«Право вернуться»

Право вернуться (fb2) - Право вернуться [Отрывок] 510K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Игорь Якубович Негатин

Игорь Негатин Право вернуться

1

– Эй, парень! Ты меня слышишь?

Этот хриплый голос, доносящийся снаружи, принадлежал Марку – служителю закона и моему лучшему другу. Если учитывать обстоятельства нашей последней встречи – бывшему. Я посмотрел на лежащий рядом патронташ и даже поморщился. Десять патронов… С таким количеством зарядов мне не выбраться. Тем более что стрелять в Марка и его добровольных помощников совсем не хотелось.

– Право слово, сынок, тебе лучше сдаться! Я ведь знаю, что…

Договорить он не успел. Грохнул выстрел, и пуля с глухим стуком ударила в оконную раму над моей головой. Судя по всему, у парней, окруживших мой дом, начали сдавать нервы. Следом послышалась ругань. Марк, не стесняясь в выражениях, покрыл стрелка матом, пообещав оторвать голову и набить соломой. Ругался долго и занудливо. Выплевывал слова, будто не сквернословил, а жаловался. Даже куража, который отличает изящную брань от грязной площадной ругани, не было. Наконец он выдохся, перевёл дух и опять обратился ко мне:

– Зачем нам впустую тратить патроны? Давай поговорим!

– Как бы не так… – прошептал я и сплюнул. Обвёл взглядом избушку, которая три года служила мне надежным пристанищем, и полез в карман за куревом. Достал портсигар и выбрал сигару. Последнюю. Кстати, этот портсигар – подарок Марка, в память о стычке с бандитами. Что и говорить – кровавая была заварушка! Даже вспомнить страшно. Прикурил и с наслаждением вдохнул ароматный дым. Да, курить я так и не бросил. Как ни старался.

Несколько минут законник молчал, а потом опять принялся за своё:

– Выходи на свежий воздух, Алекс! Обещаю, что тебя ждёт справедливый суд!

Отвечать не хотелось. Как и выходить наружу, где меня поджидали два десятка мужиков, готовых стрелять во всё, что движется и дышит. Тем более в человека, который изрядно потрудился, увеличивая количество надгробий на городском кладбище.

О чём это я? Да, конечно! У нас, если так можно выразиться – вечер знакомств, не так ли? Репортаж с петлёй на шее, чёрт бы меня побрал. Ну что же… Алекс, которого так жаждет увидеть старина Марк, это я. Если быть точным, – Александр Талицкий. К вашим услугам, дамы и господа! Приподнял бы шляпу, но она лежит у порога, пробитая пулей, выпущенной кем-то из этих недоумков. Они так торопились меня прихлопнуть, что не поздоровались и не предложили сдаться. Какой уж тут «справедливый» суд!

Мне тридцать пять лет и пять из них я отдал новой профессии. Какой? Охотник за головами. Звучит не слишком привлекательно, не так ли? Название не совсем точное, и оно, вы уж поверьте мне на слово, не отражает всей сути этого ремесла. Увы, но так повелось в этом мире, который никогда не был добр к нашему брату.

Восемьдесят шесть килограмм чистого веса, при росте метр восемьдесят. Загорелый, темноволосый и сероглазый. Как говорил один покойный приятель: «нашими лицами детей не напугаешь, но молодые девушки смотрят всё реже и реже».

Между прочим, я как раз собирался навести лёгкий глянец на свою физиономию и сбрить трёхдневную щетину. Нагрел воды и даже наточил опасную бритву, но увы – заявились эти бездельники и превратили прелестное утро в какой-то балаган со стрельбой и руганью.

Я потушил сигару, впечатав её в пол и отбросил окурок в сторону. Не в моих правилах мусорить, но что уж теперь… Вздохнул и подтянул поближе ружьё – Винчестер модели 1894 года. Патроны, один за другим, скользнули в трубчатый магазин. В револьвере, который торчал из набедренной кобуры, оставался последний патрон.

Последний патрон, последняя сигара…

Есть в этом некий траурный символизм, не находите? С другой стороны, надежды на благополучный финал эти факты не прибавляли. На ум приходили мысли о скоротечности бытия и свинцовых орешках, которые припасли мои собеседники.

– Алекс!

– Иди ты в задницу, приятель… – устало отозвался я и привалился спиной к бревенчатой стене. Пахло смолой и сгоревшим порохом. За окном шумели высокие корабельные сосны. Я закрыл глаза и вспомнил, как всё начиналось…

Перед глазами, словно кадры из кинохроники, возник наш мир. Привычный, оставшийся по ту сторону барьера. Залитая полуденным солнцем площадь, толпы праздношатающегося народу и небольшой ресторанчик, расположенный неподалёку от входа в Александровский сад. Как там говорил мой визави? «Заслужить право вернуться»? Смешно… Всё оказалось намного сложнее.

2

История началась шесть лет назад. Некоторые подробности, а зачастую и целые эпизоды начали тускнеть в моей памяти. Иногда кажется, что прошла целая вечность и тогда… Тогда становится страшно. Не буду описывать всех хитросплетений моего прошлого. Поверьте мне на слово, в нём не было ничего интересного или, более того, – героического. Обычный человек, который жил в обычном, привычном для всех мире.

Работал переводчиком в небольшой конторе. Английский и французский языки. Немного знал испанский и совсем плохо – итальянский. Коллеги считали меня нелюдимым занудой, что, в общем-то, было недалеко от истины.

Мне было двадцать девять лет, когда я стал вдовцом. Жена и маленькая дочка попали в автомобильную аварию. Виновный скрылся с места происшествия, и его не нашли. Полагаю, что даже и не искали. Потом умерла мама. Вернулась из Петербурга старшая сестра, которая приходила в себя после тяжёлого развода. Так я и превратился в этого нелюдимого человека, с искалеченным ребёнком на руках. В такой ситуации поневоле станешь закрытым. Хотя… Если честно, то я никогда не любил, когда лезут мне в душу.

Близкие… Их не было. Никого, кроме сестры. Мы переехали в Москву лет двадцать тому назад. Мама, после развода, вернулась в свой родной город, прихватив с собой сестру и меня. Мой брат-близнец остался с отцом. Я всегда полагал, что это жестоко – разлучать братьев, но так уж сложилась жизнь. Когда повзрослел, то несколько раз пытался с ним связаться, но, увы, не вышло. Письма, отправленные на старый адрес, возвращались с пометкой «адресат выбыл», а нового я не знал.

После злополучной аварии и похорон начались поиски дополнительных заработков и обращений в различные фонды и благотворительные организации. Сумма, необходимая для операции и реабилитации, была огромной. Конторы, куда я обращался, вежливо отвечали на письма, обещая рассмотреть и, по возможности, помочь, но деньги были нужны сейчас, а не через год.

Потом появился этот человек. Появился неожиданно, как это бывает только в дамских романах и сериалах. Он позвонил в пятницу, представился директором благотворительного фонда и предложил встретиться. Разумеется, я согласился. Вы знаете, сколько у меня было таких встреч? До… Много, в общем.

Когда прибыл на встречу, то рабочий день уже закончился, и офисное здание, похожее на гранёный стакан, почти опустело. Скучающий, но очень добродушный охранник подсказал дорогу, и вот я оказался перед дверью с незатейливой вывеской, которая сообщала, что за ней находится тот самый благотворительный фонд «Надежда».

Чопорная и безгрудая секретарша, наряженная в серый брючный костюм, окинула меня томным взглядом и предложила подождать. Я послушно присел и осмотрелся. Приёмная была украшена красочными, но безликими фотографиями. Шкафы, заполненные папками, и пыльный пластиковый веник в глиняном вазоне, который старательно изображал пальму.

Через несколько минут меня пригласили в кабинет. Такой же безликий, как и приёмная. Разве что мебель была подороже, а вместо пальмы из горшка, выглядывал пухлый кактус с ярко красным цветком на макушке. Судя по всему – настоящий.

Директор фонда впечатления не произвёл. Представился как Владимир Семёнович, был подчёркнуто вежлив, но холоден. Улыбался, показывал хорошие зубы, но взгляд оставался колючим. Лет сорока с небольшим, худощав, но двигался медленно и вальяжно. Короткая стрижка, седые, уже начинающие редеть, волосы. Высокий лоб. Лицо… С этим труднее. Его сложно запомнить и ещё труднее описать. Достаточно закрыть глаза или отвернуться, чтобы образ смазался в памяти.

Разговор продолжался не больше десяти минут. Он равнодушно перелистал принесённые мной документы, задал несколько дежурных вопросов и пообещал сделать «всё возможное и даже невозможное». Мы попрощались, и я ушёл, выругавшись за впустую потраченное время. Разумеется, про себя. К большому удивлению Владимир Семёнович перезвонил через несколько дней и предложил встретиться, чтобы, как он выразился, «уточнить некоторые детали».

Вторая встреча была похожа на первую, с той лишь разницей, что мой визави осторожно интересовался работой, заработками и планами на будущее. Если бы я работал в какой-нибудь секретной организации, то сказал бы, что меня вербуют. Неторопливо и осторожно, прижимая к стенке семейными обстоятельствами.

Владимир Семёнович был вежлив. Вежлив до отвращения и головной боли. Он говорил медленно, едва шевеля узкими и бесцветными губами. Словно не говорил, а цедил отдельные звуки, которые каким-то чудесным образом складывались в слова.

Как вы смотрите на предложение сменить работу? Как вы относитесь к разумному риску? Готовы ли вы сменить место жительства? Эти и множество других вопросов напоминали собеседование. Неприятная манера разговора, но у меня не было выбора. Приходилось терпеть и слушать. Если честно, то я был готов на что угодно, лишь бы помочь дочери. Что я и сказал, решив покончить с этим допросом. Увы, но работы, как и помощи, Владимир Семёнович не предложил. Обещал подумать и перезвонить.

Уже потом, гораздо позже, я понял, что меня просто держали на крючке и ждали пока созрею. Тем более что сроки поджимали. Нашлась одна клиника в Швейцарии, которая была готова принять дочь на лечение. Кстати, врач был русским. Прекрасный специалист. Про таких говорят – хирург от бога. Все шансы на успех операции и успешную реабилитацию, если бы не одна проблема – деньги.

Затем была ещё одна встреча с Владимиром Семёновичем, на которой он заявил, что фонд не смог найти деньги, но… он может предложить работу, которая позволит заработать нужную сумму. Вы знаете, когда это услышал, то захотелось встать и съездить ему по морде. Потому что я не представлял себе работу, которая принесёт такое количество денег за столь короткий срок.

Видимо, он понял, что ещё несколько секунд, и я просто взорвусь. Поэтому быстро убрал улыбку и начал рассказывать. Издали и очень осторожно, словно давал мне возможность обдумать и поверить. Это звучало как бред сумасшедшего если бы не одно обстоятельство: в случае моего согласия деньги будут выплачены авансом на любой из указанных счетов. Владимир Семёнович был так любезен, что дал мне сутки на размышление…

Лето в том году выдалось сухим и жарким. Полыхали торфянники, обрекая столичных жителей на дополнительную порцию смога. Воздух был тяжёлым и липким. Он обволакивал тело вязким коконом, отбивая желание двигаться.

Несмотря на это, каменные джунгли были забиты потоками машин и вечно спешащими пешеходами. Мегаполис диктовал правила бытия. Город, который никогда не спит. Предел мечтаний для бесчисленного количества людей, которые всеми правдами и неправдами выгрызали право на столичную жизнь, обрекая себя на вечный и зачастую бессмысленный бег.

Я смотрел на собеседника и не мог понять: за каким чёртом он назначил встречу в центре города, забитом одуревшими от жары туристами? Собеседник… Беседа больше напоминала монолог: он говорил, а я слушал. Моих реплик здесь и не ждали. Несмотря на это, возникало какое-то непонятное чувство. Чувство, что для него очень важен ответ. Положительный. Он нервничал. Едва заметно, но нервничал. Помешивал давно остывший кофе, а потом долго теребил бумажную салфетку. Будто оригами складывал.

Мимо ресторанной террасы, где мы сидели, прошла небольшая группа туристов. Их лица блестели от пота, а охрипшая девушка-экскурсовод едва находила силы, чтобы отвечать на бесчисленные вопросы. Она остановилась, окинула взглядом своих подопечных и устало кивнула. Кивнула и поплелась дальше, уводя их к могиле Неизвестного Солдата. Медленно и тяжело. Как маленький, но очень упрямый буксир, который тащит переполненную баржу. Жарко…

– Итак, Александр Сергеевич, – продолжил он, – что вы решили? Вам ведь нужны деньги для лечения вашей дочери, не так ли?

Отвечать не было необходимости – Владимир Семёнович всё знал лучше меня. Поэтому я просто кивнул и потянулся за сигаретами. Перед глазами возникли бесчисленные бумаги и счет за лечение, украшенный хищной чёрной цифирью.

– Вы слишком много курите… – сухо заметил он, но тут же опомнился и спрятал свой тон за дежурной улыбкой. – Ну да ладно, это не моё дело.

– Брошу. Когда-нибудь.

– Давайте пройдёмся, – неожиданно предложил Владимир Семёнович и поднялся, даже не вспомнив про неоплаченный счёт. Я потянулся за бумажником, но он только отмахнулся:

– Оставьте…

Ну да, конечно. За соседним столиком сидит мордоворот, который пришёл вместе с ним. Такому дай оглоблю в руки, так он весь базар разгонит.

Владимир Семёнович сделал несколько шагов и тяжело вздохнул. Да, сегодня жарко. Тем более в костюме. Несколько секунд он раздумывал, а потом снял пиджак. Пожалуй, я слегка погорячился с определением статуса. Если человек позволяет себе носить рубашку с коротким рукавом и галстук, то о высоком положении можно сразу забыть. Несмотря на приличный костюм и дорогие часы. Какой-нибудь средний чиновник, не более. Не знаю почему, но моё настроение резко испортилось. Он не был похож на человека, который может решить мои проблемы.

– Итак, что вы решили? – повторил он вопрос.

– Это звучит слишком… – я даже не нашёлся с ответом.

– Фантастично?

– Пожалуй.

– Вы не верите в параллельные миры?

– Ну как же… Верю, разумеется. Каждый день их наблюдаю. По телевизору.

– Смешно, – он кивнул, но лицо так и осталось непроницаемо серьёзным.

– Очень.

– Вы любите фантастику?

– Хотите сказать, что они пишут правду?

– Не все, разумеется, но… – Владимир Семёнович сделал паузу и даже вздохнул. – Людей надо постепенно приучать к мысли, что это возможно.

– Параллельные миры?

– Параллельные? – переспросил он и наконец усмехнулся. – С ними как раз наоборот, всё просто и понятно. Они существуют и по мере возможности изучаются. Надо признать этот факт как должное и не удивляться. Нас интересует нечто другое.

– Что именно?

– Вы ещё не дали своего согласия, – напомнил он.

– Вы говорили про деньги на лечение моей дочери и деньги на реабилитацию.

– Как только услышу ваш положительный ответ…

– Согласен, – твёрдо сказал я, будто поставил точку в этих долгих переговорах. – Но мне нужно время, чтобы попрощаться с моей сестрой и дочкой. Нужно оформить документы на опекунство.

– Разумеется, – Владимир Семёнович остановился и кивнул своему спутнику, который шёл следом. – Вас отвезут. В вашем распоряжении четыре часа. Насчёт документов можете не беспокоиться – поможем.

– Что будет потом?

– Потом? – переспросил он. – Потом начнётся ваша работа. Точнее – подготовка к работе.

– Вот так, сразу?

– Ступайте, Александр, – кивнул Владимир, – у вас не так много времени.

– Да, конечно… Деньги?

– Через полчаса будут переведены на счёт вашей сестры и счёт швейцарской клиники.

– Благодарю…

3

Надеюсь, вы меня поймёте и простите, но я не буду описывать сцену прощания. Сестра у меня взрослая и всё прекрасно понимает. Работа. Да, очень далеко. Не знаю, может на пару лет… Писать? Конечно буду. По возможности. Дочка… Она тоже поймёт. Когда подрастет немного. Обещанная сумма уже пришла на банковский счёт сестры. Телефонный разговор с врачом из швейцарской клиники окончательно убедил меня, что всё серьёзно. Деньги из фонда «Надежда» для лечения моей дочери уже перечислены. Вот так… Честный обмен: жизнь на жизнь.

База, на которую меня переправили, оказалась далеко за пределами Москвы. Сначала был долгий перелёт на военно-транспортном самолёте, а потом ещё один – на пузатом вертолёте, который всю душу вытряс вибрацией. Поздно вечером, уже в сумерках, мы прилетели в какой-то маленький городок, расположенный на берегу реки. Скрипящий тормозами газик и тряская поездка по лесным дорогам. Примерно через час мы достигли цели путешествия.

Территория, огороженная высоким забором и железные ворота с контрольно-пропускным пунктом. Проверка документов, ещё одни ворота и снова проверка. По глазам мазнул свет фонарика, скрежет ворот, и наконец мы подъехали к двухэтажному зданию. Окрестности тонули в темноте и лишь над входом горел фонарь, облепленный ночными бабочками.

Комната на первом этаже, кровать с чёрным инвентаризационным номером, два шатких стула и письменный стол. Лёгкий запах йодоформа, присущий всем казённым помещениям. Владимир Семёнович, который прилетел вместе со мной, пожелал спокойной ночи и ушёл. Я так устал, что сразу и вырубился.

Когда проснулся, то на улице уже светило солнце. За окном увидел несколько строений, высокий забор, защитного цвета, украшенный колючей проволокой. На столе стоял пластиковый поднос с завтраком. Видимо, я спал так крепко, что даже не слышал, когда его принесли. Колбаса, масло, сыр. Свежий и очень вкусный хлеб. В термос был налит кофе. Едва успел перекусить, как в дверь постучали.

Владимир Семёнович окинул меня оценивающим взглядом, благосклонно кивнул и проводил к медикам. Судя по его покрасневшим глазам и лёгкой небритости, он ещё не ложился. Бывает… Как там в песне звучало: «покой нам только снится»? Безликие коридоры, освещённые холодным светом люминесцентных ламп, безликие кабинеты. Даже охранники, скучавшие на своих постах, и те казались безликими.

Медики занимались моей тушкой несколько часов. Брали анализы, подключали какие-то приборы. Тщательно осмотрели тело и недовольно поморщились, найдя старый шрам на бедре. Наконец всё было закончено и Владимир Семёнович, успевший подремать в кресле, отвёл меня на обед. Обедали в небольшой комнате без окон. Несколько хлипких столиков, легкомысленная клеёнка в цветочек и круглолицый, молчаливый повар, выглянувший из окошка раздачи.

Вопросов я не задавал, а мой спутник тоже отмалчивался, думал о чём-то своём и молча хлебал борщ. Уехав из Москвы он как-то расслабился и превратился в обычного человека. Изчезла эта напускная важность. Он стал строже, но проще и даже ближе.

После обеда меня отвели к начальству. Коридоры, подземные переходы… Серьёзно здесь ребята устроились, ничего не скажешь. Кабинет начальника меня удивил. Он будто случайно оказался здесь, переместившись из прошлого. Антураж сороковых или пятидесятых годов. На столе шеренга телефонных аппаратов. Даже простенького компьютера не видно. Мебель из натурального дерева, кожаный диван с высокой, неудобной спинкой и настольная лампа с зелёным абажуром. Высокие полки забиты книгами.

Среди казённой серости, которую я здесь видел, этот кабинет был живым оазисом, в котором чувствовалась… Не знаю, как это назвать. Душа? Сила? Нет, пожалуй, не так. Здесь чувствовалась мощная энергия государства. Той самой, «ранешней школы», как любил говорить один мой знакомый. Даже в приёмной вместо секретарши сидел мужчина. В гражданском костюме, но с безупречной военной выправкой.

Начальник представился Иваном Ивановичем. Ему было около шестидесяти, но выглядел он крепким и сильным мужчиной. Напомнил актёра Алексея Глазырина, запомнившегося по фильмам «Белорусский вокзал» и «Щит и меч». Суровый взгляд, очки в чёрной роговой оправе. Серьёзный дядька. Не знаю почему, но в памяти возник смутный образ полярника, которого оторвали от привычного ритма жизни и насильно усадили на административную работу. Было в его фигуре что-то основательное и очень знакомое, но память подбрасывала лишь фальшивые, не связанные с реальностью, образы.

– Добрый день, Александр Сергеевич.

– Добрый день…

– Присаживайтесь, – он кивнул на стул и посмотрел на меня поверх очков. – Отдохнули?

– Да, конечно. Готов приступить к работе.

Он хмыкнул и оценивающе прищурился. Что-то неразборчиво пробурчал и открыл папку, поданную Владимиром Семёновичем. Мельком посмотрел на документы и поднял взгляд на меня.

– Готов, говоришь… – он сцепил руки в замок и покосился на помощника. – Что медики?

– Работают…

– Вот и славно, – кивнул Иван Иванович и опять посмотрел на меня. – Ну что, Александр Сергеевич? Не страшно?

– Нет.

– Это ты, братец, врёшь… – протяжно сказал он и усмехнулся. – Вижу, что страшно.

– Немного.

– Двадцать девять лет. Не был, не состоял, не привлекался. Дочери нужна операция. Хм… Приличная сумма. Проживает в двухкомнатной квартире со старшей сестрой. Брат-близнец, с которым вы не виделись… – он перелистал несколько страниц, сделал паузу и поднял на меня вопросительный взгляд.

– Больше двадцати лет. Наши родители разошлись, когда мы были ещё маленькими.

– Разлучать братьев-близнецов это не самое лучшее решение, не правда ли? – буркнул он, но я не ответил. Молча пожал плечами.

– И что, больше никогда не встречались? – удивлённо заломил бровь Иван Иванович.

– Нет. Я пытался его найти, но ничего не получилось.

– Ну да, конечно… Учитывая работу вашего отца, в этом нет ничего удивительного.

Отец, которого уже и не вспомню, работал в закрытом исследовательском институте. По крайней мере, так рассказывала мама незадолго до своей смерти. Рассказывала неохотно, без имён и подробностей. Она избегала таких разговоров и даже уничтожила все фотографии, которые напоминали о прошлой жизни.

– Ну что же… Начнём, пожалуй?

– Пожалуй…

– Ваш брат, Владислав Сергеевич Талицкий…

Братишка у меня оказался молодцом. Закончил университет, работал вместе с отцом и участвовал в одном из закрытых проектов, связанных с изучением параллельных миров. Всё это мне поведал Иван Иванович. Он многое рассказал, но, как я уже говорил, некоторые факты стёрлись из памяти. Остались лишь те, которые имели отношение к этой истории, да и то с пробелами. Разговор продолжался довольно долго, и, поверьте, в нём не было ничего интересного. Пока мы не подошли к самой сути…

– Среди параллельных миров, – сказал Иван Иванович, – которые мы изучаем, есть так называемые «блуждающие». По российской классификации: «Призраки».

– Есть ещё и не наша? – поинтересовался я.

– Разумеется, – кивнул он. – По классификации наших заграничных коллег: «Хищники». Они подобны кометам, которые вторгаются в другие миры и быстро исчезают, прихватив какие-нибудь «трофеи». Бывало, целые поселки вместе с людьми исчезали. Изучение таких миров затруднительно, но вашему отцу повезло – ему удалось наладить связь с одним из таких миров. Неустойчивую, но это позволило немного приблизиться к цели.

– Какой именно?

– Извините, Александр, но эта информация вам не нужна.

– При чём здесь мой брат?

– Он был первым, кто сумел перебраться в этот «призрачный» мир. Это произошло три года тому назад. Увы, но связь прервалась.

– Влад погиб?

– Он жив. Маячки, которые имплантированы в его тело, это подтверждают. Сигнал очень слабый, но это особенность всех миров-призраков.

– Извините, не понимаю, зачем вам понадобился я?

– Дело в том, Саша, что процесс перехода до конца не изучен. Повторить эксперимент, который был проведён вашим отцом, можно лишь с человеком, который…

– Мой отец жив?

– Увы, – он развёл руками. – Будь он жив, мы бы смогли перенастроить эту систему под любого нашего сотрудника. Поверьте, добровольцев хватает.

– Короче говоря, вам нужен дубликат моего брата?

– Можно сказать и так.

– Что я должен сделать?

– Найти Влада и передать средство связи, которое позволит настроить обратный портал для его перехода в наш мир.

– Его?

– Я буду честен, Александр, – сухо сказал начальник и сверкнул линзами очков – Право вернуться надо заслужить.

– Резонно…

– Ваш брат – подающий большие надежды учёный! Надеемся, что он сможет продолжить дело своего отца. Он нам очень нужен. Живым и здоровым.

– Да, конечно, – кивнул я, – понимаю. Что это за мир?

– Все параллельные миры чем-то похожи.

– Никогда бы не подумал.

– А чего вы ожидали? Эльфов? Орков с драконами? Параллельные миры это ветки одного дерева. Было бы странно ожидать, что на яблоне вырастет груша или вишня. Разница есть, но лишь в деталях. Разные времена, эпохи…

– И какой мир меня ожидает?

– Интересный. Если сравнивать с нашим, то примерно конец девятнадцатого века.

– Belle Epoque…[1] – усмехнулся я.

– Можно сказать и так. Не самая плохая…

Как-то всё быстро происходит, не правда ли? Вы ждали иного? Длинных рассуждений о мирах, смысле бытия и продолжительных рефлексий? Удивлённых вздохов о существовании параллельных миров? Зря… Кстати, скажите честно, а вы бы сильно удивились, окажись на моём месте? Могу поспорить, что у большинства из вас захватило бы дух от радости. Новый мир, новые приключения. Новая жизнь.

Ладно, так уж и быть, признаюсь…

Когда меня привезли на базу, познакомили с персоналом и начальством, то появилось странное чувство. Даже не знаю, как его описать. С одной стороны – облегчение, что у моей дочери появился шанс выздороветь и жить полноценной жизнью. С другой – было немного страшно и даже больно, что этого я никогда не увижу. Нет, я не надеялся выжить. Поймите меня правильно: даже если очень повезёт и удастся найти Влада, то сильно сомневаюсь, что меня выдернут обратно.

Такие проекты, как понимаю, слишком дорого обходятся. Зачем тратить драгоценные ресурсы на перемещение отработанного материала? Проще забыть, спасая одного, но ценного сотрудника. Братские чувства? Вы это серьёзно? Бросьте! Я не видел Влада больше двадцати лет и сомневаюсь, что у нас найдутся какие-то темы для разговора.

4

На следующий день после разговора с начальником меня познакомили с инструктором Михалычем. Это невысокий, крепкий мужчина средних лет. Точнее не скажу – ему могло быть и тридцать пять, и сорок, и даже пятьдесят. Есть люди, над которыми время не властно. Круглолицый, русоволосый. Над губой топорщилась жёсткая щётка усов, которая придавала ему задиристый вид и делала похожим на бродячего кота, готового и к любви, и к драке. Как оказалось позднее, я не ошибся. Даже прозвище оказалось очень подходящее – Боцман.

Он прищурил свои глаза цвета ячменного пива и окинул меня критическим взглядом:

– Похож…

– Что-то не так? – спросил я.

– Как тебе сказать… – буркнул инструктор и поморщился.

– Как есть.

– Не обижайся, но на Владьку ты похож как дудка на гаубицу. Дырка вроде есть, а толку?

– Вас послушать, так у меня не братик, а киборг.

– Киборг не киборг, а покрепче тебя будет. Запустил ты своё тело, Шурка! Не стыдно?

– Александр.

– Что? – не понял инструктор.

– Меня зовут Александр.

Инструктор замолчал и удивлённо уставился на меня. Долго рассматривал. Будто первый раз видел. Потом хмыкнул и расхохотался.

– Ну-ну… Узнаю породу. Ладно, поглядим, какой ты есть, Александр Талицкий…

Не знаю, чем руководствовался начальник, давая задание инструкторам. На обучение и подготовку отводился один месяц. Сами понимаете, за такой срок невозможно подготовить профессионального поисковика-спасателя. Тем более такого, которого забросят в иной мир. Времени хватало лишь для ознакомления с техникой и скромной физической подготовки.

Если вы ожидаете, что я начну рассказывать про стрельбу по-македонски и прочие чудеса беллетристики, то можете смело откладывать мои записи в сторону. Ничего подобного не было и быть не могло. Хватало некоторых навыков выживания, самообороны и стрельбы. Снайпера за такой срок из меня не сделали, но пулять в сторону мишеней научили.

Дважды ко мне наведывался психолог. Это сухонький и сгорбленный старичок, который назвался Семёном Моисеевичем. Крючконосый и седовласый. Он долго меня расспрашивал о разных житейских мелочах, прошлом, делал пометки в истрёпанном блокноте и горестно вздыхал. Если по его реакции судить о моих перспективах, то можно смело брать лопату и брести на кладбище. Уныло и неторопливо, бормоча себе под нос:

– Да, да, конечно… Так будет лучше. Наверное…

Территория разделена на закрытые сектора. Чтобы попасть в соседний, надо пройти через пост охранника. Нет допуска – разворачивайся. Не полезешь же через забор, право слово! Тем более такой – усиленный колючей проволокой. У меня был свободный допуск в жилой и спортивный секторы, где в ангаре находился приличный спортзал и пятидесятиметровый тир. В остальные мог пройти только в сопровождении инструктора или Владимира, который последнее время появлялся всё реже и реже.

Распорядок дня был по-армейски строгим.

Подъём в пять часов утра, пробежка в компании инструктора, завтрак и утренний визит к очкастым и молчаливым научникам. Один час в окружении непонятных приборов и суровой медички и вперёд, на занятия! Обед, опять занятия, физическая подготовка, очередной визит к медикам, специальная подготовка, ужин, отбой.

Первую неделю я так уставал, что едва доползал до кровати. Даже мыслей в голове не было. Какая-то каша… Потом немного втянулся и уже мог себе позволить скоротать вечерок на лавочке, попивая чай и рассматривая глухой забор. Двор, где я отдыхал, был размером с две баскетбольные площадки. Несколько высоких сосен, шеренга пушистых ёлок и даже клумба с ярко-оранжевыми цветами. Ну и четыре старомодных лавочки, разумеется.

Персонал базы здесь не появлялся. Даже в двухэтажном общежитии, где я ночевал, никто не жил. Иногда до меня доносились звуки ударов по мячу и весёлые крики игроков, которые веселились за одним из этих заборов. Одиночество? Нет, поверьте мне на слово, меня это не тяготило. Несмотря на ситуацию, я наслаждался этим временным покоем, свежим воздухом и запахами соснового бора, который стеной высился за оградой. Вспоминал погибшую жену и думал о дочке. Всё-таки мне повезло с этой работой. Наверное…

Иногда ко мне присоединялся Михалыч, который давал полезные советы. Говорил, надо заметить, очень осторожно. У меня даже появилось ощущение, что мои работодатели и сами не знают, куда именно меня забросит. Воображаемый образ «Прекрасной Эпохи» понемногу тускнел и превращался в нечто туманное и очень неопределённое.

– О чём думаешь? – послышался голос, и я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Обернулся и увидел Михалыча с двумя полными кружками.

– Тьфу! О чём… Как послезавтра падать буду.

– Не переживай, научишься, – снисходительно сказал он и протянул мне кружку. Уселся рядом, и с наслаждением вытянул ноги.

– Куда я денусь с подводной лодки? – кивнул я и попробовал чай. Крепкий, сладкий и душистый. Умеет Михалыч чай заваривать! Что касается моих возможных падений, то это тоже часть подготовки. Завтра должен приехать инструктор, а точнее – инструкторша. Вместе с двумя лошадками. Да, я тоже удивился, но ничего не поделаешь. Кто там знает, на чём ездят в иных мирах? Может на лошадях, а может на динозаврах. Лишним не будет.

– Главное, Саша… – начал Михалыч и шумно отхлебнул чаю. Потом ткнул пальцем в небо и продолжил, – Главное, ничего тебе не сломать.

– Умеете вы, Михалыч, ободрить приговоренного.

– Ну уж… приговорённого. Не ты первый, не ты последний.

– Это как понимать?

– Да это я так… – смутился Михалыч. – Присказка у меня такая.

– Понял, не дурак.

– Ты это… кури поменьше.

– Ничего, скоро брошу.

– Ну-ну…

Через несколько минут он допил чай, поднялся и ушёл, напомнив, что через пару дней мы будем подбирать «аварийный запас», одежду, снаряжение и оружие.

Когда я узнал, что меня вооружат, то настроение слегка поднялось. Как у любого мужика, которому разрешили поиграть в игрушки для взрослых мальчиков. За последние две недели я успел вдоволь наиграться с этими железками! Если ваше воображение нарисовало автомат Калашникова и полный рюкзак патронов, который можно захватить в иной мир, то вы будете разочарованы! Эпоха «призрака» определяет не только направление подготовки, но и уровень снаряжения. Никто вам не позволит взять компьютер с фильмами и современное оружие.

– Эпоха определяет сознание, снаряжение и… вес, – наставительно повторял Михалыч и тыкал пальцем в небо.

Я вежливо кивал и, забыв про современное оружие, изучал старинное. Уроки начались с дульнозарядных ружей и закончились мосинской винтовкой. Довелось познакомиться и с револьверами, среди которых попадались очень интересные образцы. Кстати, капсульные револьверы, представленные моделью Colt Navy сорок четвёртого калибра, не понравились. Выглядит красиво, не спорю, но если разобраться – ну их к дьяволу, такие игрушки!

Осколки капсуля часто попадали в щель между рамой и барабаном, что приводило к задержке – барабан не проворачивался. Было несколько случайных воспламенений соседних камор, но это моя ошибка – не покрыл пулю «салом». Да и заряжание, сами понимаете… Пока порох отмеришь, пулю загонишь и капсуль на брандтрубку прицепишь, то столько времени пройдёт, что тебя успеют и убить, и закопать, и даже Requiem æternam[2] прочитать. Разумеется, если на том свете молитвы знают и читают.

Про вес, который определяет эпоха, тоже не просто так сказано. Хотя и не совсем точно. Не эпоха, а миры. Как я понял из уклончивых рассказов инструктора, в параллельные миры можно протащить больше груза, нежели в «миры-призраки». Не знаю, чем это обусловлено, но с этим приходилось мириться. Мой собственный вес не учитывался. Опять же, по каким-то особенным причинам. Если не растекаться мыслью по древу, то не больше двадцати пяти килограмм. На первый взгляд, не так уж и мало? Если начинаешь думать и прикидывать, то понимаешь, что это немного. Одежда, которая будет на мне, тоже взвешена и подсчитана. Вообще-то, общий вес разрешённого к отправке груза – тридцать килограммов, но пять из них можно смело вычёркивать – это «посылка» для Влада.

Параллельные миры… Если верить некоторым рассказанным мне фактам, то «призраки» скорее «перпендикулярные». Они подчинялись каким-то непонятным законам, вторгались в соседние и затем пропадали на очень долгое время. В общем – настоящие хищники.

Прошло несколько дней. Прибыла инструкторша со своими лошадьми, и теперь мой день начинался не с пробежки, а с тряски. Не скажу, что это сильно радовало. Сёдла, которые мне удалось попробовать, были различных типов: английские, казацкие и даже ковбойские. Каждое из них определяло манеру езды и посадку.

Может, я покажусь не патриотичным, но самое удобное из этих седёл – ковбойское. В нём можно совершать долгие переходы и не жаловаться, что задница отваливается. При желании и определённой сноровке даже поспать можно. Английское… Я бы назвал его «пижонским», но боюсь, что меня заклюют наездники-профессионалы. Не буду с вами спорить – наездник я слабый и неопытный. Казацкое седло искренне удивило. Даже не могу описать впечатления.

Инструкторша, молодая женщина, немного похожая на актрису Инну Чурикову, долго морщилась, наблюдая как я трясусь на лошади. Неделю убил на обучение, но научился сидеть в седле. Сидеть, а не болтаться как плохо привязанный мешок картошки.

Через три недели после начала занятий, у меня забрали одежду и выдали новую, в которой я и отправлюсь «на тот свет». Старомодное нательное белье с завязками, бежевая рубашка из толстой байки и тёмно-серые штаны из парусины, похожие на классические джинсы. Портянки, кожаные сапоги и широкополая, светло-коричневая шляпа из фетра. Так и ходил, разнашивая обувь и привыкая к новому наряду. Вы знаете – было удобно.

Примерно в это же время мы начали подбирать мне экипировку. Михалыч привёл меня на склад, зажёг свет и ткнул пальцем в большой стол, на котором лежали вещи, укрытые куском брезента. Светильник, похожий на литровую банку, висел на сводчатом потолке и освещал небольшой пятачок у входа. В глубине склада виднелись ряды стеллажей, забитых разномастными ящиками, бочонками и тюками. Пахло кожей, оружейной смазкой и ещё чем-то неуловимо приятным.

– Если ты, шельмец эдакий, пообещаешь хорошо себя вести на том свете, – сказал он и прицелился в меня пальцем, – то разрешу взять несколько пачек сигарет и фляжку коньяку.

– Лучше табаку и трубку.

– Посмотрим… – хмыкнул Михалыч и откинул ткань в сторону. – Владей, бездельник.

– Богато… – присвистнул я.

5

– Револьвер, ружьё и два ножа, – неторопливо перечислял Михалыч, наблюдая за моей реакцией. – Это из железок, не считая разной мелочёвки.

Винтовка, которой меня вооружили, оказалась классическим Винчестером, модели 1894 года. Полагаю, что вы такие видели, и не один раз, в фильмах о Диком западе. Да, тот самый, с рычажным взводом, под американский винтовочный патрон, калибра семь шестьдесят два или, если вам так будет угодно, 30-30 Winchester.

– Хорошее ружьишко, – хмыкнул я. – Древнее, как дерьмо мамонта.

– Хочешь, взамен капсульное выдам, чтобы оценил? – пробурчал Михалыч. – То самое…

– Нет, спасибо! Пробовал уже.

Ружьё, которым меня стращал инструктор, было дульнозарядным. Тем не менее ствол нарезной, сорок четвёртого калибра, и надо заметить, довольно точный. Только тяжёлый, как лом. Нет, нам такого добра не надо.

– Вот и радуйся, – подал голос Михалыч, словно прочитав мои оружейные мысли.

– Радуюсь, – вздохнул я и взял в руки револьвер.

Слава богу, что не капсульный. Модель 1873 года, больше известная как «Миротворец». Одинарного действия, шестизарядный, сорок пятого калибра. К этому арсеналу было выдано по сотне патронов на ствол, упакованных в четыре холщовых мешочка.

Рядом лёг увесистый нож, похожий на классический боуи, и небольшая финка в глубоких ножнах. Из вещей достался лёгкий шерстяной свитер и анорак с капюшоном и карманом на груди. Куртка была пошита из тонкой кожи и пропитана какой-то водонепроницаемой дрянью. Три пары нижнего белья, отрез ткани на портянки и рюкзак из толстой парусины с кожаными накладками.

Разная мелочёвка вроде иголок и суровых ниток, опасная бритва, гребешок, зубная щётка и два куска хозяйственного мыла. Аптечка, карманные часы в серебряном корпусе, соль, спички и небольшой запас продуктов: cушёное мясо и мешочек с крупой. Пачка чая, немного кофе, котелок и формованная кожаная фляга, проваренная в пчелином воске. Два ремня, патронташ с кобурой для револьвера и моток верёвки. Как мрачно пошутил Михалыч: чтобы повеситься, когда совсем плохо станет.

Отдельно от вещей лежали три золотых пластинки, похожие на плитки шоколада. При необходимости можно было легко отломать один маленький квадратик, который весил ровно один грамм. В общей сложности – сто пятьдесят граммов.

– Доволен?

– А где табак?

– Хм… Ладно, посмотрю, – кивнул Михалыч.

Он открыл один из ящиков и достал бумажный свёрток. Трубка из вишни, две пачки табаку и три десятка сигарет, правда без фильтра и упаковки. Судя по упаковке – всё было собрано заранее, а Михалыч просто ждал подходящего момента, чтобы меня порадовать.

– Ну что, бездельник, теперь твоя душенька довольна?

– Хм… – ухмыльнулся я. – А где обещанная бутылка коньяку?

– Вот нахал! Держи, – он полез в набедренный карман и вытащил плоскую фляжку.

– Теперь доволен.

– Ну и славно. Пошли к медикам, маячки ставить.

Маячки, о которых упомянул инструктор, это два чипа, которые вживляют в предплечья. Почему именно два? Понятия не имею. Видимо, есть шанс остаться без руки. Если без одной вы ещё сможете работать, то без двух, сами понимаете, будете начальству не интересны. Разве что какой-нибудь зубастой твари пригодитесь, которая решит поужинать вашим ливером.

Незаметно прошла ещё одна неделя. Закончился месяц, отведённый для моей подготовки. Закончился как-то серо и очень буднично. Никаких экзаменов и торжественных речей не было. Никто не хлопал меня по плечам, выражая надежду, что я не подведу и буду достоин этого большого доверия, которое мне оказывают. Всё произошло очень просто: под конец занятий к нам заглянул Владимир Семёнович и сказал, что подготовка закончена. Меня ждал ещё один медицинский осмотр и… И всё.

Вечером, после всех медицинских процедур, я сидел во дворе и пил чай. Предплечья, замотанные бинтами, противно зудели. Немного погодя пришёл Михалыч. Он покосился на меня, покряхтел и уселся рядом.

– Послезавтра начинается «дорожка».

– Ну и слава богу, – кивнул я и выбил из пачки сигарету. Неторопливо прикурил, погасил спичку и поморщился. – Хоть что-то изменится. Надоело уже здесь сиднем сидеть.

– Это у тебя предстартовый мандраж начинается.

– Может и так.

– Ты меньше думай и быстрее соображай. Это, говорят, полезнее для организма.

– Чувство такое…

– Какое?

– Странное. Будто не со мной происходит, а с каким-нибудь персонажем из книжки.

– Сказал бы я тебе Саша… матом. И вообще… – он замялся и потёр рукой подбородок.

– Что?

– Не нарывайся там. Знаю я вашу породу. Твоё дело Владьку найти и передать посылку. Приключений на свою задницу не ищи, глядишь и выпутаешься…

– Они меня и сами найдут, приключения эти.

– Вот этого я и опасаюсь, – вздохнул Михалыч.

«Дорожкой» в этом богоугодном заведении называется пятидневный карантин, в течение которого я буду жить в изолированном боксе, похожем на барокамеру. Кстати, он рассчитан на двух постояльцев. Понятия не имею зачем, но моё дело исполнять, а не спрашивать. Тем более что всё равно не ответят. Покосятся удивлённо, как на несмышлёныша неразумного, да и только.

Последний вечер, который я провёл «на свободе», прошёл как-то совершенно незаметно, несмотря на отвальную, которую мне всё же устроили. На заднем дворе накрыли стол и принесли тяжёлый мангал. Пришёл Михалыч, Владимир Семёнович, Катерина – инструктор по верховой езде и даже Семён Моисеевич. Старый психолог заглянул на пару минут, выпил рюмку водки, повздыхал для порядка и ушёл не прощаясь. Мы тоже не стали засиживаться. Шашлычков поели, выпили немного и разошлись. Чем не поминки?

В карантине было тоскливо.

Курить нельзя, вместо нормальной еды выдавали какую-то консервированную гадость, похожую на детское питание. Раз в день приходил Михалыч, чтобы поболтать и подбодрить. Общались через стекло, по телефону. Пару раз приходил психолог, чтобы убедиться в моём предстартовом мандраже. Горестно вздыхал, что-то чёркал в толстом, засаленном блокноте и тихо удалялся.

Из бокса было два выхода. Один для меня уже закрыт, а второй должен был открыться через пять дней – круглый люк, похожий на переходы в подводной лодке. Одежда и вещи, которые отправятся вместе со мной, были упакованы и лежали у порога.

В боксе было тепло, и я валялся на койке в одном нижнем белье. Писал письма, которые обещали отправлять сестре через определённые промежутки, и читал книгу, которую дал Михалыч. Если честно, то содержания не запомнил. Начинал читать, но мысли путались и разбегались по сторонам, отвлекая от лихо закрученного сюжета. Какая-то беллетристика, заполненная вымышленными кошмарами.

Последний день почти выветрился из памяти. Зазвенел телефон, и Владимир Семёнович неожиданно дрогнувшим голосом сказал, что «пора уходить». Пока хлопал глазами, пытаясь понять и осознать услышанное, открылся люк. За ним стояли два человека, упакованные в оранжевые защитные костюмы.

Страшно?

Нет, пожалуй, не так. Ноги моментально стали ватными, я опустился на стул и зачем-то вытер руки о колени. Захотелось закурить и дёрнуть рюмку водки, но, сами понимаете, никто мне такой радости не предложил.

Зря. Я бы выпил…

Парни, чьи лица виднелись за стёклами масок, терпеливо стояли рядом и ждали, пока я одевался. Смешно вспомнить, но руки дрожали, когда рубашку застёгивал. Глупо, наверное, выглядело. Наконец я закончил одеваться, взял свёрток и перебрался в соседнее помещение.

Установка, которая должна отправить меня на тот свет, была похожа на медицинскую пилюлю, выкрашенную в тёмно-серый цвет. Длиной чуть больше двух метров и диаметром около метра. Люк, похожий на крышку новомодных гробов, навевал не самые приятные ассоциации. Внутри виднелся ложемент из стекловолокна с ремнями безопасности.

Судя по направляющим, капсула поедет вперёд и окажется между толстыми кольцами. Шесть металлических колец, каждое из которых напоминало покрышку от Белаза. Пучки проводов толщиной с моё запястье… На одной из бетонных стен виднелись узкие, похожие на бойницы окна с массивными рамами и толстыми стёклами.

Парни взяли мои вещи и уложили на дно капсулы. Закрепили и сделали приглашающий жест. Мол, давай, чего тянуть? Я что-то пробурчал и начал укладываться. Поёрзал немного, устраиваясь поудобнее, хотя ложемент был изготовлен специально для меня и как ни укладывайся, а по-другому не ляжешь. Щелкнули ремни.

– Готов?

– Чего уж там… – кивнул я. – Поехали!

– Ещё один космонавт, блин. Не переживай, земеля! – пробубнил парень и неожиданно подмигнул. – Всё будет нормально.

– Ну-ну…

Щёлкнула крышка. Я остался один, и сразу навалилась духота. Понимал, что это ложное чувство, но легче от этого не становилось. Спустя несколько минут раздался противный звук сирены, капсула дрогнула и дёрнулась вперёд. Послышался тяжёлый нарастающий гул, заполняя тело противной мелкой дрожью.

Сжал зубы и почувствовал, как по лбу сбежала капля пота.

Ещё немного и я бы закричал. Не знаю, что-нибудь безнадёжно-матерное. Не успел. Гул превратился в оглушительный вой, словно там, за тонкими стенками капсулы, ревел водопад.

Хлопок! Резкий, бьющий по ушам, и тишина… Чувство полёта? Нет, ничего подобного! По телу, обжигая и царапая кожу, ударили тысячи раскалённых иголок.

Сознание, вопреки всем предупреждениям, не потерял. Может и был какой-то момент, когда отключился, но не заметил. Слабость – да, была. Тело как ватное, руки дрожали. На лбу выступил холодный пот. Даже удара не почувствовал.

Лёгкий толчок, потом заскрипел песок, царапая днище капсулы, и всё – тишина. Такая громкая, что я слышал биение сердца. Казалось, что оно колотилось где-то под горлом и затрудняло дыхание. Подождал несколько минут и непослушными руками нащупал запоры. Мне было страшно. Очень страшно.

Щелчок.

Люк открылся с первого раза. Видимо, я так испугался, что выбил крышку из пазов. Она отлетела в сторону и зашуршала в траве. Навалились лесные запахи, хлынул свежий воздух, а я лежал, пялился в голубое небо и боялся вдохнуть.

– Чёрт побери… – сказал я. Голос был каким-то чужим и совсем непохожим. Охрипшим. Попробовал пошевелиться, а потом уцепился за края люка и сел. Осмотрелся. Лес. Обычный сосновый лес.

6

Первые минуты прошли в механическом, совершенно бездумном состоянии. Потом, уже много позже, я подумал: какой же ты, Александр Талицкий, везучий сукин сын! Меня можно было брать голыми руками вместе со всем арсеналом, наставлениями по выживанию и прочим бредом, которым пичкали Михалыч и его коллеги.

Понемногу ступор прошёл, и я начал соображать. Распаковал вещи, зарядил винтовку и револьвер. Нацепил широкий ремень. Смешно прозвучит, но именно патронташ, набитый патронами, окончательно привёл в чувство. Блестящие гильзы, как риски на линейке, с которой начался отсчёт новой жизни.

Подобрал отброшенный люк и поставил его на место, не забыв выдернуть ярко-жёлтую ручку, закреплённую с левой стороны от ложемента. Щёлкнул замок. Теперь можно уходить. Даже нужно! Потому что через десять минут сработает ликвидатор и внутренняя оболочка выгорит дотла, оставив лишь тонкую, почерневшую скорлупу капсулы.

Огляделся по сторонам – обычный сосновый бор, только деревья потолще и повыше. Сквозь густые ветви пробивались солнечные лучи. Птицы поют. Идиллия! Впереди, в просветах между деревьями, блеснула вода. Мне, если не ошибаюсь, туда и надо. Картой, как вы понимаете, меня не снабдили ввиду отсутствия таковой. Приходится полагаться на отчёт Влада, вызубренный наизусть.

Парни из научного отдела утверждали, что меня выбросит неподалёку от того места, где три года назад появился Влад. Только рассказывали как-то не очень уверенно, словно и сами не знали, куда меня выкинет. Хотя… озеро в рапорте упоминалось. Первым пунктом.

Забросил на плечо рюкзак, взял винтовку и пошёл вперёд.

Не оглядываясь.

Я вообще не люблю оглядываться.

Солнце уже клонилось к закату, когда я подошёл к озеру. Большое, надо заметить, озеро. Противоположный берег едва просматривался. Поначалу я подумал, что это какой-нибудь морской залив, но вода была пресной.

Под обрывом, заросшим высокими соснами, виднелась песчаная отмель. Валялись сухие деревья, выброшенные на берег, и целая россыпь гранитных валунов. Ни людей, ни лодок. Даже какой-нибудь струйки дыма, которая могла бы указать направление, не было.

Ну и чёрт с ними, аборигенами этими. Ночевать буду здесь.

Мирно потрескивал костёр, разгоняя сумеречный бархат чужого мира. Звёздное небо над головой, россыпи неизвестных созвездий. Нет, романтиком я не был. Никогда, даже в молодости. Несмотря на это, было спокойно. Прошёл мандраж, прошли первые часы в этой параллельной реальности.

Подоспела каша, приправленная стружками вяленого мяса, которую я умял с большим аппетитом. Жевал, пялился на окрестности и размышлял, откуда мне начинать поиски. Для начала надо было найти какое-нибудь приметное место и спрятать посылку. Потерять, как и таскать с собой, эту пятикилограммовую коробку желания не было. Да и опасно – мало ли куда влипну.

Теперь, когда я оказался в этом «призраке», можно поделиться информацией, которой меня снабдили на базе. Как уже говорил – карты не было. Лишь скупое описание местности, которое Влад успел передать на базу. Эти факты, по большей части весьма приблизительные и отрывистые, могли помочь лишь в самом начале. Связь с этим миром неустойчивая, и полученный отчёт Влада был расшифрован не полностью. Удалось зафиксировать эпоху и описание стартовой точки. Упоминались большое озеро и городишко, который находился в двух днях пути на юго-запад.

Уровень опасности, определённый Владом, относился к «жёлтой зоне», что значит… Да ни черта это не значит! Красная зона – это военные действия, а жёлтая… Фронтир, со всеми приличествующими развлечениями. Зелёный уровень – благодать земная. Только Михалыч как-то проговорился, что таких миров не было зафиксировано. Нигде и никогда. Жёлтый… Постреливают, надо понимать, и весьма активно. Ладно, поживём – увидим. Я выпил чаю и даже выкурил трубку, словно заключил мир с этой «призрачной» реальностью. Поглазел на звёзды, подбросил в костёр дров и лёг спать. Утро вечера мудренее.

Ночь прошла спокойно, хоть и спал урывками, часто просыпаясь и вздрагивая от лесных шорохов. Где-то, совсем рядом, бродил какой-то большой зверь. Он шумно фыркал и даже рычал, будто я занял его место и мешал отдыхать. Тем не менее – прекрасно выспался.

Меня разбудили птицы. Орали, перепархивали с ветки на ветку и устраивали свои птичьи разборки. Я выругался и открыл один глаз. Костёр подёрнулся пеплом и едва дымился. Светало.

Не знаю, как здесь с цивилизацией, но дикого зверья с избытком! На берегу, недалеко от места ночлега, встретил стадо оленей. Они спокойно паслись в распадке и ушли не сразу. Настороженно покосились в мою сторону и неторопливо потянулись в лес.

Спустя два дня мне посчастливилось заметить слабый дымок. Заметил, когда выбрался из густых зарослей и оказался на открытой равнине. Впереди виднелись островки перелесков, небольшие холмы и речка, впадающая в озеро. Вода была прозрачной и очень холодной. Пока перебрался на тот берег, то здорово продрог. Не знаю, какое сейчас время года в этом мире, но вода в ручьях ледяная! Да и по ночам, если честно, жарко не было.

Дымок… С одной стороны, это здорово, что здесь есть люди, а с другой стороны… Ещё неизвестно, как встретят незнакомого человека, который вышел из лесу и даже не может объяснить своё появление.

Единственное, что приходило на ум, так это классическое: «поскользнулся, упал, потерял сознание…» Ну и про потерю памяти добавить, чтобы оправдать незнание местных правил. Поможет не поможет, а другого выхода всё равно нет.

Пока добирался до источника дыма, ничего нового в голову не пришло. Спустился с холма и увидел несколько строений, окружённых деревьями и зарослями кустарника. Обычный бревенчатый домишко. Позади простиралось поле, засаженное кукурузой, и пустой загон для скота, вытоптанный до серых, земляных проплешин. Делать нечего – всё равно пришлось бы общаться с местным населением. Почему бы не начать с фермеров?

Обошёл заросли и остолбенел.

Прямо передо мной, на ступеньках веранды, лежал убитый мужчина. Кто-то несколько раз выстрелил ему в грудь. Рядом валялся короткоствольный дробовик с расщепленным прикладом. Чуть дальше, у входа в дом, лежал ещё один – молодой парень лет двадцати. Русоволосый, с куцей бородёнкой, одетый в испачканный пылью комбинезон. Вся веранда была вымазана кровью. Даже на двери виднелись бурые подтёки.

Мне доводилось видеть трупы, да и видом крови меня не удивишь, но сладковатый запах, витающий в воздухе, добил. К горлу подкатил тугой комок, и меня просто вывернуло. Резко, до боли в желудке. Едва успел отдышаться, как в стороне заметил ещё несколько тел – двух женщин и седого старика, лежащего рядом с колодцем.

Дед был ещё жив. Он тяжело дышал, уставившись в одну точку. Хрипел, пуская розовые слюни, и понемногу отходил. Я опустился на одно колено, положил винтовку на землю и взял его за руку.

– Вы меня слышите?

Фразу я повторил несколько раз, на всех известных мне языках, но он не отреагировал. Мне кажется, он вообще не слышал и не хотел слышать. Прошло несколько минут, а я сидел и смотрел, как умирает этот старик. Да и что я мог сделать? Попробовал напоить, но он даже пить не смог.

Он умер тихо, без всех этих «последних вздохов» и судорожных движений, о которых так любят писать в книгах. Я закрыл ему глаза и хотел подняться. Протянул руку к винтовке, но не успел дотронуться, как за спиной послышался шорох, и чей-то хриплый голос, растягивая слова, сказал:

– Сынок… Даже не думай…

– Хорошо, – у меня даже в горле пересохло.

– Будь добр, держи свои руки так, чтобы я их видел. Ты ведь не хочешь умереть раньше времени?

– Н-нет…

– Вот и прекрасно. Теперь подними руки повыше и поднимайся.

Делать было нечего и пришлось подчиниться. Тем более что голос звучал убедительно, а изображать бессмертного не хотелось. Не тот случай. Я поднялся и задрал руки вверх.

– Повернись. Медленно. Ты меня понял?

– Да…

Вот тебе и первый контакт с местными жителями, господин Талицкий. Во всей красе воинствующего фронтира. Передо мной стоял мужчина лет сорока. Загорелый, седовласый и круглолицый. Щегольская, аккуратно подстриженная борода, пухлые щеки и густые брови. Глаза тёмно-зелёные, зло прищуренные, а от уголков лучики морщин разбегаются, будто он стоит и раздумывает, куда вам заряд отправить – в живот или в голову.

Как бы ни было неприятно стоять под прицелом, но мозги работали чётко, фиксируя мельчайшие подробности фигуры. Массивный мужик. Высокий, плотный и даже небольшое брюшко имеется.

Одежда… Пожалуй, с эпохой Влад не ошибся. На моём визави был серый сюртук, под которым виднелся палевый жилет. Массивная цепочка с брелоками. Небрежно повязанный платок на шее и широкополая шляпа. Из кобуры торчала рукоять револьвера, украшенная белыми накладками. Что и говорить – колоритная личность. В руках он держал короткий дробовик, похожий на двухствольную пушку.

– Ты кто? – спросил он. Говорил на английском, но с каким-то странным и непонятным акцентом. Вроде и растягивал слова, но они звучали резко, как щелчок бича.

– Человек.

– Вижу, что не медведь. Откуда ты здесь взялся?

Объяснить я не успел. Послышался лошадиный топот, и к ферме подскакали несколько всадников. Один из них, молодой мужчина с огненно-рыжей шевелюрой, соскочил на землю и подошёл поближе.

– Марк, эти твари ушли. Наши парни отправились за ними, но ты же знаешь… – он не договорил, злобно сплюнул и посмотрел на меня.

– Как видишь, ушли не все, – усмехнулся мужчина и ткнул дробовиком в мою сторону.

– Это один из них?

– Не знаю… – протянул он. – Мне так кажется.

– Он не похож на бандита, – заметил парень.

– Это почему?

– Слишком чистенький.

– Хм… – мужчина, которого назвали Марком, поморщился и обратился ко мне. – За каким дьяволом ты остался? Решил обыскать трупы?

– Я не бандит, – хмуро ответил я.

Дело, что и говорить, оборачивалось не лучшим образом. Глупейшая ситуация, и чёрт знает, чем она кончится. В голове мелькнул образ повешенного, который как две капли воды похож на меня.

– Можно, я опущу руки?

– Если хочешь умереть прямо сейчас, то можешь опустить, – милостиво разрешил Марк.

– Нет, не хочу.

– Тогда заткнись и не мешай нам разговаривать.

7

За моей спиной лязгнула дверь. Щёлкнул замок. Приехали…

Камера выглядела как небольшой закуток, отделённый от офиса железной решёткой. Два грубо сколоченных лежака и бревенчатые стены. Рядом, за тонкой перегородкой находилась ещё одна камера. В общем, четырёхместная гостиница «на пути к виселице», как выразился помощник шерифа.

В город меня доставили ближе к полудню. Связанным и переброшенным поперёк седла, поэтому я не смог разглядеть местные достопримечательности. Только вывеску на въезде, в нескольких местах простреленную, и запомнил.

Rivertown…

Первой буквы было почти не видно из-за пробоин. Видимо, каждый, кто проезжал мимо, считал своим долгом выпалить по дорожному указателю, салютуя своей лихости.

Контора местного законника словно сошла с киноэкрана.

Большая квадратная комната, часть которой была выделена для вышеупомянутых камер, и присутственная половина – два письменных стола, несколько стульев и рогатая вешалка у входа. Рогатая – в том смысле, что сделана из разлапистых оленьих рогов, закреплённых на широкой доске.

Оружейная пирамида с шеренгой разнообразных ружей и стенд на стене, похожий на доску для объявлений. Камин, несколько полок и громоздкий сейф в углу, сверкающий латунными деталями. Четыре окна с мутными от грязи стёклами и дверь с мощным засовом. Судя по двум пулевым пробоинам, по ней тоже иногда постреливали.

На письменном столе царил привычный офисный бардак: увесистая папка в бархатной обложке и ворох разрозненных бумаг, разбросанных по столешнице. Две глиняных кружки, жестяной кофейник и пепельница. Чернильница, пяток патронов и серебряная ложка. Вот такой натюрморт.

Парни, приехавшие с шерифом, куда-то разбрелись, и даже рыжеволосый Стив, похожий на актёра Дэвида Уэнэма, куда-то запропастился. В конторе остался только Марк, который сразу устроился на стуле и начал неторопливо раскуривать сигару, наблюдая за моей хмурой физиономией. Он закурил, выпустил клуб дыма и несколько минут молчал. Наконец кивнул своим мыслям и задумчиво заявил:

– Пожалуй, Стив был прав: ты слишком чистый для бродяги.

– Я же объяснял, что не бандит… – опять начал я, но меня не дослушали.

– Как знать, как знать… – протянул Марк и потянулся за пухлой папкой, лежащей на его столе. Перелистал несколько страниц и хмыкнул. – Дорогая одежда, дорогое оружие… Не каждый может себе такое позволить. Так кто ты такой, говоришь?

– Вы уже спрашивали.

– Ну да, ну да… – задумчиво кивнул он. Потом взял несколько листовок, отпечатанных на грубой желтоватой бумаге и подошёл к решётке. – Подойди сюда, сынок. Дай старому дяде Марку взглянуть на твоё лицо.

Он внимательно сравнивал меня с изображениями людей, украшенных хищным словом «Wanted!», и недовольно хмыкал.

– Что, не похож? – спросил я, стараясь выглядеть спокойным. Надеюсь, что получилось.

– Не позавидую твоей судьбе, малыш, окажись ты похожим на одного из этих парней!

– Меня там не может быть.

– Как знать, как знать… – опять затянул он и прикусил пожелтевший от табака ус. – Это ничего не доказывает. Пока ситуация не прояснится, будешь сидеть здесь.

– Но…

– Лучше заткнись, – устало отмахнулся Марк. – Целее будешь.

Шериф вернулся к своему столу и начал осматривать мои вещи. Особенно внимательно рассматривал швы на куртке. Щупал, разглядывая стежки, словно надеялся найти на них что-то особенное. Его даже оружие не так интересовало, как разная мелочёвка, которая была в моём рюкзаке. Наконец он закончил осмотр и свалил вещи в угол комнаты. Золото, которое было мне выдано, я разломал на несколько пластинок и зашил в брючный ремень ещё в нашем мире, так что его не нашли. Меня и обыскивали, надо заметить, не усердствуя. Забрали оружие, рюкзак и куртку. Посылка для Влада была закопана неподалёку от места моей первой ночёвки, так что с этим тоже проблем не было.

Дурацкое положение. Совершенно дурацкое. Мысли в голове путались. Присел на лежак и задумался. Как-то всё неправильно разворачивается. Я рассчитывал прогуляться по этим местам, расспросить жителей и найти своего безбашенного братца, но сидеть в околотке, с непонятными перспективами на будущее, в мои планы не входило. Бред… Сплошной бред!

Через несколько часов послышались шаги и в дом, позвякивая шпорами, вошёл рыжий Стив. Он что-то жевал и даже урчал от удовольствия. С набитым ртом он напоминал хомяка. У меня даже настроение улучшилось. На несколько минут, но тем не менее. Всё веселее, чем сидеть и размышлять о своей незавидной судьбе.

– Марк! Наши парни возвращаются!

– Одни?

– Кажется, с подарками!

– Слава богу…

Не прошло и пяти минут, как снаружи раздались лошадиный топот и весёлые крики, перемежавшиеся забористой бранью. Как оказалось, взяли ещё одного пленника – щуплого мужчину средних лет. Высохший как жердь, с морщинистым лицом и грязными русыми волосами. Наряд вполне соответствовал эпохе. Разве что сюртук был испачкан сухой глиной и в двух местах порван.

– Господи, какие люди! – весело воскликнул шериф и подбоченился. – Джек, ты ли это?! Какая несказанная радость! Видно, бог услышал мои молитвы…

– Дерьмо, – пленник сплюнул кровью и скривился. – Сказал бы я тебе…

– Вот и поговоришь, когда судья вернётся, – пообещал Стив и подтолкнул его в сторону камеры. – Будешь болтать сколько твоей душе угодно.

– Пошёл ты…

Доставленный пленник был изрядным грубияном. Он сходу высказал законникам всё, что про них думает, и даже намекнул на некую, вполне определённую связь с матушкой шерифа. После этого он получил несколько приличных зуботычин и был заперт в соседнюю камеру. Правда, ругаться перестал лишь после того, как Марк пригрозил отправить его в холодный погреб.

Ночь прошла… Хотелось бы написать, что спокойно, но, как вы понимаете, покоем здесь и не пахло. Пахло оружейным маслом, лошадиным потом и кофе. Вечером стало холодать, и Стив, который остался ночевать в этой богадельне, развёл камин и зажёг керосиновую лампу. Ужин принес какой-то скрючившийся старик. Он тяжело дышал и шаркал по полу разбитыми в хлам ботинками. Меня, само собой, никто кормить не собирался. Если честно, то у меня и аппетита не было. Лежал и думал, что предпринять в этой глупейшей ситуации.

Утро началось с прихода Марка. Он заявился в офис и покосился на своего помощника, который спал на стуле, закинув ноги на стол.

– Стив!

– Да, шериф! – подскочил рыжий. Он захлопал глазами и едва не свалился на пол.

– Откуда это взялось? – спросил Марк и показал помощнику конверт из серой бумаги.

– Не знаю!

– Меньше спи и тогда будешь знать. Я нашел это рядом с нашей дверью. Будь добр, Стив, заведи себе почтовый ящик, чтобы девки знали, куда складывать свои девичьи сердца.

– Да, сэр! – гаркнул помощник и весело оскалился. Шериф хмыкнул и перебросил ему конверт из серой бумаги.

– Лови, бездельник. Какая-нибудь очередная дурочка, которой ты наплёл с три короба о бесконечной любви. Если тебя поймают её братья, то учти – я не буду тебя защищать! С тех пор, как ты появился, в городе, стало рождаться подозрительно много рыжих ребятишек.

– Сэр…

– Мне наплевать, но судья был недоволен, когда увидел своего третьего сына.

– Это не я!

– Ну да, конечно, – Марк не дослушал и отмахнулся. – Тогда с какого такого перепугу он отправил роженицу в Брикстоун? Уж не затем ли, чтобы избежать ненужных разговоров?

– Не знаю, – как-то хмуро ответил его помощник, читая письмо. – Сэр…

– Что там? Сообщили, что ты станешь папашей?

– Нет. Это письмо для вас.

– Что? От кого?

– Оно касается этого парня, – Стив кивнул на соседнюю камеру.

– Джека? И кто подписался?

– Подписался? – переспросил Стив и уставился на письмо. – Уильям Фоули, эсквайр.

– Тьфу… – Марк выругался и вырвал письмо из рук парня. Несколько минут читал, а потом выругался ещё раз. Надо сказать, довольно витиевато. Я даже не всё понял.

– Хреновые дела. Эти подонки не успокоятся, пока не вытащат своего парня, – сказал рыжий и кивнул на соседскую камеру. Не успел Марк ответить, как послышался скрипящий смех.

– Что, шериф, ты уже наложил в штаны? Я говорил, что наши ребята меня не бросят?! Лучше бы тебе одуматься и отпустить меня на волю, пока не стало слишком жарко.

– Заткнись!

– Мистер Фоули тебе кишки на руку намотает, – ехидно проскрипел сиделец.

– Стив, он меня достал! Закрой эту мразь в погреб!

Пленника и правда переселили под землю, добавив несколько раз по хребту, чтобы меньше возражал и быстрее двигался.

– Что будем делать, шериф? – спросил Стив, заперев люк.

– Парни уехали?

– Да, ещё засветло, – кивнул рыжий. – Они что-то выведали и отправились на юго-запад. Раньше субботы и не вернутся.

– Это плохо.

– Очень плохо! Мистер Фоули может нагрянуть в любой момент.

– Не умирай раньше времени, сынок, – скривился Марк и посмотрел в окно. – Что-нибудь придумаем.

Стив вздохнул и устроился за соседним столом, поглядывая на крышку люка, словно хотел удостовериться в её прочности.

– Что будет со мной? – не выдержал я. Марк удивлённо уставился на меня, словно первый раз увидел.

– Сиди и не каркай под руку! Без тебя проблем хватает, – отмахнулся шериф и посмотрел на Стива. – Кто сейчас в городе?

– Несколько торговцев из Брикстоуна… – начал перечислять рыжий, – и старик Микаэль, который из форта Росс нагрянул в гости к своей дочери.

– Чёрт… Как-то всё не вовремя.

– Да уж… – хмуро согласился Стив и начал разбирать револьвер.

8

Шериф, озабоченный письмом, решил остаться в конторе. Вместе со Стивом и местным кузнецом по имени Чак. Это здоровенный мужик лет тридцати. Высокий, черноволосый и голубоглазый. Черты лица грубые, будто их топором вырубили. Просто гранитная глыба, а не человек. Несмотря на грозный вид, выглядел очень тихим и добрым человеком Он даже ружьё – короткий дробовик – держал в руках как-то смущённо. Мол, вы уж извините, но так уж получилось, что пришлось взять эту дудку. Разве что не вздыхал, когда Марк патроны выдавал. Того и гляди покраснеет, начнёт ножкой по полу шаркать. Только бы дробовик в лапищах не крутил, а то сломает и не заметит.

Мне ничего не объясняли, но и так было понятно, что дело пахнет жареным. Покормили, сказали сидеть и не высовываться. При любой заварушке падать на пол и ползти под лавку, чтобы не прилетело что-нибудь ненужное и вредное для здоровья. Я молча кивнул и присел на пол, привалившись спиной к бревенчатой стене. Пользуясь задумчивым настроением Марка, я даже несколько сигарет из рюкзака выпросил и чашку кофе, опять же из личных запасов.

Настроение… Как вам сказать… Слегка тревожно, слегка любопытно. Умом понимал, что ситуация не самая завидная, но всё это… Даже не знаю, как объяснить. Будто не со мной всё происходило. Отстранённо наблюдал за приготовлениями парней, курил и пил кофе. Иногда из-под люка доносился скрипящий смех Джека. Мужик откровенно нарывался на грубость, пока Марк не разозлился и пообещал открыть подпол и разрядить туда револьвер, не заботясь о том, куда попадут пули – в голову или задницу.

Парни наскоро перекусили, покормили меня и засели играть в карты. Потрескивал камин. Я сидел, жевал бобы с мясом и ждал. Чего именно? Понятия не имею, но предчувствия были нехорошими.

Всё началось ночью, а точнее под утро, когда ночная мгла отступает и превращается в предрассветные сумерки. Послышался протяжный свист, а потом чей-то голос крикнул:

– Шериф, мы уже здесь!

– Я так и думал… – пробурчал Марк.

– Ты как? – раздался смех. – Не передумал насчёт нашего приятеля?

– Как бы не так…

– Марк! Выходи, поговорим!

– Ну что, джентльмены, – сказал Марк и сбросил карты на стол. – Постреляем немного?

– Пожалуй… – кивнул Стив. Чак не ответил. Он смущённо улыбнулся, пожал плечами и потянулся за своим дробовиком.

– Билли, это ты? – крикнул шериф. – Ты опять привёл своих голодранцев в город? Я же тебя предупреждал, чтобы ты убирался с наших земель.

– Верни мне Джека, и мы уйдём!

– Извини, приятель, но Джек предстанет перед судом.

– Не будь дураком, шериф! Вас там только трое! Ты, Стив и этот увалень кузнец Чак. Вы что, решили сегодня умереть?

– Мистер Фоули, идите в задницу! – вежливо предложил Марк.

Я уже понял, что шериф образчик вежливости, но не думал, что до такой степени. Так или иначе, но было не по себе. В животе стало пусто и холодно, как перед экзаменом.

В ответ на вежливое предложение, по-хамски грохнул выстрел, высадив оконное стекло. Зазвенели осколки. Марк выстрелил в ответ, и понеслось… Перестрелка разгоралась, будто лесной пожар под хорошим ветром. Едва успел завалиться на пол, а парни уже устроились рядом с окнами и начали стрелять в эту серую предрассветную хмарь. Чёрт!

Через некоторое время ранили Чака. Я не видел, как это произошло, но Марк выругался и приказал ему не изображать мишень и убраться в сторону. Судя по движениям кузнеца, это было не так просто сделать – он получил две пули сразу – в плечо и ногу. Нет, так дело не пойдёт! Неожиданно меня охватила злоба. Злоба на эту дурацкую ситуацию, из-за которой сижу, как кролик в клетке.

– Марк, чёрт бы тебя взял! – рявкнул я. – Выпусти меня!

– Заткнись, парень!

– Он же кровью истечёт! Выпусти, хотя бы перевяжу!

– Сиди, где сидишь!

– Придурок! – рявкнул я. – Из-за твоей тупости…

Выстрел! Ещё один! Разлетелось стекло. Меня душила злоба. Адреналин зашкаливал, а я сидел у решётки и материл идиота Марка. Казалось, ещё немного и вырву решётку голыми руками.

– Держи! – неожиданно крикнул шериф и швырнул мне связку ключей.

Он добавил что-то ещё, но я уже не слышал. Страшно стоять на коленях, пытаясь попасть ключом в замок, когда хочется забиться глубоко под нары и накрыться чем-нибудь тяжёлым! Трясущими руками отпёр решётку и выбрался наружу.

Подобрался к рюкзаку и достал аптечку. Чак сидел на полу и шипел как кот, пытаясь затянуть рану на бедре. Да, это не так просто сделать с простреленной рукой! Я перекатился к нему и невольно вздрогнул, когда в стену над головой впилась пуля.

– Держись, Чак!

– Всё нормально… Мистер, мне, право слово, неловко…

Дьявольщина! Этот кузнец и правда безбашенный идиот! Сидит с двумя дырками в теле и ещё извиняется, что мне приходится перевязывать его раны.

– Молчи!

– Я бы и сам, но…

– Заткнись, Чак!

Выстрел! Страшно? Это было очень страшно! Меня трясло, будто старого эпилептика, но потом чувства отступили куда-то в сторону, и я видел лишь побледневшего кузнеца, который смущённо улыбался, наблюдая за мной.

– Нож! Мне нужен нож!

Чак кивнул и вытащил из ножен тяжёлый тесак. Я распорол штаны и добрался до раны. Рана на внешней стороне бедра была глухой, но это уже забота местных хирургов! Моё дело остановить кровь. Зубами вскрыл пакет и, стараясь не обделаться от страха, наложил на рану повязку. Несколько минут… Готово! С рукой было проще. Чак сам разорвал рукав рубашки. Сквозная рана. Уже хорошо!

Выстрел! Взвизгнула пуля, попав в железную решётку, и рикошетом ушла в пол. Мама дорогая! Какого чёрта я здесь делаю?! Комнату заволокло пороховым дымом.

– Готово! – крикнул я.

– Спасибо! Я ваш должник, сэр!

– Сочтёмся!

Шум выстрелов перебил ответ Чака. Он поморщился и попытался подняться, но задел бедром на камин и опять зашипел.

– Сиди здесь!

– Надо помочь ребятам… Это не дело…

Потом была пауза. Глухая пауза в сознании, и я даже не понял, как оказался под окнами и откуда у меня в руках появился дробовик Чака вместе с набитым патронташем. Стив что-то крикнул, но я уже не слышал – вместе со всеми стрелял по мелькающим теням, оглохнув от собственных выстрелов. Попал? Не смешите! Если и зацепил кого-нибудь, так совершенно случайно. Страшно было. Зубы свело судорогой, да так, что и ножом не разжать.

Через какое-то время рядом появился Чак, который притащил патроны. Он уже разжился винтовкой и устроился по другую сторону от окна, добавляя сумасшествия в эту картину. Иногда, я успевал заметить неожиданно серьёзное лицо кузнеца, и где-то в глубине души мелькало странное чувство восхищения этим человеком. Парень делал свою работу – воевал. Без лишних эмоций и глупых выкриков.

Вспышки выстрелов, чьи-то крики. Ругань Стива, которому прострелили шляпу, едва не влепив пулю в голову. Рычание Чака, который только сейчас разозлился по-настоящему. Всё это слилось в непрерывную ленту картинок, каким-то чудом оставшуюся в моей памяти…

Рассвет наступал медленно.

Солнце появилось из-за горизонта и осветило разгромленный офис шерифа. Я сидел на полу, пытался разобраться в оглушительно глупых мыслях. Куда впутался? Зачем? Понятия не имею. Голова болела, а в ушах стоял легкий гул. Да, стрелять в закрытом помещении – это не самая лучшая идея. Тем более из дробовика Чака. Это просто гаубица, а не ружьё. В горле саднило от порохового дыма.

Напротив меня сидел кузнец. Его серьёзность куда-то испарилась, и он опять превратился в сопящего и смущённого медведя. Чак придерживал раненую руку, будто заранее извинялся перед нами за доставленные неприятности.

Стив устроился за столом и перезаряжал свои револьверы, поглядывая на улицу. Шериф? Марк стоял рядом с открытой дверью с винчестером наперевес и курил, старательно выдувая табачный дым наружу. Это выглядело немного смешно, учитывая, что в комнате хоть топор вешай. Так или иначе, но всё уже закончилось.

– Пойдём прогуляемся, – сказал шериф, когда Стив закончил перезаряжаться. Отбросил окурок и даже сплюнул. – Надо посмотреть на трупы этих мальчиков.

– Сдаётся, сэр, что мы увидим нескольких знакомых парней.

– Буду счастлив, если одним из них окажется Уильям Фоули, – поморщился шериф.

– Эти бродяги испортили мою шляпу, – пожаловался Стив.

– Купишь себе новую. Ты готов?

– Да, сэр!

– Вот и прекрасно, – кивнул Марк и обвёл взглядом комнату. Посмотрел в мою сторону и, видимо, хотел что-то сказать, но только отмахнулся и вышел. Следом за ним поплёлся Стив, продолжая ругаться по поводу изувеченного головного убора.

– Вам нужно к доктору, – сказал я кузнецу. – Вытащить пулю и вообще…

– Да, сэр. Надо будет прогуляться к этим коновалам, когда парни немного осмотрятся.

– Странно…

– Что именно, сэр?

– Я думал, что сюда прибежит половина горожан с ружьями.

– Хм… Как вам сказать, сэр… – кузнец повёл плечами и слегка поморщился. – Здешние люди не любят вмешиваться в такие дела. Особенно, когда это касается Уильяма Фоули.

– Знаменитая личность?

– Вы разве про него не слышали? – на лице Чака мелькнуло нечто похожее на удивление.

– Я недавно в городе.

– Года три назад он был шерифом этого города и…

Закончить историю про бандита, который в прошлом был представителем закона, кузнец не успел – вернулся Марк.

– Я послал Стива за доктором.

– Спасибо, сэр! – сказал кузнец и попытался подняться.

Общими усилиями мы подняли его на ноги и посадили на стул. Через некоторое время вернулся Стив с лекарем, которого, судя по состоянию одежды, вытащили прямо из кровати и приказали собираться. Пожилой врач с опаской покосился на улицу, потом вздохнул и поставил чемоданчик на стол.

– Ну-с, джентльмены, показывайте свои дырки.

На улице уже совсем рассвело. Это было чертовски хорошее утро.

9

Местный гробовщик, поразительно похожий на персонажа Георгия Вицина в фильме «Деловые люди», с самого утра досаждал шерифу вопросами, которые можно было свести в один: кто будет оплачивать похороны этих бездельников, которые устроили горожанам столько неприятностей? Судя по его репликам, самой большой проблемой были разбитые окна у соседей и шум выстрелов, который беспокоил жителей до самого утра.

Узнав, что хоронить будут за счёт города, гробовщик воспрял духом и предложил сделать оптовую скидку, если заботы предоставят его конторе, а не бездельнику Кацману, который экономит на всём и даже гробы делает из сырой древесины. Казалось, ещё немного и он возмущённо ткнёт пальцем в небо: «„Нимфа“, туды её в качель, разве товар даёт?» Увы, но этих известных слов я так и не дождался.

Тем не менее маленький гробовщик в чёрном котелке и ветхом сюртуке развил такую бурную деятельность, что, казалось, занял весь офис. Его было слишком много. И как только его покойники терпят? Шериф, судя по всему, думал так же. Он поморщился и указал тому на дверь, приказав забирать дохляков, как только мистер Стив закончит осматривать их трупы. Гробовщик успокоился и моментально испарился, открыв задницей дверь и пообещав сделать всё в лучшем виде. Бойкий старичок.

– Что будет со мной? – спросил я, когда мы остались одни.

– Забирай свои вещички и можешь идти на все четыре стороны, – отмахнулся Марк и сделал небольшую паузу. – И ещё…

– Что?

– Ты нам очень помог. Спасибо.

– Не за что.

– Кстати, – он поднялся и протянул мне руку. – Меня зовут Марк. Марк Брэдли.

– Александр Талицкий.

Мы пожали друг другу руки, и я вышел на улицу. Ярко светило солнце. На прилегающих улицах начали появляться люди. Они осторожно выходили из домов и оглядывались по сторонам, надеясь не попасть под запоздалый выстрел. Самые любопытные подходили поближе, благоразумно огибая убитых, лежавших перед конторой шерифа. Какой-то мужчина, судя по ящику с инструментами – плотник, торопился немного подзаработать. Он топтался на веранде, старательно морщил лоб и даже вздыхал, подсчитывая возможные издержки.

Я отошёл на несколько метров и осмотрел дом. Неплохо здесь постреляли: весь фасад в пулевых отметинах и ни одного уцелевшего стекла. Кстати, в доме напротив с этим тоже обстояло не лучше. Какая-то дряхлая старуха уже подметала осколки на веранде и зло поглядывала в нашу сторону. В общем, мы тоже позабавились от души… Можно сказать, ни в чём себе не отказывали.

Контора шерифа, из которой я вышел, находилась неподалёку от речной пристани. Это здание было построено в самом начале оживлённой улицы, которая вела к центру города. Я, ещё ошалевший от последних событий, немного потоптался на месте и… повернул обратно.

– Тебе чего? – удивлённо спросил шериф. Он даже сигару забыл прикурить, хотя за этим занятием я его и застал.

– Мне бы в гостиницу.

– Тебе что, нужен провожатый или ты боишься заплутать в городе?

– Ну… как тебе сказать, – замялся я.

– Нет денег, – понимающе кивнул Марк.

– Я прибыл издалека и…

– Поиздержался в дороге, – вздохнул шериф и посмотрел на меня. – Поверь, Алекс, ты не первый, который прибывает в этот город с пустыми карманами. Хм… Правда, они и выглядят попроще. Если честно, то я даже слегка удивлён. Ладно, это не важно. Могу предложить на выбор три оружейных лавки, которые с радостью купят твои стволы, или ломбард, в котором сможешь заложить что-нибудь из вещей. Часы, например. На несколько дней хватит, а там подыщешь какую-нибудь работёнку. На пристани или лесопилке. Платят немного, но на жизнь хватит.

– Скажи, а где здесь можно обменять золото? – осторожно спросил я.

– У тебя есть золото? – недоверчиво покосился Марк.

– Немного. Поможешь?

– Тогда тебе в банк. Ладно, – вздохнул шериф и поднялся, – пошли, провожу. Тем более что мне и самому туда нужно. Только надо найти Стива, чтобы присмотрел за порядком.

Стива мы нашли, а точнее – услышали. Рыжий уже шёл в нашу сторону, увешанный трофеями, как новогодняя ёлка, и делал вид, что ужасно занят. Следом за ним семенила та самая старуха с метёлкой и костерила от всей души, попрекая за кривые руки и врождённое косоглазие, из-за которых она лишилась пяти окон и нанесла непоправимый ущерб здоровью, ползая ночью под пулями. Её послушать, так вся ночная потасовка были затеяна лишь для того, чтобы разбить стёкла и уничтожить два цветочных горшка на подоконнике.

Помощник вяло отбрехивался, обещая похлопотать насчёт компенсации, но старуха, судя по всему, не верила. Она яростно трясла метлой и обещала найти управу на двух обормотов со звёздами и этого болвана Чака, который ещё полгода назад обещал ей выковать оградку для садика, но так и не заявился. Как я понял – мне очень повезло, что она не знала моего имени. Марк увидел эту картину, резко погрустнел, что-то невнятно буркнул и поволок меня в сторону, стараясь оставаться в тени деревьев, посаженных вдоль улицы.

– Какая милая старушка, – успел заметить я.

– Ведьма старая! – прорычал шериф и добавил ещё несколько эпитетов, настолько ёмких и красочных, что я не решусь их повторить в приличном обществе.

Забегая немного вперёд, могу сообщить, что Ривертаун оказался не таким уж маленьким городом. Здесь проживало около пятисот жителей и еще человек двести попадали под разряд «временно проживающих». Они прибывали сюда со всей округи, чтобы отправиться вниз по реке или наоборот – приплывали с низовий на пароходе и расползались как тараканы по окрестностям, чтобы найти свой кусочек счастья на диких землях. Или поймать пулю, но это дело личного везения.

В общем – постоянная круговерть! Само собой, город бессовестно пользовался этим выгодным положением, предоставляя желающим всё необходимое. Три оружейных лавки, четыре борделя и добрый десяток салунов, не считая двух кузниц, пяти магазинчиков и двух похоронных бюро, которые, по совместительству, занимались и медицинской практикой. По крайней мере, так был написано на их вывесках.

Кстати, мне повезло! Сомнительное везение, если честно, но уж какое есть: познакомился с обоими гробовщиками. Йосиф Кацман, который встретился нам по дороге, сунулся к шерифу по «очень важному делу», но был фраппирован, узнав, что похороны, вместе с заработком, уплыли из-под носа. Чернявый гробовщик со вселенской скорбью во взгляде сообщил, что «так дела не делаются», и он «найдёт управу» на этого «пройдоху и пьяницу», то есть – своего конкурента.

– А у вас здесь ничего так, – сообщил я, когда мы отделались от Йосифа.

– Что? – не понял Марк.

– Живенько…

– Ну да, конечно. Просто обхохочешься, – хмуро заметил шериф.

Дома на окраинах были бревенчатые. По мере приближения к центру они как-то незаметно исчезали, уступая место двухэтажным щитовым домикам на вполне приличных каменных фундаментах. Нет, здесь тоже попадались бревенчатые дома, но выглядели они так изящно, что самый суровый архитектор не обвинил бы их в грубости линий.

К числу достопримечательностей можно отнести и мэрию – двухэтажный особняк в центре города, и парочку кирпичных зданий – банк и тюрьму, для тех, кто по счастливой случайности избежал виселицы. Тоже, как вы понимаете, не самое лишнее здание в городе.

В банке, куда меня привёл Марк Брэдли, я, немного смущаясь, выложил на конторку пятьдесят грамм золота. Управляющий, осмотрев аккуратные квадратики, одобрительно кивнул и пересчитал всё на местную валюту, выдав на руки положенную сумму и предложив открыть банковский счёт. Обещал подумать и заглянуть на недельке, когда «осмотрюсь», чем заслужил ещё один одобрительный кивок и уверение, что мне «всегда рады».

Пока шериф что-то выяснял с управляющим, я присел в сторонке и начал рассматривать местную валюту. Мне выдали четыре золотых монеты и немного серебряной мелочи. Если позволить себе некоторую вольность в названиях, то четыре золотых червонца. Приличная монета, весом в десять грамм и диаметром около двадцати пяти миллиметров.

На реверсе обозначен номинал, по какой-то нелепой прихоти гравёра или художника записанный дробью. На месте числителя цифра «10», а на месте знаменателя – разлапистая буква «М». Довольно тонкий кантик, рубчатый гурт. На аверсе – венок из дубовых листьев и пятиконечная звезда. Скромненько и со вкусом.

Серебряные монеты были разных размеров и номиналов. Одна марка, две марки и пять марок, весьма однообразно оформленных. На одной стороне номинал, украшенный растительным орнаментом, а на другой уже известный вам герб.

Чтобы закончить со здешней нумизматикой, я, пожалуй, добавлю, что кроме полновесных монет существовали и биллонные – разменные. Они назывались центами и изготавливались из низкопробного серебра. Стал обладателем сорока девяти марок и не имел ни малейшего понятия – много это или мало.

– Ты уже закончил разглядывать свои богатства? – спросил Марк.

– Вполне.

– Пойдём, покажу, где сможешь нормально выспаться, не тревожась за свои карманы.

Шериф проводил меня до самых дверей «пансиона» и представил чопорной хозяйке, которая сдавала комнаты «приличным одиноким джентльменам» с завтраком, включенным в цену проживания. Я так устал, что даже не расслышал цену. Марк попрощался, пригласил меня заглянуть на рюмку чаю, когда высплюсь, и откланялся…

Комната… Да, конечно. Уютная комната на втором этаже. Деревянные стены, гардины с рюшечками и даже войлочный коврик на полу. Хозяйка выдала мне ключ, сказала, что при нужде можно обратиться к прачке, живущей по соседству, и оставила меня одного.

Я положил вещи на пол, сел на кровать и огляделся. Двустворчатый шкаф, стол, два стула и пустая книжная полка. Рядом с кроватью – тумбочка, на которой примостился стеклянный графин, два стакана и пепельница. Выбрал из кармана часы, щёлкнул крышкой и понял, что со времени последнего выстрела прошло всего лишь три часа.

И тут меня накрыло…

Огромной и удушливой волной захлестнул страх. Я не психолог и не имею ни малейшего понятия о тайнах человеческих душ. Тем более в таких ситуациях. Страх накатывал с такой силой, что у меня скулы свело. Вдруг понял, что в меня стреляли, могли и должны были убить, но я опять, благодаря жуткому везению, выжил. Выжил, хотя по всем законам мироздания должен был погибнуть. Меня чуть не прихлопнули, как глупого новобранца, который впервые в жизни попал под обстрел и выжил лишь чудом, едва не наложив в штаны от страха.

Трясущими руками достал фляжку с коньяком и налил полстакана. Махнул залпом, даже не чувствуя вкуса. Немного посидел, вспомнил добрым словом Михалыча и добавил ещё столько же. Закурил и уставившись куда-то в стену, пока на душе немного не потеплело. Докурил и завалился на кровать.

Пусть этот мир подождёт. Спать…

10

– Мистер Алекс… – укоризненно заметила хозяйка, заметив утром мою опухшую морду.

– Извините, миссис Грегори, – вздохнул я. – Вчера был жутко тяжёлый день, и вот…

– Понимаю… – поджала губы она. – Весь Ривертаун только и говорит про ночную стычку. Вы, надеюсь, там не участвовали?

– Боже меня упаси! – отмахнулся я. – Только присутствовал.

Хозяйка благосклонно кивнула и, можно сказать, поверила. Она вздохнула и налила мне чашку кофе. Вот и какого чёрта меня тянет на глупые шутки в этом поперечном мире? Или это нервное?

– Ваш кофе…

– Благодарю вас, миссис Грегори.

Я спал почти сутки, отходя от стрессов, полученных за последние несколько дней. Как-то всё сразу навалилось, закручивая и без того запутанную ситуацию с моим появлением в этом мире. С другой стороны – можно сказать, что я неплохо легализовался. Не прошло и недели, как успел посидеть за решёткой, вляпаться в разборки между шерифом и главой местных бандитов и даже напиться в одиночку.

Просто сумасшедшая карьера для простого переводчика.

День начался с приличного завтрака и хорошо приготовленного кофе, что меня искренне порадовало. Поблагодарив хозяйку, я поднялся к себе в комнату. Итак, господин Талицкий, пора начинать работать! Надо прогуляться по городу, осмотреться и зайти к Марку, чтобы прояснить некоторые вопросы. Узнать местные правила и порядки. Можно было поболтать с хозяйкой, но сомневаюсь, что она будет в восторге от моего невежества. Она и так косилась на мой наряд, который не совсем походил на костюм джентльмена. В этой одежде, кстати очень удобной, я был похож на безмозглого придурка, который заказал у портного наряд сельского жителя. Уж слишком он дорого выглядел, учитывая материал и качество пошива. Местные модельеры так не пошьют, да и качество ткани другое.

Если честно, то я даже не знал, что делать с револьвером – взять или оставить. Дело в том, что на улицах было не так уж много вооружённых людей. Вчера, когда мы шли в банк, я успел заметить несколько почтенных горожан, у которых под сюртуком мелькнули кобуры с револьверами, но большая часть жителей обходилась без этой карманной артиллерии. Немного подумав, решил, что лишним не будет. Тем более что утро было прохладным, а куртка доходила до середины бедра и прекрасно закрывала мой арсенал.

Надеюсь, что вы простите некоторую сумбурность повествования. Как бы там ни было, но учёный из меня никакой, а уж тем более исследователь иных миров. После того как я попал в Ривертаун, меня не покидало чувство, что угодил на костюмированный праздник. Здешние люди были похожи на людей из нашего мира, разве что живущих в другой эпохе и говоривших на странном английском языке. Некоторые слова и выражения были не совсем понятны, но эта проблема появилась чуть позже, когда начал больше общаться с местным населением.

Выйдя из дома, я закурил, ответил на приветствие соседа, который вежливо приподнял шляпу, и отправился в сторону конторы мистера Брэдли. Шериф оказался на месте и был искренне рад, что я зашёл. У него как раз сидела очередная старушка, недовольная ночным переполохом, и жаловалась на своего соседа. В общем, стучала старушка, как настоящий барабанщик. Даже чем-то родным, до боли знакомым повеяло. Увидев меня, пожилая миссис закончила рассказ и тихо удалилась, обещая заглянуть «когда мистер Брэдли освободится для очень важного разговора». Шериф тяжело вздохнул, пообещал сделать всё от него зависящее и проводил гостью к выходу. Видимо, для того, чтобы она не передумала.

Всю дорогу думал, с чего начать поиски, потом махнул рукой на премудрости и рассказал шерифу о пропавшем брате. Естественно, без упоминания иных миров. Мол, был у меня брат-близнец, который отправился бродить по свету и вдруг исчез… Чем не версия? Не самая плохая история. Марк Брэдли курил, слушал и не задавал лишних вопросов. Наконец я выдохся и затих.

– В общем, ты ищешь своего брата, – подвёл итог шериф.

– Да.

– Понимаю… Лет десять тому назад мой младший братец отправился с парнями на север, и с тех пор о нём ничего не известно, – вздохнул он. – Погиб, наверное, паршивец эдакий. Ну да ладно… И как ты собираешься его искать?

– Если честно, то понятия не имею, – признался я и вытащил из кармана конверт. В нём находилось несколько фотографических карточек. Портреты Влада Талицкого, выполненные в старинном стиле, которыми меня снабдили на «том свете». – Есть несколько фотографий, но не думаю, что они сильно помогут.

Марк посмотрел на карточки и покачал головой.

– Нет, я такого не припомню. Когда он пропал?

– Около трёх лет тому назад.

– Хм… Три года назад я жил в Брикстоуне и здешние жители меня мало интересовали. Тем более что в этих краях было жарковато. Не хочу тебя расстраивать, приятель, но люди здесь чаще погибали, чем рождались.

– Понимаю, но мне кажется, он всё-таки жив.

– Если ты так уверен, то будем надеяться, что так оно и есть. Поговори с банковскими клерками и барменами из салунов. У этих мальчиков хорошая память на лица, может, кто-нибудь и вспомнит.

– Спасибо, Марк! Пожалуй, так и сделаю.

– Не за что… Заходи, если что-нибудь понадобится.

– Не откажешься перекусить?

– Ты хитрый малый! Думаешь, если появишься со мной в каком-нибудь ресторанчике, то люди будут охотнее отвечать на твои вопросы?

– Даже в мыслях не было, – поморщился я.

– Ладно, не обижайся, – отмахнулся шериф. – Пошли, съедим что-нибудь. Тем более что сегодня на удивление тихо.

Мы вышли из конторы и пошли по направлению к набережной. Я проводил взглядом одного забулдыгу, который, несмотря на раннее время, был навеселе, и Марк, перехватив мой взгляд, объяснил:

– Этому пьянице можешь не удивляться. Два года тому назад он был почтенным отцом семейства, но семью убили при попытке ограбления, и он запил. Не самый лучший способ справиться с горем, но каждый волен распоряжаться судьбой по своему усмотрению.

– Да, пожалуй, ты прав. Хотел спросить…

– Спрашивай, – кивнул Марк и поднёс руку к шляпе, приветствуя почтенную матрону. Не оставалось ничего другого, как сделать тоже самое. Надо привыкать быть вежливым.

– Часто пошаливают?

– Как тебе сказать, приятель… День на день не приходится. Бывают тяжёлые дни, и тогда мы разве что не живём на улицах. Народ здесь спокойный, но перед прибытием парохода часто скапливается разная шваль, всегда готовая кого-нибудь пырнуть ножом.

Вот так, мило беседуя о разных душегубах и пьяницах, мы добрались до ресторанчика или харчевни, это уж как вам больше нравится. На вывеске был изображен какой-то пузатый зверь с дробовиком наперевес. Если честно, то я не особо разглядывал.

Разница между баром и рестораном была лишь в длине барной стойки. Как выяснилось позднее, это ограничение введено из-за налогов. Бары платят больше, но могут работать до двух часов ночи, а рестораны закрываются в десять часов вечера.

– Кстати, хотел спросить насчёт оружия, – начал я, когда мы сделали заказ и устроились на веранде.

– Что именно тебя интересует?

– В городе есть какие-то правила, которые касаются стрельбы и прочих… развлечений?

– Хм… Как тебе сказать, Алекс, – поморщился шериф. – Будь моя воля, я бы отобрал у жителей не оружие, а ножи. Именно с помощью ножей, которые есть в каждом доме, гибнет больше всего народу. Как понимаешь, это несбыточная мечта, и приходится с этим мириться, давая зарабатывать таким парням, как мистер Кацман и старик О'Хара. Это тот самый гробовщик, которого ты видел вчера в конторе, – пояснил Марк.

– Часто стреляют?

– Где?

– На улицах или в предместьях.

– Вот ещё! – фыркнул Марк. – Скажу тебе честно: не представляю идиота, который будет тратить патроны и палить по консервным банкам. Разве что очень богатый человек, но таких в Ривертауне мало. Законы у нас простые: нельзя насиловать женщин, похищать и убивать людей. Красть скот и лошадей тоже нельзя. Разумеется, это не касается самообороны и людей, которые объявлены вне закона. Если тебе посчастливится подстрелить какого-нибудь мерзавца из этого списка и доказать его смерть, то получишь награду.

– Нет, не надо мне таких приключений.

– Согласен, – кивнул Марк, – это не самое лучшее занятие. Ты ведь понимаешь, что эти парни не будут стоять и ждать, пока будешь доставать свой дробовик из чехла? Эти сволочи попытаются удрать как можно дальше, а при случае пальнут тебе в спину.

– В спину?

– А куда же ещё? – искренне удивился он. – Неужели ты полагаешься на их совесть?

– Я думал, что честный поединок…

– Алекс, ты в своём уме? Какой, к чёрту, честный поединок между охотником и дичью? В этом деле, как на охоте, нужно быть дьявольски хитрым и осторожным. Преступники такие же звери, как и медведи.

Шериф хотел что-то добавить, но хозяин принес заказ, и мы принялись за похлёбку. Надо заметить, густую и вкусную. Чечевица, наваристый мясной бульон. На второе принесли картошку и кусок жареного мяса, щедро посыпанный зеленью.

Пока обедали, я сидел и думал про его слова. Не вязались они с картиной, которую мы привыкли видеть в фильмах. Да, это другой мир, но я сомневаюсь, что в нашем мире всё было иначе. Так что все поединки на пыльных улицах, пронзительная музыка и благородные бродяги с честными лицами остались лишь красивым воспоминанием о кинематографе.

На десерт нам подали кофе и предложили сигары, но Марк курил свои, а я предпочёл сигареты. Тем более что у меня ещё оставалось несколько штук. Закурили, вытянули ноги и уставились на реку. Кстати, река широкая. Виднелось несколько рыбачьих лодок и даже большой плот, на котором стоял шалаш. Какой-то рыжий мальчуган сидел на берегу и удил рыбу. Идиллия…

В общем, еда мне понравилась, и даже пиво было вполне приличным. Обед на двоих, вместе с пивом и кофе, нам обошёлся в девяносто пять центов. Пять центов я оставил на чай, обеднев, таким образом, на одну марку. Шериф порывался внести свою лепту, но я только отмахнулся. В итоге мы вернулись в контору, чтобы поговорить и выпить по стаканчику бренди.

В офисе уже сидел Стив, который ездил по каким-то делам и вернулся обратно злым и грязным. Легкий плащ, который он бросил на стул, был покрыт пылью и брызгами грязи, хотя погоды стояли сухие.

11

– Что за дела, Стив? – спросил Марк, бросив шляпу на стол. – Ты обхаживал очередную фермерскую дочку и проспал на службу?

– Если бы… – поморщился рыжий. Потом увидел меня и кивнул. – Привет, Алекс.

– Привет.

– Рассказывай, – сказал Брэдли и присел на край стола.

– Один из парней, участвовавших в перестрелке, был ранен и разминулся с приятелями. Ему удалось улизнуть, и он спрятался на дровяном складе у старой пристани. Служитель говорит, что ничего не видел, но вы же знаете местных – они и шагу не сделают, если где-то мелькает тень банды Фоули.

– Вот так… – заметил Марк и хмыкнул. – Кто именно, не знаешь?

– Нет. После него остались лишь окровавленные тряпки и несколько револьверных гильз. Когда стемнело и суматоха немного улеглась, он украл лодку и отправился вниз по реке.

– Почему именно вниз?

– Его видел один фермер, который и прислал за мной мальчонку. Парень прискакал перед самым рассветом, вот я и отправился глянуть.

– Ты болван, Стив Палмер! Какого чёрта ты отправился в одиночку?!

– Так дорога-то мне известна… – ухмыльнулся рыжий помощник.

– Ну да, конечно! Там неподалёку живёт одна горячая вдовушка, если не ошибаюсь?

– Да, сэр!

– Удалось что-нибудь обнаружить?

– Увы… Брошенную лодку и немного крови.

– Где именно? – спросил шериф.

– Неподалёку от заброшенной фермы. Той самой…

– Да, я помню…

Они весело заржали и начали что-то обсуждать, но я уже не слушал. Смотрел на кучу добра, сваленного в углу комнаты, и не мог понять, что именно привлекло моё внимание. Глаз зацепился за какую-то мелочь, дал сигнал мозгу, и всё – Стив перебил внимание своим рассказом. Я даже губу прикусил, пытаясь вспомнить это мимолётное чувство удивления. Черт бы побрал этого помощника с его рассказами. Да, хреновый из тебя детектив, мистер Талицкий. С другой стороны – кто на кого учился!

– Алекс? – спросил Марк.

– Что? – задумчиво переспросил я и провёл рукой по лбу.

– Ты уставился на этот хлам, будто нашёл золотую жилу, – хмыкнул Палмер.

– Парни, а чьи это вещи?

– Трофеи, – усмехнулся Стив и пояснил. – Трофеи, которые собрали на трупах. Я забрал только оружие, а гробовщик притащил всё, что нашёл в карманах этих бездельников. Старик О'Хара, надо отдать ему должное, хоть и пьяница, но честный, без обмана! Что именно тебя заинтересовало?

– Да так… – отмахнулся я и подошёл поближе.

Четыре широких ремня с револьверными кобурами. Два воронёных револьвера. Еще один револьвер, правда капсюльный. Похож на Colt Navy, который мне так не понравился во время обучения, но ручка другой формы. Тесак с широким лезвием, деревянная фляга… Нет, не то… Разукрашенные шпоры, ещё один нож – складной, с роговыми накладками. Серебряный портсигар, курительная трубка. Кожаный кисет для табака… Ложка! Повертел в руках и на оборотной стороне заметил клеймо, забитое грязью. Поскрёб ногтём и выругался, выдохнув брань сквозь крепко сжатые зубы. Так и есть: «нерж.»

– Это что, ложка твоего брата? – спросил шериф и переглянулся со Стивом. – Ты уверен?

– Да. Я могу увидеть трупы?

– Если ещё не закопали… – неуверенно сказал Стив Палмер.

– Надеюсь, что нет.

– Это становится интересным, – подал голос шериф и взял шляпу. – Пошли, прогуляемся в царство мёртвых!

Настроение, что и говорить, было хреновым. При любом исходе этой прогулки ситуация переставала радовать. Нет, я даже не думал, что Влад мог примкнуть к местным мизераблям. Плохо другое – что один из этих бандитов каким-то образом завладел его вещами. Ложка… Будь это кусочек золота или нож, я бы ещё мог понять: потерял, продал. Подарил, наконец. Но ложка. Глупость какая. Такая вещь могла попасть только вместе с другими вещами, но ничего похожего я там не обнаружил. Не самый приятный факт.

В погребальную контору, расположенную на окраине города, мы успели как раз вовремя. Старик О'Хара только что забил последний гвоздь в крышку третьего гроба и собирался запрячь лошадку, чтобы отправить клиентов на небольшую прогулку, в компании двух парней с хмурыми лицами и лопатами.

Не самое приятное чувство – разглядывать мёртвых. Тем более если рискуешь увидеть родственника. Мне повезло – Влада среди них не оказалось. Стало немного полегче, но ненадолго. Неужели шериф прав? Нет, не может этого быть. Если эти проклятые датчики, имплантированные в тело, работают, то он жив! Жив, чёрт бы меня побрал!

– Мне искренне жаль, Алекс, но если вещь оказалась у них… – шериф кивнул на гробы и скорбно покачал головой. – Если здесь грабят, то… В общем, ты понимаешь.

– Понимаю, – сказал я, – но мне кажется, он ещё жив.

– Дай-то бог… – произнёс Марк Брэдли. Вздохнул и похлопал меня по плечу. – Пошли в офис, сынок. Нам нужно немного выпить.

Посидели, поговорили о жизни. Даже немного выпили. Для поддержания разговора, не более. Парни пили виски, разбавляя его водой, так что это не выпивка, а слабоалкогольный коктейль. Пьют здесь редко и мало. Жизнь у шерифа слишком опасная, чтобы расслабляться. Да, опять забегаю вперёд, но ничего не поделаешь – никогда не умел рассказывать.

Сидел, слушал парней и крутил в руках найденную ложку. Надо будет завтра прогуляться в банк и поболтать с клерком. Мало ли… Вдруг мне повезёт и Влад тоже менял там золото? Я допил виски, поставил стакан на стол и поднялся.

– Ладно, парни, спасибо вам. Пойду отдыхать.

– Не за что! Заходи ещё.

– Обязательно.

Вышел на улицу, вдохнул свежий воздух и отправился домой. Хотел закурить, но сигареты закончились, а трубка осталась в рюкзаке. Повернул на соседнюю улицу и увидел вывеску табачной лавки, которая находилась рядом с баром.

Какой-то здоровенный парень стоял у входа в бар и размахивал пивной кружкой. Рядом с ним галдели приятели, а он щёлкал пальцами и тщательно, с пьяным усердием стряхивал несуществующие пылинки с лацкана пиджака. Парни одобрительно шумели и требовали принести ещё пива и виски. Покупку, надо понимать, обмывали, черти…

Из дверей бара выскочила какая-то девчушка с тяжёлым кувшином в руках. Скорее всего из числа кухонной прислуги или рассыльных. Она так торопилась, что не успела увернуться от лап этого здоровяка, который, размахивал руками и выбил кувшин, да так неудачно, что выплеснул пиво на пиджак. Заревел, как раненый в задницу медведь и тыльной стороной ладони наотмашь ударил девчонку. Она даже крикнуть не успела. Упала на землю, пролив остатки пива на своё платье. На губах показалась кровь.

– Сучье племя… – выругался парень. Приятели загалдели, выражая своё сочувствие по поводу испачканного костюма.

– Эй, тварь! – крикнул я.

– Что тебе надо, придурок? – здоровяк повернулся ко мне и удивлённо вытаращился.

Да, здесь другие времена и нравы. Это не важно. Как выражались в нашем мире: «у меня планка упала». Упала быстро, с тяжёлым железным лязгом. Перед глазами мелькнуло лицо моей дочери, лежащей на больничной койке. Она всего на пару лет младше этой малышки, лежащей на пыльной мостовой Ривертауна с разбитым в кровь лицом.

– Иди сюда, сука… Быстро!

– Что?!! – заревел он.

Инструктор, гоняя меня по спортзалу, говорил, что невозможно за один месяц сделать из человека воина, но можно обучить человека двум или трём приёмам, доведя их исполнение до полного автоматизма. Вбить эти приёмы в голову, чтобы они остались там навсегда.

Следуя этой методике, вы не сможете подготовить бойца для ринга, но человека, который способен защититься – вполне. Тем более что приёмы, которым меня учил Михалыч, были жесткими и грубыми. После таких, как правило, нападающий не захочет продолжать атаку. Просто не сможет.

Что было потом? Да так… Ничего особенного.

– Алекс… – шериф поморщился и почесал бороду. – Раздери тебя дьявол! Ну что ты за человек такой? Вредный… Мы со Стивом уже собирались закрывать лавочку и отправиться по домам, как прибегает мальчонка из табачной лавки и кричит, что тебя убивают! Ладно бы это оказалось правдой! Старик О'Хара как раз сделал новый гробик на продажу! Так нет же! Прихожу и что я вижу? Вижу парня, которому ты сломал руку, выбил несколько зубов и окончательно испортил костюм, купленный в лавке…

– Лавке мистера Финча, – подсказал Стив и ухмыльнулся. – Я покупал там новую шляпу и видел этого парня.

– Это так? – с неожиданной злобой рявкнул Марк, обращаясь к потерпевшему.

– Да, шэр! – вздрогнул парень. – Пятнашать марок и пятьдешят шентов, шэр!

– Вот… – благодушно кивнул шериф и посмотрел на меня. – Испачкал костюм, а кровь, между прочим, очень плохо отстирывается!

– Шэр, этот миштер мне угрожал!

– Заткнись, паскуда, – не поворачивая головы, отрезал Брэдли.

– Извини, Марк, – вздохнул я.

– Как всё началось?

– Он ударил девочку и… В общем, я слегка сорвался.

– Да знаю я, знаю… Уже рассказали. У тебя есть дети?

– Дочка.

– Понятно, – протянул Брэдли и посмотрел на жирдяя, который сидел на стуле, пускал розовые слюни и баюкал сломанную руку. – Дьявол… Такой вечер испортили.

– Шэр, этот шеловек первым меня ударил! Вше видели!

– Да ну? – шериф удивлённо дернул бровью. – Мне кажется, приятель, что ты лжёшь. Нагло и не кому-нибудь, а представителю закона.

– Нет, шэр! Это…

– Ты хочешь сказать, что этот паренёк уложил такого буйвола, как ты?!

– Ребята, которые были шо мной, обяшательно подтвердят!

– Твои собутыльники разбежались, как только на улицу выскочил бармен! – усмехнулся шериф и повернулся к своему помощнику. – Стив!

– Да, сэр? – весело отозвался Палмер.

– Закрой этого жирдяя в камеру и вызови врача. Через пару дней приедет судья и вынесет ему приговор.

– За што, шэр?!

– Не знаю, – пожал плечами шериф и зевнул. – Судье виднее. Только я тебе вот что скажу, приятель: у нашего судьи, дай бог ему здоровья, два сына и дочка. Малость постарше той, которую ты сегодня ударил. Судья просто души в ней не чает. Смекаешь?

Марк покачал головой, наблюдая, как парня отправили в камеру, и повернулся ко мне:

– Пошли, провожу тебя до миссис Грегори, а то опять куда-нибудь впутаешься! – он нахмурился и даже прицелился в меня пальцем. – Не дай бог, мистер Талицкий, если нечто подобное повторится!

12

– Нет, сэр, не помню этого джентльмена, – покачал головой банковский клерк, наглухо затянутый в чёрный сюртук. – Рад бы вам помочь, но я работаю в Ривертауне всего полгода.

– Может быть, кто-то из старых сотрудников вспомнит?

– Сомневаюсь, сэр! Год тому назад банк ограбили. В перестрелке были убиты три клерка и даже кассир нашего отделения. Мне очень жаль, сэр…

– Жаль… – вздохнул я и смахнул с конторки фотографии. – Спасибо!

– Всегда рады вас видеть, мистер Талицкий!

Я вышел из банка и поприветствовал незнакомого мужчину, который вежливо приподнял шляпу. Это меня не удивило – городок маленький, и жители каким-то внутренним чутьём разделяют тех, кто ждёт прибытия парохода, и тех, кто решил немного задержаться.

Из четырёх человек, опрошенных этим утром, никто не помнил Влада. Банковский клерк даже поморщился, когда я начал задавать вопросы, и пробормотал что-то о банковской этике. Чтобы развязать ему язык, пришлось разменять ещё пятьдесят грамм золота и открыть счёт, получив красивую чековую книжку с золотым тиснением на обложке: «Юго-Западный Банк. Отделение Ривертауна.» Комиссия за обмен при зачислении на счёт не взималась, и на моём счету оказалось ровно пятьдесят марок.

Не знаю, будет ли вам интересно, но я, пожалуй, немного расскажу о ценах этого мира. Не переживайте, это будет не самая длинная лекция на свете. Начну с заработков. Средний класс – ремесленники и клерки – зарабатывали от тридцати до сорока пяти марок в месяц. Погонщики скота – не больше двадцати пяти, но их обеспечивали бесплатной едой и рабочей одеждой. Да, это те самые ковбои, которые в нашем мире были окружены ореолом мужественности. Как оказалось, реальность далека от вымысла! Начиная с того, что никто из ковбоев не носил револьверов, без которых мы не представляем этих «романтиков» прерий.

Почему? Дорого. Револьвер – очень дорогая вещь. Цена доходила до двадцати пяти, а то и тридцати марок. Не каждый мог позволить такую вещь. Хозяева вооружали погонщиков обычными дробовиками. Да, именно хозяева. Никто из ковбоев, за редким исключением, не имел собственного оружия. Разве что главный погонщик носил какой-нибудь капсюльный револьвер, но скорее как символ своего статуса в команде. Самое распространённое оружие на этих землях – короткий дробовик. Убойная вещь! Винтовки носили охотники за головами, трапперы и представители закона. Фермеры тоже не особо увлекались оружием и следовали общей моде, держа наготове какой-нибудь древний карамультук, заряженный картечью.

Что касается продуктов и колониальных товаров, то большинство прекрасно обходилось дарами природы, покупая лишь промышленные товары, муку, соль и крупы. За «комнату с завтраком», я платил восемь марок в месяц, и еще марка уходила на услуги прачки.

Кружка пива – десять центов. Стаканчик виски – двенадцать. Сигары – от двух центов за штуку, но большинство здешних жителей или крутили самокрутки, или жевали табак. Вот, пожалуй, и всё, что можно сказать про цены в Ривертауне. Надеюсь, что цена женских кринолинов вас не интересует? Тем более что я понятия не имею, сколько стоят все эти кружева, рюшечки и бантики со шляпками. Единственное, что успел заметить, так это осиные талии местных модниц, но это скорее заслуга корсетов, нежели особенность женских тел.

Не успел пройти и нескольких метров, как меня окликнули. Повернулся и увидел Марка Брэдли, который направлялся в сторону пристани. Черт побери! Можно подумать, что он меня опекает – уж слишком часто мы стали встречаться!

– Добрый день, шериф!

– Ну что, горячая голова, отошёл немного после вчерашнего?

– Извини, Марк! Сам не знаю, что на меня нашло. Будто мешком по голове огрели.

– Всё нормально. Тебе повезло, что этот парень не успел вытащить нож из кармана.

– Это ему повезло, – пробурчал я.

– И чтобы ты делал?

– Пристрелил бы… от страху.

– Да… – протянул шериф. – Сдаётся, что я немного ошибся, посчитав тебя за рохлю.

– Я законопослушный гражданин.

– Да ну?! – искренне удивился мистер Брэдли, но было видно, что в его глазах плясали весёлые чертята. Они отплясывали такую джигу, что даже слепой бы заметил. – Это сильно сказано для человека, который ещё вчера вечером спрашивал меня о законах Ривертауна, а потом пошёл и сломал парню руку. Уже не говорю о выбитых зубах и костюме, который ты превратил в тряпку. Ладно, не переживай. У меня пока что нет к тебе особых претензий.

– Звучит не очень оптимистично.

– Как есть, – честно сказал шериф. – Кстати, я поспрошал О'Хару насчёт ложки, которую ты нашёл.

– Неужели что-то удалось выяснить?

– Ты будешь удивлён, приятель, но удалось. Старик нашёл ложку не на самом трупе, как мы предполагали, а где-то рядом. Её могли выронить из поясной сумки, когда кувыркались под нашими пулями. Смекаешь, к чему я веду?

– Этот бандит может быть жив.

– Правильно понимаешь. Когда возьмём банду, а мы её обязательно возьмём, то сможешь поболтать с этими висельниками и, кто знает, может быть удастся узнать о судьбе твоего брата.

– Спасибо!

– Не за что, – отмахнулся он и кивнул на небольшой бар. – Пошли, выпьем по чашке кофе. Главное, мистер Талицкий, не нарывайся без причины. Кстати, чем думаешь заняться помимо поисков своего братца? Или ты не стеснён в средствах?

– Как тебе сказать, Марк… – пожал плечами я. – Смерть от голода в ближайшие полгода не грозит, а там посмотрим.

– Мы тут потрепались со Стивом…

– Хм… Не тяните, мистер Брэдли!

– Сразу к делу? Хорошее качество. В общем, мне нужен младший помощник.

– Помощник шерифа? – вытаращился я.

– Разумеется. Если бы я был банкиром, то эта должность звучала бы несколько иначе. Не уговариваю, но посуди сам… – начал Марк и сделал паузу. Поднял руку, подзывая официанта, и показал два пальца. Парень в белом переднике кивнул, и уже через несколько минут перед нами появились чашки кофе и брэнди. Шериф пригубил кофе, что-то одобрительно буркнул и вытащил из кармана сигару.

– Слушаю…

– Так или иначе, но ты задержишься в Ривертауне на пару месяцев, если не больше. Надо поговорить с фермерами, поболтать с ковбоями, которые наведываются в наш город, чтобы выпить пару кружек пива и заглянуть в бордель мадам Долли. Так?

– Согласен.

– Вот… – протянул он. – Это значит, что до поздней осени будешь жить здесь. Ездить по округе, общаться с людьми. Причём, мистер Талицкий, без особых шансов на откровенность со стороны местных жителей! Здешний народ не любит, когда кто-то задаёт вопросы, пусть они и звучат очень безобидно и отношения к этим людям совсем не имеют.

– Да, я это уже заметил.

– Вот… – опять затянул Марк и даже ткнул пальцем в небо. – Как видишь, дядюшка Марк не так глуп и знает о чём говорит. Предлагаю возможность сочетать поиски со службой в нашей богоугодной конторе. Во-первых – сможешь задавать вопросы. Когда на груди висит жетон со звездой, то люди слегка разговорчивее. Во-вторых – это не будет стоить лишних денег, которых у тебя и так немного. Смекаешь, к чему веду?

– Смекаю. Просто я думал, что помощники шерифа люди с опытом.

– Так думают многие, – согласился Марк. Он затянулся, аккуратно стряхнул пепел и окинул взглядом улицу. Время приближалось к полудню, и на улицах начали появляться люди, спешащие перекусить и выпить кружечку пива. Мимо нас прошёл банковский клерк, приветливо приподняв свою шляпу. Мы кивнули в ответ и вернулись к нашему разговору. Точнее, это Марк вернулся к своему монологу. Я больше слушал, чем разговаривал.

– Многие предпочтут видеть на этой должности хорошего бойца, который не один раз бывал под пулями и не боится пустить кровь своему ближнему. Да, это полезное качество на этих землях, но я думаю немного иначе. Пустить пулю в голову – дело нехитрое, но зачем увеличивать количество трупов на этой земле? Мне нужны умные люди. Люди, которые при необходимости смогут поговорить и договориться. Понимаешь?

– Не совсем…

– Ты или придуриваешься, приятель, или просто осторожничаешь, – ухмыльнулся Марк.

– Есть такое дело.

– Тогда засунь осторожность в задницу и прикрой шляпой! Я говорю серьёзно, без всех этих словесных вывертов, которые так любят к западу от Брикстоуна. Мне нужен умный человек. То, что ты никогда и никого не убивал, дело поправимое. Я ведь не ошибаюсь? Тебе не приходилось стрелять в человека?

– Нет, не приходилось, – честно признался я.

– Это хорошо! Значит ты будешь осторожнее и умнее, чем эти забияки, которые только и ждут момента, чтобы пустить в дело револьвер. Но ты, я знаю, не трус. Стрелять умеешь?

– Конечно.

– Хорошо, проверим при случае. Ездишь верхом?

– Сижу в седле, но не более того.

– Вот и прекрасно. Значит, договорились?

– Да, – машинально кивнул я, но тут же опомнился и поднял голову. – Чего?

Марк Брэдли не выдержал и расхохотался.

– Видел бы ты сейчас своё лицо, приятель! Так как? Пойдёшь на службу городу?

– Что платят?

– Это уже правильный разговор, Алекс! Город платит сорок марок в месяц и оплачивает твоё жильё. Ты можешь продолжать жить у миссис Грегори, но если мы договоримся, то эти расходы будут оплачены городом. Если придётся куда-нибудь ехать, то выделяются деньги на питание и фураж для твоей лошади. Кроме этого, получишь лошадь и оружие, если тебя не устраивает своё собственное. Скажу честно – твои стволы гораздо лучше тех, которые у меня отложены для помощника. Патроны получишь, но в пределах разумного. Если надумаешь палить по воронам, то будешь покупать их за свои деньги. Так как?

– Согласен, – кивнул я.

– Вот и славно! Завтра на пароходе вернётся судья, который приведёт тебя к присяге.

– Разве этим занимается судья?

– Этим занимается мэр, но он тоже в отъезде. Добровольных помощников набираю я сам и сам привожу их к присяге, но помощник шерифа это персона посерьёзнее, – закончил Марк и подмигнул. – Не так ли?

– Получается так.

– Пошли в контору. Надо обрадовать Стива.

– Моим назначением?

– Разумеется. Теперь ты будешь варить по утрам кофе в офисе. Стив, надо отдать ему должное, хороший стрелок, но кофе варит ужасно. Ты ведь умеешь варить кофе?

13

– Вы обязаны призвать моих соседей к порядку!

– Что случилось, миссис Эшли?

– Это возмутительно! Они опять принялись за своё!

– Простите, миссис, – осторожно начал я, – но нет ничего противозаконного в том, что люди любят друг друга.

– Но не дважды за день!

– Ну… дело молодое.

– Что?!!!

– Хорошо, я постараюсь что-нибудь сделать.

– Вчера вы говорили то же самое! Вчера!

– Да, конечно.

– Как понимать это «конечно»?

– Я постараюсь вам помочь.

– Надеюсь, мистер Талицкий, вы не уподобитесь вашим коллегам, этим нечестивцам и бездельникам! – отчеканила миссис Эшли и поджала узкие и бескровные губы. Не заметив на моём лице должного почтения, она гордо дёрнула подбородком и вышла из конторы, закончив свой ежедневный утренний визит.

– Старая курица… – пробурчал я и даже вздохнул с облегчением, когда закрылась дверь за этим антикварным образцом благовоспитанности и порядка.

Миссис Эшли – та самая старушка, которая едва не отлупила метлой Стива за то, что во время перестрелки мы слегка подсократили количество стекла на её веранде. Она до сих пор приходит с жалобами, хотя деньги за разбитые окна ей давно вернули. Даже стекольщика нашли и доставили, хоть он и упирался как мог. Парень два дня прятался от этого заказа, уверяя, что старуха всё равно будет недовольна и сживёт его со свету.

Теперь она взялась за меня и второй день подряд требует призвать к ответу её соседей, которые слишком громко занимаются любовью. Ей, видите ли, мешает! Видимо, домашние кошки, которых у неё штук десять, перестают давить крыс и начинают строить глазки окрестным котам, что наносит тяжёлую душевную травму вдовствующей миссис Эшли.

Шериф Брэдли рассказывал, что когда её муж, мистер Эшли, узнал о своей болезни, то счастливо вздохнул и сказал, что наконец-то избавится от своей благоверной! Потом на месяц ушёл в запой, отчего и скончался, не дождавшись того момента, когда смертельный недуг возьмется за него всерьёз. Так и умер с бутылкой виски, блаженной улыбкой на устах и под пронзительный визг своей женушки. Святой человек был… Наверное.

Итак, дамы и господа…

С чего начнём? Работы или чашки кофе под неторопливый рассказ о последних событиях в этом городе? Я бы начал с кофе и сигареты, если вы не против. Жетон? Извольте! Это круглый знак диаметром около семидесяти миллиметров, изготовленный из серебра. Пятиконечная звезда на кольце с широким полем. Внизу надпись полукругом:

«Deputy Sheriff. Rivertown».

Позавчера в город вернулся судья и одним махом сделал несколько полезных дел: принял от меня присягу, влепил месяц тюрьмы парню, которому я сломал руку, и вынес смертный приговор Джеку, из-за которого мы разбили окна старухе Эшли. Его повесили на рассвете, и занимался этим не самым приятным делом служитель тюрьмы. Я первый раз присутствовал при казни и скажу честно – было слегка не по себе.

Казнили без всякой помпы и ненужной публичности. Вывели на тюремный двор, прочли приговор, накинули петлю на шею и вышибли из-под ног скамейку. Подождав положенное время, тело сняли и передали старику О'Харе, который опять обошёл своего конкурента, чем был несказанно доволен.

Марк Брэдли, пользуясь моим назначением, забрал Стива Палмера, и они отправились вниз по реке. Настроение было… Как вам сказать? Слегка возбуждённое. Это, наверное, чувствуется по моему рассказу, не так ли? Парни меня уверили, что всё будет нормально, а если что и случится, то ничего страшного – старик О'Хара живёт рядом и всегда готов оказать помощь. Перевязать рану или снять мерку с очередного трупа. В общем, как и кому повезёт.

С другой стороны – пароход ушёл, и в городе было довольно тихо. Все, кто собирался уехать – уехали, а кто приехал – тихо осматривались. Часть новичков завербовали местные скотоводы и увезли из города, пока те не одумались. Да, труду ковбоев – не позавидуешь. Сам я не пробовал, но Стив Палмер четыре года отпахал на этом поприще и до сих пор плюётся, когда вспоминает эту каторгу.

Кстати, про пароход! Первый раз видел колёсную посудину с двумя дымовыми трубами, которая будто сошла с книжных иллюстраций. Метров шестьдесят длиной и около семи шириной, с двумя колёсами по бокам и блестящими буквами на защитных кожухах: «Утренняя звезда». Не знаю, почему именно «утренняя», но в город он пришёл к полудню, и вся пристань была забита народом.

Что ещё…

Кроме серебряной звезды, я получил короткий двухствольный дробовик, две дюжины картечных патронов и лошадь вместе с потёртым седлом и упряжью. Спокойное создание. На жизнь смотрела по-философски неторопливо, любила хлебную горбушку с солью, но с таким же удовольствием хрустела морковкой. Что касается езды, то это отдельная история.

Служитель, который опекал офис, совершенно не удивился, увидев меня в новом статусе. Все называли его «мистер Малыш». Этот тот самый шаркающий старик в растоптанных ботинках, которого я впервые увидел из-за решётки. Видимо, он тоже обладал философским складом ума и знал, что колесо Фортуны преподносит и не такие сюрпризы! Сегодня сидишь в тюрьме, а завтра сам кого-нибудь сажаешь. Vanitas vanitatum et omnia vanitas![3]

Ладно… Шутки шутками, а дела делами. Тем более что появилось множество вопросов, на которые не мог найти внятных ответов.

Первое, что начал рассматривать, оставшись один, – карта округа. Вы не представляете, с каким интересом занялся её изучением! Не отказался бы и от карты мира, но таковой в офисе не нашлось. Спрашивать у Марка не хотелось, да и как бы это выглядело? Скажите, а как эта страна называется? Надо будет наведаться в книжную лавку, тем более что её хозяин как раз вернулся из Брикстоуна. Он доставил новые товары, свежие газеты и целый ворох сплетен, которыми охотно делился со своими клиентами.

Карта… Карта… Чёрт бы её побрал! Сначала в глаза бросается большое озеро Глория. То самое, у которого меня выбросило в этот мир. Продолговатое, с двумя большими островами. Затем река, которая носит название Лакки-ривер, протекающая мимо Ривертауна. Извилистая и довольно широкая. Она змеилась по карте как обожравшийся кроликами удав и уходила вниз, на юго-запад, где на самом краю карты был отмечен Брикстоун, до которого около пятисот километров. В окрестностях нашего городка отмечено около двадцати ферм. Двадцать три, если быть точным. Ещё десяток хозяйств расположен вдоль берега реки. Приличный округ…

Первое, что меня смутило – название: «Королевский округ Ривертауна».

Следом за этим удивился белому пятну, которое начиналось в восьмистах километрах на север. Простое белое пятно. Конец географии, как выразился бы один знакомый, оставшийся «на том свете».

Я закурил и задумался.

Нет, здесь что-то не так, в этом мире. Слишком много непонятных фактов, которым не находилось логических объяснений. Каких именно? Извольте! Поначалу я подумал что это какая-то область Центральной Америки. Хорошо, пусть и в другой реальности, но Америка. Шерифы, скотоводы… Револьверы с винчестерами. На первый взгляд так и есть. Но клейма на оружии местного изготовления даже отдалённо не напоминают о знаменитых марках. На револьвере Марка, который выглядит как классический «Миротворец», красуется надпись «Роберт и сын». Винтовка со скобой Генри, которой вооружён Стив Палмер и на которой должно быть написано «Винчестер», украшена клеймом «оружейная компания Клемента». Хорошо, я понимаю, что это другой мир, и здесь история пошла по другому пути. Но почему техника один в один повторяет системы нашего мира?

Дальше… Английский язык отличается, что в общем-то вполне понятно. Язык – материя живая. Он развивается по своим непредсказуемым законам, иногда деградируя, и вообще ведет себя совершенно не так, как подобает. Вот и здесь присутствует масса слов, которые ввели бы в глубокий ступор маститых специалистов по английской филологии, а вслед за ними и меня, грешного.

Всё это мелочи по сравнению с главным.

В городе нет церквей. В том смысле, что вообще нет. Ни церквей, ни костёлов, ни молитвенных домов. Мало того – я нигде не видел крестов и распятий. На кладбище стоят простые надгробные камни. В доме моей хозяйки – миссис Грегори – не видел Библии, хотя, учитывая её постоянное восклицание «слава богу», она просто обязана лежать на самом видном месте. Единственный колокол, который есть в Ривертауне, висит на здании мэрии и звонит лишь по особенным случаям.

Не видел ни одного священнослужителя. Мало того – жители белые. Здесь нет ни одного индейца, негра или мулата. Лица горожан загорелые, но не более того. Даже старик О'Хара, который уже лиловый от выпивки, и тот белый. Относительно, разумеется, но белый.

В общем, слегка завис. Первые дни не обращал на это внимания, но сейчас, когда всё немного утряслось, эти несуразности стали проявляться во всей красе. Нет, определённо с этим миром что-то не так.

Мне срочно был нужен источник информации. Какой-нибудь книжный червь, который с радостью поделится своими знаниями. Человек, от которого местных жителей уже тошнит. Ему нужен благодарный слушатель, а мне нужны сведения. Только где такого найти в этой деревне?

– Мистер Талицкий! – открылась дверь, и в контору влетел запыхавшийся парнишка лет десяти-двенадцати, который, почти одновременно, свалил стул, захлопнул дверь и подтянул шлейку штанов. Прыткий молодой человек…

– Что случилось, малыш?

– Мистер Талицкий!

– Я уже тебя услышал. Что случилось?

– В салуне мистера Коллинза опять драка!

– Давно дерутся?

– Не знаю, меня сразу послали за вами, – паренёк шмыгнул и вытер рукавом нос.

– Думаешь, пока мы дойдём, не перестанут?

– Что вы, сэр! Парни только начали!

– Вот как…

– Они даже до мебели не добрались, сэр! – уточнил парень.

– Понятно… Ну раз так, то пошли, посмотрим, – спокойно сказал я.

Спокойно… Какое там спокойно! Врать не буду – лёгкий холодок по животу пробежался. Судите сами – я не вышибала и усмирять разбушевавшихся гуляк не умею. Разве что словом божьим, как любит повторять старик О'Хара. Интересно, каким именно словом и к каким богам нужно обращаться, но это неважно. Главное, что пора отрабатывать своё жалованье.

Я вздохнул, надел шляпу и, взяв дробовик, отправился следом за мальчонкой, который выбежал на улицу и понёсся вперёд, да так, что пятки сверкали. Иногда он останавливался и ждал меня, топчась на одном месте как молодой жеребёнок. Эх, молодость…

14

Грохнул выстрел, затягивая бар белым пороховым дымом. Вот что мне нравится в этом городе, так это правильная реакция. Можно горло сорвать, пытаясь перекричать этих пьяных парней, но выстрел в потолок им ближе и понятнее – оборачиваются и… молча смотрят, кто это такой борзый веселиться мешает?

– Слава богу… – сказал я и обвёл взглядом прокуренный салун. Семь человек, месившие друг другу морды, и ещё два, которые без сознания валялись между столиками, уткнувшись лицами в грязный и заплёванный пол. – Надеюсь, джентльмены, вы неплохо повеселились? Время заплатить по счёту и разойтись по домам!

– Ты кто?

– Сдаётся мне, что это новый помощник шерифа, – послышался насмешливый голос.

– Понимаю… – протянул здоровенный парень в серой рабочей блузе. Он демонстративно почесал кулаки и ощерился. – Ещё не битый, значит…

Сердце колючим куском льда ухнуло вниз. Страшно? Да, страшно. Это вам не переводы в офисе строчить, воюя с докучливыми клиентами и словарями. В глотке пересохло, а кровь, как паровой молот, ударила по вискам. Мир стал серым и сузился, превратившись в мутный туннель.

Именно в этот момент мне вдруг показалось, что передо мной появилась покойная жена. Вышла из глубины зала мимо этих разъярённых драчунов и встала между нами. Она и до этого приходила, но лишь в тяжёлых предрассветных снах, когда хотелось выть от боли. Я даже парней не видел. Смотрел на жену, стоящую передо мной, и как наяву видел белокурую студентку в одном из московских театров. Её маленькую и хрупкую фигурку с армейским биноклем в коричневом кожаном чехле. Восторженный взгляд на сцену. Серьёзный и даже немного грустный… В горле встал ком.

– Улыбнитесь, девушка…

– Простите, что вы сказали?

– Улыбнитесь! У вас очаровательная улыбка…

Как давно это было. Слова, перевернувшие нашу жизнь и наши судьбы… Словно и не со мной было, а с кем-то другим, призрачным и ненастоящим.

Потом неожиданно отпустило. Будто струна лопнула. Неожиданно вернулись звуки, и мир стал цветным, но теперь простым и понятным. Я даже улыбнулся. Нет, не дуболомам этим глупеньким, в нескольких метрах от меня застывшим, а образу. Фигурке этой стройной, любимой, которая побледнела и начала исчезать, окатив напоследок таким нестерпимым жаром, что дыхание перехватило. Словно вкус её губ почувствовал. Потому и улыбка у меня счастливая, этим дурачкам непонятная.

Только на душе больно… До хрипа горлового, рычащего.

– Пасть захлопни, – предложил я и вытащил из кармана сигарету.

Неторопливо прикурил, глубоко затянулся. Нет, не играл. Ни капли фальши. Что мне ваши угрозы слюнявые после такого свидания? Плюнуть и растереть! Ну что? Поиграем в любовь и дружбу?! Кураж? Может и была капля куража, куда же без этого?

– Что?!

– Повторяю тупым, немощным и глухим… – сказал я. – Вечеринка закончена! Платим и расходимся. Если кто-то недоволен моим решением, то может выйти вперёд и сказать прямо. Остальные заберут его тело и выразят соболезнование близким. Обещаю, что смельчак умрёт быстро. Кто первый?

– У него только один патрон… – сказал кто-то из них, но тихо и как-то неуверенно.

– Ты что, хочешь, чтобы здесь стало на один труп больше? Так не стесняйся! – я положил руку на кобуру с револьвером. – Сегодня О'Хара как раз новый гроб на витрину поставил.

Тихо-то как! Прямо как на похоронах. Давайте, ребята! Смотрите, внимательно смотрите. Можете в глаза заглянуть, если желание возникнет. Смерть увидели? Вот это правильно. Мой мир по ту сторону Бытия остался, а здесь так – оболочка, пустая и бездушная. Выстрелю, если понадобится… Мне будет тяжело, но ничего – справлюсь.

Первым очнулся Коллинз – хозяин, а по совместительству и бармен в этой забегаловке. Светловолосый мужчина лет пятидесяти с красным лицом и пышными моржовыми усами. Он протёр барную стойку грязной тряпкой, широко улыбнулся и предложил:

– Мистер Талицкий, может, стаканчик виски на сон грядущий?

– Брэнди, если можно.

– Разумеется! Как раз доставили из Брикстоуна! Изумительный букет, – он кивнул и как заправский фокусник достал из-под стола бутылку и стаканчик.

– Будьте так добры, – поморщился я и отставил в сторону напёрсток, который здесь за рюмку считают.

– Что?

– Дайте чистый стакан.

– Стакан?

– Да, стакан.

– Как вам будет угодно… – удивлённо протянул он и поставил стакан, ещё раз пройдясь тряпкой по столешнице. Я взял бутылку и набулькал половину. Махнул одним духом и почувствовал, как в желудок побежал огненный ручеек. Не люблю спиртное, но иногда оно помогает. Допил и аккуратно поставил стакан на стол. Будто точку в конце строки.

– Прекрасное брэнди, мистер Коллинз! Сколько с меня за выпивку?

– Что вы, мистер Алекс! – он даже ладони перед собой выставил для убедительности.

– Простите?

– За счёт заведения!

– Спасибо! – я дотронулся до края шляпы. – Кстати, мистер Коллинз, если кто-то из этих джентльменов забудет с вами расплатиться, то зайдите к нам в офис. Потолкуем.

– Да, сэр!

– Спокойной ночи, джентльмены, – кивнул парням и вышел. Постоял на веранде, вдыхая свежий вечерний воздух, а потом повернулся и побрёл в контору.

На следующий день я проснулся с плохим настроением. Ещё бы! Спал в офисе, потому и не выспался. Тело затекло и ломило, будто всю ночь избивали, молотя всем, что попадало под руку. Вышел во двор, разделся до пояса и с наслаждением окунулся в бочку с водой, которая стояла рядом с нашей конюшней. По двору уже шаркал ботинками старик, ворчливо выговаривая своему псу – безродному и такому же дряхлому, как и он сам.

– Доброе утро, мистер!

– Доброе утро, мистер Алекс!

– Будете пить кофе? – отфыркиваясь, как морж, предложил я.

– Кофе?

– Да. Как раз собираюсь варить.

– Вечер выдался непростым, не так ли?

– Уже знаете?

– Весь город знает, – улыбнулся старик. Если честно, то я первый раз видел его улыбку и поразился, насколько она открытая и добрая.

– Увы, ваш Ривертаун невелик! – я развёл руками и начал одеваться.

– Он и ваш тоже. Уже ваш!

– Пожалуй, вы правы… – тут я запнулся. Как-то язык не поворачивался назвать этого старика уличным прозвищем.

– Малыш, – подсказал он, но я отрицательно покачал головой и представился, словно мы виделись впервые.

– Александр Талицкий.

– Хм… – удивлённо покосился старик. Потом хмыкнул и представился, – Роберт Грин. К вашим услугам, сэр!

– Рад нашему знакомству, мистер Грин!

– Взаимно.

Если бы я тогда знал, чем обернётся это знакомство, то постарался бы избежать этой дружбы. Хотя… Кто знает, что лучше и что хуже? Каждый из нас что-то передал друг другу. Нечто неосязаемое, но очень важное. Он стал тем самым «мудрым индейцем» из детских книжек. Человеком, который научил видеть мир другим. Настоящим, без фальши и напускной бравады, под которой часто прячется людская немощность и убогость.

Да, я опять забегаю вперёд. Увы, по истечению стольких лет многое стерлось из моей памяти. Канули в Лету некоторые персонажи и события. Эмоции перемешались с фактами, дополняя историю незначительными и совершенно неинтересными для вас мелочами.

Газета, которую удалось купить в книжной лавке, оказалась дешёвым бульварным листком. Четырёхстраничный номер, отпечатанный на грубой желтоватой бумаге, был забит рекламными объявлениями, глупыми карикатурами и небольшими заметками.

В моём случае – просто кладезь информации. Пусть по крупинкам, но получится собрать картину этого мира. Хотел взглянуть на книги, но людей в лавке было так много, что даже не пытался пробиться к полкам. Купленную газету свернул в трубку и вернулся в контору, оставив чтение на вечер. Тем более что за соседним забором опять мелькала миссис Эшли, поглядывая в мою сторону с таким выражением на лице, что молоко на фермах должно было скиснуть. Не дай бог, опять заявится!

Слава богу, мне повезло – ближе к обеду пришёл Чак. Да, тот самый кузнец. Он шёл медленно, тяжело опираясь на трость, которая выглядела странно на фоне его мощного тела.

– Алекс! Тебя всё-таки запрягли? Так и знал, что этим дело и закончится!

– Мог бы и предупредить, – усмехнулся я, когда мы уселись на веранде и вооружились чашками с кофе.

– Зачем? – честно признался Чак. – Чтобы шериф не давал мне покоя, соблазняя этой должностью? Увольте от этой радости! Моя маленькая жена и так достаточно наплакалась, когда меня доставили с двумя дырками. Нет, – твёрдо сказал он, – я не хочу её расстраивать! Никогда не откажусь помочь, но работать на город не буду. Мне хватает налоговых скидок.

Я ничего не слышал про скидки и попросил пояснить. Как выяснилось, все добровольные помощники шерифа из числа горожан трудятся не только за идею! Помогая шерифу, они получают приличные скидки при уплате налогов, так что дело выгодное! Особенно, если у тебя есть какой-нибудь бизнес.

– Что слышно про Уильяма Фоули? – спросил я, когда Чак закончил рассказывать.

– Хм… Люди говорят, что он это дело так не оставит. Он очень мстительный, этот Фоули, а шериф не только проредил его банду, но и повесил Джека.

– Он что, был каким-то особенным?

– Он был правой рукой Фоули! – сказал Чак и ткнул пальцем в небо. – Финансистом, с помощью которого крутились дела в Ривертауне и Брикстоуне. Такое, сам понимаешь, не прощают!

– В Ривертауне? – удивился я. – Вот это новость!

– Да, – кивнул кузнец. – Поговаривают, что Фоули владеет частью некоторых заведений, исправно получая товары и наличные.

– Шериф знает?

– Разумеется, но у него нет доказательств. Горожане не хотят впутываться в эти войны.

– Значит, нас опять ждёт какая-нибудь свара?

– Куда же без них! – вздохнул кузнец.

15

Раздался лёгкий стук в дверь, и послышался голос миссис Грегори:

– Мистер Алекс, к вам пришли посетители!

– Одну минуту, мэм!

Я наскоро стёр остатки мыльной пены с физиономии, набросил рубашку и спустился на первый этаж. Во дворе увидел двух парней из числа тех, кто позавчера вечером куролесил в баре Коллинза. Тот самый здоровяк в рабочей блузе и ещё один – поменьше размерами, но одетый по той же моде, которая отличает жителей Ривертауна, обитающих где-нибудь на окраине городка. Парни переминались у забора и вежливо отворачивались, чтобы сплюнуть на землю табачную жижу.

– Доброе утро, шериф, – сказал здоровяк. – Меня зовут Кристиан или Большой Крис.

– Алекс Талицкий, – кивнул я и уточнил. – Помощник шерифа. Чем обязан?

– Мы тут с парнями поболтали… Насчёт потасовки… Пожалуй, мы немного погорячились с этими ребятами из мастерской Банди.

– Они живы?

– Конечно, сэр! Пару дней поваляются на койке и будут как новенькие.

– Вот и прекрасно. Что-нибудь ещё?

– Просто мистер Коллинз сказал, что мы должны сами сказать вам об этом, а иначе он не будет пускать нас в своё заведение.

– Хорошо, я поговорю с ним. Ещё что-нибудь?

– Скажите, Алекс.. – неожиданно замялся Крис. – Вы и правда начали бы стрелять, выйди из нас кто-нибудь вперёд?

– Нет, – покачал головой я. – Просто оторвал бы ему ноги и отволок в камеру.

– Вы сумасшедший ублюдок, шериф! – усмехнулся он.

– Какой есть.

– Заходите как-нибудь в бар, поболтаем.

– Не вопрос.

Парни попрощались и ушли. Нет, с этим миром что-то определённо не так. Я ждал всего чего угодно, даже лёгкой потасовки, но не замаскированных извинений. Покачал головой и пошёл обратно в дом. Вошёл и увидел миссис Грегори, которая стояла у окна и спокойно пила кофе из маленькой чашечки, аккуратно придерживая блюдце. Она даже не повернулась на стук двери. Хотел извиниться за беспокойство, вызванное этими визитёрами, и уйти, но заметил, что рядом с ней, на столешнице, лежал дробовик, который, как правило, висел над камином. Хм… Что это за новости такие?

– Простите, миссис Грегори…

– Да, мистер Алекс? – она наконец повернулась и посмотрела на меня.

– Скажите, а зачем вы взяли ружьё?

– Ружьё? – с некоторым удивлением в голосе спросила она.

– Да, именно ружьё. Вот этот дробовик, который лежит рядом с вами.

– Ах, этот… Он немного запылился, и я решила его почистить.

– Понимаю…

– Завтрак будет готов через десять минут. Не опаздывайте.

– Спасибо, миссис Грегори.

Женщина кивнула и ушла на кухню. Я посмотрел на неё и подумал, что ей лет тридцать пять, не больше. У неё хорошая, приятная глазу фигура. Разве что этот чепец, который она носит не снимая, изрядно старит. Дробовик почистить решила. Ну-ну… С её маниакальной страстью к чистоте пыль уничтожается раньше, чем попадает в дом. Она просто стояла, пила свой утренний кофе и прикрывала мне спину… Вот такие дела, дамы и господа!

День прошёл скучно. Никто, слава богу, никого не убил. Даже драк не было, а если где и были, то нас не звали. Склочная миссис Эшли взяла выходной и даже на своей лужайке не показывалась. Местные коты безбоязненно проникали на её территорию и подавали знаки своим подружкам, вызывая их на свидания.

Я вычистил лошадь, пока старый мистер Грин копался с дровами. Он молча колол чурки и лишь иногда, когда попадалась сучковатая колода, ругался сквозь зубы. Даже размахивался с каким-то проникновенным и очень матерным придыханием. Погода не баловала. Если верить старику, то скоро зарядят дожди и Ривертаун превратится в скучное и унылое место.

Вечер выдался довольно прохладным, и мы коротали время у камина под неторопливый, но очень эмоциональный разговор. Ужин был доставлен из соседнего ресторанчика и давно съеден, а мы всё сидели и обсуждали какие-то житейские мелочи. Старик Грин занимался камином и чаем, а я разложил на столе арсенал и заканчивал чистить винтовку, проклиная бесчисленное количество деталей.

– Запомните одну вещь, – сказал мистер Грин и постучал жёлтым, прокуренным пальцем по столешнице, – знание спрятано в каждой вещи! Когда-то мир был огромной и прекрасной книгой, пока люди не разучились читать эти великие страницы!

– Люди заняты собой, – пожал плечами я.

– Собой? – неожиданно разозлился старик. – Как бы не так! Думай люди о себе или своих близких, они бы не впутывались в разные сомнительные авантюры, забывая обо всём, кроме жажды наживы!

– Деньги тоже необходимы.

– Без них нельзя, – согласился он. – Но люди очень быстро переступают эту невидимую черту, которая отделяет алчность от необходимости. Сначала ты хочешь обеспечить семью, а потом вдруг начинаешь забывать о ней, превращаясь во вьючное животное, которое бредёт по жизни лишь с одной целью – деньги! Жена, дети… Они отходят в сторону, и видишь лишь сумму на твоём банковском счёту. Это нормально?!

– Нет.

– Вот и я про что… – он немного помолчал и пошевелил кочергой угли.

Мне чертовски повезло! Роберт Грин оказался просто бесценным открытием! Был неглуп и очень внимателен. Я бы добавил, что образован и начитан, но разговор как-то не коснулся литературы. Если честно – был только рад. Было бы очень неприятно выдать своё незнание местных авторов, чьи цитаты обязан знать каждый, кто хоть изредка открывал книгу.

– Отчасти вы правы, мистер Грин, – сказал я, нарушая затянувшуюся паузу.

– Отчасти?! Пройдет немного времени, и вы поймёте, что золото нельзя есть! Скажи, за каким дьяволом ты попёрся искать брата? Денег за это ведь не заплатят? Значит, есть нечто большее, чем деньги? Почему бы не дать дешёвое объявление в какую-нибудь газетёнку, что мистер Алекс Талицкий разыскивает своего брата? Было бы гораздо проще и не так опасно!

– Всё не так просто, мистер Грин… – смутился я.

– Зачем тогда вы отправились в этот долгий путь?

– Как вам сказать…

– В поисках смысла жизни? Поверьте мне, мистер Алекс! Поверьте старому и дряхлому человеку, что настоящая мудрость посетит разум в тот самый момент, когда вы перестанете себя терзать в поисках смысла жизни и начнёте жить! Жить той самой жизнью, которая вам предначертана!

– Мудро подмечено…

– Вот именно! – буркнул старик и тяжело поднялся. – Ладно, я, пожалуй, пойду домой. Вы тоже не засиживайтесь! На днях вернутся Марк со Стивом. Что-то мне подсказывает, что они приедут не с пустыми руками…

– Посмотрим.

– И вот ещё что… – он уже открыл дверь, но остановился на пороге. Несколько секунд молчал, потом кивнул своим мыслям и продолжил. – Будь добр, не лезь на рожон, как это было в баре Коллинза. Никто не оценит этих порывов. Разумеется, кроме гробовщика О'Хары. Не верь старикам, которые говорят, что умереть молодым почетно.

– Это моя работа, мистер Грин.

– Спокойной ночи, мистер Алекс!

Старик со своим псом ушёл, а я закончил чистить оружие, налил себе чаю и уселся у камина. Пялился на огонь и думал. Объявление… Не самая плохая идея – дать объявление в газету Брикстоуна. Надо узнать у книготорговца, какая из них самая популярная.

Половина газеты, купленной сегодня утром, давно сгорела в печке за исключением рекламной странички, которую отложил в сторону, чтобы изучить на досуге. Что вам сказать о местной прессе… Неторопливое, но местами очень любопытное и познавательное чтиво.

Людям, которые привыкли к бешеному ритму нашего мира с его вездесущим интернетом и ежесекундным обновлением новостной ленты, было бы скучно читать сухие заметки из городской жизни Брикстоуна. Разве что вам, как и мне, нужна информация о мире.

Здешние журналисты ещё не превратились в представителей одной из самых древнейших профессий! За лживую статейку, размещенную в газете, можно было схлопотать не только по морде, но и пулю. Правда, это уже коснулось правосудия! Адвокаты здесь есть и вполне успешно сосут кровь из своих клиентов.

Например, в Ривертауне не было ни одного адвоката, но Брикстоун, как ни крути, город побольше, поэтому там всё по-взрослому! Суды, долгие тяжбы и журналисты с толстыми блокнотами, успевающие записывать речь прокурора, и одновременно следить за коллегами, чтобы те не высмотрели что-нибудь вкусное, ускользнувшее от их взгляда.

На первой странице «Брикстоун кроникл», как раз был размещён небольшой очерк о суде над человеком по имени Сид Кларк. Парень обвинялся в убийстве двенадцати человек. Между прочим, четверо из них были помощниками шерифа. Судя по некоторым фразам из этой статьи, ему очень повезло, что он дожил до суда. Здешние законники народ изобретательный, если дело касается мести. Не буду описывать во всех подробностях эти истории, но вы поверьте – они не годятся для послеобеденных бесед и женского общества.

Объявления были незатейливыми. Как правило, легкомысленная рамка с завитушками и заголовок, набранный жирным шрифтом. Прямо как это: «Если вы находитесь под судом…» Ниже сам текст: «…то я именно тот человек, который вам нужен! Если за вами числятся вымогательство, грабеж, намеренный поджог – за моей спиной вам нечего бояться. Я редко проигрываю. Из одиннадцати убийц сумел оправдать девять. Приходите пораньше, и вы избежите ожидания в очереди!»

Вот ещё одно, заключённое в траурную рамку: «Ваше дело умереть! Всё остальное мы сделаем сами! Похоронная контора Уильяма Старка. Ещё ни один клиент не жаловался на качество нашего товара! Скидки постоянным клиентам и оптовым покупателям».

Чуть ниже колонка текстовых объявлений. Братья Милтон из конторы «Милтон бразерс», предлагают пиленый лес и брёвна. Сухой брус, доски и скамейки для вашего сада. Какая-то миссис Леман продаёт дойную козу, как «источник полезного молока», а мистер Брут предлагает обучить игре на гитаре «всего за пять уроков и две марки».

Скушно, господа…

Напоследок я заметил небольшое рекламное объявление, помещённое в углу странички. Прочитал, и если честно, то даже в глотке пересохло. Какой-то мистер Смит, хозяин магазина верхней одежды, извещал «прелестных клиенток» о летней распродаже… русских соболей из форта Росс.

16

– Марка и двадцать пять центов, сэр! – сказал хозяин книжного магазина, когда я озвучил свои пожелания по поводу объявления.

– Однако…

– Объявление будут печатать в течение всей недели! Должен заметить, сэр, что газета «Брикстоун кроникл» выходит три раза в неделю и пользуется большим спросом не только среди горожан! Её заказывают фермеры, скотоводы и крупные землевладельцы!

– Достаточно, – отмахнулся я. – Когда вы собираетесь в Брикстоун?

– Следующим пароходом. Надо готовиться к зиме, сэр!

– Договорились! – я написал на четвертушке плотной бумаги текст объявления, добавил марку и немного мелочи. Торговец уверил, что всё будет сделано и «ни одна точка не ускользнёт от внимания наборщика». Он даже обещал доставить несколько выпусков, чтобы я смог убедиться в исполнении своего заказа.

– Всего доброго, сэр! Заходите, всегда будем рады!

– Обязательно.

Марк со Стивом вернулись сегодня ночью и теперь отсыпались. Правда перед этим они отвязали от седла избитого мужика лет тридцати и заперли его в камеру. Парень, по всей видимости, здорово набедокурил – с ним не церемонились. Даже лекаря не пригласили. Как я узнал немного позднее, это обычный конокрад, чьи грехи здесь приравнивали к убийству и разбою. Преступник просидел в камере двое суток, дождался суда и отошёл в мир иной с помощью петли из пеньковой верёвки.

Три следующих недели прошли без приключений, но потом исчезла соседская девочка и мы с парнями занялись поисками. Добровольные помощники из числа жителей обыскивали берега реки, а мы со Стивом и Марком собирались прогуляться по окрестностям Ривертауна. Уже оседлали лошадей, как заявился кузнец Чак верхом на кауром жеребце и потребовал выделить ему «делянку» для поисков. План пришлось изменить, и мне досталась восточная часть. Не самая плохая, надо заметить. Местность там открытая, если не считать небольших перелесков и зарослей кустарника.

– Алекс, далеко не забирайся, – напутствовал меня шериф.

– Да, сэр.

– Обогнёшь заброшенную ферму и возвращайся в город. Мне будет нужна твоя помощь.

– Хорошо, – кивнул я и развернул лошадь.

Шериф кивнул и начал что-то обсуждать со Стивом. Они старожилы и, разумеется, им хватает нескольких слов, чтобы обсудить будущий район поисков, а заодно и выругаться, прикидывая шансы на успех. Чак проводил меня взглядом и даже подмигнул на прощание.

Я выехал из города, миновал кладбище и через час добрался до заброшенной фермы. Не знаю, почему хозяева её оставили, но места здесь были красивые. Бревенчатый дом стоял на пригорке в окружении высоких сосен. Одна из них рухнула, проломив крышу и слегка испортив сарай. Осмотрел развалины, девочки, к сожалению, не нашёл и отправился дальше.

Ещё один перелесок, который просматривался из конца в конец, и я выбрался на равнину. Привстал в стременах, осмотрелся. Пусто… Даже зверья не видно. Неподалёку начинались овраги, в которых часто ломали ноги коровы и лошади, калеча не только себя, но и седоков.

Подъехал поближе и собрался спешиться, как грохнул выстрел, и меня что-то ударило по руке, обжигая плечо болью. Даже не успел понять, что в меня стреляли! Неловко повернулся в седле, а тут ещё лошадь дернулась, и я свалился на землю, усыпанную толстым слоем хвои. Упал, слава богу, ничего не сломав, и дробовика из рук не выпустил.

Охнув от боли, скатился в небольшой овраг, заросший мелким кустарником и поэтому почти незаметный. Лошадь сделала несколько шагов, остановилась и осуждающе тряхнула гривой. Мол, что же ты, дуралей, в седле не держишься? Ещё и фыркнула с лёгким оттенком презрения.

Чёрт меня побери! Несколько секунд я хлопал глазами, но, слава богу, мне хватило ума не подниматься с земли, а убраться немного в сторону, под защиту зарослей. Разглядывал краснеющий рукав рубашки и злобно шипел, пока не услышал лошадиный топот. Кто-то приближался, и, как мне показалось, этот неизвестный помощи не предложит.

Вот он уже совсем близко.

Звякнула упряжь…

На краю оврага показалась мужская фигура…

Он пригнулся, пытаясь что-то разглядеть на земле или понять, куда делся его законный трофей, который должен был лежать и ждать охотника. Мужчина буркнул что-то неразборчиво-злое, прищурился и опустился на одно колено. Сердце стучало где-то под горлом. Казалось, что оно бьётся так громко, что способно заглушить даже выстрел.

Ещё удар сердца… Ещё…

Вот он повернул голову и наконец встретился со мной взглядом. В нём мелькнула лёгкая досада и даже удивление, смешанное с изрядной порцией злости. Губы растянулись в злорадной успешке, и вот он уже разворачивал винтовку в мою сторону, а я лежал и медлил как дурак, сжимая в руках дробовик.

Время тянулось медленно и тягуче, как смола, стекающая по дереву.

И всё же… я выстрелил первым.

Грохнул выстрел, и парень дёрнулся, завалился на бок и обмяк. Без каких-нибудь глупых эффектов, приукрашающих смерть. Без стонов и хрипов. Пороховой дым отнесло в сторону, и я смог рассмотреть свой… трофей.

Нет, никаких рефлексий по поводу убийства не было. Не было ни тошноты, ни раскаяния, о которых так любят рассуждать люди, никогда не стрелявшие в себе подобных. Может, оно должно было появиться позднее? Не знаю. Ни сейчас, ни когда-либо потом я не мучался этими чувствами. Даже ночных кошмаров не было. Несмотря на ситуацию, уроки Михалыча не забыл и к телу подходил осторожно, держа мужчину под прицелом. Отбросил ногой его винтовку и вытащил из кобуры револьвер.

Несколько секунд молча смотрел на убитого, а потом облизнул пересохшие губы. Плечо противно ныло. Даже про бинты забыл. Снял шейный платок и перетянул руку, затянув узел зубами. Потом сплюнул и закурил.

Если и можно представить нечто более несуразное, чем наряд убитого мной парня, то с очень большим трудом. Разве что фантазия разыграется от здешнего воздуха. Я смотрел и только глазами хлопал. Фронтирский стимпанк какой-то…

Чёрный котелок – подходящий головной убор для банковского клерка, но в этой глуши он смотрелся дико и совершенно не к месту. Тем более что на тулье закреплены очки-консервы, в толстой латунной оправе и чёрными стёклами.

На левом запястье виднелся широкий кожаный наруч с часами. Вместо привычных в этих краях сапог на ногах были ботинки с высокими – почти до середины икр – берцами. Мыски были защищены металлической чашкой.

Одежда, на первый взгляд, вполне обычная, но есть некоторые детали, которые вызывали искреннее удивление. Края карманов и рукава сюртука в районе локтей были обшиты кожей. Широкий кожаный пояс с бесчисленным количеством карманчиков и блестящих латунных деталей, выглядевших как части неизвестного механизма.

Хищно оскалившийся патронташ с блестящими головками пуль. Я вытащил один патрон и даже хмыкнул. Такой же 30-30 Win, как и у меня. Револьверная кобура была украшена пружинкой. Даже обычный репейник на шпоре был сделан в виде шестерёнки. Бред какой-то… Винчестер, правда со здешним клеймом «оружейная компания Клемента», дополнен очень длинным – почти в половину ствола – оптическим прицелом. Ещё один оптический прибор – подзорную трубу – нашёл в кожаном тубусе, который был приторочен к седлу. Вместе с саквояжем, который напоминал докторский чемоданчик.

Смена белья, кусок мыла, бритва… Разные походные мелочи вроде котелка и бронзовой чашки. Кусок вяленого мяса, мешочки с крупой и солью. Пятьдесят патронов для винтовки и двухствольный пистолет, похожий на дерринджер, под револьверный патрон.

Ни документов, ни записной книжки я не нашёл. Пришлось отбросить брезгливость и обыскать труп. Карманный хронометр, компас, портсигар с десятком тонких сигар и коробок спичек. В кошельке нашлось двенадцать золотых десяток, немного серебра и три банковских чека на предъявителя, ценою в сто марок каждый.

– Ну и какого чёрта ты полез на рожон, приятель? – спросил я и поморщился.

Убитый, разумеется, не ответил. Молча валялся на земле, уставившись в небо невидящим взглядом. Я почесал щёку и задумался. По идее, нужно брать этого парня и тащить в город, чтобы достойно предать тело земле. Старик О'Хара только рад будет. С другой стороны, что-то мне подсказывало оставить его здесь и пригласить Марка Брэдли, чтобы тот всё осмотрел и принял решение. Перекурив идею, я привязал лошадь незнакомца к дереву и отправился в город…

Марк меня даже не дослушал. Вытолкал из офиса, прихватил Стива Палмера, который как раз вернулся в город и привязывал свою лошадь. Узнав, что мы опять куда-то едем, Стив сморщился, но Брэдли коротко рявкнул, и рыжего помощника словно ветром забросило обратно в седло. Он даже кривиться перестал, особенно когда увидел мою руку, перевязанную шейным платком со следами крови.

Доехали без проблем, и вот уже десять минут шериф пялится на труп и жуёт кончик потухшей сигары. Наконец он покачал головой и посмотрел на меня. В его глазах что-то мелькнуло… Нет, это не страх. Если честно, то я даже не знаю, как описать это выражение. Нечто похожее на лёгкую досаду, мол – жили не тужили и на тебе…

– Когда-нибудь это должно было случиться, – Брэдли сплюнул и поморщился.

– Марк, кто это?

– Это «часовщик»… – сквозь зубы процедил шериф.

– Кто?!

– Часовщик. Если быть точным, то один из них.

Если честно, то я ничего не понял. Судя по виду Стива Палмера, он тоже. Рыжий молча хлопал глазами, рассматривая лежащий на земле труп. Шериф посмотрел на меня и скривился, будто у него разболелся зуб:

– Чёрт меня побери! Алекс, какого дьявола он к тебе прицепился?

– Если бы я знал, сэр!

– Ты самый везучий сукин сын, которого я знаю!

– Да, сэр!

– Так… – начал шериф и выругался. Вопреки привычке, даже слова перестал растягивать. Обвёл нас тяжёлым взглядом и, чеканя слова, отдал приказ. – Убитого раздеть! Тело закопать! Вещи сжечь! Оружие и все эти железки – утопить. Лошадь расседлать и отпустить на волю. Всё поняли?

– Да.

– Не слышу?!

– Да, сэр!!! – рявкнули мы со Стивом.

– Так-то оно лучше, бездельники, – кивнул Марк и направился к своей лошади. – Я тут немного осмотрюсь, а вы давайте, приберите здесь и возвращайтесь в город.

– Да, сэр…

– И не дай бог, парни, кому-нибудь обмолвиться про эту дохлую тушку, – сказал шериф и прицелился в нас пальцем. – Собственными руками придушу!

17

Спустя несколько часов мы со Стивом вернулись в город и отправились в офис, чтобы доложить Брэдли о выполнении приказа. Убитый обрёл покой на дне глубокого оврага, а вещи, за исключением денег и оружия, оказались на дне реки.

– Ты самый везучий сукин сын из числа тех, кто появлялся в этом городишке, – повторил шериф и смерил меня мрачным взглядом.

– Это уже слышал, – осторожно ответил я, – но хотелось бы конкретнее.

– Что именно ты хочешь услышать?

– Ну… про этого…

– Дьявол! – рявкнул Брэдли и так шарахнул кулаком по столу, что даже кофейная кружка подпрыгнула. – Вы что, парни, охренели или оглохли?! Не поняли моего приказа?!! Забыть!

– Да, сэр! – я даже вытянулся. – Но что делать с трофеями?

– Идиоты… – Марк подпёр голову руками и простонал. – Безмозглые идиоты! Господи, за что мне это наказание? Выкладывайте, что вы там принесли!

На стол легли патроны, золотые монеты, немного серебра и три банковских чека. Шериф обвёл нас взглядом и чуть не зарычал. Потом разорвал бумажки и отправил их в камин. Стив горестно вздохнул, но перечить не посмел. Ещё бы! Марк Брэдли эти чеки ему бы в глотку засунул и приказал сожрать не разжёвывая.

– Надеюсь, вы не додумались притащить в город оружие?

– Нет, сэр! – подал голос Стив. – Оружие спрятали на заброшенной ферме.

Шериф скривился с таким видом, что сразу стало понятно – мы пустоголовые придурки, которые сами нарываются на неприятности, и вообще – живы благодаря врождённой доброте мистера Брэдли, хотя давно должны болтаться на заслуженной виселице. За что? За тупость.

– Валите с глаз долой! И не дай вам бог…

– Да, сэр!

– Как же девочка? – спросил я.

– Вам повезло, болваны! Её нашёл Чак. Девчонка просто заплутала неподалёку от города. Валите отдыхать и не показывайтесь до завтрашнего утра! Придурки…

– Но…

– Вон отсюда!!! – рявкнул Брэдли. Мы не стали спорить и выкатились из конторы как два мячика, пока шериф не одумался и не превратил нас в чучела.

– Ты что-нибудь понял? – спросил я, когда мы вышли из конторы.

– Нет, – покачал головой Стив. Он сбил шляпу на затылок и проводил взглядом девушку, которая семенила по улице с корзинкой зелени. – Не понял, но собираюсь поступить так, как и приказал шериф, а точнее – плюнуть и забыть. Это не первый, кого хоронят без гроба, а мы не первые, кто выступает в роли бессловесных могильщиков.

– В смысле?

– Алекс, – вздохнул Палмер, – ты хороший парень! Прими это как истину или дружеский совет: иногда лучше не задавать лишних вопросов. Пошли, выпьем по кружке пива и сожрём кусок мяса, который ещё вчера сопел розовым пятачком и жалобно верещал, когда его отправили на убой.

– Хорошая идея.

Два дня шериф искоса посматривал на меня, будто ждал каких-то вопросов. Гонял нас со Стивом, как собак, по разным служебным мелочам, словно хотел забить наши пустые головы работой, не давая времени на глупые размышления. Больше всего досталось Стиву, который, если здраво рассудить, вообще не при делах.

Золото, которое мы нашли на трупе, было честно разделено на три части, и я стал богаче на сорок золотых марок. Марк, выдавая нам эти деньги, предупредил, чтобы не вздумали их сразу потратить. Мол, ему только лишних забот не хватает, чтобы отбиваться от подозрений мэра, что мы берём взятки у торговцев.

Разговор всё же состоялся…

Шериф внезапно озаботился моей огневой подготовкой. Приказал взять пару десятков патронов и показать на что я гожусь. Прозвучало это немного странно, если вспомнить его слова о богачах, которые жгут патроны впустую, расстреливая их по банкам. Стрелять здесь учились с детства, овладевая этим искусством не только на охоте, но и в частых стычках с разномастным отребьем.

Для этого дела мы выехали из города и отправились в сторону той самой заброшенной фермы, где мы со Стивом припрятали трофейные стволы.

После того, как я разрядил револьвер по мишени, поставленной на поваленное дерево, шериф остановил стрельбу. Он закурил сигару и присел на камень.

– Погоди, Алекс…

– Что-то не так?

– Не знаю, – сказал он и пожал плечами. – Я никогда прежде не видел, чтобы стреляли в такой странной стойке.

– Простите, сэр?

– Держа револьвер двумя руками, – фыркнул Брэдли. – Если у нас и поддерживают руку, то берутся в районе запястья.

– Да, я видел как стреляет Стив.

– Вот-вот… У тебя очень необычная школа. Не буду утверждать, что она неправильная, тем более что ты очень уж ловко хватаешься за револьвер. Будто собираешь кисти в замок.

– Так меня учили, – брякнул я.

– Я даже не буду спрашивать, где именно… – буркнул Марк и почесал бровь.

– Как вам сказать, шериф…

– Лучше не надо. Если честно, то не особенно хочу это слушать. Надеюсь, что на тебе нет особых грехов кроме того парня, которого ты прихлопнул три дня назад.

– Нет.

– Вот и славно. Всё остальное меня не интересует.

Марк прав – стойку Вивьера в этом мире ещё не придумали. Местные стрелки стреляют одной рукой и, если быть откровенным, не особо точно. Я, пожалуй, развенчаю очередной американский миф насчёт немыслимой меткости стрелков Дикого запада.

Дело в том, что мне, ещё работая переводчиком, довелось переводить статьи некоего Джо Зентнера – американского историка, исследователя Дикого запада. Всех подробностей и не вспомню, но он убедительно доказывал, что все «непревзойдённые» стрелки – изобретение голливудских режиссёров. Окажись эти парни в нашем мире, они бы оказались в ряду самых посредственных стрелков. Тем более что автор подкреплял свои умозаключения фактами.

Разумеется, будь здесь интернет, вы обязательно бы нашли и предъявили мне клипы Боба Мандина, но, господа, давайте будем откровенными – это не доказательство. Этот парень уникальный стрелок, который посвятил изучению этого искусства многие годы, опять же, опираясь на опыт предыдущих поколений.

К чему эта история?

К тому, что я, со своей, весьма скромной, подготовкой, стреляю по банкам не хуже нашего шерифа. Не торопитесь возмущаться, доказывая что дважды два это четыре! Если вы невнимательно прочитали, то повторюсь – по банкам. Стрельба в тире и стрельба в боевых условиях различаются. Побеждает тот, кто будет более хладнокровным и более быстрым. Ну и метким, разумеется. Так что палить по консервным банкам и по живым людям это разные вещи.

Учитывая качество здешних докторов, не хотелось бы заполучить порцию свинца. Это значит, что я не собираюсь хвататься за ствол по любому незначительному поводу, пытаясь что-то показать или доказать.

– Ты и правда не знал этого парня? – спросил шериф, прервав мои размышления.

– Честное слово, шериф, первый раз его видел!

– Хм… Ты что-нибудь слышал о часовщиках?

– Нет, но, как понимаю, имел неудовольствие ухлопать одного из них.

– Да уж… Удовольствие маленькое… – буркнул Марк и прикусил губу. – Три года назад я жил в Брикстоуне и работал старшим помощником тамошнего шерифа. Мне доводилось видеть парней, которые прибывали в город из западных земель. Их называли часовщиками. Люди предпочитали не замечать этих мальчиков. Даже шериф Брикстоуна демонстративно отводил взгляд, если видел одного из них на улицах своего города.

– Как-то это странно звучит, Марк… Люди не знали, кто они такие?

– Я бы сказал, что они из числа тех, кто балансирует на острие клинка.

– Охотники за головами?

– Не знаю… – честно признался Марк. – Но эти люди обладают такими связями, что, убей они даже шерифа, обязательно найдётся какой-нибудь продажный чинуша, который заявится на казнь и спасёт их от виселицы.

– Они связаны с властями?

– Вполне возможно. Только никто не знает, как именно. Странно другое…

– Что именно?

– Эти парни редко стреляют. Крайне редко.

– Как-то не успел этого заметить, – поморщился я. – Этот парень выстрелил мне в спину.

– Он ехал за тобой около полумили.

– Я его не видел.

– Не удивительно… – отмахнулся Марк. – Знать бы, какого чёрта он решил выстрелить? Может, это как-то связано с твоим братом?

– Не знаю… – развёл руками я.

– Ладно, – махнул рукой шериф. – Поехали в город. Как-нибудь позже обсудим.

– Договорились.

Вернуться к этому разговору не получилось – какие-то заезжие оборванцы угнали стадо у старика Джекобса, который жил к югу от города. Стада в этих местах угоняли довольно часто. Украденный скот перегоняли в соседний округ, ставили новые клейма и продавали. Хороший бизнес, если не учитывать моральную составляющую и риск получить пулю от разгневанных хозяев.

В погоню отправлялись с большой охотой, и от желающих «приобщиться к прекрасному» просто не было отбоя. Шериф, как правило, набирал эдакий джаз-банд из десяти человек и выдвигался на прогулку, оставив одного из своих помощников присматривать за городом. В этот раз не повезло Стиву. Он получил приказ меньше бегать по вдовушкам и смотреть в оба глаза. Помощник с готовностью кивал огненной шевелюрой, но едва Марк отворачивался, его напускное благочестие исчезало, и он довольно облизывался, как кот, которому перепала банка сметаны и смазливая, готовая на всё кошечка.

Я собирался в поездку с… изрядной долей любопытства. Глупо, наверное, прозвучало, но это чистая правда. Тем более что мы будем проезжать мимо отдалённых ферм, где я хотел показать карточку Влада и задать несколько вопросов.

Правда, мне пришлось прогуляться в лавку мистера Финча и потратить немного денег, купив плащ. Лето уже закончилось, а мокнуть под дождём не хотелось. После этого я отвёл свою лошадь к Чаку, чтобы он проверил «ходовую». После небольших раздумий кузнец заменил две подковы, посоветовав не высовываться и чаще смотреть по сторонам.

– Ребята, которые угнали скот у старика Джекобса, отчаянные. Поэтому даже не надейся, что они бросятся врассыпную, завидев на горизонте погоню. Могут и засаду устроить, и вообще… – кузнец поморщился и сплюнул, – поганый народец. Для них убить человека что тебе выпить кружку пива. Если попадётся раненый – добивай не раздумывая.

– Спасибо, Чак!

– Не за что, приятель! Не за что…

18

Парни собрались затемно, ещё до рассвета. Я ночевал в офисе, а когда проснулся, то снаружи уже раздавались голоса. Кто-то хрипло переругивался, кляня без особого разбора и погоду, и осень, и ворюг, которые испортили пятничную вечеринку в баре старика Коллинза. Не знаю, кто такая Салли, но какой-то парень уж очень сокрушался, что не подержится за её широкие бёдра или ещё что-нибудь не менее привлекательное, подвернись оно под руку.

– Вот болван, – усмехнулся Стив и прислушался к словам.

– Что так?

– Мисс Салли, узнай, что он открыл свой рот, оторвёт ему голову. Девушка она сильная и быстра на руку, если какой-нибудь ухажёр позволяет трепать языком о таких вещах.

– Уже убедился?

– Как тебе сказать… – протянул он. Потом усмехнулся и почесал щеку. – Салли никому не даёт спуску. Такая своенравная красотка, что только держись!

– Ну-ну…

– Иди умойся. Я сварю кофе, – предложил Стив.

– Нет уж, приятель! Извини, но кофе сварю сам.

– Как знаешь, – он пожал плечами и вытащил сигару. Медленно прикурил и мечтательно уставился в мутное от грязи окно.

Пока умывался и варил кофе, заявился невыспавшийся шериф и начал подгонять парней, которые и без понукания были готовы выступить. Я взял седельные сумки, собранные вчера вечером и оседлал лошадь. Винтовку убрал в притороченный к седлу чехол и вернулся в офис, чтобы одеться. Надел купленный плащ, взял в руки шляпу и осмотрелся. Вроде ничего не забыл?

– Хватит бездельничать, Алекс! – сказал шериф, вваливаясь в контору.

– Уже готов.

– Тогда поехали…

– Удачи, вам, парни! – махнул рукой Стив, который наконец оторвал задницу от стула и вышел нас проводить. Он посмотрел на небо, поёжился и убрался обратно в офис, поближе к уютному теплу камина. Да, погода не обещает быть хорошей…

Если вы представляете погоню как бесконечную скачку наперегонки с преступниками, то вынужден разочаровать: лошадь не машина и бесконечно скакать не может. Тем более в районе предгорья, куда мы, уже усталые и промокшие, добрались через три дня.

Вчера вечером начался дождь…

Поначалу он оседал на одежде едва различимой взвесью, потом накрапывал мелкими каплями, а утром поймал за хвост северный ветер и окончательно разбушевался, грозя людям редкими сполохами молний. Такое чувство, что нависающие над землей тучи вобрали всю воду мира!

Под копытами сочно чавкала грязь, будто не земля, а голодные духи присасывались к лошадям и требовали принести им жертву. Шляпа давно намокла и протекала. По небритому лицу сбегали холодные капли, норовя попасть за шиворот. Купленный плащ, который по заверению продавца не пропускал воду, давно набух от сырости и стал неподъёмным. Чёрт бы меня побрал, вместе с этой погодой!

Готов биться об заклад, что, когда встанем на привал, в чересседельных сумках, несмотря на все ухищрения, будет полно воды! Рядом со мной ехали Марк Брэдли и ещё один парень из числа добровольцев. Ребята, судя по всему, изрядно разозлились на банду, из-за которой приходится терпеть эту промозглую сырость. Они так изощрённо ругались, что я был готов записывать их вычурную брань, чтобы потом, на досуге, разобрать самые выразительные фразы и эпитеты.

Нас вёл один из местных охотников, который знал эти места как свои пять пальцев. Это мужчина лет шестидесяти, но жилистый и крепкий. Длинные русые волосы, собранные в хвост, и широкая, похожая на веник борода, которая доходила до самой груди.

Колоритная личность. Небольшого роста, кривоногий. Ходит вразвалку, размахивая длинными, как у гориллы, руками. Низкий лоб, украшенный кустистыми бровями, под которыми блестели тёмно-серые глаза. Худое лицо, изрезанное глубокими морщинами, похоже на древнюю ритуальную маску или кусок древесной коры.

Ружьё носит на груди, бережно придерживая его руками. Даже не знаю, что это за модель такая. Нечто похожее на болтовую винтовку, но калибр и марку не назову – я не силён в местных моделях. На поясе висит небольшой нож, похожий на финку. К рюкзаку, который больше напоминает ранец, приторочен топор. Лесной, в общем, житель. Дремучий, как эти заросли.

Нам не доводилось встречаться раньше, но Марк Брэдли сказал, что в этом нет ничего удивительного. Старик почти не бывает в Ривертауне, а если и забредает, то лишь для того, чтобы закупить товар для промысла. Дичь, как правило, сдаёт фермеру, на земле которого стоит его избушка. На лошадь садится редко, предпочитая шагать впереди отряда.

Нелюдим и даже на вопросы шерифа отвечает медленно – скупыми, рублеными фразами, словно взвешивает слова и заранее прикидывает их цену. Если честно, то я даже не помню, как его зовут. Когда шериф нас знакомил, он что-то неразборчиво пробурчал, бросил на меня быстрый взгляд и сразу отвернулся.

Странный он тип, если честно.

Даже очень странный.

Бандиты, за которыми мы гнались, пришлые и, скорее всего, погнали стадо в обход, огибая район предгорий, чтобы не растерять половину скота на этих узких и каменистых тропах. По крайней мере, так утверждал наш проводник. Было бы неплохо. В этом случае мы сможем их перехватить на переправе через приток, впадающий в реку к западу от города.

Будь проклят этот дождь!

Природа тоже не радовала. Деревья хлестали ветвями по лицу и предательски бугрились скользкими корнями. Я продрог как собака и был готов убить любого, кто подвернётся под руку, будь он вором или обычным бродягой. Каменистая тропа сменилась зелёной равниной, и мы повернули на юго-запад. Несколько густых перелесков, сквозь которые пришлось прорубаться. Здешняя почва, чёрт бы её побрал, сплошная глина – того и гляди, упадёшь или лошадь свалится в промоину и сломает себе ногу.

– Тьфу…

– Как тебе погодка, Алекс? – спросил шериф и весело оскалился.

– Хреновая.

– Сразу видно, что ты не бывал севернее Брикстоуна, – хмыкнул Марк и вытер ладонью мокрое лицо.

– Что там?

– В тех местах такая погода бывает гораздо чаще, чем здесь.

– Не люблю сырость.

– Если ты не любишь воду, то, может, любишь мороз со снегом?

– Всё лучше, чем эта слякоть…

– Тебе надо было поселиться в форте Росс!

– Ты там бывал?

– Где я только не бывал.

– Было бы интересно послушать, – усмехнулся я и сплюнул.

– В другой раз, приятель! – отмахнулся шериф и потащился вперёд, чавкая сапогами по глине.

– Обязательно… Пошла, родимая! – я выругался и потянул за повод уставшую лошадь.

К вечеру мы добрались до берега реки. Тот самый приток – неглубокий, но довольно быстрый. Выше по течению начинаются каменистые пороги, так что стадо погонят здесь. По крайней мере, так утверждал проводник. Мне кажется, что эту фразу я уже говорил, не так ли? Может и так, но я замерз как собака и думать о стилистике неохота. Слишком холодно и мерзко.

Лошадей мы накрыли попонами и увели в распадок между холмами, обустроившись на прилегающем склоне. Кустарник здесь густой, и если бы не комары, то, можно сказать, совсем неплохой лагерь. Парни нашли какую-то яму и собирались разжечь костёр, чтобы сварить кофе и обсушиться. Благо ветер поменялся, и можно было не бояться выдать своё присутствие.

– Завтра, – почти не разжимая губ, процедил проводник.

– Утром?

– Около полудня.

– Ты уверен?

– Нет.

– Раздери тебя дьявол, Логан! – сморщился шериф.

– Другой дороги нет, – пожал плечами мужчина и ушёл в сторону берега. Шёл медленно и осторожно, будто дичь выслеживал.

– Ночевать будем здесь, – сказал Марк и проводил взглядом охотника.

– Думаешь, Логан не ошибается насчёт этих парней?

– Будем надеяться, что не ошибается. Мне бы не хотелось бегать ещё неделю в надежде оторвать им яйца и вернуть скот старику Джекобсу!

Трещал костёр. Пламя подрагивало и недовольно шипело, если попадалась какая-нибудь, особенно сырая ветка. Жестяной кофейник начинал шуметь, и скоро мне достанется порция горячего кофе и кусок хлеба с ветчиной. Правда, хлеб набрал сырости и выглядел не очень аппетитно. Впрочем, это не так важно – я голоден как волк.

Ненавижу такую погоду…

Несколько наших парней заняли позицию на гребне холма, чтобы не пропустить какого-нибудь оборванца, который может выдвинуться вперёд, чтобы разведать дорогу для своих приятелей. Остальные легли отдыхать, за исключением дозорного на берегу реки и ещё одного, который присматривал за лошадьми. Места здесь глухие, а звери, как сказал бы один мой знакомый охотник, «хищно-отмороженные».

Шериф завернулся в плащ и моментально уснул. Я сидел неподалёку, наслаждаясь теплом костра, и косился на мистера Логана, который вооружился суровой ниткой, иголкой и чинил прохудившийся сапог. Дороги здесь злые, и обувь просто горит на каменистых тропах.

– Ты ищешь брата? – неожиданно спросил охотник.

Спросил таким спокойным и безразличным тоном, что сразу и не поймёшь – спрашивает или утверждает.

– Да, ищу, – я повернулся и посмотрел на него.

– Это хорошо…

– Вы что-нибудь знаете?

– Он похож на тебя.

– Где он?!

– Ушёл, – он пожал плечами, словно сообщил очевидное.

– Куда именно?

– На северо-запад.

– Дьявол! Как мне его найти?

– Зачем? Сам вернётся. Весной.

– Чёрт побери, мистер Логан! Вы можете объяснить толком…

– Поздно уже. Завтра поговорим, – он закончил копаться со своей обувью, завернулся в плащ и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

Я чуть не сплюнул с досады, но не трясти же этого старика, пытаясь узнать, когда и при каких обстоятельствах он видел моего братца. Тихо выругался и лёг спать. Благо, дождь перестал, хотя небо выглядело непроглядно-хмурым и не обещало ничего хорошего.

Ночью опять пошёл дождь…

19

Перестрелка началась на рассвете. Бандиты оказались слишком беспечными и подошли к переправе даже без разведки. Первым, как и положено на перегонах, ехал самый опытный погонщик. Позади него двигалось стадо, окружённое редкой цепью ковбоев. Они сбивали коров в кучу, подгоняли отставших и возвращали тех, кто пытался забиться в заросли кустарника. Свист, крик, ругань… В общем, всё как обычно.

Дорога, ведущая к переправе, шла по широкому распадку между холмами. Да, местность здесь холмистая, а проходы извилистые, как змеи. Противоположный склон зарос соснами вперемешку с пушистыми елями и лиственной мелочью вроде орешника. Там укрылись несколько наших парней, чтобы отрезать бандитам пути отхода.

Марк Брэдли оторвал взгляд от стада и посмотрел на меня. Кивнул ему в ответ и поднял винтовку. Мы с ним стреляем по вожаку. Чтобы уж наверняка. Хотя… Куда он денется, этот парень? Разве что попытается рвануть вперёд, чтобы прорваться на другой берег, но и это не выход – его стреножат быстрее, чем доберётся до середины.

Расстояние… Когда они подойдут к проходу между двумя уродливо-кривыми соснами, за которыми начинается спуск к берегу, то между нами будет около ста пятидесяти метров. Ближе подпускать нельзя – коровы полезут в реку, и собирай их потом по всему берегу. Стрелять с большего расстояния тоже не получится – утренний туман мешает.

Чувства? Страшный охотничий азарт! Человеколюбие притихло, спряталось на дне души и накрылось промокшей шляпой. Вместо него появился азарт охотника, который выслеживал дичь, и вот она уже выходит под твой выстрел. Мы слишком тяжело шли за этими парнями, чтобы я мучался, разглядывая в тумане их призрачные фигурки.

Люди? Бросьте, не смешно! Ворьё! Падаль, которая наживается на бедах других людей! Рефлексировать будем дома, нежась в тепле и уюте! Тогда, может, и вспомню, и ужаснусь, как быстро во мне зверь проснулся! Это потом! Сейчас холодно, мерзко и хочется побыстрее разделаться с этими парнями и вернуться домой, в Ривертаун. Осуждаете? Вспомните свои собственные чувства, когда хотели прибить какого-нибудь проворовавшегося чиновника! Вспомнили? Вот именно! Слюнявое человеколюбие оставьте дома – здесь ему не место!

Поднёс ладонь к губам и осторожно выдохнул, согревая дыханием озябшие пальцы. Тихо и медленно, словно бандиты могли услышать. Ну что, мистер Талицкий? Начнём, пожалуй…

Выстрел! Ещё один! Всадник дважды вздрогнул и обмяк… Ткнулся лицом в лошадиную гриву и соскользнул на грязную землю. Лошадь всхрапнула, дёрнулась в сторону и пошла боком, настороженно косясь на упавшего хозяина. Грохнул залп, и противоположный склон окутался пороховым дымом. Перестрелка? Нет, это, скорее, бойня! Бандиты ответили несколькими выстрелами, но их быстро свалили на землю, нашпиговав свинцом, как уток шпигуют черносливом.

Ревели коровы, которым досталось несколько шальных пуль. Жалобно ржала раненая лошадь. Даже не успел опустошить магазин винтовки, когда понял, что стрелять уже не в кого. Медленно плыл порохой дым. Ревело стадо. Шериф выругался и, привстав на одно колено, прицелился в раненую лошадь. Выстрел!

– Ненавижу, когда кто-то мучает лошадей, – сказал Марк и сплюнул на землю. Потом обернулся и посмотрел на меня. – Ты как?

– Нормально.

– Вот и прекрасно! Славно постреляли…

Как-то всё быстро. Слишком быстро. Тьфу…

Из соседнего распадка, где стояли лошади, выехали два всадника из числа наших ребят. Следом за ним появился ещё один. Лошади шли медленно, осторожно переступая по раскисшей глине. Этим парням сейчас не позавидуешь – надо развернуть стадо, что в этой теснине сделать не так уж и просто! Щелкнули бичи, и послышалась хриплая, простуженная ругань.

Я начал спускаться по склону, но поскользнулся и оставшийся путь проделал на заднице. Чертовски скользко! Внизу бродил шериф. Он присел рядом с трупом и, поморщившись, начал обыск. Всё верно – трофеи это святое. Тем более что в таких случаях они честно делятся между всеми участниками рейда. Неплохой заработок в довесок к налоговым льготам, не так ли? Есть там свои тонкости в жеребьёвке, но про это расскажу чуть позже. Пока парни бродили по берегу и осматривали тела убитых, я пошёл искать старика Логана. Не терпелось задать ему несколько вопросов насчёт Влада.

Охотника нашёл на гребне холма, рядом с золотистыми соснами. Тьфу! Вот уж воистину вечный вопрос: что такое не везёт и как с этим бороться?

– Дурак ты, Логан… – устало выдохнул я и опустился на землю, словно кто-то невидимый ударил меня по ногам. Привалился боком к стволу дерева, посмотрел на охотника и даже сплюнул с досады. – Старый и безмозглый дурак…

Он не ответил. Не отрываясь, смотрел вверх, как будто разглядывал верхушки деревьев. Капли дождя собирались в глубоких морщинах и стекали вниз, на бороду, испачканную кровью. Пуля, выпущенная кем-то из бандитов, попала в горло. Наповал.

Обидно. Ведь мог рассказать всё, что знал, а не отвернуться, словно мистер Талицкий ему десять золотых марок должен! Хотя… Даже злости не было! Видимо, я здорово вымотался за последние дни, а вся ярость ушла на перестрелку с этими бродягами, которые валяются на берегу реки. Даже безразличие какое-то появилось.

Вытащил из кармана портсигар, выбрал тонкую сигару и закурил. Несколько минут сидел неподвижно, разглядывая реку и густые заросли на том берегу, а потом провёл ладонью по лицу охотника, чтобы закрыть глаза.

– Покойся с миром, старик…

– Алекс? – послышался знакомый голос. Зашуршали кусты, и на гребень холма, скользя на мокрой траве, поднялся Марк. Мокрый и перемазанный глиной, словно кто-то пытался слепить из него Адама, но быстро понял ошибку и плюнул на эту никчёмную затею.

– Я здесь!

– Что там с Логаном? Он перестал стрелять где-то на середине заварушки.

– Убит.

– Жаль старика, – Марк обнажил голову и вытер мокрое лицо. – Надо будет похоронить.

– Неужели потащим в город?

– Зачем? Он всю жизнь провёл в лесу. Пусть и растворится в нём. Хороший был охотник.

– Только глупый, – я отбросил сигару и поднялся, стряхивая налипшую грязь. Марк не понял, поэтому удивлённо заломил бровь и уставился на меня.

– В смысле?

– Он знал моего брата, но отложил разговор на утро.

– Да, это и правда глупо…

– Вот и я про что.

– Он хоть что-нибудь успел сказать?

– Сказал, что Влад ушёл на северо-запад и вернётся весной.

– Хм… Наверное, твой брат собрался в форт Росс. Там богатые земли.

– Чем именно?

– Пушнина, золото… Русские неплохо устроились.

– Там живут русские?!

– Разумеется, – удивился Марк. – Ты разве ничего не слышал о землях Росса?

– Нет, – покачал головой я. – Расскажешь?

– Когда вернёмся домой.

– Только не вздумай последовать примеру Логана и где-нибудь нарваться на пулю. Это будет уже слишком!

– Не дождёшься! – ухмыльнулся Марк. – Кстати, нас ждёт тяжёлая работа!

– Закопать трупы?

– Надо отогнать стадо старику Джекобсу. Когда-нибудь работал ковбоем?

– Нет, но чувствую, что придётся.

– Ты совершенно прав, старина! Это не самое плохое ремесло! Старик Джекобс наложит в штаны от радости, а потом заявится в город и закатит нам грандиозную пирушку!

– Надо будет выставить ему счёт за перегон! По самой высокой ставке.

– Видишь, ты уже учишься! Пошли, надо подобрать трофеи и собрать стадо. Если оно разбредётся по зарослям, то мы провозимся до холодов…

На ферме старика Джекобса мы появились через неделю. Дорога прошла без проблем. Не было ни нападений волков, которые с большим удовольствием режут скот, ни вооружённых оборванцев, колесящих по округе в поисках наживы. Брэдли опасался нарваться на Уильяма Фоули, но, слава богу, и с этим обошлось.

Ферма… Это больше напоминает весьма приличное поместье! Двухэтажный жилой дом, построенный в колониальном стиле. Я даже присвистнул от удивления, когда увидел – уж слишком непривычно богатое жильё для фермера. С другой стороны – скотоводы никогда не бедствовали. По крайней мере, так было в нашем мире. Парни погнали стадо на пастбище, а мы с Брэдли свернули на широкую аллею. Подскакали к просторной веранде, и Марк соскочил на землю. Бросил мне поводья и устало буркнул:

– Сейчас вернусь!

– Не вопрос, мистер! – ухмыльнулся я. – Пейте, гуляйте и ни в чём себе не отказывайте! Мы люди простые, не гордые, посидим в тенёчке и воздухом подышим.

– Трепач!

– Да, сэр!

Марк Брэдли покосился на меня, покачал головой и ушёл в дом. Стукнула дверь, и спустя несколько секунд послышался чей-то удивлённый возглас. Ну всё – можно садиться в тени дерева или на скамейку у входа и наконец расслабиться. Нет, пожалуй, на скамейку не надо. Я грязный как бродяга, а скамейка чистая, белой краской покрашена. Вон, даже книжка на ней лежит, с веточкой вместо закладки. Куда уж тут, с калашным рылом в здешний высший свет? Не поймут-с… Слез с лошади, закурил и осмотрелся.

Поместье разглядывать желания не было, а вот книга заинтересовала. Тем более что мне так и не довелось ознакомиться с местными авторами. Открыл, и в глаза бросился отрывок:

«…Вопрошаю вас, уничижающих достоинство человеческое – как смеете называть себя рабами, тем самым оскорбляя дела и помыслы Создателя, который создал людей по образу и подобию своему? Творение Бога не может быть рабом! Ни божьим, ни человеческим…»

Хм… Интересное начало. Не успел посмотреть заглавие, как позади меня хрустнула галька и послышался девичий голос. Чуть было не вздрогнул от удивления.

– Вот уж никогда бы не подумала, что погонщики скота читают книги, – я повернулся и увидел девушку лет восемнадцати. Небольшого роста, светловолосая, с большими зелёными глазами, в которых мелькнула лёгкая издёвка. Ну да, конечно… Куда уж нам, простым ковбоям, до младшей дочери старика Джекобса. Экая амазонка… Я не знаток женской моды, но сдаётся, что это наряд для верховой езды. Широкая серая юбка, жилет и светло-серый жакет с двумя рядами пуговиц. Даже лёгкая фетровая шляпка с загнутыми вверх полями и широкой лентой присутствовала и, надо отметить, прекрасно выглядела. Шляпка, а не девушка. Хотя и девушка тоже ничего.

– Добрый день, мисс Джекобс… – спокойно ответил я и медленно обвёл её взглядом. Она заметила это и вспыхнула таким ярким и обжигающим румянцем, будто ей предложили заняться любовью, и всенепременно на сеновале.

– Вы…

– Меня зовут Алекс Талицкий. Помощник шерифа. К вашим услугам, мисс…

20

– Это не я… – вяло оправдывался Стив. Оправдывался, надо заметить, неубедительно, с изрядной ленцой в голосе. Будто мух отгонял.

– Я не слепая! – прошипела старуха Эшли и ткнула в Палмера пальцем. – Это были вы!

– Может быть, кто-нибудь другой? – высказал предположение Стив. – Нет? Вы уверены? Хорошо, это был я, но вы всё равно ничего не докажете. Вам стало легче?

В этот момент вошёл шериф и сразу поскучнел, увидев нашу постоянную гостью.

– Чёрт побери…

– Здравствуйте, мистер Брэдли… – ядовито улыбнулась старуха.

– Здравствуйте, миссис, и до свидания… – певуче протянул Марк и распахнул дверь пошире. – Извините, но у нас намечается закрытое совещание. Если вы не против, то…

– Я ещё вернусь…

– Как вам будет угодно, – мило улыбнулся шериф и даже поддержал её под руку, чтобы не зацепилась за высокий порог. Дверь закрылась, и я не выдержал – сполз по стене, стараясь не сдохнуть со смеху.

– Что за цирк вы опять устроили?! – рявкнул Марк. – Вам что, больше заняться нечем?

– Это не я, – затянул свою песню Палмер.

– Я уже слышал! Алекс?!

– Какого дьявола?! – возмущённо спросил я. – Если вы запамятовали, мистер Брэдли, мы только вчера вечером вернулись!

– Не дай бог узнаю, что вы что-нибудь начудили! – зарычал Марк и прицелился в Стива пальцем. – Головы поотрываю!

– Да, сэр! – обиженно хмыкнул Стив.

Шериф уселся за свой письменный стол, а мы с Палмером переглянулись и попытались не засмеяться. Подумаешь… Если коротко, то пока мы гонялись за бандитами, старуха Эшли повадилась ходить в нашу контору. Шлялась, как на работу! Каждое утро! Выносила мозги Палмеру, а по вечерам подкрадывалась поближе к окнам, чтобы взглянуть на некоторых хм… посетительниц.

Женщины, надо заметить, приходили серьёзные, как правило, обременённые семьями. Я даже не сомневаюсь, что они навещали помощника шерифа с исключительно деловыми вопросами! Вели какие-нибудь душещипательные беседы о семейных ценностях, воспитании детей и прочих достойных уважения вещах. Сам я этих женщин не видел, но, судя по виду Палмера, посетительниц было много. Он даже похудел немного.

Тяжёлая у нас работа…

Когда Стиву надоела эта слежка, он вспомнил одну рассказанную мной историю и купил в аптеке два пузырька с настойкой валерианы. Ночью, проводив очередную посетительницу, он окропил этим эликсиром веранду миссис Эшли, и уже неделю наслаждался её криками. Коты сбегались со всего Ривертауна и устраивали такие концерты, что еще немного и старуха сойдёт с ума. Окончательно и бесповоротно. Ей-богу, я вздохну немного свободнее! Можно будет посидеть на веранде, не опасаясь её замечаний, полных яда и ненависти. Меня уже трясёт от её реплик, которыми она делится со всеми прохожими: «Эти три бездельника! Да, сэр, вы совершенно правы! Выпили всю кровь из нашего города! Куда только смотрит мэр?!». Тьфу!

– Алекс!

– Да, сэр!

– Вечером придут ребята, которые ездили с нами. Займёшься дележкой трофеев.

– Хорошо, сэр!

Трофеи это прекрасно. Тем более что парни только этого и ждут. Я обещал рассказать о некоторых тонкостях этого… процесса, не так ли? О'кей, слушайте. Так уж повелось на этих землях, что добровольные помощники всегда имеют право на добычу, собранную во время «миротворческих» миссий. Дележка происходит в несколько этапов. Первая часть: деньги. Всё, что найдено у бандитов, делится между участниками – выжившими или погибшими. За исключением тех денег, которые попадают под разряд «похищенного имущества». Если бандиты ограбили банк и убегают с мешком денег, то увы – этот приз разделу не подлежит. Банк, как правило, выдаёт премии, чтобы не расстраивать участников.

Вторая часть: вещи и оружие. Оцениваются и продаются. Вырученные деньги поступают в общую кассу и, разумеется, тоже делятся. Если вам что-то приглянулось среди собранного хлама, то вы можете оставить эту вещь за собой, сделав заявление во время делёжки.

В этом деле есть небольшая тонкость. Если вы вели себя храбро, пулям не кланялись и друзей не бросали, то парни могут оценить эту вещи в сущие гроши. Например? Посмотрят, ухмыльнутся и заявят, что «цена этому револьверу, приятель, аккурат по кружке пива на каждого!» Бывало и наоборот – какой-нибудь ржавый дробовик оценивали в сотню марок и заявитель краснел и отказывался.

Хабар, который мы собрали во время последней перепалки, был совсем неплох! Мало того, я увидел один револьвер, который решил приобрести. Вылитый Смит Вессон, модель номер три. Тот самый, который часто называют «Русским». Сорок четвёртого калибра. Со шпорой под скобой. Бандиты, которых мы зачистили, оказались не такими уж бедняками и оборванцами, какими могли показаться на первый взгляд.

С двенадцати тушек собрали около трёхсот пятидесяти марок. Вожак, застреленный мной и шерифом, оказался самым богатым – на нём нашли семь золотых десяток, не считая серебряной мелочи и револьвера, о котором я уже рассказывал. Кроме этого, взяли девять коротких дробовиков, одну ржавую винтовку и капсюльный револьвер, который был так разбит, что годился только для колки орехов или вместо пресс-папье, если вычистить от жира и грязи. Десяток разномастных ножей и несколько серебряных ложек. Даже четверть золотого портсигара нашлась, который кто-то не смог поделить и разрубил на части.

Что ещё? Разная мелочь. Несколько бутылок с дрянным виски, седла, перемётные сумки с бытовым хламом и одиннадцать лошадей, которых у нас купил старик Джекобс, заплатив по семьдесят марок за голову. В итоге всех операций на столе у шерифа лежала одна тысяча сто двадцать марок, не считая вещей, которые были свалены в углу камеры. Нехитрый расчёт даёт по сто десять марок для каждого. Ну и потом, когда будет продан остальной хабар, еще немного перепадёт. Не так уж плохо, как мне кажется. Долю погибшего Логана передадут одной соломенной вдовушке, с которой, по информации Стива Палмера, старик близко приятельствовал.

В общем, настал вечер, и делёжка закончилась. Тихо и мирно, без каких-либо претензий. Револьвер, вместе с двумя десятками патронов, обошёлся мне в двадцать кружек пива, выставленных ребятам в соседнем баре, и две бутылки виски, которые я добавил от себя лично, чтобы помянуть старика Логана.

Потом на столе оказалось ещё несколько бутылок, купленных шерифом, бутылка от бармена, бутылка от Стива Палмера и ещё несколько, которые исчезли под неторопливый разговор и сигары. Даже моя хозяйка не возражала, когда я заявился глубоко заполночь и долго снимал сапоги в прихожей, тихо хихикая над каким-то древним анекдотом, который наутро даже не вспомнил. Правда, всё же поинтересовалась, где же тот «милый» поросёнок, который весело хрюкал в прихожей, потом свалил вешалку и наконец выругался, наступив на кошку. Хорошо посидели…

Через несколько дней, когда всё немного утихло, мы как-то задержались в офисе. Брэдли сидел за своим столом, дымил сигарой и листал старый номер «Брикстоун кроникл», иногда чертыхаясь и комментируя городские новости.

– Марк!

– Что тебе?

– Ты обещал рассказать про форт Росс.

– Хм… Даже не знаю с чего начать.

– С начала.

– Логично, – хмыкнул Марк и покосился в сторону кофейника. Я расценил этот взгляд как предложение попить кофейку и потрепаться. Верно, в общем, расценил.

– Форт Росс находится к северу от Брикстоуна, – начал Марк. – Полторы тысячи миль и, ты уж мне поверь, приятель, что каждая из них стоит сотни золотых марок!

– Там что, золото под ногами валяется?

– Нет, – усмехнулся Брэдли. – Просто путь на север чертовски опасен и труден!

– Люди там тоже суровые?

– Скорее, вольные! Редкий тип людей, приятель. Живут богато и даже своим властям не кланяются. Это вольные земли! По-настоящему вольные. Не то, что в нашем королевстве!

Королевстве, значит… Хм… Знать бы, кто здесь сидит на престоле! Я не стал спрашивать, тем более что Марк прищурился и продолжил свой рассказ. Если отбросить его красочные описания, сравнения и некоторые характеристики, то можно сказать следующее.

Форт Росс – независимый округ, который управляется «Собранием». Что это за собрание такое, выяснить не получилось. Марк, судя по всему, и сам не знал. Насчёт величины этого округа тоже не ответил. Мол, никто не измерял, а те, кто пытался, обратно не вернулись. В форте Росс обитает около тридцати тысяч жителей. На побережье ещё четыре небольших городка, но названий Брэдли не вспомнил. Поджал губы и покачал головой. Если подняться ещё выше на север, то доберёшься до поселения под названием «Золотой берег». Именно там и находятся золотые прииски, мечта многих здешних обывателей.

– Неужели никто не пытался прибрать к рукам эти прииски? – спросил я.

– Смеешься? Там умеют воевать все, даже коты и дворняжки! Кто захочет связываться?

– Тоже верно…

– Тамошние жители терпеливы, но если разозлишь, то я тебе не завидую. Хотя… очень вежливы! Даже если и решат разбить тебе голову, то всё равно будут обращаться к тебе на «вы». Хамы в окрестностях форт Росс не выживают!

– И почему я не удивлён…

– Вот поэтому умные люди предпочитают торговать! Война требует денег, а торговля их приносит, не так ли? Так что твой братишка скорее всего подался немного заработать! Если у него были деньги, то он вполне мог купить несколько собачьих упряжек, припасов и отправиться ещё дальше – на Золотой берег. Смекаешь, к чему веду?

– Да. Спасибо за рассказ.

– Не за что! И это… Алекс…

– Что?

– Мистер Джекобс через пару недель пригласит нас в гости. Сразу после ярмарки.

– Зачем? – спросил я, продолжая размышлять о форте Росс.

– Чёрт тебя побери, Алекс! Чтобы отпраздновать возвращение своего стада!

– Хорошо.

– Не обижайся, но…

– Что ещё?

– Тебе надо бы сменить одежду и немного приодеться.

– Хорошо, шериф! Завтра зайду в лавку и что-нибудь присмотрю.

– Алекс… – протянул Марк и сморщился, будто у него зуб разболелся. – Ты кто, рабочий с пристани? Какая, к дьяволу, лавка? Зайди к Розенталю! Он прекрасный портной.

21

Мастер, о котором упомянул Марк, оказался классическим местечковым портным. Будто кто-то взял и оживил старинную фотографию, сделанную в конце девятнадцатого века. Это был сухонький старичок, который смотрел на окружающий мир карими глазами, в которых плескалась многовековая скорбь еврейского народа. Ему около семидесяти лет, но выглядел гораздо старше. Морщинистое лицо, похожее на запечёное яблоко, и редкие седые волосы, которые торчали в разные стороны.

– Ви хочите построить костюм… – сказал Розенталь и окинул мою фигуру оценивающим взглядом. То ли он спрашивал, то ли уточнял, я так и не понял.

– Вы совершенно правы, сэр!

– Сэр? – уточнил мастер и скорбно покачал головой. – Где я и где этот человек, которого вы величаете этим титулом? Если бы это было правдой, то я бы не сидел здесь, в Ривертауне, пытаясь научить людей правильно одеваться и завязывать галстук!

– Извините, но все говорят, что вы законодатель моды в нашем округе.

– Округ? – он даже фыркнул. – Вы таки бывали в Брикстоуне?

– Увы…

– Съездите. Съездите и посмотрите, какие костюмы носят тамошние джентльмены! Когда вы вернётесь к родным пенатам, то будете иметь другое мнение. Горе на мою седую голову, но здешние жители в одежде разбираются гораздо хуже, чем в лошадях и коровах.

– Но…

– Оставьте! – старик отмахнулся, хотя я и слова не успел вымолвить. – Видели, какой материал привозят местные торговцы? Это же ужас! Они хотят заработать несколько лишних марок и они имеют на это право, но при чём здесь старый Розенталь?! Почему я должен тратить своё время, мучиться и не спать ночами, чтобы из этого жуткого материала сделать приличный сюртук? Мне, между прочим, семьдесят пять лет! Вы думаете, я не хочу иметь спокойный вечер с чашечкой кофе, женой и котом? Кстати, вы видели моего кота? Это такой бандит, шо боже мой! Вчера он перевернул миску сметаны, а потом подрался с соседской собакой. Вы спросите, почему кот дерётся с собаками? А с кем ещё драться нашему бедному мальчику, я вас внимательно спрашиваю? В городе уже не осталось ни одного кота, с кем бы он не выяснял отношений. Будь у котов шериф, мой Изя не вылезал бы из кутузки!

– Мистер Розенталь, – осторожно встрял я. – Мне бы про костюм…

– Так вот, мистер Талицкий, если мой Изя, бандит эдакий, чтобы он был здоров, начинает чихать как заведённый, то это ещё один знак, что материал никуда не годный!

Мастер кивал головой, рассказывал про свою жену, кота, а я мечтал вернуться в контору и пристрелить Марка Брэдли за его рекламу.

– Так что вы хочите мне сказать? – наконец мастер закончил свой длинный монолог и задрал подбородок вверх, едва успев подхватить пенсне.

– Хотел заказать костюм… – уже не надеясь на благополучный исход, сказал я.

– Костюм? Хм… Костюм – это прекрасно! Тогда зачем вы тратите время попусту, болтая о пустяках? Вы, молодые, совершенно не умеете ценить время! Конечно, вы ещё молоды и не понимаете, что иметь немножко покоя это гораздо лучше, чем иметь немножко денег!

– Да, конечно…

– Хороший костюм, молодой человек, суеты не терпит… Вот когда я шил костюм старику Израилю… Кстати, в нем его и похоронили. Вы знаете, как роскошно он лежал в гробу в моем костюме?! Это был такой материал! Таких уже не делают. Между прочим, он так и не вернул мне две марки, но ради его последнего выхода я готов простить даже это!

Из мастерской я вышел только через два часа…

Старый мастер проклинал местных лавочников, вспоминал незнакомого мне Кацмана, который ухаживал за его дочерью, но два года назад был убит в пустяшной перестрелке, чем разбил сердце «бедной девочке», да так метко, что она сразу выскочила замуж за банкира из Брикстоуна. Под конец он так расчувствовался, что обещал сопроводить в соседнюю лавку и помочь подобрать шляпу, галстук и перчатки, чтобы я не выглядел как оборванец с большой дороги…

– Ты заказал костюм? – спросил шериф, когда я ввалился в офис.

– Ещё немного, и мне понадобился бы гроб. Даже два – тебе и Розенталю.

– Да, старик любит немного поболтать.

– Это называется «немного»?

– Хм… – хмыкнул Брэдли. – Если бы ты заказывал свадебный наряд, то ходил бы к нему, как на работу, в течение месяца!

– Боже меня упаси…

Шериф молча кивнул и опять уткнулся в бумаги, присланные последним пароходом. Они приходят каждые две недели. Это большой и толстый конверт с пачкой розыскных листов и короткой сводкой о тех, кого искать не следует «вследствие узаконенной гибели».

Законная – это значит, что бандита прихлопнули охотники за головами. Если преступник доставлен шерифу, осуждён и казнён, то это звучит как смерть «вследствие судебного производства». Так или иначе, но пачка с надписями «Wanted!» никогда не уменьшалась. Мелькали лица и указанные на портретах суммы, которые выплачивались за ликвидацию бандитов. Премии, надо заметить, сильно различались. За одних предлагали всего десять марок, а за других могли выплатить и сотню. Голова нашего знакомого, Уильяма Фоули, оценивалась ещё выше – в двести пятьдесят марок. Правда, надо заметить, что эта награда была бы выплачена в два приёма. Сто марок сразу и сто пятьдесят в течение двух месяцев.

Благодарные жители становятся жутко прижимистыми, когда преступник уже мёртв и не представляет опасности, но поглазеть на мертвого злодея собирается весь город! Особо «смелые» готовы пнуть остывающего обидчика или… Или сделать фотографический снимок на память, если рядом окажется покладистый и недорогой фотограф. Обыватель… он в любом измерении обыватель. Хлеба и зрелищ! Ни разу не слышал, чтобы рядом с трупом фотографировались те, кто подстрелил этого мерзавца. Люди, которые зарабатывают деньги на крови, умеют уважать смерть. Пусть и чужую.

Я лениво переворошил бумаги, сварил кофе и даже улыбнулся миссис Эшли, пока курил на веранде. Старушка продолжала гонять котов на участке и грозить всеми карами «этому мерзавцу» – Стиву Палмеру. День был на редкость спокойным, можно сказать, – ленивым. Ранняя осень давала о себе знать. Стояли тёплые, без изнуряющей жары погоды. Природа замедляла бег, давая возможность подумать и, чем чёрт не шутит, даже помечтать. По крайней мере – именно так выглядел шериф. Он как-то расслабился и даже перестал орать на меня и Палмера.

Интересный человек этот мистер Марк Брэдли. Как вы знаете, ему около сорока. Если быть точным, то сорок три. Седые волосы и борода всегда аккуратно подстрижены, а густые усы расчёсаны. Высокий, плотный, загорелый. На левом предплечье длинный шрам, оставшийся после огнестрельного ранения по касательной.

При всей кажущейся открытости и даже некоторой безшабашности, Брэдли замкнутый человек. Никто из горожан не расскажет о его прошлой жизни. Разве что Стив, который как-то обронил несколько фактов о карьере нашего шефа.

Известно, что Марк Брэдли долгое время работал в Брикстоуне помощником тамошнего шерифа, но после одной истории был вынужден уйти в отставку и подыскать другое место. Деталей не знаю. То ли арестовал не того, кого следовало, то ли поймал кого следовало, но потом взял и отпустил на свободу. Так сказать: тайна «покрыта неизвестным мраком», как говорил один литературный персонаж – сапожник Лакотеев, описанный у Шолохова.

Иногда Марк бывает резок и груб. Вспыхивает как солома! Сам видел несколько случаев, когда безобидный пьянчужка оставался без зубов и со сломанным носом. К смерти относится как и положено законнику – спокойно, но с должным уважением. Больше всего не терпит насилия и грубости по отношению к животным. Миссис Грегори как-то рассказывала, что Брэдли застрелил пьяного ковбоя, который избивал лошадь у салуна. Судья вынес вердикт «вследствие узаконенной гибели», а мэр и вовсе сделал вид, что ничего не было.

Работает без выходных, но иногда, примерно раз в полгода, берёт пять дней отпуска и закрывается в своём доме, где тихо напивается в одиночку. Четыре дня пьянствует, на пятый уезжает за город и приводит себя в чувство, купаясь в холодной притоке. На людях пьяным не показывается.

Очень щепетилен в одежде. Одет аккуратно, можно сказать, что элегантно.

Знаю, что у него был младший брат, который исчез на севере, но про остальных членов его семьи ничего не известно. Даже не знаю, был ли он женат. Наведывается в заведение мадам Молли, где проводит ночь с хозяйкой борделя. Кстати, весьма аппетитной дамочкой лет тридцати пяти.

Помощников всегда прикрывает. Даже если сильно набедокурят. Моя хозяйка – миссис Грегори, способная без особого труда заменить международное информационное агентство, с поразительными подробностями рассказывала одну историю о грехопадении Палмера. В лицах и красках, уложившись в «короткий» сорокаминутный монолог. Не буду уподобляться этой почтенной женщине и поэтому буду краток.

Около года тому назад Стив Палмер соблазнил жену заезжего чиновника из Брикстоуна. Пока муж инспектировал работу судебных органов, Стив раскачивал кровать в гостиничном номере в компании очаровательной женщины. Увы… чиновник вернулся не вовремя, застал нашего рыжего «in flagrante delicto», сиречь – на месте преступления и сдуру начал стрелять. Стив, слава богу, не ответил, а просто схватил сапоги и выпрыгнул к окно. Разгневанный рогоносец взял двух коллег, прибывших в город вместе с ним, и помчался в погоню, чтобы догнать, растерзать, оскопить, а также сделать всё остальное, о чём верещала его уязвлённая гордость.

Когда он появился на горизонте, Стив Палмер уже был закрыт в камере, а Марк Брэдли и кузнец Чак коротали время за игрой в карты. Шериф вышел навстречу визитёрам и заявил, что мистер Палмер арестован за «нарушение общественного порядка», которое выражалось в пробежке по городским улицам без одежды. Что, собственно, очень возмутило некоторых жительниц Ривертауна. Чинуша заартачился и сказал, что вышибет сначала дверь конторы, а потом дух из этого мерзавца Стива.

Как бы не так!

Мистер Брэдли пожал плечами, потом положил руку на кобуру и заявил, что первый, сделавший шаг в сторону веранды, получит пулю. Особую пикантность заявлению придавал кузнец, который взял дробовик и устроился неподалёку.

В общем… Чиновник оказался глупцом!

Он грязно выругался и даже, если источники не врут, упомянул матушку шерифа. Зря он это сделал! Марк взял и арестовал его «за оскорбление должностного лица при исполнении», после чего посадил в соседнюю с Палмером камеру. Они просидели до утра, переругиваясь через перегородку, а утром помирились, выпили бутылку виски и расстались друзьями.

История, можно сказать, обошлась без жертв и последствий. Разве что любвеобильная дамочка покидала Ривертаун со старательно запудренным синяком под глазом, а Палмеру не давали прохода ревнивые дамы, которые считали Стива городской собственностью и не одобряли иногородних конкуренток…

– Алекс, – раздался голос шерифа, который прервал мои мысли, – мы как, идём обедать?

– Разумеется, сэр!

– Тогда бери шляпу и пошли, а то сидишь, пялишься в стену и улыбаешься. Опять какую-нибудь каверзу для миссис Эшли придумал?! Учти – уволю обоих! И тебя, и Стива!

22

Уильям Фоули, эсквайр… Судя по некоторым фактам, из богатой и благополучной семьи, но, как это часто бывает, свернул на кривую дорожку и превратился в бандита. Разумеется, не сразу, а после нескольких тёмных дел, которые провернул в округе Ривертаун, где некогда служил шерифом. После того как он сменил сферу деятельности на менее уважаемую, но не менее рискованную, начали появляться слухи о его прошлом.

Одни считали его мифическим героем, вроде местного Робин Гуда, а другие проклинали, вспоминая всех тех, кого он успел отправить на тот свет. Поговаривали, что, перед тем как убежать из дома, он укокошил своего папашу и ограбил ювелирную лавку. Скорее всего, это ложь, но обыватели, за кружкой пива, любят почесать языками.

Чего только не доводилось слышать!

Слышал даже такую историю, что Марк Брэдли и Уильям Фоули были очень дружны, пока жизнь не развела их по разные стороны. Скажу честно – не знаю, насколько можно доверять этим слухам. Марк игнорировал вопросы по этому поводу. Либо отмалчивался, либо отмахивался и приказывал заняться каким-нибудь «полезным для города» делом.

Судя по описаниям, Уильяму Фоули около сорока пяти лет. Коренастый, ростом около шести футов и двух дюймов. Высокий дядя… Узколицый, кареглазый, шатен. Носит длинные волосы. Особые приметы: на носу, в районе переносицы, короткий горизонтальный шрам. Знает французский и русский языки. Хороший стрелок.

Если судить по делам, а не по внешности, то он один из тех, кто с улыбкой заявится к вам в гости, а потом спокойно всадит нож в спину, пока будете готовить кофе и рассказывать свежие новости. Жесток, вспыльчив, мстителен. Последнее не удивило – здесь большинство таких. Обычай кровной мести хоть и не обсуждается в приличном обществе, но активно поддерживается в жизни.

Банда Уильяма Фоули состояла из девяти человек, но при необходимости он мог собрать и больше. Разномастное отребье, которого хватало в этих краях, с большим удовольствием вставало под его «знамёна», если дело касалось таких серьёзных дел, как налёт на небольшой городишко или ограбление банка.

Год назад он подгадал время, когда в сейфах скопилась приличная сумма, и устроил налёт на банк Ривертауна. Тот самый «Юго-Западный», в котором я открыл счёт. Заварушка была страшная. Половина банды блокировала контору шерифа, а остальные занялись ограблением, ухлопав трёх клерков, кассира и пятерых горожан, которые помогали Марку Брэдли. Кроме этого, был убит один из помощников шерифа – некто Джон Крайтон. Говорят, это был хороший парень, который больше всего на свете любил лошадей и свою семью – жену и двух маленьких дочерей. Между прочим, вдова Крайтон моя соседка. Она живёт неподалёку и очень дружна с миссис Грегори.

Почему я вспомнил о бандитах? Ярмарка, дамы и господа! Осенняя ярмарка Ривертауна! В ближайшую субботу наш городок должен выйти из полусонного забытья и на целых четыре дня стать настоящим центром округа! Кстати, мне прислали приглашение на ужин к мистеру Джекобсу. Слава богу, что он состоится после праздника. Закончится нервотрёпка, тогда и погуляем. Даже интересно будет взглянуть на местный beau monde в неофициальной обстановке.

Пока ужин был только в планах, портной шил мне костюм, а на центральной площади уже строились небольшие павильончики и навесы. Если сказать, что город гудел, то это будет не совсем точно. Ревел, как водопад! На ярмарку съезжались все фермеры, живущие в пределах ста миль. Кроме этого, будет специальный пароходный рейс из Брикстоуна, забитый под завязку гостями. Торговцы, закупщики скота и, конечно же, разнообразная шваль, готовая обчистить карманы или проломить голову своему ближнему.

Надо заметить, что наш коллега – шериф Брикстоуна – не валял дурака и большую часть молодчиков отлавливал ещё на тамошней пристани, но десяток бузотёров как-то пробирался на борт, чтобы позабавиться в Ривертауне. Вечная головная боль для шерифа, не считая местных ковбоев, которых, даже при всём желании, пай-мальчиками тоже не назовёшь.

Если будет интересно, то не стесняйтесь – устрою экскурсию по городу. Не знаю, как вам, но мне было любопытно взглянуть на подготовку к празднику, несмотря на большое количество работы по обеспечению безопасности. Да, нас ожидала не самая лёгкая неделя, и это при двадцати добровольных помощниках, которые, на время праздника, получали такую же зарплату, как и мы со Стивом Палмером.

Самое удивительное, что среди этих помощников я увидел Большого Криса. Того самого парня, с которым чуть не схлестнулся в баре Коллинза. Как оказалось, на прошлой ярмарке убили одного из его приятелей и он думал, что убийца – которого помнит по характерному шраму – появится и в этом году. По крайней мере – очень на это надеялся.

– Ты, главное, не убивай его сразу, хорошо? – сказал ему Брэдли во время инструктажа.

– Может, мне его пивом угостить?!

– Забери, вежливо проводи в кутузку, а потом мы его допросим и…

– Отпустите восвояси, – опять огрызнулся здоровяк.

– Не хами мне, приятель, – холодно предупредил шериф и кивнул на камеру. – Иначе сам всю ярмарку просидишь в кутузке. Ты меня понял?

– Понял… – угрюмо отозвался Крис.

– Не слышу?!

– Да, сэр!

– Так оно лучше… – проворчал Марк и продолжил прерванный разговор.

Я сидел напротив, делал заметки в блокноте и разглядывал этого парня. Русоволосый, вихрастый. Глаза светло-серые, но когда злится, то они темнеют, как грозовая туча. Широкие скулы, мощная шея. Большой Крис… Он и правда «большой». Здоровый, как буйвол, а шириной плеч может потягаться с кузнецом Чаком, который тоже находится здесь. Сидит неподалёку, что-то тихо рассказывает Стиву и, как всегда, смущённо улыбается.

– Алекс и Стив… – шериф оторвал голову от бумаг и обвёл взлядом помещение, будто не знал, где мы сидим.

– Да, сэр!

– Завтра утром сходите на площадь и присмотрите пару мест, где можно будет поставить наших ребят, чтобы они не сильно бросались в глаза, но хорошо видели происходящее и не теряли времени, чтобы добраться до какой-нибудь потасовки.

– Сделаем, – кивнули мы.

– Мистер Талицкий возьмёт ружьё с одним патроном и удержит весь город… – с лёгкой ехидцей в голосе заметил Крис. – Он любит такие развлечения… до поры до времени.

– Если там будут такие бараны как ты, то без проблем, – отрезал я. – Можно даже ружьё не заряжать, а взять палку, которой свиней гоняют.

– Мистер Брэдли… – побагровел парень.

– Чего тебе? – не отрываясь от записей, спросил шериф.

– Вы бы издали приказ, чтобы ваш помощник не слишком нарывался на неприятности…

– Видишь, Большой Крис, ты уже сейчас к шерифу побежал, – усмехнулся я. – Что будет, если возьму дробовик? Побежишь жаловаться мэру?

– Кто-то сейчас…

– Уймитесь! – Марк покосился на меня, потом зыркнул на Криса и рявкнул. – Оба!

Всё-таки не удержался парень, решил припомнить тот случай в баре. Ну-ну… Буйный ты наш. Вроде и не дурак, но слишком уж горячий. Даже сейчас на стуле не усидит – ёрзает на одном месте, будто ему в задницу шило воткнули.

– Зря ты с ним связываешься, – сказал Стив, когда все разошлись, а мы остались в офисе, чтобы бросить взгляд на план города и обсудить завтрашние дела.

– Не люблю, когда хамят.

– Да, Крис не самый покладистый мальчик, который рождался на улицах нашего города, но человек он неплохой и надёжный. В случае какой-нибудь заварушки на него можно будет положиться.

– Чтобы получить удар в спину?

– Зря ты так, – поморщился рыжий.

– Как есть. Давай, лучше план города ещё раз посмотрим.

Может и правда я зря наехал на Большого Криса, но злился не меньше этого парня. Дело, ради которого появился «на этом свете», замерло на месте. Если честно, то хотелось взять и отправиться в знаменитый форт Росс, о котором рассказывал шериф Брэдли. Там всё-таки свои, русские. Пусть они из другого, параллельного или какого-то там мира, но свои. С другой стороны – понимал, что уходить из города не самое лучшее время. Осень пролетит быстро, а там и зима не за горами.

Придётся ждать весны…

Торчать в этом провинциальном городишке и ждать, надеясь на счастливый случай, который прольёт свет на судьбу брата. Да, это неприятно. Не люблю сидеть на одном месте. Будто караулишь Фортуну, чтобы хлопнуть взбалмошную красотку по заднице! Повернётся лицом или наоборот – нагнётся и раздвинет ножки – это уже не столь важно.

Наутро мы отправились на центральную площадь, где шумели рабочие, возводя помост для самых важных гостей и трибуну для мэра. Пока Стив разговаривал с торговцем, который развернул слишком большой навес для своих посетителей, я отошёл в сторону, к штабелям досок. Просматривал записи и вычёркивал уже выполненные поручения. Вокруг шумели люди, стучали молотки, пахло древесной смолой, свежими стружками, краской и ещё чем-то неуловимым, напоминающим о детстве.

Вспомнился последний Новый год, который мы праздновали всей семьёй. Отец притащил из лесу большую, под самый потолок ёлку. Мы доставали из коробки хрупкие украшения и распутывали простенькую гирлянду, которая подмигивала нам разноцветными лампочками. Я даже усмехнулся этим воспоминаниям, которые всплыли в памяти совершенно не к месту и не по сезону.

– Не оборачивайтесь, мистер Алекс, – сказал кто-то за моей спиной и даже дотронулся до моего локтя. Голос низкий и такой тихий, что сразу и не поймёшь – мужской или женский.

– Слушаю.

– Хотите узнать о делах Уильяма Фоули?

– Хм… Например?

– Например, кто снабжает его припасами и оружием?

– Не скажу, что я умираю от любопытства, но определённый интерес присутствует.

– А чью именно ложку вы нашли среди трофейных вещей, не хотите узнать?

– Это уже интереснее… – напрягся я.

– В таком случае, мистер, приходите вечером на склад у старой пристани. Только будьте так добры – приходите один, тогда, может, и поговорим. Придёте?

– Хорошо, приду.

Спустя несколько секунд я обернулся, но, разумеется, не смог понять, кто именно из этой толпы подкрался ко мне с этим странным предложением. Почему я согласился? Нет, это не азарт и не глупые игры в шерифа и бандитов с большой дороги. Неизвестный собеседник или собеседница что-то знали о моём брате. Это гораздо интереснее, чем Уильям Фоули и вся его шайка.

23

Дождался наступления сумерек и начал собираться на встречу. Что-то мне подсказывало, что это не пустышка и не дешёвый трюк, чтобы выманить мистера Талицкого из дома. Если кто и захотел бы свести со мной счёты, то незачем расписывать такой план. Расправиться можно в любой момент, подкараулив у дома или по дороге. Улочки здесь глухие, по вечерам становится пусто, а горожане даже не подумают бросаться на выручку, услышав крики о помощи. Мало ли кому голову хотят проломить и по какой причине? Вмешаешься, а там не просто так избивают, а вдумчиво, со значением колотят. Конфузно получится… На каждый крик не побегаешь, да и какой может быть крик, если тебя дубинкой благословили? Пикнуть не успеешь…

Старая пристань, о которой упомянул мой неизвестный собеседник, служила горожанам по сей день. Разве что местный флот стал помельче. Лодки рыбаков, десяток карбасов и даже одна баржа, правда полузатопленная и ни на что не годная. Днём здесь довольно шумно, но уже в сумерках берег пустел. Здесь не любили задерживаться дольше положенного.

Говорили, что в полночь на берег выходят все те, кто утонул в реке. Мол, собираются утопленники на барже и ведут свои неторопливые беседы. Не знаю, не проверял. Случая не представилось. Кто-то из рыбаков рассказывал, что и русалок видел, со всем положенным набором русалочьих аксессуаров – бюстом пятого размера и хвостом тридцать шестого. Правда рассказчик был изрядным пьяницей, но жители ему верили. Любят здесь такого рода истории, особенно после ужина, на сон грядущий. Спустился на берег и пошёл в сторону пирса, а если быть точным, то к его останкам: из воды торчали лишь покосившиеся столбы. Чернел сарай с провалившейся крышей. Хрустнула под ногами галька…

– Алекс, – послышался тихий голос. – Это вы?

– Да, – я повернулся и увидел, как от стены отделилась чёрная, почти незаметная тень…

Нового знакомого звали Семён Покровский. Да, он русский. Мало того… Чёрт побери, но я даже не знаю, как объяснить и принять эту новость. Она, если честно, слегка вышибла меня из седла. Этот парень из нашего мира…

Человек, случайно попавший в другой мир, как это бывает только в книгах и фильмах. Или в суровой реальности, но, само собой, про такой случай никто книг не пишет по вполне понятным причинам. Разве что параллельный мир смилостивится и отпустит человека обратно. Тоже, если честно, не самый лучший вариант. Вернёшься, а тебя давно похоронили, оплакали и забыли.

Семён Покровский шагнул в этот мир попросту, без всех этих научных штучек вроде моей капсулы, снаряжения и хотя бы приблизительной информации, куда именно попал и как вернуться обратно. История банальная и, как выразился сам Покровский: «без эффектов, которые могли хоть как-то объяснить этот феномен». Не было ни грома, ни молнии, ни голоса, который бы нашептал про «особую миссию» в этом призрачном мире.

Среднего роста, русоволосый. Куцая бородёнка редкими клочьями. Глаза сине-зелёного цвета, но тоски в них – на десятерых хватит. Худое лицо, да и сам он какой-то слишком высохший, что, впрочем, неудивительно, учитывая обстоятельства его жизни. Какие именно? Батрачит парень на одного фермера. Трудится за еду, одежду и небольшое жалованье в девять марок. Одет… Ну как может одеваться фермерский работник? Комбинезон на лямках, разбитые в хлам ботинки, серая блуза и замызганная, похожая на банный колпак шляпа.

Тридцать два года, холост, бывший сотрудник конторы, которая занималась всем подряд, если это приносило хоть какие-то деньги. Такие «универсальные» фирмы встречаются всё реже и реже, но иногда мелькают на отдалённых делянках, вызывая справедливое удивление. Чем именно занимался, Семён Покровский не рассказывал. Отмахнулся, мол, дело прошлое и вспоминать неохота. Я не спорил. Не хочет человек рассказывать и ладно. Мне с ним детей не крестить. Пять лет назад он отправился с друзьями в Карелию, чтобы немного отдохнуть на свежем воздухе и проветриться, оторвав задницу от компьютера. Вот и оторвался. На всю катушку…

– Понимаешь, какое дело… – замялся парень, но его можно было понять.

– Что случилось?

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Начни с самого начала, – предложил я.

– Всё началось с поездки в Карелию… Отдохнуть, порыбачить. Собирались уже уезжать, да и загуляли напоследок. Утром проснулся – голова гудит! Похлебал супчика и пошёл к озеру. Озёра там… – вздохнул он. – закачаешься!

– Да, красивые. Дальше то что было?

– Присел над водой, чтобы сполоснуть котелок с ложкой, и тут в голове зашумело. Всё в красном тумане, руки дрожат, а сердце где-то под горлом бьётся. Думал, что после гулянки штормит. Очухался, смотрю – сижу на берегу озера. В руках всё тот же злосчастный котелок и ложка. Только…

– Только берега другие, – кивнул я.

– Вот именно… Даже близко ничего похожего не было.

– Что дальше?

– Разное, – поморщился Покровский. – Некоторые вещи и вспоминать неохота. Добрался до фермы. Всё никак поверить не мог, что вляпался в параллельный мир.

– Не в параллельный, а в «призрак». Он скорее «перпендикулярный».

– Что? – не понял парень. – Перпендикулярный? Это как?!

– Этот мир классифицируется как «призрак».

– Твою мать… – выдохнул Семён и даже головой покачал. – Погоди… Получается, что в нашем мире про него знают?!

– Знают, но очень мало.

– Алекс… – он встрепенулся, будто озарение какое нашло, – тебя забросили сюда?!

– Про это, мистер Сёма, мы позже поговорим, – я вытащил из кармана сигару, прикурил и кивнул. – Давай вернёмся к разговору о банде Фоули и к тому, как ты остался без ложки.

– Ложки? – переспросил Покровский и грустно усмехнулся. – Ну да, конечно…

Он вздохнул, поёрзал на досках, словно устраивался поудобнее, и начал рассказывать про ферму, хозяина и банду Фоули. Хозяйство, где живёт и работает Семён, находится на северо-восточном побережье озера Глория. Судя по описаниям, чуть севернее того места, куда меня забросило. Края там глухие, людей почти нет, а если и забредёт какой-нибудь охотник, то ненадолго. Вот на этой отдалённой ферме наш Уильям Фоули и зимует, пользуясь тем, что у хозяина две дочки на выданье.

Не знаю, что именно Уильям пообещал или чем именно пригрозил, но фермер послушно выполняет его приказы, кормит и снабжает всем необходимым. Продукты и товары привозит из Ривертауна, а если быть точным, то забирает уже подготовленное. Мешки, ящики – всё это увозится не из города, а с лесопилки, которая находится выше по течению. Поставщики? Местные торговцы, которые связаны с Фоули. Целая агентурная сеть в городе, а шериф ни сном ни духом. Я уже не говорю про мэра и судью – они вообще не при делах.

На ферме живут лишь близкие Фоули люди – самые отъявленные головорезы. Пять или шесть человек. Остальные живут в пяти милях к северу – на заброшенном хуторе, куда раз в неделю завозят продукты.

– Откуда ты знаешь, что именно там? – спросил я.

– Так я эти продукты и отвожу.

– Хозяин тебе, значит, доверяет?

– Не в этом дело, – покачал головой он. – Я когда к нему попал, то был в шоке. Представь себя на моём месте! Ни еды, ни одежды нормальной. Джинсы, кеды, майка и котелок с ложкой. Будто за пивом вышел.

– Да уж… Не позавидуешь. Ладно, бухти дальше.

– Ну вот, – он провёл ладонью по бороде, – попал на ферму, лепечу что-то невнятное про моих друзей, лагерь и палатки. Хозяин таращится, как на идиота, а сам дробовик из рук не выпускает.

– Тебя приняли за блаженного?

– Именно, – он усмехнулся. – Никогда бы не подумал, что быть дурачком так выгодно. Я даже иногда подыгрывал, изображая слегка помешанного. Поэтому и на ярмарку взяли. Меня и ещё двух парней, которые у хозяина вроде охраны.

– Вот тут он прав, хозяин твой. Взял бы кого-нибудь из местных, они бы не просыхали, пока все деньги в салунах не оставили.

– Обжился немного, – продолжал рассказывать Семён, – начал присматриваться и понял, что занесло меня в другой мир. Потом заявился Фоули со своими людьми.

– И один из них отобрал у тебя ложку? – улыбнулся я.

– Глупо получилось. Сидел во дворе и кашу кукурузную ел. Какой-то бандит проходил, ложку увидел и забрал. Понравилась она ему, понимаешь… Ну а что я мог сделать?

– Всё верно, – вздохнул я. – Но это и хорошо, что забрал. Рассказывай дальше.

– Ну вот… Добрались мы, значит, до Ривертауна, начали павильон строить к ярмарке. Тут я и услышал разговор рабочих, которые о новом помощнике шерифа рассказывали – Алексе Талицком, который брата ищет. Мне фамилия твоя показалась странной, а тут ещё про ложку упомянули, которую ты на трупе нашёл и так разозлился, что одному парню руку сломал.

– Сломал по другому поводу, но это неважно. Почему ты решил, что я из нашего мира?

– Одежда, походка и ты, когда пишешь, карандаш держишь правильно.

– Здешний народ что, по-другому держит? Не замечал. Ладно, Сёма… Поздно уже, а тебе ещё работать на своего эксплуататора. Завтра вечером встретимся, посидим, подумаем, как тебе помочь и куда пристроить. Нечего русскому парню на этого бандитского прихвостня горбатиться. Или у тебя другие планы имеются?

– Какие у меня планы? Только просто так с фермы не отпустят. Долг на меня повесили, за четырёх бычков. Не углядел, волки задрали. Два года отрабатываю, а конца-краю не видно.

– И много ты ему должен?

– Две сотни марок.

– Неплохие у него проценты… – присвистнул я. Он кивнул и поднялся. Отряхнул одежду от налипшей древесной трухи и вдруг замялся.

– Саша… Как там… Дома?

– Ничего нового. Ладно, ступай, Семён Покровский. Завтра поговорим.

– Хорошо.

– Слушай, а ты про часовщиков, случайно, ничего не слышал?

– Про кого?! – вытаращился Покровский. – Часовщиков?!

– Да это я так… Не обращай внимания, – отмахнулся я. – Мало ли…

Мы подошли к выходу из сарая. Я придержал Семёна и выглянул наружу… Вроде тихо. Небо на удивление чистое, без облаков, и даже луна висит, как фонарь над входом в бордель. Пристань как пристань… Пустой берег, уставленный лодками, несколько штабелей брёвен и полузатопленная баржа с полусгнившими бортами и торчащим костяком шпангоутов.

– Ты чего?

– Быстро поедешь – раньше помрёшь.

Мы успели выйти и сделать несколько шагов, как ахнул выстрел и над брёвнами вспухло белое пороховое облако. Каким-то чудом я успел толкнуть Сёмку в сторону берега. Сбил парня с ног, и мы покатились в липкую прибрежную грязь. Ещё выстрел! Тягуче и очень противно. Пуля ударила в причальный столб, пробила гнилое дерево и ушла в реку. Семён барахтался в полузасохшей тине, а я смотрел в сторону этих невидимых стрелков и пытался нащупать револьвер.

24

– Как давно ты его знаешь? – спросил шериф.

– Несколько часов, – хмуро ответил я.

Он поморщился, разглядывая мою грязную и мокрую фигуру. На полу конторы собралась приличная лужа с клочьями зелёной тины, которые я нечаянно стряхнул с одежды, прибавив забот Роберту Грину.

Брэдли был не просто зол, а зол как старый черт. Основная причина такой реакции была вовсе не в глупой перестрелке на пристани, а в том, что я попёрся на встречу в одиночку и никого не предупредил. Накосячил… Как там говорилось в известной стихотворной сказке? «Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину. И прошу меня отправить на текущую войну!» Что-то мне подсказывало, что стрельбы и здесь хватит. С лихвой. Полной ложкой хлебнём. Со всем усердием и пониманием текущего момента.

– Сколько?!

– Понимаешь, Марк… Этот парень родом из моих краёв.

– Да уж… Просто слов нет.

– Перестарался немного…

– Ну и видок у тебя, Талицкий! Краше в гроб кладут.

– Кто краше, пускай тех и кладут, – осторожно пошутил я.

– Вот убили бы тебя, – Брэдли разве что не рычал, – и что?! Ладно бы ещё по серьёзному делу пулю словил, всё не так обидно! Ты, как последний болван, ломанулся на встречу с этим деревенским дурачком! У него не только голова, но и задница соломой набита!

– Это ты зря, Марк! Сэм не дурак. Натерпелся немного, вот и переклинило парня.

– Тьфу… – плюнул Брэдли и замолчал. Несколько секунд гневно сопел, потом немного успокоился и посмотрел на меня.

– Что доктор сказал?

– Жить будет. Пуля прошла по касательной.

– Сам как?

– Грязный.

– Это я вижу. Не задело?

– Нет.

– Дьявол… – шериф опять поморщился и полез в жилетный карман за часами. Щелкнула крышка, и послышалась тихая переливчатая музыка. – Половина третьего. Ни спать, ни работать. Ну давай, мистер Талицкий, вари кофе, чёрт бы тебя побрал с этим найдёнышем! Рассказывай.

– Так рассказывать или сварить кофе?

– Не зли меня…

– Да, сэр!

Перестрелка, из-за которой Брэдли устроил головомойку, закончилась почти вничью. Почти – это значит, что без трупов. Раненых в счёт не берём, а пуля, которую поймал Семён, просто выдрала кусок мяса из… бедра. Неизвестные сделали несколько залпов, но, как только я начал стрелять в ответ, ретировались. Дело здесь не в моей «непревзойдённой точности» и «бесшабашной лихости», а скорее в личностях нападавших. Это был кто-то из местных и не особо серьёзных парней.

Их можно понять. Завалить безоружного Семёна – это одно, а подставлять свою шкуру под пули, извините, совсем другое! Не удивлюсь, если это кто-то из приятелей того самого фермера. Так или иначе, но они убрались, а я выругался, взвалил на спину Семёна и поволок в нашу контору. Потом поднял из кровати доктора и шерифа.

Доктор даже не удивился. Хмуро кивнул и через несколько минут прибыл в офис, вместе со своим знаменитым чемоданчиком. Брэдли появился немного позднее, и его настроение, судя по виду, было ниже точки замерзания. В чём я и убедился, получив порцию претензий и язвительных замечаний. Рану Семёна обработали и перевязали, после чего уложили парня в камеру, в которой я некогда сидел. Это становится традицией для попаданцев! Озеро, ферма, тюрьма! Кстати, не самая плохая программа по реабилитации! Могло быть и хуже… Мне так кажется.

Шериф молча выслушал мой рассказ, допил кофе и поднялся с кресла. Надел шляпу, поправил ремень с револьвером, а потом немного подумал и взял дробовик со стойки. Я не стал кочевряжиться и тоже прихватил двухствольный карамультук с дюжиной картечных патронов. Марк подошёл к камере, посмотрел на Семёна, лежащего на животе, и пробурчал:

– Где остановился твой хозяин?

– В гостинице… – захлопал глазами Семён.

– Понятно, что не в борделе. В какой из них?

– Рядом с площадью. Там у входа есть такой…

– Знаю, – отмахнулся Марк и посмотрел на меня. – Пошли, разбудим парня и потолкуем.

– Если он спит, разумеется, а не дробовик чистит.

– Кому он нужен, этот дробовик?

– Стива будить не станем? – спросил я.

– Не смеши. Я бы пошёл и один, но ты же всё равно следом увяжешься!

Заспанный хозяин гостиницы даже не понял, кого мы ищем, пока Брэдли не поднёс ему кулак под нос и не приказал заткнуться. Испуганный владелец кивал, нервно щупал длинную ночную сорочку и наконец проводил на второй этаж, шлёпая жёлтыми пятками по холодным доскам.

Стук в дверь…

Тишина…

Фермер так и не открыл. Рядом топтались испуганный хозяин и несколько разбуженных постояльцев из соседних номеров. Пришлось высадить дверь и нагло ворваться в комнату. Увы, мы опоздали. На час, а может и того меньше… Мужчина лежал на полу в луже из собственной мочи и крови. Кто-то перерезал ему глотку и даже оставил орудие убийства: нож демонстративно загнали в стену, рядом с умывальником и мутным зеркалом. Шериф осмотрелся и выругался.

За окном уже розовел восток. Светало…

Едва мы успели осмотреться, как прибежал какой-то парень из числа ночевавших на площади. Ещё два трупа. Работники, которые прибыли в Ривертаун вместе с Семёном и этим фермером. Они были найдены рядом со своим фургоном. Там же нашли и два дробовика.

Потом? Сами-то как думаете?

Завертелось…

Семёна, до окончания ярмарки, спрятали в лачуге старого мистера Роберта. Выдали тому ружьё с дюжиной патронов и приказали не спускать с парня глаз. Такая вот программа по защите свидетелей получилась. На здешний лад. Закончится праздник, тогда и будем думать, что делать с парнем. Я бы отправил его куда-нибудь подальше, но куда? В Брикстоун? Тоже не выход.

Мэр просто писал кипятком от злости, проклиная и сдохшего фермера, и гостей города, и даже погоду. Да, что и говорить, ярмарка вышла слегка похоронной. Если точнее – началась с похорон убитого фермера и двух батраков. Смертью здесь никого не удивишь, на ярмарках всегда кого-нибудь резали или убивали, но это уже под конец, ближе к завершению торгов, когда купцы завершали сделки и начинали отдыхать, уходя в продолжительные загулы в борделе мадам Долли. Тогда и морды били, и кровь пускали, но чтобы вот так, за день до начала ярмарки!

В общем, – открытие Осенней ярмарки, которое всегда проводилось с размахом, прошло очень скомкано. По городу поползли слухи, начали появляться мрачные прогнозы. Ещё бы им не появиться! Эта старая ведьма – миссис Эшли, так и летала по улицам, стращая всех жителей карами небесными!

Все устали, вымотались. Противно. Ещё и разговор с Марком… Не самый приятный. Как только ярмарка закрылась, шерифа вызвали в резиденцию мэра и, видимо, прописали клизму с патефонными иголками. Когда он вернулся, то собрал всех. Меня, Стива Палмера, Семёна и даже старика Грина.

– У нас на руках пять трупов, – сказал Брэдли и обвёл нас взглядом.

Для убедительности он даже растопырил пятерню, показав нам пальцы. Потом сжал их в кулак и так грохнул по столу, что перевернулась чернильница, залив чернилами какие-то бумаги:

– Пять, мать вашу так!!!

– Почему пять?! – осторожно спросил Стив.

– Потому!!! Фермер, две его дочери и те два парня, которых нашли на площади.

– Но откуда вы знаете, что… – начал было я, но меня оборвали.

– Ты что думаешь, мистер Талицкий, что Уильям Фоули будет так любезен и оставит этих девочек в живых?! Черта с два! Он перережет им горло и подвесит на воротах фермы, чтобы тем, кто имеет с ним дело, это послужило хорошим уроком! Эти девки уже мертвы!

– Так не убитый же фермер рассказал мне про убежище Фоули, а Сэм…

– Что вы говорите, мистер?! Неужели? – со злой ухмылкой спросил Марк и даже руками всплеснул. – Как же так? Это значит фермер ошибся, не так ли? Взял на ярмарку языкастого парня, которого всегда считали простым дурнем?! Какая досада!!! Так?!!

– Получается, что не так…

– Так получается потому, что ты полез, куда тебе не следовало! Ты облажался, приятель! И эта кровь, чёрт бы тебя побрал, на руках дебила Сэма Покровского и на твоих, мистер Талицкий, между прочим, тоже!

– Надо было сделать вид, что ничего не было?

– Надо было прийти и сказать, что какой-то идиот, с торчащей из башки соломой, ходит по площади и притворяется самым умным! Тогда не пришлось бы изображать агента из детективного бюро Брикмана, ползая по старой пристани! На такие встречи не ходят в одиночку! Будь ты чуточку поумнее, мистер Талицкий, мы со Стивом прикрывали бы твою задницу и взяли неизвестных стрелков раньше, чем они перестали мочиться в реку и расчехлили свои ружья!

– Облажался…

– Ты не просто облажался, мистер Алекс! – рявкнул он и ткнул в меня пальцем.

– Согласен… – сказал я, но меня никто не слушал.

– Будь у нас на руках эти придурки, мы бы успели перехватить дохлого фермера до того момента, как он обмочился и вывалил язык прямо на пол! Тогда бы у нас был выход на поставщиков Фоули и запас времени, чтобы взять его в этой берлоге. Глядишь, не только бы фермер выжил, но и его дочери!

– Да, сэр…

– Что? – взвился шериф. – Это единственное, что ты можешь сказать?

– Я виноват…

– Ах, виноват…

– Да, сэр…

– Знаете, мистер Талицкий, берите своего раненного в задницу приятеля и валите домой! Приводите пёрышки в порядок и чтобы я вас… три дня… Какие в задницу три дня?! Неделю! Чтобы я не видел тебя целую неделю, а иначе вышибу из тебя всё то дерьмо, которым забита твоя пустая башка!

– Марк…

– Пошёл вон!

25

Семёна я забрал из дома старика Грина и поселил у миссис Грегори – у неё как раз была свободная комната во флигеле. Там давно никто не жил, и помещение было забито разным тяжёлым хламом, который не под силу разобрать женщине, несмотря на фанатичную любовь к чистоте и порядку. Договорились, что мы с Покровским разберём этот бардак и она сдаст комнату за пять марок в месяц. Разумеется, с завтраком.

Миссис Грегори обвела парня взглядом и даже вздохнула, оценив худобу и впалые щёки. Потом поджала губы и добавила, что если мистер Сэм – как звали здесь Семёна – будет так любезен и поможет ей по хозяйству, то она с радостью обеспечит его не только сытным обедом, но и лёгким ужином. Покровский с радостью кивнул и сказал, что готов к труду, а когда заживёт рана в… бедре, то и обороне. Насчёт обороны не знаю, а вот хозяйственные работы ему как раз по плечу. Он что, даром здесь пять лет околачивался?

Пока мы осматривали флигель, хозяйка нашла и подарила Семёну трость, оставшуюся, по всей видимости, от её мужа. Дело здесь не в каких-нибудь понтах, а в том, что после таких ранений, как правило, долго хромают. Кроме трости, она принесла довольно приличный костюм. Правда его придётся ушивать – штаны на Семёне болтались как на вешалке.

Пока она вручала подарки, я сходил к себе в комнату, чтобы тряхнуть мошной. Выдал парню тридцать марок, чтобы он не чувствовал себя нахлебником и даже поморщился, когда Семён взял и пустил слезу. Понять его можно – пять лет живёт в чужом мире, и ничего хорошего здесь не видел. По сравнению с ним я просто баловень судьбы.

Два дня отсыпался, отъедался и просто отдыхал, копаясь в будущей резиденции «мистера Сэма» и размышляя о делах. На душе было… гадостно. Ведь и правда обложался по-полной с этим убитым фермером. Будто взял и подставил двух незнакомых мне девушек под выстрел, а сам отправился варить кофе и трепаться с шерифом о Фоули. Надо было сразу, ещё днём, рассказать о Семёне, глядишь и взяли бы ребятишек, которые решили поиграть в мафию.

Кроме моральной составляющей, которая здорово портила моё настроение, были и чисто логические нестыковки, которые не давали покоя. Например? Почему за Сёмой следили? Не доверяли? Если так, то могли придушить задолго до моего прихода на пристань. Хотели выяснить, с кем он встречается? Тоже не вопрос – выяснили, но и тут не всё гладко. Если следили эти два батрака, тела которых нашли на площади, то кто и каким образом дал им приказ открывать огонь? Сомневаюсь, что они обладали такими полномочиями. Был кто-то третий? Может и так, но в перестрелке участвовали только два стрелка. В общем, при всей моей необразованности в этих детективных делах картина очень подозрительная. Мало того, она ещё и запутанная! В голове просто каша какая-то из разрозненных фактов, версий и догадок. Как ни старался разложить всё по полочкам, ничего не получалось.

Вздохнул, оделся в свежевыстиранную одежду и спустился во двор. Семён уже закончил копаться в своей комнате. Сидел на ступеньках и как-то виновато улыбался, подставив лицо осеннему солнцу.

– Нехорошо получилось… – начал Покровский, но я только отмахнулся. Уселся рядом и закурил. Миссис Грегори возилась на кухне. Крутила ручку мельнички и тихо напевала о погибшем парне, который превратился в осенний дождь, чтобы вернуться к возлюбленной.

– Не бери в голову.

– Но…

– Сёма… Помолчи, будь другом. Дай немного подумать.

– Что-то не так? – не унимался он. Мне оставалось только вздохнуть.

– Если подумать, то всё не так. Во-первых, мистер… Покровский, у меня как-то картинка не складывается. Слишком много несуразицы в этой истории.

– Ты думаешь, я тебе соврал? – обиженно затянул он.

– Нет, не думаю, но всё равно странно. Пошли, лучше съедим что-нибудь. Неподалёку есть ресторанчик, где подают отбивные размером с твою шляпу, – предложил я. Покровский смущенно пожал плечами и даже посмотрел в сторону кухни.

– Не знаю…

– Пошли, я угощаю. Кофе потом попьёшь.

День выдался тёплым, солнечным, и мы устроились на открытой веранде, где были выставлены несколько столиков. Заказали отбивные с картошкой и вареными кукурузными початками и неторопливо принялись за пиво. Кстати, пиво здесь хорошее.

Час назад пришёл рейсовый пароход из Брикстоуна, и на улицах было полно народу. Вот, например, целая семья прибыла, в надежде на новую и более счастливую жизнь. Первым шёл бедно одетый мужчина. Он толкал тяжёлую тележку, нагруженную баулами и плетёными сундучками. Следом семенила жена в выцветшем платье, с ребёнком на руках. Рядом с ней шла девочка, которая с большим интересом смотрела по сторонам, не выпуская из рук тряпичную куклу. Проводил их взглядом и отвернулся, чтобы лишний раз не расстраиваться, вспоминая о своей дочери.

Чуть дальше брёл ещё один человек, с небольшим сундучком в руках и мешком за плечами. Характерный тип для этих мест. Сизая рабочая блуза, бесформенный картуз и мятые брюки. Выцветшие и давно утратившие первоначальный цвет. Штанины, украшенные бахромой от ветхости, и грубо нашитая заплатка – прекрасный показатель, что их хозяин давно на мели. Мужчина крутил головой по сторонам, будто надеялся, что случится какое-то чудо и на него свалится работа. Прямо с неба…

Я посмотрел на Семёна и увидел, как он вдруг напрягся и даже скривился, уставившись мне за спину. Повернулся, чтобы посмотреть, и увидел… Чёрт меня побери! От пристани в сторону мэрии шли четыре человека. Серые, явно пошитые у одного портного костюмы, рыжие «докторские» чемоданчики и револьверные кобуры на широких ремнях. Все, кроме одного, несли не только саквояжи, но и ружейные чехлы. Серые котелки… с чёрными очками-консервами на тульях. Часовщики…

Они остановили прохожего, о чём-то его спросили и он, видимо объясняя дорогу, махнул два раза рукой, причём в разные стороны. Судя по всему, эти мальчики узнавали, как пройти в мэрию и где найти шерифа. Прохожий что-то сказал, а потом заметил меня и обрадованно ткнул пальцем в мою сторону. Парни кивнули и направились к веранде.

– Ты чего, – я оторвал взгляд и повернулся к Семёну. – Знакомых увидел?

– Неприятные типы… – как-то слишком туманно ответил он и даже поёжился.

– Сиди, пей пиво и молчи. Говорить буду я.

Один из этих парней подошёл к нам, бросил взгляд на мой значок и вежливо дотронулся до котелка. Молодой, лет двадцати пяти, не больше. Кареглазый, скуластый, смуглый шатен с чеховской бородкой и щегольскими усиками. Чем-то напоминает Джонни Дэпа.

– Добрый день, сэр! – сказал он.

– Добрый день.

– Вы помощник шерифа, если я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь.

– Не подскажете, где найти вашего шефа?

– Полагаю, что он сейчас в офисе. Пьёт кофе, гоняет мух и строит из себя жутко занятого.

– Проводите?

– Я бы с удовольствием, мистер…

– Джойс, – наконец представился он.

– Я бы с удовольствием, мистер Джойс, но как раз собрался перекусить с приятелем. Тем более что у меня выходной. Думаю, что вы и сами разберётесь в нашем захолустье. Пойдёте по этой улочке и примерно через двести ярдов увидите офис. На нём столько пулевых отметин, что можно подумать, будто у горожан только и радости, что пулять в нашу сторону. Только не делайте тоже самое – шеф ещё не выплатил мне жалованье за этот месяц.

– Благодарю вас, – он скупо улыбнулся и вернулся к своим приятелям. Они посовещались и отправились в сторону конторы. Весело день начался, ничего не скажешь! Парни ушли, и я повернулся к Семёну.

– Рассказывай.

– О чём?!

– Не ляпи горбатого! Ты их как увидел, даже побледнел. Сёма… – я постучал пальцем по столу. – Ты не на ферме, и косить под дурачка не советую. Для здоровья вредно.

– Ну… – нехотя выдавил он. – Видел одного человека. Очень похожего на этих типов.

– Видел, говоришь… Где именно?

– На ферме.

– Он приезжал на ферму? Один или с компанией?

– Один.

– Зачем он приезжал и к кому именно?

– К мистеру Фоули. Они очень долго общались, закрывшись в комнате.

– Давно это было?

– Нет, не очень…

– Когда?

– Я уже и не вспомню…

– Вспоминай давай, чёрт бы тебя побрал!

– Это важно?

– Ты даже не представляешь, насколько!

Он начал считать, что-то бормоча себе под нос, вспоминая какие-то, несомненно важные, мелочи, вроде «за два дня до того, как трёхлетка сломала себе ногу» или «Вайс провалился в болото и был жутко зол, что утопил новый сапог». Если бы я не знал, что Семён из нашего мира, то сказал бы, что он один из местных жителей или ковбоев – слегка туповатых парней, которые книги видели только на витринах.

Так или иначе, но с датами немного прояснилось. Это было примерно за неделю до того, как в Ривертауне пропала маленькая девочка и… как вы помните, – я прихлопнул парня с очками-консервами на котелке.

– Чёрт побери… – поморщился я и полез в карман за сигарами.

– Что-то не так? – опять заладил Семён и начал ёрзать на стуле.

– Здесь всё не так, – отрезал я. – И чем дальше, тем больше.

– Они похожи на сумасшедших механиков.

– Да, есть такое дело…

– Может, катер ищут, – предположил Покровский.

– Что?! – я вытаращился на Семёна. – К-к-какой такой катер?!

– Ну… катер, который в озере лежит. Затонувший.

– Паровой?

– Нет, – покачал головой Покровский. – Вроде, из нашего мира.

Несколько секунд я переваривал услышанное, жевал кончик сигары и молчал. Потом досчитал до десяти и медленно выдохнул.

– Сёма, хвостом тебя по голове, ты никогда на голову не падал?

– Не-е-ет…

– Тогда какого чёрта ты молчал про эту находку?

– Как-то не подумал…

– Семён Покровский… Вы идиёт, каких мало! Рассказывай давай, чудо ты… в перьях.

26

Поначалу Семён кряхтел и мялся, как старая дева на приёме у гинеколога, и каждое слово приходилось вытаскивать клещами. Мне надоело слушать это блеяние, и я, наклонившись над столом, покрыл его матом. Тихо, но от всей души. С чувством, толком и расстановкой. Помогло. Слова перестали застревать, и дело пошло на лад.

Если не растекаться мыслью по древу, то вскоре после того, как Семён провалился в этот мир, а точнее – после двух дней скитаний – он набрёл на тихую заводь, отделённую от озера узким проливом. Заливчик был небольшим, но глубоким. Берега заросли рогозом, который ошибочно называют камышом. Покровский как раз наловил немного рыбы на мелководье и собирался забраться поглубже в заросли и отдохнуть.

– Ну… – опять начал тормозить он, – я решил выспаться.

– Это я уже слышал. Давай ближе к делу.

– На берегу ночевать было страшно, а тут это дерево подвернулось.

– Какое дерево?

– Ну как какое? Поваленное. Наклонилось над берегом и почти рухнуло, но, видно, корни сильные, вот оно и повисло над водой. Около полутора метров до поверхности не доставало.

– В общем, ты на него и забрался.

– Да, – кивнул он. – Устроился на развилке… День выдался тяжёлый.

– Дальше.

– Смотрю, прямо под деревом, в воде, что-то белеет. Присмотрелся – катер! Метров пять или шесть длиной и лежит на боку, будто в яму какую-то попал.

– Осмотрел?

– Что?

– Сёма, не тупи! Катер, спрашиваю, осмотрел?

– Нет, – Семён покачал головой.

– Почему?!

– Я плавать не умею, а там слишком глубоко, да и вода была холодная.

– Час от часу не легче… Слушай, а на берегу ничего не видел? Ну… Пепелище от костра или ещё что-нибудь похожее. Шалаш, например?

– Нет, не видел.

– Чёрт…

– Он там недавно лежит, – предположил Семён и впился зубами в отбивную.

– Это ещё почему?

– Слишком уж белый. Будто совсем недавно затопили. Правда, это было пять лет назад и сейчас он будет выглядеть немного по-другому.

– Ну хоть наблюдательный, и то хорошо…

– Меня за это и в институте хватили, – не удержался он и улыбнулся. Смущенно, будто извинялся за что-то очень неприличное.

Примерно через час мы закончили обедать и неторопливо отправились домой. Навстречу шёл старик Розенталь, но я успел его заметить и благополучно шмыгнул на соседнюю улицу, чтобы не нарваться на разговор, щедро приправленный жалобами на окружающий мир. Боже меня упаси от этого счастья! Не хватало мне радости, чтобы слушать очередную историю про кота Изю. Подошли к дому, и я увидел шерифа Брэдли. Он сидел на лавочке и очень мило беседовал с нашей хозяйкой.

– Ну и где вы шляетесь, мистер Талицкий? – недовольно пробурчал Брэдли и покосился на Покровского. Недовольно заломил бровь, нахмурился, но пересилил себя и поздоровался. Семён кивнул и хотел убраться во флигель, но его перехватила миссис Грегори и отправила на кухню.

– Если вы забыли, сэр, то у меня небольшой отпуск, – сказал я.

– И как отдыхается?

– Неплохо.

– Ну-ну… – хмуро покосился он и кивнул на скамейку. – Сядь, разговор есть.

В этот момент из дома выглянула миссис Грегори и предложила нам кофе. Шериф, чтобы сгладить неловкую паузу, ухватился за предложение, и мы перебрались в беседку, заросшую диким виноградом. Здесь любят строить вот такие круглые беседки с остроконечными крышами, похожими на шлем Дмитрия Донского.

Строят, как правило, где-нибудь на заднем дворе или в саду между деревьями. Сад у хозяйки небольшой – три десятка яблонь, но очень ухоженный. Судя по её рассказам, супруг был заядлым садовником. Саженцы выписывал откуда-то с западного побережья и был горд, когда дождался первого урожая. Он был чертовски трудолюбивым, этот мистер Грегори. Хозяйка подала нам кофе и тактично удалилась, оставив меня наедине с шерифом.

– В Ривертаун прибыли четыре часовщика, – сказал шериф, когда она ушла.

– Видел их неподалёку от пристани.

– Да, они упомянули, что у моего помощника хороший аппетит и бурная фантазия.

– Что им понадобилось в нашем городе?

– Ищут пропавшего парня.

– Вот как…

– Утверждают, что он был просто обязан добраться до Ривертауна. Я, конечно, объяснил, что места у нас глухие, тревожные, да и бандитов хватает, но они только головами покачали.

– Сказали, что бандиты не так глупы, чтобы связываться с ними, не так ли?

– Откуда ты знаешь?

– Этот парень… Ну которого я…

– Понял, – кивнул Марк, – можешь не продолжать.

– В общем, он зачем-то встречался с мистером Фоули.

– Час от часу не легче… – вздохнул Марк. – Сэм рассказал?

– Да.

– Зачем они встречались, он, конечно, не знает?

– Понятия не имею, – развёл руками я. Шериф тихо выругался, допил кофе и поднялся.

– Ладно… Завтра мы со Стивом уходим.

– Как это? – вытаращился я.

– Парни привезли предписание от губернатора, – скривился Брэдли. – В нём говорится, что мы обязаны помогать мальчикам и держать язык за зубами. Это касается всех служащих нашей конторы, а значит, и тебя тоже. Поэтому, Алекс, на тебе порядок в Ривертауне и не дай бог здесь появятся новые трупы! Мы с Палмером проводим этих парней и вернёмся.

– Далеко собрались?

– На озеро. Тебе всё понятно насчёт Ривертауна?

– Я же в отпуске, сэр?

– Не зли меня! – глухо зарычал шериф. – Ты и так бездельничал целых три дня! Какой ещё отпуск, чёрт бы тебя побрал? Чтобы завтра был на работе и к моему приходу был готов крепкий и горячий кофе. Ты меня понял?

– Понял…

– Не слышу?!

– Да, сэр!

– Так-то лучше…

Наутро всё пошло немного не так, как планировал шериф. Наш Палмер где-то подвернул ногу и теперь хромал, ругался сквозь зубы и смотрел на Брэдли жалобными глазами. Марк, к нашему большому удивлению, даже не выругался. Плюнул, махнул рукой и повернулся ко мне.

– Алекс!

– Да, сэр!

– Дуй домой и собирай вещи. Поедешь со мной.

Когда я вернулся, то рядом с офисом уже стояло четыре осёдланные лошади, а старик Грин заканчивал седлать мою лошадку и лошадь шерифа. Я передал ему чересседельные сумки, винтовку и отправился в контору знакомиться с попутчиками.

Не знаю, по какой такой причине, но эти парни мне сильно не понравились. Вот так сразу не понравились. Как любил пошутить мой сосед в Москве: «предохранители начинали дымить, искрить и плавиться», несмотря на то, что никаких поводов эти парни не давали, а наоборот, были милы и вежливы. Особенно мистер Джойс, который просто не переставал улыбаться, показывая крепкие и ровные зубы. Мы обменялись дежурными фразами и меньше чем через час выехали из города, направляясь на северо-восток, по направлению к озеру Глория.

Началось настоящее бабье лето, и ехать было легко и приятно. Я даже свитер сбросил и ехал в одной рубашке. Часовщики, не считая мистера Джойса, предпочитали отмалчиваться или тихо переговаривались между собой, не забывая смотреть по сторонам. Даже винтовки в чехлы не убрали и держали их поперёк сёдел. Все, кроме Джойса. Он был вооружён одним револьвером, правда с удлиннённым стволом. Интересная модель – я таких здесь не видел. Парень ехал рядом с нами и болтал о каких-то пустяках. Шериф, на правах радушного хозяина, поддерживал разговор, но отвечал на все вопросы медленно и неохотно. Джойсу это быстро надоело, и он переключился на меня.

– Откуда вы родом, мистер Талицкий?

– Из Москвы, – честно признался я. – Есть, знаете ли, такой город на востоке.

Старался говорить спокойно, с некоторой ленцой в голосе, хотя внутри всё замерло. Стало так холодно, что даже воздух в горле загустел и превратился в колючую изморозь.

– Далеко же вас забросило, – удивлённо протянул он, чем добил меня окончательно.

– Далеко, – как можно безразличнее сказал я. – Бывали в наших краях?

– Увы, не приходилось… – ответил Джойс и даже головой покачал. Ответил так просто и буднично, словно мы обсуждали очень известный, но дорогой и пафосный ресторан, куда так просто не попадёшь.

– Красивый город, – осторожно продолжил я и похлопал лошадь по шее. Она тряхнула головой и довольно фыркнула.

– Ещё бы! – отозвался он. – Всё-таки самый большой океанский порт в Старом свете! Была возможность отправиться туда по делам конторы, но я подхватил лихорадку и слёг. Обидно до слёз. Давно мечтал посмотреть, но как-то всё некогда, да и поездка очень дорогая.

– Жизнь там тоже дорогая… – добавил я, шалея от его слов.

– Неудивительно, – совершенно спокойно сказал он и пожал плечами. – Говорят там чертовски красивые женщины.

– Да, сэр, пожалуй, вы правы.

В этот момент подъехал шериф, бросил на меня быстрый взгляд и заговорил с Джойсом. Они начали обсуждать предстоящий маршрут, разглядывая карту озера. Надо заметить, очень подробную карту. В некоторых местах даже глубины обозначены.

Не стал останавливаться, а уж тем более вмешиваться в их разговор. Отъехал в сторону и придержал лошадь. Знаете, что я вам скажу? Если бы Джойс вытащил из кармана телефон и предложил мне звякнуть домой, то я бы удивился гораздо меньше. Москва – океанский порт? Самый большой порт на побережье Старого света?! У меня голова пошла кругом. Или мы говорим о разных городах, или он меня подловил, как последнего болвана.

27

Эти парни знали куда шли. По крайней мере, мне так показалось. Они начертили на карте озера небольшой круг и показали шерифу. Спокойно выслушали комментарии, что дорога займёт не меньше четырёх дней, и только Джойс пожал плечами и улыбнулся. Этот парень, мистер Грэг Джойс, очень интересная персона! Ведёт себя по-дружески, но в глазах иногда мелькает опасный и злой огонёк, который опаснее прямых угроз. Как бы там ни было, но пока что всё шло мирно и без особых проблем.

Скажу честно – стало немного легче. Интересующий их район лежал выше места моей выброски. Только вот рассказ Семёна про затонувший катер не шёл из головы. Дело в том, что в районе предполагаемых поисков было целых три затона. Неужели эти мальчики ищут катер? Тогда кто они такие? Сумасшедшие сталкеры, которые рыщут по здешним местам в поисках диковин из других миров? Как там ещё «призрак» называют? Хищником? Вполне может быть, что не только из нашего мира вещи попадают. Хм… Тогда становится понятным интерес моего брата к этому миру. Даже вполне понятная перспектива вырисовывается…

– Держи, Алекс! – шериф подал мне миску и присел рядом.

– Спасибо.

– Жуй и молчи…

Я хмыкнул и покачал головой. Мистер Брэдли, чёрт бы его побрал, неисправим! Бурчит по любому, самому незначительному поводу. Кстати, он здорово готовит. Из крупы, свежего мяса и пучка зелени умудрился приготовить довольно вкусный ужин.

Судя по карте, завтра мы должны добраться до указанного места. Уже три дня провели в седле, разглядывая эту местную природу. Сосновые леса сменялись холмистыми равнинами и узкими речушками, которые несли воды в озеро. Будь эти места в нашем мире, здесь бы уже понастроили домов отдыха и охотничих домиков. Зверья много, но парни даже не пытались добыть что-то на ужин. Вчера шериф не выдержал и подстрелил косулю, но лишь потому, что мы собирались вставать на привал и было время разделать трофей.

Что удивило?

Как оказалось, у нашего мистера Джойса тоже есть винтовка. Разборная. Напомнила мне один экземпляр из коллекции инструктора Михалыча. Если быть точным, то Winchester 1894 Takedown. Как я ни упрашивал его пожертвовать этим стволом и отдать мне эту игрушку, он только головой мотал. Мол, не положено! Получается, что зря – есть тут такие вещи. Клейма не разглядывал, но по вполне понятной причине – здесь не принято трогать чужие вещи. Калибр? Если не ошибаюсь, то такой же, как и у моей винтовки.

Мы стояли лагерем на берегу озера, в небольшом распадке между двумя холмами. Парни Джойса перекусили, и один из них ушёл на вершину холма. Они всё делали молча. Если и переговаривались, то короткими, скупыми фразами. Если бы не это, то можно подумать, что они немые или принадлежат к братству очкастых молчальников.

Мирно трещал костёр…

Прикончив ужин, мы развалились на земле с чашками чая и сигарами. Парни Джойса легли отдыхать, а мистер Грэг сидел и завороженно таращился на языки пламени.

– Хотел бы обсудить одно дело, джентльмены… – прервал молчание он.

– Ради бога, – хмыкнул шериф.

Я молча кивнул и обнял ладонями горячую кружку. Вечером похолодало. Где-то далеко завыл волк, и наши лошади недовольно всхрапнули, словно предупреждали нас о возможной опасности.

– Завтра, ближе к полудню, наверняка доберёмся до интересующего нас места, – сказал Грэг и обвёл нас взглядом. – Хотел бы напомнить о предписании, которое вы получили.

– В нём, мистер Грэг, было не так уж много сказано, – заметил шериф и демонстративно пожал плечами, – о вашей таинственной и, увы, непонятной миссии. Проводить, обеспечить безопасность и всё.

– Вы забыли один пункт, мистер Брэдли, – улыбнулся парень, и губы растянулись в очень неприятной улыбке.

– Какой же?

– Секретность…

– Ну да, конечно, – пробурчал Марк. – Как я мог забыть! Никому и никогда! Это дело для нас привычное. Не проходит и месяца, как на голову сваливается очередное предписание от губернатора, что надо искоренять преступность, и всё это идёт под грифом «секретно».

– Мне кажется, что вы не совсем верно оценили предписание, мистер Брэдли…

– Что вы этим хотите сказать? – недовольно поморщился Марк.

– Дело в том, что эта «привычная секретность», как вы изволите выражаться, не просто красивый оборот, который пришёл в голову губернскому секретарю… Всё очень серьёзно и очень опасно. В первую очередь – для вас, господа.

– Вы нам что, – усмехнулся шериф, – угрожаете?

– Боже меня упаси, – выставил ладони Грэг. – Просто акцентирую внимание. То, что вы увидите, господа, может показаться странным и даже… Хм… Очень странным. Будьте так любезны, джентльмены, оцените мою искренность и благожелательность. Не хочу, чтобы это имело какие-нибудь неприятные последствия для Ривертауна.

– Вы собираетесь разбудить вселенское зло?

– Мы занимаемся более приземлёнными и обыденными вещами, но так уж получилось, господа, что они не терпят лишних глаз. Поэтому я повторяю просьбу – никому и никогда. Мистер Брэдли? Мистер Талицкий? Надеюсь, вы слышали и услышали. Спокойной ночи.

– Как это всё скучно, не правда ли? – пробурчал Марк, когда Джойс отошёл в сторону и начал укладываться спать. Шериф проводил его взглядом и покачал головой.

– Хм… Не знаю, сэр…

– Лучше пей чай, Алекс! Пей и молчи!

– Да, сэр…

Ночь прошла спокойно. В полдень, как и предполагалось, мы добрались до места, где и разбили лагерь. И всё-таки я не ошибся! Джойс со своими парнями и правда искали катер. Они облазили все затоны, которые были в этом квадрате. Мы сидели на этой точке два дня, и каждый божий день, парни с упорством полицейских ищеек прочёсывали квадрат. В лагерь возвращались мокрые, измазанные в грязи и глине. Единственное, что мне было непонятно, какого чёрта они не взяли в городе парусную лодку? Ей-богу, было бы гораздо удобнее, чем ползать по этой топкой прибрежной грязи.

Складывалось ощущение, что они искали где-то в камышах или на берегу, но почему-то не подумали заглянуть под воду. Хотел бы я знать, чёрт побери, как убитый сумел передать информацию о находке? Разве что кто-то из парней Фоули поработал курьером? Вполне возможно, учитывая их «дружбу». Или… Или они не знали, что именно ищут. Искали что-то крупное, но неопределённое? Может быть! Так или иначе, но мы с шерифом исправно объезжали периметр на лошадях и приглядывали за окрестностями. Как-то мы выбрались на один из холмов и осмотрелись.

Внизу виднелась заводь… с поваленным деревом.

Оно низко нависало над водой, как мне и рассказывал Семён. Подул лёгкий ветер, и вода подёрнулсь рябью. Если честно, то я старался не смотреть в ту сторону. Развалился в седле и закурил. Шериф прищурился, осмотрелся и последовал моему примеру.

– Не нравится мне всё это, Алекс… Очень не нравится.

– Не знаю, сэр. Я первый раз сталкиваюсь с часовщиками.

– Неужели? – покосился на меня Марк.

– Да, сэр!

– Не кричи, я не глухой. Говорю не о них, а о том, что они ищут.

– Не знаю, сэр! – повторил я.

– Мне так кажется… – протянул он. – Что это знаю я!

– Простите…

– Сдаётся мне, мистер Талицкий, что они ищут вот эту большую лодку, – сказал Брэдли, не отрывая взгляд от затона. Я чуть из седла не вывалился. Повернулся и увидел, что шериф прав. Ветер неожиданно стих, и с холма был прекрасно виден этот злосчастный катер. Я скорчил удивлённую морду и даже присвистнул.

– Это лодка…

– Как ты догадлив, Алекс! Я, чёрт побери, просто изумляюсь твоей смекалке!

– Что будем делать? Скажем парням?

– Вот ещё! – фыркнул шериф и тронул поводья.

– Ма-а-рк… – укоризненно заметил я, хотя в душе был только рад.

– Что?

– Нет, ничего…

– Позволю вам напомнить, мистер, что наше дело присматривать за окрестностями, а не искать какие-то затонувшие посудины. Поехали, лучше осмотрим тот перелесок. Мало ли… Вдруг выскочит медведь и покусает этих очкастых идиотов. Отвечай потом как за новых.

Катер они нашли сами.

На следующий день, уже под вечер, Джойс примчался в лагерь с горящими глазами, собрал своих парней, которые сушили одежду у костра, и они ушли. Вернулись не все. Джойс и ещё один парень, у которого просто зуб на зуб не попадал. Ребята изволили купаться? Не самое лучшее время, но это их проблемы. Мы переглянулись с шерифом, молча пожали плечами и вернулись к прерванному ужину.

Весь следующий день мальчики копались в заводи. В лагерь возвращались по одному, синие от холода. Наскоро грелись около костра и опять уходили работать. Хотел бы я знать, что они там нашли… Тела? Ну, личные вещи какие-нибудь. Электронику, которая приказала долго жить. Смотря откуда катер провалился. Если из России, то полезных находок, учитывая нашу привычку быть готовым к любой неожиданности, будет побольше.

Похоже, не ошибся насчёт этих ребят. Охотники за диковинками из других миров. Знать бы, кому они принадлежат, эти мальчики в котелках. Должна же быть организация, которая прикрывает их задницы от разного рода неприятностей. Если это так, то… Возникает вопрос: за каким таким дьяволом их почивший в бозе приятель решил в меня выстрелить?! Не понравилась масть моей лошади?!

День прошёл, и радостное возбуждение, которым поначалу светился Джойс, сменилось траурным унынием. Судя по всему, ребятки не так уж много нашли. Или… Или этот катерок уже успели обыскать до них. Мало ли кто на него наткнулся? Он валяется здесь больше пяти лет!

Все находки, которые им достались, уместились в небольшой мешок. Даже не мешок, а скорее мешочек. Было бы очень интересно взглянуть на эти вещи, но, разумеется, никто нам не предложил ознакомиться с «вещественными доказательствами». Ну и чёрт с ними! Меня больше Москва интересует. Морской порт, чёрт побери! Надо будет наведаться в книжную лавку и потрясти хозяина насчёт карты мира.

Через пять дней мы вернулись в Ривертаун.

Выслушали скупые слова благодарности от мистера Джойса и разошлись. Он вернулся в город мрачнее тучи и безвылазно сидел в гостинице, ожидая парохода из Брикстоуна. Видно, и правда катер оказался разграбленным. Он даже к мэру не заглянул, хотя, по его словам, и собирался это сделать. Марк Брэдли тихонько посмеивался и даже выделил мне выходной день. Таким образом, у меня было достаточно времени, чтобы прогуляться в книжную лавку и, наконец забрать костюм у мистера Розенталя.

28

– Боже мой… – старик сложил руки на животе и осмотрел меня с ног до головы.

– Что-то не так?

– Не так?! – возмутился он, да так, что с переносицы слетело пенсне. – Вы называете это не так?! Это, между прочим, костюм! Скажу даже немного больше – прекрасный костюм! Вы прекрасно в нём выглядите, мистер Алекс, и поверьте мне на слово, старый Розенталь знает, что говорит! В этом костюме можно и нужно танцевать! Даже если вы будете наступать партнёрше на ноги, зрители будут рукоплескать только за ваш превосходный вид и хорошую фигуру!

– Вы мне льстите!

– Льстить, мистер Талицкий, будут дамы на званом ужине, а здесь говорят, и говорят по серьёзному делу! – старый портной подслеповато прищурился, подошёл, снял невидимую пылинку и отошёл на несколько шагов. Выдержал паузу и наконец кивнул. – Прекрасно!

– Вы настоящий мастер!

– Что я! – он скорбно покачал головой и даже вздохнул. – Вот в Брикстоуне некогда жил портной, который был не просто мастер, а художник! Он строил такие осенние пальто, что клиенты дрались в очередях ещё в начале весны! Правда, он не умел строить костюмы, но что тут поделать? Как говорил покойный тесть, когда его хотели раздеть прямо на выходе из салуна, – каждому своё!

– И что? – спросил я. – Вашего тестя ограбили и раздели?

– Я же сказал, мистер Талицкий, его хотели раздеть и ограбить. Это, извините, большая разница! Какой-то белобрысый бродяга показал ему свой револьвэр и сказал: «мне нужна твоя одежда и лошадь». Мой тесть был мирный и спокойный человек! Поэтому он просто сломал бандиту руку, но потом вызвал доктора, хотя имел полное право пристрелить этого мерзавца. Я же говорю – каждому своё! Вы, мистер Талицкий, ловите бандитов, а старый Розенталь строит мужские костюмы, хотя с каждым годом это всё сложнее и сложнее. Сейчас такой материал, что…

– Да, я в курсе…

– Вот! – он ткнул пальцем в потолок. – Ну что тут скажешь, если даже помощник шерифа в курсе за плохой материал? Боже мой… куда катится этот мир?! Здешние лавочники совсем потеряли всякий стыд! Чтобы заработать несколько марок, они готовы не спать даже ночью!

– Простите?

– Что? Вас это удивляет? Меня – уже нет. Скажу больше – меня это давно не удивляет, но кого интересует, чему удивляется старый портной? Всё-таки мир сошёл с ума! Если человек встаёт глухой ночью, чтобы продать несколько мешков крупы, это, извините, ненормально! Разве что товар настолько ужасен, что показывать его днём просто невозможно. Хотя бы из чувства самосохранения, чтобы клиенты не расплатились свинцом вместо золота.

– Ночью? – вежливо улыбнулся я, хотя и насторожился. – Может быть, вы ошиблись?

– Вы же знаете за моего Изю?

– Кота.

– Это такой бандит, но что прикажете делать, если моя жена не может уснуть, пока этот рыжий кот не займёт своё место на постели? Жена начинает лить слёзы, на улице осень, и я, чтобы избавиться от сырости хотя бы дома, иду искать кота Изю! Несколько дней назад я тоже вышел посмотреть, где он имеет гулять! Иду по переулку и вижу, как в лавке Фила Мартинсона горит свет… Это что, нормально, я вас спрашиваю?

– Было уже поздно?

– Было уже рано! – всплеснул руками старик. – Около трёх часов утра!

– Три часа утра?

– Вы же имеете уши, Алекс! Вы приличный человек и умеете слушать, а в наше время это такая же редкость, как и хороший материал для костюма…

Отбросив многословность мистера Розенталя, его длинные рассуждения о характере и повадках кота Изи, можно сказать, что один из наших торговцев заимел странную привычку увозить товар ночью. Сомневаюсь, чтобы кто-то из местных фермеров заявился к нему домой и потребовал продать несколько мешков крупы или банку керосина. И всё это в три часа утра…

Нет, это скорее всего наш «клиент»! Наш, чёрт бы меня побрал! Один из поставщиков мистера Фоули! Я молча кивнул, взял костюм и расплатился с Розенталем. Кстати, костюм обошёлся в приличную сумму! За работу и материал отдал всю месячную зарплату, не считая расходов на шляпу, перчатки и обувь. Недёшево…

Марка я нашёл в офисе. Он сидел над бумагами и как всегда морщился, изучая очередное сочинение губернских бюрократов. Увидел меня и удивлённо дёрнул бровью. Я не стал нарываться на очередную шутку и рассказал о кошачьих похождениях, а также о своих выводах и догадках.

– Наконец-то ты начал соображать! – сказал шериф и хмыкнул. – Мартинсон, значит… Я подозревал этого мерзавца, но не думал, что он окажется таким тупым и свяжется с этим отребьем!

– Увы…

– Бросай свой свёрток, Алекс, и пошли прогуляемся. Зайдём к этому лавочнику.

– Нет, – твёрдо сказал я.

– Что значит нет?

– Так мы подставим портного под удар. О его рыжем обормоте знает весь город. Многие видели, что я заходил к Розенталю и они быстро сообразят, кто именно проболтался. Не хочу лишиться хорошего портного и получить ещё один труп.

– Два трупа… Вторым будет этот рыжий кот Изя. Чёрт побери! У нас в городе всего два рыжих – кот Изя и Стив Палмер, но они вечно влипают в какие-то приключения!

– Что будем делать?

– Сам как думаешь? – покосился на меня шериф.

– Может, пристроим к делу Сэма? Напротив лавки Мартинсона есть заброшенный сарай, а Розенталь утверждает, что продукты из лавки увозят примерно в середине недели. Пусть посидит несколько ночей и присмотрит за магазинчиком. Если что-то увидит, то сможет нас предупредить, а мы успеем перехватить товар на выезде из города.

– Хорошо, будь по-твоему… Ты куда-то собрался?

– В книжную лавку.

– Зачем? – вытаращился мой шеф.

– Хотел взглянуть на карты и прикинуть дорогу в форт Росс.

– Охота тебе деньги тратить? – фыркнул шериф и полез в сейф. Несколько минут копался в его железной утробе, а потом выволок на свет толстый, покрытый приличным слоем пыли альбом. Выложил его на стол и сдул пыль. Поморщился и чихнул.

– На здоровье.

– Что? – не понял Марк.

– Нет, ничего.

– Вот, Алекс, здесь найдёшь всё, что тебя интересует. Только не сиди до утра и поговори с этим бездельником… Как его? Сэмом Покровским!

– Да, сэр!

Вернувшись домой, я переговорил с Покровским и заручился его согласием. Тем более что шериф вдруг расщедрился, и эти «дежурства» будут оплачены по ставке добровольных помощников. Не самый плохой заработок для бывшего батрака с фермы.

Закончив дела с Семёном, я отправился в свою комнату. Закурил, посмотрел на атлас и наконец решился… Скажу честно, без дешёвого позёрства, что перед тем, как открыть атлас мира, немного волновался. Может и прозвучит немного странно, но судите сами – я открывал дверь в этот мир. Пусть я и находился в нём, но… наш маленький Ривертаун это лишь небольшой кусочек этого «призрака»!

Вместо первой страницы была большая, сложенная в несколько раз карта. Развернул и скажу честно – едва не ахнул от удивления. Привычных материков и в помине не было! Я несколько минут тупо разглядывал эти неведомые земли, а потом попытался привязать их к нашему миру, чтобы хоть как-то определиться.

Начну со старушки Европы, которой… не существовало.

Вообще не существовало…

На её месте плескался океан, омывая территорию небольших островов, расположенных в том самом месте, где в нашем мире находилась Швейцария и южная Франция. От Британии остался лишь огрызок Шотландии и небольшой островок в районе Лондона. Норвегия и Швеция присутствовали, но береговая линия была другой – более изломанной, изъеденной длинными и узкими заливами. Испания зацепила кусок земли в районе Марселя и вместе с Италией превратилась в острова. Греция – целый архипелаг из маленьких кусочков земли. Турция? Увы… Чистая вода. Нет такого государства на карте. Интересно, куда же россияне в отпуска ездят?

На месте Африки было три больших острова, расположенных в южной части. Северная и центральная часть этого континента исчезли. Азию особо не разглядывал, но и там ничего похожего не обнаружил. Китай, кстати, был и занимал гораздо большую территорию, нежели в нашем мире. На месте Австралии красовалась цепочка маленьких островов, похожая на полумесяц. На месте Индийского океана появился новый материк, и надо заметить – весьма приличных размеров. Я прочитал название этого острова и потянулся за сигарой. Британия? Ничего себе, куда её занесло, эту Британию.

Америка? Вот тут и начиналось самое интересное. Если Южную Америку ещё как-то можно было опознать, то от Северной осталось лишь воспоминание, а если быть точным – её западная половина. И никаких Соединённых Штатов… Даже близко нет. Даже название… Вот чёрт! Нормандия… Хм… Похоже, что в этом мире Колумб до этих берегов не добрался. Или вообще не родился. Как и Америго Веспуччи.

Канада была, но очертания были обрывистыми, незаконченными. Чем дальше на север, тем больше белых пятен. Кстати, такими же белыми пятнами были украшены африканские острова и большая часть Южной Америки. Форт Росс, куда отправился мой братец, загрёб приличный кусок земли на западном побережье. Надпись на этих землях и вовсе заставила весело хмыкнуть. «Свободная территория, под протекторатом Российской Империи». Хм… Весёлые здесь времена, ребята… Москва была, и она на самом деле оказалась океанским портом. Даже находилась примерно там же. Столица расположилась в другом месте и называлась она… Петроград. Если не ошибаюсь – аккурат на месте Нижнего Новгорода. Зато с южными землями России не повезло – там целая кучка каких-то мелких княжеств. Ничего, это дело наживное. Вежливость, она… не только дамские сердца покоряет, но и земли.

Ривертауна на общей карте не нашёл по вполне понятной причине – слишком мал. Нашёл Брикстоун, который расположился неподалёку от границы с русскими землями. Если верить надписям, то наш округ и правда королевский! Королевство Тейяс… Стоит отметить, что округ входил в состав королевских земель на правах конфедерации. Хм… Значит, испанцы всё-таки здесь отметились?

– Мистер Талицкий! – послышался стук в дверь. – Вам письмо!

29

Письмо, которое мне принесла миссис Грегори, прибыло на пароходе из Брикстоуна. Его принёс мальчик-посыльный, который работал в почтовой конторе. Как правило, письма разносил один из служащих, когда заканчивал читать все иллюстрированные издания и газеты, но в этот раз он удивил своей расторопностью! Видимо, моя должность, пусть и не самая высокая, всё же сделала своё дело – почта обошлась без привычных проволочек.

На конверте из грубой серой бумаги было написано моё имя. Я рассеянно поблагодарил хозяйку, вернулся в комнату и повертел письмо в руках. Хм… Обратного адреса не было, но кто знает, может, здесь так принято? Поначалу даже не знал, как реагировать – уж слишком неожиданно. Хотя… Если подумать, то ничего удивительного в этом нет. Если любопытно, извольте – прочтите сами.

Уважаемый мистер Алекс Талицкий!

Совершенно случайно мне попалось на глаза объявление, которое вы разместили в газете «Брикстоун кроникл», касающееся вашего брата – Влада Талицкого. Так уж получилось, что я имею честь быть его хорошим другом. Надеюсь, что вам будет приятно узнать, что он жив и здоров! Около девяти месяцев тому назад Влад выехал из Брикстоуна и направился в сторону форта Росс, где собирался пробыть до начала весны, чтобы прояснить некоторые технические детали, касающиеся его путешествия и возможности лично отчитаться перед вашим руководством о проделанной работе.

Понимаю, письмо от незнакомого человека покажется вам странным, но поверьте, мы с вами находимся в очень похожей ситуации. Если вы захотите связаться со мной или моими коллегами, то найдёте нас в Брикстоуне, на Двенадцатой улице, в лавке «АК-47» или в гостинице «Смок и Малыш», которая находится на Четвёртой улице, рядом с пристанью.

С искренним уважением,

Смок Беллью.

Прочитали? Вот именно – я тоже задумался. Готов поставить револьвер против пустой бутылки, что автор письма один из тех, кто провалился в этот мир, как и наш Сёма, который в данный момент рубит дрова на заднем дворе, а между делом скалит зубы и подбивает клинья к миссис Грегори. Расточает ей комплименты, на которые она как-то слабо реагирует. Если быть честным – вообще никак. Смотрит на Семёна как на великовозрастного дитятку и виновато улыбается. Совсем как добрая мамочка, у которой сын в детстве ударился головкой и теперь слегка заговаривается.

Я подошёл к окну, закурил и ещё раз посмотрел на письмо. Торговые марки, если можно так выразиться, говорят сами за себя. Интересно, чем торгует мистер Смок? Надеюсь, что не автоматами Калашникова? Фраза «лично отчитаться перед вашим руководством» была подчёркнута. Дважды.

Хм… Что же такого удалось найти Владу, что он сам, без какой-либо помощи, собрался вернуться домой? Обнаружил какую-нибудь аномальную зону? Дыру между мирами? Нет, сомневаюсь. Парни из лаборатории говорили, что это невозможно. Призрачные миры могут брать, но отдавать они не любят! Ладно, подождём возвращения Влада и узнаем. Как бы там ни было, надо заканчивать дела в городе. Ну и в Брикстоун наведаться, если подвернётся такая возможность.

За окном послышался смех Семёна. По всей видимости, опять рассказывает какой-нибудь анекдот нашей милой и очень терпеливой хозяйке. Сам рассказывает и сам хохочет. Зачем? Понятия не имею. Чтобы не краснеть от смущения? Ну вот – опять ржёт!

Чёрт бы его побрал – я полагал, что Покровский будет чуточку умнее. Всё-таки уже пять лет живёт в этом мире! Надо будет сделать ему небольшое внушение, чтобы поумерил свой любовный пыл.

В нашем городе опять затишье…

Люди ещё обсуждали убийства на ярмарке, а бузотёры и забияки, которые привыкли размахивать кулаками, немного притихли. Ещё бы им не притихнуть, болванам, если шериф обещал пристрелить любого «недоумка», кто посмеет нарушить порядок в городе. Брэдли не бросал слов на ветер, и парни это прекрасно знали.

Жаль, но несмотря на его слова тишина вещь хрупкая и продлится недолго. Не пройдёт и месяца, как на улицах будут размахивать пустыми бутылками и бить друг другу морды. Начнут ломать мебель в салунах и кутить в заведении мадам Долли…

На следующий день, когда мы сидели в нашей конторе и не буду скрывать – откровенно бездельничали, послышался лошадиный топот. Мы, даже не сговариваясь, положили карты на стол. Марк бросил взгляд в окно, но ничего не увидел. Поморщился и перевёл взгляд на старика-служителя, который в этот момент подметал пол в камерах.

– Мистер Грин! Когда вы, наконец, вымоете окна?

– Простите, сэр? – не понял Роберт.

– На окнах можно рисовать картины из городской жизни! Если вы решили устроиться художником в какой-нибудь журнал, то извольте купить холст и краски! Развели тут бардак, чёрт бы вас побрал! Клянусь, я найму миссис Эшли, а её услуги вычту из вашего жалованья!

Раздались шаги, сопровождаемые мелодичным перезвоном шпор, и в дверь постучали. Надо заметить, что постучали очень уверенно.

– Входите!

Открылась дверь, и в комнату вошёл мужчина. Пожалуй, ему не меньше пятидесяти лет. Невысок, худощав. Длинные, тёмные волосы с проседью, щегольски подкрученные усы и едва заметная – похожая на чёрную каплю – борода-эспаньолка. Вытянутое лицо и очень впалые щёки, которые лишь подчёркивали его худобу. Глаза тёмные, слегка прищуренные. Судя по запылённому сюртуку и шляпе, прибыл издалека. На поясе револьвер и небольшой нож в изукрашенных серебром ножнах. Колоритная личность. Пока мы его рассматривали, он огляделся, заметил на столе карты и слегка улыбнулся.

– Извините, джентльмены, что отвлекаю вас от игры, но я по делу.

– Я вас слушаю, – кивнул шериф и поднялся. – Марк Брэдли. Шериф Ривертауна.

– Очень приятно. Меня зовут Сержио Моретти. Вот мой патент.

– Чем обязаны вашему визиту?

– У меня, если можно так выразиться, есть небольшая посылка для властей. Это один из парней, за чью голову назначена награда. Он ранен и, как мне кажется, долго на этом свете не протянет. Было бы чертовски здорово, мистер Брэдли, успеть допросить этого бродягу, пока он ещё хоть что-то соображает. В противном случае награда станет меньше на пятьдесят марок, а это серьёзный убыток для моего бизнеса.

– Хм… Постараемся, – кивнул Брэдли и повернулся к старику Роберту. – Мистер Грин, будьте любезны, позовите доктора. Нам, видимо, понадобятся его услуги…

Это был один из тех самых охотников за головами. Пусть я и забегу немного вперёд, но сообщу некоторые подробности об этом человеке. Сержио Моретти – профессиональный охотник за преступниками. На личном счету около двенадцати уничтоженных бандитов и около десяти доставленных живьём прямо к подножию виселицы. Как правило, работает на юго-западе, но в этот раз, видимо, увлёкся и вот добрался до самого Ривертауна. Работает жестко, подчас даже жестоко. Хитёр, осторожен, можно сказать что коварен. Не гнушается любых, даже самых дешёвых заказов.

По слухам, очень прилично зарабатывает, но куда тратит деньги никто не знает. В азартные игры не играет, в публичные дома ходит редко. Можно сказать, что скуп, хотя одевается добротно и оружие тоже недешёвое. Кстати, это своеобразный показатель уровня. Многие охотники за головами стараются не тратить лишние деньги и работают с обычными дробовиками, вроде того, который лежит на моём рабочем столе.

Кстати, про патент, о котором упомянул этот мужчина. Охотником за головами может стать каждый желающий. Любой здешний фермер, у которого оказался под рукой дробовик, может прихлопнуть бандита и получить за него награду. Если повезёт, то через некоторое время ещё кого-нибудь приголубит. Разумеется, если бандит не выстрелит первым.

Так вот… Если человек решил заняться этим делом серьёзно, то первым делом он идёт в какую-нибудь государственную контору вроде мэрии и заказывает для себя именной патент. Стоит эта бумажка около пятидесяти марок, но даёт массу преимуществ перед другими охотниками, которые не озаботились обзавестись подобным документом. В чём его выгода?

Это и особая папка с более выгодными «заказами», и бесплатный проезд на пароходе или поезде, если едешь не один, а с пойманным преступником. Да и шерифы, что уж греха таить, более дружелюбны по отношению к таким людям. Могут закрыть глаза на некоторые вещи. Например? Сами сейчас увидите…

Пока я рассказывал, Моретти уже выложил на стол измятую листовку, и они вместе с Марком вышли на улицу. Мы со Стивом переглянулись и потянулись следом. Пойманный бандит был плох. Судя по окровавленной тряпке, которой была перевязана его грудь, он вряд ли доживёт до суда. Брэдли поморщился, но согласился, что этот «кусок крысиной вырезки» жив и мистер Сержио достоин полной награды.

Потом пришёл доктор, осмотрел пациента и тоже поморщился. Покачал головой и даже свой чемоданчик не открывал. Сказал, что парень едва ли дотянет до вечера, но если это случится, то он заглянет ещё раз. Видимо, чтобы ещё раз поморщиться и удивиться этой человеческой живучести.

Брэдли выслушал эту речь, махнул рукой и пошёл выписывать чек для охотника. Будь на месте Моретти какой-нибудь любитель без патента, шериф послал бы его к чёрту и выплатил награду как за мёртвое тело.

Бандит тихо стонал, но переезд в камеру перенёс и даже попытался что-то сказать, когда мы его уложили на лежак. В общем – так и прошёл наш день. Обычный день в Ривертауне. Вечером я отправил Семёна приглядывать за лавкой Мартинсона, а сам остался дежурить в конторе, коротая ночь за изучением карты мира.

Парень в камере висел где-то между жизнью и смертью. Хрипел, что-то неразборчиво бормотал, а потом опять впадал в забытьё и стонал. Не самый лучший сосед на дежурстве, но что уж тут поделаешь…

Знаете, я начал ловить себя на мысли, что смотрю на это как-то отстранённо, не принимая смерть близко к сердцу. Странное чувство. Не могу сказать, что оно меня радовало, но и не буду врать, что расстраивало. Поверьте – окажись на месте бандита какой-нибудь бродячий пёс, я бы переживал гораздо больше. Это неправильно? Может быть и так.

– Жаль… – неожиданно твёрдым голосом сказал бандит. Я ушам своим не поверил. Повернул голову и увидел, что он смотрит прямо на меня. Взгляд затуманенный, но вполне осмысленный.

– Что ты сказал?

– Я сказал… Мне жаль… Талицкий… что… я тогда промазал…

– Когда?!

– Не надо, Влад… Ты не дурак… не надо делать вид, что не узнал…

– Какого чёрта!

– Чтоб ты сдох… – он выдохнул и затих, опять впадая в забытье. Я подошёл к решётке и хотел открыть дверь, но не успел. Парень несколько раз дёрнулся и затих. Тьфу, черт бы его побрал! Ну почему мне так не везёт на информаторов?!

30

Личность подохшего бандита никаких зацепок не дала. В розыскном листе он значился как Джон Хаммер и проходил по разряду «особо опасных». Бандитизм, убийства, несколько изнасилований и конокрадство. Даже в похищении людей отметился. За его тушку назначена приличная награда: сто марок за доставленного живьём или пятьдесят за дохлого. Кстати, это обычная практика для этих мест. Властям, как правило, плевать, в каком состоянии будет доставлен преступник – живым или выпотрошенным, но есть ещё и потерпевшие, которые горят жаждой мести. Поэтому я не удивлюсь, если в бумагах увижу примечание: «доставить живым в город…». Такие пометки делают в том случае, если кто-то из пострадавших подбросил немного деньжат в наградной фонд. Зачем? Чтобы присутствовать на казни и полюбоваться на предсмертные муки. Кто посмеет осудить такого зрителя, если преступник убил кого-нибудь из его близких?

В листовке были указаны и особые приметы. Хм… Тавро на левом плече? Татуировок я в этом мире не видел, поэтому заинтересовался. Вернулся в камеру и надорвал рукав… Твою мать! Всё веселее и веселее! Рыба-молот, причём, очень красиво набитая – в несколько цветов. Сдаётся мне, леди и джентльмены, что и этот парень из «наших». Пусть и условно, но из «наших». Хм… Что-то многовато попаданцев для пограничной глуши! Было бы неплохо его Семёну показать. Мало ли – вдруг опознает? Обыскивать бесполезно. Если что-то и было в карманах, то уже осело в сумках Сержио Моретти.

Закрыл умершему глаза и вернулся к столу. Подкрутил керосиновую лампу, закурил и открыл атлас, но, увы – взгляд бесцельно бродил по этим старомодно-вычурным и тщательно украшенным картам. Мысли разлетались. Надо будет зайти в контору мистера О'Хары и сказать, чтобы он занялся погребением. Пусть подберёт ящик для этого… путешественника между мирами.

Человек всё-таки…

Сидел, курил и думал о посторонних и, пожалуй, неинтересных для вас вещах. Каких именно? Да так… О многоличии миров и людской сущности. Глупо, наверное, звучит, но что поделаешь? Какие могут мысли у помощника шерифа, кроме служебных? Так… иногда накатывает тоска. Пронзительная, как музыка Морриконе. Она берёт за горло и пристально смотрит в глаза. Зачем? Понятия не имею. Наверное, чтобы отразиться в них, как в тёмном омуте, который хранит в своих глубинах все тайны бытия. Тайны жизни и тайны смерти.

Умирать страшно в любых мирах и пространствах, но знаете, что я вам скажу, леди и джентльмены… Где бы вы ни были и где бы ни умирали, постарайтесь умереть как человек, а не как зверь, чью шкуру оценили в несколько золотых монет.

За окном моросил дождь. Мелкие капли оседали на стеклах лёгкой взвесью, медленно набухали и наконец срывались стремительным росчерком. Потрескивал огонь в камине. Осень, господа… Осень.

Под утро небо очистилось и просветлело. Я закончил разглядывать атлас мира и положил книгу на стол Брэдли. Всё, что мне было нужно – узнал и увидел. Неторопливо сварил кофе, потушил лампу и вышел на веранду. Над горизонтом появился багровый краешек солнца, а над рекой повисла лёгкая, почти невесомая пелена тумана.

Сел на перила, поставил рядом кружку и даже глаза закрыл от удовольствия. Хорошее сегодня утро – по-осеннему свежее. Воздух стал другим – прозрачным, терпким, напоенным тонким ароматом увядающей природы. Пройдёт совсем немного времени, и на улицах города закружится бешеная карусель из опавших листьев. Красиво здесь…

Через полчаса появился Стив Палмер. Как всегда невыспавшийся, но очень довольный. Он был похож на кота, который объелся сметаны и собирается вздремнуть на завалинке. Увы, отдохнуть не получилось. Как и предъявить Семёну тело бандита для опознания. Кто же мог предположить, что так получится.

Семёна Покровского…

В общем, парня нашли мёртвым недалеко от нашего дома. Его ударили ножом в спину. Удар был сильным, и, по утверждению Палмера, его нанесли со знанием дела. Ещё один человек на моей совести. Это страшно – нести такой груз… Страшно. Злоба? Нет, пожалуй уже не злоба. Ненависть.

– Вот твари… – скривился шериф, наблюдая, как невыспавшийся старик О'Хара грузит тело Семёна на повозку и хрипло поругивает свою лошадёнку. Стив перехватил мой взгляд и пожал плечами.

– Увы, ничего, что могло бы указать на личность преступника.

– Алекс? Алекс, чёрт тебя возьми!

– Да, сэр…

– Хватит играть скулами! Займись лучше делом!

– У меня как раз появилась одна идейка… – процедил я.

– Пошли, – шериф взял меня под руку и потащил в офис. – Расскажешь…

Я говорил мало. Марк, уже гораздо позже, рассказывал, что я просто уставился в стену и тихо выплёвывал короткие рубленные фразы. Брэдли внимательно меня выслушал, а потом хлопнул ладонью по столу и кивнул.

– Ты прав. Пошли, нечего время терять. Только не убивай его сразу, хорошо?

– Постараюсь.

До магазинчика Фила Мартинсона дошли быстро. Время ещё раннее и людей на улицах не так уж и много. Тем не менее лавочник уже открыл двери и даже успел выставить рекламный щит, на котором были указаны цены. Он как раз закончил писать и вытирал руки, испачканные мелом.

– Доброе утро, джентльмены! – торговец улыбнулся и сделал приглашающий жест.

– Доброе…

– Чем могу служить? – спросил он, когда мы вошли в лавку. Спросил и опять улыбнулся. Какой милый и отзывчивый человек. Хоть к заднице прикладывай…

Удар!

Высокий и ладный лавочник, с курчавой шапкой волос и холёным лицом аристократа, отшатнулся, ударился головой в стену и упал на колени. Ещё один удар – в лицо. Ногой. Да, это больно. Кровь брызнула на стену и Мартинсон завалился на бок. Просто грех по почкам не ударить! Ногой, разумеется. Кто же нагибаться ради этого будет? Ну и по всем остальным частям тела, чтобы не расслаблялся. Несколько минут долбил эту мразь, стараясь удержаться от желания взять и пристрелить.

– Экий вы неугомонный, мистер Алекс, – вздохнул Брэдли, усаживаясь на прилавок.

– Извините, сэр, я только начал, – выдохнул я и опустился на колено. Взял лавочника за волосы и приподнял над полом. Из разбитой губы капала кровь, пачкая чистые, до белизны выскобленные доски.

– Ну-ну… – пожал плечами Марк и занялся сигарой.

– Ну что, паскуда?

– Не поним… – договорить он не успел. Лязгнул зубами и ударился затылком о стойку.

– Ничего, я терпеливый, могу и ещё раз вопрос задать. Где Фоули?

– Не знаю… – прохрипел Мартинсон, но получил в зубы и свернулся на полу клубочком. Глупый какой! Кроме зубов ещё и почки есть, и печень! Удар! Он застонал и попытался прикрыть бок локтём, но получил сапогом в морду и оставил это бесполезное занятие. Я перевёл дух и навис над торговцем.

– У тебя, сукин ты сын, есть несколько минут, чтобы подумать. Аккурат, пока я покурю и подумаю, где тебя, паскуду, закопать.

– Вы, Алекс, просто сама вежливость! – сказал шериф и даже подвинулся немного, чтобы я мог сесть рядом. – Откуда у вас это неисчерпаемое терпение? Я бы сделал прощё. Сигару?

– С удовольствием, шеф, – я закурил и присел рядом. Вытер лицо рукавом и покосился на Марка. – И что бы вы сделали, скажите на милость?

– Прострелил бы ему колени, и дело с концом.

– Я ни в чём не виноват… – захрипел Мартинсон и попытался отползти в сторону. – Буду жаловаться губернатору округа…

– Видите, мистер! Он губернатору жалобу напишет, – хмыкнул шериф и демонстративно поёжился. – Даже как-то неприятно стало. Будто сквознячком потянуло.

– Жалобу? Ну что тут поделаешь? Пусть пишет свою жалобу. Коллективную…

– Что? – не понял Марк. – Разве мы ещё кого-нибудь будем бить?

– Обязательно…

– Фи… Вы совершенно не изобретательны, мой друг, – шериф вдруг стал серьёзным и зло прищурился. – Учишь, вас, учишь…

Он аккуратно положил сигару на край прилавка и подошёл к лавочнику. Вытащил из кармана часы и щёлкнул крышкой. Мартинсон облизал окровавленные губы и посмотрел на шерифа. В глазах пойманной птицей забился страх.

– Даю тебе одну минуту на раздумья, – сухо сказал Марк.

– Что? Но… Нет, вы… Потом, я…

– Потом, Фил Мартинсон, для тебя уже не будет. Ты превратишься в сухие строчки из моего рапорта. Знаешь, что там будет написано? Убит при аресте.

– Судья…

– Судья заткнётся и напишет в заключении то, что ему скажу я и Талицкий. Потому что банда Фоули всем поперёк глотки встала, а у тебя во дворе следы от повозки. Свежие. Кто-то приезжал к тебе ночью. Кормишь банду, значит? Кто это был?

– Это ошибка…

– Осталась четверть минуты. Нет, извини, приятель, я ошибся! Время вышло. Прощай!

Марк убрал часы обратно в карман и вытащил из кобуры револьвер.

– Нет, Марк, не надо! Я скажу!

– Это уже лучше, – усмехнулся шериф. – Где, говоришь, Уильям Фоули?

Лавочник заливался соловьём. Долго пел. Не меньше получаса. Выложил всё что знал и даже немного от себя прибавил. Кто, кому, сколько и зачем. Шериф даже хмыкать перестал. Слушал, запоминал, а иногда морщился и презрительно плевал на пол. Особенно, если дело касалось кого-нибудь из жителей Ривертауна, которые исправно снабжали банду не только продуктами, но и боеприпасами. В общей сложности мы насчитали пятерых, не считая помощника капитана с парохода. Он, как выяснилось, тоже вёл какие-то дела с Фоули. Иногда оставлял у Мартинсона письма и небольшие посылки.

– Нам повезло, Алекс, – подвёл итог шериф.

– Ради этого везения погиб Семён. Не буду врать и утверждать, что он был моим другом, но он помогал нам.

– Ничего не поделаешь, приятель.

– Твари…

– Предложил бы напиться и загулять в борделе, но видишь, какие дела разворачиваются? Веселиться некогда.

– Надо собирать ребят.

– Этим я займусь сам, – сказал Марк. – Нам очень повезло, что Моретти ещё в городе.

– Да, лишний ствол не помешает.

– Вот именно, – шериф покосился на меня. – Ступай домой и попробуй немного поспать.

– Покровский…

– Его будем хоронить завтра. Я всё устрою. Иди спать, Алекс.

– Марк…

– Это приказ.

– Да, сэр…

31

Уснуть не получилось. Валялся на разобранной кровати и пялился в потолок. Пытался разобраться в ошибках, которые натворил в этом мире. Получалось плохо. Наконец сбросил это вязкое, вяжущее по рукам и ногам оцепенение, поднялся и присел к письменному столу. Долго смотрел на истёртую и поцарапанную столешницу, а потом открыл ящик и достал бумагу, чернила и перьевую ручку. Дела закручивались, а рисковать ещё одной жизнью не хотелось. Я и так на душу столько грехов принял, что не каждая преисподняя примет, а сколько их ещё будет, этих прегрешений? Кто же виноват, что приходится переступать через призрачный рубеж человеколюбия? Не убий? К дьяволу! Уже не актуально…

Написал письмо для Влада. Короткое, деловое. Без лишних соплей и ненужной лирики. Да, он мой брат, но сейчас это неважно. Я прибыл сюда, чтобы ему помочь, и обязан это сделать. Написал отчёт о своих делах в Ривертауне и нарисовал подробную схему, как найти закладку с посылкой. Риск? Конечно был, но я не собирался доверять эти бумаги почтовым службам. Закончил писать, заклеил конверт и даже печать поставил, прижав горячий сургуч маленькой серебряной монеткой.

Отложил письмо в сторону и занялся оружием. Вычистил револьверы, осмотрел патроны. Руки механически выполняли работу, а мысли… Мысли были где-то далеко, в оставшемся по ту сторону мире. Через час закочил, взял письмо и спустился вниз. На кухне увидел миссис Грегори. Она стояла у окна и уже в который раз вытирала столовые приборы. Может, мне и показалось, но… Черт меня побери, она плакала!

– Миссис Грегори…

– Алекс? – она отвернулась и смахнула слезу. – Извините, мне что-то в глаз попало.

Несколько секунд она молчала, потом повернулась ко мне:

– Вы что-то хотели? Кофе?

– Нет, благодарю. Есть небольшая просьба…

– Я вас слушаю.

– Дело в том, что служба у меня немного тревожная. Вдруг придётся… уехать? Как вы знаете, я жду возвращения брата, и мне бы не хотелось его расстраивать. Вернётся, а меня не найдёт. Поэтому написал письмо. Очень важное письмо. Для меня и особенно для Влада. Оно… Оно поможет ему вернуться домой.

– А как же вы, Алекс? Вы не собираетесь возвращаться домой?

– Как вам сказать… – я даже не нашёлся, что ответить. – Так получилось, миссис Грегори, что мне некуда возвращаться. Хотел бы вас попросить сохранить это письмо и, если мой брат появится…

– Да, конечно, – она кивнула.

– Поверьте, миссис Грегори, мне очень жаль, что так получилось с Покровским. Он был хорошим парнем. Немного рассеянным и недотёпистым, но хорошим.

– Да, я всё понимаю. Алекс… Когда услышала, что моего постояльца убили, то я просто испугалась… Подумала, что… это были вы. Поймите правильно, мистер Талицкий, я не хочу похоронить и вас тоже. Будьте осторожны. Пожалуйста.

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Открыто и очень упрямо, как это умеют делать только сильные женщины.

Пожалуй, это и был тот самый момент, когда вы или уходите, или делаете шаг навстречу. За ним уже не будет ничего, кроме близости – где бы вы не занимались любовью – в спальне или под звёздным небом. Потом, гораздо позже, миссис Грегори призналась, что она испугалась. Нет, не меня. Себя. Испугалась скрытых желаний и душевной боли, которая могла за ними последовать. Это был момент истины. Мы не могли просто взять и переспать. Глупо? Нет. Это тот случай, когда вы станете не просто близки. Вы будете обязаны подарить человеку свою душу, чтобы спастись от безумия. Я не мог себе этого позволить. И так… по краю хожу. Незачем других в пропасть толкать.

Наутро мы вели себя так, будто ничего и не было. Не было ни взглядов, ни напряжения. Позавтракал и отправился в контору. По дороге попалась миссис Эшли, которая поджала бесцветные губы и отвернулась. Старая курица! Рядом с нашим офисом уже бродил старик Грин. Шаркал по земле разбитыми в хлам ботинками и что-то выговаривал собаке. Он часто с ней разговаривал. Иногда мне кажется, что этот пёс всё понимает и когда-нибудь наберётся смелости и ответит. Уж слишком глаза у него умные.

Поднялся по лестнице и толкнул дверь в офис. За столом уже сидел Палмер с красными от недосыпа глазами. Он пил кофе и морщился, разглядывая разобранный револьвер.

– Доброе утро, Стив.

– Не такое уж оно и доброе, – хмыкнул Палмер, но посмотрел на меня и покачал головой. Видимо понял, что у меня паскудное настроение и шутки воспринимаю плохо.

– Есть что-нибудь новое в городе?

– Конечно есть, – он всё-таки не удержался от иронии. – Ты не представляешь, Алекс, как распоясались местные бездельники! Вчера утром кто-то напал на Мартинсона. Почтенного лавочника избили, да так сильно, что он собирается отправиться в Брикстоун.

– Жаловаться?

– Жаловаться? Нет, чтобы показаться тамошним докторам. Ну и отдохнуть немного…

– Правильное решение.

– И не говори! Жизнь в Ривертауне сложная… Суди сам – сидишь себе в лавке, торгуешь, например, дрянными сигарами фирмы «Бонс и сыновья», и вдруг заваливается к тебе какой-нибудь нахал и, даже не поздоровавшись, бьёт тебе в челюсть. Эдак никакого здоровья не хватит.

– Где Марк?

– Брэдли решил немного проветриться и заглянуть к ростовщику.

– Хочет сделать предложение, от которого тот не сможет отказаться?

– Вы совершенно правы, сэр, – Палмер довольно улыбнулся. – Точнее не скажешь!

– Не завидую я этому парню…

Местный ростовщик был в списке людей, которые активно сотрудничали с бандой Фоули. Если природа решила подшутить над человеком, то выбрала прекрасный экземпляр. Экземпляр мелочный, паскудный и карикатурно уродливый. Этому мужчине, лет пятидесяти с небольшим, можно было искренне посочувствовать, если бы он не был так омерзительно скуп, а подчас и жесток по отношению к своим должникам.

– Пароход, если не ошибаюсь, приходит сегодня?

– Как всегда, – пожал плечами Стив. – Марк перед уходом предупредил, что в полдень мы должны быть на пристани.

– Это ещё зачем?

– Присмотреть за помощником капитана. Он должен заглянуть к Мартинсону и оставить какую-то посылку для Фоули. Надо убедиться, что он никуда не завернёт по дороге.

– Да, конечно… Надеюсь, что-нибудь ценное.

– Надеешься на трофеи? Зря! Брэдли не позволит этого сделать. Такие вещи, как правило, отправляют в казну округа и разворовывают уже там. Наши чиновники тоже хотят кушать.

– Нет, я другое имел ввиду.

– Ну раз так, то конечно. И ещё… Старик О'Хара заходил. Сказал, что будет ждать тебя в своей конторе, чтобы похоронить этого парня… Сэма Покровского. Если отправишься прямо сейчас, то успеешь проститься с приятелем до прибытия парохода.

Семёна Покровского похоронили на городском кладбище. Неподалёку от входа. Простой сосновый гроб и два землекопа, с опухшими от пьянки физиономиями. Ну и, конечно, старик О'Хара с выражением вечной скорби на лице. Обошлись без надгробных речей. Тем более что неподалёку ждала ещё одна яма – для умершего бандита.

Через час я вернулся в контору, забрал Стива, и мы отправились к пристани. Там уже скопилось приличное количество народу. Несколько ковбоев, решивших сменить хозяев, и два десятка безусых шалопаев с горящими глазами и скупым набором вещей, уложенных в небольшие котомки. Это дети небогатых фермеров, которые набрались смелости посмотреть мир и заработать деньжат. Если повезёт. Из этих двадцати парней, десяток не уедет дальше Брикстоуна. Наймутся в какие-нибудь мастерские, снимут уголок в бараке и будут мечтать о прибавке к жалованью. Ещё несколько человек сопьются и погибнут, нарвавшись в салуне на драку. Два или три человека отправятся ещё дальше и, кто знает, может быть и добьются успеха. Лет через десять, а то и двадцать, вернутся на свою родную ферму, чтобы навестить могилы родителей. Если их не убьют по дороге.

Несколько семей поселенцев и группа молчаливых грузчиков, которые хмуро смотрели на мир и слушали своего нанимателя – одного из складских конторщиков. Поодаль стояла группа из числа «чистой» публики. Это клерки, писари и прочая «офисная» мелочь, для которых прибытие парохода лишний повод прогуляться и поглазеть на девушек. Вот, кстати, одна из таких красоток. Я даже хмыкнул. Красивая женщина. Завитые локоны цвета спелой пшеницы, белое платье в цветочек, шляпка и даже кружевной зонтик. Хорошо, что погода сегодня подходящая – солнечная. Милое личико. Большие серо-голубые глаза, которые смотрели на мир с некоторой долей удивления. Хм… Хорошенькая, но не больше. Не мой типаж. Она похожа на куклу. Красивую, дорогую, но куклу. Рядом с ней шёл какой-то почтенный мужчина. Седой, старательно молодящийся, хотя ему никак не меньше шестидесяти лет. Он заметил меня со Стивом, холодно кивнул и отвернулся. Только на скулах желваки заиграли.

– Что это за прелестное созданье? – спросил я у Палмера.

– Это Роза. Точнее, – он как-то замялся и даже закашлялся, – миссис Роза Кларк. Её муж владеет складами, галантерейным магазином и оружейной лавкой на центральной площади.

– А кто это рядом с ней? Её отец?

– Это и есть мистер Кларк – её законный супруг.

– Судя по его взгляду, Стив… – я усмехнулся, – он не очень рад тебя видеть.

– Ну… я же не золотая десятка, чтобы всем нравиться, верно?

– Главное, чтобы ты нравился Розе, не правда ли? Смотрите, мистер Стив Палмер…

– Что?

– Не дай бог, тебя поймают на этой лошадке! Возьмут и отсекут… бубенчики.

– Боже меня упаси! Даже в мыслях не было.

– Ещё бы! В такие моменты, как правило, думают другим местом.

– Алекс… – укоризненно протянул он.

– Ладно, не беспокойся. Твои грехи – твои проблемы. Лучше смотри за пароходом.

Через несколько минут пароход закончил швартоваться, и на берег спустили сходни. Помощник капитана – молодой, темноволосый мужчина лет тридцати пяти вышел на пристань и осмотрелся. Кому-то мило улыбнулся, кому-то просто кивнул, и зашагал вверх по улице. В руках он нёс небольшой потёртый саквояж с латунными замочками.

– Пошли, Стив, – кивнул я. – Наш выход.

– Точно, – ответил Палмер и облизал губы. – Можно, я начну первым?

– Личные счёты? Только не забей парня до смерти и не бей по лицу. Нам ещё проблем с пароходной компанией не хватало. Наше дело поговорить.

– Не переживай… – он с хрустом помассировал пальцы и улыбнулся.

32

Помощник капитана, а по совместительству и курьер, видимо, что-то заподозрил. Он ещё на подходе к лавке Мартинсона начал крутить головой, разглядывая соседние дома. Разве что во дворы не заглядывал. Не знаю, может он всегда такой? Нервный. Как бы там ни было, но мы вовремя подоспели. Парень как раз вошёл в магазин, увидел за прилавком приказчика и остановился на пороге.

По всем правилам мы должны были оставить засаду, но где взять столько людей? Мало того – надо было присмотреть за помощником. Вдруг в городе ещё один «почтовый ящик» имеется? Чёрт побери! Парень резко сдал назад и сунул руку в карман. Поздно! Стив Палмер бросился ему на спину, повис на плечах и крикнул.

– Шерифы Ривертауна! Алекс, руки держи!

Раздался выстрел. Я схватил парня за руку, в которой блеснуло что-то металлическое и потому очень неприятное и опасное. Грохнул ещё один выстрел, и мне обожгло щеку, словно по ней хлестнули плетью. Раздалась хриплая ругань. Нет, хватит! Парень он здоровый и уже почти вырвался. Захват за кисть и рывок на себя! Р-р-аз! Удар под локтевой сустав! Два! Жестокий удар, но что прикажете делать?! Раздался противный хруст, и парень завыл. Завыл, даже не обращая внимания на Палмера, который всё-таки свалил его на землю. Чёрт побери! Кажется, я опять накосячил. Схватка была такой стремительной, что прочитать её описание заняло больше времени, чем заломать руки этому здоровяку в чёрной форменной тужурке с двумя рядами блестящих пуговиц.

– В лавку! Быстро! – Стив схватил мужчину за шиворот, рывком поднял его на ноги и толкнул к дверям. Ещё и мордой в дверную раму впечатал, да так, что парень перестал выть и обмяк. Его втащили в торговый зал и бросили на пол.

– Даже не думай!!! – зарычал Палмер.

Испуганный приказчик бросил нож, которым только что резал грудинку на разделочной доске, отшатнулся от прилавка и задрал руки.

– Что вы, сэр! Даже в мыслях не было!

– Где Мартинсон?!

– В задней комнате!

– Сюда его! Живо!

– Не надо! Сам приведу! – рявкнул я и, уже выбегая из комнаты, крикнул. – Обыщи его!

Спустя несколько минут пленники сидели на полу и злобно таращились в нашу сторону. Приказчик хлопал глазами, но послушно сидел рядом и молчал. Я только сейчас понял, что во время короткой стычки успел вырвать оружие у этого моряка или речника. Какая, к чёрту, разница?

– Теперь понятно… – сказал я и сплюнул на пол.

– Что именно?

– Почему он выстрелил всего два раза, – пояснил я и показал двухствольный дерринджер.

– Бывает, – кивнул Палмер. – Кстати, у тебя кровь на лице.

– Черт побери…

Я отошёл и посмотрелся в небольшое зеркало, которое висело на стене. На правой щеке краснела длинная ссадина. Пуля прошла по касательной, едва задев кожу. Попал бы он чуть левее и всё – привет, мистер О'Хара! У нас тут клиент для вас нарисовался! Мистер Алекс Талицкий, собственной персоной. Ещё теплый.

– С тобой, паскуда, – Стив ткнул пальцем в избитого лавочника, – я даже разговаривать не буду. Пусть мистер Брэдли разбирается. Понял?

– Я же всё, как на духу…

– Лучше заткнись, пока Алекс не прописал тебе по морде, хорошо?

– Да, сэр…

– Вот и славно, – кивнул рыжий и повернулся к помощнику капитана. – Теперь вы, мистер Как-вас-там? Давайте успокоимся и поговорим…

– Вы мне руку сломали… – простонал мужчина. Он и правда побелел от боли.

– Не может быть! – рявкнул Стив и дёрнул его за рукав. Тот, даже не вскрикнув, потерял сознание. Закатил глазки и завалился на бок. – Смотри, и правда сломана. Талицкий, какого чёрта?! Не мог просто взять и подержать? Ничего не ломая?

– На себя посмотри! – огрызнулся я. – Ты ему нос сломал.

– Брэдли нас убьёт… – поморщился Стив. – Как пить дать убьёт…

Плохие мы оперативники, но кто же знал, что этот парень схватится за пистолет? Когда я услышал выстрел, то у меня словно в мозгах заклинило. С другой стороны – рисковать тоже не хотелось. Дерринджер хоть и маленький, но делает очень серьёзные дырки. Серьёзные и вредные для здоровья. Подчас несовместимые с жизнью. Оно нам надо? Да, я понимаю, что эти оправдания звучат неубедительно, но что уж теперь…

Потом заявился Брэдли…

Он возник в дверном проёме, закрывая своей широкой фигурой залитую солнцем улицу. Обвёл взглядом торговый зал и нахмурился. Посмотрел на меня и Палмера. Поморщился, провёл рукой по бороде и недовольно засопел.

Молча…

Зная характер нашего шефа, я предпочел бы услышать изощренную ругань, нежели это возмущённое пыхтение. Он пыхтит, когда не хватает слов, чтобы выразить чувства. За этим, как правило, «живые завидуют мёртвым». Весь город затихает как перед бурей. Это если без особых прегрешений, а мы, что уж греха таить, провинились и очень здорово.

– Что… Здесь… Произошло? – отчеканил шериф.

Стив начал рассказывать, но едва упомянул о выстреле, как Марк приказал заткнуться.

– Эти сволочи сломали мне руку… – простонал капитанский помощник.

– Что?! Чёрт побери… Парни, как это понимать?

– Так получилось, сэр…

– Я буду жаловаться… Моя компания… Вы ответите…

– Это мы уже слышали, – отмахнулся Брэдли и выругался. Осмотрелся, выдвинул на середину ящик с чёрной трафаретной надписью «Bones and sons» и сел. Вытащил из кармана сигару и неторопливо закурил.

– Мы подадим на вас в суд… Ваши парни напали на меня…

– Мои? – удивился Брэдли и покосился на меня и Стива.

– Ваши…

– Вот эти двое? – ещё больше удивился шериф. – Я даже не знаком с этими оборванцами.

– Как бы не так, шериф! Я сразу заметил ваши чёртовы звёзды… – скривился моряк. Он, судя по выражению лица, хотел ещё что-то добавить, но понял что проговорился. Понял и поэтому злобно оскалился и зашипел. – Чёрт побери! Сукины вы дети…

– Значит, всё-таки мои… – ухмыльнулся Марк и прищурился. – Мистер…

– Фостер. Меня зовут Томас Фостер.

– Мистер Фостер, если я правильно вас понял, то вы всё же видели значки помощников шерифа. Увидели и тем не менее оказали сопротивление. Алекс!

– Да, сэр!

– Сдаётся мне, джентльмены, – Брэдли, как всегда, растягивал слова, – что Ривертаун зря платит вам деньги… Вы парочка безруких бездельников!

– Сэр… – начал я, но наткнулся на его взгляд и замолчал.

– Когда я приказываю задержать человека… То это не значит, что надо ломать ему нос и наносить другие, опасные для здоровья повреждения. Кстати, Алекс, у тебя всё лицо в крови. Найди какую-нибудь тряпку и вытри. Смотреть противно.

– Он выстрелил…

– Что?! – удивился Марк.

– Он выстрелил дважды, – подал голос Палмер.

– Оружие?

– Вот из этого пистолета.

– Это меняет дело… – хмыкнул шериф и выпустил клуб дыма.

Вот после этого помощник капитана и поплыл. Парень не дурак и уже понял, куда клонит Брэдли. Одно дело, если ты устроил заварушку, которую можно списать на самооборону от неизвестных, и совсем другое, если оказываешь вооружённое сопротивление представителям закона. Это, дамы и господа, пахнет виселицей. Даже пароходная компания с отрядом адвокатов не поможет. Почему? Не успеют. Парня повесят раньше, чем юристы доберутся до нашего города.

– Парни, вы что-нибудь обнаружили? – спросил Марк. Мы молча показали на небольшую кучку вещей, отобранных при обыске. Трубка, пачка табаку, несколько серебряных монет и складной нож. Платок, бумажник и связка ключей. Брэдли бросил на них взгляд и кивнул. Кряхтя, нагнулся и подцепил бумажник. Раскрыл, вытащил из него несколько конвертов и усмехнулся.

– Будьте вы прокляты, шериф… – сквозь зубы прошипел Том.

– Буду, – кивнул Марк. – Обязательно буду. Но перед этим, Фостер, хотел бы рассказать одну поучительную историю. Вы не против? Нет? Прекрасно… Так вот… Жили два человека. Один из них шёл по глухому переулку, но поскользнулся и упал. Сломал себе руку и разбил в кровь лицо. Прискорбно, но не смертельно, не так ли? Эти осенние улицы просто кошмар! Сплошная грязь! В нашем городе не только руку, но и шею свернуть недолго! Например, наш Фил Мартинсон тоже поскользнулся, да так неудачно, что до сих пор кровью харкает.

– К чему вы клоните, шериф?

– Вы слушайте, Фостер, слушайте! Человек упал, поскользнулся, потом встал, отряхнулся и вернулся на пароход. Целым и относительно невредимым. Другому не повезло! Человек оказался настолько скорбен умом, что напился пьяным, а потом вытащил пистолет и начал стрелять в помощников шерифа! Которые, позволю себе заметить, пытались урезонить этого дебошира. Не знаю, как с этим делом в Брикстоуне, но в Ривертауне нельзя стрелять по людям! Такие уж здесь законы, приятель! Этого преступника, разумеется, задержали, отвели к судье и спустя сутки повесили. Как тебе история? – неожиданно низким и глухим голосом спросил шериф. – Понравилась?

– Чего вы хотите, шериф?

– Кто в Брикстоуне передал тебе деньги для Фоули?

– Не понимаю, о чём вы спрашиваете…

– Тупой, значит, раз не понял. В этом саквояже, Том, ровно полторы тысячи марок. Тебя не удивляет моя осведомлённость? Кроме денег, ты доставил вот эти письма, – Марк показал конверты, которые нашёл в бумажнике. – Так что ты, если подумать, мне и не нужен. Стив!

– Да, сэр!

– Отведи молодчика в контору и запри его в камеру. Ну и доктора позови, что ли… Хотя… Доктор не обязателен. До завтра как-нибудь протянет, а старику О'Харе не важно – целым он в гробу уляжется или слегка поломанным.

– Погодите… Если я вам расскажу, то меня убьют! Я не смогу вернуться в Брикстоун!

– Или убьют, или повесят. Выбирай. От Фоули ты ещё можешь побегать, а от завтрашней виселицы тебе не убежать.

– Если я расскажу…

– Если расскажешь, то провожу тебя на пароход и поведаю капитану о грязных переулках Ривертауна. Насчёт чемоданчика можешь не беспокоиться. Пропажу объяснит наш горячо любимый Мартинсон. Не правда ли?

Лавочник хмуро посмотрел на шерифа и отвернулся. Объяснит, куда же он денется. Если нам повезёт, то и объяснять будет некому.

– Решай быстрее, мистер Том Фостер! Твой пароход уходит через четыре часа!

33

– Поедешь в Брикстоун, – обрадовал меня шериф и прижал перстнем сургучную печать на конверте. Посмотрел на моё очень удивлённое лицо и развёл руками. – Извини, Алекс, но кроме тебя и отправить некого. Сам бы съездил, но видишь, какие здесь дела закручиваются? Времени всё меньше и меньше. Не переживай – вернёшься следующим пароходом и если ничего не случится, то как раз успеешь… К началу праздника.

Брэдли немного помолчал, устало помассировал переносицу и продолжил:

– Найдёшь Роджера Темпеста. Он служит старшим помощником шерифа, так что любой прохожий подскажет, как его найти. Лет сорока, невысок ростом, но крепкий. Только волосы совсем седые. На левой руке не хватает мизинца. Вот здесь, – он показал на запястье, – шрам. В общем, не ошибёшься. Он один такой среди тамошних законников. Все остальные… – он поморщился и даже рукой махнул. – Ладно, это не важно.

– Понял…

– Покажешь эту вещицу, – шериф вытащил из жилетного кармана часы и снял один из брелоков – сильно изувеченную монету. Выложил её на стол и кивнул. – Передашь Роджеру мой сердечный привет. Запомни, чёрт побери! Не какой-нибудь там «дружеский», а именно сердечный! Всё остальное написано в письме. Темпест не дурак и никогда им не был. Он не станет зевать, пока у него под носом орудуют приятели Фоули. Всё, Талицкий, ступай домой за вещами, а я подготовлю проездные документы. Встретимся на пристани.

– Да, сэр!

Вот такие у нас тут дела, дамы и господа. Я даже ошалел немного от такой скорости. Ну и кто там упоминал «неторопливые» времена? Как бы не так! За последний час столько новостей, что голова идёт кругом.

Помощник капитана, Томас Фостер, остался в Ривертауне. Парню стало хуже – тошнило и даже лихорадило. Вызвали доктора, и пока он осматривал больного, Брэдли прогулялся на пристань и поговорил с капитаном парохода. Не знаю, о чём они болтали, но всё прошло без проблем. Как я понял, информация, которую мы вытрясли, важна не только для Ривертауна, поэтому шериф и написал письмо для своего старого приятеля.

Ещё неделю назад я был бы чертовски рад прогуляться по реке, но время… Время сейчас неподходящее. Возникло противное чувство, что парни остаются драться, а я убегаю. Умом понимал, что в этот мир попал не бандитов отстреливать, а спасать своего брата, но и Стив с Марком, как ни крути, уже не чужие!

Чёрт… Голова кругом.

Хотел взять рюкзак, но миссис Грегори, узнав о моей поездке, только головой покачала. Ушла в комнату и принесла потрёпанный, но ещё крепкий кожаный саквояж, похожий на докторский чемоданчик, но больше размером. По идее, она права. Вещей у меня мало, да и откуда им взяться, этим вещам? Пара белья, запасные портянки, табак, трубка, бритвенные принадлежности и коробка патронов для револьвера. Ложка, нож и кружка для кофе.

Кстати, насчёт этой монеты в пять марок, которую мне передал Брэдли. Дело в том, что она была изувечена не просто так, а пулей. Интересно было бы узнать эту историю, но кто же мне расскажет? Повертел в руках и убрал в потайной карман на поясе. Сдаётся мне, леди и джентльмены, что этот кусочек серебра лучше не терять.

– Алекс, вы должны выпить чашку кофе перед уходом! – строго заявила хозяйка, пока я упаковывал вещи.

– Что вы, миссис Грегори…

– Даже не спорьте!

Кроме кофе, мне вручили внушительный бумажный свёрток с бутербродами, чтобы не отощал за неделю. Попрощался и отправился в сторону пристани. Шёл, курил, раздумывал. Нет, ничего серьёзного в голову не приходило. Мысли были насквозь шкурные. Такие шкурные, что даже улыбнулся. Сижу в этом мире уже достаточно долго, а скарбом, если не считать пошитого Розенталем костюма и трофейного револьвера, не обзавёлся.

Даже лошади, кроме служебной, и то нет. Какой-то я неправильный попаданец. Другие, окажись на моём месте, уже бы и домик какой-нибудь присмотрели, и арсенал обновили и своё дело открыли. Бар, гостиницу или, на худой конец, магазинчик из разряда «Любой товар за десять центов!». Жил бы себе и не тужил. Со временем оброс бы жирком и прищурившись, с вальяжной ленцой во взгляде наблюдал бы за горожанами, дефилирующими по улицам Ривертауна.

Над городом разнёсся протяжный пароходный гудок, а это значит, что остался один час. Успею дойти, переговорить с Брэдли и занять каюту. Шериф неторопливо прохаживался по пристани, вежливо отвечая на приветствия гуляющих горожан. Когда я подходил, он как раз раскланивался с какой-то почтенной дамой в соломенной шляпке. Приподнял шляпу, а потом остановился и достал из кармана часы. Видимо, собрался нахмуриться и выругаться.

– Я уже здесь, Марк.

– Наконец-то! – буркнул он и передал мне лист плотной бумаги. – Это командировочное предписание. Вот деньги на поездку и на возможные расходы. Сильно не гуляй и береги карманы. В Брикстоуне пропасть карманников! И убери значок с груди. По нашим правилам, если ты приезжаешь в другой город, то обязан носить значок на поясе, по правую сторону от пряжки. С капитаном я договорился, он предоставит каюту согласно нашего статуса. Что ещё… Постарайся никому и ничего не ломать, но если придётся стрелять, то стреляй первым! Всё, нечего время терять! Ступай и не позорь там старого дядю Брэдли. Ты меня понял?

– Понял.

– Не слышу?!

– Да, сэр!

О пароходе много рассказывать не буду, разве что вам будет интересно осмотреть каюту, выделенную для меня капитаном. Одноместная, размером с привычное для нашего мира железнодорожное купе. Койка, вычурный столик и удобное полукресло. Бронзовый, до блеска начищенный рукомойник и маленькое зеркало в резной раме. В общем, второй класс. Как мне и положено «по статусу».

Стюард, русоволосый паренёк лет пятнадцати, показал каюту, предъявил несколько рундучков и даже приоткрыл иллюминатор. После чего замер у входа в ожидании чаевых. Получив десять центов, он улыбнулся и предложил доставить из буфета чашку кофе и какие-нибудь лёгкие закуски, «как только мы отвалим от берега, сэр!». Я предпочёл горячую воду для бритья. Не успел побриться перед уходом. Парень с готовностью кивнул, покосился на подсыхающий рубец на моей щеке и исчез.

Разложил вещи, поглазел в окно и уже собрался выйти на палубу, как заявился стюард с кувшином горячей воды. Бойкий молодой человек… Перекур пришлось отложить и заняться бритьём. Да, морду мне покоцало. Ничего серьёзного, но шрам останется. Ладно, это мелочи. Шрамы ведь украшают мужчину, не так ли?

Как вы уже знаете, расстояние между нашими городами около пятисот километров, но река здесь извилистая, и несмотря на благоприятное течение дорога занимает больше двух суток, с учетом одной остановки в какой-то глухой деревушке на полпути к Брикстоуну.

Гулять по палубе не хотелось, а общаться с капитаном и вовсе желания не возникало. Завалился на койку и закурил. Если ничего плохого не случится, то надо будет наведаться в гостиницу, о которой упомянул мой неизвестный корреспондент. Тот самый Смок Беллью.

Спустя сутки мы добрались до деревушки. Деревянная пристань, заставленная бочками и какими-то корзинами. Пароход стоял около часа, и многие пассажиры спустились на берег, чтобы немного пройтись и размяться.

Рядом с пристанью бродило несколько торговцев с деревянными лотками, заполненными бесхитростным товаром «для проезжающих». Табак, дрянные сигары, помятые упаковки спичек, пресные, слегка подгорелые лепёшки и несколько иссохшихся ломтей вяленого мяса, которыми не соблазнится даже самый голодный пёс. Тем не менее, покупатели находились. Неподалёку от них стояло несколько женщин, предлагавших копчёную рыбу. Подумал и взял парочку. За две приличных рыбины отдал тридцать пять центов. А запах какой! Просто слюни рекой. Ещё бы свежего хлеба, так и вовсе ничего лучшего желать не приходится. Ну и кружку пива, разумеется, но это и в буфете можно купить.

Я обвёл взглядом пристань и вдруг заметил старика. Привычная для этих мест, хоть и довольно потрёпанная одежда. Тёплая рубашка с истёртым воротничком, поношенный и засаленный сюртук. Длинные седые волосы и роскошная борода. Морщинистое, тёмное от загара, лицо.

Глаза… Как два бездонных омута. В них было всё – спокойствие и отрешенность, а может и некая толика безумия. На какой-то момент старик сосредоточил внимание на пароходе, улыбнулся каким-то мыслям и его взгляд просветлел. Мелькнул неподражаемый восторг ребенка, увидевшего яркую игрушку. Увы, он тут же погас. Глаза осиротели и наполнились какой-то чёрнотой, замешанной на доброй порции безумия. Даже руки обвисли. Он теребил подол сюртука и по-птичьи наклонял седую голову, будто прислушивался к неведомым голосам. Мимо пробегал стюард с корзиной.

– Погоди, парень… – я поймал его за рукав.

– Да, мистер Талицкий!

– Ты не знаешь, кто это?

– Вот этот старик? Как мне же не знать, сэр! Я хожу по реке уже второй год! Это, можно сказать, местная достопримечательность! Когда-то он был кузнецом, но, видимо, помешался и часто говорит о каких-то совершенно непонятных вещах. Здешние жители помнят его прежние заслуги и никому не позволяют обижать.

– Ладно, ступай, – отмахнулся я, не отрывая взгляда от старого, но крепкого мужчины. Вы спросите, что привлекло моё внимание? На его груди висел Георгиевский крест. Не знаю, что меня толкнуло, но я подошёл к нему и заговорил.

– Добрый день. Меня зовут Александр Талицкий!

Он, услышав русскую речь, будто очнулся и даже выпрямился. Несколько секунд молча смотрел на меня и только голова немного подрагивала. Пожевал губами, кивнул и ответил.

– Знавал я одного Талицкого на Кавказе. Хороший был офицер. Не ваш ли батюшка?

– Нет… – у меня даже дыхание перехватило, и в горле встал ком. – К сожалению, нет.

– Жаль, – голос скрипучий, но ещё сильный. – Лихим воякой был. Да…

– Вы… Вы воевали на Кавказе?

– Известное дело, – он опять пожевал губами. – Григорий Сидоренко! Екатеринославский драгунский полк! Награждён Георгиевским крестом четвёртой степени за отличие против польских мятежников.

– Польских?!

– Так точно! В одна тысяча восемьсот шестьдесят третьем году от рождества Христова.

– Как же так… – начал я, но вдруг позади меня раздался очень сварливый женский голос. Обернулся и увидел пожилую женщину, которая упёрла руки в бока и смотрела на меня с откровенной неприязнью.

– Что вам угодно, мистер?!

– Нет, ничего. Я просто решил поговорить с этим человеком.

– Нечего с ним разговаривать! Много вас тут, разных… – отмахнулась она и взяла старика под руку. Он как-то сразу сник и послушно повернулся в сторону деревни. – Пойдёмте, Грэг, я приготовила вам ужин.

– Простите, мэм! Вы давно знаете этого человека?

– С детства! Он был одним из основателей нашей деревушки. Если вы, мистер…

– Простите, вы русская? – спросил я. Она обвела меня взглядом, заметила значок на поясе и немного смягчилась.

– Нет, сэр. Меня зовут Мэри Гриффитс.

34

Чувствовал себя классическим деревенщиной, который впервые попал в большой город. Стоял и разинув рот разглядывал эти шумные, заполненные людьми улицы. После нашего Ривертауна они казались широкими проспектами! Каменные дома, среди которых виднелось несколько пятиэтажных, и бесчисленное количество людей, спешащих по своим, безо всякого сомнения, важным и сугубо городским делам.

Позади меня осталась каменная набережная, где стояли целых три парохода. Один из них был чуть больше «Утренней звезды». Я небольшой знаток этих плавающих посудин, но мне кажется, что это морской пароход. Пусть и для каботажных рейсов, но морской. Вон, даже две мачты имеются, что на реке совсем не обязательно.

Неподалёку от выхода с пристани я увидел мужчину с револьвером и нагрудной бляхой портового охранника, которого допрашивала какая-то почтенная матрона. Судя по его уныло обвисшим усам, он был осаждён по всем правилам военной науки, но сдаваться на милость этой необъятной персоны не собирался. По крайней мере – живьём. Тем не менее терпеливо отвечал на её бесчисленные вопросы и откровенно морщился, когда она задавала новые, тревожа слух своим писклявым и очень противным голосом.

Как мне показалось, он радостно вздохнул, когда я попросил о помощи. Будь у него такая возможность, он бы с превеликим удовольствием проводил меня до самых дверей к шерифу Брикстоуна, но увы – служба. Служба и пухлая дамочка, которая вцепилась как клещ. Пока мы разговаривали, она бросала такие красноречиво-презрительные взгляды, что захотелось исчезнуть, чтобы не мешать этой мегере с цветочной клумбой на голове. Ах, это шляпка? Боже мой, какая досада. Извините, не знал-с…

Старик Розенталь был прав – мой наряд не годился для улиц Брикстоуна! В широкополой шляпе и кожаном анораке, подпоясанный портупеей с револьверной кобурой, я выглядел каким-то диким таёжным охотником, случайно оказавшемся на ужине аристократов. Хорошо ещё, что винтовку не взял, а ведь собирался! Представляю себе этот вид. Конечно, встречались люди и похуже меня одетые, но они как-то сразу исчезали, растворяясь в серых портовых переулках.

Здесь даже железная дорога была! Не успел подняться на пешеходный мост, соединяющий набережную и центральную улицу, как увидел небольшой паровоз, который тащил пустую платформу в сторону портовых складов.

По левую сторону виднелись корпуса какой-то фабрики или завода. Вот ещё один паровоз прошёл прямо под эстакадой и пронзительно свистнул, напугав несколько лошадей и двух старушек с корзинками. Извозчики покрыли хриплой бранью невидимого машиниста, а испуганные старушки ещё долго грозили паровозу сухонькими кулачками и, в общем-то, не сильно отличались от извозчиков крепостью выражений. Ну и дела… Приличный городок! Культура так и прёт!

Пока я глазел на это великолепие, меня начали толкать спешащие пешеходы. Пришлось отойти в сторонку, чтобы не мешать людскому потоку. Марк Брэдли был прав – нечего уши развешивать. Тем более что в толпе уже заприметил нескольких подростков, которые начали ощупывать мою фигуру липкими взглядами. Правда, недолго. Воришки заметили значок и как-то резко охладели к моей персоне, переключившись на других, более перспективных и менее опасных прохожих.

Здание, в котором обитали местные стражи порядка, оказалось двухэтажным особняком. Бронзовая, до блеска начищенная вывеска сообщила, что я не ошибся. Вошёл и сразу ткнулся в высокий деревянный барьер, за которым скучал дежурный в компании кружки кофе и свежего выпуска «Брикстоун ньюз».

– Добрый день, сэр! Мне нужен Роджер Темпест.

– Он всем нужен, – равнодушно отозвался он, не отрывая глаз от газеты. На развороте виднелось большое объявление в очень вычурной и неподходящей к содержанию рамке: «Детективное бюро Пола Брикмана. Круглосуточно! Пока вы спите – мы работаем!»

– Это хорошо, что он такой популярный, но я по делу.

– Что вам угодно… сэр? – он оторвал взгляд от прессы и посмотрел на меня.

– Я помощник шерифа Ривертауна, Алекс Талицкий.

– Доставили какого-нибудь оборванца?

– Нет, по личному вопросу.

– Увы, но Темпест вернётся только завтра утром. Вы впервые в Брикстоуне?

– Да, впервые.

– Видите ли в чём дело, мистер, – он лениво ткнул пальцем в мой револьвер. – Если вы не находитесь на службе, то вам придётся снять или убрать под куртку ваше оружие. В городе разрешено только скрытое ношение оружия.

– Без проблем, – пожал плечами я. Снял с ремня кобуру с револьвером и убрал в саквояж. Парень удовлетворённо кивнул.

– Могу передать, что вы заходили.

– Буду очень признателен, если не забудете.

– Где вы остановились? – он взял карандаш и занёс его над истрёпанным блокнотом.

– В гостинице «Смок и Малыш».

– Прекрасно.

Парень сделал пометку и уткнулся носом в газету. Они здесь не очень-то напрягаются! Я вышел на улицу, закурил и спросил прохожего, как мне найти гостиницу. Оказалось, что это совсем недалеко – на соседней улице.

Гостиница оказалась двухэтажным домом, построенным из красного кирпича. Аккуратная вывеска сообщала всем любопытствующим, что именно здесь и находится гостиница «Smoke and Shorty». Я даже хмыкнул от удовольствия. Меня всегда удивляло, почему переводчики упрямо переводили прозвище этого персонажа как Малыш? Ведь в оригинале был именно Shorty – Коротышка. Нет, я не придираюсь, а искренне благодарю переводчиков, которые сделали из суховатых и, что уж греха таить, довольно простеньких текстов прекрасные и сочные произведения, которые до сих пор радуют русских читателей. Ладно, всё это мелочи жизни, которые к нашей истории не имеют никакого отношения.

– Увы, но мистера Беллью нет в городе, – обрадовал меня портье. Розовощёкий, в белой манишке и чёрном костюме. Напомаженные волосы были расчёсаны на прямой пробор и блестели антрацитовым блеском.

– Хм… Он надолго уехал?

– В лучшем случае он вернётся только в конце месяца. Мистер Смок отбыл в форт Росс.

– Очень жаль. Хотел с ним повидаться. У вас не найдется для меня комнаты?

– Разумеется, сэр! Если вы пожелаете, то даже с ванной.

– Прекрасно! Беру с ванной.

– Десять марок за неделю или две марки за сутки, сэр!

– Однако у вас и цены, приятель… – я даже присвистнул.

– Брикстоун дорогой город, – портье развёл руками и виновато улыбнулся.

– Ладно, беру номер на три дня, если сделаете небольшую скидку.

– Пять марок вас устроит?

– Вполне, – кивнул я.

– Ваше имя?

– Алекс Талицкий.

– Простите?

– Меня зовут Алекс Талицкий. Что-то не так?

– Нет, что вы! – он расплылся в улыбке и подал мне ключ с медной бляшкой, на которой был выгравирован номер комнаты. – Добро пожаловать в Брикстоун, мистер Талицкий! Позвольте сделать вам небольшой подарок от нашей гостиницы…

С этими словами он вытащил из конторки красиво оформленную карту, на которой было нарисовано несколько винтовок и револьвер. В изящной рамке виднелась большая цифра «10» и, чуть ниже, строгий логотип «АК-47».

– Что это?

– Подарочный купон оружейного магазина, сэр!

– Хм… Вот как?

– Десять процентов скидки на все товары, за исключением пороха и боеприпасов.

– Благодарю. Непременно загляну, – улыбнулся я.

– Поверьте, мистер Талицкий, вы по достоинству оцените качество этого магазина!

Если честно, то был здорово раздосадован. Нет, не местными ценами, а этим незнакомым Смоком Беллью. Надеялся с ним познакомиться. Хотя… В этом нет ничего удивительного! Мужчина, как я понимаю, живёт в этом мире не первый год и, само собой, постоянно занят. Надеюсь, если он встретит моего брата, то передаст весточку от Алекса Талицкого. Это бы здорово облегчило мне жизнь.

За дверьми номера увидел приличную комнату с большой кроватью, платяным шкафом, столом, двумя креслами, обтянутыми зелёной тканью, и узкую дверь в ванную комнату. Ну и два окна с легкомысленными занавесками. Обои отвечали местным представлениям о красоте и слегка раздражали ярким рисунком.

Знаете, что я вам скажу, дамы и господа? Ванна – одно из самых прекрасных изобретений человечества! После всех этих кувшинов с горячей водой и деревянных лоханок, в которых мне приходилось плескаться в Ривертауне, горячая ванна была сущим подарком судьбы! Лежал и наслаждался.

Кроме наслаждений, было о чём и подумать. Старик с Георгиевским крестом никак не выходил из головы. Особенно, его слова о польском мятеже. Тысяча восемьсот шестьдесят третий год… Дело в том, что я так и не разобрался в особенностях местного летосчисления, но на дворе стоял 7405 год… Разумеется, вы обязательно меня спросите, какого чёрта молчал об этом раньше и почему сразу не рассказал о таком важном открытии? Я прав? Извольте, готов объясниться.

Дату я заметил ещё на шапке газеты, когда впервые взял в руки «Брикстоун кроникл». Заметил, пожал плечами и забыл. Для меня это совершенно лишняя и совершенно ненужная информация. Я не исследователь «призрачных» миров и не разведчик, который обязан обращать внимание на любую мелочь, которая может быть важна там, по ту сторону «фронта». По моим внутренним ощущениям, этот мир связан с девятнадцатым веком нашего мира. Всё остальное – лишнее.

Если мне удастся вытащить отсюда Влада и он вернётся в наш мир, то уверен на сто процентов, что братишка уже собрал столько информации, что научный отдел взвоет от радости. Вполне возможно, что пришлют новую, хорошо подготовленную, группу. Вот пусть они и разбираются со всеми этими загадками, датами и прочими местными особенностями. Моё дело маленькое – выжить, передать посылку и… и думать, чем заняться в этом мире дальше. Не вечно же мне служить в Ривертауне, растаскивая пьяные драки в салунах.

После горячей ванны я расслабился. Желудок напомнил, что было бы неплохо слегка перекусить, и я собрался прогуляться в какой-нибудь кабачок, чтобы и вправду не отощать. Тем более что портье очень нахваливал один ресторанчик, расположенный по соседству. Оделся и долго думал, что делать с оружием. Потом плюнул, повесил кобуру на пояс под куртку. Анорак у меня доходит до середины бедра и если не приглядываться, то револьвера почти не видно. Вышел из гостиницы. Начался дождь, но, слава богу, небольшой. Прошёл по улице, свернул в соседний переулок и увидел освещённую вывеску. У меня даже в животе забурчало. Прибавил шаг, но не прошёл и нескольких метров, как послышался скрипучий, ехидно-протяжный голос.

– Какая встреча, шериф! Как же я рад этой встрече, чёрт меня побери!

35

Я медленно повернулся, проклиная свой аппетит, который так некстати вытолкнул меня на улицу, а заодно и сомнительное везение, подкидывающее неприятные ситуации. Знал бы кого увижу – сидел бы в номере, цветочки на обоях разглядывал. Ну и что тут скажешь – не самая приятная встреча! Некоторые людишки как будто специально меня поджидают, чтобы свалиться на голову очередными проблемами.

– Что, приятель, тебя уже выпустили? – спросил я и обвёл взглядом эту компанию.

– Как по заказу, шериф, не правда ли?

Из тени появились пять человек. Изрядно пьяные, но ещё твёрдо стоящие на ногах. Один из них – здоровенный, широкоплечий малый – распахнул свою щербатую пасть и выругался.

Он долго ругался. Брызгал слюной и свирепел с каждым проклятием. Так разошёлся, что даже если и захочешь – не остановишь. Того и гляди, лопнет от ненависти. Лицо налилось тяжёлой и дурной кровью. Противная порода. Мелкая и склочная. Весь кураж – это рвануть на груди рубашку да изойти воплем, мол, «я на северах срок мотал-чалился, пока ты, шкура ментовская, в тёплой конторе кофий кушал». Жаль, но этих слов я так и не дождался. Они бы очень ему подошли, этому увечному парню. Такие мелкие шавки любят изображать бывалых каторжан, пока по соплям не получат.

Это был тот самый пьянчуга, который схлопотал месяц тюрьмы за избиение девочки. Вышел и, как видите, успел перебраться в Брикстоун. Даже дружков нашёл, судя по их виду, таких же придурков. Хотя… Нет, пожалуй, не совсем прав. Один из них, который держался чуть позади, на сявку не похож. Наоборот – похож на матёрого волчару, который мелких щенков вперёд себя пускает, чтобы те вкус крови почувствовали.

– Ты что, – усмехнулся я, – по тюремной похлёбке соскучился?

– Падаль…

– Могу ещё раз пристроить, по знакомству.

– Успеется! Я ещё за тот раз не рассчитался…

– Дурак ты, парень… Хочешь и второй руки лишиться?

– Нет, – протяжно прошипел он. – На это раз не выгорит меня подловить! Располосую, как последнюю шлюху.

Он захрипел, ощерился и сорвался протяжным матерным воем, который пересказывать нет ни времени, ни желания. Да и что там пересказывать, – он даже ругался без фантазии. Одна рука болталась на перевязи, но вот другая, с полупустой бутылкой виски, мне очень не нравилась. Держит как гранату, того и гляди, швырнёт. Скажу честно – даже не ожидал от себя такого. Понимал, что мирно не разойдёмся, но волнения не было. Только кровь по вискам ударила, да мир по бокам потускнел, словно в сером туннеле оказался.

– Лучше бы тебе уйти… – моя рука скользнула вниз, отбрасывая край куртки.

– Сука! – он рванулся вперёд…

Выстрел! Стрелял почти навскидку, но и расстояние между нами детское – захочешь не промажешь. Парень как шёл, так и рухнул, мордой в землю, будто споткнулся. Без всей этой театральщины, которую так любят в фильмах. Даже не дернулся. Только бутылка осколками разлетелась.

– Кто следующий, мать вашу так?! – спросил я. Голос неожиданно охрип и стал похожим на звериный рык, который клокочет где-то под горлом, перед тем как вырваться на свободу тяжёлым и опасным рычанием.

Желающих умирать не оказалось. Собутыльники убитого как-то погрустнели, замолкли и начали отходить назад, косясь на лежащее тело. Проводил их взглядом, держа револьвер на изготовку. Да, я был готов стрелять на любое резкое движение. Тяжело дышал, будто только что пробежал стометровку. Какая-то странная реакция на убитого, не правда ли? Чёрт с ним…

Что потом? Ничего хорошего. Пришлось прогуляться до конторы шерифа, и поставить в известность дежурного, что в городе стало на одного жителя меньше. Ещё раз прогуляться и показать место происшествия. Рассказать и записать свои показания.

– Надеюсь, мистер Талицкий, вы никуда не исчезнете из города? – слегка растерянно спросил дежурный, когда формальности были закончены, а труп убитого увезли на тележке.

– Нет, разумеется! Я же сказал, что мне нужен Роджер Темпест.

– Да, конечно. Помню вашу просьбу. Он ещё не вернулся.

– Жаль.

– Будьте так добры… Вы можете понадобиться.

– Ради бога. Я буду в гостинице.

– Той самой – «Смок и Малыш»?

– Да.

– Прекрасно.

В гостиницу я вернулся уже заполночь. Голодный и очень злой. Сонный портье выполз из своего закутка под лестницей, пригладил руками волосы, и мило улыбнулся, распахивая передо мной дверь.

– Как вам понравился ужин, мистер Талицкий?

– Не знаю, не пробовал, – буркнул я. – Наверное, вкусный.

– Не успели? Если хотите, то ужин можем доставить из соседнего ресторана.

– Можете?!

– Разумеется, сэр!

– Тогда какого чёрта ты молчал?! – медленно закипая, выдохнул я. Какой-то постоялец, неторопливо поднимавшийся по лестнице, даже шаг прибавил, чтобы не оказаться втянутым в неприятности. – Идиот! Если бы я знал, то даже на улицу не выходил…

– Думал, что вы хотите посмотреть наш город… – растерялся портье.

– Уже осмотрел, – отрезал я. – Чёрт бы побрал этот Брикстоун!

Вернулся к себе в номер и присел на кровать. Что-то мне не давало покоя. Нет, смерть этого бродяги здесь не при чём. Что-то иное, ещё непонятное и потому очень опасное. Такое чувство, будто этого дурачка специально выпустили, как кабана на охотника. Очень мне это не понравилось. Очень. Я поднялся и вытащил из кармана письмо, которое должен передать Темпесту. Осмотрелся и заметил вентиляционную решетку. Да, не самое лучшее место для закладки, но, за неимением лучшего, сойдёт и это. Скрутил конверт, обвязал суровой нитью и забросил в шахту, привязав другой конец к какой-то железке, очень кстати оказавшейся в шахте. Припорошил нить пылью. Вроде ничего так – незаметно.

Меня разбудил стук в дверь. Резкий и требовательный. Так стучат представители закона и хозяева дома, если вы задолжали за квартиру. Я мысленно пожелал стучащему провалиться сквозь землю, но заклинание не сработало. Очень жаль, но магия в этом мире не прижилась. Зря. Я бы не отказался. Опять постучали. Пришлось подняться и открыть дверь, прихватив револьвер, который лежал на тумбочке.

За дверью стояли два розовощеких увальня с нагрудными бляхами. Увидев в моих руках оружие, они как-то сразу посуровели и опустили руки на пояс, поближе к своей карманной артиллерии.

– Мистер Талицкий?

– Что вам угодно?

– Вас вызывает младший помощник шерифа.

– Попозже нельзя этого сделать? Я ещё сплю.

– Можете и позже, но уже с браслетами на руках, – парень ухмыльнулся и показал мне наручники. При этом он так мило улыбнулся, что у меня даже сон пропал. Чёрт…

– Хорошо, подождите немного.

– Если вы не против, то мы зайдём в комнату.

– Хотел бы одеться.

– Мы не помешаем, – они вошли в комнату и осмотрелись. – Будьте так любезны, сдайте оружие…

– Я что, арестован?

– Боже упаси! Это простая просьба.

Так я оказался в конторе шерифа Брикстоуна. За конторкой сидел другой, незнакомый мне дежурный. Лениво листал газету и не обращал внимание на происходящее по ту сторону барьера. Не стану утверждать, что я был рад этому факту. Впрочем, как и знакомству с младшим помощником шерифа – пухленьким и лысеватым мужчиной лет сорока пяти. Несмотря на прохладную погоду, он нещадно потел и постоянно вытирал лысину носовым платком.

– Талицкий? – он уставился на меня, выпучив свои маленькие, поросячьи глазки.

– Мистер Алекс Талицкий.

– Что вы себе позволяете? – мужчина сразу взял быка за рога. Даже не поздоровавшись и не предложив присесть. – Что, у вас в Ривертауне появились новые законы? Теперь можно убивать людей просто так?!

– Вы с ума сошли?! – вытаращился я. – Этот парень мне угрожал!

– Неужели? – он ядовито улыбнулся – У меня три свидетеля, готовых присягнуть, что это вы прицепились к бедному, изувеченному парню.

– Их было пятеро! – начал я, но он сделал вид, что не услышал.

– Вы что, испугались?! Человека с одной здоровой рукой?!

– Чёрт побери, шериф! Вы с ума сошли?

– Младший помощник шерифа! – уточнил толстяк и недовольно дёрнулся. – И попрошу попридержать язык, пока вы не зашли слишком далеко! Никому не позволено оскорблять должностное лицо, а тем более при исполнении служебных обязанностей! Даже… коллегам из Ривертауна.

– Ну-ну… И в чём же меня обвиняют?

– Вы меня искренне удивляете, мистер Талицкий! Вы убили человека!

– Это была самооборона!

– Это решит суд, – сухо отрезал он.

– Суд?!!!

– Впрочем, как и вашу судьбу…

– Ты охренел, падаль?! – я чуть не рванулся к столу, но меня сразу подхватили под руки.

– Вот вы как?! В камеру его!

Парни выволокли меня из кабинета, быстро обыскали и запихнули в небольшую каморку на первом этаже. Два деревянных лежака и арочное окошко, забранное толстой решёткой. Я даже ошалел от такого развития событий.

Так… Стоп…

За моей спиной закрылась дверь и щелкнул замок, а я стоял и никак не мог собраться с мыслями, что же произошло. Если подумать, то ситуация просто бредовая! Сами посудите: помощник шерифа, находящийся в служебной командировке, попадает под суд за убийство. Неплохо звучит? Ведь это не шутка, и проблема в том, что убитый парень был без оружия. Складной нож, найденный на теле, никак не подходил под это определение. Бутылка? Бутылка она и есть бутылка. Тем более разбитая.

Получается…

Очень скверно получается. Выходило, что прихлопнул безоружного, а за это, по местным законам, полагается… Правильно – пеньковый галстук на шею и небольшой полёт вниз. Брикстоун город немаленький, почти сто тысяч жителей, так что убивают здесь часто. Поэтому и суды по таким делам проводят быстро и без проволочек. Особенно, если в деле нет каких-нибудь особых обстоятельств, требующих дополнительного расследования.

Свидетели? Какие там могли быть свидетели, в этом грязном переулке?

36

В камере просидел до вечера. Сидел, думал о сложившейся ситуации и прикидывал свои шансы на свободу. Мне приходилось присутствовать на судебных заседаниях. В Ривертауне. Это входило в список служебных обязанностей. Очень скучное занятие. Внутренний голос предательски усмехался и высказывал предположение, что «уж этот судебный процесс ты точно не забудешь!». Память на всю оставшуюся… Не буду лгать – мандраж присутствовал и ещё какой! Судите сами – надо мной повисла «расстрельная» статья, а помощи ждать не приходилось! Шерифу Брэдли телеграмму не пошлёшь и не позвонишь, мол, выручай, Марк! Законники уже лоб зелёнкой мажут. Хотя… Здесь не лоб, а скорее шею надо мазать. Густым и равномерным слоем.

В голове не укладывалось, насколько глупо я попался. Приехал в город, чтобы передать письмо, вышел поужинать и загремел по обвинению в убийстве. Нет, это невозможно! Это глупо, наконец! Не могут же меня вот так взять и повесить. Это же очевидно, что я просто защищался!

Память услужливо подбросила воспоминания о последней казни в Ривертауне. Парень, который обвинялся в убийстве своей жены, – он ведь тоже до последнего надеялся, что его не повесят. Сначала ругался, потом умолял, а потом обмочился от страха и повис на руках тюремщиков. Так его волоком на виселицу и притащили. Он даже с мешком на голове и петлёй на шее не переставал кричать. Пока служитель не вышиб подпорку. Нет же! Это бред. Чепуха какая-то в голову лезет.

За окном сгущались сумерки. Холодало. Из разбитого окна тянуло сквозняком. Ветер, по-осеннему мерзкий, был пропитан промозглой сыростью. Когда совсем стемнело, я был готов завыть от тоски и злости, но вдруг за дверью послышались голоса и раздался скрежет замка. Один голос вяло оправдывался, а второй поторапливал и тихо ругался. Дверь распахнулась, и я увидел двух мужчин. Один из них поморщился и провёл ладонью по усам.

– Ну и вонь здесь.

– Извините, сэр, но…

– Исчезни! – процедил седовласый мужчина, и мой тюремщик быстро ушёл.

Это был мужчина лет сорока. Невысокого роста, но довольно крепкий. На левой руке не хватало мизинца. Он прищурился, обвёл меня взглядом и хмыкнул.

– Меня зовут Темпест. Ты меня искал?

– Ещё бы! – выдохнул я. – Вам привет от шерифа Брэдли.

– Привет?

– Сердечный привет.

– Вот как! Это уже лучше.

– Была ещё монетка, но она осталась в потайном кармане моего ремня.

– Понятно… – хмуро усмехнулся Роджер. – Это ты пристрелил этого бродягу?

– Да, сэр…

– Какого дьявола ты впутался в эту историю? Сводил счёты или он правда на тебя напал?

– Сами-то как думаете?

– Понятно… Ну и дела, приятель, – он даже присвистнул. – Тебе не позавидуешь.

– Я это уже понял. Как вы меня нашли?

– Встретил на улице дежурного, который тебя допрашивал прошлой ночью. В гостинице сказали, что тебя арестовали и вот, пришлось зайти на работу, хотя я и выходной.

– Хоть в этом мне повезло.

– Кстати, ты знаешь, что твой номер в отеле перевернули кверх дном? Портье клянётся что ничего не знает, а неизвестный злоумышленник, видимо, залез через окно. Он, конечно, врёт, паскуда, но врёт очень убедительно.

– Чёрт…

– Так что просил передать Брэдли? О твоём деле поговорим чуть позже.

– Для начала вам придётся сходить в гостиницу…

– Это ещё зачем?

Мы долго разговаривали. Правда, не сразу, а после того, как Роджер Темпест прогулялся в отель. Он вернулся через полтора часа и забрал меня «на допрос». Я выложил ему всё что знал про застреленного парня, рассказал о нашей стычке в Ривертауне и даже про убийство Семёна упомянул. Всё остальное Темпест узнал из письма Брэдли. Разговаривать закончили уже заполночь, после чего я отправился в камеру. Темпест ругался, проклинал продажного коллегу и обещал «хоть как-то помочь». Мне очень хотелось в это верить. Тем более что судебное заседание было назначено на послезавтра. Да, я уже говорил, что в Брикстоуне с этими делами не затягивают…

Сутки провалялся на нарах. Не самый лучший день в моей жизни. Никто не приходил, и даже тюремщик, который принёс миску баланды, был хмур и неразговорчив. Потом… Потом настал день суда.

Надеюсь, вы простите меня за отрывистый рассказ о судебном заседании. Несмотря на подбадривающие взгляды Роджера Темпеста, мне было не по себе. Что и говорить – скамья подсудимых, это не самое приятное место в зале. Особенно, когда слушаешь обвинителя и показания «свидетелей». Это те самые парни, которые были вместе с убитым. Только на этот раз они были трезвыми и говорили довольно убедительно, с эдаким трагическим надрывом в голосе. Мол, шли, никого не трогали, а тут этот парень «ка-а-ак прыгнет!». Такие честные свидетели попались, только держись!

Если им верить, то меня нужно повесить прямо здесь, в зале для заседаний. Если верить обвинителю – можно немного подождать, но повесить всё равно необходимо. Защитник? Им оказался какой-то молодой паренёк, который жутко волновался, протирал пенсне и мямлил. Мол, повесить, но не сейчас. И не здесь. И не сегодня, а когда-нибудь потом, когда немного погода прояснится, чтобы приговорённый не простудился ненароком… Чёрт бы меня взял!!!

Наконец, этот цирк, который тянулся больше двух часов, подошёл к концу. Тучный судья с роскошными седыми бакенбардами тяжело поднялся и взял в руки бумагу.

– Алекс Талицкий…

Постарался взять себя в руки и выглядеть спокойным. Сжал зубы, да так, что скулы свело от боли. Судья перечислял мои грехи, а я стоял, и в голове крутилась бесконечная вереница из фраз: «Нет, только не это… Не сейчас… Не здесь…». Да, я испугался. Так испугался, что услышал лишь последние фразы, которые судья произнёс медленно, чуть повысив голос.

– Тем не менее Алекс Талицкий совершил поступок, достойный сурового общественного порицания. Учитывая особые обстоятельства, а именно: служебное положение обвиняемого, а также личность убитого, который неоднократно привлекал внимание служителей закона Брикстоуна и отбывал тюремный срок в Ривертауне, постановляю… – судья сделал паузу, обвёл взглядом зал, а у меня даже в глотке пересохло. – Документы настоящего судебного заседания должны быть переданы судье Ривертауна для дальнейшего рассмотрения. Суд закончен!

Когда раздался стук молотка, я облегчённо вздохнул и даже не заметил, как подошёл Роджер Темпест. Он посмотрел на меня и покачал головой:

– Давно служишь у старика Брэдли, сынок?

– Если бы Марк услышал, как ты называешь его стариком, – голос предательски охрип. Я попытался улыбнуться, но ничего кроме кривой усмешки не выдавил.

– Что бы случилось?

– Он бы все ноги тебе переломал, а потом сказал бы, что так и было…

– Узнаю выучку Марка Брэдли! – засмеялся он. – Пошли, выпьем за твоё освобождение, а заодно поговорим о наших делах.

– Спасибо тебе. Я твой должник.

– Брось, Алекс! Не мог же я оставить Брэдли без помощника! – он покосился на красную морду своего жирного коллеги и даже скривился. – Идём, парень! Здесь воняет свиньями…

Мы вышли из зала суда и завернули в контору шерифа, чтобы забрать мои вещи. Роджер оставил меня в приёмной, а сам ушёл и вернулся через полчаса, очень недовольным.

– Эта паскуда где-то шляется, а твой револьвер остался у него в сейфе. Патронташ и разные мелочи удалось найти, так что не всё так плохо. Даже деньги никто не свистнул.

– Чёрт…

– Ладно, Алекс, не переживай! Оружие никуда не пропадёт. В крайнем случае, перешлю его в Ривертаун следующим пароходом, а пока что-нибудь придумаем. Саквояж и остальные пожитки лежат в моём кабинете. Я забрал их из гостиницы, чтобы не пропали. Тамошний портье, чёрт бы его побрал, выглядит настоящим пройдохой.

– Спасибо тебе. Надо ещё решить проблему с пароходом…

– Не переживай! Я уже заказал тебе каюту, – успокоил меня Темпест, – а до отхода целых пять часов. Успеешь рассказать всё, что знаешь.

– Разве сказанного в письме недостаточно?

– Достаточно, – кивнул он. – но мне нужны и твои собственные мысли на этот счёт. Марк пишет, что ты умный парень.

– Я мало что знаю.

– Вот что знаешь и расскажешь, – он, даже не сбавляя шаг, забрал у мальчишки-газетчика свежий выпуск «Брикстоун кроникл» и бросил монетку. Веснушчатый паренёк поймал её на лету и широко улыбнулся, демонстрируя отсутствие одного молочного зуба.

Мы зашли в небольшой, но очень уютный ресторанчик на Второй улице. Мягкие диваны, обтянутые красным шёлком, зеркала в тяжёлых бронзовых рамах и чопорный метрдотель, который приветливо поздоровался с Роджером и очень неприветливо посмотрел на меня. Его можно понять – мой наряд не подходил к интерьеру заведения. Видимо, чтобы не оскорблять клиентов моим видом, нам предложили столик в самом углу. Если честно – я был только рад. Не хотелось чтобы на меня осуждающе пялились и портили аппетит.

Мы неторопливо перекусили, а Роджер успел не только выпотрошить меня вопросами, но и рассказать о делах в Брикстоуне. Судя по его словам, в конторе шерифа образовалось два лагеря, которые не перестают соперничать друг с другом и даже устраивают мелкие пакости. В общем – обычные дрязги, которые присущи всем конторам, где трудится больше десяти человек.

– Вот и крутятся парни, – подвёл итог Темпест, – Крутятся, как бог на душу положит, а души, как ни крути, у всех разные.

– Да уж… – присвистнул я. – Тебе не позавидуешь.

– Ещё бы! Кстати, какого дьявола ты попёрся в эту гостиницу? Лучше места не нашёл?

– Как тебе сказать… – пожал плечами я и даже немного растерялся.

– Сомнительная конторка, – процедил Роджер и поморщился.

– Это почему?

– О часовщиках слышать доводилось?

– Да, конечно.

– Был тут один слушок, что эти парни с ними заодно.

– Кто именно?

– Хозяин этой конторы, если честно, очень тёмная лошадка.

– Смок Беллью? – вытаращился я.

– Беллью?! Хм… Извини, но первый раз слышу о таком.

– Погоди… Как же так? Ведь Беллью хозяин этой гостиницы.

– Ты что-то путаешь, приятель, – покачал головой Роджер. – Её хозяина зовут Натаниэль Бриджет, по прозвищу Пегий Бри. Если честно, то очень неприятный тип.

37

Разговор мы продолжили по дороге в оружейную лавку, куда мне пришлось отправиться, чтобы не ехать домой без оружия. Дорога, знаете ли, предприятие опасное. Пока шли, я расспрашивал Роджера про хозяина гостиницы «Смок и Малыш».

– Он сейчас в городе? – спросил я.

– Мало того – он был на твоём судебном заседании! – сказал Темпест.

– Что?!

– Вот именно! Я ещё удивился: какого чёрта этот жирный пройдоха поднял свою задницу и припёрся посмотреть на рядовое дело. Понимаю, ты не особо разглядывал людей в зале, но мог его заметить – он сидел неподалёку от выхода. Невысокого роста, русоволосый, а морда красная, хоть сигары прикуривай. Густые моржовые усы, и смотрит вечно исподлобья, будто собирается тебя боднуть.

– Нет, не заметил.

– Не удивительно! Ты был просто пунцовый от злости!

– Если бы…

– Что так?

– Признаюсь, Роджер, не от злости, а от страха.

– Хм… – он даже про сигару забыл и удивлённо уставился на меня.

– Да, от страха…

– Знаешь, приятель, ты, пожалуй, первый, кто честно признался в том, что испугался.

– Ещё как… – задумчиво протянул я и повторил. – Ещё как… Уже видел себя на виселице и чувствовал, как мочусь в штаны.

– Да, с повешенными это дело обычное, – согласился Темпест.

– Скажи, Роджер, – я немного помолчал, подумал и продолжил, – ты ничего не слышал о лавке «АК-47»?

– Оружейной? – уточнил он.

– Да.

– Слышал, а как же. Что именно тебя интересует?

– Кто её хозяева или хозяин?

– Какой-то парень с юго-западного побережья. В городе почти не бывает, а всеми делами занимается управляющий. Если не ошибаюсь, его зовут Кларк Сименс.

– Вот как… Ты не знаешь, они торгуют с фортом Росс?

– Нет, – твёрдо сказал Роджер. – Единственная контора, которая продаёт оружие русским, это оружейная контора Клемента. У русских есть свой оружейный заводик в форте Росс, они если что и покупают в Брикстоуне, так охотничьи винтовки. Их любят на севере.

– В форте Росс есть оружейный завод?

– Если быть точным, то заводик.

– Что именно они производят, не знаешь?

– Несколько моделей болтовых винтовок и револьверы тридцать второго калибра. Точнее не скажу, как-то не доводилось щупать их оружие.

– Разве они им не торгуют? – продолжал допытываться я.

– Торгуют, но продают куда-то на юг. У нас их винтовки как-то не прижились. Алекс, ты же сам знаешь, у нас самый популярный ствол – это двухствольный дробовик, который есть у каждого фермера. Если и найдёшь в городе русский ствол, то у какого-нибудь любителя всех этих железок…

– Жаль. Было бы интересно взглянуть.

– Нам сюда, – Темпест свернул в переулок. – Надо заглянуть в лавку и присмотреть тебе револьвер. Если хочешь, то могу одолжить один из своих. Потом передашь с капитаном.

– Нет, пойдём лучше в магазин заглянем. Куплю револьвер на память… о Брикстоуне.

– Надеюсь, на добрую память? – усмехнулся Темпест.

– Как же иначе!

Оружейная лавка, которую мне рекомендовал Роджер Темпест, расположилась рядом с конторой шерифа. Небольшой магазинчик, состоящий из двух залов. Рай для мужчин! Алтарь заполненный священными игрушками для взрослых мальчиков и некоторых девочек. Если простите некоторую напыщенность фраз, то я, пожалуй, скажу, что здесь всё дышало духом первооткрывателей и путешественников.

Выбор был приличным, рассчитанным на любого покупателя. Даже небогатый человек мог присмотреть какой-нибудь дробовичок. Пусть и не новый, но любовно восстановленный и ухоженный. Здесь трудились два продавца и оружейный мастер, который, увидев Рождера, вышел из своей каморки и радостно его поприветствовал. Пока они что-то обсуждали, я прогулялся по залу и присмотрелся к товарам, выставленным на застеклённых витринах.

Интерьер был под стать эпохе! Шкафы из морёного дуба, блестящие поручни, чтобы клиенты ненароком не разбили стекла, и несколько рекламных плакатов. Их, попади они в наш мир, с удовольствием повесили бы в любой квартире – уж слишком красиво были нарисованы. Я не знаток художественных стилей, но знаете – мне понравилось. Современная реклама и рядом не валялась, несмотря на все технические возможности.

Если честно, то поначалу я совсем забыл про револьверы. Ножи рассматривал. Хорошие здесь клинки. На любой вкус, размер и кошелёк. Были и складные, среди которых заметил несколько ножей, напоминающих классические испанские навахи. Боуи, финки, кинжалы. Всё что душе угодно. Рукояти из дерева, чёрного бизоньего рога и, если не ошибаюсь, даже моржовых клыков. Тут можно ходить и выбирать до бесконечности.

Наконец, стряхнув наваждение, я перебрался поближе к витрине с револьверами. Выбор был богатый. Продавец приподнял крышку, чтобы я мог пощупать и оценить вес каждой модели. Капсюльные револьверы отбросил сразу. Было несколько приличных и недорогих моделей, напоминающих моего Миротворца, но тут взгляд зацепился за очень знакомые очертания.

Просто брат-близнец моего трофейного револьвера, который остался в Ривертауне, но с более коротким, пятидюймовым стволом и без «шпоры». Шестизарядный, сорок пятого калибра. Классическая Смит-Вессоновская переломка, но очень хорошего качества. В руке сидел как влитой, а если учесть и более прогрессивную систему перезаряжания, нежели в Миротворце, то вообще песня.

– Сорок пять марок, – огорошил меня продавец.

– Сколько?!

– Увы, мистер… – развёл руками мужчина. – Это новая модель, которая совсем недавно начала поступать в продажу.

– Оружейная компания Клемента, – прочитал я. – Они, вроде бы, винтовками занимались или я ошибаюсь?

– Вы совершенно правы, сэр! Экспериментальная модель Клемента. Механизм, на мой взгляд, слегка сложноват, но точность боя просто изумительная! Как видите, в барабане смонтирован экстрактор, который позволяет очень быстро перезаряжать оружие.

– Но не позволяет дозаряжать, – кивнул я, вспомнив рассказы Михалыча.

– Да, это небольшой недостаток. Вижу, вы разбираетесь в новинках, сэр.

– Служба у меня такая… – вздохнул я. – Чёрт…

– Что-то не так?

– Всё так. Револьвер просто отличный, но цена безбожно высокая.

Продавец оглянулся на оружейника, который, как я узнал позднее, был и хозяином этого магазина.

– Одну минуту, сэр! Должен посоветоваться.

– Ради бога… – кивнул я, продолжая крутить в руках револьвер.

– Сорок две марки, – сообщил вернувшийся продавец.

– Давайте сделаем так, – предложил я. – Я плачу сорок пять марок, но вы даёте к этому револьверу сотню патронов и новую кобуру.

– Согласен!

– Вот и прекрасно. Кстати…

– Что-то ещё? – расплылся в улыбке мужчина.

– Вы не подскажите мне, какие ножи предпочитает мистер Темпест? Хотел сделать ему небольшой подарок.

– Знаю, мистер…

– Алекс Талицкий.

– Мистер Талицкий, – заговорщицким шепотом начал он, – Роджер уже давно смотрит на один клинок, но его цена…

– Сколько?

– Пятнадцать марок.

– Десять.

– Мистер Алекс… – взмолился мужчина.

– Плачу за всё пятьдесят семь марок и… – я усмехнулся. – Подберёте для ножа красивую упаковку. Чтобы никто не видел.

– Разумеется! – всплеснул руками он. – Будьте любезны ваш пояс.

– Зачем? – не понял я.

– Мы заменим вам кобуру.

– Ах, да… Сделайте такое одолжение.

– Одну секунду!

Пока мои покупки упаковывали, я вернулся к Роджеру и местному оружейнику, который был поразительно похож на знаменитого актёра Михая Ермолаевича Волонтира. Помните его роль Будулая? Вот именно. Одно лицо! Даже инициалы совпали – Майкл Вэлью.

– Ну что, приятель, вооружился? – спросил Роджер.

– Потратил почти все свои деньги.

– Одолжить?

– Нет, не нужно, – отмахнулся я.

На пристань мы пришли за час до отплытия. Успели поговорить о некоторых проблемах, которые стали нашими общими. Да, о банде Фоули. Темпест обещал сделать всё возможное, чтобы, по его словам, прикрыть наши спины «по эту сторону закона».

– Если будет нужно, – сказал он, – пусть Брэдли отбросит свою извечную скромность и черкнёт мне пару строк. Возьму пару ребят, и мы приедем к вам на вечеринку.

– Передам.

Над портом раздался пароходный гудок.

– Ну что, Алекс… Давай прощаться. Не держи зла на Брикстоун!

– Не буду.

– Вот и славно.

– Кстати, – улыбнулся я, – у тебя не найдётся десяти центов?

– Вот бродяга! – усмехнулся он и потянулся за бумажником. – Ты всё-таки остался без денег?

– Деньги у меня есть. Просто хотел сделать подарок, на память, а такие вещи нельзя дарить просто так. Взамен надо взять какую-нибудь мелочь, чтобы не поссориться.

– Да уж, Алекс… – хмыкнул он и даже огладил усы, чтобы спрятать улыбку. – Ссориться с тобой опасно! Того и гляди стрелять начнёшь.

– Вот, держи и… Спасибо тебе, Роджер Темпест!

– Удачи… – он обвёл меня взглядом. – Шериф!

38

– Расскажите о Ривертауне, – попросила женщина, и я вдруг стушевался, не зная, с чего начать и что именно рассказывать моей новой знакомой. Никогда прежде не чувствовал себя настолько косноязычным, как в этот момент. Ещё немного, и начал бы мычать, выдавливая по капле какие-нибудь глупости, вроде:

«Ну… Эта… Осенняя ярмарка, мэм, прошла чертовски скучно! Старик О'Хара недавно закопал своего юбилейного дохляка, и мы три дня пили, пока моя кобылка не захромала, а Сью, из лавки Марси, начала ходить на танцульки с парнем из табачного магазина. И тогда я встал и сказал – Алекс, сукин ты сын, хватит! Ой, простите, мэм, вырвалось…»

Нет, я не придуриваюсь. Примерно так разговаривает молодежь в Ривертауне, и поверьте, это самый мягкий и приличный вариант. Вас это удивляет? Меня уже нет. Пауза затянулась, и я попытался собраться с мыслями, чтобы не выглядеть таким же идиотом в глазах девушки, а заодно и вырваться из плена её насмешливого взгляда. Не глаза, а глубокий омут. В такой ухнешь – не выплывешь. Иногда в них мелькала неприкрытая грусть, которую девушка пыталась скрыть, но она всё равно проявлялась, оттеняя улыбку горьким флером прошлых бед и несчастий.

Мы познакомились на пароходе. Роджер Темпест каким-то чудом выбил для меня каюту первого класса, и вот, моей соседкой оказалась эта молодая женщина. Ей около двадцати пяти или тридцати лет, не больше. Шатенка, довольно высокая ростом. Красиво очерченные губы и тёмно-синие глаза. Кстати, она носит пенсне, и оно ей очень к лицу.

– Даже… Даже не знаю, с чего начать, мисс… – честно признался я.

– Миссис, – поправила она. – Катрин Фишер, в девичестве Бестужева.

– Вы русская? – удивился я.

– Мой отец был русским, а мама француженкой.

Катрин Бестужева была учительницей. Может я и забыл вам рассказать, но в Ривертауне есть школа. Маленькая, но есть. Начальная, с четырёхклассным образованием. Старый учитель недавно умер, вот мэр и подал объявление о свободной вакансии. Миссис Катрин прибыла из Вустера, который расположен где-то на юго-западном побережье.

– Почему выбрали Ривертаун?

– Там живёт мой дядя, Пьер Жаккар.

– Банкир?

– Да, он работает управляющим в банке. Вы знакомы?

– Увы, нет. Мы с ним… – я запнулся. – Мы проводим время в разных компаниях.

– Жаль. Он всегда был очень добр. Особенно после смерти моего мужа…

– Мои соболезнования, миссис Катрин.

– Это уже в прошлом…

Девушка замолчала и посмотрела на реку. В этот момент на палубе появилась соседка госпожи Бестужевой и увела её пить чай. Миссис Катрин пыталась пригласить и меня, но компаньонка бросила такой красноречивый взгляд, что я предпочёл вежливо отказаться. Попробовал бы только согласиться! Меня бы утопили прямо здесь, не отходя от борта.

Дело в том, что спутницей моей очаровательной соседки была миссис Франсуаза Бишоп, а если точнее, матушка судьи Ривертауна – мистера Джона Бишопа. Это почтенная дама лет шестидесяти пяти. Любит яркие наряды, сладкие блюда и чехвостить прислугу, которую меняет почти каждый месяц. Принадлежит к «высшему обществу» королевского округа и, уж конечно, не позволит себе такой безумной выходки: взять и разделить трапезу с помощником шерифа, который каким-то чудом сорвался с крючка правосудия и отделался лёгким испугом вместо заслуженной виселицы.

Миссис Бишоп часто ездит в Брикстоун чтобы прогуляться по магазинам и потратить немного денег. Готов душу прозакладывать – она в курсе моих брикстоунских приключений и уж конечно не преминёт расписать их во всех подробностях, добавив глубокомысленные комментарии и неутешительные выводы. Во всех красках распишет. Распишет и даже лаком покроет. Матовым.

Словно в подтверждение моих слов, пароход протяжно загудел, приветствуя маленький паровой катер, который тащил большой плот из брёвен. Я повернулся, закурил и посмотрел на реку. Осень уже полностью завладела этим краем! Если бы не тяжёлая ситуация с бандой Фоули, то это место достойно самых красочных и доброжелательных отзывов. Да, я люблю осень. В любых мирах…

Мимо пробегал стюард. Да, тот самый бойкий парнишка.

– Погоди, парень!

– Вам что-то угодно, сэр?

– Скажи, а разве мы не будет останавливаться у этой деревушки?

– Нет, сэр! Мы заходим в неё только на обратном пути, – пояснил стюард. – Может быть, принести вам что-нибудь выпить?

– Чашку кофе.

– Один момент, сэр!

Жаль. Я бы хотел поговорить с этим почтенным стариком, который носил на своей груди Георгиевский крест и озвучивал столь необычные для этого мира даты. В голове вертелись какие-то странные догадки, но события последних дней не позволяли сесть и подумать. Какие именно? Извольте! Я ничего не знаю о Российской Империи этого мира, но на карте нет Польши. Там, где она была, плещется океанская водичка. Откуда там мятежники? Если… Если этот старик из нашего мира, то он или какой-нибудь сумасшедший историк, или… Не знаю. Слишком фантастично выглядит эта идея…

Эта деревушка, мимо которой мы как раз проплывали, находилась на самой границе между округами Брикстоуна и Ривертауна, что накладывало некоторый отпечаток на жизнь этого поселения. Дело в том, что местные власти старались откреститься от сомнительной радости владеть этими землями и спихнуть все проблемы на соседей. Мэр Брикстоуна утверждал, что деревня находится на нашем берегу, и нам удобнее за ней приглядывать, а наш мэр обиженно надувал щёки или делал вид, что это его не касается. Губернатор был и вовсе не при делах. Он увяз в предвыборных склоках и плевать хотел на местечковые разборки. Кстати, название этой деревушки, было очень интересным. Эйван-хилл.

Видимо, поэтому жители надеялись только на себя. Жили свободно, с бандитами долго не разговаривали, а если и забредал какой-нибудь головорез, то леса здесь густые, река глубокая, а диких зверей много – могут и сожрать ненароком. В общем – бесхозное и дикое пограничье. Глушь – почище нашего Ривертауна.

Добрались без приключений и слава богу! Я что-то устал от этих вечных выходок Фортуны. Хотелось хоть немного передохнуть и оглянуться. Увы… Уже через сутки я вышел на пристани Ривертауна, а ещё через час сидел в нашей конторе и отвечал на вопросы Марка Брэдли.

– Ты самый везучий сукин сын, который когда-либо появлялся на этих землях… – сказал шериф, когда я закончил рассказывать о приключениях в Брикстоуне. Он прицелился в меня пальцем и повторил, разделяя фразу на отдельные слова. – Везучий. Сукин. Сын.

– Я в курсе.

– Плохо другое… – Марк даже поморщился.

– Что?

– Наш судья, старая сволочь, любит придержать такие дела, пока решение не станет для него выгодным. Смекаешь, к чему веду?

– Смекаю…

– Вот и хорошо.

– Что слышно насчёт банды? – спросил я.

– Фоули злой как чёрт! Мы подрезали ему крылья, и теперь его мальчикам приходится рыскать по окрестностям в поисках пропитания. Фермеры не оплошали, прихлопнули одного из них и даже успели получить награду. Как оказалось, убитый был в розыске, а его шкура стоила пятьдесят монет.

– Где Фоули прячется, неизвестно?

– Есть пара идей, но я ждал тебя, чтобы их проверить. Людей не хватает, – с тоской в голосе протянул Марк.

– Как же добровольные помощники?

– Не все горят желанием драться, когда разговор заходит об этой банде. Сержио Моретти, Чак, Большой Крис, ты, я и Стив Палмер. Шесть человек против десяти, а то и двенадцати головорезов? Очень сомнительная кампания. Тем более что Моретти тоже не станет сидеть здесь вечно. Если дело затянется, то он сядет на свою лошадку и отправится промышлять на своих привычных землях. У нас есть недели две, не больше.

– Неужели это всё?

– Ты что, надеялся на горожан? Думал, они выдернут колья из ограды и побегут воевать? Как бы не так! Ладно, пошли перекусим что-нибудь.

Мы пришли в ресторанчик, и пока Марк делал заказ, я успел пролистать газету и убедился, что газетчики не обошли вниманием мои приключения. Моей скромной персоне досталась небольшая заметка на последней странице «Брикстоун кроникл». Вам интересно?

Нет уж, дамы и господа! Это очень сомнительное удовольствие – пересказывать свои грехи, описанные, по утверждениям классиков, «акулами пера и шакалами ротационных машин». Заметка была напечатана ещё до судебного заседания, и в ней говорилось, что «убийца должен быть наказан, несмотря на его должность и прежние заслуги». Экие они… кровожадные. Интересно, что прочитаю в следующем выпуске? Позор пьянице и дебоширу? Оборотень со звездой? Поверьте, я бы не удивился.

– Привыкай, – сказал шериф, заметив заметку.

– Постараюсь.

– Понимаю, Алекс, это неприятно, но ты взгляни на это дело с другой точки зрения.

– Хм… Ты о чём?

– Это хорошая реклама для тебя.

– Ну да, конечно…

– Поверь моему опыту, Алекс! Люди должны знать, что ты всегда готов договориться, но если тебя прижимают к стенке, не будешь мямлить и прострелишь обидчику голову.

– Что предпримет судья?

– Ничего, – пожал плечами Марк. – Отложит твоё дело в сторону и забудет.

– До поры до времени, не так ли?

– Бишоп любит придержать туза в рукаве, – он усмехнулся и, привычно растягивая слова, закончил. – С нами иначе нельзя… Иначе мы расслабимся и перестанем таскать каштаны из огня!

После обеда мы немного поскучали в офисе, потом в баре началась небольшая потасовка, и пришлось разнимать драчунов, забывших о предупреждениях шерифа. В бар заявились в полном составе и, к моему большому удовольствию, обошлись без стрельбы и драки. Марк молча вышел на середину бара и положил руку на кобуру, а мы со Стивом заняли места у выхода и приготовили дробовики. Все как-то сразу задумались и перестали бить друг другу морды. О чём задумались? Понятия не имею. Может, о скоротечности бытия? Так или иначе, но конфликт был исчерпан, и мы, выпив по стаканчику бренди, отправились обратно.

Несколько семейных драк, одна кража и бесхозный труп, найденный в двух часах езды от города. Дохлого путешественника закопали, кражу раскрыли, а семейные драмы закончились полным примирением враждующих сторон. Старуха Эшли подала жалобу на Стива Палмера, но судья оставил её петицию без внимания, чем заслужил несколько нелестных отзывов от нашей правозащитницы и окончательно подорвал её веру в справедливость.

Вскоре начала портиться погода, и дожди стали непременными спутниками местечковой жизни. Пора было позаботиться о тёплой одежде и вспомнить о приглашении мистера Джекобса, который уже начинал ворчливо сопеть, когда Марк Брэдли в очередной раз извинялся и откладывал время нашего визита.

39

Если не ошибаюсь, это был четверг. Да, точно четверг. Утром как раз зарезали одного грузчика на пристани, и мы полдня пытались договориться с убийцей, который вооружился дробовиком и засел у себя дома, выкрикивая пьяные ругательства. Даже не вспомню, что эти парни не поделили. Так часто бывает. Один глупо пошутил, другой чересчур резко ответил, и вот уже блеснули ножи, а люди готовы порвать глотки друг другу. Стива в тот день не было, а мы с шерифом очень кстати оказались поблизости.

Сначала мы с ним поговорили, не высовываясь из-за ограды. Он угрожал и бранился, клялся, что пустит кровь любому, кто осмелится войти во двор. Потом, чуть позже, начал рыдать пьяными слезами и проклинать судьбу, подсунувшую бутылку виски и этого дурака, которого он пырнул ножом, да так неудачно, что тот взял и помер. Парень окончательно размяк, и шериф предложил поговорить о жизни, погоде и этой стерве Фортуне. В общем… В общем, нам крепко повезло, и парень сдался.

Понимаю, вам не интересно слушать новости Ривертауна, но я рассказываю о здешней жизни, чтобы у вас, не дай бог, не сложилось какой-нибудь героической или пасторальной картинки. Обычная жизнь на фронтире, со всеми достоинствами и недостатками. Здесь даже эпоха не играет своей привычной роли. Провинция, дамы и господа, всегда жила по своему летосчислению!

Парня разоружили и отвели в тюрьму, где он будет дожидаться решения суда. Виселица ему не грозит. Убитый, надо заметить, ангелом тоже не был и нож держал поблизости. Если упростить ситуацию, то там была простая драка, с применением холодного оружия. Теперь всё зависит от настроения судьи Джона Бишопа. Будет в хорошем настроении, – преступник получит год тюрьмы. В плохом – год каторжных работ. Мы вышли из тюрьмы, отряхнули с одежды глину и пошли обратно в контору. На пристань уже торопился старик О'Хара, а следом за ним семенил мистер Кацман.

– Сейчас они доберутся до трупа и затеют над ним перепалку, – кивнул я.

– Главное, чтобы они друг другу кишки не выпустили, – хмыкнул шериф и сплюнул.

– Ставлю пятерку на О'Хару.

– Принято! Кстати, Алекс, ты уже выгладил свой новый костюм?

– Зачем?

– В субботу будет приём у мистера Джекобса. Он решил сэкономить немного деньжат и пригласить нас на какое-то собрание местных воротил. Так что готовься!

– Чёрт! Лучше бы мне отказаться…

– Нельзя, Алекс.

– Я согласен на дежурство.

– Увы, приятель! Я и сам не горю желанием туда ехать, но придётся. Надо отдать долг вежливости и показать местным дамочкам «того-самого-парня», которого едва не повесили в Брикстоуне.

– Уже ославила, старая кошёлка…

– Это ты про миссис Бишоп? Она сплетница почище старухи Эшли! Разве что не бегает по улицам, а сидит у себя дома. Несмотря на это, в курсе всех городских дел!

Пожалуй, каждый из вас бывал на приёмах, не правда ли? Они, как правило, до одури скучны, время тянется медленно, а единственное желание, которое возникает при взгляде на гостей, – взять и смыться, прихватив какую-нибудь девчушку поласковей. Увы, тут с этим делом было не так просто. Местечковый «высший свет» играл в придворную жизнь! Играл старательно и самозабвенно, обсуждая политических деятелей, столичные нравы, моду и рассказывая исторические анекдоты. Кстати, большую часть этих рассказов я даже не понял.

Дело не в моей невнимательности, а в том, что эти анекдоты касались событий, о которых я не знал и даже не слышал. Мне мало что говорили такие названия как «битва при Вустере», или «Вторая Коронация», о которой было рассказано не меньше десяти историй. Если верить рассказчикам, то большая часть Ривертауна стояла подле королевского трона и своими руками нахлобучила корону монарху на уши. По мере удаления от центральных фигур этого вечера, слушатели переключались на более житейские темы – виды на урожай и проблему внезапно охромевшего жеребца.

Поначалу – да, было интересно. Как и любому туристу, который по ошибке забрёл в замшелый замок. Первый зал осматривается с интересом, чтением табличек и вежливыми кивками, которыми подбадривают усталых экскурсоводов. Чем дальше, тем вам становится скучнее. Вы уже замечаете слой пыли на экспонатах, небрежно покрашенные рамы, ошибки на этикетках и прочие досадные мелочи.

Так было и здесь. Пышные юбки, кринолины, драгоценности. Дамы с веерами, кавалеры и вышколенная прислуга. Джекобс местный король скотоводов и знал толк в роскоши! Тем более что он не первый богатей в роду, а, если не ошибаюсь, третий. Это, знаете ли, накладывает отпечаток на человека.

Хорошо, хоть мэра не было! Был судья Джон Бишоп со своей прелестной супругой и матушкой – Франсуазой Бишоп. Был управляющий банком – Пьер Жаккар, который любезно представил обществу свою племянницу миссис Катрин Фишер.

Несколько банковских клерков, приглашённых, чтобы говорить дамам комплименты, пока их мужья сидят в курительной или расписывают несколько партий в карты. Даже зять мэра заглянул, но его личико как-то стёрлось из памяти. Впечатление? Извольте! Выглядит как кусок сырого теста, в который воткнули две зелёных горошины. Пухлый, недотёпистый малый, богатый недоросль, с паскудной улыбочкой и маслянистым взглядом извращенца на покое. По некоторым слухам, мечтает о посте шерифа, но «папенька не велят-с». Ещё бы они велели-с, когда по округе бродит банда Фоули! Такое дерьмо положено разгребать Марку Брэдли со своими «бездельниками»!

Я как-то не прижился в этой компании и коротал время с бокалом брэнди и сигарой.

– Скучаешь? – ко мне подошёл Марк.

– Развлекаюсь, сэр.

– Что-то незаметно.

– Смотрю на людей и…

– И что? – продолжал допытываться он. Отхлебнул из своего бокала и усмехнулся.

– Знаешь, Марк, я бы лучше себя чувствовал в баре Коллинза. Даже в том случае, если бы моим соседом был Большой Крис. Поверь, мне было бы как-то уютнее.

– Согласен, – кивнул Брэдли и обвёл взглядом зал. – Посмотри на женщин, приятель. Они стараются выглядеть как королевские фрейлины, но, видит бог, больших шлюх нет даже в Брикстоуне! Девочки из борделя мадам Долли по сравнению с ними – белые овечки!

– Ты не слишком любишь высший свет, Марк Брэдли.

– Я просто слишком хорошо знаю этот «свет»! Видел учительницу? Мне её жалко.

– Это ещё почему? – спросил я. Шериф даже скривился.

– Алекс, ты же не дурак?

– Вроде нет.

– Вот и мне кажется, что не похож на идиота. Посмотри на здешних обитателей и скажи честно – кого ты видишь?

– Честно? Болото.

– Похоже, – кивнул Марк и усмехнулся, – хоть и не совсем точно. Это клубок ядовитых змей! Увы, но Катрин Фишер обречена! Если не подчинится здешним правилам, эти стервы её сожрут. Сожрут заживо или затравят, как мы травим оленей на охоте. Если подчинится, то станет одной из них. Жаль… Красивая женщина. Ей бы хорошего парня, который её любил. Любил по-настоящему, а не как наш Стив Палмер, который перетрахал половину здешнего бомонда и теперь подбирается ко второй половине, чтобы поддержать равновесие.

– Хорошо, что нас никто не слышит…

– Даже если и услышат, но лишь мило улыбнутся. Это ведь высший свет, приятель!

Марк улыбнулся, и я заметил, что он здорово пьян. Прошло несколько часов, и вечеринка подошла к завершению. Даже и рассказать, если честно, не о чем. Обычный приём, на котором господа надуваются от собственной важности. Ну и мы с парнями, как бесплатное приложение к праздничному торту. Катрин? Увы, но мне даже не позволили перемолвиться с ней словечком. Вокруг женщины вилась стайка банковских клерков, которые умело осыпали миссис Фишер слащавыми комплиментами . Несколько раз ловил её уставший взгляд, но что из этого, господа? Что из этого…

Всё началось через две недели после этой вечеринки. Поздно вечером, когда мы уже собирались расходиться по домам. Прятали улыбки и желали Стиву спокойного дежурства. Он целых две недели обхаживал одну симпатичную вдовушку из предместья, и вот, именно сегодня, она обещала заглянуть «к мистеру Палмеру» на рюмочку чаю, чтобы обсудить некоторые юридические тонкости и, что уж греха таить, фасоны нижнего белья. Палмер был так рад, что припас бутылку сухого красного, хотя сам в рот его не брал.

– Ты бы лучше взял бутылку брэнди, сынок, – напутствовал его шериф, натягивая тёплую тужурку.

– Она не пьёт брэнди!

– Рядом с таким парнем, как ты, она даже керосин выпьет! – сказал я, а Палмер довольно хмыкнул и надулся от важности.

– Керосин не надо, – засмеялся Брэдли. – Ну его к дьяволу! Они нам контору сожгут!

– Почему? – начал придуриваться я. – Это, как ни крути, дешевле!

– Вино я буду пить! – подал голос Палмер. – Вино!

– Лучше выпейте брэнди. Это сократит время на уговоры, и ты наконец выспишься!

– В этом и есть главная прелесть! – хмыкнул Стив и поднялся, чтобы проводить нас до дверей и убедиться, что мы ушли, а не готовим какую-нибудь каверзу, которую Марк обещал ему устроить, если тот не перестанет таскать девушек в офис.

– Молод ты ещё, – вздохнул Брэдли и взял шляпу. – Пошли, Алекс! Пусть Палмер портит себе желудок этой кислятиной! Грин, ты с нами или подержишь свечку за молодыми?

– Нет, сэр! – проскрипел старый Роберт и тяжело поднялся со стула. – Пожалуй, пойду с вами. Я уже слишком стар, джентльмены! Стар даже для подсвечника!

Марк Брэдли успел ввернуть какую-то солёную шутку про старость, но посмеяться мы не успели – на улице послышался перестук лошадиных копыт, а ещё через несколько секунд дверь распахнулась, и в контору ворвался какой-то незнакомый паренёк в одной рубашке. Не самый хороший наряд в это время года. По вечерам уже ощутимо подмораживало, а по утрам на лужах появлялась тонкая плёнка льда.

– Фоули!!!

– Где? – шериф сразу стал серьёзным, а Палмер поморщился.

– На ферме Ласкано!

– Сколько их?

– Не знаю, сэр! Отец сказал мне скакать во всю прыть! Они стреляли в меня, сэр!

– Вот дьявол! По коням, парни! Грин!

– Да, сэр! – старик, привычно шаркая вышел вперёд. Рядом пристроился его пёс, завилял куцым хвостом и даже попытался гавкнуть, выражая готовность порвать любого, несмотря на свой почтенный возраст и отсутствие двух клыков.

– Остаешься за старшего! Сходи за Чаком и посидите тут. Если ничего не случится, то мы вернёмся к рассвету. Что ещё? Ах, дьявол… Если к Стиву заявится эта вдовушка, то… В общем, сами разберётесь, что с ней делать! Только керосином не напоите! Стив, грустить будешь утром! Алекс, седлай лошадей и не забудь свою винтовку!

40

Не прошло и пятнадцати минут, как мы уже собрались и были готовы выступить. Парень, который прискакал к нам с известиями, тоже хотел забраться на свою лошадь, но Брэдли приказал ему остаться.

– Посидишь здесь.

– Там моя семья, сэр!

– Именно поэтому! Стив? Алекс? Всё нормально? Ходу!

Вечером стало подмораживать, и это, наверное, к лучшему. Обойдёмся без лишней грязи. Сразу за городом Марк что-то крикнул и резко повернул на юг. Видимо, он предполагал, куда отправятся бандиты, и хотел перехватить их по дороге. Конечно, если они не застряли на ферме.

Брэдли не ошибся. Уже начало смеркаться, когда мы выехали из перелеска и оказались на равнине, поросшей мелким кустарником. Вот тут мы их и увидели! Три всадника, которые гнали двух пятнистых бурёнок. Увидели нас и разошлись в стороны. Один рванул в сторону холмов, а его приятели взяли левее, в сторону леса. То ли решили разделиться, то ли ещё что. Не знаю. Не успели спросить.

Стив протяжно свистнул и сорвался вперёд. Мы с Марком тоже пришпорили лошадей. Как-то так получилось, что я выскочил наперерез одному из этих бандитов и пошёл галопом, стараясь перехватить его раньше, чем он нырнет в спасительную чащу. Это чувство не передать словами. Адская смесь из злобы и бешенного азарта. Даже не думаешь, что лошадь может попасть ногой в какую-нибудь яму, скрытую пожелтевшей и прильнувшей к земле травой. Догнать! Взять! Фас, чёрт бы меня побрал! В такие моменты сливаешься с лошадью. Сливаешься в одно целое и дышишь с ней одним ветром. Ещё немного!

Выстрел! Я прильнул к лошадиной гриве, хотя расстояние между нами было приличное. Если бы он и попал, то лишь чудом! Ещё один! Белое облачко неслось навстречу, и я просто прорвался сквозь него, успев ощутить запах сгоревшего пороха. Почему сгоревший порох пахнет туманами? Глупая мысль! Перед глазами мелькал всадник. Болтались тощие мешки, привязанные к седлу. Они смешно подпрыгивали, колотя лошадь по крупу.

Ещё один выстрел! Дьявол!!!

Моя лошадь дёрнулась и рухнула на землю, а меня швырнуло далеко вперёд. Упал на землю и покатился, обдирая лицо какими-то ветками. Ну и головой ещё приложился, не без этого! Хорошо, что винчестер из рук не выпустил. В этот момент грохнул ещё один выстрел! Пуля ударилась в мерзлую землю, брызнув по лицу мелкими комьями.

Не глядя, пальнул в ответ и собрался убраться куда-нибудь в сторону, как вдруг прямо передо мной из кустов выскочил ещё один всадник. Какой-то грязный бродяга, заросший по самые глаза чёрной бородой. В изорванной шляпе, потрёпанном плаще и с револьвером. Он осадил свою лошадь и хотел выстрелить, но я выстрелил первым. Высадил ещё два патрона, и парень решил не рисковать.

Убрался, пришпоривая лошадь. Ещё мгновенье, и он бы убежал! Это не дело – стрелять в спину, но здесь иные правила! Сердце колотилось, как бешенное, а в глазах плыли красные пятна. Позже разберёмся! Хриплый, со свистом, вдох. Выдох… Ловлю в прицеле его спину… Вот сюда, в ложбинку, между лопатками. Не торопись, Алекс…

Выстрел! Парень вздрогнул, но не упал. Всё равно я попал! Знаю. Вижу. Чувствую! Он проскакал ещё несколько метров и начал заваливаться на бок. Ещё один прыжок лошади, и тело вывалилось из седла. Ну вот и прекрасно… Можно перевести дух и осмотреться. Не прошло и пяти секунд, как из зарослей выскочил шериф. Видимо, я убил того парня, которого он пытался загнать и отрезать от леса.

– Алекс? – послышался крик Брэдли. – Ты там живой?

– Живой, – я поморщился и попробовал подняться. Пусть и не сразу, но получилось. Правда, повело куда-то в сторону. Пришлось опуститься на колени, унять сердцебиение и остановить землю, которая словно взбесилась. Она так и норовила встать на дыбы и ударить.

– Ну и слава богу.

– Что с бандитами?

– Один уже труп. Если не ошибаюсь, то это ты его и завалил. Второго бандита стреножил Стив. Взял его живьём и теперь… – он поднял руку и прислушался. Сумерки разорвал дикий крик, похожий на рев медведя. Брэдли хищно оскалился и кивнул. – И теперь допрашивает.

– Пусть он выпотрошит эту падаль… – сморщился я. – Жаль, но одному удалось уйти.

– Не переживай, – кивнул Марк и опёрся о луку седла. – Ты как?

– Н-нормально…

– Тогда заканчивай барахтаться и поднимайся? Помочь?

– Нет, не надо, – покачал головой я и всё-таки поднялся. Посмотрел на убитую лошадь и даже поморщился.

– Бывает… – пожал плечами шериф и развернул жеребца. – Пошли, тела осмотрим.

Ничего интересного на этих мальчиках не нашлось. Обычный набор для воинствующего фронтира. Два тесака, топорик, один револьвер – изрядно запущенный и покрытый лёгким налётом ржавчины. Пять марок, разная мелочёвка и женское ожерелье, глубоко запрятанное в одной из перемётных сумок. Судя по виду – дорогое. Точнее не скажу – не знаю.

– Можно заколачивать гвозди, если молотка под рукой не нашлось, – высказался Стив и бросил револьвер в мешок. – Ничего, Пратчер заберёт. Этот старый деляга скупает всё, что хоть отдалённо напоминает оружие.

Пратчер это один из лавочников. Я бы назвал его старьевщиком, но он себя ценит, а свою лавку называет: «универсальный магазин Пратчера». Большая часть трофеев реализуется через него. Надо отдать ему должное: берёт всё подряд, будь то седло или медный котелок.

Револьвер, который нашёл Стив, это обычный капсюльный револьвер, похожий на Кольт Нэви, но с пристёгивающимся прикладом. Не знаю, насколько это удобно – не пробовал. В голове опять зашумело, и я опустился на землю.

– Кхе! – послышался довольный смешок, и через несколько секунд к нам подошёл Марк.

– Что случилось?

– Ты сегодня отличился, приятель! – Брэдли смотрел на меня и ухмыльнулся.

– Каким образом?

– Удачно выстрелил. Парень, которого ты грохнул, в розыске за ограбление Вустерского экспресса. Если мне не изменяет память, то за него предлагали сто двадцать монет. Награду назначила железнодорожная компания, а это искренне радует!

– Платят без задержек и лишних проволочек, – добавил Стив и покосился на стонущего бандита.

– Жаль, – протянул шериф. – Жаль, что это не Фоули!

– Ну прямо счастье привалило… – успел сказать я и медленно выдохнул. Меня всё-таки стошнило. Хорошо, что не ужинал. Вырвало какой-то желчью, до резкой боли в желудке и красных сполохов перед глазами.

– Талицкий, – поморщился шериф и даже нагнулся, – да на тебе лица нет! Видать, здорово головой приложился! Надо будет показаться нашему доктору.

– Всё н-н-нормально…

– Давайте собираться, парни! Надо заехать на ферму и посмотреть, как семья Ласкано. Надеюсь, что они не сильно пострадали.

Фермерам повезло. Папаша Ласкано закрылся в доме и не пустил бандитов даже на веранду. Нападавшие не стали нарываться на картечь и предпочли довольствоваться малым. Угнали двух коров и взяли мешок кукурузной муки из амбара. Ну и связку копчёностей из погреба прихватили. Кстати, именно колбасу мы и не нашли. Видимо, её увёз третий бандит.

Парни, напавшие на ферму, были из банды Фоули. Их послали прогуляться по округе, но они решили завернуть к Ласкано, чтобы – как выразился выживший бандит – позабавиться с его жёнушкой и взять немного припасов на дорожку.

После этих слов пленный едва не остался без головы. Жена Ласкано схватила топор и бросилась на него. Ещё бы немного и остались без пленника. Кстати, очень разговорчивого. Палмер умеет развязывать языки, когда надо освежить память очередному оборванцу.

– Наш Фоули остался без свежей говядинки, – усмехнулся Стив, но я не ответил.

Меня здорово мутило. Голова трещала, того и гляди расколется. Не самый лучший вечер в моей жизни. Ехать по темноте желающих не нашлось, и мы провели ночь на ферме. Парни засиделись за разговорами, а я взял и вырубился. Даже хозяйскую похлёбку не доел.

В Ривертаун вернулись утром. Мистер Ласкано запряг лошадку в свой старый, гремящий на всю округу тарантас, чтобы избитый пленник доехал со всем комфортом. Ну и я за компанию. Садиться верхом на трофейную лошадь не хотелось. Она и так скалилась, когда мы пытались снять с неё седло. Лошадь купил фермер за тридцать марок. Учитывая местные цены, можно сказать, что мы её подарили. Эдакая компенсация за утраченные колбасы.

Вызванный доктор осмотрел мою тушку и покачал головой. Прописал домашний покой и сомнительно выглядевшие пилюли, которые достал из чемоданчика. Разумеется, я вежливо поблагодарил, но решил не рисковать. После ухода врача, отправил бумажный пакетик в мусорку. Дома есть лекарства из нашего мира. Не хватало отравиться какой-нибудь здешней дрянью! Стив одобрительно кивнул и предложил подлечиться стаканчиком брэнди.

– Выпей, Алекс, и поверь, тебе станет легче. Проверено!

– Нет уж, Стив! Извини, но я, пожалуй, пойду и придавлю подушку на пару часиков.

– Хорошее дело, – зевнул Палмер и покосился на бутылку вина, сиротливо стоявшую на подоконнике. Видимо, вспомнил про вдовушку, которая осталась несправедливо обиженной.

– Вали домой, Талицкий, – громыхнул шериф, отрываясь от изучения розыскных листов.

Вот так и закончился ещё один день. Я вышел из конторы, поёжился от холодного ветра и пообещал, что, как только голова перестанет болеть, отправлюсь в магазин мистера Финча и куплю себе пальто. Куртка хороша, но в ней холодно. Да и свитер какой-нибудь не мешало присмотреть. Бельё теплое. Обувь. Сплошные расходы. Кашлянул, и голова тотчас отозвалась резкой болью. Нет, Александр Талцкий, тебе пора немного отдохнуть. Война, как говорится, войной, а обед по расписанию!

Шёл по улице и мечтал умыться и добраться до кровати. Главное, чтобы не стошнило по дороге. Прохожих на улице много, а положение обязывает вести себя прилично. Даже если ты больной на всю голову.

– Мистер Талицкий! – послышался женский голос, и я увидел Катрин Фишер. Она стояла на перекрёстке, и, увы, сделать вид, что не расслышал, и свернуть в переулок не получилось.

– Добрый день, Катрин! Извините за мой внешний вид, но я неважно себя чувствую.

– Что-то случилось, Алекс?

– Нет, что вы, мэм!

– Может, вам нужна помощь?

– Мне и правда неловко, но я, пожалуй, извинюсь и откланяюсь.

– Кровь?!

– Простите? – не понял я.

– У вас кровь на одежде!

– Это не моя, – попытался улыбнуться, но вышло плохо. Морщиться, когда общаешься с такой прелестной женщиной, не самая хорошая идея, но голова гудела как большой и, скорее всего, треснувший колокол.

– Не ваша?! Что с вами произошло?!

– Это лошадиная кровь. Извините, миссис Фишер, но я, пожалуй, пойду. Всего доброго!

Прикоснулся к шляпе и поковылял дальше. В другое время я бы искренне посмеялся над этой ситуацией. Помощник шерифа, а выгляжу как бродяга, который всю ночь валялся где-то на мясном складе. Ну и ладно. Оно даже к лучшему. Наверное. Только бы не стошнило…

41

Несколько дней я валялся у себя в комнате, жрал таблетки от головной боли, которые нашлись в моей аптечке, и отсыпался. Хозяйка, добрая миссис Грегори, ухаживала за мной как за маленьким ребёнком.

Через два дня я поднялся на ноги и понял, что чувствую себя вполне сносно. Размахивать кулаками ещё рано, но сидеть в конторе уже могу. Тем более что есть и другие дела, кроме как пялиться в потолок и вспоминать прошлое. Надо заглянуть в магазин готовой одежды и немного приодеться. Куртка, в которой попал в этот мир, уже изрядно засалена и даже в двух местах порвана. Прорехи я залатаю, но это не дело – выглядеть как бродяга из подворотни.

Руки слегка подрагивали, и я, едва не порезавшись, как-то соскрёб трёхдневную щетину. Переоделся в постиранную прачкой одежду и выглянул в окно. Мерзкая погода. Ветер гонял по переулку жёлтые кленовые листья, стараясь их загнать в серые пятна луж или, на худой конец, запутать в паутине кустарника. Хмурое небо с грязными серыми облаками тоже не обещало ничего хорошего…

Скромный завтрак, подозрительный взгляд миссис Грегори, которая пыталась понять – я уже здоров или мне ещё надо полежать? Я бы не против, но дела есть дела. Тем более сейчас. По дороге заглянул в лавку мистера Финча, который одевал добрую половину Ривертауна. Если быть предельно точным – большую половину. Разумеется, богатые люди не заходили в этот магазинчик, а предпочитали ездить в Брикстоун, где дорогие магазины позволяли им потешить свою гордыню. Там и выбор побогаче, и товар получше, но мы люди простые, нам и здесь неплохо.

– Доброе утро, мистер Талицкий! – поприветствовал меня Финч и широко улыбнулся. Можно было подумать, что он встретил родного брата.

– Доброе.

– Чем могу служить?

– Мне нужна одежда на осень.

– Что именно желаете приобрести?

– Куртку, тёплое бельё и перчатки…

– Вы очень вовремя завернули, мистер Алекс! Очень вовремя!

– Не сомневаюсь…

Если судить по фразам здешних торговцев, то любой покупатель обладает врождённым чувством предсказателя и заходит в магазин именно тогда, когда лавочник доставил какой-нибудь товар, специально созданный для этого человека. Будь то пальто, шляпа или рабочий комбинезон. Только для вас! Только в нашем магазине! Только сегодня! Боже… Голова опять начала болеть…

– Как раз получил новые товары из Брикстоуна. Прекрасный материал, новые фасоны. Не изволите присесть и посмотреть?

– С удовольствием, – кивнул я и опустился на предложенный стул. Как-то слабовато мне. Может, и правда зря поднялся? Лежал бы ещё, сил набирался.

Пальто из плотной шерстяной ткани, показанное мне мистером Финчем, было похоже на флотский бушлат. Двубортное, с двумя рядами пуговиц, изготовленных из чёрной кости. Стёганая подкладка и врезные карманы. Длиной до середины бедра, что вполне отвечало моим привычкам и «образу жизни». Кроме этого, нашлось несколько пар тёплого белья и серая рубашка из толстой байки. Увы, но свитерами здесь не торговали. Нашлись и сапоги. Мистер Финч предложил даже носки, но я отказался. Те, кто служил – поймут, а всем прочим могу пояснить, что лучше портянок ещё ничего не придумали.

За пальто просили тридцать пять марок. Мне было неохота торговаться, но не хотелось обижать хозяина. Да, в этом мире принято торговаться, стараясь выжать из продавца пару лишних марок. После предложенной мне чашки кофе, и недорогой сигары, мы договорились, что сумма в тридцать марок и пятьдесят центов – это подходящая цена для этого образчика портняжного искусства. Ну и комплект тёплого белья в подарок. Тем более, что купил ещё два. В общей сложности оставил пятьдесят марок, нанеся серьёзный удар по кошельку. Эдак и разориться недолго. С другой стороны – приоделся. Сапоги, купленные у мистера Финча, оказались хорошего качества и стоили заплаченных денег. Надеюсь, что прослужат долго. Если меня не грохнут в какой-нибудь пустяшной перестрелке.

– Шляпа, сэр! – укоризненно заметил Финч.

– Простите?

– Вы забыли про шляпу и перчатки.

– Да, конечно…

Моя забывчивость обошлась ещё в десятку. Торговец был просто счастлив, а его румяное лицо светилось. Он обещал доставить покупки прямо домой и добавил, в виде небольшого подарка, теплый вязаный шарф. Хорошее дело. Не помешает.

Следующей точкой, куда я заглянул, была лавка Пратчера. Если быть предельно точным, то «универсальный магазин Пратчера», где я столкнулся со Стивом Палмером.

– Привет, Стив!

– Алекс? Привет! Как ты себя чувствуешь?

– Погано, – честно признался я.

– Тогда какого дьявола поднялся с кровати?

– Лежать скучно…

– Надо было позвать какую-нибудь красотку из салона Долли. Было бы веселее.

– Моя хозяйка выставила бы меня за дверь. Вместе с весёлой девочкой и вещами.

– Да, она женщина серьёзная.

– Шестьдесят пять марок… – в разговор осторожно встрял мистер Пратчер. Это мужчина лет сорока с небольшим. Вечно унылый, маленького роста, тощий и лысый. Остроносый, с хитрыми глазами-бусинками, которые делали его похожим на любопытную мышь. Сходство дополняли тонкие, тронутые сединой усики, которые очень потешно шевелились, когда их хозяин оценивал какую-нибудь вещь. Будто принюхивался.

– Ты совсем сдурел, приятель, – обращаясь к торговцу сказал Стив. – Не говорю о разной чепухе вроде сбруи, но два приличных седла и револьвер стоят гораздо больше!

– Сэр… – вздохнул хозяин. – При всём моём уважении, эти потёртые сёдла помнят битву при Вустере, а револьвер и того старше!

– Ты нас грабишь! Грабишь представителей закона!

– Боже меня упаси! – всплеснул руками мужчина.

– Вот именно! Бог тебя накажет, Пратчер!

– Эх, мистер Стив, мистер Стив…

– Пратчер, – укоризненно заметил я. – Добавьте пятерку, и нам не нужно будет ссориться при делёжке трофеев.

– Боже мой… Только из уважения к вам, мистер Талицкий!

– Вот и прекрасно. Заодно посмотрите на этот револьвер. Может, купите.

Я выложил на прилавок трофейный револьвер. Да, тот самый, со шпорой, который мне достался при делёжке трофеев. Как ни крути, но обрастать имуществом не собирался. Тем более что после памятной поездки в Брикстоун у меня появился новый, более удобный и прикладистый.

– Решил продать? – удивился Стив.

– Куда мне столько стволов?

– Тоже верно.

– Двадцать две марки, сэр! – подал голос торговец.

– Грабитель…

– Двадцать четыре и ни центом больше!

После того как мы закончили наш сомнительный бизнес и добрались до конторы, Стив Палмер выдал мне тридцать пять «трофейных» марок и предложил сварить кофе, чтобы разогнать осеннюю сырость. Маркам обрадовался, не скрою, но кофе из рук Палмера – это отрава! Не самый лучший способ проснуться. Пришлось варить самому. И для себя, и для Стива, и для старика Грина с шерифом Брэдли. Парни заявились как раз вовремя, чтобы получить свою порцию и высказать пару язвительных замечаний о цвете моего лица.

Через несколько часов мы закончили некоторые бумажные дела и даже успели осмотреть не проданный Стивом трофей. Да, то самое женское ожерелье. Пратчер даже смотреть на него не стал и правильно сделал.

– Изящная вещица, – сказал Брэдли и оценивающе прищурился.

Я не великий знаток драгоценностей и прочих дамских побрякушек, но был согласен с Марком – вещь выглядела дорого. Такие вещи у фермеров не водятся.

– Дорогая? – словно прочитав мои мысли, спросил Стив.

– Если не ошибаюсь, то где-то четыреста, а то и пятьсот марок.

– Неплохо… – присвистнул Палмер.

– Мне кажется, это трофей из Вустерского экспресса. Стив, напиши в Брикстоун. Пусть мальчики проверят по описаниям. Вещь дорогая, вполне может быть в розыске. Богатые дамы любят и ценят такие вещи и очень неохотно с ними расстаются. Конечно, дама могла и погибнуть при налёте, но есть ещё и родственники.

– Сделаю, сэр.

– Вот и славно, – благодушно кивнул Марк и обвёл нас взглядом. – Парни… Какого чёрта вы зависли, как приклеенные? Вам что, нечем заняться?

Мы со Стивом переглянулись и, не сговариваясь, потянулись за служебными папками. Шеф не любил бумажной работы, а мы с Палмером сидели и мешали ему ничего не делать. Брэдли обвёл нас взглядом, тихо ругнулся и отправился «кого-нибудь» скушать. Как только дверь закрылась, Стив захлопнул папку и отправил её на подоконник. Я не стал изображать пай-мальчика и сделал тоже самое.

– Шериф сказал, что тебе нужна новая лошадь. Надо прогуляться на ферму Джекобса и присмотреть какую-нибудь кобылку порезвее.

– Только не сегодня! – покачал головой я.

– Что так?

– Ещё не совсем в форме.

– Время терпит.

Заглянул какой-то оборванец, пожелавший увидеть мистера Брэдли и «перемолвиться с ним словечком». С нами разговаривать не захотел, и мы отправили его в ресторанчик, где шериф имел привычку обедать, обсуждая политические новости и закупочные цены на скот. Ну и виды на урожай, разумеется.

Пришёл Сержио Моретти. Поговорили о погоде и выдали ему свежие, доставленные из Брикстоуна розыскные листовки. Он их внимательно перелистал, сделал несколько пометок в блокноте и даже тихо ругнулся, узнав, что какой-то охотник за головами из Вустера завалил известного грабителя, за которым Моретти охотился уже полгода.

Скука… Осенняя скука, господа! Обычный день для службы шерифа… Обычный осенний день. В такие дни будешь рад любому посетителю. Даже такому, который ворвётся в офис с дробовиком наперевес. Нет, пожалуй, не нужно. Последнее время стрельбы и так слишком много.

За дверью раздались тяжёлые, хорошо знакомые шаги. Мы со Стивом уже собрались открыть папки, чтобы изобразить трудовую деятельность, но не успели. Открылась дверь, и в офис вернулся шериф.

– Бездельничаете? Ладно, чёрт с вами! – отмахнулся он и уселся прямо на стол. – Итак, мальчики, есть новости о мистере Фоули. Хорошие новости. Я знаю, где он прячется.

Последние главы и эпилог убраны по договору с издательством

Примечания

1

Belle Epoque – прекрасная эпоха (фр.)

(обратно)

2

Requiem æternam, – цитата из католической заупокойной службы (лат.)

(обратно)

3

Vanitas vanitatum et omnia vanitas, – cуета сует, всё суета (лат.)

(обратно)

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg