«Осада вечности»

Глава 1

Движение в городе было просто кошмарным. И брошенный кем-то автомобиль на пересечении скоростной эстакады им. Генри Гудзона и Шестьдесят шестой улицы так и стоял, создавая пробку, — никто не осмеливался приблизиться к нему до прибытия спецов по взрывным устройствам. Водитель служебной машины полковника Морриси был вынужден ехать окружным путем, через Бродвей. Шел снег, и машины ползли как черепахи, так что ситуация с каждой минутой если и менялась, то к худшему.

Советы дорожной полиции по состоянию на 10 утра

Автострада, ведущая в Нью-Джерси, заминирована в южном направлении между съездами №№ 14 и 15. Во время операции по разминированию для проезда открыта лишь одна полоса движения.

В северном направлении на скоростной эстакаде им. Генри Гудзона у Шестьдесят шестой улицы брошен автомобиль. Не исключено, что в машине установлено взрывное устройство. Просьба к водителям воздерживаться от поездок по этому маршруту.

Сегодня с 16.00 до 16.30 движение в радиусе четырехсот метров от ВТЦ будет перекрыто в связи с проведением танцевального фестиваля индейского племени ленни-ленапе.

Иных ограничений на сегодняшний день не предусмотрено.

К счастью, нашим героям не придется ехать назад этой дорогой — неподалеку от яхтенной гавани их будет ждать самолет. Увы, сидевшая в машине женщина, которой предстояло арестовать (в который раз?) своего лучшего агента, постепенно теряла самообладание. Звали ее Хильда Джин Морриси. Это имя она носила всю свою жизнь, несмотря на два — разумеется, неудачных, — замужества. Правда, замужества остались в прошлом и почти забылись, потому что ни к чему вспоминать собственную глупость, а если тебе нужен мужчина, нет ровно никакой необходимости обременять себя узами брака.

Роста в Хильде Морриси было метр шестьдесят, веса — пятьдесят кг, плюс-минус килограмм. Кстати, эти «кг» тоже уже давно не менялись, можно сказать, с того самого момента, когда она молоденькой девушкой только пришла работать в полицию. Последнее время выдерживать столь жесткие параметры удавалось все с большим и большим трудом. Ведь теперь Хильда Морриси числилась полковником Национального бюро расследований. Что, кстати, также требовало немалых усилий. Дело в том, что ей уже давно полагалось повышение, и начальство постоянно давило, требуя ее согласия на новую должность.

Собственно, Хильда не имела ничего против очередного звания или более высокого оклада. Ей не нравились последствия. Очередная ступенька по служебной лестнице наверняка потребует от нее перебраться на теплое местечко в Арлингтон, что в штате Виргиния, чтобы заниматься там бумагомаранием, а уж чего Хильда терпеть не могла, так эти самые теплые местечки с их вечными бумажками и отчетами.

Куда комфортнее она чувствовала себя, скажем, где-нибудь в Небраске, руководя операцией против распоясавшихся религиозных экстремистов, или же в вертолете над Мраморным морем, прослушивая шифровку тайного агента, заброшенного на одну из тренировочных баз курдских сепаратистов на склоне горы Арарат. Или взять хотя бы нынешнее задание в Нью-Йорке, где Морриси пришлось заниматься вербовкой тех, кто владел японским. Необходимо было в срочном порядке внедрить своих людей на автомобильные заводы Осаки. Судя по всему, японцы исподтишка нарушали торговые соглашения и вместо японских частей использовали дешевые заменители, сделанные в Новой Гвинее, а продавали продукцию как целиком японскую.

Короче, все что угодно, лишь бы не попасть в канцелярские крысы. Звезда бригадира принадлежала ей по праву, но принять сей знак отличия — значит раз и навсегда распрощаться с полюбившимися полевыми операциями. Чего греха таить, политика Бюро в отношении повышения по службе ясна как дважды два — или вверх, или вон. Для всех, но не для Хильды. Уже несколько лет ей удавалось обходить это простое до примитивности правило. Так что когда служаки из кадрового отдела в очередной раз заводили разговор о том, что, мол, законы писаны для всех одинаково, им приходилось разбираться с самим директором. Тот же философски замечал: «Вверх она не стремится, а выставлять вон такого ценного кадра просто грешно. Ладно, сделайте ей очередное предупреждение». Что они и делали.

Другой примечательной чертой полковника Хильды Морриси было то, что для своего возраста она очень даже хорошо сохранилась, если не сказать, что выглядела на все сто. По крайней мере Хильде не стоило ровно никакого труда привлечь к себе внимание понравившегося мужчины. Взять, к примеру, ее нынешнего бойфренда, Уилбура Кармайкла. Кстати, как только эта идиотская операция завершится, надо будет обязательно ему позвонить.

Но есть у столь любимых ею полевых операций и обратная сторона: время от времени они означают что-нибудь малоприятное. Как, например, сейчас, когда Хильда вынуждена заниматься тем, что ей совершенно не по нутру, а именно: нагрянуть с ордером на арест к собственному коллеге. Кстати, в который раз?

Когда они добрались до угла дома, в котором жил Джим Дэниел Даннерман, сержант Макэвой, чтобы не сбить какого-то ротозея, был вынужден резко нажать на тормоза. На тротуаре как раз происходила стычка между двумя уличными торговцами, причем страсти накалялись с каждой минутой. В ход уже пошли кулаки, и один из торговцев вывернул прямо на снег немудреный товар своего соперника. В коричневатом месиве валялись карты Таро, поддельные купюры времен Конфедерации и прочий «антиквариат», якобы гарантирующий тому, кто его купит, защиту от инфляции. Увидев приближающийся полицейский автомобиль, конкуренты предпочли отложить выяснение отношений до лучших времен и живо уступили копам дорогу.

Оказавшись наконец перед домом Даннермана, Хильда расстегнула ремень и обернулась к сержанту:

— Где находится наш объект? Макэвой склонился над приборной доской.

— У себя в комнате. Только что купил в забегаловке на углу пару сандвичей и теперь собирается завтракать.

— Будем надеяться, что он разделается с ними в два счета, — заметила Хильда и вышла из машины на грязное снежное месиво.

Ей навстречу, смешно перебирая ногами, торопился какой-то коротышка. Куртка с начесом, шерстяная шапочка и нарукавная повязка с надписью «Добровольная охрана правопорядка». Самое забавное, что в руках у коротышки была клюшка для гольфа, и он с возмущенным видом потрясал сю на ходу. Клюшка для гольфа! Не иначе как один из тех ненормальных чистоплюев, что по этическим соображениям отказываются брать в руки пистолет. Правда, следует отдать должное — видок у него и впрямь грозный.

— Давайте-ка живо отсюда! Сегодня здесь запрещено парковаться! — рявкнул самозваный страж правопорядка. — Из-за вас не сможет пройти снегоуборочная машина.

Однако уже в следующее мгновение взгляд его натолкнулся на сержанта Макэвоя; тот как раз выходил из машины — ростом с гору, рука на кобуре. Коротышка мигом смутился и пробормотал:

— Ой!

И не то чтобы вид сержанта его испугал. Скорее сработал эффект неожиданности. Коротышка сердито посмотрел на незваных визитеров и ретировался.

Выйдя из лифта на этаже, где обитал Даннерман, Хильда заметила, что в дверную щель за ней подглядывает домовладелица. Безусловно, та узнала полковника Морриси. Дамочка эта посмотрела на полицейских так же недружелюбно, как и коротышка внизу. Правда, промолчала.

Открыв дверь в квартиру Даннермана собственным ключом, полковник Морриси вошла внутрь и застала обитателя жилища снимающим мокрые носки. Даннерман был трезв, хотя и небрит. Внешне он ничуть не походил на того агента, с которым ей не раз доводилось работать. Но с другой стороны, вы когда-нибудь видели агента в радиоошейнике?

— Черт побери, Хильда, — воскликнул он без видимого удивления. — Могла бы и постучаться. Мало ли чем я занимаюсь.

— Чем бы ты ни занимался, Данно, мы всегда имеем право прийти и проверить, — ответила Морриси. — Ты ведь еще не получил отбой.

— Какой отбой? Можно подумать, ты сама не видишь. — Он потрогал ошейник.

Хильда кивнула, потому что сказать было нечего, по затем все-таки добавила:

— Давай надевай обратно носки, и едем в Арлингтон. Нас там ждут. Бутерброды свои дожуешь в самолете.

* * *

Даннерман не стал задавать вопросов — ни у себя в квартире, ни в машине по дороге на взлетную площадку, ни в самолете по пути в Арлингтон. Просто сидел и жевал холодную булку с куском баранины, словно ничего важнее в тот момент для него не существовало. Он даже не попросил ничего, чтобы запить сухомятку. Когда же наконец бутерброд был съеден до последней крошки, Даннерман аккуратно сложил бумажную обертку, засунул ее за сетку на спинке сиденья и закрыл глаза. Так и просидел до самого Вашингтона, пока самолет не закружил над монументом в честь первого президента, готовясь к посадке на принадлежащей Бюро полосе на другом берегу Потомака.

Полковник Морриси оценила такое поведение. Точно таким образом повела бы себя и она, случись, не дай Бог, когда-нибудь оказаться в подобной ситуации.

Даннерман ей всегда нравился, насколько вам могут нравиться агенты, работающие под вашим началом. Нет, своих агентов полковник Морриси, разумеется, особо не баловала, но все равно это была — не побоимся этого слова — своего рода семья. Все то время, пока Хильда возглавляла эту семью, пользуясь своим правом казнить или, наоборот, миловать, она неизменно стремилась морально поддержать своих агентов, а иногда, правда, крайне редко, позволяла себе продемонстрировать и более теплые чувства. Особенно доставалось Даннерману, причем и плохого, и хорошего. Иногда он вел себя как последний идиот. Например, так и норовил гнуть собственную линию, когда от него этого не требовалось. Приходилось ставить его на место, чтобы не зарывался. А вообще-то он классный агент, этого у него не отнять.

В теплых чувствах, которые Хильда питала к Даннерману, не было ничего плотского. Вернее, почти ничего, хотя временами Хильда ловила себя на мысли, что неплохо бы проверить, каков Данно в постели. Разумеется, это вовсе не значит, что она ревновала его к другим женщинам. Например, Хильде было прекрасно известно, что сейчас он оттягивается с одной актрисочкой из какого-то там задрипанного театрика, а сколько телок у него было до этого — пальцев на руках не хватит, чтобы пересчитать. Одному, пожалуй, Господу Богу известно. Нет, не только ему, Хильде тоже. В конце концов, ей по должности полагается знать такие вещи. Временами полковнику Морриси хотелось придушить очередную жертву даннермановского либидо. Как, например, ту дуру-террористку, из-за которой он угодил на больничную койку. С каким злорадством Хильда тогда заковывала ее в наручники!

Информационный бюллетень

Федерального банка об уровне инфляции

Сегодня утром рекомендуемый коэффициент поправки на инфляцию составил 0,37 %, что соответствует годовой инфляции в 266 %. Председатель Федерального резервного банка Уолтер С. Беттгер предсказывает в последующие два месяца снижение темпов инфляции.

Нет, лучше не забивать голову подобными мыслями. Во-первых, к чему создавать дополнительные трудности, заманивая в постель того, кто сам по уши угодил в дерьмо. К тому же Даннерман — ее непосредственный подчиненный. А в Бюро на сей счет правила строгие. Да и у нее самой тоже.

Даннерман отрыл глаза лишь после того, как моторы самолета запели на другой ноте. Теперь, приготовясь к посадке, машина зависла в воздухе. Пока самолет снижался, пока касался колесами бетонной полосы неподалеку от трехэтажного здания — той части Бюро, что была видна отсюда, — Хильда смотрела в иллюминатор. Снаружи, несмотря на промозглую изморось, их поджидали три человека. Лишь выйдя из самолета, после того как сержант Макэвой и два охранника бесцеремонно вытолкали Даннермана, Хильда поняла, что третий из встречающих не кто иной, как сам заместитель директора Маркус Пелл, он же Зам.

Пелл стоял, надвинув от противного мелкого дождя капюшон. Он не предложил ей руки; Хильда, в свою очередь, тоже не стала церемониться и козырять.

— Рада снова видеть вас, сэр, — произнесла она нарочито вежливым тоном. — А теперь, если вы не против и если у вас нет для меня дел, я возвращаюсь в Нью-Йорк.

Пелл улыбнулся своей знаменитой улыбочкой, которую Хильда никогда не любила. Ведь улыбка эта, как правило, означала очередное малоприятное поручение.

— Боюсь, не сегодня. Я бы хотел, чтобы вы сначала поприсутствовали на брифинге, а потом мы снова займемся допросом вашего парня.

— Сэр, у меня ведь горит дело по японским автопроизводителям!

— Да к чертовой матери ваших японцев! Ладно, не расстраивайтесь. Мы тут для вас обед приготовили. Как я понимаю, вам было не до того. Пойдемте.

Спорить было бессмысленно.

— А что с Даннерманом? — поинтересовалась Хильда.

— А что, собственно, с Даннерманом? Пусть себе посидит немного. Может, ума наберется.

С момента последнего визига Хильды в Вашингтон команду операции «Анания» заметно расширили. Сегодня в кабинете Зама на брифинг собралось более десятка человек, причем половину из них Хильда видела впервые. Как и было обещано, напротив каждого места на дубовом столе стояло по порции салата и по небольшому бутерброду, а между ними, уже без всякого порядка, — пузатые керамические кофейники. Многие из присутствующих занимались поглощением пищи, что, между прочим, даже к лучшему. Не успела полковник Морриси сесть за стол, как тоже с удовольствием последовала их примеру.

Зам не торопился с началом брифинга. Вместо этого он в задумчивости отхлебывал кофе из кружки и что-то просматривал в своем электронном блокноте. Сидящие за столом либо вели между собой какие-то посторонние разговоры, либо просто жевали, уставясь в пространство, — за исключением разве только одной особы на другой стороне стола, которая всем своим видом стремилась привлечь внимание Хильды.

Вторая заместительница Пелла Дейзи Феннел. Мисс Феннел делала вид, будто что-то чирикает ручкой прямо у себя на ладони, а сама тем временем то и дело вопросительно посматривала на Морриси. Та все поняла и покачала головой: нет, Даннерман не стал ничего подписывать. Феннел знаками дала понять, что, мол, ничего не поделаешь, и вернулась к своему электронному блокноту.

Хильда методично жевала казенное угощение (лист салата — кстати, свежий и хрустящий, — интересно только, кого это угораздило полить его фруктовым соусом. Тоже мне кулинары!), одновременно присматриваясь к присутствующим. Ей не составило особого труда разобраться, кто есть кто, тем более что электроника уже сделала за нее главную работу. Итак, Дейзи Феннел, два психолога, немолодая женщина-азиатка, отвечающая за техническую сторону. Еще один слева — непонятно, кто такой, но явно из своих, из Бюро, в этом Хильда не сомневалась.

Наконец Зам допил кофе и произнес:

— Что ж, кажется, пора начинать. Все сотрудники Бюро знают друг друга, а остальные, надеюсь, уже успели представиться. А вот полковник Хильда Морриси, под чьим началом работал агент Даннерман. Хильда, позволь представить тебе доктора Сян Ли Ху из обсерватории Военно-морских сил…

Он продолжил знакомить ее с присутствующими, хотя Хильда и без него знала, что за компания собралась здесь. Полная чернокожая женщина в цветастом платье — цереброспинальный хирург; две молодящиеся особы измученного вида: одна из Сената, другая из Палаты представителей, причем рядом с первой (ну кто бы мог подумать!) сидит и сам сенатор, помощником которого она является. Вернее, сенаторша — Алисия Пьомберо, негритянка из Джорджии. Кстати, не худший вариант сенатора, хотя и не на нашей стороне. Ладно, Сенат — еще куда ни шло. А вот чертов Конгресс то и дело вставляет Бюро палки в колеса. Кто там дальше? Ага, застегнутый на все пуговицы тип с неулыбчивым лицом и явным трансплантатом на голове вместо своих волос. Это бригадный генерал из Пентагона. Рядом с ним еще один, по виду преуспевающий адвокат. Наверное, он и есть адвокат, только непонятно, на чем специализируется. Кстати, внешне очень даже недурен собой, в некотором роде несколько постаревшая версия Уилбура Кармайкла, с которым — при этой мысли Хильда посмотрела на часы — она еще успеет встретиться вечером, если, конечно, чертово совещание не затянется до ночи.

Пелл заканчивал свою вступительную речь, и Хильда подняла на него глаза.

— Итак, теперь, когда мы все знаем друг друга, я бы хотел поблагодарить тех из вас, кто не является сотрудником Бюро, за то, что вы согласились уделить ваше драгоценное время… Хотите что-то сказать, доктор Эвергуд?

Всем подразделениям

Национального бюро расследований

Утренняя сводка

Предмет:

О текущей ситуации в террористических группировках.

Член валлийской сепаратисткой организации Дэвид Ллуэллин, находящийся в розыске в связи с взрывами в Британском музее, был якобы замечен в Мехико, откуда, по всей видимости, намерен перебраться в США. Скотленд-Ярд запросил содействия Бюро с целью поимки беглого террориста.

Сегодня в полночь истек срок ультиматума, поставленного правительству «Ополченцами Скалистых гор». Террористы требовали освобождения из-под стражи одного из членов группировки, обвиняемого в покушениях на политических деятелей, угрожая в противном случае провести ряд террористических актов с применением спор сибирской язвы. И хотя действий с их стороны не последовало, были приняты соответствующие меры. Все объявленные ранее случаи чрезвычайного положения остаются в силе.

Хирург подняла руку.

— Я бы не стала называть это добровольной акцией. Лично мне было приказано.

— В таком случае мы еще более вам признательны, — пошутил с вымученной улыбкой Пелл. — Ведь всех нас здесь собрало дело чрезвычайной важности, можно сказать, судьба страны. Надеюсь, вам уже известны кое-какие подробности. Тем не менее я попрошу моего заместителя мисс Дейзи Феннел просветить вас на сей счет.

Та словно ждала этого момента.

— Надеюсь, вы все помните сообщение, полученное из космоса два года назад. Многие до сих пор думают, что это глупый розыгрыш. Слава Богу, не все. Как, например, астроном Патриция Эдкок, возглавляющая Даннермановскую обсерваторию в Нью-Йорке. По мнению доктора Эдкок, эти сигналы поступили с заброшенной орбитальной станции «Старлаб». Кстати, доктор Эдкок сегодня находится у нас в Бюро, и у вас еще будет возможность с ней побеседовать.

Хильда не смогла сдержать насмешливой улыбки. Хорошо сказано, «находится у нас в Бюро», почему бы сразу не добавить «в одной из камер следственного изолятора». Дейзи Феннел умела гладко передергивать факты, не хуже самого Зама. Ничего удивительного, приходит с опытом, ведь когда-то и сама Хильда делала первые шаги под началом Феннел. Помнится, ей тогда было поручено выследить террориста, подложившего бомбу в Смитсоновский институт. Надо сказать, что Дейзи с тех пор почти не изменилась. Не прибавила ни грамма в весе — кстати, как и Хильда, Феннел даже не притронулась к сандвичам.

— Доктор Эдкок, — продолжала вице-зам, — обнаружила некие астрономические доказательства тому, что в Солнечную систему вошел неопознанный космический объект. И не просто вошел, а выпустил разведывательный зонд, который позднее прикрепился к орбитальной станции «Старлаб». — Феннел перевела взгляд на представителя обсерватории Военно-морских сил. — Доктор Ху, прошу вас.

Астроном встрепенулся.

— Да-да, по просьбе мистера Пелла я провел исследование этого похожего скорее на комету небесного тела. Данных немного, но они не противоречат тому, что вы только что сказали, хотя я и не заметил зонда.

— Эдкок тоже не заметила, — согласилась Феннел. — Однако она пришла к выводу, что зонд был, и теперь на «Старлабе» установлена некая внеземная техника. Доктор Эдкок обратилась с просьбой в космическое агентство выделить ей шаттл — якобы с тем, чтобы слетать на орбиту и выяснить состояние установленного на орбитальной станции оборудования, если надо, кое-что починить и снова ввести в действие. Доктор Эдкок была уверена, что имеет на это полное право, потому что оно оговаривалось в ее контракте на момент запуска орбитальной станции. Космическое агентство не сумело удовлетворить ее просьбу…

«Понимай так, — про себя поправила докладчицу Хильда, — просьбу просто отклонили до тех пор, пока не станет ясно, что за чертовщина творится на станции».

— …потому что в космическом агентстве на тот момент не было свободных пилотов-американцев. Тогда доктор Эдкок сама взялась за поиски желающих и подыскала себе в помощь генерала Мартина Деласкеса из Флориды и Джеймса Пен-Цзы Лина, гражданина Китая. Затем она добилась судебного решения, предписывавшего космическому агентству предоставить в ее распоряжение орбитальный шаттл. В дополнение к себе и двум пилотам Эдкок также заручилась согласием на участие в операции украинки Розалины Арцыбашевой. В свое время доктор Арцыбашева входила в число конструкторов, занимавшихся разработкой «Старлаба». Ей предстояло заняться изучением состояния бортовой аппаратуры заброшенной станции.

Феннел выдержала небольшую паузу, затем продолжила:

— Бюро стало ясно, что целью полета Эдкок является отнюдь не ремонт установленной на станции аппаратуры. Ей хотелось удостовериться, действительно ли там есть следы присутствия инопланетян или их техники. На чем, между прочим, можно и неплохо заработать.

Маркус Пелл поднял руку. Очевидно, должна была последовать основная часть рассказа, и ему требовалось хоть немного покрасоваться.

— Еще бы, сумасшедшие деньги! А еще попасть в газеты в качестве национальной героини. Нам ничего не оставалось, как взять дело под свой контроль. Мы решили отправить вместе с Эдкок на орбиту нашего агента, Джеймса Дэниела Даннермана. Это, конечно, не для публичного разглашения, и я призываю вас не слишком распространяться на эту тему за пределами нашего кабинета. Продолжайте, Дейзи.

— Итак, — вновь заговорила Феннел, — Эдкок, два пилота, Арцыбашева и наш агент слетали на орбиту и вернулись. По возвращении доложили, что на станции все по-прежнему — разумеется, никаких внеземных технологий, а имеющаяся аппаратура не подлежит восстановлению и ремонту. Вот и вся история. Феннел вопросительно посмотрела на шефа.

— Потом-то все и началось, — вставил тот свое веское слово. — Когда они приземлились, Арцыбашева заболела. По всей видимости, полет явно пошел старушке не на пользу, — я забыл сказать, дама эта была уже в преклонном возрасте. Она вернулась к себе домой, куда-то под Киев, где вскоре и умерла.

Пелл умолк и обвел взглядом присутствующих.

— Еще раз предупреждаю вас, что все услышанное вами в этих стенах проходит под грифом «совершенно секретно», и ни при каких обстоятельствах вы не имеете права разглашать доверенную вам информацию.

«Старлаб», крупнейшая в мире и оснащенная по последнему слову техники орбитальная станция, является собственностью Астрофизической обсерватории им. Т. Катберта Даннермана. Она была сконструирована для приема орбитальных исследовательских групп на срок от нескольких недель до нескольких месяцев в те годы, когда запуск космических аппаратов на низкую орбиту был вещью хотя и дорогостоящей, однако не разорительной. В то время станция называлась Даннермановской астрофизической лабораторией, или, сокращенно, ДАЛ. Возможно, она бы работала и дальше, но так получилось, что физик Манфред Лефрик имел несчастье отойти в мир иной прямо на ее борту. Когда аппаратура заподозрила нечто неладное и передала сообщение на Землю, спасать специалиста по сжатию пространства было уже поздно. А поскольку интерес к астрофизическим исследованиям шел на убыль, за телом решили не посылать, тем более что обошлось бы это в копеечку, и немалую. Правда, саму станцию после казуса с Лефриком переименовали в «Старлаб» — ведь так и напрашивалось после слова «ДАЛ» добавить «дуба». Правда, и новое название не очень-то помогло — остряки именовали станцию не иначе как «старкофаг».

— На Украине имеется националистическая организация, члены которой считают, что Украина должна властвовать над Россией, как то было тысячу лет назад, а не наоборот, как сейчас. Я не специалист по истории российско-украинских отношений и поэтому не могу сказать, кто там прав, а кто виноват. Собственно говоря, меня это мало волнует. Как бы то ни было, члены этой радикальной группировки мечтают прибрать Россию к рукам, причем готовы это сделать, не пренебрегая террористическими методами.

Безусловно, это касается в первую очередь России и Украины. В иной ситуации Бюро не стало бы вмешиваться не в свои дела. Но, как частенько бывает с подобными националистическими группировками, у них есть разветвленная сеть и в Америке, где они получают финансовую поддержку от здешних украинцев. Так что русские попросили нас помочь. И один из внедренных нами в чикагскую группировку агентов сообщил, что украинцы провели вскрытие Арцыбашевой и обнаружили в теле старушенции нечто странное. А теперь взгляните на ваши экраны.

Собственно говоря, техника уже сделала свое дело. Напротив каждого из присутствующих выросло по небольшому экранчику, на котором виднелся рентгеновский снимок человеческого черепа. В том месте, где череп соединяется с позвоночником, можно было различить размытые очертания какого-то предмета размером с орех.

— Перед вами часть рентгенограммы. На ней хорошо просматривается обнаруженный украинскими патологоанатомами предмет. А теперь взгляните сюда. — Раздался щелчок. — Перед вами точно такая же штуковина в черепе нашего агента Дэна Даннермана. Третья сидит в голове у Патриции Эдкок. И хотя нам пока не удалось получить рентгенограммы черепной коробки Лина и генерала Деласкеса, есть все основания предполагать, что и у них отыщется загадочное образование. Ничего подобного еще не было обнаружено ни у одного представителя рода человеческого, лишь у тех, кто вернулся со «Старлаба».

Пелл замолчал и медленно обвел взглядом стол, словно проверяя реакцию присутствующих.

— И что же это, Маркус, — наконец не смогла сдержать своего любопытства сенатор Пьомберо. — Какая-нибудь опухоль?

Зам покачал головой.

— Увы, нет. Мы располагаем копией заключения украинцев относительно извлеченного из тела Арцыбашевой предмета. Он цельнометаллический. И не похож на творение рук человеческих. Видимо, предмет был имплантирован во время пребывания группы на станции.

Пелл снова умолк и одарил присутствующих скорбной улыбкой. Нет, даже не улыбкой, а гримасой, словно он ненароком откусил что-то противное.

— Теперь непосредственно о нашей операции «Анания». Вокруг происходящего накопилось немало домыслов, если не откровенной лжи. Например, Даннерман и Эдкок начисто все отрицают. Деласкес наотрез отказался сотрудничать, но нам известно, что и он утверждает, будто там ничего не было. И мы так и не смогли Добиться от китайцев информации по Лину.

А ведь перед нами как раз и есть образец тех самых внеземных технологий, за которыми летала доктор Эдкок. И мы намерены выяснить, почему один из наших лучших агентов упорно продолжает лгать, не говоря уже о том, с какой целью им имплантирована эта чертова штуковина.

Пелл посмотрел на часы, собрался было что-то добавить, но передумал.

— Я мог бы рассказать еще кое-то, однако, как мне кажется, на сегодня достаточно. Сейчас мы с вами перейдем в помещение для допросов, где вы будете иметь возможность собственными глазами увидеть Даннермана и доктора Эдкок.

Глава 2

Все двенадцать человек погрузились в тесный лифт. Разговор не клеился, что не помешало сенатору Пьомберо — не иначе, как ее мучило любопытство, — обратиться к Заму с вопросом.

— Послушай, Марк, — произнесла она. — А почему вы просто не вынули эту штуковину из головы вашего агента? Я имею в виду — хирургическим путем. Лично мне вряд ли захотелось бы носить невесть что у себя в черепе.

На схеме видно, что Национальное бюро расследований является составной частью федеральных сил по поддержанию правопорядка, однако старается не соприкасаться с работой уличных полицейских. Последние обозначены на схеме тонкой голубой линией — надо сказать, она стала заметно толще после принятия нового законодательства о приеме на работу в полицию. Именно эти ребята охраняют законопослушных граждан от посягательства на их жизни и кошельки. Штаб-квартира полиции находится в старом здании Пентагона, там же, где и Министерство обороны. Штаб НБР расположен в пригороде Вашингтона, Арлингтоне, и выполняет иные задачи. В его компетенцию входит поимка международных преступников, наркоторговцев и террористов. НБР получила от своего предшественника ФБР все дела, а манеру действий — от ЦРУ. НБР вербует агентов из числа пришедших работать в полицию, как правило, лучших из лучших.

Из книги «Взгляд изнутри», глава «НБР»

— Да, такая возможность обсуждалась, — согласился Пелл. — К сожалению… Доктор Эвергуд, объясните, это по вашей части.

— Легко сказать, — с видимой неохотой произнесла та. — Я изучила обоих. Безусловно, имплантаты можно удалить. Однако они куда более сложны, чем это может показаться на рентгенограмме. Каждый такой имплантат имеет огромное количество тончайших волосков-ответвлений, которые плохо просматриваются на снимке, однако тянутся во все важнейшие отделы мозга. Я придерживаюсь того мнения, что любая попытка удалить их неминуемо приведет к смерти пациентов или в лучшем случае к утрате мозгом ряда важнейших функций. Я бы не хотела без особой надобности подвергать людей подобному риску.

По выражению лица сенаторши Хильда заподозрила, что ответ ее вряд ли удовлетворил. Или даже наверняка не удовлетворил. Пьомберо одарила хирурга колючим взглядом и вновь переключила внимание на Зама.

— Не проконсультироваться ли с кем-то еще? — предложила она. Эта мысль явно застигла Пелла врасплох.

— Разумеется, сенатор, если вы настаиваете. Но доктор Эвергуд лучшая из известных нам специалистов в данной области. Мы благодарны ей за все то, что она сделала для нас за эти годы. Результаты просто потрясающие.

Хильда с трудом удержалась, чтобы не вздрогнуть от омерзения. Уж чего-чего, а потрясающих результатов она насмотрелась предостаточно: мумифицированные трупы в капсулах на искусственных легких, почках или чем там еще, взирающие на мир через толстенные электронные линзы. Меньше всего ей бы хотелось увидеть в таком виде Дэна Даннермана.

— Сейчас увидите все своими глазами, — игриво произнес Зам, когда лифт наконец открылся. — Идите прямо, никуда не сворачивайте и попадете аккурат в Пыточную.

— А вы не могли бы каким-то образом заполучить эту самую штуковину, которую украинцы удалили из черепа своей исследовательницы? — продолжала гнуть свою линию Пьомберо.

Пелл изумленно поднял брови:

— А разве я не сказал?.. У них ее больше нет. Эти ротозеи ее проворонили.

Хильда Морриси знала Пыточную как свои пять пальцев. Ей не раз доводилось присутствовать на допросах и даже время от времени лично их проводить. Кого она только не допрашивала — террористов, злостных неплательщиков налогов, контрабандистов, — словом, всю ту шушеру, с какой ей приходилось иметь дело по долгу службы. Однако раньше все было немного не так. Разве когда-нибудь дело касалось каких-то там уродцев-марсиан, или откуда они там взялись? Тем более что покрывшийся испариной, опутанный проводами несчастный — ее же собственный агент.

Когда участники операции «Анания» заняли места в кабинке для наблюдателей, агент Даннерман уже сидел на стуле с высокой спинкой. Хильда не заметила в его облике признаков особой нервозности. Например, никакой испарины. Более того, она с удовлетворением отметила, что со стороны могло показаться, будто Даннерман дремлет.

— Можете разговаривать. Вас все равно не слышно, — прощебетала Дейзи Феннел. — Ну как, готовы?

Она посмотрела на Зама. Тот кивнул. Феннел что-то проговорила в микрофон, и в Пыточную вошел тот, кому предстояло проводить допрос. Вернее, вошла, ибо это оказалась молодая и даже очень хорошенькая женщина, только вид у нее был уж чересчур строгий. Не иначе как из новичков.

Подойдя к Даннерману, она положила руку ему на плечо и произнесла:

— Давай просыпайся. У нас к тебе кое-какие вопросы.

Даже если Даннерман действительно спал, он быстро стряхнул с себя сон. Зевнув, бросил понимающий взгляд в сторону зеркальной перегородки и поинтересовался:

— А кофе есть?

— Нет, — отрезала девица.

Усевшись за стол прямо напротив Даннермана, она, что называется, с ходу взяла быка за рога.

— Агент Даннерман, вы обвиняетесь в представлении Бюро фальсифицированных отчетов.

— Знаю. Я ничего не фальсифицировал. Кстати, мне надо по малой нужде.

Девица пропустила просьбу мимо ушей.

— По возвращении с орбитальной станции вы представили отчет…

— Можно подумать, я не знаю какой. Я же сказал, мне надо по малой нужде.

Было заметно, что офицерша заколебалась.

— Надеюсь, подождете, пока мы не закончим. Итак, вы представили отчет…

— Надейтесь-надейтесь, — беззлобно ответил Даннерман. — Вам же лучше, если вовремя отведете меня в мужской туалет. Иначе я буду вынужден справить нужду прямо в брюки.

Девица отнеслась к просьбе довольно спокойно и не стала оборачиваться на зеркальную перегородку. Поднявшись с места, она подошла к двери и вызвала охранника, чтобы тот сопроводил Даннермана в туалет.

Зам недовольно нахмурился. А вот Хильда, наоборот, испытала нечто вроде гордости за бывшего агента. Молодец, Даннерман. прошел хорошую школу, знает, как манипулировать процедурой допроса. Классный был агент…

Вернее, одернула она себя, не такой уж и классный…

Вернувшись в Пыточную, Даннерман продемонстрировал большую готовность к сотрудничеству. Не стал увиливать от вопросов. Да, он побывал на «Старлабе», где прилетевшая группа пыталась обнаружить следы присутствия внеземной цивилизации. Нет, таковых не нашли. Да, он в этом абсолютно уверен. Он говорил это уже более сотни раз. Да (девица включила изображение на настольном дисплее), ему уже не раз показывали этот снимок. Он даже готов принять на веру утверждение Бюро, что это снимок его собственной головы, но он понятия не имеет, что там за предмет.

— Вам известно, что точно такой же предмет извлечен из черепа Розалины Арцыбашевой при вскрытии тела последней? И что установлено его внеземное происхождение?

— Вынужден вам верить, — спокойно согласился Даннерман.

— То есть вы не исключаете возможности подлога со стороны Бюро?

Агент Даннерман обладает одной весьма полезной для НБР чертой. Он родился и вырос в зажиточной семье и потому вхож в круги, куда нет доступа другим агентам. Покойный Т. Катберт Даннерман, его дядя с отцовской стороны, не только финансировал проект Даннермановской астрофизической обсерватории, но и завещал приличные суммы двоим своим родственникам, один из которых — Дэн. К несчастью, на момент вступления завещания в силу Дэн работал под вымышленным именем за границей. Когда же он наконец смог получить причитающуюся ему долю, инфляция превратила завещанное ему состояние в жалкие гроши.

— Надеюсь, подлога нет, однако вы почему-то считаете, будто я вам лгу. Послушай, подруга, можно подумать, ты сама этого не знаешь. Ваши спецы по всем этим штучкам-дрючкам допрашивали меня уже тысячу раз и так и не смогли ни на чем поймать.

Все присутствующие, в том числе Хильда, вопросительно повернулись к двум спецам по детекторам лжи, но те лишь кивнули и пожали плечами — мол, да, согласны.

— Не знаю почему, — была вынуждена согласиться девица. — Похоже, вы владеете какой-то методикой, позволяющей вам вводить в заблуждение тех, кто вас допрашивает.

— Неужели? Расскажите, — поддел ее Даннерман. — Да меня так накачали наркотиками, что я сам не помнил, что говорил. Целый месяц ходил, как пьяный.

Девица немного помолчала, а затем произнесла:

— Есть способ разрешить эту загадку раз и навсегда.

Доктор Патриция Даннерман Меткаф Эдкок оказалась во главе Даннермановской астрофизической обсерватории благодаря образованию в области астрономии и родственным связям, как племянница покойного Т. Катберта Даннермана, на чьи деньги эта лаборатория и была создана. Что касается наследства, Патриции повезло больше, чем ее кузену, Дэну Даннерману. Она сумела быстро перевести причитавшуюся ей сумму в защищенные от инфляции инвестиции. Однако два развода существенно отразились на ее материальном положении. Именно по этой причине она с такой горячностью ухватилась за идею заработать на находках с орбитальной станции «Старлаб».

— Знаю, на что вы намекаете. Вы бы не прочь раскроить мне голову, лишь бы удостовериться, что там внутри.

— Верно. Перед вами на столе прошение об освобождении из-под стражи, и если вы согласны поставить свою подпись…

— Не согласен, — произнес Даннерман извиняющимся тоном. — Право, я бы и рад вам помочь, но только мне известно, что после операции я превращусь в «овощ».

— Не исключено, хотя утверждать нельзя. По крайней мере до тех пор, пока врачи не заглянут вам в голову.

— Прошу прощения, меня такие условия не устраивают. Подписывать ничего не буду.

— У вас нет выбора, — продолжала девица. — Заместитель директора приказывает вам подписать прошение.

— А вот это меняет дело! — весело откликнулся Даннерман. — Пусть он издаст приказ в письменном виде, а я отнесу его моему адвокату. Вот тогда-то мы все и решим.

Зам моментально утратил интерес к допросу.

— Довольно. Полагаю, вы сумели составить мнение об агенте Даннермане, — сказал он, обращаясь к присутствующим, а затем заговорил в микрофон.

Услышав его, девица тотчас прекратила допрос и увела Даннермана из Пыточной. Первой подняла руку доктор Марша Эвергуд.

— Извините, мистер Пелл, я не вправе провести операцию без согласия пациента.

— Естественно, — ответил тот как ни в чем не бывало.

— Но если он не подпишет…

— Обещаю, что вам не придется браться за скальпель, пока на бумажке не будет стоять его подпись. А сейчас приведут доктора Эдкок.

Подпись, подпись, вертелось в голове у Хильды. Господи, помоги вспомнить. Что-то такое, связанное с подписью.

В Пыточную уже вводили Патрицию Эдкок, но Хильда даже не посмотрела в ее сторону, уставившись на одного из представителей Бюро. Где-то она его видела, вот только где? Ах да, этот человек сменил на посту главы отдела документов старика Вилли Годдена. При необходимости отдел снабжал агентов фальшивыми документами и образцами подписей — мало ли что может понадобиться в работе.

Глава 3

Как только старший агент Даннерман покинул Пыточную, проводившая допрос особа участливо взяла его под руку.

— Я страшно извиняюсь, — смущенно произнесла она, глядя на Дэна снизу вверх по-собачьи преданным взглядом. — Да вы и сами все знаете. Хотите кофе? Подождите здесь, в конференц-зале, а я сбегаю принесу вам.

— Отлично, — откликнулся Даннерман, но оказалось, что обращается он к двери. Подергав за ручку, он убедился, что та заперта.

Собственно, чего и следовало ожидать. Конференц-зал, а вернее, помещение для временного содержания, ибо таково и было его назначение, располагал двумя прикрученными к полу скамейками без спинок. Ни на одну из них Даннерман садиться не стал, а предпочел взгромоздиться на стол между ними и принялся от нечего делать разглядывать поверхность. Наверняка стол нашпигован электроникой, хотя, не имея карточки с паролем, нечего даже пытаться заглянуть, что там внутри. Да и вообще, какой смысл? Ведь не бандиты же, в конце концов, держат его взаперти, а собственное Бюро. Или по крайней мере бывшее собственное Бюро.

Когда заварилась вся эта идиотская катавасия, дела у Дэна Даннермана тотчас пошли наперекосяк, не позавидуешь. В иных обстоятельствах он бы наверняка что-нибудь придумал — по крайней мере попытался бы придумать. Например, взломал бы электронный код и прочитал всю тайную начинку чертова стола. Или встал бы у двери, чтобы, когда барышня войдет сюда с чашкой кофе, оглушить ее чем-нибудь тяжелым. Или попробовал бы избавиться от радиоошейника, потому что с ним далеко не убежишь. Господи, в Бюро он прошел отличную подготовку, буквально на все случаи жизни!.. Только не на этот.

Девица вернулась с кофе гораздо раньше, чем ожидал Дэн. Балансируя подносом в одной руке, второй она повернула ручку двери.

На подносе стояли две чашки. Даннерман взял свою, а девица, взяв другую, уселась на скамью напротив и попыталась завести разговор.

— Мне очень неловко встречаться с вами в такой обстановке, агент Даннерман. Я ведь знаю, кто вы такой. И могу только мечтать, что когда-нибудь стану такой, как вы. Я читала ваше личное дело. Меня зовут Марла Тепп.

Даннерман кивнул, а про себя усмехнулся. Барышня играет в хорошего полицейского. Кстати, получается у нее очень даже неплохо. Хотя и застегнута на все пуговицы, но позволила себе немного духов и косметики, и вообще вполне симпатичная телочка.

— Так что, — дружелюбно произнес он, — мне можно домой?

— Вы имеете в виду Нью-Йорк? Не уверена. Жду дальнейших распоряжений. Я не слишком была груба?

— Вы делали то, что вам полагается.

— Спасибо за понимание. Я только первую неделю в штабе, и мне поручают то, от чего другие отказываются. Да вы и сами знаете.

Фраза явно предполагала какой-то ответ, и поэтому Даннерман не стал отвечать. Молоденькая офицерша продолжала медленно пить кофе, поглядывая на него поверх кружки. В принципе она не пыталась флиртовать. Скорее изображала доверие.

— Вы не против, если я задам вам один вопрос? — с невинным видом поинтересовалась она. — Почему вы отказываетесь подписать прошение об освобождении?

Вот это уже ближе к делу. Ну да ладно, ответим.

— Потому что не хочу на тот свет.

— Ах да, конечно, — согласилась она, — отлично вас понимаю. Но неужели вам не хочется самому узнать, что там такое у вас в голове? Кстати, вы что-нибудь чувствуете?

Интересно, а что он чувствует? Ровным счетом ничего. Дэн не почувствовал, как это оказалось у него в голове, он вообще не знал, что оно у него там находится, до того самого момента, как без всякого предупреждения к нему приехали бравые ребята из Бюро, повязали и приволокли на допрос. И с тех пор совсем доконали одним и тем же вопросом. Вот и эта барышня заладила ту же песню.

Кстати, молоденькая и симпатичная, а была бы еще симпатичней, если бы вела себя как нормальная женщина, а не как заправский служака. А как давно он не видел собственную подружку!.. Правда, ничего этого Даннерман вслух не сказал.

— Ничего не чувствую. Они что, дали вам задание постараться расположить меня к себе?

Девица опять вопросительно посмотрела на него поверх кофейной кружки.

— И вы в это верите? Если полковник Морриси и Пелл не могли вас расколоть, куда уж мне!..

Пытаясь сесть поудобней, Тепп прислонилась к стене.

— Вы уж не обижайтесь за эти скамьи. Кстати, если вы вообще не настроены разговаривать, скажите, и я умолкну. Или же, если хотите, расскажите мне о какой-нибудь операции с вашим участием.

— Или вы мне о какой-нибудь с вашим, — предложил Даннерман. Разговор начинал его забавлять.

— Боюсь, что ничего интересного поведать вам не могу. Как-то раз меня внедрили в группировку религиозных фанатиков на Юго-Западе. Мы тогда раскрыли одну подпольную фабрику по производству оружия. Правда, на это ушел не один месяц, так что повышение по службе мне не светило. Вот я и напросилась сюда.

— Значит, вы бы хотели сделать карьеру.

— В общем, да, — сказала девица, допивая кофе. — Еще в колледже я была зачислена в УКРОП, и меня призвали на действительную службу.

Ага, в учебный корпус резерва офицеров полиции. Даннерман не смог сдержать улыбки.

— Как и меня.

— Наверное, для меня все было немного иначе, чем для вас, — заметила она задумчиво. — Дело в том, что мои родители — ужасно религиозные люди. Я росла в окружении фундаменталистов. Когда Бюро понадобился человек, знающий эту среду изнутри, компьютер моментально выдал мое имя. Впрочем, я бы хотела остаться в Бюро. В принципе работа мне нравится.

И так далее, и тому подобное. Похоже, телке нравится распоэзиваться о своей работе в Бюро. Говори-говори, подумал Даннерман. В этом есть даже что-то новое и успокаивающее — мог ли он предположить, что будет вот так сидеть себе за закрытыми дверьми с другим агентом, пить кофе и выслушивать словесный понос собеседницы.

— …и вот я здесь, — закончила свою эпопею Тепп. — Хотите еще кофе?

Когда представители рода человеческого задумались о том, существует ли во Вселенной внеземной разум, они взялись за осуществление программы ПВР — «Поиск внеземного разума». Теперь они слушали все радиосигналы, поступавшие из космоса, в надежде, что в один прекрасный день сумеют установить контакт с братьями по разуму. Им и в голову не могло прийти, что кто-то иной в глубинах Вселенной может взяться за осуществление точно такой же программы, правда, далеко не с мирными целями.

— Неплохо бы. И еще чего-нибудь более существенного.

— Пойду попробую, может, чего и раздобуду, — пообещала девица, взяла пустые кружки и вышла вон, предусмотрительно замкнув за собой дверь.

Даннерман зевнул и потянулся, задавшись про себя вопросом, какой еще сюрприз приготовило его дорогое Бюро. Интересно, черт возьми, что же все-таки делать, если шеф действительно возьмет и издаст письменное требование, чтобы он, Даннерман, подписал прошение об освобождении? Нет, вряд ли Пелл осмелится на такой шантаж. Уж слишком он хитер и изворотлив, чтобы оставлять после себя неоспоримые улики, тем более что наверняка знает — Даннерман привлечет к делу своего адвоката.

Что, кстати, тоже вещь не из легких, поскольку никакого своего адвоката у него нет. Если, конечно, не считать старого хрыча, их семейного юриста, который сначала напортачил с завещанием, а потом втянул его в аферу с полетом на орбитальную станцию, из-за чего и разгорелся весь сыр-бор.

Даннерман обернулся на звук открываемой двери, ожидая увидеть Марлу Тепп с очередной кружкой кофе.

Тепп появилась на пороге, но не только с кофе, а с кем-то еще. Этот кто-то оказался кузиной Пэт.

— Вот, чтобы вам скучно не было, — бодро произнесла офицерша. — Я на некоторое время оставлю вас одних. Кстати, я нашла, чем вам перекусить. Кофе тоже горячий.

Вид у кузины Пэт — то есть у доктора Патриции Эдкок — был хмурый, если не откровенно враждебный. Она уселась на свободную скамью напротив Даннермана.

— Привет, Пэт, — робко поприветствовал он родственницу.

Та даже не удостоила его ответом. Собственно говоря, так он и предполагал. Кузина не простила его, и в некотором роде Даннерман был на нее за это не в обиде. Кому понравится, когда к вам подсаживают полицейскую ищейку, особенно если эта ищейка ваш же собственный родственничек, которого вы знаете едва ли не с пеленок.

Даннерман пощупал ошейник и пристально посмотрел на Пэт. Кстати, такая возможность представилась ему впервые за несколько недель. Кузина не только выглядела усталой и измученной; казалось, она стала меньше ростом — наверное, потому, что одета была в тюремную робу. В целом Пэт производила впечатление человека явно не в себе.

— Как дела, старушка? — решился на вторую попытку Даннерман, заискивающе улыбнувшись.

Кузина Пэт бросила в его сторону исполненный злобой взгляд и процедила сквозь зубы:

— Дерьмово.

Даже из вежливости она не стала интересоваться, как дела у Дэна. По всей видимости, ей это было до лампочки.

— Пэт, можно подумать, мне неизвестно, что ты имеешь на меня зуб, — вздохнул Даннерман. — Но что, по-твоему, я должен был делать? Я работаю на Бюро, а Бюро хотело узнать, что ты там замышляешь. За тобой все равно бы следили, не я, так кто-то другой.

— Верно, Дэн, но кому-то другому вряд ли я стала бы доверять так, как тебе. — Пэт вздохнула и, немного помолчав, добавила: — Ты не мог бы оставить в покое эту штуковину?

Только тогда Даннерман сообразил, что все время трогает свой ошейник. Он убрал руку.

— По крайней мере на тебя не надели такой хомут.

— Нет, а зачем? На кой черт он нужен в одиночной камере? Пэт в задумчивости взяла кружку кофе, что напомнило Даннерману о том, что Марла Тепп вроде бы принесла что-то пожевать. Как оказалось, это всего лишь початая коробка печенья. Эдкок молча понаблюдала за ним, а затем поинтересовалась:

— Дэн, ты мне можешь объяснить, что происходит? Даннерман лишь покачал головой. Рот у него все еще был забит печеньем.

— Зачем нас постоянно таскают на допросы? Что это за комедия? Ведь мы уже миллион раз ответили на одни и тс же вопросы!

Даннерман пожал плечами. И ежу понятно, что это комедия, которую постоянно разыгрывают для тех, кто сидит за зеркальной перегородкой. Правда, с какой целью — он и сам никак не мог взять в толк.

Эдкок нервно заерзала на скамье.

— Послушай, тебе не кажется, что вся эта история с имплантатами — просто какая-то уловка? Может, у нас в головах ничего и нет?

Даннерман наконец проглотил сухомятку.

— Есть-есть. Я собственными глазами видел изображение на экране, когда меня допрашивали в первый раз.

И не только в первый. Каким только тестам его не подвергли — и рентгену, и томографии. Одному черту известно. Например, наставили ему в затылок ионную пушку, пытаясь таким образом определить химический состав хреновины, которая непонятно каким образом оказалась у него в черепе.

— Даже если предположить, что история с имплантатами — сплошная липа, представляешь, чего им стоит сфабриковать доказательства? Нет, слишком уж трудоемкое дело. Нет смысла.

— Ты ведь у нас ищейка. Кому знать, как не тебе.

— Представь себе, не знаю. Я ведь тоже не помню, как это попало мне в голову.

— Вот и я не помню, — вздохнула Пэт. — Утверждают, будто у всех у нас эта штука есть — у нас с тобой, у Джимми Лина, генерала Деласкеса. От меня требуют подписать какое-то прошение об освобождении из-под стражи, при условии, что я соглашусь на операцию. Я сказала им, что подпишу, если ты тоже подпишешь. А если ты откажешься, не стану подписывать.

Даннерман в замешательстве воззрился на кузину. Похоже, несмотря ни на что, она ему доверяет, чего он никак не ожидал. В растерянности Дэн даже не сразу нашелся с ответом.

Собственно, ответ и не понадобился, так как, судя по всему, Пэт взяла разговор в свои руки.

— Ладно, а чем ты занимался до того, как заварилась вся эта каша с имплантатами? Как там твоя подружка? — Теперь Пэт была явно настроена дружелюбно. — Я имею в виду актрису.

Сама того не ведая, она наступила кузену на больную мозоль, ведь он и сам последнее время мучился тем же вопросом.

— Не знаю, — честно признался Даннерман, — мы с ней давно не виделись.

Эдкок кивнула и понимающе посмотрела на Дэна.

— Чему удивляться. Насколько мне известно, ты был не в том состоянии. То есть, я хочу сказать, был постоянно пьян.

Эта реплика задела Дэна за живое.

— К твоему сведению, — произнес он сухо, — меня под завязку накачали психотропными препаратами, вот я и вырубился. Аж на несколько недель. Не помню даже, что я делал.

— Понятно. Хочешь переложить вину за свое поведение на кого-то еще.

— Ничего я не перекладываю. Просто рассказываю все начистоту.

Эдкок это явно не убедило, но она не стала спорить.

— Кстати, коль речь зашла о сердечных делах, у тебя самой кто-нибудь есть? — поинтересовался Даннерман.

— А мне-то зачем? И без того хватает забот. И не только по поводу этой хреновины в голове. Я, например, переживаю из-за обсерватории. Меня ведь взяли прямо на работе. Представляешь, что подумали коллеги?

— Ну, в подобных вопросах наше Бюро — образец галантности, — усмехнулся Даннерман. — Наверняка твоим коллегам было сказано, что ты помогаешь с расследованием.

— Можно подумать, у нас работают одни кретины… Нет, я действительно переживаю. Ты ведь знаешь, у меня проблемы с деньгами. Хотела бы я знать, как там дела с моими финансами… А это еще что?

«Это еще что» оказалось Марлой Тепп, которая словно выросла из-под земли и нарочито бесстрастным тоном произнесла:

— Вынуждена вас прервать, господа. Мне приказано вас кое-куда отвезти.

Поездка оказалась не такой уж короткой. Сначала около часа они неслись по окружной дороге в служебном электромобильчике, причем за спиной у них сидели два вооруженных до зубов охранника. Следует отдать ребятам из Бюро должное — окна в электромобильчике были прозрачные, так что пленники имели возможность поглазеть по сторонам. Дэн не ожидал, что уже стемнело. Неужели за разговорами они провели целый день? Впрочем, окружная дорога была такой, как всегда, и куда бы их ни везли, ответа на этот вопрос у Марлы все равно не добиться.

— Куда мы едем? В ответ молчание.

— Интересно, куда нас везут? Молчание.

— Чей это приказ?

На сей раз если и не ответ, то хотя бы что-то вроде:

— Вас будет встречать полковник Морриси. У нее и спросите. Правда, когда машина нырнула в городские улицы, один из вопросов отпал сам собой.

— Черт, — выругался Даннерман. — Нас тащат к Уолтеру Риду.

— В больницу? — Пэт непонимающе заморгала.

— Туда, можешь не сомневаться. Послушайте, Тепп, если вы считаете…

Договорить Дэну не дали, и Тепп не удостоила его ответом. Один из охранников наклонился вперед, положил лапищу на плечо Дэну, приготовясь извлечь на свет божий электродубинку. Даннерман понял, к чему идет, и живо закрыл рот.

К больнице они подъехали со стороны черного хода, где их уже поджидала Хильда Морриси. Было сыро и зябко, и полковник стояла нахохлившись. Как и Тепп, она проигнорировала все вопросы, правда, временно.

— Никаких разговоров. По крайней мере в присутствии этих двоих. — Морриси кивнула в сторону охранников. — Наберитесь терпения. Вот как доставим вас на место…

Они вышли из лифта и вскоре оказались в крошечном помещении — точной копии того, откуда их только что привезли.

— Ну как, Данно? Ты еще не передумал?

Даннерман тянул с ответом, а Морриси не стала дожидаться.

— Ладно, — сказала она добродушно, что обычно означало какой-то подвох. — Я отлично тебя понимаю. Кому хочется рисковать? Кстати, тебе приходило в голову, что если один из вас согласится на операцию, то нам не придется уговаривать второго?

— Хильда, хватит пороть чушь, — оборвал он ее. — Зачем ты привезла нас сюда? Ведь ни я, ни Пэт не подписывали никаких бумаг.

— В том-то и дело. Согласись один из вас на операцию, мы бы вытащили у него из головы эту штуковину, и проблема снята. Но у меня для вас обоих хорошая новость. Ребята из лаборатории изобрели какой-то новый хитроумный тест.

Герой-астронавт возвращается домой

Генерал-майор Мартин Деласкес неожиданно вернулся домой во Флориду из командировки на Куру, где он помогал Аэрокосмическому агентству в подготовке к полету на орбитальную станцию «Старлаб». По возвращении домой генерал отмел все домыслы, проскользнувшие в англоязычных средствах массовой информации, будто его командировка прервана из соображений секретности. «Не верьте им, — заявил генерал. — Моя миссия выполнена, и я вернулся домой. А все остальное — досужие разговоры».

«Эль Диарио», Майами

— Хильда!

— Агент Даннерман, — сухо произнесла полковник Морриси, подчеркивая дистанцию, — пожалуйста, не создавайте мне лишних проблем. Вы меня поняли?

— Я понимаю, что в этой истории мне многое очень не нравится. Например, что нас привезли сюда. Ни я, ни Пэт не давали согласия на операцию.

— Разумеется, нет. Я уже слышала это от тебя не один раз. И доктор Эвергуд не возьмет на себя смелость оперировать без вашего на то согласия. Никто и не собирается вас резать. Врачи уверены, что сумеют исследовать ваше сокровище с помощью нового теста. Не спрашивайте меня, что это за тест, я в подобных вещах мало что понимаю. Скажу одно — от вас требуется лежать тихо и не дергаться, причем довольно долгое время. Вы что-нибудь ели после Пыточной?

— Пару печенюшек, но…

— Эх, некстати. Процедура может затянуться. В голове Даннермана сработал сигнал тревоги.

— То есть нас для начала усыпят?

— Не знаю. Впрочем, не исключено. Вколют вам какой-нибудь транквилизатор. Как обычно, ничего страшного.

— Хильда, думай, что говоришь!

— Представь себе, думаю! — В голосе полковника зазвучали металлические нотки. — Довольно спорить! Я не спрашиваю твоего согласия. Я просто довожу до твоего сведения, что произойдет в ближайшие часы, так что лучше не дергайся, а…

Морриси не договорила, осекшись на полуслове. На какое-то мгновение во взгляде ее читалась полная отрешенность. Но полковник быстро взяла себя в руки.

— В общем, вы двое ждете здесь, — резко распорядилась она и вышла вон.

Пэт вопросительно повернулась к Даннерману:

— Ты понял, что здесь происходит?

Тот посмотрел в ее сторону отсутствующим взглядом.

— Ты о чем? А, ей только что позвонили по личному телефону. Может, заметила, такая крошечная кнопочка в ухе? Нет, наверное, не заметила.

— Кто позвонил? Зачем? — не унималась Пэт. Даннерман покачал головой.

— Дэн, объясни мне, что здесь происходит! Нас собираются оперировать? Но ведь мы не дали согласия. Мы нигде не расписывались!

Даннерман задумался над ее вопросом.

— По закону не имеют права.

Дэн не стал добавлять, что для Бюро закон не писан, что там действуют свои правила. А еще он решил для себя, что, если только кто-то войдет сюда со шприцем в руке, он будет вынужден применить физическую силу — хватит, пора постоять за себя.

Следующий, кто вошел к ним, был без шприца, поскольку вообще не имел отношения к больничному персоналу. Маркус Пелл собственной персоной. Он кивнул Даннерману и обратился к Пэт:

— Мы с вами еще не встречались в официальной обстановке, доктор Эдкок, хотя в некотором роде я уже хорошо с вами знаком.

Пелл держался учтиво, но Даннерману сейчас было не до хороших манер.

— Что здесь происходит? — рявкнул он. Зам только вздохнул.

— Я сам бы хотел это знать. События приняли несколько неожиданный оборот. Доктор Эдкок, с этой вашей орбитальной станции только что получен еще один сигнал.

— Там ведь никого нет! — воскликнул Даннерман. Реакция Пэт была иного рода.

— Вы хотите сказать, что там поселились эти комичные пришельцы? — В ее вопросе сквозило явное любопытство.

— Нет, на этот раз нет, — мрачно произнес Пелл и впился взглядом в агента. — Сигнал пришел от нашего с вами брата, от человека. Если ему верить, там, на станции, их собралась целая компания. Они передают, что собираются вернуться на Землю, используя в этих целях аварийный спасательный аппарат, который, по идее, вроде бы как…

— Мне понятно, что «по идее, вроде бы как», — перебил его бывший агент.

— Да. Но фишка даже не в этом, Даннерман. А в том, что парень, который передал нам сообщение, — это ты.

Чего-чего, а такого Даннерман никак не ожидал и несколько мгновений таращился на Зама.

— То есть как это — я?

— Так он утверждает. Разумеется, мы ему не поверили и запустили программу сверки голоса. И, Господи, компьютер тебя узнал. Это ты.

Глава 4

Полковник Морриси любила, когда приказы оставляли ей некую свободу действий. На сей раз она мечтала об обратном. Уходя, Зам ограничился туманным «Пригляди за этой парочкой». Вот и все, и ничего более определенного. Сказал и был таков.

Вот почему когда Дэн Даннерман вновь потребовал у нее ответа, что же все-таки происходит, Хильда лишь устало вздохнула.

— Я знаю не больше, чем ты.

А хотелось бы знать больше. Когда они вернулись в машину, она включила дисплей, чтобы Даннерман и Эдкок могли лично прослушать запись того, что недавно услышал весь мир. Скрывать такое не имело смысла. На этот раз сигнал был чисто звуковым, без видеосопровождения, поэтому на экране высветилась строчка: «Сигнал, полученный с орбитальной станции «Старлаб» в 20.41 9 декабря». После чего послышался голос, смазанный, но тем не менее узнаваемый:

«Говорит Дэниел Даннерман. Обращаюсь к моим коллегам в Арлингтоне с борта орбитальной станции «Старлаб». Пэт Эдкок права, только все оказалось куда более серьезным, нежели она предполагала. Когда будем возвращаться, я попытаюсь прихватить образцы того, о чем мы с вами говорили. А вернемся мы скоро, как только Джимми Лин доведет до ума аварийный спускаемый аппарат. Надеемся все в нем поместиться, потому что нас здесь девять человек, — после этих слов последовала пауза, — девять человек, и нам бы не хотелось никого оставлять. Просьба подтвердить получение сигнала».

Так оно и есть. Трансляция на весь мир. Любой сукин сын с радиоприемником имел возможность услышать все собственными ушами. А таких нашлось сотни тысяч.

— Так, значит, это я? — потребовал ответа Даннерман, глядя то на Хильду, то на Пэт; те лишь пожали плечами. — И что он — то есть я — там несет? Какие девять человек? Нас летало всего пятеро!

— Откуда мне знать, — съязвила Хильда. — Может, эта ваша Арци-Барши разродилась там четверыми младенцами.

Не исключено, что голос из космоса

принадлежит агенту спецслужб США

Вышедший недавно в отставку сотрудник американских спецслужб опознал «космический голос»: он принадлежит агенту Национального бюро расследований Джеймсу Дэниелу Даннерману. Источник, пожелавший остаться анонимным, утверждает, что «сомнений на сей счет быть не может». Он также добавил, что в последнее время Даннерман по неизвестным причинам якобы находился под домашним арестом. Официальные представители НБР отказались предоставить какие-либо комментарии.

«Нью-Йорк таймс»

Даннерман недобро покосился на Хильду.

— Прокрути еще раз.

Она проиграла запись снова и снова, после чего они переключились на последние известия, чтобы послушать, что говорят в мире по поводу удивительного послания. На это Хильда выделила пять минут, после чего вернулась на переднее сиденье и принялась названивать в штаб. Она так и осталась сидеть с телефоном в ухе, потому что ей нечего было сказать своим пленникам и меньше всего хотелось отвечать на их расспросы. Но было в новой ситуации и нечто положительное. По крайней мере это означает, что план Зама накачать Даннермана и Эдкок транквилизаторами, после чего подсунуть доктору Эвергуд якобы собственноручно подписанные ими прошения об освобождении из-под стражи (ловко сработанные в отделе документов, а где же еще!) — так вот, этот план может подождать до лучших времен. Кто знает, вдруг загадочный сигнал лишь подтвердит то, что сердце Хильды подспудно подсказывало ей. Дэн Даннерман не таков. Его невозможно подкупить, переманить щедрыми посулами в чужой лагерь. Безусловно, против улик никуда не деться, но ведь и улики могут быть ложными. Не следует ли поискать какое-то другое объяснение?

И вот такое объяснение нашлось, или по крайней мере что-то вроде. Только кто возьмется растолковать это совершенно уму непостижимое объяснение?

Вернувшись в штаб, Хильда не стала терять времени. Затолкав обоих своих подопечных в лифт, она отправила их вниз, где уже было приготовлено жилое помещение.

— Можете посмотреть новости, — сказала она, — а нет, так ложитесь спать. В общем, делайте что хотите, главное, не вздумайте смыться. Увидимся утром.

— Хильда, будь человеком, — взмолился Даннерман. — Я хочу знать, что происходит.

— А я, по-твоему, не хочу? Давай спи. У меня еще дела.

В сущности, никаких дел у нее не было. В отличие от остальных. Все до единого в подземном бункере Бюро были чем-то заняты. Более того, складывалось впечатление, будто народ не успевает завершить дела и теперь изо всех сил старается наверстать упущенное. Все, но не Хильда Морриси. Последний раз ей приходилось наблюдать подобную свистопляску, когда похитили, а затем и убили пресс-секретаря президента. Нет, поправила себя Хильда, нынешняя ситуация не идет ни в какое сравнение. Тогда речь шла об обыкновенном убийстве, и Бюро вынуждено было заняться расследованием исключительно под давлением президента. Сейчас же творилось нечто ранее невиданное. Сущий бред. Уму непостижимый бред. Бред наяву.

Ни Пелла, ни самого директора ей разыскать не удалось. Даже Дейзи Феннел как ветром сдуло. Наверняка созвали срочное совещание и теперь заседают где-нибудь на нижних уровнях бункера. Начальство уединилось подальше от простых смертных, которые только путаются под ногами, мешая работать, и теперь ломает голову, как действовать дальше. Ведь ситуация нешуточная.

Правда, Хильда Морриси не относила себя к простым смертным.

Судя по всему, начальники в Центре связи. Именно туда Хильда и заглянула в первую очередь. Увы, их там не оказалось. Затем она проверила буквально все закоулки и снова вернулась туда, откуда начала поиски. По крайней мере так ей было легче дойти до объяснения происходящего, хотя само это происходящее сводилось к полному абсурду — то есть как минимум половина человечества мучилась вопросом, на который никто не мог дать вразумительного ответа. К этому моменту в Бюро поступило уже несколько десятков растерянных запросов от руководителей операций на местах. Те умоляли, слезно просили, а иногда и ультимативно требовали предоставить в их распоряжение информацию от пяти-шести десятков так называемых «друзей» — секретных служб других стран, с которыми Бюро поддерживало деловые контакты.

А еще в бой вступила «тяжелая артиллерия» — запросы из Конгресса и Сената, из самого Белого дома, не говоря уже о тысячах «заинтересованных граждан», которые каким-то только им ведомым образом прознали засекреченные номера и теперь донимали Бюро бесконечными звонками. Правда, эти последние были самыми безобидными. Чтобы не утруждать себя, Бюро предоставило отвечать на них компьютеру, и машинный голос упрямо долдонил одну и ту же фразу: «Дальнейшей информацией не располагаем. Следите за сводками новостей».

От других запросов отделаться было не так легко. На них отвечал живой человеческий голос. Для выполнения этой задачи пришлось задействовать едва ли не всех, кто находился на дежурстве. И хотя ответы на первый взгляд могли показаться куда более детальными, информации в них содержалось ненамного больше, чем в компьютерных отговорках.

То там, то здесь проскальзывал какой-нибудь любопытный фактик или намек, что позволило Хильде сделать кое-какие выводы. Например, почему от второго Дэна Даннермана больше не поступало сигналов? А потому что дежурный офицер оказался парнем сообразительным и в срочном порядке направил на закрытой частоте на орбитальную станцию ответ с требованием заткнуться и терпеливо ждать дальнейших распоряжений. И — кто бы мог подумать? — этот второй Даннерман тоже оказался парнем сообразительным и тотчас заткнулся, как ему и было велено.

У собравшихся возле дисплея вырвался дружный возглас изумления. Ребята услышали нечто прелюбопытное.

Половина Центра связи тотчас бросила свои дела, желая выяснить, что услышали их коллеги.

— Один-единственный писк, — пояснил кто-то из дежурных техников с заметным волнением в голосе. — И ничего больше. Что-то пискнуло, и все. Но сигнал явно со «Старлаба». Прямой? Скорее всего нет, они сейчас вне зоны приема. Сигнал передал спутник связи, но он был явно с… Эй, еще один!

И не один, а целых два. На этот раз их услышали все присутствующие, а по дисплею проползли две полоски, сначала резко вверх, затем вниз. Так что Даннерман продолжал поддерживать связь.

Хильде Морриси этого оказалось достаточно. Она резко встала, потянулась и вышла вон из Центра связи.

Теперь она не сомневалась в том, что именно произошло, ведь случись с ней нечто подобное, Хильда поступила бы точно так же. В этот момент начальство, запершись где-то от глаз подальше, пыталось наладить двухсторонний обмен информацией, да так, чтобы остальной мир не мог подслушать. Судя по всему, на «Старлабе» не было закрытой частоты; впрочем, даже будь она, какая, собственно, разница. Репортеры не дураки, и у них свои, ведомые только им одним маленькие хитрости. Наверняка вокруг Арлингтона уже вырос лес портативных антенн. И не только здесь, но и во всех других местах, где Бюро могло бы получить сигнал. Кстати, код мог быть самым примитивным. Бюро задает вопрос, а Даннерман сигнализирует ответ. Например, один писк означает «да», два писка — «нет». А может, даже три писка — «Как, по-вашему, черт побери, я могу это сделать?». Одна загвоздка: если не знать, что, собственно, у него спрашивают, ответы лишались всякого смысла.

Хильда глянула на часы. 05.45. Через пару часов начнет светать, а она всю ночь не сомкнула глаз. И вообще не принимала душ и не переодевалась с тех самых пор, как встала с постели дома в Нью-Йорке. Недосып — еще не самое страшное. Для этого и существуют специальные таблетки, которые выдают всем сотрудникам Бюро, — глотнул, и сон как рукой сняло. Проблема состояла в другом. Пока никто не видел, Хильда, завидуя свежести сослуживцев, сунула нос под мышку. Еще бы не завидовать. Наверняка народ успел принять душ и переодеться. Те, кто работал в штабе, постоянно держали на всякий случай смену белья — кто знает, сколько придется сидеть здесь в чрезвычайной ситуации. Может, и ей пора согласиться на штабную должность…

Нет, исключено. Хильде Морриси не место в штабе. Она спец по полевым операциям. Дом там, куда ее занесет судьба, будь то Сан-Диего, Нью-Йорк, Берлин или Карачи. Там она сама себе хозяйка, и пока ее работа дает результаты, никому и дела нет, как часто она моет голову. Здесь же, в штабе, она одна из пяти десятков человек того же ранга, а над ними еще целый сонм начальников.

По большому счету, полковник Морриси здесь даже лишняя. Но уйти не может. И не только потому, что этот ребус она не позволит разгадывать никому, кроме себя самой, — главное действующее лицо в этом спектакле ее же собственный агент.

И уж если невозможно уйти, поспать или принять душ, надо хотя бы подкрепиться. Хильда отыскала столовую для старших офицеров, села за стол в углу, проглотила очередную бодрящую пилюлю и призадумалась.

В такое время столовая обычно пустовала — кому захочется есть под утро. Но только не сегодня. За столиками сидели еще полдесятка человек, и работники ночной смены, не привыкшие к такому наплыву народа, спешно убирали посуду, освобождая место для новых посетителей. В ожидании официантки Хильда подняла встроенный дисплей и запросила сводку новостей.

Официантка подошла принять заказ, и Хильда быстро опустила экран. Однако вместо привычного «Что заказываете?» услышала:

— Прошу прощения, полковник, с вами желает поговорить младший офицер.

Хильда обернулась к двери. Там ее поджидала Марла Тепп — та самая, что допрашивала Дэна Даннермана.

— Пусть подойдет.

Тепп приблизилась к ее столику.

— Присаживайтесь. Честно говоря, не ожидала увидеть вас здесь в такую рань.

— Я специально приехала пораньше. Полковник, мне, право, неудобно, что я вынуждена прервать ваш завтрак, так как должна извиниться за то, что дала вашему агенту печенье. Я не знала, что его повезут на операцию.

— Разумеется, откуда вам было это знать. Вы и сейчас ничего не знаете. И тем более не станете распространяться об этом самому Дэну Даннерману.

— Конечно, нет, мэм. Боюсь, что он сам мог заподозрить. Хильда пристально посмотрела на непрошеную собеседницу.

— Еще как заподозрил. Даннерман у нас парень не промах. Просто не стоит подтверждать его подозрений.

Хильда умолкла, внимательно глядя на Тепп. Пальцы ее тем временем машинально прыгали по кнопкам коммуникатора.

— На вашем месте я бы поступила иначе, — наконец произнесла она. — Кстати, вы уже завтракали?

Тепп смутилась.

— Нет еще, полковник, ведь это же столовая для… Хильда не дала ей договорить.

— Это столовая для таких, как я, и тех, кого я сочту нужным пригласить. Официант! Принесите пару сандвичей и к ним салата. Если у вас опять эта фруктовая подливка, то налейте ее на край тарелки. — Хильда помахала рукой и снова повернулась к гостье. — Уж слишком она приторная. Вдруг она и вам не понравится. Я ведь забыла спросить, что вы предпочитаете.

— Спасибо, мэм.

— Еще неизвестно, какими окажутся их сандвичи.

Хильда откинулась на стуле, продолжая рассматривать девушку. Хотя, по идее, раньше их пути не пересекались, в облике Марлы Тепп чувствовалось нечто смутно знакомое. Но вот что?.. Хильда пару секунд помучилась над этим вопросом и махнула рукой — бесполезно.

— Кстати, если не считать печенья, это вы ловко придумали — оставить их на какое-то время вместе.

Было видно, что Тепп чем-то расстроена.

— Я просто надеялась, что, оказавшись вместе, они выдадут что-нибудь важное.

— Ну и как?

— Пустой номер. Я прослушала запись. Хильда поняла, что не стоит даже тратить время.

— Что и следовало ожидать. Даннермана не проведешь, он у нас стреляный воробей, хотя попытка не пытка. То есть вы проявили инициативу. Насколько мне известно, вы в Бюро чуть больше года.

Марла Тепп ничуть не удивилась тому, что полковник успела ознакомиться с ее личным делом.

— Да, мэм. По окончании курса подготовки я была направлена на оперативную работу в Нью-Мексико.

— Где занимались религиозными фундаменталистами, — кивнула Хильда. — У меня такое впечатление, будто всю свою жизнь вы испытываете повышенный интерес к религии.

Тепп не сразу нашлась с ответом.

— Скажем так: я искала истину. Мои родители были пятидесятниками, и, когда их вера разочаровала меня, так как не могла утолить моей духовной жажды, я перешла в католичество. Затем еще год провела у иудаистов — наверное, поэтому вы и спросили меня о моих предпочтениях в пище? А еще я пыталась найти истину в буддизме…

Американских религиозных крайне правых можно подразделить на пять сортов. Одни из них, фундаменталисты, веруют в «дословную непогрешимость» Священного Писания. Другие, рожденные свыше, претендуют на личные отношения со Спасителем. Третьи — евангелисты, у которых много общего с первыми и вторыми, — стремятся обратить в свою веру первого встречного. Пятидесятники — то же самое, что и первые три разновидности плюс публичные демонстрации экстаза. Харизматики отличаются от остальных тем, что продолжают причащаться в протестантских или католических церквях. По мнению фундаменталистов, государство должно принять в отношении пришельцев, оккупировавших «Старлаб», самые решительные меры, а именно: уничтожить их, поскольку в глазах верующих те, возможно, воплощение Антихриста. Другие же придерживались иного взгляда, полагая, что пришельцы — своего рода ангелы, и государство должно способствовать всяческому их обожествлению. При этом и те, и другие сходились в одном: любой шаг со стороны правительства будет непременно и непростительно неверным.

Официантка принесла сандвичи и салат, и Тепп умолкла. Хильда жестом велела ей, мол, угощайтесь, и показала пример. Господи, как же она, оказывается, проголодалась! Полковник набила полный рот и, лишь когда прожевала, задала следующий вопрос:

— А сейчас?

— Сейчас моя религия — это служение Бюро, — пошутила Тепп. Хильда кивнула. Хороший ответ. Наверное, на месте девушки она ответила бы точно так же. В следующий момент Хильда наконец поняла, откуда это ощущение старой знакомой. Агент Тепп такого же роста и сложения, что и она сама. В общем, едва ли не ее точная копия; если не ее теперешней, то тех дней, когда полковнику Морриси до звания полковника было еще ой как далеко.

Хильда вновь включила экран, чтобы прямо за столом посмотреть сводку новостей. Есть у этой Тепп еще одна замечательная черта — понимает с полуслова. Вот и сейчас, следуя примеру полковника, девушка умолкла. Когда официантка принесла кофе, Морриси намекнула:

— Спасибо, что составили мне компанию, агент Тепп. Как я понимаю, вас ждут дела…

Тепп мгновенно поднесла к губам салфетку.

— Да, мэм. Позвольте попросить вас об одном одолжении? Если вы все-таки перейдете на работу в штаб, можно ли мне рассчитывать на место вашего личного помощника?

Хильда не дала ей договорить.

— На какую такую работу в штаб? Вы, очевидно, наслушались кулуарных разговоров?

— Нет, мэм, я сделала этот вывод, основываясь на логических рассуждениях. Что ж, если я ошиблась…

«Как бы я хотела, чтобы ты ошиблась», — подумала про себя Хильда, а вслух произнесла:

— Я с удовольствием взяла бы вас к себе, если бы вы согласились перебраться в Нью-Йорк.

Ответ явно огорчил Тепп.

— Благодарю вас, мэм. Но я бы пока хотела поработать в штабе.

— Ваше право, а теперь, если позволите… Нет, одну секундочку. На экране появилось лицо замдиректора.

— Хильда, нам в срочном порядке нужна Эдкок. Немедленно приведи ее вниз.

Ага, значит, вот где они зарылись!.. Пелл не стал дожидаться ответа. Хильда поднялась с места, и Тепп последовала ее примеру.

— Спасибо за угощение, — произнесла она с несколько расстроенным видом. — Была рада поговорить с вами.

Хильда положила руку ей на плечо.

— Не могли бы вы оказать мне услугу? Похоже, что у нас с вами один размер. У вас здесь есть смена одежды? Хорошо, тогда одолжите мне чистое нижнее белье.

Глава 5

На сей раз доктора Патрицию Эдкок ждал приятный сюрприз. Вместо прежней камеры ей предоставили небольшую, но уютную спальную комнату, по всей видимости, предназначенную для высоких гостей, которые по какой-то причине предпочли бы заночевать здесь же, в штабе. В номере была удобная кровать, которая не шла ни в какое сравнение с узкой железной койкой в камере.

Сон не шел, Эдкок лежала с открытыми глазами, пытаясь понять, что все-таки происходит. Откуда взялся второй Даннерман? Да еще посылающий на Землю сигналы со «Старлаба»?.. Когда наконец ей удалось уснуть, удовольствие это длилось недолго. Вскоре ее разбудила Морриси — видите ли, с ней желает побеседовать сам Зам. Причем срочно.

Пэт ничего не оставалось, как снова облачиться в ненавистную тюремную робу. Она покорно двинулась вслед за Хильдой туда, где, сгрудившись вокруг экранов и низких столиков, уставленных пустыми кружками из-под кофе и нетронутыми тарелками с едой, ее уже поджидали Маркус Пелл и еще шесть или семь человек. И какой же ей задали вопрос! Располагает ли орбитальная станция «Старлаб» специальным оборудованием, которое называется трехсотдигитальной системой расшифровки скоординированного хаоса? Откуда ей знать подобные вещи! Она понятия не имеет, что это такое.

— Хорошо, — в голосе Зама слышались нотки раздражения, — кто в таком случае знает? Кто-нибудь из персонала обсерватории?

Эдкок задумалась, затем пожала плечами. Не исключено, однако сейчас ночь, люди наверняка спят. И вообще единственной специалисткой по таким вещам была Розалина Арцыбашева, которая, как известно, покинула наш бренный мир.

После этих слов произошло нечто неожиданное. Такое впечатление, будто у присутствующих камень с души свалился. Заместитель директора — как его там, кажется, Пелл — кивнул полковнику Морриси. Та отвела Патрицию в ее новые апартаменты. Как и в первый раз, Эдкок улеглась на кровать и, поскольку сон не шел, вновь взялась разгадывать прежнюю головоломку и еще около десятка новых. Так она пролежала целый час, если не больше.

Вот почему, когда утром в дверь постучали и через щелочку в комнату заглянула девушка в форме, Патриция тотчас вскочила с кровати.

— Доброе утро, мэм, — сказала гостья учтиво. — Сейчас ровно восемь часов, вам пора приготовиться к беседе с заместителем директора.

Девушка закрыла дверь, так и не сказав, когда же появится пресловутый Зам. И с какой целью.

Когда Патриция Эдкок вышла из ванной — там она нашла целый комплект новеньких, еще в упаковке, туалетных принадлежностей, — ее ожидал приятный сюрприз. Пока она принимала душ, в комнате наверняка побывала девушка-охранник. Через спинку кровати была перекинута ее собственная одежда— та самая, в которой Пэт арестовали, — выстиранная и отглаженная.

Через несколько минут, впервые за долгое время одетая не в казенную робу, а в нормальную одежду и весьма этим обрадованная, Патриция Эдкок переступила порог спальни. Дверь вела в небольшую гостиную с удобными креслами, картинами на стенах и — ну кто бы мог подумать! — камином, правда, ненастоящим, но все равно приятно. В следующее мгновение из другой спальни ей навстречу вышел Даннерман — как раз в тот момент, когда девушка-охранник вкатила тележку с завтраком.

Даннерман ухмыльнулся во весь рот.

— Черт побери, теплое местечко, ничего не скажешь. Ты выспалась?

Эдкок не ответила, и Даннерман, с минуту поколебавшись, переключил свое внимание на тележку с едой. Пэт последовала его примеру чуть позже, однако, попробовав спелую, сочную папайю и холодный, освежающий сок, тоже набросилась на еду. Такой вкуснятины она не пробовала с того самого момента, когда в ее обсерваторию нагрянули полицейские.

В ее обсерваторию… Интересно, кто сейчас там заправляет вместо нее.

Возможно, дела там просто идут своим чередом, по накатанной колее. Пит Шнейман или кто-то другой из старшего научного персонала временно взял на себя обязанности директора. Хотя Пэт сейчас нет на месте, Гвен Морисаки наверняка в одиночку занимается обработкой данных по Цефеидам, а Христо Папатанассу продолжает ее космологические исследования, остальные — каждый занят своим делом. Возможно, в ее отсутствие работа спорится даже лучше. Пэт была вынуждена признать, что последние месяцы своего пребывания в обсерватории она в основном занималась «Старлабом», задвинув науку на второй план.

Затем ее посетила другая мысль — остались на ее счете в банке хоть какие-то деньги или она банкрот?

Насколько «объединены»

Объединенные Нации?

Недавний скандал на Генеральной Ассамблее ООН невольно заставляет вспомнить печально известную резолюцию за № 1822. Согласно этой резолюции, как вы наверняка помните, любая страна-участница выбирает делегата на Ассамблею посредством всенародного голосования. За подобным шагом стояли благие намерения, а именно, что народные избранники, а не какая-то дорвавшаяся до власти хунта или клика, представляют страну при принятии жизненно важных решений. За образец был взят Совет Европы или американский Сенат.

Каковы же последствия этого решения? Вместо выработки общей позиции делегаты теперь отстаивают узкие интересы той группы, которую они представляют, и, что еще хуже, политическую линию своей партии. Этот «народный парламент» демонстрирует печальную тенденцию к принятию скоропалительных решений, которые касаются в первую очередь второстепенных внутренних проблем, и наш делегат, господин Хирам Сингх — как вы помните, он до недавнего времени занимал пост Первого лорда Адмиралтейства в новом лейбористском правительстве, — несет за это не последнюю ответственность.

Неужели мы позволим американцам навязывать всей планете сомнительные политические ценности? Настало время пересмотреть эту печально известную резолюцию, и чем раньше, тем лучше.

«Файнэншл таймс», Лондон

Факт остается фактом, практически все имевшиеся у Пэт средства, едва ли не до последнего цента, она ухнула на полет к орбитальной станции. А зря, можно было поступить иначе. Ну почему правительство не раскошелилось на этот проект, если не на весь, то хотя бы частично?.. Да вот только не раскошелилось. И ей пришлось платить за все из своего кармана. Чего стоило подкупить власти Флориды, чтобы те разрешили воспользоваться стартовой площадкой на мысе Канаверал, нанять пилотов, оспаривать судебные решения, пока бы наконец те не сдались и не выделили ей шаттл!..

А чего стоило произвести сам запуск с экипажем из пяти человек! А затем…

А затем все полетело к чертовой матери.

— Дэн, — несмело шепнула она.

Тот неохотно поднял голову от тарелки с омлетом.

— В чем дело?

Эдкок заговорила медленно, пытаясь как можно четче формулировать свои мысли.

— Знаешь, странно. Я отлично помню наш полет к орбитальной станции. Я отлично помню возвращение на Землю. Но о самой станции мне запомнилось лишь одно: там все точно так же, как раньше. Ничего не изменилось, ровным счетом ничего.

— Ну да, ничего.

— Но я помню лишь воспоминание о ней, когда мы уже летели назад. Я не помню самого пребывания там. Ты понимаешь, о чем я?

Даннерман нахмурился.

— Со мной такая же история. Вот ты сказала, и я тоже засомневался.

— Как ты полагаешь, в Бюро знают, в чем тут дело? Даннерман покачал головой.

— Эти индюки вряд ли додумаются. Им известно не больше, чем нам с тобой.

Дверь открылась снова, и на пороге вырос заместитель директора, Маркус Пелл, а за ним полицейский в форме.

— Вам принести кофе, сэр? — поинтересовался коп.

— К черту кофе. Может, для вас это время завтрака, а для меня — продолжение ночных бдений. Принесите-ка лучше бутылку виски и стаканы. — Пелл повернулся к Эдкок. — Вы были совершенно правы.

— Не понимаю, в чем? — искренне удивилась она.

— Насчет внеземных технологий. Он нам так и сказал. Станция просто нашпигована ими, а еще там есть… Нет, — поднял руку Пелл. — Кто его знает, что за оборудование там установлено и откуда оно взялось. Лучше принять меры предосторожности. Кому как не вам это знать, доктор Эдкок. Поэтому-то мы вас и подняли с постели.

— И какая, простите, от меня польза? — в очередной раз удивилась та. — Вот уж не ожидала.

Пелл внимательно посмотрел на нее и зевнул.

— Извините. В некотором смысле никакой. А с другой стороны — огромная. Вы напомнили нам про Арцыбашеву.

— Но ведь ее нет в живых!

Пелл покачал головой и чему-то улыбнулся.

— То есть не было. А теперь — есть! Она жива и здорова и находится на борту «Старлаба». Ну, или по крайней мере одна из Арцыбашевых. Вам не кажется, что развелось слишком много двойников? Мы отправили ей сигнал по закрытому каналу связи. Разумеется, своего канала у нее не было, но придумали что-то вроде кода.

Даннерман принялся расспрашивать Зама о подробностях, а Пэт тем временем пыталась переварить услышанное. Арцыбашева жива! Уму непостижимо. Затем и у нее возникла пара вопросов.

— Почему вы пытаетесь держать это в секрете от общественности? Пелл расплылся в ухмылке.

— И вы еще спрашиваете? Вы, кто заложил свое ранчо, чтобы обнаружить внеземные технологии? Если хотя бы малая часть полученной нами информации соответствует действительности, то там, на станции, наверняка немало такого, что мы бы хотели заполучить в свои руки и ни с кем не делиться — хотя бы временно.

Не успел Пелл договорить, как дверь открылась, и в комнату вошли двое охранников в форме. Не говоря ни слова, они поставили на стол бутылку виски, стаканы, лед и поднос с наскоро придуманными закусками, взглядом попросили у шефа разрешения выйти и удалились.

Пелл плеснул себе в стакан на два пальца виски. Лед добавлять не стал.

— Угощайтесь, — пригласил он остальных. Эдкок покачала головой.

— Вот уж не думала, что заключенным разрешается употреблять спиртные напитки.

Пелл улыбнулся обезоруживающей улыбкой. Нет, подумала про себя Эдкок, не стоит обольщаться. Это не улыбка, а трюк, призванный расположить к себе собеседника, убить в нем чувство осторожности. Пелл отлично владеет собой и знает, что делает.

— Вы наверняка имеете в виду выдвинутые против вас обвинения. Взятки, предоставление ложной информации относительно программы полета… что там еще вам шили? Не берите в голову и вообще забудьте. Все обвинения против вас сняты. Что касается тебя, Даннерман, — Пелл пожал плечами, — ты тоже свободен. Можешь возвращаться в строй.

Даннерман явно не торопился визжать от восторга.

— А с этим как же? — поинтересовался он, щупая ошейник.

Отправитель: Испанская федеральная полиция, г. Мадрид.

Получатель: Директор Национального бюро

расследований США.

Совершенно секретно!

В связи с приближающимися Иберийскими играми, которые пройдут в Барселоне этой весной, следует ожидать всплеска активности каталонских сепаратистов. Согласно донесениям внутренних источников, боевики в скором времени получат от своих единомышленников в Америке крупные партии оружия и боеприпасов. В переброске оружия, по всей видимости, будут задействованы баскские сепаратисты. Просим вас оказать содействие в предотвращении попыток терактов, в частности, в установлении источников и каналов поставок оружия.

— Ну, это совсем иное дело, — промычал Зам. — Ты действительно хочешь избавиться от этого хомута?

Даннерман явно не ожидал такого вопроса и слегка смутился.

— А что, разве непонятно?

Пелл осушил стакан и наполнил снова, однако на этот раз льда и содовой было много, а вот виски совсем чуть-чуть, для цвета.

— Надеюсь, вы помните, что там у вас в головах. Кстати, ты никогда не задумывался, что, возможно, кто-то уже охотится за этой штуковиной? И ради нее не остановится даже перед тем, чтобы раскроить тебе голову?

— Интересно, кто же это? — испуганно спросила Эдкок.

— Да кто угодно, — вкрадчиво произнес Пелл. — Я бы не поручился даже за себя. Или по крайней мере за кое-кого из моих сослуживцев здесь, в Бюро. Впрочем, не беспокойтесь, этот вопрос на контроле у президента. Так вы не против попользоваться нашим гостеприимством еще немного? Или все-таки предпочитаете вернуться к активной деятельности? В любом случае мы позаботимся о вашей надежной охране, как, например, мы поступили с Дэном. И все же, повторяю, риск велик, стопроцентную безопасность гарантировать мы не в состоянии.

— Черт возьми, — выругался Даннерман. — А ведь я чувствовал, что за мной следят!

— Еще бы! — улыбнулся Пелл своей слащаво-дежурной улыбкой. — В некотором роде ты теперь приманка. Так что если кто-то захочет на тебе поживиться, мы тотчас перехватим нахала. Пусть только попробует.

Даннерман воззрился на Зама с нескрываемым отвращением.

— Если я правильно вас понял, меня хотят похитить? Живьем? Но раз меня все равно собираются убить, то…

— Не совсем так, — укоризненно заметил Пелл и, потянувшись рукой, похлопал по даннермановскому ошейнику. — Этот твой воротник сделан из пластика и металла. Пока он у тебя на шее, никто не осмелится огреть тебя по башке и затолкать в машину — мы опередим наглеца. И вообще какой смысл убивать тебя прямо на улице? Так что, как нам кажется, ты в полной безопасности. Разумеется, имелись и иные причины. Разве мы могли исключить, что ты каким-то образом не запятнал себя? Полковник Морриси доказывала, что такое невозможно. Но высказывались и противоположные мнения, и мы были просто обязаны взять ситуацию под контроль.

— Снимайте, я настаиваю, — упирался Даннерман.

— Я так и предполагал. Как только вернется Хильда, она отведет тебя к нашим умельцам, там тебе его снимут… Одну минуточку.

Оказывается, Пелл получил едва слышный сигнал. Он живо поднес телефон к уху, какое-то время слушал внимательно, что-то быстро проговорил — что конкретно, Пэт так и не разобрала, — и опять принялся слушать. Когда невидимый собеседник на том конце провода умолк, Пелл вновь уставился на своих подопечных.

— Ну, — начал он, причем на его лице читалось приятное удивление, — порой счастье приваливает нам в самый неожиданный момент. На мысе Канаверал сейчас погода не подарок — гроза, штормовой ветер. Причем продержится еще как минимум дня два. Шаттл там приземлиться не может. Что для нас и к лучшему. Обойдемся без флоридцев — они большие любители совать нос не в свои дела.

— И где же приземлится шаттл?

— Хороший вопрос, я его ждал. Сейчас этим и занимаются. Президент предупредил всех, в особенности непонятливых европейцев, что «Старлаб» является собственностью США и любые попытки проникнуть на его борт будут пресекаться. Если надо, откроем огонь на поражение.

— Откроете огонь? А из чего, если не секрет? — Пэт непонимающе уставилась на Зама.

— Я всегда знал, что старые орбитальные станции нам еще пригодятся, — успокоил ее тот. — На двух из них еще сохранилось навигационное оборудование. Правда, расположение станций на орбите не совсем удачно, но наши ребята из Хьюстона в настоящий момент, пока мы с вами тут говорим, пытаются переместить их в нужное место. Безусловно, и европейцы, и китайцы в курсе дела. Так что пока можно не забивать себе этим голову, главное для нас — посадить как можно скорее на землю этих девятерых. Кстати, здесь нас ждет очередной сюрприз — не все из них, оказывается, люди.

— Не все люди?

— Да, если верить Даннерману. Он много чего наговорил — пока мы, несмотря на закрытый канал и шифр, не велели ему заткнуться. Доложит все по порядку, когда будет здесь. — Пелл на минуту умолк, размышляя. — И еще. Доктор Эдкок, вы, если не ошибаюсь, астроном. Вам доводилось слышать такое имя — Типлер?

— Типлер? — Эдкок нахмурилась. — Вроде бы слышала, но в какой связи…

— Он тоже вроде бы был астрономом. В конце двадцатого века. Мы постарались выудить из банка данных всю имеющуюся о нем информацию. Увы, негусто. Разве что один любопытный факт: Типлер написал книгу о том, что, с астрономической точки зрения, библейское Царствие Небесное — вещь вполне реальная.

— Припоминаю… Ага, где-то я слышала нечто подобное — если не ошибаюсь, в колледже. И какое же Типлер имеет отношение ко всему происходящему?

— Это-то я и хотел бы выяснить. Даннерман — не наш, а тот, другой, — велел нам посмотреть его труды. Если у вас есть доступ к информационным сетям, вы бы оказали Бюро огромную услугу, отыскав что-нибудь стоящее.

Больше всего в тюремном заключении Патрицию Эдкок угнетало бездействие. Всю свою жизнь она не знала ни минуты покоя, и вдруг… И вот наконец что-то сдвинулось с места. Более того, она вновь на свободе, и у нее появилась цель. Она вновь возьмется за то, что любит и умеет делать.

Пэт пришлось прождать томительных полчаса, прежде чем она получила доступ к штабной базе данных. Разумеется, не секретной ее части, а такой, откуда можно было попасть в каталоги крупнейших национальных библиотек. В поисках Типлера Пэт заглянула в справочник «Американские ученые», быстро нашла все, что ей требовалось, и пробежала по цитируемым источникам. Она даже не заметила, как вернулся Даннерман. Он то и дело трогал шею, словно пытаясь лишний раз удостовериться, что чертов ошейник наконец снят. Вместе с Даннерманом вошла и полковник Морриси.

— Доктор Эдкок, относительно вас поступили новые распоряжения, — сказала она бодро. — Сегодня вечером всем нам предстоит небольшое путешествие. Приземляются обитатели «Старлаба», и мы будем их встречать.

Глава 6

До этого Дэн Даннерман ни разу не летал самолетом Зама. И, между прочим, остался доволен. Кстати, самолет этот отнюдь не походил на воздушные гиганты, приспособленные под нужды первых лиц, как, например, президентский Борт № 1. Замовский хоть и был невелик, однако по уровню комфорта вполне мог тягаться с президентским. Даннерману и Эдкок предоставили отдельную каюту. И хотя их воздушные апартаменты не шли ни какое сравнение с теми, которые были предоставлены полковнику Морриси, и уж тем более с четырехкомнатным люксом самого Зама, там имелось все для удобства пассажиров. Например, полный комплект электронного оборудования. А еще букет цветов, паривший в чем-то вроде аквариума, два экрана, кнопка вызова обслуживающего персонала и даже две раздвижные кровати — на тот случай, если их вдруг сморит сон. Кто знает, как долго им лететь. Ведь ни Пэт, ни Даннерман понятия не имели, куда, собственно, держат путь, как говорится — тайна, покрытая мраком.

Даннерман полностью утратил чувство времени. Проведенный в томительном ожидании день прошел как-то мимо. Сначала пришлось ждать, пока специально обученные собаки проведут проверку борта — береженого Бог бережет, вдруг какой-нибудь сумасшедший незаметно подложил бомбу. Потом готовились к отлету… взлетели, когда уже стемнело.

Дэн заметил, с каким вожделением Пэт посмотрела на кровати, но затем почему-то решительно отвернулась. Было не до сна, ведь ей предстояло провести ночь за компьютером, проверяя и перепроверяя для Зама информацию по Фрэнку Типлеру. Даннерману тоже не спалось, однако по другим причинам. А вы бы уснули, если бы вам предстояла встреча с незнакомцем, который не только носит ваше имя, но и говорит вашим голосом? Чтобы убить время, Даннерман то включал, то отключал экран, то пробовал смотреть сводки новостей, то пытался найти ответы на мучившие его вопросы. Кстати, кое-какие ответы у него уже были. Но чтобы разгадать остальные, требовался доступ к засекреченной части базы данных.

Дэн уже всерьез подумывал о том, а не завалиться ли ему на боковую, когда Пэт издала негромкое «хм», явно означавшее какую-то находку. Она откинулась на спинку стула, а принтер тем временем загудел и принялся выдавать распечатку.

— Ну что, нашла, что искала? — поинтересовался Даннерман.

— Надеюсь, — ответила Эдкок и встала, чтобы отнести листок бумаги Маркусу Пеллу. — Бред какой-то. Если хочешь, можешь прочитать на экране.

— Бред? Неужели?

Но Эдкок уже ушла. Даннерман пересел к экрану и принялся читать.

Доктор Фрэнк Типлер считался серьезным ученым, специалистом в области космологии, пока не опубликовал книгу под заглавием «Физика бессмертия». В ней Типлер предсказывал, что Вселенная, в данное время находящаяся в стадии расширения, рано или поздно начнет сжиматься, пока не произойдет так называемое Большое Сжатие, своего рода Большой Взрыв, только наоборот. В этот момент все, что до этого жило и дышало во Вселенной, возродится к жизни, на сей раз вечной. Большинство коллег Типлера подняли его на смех, однако имелись две группы ученых, разделявших его идеи, хотя сам Типлер ничего об этом не знал.

Иначе как бредом это назвать было нельзя. Фрэнк Типлер опубликовал свою книгу в конце двадцатого века. Называлась она «Физика бессмертия» и содержала типлеровскую теорию. Впрочем, сам он считал ее не теорией, а раз и навсегда доказанным фактом, и приводил на страницах книги добрую сотню уравнений, якобы доказывающих, что Вселенная, расширившись насколько это будет возможно, вновь сожмется до точки — сам Типлер называл ее точкой Омега, — после чего начнут происходить самые невероятные вещи.

Первая часть теории в принципе не содержала ничего нового: Большой Взрыв, расширение Вселенной, остаточное излучение, стадия сжатия, коллапс… Новое начиналось там, где Типлер брался предсказывать удивительные последствия этого коллапса. Согласно его расчетам, в момент сжатия Вселенной в точку Омега все живое, что когда-либо существовало во Вселенной, неизбежно возродится к новой жизни — причем в лучшей своей физической форме, чтобы уже больше никогда не умирать.

Это и есть, убеждал Типлер, то самое Царствие Небесное, к которому испокон веков стремилось человечество.

Даннерман вновь пробежал глазами сводку, желая убедиться, что ничего не пропустил. Например, причину, почему тот, другой, Даннерман потребовал от Бюро ознакомиться с информацией по Типлеру. Нет, вроде бы все так. Ничего не пропустил.

Вся деятельность Бюро строилась по такому принципу: вышестоящие никогда не объясняли нижестоящим причину своих действий или делали это в исключительном случае. У Даннермана даже имелась на сей счет циничная теория: защита своей территории. Чем больше информации верхи оставляют исключительно для внутреннего пользования, тем труднее нижестоящим перепрыгнуть их по служебной лестнице. Разумеется, такой вид секретности редко когда срабатывал до конца. Рано или поздно какой-нибудь один обладатель секретов ради пользы дела сочтет нужным посвятить в святая святых и Даннермана.

Например, скажет ему, куда все-таки они летят. Когда садились в самолет, Пелл сказал, что они летят встречать экипаж «Старлаба» — а куда конкретно, понимай как хочешь. Даннерман тянул шею, пытаясь разглядеть в иллюминатор, где они пролетают. Бесполезно. За стеклом царила ночь. Ни солнца, ни луны не видать, так что точный курс не угадаешь. Единственное, что Даннерман мог с большей или меньшей уверенностью предположить: это запад или север. В противном случае они сейчас летели бы над океаном, а его в иллюминатор не видно. Зато где-то далеко внизу светились тусклые огоньки.

Ничего не оставалось, как лечь спать.

Но и поспать ему не дали. Не успел Дэн смежить веки, как из частных апартаментов Пелла вышла Пэт Эдкок. В руках она держала недопитую кружку кофе, который, судя по всему, боялась расплескать. Вид у нее был недовольный.

— Послушай, — сказала она, присаживаясь за стол, — тут один стюард налил мне кофе, а я не сообразила попросить еще одну кружку для тебя.

— Ладно, я лучше посплю. Кстати, что это за точка Омега?

Эсхатология, или учение о конце всего сущего, является неотъемлемой частью большинства вероучений. Буддизм говорит о бесконечном блаженстве, именуемом нирваной. Откровение Иоанна описывает конец света более определенно и подробно: «Не будет ни смерти, ни скорби, ни плача, ни боли». Это и есть то, что многие религии именуют Царствием Небесным. Как выяснилось, подобных взглядов придерживаются и люди, далекие от религии. Для них это научно доказуемый факт, и они намереваются всячески отстаивать свою правоту.

Из материалов НБР

Эдкок махнула рукой в сторону экрана, на котором все еще виднелась приготовленная ею справка.

— Мне известно только то, что здесь написано. Если не ошибаюсь, кто-то на одном из семинаров приводил имя Типлера, но народ не воспринял это серьезно. Больше мне ничего не припоминается.

— Ты уже отдала справку Заму? Как он отреагировал?

— Он дрых, — усмехнулась Пэт. — Пришлось его разбудить, а он лишь чертыхнулся и махнул рукой — мол, зачем пришла? Пришлось проявить настойчивость.

— Ты серьезно?

— А как же. Мне хотелось получить ответы на кое-какие вопросы — например, с какой стати меня запихнули в этот самолет. Вот я и спросила его. Ведь что мне, собственно, известно? Что ты должен встретить того, другого, Даннермана. Но при чем здесь я?

Даннерман, которому не давал покоя тот же вопрос, навострил уши.

— И что же он сказал?

— Ничего конкретного. Мол, сама увижу.

— Что увидишь?

— А кто его знает, — пожала плечами Пэт. — Затем я по пути к тебе заглянула в буфет за кофе, и стюард сказал мне, что вскоре будем садиться и следует пристегнуться. — Эдкок потянулась за ремнем. — И самое главное. Знаешь, куда мы летим? В Канаду. Экипажу «Старлаба» приказано совершить посадку возле Калгари.

В Калгари их встретили лютый холод и мрак. Шагнув на мороз из теплого самолета, Даннерман неожиданно вспомнил: а ведь он здесь однажды был. В то лето, когда девушка, с которой Дэн тогда крутил роман, решила отправиться в Альберту на раскопки окаменелостей, которых здесь пруд пруди. Среди всякой всячины на складах Бюро, куда агенты сдавали на хранение то, что не могли постоянно иметь при себе, наверняка до сих пор лежит древность, которую он тогда получил в качестве сувенира. А именно — пара шейных позвонков карликового, размером с терьера, динозавра, жившего около миллиона лет назад. Подружка, перед тем как сказать ему, что собирается замуж за преподавателя палеонтологии, заказала из них сувенирные запонки.

От Калгари у Даннермана остались смутные воспоминания. Единственное, что прочно засело в голову, — ему что-то рассказывали насчет местного аэропорта. Ага, там ужасно длинная взлетно-посадочная полоса. Ее спроектировали специально для того, чтобы в случае чрезвычайной ситуации здесь можно было принимать космические шаттлы.

Так вот почему сюда направили спускаемый аппарат со «Старлаба».

Вскоре начал заходить на посадку еще один самолет. По виду — военно-транспортный борт, решил Даннерман и подошел к полковнику Морриси. Та тоже наблюдала за посадкой, стоя в нескольких шагах от Зама на тот случай, если у Пелла возникнут для нее распоряжения.

— Послушай, Хильда, — шепнул Даннерман, — будь добра, объясни. Никак не могу взять в толк одну вещь. Понятное дело, космическому шаттлу нужна длинная посадочная полоса. Но почему в Канаде? Неужели нет ничего поближе?

Морриси даже не взглянула на него.

— Из соображений безопасности, неужели не ясно. Сейчас весь мир следит за «Старлабом», известно, что спускаемый аппарат отделился от станции и идет на посадку. Наверняка репортерская братия уже устремилась во все крупные аэропорты в Штатах. — Хильда покосилась на своего агента, как ему показалось, не без симпатии. — Не беспокойся. У нас договоренность с канадцами. Президент лично летал в Оттаву к их премьер-министру, чтобы уладить этот вопрос. А где твоя родственница?

— Греется в здании аэровокзала.

Собственно говоря, Даннерман подумывал о том же. Открытое пространство аэропорта пронизывал ледяной ветер. В некотором роде Даннерману повезло: на нем была куртка с капюшоном — та самая, в которой он приехал в Бюро после ареста. Но лицо уже начинало болеть от мороза и обжигающего ветра. А вот Пэт можно только посочувствовать. Ее арестовали прямо на работе, и с тех пор она сидела в четырех стенах без глотка свежего воздуха. Перед отлетом стюарды раздобыли ей запасную куртку одного из пилотов, едва ли не на десяток размеров больше. Правда, ноги она все равно не закрывала.

Даннерман только потому остался стоять на холоде, что был заворожен красотой небес. Такого количества звезд он не видал за всю свою жизнь, а возле горизонта играли всполохи северного сияния. Когда же он попробовал привлечь к этому зрелищу внимание Хильды, та отмахнулась.

— Тоже мне сияние. Не видишь, что уже светает? Хильда прислушалась к приемнику в ухе.

— Вошли в атмосферу. Будут здесь минут через тридцать пять. Неожиданно Даннермана пробрала дрожь, хотя мороз тут был ни при чем. Скоро он увидит своего двойника или кто он там на самом деле.

Агент попробовал обратить свои мысли в иное русло. Подумаешь, какой-то пришелец, который сумел подделать его голос!.. Однако неприятное чувство не отступало.

Хильда, прищурившись, следила за горизонтом.

— К моменту посадки будет уже светло, как раз то, на чем они настаивали. Не хотели рисковать и садиться ночью, хотя и торопились. Надеюсь, китаец знает, что делает. Такое впечатление, будто им хочется приземлиться прямо навстречу солнцу.

— Не выйдет, — возразил Даннерман с видом человека, искушенного в подобных вопросах. Как-никак, ему уже довелось совершать приземление. — Они зайдут на посадку с востока — так им будет на руку вращение Земли. — Даннерман покосился на Хильду в надежде, что произвел на нее впечатление. Оказалось, что надеялся зря. — Ладно, пока есть время, сбегаю в туалет.

Уходить из теплого здания аэровокзала не хотелось. Даннерман заметил Пэт. Та сидела с чашкой кофе в руках у огромного, во всю стену, окна. Рядом с ней примостился один из стюардов-охранников. Даннерман обвел взглядом зал в поисках кофейного «источника» и тоже пошел взять себе кружку, после чего сел рядом с кузиной.

— Не знаешь, для чего здесь солдаты? — обернулась она. В ее взгляде читались одновременно усталость и любопытство.

Посмотрев на залитую светом прожекторов взлетно-посадочную полосу, Даннерман понял смысл ее вопроса. Почти вплотную с аэровокзалом застыл военно-транспортный борт, из разверзшейся утробы которого выкатились три грузовика вооруженных пехотинцев, а за ними следом рота, если не больше, сил быстрого реагирования. Все в камуфляже армии США. Чуть в сторонке за этим спектаклем с мрачным видом наблюдали двое из канадской конной полиции.

— Надо полагать, канадцы не слишком рады гостям, — усмехнулся Даннерман.

Женщина-охранник прочистила горло, словно напоминая о своем присутствии.

— Я могу вам чем-то помочь, мистер Даннерман? Даннерман пригляделся внимательней. Да это же Марла Тепп, которая его допрашивала!

— И давно вы подались в обслуживающий персонал?

— С того момента, как выразила желание лететь сюда, сэр. Можно подумать, вы сами не знаете. Хочешь получить повышение, держись поближе к начальству.

— Далеко пойдете, — рассеянно заметил Даннерман, глядя на происходящее сквозь стекло. Ага, какое-то движение. Мимо окна пронеслось что-то темное — на посадку заходил еще один самолет. — Неужели это… — обернулся он к Марле Тепп.

Та отрицательно покачала головой:

— Нет, сэр, не шаттл. Прилетел самолет из Оттавы. Так и планировалось.

— Пожалуй, я пойду на улицу.

Агент Тепп дотронулась до правого уха, где у нее находился мини-передатчик.

— Они скажут мне, когда пора. Не торопитесь, можете пока посидеть в тепле.

— Благодарю, — ответил Дэн от всей души, однако тотчас понял, что забота о его персоне здесь ни при чем. Просто пока они с Пэт сидят в здании аэровокзала, этой дамочке нет необходимости торчать на морозе.

Разморенный теплом Даннерман зевнул, и его потянуло в сон. Сквозь дремоту он видел, как совершил посадку второй самолет: вырулил с взлетно-посадочной полосы и медленно подкатил прямо к аэровокзалу. Служащие аэропорта уже подгоняли к машине трап. Самолет еще катился, а дверь его уже распахнулась. Оттуда показалась группа из трех-четырех человек. Один из этих людей показался Даннерману смутно знакомым. Эх, рассмотреть бы получше лицо. Агент зевнул и закрыл глаза…

Дэн не заметил, как его сморил сон. Проснулся он от того, что Марла Тепп теребила его за плечо.

— Просыпайтесь, сэр. Начинается. Нас всех просят на выход.

Было уже светло, но мороз по-прежнему не отпускал. Правда, начальство больше не мерзло под лютым ветром. Кто-то умный догадался подогнать к концу взлетно-посадочной полосы отапливаемый автобус, и встречавшие с радостью набились внутрь. Вокруг расставили взвод вооруженных до зубов спецназовцев. Когда солдаты поняли, кого им предстоит охранять, то помахали своим товарищам — мол, загляните-ка внутрь.

Только тогда Даннерман наконец понял, кто прилетел из Оттавы. Директор Бюро собственной персоной. Член кабинета. Представительная дама. На официальных портретах — безупречный, всегда по последней моде костюм и прическа волосок к волоску. И неизменно в курсе всего происходящего на высшем уровне. Последний раз Даннерман лицезрел директора несколько лет назад, когда она обратилась к агентам с приветственной речью на церемонии вручения дипломов.

Когда американский Конгресс устал издавать законы, предписывающие поколениям потомков — но отнюдь не ныне здравствующим — раз и навсегда сбалансировать бюджет, депутаты решились на иной подход к этому нелегкому делу, а именно — махнули на все рукой. Гораздо проще было занять побольше денег. Разумеется, такое решение предполагало выплату процентов по кредитам, и от этого никуда не деться. Значит, следовало экономить. На правительстве нельзя, на силах полиции, которые росли как на дрожжах, тоже. Единственное, на чем можно, — это космические программы.

«Ад астра»

Даннерман сумел расслышать лишь обрывки фраз из того, что директор говорила Заму.

— Да, Маркус, — в ее голосе слышались почтительные потки, — президент все уладил. Я лично написала приказ премьер-министра властям Калгари.

Пелл что-то спросил, что точно, Даннерман не расслышал, как, впрочем, и ответ, потому что директор оглянулась и перешла едва ли не на шепот. Судя по всему, канадцам пришлось кое-что пообещать взамен. Не исключено, что часть того, что будет доставлено на Землю с борта станции, подумал Даннерман и усмехнулся: неужели канадцы действительно на что-то надеются? Насколько он знает директора, они могут рассчитывать разве что на малые крохи.

— Приближаются! — выкрикнул кто-то.

В западной части неба над горами блеснул металлический бок спускаемого аппарата. Как и предсказала Морриси, шаттл пронесся мимо них, после чего описал дугу и начал снижаться, постепенно увеличиваясь в размерах. Вот он почти у цели, слегка покачнулся, в следующее мгновение колеса коснулись земли на дальнем конце полосы. Шаттл с визгом затормозил, из-под колес вырвались клубы дыма, и машина пронеслась мимо встречавших. Даже на хлипких своих тормозах шаттл все еще двигался со скоростью не менее ста километров в час. Ему вдогонку бросились наземные транспортные средства: два военно-транспортных грузовика с пехотинцами, пожарная машина и карета «скорой помощи».

— А мы почему стоим? — рявкнул Зам, и водитель тотчас тронулся с места.

Шаттл вырвался далеко вперед и все никак не мог остановиться. На какой-то миг Даннерман испугался, что даже длинной взлетно-посадочной полосы Калгари не хватит для нормальной посадки. Слава Богу, хватило — едва-едва. Когда автобус добрался до дальнего конца полосы, космическая развалюха уже замерла на месте в окружении двух взводов вооруженных до зубов солдат. Керамическое покрытие растрескалось и дымилось. Надо полагать, солдаты охраняют шаттл на случай появления непрошеных гостей, подумал Даннерман, однако тотчас заметил, что солдаты стоят лицом внутрь.

Встречавшие высыпали из автобуса на взлетно-посадочную полосу. Одновременно начало раздаваться характерное потрескивание — это шаттл постепенно начинал остывать.

— Выведите всех наружу, — распорядилась директор. Один из охранников прочистил горло.

— Рискованно. Машина еще не остыла, к ней не прикоснешься. Придется подождать пару минут.

— Тогда охлаждайте ее.

Начальник пожарной бригады задумчиво потер подбородок.

— Может, облить ее пеной? Хотя не уверен, что будет прок. К сожалению, водой нельзя.

— Почему же?

Пожарник искренне удивился.

— Обшивка растрескается. Можем угробить машину.

— Какая, собственно, разница! Послушайте, полмира следило за посадкой этой колымаги, через час сюда нагрянут своры репортеров. Поливайте, можете не церемониться. Гробить так гробить!

* * *

Пожарные принялись окатывать шаттл водой, и все, кто стоял вокруг, отскочили подальше. И все равно намокли. Ударяясь о борт спускаемого аппарата, струи воды сначала шипели паром, а затем разлетались тысячей мелких брызг. На лютом морозе кипяток мгновенно превращался в колючие ледяные стрелы. А еще стоял оглушительный треск — это коробились, трескались и отскакивали керамические пластины обшивки.

Зато результат был почти мгновенным. Уже через пару минут пожарные отключили помпы, и дежурная команда техников подкатила к двери шаттла трап.

И вот дверь распахнулась.

Даннерман никак не ожидал увидеть ту, что первой ступила на трап, а уж Пэт Эдкок тем более. Ведь это была вторая она, осунувшаяся, замученная, дрожащая под пронизывающим ветром. Двойник Пэт осторожно начала спускаться по трапу.

Но следующая фигура поразила их еще больше, потому что это была еще одна доктор Эдкок. Она ступала, обхватив за плечи хрупкую согбенную фигуру Розалины Арцыбашевой. Однако на сей раз живой! Даннерман лично присутствовал на отпевании тела Арцыбашевой, скончавшейся во время посадки их шаттла. Выходит, она восстала из мертвых?

Третья фигура — очередная Пэт Эдкок. Значит, вместе с той, что ждет их на взлетно-посадочной полосе, их уже четверо?

— Боже мой, что за чертовщина? — простонала та, что стояла рядом с Даннерманом.

Вслед за Эдкок показалась коренастая мужская фигура. Несмотря на редкую бороденку, нетрудно было узнать пилота Джимми Лина. Китаец поежился под пронизывающим ветром и хмуро повел взглядом по сторонам. Тотчас вслед за ним показался некто, тоже обросший бородой и порядком изможденный, а именно — Дэн Даннерман.

Даннерман из числа встречавших потер глаза, однако сомнений не оставалось: Дэн Даннерман собственной персоной. Сколько раз он, бреясь, видел в зеркале это лицо, правда, без бороды, — да каждый Божий день!

Как такое возможно — этого он понять не мог. Но никуда не денешься — вот он, второй. А как же воспоминания о пребывании на «Старлабе»? Здесь что-то не так. Недаром теперь он носит в голове эту загадочную штуковину, обнаруженную рентгеном. Наверняка она там для того, чтобы каким-то образом влиять на его память. А он и знать ничего не знал.

Итак, вышли шесть человек. Но тот, второй, Даннерман, по радио вел речь о девяти. Кто же остальные трое? Опять Даннерманы? Или парочка Деласкесов? Ведь Мартин Деласкес летал на станцию вторым пилотом. А может, снова несколько копий Пэт?

Как оказалось, ни то, ни другое, ни третье. Но куда более невообразимое. Фигура в проходе явно не принадлежала человеку — огромная, бледная и… многорукая. Некий уродливый голем, причем не один. Он нес еще более несуразного уродца — крошечное существо, похожее на индюшку, только с кошачьей головой, на брюхе у которого почему-то болталась золотая сетчатая сумочка.

«Господи, — подумал Даннерман, — да я же их уже видел. Не их самих, конечно, а изображения. Ведь это монстры из загадочного космического мультика».

Стоило первому из пришельцев спуститься по трапу, как в дверях показался второй, точно такой же. К этому моменту солдаты все как один опустились на колено и навели прицелы.

— Не стрелять! — раздался визгливый голос.

Кто бы это, подумал Даннерман. Каково же было его удивление, когда оказалось, что писк принадлежал индюшке с кошачьей головой, что сидела на руках у первого великана.

Глава 7

Впервые в жизни Морриси была рада присутствию начальства. Необходимо было принять, и притом немедленно, какие-то меры в ситуации, какая раньше могла привидеться разве что в страшном сне. Один вид спускающихся по трапу монстров начисто отшиб у нее способность самостоятельно принимать трезвые, взвешенные решения.

К счастью для некоторых их тех, кто такие решения должен был принять, ситуация разрешилась сама собой. Например, что делать с воскресшей украинской старушенцией? Бригаде «скорой помощи» не потребовалось никаких распоряжений — медики живо уложили Арцыбашеву на носилки. Один толкал носилки к открытой двери санитарной машины, а двое других прямо на ходу ощупывали старушку на предмет травм.

Все прилетевшие с орбитальной станции люди были легко одеты и теперь дрожали под пронизывающим канадским ветром, впрочем, как и сама Хильда. Директор и Зам вполголоса дебатировали общую линию действий, то и дело названивая куда-то по мобильным телефонам. Вид у обоих был растерянный, зато холода они даже не замечали. В отличие от Хильды. Та поймала на себе взгляд одного из канадских полицейских — того, что, судя по всему, был выше по званию.

— Может, нам лучше вернуться в автобус?

Президент США прибыл в аэропорт Оттавы

Полицейские источники подтвердили факт прибытия сегодня утром в аэропорт Оттавы президента США для закрытой встречи с премьер-министром. Согласно имеющейся информации, эта встреча имеет самое непосредственное отношение к сигналам, полученным американскими астрономами с орбитальной станции «Старлаб». Пока мы не располагаем иными сведениями относительно этого визита.

«Торонто стар»

— Не думаю, — буркнул тот, затем все-таки взял инициативу в свои руки и принялся заталкивать народ в автобус: Пэт Эдкок, которую доставил сюда самолет Бюро, плюс трех остальных, обоих Даннерманов — старого и нового, заросшего бородой (несмотря на которую оба были практически неразличимы). Даже если второй Даннерман ненастоящий, подумала про себя Хильда, в иной ситуации она не смогла бы с уверенностью сказать, кто из них кто. Затем последовал двойник пилота-китайца по имени Джеймс Пен-Цзы Лин, весь помятый и измученный и явно чем-то недовольный.

И эта троица.

Та самая, которая превратила и без того пикантную ситуацию в театр абсурда. Карлик, поначалу показавшийся ей похожим на индюшку, при ближайшем рассмотрении оказался весьма далек от домашней птицы. Тем более что голова у него была вообще не птичья. Скорее как у злого тигренка, подумала Хильда. Плюмажем, украшавшим его хвост, он мог бы затмить любого павлина, хотя скорее всего это не перья, а разноцветная переливчатая чешуя. Явно чем-то недовольное, существо вертело головой по сторонам, и чешуйки на его хвосте то и дело меняли оттенки.

— Полковник Морриси!

Хильда мгновенно обернулась на голос. Так оно и есть, вездесущая карьеристка Марла Тепп. Ее трясущийся указательный палец был направлен в сторону тигроиндюшки.

— Это же Чудик!

Точно, подумала Морриси, он самый. Один из компании идиотского вида монстров из загадочного космического мультика — то есть уже не столь загадочного, — что года полтора-два назад произвел сенсацию во всем мире. Этот тогда получил прозвище Чудик. Не то чтобы он был действительно смешон, но по крайней мере не такой страшный, как другие двое.

Вот уж кто мог привидеться разве что в страшном сне. Взять хотя бы их размеры. Стоило им войти в автобус, как тот жалобно заскрипел рессорами и осел. Вид монстров мог вывернуть наизнанку кого угодно: чешуйчатое брюхо, несколько пар рук, а нижняя часть лиц закрыта белой пушистой бородой — не настоящей, а словно пенопластовой. Этих, кажется, тогда окрестили Доками.

Судя по всему, Чудику нравилось, что его таскают на руках. Шестеро людей, прибывших шаттлом, почти не обращали на них внимания, чего не сказать о землянах из числа встречавших. Те старались держаться на расстоянии. Один из канадских полицейских из чувства долга занял место рядом с Доками — на тот случай, если монстры вдруг начнут буянить и дело дойдет до смертоубийства. Однако было видно, что ему тоже не по себе. Когда Чудик соскочил с рук бородатой няньки и принялся, вертя головой, расхаживать по салону, полицейский решился было его приструнить.

— Эй ты, шустрый какой. Живо сядь на место!

И замахал руками, словно пытаясь загнать назад в клетку какое-то диковинное, хотя и неопасное животное. Чудик удивленно уставился на него.

— Почему? — поинтересовался он, и не без оснований. К великому изумлению Хильды, говорил Чудик на безупречном английском. — Я просто желал бы поближе рассмотреть устройства этого примитивного средства передвижения.

— На место, тебе говорят! — Голос полицейского звучал твердо, но во взгляде читался легкий испуг.

Павлиноподобный карлик распушил переливчатый хвост и с обиженным видом вернулся на место.

Полковник Хильда Морриси наблюдала за развитием событий, пытаясь не упустить даже малейшей детали. Постепенно ее охватывала злость. Автобус следовало нашпиговать спецаппаратурой, чтобы записать происходящее для дальнейшего осмысления и анализа. Самые важные и показательные — первые несколько минут после того, как подозреваемый оказывается в камере. Именно в эти мгновения с его уст иной раз сорвется нечто такое, что потом поможет восстановить картину событий. Хильда нервничала — сидя в автобусе, они бездарно теряли время. Чем скорее они доставят эту компанию в штаб, чем раньше приступят к допросам…

Здесь же невозможно ничего сделать. Морриси ничего не оставалось, как сидеть и наматывать на ус.

Собственно говоря, наматывать было почти нечего. Человеческая часть прибывших валилась с ног от изнеможения. Даннерман и доктор Эдкок — то есть «настоящие» Даннерман и Эдкок — пытались занять своих двойников разговорами, однако те от усталости едва ворочали языками.

Кроме одной из новоприбывших Пэт, которая в задумчивости переводила взгляд от одного Даннермана к другому. Повстречавшись глазами с «настоящим» Даннерманом, она заулыбалась, поднялась с места и, пересев к нему, заворковала вполголоса. Хильде ничего не оставалось, как навострить уши.

— Меня зовут Патриция — чтобы не путать с другими, — с придыханием нашептывала та. — Впрочем, какая разница… Надеюсь, тебя не слишком смущает мой внешний вид…

Хильда изумленно выгнула бровь. Эта дамочка ведет себя как проститутка в баре. Да нет, она действительно положила глаз на Даннермана. А в это время другой Даннерман спал сном младенца, обхватив за талию одну из Патриций Эдкок.

Это еще что за эротическое шоу, удивилась про себя Хильда и отвернулась к окну. Там, сделав свое дело, ворчали моторами пожарные машины, словно жалуясь, что в них больше никто не нуждается. К шаттлу уже подогнали трактор, чтобы оттянуть его с взлетно-посадочной полосы. Рядом с обгоревшим спускаемым аппаратом стояла директор, разговаривая с каким-то мужчиной, у которого на кармане куртки виднелось удостоверение служащего Бюро. Неподалеку застыли три кареты «скорой помощи». Медики столпились вокруг одной из них — той, куда поместили Розалину Арцыбашеву. Вскоре, с мигалкой и включенной сиреной, машина сорвалась и покатила прочь, а к автобусу поспешила пара медиков.

— Кто-нибудь нуждается в медицинской помощи? — поинтересовались они, заглянув в салон.

Звук сирены разбудил второго Даннермана. Он осоловело открыл глаза и ткнул пальцем в одну из Патриций.

— Осмотрите вот эту. Она в положении.

Настоящая Пэт Эдкок испуганно ахнула. Хильда же в упор посмотрела на нового Даннермана.

— Ну ты кобель, — заметила она не без уважения. Но агент лишь покачал головой:

— Я тут ни при чем, Хильда. Долгая история, потом расскажу.

Глава 8

С первого взгляда могло показаться, будто Пэт Эдкок — настоящей Пэт Эдкок, как она думала о себе, — нечего сказать своим трем копиям. Как раз таки наоборот. У нее накопилась уйма вопросов, на которые не терпелось получить ответ. Другое дело, что Пэт не знала, с чего начать.

Известие о том, что одна из них беременна, моментально выбило ее из колеи. Причем надолго. Пэт Эдкок ни разу не была беременна, более того, это не входило в ее планы. Не считая разве что тех редких моментов, когда ее посещало какое-то смутное желание, которое, впрочем, тотчас и улетучивалось. Времени на воспитание детей просто не было. Вот почему она молчала как рыба в ожидании дальнейших распоряжений, затем покорно поднялась на борт самолета.

Зам и еще пять или шесть человек пытались совладать с Джимми Лином. То есть с тем Джимми Лином, который только что вернулся из космоса и теперь отказывался сдвинуться с места, требуя, чтобы ему срочно предоставили возможность связаться с китайским консулом в Ванкувере. Кстати, этот самый Джимми Лин оказался отцом ребенка одной из троих Пэт.

Такое просто не укладывалось в голове.

Было слышно, как снаружи разговаривают на повышенных тонах. Как оказалось, конфликт возник между Замом и канадским полицейским, причем, судя по всему, верх одерживал последний. Уверенный в своей правоте, он упрямо тряс головой. Кстати, канадец был не один — позади него полукругом выстроились еще с десяток других.

Очевидно было и то, что Зам пытался конфликт уладить. В следующее мгновение он повернулся и со словами «канадские говнюки» взбежал по трапу.

— Сначала они увели у нас бабулю, а теперь подавай им китайца, — не унимался он, хотя и негромко. — Да за такое дело их перестрелять мало!

И во всеуслышание добавил:

— А вы пошевеливайтесь! Нечего рассиживаться. Летим домой.

Не успели они подняться в воздух, как действие начало развиваться дальше. Несмотря на то что предупредительный знак «Пристегнуть ремни» еще не погас, агенты поднялись с мест и направились кто куда. Полковник Морриси пересела к столику у окна, откинула крышку клавиатуры и быстро пробежала пальцами по кнопкам.

— Ну вот, теперь пошла запись, — обернулась она к коллеге.

— Давно пора, — отозвалась та. — Кстати, я вице-зам, Дейзи Феннел. Вряд ли мы с вами раньше встречались. Я прилетела тем же самолетом, что и директор. У меня к вам несколько вопросов. Нет, сначала, к вам, агент Даннерман. — Вице-зам повернулась к тому, что с бородой. — Изложите все с самого начала, с того момента, как вы отправились в экспедицию на «Старлаб».

Но новый Даннерман в ответ лишь покачал головой.

— Сначала лучше накормите нас.

Вице-зам повысила голос, одновременно слегка понизив его температуру.

— Агент Даннерман, — произнесла она ледяным, не терпящим возражения тоном, — вы будете делать то, что вам…

Даннерман продолжал упираться:

— Имейте совесть! Вы и не представляете, в каком мы состоянии. Нас несколько месяцев пичкали каким-то дерьмом, и мы помираем с голоду!

Вице-зам открыла рот, чтобы возразить, но полковник Морриси опередила ее. Наклонившись к коллеге, она что-то зашептала ей в ухо, а затем произнесла во всеуслышание:

— Хорошо, я об этом позабочусь. Пожалуйста, Дэн, начинай рассказывать, еду тебе сейчас принесут.

— Другое дело, — согласился тот. — Только давайте поживее. Пэт отметила про себя, что в ответ Хильда Морриси наградила его укоризненным, хотя и полным симпатии взглядом.

— Начинайте, — скомандовала вице-зам. — Итак, вы приблизились к орбитальной станции и…

Даннерман кивнул:

— Первое, что нам бросилось в глаза, — с одной стороны спутника словно вырос какой-то пузырь, которого там отродясь не бывало.

Тут не выдержала Пэт:

— Совсем не так! Ничего мы не увидели. То есть я ожидала его увидеть, потому что такое изображение поступило с бортовой камеры. Но его там не оказалось.

— Прекратите, — вмешалась вице-зам. — Вы тоже получите возможность высказаться. А пока я записываю показания агента Даннермана.

Новый Даннерман с любопытством взглянул на Пэт и продолжал:

— На борту орбитальной станции нам сразу бросились в глаза происшедшие там перемены. Она изменилась до неузнаваемости. Повсюду новая техника, новое оборудование. Причем какого мы отродясь не видели. Станция была набита им, что называется, под завязку. — Даннерман на секунду умолк. — И все время, пока мы там находились, нас не оставляло чувство, что за нами следят.

Даннермана было не остановить. Он продолжал свой рассказ, вернее — Пэт была убеждена, — свой чудовищный вымысел, однако три другие Патриции Эдкок то и дело кивали и дружно поддакивали. Но ведь все было совершенно не так!

Или все-таки?.. Может, это с ее памятью не все в порядке, раз она ничего не помнит?

Пэт даже не заметила, когда им принесли поесть. Четверка вновь прибывших с жадностью набросилась на еду.

Эдкок тоже взяла себе тарелку и обнаружила, что угощение вполне приличное, не зря же они летят самолетом Зама. Им был предложен салат, причем листья не вялые, а сочные и хрустящие, огурцы, нарезанные аккуратными кружочками и без кожицы, несколько колечек лука и пять видов соуса на выбор в серебряных соусницах. Вскоре от салата остались одни воспоминания. Затем последовали бифштексы — каждый кусок весом не менее полкило, румяный, с золотистой корочкой. К тому моменту, когда стюарды поставили на стол эти кулинарные шедевры, все три Пэт и второй Даннерман (первый, как только они поднялись в воздух, удалился в личные апартаменты Зама) уже прикончили салат, запивая молоком из высоких стаканов, которые настоящая Пэт едва успевала наполнять. К сожалению, поглощение пищи прервало другой не менее важный процесс — дачу показаний, чем Пэт и решила воспользоваться.

— Дэн, — обратилась она к родственнику, — я ничего подобного не помню!

— Неудивительно, — мягко произнес он. — Это Чудик позаботился. Стер твою память.

— Что-что?

Даннерман расплылся в хитроватой улыбке, но тут вторая Пэт потянула его за руку. Даннерман посерьезнел.

— Ты тут ни при чем. Они еще и не то выделывают. Ой, а это еще что?

Стюарды подали фруктовый салат, но все четверо прибывших издали дружный вопль:

— Не надо!

— Лучше порадуйте нас чем-то другим, — сказал кто-то из них. — Чем-то таким, что нельзя заморозить, а затем снова разогреть в микроволновке! — После этой тирады он переключил внимание на Пэт. — Все эти месяцы мы питались старыми запасами, оставшимися на «Старлабе». То, чем нас здесь накормили, все равно что пища богов. Мы тут как в раю. Для полного счастья не хватает лишь ванны.

Вторая Пэт сочла своим долгом извиниться:

— Мы слишком долго были вынуждены обходиться без подобного рода удобств. Особенно бедняжка Пэт-5. Мы с Патрицией чудом сумели поплавать в бассейне насколько дней назад. Кстати, наверное, нам стоит объяснить имена. Это Розалин придумала. Я — Пэт номер один. Это Пэтрис. Номер пять — это та, что беременна. А как вас звать?

— Меня?

Пэт об этом даже не задумывалась. Обычно ее звали Пэт либо доктор Эдкок. Ведь имя дается нам на всю жизнь, и мы даже не задумываемся о его смысле, принимая как данность. Вот и Пэт не задумывалась, пока не столкнулась с проблемой. Оказывается, на ее имя уже претендуют трое других.

— Как угодно, только не Пэтси, — посоветовала Пэтрис. — Пэтси у нас уже была. Она умерла.

Пэт номер один прикусила губу — было заметно, что внутри у нее идет борьба.

— Черт возьми, давайте об этом чуть позже. А что касается имени… ладно, ты будешь просто Пэт, а я Пэт номер один.

— Благодарю, — пролепетала Пэт несколько озадаченно.

В этот момент в салоне снова появились стюарды, неся подносы с горячим яблочным пирогом и мороженым.

— Приносим извинения за задержку, — объяснил один из них. — В кубрике обосновались ваши уродцы, и все водят носом, что бы им такого поесть. Из-за них там не повернуться!

— А вонь какая! — подтвердил другой.

Из апартаментов Зама в салон, причем в приподнятом настроении, вернулся настоящий Даннерман.

— И мне кусочек! И кофе, пожалуйста. А потом пивка!

— Пивка! — смакуя каждый звук, повторил другой Даннерман. Первый же расплылся в улыбке.

— Эх, пропустили мы с вами представление! Сейчас весь мир слетелся в Калгари. Украинцы требуют вернуть им Арцыбашеву, китайцы мигом наложили лапу на своего Джимми Лина. А представители Флориды подняли крик, почему им не привезли второго генерала Деласкеса.

НБР

Для внутреннего пользования

Личное дело

Пен-Цзы Лин Джеймс, летчик-космонавт

пилот космических летательных аппаратов

По имеющимся сведениям, командир Космических сил Китайской Народной Республики Джеймс Лин каким-то образом запятнал свою репутацию и был уволен. В качестве причин увольнения назывались «политическая неблагонадежность» либо «сексуальная распущенность». Установить истинную причину не представляется возможным. Если таковой в действительности была «сексуальная распущенность», то, по имеющимся у Бюро сведениям, Лин пытался повторить любовные подвиги своего далекого предка, древнекитайского мудреца по имени Пен-Цзы, написавшего хвалебный трактат о пользе и необходимости частых и разнообразных сексуальных контактов. В другом донесении содержатся несколько иные сведения: Лин якобы гомосексуалист, но был вынужден маскироваться под гетеросексуала, поскольку в КНР гомосексуализм считается уголовно наказуемым преступлением.

Доктор Патриция Эдкок (см. соответствующее личное дело) пригласила Лина в качестве пилота для полета на орбитальную станцию «Старлаб». Теперь Линов существует двое: один возвратился с первой партией исследователей (тех, что имеют в голове имплантат), второй — с агентом Дж. Д. Даннерманом и пришельцами. Этот второй Лин якобы является биологическим отцом будущего ребенка (зачатого искусственным путем) доктора Патриции Эдкок, известной как Номер Пять (см. соответств. личное дело).

— Мартин умер, — прокомментировал бородатый Даннерман, как только у него немного освободился рот. — По крайней мере мы так думаем.

— Конечно, начальство критиковать не принято, но сдается мне, в данном случае Зам дал маху — не стоило выбирать Канаду в качестве места посадки.

Пэт шикнула на него и повернулась к Номеру Первому:

— То есть как — умер?

Вопрос был краток и прост, зато ответ на него долог и наводил на грустные размышления. Генерал Деласкес, которого Пэт пригласила в качестве второго пилота, остался на станции, чтобы дать остальным возможность бежать. Бежать? Откуда? С какой целью? Там у них началось что-то вроде войны. Нет, настоящей войны. Что еще за война? Ну, насколько им известно — такая, от которой вскоре станет жарко во всей Вселенной. Вице-зам Феннел вздохнула:

— И долго нам еще выслушивать этот бред? Давайте лучше вернемся к самому началу. К тому моменту, когда вы вступили на борт станции.

Если все эти люди говорят правду — а Пэт подозревала, что так оно и есть, ведь с какой стати им лгать, — то им пришлось хлебнуть таких страданий, при одной мысли о которых волосы на голове вставали дыбом. Угодив в плен к существу, которого они называют Чудик, и его приспешникам Докам, эти люди оказались на положении рабов, расы второго сорта, целиком и полностью зависимых от воли господ.

А кто же господа? Прибывшие со станции в один голос утверждали, что вся операция по захвату заложников — дело рук того самого Страшилы из космического мультика, представителя некой «высшей» расы разумных существ, которые почему-то именовали себя Возлюбленными Руководителями. Пэт как ни пыталась, не сумела представить себе, кто бы мог воспылать к ним любовью. Во всяком случае, не пленники со «Старлаба», которых в течение нескольких месяцев — всех вместе — держали в крошечной камере размером не больше, чем этот салон, да еще без удобств. Да-да, без удобств, в смысле без туалета.

От таких подробностей Пэт стало муторно. Впрочем, чем дальше она слушала, тем муторнее ей становилось.

По крайней мере первую партию прибывших на «Старлаб» трогать не стали, оставив в качестве контрольной группы, так сказать, для наблюдения в естественном виде. Правда, предполагались и другие исследования, не столь «гуманные». Для изучения анатомических особенностей испытуемых пришельцы создали их копии. Почти никто из этих несчастных не выжил, делилась воспоминаниями Пэт-5, большинство умерло страшной смертью. В некотором роде ей самой повезло. На нее пал выбор, причем случайный, стать демонстрационным образцом беременности — пришельцам не терпелось узнать, каким образом земляне обзаводятся потомством. Понятно, что ни о какой любви, как, впрочем, и о физической близости, не было и речи. Пэт-5 искусственным образом оплодотворили, причем в качестве донора выступил кто-то из Джимми Линов. Который точно, она затрудняется сказать. Может, и не Джимми Лин вообще. Во всяком случае, она единственная из той подопытной группы, кому повезло выжить.

Пэт подумала, что слово «повезло» как-то плохо вяжется с ситуацией. Она попыталась вообразить себя в роли подопытного кролика, внутри которого — и вопреки его воле — зародилась новая жизнь. Нет, лучше об этом не думать. Пэт отогнала тягостные мысли. И без них тошно.

НБР

Для внутреннего пользования

Личное дело

Деласкес Мартин, генерал-майор

сил противовоздушной обороны Флориды

Генерал Деласкес прошел курс подготовки в рамках аэрокосмической программы НАСА, однако вследствие прекращения финансирования программы в космос ни разу не летал. Когда Флорида заявила о своем выходе из состава США, Деласкес был принят в силы противовоздушной обороны, где дослужился до генерал-майора. Последнее время Деласкес проживал в Нью-Йорке и работал в составе миссии Флориды в ООН. Доктор Патриция Эдкок (см. соотв. личное дело) пригласила его в качестве второго пилота для полета к орбитальной станции «Старлаб». Деласкес вернулся с первой группой, и, как и у других, у него был обнаружен имплантат.

По возвращении аэрокосмическое агентство «Евроспейс» пригласило его в качестве консультанта по станции «Старлаб», куда «Евроспейс» планировало отправить собственную экспедицию. В этом качестве он прослужил несколько месяцев на полигоне Куру в Гвиане.

Есть все основания предполагать, что Деласкес тесно связан с кубинскими политическими кругами. По имеющимся данным, второй генерал Деласкес, клонированный на станции, погиб вместе с клонами других участников экспедиции.

Глава 9

Природа наградила Хильду Морриси богатым воображением, что отлично помогало ей в работе. Правда, временами, пользы ради, сей бесценный дар приходилось отключать, особенно если тот заносил свою владелицу слишком далеко. Этого, судя по всему, не умела делать Дейзи Феннел. Вице-зам полностью утратила контроль над процессом. Она слушала показания новоприбывших, онемев от ужаса. Первой пришла в себя Хильда. Подавив подступавшую к горлу тошноту, она произнесла официальным тоном:

— Ближе к делу. И, пожалуйста, по одному. Давайте вернемся к тому моменту, когда вы проснулись в помещении с зеркальными стенами. Что произошло затем? — Она ткнула пальцем в так называемую Пэтрис.

Та отрицательно покачала головой.

— Меня там не было. Мы с Пэтси появились позднее… После чего последовала жуткая история про эту самую Пэтси — очередную копию доктора Эдкок, — которую ударил электрошоком какой-то монстр, видом вылитый гиппопотам. Разумеется, бедняжка не выжила. Только это происходило не в помещении с зеркальными стенами, а гораздо позже. К тому времени их всех переправили из «города», или базы, или лагеря — или как его там, — куда они первоначально прибыли, в какую-то Тьмутаракань. Как им объяснили другие монстры, есть еще один вид пришельцев, так называемые хорши — кстати, тоже потенциальные владыки Вселенной, — не желающие уступать пальму первенства Возлюбленным Руководителям.

И так далее, и тому подобное. Говорившие то и дело перебивали или поправляли друг друга, и Хильде стоило немалых усилий направлять их рассказ в нужное русло. На пару с Дейзи Феннел — та, кажется, оправилась от первоначального шока и тоже начала задавать вопросы — они пытались распутать ситуацию «Хорши против Руководителей».

Тут к ним пожаловал Зам. Пелл махнул рукой — мол, продолжайте, постоял, с хмурым видом послушал, однако недолго, потому что у него тоже появились вопросы. Например, после слов одной из Пэт о том, что «…хорши захватили шлемы, ну, такие устройства, если их надеть, то начинаешь видеть… нам в них показывали, как Возлюбленные Руководители разрушают целые планеты».

— Погодите, не так быстро, — перебил ее Зам. — Как вы сказали? Возлюбленные Руководители? И кто же, скажите на милость, их возлюбил?

— Так порабощенные расы называют Страшил, — пояснила Дейзи Феннел. — Помните первый мультик из космоса?

— Возлюбленные Руководители! Что за дичь! Мы что, не можем называть их инопланетянами?

Хильда кашлянула.

— Там у них своя табель о рангах, сэр.

Пелл недовольно покосился на нее и призадумался.

— Значит, назовем их Страшилами. Ведь они ни дать ни взять Страшилы. Так что там у них за война?

— В общем, между ними, то есть Страшилами, и хоршами, — пояснила Хильда, — кому верховодить Эсхатоном.

— А это еще что?

Хильда отрыла было рот, но ей на выручку пришла одна из Пэт.

— Помните, мистер Пелл, мы просили вас кое-что посмотреть в энциклопедии? Насчет некоего Типлера? Году в 1995 он написал книгу про то, как настанет конец света, то есть конец всей Вселенной, и мы возродимся для вечной жизни?

Зам воззрился на нее в немом изумлении.

— Вы хотите сказать, что книга Типлера каким-то чудом попала к Страшилам?

— Да нет же! — вмешалась другая Пэт. — Они додумались до этого сами. Мы ведь ничего не знали, пока Чудик не подсказал нам почитать Типлера.

— Этот индюк? — Маркус Пелл в задумчивости почесал подбородок. — В таком случае его мы и выслушаем в первую очередь — так сказать, первоисточник. Живо его сюда.

Первыми порог переступили вооруженные охранники. Нет, не просто вооруженные — этим сейчас мало кого удивишь, особенно в полиции. Как и полагается в особых случаях, у каждого было по скорострельному карабину. Охранники заняли позицию по обеим сторонам двери, а тем временем внутрь прошествовали те, кого они охраняли.

Пришельцы еще были за дверью, когда Хильда уловила их запах. Кстати, она никак не ожидала увидеть то, что за этим последовало. Один из бородатых великанов нес в своих многочисленных руках с десяток мисок и кувшинов. Второй тащил индюшонка Чудика. Последний в свою очередь отправлял себе в рот — ложка за ложкой — сахарный песок, то и дело капризно жалуясь на низкое качество сего продукта.

— Почему вы обращаетесь с носильщиками так, словно они опасные животные? — спрыгнув на пол, потребовал Чудик у охранников ответа, когда те загнали великанов в дальний угол. — Это послушные, безобидные создания. Такова их натура. Агент Даннерман, доктор Эдкок, будьте добры, объясните своим соплеменникам…

Чудик сунул в рот очередную ложку сахарного песку, после чего передал миску одному из Доков и вытер о живот руки.

— Кроме того, прошу вас, доведите до их сведения, что мне для адекватного питания одного сахара недостаточно. Носильщик считает, что сахар не причинит вреда моему здоровью, но почему мы не можем пользоваться теми продуктами, которые захватили с собой с орбитальной станции?

Зам с нескрываемым отвращением посмотрел на говорящего индюка.

— Будьте добры, скажите этому… — обратился он к одной из Пэт.

— Можете называть меня Чудик. Я не обижаюсь.

— Значит, этому Чудику, пусть он расскажет, что там у них за война.

Тигроиндюк попытался было протестовать.

— Прошу вас обращаться ко мне лично. К тому же вы не ответили на мой вопрос о нашем питании.

Хильда с трудом подавила улыбку. Не каждый день выпадает возможность понаблюдать, как начальство будет выкручиваться из щекотливого положения. Выражение лица Зама в данный момент было просто курам на смех, да и индюкам тоже, за исключением разве что этого, с кошачьей мордой, который держал себя так, будто он здесь хозяин. Доки тоже сохраняли невозмутимость, оставаясь стоять там, где им было велено. Ухватившись руками за спинки стульев, они лишь покачивались в такт покачиванию самолета. В общем, никто не рассмеялся.

Заму удалось-таки овладеть собой.

— Доставленный с орбитальной станции груз в данный момент опечатан и находится в трюме. К нему нет доступа до тех пор, пока самолет не произведет посадку. Кроме того, сначала он поступит для обследования в технический отдел. А теперь расскажите нам об этой вашей, черт бы ее подрал, войне.

Чудик от возмущения распушил было переливчатый хвост, но просьбу выполнил.

Хильда слушала и не верила собственным ушам. Вечная жизнь. Две великие расы, Страшилы и хорши, столкнулись в борьбе за первенство, ибо каждая стремится править не чем-нибудь, а вечностью — и ради этого уничтожить или поработить остальных разумных обитателей Вселенной, чтобы, так сказать, избавиться от конкурентов. Эта фантасмагория не укладывалась у Хильды в голове. Бред, наваждение, дурной сон!.. Да, но существо, вещающее эти бредни, сейчас стоит перед ней во плоти и крови.

Чудик на миг умолк, и Пелл задал больной вопрос:

— А какое ко всему этому отношение имеет Типлер?

— Ах да, — промурлыкал индюшонок, — презабавно, однако, что идея Эсхатона могла прийти в голову представителю вашей примитивной расы. Большинство до этого не додумываются.

— И вы надеетесь, что мы клюнем на вашу туфту? — вздохнул Зам. Вопрос позабавил Чудика.

— Надеемся? Ничуть. Нам в принципе все равно. Главное, мы сами это знаем, а нам рассказали Возлюбленные Руководители.

— Возлюбленные Руководители!.. — не унимался Зам, причем в голосе его слышались презрительные нотки.

В следующий момент его лицо вытянулось, и он умолк. Все моментально повернулись в сторону Доков. По-видимому, одному из великанов надоело стоять по стойке «смирно», и он шевельнулся. Охранники тотчас бросились к нему с оружием наготове, но оказалось, что Док всего лишь присел на корточки.

Затем послышался звук льющейся струи, эдакое журчание фонтана, и по полу начала растекаться лужа. Хильда передернулась от омерзения. Вот оно что! Бородатое чудовище сняло со своих крошечных гениталий что-то вроде колпачка и теперь прудило прямо на пол. Справив нужду, великан выпрямился и в изумлении уставился на произведенную им же самим лужу.

Пэтрис посмотрела и Даннермана и хихикнула.

— Прошу вас простить нашего друга. Там, откуда он родом, полы… э-э… несколько иного качества. Там у них они впитывают жидкость. Боюсь, Док никогда в глаза не видел унитаза.

Зам, передернувшись, поднялся с места.

— Черт, — буркнул он, — ухожу, пока меня не вывернуло. Капрал, уберите это.

Пелл уже было шагнул через порог, когда в глаза ему бросилась сумка на брюхе у Чудика.

— А еще я бы хотел посмотреть, что это за штука. Снимите-ка ее со Страшилы, да поживее.

— Не надо! — в ужасе взвизгнула одна из Пэт, а может, и двое.

Дэн Даннерман тоже что-то кричал. Однако ближайший к Чудику охранник бросился выполнять приказ. Или попытался выполнить. Индюшонок кинулся прочь, но охранник настиг его, схватил за сетчатую торбу и… издал душераздирающий вопль. Отброшенный какой-то неведомой силой, он отлетел назад и рухнул навзничь без сознания.

Глава 10

Что бы там ни сотворил Чудиков напузник с охранником, тот остался жив. А жаль, подумала Хильда Морриси. Отбрось этот чертов идиот коньки, можно было бы кое-что выяснить. Труп увезли бы на тележке в морг, тут же, при Бюро, чтобы без особых проволочек провести вскрытие. Глядишь, что-нибудь и проклюнулось бы. От живого же только лишние хлопоты. Идиота нужно доставить в ближайшее реанимационное отделение, и не одного, а с конвоем, чтобы он по дороге не сболтнул чего лишнего. И кто первый кандидат на эту малоприятную работенку? Разумеется, полковник Хильда Морриси.

Кстати, этот идиот очухался еще до того, как Хильда доставила его в реанимацию. Дежурные врачи не скрывали раздражения.

— С ним ничего серьезного, — заявил один из них Хильде. — Ну, разве что печень не мешало бы проверить. А в остальном он здоров как бык. Говорите, перенес удар током? Ему уже была оказана медицинская помощь?

— Нет. То есть да, — поспешила Хильда поправить себя, вспомнив, как один из бородатых верзил бросился на помощь поверженному охраннику и несколько минут колдовал над бездыханным телом. — Да, то есть в некотором роде. Наш самолет только-только совершил посадку, вот мы и привезли его сюда.

Врачи согласились, что имеет смысл оставить пострадавшего на ночь. Хильда не имела ничего против, но перед тем как оставить охранника на попечении лекарей, сочла нужным шепнуть ему кое-что на ухо. И лишь убедившись, что олух понимает всю важность того, что нужно держать язык за зубами, решила направиться в штаб, где для нее был приготовлен номер для заезжих высокопоставленных гостей. Наконец-то будет возможность отоспаться, впервые за столько времени!

Хильда словно провалилась в черную яму без всяких сновидений и проспала недолго. Будильник ей не понадобился. Не успела Хильда открыть глаза, как уже знала, что надо делать. Первым делом — заглянуть в гостиную, чтобы проверить, на месте ли форма и в каком виде, постирали ли ее и отгладили. Ага, все в порядке. Взяв форму, Хильда направилась в ванную. Там она захватила простиранное накануне белье, которое оставила сушиться на небольшой веревке. Натягивая колготки, позвонила по закрытой линии в нью-йоркское отделение Бюро, связалась с дежурным.

— Говорит полковник Морриси, — сказала она, не включая видеосвязь. — Я немного задержусь в штабе. Надеюсь, у вас все в порядке?

Все в порядке и никак иначе. Пусть она не беспокоится, все операции идут по плану, заверил Хильду дежурный. Вас понял, надо передать все папки по Студебеккеру майору Гельтману, будет исполнено.

В автомате, установленном тут же в ванной, Хильда сделала себе чашку кофе и проверила состояние дел на текущий момент.

Как и следовало ожидать, всех четверых Патриций Эдкок и обоих Даннерманов отвезли от греха подальше в тихий и уютный, нашпигованный всякой электроникой домик под зоркое око охранников. Как ни странно, троих пришельцев отправили туда же, видимо, за компанию. Вряд ли это надолго, подумала Хильда, потому что тихий и уютный домик принадлежал одной из сотрудниц Бюро. Интересно, сколько бедняжка выдержит надругательство над коврами?

Из графика на сегодняшний день ее касалось только одно мероприятие, а именно — назначенное на девять утра заседание команды «Анания». Председательствовать будет вице-зам Дейзи Феннел, фамилия Морриси заявлена в списке участников. А вот Пелла там почему-то не оказалось. Когда же Хильда проверила его координаты, выяснилось, что Зам вместе с веселой компанией ночевал все в том же тихом и уютном домике.

Что ж, разумно. Уж если что и расследовать Национальному бюро расследований, то, конечно же, ситуацию с экспедицией на «Старлаб». Хильда ощутила укол обиды. По идее, ей тоже полагалось там быть. Она бы и попала туда, если бы не провозилась с олухом-охранником.

Но она не там и пока может заняться другими делами. Хильда допила кофе и лифтом доехала до автостоянки. Ей меньше всего хотелось провести еще одну ночь в служебной «ночлежке», да еще ложиться в постель в футболке с чужого плеча с эмблемой женской команды по боулингу.

Минут через двадцать Хильда поставила машину у крупного торгового центра. От нее не укрылось, что швейцар одарил ее взглядом, в котором читалось нечто вроде «а ты из легавых». Не то чтобы он посмотрел на нее враждебно, скорее без подобострастия и, конечно, с легким подозрением. Точно таких же взглядов она удостоилась и от торговцев на тротуаре, которые пытались сплавить прохожим свой нехитрый товар прямо у входа в супермаркет. Даже двое полицейских, допрашивавших возле стены какую-то женщину — то ли попалась на мелком воровстве, то ли пыталась подложить бомбу с вонючей смесью в продовольственном отделе, — и те заметили полковника Морриси и отсалютовали ей. Правда, выражение их лиц при этом ничуть не изменилось, впрочем, как и у правонарушительницы, с которой они в тот момент разбирались.

А как иначе? Погоны, ничего не попишешь.

Янки тянут резину

с освобождением Деласкеса.

Загадочное исчезновение данных

В который раз двуличные вашингтонские политики отвергли законные требования независимого государства Флорида предоставить исчерпывающую информацию относительно обстоятельств так называемой смерти «второго» генерала Мартина Деласкеса.

«Эль Диарио», Майами

Чем, кстати, Хильда Морриси гордилась. Форма выделяла ее из толпы. Нет, не только ее, всех, кто ее носил, принадлежа к организации, в чьи обязанности входило охранять спокойствие остальных граждан — часто от них же самих. Разумеется, бывали моменты, когда Хильде меньше всего хотелось рекламировать свой род занятий. Уж если ей предстоит застрять в Вашингтоне еще на несколько дней, вдали от родного платяного шкафа, то пусть хотя бы…

Сначала она купила предметы первой необходимости, после чего потратила еще полчаса, выбирая, что надеть в свободное от работы время. Пустячок, а приятно — нашлось кое-что очень даже миленькое. В таком прикиде даже полковник секретной службы превращалась в соблазнительницу, с которой был бы не прочь познакомиться любой мужчина. Особенно способный заменить Уилбура, которому, судя по всему, в ближайшее время придется довольствоваться воспоминаниями.

На обратном пути Хильда позволила себе немного помечтать, и не о чем-нибудь, а об идеальном мужчине. Затем она переключилась на новости, слушая вполуха идиотские репортажи и чудовищные домыслы о событиях в Калгари.

На экране замигал огонек вызова, высветилась выдержка из сводки приказов:

«Полковник Морриси, Хильда Дж. Переведена на работу в штаб. Повышена в звании до бригадира».

Что ж, теперь не до новостей, тем более не до Уилбура и праздных мечтаний.

— Вот гады! — выругалась Хильда и, переключив машину на ручное управление, на всей скорости понеслась к тихому и уютному домику, где устроился заместитель директора Маркус Пелл.

Кстати, в «домике» этом оказалось шестнадцать комнат и девять ванных, не говоря уже о джакузи и бассейне во дворе. Но и их едва хватало. Чему удивляться, если здесь разместились четыре Патриции, два Даннермана, два Дока, Чудик, Зам, парочка спецов по допросам, одиннадцать охранников — Хильда специально пересчитала, — как в самом доме, так и снаружи, плюс с полдюжины горничных, поваров и уборщиков. Кстати, последние тоже были охранниками, даже если и не размахивали у вас перед носом оружием. У кого-кого, а у Хильды глаз наметан.

Охранник у дверей был без формы, в комбинезоне, с шлангом для уборки сухих листьев. Да, господа, хилое прикрытие, подумала Хильда. Ребенку ясно, что шланг ненастоящий. Какие листья в декабре? Скорее горы снега.

Охранник покосился на ее погоны, и Хильда для убедительности помахала у него перед носом удостоверением. Охранник у входа сделал знак другому охраннику, вернее, сразу двоим. Эти были в форме и застыли у колючего заграждения, перегородившего подъезд к дому. Хильде пришлось дожидаться в машине. Ее распирало от злости.

Вскоре в дверях показался Зам и бодрым шагом направился ей навстречу. На ходу кивнул охранникам — мол, кыш отсюда! — и, выждав, когда они окажутся вне пределов слышимости, заговорил с заговорщическим видом:

— Привет, Хильда. Готов поспорить, что знаю, зачем ты сюда пожаловала.

— Еще бы тебе не знать! — огрызнулась Хильда. — В общем, хочу поставить тебя в известность, что с меня довольно. Как заполучу в свое распоряжение терминал связи, можешь ждать моего письменного заявления.

Пелл лишь покачал головой:

— Никаких заявлений. Даже не надейся. И вообще мой тебе совет — постарайся взять себя в руки. Сама понимаешь, заварилась такая каша, что без твоего опыта не обойтись. Эх, черт возьми, — продолжал Пелл уже с другим выражением лица, — знала бы ты, какие у них технологии! Я полночи просидел с этим самым Чудиком, развесив уши. Чего он только не наговорил! Например, передатчики вещества… Тюремные стены, сквозь которые свободно проходят надзиратели, а заключенные не могут… Оружие — знала бы ты, какое у них оружие! Ни за что не поверю, что тебе все это неинтересно!

— Интересно, не спорю!

— В любом случае, — продолжил Пелл свою мысль, — будь тебе даже все до лампочки, выбора у тебя нет. Президент объявил в стране чрезвычайное положение, поэтому никакие отставки не принимаются. — Пелл снисходительно похлопал Хильду по плечу. — Пока мы тебя никуда не отпустим. А коль так, добро пожаловать к нам сюда в любое время, будем рады видеть! Кстати, с повышением тебя!

Полковник — вернее, уже бригадир, — Хильда Морриси не любила терять время на отрицательные эмоции. И дело не в том, что она их не испытывала. Еще как испытывала! Рано или поздно она отомстит этому засранцу Пеллу за все его художества. Не сейчас, попозже.

А пока Хильда вынуждена была признать, что сгорает от любопытства и ей бы хотелось быть в курсе последних событий. Пелл провел ее в комнату, где собрались почти все участники экспедиции, по крайней мере человеческая их часть. Кстати, комната оказалась библиотекой. Стены были уставлены массивными книжными шкафами, но присутствовавшие не проявляли к ним никакого интереса. На экране высвечивалось изображение Чудика — с сердитым видом он рассказывал о каких-то других монстрах, имевших отношение к Возлюбленным Руководителям. Никто из собравшихся в библиотеке не слушал его, поскольку присутствующие были увлечены куда более приятным занятием — поглощением еды. В помещении пахло яичницей с ветчиной, а на низких столиках стояли кувшины с кофе и соком, тарелки с остатками тостов и фруктами. Хильде это напомнило далекие школьные годы — они с подружками любили почревоугодничать за завтраком, когда ночевали в гостях друг у дружки.

Один из спецов по допросам сидел, как аршин проглотив, на стуле с высокой прямой спинкой, правда, никого при этом не допрашивая. Что ж, очень даже разумно, подумала Хильда. Спец только прислушивался к гулу голосов вокруг, но и младенцу было понятно, что невидимая глазу аппаратура записывает каждое слово.

Надо отметить, что компания успела привести себя в порядок. Возвратившиеся приняли душ и переоделись во все чистое, не иначе как из запасов конспиративной квартиры. Они более или менее выспались, причем не обязательно в односпальных кроватях. От Хильды не скрылось, что бородатый Даннерман и вечно липнущая к нему Пэт уединились в уголке и вдвоем лакомятся клубникой из вазочки.

Гипотеза Типлера гласит, что расширение Вселенной когда-нибудь должно закончиться, и ему на смену придет сжатие и последующий Большой Коллапс, когда все сущее, обязанное своим существованием Большому Взрыву, в одно мгновение, названное Типлером точкой Омега, сожмется до точки, и все, кто когда-либо жил, обретут жизнь вечную. Этот момент странного вида пришелец, откликающийся на прозвище Чудик, назвал Эсхатоном.

Хильда внимательно поглядела по сторонам и недосчиталась одной из Пэт.

— Нашу Номер Пять осматривают врачи, — пояснила Пэт-рис. — Не хотите кофе? Там есть чистые чашки.

Хильда приняла приглашение. Зам последовал ее примеру, явно довольный тем, как обстоят дела. В соседней комнате Чудик разливался перед спецами об инопланетных высоких технологиях, о том, сколько всякого добра они оставили на «Старлабе». Пелл удовлетворенно кивнул.

— Обязательно слетаем туда и все заберем. Директор сейчас как раз прорабатывает этот вопрос.

Хильда скептически сморщила нос.

— А вы умеете с этим оборудованием обращаться?

А вот это уже не проблема, вмешалась Пэтрис. Даже сам Чудик не знает, что со всей этой чудо-техникой делать. Он лично в этом признался, потому что сей факт показался ему забавным. Но у него и нет в этом особой необходимости. Один из великанов, которых он называет носильщиками, преотлично разбирается в мудреной технике.

Хильда не поверила собственным ушам.

— Эти чудища?

— Только один из них. Второй вроде как лекарь. Это он вчера поставил на ноги охранника.

— И Розалину он вылечил, — отозвался из другого угла комнаты бородатый Даннерман. — Эта парочка способна творить чудеса, правда, лишь по указанию Чудика.

Да уж, хороши помощнички, подумала про себя Хильда и уже было открыла рот, чтобы высказать мысль вслух. Однако Зам ее не слушал, он вообще не обращал внимания на разговоры и сидел, раздраженно уставясь на экран. Там все тот же Чудик в который раз жаловался на отсутствие подходящих для него продуктов питания. Пелл явно ожидал услышать от комичного пришельца что-то другое. Видимо, терпение Зама лопнуло. Он поднялся с места и направился в соседнюю комнату.

В тот момент, когда он открыл дверь, Чудик заприметил Хильду.

— Остановитесь, — отдал он распоряжение и с напыщенным видом распушил хвост. — Я не нуждаюсь в длительном отдыхе, но это не значит, что я не нуждаюсь в нем вообще. Я не стану отвечать на ваши вопросы в течение ближайших, — с этими словами Чудик пошарил ручками у себя в муфте, — двадцати пяти минут.

Не дожидаясь ответа, Чудик спрыгнул с кофейного столика, на котором восседал, и гордо прошествовал мимо оторопевшего Зама в библиотеку.

Там он направил свои стопы к Хильде.

— Моя дражайшая бригадир Морриси! Я обращаюсь к вам как к женщине. Прошу вас, облегчите мои страдания. Распорядитесь, чтобы мне немедленно доставили необходимые продукты питания!

Хильда Морриси не привыкла, чтобы к ней обращались как к женщине. Более того, сама идея даже позабавила ее. Увы, в ответ она только покачала головой.

— К великому сожалению, Чудик, ничем не могу вам помочь. Комичный пришелец вздохнул.

— В таком случае я позволю себе провести остаток указанных двадцати пяти минут во сне.

Чудик присел на пол, рядом со шкафчиком, где стояли словари, закрыл глаза, перебросив через голову распушенный хвост, отгородился от света и больше не шелохнулся.

Зам сердитым взглядом обвел присутствующих, словно искал, к кому бы придраться, но, не найдя жертвы, только пожал плечами.

— Оставляю все на твою ответственность, — бросил он Хильде и торопливо вышел из комнаты. Не иначе как шефу понадобился терминал связи, чтобы срочно связаться со штабом.

Оказанное доверие, конечно, льстило. Приятно, черт возьми, когда начальство тебя замечает, однако куда приятнее было бы знать, чего конкретно от тебя хотят.

— Можете отдохнуть, — кивнула Хильда охранникам и спецам по допросам. Те с видимым облегчением покинули комнату, после чего новоявленный бригадир переключила внимание на Чудика. — Он у вас всегда спит в такой позе?

— Не знаю, — ответила одна из Пэт. — Раньше он еще ни разу не спал. По крайней мере мы не видели.

— Хм… — Хильда приняла к сведению полученную информацию и перешла ближе к делу. — Хорошо. Докладывай, что тебе на сегодня известно? — обратилась она к «настоящему» Даннерману.

— Хильда, помилосердствуй! — взмолился тот. — Они все говорили несколько часов кряду. Если тебе надо, можешь послушать запись.

Что ж, не лишено смысла. Не зайти ли с другого конца?

— Тогда давай займемся тем, о чем они еще не рассказывали. Неужели у тебя нет к ним никаких вопросов?

Первой заговорила Пэт.

— Можно мне? — робко поинтересовалась она и вопросительно посмотрела на своих двойников. — Вы говорили о еще одной Пэт, которая умерла.

Две другие Патриции переглянулись. Одна из них вздохнула.

— Да, ее звали Пэтси. Мы тогда плавали в озере с другими существами — что-то вроде тюленей…

— Скорее бегемотов, — поправила ее Пэт-1.

— Не это главное. В общем, у них есть электрические заряды. Как у скатов или угрей. Обитают они тоже в воде. Однажды мы с ними слегка повздорили, и один из них убил нашу Пэтси. Мне рассказывать дальше? Хотя, признаюсь, даже вспоминать не хочется.

— Придется, — отозвалась Хильда без особого сочувствия. Собственно говоря, в ее обязанности и входило заставлять людей говорить тогда, когда те не испытывали к этому особого желания. — Вам придется рассказать обо всем. Итак, эти животные могут убивать при помощи электрических…

— Они не животные, — поправил ее бородатый Даннерман, — а такие же пленники, как и мы.

— В любом случае информация о них уже на пленке, — заметила Пэтрис. — Кого там только не было — я имею в виду разумных существ с самых разных планет… Ой, привет! — обрадовалась она, увидев, что к ним вернулась Пэт-5.

— Привет, — отозвалась та с воинственным видом и, заметив столик с кофейником и кружками, решительно направилась нему.

— Ну, как ты? — попробовала разговорить ее Пэт-1. — Давай выкладывай. А то мы сгораем от нетерпения. Что тебе сказали врачи?

— Что я беременна, — ответила Пэт-5, налила себе в кружку кофе и положила туда четыре или пять ложек сахару. — Они пытались уложить меня в больницу для обследования. Я послала их к чертовой матери. Можно подумать, в Нью-Йорке нет больниц. Вот вернусь домой, тогда посмотрим. И вообще я соскучилась по работе.

— Я тоже, — откликнулась Пэтрис. — Пока мы торчали в этой чертовой камере, я только и думала, как будет здорово вернуться в родную обсерваторию… — Неожиданно она осеклась в явной растерянности. — Черт, как же я раньше не подумала… Послушайте, нам с вами придется тянуть жребий.

— Какой еще жребий? — не сразу поняла Хильда. Пэт — на сей раз «настоящая» Пэт — пояснила:

— Кому выходить на работу в обсерваторию.

Все Патриции дружно приуныли, а Пэт мрачно добавила:

— Вряд ли он выпадет мне.

— А почему нет? — полюбопытствовала Пэтрис.

Канада вправе претендовать

на оборудование орбитальной станции

Мы не должны забывать, что Канада имеет самое непосредственное отношение к экспедиции на орбитальную станцию «Старлаб» — именно на канадской территории совершил посадку шаттл с экипажем, вернувшимся из космического плена.

«Глоб энд пейл», Торонто

Пэт с упреком посмотрела на Хильду.

— Потому что эти люди говорят мне, что я приманка. Вот почему. У меня в голове сидит какая-то штуковина, и, если им верить, стоит показаться на людях, как меня обязательно схватят и попытаются открутить голову.

— А, ты о передатчике, — понимающе кивнула Пэтрис. — Так он и у меня есть.

Хильда тотчас навострила уши.

— И у тебя тоже?

— А как же. И у Пэтси тоже был — у той, которая погибла. И, разумеется, у всех, кто вернулся с первой группой. У вас двоих, — кивнула она «настоящим» Пэт и Даннерману, — у Джимми Лина, у Мартина, у Рози. Это шпионский «жучок».

«Настоящий» Даннерман открыл было от возмущения рот, но Хильда опередила его.

— Прошу пояснить мне, что вы имеете в виду под словом «шпионский»?

Ответ оказался несколько неожиданным. «Жучки» в их головах представляли собой крошечные передатчики. Нет, в этом еще ничего удивительного — так в принципе они в Бюро и предполагали. В том-то все и дело, что это оказались не простые передатчики звуковых волн. Если надеть на голову специальный шлем, служивший чем-то вроде принимающего устройства, то можно было попасть внутрь сознания другого человека.

— И тогда ты в буквальном смысле становишься этим другим, — рассказывала Пэтрис, — переселяешься в его шкуру. Пэт, я побывала в тюремной камере, где содержали тебя. Я видела все собственными глазами, вернее, твоими глазами. Словно сама там находилась.

Бородатый Даннерман поспешил подтвердить сказанное.

— Дэн, однажды я был в твоей голове в тот момент, когда ты проснулся с похмелья. Мартин рассказывал, как он служит на Куру, а Джимми навестил себя на родине, в центре космических исследований. А однажды с ним вообще произошел комичный случай — его угораздило проникнуть в своего двойника, когда тот трахался с какой-то бабенкой. По его словам, чувство такое, будто сам кончил. Все ощущения — вкус, запахи, звуки, прикосновения — как настоящие. Вот такая виртуальная реальность, только в тысячу раз ярче и взаправдашнее всего, что я видел.

Все наперебой принялись обмениваться впечатлениями, чем разбудили Чудика.

— Нельзя ли потише? Никакого уважения! — пожаловался он, недовольно глянув из-под распушенного хвоста.

Никто не обратил на него ни малейшего внимания.

— Ты хочешь сказать, — переспросила Пэт дрожащим голосом, — что чувствовала и видела то, что и я? Буквально всё?

— Только когда нам давали надеть шлем, — успокоила ее Пэт-1. — Кроме того, мы могли «переселяться» лишь в самих себя. Мы с девочками — в тебя, Дэн-Дэн — в Дэна и так далее. Только Чудик мог следить за кем угодно — собственно говоря, поэтому вам и вставили в головы эти штуковины. Нам же он этого не разрешал.

Пэт только покачала головой.

— Слава Богу, я не натворила ничего, за что бы мне пришлось краснеть. А теперь мне бы хотелось избавиться от этой дьявольщины.

— Даже если это стоило бы тебе жизни? Чудик зевнул — ну вылитый кот.

— Как, однако, вы любите тратить время на пустопорожние разговоры, — капризно мяукнул он. — С чего вы взяли, что операция по извлечению передатчика может причинить вам вред? Кстати, поскольку вы уничтожили канал связи с орбитальной станцией, данное устройство теперь совершенно бесполезно. Один из моих носильщиков получил медицинское образование. Он без всякого ущерба для вашего здоровья произведет операцию по извлечению ненужного устройства.

Пэт от удивления открыла рот.

— Ты серьезно?

— Разумеется, серьезно. Он же сам их вам и вживил.

Глава 11

Даннерман по опыту знал, что такое попасть в больницу, так как бывал там не раз. Загреметь туда можно в два счета. Например, банда наркоторговцев или группировка религиозных фанатиков, — куда еще попробуй внедрись, а если они вычислят, что ты федеральный агент, переломают тебе все ребра. А оказавшись на больничной койке, можно утешаться тем, что, слава Богу, люди в халатах тебя подлатают.

На этот раз все было не так. Даннерман еще ни разу не ложился в больницу, будучи практически здоров, а тем более для того, чтобы позволить какому-то мяснику-хирургу просверлить у себя в голове дырки. Одно неправильное движение, и от мозгов останется овсяная каша.

Что еще хуже, этот мясник-хирург, который должен вонзить скальпель в его спинной мозг, даже не человек, а какой-то там пришелец более чем двухметрового роста, у которого рук больше, чем того требуется для нормальной жизни, и вообще неизвестно откуда взявшийся. Кстати, этот урод даже не удостоил Дэна взглядом, а просто стоял себе как истукан, когда его посадили в служебный фургон. Он вообще ни на кого не смотрел, вернее, никого вокруг себя не замечал, словно находился в полной отключке. А воняло от него так, что даже вспомнить противно.

Чтобы отправиться в Уолтер Рид, пришлось прождать до самого вечера. Но и темнота еще не служила гарантией безопасности. Что мешает профессионалу включить инфракрасный обзор и наблюдать за происходящим, словно средь бела дня? Единственное, от чего спасал покров ночи, так это от какого-нибудь досужего репортера или случайного прохожего, захотевшего поглазеть на странный кортеж, за которым захлопнулись ворота неприметного особнячка на тихой улочке.

Госпиталь им. Уолтера Рида первоначально предназначался для ветеранов войны, однако вскоре начал принимать и других пациентов столицы. Первыми его облюбовали представители Белого дома и Конгресса. Со временем он превратился в недорогую клинику для вашингтонской элиты, обеспечивавшую тем не менее высокий уровень медицинского обслуживания. Ветеранов же среди пациентов клиники почти не было, ввиду отсутствия военных действий. Основную массу пациентов составляли служащие федеральной полиции. Попадая в клинику, работники Бюро не соприкасались с полицейскими. Для них был отведен изолированный блок, что позволяло обеспечивать надлежащие меры безопасности.

Доктор Марша Эвергуд уже поджидала в приемном отделении. Она с отвращением и скепсисом взглянула на пришельцев, Дока и Чудика, однако ничего не сказала, а сразу повела к лифту. Такого зрелища клиника наверняка еще не видела: за врачом прошествовали пара пришельцев и трое пациентов в сопровождении бригадира Хильды Морриси. Клиника уже успела подготовиться к их встрече. Посторонних лиц удалили. Здание словно вымерло — нигде ни живой души: ни в лифте, в котором место лифтера занял служащий Бюро, ни в больничных коридорах, которыми их вели в операционную.

На сей раз операционная оказалась самая настоящая. Разница между ней и штабной Пыточной заключалась прежде всего в том, что здесь действительно стоял операционный стол и прочая медицинская техника, тихонько урчащая и пощелкивающая, а стекло, отделявшее операционную от галереи, было обыкновенным прозрачным стеклом. И за ним никаких наблюдателей.

Доктор Эвергуд заняла позицию у изголовья операционного стола и воззрилась на Дока.

— И как вы намерены это делать? — обратилась она к присутствующим.

Док не ответил. Он стоял с отрешенным видом, словно не имел к происходящему ни малейшего отношения. Чудик же с хозяйским видом принялся перебирать инструменты. Окончив это занятие, он презрительно поморщился.

— Фу! Как все примитивно, — вздохнул он. — Тем не менее мы постараемся сделать все от нас зависящее.

Все от нас зависящее. Эта фраза отнюдь не привела Даннермана в восторг. У Пэтрис и Пэт из груди вырвался сдавленный звук. Значит, он не одинок в своих опасениях.

В операционной в полной готовности — в перчатках и масках — уже находились пятеро ассистентов. И хотя Даннерман видел только их глаза, во взгляде ассистентов читался неприкрытый ужас — где это слыхано, чтобы невесть откуда прилетевшие уродцы перебирали немытыми лапами стерилизованный хирургический инструмент! Какую инфекцию они приволокли с собой? Как сюда вообще могли попасть все эти люди — Даннерман, Хильда, обе Пэт — прямо с улицы, в одежде, кишащей микробами, без масок, оскверняя своим дыханием прокварцованную операционную?

Доктор Эвергуд и Чудик немного посовещались вполголоса.

— Анестезия? — во всеуслышание удивился Чудик. — Разумеется, никакой необходимости. Я имею в виду вашу анестезию.

— О Господи, — вырвалось у Пэт. Чудик обернулся к ней:

— Я чем-то встревожил вас? Смею заверить, ваши опасения абсолютно беспочвенны. Мой носильщик предельно компетентен в области медицины. Он не причинит вам ни малейшей боли.

Чудик умолк, словно какое-то время бессловесно общался с Доком.

— Он готов приступить к операции. Кто желает быть первым? Даннерман вопросительно посмотрел на женщин. Обе Пэт ответили ему тем же.

— Значит, я?

Чудик не стал возражать.

— Что ж, отлично, — произнес он. — Агент Даннерман, будьте любезны, займите лежачее положение на этом устройстве. Лицом вниз, так будет удобнее. Да-да, благодарю вас. Доктор Эдкок, вы обе, если желаете, можете подойти ближе и наблюдать за ходом операции. Если же нет, подождите своей очереди в коридоре, хотя, мне кажется, операция стоит того, чтобы ее посмотреть. Простите, что вы делаете с агентом Даннерманом?

Даннерман почувствовал, как ему чем-то обкручивают голову — за дело взялись прыткие ассистенты.

— Ему изолируют операционное поле, — пояснила доктор Эвергуд.

— В этом нет ровно никакой необходимости. У меня к вам еще один вопрос, агент Даннерман. Если желаете, вместо симуляции воспоминаний мы готовы восстановить вам память о реальных событиях. Должен предупредить, что это несколько удлинит время операции. Не желаете? Отлично. Что ж, можно приступать.

И операция началась. По крайней мере так предположил Даннерман, ощутив сначала легкое прикосновение пальцев Дока к затылку, а затем короткую колющую боль…

После чего раздался голос Чудика:

— Вот и все, можете вставать. Которая из докторов Эдкок желает быть следующей?

Рядом с операционным столом, держа в руках завернутый в хирургическую салфетку металлический предмет, в немом изумлении застыла доктор Эвергуд, а рядом с ней, в не меньшем изумлении, если не в ужасе, — обе Пэт.

Один из ассистентов взял Даннермана за руку и повел в реанимационную палату. Оказавшись за дверями операционной, он стащил с лица маску и, посмотрев на своего пациента, растерянно произнес:

— Ни хрена себе…

Реанимационная оказалась импровизированной — в обычное время здесь располагался солярий для амбулаторных пациентов. Что, впрочем, почти не меняло дела: судя по всему, в реанимации Даннерман не нуждался. Сегодня же амбулаторных больных ожидало небольшое неудобство. Им было сказано, что весь этаж арендован заместителем директора Бюро.

Даннерман удивился, увидев, что здесь его уже поджидают двое — другой Даннерман и Пэт, но не из тех, что сейчас находились в операционной, и не беременная Пэт-5. Даннерман не сразу сообразил, что это, должно быть, Пэт-1. Он до сих пор с трудом различал их.

Ассистент в растерянности смотрел то на одного, то на другого, затем покачал головой.

— Нам будут нужны ваши анализы и рентгенограммы, пока можете подождать здесь.

И ушел, все еще качая головой.

— Ну, как ты? — поинтересовалась Пэт.

— Вроде нормально, — отвечал Даннерман, потирая затылок. — Только не спрашивай меня, как все было. Я спал.

— Дай взгляну, — потребовала она, и Даннерман послушно наклонил голову. Его двойник и Пэт-1 принялись рассматривать место, где, по идее, должна была находиться хирургическая повязка. Только ее там не было.

В «реанимационную» вошла Пэтрис, как и Даннерман, потирая на ходу затылок. Правда, ей было что сказать в ответ на их вопросы, ведь она наблюдала, как Док колдовал над Даннерманом.

— Мне было плохо видно, — извинилась она. — Док вроде бы как воспользовался парой скальпелей, чтобы сделать разрез, затем залез в рану пальцами своих коротких вспомогательных рук и какое-то время в ней ковырялся. Недолго. После чего извлек металлическую штуковину и передал ее доктору Эвергуд. Я не видела, как он зашивал рану.

— Можно мне посмотреть? — попросил ее Даннерман. Пэт послушно наклонила голову.

Смотреть было не на что. Чуть ниже линии волос на шее виднелась пара бледных розоватых полосок, и все, да и те исчезали буквально на глазах.

Вновь открылась дверь. В палату вошла не та Пэт, которой тоже предстояла операция, а беременная Пэт-5. Она только что вернулась с гинекологического обследования и, судя по ее виду, была вне себя от злости.

Для Даннермана беременность Пэт Эдкок — беременность любой Пэт Эдкок — казалась вещью не менее абсурдной, чем «жучок» у него в голове или те уродцы, что эту штуковину ему имплантировали. А вот судя по реакции других Пэт, они не видели в ситуации ничего ненормального. Женщины тотчас усадили Пэт-5 на стул, а сами сгрудились вокруг нее.

— Давай рассказывай, — потребовала одна из них.

Пэт-5 пожала плечами.

— По их словам, я уже немолодая, но здоровая первородящая. Мне предлагали ультразвуковое исследование и еще какую-то ерунду, однако я отказалась. Сказала, что предпочитаю собственного врача, который знает меня, то есть нас, уже много лет.

— Правильно, — поддержала ее Пэтрис. — А как насчет… Она посмотрела на обоих Даннерманов и понизила голос, чтобы те не слышали ее вопроса.

Не иначе как обсуждают какие-то интимные детали беременности, решил Даннерман. Прислушиваться он не стал, однако притворился, будто прислушивается. И вовсе не потому, что его интересовало, как беременная Пэт-5 переносит утренние приступы тошноты или как там у нее дела с мочеиспусканием. Все объяснялось гораздо проще. Даннерману меньше всего на свете хотелось вступать в разговор с собственным двойником, который, судя по всему, также чувствовал себя не в своей тарелке.

Бюллетень Федерального резервного банка

Сегодня утром рекомендуемая поправка цен на инфляцию составила 0,74 %, что соответствует годовому уровню в 532 %. Председатель Федерального резервного банка Уолтер С. Беттгер выразил тревогу по поводу этого увеличения, которое, по его заявлению, является не чем иным, как «результатом всеобщей истерии по поводу последних событий и отнюдь не отражает истинное состояние экономики, хотя может повлечь за собой дальнейшие поправки банковского процента».

Отважившись взглянуть на своего двойника, Даннерман обнаружил, что и тот посматривает в его сторону так же растерянно и тревожно.

— Черт побери, Дэн! — не выдержал наконец второй Даннерман, встал и пересел ближе к первому. — Сдается мне, рано или поздно нам придется поговорить начистоту.

— Выходит, что так, — нехотя согласился «настоящий» Даннерман и предпочел начать с самой безобидной темы: — С тобой уже беседовали насчет денег?

— А как же. Сказали, что еще ни разу не сталкивались с подобной ситуацией и поэтому не знают, кому и сколько причитается.

— И со мной та же история.

Бородатый Даннерман смотрел на одну из Пэт — ту, которая ему приглянулась, — и «настоящий» решился задать более личный вопрос:

— Вы никак собираетесь пожениться?

В ответ бородатый Даннерман одарил его сердитым взглядом, а затем пожал плечами.

— Мы еще об этом не говорили, но уж коли зашла речь, то почему бы нет? Смешно, не правда ли?

Смешного было мало. Вернее, совсем не смешно, особенно если учесть опыт общения Даннермана с Пэт Эдкок. Наоборот, очень даже странно. Ведь перед отлетом на орбитальную станцию между ними не было абсолютно никаких теплых чувств. Скорее, они едва выносили друг друга.

Дэн-2 имел в данный момент слегка сконфуженный вид.

— Дело в том, — неуверенно начал он, — что Анита… В общем, та девушка, с которой я, то есть мы с тобой встречались… раньше она мне очень нравилась, но потом мы с Пэт почувствовали друг к другу симпатию. Я имею в виду там, на станции. Когда нас держали в плену. Мне, конечно, стыдно перед Анитой, я мог бы уделять ей побольше внимания, бывать с ней почаще — ты сам знаешь, что я имею в виду. Кстати, ты ее с тех пор видел?

Что ж, это был вполне резонный вопрос. Даннерман почувствовал, что краснеет, причем не от стыда, а от злости. Его — ну кто бы мог подумать — мучила ревность! А также малоприятная мысль о том, что двойник, этот совершенно чужой ему человек — правда, в некотором смысле он сам, — «виртуально» спал с его подружкой. И не раз. Не хуже его самого знал все ее привычки, даже самые интимные. Знал всю подноготную их отношений. Выходило так, что от двойника у него нет никаких секретов, по крайней мере до того момента, как их экспедиция отправилась к орбитальной станции… Кстати, с тех пор жизнь его была небогата событиями.

Даннерман прекрасно понимал, что злиться глупо.

С другой стороны, все, что происходило в последнее время, с трудом укладывалось в голове, по крайней мере у нормального человека.

— Нет, последнее время не часто, — выдавил он и отвернулся. Даннерман отдавал себе отчет в том, что рано или поздно они с двойником придут к взаимопониманию. По крайней мере постараются. Возможно, сумеют даже подружиться, как это удалось Пэт и ее копиям…

Но только не сейчас.

Наконец в палату в сопровождении двух ассистентов вошла доктор Эвергуд. Вид у нее был озадаченный. Прежде всего она не сразу сообразила, кто из шести пациентов только что перенес операцию, а когда поняла, то сразу начала бурную деятельность. Ассистенты принялись измерять «прооперированным» температуру, пульс и артериальное давление, а сама докторша тем временем изумленно разглядывала их затылки. Она не проронила ни слова, пока не убедилась во всем собственными глазами.

— Еще никто… — печально вздохнула она, словно уступая завоеванные позиции. — Ни одна живая душа не способна так быстро встать на ноги после нейрохирургического вмешательства. — Докторша потрогала затылок Пэтрис и вновь покачала головой. — Ладно, как бы то ни было, всем троим надо пройти рентген, но перед этим мистер Пелл хотел бы вам кое-что показать.

Доктор Эвергуд вопросительно посмотрела на одного из ассистентов — того, что дежурил у двери. Ассистент кивнул, и в следующее мгновение в «реанимационную» вошел Зам, причем не один, а в сопровождении Хильды Морриси, которая — отметил про себя Даннерман — почему-то держала в руках карабин. Явно не шутки ради. Хильда кивнула обоим Даннерманам и отступила в сторону, пропуская в палату еще четверых вооруженных охранников в полицейской форме. Двое из них толкали перед собой что-то вроде сейфа на колесиках.

— Наверное, вам будет интересно взглянуть, что за штуковины сидели у вас в головах, — произнес Зам и кивнул Хильде.

Та вынула из кармана связку ключей, открыла сейф, а сама отступила в сторону. Тем временем один из охранников вынул из сейфа прозрачную коробку, внутри которой виднелся продолговатый металлический предмет размером с ноготь даннермановского большого пальца.

— На самом деле эта штуковина не такая простая, — с непонятной радостью пояснил Зам. — Теперь их у нас целых три. По словам доктора Эвергуд, когда каждый такой орех сидел у вас в голове, от него во все отделы мозга тянулись тончайшие нити, однако наш многорукий друг сумел удалить их оттуда, после чего извлек и саму штуковину. Посмотрели? На сегодня хватит. Хильда, увози свой экспонат.

После того как бригадир Морриси замкнула сейф, а охранники выкатили тележку из палаты, Зам посмотрел на компанию Пэт и добавил:

— И еще, пока не забыл. Кто тут из вас беременная?

— Я, — подняла руку Пэт-5. — Что-то не так?

— Ты имеешь в виду состояние здоровья? С тобой все в порядке, можешь не беспокоиться. Просто был звонок из Госдепартамента. К ним вчера вечером наведался китайский посол. И не просто так, а с дипломатической нотой. Видите ли, китайский летчик-космонавт Джеймс Пен-Цзы выражает протест по поводу того, что ты вместе с правительством Соединенных Штатов незаконно лишила его отцовских прав, и он намерен обжаловать ваше решение в суде.

Глава 12

Как и следовало ожидать, Хильда Морриси не простила Зама. Она вообще плохо умела прощать. Не умела и не привыкла.

Зато отлично умела смотреть правде в глаза. В данной ситуации все карты в руках у Зама. Она же, судя по всему, застряла в штабе надолго. По крайней мере в ближайшем будущем перемен не предвиделось. Так что хочешь не хочешь, а надо приспосабливаться. Прежде всего надо обзавестись крышей над головой — своей собственной. И не то чтобы далеко, но и не слишком близко к работе, дабы не быть под колпаком у начальства все двадцать четыре часа в сутки.

Помогло звание. В бюро по найму квартир были готовы услужить новоиспеченному бригадиру. Хильде мигом извлекли из базы данных три квартиры на выбор, и она отправилась смотреть их в счет рабочего времени. Первая оказалась хороша. Вторая еще лучше. Третья, что называется, лучше не бывает. И хотя это была однокомнатная квартирка, так называемая «студия», в ней имелись балкон и джакузи, причем с балкона отрывался вид на Потомак. В комнате стояла крепкая кровать, достаточно просторная, чтобы на ней при желании могли поместиться двое, особенно если их связывают дружеские отношения. А Хильда не сомневалась, что человек, оказавшийся в ее постели, непременно будет связан с ней дружескими отношениями. Как же иначе?

Когда она прошмыгнула на свое место, спец из обсерватории Военно-морского флота вещал что-то о похожем на комету небесном теле, которое в принципе могло оказаться кораблем пришельцев, откуда меньшее по размерам судно доставило внеземное оборудование на орбитальную станцию. Хильда слушала его вполуха. Мысли ее были заняты тем, где бы подыскать этого второго, чтобы не было скучно на огромной кровати, и запомнил ли швейцар все, что она сказала ему относительно курьерской почты из Нью-Йорка.

Хильда слегка толкнула сидевшего рядом с ней и указала на кофейник. Лишь когда сосед по столу с недовольным видом передал ей злополучный кофейник, до Хильды дошло, что это новое лицо в их команде.

Звали его Гарольд Отт. Один из штабных электронщиков, полагающих, что гусь, то есть они сами, свинье, то есть полевому агенту, не товарищ. Следовательно, и Хильде Морриси. По мнению этих очкариков необходимую информацию куда проще и эффективнее собирать при помощи всякой хитроумной техники, нежели подставляясь под пули. И хотя по мнению тех, кого они так презирали, это было величайшим заблуждением, Отт знал свое дело. Да, но какое отношение все это имеет к «Анании»?

Как и Хильда, Отт почти не слушал того, что говорил астроном. Он демонстративно поднял перед собой экран и занимался чем-то своим. Правда, чем, Хильда так и не поняла, вернее, не разглядела, потому что Отт отгородился от нее. Казалось, он чего-то ждал.

Как и Дейзи Феннел, которая вела заседание. Астроном жаловался на то, что никто не внял их предупреждениям, хотя они опознали корабль еще на подлете, но Дейзи только рассеянно кивала. Вот почему они получили лишь приблизительные данные по его орбите, гнул свое астроном, и не смогли проследить дальнейшую траекторию. Что в принципе было бы сложно сделать в любом случае, потому что, судя по всему, корабль был оснащен двигателями и мог менять траекторию.

— Благодарю вас, — оборвала его Феннел. — Теперь послушаем, что нам скажет доктор бен Джайя.

Ага, еще один новичок в их компании.

Хильда мысленно обругала себя, что потратила утро на осмотр квартир, и новых членов команды представили в ее отсутствие. Стараясь не привлекать к себе внимания, она потихоньку приподняла свой экран и занялась сбором «разведданных». Вскоре бригадир посмотрела на доктора с нескрываемым интересом. Как выяснилось, доктор Сидони бен Джайя по образованию биохимик, и его доставили сюда прямо из лаборатории, что называется, от пробирок и склянок.

А лаборатория эта не какая-нибудь, а Кэмп-Смолли.

Хильда аж подпрыгнула на стуле. Ей не приходилось бывать в Кэмп-Смолли, но она отлично знала, что это такое. Как, впрочем, и все в Бюро. А вот широкая публика вряд ли даже догадывалась о существовании лаборатории. Иначе и быть не могло, ведь там вовсю шли эксперименты с биологическим оружием! Да, но какое это имеет отношение к их команде?

Лаборатория Кэмп-Смолли начала свое существование как сверхсекретное место разработки биологического оружия. Когда же Соединенные Штаты подписали договор о его запрете, лаборатория продолжила свои исследования, но уже в целях разработки средств защиты от такового. Когда кое-кто из чересчур шустрых конгрессменов раскопал, что лаборатория вплотную подошла к производству химического оружия, ее пришлось перепрофилировать на биохимические исследования общего характера, по крайней мере согласно официальной версии. Кроме того, лабораторию передали под контроль НБР. В свою очередь Бюро, получив лабораторию в свое распоряжение, сочло излишним извещать Конгресс о проводимых там исследованиях.

Как выяснилось, самое непосредственное. Всех трех пришельцев перевели именно туда.

— Из соображений секретности, — пояснил бен Джайя, — а также для удобства исследований. Наша главная цель на данный момент накормить их. Последние несколько дней мы занимались анализом содержимого канистр, доставленных ими с орбитальной станции.

Что ж, разумно, подумала Хильда. Лабораторий, подобных Кэмп-Смолли, не так уж много, по пальцам можно пересчитать, а эта к тому же находится в такой глуши, что лучшего места для содержания пришельцев не сыщешь. Правда, проблема питания пришельцев Хильду почти не интересовала, и она вновь заскучала.

Кстати, Дейзи Феннел тоже. Она больше внимания уделяла экранчику перед собой, нежели тому, что говорил докладчик. Хильда пристально посмотрела на вице-зама и сделала для себя кое-какие выводы. Феннел когда-то начинала полевым агентом, как и она сама. Более того, младший агент Хильда Морриси какое-то время работала под ее началом. Тогда они пытались внедриться в группу религиозных фундаменталистов, которые занимались поджогами школьных зданий. Дейзи работала чертовски профессионально, вернее, чересчур профессионально, потому что в награду получила повышение и вот уж который год киснет на административной работе. Хильда угодила в ту же ловушку. И вот теперь она здесь, заседает вместе с другими штабными крысами, направляя речи какого-то биохимика в нужное русло, чтобы тот не загружал присутствующих никому не нужными подробностями о строении органических соединений. Тоска зеленая, да и только.

А вот сидящий напротив представитель Госдепа, кажется, заинтересовался. Он нахмурился и поднял палец — явно просил слова, хотя и не решился поднять для этого руку.

— Мы ни в коем случае не должны допустить гибели пришельцев, это чревато международным скандалом, — заметил наконец он. — Вы хотите сказать, что не располагаете достаточными ресурсами?

Доктор бен Джайя бросил в сторону госдеповца недовольный взгляд.

— Я этого не говорил. Просто мы лишь недавно приступили к исследованиям. Но зато по целому фронту проблем. Так, например, доктор Эппли взял образцы клеток инопланетян для гистологического исследования. Если нам удастся вырастить достаточное количество подобных клеток в лабораторных условиях, в питательном растворе, мы в некотором роде сможем кормить этих… э… существ их же собственным мясом. Ведь любое животное всегда способно переварить одну вещь, а именно: свою собственную плоть. Но пока нам с трудом удается подыскать необходимую питательную среду.

— А если вы не сумеете вообще? Бен Джайя нахмурился:

— Но ведь, как я уже сказал, это только одно из направлений исследования! Кроме того, ведется работа на генном уровне. Не исключено, что мы сумеем преобразовать белки каких-нибудь животных в соответствии с биохимией пришельцев, и в таком случае они смогут питаться, то есть нормально усваивать мясо хомяка или кролика, поскольку оно будет совместимо с их…

Заявление Центрального Президиума

Центральный Президиум Китайской Народной Республики уполномочен сделать следующее заявление:

Проявляя неустанную заботу о китайском народе, Центральный Президиум разделяет праведный гнев своих сограждан по поводу недавней провокации со стороны обнаглевших псов мирового империализма, поставивших своей целью лишить законного отца, гражданина КНР, героя освоения космоса Джеймса Пен-Цзы Лина, прав на своего еще не родившегося ребенка. Пусть не пытаются эти жалкие прихвостни транснациональных монополий наложить свои запятнанные кровью трудящихся масс лапы на будущего гражданина Великого Китая, им не уйти от праведного возмездия!

«Саут Чайна морнинг пост», Гонконг, КНР

— Полагаю, — перебил ученого мужа госдеповец, — этого достаточно. Доктор… э… ах да, бен Джайя. Главное, чтобы все были живы.

— Разумеется, — пожал плечами тот, поглядывая на Дейзи Феннел. — Кроме того, на орбитальной станции остались значительные запасы пищи. Существо, именуемое Чудиком, требует, чтобы их доставили со станции на Землю.

— Этим уже занимаются, — торопливо заметила Феннел.

— Но я хотел бы, чтобы меня правильно поняли — это будет лишь временное решение, до тех пор, пока наши исследователи не найдут…

Но ему не дали договорить. Дверь распахнулась, и в зал вошел Зам. Атмосфера тотчас изменилась. Все, кто ранее дремал, дружно проснулись и навострили уши.

— Прошу прощения. Надеюсь, я не помешал, — извинился Зам, отлично понимая, что внес ненужную сумятицу. — Но, как мне кажется, настала пора представить на обозрение публики штуковину, которую мы извлекли из голов наших друзей.

Ага, так вот, значит, зачем понадобился здесь Гарольд Отт! Он уже поднялся с места и вежливо отстранил Дейзи Феннел от кнопок главного экрана. Несколько движений пальцев по клавиатуре, и зал погрузился в полутьму, а на экране возникло объемное изображение. Над серединой стола на мгновение возникло разноцветное свечение, которое затем прояснилось, а на его месте появилась картинка, изображающая нечто похожее на миндальный орех в медной кожуре. Это нечто медленно вращалось вокруг своей оси.

— Сначала я хотел принести вам оригинал, чтобы вы на него взглянули собственными глазами, — прощебетал Маркус Пелл, — но мы не имеем права выносить их за пределы лаборатории.

Кто-то из присутствующих поднял руку.

— Не кажется ли вам, что эта штука несколько великовата для человеческой головы? — произнес он с сомнением в голосе.

— Просто изображение дано в увеличении, — объяснил Пелл. — Истинные размеры этого предмета немногим более двух сантиметров. Надеюсь, всем понятно, что это миниатюрный передатчик. И их у нас три. То есть половина первоначального количества.

— А где же другие?

— Боюсь, разбрелись по белу свету. Один такой передатчик все еще остается в голове генерала Деласкеса, а тот, в свою очередь, находится во Флориде. Еще один — у китайского пилота, только не того, что недавно прилетел, а другого. Нам неизвестно его местонахождение, в любом случае это где-то в Китае. Один гуляет где-то по Украине — я имею в виду тот, что был изъят из головы скончавшейся Розалины Арцыбашевой. Он был украден. Мы прилагаем все усилия к тому, чтобы его обнаружить. По крайней мере у нас уже имеются кое-какие соображения по этому поводу.

— Люди, которые украли его, — генерал сделал паузу, — наверняка связаны с террористами, и нам бы не хотелось, чтобы этот образец внеземных технологий надолго задержался в их руках. Представьте, что будет, если они сумеют заглянуть внутрь него? Что ты скажешь на это, Гарольд, — обратился Зам к электронщику. Тот скривил губы.

Образцы тканей и волосяного покрова инопланетян позволяют нам сделать общие выводы относительно строения белков, жиров и других молекулярных соединений их тела, хотя в целом этого пока недостаточно. Без хирургического вмешательства мы не в состоянии определить наличие иных компонентов, требуемых для нормального функционирования желез, нервной системы и т. д. Тем не менее нам удалось выделить некое количество базовых химических соединений, и теперь при помощи имеющихся в нашем распоряжении методик мы способны воспроизводить их в достаточном количестве для нужд питания инопланетян. Труднее всего обстоит дело с белками. Дело в том, что протеины состоят из двух базовых компонентов — альфа-спирали и нескольких бета-плоскостей. Нам удалось синтезировать их в достаточном количестве. Однако недостаточно, что называется, положить в котел все необходимые ингредиенты и приготовить их. Так, например, бета-плоскости еще нужно сложить надлежащим образом. Тем не менее нам удалось разработать базовый рацион питания для обоих видов, в количестве, достаточном на ближайшее время. Правда, неразрешенным остается вопрос, содержатся ли в нем все необходимые витамины и минеральные вещества. Мы не исключаем возможность того, что в силу недостаточного питания у инопланетян возникнут симптомы, напоминающие цингу.

Из отчета биохимической лаборатории

— Крайне маловероятно. В лаборатории мы провели всевозможные исследования поверхности предмета, но они практически ничего не дали. Следующим шагом, по идее, будет попытаться вскрыть его, попробовать аккуратно расколоть, как грецкий орех, но боюсь, при этом велик риск повредить «начинку».

— То есть ситуация, на ваш взгляд, безвыходная?

— Кто знает? — Отт вопросительно посмотрел на Зама. Тот кивнул — мол, можете продолжать. — У меня сложилось впечатление, что один из великанов — не ваш хирург, а другой, — наверняка отлично во всем этом разбирается. Как мне кажется, он способен разобрать для нас эту штуковину, и тогда бы мы смогли хорошенько покопаться в ее начинке. Готов поспорить, там есть на что посмотреть. Например, она воспринимает импульсы всех пяти чувств, а затем передает их по меньшей мере на околоземную орбиту. Мы пока затрудняемся определить радиус ее действия. Нам также не удалось пока что определить частоту, на которой она работает. Ясно одно, это не привычные для нас радиочастоты. А еще, судя по всему, ей требуется внешний источник питания.

— Все равно непонятно, почему вы не осмеливаетесь ее раскурочить, — задумчиво произнес кто-то из присутствующих. — Уж если пришельцы могут это сделать, то что мешает вам?

— Дело в том, что мы не в состоянии говорить с великаном напрямую. Он все время молчит. За него говорит Чудик.

— Но если он все время молчит…

— А это еще одна вещь, в которой нам хотелось бы разобраться. Ведь разговаривает же с ними Чудик каким-то непонятым образом!

— Доктор Эвергуд, что вы скажете? — обратилась Дейзи Феннел к нейрохирургу клиники им. Уолтера Рида.

— Вы хотите сказать, что у великанов в головах тоже имеется нечто подобное? Не думаю. Рентген ничего не показал.

— Но как-то же они должны общаться! — недоумевал Отт. — Что, например, вы думаете о муфте, с которой ваш Чудик ни за что не расстается? И притронуться к ней никому не дает! Разумеется, можно было попробовать ее у него отобрать… — Отт покосился на Зама.

— Нет-нет, лучше не надо, — поспешил предостеречь тот. — Дейзи, продолжайте.

Вице-зам повернулась к представителю Госдепа. Судя по поднятому пальцу, у того, по-видимому, опять возник вопрос. Хильда позволила себе минут на пять отключиться — не вникать же в нудные жалобы на то, какая непростая международная ситуация сложилась вокруг пришельцев, — однако вскоре услышала нечто интересное, что заставило ее навострить уши.

— Канадцы требуют, чтобы с ними поделились одним из этих мини-передатчиков. У нас же все равно их три. При этом они ссылаются на Оттавское соглашение. Канадская сторона настаивает, что в обмен за пользование посадочной площадкой в Калгари мы обязаны предоставить в ее распоряжение образцы внеземных технологий. Сам президент пообещал…

Маркус Пелл раздраженно отмахнулся:

— Мы в курсе того, что пообещал президент. Уверяю вас, мы будем поддерживать с канадской стороной самый тесный контакт. У вас есть что-то еще?

— Нет, разве только иск китайской стороны.

— Не кажется ли вам, что действия китайцев несколько преждевременны? — усмехнулся Пелл. — Еще и ребенок-то не родился, а они уже грозятся затаскать нас по судам.

— В том-то и дело. Китайская сторона настаивает на том, чтобы ребенок появился на свет на территории Китайской Народной Республики и, соответственно, стал гражданином Китая. Именно с этой целью будущая мать должна заблаговременно прибыть в Пекин — нам установлен трехмесячный срок, — где и должны произойти роды.

— Хм… — задумался на минуту Маркус Пелл, а затем пожал плечами. — В следующий раз, когда у вас будет встреча с послом, намекните ему как-нибудь мимоходом, что пытаться в наших судах раскрутить подобного рода дело — дохлый номер. Заматросят их иск куда-нибудь подальше, на самую верхнюю полку, и забудут. А рассматривать начнут не раньше, как лет через «дцать» — ребенок к тому времени уже школу окончит. — Пелл окинул госдеповца добродушным взглядом и продолжал: — А теперь, боюсь, нас ждут другие дела. Бригадир Морриси, вы не могли бы зайти ко мне в кабинет?

Пелл не проронил ни слова, пока они не дошли до его кабинета. Все это время он внимательно слушал сводки в миниатюрном наушнике. Хильда решила, что не стоит мешать ему.

Когда они вошли в кабинет, там уже сидел один человек. Увидев Зама и Морриси, он вскочил с места. Хильда моментально его узнала. Солли Гаранд. Как и она, старший полевой агент — вернее, как и она в прошлом.

— Полковник Гаранд, бригадир Морриси, — представил их друг другу Зам. — Впрочем, если не ошибаюсь, вы знакомы.

— Да-да, — подтвердил Гаранд и протянул Хильде руку. — С повышением тебя!

Пелл не оставил ей времени для ответа.

— Солли у нас занимается разного рода экстремистами-сепаратистами, — опередил он ее, — в том числе и украинскими. Теми самыми, что украли штуковину, извлеченную из черепа первой Розалины. Солли, может, ты сам все расскажешь?

— Могу. Надеюсь, ты в курсе, что здесь, в Америке, мы вышли на одну украинскую организацию. Теперь то же самое нам удалось и на Украине. Спасибо русским, они нам здорово помогли. Ну, не из добрых чувств, конечно. Просто не любят, когда у хохлов есть то, чего нет у них…

— Ближе к делу, Солли. Лирические отступления оставь на потом.

Состояние здоровья доктора наук

Арцыбашевой улучшается

Администрация клинической больницы № 14 подтвердила, что доктор наук Р. В. Арцыбашева выписана из стационара для дальнейшего амбулаторного лечения и отдыха. Главврач клиники отказался предоставить какую-либо информацию относительно ее нынешнего местонахождения, сославшись на то, что выдающаяся женщина-ученый находится в преклонном возрасте и нуждается для восстановления сил в полном покое.

Государственное информационное агентство Украины

— Нам пока что не удалось установить местонахождение устройства. Более того, возникла и дополнительная проблема, я имею в виду вторую Арцыбашеву. Экстремисты пытались ее похитить. Ей даже пришлось преждевременно покинуть больничные стены. Теперь она забаррикадировалась у себя на даче под защитой нескольких телохранителей, которым полностью доверяет. Они из семей бывших зеков…

— Кого-кого? — удивилась Хильда.

— Зеков, бывших заключенных советских концлагерей. ГУЛАГа. Тех, вместе с кем в свое время отбывал срок дед Арцыбашевой. Розалине известно, что за ней охотятся экстремисты, и эти потомки бывших зеков — единственные, кому она доверяет как себе самой. Зато мы имеем все основания подозревать, что один из них — террорист.

Хильда на минуту задумалась, затем резко повернулась к Заму:

— Я, конечно, понимаю, что старушке приходится несладко. Но какое нам до этого дело? Уже в Калгари было понятно, что она долго не протянет.

— Я тоже поначалу так подумал, поэтому отдал ее на попечение канадцев. И подозреваю, что ошибся. Просто старушенции, пока они торчали там, на станции, не хватало для поддержания здоровья каких-то лекарств. Ладно, как бы там ни было, нельзя допустить, чтобы она угодила в лапы к этим психам. Кстати, какая у нее специальность?

— Что-то вроде точного приборостроения.

— Вот видишь. Наверняка она разбирается во всех внеземных штучках-дрючках лучше нас с тобой. Как думаешь, сможет она разобраться в устройстве мини-передатчиков? Лично мне не хотелось бы, чтобы для этого их пришлось распатронить. Все-таки ценные вещицы. И вот здесь, Хильда, мне потребуется твоя помощь. Делаю тебя главной.

— Полевой операции? — Хильда не поверила собственным ушам и растерянно заморгала.

— Нет, ты меня неправильно поняла. Этим займется Солли. Ты же будешь осуществлять общее руководство и… подожди, не перебивай. Сначала хорошенько выслушай.

Замигал экран компьютера. Пришло какое-то срочное сообщение, и Зам отвернулся, чтобы прочитать. Когда же снова обернулся к своим подчиненным, лицо его пылало гневом.

— Черт побери этих французов! — рявкнул он. — Вот полюбуйтесь, прислали из Госдепа. «Еврокосмос» завершает подготовку к полету на «Старлаб». Французы извещают нас, тра-ля-ля! — Зам со злостью бросил взгляд на экран. — Договор об общедоступности космического пространства, тра-ля-ля, заброшенная орбитальная станция, тра-ля-ля, никому не принадлежит. В общем, еще неделя-другая, и полетят.

Глава 13

Пришельцев увезли; кстати, куда— неизвестно, потому что никто никому ничего не сказал, — и жизнь в тихом пристанище изменилась в один момент. Охранники в форме испарились, словно их и не было. А вместе с ними и спецы по ведению допросов. Последнее, между прочим, оказалось неожиданным благом, и вот в каком отношении. Поскольку телефонные разговоры между конспиративной квартирой и Бюро свелись почти к нулю, ее обитатели получили в свое распоряжение закрытый канал связи.

Особенно подфартило Даннерману — он успел первым заграбастать телефонную трубку, а та, кому он звонил, ответила на его звонок буквально в ту же секунду.

— Привет, киска, — проворковал он. — Похоже, нас скоро выпустят из этого зверинца. Может, поужинаем где-нибудь вместе сегодня вечером, ну или завтра?

И опять ему повезло. Анита Берман, добрая душа, простила Дэну все его старые прегрешения, тем более что, как и все, она следила за развитием событий.

— Дэн, я по тебе соскучилась. — В ее голосе слышалась прежняя любовь.

— И я по тебе, лапочка. Ты даже не представляешь, — заверил ее Даннерман, и на сей раз то была чистая правда. Он действительно не мог сказать Аните всего того, что хотел бы, потому что рядом с ним нетерпеливо топтались в ожидании своей очереди еще две Пэт.

— У тебя сегодня какой-то странный голос, — удивилась Анита. — С тобой все в порядке?

Голос у него действительно был странный. Впрочем, и у нее такой же, но не мог же Даннерман рассказать подружке, что это все из-за того, что они разговаривают по закрытому каналу. Исходящий сигнал шифровался и проходил по линии в виде хаотичного кода, затем поступал в Бюро и там, прежде чем отправиться в Нью-Йорк или куда еще, вновь принимал упорядоченный вид.

— Послушай, я должен закругляться, но… — Даннерман обернулся, не подслушивает ли его кто-нибудь из Пэт, и, набравшись духу, произнес: — Я люблю тебя.

Он положил трубку, удостоив одну из Пэт свирепого взгляда. Той же было хоть бы хны. Она и не собиралась скрывать, что подслушивает. Более того, в ответ Пэт посмотрела на него с пониманием, если даже не с симпатией. Правда, дождавшись своей очереди у телефона, она сказала Даннерману совсем не то.

— Тебя искал Дэн-Дэн. Что-то насчет французов. По-моему, сейчас он в библиотеке.

Там он и оказался, с раздраженным видом переключая каналы. Заметив двойника, Дэн-Дэн оторвал взгляд от экрана.

— Что это за французы? — поинтересовался первый Даннерман, как только переступил порог библиотеки.

В ответ второй лишь со злостью ткнул пальцем в экран.

— Вот. Полюбуйся.

Так Даннерман узнал об авантюре французов. Он просмотрел сводку новостей, ознакомился с официальным коммюнике и пожал плечами.

— Боюсь, нашим в Бюро это придется не по вкусу.

— Нашим в Бюро? — уставился на него второй. — И это все, что ты имеешь сказать?

— А что, я должен сказать что-то еще?

— Ну ты даешь! Ты ведь не хлебнул всего того, чего мы хлебнули на «Старлабе»! Страшно представить, что будет, если лягушатники опять впустят на станцию чертовых Страшил!

— Я думал, вы там все размолотили, — задумчиво произнес первый Даннерман.

Председатель: Я как Председатель Совета ООН имею честь предоставить слово представителю Демократической Республики Албания.

Господин Т. Габо: Господин председатель, к чему такая спешка? Почему мы так торопимся с выводами? Станция «Старлаб» находится на околоземной орбите уже много лет. И, по всей видимости, проведет там еще столько же. Так почему же в стремлении как можно скорее получить в свое распоряжение удивительные внеземные технологии, способные перевернуть наши взгляды на науку и технику, мы идем на громадный риск, почему подталкиваем ООН к принятию поспешных решений?

Ответ прост и самоочевиден. Потому что сверхдержавы готовы на любые шаги, лишь бы монополизировать право на их использование. Это означает, что остальные 188 независимых и суверенных стран будут исключены из дележа бесценного достояния. Вот почему я говорю: не спешите! Взвесьте все хорошенько! Дождитесь того момента, когда подавляющее большинство стран мира будут к этому готовы, и бесценный небесный клад пойдет на пользу всему человечеству! Моя страна, Демократическая Республика Албания, которую я здесь представляю, не может похвастать богатством, но ведь и у нас есть гордость! Мы не хотим, чтобы нас оттеснила горстка сильных государств, поскольку тоже имеем законное право на свою долю, ведь, повторяю, бесценный космический клад — достояние всего человечества.

Выдержка из протокола Генеральной

Ассамблеи ООН, том XXVII, стр. 1122

— Верно, что только могли. Но вдруг французам повезет и они вновь запустят эту технику?

Даннерман посмотрел на двойника с явной симпатией.

— Не бери в голову, рано нам еще волноваться. В любом случае в одиночку мы с тобой ничего не сделаем. И вообще пока что у меня свои планы — например, хотелось бы слетать домой.

Второй Даннерман отрешенно пожал плечами.

— И снова загвоздка. О чьем доме речь? Твоем или моем? От неожиданности Даннерман оторопел.

— Черт, как же я раньше об этом не подумал! Ты что, надеешься, что мы с тобой вдвоем поместимся в комнате Риты? — Но уже в следующее мгновение он просиял. — А вообще с какой стати нам сейчас об этом волноваться? Все равно ближайшие две ночи я намерен провести в чужой постели.

— Хм… — отозвался второй, и Даннерман с радостью отметил про себя, что его двойник явно ему завидует.

— Дэн-Дэн, — неожиданно раздался из-за двери робкий голос Пэт.

Даннерман обернулся, однако Патриция Эдкок обращалась не к нему, а к двойнику. На ее лице читалась озабоченность.

— Розалина выписалась в Киеве из больницы. Нам не разрешают ей звонить, отказываются сообщить номер. Может, тебе удастся?

— Попытка не пытка, — отозвался второй и оставил их с Пэт наедине.

Даннерману не пришлось долго ломать голову, с которой из Пэт он имеет дело. А все потому, что женщины, покопавшись в гардеробе конспиративной квартиры, проявили изобретательность и придумали цветовой код опознания. «Настоящая» Пэт ходила в синем, Пэт-1 выбрала себе красные шорты, беременная Пэт-5 разжилась золотистым свитером с люрексом. На той Пэт, что в данный момент стояла перед Даннерманом, был серый пиджак от костюма — следовательно, это Пэтрис. Причем она не торопилась уходить и явно хотела ему что-то сказать. Вот только не могла преодолеть смущение.

— Ну что? — первым спросил ее Даннерман. Пэтрис прокашлялась.

— Просто, я… Послушай, если ты думаешь, что я пришла к тебе… Нет, так оно и есть, я пришла к тебе. Можно, я все объясню?

— Не надо. Он мне уже все объяснил.

— Ах вот оно как! — вспыхнула Пэтрис. — И что же он тебе объяснил? Ладно, какая разница, от правды никуда не уйдешь. Когда мы торчали в космосе, он был там единственный приличный мужик — сам понимаешь. Признаюсь, я тогда в него по уши втрескалась. Ну или в тебя, собственно, разницы никакой. А когда мы вернулись и я увидела тебя в аэропорту, то решила, что это подарок судьбы, теперь и у меня будет свой собственный Дэн-Дэн. А сегодня я услышала, как ты говорил со своей подружкой…

Теперь не по себе стало Даннерману.

— Только не злись, пожалуйста. Ты так хорошо с ней говорил. Не переживай, все нормально. Здесь, на Земле, уйма мужиков. Обещаю, я не стану тебе надоедать.

— Послушай, — произнес Даннерман не своим голосом. — Я не в обиде. Я даже польщен.

Взгляд Пэтрис наполнился теплотой.

— Ты все ей сказал как надо. Дэн, твоей подружке крупно повезло!

С этими словами она нагнулась и поцеловала его в щеку, как раз в тот момент, когда вернулся второй Даннерман. Он бросил в их сторону изумленный взгляд, однако заговорил о деле.

— Я раздобыл номер, но там у них что-то на линии. Никак не мог дозвониться. Зато у меня другие новости. Приехала Хильда! Нас всех отпускают домой! Даже машину подали, уже ждет у входа, чтобы подвезти нас в аэропорт!

За спиной второго Даннермана выросла бригадир Морриси собственной персоной, при всем параде, со звездами на воротничке.

— Вношу поправку. Отпускают, но не всех. Тебя, Дэн, ждет Зам. Хочет тебе что-то поручить.

На какие-либо вопросы Хильда отвечать не стала. Ни на конспиративной квартире, ни когда они садились в ее крошечный автомобильчик, ни потом, когда она уже сидела за рулем, а Дэн махал рукой своему двойнику. Ни когда описали круг вокруг счастливой компании, грузившей свои вещи в фургон, а потом проехали мимо охранников у ворот. Лишь когда свернули на главную дорогу, Даннерману попалась на глаза небольшая, не более полдесятка человек, но воинственно настроенная группа. Пикетчики потрясали написанными от руки плакатами типа «Дьяволы среди нас!», «Антихрист уже здесь!» или, совсем коротко, «Вон отсюда!».

— Ого, — не удержался Даннерман. — Правда, митингуют они явно не там, где надо. Кстати, а как они пронюхали, кто здесь живет?

— Хотела бы я знать! — процедила Хильда сквозь зубы, и это был весь ее ответ.

Сняв машину с автопилота, она вела ее на бешеной скорости и предпочитала молчать, чтобы не отвлекаться и, не дай Бог, не нажать не на ту кнопку. Даннерман повернулся к Хильде и пристально посмотрел на ее профиль. Это мало что дало. Выражение лица Хильды оставалось бесстрастным — все ее внимание было сосредоточено на дороге.

— Так ты не хочешь рассказать, зачем я понадобился Заму? — еще раз попытал он счастья.

Она даже не повернулась к нему.

— Да брось ты дурочку валять, Хильда. Можно подумать, что я полный идиот и не вижу, что эта тачка принадлежит Бюро. Нас никто не подслушивает. Так что там с французами? Куда они собрались лететь?

— Зам все тебе сам расскажет. — Хильда бросила в его сторону косой взгляд.

— Послушай, если это имеет ко мне отношение, почему я не могу получить хоть какую-то предварительную информацию? И вообще, черт возьми, я бы предпочел отправиться домой, в Нью-Йорк!

Хильда не удостоила его ответом. С минуту Дэн молча наблюдал за ней. Глаза бригадира были устремлены на дорогу, выражение лица оставалось каменным. Что само по себе говорило о многом. Ей отлично известно, зачем он понадобился Заму, как и то, что это «зачем» вряд ли его, Даннермана, обрадует.

Страны Тихоокеанского региона готовы

разделить бремя оборонных расходов

На экстренном совещании глав государств — участников Тихоокеанского блока, состоявшемся в столице Таити г. Папээте, все страны Тихоокеанского региона еще раз выдвинули требование о предоставлении мировой общественности исчерпывающей информации в том, что касается орбитальной станции «Старлаб», а также призвали к скорейшему полету к ней. Премьер-министр Австралии Грибфорт заявил, что его страна «готова предоставить в распоряжение ООН все имеющееся у нее научно-исследовательское оборудование, чтобы тем самым содействовать изучению внеземных технологий». По словам премьер-министра, нельзя допустить, чтобы такое право присвоили себе исключительно Америка и Европа. Страны Тихоокеанского региона должны стать полноправными участниками этой программы.

«Бюллетень». Сидней, Австралия

Даннерман решил, что речь пойдет о запуске Еврокосмосом шаттла к орбитальной станции, и попробовал зайти с другого конца.

— Одного не могу взять в толк, — произнес он с наигранной веселостью, — как они на это решились. Мне всегда казалось, что у лягушатников кишка тонка, тем более что станция-то наша. Или они думают, что мы блефуем?

— Может, и блефуем, только кто тебе скажет, — вздохнула Хильда. — Все, что нужно, Зам уже проверил. Ребята из Пентагона признались, что, по их оценкам, из наших военных спутников процентов десять находятся в рабочем состоянии. И только два таких, которыми мы можем маневрировать на орбите.

— Ни фига себе! — вырвалось у Даннермана.

— Именно, — согласилась Хильда. — И это еще не все. Наши птички там не единственные. У русских есть еще две. И у китайцев. В НАСА считают, что эту технику рано списывать в утиль.

— Черт возьми! Хильда, ты понимаешь, что говоришь? Разве у них космическая техника лучше нашей?

— Нет, не лучше, — спокойно согласилась она. — Если я правильно все понимаю, им до нас пока далеко. Мы можем одновременно поражать до пяти целей, причем гораздо быстрее. Вследствие этого наша техника гораздо сложнее. Старые советские железяки не идут с ними ни в какое сравнение, зато и ломаться там практически нечему. Болтаются себе на орбите как ни в чем не бывало.

При подъезде к Бюро Хильда сбросила скорость. У ворот охранник проверил их автомобильчик на наличие взрывчатки — кто поручится, что им ничего не подсунули.

— Так что мы пытаемся пойти по другому пути. Например, можно вынудить ООН наложить эмбарго. Или переманить русских и китайцев на свою сторону.

Охранник закончил проверку автомобиля. Хильда помахала ему рукой и покатила дальше.

— Ты хочешь сказать, что этим уже занимаются? — поинтересовался Даннерман.

— Не совсем, но к переговорам приступили.

— То есть пока это вопрос времени. И посему надо, чтобы кто-то смотался в Куру и попытался вставить «Еврокосмосу» палки в колеса, — предположил Даннерман. — Например, я.

Хильда ничего не ответила, если не считать ответом слабую улыбку на ее губах. Но Даннерману и этого оказалось достаточно.

Увы, вскоре выяснилось, что он ошибся. Когда Даннерман наконец предстал пред очи Зама — через полчаса после того, как в кабинет прошла Хильда, оставив его самого сидеть в крошечном конференц-зале, размышляя над проблемой Куру, — тот завел разговор на совершенно иную тему.

— Экспедиция «Еврокосмоса»? Нет, Даннерман, здесь мы обойдемся и без тебя. Я уже это поручил кому надо. С тобой же мне хотелось бы поговорить насчет Розалины Арцыбашевой.

Такого поворота событий Даннерман ожидал меньше всего.

— Насколько мне известно, с ней все в порядке?

— Боюсь, друг мой, что ты ошибаешься. — Пелл выждал паузу, посмотрел на экран компьютера и пробежал пальцами по кнопкам. — Понимаю, тебе хотелось бы отдохнуть. Ничего не имею против. Можешь взять пару дней. Отоспаться или, наоборот, встряхнуться. И за дело. Хильда расскажет что к чему. — Зам расплылся в довольной улыбке. — В общем, мы отправляем тебя на Украину!

Глава 14

Оказавшись наконец в родной стихии и, самое главное, избавившись от мерзкой штуковины в голове, Пэт Эдкок почувствовала себя не только на несколько кило легче, но и во сто крат счастливее. Правда, к бочке меда примешивалась и ложка дегтя: Пэт Эдкок существовала теперь далеко не в единственном экземпляре.

Что, в свою очередь, превратилось в главную проблему управления Даннермановской астрофизической обсерваторией. Когда они вчетвером предстали перед сотрудниками, Пэт ожидала самой бурной реакции. Ведь даже ей самой ситуация казалась абсурдной, хотя у нее и было время немного освоиться. Пэт строила самые фантастические предположения относительно того, как воспримут подчиненные этакое… даже не раздвоение — «расчетверение» личности своей начальницы, как они будут ошарашены, потрясены, озадачены…

Увы, ничего подобного не произошло. Как и все остальное человечество, сотрудники обсерватории провели последнее время, не отрываясь от теленовостей, и поэтому были в курсе дела. Когда Пэт объяснила сотрудникам, как их можно различать по одежде, секретарша Дженис не выдержала и хихикнула.

— Вот уж никогда не думала, Пэт, что вам нравится желтый цвет, — объяснила она.

А Пит Шнейман, заведовавший делами обсерватории во время вынужденного отсутствия начальницы, сухо поинтересовался:

— А кто среди вас главный?

Все четверо мигом открыли рот, но Пэт опередила остальных:

— Мы все. Будем управлять по очереди, причем всякий раз присутствовать на работе будет только одна из нас. Мы уже провели жеребьевку. Первой будет Пэт-1.

— Что-то мне эта затея не нравится, — буркнул и.о. директора. В душе Пэт была с ним целиком и полностью согласна. Она размышляла об этом по дороге домой. Кстати — вот уж приятное разнообразие, — в полном одиночестве: у Пэт-5 была назначена консультация у врача, Пэтрис же отправилась к косметологу. Подъехав к дому и выйдя из бронированного лимузина (предоставленного Бюро), за рулем которого сидел вооруженный шофер (предоставленный Бюро), в сопровождении вооруженного телохранителя (тоже предоставленного Бюро), Пэт обнаружила, что на тротуаре, подняв воротники от снега и ветра, уже стоят двое.

Они сделали вид, что не смотрят в сторону Пэт и вообще их сюда занесло случайно. Но ее телохранитель тоже оказался парень не промах.

— Одну секунду, — шепнул он, прежде чем подозрительные типы успели сделать шаг в их сторону.

На подмогу телохранителю из лимузина с пистолетом в руках выскочил шофер. Пэт испугалась, что вот-вот начнется стрельба, однако тот из двоих, что был пониже ростом, показал какой-то документ. Телохранитель и шофер взяли бумагу, повертели ее в руках, задали гостям несколько вопросов и что-то раздраженно пробормотали себе под нос.

— Это дипломат, — произнес телохранитель, обернувшись к Пэт. — Китаец. Говорит, что ему непременно нужно с вами поговорить.

Пэт застыла в нерешительности, но поскольку и охранник, и шофер были вооружены, а парочка подозрительных типов не предпринимала никаких попыток к насилию, решила, что ей ничего не грозит.

— Доктор Патриция Эдкок? — произнес тот, что был ниже ростом. — У моего коллеги для вас повестка в суд. Заранее благодарим вас. Извините за беспокойство.

Они повернулись и зашагали прочь, Пэт же осталась стоять со сложенным листом бумаги в руке. Китаец оказался обыкновенным курьером.

Взглянув на бумагу, Пэт обнаружила, что это иск против ее персоны. Истец, бортинженер Джеймс Пен-Цзы Лин, требует, чтобы ответчик, а именно доктор Патриция Эдкок, проследовала в Китайскую Народную Республику с тем, чтобы ребенок, которого она носит в своем чреве, мог появиться на свет в стране, гражданином которой является его отец.

Пэт хотела крикнуть им вдогонку, что они ошиблись адресом, что она другая Патриция Эдкок, но передумала — действительно, к чему? — только вздохнула.

— Спасибо, — тихо сказала она и, повернувшись к охраннику, добавила: — Все в порядке. Пойдемте наверх.

Ее квартирка в Верхнем Истсайде оказалась тесновата для четверых. То есть для одной Патриции Эдкок она была даже более чем просторная, но четверым здесь едва хватало места.

Правда, все четверо постарались не усугублять ситуацию. Они провели жеребьевку «спальных мест», и Пэт решила, что ей крупно повезло. Нет, собственная спальня ей не досталась. Это гнездышко с кроватью под балдахином и отдельной ванной единогласно решили уступить Пэт-5 как будущей матери. Две комнаты для гостей заняли соответственно Пэт-1 и Пэтрис. Настоящая Пэт получила в свое распоряжение бывшую комнату для прислуги. Малюсенькая комнатушка, в самой дальней части квартиры, зато с собственной ванной и терминалом связи. Первоначально предполагалось, что горничная будет вести свои дела, заказывать продукты, оплачивать счета, не путаясь под ногами у хозяев.

Главное, что компьютер был в исправности.

И если Пэт сидела дома, это вовсе не означало «сложа руки», наоборот, у нее появилось время посвятить себя астрономии. Пэт сбросила сапоги и пальто, приготовила себе чашку мятного чаю, устроилась перед экраном и принялась за разгадку Эсхатона.

Бюро при необходимости умело оказывать давление. Благодаря ему Пэт разжилась экземпляром книги Типлера «Физика бессмертия» — спецкурьером ее доставили из одной университетской библиотеки. Пэт с замиранием сердца открыла книженцию — та была упакована в специальный футляр, а к обложке приклеен листок бумаги, в котором говорилось, что книга старая и требует бережного обращения.

Что ж, так оно и оказалось. Пэт трясущимися пальцами переворачивала древние, изготовленные еще из древесной целлюлозы страницы, и они едва не трескались у нее в руках. Бегло просмотрев первые из них, Пэт вспомнила, что в общих чертах знакома с содержанием книги — напыщенный коротышка доктор Мукарджи рассказывал о ней на своем семинаре, когда Пэт училась в Калифорнийском техническом. И то, что Типлер в своей книге именовал точкой Омега, Чудик и его раса окрестили Эсхатоном. Что в принципе одно и то же.

Хотя верилось в это с трудом. Если не считать того, что какие-то другие разумные и могущественные существа на бескрайних просторах Вселенной уверовали в Эсхатон как в истину в последней инстанции.

На Земле же по-прежнему царило безверие, даже в том, что касалось самого Чудика и его подручных. Впрочем, для Пэт, которая не только видела их собственными глазами, но и трогала и ощущала их запах, сомнений не оставалось. Это пришельцы, во плоти и крови. Но так как большинству землян приходится довольствоваться только теми информационными крохами, на которые Бюро согласилось дать «добро», нет ничего удивительного в том, что люди настроены скептически и принимают фигуры на телеэкранах за чудеса компьютерной графики.

Впрочем, куда опаснее, на взгляд Пэт, был скептицизм, поразивший ученых мужей. Особенно воинственными оказались спецы из института Макса Планка, занимавшиеся исследованиями в области внеземной физики. Нет, чертовы немцы не просто скептики. Они самые настоящие интриганы и готовы вывалять в грязи любого, кто не согласен с ними.

Частично эту враждебность можно было объяснить старыми счетами. Немцы в свое время предоставили кое-какую весьма полезную информацию, которая помогла вычислить, что творится на «Старлабе». В качестве платы за услугу они попросили Пэт поделиться по возвращении новыми данными. Она отказалась. Вполне естественно, теперь они поставили себе целью густо вымазать черной краской все, что связано с работой Даннермановской астрофизической обсерватории. С другой стороны, где это видано, чтобы учеными двигало чувство мести?

Враг близко? Мы знаем, что делать!

Последнее послание, полученное от инопланетян, заставляет нас прислушаться к предложениям, озвученным на Генеральной Ассамблее ООН представителем Албании. Как заявил сегодня в Нью-Йорке Альберт Нгоро, представитель Нигерии в ООН, «полет к орбитальной станции должен состояться незамедлительно, с тем чтобы мы, земляне, успели отвести от себя угрозу вторжения космического противника». Господин Нгоро также выразил мнение, что в состав экспедиции должны войти представители разных стран, и предложил включить в нее нигерийского специалиста по современным вооружениям.

«Дейли таймс», Лагос, Нигерия

И все-таки по-своему они правы. Немцы доказывали, что никакого Эсхатона, никакой точки Омега, никакого воскресения из мертвых нет и быть не может, потому что Большое Сжатие — фикция. Общеизвестная истина, заявляли они, что никакого сжатия не наступит, наоборот, Вселенная, как и раньше, продолжит расширение.

Задумавшись о вечном, Пэт посмотрела на часы и удивилась. Оказывается, уже далеко за полдень. Она так увлеклась, что забыла про обед.

Пока Пэт разогревала в микроволновке первое, что попалось под руку, вошла Пэт-5. Вид у нее был измученный.

— Обед? Не откажусь. Что там у тебя? Фрикадельки? Ладно, а то я тороплюсь… — Заметив свое отражение в зеркале, Пэт-5 нахмурилась. — Переоденусь и опять убегаю. Дженис, черт ее побери, права. Желтый мне никак не идет. Пойду поищу что-нибудь более подходящее. В любом случае у меня встреча с адвокатом из Бюро — надо проконсультироваться насчет иска. Как нам на него реагировать. До Пэт дошло, что речь идет о повестке в суд.

— Погоди, я сейчас тебе кое-что покажу, — попросила она, сунула в микроволновку вторую картонную тарелку и принесла повестку.

Увидев сей документ, Пэт-5 лишь пожала плечами.

— У нас у каждой по экземпляру. Предполагаю, они сделали это специально, на всякий пожарный. Кстати, тебе неинтересно, что сказал врач?

— Разумеется, интересно, — заверила ее Пэт.

— В таком случае приготовься, — произнесла Пэт-5, отправляя в рот шведские фрикадельки. — Мне сказали, что у меня тройня.

— Тройня? Пэт-5 кивнула.

— Именно так. Тройняшки. И вроде бы все девочки. Но врач хочет через пару недель сделать еще анализ околоплодной жидкости. А ты чем занималась весь день?

Пэт не сразу вернулась к чтению, потому что даже после того, как Пэт-5 упорхнула, еще долго размышляла над услышанным. Подумать только, тройняшки. И все девочки. С генетической точки зрения, ее собственные дочери! Правда, с папашей явно не повезло, половину генов они получили от нахала и бабника Джимми Лина. И все-таки в некотором смысле это ее плоть и кровь!

К этому еще предстояло привыкнуть. Вновь взяв в руки книженцию про Эсхатон, Пэт испытала облегчение.

Если Страшилы правы, рассуждал один из немецких ученых умов, то количество вещества, которое заключала в себе Вселенная — астрономы окрестили его Омегой, — должно быть больше единицы. Что ж, согласимся, подумала Пэт. С этим трудно спорить. Если Вселенную лишить нужного количества массы, то сила всемирного тяготения, удерживающая галактики от разбегания, рулет недостаточной. Тоже вещь очевидная.

Как и то, что, собственно говоря, эта самая Омега не поддается точному измерению. Как, скажите на милость, взвесить каждую отдельную звезду, каждую галактику, не говоря уже о частицах, не дающих излучения, которые вообще невозможно засечь, тем не менее они составляют значительную часть вещества во Вселенной. Разумеется, можно попытаться измерить это количество косвенным путем, через параметры, которые поддаются измерению. Но и данная методика сопряжена со значительными трудностями, результат же все равно окажется приблизительным. Чтобы сделать вывод о замедлении процесса расширения, можно, например, попробовать вычислить соотношение между расстоянием и скоростью разбегания. И все равно погрешность окажется значительной.

Кстати, исследования в данной области уже шли полным ходом. Единственное, что удручало: как правило, все они давали противоречивые результаты.

В целом же выходило, что мифическая Омега, по всей видимости, меньше единицы. А вот немцы упорно отказывались это признать. Кстати, и сама Пэт до последнего времени разделяла их точку зрения.

В отличие от многих других. Причем в стане этих других оказались и фантастические монстры, чье изображение промелькнуло по телеэкранам всего мира пару лет назад: омерзительные хорши с их длинными, как у плезиозавров, шеями и гнусным оскалом и еще более гротескные Возлюбленные Руководители. Нет, они ведь тоже могли ошибаться, успокоила себя Пэт. А с другой стороны, эти уродцы далеко обогнали землян по части научно-технического прогресса. Так что, вполне возможно, они все-таки правы.

Вдруг действительно в далеком-предалеком будущем она и все остальные — даже те, о чьем существовании Пэт не знала, не слыхивала и не подозревала, — родятся вторично в этом нереальном (или все же вполне реальном?) эсхатологическом Царствии Небесном?

Медицинское заключение

Общая морфологическая

характеристика инопланетян,

именуемых «Доки»

Секретно

Строго для служебного пользования

Физические показатели Дока «А»: рост — 246 см, вес — 185 кг, пульс в спокойном состоянии — 27 уд/мин, дыхательные движения — 17 в мин.

Те же для Дока «Б»: рост — 233 см, вес — 181 кг, пульс в спокойном состоянии — 25 уд/мин, дыхательные движения — 15 в мин.

Обе особи относятся к позвоночным и, по всей видимости, к млекопитающим. В целом оба обладают типичным для приматов строением тела (наличие черепной коробки, верхних и нижних конечностей), однако отличаются от последних двумя парами «добавочных» рук меньшего размера. Для обоих характерно наличие на лице хитинового нароста белого цвета, по-видимому, аналога волосяного покрова. У обоих имеются гениталии. К сожалению, до сих пор не представлялось возможным сделать рентгенограммы и общий анализ крови. Тем не менее у обоих удалось получить образцы стула, мочи и слюны, которые в данный момент проходят лабораторное исследование. Небезынтересно отметить почти полное отсутствие микрофлоры в продуктах выделения.

Мы заинтересованы в том, чтобы продолжить изучение физиологии инопланетян, однако следует признать, что оба объекта наших исследований не проявляют особой готовности к сотрудничеству.

Раздался звонок в дверь, открывать пошел телохранитель. Сначала он, прищурясь, заглянул в глазок и, лишь убедившись, что гость из числа тех, кого разрешено впускать, открыл входную дверь. Это оказался Дэн Даннерман, и не один, а с собственным телохранителем.

Телохранители оставили их одних (кстати, а куда деваются телохранители, когда в их услугах нет нужды?), и Пэт, окинув гостя с ног до головы, поинтересовалась:

— Ты который?

— Тот, что остался дома, — кисло улыбнулся он. — А ты?

— То же самое, — усмехнулась она и добавила: — Та, что считает тебя порядочным дерьмом.

Даннерман не стал отвечать грубостью на грубость. Пэт даже слегка устыдилась и поспешила перейти на более дружелюбный тон.

— Я думала, ты сейчас где-нибудь развлекаешься с подружкой.

— Развлекался, да недолго. Мне поручили одно важное дело. Хотелось бы с тобой кое-что обсудить. — Даннерман на минуту умолк. — Это касается Розалины Арцыбашевой. Кажется, она угодила в переделку. За ее жизнь опасаются. — Даннерман снова умолк, заметив, как у Пэт вытянулось лицо. — В чем деле — испуганно спросил он.

— Но ведь ее давно похоронили.

— Господи, Пэт, какая ты тугодумка. Я толкую о второй Розалине.

— Можно подумать, я не понимаю, о ком ты. Вот ты сказал, что ей угрожает опасность, а мне, представь себе, стало смешно.

На лице Даннермана читался немой упрек по поводу легкомыслия собеседницы.

— А я думал, вы с ней дружны.

— Ну дружны, и что из этого?

— Старушку надо спасать. За ней охотятся какие-то террористы — ведь только Розалина разбирается во всех этих инопланетных чудесах. Да ты сама понимаешь что к чему. Так ты согласна выручить ее или нет?

— Каким образом? Даннерман замялся.

— Мне приказано отправиться в Киев и взяться за это дело. Хорошо, если бы ты согласилась составить мне компанию.

Медицинское заключение

Общая морфологическая

характеристика инопланетянина,

именуемого «Чудик»

Секретно

Строго для служебного пользования

Физические показатели «Чудика»: рост — 54 см, вес (включая одежду и металлическую муфту, которую он отказался снять) — 17,6 кг, пульс от 33 до 70 уд/мин, дыхательные движения — от 22 до 40 в мин. Причина такого резкого расхождения не установлена; по всей видимости, она не имеет отношения к эмоциональному состоянию изучаемого объекта.

Объект владеет английским, настроен недружелюбно и угрожает прервать сотрудничество, если не будут выполнены поставленные им условия.

У объекта удалось получить образцы стула, которые в данный момент проходят лабораторное исследование. Предварительные данные еще не получены.

— Зачем тебе я?

— Розалина напугана. Она знает, что эти головорезы охотятся за ней, и от страха никого к себе не подпускает. То есть незнакомых ей людей.

— Но тебя-то она знает. — Пэт пыталась тянуть время.

— Как сказать… в принципе да, — согласился Даннерман, — хотя и не меня лично, а того, второго. Но вы с ней знаете друг друга уже много лет. Так за чем дело? Или ты боишься?

Пэт пришлось уверять Даннермана, что ничего она не боится. И за этим занятием даже не заметила, что забыла спросить, в чем, собственно, состоит его миссия, или, как он сам выразился, «важное дело».

Глава 15

Хильда Морриси встретилась с агентшей ФСБ — так русские в очередной раз переименовали печально известную Чека. Встреча эта состоялась не в мрачных стенах российского посольства и, конечно же, не в одном из кабинетов Бюро, а на нейтральной территории, в дешевой закусочной неподалеку от посольского квартала. Хильда было запротестовала, что, мол, не стоит обсуждать секретные дела в таком людном месте, но русская шпионка только рассмеялась в ответ. Между прочим, ее зовут Грейс, представилась она. На вид агентша была младше Хильды и симпатичнее и моднее одета: топик с радужными разводами соблазнительно облегал грудь (никакого лифчика под ним не угадывалось), а к нему мини-юбка — если, конечно, этот предмет можно назвать юбкой. Не иначе, как последний писк моды из какого-нибудь дорогого ателье на Невском.

— Не волнуйтесь, коллега, — успокоила она Хильду. — Здесь мы в полной безопасности. Все официанты — мои хорошие знакомые. Это заведение для нас, посольских, что-то вроде родного дома. В самом посольстве кормят просто ужасно.

И действительно, все время, пока они там сидели, не было такого момента, чтобы поблизости не находился кто-нибудь из официантов: то громко звякая посудой у соседнего столика, чтобы сидящие там не могли подслушать беседу, то принимаясь с завидным усердием протирать поверхность совершенно чистого стола, чтобы только никто не подсел к ним рядом.

В советские времена Украина не получала должного к себе уважения. Для остального мира это была просто обширная, но захолустная провинция, русские же вообще ни во что ее не ставили. Они же и превратили ее в захолустье. Для патриотично настроенных украинцев это было сродни национальному позору. Ведь не Московия, а Киевская Русь еще в десятом веке первой приняла христианство среди восточных славян. Разве не она при князьях Рюриковичах превратилась в мощную державу, причем самым настоящим захолустьем были тогда московские земли? И не пора ли возродить это былое величие?

Обе дамы быстро договорились почти обо всех деталях будущего сотрудничества. Лишь когда речь зашла о подробностях заброски агента, Грейс сморщила нос.

— Вы настаиваете на использовании американского самолета? Этот номер не пройдет, моя дорогая. Зачем привлекать к себе излишнее внимание? Нет, лучше мы предоставим вам новехонький МИГ-90 с вертикальным взлетом. Кстати, эту же модель мы продаем и украинцам, поэтому опознавательные знаки на нем будут такими же. Я уже присмотрела кандидатуру пилота. Классный мужик. Он в два счета доставит ваших в Москву.

— Не в Москву, а в Вену.

Грейс отложила недоеденный чизбургер.

— Зачем в Вену? В Москве мы гарантируем вам полную безопасность. Ваш самолет может подождать в любом из московских аэропортов. Это не проблема.

— В Вену, — негромко, но твердо произнесла Хильда.

Грейс на минуту надулась, затем все-таки сдалась, и остаток времени они провели, обсуждая достоинства непобедимого московского «Динамо». Вернувшись в Бюро, Хильда снова переоделась в мундир и связалась по закрытому каналу с Франкфуртом. Необходимо было срочно выяснить, как обстоят дела у Солли, сумел ли он связаться с кем надо на Украине. На первый взгляд не было упущено ни одной мелочи.

Увы, только на первый взгляд. Впервые подопечные Хильды взялись за тайную операцию вдали от ее недремлющего ока. Неужели нет надежды, что Зам все-таки передумает, отзовет Солли и отправит ее руководить операцией на месте, как то подсказывает здравый смысл?

Видимо, нет. Когда Хильда заикнулась об этом Заму, тот лишь сердито глянул на нее, и весь разговор.

— Руководить операцией на месте? Тебе? И не надейся! Твое место здесь. Скоро сменишь на боевом посту Дейзи Феннел.

В голове у Хильды тотчас завыла сирена тревоги.

— Мне придется проводить совещания?

— Ну, не только, — ответил Пелл ледяным тоном. — Ситуация накаляется. Я уже по уши увяз в переговорах с ООН, словно это моя основная работа. Вот почему я временно передал большинство операций под контроль Дейзи Феннел, ты же возьмешь на себя ее обязанности. Лучшей кандидатуры я не вижу. Это не только проведение летучек и совещаний. Будешь также заниматься нашими Страшилами и приглядывать за «Старлабом». Кто знает их лучше тебя? Что еще? Ну, будешь также руководить украинской операцией. Понадобится помощь, проси, не стесняйся. А теперь иди поговори с Дейзи. А то у нее дел невпроворот.

* * *

Зам не солгал. Дел у Дейзи было действительно невпроворот. Она никак не могла разобраться с каталонскими сепаратистами, да и баскскими тоже, а один из полевых агентов ждал своей очереди, чтобы поговорить с ней насчет азиатских наркоторговцев. Дейзи помахала Хильде рукой — мол, садись, — а сама тем временем продолжила диктовать записку для испанской полиции. Закончив, она откинулась на стуле и в упор посмотрела на Хильду.

— Прими мои поздравления. Итак, с чего начнем? Тебе сегодня придется съездить в Кэмп-Смолли. Наши друзья продолжают качать права насчет питания — придираются ко всему, и то не по ним, и это. Особенно тот, что похож на попугая. С двумя другими тоже неприятности.

— Какие еще неприятности? Дейзи махнула рукой.

— Как приедешь туда, тебе все и расскажут. И потом еще эта рабочая группа. Маркус хочет, чтобы дело шло полным ходом, так что совещания придется проводить каждый день.

— Каждый день? И приглашать всех до единого?

— Нет, состав участников на твое усмотрение. Возможно, теперь можно обойтись без астрономов. Смотри сама. Понадобятся — приглашай. Сегодня можно один день пропустить. Все равно, пока вернешься из Кэмп-Смолли, времени уже ни на что не останется. А потом… О, подожди секундочку.

Загудел дисплей. Выслушав сообщение, Дейзи нахмурилась.

— Извинитесь перед ним, я буду через пять минут, в крайнем случае через десять. — Она снова повернулась к Хильде. — Итак, на чем мы остановились? Ах да, «старлабовская» компания в Нью-Йорке. Телохранители и служба наблюдения в ведении твоего бывшего отделения. Я велела им докладывать тебе лично, пока никаких проблем не возникало. Китайцы не оставляют попыток заполучить в свои руки ту, что беременная, а гады-флоридцы все ноют и ноют, мол, как так получилось, что погиб их Деласкес. Почему ого бросили на произвол судьбы? Или что с ним там приключилось на этой чертовой станции?

Дейзи на минуту задумалась, затем откинулась на стуле и улыбнулась.

— Ну так что ты на это скажешь? Как тебе новая должность? «Так себе», сказала про себя Хильда, но в ответ прозвучало:

— Я бы предпочла участвовать в полевой операции.

— Мне тоже поначалу трудно было свыкнуться с бумажной работой, — произнесла Дейзи сочувственно. — Ничего, пережила. К тому же тебя никто не торопит. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы мы с мужем пригласили тебя в гости? Пообедаем вместе, поболтаем…

Хильда вытаращила глаза. С мужем? Интересно, и когда Дейзи успела? И вообще зачем ей все это?

— Например, сегодня вечером. Ты еще ни разу не была у нас дома. Давай часиков в восемь, тебя устроит? Кстати, мы с Фрэнком ждем в гости еще кое-кого. Тебе будет интересно.

Всю дорогу до Кэмп-Смолли Хильда метала громы и молнии. Это надо же, ей пора остепениться! Пойти по стопам Дейзи Феннел! И как ее угораздило принять приглашение в гости! Теперь придется провести вечер в обществе Дейзи, ее муженька Фрэнка и еще их приятеля, агента по продаже недвижимости. Ричард, или как его там, два года назад потерял жену и наверняка понравится ей, Хильде.

Хильда выругалась про себя. Когда же она подъехала к воротам секретной лаборатории, было от чего вслух разразиться проклятиями. На повороте, управляя движением, стоял молоденький полицейский. Поначалу не разглядев ее погоны, он нетерпеливо махнул Хильде, как и всем остальным водителям: мол, проезжайте, нечего создавать заторы. Но затем, поняв оплошность, отсалютовал и указал на проезд, ведущий в Кэмп-Смолли. Как оказалось, у ворот лаборатории ее уже поджидали с полроты полицейских, расставленных по периметру глухого двухметрового забора. У полицейского кордона столпились около сотни демонстрантов, выкрикивавших какие-то лозунги и воинственно потрясавших плакатами вроде «Спасайтесь! Явился Космический Антихрист!», «Не дадим осквернить лик Божий!», «Истинное слово Божие — единственное на свете!». В некотором отдалении от разбушевавшихся праведников, под прикрытием полицейских, стояла небольшая группа тех, кто имел на сей счет иное мнение. Их одинокий плакат содержал противоположное требование: «Свободу Чудику и Докам!»

Черт побери, этого еще не хватало! И как они узнали? Инопланетян перевели сюда с соблюдением такой конспирации, о какой в истории Бюро и не слыхивали. И все равно вот они… активисты всех мастей, стоят и потрясают плакатами.

Ситуация на дорогах по состоянию на

10 часов утра

На автодорогах в округе Колумбия и прилегающих территориях обстановка остается спокойной, не зарегистрировано никаких беспорядков, будь то перестрелки, взрывы и т. д.

Перед Белым домом наблюдается необычайно большое скопление людей. Такая же картина и в Арлингтоне, перед штаб-квартирой Национального бюро расследований. Пока ситуация остается под контролем, протестующие не предпринимали никаких насильственных действий, но мы рекомендуем пользоваться другими маршрутами.

(При необходимости следите за соответствующими бюллетенями штатов Виргиния и Мериленд).

Разумеется, за двухметровый забор им никогда не попасть, пусть не мечтают. Даже сама бригадир Хильда Морриси вынуждена ждать, пока ее машину не осмотрели с металлоискателем, а потом молоденький сержантик прошелся по ней чем-то вроде портативного пылесоса, чтобы, не дай Бог, она не занесла на территорию комплекса какие-нибудь химикаты. Более того, Хильде не дали проехать последнюю сотню метров на своей машине — высадили и заставили дожидаться, пока подадут микроавтобус.

— Извините, мэм, за вами приедут с минуты на минуту, — поспешил объяснить дежурный охранник. — Если хотите, можете подождать у нас. Добро пожаловать в Кэмп-Смолли.

Не хотелось, но что ей оставалось? Хильда села перед экраном и принялась смотреть новости — так, чтобы немного развеяться. Однако развеяться не удалось, потому что в данный момент передавали интервью с полковником Дю-как-его-там, французским космонавтом, вернее, будущим французским космонавтом, потому что, как поняла Хильда, в космос он еще не летал. Интервью шло на французском, через пару секунд начали давать английский перевод.

— Мы готовы к экспедиции на так называемую станцию «Старлаб». Старт состоится в ближайшие несколько дней, — похвалялся француз. — Угроза со стороны американцев? Пустая бравада. Я их не боюсь. Они не посмеют сбить нас. В космосе не существует государственных границ. У нас не меньше прав на космические полеты, чем у них.

— Сукин сын, — выругалась вслух Хильда, испугав молоденького лейтенанта, зашедшего в каптерку погреться. — Да нет, это я не тебе, — успокоила она его и махнула в сторону экрана, — вон кто сукин сын. А еще эти с плакатами у ворот.

— Прошу вас, мэм, не беспокойтесь по этому поводу, — заверил ее лейтенант. — Вы видели ограду? Тянется вокруг всего комплекса. Там не только круглосуточное электронное наблюдение, там еще и противопехотные мины. Всяким там белкам и птичкам они нипочем. Правда, один раз к нам забрел олень. Уверяю вас, ни один из этих психов не проникнет за забор. Ага, а вот и ваш микроавтобус.

* * *

Хильда так и не успела сообщить словоохотливому лейтенанту, что ее меньше всего беспокоит, проникнут активисты с плакатами на территорию комплекса или нет. Ее волновало другое — как вообще им стало известно о его существовании. Когда бригадир вышла из микроавтобуса, ее обыскали еще раз и лишь затем разрешили пройти сквозь мало чем примечательную деревянную дверь старинного дома. Но Хильду на мякине не проведешь. Все это лишь декорации, что называется, для отвода глаз. После этого ее обыскали вторично, и на сей раз она прошла сквозь настоящую дверь, толстую и бронированную, как у банковского подвала. Дверь с натужным скрипом открылась на мощных петлях, после чего послышалось характерное шипение — это в камеру за ней накачивали воздух.

Что опять-таки было совершенно ни к чему. Можно подумать, Чудик и два его великана должны охраняться как государственные преступники по пятому режиму. Уж если эти красавцы умудрились занести с собой на Землю какую-нибудь заразу, она уже давно бы распространилась до их перевода в Кэмп-Смолли. Тем не менее директор настояла на пятом режиме.

Впрочем, на ее месте Хильда сделала бы то же самое. Не по санитарным соображениям, а для того, чтобы потом никто не смог к ней придраться, особенно если Конгресс затеет расследование. А ведь как пить дать затеет.

Хильда сбросила с себя тяжелую шинель, после чего ее провели в то крыло, где содержались инопланетяне. Как приятно было оказаться в тепле после промозглой сырости, однако вскоре в нос ей ударил неприятный дух, который исходил явно не из пробирок и колб. Воняло инопланетянами. В комнате, где содержали Доков. Хильда застала следующую картину: один великан стоял, застыв в хорошо знакомой ей неподвижной позе, другой лежал на полу, а вокруг него суетились два или три медика. Это уже что-то новенькое, подумала Хильда.

— Понос, бригадир Морриси, — пояснил сопровождавший ее молоденький лейтенант. — Доку пытались ввести в рацион какие-то минералы. Медики считают, что во всем виноват раствор кальция и железа. В лаборатории вас ждет капитан Терман.

У входа в лабораторию застыли еще два вооруженных до зубов охранника, при виде Хильды они почтительно расступились. В лаборатории пахло по-другому, совсем не так, как от бедолаги Дока, но приятного в этом запахе тоже было мало. Судя по всему, ароматы исходили от открытой канистры, рядом с которой и стоял сам Терман. Капитан внимательно наблюдал, как кто-то из медиков аккуратно отмеряет ложкой нечто, похожее издали на фиолетовую слизь, в которой можно было различить какие-то оранжево-черные комки. Несло от этой гадости чем-то похожим на прокисшее пиво.

Благотворительность тоже имеет цену

Когда наши северные братья объявили, что готовы удалить «устройство», имплантированное в мозг бесстрашного астронавта генерала Мартина Деласкеса, они представили это как акт доброй воли. Как стало известно из официальных источников, они умолчали о том, что намерены предъявить нам астрономический счет за «оказанную услугу».

Если имеющаяся у нас информация верна, единственная оказанная нам Вашингтоном услуга состояла в предоставлении помещения для операции. Сама же операция не имела и не могла ни при каких обстоятельствах иметь ни малейшего отношения к североамериканским медикам, ибо с начала и до конца была выполнена так называемым Доком — инопланетянином, для доставки которого на Землю генерал Деласкес приложил немало усилий. В который раз мы, граждане свободной Флориды, имеем возможность вкусить «щедрые подношения» нашего северного брата. Пора бы уяснить, что все имеет свою цену — даже благотворительность.

«Эль диарио», Майами, Флорида

Капитан оказался пожилым мужчиной, по мнению Хильды, явно староватым для своего звания. Терман терпеливо дождался, пока на канистре не закрутят крышку, и лишь потом поприветствовал бригадира Морриси.

— Прошу прощения, мэм, весьма сожалею, что не смог лично вас встретить, — извинился он, однако по голосу было понятно, что ни о чем он не сожалеет. — Тут у нас такие строгости, приходится отмеривать порции буквально до миллиграмма, и не дай Бог ошибиться. Лейтенант уже рассказал вам, чем мы здесь занимаемся?

— Да я и сама вижу, — произнесла Хильда, оглядываясь по сторонам. — Покажите мне еще что-нибудь, а затем я хотела бы поговорить с Чудиком.

Работы в Кэмп-Смолли хватало. Сквозь бронированное стекло Хильде было видно стерильное пространство лаборатории. Персонал одет в защитные костюмы, на лицах маски. Какая-то женщина возилась с центрифугой, две другие что-то капали в чашки Петри, еще трое, в том числе доктор бен Джайя, собрались возле дисплея, на котором плясали какие-то красные, синие и зеленые кривые — что это значило, Хильда могла только догадываться. (Собственно говоря, ей и не полагалось знать, на то она и секретная лаборатория!)

В соседнем помещении виднелся большой стол, уставленный какими-то металлическими предметами. Хильда насчитала их с полдюжины. Ничего подобного она раньше не видела. Неожиданно до нее дошло, что все эти штуки — не что иное, как внеземная техника, доставленная сюда со «Старлаба». Запустив руки в защитный кожух, двое мужчин осторожно разбирали золотистый шестигранник размером со шляпную коробку.

— Чудик говорит, что это записывающее устройство, — пояснил капитан Терман. — Одну минуточку. Так вам будет лучше видно.

Терман включил настенный дисплей, и взгляду Хильды предстало нечто абсолютно не похожее на привычные записывающие устройства. Никакой тебе кассеты с пленкой, никаких головок и звукоснимателей. Из машины вылезали лентой и складывались слой за слоем тонюсенькие шестиугольники, сделанные из чего-то, сильно напоминающего бумагу для фильтров, однако все разных цветов, причем от некоторых исходило слабое свечение.

— У нас три таких устройства. — В голосе Термана слышалась гордость. — Вот мы и решили, что одно можно разобрать. Что еще у нас есть? В основном всякая дребедень. Например, длинная зеленая штуковина, по виду похожа на ломик. По крайней мере для меня. Внутри ничего нет, никакой начинки. Вы хотели бы поговорить с Чудиком прямо сейчас?

— Можно и прямо сейчас. Кстати, где он?

— Дает показания. Одну минуточку, сейчас увидите. Капитан снова нажал какую-то кнопку, и на дисплее показался Чудик. Он, насупившись, сидел на стуле в окружении спецов по допросам. Кошачьи усы печально свисали вниз, а шикарный хвост поблек до свинцово-серого цвета. Говорил Чудик непривычно низким, невыразительным тоном. Однако когда Хильда услышала, что он говорит, она моментально встрепенулась.

— С какой стати он перешел на испанский? В чем дело? Капитан стоял рядом с ней как побитый.

— Он заявил, что ему надоело говорить по-английски и он предпочитает испанский, тем более что Эррера и Ортега владеют и тем, и другим. Его не переспоришь. Ужасно склочный субъект, скажу я вам, мэм.

Да, Терману можно посочувствовать, подумала Хильда.

— Кстати, что это у него все время болтается на брюхе? — поинтересовался капитан.

Вопрос, мягко говоря, был несколько странный. Хильда тоже рассматривала загадочную вещицу.

— А что вас интересует?

— Мы бы хотели покопаться и посмотреть, что это такое. Да только он не дает.

— Не советую. Был тут один смельчак, — произнесла Хильда, вспоминая возвращение из Калгари, — так его едва не убило током.

— Понимаю, мэм. Нам уже рассказали. Но можно попробовать изолированным инструментом. Разве вы не находите странным, что его самого еще ни разу не стукнуло? Вот чего не могу взять в толк. Как такое возможно? В общем, ваш Чудик уже извел нас жалобами. Мол, наши исследования — мы прошлись по муфте дозиметрами и прочей измерительной техникой — истощают запас ее энергии, а он без этой своей муфты не жилец.

— Есть у вас какие-нибудь соображения по этому поводу?

— Никаких, мэм. Единственный способ выяснить — снять с него муфту и посмотреть, отбросит Чудик коньки или нет. Но такое я на себя взять не могу.

Хильда кивнула в знак согласия. Она бы тоже никогда не взяла на себя такую смелость. Уж если кто и решится отдать подобный приказ, только не бригадир Хильда Морриси.

— Давайте не торопиться. У нас еще будет время. А пока пойдемте к нему.

Как только Чудик увидел Хильду, он моментально забыл о других присутствующих и бросился ей навстречу.

— Полковник Морриси, только вы можете мне помочь! Что? — повернулся он на секунду к одному из спецов, который что-то сказал ему по-испански, и извинился. — О, прошу прощения, бригадир Морриси, я был не в курсе. Примите мои поздравления! Умоляю вас, втолкуйте этим людям, что мы умираем с голоду! Необходимо срочно слетать на орбитальную станцию и привезти оттуда запас продовольствия!

— Но у вас же есть пища! — поспешил вставить Терман и покосился на Хильду.

— И это вы называете пищей! Нам она не подходит, и дают ее по чайной ложке! Вот и весь наш рацион. А та, другая, вообще убьет нас. Вы имели возможность убедиться, что случилось с одним из моих носильщиков. Как он страдает!

— Подумаешь, расстройство желудка, — пожал плечами капитан. — Врачи говорят, что, как только минералы выйдут из его организма, ему сразу станет легче.

— А если и со мной случится нечто подобное? — ощетинил усы Чудик. — Я не люблю жаловаться, бригадир Морриси, но эти люди меня плохо знают. Нельзя ли прислать сюда одну из Патриций Эдкок, чтобы она составила мне компанию? Или даже агента Даннермана? Кого-то, кто способен оценить те жертвы, на которые я был вынужден пойти? Кто не позволил бы этим людям кормить нас такой отвратительной пищей?

Хильда чувствовала, что самообладание изменяет ей.

— Хватит ныть! Помолчи хотя бы минуту! — скомандовала она.

— Но я не могу! Поймите меня правильно, бригадир Морриси, я ведь не только о себе беспокоюсь! Если вы отправите экспедицию к орбитальной станции, то привезете оттуда не только продовольствие для нас, но гораздо больше. Удивительную технику! Вещи, которые вам наверняка пригодятся! Я предоставил капитану Терману полный перечень.

Хильда обернулась на капитана — тот явно чувствовал себя неловко.

— Да, он вручил нам какой-то список. Сплошная абракадабра. Я не стал его вам передавать. Подумал, кому нужны все эти квантум-псевдо-соотносители? Или что-то в этом роде.

— Увы, не моя вина в том, что в вашем языке отсутствуют соответствующие понятия, — заметил Чудик.

— Где перечень? — потребовала Хильда. — Нам известно, как выглядит эта техника? Когда мы отправим на станцию экспедицию, мы хотя бы должны знать, что искать.

— Можно попросить Чудика, чтобы он дал подробное описание, — замялся капитан.

— Описание? Зачем так все усложнять — один из моих носильщиков с удовольствием выполнит для вас соответствующие рисунки, — обрадовался Чудик.

— Я думала, он болен.

— Нет, болен тот, что лекарь. Убедились, к чему приводит неправильное питание? О, прошу вас, бригадир Морриси! Позаботьтесь о нашем питании. Необходимо в ближайшее время отправить экспедицию к орбитальной станции за продовольствием! — Чудик на минуту умолк, а затем, вспомнив вторую свою просьбу, взмолился снова: — О, пожалуйста, прошу вас, будьте так добры, войдите в мое положение! Пришлите ко мне доктора Эдкок, любую из них. По крайней мере рядом со мной будет человек, на чье взаимопонимание я могу рассчитывать.

* * *

Перед тем как уехать из Кэмп-Смолли, Хильда добилась, чтобы капитан принес ей чертежные принадлежности, после чего с удовольствием понаблюдала, как здоровый великан принялся один за другим выдавать аккуратнейшие чертежи внеземной техники.

— Приказываю снять со всех до единого копии и отправить мне в Бюро. И так каждый день, — распорядилась она. — Кстати, капитан, почему это до сих пор не было сделано? Вынуждена объявить вам взыскание.

Терман стоял как побитый.

— У нас было слишком много неотложных дел, — попытался оправдываться он. — Например, вы еще не слышали рассказы о сражениях.

— О каких сражениях?

— В такое трудно поверить, мэм. Мы все записали, так что при желании можно ознакомиться.

Хильда подумала, что ознакомиться есть смысл, и немалый. Однако она торопилась, надо было успеть домой переодеться к обеду у Дейзи. Тем не менее любопытство взяло вверх, и она решила остаться еще минут на десять.

Господин Санджит Рао: Изменит ли представитель Эстонии свою позицию?

Госпожа П.Т. Падрилис: Я не разделяю мнение представителя Шри-Ланки. Эстонская Республика никогда не допустит, чтобы плодами экспедиции воспользовались несколько сверхдержав, в то время как малые страны будут исключены из числа участников. Обращаю ваше внимание на то, что это является незаконным с точки зрения международного права. Общедоступность космического пространства зафиксирована в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН за номерами 2357, 3102 и 3103, и я еще раз хотела бы во всеуслышание напомнить об этом.

Председатель: Представитель Эстонии имеет право на то, чтобы ее мнение было услышано. Тем не менее наше время истекло, и если мы не подведем черту, заседание растянется до позднего вечера.

Из протокола Генеральной Ассамблеи ООН

Тем временем техники принесли микрочип с записью допросов, и Хильда смогла отправиться домой. Пора навести в Кэмп-Смолли порядок, подумала она, выруливая на дорогу. Затем перевела машину на автопилот и вставила микрочип в проигрывающее устройство.

Капитан оказался прав. Истории Чудика звучали неправдоподобно. Хильда отродясь не слыхивала о таких войнах. Чудик рассказывал об уничтожении целых миров — планет и даже звездных систем. Достаточно было столкнуть планету с астероидом или перевести светило в режим сверхновой. Разумеется, обитатели этих миров не являлись людьми. Но это были, по словам Чудика, разумные, цивилизованные существа с развитыми культурами. Вся их вина заключалась в том, что они не пожелали повиноваться Страшилам.

Так что если где-то и шло сражение, то общекосмических масштабов.

Хильда со вздохом выключила проигрыватель. Услышанное казалось ей фантасмагорией. Обычно такие байки сочиняют для детей — достаточно любопытства ради пощелкать по телеканалам. Нормальному человеку обычно хватает нескольких секунд, чтобы моментально переключить ящик на другой канал. Итак, прежде всего не похоже, чтобы Вселенная сжималась. А если такое и произойдет, вряд ли всем без исключения повезет родиться заново для жизни вечной. Кое-кто явно окажется в пролете, в том числе и те, кто отправился на тот свет не без ее, Хильды, содействия. Вот уж не хотелось бы встретиться с ними еще раз…

А вдруг это все же правда?

Хильда Морриси не любила предаваться размышлениям о своем земном конце, а уж тем более о загробной жизни. Если ее и навешали мысли о смерти, то скорее как о вечном покое, избавлении от земных забот. Умереть — значило больше ни о чем не волноваться, ни о чем не переживать, не нести на себе бремя ошибок и угрызений совести. И бригадиру не хотелось, чтобы оказалось, что она пребывает в плену заблуждений.

На следующее утро Хильда проснулась рано, и первое желание, которое она испытала, было поскорее избавиться от неприятного привкуса во рту, оставшегося после экзотических деликатесов, которыми ее накануне потчевала Дейзи Феннел. Слава Богу, на кухне всегда имелся запас продуктов, и Хильда быстро приготовила себе овсяную кашу, а к ней кофе покрепче, без всяких там ароматических добавок вроде ванили или шоколада. Кстати, Хильда и представить не могла, что Дейзи будет угощать ее разными французскими изысками (приготовленными руками Фрэнка, но не это главное), а еще меньше она ожидала увидеть двух девчушек-подростков — их общее с Фрэнком произведение. Ну и ну, подумала Хильда и постаралась выбросить из головы и сам ужин, и приятеля Фрэнка Ричарда.

Секретно

Для внутреннего пользования

сотрудников НБР

Испанская полиция обратилась к нам с просьбой оказать ей содействие в поимке и разоблачении членов баскской сепаратистской организации ЭТА. Предполагается, что у организации имеются сочувствующие на территории США, в частности, в Калифорнии, оказывающие террористам финансовую поддержку, а возможно, и снабжающие их оружием через порты атлантического побережья Испании.

Другой информации на данный момент не поступало. Все полевые операции продолжаются согласно плану.

Первое, что сделала бригадир Морриси, приехав на работу, — это проверила все, что касалось порученной Даннерману миссии. Тот находился в Киеве, где, правда, еще не вступал ни в какие контакты; к Арцыбашевой его должны были отправить местные агенты. Второе, что сделала Хильда, — доложила обстановку Заму, который только выругался в ответ.

— Пикеты? Вокруг лаборатории? Как этим ненормальным стало известно? Кто проболтался?

Вопрос был отнюдь не риторическим, ибо за ним последовал конкретный приказ:

— Немедленно выяснить и доложить. Кстати, у тебя сегодня назначено совещание? Только не говори мне, что у тебя нет времени. Захочешь — найдется. И насчет Даннермана — того, другого. Он у меня уже в печенках сидит. Будь добра, поговори с ним.

Зам не стал уточнять, чем ему досадил второй Даннерман — тот, что остался в Штатах, но Хильда и без того догадывалась. Вернувшись к себе в кабинет, она рассчитывала застать там Дэна. Увы, самого его там не оказалось, зато ее дожидались пять посланий с просьбой связаться с ним как можно скорее. Причем тон был требовательный, если не грубый.

Звонить Даннерману бригадир не стала. Если надо, позвонит и в шестой раз. У нее и без того дел по горло. Хильда позвонила в координаторскую и попросила срочно прислать к ней агента Марлу Тепп.

После чего стиснула зубы и отправилась поблагодарить Дейзи Феннел за оказанное накануне гостеприимство. На ее счастье, Феннел была занята. Бюро наконец удалось выявить местонахождение последнего участника банды, которая в прошлом году похитила пресс-секретаря самого президента, и вот теперь срочно требовалось создать группу по его захвату.

— Не уходи, — приказала она Хильде, а сама тем временем закончила отдавать по коммуникатору распоряжения и, обернувшись к Хильде, с улыбкой спросила: — Ну, как тебе Ричард? Фрэнк говорит, что ты ему понравилась. Так что жди звонка.

— Как мило с его стороны, — ответила Хильда, внутренне содрогнувшись. — Дейзи, послушай, у нас что, других людей нет, кроме этого капитана Термана?

— Ах, Терман. Да-да, пожалуй, ты права. Он лишился ноги во время одной из операций. А в лабораторию его назначила сама директор. Можно сказать, по блату. Наверное, просто не подумала, решив, что Терман там вроде как за сторожа. Кому хочется похоронить себя среди вонючих пробирок? Но если ты считаешь, что ему там не место… Бог с ним, давай лучше поговорим о Ричарде.

К великому облегчению Хильды, Дейзи вновь переключила внимание на коммуникатор. Увы — на считанные секунды, потому что мгновенно обернулась и растерянно посмотрела на Хильду.

— Странные вещи происходят, — произнесла она. — Я имею в виду испанцев. В полицию позвонил некто неизвестный, и когда копы решили проверить информацию, то обнаружили склад оружия. Чего там только не было. Даже точечные ядерные заряды. Но самое интересное в другом. Если верить нашим агентам среди калифорнийских басков, звонил тоже кто-то из их ребят. — Дейзи покачала головой. — Послушай, Хильда, что-то мне это все не нравится. Ну да ладно, как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой как-нибудь пообедать вместе? Посидим, поговорим. Я бы тебе рассказала про Ричарда.

Пожалуй, открутиться ей никак не удастся. Что ж, чему быть, того не миновать, но вот встречаться с Ричардом — это уж слишком. Она ни за что не ляжет в постель с приятелем Дейзи Феннел. Нечего даже надеяться. Хотя сама идея подыскать себе бой-френда не так уж и плоха, черт возьми…

Вернувшись к себе, Хильда застала в кабинете Марлу Тепп. Увидев бригадира Морриси, та спешно встала.

— Мне сказали, что я вам срочно понадобилась. Наверное, это по поводу моего заявления.

— Нет, дело в другом, — сказала Хильда. — Каким-то образом вчера у Кэмп-Смолли оказались христианские фундаменталисты. Вроде тех, среди которых вам уже приходилось работать. Как они могли что-то пронюхать?

— Когда я занималась расследованием, уже тогда поговаривали, что у них есть источник в самом Бюро, — выпалила Тепп.

— Ах вот оно как.

— Я не берусь утверждать, бригадир. Может, это пустое хвастовство — мол, знай наших. Женщина, которая этим бахвалилась, попала к нам во время облавы. Наверное, все еще отбывает срок. Ее судили за поджог склада школьных учебников. Я сама ее не допрашивала, но видела протоколы допросов. Тогда решили, что она лжет. Как может человек из Бюро сотрудничать с экстремистами? Другое дело, что информация просочилась через каналы связи.

— Благодарю вас, вы свободны. — Хильда дала понять, что интервью закончено.

— Мэм? А как же мое заявление?

— Не сейчас. Поговорим об этом чуть позже.

Может, и вправду поговорим, подумала Хильда, что-что, а помощь ей наверняка понадобится. Сейчас ждут другие дела. Надо связаться со специалистами по связи, предупредить, что какому-то ловкачу удалось выкачивать информацию из закрытых каналов. Затем позвонить в кадровую службу, посмотреть, кем можно заменить недотепу Термана. На его место следует поставить первоклассного офицера, который разбирался бы в биологии и технике, а значит, смог бы расшевелить сонное царство Кэмп-Смолли. Или, на худой конец, такого, чтобы при необходимости знал, у кого можно проконсультироваться. Хильда как раз знакомилась с личными делами первых трех кандидатов, когда в кабинет шагнул агент Даннерман.

Она бросила в его сторону раздраженный взгляд и в ответ удостоилась точно такого же.

— Что происходит с моим двойником?

Хильда решила не отчитывать Дэна за то, что он без всякого предупреждения вломился к ней в кабинет.

— Он вылетел на выполнение секретного задания. В Штатах его нет.

— Можно подумать, я этого не знаю. Он сейчас на этой вашей чертовой Украине, там, где и Розалина Арцыбашева.

— А вот это уже не твое дело, Дэн. Хотя как ты узнал?

— Господи, Хильда, да ведь оставшиеся Патриции только и знают, что перемывают ему косточки: одну-то из них он взял с собой.

Хильда вздохнула и покачала головой:

— Тебя это не касается. Это не твоя операция, и к тому же сверхсекретная.

— Ладно, скажи мне всего одну вещь, — произнес Даннерман примирительным тоном, — что он должен делать с Арцыбашевой, когда найдет ее? Спасать ее? Или отрезать ей голову?

Глава 16

Впервые в жизни Пэт Эдкок путешествовала с чужим паспортом — причем не с одним, а сразу с двумя. И, разумеется, впервые в жизни чувствовала себя участницей драмы плаща и кинжала. От этого у нее тряслись поджилки. Пока летели до Франкфурта, Пэт постаралась как можно дольше поспать. Она понимала, что в несуразном парике и гриме вид у нее едва ли не клоунский, и потому старалась привлекать к себе как можно меньше внимания. Но гораздо сильнее ее беспокоило другое — успеет ли она, как планировалось, на другой рейс и кто ее встретит. Правда, войдя в вестибюль аэропортовской гостиницы, Пэт с облегчением увидела, что там ее уже ждет Даннерман — с толстенной сигарой в одной руке и немецкой газетой в другой. Все по сценарию.

— Liebchen! — обрадовался он. — Ma Chere! — И в следующее мгновение облапив ее руками, от всей души расцеловал (что заранее не планировалось), поцарапав ей щеку своей жесткой немецкой бородкой и обдав кошмарным запахом сигары. Да еще и успел шепнуть ей на ухо: — Отдай мне свой паспорт и авиабилеты.

Пэт послушалась и даже не стала делать этого тайком. С одной стороны, те, кто проводил с ней инструктаж, понимали, что конспиратор из Пэт аховый, с другой — потому что не заметила ничего подозрительного. Даннерман же так ловко взял у нее из рук документы, что Пэт даже не заметила, что он с ними сделал. Уже в следующее мгновение он поднял стоявший на полу «дипломат», бросил газету, погасил сигару и предложил ей руку. Когда они выходили из вестибюля, Пэт обернулась. Краем глаза она успела заметить, что кто-то поднял с пола газету вместе со спрятанными в ней документами. Со стороны могло показаться, что человека просто заинтересовала турнирная футбольная таблица.

Пока они летели до Киева аэрофлотовским рейсом, Пэт снова попробовала вздремнуть, Даннерман же предпочел бодрствовать. Эх, великого актера он угробил в себе, вздохнула про себя Пэт. Как он, однако, играет свою роль! Сначала Даннерман заказал им обоим шампанского. Стюардессы, казалось, поставили своей целью сделать так, чтобы этот полет навсегда запомнился герру доктору Генриху Штольцу из бюро статистики и компьютерной обработки данных как самый приятный в его жизни. Доктор как раз совмещал приятное с полезным, захватив в деловую поездку свою симпатичную (правда, уже далеко не первой молодости) француженку-жену Иветт. И как, однако, мило, что никто из них не говорит на языке другого и поэтому они вынуждены общаться между собой по-английски. Вторая бутылка шампанского (продукт солнечной Грузии) была подана молодоженам с личными поздравлениями от командира авиалайнера, а к ней — блюдо нежной розовой икры.

Что ж, не такая уж страшная вещь эта тайная операция, подумала Пэт. Скорее попахивает романтикой. Раскрасневшись от выпитого шампанского и постепенно входя во вкус шпионского романа, она в душе посмеивалась над своими товарками, что остались дома, — наверняка в данный момент они бы ей позавидовали. Да, им пришлось хлебнуть горя и страданий, но и приключений в их жизни тоже хватало — кому, как не им, повезло побывать в далеких мирах, общаться с инопланетянами и все такое прочее, пока сама она томилась от скуки и безделья в каземате Бюро. Так что в некотором роде справедливость наконец восторжествовала — теперь она участвует в тайной операции, а другие пусть посидят дома, под зорким оком Бюро. К чему ненужный риск…

Риск?

Пэт поставила на место бокал шампанского. Даннерман тотчас почувствовал что-то неладное.

— Что с тобой, Иветт?

— Нет-нет, все в порядке, Генрих, — поспешила она успокоить его, хотя и не слишком убедительно.

В том-то все и дело, что до нее наконец дошло, какого риска пытались избежать в Бюро. Все дело в других Пэт и другом Даннермане, в том, что им стало известно, пока они находились в космическом плену. В Бюро не желают или еще не готовы к тому, чтобы поделиться информацией с остальным миром. Ведь попади они в руки к террористам, те бы наверняка нашли способы вытянуть из пленников всю нужную им информацию.

А если в руки в экстремистам попадут они с Дэном, даже самые изощренные пытки окажутся бессильны — ведь рассказывать им, по сути дела, нечего. Правда, это вряд ли остановит террористов от попыток не мытьем, так катаньем вытянуть из них правду.

Прежде Пэт ни разу не бывала в Восточной Европе. Более того, она вообще нечасто бывала в этой части мира. Ее опыт зарубежных поездок ограничивался стандартным маршрутом — Сингапур, Япония, Китай, — где Пэт довелось побывать благодаря щедрости дядюшки Кабби по случаю окончания университета плюс редкие семинары. Но семинары эти обычно длились пару-тройку дней, и программа их бывала такой насыщенной, что времени на осмотр достопримечательностей попросту не оставалось. В основном все сводилось к заседаниям, банкетам и общению с коллегами-астрономами. И если удавалось выкроить часок-другой, чтобы хоть краем глаза взглянуть на местные достопримечательности, то можно было именовать себя Туристом с большой буквы.

В Киеве Пэт могла отнести себя к таковым с полным правом. Главное, не думать о том, кто ты есть на самом деле и что произойдет, узнай об этом кто-то еще, и можно вовсю наслаждаться пребыванием в древнем городе. Отель «Золотые Ворота» оказался вполне приличным (Золотые Ворота, Золотые Ворота… Ах да, вспомнила с некоторым запозданием Пэт, это же «Картинки с выставки» Мусоргского. Вот что за музыка постоянно слышится в лифте!). Кухня тоже оказалась отменной, ну или по крайней мере не банальной. Правда, чеснока в борщ можно было положить и поменьше. Сервис, что ж, хотя и не всегда на высоте, но в целом люди вокруг приветливые. Пэт то и дело от них приходилось слышать «Как жаль, что вы приехали зимой! Вот если бы весной — вот когда Киев хорош, весь в цвету, просто загляденье!». Что не давало Пэт покоя в придачу к тем страхам, что постоянно жили в ее сознании, так это кровать.

И все потому, что кровать была одна. Удобная, просторная, с хорошим матрасом и гигантским пуховым одеялом, под которым было так тепло и уютно. Но только одна. Украинцы наверняка решили, что супружеской паре, тем более молодоженам, нужна именно такая — вряд ли им захочется спать раздельно.

Поначалу Пэт попробовала было настоять на том, чтобы Даннерман спал на полу, однако в ответ тот лишь предостерегающе прижал палец к губам и потащил ее в ванную, где, включив душ на полную мощность, шепотом объяснил, что у восточных славян уже давно вошло в привычку ставить в номера для иностранцев «жучки» и вообще для окружающих они — молодожены.

Лишь вечером, когда они уже собрались лечь спать, Пэт задумалась о том, а как же, собственно, должны вести себя молодожены. Опасения оказались напрасны — Даннерман целомудренно лег на самом краю, а она сама — не менее целомудренно облачившись в пижаму — на другом. Так что, если той ночью кто за ними и подглядывал, то ничего интересного для себя невидимый соглядатай не узрел.

На следующий день они осматривали город.

И все потому (как объяснил Даннерман), что им приходится дожидаться, пока с ними не свяжутся. Кто свяжется? Эти самые «дети зеков», которые вроде бы как состоят телохранителями при Розалине? Кстати, не исключено, заметил Даннерман, что они могут оказаться членами националистской группировки и в их цели входит похищение Арцыбашевой. Так что им с Пэт разумнее и дальше выдавать себя за молодоженов (что, разумеется, не исключает сочетания приятного с полезным) — то есть вести себя так, как вели бы себя герр доктор и фрау доктор Генрих Штольц. А когда с ними наконец свяжутся?

Ответ на этот вопрос всякий раз звучал расплывчато и неубедительно. Будем спасать Арцыбашеву, говорил Даннерман. Когда же Пэт робко поинтересовалась, не проще ли передать это дело местной полиции, в ответ Дэн заявил, что в полиции наверняка служат все те же террористы. Так что им двоим и остается сорвать коварные планы экстремистов.

Вот только он не сказал как.

А пока ничего не оставалось, как и дальше разыгрывать этот спектакль. Даннерман вот уже третий день подряд заказывал такси с говорящим по-немецки шофером и ехал осматривать зону отселения вокруг Чернобыльской АЭС. Когда же Пэт попыталась протестовать — мол, зачем подвергать себя ненужному риску, — Даннерман громко, не иначе как с расчетом на тех, кто их подслушивал, заявил:

— А как же иначе, ma pauvre petite, я отчитаюсь перед начальством? Не зря же меня послали сюда!

Кстати, тогда, в ванной, он заявил:

— Вдруг нам повезет. И не придется ехать туда, если они первыми свяжутся с нами.

Они посетили Ржаной рынок и катакомбы на крутом берегу Днепра, правда, не такие обширные, как в Риме, но от их посещения у Пэт все равно мороз пошел по коже. И дело не в том, что узкие подземные ходы вселяли в нее страх — просто было противно смотреть на иссохшие, мумифицированные останки монахов. Неужели и впрямь необходимо тревожить мертвых, отказывать им в праве на вечный покой? В один из вечеров Пэт с Даннерманом побывали на концерте ансамбля народного танца (какие-то нелепые прыжки, но костюмы просто шикарные), а в другой посетили оперу (разумеется, давали «Бориса Годунова»). Всем, с кем им приходилось сталкиваться здесь, в Киеве, они говорили, что занимаются статистическим анализом данных по заболеваемости, связанных с чернобыльской катастрофой, и поэтому для большей убедительности отчета им необходимо побывать на месте этой самой катастрофы. Что ж, звучит вполне убедительно, а иначе зачем герр доктор пожаловал в Киев с молодой супругой. В самом городе они осмотрели каждую церковь, каждый музей.

Район, пострадавший от радиоактивного загрязнения в результате чернобыльской аварии, — так называемая зона отчуждения, жители которой были эвакуированы в первые же дни после взрыва. Тем не менее со временем люди вернулись в зону. Некоторые из жителей не смогли приспособиться к жизни на новом месте и предпочли вернуться в родные места, чтобы там умереть. Родственники приезжали на их похороны и некоторые оставались. Их потомки закрепились на этой территории, зарабатывая себе на пропитание сбором грибов в местных лесах, которые затем продавали на киевских рынках. Другие, поселившись в заброшенных крестьянских домах, практически вели натуральное хозяйство. Со временем к ним присоединились те, кто бежал от цивилизации либо от правосудия. Всего на территории площадью около 20 тыс. кв. км до сих проживают несколько сотен человек.

Пэт с каждым днем все больше входила во вкус. Так, например, ее ужасно позабавило, когда какая-то женщина на улице сунула ей в руки лист бумаги, попросив поставить свою подпись, — то была петиция в адрес представителя Украины в ООН. Каково же было разочарование активистки, когда выяснилось, что потенциальные подписанты не говорят по-украински и, следовательно, не имеют права ставить свою подпись. К великому изумлению Пэт, Киев мало чем отличался от Нью-Йорка — те же полицейские, парами патрулирующие городские улицы на случай беспорядков, уличные торговцы, расхваливающие на все лады свой немудреный, но якобы устойчивый к инфляции товар (с той разницей, что в Киеве в эту категорию попадали в основном ордена и медали допотопных советских времен). Все это забавляло — если, конечно, не думать о том, что с тобой может произойти буквально в ближайшие часы.

Кстати, на счастье Пэт, с Даннерманом ей было легко и весело. Впрочем, чему удивляться? Не они ли детьми вместе играли в поместье дядюшки Кабби? Пусть это было, так сказать, в прошлой жизни, и их дороги с тех пор разошлись. Она стала известным астрономом, он предпочел сомнительную, на ее взгляд, карьеру тайного агента Бюро. И все-таки с какой легкостью, буквально на одном дыхании, они исполняют роль туристов в древнем городе! Словно вернулись в далекое детство, когда им было лет по девять-десять, где часто все бывает «понарошку». Впрочем, не все — чего стоили интимные игры «в доктора», без которых тоже не обошлось.

Кстати, возможно, не обойдется и сейчас. Более того, это сделает их нынешний спектакль еще более убедительным, особенно если за ними все-таки следят.

Пэт улыбнулась крамольной мысли, почистила зубы и подняла одежду Даннермана, которую тот перебросил через край ванны, когда переодевался в пижаму. Она взялась складывать его брюки и обнаружила нечто странное. В брюках, у пояса, оказался потайной карман, а в нем — миниатюрный стеклянный пистолет. Пэт поднесла его к носу — пахло уксусом.

Игрушка была ей знакома, кого удивишь в наши дни химическим пистолетом.

Черт, выругалась про себя Пэт.

Теперь-то они не дети. И приехали сюда, на Украину, не для того, чтобы играть в игры.

Забравшись под уютное пуховое одеяло, Пэт свернулась калачиком на своей стороне. Даннерман последовал ее примеру. Так что если невидимый соглядатай снова подсматривал за ними и в эту ночь, ничего интересного он не увидел.

На следующее утро пошел снег. Пэт смотрела на снегопад со смешанными чувствами. Может, им все-таки не стоит ехать в эту зону отчуждения?

Но Даннерман не желал отступать от намеченного плана. Машина уже заказана, значит, едем. Впрочем, если Пэт не горит желанием составить ему компанию, она может остаться в отеле.

Пока они завтракали, Пэт мучительно пыталась сделать выбор. Нет, перспектива оказаться в зараженной зоне ее не пугает. И вообще с чего он взял, что она боится?

Когда Пэт и Дэн, в парках и теплых ботинках, спустились в холл, администратор рассыпался перед ними в извинениях. Да, он приготовил для них сухой паек, и швейцар уже отнес корзину в машину — к сожалению, в зоне отчуждения нет ни кафе, ни ресторанов, — но сегодня их повезет другой шофер. Степан, который их возил накануне, угодил в аварию и не сможет повезти их. Ему уже подыскали замену. Новый водитель, Василий, немного говорит по-немецки, зато почти в совершенстве владеет английским и хорошо знает зону. К тому же ему так или иначе сегодня предстоит поездка в Чернобыль — надо отвезти туда одного инженера, женщину из числа наблюдателей, она возвращается из отпуска. Сначала он высадит ее в Дальней Радуге, городке, где проживает персонал, а затем подбросит их непосредственно до реактора. Ничего страшного, попутчица им не помешает. У нее свой запас продуктов, у шофера тоже. К тому же она отлично знает зону и наверняка расскажет им немало интересного.

К счастью, машина оказалась больше, чем Пэт первоначально предполагала. Женщина-инженер села впереди рядом с шофером, а Пэт с Даннерманом получили в свое распоряжение просторное заднее сиденье рядом с печкой, что весьма кстати. В течение часа, пока ехали в зону, Пэт дремала, положив голову на плечо Даннерману, и проснулась лишь тогда, когда шофер обратился к ним. В тот момент они проезжали мимо некоего странного вида сооружения, отдаленно напоминавшего ворота при въезде на платную автостраду. Вот только назвать дорогу автострадой не повернулся бы язык — сплошные выбоины и ухабы. На другой стороне дороги у кордона застряли две или три машины.

— Это у них проверяют на радиоактивность колеса, — пояснил шофер. — Ну, не только колеса, их самих тоже. И нас с вами проверят, только на обратном пути.

Женщина что-то затараторила по-украински, а шофер перевел:

— Она говорит, что внутрь попасть легко, а вот назад — еще как знать. Стоит только сделать шаг не в ту сторону, как на подошвы налипнет радиоактивная грязь, и тогда придется принимать душ, стирать одежду. Иначе просто не выпустят. Так что смотрите под ноги, не вляпайтесь куда не следует.

Что от нас скрывают?

Есть ли во Вселенной иные обитаемые миры? Похоже, что есть, и их представителей держат взаперти в казематах Национального бюро расследования. Встает вопрос: располагают ли инопланетяне бесценной информацией, которую Америка пытается скрыть от остального человечества? Ответ очевиден — так оно и есть. Как же исправить эту абсурдную ситуацию? Похоже, что существует один-единственный способ — через Генеральную ассамблею ООН. Необходимо в срочном порядке созвать внеочередное заседание и потребовать ответа на накопившиеся у всего мира вопросы.

«Аль-Ахрам», Каир

Они оставили позади небольшую деревушку крошечных домов. В такие временные поселки в свое время, сразу после катастрофы, переселили жителей города Припять. Дальше начиналась пустыня. Правда, под покрывалом свежевыпавшего снега зона отчуждения не казалась чересчур удручающей, и когда Пэт сказала что-то на этот счет, шофер перебросился парой слов с их попутчицей, а затем пояснил:

— Нет, мертвой ее не назовешь. Жизнь здесь все-таки есть. Приехали бы вы весной, этак через пару месяцев, — все в цвету. Луга. Деревья. Кое-где даже сохранились поля и огороды, вот только урожай с них есть нельзя. Слишком много цезия-137. Надеюсь, мне не надо объяснять, что это такое. Покушаешь, а потом, глядишь, у твоих детей две головы вырастут. Если, конечно, сам раньше времени не сыграешь в ящик.

Судя по всему, инженер все-таки немного понимала по-английски, потому что все время исправляла Василия. В течение следующих двадцати минут, пока они ехали к Дальней Радуге, она сыпала фактами и цифрами, которые шофер был вынужден переводить для пассажиров на заднем сиденье. В свою очередь те — особенно Даннерман, выдававший себя за исследователя, — тщательно заносили сказанное ею в блокнот. Когда разговорчивая попутчица наконец вышла из машины, шофер обернулся к Даннерману и Пэт и заговорщически подмигнул:

— Такую не переговоришь! Строчит как из пулемета!

Пока выезжали из города, он больше не проронил ни единого слова. И лишь отъехав на почтительное расстояние, внезапно остановил машину.

— А теперь выходите. Я должен вас обыскать. После этого к нам присоединится один мой знакомый. Он и отведет вас к Розалине Арцыбашевой.

Глава 17

Советы этой троицы уже сидели у Розалины Арцыбашевой в печенках, и ей ничего не оставалось, как запереться от них в уборной. Собственно говоря, по нужде, ни по большой, ни по малой, ей не требовалось, и вообще на опорожнение кишечника у Розалины обычно уходила пара минут. Теперь она с мрачным видом уже около получаса восседала на унитазе. Где еще на крошечной даче можно уединиться, побыть наедине с собой?

Снаружи слышались приглушенные голоса. Наверняка охранники теряют терпение. Им нужно в срочном порядке принимать решения, действовать. Еще несколько секунд, и в дверь робко постучит Мария или Юрий и спросит, все ли в порядке. Никуда не денешься, придется покинуть единственный приют. После чего вновь попасть в их заботливые руки. Вот только от этой заботы ей уже тошно.

Розалина тянула время.

Она мечтала об одном — чтобы ее оставили в покое, чтобы она могла побыть одна. Странно. Еще несколько месяцев назад мысль об одиночестве показалась бы ей чудовищной. Сейчас же это стало пределом ее мечтаний. Розалина встала, размышляя, с каким мрачным удовольствием она играла бы сейчас по факсу в заочные шахматы. Выпрямилась и для пущей убедительности спустила воду — слегка радиоактивную воду Днепра, что протекал лишь в нескольких километрах отсюда. Набрав в рукомойник воды, она посмотрела на себя в зеркало.

Еще несколько лет, и ей стукнет — ну кто бы мог подумать! — ровнехонько сто. Розалина критически осмотрела себя. Да, за последнее время она слегка ссутулилась и стала ниже ростом. Проклятый остеопороз, результат нескольких месяцев заключения у Возлюбленных Руководителей без лекарств и витаминов. Теперь уже ничего не исправить. Стоит только начать терять кальций, как его больше не восстановить. По крайней мере ей удалось остановить потерю. Так что в целом выглядит она лет на семьдесят пять, ну, семьдесят восемь, ни годом больше.

Хотя на самом деле ей уже далеко за девяносто. Другая бы на месте Розалины наверняка сказала, что пожила — и хватит. Зачем все эти попытки продлить существование, не пора ли подвести черту?

Но дети зеков стремятся продлить ей жизнь. Спасти от всего того, что угрожает ей за стенами дачи. Как можно ответить грубостью на эту искреннюю заботу, даже если это ее и тяготит?

Розалина открыла дверь и тотчас нос к носу столкнулась с Марией. Девушка держала наготове полотенца, и не потому, что в них действительно была необходимость, просто ей требовался предлог.

— Все в порядке, — заверила ее Розалина с грубоватой теплотой. — Можешь убедиться, что я не отбросила в сортире коньки. Убери свои дурацкие полотенца и сядь, незачем вокруг меня суетиться.

Дача доктора наук Розалины Арцыбашевой имела только четыре комнаты, но лишь потому, что больше ей и не требовалось. Кстати, дачу эту она унаследовала от отца, но сам дом был новый, хотя и построен на той же земле, на том же холме в пятидесяти двух километрах от Киева, и из него открывался тот же самый милый ее сердцу вид на Днепр. Старый отцовский дом тоже был четырехкомнатный, только построен он был наскоро из грубо обтесанных бревен, материалом для которых служили вековые деревья на вершине холма. Вряд ли то жилище могло похвастаться хотя бы малой толикой комфорта. Старая дача почти не отапливалась, если не считать одной-единственной печки и лабиринта медных труб, которые, по идее, должны были подавать тепло в спальню. Никакого электричества и водопровода не существовало и в помине. Но и эту, с позволения сказать, «дачу» у семьи отняли после того, как деда объявили «врагом народа» и он загремел в сталинские лагеря.

Когда Розалина наконец получила признание в своей области, ей удалось выкупить дачу, причем недорого, а все потому, что весь район попал в зону радиоактивного заражения. Старую постройку Розалина снесла, а на ее месте выстроила теперешнюю. Что уже обошлось ей в копеечку, поскольку строители за работу в зараженной зоне потребовали тройную плату.

В просторной гостиной Тамара и Юрий с угрюмым видом смотрели по телевизору новости. На экране в данную минуту красовалось изображение Чудика и обоих Доков — их переводили из одного места содержания в другое, однако Розалина так и не поняла куда, потому что звук был выключен.

— А где Богдан? — поинтересовалась она.

— Уехал в поисках телефона, который не прослушивается, — сказала Тамара. — Скоро должен вернуться. Он говорит, что сегодня нам надо уехать отсюда, самое позднее — завтра утром. Кстати, с почтой пришла еще одна повестка.

— Ну что ж, — пожала плечами Розалина и махнула рукой в сторону самовара.

Мария взялась готовить ей чай, а Розалина тем временем уселась в удобное раскладное кресло, нагретое до температуры ее тела. Слава Богу, оно не застелено на случай гостей — дело в том, что на даче кровать имелась только у Розалины.

Розалина не стала уточнять, что за повестка. Она и без того все знала. Кто-то науськал деревенского старосту вновь затеять возню вокруг права собственности на дачу. Чистейшей воды крючкотворство. Никто не отрицал, что дача является собственностью Розалины Арцыбашевой. Заморочка в другом — согласно официальным данным, о чем имелась соответствующая запись в книге регистрации актов гражданского состояния, Розалина Арцыбашева числилась умершей. А поскольку покойная не оставила после себя завещания, ее собственность в соответствии с действующим законодательством отчуждалась в пользу государства. И хотя в некотором смысле новая Розалина Арцыбашева являлась правопреемницей умершей, последнее веское слово должен был сказать суд.

Да-да, чистейшей воды крючкотворство. Истинная же причина заключается в другом — кому-то очень хочется вытащить ее из надежного убежища. С какой целью — она могла только догадываться, хотя наверняка за этим кроется что-то малоприятное.

Розалина взяла с подноса кусочек сахара, положила в рот и принялась медленно потягивать сквозь него чай. Тамара тем временем указала на экран.

— Доктор, а страшно оказаться в плену у этих чудищ? Скажите, чего вы боялись больше всего?

Господин Л. Коровий: Давайте посмотрим, что творится на нашей родной Украине. Инфляция подскочила втрое. И причина этому скачку — не что иное, как сомнения насчет того, как скажутся на нашей экономической ситуации хваленые внеземные технологии. И кто, скажите, этот человек, готовый предоставить в наше распоряжение инопланетные чудеса? Не кто иной, как любимая всеми нами доктор наук Розалина Арцыбашева. Но этого не произошло, а все потому, что Америка присвоила себе право распоряжаться тем, что поистине принадлежит всему человечеству!

Такое дальше терпеть нельзя. Долг Генеральной Ассамблеи ООН состоит в том, чтобы начать немедленное расследование вопиющего нарушения международного права с тем, чтобы плодами космических исследований могли пользоваться все без исключения страны, тем более те, что приложили немало усилий во имя осуществления этой цели, как, например, Украина.

Из протокола заседаний

Генеральной Ассамблеи ООН

Юрий хмыкнул в ответ на такую наглость, но Розалина покачала головой — мол, ничего. Она была благодарна всем, кто составил ей компанию во время добровольного заключения здесь, на даче, тем более к юной и наивной Тамаре, к которой она привязалась всей душой. Розалина языком передвинула сахар за щеку и кивнула.

— Как не испугаться, моя милая. С чем это можно сравнить? Тесно, все на взводе, переживают, трясутся. Тюрьма она везде тюрьма, разве что от вас пахнет приятнее, чем от тех инопланетян. — Розалина с теплой улыбкой посмотрела на своих сторожей. — Наверное, здесь все-таки лучше, потому что, коль Богдан задерживается, я, пожалуй, пойду покручу педали.

Тамара кивнула и отправилась налаживать тренажер.

— Кстати, а где Богдан? — с тревогой в голосе спросила Мария.

И все-таки где он? Налегая изо всех сил на рычаги тренажера, Розалина смотрела в окно на заснеженный сад и мучилась тем же вопросом. Странно, какое-то время назад она пыталась оттянуть этот неприятный момент, а вот теперь, наоборот, мечтала, чтобы все поскорее кончилось. Склон холма покрывал толстый слой снега, но здесь, за толстым двойным стеклом с прослойкой из инертных газов, было тепло и уютно. Впрочем, Розалине было прекрасно известно, какой лютый мороз там снаружи и что значит уйти отсюда в такую стужу. Одна мысль о морозе пробирала ее до костей.

Нет, ей не хотелось покидать дачу, ну никак не хотелось. Но Богдан стоял на своем. Уезжаем, и все тут, заявил он ей.

Что ж, может, он и прав. Начать хотя бы с того, что некрасиво держать людей там, где все пропитано цезием. Даже здесь, на даче, уровень радиации превышает норму. Ненамного, конечно, но все-таки. От такого не умирают. И даже не болеют. Розалина сама прожила здесь несколько лет, пока не ввязалась в авантюру с экспедицией на орбитальную станцию. Да, но тогда, кроме нее самой и старой домработницы, здесь никого не было. Обеим уже давно перевалило за ту черту, когда годом больше, годом меньше, не представляет особой разницы. Что им радиация? Если она и представляет опасность, то лишь для не родившихся младенцев. Это они появляются на свет с поражением сердца или мозга, это у них как на дрожжах растут опухоли, да что там говорить… Да, ей не рожать. А каково молодежи, которая ее здесь охраняет?

Богдан сказал, что люди всё прекрасно понимают и следят за тем, чтобы не перебрать дозу. Кстати, об этом позаботился именно он. Ведь Богдан по образованию врач. Это благодаря его стараниям Розалине удалось вырваться из киевской больницы, где она не чувствовала себя в безопасности. Да и Богдан говорил то же самое. И вообще без него как без рук. Это он убеждал тех, кому не терпелось «взять у нее интервью», что Розалина Арцыбашева слаба и ее не стоит беспокоить. Нет, такому человеку нельзя не доверять. Когда-то его дед, товарищ деда Розалины по ГУЛАГу, сделал все для того, чтобы его друг остался жить. И вот теперь Богдан отыскал таких, как и он сам, потомков бывших политзаключенных, чтобы те охраняли ее и обслуживали: Тамара, которая приходилась ему племянницей, Юрий и Мария, как и он — внуки бывших зеков. В конце концов, самую важную роль сыграли родственные связи, что типично для патриархальной Украины. Этого не могла не признать закоренелый космополит Розалина Арцыбашева.

Увы, не для всех. Есть на Украине и такие, кто желал бы видеть на ее месте Великую Империю, вторую Киевскую Русь. Для этих националистов первое место занимает идея государственности, которой подчинялись бы и семья, и отдельно взятый человек.

Розалина не понимала этих людей. Она не имела ничего против национальной гордости. Она сама гордится своей принадлежностью к украинской нации. Застарелые обиды на москалей — что ж, и это можно понять. Ведь еще со времен Московской Руси, а затем при советском режиме русские не переставали выражать свое презрение к украинцам — к их языку, традициям, к самому украинскому народу. Разве не они построили на украинской земле эту чудовищную Чернобыльскую электростанцию — тяжкое наследство, от которого украинцы страдают и по сей день? Но страшнее всего — стремление русских превратить Украину в заштатную провинцию. Безумие, полнейшее безумие.

Что, однако, не исключает его реальности. За свою долгую жизнь Розалина Арцыбашева успела уяснить одну горькую истину — чаще всего людьми двигает именно безумие.

Розалина как раз выходила из душа, когда до нее донеслись чьи-то взволнованные голоса. Шлепая по полу мокрыми ногами, она быстро накинула халат и принялась торопливо завязывать пояс, но уже в следующее мгновение поняла, что происходит. Тамара облачилась в теплую куртку и, взяв в руки ружье, приготовилась занять позицию у въезда в дом. Юрий уже повернул рубильник, приводивший в действие спрятанные под слоем асфальта мины, и держал палец на красной кнопке.

Когда в апреле 1986 года операторы Чернобыльской АЭС умудрились взорвать эту атомную «бочку с порохом», радиоактивная пыль с высоким содержанием цезия-137 и других не менее опасных изотопов распространилась по площади свыше тысячи квадратных километров, как в самой Украине, так и соседней Белоруссии. На большей части этой территории люди отказались покинуть насиженные места — даже несмотря на то что среди населения резко возросла смертность, а также участились случаи онкологических заболеваний у детей. Чаще всего людям просто некуда было перебраться. Но сильнее всего пострадала так называемая зона отчуждения. Жителей оттуда эвакуировали, но они были вынуждены бросить на подворьях весь свой скарб и домашних животных. Дикие животные тоже не покинули этих мест и продолжали жить на зараженной территории. Вскоре они все чаще и чаще начали давать потомство с врожденными уродствами, а поскольку на них было некому охотиться, численность их значительно возросла.

Розалина посмотрела в окно. Взгляды всех были прикованы к электромобильчику, который пробирался к даче сквозь снежные заносы. Машина принадлежала Богдану, однако он был не один.

Ага, подумала Розалина, выходит, он нашел не только телефон, который не прослушивается, но и кое-что еще. Мария посмотрела на вездеход в бинокль.

— За рулем Богдан, — доложила она, — а с ним двое мужчин и женщина. Одного я знаю — это Василий. Двое других — люди чужие.

— Останавливаются, — добавил Юрий.

Мария отняла от глаз бинокль и неуверенно посмотрела на остальных.

— Ну что, будем взрывать мины?

Юрий даже не посмотрел в ее сторону, а спешно бросился к телефону.

— Тамара? Сейчас они выйдут из машины. Держи их на прицеле, Даже если Тамара и ответила, слов ее Розалина не расслышала.

Но Юрий был прав. Машина остановилась, и из нее вышел Богдан, а вслед за ним женщина. Пару секунд спустя, с трудом протиснувшись из-за передних сидений, появились и двое мужчин.

— Этих я вижу впервые, — доложила Мария, и Розалина сжала от напряжения зубы.

— Дай взглянуть!

Она вырвала у помощницы бинокль и, приставив к глазам, принялась рассматривать непрошеных гостей.

— Я их знаю. — Розалина опустила бинокль. — По крайней мере двоих. Это Пэт Эдкок и Дэн Даннерман. Мы вместе были в плену.

Глава 18

Вернувшись к себе в кабинет после пятиминутки у Зама, Хильда обнаружила, что ее ждет подполковник Приам Макланос. Макланосу было пятьдесят пять, хотя на вид лет на двадцать меньше — высокий, крепкий, уверенный в себе. В Бюро он попал из Хэнфорда, штат Вашингтон, где проявил себя как классный агент, и вот теперь должен был возглавить Кэмп-Смолли. Его, а также еще двоих потенциальных кандидатов на этот пост Хильде порекомендовал отдел кадров. Но у Макланоса имелось одно существенное преимущество — не зря он стоял в списке первым. В свое время он уже работал вместе с Хильдой в Эль-Пасо, где они воевали против контрабанды фальшивых антибиотиков.

Хотя Макланос за время утомительного перелета через континент подремал не более получаса, он уже успел побывать в Кэмп-Смолли и теперь сидел перед бригадиром, готовый при необходимости ринуться в бой. Кстати, из Кэмп-Смолли он вернулся не с пустыми руками, а привез для Хильды несколько образцов.

— Насколько мне известно, на сегодня назначено очередное совещание, — пояснил он. — Убежден, вам будет любопытно взглянуть на это.

Открыв саквояж, он вытащил оттуда фиолетовый металлический шестиугольник размером со шляпную картонку и поставил на стол перед Хильдой.

— Контейнер для пищи?

— Вы правы, мэм. Только он пуст и стерилизован. А это сделанные Доком наброски. Сами же изображенные на них предметы находятся на орбитальной станции, — добавил он и вытащил лист бумаги.

Черт тебя побери, подумала Хильда. Она никак не ожидала такой прыткости от нового начальника лаборатории и не знала, то ли радоваться, то ли злиться. Ведь даже инициатива подчас бывает наказуема. Правда, когда она посмотрела на листок, раздражение все-таки уступило место гордости. Перед ней были мастерски выполненные чертежи незнакомых предметов.

— Вам известно, что это такое? — поинтересовалась Хильда.

— В общих чертах. Я заставил Чудика объяснить нам их назначение.

— Замечательно, — похвалила Макланоса Хильда, — а теперь постарайтесь как можно более тщательно вникнуть в ситуацию. При первой же возможности постарайтесь раскопать все, что сможете, по орбитальной станции.

— Уже раскопал, мэм. Пока летел сюда.

— Похвально. Народ уже, должно быть, собирается на совещание, так что захватите с собой все, что привезли. Я буду там через пару минут.

Медицинское заключение

Продукты питания инопланетян

Секретно

Питание инопланетян состоит из четырех видов продуктов: зелено-желтые листья неизвестного растения, плитка серого цвета с высоким содержанием воды, по всей видимости, фабричного изготовления; еще одна плитка зеленоватого цвета, круглая в разрезе, наполнитель — желе, по всей видимости, также фабричного изготовления; небольшое количество коричневатого порошка, вероятно, применяемого в качестве приправы. По всей видимости, оба вида инопланетян имеют одинаковый рацион, хотя Доки почти не употребляют коричневый порошок и крайне редко — батончик-желе.

В настоящее время все вышеперечисленные продукты проходят биохимический анализ. Препятствием для быстрейшего завершения исследований является то, что для лабораторного анализа удалось получить не более грамма каждого продукта. Предварительные данные, подтвержденные одним из Доков, свидетельствуют о том, что зеленые листья и батончик-желе содержат различные виды полисахаридов, в том числе небольшое количество сахарозы. Более подробные данные будут получены в ходе дальнейших исследований. К отчету прилагаются образцы золы, полученные при сжигании каждого продукта, и результаты спектрального анализа каждого образца. К сожалению, это не дает возможности получить исчерпывающую информацию относительно биохимического строения исследуемых продуктов. Последнее будет установлено в ходе дальнейших исследований.

Макланос вышел из кабинета, и Хильда задумчиво посмотрела ему вслед. Хороший человек, что ни говори. Вернее, классный мужик. Жаль, что он у нее в подчинении и поэтому иные отношения, кроме служебных, начисто исключаются. Интересно, а что поделывает Уилбур, задумалась Хильда, почему бы ему не прилететь к ней в Вашингтон? Она повернулась к дисплею. Хотелось проверить, как там продвигаются дела у Даннермана на Украине. Особых новостей не было. Контакт установлен, но ничего о том, что за этим последовало.

Хильда уже было собралась выйти из кабинета, когда совсем некстати зазвонил телефон.

— Хильда? Это Речид. Как у тебя сегодня со временем? Может, пообедаем вместе?

Она не сразу поняла, кто говорит, но затем до нее дошло: в Виргинии так в шутку называют себя те, кто носит имя Ричард. Еще несколько секунд Хильда натужно соображала, где он мог раздобыть номер ее служебного телефона. Ах да — не иначе как Дейзи услужила. Минуты три ушло на то, чтобы вежливо отказаться, не оскорбив его при этом в лучших чувствах. В общем, она опоздала на совещание минут на пять.

Правда, никто не стал возмущаться, потому что присутствующие с интересом изучали привезенный Макланосом контейнер.

Более того, никто даже не обратил на бригадира Морриси внимания. Сенатор Алисия Пьомберо сегодня присутствовала лично. Она как раз заполучила в руки внеземную штуковину и увлеченно расспрашивала Макланоса о том, что удерживает на месте крышку. По идее, магнит, но его не видно.

— Я и сам так поначалу подумал, мэм, по никакого магнита не обнаружил. Оба края совершенно плоские и с величайшей точностью примыкают друг к другу. Так что контейнер ни за что не открыть, пока не нажмешь на этот небольшой язычок сбоку. А теперь прошу вашего внимания. Если вы сейчас посмотрите на экран…

Макланос один за другим ввел в сканер сделанные Доком наброски, попутно объясняя что к чему. Белая колонна — опять-таки шестиугольная — с отверстиями на одной стороне, чем-то напоминающими рыбьи жабры.

— Чудик говорит, это модификатор окружающей среды, что-то вроде нашего кондиционера.

Желтоватый металлический предмет странной формы.

— По словам Чудика, это что-то такое, что помогает поддерживать ориентацию орбитальной станции в пространстве. Правда, ему неизвестен принцип его действия. Не исключено, что внутри находится что-то вроде гироскопа.

Далее были продемонстрированы многоканальные радиоприемники, используемые для мониторинга радиостанций Земли. Еще один приемник, для радиотрансмиттеров, которые они трансплантировали тем членам экипажа, которых отправили на Землю. Какой-то крупный предмет с дверью на манер холодильника.

— Если верить Чудику, это транзитный терминал. Вернее, так он выглядел, пока был в рабочем состоянии. Насколько мне известно, само это устройство на станции «Старлаб» было выведено из строя агентом Даннерманом из соображений безопасности. Кстати, мы располагаем фрагментами, в Кэмп-Смолли сейчас занимаются их изучением.

— Я уже насмотрелась картинок, — фыркнула сенатор Пьомберо. — Какие-то железяки и две-три штуковины; если верить тому, что нам было сказано, записывающие устройства. Но скажите на милость, как мы заставим эту вашу хваленую чудо-технику работать? Да, и еще, если не ошибаюсь, двадцать три канистры с пищей. Почему же, будьте добры объяснить, мы не получили ничего из того, что вы нам сегодня показали?

Макланос вопросительно посмотрел на Хильду Морриси. Алисия Пьомберо еще не худшая представительница сенаторской братии, в отличие, например, от Эрика Винчака, представлявшего Иллинойс, вот уж кто заноза, или Тома Диксона от штата Нью-Йорк и десятка других им подобных. Такое впечатление, что их только для того и избрали, чтобы они потом докладывали народу, на что Бюро тратит бюджетные денежки. Хильда не стала торопиться с ответом.

— Сенатор, мы располагаем лишь тем, чем располагаем. Насколько мне известно, отбором образцов на станции занимался Чудик. Неудивительно, что в первую очередь он был заинтересован в доставке на Землю продуктов питания. — Хильда обвела взглядом конференц-зал. — Полагаю, полковник Макланос торопится вернуться в Кэмп-Смолли. Есть ли у вас еще вопросы?

— У меня, — не унималась Пьомберо. — Причем всего один. Когда будет организован полет на орбитальную станцию?

— На него вам может дать ответ только помощник нашего представителя в ООН господин Доуни, — пояснила Хильда и внутренне испытала облегчение.

Пока представитель американской делегации в ООН пустился в рассуждения о том, почему Генеральная Ассамблея ставит им палки в колеса, Хильда незаметно кивнула Макланосу, и они тихонько выскользнули из зала. Ей самой не терпелось съездить в лабораторию, чтобы посмотреть, как там идут дела. Но затем она задалась вопросом, а к чему, собственно, спешка, может, сначала пообедать? Хотя бы для того, чтобы отвлечься после этого чертова совещания.

Кстати, действительно пора обзавестись помощником.

Первый, о ком она подумала, была Марла Тепп, тем более что та сама предлагала свою помощь. А стоит ли? Хильда потихоньку заглянула в личное дело потенциальной помощницы.

Собственно говоря, ничего нового для себя она там не открыла. Выпускные баллы — не отличница, но и не троечница. То же самое в колледже. Получила диплом — ну кто бы мог подумать? — агронома. Впрочем, удивляться особо нечему — колледж был на бюджете штата, а сама Тепп — из фермерской семьи. Близких родственников тоже не нашлось. В графе «в случае… оповестить…» значилась овдовевшая тетушка, которая жила где-то возле городка под названием Фредерик, штат Мэриленд, и тоже на ферме. Неплохие оценки по основным дисциплинам, похвальный отзыв по стендовой стрельбе и единоборствам. Общий высокий рейтинг. За время полевой службы еще два похвальных отзыва — за успехи в борьбе с религиозными экстремистами. По ее собственной просьбе Тепп перевели в Арлингтон — якобы для того, чтобы быть «ближе к семье», но Хильда только улыбнулась этой маленькой хитрости. Истинная причина заключалась в том, что в Арлингтоне открывались гораздо более соблазнительные перспективы, но Тепп скромно умолчала о них. Хильде с первого взгляда стало ясно, что в некотором смысле Тепп — это она сама в молодости, сразу после окончания кадетского корпуса. Как и она, полна амбиций доказать на деле, на что способна.

Совершенно секретно

От бригадного генерала Джастина Т. Карпенхоу

Объединенному штабу Вооруженных Сил

Тема: Инопланетные средства поражения

Прилагается полный текст заседаний Национального бюро расследований, посвященных заявлениям, сделанным инопланетянином Чудиком относительно средств поражения, применяемых так называемыми Страшилами в целях закабаления или уничтожения иных разумных видов.

Особое внимание следует уделить оружию массового уничтожения. Например, возможно уничтожение планеты путем искусственного столкновения с астероидом или кометой либо высвобождение из океанических глубин двуокиси углерода. Еще более крупномасштабную катастрофу можно вызвать, переведя светило системы в режим сверхновой — тактика, применяемая, по всей видимости, в тех случаях, когда потенциальный противник имеет базы на нескольких планетах системы или же искусственные орбитальные хабитаты.

Копии этого теста должны быть направлены в Стратегический отдел Пентагона для анализа и выработки концепции исследовательских работ в данном направлении.

Совершенно секретно! Совершенно секретно!

Из чего следует, что Марла Тепп далеко пойдет, и за ней нужен глаз да глаз.

Последнее не так уж сложно. Хильда не сомневалась, что, если понадобится, она найдет управу на ретивую помощницу. А пока она позвонила в координационный отдел, чтобы ей в сопровождающие в Кэмп-Смолли выделили Марлу Тепп.

Хильда обожала водить двухместные машины, однако на сей раз усадила за руль Марлу. Ей хотелось разговорить новоиспеченную помощницу, понаблюдать за ней. Хильда ничуть не сомневалась, что и та, в свою очередь, поняла, что это своего рода экзамен, потому что действовала быстро и четко: вела машину с точностью профессионала, не стала переходить на автопилот даже на скоростном шоссе, ловко обходила другие машины, успевая одновременно поддерживать беседу. На вопросы отвечала вежливо, но кратко. Друг? Нет, такового не имеется. По крайней мере не здесь. Хотя тетушка Билли постоянно пытается познакомить ее с какими-то молодыми людьми из церкви. Какой церкви? Пресвитерианской. Нет, тетушка Билли не разделяет взгляды фундаменталистов. Знакомые? Есть несколько, в основном еще по училищу. Одна знакомая предложила ей вместе снимать квартиру, но жить одной ей нравится как-то больше. Когда свернули на дорогу, ведущую к Кэмп-Смолли, Тепп бросила в сторону пикетчиков полный презрения взгляд — невзирая на промозглую погоду, сырость и слякоть, те потрясали своими плакатами.

— Господи, сколько их развелось, — покачала она головой. — В принципе они неплохие люди, только не знают, чем заняться.

Когда же они въехали на территорию Кэмп-Смолли, от Хильды не скрылось, какое впечатление произвела на ее попутчицу лаборатория. Надо сказать, этому исследовательскому центру крупно повезло. Несмотря на то что США подписали конвенцию о запрете биологического оружия, работы здесь не прекратились. Так, например, по заказу Национального института здравоохранения здесь занимались проблемами иммунитета. Изучали тут и болезни, поразившие популяцию атлантической трески, вернее, то, что от нее осталось, и кукурузные поля Небраски. По старинке здесь привыкли все исследования держать под секретом. Когда же во главе лаборатории стал полковник Макланос, строгостей только прибавилось.

Полковник встретил гостей у внутренней двери. Выглядел он бодрым и подтянутым, несмотря на то что практически не спал последние сутки.

— Только, пожалуйста, без геройства, — заметила Хильда. — Настоятельно рекомендую лечь сегодня пораньше. Вам надо выспаться. А это, знакомьтесь, кадет Тепп.

Макланос обменялся с ними рукопожатиями.

— Я бы хотел кое-что показать, прежде чем мы с вами встретимся с Чудиком. Как его дела? Отлично. Я дал ему немного поспать, а сейчас он докладывает на свою любимую тему — вселенская битва титанов. Одну минутку, сейчас покажу.

Как только они вошли в мастерскую, полковник включил дисплей, и на экране возник Чудик. Хильда прислушалась. Говорил он по-английски:

— Да, хоршам удалось проникнуть на наш канал, чтобы начать передавать свои сигналы. К счастью, я сумел заблокировать большую часть их сообщений. Что они передавали? Ничего интересного. Главным образом — злобная клевета на Возлюбленных Руководителей. Нет, на орбитальной станции хоршей не было. Туда они не проникли. И вообще что за глупый вопрос? Побывай они там, разве бы я сейчас разговаривал с вами? Ведь этим тварям не ведомо милосердие…

Не ведомо милосердие. Хильда задумалась. И это говорит тот, кто только что взахлеб рассказывал, как его раса одним махом уничтожала целые планеты! От Хильды не скрылось, что полковник слегка улыбнулся. Ага, это он посмотрел в сторону Тепп. Та застыла, в немом ужасе глядя на Чудика.

Макланос прокашлялся.

— Сюда, пожалуйста, бригадир, — указал он на один из столов. — Помните записывающее устройство, которое они тут разбирали? Возникла кое-какая проблема.

Еще бы! Сейчас устройство поместили в прозрачный герметичный футляр с двумя рукавами.

— Чистый сухой азот, — пояснил Макланос, — скорее всего прибор впитывал влагу из воздуха…

Правда, и это не слишком помогло. Две разрезанные части, что лежали на столе тут же рядом, уже успели покрыться плесенью. Плесень, правда, попытались соскрести, чтобы был виден исходный материал, но то, что раньше походило на картон, стало чем-то рыхлым и вязким.

Так что, чем бы ни был когда-то этот чудо-прибор, было ясно, что он уже ни на что не годен.

— Я распорядился, чтобы другие пока не вскрывали, — пояснил Макланос. — Спецы из биолаборатории уже взяли образцы на анализ и сейчас занимаются ими. Доклад у доктора бен Джайя еще не готов. Я как раз собирался поговорить на эту тему с Чудиком. Может, вы сами его расспросите?

А для чего же мы здесь? Хильда приступила к допросу. Заносчивый инопланетянин одарил ее высокомерным взглядом.

— Полагаю, вы отдаете себе отчет, что ваша отсталая технология просто несопоставима с нашими последними достижениями научно-технической мысли?

— Можем ли мы при этом надеяться на вашу помощь?

— Что касается меня лично — разумеется, нет. — Было видно, что вопрос несколько озадачил Чудика. — Этим займутся мои носильщики.

— То есть вы хотите сказать, что один из Доков смог бы разобрать записывающее устройство, не повредив его? Может, он скажет нам, как это делается? Он ведь все время молчит.

— Безусловно, он может все, но он не разговаривает. В этом нет необходимости. Однако если вы настаиваете, он может сделать чертеж— при условии, конечно, что скудный и однообразный рацион не сказался отрицательно на этом его умении.

— Прекратите, я уже устала слышать про рацион. Мы делаем все, что в наших силах, — одернула Чудика Хильда.

— Но позвольте, бригадир Морриси, такое питание для нас недостаточно. Я настаиваю, чтобы на орбитальную станцию отправили…

— Повторяю, прекратите. Я спрашиваю вас об этих приборах. Радужный хвост Чудика поблек до бледно-желтого, что означало дурное настроение.

— А я говорю вам, что вы ничего не понимаете. Почему со мной обращаются столь дурно? Поймите, я — между прочим, с величайшим риском для себя, — сделал все для того, чтобы оказать вам помощь. И я настаиваю, чтобы ко мне привезли хотя бы одного из тех, кто меня хорошо знает, — кого-нибудь из Патриций Эдкок. Или агента Даннермана. Спросите у них…

— Извините, Чудик, но вы сами можете рассказать нам все, о чем мы вас спрашиваем, — проникновенным тоном заметила Хильда. — А пока выслушайте меня.

— Я слушаю вас, бригадир Морриси. Можно подумать, у меня есть выбор.

— Боюсь, вы меня не слушаете. Вы слушаете исключительно себя. Я же хочу сказать следующее: мы здесь работаем по двум программам. Ваша программа заключается в том, чтобы организовать полет на орбитальную станцию и доставить вам запас питания. Наша программа — организовать полет, но с несколько иной целью — а именно, познакомиться с вашими технологиями. Так что в принципе цель у нас в некотором роде общая. Надеюсь, это понятно? Только нам почему-то все время что-то мешает.

— Вы совершенно правы, бригадир Морриси, ваши постоянные склоки.

Пора поставить на место!

Хотя наш представитель в ООН до сих пор мудро придерживался мирной позиции, терпение Китайской Народной Республики тоже имеет свои пределы. Призыв нашего представителя созвать чрезвычайное заседание Совета Безопасности должен быть наконец услышан. Недавняя провокация со стороны Америки, а именно — пересмотр индекса инфляции, является прямой причиной обвала на шанхайской фондовой бирже. Претензии Дяди Сэма на единоличное пользование инопланетными технологиями ничем не обоснованы, не говоря уже о вопиющем попрании всех и всяческих законов в отношении будущего ребенка нашего славного космонавта Дж. П. Лина.

Передовица «Нью-Чайна джорнал»,

Тайпей, Тайвань, КНР

— Нет, отнюдь не они. Уверяю вас, между собой мы как-нибудь разберемся. Пока от полета на станцию нас удерживает одно — что делать, когда мы там окажемся? Мы же не в состоянии разобрать всю имеющуюся там технику и доставить ее на Землю для изучения. Что там, внутри ваших машин? Нам бы очень не хотелось повредить оборудование, если дело дойдет до разборки его на более мелкие части, как это случилось с записывающим устройством. И меньше всего нам бы хотелось, чтобы наши люди дотронулись там до чего-то такого, к чему прикасаться нельзя, отчего можно погибнуть. Или ненароком взорвать всю станцию. Надеюсь, вам этого тоже не хочется. Так и вам, и нам от этого никакой пользы. Вот почему, прежде чем лететь на орбиту, мы ждем от вас надежной, подробной информации…

Затем они направились в помещение, где содержали Доков. Чудик, надувшись, вперевалочку вышагивал впереди. Хильда же размышляла о том, что методика допроса в принципе всегда одна и та же, будь то свидетель, преступник или космическое чудо-юдо. Чудик получил от нее одну небольшую уступку: Хильда пообещала, что выделит ему в компаньоны одну из Пэт. Зато в обмен заручилась его сотрудничеством по самым важным вопросам.

Хильда в душе надеялась, что и Марла Тепп вынесла для себя немало полезного. Было видно, что кадет нервничает. Впрочем, ничего удивительного — как можно сохранять спокойствие в присутствии невесть откуда взявшихся тигроиндюков. Правда, пока они еще не дошли до камеры Доков, Тепп как-то пыталась держаться. Но вот ее взгляду предстали оба великана, бледные, как всегда застывшие каменными изваяниями, и на мгновение самообладание оставило Марлу, уступив место выражению неприкрытого ужаса. В углу, как обычно, сидел врач, в чьи обязанности входило наблюдать за поведением инопланетян. Впрочем, наблюдать было особо нечего. Великаны стояли не шелохнувшись.

Испуг Марлы Тепп не укрылся и от Чудика. Пытаясь забраться на свой насест, он чирикнул:

— Не бойтесь, кадет Тепп. Они не причинят вам ничего плохого. Носильщики, смею заверить вас, в высшей степени разумная, высококультурная раса. К величайшему сожалению, мы были вынуждены их слегка модифицировать, зато теперь они способны действовать только в соответствии с нашими приказами. Вы окажете мне величайшую услугу, если поможете подняться на место. Я на грани полного изнеможения.

Было видно, что Тепп не решается, и Хильде ничего не оставалось, как поднять Чудика на его насест. Она никак не ожидала, что он окажется таким легким и горячим на ощупь.

Чудик ничего не сказал, а лишь посмотрел на ближайшего к нему Дока. В следующее мгновение тот задумчиво дотронулся до своей «пенопластовой» бороды, а затем быстро обернулся к дежурному врачу и деликатным движением взял у того из рук блокнот и карандаш.

Тепп издала сдавленный звук, затем процедила сквозь зубы:

— Прошу меня извинить, бригадир, — и бросилась вон из помещения.

Хильда поморщилась. Выходка помощницы неприятно ее удивила. Можно подумать, ей самой приятно вдыхать это зловоние. Но работа есть работа, так что будь добра держать себя в руках. Хильда шагнула поближе к Доку и принялась наблюдать за его быстрыми, точными движениями. Вскоре на бумаге появился чертеж, в котором без труда можно было узнать злополучное записывающее устройство.

Минут через двадцать, сжимая в руках первую партию чертежей, Хильда покинула помещение. Тепп ждала ее на улице, на свежем морозном воздухе.

— Все в порядке? — поинтересовалась Хильда.

— Да-да, спасибо. Я ужасно сожалею, но мне показалось, будто у меня начались месячные.

Хильда внимательно оглядела помощницу, и в душе ее зародилось подозрение. Наклонившись ниже к лицу Тепп, она принюхалась. Нет, такой запах ни с чем не спутаешь.

— У вас всегда бывает рвота в начале месячных?

— Нет, бригадир. У меня отличное здоровье. Возможно, я что-то не то съела…

— А по-моему, вас вырвало от одной только мысли, как можно дотронуться до этого уродца. Разве я не права?

Было видно, что Тепп готова сквозь землю провалиться от стыда.

— Да, мне неприятно… Право, я не хотела… Извините.

— Здесь одного «извините» явно маловато, — задумчиво произнесла Хильда.

— Нет, мэм, прошу вас. — Тепп явно не на шутку испугалась за свою дальнейшую карьеру. — Согласна, мне страшно на них смотреть, но это не помешает мне исполнять обязанности.

— А как, по-вашему, называется то, что только что произошло?

— Обещаю вам, это не повторится. Прошу вас, бригадир. Вы не представляете, что значит для меня возможность работать вместе с вами.

— Тогда садитесь в машину. Поведете вы, — отрезала Хильда. В некотором роде она была даже довольна. В конце концов, разве это не чисто американская черта — питать отвращение ко всему чужому? Да, но брать такую к себе в адъютанты?

Об этом еще стоит подумать. Всю обратную дорогу в Бюро Хильда не отрывала глаз от экрана с новостями. ООН в который раз пытается мутить воду. Съезд полицейских отмечает резкое падение числа террористических актов. Ничего интересного. Но Хильда продолжала читать сообщения информационного канала. А что оставалось? Разговаривать с Марлой Тепп ей не хотелось.

Глава 19

— Ну давай!

Даннерман едва ли не силой вытащил Пэт Эдкок из машины. Взятые на мушку каким-то субъектом в куртке с капюшоном, они молча встали рядом с сугробом. Оружие было Даннерману хорошо знакомо, так что мысль о сопротивлении его даже не посетила.

— Стойте смирно, — шепнул им Василий, — и не вздумайте ее испугать. Девка еще молодая, сдуру может сделать все что угодно.

Девка? Фигура в куртке выпрямилась, и из-под капюшона по плечам рассыпались длинные волосы — действительно женщина, вернее, еще совсем девушка. Ей на помощь появилась другая фигура— коренастая, явно мужская и тоже с ружьем. Мужчина что-то приказал по-украински. Стоявший рядом с Даннерманом Василий тихо простонал, попытался что-то возразить, но все-таки сдался.

— Он говорит, что вы должны немедленно снять верхнюю одежду.

— Здесь? — удивилась Пэт. — Но ведь мы же замерзнем.

— Придется, — проговорил Богдан, его английский почему-то заметно ухудшился, — я должен снять с вас оружие.

Неожиданно в руках у него появился пистолет.

Мерзнуть им не пришлось, хотя, если честно признаться, пока его ощупывали, пока забирали пистолет и радиопередатчик, зубы Даннермана выбивали чечетку. Только после этого им разрешили войти в дом, что одиноко стоял на унылом, обвеваемом всеми ветрами холме.

Внутри оказалось тепло, прямо-таки райский оазис посреди стужи и снега. Их провели в кухню, оборудованную — ну кто бы сказал! — по последнему слову техники, а оттуда в просторную гостиную с огромным окном во всю стену, настенным дисплеем и несколькими тренажерами, установленными прямо посреди дорогой мебели. Дорогой, но весьма старомодной. Что-то подобное наверняка можно было увидеть в домах дореволюционной аристократии. На столе возвышался огромных размеров самовар, а над ним — икона с изображением страстей какого-то мученика. В комнате находились еще один мужчина и одна женщина. Они тотчас заговорили с Богданом и Василием по-украински. И наконец, сама Розалина Арцыбашева. Правда, выглядела она совсем не так, как в тот раз в Нью-Йорке, когда Даннерман впервые увидел ее в одном из кабинетов Астрофизической обсерватории имени его покойного дядюшки. Увидев гостей, Розалина улыбнулась, хлопнув в ладоши, проговорила что-то на родном языке, а затем распростерла им навстречу руки.

— Вот уж не ожидала! — воскликнула она, целуя Пэт, и, поколебавшись секунду, чмокнула и самого Даннермана. — Признайтесь, что этот дом не идет ни в какое сравнение с нашей тюрьмой на той ужасной планете. Одну минутку…

Пэт открыла было рот, чтобы возразить, но Розалина перебила ее:

— Прежде чем начнем наши разговоры, надо соблюсти один обычай. Вы уж простите меня, но когда я дома, здесь все делается на украинский лад.

С этими словами Розалина расцвела радостной улыбкой и посмотрела на женщину. Та мгновенно бросилась в кухню и вернулась с подносом. А на нем…

— Хлеб-соль, — торжественно произнесла Розалина. — Так у нас исстари встречают дорогих друзей. А кому, как не нам, быть добрыми друзьями после всего того, что довелось пережить. Отведайте хотя бы кусочек. А потом и поговорить можно.

— Нет, — неожиданно произнесла Пэт. Розалина застыла с подносом в руках.

— Что значит — нет?

— Мы не те, Розалина, с кем вы вместе были в плену. Мы те, что вернулись на Землю. И Дэн до сих пор работает на Бюро.

— Понимаю, — спокойно согласилась Розалина. — И догадывалась.

Она поставила перед ними поднос и села.

— Вы уж извините меня, но я стара и порядком устала.

— Как вы не понимаете? — снова завелась Пэт. — Мы здесь вовсе не потому, что мы ваши друзья. Просто вот этому человеку рядом со мной приказали, чтобы…

Но Розалина жестом оборвала ее.

— Пэт, дорогая моя, вы думаете, мне неизвестно, что ему приказали? Я даже знаю, от кого исходил приказ — от одной большой шишки в вашем Национальном бюро расследований, некоей бригадира Морриси. Прямиком из штаб-квартиры в Арлингтоне, штат Виргиния. Эта ваша бригадир Морриси ужасно боится, как бы я не разболтала то, что Соединенные Штаты хотели бы скрыть от всего мира. Вот она и приказала нашему Даннерману приехать сюда и в случае чего меня прикончить. — Розалина вздохнула и покачала головой. — Я и сама собиралась вас о том же просить. А пока, ради Бога, сядьте и отведайте хлеб и соль.

Космические тюрьмы?

Как стало известно из источника, близкого к сенатору от штата Иллинойс Эрику Винчаку, Национальное бюро расследований определило назначение нескольких образцов инопланетной техники, которые намерено приспособить для использования в собственных нуждах. Например, основанная на принципе электромагнитного поля камера для содержания пленников — она полностью исключает побег последних, обеспечивая при этом свободный доступ в нее охранникам и обслуживающему персоналу. Другой образец инопланетной техники чем-то напоминает имплантаты, извлеченные недавно у тех, кто вернулся с орбитальной станции, которые позволяют проникнуть в глубины сознания индивида — нечто вроде средства манипулирования его поведением. Легко представить, какая незавидная судьба ждет гражданские наши права и свободы.

«Вашингтон таймс-пост»

Пэт Эдкок осталось только подчиниться. Правда, сделала она это не сразу. Несколько мгновений ей казалось, что вот-вот что-нибудь произойдет, что-то из ряда вон выходящее. Не может не произойти. Может, Розалину покинет самообладание и она разразится истерикой, может, на них накинутся дети зеков. И уж меньше всего Пэт ожидала, что присутствующие осведомлены о миссии Даннермана лучше, чем она сама.

— Ешьте, — потребовала Розалина, и Пэт принялась послушно жевать хлеб.

Толстые темные куски были отрезаны от круглой буханки. Соль — тоже не такая, какой она привыкла дома, в Америке, посыпать жареную картошку, а крупные сероватые кристаллы. Сначала Пэт решила, что, может быть, в хлеб и соль что-то подмешано, какой-нибудь наркотик или снотворное — помнится, в колледже ее предупреждали о таких фокусах, подстерегающих глупых девиц на свиданиях с малознакомыми мужчинами. Кто знает, может, один глоток — и станешь податливой игрушкой в руках этих юных украинских националистов. А вот Даннерман, судя по его виду, не испытывал никаких страхов. Он старательно жевал свой кусок хлеба, и Пэт не в силах была догадаться, что у него на уме. Охранники тоже не выказывали никаких эмоций, за исключением разве что легкого раздражения затянувшимся ритуалом. Наконец Розалина вздохнула.

— Ну вот, после того, как все мы имели возможность немного прийти в себя, Дэн, будь добр, объясни, каким ветром тебя сюда занесло.

Даннерман проглотил последний кусок хлеба.

— Хорошо. Но сначала я тоже тебя кое о чем попрошу. Пусть твои бравые ребята опустят оружие, а еще лучше — отдадут его тебе. Ты ведь знаешь, как им пользоваться?

— С какой это стати? — подозрительно поинтересовался Василий. Даннерман пожал плечами. Розалина посмотрела на него, а затем сказала:

— Делайте как вам велят. Сдайте мне ваше оружие и сложите его аккуратно на стол передо мной.

Было заметно, что Василию идея пришлась не по нутру, но он был вынужден подчиниться. Пэт, пытаясь понять, для чего понадобился Даннерману этот спектакль, предупредила:

— Осторожно, у него с собой, «жучок-бомбардир». Даннерман изумленно посмотрел в ее сторону, затем медленно расстегнул пояс брюк и извлек оттуда крошечный чехол.

— Хорошо. Возьми и это, Розалина. После этого мы все отойдем назад, чтобы в случае чего тебе было удобней стрелять.

— А в кого мне стрелять? — удивилась старушенция.

— Ну, это как ты сама решишь. Кстати, ты не ошиблась. Я действительно получил задание от Хильды Морриси не допустить, чтобы информация об инопланетных технологиях, которой ты владеешь, попала в руки украинским националистам. Я имею в виду тех, — пояснил Даннерман, — кто украл имплантат у первой Розалины. Они уверены, что ты можешь помочь им докопаться до его начинки.

— Я? А как?

— Вот и я о том же, — кивнул Даннерман. — Но они-то этого не знают.

— И ты собирался прикончить меня при помощи этой штуковины?

— Такой исход не исключался, — был вынужден признаться Даннерман. — Но это не моя идея. Я был уверен, что ты согласишься уехать с нами. Видишь радио, что у меня отобрали? Это чтобы вызвать за нами самолет. Втроем — ты, Пэт и я — улетим в Вену, а оттуда — в Штаты. А там Бюро позаботится о твоей безопасности.

— Ты хочешь сказать, мне там будет спокойнее, чем здесь, с друзьями.

— Да-да, гораздо спокойнее. Дело в том, что по крайней мере один из твоих так называемых друзей — террорист.

Вот тут-то все и началось. Дети зеков одновременно подняли крик, разумеется, по-украински. Но Пэт и без переводчика могла угадать смысл их протестующих возгласов. Здоровяк Василий буквально умолял о чем-то Розалину.

Но та в ответ только качала головой.

— Оставайся на месте, Вася. Теперь понятно, почему Дэн велел мне взять все оружие. Если, конечно, он говорит правду.

— Боюсь, что это так, — вздохнул Даннерман. — Подумай сама, Розалина. Откуда тебе известно, какой приказ я получил?

Паровой пистолет

Это ручное оружие, более известное как «жучок-бомбардир», имеет два резервуара с высокоактивными жидкостями, которые при смешении образуют струю пара, вылетающую со скоростью, способной поразить противника. Поскольку оружие лишено металлических частей, а заряд не содержит соединений азота, пистолет легко спрятать в одежде. Свое прозвище пистолет получил в честь вида азиатских жуков, использующих для поражения жертвы тот же принцип.

— Это я хотела услышать от тебя.

— Потому что чертовы террористы сумели каким-то образом получить секретную информацию. Не знаю, как им это удалось. Но факт остается фактом.

— Но ведь это мои друзья, — запротестовала Розалина. — Им я доверяю во всем. И вообще твои слова просто не укладываются в голове. Будь они террористами, они уже давно бы увезли меня, а куда — одному Богу известно.

— Повторяю. Не все. По всей видимости, только один. Но кто? Не знаю, хотя ты сама, может, и догадываешься. От кого тебе стало известно о том, что мне приказано?

Послышались сдавленные рыдания, и присутствующие дружно, как по команде, обернулись в сторону Марии.

— Мы бы никогда не причинили вам ничего плохого, — пролепетала она сквозь плач.

Розалина опустила пистолет и обняла девушку за плечи.

— Дорогая моя, — она ласково похлопала Марию по спине, — я уверена, что так оно и есть. Но можешь ли ты поручиться за остальных? Расскажи нам все, что тебе известно.

— Они должны приехать сегодня вечером. Специально ждали, чтобы вместе с вами взять и господина Даннермана в качестве заложника. По идее, я должна была… нет, я не стала бы стрелять в вас, клянусь! В мои обязанности входило сделать так, чтобы никто не сопротивлялся.

Глава 20

Хильда Морриси откладывала заседание до последнего момента. Не было настроения. И дело даже не в том, что Чудик уже совершенно доконал ее своими выходками, и не в том, что ей приходилось отбиваться от армии бездельников, пытавшихся подсунуть очередное идиотское прошение. Хуже всех в этом отношении был психолог из Гарварда, который требовал — а наглости ему не занимать, — чтобы Хильда позволила ему поработать с четверкой Патриций или, на худой конец, с обоими Даннерманами, потому что это прямо-таки по его теме, поскольку он занимается изучением однояйцевых близнецов. Что самое главное, этот нахал заручился поддержкой обоих сенаторов от Массачусетса, которые теперь тоже наседали на Хильду с просьбами оказать содействие их дражайшему протеже.

Просто до сих пор не было вестей от Дэна с Украины. Зам же то и дело требовал отчета. И в довершение ко всему все участники команды «Анания» донимали бригадира своими просьбами. Например, Марша Эвергуд: «Позвольте взять напрокат одного из Доков, чтобы тот осмотрел наших неизлечимых больных». Или астроном: «Если вы хотите, чтобы мы обнаружили корабль инопланетян, необходимо задействовать все имеющиеся в стране мощные оптические телескопы» Или вот, например, представитель Госдепа: «Нам уже к вечеру необходимо знать, как отвечать на ноту, поданную албанцами…»

И всем-то она что-то должна, и все они как один пытаются втолковать ей, что их дело — самое безотлагательное и не терпит ни малейшего промедления. Даже те, кому Хильда уж никак не могла помочь, даже если бы и захотела. Албанская нота — забота Зама, но почему-то по этому поводу пришлось болеть ее голове, потому что несчастный госдеповец никак не мог пробиться на прием к Маркусу Пеллу.

Что, впрочем, неудивительно. В ноте албанцев говорилось такое, от чего Пелл был готов от злости на стенку лезть. И это еще цветочки. Ягодки же заключались в том, что практически все мелкие страны СОН (поди найди их на карте!) требовали свою «законную долю» инопланетных технологий с орбитальной станции, угрожая воспользоваться правом коллективного вето, чтобы тем самым лишить ведущие державы возможности наложить лапу на лакомую технику.

Ничего страшного, можно потянуть время, поторговаться, и все уладится само собой. Можно, на худой конец, надавать разных обещаний, посулить малым странам златые горы, а там поживем — увидим. Но что еще, отчего Зам ходит чернее тучи? Вернее, не что, а кто, а именно — сенатор Алисия Пьомберо, которую не иначе как лукавый дернул за язык, и она сболтнула что-то явно не для печати, а уже на следующий день ее откровения появились на страницах ведущих изданий.

«Новая шпионская машина НБР. Тюрьма завтрашнего дня. Инопланетная техника ставит под угрозу наши права и свободы».

Неудивительно, что сенатор Пьомберо предпочла не появляться лично на дневном заседании рабочей группы. Господи, лучше бы они все не пришли. Когда Хильда перенесла заседание на более позднее время, у нее словно гора с плеч свалилась, и она решила прямиком отправиться домой. День клонился к вечеру, и поэтому куда приятнее заняться чем-то не таким срочным, но зато очень личным.

Медицинское заключение

Для внутреннего пользования Бюро

Агенты, приставленные к клинике им. Уолтера Рида, докладывают, что Док-лекарь своими действиями добился ремиссии у ряда неизлечимых больных (копии историй болезни прилагаются). Некоторые из пациентов отказались от курса «терапии», видя в ней шарлатанское «наложение рук», однако анализы крови и видимое улучшение общего физического состояния дают основания полагать, что лечение возымело необходимый эффект. Предполагается, что секрет методики Дока заключается в применении химически активных соединений, которые он вводит в организм больного через окончания острых ногтей на его малых верхних конечностях. Все попытки получить образцы предполагаемых соединений, если таковые существуют, до сих пор не увенчались успехом. Тем не менее процент излеченных впечатляет, особенно в случаях иммунодефицита, карцином и стойких инфекций, не поддающихся лечению антибиотиками. Менее эффективной инопланетная методика оказалась на больных, недавно перенесших хирургическое вмешательство, например, при коронарном шунтировании.

Бригадир Морриси нечасто давала себе расслабиться. Обычно она оставляла линию связи с Бюро включенной и старалась, несмотря ни на что, оставаться в курсе происходящего. Но уж если позволяла себе отдохнуть, то, как правило, на полную катушку. Выйдя из джакузи, Хильда во весь рост встала перед зеркалом, несколько минут критически разглядывала себя и лишь затем потянулась за бельем. Вряд ли в Бюро догадываются, каким соблазнительным штучкам она отдает предпочтение. Впрочем, для своего возраста Хильда выглядела просто потрясающе и не слишком нуждалась во всех этих маленьких хитростях типа поролоновых прокладок в чашечках лифчика. Затем последовала блуза чистейшего шелка, легкая и прохладная — в самый раз в душном баре, куда Хильда планировала наведаться сегодня вечером. Юбка до середины бедер, не самое удачное решение для вашингтонской зимы, но поверх она наденет длинное пальто.

Бар, куда Хильда решила сегодня направиться на охоту, располагался милях в двадцати от ее квартирки, уже в Мэриленде, но зато недалеко от Окружной дороги. Хильда выбирала «охотничьи угодья» с особой тщательностью — не меньшей, нежели свой «охотничий костюм». Самос главное, это будет такое место, где она еще ни разу не появлялась, где ее никто не знает. Важно и то, что в полицейских анналах за заведением не водится дурная репутация — тихое пристойное место, посещаемое в основном людьми, не связанными узами брака. Не обязательно модное. У Хильды не имелось особых комплексов по поводу социального положения ее партнеров. Лишь бы в баре было чисто и без драк.

Заведение оказалось скорее модным, нежели заурядным. Хильда сама припарковала машину и замкнула двери, не обращая внимания на косые взгляды специально приставленных к стоянке служителей. И дело вовсе не в том, что ей не хотелось тратиться на чаевые, просто чем меньше людей суют нос в ее частную жизнь, тем лучше. Свой мобильник Хильда запрограммировала блокировать все сообщения с грифом ниже, чем «сверхсрочно». В конце концов, она намерена расслабиться. С легким волнением она вошла в бар.

Ощущение было знакомое и пьянящее. Чутье не подвело ее. В баре даже играл свой «ансамбль» — немолодая женщина на гитаре, а другая, чуть помоложе, — на синтезаторе. Вместе они выдавали неплохую музыку, под которую на небольшом деревянном пятачке отплясывали несколько пар. Зрелище воодушевило Хильду. Похоже, здесь ее ждут приятные приключения — ей обычно везло в барах, где народ танцует. Именно в таком заведении с танцульками она познакомилась с Уилбуром, тихим (ну, может, только на первый взгляд) и веселым маклером, который того гляди перейдет в категорию «бывших». Хотя ей будет его не хватать. Правда, они успели переспать уже пять раз — по меркам Хильды рекорд, так что пора подыскать что-то новенькое. Стоит позволить отношениям затянуться — как не заметишь, что угодила в ловушку, из которой не так-то просто вырваться.

Хильда сдала в гардеробе пальто, но служитель пропустил ее в зал лишь после того, как она сдала и пистолет. Кстати, тоже хороший признак. Впрочем, у нее с собой есть еще парочка пистолетов.

Народу в баре было полно, и охота с обеих сторон велась вовсю. Но Хильда не торопилась. У нее имелась своя методика. Сначала она предпочитала присмотреться и лишь затем уже переходить к делу. Она медленно направилась в туалет, отмечая на ходу, кто из симпатичных мужиков старается держаться ближе к женской половине зала, где вовсю оживленно беседовали такие же, как и она, «охотницы», а кто еще раздумывает. Хильда насчитала четыре удобных для нее кандидата, причем трое из них в данный момент ошивались у стойки. Один из них — крупный блондин, болтавший с невысокого роста блондиночкой. Они явно не находили общего языка. Хильда отметила, что блондин лет эдак на пятнадцать моложе нее, но это не проблема, а может, даже и плюс. Второй постарше — но еще в форме. Третьего она толком не рассмотрела, но судя по плечам — мужик что надо. В туалете Хильда взглянула на себя еще раз — прическа ничего. Ага, вот и светлая полоска кожи на безымянном пальце левой руки — самая главная ее хитрость. Когда ее спрашивали «Ты замужем?», можно было со спокойной совестью отвечать — «Сейчас нет». Когда же наступал момент ставить в отношениях точку, Хильда обычно заявляла, что муж обо всем пронюхал и грозит скандалом. Предвкушая новое приключение, Хильда шагнула в зал…

И тотчас обнаружила у стойки бара знакомое лицо. Господи, каким ветром сюда занесло эту Марлу Тепп?

Все насмарку. Хильде меньше всего хотелось, чтобы кто-нибудь из Бюро стал свидетелем ее маленьких приключений. Так что оставалось разве что по-философски отнестись к загубленному вечеру и попробовать в другой раз. Или в другом месте, подумала она, забирая в гардеробе пальто и пистолет. Ночь только начинается, а у бригадира в запасе имеется еще парочка подобных заведений.

Кажется, Тепп ее не узнала. Хильда уже направлялась к машине, когда запищал мобильник. Это могло означать только одно — поступило какое-то важное сообщение, и о планах на вечер теперь придется забыть. Хильда услышала, как где-то рядом негромко захлопнулась дверь машины, однако не придала этому особого значения, шагнув в тень какого-то фургона, чтобы принять сообщение.

Но так и не получила, ибо кто-то с силой ударил ее сзади по голове. Хильда упала на землю, плохо понимая, что происходит. Вот и напоминание, что не всякое насилие имеет политическую подоплеку. Нередко причина заключается в другом. Кому-то очень хочется разжиться чем-то таким, что имеется у вас, только завистнику не хочется заработать эту вещь честным трудом. Что ж, не повезло, что в качестве объекта чей-то завести оказалась именно она, бригадир Морриси. Хильда попыталась было вытащить пистолет, но один из нападавших выбил «пушку» ногой, и та отлетела на приличное расстояние. Второй тем временем вытащил нож.

Неожиданно подоспела помощь. Хильда услышала два негромких выстрела, пинки прекратились, а нападавшие отлетели прочь. Хильда перекатилась на бок, поднялась на колени и приготовилась к худшему. Каково же было ее удивление, когда, подняв глаза, она поняла, что пистолет находится в руке — ну конечно же! — младшего агента Марлы Тепп.

Бригадир Морриси попробовала подняться на ноги, но ей удалось разве что сесть, после чего она оставила дальнейшие попытки. Голова шла кругом, в ушах звенело. Рука ужасно болела, особенно в том месте, куда угодил носок ботинка одного из этих ублюдков. Дорогое пальто превратилось в грязную тряпку. Словно сквозь сон она услышала приближавшийся вой сирен. Ага, вот младший агент Тепп склонилась над одним из нападавших, вот она передала его полицейским и, пряча на ходу пистолет, направилась к Хильде.

— Мне пришлось вызвать помощь, — словно оправдываясь, пояснила она.

И помощь не заставила себя ждать — надо признаться, редкая вещь для банальной попытки ограбления: три полицейских машины и две кареты «скорой помощи».

— Одного я уложила, — добавила Тепп, — да и второму тоже досталось.

Судя по голосу, Тепп не видела ничего из ряда вон выходящего в том, что только что лишила жизни представителя рода человеческого. Скорее это напоминало сухой отчет.

Хильда потерла ладонями лицо.

— Метко бьешь, — заметила она, — а как…

Господин Шигаму Яна: Я буду говорить в поддержку мнения делегата от Республики Чехия. Безусловно, для процветания всей нашей планеты важно, чтобы мы получили доступ к инопланетным технологиям и обратили их себе во благо. Но я бы пошел дальше. На протяжении десятилетий Япония призывала к возобновлению крупномасштабной программы международных космических исследований, как в научных, так и в общечеловеческих целях. Сейчас же это актуально, как никогда. Надеюсь, представителям сего высокого собрания известно, что моя страна на протяжении вот уже нескольких десятилетий страдает от затяжного экономического кризиса. У нас есть знания и технологии для участия в подобной программе, но нет другого — средств. И я считаю, что первейший долг тех стран, что такими средствами располагают, взять на себя основную тяжесть ее финансирования. Япония же, со своей стороны, готова принять в ней подобающее участие.

Из протокола заседаний

Генеральной Ассамблеи ООН

— Я видела, как вы выходили, — пояснила Тепп, — и подумала, что будет лучше, если я объясню вам, почему здесь оказалась. Я пошла вслед за вами и…

— Что ж, благодарю за предусмотрительность, — буркнула Хильда и в упор взглянула на Тепп. — Неплохо иметь такого классного телохранителя. Если не ошибаюсь, у тебя похвальный отзыв по рукопашному бою.

— И по стрельбе.

Хильда вздохнула. Что ж, возможно, этой особе она обязана жизнью, а кроме того, ей действительно позарез нужен помощник.

— Ну ладно. Ты еще не передумала перейти ко мне? Нет? Отлично. Можешь явиться завтра утром в семь тридцать. К восьми я точно буду на месте. С Замом я сама все утрясу.

— Спасибо, мэм, — откликнулась Тепп с заметной радостью в голосе.

Возможно, за сим последовали бы и другие слова благодарности, но один из прибывших медиков закончил осмотр раненого бандита и теперь настаивал на том, чтобы оказать помощь Хильде.

Перелома, слава Богу, не обнаружилось, хотя Хильда подозревала, что без гигантских размеров кровоподтека никак не обойдется. Хуже всего, что ее ударили по голове. Может, действительно стоит съездить в травматологическое отделение, как советуют врачи? Пока они спорили, ехать или не ехать, к ним, перекатывая в пальцах какой-то металлический предмет, подошел сержант полиции. На Хильду он посмотрел с куда большим интересом, нежели то предписывал ему профессиональный долг.

— Это вы та баба из НБР, из-за которой нас вызвали? — развязно поинтересовался он.

— Перед вами бригадир… — оборвала его Тепп, но Хильда не дала ей договорить. Выпрямившись во весь рост, насколько позволяли силы, она продемонстрировала полицейскому удостоверение.

— Вижу, — буркнул он, опять-таки без надлежащей учтивости. Вряд ли коп в восторге от того, с кем его столкнула судьба. Но с другой стороны, местная полиция никогда не питала к Бюро теплых чувств. — Тогда все понятно.

— Что понятно?

— Мы обыскали их машину, — пояснил коп, — и обнаружили радиолокатор. После чего пришлось проверить и вашу, бригадир. Вот это мы обнаружили под правым передним крылом. Вам прилепили «жучка».

— Черт, — вырвалось у Хильды.

Ситуация была ясна как Божий день — никакое это не ограбление. За ней следили, ее преследовали, начиная от самого дома, и нужна им была не ее сумочка, не ее деньги, а сама бригадир Хильда Морриси.

Нет, ни в какую травматологию она не поедет, пусть врачи от нее отстанут. Тепп тоже нет нужды сопровождать ее домой. Она сама в состоянии вести машину, и вообще ей хочется побыть одной. О происшедшем придется доложить начальству. А значит, народу станет известно, что бригадир Хильда Морриси в свободное от работы время снимает в барах партнеров на ночь.

Выезжая с парковки, Хильда краем уха услышала, что из бара донеслись какие-то крики — вроде как передавали очередную сводку новостей. Странно — что могло такого произойти, чтобы посетители бара вдруг позабыли основную цель посещения сего заведения. Но, с другой стороны, не ее голове об этом болеть. Достаточно своих проблем.

Хильда уже проехала с полпути по окружной дороге, когда неожиданно ей вспомнились две вещи. Первое: Марла Тепп так и не объяснила ей причину своего пребывания в баре. Второе: из-за нападения бандитов она так и не позвонила.

— Радиоперехват в 22:48. Сообщение следует.

Прослушав сообщение, Хильда поняла, что неожиданно вызвало такой переполох в баре. Она резко выпрямилась за рулем.

— Господи, — прошептала она. — Кажется, мы влипли по-настоящему.

Глава 21

Пэт Эдкок первой подбежала к машине и распахнула двери. За ней, проваливаясь и увязая в снегу, подоспел Даннерман, увлекая за собой вниз по склону Розалину Арцыбашеву.

— Поведешь ты, — рявкнул он, заталкивая старушенцию на заднее сиденье, затем обежал вокруг машины и плюхнулся на сиденье рядом с Пэт. — Ты хоть знаешь, как ею управлять? — поинтересовался он, слегка отдышавшись, но Пэт уже включила зажигание и начала выруливать на дорогу.

Не успела Пэт повернуть ключ, как дисплей в кабине засветился, и на нем предстал все тот же космический Страшила. Но Даннерману было не до него, и он отключил дисплей.

— Поживее, — выпалил он, — нам надо успеть до заката. К тому же неизвестно, кто может поджидать нас в этих дебрях. Что?..

Арцыбашева стукнула его по спине.

— Включите новости! — потребовала она. Даннерман обернулся к ней, ничего не понимая.

— Зачем? Никуда они от нас не денутся. Посмотрим, когда будем уже в самолете.

— Включите немедленно! Вы что, не заметили, кто говорил? Спор уладила Пэт. Как только машина покатила вниз по склону, она вновь включила экран.

— Черт, — мрачно пробормотал Даннерман. — Какая бестия в тебя вселилась? Что там такого важного, чего нам никак нельзя пропустить?

На экране возникла взволнованная женщина. В дрожащих руках она держала листок с факсом.

— …мы получили это несколько минут назад, — говорила она. — Сейчас мы повторим сообщение, а затем обратимся за комментариями к Белому дому. Оставайтесь с нами…

Она исчезла. На какое-то мгновение картинка полностью пропала с экрана, но затем появилась вновь. Теперь это было жуткого вида существо с непропорционально тонким туловищем, головой, похожей на тыкву, — оно слегка покачивалось, обнажив в оскале несколько рядов острых зубов. На сей раз Даннерман воздержался от язвительных комментариев.

Судя по всему, Страшила ничего не говорил, а просто стоял перед камерой — интересно, какая у них техника? — сложив на груди тонкие ручки. На картинку был наложен голос, но кто бы то ни был, говорил он по-английски.

— Люди Земли! Близится конец вашим трудностям. Нам вновь удалось установить с вами связь. Вскоре мы дадим вам подробные указания, каким образом вы можете пополнить ряды разумных существ, которые с гордостью называют нас Возлюбленными Руководителями.

Картинка померкла.

— Господи! — вырвалось у Пэт Эдкок, и она едва не съехала в кювет. — Все сначала!

Глава 22

Новое сообщение из космоса многое изменило для Хильды Морриси. Впрочем, не только для нее, а для всего мира, черт возьми. Но о судьбах землян можно поразмышлять и позднее, в свободное время. Пока же ее ждали очередные ночные бдения. Вновь придется провести в стенах Бюро целые сутки, если не больше. Ни съездить домой, ни переодеться, а ведь на ней все тот же наряд, в котором Хильда отправилась в бар. Так что вместо приятного ночного приключения в срочном порядке приходится заниматься иными вещами, глотать таблетки, чтобы не уснуть, разрываться на части, решать одновременно десятки проблем… Но уж лучше так — быть задерганной, взвинченной, усталой, чем совсем ничего не делать.

Поскольку ее служебные обязанности были прописаны нечетко, Хильда тотчас взяла бразды правления в свои руки. Прежде всего задача номер один — разбудить и при необходимости вызвать на службу всех сотрудников. Собрать рабочую группу. Подготовить анализ ситуации. Пересмотреть степень важности текущих операций Бюро. Некоторые продолжатся в том же режиме, если того требуют соображения безопасности, — например, операции по обезвреживанию террористических группировок, по предотвращению похищений, взрывов, нанесению крупного материального ущерба. Хотя, возможно, и здесь придется отозвать часть сотрудников на выполнение иных задач. Все остальное может подождать. Уже к двум часам ночи штаб-квартира Бюро гудела как улей. Наиболее ответственные участки Хильда взяла под свой контроль. Она даже выкроила время, чтобы заглянуть к врачу и принять таблетку от головной боли — нанесенные бандитами удары все еще давали о себе знать. Лучше бы она этого не делала.

— Ну наконец-то! — укоризненно произнес дежурный врач. — Мы уже оборвали телефон, разыскивая вас.

— Зачем?

— Для медосмотра. Травма есть травма. Тем более черепная. Он поднял трубку, чтобы вызвать вспомогательный персонал. Так из жизни Хильды были вычеркнуты три четверти часа, и это когда на счету каждая секунда. Рентген, анализ крови, анализ мочи, посмотрите мне в глаза, хорошо, не моргайте. И так несколько раз подряд. Не говоря уже о такой идиотской просьбе, как пересчитать количество пальцев на руке врача, которую тот сунул ей едва ли не под нос.

И никуда не денешься. Хильда надеялась, что о случившемся никто не узнает. Увы, все оказалось с точностью до наоборот. Ну конечно же, это Тепп настучала. Кто же еще!

Слава Богу, ни у кого не хватило смелости поинтересоваться, что она делала в ночном баре. Впрочем, и без того все ясно, подумала Хильда, когда медики наконец выпустили ее из своих цепких рук. Слухи о ее интимных склонностях наверняка уже пошли гулять по Бюро.

Перед тем как шагнуть за дверь медкабинета, Хильда наконец получила от врачей то, за чем пришла, — таблетку от головной боли.

— Вам надо поспать, — посоветовал ей врач, — тем более что вы выпили слишком много средств против сна. Я бы не рекомендовал принимать их чаще чем через трое суток.

— Спасибо за заботу, — произнесла Хильда, запивая таблетку водой, и вышла вон.

Какой сон! Как можно спать, если весь мир на грани помешательства. На уши поставлено не только Бюро. Правительство в полном составе! Президент наверняка созвал в данный момент экстренное совещание, то же самое в кабинете министров, в Пентагоне! И так по всему миру, в каждой стране, в каждой столице — те, на ком лежит ответственность за жизнь и безопасность нации, сейчас не сомкнут глаз.

В конце концов, работа в штабе не такая уж и скучная вещь, подумала Хильда. Это почти что сравнимо с какой-нибудь удачной полевой операцией, когда сети расставлены, улики собраны и можно вознаградить себя небольшим любовным приключением и бутылкой шампанского.

К сожалению, ничего подобного сейчас не предвидится. Но с другой стороны, философски заметила Хильда, нечего жадничать, такого никогда не бывает, чтобы получить разом все. Пока с нее достаточно водоворота дел.

Когда Хильда вернулась в конференц-зал, Маркус Пелл уже сидел в кресле председательствующего. Наконец-то ему представилась возможность вести совещание по вопросам, требующим безотлагательного решения. Пелл был сама серьезность. Сейчас отчет перед ним держал астроном из Военно-морской обсерватории.

— Да, мы старались определить источник радиосигналов. Но передача была слишком короткой. Погрешность составляет около пяти градусов, но ведь это обширный участок космического пространства.

— Прочешите его весь! — рявкнул Пелл. — Судя по всему, сигнал поступил с космического корабля, и я хочу знать его координаты. Я полагал, что к этому моменту вы пропустили сквозь мелкое сито всю Солнечную систему, черт подери.

— Ну, допустим, не всю, — гнул свою линию астроном. — Никто ведь не искал конкретный источник. И если нам не поможет случай, то надеяться особенно не на что. Можно, конечно, организовать поиски…

Уроки истории

Наш народ, который на протяжении долгого времени противостоял тирании Испании, США, Японии, а затем снова США, наконец обрел свободу и как равный среди равных в числе других стран — участниц Генеральной Ассамблеи ООН наделен соответствующими правами. Но пользуемся ли мы ими сполна? Нам отказано в кресле участника Совета Безопасности. Мы получили отказ на наше прошение сделать тагалог одним из официальных языков ООН. Нашему делегату предложены посты во второстепенных комитетах Генеральной Ассамблеи. Еще ни разу представитель Филиппин не избирался в ООН на высокую должность. А теперь нам заявляют, что нашему представителю отказано в праве участвовать в допросе свидетелей во время внеочередного заседания.

Пора недвусмысленно заявить о своей позиции. Предстоящая встреча в верхах США, Японии и КНР по международной торговле и правам человека может стать для этого удобной трибуной. Если мы стремимся обрести подобающий статус, необходимо принять ответные меры. Это не только наше право, но и наш долг.

«Манила геральд»

— Прекрасно, — заметил Пелл, — вот и займитесь. Что скажете, генерал? — обратился он к представителю космического агентства. — Если обнаружим их корабль, сможем мы использовать для поражения цели наше размещенное в космосе оружие?

— Может, да, а может, и нет, — уклончиво ответил тот и пустился в долгие рассуждения на тему, от чего это будет зависеть и вообще сработает ли этот металлолом, после того как бесхозным болтался на орбите несколько десятилетий. — Хуже всего то, что военные спутники занимают не самое удачное положение. Ведь если вы помните, нам пришлось передвинуть их орбиты для защиты «Старлаба».

— А какая позиция представляется вам оптимальной? — раздраженно спросил Зам. Было видно, что стимуляторы бодрствования сказываются и на нем.

— Опять-таки все зависит от их нынешнего положения. Ведь первоначально они были направлены против космического оружия других стран и ракет класса «земля — космос», а отнюдь не для того, чтобы поражать цель за десятки миллионов километров. — Генерал прокашлялся. — Извините, но я бы хотел задать вам один вопрос. Вы действительно хотите, чтобы мы вели огонь по этому инопланетному кораблю?

— Если понадобится, мы примем соответствующее решение. Сейчас же хотелось бы знать, чем мы рискуем. — Зам посмотрел на цифры на дисплее. — Давайте сначала поговорим о мерах безопасности. Предположим, что Страшилы прослушивают все наши радиопередачи. Вот почему необходимо ввести цензуру эфира. Например, нельзя допустить, чтобы кто-то озвучил наши планы применить космическое оружие. Страшно представить, каким оружием располагают эти создания. И поэтому, коль уж мы вознамерились нажать кнопку, неразумно во всеуслышание объявлять о своем намерении.

Зам умолк и посмотрел на Хильду. Та подняла руку.

— Все дело в «жучках», — пояснила она. — Я говорила с полковником Макланосом. Здесь мы вновь сталкиваемся с проблемой.

Помните, что нам рассказал «второй состав» участников экспедиции? Они знали всё о тех, кому были вживлены передатчики.

Теперь Зам повернулся к спецу-электронщику. Тот был само спокойствие.

— Нами не обнаружено никакого радиоизлучения. И вообще что они могут передавать? Пока эти «жучки» лежат на полке в лаборатории, им не доступна никакая информация.

— Тогда проследите, чтобы никакой идиот их ею не снабдил, — распорядился Зам. — Никаких посторонних разговоров в стенах лаборатории, особенно о том, что происходит здесь, у нас. Ты это имела в виду, Хильда?

— Вы правильно меня поняли, сэр. Кроме того, полковник Макланос обратил мое внимание еще на одну проблему. Не исключено, что Чудик снабжен передатчиком. Иначе как он общается с теми двумя, что всегда молчат?

— М-м-м… — промычал Зам, погружаясь в кресло. — А вот это уже действительно проблема. — Он обвел взглядом присутствующих. — Какие будут соображения?

— Выпотрошить их, и все тут, — раздраженно буркнул какой-то пентагоновец.

— Неразумно, — возразила Хильда. — Поступи мы таким образом, и Чудик не сможет общаться с Доками. Кроме того, кто знает, как это сделать? Уж если мы хотим обезопасить себя, то для нас проще вообще уничтожить Чудика.

— Это и есть твое соображение по данному поводу? — осторожно поинтересовался Пелл.

— Боже упаси! Только в целях предосторожности. Мы ведь можем просто держать их в неведении. Но ведь два «жучка» все еще расхаживают на свободе — один в голове у генерала Мартина Деласкеса во Флориде, второй — у Джимми Лина в Китае.

После этих ее слов оживился представитель Госдепа.

— Верно! Может, стоит подать ноты в соответствующие дипломатические миссии?

— Что ж, не лишено смысла, ведь они, сами того не подозревая, могут передавать Страшилам информацию. Но только пусть это будет не нота, а, скажем, предложение. Пусть нам доставят граждан соответствующих стран, и мы извлечем из них радиопередатчики. В противном случае мы будем вынуждены предпринять максимальные меры предосторожности, чтобы они не узнали ничего такого, что может заинтересовать Страшил.

Госдеповец что-то быстро набросал на бумаге, затем поднял глаза на присутствующих.

— И еще одна важная вещь. Ваш агент наломал на Украине таких дров…

— Нам прекрасно известно, каких дров наломал на Украине наш агент, — раздраженно перебил его Пелл. — Что ж, извинимся. Надеюсь, этого достаточно.

— Уже извинились. Но Украине этого мало.

— То есть?

— Видите ли, — было видно, что госдеповец подбирает слова, — Украина настаивает, чтобы мы выдали им агента, причем вместе с сообщницей. Их ждет суд…

У Хильды перехватило дыхание. Прежде чем она пришла в себя, заговорил Пелл:

— Этот номер не пройдет.

— Что ж, — тихо заметил госдеповец, — пока мы оставили вопрос открытым. Надеюсь, вы заметили, что малые страны в составе ООН взяли в привычку качать права. Украинцы даже поговаривают о том, чтобы провести специальные слушания на Генеральной Ассамблее.

— С каких это пор нас волнует, какую возню затевает ООН? — возмутилась Хильда, но Пелл лишь печально покачал головой.

— С тех пор, как мы стремимся заручиться их поддержкой, так как хотим направить к «Старлабу» чисто американскую экспедицию. Так что не будем лезть в бутылку. И оставим пока вопрос открытым.

Перспектива отдать собственного агента на растерзание каким-то там украинцам отнюдь не вдохновляла Хильду. Уж если Даннерман наломал на Украине дров, то ответ он будет держать перед ней. И шею ему намылит она сама, бригадир Морриси, а не какой-то там судья в Киеве.

Срочно нужно поговорить с Дэном, прежде чем за него возьмется кто-то еще. То есть надо встретиться с Даннерманом первой. Прежде всего предстоит выяснить время и место его прилета, но это она сделает, когда вернется в свой кабинет. Оказалось, что там ее уже дожидается полковник Макланос, а в холле перед дверью — Марла Тепп.

— О тех, кто прилетает из Киева… — начала было она, но Тепп понимающе кивнула.

— Да, мэм, я уже проверила. Они прибывают в Нью-Йорк через два часа. Я решила, что вам захочется допросить агента Даннермана, и поэтому заказала место на двухчасовой курьерский рейс.

— Хм-м… — задумалась Хильда, разглядывая Марлу. Если не считать проблем адаптации к внеземным ароматам, как помощница эта барышня не так уж и плоха. Кстати, не забыть бы задать ей все тот же злосчастный вопрос.

— Это вы доложили начальству о том, что произошло вчера ночью?

— Да, мэм, согласно уставу. В качестве причины я назвала то, что мы с вами занимались изучением каналов возможной утечки информации.

Не слишком ли самонадеянно с ее стороны? Ладно, за неимением лучшего согласимся и с этим.

— Хорошо. Закажите машину до аэропорта и пригласите ко мне Макланоса.

Но тут без всякого приглашения заявился врач проверить ее состояние. Хильде ничего не оставалось, как покориться судьбе. Пока врач ее осматривал, она разговаривала с полковником.

— С Чудиком все в порядке, — заверил он, вытаскивая из портфеля пачку бумаг. — Когда поступило сообщение из космоса, я не знал, как поступить, вводить Чудика в курс дела или нет. В общем, я распорядился, чтобы до поры до времени народ в Кэмп-Смолли помалкивал, пока от вас не будут получены дальнейшие указания на сей счет.

Отлично, значит, профессиональный нюх ей еще не изменил. Хильда не стала комментировать сказанное, а только поинтересовалась:

— Что это у вас с собой?

— Новые рисунки Дока. Если верить Чудику, теперь у нас полный комплект чертежей инопланетной техники на «Старлабе».

Хильда удовлетворенно кивнула.

— Передайте их моей помощнице. Пусть сделает для меня копии, а остальное передаст Заму. Я ознакомлюсь с ними, пока буду лететь до Нью-Йорка.

Макланос собрался уйти, и Хильда встала, чтобы пожать ему руку. Ладонь у Приама Макланоса была сухой и крепкой, а еще от него исходил приятный мужской запах. А самое главное, он профессионал, какого не каждый день сыщешь. Размышляя о том, не перевести ли Макланоса в кандидаты на более интимную роль, Хильда повернулась, чтобы просмотреть поступившие сообщения.

Первое из них оказалось докладной запиской полиции штата Мэриленд, и Макланос позабылся сам собой.

Отцовские права

Ни для кого не секрет, какую высокомерную позицию заняли США в отношении гражданина КНР Дж. П. Лина и его законной обеспокоенности судьбой будущего ребенка.

Представитель Монгольской Народной Республики поддерживает требование КНР о том, что означенный ребенок, или дети, если таковых будет несколько, должен появиться на свет на родине отца и пользоваться всеми правами граждан этой республики. Мы также настаиваем на том, что Монголия, как и все остальные страны, должна воспользоваться потенциальными благами, какие сулит нам использование инопланетных технологий.

«Голос степи», Улан-Батор, МНР

Полиция уже допросила оставшегося в живых бандита. По его словам, они с приятелем напали на бригадира Морриси потому, что у нее при себе явно были большие бабки. С чего это он взял? А кто ходит в бар снимать мужиков без денег? Откуда у них такая информация? От обиженной жены одного мужика, который хотел с этой телкой маленько развлечься. Но все, что бандит мог сказать об этой жене, так это что та немолода, хотя еще и не уродина. Сколько же женщин во всем округе Колумбия подойдет под это описание?

Хильда со злостью покосилась на экран. А может, это дражайшая — правда, уже бывшая, — половина Уилбура неожиданно воспылала интересом к изменам бывшего муженька и решила, что настала пора отыграться?

Нет. Такой вариант исключается. Бред, чистейшей воды бред. Нет никакой жены и не было. Просто кому-то срочно понадобилось ее убрать или, на худой конец, покалечить. Возможно, кому-то она перешла дорогу, не сейчас, так в прошлом.

Так кто же этот некто, кто не постоял за ценой, лишь бы избавиться от нее? Этого Хильда не знала. Впрочем, какая разница. Главное, сделала бригадир слегка запоздалый вывод, в следующий раз, когда она отправится в бар, надо будет принять повышенные меры предосторожности.

Глава 23

Все время полета из Вены над Атлантикой Пэт сидела, уткнувшись носом в экран, и пыталась понять, что же означает новое послание из космоса. Было отчего впасть в отчаяние. Репортажи из любой точки планеты мало чем отличались друг от друга — массовая истерия, паника, требования решительных действий и гарантий безопасности. Только вот каких? Этого никто не знал, да и не мог знать. Космические послания ни при каких обстоятельствах не отнесешь к разряду хороших вестей. Вот почему, когда самолет коснулся взлетно-посадочной полосы нью-йоркского аэропорта, Пэт с облегчением вздохнула. Теперь она по крайней мере сможет заняться собственными проблемами.

Увы, они оказались ничуть не легче. Во-первых, ей меньше всего хотелось вновь оказаться в цепких объятиях Национального бюро расследований, только вот выбора у Пэт не было. Представители НБР поджидали их прямо в аэропорту. Двое держали наготове дубинки, третий застыл возле открытой двери в фургон, причем не рядовой охранник, а офицер с карабином через плечо. И это не считая двух агентов, что сопровождали их во время полета из Европы и теперь подталкивали к выходу.

Кстати, и самолет приземлился не у пассажирского терминала, а откатил в сторону летного поля, подальше от здания аэровокзала. Трап тоже почему-то не подали, вместо него прикатили грузовой подъемник. У двери, на гармошке, словно у аккордеона, покачивалась платформа — на такой обычно загружают контейнеры с обедами для пассажиров.

— Выходите, — скомандовал охранник позади них.

Пэт, Даннерман и Розалина осторожно ступили на зыбкую платформу. Снаружи оказалось сыро и зябко, хотя и далеко до украинских морозов. Фургон же к их прибытию перегрели, и там было как в печке.

— Будьте добры, садитесь, — распорядился офицер, причем это «будьте добры» никак не соответствовало резкой, повелительной интонации его голоса.

Больше он ничего не сказал. Когда Пэт робко поинтересовалась, куда их везут, он просто проигнорировал ее вопрос. В надежде заручиться поддержкой Пэт посмотрела на Даннермана, но тот сидел с отрешенным видом, спрятав любые эмоции под накладной бородой. Розалина Арцыбашева, которая большую часть перелета проспала сном младенца, похлопала Пэт по руке.

— Чего еще от них ждать, ведь это полиция. Не обращайте внимания и не расстраивайтесь.

В принципе Розалина права, но, с другой стороны, кто знает, что на уме у этих полицейских. В следующий момент фургон остановился перед дверью с табличкой «Служба безопасности аэропорта». По-видимому, ничего хорошего это не сулило. Компания вышла на воздух, и к ним тотчас подкатила другая машина. Оттуда шагнула какая-то женщина. Пэт ее узнала — это начальница Даннермана Хильда Морриси. Кстати, вид у нее под стать им — усталый и измученный. Такое впечатление, будто одежда на ней с чужого плеча, сидит кое-как и явно не по фигуре.

Морриси тотчас взяла ситуацию в свои руки. Она проводила троих прилетевших в конференц-зал, специально предоставленный для этого администрацией аэропорта, и усадила в кресла.

— Правительство Украины, — начала она, глядя на Арцыбашеву, — грозится устроить международный скандал. И поэтому я вынуждена задать вам официальный вопрос. Доктор Арцыбашева, вы настаиваете на том, чтобы вернуться в Киев?

В ответ Розалина пожала плечами.

— В принципе мне все равно, но вот долго оставаться в этом зале мне не хотелось бы. Я считаюсь арестованной?

— Ни в коем случае, — покачала головой Хильда. — Как только ответите на наши вопросы, вы вольны в своих действиях. Это касается и вас, доктор Эдкок.

— А как же я? — подал голос Даннерман. Хильда смерила его испепеляющим взглядом.

— Можно подумать, ты не догадываешься. С тобой желает поговорить лично Зам.

— Ну уж, — произнес Даннерман примирительным тоном. — Я так и предполагал. Но сначала мне позарез нужно повидаться кое с кем здесь, в Нью-Йорке. Так что, может, отложим все до завтра?

— Никаких завтра. Даже не надейся. Полетишь со мной обратным рейсом в Арлингтон.

— Но почему? — искренне удивился Даннерман. — Я свое дело сделал. Доставил вам Арцыбашеву в целости и сохранности, теперь ей не грозят никакие террористы. Так что, по-моему, я кое-что заслужил…

— Не сегодня. Таков приказ.

— Но, Хильда… — В голосе Даннермана зазвучали упрямые нотки, но Розалина перебила его.

— Кстати, о приказах. У меня есть один вопрос, — заговорила она с улыбкой. — Я вот чего опасаюсь. Репортеры увяжутся за мной и Пэт со своими дурацкими вопросами. Так вот, подскажите нам, как на все эти вопросы отвечать?

Хильда раздраженно посмотрела в ее сторону.

— А вы не отвечайте. Вот и все.

— Боюсь, что это невозможно, — попыталась урезонить ее Розалина. — Все знают, кто я такая, что меня… э-э-э… спасли. Обратите внимание — я не употребила слова «похитили». Так что подскажите мне, как я должна отвечать на вопросы. Например, о том, какой приказ выполнял Дэн. Должна ли я отвечать, что вы дали ему задание спасти мне жизнь? Должна ли я упомянуть — как мне рассказали мои друзья — и второй вариант, что ваш агент получил приказ меня уничтожить в том случае, если возникнет угроза утечки информации?

— Арцыбашева, — грубо оборвала ее Хильда, — вы слишком часто играете с огнем. Такое даром не проходит. За такое наказывают.

— Наказывают? Странно, что вы говорите о наказании. Мне почему-то казалось, что все мы здесь друзья. А друзья не говорят подобных вещей. Они щадят чувства друг друга. В том числе, — добавила Розалина, — настоящий друг никогда не откажет вам в праве отдохнуть с дороги, стряхнуть с себя усталость. Или я не права?

Хильда вновь смерила ее пристальным взглядом, затем обратилась к Даннерману:

— Чтобы завтра с утра был у меня как штык. А иначе болеть твоей заднице. Ладно, а пока поговорим о том, что там произошло на Украине.

Глава 24

Пэт ничего не имела против того, с каким искренним воодушевлением Пэт-5 и Пэтрис приветствовали Розалину. Нет, она действительно не имела возражений против столь радушного приема. В конце концов, всем трем пришлось в полной мере хлебнуть горя в плену у Страшил, тогда как ее, Пэт, сия чаша миновала. Она даже не стала возражать, когда Пэтрис гостеприимно настояла на том, чтобы Розалина поселилась вместе с ними.

— Места ведь много, тем более что Номер Один теперь здесь больше не живет. А о твоей старой квартире, боюсь, придется забыть.

Так Пэт впервые услышала о том, что Пэт-1, вместе с ее персональным Даннерманом, откомандировали в Кэмп-Смолли составить компанию Чудику. Правда, насчет того, что места много, Пэт могла бы и поспорить. Ведь это ей пришлось уступить свою комнатенку Розалине — старушенция нуждалась в настоящей кровати. Сама же Пэт обнаружила, что ей придется делить постель с Пэтрис.

Но на этом жилищная проблема себя не исчерпала. Были еще охранники. Когда бригадир Морриси сказала обитательницам квартиры, что их освободят, она не упомянула о том, что их денно и нощно будут стеречь агенты Бюро: по три смены для каждой Пэт и для Розалины. Охранники изо всех сил стремились не быть назойливыми, ночевали на тюфяках в столовой, но их было слишком много.

— С другой стороны, — оптимистически рассудила Пэт-5, — теперь нам не нужно оплачивать личного телохранителя.

— Более того, — добавила Пэтрис, — они пригодятся нам для рутинной работы в обсерватории. Чем не помощники — что скажем, то и сделают.

— Для чего? — вопросительно прищурилась Пэт.

— Как для чего? Для поиска звездолета Страшил, разумеется.

— Но разве его местонахождение неизвестно? — удивилась Пэт, — Я хочу сказать, разве его не запеленговали во время радиопередачи? Нет, девочки, это уже не наша работа. Нам же требуются настоящие телескопы, а мы таковых не имеем…

Пэтрис взглянула на Пэт-5, потом покачала головой:

— Так ты не знаешь? Ничего там нет. Страшилы, должно быть, использовали для посылки своего сообщения какое-то особенное реле, может быть, некий беспилотный аппарат, размеры которого слишком малы, чтобы его засечь. Сам же корабль находится где-то в другом месте, что возвращает нас к началу наших поисков.

Как и все обсерватории мира, Даннермановская тоже получила официальное предписание принять участие в охоте на Страшил. Весь штат занялся поиском старых снимков — каждой фотографии, снятой всеми телескопами Земли с момента предполагаемого появления кометы, оказавшейся и не кометой вовсе, а космическим кораблем, который доставил Страшил в Солнечную систему.

Далеко не все сотрудники обрадовались новому заданию. Гвен Морисаки не хотела отвлекаться от своего подсчета Цефеид; Христо Папатанассу находился, как он сам заявил, на пороге крупного открытия в области квантового подхода к космологии, и ему именно теперь требовался карт-бланш на использование компьютерного времени. Хуже обстояло дело с Питом Шнейманом. Пит уже и без того стал угрюмее, чем обычно: столь болезненно воспринял он возвращение Пэт — да не одной, а многих, — что вновь низвело его до положения первого заместителя (или пятого?!). Вероятно, ущемленное самолюбие и явилось причиной крайней его раздражительности, которую Шнейман то и дело выплескивал на окружающих. Он без конца жаловался, что тотальная проверка изображений каких-то там «кометообразных тел» не стоит усилий специалиста его класса, что ее, эту проверку, следует перепоручить машине или — «если вы не хотите тратить ценное машинное время» — какому-нибудь грошовому лаборантику. Единственным, кого, похоже, не особенно волновала предстоящая нудная работа, был Гарри Чезуайлер, астроном, занимавшийся изучением Солнечной системы — так сказать, его личной епархии. Он попросил только об одном — ограничить поиск плоскостью эклиптики, где он мог откопать какую-то полезную информацию для своих собственных исследований. Даже Дженис Дюпаж, секретарша, и та попробовала показать коготки. Она, мол, с готовностью исполнит то, что прикажет ей любая из Пэт, тем более что это задание правительства, но предупреждает, что лучше бы этой бодяге не продолжаться больше недели, ну, от силы дней десяти, поскольку у нее, Дженис, не за горами отпуск, и она не намерена «пролететь» с круизом по Амазонке и в Рио-де-Жанейро… И вообще неужели она действительно незаменимое светило в области астрономии, тогда как, помилуйте, доктор Эдкок, ее и настоящим-то ученым не назовешь, правда?

Все эти излияния и стенания Пэт пропустила мимо ушей. Никаких исключений. Ни для кого. Каждый сотрудник, каждый компьютер должен быть полностью вовлечен в охоту за разведывательным кораблем Страшил. Даже агенты Бюро получили приказ всячески содействовать ученым, поскольку даже несведущий коп мог время от времени оказать посильную помощь.

В принципе охота была проста. Смотришь на недавний снимок какого-то участка неба: под определение «недавние» подпадают снимки, сделанные за последние пару лет с того момента, когда корабль-разведчик Страшил выпустил зонд, внедрившийся на «Старлаб». Затем сравниваешь этот снимок с более старой фотографией того же самого участка, выясняя, не появилась ли на новом снимке какая-либо точка, которой там прежде не было. Ничего особенного…

Заметки и комментарии

По крайней мере со времен Вавилона, а возможно, еще и раньше, начиная с эпохи неандертальцев, люди пристально вглядываются в ночные небеса, наблюдая за точками света, необъяснимым образом перемещающимися среди неподвижных звезд. Первыми из этих «бродяг» — по-гречески «planeten» — являются видимые невооруженным глазом планеты, от Меркурия до Сатурна, а также ярчайшие «волосатые звезды», или кометы. С изобретением телескопа количество «бродяг» возросло настолько, что подсчет их стал невозможен: новые планеты, от Урана до Плутона; мириады относительно мелких камней в поясе астероидов, тысячи комет, не достигших яркости, воспринимаемой вооруженным глазом. Число кусков и обломков камня и льда, вращающихся в космическом пространстве как составная часть гравитационной сферы Солнца, достигло такой громадной величины, что профессиональные астрономы перестали утруждать себя их подсчетом, не говоря уже о том, чтобы давать им имена… до тех пор пока не возникла настоятельная необходимость отыскать среди миллионов безымянных объектов одну слабо светящуюся точку, которая не была ни астероидом, ни кометой, но чем-то совсем другим, гораздо более опасным.

«Нью-йоркер»

За исключением того, что в астрономических архивах Земли скопилось около десяти миллионов изображений, которые следовало извлечь и исследовать. За исключением того, что надлежало изучить тысячи и тысячи крошечных точек, ведь околосолнечное пространство кишит кометами, астероидами и прочим космическим мусором, в котором мог затеряться разведывательный корабль Страшил. За исключением того, что изображения на большинстве снимков попросту предстояло реконструировать.

Основной объем работы выполняли компьютеры. Они вполне справлялись с тем, чтобы, взяв изображение секции квадрата в четверть градуса — скажем, созвездия Девы, — привести его в точное соответствие с другой пластиной, содержащей большинство, но не все, тех же самых звезд. Компьютеры также умели идентифицировать световые точки, имеющиеся на одной из сравниваемых пластин, но отсутствующие на другой. Компьютерам даже удалось отсортировать инфракрасные и радиоизображения — если таковые существовали — той же самой зоны. Это делалось для того, чтобы идентифицировать состав исследуемых объектов, а в дальнейшем либо отнести их к числу «нормальных», либо пометить как заслуживающие последующего изучения.

Но дальше машина оказывалась бессильна, и уже человеку надлежало принимать решение относительно того, что делать — производить или нет новое визуальное исследование объекта посредством телескопа, с тем чтобы вычислить орбиту изучаемой точки.

В принципе все эти усилия были плодотворными — до какой-то степени. Прежде незарегистрированные кометы обнаруживались буквально каждые пять минут. Так же как и новые астероиды, если можно назвать настоящими астероидами бесформенные каменные глыбы размером с легковой автомобиль… но разведывательный корабль Страшил оставался неуловим.

Пэт Эдкок старалась вставать с утра пораньше. Преимуществом этого была возможность запрыгнуть прямо под душ, не дожидаясь своей очереди. Раньше одна ванная комната обычных габаритов и полуванна размером со стенной шкаф (для гостей) — казались более чем достаточными для удовлетворения ее потребностей как обитательницы квартирки, но это было до того, как здесь поселились другие Пэт, а теперь и Розалина.

На третье утро проживания под стражей Пэт прозевала свою очередь. Розалина проснулась раньше и первой заняла ванную — а старушка, надо сказать, любила принимать душ подолгу. Пэт-5, оккупировавшая полуванну, также не подавала никаких признаков того, что собирается выходить.

Слегка раздраженная Пэт пошла в кухню к Пэтрис, чтобы помочь той приготовить кофе и что-то вроде завтрака на скорую руку. Пэтрис кивнула в сторону полуванной, где заперлась Пэт-5.

— Наверное, опять тошнит, — вздохнула она. — Бедняжка.

— Да, бедняжка, — пробормотала Пэт, наливая себе чашку кофе, с которой затем прошла в гостиную, намереваясь посмаковать напиток в уединении.

В коем ей сегодня тоже было отказано, поскольку раздался стук в дверь. Стучал охранник из Бюро. Сам он остался стоять снаружи, зато внутрь вошли двое в форме. Кто такие, этого Пэт не знала.

— К вам из ООН. Говорят, что у них к вам всем есть важное дело, — пояснил охранник, на всякий случай не снимая руку с кобуры.

Один из пришедших, тот, что повыше ростом, вытащил из голубой папки лист бумаги.

— Вам повестка. Вы обязаны явиться на заседание ООН.

— Спасибо, у нас уже есть, — хихикнула Пэт, но представитель мировой общественности лишь покачал головой.

— Нет. Это по другому вопросу. Вскоре состоится специальное заседание Генеральной Ассамблеи по вопросу статуса орбитальной станции. Вы обязаны явиться для дачи свидетельских показаний.

— Все сразу? — не поверила собственным ушам Пэт.

— Да, все и еще двадцать человек, — подтвердил ооновец. — Повестки также отправлены на имя инопланетян. Так что приготовьтесь, вам предстоит долгий денек.

Глава 25

Хильда пыталась возражать, как, впрочем, и Зам, но директор стояла на своем.

— Выбросите из головы эту юридическую чушь, — потребовала она. — Какая разница, люди они или нет. Какая разница, сумеете ли вы вынудить судью признать повестки незаконными. Генеральная Ассамблея настаивает, чтобы пришельцы дали свидетельские показания. Что ж, так тому и быть. Пусть дают. Вернее, тот их них, кто умеет говорить. К чему обострять отношения с ООН. Они и без того никуда не годные.

— Но… — начала было Хильда, но не договорила. Директор нетерпеливым жестом прервала ее:

— Между прочим, таково мнение президента. И нам остается к нему прислушаться.

Выйдя за дверь директорского кабинета, Хильда пожаловалась Пеллу:

— Но ведь все полетит к чертям собачим. Да сих пор нам удавалось держать инопланетян в неведении. Чудику до сих пор ничего не известно о последнем сообщении Страшил. А теперь? Как, скажите на милость, нам действовать, если он предстанет в Нью-Йорке перед Генеральной Ассамблеей, где его начнут донимать вопросами? Что нам прикажете делать?

— А ничего, — спокойно отреагировал Зам. — Берите своих уродов и везите их в Нью-Йорк. Я закажу для вас самолет. И прошу без заминок.

У Хильды внутри все кипело от злости. Какого труда стоило ей изолировать от внешнего мира Чудика с Доками. Сколько пришлось доказывать, отстаивать свою правоту. Например, Марша Эвергуд из госпиталя имени Уолтера Рида до сих пор точит на нее из-за этого зуб. Уж так ей хотелось, чтобы Док-лекарь попал в ее распоряжение — пусть бы в соответствии со своим предназначением он занимался целительством, наложением рук или как там это у них называется. Мало ей того, что Хильда пошла на уступки и разрешила привозить транспортабельных больных прямо в Кэмп-Смолли на курс инопланетной терапии. Да, но тогда вся власть была в ее, бригадира Хильды Морриси, руках, а ее слово — истиной в последней инстанции. Док-инженер продолжал выдавать на-гора свои аккуратнейшие чертежи, Чудик по-прежнему донимал ее своими придирками, и все шло своим чередом. И вот нате вам.

Полковник Макланос тоже был не в восторге от такого поворота событий, вот только звание не позволяло ему жаловаться.

— Слушаюсь, бригадир, — отрапортовал он, — они будут готовы к вылету через десять минут. Правда, это означает…

— Да, — согласилась Хильда. — Это означает, что нам придется сказать Чудику кое-что из того, что мы до сих пор пытались от него скрыть. Я это сделаю сама. Вы же приготовьте фургон.

Хотя Бюро и предоставило Хильде Морриси самолет, чтобы доставить свой зверинец в Нью-Йорк на заседание Генеральной Ассамблеи, транспортное средство это оказалось средней паршивости. Обыкновенный курьерский борт. Удобств кот наплакал, никакого кофе, и вообще шестнадцать пассажиров разместились в нем с превеликим трудом.

Разумеется, трудности возникли не с людьми, а таковых летела чертова дюжина, включая Хильду, Пэт-1 и ее персонального Даннермана, полковника Макланоса и Марлу Тепп. Иное дело инопланетяне — Чудик и оба Дока — плюс восемь охранников, которых Бюро сочло нужным выделить для сопровождения. В результате в самолетике было в пору вешать топор. Вонь била в нос и разъедала глаза. А все потому, что вскоре после взлета один из Доков ощутил потребность опорожнить кишечник. Великан никак не смог протиснуться в узкую кабинку туалета и в результате у всех на глазах справил большую нужду в ящик, куда ему насыпали нарезанной бумаги.

Хильда отвернулась, чтобы не смотреть. Интересно, задумалась она про себя, а откуда взялась нарезанная бумага? Не иначе, как какой-нибудь начальничек избавился от документов, которые ему не полагается держать на бумажном носителе. Но с другой стороны, эти распечатки, или что бы то ни было, легко могли попасть в руки к кому угодно. А потом поди проверь, как это секретная информация, которой полагалось быть тайной за семью печатями, пошла себе гулять по всему миру, и теперь ни для кого не секрет, что происходит за закрытыми дверьми Бюро.

Например, украинцы прознали про миссию Даннермана. Ненормальные всех мастей каким-то чудом пронюхали, где содержат пришельцев — кого только не увидишь у ворот Кэмп-Смолли: и мужчин, и женщин, и детей. А сегодня они тут как тут у места посадки в самолет — все как один с плакатами, столпились и выкрикивают свои идиотские требования. По словам пилота, в Нью-Йорке их ожидает примерно то же самое. Да, от хваленой стопроцентной секретности в Бюро остались лишь рожки да ножки.

И все-таки, подумала Хильда, вряд ли кто-то втихаря выносит из штаб-квартиры Бюро копии документов. Такое засекли бы в два счета. Надо поискать иное объяснение.

Она обернулась к Чудику. Напыщенный тигроиндюк воспринял повестку явиться для дачи показания в ООН как нечто само собой разумеющееся.

— Наконец-то мне предоставлена возможность обратиться с высокой трибуны к людям Земли, бригадир Морриси. Сколько можно давать показания всего одной службе всего одной нации.

Когда же Хильда просветила его насчет второй части программы, а именно, очередного послания Возлюбленных Руководителей, Чудик отнесся к этому с завидным спокойствием.

— Что ж, весьма рад. Но кто знает, когда Возлюбленные Руководители сумеют прибыть сюда лично? А тем временем проблема нашего питания стоит по-прежнему…

А вдруг, подумала Хильда, утечка информации имеет иное объяснение? Вдруг Чудик все это время каким-то образом общался со своими хозяевами? Нет, что-то здесь не так. Уж слишком это неправдоподобно. Вряд ли у Чудика была возможность прослушивать все разговоры в штаб-квартире Бюро, с тем чтобы затем снабжать информацией Страшил, которые, в свою очередь, передавали ее назад, на Землю, террористическим группировкам. И самое главное, Чудик никак уж не мог знать, где они будут садиться в самолет.

Нет, если утечка и имеет место, то только не через Чудика. Такое впечатление, будто…

— Черт, — выругалась Хильда вслух, отчего Даннерман недоуменно оторвал голову от плеча Пэт-1. Вот уж голубки, да и только.

— Что-то случилось? — поинтересовался он.

— Нет. То есть да. Но тебя это не касается, — отрезала Хильда и поманила к себе Макланоса. Тот оставил своих подопечных и пересел к ней. Хильда притянула к себе его голову и прошептала: — Мне только что в голову пришла одна нехорошая мысль. Возможно, у некоторых людей из Бюро в голове «жучки». Иди и дай по закрытому каналу радиограмму в Бюро: пусть каждому сукину сыну в Арлингтоне просветят башку, причем немедленно…

Макланос ничего не сказал в ответ, а лишь кивнул и направился к кабине пилота.

И все-таки, подумала Хильда угрюмо, даже если все дело действительно в «жучках», вряд ли ее предложение решит проблему. Ведь на наличие вживленных радиопередатчиков придется проверить не только весь штат Бюро. Это может быть кто угодно. Может, даже здесь, на борту самолета. А вдруг — при этой мысли Хильда поморщилась — это она сама, вдруг ей каким-то неведомым образом в голову вживили радиотрансмиттер. И, как в случае с Даннерманом и Пэт, стерли воспоминания о происшедшем.

Самолет совершил посадку на вертолетной площадке рядом с Ист-Ривер. Сразу после этого их запихали в два бронированных фургона, причем на ее счастье так, что оба Дока и их охранники оказались вместе в одном фургоне, и на короткое время Хильда была избавлена от зловония. После чего на полной скорости машины понеслись в северном направлении к зданию штаб-квартиры ООН — проезжую часть для них расчищали четыре мотоциклиста, а «заметал след» по и без того раздолбанной Первой авеню асфальтоукладчик.

По пути им попались на глаза несколько разномастных кучек протестующих, в основном религиозных фундаменталистов.

— Черт побери, и откуда только повылезали? — не выдержал Макланос. — Ты случайно не знаешь, чего они добиваются?

Хильда кивнула в сторону Марлы Тепп, которая деловито заносила в блокнот данные по количеству и «масти» демонстрантов.

— Спроси у Тепп. Она у нас спец по этой части. Марла оторвалась от своего занятия.

— Пока мне удалось опознать три группы. «Непогрешимых» — это мои старые знакомые, радикальных южан-методистов плюс представителей «Христианской лиги против святотатства». Эти последние считают, что инопланетяне — воплощение Антихриста или по крайней мере слуги Дьявола. Вот они требуют, чтобы всех пришельцев немедленно забросили обратно в космос. Но я вычислила еще одну компанию. Судя по всему, они близки к харизматикам.

— Тоже требуют избавить мир от инопланетян?

— Нет. Наоборот, если я правильно поняла их требования. По их мнению, инопланетяне — это ангелы Божьи, и они бы хотели сделать их предметом своего поклонения.

Макланос от души расхохотался.

— Ну, эту дурь из них можно выбить в два счета. Пусть попробуют подойти поближе и нюхнут благоухание своих ангелов.

Глава 26

Движение было просто немыслимым. Даннермановское такси с черепашьей скоростью пробиралось вдоль Сорок второй улицы, останавливаясь через каждые пару метров. Шоферу только и оставалось, что стучать кулаками по баранке и тихо ругаться себе под нос. Когда они наконец доползли до Второй авеню, оказалось, что одна из улиц перегорожена. Полицейский кордон, даже не надейтесь проскочить.

— Проезд закрыт, — ревел ближайший служитель правопорядка, помахивая дубинкой. — Двигаемся дальше! Не останавливаемся!

Остаток пути Даннерман преодолел пешком. Рядом со штаб-квартирой ООН движения не было вообще. По крайней мере движения транспорта. Зато яблоку негде упасть от скопления человеческих тел — здесь расхаживали, скандировали, кричали, полиция же тщетно пыталась разогнать или хоть как-то утихомирить этот бедлам. Когда же Даннерман сумел-таки проложить себе путь сквозь неожиданное вавилонское столпотворение, оказалось, что перед входом в здание ООН уже выстроилась длинная очередь, по большей части состоявшая из тех, кто надеялся попасть внутрь в качестве наблюдателя. Разумеется, рассчитывать им на это особенно не приходилось.

Даннерман покорно пристроился в самом хвосте. Собственно говоря, он особенно не торопился, а на несколько сотен оголтелых фанатиков ему, по большому счету, было глубоко наплевать. И вообще, по крайней мере для него лично, все идет только к лучшему в этом лучшем из миров. Например, на Украине удалось обойтись без кровопролития. За ним больше не ходит по пятам охранник…

А еще есть Анита Бергман — между прочим, самое приятное из последних событий его жизни.

Анита всегда была киской, доброй и понимающей. Главное, она умела прощать, а грешков за Даннерманом накопилось — не счесть. Чего только стоили свидания, на которые он так и не явился. Или периоды длительного отсутствия, когда он по заданию Бюро пропадал невесть куда. Теперь же Аните наконец стало известно, кто он такой, и многое из того, что раньше приходилось скрывать, разрешилось само собой. Нет, не просто разрешилось, более того, Анита пришла в восторг. Как и все жители Земли, она оказалась втянутой в историю со Страшилами, и вот теперь, подумать только, ее Дэн имеет к этой истории самое что ни на есть прямое отношение. Более того, он в числе главных действующих лиц!

— Дэн, я всегда была от тебя без ума, — ворковала Анита ему на ухо накануне ночью. — Но теперь! У меня просто нет слов! Ты герой!

Даннерман улыбнулся при мысли об этой ночи, но в этот момент кто-то похлопал его по плечу. Оказалось, что это полицейский, и он указывал на начало очереди. У турникета стояла женщина. Та жестом поманила Даннермана к себе, и он узнал в ней сенатора Алисию Пьомберо.

Даже в ООН американский сенатор может без труда найти выход из любого положения. Когда Даннерман прошел сквозь строй возмущенно засвистевших «простых» граждан и приблизился к воротам, сенаторша окинула его взглядом с ног до головы.

— Вы Даннерман, верно? Вас вызвали на слушания? — спросила она и, когда Дэн кивнул, продолжила: — Именно так я и сказала охраннику. Просто предъявите повестку, и он вас пропустит.

Охранник прочел повестку и позволил Даннерману пройти. Когда они направлялись к дверям, Даннерман поблагодарил сенатора.

— К вашим услугам, — сказала она. — Мы, вероятно, можем оказаться полезны друг другу.

— В каком смысле? — спросил он, но сенаторша покачала головой, указывая еще на один пост охраны, сразу же за дверьми. Как только их обыскали, поводили по ним металлоискателем и дали обнюхать служебным собакам, она отвела Дэна в сторонку.

— Послушайте, — начала сенатор, — у меня всего несколько минут, поскольку я должна идти в Совет Безопасности, а как мне известно, у вас проблемы с получением жалованья, не так ли? Я хочу сказать, вас ведь теперь двое?

Это был для Даннермана больной вопрос.

— Да, — вздохнул он, — чертова бухгалтерия никак не может решить, что делать в этой ситуации.

— Ну, член Палаты представителей Коллертон — вы ее знаете, нет? Так вот, она намеревается выдвинуть специальный законопроект, согласно которому вы оба сможете получить все сполна. Вы ведь, в конце концов, на государственной службе. Думаю, нам удастся преодолеть бюрократические препоны.

Даннерман воспрянул было духом, но что-то в тоне сенатора заставило его насторожиться.

— Хорошо бы… — осторожно произнес он, ожидая подвоха.

— Рада буду помочь вам, Даннерман, если захотите. Вы знаете, что Маркус несколько недоволен мной?

Г-н Л. Кога: Что бы ни происходило в Совете Безопасности в настоящее время, нашей несомненной обязанностью является доскональное изучение фактов по данному вопросу с учетом интересов всех без исключения делегатов, а не только представителей так называемых «великих держав», с тем чтобы мы смогли предпринять надлежащие меры.

Г-н В. Пуунамунда: Прошу разрешения прервать речь представителя Кении.

Г-н Л. Кога: Я уступаю представителю Маршалловых островов трибуну на 30 секунд.

Г-н В. Пуунамунда: Благодарю вас, мистер Кога. Я лишь хотел бы обратить внимание уважаемого собрания на то, что хотя наши острова могут подвергнуться опасности вследствие сильнейших тропических ураганов, мы по-прежнему обладаем правом участия в голосовании в Генеральной Ассамблее, а посему нам должно быть позволено принять участие в допросе свидетелей.

Из протокола заседания

Генеральной Ассамблеи

— Да, я знаю о россказнях сенатора Винчака, которые, как считает Маркус, тот услыхал от вас.

Алисия явно не желала обсуждать «россказни», ограничившись следующим замечанием:

— Маркус не слишком информирует меня о том, что творится в его ведомстве. И я не могу с этим мириться. Поймите меня правильно. Мы не намерены возвращаться к тем приснопамятным временам ЦРУ, когда ваш брат шпион занимался разного рода сомнительными аферами, а Сенат и понятия о них не имел.

— Понимаю, мэм.

— Итак, мы можем быть полезны друг другу. Если бы вы смогли держать меня в курсе того, что у вас происходит, о чем не говорится на общих совещаниях…

Даннерман с трудом сдержал смех: эта баба хочет, чтобы он шпионил за собственным боссом!

— Я не прошу вас сообщать мне того, чего я не имею права знать, — продолжала та убедительным тоном. — Позвоните мне, когда сможете, и я потороплю Сюзи Коллертон насчет выдвижения законопроекта. А сейчас я должна идти в Совет.

— Вы идете в Совет Безопасности? — нахмурился Даннерман. — А я думал, что сегодня проводится заседание Генеральной Ассамблеи.

В ее глазах промелькнула легкая усмешка с оттенком жалости — мол, наивный ты парень.

— В этом-то и цирк. Именно в Совете все и будет решаться. Поразмыслите над этим. Поговорим позже.

Молодая симпатичная женщина в униформе и голубом берете ООН проводила Даннермана в комнату ожидания. Он, все еще размышляя о своем разговоре с сенаторшей, почти не обращал внимания на то, куда они идут. Наконец девушка остановилась у какой-то двери, щеголевато отдала честь и произнесла с акцентом, который Даннерман не смог распознать:

— Сюда, пожалуйста. Ждите здесь, вас вызовут.

На двери, на всех пяти официальных языках ООН, висела табличка «Зал для посетителей», но сегодня здесь присутствовали только те, кто получил повестки от Генеральной Ассамблеи. Некоторые из них уже прибыли. Даннерман увидел Розалину Арцыбашеву и Пэт Эдкок — те сидели в креслах неподалеку от двери, а в дальнем конце большой комнаты стояли четверо мужчин в военной форме Китайской Народной Республики. Даннерман узнал одного из них — нет, поправил себя Даннерман, он узнал двоих из них, и оба были пилотом, который доставил их всех на «Старлаб», капитаном третьего ранга Джеймсом Пен-Цзы Лином. Даннерман кивнул им обоим, но те, храня каменное выражение лиц, не ответили на его приветствие. Он пожал плечами и повернулся к дамам:

— Доброе утро. Похоже, вы все неплохо отдохнули после путешествия.

— Она не была на Украине, — поправила его Розалина. — Это Пэтрис. А Пэт в туалете с Пэт-5, но да, мы полностью оправились. Как дела в Арлингтоне?

— Без проблем, — улыбнулся Даннерман. — Начальство уточнило некоторые детали, но потом меня отправили домой, поскольку у них и других дел по горло. Правда, я получил кое-какие новые указания, так что в ближайшее время мы частенько будем видеться.

Дверь снова распахнулась. Обернувшись, Даннерман увидел обеих Пэт, вернувшихся из туалета, но они вошли не сразу, а сначала принялись с любопытством оглядывать зал.

Даннерману не составило труда сообразить, которая из них Пэт-5. За те несколько дней, прошедших после того, как он последний раз ее видел, беременность пятой стала гораздо более заметна. Она определенно покруглела по сравнению со стоящей рядом с ней Пэт. Набранный вес особенно проявлялся на ее лице, отчего оно выглядело почти обрюзгшим. Даннерман мало разбирался в том, как должны выглядеть беременные женщины, но ему вспомнилось, что он где-то слышал, будто в эту пору своей жизни они якобы хорошеют как никогда. Применительно к Пэт-5 это расхожее мнение явно не подтверждалось. Охранница в голубом берете что-то сказала женщинам, и те торопливо освободили проход для новых прибывших.

Которых, кстати, оказалось довольно много. Первыми вошли Хильда Морриси и ее новая помощница вместе с подполковником Бюро, не знакомым Даннерману; затем пара охранников из Бюро, которые несли большие плоские ящики с мелко нарезанной бумагой. Потом появились еще несколько охранников, плотным кордоном окружившие пришельцев: двоих громадных бледных Доков, один из которых держал на руках Чудика. Наконец показались второй Даннерман и его дражайшая Пэт-1; они старались держаться подальше от космических уродцев. И неожиданно большая комната перестала казаться такой уж большой.

Хильда Морриси оглядела зал, потом кивнула подполковнику, и тот начал отдавать приказания. Двое охранников с ящиками поставили свою ношу на пол возле окна, а остальные препроводили туда же инопланетян. Чудик взирал на все эти перемещения с интересом, но молчал.

Китайские офицеры тоже пялились на происходящее. Поначалу присутствие пришельцев из космоса их сильно удивило и встревожило, но затем, когда в нос ударил запах, они скривились от отвращения. Старший офицер что-то резко проговорил, и китайцы начали было отходить в сторонку, но двое Джимми Линов не сдвинулись с места. Они оживленно заговорили друг с другом, потом один из них, изобразив на лице широкую улыбку, торопливо прошел через комнату к Пэт-5.

— Как я рад тебя видеть, дорогая моя! — воскликнул он. — А как поживает мой будущий ребенок?

Пэт-5 встретила его откровенно враждебным взглядом, но ответила за нее Пэтрис:

— Он не твой, он наш, и он — это не он. Это они. Их трое. У нее будет тройня.

— Тройня! Вот здорово!

— Ай, прекрати, — поморщилась Пэтрис — В самом деле, Джимми, тебе ведь эти дети не нужны.

Он оглянулся через плечо на остальных офицеров КНР.

— Как так не нужны! Я хочу, чтобы они росли и воспитывались на родине!

Старший офицер пролаял короткую команду.

— Оставь нас в покое, Джимми, — сказала Патриция.

Он поглядел на нее, потом развернулся, повинуясь приказу командира. Но, прежде чем отойти, прошептал:

— Не могу.

Хильда Морриси, стоя у дверей, некоторое время с любопытством наблюдала за происходящим, затем повернулась и постучала в дверь. Быстро сказав что-то вошедшей охраннице ООН, она подозвала к себе подполковника и, посовещавшись с ним пару минут, махнула рукой Дэну:

— Думаю, вы не знакомы. Дэн, это Приам Макланос, он помогает мне опекать наших уродцев; Приам, это Дэн Даннерман. Исполняйте указания полковника Макланоса, пока я буду находиться в палате Совета Безопасности, Дэн, — закончила она и снова постучала в дверь.

Даннерман осторожно пожал руку подполковника. Он ожидал крепкого ответного рукопожатия, но все же сила могучей длани заставила его поморщиться.

— Какие будут указания, подполковник? — спросил он.

— Никаких, я надеюсь. В настоящий момент эти ребята не причиняют нам беспокойства, что бывает не слишком часто.

Макланос кивнул в сторону инопланетян. Они не только не причиняли беспокойства, они вообще ничего не делали. Оба Дока стояли молча и безмятежно, а Чудик, свернувшийся на руке одного из них, вроде бы спал, укрывшись своим большим веерообразным хвостом.

Даннерман предполагал, что, как только все вызванные на слушания свидетели прибудут в ООН, их сразу же препроводят в зал Генеральной Ассамблеи, но этого почему-то не произошло. Как объяснил Макланос, причина ухода Хильды заключалась в некоей процедурной баталии, развернувшейся сейчас в стенах ООН.

Совет Безопасности заседал независимо от Генеральной Ассамблеи в своем собственном крыле здания, а в самой Генеральной Ассамблее разгорелись жаркие дебаты относительно того, кого именно нужно вызвать для дачи показаний и кому позволено задавать вопросы.

Пока же приходилось ждать. Испытывая некоторую нервозность, Даннерман бродил по холлу, разглядывая портреты на стене (Тригви Лай, Бутрос Гали и с полдюжины других выдающихся в истории ООН деятелей), маленькую, наподобие бара, загородку с кофеварочной машиной (к несчастью, нерабочей), стеллаж со старинными журналами. Неожиданно он ощутил на себе взгляд другого Даннермана и со сдержанным дружелюбием поприветствовал двойника — еще одна личная проблема, возможности разрешения которой он пока что не видел. Даннерман-2 ответил ему в том же тоне.

От необходимости пустых разговоров его избавило появление в зале двух офицеров в форме Свободного Штата Флорида. Одним из них был генерал Мартин Деласкес, которого Пэт Эдкок уговорила в свое время доставить их на «Старлаб».

Заметив входящего Деласкеса, Розалина торопливо направилась ему навстречу.

— Мартин! — радостно воскликнула она. — Я думала, вы погибли. Как приятно видеть вас снова…

Но генерал холодно взглянул на нее, и лицо Розалины помрачнело.

— Ах, черт побери, вы ведь другой!

Покачав головой, Розалина прошла к низкому столику и, усевшись в кресло, принялась рассеянно рвать на длинные полоски лежавшую на столе газету.

— Никто не желает партию в шахматы? — вопросила она без надежды в голосе.

Когда их, свидетелей, наконец-то привели в зал заседаний Генеральной Ассамблеи, Даннерман поразился количеству присутствующих. Прежде ему довольно часто приходилось выступать перед относительно немногочисленной аудиторией, например, по возвращении с заданий или при даче показаний в качестве свидетеля по тому или иному делу. Но по крайней мере в Бюро допросы проходили более или менее приватно. Даже в Пыточной редко бывало больше нескольких десятков человек. Здесь же были совсем другие масштабы.

В забитом до отказа зале заседаний Генеральной Ассамблеи присутствовали в полном составе делегации всех 194 наций; на балконах для посетителей тоже негде было яблоку упасть. Добрых две тысячи человек зашептались и зашушукались, увидев, как тринадцать «свидетелей» устало прошествовали к возвышению в конце зала и заняли свои места на позолоченных стульях с веретенообразными ножками.

Даннерман сосчитал всех по головам: четыре Патриции Эдкок, два Дэна Даннермана, два Джимми Лина, одна Розалина Арцыбашева, один Мартин Деласкес и Чудик, сейчас несколько встревоженный и с любопытством оглядывающий зал. Даннерман не стал считать вооруженных охранников в форме, стоящих для «защиты» свидетелей позади каждого стула. Охрана была в голубых ооновских касках и в форме морских пехотинцев США. И в завершение списка — парочка Доков с бородатыми, будто поросшими мхом, лицами и полудюжиной лениво шевелящихся рук. Эти создания не являлись, конечно, свидетелями в полном смысле, поскольку никто никогда не слышал, чтобы они говорили. Они и не сидели, как остальные. Они стояли, спокойно и безмятежно, в конце ряда свидетелей, и позади каждого из них дежурили три морских пехотинца.

Не похоже, что морпехи присутствуют здесь для защиты Доков, подумал Даннерман. На публику они не глядели. Зато пристально наблюдали за многорукими великанами из космоса, на которых и были направлены стволы их карабинов.

Впрочем, подумал Даннерман, Доки все еще нуждаются в защите. Он слышал, что некоторым демонстрантам удалось ненадолго прорваться сквозь полицейские кордоны вокруг комплекса зданий ООН, прежде чем прибыло подкрепление и смутьянов задержали. Несколько человек оказались вооружены, то ли по рассеянности, то ли со злым умыслом. Это не имело значения. Во всяком случае, эти люди будут теперь наблюдать — если вообще будут — за слушаниями ООН по телевизору, из своих камер в одной из нью-йоркских городских тюрем.

Делегаты Генеральной Ассамблеи по-прежнему пререкались друг с другом на нескольких языках, некоторые из них Даннерман понимал. Чудик же, в совершенстве владевший почти всеми языками Земли, настороженно вслушивался в эту многоголосицу.

И тут стук процедурного молотка призвал всех к соблюдению тишины.

— Леди и джентльмены, — произнес председательствующий по-английски, — приступаем к слушаниям. Прошу свидетеля, известного под именем Чудик, занять место для дачи показаний.

Когда маленький инопланетянин вспорхнул на трибуну, две тысячи человек как один вздохнули. Председатель постучал молотком, призывая аудиторию к порядку, и подал знак секретарю, чтобы тот приступил к приведению свидетелей к присяге.

Инфляционный бюллетень

Федерального резервного фонда

Рекомендуемая утренняя поправка цен на инфляцию установлена на уровне 1,06 %. Председатель Федерального резервного фонда Уолтер С. Беттгер отказался установить ежегодный уровень, заявив: «Этот беспрецедентный рост уровня инфляции — исключительно временный феномен, развития которого нельзя допустить. Если он продолжится, придется иметь дело с третьим приростом процентных ставок, но я уверен, что здравый смысл американского народа возобладает».

Чудик с любопытством посмотрел на секретаря, приблизившегося к нему с Библией в руках. Любопытство во взгляде инопланетянина проявилось еще больше, когда секретарь отбарабанил обычную формулу приведения к присяге.

— Пожалуйста, положите руку на Библию. Вы обещаете говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог.

— Прошу прощения, — сказал Чудик, — какого бога вы имеете в виду?

На протяжении следующих десяти минут в зале царило некоторое замешательство, делегаты принялись недоуменно перешептываться, прежде чем одному из помощников председателя достало сообразительности просто спросить Чудика, во что последний, собственно говоря, верит. Чудик на мгновение задумался над вопросом, затем не совсем уверенно произнес, что можно сказать: да, он верит в Возлюбленных Руководителей. Еще минут пять прошло, прежде чем ему позволили поклясться их именем, без Библии, а затем председатель имел неосторожность вежливо поинтересоваться, хорошо ли с ним обходятся.

Когда ему наконец удалось прервать пространный и даже более чем нудный ответ Чудика, дела пошли лучше. Да, он проник на «Старлаб» с целью сбора информации о Земле для Возлюбленных Руководителей. И для чего, поинтересовался председатель, предназначалась эта информация? Не участвовал ли господин Чудик в подготовке вторжения?

Господин Чудик оскорбился:

— Вторжения? Конечно же, нет! Возлюбленные Руководители лишь желали защитить вас от тиранического правления хоршей — не только сейчас, но и в вечности грядущего Эсхатона.

— О, Эсхатон, — улыбнулся председательствующий. — Не соблаговолите ли рассказать нам об этом вашем Эсхатоне?

Чудик соблаговолил, пустившись в пространные, изобилующие подробностями и отступлениями разъяснения. Продолжалось это до тех пор, пока терпение одного из делегатов не лопнуло и он призвал к соблюдению регламента, напомнив председателю, что, в конце концов, они собрались здесь для того, чтобы обсудить выгоды, которые земляне могли бы получить от инопланетян и их технологий, а не отвлеченный философский вопрос о загробной жизни. Что, разумеется, привело к новому всплеску сумбурного обмена мнениями между делегатами. Даннерман ничего этого не слушал. Он наблюдал за одним из Доков, который выказывал явные признаки беспокойства. Парень долго не выдержит, подумалось Даннерману…

И неизбежное случилось. Хихиканье и изумленные возгласы со стороны публики заставили всех присутствующих обратить взоры на Дока, который опорожнился прямо на пол, поскольку его коробки с бумагой так и остались в холле.

Поначалу пораженный, а затем едва сдержавший смех председатель объявил — несколько запоздало — перерыв в слушаниях, и всех свидетелей препроводили обратно в комнату ожидания.

К удивлению Даннермана, когда их туда привели, он увидел покидающего зал Зама. Хильда Морриси тоже оказалась в зале и выглядела странно задумчивой.

— Что-то не в порядке? — поинтересовался Даннерман. Хильда на мгновение задумалась над вопросом.

— Не в порядке? Да нет, все нормально. Правда, Совет Безопасности принял свое решение, так что ваши дела в Генеральной Ассамблее уже не имеют значения. Совет Безопасности дал добро на запуск «Евроспейса», только теперь это прерогатива ООН, и на нем отправляется один человек от Штатов и один от Китая. Поэтому я навещу вас в вашей обсерватории.

— Зачем? — вдруг насторожилась Пэт.

— Зачем? Затем, чтобы пройти с вами ускоренный курс ознакомления со «Старлабом». Дело в том, что от Америки полечу я.

Глава 27

На следующее утро, пока Пэт собиралась на работу, ее не оставляло ощущение, что в квартире установилась атмосфера ворчливого недовольства. Пэтрис жаловалась на напрасно потраченное в ООН время, Пэт-5, не переставая, ворчала, недовольная буквально всем: тем, что она не выспалась, своим отвратительным самочувствием. И вообще почему эти чертовы младенцы не появляются на свет сами собой, а то из-за них ей приходится терпеть вон какие мучения. В заключение Пэт-5 заявила, что омерзительный запах салата, который безмятежно — ложка за ложкой — поглощала, сидя в кухне, Розалина, причиняет ей поистине физическую боль.

— Я пристрастилась к этому кушанью, когда мы были в плену, — попыталась оправдаться старушка. — Видите ли, на Украине не найти такого восхитительного соуса чили. Боюсь, что мне вряд ли представится возможность полакомиться им у себя дома.

— Нет, дело не только в салате, — продолжила Пэт-5 тоном, в котором, однако, слышалась не только злость, но и раскаяние. — Просто вчера меня довела вонь этих Доков. А может, все дело в том, что мне надоело быть беременной. Какая это все-таки обуза!

Поскольку именно такой, несчастной беременной страдалицей, она и выглядела, то Пэт и Пэтрис обменялись понимающими взглядами.

— В любом случае я сегодня остаюсь дома и никуда не иду. Если, конечно, никто не возражает.

— Я немного побуду с тобой, — решительно заявила Пэтрис. — А вы обе отправляйтесь туда, куда собрались. Я смогу поработать и здесь.

Выйдя излома, Пэт и Розалина взяли такси — их «ангелы-хранители» из Бюро заплатили без всяких разговоров. Они явно не желали рисковать жизнью своих подопечных в подземке. Пэт восприняла это с благодарностью, поскольку проблема финансов сохраняла свою прежнюю остроту: четверым копиям Пэт Эдкок приходилось существовать на сумму, которой было в общем-то маловато и для одной, настоящей, Пэт. С этим, конечно же, нужно что-то делать.

Когда они прибыли в здание в центре города, в котором располагалась Даннермановская астрофизическая обсерватория, Пэт увидела Дэна Даннермана. Тот направлялся к ним, ведя под руку высокую рыжеволосую женщину. Пэт тотчас поняла, что это за особа. С неожиданной для самой себя жизнерадостностью она отправила Розалину вперед и подождала их возле дверей.

Даннерман заметил ее, дружелюбно кивнул и на какое-то мгновение задержался, чтобы шепнуть что-то своей спутнице. Та хихикнула, поцеловала его, приветственно помахала рукой Пэт и скрылась из виду.

Даннерман шагнул к Пэт.

— Я снова опоздал, моя повелительница? — шутливо поинтересовался он.

Все еще под впечатлением осенившей ее идеи Пэт пожала плечами и спросила:

— Дэн, ты ведь знаком со многими адвокатами, верно? Его лицо сразу посерьезнело.

— У тебя возникли какие-то проблемы, Пэт?

— И не одна! А целое множество, Дэн. Но в данный момент меня больше всего волнуют деньги. «Старлаб» принадлежит нам. Точнее, станция принадлежит обсерватории, но все равно это ведь почти то же самое. Так что мы вправе претендовать на то, что обнаружит там экспедиция ООН, разве не так? Поэтому нужно поговорить с адвокатом. Но мне бы не хотелось обращаться к Дикслеру…

— Верно, — тут же согласился Даннерман. Им обоим было прекрасно известно, что являет собой старый адвокат их семьи, который занимался юридическими проблемами дядюшки Кабби.

— …а адвокат обсерватории по-настоящему умеет заниматься лишь договорами по аренде и найму служащих. В общем, нам нужен человек более хваткий.

Даннерман задумался на какую-то долю секунды.

— Дай мне немного времени. Мы что-нибудь придумаем. Мне нужно сделать пару телефонных звонков.

Бригадир Хильда Морриси, засев в комнатке наверху вместе с Розалиной Арцыбашевой, изучала распечатки сообщений, полученных с борта «Старлаба». Она постаралась не попасться никому на глаза, однако сам факт ее присутствия существенно изменил климат обсерватории.

Агенты Бюро старались сидеть за столами прямо и передвигались по помещению гораздо быстрее обычного. При этом они заряжали своей невесть откуда взявшейся энергией и окружающих. Внимания Пэт потребовал Пит Шнейман, ему не терпелось познакомить ее со вчерашним «урожаем» астрофизических наблюдений. Дженис Дюпаж, ходившая с надутым видом из-за того, что ей пришлось отказаться от круиза, отчитала Дэна Даннермана за то, что тот в качестве командного пункта оккупировал угол кабинета.

Даже старый добряк Христо Папатанассу, перехватив Пэт возле самого порога, сердито объявил:

— Я не против присутствия в моем офисе этой Марлы Тепп. Я понимаю, что того требует ситуация. Но сколько можно занимать мой терминал?

После того как на нее обрушился целый шквал придирок, Пэт с радостью удалилась в кабинет и закрыла за собой дверь.

В физическом смысле единственное, что изменилось в кабинете Пэт Эдкок, это фотографии на стенах. Когда-то давно, еще до появления Страшил и хоршей, здесь красовались лишь снимки хорошо знакомой туманности Лошадиная Голова, колец Сатурна или же неясные очертания «Старлаба». Пэт вешала их на стену потому, что на них было приятно смотреть, а также из более практических соображений. Они напоминали о триумфальных днях астрономии. Когда обсерваторию посещали вероятные спонсоры, эти снимки помогали создать нужное настроение — нужное для того, чтобы заставить раскошелиться на какие-нибудь особенные изыскания или сделать взнос — деньгами или имуществом, — что помогало оплачивать счета обсерватории.

А счета, невзирая ни на что, необходимо было оплачивать. Частью директорских обязанностей как раз и являлось изыскание различных вариантов поиска денег. Подобная деятельность утомительна, но деваться некуда, приходилось как-то выкручиваться.

Вот и сейчас Пэт засела за финансовые дела, однако поскольку занималась этим за своим настольным компьютером, ей волей-неволей приходилось бросать взгляд на фотоиконостас на противоположной стене. Старых, любимых ею фотоснимков там больше не было. Их место занял, постоянно меняясь и неизменно увеличиваясь, список новых открытий, полученных с телескопов всего мира. Каждый раз, когда обнаруживалась новая точка — а информация поступала с интервалом в минуту, — на дисплее вспыхивали ее координаты. Как только какой-нибудь из больших телескопов получал задание провести проверку, на дисплее высвечивалось его название. Когда та же самая точка обнаруживалась неподалеку от объекта обычного исследования телескопа, то координаты меняли цвет. Если появлялось третье ее изображение, оно заносилось в компьютер. После этого — если все удавалось как надо — на дисплее возникало приблизительное количество орбитальных элементов.

Затем объект попадал в список кандидатов для проверки на оборудовании, работающем в других диапазонах: гамма-излучении, инфракрасном и ультрафиолетовом, а также для радиотелескопов. Все телескопы были нацелены на исследование химического и физического состава этой самой светящейся точки.

Хорошо, конечно, однако надолго задумываться над этим не стоит — все равно в поиске денег для оплаты счетов это не поможет. Пэт стиснула зубы и работала до тех пор, пока не дал знать о себе голод — она так и не успела позавтракать.

Когда же она отправилась перекусить, ее перехватил Даннерман.

— Похоже, я нашел для тебя адвоката, — сказал он. — Настоящая акула! То что надо! Он работал на семейство Карпеццио, наркодельцов. Я и сам раньше на них работал.

— До того, как решил пошпионить за нами?

— Верно. Дело только в том, что это дорогой адвокат. Первое, что он мне сказал, — ему нужен предварительный гонорар в пятьдесят тысяч долларов, а иначе он и разговаривать не станет.

— Пятидесяти тысяч у меня нет, — начала было Пэт, но Даннерман не дал ей договорить.

— Подожди минутку. Когда я изложил ему суть нашего дела, он заявил, что временно отказывается от предварительного гонорара. Он готов помочь ровно за половину того, что сумеет отсудить.

— Но ведь речь может идти о миллионах! — Пэт сорвалась на крик.

— Может, и больше. Мы немного обсудили ситуацию, и он согласился на двадцать пять процентов. Лучшего ты вряд ли найдешь, Пэт.

— Я? — Она на секунду задумалась, затем, вздохнув, спросила: — Он действительно хороший адвокат?

— Да ему равных нет! Он добился того, что Карпеццио всего на два года загремел в тюрьму, которая мало чем отличается от загородного аристократического клуба, тогда как я думал, что ему как минимум грозит пожизненное заключение! К тому же он и раньше проворачивал судебные дела против правительства. В любом случае через несколько часов он будет здесь!

У входа в лифт Пэт наткнулась на Розалину Арцыбашеву— та пулей вылетела из своего кабинета.

— Заберите меня с собой! — взмолилась она. — Мне необходимо хотя бы ненадолго отдохнуть от этой прилипчивой женщины!

В лифте Розалина в красках описала утро, проведенное в обществе Хильды Морриси. Бригадир Морриси своими расспросами буквально доконала престарелую киевлянку. Она словно крючком вытягивала из старушенции необходимую информацию, на основании которой и был составлен подробный план «Старлаба» в том состоянии, в котором станция оказалась после эвакуации, с указанием всех без исключения единиц оборудования. Далее Морриси принялась сравнивать план с рисунками Дока, сделанными в Кэмп-Смолли.

— Сейчас она передает информацию Доку, чтобы тот пометил местоположение оборудования от Возлюбленных Руководителей, ой, извините, я ошиблась! Я хотела сказать от Страшил. Просто мы, пока жили на станции, привыкли их так называть — Возлюбленные Руководители! Скажите, Пэт, а вы представляете себе, сколько там инопланетной техники? Одному Богу известно, что с нами может случиться после того, как мы в ней разберемся. Если нам, конечно, удастся это сделать. Это все равно что дать в руки кому-нибудь из титанов Возрождения, например, Леонардо да Винчи, карманный компьютер самой последней модели. Или термоядерную бомбу. Или познакомить его сразу со всеми достижениями современной техники, чтобы посмотреть, как он сможет ими воспользоваться. А мы с вами Леонардо и в подметки не годимся.

В ресторане Пэт лишь поковырялась в тарелке с салатом. Розалина же с завидным аппетитом поглощала огромное блюдо «фахитас», запивая его мексиканским пивом. Все это время Арцыбашева трещала без умолку. Сегодняшнее утро стало для нее особенным — и все из-за неугомонной Хильды Морриси.

— Ей надо все узнать за сегодняшний день, потому что завтра утром она вылетает в Куру, на базу «Евроспейса». У меня есть подозрения, что она и прошлой ночью не сомкнула глаз! — После недолгой паузы Розалина добавила: — Ах как мне хотелось бы снова вернуться в прошлое! Где мои пятьдесят лет?!

Утренние труды не пропали даром. В рисунках Дока удалось угадать четыре отдельных энергогенератора различных типов — впрочем, без малейшего представления о природе источников энергии, — а также устройство, позволяющее перемещать людей через просторы галактики со скоростью, превышающей скорость света. И еще кучу всяких мудреных аппаратов.

Пэт посмотрела на охранника из Бюро, сидевшего за столиком неподалеку. Тот осторожно держал в руках чашку с кофе. Пэт подумала, что ей, пожалуй, лучше прервать бурный поток красноречия Арцыбашевой в столь людном месте. Хотя, впрочем, отыскать хоть сколько-нибудь безопасное местечко — дело немыслимое. После того как миссия ООН вернется с образцами инопланетной техники, они станут всеобщим достоянием.

Но этого может и не произойти, сумей она и ее адвокат это предотвратить.

— Ну все, — сказала Пэт, сделав знак, что хочет рассчитаться за обед. — Пора возвращаться к работе.

Снова оказавшись на своем рабочем месте, Пэт включила компьютер и занялась поисками утренних сообщений, полученных с терминала Розалины Арцыбашевой. Большая часть материалов являла собой сплошную тарабарщину — старая чертовка закодировала весь трафик, поступавший в Кэмп-Смолли. Правда, среди оставшихся сообщений удалось выудить двадцать или тридцать на удивление точных рисунков Дока, которые еще можно было спасти.

Что изображали эти рисунки, Пэт утверждать не могла, но все они наверняка имели неоспоримую ценность. К приходу адвоката Пэт вывела их на дисплей.

— Выключите, пожалуйста, ваш аппарат, — попросил тот, бросив взгляд на рисунки. — Давайте просто немного побеседуем.

Его звали Т. Лоренс Хекшер. Вопреки ожиданиям Пэт, он вовсе не был похож на мафиозного юриста-вымогателя или прожженного крючкотворца из видеосериала, способного задурить голову любому суду присяжных. Своими пушистыми бакенбардами, добрыми небесно-голубыми глазами под густыми седыми бровями и румяными, похожими на наливные яблочки щеками он скорее напоминал доброго дедушку, балагура и любимца семьи. Из Хекшера получился бы неплохой Санта Клаус из универсального магазина, подумала Пэт, не будь в числе его постоянных клиентов злостные уклонисты от налогов и наемные убийцы, не слишком горевшие желанием угодить за решетку.

Хекшер и вел себя как добрый дедушка. Усевшись в кресло на почтительном расстоянии от письменного стола, он первым делом заявил:

— Если сейчас работает какое-нибудь звукозаписывающее устройство, дорогуша, окажите любезность, выключите его.

Кстати сказать, никакого магнитофона у него с собой тоже не было. Когда Пэт приступила к изложению своих мыслей по поводу того, чего она надеялась добиться с его помощью, адвокат стал делать заметки. Карандашом. В обычном бумажном блокноте.

— А почему нам нельзя пользоваться компьютером? — недоверчиво поинтересовалась Пэт.

Хекшер покачал головой:

— Если записей нет, то нас нельзя вызвать повесткой в суд. Я не хочу иметь никаких записей, которые могут быть истолкованы как разновидность доступа к закрытой информации, которой у нас не может быть по определению. Поэтому я и не хочу смотреть на ваши экраны. Не забывайте, дело это вовсе не маленькое. Чтобы защитить ваши интересы, нам придется заткнуть за пояс лучших адвокатов мира. Лучших адвокатов планеты.

Пэт испуганно взглянула на него. Хекшер ответил успокаивающей улыбкой.

— Не волнуйтесь. Вот уже много лет я имею дело с юристами, работающими на государство. Я проглочу их заживо. И получу всю нужную информацию, но сделаю это абсолютно законно. А сейчас первым делом я попрошу у вас ваши документы.

Документы не замедлили попасть в его руки — документы, документы и еще раз документы. От Пэт Т. Лоренс Хекшер ушел, нагруженный регистрационными номерами документов, имеющих даже самое отдаленное отношение к делу: завещание дядюшки Кабби и официально утвержденное свидетельство такового завещания; документ, удостоверяющий создание трастового фонда «Астрофизическая обсерватория Т. Катберта Даннермана», отчеты о создании «Старлаба» и все выплаты по ней, произведенные из имущества дядюшки Кабби; собственный договор Пэт о найме на нынешнюю должность, коим оговаривалось ее право подавать в суд от имени обсерватории. «Вам, сестрички, понадобится собрать для этого все ваши подписи!» Когда Пэт предложила, что будет проще обратиться за всеми этими документами к Дикслеру, адвокату, занимавшемуся имущественными делами дядюшки Кабби, или к адвокату самой обсерватории, Хекшер удостоил ее снисходительной улыбкой.

— Не думаю, что нам следует беспокоить их, дорогуша. Мне работается лучше, когда я не прибегаю к помощи других юристов — насколько это возможно. К завтрашнему дню я организую подготовку всех жалоб и обращения с ходатайствами к судье — останется лишь их подписать и должным образом дать ход всем этим бумагам. К кому все они направятся? Извольте, ко всем, доктор Эдкок: к президенту Соединенных Штатов, к генеральному секретарю Объединенных Наций, к директору Национального бюро расследований — по той причине, что все они курируют дело с инопланетянами. Можно было бы обратиться и к самим гостям из космоса, но прежде мне хотелось бы кое-что разузнать по этому поводу.

Суд? Моя дорогая, никакого суда не будет! Деньги — единственное, что нам нужно, и они швырнут нам требуемые деньги, чтобы только отвязаться. Вам нужно просто решить — сколько денег вам нужно. По-моему — дайте-ка подумать, — следует выдвинуть против них иск по возмещению всех расходов по производству, монтажу, наладке оборудования и запуску «Старлаба» на тот момент, когда станция только что была построена. С учетом инфляции, со всеми набежавшими процентами и, возможно, со стопроцентным штрафом… да, сумма получается немалая. Впрочем, все детали обсудим позже. До свидания, до скорой встречи.

После того как адвокат ушел, Пэт несколько минут подсчитывала, какую сумму — вернее, сколько сотен миллионов нормальных долларов с поправкой на инфляцию — можно будет получить.

Сумма получалась огромной. Головокружительной. Этого наверняка хватит с лихвой, чтобы все четыре Пэт смогли безбедно прожить до конца дней своих, ну а Пэт-5 — благополучно произвести на свет свою предполагаемую тройню и обеспечить материально все последующие поколения их отпрысков.

Пэт откинулась на спинку кресла и принялась разглядывать «иконостас» на противоположной стене, пытаясь хоть как-нибудь стряхнуть с себя головокружительный образ грядущего благосостояния. У нее перед глазами вспыхнул цветной огонек — очередное подтверждение того, что обнаружен еще один объект и вычерчена какая-то новая орбита. Красный огонек продолжал мигать — значит находка не из рядовых. Самым удивительным оказалось то, что светящаяся точка — точнее, этот самый новоиспеченный неопознанный объект, — похоже, направлялся к Земле.

Сначала Пэт не на шутку встревожилась, но, проверив орбитальные элементы находки, немного расслабилась. Траектория должна вывести неопознанный объект на расстояние ста тысяч километров от Земли, что не внушает особого беспокойства. Подобных гостей из космоса обнаруживают на таком же расстоянии от звездной колыбели человечества регулярно, один раз в несколько лет. Некоторые из них оказывались даже довольно близко от Луны. За таинственным объектом тем не менее обязательно следует проследить. Только не…

Ход рассуждений Пэт нарушил пронзительный телефонный звонок. Она раздраженно нажала кнопку на пульте дисплея.

— Что случилось? — резко спросила она, предполагая увидеть лицо Дженис Дюпаж.

Но это оказалась отнюдь не Дженис. На экране появилось ее собственное лицо: это была Пэтрис, причем явно чем-то испуганная.

— Пэт? У Пятой началось кровотечение. Мы тут уже вызвали медиков, они сейчас увезут ее в больницу. Тебе лучше приехать к нам.

Глава 28

Хильда Морриси успела немного поспать в самолете, пока летела в Гайану. Предыдущую ночь она провела с Уилбуром Кармайклом, и причем неплохо. Но кто знает, может, этого и не следовало делать. Уж не привязалась ли она к нему не только телом, но и душой? Не совершила ли она глупость, пообещав Уилбуру, что обязательно позвонит, как только вернется? И вообще она вполне могла бы отлично выспаться накануне. Но с другой стороны, если это и ошибка, то такая приятная, что не грех и повторить. Нет, что ни говори, а Уилбур классный мужик.

Хильда проснулась на рассвете. Самолет заходил на посадку над Куру, и она сумела разглядеть недавно выросший здесь небоскреб «Холидей Инн», втиснутый между переливающейся огнями «Пицца Хат» и ночным казино. Там, где кончался город, начиналась буйная зелень экваториального леса. Самолет выписал над морем дугу, заходя на посадку с востока, и примерно в километре от города Хильда заметила ярко освещенное пятно космодрома с застывшим, словно гигантский часовой на посту, проржавевшим остовом пускового комплекса. От баков с топливом исходил пар, а по соседству приютились уродливые бараки, где размещался обслуживающий персонал.

Не успела Хильда ступить на землю, как ее обдало нестерпимой жарой. В Куру было душно и влажно, и досаждали противные насекомые. И хотя электроприманки ежечасно уничтожали их тысячами, из-под вечнозеленого полога леса на смену зажаренным собратьям тотчас слетались тысячи новых. И всем не терпелось испить ее, бригадира Хильды Морриси, кровушки.

Да, судя по всему, заданьице ей выпало не из приятных. А может, и вообще небезопасное, подумала Хильда. Сама она никогда не стремилась в космонавты. И дело не в том, что в космосе можно в два счета погибнуть не за понюх табаку. Смерть подстерегала ее и на Земле, и почти на каждом шагу, такая уж у нее работа — либо ты кого-то пристрелишь, либо тебя. Нет, самое неприятное заключалось в другом — как ни верти, а придется-таки ступить на борт допотопного космического монстра под названием «Люфт-Буран» — вот он, застыл в конце взлетно-посадочной полосы — и покинуть такую привычную, такую родную Землю. Интересно, когда европейцы в последний раз запускали эту посудину в космос? И вообще в рабочем ли она состоянии? От таких мыслей у Хильды по коже забегали мурашки — чего-чего, а раньше с ней ничего подобного не случалось.

Но, с другой стороны, пребывание на Куру может пойти ей на пользу. В любом случае лучше, чем ненавистная бумажная лихорадка в Арлингтоне.

Здесь, в Куру, она сама себе хозяйка, по крайней мере до того, пока на запуск шаттла не пожаловал Зам. Так что никто ею не командовал. Есть, конечно, полковник Дювалье, но ему она не обязана подчиняться, хотя бы потому, что выше его по званию. Правда, полковник почему-то этого не понимал и то и дело раздавал ценные указания.

Если Хильда и мирилась с этим, то только потому, что Дювалье формально возглавлял экспедицию на «Старлаб» как главный пилот и командир. Но имелись у него и другие преимущества. Полковник не только хорош собой, но еще и француз. Что-то подсказывало Хильде, что, хотя и Уилбур неплох, кажется, пора сменить репертуар. Правда, следует признать, что, несмотря на старый как мир миф о том, что они лучшие в мире любовники, предыдущие ее эксперименты с французами оказались малоудачными. Разумеется, не кто иные, как сами же французы, постоянно пытались этот миф реанимировать. И тем не менее…

Надо сказать, личный состав космодрома в Куру явно имел крен в сторону видных мужиков. Причем не только видных, но к тому же и холостых. А если и женатых, то жены оставались где-то за тридевять земель. Взять хотя бы бельгийца, болгарина и датчанина. Настроение у всех них было, мягко говоря, паршивое, и все потому, что их турнули, чтобы предоставить место в экспедиции Хильде, китайцу Лину и вечно молчащему и вонючему великану Доку. Да, ребятам не повезло, посочувствовала им Хильда. И вообще неплохо было бы их утешить, если, конечно, ей представится такая возможность. Чего-чего, а сострадания к ним у Хильды предостаточно — с лихвой хватило бы каждому.

У Хильды имелось достаточно времени, чтобы поразмыслить над этой проблемой, потому что предполетная «подготовка», которую она была обязана пройти в Куру, явно того не стоила. Пустая трата времени. Ведь им даже не придется надевать скафандры. А лично ее и близко не подпустят к капитанскому мостику древнего космического гиганта, который доставит их на орбиту. Единственное, что от нее требуется, это стоять на страже законных интересов Америки, особенно после того, как они пристыкуются к «Старлабу». Надо сказать, когда дело доходило до защиты законных интересов Америки, Хильда знала, как поступить. Школу она прошла отменную.

Первый день Хильда провела, получая инструктаж, в котором, собственно, не очень-то нуждалась. Руководитель экспедиции, занудный валлиец, которого совсем доконала местная духота, все что-то говорил и говорил о графике полета. Что за бессмысленная трата времени, подумала Хильда. «Старлаб» кружит вокруг Земли на низкой орбите, совершая один виток примерно часа за полтора. Траектория его пролегает над экватором, откуда за ним удобнее всего наблюдать. Кроме того, помогает и вращение самого земного шарика. Какие проблемы? Выходи на связь каждые полтора часа — и все дела.

Когда эта тягомотина наконец закончилась, слово взял португалец — инструктор по ведению боя. Этот взялся промывать присутствующим мозги на тему, какое оружие им следует взять с собой на случай, если на станции окопались Страшилы. Интересно, что нового, чего она еще не знает, может сказать ей, бригадиру Хильде Морриси из НБР, какой-то там португалец?

А вот другие участники экспедиции оказались поинтересней. Кстати, будущая команда «Люфт-Бурана» впервые собралась в полном составе. Хильда огляделась по сторонам и выбрала себе место между двумя наиболее значимыми ее участниками. Один из них Джимми Лин — тот, который побывал в плену у Страшил. Его пригласили участвовать, так как только китаец знал, что имеется на станции из внеземной техники. Второй — флоридский генерал Деласкес. Этот помнил станцию в ее первоначальном виде. Оба незадолго до участия в экспедиции подверглись операции по удалению «жучков». Увы, если Хильда и ожидала узнать от них что-то, ранее неизвестное, ее постигло разочарование. Едва она завела разговор с китайцем, как тот с опаской посмотрел на приставленного к нему телохранителя, который застыл, как статуя, в углу конференц-зала, и как-то весь поник. Флоридец попросту проигнорировал бригадира.

Остановите полет в космос!

Спасите нашу планету! Спасите нашу страну! Запуск каждого космического аппарата приводит к тому, что в атмосферу выделяются тонны хлорной кислоты, разрушающей все живое. Мы, народ Гайаны, отлично помним, какой урон нанес растительному и животному миру нашей страны запуск ракеты «Ари-ан-5», — тогда была практически уничтожена природа в радиусе более десяти километров вокруг космодрома. Мы не потерпим возобновления смертоубийственных пусков. Необходимо защитить наши бесценные природные ресурсы. Надо сказать твердое «нет!» очередной космической экспедиции.

(Подпись) Пу Д'Агути

Кроме них самих и, разумеется, Дока, который терпеливо дожидался пуска в своей тесной клетке на дальнем конце базы и не получал приглашений на инструктаж, были еще четверо других: двое немцев, француженка-лейтенант, в чьи обязанности входило в случае экстренной ситуации оставаться на борту шаттла, и полковник Дювалье. Было видно, что инструктаж уже сидит у него в печенках, потому что, во-первых, он и без того уже все знал, а во-вторых, потому что брифинги проходили по-английски.

Португальцу потребовалось около получаса на то, чтобы втолковать присутствующим, почему оружие, которое будет выдано каждому из них, обладает малым зарядом. «Это сделано для того, чтобы уменьшить опасность рикошета». Карабины же, наоборот, будут заряжены разрывными патронами, способными при необходимости пробить броню. Судя по выражению лиц присутствующих, никто из них, как и сама Хильда, не вынес для себя из лекции ничего нового. Хильда украдкой покосилась сначала на генерала Деласкеса, а затем на Джимми Лина. Хильде было известно, что за птица этот Лин. Если верить тому, что рассказывали о нем Пэт, он постоянно вздыхал о сексуальной мощи своего великого предка, мудреца по имени Пен-Цзы, жившего пару тысяч лет тому назад. Правда, ни одна из Пэт не призналась, что знакома с унаследованным им от славного предка даром не понаслышке. Что ж, может, есть смысл сыграть на этой его слабости — и рука Хильды словно ненароком скользнула на подлокотник рядом с рукой китайца.

Результат оказался прямо противоположный — секс-гигант словно ужаленный отдернул руку, а сам буквально уставился в рот докладчику. Хильда вздохнула и тоже была вынуждена переключить внимание на достоинства складного ножа и ломика.

Все когда-то кончается. Закончился и злополучный инструктаж. Все поднялись с мест. Хильда снова попыталась было завязать разговор с китайцем, но Лина тотчас вывел из зала опекавший его телохранитель. Судя по всему, правительство Китайской Народной Республики имело все основания не доверять своему национальному герою.

Хильда переключилась было на Деласкеса, но и тут ее постигла неудача, впрочем, по другой причине. Снаружи бригадира уже ожидала помощница, Марла Тепп.

— Два донесения из штаба, мэм. — Тепп бодро козырнула. — Первое от полковника Макланоса. Он сообщает, что рентгенография проведена. Никаких «жучков» при этом не выявлено. Второе от агента Даннермана. Он счел необходимым поставить вас в известность, что доктор Эдкок — та, что беременна, — попала в чрезвычайную ситуацию. Она в больнице, и в данный момент ее жизнь вне опасности.

— Благодарю вас. Как там Док?

Выражение лица Тепп не изменилось, но в голосе почувствовалось какое-то напряжение.

— Судя по всему, мэм, с ним все в порядке. Вы хотите, чтобы я проверила?

— Нет, — решила Хильда. К чему заставлять беднягу Тепп делать то, что ей явно не по нутру. — Я сама его проведаю, у меня еще есть время. Вам же поручаю другое — пообщайтесь с младшими офицерами космодрома. Заведите новых знакомых. Послушайте, о чем здесь говорят. О результатах доложите мне после дневного брифинга.

— Слушаюсь, мэм. — Тепп снова отсалютовала. Было видно, что она рада уйти.

Задумавшись о том, не слишком ли она либеральничает со своей помощницей, Хильда направилась к клетке, в которой содержался Док. Нет, вряд ли. По крайней мере здесь, на Куру. Пусть уж лучше она станет для нее «третьим» ухом, вместо того чтобы каждый раз блевать от вони инопланетянина. Впрочем, в будущем, возможно, ее придется заменить на кого-то более стойкого. Пока же… В общем, посмотрим. Время еще есть. Даст Бог, экспедиция на «Старлаб» пройдет удачно и им больше не придется возиться с давно уже всем осточертевшими инопланетянами.

Хильда перевела взгляд на высокий ржавеющий остов ракеты «Ариан-5», памятник славной эпохи покорения космоса. Хм… оказывается она не одна. Ракету разглядывал какой-то мужчина.

Ага, да это же генерал Деласкес! Надо же, как подфартило, подумала Хильда и подошла к флоридцу.

— Ну, как вам инструктаж, генерал? — с невинным видом поинтересовалась она.

Деласкес неприветливо покосился в ее сторону.

— Лично для меня это пустая трата времени. Я в Куру провел не один месяц. И надеюсь, здесь не осталось ничего из того, чего бы я не знал.

Хильда сочувственно усмехнулась:

— Боюсь, мы сами виноваты. Просто ребята хотели, чтобы мы, новички, потом не задавали лишних вопросов. Я ведь понимаю, что мы для них — лишняя головная боль. Послушайте, генерал. Коль вы уже побывали на «Старлабе», а я еще нет, мне подумалось, а не могли бы вы рассказать мне поподробнее, что там и как.

— И как, по-вашему, я это сделаю, если эти ваши Страшилы стерли мне память? — неприветливо спросил Деласкес.

Вот, самый момент посочувствовать.

— Да, представляю, что это для вас.

Деласкес снова недружелюбно взглянул на нее, затем пожал плечами.

— Я помню только пустую станцию. Помню невесомость — передвигаться было неимоверно трудно; помню затхлый воздух — наверное потому, что станция уже давно болталась в космосе заброшенная, а может, это просто воняло инопланетянами. Но их самих я не видел.

— А вы видели Дока?

Генерал посмотрел на нее в легком замешательстве. Ну наконец-то! И у этого проклюнулось нечто человеческое!

— Того, который здесь? Еще нет. Но зато я имел честь познакомиться с его… э-э-э… братом, когда тот удалял у меня из головы передающее устройство. Правда, толком рассмотреть его мне так и не удалось, было как-то не до того.

— Знаете, генерал, — Хильда изобразила свою самую искреннюю улыбку, — а я как раз направляюсь к нему. Если хотите, пойдемте вместе. Думаю, вам будет интересно взглянуть на этого Франкенштейна.

Надо сказать, что с сексуальной точки зрения Деласкес Хильду почти не интересовал, хотя она и не исключала такой возможности. С другой стороны, он олицетворял силу, с которой ей еще практически не приходилось сталкиваться — а именно, патриотизм, отличающий почти всех граждан Свободного Штата Флорида. Все они буквально помешались на идее независимости, что не мешало им, однако, проявлять завидную мудрость и сдержанность, чтобы не дать Старшему Брату — США — повода для возмездия. Видимо, флоридцы хорошо учили историю и знали, чем обычно кончались войны за полное отделение.

Рядом с сарайчиком, в котором содержали Дока, сидел, глядя на экран с новостями, вооруженный охранник. Завидев непрошеных гостей, он мигом вскочил.

— И что новенького? — приветливо поинтересовалась Хильда. Охранник пожал плечами.

— К Земле на близкое расстояние подошел какой-то небесный объект. Сначала даже подумали, что нашему шарику каюк, но потом выяснилось, что он пролетит мимо нас на расстоянии в пятьдесят тысяч кэмэ. — Затем, словно вспомнив, зачем он здесь, охранник добавил: — Впустить вас не могу, мэм, но вы можете взглянуть на своего урода через дверь. Этим вы его не потревожите.

Судя по виду, Дока вообще ничего не могло потревожить. Как всегда, он был спокоен и непробиваем. Он стоял, застыв от них вполоборота, и даже не повернулся, чтобы взглянуть, кто там пришел. Деласкес несколько мгновений молча разглядывал инопланетянина.

— Насколько я понимаю, — задумчиво произнес он наконец, — это тот самый, что сделал рисунки «Старлаба»?

— Тот самый.

— Что-то не похоже. Неужели он и впрямь такой талант?

— Отлично вас понимаю, — согласилась Хильда. — Но говорят, что это представитель высокоразвитой цивилизации. Дело в том, что их покорили Страшилы и вживили им в мозги «жучки», начисто лишив воли. На интеллектуальных же способностях это ничуть не сказалось. Просто теперь они не могут принимать самостоятельные решения и в особенности противостоять Страшилам. Деласкес отреагировал сардонической улыбкой.

— Вот была бы находка для вашей страны! Никаких проблем — все, и мы, флоридцы, в том числе, под контролем!

— Ну уж, генерал! Мы, американцы, никогда бы на такое не пошли, — запротестовала Хильда, но больше для виду. Хотя генерал и перегнул палку, была в его словах и доля истины.

— Шучу, — примирительно произнес Деласкес. — Может, пообедаем вместе? Как вы на это смотрите, бригадир? Любопытство свое я уже удовлетворил. Тем более что пахнет от вашего пришельца не лучшим образом.

— С удовольствием.

Хильда взяла генерала под руку, и они направились прочь. Пока шли, ей не давала покоя мысль о том, как они всей компанией вместе с Доком разместятся в тесноте обитаемого отсека «Люфт-Бурана».

— Знаете, — завела она разговор, — я всегда считала Флориду образцом того, как надо уметь строить отношения с соседями. С одной стороны, вы сохранили все преимущества, оставаясь американским штатом, с другой — пользуетесь обретенной вами свободой действий.

Деласкес бросил на нее удивленный взгляд, но руки не отнял.

— Верно, — согласился он. — Интересно, а удался бы наш эксперимент, задумай Флорида обзавестись собственной гвардией и военно-воздушными силами?

Бригадир Хильда Морриси предпочла бы уютный столик для двоих, но таковых в офицерской столовой космодрома Куру просто не было. Пришлось довольствоваться столом на шесть человек, за которым, кроме них, расположились полковник Дювалье и еще кто-то из центра управления полетом. Все они отлично знали Деласкеса и почему-то разговаривали с ним слегка насмешливым тоном. Почему, Хильда так и не смогла понять. Причину ей пояснил Дювалье:

— Когда наш друг Мартин был здесь впервые, он порядком запудрил нам всем мозги. Мы выписали его из Флориды, чтобы он поделился с нами тем, что ему довелось увидеть на «Старлабе». Ведь он же туда летал! А потом выяснилось, что все, что он нам рассказал, мягко выражаясь, не соответствует действительности!

— Я рассказал вам все, что видел, — огрызнулся Деласкес — Откуда мне было знать, что в голове у меня «жучок»!

— Кстати о «жучках», — продолжил полковник. — Мы тоже не знали, что ты передаешь информацию прямехонько нашим врагам! А то в два счета посадили бы в клетку, как этого вонючего Дока, которого нам теперь придется тащить на орбиту!

— Доктор Арцыбашева утверждает, что единственный для нас способ удостовериться, что Док ничего никому не передает, это изолировать его от внешнего мира, — вставила Хильда. — Правда, после того, как пришельцев таскали в ООН, в этом больше нет смысла.

— Подумаешь, Арцыбашева, — фыркнул Деласкес, словно закрывая эту тему.

— Вы что-то против нее имеете?

— Я вообще с ней почти не знаком. Мельком видел ее во время старта, а затем она умерла.

— Так вы о той, что умерла, — кивнула Хильда. — А вот вторая, та, которая живой вернулась из экспедиции, утверждает, что вы, вернее, ваш двойник, были с ней в плену у Страшил неразлучными друзьями.

Деласкес поморщился.

— Я уже думал об этом, — признался он. — Но поскольку моего двойника с нами нет, я не отвечаю за то, какие отношения связывали его с нею. Она женщина не моего типа.

— И что это за тип? — поинтересовалась Хильда.

Вместо ответа генерал пожал плечами, но Хильде и так все было понятно. Она уже определила, что это за птица. Деласкес — мачо, женщин и в грош не ставит, кичится своим мнимым превосходством. Кстати, ей нравилось, когда на ее пути встречались именно такие, будь то в служебном кабинете или в постели.

Женщина из центра управления полетом дипломатично сменила тему разговора.

— Итак, бригадир Морриси, вы готовы приступить к покорению космоса?

— Разумеется, — вежливо откликнулась Хильда. — Более того, я с нетерпением жду этого момента. Кстати, сколько еще осталось до старта?

Меморандум для внутреннего пользования:

Ракета программы «Евроспейс»

Секретно

Корабль многоразового использования «Люфт-Буран» был построен по немецкому проекту и на немецкие деньги на российском заводе космической техники. Французам не понравилось его название. Они настаивали на том, чтобы корабль назывался «Ариан-9». Когда же этот номер не прошел, они добились того, чтобы командиром корабля стал французский космонавт.

— Не я принимаю решение. Заправка почти завершена, подходит к концу погрузка продовольствия, воды и других запасов. Как только команда будет готова к старту, можно взлетать.

— Лично я готова, — заявила Хильда и принялась за рыбу, которую перед ней поставила официантка. Рыба оказалась незнакомой. Вернее, на тарелке были две рыбешки, небольшие, но ужасно вкусные. Не иначе как кухня вынуждена ублажать гастрономические вкусы Дювалье.

Компания за столом уже принялась за сыр, когда у всех присутствующих как по команде запищали телефоны.

— В чем дело? — раздраженно спросил Деласкес. Женщина из центра управления полетом уже что-то кричала в свою трубку. Когда она обернулась, на ней не было лица.

— Объект, что приближается к Земле! Это космический корабль! Он сменил траекторию и теперь идет на столкновение с нами!

И сразу стало не до сыра. Ароматный камамбер остался сиротливо лежать почти нетронутым на тарелках по соседству с рокфором и бри. Желающих полакомиться ими больше не оказалось. Все бросились в конференц-зал, где уже командовал парадом полковник Дювалье. Возле уха он держал телефон, а глазами впился в экран.

Хильда перевела взгляд туда же. После всех долгих поисков ни один из крупных телескопов не сумел засечь приближающийся к земле объект. Задачу перепоручили более мелким обсерваториям, и именно благодаря их усилиям удалось наконец засечь на небесах сияющий след. Рядом с Хильдой Мартин Деласкес пробормотал что-то по-испански, и когда она поинтересовалась, в чем дело, услужливо перевел на английский:

— Это след торможения. Они готовятся к вхождению в околоземное пространство.

— Но что это такое? — поинтересовался кто-то из присутствующих.

Ответа он не дождался. Всех одолевали одни и те же мысли. Ведь всем до одного была известна судьба пленников «Старлаба», как и то, что они поведали по возвращении, — как одним-единственным астероидом можно уничтожить целую планету. Одно мгновение — и человечество постигнет судьба динозавров и, как и шестьдесят пять миллионов лет назад, историю голубого шарика придется переписывать заново.

От этих мыслей Хильду передернуло.

— Взгляните на второй экран! — раздался чей-то крик.

На нем высвечивался ряд цифр, судя по всему, орбитальных элементов, предположила Хильда, хотя сами цифры мало что для нее значили. Затем их сменила диаграмма: круглый шарик, по всей видимости, Земля в ореоле розоватого свечения, постепенно, с запада на восток, обволакивающего небо огромным овалом от Калифорнийского залива и почти до побережья западной Африки.

— Это посадочный шлейф! — воскликнул Деласкес. — Как только они уточнят траекторию, мы все у них на прицеле. В том числе и здесь, в Куру.

Это уже успели заметить все присутствующие. Полковник Дювалье отчаянно барабанил пальцами по кнопкам панели управления. Затем, изменившись в лице, схватил микрофон.

— Я убежден, — произнес он дрожащим голосом, еще сильнее выдававшим французский акцент, — что Страшилы намерены нанести по космодрому ракетный удар, с тем чтобы предотвратить экспедицию к орбитальной станции. В такой ситуации я не могу сидеть сложа руки. Ближайшее удобное для нас время старта — через восемнадцать минут, но в них мы не уложимся. Однако можно будет попытаться через полтора часа. Приказываю ускорить заправку и в срочном порядке доставить на борт шаттла инопланетянина. Сейчас начало второго по местному времени. Оставшаяся часть экипажа должна закончить посадку к десяти минутам третьего, чтобы нам произвести взлет не позднее четырнадцати пятидесяти семи.

Глава 29

Даже агенту НБР время от времени требуется день отдыха. Как только Даннерман проследил за сменой «караула» у ворот обсерватории и у квартиры, в которой проживали Патриции Эдкок, а также у дверей палаты гинекологического отделения, где маялась бедняжка Пэт-5, он обрел наконец долгожданную свободу.

И воспользовался ею ради свидания с Анитой Берман. Они встретились в приятном, хотя и недорогом ресторанчике недалеко от его дома, после чего Дэн предложил подняться к нему. Анита, судя по всему, ждала этого предложения.

Хозяйка дома высунула нос, дабы взглянуть, кого это он ведет к себе в середине дня, но, увидев Аниту, улыбнулась и закрыла дверь.

Захлопнув за собой дверь, Даннерман и Анита занялись тем, ради чего, собственно, пришли сюда, и занятие это, надо сказать, прошло весьма успешно. Удовлетворенные и разморенные, они потом еще долго нежились в постели, и Даннерман, обхватив подругу за плечи, с упоением вдыхал аромат ее кожи и волос. Он был полон блаженства. Когда Анита наконец что-то произнесла, он, погруженный в приятную дремоту, не сразу расслышал, что она говорит.

— Я говорю, — повторила Анита, — что дальше?

— А-а… — Даннерман зевнул, потянулся и попытался собраться с мыслями. — Я скорее всего вернусь к прежней жизни. Вот только дождусь, когда в Бюро наконец разберутся с этим чертовым жалованьем, ведь теперь я вроде бы как существую в двойном экземпляре. А еще проблема в том…

Но Аните меньше всего хотелось выслушивать его разглагольствования насчет отчислений в пенсионный фонд.

— Я не о том. Что будет дальше с нами?

До Даннермана наконец дошло, и он задумался. Ему уже и раньше доводилось слышать этот вопрос, и не единожды, причем не только от Аниты. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о его истинном смысле: «Когда мы с тобой поженимся?»

Всякий раз, когда Даннерману задавали этот вопрос, ответ на него мало зависел от самого Дэна. Нередко та, что задавала его, оказывалась главной подозреваемой в деле, которое Даннерман был призван раскрыть. Но сегодня…

Анита не стала дожидаться ответа. Ей не давали покоя другие мысли.

— Послушай, — осторожно забросила она удочку, — мне надо тебе кое-что сказать.

Черт, это в принципе тоже старая песня. Конечно, за этими словами могло стоять что угодно, но не исключено, что в ее жизни появился кто-то еще.

Нет, не угадал.

— Дэн, — мягко произнесла Анита, — а ты не хотел бы уйти из Бюро?

Даннерман приподнялся на локте и в немом изумлении уставился на подругу.

— Уйти, а что потом?

— Мне всегда казалось, что ты не прочь попробовать свои силы на сцене. Разве не так?

Такого подвоха Даннерман никак не ожидал. Стать актером? Нет, он когда-то подумывал над этим, особенно когда учился в колледже. Но по молодости лет мечтать можно о чем угодно. Например, время от времени ему приходило в голову, что неплохо бы было завоевать олимпийскую медаль или попробовать баллотироваться в президенты. Но это все пустые мечтания, от которых жизнь не оставила камня на камне.

Или, может, у него еще есть шанс? Вряд ли. Бюро, разумеется, воспротивится этой затее. Где это видано, чтобы тайный агент подался в актеры? Актеры по определению всегда на публике, в то время как тайные агенты должны держаться в тени.

Да, но ведь теперь он засветился. За что должен благодарить Страшил — нечего сказать, удружили.

Дядюшка Кабби спонсировал образование Дэна Даннермана вплоть до последнего курса, когда тот защитил диссертацию по театральному искусству, вскоре после чего был призван на действительную службу в Учебный корпус резерва офицеров полиции, куда по недомыслию подал заявление еще на младших курсах. Работая в Бюро, Даннерман продолжал интересоваться театром, хотя и был лишен возможности попробовать свои силы на сцене. На его счастье, в Нью-Йорке Даннерману поручили расследовать дело о наркотиках, что привело его в третьеразрядный бродвейский театрик «Аристофан Два», где он познакомился с девушкой по имени Анита Берман.

— Если я уйду, — задумчиво произнес он, — то мне должны заплатить за все предыдущие месяцы. Наверняка придется поделиться деньгами со вторым парнем, но на первое время все равно хватит.

— Ты о чем?

— О том, что в твоем «Аристофане» плавят негусто.

— Дэн! Разве я хоть словом обмолвилась об «Аристофане»? Ты знаешь, кто такой Рон Зиглер?

— Продюсер?

— Он самый! Недавно он пришел ко мне за кулисы — хотел поговорить. Ты когда-нибудь слышал о сериале «Звездный путь»?

— «Звездный путь»? — Даннерман напряг память. — Ну конечно, припоминаю — шел такой давным-давно, в двадцатом веке, где-то в середине восьмидесятых. Дядюшка в детстве был на нем помешан. Собственно, с этого и началось его увлечение астрономией.

Анита нахмурилась:

— Помешан? Впрочем, ладно. Дело не в этом. В общем, Зиглер задумал сделать римейк. У него уже есть сценарий, разумеется, со Страшилами и все такое прочее, и теперь он подбирает актеров. Главное же, — Анита прочистила горло, — Зиглер уже давно тебя ищет, вернее, любого из вас двоих, но Бюро молчит и ничего вам не говорит. Зиглер метит тебя на роль капитана Кирка. Кстати, для твоего сведения, это главная роль.

Даннерман не верил собственным ушам. Он ошарашенно уставился на Аниту. Она же как ни в чем не бывало встала с постели и начала одеваться.

— Между прочим, у него есть роль и для меня, при условии, что ты согласишься сыграть Кирка, — произнесла Анита, слегка смутившись. — Но это уже мои проблемы, а не твои. В общем, подумай. Кстати, где тут у тебя ванная?

Анита прошествовала в ванную, и Даннерман, задумавшись, тоже потихоньку оделся.

Сколько всего на него разом свалилось. И его самого теперь двое, и Страшилы грозят вторжением, и вообще того гляди весь мир перевернется вверх дном. По крайней мере что касается его личной жизни, то в последнее время в ней все пошло наперекосяк. И вот теперь ему предложили попробовать себя в качестве актера. Да еще в главной роли. Да еще у одного из самых знаменитых бродвейских продюсеров. А как же Анита Берман? Если он согласится, значит, и у нее появится шанс приобщиться к славе. Сколько начинающих актеров готовы ради этого перегрызть друг другу горло!

Когда раздался стук в дверь, Даннерман все еще мысленно купался в лучах своей будущей славы. Вот он, звезда сцены и экрана; они с Анитой поженятся — этакая звездная пара, обласканная судьбой, всеобщее поклонение, красивая жизнь…

— Иду! — крикнул Даннерман и взялся за ручку двери.

Но перед ним была отнюдь не Анита, хотя она тоже в немом испуге стояла в углу коридора. В дверь постучалась домовладелица. Было видно, что и она напугана ничуть не меньше.

— Дэн! — завопила она. — Включай новости! Инопланетяне обстреливают нас ракетами!

Глава 30

Снова оказавшись в Нью-Йорке, Пэт какое-то время мучилась сомнениями, но затем скрепя сердце все-таки оставила Пэтрис возглавлять обсерваторию. Именно здесь находился эпицентр всех волнующих событий последнего времени, однако «сестринский» долг был для нее превыше всего. При входе в клинику Пэт избежала унизительного обыска на предмет оружия. Агент Бюро что-то сказал больничному охраннику у дверей. Тот на минуту задумался, но затем с явной неохотой помахал рукой, позволяя им войти внутрь. Он даже не попросил агента Бюро предъявить оружие, а вот коротышку-«дерринджер» у Пэт все-таки забрал.

Пэт-5 находилась в отдельной палате — поистине царской. Оплачивалась эта роскошь из государственного кармана Китайской Народной Республики, от имени предполагаемого отца еще не родившейся тройни. У дверей на стуле с высокой прямой спинкой сидела женщина-охранник. Увидев посетителей, она хлопнула в ладоши, и дверь отворилась.

Поначалу Пэт не разглядела своей «сестры» — кровать Пэт-5 имела специальные боковые бортики, чтобы пациентка, не дай Бог, не скатилась с нее, а в качестве защиты от сквозняков они были завешены простынями. Пэт пришлось подойти к самой кровати вплотную и отвести в сторону полог, чтобы показать будущей матери принесенный для нее букет цветов.

— Как дела? — поинтересовалась она.

Услышав ее голос, Пэт-5 открыла глаза. Выглядела она ужасно. Лицо покрывали пятна, сальные золотисто-каштановые волосы скатались в неприглядные сосульки. Она явно была не в силах пользоваться удобствами оборудованной шедеврами сантехники ванной, не говоря уже об уютной гостиной, из окна которой открывалась захватывающая дух панорама города. Одна рука привязана к кровати, чтобы было удобнее присоединять капельницу. На горле несчастной были установлены мониторы пульса, а справа находились датчики дыхания. Из-под легкого одеяла, накрывавшего нижнюю часть, выходили тонкие трубочки, соединенные с пластиковыми мешочками, — значит катетеры с бедняжки еще не сняли.

— Как дела? — переспросила беременная Пэт-5. — Паршиво. Паршивые мои дела. Знаешь, что они хотят? Чтобы я вот так пролежала на спине еще целых полтора месяца!

— О Господи! — воскликнула Пэт машинально.

Ее восклицание, по правде говоря, мало что значило, просто надо было как-то отреагировать. Может, напомнить пятой, что все это делается для блага ее будущих детей? Нет, не стоит, ведь когда она в последний раз заикнулась об этом, Пэт-5 раздраженно завела речь о возможности прерывания беременности на поздних сроках.

— Потерпи, — с воодушевлением заявила Пэт, — а у меня есть кое-какие новости. Мистер Хекшер подготовил все документы и договорился о встрече с людьми из ООН. Сегодня днем. Он приготовил еще одну бумагу, которую тебе нужно подписать, — что-то там такое, имеющее отношение к правительству КНР. Ну вроде как ты принимаешь от него финансовую помощь, на которую, однако, не смогут претендовать твои будущие дети. Сумеешь поставить подпись?

— Разборчиво — вряд ли. Но сиделки мне помогут, так что оставляй свою бумажку. Что там такое происходит с летающим объектом, который приближается к Земле? Это что — те самые чертовы Возлюбленные Руководители?

Пэт, получившая от врачей строжайшее предупреждение ни за что не волновать пациентку, успокаивающе произнесла:

— Может, и они, но точно неизвестно. Даже если это и так, то близко к Земле они подлетать не будут.

— Не доверяю я этим ублюдкам, — угрюмо отозвалась Пятая.

— А кто им верит? — с радостью ухватилась за новую тему Пэт. — Знаешь, нас буквально завалили пожеланиями твоего скорейшего выздоровления. От людей со всех концов света. От всех наших старых знакомых, кого мы сами уже позабыли. Даже от бывших мужей и родственников, от которых мы не получали известий долгие годы.

— Еще бы. Они наверняка думают, что мы скоро здорово разбогатеем.

— Ну, положим, не все, — не согласилась Пэт. — Многие из них нормальные люди, как мы с тобой. И еще — одну минуточку…

У Пэт зазвонил телефон. Она нахмурилась. Звонить ей по частному номеру было строжайше запрещено, за исключением чрезвычайной ситуации. Звонила Пэтрис.

— Пэт? Немедленно назад, в обсерваторию. И ничего не говори пятой. Этот чертов объект изменил траекторию. Похоже, он держит курс на столкновение с Землей.

Вернувшись, Пэт первым делом познакомилась со сводками новостей — начиная с первых мгновений, когда объект привлек внимание наблюдателей. Сделать это было нетрудно, потому что все каналы время от времени давали старые кадры. На расстоянии всего двадцати пяти земных радиусов объект — вернее, космический корабль, поправила себя Пэт, в этом уже не осталось ни малейших сомнений, — оставлял после себя разноцветный пылающий шлейф. Когда свечение прекратилось и корабль скорректировал орбиту — теперь это был вытянутый эллипс, поскольку аппарат явно шел на снижение, — уже почти никто не сомневался в том, что произойдет. Он держал курс на столкновение с Землей.

— Грохнется прямо на нас, — простонала Пэтрис, не сводя глаз со зловещего овала, поглотившего почти всю западную Атлантику и восточный выступ южной Америки. — Словно знают, где народу побольше, и теперь хотят всех прихлопнуть одним махом.

— Если объект достаточных размеров, — вставила свое мнение Розалина, — по большому счету все равно, где он грохнется. Вспомните, как Страшилы расправлялись со своими противниками — запулят в них астероидом, и вся недолга.

Нет, на сей раз объект относительно невелик. Пэт была в этом почти уверена. Другое дело, что он собой представляет. Какая-нибудь ядерная сверхбомба? Или модуль с биологическим оружием?

— Интересно, пойдет ли правительство на эвакуацию Восточного побережья? — произнесла Пэтрис, которую донимали те же мысли.

Но если и пойдет, куда девать людей? Куда прикажете переместить более ста миллионов человеческих душ, если неизвестно, в каком месте им всем на голову свалится космический пришелец?

Земля приготовилась и ждет, как же поведет себя дальше зловещий космический пришелец. Каждый день тысячи метеоритов бомбардируют верхние слои атмосферы, а нам, землянам, в принципе от этого не жарко и не холодно. Случается, залетает камешек и «побольше» — например, размером с песчинку, — и тогда нам кажется, будто с неба срывается падающая звезда. Еще реже такому разгоряченному гостю удается долететь до земной поверхности. И уж совсем редко какой-нибудь «великан» оставляет на месте падения кратер. И лишь раз в миллион лет на Землю с небес обрушивается нечто катастрофическое. Однако еще ни разу на протяжении человеческой истории космическое тело не меняло траектории перед тем, как нанести удар.

«Ньюсуик»

От больших телескопов было мало толку — космический гость подлетел чересчур близко и двигался слишком быстро. Собственно говоря, от телескопов было мало толку вообще. Теперь в небеса нацелились тысячи телекамер, и не существовало иных новостей, кроме как небесных. Те, кому посчастливилось, сумели поймать корабль Страшил в объектив и в течение нескольких минут транслировали картинку. Иногда даже удавалось разглядеть детали — например, как для корректировки курса корабль включает дополнительные сопла. В иные минуты в конференц-зале обсерватории на десятке экранов можно было одновременно лицезреть до восьми разных картинок космического пришельца. Они то появлялись, то гасли по мере того как операторы ведущих телекомпаний лихорадочно пытались выпустить в эфир новейшие материалы, полученные от своих наблюдателей.

Неожиданно, словно сговорившись, все экраны как один переключились на совершенно иной репортаж — запуск с космодрома Куру корабля многоразового использования «Люфт-Буран».

— Черт, — выругался себе под нос Даннерман. — Они снимаются с места с опережением графика. Интересно, с какой стати?

Никто не удостоил его ответом. У каждого из присутствующих достаточно накопилось собственных вопросов. Наконец космический пришелец окончательно скорректировал курс и, превратившись в ослепительное световое пятно, устремился вниз, к Земле.

— Ой, кажется, пролетит мимо! — выдохнула Пэтрис.

— Да, вроде как целится в воду, — поправила ее Пэт. И действительно, на одном из экранов корабль прочертил светящуюся дугу от небес к океану.

После чего все наземные репортажи как по команде оборвались, а когда экраны ожили снова, то на всех была одна и та же картинка. Транслировалась она с борта самолета береговой охраны, отданного в распоряжение одной пуэрториканской телестанции. Судя по всему, как только стало понятно, где произойдет «приводнение», самолет направили к месту события. Пилот знал свое дело, впрочем, как и оператор. Им удалось засечь, как с небес обрушился в воду огненный шар, как в момент падения вверх взметнулись огромные волны и струи горячего пара. Пилот повел машину прямо в эпицентр событий и был на месте еще до того, как паровое облако рассеялось. А в это время Пэт — впрочем, как и весь остальной мир, — сидела, затаив дыхание, ожидая, что вот-вот последует взрыв.

Но его не последовало. Когда паровое облако окончательно рассеялось, оказалось, что на морской поверхности мирно покачивается металлический предмет размером и формой с торпеду и, судя по всему, отнюдь не собирается взрываться.

Не прошло и получаса, как над местом приводнения космического гостя уже кружили более десятка самолетов, а через час начали прибывать и морские суда.

Собственно говоря, смотреть уже было не на что, но никто в Даннермановской обсерватории не покинул своего наблюдательного поста. Кстати, корабли собрались самые разномастные: и рыболовные траулеры, и скоростные катера, и комфортабельные пассажирские лайнеры, выполнявшие карибский круиз, коль им случилось оказаться поблизости, и теперь их пассажиры получили возможность стать очевидцами невиданного ранее события, причем бесплатно.

Наконец к месту действия, разрезая носом воду, подоспел буксир ВМС. Первым делом он выставил на каждом из судов по офицеру, чтобы те отгоняли зевак от борта. После этого буксир приблизился к загадочному объекту, осторожно описал вокруг него пару-тройку кругов и замер на месте. Еще минута, и в воду спрыгнула первая пара водолазов.

Темп событий замедлился до черепашьего. Один из водолазов подплыл к космическому гостю, осторожно исследовал его то там, то здесь при помощи металлического щупа. Другой же все это время держался на небольшом расстоянии. Водолазы что-то просигнализировали друг другу, и затем один из них помахал буксиру. В следующее мгновение матросы спустили на воду надувной плот, на который по веревочной лестнице спустились еще двое. Затем на мгновение работы замерли, но через несколько секунд на плот погрузили какие-то металлические механизмы, и команда подгребла к космическому аппарату.

— Что-то они больно осторожничают, — проворчала Пэт. Розалина только улыбнулась.

— А ты бы на их месте? — съязвила она.

Ну да, напомнила себе Пэт, и я бы тоже. Ведь до сих пор неизвестно, что это за штуковина, бомба или что-то еще. Вдруг, стоит к ней прикоснуться, и она мигом укокошит тебя электрическим зарядом? Или треснет пополам, как орех, и оттуда наружу устремятся целые орды Страшил, и тогда — держись, все живое.

Но ничего подобного не произошло. Собственно говоря, вообще ничего не произошло, за исключением того, что моряки на плотике осторожно исследовали спускаемый аппарат щупами. Нахмурясь, они прочитали показания датчиков, переговорили по рации с начальством на буксире о том, что удалось выяснить. Те, в свою очередь, связались с вышестоящими боссами где-то на берегу. И так всякий раз, пока проверка не завершилась.

Пэт ухмыльнулась себе под нос. Собственно, скука смертная, и смотреть не на что, но все словно приросли к своим местам, и теперь народ ни за что не отогнать от экранов.

Ага, наконец что-то новенькое. На экранах появилось человеческое лицо и послышался чей-то взволнованный голос.

— Только что получено сообщение… — начал было он, но затем пропал. Даже если он и продолжал говорить, то его заглушило то самое сообщение, о котором он только что пытался поведать миру.

— Не надо бояться, — послышался другой, приятный и мелодичный голос…

Как его обнаружили

Когда космический корабль Страшил вошел в земную атмосферу, он резко изменил траекторию. Это произошло как раз над Гавайскими островами, где группа телерепортеров Би-би-си как раз брала интервью у астрономов совместной франко-канадско-гавайской обсерватории. Первой заметила вспышку помощница репортера, случайно посмотрев на небо. Девушка вскрикнула от удивления, и оператор мгновенно поймал вспышку в объектив. Вот так космический пришелец впервые попал на телеэкраны.

Уже через десять минут все телескопы мира были нацелены на гостя из космоса. Первым засек его телескоп Серро Толедо, вскоре после коррекции курса. Объект двигался на огромной скорости, однако чилийцам удалось проследить его движение и рассчитать траекторию. Благодаря полученным ими данным эстафету приняла небольшая обсерватория на возвышенности у Рио-де-Жанейро. Прежде чем объект скрылся по ту сторону Атлантики, бразильцы внесли некоторые уточнения.

Спустя двадцать минут летающий объект уже могли наблюдать телескопы на Азорских островах, а затем и в Европе, после чего он оставался в поле зрения обсерваторий планеты.

«Небо и телескопы»

— Наши намерения исключительно мирные. Спускаемый аппарат, к которому вы сейчас приблизились, не причинит вам вреда. Это всего лишь грузовой модуль. Он доставил запас продовольствия для наших верных помощников, находящихся в данный момент на вашей планете. Вы можете убедиться в том, что Возлюбленные Руководители проявляют искреннюю заботу о тех, кто им служит. Если вы попросите, мы позаботимся и о вас. И самое главное, мы поможем вам защититься от тирании хоршей. Сейчас вы можете изучить спускаемый аппарат и его содержимое, дабы убедиться в том, что вам ничего не грозит, и когда вы освободитесь, мы свяжемся с вами снова…

— Запас продовольствия? — Пэт не поверила собственным ушам. — То есть мы все здесь едва в штаны не наложили, и все из-за того, чтобы Чудику было что жрать?

— Заткнись, — оборвал ее Даннерман, потому что голос заговорил дальше, правда, на сей раз уже не столь мелодичный и приятный.

— Однако мы предупреждаем вас, чтобы вы не предпринимали никаких попыток высадиться на борт орбитальной станции «Старлаб». Размещенная на ней техника представляет для вас опасность. Пусть ваш космический аппарат немедленно вернется на Землю. Не входите на «Старлаб»! За последствия мы не ручаемся!

Глава 31

Еще до того, как «Старлаб» показался в поле зрения, по радиосети «Люфт-Бурана» прошло сообщение о том, что так называемая ракета не более чем газетная утка. Однако самочувствие полковника Дювалье от этого отнюдь не улучшилось. Оказавшись в пределах стыковочного радиуса «Старлаба», он привел старую ракету в состояние относительного покоя — примерно на полчаса, а сам тем временем занялся — сантиметр за сантиметром — осмотром орбитальной станции. Женщина-астронавт, француженка, отстегнулась и «подплыла» к нему, чтобы посовещаться — разумеется, по-французски и понизив голос до такого уровня, чтобы их никто не услышал.

Она была единственной, кому позволили свободу передвижения. Все остальные получили приказ оставаться пристегнутыми на своих местах — на тот случай, если полковник решит срочно покинуть орбиту. Хильда изо всех сил старалась сохранять терпение. Правда, неприятное ощущение в желудке то и дело напоминало о том, что в условиях невесомости многие чувствуют себя, мягко говоря, не очень уютно — даже и без противного запаха, который исходил от Дока и распространялся по всем помещениям корабля.

Вскоре полковник принял решение.

— Всем проверить оружие! — приказал он. — Будем стыковаться!

Немного лучше, хотя тоже малоприятно. Хильда ощутила скользящее движение. Это Дювалье приблизил «Люфт-Буран» к стыковочному порту «Старлаба». Хильда снова испытала легкий позыв к тошноте, но уже в следующую минуту полковник объявил, что стыковка закончена. Все отстегнулись и заняли места у входа — впрочем, не все. Огромный бледный Док оставался в той самой люльке, которая была изготовлена специально для него. К нему был приставлен кто-то из немцев — он ждал приказа Дювалье освободить инопланетянина.

Однако отдавать подобный приказ полковник не торопился. В данный момент он что-то старательно обдумывал — возможно, пытался подобрать приличествующие случаю исторические слова, которые должны запомниться надолго, — слова, которые ему предстоит сказать экипажу, прежде чем приказать людям проникнуть на орбитальную станцию. По крайней мере именно так подумалось Хильде. Но Дювалье произнес следующее:

— Вам всем хорошо известны приказы. Я буду первым, кто ступит на борт «Старлаба». После этого действуйте в соответствии с известными вам предписаниями. К капитану Дэссант это не относится. Она останется на «Люфт-Буране» и будет поддерживать с нами постоянную радиосвязь. Это мера предосторожности. Если что-нибудь случится, она немедленно произведет расстыковку и будет ждать сигнала.

А если никакого сигнала не последует? Хильда попыталась представить себе, что будет, если француженке вдруг придет в голову, что Страшилы захватили в плен членов экипажа, и она отстыкует «Люфт-Буран» от «Старлаба» и полетит назад к Земле. Да, перспектива не слишком радужная. Случись ложная тревога, они застрянут здесь на неопределенно долгий срок. А если ложной тревоги не будет? Вернее, что, если это будет тревога, но только не ложная? Об этом Хильде не хотелось даже думать.

Полковник разговаривал с командным пунктом Земли, очевидно, намереваясь объявить о своей готовности приступить к выполнению задачи исторического значения. Однако неожиданно он нахмурился и, потеряв самообладание, в бешеном темпе затараторил что-то по-французски в микрофон, причем так быстро, что Хильде не удавалось ничего разобрать. Затем он стал слушать ответ, после чего перевел взгляд вверх.

— Обстановка меняется. От Страшил поступило сообщение. Они предупреждают нас, что входить на борт «Старлаба» нельзя. Это приведет…

Полковник покачал головой и умолк.

Молчание сохранял лишь он один — все остальные закричали хором:

— Предупреждают? Что они хотят этим сказать?

Хильда также молчала. Ее одолевали другие заботы. Дело даже не в том, что Страшилы запретили им проникнуть на «Старлаб». Это означает одно — они где-то рядом, а не за тысячу световых лет. Находятся достаточно близко и поэтому в состоянии наблюдать за происходящим. Что, в свою очередь, означает…

А это уже то, о чем Хильде меньше всего хотелось думать.

Прошел еще один час. Члены экспедиции продолжали обсуждать ситуацию, а полковник Дювалье обменивался сведениями с наземным командным пунктом.

Затем полковник пожал плечами и со скрежетом повернул замок.

— Пошли! — скомандовал он по-французски, и его воинство ворвалось в цитадель.

За восемнадцать лет службы в Бюро Хильде Морриси нередко доводилось врываться на вражескую территорию. При этом ей даже проходилось стрелять и убивать. На сей раз все было иначе. Начать с того, что устремляться к цели в условиях невесомости совсем другое дело, нежели бежать, ощущая под ногами твердую почву. В космосе все не так, как на Земле. Им не пришлось брать «Старлаб» приступом. Просто они один за другим чертовски легко вплыли через шлюз, являя собой удобную группу живых мишеней. Если бы внутри находился враг, он без особых проблем расправился бы с незваными гостями, расстреляв их одного за другим, как воздушные шары.

Однако никаких снайперов внутри не оказалось. Астронавты вообще никого не обнаружили. Хильда заметила скопления и ряды каких-то странных вещей — самых невероятных цветов и причудливых очертаний. Все это походило на предметы интерьера, созданные рукой и воображением какого-то чокнутого декоратора и сваленные здесь в кучу после распродажи уцененного барахла. Но в следующее мгновение на нее сзади натолкнулся Мартин Деласкес, от чего Хильда полетела вперед и зацепилась о парившую в воздухе ногу полковника Дювалье. Теперь ей было не до разглядывания, поскольку в срочном порядке требовалось за что-то ухватиться. Хильду мутило, и она с опаской подумала о том, что рискует в любую секунду расстаться с содержимым желудка, вывалив его прямо на колени китайцу Лину. Тем более что этому способствовали и царившие в помещении запахи: сочетание пряностей, гнили и едкого дыма явно химического происхождения. Последнее имело хоть какое-то объяснение.

— Это— транспортер, — пояснил, едва сдерживая тошноту, Джимми Лин, держась за приделанную к стене скобу. — Даннерман раздолбал его, чтобы нам уйти от преследования инопланетян. Но в принципе все осталось в том виде, в каком мы оставили «Старлаб».

Инфляционный бюллетень Резервного банка

Ценовая поправка с учетом инфляции установлена сегодня утром в размере 3,21 %. Нынешний Председатель Федерального резервного банка Л. Дуайт Горман, сменивший на этом посту Уолтера С. Беттгера, обнародовал заявление, в котором содержится требование к банкам страны придерживаться последнего, восьмого, повышения учетной ставки. «Самоубийство доктора Беттгера должно послужить всем нам предупреждением, — отметил Горман в своем заявлении. — Если мы не объединим наши усилия, страну захлестнет финансовая анархия, которая в этот период общественной нестабильности нанесет нашим демократическим институтам непоправимый вред».

Может быть, и так, подумала Хильда. Уж она-то не забыла о том, что случилось, когда этот самый Джимми Лин со товарищи в первый раз высадились на борту «Старлаба». Тогда станция выглядела такой же мирной и не обещала никаких неожиданностей; но уже в считанные часы все участники экспедиции без всяких прелюдий оказались пленниками Страшил.

Полковника в эту минуту скорее всего одолевали подобные думы. Он приказал провести самый дотошный обыск орбитальной станции, и, следуя этому приказу, астронавты один за другим потянулись по коридорам «Старлаба» в поисках — действительно, в поисках чего? — задалась вопросом Хильда.

Одному Господу Богу известно, что тут можно обнаружить. Станция битком набита разными машинами и устройствами самого непонятного назначения. Предметы всех мыслимых оттенков и фактур. Некоторые напоминали лимонное желе, поверхность других была похожа на отполированное до зеркального блеска серебро. Среди этого невообразимого хаоса виднелся исполинских размеров предмет цвета меди — нечто вроде шестигранного столпа, от которого исходило тепло. Некоторые из находок пощелкивали или что-то негромко нашептывали друг другу, другие светились, третьи оставались темны и безмолвны. И все до единого сбивали Хильду с толку — ничего подобного она в жизни не видела.

Но, с другой стороны, могло быть и хуже. К счастью, самого страшного, что они так опасались обнаружить, на станции не оказалось. Им не встретилось ни единое живое существо, никаких Доков или Чудиков или прочих обитателей жуткой инопланетной кунсткамеры или, если угодно, зверинца. Окончательно в этом убедившись, полковник Дювалье подключился к линии громкой связи и скомандовал:

— Введите этого монстра!

После чего большинство членов экспедиции получили команду «вольно» и теперь могли заниматься чем угодно. У генерала Деласкеса в руках появилась видеокамера, которой он принялся снимать каждого, кто оказывался в поле его зрения. Хильда принялась расхаживать по помещениям «Старлаба» в поисках того самого лазерного оружия, которым, по ее мнению, должны были быть вооружены пришельцы. Ничего подобного обнаружить ей пока не удавалось. Китайский астронавт Лин избрал для себя другой объект исследований — не выпуская из рук оружия, он остановился возле обугленного остова аппарата, который когда-то доставил их на борт звездной лаборатории. Когда Хильда попробовала приблизиться к нему, он помахал пистолетом перед ее лицом.

— Назад! Сюда нельзя подходить! — объявил он. — Вдруг тебе захочется починить эту штуку!

Хильда с любопытством посмотрела на китайца.

— И каким, скажи на милость, образом я смогу это сделать?

— Не знаю, — признался Лин, — впрочем, какое это имеет значение! Кто знает, вдруг Страшилы смогли запрограммировать тебя. Смогли же они сделать так, чтобы мы начисто забыли, что произошло на станции!

— Значит, они могут запрограммировать и тебя, Лин, — откликнулась Хильда.

— Оставайся на месте и не пускай сюда Дока. Обещаю, если только замечу, что он пытается прикоснуться к этой штуковине, я отстрелю его чертову башку!

Однако Док не проявлял никакого видимого желания прикасаться к «этой штуковине». Как и у его спутников-землян, у инопланетянина явно имелась собственная программа действий. Оказавшись на борту звездной лаборатории, он тотчас почти бегом устремился вглубь одного из коридоров. Этакая прыткость испугала Хильду. Инопланетянин бежал, издавая невнятные мяукающие звуки, которых раньше никто от него не слышал. Ясно было одно: условия, близкие к невесомости, — дело для него привычное. Не вызывал сомнений и тот факт, что Док отлично знал, что и где ему искать.

Такое поведение Дока насторожило полковника.

— Стой! — крикнул Дювалье вслед великану и схватился за оружие.

Инопланетянин оставил это приказание без внимания. Остановился он только перед мерцавшей зеленым цветом консолью. Для устойчивости Док схватил ее одной своей ручищей, а второй, которая поменьше, принялся ощупывать поверхность. Консоль раскрылась, открыв взгляду ячейки с полками, уставленными каким-то веществом растительного происхождения, которое издавало легкий запах молотого перца. Ликующе мяукнув, Док ухватил целую пригоршню этого вещества и отправил в свой огромный рот.

Увиденное потрясло Деласкеса.

— Наш Франкенштейн, должно быть, проголодался, — с симпатией в голосе прокомментировал он.

Дювалье же был далек от умиления. Одарив Деласкеса испепеляющим взглядом, он на странной смеси английского и французского что-то сердито скомандовал инопланетянину.

Если Док и понял его, то все равно никак не отреагировал, а продолжал энергично поглощать неведомую пищу. Он набивал ею рот, не успевая дожевать предыдущую порцию. Ел Док жадно и впопыхах, отчего брызги таинственного зеленоватого жмыха разлетались во все стороны или повисали клоками на его «пенопластовой» бороде.

Похоже, что он не просто проголодался. Хильда не могла припомнить, чтобы на лице любого из Доков промелькнула хотя бы тень телесных или иных терзаний. Но в эту минуту утолявший голод инопланетянин являл собой непривычную картину: он весь исходил потом и судорожно оглядывался по сторонам.

Захватив дополнительными руками еще две пригоршни пищи, Док резко присел, а затем отскочил метров на десять вглубь помещения.

Дювалье никак не ожидал такой прыти. Он едва успел отскочить в сторону, после чего попытался было броситься вдогонку доку.

— Погоди! — крикнул он. — Вернись!

Док и ухом не повел. Продолжая жевать, он остановился перед голубовато-зеленым зеркалом. Заметить, что инопланетянин с ним сделал, Хильда не успела, однако зеркало куда-то исчезло, а на его месте оказалось нечто вроде полки для инструментов. По-прежнему не обращая внимания на Дювалье, Док взял с полки пару каких-то предметов, торопливо направился назад по коридору и остановился перед светящейся золотистой полусферой. Мяукающие звуки, которые он издавал при этом, сделались громче. Док просунул один из инструментов под днище купола. Светящаяся полусфера на мгновение погасла, затем засветилась снова и беззвучно открылась. Взгляду предстал необычный механизм, несомненно, внеземного происхождения.

Хильде показалось, что она мысленно слышит тревожный вой сирены. Неужели это оружие? Что же сейчас произойдет? Наверняка Дювалье подумал о том же. Барахтаясь в невесомости, он пытался найти удобное положение, чтобы при необходимости суметь открыть ответный огонь.

Даже если Док и понимал, что ему грозит опасность, то не подал виду. Казалось, все свое внимание пришелец сосредоточил на достижении поставленной цели: дополнительными верхними конечностями он принялся возбужденно перебирать инструменты, придерживаясь на месте массивными «основными» руками. Наконец Док обнаружил нечто вроде куска вытканной из золотых ниток материи и торопливо обмотал им голову, как будто старался унять боль.

С подозрением наблюдая за тем, как Док мало-помалу успокаивается, полковник Дювалье медленно опустил пистолет и обратился по радиосвязи к «Люфт-Бурану».

Док же закрыл глаза. Широкое бледное лицо его приняло умиротворенное выражение. Он молча пробыл в этом состоянии несколько секунд, после чего отрыл глаза и, повернувшись к Дювалье, прикоснулся к его плечу. Неужели это был успокаивающий жест? Потянув обмотанную вокруг головы материю, великан неуклюже завязал ее концы у себя под подбородком. Найдя на полке еще один похожий сверток материи, он засунул его под мышку одной из малых рук и шагнул назад.

Хотите вступить в небесный клуб?

В поле нашего зрения попал «Люфт-Буран», который держит курс к орбитальной станции «Старлаб». Кто же находится на его борту? Американка-шпионка Хильда «Заноза» Морриси, которая недавно так и не смогла объяснить, каким ветром ее занесло в ночной бар. Китаец Джеймс «Мой-дедушка-умел-делать-это-лучше» Лин со своей полученной по наследству от предков книжечкой позиций и процедур — добавит ли он в нее что-нибудь новое из опыта, приобретенного в условиях нулевой гравитации? Два французских космонавта — Он и Она. Вы же знаете этих французов! А также огромный зомби-инопланетянин. По нашему мнению — идеальные участники для звездной вечеринки!

«Соглядатай», Лондон

Затем Док сделал успокаивающий жест в сторону груды внеземной техники и изобразил — опять-таки жестами, — что их следует перенести на «Люфт-Буран». У Хильды вырвался вздох облегчения. Что на уме у этого чудища, конечно, неизвестно. Ясно одно — похоже, что он все-таки решил взяться за работу.

Док некоторое время задумчиво разглядывал ярко светящийся трапезоид и бледно-голубой ромб, но в конце концов взялся за пурпурную пирамидку и принялся ее разбирать. Отсоединив пирамидку от стены, он жестом предложил ее полковнику, а сам занялся соседним предметом — оранжевым пузырем размером с грейпфрут.

Дювалье пробормотал что-то себе под нос, затем повернулся к присутствующим:

— Ну, слава Богу, монстр делает то, что от него требуется. А мы можем приступать к погрузке техники в спускаемый аппарат.

Хотя в условиях «Старлаба» инопланетные механизмы, казалось, весили легче пуха, массой они все-таки обладали. Транспортировка этой чудо-техники далась землянам потом и кровью — с величайшей осторожностью, чтобы не разбить о стены, астронавтам приходилось тащить неведомые предметы по узким извилистым коридорам орбитальной станции, а затем через стыковочный отсек — на «Люфт-Буран». Здесь следовало избегать столкновений инопланетных артефактов с машинами и оборудованием шаттла.

Этот вид физического труда достался в основном представителям рода человеческого — Док выполнял роль главного специалиста. Он с головой ушел в демонтаж внеземного оборудования, отвлекаясь от этого важного занятия лишь для того, чтобы захватить очередную порцию ароматной инопланетной еды. Работенка оказалась не из легких. Хильде уже давно не доводилось заниматься физическим трудом, ведь в обычной своей жизни она привыкла лишь отдавать приказы. Даже после того как все эти загадочные механизмы перекочевали на «Люфт-Буран», дел еще оставалось невпроворот.

С этой техникой нужна осторожность — великая осторожность, подумала Хильда, представив себе, как один из таких громоздких предметов разбивается вдребезги в момент, когда его вносят в помещение, и его осколки обрушиваются ей на голову.

Кроме того, начинали сказываться усталость и спертый воздух «Старлаба». И хотя ее, слава Богу, еще не рвало, тошнота никак не проходила. В конечном итоге Хильде все-таки пришлось поспешить в туалет.

Курс предполетной подготовки, пройденный в Куру, явно не соответствовал ее нынешним нуждам. Хильде показалась вечностью та пара минут, пока она закрывала крышкой содержимое желудка и возилась с тугими рычагами, которые затем с громким лязгом выбросили контейнер в космос. Когда Хильда вышла из туалета, Док объявил, что работы приостановлены. Обращаясь к Дювалье, он жестами пояснил, что прочие механизмы, даже если и представляют интерес, слишком велики и не пройдут сквозь люк стыковочного шлюза.

Полковник капитулировал. Он приказал всем войти внутрь и задраил входные люки. Пока француженка проверяла, надежно ли укреплена инопланетная техника, полковник самолично связал Дока. Тот не оказал даже малейшего сопротивления. Голова его была по-прежнему по-бабьи повязана куском материи, другой такой лоскут он сжимал в одной из дополнительных рук. Хильда в это время пристегивалась к амортизационному креслу и не обращала внимания на пришельца до тех пор, пока не услышала громкий крик полковника, заставивший ее обернуться.

В ту же секунду раздался смех генерала Деласкеса.

— Вам не следовало пытаться отобрать у него эту цацку. Вполне естественно, что он воспротивился.

Полковник Дювалье приник губами к запястью, к тому месту, куда его ударил инопланетянин — беззлобно, но все-таки больно.

— Посмотрим, — прорычал он. — Эта тварь еще попляшет у меня, когда мы прибудем в Куру.

Оставив тем не менее Дока в покое, он подтянулся к пульту управления и секунду спустя обратился к остальным астронавтам:

— Проверить ремни! Все закрепились?

Когда весь экипаж один за другим сообщил о своей готовности к старту, Дювалье скомандовал:

— Произвести расстыковку!

Второй пилот прикоснулся к какой-то кнопке на пульте, и шаттл слегка качнулся. Хильда почувствовала, как к горлу снова подкатывает тошнота. Сделав глубокий вдох, она кое-как сумела подавить приступ. И вся напряглась, приготовясь к мощному рывку, который отправит их в полет к родной Земле.

Однако никакого рывка не последовало. Они вообще никуда не двинулись, лишь слегка отвалили от «Старлаба». Выгнув шею, Хильда увидела, что полковник ручной видеокамерой снимает внутреннюю обстановку «Люфт-Бурана», негромко приговаривая по-французски. Хильде удалось разобрать всего лишь пару слов, но ей показалось, будто Дювалье жалуется на Дока и требует, чтобы при посадке их встретила вооруженная охрана. Глупо, подумала она… однако в тот же миг ее внимание привлекло нечто новое. Сморщив нос, Хильда вывернула шею, чтобы посмотреть на инопланетянина.

Неумеренное потребление пищи привело ко вполне предсказуемому результату. Док снова опорожнился, и ударившая в нос Хильды вонь возымела эффект. Бригадир Морриси успела поднести к лицу гигиенический пакет за долю секунды до того, как ее вывернуло наизнанку.

Глава 32

Когда по спецканалу поступил новый приказ, подполковник Макланос не увидел в том особой проблемы. Надлежит незамедлительно после выгрузки объекта перебросить последний по воздуху в Кэмп-Смолли для исследования и биологического анализа. Если содержимое капсулы окажется пригодным для употребления в пищу, ограниченное его количество может быть включено в рацион инопланетян.

Странно, но приказ был подписан вице-замом Д.С. Феннел, а не самим заместителем директора. Ничего, рассудил Макланос, со временем эта небольшая загадка, несомненно, разрешится. Подполковник перевел взгляд на настенный экран, на который транслировалась картинка с места событий. Прибывший из космоса объект был закреплен на палубе буксирного судна ВМФ, которое на полной скорости двигалось в направлении Хэмптон Роудз. Буксир патрулировали два эсминца; три сторожевика береговой охраны и с полдюжины более мелких судов патрулировали, не подпуская корабли других стран к тому, что, в конце концов, было обнаружено в территориальных водах США. Макланос ухмыльнулся при мысли о том, что на Госдепартамент лавиной обрушится не один десяток полных возмущения дипломатических нот, но это уже не его проблема. Ему предстояло лишь подготовить Кэмп-Смолли к приемке груза.

Ну что же, подумал он, доктор Бен Джайя и его команда спецов по биологическому оружию будут только рады возможности основательно заняться тем, что соответствует роду их деятельности. Макланос собрался было связаться с руководителем лабораторий, но тут раздался стук в дверь его кабинета.

— Что-то не в порядке с индюшонком, сэр, — проговорил, задыхаясь, запыхавшийся капрал-посыльный. — Доктор Эдкок просит вас прийти к ним.

Еще на подходе к изолятору Макланос услышал возбужденное верещание Чудика. У двери подполковника поджидала Пэт-1.

— Вот так он с самого утра, — только и успела она произнести, но уже в следующее мгновение Чудик, горя негодованием, повернулся к Макланосу, гордо распушив свой веерообразный хвост.

— Подполковник Макланос! Что вы сделали с моим носильщиком? Он мертв!

Макланос взглянул на Пэт-1, ища поддержки, но та лишь озабоченно покачала головой. Тогда он сам заискивающим тоном обратился к Чудику;

— Если вы имеете в виду того, который сейчас находится в госпитале имени Уолтера Рида…

— Я не имею в виду того, который находится в госпитале! Я говорю о другом, которого я согласился отправить на ваш «Старлаб» для доставки продуктов питания, в коих, похоже, мы больше не нуждаемся, а также устройств для ваших исследований, чего, как я теперь считаю, мне не следовало вам позволять. Так что же с ним случилось?

— Насколько мне известно, — неуверенно произнес Макаланос, — ничего с ним не случилось.

— А насколько вам известно? — язвительно осведомился Чудик.

— Мне известно довольно многое, — ровным тоном парировал подполковник, — но я допускаю возможность, что произошло нечто, чего я пока не знаю. Если вы попытаетесь взять себя в руки, я вернусь в свой офис и уточню. — Повернувшись, он слегка кивнул Даннерману. — Пойдемте со мной.

— Ну-с, — спросил он Даннермана, когда они закрыли дверь кабинета, — что произошло?

Даннерман пожал плечами:

— А черт его знает, подполковник. Мы сказали индюшонку, что прибывает контейнер с их пищей… согласно вашему приказу, подполковник.

— Я помню о своем приказе. Как отреагировал Чудик?

— Он выглядел довольным, вот и все.

— Довольным? И даже не удивился?

— Нет, просто выглядел довольным. Затем он некоторое время поплакался, как обычно, насчет того, какой дрянью его здесь пичкают, а потом ни с того ни с сего словно спятил. Сказал, что мы убили его носильщика.

Макланос нахмурился.

— Вот так вот и сказал?

— Так и сказал. Поначалу все было нормально. Он немного поныл, как всегда, а потом вдруг закатил истерику. Я попытался было вдолбить ему, что убивать Дока не в наших интересах, ведь он нам нужен, но индюшонок и слушать не хотел. Весь затрясся, визжал, будто его режут… короче говоря, в такой истерике я его ни разу не видел. Нам так и не удалось его утихомирить, хотя мы и пытались втолковать ему, что с Доком все в порядке. — Даннерман умолк на мгновение, а затем спросил: — С ним ведь все в порядке?

Все ли в порядке с Доком? В принципе выяснить это нетрудно — достаточно послать запрос в штаб. Загвоздка для Макланоса состояла в другом. Ему, занимавшему в Бюро высокий пост, не к лицу задавать вопросы, основанные на бездоказательном предположении, или предчувствии, или подозрении. Причем со стороны чудаковатого космического тигроиндюка. Макланосу меньше всего хотелось выставлять себя на посмешище. Чтобы потом кто-то перемывал ему косточки.

Подобная перспектива показалась ему еще менее заманчивой, когда дежурный офицер Бюро уверила его в том, что, да, конечно, с Доком все в порядке, а команда на «Старлабе» в данный момент занята погрузкой инопланетной техники в «Люфт-Буран».

— Во всяком случае, — добавила она, — когда они закончат, нам поступит рапорт. Следите за новостями и будете в курсе.

Уязвленный Макланос отослал Даннермана обратно сообщить Чудику последние известия: глядишь, тот перестанет ныть. Теперь подполковнику предстояло решить, что делать дальше. Стоит ли рапортовать заместителю директора об истерике Чудика?

Вероятно, стоит, рассудил Макланос, но, попытавшись связаться с Замом, выяснил, что тот никаких звонков не принимает, поскольку собирается на Куру, чтобы лично присутствовать при посадке «Люфт-Бурана» с грузом.

Макланос выругался про себя. Сам беспрекословно исполнявший приказы руководства и требовавший того же от подчиненных, сейчас он оказался в затруднительном положении. Какие приказы ему следует отдавать относительно Чудика? И что прикажете делать, если бригадир Морриси по-прежнему болтается где-то на орбите, а Зам занят настолько, что даже не может ответить на его звонок?

Д.С. Феннел, вот к кому надо обратиться, ведь именно она подписала последний приказ. Макланос послал по спецканалу вызов, и вскоре Феннел вышла на связь — правда, слегка раздраженная тем, что ее отвлекли от дел. Тем не менее вице-зам не отказалась переговорить с подчиненным. Выслушав краткий доклад Макланоса, она покачала головой.

— Вы сказали Чудику, что провиант для него в пути? И это его не утешило? Ну что же, Приам, тогда действуйте по обстановке.

— Хотелось бы узнать поподробнее о том, что, собственно, происходит, — попросил он.

— Нам всем хотелось бы того же самого. Ну, что вам сказать… Мы засекли подлодку китайцев — шныряла поблизости от буксира с капсулой. Пришлось заставить их покинуть территориальные воды, и сейчас они направляются на юг. К Куру, по всей видимости. Что еще… пару мексиканских фрегатов удалось отогнать подальше, а то они совсем на хвост сели… и, естественно, уйма дипломатических протестов — впрочем, ну их всех к чертям собачьим. Так что ситуация под контролем… я надеюсь. Теперь, если позволите, я вернусь ко всей этой ерунде, которая свалилась на наши головы.

— Разумеется, — неохотно согласился Макланос, — Дейзи, а почему вы занимаетесь «Старлабом»? Я думал, вы будете руководить всеми остальными делами Бюро.

Незаконное выдворение мирных судов

Федеральные чиновники из Морского департамента Коста-Рики заявили, что костариканские рыбацкие и прогулочные суда были выдворены из международных вод поблизости от места недавней посадки космического аппарата так называемых Страшил. Наш посол в Вашингтоне подал просьбу об аудиенции в Госдепартамент США, с тем чтобы предъявить ноту протеста в связи с этим недружественным актом.

«Тико таймс», Сан-Хуан, Коста-Рика

Она криво усмехнулась:

— Какими еще делами? Нет больше никаких дел. Похоже, даже террористы-подрывники сворачивают свою деятельность. В данный момент у всех на уме только заваруха с этими Страшилами.

Агент Даннерман постучал в дверь и шагнул в кабинет Макланоса. Тот переключал каналы, бегло просматривая последние новости.

— С вами хочет поговорить Чудик, Пэт сейчас приведет его, — сообщил Даннерман.

— Поговорить о чем? — спросил Макланос, отводя взгляд от экрана. Там транслировались последние известия о спешном визите английского премьер-министра в Кардифф.

— Да все о том же. О том, что случилось с его Доком. Он немного успокоился, и с ним сейчас можно пообщаться. — Даннерман посмотрел мимо Макланоса на экран. — Думаю, это связано с тем, что происходит в Уэльсе, — предположил он. И, видя недоумение во взгляде Макланоса, добавил: — В Арлингтоне ходят кое-какие сплетни. Судя по тому, что я слышал, валлийские националисты провели переговоры с М15 относительно перемирия. А этот парень, как его там… Дэвид Луэллин вроде бы сдался полиции в Браунсвилле.

— Впервые слышу, — признался Макланос.

— Просто эпидемия какая-то. Украинцы, тамилы в Шри-Ланке, «Сияющий Путь»… где это… в Перу? Даже камбоджийские повстанцы и ирландцы. Ничего пока не слышал о наших собственных горлопанах, но по всему миру эти гребаные революционеры, похоже, намерены завязать. Удивительно… а, вот и он.

В кабинет вперевалку прошествовал Чудик, а за ним следом — Пэт-1. Комичный инопланетянин показался Макланосу притихшим… и встревоженным. Подполковник даже пожалел, что так и не научился читать чувства Чудика по выражению его кошачьего лица или оттенкам огромного веерообразного хвоста. Пэт-1 подняла инопланетянина на кресло, а сама принялась переключать кнопки каналов.

— Характерная ситуация, — прокомментировал Чудик.

— О чем это вы? — взглянул на него Макланос.

— О постепенном стирании различий. Многие присоединенные расы вели себя точно так же, пребывая в таком же страхе и смятении, прежде чем принять Возлюбленных Руководителей.

— Или не принять, — резко вставил Даннерман.

— О да, агент Даннерман. Вы правы. Некоторые их не приняли. Последствия же неизбежно трагичны. — Эта мысль, казалось, несколько взбодрила Чудика, и он вежливо добавил: — Мы надеемся, что ваш вид не вынудит нас пойти на чрезвычайные меры, однако ваши действия не должны быть провокационными. Меня волнует состояние моего носильщика.

— Поспорите позже, ребята, — прервала их стоявшая у экрана Пэт-1. — Я кое-что нашла.

На экране появилось лицо полковника Дювалье. Чтобы не парить в невесомости, он держался рукой за скобу на стене кабины космического корабля и гордо вещал миру о том, что он, полковник Дювалье, успешно завершил свою миссию, и как только аппарат войдет в плотные слои атмосферы, экипаж начнет готовиться к возвращению на базу Куру.

Затем видеокамера дала внутренний вид корабля. Макланос увидел лицо Хильды, глядящей прямо в объектив камеры, потом немецких астронавтов, инопланетную технику и, наконец, гигантскую молчаливую фигуру Дока со странной накидкой на голове, похожей на металлический шарф. В остальном же он выглядел вполне живым и здоровым.

И тут Чудик испустил душераздирающий вопль.

— В чем дело? — повернулся к нему Макланос. — Он ведь жив, насколько я понимаю? С ним все в порядке…

Комичный инопланетянин, казалось, утратил дар речи. Он промяукал что-то, будто не находя слов, затем быстро заговорил:

— Док вовсе не в порядке, подполковник Макланос. Дело обстоит еще хуже, чем я предполагал! Нужно немедленно что-то предпринять!

Пэт-1, усевшись на подлокотник кресла Чудика, попыталась утешить индюшонка.

— Не волнуйтесь, прошу вас. Посмотрите, они скоро вернутся, вы сами его увидите. А если вы обеспокоены…

— Обеспокоен, доктор Эдкок, еще как обеспокоен! Я более чем обеспокоен! Как вы не понимаете, носильщик разорвал со мной соглашение! Эта ситуация чрезвычайно опасна, и… и… я не вижу альтернативы. Его лучше уничтожить. Пожалуйста, прикажите пристрелить его. Причем немедленно!

Глава 33

Вернувшись на Куру, Хильда Морриси обнаружила, что на базе произошли значительные перемены. Пока она, Хильда, и ее товарищи по экспедиции «раздевали» старый добрый «Старлаб», население комплекса «Евроспейс» возросло до неимоверного количества. Самолеты прибывали ежечасно, доставляя все новых и новых людей. К тому же это были не обычные коммерческие рейсы. На Куру слетелись правительственные лайнеры сорока или пятидесяти стран, и каждый из них был битком набит юристами, высокопоставленными чиновниками и пестрой компанией специалистов, которых то или иное правительство смогло отыскать в среде ученых и инженеров для дележа добычи.

Впрочем, это уже не заботило Хильду. Она сделала все от нее зависящее на борту орбитальной станции — проследила за тем, чтобы никто из ее спутников не прикарманил какую-нибудь мелочь из инопланетной техники, постаралась предотвратить нежелательную утечку информации. Свою работу она выполнила, и все. Чего Хильде сейчас хотелось, так это принять ванну, переодеться в чистое и поскорее вернуться в Арлингтон… но, как оказалось, Маркус Пелл имел на нее другие виды.

Самолет Зама доставил его и еще пятьдесят человек на посадочную полосу базы Куру незадолго до приземления «Люфт-Бурана». Хильда сочла, что Зам привез с собой достаточно народу, чтобы сделать все, что еще оставалось невыполненным, однако у Пелла было на сей счет иное мнение.

— Вы один из наших лучших агентов, Хильда, — доверительно сказал он ей. — У вас есть возможность познакомиться с некоторыми из здесь присутствующих. Можете поговорить с ними. Повращайтесь среди них, пообщайтесь. Разузнайте все, что сможете. А мы займемся дележом имущества. Отдохнуть? Отдохнете позже. — Пелл умолк, потянул носом воздух и поморщился. — Впрочем, зубы вам почистить не мешало бы.

Бригадир Морриси снова почистила зубы и четыре или пять раз прополоскала рот, пока не удостоверилась, что ее дыхание больше не выдает неприятного казуса, происшедшего с ней на орбите, где ее стошнило. Ванну Хильде, однако, принять не удалось — комнатенка, которую выделил ей интендант базы во время подготовки к полету на «Старлаб», сейчас была оккупирована двумя высокопоставленными дипломатами из Сьерра-Леоне. И тут на помощь начальнице пришла Марла Тепп. Пока Хильда отсутствовала, Марла завела друзей среди обслуживающего персонала космопорта и теперь сумела разжиться ключом от казармы, где имелись душевые.

— А где я буду спать? — спросила Хильда свою помощницу. Она только что вышла из душа и теперь, стоя перед зеркалом в душевой, приводила в порядок лицо, пользуясь позаимствованной у Тепп косметикой.

Тепп о чем-то задумалась и ответила не сразу.

— Спать? — рассеянно повторила она. — А, спать. В самолете замдиректора. Я поставила для вас раскладушку в салоне; сама буду спать на полу рядом, если не возражаете.

Ну что ж, подумала, вздохнув, Хильда. Ничего не поделаешь. В связи с наплывом незапланированных гостей база Куру исчерпала свои возможности приличного жилья. Теперь даже самая длинная посадочная полоса, на которой приземлился «Люфт-Буран», забита самолетами.

Лучше всех устроились аргентинцы, объяснила Тепп. Латиносы обошлись без самолетов — в их распоряжении был боевой крейсер, нарезающий круги в открытом море, откуда южноамериканцев доставляли на берег вертолетом. Другие страны тоже послали к Куру свои корабли, и вскоре те должны были присоединиться к «большому флоту».

Некоторые из наиболее важных гостей получили в свое распоряжение комнаты или даже номера люкс в отелях города Куру, чуть дальше по побережью. Этих возили туда и обратно наземным транспортом. Большинству повезло меньше. Их селили по двое-трое в комнатенках без кондиционеров, весьма нелишних при здешней влажной экваториальной жаре, а порой и без окон, поскольку помещения эти и не предназначались для жилья.

Уже почти стемнело, солнце скрылось за холмами, а на небосклоне показался краешек луны. Вдали, над океаном, черноту неба прорезали ослепительные стрелы молний — там бушевала гроза, слишком далекая, правда, чтобы услышать раскаты грома. В небе над самим космодромом высыпали звезды. Их сияние затмевал свет мощных прожекторов, освещавших груды добра, выгруженного с «Люфт-Бурана», но Хильда различила знакомые очертания Ориона, на здешней широте как бы лежащего на боку. В воздухе стояло непрестанное потрескивание — это бесчисленные насекомые «поджаривали» себя на электрических сетках над прожекторами. Но несмотря на это массовое самоубийство, народ то и дело хлопал себя ладонями по шее и рукам, приканчивая надоедливых кровососов.

Что, однако, не мешало гостям заниматься тем, ради чего они, собственно, сюда прибыли. Дележ добычи шел полным ходом, и Маркус Пелл вращался в самой его гуще, помогая личному представителю президента. «Старлаб» является собственностью США, заявил тот, а посему все на нем находящееся считается американской же собственностью. Вздор, возражали остальные. Находка принадлежит тем, кто ее обнаружил, и, кроме того, ООН объявила инопланетную технику всеобщим достоянием.

Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы отправить доставленный «Люфт-Бураном» груз в здание ООН. Его предстояло поделить среди мировых держав. Страсти разгорелись из-за того, на сколько частей делить груз и кому эти части причитаются. Хильда подслушала разговор группы немцев и поляков — те с пеной у рта спорили, следует ли вообще принимать во внимание славянские страны Европы, не принимавшие участие в программе «Евроспейс».

— Можно подумать, мы не являемся частью Европы, — заявил один из поляков на ломаном немецком.

Минут пять спустя Хильда услышала, как несколько австралийцев и новозеландцев жаловались друг другу, что, мол, проклятые помми[1] по-прежнему мнят о себе бог весть что. Хильда прошла мимо канадской делегации — там шел оживленный разговор. Но стоило канадцам разглядеть ее генеральскую форму, как они все разом умолкли. Несомненно, им мало что светило в смысле большого куша, ведь единственной их заслугой во всей этой чехарде было предоставление Штатам посадочной полосы.

Потом Хильда заметила Марлу Тепп. Та одиноко стояла в сторонке, не сводя с чего-то завороженных глаз. Хильда не сразу поняла, в чем дело. Но, приблизившись, увидела, что это Док, безмятежный и непробиваемый, по-прежнему с нелепой «старушечьей» металлической шалью на голове. Вторую такую же он держал в одной из меньших своих рук. Если пришелец вообще осознавал, какие жаркие споры пылают вокруг, то виду он не подавал. Тепп держала в руке сандвич. Это напомнило Хильде о том, что неплохо бы наполнить и собственный желудок, тем более что тот прямо-таки жаждал быть наполненным.

— Где вы это взяли, Тепп? — спросила она.

Тепп недоуменно заморгала, словно не узнала начальницу, потом вернулась в реальность.

— Здесь есть буфет, мэм, но там только сандвичи. Вы можете получить приличный ужин в самолете заместителя директора.

— К дьяволу приличный ужин. Я хочу вот это. Где буфет?

— Вон там. — Тепп махнула рукой. — Но вам придется выстоять в очереди.

У Хильды промелькнула мысль, а не реквизировать ли оставшуюся у Тепп половину сандвича. Но она тут же передумала, и не из-за какой-то там особенной заботы о Тепп, а потому, что очередь в буфет — место не хуже любого другого, где можно послушать разговоры.

Однако не тут-то было. Как оказалось, люди, стоявшие в конце очереди, разговаривали на языках, которых Хильда не понимала: одни говорили по-японски, другие вроде бы на урду. Хильда пожалела, что с ней рядом нет в качестве переводчика уродливого, по такого одаренного индюшонка Чудика. Но уже в следующее мгновение заметила, что к очереди с двумя сопровождающими направляется Джимми Лин.

— Эй, ребята! — помахала она им рукой. — Идите сюда. Я заняла вам место!

Пакистанцы позади нее недовольно забормотали на своем языке, но скандалить не стали. Телохранители Лина вообще не обратили внимания — ни на Хильду, ни на своего подопечного, — поскольку раздраженно дискутировали о чем-то друг с другом по-китайски.

Скосив глаз на телохранителей и понизив голос, Хильда сердечно спросила Лина:

— Как дела, Джимми?

Лин выглядел измотанным и усталым.

— Так себе. Надоело все. Хочу домой.

— Покушайте, и вам сразу станет легче.

— Есть эту дрянь? Господь с вами, Морриси, да я своего садовника кормлю лучше. Мы должны были питаться на своей подлодке и ночевать там же, но эта чертова посудина так и не появилась.

Ага, это уже интересно!

— А что за подлодка? — небрежным тоном осведомилась Хильда. С такой беспардонностью сопровождающие Лина смириться никак не могли. Один из них моментально прервал разговор, бросив Джимми что-то резкое. Лин кивнул и вновь обратился к Хильде:

— Он говорит, что мне не следует общаться с вами, так что извините.

На этом разговор в очереди закончился.

Споры относительно инопланетных артефактов тоже подходили к концу. Каждый прибывший в Куру высказал свои аргументы, и теперь все зависело от того, что произойдет в ООН, а ведь одному Богу известно, какое решение там будет принято. Прошел слух, будто Генеральная Ассамблея намерена заседать всю ночь.

Большинство гостей Куру начало расползаться по своим «апартаментам» на ночлег, и Хильда вдруг сама ощутила страшную усталость.

Авиалайнер замдиректора исполнял сейчас функцию, вовсе ему не свойственную. Изначально он предназначался для транспортировки всего лишь нескольких привилегированных пассажиров, а теперь превратился в ночлежку. Бортпроводники сделали все, что смогли, пытаясь предоставить гостям хотя бы минимум удобств. Они сумели обеспечить каждого горячим питанием, хотя о разносолах не могло быть и речи. Спать в самолете тоже сомнительное удовольствие. Даже одеял на всех не хватило. Хильда благодаря своему чину получила одно, которое, впрочем, и одеялом-то трудно было назвать. Свою жизнь эта вещица начинала в качестве коротенького, до колен, стеганого халата, и у Хильды не получилось накрыться им полностью. Марла Тепп, рангом значительно ниже своей начальницы, обошлась оставленной кем-то шинелью.

Что, однако, не помешало Тепп уснуть почти мгновенно. И громко захрапеть.

Поначалу Хильда даже получала удовольствие от этого звука. Он ассоциировался в ее сознании с любовными ночами в объятиях мужчины, однако очень скоро храп ей надоел. К тому же и Тепп не мужчина. Они не занимались любовью. Оставался храп, только храп, и он не давал Хильде уснуть. Она протянула руку и толкнула Тепп. Та пробормотала что-то нечленораздельное, не проснувшись, и повернулась на бок. Храп прекратился.

А Хильде все не удавалось уснуть. Слишком много событий происходило в окружающем мире. В мозгу Хильды проносились воспоминания о первом в ее жизни космическом полете; не давали покоя мысли о том, как знакомый мир вдруг изменился без ее согласия, и все из-за странных существ из неведомых миров.

Теперь, когда люди получили подлинные образцы внеземной техники, а Док наверняка поможет в ее исследовании и разборке, следующим шагом может стать новый ее монтаж, но уже человеческими руками. А что потом?

Хильда подумала о том, что было бы неплохо использовать технологию Страшил для нужд самого Бюро, вдобавок к уже и без того весьма внушительным его возможностям. К примеру, захват и спецобработка террористов и наркоманов для превращения их в ничего не подозревающих шпионов; новые виды оружия; мгновенная транспортировка в любую точку на карте посредством инопланетных порталов… Господи, да Бюро обретет больше мощи, чем любая другая организация в мировой истории…

Если бы не чертова ООН, протянувшая свои загребущие руки, из-за чего эти самые возможности того гляди уплывут к врагам.

Эта мысль заставила Хильду тихо выругаться в тускло освещенный потолок. Нужно каким-то образом обеспечить конкурентоспособное преимущество для Бюро. Ну и для Соединенных Штатов в целом, однако необходимо добиться того, чтобы НБР всегда шло на несколько шагов впереди остального мира. Способен ли старый хрыч Криг, американский представитель в ООН, содействовать этому? Скорее всего нет. Видимо, Бюро должно само себя защищать, как всегда…

Новый звук со стороны Марлы Тепп заставил Хильду повернуть голову и посмотреть вниз. На сей раз Марла не храпела. Это больше походило на рыдание. Удивленная Хильда увидела, что лицо Тепп залито слезами.

Что за дела? Неужели и Тепп озабочена будущим? Но Тепп, не просыпаясь, беспокойно поерзала по полу и захрапела снова.

Это было невыносимо. Хильда с тоской подумала, что при таком храпе ей сегодня не удастся… и через несколько минут уснула.

Разбудил ее голос Зама, загремевший в динамиках внутренней связи лайнера.

— Всем подъем! ООН согласилась с нашим планом, и распределение объектов начнется через 30 минут.

Для старого служаки полчаса это море времени. Через двадцать минут Хильда уже сошла по трапу самолета, успев перед этим расколоть сонных стюардов на большую чашку кофе и пару сладких булочек. Ей, конечно, не удалось переодеться и принять душ, но она чувствовала себя отдохнувшей и готовой к действиям. В Куру было еще темно, хотя горизонт на востоке слабо светился заревом восходящего солнца, и до невыносимой дневной жары было далеко.

Решение ООН состояло в том, чтобы разделить внеземную технику со «Старлаба» на четыре части. Одна предназначалась для США, выступавших от имени всего Западного полушария; другая — для Китая с учетом интересов государств материковой Азии; третья — для европейцев; четвертая — для Австралии, которой надлежало поделиться полученным добром с Японией, Новой Зеландией, островными государствами южного Тихоокеанского региона и странами Индокитая. Обладание, однако, не означало права собственности. Насчет этого в эдикте ООН говорилось твердо: исследования будут проводиться под многонациональным наблюдением, а их результаты следует незамедлительно сделать достоянием общественной гласности.

Хильда подумала, что нужно отдать должное актерским способностям экспертов и дипломатов, которые едва удержались от гомерического смеха, услышав это постановление. Достоянием гласности! Хильда не сомневалась, что после того как специалисты Бюро закончат исследования, предназначенная для общественности информация будет строго лимитирована, а наиболее ценные данные останутся в архивах Бюро навсегда.

Наиболее приемлемой частью резолюции ООН Хильда сочла ясное заявление о том, что фактически исследования будут проводиться под контролем Дока… и, удовлетворенно подумала она, ей известно, кто самого Дока патронирует. Хильда прошла к зданию, где многорукое существо провело ночь под надзором вооруженной охраны. Дока как раз выводили наружу. Интересно, задалась Хильда вопросом, удосужился ли кто-нибудь сказать ему, чего от него ждут? Вряд ли. Когда осчастливленные представители разных стран стали получать предназначенные для них предметы, великан не проявил даже малейшего любопытства. Он просто стоял неподвижно, «в режиме отдыха»; на голове у него по-прежнему была медная шаль, а другую такую же он держал в самой нижней левой руке.

Совет Безопасности ООН

Резолюция № 4408

От имени государств, входящих в Совет Безопасности ООН, Генеральный секретарь приказывает исполнить следующие распоряжения:

1. Артефакты инопланетного происхождения надлежит разделить на четыре части; каждую часть следует разместить в соответствующей научно-исследовательской организации в одном из четырех установленных регионов мира.

2. Все исследования относительно происхождения и функций этих артефактов должны проводиться в присутствии представителя ООН и наблюдателей от каждой нации данного региона.

3. При демонтаже образцов инопланетной техники предполагается присутствие индивидуума, идентифицированного как «Док», при условии физической способности этого индивидуума взять на себя обязанности наблюдения за вышеупомянутыми артефактами.

По распоряжению Совета Безопасности

Это обстоятельство и вызвало небольшой скандал. Одна женщина из индийской делегации заявила, что лишняя «шаль» определенно является предметом технологии Страшил, а поскольку на накидку пока никто не претендовал, ее следует передать Китаю для Индии.

Полковник Дювалье расхохотался.

— Хотите отобрать у него платок? — язвительно осведомился он.

— Вот именно, отобрать, — негодующе ответствовала индианка. И, видя, что никто не намерен предлагать ей свою помощь, сама протянула руку к платку.

Хильда хотела сказать женщине, что не стоит этого делать, но, когда она открыла рот, было уже слишком поздно. Глаза Дока распахнулись; одна из его огромных верхних конечностей оттолкнула индианку, не с яростью, но настолько сильно, что женщина отлетела на несколько метров. Док даже не посмотрел ей вслед. Он повернулся и медленной тяжелой походкой двинулся в направлении самолета американской делегации. Охранники вскинули автоматы, дабы воспрепятствовать ему, но кто-то прокричал:

— Ради Бога, не стреляйте в него!

Док, не обратив внимания на угрозу, продолжал медленно идти, так и не сняв металлический шарф с головы, а другой по-прежнему держал в нижней руке.

— Итак, — довольным тоном произнес Зам, ни к кому конкретно не обращаясь, — вопрос решен.

Судя по начавшемуся многоголосому спору, все остальные придерживались иного мнения. Хильда, не желая принимать участия во вновь разгоревшейся перепалке, поторопилась вслед за Доком, который флегматично взбирался по ступенькам трапа в самолет Зама.

К тому времени, когда она присоединилась к Доку в салоне, великан уже вышел из «режима покоя» и, реквизировав чей-то блокнот с монограммой, деловито заполнял его страницы своими знаменитыми рисунками. Хильда и подошедший к этому моменту замдиректора озадаченно разглядывали творения Дока. Первый рисунок изображал двух Доков вместе, каждого — с шалью на голове. На втором оба Дока находились в узнаваемой госпитальной палате, один из них делал нечто хирургическое с головой другого. Рядом стояла женщина, очень похожая на доктора Маршу Эвергуд. А на последнем рисунке Док, первоначально выступавший в роли хирурга, сам подвергался операции, которую проводила доктор Эвергуд.

Замдиректора взглянул на Хильду.

— Вероятно, — предположил Пелл, — он пытается сказать нам, что хочет вернуться в госпиталь.

— Видимо, да, — согласилась Хильда. — Но вот кто это?

Она указала на изображение человека, стоящего рядом с весьма странным созданием. Оно не было ни Страшилой, ни одним из семи Космических Гномов. Существо это скорее походило на какого-то древнего динозавра, одного из тех длинношеих, длиннохвостых монстров, которые назывались плезиозаврами, вот только стояло оно на двух ногах, а его длиннющая шея зловеще нависла над человеком.

— Да-да, — кивнул Маркус Пелл, — я сам задаюсь этим вопросом. Человек вроде бы похож на Дэна Даннермана?

— Именно. А это чудище… может, это одна из тех тварей, которых Чудик называет хоршами?

Глава 34

На протяжении всего полета в Арлингтон Даннерман мучился вопросом: уведомлять ли Хильду Морриси о том, что он и Анита Берман собираются пожениться? Или ему просто предъявить ей ультиматум: либо она способствует выплате всего причитающегося ему жалованья, дабы он мог вести более или менее приличный образ жизни, либо он уходит из Бюро.

Однако в штабе Хильды не оказалось. Она уехала в госпиталь имени Уолтера Рида, и когда Даннерман наконец нашел ее, Хильда стояла на погрузочной площадке, руководя работой нескольких серьезного вида младших агентов, и ее явно не интересовали его проблемы.

— Отставка? Вздор, Данно. Чрезвычайное положение; никаких отставок ни для кого. Я и сама пыталась, да ничего у меня не вышло. И раз уж ты здесь, будешь мне помогать.

Так что пять минут спустя Даннерман, с позаимствованной у одного из охранников дубинкой в руке, вместе с пятью другими агентами маршевым шагом двигался по госпитальному коридору к палате Дока, которого, согласно распоряжениям Хильды, он должен был «обуздывать в случае необходимости».

Но если инопланетянин и увидел людей, он, похоже, не осознал их присутствия. Док просто стоял, бледный, уродливый и громадный, находясь в том состоянии транса, в котором пребывали эти существа, когда не получали приказаний.

Проклятие, подумалось Даннерману, какой же он все-таки огромный! В случае чего дубинкой с ним не совладать. Даннерман предпочел бы хороший автомат, однако Доку нельзя было причинять вреда, а лишь попытаться сдержать его, окажи он какое-то сопротивление. Даже парализующие дубинки следовало применять только как последнее средство. Хильда предупредила Даннермана, что метаболизм Дока изучен недостаточно, и неизвестно, каким образом это чудовище способно убить человека.

Даннерман не стоял столь близко от Дока со времени возвращения из Калгари. Он уже почти забыл исходившую от существа терпкую, кислую вонь и его нелепую внешность с пенящейся «бородой» и шестью несоразмерными руками. Хильда вменила Даннерману в обязанность контролировать самую верхнюю правую руку, и, естественно, это была одна из самых больших и мускулистых конечностей. Даннерман как раз попробовал прикинуть, в каком месте ее хватать при нежелательном развитии событий, но тут появился второй Док. Быстро и молчаливо он приблизился к своему двойнику сзади. На нем была та же дурацкая металлическая сетчатая шаль, которую Даннерман видел по ТВ. Второй Док пришел не один — позади него осторожно двигались Хильда и полдюжины охранников Бюро. Все они старались вести себя как можно тише…

Как оказалось, недостаточно тихо. Или, может быть, недвижимый Док в последний момент учуял запах своего собрата. Во всяком случае, как только пришедший Док вознамерился обернуть другой металлический шарф вокруг головы своего близнеца, последний резко пришел в движение. И сразу же поднялся шум. Теперь уже не имело значения, в каком месте намеревался Даннерман ухватить здоровущую, как у гориллы, руку. Он просто не получил такой возможности. Едва он подался к Доку, как громадная ручища схватила его самого и швырнула прямо по коридору в стену.

Доклад группы лингвистических исследований

Только для сотрудников НБР

Задача разработки методологии перевода с языка, используемого Доками, не имеет прецедента в истории нашей научной дисциплины. В данном языке не существует заимствованных слов или слов одного корня, равно как и очевидной грамматической морфологии, близкой какому-либо из языков или диалектов Земли. Вследствие отсутствия лингвистических маркеров линия наших исследований в настоящее время полагается на попытки идентификации «слов» (или лексически объединенных частей речи) посредством анализа таких особенностей, как временная глубина или разнородность звуков, а также последующей их категоризации в Булерианской трехмодальной функциональной модели (выражение, побуждение и описание). До сих пор, однако, ни одно из них не идентифицировано.

Как выяснилось, даже дюжине молодцов ни за что не совладать с Доком в «боевом режиме». В отношении Дока с шарфами дело обстояло иначе. Обхватив сзади горло своего двойника одной из огромных рук, второй Док всеми остальными отчаянно пытался обернуть металлическую сетку вокруг его головы. Удалось это нападающему не сразу, поскольку плененный Док сопротивлялся изо всех сил. Когда же шаль оказалась на месте, сопротивление прекратилось. Атакующий Док замяукал, потом пронзительно, по-кошачьи, провыл что-то другому, и тот отпустил одного попавшегося ему в лапы бедолагу-охранника. Затем он выпрямился, сбрасывая с себя остальных охранников, взволнованно мяукнул, обращаясь к собрату, и сам поправил шаль у себя на голове.

Все облегченно вздохнули, поскольку никто чудесным образом серьезно не пострадал.

— Не трогайте его! — приказала, переведя дыхание, Хильда. — Кажется, получилось. Все в порядке? Прекрасно. Тогда ведем обоих в операционную.

Операционную было не узнать. Все обычное оборудование убрали, а вместо него на полу соорудили нечто вроде дыбы для пыток — десять огромных металлических кандалов различных размеров, намертво закрепленных в бетоне и способных, похоже, удержать слона.

Вопрос о том, способны ли они удержать Дока, оставался открытым, и теперь оба великана изо всех сил пробовали их на прочность, обмениваясь друг с другом пронзительными кошачьими воплями. Когда Даннерман и остальные уселись в кресла на галерее, Хильда ликующе объяснила, что происходит.

— Видите ли, как только они надели себе на голову эти штуковины, Чудик утратил контроль над ними, но внутри у них остаются какие-то устройства вроде наших «жучков». Сейчас мы Доков прооперируем. Правда, для того, чтобы добраться до «жучков», наши ребята должны снять экраны, а тогда… впрочем, тогда сами увидите.

Хильда гордо указала на то, что происходит в операционной. Один из Доков лег на пол, а другой закрепил кандалы у него на руках, ногах и шее.

— Сейчас начнем, — с удовлетворением закончила она и как-то странно посмотрела на Даннермана. — Отойдем-ка на минутку, пока они готовятся. — Когда они вдвоем оказались вне пределов слышимости остальных, Хильда спросила: — Скажи-ка, здесь поблизости есть еще кто-нибудь из… э-э-э… Даннерманов?

Даннерман удивленно воззрился на нее:

— Надеюсь, нет. Почему вы спрашиваете?

Хильда вздохнула:

— Да я сама толком не знаю. Дело в том, что другой Док опять рисовал картинки, и на одной из них изображен один из вас вместе с существом, похожим на хорша. Ты не в курсе, что бы это могло значить?

— С хоршем? Нет. Никогда не видел такого.

Хильда задумалась на мгновение, потом пожала плечами и добавила более дружелюбным тоном:

— Да, между прочим, Данно. Мои поздравления. Могу я быть шафером у тебя на свадьбе?

Глава 35

Пэт Эдкок хватило бы пальцев обеих рук, чтобы сосчитать, сколько раз ей доводилось навещать кого-либо в госпитале. А если не считать визитов к Пэт-5, можно было ограничиться большими пальцами. Дело в том, что Пэт терпеть не могла больниц.

Да и Пэт-5 не прибавила привлекательности этому заведению. Ей основательно осточертело заточение, и она не упускала возможности пожаловаться об этом первому встречному.

— Хочу пить, — сразу же потребовала она.

Пэт сделала, как ее попросили. Пока Номер Пять потягивала минеральную воду, она услужливо держала бутылку с гибкой соломинкой. Утолив жажду, Пэт-5 еще несколько минут жаловалась на самочувствие: слабость, скука смертная и вообще скорее бы все закончилось. Затем ей захотелось узнать, как идут дела в обсерватории. Наконец-то, обрадовалась Пэт, можно сменить тему разговора. И она поведала «сестре», как трудно им искать корабль Страшил; что Розалина чувствует себя так хорошо, как никогда прежде, и все благодаря стараниям Дока-медика, который, похоже, сделал что-то с ее обменом веществ еще в плену у Страшил. И, наконец, о том, как оба Дока сумели избавиться от контроля Возлюбленных Руководителей и теперь помогают людям с демонтажем техники со «Старлаба».

— Да уж, эти распатронят что угодно, — горько заметила Пэт-5.

— Ну, это не их вина. Ими управляли Страшилы; а теперь — нет, — ответила Пэт с некоторым сочувствием, ведь самой ей не довелось испытывать, что это такое, когда тебя разбирают на части.

— Хотелось бы верить, — пробормотала Пэт-5. Слова Пэт ее явно не убедили Больше говорить было не о чем.

Покинув палату, Пэт отправилась на поиски лечащего врача. Она нашла ее в ординаторской, где докторша разговаривала с кем-то, кто почему-то показался Пэт диетологом.

Когда Пэт спросила ее о состоянии Пэт-5, доктор сказала:

— Пройдемте в мой кабинет.

Это была стройная женщина восточного типа, возможно, бенгалка, но говорила она без акцента. Ее кабинет выглядел как собственный офис самой Пэт, только меньше по габаритам и не такой шикарный. Вместо астрономических картинок на настенном экране врачебного кабинета мелькали зацикленные изображения какой-то хирургической операции. Явно не на человеке. Доктор заметила, куда смотрит Пэт, и, немного смутившись, отключила экран.

— Это удаление контролирующих устройств из организма Дока, — произнесла она извиняющимся тоном. — Не моя специализация, конечно, просто интересно увидеть детали анатомии инопланетянина, даже если это всего лишь шея и череп. Чашечку кофе? Нет? — Она перешла на деловой тон. — Что касается вашей… э-э-э… — врач запнулась, ища подходящее слово, — сестры, то ее состояние несколько улучшилось. Сердцебиение эмбрионов нормальное, но, возможно, роды будут преждевременными. Пациентка, очевидно, подверглась некоей операции, сделанной на скорую руку еще до того, как она забеременела. Сказывается также недоедание и стрессы на ранней стадии беременности.

— Что было, то было, — кивнула Пэт.

— Да. Мне очень жаль. Она чуть старше, чем положено рожающей в первый раз, но при приличном питании и надлежащем уходе она бы легко родила с дюжину детишек. У нее есть все для этого. — На лице врачихи появилось возмущенное выражение, будто она сердилась на Пэт-5, которая недостаточно заботилась о себе. — Впрочем, кое-какие проблемы имеются. Может быть, придется сделать кесарево сечение, а малышам было бы лучше, если бы она разрешилась от беременности естественным образом и в срок. Во всяком случае, наш прогноз весьма оптимистичен, и мы внимательно наблюдаем за вашей сестрой. Есть у вас ко мне какие-то конкретные вопросы?

Таковых у Пэт не было, и врач снова отчего-то смутилась. Вынув из ящика стола ксерокопию анамнеза Пэт-5, она нерешительно подала ее гостье. На полях стояли две подписи, обе сделанные собственные рукой Пэт: доктор Пэт Эдкок (Пэт-5) и доктор Пэт Эдкок (Пэтрис).

— Если не возражаете… просто в качестве сувенира… не дадите ли мне и вы свой автограф?

* * *

Сидя в такси на обратном пути в обсерваторию, рядом с молчащим — слава Богу! — охранником, Пэт размышляла о внезапно свалившейся на нее славе. Как долго она продлится? Каким образом это повлияет на ее жизнь — сможет ли она общаться с людьми, как обычный человек? И вопрос вопросов — что это там сказала врачиха о возможности без проблем нарожать кучу детишек? Если это правда в отношении Пэт-5 после всего того, что сделали с ней Страшилы, как насчет ее самой, ведь чем, собственно, она отличается?

Мысль была странной, страшновато-притягательной, и от нее внутри у Пэт что-то екнуло. Вот почему она даже обрадовалась, когда такси прибыло к месту назначения, и это вернуло ее к действительности. В холле обсерватории Дженис Дюпаж разговаривала с женщиной, показавшейся Пэт знакомой. Да это Морин Капобьянко, подружка Дженис, с которой та собиралась в круиз! Круиз этот, впрочем, оказался скомканным. Капобьянко поведала Дженис, что при подходе к Рио-де-Жанейро на корабле случилась какая-то авария — что-то с двигателем. Судно застряло в открытом море почти на всю ночь, перемещающие балласт помпы, предназначенные для устранения бортовой качки, вышли из строя, и корабль болтался в атлантической зыби. Неудивительно, что все туристы поголовно нещадно страдали от морской болезни. Наконец с двенадцатичасовой задержкой они «доковыляли» до Рио.

— Мы провели один день в Рио, — закончила свой рассказ Морин, — но остальную часть круиза отменили, и нас доставили самолетом домой.

— Вам хотя бы расходы возместили, — горько заметила Дженис, — а я вообще пролетела… Пэт, можно я сегодня пойду на обед пораньше?

Пэт пришлось разрешить. Она чувствовала себя отчасти виноватой в том, что Дженис не дали отправиться в круиз из-за «чрезвычайного положения». Пэт вошла к себе в кабинет. Ей хватило и пары минут, чтобы понять: чрезвычайный поиск разведкорабля Страшил по-прежнему безрезультатен. С другой стороны, отрицательный результат тоже принес определенную пользу — например, исключался факт появления какого-либо другого движущегося к Земле космического аппарата.

Дабы быть в курсе происходящего в мире, Пэт бегло просмотрела сводки последних известий на различных каналах, но самым свежим оказался репортаж о тысячах религиозных фанатиков, проводящих демонстрацию у Белого дома. Фундаменталисты требовали от президента предпринять «что-либо». Это «что-либо» варьировалось от группировки к группировке, каждая из которых, как обычно, яростно отстаивала именно свою точку зрения.

Пэт принялась просматривать последние сводки на сайте «Поиск Страшил» и тут запоздало вспомнила, что нужно сообщить всем сотрудникам о состоянии Пэт-5. Пару минут спустя в кабинет заглянула Розалина.

— Так с ней все в порядке? — спросила она.

— Надеюсь. Что это у тебя?

Старушенция принесла с собой какую-то компьютерную распечатку.

— Ничего особенного. Я просто прошлась по последним публикациям об артефактах со «Старлаба». Знаешь, в Кэмп-Смолли начали разборку зеленого предмета.

— Разборку? Я думала, этого пока что не собираются делать.

— Ну конечно, — нетерпеливо фыркнула Розалина. — Ты думала, они будут дожидаться всяких там наблюдателей или что-то вроде того. Ты всегда была слишком наивна, милочка. Что до меня, разрази меня гром, если понимаю, для чего эта штуковина предназначена и как она действует. Потрогать бы ее собственными руками…

— Переговори с Дэном. Может, он это устроит, — предложила Пэт. — Ты ведь у нас одна из лучших технарей в мире.

— Я — одна из лучших технарей в мире и, к несчастью, также украинская националистка, — напомнила Розалина.

— Ты могла бы по крайней мере спросить. Розалина хмыкнула:

— Возможно. Послушай-ка, я думала о том, как работает этот транспортатор.

Пэт озадаченно посмотрела на нее:

— Мне казалось, мы знаем это. Он не передает ничего материального, только нечто вроде светокопий — будь то люди, механизмы… что угодно, — а затем объект реконструируется в приемнике.

Технологический анализ НБР

Только для сотрудников Бюро

Тема: Тахионная транспортировка

Так называемый «передатчик материи», используемый для связи и перемещений со скоростями, превышающими скорость света, не транспортирует собственно материю. Устройство анализирует объект транспортировки и передает нечто вроде «светокопии» посредством излучения, называемого некоторыми американскими учеными тахионами. (До прибытия инопланетян тахионы были известны только теоретически, на Земле обнаружены не были.) На приемной станции устройства изготавливается точная копия объекта. Подобным образом могут быть транспортированы даже живые существа.

Относительно данного устройства возникло два вопроса, на которые пока что нет ответов. 1. Каким образом объект или субъект транспортировки анализируется и зашифровывается? 2. Из чего изготавливается копия? Поначалу предполагалось, что приемник берет все необходимые элементы из окружающей среды, дабы использовать их при изготовлении копии. Однако такая гипотеза представляется неприемлемой. Согласно заявлениям свидетелей, как людей, так и инопланетян, поблизости от приемника не наблюдается какого-либо уменьшения плотности и объема материи, независимо от того, какой величины масса передается.

— Верно. А из чего?

— Что значит из чего?

— Предположим, — терпеливо продолжала Розалина, — ты хочешь переместить живое существо, человека, например. Исходное, так сказать, сырье в человеческом организме — это углерод, азот, кислород, водород, кальций и еще около пятидесяти элементов. А что, если некоторых из этих элементов нет на приемной станции?

— Ну и что? — не поняла Пэт.

— А то. Я говорила об этом с Питом Шнейманом. Ты знаешь, что такое виртуальная частица?

— Конечно. Ну… — Пэт поправила себя. — Более или менее.

— Ладно, я и сама толком не помню эту квантовую теорию, так что я спросила Пита, а он завел речь о Большом Взрыве. Поначалу не было ничего, затем частицы начали зарождаться самопроизвольно…

— Я знаю теорию Большого Взрыва, — перебила ее Пэт.

— Само собой. Но это спонтанное зарождение частиц происходит постоянно, только они не живут долго: они появляются и исчезают в течение мельчайших долей пикосекунд. Но иногда они способны прожить довольно долго, очень долго… как наша Вселенная.

Пэт наморщила лоб, пытаясь припомнить давным-давно забытые школьные уроки.

— Думаешь, именно таким образом Страшилы решают эту проблему? Изготавливают предметы из виртуальных частиц?

— Пит так считает. Ну, по крайней мере он думает, что в принципе такое возможно.

— Но виртуальные частицы всегда зарождаются парами — частица и античастица, — и они аннигилируют, уничтожают друг друга. Что Страшилы делают с античастицами?

— Да, — вздохнула Розалина, — Пит говорит, что в том-то и проблема. Но, Пэт… я хотела бы поехать туда и помочь им разобраться…

— Угу, — согласилась Пэт, и тут зазвонил видеофон. Она нажала на кнопку приема. — Ну, что там еще?

На экране появилось изображение женщины в больничной униформе. На какое-то жуткое мгновение Пэт показалось, что это тот самый госпиталь, из которого она только что приехала, и нечто ужасное случилось с Пэт-5.

Но это был другой госпиталь, другая медсестра, и говорила она о Дженис Дюпаж, которая попала в какую-то перестрелку…

— Дженис… убита? — испуганно спросила Пэт.

— Нет-нет. Ее сбила машина, которую преследовала полиция. Автомобиль заехал на тротуар, где как раз шла мисс Дюпаж. — Медсестра ошарашенно смотрела на свой собственный экран, только теперь до нее дошло, с кем она разговаривает. — Мисс Дюпаж попросила нас позвонить вам.

— Она…

Медсестра покачала головой.

— С ней все будет в порядке. У нее… сейчас я посмотрю… трещина в большой берцовой кости, а также многочисленные ссадины и кровоподтеки. Имеются раны на голове, но череп цел, хотя есть небольшое сотрясение мозга. Но вот женщина, которая была рядом с ней, — медсестра взглянула на дисплей компьютера, — да, Морин Капобьянко, по-прежнему в операционной. Боюсь, для нее прогноз неутешительный.

Глава 36

К тому времени как у Доков успешно удалили «жучков» и доктор Марша Эвергуд после многочисленных тестов удостоверилась, что оба инопланетянина в состоянии покинуть госпиталь, было уже слишком поздно, и Даннерман никак не успевал на ночной курьерский рейс домой. Он позвонил Аните Берман, чтобы предупредить, что задерживается, и при помощи трекера нашел ее возле обсерватории. Анита ничуть не расстроилась, когда Даннерман сказал ей, что в отставке ему отказано.

— Я так и думала. Мы тут смотрели новости. Мне даже показалось, что я заметила тебя, милый. Слушай, я опять разговаривала с Зиглером, и у него появилась новая идея. Он подумывает о том, чтобы экранизировать историю твоей жизни.

— Историю моей жизни? — изумленно воскликнул Даннерман.

— Да-да. Причем мы с тобой будем играть самих себя, если Бюро даст согласие. И всем Пэт тоже. Погоди-ка, чуть не забыла. Пэтрис хочет с тобой поговорить.

Пэтрис принялась упрашивать Даннермана, раз уж он задержался, не сможет ли он получить у нарочного, прибывающего утренним курьерским рейсом, некоторые документы — они нужны для подписи Пэт-1 — и доставить их в Кэмп-Смолли.

— Просто как одолжение со стороны одной звезды экрана для другой, — иронично заметила Пэтрис.

Даннерман же, все еще в замешательстве от сообщения Аниты, даже и не подумал ей отказать.

Замешательство не прошло и на следующее утро, когда он проснулся в одном из номеров для особо важных персон в подземном штабе Национального бюро расследований, где Дэн выпросил комнату у дежурного офицера. Быстрый завтрак в столовой несколько отрезвил Даннермана. Экранизация собственной биографии теперь показалась ему упоительной, но несбыточной фантазией. Нужно смотреть в лицо действительности, напомнил он себе. Бюро ни за что не даст согласия. А кроме того…

В его отношениях с Анитой Берман что-то неуловимо изменилось. Нет, он не видел ничего дурного в том, что она не прочь стать звездой экрана, хотя такая перспектива светит ей лишь потому, что она его, Даннермана, знакомая. Впрочем, больше чем знакомая. Гораздо больше. И все же у Дэна появилось ощущение, что она обрадовалась возможности воспользоваться его «славой». Это не означает, конечно, что Анита его не любит, уверял себя Даннерман. Ведь сколько раз она прощала ему несостоявшиеся свидания и непонятные отсутствия. Тогда у нее не было никаких преимуществ, кроме привязанности к нему, Дэну Даннерману…

Даннерман попытался, хотя бы на время, выбросить все это из головы и отправился завтракать. В столовой он обнаружил, что удача еще не оставила его. Там он наткнулся на старую знакомую Шерри Уолтон, некогда его связную во время операции с «Шизанутыми Ястребами». Так над пресным супом и корявыми тостами Даннерман получил возможность ознакомиться с последними сплетнями, гулявшими по Бюро.

Китайская субмарина пропала после того, как ее выперли с места посадки капсулы, и хотя она вскоре нашлась, китайцы расстреляли большинство офицеров экипажа. Активность среди ведущих террористических группировок мира сократилась до уровня десятилетней давности. Зам уговаривает президента денонсировать соглашение ООН о разделе внеземной техники среди государств мира. А наиболее азартные сотрудники Бюро вовсю заключают между собой пари насчет того, когда прибудет следующий корабль Страшил — на сей раз менее «милосердный».

— Туфта, — прокомментировал Даннерман. — Если бы они захотели, то уже давно разбомбили бы нас к чертовой матери.

— Может, у них просто не было времени, — предположила Уолтон, наливая себе еще одну чашку жиденького кофе.

— Ерунда. Успели же они послать капсулу с провиантом и посланием.

— Вот-вот, — кивнула Шерри, — с посланием. Я переговорила насчет него с нашими экспертами. Ты обратил внимание, что вторая часть послания как бы сымпровизирована? Будто они, узнав, что мы намерены посетить «Старлаб», послали капсулу и установили время прибытия послания синхронно с приземлением нашего аппарата? Расстояние от них до нас наверняка огромное. Как они могли использовать эту их мульку для мгновенного перемещения, не имея здесь терминала? Не иначе как им пришлось воспользоваться ракетами… Что, если они запустили еще одну, и ей просто пока не хватило времени долететь сюда?

Космическое будущее Индии

После того как Индия подписала Третий пункт Договора о нераспространении, она выполнила все свои обязательства, включая обязательство демонтировать и утилизовать все свои ракеты и базы и, подобно большинству государств мира, отказ от своей программы освоения космоса. Теперь, думается, это было ошибкой. Как показали последние события, в настоящее время покорение космического пространства является настоятельной необходимостью. Государства, сохранившие какие-то рудиментарные способности в области освоения космоса — европейцы, американцы, китайцы, — поставлены сейчас перед беспримерными экономическими возможностями и, весьма вероятно, серьезными задачами в военной сфере. Как вторая по численности нация Земли мы должны немедленно присоединиться к ним.

«Хиндустан таймс», Нью-Дели

В Кэмп-Смолли произошли перемены. Охранники Бюро оставались на своих местах, равно как и промокшие под дождем до нитки протестующие на другой стороне дороги. Но теперь здесь присутствовали и силы ООН, «голубые каски», рассредоточенные по всему периметру, а одно их подразделение контролировало КПП. Прибывающих проверяли тщательнейшим образом. После того как Даннермана подвергли электронному обследованию и изъяли у него все оружие, оказалось, что это только прелюдия к настоящей проверке. Двое солдат открыли небольшой кейс с документами, полученный Даннерманом от курьера. Переговаривались они по-испански — похоже, это соединение ООН состояло из чилийцев. Прежде чем вернуть Дэну бумаги и позволить ему пройти, они просмотрели каждую страничку. Один переворачивал листы, а другой держал фонарь, пульсирующий синим, зеленым, белым, оранжевым цветом, — наверняка чтобы обнаружить какое-нибудь подозрительное свечение, предположил Даннерман. Еще двое охранников, один из Бюро, другой ооновский, отконвоировали его к офису и встали на караул у дверей.

Пэт-1 нетерпеливо ждала внутри. На ней был карантинный халат, карантинные перчатки, под подбородком на шнурках висела прозрачная пластиковая маска. Вид у нее был усталый.

— Всё эти чертовы бумаги, — пожаловалась она, когда Даннерман отдал ей документы. — Ты не мог бы найти для нас адвоката, который хоть чуть-чуть смыслит в электронике?

— Я нашел адвоката, который вас озолотит, — сообщил Даннерман.

Пока Пэт-1 подписывала документы, он огляделся вокруг. С полдюжины настенных экранов показывали интересные вещи: тот, который у двери — новости, другой, по соседству с первым, — одного из Доков, разбирающего приспособления Страшил в окружении десяти экспертов. Пэт-1 взглянула на третий экран.

— Эти ребята в основном лингвисты, — пояснила она. — Ты ведь знаешь, мы не можем поговорить с этим сукиным сыном. Ребята пытаются разобраться, какие в их тарабарском языке «глубинные структуры», но чертов Док только и делает, что малюет свои картинки.

— А почему бы им не пригласить себе в помощь Чудика? Вот уж кто прирожденный полиглот.

Пэт-1 покачала головой:

— Из него теперь плохой помощник. Он даже не ест, настолько потрясен. И не в состоянии сказать нам, что за хреновину они разбирают. Весь день твердит одно и то же — мол, Возлюбленные Руководители этого так не оставят. Всех нас ждет наказание.

Даннерман с чувством какой-то смутной тревоги вспомнил о своем утреннем разговоре с Шерри Уолтон.

— Он не сказал, каким образом нас… накажут?

— Он — нет. Возможно, Доки пытаются нам что-то об этом сказать, только мы их не понимаем. Может… — Пэт задумалась на мгновение, потом пожала плечами. — Не знаю, имею ли я право показать тебе кое-что, но, черт побери, ты ведь у нас шпион! Подожди минуточку. Это офис Приама Макланоса, я, правда, не знаю, как работают все системы, но… вот.

Пэт закончила манипуляции с клавиатурой на столе Макланоса, и прежние картинки на настенных экранах уступили место другим. Это были рисунки, искусно выполненные Доком. На первом было изображено здание ООН в Нью-Йорке, на следующих — одно за другим самые знаменитые архитектурные сооружения Земли: Триумфальная арка в Париже, индийский Тадж-Махал и другие чудеса света. И все эти изображения объединяло кое-что совершенно им чуждое. А именно — Страшилы. Не будучи фотографиями, рисунки тем не менее отображали со всеми подробностями облик странных существ с тыквообразными головами. То были Страшилы, причем во всех крупнейших городах Земли.

Даннерман нахмурился, разглядывая рисунки.

— Это выше моего понимания, — задумчиво произнес он и покачал головой. — Ерунда какая-то. Будь на Земле так много Страшил, мы обязательно обнаружили бы их следы, разве нет?

— Я тоже не могу этого постичь, — мрачно призналась Пэт-1. — Но в одном я точно уверена. Это не к добру.

Глава 37

Адвокат Хекшер прибыл в офис Пэт Эдкок прежде, чем там оказался Даннерман со всеми подписанными документами. Судя по всему, необходимость ожидания не слишком тяготила его. Усевшись в углу, адвокат начал перечитывать какие-то бумаги, делая на них одному ему ведомые карандашные пометки. Когда Пэт принялась за работу, Хекшер не обратил на это ни малейшего внимания.

Ждать пришлось недолго. Даннерман быстро добрался из аэропорта до офиса. Когда Пэт вышла его встретить, то увидела, что Дэн стоит у стола в приемной под руку с Анитой Берман, а та оживленно щебечет о чем-то с Дженис Дюпаж.

Пэт нахмурилась. Она никак не ожидала увидеть здесь Дженис. Затем вспомнила о причине.

— Я думала, вы собираетесь на похороны подруги.

— Похороны перенесли, — ответила с возмущением в голосе Дженис. — И не спрашивайте меня почему. Какие-то там чертовы бюрократические формальности.

— Сочувствую, — рассеянно отозвалась Пэт.

Забрав у Даннермана бумаги, она вернулась в свой кабинет.

Хекшер почтительно принял у нее из рук документы и добрых пять минут внимательно изучал их. Затем одарил Пэт жизнерадостной улыбкой.

— Похоже, все в порядке. Подписано везде, где нужно. Если вы не возражаете, то я сию же минуту официально дам им ход.

— Означает ли это, что кому-то придется отправиться в Китай и все такое прочее?

— В Китай? О нет! Мы устроим так, что этим займется их посол в США. Ведь послы для того и существуют, чтобы улаживать подобные дела. Думаю, нам следует заняться европейцами — персонально. Нет-нет, я понял, о чем вы сейчас подумали, — добавил с улыбкой Хекшер. — Вас беспокоят предстоящие расходы. Не волнуйтесь. Когда мы закончим наши дела, я все включу в счет.

— А если не закончим? Если не уладим это дело? — не унималась Пэт.

Ее вопрос искренне удивил адвоката.

— Как это? Мы все обязательно уладим! Вы читали тексты документов, которые подписали? Например, значительная их часть — это требование прекратить любую деятельность, связанную со «Старлабом», в том числе запрет на разборку и демонтаж уже снятого со станции оборудования. Последнее будет рассматриваться как причинение обсерватории материального ущерба.

— Но ведь нас и слушать не станут, — нахмурилась Пэт.

— Именно, моя милочка! Им наверняка не захочется иметь обузу в виде этой проблемки, и поэтому, чтобы от нас отделаться, предпочтут заплатить, что нам и требуется. Полагаю, мы сможем все уладить в течение недели. Но остается вопрос — сколько с них запросить. Его-то нам и предстоит уладить. Сначала я остановился на сумме в сто миллионов долларов с поправкой на сегодняшнюю инфляцию плюс проценты за все случаи коммерческого использования полученных при помощи инопланетной технологии новшеств. Однако… — Хекшер сделал многозначительную паузу и прислушался. — А это что такое?

Пэт тоже прислушалась — где-то снаружи раздавались возбужденные голоса. Пэт поднялась с места и выглянула за дверь. Там стоял Пит Шнейман — причем в полной растерянности.

— К нам вторжение федеральных агентов. Они уже увели Дженис и теперь желают допросить всех остальных.

Как только адвокат Хекшер понял, что происходит, он благодушно похлопал ближайшую к нему Пэт по плечу.

— Не волнуйтесь, я с ними разберусь, — успокоил он присутствующих.

Увы, это ему не удалось. Адвокат покинул помещение в сопровождении агента, и больше его не видели. Обсерваторию оккупировали не меньше десятка федералов. У каждого имелось к присутствующим море вопросов, хотя чего они добиваются от сотрудников, понять было трудно. Первое, что сделали федералы, нагрянув сюда, — это согнали народ на верхний этаж и выставили охрану, чтобы никто не смог улизнуть. Телефоны в кабинетах трезвонили, словно свихнувшись, но никто не имел права снять трубку. Компьютеры жалобно попискивали, словно призывая нажать хотя бы кнопочку. Сотрудники обсерватории сгрудились в коридоре верхнего этажа, ожидая своей очереди давать показания. Их вызывали по пять-шесть человек и препровождали в специально выделенный для этих целей кабинет на одном из средних этажей.

Когда настал черед Пэт, ее привели в собственный кабинет, правда стол ее теперь занимала какая-то средних лет дама. Это уж слишком!

— Я протестую против этого несанкционированного… — Пэт попыталась качать права.

— Да-да, — нетерпеливо оборвала ее та, — присаживайтесь. Мне хотелось бы выяснить одну вещь. Чем занималась Дженис Дюпаж последние три недели?

— А что, собственно, произошло три недели назад? — огрызнулась Пэт.

— Три недели назад и начались интересующие меня три недели. Отвечайте на вопросы, мисс Эдкок. Вы заметили что-нибудь необычное в поведении вашей подчиненной в эти три недели?

— Не считая того, что она угодила под машину? — Пэт задумалась.

— Именно.

— В принципе ничего. Разумеется, какое-то время она провела в больнице. Меня тоже какое-то время не было на работе. А что вы имеете в виду под словом «необычное»?

— Под словом «необычное» я имею в виду то, что не является обычным, — спокойно пояснила дама. — Начните со вторника, двадцать четвертого числа…

— Поняла! — дошло наконец до Пэт. — В тот день всех нас до смерти напугал корабль Страшил!

— Да-да, тот самый. Итак?

Дама копала основательно, но Пэт подозревала, что ничего толкового агент так от нее и не добилась. По крайней мере ничего нового по сравнению с тем, что уже было известно из предыдущих допросов.

Когда Пэт наконец отпустили, ей было велено отправляться домой. Но Пэт и не подумала. Она спустилась на нижний этаж в конференц-зал, где собрались те, кого агенты на данный момент уже допросили.

Наконец появился Даннерман. Он был явно чем-то встревожен.

— Я примчался, как только ты мне позвонила, — пояснил он, — и уже переговорил с Джилли Хоман. Она здесь за главную.

— Так из-за чего весь сыр-бор? — потребовала Пэт-1. Даннерман еще сильней изменился в лице.

— Все дело в подруге Дюпаж. Когда произвели вскрытие, обнаружилось… в общем, в голове у нее был жучок.

— Жучок? У подруги нашей Дженис? Но ведь она никогда не летала в космос! — воскликнула Пэт, и Даннерман угрюмо кивнул.

— В том-то и вся фишка, что не летала.

Глава 38

Известие о «жучке» в черепе пассажирки океанского лайнера застало Хильду Морриси в ту минуту, когда она находилась на полпути в Арлингтон. На какую-то секунду Хильда подумала, не воспользоваться ли ей властными полномочиями и приказать пилоту повернуть обратно в Нью-Йорк. Однако возобладал здравый смысл. Этим делом занимаются сотрудники нью-йоркского Бюро, и большинство их — ее бывшие подчиненные. Она со спокойной душой может позволить им и дальше вести это расследование. В любом случае контроль над ними лучше всего будет осуществлять из штаб-квартиры.

Однако ситуация никак не желала проясняться. После того как допросы были закончены, стало ясно, что никто из сотрудников астрофизической лаборатории Даннермана не располагает какой-либо полезной информацией о покойной Морин Капобьянко. Не располагал таковой и никто из друзей или членов ее семьи, которых разыскало вездесущее Бюро. У них, кстати сказать, рентгеноскопия не обнаружила никаких «жучков». Впрочем, картина изменилась, когда удалось раздобыть списки пассажиров морского лайнера. Следователь Бюро узнал среди множества имен двух своих соседей. Когда агенты Бюро вышли на них, эти двое были до смерти перепуганы, однако охотно оказали сыщикам помощь. Дело довершила рентгеноскопия. Что и позволило обнаружить имплантированные «жучки». Причем у обоих. Как, впрочем, и у членов клуба любителей бриджа из Балтимора — у всех двадцати шести человек. Как и у бармена с морского лайнера, который отправился в отпуск к своей мамаше в Детройт. У всех до единого, кого агенты Бюро смогли разыскать из 826 пассажиров лайнера и 651 члена экипажа.

Но и это было только начало. Новость Хильда Морриси узнала первой и тут же передала ее заместителю директора.

— Неподалеку от места приводнения в рыбачьей лодке находились шесть эквадорцев. У них обнаружили то же самое.

— О Господи! — воскликнул Маркус Пелл. — Просто эпидемия какая-то. Знаешь, Хильда, нам следовало предполагать что-то подобное. Ведь и Док пытался объяснить нам своими рисунками.

— Тогда мы приняли их за известие о прибытии самих Страшил.

— Выходит, что да, — вздохнул Пелл. — Отправляйтесь-ка в Кэмп-Смолли. Посмотрите там, может быть, удастся что-нибудь выудить у Чудика.

Морриси направилась было к двери, но обернулась к шефу. Пелла почему-то не удивила новость об эквадорцах.

— Что-нибудь еще? — осведомилась она.

— Держите все в тайне. И вот еще что. Тут поступило одно сообщение из Вьетнама. Китайцы просвечивают весь экипаж злополучной субмарины.

— Той самой, где они казнили капитана и офицер-инженера?

— Вы же знаете, как эти ребята обходятся с преступниками, — состроил гримасу Пелл. — Пуля в затылок — и готово. Тело цело, а органы пригодятся для трансплантации. Так вот, пуля угодила прямо в «жучка»!

— Боже мой! — В ту же секунду Хильду осенило. — Я сейчас подумала, ведь у нас имеется свой человек в ВМС Китая. Так почему же мы узнаем эту новость от вьетнамцев?

— Потому, что они пустили в расход и нашего агента.

* * *

В глубине души бригадир Хильда Морриси думала об очередном приятном вечернем времяпрепровождении — продолжительная выпивка, легкая еда, новое платье с разрезом, выгодно подчеркивающим форму все еще стройных ног, адрес нового бара, настоятельно рекомендуемого для посещений симпатичным мужчинам. Конечно, не бог весть что. Но разве она не имеет права? В конце концов, она человек.

Однако вместо этого скромного набора увеселений бригадир Хильда Морриси снова отправилась в Кэмп-Смолли. Там все оказалось так, как она и предполагала. В лаборатории царил невообразимый переполох. Там, конечно же, находилась Дейзи Феннел. Вице-зам с жаром распекала полковника Макланоса за его воображаемые прегрешения — например, за неспособность выведать у Доков новую информацию. Все три монстра снова находились в заточении, и меры безопасности были удвоены. В дверях комнаты для допросов теперь стоял вооруженный охранник. В самой комнате два Дока громко мяукали на Чудика.

О чем бы у них ни шла речь, несомненно было одно — то, что они пытались сказать, следовало сказать именно сейчас, не откладывая дела на завтра. Однако индюшонок упрямо отказывался отвечать. Он зажмурил свои кошачьи глазки и стоял, крепко вцепившись лапками в металлическую торбочку. В углу комнаты Даннерман возбужденно разговаривал с какой-то женщиной. Впрочем, Хильда поняла, что это Дэн, только тогда, когда узнала в женщине Аниту Берман. Здесь же находилась и команда лингвистов, которые изо всех сил пытались отыскать ключ к языку Доков. Увы, успехи были нулевыми. Почему, Хильда никак не могла взять в толк. Чего здесь непонятного?

Ее первой целью стал Даннерман. Хильда приблизилась к парочке, и до нее донеслась последняя фраза Аниты:

— Мне плевать на деньги, мне плевать на эту роль! Единственное, что мне важно, — это вытащить тебя из этой трясины!

С этими словами она выскочила из комнаты, а Даннерман растерянно посмотрел ей вслед.

Самое забавное заключалось в том, что вид у него был вполне довольный.

— Что тут происходит? — поинтересовалась Хильда. Дэн покачал головой:

— Всего лишь то, чего я больше всего опасался. Послушай, а правда, что обнаружены новые «жучки»?

— Да, черт побери! Но я не об этом хотела с тобой поговорить. Ты сумел пообщаться с Чудиком и узнать о рисунке, который нарисовал Док?

Довольная улыбка испарилась с лица Даннермана, словно ее там и не было.

— Да, — неохотно произнес он. — Чудик сказал, вернее, ничего не сказал, но возможно…

— Что, черт побери, возможно?! Даннерман нервно сглотнул.

— Он сказал, что действительно ничего не знает, но возможно, хорши захватили все, что Страшилы имели на «Старлабе». Включая и этот агрегат — может быть, с его помощью они и размножили нас, словно бумажку на ксероксе. Поэтому, если им взбредет в голову увеличить число моих двойников или что-то в этом роде, ничто в мире не сможет им помешать.

Все-таки, черт возьми, сказала себе Хильда Морриси, должен быть какой-то предел числу бед и несчастий, которые сразу могут навалиться на одного человека. И сколько безумств еще свалится ей на голову? Хильда села и попыталась собраться с мыслями. Откуда-то — причем не совсем понятно, откуда именно, — в комнате возникла безмолвная Марла Тепп с дымящейся чашкой кофе. Когда Хильда посмотрела на ее лицо, то увидела еще один предмет для беспокойства. Выражение лица Марлы являло собой крайнюю озабоченность — озабоченнее, чем у самой Хильды, хотя, возможно, и по какой-то иной причине. (Что это происходит с Тепп? Не может же она так ненавидеть пришельцев. Вдруг это какая-то сугубо личная причина?) Нет, сейчас не об этом. Хильда решительно выбросила из головы потенциальные проблемы своей помощницы и сосредоточилась на происходящем.

Бригадир Хильда Морриси присутствовала — и председательствовала — на бесчисленном количестве допросов, но на таком — еще никогда. На этот раз допрашиваемые изо всех сил старались признаться во всем, в чем только можно. Фактически они делали это без передышки, в режиме нон-стоп, и их мяукающие голоса иногда звучали жалобно, иногда срывались на душераздирающий вой, однако что они хотели сказать — не мог понять никто.

Главная проблема заключалась в переводчике. Чудик наотрез отказался помогать. Время от времени он что-то мяукал Докам в ответ, но большую часть времени просто безмолвно сидел, съежившись на своем насесте, страдающе закрыв глаза. Перья его хвоста являли собой жалкое зрелище. Наблюдатели по ту сторону стеклянной перегородки, которая не позволяла допрашиваемым их видеть, не сводили глаз с Пэтрис. Весь последний час та провела вместе с инопланетянами в комнате для допросов. Она энергично доказывала что-то Чудику, но тот и не думал внимать ее увещеваниям.

Пэтрис огорченно вздохнула и вышла из комнаты.

— Мне нужен перерыв, — взмолилась она, глядя на команду лингвистов, не сводивших глаз со своих частотных анализаторов и дисплеев. — Ну, ребята, что-нибудь обнаружили?

Старший группы отрицательно покачал головой.

— Ничего не можем сказать.

Здорово, подумала Хильда, надеяться практически не на что.

Язык — это ведь не шифр какой-нибудь, и, похоже, ни один компьютер в мире не способен разрешить проблему перевода.

А тем временем, ко всеобщему негодованию, лучшая на свете живая система перевода — лучшая из всех известных в мире — сидела на своем насесте не далее чем в десятке метров от людей и отказывалась помочь человечеству.

— Эх, если бы нам удалось разобрать хотя бы пару-тройку предложений на обоих языках. Сравнив их, мы получили бы простейший ключ к разгадке, — вздохнула женщина-лингвист. — Что-то вроде Розеттского камня.[2] Вы понимаете меня.

— Черт побери ваш Розеттский камень и этого так-его-растак придурка! — в сердцах произнесла Дейзи Феннел. — Неужели никак нельзя заставить его сотрудничать с нами?

Пэтрис Эдкок в искреннем изумлении воззрилась на нее.

— А что вы предлагаете? Пригрозить ему смертной казнью? Но он не боится смерти. Он считает, что заработает себе у Страшил вечную жизнь, если погибнет, находясь при исполнении служебных обязанностей — в том числе если откажется выполнять обязанности переводчика.

— Кто говорит о смерти? Он ведь способен чувствовать боль, верно?

Технологический анализ,

НБР Только для сотрудников

Тема: Виртуальная энергия

и тахионный транспорт

Согласно положениям квантовой физики, такого понятия, как «вакуум», нигде во Вселенной не существует. Повсюду — даже в сердце звезды, на планете, подобной Земле, даже в огромных пустотах между галактическими скоплениями, любой объем пространства, каким бы крошечным он ни был, постоянно кипит множеством виртуальных субатомных частиц которые постоянно сталкиваются и, уничтожая друг друга, исчезают — причем так стремительно, что за этим невозможно уследить.

Однако — как явствует из основ теории — они исчезают не всегда. Рождение Вселенной в результате Большого Взрыва удастся лучше понять, если представить его как внезапный взрыв подобных частиц, которые почему-то не аннигилировали, а «остались в живых» и в результате составили все то, что мы видим вокруг себя в нашей бескрайней Вселенной.

Возможно ли воспроизвести этот процесс искусственным путем? Если да, то могут ли искусственно воссозданные частицы оказаться тем самым исходным строительным материалом, из которого возникнут определенные атомы? И еще — могут ли на такой же основе работать тахионные транспортеры и можно ли получать сырье для создания копий?

— Нет, — ответила Пэтрис и покачала головой. — Этот номер не пройдет. Чудик слишком хилый для того, чтобы попытаться что-то из него выбить. Вы ведь помните, как тогда в плену мы его чуть не укокошили. Причем сил особых не понадобилось. Мартин Деласкес нажал на него, он и умер. — Пэтрис задумалась на мгновение, а затем добавила: — В тот раз мы не стали придавать этому особого значения, ведь сразу же на свет появился новый Чудик. Но теперь…

Ответ Хильде был известен. Теперь у них один-единственный Чудик, у которого больше нет волшебного транспортера, способного его продублировать, если вдруг они лишатся Чудика нынешнего. Хильда отлично понимала, что здесь происходит. Отлично понимала она и то, что вице-зам Дейзи Феннел находится здесь неспроста.

Да, явно не к добру. Уж если кому и расхлебывать кашу за позорный провал, то пусть это будет кто-то другой.

До Хильды дошло, что Марла все еще стоит, вцепившись в спинку ее стула.

— В чем дело, Тепп?

Марла Тепп выглядела еще более осунувшейся, чем обычно. На лице словно застыла маска. Хильда подумала, что с тех пор, как они оказались здесь, помощница даже по сравнению с ее обычными странностями ведет себя более чем неадекватно.

— Все в порядке, мэм.

Хильда недоверчиво посмотрела на нее.

— Что, снова рвота?

— Нет, мэм, — испуганно ответила Марла Тепп. — Полагаю, что нет. Но этот запах…

Хильда вздохнула. Что же, время пришло.

— Ты свободна, — сурово произнесла она. — Убирайся. Возвращайся в Арлингтон за новым заданием.

— Мэм!

— Отправляйся! — приказала Хильда и повернулась к Тепп спиной. Впрочем, ненадолго. Услышав за спиной осторожное покашливание, она обернулась, теперь уже вне себя от злости. — Ты все еще здесь?

Тепп продолжала гнуть свою линию.

— Да, мэм. Я уже ухожу, мэм. Но я хотела вас попросить кое о чем.

— О Господи! О чем же?

— Моя тетушка. Я обещала зайти к ней сегодня вечером, но позвонить так и не удалось. А она больна. Если бы вы позволили мне воспользоваться на минуточку телефоном…

Хильда пожала плечами. Этот жест не выражал отказа, правда, не означал и согласия. Когда Тепп торопливо вышла из комнаты, Хильда даже не посмотрела ей вслед. Марла Тепп перестала для нее существовать. Затем она повернулась к Пэтрис Эдкок:

— Неужели Чудик так ничего и не сообщил вам, когда вы рассказали ему о «жучках»?

— Он обрадовался этому известию, — кисло сказала Пэтрис. — Спросил меня — причем раз пять или шесть, — уверены ли мы в том, что это такие же «жучки», как и у меня самой. Доки всячески пытались выведать у него, что происходит. Он что-то мяукнул в ответ, а потом вообще перестал обращать на них внимание. Мне он сказал: «Вот увидите», а потом словно воды в рот набрал. Я восприняла его слова как угрозу. Мне кажется…

— Одну минутку, — неожиданно прервал ее Макланос и обратился к лингвистам: — Вы поняли? Давайте посмотрим, можно ли проверить то, что Чудик сказал Докам сразу после того, как доктор Эдкок сообщила ему о «жучке».

— Верно! — воспрял духом лингвист. — Хорошая мысль! Это поможет отыскать нам ключ к разгадке языка пришельцев!

Идея действительно могла сослужить хорошую службу, однако этого не произошло. По крайней мере в тот момент. Допрос внезапно прервался, и виной тому была Марла Тепп.

Глава 39

Оказавшись за пределами «зверинца», Марла Тепп сделала глубокий вдох и усилием воли попыталась взять себя в руки. Происшедшее не стало для нее сюрпризом. Бригадир Морриси и раньше не раз грозилась уволить свою помощницу, однако Тепп неизменно удавалось оттянуть неприятный момент. Что ж, она будет скучать по работе. Даже по Хильде Морриси, женщине бессердечной, но все-таки достойной восхищения.

Впрочем, сейчас не об этом. Ведь ей предстоит одно важное дело.

Марла Тепп повернулась спиной к вооруженному охраннику — тот бросил в ее сторону вопросительный взгляд — и направилась в кабинет подполковника Макланоса. Его помощник передавал в штаб-квартиру по факсу последние рисунки Дока. Он удивленно посмотрел на незваную гостью.

— Выйдите! — скомандовала Марла. — Мне нужно сделать звонок. Срочно. Без свидетелей.

Помощник с недовольным видом подчинился и вышел. Марла Тепп уселась перед экраном. Какое-то мгновение она сидела и безмолвно шевелила губами — произносила про себя слова молитвы.

Затем набрала номер в Роаноке, штат Виргиния, и обратилась к появившейся на экране спокойной седовласой женщине.

— Тетя Билли? У меня беда. Бригадир Морриси уволила меня с должности своей помощницы. Я не знаю, что мне теперь делать.

Лицо собеседницы приняло озабоченное выражение, хотя новость эта явно не была для нее сюрпризом. Старушка сочувственно поцокала языком.

— Да, плохи дела, милочка. Представляю, что у тебя сейчас на душе. А может, твоя начальница все-таки передумает?

— Вряд ли.

— Жаль, — отозвалась тетушка Билли. Помолчав, она с сожалением покачала головой. Через секунду ей в голову пришла новая мысль. — Извини, если я расстроила тебя. Просто у меня сегодня был тяжелый день. Болит левое колено и оба локтя. Боюсь, что с операцией больше тянуть нельзя.

У Марлы перехватило дыхание.

— Колено и оба локтя? Когда?

— Чем раньше, тем лучше. Конечно, лучше было бы без этого обойтись. Но тянуть с операцией нет смысла.

На какое-то время тетушка замолчала, затем продолжила:

— Боюсь, мне пора, детка. Буду молиться за тебя.

Марла Тепп отключилась от канала связи и какое-то время сидела, делая глубокие вдохи-выдохи. Потом встала и вышла из кабинета.

— Спасибо, — бросила она помощнику Макланоса и снова направилась в комнату для допросов. Наружный охранник по-прежнему дремал.

— Дайте мне ваше оружие! — резко приказала ему Тепп.

— Что?! Не имею права! — встрепенулся охранник.

— Это приказ бригадира Морриси, — заявила Тепп, выхватывая у него пистолет. — Спросите у нее сами.

Она проверила предохранитель и распахнула дверь. Хильда Морриси со злостью взглянула на свою бывшую помощницу.

— Какого черта вам нужно, Тепп? — начала она, но тут же осеклась, увидев в руках Марлы пистолет.

Охранник, как будто резко пробудившись ото сна, схватился за оружие. Однако Марла Тепп оказалась проворнее. Шагнув назад, она выстрелила ему в правую ногу. Охранник сдавленно охнул от боли и рухнул на пол. Переведя оружие в режим автоматической стрельбы, Тепп с громкими рыданиями переключилась на Хильду и пришельцев — этих сатанинских исчадий ада. Она успела выпустить в них целую обойму, прежде чем заметила, что подполковник Макланос тоже вооружен и собирается пустить в ход свой пистолет. Слишком поздно она обернулась в его сторону. Выпущенная им пуля пробила ей грудинную кость. Тепп показалось, будто ее со всего маху ударили бейсбольной битой, и не простой, а словно из свинца. Это было последнее, что Марла успела почувствовать в своей резко оборвавшейся жизни.

Глава 40

За всю долгую карьеру Дейзи Феннел в Бюро эта ночь была самой ужасной. Казалось, ей не будет конца. Доктор Бен Джайя метался между убитыми и ранеными, жалуясь, что он исследователь, а не санитар. Наконец кто-то догадался вызвать «скорую помощь».

Она прибыла минут через пять, впрочем, даже не одна — а сразу три машины. С включенными сиренами они въехали на территорию лаборатории, чем переполошили ооновцев. Медики не сразу сообразили, какая работа им предстоит. Простреленная нога охранника — да это сущая ерунда. Так же как и ухо Дэна Даннермана, которого тот едва не лишился в результате стрельбы, затеянной Марлой Тепп.

С Хильдой Морриси дела обстояли посерьезнее. Ей надо было в срочном порядке остановить кровотечение из простреленного горла и перенести ее в карету «скорой помощи». И это при том, что шансы довезти бригадира до клиники живой стремились к нулю.

А вот Марле Тепп и одному из Доков уже ничто не могло помочь. Последний лежал на полу, обильно истекая розоватой жидкостью. Только слепой мог сомневаться, что жизнь окончательно покинула его.

Проблема возникла с двумя другими инопланетянами. Выпущенная Тепп пуля угодила Чудику в его знаменитый хвост. Несмотря на все его жалобы о муках, которые он-де испытывает, Чудик тем не менее позволил медикам из Кэмп-Смолли перебинтовать рану. С оставшимся в живых Доком было сложнее. Он получил три пули. Две угодили в большую левую руку. И хотя лучевая кость была раздроблена, ранение это не представляло непосредственной угрозы его жизни. Большую озабоченность у медиков вызвала пуля, попавшая великану в грудь. Пуля застряла где-то в мягких тканях, и Док, лежа на спине, негромко мяукал от боли. Пэт Эдкок — это была Пэт-1 — успокаивающе держала его за одну из дополнительных рук.

Главный медик, склонившись над раненым, поднял взгляд на окружающих. Было видно, что он чем-то встревожен.

— Пулю нельзя оставлять в теле, — пояснил он для Дейзи Феннел. — Вы позволите нам извлечь ее?

Феннел на мгновение заколебалась. Вопрос этот было бы лучше переадресовать вышестоящему начальству, вроде заместителя директора. Увы, надо решать самой. И Феннел тянула время.

— Вы знаете, что вам сейчас делать?

— Разумеется, они знают, что им делать, — вмешалась в разговор Пэт Эдкок. — А вот вам следовало бы привезти сюда доктора Эвергуд из клиники имени Уолтера Рида. Она единственная, кто хоть что-то смыслит в анатомии Доков.

— Доктор Эвергуд? Но ведь она всего лишь извлекла «жучка» из…

— А у вас есть лучшие кандидатуры? Лучшие предложения? Других предложений у Дейзи Феннел не было. Когда доктора Маршу Эвергуд привезли на место трагедии, вид у нее был взъерошенный. Ее явно подняли с постели, отчего она была готова метать громы и молнии.

— Вы уже остановили кровотечение? — деловито осведомилась нейрохирург. — Антибиотики широкого спектра вкололи? Тогда все в порядке, увозите прямо сейчас к нам в госпиталь. Я встречу вас там.

— Мы подумали, что, может, вам лучше заняться ранеными прямо здесь, — предложила Феннел, чувствуя, что в эту минуту говорит с несвойственной ей заискивающей интонацией.

— Вы понимаете, что говорите, леди? Пусть отвезут и мертвого Я использую его труп для анатомического экспресс-анализ?..

Как Дейзи Феннел ни поторапливала доктора Бен Джайя, толку от него — как ей показалось — не было. Никакой лабораторный образец, упрямо настаивал он, невозможно перевозить, не погрузив его предварительно в формальдегид, однако Дейзи Феннел не желала слушать его стенания.

— Замолчите, — рявкнула она и, повернувшись к доктору спиной, скомандовала Макланосу: — Принесите лед. И поскорее увозите этих двоих отсюда!

Следующая проблема возникла с медицинским вертолетом; машина вряд ли была способна выдержать вес обоих инопланетян. Тело одного из них поместили в пластиковый мешок и обложили льдом. Возле второго стоял старший врач, держа наготове компрессы — вдруг понадобятся. Дейзи и Чудику пришлось дожидаться прибытия второго вертолета.

Его Преосвященство Портман

снимает с себя ответственность

Преподобный Алан Портман из штаб-квартиры «Христианской лиги против богохульства» отказался дать интервью, ограничившись следующим заявлением: «Мы осуждаем происшедшее в Кэмп-Смолли. Если все соответствует истине и эта женщина действительно совершила гнусное преступление, к которому имеют отношение и члены нашей организации, то она действовала нам во вред. Мы убеждены, что эти якобы прибывшие из космоса существа на самом деле являются силами зла и могут быть воплощениями самого дьявола. Тем не менее мы решительно отвергаем всякое насилие. Мы не берем на себя никакой ответственности за содеянное. Будь у нас возможность вернуть этих исчадий ада туда, откуда они появились, о чем мы возносили Господу нашему молитвы с самого первого дня их появления, то ничего подобного никогда бы не произошло.

«Нью-Йорк таймс»

Когда Дейзи Феннел наконец очутилась в клинике имени Уолтера Рида, оба Дока лежали рядышком в операционной. Доктор Эвергуд к этому времени вскрыла торсы пришельцев, и ее ассистент при помощи специальной электропилы резала ребра — кстати, вполне обычные.

Увы, зрелище это оказалось выше ее сил, и Дейзи предпочла в срочном порядке удалиться из операционной. В ближайшем женском туалете она заперлась в кабинке и опустилась на унитаз. Грудь ее ходила ходуном, но мысли отнюдь не были заняты малоприятной процедурой всего в нескольких десятках метров от ее убежища.

Дейзи Феннел главным образом волновала ее карьера: не оборвется ли она ровно через сутки — завтра, в это же самое время.

В том, что все эти неприятности свалились на нее исключительно по вине Хильды Морриси, сомнений не было никаких. Ведь именно Хильда взяла Марлу Тепп себе в помощницы и тем самым обеспечила террористке доступ к пришельцам.

Правда, Хильда не в том состоянии, чтобы предстать перед судом. По крайней мере сейчас. То же касается и Марлы Тепп. Уж она-то перед судом не предстанет никогда. А вот это уже не ее, Дейзи, вина, не она же застрелила эту самую Тепп.

Да, но кто, как не она, была старшей по званию из всех участников разыгравшейся драмы, и на ней лежит вся ответственность. От этой мысли Дейзи поежилась.

Вот уж действительно не было печали… Однако дела могут принять и худший оборот. Вдруг сюда нагрянет Зам и застукает ее распустившей нюни, да еще в нужнике? Дейзи встала, подошла к умывальнику, побрызгала на лицо водой, посмотрелась в зеркало, вздрогнула и решительной походкой направилась в операционную.

К удивлению Дейзи, ей позволили войти внутрь. Правда, перед этим один из медиков велел ей вымыть руки и надеть хирургическую маску. Дейзи попыталась было протестовать, но ее резко поставили на место.

— Докам не страшна никакая инфекция, но нам надо делать то, что приказала доктор Эвергуд. Вот умывальник, и не жалейте мыла!

Доки не только не боялись инфекции, но и не нуждались в анестезии — тут власть доктора Эвергуд заканчивалась. Она не стала даже пытаться усыпить своего пациента или блокировать анестетиками участок тела вокруг раны. Похоже, что пациент не имел против этого никаких возражений. Мяуканье прекратилось. Док лежал неподвижно, закрыв глаза, и лишь мелкое подрагивание маленьких рук говорило о том, что ему больно. Доктор Эвергуд тем временем расширила скальпелем раневое отверстие и принялась искать застрявшую в тканях пулю — ей понадобилось время, чтобы сориентироваться в незнакомом лабиринте мышц и кровеносных сосудов. Наконец ей удалось извлечь пулю, и она с облегчением вздохнула. Напоследок врач обколола универсальным антибиотиком участок тела вокруг раны, выпрямилась и устало посмотрела на необычного пациента.

…Тот открыл глаза и какое-то мгновение смотрел на нее. Затем повернулся к Пэт-1 и принялся жестикулировать маленькими руками.

— Он хочет сделать новые рисунки, — угадала намерение пришельца Пэт. — Разрешить ему?

Эвергуд пожала плечами:

— Пусть рисует, если хочется. Дайте ему карандаш и бумагу. Только предупредите, чтобы не прикасался к повязке. А мы с вами, Феннел, давайте выйдем и поговорим!

Дейзи Феннел с радостью подчинилась — ей не хотелось покидать операционную, пока там шла операция, но исходивший от Дока запах был просто невыносим. В соседнем помещении они застали заместителя директора за его привычным занятием — при помощи переносного компьютера он передавал приказы и директивы в кабинет полковника Макланоса. Увидев их, Зам выключил компьютер.

— Пуля удалена, — объявила доктор Эвергуд без всяких околичностей. — Я остановила кровотечение, и теперь самое главное — предотвратить инфицирование. Надеюсь, нам удастся его избежать. Если вокруг раненого и есть болезнетворные бактерии, они исключительно земного происхождения. Антибиотики с ними справятся. Но с рукой, конечно, нужно что-то делать.

— Благодарю вас, доктор Эвергуд, — отозвался Зам. — Вы блестяще справились.

Последняя фраза недвусмысленно подразумевала, что доктор Эвергуд может идти, и хирург восприняла ее самым правильным образом. У порога она обернулась к Дейзи Феннел.

— О Господи, Дейзи, дорогая! — сказала она. — Могу тебе только посочувствовать. Тепп мертва, Морриси — на волосок от смерти. Чудик и один Док ранены. Второй Док не в состоянии о них позаботиться, потому что тоже мертв. Да. Дела неважнецкие. Давай смотреть правде в глаза. Наверное, придется проводить настоящее следствие. А для начала желательно уже прямо сейчас проанализировать, как и почему все произошло.

Глава 41

Тела вынесли, а кровь — вернее, жидкую розовую субстанцию, вытекшую из Доков, — аккуратно вытерли стерильными санитарными губками. Последнее было сделано по настоянию доктора Бен Джайя. Тот почти ультимативно потребовал, чтобы от инопланетян не пропал ни единый атом — мол, это жизненно необходимо для бесконечных лабораторных анализов во вверенном ему детище. Дэн Даннерман принял вторую тонизирующую пилюлю и наконец получил возможность успокоить Аниту Берман. У той, когда она увидела его забинтованную голову, от испуга перехватило дыхание. Дэн же изо всех сил старался уверить подругу, что с ним все в порядке.

— Нет-нет, со мной все нормально. Это всего лишь ухо.

Далее пришлось объяснять, что он лишился всего-навсего малой его части. Удастся ли пришить недостающую часть на место? Да, хирург из клиники, обслуживающей Бюро, что-то говорил по этому поводу, однако лично сам он сомневается. Эти слова вызвали у Аниты новый приступ ужаса.

— Сказать по правде, ухо особенно и не болит, — успокоил Даннерман свою пассию и попытался переменить тему разговора. — Ты уже говорила с сотрудниками обсерватории? Как там дела?

Дела в обсерватории больше всего напоминали обстановку сумасшедшего дома. Розалина Арцыбашева пребывает в скверном расположении духа. Известно ли ему, Даннерману, что Док, которого пристрелила эта дура Тепп, в свое время спас Арцыбашевой жизнь? Он уверен, что с Пэтрис и Пэт-1 все в порядке? Когда же, черт возьми, они смогут выбраться из этого гнусного места?

— При первой же возможности, — пообещал Дэн. — Может, даже завтра. Не знаю. Скоро начнется служебное расследование. Начальство настаивает, чтобы я был на месте. Неприятности? Нет, неприятностей у меня нет. Все считают, что моей вины никакой. Вот у Дейзи Феннел — у той действительно неприятности. Но мне все-таки придется давать свидетельские показания. — Дэн решил сказать что-нибудь ободряющее. Наконец нашелся и, усмехнувшись, произнес: — А теперь послушай-ка хорошую новость. Тебе хотелось знать, как меня отличить от моего двойника? Проблема снята. Теперь я — Даннерман-Ушная-Мочка.

Анита помолчала, словно что-то обдумывая.

— Хорошо, дорогой, — со вздохом произнесла она. — Скажи мне вот что. Выяснили, почему она это сделала?

В эти минуты Бюро буквально стояло на ушах, пытаясь выяснить, что двигало Марлой Тепп. И расследование увенчалось успехом. Телефонный звонок Тепп удалось отследить без каких-либо особых усилий. Сделан он был из помещения Бюро по закрытому каналу и записывался на магнитофонную пленку. Абонентом была миссис Вилла Тепп Борглунд, вдова, проживавшая в небольшом доме близ Роанока, штат Виргиния.

Воспроизвели магнитофонную запись — разговор оказался коротким и эмоциональным. Сами слова, которыми обменялись Тепп и ее тетушка, звучали вполне тривиально, чего нельзя было сказать об интонации. Чувствовалось, что за обычными фразами скрывалось нечто большее. Дейзи Феннел сочла, что этого достаточно для определенных выводов. Тепп и тетушка Билли говорили иносказательно, используя что-то вроде кода или шифра, причем старушка отдала племяннице недвусмысленный приказ.

Увы, все это было очевидным до банальности. Вот только известно стало слишком поздно, и, следовательно, пользы нет никакой.

Сотрудники Бюро совершили обыск в доме миссис Тепп Борглунд и обнаружили там целый арсенал, а заодно и хозяйку — немолодую леди с волосами стального цвета и с железным характером. Вот только разговаривала она не с сыщиками, а со своим Богом, твердя шепотом заученные слова молитвы.

Естественно, был проверен и ее телефон и отслежены звонки, которые делались в самые разные уголки страны. Агентов Бюро в Вичите и Бруклине, Санкт-Петербурге и Спокейне оторвали от любимых ими контрабандистов и злостных неплательщиков налогов и объединили в специальные группы — всего два десятка человек. Это было грандиозное мероприятие — типичное чудо, которое Бюро способно совершить, когда начальство отдает приказ сосредоточить все усилия на выполнении одной задачи.

Но и это произошло слишком поздно.

Когда Даннерман встретился с заместителем директора, Пелл поколдовал над своим портативным компьютером, и вскоре на экране появилось изображение темнокожего мужчины в потрепанной кожаной куртке, который упрямо отказывался отвечать на вопросы агентов Бюро.

— Думаю, тебе будет интересно взглянуть вот на это, — произнес Пелл. — Этот парень — один из тех, кто перезванивался с Виллой Борглунд. Владелец сувенирного магазинчика в Навахо. Судя по записи в памяти его телефона, он звонил домой одному из членов торговой комиссии Китая. Главным образом передавал сообщения по факсу; те, конечно же, были зашифрованы. У меня такое ощущение, — добавил заместитель директора, — что все эти гады поддерживают друг с другом связь.

Ключ к разгадке того, замедлится ли когда-нибудь расширение Вселенной и начнет ли она сжиматься, — это постоянная Хаббла, т. е. скорость, с которой расширяется Вселенная, а также родственный показатель, именуемый «Q-нуль», или скорость, с которой происходит замедление расширения.

Наилучший способ измерить постоянную Хаббла — это наблюдение за самыми далекими из обозримых сверхновых звезд типа 1А. Подобно ранее изученным по той же методике Цефеидам, они наталкивают на предположение об их одинаковой исходной яркости, поэтому чем тусклее они, тем дальше находятся. Огромное преимущество сверхновых перед Цефеидами заключается в том, что они примерно в миллион раз ярче. Это означает, что их можно увидеть и измерить даже на расстоянии в миллион раз большем. И как только этим фактом воспользовались для оценки их исходной яркости и, соответственно, удаленности от Земли и сравнения этого расстояния с предполагаемыми цифрами показателя красного смещения, то становится невозможным утверждать, что функция Q-нуль свидетельствует о замедлении расширения Вселенной.

Кроме этого, можно измерить и многое другое, однако скорее всего в результате получится тот же самый ответ. Вселенная вовсе и не собирается сжиматься…

Так откуда же хоршам и Страшилам стало известно то, о чем не догадывались земные астрономы?

— Значит, из Бюро действительно была утечка, — вздохнула Феннел.

— Верно. И имя ей — Марла Тепп.

Если действительно Марла Тепп разболтала секреты Бюро всему свету, то это объясняло многое. Украинским националистам, например, было точно известно, какую роль в планах Бюро играла Розалина Арцыбашева. Манифестанты всегда знали, где им собираться. Более того: отныне все операции Бюро, начиная с того момента, как Марла Тепп поступила на службу, и почти все, о чем могла знать Хильда Морриси или о чем она могла сообщить своей помощнице, — секрет полишинеля. А значит…

А значит, предстоят долгие, напряженные недели, если не месяцы проверки чистоты рядов и анализа причиненного ущерба. Предстоит заменить все шифры Бюро. Во избежание возможной утечки информации при проведении любой оперативной задачи необходимо заранее провести двойные проверки личного состава и их контактов. Предстояла огромная административная работа, с которой как раз и могла бы справиться вице-заместитель директора Бюро Дейзи Феннел. Отправляясь к Маркусу Пеллу, Дейзи уже прокручивала в голове приказы и директивы, которые предстояло отдать в ближайшее время. Увы, похоже, замдиректора Бюро не горел особым желанием видеть ее. Он сидел за столом полковника Макланоса, заваленным горой бумаг. Рядом стояли Эдкок и Даннерман. Здесь же присутствовал и Чудик с забинтованным хвостом. Время от времени он с видом триумфатора принимался важно расхаживать по кабинету.

Увидев, что Дейзи Феннел собралась что-то сказать, Пелл предостерегающе поднял руку.

— Вы лучше посмотрите на это! — печально произнес он, указав на десяток листов бумаги, расположенных, видимо, в каком-то определенном порядке.

Первый представлял собой вполне узнаваемый рисунок ракеты с продовольствием. Второй изображал ту же самую ракету, только на сей раз она крепилась к более крупной металлической капсуле. На третьем рисунке капсула отсоединялась и уходила под воду, а контейнер с пищей всплывал на поверхность. На четвертом — снова большая капсула, но уже в окружении пяти-шести таких же контейнеров. На пятом тоже была изображена капсула, маленькая, нарисованная в углу, и в кругу компания пришельцев — Чудик, несколько Доков, а также трое или четверо особей совершенно другого вида, которых Феннел раньше никогда не видела.

Она удивленно подняла глаза.

— Я так и думал, что вряд ли они ограничились одним продовольствием! — буркнул Даннерман.

Пэт Эдкок поспешила объяснить:

— Эти другие существа — представители иных рас, которые также работают на Страшил. Те, которые смахивают на Скромнягу? Думаю, это воины.

— Воины? — переспросила Феннел и покачнулась на каблуках. — Неужели…

— На Землю, помимо продовольствия, прибыли их копировальные терминалы, — вздохнул Пелл. — И теперь Страшилы заняты тем, что множат ряды своих вассалов — под водой. Нам придется повозиться, прежде чем мы их найдем.

Заместитель директора грустно покачал головой.

— Мы не понимали суть рисунков, которые Док делал для нас. Не о «жучках» в телах пассажиров кораблей он пытался поведать нам. Он пытался сказать, что у Страшил на Земле полным-полно своего народа, что они повсюду. Вокруг нас, среди нас.

Примечания

1

англичане, иммигрирующие в Австралию. — Примеч. пер.

(обратно)

2

Розеттский камень — базальтовая плита с параллельным греческим и древнеегипетским текстом, найденная Ф. Шампольоном в Египте близ г. Розетта (Рашид).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg