1
Это было совершенно невероятно.
Более чем невероятно. И все же…
Налицо два объяснения. Первое: все приборы одновременно испортились и теперь согласно несут чепуху. Второе: приборы в порядке, но маневр не удался.
Первая возможность отвергается всем опытом жизни. Приборы не портятся. Этого просто не бывает.
Вторая? Но когда же это тебе не удавался маневр?
Не лучше ли выйти и увидеть все своими глазами?
Ну да. Как будто то, что глаза – свои, делает их безгрешными! Хотя до сих пор жаловаться вроде бы не приходилось.
Как бы для того, чтобы попытать, до какой степени можно доверять зрению, Юрганов взглянул на переборку. Там есть такое свободное местечко, на котором пилоты, в зависимости от возраста, прикрепляют изображение любимой девушки, либо супруги в окружении потомства. У Юрганова же в этой семейной витрине висела фотография «Оберона».
И, надо сказать, корабль заслуживал того, чтобы его фотографии красовались на стенах. Стремительная машина крейсерского класса, участник немалого количества научных экспедиций, приспособленный специально для перевозки приборов (и ученых, как не без ехидства подумал Юрганов), «Оберон» доставил на Землю достаточно открытий – достаточно для того, чтобы люди с благодарностью глядели на его изображение, на эти плавные линии, создающие подобие средневековой боевой палицы, утыканной шипами антенн. Впрочем, массивный спереди, утончавшийся к выходу двигателя, корабль по-настоящему был похож лишь на самого себя.
Таким был корабль на снимке. А каков он сейчас?
Путь от центрального поста до гардеробной занял немного времени. Юрганов натянул скафандр. В выходной камере, переминаясь с ноги на ногу, дождался, пока насосы вытянули остатки воздуха и словно нехотя раскрылся массивный люк.
Тогда пилот включил ранец-ракету и устремился прочь от шершавого борта «Оберона». Через минуту он затормозил и повернулся лицом к кораблю.
Да, сейчас это не очень похоже на картинку. Не булава, скорее гантель. Там, где корпусу корабля следовало, плавно сужаясь, перейти в защитный параболоид двигателя, сейчас красовался второй шар, размером не меньше жилой гондолы. Гравиген. Устройство для создания искусственного тяготения.
Итак, вторая возможность?
Юрганов почувствовал, что начинает бояться. Бояться, как мальчишка, как…
А может быть, ничего?
Мало ли что – не отделился гравиген. Он, наверное, держится на волоске: толкнуть посильнее – и тускло отблескивающий в луче прожектора шар плавно сдвинется с места, поплывет, полетит; между ним и защитным параболоидом возникнет просвет, расширится, протянется…
Это будет здорово: двигатель окажется в полной готовности.
Конечно, так оно и произойдет. Глупо было пугаться. Вон там, кажется, даже сейчас виден небольшой просвет.
Вообще-то теоретически отсюда разглядеть просвет нельзя. Да и темнота; прожектор слишком слаб, чтобы как следует осветить корабль.
Но мало ли что! Бывает же: в критические минуты чувства у людей обостряются до предела. Вот у него сейчас и обострилось зрение; он увидел просвет.
Ух! А ведь чуть было не перетрусил…
Страх ушел; его место занял гнев. Действительно, свинство? Полон дом конструкторов; полгода, да что полгода, год целый они ломают голову, измышляя способ, как надежнее и удобнее прикрепить гравиген, к кораблю, чтобы «Оберон» доставил аппарат в Облако. И не придумали ничего лучше, чем уложить этот нелепый шар прямо в защитный параболоид двигателя.
Позвольте, но ведь двигатель тем самым выводится из строя! Ах, ничего, что за беда – мы снабдим корабль дополнительным двигателем, укрепим его позади гравитена, вы на нем прекрасно дойдете до места. А там отцепите его вместе с гравигеном и назад вернетесь, уже используя основной двигатель.
Да вы что, второй корабль хотите сзади пристроить? Нет, нет, что вы, только коллиматорную систему и выход. Энергию второй двигатель будет получать от вашего диагравионного реактора, энерговоды пойдут в обход шара гравигена. Зато охваченная ими сфера будет лежать, словно в колыбели.
Все равно чепуха какая-то… А вы что же, хотите, чтобы мы укрепили гравиген спереди? Без всякой защиты? Тогда лучше его вообще не везти, а испортить здесь, на месте…
Вот так они его уговаривали. И уговорили-таки. Вот он, гравиген: там, где они хотели. И дополнительный двигатель на месте. Только энерговоды теперь не огибают плавно огромный шар, а торчат в разные стороны, словно вывихнутые щупальцы. Не гравиген, а паук какой-то.
Юрганов поморщился: к паукам и прочим восьминогим он всегда испытывал непреодолимое отвращение.
Хорошо, что какой-то просвет все же виднеется. Иначе положение было бы критическим. Связи с дополнительным двигателем уже прерваны, а основной так и не освободился.
Нет, чтобы Юрганов еще раз поддался на такие уговоры – дудки! Расстаешься с Землей, со всем хорошим на ней, летишь, летишь долгие месяцы, не позволяешь себе даже думать ни о чем, кроме дела – и в конце концов тебе преподносят такой вот сюрприз.
– Почему в конце концов не отцепился гравиген, я вас спрашиваю!
Юрганов проорал это, что было силы: знал, что никто не услышит. От крика, как всегда, немного успокоился.
Ладно. Пойдем, стукнем этот мячик, пусть отделится окончательно. Потом включим его при помощи дистанционного устройства – и гравиген останется выполнять свое назначение здесь, в Облаке, а мы улетим на Землю. И побыстрее, пока злость не улеглась.
Юрганов дал слабый импульс и медленно подплыл туда, где гравиген крепился к защитному параболоиду. Чем более сокращалось расстояние до корабля, тем мрачнее становилось лицо пилота.
Где же просвет? Был виден так ясно, а теперь…
Неужели только почудилось?
Как будто и в самом деле…
Юрганов осторожно просунул шлем в тесное пространство между поверхностью гравигена и внутренностью защитного параболоида. Повернулся так, чтобы осветить нашлемным прожектором ближайший захват – один из тех, что удерживали гравиген на месте.
Несколько минут пилот пребывал в неподвижности, стараясь до конца разобраться в открывшейся его взору картине.
Захват разошелся лишь наполовину. Его металл в луче прожектора радужно отсвечивал. Это означало, что разобщительные ракеты сработали, и пламя их выхлопов в течение нескольких секунд раскаляло захваты. Металлические детали, потеряв при нагревании внешний, защитный слой, накрепко приварились друг к другу.
Юрганов просунул руку в узкое пространство между параболоидом и гравигеном и попытался дотянуться до массивных клешней, плотно охватывавших выступы на поверхности шара. После нескольких попыток это удалось; пришлось только втиснуться в эту щель до пояса. Но сколько пилот ни дергал, захваты упорно не хотели поддаваться.
И все же пилот еще и еще раз пытался навязать упрямому металлу свою волю. Он прекратил это, лишь почувствовав, что движения становятся все более судорожными и он теряет над ними контроль.
От напряжения зарябило в глазах. Юрганов позволил векам опуститься. Не надо, чтобы пространство видело его глаза вот такими.
А какими им быть еще? Без движения, без возможности тронуться с места – здесь гибель. Будь он еще не один…
А может быть, все не так страшно? От этой мысли глаза открылись сами.
Все тот же металл. Клешни захватов не разошлись больше ни на миллиметр. Ничто не изменилось.
Однако же это – всего лишь металл. Просто металл. Металл вульгарис. Неужели с ним нельзя будет справиться?
Осторожно, чтобы не повредить скафандр, пилот выбрался наружу и несколько минут висел, размышляя.
Кулаком эту машину не убедишь. Ее можно только перехитрить. Как – это предстоит придумать в центральном посту, там, где и стены, как известно, помогают.
Юрганов развернулся, чтобы пуститься в обратный путь. Но рука его в тугой пустотной перчатке протянулась было к стартеру, вдруг дрогнула и замерла на полдороге.
Вдалеке, в глухой, беззвездной ночи, внезапно возник узкий луч света.
Он родился из ничего и, пролетев тысячи километров, иссяк. Несколько мгновений луч трепетал, как задетая невзначай струна. Юрганову почудился даже тонкий, серебристый звук.
Пилот покачал головой и решительно включил ранец-ракету.
Нет, это не корабль. Никто не спешит на выручку. Луч возникает вдалеке, но источник его известен: лазерный прожектор в носу «Оберона», периодически вспыхивающий и угасающий.
Простой «облачный эффект»: луч света не виден в пустоте, если смотреть сбоку, но в тысячекилометровой толще пространства накапливается уже достаточно пылинок, чтобы свет, отражаясь от них, возвратился к кораблю, к глазу пилота, указать направление, в котором хотел бы, но не может двинуться «Оберон».
Пылинки… Недаром «Оберон» висит в центре пылевого облака. В центре вечной черноты, далеко за пределами которой остались звезды и обитаемые миры.
Ничего, выкрутимся. Только не вешать носа!
Ловко повернув, Юрганов вплыл в выходную камеру.
2
Он сидел в центральном посту. Ровно светились стены и потолок, едва слышно играла музыка. Любимые записи Юрганова. С ними легче думалось; полная, мертвая космическая тишина наводила на мысль о безысходности.
Юрганов медленно покачивал головой в такт протяжному напеву. Мелодия говорила о земных зеленых островах – там, в Тихом океане, – где всегда рады людям. Юрганов никогда не был на этих островах: не пришлось. Однажды совсем было собрался, но его – третьего пилота – пригласили вторым на «Антарес». В другой раз подвернулся рейс на корабле новой системы – испытание реверсивного устройства. Так и не пришлось побывать там.
Придется ли?
Ну, голыми руками нас не возьмешь. Не то воспитание, как говорится. Вот оценим обстановку…
Вспомним, как все произошло. Работая реверсом, пилот остановил корабль в Облаке. Этим завершилось выполнение первой части задания.
Вторая заключалась в отделении гравигена. Как это было? Юрганов прищурился, руки задвигались над пультом, производя заученные движения.
Вся операция по отделению гравигена производится при помощи одного рычага. Прежде всего ручка устанавливается в позицию отсоединения дополнительного двигателя, того самого, который дотащил всю махину сюда. Разрываются и отбрасываются энерговоды и прочие коммуникации.
Так и было сделано; мускулы правой руки еще хранят память об этом движении.
Затем рычаг переводится во вторую позицию: освобождение захватов. И это было выполнено. Но захваты почему-то разомкнулись только до половины. Заминка в механизме? Возможно; в таком случае ты не имел права переключать рычаг на выполнение третьей операции: на включение разобщительных ракет. Ведь приборы должны были ясно показать, что захваты не сработали.
А они и показали. Ты поздно спохватился, вот что.
Почему?
Юрганов вздрогнул и поднял голову. Что за чертовщина! Неужели он начинает сходить с ума?
Чем иным можно объяснить, что секунду назад Юрганов смотрел на шкалу указателя режима реактора, но вместо прибора увидел вдруг лицо девушки. Очень явственно увидел…
При чем тут девушка? Да и кто она? Почему именно ее подсунула расшалившаяся память?
И вдруг Юрганов вспомнил совершенно точно, что такой девушки он никогда не видел. Нет, она ему просто почудилась. Он еще подумал: вот если бы встретить… До сих пор он встречал каких-то не таких: чувствовал, что они не настоящие. Для других, может быть, но не для него. Сердце, как говорится, молчало.
Да, и вдруг такая девушка ему почудилась. Ни с того ни с сего. Высокая – чуть пониже его самого, большеглазая, с таким немного диковатым и решительным видом. Собственно, он запомнил, главным образом, глаза, остальное воспринималось не совсем ясно, но вот такой она ему привиделась. Вдруг.
Только сейчас не до девушки.
Да-да. Он и тогда подумал: сейчас мне не до девушки. И…
И?
Юрганов вдруг почувствовал, что мысли начинают заикаться.
Подумал, и… включил зажигание разобщительных ракет!
Значит, это тогда и произошло?
Память подтвердила: вот именно. Почему я тебе и подсунула эту девушку. Ты тогда смотрел на контрольные приборы, а вместо них видел эту – решительную. И не помнишь» как произошло раскрытие захватов только потому, что не заметил этого. Прошла положенная секунда, и ты машинально, как на тренировке, перевел рычаг и включил ракеты.
А предохранитель?
Чертыхаясь, Юрганов поднял панель. Предохранитель был смят. Тоже – предохранитель: восьмиугольная пластинка с усиками. Паукообразное какое-то, а не предохранитель. Плюнуть и выкинуть. Ну и ты, наверное, от прилива чувств рванул рычаг как следует: сила-то есть…
Ракеты сработали. А захваты так и остались полусомкнутыми.
Вот и думай теперь.
Хороший толчок помог бы тут. Если подразогнаться, а потом тормознуть – резко, на пределе перегрузок, – захваты не выдержат.
Только разгоняться не на чем.
Веселые дела! Впору вызывать свою базу – просить помощи.
Да ведь не вызвать! База далеко. Установить связь отсюда, из Облака, – дело непростое. Ничего же не видно. Даже антенну не наведешь как следует.
А там его так скоро не хватятся. В лучшем случае – месяца через полтора. Потому что он раньше и не должен был выйти из пределов Облака.
Месяц, полтора – по космическим масштабам, немного. Но тут, в Облаке…
Оно довольно плотное: десять в минус двенадцатой степени граммов частиц на сантиметр в кубе. Килограмм вещества на кубический километр.
Как будто ничего особенного. Но здесь эти кубы не мерены, не считаны. И пылинки мечутся в облаке с хорошими скоростями. А ведь корабль вместе с гравигеном – это немалая масса. К тому же на «Обероне» – искусственная гравитация. Слабая, конечно, но все равно, корабль создает свое поле тяготения. Траектории пылинок в нем искривятся…
Частицы вещества будут падать на корабль.
Сначала очень редко. Но они будут падать и падать, масса корабля станет увеличиваться, притяжение – возрастать, и пылинок закапает все больше.
…Ну что же: со временем здесь вспыхнет звезда. Ведь температура в клубке вещества, центром которого явится «Оберон», будет постоянно возрастать.
Вспыхнет звезда. Но не в этом ли и заключается цель полета?
В этом, друг мой, в этом. Потому ты и полетел на малознакомом корабле: уж очень хотелось тебе зажечь в небе свою звезду. Пилот ты известный, тебя послали без слова возражения.
И полетел ты один. Это тоже было несложно: корабль, по сути, автоматический, человек на нем присутствует на всякий случай…
Но ты-то знаешь, что дело не только в этом. Можно бы лететь и втроем. Но ты хотел, чтобы звезда эта была твоей. И все.
И звезда будет. Будет…
Даже без помощи гравигена. Хотя его назначение именно в этом и заключается: включенный, он стал бы очень сильным центром тяготения, и Облако стало бы постепенно концентрироваться вокруг. Так нужно Человечеству.
Почти так все и произойдет. Только ты этого не увидишь. Разве что изнутри…
Во всяком случае, такого надгробного памятника еще ни у кого не было!
Но не лучше ли подождать с выводами? Даже из этого положения наверняка можно найти еще не менее ста выходов. Надо только поискать.
Для начала хотя бы включим локаторы кругового обзора.
Юрганов включил субмиллиметровые. Несколько секунд просидел неподвижно, ни о чем не думая, только глядя на экраны.
И увидел.
Слабая искорка сверкнула на экране. И погасла.
Юрганов понял: это пылинка. Первая, может быть, неощутимая, неразличимая простым глазом космическая пылинка, крохотный кристаллик, частица мироздания упала на обшивку корабля.
На другом экране тоже вспыхнул огонек.
Упала вторая…
3
Пылинки падали вот уже целый месяц. Конечно, дождем назвать это было нельзя; однако давно уже стало возможно, выходя из корабля, начертить что-нибудь пальцем на обшивке.
Когда-то – очень давно – Юрганов написал на обшивке что-то бодрое. Все попытки высвободить двигатель были еще впереди. Он расходовал их сначала помногу, пробуя каждый день два, а то и три способа разомкнуть или разрубить захваты при помощи инструментов, горелок – всего, что подвертывалось под руку. Время шло, не принося успеха. Тогда пилот стал экономить. Попытки были его хлебом, они были надеждой. И он с каждым днем все урезал свой паек.
Тем не менее наступил день, когда запасы надежды иссякли. Клешни по-прежнему прочно держали гравиген, двигатель был все так же бессилен.
В последний раз Юрганов вышел, чтобы убедиться в нормальной работе антенны сверхдальней связи. Ориентированная в направлении, которое казалось Юрганову наиболее выгодным, она непрерывно излучала сигнал бедствия. Чуть покачиваясь, решетчатый рефлектор рисовал в пустоте невидимую спираль, возвращался к ее центру и вновь начинал разматывать бесконечный клубок поиска. Вдруг на одном из витков сигнал попадет на чью-то антенну?
Только на это и оставалось надеяться. Иначе погибнет «Оберон», прекрасный корабль, оснащенный первоклассной защитой, хорошим, только пока, к сожалению, беспомощным, двигателем и даже транскоммуникатором – хотя это устройство здесь уж никак не могло пригодиться. Погибнет исправный, в сущности, корабль Объединенных Человечеств, да еще с пилотом на борту.
Антенна работала, и Юрганов возвратился к себе.
Он медленно снял скафандр и аккуратно, слишком аккуратно, водворил его на место. Замкнул дверцу, потом снова открыл ее: показалось, что замок работает недостаточно четко. Курганов принес инструменты и полчаса возился с замком. Полчаса или сутки, не все ли равно? Время потеряло ценность; оно сейчас было, как золото на необитаемом острове, где нет воды. Да, ручей надежды иссяк, и дно его трескалось от зноя…
Теперь замок действовал безотказно. Юрганов собрал инструменты, вытер пальцы. Чем заняться дальше? Нужно обязательно что-то делать – и чтобы работы было много, и чтобы результат был. Явный, ощутимый результат! Так приятно видеть какое-то дело завершенным…
Пилот возвратился в центральный пост; шел фланирующей походкой, помахивая инструментальной сумкой. Чем заняться?
Он даже остановился, чтобы топнуть ногой, так ему стало досадно: такой корабль – и совершенно делать нечего. И вдруг, словно этот удар ногой пробил какую-то преграду, сразу понял, куда девать время.
Пассажирская палуба! «Оберон» недаром был кораблем не только для приборов, но и для ученых. Для мужей науки отведена целая палуба под их каюты и лаборатории. И уж, наварное, в каютах этих можно найти что-нибудь интересное. Такое, от чего легче станет жить и дожидаться, пока кто-нибудь вытащит тебя отсюда и даст возможность заняться звездой по-настоящему.
Он опустился на пассажирскую палубу. Ого, как все здесь отличалось от делового убранства центрального поста! Как будто попал в другую страну.
Юрганов носком туфли откинул угол ковра в обширном холле. Палуба под ковром была не пластиковая, а из настоящего дерева. Дуб! Вот как перегружают двигатель… Он уселся в кресло, с удовольствием откинулся. В ковре, конечно, полно пыли. И откуда она только берется? Юрганов отмахнулся от мысли о той, другой пыли, которая бралась известно откуда, и продолжал оглядывать холл. Принимая корабль, он пробежал здесь рысью, потому что времени было мало, а пассажирская палуба – не главное место на корабле. А сейчас ему тут понравилось. Здесь было куда лучше. Не потому, конечно, что пилотов уважали меньше, чем ученых. Там, наверху, слишком много места занимали механизмы, а жить в другой палубе пилот все-таки не мог: он для того и предназначен, чтобы находиться поближе к аппаратам. Поэтому наверху было тесновато, и вот такую махину, например, поставить было вовсе некуда.
Юрганов смотрел на рояль: не электронный, программный, а настоящий, на котором надо играть. Пилот встал, подошел к роялю, откинул крышку. Протяжный звук прошелся по холлу. Еще один, потоньше и порезче. Юрганов бережно опустил крышку. Жаль, играть он не умеет. Только слушать.
И все равно хорошо.
Юрганов уселся за стол. Пообедать здесь? Он послал заказ. Тут хотя бы не видишь автомата… Из широкой шахты в центре стола выдвинулась одинокая тарелка – на обширном подносе она показалась маленькой и жалкой. Закажем еще. Хоть десять блюд.
После обеда следовало отдохнуть. Юрганов открыл дверь в первую попавшуюся каюту. Пришлось повозиться: он не сразу вспомнил, что дверь здесь отворяется, а не откатывается, как наверху. Все, словно на планете.
Юрганов бросился на широкое ложе. Потянулся. Соснем… Вахту несут автоматы, и пусть несут.
Он зажмурил глаза, с силой стиснул веки. Нелепо все-таки… Ведь для отделения гравигена тоже стоит автомат. Но Юрганов намеренно переключил устройство на ручной привод. Хотелось хоть что-то сделать самому!
Вот и сделал.
Странно: мысль эта не причинила боли. Словно все было далеко в прошлом. Корабль, гравиген, Облако… Точно кто-то другой взял на себя ответственность за все, что произошло и чему еще предстояло свершиться.
Волноваться не хотелось. Хорошо было лежать здесь, отрешившись от забот о чем бы то ни было, окончательно откинув всякую суету сует. Юрганову показалось даже, что он не пилот на этом корабле, а пассажир. Летит в пассажирской каюте, ни о чем не думая.
Почему вдруг такое?
Ах да, каюта-то двухместная.
Когда-нибудь и ты полетишь вдвоем. Здесь – ты, а там… ну, хотя бы та неведомо почему почудившаяся девушка.
Он попытался представить ее тут, рядом. Но не смог. Увидел только глаза. Они были живыми, следили за ним.
А ведь есть такие глаза где-то на Земле…
Помечтаем, а?
Полет завершен.
То есть как – завершен? Ты ведь не знаешь, как уйти отсюда…
– В том-то и дело, что знаю, – громко сказал он. – Знаю!
Он знал; это знание все время жило в нем. Но Юрганов не позволял себе обратиться к этому знанию. Такой выход был недостоин его. Его, который никогда еще не возвращался, не выполнив задания.
Возвратиться можно. Надо только отказаться от задачи и пожертвовать гравигеном. Вырезать захваты вместе с кусками его оболочки. Она достаточно тонка. Аппарат, естественно, придет в негодность. Но корабль сможет уйти.
Вернуться на Землю.
Там он возьмет отпуск. И обязательно разыщет эту девушку. Только этим и будет заниматься. И найдет. Во что бы то ни стало.
А найдя, подойдет к ней.
Представится. Скромно назовет свою фамилию.
И она, улыбнувшись, скажет…
Юрганов вдруг почувствовал, как начинает гореть лицо.
Она скажет: «Юрганов? Тот самый, которого послали зажечь звезду и который не смог этого сделать? Слышала, как же! Вся Земля слышала об этом, и еще сорок человечеств. Вы там, в Облаке, великолепно струсили! Очень приятно».
Потом она повернется и уйдет, не оглянувшись.
Юрганов уже не лежал: он сидел, сжав кулаки.
Нет, лучше совсем не возвращаться, чем вернуться так. Звезду нужно зажечь!
Это ведь очень просто: включить гравиген можно хоть сейчас.
Тогда задание будет выполнено. Но ты не вернешься.
Это тоже нехорошо. Если можно обойтись без жертв, лучше их не приносить.
А если…
Он вскочил и стремительно зашагал по каюте.
А если действительно включить гравиген?
Возникнет мощное поле тяготения. Вес «Оберона» сразу увеличится. Все равно как с некоторой высоты вдруг упасть на те самые захваты, от которых сейчас нельзя освободиться.
Захваты не выдержат. Они сломаются. Корабль высвободится.
Тогда «Оберон» и гравиген образуют систему из двух тел, которые начнут вращаться вокруг общего центра тяжести. «Оберон» станет спутником гравигена. Отдалится немного.
И можно будет включить двигатель!
Чем не выход? Все-таки ты молодец, Юрганов!
Честное слово, так. Только… только что не выдержит первым: захваты или оболочка гравигена? Ведь тут придется не раздвигать захваты, как при разгоне и торможении, а ломать их. И клешни могут оказаться крепче, чем оболочка, в которую они вмонтированы.
Зададим эту задачу вычислителю. Введем в него данные о сопротивлении металлов, о конструкции, направлении и величине сил и напряжений, которые возникнут.
Будем надеяться, что вычислитель не захочет огорчить…
Фу, какие постыдные нелепости! Уж не суеверен ли ты?
Торопливо идя в центральный пост, Юрганов так и не успел решить, в какой степени он суеверен. Он ввел необходимые данные в электронную машину, запустил ее. Придется немного подождать…
Ждать, ничем не занимаясь, было невозможно. Тогда Юрганов вспомнил, что он давно уже не наблюдал за тем, что происходит снаружи.
Вот ведь чем надо было коротать время: наблюдать за частицами! Никто раньше не видел, как зарождается звезда из пылевого Облака. А тут тебе представляется такая великолепная возможность! Да любой ученый, предположи он такое, ни за что не отказался бы. А чем ты хуже? И придешь к девушке не с пустыми руками!
Юрганов решительно нажал кнопку выключателя.
…Белые крохотные зайчики скользили по экранам. Иногда они совершали какие-то замысловатые движения, чаще пролетали по прямой. Приближаясь к кораблю, они двигались все скорее и скорее. Поле гравитации заставляло их ускоряться.
А вот эта, например, не ускоряется. Замедляется. Каково?
Проследим за ней.
Пылинка все замедляла падение. Вдруг она метнулась в другую сторону. Вернулась обратно. Затем световое пятнышко почти совсем перестало двигаться.
Остальные летели по-прежнему.
Это уже похоже на открытие. Курганов на всякий случай навел видеоприемник на то место, где могла находиться пылинка, хотя и знал, что увидеть ничего не удастся.
Он посмотрел на экран. Потом машинально почесал нос.
Как это он сразу не сообразил? Ведь именно так выглядел бы на чужом экране свет его прожектора!
Значит, это…
Свершилось: в пределах видимости затормаживался корабль.
4
Юрганов включил и навел на корабль второе видеоустройство. Изображение появилось на втором экране. На третьем, четвертом, пятом… Вскоре все видеоприемники были направлены на корабль, и, казалось, будто не одна машина появилась здесь, а целая эскадра окружала беспомощный пока «Оберон», чтобы спасти человека. Такое зрелище радовало глаз.
Правда, пока что корабль был еще слишком далеко и на экранах выглядел едва ли не точкой. Но Юрганов-то знал, как распознать машину в пространстве.
Чья же это? Стурис? Говард? Еще кто-нибудь?
Терпение. Свершается все, чего хотелось. Только не нервничай. Веди себя, как в обычном полете.
Поймали сигнал или случайно?..
Все-все узнаешь. Погоди немного.
Юрганов уселся поудобнее, положил руки на колени и принялся ждать.
Точка на экране превратилась в кружок. Он рос. Локаторы исправно показывали расстояние: семьсот километров, пятьсот, триста… Юрганов напряженно вглядывался. Очертания корабля ничего не говорили пилоту. Немного похоже на Ямасаки, но это не он. Машина не принадлежит Базе: своего Юрганов узнал бы издалека.
Да и вообще корабль не принадлежит Земле. Не беда. Просто какое-то из Объединенных Человечеств тоже заинтересовалось Облаком. На одной из ступеней обмена информацией что-то не сработало: так бывает, хотя и редко. Вот в Облаке одновременно и оказались два корабля.
Представимся, как того требует вежливость.
Юрганов нажал клавишу. Зашифрованное общим кодом Объединенных Человечеств слово – интерстелларное название Земли – соскользнуло с антенны «Оберона» и унеслось к приближающемуся кораблю.
Ответ должен был поступить через несколько секунд, нужных для раскодировки. Но прошло три минуты и пять, а приемник молчал.
Гость не желал отвечать.
Это не то чтобы обеспокоило, а просто немного разозлило Юрганова. Флибустьер этакий – старается подобраться неузнанным. Ну ладно, ладно. Пусть поиграет.
А мы пока разглядим его как следует.
Это было не так сложно: изображение корабля на экране сделалось достаточно большим. Сейчас Звездный справочник идентифицирует его и сообщит название и принадлежность.
Память справочника включилась автоматически. Вспыхнули огоньки, электронные иглы торопливо забегали по граням кристаллов. Бег их все ускорялся. Машина искала долго, но ответ был предельно кратким: «Не значится».
Нет? А ведь введены самые последние данные… Что же это за машина, которая «не значится»?
Kaкая-то чечевица. А сбоку?
Юрганов скривился. Бр-р-р…
Ох, до чего противные очертания. Не корабль, а ни дать ни взять паук. От чечевицы вперед и в стороны расходятся семь… нет, восемь ног. Впереди они изламываются и устремляются назад. Настоящие паучьи лапы. Что они держат? Вроде бы полусферу. Паук верхом на жуке. Скачущий паук!
Жук – очевидно, рефлектор. Значит, привод фотонный. Старина!
Юрганов сильно поскреб в затылке.
Н-да. Выходит, корабль и действительно не принадлежит Объединенным… Корабли Человечеств благодаря постоянному обмену информацией находятся примерно на одном уровне. Этот – на эпоху ниже.
Недаром он так медленно тормозит. Виной не чрезмерная осторожность капитана, как было подумал Юрганов. Просто таков предел ускорений у этого корабля.
А ведь пришел к Облаку, наверное, издалека. Вблизи нет ни одного Человечества из Объединенных, если даже «близость» понимать в чисто космическом смысле.
Но какое отвратительное зрелище!
А впрочем, это еще ничего не означает. Облик разумного существа труднее всего определить по внешнему виду корабля. Если сделать такую попытку, то самого Юрганова, например, пришлось бы представить себе каким-то головастиком.
Нет, сходство корабля с его создателем – или капитаном – вовсе не обязательно. С другой стороны, оно и не исключается. Пока же остановимся на достоверном: это корабль, принадлежащий неизвестной цивилизации.
Какова она? Сейчас можно сказать лишь, что она относится к тому же руслу, что и земная: принадлежит к Выходящим На Кораблях. Есть и другие цивилизации: такие, которым не нужны корабли, или не нужно пространство…
Но спасибо, спасибо этой цивилизации, какова бы она ни была. За то, что она выходит на кораблях, и еще больше – за то, что один из ее кораблей оказался именно здесь и именно сейчас.
Почему так медленно? Быстрее, поторопись! Тебя здесь очень ждут. Всех вас!
Кстати: сколько их может быть на борту? Кораблик невелик. Если учесть, какой объем занимают двигатели, топливо, неизбежная аппаратура, то для экипажа остается совсем мало места. Разумеется, если хозяева корабля по величине близки к нам. Тогда их там в лучшем случае трое. А то и меньше.
Но не все ли равно? Договориться можно и с одним. В первую очередь, избавиться от гравигена. А затем – прежде, чем включить этот аппарат, – выяснить все, что возможно. Новая цивилизация – это ведь открытие! Предстоит знакомство, обмен основными данными, координатами…
Стоп! Не слишком ли простым все тебе представляется?
Как легко: обменяться координатами, договориться… Но ведь это – не Объединенные Человечества! Твои коды для них – звук пустой. Как же договариваться?
Транскоммуникатор – ТК – тут помог бы.
Но чтобы общаться при помощи ТК, собеседник нужен здесь, на борту.
А попробуй-ка, заполучи на борт кого-нибудь из них. Учитывая, что для них это может быть первым контактом с иной цивилизацией. А если они к тому же еще не достигли вершин общественного развития, то, наученные опытом, будут везде и во всем искать и ожидать подвохов и каверз. Так что к себе ты никого из них и не дозовешься.
И в то же время – иного выхода нет. Иначе они так ничего и не поймут. Оставят тебя болтаться в Облаке. Может быть, станут даже удивляться: почему ты, тупица этакий, не последовал за ними? Им и невдомек будет, что ты просто не можешь с места сдвинуться.
Да. Заполучить на борт…
А как?
Если даже удастся установить связь, начнется долгое и нудное собеседование кибернетических устройств. Суток через двое выяснят, что и у тех, и у других дважды два равно четырем. А когда удастся добраться до теоремы Пифагора – где-нибудь в конце недели, – это будет целый праздник.
Такие темпы не подходят.
Не говоря уже о том, что обмен визитами – если договоримся, – придется начинать самому. Слетать к ним. А у них транскоммуникатора наверняка нет. Более чем наверняка. И если это в самом деле какие-нибудь членистоногие…
Юрганов зябко поежился.
Не годится. Надо как-то обойти все эти предварительные стадии установления контактов. Сделать так, чтобы они сразу оказались здесь.
Применить хитрость?
Юрганов задумался. Потом тряхнул головой и взглянул на экран.
Они уже совсем близко. Сейчас остановятся.
Хитрость. Если наше мышление вообще сопоставимо с образом мысли этих – назовем их условно существами Икс, – то хитрость подействует. Если нет, тогда хуже.
Но ведь они тоже Выходящие На Кораблях.
Итак, рискнем.
Юрганов быстро выключил локаторы. Нажимом кнопки остановил антенну сверхдальней связи. И щелкнул выключателем дистанционного открывания люка. Не выходной камеры, а люка приемной.
А теперь замереть. Затаиться. И ждать.
Из последних сил. На остатках терпения.
5
На борту «Оберона» царила тишина. Даже музыку Юрганов выключил. На всякий случай: вдруг услышат?
Он не видел, близко ли остановился корабль Икс: видеоустройства, в отличие от локаторов, не давали полного обзора. Но развитие событий представлял себе так ясно, как будто они развертывались перед его глазами.
Вот «Скачущий паук» повис неподвижно. Члены его экипажа с интересом и некоторым недоумением смотрят на звездолет странных, по их понятиям, очертаний.
Они снова трогаются. Медленно, каждую минуту ожидая каких-то осложнений, быть может, даже враждебных действий, приближаются. Но звездолет не подает никаких признаков жизни.
Тогда «Скачущий паук» станет на почтительном расстоянии обходить «Оберон», описывая вокруг него окружность. И члены экипажа Икс увидят зияющий провал открытого люка.
Люк настежь. И – никого. Они, озадаченные, станут совещаться.
Однако ситуация в общих чертах ясна. Корабль неподвижен, люк открыт, сигналов – никаких. Значит, экипаж вымер или покинул машину.
И вот тут-то и должно сработать то, что является, наверное, общим для людей и существ Икс: любопытство. Желание узнать.
Не каждый ведь раз встречаешь покинутые корабли!
Судя по размерам «Скачущего», катера у них на борту нет. Значит, придется подползти поближе. Кто-то из экипажа наденет скафандр. Медленно приблизится к люку. Остановится на его выдвинутой площадке.
Осветит приемную своим фонарем, если ему нужен свет.
Войдет…
И тогда в центральном посту у Юрганова вспыхнет зеленый сигнал насторожившегося ТК.
А в следующий миг…
Но погоди со следующим мигом. Он еще не наступил. Кто же это будет? Человекоподобный или другой?
Так хочется, чтобы пришел человек…
И так страшно разочароваться.
А ведь оснований для боязни, кажется, нет. Или есть? Или это говорит интуиция?
Сильно забилось сердце.
И как раз в эту минуту – кстати или некстати – Юрганову вновь привиделась та девушка. Ее глаза как бы старались заглянуть внутрь Юрганова. Зачем? Чтобы увидеть его страх?
Юрганов упрямо пригнул голову. И тут же появился «Паук».
Он наискось пересекал третий экран. Движение было едва заметным. Потом оно совсем прекратилось.
Чужой корабль остановился как раз с той стороны, где был расположен люк.
Время остановилось тоже.
Юрганов знал, что пройдет не менее десяти минут, но не в силах был отвести взгляд от экрана.
Нет, оттуда никто не выйдет. Нужен иной план.
А что, если вдруг развернуть корабль…
Ах, черт! Развернуться-то он и не может.
И в этот миг что-то отделилось от борта «Скачущего паука». Юрганов не заметил, как открывался люк, вероятно, выходная камера у них не освещалась.
Небольшое тело устремилось к «Оборону».
Юрганов впился в экран. Тело приближалось. Вот уже можно разглядеть его во всех подробностях.
Юрганов бессильно опустил веки.
Лучше бы вовсе не видеть.
Яйцевидное тело, размером раза в два больше человека. И восемь длинных, изогнутых ног.
Значит, предчувствие не обмануло его.
Юрганов готов был заплакать. Да, лучше бы не видеть…
Он резко поднял голову, открыл глаза. На панели вспыхнул огонек.
Восьминогий уже в приемной.
Вот и микрофон донес словно бы звук падения. Паук шлепнулся на брюхо, принимая естественную позу.
Выключим микрофон: к чему такие переживания? Есть ТК…
Люк! Скорее люк!
Юрганов повернул выключатель. Приборы показали, что люк закрылся.
Но индикатор продолжал гореть; это означало, что Икс не успел выбраться. Так все и было задумано.
Хоть в этом удача! Ничего не поделаешь. Помощь необходима, кто бы ее ни оказал. Но разговаривать придется через ТК.
Юрганов встал. Одернул куртку и, покинув центральный пост, торопливо направился в приемную.
Он старался успокоиться, хотя совесть слегка пощипывала; не очень-то хорошо заманивать разумное существо в ловушку. Даже паукообразное.
Но другого выхода не было!
Он резко распахнул дверь.
6
Простучав каблуками по тугому пластику, Юрганов уселся в кресло в полукруглом вырезе пульта транскоммуникатора. Глядя на черную перегородку, в течение нескольких минут пытался представить себе, как в той – за массивной металлической переборкой – половине приемной мечется в страхе и смятении плененное существо Икс. Как безуспешно пытается отворить люк…
Подумав о люке, Юрганов встал и на всякий случай проверил, надежно ли заперта дверь в ту половину. Все в порядке. А то откроет гость, чего доброго, а там у него пока что вакуум.
Впрочем, биоанализатор уже работает.
Гостю можно посочувствовать. Но пока нет результатов биоанализа, предпринять ничего нельзя.
Остается только ждать и размышлять.
Хотя бы о транскоммуникаторе.
Различные расы Объединенных Человечеств, как известно, сильно отличаются друг от друга энергетикой, обменом веществ, самой основой жизни, не говоря уже о внешности. Схоже лишь главное: мышление, разум, восприятие мира и отношение к нему. А что касается внешности, то гуманоидов даже в составе Объединенных Человечеств не более двадцати процентов. Эта область Галактики, с Облаком, кстати, ближе к местам не-гуманоидов. Так что нет ничего удивительного в том, что корабль Икс – паучий.
Что поделаешь! Жизнь многогранна, и опыт давно уже отучил человека создавать по своему подобию сначала богов, а потом и представителей иных цивилизаций.
Но все же человек в течение тысячелетий планетного периода своей истории прочно отождествил разум с собой. Это вошло в кровь и плоть. И поэтому еще и сейчас трудно было бы, видя перед собой существо, напоминающее то ли огромное насекомое, то ли ком протоплазмы, разговаривать с ним всерьез, не видеть в нем каприз природы, а считать во всем равным себе, а то и превосходящим. И если даже человек рассудком признал бы такую необходимость, эмоциональная сторона «Homo sapiens’a» продолжала бы протестовать, а это неизбежно отразилось бы на результатах переговоров. Тем более что и с другой стороны действовали бы та же инерция и те же предубеждения, от которых нельзя избавиться сразу даже при самом горячем, искреннем желании.
Вот для этого и находился на борту транскоммуникатор – махина в три тысячи семьсот килограммов весом, заключающая в себе два квадратных километра микропленок с молекулярными схемами.
Разговаривать, не видя собеседника, технически несложно. Но зрительная разобщенность препятствует нормальному течению беседы. Ведь беседа – не только слова. И вот транскоммуникатор – ТК – устраняет это неудобство. Он представляет вам собеседника – подлинного, но делает это так, чтобы никак не травмировать вашу психику.
Улавливая и регистрируя биотоки мозга и всего тела собеседника и расшифровывая их значение, ТК конструирует образ человека. Такого, каким и был бы собеседник, родись он человеком. Конечно, разобраться во всех деталях ТК не может, но основное он, как это подтверждалось не раз, передает правильно. Так что кто бы там ни сидел за перегородкой – на экране вы видите человека. Разговаривая с ним, уже через несколько минут вы забываете, что машина показывает лишь условный образ, и беседуете, как с себе подобным. Это всегда помогает договориться.
А кто на самом деле сидит в приемной, обычно так и остается неизвестным, если, разумеется, вы не проявляете особого желания узнать это. Но чаще такого желания не возникает. Вообще непосредственными контактами с представителями иных рас занимается множество ученых. Но для них это – профессия, а пилотам лучше ограничиться своими делами.
Так по крайней мере считал Юрганов.
Отвлекшись от этих мыслей, он покосился на панель биоанализатора. Нет, еще работает. Да и то – задача не шуточная: шестью различными способами просвечивая скафандр, установить состав среды в нем, температурный, радиационный и другие уровни. Затем воспроизвести эти условия в приемной. И лишь тогда…
Интересно все-таки, как транскоммуникатору удается добиться нужного эффекта. Даже конструкторы машины не представляли во всех деталях происходивших в ней процессов. Они руководствовались формулами, воплощали их в конструкцию. Формулы оживали, а затем машина начинала жить своей жизнью и показывала то, что считала нужным. Поэтому иногда происходили смешные истории. Например, пилот одного из человечеств, не принадлежавших к гуманоидам, был однажды показан машиной как две капли воды похожим на адмирала Роттештейнера, командира восьмой космической эскадры Земли. Разговаривая, Юрганов в тот раз никак не мог избавиться от ощущения, что беседует с начальством, и в конце концов уступил, хотя была его очередь на заправку. Да, в установленных ей пределах машина иногда выкидывает штуки. Хорошо хоть, что некоторых признаков она вообще не указывает: роста, пола, объема. У ТК все люди – среднего роста и нормального объема.
Что там? Зажегся индикатор речи. Значит, ТК нашел уже какой-то способ доносить сказанное Юргановым до сознания Икса.
Очень хорошо. Это произошло относительно быстро. Пора начинать разговор.
– Приветствую вас на борту моего корабля, – медленно и раздельно произнес Юрганов обычную формулу, которой открывались беседы.
Прыжком включились в работу секции транскоммуникатора, ведавшие кодировкой речи, чтобы тот, по другую сторону экрана, смог воспринять мысль тем способом, который присущ его расе. Ответа не придется ждать долго.
И действительно, через несколько секунд ТК пробормотал:
– Ур-ур-ур… Корабле… yp… yp… yp…
Понятно: транскоммуникатор все еще осваивается. Какие-то слова собеседника он уже может передать, но большинство – еще нет.
– Повторите, пожалуйста.
– Ро-ро… Против задержания… po-po-po… на вашем корабле. Требую немедленно… ур-ур-ур…
Ага: уже понятно.
– Я прошу извинения. Но я был вынужден… Выслушав меня, вы согласитесь с этим. У меня не было иного выхода.
А что? Сказано в высшей степени дипломатично. Сейчас Икс заурчит в ответ.
Но вместо урчания из транскоммуникатора донеслось:
– Слушаю.
Чудесно! Говорить мы уже можем. А дальше?
Биоанализатор сообщил: все в порядке.
– Можете снять скафандр, – произнес Юрганов.
Пауза. Затем – осторожный вопрос:
– Безопасно?
– Можете произвести анализы.
Минута молчания. Затем ТК проговорил:
– Хорошо.
Юрганов удовлетворенно кивнул и нажал главный включатель ТК. Экран медленно начал светлеть.
…Он был молод, и, пожалуй, даже очень привлекателен. Большие глаза, ровные дуги бровей, короткий нос, плавный изгиб рта… Жаль, что ТК не дает изображения в цвете: любопытно было бы выяснить…
Пилот усмехнулся: вот ты и стал забывать, что все это – всего лишь фикция, маска, которую ТК любезно одолжил Иксу. А увидел бы ты его в действительности – и тебя, вернее всего, охватил бы ужас и отвращение. Какие-нибудь мохнатые лапы… Так что цвет тут совершенно излишний. Признайся: тебе на краткий миг показалось, что глаза на экране похожи на те привидевшиеся тебе очи. Те – ты отлично помнишь – были черными. Вот тебе и захотелось посмотреть…
Но это казалось недолго; теперь ясно, что сходства на самом деле нет. Но стоит подумать вот над чем: не руководствуется ли ТК, создавая изображение, и твоими мыслями? Будет очень интересно на Земле поговорить об этом со специалистами.
Да нет, никакого сходства и не было. Паук есть паук, а девушка есть девушка. Паука ты видел своими глазами. А они не подводят.
Черт, время-то идет…
– Вы меня видите?
– Вижу хорошо, – сказал гость голосом ТК. – Рад, что вы такой же.
Что же, думай так. Объяснить тебе, дорогой Икс, можно будет и позже: когда поймешь, что бояться нечего даже в случае, если собеседник вовсе не похож на тебя.
А интересно, каким я выгляжу на экране в той половине?..
– Я тоже вижу вас прекрасно. Внимание! Сейчас я покажу вам координаты нашей звездной системы.
Он нажал соответствующую кнопку на пульте справочника.
– Благодарю вас, – после паузы сказал ТК от имени гостя.
– Теперь я буду вам показывать карты областей Галактики, прилегающих к точке нашей встречи. Чтобы показать, где находится ваше светило, достаточно будет прикоснуться к этой точке… чем-нибудь. Вы сможете прикоснуться?
– Да.
Юрганов повернулся к справочнику. На экране загорелась карта, затем другая, третья… Вдруг в уголке третьей вспыхнул огонек; гость прикоснулся. Ага, вот они где. Почти в самом Облаке. Неудивительно, что мы раньше на них не наткнулись: в Облако лезем впервые, да и то – при крайней нужде. Они куда ближе к точке встречи: на целый порядок.
– Спасибо, – сказал Юрганов, – вижу. Каков способ вашего передвижения?
– На скоростях, близких к «С», – перевел транскоммуникатор.
Релятивисты. Бедняга…
– Вы?
– В основном, – скромно проговорил Юрганов, – надпространственный полет.
Пауза. Затем прозвучало:
– Понимаю. Об этом лишь задумываемся. Скажите, пожалуйста…
Молодец ТК! Даже «пожалуйста» ввертывает, где полагается!
– Почему странный способ установления контактов? Представляли несколько иначе.
Юрганов вздохнул.
– Я уже приносил извинения… Сейчас расскажу подробнее.
Он рассказал. Человек на экране ободряюще улыбнулся, и Юрганов в который уже раз поразился точности, с которой ТК передавал даже минутные настроения.
– Понимаю. Действительно. Знал бы, что корабль обитаем, – не рискнул бы. Чем помочь?
– Мы должны на время соединить наши корабли. Затем вы разгонитесь и затормозите как можно резче. При этом – по моим расчетам – произойдет отсоединение части моего корабля.
– Да. Зачем отсоединять?
– Эта часть мне больше не нужна. Она должна остаться здесь.
– Зачем?
– Так нужно.
– Зачем?
Вот любопытный!
– Чтобы уничтожить это облако. Это проще всего сделать, заставив облако сконцентрироваться вокруг какого-то центра. Инициатором концентрации и явится устройство, которое я должен отсоединить.
Гость определенно не поверил ушам своим. И неудивительно. Еще сто лет назад и у нас никто не поверил бы, что мы вот так – по желанию – будем зажигать звезды.
– Уничтожить облако?!
Так и есть: переспрашивает.
– Вот именно.
– Буду против, – звонко сказал ТК. – Постараюсь помешать любым способом. Любым!
7
Юрганов ожидал чего угодно, только не этого.
– Не понимаю, – растерянно сказал он.
– Что ж непонятного: я против.
– Хорошо, – терпеливо проговорил Юрганов, – я объясню. Дело в том, что в недалеком – конечно, относительно недалеком – будущем наша Солнечная система в своем движении вступит в область, где облако будет заслонять от нас скопление звезд. Вы можете видеть его на карте. Вот в этом кубе.
– Вижу.
– В связи с этим изменится состав радиации, которую мы получаем от звезд. Не так давно выяснилось, что одна из компонент этой радиации жизненно важна для нас, своего рода космический витамин: ничтожный по количеству, но крайне существенный. Мы не можем оставить наших, пусть и далеких потомков без этого излучения; так что я действую в интересах многомиллиардного человечества будущего. А если облако будет устранено, мы и впредь будем получать…
– Все это мне понятно.
– В таком случае вы согласны с тем, что мы должны осуществить свой замысел?
– Нет.
– То есть как – нет?
– Никоим образом. Наша система находится гораздо ближе к Облаку. Фактически уже в его пределах. И мы зависим от него в большей степени: оно защищает нас от излучений, которые для нас являются вредоносными. Уничтожение Облака для нас равнозначно гибели.
– Чертово членистоногое… – пробормотал Юрганов.
– Что вы сказали?
– Я говорю, что ваша аргументация, разумеется, тоже заслуживает внимания.
– Разумеется.
– Но как вы понимаете, все это слишком неожиданно для нас.
– Конечно.
– Поэтому я должен на несколько минут, так сказать, оставить вас.
– Зачем?
– Посоветоваться с друзьями.
С этими словами Юрганов решительно выключил транс-коммуникатор.
8
Юрганов и сам не знал, что побудило его выпалить глупость насчет совещания с друзьями. Это выговорилось как-то само по себе. Более глубокий анализ пилот решил отложить до лучших времен. Ему и в голову не пришло, что фраза относительно друзей все-таки была не совсем случайной: решившись во что бы то ни стало привезти человечеству – и неизвестной девушке тоже – новую звезду, он, естественно, должен был, сознательно или бессознательно, счесть своим врагом всякого, кто попытался бы ему помешать. А противника всегда полезно припугнуть – если не другим, так хоть количеством. Так возникла фраза насчет друзей, хотя сознательно Юрганов никогда бы не поступил так.
Его единственным другом здесь, выходило, был он сам и лишь с собой мог он посоветоваться. Поэтому он даже не ушел из приемной. Все равно ТК был отключен и Икс ничего не мог видеть.
Прежде всего Юрганов запросил данные вычислителя, который к тому времени успел уже справиться с задачей, заданной ему не так давно. Юрганов читал, и лицо его мрачнело: первыми разрушатся не захваты. Не выдержит оболочка гравигена. К сожалению, закрыт и этот путь.
Значит, без помощи членистоногого никак не обойтись?
Так получается.
И в самом деле: после ответа вычислителя ясно, что и освободиться от гравигена, и сохранить его для выполнения задачи – значит решить уравнение не с двумя неизвестными, а с двумя невозможными.
К тому же если уничтожение Облака и в самом деле угрожает целой цивилизации, то Юрганов не стал бы этого делать, если бы гравиген даже отсоединился целым и невредимым.
Конечно, не стал бы. Вопрос слишком усложнился. Не ему, пилоту, решать. Его дело сейчас – возвратиться на Землю и доложить о новой цивилизации.
Кстати, это действительно немалое открытие. И когда придет пора знакомиться с той девушкой, разговор выйдет таким:
– Юрганов? Тот самый, открывший новую цивилизацию?
Он же скромно ответит…
Юрганов вовремя одернул себя: до той девушки еще далеко, ох как далеко еще…
Значит, так: от намерения зажечь звезду мы волей-неволей отказались. Так и сообщим восьминогому коллеге.
Тогда у него не будет никаких причин отказать в помощи.
Освободившись при любезном содействии Икса от гравигена, мы оставим его здесь: везти назад эту махину нет ни возможности, ни надобности.
И – на Землю.
Ох, как хочется поскорее попасть на планету!
Подумав так, Юрганов включил ТК.
Его собеседник появился на экране. ТК показал его грустным и каким-то мрачноватым. Юрганову предоставлялось решить – были ли это снова шутки транскоммуникатора, или гость и в самом деле обижен.
Собственно, у него были все основания обидеться. Любезный хозяин, нечего сказать: оставил одного, а сам исчез.
Но иначе ведь нельзя было?
Юрганов приготовил вежливую фразу. Но его собеседник начал первым.
– Ну, посоветовались?
– Да, – пробормотал Юрганов.
– У вас здесь, наверное, много людей?
Юрганов промычал нечто нечленораздельное. Гость, кажется, понял это за утвердительный ответ.
– Жаль, – сказал он.
– Почему?
– Не будь их, мне было бы легче уничтожить ваш корабль.
– Уничтожить? – растерянно переспросил Юрганов. – Но почему?
– Если вы не откажетесь от своих намерений относительно туманности.
– Нет, я откажусь, – торопливо проговорил Юрганов. ТК даже зажужжал, перестраиваясь: перебивать машину не полагалось, но Юрганов совершенно забыл об этом. – Откажусь. Ведь не станем же мы, в самом деле, подвергать вас опасности.
Ожидал, что при этих словах Икс оживится, обрадуется… Ничего такого не произошло; во всяком случае, ТК этого не показал.
– Вас это не устраивает?
– Нет, почему же. Но я должен еще в это поверить!
Юрганов искренне огорчился.
– А разве у вас есть основания не верить мне?
– Есть, – ответил собеседник, помолчав. – Но я поверю, если вы…
– Что – если я?
– Если вы сможете доказать, что вам можно верить.
– Вот что! – Юрганов даже усмехнулся, хотя вообще-то было не до смеха. – Как же я должен это доказать?
– Есть различные способы.
– Укажите хотя бы один.
– Мне кажется, что мы ведем переговоры в неравном положении. Вы – у себя дома, я же – в плену.
– Ну да, так получилось. А чего вы хотите?
– Я хочу предложить вам продолжить переговоры у меня на борту.
– Ну уж нет! – вырвалось у Юрганова прежде, чем он успел обдумать более дипломатичный ответ. Собственно, неожиданной была лишь форма; суть бы не изменилась ни в каком случае: идти в гости к пауку, где нас больше не будет разделять металл переборки, – благодарю покорно!
– Почему – нет? Значит, вы мне не доверяете? Почему же я должен доверять вам?
– Не в этом дело. Ну хотя бы – у вас нет такого устройства…
– Электронный переводчик есть и у меня на корабле.
– Ну да, но это не совсем то… Я не могу оставить корабль по целому ряду причин.
– Пусть идет любой из вас.
– Любой из нас? Ах да, любой из нас…
– Вот именно.
– Нет, – решительно сказал Юрганов. – Они не пойдут тоже. Я потом объясню вам почему. Может быть, я могу сделать что-либо другое, чтобы доказать вам…
– Что ж, попытайтесь.
– Собственно, по-моему это и так очевидно. Наши Объединенные Человечества (он подождал секунду, чтобы ТК успел как следует растолковать Иксу этот термин) состоят из нескольких десятков различных цивилизаций. Но все мы очень бережно относимся друг к другу. Мы понимаем, какую огромную ценность представляет жизнь каждого разумного существа.
– Но ведь вы, наверное, не угрожаете существованию друг друга? А в данном случае вопрос, кажется, стоит так: либо мы, либо вы. То, что необходимо вам, гибельно для нас. И наоборот. А вы хотите, чтобы я поверил в вашу готовность пожертвовать своим человечеством ради нас! В это я поверить не могу.
– Ну, конечно, – пробормотал Юрганов. – Но ведь я не могу сейчас, здесь, решать судьбы цивилизаций. Этим займутся другие. Меня интересует исход лишь этого рейса. И я уже сказал вам, что не стану выполнять задание. Таким образам, вы не понесете никакого ущерба.
– На этот раз – да. Но опасность от этого не станет меньше. Я понимаю, что для вас вопрос исчерпывается этим рейсом: в следующий раз сюда прилетит кто-нибудь другой. Но нам-то все равно, кто прилетит! Для нас безразлично, кто будет решать вопрос; нам нужно убедиться в том, что его вообще можно решить так, чтобы мы не пострадали.
– Конечно, можно, – сказал Юрганов. – Наверное…
– Как, например?
– Как? Кстати, я хотел сказать еще вот что: теперь, когда вы установили контакт с Объединенными Человечествами, перед вами открываются великие возможности. Знакомство с нашей наукой. Подлинное процветание! Судя по вашему кораблю, вы во многом от нас отстаете. Естественно: одинокое человечество… В такой ситуации вы не должны допускать и мысли о применении силы!
Фу ты черт, до чего красивые слова! И не подозревал в себе таких способностей. Но ведь не хочется, чтобы этот – кто он там – расстреливал меня своим фотонным двигателем! Старина, старина, а температуру поднимет основательно, так что «Оберон» растечется лужей…
– Перспектива блистательная, – ответил Икс. – Это очень трогательно. Ваша наука, вы говорите… Следовательно, надгробный памятник нашему человечеству будет поставлен по всем правилам науки?
– Надгробный памятник?
– Ведь в конце концов вы уничтожите Облако! Или, может быть, сохраните для нас кусочек?
Юрганов промычал что-то.
– Не понял.
– Я говорю: это будет затруднительно…
– Я тоже так думаю. Но если нам придется вымирать, к чему тогда радужные перспективы?
– Но, может быть, это несколько преувеличенные опасения?
– Ну, да. Ведь наука только у вас, не так ли?
– Ладно, – сердито проговорил Юрганов. – Ну, предположим, вы меня уничтожите. Расплавите, сожжете, испарите… И что? Этим вы отодвинете события на считанные месяцы. Придут другие корабли…
– Пусть. Мы будем драться. За своих детей.
– Вы не знаете, как мы сильны!
– А вы не знаете, как мы упрямы!
Тоже достоинство!
– А мы…
Юрганов умолк. Что-то не то: детский разговор. Кто сильнее, кто кого отлупит. А ведь здесь не шутка: встретились представители двух цивилизаций. И кому какое дело до того, что мы не готовились к роли галактических дипломатов?
То есть как, кому какое дело? А собственно, почему этот вопрос должны решать мы? На Земле есть головы поумнее, да и у этих тоже вряд ли самые светлые головы летают на патрульных кораблях. Вот пусть мудрецы и разбираются. Почему Икс не хочет понять такой простой вещи?
– Послушайте! Как будто, есть один выход.
– Слушаю.
– Вы поможете мне отцепить гравиген…
– Нет.
– Да погодите же! Я оставлю его вам… на память. Затем мы разойдемся. И пусть встречаются наши специалисты, наши мудрецы. Они найдут решение проблемы куда скорее. Правильно?
– Поймите же и вы… Я не сомневаюсь, что они решат вопрос лучше. Если… если только ваши люди захотят его решать. Но я вынужден судить о них по вас…
– И что же?
– А вам я не верю, я уже говорил. И боюсь, что стоит мне помочь вам – и вы вернетесь с сильным флотом. В истории нашей планеты много примеров такого рода.
Вот оно что: очевидно, социальное переустройство у них завершилось совсем недавно. Вся подлость враждебных классов еще в памяти.
– Но для нашего общества такие методы не характерны. Что мне сделать, чтобы убедить вас?
– Подумайте. Времени у вас достаточно. Потому, что иначе я вас все-таки не выпущу.
– Иными словами: или я вас убеждаю, или вы меня уничтожаете?
После паузы Икс подтвердил:
– Именно так.
Он не из трусливых: сидит взаперти и грозит.
– А если наоборот – я уничтожу вас?
Молчание. Затем:
– С этим я считаюсь. Но вам это не поможет: вы доживете лишь до следующего патрульного корабля. Ведь моя машина останется висеть рядом с вами.
– А может быть, раньше придут на помощь ко мне?
– Маловероятно, судя по вашему же рассказу.
– И вы все-таки боитесь?
– Нет. По двум причинам: во-первых, если то, что вы говорили о вашем человечестве – правда, то вы не нанесете мне вреда.
– Не сделаю с вами ничего? Даже если вы грозите мне смертью?
– Все равно. Вы ведь понимаете: я угрожаю только вам лично, вы же – всей нашей цивилизации. Поэтому, если вы хотите, чтобы я вам поверил, вы меня не тронете. А во-вторых, если это даже и случится…
– Вам не дорога жизнь?
– Если мне придется уничтожить вас, мне все равно будет трудно жить.
Юрганов, сам того не желая, вдруг растрогался. Все-таки, он неплохой парень, этот паук. Жаль, что нельзя подойти к нему, хлопнуть по плечу и сказать: «Не трусь, дружище, все обойдется, мы договоримся»…
– Что же, – сказал он, – вы правы. И чтобы доказать вам, что я не лгу, я выпущу вас хоть сейчас.
– Что же, это кстати: я проголодался. Знаете, что? Приглашаю вас пообедать у меня на борту. Там не будет этой перегородки.
Вот то-то и оно; если ты увидишь, что я на самом деле не тот паук, каким предстаю перед тобой на экране, ты, чего доброго, и в самом деле уничтожишь «Оберон» вместе со мной.
– Нет, благодарю вас. К сожалению, я вынужден отказаться, – вежливо сказал Юрганов. – Нет аппетита, знаете ли. И потом, я на диете…
– Очень жаль. В таком случае, встретимся через такой же промежуток времени, какой прошел с момента моего прихода.
– Значит, через два часа?
– Прямо, как свидание. Хорошо, через два.
9
Стоя у кухонного комбайна, Юрганов безуспешно пытался выстукать ложкой на его металлическом кожухе мелодию той самой песни об островах. Ничего не получилось: музыкальные возможности автомата были ниже кулинарных. А что до островов, то Юрганову так никогда их и не увидеть. Потому что отсюда не выбраться.
Конечно, очень наивно было думать, что стоит тебе в чем-то уступить, и все сразу решится в твою пользу. Многолапый Икс, как оказалось, хочет большего. Отпуская тебя, он хочет получить взамен уверенность в том, что из создавшегося положения возможен выход, который устраивал бы обе цивилизации.
И поэтому он заставляет меня ломать голову над этими вещами вместо того, чтобы лететь к Земле. К той девушке.
По непонятной закономерности чем хуже положение, тем чаще приходят к тебе мысли о ней. Все яснее видятся ее глаза. И они с каждым разом становятся все печальнее.
И хочется встретить ее поскорее, чтобы эта печаль исчезла из ее глаз…
А вот паук Икс не спешит.
Правда, нельзя не признать, что в его поведении есть своя логика – логика слабейшей стороны. Слабейшей и подозрительной: ведь у него нет никаких оснований не доверять пилоту «Оберона», но он упрямо не доверяет. И требует решить проблему – хотя бы вчерне – здесь, на месте.
А решение найти, вернее всего, невозможно. Во всяком случае, Юрганов за пять… нет, уже за шесть дней поисков так и не отыскал этого выхода.
То есть он его находил каждый раз. Но на следующем свидании (паукообразный прибывал на него аккуратно, как влюбленный) Икс разносил юргановские построения что называется вдребезги. Не оставлял камня на камне. И когда люк приемной затворялся за ним, Юрганову приходилось начинать все сначала.
А ведь были, кажется, не такие плохие решения. Например, предложение взять эту самую их планету и отбуксировать куда-нибудь в другое место.
Юрганов долго уверял паука, что технически такая задача Объединенным Человечествам по плечу. С этим, в конце концов, Икс согласился. Но спросил: а знает ли Юрганов такое место, такое светило, около которого их цивилизации не будут угрожать те же самые излучения? На это Юрганов ответить не смог, потому что не знал, какие же излучения вредны для пауков. Неопределенный ответ не устроил Икса. Так провалился и этот проект.
Икс предложил взамен другое: эвакуировать не их планету, а Землю. Это, мол, проще. Но с этим Юрганов никак не мог согласиться: речь ведь шла не об одной Земле, а обо всей заселенной Солнечной системе. Это была задача на целый порядок сложнее. Так что и проект Икса, как говорится, не собрал большинства голосов.
В другой раз Юрганов предложил изменить состав атмосферы на планете Икс. Сделать его таким, чтобы вредные излучения экранировались атмосферой. Чтобы атмосфера взяла на себя функции Облака. Это было изящное решение.
Но опять-таки никто из них не мог сказать, возможно ли это даже в принципе. Можно ли подобрать такой состав атмосферы? А главное – смогут ли жить в такой атмосфере эти умные пауки?
Собеседник и тут выступил с контрпредложением: пусть Земля создаст источник нужного ей излучения где-нибудь поблизости. А Облако оставит в покое раз и навсегда.
Юрганов сказал, что из этого ничего не выйдет. Излучения такого рода возникают лишь у звезд определенного класса. Тут играют роль масса, состав, температура. Зажечь такую звезду человечество пока не может. Одно дело – использовать готовое облако, и совсем другое – создать звезду на пустом месте. Об этом на Земле уже думали и поняли, что в исторически обозримом будущем сделать это не удастся.
Так или примерно так терпели крах и остальные проекты и предложения. В конце концов, все возможности были исчерпаны. Больше придумать ничего нельзя было. Осталось лишь размышлять о том, стоило ли вообще отвергать проекты Икса, ведь главное все же – выбраться!
Но согласиться, не будучи уверенным, не значит ли это подтвердить подозрения Икса относительно твоей искренности? Пусть Икс не узнает об этом, но совесть…
А где его совесть, Икса? Сколько я могу сидеть тут?
Вскоре начнется еще одно свидание. Надо, чтобы оно стало последним. Любой выход лучше, чем эта тягомотина.
Юрганов подошел к видеоприемнику и долго смотрел на паучий корабль. Он вот уже четыре дня был развернут рефлектором к «Оберону» – держал Юрганова что называется на мушке. Неприятное ощущение. Так и хочется пошевелить лопатками…
Решительный молодой паучок. Если не договоримся, он не дрогнет.
Еще бы? миллиарды его соплеменников – и какой-то Юрганов. который (как это может выясниться) вовсе не паук, а что-то совсем другое.
Нет, надо хвататься за первое же предложение Икса. И – подальше отсюда.
10
– Ну, что вы придумали?
Юрганов внимательно посмотрел на экран. Эх, почему ты и в самом деле не человек? Тогда вместо того чтобы сидеть перед опостылевшим экраном, я пришел бы к тебе и мы поняли бы друг друга; я уверен – поняли бы.
– Что придумала? Ничего.
– Жаль.
– Но может быть, – торопливо сказал Юрганов, – у вас возникли какие-либо идеи?
– Нет. К сожалению, нет.
Юрганов испытующе взглянул. Если только ТК не врет, то Икс вроде бы погрустнел. Вполне возможно, что ему тоже хотелось найти выход. Может быть у него есть своя девушка-паучиха, и ему очень хочется предстать перед ней этаким спасителем цивилизации? А может быть, дело просто в том, что разумному существу очень нелегко уничтожить корабль с другим разумным. К тому же для них это не просто корабль. Представитель иной цивилизации. Но что же этот паук молчит?
– Что ж мы будем делать? Искать дальше? Я понимаю, вам нелегко брать на себя ответственность… Но почему бы вам не связаться со своими? Может быть, дадут дельный совет?
Икс ответил:
– Поддерживать связь, находясь в центральных областях Облака, нам не удается. Да и вам, кажется, тоже?
– Почему вы думаете.
– Иначе вы вели бы себя по-другому.
«Гм. В сообразительности ему отказать нельзя».
– Нам тоже, да. Но мне кажется, ваша грусть оттого, что за уничтожение моего корабля вам придется отвечать и перед Объединенными Человечествами.
– Конечно. Кроме того, вы мне нравитесь. Это тоже играет роль.
Юрганов про себя ухмыльнулся: оказывается как паук я даже симпатичен.
– Что до остального, то я уже говорил: мы будем сопротивляться до последнего.
– Не поможет. Ведь наши корабли вообще передвигаются в надпространстве. С достаточной точностью выхода… Вы заметите их лишь в последний момент.
– Все равно, – грустно сказал Икс. – Все равно.
– Но неужели вам ничего другого не пришло в голову?
– Мне было труднее, чем вам. Вы думали лишь о том, как спастись. А мне приходилось бороться с собой и думать о том, как решиться на уничтожение вашего корабля и… вас. Вы ведь понимаете, что мое предназначение заключается вовсе не в этом.
– Ну да, ну да, – торопливо подтвердил Юрганов. – Конечно. Никто из нас не создан для того чтобы уничтожать. Так, может быть, все же примем мой первый проект?
Икс покачал головой.
– Нет.
Наступило молчание; долгое молчание.
– Скажите честно: вы еще надеетесь найти выход?
Честно было бы сказать: нет, моих ресурсов оказалось маловато. Но тогда – прощай, Земля, и та девушка – тоже.
– Конечно, надеюсь, – бодро сказал он. – Как же иначе?
– Но мы ведь не можем висеть здесь без конца!
Вот это неплохо, хотя и опасно. У паука иссякло терпение; но прежде чем он решится на убийство, надо заставить его сделать еще одно предложение, на которое Юрганов согласится.
– Ну, прошло не так уж много времени…
– Для меня – много.
– Но у меня сейчас ничего нет. Если бы вы смогли найти еще какую-то возможность, я с радостью принял бы участие…
– Такая возможность есть.
Aгa!
– Итак?
– Вам придется лететь со мной. На моем корабле. Я создам вам необходимые условия. И искать выход совместно с нашими учеными у нас на планете.
Ах ты, подлый… Жить среди пауков?
– А если я откажусь?
– Тогда, – медленно произнес Икс, – мне больше нечего будет ждать.
– Вы?..
– Да. Я понимаю, конечно, что это не выход. Но пока придет ваш флот, мы…
– Флот не придет, – устало сказал Юрганов. – Мы не мстим. И, наверное, ученые в конце концов найдут выход. Но если бы флот пришел, то вы не успели бы даже опомниться. Надпространство! Там иные скорости… Там мы преодолеваем громадные расстояния за ничтожно малые промежутки времени.
– Надпространство…
– Да.
– Скажите…
– Ну что там еще?
– А это излучение, без которого вы не можете обойтись…
– Ну?
– Его нельзя передавать в надпространстве?
Вот оно – то предложение! Можно или нельзя передавать излучения в надпространстве – кто знает? Надо быть астрофизиком. Но это предложение может спасти. Только не надо торопиться. Сделать вид…
– Что вы сказали?
– Я говорю…
– Ну да. Гм, надо подумать… Вы знаете, – кажется, это и в самом деле…
Может быть, и в самом деле. А может – и нет. Но лучше сейчас покривить душой, чем потом неопределенно долгое время любоваться на твой лучший облик без помощи транскоммуникатора, чем лететь вдвоем с тобой в тесном корабле!
– …И в самом деле замечательно! Надпространство! Конечно же, надпространство! Как я не подумал?!
Юрганов постарался выразить голосом максимум радости. Это было несложно: он и в самом деле обрадовался тому, что история эта заканчивается. Конечно, лучше бы обойтись без обмана. Но раз иначе нельзя… Икс перебил его размышления:
– Значит, это подходит?
– Да конечно же!
– Это правда?
– Разумеется!
Ох, как трудно было сказать это! Лишь ради той девушки, которая ждет кого-то на Земле и еще не знает, что ждет меня. Ради девушки с большими, чуть диковатыми глазами…
– Это очень хорошо, что вы говорите правду.
– И что у вас нет необходимости меня уничтожить.
– Да. Это просто прекрасно, вы понимаете?
– И вы поможете мне расцепиться?
– Конечно!
– Ура!
– Ого, как вы экспансивны!
«Милый паучок, дорогое членистоногое! Вот теперь, если бы не транскоммуникатор, ей-богу, расцеловал бы тебя – не в буквальном смысле, конечно».
– Благодарю вас, – оказал Юрганов вслух.
– Пожалуйста. Кстати: теперь вы не возражаете против совместного ужина? Ведь нет никаких причин…
Опять он за свое!
Юрганов даже разозлился. Потрясающее качество у этого Икса: несколькими словами может окончательно испортить и без того не самое чудесное настроение.
– Благодарю, – сказал он как можно елейнее. – Конечно, я испытываю к вам самые теплые чувства…
– Я знаю, – сказал ТК.
– Конечно, конечно. Но, знаете ли, я привык к стряпне моего автомата. А ваш…
– Я обхожусь без автомата.
– И вам это нравится?
– Нет, – транскоммуникатор очень искусно показал глубокий вздох собеседника. – Мне надоело. Но ничего не поделаешь.
«Воображаю, как у вас готовят. Слизь какую-нибудь».
– Тем более: зачем же доставлять вам неприятности? И к тому же у нас принято сначала завершить дела, а потом…
– Как видно, – сказал Икс, – кое в чем я ошибаюсь. И вообще, население вашей планеты отличается многими странностями.
«Ну, это как сказать», – подумал Юрганов, но промолчал.
– Хорошо. Куда мне пристать?
– К гравигену. И покрепче…
– Не беспокойтесь. Но все же ужин за вами.
Покриви душой еще раз. Однажды начав, это все легче проделывать.
– Конечно, – сказал Юрганов. – За мной.
11
Утонув в противоперегрузочном кресле центрального поста, Юрганов зажмурил глаза. Сам того не замечая, он улыбался счастливой улыбкой. Вот сейчас все и произойдет.
Только что видеоустройства показали ему, как «Скачущий паук», развернувшись, тихо тронулся с места. Далеко за кормой «Оберона» он развернулся еще раз и медленно приблизился к кораблю со стороны гравигена. Магнитные присоски прижались к поверхности громадного шара. Тогда Юрганов, как было условлено, замигал кормовым прожектором.
Сейчас начнется…
Юрганов ощутил слабый толчок. Какое это счастье: трогаться в путь…
Он следил за приборами, но и без них чувствовал, как нарастает перегрузка.
Еще, еще…
Минуты текли. Ну, кажется, достигнута достаточная скорость. Теперь начнется резкое торможение…
Юрганов снова зажмурился.
Слабый толчок. И все. «Оберон» шел ровным ходом.
Неужели готово?
Сорвавшись с места, Юрганов подскочил к заднему экрану.
Он увидел конус двигателя. А за ним…
За ним – ничего.
Нет этого громадного, надоевшего шара гравигена.
Нет! Нет!
Можно включать двигатель.
Юрганов поискал глазами «Скачущего паука». Далеко остался тормозящийся кораблик Икс.
Пусть бы он и оставался там. А мы теперь – домой.
Не то, чего доброго, и впрямь придется ужинать с его обитателем?
Юрганов уже положил было ладонь на стартер. Затем со вздохом взялся за реверс.
Ужин не ужин, а попрощаться все же надо.
Он выбрал рычаг реверса и лишь тогда включил двигатель, с удовольствием ощутив всем телом легкое содрогание корабля. Свой ход! Это вам не что-нибудь!
«Оберон» затормаживался. «Скачущий паук» на экране стал увеличиваться; он догонял, через полчаса их скорости уравнялись.
Стоя у экрана, Юрганов без прежнего отвращения увидел, как пухлое, восьминогое тело отделилось от кораблика и направилось к открытому люку «Оберона». Это – в последний раз. Ничего не поделаешь – проявим галактическую вежливость. Он все-таки неплохой парень. А, мыслительный аппарат, кстати, у них, кажется, не хуже нашего. И они найдут свое место среди Объединенных Человечеств.
Ага: загорелся индикатор. Ну, пойдем в приемную.
Лицо Икса на экране выглядело оживленно. Ну как же: он выполнил не такую уж простую операцию. И помог человеку – а это ведь куда приятнее, чем уничтожать.
Надо только быть посдержаннее с ним. И – никаких контактов. Не надо разочаровывать Икса: пусть уж он до конца думает, что и ты такой же.
– Я благодарю вас, – сказал Юрганов. – Благодарю от всего сердца. Да что говорить…
– Я очень рад, – перевел транскоммуникатор в ответ.
– Надеюсь, дружбе наших цивилизаций положено хорошее начало.
– Да…
Он как будто ждет чего-то.
– К сожалению, – сказал Юрганов, – оказалось, что я несколько отвык от перегрузок. Сейчас я не очень хорошо себя чувствую. Поэтому…
– Что с вами?
Ого, как он встревожился!
– Ничего страшного, но…
– Разрешите, я посмотрю!
– Нет, нет, что вы!
Но ручка двери, соединявшей обе половины приемной, задергалась. Какое счастье, что она заперта!
– Откройте же!
– Она… э… не открывается. Заблокирована.
– Ах… – это был вздох досады. – Да неужели вы не понимаете, что бояться нечего!
Юрганов улыбнулся про себя, потом нахмурился. Пора кончать.
– Так или иначе… мне надо торопиться. Еще раз благодарю вас, но на моей базе, наверное, начинают беспокоиться.
Изображение Икса снова появилось на экране: значит, он отодвинулся от двери. Транскоммуникатор показал грустное лицо и опущенные глаза.
– Что ж, прощайте, – сказал Икс.
Затем индикатор погас. Тогда Юрганов медленно нажал кнопку закрытия люка. Нелепая восьминогая фигура удалялась на третьем экране. Юрганов сочувственно смотрел ей вслед.
Вот и все. Но грустно немного. Хитрая машина – транскоммуникатор. Заставляет сдружиться с кем угодно.
Но он меня выручил, ТК.
Пусть отдыхает: заслужил.
Юрганов затворил за собой дверь приемной и неторопливо прошагал в центральный пост.
Подумать только: вскоре он увидит людей! Настоящих людей! Бывает же на свете такое счастье…
Заезды он так и не зажег.
Но это вовсе не означает, что он не умеет обращаться со звездами. Не эта, но другая звезда ждет его на Земле.
Что же: дорога к звездам нелегка. И тогда, когда звезда – женщина.
Но к чему медлить?
Локаторы? Есть. Экраны видео? Есть.
Где паучий крейсер? Все еще висит в сторонке. Видно, хочет потом расправиться с гравигеном. Тем лучше: я тронусь первым.
Смотри, восьминогий дружище! Нет, ты все-таки хороший парень. Того и гляди, на свадьбу приглашу!
Юрганов нажал на клавишу. Стрелки приборов взметнулись, показывая, как растет напряжение поля. Затем просигнализировали, что директор готов.
Ну, тронулись?
Юрганов дал ход. И почувствовал, как кресло мягко прижимается к спине.
Тронулись. К Земле. К островам. К девушке. Высокой, с чуть диковатыми и решительными глазами.
12
Высокая девушка с чуть диковатыми и решительными глазами, сидя на краешке кресла, подперев подбородок ладонями, проводила взглядом стремительно уменьшающийся «Оберон». Потом, глубоко вздохнув, она оглядела тесноватую рубку: все ли в порядке?
Взгляд ее с досадой остановился на висевшем в углу одеянии. В этом полете – одни невезения: за день до того, как она издалека увидела неизвестный корабль, нарушилась герметизация скафандра. Исправить не было времени, и для выхода в пространство пришлось пользоваться неуклюжей ремонтной гондолой. В набитой механизмами кабинке поместиться было очень трудно, а восемь манипуляторов, очень полезных при обследовании рефлектора, сейчас не только не помогали, а, напротив, мешали. Недаром она даже упала при первом посещении чужого корабля.
Но это, конечно, не главная неудача.
Впрочем, сейчас уже не стоит об этом. Пора уходить своей дорогой.
Девушка опустила пальцы на клавиатуру управления фотонным двигателем.
Круглый корпус, от которого отходили восемь ферм, поддерживавших рефлектор, двинулся вперед и заскользил все быстрее.
Усевшись поудобнее, девушка пожала плечами.
Жаль. Это был как раз такой человек, какого она, кажется, ждала. Но на своей планете пока не встретила.
Такой, хотя, по правде говоря, странный. Он чего-то боялся. Так и не решился ни сам пригласить ее, ни принять приглашение.
На какое-то время мысли ее приняли иное направление: надо поточнее пристать к оставленному гравигену. Будет работа ученым на планете…
…Да, много страшного. Например, он явно полагал, что его цивилизация во всем выше, раз у нее больше кораблей, и корабли эти мощнее.
А если это не так?
Странно, что он ни разу не воспользовался прямой связью. Сама она переходила на прямую связь неоднократно. В первый раз она сделала это сразу же, как только увидела его корабль в центре Облака. Не может быть, чтобы он не принял ее сигнала, чтобы не увидел ее как бы рядом с собой. Ведь он и вправду очень похож на жителей ее планеты, каждому из которых прямая связь давно доступна.
Да и позже он ни разу не взглянул прямо на нее. Разговаривая при помощи своего электронного переводчика, он почему-то смотрел не на нее, а на экран. А экран показывал, в общем, плохо: человек с Земли на экране был не очень похож сам на себя. И к тому же был одет точно так же, как она сама.
А ведь через разделяющую их металлическую переборку она отлично видела, что он одет иначе, да и сам – совсем другой. Лучше и… вообще.
Но он так и не решился. Трудно ведь предположить, что он ее не видел: металл, как известно, прозрачен.
Хотя у нее все время было ощущение, что она ему нравится. И очень. А ощущения не обманывают…
Ага, присоединились к этому шару. Теперь осторожно – домой.
Включив противоперегрузочную систему, девушка пустила двигатель. Шкала гамма-реактора засветилась желтым, потом сменила розовый, красный цвета и, наконец, приобрела нужный оттенок. Пора.
«Скачущий паук» рванулся по прямой.
Конечно, жаль. Но, может быть, жалеть не стоит? Ведь он не был искренним. Говорил, что их много, хотя даже не вышел из помещения для «совещания с друзьями». И когда она нашла наконец выход из положения, человек вовсе не был рад настолько, как хотел показать.
Она-то видела…
А ей так хотелось, чтобы все кончилось хорошо… И она уже приготовила лучший наряд.
Прилетит ли он еще когда-нибудь? Или ей придется искать его в чужом мире?
Странные все-таки люди живут на Земле!
Комментарии к книге «Странный человек Земли», Владимир Дмитриевич Михайлов
Всего 0 комментариев