«Саланга»

1

Просторный зал был погружен в темноту. Светился только экран на одной из стен. На нем кадр сменялся кадром. Лектор с длинной лазерной указкой ходил из угла в угол и монотонным голосом вещал единственному слушателю.

— Лиоликумба — планета с двумя материками и группой мелких островов между ними. Сходство с Землей по геофизическим параметрам составляет 97 %. Животный и растительный мир очень разнообразен. Самое крупное животное йори, размером с кошку. Самые крупные растения — деревья мелонизы, высотой до 100 метров, толщиной до 40 метров, растущие сообществами до 100.000 стволов. Материки с островами занимают 2/5 поверхности планеты.

— Планета населена 4 расами: лесные, степные, морские и небесные жители. Соответственно саланги, курьяланги, лимоланги и тумиоланги.

Общественный строй — общины, в которые входят все жители каждого города — около 40.000 в каждой. Люди внешне не сильно отличаются друг от друга высокие, классически сложенные со светлыми волосами и серыми глазами. Расы различаются запахом, исходящим от кожи. Также у мужчин и женщин одной расы запахи отличаются в оттенках. При смешанных браках девочки всегда наследуют запах расы отца, а мальчики — расы матери. Случаи смешанных запахов неизвестны.

Продолжительность жизни — около 130 лет, активный возраст до 120 лет, затем быстрое угасание.

— Высокий уровень развития биоэлектроники.

Торговля развита хорошо, никакого политического деления на партии и движения нет. Нет армии и оружия массового поражения. Жители в основном занимаются сельским хозяйством. Также хорошо развиты философия, естественные и гуманитарные науки, все известные виды искусств, теоретические направления точных наук.

— С жителями других планет на контакт идут достаточно легко. Однако планета не представляет собой какой-либо коммерческий интерес, кроме туристического бизнеса. А на него жители ввели строжайшие квоты — 1 миллион человек в год, что существенно подняло цены на путевки. Сами жители планеты в космос почти не летают, кроме ритуального облета планеты в качестве свадебного путешествия. На планете 20 космопортов, принимающих ежедневно по 150 человек каждый.

Экран погас, загорелся свет.

— При всей своей доброжелательности, лиоликумбы не желают открывать нам секреты управления своей биоэлектронной техникой. Ваша задача — попытаться узнать это. Пусть они сами вам покажут и расскажут все, что нам нужно. Ваша легенда — историк. Мы откопали в их архивах какую-то древнюю легенду о связи между нашими мирами. Эту легенду вы и будете исследовать. Она охватывает все четыре расы, поэтому у вас будут весомые причины показываться в любом месте на планете. Предварительная работа уже проведена, вас там хорошо знают как известного своими незаурядными исследованиями сэра Сэмюэля-младшего. Кассеты с их единым языком вы получите в комнате 318, вылет завтра вечером.

Всего хорошего.

Лектор подошел к вставшему со стула слушателю и пожал ему на прощание руку.

2

Космический корабль туристической фирмы «Привет вам, звезды!» подлетал к Лиоликумбе. Пассажиры после трехдневного полета готовились к высадке, команда корабля выполняла маневры, работники порта очищали поле для посадки, встречающие гиды нетерпеливо ерзали на первых сиденьях местных автобусов — длинных псевдозмей с просторными межреберными мешками салонами первого, второго и третьего класса.

Был осенний вечер, уже немного прохладный, но чистый и свежий. Ровно в 18:00 по местному времени корабль совершил посадку, в 19:00 суматоха улеглась, все занялись другими делами, а в зале ожидания остался один человек. Он, в отличие от местных жителей, был брюнетом. Но к таким за 300 лет здесь уже привыкли, и на него никто не обращал внимания. Человек недоуменно поглядывал вокруг, его явно должны были встретить, но почему-то никто к нему не подходил. Человек подошел к киоску с сувенирами.

Он рассматривал безделушки, как вдруг снаружи раздался рев, все усиливавшийся по мере приближения некоего объекта, который на Земле в 20-м веке назвали бы летающей тарелкой — каплевидная форма, металлический блеск, невероятная скорость. Через несколько секунд капля прибыла к стоянке и несколько человек выглянуло посмотреть на это необычно шумное прибытие. Стена сбоку капли раскрылась, как глаз и изнутри выпрыгнул подросток лет 15. Он со злобой пнул ногой каплю и та рявкнула ему в ответ.

Мужчина с корабля узнал подростка и, приветственно махнув ему рукой, пошел навстречу.

Подросток махнул ему.

— Извините за опоздание, сэр Сэмюэль-младший.

Глушитель полетел, а Сэмми не захотела выращивать новый, пока я не заряжу ее. У-у-у!! — он снова пнул каплю ногой и та опять рявкнула.

— Ничего страшного, Ким, я ждал всего пять минут. А почему отец не прилетел встретить меня?

Где он?

— Он встречает проводника. Тот тоже почему-то задержался. Это лучший проводник, которого мы смогли найти. Но вам он не понравится, — загадочно усмехнулся Ким.

— Почему это?

— Я уверен, — он махнул рукой в сторону пассажирского сиденья. Садитесь, а то скоро время зарядки, и она вообще никуда не полетит.

Они сели в «каплю» и та поднялась вверх. Ким положил руку в шар и «капля» с тем же ревом полетела прочь от космопорта.

— Я назвал ее Сэмми в вашу честь.

— Очень мило.

— Прихожу я сегодня в загон, а Сэмми ничего за ночь не съела. Ей так не понравилась новая форма, что она на меня обиделась. А я этот рисунок в истории космонавтики нашел. Так у вас представляли пришельцев с других миров. Похоже, правда?

— Да, наверное. Ты же знаешь, я не силен в истории.

— Вот уж не могу понять, как это вы не знаете всего понемножку и что-то очень хорошо. У нас всегда учат сначала всему понемножку, а потом ты сам учишься чему-то очень хорошо. А я пока не знаю, что мне учить. Я еще не решил. Мне нравится изменять Сэмми. Только ей это не нравится. А еще я люблю историю. А еще я умею плавать и летать. И может быть я поеду к Берегу в следующем году. А потом, может быть, и на Острова слетаю.

Они летели около пяти минут и за это время Ким не умолк ни на секунду. К концу полета у сэра Сэмюэля-младшего был очень несчастный вид.

— Ой, а вон и отец стоит. Значит, проводник уже пришел. Жаль, что мы так быстро прилетели. Я еще не все успел вам рассказать. Но вы ведь поговорите со мной после ужина? Мне так хочется расспросить вас обо всем!

— Конечно, Ким, я поговорю с тобой, — обреченно кивнул головой мужчина.

«Капля» селя недалеко от дверей дома и, как только Ким и сэр Сэмюэль вышли из нее, с недовольным ревом преобразовалась в шар и покатилась за дом — к заправке.

— Добрый день, сэр Сэмюэль, — приветственно взмахнул руками отец Кима, староста города Красивых Снов, Моритэль. — Кажется, Ким утомил вас своей болтовней. Он вывихнул ногу вчера и целый день сидел дома. Поэтому не наговорился с друзьями.

— Ким? Вывихнул ногу? Где это он умудрился? — Сэмюэль знал, что травмы на Лиоликумбе чрезвычайно редки и каждая из них становится новостью города.

— Он так увлекся наладкой своей Сэмми, что не заметил йори, споткнулся, упал спиной на стул, а тот подумал, что Ким не хочет на него садиться и прыгнул ему под ноги. Весь город вчера обсуждал эту новость, но мы никого к нему не пустили.

Ким обиженно слушал эту речь издали, а потом, недовольно буркнув что-то себе под нос, ушел в дом.

— Пойдемте, вас ждут гости.

— Я хотел бы сначала поговорить с проводником.

Моритэль замялся.

— Думаю, что с проводником вам лучше поговорить после гостей.

— Что не так с этим проводником? Кто это такой?

Ни Ким, ни вы не хотите мне показывать его. Как же я пойду с ним, если я его не увижу. А если он мне не подойдет? Тогда надо будет найти другого проводника, чтобы мы не поругались в пути.

— Боюсь, дело обстоит несколько иначе. Это единственный проводник, которого мы нашли и проверили. Все, кто отзывался до него, не проходили ни одного теста, а этот сумел пройти их все с первого раза. Он единственный, кто бывал в мелонизовой чаще и не один раз. Так что, хотите, не хотите, а вам придется идти с ним.

— Тогда тем более, я не понимаю, почему бы нам раньше не познакомиться с ним.

— Видите ли, проводник не хочет идти с вами.

— Что? Но, как я понимаю, это их заработок — водить людей туда, куда они просят.

— Да, но это совершенно необычная просьба и проводник тоже необычный. Он сказал мне, что посмотрит на вас во время разговора. И если вы его устроите, то он поведет вас. А нет, вам придется улететь ближайшим рейсом.

— Я ничего не понимаю, но не хочу спорить. Пусть будет так, как вы говорите. Пойдем к гостям.

Они прошли в дом, выращенный специально для старосты в качестве подарка в день вступления в должность. Он был идеален для жителей Лиоликумбы и неплох для остальных людей. Там было все, что нужно для нормальной жизни человека, не озабоченного борьбой за выживание.

Через пять минут за большим овальным столом сидело пятнадцать человек. Там были сэр Сэмюэль-младший, Моритэль, Ким, его мать Са, пять незнакомых женщин и шесть незнакомых мужчин. Они были в возрасте от 20 до 70 лет — на этой планете все чертовски хорошо выглядели, у них были любопытные глаза, приветливые лица и манеры радушных хозяев (хотя хозяевами были лишь Са с Моритэлем).

Моритэль представил Сэмюэлю всех гостей, но тот, обладая плохой памятью на имена, не запомнил их.

Хотя он свободно говорил на едином языке Лиоликумбы, этот язык был чертовски сложен, а жители ее очень любили метафоры, пословицы и поговорки, находя каждый раз новые и новые.

Поэтому Сэмюэль непроизвольно морщил лоб, вслушиваясь в слова и отвечая на вопросы. А вопросов было много.

— Как долетели? — Са — Какая погода у вас дома? — молодой человек слева — Где вы научились так хорошо говорить на едином языке? — девушка рядом с молодым человеком слева — Сколько вам лет? — девушка справа — Где вы учились? — Ким — Как вам наша еда? — Са — Почему у вас портфель из кожи живого существа?

— девушка справа — Вы действительно интересуетесь нашей историей?

— Ким — Когда вы собираетесь в дорогу? — молодой человек справа Когда Сэмюэль ответил на все вопросы, ему дали наконец съесть нечто, напоминающее по вкусу итальянскую пищу, а по цвету и форме — сухой корм для попугайчиков. После двухчасовой беседы у него стали ломить виски, и он стал больше морщить лоб. В конце концов, после одной грамматической ошибки, которую он допустил из-за того, что у него заплетался язык сказал «ш» вместо «с», что изменило падеж существительного и из отрицательного предложения преобразовало фразу в вопросительную, — за столом настала пауза. Все пытались понять, как можно вопросом ответить на вопрос и при этом сказать то, что хотели услышать, но наоборот. Когда же это списали на тонкий юмор собеседника, все засмеялись, зааплодировали и перестали утомлять Сэмюэля.

Вечером после встречи с гостями он лежал у себя в постели, выращенной Кимом специально для него по историческим данным. Язык был большим и сухим, голова побаливала от перенапряжения, а желудок пытался понять, какие составляющие итальянского корма для попугайчика подойдут ему для обработки, а от каких стоит избавиться.

Неожиданная мысль подняла его с постели.

Проводник! Ведь он был среди них. Все эти гости так заморочили его своими вопросами, что он совсем забыл о своем задании. Сэр Сэмюэль-младший попытался логически высчитать этого проводника, но голова заболела еще сильнее и он обреченно лег в постель. Однако назойливая мысль не давала спать. Он поднялся и вышел из дома. У задней стены дома стояли двое. Силуэт Моритэля Сэмюэль видел хорошо, а его собеседник был скрыт в тени. Они тихо говорили и Сэмюэль непроизвольно прислушался.

— Думаю, он подойдет. — «Проводник!» — догадался Сэмюэль.

— Вот и хорошо! Я же говорил, он тот, что может выдержать все испытания.

— Да. Это и настораживает. Он слишком хорошо образован в разных областях образования. На их планете это не принято. Или он гений, или он специально подготовлен для чего-то. И еще хуже, если он гений, специально подготовленный для чего-то.

— Но у нас нет другого выхода. Тексты никогда нас не обманывали. Думаю, не обманывают и сейчас. Он тот, что нам нужен.

— Ладно. Надо рискнуть. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Они разошлись и Сэмюэль тихо прошел к себе в комнату никем не замеченный. От удивления у него перестала болеть голова. Во-первых, тайные разговоры у жителей Лиоликумбы были не в почете.

Это было постыдным занятием. Все легенды и романы говорили об этом. А подозревать Моритэля, старосту города, в постыдном было невероятно.

Во-вторых, речь шла о каких-то испытаниях.

Сэмюэль не знал, сможет ли он справиться с ними.

Что для этого нужно? В-третьих, проводник мгновенно раскусил его, хотя сам Сэмюэль думал, что ничем не выдал своего истинного интереса.

Это говорило о том, что проводник сам специалист по маскировке и тайным заданиям. Но на этой планете не было межклановой вражды, поэтому не было и разведки. Где проводник мог получить такие знания? И наконец, в-четвертых, были упомянуты какие-то Тексты. Всё культурное наследие этого народа было любезно предоставлено ученым других планет и за 300 лет изучено досконально. Но никогда и нигде за все это время не упоминалось ни о каких текстах. Единственное, что успокаивало сэра Сэмюэля в этой ситуации, это терпеливое ожидание заговорщиками утра.

Значит, ничего непредвиденного не произойдет до завтрака. А поэтому он обязан сейчас уснуть и выспаться. Сэмюэль вздохнул, лег в кровать и постарался заснуть. Ничего не получалось. Тогда он прибег к старому доброму способу подсчета овец и примерно на 822-й овце уснул крепким сном.

3

Утром, посвежевший после сна и холодного душа, сэр Сэмюэль вышел в гостиную. За столом сидели Моритэль и девушка. Она была вчера в компании, но ничем по поведению не отличалась от остальных и Сэмюэль не помнил ее имени. Тонкий запах орехов говорил о том, что она из лесных жителей, в отличие от степных Моритэля и его семьи. Они пахли полынью.

— Садитесь, сэр Сэмюэль-младший. Нам надо поговорить, — сказал Моритэль.

Сэмюэль сел.

— Это саланга. Она проводник. Она поведет вас в мелонизовую чащу.

Сэмюэль наклонил голову в знак приветствия.

— Могу я узнать ваше имя? — спросил он. Ведь саланга — это просто «лесная жительница».

— Нет.

Про себя Сэмюэль удивился, но в ответ лишь кивнул головой в знак понимания.

— Дело в том, Сэмюэль, что мелонизовая чаща, как вы знаете, является центральным объектом нашего эпоса и вход туда непосвященным не разрешен. Те, кто нарушал этот запрет, обратно не возвращались. И это не была месть людей. Это чаща убирала лишних носителей знания. Поэтому те, кто хоть раз ходил в мелонизовую чащу и возвращался, образовали нечто вроде клуба, как у вас говорят, где они могли делиться своими знаниями друг с другом. Мы не знаем, примет ли чаща вас. Из всех проводников саланга — самая опытная. Несмотря на ее возраст, ей всего 25 лет, она прожила в чаще более 7 лет и никто не знает лучше нее всех троп этого места. Поймите нас, вы не местный житель и даже не житель этой планеты. Мы одобряем ваш интерес к нашей истории, но удивлены, что вы выбрали объектом изучения такое странное место, как мелонизовая чаща. Поэтому у нас с салангой возникли некоторые вопросы на этот счет. Мы зададим их вам, а вы уже сами решите, отвечать на них или нет. Только мы по вашим ответам будем судить о том, пустить ли вас в путь, или попросить улететь отсюда, и никогда больше не возвращаться.

— Задавайте вопросы, — сказал Сэмюэль.

— Какая истинная цель вашей поездки? — спросила саланга.

— Изучение истории Лиоликумбы.

— А точнее?

— Изучение истории мелонизовой чащи.

— Почему вы так заинтересовались чащей?

— Потому что ее возраст по данным исследований превышает возраст вашей планеты почти вдвое.

— Что вы собираетесь сделать с информацией, которую получите?

— Или я опубликую ее, или не опубликую. Как я могу судить о том, чего у меня нет.

— У вас есть при себе оружие?

— Нет.

— Лекарства?

— Нет.

— Что вы хотите еще рассказать нам о своей миссии?

Сэмюэль вздрогнул. Слово «миссия» было сказано на английском языке. Саланга знала английский язык.

— Да ничего особенного. Мои исследования были оплачены Институтом геологии, у меня три года срока до сдачи доклада в печать, у меня нет родственников, болезней и состояния. Вот, вроде, и все.

Долгий взгляд саланги изучил его лицо. Лицо было честным и немножко недоуменно-обиженным. Как раз таким, каким должно быть.

— Ладно, — обратилась саланга к Моритэлю. — То, что он не сказал сейчас, он вынужден будет сказать потом. Я берусь за это безнадежное предприятие.

— Мы выходим сегодня ночью, — сказала она Сэмюэлю. — Придумайте себе имя покороче, чем сэр Сэмюэль-младший. А то однажды я не успею вас позвать.

— Меня можно звать Сэм. А как я буду звать вас?

— Кричи мне «Эй!». Я отзовусь. В 23:00 я выхожу.

Будь готов.

Весь остаток дня Сэм слонялся по дому. Салангу он до вечера не видел. Хозяева делали вид, что не замечают его, даже Ким не заговаривал с ним.

К 23:00 он был готов. С небольшим рюкзаком за плечами он сидел на земле у входа в дом. Саланга вышла с заднего двора, кивнула ему головой, махнула на прощание дому, где ей никто не ответил, и пошла на восток. У нее не было никаких вещей, кроме ножа, прикрепленного к правой икре и широкого пояса, с которым ни один саланг не расставался даже ночью.

Они шли всю ночь. У жителей Лиоликумбы хорошо развито ночное зрение. Сэму пришлось надеть очки, чтобы не заблудиться. Он не мог понять, почему они не поехали или не полетели, а пошли.

Ведь пройти за ночь они смогли бы от силы километров 50, а до ближайшего леса было не меньше 300 км. А до ближайшего мелониза было 750 километров. «Этак мы за месяц дойдем до первой кочки», — бурчал про себя Сэм, но упорно шел за салангой. Она двигалась быстрой, легкой и тихой походкой.

Степные жители ходят прямо, смотрят вдаль, занимают всегда больше пространства, чем остальные. Движениями они больше всего напоминают оленей или ланей. Лесные жители ходят, аккуратно ступая, чуть не сгибая колени, готовые в любой момент отойти в сторону, нагнуться, прыгнуть. Они смотрят «широко», стараясь как можно больше уловить одним взглядом. Уши их всегда слушают звуки леса. При этом они изящны, как кошки, и их нельзя назвать неуклюжими.

Такая походка была и у этой саланги. Она даже в степи шла так, будто тут росли деревья.

Каково же было изумление Сэма, когда наутро, когда начало светать, он увидел в нескольких километрах впереди лес. Да не просто лес, а огромные мелонизы, чьи прямые стволы улетали в небо на десятки метров. Это была мелонизовая чаща.

— Этого не может быть! — воскликнул он, — Мы не могли пройти такое расстояние за одну ночь.

— Если этого не может быть, так как же ты здесь стоишь?

— Как это у тебя получилось? Я шел следом за тобой. Мы никуда не заходили, нигде не сворачивали. Каким образом мы прошли весь этот путь? Сколько километров?

— Отвечаю на все вопросы по порядку. У меня это получается так же, как и у всех. Вспомни поговорку, «Кто выходит на ночь на восток, тот проходит целый год пути».

Сэм вспомнил. Смысл этой поговорки был переведен специалистами как «Кто раньше встает, тому бог подает». На едином языке эта поговорка звучала как удивительно музыкальное двустишье, которое обычно напевали ленивым малышам. Но теперь он с каким-то страхом понял, что смысл поговорки был буквальным, а не метафорическим. Сколько же еще буквального таилось в великом множестве их фольклора!

— Каким образом, — продолжала саланга, — этого никто не знает. Известно только, что если идти, не останавливаясь, всю ночь с одной и той же скоростью, не оглядываясь и не разговаривая, то утром приходишь к этому лесу. А сколько километров, сам посчитай. Мы вышли из города Красивых Снов, а стоим перед мелонизовой чащей на острове Вечной Любви.

— Где? Я в первый раз слышу это название.

— Естественно, из космоса этого острова не увидеть, по морю к нему не доплыть, по воздуху не долететь. На него можно попасть только таким путем. Всем приходится топать ножками.

— Так не бывает. Мы делали полную картографию планеты. У вас два материка и тридцать островов.

— Тридцать один.

— Где же он находится тогда?

— Здесь, на расстоянии ночи пути на восток из любой точки планеты.

— Этого не может быть! Это мистика какая-то! — Сэм всплеснул руками.

— Как угодно, — пожала плечами саланга. — Я не собираюсь тебя перевоспитывать. Давай остановимся. Сейчас не лучшее время, чтобы входить в чащу.

— Послушай, — не унимался Сэм, — может быть, этот остров находится в другом измерении? Может быть, каждый человек на этой планете, когда идет ночь напролет на восток, как бы запускает программу своего перемещения? Это ведь телепортация! Это невероятно, я должен записать!

Он достал из рюкзака толстый записной куб с утроенной плотностью записи. Таких кубов обычно хватало на десять лет непрерывного разговора.

Быстро заговорив в куб по-английски, Сэм в своем волнении даже не вспомнил, что саланга знает этот язык. И только на фразе «это может принести огромный коммерческий успех» он осекся и взглянул на нее. Та и не скрывала, что внимательно слушает его и было ясно, что она все понимает без труда.

— Институт геологии, я думаю, не сумеет оценить коммерческий успех телепортации, — с усмешкой произнесла саланга.

— Откуда ты знаешь английский?

— Почему тебя интересует коммерческая сторона телепортации?

— Что ты знаешь о телепортации?

— Зачем ты идешь в мелонизовую чащу?

После этого обмена вопросами, Сэм разозлился. В конце концов, саланга это обычная девчонка, которая насмехалась над ним. Он захотел показать ей, что с ним не стоит шутить. Сэм сделал рывок вперед, чтобы повалить ее. Однако он схватил руками воздух. В эту же секунду она ударила его рукой по шее, а когда он завалился на спину, скрутила ему руки неизвестно откуда взявшимся жгутом и завела их за голову. Правой рукой она приставила свой охотничий нож к его горлу.

— Не надо думать, что я глупее тебя. У нас примерно равные силы. Только я у себя дома, а ты на чужой территории. Ты нужен мне и ты нужен планете. Не зли нас с ней. Понял?

Сэм кивнул. Он был оглушен и ошарашен. Так себя с ним не вел никто.

Саланга слезла с него, убрала нож обратно и спрятала жгут в поясе. Потом она подала ему руку, и он взялся за нее, чтобы встать. Сэм отряхнулся и сказал:

— Извини, я погорячился. Больше этого не повторится.

— Надеюсь.

Оба были уставшими и голодными. Они перекусили тем, что было в рюкзаке у Сэма и стали молча чего-то ждать.

Через некоторое время саланга сказала:

— Мы должны просидеть здесь до вечера. Потом пойдем в чащу. Если ничего за это время не произойдет, значит, нам повезет на всем пути.

И как только она это сказала, из леса послышался гам и в небо поднялась туча птиц.

— О, черт! Это вороны! Хватай свой мешок, бежим.

Надеюсь, ты бегаешь очень быстро.

— А в чем дело?

— Это убийцы. Они не пустят нас в чащу живыми.

Эти слова придали Сэму сил и они побежали.

Бежали они в чащу, как к единственному месту укрытия, а значит навстречу стае. Правда, они бежали не по самому короткому пути, а чуть в сторону от птиц, да и те еще не летели к ним, а только формировали свой клин. Это дало им несколько лишних минут. Но бежать было слишком далеко. Лес оказался дальше, чем это виделось.

Саланга летела, как стрела. Сэм изо всех сил старался не отстать, но видел, что с каждым шагом она отрывается от него. Он понял вдруг, что она успеет добежать, а вот он — нет. Да и птицы, конечно же, охотились за ним, а не за ней. Он уже слышал жуткий гвалт у себя за спиной и почти совсем отчаялся.

— Эй! — заорал он что было сил.

Саланга оглянулась и остановилась.

— Черт! — в эту секунду он догнал ее. — Давай сюда мешок!

Она содрала с него мешок и со всего размаху кинула его в воронью стаю. Птицы с криком набросились на него и Сэм воспользовался этой секундой. Вдвоем они побежали еще быстрее. Но рюкзака воронам хватило ненадолго. Они снова надвигались. Лес был совсем близко, но стая была ближе, и она надвигалась. Вдруг среди жуткого гвалта над бегущими наступила секундная тишина.

До первых деревьев оставалось всего десять метров. В этот момент тишина сменилась ревом и свистом падающих тел. Птицы перешли в атаку.

— А-а-а-а!!! — закричал Сэм и, пригнув голову, в последний момент вбежал за деревья. Сзади послышался грохот ударившихся о землю десятков птичьих тел. Они не смогли затормозить. Сверху их придавили следующие.

Пробежав еще метров десять по инерции, Сэм упал на колени. Сердце колотилось, перед глазами были красные круги. С такой скоростью он не бегал давно. Рядом тяжело дышала саланга.

— Господи, откуда здесь вороны! Это ведь Лиоликумба, а не Земля!

— Это не Лиоликумба. Это остров Вечной Любви.

— Ничего себе вечная любовь! Что же тогда творится на острове Вечной Ненависти!

Саланга показала рукой на его спину.

— Посмотри!

Он стянул с себя куртку и только теперь почувствовал, что кожа на спине жутко болит.

Спина куртки отсутствовала. Вместо нее были жалкие лохмотья.

— О, черт! Мы еле успели! — Сэм посмотрел на салангу. — Если бы не ты, мне бы пришел конец.

— Запоздалая благодарность. Кто-то пять минут назад хотел преподать мне урок.

— Но я же извинился!

— Ладно, чего уж там. Ну-ка, покажи лучше спину!

Он повернулся к ней спиной.

— Да-а… — протянула она. — Здесь работы целому госпиталю.

— Что, так плохо?

— Обойдется, сейчас обработаю.

Сэм тоскливо посмотрел за деревья, стая уже улетела, только мертвые тела лежали на земле.

— Все мои лекарства остались в рюкзаке. Да и все остальное. Стоило собираться в дорогу!

— Думаю, там уже нет ни лекарств, ни рюкзака.

Так что не стоит даже думать о том, чтобы выйти из леса.

— Я и не собирался. Мне таких трудов стоило попасть сюда…

— У меня есть подозрение, что выбраться отсюда нам теперь будет гораздо труднее, чем попасть.

В это время саланга достала из своего пояса какие-то порошки и листья и стала обрабатывать спину. Сэм морщился, но терпел.

— Глубоких ран нет, только порезы. Ты легко отделался, чего не скажешь о твоей куртке. Через две недели у тебя не останется даже шрамов на спине. А с одеждой надо что-то придумать. Осенью в одних брюках не походишь.

Саланга сняла с Сэма остатки рубашки, на секунду задумалась, потом сказав, «ну-ка, ну-ка», достала из своего волшебного пояса нитку с иголкой и села за работу. Ножом она отрезала рукава рубашки и бесполезные остатки спины куртки и рубашки. Потом перед рубашки она приложила к спине куртки и пришила его задом наперед, а рукава рубашки вложила в рукава куртки и тоже подшила. Теперь куртка-рубашка застегивалась и сзади с спереди и не имела воротника. Вид у нее был несколько странный, но главную свою задачу согревать, она выполняла, а больше ничего и не требовалось.

— И кроме того, очень удобно обрабатывать раны.

Не надо снимать, можно только расстегнуть.

— Ну, ты мастер! Тебе нужно участвовать в выставках авангардистской моды.

— Хватит смеяться, давай отдыхать. До утра нам теперь некуда торопиться, поэтому весь остаток дня будем сидеть и набираться сил на дальнейшую дорогу.

4

Остаток дня и ночь прошли без проблем. Они не разжигали костер, но ночь была удивительно теплой и они даже не замерзли. Утром они пожевали каких-то листьев, которые нарвала саланга. Сэм сразу почувствовал прилив бодрости. Однако есть хотелось все равно, ведь в последний раз они ели сутки назад. — У меня здесь есть небольшой домик, — сказала саланга, — где я жила несколько лет. Но туда идти несколько дней. Хотя по пути и есть некоторые кладовки с едой, на двоих ее будет маловато. Так что придется затянуть пояса потуже. Они дошли к обеду на одну такую кладовку, где еды было достаточно на двоих, но съели они только половину, чтобы оставить себе на обратную дорогу. После небольшого отдыха, они пошли дальше. — Откуда на этом острове вороны? — спросил Сэм. — Ведь вы их называете так же, как и мы? — Я не знаю, как они здесь появились. Это вообще довольно странное место. Здесь встречаются места с других планет и не дай бог нам туда попасть. — Например? — Например, болотные гиппопотамы с пресловутой Альфы Центавра. — Здесь?! — Да, здесь. Или лианы-присоски, или змеи-крысы, или ядовитые шипокрылы, или каменная площадь, или снежный холм, или… — Хватит, хватит. На пустой желудок все эти названия кажутся слишком реальными. Мне пока хватило ворон. — Вороны, это только начало. Теперь мы не сможем выйти тем же путем, что и пришли. Они будут ждать нас там. Поэтому выходить придется через восток. А это очень трудно. Я пробиралась там всего раз и больше не хочу повторять опыта. — А что там, на востоке? — На востоке то, о чем говорят тексты. — Тексты? — Да, древнейшая летопись. — Но нигде, ни в каких документах не упоминается об этой летописи. — Мы умеем хранить тайны. — Тогда почему ты рассказываешь мне все это? — Потому что ты упомянут в текстах. — Я? Как они могли упомянуть об этом, если я о них ничего не знаю. — Не мне судить об этом. Все, что говорилось в текстах, исполнялось в точности. У меня нет причин не доверять им. — Расскажи мне об этих текстах. — Тексты хранятся в главном информатории. Хотя ваши ученые думают, что изучили все, что в нем находится, они не увидели текстов. Непосвященный человек вообще очень редко замечает их. Если это происходит, значит, он рожден со Знанием. Таких людей было всего двое и все они впоследствии стали великими преобразователями. Так вот, эти тексты — дословный перевод неких рун, которые якобы хранятся в надежном месте на острове Вечной Любви посреди мелонизовой чащи. Кстати, в текстах даны объяснения всем этим дурацким названиям типа планеты Лиоликумба-торнадо, остров Вечной Любви, город Красивых Снов и тому подобных. Правда все эти объяснения из-за их дословности настолько сложны, что еще никто не смог растолковать их всем. — А о существовании текстов знают все? — Конечно. У нас нет тайн друг от друга. Мы просто не говорили вам о них. Да вам и не надо знать. Земляне всегда были слишком любопытны. Это нездоровое любопытство. Вы всегда интересуетесь, откуда можно извлечь деньги. — Опять камень в мой огород? — Да. Хотя трудно упрекать человека, если он просто выполняет свою работу. — Какую работу? — опешил Сэм. — Насколько я знаю, раньше это называлось промышленным шпионажем. А ты, сэр Сэмюэль-младший, потомственный шпион высшего класса, который знает и умеет много того, что обычным гражданам знать и уметь не полагается. — Откуда ты знаешь все это? Тоже тексты рассказали? Откуда ты знаешь английский язык? Что это за тайная слежка? — Оттуда, Сэм, что моя мать — землянка. Я унаследовала запах расы моего отца, а мой брат родился брюнетом, его кожа ничем не пахнет и он не смог жить на этой сверх спокойной планете, а улетел открывать новые миры. Я наполовину землянка. И это помогает мне чувствовать вас как никому другому. — Ты землянка?! Но ведь это значит, что мы одного происхождения! Что у нас одинаковые предки! Как же такое возможно?! — Это мы и идем узнавать, ведь так? Я знаю не больше твоего. Просто у меня к тебе огромная просьба. Оставь, пожалуйста, на время все свои шпионские привычки и стань просто исследователем. Нам предстоит пройти трудный путь, а потом еще расшифровать руны. Поэтому я предлагаю заключить временное перемирие. — Я согласен. Мне тоже хочется узнать обо всем этом как можно больше. И ради этого я даже согласен не задавать лишних вопросов, пока. Чтобы потом сполна получить информации. К вечеру они дошли до следующей кладовой, перекусили и решили развести костер. Саланга снова обработала раны Сэма и они легли спать. На следующий день к обеду земля под ногами у них стала более мягкой, деревья — более низкими, воздух — более влажным. Они подходили к болотам. — Нам нельзя сворачивать и обходить болото. Мы потеряем слишком много времени, а в текстах говорится, что успеть мы должны до первого снега. — Значит, пойдем через болото. — Здесь может пригодиться твоя сноровка. Будь бдителен. Через час они вошли в топь. Они шли теперь очень медленно, саланга ориентировалась по каким-то невидимым меткам. То и дело они проваливались по пояс в черную жижу. Однажды вода достала до царапин Сэма и они стали саднить. Через некоторое время впереди послышались громкие ухающие звуки. Саланга замерла и подняла вверх руку, показывая, что надо молчать. Звуки повторились метрах в сорока слева. Потом сзади справа кто-то громко закричал гортанное «э-э», от которого волосы на голове встали дыбом. Саланга достала свой нож. Они медленно двинулись дальше. Звуки иногда повторялись то там, то здесь, и каждый раз они замирали на месте, пока какофония не утихала. Так они шли несколько часов. Нервы у обоих были на пределе, руки дрожали. Кроме того, ядовитые испарения, голодный желудок и жажда не улучшали самочувствия. И, наконец, саланга допустила ошибку. Во время очередных уханий, она оступилась, и, чтобы не упасть, схватилась за ветку чахлого деревца. Сразу же земля под веткой пошла вниз, а на ее месте возникла огромная пасть болотного гиппопотама. Саланга отпрыгнула в сторону, и пасть захлопнула пустоту. «Будто чемодан закрылся», — машинально подумал Сэм. В ту же секунду рядом с ним земля пошла вниз, и он, не долго думая, прыгнул вперед. Он вырвал чахлое деревце из земли, сломал его пополам ногой и сделал себе посох с острым концом. Другого оружия он сделать себе не мог. Вокруг оказалось огромное количество гиппопотамов. Они все были обрадованы новой добычей и каждый хотел схватить людей первым. Среди животных возникла давка, рявканья, уханья и «э-э-э» стали раздаваться повсюду. — Следи, чтобы меня не сожрали. Я буду искать вехи, — крикнула ему саланга и стала прыжками передвигаться вперед. Сэм двинулся за ней. Несколько раз он оступался и падал, пару раз саланга проваливалась по грудь и Сэм с громким выдохом одним рывком доставал ее из жижи, однажды он заметил впереди подозрительное шевеление почвы и, когда саланга хотела наступить туда, схватил ее за руку и резко притянул к себе. Пасть гиппопотама с шумом захлопнулась на том месте, куда они должны были наступить. — Спасибо, — выдохнула саланга. — Не за что, ищи дорогу. Еще около часа они прыгали, тонули, били палкой по мордам, и резали ножом пасти чудищ. Сэм даже не оглядывался, не желая видеть месива чудовищ, спешащих за ними. Путь в несколько километров они шли целый день. И когда, наконец, почва под ногами снова стала твердеть, они не поверили своему счастью. Еще полчаса, и у них под ногами снова обычная земля чащи. Они повалились со стоном на землю. Грязные, исцарапанные, голодные, страдающие от жажды, они не могли даже пошевелиться. Наконец, Сэм сел и посмотрел на свою одежду. Она была вся черной от болотной грязи. Отвратительный запах забивал нос. Саланга выглядела не лучше. Она устала больше него, так как шла первой и чаще проваливалась во все лужи. — Далеко до твоего дома? — осипшим голосом спросил Сэм. — Пару часов быстрым шагом. — До ночи доберемся, как думаешь? — Должны, иначе нам конец. Это место жительства змей-крыс. Вон их норы повсюду. Как только солнце зайдет, их тут столько повылезает, никакие ножи не спасут. — Тогда нечего разлеживаться. Там отдохнем. Пошли. И они с кряхтением поднялись и побрели вперед, стараясь двигаться как можно быстрее. Через три часа они добрались до дома. Начинало смеркаться. Они зашли внутрь и саланга заперла дверь. Шва прохода теперь не было видно. — Могу сообщить тебе, что здесь два душа, две ванных комнаты, две спальни и одна, но зато большая кухня. У нас есть время помыться, постирать одежду, поесть и выспаться всласть. А завтра мы пойдем дальше. — Первая приятная новость за эти дни! Не будем тратить времени на разговоры! Это был вечер блаженства. Никогда еще Сэм не испытывал такого наслаждения от душа, ванной, вегетарианской еды и сферы-постели. Они засунули одежду в утилизатор, а себе достали новые костюмы, которые облегали тело, как это было принято на Лиоликумбе. Саланга дала Сэму нож с креплением на икре и чудо-пояс. — Хочешь посмотреть, чего мы избежали? — она приоткрыла штору дома. За окном в неярком свете звезд земля буквально шевелилась от волосатых существ, один укус которых убивал человека на месте. — Хочется никогда отсюда не выходить, — сказал Сэм. — К сожалению, завтра мы пойдем дальше. Однако отдых нам совсем не помешает. Спокойной ночи. — Спокойной ночи. Сэм заснул, не успев закрыть глаза.

5

Они проснулись только в полдень. Снова сытная еда, душ, и они вышли в путь, а дом остался восстанавливать свои запасы. Два дня пути прошли без приключений, если не считать обойденную стороной каменную площадь, которая пыталась добросить до них булыжник, но не смогла — было слишком далеко. На третий день они услышали шум далекой реки. К обеду они подобрались к ней достаточно близко. Река текла в выбитом ей в скалистой породе неглубоком каньоне. Высота обрыва была метров пять, расстояние между берегами — около пятнадцати метров. Речушка так себе. — Я могу перебросить туда веревку, — сказал Сэм. — Я тоже могу, да только это бесполезно. — Почему? — Река эта отравленная, да еще и огненная. Как в сказках, помнишь? Смотри. Саланга взяла ком земли и бросила его изо всей силы. Комок должен был упасть на том берегу, но этого не произошло. Он начал дымиться и тлеть при подлете к середине реки, и через миг от него осталась последняя струйка дыма. — А как же берег не разъедает? — спросил Сэм. — Это не просто скала. Это нечто особенное с той же планеты, где такие речки протекают. И впадает она в озеро, где бьют нейтрализующие эту гадость ключи. В результате в озере чистейшая H2O, а над озером самый ядовитый туман, который существует на свете. — Ну и как же мы переправимся на ту сторону? Пойдем до озера? — Я раньше так и делала. Но у нас мало времени. Надо придумать что-то другое. — Единственный другой способ — это мост. Надо срубить один из мелонизов и положить его поперек. Мы быстро перебежим, а там уж как он сгорит, это другое дело. — Срубить мелониз?! Ты хоть представляешь, что это значит?! — Ну, не самый толстый. Нам достаточно метров шести в диаметре, чтобы успеть перебежать. — Ладно, давай искать мелониз метров шести в диаметре. Через двадцать минут они нашли подходящее дерево недалеко от берега. В поясах нашлись тонкие ленты самопил. Еще через полчаса дерево застонало и рухнуло через речку на другой берег. Тут же от поверхности воды стали подниматься струйки газа и медленно разъедать толстую шкуру мелониза. — Скорее! Бежим! — крикнула саланга. — Я пойду первым на этот раз. Мало ли что случится, — ответил Сэм и шагнул на мост. Через пару шагов он очутился в прекрасном дворце пророка Соломона. А вот и сам Соломон сидит слева от него на троне и говорит что-то очень важное и умное. Надо подойти поближе и прислушаться. Но за миг до того, как сделать шаг в сторону, Сэм услышал набат своего сознания. «Это мираж! Это неправда! Ты в опасности!» И силой воли он вынырнул из дурмана и, задержав дыхание, побежал на другой берег. Голова сильно кружилась, а где-то внутри пророк Соломон все еще что-то нашептывал тихим голосом. Вдруг Сэм услышал истерический смех. Саланга стояла в самом центре бревна, которое уже было изъедено наполовину, и танцевала, кружась на месте. «А-а-а!!!», вдруг завизжала она и захлопала в ладоши. Сэм сделал два глубоких вдоха, набрал воздух и ринулся обратно на бревно, к пророку Соломону. Отмахиваясь одной рукой от восточных сладостей, он другой рукой схватил салангу поперек талии, перекинул через плечо, благо она была достаточно легкой, и, почти теряя сознание, побежал к берегу. Однако дурман был настолько велик, что он сделал пару шагов в обратном направлении и только потом, опомнившись, побежал назад. Бревно к этому времени почти совсем истлело и дрожало под его шагами. Пророк Соломон стоял во весь рост и что-то кричал, грозно потрясая бородой, а саланга, возмущенная до глубины души, пыталась вырваться, чтобы дотанцевать свой танец. Последнее, что он помнил, это два шага на том берегу, грохот падающего в реку дерева, а дальше была темнота.

Он открыл глаза и увидел над собой худое лицо саланги. «Кто это?», подумал он. Потом медленно вспомнил. Проводник. Чаща. Вороны. Гиппопотамы. Дом. Змеи-крысы. Река. Река… Река! Они перебрались через реку! Сразу с воспоминанием заболела голова. Он захрипел. — Воды! Саланга поднесла к его губам чашку. Он сделал пару глотков и уснул. Когда он проснулся в следующий раз, было темно, саланга спала. Он хотел пить, пытался пошевелиться, но все мышцы его одеревенели и не слушались его. — А-а-а! — захрипел он. Саланга мгновенно проснулась, взглянула на него и снова дала ему пить. Он засыпал и просыпался несколько раз. Каждый раз ему становилось немного лучше, пока, наконец, он не смог сесть. В голове играл духовой оркестр, причем дирижер явно был пьян, а у музыкантов были разные партитуры. Перед глазами раз мелькнул пророк Соломон, но Сэм прогнал его. Пророков ему хватило надолго. — Как ты чувствуешь себя? — саланга сидела рядом с чашкой в руке и смотрела на него. Она осунулась, глаза блестели из глубоких впадин, кожа была сухой, как пергамент. — Неплохо. Хоть сейчас вперед. Где это мы? — Я сделала шалаш из веток того мелониза, который мы свалили. Мы в ста метрах от реки. — Долго я лежу? — Неделю. — Неделю?! — взвился он и тут же получил удар всего оркестра по голове. Мы же торопились! — Мы укладываемся в сроки. Если бы мы обходили реку до озера, мы бы потратили две недели. — А как же я здесь лежал неделю? — Очень просто. Я тебя мыла, расчесывала, поила. Только кормить не могла. Тебя рвало постоянно. Слишком сильное отравление. — Мыла? — он оглядел себя. — Как мыла? — Очень просто. Раздевала и мыла. — Извращенка, тебе только дай возможность, ты, наверное, всех моешь, — он хриплым голосом засмеялся. Это была шутка! — Очень смешно! Я чуть со страху не рехнулась. Не знала, выживешь ты, или нет. Ты все время спорил с Соломоном и размахивал руками. Я за эту неделю постарела на десять лет. — Если посчитать все года, которые я оставил на этом милом острове, некоторым хватило бы на счастливую жизнь. — Тебе надо еще отлежаться пару дней, а потом мы пойдем. У меня заканчивается еда, а идти еще около недели. Но хорошо хоть, что теперь не должно быть никаких приключений. Два дня Сэм приходил в себя. Он съел все их запасы, но саланга не протестовала. Он должен был поправиться. Наконец, он выполз из шалаша и зажмурился от яркого света. Он срезал себе палку и они пошли на восток.

6

Всю неделю они питались кореньями и ягодами, которые находила саланга. Они шли медленно, но верно. Наконец, к концу седьмого дня за деревьями что-то заблестело. — Наконец-то, озеро! — воскликнула саланга. — Какое еще озеро? — Озеро с затонувшим городом, в котором находится информаторий, где лежат руны. — Интересно, как мы попадем в этот город на дне озера? Саланга неожиданно съежилась. — Это самый трудный вопрос. — Ты что, не знаешь как туда попасть? — Знаю. — Ну и в чем тогда проблема?! — В способе. — Ну, расскажи мне, пожалуйста, что это за способ такой, — Сэм подошел к берегу и, тяжело опираясь на палку, сел. — Город поднимется наверх, если ключи от главных ворот будут у девственницы и ее первого мужчины. Наступила пауза. Наконец Сэм поднял голову. — Не понял, — медленно произнес он. — Ты что… Саланга кивнула. — Та-ак. — протянул Сэм. — А раньше ты об этом способе мне не могла рассказать. Саланга вспыхнула. — Ты бы мог не согласиться, а мы не могли рисковать. — А я и сейчас могу не согласиться. Ты что меня, насиловать будешь? Старого больного человека! — Ты не согласишься? — Я-то ладно. А вот ты как могла решиться на такой шаг? — У меня не было выбора. — В каком смысле? — Я единственный человек, который знает, как пройти сюда. Поэтому мне с детства внушали, что моим первым мужчиной будет тот, кто пройдет всю дорогу до озера. — Ничего себе, воспитание. Ну а если бы я был хромым, кривым, горбатым, шепелявым и плешивым? — Я бы… Я бы… Не знаю, что я бы тогда сделала! — в глазах у саланги стояли слезы. — Ну и ну! — Сэм хлопнул себя по коленям. — Я-то думал, что вороны, гиппопотамы и река, это самые большие трудности на нашем пути. А оказывается, все только начинается! Больше ты никаких «способов» от меня не скрываешь? Саланга отрицательно замотала головой. — Садись рядом, — Сэм хлопнул рядом с собой. Саланга села. — Ну и что нам делать? Ты-то хоть согласна? Она кивнула, не поднимая глаз. — Ну что ж, полдела сделано, остался я. Вообще, ты знаешь, тут не очень комфортно лишаться невинности. Осень все-таки. — Тут есть домик. — Еще один твой домик? Саланга кивнула. — Очень мило. И там, наверное, одна спальня, один душ и одна просторная кухня. Она кивнула снова. — Ну, пойдем, тогда. Что нам на морозе сидеть. В любом случае надо где-то ночевать. Они зашли в дом. После стольких тяжелых дней, отдых им был просто необходим. Сэм пропустил салангу вперед себя в душ, а сам принялся за еду. Потом они поменялись местами и, пока саланга ела, Сэм с наслаждением тер себя мочалкой. Наконец, он вытерся, одел новую одежду, пригладил перед зеркалом волосы и вышел из ванной. Саланга стояла у окна и смотрела на озеро. Сэм подошел к ней. Она, задумавшись о чем-то, не заметила его и вздрогнула, когда он осторожно поцеловал ее в щеку. Саланга обернулась, смущенно улыбнулась и попыталась уйти. Сэм рукой преградил ей дорогу. Она с недоумением посмотрела на него. Сэм усмехнулся и осторожно поцеловал ее в губы. Саланга не ответила и отстранилась от него, насколько это было возможно. Сэм подошел к ней вплотную и настойчивее поцеловал ее. Саланга робко ответила. Тогда Сэм прижал ее к себе рукой и продемонстрировал свой коронный поцелуй, после которого девушки несколько секунд смотрел на мир недоуменными глазами. Фокус сработал и на этот раз. Саланга удивленно вздохнула. Раз за разом их объятия становились все крепче, его поцелуи все более настойчивыми. Наконец, Сэм понял, что саланга готова перейти к следующему шагу. — Я доставлю тебе удовольствие, — прошептал он ей. От звуков его голоса у нее пробежали мурашки по телу. Сэм взял ее на руки и понес в спальню. Утром Сэм проснулся первым, чмокнул салангу в щеку и ушел в душ. Он с улыбкой подумал, что до сих пор не знает, как ее зовут. «Прекрасная незнакомка» — усмехнулся он. Сэм приготовил завтрак и принес его в постель. Саланга уже не спала. — Доброе утро! — сказал Сэм. — Как спалось? — Хорошо! — Я принес завтрак. Он поставил поднос на кровать, и саланга оживилась. С аппетитом жуя очередную порцию запеканки, она спросила: — Всегда бывает так хорошо? — Почти всегда. — А когда не «почти всегда»? — насторожилась саланга. — Тогда бывает еще лучше. Они оделись и вышли из дома. Долго они сидели на берегу озера обнявшись. Наконец, саланга сказала: — Меня зовут Копра. — Приятно познакомиться, Копра.

7

Они подождали, пока солнце не дойдет до зенита, потом саланга достала из своего пояса металлическую пластину размером с ладонь и, поймав луч солнца, зайчиком провела по центру озера. Примерно с минуту ничего не происходило, а потом уровень воды в озере стал падать. Создавалось впечатление, будто кто-то открыл пробку в ванной и вода уходит вниз. Так как вода в озере была совершенно непрозрачной, они не знали, что находится на дне. Когда же вода ушла полностью, перед ними открылся невероятный вид. Дно озера было сделано из того же металла, что и пластина в руках у саланги. Белый, теплый и на ощупь как будто мягкий, он был уже совершенно сухим. Площадь озера была около пятисот квадратных метров и вся она была теперь покрыта этим металлом. Дно было воронкообразным и закручивалось в виде спирали. Что было внизу, разглядеть было нельзя из-за тумана, который стоял метрах в десяти под ними. Надо было спускаться. Они пошли по широкой ленте, скручивающейся вниз. Чем-то эта лента напомнила Сэму винтовую лестницу в Ватикане на Земле. Только здесь не было перил и ширина дороги была около 10 м. Через несколько витков они вошли в туман и взялись за руки, чтобы не потеряться. Сэм протянул руку, дотрагиваясь до стены. Они прошли так еще несколько минут и туман остался над головой. Спираль внизу делала еще несколько поворотов, а потом оканчивалась у двустворчатой двери. Вместо ручек у каждой створки был след левой и правой человеческой руки. Сэм приложили свою правую руку, а саланга левую. Следы засветились, металл под рукой нагрелся. Потом со звуком лопнувшей струны двери разъехались в стороны, причем оказалось, что створки были обманом, а на самом деле дверь открывалась по диагонали слева вверху направо внизу. За дверьми был узкий коридор со светящимися стрелками на стенах. Они пошли по указателям. Множество ответвлений от их пути уходило налево и направо. Иногда они замечали, что боковые проходы за ними смыкались и пропадали из глаз. Если сначала Сэм и пытался запоминать повороты, то через полчаса окончательно сбился. Они начали уставать, в глазах рябило. Хотелось есть и пить. — Долго еще? — спросил Сэм. — Я не знаю. В Текстах написано, что дорога сама приведет нас на место. — Обратно нам уже не вернуться. Ночевать здесь, похоже, тоже нельзя. Когда же этот чертов путь завершится?! Неожиданно за очередным поворотом они вышли из коридора в открытое пространство. Это был зеленый сад с фруктовыми деревьями, фонтанами, ручейками и певчими птицами. Сэм оглянулся. Оказывается, коридор весь умещался в пятидесятиметровый куб и они час с лишним ходили внутри этого куба, который просто гонял их туда-сюда. — Чертовы устройства! Чертов лабиринт! Чертовы тексты! — Хватит чертыхаться. Если бы сюда было просто попасть, от этого места уже давно ничего не осталось бы. Они пошли по саду. Сэм узнал груши, гранатовые и апельсиновые деревья, яблони. Саланга увидела плоды Лиоликумбы. Они срывали их и ели, одновременно утоляя жажду и голод. Это место напоминало затерянный рай. Птицы на ветвях были необычайно красочными. Это были и попугаи, и райские птицы и фазаны. По земле ходили павлины. Вообще, здесь было больше земного, чем лиоликумбского. Наконец, сад кончился и они вышли на открытое место. Впереди стоял дворец времен Аладдина с куполами, упиравшимися в серый свод лестницы, по которой они пришли, метрах в двухстах над ними. Он был сделан из мрамора, отделан золотом и серебром. Любой эмир был бы счастлив иметь такой дворец. — Добро пожаловать в «Тысячу и одну ночь», — с сарказмом сказал Сэм. — Зачем они это построили? — изумилась саланга. — Надо же им было как-то произвести на нас впечатление! — Им это удалось. — Не знаю, не знаю. Меня все это только настораживает. — Может быть, это просто специфика твоей работы? — Какой еще работы? Я историк, исследователь мелонизовой чащи. От которой, кстати, мы сейчас дальше, чем когда либо. — Да-да, сэр Сэмюэль-младший. Историк, занимающийся промышленным шпионажем, это так обычно. — Ладно, раз уж мы попали сюда, пойдем, посмотрим, что нам приготовили внутри. Они прошли во дворец, где внутренняя обстановка совсем не походила на внешнюю помпезность. Привычный глазу строгий стиль биодома с двумя выращенными креслами-лежаками и кубом информации перед каждым. Шар управления был как с левой, так и с правой стороны кресла, что говорило о сложности управления этими кубами — в четыре руки управлялись только современнейшие исследовательские корабли в момент непосредственного общения с планетами. — Ну что, по местам? — сказал Сэм, укладываясь в кресло. Оно сразу же оплыло его антишоковой оболочкой и он очутился в коконе, из которого выглядывало лицо и кисти рук. Саланга села в соседнее кресло. Они положили руки в шары и тут началось… Только теперь Сэм понял, почему в Текстах говорилось о городе под озером, а не о лестнице, саде или дворце. Они с салангой стали единым существом не с пятью и даже не шестью, а двенадцатью чувствами. Но даже этого им не хватало. Они чувствовали себя крошечным муравьем в огромном мегаполисе информации. Сэм понял, почему они с салангой должны были стать любовниками. Только в постели два человека полностью открываются друг перед другом и доверяют друг другу. А в случае, когда для женщины это первый мужчина, ее доверие становится еще более крепким. Если бы они не соединились тогда, сейчас они были бы раздавлены как мелкое насекомое. Знание, которое находилось в этом дворце было невероятным. Оно было всеобъемлющим, тяжелым, как гора, ярким, как огонь и голодным, как зверь. Сначала оно проникло в них, за долю секунды вытянуло всю информацию, которая была в каждом из них и довольно «заурчало». Новая пища ей понравилась. Так как Сэм и саланга были теперь единым целым, они знали друг о друге все. Им это одинаково не нравилось, но скрыть что-то было совершенно невозможным. Это было настолько неприятным, что оба они, и Сэм и саланга, выскочили из города. Кресла отпустили их и они вскочили. — Значит, ты историк?! А как насчет задания, которое ты получил от своего генерала?! — Может быть и ты мне поподробнее расскажешь о том, за чем именно улетел твой брат с этой планетки?!! Да, впрочем, уж куда подробнее! — А ты, ты почему не сказал мне, что у тебя на Земле осталась подруга! Как ты мог соврать мне! — Ничего себе, невинная овечка! Уж теперь-то ты не скроешь, как развлекалась со своим дружком! Они с ненавистью смотрели друг на друга, сжимая кулаки и тяжело дыша. Наконец, разум возобладал над чувствами, и они немного успокоились. — Ладно, чего уж там, — примирительно сказал Сэм. — Оба мы далеко не безгрешны. Нечего собак друг на друга спускать. — Да, извини. Я тоже погорячилась. Но на сегодня с меня хватит. Давай, лучше, пойдем и поищем чего-нибудь поесть. Они прошли в соседнюю комнату, которая оказалась столовой. За ней были две спальни, одна для землянина, одна для саланги и два ванных комнаты. Не говоря ни слова, они разошлись по ванным, где долго смывали с себя неприятные воспоминания. Затем они встретились в столовой. Некоторое время они ели молча, не глядя друг на друга. Наконец, Сэм не утерпел. — Скажи, а ты действительно умеешь делать такие вещи? — Какие? — удивилась саланга. — Ну, как вы с Лижезом занимались? Саланга хитро улыбнулась. — Должна сказать, однако, что целуешься ты лучше него… А ты правда тогда трех подруг за вечер помирил? — Было дело, — рассмеялся Сэм. — А помнишь, какое лицо было у твоего отца, когда ты ему принесла разорванный пояс?!! — Да, он хотел выпороть меня! А мама сказала, что это очень непедагогично! А как ты боялся прыгнуть с моста с веревкой на ногах! — Это было что-то! Ты даже представить себе не можешь… — Уже могу. Они с удивлением посмотрели друг на друга. Если в первый момент их знания друг о друге всплыло все неприятное для них, то теперь они поняли, что этого не так уж и много. Гораздо больше было веселых, интересных, хороших моментов, которыми просто так не поделишься даже с близким тебе человеком. Есть вещи, которые не передать словами. Теперь же они знали друг друга, как самое себя. Неудивительно, поэтому, что этот ужин завершился для них в постели, где они по-новому чувствовали ощущения друг друга и свои. Наутро после завтрака они снова решили сесть в кресла. В этот раз никаких неприятных ощущений не было и сразу же они объединились в Существо. Тяжесть Знания оно воспринимало как сверхплотную атмосферу, а само Знание, как пищу, которую Существо жадно поглощало. Однако за самым сильным голодом наступает чувство насыщения, и Существо, наконец, поняло, что больше воспринять оно не в состоянии. Сэм и саланга сняли руки с шаров и обессилено лежали в креслах. То, что им предстояло сделать, было слишком тяжелым заданием.

8

Они поужинали и легли спать. Говорить им ни о чем не хотелось, оба знали одно и то же. Наутро, проснувшись с первыми лучами солнца, они быстро перекусили и отправились в путь. Выбравшись из замка, они прошли через сад и вышли прямо к спирали. Куба с коридором перед дверью не было. Они поднялись наверх и вышли из пустого озера. Сзади они услышали шум — вода снова поднималась. Они не стали дожидаться, пока поверхность озера не скроет за собой все эти чудеса и пошли вперед. Они продвигались в том же направлении, что и раньше. Возвращаться обратно мимо реки, болота и ворон не было смысла. Теперь у них была совершенно определенная цель. Два дня пути по чаще прошли без приключений. Дорога, короткий отдых, снова дорога, ужин, сон. И опять дорога. К концу второго дня они вышли из чащи. — Ждем 11 часов и выходим в путь, — сказала саланга. — Только теперь мы попадем на побережье, к горам. — Хорошо. Так же как и в первый раз, они дождались вечера, поднялись и молча, в быстром темпе, пошли на восток. К утру они увидели впереди очертания высоких вершин. В горах жили небесные жители — тумиоланги. — Это участок, принадлежащий городу Лижеза, — немного помолчав, сказала саланга. — Я в курсе, — невозмутимо ответил Сэм. Однако, на самом деле, он был не так уж и спокоен. Из воспоминаний саланги он видел, что этот Лижез был огромным мускулистым мужчиной с достаточно грубыми даже для Земли манерами. А уж на Лиоликумбе он считался одним из немногих хулиганов и смутьянов. И Сэму совсем не нравилась перспектива близкого знакомства с ним. Они не спеша пошли по направлению к горам. Через несколько минут они увидели, что к ним навстречу по небу движется несколько точек. Это были тумиоланги. У тумиолангов было, в отличие от большинства других жителей Лиоликумбы, непреодолимое желание летать как птицы. Летательные аппараты были у всех жителей планеты. Они были распространены так же, как когда то на Земле велосипеды. Но у тумиолангов были крылья. Их биомеханики разработали машины, которые спереди выглядели, как короткие свитеры, и одевались так же. Но со спины на этих свитерах были самые настоящие крылья. Импульсами, считываемыми «свитером» из мозжечка, тумиоланг мог управлять этими крыльями как своими собственными конечностями. Этому учили с детства, так как рефлексы должны были быть почти безусловными. Однако тот, кто научился летать, уже никогда не мог променять открытое небо на комфорт летательного аппарата. Тумиоланги жили в горах, в городах, к которым пешком было невозможно пройти. Это были доброжелательные и гостеприимные люди. Лижез был среди них неприятным исключением. Через полчаса Сэм и саланга остановились. Тумиоланги уже подлетали к ним. Лижез был одним из первых, кто приземлился. — Эй! Когда наши радары засекли два объекта с этой стороны гор, я сразу понял, что одним из этих объектов должна быть ты, Копра! — Привет, Лижез! Давно не виделись! Они по-дружески обнялись. Затем Лижез внимательно посмотрел на Сэм. — Ну а ты, я полагаю, тот самый посланник небес, о котором мне все уши прожужжали еще год назад? — По-видимому, так. Сэм протянул руку для рукопожатия, но Лижез демонстративно повернулся к саланге. — А ведь я ждал тебя весь год. — Ты прекрасно знаешь, что из этой затеи все равно ничего бы не вышло. — Ты просто слишком веришь в сказки. — Иногда сбываются самые невероятные вещи. В этот момент подлетел бот, в который сели Сэм и саланга. Бот взлетел, остальные полетели рядом с ним. В городе их уже ждали. Радостная толпа приветствовала их. На главной площади под открытым небом были накрыты столы. Как только гости умылись и переоделись, начался пир. Сэм пытался не усердствовать с местным вином, которое на землян действует гораздо сильнее, чем на местных жителей. Однако тост следовал за тостом с угрожающей частотой, и вскоре Сэм только безмятежно улыбался всем вокруг. От саланги его давно уже оттеснили и он от опьянения почти не чувствовал ее. Наконец, когда ноги его чуть не подкосились, Сэм понял, что пора идти спать. Он уснул, как только закрыл глаза — вино было и отличным снотворным. Ему снилось, как его поднимают и куда-то несут. Во сне он ворчал, чтобы его не слишком-то толкали. Потом ему стало холодно и он поводил рукой у себя за спиной, ища сползшее одеяло. Одеяла не было. Сэм открыл глаза и сел. Он находился высоко в горах на маленькой каменистой площадке размером всего-то около пяти квадратных метров. Если бы он заворочался во сне, то свалился бы вниз. Вокруг были камни и снег. Ни травинки, ни бабочки. За спиной у Сэма что-то шевельнулось. Он оглянулся и почувствовал, что на нем надет свитер с крыльями. Сэм похолодел. Он подполз к краю и взглянул вниз. Голова закружилась от невероятной высоты. Кто-то здорово подшутил над ним, если смертный приговор можно назвать шуткой. И Сэм, почему-то, не сомневался, кто именно мог это сделать. Лижезу было мало просто принести спящего Сэма в горы, где он замерзнет за пару часов. Он еще оставил ему призрачную надежду на спасение, хотя знал, что с крыльями тот не справится. Сэм протрезвел и тогда почувствовал, как в голове бьется мысль: «Где ты? Где ты?». Саланга! Если бы не эта их способность чувствовать друг друга на расстоянии, он был бы живым мертвецом. Сэм стал обводить взглядом горы, громоздившиеся вокруг, старательно водя глазами по каждому склону, чтобы саланга могла узнать это место. Через минуту пришел ответ. Это очень далеко! Бот вылетел, но он не успеет к нему! К этому времени Сэм замерзнет. «Надо воспользоваться крыльями», — подумал Сэм. «Но ты же не умеешь!» «Ты научишь меня. А тебя научат в городе. Мне не нужно уметь летать. Мне надо только спланировать вниз, где теплее». «Хорошо, жди». Через долгий час, который Сэм прыгал и приседал, чтобы окончательно не окоченеть, пришел новый ответ: «Запоминай». Дело оказалось и простым и сложным одновременно. Нужно было представить перед глазами распростертые крылья и держать это изображение до тех пор, пока он не спустится вниз. Сэм закрыл глаза и, стоя на площадке, представил, как разворачиваются крылья за его спиной. К своей радости он услышал шорох. Сэм приоткрыл один глаз и искоса взглянул назад. Крылья были раскрыты. Но как только он на миг отвлекся, они стали складываться. Сэм поспешно восстановил картинку. От сознания того, что малейшая мысль может погубить его, настроение не улучшалось. Но деваться было некуда. Это было единственным спасением. И Сэм, сложив крылья, шагнул с обрыва вниз. Он пролетел около ста метров без крыльев и, вспомнив как это делают птицы, повернул корпус и раскрыл крылья. Сразу воздух стал не прозрачным, а плотным как вода и Сэм широкими кругами стал спускаться вниз. Он так напряженно думал, что зубы его непроизвольно сжались, а на лбу выступила испарина. Однако он твердо держал в уме картинку распростертых крыльев. Наконец, далеко внизу он увидел зеленую лужайку, одинокую среди каменного царства. Не позволив себе даже обрадоваться, а лишь отметив этот факт, Сэм спускался вниз. Неожиданно снизу к нему, наверх, рванулась какая-то пичужка. От неожиданности Сэм дернулся и тут же потерял образ крыльев. Камнем он полетел вниз. Ему хватило секунды, чтобы испугаться до смерти, потом прийти в себя и опять раскрыть крылья. Но он расправил их слишком быстро и его стало вертеть и кружить в небе. Расправленные крылья немного замедлили его падение, но все равно удар о землю был так силен, что Сэм потерял сознание. Если бы он не упал на крыло, которое с омерзительным хрустом сломалось под ним, то расшибся бы насмерть. Очнулся он через несколько минут и сразу оценил свое положение. Хорошее он не замерзнет, он не разбился, он слышит салангу. Плохое — крылья сломаны, все тело болит и невероятно кружится голова. Судя по всему, он получил небольшое сотрясение. Сэм с кряхтением сел и содрал с себя бесполезный свитер. Потом он снова лег на спину, закинул руки за голову и стал следить за небом. Через некоторое время он увидел вдалеке точку. «Бот подлетает!», — сообщил он саланге. «Это не может быть бот, он только на полпути к тебе», — ответила она. «Значит, Лижез», — заключил Сэм. Это был действительно он. С недовольным видом он приземлился недалеко от Сэма и критически осмотрел его. — Не думал я, что ты такой живучий. — Не стоит недооценивать противника. — Да, я действительно недооценил тебя, — процедил Лижез и достал нож. — Но я исправлю это. Сэм, покачиваясь, вскочил на ноги. Он благодарил всех богов, которых знал, что этот сумасшедший не знает о его подготовке. Нужно разыгрывать из себя полуживого неумелого противника. Только так он сможет победить. Впрочем, насчет полуживого, Сэм даже не преувеличивал. Перед его глазами Лижез двоился, земля ходила ходуном, а руки и ноги были как ватные. Они долго ходили по кругу, Лижез делал выпады, но Сэм всегда в последний момент отскакивал. Наконец, Лижез не выдержал. Одним движением он снял с себя крылья и бросился на Сэма. Тот резким движением выбил нож и с размаху ударил Лижеза в челюсть. — На тебе! Лижез мотнул головой, но не упал. Он был настолько силен, что устоял после такого удара. Однако боль его взбесила и он с ревом бросился на Сэма. Они сцепились в клубок и долго били друг друга, применяя все более жестокие удары. Сэм бил молча, только выдыхая в момент удара, а Лижез еще и ругался на чем свет стоит. Он ненавидел Сэма за то, что тот увел его девушку, что прилетел на эту планету и что вообще родился на свет. В сущности, эта пустая трата сил на крик и погубила его. В один момент Сэм ударил его так, что Лижез подавился собственными словами и упал. Этим ударом Сэм должен был убить его, но он был настолько слаб, что только нокаутировал Лижеза. Сэм сел рядом с недвижимым телом. Он скрутил Лижезу за спиной руки веревкой, которая оказалась в поясе, и только после этого успокоился. Вскоре он увидел и бот, который стремительно приближался. Когда из него выскочили люди, Лижез уже пришел в себя и сидел рядом, мрачно уставившись в землю и не говоря не слова. Из обоих загрузили в бот и через долгих четыре часа они вернулись в город. Как только Сэм неуклюже вышел из бота, к нему кинулась саланга и обняла его. Сэм застонал. — Что такое? Ох, извини, ты же весь избит. Она бережно отвела его в дом и уложила в постель. Но как только она хотела выйти, Сэм снова застонал, закатив глаза. — Что, что случилось? — снова подошла она к нему. Сэм обхватил ее руками и пробормотал: — Мне срочно нужна самая экстренная медицинская помощь…

9

Неделю Сэм залечивал свои раны. Саланга немало помогла ему в этом. Потом был суд на Лижезом, которого лишили крыльев и отправили в долину среди гор, из которой не было выхода. Там он должен был прожить год в одиночестве. Потом тумиоланги перевезли их на боте через горы, прямо к побережью, где располагался город лимолангов. Когда их встретили лимоланги, морские жители, Сэм и саланга успели проголодаться. Поэтому ужин был весьма кстати. После него вместе с гостями осталось три человека — мэр Кукси, историк Мираб и биотехник Вере. Вере была женщиной. — Рассказывайте, — сказал Кукси. Сэм и саланга начали свой рассказ, который оказался необычайно длинным. Когда они закончили, уже стемнело и Вере поставила над столом светящийся полог. — Что именно вы узнали во дворце? — спросил Мираб. — Мы получили задание. — Какое же? — Из-за долгого простоя, геологических катаклизмов и еще невесть чего, разладился механизм, соединявший Лиоликумбу с Землей и другими планетами. Вместо узла перехода образовался остров Вечной Любви с животным миром с нескольких планет. Все бы ничего, да только этот механизм стал портиться и дальше, стали образовываться временные аномалии, из-за которых и казалось, что мелонизовая чаща старше всей Лиоликумбы. Согласно той же программе, каждые триста-триста пятьдесят лет рождается пара людей, способных запустить программу наладки механизма. Однако по каким-то причинам вот уже почти тысячу лет никто не чинил механизм. И мы те, кто должны это сделать. — Еще одна проблема в том, — добавил Сэм, — что из-за землетрясения, комната наладки ушла глубоко под воду. — Кальпийская впадина, — сказали хором лимоланги. — Именно. И нам нужна ваша помощь, чтобы добраться туда и вернуться обратно. Три лимоланга переглянулись. — У нас есть документы, — начал историк, — в которых говорится странных вещах, творящихся в этой впадине. Около пятисот лет назад под воду ушел последний остров из Кальпийской гряды. Мы обычно исследуем дно океана, каким бы глубоким он ни был. Но после нескольких неудачных попыток, закончившихся гибелью или пропажей людей, мы прекратили исследования. Добровольцы еще много раз пытались сами узнать секрет этого места, но, по нашим данным, никто не возвращался назад. — Мы дадим вам наш лучший корабль и скафандры, — продолжил мэр. — Вере научит вас ими пользоваться. А сами будем ждать вас наверху. Если мы не получим от вас никаких сведений в течение двух месяцев, то прекратим поиски. И будем ждать еще двести лет. Наутро Вере отвела их в порт, где показала корабль, размером с большой дом. Он был приспособлен как для наводного, так и подводного плавания. Мощный прожектор над единственным глазом, пушка наподобии лазерной, усиленная защита от ударов, способность выдерживать давлении воды на глубине 20 000 метров — не существующей на планете глубине, — все это делало корабль надежным помощником в работе. Скафандры представляли собой сгустки чего-то матово зеленого. При прикосновении к ним, они оживали и обтекали прикоснувшегося. Скафандры поглощали все выделения человека и выдыхаемый им воздух, а сами выделяли из воды кислород и подавали его внутрь. Давление, которое они выдерживали, было не меньшим, чем у корабля. О таком снаряжении Сэм и саланга могли только мечтать. Пройдя трехдневное обучение и немного отдохнув, на четвертый день они вышли в океан.

10

Корабль медленно спускался вниз по ущелью. Каждый раз, когда давление увеличивалось на десять единиц, по телу корабля проходила дрожь. Он привыкал к новым условиям. Сэм понимал, что с ними ничего не случится, но эта дрожь нервировала его. Глубиномер показывал глубину почти в 15 000 метров, когда они увидели под собой дно. Если бы не прожектор над глазом корабля, они бы ничего не увидели. Саланга открыла ящик и протянула руку к скафандру. Тот быстро залез на нее. Теперь Сэм не смог бы сказать, что перед ним стоит человек, которого он видел столько времени. Существо было удручающе неизвестным. Саланга тяжело вздохнула. — Ну, я пошла, — она двинулась к выходу. — Нет, подожди, — остановил ее Сэм. — Здесь что-то не так. Если бы все было так гладко, то давным-давно кто-нибудь уже починил бы эту чертову машину. — Все равно идти надо мне. Только я знаю, как именно соединить головоломку. — Нет. Пойду я, а ты мне все покажешь. — Нет, Сэм. Я… — Не спорь со мной. Я сильнее, и в случае чего смогу отбиться. Не спорь. Все равно не переспоришь. Копра посмотрела на него. — Ладно. Тебя действительно не переспорить. Иди. Если что, ты знаешь, как меня позвать. Она сняла с себя скафандр и протянула его Сэму. Тот коснулся его, и скафандр переполз на него. — Ни пуха, ни пера! — К черту! Он прошел к выходу. Дверь за ним закрылась, прошла секунда, затем открылась входная дверь. На Сэма хлынула вода. Скафандр съежился на мгновение и у Сэма промелькнула мысль, а что если тот не выдержит этого давления и лопнет. Он отогнал ее прочь. Сэм вышел из корабля. Идти было необычайно трудно, как будто по пояс в песке. Приходилось цепляться за стены. Первые пять шагов он шел по пути, освещенному прожектором корабля, а потом загорелся прожектор на лбу скафандра. Расщелина углублялась. За первым же поворотом путь разделялся надвое. — Куда теперь? — спросил Сэм. — Направо, — раздался в ушах голос саланги. Сэм медленно повернулся всем корпусом направо и пошел дальше. Так он несколько раз поворачивал то вправо, то влево. По его подсчетам он прошел всего около ста метров, но этот короткий путь занял у него не меньше часа. Сэм устал. Он тяжело дышал и скафандр переливался волнами, пытаясь успеть за его вдохами и выдохами. — Впереди становится чуть светлее, — наконец сообщил он саланге. — Отлично, — отозвалась она. Еще метров через десять, за очередным поворотом, он увидел дверь с отпечатком руки на ней. Дверь слабо светилась. Сэм приложил руку к отпечатку. Никакой реакции не последовало. — Дверь не открывается. — Тебе нужно снять скафандр с руки. — Шутишь! Ее сразу раздавит в лепешку. — Слушай меня внимательно. Тебе нужно придвинуть руку к отпечатку, но не касаться ее. Потом ты скомандуешь скафандру, чтобы он раздул свою руку, обволок ею дверь вокруг отпечатка и потом разнял ее под тобой. Как присоска, понимаешь? — Да. Но я не привык к таким командам и устал. У меня может не получиться. — У тебя ДОЛЖНО получиться. Смог же ты полететь. — После этого полета у меня голова болела неделю. — Головная боль лучше раздавленной руки. — Да, ты права. Сэм вздохнул пару раз и приставил руку к двери. В голове его образовалась картинка. И как ее отображение, скафандр действительно сделал все, что должен был сделать. Он уже хотел прижать руку к отпечатку, как в его ушах прогремело: — Сэм! Он вздрогнул всем телом, но не шевельнул рукой. — Господи, что же ты так кричишь! Что еще?! — Когда ты прижмешь руку к отпечатку, дверь или поедет в сторону, или на тебя, или от тебя. Ты не должен отрывать руку от отпечатка до тех пор, пока не зарастишь скафандр снова. — Черт! Я об этом совсем не подумал. — Ты устал. Ничего. Войдешь внутрь, отдохнешь немного, пока я буду решать головоломку. Сэм наконец прижал руку. На этот раз механизм сработал и дверь стала разъежаться по диагонали. Рука Сэма поехала направо вверх. Он быстро представил, как скафандр снова смыкается и, стоя уже на цыпочках, убрал руку. Перед ним открылся шлюз, наполненный водой. Сэм зашел в него. За ним закрылась дверь и вода стала уходить вниз. — Не снимай скафандр. Датчики показывают, что там какой-то странный воздух. Кроме кислорода, азота и водорода есть еще что-то. Я пока не определила, что это. Сэм подождал, пока откроется внутренняя дверь шлюза и прошлепал по лужам внутрь. Как только за ним закрылась и эта дверь, в темном до этого помещении загорелся свет. Точнее, засветились стены, пол и потолок. Освещение было ровным и мягким. Никаких теней, никаких ослепляющих ламп. Сэм осмотрелся. Он стоял в небольшой комнате, размером примерно пять на пять метров. В центре был круглый стол с надписями на неизвестном Сэму языке. Он бы подумал, что это ничего не значащие каракули, если бы увидел их в другом месте. Сэм наклонился так, чтобы полнее охватить весь рисунок. — Ты видишь? — спросил он салангу. — Да, уже работаю. Кстати, непонятная добавка — галюциноген. Неизвестно, что бы ты увидел, если бы снял скафандр. В ушах у Сэма шуршали страницы. Потом послышалось пиканье нажимаемых кнопок. — Мне нужно около часа, — сказала саланга. — Поспи пока. Тебе еще пробираться обратно. Сэм не сказав ни слова, сел, прислонившись к стене. Он обхватил колени руками и через минуту уже спал. Проснулся он от настойчивого жужжания в ушах. — Сэм! Сэм! Хватит спать! Проснись, Сэм! Он открыл глаза. — Я уже проснулся. — Я разгадала головоломку. — Отлично. Говори. Саланга стала говорить, а Сэм медленно переставлял шашки на столе. Когда он закончил, каракули сложились во фразу. — Теперь повторяй за мной вслух, — сказала саланга. — «Коромби мауэ тусум никура….» — Коромби мауэ тусум никура…. - послышно забубнил Сэм. — Тиэле карвикуста Лиоликумба то Сеемли…. — Тиэле карвикуста Лиоликумба то Сеемли…. — Торнадо кам, кампа, кампусто. — Торнадо кам, кампа, кампусто. «Ну и бредятина!», — подумал Сэм. — Это значит «Этой фразой включается программа наладки перехода Лиоликумба-Земля. Машина работала, работает и будет работать». Пока саланга говорила, Сэм заметил, что свет в комнате изменился. На стенах образовались пятна. Они переползали, залезали друг на друга, уменьшались и увеличивались. Все это происходило в полнейшей тишине. Вдруг в какое-то мгновение раздался звук, как будто лопнула струна, и пятна пропали. Из центра стола вырос кубик, в котором были написаны еще какие-то каракули. — Что это? Про этот кубик ничего не было сказано! — Не трогай руками. Наклонись к нему поближе, я попробую рассмотреть. Сэм нагнулся. В ушах снова послышалось шуршание и пикание. Потом саланга охнула. — Что такое?! — Тут написано, что вернуться обратно будет гораздо сложнее, чем решить головоломку! Уходи оттуда! — Как?!! Дверь-то закрыта!! — Кислоту! Вылей кислоту! Сэм прижал ногу к двери и с силой дернул за пазух на икре скафандра. Синяя паста выдавилась наружу. Дверь жалобно ойкнула и рефлекторно отдернулась. Сэм воспользовался мгновением и кувырком ринулся в шлюз. Он еле успел. Дырка сразу заросла, а на ее месте появился рубец. За дверью, внутри комнаты послышался гул. Сэм не стал прислушиваться и подскочил к внешней двери шлюза. Он снова выдавил пасту на дверь, однако она уже выработала иммунитет. Паста медленно сползала на пол. Сэм со злостью пнул дверь ногой. К его удивлению, дверь задрожала и разъехалась. На Сэма обрушилась лавина воды. Его придавило к внутренней двери, потом пару раз перевернуло. Наконец, скафандр приспособился к среде и принял правильное положение. Сэм пошел обратно по расселине. — Направо, направо, теперь прямо. Налево, — подсказывала ему саланга. Неожиданно она замолчала. — В чем дело? Молчание. — Копра! Тишина. — Черт, не шути со мной так. Куда мне теперь идти?! Сэм напрягся. Он постарался увидеть то, что видела саланга. И тут же волна ужаса захлестнула его. Он чувствовал, как ее колотит от страха, что она не может сказать ни слова. Все, что она могла сделать для него, это смотреть на монитор, где Сэм был точкой среди скал. Сэм был благодарен ей и за это. Он сжал зубы, чтобы этот страх не парализовал и его и медленно пошел вперед. Он видел все как бы с двух сторон. С одной стороны, это был он и он видел, как шаг за шагом идет по расселине. С другой стороны, он видел себя глазами саланги, на экране монитора, в качестве точки, чертовски медленно передвигающейся. А потом он ощутил, что чем ближе он к выходу, тем сильнее его страх. Это было уже не то чувство, которое переживала саланга, а его собственное. Он сам боялся чего-то. Внутри него пульсировала каждая жилка. Каждое движение казалось ему последним. В ушах звенело. Вместо часа он шел почти два часа. К концу пути он стал петь какие-то марши, лишь бы не сойти с ума от ужаса, который уже обволакивал его со всех сторон. Руки его дрожали так сильно, что он с трудом мог сжимать и разжимать пальцы, когда хватался за стены. Ноги подкашивались. Голова кружилась. Его сильно тошнило. «Не хватало еще вывернуться наизнанку в этом треклятом скафандре!» подумал Сэм и стал представлять самый кислый лимон, который он когда-либо видел. Это отвлекло его от зрения саланги и когда он опять посмотрел на себя, то увидел, что на мониторе появилась еще одна точка, приближающаяся к нему из ответвлений расселины. Эта точка двигалась гораздо быстрее его. Тут страх внушаемый для Сэма стал почти невидим. Он почуял настоящую опасность. С криком он стал шагать быстрее, если это можно было назвать быстрым шагом. Ему оставалось два поворота, он уже не смотрел на монитор. Он запомнил: направо, потом налево. И ринулся вперед. Он хватался за стены руками, чтобы хоть как-то ускорить движение. Он спиной чувствовал приближение ЧЕГО-ТО, что обязательно уничтожило его и это затмевало его страх перед движением вообще. Наконец, он увидел корабль, светящий прожектором поверх его головы. — Э-э-эй!!!! — заорал Сэм что было сил. — Э-э-эй!!! Неожиданно в ушах у него раздалось: — Вниз! Падай вниз! Голос саланги был истеричным. Казалось, она сейчас захохочет, как сумасшедшая. Сэм бухнулся на колени, а потом лег плашмя на живот. Сноп света опустился ниже, и внутри него был луч пушки. Он пронзил тьму, которая была чернее и гуще воды, в которой обитала. Эта нечисть уже нависла над Сэмом, но от двойного удара отдернулась и попыталась обойти луч стороной. Но саланга четко держала ее на прицеле. Кричал Сэм, кричала саланга, в раздавался клекот и бурление воды, раздираемой лучом. Сэм видел, как чудовище, колышась отступало назад. От радостной ярости он застучал кулаком по дну. — Так тебе! И оно вдруг услышало Сэма. Последним отчаянным рывком тьма накрыла его, и Сэма обожгло, будто он залез в электрическую крапиву. Сознание уплывало от него, когда он видел, как тьма рассеивается. Монстр погиб, пытаясь убить его.

11

Сэм очнулся от того, что все его тело болело, а кожа горела огнем. И еще кто-то ругался над самым его ухом. Голос был очень знакомым и приятно отдавался внутри. — Чтоб тебя на мелкие куски разорвало! Зачем ты полез в этот чертов тоннель?! Тебе что, делать было нечего?! Только такие дураки, как ты, так и поступают! Не смей умирать! Я тебя ненавижу! Если ты умрешь, я выкину тебя прямо здесь! Пусть тебя съедят рыбы! Сэм приходил в себя. Он вспомнил, что голос принадлежит саланге. Судя по всему, она ругала именно его. — Эй! — прохрипел он. — Я почти оглох. Не кричи так громко. Он с трудом приоткрыл один глаз. Саланга замолчала на полуслове, открыв рот. В глазах ее стояли слезы. — Ты жив! — Если бы я даже умер, то вернулся бы обратно, чтобы выслушать все, что ты обо мне думаешь. — Господи, ты жив! — саланга судорожно стала вытирать слезы. — Я думала, ты умер. Я не чувствовала тебя! Совсем не чувствовала! — Где мы? — На корабле. Поднимаемся вверх. Скоро будем на воздухе. — А что со мной случилось? — Эта гадость все-таки достала тебя. Ты бы видел, на что похож твой скафандр. Если бы не он, от тебя живого места не осталось бы. — А так? — А так, только ожоги, да обморок от перенапряжения. Наверное. Я точно не могу сказать. Анализатор сломался. — Сломался?! — Да, корабль тоже задело. — А что еще сломалось? — Сэм чувствовал, что она что-то недоговаривает. — Да так, по мелочи. — А конкретнее? Саланга взглянула на него и сказала: — Компас, радио, обогрев, кислородный обмен, пищеблок. — То есть осталась только оболочка. — И руль. — Да, и руль. Здорово. — Ну, нас ведь могут искать. — Конечно, дорогая. Только найти нас будет очень сложно. — Ничего, мы из стольких бед выходили, что отделаемся легким испугом. — Очередная беда всегда может оказаться последней. Сэм замолчал. Он устал и хотел спать. И новые беды совсем не радовали его. Через час они поднялись наверх. Светило солнце и они открыли дверь. Свежий воздух ворвался внутрь. Сэму стало легче. Они провели полную ревизию запасов. Пищеблок работал только в резервной позиции, что означало вдоволь воды, но еду только на одного. Кислородный блок они так и не смогли починить. Обогрев перенастроили на питание солнечной энергией и на ночь у них был теплый дом. От компаса и радио не осталось даже следа. Когда Сэм увидел свой скафандр, он понял, что родился в рубашке. Толщина скафандра была такой маленькой, что он был прозрачным, как фольга. Большая его часть была покрыта коростой и, стоило до нее дотронуться, крошилась, оставляя дыры. Цвет вместо насыщенного зеленого был пепельно-серый. Скафандр починке не подлежал. Они провели в море две недели. Сэм большую часть времени спал, а оставшееся время дышал свежим воздухом. Он постоянно хотел есть, но глядя на худеющую салангу, отказывал себе в еде. Он не знал, что она делит порции не поровну, а отдает ему три четверти. Когда их, наконец, нашли, Сэм уже почти вылечился. Ожоги сошли, на их месте появилась розовая младенческая кожа. За два часа они долетели до берега, где их уже ждали Моритэль и другие жители города Красивых Снов. Они вышли из бота и саланга, сделав пару шагов навстречу, упала в обморок. Сэм еле успел подхватить ее. Она была легкой, как перышко. Все охнули и обступили их. — Давай, мы понесем ее! — Сейчас принесут носилки! — Нет, — отрезал Сэм, — я сам понесу ее. Полетели, скорее, в город. Он не выпускал ее из рук, пока они садились в корабль, летели в город, заходили в дом Моритэля. Сэм бережно положил салангу на кровать и сидел рядом с ней, держа ее за руку, пока не пришел доктор с анализатором в руках. — Выйдите отсюда! — тоном, каким обычно разговаривают все врачи, приказал он. Сэм вышел и сел в двух шагах от двери. Доктор не выходил очень долго. Наконец, дверь открылась. — Ну, что? — вскочил Сэм. За ним в комнате стояло еще человек двадцать. Все напряженно ждали. — Голодный обморок, общее истощение. Никаких особенных болезней нет. Нужен только покой, хорошее питание, свежий воздух и положительные эмоции. В комнате раздался вздох облегчения. — Первые два дня, — продолжал доктор, — никаких посещений. Потом визиты не более двадцати минут в день. Постельный режим в течение месяца. Если вы не будете соблюдать инструкции, я умываю руки. — Будем, будем! — дружно заговорили все и замахали руками на доктора. — Мне нужна добровольная сиделка. — Я буду сиделкой, — сказал Сэм. — Вы? — доктор взглянул на него так, будто у него на носу были очки и он смотрел поверх их. — Вы, молодой человек, сами нуждаетесь в постельном режиме. А мне нужен помощник, а не пациент. — Сиделкой буду я, — сказал Сэм чуть громче. Доктор взглянул за его спину на Моритэля. Тот закивал головой. — Ну что ж. Пусть пока будет так. Но если вы не справитесь, хуже будет не вам, а ей. — Я справлюсь. — Ну, тогда идите к своей больной. Ей сейчас как раз нужна сиделка, чтобы покормить ее с ложки. Сэм зашел к саланге в комнату. Она сидела в постели. — Привет! — Привет! — Как ты чувствуешь себя? — Неважно. — Есть будешь? — Буду. И он стал кормить ее с ложечки, как маленького ребенка. Все эти две недели Сэм не отходил от саланги. Он кормил, мыл, одевал ее, расчесывал волосы и менял постель. Она засыпала, держа его за руку, и просыпалась, чувствуя что он уже в комнате. Наконец, доктор разрешил ей ходить. Первую прогулку она совершила до входа в дом, где Сэм поставил ей стул. Саланга сидела и грелась на солнышке. Через месяц после их прибытия она совсем выздоровела и настал час трудного разговора. Они сидели у входа в дом Моритэля. — Мне надо улетать, — сказал Сэм. — Я знаю. — Ты полетишь со мной? — Извини, я не могу. Если бы я была хотя бы тумиолангой, я бы с радостью бросила здесь все. Но без леса мне не жить. — Леса есть и на Земле. — Да, только там я чужая. Ты же понимаешь, что я и года не проживу, если улечу отсюда. — Да, я понимаю. Значит, разговор исчерпан. — Да. Извини. Сэм встал и пошел в дом. Он собрал свои вещи и вышел. — Я лечу обратно вечерним рейсом. Проводишь меня? — Конечно. Больше за этот день не было сказано ни слова.

12

— Ну, прощай, Копра. — Да, прощай. Наступила неловкая пауза. Саланга смотрела Сэму прямо в глаза. — Ты же понимаешь, — извиняющимся голосом сказал он, — я не могу остаться здесь. — Конечно. А я не могу полететь с тобой. — Да… Ну, прощай! Сэм чмокнул ее в щеку и быстро пошел к дверям. Там он обернулся в последний и раз и махнул рукой, а затем скрылся в здании космопорта. Саланга села на землю. — Пойдем, Копра. — Сказал Моритэль. — Он уже не прилетит сюда. — Ты иди. Я посижу пока. Моритэль взглянул на нее, обреченно махнул рукой и пошел к стоянке. Через несколько минут космический корабль бесшумно оторвался от поверхности планеты и не спеша поплыл вверх. Саланга провожала его взглядом. — Копра! — окликнул ее Моритэль, когда корабль исчез в небе. Она не оглядываясь, махнула рукой. Он сел в каплю и улетел. Саланга продолжала сидеть и смотреть вверх. * * * Сэм вошел в свою каюту. Он чувствовал грусть саланги у себя внутри. Когда корабль оторвался от земли, Сэм лег на кровать и закинул руки за голову. Неожиданно, когда корабль вышел из стратосферы, внутри Сэма лопнула пружина — он больше не чувствовал саланги. Он так привык к этому ощущению внутри себя, что теперь почувствовал почти что боль. Сэм резко сел. Через мгновение он решительно кивнул головой и вышел из каюты.

* * *

В рубке космического корабля шла стандартная процедура взлета. После того, как корабль вышел в открытый космос, все системы проверялись последний раз перед долгим путешествием. Неожиданно зазвенел сигнал тревоги. — В чем дело?! — загремел капитан, грозно глядя на первого помощника. — Сэр, — пробормотал он, недоуменно взирая на экран. — Вы не поверите, но кто-то только что угнал один из наших спасательных ботов…

Оглавление