«Межпланетный смерч»

Василий Бережной МЕЖПЛАНЕТНЫЙ СМЕРЧ

Когда Стерничему доложили, что Исследователь не отвечает, он удивился. Надежность, абсолютная безотказность нейтринной связи известна давно. И в этой экспедиции еще не было случая… Что же случилось? Стерничий почувствовал, что глаз у него набухает, и усилием воли подавил волнение. В конце концов, Исследователь мог не услышать сигналов вызова или, может быть, вышел из своего аппарата. Впрочем, зачем ему выходить? Разве он сможет ходить по этой планете? Эта третья планета еще совсем молода, не обжита, как их родная, на ней ужасный рельеф, да и тяготение не для его немощного тела…

Стерничий пошевелил тонкой рукой, коснулся мягкой кнопки и сказал:

— Продолжайте вызов.

А сам окинул взглядом экран. Картина менялась на глазах. Планета притягивала свою соседку со все большей силой, орбита меньшей с каждым часом заметно приближалась к ней — словно этот космический плод пригибал ветку все ниже и ниже. В океанах обоих небесных тел поднимались огромные волны, причем на меньшей планете — намного выше. А выдержит напряжение ее суша, не разлетится ли вся она на куски? Расчеты не дали однозначного ответа. Во всяком случае, не миновать здесь катаклизма, и, даже находясь на высокой орбите, их экспедиция подвергается огромному риску. А Исследователь решил побывать в эпицентре катастрофы, с глазу на глаз с грозными участниками космической драмы. Стерничий никак не мог остановиться на наиболее вероятном варианте поведения Исследователя. Что его там задерживает? Был бы это юноша, ищущий приключений, а то ведь ученый первого ряда! Ему больше к лицу окунуться в микрокниги — ведь на борту космического корабля имеются копии самого крупного книгохранилища родной планеты. Так вместо этого… Может быть, все-таки послать на поиски Вспомогательную бригаду? Поздно. Планета и ее соседка вот-вот дойдут до критической точки сближения. Он не имеет права так рисковать. Да и где его сыщешь, если связь прервана?

Еще раз нажал на кнопку, хотя знал, что, если бы Исследователь отозвался, его проинформировали бы сразу. «Нервничаю, а это плохой признак».

— Все еще не удалось?

— Нет.

Теперь Стерничий физически ощутил нарастание тревоги. Внезапно вырвавшись из глубин мозга, чувство опасности быстро расходилось по большим сегментам, мгновенье, другое — и сознание пронзило молнией: «Неужели погиб?»

На экране все смешалось. Над приливными буграми обоих небесных тел клубились густые облака. Солнце осыпало их слепящими лучами, и создавалось впечатление, что точки соприкосновения разогрелись до белого каления и вот-вот раздастся взрыв. Словно два действующих вулкана надвигали друг на друга свои гигантские жерла.

«И Исследователь — в этом аду… — с ужасом подумал Стерничий, не отрывая взгляда от экрана. — А ведь рассудительный был человек…» Поймав себя на том, что думает о коллеге уже в прошедшем времени, Стерничий заморгал своим единственным глазом — и это значило, что он печалится, сожалеет, скорбит.

Наплывающие бугры коснулись друг друга, и взвился смерч диаметром сто — сто пятьдесят километров, гигантский канат из воды связал два небесных тела. Шальная круговерть, вспышки, затемнения — невозможно было понять, как и куда идет движение гидросфер. Но когда в водяной канат начали вплетаться клочья туч, картина прояснилась. Стало отчетливо видно: гидросферу и атмосферу меньшая планета отдает своей соседке, будучи не в состоянии справиться с ее в шесть раз сильнейшим гравитационным полем. И, весьма вероятно, именно только так и может она спасти свою жизнь. Не исключено, что большая отпустит ее, насытившись богатой данью.

Движением слабенького розового пальца Стерничий присоединил к главному экрану внутренний канал связи. В то же мгновенье появилась таблица параметров космического катаклизма: относительные скорости, элементы траекторий, напряжение магнитных, и гравитационных полей. Показатели быстро менялись, и Стерничий сразу установил доминанту ситуации. Столкновения не будет, они разминутся!

Такой вывод давали уравнения. Но живая картина… Меньшая планета жертвовала большей и свою гидросферу, и свой воздух. Стерничий знал: скоро все моря ее потеряют воду до последней капли, и останется в будущем одно только воспоминание о ней.

Межпланетная буря бушевала. Стерничий не мог оторвать глаз от экрана, да и весь экипаж внимательно следил за редким явлением: ведь на протяжении всей гигантской спирали Галактики нигде такого еще не наблюдалось. У каждого глаз светился восторгом и удивлением. А когда вспоминали своего исчезнувшего товарища — появлялась тень скорби.

Гора воды все росла, поблескивая на солнце, росла все выше и выше. И вот перед завороженным взглядом Исследователя уже возник горный хребет из расплавленного стекла — то слепящего, то темно-синего.

Исследователь не сводил глаз с этого зрелища, оно манило его, переполняло небывалым волнением. Дыхание смертельной опасности пробуждало в сердце отчаянную смелость. Почувствовал, как вибрирует скала, а от нее и металлическая лапа «Птахи», о которую он опирался спиною. Было жутко до тошноты, но вместе с тем и радостно: он ведь попал в самую гущу разбушевавшихся стихий, стоял лицом к лицу с межпланетной бурей! Такого блаженства Исследователь не ощущал ни разу за все время космического путешествия из самого отдаленного уголка Галактики. Пускай себе коллеги наблюдают сквозь иллюминаторы и оптические приборы с высокой орбиты, которую обозначил Стерничий. А он здесь вот, в самой пучине. Упругий ветер хлещет по лицу солеными брызгами, и он ощущает самый вкус опасности!

Их материнская планета успокоилась миллионы лет назад, и теперь это уравновешенная система, гладенький шар, на котором не бывает никаких неожиданностей, и мыслящие существа уже, кажется, достигли зенита своего развития. Непропорционально большие голые головы, маленькие тельца — таковы последствия односторонней цивилизации. Не то что у здешних диких аборигенов: могучее, словно стальное, тело, на голове густая шерсть, к тому же у них парные органы зрения, слуха… Может быть, эволюция поведет их по другому пути?

Исследователь смотрел на разбушевавшийся океан, и мысли в голове вздымались, как эти высокие волны.

Это молодая планета, здесь все еще в движении, даже процесс горообразования еще не закончился. А этот катаклизм, он разительно изменит облик планеты!

Снова подумал об аборигенах. Роскошный подарок вручает им природа — планета получает огромное количество воды, целые моря!

Исследователю стало хорошо на душе от этой мысли: ему хотелось, чтобы многочисленные племена планеты вышли окрепшими и закаленными из этой борьбы. Пополнив моря и океаны, цветущая планета будет спокойно оборачиваться вокруг своей стационарной звезды. Мыслящим существам будет раскрываться мир, и они наконец-то начнут разгадывать загадки природы. А догадаются ли о том, что происходит сейчас?

Глядя на ужасающий смерч, который ввинчивался в небо, Исследователь подумал: а не оставить ли здесь какой-нибудь знак? Но что может уцелеть среди такого хаоса да еще на протяжении долгих тысячелетий?

Океан все выше вздымал свою богатырскую грудь, дыша горячим ветром. Зеленая волна уже разъяренно билась о скалу, на которой стоял Исследователь. С замиранием сердца смотрел он, как вода наступает на сушу. Пока еще виднеется над поверхностью разыгравшихся вод цепь гор, но они тонут, тонут! Вот, вот, они уже под водой!

И тут он увидел вдали высоченный вал — океан бросил в бой с материком страшную ударную силу. Вал мчался полным ходом, поглощая огромные волны, и что для него эта «Птаха» и даже эта скала!

Быстрее, быстрее в кабину!

Стартовать!

Ухватился за лапу летательного аппарата и… обмер. Его парализовал страх. Вытаращенным глазом смотрел на ужасающий вал и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, словно приклеился к этой блестящей лапе.

Конец, гибель, смерть.

Парадоксально, но именно эта мысль мгновенно сняла напряжение, скованность.

Исследователь добрался до люка, упал в кабину, поднялся и, когда темная стена готова была поглотить его вместе со скалой, успел коснуться стартовой кнопки. «Птаха» рванулась в небо сквозь тучу брызг — и застучало так, словно она прокатилась по камням.

Собравшись с силами, Исследователь посмотрел в иллюминатор — от скалы не осталось и следа. Вдогонку первому валу катился другой, еще больший, а там — третий, четвертый… Может быть, это оседает смерч? Да, это из него скатываются разрушительные валы — захваченная планета обрушивает удары на соседку, опустошая ее сушу.

Исследователь перевел дыхание, к нему снова вернулись выдержка и мужество астронавта. Проверил фиксирующие камеры: все в порядке, чувствительные кристаллики воспринимают пейзаж, у него будет уникальный фильм!

Направил «Птаху» вслед за первым, «своим», валом и в течение нескольких часов был свидетелем ужасных разрушений. На другом конце планеты этот вал столкнулся с таким же валом, катившимся навстречу. К счастью, случилось это среди моря, далеко от населенного материка. На этот раз Исследователь поступил осмотрительно: держался на безопасном расстоянии от места столкновения. Что это было за зрелище! Какой всплеск энергии!

Хотелось рассказать коллегам на орбите, но передумал. Стерничий прикажет вернуться: правила безопасности строги. А он ведь должен довести задуманное до конца. Фильм об уникальном явлении природы — это же будет трофей его космического путешествия!

Зафиксировав столкновение валов, Исследователь помчался по линии экватора и вскоре увидел окутанную тучами коническую пирамиду, которую планета выставила навстречу соседней, нависшей над ней на полнеба. Казалось, столкновение неизбежно. А может быть, так и произойдет?

Исследователь ощутил холодок опасности и жар отваги. Пусть сойдутся планеты — на «Птахе» ему ничего не страшно! Познавать новое — это ведь потребность мыслящего мозга!

И эта жажда нового, жажда эмоций, охватившая все его существо, бросала Исследователя в опаснейшие ситуации, удерживала в гуще событий, и так до того самого момента, пока планета, опорожнив все свои моря, не начала удаляться.

Стерничий спокойно наблюдал на экране голубой диск планеты и серебряный овал ее спутника. Угловые их размеры уменьшались с каждой секундой — корабль удалялся, переходя на параболическую орбиту. Теперь можно и отдохнуть. Космический путь перед ними дальний. Почему-то вспомнилась песня:

Да, расстояние невероятно велико — даже радиоволны не долетают. Но исследование этого региона Галактики идет успешно, и все было бы хорошо, если бы не потеряли они одного участника экспедиции.

Лицо Стерничего нахмурилось. Какой был Ученый…

Замигал сигнал вызова. Стерничий вздрогнул, словно предчувствуя что-то важное. И действительно, ему доложили:

— Отозвался Исследователь. Его «Птаха» исчерпала свои энергетические ресурсы.

— Где он?!

— На поверхности планеты.

Стерничий не колебался ни секунды. По каналам внутренней связи разнесся его приказ:

— Всем приготовиться к торможению. Корабль вывести на круговую околопланетную орбиту. Вспомогательной бригаде приготовиться!

Он был счастлив. Глаз его сверкал радостью.

В электронную память космического корабля была заложена краткая информация:

«Задержка рейса была вызвана проведением спасательной операции. С поверхности третьей от Центрального светила планеты на борт доставлен Ученый первого ряда. В свое оправдание он заявил: захват планеты планетой — явление настолько редкостное, что он считал своим долгом его зафиксировать. Летательный аппарат остался на скале у высочайшей горы планеты».

Быть может, и ныне «Птаха», засыпанная гималайскими снегами, ждет возвращения своих хозяев. И не исключена возможность, что альпинисты, штурмующие Джомолунгму, увидят ее.