменоломни.

Взрывы производились АО «Доншахтострой», владельцы которого выкупили старые заброшенные шахты и расчищали таким образом проходы к новым, рентабельным для разработок пластам каменного угля (копия справки прилагается).

Доказывает причинно-следственную связь между подземными подрывами в Каменоломнях и – образования прохода к неким неизвестным глубинным пустотам, соединённым в настоящее время проходами с древними катакомбами в районе поселка Каменоломня – и холмом в центре поселка Даниловский, следующее.

Год назад в катакомбы поселка Каменоломни спустилась для исследования группа ученых-спелеологов – геологов и историков, в составе: к.м. н. Пустеева А. П., к.и. н. Афонина М. И., доктора Ираскиной И. В., старший группы – спелеолог-проводник Ивантеев П. Г., имеющий значительный опыт исследования пещер Кавказа.

Группа не оставила на поверхности связного с радиоустройством, только лишь дежурного – жителя Каменоломней Жихарева Петра Андреевича.

Именно он через неделю, не дождавшись возвращения ушедшей в катакомбы группы, сообщил об этом органам внутренних дел – обратился в райотдел милиции.

Начальник отдела подполковник И.Г.Богатых вызвал из города Ростова группу спасателей областного управления МЧС. Спасатели действовали в полном соответствии с инструкцией о работе под землёй, поддерживали регулярную радиосвязь со штабом, но после выхода на связь в 23 часа 14 сентября 2008 года больше на связь не выходили, на все запросы не ответили, и по прошествии 30 суток было решено более в катакомбы не спускаться, все входы в подземелья наглухо изолировать, поместив предупреждающие таблички, содержащие надписи, категорически запрещающие спускаться в подземные пустоты.

Решением законодательного собрания Ростовской области была тогда же запрещена эксплуатация всех близлежащих шахт. Вызвано это было, в частности, обращением к правительству Ростовской области Киевской православной патриархии.

5 ноября 2009 года трое солдат дислоцированной в районе поселка Даниловское войсковой части №3…0, угнав из расположения части пожарный автомобиль ЗиЛ-131 госномер… приехали на нем в поселок Даниловский и сдав автомобиль задом вплотную к основанию трубы, залезли по пожарной лестнице на вершину.

Предварительно все трое обвязались брезентовыми пожарными рукавами.

Это были сержант Гуцуев, ефрейтор Библиков и рядовой Бухаркин.

Отверстие на трубе, по всей видимости, было открытым, так как сначала Гуцуев, а затем Библиков, беспрепятственно проникли в отверстие трубы и начали спускаться вниз – об этом свидетельствовали разматываемые пожарные шланги.

Дальнейшее установлено опросом свидетелей. Сначала собравшиеся жители поселка услышали звуки голоса, затем барабаны автомашины с намотанными на них брезентовыми рукавами стали вращаться на большой скорости, втягиваемые внутрь трубы. Туда же несколькими минутами позднее втянуло рядового Бухаркина. Вслед за этим пожарный автомобиль был поднят и ударился с такой силой о закраину трубы, что буквально развалился на части, после чего обломки автомашины упали вниз.

Из отверстия трубы ударило вверх пламя, однако звука взрыва никто из свидетелей не слышал. Просто вспышка пламени, вслед за чем труба стала разваливаться и осыпаться.

Остатки трубы возвышались над окружающей поверхностью на высоту около метра.

Попытка исследовать подземные пустоты, двумя группами спустившись по трубе под землю и одновременно – войдя в пустоты через входы в районе поселка Каменоломни, привела к гибели обеих групп отделения «Туннель» спецназа ГРУ (командиры капитан Шапошникова и лейтенант Осадчий – список погибших прилагается).

Сразу после этого по требованию российской и украинской патриархий расследование было закрыто. Все исследования свелись к неоднократному погружению в отверстие трубы спецоборудования, осуществляемых учеными Академии наук России, причем показания приборов позволяют сделать вывод, что пустоты под поселками Даниловский и Каменоломни имеют глубину более 1000 километров, что считается физически невозможным. На данной глубине вообще пустот нет, а есть расплав пород с температурой десятки тысяч градусов. Однако все показания приборов были идентичными (компьютерные распечатки прилагаются).

В дальнейшем представители православной церкви все работы по ликвидации подземных проходов, всех входов в катакомбы (включая отверстие «адской трубы») взяли на себя.

В настоящий момент все они наглухо закрыты.

Полагали бы – дальнейшее разбирательство по данному делу прекратить.

Исполнители: Генцель, Шувалов.

Подпись: … Поперечный

ПРИЛОЖЕНИЕ: документы, копии справок, выписки, заключения экспертиз – всего на 137 страницах».

– Генцель составлял? – спросил, улыбаясь и утверждая документ, генерал Терюхин.

– Так точно! – подполковник Поперечный собирал в папку со стола толстую пачку бумаг.

– Писатель! – подытожил, закуривая, Терюхин. – Но, конечно, умница!!! Хотя и штатский! Каково, а?

И они рассмеялись.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Тройка КВК (космических военных кораблей) с бойцами отряда Денисова азартно вела бой в околоатмосферном космическом пространстве планеты системы АБ 9—237 Галактики М-3.

Этому предшествовали следующие события.

Денисов и его подчиненные в полном составе вынуждены были принять участие в новой научной программе Предшественников – изучении параллельных пространственно-временных измерений.

Суть эксперимента заключалась в следующем – вновь помещенные в специально разработанные и сконструированные капсулы, бойцы отряда должны были находиться в них, держа палец на кнопке возврата, и ждать.

Снаружи Предшественники что-то делали – то ли смещали все время окружающий мир на долю секуды вперед или назад, дополняя временные изменения влиянием на пространственную структуру, то ли еще что-то.

Если бы удалось хотя бы одно перемещение, за долю секунды компьютер капсулы зафиксировал бы это и мгновенно запомнил, как удалось прорваться в параллельный мир. Задача бойца в капсуле была следующей – увидев и поняв, что он переместился в пространстве, нажать кнопку возврата.

И вот тогда уже должна была начаться работа. Увеличивая каждый раз время нахождения в новом мире (при условии что земляне могут находиться в нем какое-то время без опасности для себя), Предшественники собирались исследовать этот мир и получить ответы на следующие вопросы:

– Чем отличается одно измерение от другого;

– Как можно ориентироваться в новых измерениях;

– Как можно научиться легко перемещаться из одного пространственного измерения – в другое;

– Сколько, наконец, вообще существует измерений (ну, или параллельных с нашим, миров)?

Однако пока ничего не получалось. День за днем земляне забирались в осточертевшие им тесные капсулы и уже откровенно зевая, томились от скуки.

Впрочем, палец на кнопке возврата каждый все время держал наготове – военная дисциплина, насаждаемая Денисовым, давала о себе знать…

Так прошла неделя, и в пятницу, как обычно, в гости к Виктору, чтобы вместе провести время, прибыла Бай.

Виктору никогда не могли наскучить любовные игры с красавицей-китаянкой. Он очень любил её. А она…

Начать с того, что Бай всегда являлась к нему в каком-нибудь новом наряде, частенько – причудливом, а иногда таком, что о наряде можно было сказать, что его скорее нет, чем он есть.

Далее. Девушка всегда тщательно продумывала, изобретая каждый раз новый, парфюм – тонкий аромат настолько возбуждал Виктора, что он и нарядов-то ее не замечал. Но это так лишь казалось – Бай была восточной женщиной, утонченной и умной, она продумывала всё; это он так думал, что не замечает её наряд – на него оказывалось воздействие столь утонченно, в комплексе, что он просто не в состоянии был всего этого осознать.

Да и зачем ему было – осознавать? Он просто любил девушку – страстно, нежно, и Бай отвечала ему тем же. И сливаясь воедино, они настолько хорошо чувствовали друг друга, были столь гармоничны, что всегда испытывали оргазм одновременно, причем Денисов иногда всерьез полагал, что он у них – единый. Ну, то есть один на двоих.

Хотя, конечно, так не бывает.

И вот под утро, когда они насытились друг другом и устали, каждый, как обычно, принял любимую позу.

Бай лежала на боку, с головой на ладони упёртой локтем в подушку руки, а Виктор – на спине, раскинувшись, с ладонями под головой. Как всегда, второй рукой Бай ласково разглаживала потные волосы любимого.

– Командор, любимый… – тихонько сказала она. – Хочу с тобой посоветоваться.

– Говори, ты же знаешь, для тебя – всё, что угодно.

Виктор пошевелился и лег на бок, лицом к девушке.

– Вик, милый… Кажется, у нас неприятности на одной из планет класса Б (согласно принятой классификации в Содружестве – высокоразвитая цивилизация, по своим особенностям не имеющая права быть принятой в Содружество).

– А что с ней не так? – лениво спросил Вик. Честно говоря, он так устал и ему было столь хорошо, что ни о чем думать не хотелось.

– Это зрваны… – сказала Бай. И Виктор насторожился.

На самом деле существа планеты звездной системы АБ 9—327 именовались зрваншвтффы, но это было непроизносимо. И земляне называли из зрванами.

Была уже информация у него – Бай как-то говорила, что ее недавно созданную службу беспокоит информация, поступающая из этой системы.

Зрваны придумали и построили космические корабли, и как будто оборудуют их бортовым вооружением. Проделано это было как-то очень быстро и совершенно неожиданно для галактиан.

– Я тебе как-то о зрванах уже говорила… Вик, милый, у Сосновского его космические вооруженные силы лишь формируются. Ни опыта, ни нашей подготовки у солдат пока еще нет. Надо бы подстраховаться – выдвинуть пару – тройку наших боевых кораблей на внешнюю орбиту планеты… Пока мои агенты там, на поверхности, проверяют информацию о военных космических кораблях зрванов…

Денисов задумался. Потом ответил:

– Знаешь, пусть это сделают как раз бойцы Вэла. Сосновскому ведь нужно тренировать своих людей, а патрулирование штука малоопасная, так что они справятся. А я и наш отряд займёмся вот чем…

Наутро Виктор переговорил с Майком. И пока все остальные, как обычно, отсиживали служебное время в пространственно-временных капсулах Предшественников, Майк и Ада придумали и материализовали тренажеры для отработки навыков дальнего и ближнего боя в космосе с использованием в будущем уже созданных и стоявших теперь наготове в ангарах Базы боевых кораблей – КВК.

Вечером Виктор скомплектовал для них три экипажа.

А теперь обо всем этом по порядку.

Конечно, сразу возникает закономерный вопрос – чего все они так забеспокоились?

Здесь нужны некоторые пояснения.

Содружество изначально включало в себя лишь те планетарные культуры, цивилизации, которые не были агрессивными и не имели тяжелого оружия.

Сначала такой подход к отбору будущих членов межгалактического содружества был выгоден Жванам. Лишь они имели оружие, могли диктовать условия другим, и безнаказанно поедать не достигших высокого уровня развития Разумные существа (обо всем этом читать в первом романе цикла У Крайней Линии, или Проклятые души).

Но со временем и Жваны, остановившись в развитии, утратили навыки обращения с вооружением, да и само оружие – также. И теперь прием новых членов в Содружество имел главным и обязательным условием мирный характер разумных существ и отсутствие у них тяжелого вооружения.

Собственно, для этого и была когда-то создана глобальная межгалактическая система дезинформации обитателей потенциально опасным планет – постоянное запугивание их вторжением извне. НА Земле, например, это достигалось демонстрацией НЛО, ну, и ещё кое- чем.

Не смотря ни на что, зрваны сумели быстро разработать и создать не только вооружение, но и космические корабли, которые могли способствовать выходу опасной расы в космическое пространство.

После истории со Жванами и выхода из изоляции Предшественников были приняты новые законы.

Теперь в случае, подобном ситуации с цивилизацией зрванов, допускалось открытое вмешательство и даже – физическое уничтожение опасной разумной культуры. Но способны на это были лишь существа агрессивные, подобные землянам и тем же зрванам, вот ведь в чем парадокс! Сами галактиане на причинение физического вреда кому-либо были не способны…

Наверное, мудрые древние Предшественники предвидели такую возможность, и потому настояли на сохранения в составе Содружества отряда землян. А теперь вовсю комплектовали вооруженные силы Содружества и службу разведки и контрразведки, причем возглавляли эту гигантскую работу, в которую планировалось постепенно вовлечь, кроме галактиан, сотни тысяч землян, опять же члены отряда Виктора. Этим занимались Валерий Сосновский – Вэл, и Бай Юньпень – Бай.

Нужно также отметить, что ранее ничего, подобного происходившему сейчас с цивилизацией зрванов, в истории Содружества не было. Но ведь всё однажды случается в первый раз…

– Сколько у нас времени? – спросил Виктор Бай при очередной встрече.

– Может быть, несколько недель, – ответила девушка. – Командор, Вэл только-только начал комплектовать космические силы самообороны. И у них совершенно нет опыта. Кроме патрулирования, пока они мало на что способны.

Вот после этого Виктор засел в своем кабинете и сначала распределил своих бойцов по трем экипажам. Потом долго продумывал план кампании. А когда все обдумал, то отправился к Майку в Информаторий.

– Майк, – сказал он системному программисту. – Очень быстро найдите в файлах галактиан все о военных космических кораблях. Которые когда-либо были придуманы и летали в космическом пространстве Галактик за всю историю существования. Нужны корабли комбинированного типа – одновременно истребители и бомбардировщики. Экипаж каждого – три человека. Командир-пилот, штурман-программист с функциями бортинженера и боевой пилот – стрелок.

Ада заканчивала военную школу летчиков – она поможет тебе в работе над второй частью задания. Вам необходимо разработать систему тренировок на тренажерах и сами тренажеры. Экипажам предстоит отрабатывать навыки ведения боя в соответствии со следующими установками:

– Уничтожение противника на поверхности планеты – целевое бомбометание, ракетные обстрелы, применение лучевых пушек;

– Уничтожение космических кораблей противника, стартовавших и выходящих в околоатмосферное пространство – то есть на стадии выхода кораблей противника на орбиту;

– Бой с истребителями противника в открытом космосе. Как говорится – «лоб в лоб»!

– Ада, – обратился он к помощнице Майка, – после работы на тренажерах, как только экипажи получат достаточные навыки для ведения боя, сделаете вот что. Вместе с Майком найдете неподалеку звездную систему, максимально схожую с системой АБ 9—327 Третьей галактики…

– Зрваны, командир? – негромко спросил Майк, печально глядя на Виктора.

Программист, как всегда, был обо всем происходящем в Содружестве осведомлен, он, что называется, держал руку на пульсе жизни…

– Они, Майки… – ответил Денисов. – Боюсь, придется убивать. Черт возьми, как не хочется!

– Командир, – Ада подошла и прикоснулась к локтю Денисова, как бы говоря ему этим о понимании чувств старшего товарища. – Вы ведь сами постоянно напоминаете нам, что мы – военный отряд. А военным иногда приходится и воевать, и убивать…

– Да, я знаю! – Виктор помолчал. – И все понимаю, но от этого ведь не легче!

В общем, Майк, найдя подходящую систему и планету, вместе с Адой разработайте систему тренировочных боев в этой звездной системе. На планете-имитаторе. Может быть, нам удастся свести необходимость убивать к минимуму. Думаю, вот что нужно попробовать…

А потом сделаете следующее…

И вот, как уже упоминалось, спустя месяц три корабля землян вели бой в окрестностях планеты зрванов.

Поэтапно боевые действия разворачивались так.

Сначала все три КВК, материализовавшись возле атмосферы единственной планеты системы АБ 9—327, моментально рассредоточились. И вот тут все пространство вокруг планеты вдруг наполнилось кораблями-имитаторами, на вид ничем не отличающимися от настоящих боевых кораблей.

Три настоящих боевых корабля под командованием Ли, Джои и самого Вика начали планомерное бомбометание шариковыми и вакуумными бомбами – в зависимости от наземных целей. Военные космодромы зрванов подвергались обработке шариковыми бомбами, лаборатории, укрытые насекомоподобными обитателями планеты в горных складках местности – вакуумными зарядами.

КВК в этой работе помогали автоматические корабли, а также тяжелые бомбардировщики первых космических подразделений армии Вэла. К тому времени он сумел обучить и подготовить к боевой работе около трех десятков экипажей.

Бомбардировка планеты зрванов длилась около десяти минут. Именно через такой отрезок времени уцелевшие корабли зрванов, спасаясь от гибели вследствие разрывов бомб, начали взлетать.

Тогда все корабли – имитаторы на время исчезли. В космическом пространстве остались лишь боевые корабли под командованием Виктора и Вэла.

– Отодвигайтесь вглубь, на дальние рубежи! – скомандовал Виктор и эскадрильи Вэла отошли в сторону.

А три экипажа ОДП начали бой. Подобный многократно отработанному у планеты-имитатора, по своим параметрам сходной с планетой зрванов.

Как только космический истребитель зрванов выходил на пределы атмосферы, его поджидал один из кораблей землян. И первое, что происходило вокруг истребителя зрванов, это появление нескольких кораблей-имитаторов, которые начинали ничем не отличимую от настоящей атаку.

Корабли зрванов были оснащены обычным стрелковым оружием – оно работало по принципу земных пушек и пулеметов. И скоро в схватке с кораблями-призраками боезапас исчерпывался, и тогда в дело вступал один из КВК. Стрелки Гигс, Эми и Лао азартно работали клавишами бортовых галакомпов. Двигатели очередного истребителя зрванов уничтожались либо точечным ракетным ударом, либо импульсным залпом лучевого орудия, и в момент попадания Майк с далекой Базы отправлял очередной корабль противника назад на поверхность родной планеты.

Земляне азартно «работали», приводя в негодность космические истребители зрванов. Но стараясь при этом действовать максимально безопасно для их экипажей – пилотские кабины вражеских космолетов оставались невредимыми.

Через час программистами Сосновского на далекой от поля боя военной базе, где размещались штаб командующего и все вооруженные силы, началась переброска в десантных капсулах подразделений мобильной пехоты. И в течение суток все интересующие службу Бай объекты армией были взяты под контроль.

Затем на планету началось массовое «десантирование» галактиан. Именно они должны были провести всё остальную работу, чтобы в дальнейшем не допустить ничего подобного тому, что здесь случилось.

Какую? Это Денисова и его бойцов уже не интересовало.

Они отдыхали, прибыв домой и первым делом оправившись в душ. А потом на любимой опушке создали столики, шезлонги, и скоро Олеся Богдановна, которой помогали Софи и Лал, накрыла столы и начался обед…

Праздничный обед.

В завершение стоит прояснить одну деталь. Основная цель землян была достигнута – ни один из обитателей планеты зрванов не пострадал. Потому что за секунду до первого залпа по наземным целям Майк и Ада дематериализовали, перенеся на специально подготовленную для этого планету (ту, где ранее проводились тренировки боевых экипажей) всех зрванов, кто мог попасть под бомбовые удары с орбиты на космодромах и укрытых в горах лабораториях.

А вот после окончания боевых действия Майк вернул их домой. Ну, психологических шок они, конечно, от всего этого испытали, но зато все остались живы.

Все этапы разработанного Денисовым в тишине кабинета месяц назад плана были реализованы и принесли требуемый результат…

А через неделю после этого Виктор получил с Земли срочный вызов от Поперечного. И спустя сутки был в городе Южносибирске.

х

х х

х 4 х

х х

х

Приближающаяся весна 2010 года вместе с собой словно бы принесла в далекий от Москвы Южносибирск череду новых происшествий.

Впрочем, до этого пока еще было далеко, пока же…

Глава двадцать пятая

Начало нового, 2010, года офицеры группы Поперечного встретили, занимаясь изучением еще одного явления предположительно неземного характера. Речь идет о появлении в некоторых местах на полях, лугах и вообще бескрайних просторах России неких кругов.

Вообще-то явление это известно на всей нашей планете, таинственные круги появляются то на одном материке, то на другом. Связывают это явление с воздействием НЛО.

Группе подполковника Поперечного пришлось работать в Карелии.

Конечно, этот край бесконечных березовых лесов, многочисленных озёр и речек с прозрачной, голубой, словно хрусталь, ледяной водой и длинными сумеречными вечерами, бесспорно великолепен и уникален. И отдыхать здесь, скажем, путешествуя пешком с рюкзаком за плечами и ночуя в палатке – вещь приятная. Но это ежели летом…

Офицерам же ГСР пришлось знакомиться с этими красотами зимой. Когда березы стоят голые, озера и многие речки – скрыты подо льдом, а все остальное покрыто толстым слоем снега.

Работать, таким образом, предстояло без всякого комфорта. А жить – в лесной деревушке, расположенной на берегу речки Валунки. Соответственно, деревушка носила прозаическое название Валуны.

Валунов, действительно, вокруг было множество.

Вот как раз они и скрывали под собой отверстия пусковых шахт ракет стратегического назначения. Расположенных в паре километров от деревни.

Как уже упоминалось, вокруг были березовые леса, озера, валуны… Но вот возле деревни был большой луг. На котором летом паслись коровы местных жителей.

Луг был площадью примерно в один квадратный километр. И зимой, как и всё остальное вокруг, поверхность его была покрыты слоем снега.

Вот на нем-то в ночь на 10 февраля 2010 года и появились таинственные круги.

Правильной округлой формы, но разного диаметра (от пяти метров до двадцати пяти) они покрывали девственный до того снежный покров.

10-е был выходным днем, и в деревню после обеда, как обычно, пожаловали из ракетной войсковой части несколько солдат. Получивших увольнительные.

Они-то и сообщили, вернувшись в расположение части, о таинственных кругах на снегу. Им, в свою очередь, поведали об этом знакомые девушки, и не только рассказали, но и сводили на луг, где всё показали.

Солдаты осторожно ступили сапогами на придавленный внутри одного из кругов снег, убедились, что наст теперь – твердый, как если бы образовался после того, как сюда поставили, скажем, громадную круглую гирю. И задумались – как и вследствие чего могли появиться на снегу такие вот следы?

И сразу после возвращения из деревни обратились к дежурному по части, которому обо всём рассказали.

Дежурный майор вызвал по телефону офицера особого отдела. Всё происходило в расположенном в нескольких километрах от пусковых установок военном городке. Здесь были казармы солдат срочной службы, здесь же в нескольких двухэтажных домах жили офицеры и их семьи. Так что особист был в штабе части уже через несколько минут.

УАЗ с группой военных прибыл в деревню Валуны примерно через час, военные обследовали и сфотографировали следы, затем вызвали по радиосвязи из расположения грузовик с ротой солдат и всем необходимым. Луг с таинственными следами был окружен столбиками, на которые натянули яркую оранжевую предостерегающую полосу, запрещающую кому-либо подходить к следам на снегу. И уехали, выставив часового.

На следующее утро докладная записка с информацией о событиях в Карелии лежала на столе у генерала Терюхина. Дело касалось ракетных войск стратегического назначения, поэтому решено было привлечь для расследования происшествия группу подполковника Поперечного.

Вот так майор Стерлигов и лейтенант Пиков оказались в Валунах. Шувалов на этот раз остался в Москве – он собирался сразу же начать работу с анализа информации, содержащейся в Интернете.

– Эти круги сотни раз на протяжении последних пятидесяти лет появляются везде – и в Америке, и в Африке, и в Австралии. И у нас в России зафиксированы такие случаи. Так что вы на месте со свидетелями поработайте, а я здесь. Вот и Иван Иванович мне поможет с анализом…

Стоявший в этот момент рядом с ним Генцель в знак согласия привычным всем жестом поправил рукой очки, сидящие у него на кончике носа. Так и порешили.

Не стоит говорить, что никаких свидетелей на месте происшествия найти не удалось. Деревушка была маленькой, так что за два дня Стерлигов и Пиков опросили всех её жителей, а также и некоторых военнослужащих самой ракетной части. Как и во всех прочих подобных многочисленных случаях все «свидетели» говорили в один голос: «Вечером на лугу ничего не было. Я проходил (проходила) рядом и… А утром смотрю – круги эти…

«Нет, шума не было. Вообще ночью тихо было – мы бы услышали. Да и собаки бы лаяли…

«…Утром встал, вышел на улицу, смотрю, а внизу у речки, на лугу, круги эти…»

И всё в таком духе…

Зато Шувалов с Генцелем за эти два дня набрали множество интересной информации и пришли кое к каким выводам.

Например, они установили, что чаще всего круги появляются именно вблизи подземных пусковых установок. В самых разных местах планеты.

Это американским фермерам, на полях которых образуются подобные круги, только кажется, что никакой закономерности в их появлении нет. И причин для появления – тоже.

Они чаще всего даже не знают, что невдалеке от их земель почти под ними дремлют громадные ракеты. Подготовленные к запуску.

Они этого не знают, но Шувалов-то с Генцелем работали в Главном Разведывательном Управлении. Где чуть ли не в каждом отделе имеется карта континентов с координатами всех пусковых установок. Всех стран.

Шувалов и Генцель на экране компьютера взяли – и совместили картографическую информацию о кругах – и расположении пусковых установок. И для них сразу же всё стало ясно. И понятно…

Круги, конечно, появляются время от времени во многих местах. Причем – иногда вдали от военных объектов и вообще населенных пунктов.

Но вот что интересно – возле пусковых шахт они появляются всегда. Не обязательно часто, но непременно.

Подполковник Поперечный вернул в Москву Стерлигова и Пикова. И вот как раз в этот день на стол Ивана Ивановича Генцеля легла бумага с информацией из Южносибирска. А точнее – из войсковой части, расположенной близ районного центра Затайгинска.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

В самом Южносибирске к этому моменту произошло следующее.

Сергей Остроухов, студент университета, прижился в новом доме, доставшемуся ему по наследству, не смотря на то, что одно из первых его появлений в нём было связано с таинственным исчезновением его девушки Оли и лучших друзей.

Произошло это чуть ли не год назад, в апреле прошлого года. Их так и не нашли, и до сих пор Сергей вместе с милицией тщетно вел розыски пропавших.

Он даже сделал больше – перерыл тогда весь архив своего прадеда, когда-то построившего этот дом, своей бабушки. И не один раз изучил многочисленные письма, бумажки, тетрадки, журналы с записями…

Он искал хотя бы какое-то упоминание о таинственном сарае. Он был уверен, что между исчезновением его друзей и тем, что десятилетиями хранилось, укрытое мешковиной, в старом сарае, существует прямая связь.

В отличие от сотрудников милиции, напрямую увязывающих пропажу людей, происходивших в 2009 году в Южносибирске, с неким странным автомобилем, Сергей связывал исчезновение дорогих ему друзей и любимой девушки с сараем, который они необдуманно открыли. Тогда, на пасху, в прошлом году. Он ведь ничего не знал ни об автомобиле, ни о том, что его пропавшие друзья – не единственные, кто таинственно исчез в городе вслед за ними.

То есть милиция не связывала содержимое сарая Остроухова с пропажами людей. Хотя о сарае, вообще-то, знала. Остроухов же не связывал исчезновение товаришей с автомобилем – он о нем попросту не знал!

Точнее, вообще-то о каком-то автомобиле… Не то, чтобы знал – просто с некоторых пор ему стали сниться сны. Странные, которые ранее ему не снились. Потому что в них он видел своего прадеда, которого знал только по фотографиям. И вот в этих-то снах, наряду с его неясным изображением, ему виделся почему-то какой-то автомобиль. Странный такой, старинный. Сны не были страшными, но постоянное повторение их утомило Сергея.

И однажды он, измученный этим чуть ли не еженощно повторяющимся сновидением, почему-то решил еще раз разобраться с архивом.

Причем ничего конкретного он в нем искать не собирался. Просто зачем-то снова полез в комод и начал вынимать из него всё.

И вот на этот раз, вынимая из ящиков комода альбомы, деловые журналы, письма и прочие бумаги, Сергей впервые не просто опорожнил последний, нижний, ящик, а вынул его. И вот под ним-то, на дощатом днище комода, обнаружил обрывок листка.

Наверное, он случайно попал когда-то за ящик, а потом очутился под ним. Да так и пролежал там долгое время.

Потому что это оказалось письмо, написанное рукой прадеда. Почерк Кузьмы Гордеевича Остроухова его правнук давно уже изучил досконально. За время многочисленных копаний в семейном архиве.

Чернила на листке совершенно не выцвели. По всей видимости по причине того, что он все эти годы находился под ящиком в полной темноте.

Сергей аккуратно расправил смятый листок, оказавшийся всего лишь обрывком. Правда, исписанным полностью, но лишь с одной стороны.

К сожалению, строки из-за разрыва были неполными, одни – без начала, у других не было конца. Сергей долго мучился, пытаясь читать прямо «с листа», потом отчаялся что-то понять и стал выписывать их в строку, ставя на место утраченных слов и предложений многоточия.

Спустя какое-то время ему удалось привести текст в связный вид – по крайней мере, ему, владельцу дома, смысл написанного дедом был понятен.

Вот что он сумел прочитать, дополнив некоторые слова:

«В НКВД\ОГПУ от Остроухова К. Г.

ЗАЯВЛЕНИЕ

…16 июня 1908 года, я накануне открыл лавку и мы с моим другом,…

…выпили и потому я проснулся назавтра поздно уже в обед. Похме…

…во дворе смотрю и вижу на крыше сарая большую дыру. Я зашел вну…

…(сто) ит автомобиль. Весь как новый, а сам мягкий, будто не из желе…

…живой. Я испугался и заколотил его досками – сделал загородку, а св…

…мешковиной. И сарай на замок закрыл, а ключ спрятал. И ни разу с т…

…(н) е заходил в сарай, и всем своим до сего дня запрещал в сарай зах…

…сын, вижу, всё чаще у сарая крутится. Ребёнок он, чего с него взять.

…(ре) шил зайти. Ночью открыл сарай, чтобы никто не видел меня, и оч…

мешковину снял и оторвал две доски. Зажигаю спичку и вижу, что за загор…

…(авт) омобиль-то уже не тот, что раньше был. Тот был красный, с брез…

…этот черный, какие теперь делают. На таком товарищ Голубкин из к…

…(наш) ей партии ездит. А куда старый девался-то? Непонятно! И я по…

…(исп) угался и сарай снова закрыл.

…с тех пор, как я в сарай зашел, стал я видеть один и тот же сон, и та…

…каждую ночь одно и то же. Страшно мне стало. И я тогда решил ва…

…(нап) исать – что-то ведь делать надо! В мире вон как неспокойно! И…

…когда вон мировая обстановка такая взрывоопасная, мы ведь понима…

…должен помогать стране, чем можно.

21 июня 1941 года

Остроухов»

Судя по всему, на следующий день из-за начала войны с Германией дед письмо не отправил. А там начались военные тяготы, а может быть, просто побоялся Кузьма Остроухов в те сложные времена отправить заявление по назначению. И оно затерялось сначала среди бумаг, а потом упало на дно комода, под ящик, да там так и пролежало все эти годы.

А Остроухов вскоре после окончания войны умер.

Сергей допоздна, как когда-то, наверное, его прадедушка Кузьма Гордеевич над своим письмом, сидел и писал заявление в милицию. И на всякий случай с помощью лазерного сканера и принтера, которые имелись у него в комплекте с компьютером, он снял копию с обрывка письма своего деда.

А оригинал приложил к заявление, которое и отнес наутро в Октябрьский рай отдел милиции, причем выспросил у дежурного, кто занимается исчезновением людей и скоро уже сидел в кабинете капитана Сивыча.

И беседовал с хорошо знакомым ему лейтенантом Саранцевым – Сивыч был на совещании в краевом УВД.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Конечно, всё это время поисками в Южносибирске занималась и милиция города. Нет, столь масштабного разворота, как в прошлом году, теперь естественно, не было – кто же может позволить себе заниматься чуть ли не целый год одним, пусть и очень громким, делом. И это в то время, когда преступления совершаются сотнями и их тоже нужно раскрывать, а пойманных преступников – судить и определять по месту, судами назначенному…

Но капитан Сивыч в Октябрьском, майор Терёшин в Центральном ОВД по-прежнему часть времени отдавали работе над делом об исчезновении в прошлом году людей и странном автомобиле, по всей видимости, к этим исчезновениям имеющим самое прямое отношение.

Но всё, что они могли сделать – это постоянно обновлять ориентировки с указанием примет исчезнувших людей и тем самым напоминать всем работникам милиции края, что пока автомобиль не найден – вероятная опасность нового исчезновения не исключена.

Именно эти ориентировки в конце концов и помогли.

Участковый уполномоченный села Злосица, которое находится в 60 километрах от Южносибирска в направлении на Старокузнецк, как раз недалеко от автотрассы, соединяющий эти два губернских центра, получил срочный вызов.

Вдоль автотрассы каждую зиму «набивают» лыжню, которая используется для проведения соревнований по лыжному спорту среди молодежи села и главным образом – страшеклассников местной средней школы.

В это воскресенье такие соревнования как раз и проводились. Шел забег на 10 километров.

Погода стояла прекрасная – температура минут 11 градусов, ветра нет, небо, хотя и сумеречное, но давало достаточно света, чтобы каждый чувствовал приближение весны.

До этого дня некоторое время было солнечно, и западный откос шоссе даже стал черным, как асфальтовое покрытие. Прямые солнечные лучи уже заставляли снег потихоньку таять.

Это и явилось причиной всего дальнейшего.

Невдалеке от шоссе, буквально метрах в тридцати, по лыжне гуськом двигались спортсмены. Была всего лишь середина дистанции, так что никто пока обгонять впереди идущих соперников не пытался – это предстояло делать гораздо дальше, когда до финиша станется немного времени.

Но с лыжни не выдерживающие темпа гонок уже сходить начали. И вот один из сошедших, сняв шапочку и вытирая ею лицо, зачем-то двинул в сторону шоссе. И в подтаявшем снеге, в кювете автотрассы, обнаружил нечто.

При внимательном рассмотрении это оказалась кисть детской руки, выглядывающая из просевшего от таяния снега.

Подросток сначала замер, потом, осторожно переставляя лыжи, стал отступать от зловещей находки. Удалившись на некоторое расстояние от дороги, он быстро побежал к лыжне, а приблизившись – стал кричать:

– Ребята! В кювете труп, под снегом! Да стойте же!

Через некоторое время гонки прервались, вокруг места с обнаруженным подростком телом кружком собрались учителя и некоторые старшеклассники, а большинство школьников были отправлены назад в село.

К этому времени учитель физкультуры по мобильному телефону связался с участковым и теперь оставалось только ждать.

Все молча и ждали…

В местном районном отделе милиции, по счастью, дежурил оперуполномоченный уголовного розыска. Постоянные напоминания о приметах пропавших в краевом центре людях, котоые шли по всему краю, читали в первую очередь как раз работники угрозыска.

Не был исключением и старший лейтенант Непрошенных, который вместе с местным судебно-медицинским экспертом и следователем следственного управления прокуратуры прибыли на место происшествия на 67-й километр федеральной трассы Южносибирск – Старокузнецк —Красноярск.

Непрошенных, осмотрев сначала труп подростка, а затем – лежавший рядом труп старика, моментально вспомнил ориентировки о нашумевшем прошлогоднем деле, и по «мобильнику» связался с дежурной частью краевого управления милиции.

И пока следователь писал протокол осмотра места происшествия, а судмедэксперт производил первичный осмотр твердых замерзших тел, опер работник милиции охранял место происшествия.

До прибытия опер группы из Южносибирска.

Совещание проводил лично начальник УВД края генерал Чернушкин.

За длинным столом в его кабинете сидели начальники Октябрьского и Центрального райотделов милиции, следователи, работающие над уголовными делами по фактам исчезновения людей в Южносибирске, судебно-медицинский эксперт, несколько офицеров милиции.

То есть – лишь те, кто непосредственно всё это время работали по раскрытию прошлогоднего преступления.

Чернушкин, который постоянно был вынужден отчитываться у министра внутренних дел по зависшему делу о пропаже людей в Южносибирске, прекрасно знал все детали расследования.

Это совещание он собирался провести давно. Для того, чтобы по прошествии почти года, сократить количество сотрудников, работающих по делу, до минимума, одновременно свести в единую систему розыск виновных. Для чего, консолидировав усилия, сосредоточить их на одном, наиболее перспективном направлении.

Ну тут подоспели результаты экспертизы найденных на трассе Южносибирск – Старокузнецк тел.

Они озадачили генерала. И он решил пройтись по узловым моментам дела, напомнив всем, как всё было. Поэтапно.

– Итак, всё началось 23-го апреля прошлого года, предположительно – во дворе дома №1 на улице Третий Речной тупик. Евгений Кульков, Ольга Кержакова, Иван Борщёв, все студенты наших вузов, во время студенческой пирушки вышли во двор и уже через несколько минут исчезли.

Затем, в течение месяца исчезла также бесследно, и совершенно точно также немотивированно, как в первом случае, семья Захлюстаевых.

Четыре человека сразу! Иван Петрович Захлюстаев, его жена Жанна Анатольевна, дочь – студентка Бронислава Ивановка Захлюстаева, и малолетний сын Петя, 9 лет. На улице Партизанской, около полуночи, когда возвращались из гостей домой.

Через некоторое время, выйдя прогуляться перед сном, чета престарелых Станислава Владимировича и Альбины Афанасьевны Дедюхиных точно при таких же обстоятельствах исчезла на улице Толстого, недалеко от проспекта Ленина. Почти возле собственного дома!

Следующими были Клавдия Афанасьевна Петрова и её сын 11-ти летний Саша. Исчезновение имело место на улице Локомотивный проезд, на участке между улицами Гоньбинской и Ивановской…

Все эти исчезновения объединяет отсутствие мотива. Между ними вообще нет ничего общего, кроме времени – все они – студенты, семья Захлюстаевых, Дедюхины и Петровы исчезли около полуночи. Ну, а если точнее – то в промежутке между 23-мя и 24-ю часами…

И еще. Везде – либо непосредственно, либо поблизости, появлялся автомобиль темного цвета, предположительно – джип «Гранд Чероки».

Казалось бы, имеется и еще одна особенность – время года! Все они исчезли в апреле-мае месяце. Но… спустя целых восемь месяцев произошло последнее исчезновение – сестер Ады Гургеновны и Розы Гургеновны Казарян. Причем на этот раз прямо на глазах у вашего сына, майор…

Терёшин попытался встать, но генерал движением руки усадил майора на место. И продолжал:

– Это – несомненная удача, что ваш сын Максим оказался прямым свидетелем. В результате мы имеем видеозапись происшествия. И теперь с уверенностью можем констатировать – исчезновения происходили после того, как все пропавшие садились в автомобиль джип «Гранд Чероки»…

Кто не помнит – майор проживает в Береговом проулке. Там и произошло это последнее исчезновение.

Итого в розыске находилось до вчерашнего дня тринадцать человек. Вчера возле трассы Южносибирск —Старокузнецк, на 67-м километре, прямо в кювете возле дороги, школьниками случайно были найдены начавшие вытаивать из-под снега тела двух пропавших – Станислава Владимировича Дедюхина и Саши Петрова. Без признаков насилия…

Эксперты работали вчера весь день и ночь, и вот что мы имеем…

Чернушкин пошелестел лежавшими перед ним документами и нашел нужные.

– Вот… Повреждений нет… причина смерти – удушье с последующей остановкой сердца… Время смерти – апрель-май 2009 года, степень разложения – нулевая, то есть… Позвольте, товарищи! А как же тела могли пролежать май, всё лето, осень – и не разложиться? А когда они попали на место обнаружения?

– В декабре, товарищ генерал! – седоволосый пожилой эксперт встал и взял копию акта экспертизы в руки. – Вот, здесь при осмотре места происшествия указано – под телами слой снега, что позволяет предположить…

– Да вы садитесь, Илья Михайлович! – генерал нашел нужный документ и пробежал его содержание глазами. – А где же тела находились столько времени? До появления на обочине автотрассы?

Все молчали. Вопрос-то был риторическим, ответа на него всё равно никто дать не мог.

– Итак, мы имеем два тела. Из тринадцати! Почему именно эти тела?

– А вот здесь, возможно, есть нечто единое для обоих тел, – вновь подал голос эксперт. – И у Дедюхина, и у Петрова была одинаковая особенность – оба были больны смертельно опасными заболеваниями. У Дедюхина был рак, а у Петрова – гемофилия. Оба заболевания имеют общее – измененные, переродившиеся клетки. У первого – тканей печени, у второго – крови.

И еще. Возможно, это важно. Гемофилия – заболевание наследственное, связано с генетическими особенностями. Но и рак по мнению большинства ученых, имеет генетическую природу.

– Что это нам дает? – спросил до сих пор молчавший полковник Шуйкин.

– Не знаю… – Эксперт сложил бумаги в стопку и сел. – Я всего лишь ознакомил всех с результатами экспертизы. Просто мне это показалось интересным.

– Организуйте проверку состояния здоровья всех пропавших! – распорядился Чернушкин. – Нужно узнать у родственников, какими заболеваниями страдали остальные одиннадцать, исчезнувшие в прошлом году.

Он помолчал. Потом сказал, закуривая:

– Во всём этом деле множество непонятного и странного. И по сравнению с прошлым годом загадок только прибавилось. Заболевания эти… И вообще – где могли находиться тела столько времени? Прежде, чем их выбросили на трассе? Ясно ведь, что выкинули из автомобиля, во время снегопада. Поэтому и свидетелей нет, и трупы сразу же снегом скрыло.

Выбросили из джипа, это понятно, его ведь заметили на этой трассе. И как раз в декабре.

– Товарищ генерал! – встал с места Терёшин. – А что с номером?

– А это загадка, которую никто отгадать не может. Ни эксперты, ни ученые Академии Наук. Непонятно, вроде буквы и цифры есть на номере, а вроде как их и нету.

– Но тогда… – подполковник Рыжков открыл свой блокнот. – Ведь дважды номер зафиксировали – работники ГИБДД и сын майора. И на обоих одно и то же?

Чернушкин кивнул.

– Так а что мы можем тогда найти? – спросил капитан Сивыч. – Что мы вообще способны сделать? Это же мистика какая-то! Номер есть – и его нет!

В дверь постучали. В кабинет вошел лейтенант Саранцев.

– Извините, товарищ генерал! Но у меня новая информация по делу об автомобиле-убийце! – стараясь отдышаться, с трудом выговорил он.

– Каком еще атомобиле-убийце? – недовольно сказал начальник Саранцева полковник Шуйкин.

– Это не доказано… – поддержал коллегу подполковник Рыжков.

– Уже почти доказано! Именно автомобиль, – Саранцев расстегнул молнию папки и достал стопку листов. – Вот новое заявление студента Остроухова из Речного тупика, дом №1. И письмо, которое нашел Остроухов – я сделал по десять копий на ксероксе…

Бумаги пошли по рукам. Генерал Чернушкин внимательно прочитал оба документа, потом, подумав – перечитал еще раз копию обрывка письма Кузьмы Остроухова. И сказал:

– Так! Что теперь мы имеем? Значит, дом построил Кузьма Гордеевич Остроухов в начале прошлого века, умер он сразу после войны. В доме осталась жить его дочь Ксения Захаровна, она умерла в 2008 году. Сейчас там живет её внук, он же – правнук Кузьмы Остроухова… А что родители этого Сергея? – спросил он Саранцева.

– Они за границей, товарищ генерал! Давно уже…

– Значит, перед войной Кузьма Гордеевич решил сообщить в НКВД о своей находке, которую он сделал еще в 1908 году… В собственном сарае. И смотрите, как все сходится – автомобиль сначала был одним, потом спустя более тридцати лет – уже другим. И у нас ведь он все время меняется – цвет, номер… С чем же мы имеем дело-то, а, господа офицеры?

Чернушкин уставился на подчиненных строгим взглядом поверх очков.

Все молчали, а у дверей переминался с ноги на ногу лейтенант Саранцев.

– Ты садись, лейтенант! Только знай – добавил ты нам всем головной боли! И придется ехать мне с этими двумя бумажками, которые ты принес, прямо к министру! У Остроухова этого дома больше ничего нет? Ну, от прадеда – ничего не осталось, бумаг каких-нибудь, записей… Писем, наконец!

– Товарищ генерал! – Саранцев, только что удобно усевшийся на свободный стул возле стола, вскочил с места. – Исключено, этот Сергей каждую бумажку десятки раз просмотрел и прочитал написанное… У него девушка пропала, тогда, на пасху, вот он ее все это время и пытался найти. Сам! Я его тоже спрашивал насчет архива. Это я ведь его тогда, в апреле, опрашивал, и ему эту идею насчет старых бумаг подал. Покопайся, сказал, в старых бумагах, может быть, что-то найдешь. Так вот он с тех пор все перерыл на сто раз. Нет больше никаких упоминаний ни о сарае, ни об автомобиле! Сергей говорит, что помнит только, что ему запрещали подходить к сараю – бабушка его. Она же и отцу его в детстве запрещала то же самое. Может быть, что- то Ксения Захаровна и знала, только теперь её не спросишь. Умерла ведь она!

– Так! – Чернушкин снял очки. – С этим всем придется ехать в министерство. Потому что это всё – за пределами нашей компетенции. Да и возможностей!

– А нам что делать? – спросил его майор Терёшин.

– Искать автомобиль! Это единственное, что мы можем сделать! Пропавших людей искать по-прежнему, то есть ориентировки всё время возобновлять. Но теперь непосредственно поисками автомобиля займется единая оперативная группа. В неё войдут: майор Терёшин, капитан Сивыч и лейтенант Саранцев. Старший – Терёшин. Ответственные – начальники РОВД. И имейте в виду, Шуйкин и Рыжков, мне докладывать через день. Лично!

– Так, а… – начал Рыжков.

– А майор Терёшин пусть сосредоточиться на работе! Все свободны! Один совет, майор! Организуйте поиски вдоль автострады на Старокузнецк! И ищите не только свидетелей – собирайте информацию обо всем странном, что происходит невдалеке от дороги… Мне кажется, это не просто странности – автомобиль-убийца, появившиеся у нас тела, причем людей, при жизни смертельно больных… В общем, главное – ищите следы автомобиля!

Как стало известно после проверки, ни один из остальных одиннадцати пропавших опасными для жизни заболеваниями не страдал. Хотя, конечно, абсолютно здоровыми никого из них тоже назвать было нельзя.

Уже через две недели поиски опер группы приблизились к району, где невдалеке находился заброшенный песчаный карьер.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Тем временем из-за тряски почвы пласты песка обрушились в пещерах карьера. Был засыпан и автомобиль БелАЗ, точнее – существо в облике БелАЗа.

Ему вреда это не принесло. А вот на окружающую почву подействовало – дрожь земли теперь передавалась дальше. И хотя это была лишь легкая дрожь – ну, как если бы невдалеке проходил по железнодорожным рельсам товарный состав, жители близлежащей деревни решили проверить, в чём дело, и быстро определили эпицентр возмущений – старый песчаный карьер.

Но когда приехали туда – ничего не нашли. Было тихо. Карьер забило снегом, набросанным ветром за зиму; лишь тоскливо стоял у одного из откосов старый ржавый БелАЗ брошенный за ненадобностью много лет назад.

Глава сельской администрации, его водитель и несколько жителей постояли, потом пожали плечами в недоумении, и уехали.

И больше внимания на дрожь из карьера, время от времени сотрясавшую почву и заставляющую звенеть посуду в сервантах, не обращали…

Зато на неё обратили внимание снеговики, хотя и находились более чем в сотне километров от карьера на расположенном в глубине затайгинских лесов болоте. Огороженном несколькими оградами из колючей проволоки, поверхность которого была давным-давно черной от копоти из-за постоянно выплевывающих длинные языки пламени огнеметов, установленных вокруг открытого пространства.

На котором то и дело появлялись странные существа.

Давно не было здесь снега – от жара выбрасываемого жерлами огнеметов пламени снег стаял и испарился. Теперь среди зимы здесь было блестевшее то тут, то там оконцами открытой воды обыкновенное болото.

Поросшее осокой, покрытое ряской, с торчавшими то тут, то там хилыми соснами и осинами. Ныне обгорелыми и торчащими из болота, словно черные старые зубы во рту старика…

Но снеговики (которые, впрочем, были теперь вовсе не из снега), казалось, только выиграли – материалом для их тел служил торф, которого на дне болота было неизмеримо много. И теперь коричневатые фигуры, образованные притянутыми со дна омертвевшими веточками мха сфагнума, были такими же твердыми, как раньше. Но вид имели несравнимо более зловещий – коричневого цвета, с корявыми руками и ногами и головой с отливающей изумрудом зелени глазами.

По общему согласию охранников-караульных их продолжали называть снеговиками. По привычке.

«Снеговики» горели – и тут же восстанавливались. И так как оживали они ночью, часовые ничего рассмотреть не могли – днем поверхность болота была гладкой и безжизненной.

Но то, что по ночам «снеговиков» становилось всё больше, и они, вспыхивая, горели ярким пламенем десятками, заставило командование войсковой части сообщить о странном оживлении болота по команде.

Информация об этом в конце концов легла на стол Генцелю.

Он познакомился с событиями, имевшими место в Затайгинском районе Южносибирского края в январе этого года.

Изучив после этого оперсводки из особого отдела войсковой части, охранявшей в Затайгинском районе болото со странными существами, Иван Иванович собрал в папку все бумаги и торопливо направился в кабинет к начальнику ГСР подполковнику Поперечному.

После того, как Петр Петрович ознакомился с материалами, он долго курил и молча смотрел на Ивана Ивановича. Они давным-давно понимали друг друга без слов.

Поэтому Генцель промолчал, когда увидел, что Поперечный достает из кармана связку ключей с оранжевым шариком -брелком… И только покачал головой в знак несогласия.

Пётр Петрович, поколебавшись, сунул ключи обратно в карман.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

В карьере мучилось существо, исходя спазмами, судорогами, издавая неслышимые человеческим ухом призывы, которые зато воспринимали его частицы, когда-то упавшие в болото посреди тайги. А более тяжелая основная часть существа тогда силой инерции была заброшена чуть дальше, во двор дома Кузьмы Гордеевича Остроухова.

И теперь все части инопланетного создания жаждали воссоединения…

Глава двадцать шестая

Информация о событиях, имеющих отношение к сфере интересов ГСР, поступила на этот раз не совсем обычным путем.

Генералу ГРУ Терюхину, курировавшему группу подполковника Поперечного, позвонил один из руководителей ФСБ России генерал Гараев.

Двум генералам уже приходилось работать вместе по «делу об оборотнях». Так что Гараев прекрасно знал и Поперечного, и Генцеля – именно он поставил тогда их, армейских офицеров, во главе расследования, хотя формально дело было в компетенции не ГРУ, а ФСБ (обо всём этом – читать роман У Крайней Линии или Проклятые Души).

Как только Терюхин выслушал своего коллегу до конца, содержание просьбы не вызвало у него недоумения.

– Поручите, Аркадий Андреевич, вашим офицерам разобраться с этой чертовщиной, – говорил Гараев. – Так уж получилось, что у нас в ФСБ нет своей подходящей для разбирательства структуры, а вот у вас имеется группа Поперечного. Не удивляйтесь, мы ведь с вами служим не в фирме по продаже нижнего белья. Так что и вы, и я друг о друге информированы, разве не так?

Терюхин согласился. А когда узнал всё, что хотел сказать ему генерал, понял, что это, конечно, дело относящееся к направлению, разрабатываемому офицерами ГСР. Суть дела, по которому ему позвонил Гараев и которым просил заняться, заключалась в следующем.

На Урале, в Пермской области, в городе Кунгуре, находится в глубине горы Ледяной огромная карстовая пещера. Она представляет из себя систему пустот-залов общей длиной более 5 километров. Некоторые «залы» шириной до 100 метров с очень высокими потолками, в общем – зрелище незабываемо красивое, а потому пещера еще с советских времен используется в качестве объекта туризма. Туда проведено электричество, всё освещено, ну, и туристы, конечно, ходят толпами. Сами названия гротов отражают их красоту и живописность. Например, Полярный, Бриллиантовый и тому подобное.

Естественно, пещера до сих пор имеет множество не обследованных до конца ответвлений, заканчивающихся неизвестно где. Некоторые проходы слишком узкие или извилистые для исследования их спелеологами. Эти подземные первопроходцы просто не могут двигаться в них.

Месяц назад от группы немецких туристов отстал один – некий Петер Грюнбауэр.

Как это могло произойти и куда он тогда подевался – до сих пор непонятно. В пещере давным-давно никто не пропадал – меры безопасности издавна были приняты наинадежнейшие – с тех еще времен, когда пещеру только планировали использовать в качестве объекта, который будут посещать иностранные туристы.

Боковые ходы, а также проходы, ведущие в дальние уголки необъятной подземной пустоты, были ограждены и снабжены предупреждающими или запретительными надписями на нескольких языках.

И тем не менее Петер Грюнбауэр после экскурсии в пещеру в гостиницу не вернулся.

Немедленно были организованы поиски. Но целую неделю туриста найти не могли, а потом неожиданно он нашелся сам. Выполз из дальнего прохода, ведущего куда-то в глубину горы, и потерял сознание.

Был он исхудавшим, в оборванной одежде, да и сам местами ободранный – руки, лицо. Но в целом чувствовал себя удовлетворительно. В пещере вообще масса озер с ледяной водой, скорее всего, вода была и в тех местах, где довелось побыть немцу. Так что жажду он не испытывал.

Но, конечно, поголодал.

Но это – прелюдия. А сама суть вот в чем.

Грюнбауэр утверждал, что там, в глубине пещеры, он попал в лаз, широкий и очень глубокий. По его словам, всё время, которое он отсутствовал, ушло у него на спуск куда-то «очень глубоко и далеко». И на последующее возвращение.

Петер, конечно, говорил это по-немецки.

Если попытаться посчитать его путь, то получается, что он спустился на глубину не менее трех километров. А скорее всего – гораздо ниже.

И там, в глубине, он обнаружил большой зал. А посередине его – возвышение с отверстием, ведущим еще ниже, куда-то «в запредельную глубину». И оттуда всё время слышен голос – кто-то басом что-то размеренно говорит, и этот голос, а также эхо от стен пещеры, причудливо перекликаясь друг с другом, вызывают такой ужас, что Петер «с невероятной скоростью, господа!» выскочил из зала и возвращался обратно ни на секунду не задерживаясь перед открывающимися перед ним справа и слева проходами. «Меня привел назад автопилот и страх. Потому что там, внизу – вход в царство Сатаны».

Расспрашивать слишком уж дотошно иностранного туриста посчитали неприличным, и после трехдневного реабилитационного лечения жизнерадостный немец присоединился к своей группе, которая уже осматривала достопримечательности Среднего Урала (в частности – знаменитую Медную гору: «О-о-о»!!! Дас ист фантастиш!»).

Далее Гараев рассказал следующее.

Делом о пропаже туриста с самого начала занималось областное управление ФСБ.

Рассказ немца побудил местных товарищей провести проверку его слов. И в проход, из которого несколько дней назад вышел немецкий турист, ушла небольшая экспедиция: местный проводник, офицер ФСБ и ученый спелеолог из Москвы, которого срочно пригласили из географического института поучаствовать в исследовании пещеры.

– И они исчезли, – говорил Гараев. – Радиоволны там не проходят – в окружающих породах много железной руды, так что изначально радиосвязь с группой не предусматривалась. Но были оговорены жесткие сроки возвращения. И вот…

Так что мы решили не рисковать – информацию о «дьявольской трубе» в нашей службе изучали внимательно…

Поскольку события в Южносибирске и Затайгинске, и происшествие в пещере Ледяной горы одинаково нуждались в серьезном разбирательстве, было решено разделиться – Пиков и Шувалов отправлялись в Пермскую область. А Поперечный с Генцелем – в Западную Сибирь.

– Опять ехать на север! Надоели эти холода! – жалобно ныл Пиков, и ему поддакивал Шувалов.

– Ты же в Карелии не был! – поддел старшего лейтенанта Стерлигов. – В Москве отсиживался!

– Я – из солидарности с Валерой! – отвечал ему Шувалов.

– Ну, хватит! – прервал их Поперечный. – В Соликамск полетите вы! Опыт работы с адом и Сатаной у вас есть, так что вам и флаг в руки! А в Южносибирске пока ничего не ясно, так что мы с Иваном Ивановичем осмотримся, и если будет нужда – подтянем вас! Майор Стерлигов – остаетесь на месте. Будете, на всякий случай, в управлении – мало ли что!

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

На Поперечного и Генцеля болото в тайге произвело тягостное впечатление. Своей унылостью, какой-то безрадостностью и главное – абсолютной неестественностью происходящего на нём, да и вокруг него.

Хотя и было уже начало марта, вокруг болота стояли высокие и по контрасту с белым снегом – какие-то очень уж слишком темные ели. Смесь черных и белых пятен (хвои и снега на ней) заставляла прикрывать глаза, так как этот контраст резал взор.

Третий фактор – яркое мартовское солнце, добавлял контрастности, а кроме того, отражаясь от болотной воды, лучи света слепили людей.

И наконец, само болото. Вполне летнее на вид, только что без зелени на поверхности воды, посреди заснеженного и еще даже не весеннего леса, оно выглядело инородным.

Обо всём этом думали Поперечный, Генцель и сопровождающий их офицер особого отдела войсковой части, которая обеспечивала охрану такого мирного сейчас на вид кусочка поздней весны посреди таежной зимы.

Благостность картины, правда, несколько портило ограждение в несколько рядов, плотно укутанное колючей проволокой и расположенные по периметру неуклюжие на вид стационарные огнемёты с направленными в сторону болота закопченными жерлами.

– Вот такое оно днём, – сказал особист-капитан, тихонько прикрывая дверцу УАЗа, на котором он привез Генцеля и Поперечного прямиком из штаба части. – Эти существа могут появляться и днем, но не любят солнечного света.

– Тогда давайте приедем сюда ночью, – сказал Поперечный, открывая заднюю дверцу и садясь на сидение автомашины. – Посмотрим на них в живую…

Кадры съёмки с мечущимися по поверхности болота темными бесформенными фигурами они уже посмотрели. Там же, в штабе части. В кабинете начальника особого отдела.

Сразу же, как только приехали сюда на автомашине прямиком с аэродрома Южносибирска.

Ночью болото производило совсем другое впечатление. При свете сполохов выплевываемого огнемётами пылающего напалма зловеще блестели «оконца» болотной воды, то тут, то там вспыхивали остатки болотной травы.

Но главное – снеговики.

Они были темно-коричневыми и уродливыми – болотный мох сфагнум, который образовывал торф, представлял из себя высохшие стебельки. Под действием силы притяжения эти тоненькие веточки, спрессованные в материал, по твердости превосходящий сталь, тем не менее оставались простым торфом, а потом горели ярко и весело. И по всей поверхности болота то здесь, то там в такт вспышкам пламени из жерла огнемета то и дело загорались чадящие гарью, но очень быстро сгорающие факелы.

Но что толку!

Поперечный наблюдал в бинокль, как на месте догорающего факела начинал быстро формироваться новый «снеговик». С легким хлюпаньем из болота, словно по волшебству, единым неуловимым человеческому взгляду движением вырывались перепутанные моховыми нитями бесформенные кусочки торфа. И мгновенно начинали слипаться друг с другом, чтобы через пару секунд восстановить сгоревшее существо. Которое, едва успев сделать лишь несколько движений, попадало под очередной выхлоп пламени и загоралось вновь…

Петр Петрович с изумлением наблюдал за этими бесконечно повторяющимся циклами. Поймав в поле зрения один из факелом, он долго смотрел лишь только на него. И зафиксировал пять одинаковых циклов: горение снеговика, восстановление фигуры кусками и веточками торфа, с которых ещё стекала вода, быстрые движения существа (снеговик пытался уйти с опасного для него места, но не успевал) – и новое попадание сгустка огня, выплюнутого очередным огнемётом.

Установки метателей пламени были расположены вокруг болота столь точно, что перекрывали площадь болота полностью – куда бы не спешили убежать снеговики, их обязательно накрывало пламя.

Подполковник замер, превратившись в столб; стоявший рядом с ним Генцель, у которого не было бинокля, теребил Поперечного за рукав, пытаясь что-то ему сказать.. Но тот, зачарованный этой картиной, ничего не чувствовал. Словно загипнотизированный происходящим на болоте, он мог лишь стоять и смотреть.

Вернул его к реальности не Иван Иванович, а капитан-особист. Стараясь преодолеть рев десятков непрерывно работающих огнемётов, он закричал на ухо Поперечному:

– Вот так – каждую ночь! Мы жжем – они восстанавливаются. А когда начнем светать, они делаются медлительными и постепенно исчезают. Сгорают, а новые больше не появляются…

Приведенный в чувство Поперечный в ответ прямо на ухо контрразведчику прокричал:

– А сколько всего их?

Отдав бинокль Генцелю, он ухватил за рукав шинели капитана и потащил его за собой. В сторону, подальше от ревущих огнеметов.

Иван Иванович припал к окулярам увеличивающего устройства и теперь жадно наблюдал за происходящим внутри ограды.

– Их количество постоянно меняется, – говорил капитан Поперечному. – От десяти – до пятнадцати, точнее я не скажу. Да и кто их считал? Нет, мы, естественно, осуществляем постоянную видеозапись, и с помощью компьютера каждый раз проводим счет. Но у нас постоянно получается разное количество.

– И что, каждую ночь вот так? – Поперечный говорил уже почти нормальным голосом – здесь, на лесной дороге, по которой они шли, рёв огнедышащих установок был уже едва слышен.

– В том-то и дело! И мы здесь, честно говоря, боимся, что однажды один или два огнемета дадут сбой, и снеговики вырвутся за ограждение. Проволока их не удержит, да их ничего не удержит! Там, на болоте, оставался вертолет – группу МЧС они съели, ну, это было ещё в самом начале. И вот в первую ночь после того, как мы установили изгородь и только-только опробовали огнеметы, они вдруг набросились на машину и разнесли ее за несколько минут на кусочки! Металл раздирали и рвали зубами и пальцами, как бумагу! Причем очень быстро.

– И где же остатки? – Поперечный остановился и, достав из кармана пачку папирос, закурил.

– Всё утонуло, товарищ подполковник! Это же болото! Как только огнем замерзшую поверхность отогрели и болото начало таять, все вглубь и ушло! Но видели бы вы, как они металл-то… Только скрежет стоял по всему лесу!

Какое-то время они стояли и курили. Просто курили, молчали и думали…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Шувалов и Пиков, приехав в Соликамск, направились на этот раз прямо в управление ФСБ. Хотя обычно связывались с местными военными – ведь они были армейскими офицерами.

Итак, скоро они входили в дверь здания с вывеской родственного их собственной службе учреждения и застали здесь всеобщее ликование – пропавшая группа спелеологов нашлась! И не только нашлась, но и принесла с собой кое-что!

– Представляете, – рассказывал им майор ФСБ – начальник управления. – Оказывается, они заблудились на обратном пути! Немецкий турист не зря повторял всё время, что возвращался он «на автопилоте» – там множество боковых ходов и развилок. Наши и повернули не туда, куда надо! И плутали там всё это время!

– И что же, вы говорите, они принесли с собой?

– Запись голоса! Там действительно в глубокой пещере такое возвышение, как алтарь, и в нем широкое отверстие! И голос слышен! Но не все время, а как бы сказать-то… Время от времени.

– А с какой периодичностью? – спросил майора Шувалов.

– Ну, они были там около суток, – ответил майор. Он нажал кнопку и попросил заглянувшую в дверь девушку-секретаря принести всем чая. – Так вот, если по времени, то голос они услышали в 18 часов 53 минуты. И звучал он недолго – всего-то минуту. После этого полминуты был слышен какой-то гул и шум – трудно определить его происхождение. Затем опять появился голос – звучал он по времени секунд на пятнадцать дольше, и снова его сменил этот странный шум. И так – с перерывами, до 19 часов 35 минут, после чего уже больше ничего не было.

Поисковики обследовали всё вокруг, в том числе – отверстие. Оно неправильной формы, диаметром не более 30 сантиметров, и человек туда не пройдет. Не сможет! И визуально ничего не рассмотреть – на глубине чуть больше метра проём-лаз изгибается и уходит в сторону.

– Значит, так, товарищ майор! – Шувалов на правах старшего группа принялся распределять обязанности. – Я буду работать здесь, мне нужны записи голоса, материалы видеосъемки пещеры и доступ к оборудованию ваших экспертов. Я займусь исследованием голоса и аналитической работой. Валера, а ты…

– А я – ножками! – перебил его Пиков. – Всё понятно!

– Вот и отлично! Валера, всё в Кунгуре и вокруг этой горы Ледяной нужно объехать, обойти, облазить.

– Я понял! Мне машина нужна!

– Автомобилем обеспечим… – майор снова нажал кнопку вызова секретаря.

Получивший в Соликамске в своё распоряжение полноприводный японский джип, лейтенант Пиков занялся на следующий день обследованием окрестностей горы Ледяной.

Он начал с высокого откоса правого берега реки Сылва, откуда был вход в пещеру горы – как раз очередную группу туристов повели вглубь.

Те на ходу весело гомонили, расчехляли фотоаппараты и видеокамеры, а кое-кто – готовил телефоны со встроенными цифровыми камерами.

Пиков пожал плечами – сам он был как-то равнодушен к туризму, и вообще всяческим путешествиям… Наверное, специфика службы с командировками и постоянным постижением каких-нибудь тайн начисто уничтожила в нем простое человеческое любопытство. Преобразовав его в некую форму равнодушия, в хорошем смысле! На азарт во время работы это влияния не оказывало.

Он начал с расспроса жителей двух близлежащих поселков. Его интересовали легенды, слухи, вообще всё необычное, о чем люди обычно говорят на посиделках.

Слухи, конечно, ходили разные. Но всё это было как-то не тем, что искал лейтенант – к горе и пещере они отношения не имели.

Были и легенды. Основная – о знаменитом золотом уральском полозе – змее, который якобы в недрах этой горы и живет.

Сначала это Пикова заинтересовало. Но потом один из местных стариков – бывший геолог, на вопрос о золотом змее рассмеялся и сказал:

– Вы по всему Уралу проедьте, и везде вам будут рассказывать о золотом полозе! Это же самая расхожая байка! Золотоискатели когда-то придумали, наверное, еще при Демидовых! Нет никакого змея, ни здесь, ни вообще на Урале! И золота здесь почти нет, есть серебро, камни самоцветные. Так что не тратьте зря время!

Мысленно плюнув от досады, лейтенант заночевал здесь же, а на следующий день уже ближе к вечеру оказался на объездной дороге.

Движимый каким-то азартом и предчувствием, он сидел за рулем машины и ехал по дороге, ведущей вокруг горы. По ходу он внимательно осматривая всё вокруг.

Вскоре Пиков миновал поворот, ведущий к виднеющемуся вдали поселку, но поворачивать не стал – поехал дальше, постепенно забирая вправо.

И когда по его расчетам он оказался как раз напротив входа в громадную пещеру, по которой, скорее всего, уже водили следующую группу туристов, дорога вывела его прямо к домикам, выстроившимся вдоль дороги по обеим её сторонам. И вот здесь Пиков решил начать расспросы. Нагибая голову, через лобовое стекло он разглядел здание с развивающимся над ним «триколором» и затормозил рядом с ним.

Шувалов тем временем вот уже второй день занимался тем, что делать любил – анализом изучаемой информации.

Старший лейтенант расположился в лаборатории ЭАО (экспертно-аналитической отдел) управления ФСБ, получив доступ ко всей необходимой ему аппаратуре и оборудованию.

Начал он с того, что несколько раз прослушал запись голоса из пещеры. Произвел собственный хронометраж, сравнил с тем, который сделали непосредственно на месте, то есть под землей, поисковики. Всё совпало с точностью до секунды.

Затем Дмитрий посмотрел видеозапись. Внимательно несколько раз пересмотрел то место записи, на котором под разными углами было зафиксировано отверстие, из которого слышался голос. И полез в карман за записной книжкой.

Следующие несколько часов он связывался по телефону с самыми разными абонентами. В России и за рубежом. Затем ввел информацию в ноутбук и послал ее нескольким адресатам.

И стал ждать ответов. Одновременно занимаясь изучением голоса.

Невнятный басовитый голос он разделил почастотно, и вскоре смог отделить эхо от издаваемых кем-то звуков.

Работал он долго. И к тому времени, когда начали поступать ответы от его абонентов, уже был готов к тому, чтобы услышать очищенный от помех низкий сочный басовитый голос кого-то.

Но прежде, чем он смог разобрать содержание произносимых слов, ему пришлось ответить на несколько звонков и принять электронные сообщения.

И он, прочитав все, осмыслив услышанное по телефону, мысленно пожал плечами и отправился вниз в столовую пообедать и сразу же поужинать – было уже около пяти часов вечера.

Содержание сообщений не давали ему ничего.

Служитель Киевской патриархии отец Григорий сообщил, что переданное Дмитрием компьютерной почтой видеоизображение возвышения в глубине пещеры Ледяной горы алтарем не является и не может являться – приводились многочисленные доказательства, подтверждающие утверждение отца Григория.

Протоирей Ксенофонт из Московской патриархии прислал примерно такое же сообщение – нет никаких признаков того, что это возвышение глубоко под землей – древний языческий алтарь. Отец Ксенофонт вообще взял на себя смелость утверждать, что возвышение и отверстие – естественного, то есть – природного, происхождения. Впрочем, право на такое утверждение отец Ксенофонт имел – кроме семинарии, он обучался в свое время на отделении археологии университета.

Телефонные абоненты Шувалова также ничего интересного ему не сказали – явлений, подобных изучаемому сейчас Дмитрием, кроме случая с «адской трубой», нигде больше не зафиксировано.

Имеются в виду – достоверных, подтвержденных свидетелями. Те, что обычно называют слухами и народной молвой – не в счет.

Разочарованный Дмитрий приступил к окончанию работы с голосовыми частотами, и в конце концов смог ясно различить усиленный в динамиках голос.

Отделенный от эха, бас на чистом русском языке говорил:

«Я вас, лодыри, раздербаню! Мерзавцы! Ни один не хочет работать!»

После паузы, заполненной невнятным шумом, напоминающим гул голосов и как будто дружное хлопанье в ладоши, снова:

«Сволочи! Паразиты! Мне надоело вам говорить – мука должна быть соответствующей калькуляции! Вы что же делаете!!!»

Опять шум. И снова размеренный бас говорит:

«Убил бы паразитов! Да как вы можете, работать вот так, вполсилы? Когда кризис в стране!»

Старший лейтенант Шувалов выключил аппаратуру и потянулся к телефону. Ему уже всё было ясно, и он собирался звонить Пикову. Время на часах было – 19 часов 35 минут

Но тот сам как раз в этот момент позвонил Дмитрию. И вот что сообщил Шувалову:

– Я тут переговорил с руководителем администрации одного поселка. И только что побывал на местном зрелищном мероприятии. Теперь хочу доложиться…

Вот что вслед за этим рассказал Пиков.

Вход в ледяную пещеру был со стороны реки Сылвы. А примерно с противоположной стороны горы Ледяной прямо у подножия склона располагался небольшой поселок Заразва. И в нем, кроме механических мастерских, основное предприятие – хлебозавод. Который выпекает хлеб для всего района.

– Достопримечательность поселка – директор хлебозавода Густоплясов Виктор Петрович, – стараясь сдержать смех, докладывал Валерий. – У него – шаляпинский бас. Но абсолютное отсутствие слуха.

А все в поселке обожают слушать, как он басит: «Всех разнесу! Лентяи! Работать не хотите!»

Он так ругается на работе. Бас – сочный, низкий, громкий.

Вот его и приспособили для проведения зрелищного мероприятия. На склоне горы, прямо у дороги, есть пещера. Грот с высоким потолком. И вот время от времени после работы все они собираются там, приглашают Густоплясова, и Виктор Петрович начинает всех шутейно распекать. Ну, ругаться, как у себя на заводе, на своих рабочих. В гроте – приличное эхо, вот он басом ругается, а зрители от хохота падают, хлопают ему.

Я сегодня всё это сам видел и слышал. И на камеру записал. По моей просьбе глава администрации Андрей Афанасьевич всё это и организовал. А когда все разошлись – я эту пещеру внимательно осмотрел. И нашел в дальнем углу в стенке отверстие – широкое, но в него не залезть. Там сразу поворот вниз градусов на 70…

Шувалов всё это время слушал его с улыбкой на лице. Именно нечто подобное он и ожидал услышать. Один из его абонентов – известный в стране геолог, высказал предположение, что Дмитрий имеет дело с обыкновенной интерференцией звуков – где-то кто-то говорит, а по подземным пустотам звук голоса, изменяясь и преломляясь под воздействием эха, может преодолевать огромные расстояния. И при этом принимать самую невероятную форму.

– Кто-то где-то у вас там говорит басом, вот и кажется глубоко под землей черт знает что, – говорил геолог. – И на Сатану может быть похоже, и на инопланетянина. Вы поработайте со звуковыми частотами, проанализируйте как следует…

Что Дмитрий и сделал. И получил ожидаемый результат. А Пиков его выводы подтвердил.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Тем временем оперативная группа милиции под руководством майора Терёшина постепенно приближалась к 91-му километру старокузнецкого шоссе. Опросы многочисленных жителей поселков и сел, находящихся вблизи дороги, ничего не интересного не дали. Правда, всё чаще жители окрестных деревень говорили о незначительной дрожи почвы. Непонятного происхождения, эта дрожь пробегала по земле, постепенно затухая, всё чаще и чаще. И пропадала.

– Чего тут может трястись – никто не знает! – сказала Терёхину одна из старух.

Но так как это отношения к разыскиваемому автомобилю иметь не могло, никто из опер группы на данную информацию внимания не обратил.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Поговорив с Поперечным, Иван Иванович Генцель решил позвонить Шувалову в Соликамск и посоветоваться с ним.

Шувалов, давясь от смеха, сразу же рассказал Генцелю о результатах их расследования.

– А как дела у вас? – закончил он.

– В отличие от вашего у нас абсолютная неясность. Снеговики эти… Откуда они взялись, что из себя представляют? И главное – уничтожить их невозможно! Что посоветуете? Вы нашу информацию получили?

– Иван Иванович! Всё мы получили, смотрели с Валерой. И вот что нам кажется – нужно начинать расследование с ретроспективных моментов – искать истоки. Эти снеговики, судя по всему, появились недавно. Но главное – когда точно, откуда и – почему именно на болоте? Может быть, нам к вам подтянуться? Мы уже все закончили, сегодня допишем отчет, чтобы в Москве не возиться. И можем вылететь не домой, а к вам!

– Мы с Петром Петровичем об этом думали… Не нужно, Дима! Возвращайтесь в Москву, здесь пока фронт работ маленький – мы сами справимся. Завтра начнем опрос жителей районного центра, поговорим с военнослужащими… Если появится что-то новое, такое, что потребует вашего участия – вызовем.

– Но вы связь с нами держите! Дело-то у вас интереснейшее, «адской трубе» не уступит!

Опрос в Затайгинске проводил Иван Иванович. Поперечный взял на себя войсковую часть, районный центр – городок Зорькино, и еще несколько административных центров, располагавшихся в тайге, на границе с Затайгинским районом. Ему предстояло постоянно ездить и обеспечить сбор информации и изучение широкого круга.

Таким образом, Генцель обеспечивал розыскные действия в узком круге. Говоря проще – непосредственно граничащем с местом происшествия.

А непосредственно в районе болота был лишь одни населенный пункт – в нескольких десятках километров находился Затайгинск.

Работе Ивана Ивановича здорово способствовало то, что Затайгинский районный отдел милиции потерял во время поисков затерянных в тайге после аварии вертолета двух молодых милиционеров – Николая Викторова и Андрея Битова. Поэтому выделенные в помощь Ивану Ивановичу сотрудники, которые дружили с погибшими, распоряжения следователя из Москвы выполняли быстро, четко и, посланные за свидетелями, не возвращались без них. И работа у Генцеля спорилась.

Хотя назвать всех опрошенных Иваном Ивановичем свидетелями было преувеличением.

Никто ничего полезного сказать ему не смог.

Всем Генцель задавал одни и те же вопросы, варьируя лишь их форму, но не содержание. Суть его – что необычного было до нынешней зимы на болоте? Откуда могли взяться эти жуткие снеговики?

Иван Иванович опросил за неделю чуть ли не сотню затайгинцев. Это в основном были охотники, грибники, сборщики ягод, целебных трав и кореньев – люди, которые в силу своих увлечений постоянно ходят в тайгу и, естественно, время от времени попадают на болото. Или проходят возле него.

Вкратце суть ответов можно свести к следующему.

Болото никогда и никому не приносило никаких неожиданностей. То же – окрестные леса. Появление снеговиков было полной неожиданностью для всех.

– Если бы мы могли даже просто предполагать такое, разве бы послали болотом целую группу, да и еще во главе с главой нашей администрации? – горячился Богдан Петрович Коваль, руководитель одной из поисковых групп.

– Знаете, – рассказывал глава районной администрации Нечипоренко, – я руковожу районом уже больше двадцати лет – захватил еще советские времена. И никогда ни о чем необычном здесь не слышал. Медведь мог задрать грибника – было такое… Дети и взрослые в тайге пропадали – но ведь всегда находились. Да вот, хоть случай этот с аварией вертолета – всех ведь мы нашли и спасли! Правда, наши три спасатели погибли – но это как раз из-за этих вот снеговиков. До этого ведь с ними никто не сталкивался из наших, вот и…

И он пригорюнился.

– Но, возможно, что-то раньше, еще до вас, случалось?

– Нет. Спокойные у нас леса, хотя и тайга!

– Ну, а болото? Что можете припомнить интересного о болоте?

– Интересного – ничего! Тонули, конечно, и не раз в этом болоте! Еще в советское время два туриста ушли вглубь болот— и с концом! Искали их, рюкзаки нашли плавающие, слеги… Но это было лет тридцать назад! А последний раз лошадь у нашего поселкового ушла – и он как раз поймал ее в момент, когда она тонуть начала! Задними ногами в болотное «окно» попала, а тут как раз хозяин на ржание из леса выскочил. Ну, поймал ее за узду и помог вылезти… Но что же во всем этом интересного?

– Я же вам уже говорил: когда увидел следы, а особенно, капкан с погнутыми скобами и сломанными зубцами, сразу ничего не понял, – рассказывал егерь Григорий Боборыкин. – А потом дошло – в лесу появилось нечто! До этого нигде в округе ничего подобного не было, за это я вам ручаюсь! И вообще нигде у нас в Сибири не было!

– Чего же вы за всю Сибирь-то говорите! – спросил его Иван Иванович. – Откуда вы обо всей Сибири знать можете?

– Я – не знаю! А МЧС должен знать, как вы думаете? – и тут егерь хитро сощурился.

Генцель чувствовал подвох в вопросе, но пока не понимал, в чем именно кроется этот подвох. И ответил на всякий случай осторожно:

– Наверное… Это ведь МЧС…

– Вот видите! Конечно, должен! Они ведь сразу же обмениваются информацией после каждой операции! Почему же ничего не проверив, не подстраховавшись, полетели на вертолете на болото? И сели, хотя мы предупреждали их и о снеговиках, и об опасности! Да разве, если бы еще где-то такое, как у нас, происходило, они бы так себя повели? Вот и погибли все!

И вот тут Генцель оценил глубину здравого смысла егеря. Действительно… И тут же на ум ему пришел и еще один аргумент в пользу рассуждений здравомыслящего затайгинца: «Да не только в Сибири! В России – если бы где-то что-то подобное было, уж они, сотрудники ГРУ, информацию бы об этом имели!»

(Это был второй разговор с егерем Боборыкиным, первый состоялся в самом начале работы группы Генцеля-Поперечного).

– Ну, а вот болото? Ведь откуда-то взялись снеговики именно на болоте! И кстати, почему вы решили, что появились они именно там? Ведь вы-то нашли первые следы в лесу, в глубине тайги! И скелеты объеденных животных там же…

Генцель поправил очки и замер, ожидая ответа. Егерь усмехнулся:

– Это просто, товарищ следователь. Где была уничтожена вся группа наших поисковиков в январе? На болоте! Где погиб экипаж вертолета МЧС? Там же, и вертолет они сожрали тоже там. А появился хотя бы один снеговик где-нибудь после того, как солдаты оградили болото и стали жечь их каждую ночь? Нет! И восстанавливаются они все время там же, на болоте! Так что логово у них – где-то на болоте!

– А какое оно может быть, логово это? —допытывался Генцель.

Тут Боборыкин посмотрел на Генцеля, как на не совсем нормального:

– Товарищ следователь! Я с животными дело имею с рождения! И вот о них могу все рассказать! А о том, о ком я представления не имею – что я могу сказать-то?

– Ну, а где оно хотя бы может быть? – уже фактически цепляясь за соломинку, спросил Иван Иванович. И получил ответ, важность которого сможет оценить лишь позднее:

– На дне где-то! На болоте больше негде – всё открыто! Да и выгорело давно всё, что на поверхности! Вы не говорили с нашей Лукерьей – травницей?

– Нет, – сразу воспрянул духом Иван Иванович. – А кто это?

– Дорогина Лукерья, старуха. Травами лечит, корешками. Ну, и заговорами всякими. Она болеет сейчас, отлеживается, поэтому, наверное, вам про нее никто и не сказал. Жалеет ее народ.

– Миленький, болею я… Мне сказывали, что ты расспросы ведешь, болотом интересуешься… Только ничего интересного нет на болотах. Русалки, леший, водяной – сказки это…

Лежа на постели в полутемной комнате небольшой избушки, по виду – не менее столетнего возраста, укрытая стеганым одеялом, Лукерья на вид была и сама возраста чуть ли не столетнего. Но ум у нее был здравый, и глаза блестели по-молодому.

– Неужели никогда ничего необычного там не случалось? – с надеждой в голосе спросил Генцель.

Целительница задумалась.

– Знаешь, милый, сама я – ничего не замечала. Вот только на ум приходит одно… Только ерунда это, по-моему!

Иван Иванович насторожился.

– Вы рассказывайте, рассказывайте, Лукерья Ивановна! А я уж сам, с вашего позволения… Сам решу, а вдруг и важное это…

– Мама моя рассказывала. Она тоже травницей была, наследственное это у нас… И на болото, как я, она тоже всегда ходила. Есть травки, которые только там и растут… И вот она говорила, что как-то, рано утром это всё случилось, она как раз к болоту подходила. И вот что-то огненное на небе у неё над головой пролетело, и в болота вроде как камушки сыпанули – по воде зашлепали они.

– И что дальше? – жадно спросил ее Генцель, у которого враз от волнения даже запотели стеклышки очков.

– Ничего! Да ведь и было это давно, а рассказывала мне она как раз в начале Отечественной войны. Плакали мы все, когда объявили, что война началась. Мне тогда было десять лет, и вот вечером мама, чтобы меня отвлечь, что ли, рассказала об этом огненном шаре, что над болотом пролетел…

– А когда он пролетел-то? – Иван Иванович быстро «прокачал» в уме полученную информацию и оценил ее как бесполезную. И уверился в этом, когда на свой вопрос о происшествии с шаром получил ответ – еще до первой мировой войны!

На самом деле Иван Иванович получил еще одну ниточку. Но так же, как и первой, не придал значения. Не сразу оценил её важность!

Который час Поперечный и Генцель сидели за столом поселковой гостиницы, пили душистый чай на таежных травах (сушеные травы подарила Генцелю Лукерья Ивановна), похваливали его и обменивались полученной информацией. И когда стемнело – пришли к мнению, что без помощи им не обойтись.

Не было ни одной зацепки.

Поперечный объехал четыре районных центра, территории которых охватывали со всех сторон Затайгинск. И ничего касающегося их дела, да и вообще интересного, не узнал.

– Тут километрах в ста земля иногда подрагивает. Как от движения тяжелого железнодорожного состава, – рассказывал он. – Так там проходит железная дорога, по ней из Старокузнецка каменный уголь возят. Составы идут – до семидесяти вагонов, и тянут их не один, а два электровоза… Так что скорее всего, от этого земля и подрагивает… А больше – ничего интересного…

– У меня – так же, – вторил ему Генцель. – В обозримое время – никогда и ничего не предвещало появления чего-либо необычного в затайгинских болотах. Лет сто назад над болотом видели огненный шар. Всё!

– Ну, как мы сможем связать этот шар с нашими снеговиками? Взять хотя бы, что шар – раскаленный, а наши снеговики боятся как раз огня…

Иван Иванович поправил очки.

– Да я просто так, к слову, сказал… Всё равно ведь ничего интересного больше нет!

– Ну! – требовательно уставился на него Поперечный. – Теперь-то можно?

И он, достав из кармана связку ключей, указательным и большим пальцем взялся на брелок.

– Теперь, наверное, не можно, а нужно… – ответил ему друг и соратник.

И Петр Петрович сильно сжал пальцами оранжевый шарик.

Глава двадцать седьмая

Сигнал от его друзей с Земли поступил на Базу, расположенную на Земле-2, что в Галактике М-7, поздним вечером, и поэтому все бойцы отряда были уже у себя в комнатах. Кроме тех, кто прогуливался в лесу, или по берегу озера. Или просто сидел на опушке в шезлонге – любовался звездным небом, потягивая ледяное пиво.

Когда Майк постучал в дверь, Денисов сидел у себя в кабинете и работал.

– Командир, вам вызов с Земли! – сказал, заходя, Майк.

Так как возможность вызвать его имели не более двух человек из более чем шести миллиардов землян, Виктор сказал, отодвигая от себя галаком:

– Свяжитесь с Бай, Майк! Уверен, она очень заинтересуется!

– Даже не сомневайтесь, Вик!

Бай не просто заинтересовалась. Она прибыла на Землю-2 сразу же, оказавшись в комнате Денисова, куда Виктор направился прямо из служебного кабинета.

И с порога заявила:

– Ты ведь собираешься на Землю, помочь ребятам?

– Откуда такая уверенность в том, что они нуждаются в помощи? – попытался увильнуть от прямого ответа Виктор.

Бай подошла к нему и сказала, положив обе руки ему на плечи:

– Любимый, мы ведь вместе были у наших друзей, помнишь? И договорились, что сами они вызовут нас только тогда, когда им потребуется неотложная помощь. Или если столкнуться с чем-то, что сами понять и предотвратить не смогут!

– Ну, мало ли… – Виктор, улыбаясь, смотрел ей в глаза, самые красивые глаза на свете…

А какими же они могут быть, если это глаза твоей любимой?

Он знал, что последует сейчас.

– Провоцируешь на анализ ситуации? – улыбнулась умная Бай. – Всё очень просто, какой там анализ… Когда Майк сообщил мне о сигнале с Земли, я его спросила – когда поступил сигнал? Он ответил, что только что. И я перенеслась к тебе. У вас на Базе – ночь. А мы всегда стараемся выдерживать то же время суток, что и на Земле. То есть привычное нам. И когда-то, сразу после создания нашего отряда, время суток здесь определял ты! Ты ведь уже был здесь вместе с Малым, когда галактиане доставили сюда всех нас. Остальных.

У вас сейчас ночь. Что же могло заставить моих коллег-контрразведчиков подать экстренный сигнал? Если им не нужна наша помощь?

Виктор засмеялся.

– Ты, как всегда, в анализе ситуации неподражаема. Только почему ты используешь местоимение множественного числа? Откуда это «мы», «наша»? А?

– Так ведь мы вместе отправимся на Землю!

– Это почему? У тебя важнейшее дело! Ты уже давно по своему статусу важнее меня! И Сосновскому будет трудно обойтись без тебя – вы ведь фактически работаете «в спарке»!

– Вэл вполне некоторое время обойдется без меня! А вот я без тебя – нет! Я отдыхаю только, когда ты рядом! И потом – один ты наверняка не справишься. Вик, ты ведь знаешь – у меня чутьё, интуиция! Уверена, что и остальных наших ребят придется задействовать! Вот посмотришь!

– Ты думаешь? – Денисов задумался. – Знаешь, тогда давай сделаем так. Ты договоришься у себя в Совете, ну, и с Вэлом всё реши. А мне придется разговаривать с Предшественниками. Ведь весь наш отряд сейчас задействован в их экспериментах!

Предшественники не стали возражать против отсутствия некоторое время Денисова. Тем более, что он обещал при необходимости использовать по возвращении сдвиг времени – так что отсутствия его вроде бы и не будет.

Аналогично поступила Бай. И получила согласие на как бы командировку…

Затруднение возникло оттуда, откуда его не ждали. Майк потребовал, чтобы его взяли с собой.

– Вы, значит, поедете отдыхать, а я… А как же наша дружба? – горячился он. – Наши совместные дела? Забыли, как мы воевали с оборотнями?

Денисов внутренне усмехнулся. Майки подставился, ох, как он подставился! И потерял все шансы добиться своего!

– Ничего мы не забыли! Это вы, друг мой, всё забыли…

Бай, как обычно, подошла к Майку и рукой ласково взъерошила его волосы.

– Ты всё забыл. Ты ведь воевал, сидя здесь, на Базе, у клавиатуры галакомпа. И сделал много. И теперь, скорее всего, нам потребуется твоя помощь. Но – как системного программиста, то есть – отсюда!

– Но Ада сможет… – попытался сопротивляться Майк.

– Нет, Майк! Договоримся так – вы будете наготове здесь, а уж мы с Бай отправимся туда. Кто знает – если нам потребуется помощь всего отряда, Ада займет свое место в боевом расчете! А ваше место – всегда в Информатории, так что давайте каждый займемся тем, что мы можем делать лучше всего!

Бай поставила точку в споре, крепко поцеловав Майка и шепнув после этого ему на ухо:

– Когда всё закончится, я уговорю Вика пригласить тебя, как говорят русские, «на пьянку с друзьями». Я познакомлю тебя с ними, тебе они понравятся!

Перед её чарами Майк, как это бывало не раз, устоять не смог…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Ранним апрельским утром Виктор и Бай шли по центральному проспекту Южносибирска – под названием «Ленинский». Вместе с Иваном Ивановичем и Петром Петровичем.

Солнышко всходило над зданием речного вокзала и светило им в спину. Вокруг стояли высокие деревья, которыми был обсажен проспект. Были они, правда, всё еще по-зимнему голые, но с набухающими уже почками на ветвях – настоящая весна в Западной Сибири наступает лишь в апреле…

Накануне поздним вечером они вернулись из затайгинских лесов. Денисов и Бай вместе с сотрудниками ГСР наблюдали ночной шабаш снеговиков, изучили все материалы, собранные Генцелем и Поперечным.

Вместе с ними всё наблюдали и Майк с Адой, сидя у себя на Земле-2.

Денисов и Бай в сарае у егеря Боборыкина, без лишнего шума (чтобы никто ничего не заметил) с помощью Майка материализовали некий агрегат.

Разрабанное на одной из планетных систем Содружества, это было обнаружено Майком в информационных базах и материализовано затем на Земле.

Речь идет о генераторе защитного поля.

Когда-то он использовался на далекой от Земли планете; теперь же Виктор и Бай отрегулировали завесу поля таким образом, что она проходила прямо перед внутренней оградой из колючей проволоки.

Огнемёты были выключены, военным Поперечный объяснил, что Виктор и Бай – ученые из Москвы, что они используют новейшие секретные разработки, и теперь снеговики заперты на болоте. Уничтожить их ученые не могут, а вот обезопасить от них военных – в состоянии.

Преимущество армии – в неуклонной дисциплине. И в том, что военнослужащие приучены не задавать лишние вопросы.

Так что понаблюдав, как торфяные человечки тыкаются о проволоку (а на самом деле – о силовую завесу), и ни могут ее преодолеть, все, кроме часовых, с болота уехали.

А Денисов запер сарай на замок и поручив Боборыкину никого в него не пускать, посчитал себя свободным. Они, вместе с Бай и сотрудниками ГСР отправились в Южносибирск. Все-таки это была родина Денисова.

И вот поселившись в гарнизонной гостинице Южносибирска, они вышли утром прогуляться.

И неторопливо шли по центральной аллее Ленинского проспекта. Разговаривая, естественно, о работе!

– Значит, Петр Петрович, никаких видимых причин для появления этих странных существ вы не нашли?

– Нет. – Вопреки обыкновения Поперечный не курил – даже ему, заядлому курильщику, жаль было портить столь чудесный воздух.

– Не найдя причины, уничтожать этих ваших снеговиков – бессмысленно, – негромко сказала Бай. Они с Денисовым шли, взявшись за руки. Словно подростки, впервые, еще по-детски ощущающие друг друга. – Уничтожим их, а через месяц появятся новые. И хорошо, если через месяц – опыт у нас есть, и мы – наготове… А если через десять лет?

– Что же делать-то? – спросил Иван Иванович. Он шел рядом с Бай, и теперь повернув голову, смотрел на неё. – Мы ведь потому и позвали вас!

– Изучать и анализировать информацию! – твердо ответила Бай. – Всю! Обо всем, что происходило здесь, в Южносибирске, Затайгинске, может быть – вообще у вас в Сибири последние несколько лет!

– Именно! – поддержал её Денисов. – Начнем с последнего года. Если не найдем ничего интересного – посмотрим прошлый, позапрошлый год, и так далее! Если есть следствие – должна ведь быть причина! А вот когда мы до неё докопаемся – разработаем меры по устранению и причины, и следствия!

– Подход мне нравится… – задумчиво сказал Петр Петрович, теперь уже закуривая.

– Ну, другого выхода у нас всё равно нет! – философски подвел черту над обсуждением проблемы Иван Иванович.

Начальник Южносибирского краевого УВД генерал Чернушкин встретил их, выходя из-за стола и пожимая каждому руку.

Чувствовалось, что он – что называется, крепкий профессионал, потому что при виде Бай (во-первых, китаянки, во-вторых, на вид – слишком уж молодой девушки для того, чтобы быть членом столь представительной следственной группы), не выказал удивления, пожал ей руку так же крепко, как и мужчинам и сказал ту же дежурную фразу: «Очень рад!»

А когда все расселись вокруг приставного стола, добавил, усаживаясь в свое кресло:

– Честно говоря, с офицерами ГРУ дело иметь еще не приходилось! Необычно, вы согласны?

– Согласен, товарищ генерал! – ответил Поперечный. – Мы вообще-то внутри России работаем редко, не в нашей, знаете ли, компетенции, но в Затайгинском районе задействованы вооруженные силы, так что…

– Я в курсе, в курсе! Информацию мы получаем регулярно, но кроме местного участкового уполномоченного наши сотрудники там не работали. Но – давайте-ка к делу! А для начала…

Он нажал кнопку и сказал заглянувшему в дверь кабинета капитану:

– Организуйте нам свежего чая и кофе! И чашки для всех!

Спустя полчаса обстановка в кабинете приняла непринужденный вид. Все пили чай, кофе, генерал и Петр Петрович ослабили галстуки на воротах форменных рубашек.

– Ну, принцип вашего подхода к разбирательству всех этих ужасов мне понятен, – говорил Чернушкин. – Раз характер происшествия на болоте Затайгинских лесах в высшей степени таинственен и вы не можете никак докопаться до причин и истоков происшествия, вы решили разобраться со всем непонятным, что было и сейчас имеет место в наших краях. И поискать возможную связь…

Принцип неплох. Вот только непонятное, и даже я бы сказал, какое-то мистическое, что ли, событие у нас в Южносибирске одно. Зато какое!

Я ведь начальствую здесь недавно. И как раз вследствие этого события моего предшественника отправили в отставку. А я не последовал через несколько месяцев за ним только потому, что доказал коллегии нашего министерства, что больше, чем сделала наша милиция, в этом деле вообще просто невозможно сделать.

Присутствующие насторожились.

Чернушкин рассказывал о таинственном автомобиле долго и подробно. Он столько раз отчитывался в министерстве, и каждый раз тщательно готовился к отчету, что чуть ли не наизусть знал все материалы и следственного, и оперативно-розыскного дела.

– Только тогда, когда с этим таинственным номером джипа не смогли ничего сделать ни эксперты милиции и ФСБ, ни ученые из Академии Наук, нас оставили в покое. Просто поняли, что коли наука бессильна, что же мы-то, обычные следователи и опера, можем сделать?

– Понятно… – Денисов помолчал. Поперечный представил его и Бай как консультантов спецгруппы ГРУ. – А что еще интересного происходило в крае за последние год-два?

Чернушкин задумался.

– За тот год, что я работаю, ничего! Я имею в виду то, что может представлять интерес для нашей службы и поэтому попадает в информационные сводки и сообщения, которые ложатся мне на стол.

– А кто сейчас занимается делом об автомобиле?

– Специальная оперативная группа под руководством майора Терёшина. Группа небольшая, но они освобождены от всех дел и занимаются только поиском автомобиля. Пригласить его?

– Пока не нужно, – сказал, переглянувшись с Генцелем и Денисовым, Поперечный. – Попозже. Пока мы хотели бы посмотреть все материалы, имеющиеся по этому делу.

Чернушкин снова вызвал адьютанта, и распорядился, чтобы работникам ГРУ был выделен кабинет и доставлены все материалы по делу о таинственном автомобиле.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Майк и Ада, получив копию видеозаиписи, сделанной Максимом Терёшиным, внимательно исследовали номера. Впрочем, много времени, чтобы разобраться с загадкой номерной таблички, не потребовалось. Очень скоро им стало ясно, что здесь имеет место неземная технология. Установить точно, какая именно звездная цивилизация могла «приложить к этому руку», потребовало бы как раз очень много времени. Майк связался с Денисовым:

– Командир, это – проявления неземного характера. Получить информацию о том, кто умеет такое и кто конкретно мог это сделать – потребует массу времени. Мне этим заниматься?

– Пока не нужно! Как только мы соберем как можно больше информации, достаточной для анализа, мы всё передадим вам. Тогда придется поработать!

Майк усмехнулся.

– Тогда, командир Вик, времени нам потребуется гораздо меньше! Наверняка!

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Поставленные об этом в известность, Поперечный и Генцель сообщению Майка не удивились. Чего-то подобного они и ожидали.

В течение нескольких дней Поперечный, Генцель и Денисов с Бай сидели в выделенном им кабинете и внимательно изучали все материалы дела. На пятый день к ним присоединился майор Терёшин. Он по делам прибыл в УВД и узнав, что материалы дела, которым занимается его группа, изучают следователи из Москвы, зашел поздороваться, познакомиться и в случае необходимости – дать необходимые пояснения.

Взяв в руки сначала один документ, потом – следующий, майор незаметно включился работу на равных. Время от времени давая необходимые пояснения.

Впрочем, по ходу дела репликами обменивались все. И вот такая общая работа начала приносить успех – можно сказать, в тумане полнейшей неясности вдруг забрезжили просветы…

– А ведь этот автомобиль, похоже, тела не просто воровал, он их жрет…

– Каким образом?

– Это как раз непонятно. Но с момента первого исчезновения людей прошел почти год. И найдены всего двое… Ясно, что в живых остальных также нет. Значит, скорее всего – ест их…

– Странно всё это… – Генцель отложил в сторону папку с документами и подвинул к себе следующую.

– Многовато что-то странностей у нас… – пробормотал Терёшин.

– Что вы имеете в виду? – спросил его Денисов.

– Да вот снеговики эти в Затайгинских лесах…

– Между автомобилем и снеговиками мы пока ничего общего не нашли…

При непосвященном в некоторые детали Терёшине говорить о причастности и автомобиля, и снеговиков к иноземным проявлениям, конечно, не стоило.

– Вот что! – сказал, откладывая в сторону одну из папок с документами Поперечный. – Мы просто утонем в таком объёме информации. Давайте-ка систематизируем всё, что мы узнали.

– Давайте! – всё, что касалось систематизации или анализа вызывало интерес Бай.

– Итак, – Поперечный закурил первую за сегодня папиросу и на этот раз Бай сделала вид, что не заметила этого. – В апреле прошлого года люди начали исчезать, причем посредством некого автомобиля… Тогда пропало одиннадцать человек… Никаких следов людей и самого автомобиля найдено не было.

– Хотя работа местными товарищами, конечно, проделана гигантская, – прокомментировал по ходу рассказ начальника Иван Иванович Генцель.

Терёшин в знак благодарности наклонил голову.

– Продолжаю! – Петр Петрович Поперечный со вкусом затянулся и выпустил затем дым кольцами. – В ноябре пропадают еще два человека…

– И собаки! – добавил Денисов.

– Да-да, и собаки. Встает первый вопрос – почему такой перерыв? Целых полгода!

Бай слегка улыбнулась.

– А ответ, подполковник, в следующем вопросе. Касательно двух найденных тел.

– Извините! – Майор Терёшин посчитал для себя возможным вмешаться. – Перерыв между сериями похищений и найденными телами вряд ли можно как-то связать.

Бай опять улыбнулась. Как-то слегка даже покровительственно, что ли…

– Это только кажется так, майор. Давайте сделаем допущение, что целью похищения людей автомобилем является добыча пищи. Что тогда?

– Что? – Терёшин смотрел на девушку так воинственно, словно готов был вот прямо теперь броситься в бой. – Ну, что?

– А вот смотрите. – Бай открыла одну из папок, в которой она отмечала документы, показавшиеся ей интересными, закладками. – Информация к размышлению первая – заключение судебно-медицинского эксперта. Причина гибели обоих, мужчины, и мальчика – смерть от удушья с последующей остановкой сердца. Причем никаких следов физического воздействия на телах нет. Как их задушили?

– Действительно… – Терёшин внимательно читал текст документа, который до этого читал не один раз.

– Дальше, товарищ майор… – Бай подошла к Терёшину и склонилась над его плечом. – Читайте дальше!

– Ну, здесь говорится о наследственных заболеваниях и старика, и мальчика…

– Вот вам и вторая информация к размышлению. Часть пищи оказалось недоброкачественной! И Существо ее заменило – были похищены две пожилые женщины. А непригодная пища после этого была выброшена!

– А собаки? Почему оно не избавилось от собак?

– Думаю, что животному для насыщения нужны как раз 13 человек. Точнее, биомасса, которой обладают такое вот количество людей.

– И все-таки, как быть с собаками? Они же другие, не люди! – Терёшин с видом победителя смотрел на Бай.

– Существо интересует биомасса. Просто биомасса! Старушки были маленькими, вот описание… – и Бай открыла еще одну заложенную ею страницу.

– Так значит… – Терёшин уже понимал, но не хотел верить. Всё его существо противилось восприятию, казалось бы, очевидной истины. Инопланетянин… чепуха какая!

– А это значит, – негромко сказал, вставая и подходя к майору Поперечный, – что вы сейчас дадите слово, а сегодня же вечером мы оформим официальную подписку о неразглашении. Теперь вы понимаете, почему в Южносибирск приехали именно мы, представители армейской разведки? Потому что дело напрямую касается вопроса государственной безопасности.

– Для обычного человека, – добавил Денисов, – инопланетян не существует. И так должно быть всегда! Самим людям ведь жить в незнании спокойнее. Так что, товарищ майор, вы невольно прикоснулись к очень горячему!

– Да уж, – сказал и своё веское слово Иван Иванович Генцель. И поправил указательным пальцем очки.

Терёшин откинулся на спинку стула. Внимательно обвел взглядом собеседников. И постепенно выражение его лица сменилось с настороженного на востороженно-любопытствующее.

– С ума сойти… – прошептал он.

– Не надо! – Бай расмеялась. – Вы толковый оперативник, и нам еще предстоит с вами вместе распутывать всё это до конца.

– Ладно, – сказал Поперечный. – Идите пока и занимайтесь своими делами. А мы продолжим заниматься изучением документов. Помните только, что обо всём услышанном никто не должен знать. И возвращайтесь сегодня вечером, после 18 часов, мы все-таки оформим подписку о неразглашении.

И когда Терёшин вышел, сказал с недоумением смотревшему на него Генцелю:

– Ну, что непонятного, Иван? Забыл, что мы на службе, есть инструкции о её прохождении… Мы подписку обязаны оформить и в дело подшить.

Бай, по первой своей профессии – разведчик-аналитик тайванских спецслужб, кивнула:

– Всё совершенно правильно, Иван Иванович! Порядок есть порядок!

– А теперь – главное, – сказал Поперечный. – Этого майору знать не следует. Связаны ведь болотные снеговики – и этот южносибирский автомобиль-убийца…

– И этот, и те – хищники? – мигом сообразила умница-Бай. – И питаются животными и людьми?

– Вот именно! – Денисов включился в диалог. – Только у вас одна неувязки, и толстая-претолстая! Автомобиль кушал в апреле-ноябре, а снеговики проявились в январе этого года. И возле автомобиля никто не видел ничего похожего на снеговиков, и наоборот. Не было в Затайгинске и возле него, тем более – возле болота, никакого подозрительного авто! И вообще встает вопрос – где сейчас этот автомобиль? И чем он занят?

– Чего-то мы не знаем… – задумчиво сказал Генцель. – Если эти два явления одного порядка, либо вообще что-то целое, должна быть между ними связь!

– Нужно её искать. Где-то она есть! – сказал Поперечный.

– А с автомобилем что будем делать? – спросил его Генцель.

– Этим ведь занимается опер группа майора? Ну, вот и пусть себе ищут! Пока мы не установим связь его – и событий на болоте, он нас пока не интересует!

А Виктор в это время тихонько шепнул Бай:

– А вот теперь нам без Майка не обойтись! Пускай-ка они с Адой на всю мощь запускают свои умные бандуры-машины!

Глава двадцать восьмая

Каждое утро тем временем в Москве Стерлигов, Шувалов и Пиков, встречаясь в кабинете, сначала молча заваривали чай (Пиков – кофе), затем всё также молча, поглядывая друг на друга, выпивали каждый свой напиток.

Далее следовал процесс перекура – открыв форточку, раскуривались сигареты, и гнет молчания сменялся невнятными звуками: «Да-аа…”, «Угу-ум…”, «Неу, ну ё-моё!..» Всё это – в промежутках между выдыханием сизоватого цвета струй дыма.

– Кто будет звонить? – глядя в неопределенность, спрашивал кто-то из троих.

– Я! – на правах заместителя командира группы майор Стерлигов не глядя набирал многозначный номер и после короткого разговора клал трубку. И тут же закуривал новую сигарету.

– Ну? – обычно спрашивал более нетерпеливый Пиков.

– Без изменений! – отвечал Стерлигов.

– Так, может стоит… – Шувалов с надеждой смотрел на отца-командира.

– Да нечего там нам делать! Они никак не могут понять причины происходящего и найти истоки.

– Мы бы могли помочь разобраться! – Пиков с надеждой смотрел на Стерлигова. – Вон Дима своими аналитическим способностями…

Стерлигов досадливо отмахивался:

– Там такие люди работают, с такими способностями…

В отличие от молодых коллег Стерлигов знал о Денисове. Но только лишь знал – не более! Этого ему, впрочем, хватало, чтобы представить, какие мощности задействованы в Южносибирске, и кто сейчас помогает их старшим товарищам…

И начинался длинный-предлинный день, полный безделья и скуки.

И так – до следующего утра.

Через два дня из Пскова пришло сообщение, что в лесах километрах в ста от города появился оборотень. Или вампир – население лесных деревень в своем мнении окончательно не определились.

И Стерлигов с Пиковым выехали в Псков. Работать им предстояло почти месяц. А чтобы Шувалов, который остался дежурить «на базе», не скучал, его иногда дня на три-четыре подменял в Москве Пиков.

Впрочем, к нашему повествованию события в Псковских лесах отношения не имеют. И упомянуты они лишь потому, что не сделав этого, не объяснишь отсутствия большей части ГСР на месте боевых действий, то есть – в Южносибирске..

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Майк и Ада в который раз наблюдали за ночной жизнью Затайгинского болота. С наступлением поздних сумерек снеговики с завидной точностью начинали возникать, «сотворясь» из веточек торфа один за другим. И тупо раз за разом тыкались в силовую преграду, исправно генерируемую и поддерживаемую механизмом, бесшумно работающим в сарае егеря Боборыкина.

Часовые, расхаживающие по другую сторону силового поля и ограждения по периметру изгороди, сильно раздражали инопланетных бестий. И они ночь за ночью пытались добраться до солдат, да вот невидимая преграда не позволяла.

Уже давно Майк, зная, что на Земле, не входившей в межзвездный союз, информационно-силовое поле действует с большими ограничениями, не пытался создать на Базе вокруг себя пространственную проекцию происходящего на Земле.

И им с Адой приходилось наблюдать за всем, глядя по старинке на экраны мониторов.

Сегодня, увидев в который раз, как протекает процесс образования снеговиков, как из-под воды выпрыгивают веточки торфа, слипаются, формируют фигуры, спрессовываются в нечто единое и твердое, Майка вдруг осенило – да всё это происходит под воздействием силового поля! Неизвестной природы, непонятного принципа функционирования, но обеспечивающего вполне конкретный результат. А именно – возникновение таких вот маленьких монстров!

Но тогда это поле должно что-то вырабатывать! Ах, как легко мог бы Майк найти точку пространства, где располагался генератор поля! Либо существо, способное создавать такое вот поле! Но – если бы пространственное информационно-силовое поле функционировало в полную силу, что происходит только в мирах, объединенных Межгалактическим Сообществом! На Земле же…

Майк пожал плечами, они с Адой переглянулись. И Ада также молча развела руками. Они уже давно понимали друг друга без слов.

Что ж… Майк послал вызов Денисову.

Виктор, Бай, Поперечный и Генцель сидели за столиком гарнизонного буфета и завтракали.

Вокруг не было никого, лишь за дальним столиком у окна одиноко сидел майор с петлицами артиллериста и с видимой неохотой ковырял вилкой яичницу. Судя по помятому виду его лица, он предпочел бы сейчас нечто иное – жидкое, бесцветное и имеющее крепость 40 градусов. В объеме эдак граммов 150—200…

– Майк сообщает, что наши снеговики имеют силовую природу, – говорил Виктор, в отличие от майора-артиллериста с аппетитом поглощающий «глазунью». – Но на Земле его возможности ограничены, и он пока не смог найти источник, вырабатывающий эту силу. Ясно только, что это где-то рядом с болотом…

Генцель, внимательно слушавший Денисова, вдруг вспомнил слова егеря Боборыкина: «На дне болота логово их, где же больше!», и спросил Бай, сидевшую рядом с ним:

– А на дне болота, в глубине – может быть этот источник?

Бай посмотрела на Ивана Ивановича с удивлением и ответила:

– Конечно! Это же иная технология, не земная… Она могла быть разработана бог знает в каких далях, возможно – даже в другой галактике…

– Тогда это – на дне! Местный егерь мне говорил, что логову снеговиков больше негде быть, как только на дне болота!

Денисов задумался. Поперечный вертел в пальцах папиросу, но ждал, когда они выйдут наружу, на воздух – в помещении курить было запрещено.

– А знаете, – задумчиво сказал он, – я согласен с егерем! Логово – на болоте, ведь смотрите, что получается?

Видели их, конечно, и в лесу. И охотились они в тайге, и хищничали, но вот только в последний момент все оказались на болоте. Там их обнаружил вертолет МЧС…

– На свою беду! – сказал Генцель и принялся протирать очки.

– Вот-вот! На свою беду… Экипаж был съеден, и через три дня эти существа оказались закрыты оградой именно на болоте. И что дальше?

– Что дальше? – жадно спросил Генцель.

– Дальше, Иван Иванович, – ответил ему вместо подполковника Денисов, – если бы генератор силы был где-то в лесу, то он создал бы новых снеговиков в тайге, за пределами огороженного пространства. Но этого же не происходит? Каков же окончательный вывод?

– Во-первых, искать нужно на дне, – Поперечный досадливо достал папиросную пачку и спрятал в неё «Беломорину». – А во-вторых…

Он замолчал.

– А во-вторых, – договорила за него Бай, – что бы там ни было, на дне, оно способно генерировать поле лишь рядом с собой.

– Но создавать устойчивые конструкции! – улыбаясь, включился в эту своеобразную игру «в одну лишь реплику», Генцель.

– А поэтому, сформировавшись на болоте… – Денисов сделал паузу и пальцем обозначил следующего «выступающего».

– Эти твари могут свободно разгуливать по лесу, охотиться и жрать добычу! – закончил общую мысль подполковник Поперечный.

И жалобно произнес:

– Пойдемте уже наружу, курить хочется, мочи нет!

– Пойдемте, – согласился с ним, вставая с места и задвигаю стул обратно под стол Денисов.

Он уже знал, что необходимо сделать в первую очередь.

Майк и Ада получили задание – попытаться по возможности сканировать болото и определить источник и характер того, что генерировало силовое поле, воссоздающее на поверхности болота раз за разом кошмарных уродцев.

Иметь при этом в виду, что нечто, генерирующее поле, находится на дне.

Не зря Совет Сообщества пытался переманить Майка к себе. Программист был воистину гением в своей области.

Получив задание командира отряда, он принялся за работу.

Быстро перебирая пальцами клавиши и кнопки галакомпа, он установил границу пространственного поля максимально приближенно к поверхности болота. И тут… Поле начало давать сбои, его нижняя поверхность пошла волнами, и вдруг оно вообще пропало. Майк, однако, успел зафиксировать с десяток точек на дне болота и понять причину нестабильности поля – радиации!

Слабой силы остаточная радиации четырнадцати небольших объектов где-то на дне болота…

Майк знал, что теперь сможет работать с пространственным полем лишь на некотором отдалении от источников радиоактивности. Пусть слабенькой, но так уж отрегулировано Поле галактианами – после принятия закона о повсеместном запрещении применения пределах Содружества расщепляющихся материалов, поле вблизи источников радиоактивности не действовало. Вообще! На всем огромном пространстве Галактик, объединенных в межзвездный союз!

Темнокожий «системщик» переглянулся с Адой, сидевшей за соседним монитором и сожалением отключил галакомп.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Они сидели в шезлонгах, все трое, и Денисов, чувствовал себя наконец дома… И подивился этому – вроде бы дом его в Южносибирске, то есть на Земле, а вот поди ж ты… Домом-то уже стала ему Земля-2, а если точнее – База отряда. А семьей…

Он посмотрел на сидевшую рядышком Бай и поймал ее ответный взгляд. И взгляд этот сказал ему всё – девушка чувствовала нечто подобное его собственным ощущениям.

По крайней мере сидела она расслабившись, вытянув далеко перед собой длинные стройные ноги. И при этом чувствовала себя предельно комфортно…

– Ну, что будем делать, Майк? – негромко спросила она программиста.

Вокруг было тихо – бойцы отряда работали. Шел очередной эксперимент по изучению пространства-времени. Ада находилась в Информатории и следила за всем происходящим посредством большого Галакомпа.

– Пока не знаю. Уверен лишь в одном – там на дне не технические устройства, это какие-то существа.

– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался Денисов.

– Размеры! – Майк поставил пустой бокал на стол. – Поле не действует там, где есть радиоактивность, но я успел выжать всё, что оно успело зафиксировать до того, как «почувствовало» радиацию. Это более десятка маленьких живых существ.

– Насколько маленьких, Майк? – спросила Бай.

– Ну… Бывали вы на галечном пляже?

Денисов и Бай переглянулись.

– Конечно! – ответил за обоих Виктор.

– Представьте себя, что я беру полную горсть гальки и швыряю в море! И россыпь ложится на дно! Вот примерно такая картина у вас на болоте – словно гигантский «кто-то» швырнул пригоршню гальки в воду!

– Так! И размеры этой «гальки»…

– Да не больше, чем пляжные галечные камешки!

– А как ты это узнал? – заинтересовалась Бай.

Майк расхохотался.

– Ты когда свои аналитические выкладки приводишь, мы ведь о том, как ты до всего додумалась, не спрашиваем? А впрочем… Если говорить коротко, я просто проанализировал источники радиации. Излучающая масса всегда имеет свои параметры, в том числе – размеры. Вот если коротко, то примерно так…

– Ну, вот что, Бай! – сказал, вставая, Денисов. – Оставайся-ка на Базе, и помоги Майку. Ада занята с экспериментами, так что поработайте, как встарь, в «тандеме». Ищите информацию о хищных животных, ведущих ночной образ жизни, способных создавать силовое поле, с помощью которого они формируют себе помощников. Из подручных материалов! Ну, остальное сформулируете сами…

Глава двадцать девятая

Через два дня в Южносибирске Денисов решил попробовать начать самостоятельный поиск, исследуя истоки. Проще говоря – двигаясь от самого начала событий.

У него был опыт оперативной работы – в далекой молодости (только хронометрической – став галактианином, Виктор обеспечил себе имеющийся физический возраст – 35 лет, на много годы вперед), он работал некоторое время офицером милиции.

Это – с одной стороны. А с другой – нужны были уточняющие признаки для Майка и его компьютерных агрегатов; не найдя исчерпывающей информации о животном, терроризующем Южносибирский край, нельзя было не то, что приступать к его уничтожению – даже планировать в отношении него ничего было невозможно. Как можно эффективно бороться с тем, чего не знаешь?

Кроме того, какие-то смутные ощущения мучили Денисова, не давая покоя. Интуиция, или прозрение – называть это можно как угодно, вот только воспользоваться этим нельзя – он никак не мог сформулировать хотя бы что-то определенно, пригодно для практического использования. И это вполне можно определить, как третье – то есть, еще один фактор за то, что начинать нужно все же «с нуля», то есть – именно оттуда, где когда-то всё началось.

Вот поэтому рано утром Виктор открывал калитку крайнего дома, с которого начиналась коротенькая улочка, ведущая прямо от высокого берега Оби к, так сказать, цивилизации. То есть – вглубь переплетения городских улиц.

Зная из материалов дела о Сергее, прочитав письмо его прадеда, Кузьмы Гордеевича Остроухова, Виктор решил начать с разговора с парнем. А вот пришел Денисов к нему прямо с утра пораньше, потому что хотел застать Сергея дома. Пока тот не ушел на занятия в университет.

Денисов представился Остроухову, предъявив удостоверение офицера ГРУ – Майк имел опыт по изготовлению любых документов (и, естественно, любого государства). Поперечный об этих возможностях членов отряда, естественно, не знал.

Документ, свидетельствующий, что его посетил работник столь легендарной организации, должен был настроить Сергея на деловой лад с самого начала.

Так и произошло. И молодой человек начал прямо с главного – он достал ксерокопию обрывка письма деда. Виктор, конечно, не один раз читал письмо, подшитое в одном из томов уголовного дела. Но на этот раз, читая письмо вместе с Сергеем, он еще раз «по ходу» попытался домыслить то, что было на оторванной и утерянной части листка.

Устройство наподобие диктофона было у него в кармане и работало постоянно; более того, эта информация сразу же уходила за пределы Земли и оказывалась в галакомпе Майка.

Делалось это скорее для Бай; с ее умом и аналитическими способностями она сразу могла видеть то, что другие увидеть не могли. И там, куда никто иной просто не догадывался посмотреть.

Для начала Виктор переписал на чистый лист письмо, сохраняя длину строк так, как это было на оборванном оригинале. И сделав рукописную копию, дописал в скобках домысленные им самим слова, стараясь, чтобы они не противоречили смыслу текста. Сергей Остроухов, естественно, принимал во всем этом самое активное участие.

После этого Денисов принялся выделять для себя главные, по его мнению, моменты.

Во-первых, дату появления Существа (так он решил называть « живой автомобиль») – в письме она указывалась совершенно определенно – 16 июня 1908 года.

Следующий важный момент – появившийся в сарае автомобиль, который на самом деле был не механизмом, а неким Существом – «…автомобиль. Весь новый, а сам мягкий, будто не из желе (за) …живой».

Далее. Остроухов с тех пор не заходил в сарай, кроме одного раза. Когда это его заставило сделать следующее обстоятельство – слишком пристальное внимание малолетнего сына к содержимому сарая. «…сын, вижу, всё чаще у сарая крутится. Ребенок он…».

Про себя Виктор подумал, читая вслух это место письма и поглядывая на правнука Кузьмы Гордеевича: «Шкодливый, видно, был сынок у старика-Остроухова. И обзавелся он им поздновато для своего возраста…»

Он спросил у Сергея: «Серёжа, а когда женился Кузьма Гордеевич?

Виктор уже знал от парня, что тот десятки раз перерыл и перечитал семейный архив и не удивился быстрому ответу:

– Да поздно, Виктор Васильевич. В 1931-ом, ему пятьдесят четыре года было. Сын его, мой дед, родился в 1934 году, а отец родился в 69-ом. А я…

– А ты, Сережа, родился в 1989 году, это в протоколах допроса есть. Значит, женился Кузьма Гордеевич вовсе уж поздно… Сережа, а может быть, это был не первый брак?

– Да я не договорил! Его первая жена умерла рано, во время гражданской войны! Заболела зимой, лекарств никаких не было, вдобавок голод… В 22-м году это было… Ну, а во второй раз вот через девять лет только…

– Ну ладно… Давай дальше будем письмо читать и текст толковать…

Денисов сознательно изучал письмо вместе с Сергеем. По ходу тот подавал реплики, которые не просто уточняли, а помогали Виктору «врасти» в то, далекое время. И способствовали этому замечания Сергея, хорошо знающего историю своей семьи.

– У прадеда родственников никаких не было, – рассказывал Сергей. – Сын его – Дмитрий, работал в пятидесятые годы на заводе, женился в 1954 году, на Ксении Захаровне. Это бабушка моя, она умерла в позапрошлом году, вот дом мне завешала, я здесь теперь и живу. У них с дедом Павлом сын тоже был один. Ну, папа мой! Мы все вместе за границу уезжали, в 95-м. Они с тех пор так и живут в этой своей Канаде. А я, как школу там закончил, вернулся сюда – не нравится мне там! Поступил в университет, ну, и в общежитии жил. Веселее, да и бабу Ксению я плохо знал… А она строгая оказалась, всё меня «строила и строила»… Воспитывала! Я и ушел в общежитие… Она вообще-то крепкая была, не болела, а тут… В общем, прямо в магазине упала и всё… Инфаркт! Вот через полгода я сюда и вселился… По завещанию!

– А родители на похороны приезжали?

– Прилетали на неделю. И обратно улетели.

Виктор тем временем отметил для себя еще несколько важных обстоятельств.

«Почему Существо приняло форму именно автомобиля? – думал он. – Ведь в 1908 году автомобили были редкостью… И еще. Сны у старика Остроухова. Значит, мог этот пришелец информацию и воспринимать из окружающей среды, и как-то передавать, влияя на окружающих. Но отчего-то слабо как-то… Принял внешний вид автомашины – наверное, проезжала как раз рядом. У Кузьмы Остроухова вызывала какие-то сны – он в письме не пишет, что именно видел во сне, но не это важно. А то, что повлиять на Остроухова Существо смогло лишь тогда, когда он оказался рядом с ним, в сарае. Значит, либо возможности воздействовать у Пришельца слабые вообще, либо он ослаб по какой-то причине. И когда рядом с ним в сарае оказался человек, Существо лишь слегка подействовало на него.

Но это не дает ответа на следующий вопрос – почему более 100 лет оно не выходило наружу, на волю, а именно в апреле 2009 года сделало это? И начало активно добывать себе пищу?

Как, кстати, это произошло в точности?

– Сережа, давайте осмотрим сарай! Я когда к двери дома шел, обратил внимание, что вы его наглухо заколотили?

Сергей нахмурился.

– Да! У меня ведь друзья пропали. И девушка моя, Оля… Я и забил дверь! Хотел его вообще снести, да только в милиции мне запретили…

Осмотр пустого сарая, впрочем, ничего Виктору не дал. Он вышел и некоторое время просто стоял во дворе, осматриваясь и стараясь понять, что же не дает ему покоя. Было что-то либо в письме, либо в рассказе Сергея эдакое, то, что он пропустил. Или не услышал.

Он посмотрел на небо. Небо было по-мартовски пронзительно синим, плывущие по нему пышные облака – белыми-белыми… И солнышко уже встало на востоке и теперь светило прямо с крыши дома Остроуховых. такоетакоетакоетттт

Виктор машинально перевел взгляд вправо и уткнулся в крышу сарая. И увидел то, что не давало ему покоя – залатанную когда-то дыру в древесной дранке добротно сколоченной когда-то крыши.

Для кровли, судя по сохранности потемневшей от времени дранки, использовалась лиственница. А вот дыра, упоминание о которой в тексте письма Виктор мгновенно вспомнил, была тогда забита по всей видимости еловыми, или березовыми, досками. И они теперь подгнили, и резко выделялись цветом на фоне хорошо сохранившихся досок из лиственницы. И даже издалека на вид были трухлявыми.

Виктора охватило чувство радости – он уже предугадывал удачу.

Обежав взглядом дом, стоявший напротив остроуховского, он спросил Сергея:

– Слушай, а вот этот дом, напротив вашего, он давно стоит?

Парень пожал плечами:

– Бабушка как-то говорила, что он всегда стоял здесь. И в нем как жили Бескудниковы, так и сейчас живут…

– А старики у них есть?

– Есть! Бабка Анфиса, ей лет 75…

Денисов еще раз осмотрелся вокруг. Посмотрел на сарай.

«Пожалуй, стоит восстановить обстановку… – подумал он. И, прищурившись, задумался на несколько секунд. А потом спросил:

– Ты когда вечером возвращаешься домой?

– Часов в шесть, когда – чуть позже…

– Тогда я приду к тебе, как только начнет темнеть. Чтобы можно было воссоздать в точности такую же обстановку, как это было тогда, в апреле. Ну, когда пропали твои друзья! Хорошо? Да, и ворота сарая не забивай пока…

Остроухов опять пожал плечами. И ответил:

– Хорошо! Приходите!

Виктор пожал ему руку и оправился в дом напротив, где жили Бескудниковы. И в том числе – бабушка Анфиса, которая, возможно, знала что-то интересное о соседе.

Ну, коль ей было больше семидесяти лет!

Анфисе Гавриловне Бескудниковой на самом деле было 78 лет, выглядела она чуть моложе, а память имела здравую, ясную.

С молодым офицером она разговаривала охотно, ударилась сразу же в воспоминания и рассказала Денисову многое, но вот полезного всего лишь – одно.

Кузьму Остроухова она помнит. Хоть и было ей лет десять-двенадцать, когда он умер. Она тогда училась в школе, и как раз возвращалась с занятий, когда соседа выносили из дома, вокруг стояла небольшая толпа.

Близко она подходить не стала – боялась покойников. Да и теперь боится.

А хорошо знал Кузьму Остроухова из ныне живых разве что их сосед с соседней улицы, Игнат. Он, не смотря на разницу в возрасте, дружил с покойным Остроуховым.

– Ты сходи к Игнату, давай-ка, я тебе дом его покажу.

И действительно показала хорошо видную с крыльца ее дома выкрашенную в зеленый цвет железную крышу. Дома, стоявшего на параллельной соседней улочке.

Виктор поэтому легко нашел дом старого Игната Салтыкова.

Игнат Васильевич Салтыков, не смотря на свои восемьдесят пять лет, военные годы помнил хорошо. Помнил и Кузьму Остроухова.

– Мне в 43-ем исполнилось восемнадцать, вот и призвали на фронт, – рассказывал он. – А уже через год я был дома – всего-то повоевал три месяца, потом ранило и после госпиталя меня комиссовали. Вот, видишь, рука так с тех пор плохо и сгибается. А Кузьма Гордеич на фронте не был, по возрасту. Шестидесятилетних ведь начали призывать в нестроевые ближе к концу войны, а ему было уже больше шестидесяти. Ну, а тут я – после ранения, и три медали… В общем, герой! Мужиков тогда было мало, поэтому мы и подружились. Я холостой был, вот вечерами вчетвером – я, он с Ксенией, ну, и их сын – Димка, играли в лото. А иногда – в карты, в «дурачка».

И он помолчал, улыбаясь и вспоминая. Молодость, далекие годы, которые, увы уже не вернешь…

– Вы вот спрашиваете, не знаю ли я, что у него было в сарае, – продолжал он спустя пару минут. – Да меня тогда и не интересовало это – сарай его, что у него там было… Но вот один разговор я припоминаю.

Было это в как-то в субботу, после бани. Выпили мы по маленькой, ну, и разговорились. Не помню теперь уже в точности, о чем толковали. Но я ему рассказал, как мне мой отец говорил, как в 1908 году, летом, рано утром, его разбудил как бы удар. Сильный такой, аж дом заходил ходуном. Папаша мой выскочил наружу и видит, что над крышей сарая Остроухова дымок вроде курится.

Вот тогда у нас и зашел разговор о сарае.

– Дальше я тебе и сам расскажу… – говорит мне Кузьма Гордеич. – Крышу моего сарая пробило такое… В общем, я когда в сарай зашел и возле него постоял – что-то плохо себя почувствовал. Ну, и заколотил сарай, а перед этим – на крыше дыру починил – досками забил.

– А что в сарае было? – спросил Денисов. Он чувствовал, что сейчас узнает нечто важное.

– Так камень какой-то! Я ведь тоже сразу же стал выпытывать, что Гордеич в сарае-то нашел? Что крышу-то ему пробило?

Ну, он сказал, что это был большой камень, он его откатил на обрыв – и вниз столкнул. В воду, значит.

И говорит:

– Мне ведь сарай как склад нужен был. Я как раз накануне лавку открыл. Отметили это дело с другом, а назавтра встал, вышел во двор – и увидел на крыше сарая вот такую дыру!

– Так что отремонтировал он крышу, – продолжал дед Игнат, – и сарай с тех пор под склад приспособил.

Ну, и хворал после этого долго. Сначала, говорит, думал я, что всё это с похмелья, а потом понял, другое это! Но постепенно прошло всё.

– А что было дальше? С сараем, с этим камнем?

Дед Игнат пожал плечами и ответил:

– Так не спрашивал я! Правда, на берегу как-то летом вспомнил про камень, походил, посмотрел. Да ведь там у нас этих камней – уйма! Попробуй, догадайся, какой из них с неба упал! А сарай… Ну, а что сарай-то? Я только и помню, что он всегда запертый был.

– Может быть, еще что-то припомните, – допытывался Денисов. – О сарае, ничего после этого больше он не говорил? О том, как именно с неба упал камень?

– Ты, сынок, странный какой-то! Он ведь с похмелья был, Остроухов-то, и как ему камень сарай пробил – не видел. И удара не слышал! Когда проспался, вышел во двор, тогда и увидел дырку на крыше. Ну, а что дальше было – я тебе уже рассказал.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

В отличие от Денисова, подполковник Поперечный и его соратник Генцель тем временем продолжали изучать многочисленные тома следственного дела о пропаже людей в Южносибирске, и о таинственном автомобиле с неразличимым номерным знаком.

Догадка, которая пришла на ум Поперечному, могла приблизить их к пониманию происходящего.

– А что, Иван, если этот автомобиль и наши снеговики на болоте связаны между собой? – сказал он. – Ну, если это все – явление одного порядка?

Генцель поправил очки и внимательно посмотрел на начальника и друга.

– Заработался ты, Пётр! – ответил он. – Ну подумай сам – что у них общего, кроме того, что они – хищники? И что и автомобиль, и снеговики злодействуют в одном регионе России? В Южносибирском крае?

Смотри, время появления их – не совпадает. Способ охоты – совершенно разный, а не просто отличается один от другого. Мы ведь даже не знаем, есть ли зубы и рот у этого, у автомобиля… Он ведь не хватает жертвы, он их приглашает – подъезжает автомобиль, гостеприимно открываются дверцы, и жертвы сами садятся внутрь. Не ясно только, почему они садятся – ведь некоторым из них до дома оставалось идти всего несколько шагов…

А снеговики – типичные хищники! Бросаются на жертву, и рвут ее руками и зубами.

И действуют они в разных местах. Снеговики – лесные, ну, или болотные хищники, а автомобиль – порождение городских улиц!

– Так уж и городских! А где он, Иван, скрывался с мая по ноябрь месяц прошлого года? И скрывается сейчас?

– Сейчас – где угодно! Его ведь зафиксировали последний раз, когда он выезжал из города.

А до этого полгода наверняка скрывался в городе! Петр, разуй глаза! Ты посмотри, сколько их ездит и стоит везде, этих автомобилей! А если он может менять цвет, так стоял себе где-нибудь на автостоянке в уголке, причем милиция проходила мимо сто раз, и внимания не обращала!

Это же – автомашина, Петр! Ну, это сейчас – как звуки радио из окон летом во времена нашей молодости! Со всех сторон играет, а все привыкли – и внимания не обращают! Так нынче и стоящий автомобиль!

– Чёрт! – досадливо сказал Поперечный, закуривая папиросу. – Так хочется хоть как-то с места сдвинутся!

– Ну, может быть Денисов что-нибудь нового узнает!

Так что столь важной догадке Поперечного они значения не придали. А зря…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Виктор тем временем уже был во второй раз дома у Сергея Остроухова.

– Вот тут, за столом, мы и сидели, – показывал все, по ходу рассказывая о происшедшем год назад, Сергей. – Тут – Вано, здесь Оля, а там – Женька. А вот здесь магнитофон играл…

Денисов слушал, поддакивал неопределенно: «Угу…», «Понятно…» и быстрыми движениями рисовал в блокноте схему места давнего происшествия – двор, дом, сарай…

Расположение комнат внутри дома, расположение людей за столом, стрелочками – их передвижения, и прочее.

– Пойдемте во двор! – предложил Сергей.

Они вышли во двор. Было темно.

– Сейчас я фонарь зажгу! – Сергей вернулся внутрь и сразу же над головой у Виктора, осветив весь двор, на столбе загорелся фонарь. Виктор на своей схеме тут же обозначил этот столб с фонарем.

– Ну, что было дальше? – спросил он вернувшегося Сергея. – Темно было также, как сейчас?

– Да! Но ребята взяли фонари! Здесь, на веранде, на подоконнике, стояли два фонаря – такие массивные, как коробки, с круглым большим отражателем. У них сильный свет. Ну, а потом Вано сорвал замок, и настежь открыл ворота сарая.

– И что дальше?

– А дальше я ушел. А когда вернулся, сарай был пустой. А вот ворота ограды также оказались распахнутыми настежь!

– Ну, пошли в сарай! – сказал Денисов, захлопывая блокнот.

Они вошли в пустой сарай.

Ночью изнутри сарай выглядел иначе, чем днем. Посередине него по-прежнему возвышались четыре вкопанных столба, сбоку от них валялись доски, прикрытые небрежно брошенной ветхой мешковиной, но Виктор что-то чувствовал, то же, что и днем, но казалось это ощущение теперь более сильным, что ли. И из-за этого куча досок и тряпьё на них были какими-то зловещими.

– Темно как! – сказал Виктор, напрягая зрение. Свет фонаря со двора лишь чуть-чуть рассеивал тьму внутри помещения.

– Так ведь у них фонари были! Я же говорю… – И Сергей включил принесенный из дома круглый фонарик.

– Я помню, помню… – Виктор поднял лицо кверху. – Дай-ка мне, пожалуйста, фонарь…

Он осветил покрытие и отметил про себя, что заделанный когда-то Кузьмой Остроуховым пролом находится точнехонько над пустым ныне местом, как раз между вкопанными в землю столбами.

Он, не спеша, вышел из сарая, попросил Сергея открыть настежь воротины ограды – так, как он увидел их год назад. Прикинул про себя размеры площади огороженного когда-то в глубине сарая пространства. Медленно прошагал еще раз из сарая – к открытым воротам, затем вышел на середину пустой и тихой улочки.

«Ну, что? – думал он. Вполне мог автомобиль, если это он находился все эти годы в сарае, выехать из него и затем – сюда, на улицу, а потом поехать вниз, в город. Тогда соседский мальчишка, той апрельской ночью видевший джип, проезжавший мимо него и ехавший как раз со стороны дома Остроухова, не ошибался! Это был именно автомобиль! И это объясняет, как исчезли друзья и девушка Сергея! Никто ничего насильственного против них не применял – они просто сели в автомобиль и… Ну, что было потом, и главное – как всё происходило – можно лишь гадать. А вот то, что ребята сами сели в автомобиль – это точно! Ведь точно так позже садились в него и все остальные, по крайней мере те, о ком это достоверно известно!

– Вы найдете Олю? И ребят? – с надеждой с голосе спросил его подошедший Сергей.

«Эх, парень! – подумал Виктор с досадой. Ну, чего вам нужно было лезть в этот сарай? Да еще и ночью? Это Существо – явно ночной хищник!»

Но не говорить же этого парню! И Денисов ответил неопределенно:

– Сергей, трудно что-то предполагать! Ведь почти год прошел! Но мы ищем, поверь, мы ищем!

А вот говорить о том, что именно теперь все они искали, он не стал. Просто молча пожал парню на прощание руку.

Он не стал вызывать машину, пошел пешком. Шел по пустынным ночным улицам и думал, что Кузьма Остроухов тогда, давным-давно, соврал своему молодому другу Игнату. Не камень он увидел в сарае – автомобиль! Но слишком испугался того, что увидел. И опасался этого всю жизнь!

Но вообще-то теперь у Виктора было больше вопросов, чем ответов. И главное, что мучило его – почему Существо ожило лишь тогда, в апреле? Необходимо было появление рядом людей? Но возле него они появлялись не раз! Тот же Остроухов дважды – в 1908 году и перед войной, в 1945-м, подходил к нему, а в первый раз даже коснулся его рукой!

Хорошо, в тот раз всё произошло днем, и хищник, возможно, именно поэтому не отреагировал на человека. Но во второй раз всё происходило, как и год назад, ночью. И ведь Существо ощутило его. Кузьма Остроухов стал видеть после этого какие-то особые сны!

В чем же дело? Почему хищник не съел его? Не может быть, что для того, чтобы активизироваться, ему нужно было выждать именно сто лет! Это же абсурд!

Но тогда почему?

Денисов, всё убыстряя шаг, шагал и шагал. И ему казалось, что всё необходимое для получения ответа на свой вопрос он знает, просто чего-то не учитывает. Упускает пока что-то важное…

Вернувшись в свой номер, он связался с Базой и переговорил с Майком.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Бай отправилась на встречу с Сосновским – у командующего вооруженными силами Содружества возникли к ней некоторые вопросы.

Майк и Ада, сидя в Информатории перед клавиатурой главного галакомпа Базы, разрабатывали программу и формулировали вопросы.

От того, насколько исчерпывающе они укажут отличительные особенности разыскиваемых в Мироздании существ, зависел успех поиска.

И они, время от времени препираясь, старались учесть всё, что знали о хищниках, свирепствующих на Земле.

В данный момент они пытались задать программу для поиска загадочного автомобиля.

– Во-первых, живое белковое существо… – бормотала Ада.

– Это – разумеется. Существо иного строения животным бы белком не питалось … – таким же тоном комментировал ее слова Майк. – Форма существа в естественном состоянии неизвестна. Возможно – не имеет определенной формы. Зато способен копировать формы окружающей среды – неживые и живые…

– А также, – подхватила нить рассуждений Ада, – способен генерировать волны, или создавать поле, посредством которого оказывает влияние на другие существа…

– Хищник! – заявил Майк, стуча по клавишам компьютера.

– Ведет ночной образ жизни! – не уступала ему Ада.

– Имеет примерный объём тела… – Майк ввёл данные, исходя из принятых в Содружестве единиц измерения.

– А массу тела… – Ада также использовала метрические обозначения галактиан.

– Наличие разума у существа – определенных данных не имеем…

– Подожди, Майки! – Ада нажала клавишу и прервала ввод информации. – Оно может быть разумным, и данные, свидетельствующие об этом у нас есть. Ты проанализируй, как оно охотится, как выбирает жертвы…

– Ну, хорошо, Ади, давай переформулируем этот признак. Скажем, так – наличие либо отсутствие разума при поиске не учитывать.

– Так лучше… – Ада продолжила работу.

– А также… – продолжал Майк.

– Теперь займемся снеговиками? – спросила Ада, когда они запустили программу поиска. Ждать им предстояло до получаса – не меньше!

– Давай! – согласился Майк. – Поищем и снеговиков!

Они сформулировали еще одно задание поиска, не забыв указать о таком признаке, как слабой радиоактивности существ на болоте.

И принялись ждать.

– Майк, а ведь и автомобиль, и снеговики в чем-то похожи! – Ада закурила. Вообще-то, «старички» отряда не курили – когда-то бросили все разом в воспитательных целях. Чтобы не начали курить Софи и Лал.

Но новые члены отряда уже не застали Нажони и Карла – бросить курить было их идеей. Нажони была когда-то на Земле учительницей, и так и оставалось ею до смерти (подробнее об этом можно прочитать в романе У Крайней Линии, или Проклятые души).

– Не знаю… Общее между ними – только лишь то, что все они – ночные хищники! И появились на Земле почти одновременно! Но посмотрим! Если компьютер найдет схожих существ на одной и той же планете, тогда…

Компьютер не нашел похожих существ, происходивших с одной и той же планетной системы.

Он вообще ничего похожего на снеговиков не нашел. А сообщил, что живые белковые существа не могут излучать радиоактивность.

«Наличие расщепляющихся радиоактивных материалов ни в одном из живых существ не зафиксировано», – сообщил галакомп.

А существ с признаками «автомобильного хищника» во Вселенной было найдено на этот раз около тысячи.

Майк откинулся на высокую спинку кресла и с недоумением уставился на Аду.

Глава тридцатая

Однако делать было нечего – Майк и Ада начали работу по изучению предложенных галакомпом вариантов. Теперь они тщательнее формулировали признаки Существа – и совмещали их с теми, кого породила эволюция далеких и близких звездных миров.

Но ничего не получалось. Каждый раз машина предлагала несколько десятков вариантов, или отказывалась дать определенный ответ.

Они попробовали сделать то же самое со снеговиками. Убрав такой их признак, как слабую радиоактивность.

Здесь, казалось, всё обстояло более успешно – галакомп предложил лишь семь подходивших по заданным признакам различных существ.

Однако при пристальном изучении ни одно из них не подошло – у некоторых не было способности излучать поле, у других – способность вырабатывать биополе была, но лишь для воздействия на другие живые существа. Преобразовываться, копируя что-то (или кого-то) они не умели.

А третьи – могли и то, и другое, но у них были размеры и масса, десятикратно большие нежели у тех, кто теперь лежал на дне болота в лесной чаще на далекой отсюда планете Земля. И эти существа изначально всегда имели определенную форму тела (приводились картинки-примеры, и они были весьма странными для восприятия их человеком).

И что делать, всё-таки, с радиоактивностью? Ада на всякий случай «вышла» границей информационно-силового поля в атмосферу Земли и проверила ещё раз информацию о радиоактивном излучении – она задала программу – зафиксировать находящиеся в глубине болота источники радиоактивного излучения, и стала осторожно снижать нижнюю поверхность поля. В момент соприкосновения его с радиацией она отключила поле, и проверила собранную информацию – всё совпало! Четырнадцать малого размера объектов, излучающих продукты распада радиоактивных элементов.

Теперь уже Ада обессиленно откинулась в кресле.

И оба компьютерщика уставились друг на друга.

Как раз в этот момент поступил сигнал вызова от Предшественников – они требовали срочной встречи.

Какое-то время включенные галакомпы бездумно перебирали различные варианты, сравнивая сотни различных живых существ с признаками предмета поиска. Потом «думающие» машины перешли в режим ожидания.

Вернувшаяся на Базу Бай застала информационно-аналитические агрегаты в таком вот состоянии – то есть, недоумения. Вот только откинуться на спинки удобных кресел галакомпы были ну, никак не в состоянии.

Китаянка включила рабочий режим основного галакомпа и сначала изучила всю поступившую информацию с Земли. И в частности – всё, что зафиксировал галакомп во время встреч Денисова с Остроуховым, Анфисой Бескудниковой и Игнатом Салтыковым.

И на некоторое время задумалась.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Поперечному и Генцелю, по-прежнему корпевшим над кипами томов следственного и розыскных дел в кабинете УВД в Южносибирске, позвонил майор Терёшин.

– Вы все ещё интересуетесь всем странным, необычным и весьма загадочным? – с ноткой иронии спросил он Петра Петровича. Тут сделал знак глазами Ивану Ивановичу и нажал кнопку громкой связи.

– Говорите, майор, что там вы нашли?

– На 92-м километре старокузнецкого шоссе есть свороток, поворот, правда – почти незаметный. Но так как мы обследуем всё, решили и эту дорожке проверить. И выехали к карьеру. С нами был представитель местной администрации. Мы карьер осмотрели сверху – он забит чуть ли не до краёв снегом, растает всё это здесь не раньше конца мая. Ничего интересного как будто нет. Только возле одного из откосов стоит насквозь проржавевший БелАЗ – такой огромный, знаете? Карьерный самосвал. Колеса у него – выше человеческого роста! И тут Андрей Петрович – это местный чиновник, из администрации села Грубино, есть такое недалеко от карьера, и говорит… Давайте я ему трубку передам, пусть он сам вам расскажет.

– Говорите, Андрей Петрович, – спустя пару секунд сказал Поперечный.

И выслушал, время от времени переглядываясь с Генцелем, о периодически сотрясающем в округе почву, дрожании, о том, что около двух месяцев назад он, Андрей Петрович Фингер, приезжал сюда, к карьеру, вместе с несколькими односельчанами. и убедившись, что трясется нечто, находящееся под толстым слоем песка в карьере, уехали.

– У нас в котельной уголь заканчивался, – взволнованно говорил в трубку телефона Андрей Петрович. – Так что нам не до тряски земли было. А позднее мы привыкли – трясти стало слабее, односельчане внимания на это не обращали, ну, вот и всё! Хотя в крайцентр я информацию передал. Но они, по-моему, интереса тоже не проявили…

– Передайте трубочку майору, – попросил его Поперечный.

И сказал Генцелю:

– Помните, я вам еще а Затайгинске про это землетрясение местного масштаба говорил? Но тогда мне сказали, что это – результат прохождения по железной дороге тяжелых угольных железнодорожных составов. А, видно…

Разговор этот перебил голос Терёшина из динамика телефонного устройства:

– Алло, товарищ подполковник!

– Да-да! Как называется эта деревня рядом с карьером?

– Грубино!

– Давайте там встретимся. Мы сейчас берем машину и выезжаем прямо к вам. Оттуда вместе поедем к карьеру.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Бай работала с большим галакомпом. Подумав, она решила попытаться «обойти», обмануть силовое поле.

Она задала следующую программу.

На поверхности планеты Земля системы… Галктики М-16 в районе координат предположительно существуют опасные для галактиан некие факторы. Задание – определить эти факторы, дать координаты на местности и предоставить развернутую информацию о характере опасности, степени угрозы жизни галактиан.

Не вторгаясь самостоятельно границами поля в атмосферу Земли, Бай запустила программу и стала ждать. И размышлять.

Да, поле отключалось при даже случайном соприкосновении с излучением радиоактивных материалов. Но в данном случае оно было обязано не просто автоматически отключиться, а предварительно собрать информацию и дать развернутую характеристику радиоактивной опасности – а как же! А если галактиане всё равно высадятся в потенциально опасные районы планеты из-за того, что не будут обладать исчерпывающей информацией и о степени опасности, и её характере?

Бай исходила из предположения – когда более сотни лет назад в «работу» поля вносили коррективы, то отключение поля программировалось в первую очередь при случайном соприкосновении его с источниками радиации.

Да, после корректировки много лет назад поле не могло функционировать в непосредственной близости от источников радиоактивности. Но в данном случае его попросили не материализовать что-то возле запретной точки на поверхности планеты, а всего лишь дать характеристику источников радиации и оценить на основе собранной информации степень опасности для галактиан этих источников.

А чтобы ее оценить – желательно знать как минимум, массу излучающего источника. И точное местонахождение, естественно.

Злорадно улыбаясь, Бай подтащила поближе второе кресло и уютно вытянулась на сидении Майка, положив ноги в ботинках на сидение кресла Ады.

В таком положении её и застал вернувшийся после встречи с Предшественниками Майк.

Мигом оценив ситуацию, он, стоя у пульта галакомпа Ады, пощелкал клавишами и присвистнул, уяснив суть заданной китаянкой программы.

– Решила надуть умные машины, капитан? – улыбаясь спросил он Бай.

– Ага! – жизнерадостно подтвердила китаянка.

– А что… – щелкая клавишами, бормотал Майк, – может получиться… Ты ведь поставила информационно-силовое поле перед выбором – выполнить программу защиты поля от радиации, пренебрегая опасностью для жизни галактиан, задавших программу поиска… Либо выполнить программу, частично пренебрегая корректирующими условиями функционирования… Может быть сбой! Как мы говорим, скорее всего «заглючит» нашу машину…

– Давай подождем, Майки, ладно? – Бай ловко вскочила на ноги и подвинув негру кресло, по обыкновению взъерошила курчавые волосы на его голове. – Понимаешь, Вик ведь нащупал кое-что важное… Там, на Земле. Но давай все-таки подождем результатов…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

На двух машинах Поперечный, Генцель и группа Терёшина ехали из села Грубино к карьеру.

Петр Петрович смотрел в окно и думал, что нет ничего отвратительнее середины весны в Сибири. Грязноватый, местами стаявший снег, торчащие из отвратительной коричневатого цвета смеси полужидкого снега и земли стволы деревьев, кусты и высохшая за зиму трава, затянутое серыми облаками небо… И ветер, непрерывно дующий ветер, заставляющий людей сгибаться из-за не по-весеннему пронизывающего холода.

«А как хорошо теперь на Кавказе, – думал он, с отвращением поглядывая по сторонам. – Ветки деревьев абрикосов и персиков усыпаны розовыми и белыми цветками, влажная земля парит. И главное – каждый день с голубых небес светит ласковое и почти по-летнему жаркое солнышко. Идиллия!

И тут очень некстати он вспомнил майские дни в Чечне два года назад, и действительно ярко светившее солнышко. И уже зеленые деревья. И трупы солдат и боевиков, валяющиеся вокруг холма со старым колодцем. А также сложившиеся пустые камуфляжки, из которых испарились тела наших десантников.

И передернул плечами. Нет, уж лучше такая вот промозглая весна и серое небо в тучах… Зато мирные… (подробнее об описанном выше читать в первом романе цикла У Крайней Линии или Проклятые души).

Получасом позднее они стояли на высоком откосе карьера. И, словно по заказу, прямо под ними вдруг словно бы зашевелилось что-то живое, и начало вздрагивать, а в такт этой дрожи вдруг заходила ходуном почва у них под ногами, и волны этой дрожи поплыли и пошли в стороны, заставляя подрагивать все вокруг…

Люди едва устояли на ногах.

– Давайте все по машинам! – крикнул Поперечный, и люди споро расселись в оба автомобиля и отъехав километра два в сторону трассы, остановились. Здесь дрожь была хотя и сильной, но недостаточной, чтобы сбить кого-либо с ног. И не сопровождалась шумом трущихся друг о друга песчинок.

Выйдя из автомашин, все сгрудились вокруг Поперечного, набирающего номер телефона Денисова.

Коротко и четко обрисовав Виктору ситуацию у карьера, он получил такой же короткий ответ:

– Сейчас буду с вами!

С помощью Майка и Бай, не получивших пока ответа галакомпа, Денисов уже через несколько минут был материализован прямо в автомобиле у поворота с 92-го километра трассы на грунтовую дорогу, ведущую к карьеру. И включив передачу, споро двинулся в сторону ожидавших его вдалеке людей.

Которые, естественно, ничего этого пока не видели – расстояние до карьера было почти 5 километров.

Однако вскоре все они – Денисов, Поперечный, Генцель и Терёшин со своими сотрудниками уже вновь стояли на краю откоса карьера.

Дождавшись начала подземных толчков, они отошли подальше от края.

– Ну, что это может быть? – спросил Виктора Генцель, снимая очки.

– Сейчас узнаем!

И, подойдя к Поперечному, негромко сказал, наклоняясь к уху подполковника:

– Я отъеду к трассе, не стоит никому видеть того, что им видеть не следует.

Подполковник понимающе кивнул и скомандовал всем:

– По машинам! Отъедем на километр-два и будем ждать подмоги!

Виктор, доехав до шоссе, выезжать на него не стал, а вышел на связь с Майком и Бай. Те всё еще ждали результатов запущенной ими исследовательской программы.

Обрисовав ситуацию, Виктор попросил прислать нужные приборы и кого-нибудь из бойцов отряда в помощь.

И скоро рядом с ним материализовался автобус, в котором за рулем сидела улыбающаяся Рысь – Акико.

Первое, что сделал японка, это вышла из автобуса и подойдя к стоявшему возле своего автомобиля Виктору, поднялась на цыпочки и ласково поцеловала командира отряда в губы.

И Виктор подумал, что дисциплина в отряде разболталась. Но тут Акико сказала:

– Простите, командир! Это, конечно, нарушение субординации, но я так соскучилась! Да ведь и нет никого вокруг!

Денисов не удержался, улыбнулся и тоже ласково поцеловал Рысь, легонько коснувшись затем ладонью копны ее густых длинных волос. И, подумав: «Ёлки-палки! Никакие преобразования галактиан не переделают земную женщину!», сказал:

– Ладно! Ну, что вы привезли?

– Всё, что вы заказывали! Пойдемте в автобус!

Рысь, представленная офицерам милиции, как сотрудник южносибирского представительства японской фирмы Сони, попросила всех отъехать.

Замеры того, что находилось под слоем песка, снимки объекта и другие данные были представлены подошедшим поближе и ожидающим результатов офицерам.

Передавая снимки из рук в руки, офицеры изумленно охали и ахали. Потому что держали в руках великолепного исполнения снимки погребенного песком гигантского карьерного самосвала БелАЗ.

– Вот вам и разыскиваемый автомобиль! – сказал спустя пять минут Поперечный милицейским офицерам во главе с Терёшиным.

– Так как же… – сказал кто-то из группы. – Мы же джип разыскиваем!

– Ну, был джип, – ответил ему Денисов. – Стал самосвал.

И пресекая разговор, который уже свернул не туда, куда следовало, сказал:

– Пока доедем – начнет темнеть! Давайте-ка завтра соберемся прямо в гостинице и обсудим всё!

– А как же наш автомобиль? – спросил Терёшин. – Бросим всё так, как есть?

– Трогать что-либо запрещаю! – ответил ему Поперечный. – Но наблюдать издалека не помешает. Мы поедем, а вы со своими товарищами возвращайтесь в Грубино. И организуйте своими силами наблюдение. Пусть в километре-полутора от карьера круглосуточно в машине находится кто-то из ваших сотрудников. Смены часа по три, в общем, организуйте всё! И доложите начальнику УВД о том, что автомобиль найден. Это ведь ваша заслуга, верно? А подробности я ему доложу сам!

Через несколько минут кортеж из двух легковых машин быстро летел по почти пустой в это время суток трассе в сторону города.

Что касается Рыси, то её автобус быстро обогнал их и ушел вперед.

Официально японка, получив благодарность от руководителей групп Поперечного и Терёшина, отправилась обратно в представительство фирмы, в Южносибирск.

На самом деле путь ее лежал в окрестности Затайгинска, к болоту. И с помощью Майка она должна была его проделать быстро.

Информация от Бай и Майка поступила Денисову, когда все они уже вернулись в Южносибирск, поужинали и разошлись по номерам.

Информация была неутешительной. Виктор, обдумав её, понял, что они вновь вынуждены топтаться на месте и ждать…

Глава тридцать первая

Денисов стоял у окна и смотрел сквозь стекло – за ним снаружи творилось, можно сказать, форменное безобразие.

Ну действительно, в самом разгаре весны за окном то в одну, то в другую сторону то и дело проносилась форменная сибирская шуга – тысячи мельчайших жестких снежных шариков взметывались ветром то вверх, то по сторонам, а иногда заворачивались в маленькие белые смерчики. Падая же на землю, эта снежная пыль тут же начинала таять, смешиваться с грязью, на белесой пороше моментально проступали темные пятна.

В общем, погода могла быть охарактеризована лишь одним словом – унылая. И всё!

Точно таким же унынием была заполнена атмосфера номера Виктора, в котором собрались этим утром все главные участники расследования: Поперечный, Генцель, Терёшин, Бай…

Номер был элитным – здесь в большой комнате кроме кровати, был журнальный столик со стоявшим возле него мягким креслом, диван, стулья и большой стол.

У стены стоял шифоньер, в углу – холодильник. Перед журнальным столиком, у противоположной стены – тумбочка с телевизором.

И окно было высоким и широким, а потому в номере всегда было светло и просторно. И шторы на гардине – шелковые, красивые – в цветочек.

В общем, по армейским меркам – роскошный номер! Казалось бы…

Но вот ведь унылое настроение владело всеми. Не смотря на веселенькую обстановку вокруг.

Даже Бай, всегда выдержанная и улыбчивая, не скрывала некоторой растерянности, которая овладела ею. Она, как единственная женщина среди них, сидела в кресле. Остальные расположились на диване и на стульях.

Поперечный курил, Генцель то и дело указательным пальцем поправлял на носу очки, которые, между прочим, сидели на его переносице вполне надежно и уверенно. Терёшин то и дело переводил взгляд с одного старшего товарища на другого.

Как человек, посвященный в истинное положение дел лишь отчасти, он среди этой компании был наименее растерянным.

Между тем положение дел было хуже некуда.

Именно поэтому по предложению Денисова они собрались в номере гостиницы, в не выделенном их группе кабинете в УВД, или даже у самого начальника краевого управления милиции генерала Чернушкина.

Ими, кроме уныния, владело еще и чувство стыда.

Что они могли сказать генералу? Что найден разыскиваемый автомобиль, который на этот раз превратился из легкового джипа в огромный карьерный самосвал?

Положим, объяснение у Денисова и Бай было – хищник сожрал оптимальное для себя количество биомассы, и теперь мог по желанию увеличивать объем.

И что? Что это давало южносибирской милиции, которая должна была хищника уничтожить?

Ничего! Но главную опасность для себя Денисов видел в другом.

Да, генерал, да и многие другие сотрудники уже могли подозревать, что с этим автомобилем-убийцей что-то не так. Эта номерная табличка с неопределимыми знаками на ней, этот способ охоты, и главное – какой это такой охоты вообще? Как может неживой автомобиль охотиться на живых существ? Данное обстоятельство наводит на мысли…

Вот именно! Пока это всё лишь наводит некоторых жителей Южносибирска на некие мысли. Но если встретиться сейчас с генералом, в ходе разговора с ним, а тем более – совещания, правда неминуемо выплывет наружу. И эта правда тут же вызовет совершенно иные вопросы, и потянет за собой туда, куда обычным землянам соваться ну, никак не стоит…

– Наблюдение за карьером организовано, – прервал тягостное молчание майор Терёшин. – Что будем делать дальше?

Вот именно! Что делать дальше? Что они могли сказать майору, смотревшему на них полными веры в старших товарищей глазами?

Они нашли Существо. Именно – существо, в отличие от майора Терёшина они это знали совершенно определенно. Впрочем, майор также уже узнал достаточно для того, чтобы сделать такой же вывод.

Это не механическое устройство – автомобиль, а живой организм.

Инопланетное, крайне опасное для Земли, на которой оно оказалось. Скорее всего – случайно.

И что?

Компьютеры Базы не смогли идентифицировать ни Существо, ни тех, кто порождал снеговиков на болоте в тайге.

Правда, некоторым успехом можно было считать то обстоятельство, что Бай удалось-таки обойти запреты галактиан – галакомп Информатория дал ответ на ее запрос.

Наиболее интересными оказались восемнадцать излучающих радиоактивное частицы объектов в обследованном Бай регионе.

Наиболее сильный и крупный по размерам источник находился в карьере.

Следующими по степени интенсивности излучения были 14 небольшого размера и массы объекта, находившиеся под поверхностью болота в Затайгинском районе. Все – весом от нескольких граммов до 50-ти грамм.

Следующие два объекта находились в морге центральной городской больницы. Это были трупы, найденные недавно близ дорожного покрытия шоссе Южносибирск-Старокузнецк. Их масса и форма, определённые пространственным полем, полностью соответствовали.

И, наконец, сарай. Здесь было устойчивое остаточное излучение, правда – крайне слабое. Денисов, когда узнал об этом, понял, почему, находясь в сарае, почувствовал на некоторое время ухудшение самочувствия.

Кроме того, поле наткнулось во время своих поисков на десятки пусковых шахт межконтинентальных ракет, расположенных в степной и таежной зонах края. Нашло три склада ядерных боеприпасов, четыре завода и еще несколько объектов, но всё это к нашему повествованию отношения не имеет.

Всё, конечно, так, но что это дает принципиально нового?

Только информацию для предположений! Скорее всего, в 1908 году Существо занесло на Землю из космоса, и оно случайно оказалось в сарае Кузьмы Остроухова. Потом спустя сто лет оно ожило и начало поедать людей. После последней охоты оно несколько месяцев назад затаилось в карьере, приняв там форму самосвала БелАЗ.

Но зачем? Почему – и для какой цели? И почему спустя некоторое время после этого оно стало вызывать дрожь окружающих его массивов песка и почв?

Примерно через месяц на болоте возникают некие искусственно образованные живые формы – снеговики. Созданные из подручного материала (снега, позднее – торфа) они начинают интенсивно охотиться. При этом, как и Существо, они увеличиваются в объеме. Правда, не так значительно.

Будучи запертыми на болоте, они ночь за ночью, раз за разом после уничтожения восстанавливаются, снова сгорают, и снова восстанавливаются.

И создаётся ощущение, что они – продукт действия не живых существ, а неких механизмов.

Однако Рысь, которая под утро вернулась с болота, закончив работу, твердо ответила на этот вопрос: «На дне болота маленькие живые существа». Какие именно— её аппаратура, естественно, определить не смогла.

Да и каким образом? Если бессильны огромные возможности думающих машин – галакомпов…

После этого Рысь вернулась на Базу, оставив после своего посещения лишь новые вопросы…

– Нужно все-таки попытаться найти нечто общее между всеми этими хищниками… – говорил Иван Иванович Генцель.

– Иван, между этим, из карьера, и существами на болоте нет почти ничего общего! Кроме того, что они все – ночные хищники, и излучают радиацию!

– Чего в принципе быть не может! – вставила Бай. Она уже была сама собой – собранная, слегка прищурившая глаза, готовая в любой момент к мозговому штурму. – Галактианская наука считает, что ни одно белковое существо не может одновременно быть и живым, здоровым – и источником радиации! А результаты экспресс-изучения существ в карьере и болоте, произведенное нашей Акико, дают вполне определенный ответ – мы имеем дело с белковыми существами!

– Так что же делать? – Терёшин смотрел поочередно на своих товарищей и ожидал от них определенного ответа. Увы! Содержание дальнейшего разговора ему оказалось не вполне понятным.

– Может быть, нам стоит сесть в Победитель, – говорил Денисов, – и снести с помощью лучевых пушек к чертовой матери содержимое и карьера, и болота…

Поперечный покачал головой:

– Нельзя! Шуму будет после этого – на весь мир! Начнут кричать об инопланетном вторжении…

– И будут правы, – негромко проронил Генцель.

– Давайте все-таки постараемся думать! – сказала, вставая с кресла, Бай. – Ну, о снеговиках и существах со дна болота мы пока говорить не будем. Мы не знаем даже, откуда они взялись в этом болоте!

И вот тут Генцель удивил её. Хотя удивить Бай – это нужно суметь!

– Перед первой мировой войной над болотом видели огненный шар. И с него что-то упало в болото. Женщина, которая мне всё это рассказала, узнала об этом от умершей матери. А та запомнила только лишь, что видела пролетающий шар, и слышала, как в воду, шлепая по воде, что-то как бы сыпанулось сверху…

– Так что же вы молчали, Иван Иванович? – раздосадованно сказала Бай. – Мы тут бьемся, каждый фактик пытаемся соединить с другими, а вы такую информацию в рукаве держите!

Денисов тут за ликвидировал эту не вполне уместную, по его мнению, полемику.

– Бай, ты ведь сама сказала, что галакомпы не могут найти ни одного аналога в семи Галактиках, совместимых по известным нам признакам с нашими существами на болоте! Ну, узнали мы сейчас, что прилетели и Существо, и родители снеговиков примерно в одно время – то есть в начале прошлого века. Да, существо из сарая Остроухова оказалось в нем 16 июня 1908 года, и что? Мы же не знаем главного – где оно было до того, как оказалось в сарае? Когда и как оказалось на Земле, наконец, почему оно радиоактивно?

Тут встал с дивана Поперечный. И все сразу же повернули к нему головы – все-таки, руководителем группы был он!

– Давайте еще раз пройдемся по фактам.

– Давайте! – согласился с ним Виктор.

– Иван Иванович, излагайте! – Поперечный принялся раскуривать папиросу.

– Хорошо, я не буду о существах на болоте. Пока оставим их в стороне.

Наш хищный автомобиль появился в сарае 16 июня 1908 года. Мы это точно знаем из письма Остроухова.

Именно Остроухов, обнаружив его в своем сарае, тут же заколотил досками дыру в крыше, затем сделал заграждение. Ну, или в обратном порядке. Причем обнаружив существо, принявшее форму автомобиля – точь-в-точь такого, какими были первые автомашины того времени, Остроухов не только подошел к существу, но даже потрогал его. И обнаружив, что на вид металлический, автомобиль на самом деле мягкий, Остроухов заподозрил в нем что-то живое. Именно так! Иначе принятые им меры предосторожности объяснить трудно.

Но представления того времени об окружающем мире были примитивными. Остроухов даже предположить не мог, откуда могло взяться живое существо в его сарае, но инстинктивно догадался, что находку нужно хранить в секрете от всех. Поэтому он запрещает своим домочадцам интересоваться содержимым сарая. А когда однажды во время войны году примерно в 44—45-ом в разговоре с другом проговорился, то соврал ему, сказав, что крышу сарая ему пробил камень, который он сбросил с обрыва на берег Оби. Естественно среди береговых камней найти какой-то определенный просто невозможно.

Об этом разговоре узнали вы, Виктор, и кроме того – вы узнали еще кое-что. Остроухов, оказывается, после этой встречи с нашим хищником переболел легкой формой лучевой болезни. Ему повезло – она, скорее всего, не сказалась на его здоровье в последующем…

– Не факт! – перебил его Денисов. – Кузьме Остроухову не было и семидесяти, когда он умер! Так что вполне может быть, что облучение сказалось через много лет…

– Согласен! – Иван Иванович поправил очки, что свидетельствовало о его волнении. – Но пойдем дальше.

Когда спустя много лет, прямо перед началом Отечественной войны, Кузьма Остроухов зашел в сарай и решил проверить, что там с его находкой почти что полувековой давности, он обнаружил, что автомобиль изменился. Он, если можно так сказать, осовременился – стал автомашиной, соответствующей новому времени. Забегая вперед, вспомним, что когда автомобиль ожил год назад, он опять изменился – стал современником уже нынешних автомашин.

– Мимикрия? – сказал Денисов.

– Скорее всего! – Бай подошла поближе к Генцелю. – Продолжайте, Иван Иванович!

– Для нас важен следующий момент – хищник не оживает после соприкосновения с Кузьмой Остроуховым в июне 1941 года! Хотя тот приблизился к нему, и оторвал досок достаточное количество, чтобы рассмотреть его и понять, что автомобиль-то уже не тот, который он заколотил в 1908 году, он другой! Вот ведь пишет же он в письме…

Генцель попытался достать блокнот из кармана, но гул голосов, дружно потребовавших его не отвлекаться, заставил Ивана Ивановича отказаться от этого попытки.

– А я уже заканчиваю. Мне кажется, мы должны найти ответ на вопрос – почему именно в ночь на 24 апреля хищник ожил? А не сделал этого раньше на день, на год, в конце концов – в момент, когда в июне 41-го рядом с ним был Остроухов? Что, ему мешало ограждение? Вряд ли!

– Может быть, ему нужна была ночь? – спросил всех сидевших в комнате майор Терёшин. – Он ведь год назад на охоту выезжал только с наступлением ночи. В апреле ночная темнота у нас наступает как раз после 22-х часов…

– А старушки Казарян? – задал резонный вопрос Поперечный. – Был ведь всего лишь вечер, тогда, в ноябре?

– А тогда во-первых, были уже сумерки, – возразил ему майор. – А во-вторых, снегопад начинался, а это еще больше усугубляет темноту…

– А главное, Петр Петрович, – вмешался Денисов, – Существо наше, может быть, и не напало бы на старушек. Но их собака, как её – Руня… Она ведь сорвалась с поводка и, найдя кого-то среди тракторов, принялась облаивать. Скорее всего, собака и заставила Существо ожить раньше времени. Ну, и покушать, коль уж случай такой представился…

– Подожди, командир! – Бай сощурилась, что-то вспоминая. – А при каких обстоятельствах оно ожило год назад? Только точно, Вик, со всеми деталями! Ты ведь проводил как бы следственный эксперимент?

– Ну, молодежь вышла во двор. Было совершенно темно, поэтому они взяли с собой два фонаря. Мощных, с большими и емкими батареями и сильными рефлекторами. При свете лампы со столба, стоящего возле дома, они сбили замок с дверей и зашли в сарай. Я был там примерно в то же время – без дополнительных источников света рассмотреть что-то трудно. А пропавшим студентам нужно было снять мешковину, сбить доски со столбов, убрать все это в сторону… Так что они пользовались фонарями, и поэтому сделали все это, думаю, быстро…

– А если этому хищнику как раз и был необходим свет? – вмешался Поперечный. – Чтобы ожить и начать охотиться?

– Но автомобиль-то выходил на охоту только ночью, в полной темноте! – резонно заметил Терёшин. Он уже вполне освоился и чувствовал себя непринужденно. – Что же, ему нужен обязательно искусственный свет?

– Постойте! – Бай вдруг, что называется, осенило. – А если это…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Майк и Ада, получившее от Бай некую дополнительную информацию, ввели в машину уточненные признаки идентифицируемого существа.

Теперь они пытались найти живое существо, не имеющее своей определенной формы, но способное копировать любые формы окружающей среды, способное генерировать какой-то вид излучения, воздействующее на другие существа и, хищное, ведущее ночной образ жизни, обязательно нуждающееся для активизации в искусственном (или естественном дневном) свете.

Возможно, не появившееся и развившееся естественным образом в результате эволюции, а созданное руками разумных существ – на этом признаке настаивала Бай.

Среди ранее найденных компьютером сотен живых существ, идентифицировать нужное было делом нескольких минут.

– Мы нашли его! – сообщил Майк спустя несколько часов. – Это – действительно искусственные создания, гибрид животного и хищного растения, вроде нашей болотной росянки. Их называли, если перевести на наш язык, «серые тени в ночной тьме». Такое вот поэтическое название. А создали их в нашей, 16-ой Галактике. Звездная система в созвездии, похожем на голову хищного ящера. Мы с Адой назвали его «Голова Жвана».

Как видно, Майк и его подруга тоже не были лишены некоего флера романтизма.

– От Земли до созвездия Голова Жвана лететь со скоростью света 1370 лет. По галактическим меркам – это совсем рядышком.

Пэт, бывший доктор нашего отряда, вместе с Адой на Победителе уже там – я перебросил их. Доктор займется практическими исследованиями, а Ада прямо там на бортовом компьютере будет обрабатывать информацию. Так что ждите – скоро все мы будем знать всё.

Глава тридцать вторая

На всякий случай Майк перебросил дока Пэта и Аду к точке цели – планете голубой звезды в созвездии Голова Жвана не абы в чем, а в старом добром Победителе. Этот корабль, многократно использовавшийся бойцами ОГП в качестве исследовательского, по его мнению, обязательно должен был и на этот раз принести удачу.

С ним был полностью согласен док Пэт.

Петр Адамов, до приглашения в Отряд два года назад был когда-то прекрасным врачом-хирургом, но за алкоголизм его лишили диплома, и ученой степени. Тогда в свои 39 лет он выглядел просто потрепанным жизнью бомжем; галактианские ученые преобразовали его и всех остальных землян – будущих бойцов ОДП в специальных аппаратах. Они вылечили их, вернули утерянные полезные навыки и снабдили всеми необходимым в будущем знаниями и умениями. Уже в отряде Пэт увлекся исследовательской работой, и фактически возглавил это направлении в деятельности отряда (обо всем этом читать в романе У Крайней Линии, или Проклятые Души).

Вместе с Майком Пэт обеспечил исследовательский корабль всем необходимым: для этого предварительно Майку пришлось покопаться в базах данных и помочь Аде «овеществить» нужную информацию, материализовав многочисленные и на первый взгляд – странные аппараты, механизмы и прочее необходимое для автономных исследований снаряжение. Все это было загружено в Победитель, после чего место в корабле занял экипаж, и Майк отправил экспедицию прямо в созвездие Голова Жвана.

Пэту предстояло работать на поверхности исследуемых планет.

Ада должна была заниматься привычным делом – священнодействовать у клавиатуры корабельного компьютера.

Конечно, Майк предпочел бы отправиться сам. Но на последней встрече Предшественники мягко покритиковали руководителей отряда, которые как-то пассивно и «без огонька» участвуют в экспериментах. А некоторые и вообще уклоняются от такового участия. При этом перепоручают свои обязанности помощникам…

Майк, естественно, намек понял. И не стал, как мы обычно говорим, «нарываться». А так как никакого риска, на его взгляд, в предстоящем исследовании системы голубой звезды не было, он с чистой совестью поручил обязанности системного программиста экспедиции Аде.

Чему та, конечно же, обрадовалась.

Информация, содержащаяся в представленном ею и Пэтом отчете, сводилась к следующему.

Планета этой звезды была удивительно похожа на Землю. У Пэта эта схожесть вызвала чувство, напоминающее оторопь. Переросшая позднее в горькое сожаление.

Голубое с легким зеленоватым оттенком небо, по которому величественно плыли пышные белые, с желтоватыми закраинами, облака.

Зеленые растения, причем некоторые – лиственные, иные же – с хвоей: доктор столкнулся однажды даже с небольшой чащицей напоминающих кипарисы деревьев. И долго стоял возле них, печально опустив голову. Как и на Земле, повсюду вокруг кипарисов возвышались могильные холмики; доктору Адамову на какое-то время показалось, что он находится на бакинском кладбище, на родной планете, в любимом городе Баку, откуда он был родом. Именно там на центральном мемориальном кладбище везде возвышались высоченные стройные кипарисы, печально шуршащие хвоей под порывами ветра, почти постоянно дующего с поверхности Каспийского моря в сторону Апшеронского полуострова…

Вот после этого момента он и почувствовал чувство сожаления из-за схожести этого далекого мира с его родной планетой.

И всё прочее напоминало о Родине. Насекомые, ползающие и летающие. Он, например, увидел сидевшую на цветке стрекозу и подошел поближе. И убедился – действительно на вид – обыкновенная стрекоза!

А над головой то и дело пролетали птицы, и тоже на первый взгляд напоминали знакомых ему ласточек, синиц и коршунов…

Вернувшись в гравилет – аппарат, снабженный устройством, нейтрализующим тяготении планеты, Пэт поднялся выше и полетел в сторону чащи густого леса, виднеющегося вдалеке. Он был спокоен и не боялся никакой возможной опасности – Ада создала (и с помощью галакомпа поддерживала постоянно) вокруг его тела защитную оболочку – силовой «кокон».

Пэта слегка удивляло, что непосредственно на почве, в траве нет ни одного живого существа. Ни насекомых, ни кого-то еще.

Когда он подлетел к лесу, он понял, в чем дело.

Лиственные деревья своими верхними ветвями тесно переплетались друг с другом. И образовывали ярус, на котором можно было ползать, бегать и прыгать. Именно здесь, вместо того, чтобы существовать на поверхности, внизу, жили многочисленные животные. И среди них большая часть была не похожа на знакомых Пэту.

Он прошелся на большой скорости вокруг планеты, сканируя поверхность. Везде жизнь осталась лишь в верхних ярусах деревьев. Поверхность планеты, наоборот, была лишена живых форм, кроме растительных.

Исключение составляли моря и океаны – здесь жизнь сохранилась.

Скоро ему стали попадаться города. И тогда Пэт связался с Победителем и попросил Аду отсканировать поверхность планеты и составить ему карту, на которой было бы всё, что относилось к проявлениям Разума – города, различные постройки и сооружения, вообще объекты жизнедеятельности местных Разумных.

Которых здесь уже давно не было – это Пэт проверил в самом начале. И, лишь убедившись, в одиночку отправился в гравилете вниз, к поверхности.

И теперь, ожидая от Ады результатов, он занялся исследованием предгорий – единственного природного комплекса, о котором он пока не составил представления.

Здесь он обнаружил в темных ущельях, пещерах и расщелинах тысячи и тысячи странных существ.

Большинство из них не имело определенных очертаний. Округлой формы, с твердой чешуйчатой кожей и самых разных размеров – от больших – объемом в два-три метра, до маленьких, не превышающих в высоту сантиметров 70—80. Все они находились в состоянии спячки – используя имеющиеся в летательном аппарате приборы док Пэт определил это точно.

Может быть, ему потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы понять всё. Но чем больше он обследовал расщелин и пещер, тем чаще ему попадались среди бесформенных спящих чудищ некоторые, напоминающих то земных оленей, то – медведей. А однажды он даже увидел нечто, похожее как две капли воды на слона. С огромными ушами, хоботом и бивнями.

А потом… потом он увидел людей. Точнее, псевдолюдей.

В этот миг он вспомнил всю полученную перед отправлением в экспедицию информацию с Земли, от Денисова.

Искомые существа могли копировать окружающие их живые и неживые формы.

Пэт понял, что нашел то, что искал. И догадался, почему на поверхности планеты нет жизни, а эти существа спят. Жизнь здесь когда-то была – эти же копировали живые формы, которых ныне не осталось! Следовательно, когда-то они часто встречали их!

Зрелище спящих людей (ну, не совсем людей, внешние отличия были, но голова, два глаза, руки и ноги с пятью пальцами, наконец – волосы на голове вызывали до боли неприятные ассоциации), так вот, зрелище этих людей заставило Пэта вызвать Аду и поторопить ее с выполнением его просьбы.

Пэту не терпелось приступить к обследованию городов. Хотя он уже догадывался о том, что здесь когда-то произошло.

Ада также все это время не теряла времени даром. Задав программу сканирования и составления подробной картографии планеты, она вывела Победитель на стационарную орбиту и быстро застучала пальцами по клавиатуре галакомпа.

Она решил предпринять самостоятельное расследование.

Для начала она задала программу поиска любой информации, которая могла содержаться в пространственном поле и иметь отношение к обследуемой планете, вокруг которой быстро плыл по орбите Победитель.

Полученная информация была короткой: «Цивилизация голубой звезды (галактические координаты следующие…) относится к крайне агрессивным формам Разумной Жизни, в Содружество принята быть не может, нуждается в контроле.

Результаты контрольных проверок – на поверхности планеты имеются устройства, в которых используются расщепляющиеся материалы, ведутся крайне опасные исследования, в частности – в области биологии».

Больше ничего не было.

Ада попробовала использовать временные преобразования на поверхности планеты – ничего не получилось. Поле по-прежнему в пространстве планеты не действовало. Хотя Разумной Жизни здесь давно не было.

Подоспели результаты сканирования поверхности, и Ада передала на поверхность в компьютер гравилёта всю полученную информацию.

Пэт тут же приступил к исследованию городов.

Его интересовали научно-исследовательские лаборатории, институты и всё подобное им. И исходил он в поисках из аналогии местной формы жизни – земной.

Какими выглядят внешне лаборатории на Земле, что их отличает от всего прочего? Он проплывал по улицам, сканируя всё окружающее, и в первую очередь – внутренние помещения интересующих его зданий.

Да, ему потребовалось время, пока всё чаще он не стал находить искомое – и к Аде потекла информация. Сначала тоненьким ручейком, потом все более полноводным потоком, она несла в себе данные о научном языке обитателей планеты, затем записи из рабочих журналов экспериментаторов, наконец, многочисленные статьи из научных журналов, оказывается, когда-то издававшиеся и здесь. Ну, совсем как на Земле, честное слово!

Комьютер Ады работал беспрерывно. И к концу следующего дня они с Пэтом знали всё.

Первоначально в результате использования генной инженерии были преобразованы молекулярная основа некоего хищного животного и некоторых растений. Успех окрылил исследователей, и не взирая на предостережения некоторых ученых, вскоре был создан гибрид животного и растения. Точнее – живая ткань, представляющая из себя этот гибрид.

И вот над этой-то тканью и производились в дальнейшем многочисленные эксперименты. Потому что она оказалась невероятно живучей, противостоящей любым неблагоприятных факторам среды – в особо опасных ситуациях ткань покрывалась защитной оболочкой и впадала в спячку.

К сожалению, ученые не обратили внимания, что ткань-то ведет себя не просто как некая бездушная живая субстанция, а как высокоорганизованное существо. И продолжали эксперименты. Они «научили» ткань не реагировать на облучение радиоактивными материалами – ткань сама становилась источником излучения, а вот ее клетки чувствовали себя превосходно!

Единственным слабым местом этой живой ткани оставалось следующее обстоятельство – из спячки она выходила лишь после того, как получит некоторую дозу облучения квантами света. Проще говоря, как всем растениям, для жизнедеятельности ей был необходим свет – но лишь в качестве катализатора возобновления жизненных процессов! А далее приходила в действие генетическая программа действий ночного хищного животного, чью ткань когда-то соединили с тканью хищного растения. И успешная жизнедеятельность ее протекала в условиях темноты.

В ходе дальнейших экспериментов ткань наделили способностью быстро размножаться ураганным делением, для чего ей вживили особые половые клетки.

А вырабатывать собственное биополе, посредством которого ткань могла влиять на окружающие живые формы, она научилась сама. «Забыв поставить об этом в известность» своих создателей – ученых-экспериментаторов.

А потом случилась катастрофа – однажды, используя свои способности, многочисленные образцы ткани почти одновременно вырвались из десятка лабораторий, разбросанных по всей планете. И соединяясь друг с другом, они образовали несколько животных-монстров – бесформенных, но наделенных уникальными способностями, делающими их неуязвимыми. Способность копировать окружающие живые формы и невероятная прожорливость привели к тому, что в течение двух десятилетий по местному счету времени Разумная Жизнь с поверхности планеты ушла частично под землю, в наспех построенные убежища, частично – люди улетели на примитивных космических кораблях, взяв курс на ближайшую звездную систему. Обитатели планеты очень боялись своих детищ, они называли созданных ими существ «Серыми тенями ночной тьмы».

Ада проверила – информации в пространственном поле об этих несчастных не было. Скорее всего, они погибли в просторах Большого Космоса.

Найденные Пэтом подземные убежища оказались пустыми – их обитатели также исчезли.

Дальнейшее происходившее здесь можно было представить легко. «Скушав» всё на поверхности, Существа не смогли забраться на деревья. Превращаться в птиц они, скорее всего, пробовали, но, наверное, у них ничего не получалось. Точнее, не получалось взлететь – ведь у птиц очень легкие кости – они пустотелые, и потому соотношение веса тела и маховой силы крыльев таково, что птицы могут летать.

Так что ничего у них не получилось. Как не получилось преобразовываться в приспособленные к лазанию по стволам деревьев животные, которые так и не смогли добраться до верхнего жилого яруса лиственных лесов…

Иначе и здесь жизни бы не было.

Существа, судя по всему, не обладали развитым мозгом. А потому копировали лишь внешние формы объекта. И, наверное, получавшиеся в результате гигантские птицы ну, никак не могли подняться в воздух… А ползущие по стволам бесформенные существа то и дело сваливались вниз. И так до бесконечности.

И тогда все они, один за другим, забираются в укромные темные уголки и засыпают, покрываясь защитной чешуей и превращаясь в капсулы.

Пэт и Ада сидели в креслах и смотрели друг на друга. Они узнали природу этих Существ, разузнали и о том, как можно уничтожить Существо на Земле.

Но по-прежнему не знали, как оно попало на Землю? Ведь колоссальное расстояние отделяет систему этой звезды от Солнечную системы.

Примитивные космолеты местных обитателей никогда не смогли бы преодолеть это расстояние.

А тогда – кто?

Пэт спал, а Ада работала. Она задала новую программу компьютеру – поиск информации о посещении за всю историю существования Содружества представителями высокоразвитых цивилизаций системы розовой звезды созвездия Голова Жвана (координаты по современной классификации следующие…).

Запустив программу поиска, Ада выпила кофе, и отправилась в свою каюту. И тоже легла спать. Победитель тем временем медленно дрейфовал в пространстве.

На следующий, третий, день они уже могли изучать новую информацию. И скоро, связавшись с Майком, с его помощью совершили новый бросок – в направлении Солнечной системы, к планете звезды ДР 32—33, находящейся в созвездии Плеяд. Если, конечно, смотреть со стороны Земли.

Заставило их сделать это крайне скудная информация, которую содержало пространственное поле Содружества. Об одной очень интересной экспедиции, когда-то направленной плеядцами в свободный поиск в просторы Галактики М-16 (по классификации и терминологии, принятой в ОГП).

В отличие от представителей погибшей цивилизации системы голубой звезды плеядцы ничем не напоминали собой землян. Они происходили от разумной ветви местных насекомых – высотой чуть более метра. Рудиментарные крылья почти не были видны, скрытые одеждой. Головы очень напоминали гротескно увеличенные головы кузнечиков. Но ног у них было две, положение тела – вертикальное, рук также было две. Еще пара характерных для всех насекомых конечностей, как крылья, были рудиментарными и закрыты одеждой.

Жилые и производственные постройки напоминали по форме гигантские земные термитники.

Цивилизация эта давно была членом Содружества. Но еще сто лет назад использовала в исследовательских целях космические корабли.

– Сейчас – уже не используем, – говорили они Пэту. Язык, на котором общались плеядцы, был универсальным межгалактическим, его док понимал прекрасно, так как вот уже год, как работал на исследовательской медицинской планете галактиан и волей-неволей язык этот освоил. – А раньше – да, всё время летали в космосе. Нам было не интересно исследовать космические просторы, сидя в креслах перед компьютерами. Мы хотели ощущать пространство.

– Мы не используем космолеты, потому что именно из-за нас была изменена программа функционирования информационно-силового поля Пространства, – рассказывал уже другой плеядец. – Сначала произошла ядерная катастрофа в системе ГР 17—93. Обитателей планеты после этого пришлось эвакуировать в другую звездную систему.

– Да, а потом две катастрофы случились у нас! – подхватывал нить рассказа то ли первый, то ли третий плеядец – Пэт не мог различать их! У них даже одежда, на его взгляд, у всех была одинаковой. – Один за другим взорвались вспомогательные ядерные двигатели сначала на одном корабле, потом на другом. И тогда применение расщепляющихся радиоактивных материалов в просторах Содружества было запрещено. И поле было перекорректировано соответствующим образом.

– Нас интересует ваша экспедиция в Солнечную систему, координаты… (Пэт назвал координаты Земли согласно классификации, принятой в Сообществе).

– Это не была экспедиция, направленная в вашу планетную систему, – ответил очередной плеядец, помаргивая веками на огромных фасеточных глазах. – Это был свободный поиск с исследованием попадающихся на пути планетных систем. Тех, которые заинтересуют экипаж.

Но направлялись они примерно в вашу сторону. Вот они-то и исследовали систему голубой звезды, координаты…

– Они взяли на борт одно из этих существ, – вновь принялся рассказывать первый (или уже пятый?) плеядец. – И когда вышли в обычный космос после прыжка в гиперпространстве, возле вашей звезды у них случилась неисправность в атомном вспомогательном двигателе. Вот для починки его они и отправились к вашей планете. Доложили всё к центр, то есть – нам, в том числе рассказали и о странном взятом ими на борт существе, и начали посадку на вашу Землю. И не успели – произошел ядерный взрыв прямо над поверхностью планеты…

– А вы и есть те земляне, которые уничтожили расу создателей нашего содружества – Жванов? – с нескрываемым любопытством в голосе спросил один из плеядцев, и Пэт почувствовал необходимость немедленно откланяться.

– Когда случилась катастрофа у нас не Земле? – спросил на прощание Пэт.

– Как раз за …лет до гибели несчастных Жванов… – ответили ему.

Ада, внимательно отслеживающая с помощью галакомпа все происходящее, тут же «выдернула» попавшего в неприятную ситуацию товарища.

– Вот сволочи! – выругался Пэт, оказавшись прямо в пилотском кресле Победителя. – Это же надо – «несчастные Жваны»! А сколько эти «несчастные» сожрали таких вот, насекомообразных Разумных!

– Да будет вам, – Ада задавала галакомпу программу возвращения на Базу. Для этого помощь Майка ей была не нужна – все необходимые координаты, а также операции были в памяти компьютера. – Это же галактиане, существа мирные, безобидные… Им непонятны наши формы взаимоотношения рас и культур. И наши методы.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

– Вот так всё и было, – рассказывал Денисов во время обеда своим товарищам.

Бай, Поперечный и Генцель с аппетитом откушали сначала суп-харчо, потом – свиную отбивную на косточке, и теперь, расслабившись и не торопясь, дабы пролить удовольствие, потягивали кто прохладный компот, кто ледяной лимонад.

А Генцель, держа обеими руками кружку и демонстративно дуя на горячую поверхность, маленькими глоточками прихлебывал чай. Иван Иванович считал, что запивать горячую пищу холодным напитком – крайне вредно для здоровья.

– И вот когда плеядцы, доложившись по начальству, начали операцию приземления, всё и случилось. Корабль взорвался, и все погибли. Кроме этого существа: «серой ночной тени» – радиация ему нипочем, силой взрыва его разорвало на части и все их отбросило в сторону Южносибирска. Бай проверила по курсу предполагаемого полета частиц – следов радиации, идентичной той, которую излучают наши снеговики и автомобиль, внизу на земле больше нигде нет. Ну, кроме тех, что связаны опять же с нашими чудищами. То есть здесь.

– Так что можно разрабатывать план уничтожения, – сказала Бай. Она поставила пустой стакан на столешницу и взяв салфетку, принялась аккуратно вытирать руки. – Всё сошлось – огненный шар над болотом, который видела женщина-травница сто лет назад. И звук как бы сыпанувшихся в воду камешков. А затем – звук удара возле дома Остроухова, пробитая крыша сарая и – обнаруженный Остроуховым в сарае автомобиль. Наверное, сил у хищника хватило лишь на то, чтобы скопировать ближайший доступный для него земной механизм, показавшийся ему подходящим. И тут Остроухов, заколотив дыру в крыше, и оградив досками Существо, лишило его способности к активной жизни. Ему был нужен свет, а света-то как раз и не было!

Остроухов, однажды зайдя в сарай, сделал это ночью. Он оторвал лишь две доски, увидел преображенный автомобиль, но наверное, рассматривать его не стал – поскорее приспособил доски обратно. И Существо не успело активизироваться. А вот когда студенты принялись рассматривать его со всех сторон, обильно поливая при этом световым излучением – у них ведь было целых два фонаря!, – хищник ожил. Он открыл им дверцы, те сели в джип и возможно, даже какое-то время рулили сами. Ну, а потом…

– Ладно! – сказал Поперечный, вставая из-за стола. – Что будем говорить генералу Чернушкину?

– А вы скажите, что почти нашли решение проблемы, – посоветовал ему Денисов. – И что подробности мы доложили своему руководству…

– А оно само свяжется с начальником УВД и всё, что посчитает нужным, сообщит, – закончил мысль Виктора сообразительный Генцель.

Глава тридцать третья

– И все-таки связь с Тунгусским метеоритом какая-то зыбкая, – говорил Поперечный, что-то черкая в своем блокноте.

Они все четверо, а также майор Терёшин, стояли прямо за проволочной оградой и, то и дело бросая взгляды на поверхность болота, обдумывали и сразу же разрабатывали первый этап по уничтожению инопланетных существ.

А начать было решено именно со снеговиков. Вот поэтому ранним утром они стояли возле болота. И параллельно основной работе беседовали обо всем ином. Разном и к делу не совсем относящемся.

В частности, о событии, произошедшем утром 30 июня 1908 года в районе речки Подкаменная Тунгуска.

– Не совпадают даты! – подтверждал слова подполковника Иван Иванович Генцель.

– И что? – как бы между прочим ронял Денисов. И он, и Бай уже думали совершенно о другом. И полным ходом поэтапно разрабатывали план уничтожения пришельцев. И обменивались они репликами на иную тему. А иногда в их диалог включался Поперечный.

– …позади кабин контейнер нужен. И чтобы с автоматической крышкой… – говорил Денисов.

– Причем двойной! Чтобы загрузить кусочек, верхнюю крышку закрыть – а вторая в этот момент переворачивается и сбрасывает эту дрянь на дно! И опять фиксируется на месте…

Это уже Бай.

– Чем все-таки вы их ловить собираетесь? – это уже Поперечный.

– Не беспокойтесь, Петр Петрович, эту задачу мы решим легко… Вот после этого… – бормочет себе под нос Денисов.

– Все-таки, что моим сотрудникам делать? – время от времени пытался привлечь и к себе внимание майор Терёшин.

Но от него отмахивались. Не до него было – рождался генеральный план по уничтожению затаившихся в болоте частичек инопланетного чудовища.

И лишь Генцель упорно думал о несоответствии дат. Не совпадали даты взрыва в небе Восточной Сибири – и дня, когда образовалась дырка в крыше сарая Кузьмы Остроухова.

– Как же он мог перепутать, ведь такое необычное событие в его жизни… – шептал Иван Иванович, глядя на болото и ничего не видя. – Как же так…

– А потом грузим контейнеры в грузовик и… – сосредоточенно бормотал себе под нос Денисов.

Примерно таким вот образом прошло часа полтора.

План, разработанный командирами космического отряда, был следующим.

Вокруг болота выставлялись две линии оцепления. Дальнюю, состоявшую из сотрудников милиции, возглавлял майор Терёшин, внутреннюю, основную – осуществляли армейцы.

Собственно изъятие из болотной жижи четырнадцати «осколков» – кусочков инопланетного чудища, будут осуществлять Денисов и Бай. Для этого предполагалось использовать «цапли» – так образно назвали они найденные где-то в недрах информационного месива силового вселенского поля некие технические устройства (точнее, – информацию о них). Майк материализовал их прямо на болоте.

Внешне это были кабины с прозрачными стенками, возвышающиеся высоко над поверхностью воды. Две суставчатые решетчатые ноги (каждая внешне напоминала сильно уменьшенную Эйфелеву башню, перевернутую основанием вверх), заканчивались решетчатыми же ступнями. Эти плоские, но широченные подошвы, выполненные из легчайшего сплава, не давали «цапле» провалиться вглубь зыбкого торфяного дна и вообще обеспечивали надежную опору. Устойчивость создавалась также тем, что нижний «„сустав“» ноги был тяжелым, его когда-то отливали из чего-то, вроде чугуна. А в кабине находилось антигравитационное устройство.

Вверху к ногам крепилась кабина, снабженная стрелой, выполненной из того же почти невесомого сплава. Заканчивалась она ковшом с открывающейся крышкой. На манер экскаваторного, только легкого и не литого, а решетчатого. Многофункциональные манипуляторы, находящиеся здесь же, должны были помочь захватить выловленные кусочки чужеродной живой материи из ковша и поместить их в специальный транспортировочный контейнер.

Все это предстояло выполнять вручную, так как радиоактивность живых частиц не позволяла Майку или Аде использовать возможности пространственного силового поля непосредственно.

В заключение скажем, что помогать поискам в мутной густой болотной жиже живых частиц должны были размещенные внутри ковшов датчики прибора реагирования на живую ткань.

Операцию решили провести на следующий день с утра. Когда торфяные создания инопланетной живой материи (читай – бывшие снеговики) утихомирятся после ночного шабаша и опадут поутру ветками и обрывками торфа, истаивая в наступающем рассвете, словно призраки…

Но уже сегодня на всякий случай было выставлено оцепление вокруг песчаного карьера – на этом настояла Бай. Старшим здесь был назначен капитан милиции Сивыч из оперативной группы Терёшина. Оцеплению предстояло охранять карьер ночью и весь следующий день. Хотя уже начиная с сегодняшнего дня здесь развернулись подготовительные работы и вовсю кипела жизнь.

Как известно, человек предполагает, а на деле всё всегда в руках высших сил…

Ровно в десять часов, когда в затайгинских лесах и болотах наступил день, в сарае егеря Боборыкина защелкала тумблерами на блоке управления генератором силового поля Рысь-Акико. Она прибыла в гостиницу Затайгинска накануне поздно вечером. Не «без задней мысли» в отношении своего командира Денисова, которую они с Бай благополучно и осуществили. Здесь же, ночью, в номере Виктора, который поначалу хохотал, а потом, словно кот, урчал от удовольствия.

В данный момент Рысь фокусировала действие поля на «цаплях» – теперь, кроме внутреннего периметра ограждения, поле защищало также и Денисова с Бай – а точнее, огромные механизмы, в прозрачных кабинах которых высоко над землей сидели операторы и споро управлялись с педалями, рычагами и тумблерами.

Повинуясь командам, «цапли» деловито двинули вперед, шлепая гигантскими решетчатыми «ступнями» по неглубокой у берега воде.

Примерное местонахождение в болоте всех частиц Существа Бай и Виктор знали от Майка.

Но стоило им зачерпнуть ковшами лишь один раз, как поверхность болота словно бы взорвалась – одновременно четырнадцать торфяных созданий, словно во волшебству возникших на поверхности болота, ринулись к решетчатым ногам «цапель,» возвышающимся над ними, и попытались уцепиться за них руками, цепляясь за металлические перегородки и перемычки ног. Но ничего не получалось – поверхность защитного поля была гладкой и не позволяла снеговикам ни за что ухватиться.

Раз за разом страшилища подпрыгивали и пытались уцепиться за металлические ноги – и ничего у них не получалось.

«Цапли», не обращая на них внимания, неторопливо шагали вперед, раз за разом вычерпывая донную взвесь, и не находя в ней искомого, выливали из ковшов всё обратно в болото. И зачерпывали вновь.

Первой «поймала» добычу Бай – в кабине запищали датчики обнаружения Живого; вторя им, замигали сигнальные лампы, фиксирующие радиактивность.

Дождавшись, пока из ковша стечет жижа, Бай с помощью манипуляторов нащупала в сплетении торфяных нитей небольшой кусочек живой материи и захватив его, аккуратно поместила в контейнер, находившийся позади кабины. Крышка захлопнулась, сразу же внутри открылась вторая, и кусочек провалился внутрь. А один из «снеговиков» осыпался в воду…

Лиха беда начало! Вот уже Денисов нашел второй «осколок», а далее дело пошло быстро. Как только очередной кусочек существа попадал в защищенный от окружающей среды полем контейнер, исчезал очередной торфяной человечек.

Всё закончилось менее, чем через час.

Тем временем у карьера вовсю шла подготовка к завершающему этапу уничтожения Чужого. Подвозились и устанавливались вокруг глубокой песчаной ямы стационарные огнеметы. Вниз уже спустили несколько десятков бочек с напалмом – сгущенным бензином. Их постарались равномерно разместить в снегу по всему пространству карьера.

Последними подвезли катапульты – Майк и Ада хохотали, когда материализовали в укромном месте (двор заброшенного завода на окраине Южносибирска, так сказать – подальше от укромных глаз), эти допотопные военные установки времен начала земной цивилизации. Но задание командира отряда было четким – найти информацию об устройстве катапульт армии Древнего Рима и «овеществить» ее, создав десяток метательных механизмов. Где-то неподалеку от карьера, но чтобы никто не мог догадаться, откуда появились эти громоздкие деревянные устройства.

Майк, в свою очередь, предложил для окончательного уничтожения Существа некое химическое соединение, информацию о котором раздобыл в информационных файлах Вселенной. Мешки с реактивом, сложенные в штабель, были материализованы рядом с катапультами. Вместе с ними мешки доставлялись к карьеру.

Здесь уже стояли четыре бульдозера. Они должны были завершить операцию «Уничтожение».

Работали у карьера споро, стоял день, так что опасности никто не ожидал.

Поэтому полнейшей неожиданностью явилось сначала некое шевеление песка, потом вдруг в глубине его громко басовито заревел дизель.

Все, кто был в этот момент у карьера, бросились врассыпную. Кроме Сивыча, которой тут же включил рацию на передачу. И как только на подъёме появилась сначала бело-голубая кабина огромного БелАЗа, а потом и он сам, капитан принялся передавать в эфир лишь одну фразу:

– Товарищ майор, автомобиль вырвался из карьера и идет в вашу сторону!

Тем временем Денисов и Бай, выведя свои механизмы на берег, с помощью манипуляторов загрузили оба контейнеров с добычей в кузов грузовика, ожидающего их. За рулем автомашины сидел Поперечный.

Закончив погрузку, они как раз спускались по лесенкам вниз. Майк уже был готов дематериализовать выполнившие свою задачу механизмы, когда прямо к грузовику на берег выскочил, буквально проломив собой заросли кустарника, майор Терёшин.

– Автомобиль! – кричал он. – Автомобиль из карьера вырвался! Эта махина на полной скорости идет в нашу сторону!

Как узнал Денисов позднее, примерно в тот момент, когда они с Бай захватили ковшом первую частицы Существа, оно каким-то образом почувствовало это. И зашевелилось под песком в своем убежище. Ожило, так сказать!

Почему ему не понадобился для этого свет – непонятно. Скорее всего, все это время оно не спало – просто выжидало. Ведь не случайно время от времени оно шевелилось и тогда тряслась земля в округе.

В общем, Существо активизировалось. Сивыч согласно инструкции тут же сообщил об этом по портативной рации Терёшину. А тот стал раз за разом вызвать то Поперечного, то Генцеля – в тайге мобильной связи не было, поэтому все участники операции имели при себе радиостанции.

Однако никто не озаботился проверить прохождение радиоволн в зоне действия инопланетного поля, генерируемого аппаратом, на полную мощь запущенного утром на болоте Рысью.

А радиоволны и поле оказались несовместимыми. И в динамиках раций этим утром не было даже потрескиваний, вызываемых статическим электричеством. Но все участники действа были настолько увлечены происходящим на болоте, что на это не обратили внимания. К слову сказать, когда около девяти утра проверялась радиосвязь, всё работало. Кто же мог предполагать, что при полностью запущенном силовом генераторе радиоволны проходить не смогут?

Терёшин пытался связаться минут десять, потом плюнул в сердцах и побежал прямо напролом к болоту. И пока он пробирался через кустарник и молодой подлесок, спускался в низинки и карабкался по их склонам вверх, наконец, миновал армейское оцепление, где ему пришлось долго объяснять, кто он, чего хочет и почему рвется на закрытую территорию, Денисов и Бай закончили все дела на болоте.

И с чувством выполненного долга неторопливо спускались по ажурным выдвинутым из кабины лесенкам вниз.

– Сейчас БелАЗ уже пересек старокузнецкое шоссе и двигается через тайгу в нашу сторону, – говорил Терёшин, не отрывающийся от рации. – Скорость, на наше счастье, у карьерных самосвалов маленькая – километров тридцать в час.

Поперечный, Генцель и Денисов сидели в домике егеря Боборыкина. Здесь же были капитан особого отдела армейской части и глава администрации района Нечипоренко. Последний ничего из происходящего не понимал, но был приглашен, дабы соблюсти протокол – все происходило на территории его района. Ведь даже самосвал, ревя мотором, уже ломал подлесок, окаймляющий таежную дорогу, проложенную по территории Затайгинского района.

Бай Виктор вернул на Землю-2 – отправил на Базу, к Майку. Она сейчас готовилась претворить в жизнь план, наскоро придуманный ею на пару с Денисовым.

Поперечный и Генцель о нём не знали ничего. Виктор считал, что есть вещи, о которых никто на Земле не должен знать. И вообще – чем меньше офицеры будут знать о жизни галактиан, в том числе – ОГП, тем лучше.

– У него на пути поселок, – глядя на разложенную на столе карту района, сказал Поперечный. – Вот, «Тайга-Северный» называется…

– Там сорок семь жителей, – сказал Нечипоренко. – Домики все прямо по-над дорогой.

– Придется эвакуировать, – присоединился к стоявшим вокруг стола Терёшин. – За БелАЗом наши машины идут. Сивыч говорит, до «Северного» еще километров семьдесят, так что туда они попадут часа через два – не раньше…

– Нужно спешить! – волновался Нечипоренко. Его можно было понять – речь шла о жителях его района.

– Давайте эвакуацию организуем следующим образом… – вмешался капитан-особист. – Мы немедленно поднимем в воздух вертолеты и…

– Не нужно никого эвакуировать, – перебил их Денисов. – Просто будьте готовы отвести назад машины сопровождения. И пусть жители «Тайги-Северного» уйдут в чащу за поселок и ждут там.

– Чего? – недовольно спросил его Поперечный.

– Конца! – Денисов решительно прихлопнул по карте ладонью. – Давайте сделаем так – вы все отправляетесь к карьеру и готовитесь к завершению всего этого!

– Но, Виктор Васильевич, – Генцель поверх очков требовательно смотрел на Денисова. – Как же быть с самосвалом?

– Придется изменить наши планы. Вот вы, – Денисов обратился к капитану. – Вы говорили о вертолетах?

– Да, три машины стоят наготове. Экипажи в кабинах, ждут сигнала.

– Вот и гоните их сюда, здесь есть удобная поляна. По крайней мере, в январе на ней садился вертолет МЧС.

– Петр Петрович, – обратился он к Поперечному. – С автомашины придется перегрузить контейнеры на вертолеты и перебросить их к карьеру. И немедленно верните обратно машины сопровождения БелАЗа! Незачем никому видеть то, что там сейчас произойдет! На дороге к «Северному»!

– Но вы гарантируете… – Нечипоренко с красным и потным от волнения лицом никак не мог успокоиться.

Денисов его, впрочем, понимал. И сказал, стараясь, чтобы голос его звучал убедительно:

– Не беспокойтесь! Всё будет хорошо!

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

На плацу Базы Бай, выстроив бойцов отряда, инструктировала их:

– Приказ будем таким – занять места согласно боевого расписания в боевых кораблях! Майк перебросит нас на Землю непосредственно в точку атаки. Объект – двигающийся по таежной дороге карьерный самосвал. Не беспокойтесь, вы его легко узнаете! Задача – остановить его! В идеале – вернуть автомобиль назад, обратно.

– А если он не захочет вернуться? – задал вопрос Рус.

– Он вернется! В точку, где его уже ждут, скоро доставят приманку. Наша задача – не дать ему двигаться вперед. И всё! Используем лучевые пушки, на самом деле это не механизм, а живое существо, Чужой, и он испытывает боль. Всё, по машинам!

Десятью минутами позднее три боевых корабля материализовались в небе над тайгой и на некоторое время зависли над лесной дорогой. Экипажи наблюдали за невероятным зрелищем, открывшимся их глазам.

Прямо под ними через густую тайгу пробивался огромный автомобиль-самосвал. Даже с высоты было видно, как бешено крутятся гигантские задние колеса, срывая траву и дерн. Взревывая мотором и нещадно чадя при этом черным дымом, автомобиль пробирался вперед.

Едва намеченная колея лесной дороги была узка гигантской машине, и чтобы пробиваться сквозь лес, из её боковин то и дело вырастали громадные толстые щупальца. Ими существо вырывало по обочинам дороги деревья и отшвыривала их в стороны, расчищая себе путь. А время от времени щупальца возникали прямо из бампера, и тогда цепляясь ими за особенно могучие деревья, растущие впереди, самосвал подтягивал себя вперед. На манер лебедок, которые имеются на переднем бампере у некоторых автомобилей-внедорожников.

У членов экипажей КВК от изумления стали открываться рты. Но особенно рассматривать и удивляться им было некогда.

Бай, которая командовала экипажем корабля Денисова, крикнула:

– Все вперед! Атакуем серпантином!

И первой бросила свой корабль вниз.

Пике, залп из лучевых пушек, вираж и рывок по спирали вверх. Корабль Бай уходил в сторону, а вниз падал уже второй корабль под командованием Ли. Залп, вираж, уход вверх. То же проделал корабль Джои, и тут же его сменил вновь КСК Бай.

И всё повторилось снова. И так раз за разом.

Сначала Существо не обращало внимания – всё так же ревел мотор, вращались колеса, псевдощупальца рвали деревья…

Но скоро оно отреагировало. Самосвал вдруг весь пошел волнами, на глазах преобразуясь в некое подобие желе, и вскоре превратился в огромную каплю серого цвета, которая начала быстро покрываться чешуей. Какое то время щупальцы беспорядочно колотили по сторонам, то и дело взметываясь высоко в воздух, потом они спрятались и Существо замерло на месте.

На его чешуйчатой коже отчетливы были видны места попадания новых лучевых залпов, но теперь, похоже, боли от этого оно не испытывало.

– Прекратить атаку! – скомандовала Бай. – Ждем!

И два корабля зависли над верхушками деревьев по бокам дороги. Третий, корабль Бай – расположился чуть впереди, держа под прицелом пушек бесформенную серовато-коричневую тушу, замершую на дороге.

Так прошло несколько минут, и вот уже внизу случилось новое превращение – чешуйчатое тело вдруг как по волшебству принялось видоизменяться, и вскоре на дороге среди тайги лежал обыкновенный огромный каменный валун.

Если бы бойцы ОГП не видели только что на дороге самосвал, потом – чешуйчатое округлое тела Существа, у них на первый взгляд и сомнений бы не возникло в том, что перед ними обыкновенная каменная глыба.

Правда, находилась она в необычном месте – посреди дороги, а так…

Бай хмыкнула. Она знала о способностях Существа и естественно, это превращение её не удивило. Пробираясь сквозь тайгу, монстр встречал на пути не один подобный валун. Правда, иного размера.

И еще. Бай вдруг подумала, а не обладает ли хищник разумом? Уж слишком расчетливы его действия. Додуматься, что наилучшая форма маскировки – каменный валун, это ведь нужно суметь!

Впрочем, док Пэт в отчете об экспедиции в систему ныне безлюдной голубой звезды уверенно заявил, что разумом существа, созданные когда-то тамошними учеными, не обладают.

Но вот Существо дрогнуло и вновь стало обретать черты автомобиля. Но теперь это был джип. И взревев мотором, он буквально рванул вперед. Но вынужден был остановиться, встреченный пулеметным огнем экипажа Бай, к которому тут же присоединились и остальные два корабля, опять включившие лучевые орудия.

И хищник вновь свернулся в каплю.

– Вик! – вызвала Бай Денисова по армейской рации, которую сохранила при себе. – Мы его остановили. Но хищник пытается пробиться! Что там с приманкой?

– Вертолеты на подлете к карьеру! Придержите его еще десяток минут!

Корабли Отряда вновь «закрутили карусель», то и дело уходя вверх и сменяя друг друга. Раз за разом.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Тем временем два вертолета, на одном из которых был подполковник Поперечный, сели прямо возле карьера, из них быстро выгрузили оба контейнера с частицами хищника и сноровисто потащили их к катапультам.

Третий вертолет завис в высоте над карьером. В нем находился Генцель и напросившийся с ним вместе Денисов.

Командование дальнейшим ходом операции на земле взял на себя Поперечный. Виктор не хотел путаться под ногами. Он уже сделал своё – теперь для себя видел задачу лишь в одном – подстраховать Петра Петровича и других людей внизу.

С вертолета тем временем начали видеосъемку.

По команде Поперечного контейнеры были загружены в метательные ложки катапульт, после чего их одновременно зашвырнули почти точнехонько в середину карьера. С этой целью Майком при создании катапульт были значительно ослаблены силовые узлы этих древних метательных машин.

Не было сегодня необходимости ничего метать на большие расстояния.

Как раз сразу после этого Бай и сообщила по рации, что существо вновь превратилось в джип, который понесся теперь уже назад на максимальной скорости. Три корабля летели следом за ним вверху над дорогой.

– Наши действия? – запросила распоряжений Бай.

– Сопроводите его до шоссе, а как только он пересечет его, уходите в верхние слои атмосферы! Зависните над карьером и ждите команды!

Денисов решил придержать своих бойцов в качестве резерва. А ну, как всё пойдет не как хочется, а «как всегда»?

Существо чувствовало призыв, направленный к нему от частиц из карьера. И мчалось на помощь изо всех сил.

Когда джип въехал в карьер, люди наверху уже были наготове, каждый на своем месте. Кто-то у катапульт, кто-то у мешков с химреактивом. Расчеты у огнеметов зажгли факелы в соплах.

На мгновение вокруг вдруг повисла тишина. Лишь сверху раздавался стрекот висевшего над карьером вертолета.

Джип подъехал к контейнерам, которые вдруг дрогнули. Живая материя в них рвалась наружу!

Поперечный скомандовал:

– Огнемёты, огонь!

Рявкнули почти одновременно десяток огнеметов. Языки пламени лизнули содержимое карьера, огнем тут же занялись бочки с напалмом и фосфором. А машины сверху все метали и метали вниз горящую жидкость, и замолчали лишь после того, как бочки глубоко внизу начали взрываться одна за другой.

Чадящее пламя тут же ударило вверх, вертолет взмыл в сторону, но сразу же вернулся на место, поменяв лишь высоту зависания.

Поперечный отдал команду отойти от кромки карьера. Теперь руководство перешло на время в руки Генцеля, который по рации комментировал происходящее в пылающей пронзительно-белым огнем яме.

– Всё нормально… – говорил в микрофон внимательно рассматривающий происходящее внизу Генцель. – Так, есть движение.

– Приготовились! – тут же скомандовал внизу Поперечный.

Генцель замолчал, рассматривая то, что в этот момент творилось под ним, внизу. Денисов смотрел из иллюминатора противоположного борта.

Внизу время от времени в начавшем чадить пламени ворочалось что-то большое. Иногда вверх взметывалось нечто, напоминающее щупальца осьминога. Но постепенно движение становилось все более вялым, замедленным, а там уже щупальца бессильно упали и скрылись в огне.

– Можно! – скомандовал Генцель вниз подполковнику Поперечному, который прекрасно понял смысл команды.

– К катапультам! – скомандовал подполковник. – Мешки – вниз!

Раз за разом загружаемые в катапульты, вниз полетели мешки с реактивом. С силой ударяясь о твердое, спекшееся от сильного жара, дно карьера, мешки лопались. Вверх вздымалось теперь не пламя и дым, а белесая взвесь, которая, впрочем, быстро оседала, покрывая все слоем вещества по виду сходного с мукой. И эта «мука» тут же начала разъедать всё, уничтожая остатки живой материи в карьере.

А наверху уже быстро оттаскивали в сторону катапульты и огнеметы. Подошедшие тягачи один за другим подцепляли выполнившие свое предназначение орудия и на максимальной скорости уходили в стороны. И тут же, отцепив свой груз, возвращались обратно за новым.

– Бульдозеристы! – скомандовал Поперечный, когда всё лишнее было удалено с поля боя. – Вперед!

Взревели дизели всех четырех бульдозеров, и четыре трактора принялись засыпать яму песком, который они сгребали с откосов и сталкивали вниз.

Виктор отдал Майку и свои бойцам команду возвращаться обратно на Базу.

Спустя несколько часов на месте карьера был желтый песчаный холм, который со временем должен был осесть и сравняться с окружающей поверхностью.

На всякий случай он был окружен оградой с колючей проволокой, снабженной частыми табличками с надписью: «Опасно для жизни! Проход (проезд) запрещен!»

Лишь после этого вертолет с Генцелем, Денисовым и присоединившимся к ним после очередной заправки винтокрылой машины Поперечным покинул свою точку наблюдения в небе над местом недавнего боя…

Глава тридцать четвертая

С времени описанных событий прошел месяц. И конечно, в жизни всех героев произошли изменения – у одних большие, а у других – не очень.

На Базе, расположенной на планете Земля-2, что в далекой Галактике М-7, жизнь протекала строго в соответствии Правилам прохождения службы в ОГП и воинского Устава.

Однако и здесь произошли изменения. Неожиданно Предшественники прекратили все свои эксперименты. И пригласили Денисова на свою планету. И обратились к нему с просьбой, настолько невероятной, что Виктор долго не мог прийти в себя.

Группа специальных расследований ГРУ Генерального штаба российской армии претерпела изменения. Из неё ушел майор Стерлигов. Он получил звание подполковника и возглавил Особую группу спецназа ГРУ. Стерлигов предпочел жизнь, полную реальных опасностей всему тому, чем ему пришлось заниматься более года в ГСР.

Теперь его уделом стали не разбирательства таинственных происшествий, а диверсии и разведка в ближних тылах противника, а также многочисленные силовые акции в горячих точках России и Ближнего Зарубежья.

Что ж, как поет известный композитор и исполнитель песен Игорь Слуцкий, «Песню, гитару, коня и дорогу каждый себе выбирает однажды…». Подполковник Стерлигов выбрал всё это для себя, и теперь счастлив.

Но изредка попадая в «Аквариум» по делам службы, он никогда не забывает заглянуть на свое старое место службы и поболтать с бывшими сослуживцами.

Полковник Поперечный (Петр Петрович получил новое звание за успешное выполнение задачи по уничтожению Чудовища в Южносибирском крае) как-то сказал Ивану Ивановичу Генцелю: «Каждый из нас понимает своё счастье по-своему».

Это действительно так. И Поперечный, и Генцель, и Шувалов с Пиковым по-прежнему занимаются разбирательством самых невероятных и необъяснимых событий, то и дело происходящих то здесь, то там на необъятных просторах нашей страны.

Как раз в это время у них «на подходе» было «Дело о ледяной напасти) – с таким названием материалы этого расследования будут помещены в соответствующую базу данных ГРУ.

Но это уже – и вовсе другая история.

Судьба Сергея Остроухова на долгие годы оказалась связанной с недавно происшедшими событиями.

Во-первых, он так и не сможет забыть свою Олю.

Во- вторых, ему частенько снится один и тот же сон – полуразмытое лицо прадеда – Кузьмы Остроухого, сарай и странное существо в нем.

Сергею никак не удается рассмотреть, что это за существо. Но каждый раз, просыпаясь, он выходит на крыльцо, закуривает и долго тоскливо смотрит на свой сарай с наглухо забитой дверью. Он так и не решился сломать его.

А потом берёт в руку табурет и по тропинке спускается на берег Оби. И там долго сидит прямо у воды и смотрит на медленно протекающую мимо него великую сибирскую реку.

А над его головой тревожно шумят кронами деревья…

А вот подполковник Терёшин (не нужно пояснять, за что майору присвоили внеочередное звание?) с сыном Максимом однажды в первых числах мая на автомашине приехал на песчаный карьер, что находился невдалеке от 92-го километра шоссе Южносибирск – Старокузнецк.

Природа обновлялась. Вокруг уже вовсю зеленела трава, то здесь, то там в ней расцвели одуванчики; их желтые, похожие на солнышки головки чуть покачивались под порывами еще по-сибирски холодного весеннего ветра.

Над головой Терешина и его сына высоко висело пронзительно-синее небо. И в лучах уже вполне по-летнему яркого солнца где-то там, в вышине, пронзительной трелью разливался жаворонок.

А прямо перед ними возвышался небольшой высоты обширный желтый песчаный холм.

Неизвестно, что подвигло подполковника сделать то, что он собирался сделать.

Терёшин открыл багажник машины и вынув из него лопату, передал ее Максиму. А сам бережно достал два высоких тоненьких саженца березы.

Подойдя к тому месту, где когда-то был спуск в карьер (теперь к нему вела лишь заросшая травой колея, уходившая вниз под насыпь), он положил саженцы на землю и они с сыном стали поочередно копать ямы.

Скоро саженцы были посажены прямо в обе колеи теперь уже ненужной дороги.

Максим сходил к автомобилю и принес большую пластмассовую ёмкость с водой. Они полили саженцы.

Потом долго стояли у холма, и отец рассказывал сыну обо всём том, что произошло совсем недавно здесь (и не только здесь). Конечно, тщательно скрывая правду о том, чем на самом деле было Существо и откуда оно прибыло к ним на Землю.

На вопрос сына – что же это было, он уклончиво ответил:

– Ты ведь знаешь знаменитые строки из шекспировского Гамлета «Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам?» Вот и ответа на твой вопрос, сынок, нет.

Он рассказывал долго. А потом они уехали, чтобы никогда больше не приезжать сюда.

Да и никто другой сюда не наведывался – как-то избегали все этого места. Вскоре после дождей песчаный холм просел, сравнялся с землей. Постепенно на нем выросла трава, и через пару лет он уже ничем не напоминал карьер.

И лишь иногда возле обширной, поросшей жесткой травой пустоши печально шелестят нежными изумрудными листочками обе подросшие березки…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-

По распоряжению главы администрации Затайгинского района на берегу болота, в том месте, где к нему выходит лесная дорога, ведущая мимо дома егеря к Затайгинску, был поставлен памятник-валун.

На нем было выбито:

И. Громаде; Д. Могутному; Н. Викторову, И. Битову-

ЛЮБИМ И ПОМНИМ

Сюда часто приходят, когда приезжают в Затайгинск, Вера и Павел Ковали. Сначала – вдвоем, позже иногда – и с ребенком на руках.

Не забывает молодежь, кому обязана своим спасением.

И это хорошо!

Эпилог

Как и обещала, Бай с разрешения Денисова взяла Майка «на встречу с друзьями».

Встреча эта проходила на кухне квартиры подполковника Поперечного вскоре после доблестной победы над «инопланетным вторжением». Таким, по крайней мере, был первый тост, который с иронией озвучила Бай. А выпили все до дна, стоя и на полном серьезе.

Бай пила текилу, Майк и Генцель – виски, а Денисов с Поперечным – нашу родную водочку. Так что наливали «по-новой» каждый из свой бутылки.

Сначала они всё перебирали детали недавних событий, чуть позже – вспомнили о деле оборотней, а потом разговор стал принимать и вовсе бессвязный характер. И в ходе этого сумбура Майк сначала неожиданно разболтал кое-что о своей экспедиции в мир Дзенно, потом принялся рассказывать южно-африканские анекдоты, и Генцель при этом хохотал так, что у него запотели стекла очков. Смеялись и все остальные.

И вот протирая очки и внезапно заставив всех замолчать своим вопросом, Иван Иванович сказал:

– И всё-таки с этими датами так до сих пор ясности и нет. Метеорит взорвался 30 июня, а у Кузьмы Остроухова существо появилось лишь 13-го июля…

Денисов и Поперечный смотрели на Ивана Ивановича, открыв рот. А Бай расхохоталась.

– Иван Иванович, – отсмеявшись спросила она у Генцеля, смотревшего на нее с видом крайнего недоумения – Вот вы сколько раз в России отмечаете Новый год?

– Два раза… – осторожно ответил Иван Иванович.

– А почему, позвольте спросить? Ни в одной стране мира этого не делают!

– Ну, мы отмечаем дважды, как это сказать… По новому и старому стилю. А причем здесь это?

– А разница между одним – и вторым Новым годом, сколько дней?

– Ну, тринадцать дней… Какое значение имеет…

И тогда захохотали все, кроме Генцеля и Майка, переводящего недоумеващий взгляд с одного на другого. И тут до Ивана Ивановича «дошло»…

И он сразу же страшно возмутился:

– И вы всё знали, и молчали? Да как вы…

Бай крепко обняла его и чмокнула прямо в макушку.

А Поперечный предложил:

– Давайте-ка выпьем! За самого непонятливого!

И подмигнул возмущенно протирающему очки Генцелю. Денисов тем временем шепотом объяснил Майку суть недоразумения.

Часом позже Бай и подвыпивший Майк стояли на лестничной площадке и дожидались Денисова, который в прихожей квартиры о чем-то разговаривал с Поперечным и Генцелем.

Может быть, договаривался о следующей встрече.

– Ну, Майки, как понравились тебе русские? – спросила Бай у покачивающегося программиста.

Майк утвердился на ногах и внимательно посмотрел на Бай. А потом шепотом сказал, вытянув губы трубочкой:

– Я их… – и громко прогудел с нарочито ярко выраженным акцентом: – отшень лу-блу-ю…

Открылась дверь и на площадку «выкатились» Денисов, Поперечный и Генцель. Они на прощание пожимали друг другу руки, причем Генцель зачем-то пожал руку своему начальнику…

Так что – как говорится, славно погуляли…

Конец

Январь-март 2010 года.

Оглавление

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девтянадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья

Глава тридцать четвертая

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg