«Черное Солнце. Черное Пламя»

Посвящяется Эльфу, за его восхитительные рисунки. Спасибо!

Автор

Солнце моё… Взгляни на меня. Моя ладонь превратилась в кулак.

В. Цой.

Пролог

– …а эта кнопка включает запись. Управлять можно и голосом, вот список команд. Всё запомнила, эсайкан?

– Запомнила. Спасибо.

– Тогда мы покинем тебя, следует подготовить камеры для гибернации.

– А долго мы будем спать?

– Если траектория верна, и нам встретятся облака холодного водорода – тогда десять лет. Если же нет… Но мы тщательно проверили расчёты. Не бойся.

– Я не боюсь. Спасибо вам.

– Не за что, эсайкан. (Тихое шипение гидравлики. Молчание)

– Десять лет. (Шелест чешуек).

– Здравствуйте, все кто меня слышит. Я – Рит'тэя, свободная вэйта с планеты Уорр. Я начинаю рассказ о событиях, случившихся на этой планете за последние годы.

Мне лишь двенадцать лет, но я уже повидала больше, чем многие успевают за целую жизнь. То не был мой выбор. Так получилось.

Мир Уорра огромен и многолик; в нём обитает множество рас, весьма различных как внешне, так и уровнем развития. Дикие королевства людей нередко соседствуют со счастливыми странами крылатых народов, где-то жгут костры первобытные охотники, где-то рождаются первые железные дороги. Мне ещё повезло – я вылупилась и провела большую часть жизни в старинном замке Эгладор, на севере континента Этан. Многим моим сородичам на юге повезло меньше, и рабские ошейники стали неотъемлемой частью их существования.

Даже в сравнительно развитом обществе Эгладора, говорящая ящерица была диковинкой. К счастью, люди быстро привыкли и определили меня работать на кухне. Десять лет я оставалась мирной служанкой, не знавшей почти ничего о мире за стенами замка.

Всё началось два года назад, когда дети из соседней деревни упросили меня забраться в старый монастырь посреди леса, где они случайно увидели фруктовые деревья. В подвале монастыря я нашла израненного, слепого вэйтара по имени Алазар, которого жестоко пытал некромант Ажхан Дрэкхан.

Чтобы спасти пленника, мне пришлось убить слугу Дрэкхана. Мы бежали через старый подземный ход в Эгладор, где я спрятала Алазара в потайной комнате возле кухни. Люди давно забыли секреты своего замка: побег удался.

Алазар стал моим первым учителем. Дал основы знаний, обучил чтению и письму. И он был первым, кого я потеряла. Всего через три месяца.

Алазара держали в плену, поскольку он был разведчиком королевства Эравия и по приказу короля похитил у некроманта Дрэкхана могущественный магический артефакт, Пояс Богини. К несчастью, маг перехватил Алазара на пути домой и бросил в подземелья, чтобы выпытать, где спрятан Пояс.

Когда в замке Эгладор неожиданно появился Дрэкхан и стал допрашивать слуг, я страшно испугалась и бросилась к учителю – как того и хотел некромант. Но Алазар успел передать мне тайну Пояса Богини, под его диктовку я написала шифрованное письмо. Учитель заставил меня дать клятву, что даже в случае его смерти я отнесу шифровку королю Эравии. Он словно предвидел будущее…

Мы пытались бежать из Эгладора, но слуги Дрэкхана были настороже и Алазар погиб. Меня спасла случайность – в зимнем лесу, умирая от холода, я рухнула в сугроб и провалилась в медвежью берлогу. Там я провела пять дней, скорбя об учителе и мечтая о мести.

Выбравшись наконец из берлоги, я решила сдержать клятву и отправилась на поиски города Тален, где жил резидент короля Эравии. Долго пришлось мне скитаться по зимнему лесу, пока не вышла я к маленькому пограничному городку Штаргфурт. Там я хотела запастись едой для далёкого пути на запад, но получилось иначе.

Меня поймал юноша с востока, наследный хан рода Джэбэгар по имени Джихан. Он провёл зиму в Штагфурте и как раз собирался возвращаться домой, собрав большую коллекцию северных зверей, когда внезапно нашёл говорящую ящерицу… Меня посадили в клетку и повезли на восток. Хорошо, хоть удалось сохранить письмо Алазара.

Десять дней спустя, в городе Зиккурат, ликующий Джихан пополнил свой зверинец самым невероятным зверем – юным изумрудным драконом, купленным за огромные деньги у какого-то разбойника. Ночью я рискнула подползти к клетке, где сидел крылатый, и узнала его имя.

Альтаир, сын Тандера, сам оказался разбойником. Он с товарищами по шайке придумал новый способ грабежа: богачам продавали дракона, который затем вырывался из клетки и похищал ценности. Денег у Джихана не нашлось – всё, что было, он выложил за дракона, поэтому Альтаир похитил меня и доставил в тайное логово разбойников. Там я провела почти два месяца.

Разбойники хотели использовать мои способности бегать по вертикальным стенам и потолку, чтобы получить идеального вора. Старый Ахмет, бывший легендарный вор, стал моим вторым учителем. Он обучал скользить мимо стражников, метать ножи, разбираться в картах и драгоценностях. Я очень многому научилась от Ахмета.

Когда разбойники сочли меня готовой к первому заданию, Альтаир вызвался стать моим напарником. Атаман приказал ограбить дом богатого купца: так мы и сделали. Всё прошло отлично; Альтаир хотел меня похвалить, но заметил чёрный лук, который я стянула со стены главной комнаты. Дракончик едва не потерял сознание, увидев это оружие.

Потом я узнала, что лук был сделан эльфами из драконьей кости, и Альтаир много лет искал следы охотника, погубившего его семью. Этим охотником оказался никто иной, как Ажхан Дрэкхан: десять лет назад он убил родителей и сестру Альтаира, чтобы похитить Пояс Богини, испокон веков хранимый драконами. Сам Альтаир чудом остался жив, попав в рабство к эльфам.

Мы с драконом и гномом Рогвальдом покинули разбойничью шайку и отправились на поиски Дрэкхана. Вначале Альтаир решил заехать в Зиккурат и разузнать там о шпионах Эравии, способных прочесть шифровку. Однако в городе нас узнал мерзкий предатель, работорговец Али-ад-Саул, и сообщил об этом Джихану. Произошёл бой со стражниками, дракон остался их задержать, а мы с Рогвальдом бежали из города. Больше я никогда не видела Альтаира.

В степи за стенами Зиккурата нас атаковал отряд эльфов, давно следивших за мной. Рогвальд был ранен, меня сунули в мешок и привязали к седлу грифона. Так, спустя пятнадцать дней, я оказалась в великой Элирании, на родине бессмертных воителей. Вернее, я оказалась в подземелье одного из прекрасных белых дворцов…

Эльфы тоже хотели получить Пояс. Вначале они пытались меня запугать, применили все изощрённые творения своих рабов-техников. Однако я сумела раскрыть их план; тогда эльфийка Кэйле Наутагаске обещала пригласить мага, способного читать мысли, а до тех пор меня бросили в каменный мешок и наглухо запечатали. Я впала в полное отчаяние.

Но ночью в стене раскрылся тайный проход, и маленькое чудовище за хвост вытащило меня в старый подземный ход. Как оказалось, шпионы короля Эравии были и в Элирании; узнав о моей поимке, они немедленно подкупили эльфа-охотника. Так я попала на необитаемый остров у побережья материка Арнор, где находилось тайное убежище разведчиков.

Однако мне показалась подозрительной лёгкость, с которой им удалось вырвать бесценную пленницу у могущественного клана эльфов. Я решила проверить своих «спасителей» и задала им кодовый вопрос, переданный Алазаром. Конечно, пароль не узнали: «разведчики» оказались всего лишь подсадными утками эльфов, призванными выведать у меня тайну.

Я пришла в дикую ярость, но сделала вид, словно им удалось обмануть глупую ящерицу. Дождавшись, пока грифон-охранник заснёт, я похитила кодовую книгу Эравии и скрылась в лесу. Там, спрятавшись в дупле, за несколько часов мне удалось расшифровать письмо Алазара и узнать, где скрыт Пояс.

У побережья острова покачивался белый парусник Кэйле Наутагаске. Ночью я проникла на корабль, подожгла его и привязала спящую эльфийку к кровати. В каюте нашлось также страшное оружие, ядовитый самострел, созданный – как я узнала много позже – пленными драконами. Я похитила самострел и вплавь добралась до берега.

Там меня ждал грифон, которого я – приняв за спящего – полагала обманутым. Его звали Аякс Кек'Хакар, и он был главой тайного общества грифонов, желавшего освободить пернатый народ из эльфийского рабства.

Я долго не верила Аяксу, однако он говорил так убедительно, что я согласилась полететь с ним в Арнорские горы, где грифоны устроили штаб. Заговор оказался настоящим, но я быстро поняла, что будущего он не имеет. Грифоны только и делали, что спорили друг с другом и мечтали о борьбе.

Как скоро выяснилось, я была права даже в большей степени, чем полагала. Среди заговорщиков нашёлся предатель, уже давно служивший эльфам. Когда Аякс похитил меня, эльфы решили покончить с бунтовщиками и окружили пещеру огромной армией. Грифоны впали в панику.

Молодой сын Аякса, бело-золотой Крафт, был там единственным, способным на действия. Я сказала ему, что эльфам нужна только ящерица, и нужна живая. Поэтому Крафт схватил меня и метнулся в полёт. За ним погнались почти все эльфы.

Видя, что уйти от погони не удастся, грифон бросил меня в озеро, крикнув «Чтобы не досталась эльфам!». И это оказалось последней каплей.

Почти год за мной охотился весь мир. Разбойники похитили меня у хана, эльфы отняли у разбойников, шпионы похитили от эльфов, грифоны украли у шпионов. Почти год я была палочкой в эстафете, переходящим призом, ценной вещью!

Издевательства так меня озлобили, что я поклялась разыскать Пояс Богини и отомстить всем, кто считал меня предметом. Выбравшись из озера, я бросила грифонов и отправилась на юг.

Так начался мой собственный путь. Я пересекла Узкое море в трюме старого корабля, похитила у капитана карту материка Арахаб и углубилась в джунгли. Там я скиталась четыре месяца, ежеминутно рискуя жизнью, научилась охотиться и есть сырое мясо. Но наконец, когда надежда почти угасла, я добралась до места, где был спрятан талисман. Добралась, лишь чтобы узнать, что опоздала…

Глава 1: Охотники

Солнце. Жаркое, слепящее, полное огня и света, несущее тепло далёким планетам и смерть безумцам, жаждущим к нему прикоснуться. Небо медленно сгорает в закатном пламени.

Песок, будто чешуя старой змеи, шуршит под копытами. Река, деревни и поля давно остались за горизонтом, впереди – уже совсем близко – темнеют хищные клыки скал. Отряд скачет много часов.

Люди весело переговариваются, шутят, смеются. Им не терпится совершить то, ради чего этим утром они сьехались в замок принца Рохана. Солнце отражается в клинках, робко касается сверкающих кольчуг – но разбивается тысячами осколков и падает, растерзанное, под копыта коней. Всадники этого не замечают.

Во главе отряда ровной рысью скачет белый жеребец. Высокий, худощавый юноша единственный среди всех мрачен; ему не по душе то, что предстоит совершить. Но так надо. Он принц драконов, будущий король, а люди не должны сомневаться в храбрости сюзерена. Власть похожа на цепь: чем её больше – тем тяжелее нести…

– Не грусти, Рохан! – звонкий смех нарушает его думы. Вздохнув, принц оборачивается и заставляет себя улыбнуться.

– Всё хорошо, Анна.

Молодая девушка поправляет волосы. Её серебристая лошадка скачет плечом к плечу с жеребцом Рохана.

– Не грусти, – повторяет Анна. – Драконов много. Они не исчезнут так скоро.

– Ты не понимаешь, – тихо отвечает принц. – То, что мы делаем… Это преступление, подлость. И плата будет жестокой.

– Плата? – девушка удивлённо поднимает брови. – Какая плата? Песок шуршит под копытами коней. Рохан долго молчит.

– Рано или поздно, – произносит он наконец, – платить приходится за всё.

Некоторое время охотники скачут молча. Вскоре песок уступает место каменистой россыпи, отряд окружают зловещие утёсы. Скалы нависают над людьми безмолвными идолами, их взгляды полны презрения и ненависти. Но люди не любят смотреть в глаза гор.

Одолев первый склон, отряд вливается на большое скалистое плато, где ожидают двое разведчиков. Принц поднимает руку, приказывая всем остановиться. Люди натягивают удила, весёлые разговоры стихают. Все ждут новостей. Старший разведчик – пожилой, опытный охотник – кланяется Рохану.

– Мой принц, всё в порядке. Самки уже покинули долину, молодые драконы начнут вылупляться с минуты на минуту. Отличная вас ждёт добыча!

Охотники встречают весть радостным шумом и смехом. Молчит только Рохан; ему сегодня не по себе. Злое предчувствие грызёт принца, он чувствует странный, нечеловеческий взгляд. Словно кто-то наблюдает за отрядом.

– Спокойно, спокойно! – голос девушки заставляет Рохана вздрогнуть. Обернувшись, он видит, что серебристая лошадка всхрапывает и танцует на месте; другие кони также ведут себя беспокойно, даже белый жеребец принца тревожно прядает ушами.

– Что случилось? – удивлённо спрашивает Анна. Пожилой охотник помогает ей успокоить лошадку.

– Запах, миледи, – отвечает он учтиво. – Должно быть, ветер принёс из долины драконий запах…

– Но он дует нам в спину!

Люди невольно умолкают, и в повисшей тишине становится отчётливо слышен заунывный посвист. Ветер играет мрачную музыку на органе утёсов.

– Тихо! – Рохан поднимает руку. – Слышите?

Последние разговоры в отряде стихают сами по себе, люди сдвигаются поплотнее. На плато падает странная тишина. Песня ветра незаметно меняется, наливается гневом. Ярость висит в воздухе подобно грозовой туче.

– Ты чувствуешь? – робко спрашивает девушка.

Рохан закрывает глаза. Здесь, в горах, ощущение чужого взгляда резко усиливается, всей душой принц знает – за охотниками наблюдают. Кто-то ненавидит их, ненавидит так, что эмоции становятся видимы и чёрным туманом окутывают людей.

– Мы не одни… – Рохану с трудом удаётся разлепить губы. Охотники переглядываются, многие достают оружие.

«Это бесполезно» – мысль рождается сама. И внезапно принц понимает: время расплаты настало. Волосы встают дыбом на его голове.

– Назад… – хочет он крикнуть, но нет сил разомкнуть уста. Рохан поворачивает коня, и страх заставляет его мгновенно вспотеть.

На краю плато, там, где недавно проехали охотники, стоят две крылатые фигуры. Они совсем невелики – меньше среднего человека, они грациозны и прекрасны, как юные пантеры весной. Заходящее солнце мерцает бликами в изумрудных и синих чешуйках.

– Драконы… – растеряно шепчет девушка. По отряду пробегает волна смеха.

– Похоже, милорд, охота начнётся раньше, чем мы думали, – весело замечает пожилой охотник. Рохан обращает к нему широко раскрытые глаза.

«Они не понимают!!!»

Крылатые стоят совершенно неподвижно. Но люди постепенно умолкают, пальцы с силой сжимают гарпуны и копья. Слишком сильна ненависть, висящая в воздухе. Слишком ярко пылает гнев в бездоных глазах молодых драконов.

– Первый удар ваш, милорд? – спрашивает старый охотник.

Принц не может даже ответить, он тонет в драконьих глазах. Их ненависть душит его, терзает беспощадными клинками. Ненависть недоступна животным. Только люди способны так ненавидеть. Люди – и познавшие людей драконы.

Старый охотник пожимает плечами. Он, как и все в отряде, знает, что Рохан не любит ежегодный праздник Избиения, когда в горах вылупляются драконьи детёныши. Но драконы вредные, опасные твари, их надо истреблять – поэтому охотник кланяется принцу, берёт на изготовку свой верный гарпун, видевший немало драконьей крови, и даёт коню шпоры. В этом году он будет первым, кто приторочит к седлу маленькое крылатое тельце.

Юные драконы стоят неподвижно. Они отличаются от знакомых людям детёнышей, чьи чучела расставленны по всему королевскому замку. Один из драконят – изумрудно-зелёный, с золотистой чешуёй на груди, второй – сапфировый, с рогами цвета червонного золота. Грациозные, сверкающие, стремительные, они похожи на капли чистой красоты, упавшие в гнилое болото.

Изумрудный дракончик негромко произносит, глядя на приближающегося охотника:

– Надо оставить одного живым. Чтобы указал дорогу к замку.

– И лошадей, – отвечает сапфировая драконочка. – Малышам в долине нужна пища.

Они разом встают на ноги. Юный дракон медленно вынимает из ножен под крылом длинный прямой меч, видевший немало крови охотников. Его подруга, по-кошачьи изогнувшись, лёгким движением выхватывает два тонких клинка.

Атакующий всадник на миг колеблется – он никогда не видел драконов с оружием. Но сознание, что это всего лишь детёныши, такие же как десятки убитых им в прошлом, придаёт охотнику уверенности и гарпун со свистом вырывается в воздух.

Неуловимое мгновение, пока оружие мчится к горлу жертвы, останавливает время. Люди отчётливо видят, как сапфировая драконочка грациозно отклоняется, поднимая меч, как по стали пробегает пурпурный отблеск её глаз, видят холодную решимость в движениях – но удара уже не видят. Лишь слышен тонкий звон, когда благородный клинок разрубает гарпун и вновь взмывает к небу, навстречу Солнцу, отражая его чистый свет в глаза убийц.

На миг повисает жуткая тишина – обломки гарпуна продолжают лететь, сердца не успевают совершить и одного удара – а затем взрываются блеском мечи, наполняя воздух первобытной песней бешенства. Стоны и крики, слёзы и вопли встают над утёсами.

Кричат только люди. Крылатые бьют молча: им есть, за что мстить. Лишь однажды раздастся их голос – когда умирающий человек, пав на колени, поднимет гаснущие глаза и спросит, тщетно надеясь отдалить заслуженную гибель:

– Кто вы?!

– Защитники, – ответит сапфировая драконесса, вырвав меч из его груди.

Много позже, в пылающем замке, изумрудный дракон медленно поднимет к небу окровавленный клинок:

– Мы отомстим за каждую смерть, – прорычит он. – За каждую каплю нашей крови!

– Нет, – спокойно ответит его подруга. – Мы не мстим за мёртвых. Мы спасаем живых.

1

– …Альтаир! – Ри вскочила, задыхаясь от страха. Уютное дупло, где ящерка провела ночь, на мгновение показалось ей полным дыма и копоти, в воздухе стоял сладковатый запах крови. Стоны умирающих и жуткий, смертоносный свист клинков ранили слух. Вэйта судорожно сглотнула.

– Нет, – прошептала она, зажмурившись от боли. Кошмар медленно отпускал, картина уничтоженного замка распадалась и таяла. Последними в полумраке исчезли яростные глаза юного дракона.

Ри бессильно сползла на дно. С недавних пор её видения приобрели пугающую достоверность и мощь; словно в Долине, куда приближалась вэйта, находился их источник. Но Крылатый больше не являлся, сны обратились в кошмары и смерть, смерть довлела над миром грёз.

Во снах Ри видела, как горят города и рушатся замки. Вэйта трепетала от боли вместе с юной эльфийкой, истекающей кровью в драконьих когтях, корчилась и захлёбывалась криком вместе со сгорающими заживо людьми. Иногда её сознание совершало странный скачок, и Ри смотрела на мир глазами дракона, подбитого из катапульты и падающего навстречу зубьям крепостных стен. Просыпаясь, она дрожала и плакала, вспоминая как рвались её крылья…

С каждым днём становилось всё труднее отличать реальность и миражи. Ри сходила с ума, она боялась засыпать и одновременно мечтала о сне. И без того невеликие, силы молодой вэйты были уже на исходе.

– Я не сдамся… – в отчаянии прошептала ящерка. – Ты не получишь этот мир, Йакс!

Шрам на ноге пульсировал отупляющей болью. Ри машинально его гладила, тщетно пытаясь убедить себя, что заражения крови нет и всё скоро пройдёт. Вокруг длинного багрового рубца плоть уже потемнела и отваливалась целыми чешуйками, обнажая мёртвенно-красную кожу. Будь вэйта теплокровной, её тело горело бы в лихорадочном жаре.

«Я скоро умру», – с удивительным спокойствием подумала Ри. – «Не от раны, так от следующего хищника. Всякому везению приходит конец…»

Четыре месяца в джунглях изменили ящерку до неузнаваемости. Юная вэйта окрепла, движения приобрели хищную точность и грациозность. Её золотистая чешуя давно потеряла блеск от бесчисленных царапин, вдоль по левому бедру змеился страшный шрам – последствие встречи с леопардом. Зубы этого леопарда Ри потом переплела волокнами и повесила на шею.

С тех пор вэйта прихрамывала на левую ногу. Вначале казалось, рана быстро заживёт, но с трупным ядом, скопившимся под когтями леопарда, не смогла справиться даже регенерация вэйтаров.

«Шансы ещё есть,» – подумала Ри. – «Пояс Богини спасёт меня. Должен спасти. Обязательно. Я слишком многое перенесла, боги не могут убить меня сейчас, в самом конце…»

Она уже давно не верила в богов. Но так можно было не думать о боли, забыться хоть на мгновение. Отравить правду сладким ядом лжи.

Ри закрыла глаза и прижалась затылком к стволу дерева. Так плохо ей ещё не было. Наверно, яд растекается по организму, или начинают сказываться истощение и голод… А тут ещё эти удары, прямо по голове, боги, не надо…

«Удары…» – вэйта с огромным трудом пришла в себя. Удары?.. Нет, шаги!

«Шаги!» – Ри вздрогнула. Жажда жизни, так и не покинувшая юную вэйту, заставила её вскочить, прижаться к коре всем телом и тихо, беззвучно подползти к отверстию дупла. Даже боль в ноге, казалось, слегка отпустила.

«Человек…» Шаги приближались. Ящерка покрепче стиснула самострел.

«Лишь бы их не было много!»

Ядовитые стрелки давно закончились, но вэйта нашла растение с колючками почти той же длины и научилась отравлять их, протыкая красных древесных лягушек. Конечно, летели шипы недалеко и против лат были бессильны, однако яд оказался действительно страшен. Ри никогда не думала, сколь чудовищна бывает смерть.

Яд древесной лягушки заставлял все мускулы жертвы мгновенно сократиться. Тот леопард, что имел несчастье напасть на Ри, умирал около минуты и кричал, кричал, кричал под треск собственных костей. Юная вэйта никогда не слышала такого крика. Даже сейчас, спустя полтора месяца, её пробирала дрожь при воспоминании.

«Именно так я убью тебя, Ажхан» – подумала Ри. С бесконечной осторожностью, дюйм за дюймом она поползла вперёд и выглянула из дупла, где провела ночь.

Утро в джунглях трудно описать словами. Солнце ещё не поднялось над горизонтом, и в бледно-розовом небе вместе с Сонари, ярчайшей из фиолетовых лун, сверкали несколько звёзд. Влажные листья отливали тысячами маленьких радуг, капельки росы в паутине казались алмазами, что рассыпала неведомая фея. Царила почти полная тишина.

Милях в двадцати от дерева, где притаилась Ри, начинались первые отроги горного хребта, рвавшего небо надвое. Там, среди гор, находилось место, куда стремилась вэйта: Долина Каменных Цветов.

До цели было уже недалеко. У капитана корабля, в трюме которого Ри тайно пересекла Узкое море, нашлась ободранная карта материка Арахаб, где была обозначена Долина. Покидая корабль, Ри без малейших колебаний стянула карту.

Она не колебалась и сейчас, готовая застрелить врага в упор. За последние месяцы Ри изрядно посуровела; слишком часто и жестоко приходилось ей убивать добычу, слишком много боли довелось испытать. А человек в джунглях – всегда враг. На этом берегу Узкого моря ящерка уже встречала чернокожих охотников и видела методы их охоты…

Человек, которого услышала Ри, тем временем безмятежно шагал по звериной тропке, приближаясь к дереву. Он ничуть не таился и, судя по всему, даже не подозревал об опасности.

Вэйта прищурила глаза. Охотник не был чернокожим, однако не был и белым. Невысокий, ладно сложенный, человек выглядел совсем молодым и, хотя сверху Ри не могла видеть лицо, в самой фигуре крылось что-то странно знакомое. Желтоватая кожа на мускулистом торсе лоснилась от пота.

Вокруг пояса незнакомца была обёрнута шкура леопарда, на шее висело большое костяное ожерелье. Плечи покрывала сложная татуировка, а голова была очень странным образом выбрита: посередине осталась широкая полоса длинных чёрных волос, заплетённых в тугую косичку. Из оружия Ри заметила короткий восточный ятаган, местную духовую трубку и – тут она покачнулась – сверкающий стальной диск с прорезью в центре.

«Чакра Альтаира!!!»

Самострел сам дёрнулся вперёд. Но Ри усилием воли заставила себя убрать палец с курка. Сначала надо узнать, кто он.

Подняв кусочек коры, вэйта бросила его в сторону, а сама быстро прицелилась в незнакомца. Тот замер, услышав звук падения, огляделся и… И поднял голову. Ри едва удержала вопль.

«Джихан??!!!»

Юноша стоял совсем рядом с деревом, положив руку на ятаган и внимательно оглядывая кусты. Вэйта стиснула самострел.

«Его надо убить…» Мёртвый Джихан, упавший поперёк тропинки. Ручеёк крови из прокушенного языка.

«Он отхлестал Мету кнутом!!!»

Леопард кричит и корчится в кровавой траве. С треском ломаются кости, позвоночник изогнулся кольцом.

«Он… он напал на Альтаира…»

Мёртвые, ничего не понимающие глаза юноши. Пятки касаются затылка, переломанные пальцы рвут горло.

«Нет…» – Ри содрогнулась. – «Только не так…»

– Брось оружие и отойди назад, – сказала она негромко. Подпрыгнув от неожиданности, Джихан резко обернулся и уставился на дупло, где пряталась вэйта.

– Валар'кво! – громко сказал юноша, коснувшись своего костяного ожерелья. Не получив ответа, он с тревогой добавил на общем: – Я на тропе Духов, меня избрал шаман Тцекатльренек!

Ри молча выстрелила в широкую кость, висевшую на груди Джихана. Тот вздрогнул, попятился и поднял обе руки в знак мира.

– Валар'кво! – крикнул он. – Я под защитой Духов!

– Отойди от оружия, – прошипела Ри. Юноша открыл рот.

– Голос… – пробормотал он. – Но это невозможно…

– Больше я повторять не стану, – размеренно сказала Ри. – Отойди от оружия. Раз. Два… Стиснув зубы, Джихан медленно опустил ятаган в траву и отступил на пару шагов.

– Выбрось духовую трубку, – приказала Ри. Юноша нехотя подчинился.

– Кто ты? – спросил он мрачно. – Вэйтар? Ящерка молча выпгрыгнула из дупла и встала против человека. Глаза Джихана полезли на лоб.

– Ри?!!!

– Не ожидал меня видеть, да? – прихрамывая, вэйта подошла к оружию, обвила духовую трубку хвостом и не колеблясь переломила. Юноша протёр глаза.

– Ты призрак?.. – спросил он недоверчиво. – Тебя же эльфы убили!

– Не до конца убили, – хрипло отозвалась Ри. Чуть приподняв самострел, она шагнула вперёд. – Где Альтаир? Джихан помолчал.

– Он жив.

– ГДЕ он?

– Я не знаю.

– Лжёшь. Юноша нахмурил брови.

– Ящерица, не забывайся!

– Что ты сказал? – медленно спросила Ри. От бешенства у неё раздулись ноздри, руки стиснули самострел. Джихан замер.

– Я не лгу! – он смотрел только на оружие. – Мы с Альтаиром смешали кровь! «Он убил его!!!»

Ящерка задохнулась. Чудовищным усилием воли справившись с собой, она судорожно втянула воздух и посмотрела в глаза человека.

– Знаешь, почему я не выстрелила тебе в спину? – тихо спросила Ри. – Я хотела видеть твои глаза, когда яд проникнет в кровь и начнёт…

Договорить она не успела. С быстротой молнии Джихан подкинул ногой сухую корягу и той же ногой нанёс мгновенный удар, метнув деревяшку в лицо вэйте. Последнее, что увидела Ри, прежде чем потерять сознание – блеск солнца на мече человека.

***

Очнулась она спустя час от страшной боли в раненой ноге. Ри закричала, дёрнулась, но Джихан быстро придавил её к земле.

– Терпи, – бросил он хмуро. – Рана скверная. Вот, закуси, что б язык не поранить…

Он сунул в рот вэйте толстую деревяшку. От боли Ри дрожала всем телом, по ноге каплями текла густая кровь.

Тем временем Джихан продолжил своё дело. Ещё горячим после пламени костра кинжалом, он разрезал шрам вдоль и тщательно очистил рану от воспалённых участков. Затем, сняв с пояса один из кожаных мешочков, густо промазал надрез вонючей белой мазью очень противного вида. Боль была такая, что Ри едва не раскусила деревяшку.

– Сейчас полегчает, – успокоил Джихан. Размотав кожаный ремень с голени, он быстрым движением провёл его над костром и крепко перетянул бедро молодой вэйты. Остатком белой мази обработал её разбитый нос.

– Ну, ящерка, – юноша вздохнул. – Этот бальзам делали для драконов. А дракон и есть большая ящерица, так что будешь жить…

Ри медленно приходила в себя. Собрав все силы, она выплюнула деревяшку и скрутилась в клубок, непроизвольно дёргая хвостом. Боль понемногу отпускала.

«Джихан… Нет, только не снова!!!..» – вэйта заставила себя успокоить бешеное биение сердец. Юноша уже отошёл к костру и сел у самого огня, скрестив ноги. Над пламенем жарился кролик.

– Кто тебя так потрепал? – хмуро спросил Джихан. Ри зажмурилась.

– Я не вернусь в клетку… – выдавила она. – Не вернусь! Джихан почти минуту молчал, постукивая пальцами по рукояти самострела Ри.

– Я не стану спрашивать, как ты здесь очутилась, – сказал он наконец. – Ты шла в Долину, чтобы забрать Пояс Богини. Узкие глаза юноши обратились к окаменевшей вэйте.

– Пояса там больше нет, – размеренно произнёс Джихан. – Твой друг, Альтаир, сумел прочесть письмо, которое ты потеряла, и узнал тайну Долины. Мы хотели забрать Пояс, чтобы отправиться к эльфам и с его помощью спасти тебя и гнома.

Ри задохнулась. Всё, что она знала и к чему стремилась, в мгновение ока обратилось в прах. На миг мелькнула спасительная мысль – Джихан лжёт!… Но факты были беспощадны: юноша мог узнать о Поясе только найдя его. Удар оказался так силён, что ящерка едва вновь не потеряла сознание.

Несколько минут Ри неподвижно лежала, закрыв глаза и пытаясь побороть отчаяние. Из шокового состояния её вывел голос Джихана:

– Эй, говорить разучилась? – юноша фыркнул. Стиснув коготки, Ри заставила себя сесть.

– Отпусти меня… – попросила она тихо. – Пожалуйста, отпусти. Тайны Пояса больше нет, теперь я обычная ящерица… Джихан расхохотался.

– Глупая ты ящерица, а не обычная! – вскочив текучим движением воина, он подошёл к вэйте и уселся рядом, положив самострел на колени. – Мы с Альтаиром полмира пролетели, тебя спасая. А без меня ты и вовсе скоро умерла бы от раны. Хоть спасибо скажи, бир аска йиланхас… Ри опустила голову.

– Ты… не убил Альтаира? – ей удалось спросить без дрожи. Джихан поднял руку и показал небольшой шрам на запястье.

– Мы с Альтаиром смешали кровь, – серьёзно ответил юноша. – Это значит, мы теперь братья.

Он протянул ящерке обжигающе-горячую, сочащуюся соком кроличью лапку. Ри с опаской обнюхала мясо.

– Братья? – переспросила она недоверчиво.

– Да, – кивнул Джихан. – Дракон оказался достойнее многих людей. Был у меня один брат – Гуркан, а стало два брата и сестра. «Сестра?!»

– К-к-какая сестра?! – выдавила ошеломлённая Ри. Юноша удивлённо поднял брови.

– Хэй, да ты ничего не знаешь! Когда мы с Альтаиром сражались в Зиккурате, он встретил сестру, маленькую драконшу Тиамат, в смерти которой был уверен более десяти лет… – Джихан коротко пересказал события последних месяцев. Голодная ящерка тем временем жевала мясо.

Ри старалась держать себя в руках, но когда услышала про Наследника и письмо Алазара, внезапно расплакалась. Удивлённый Джихан запнулся.

– Что с тобой?

– Я не сдержала клятву… – сквозь слёзы выдавила ящерка. – Письмо… Тут ей пришла в голову новая мысль.

– Альтаир не мог так поступить! – Ри затрепетала. – Не мог! Он знал, что письмо моё! Он никогда не стал бы…

– Хэй, ящерица, ты ничего не забыла? – поинтересовался Джихан. – Тебя украли эльфы! Нам как, следовало ждать, пока тебя отпустят? А если бы ты не выдержала пыток? Юная вэйта опустилась в траву и закрыла лицо руками.

– Наследник забрал Пояс? – спросила она, когда боль немного отпустила.

– Да.

– И у… у… убил Альтаира?

– Нет, – Джихан вздохнул. – Он отправил драконов в другой мир, чтобы исполнилось какое-то пророчество. Я пытался убить Наследника, пробил ему шею стрелой, но против магии оружие бессильно. Наследник отнял мой… то есть твой лук, а меня бросил в джунглях. Наверно, думал, я погибну. Юноша с кривой улыбкой подёргал своё костяное ожерелье.

– Но как видишь, меня избрали Духи. Когда Вечный Шаман пропал, местный вождь заявил что я избран небом его спасти. Почти три месяца провёл я среди дикарей, хотя они никакие не дикари, научился их речи, узнал многое о джунглях и… ещё кое о чём. Джихан помолчал.

– Пять дней назад вождь дал мне эти амулеты и отправил в дорогу. Теперь я – Валар'кво, «Идущий тропою Духов», и ни один местный житель меня не тронет. Это самое страшное табу, по их вере. Пока воля Духов не исполнится, все должны помогать мне, чем сумеют – тем самым они помогут Духам, а уж эти не останутся в долгу… Ри утёрла последние слёзы.

– Наследник вернулся в Шаддат?

– Наверно. А что?

– Ничего, – задрожав от боли, она встала. – Пожалуйста, отпусти меня. Джихан прищурил глаза.

– Что ты намерена делать?

– Сдержать клятву. Прихрамывая, вэйта подошла к юноше вплотную.

– Я слишком многое перенесла, – сказала она тихо. – Пожалуйста, отпусти. Клянусь, я молча уйду и больше ты никогда меня не увидишь. Джихан долго смотрел в золотистые глаза ящерки.

– Ты не сумеешь отнять Пояс у Наследника.

– Я должна попытаться.

– Но это глупо!

– Я должна, – ещё тише повторила Ри. Вздохнув, юноша пожал плечами и снял с пояса кинжал. Вэйта не шевельнулась.

– В знак того, что мы больше не враги, – заметил Джихан, перерезав верёвку, которой Ри была привязана к дереву.

– Спасибо, – резко отвернувшись, вэйта направилась прочь, припадая на левую ногу. Джихан догнал её у деревьев.

– Постой, – он коснулся ящерки. Та невольно вздрогнула. – Нам по пути.

– Нет, – Ри покачала головой. – Это моя клятва и мой путь.

– Альтаир был мне братом, – жёстко сказал юноша. – Я сильнее тебя желаю мести. Вэйта остановилась.

– Я никому не мщу, Джихан, – сказала она ровным, безжизненным голосом. – Я исполняю клятву.

– А я – мщу, – усмехнулся юноша. – К тому же, я хочу спасти твоего друга, его сестру, двух старых драконов и… Он присел на корточки.

– …И богов, Ри, – добавил Джихан негромко. В золотых глазах ящерки мелькнуло непонимание.

– Каких богов?

– Я не всё рассказал о нашем походе. Юноша встал.

– Если хочешь узнать, что мы на самом деле нашли в Долине – оставайся со мной. Повторяю, нам по пути. Ри отвернулась.

– Может быть, мы идём в одну сторону, – сказала она тихо. – Но разными путями.

– Мой путь сильно изменился с тех пор, как мы встретились впервые, – ответил Джихан. – За это время, Ри, я стал братом дракону, побывал на небе, говорил с тысячелетним мудрецом и встретил самое прекрасное существо под звёздами.

Изумлённая вэйта смотрела, как скуластое лицо юноши озарила добрая, совершенно чуждая ему улыбка. Джихан потрепал Ри по голове.

– Я видел Богиню, глупая ты ящерица, – сказал он совсем тихо. – Мне хотелось выколоть себе глаза, прыгнуть в пропасть или сгореть в пламени, ведь никого прекраснее я более не увижу. Но потом я сказал себе: хэй, ты ещё жив! И кто знает, сколько богинь ждут на пути! Юноша вздохнул.

– Вот твоё оружие, – он протянул Ри самострел. – Хочешь – уходи. Но вместе нам будет легче дойти до цели.

Вэйта очень долго молчала. Потом, так ничего и не сказав, взяла самострел и, хромая, направилась прочь. Джихан покачал головой.

– Ты вернёшься! – крикнул он вслед ящерке. – У нас один путь! Ри не оглянулась.

2

Портовый город Истр был знаком вэйте, отсюда она начала свой путь четыре месяца назад. Но сейчас в городе творилось что-то странное: люди, эльфы и гномы бегали по улицам, на перекрёстках собирались небольшие толпы. Одинокая хромая ящерка старалась не привлекать внимания.

С трудом держась на ногах от боли и голода, Ри добралась до грязноватого трактира «Святая Уймас», где собирались в основном орки, бродяги и другие отверженные. Здесь не было принято задавать лишние вопросы, особенно если за спиной гостя висел эльфийский самострел.

– Есть места в ночлежке? – тихо спросила Ри.

Трактирщик – старый желтоглазый орк с коричневой шерстью, росшей клочьями по бугристому черепу – покачал головой.

– Только не сегодня. В городе облавы, всё переполнено. Вэйта поникла.

– Тогда дайте поесть… Жареного, – она протянула орку медную монету, найденную утром. Тот смерил ящерку сомнительным взглядом, однако деньги взял.

– Садись в углу, где колода, – он оскалил кривые клыки. – Для тебя и за стол сойдёт…

Ри молча отошла к стене. Минут через пять молодая дочь трактирщика, одетая в вызывающий разноцветный наряд, поставила перед ней миску с подгоревшей курицей и кружку воды. Ящерка жадно набросилась на пищу.

Когда от курицы остались одни кости, Ри устало откинулась на стену и впервые позволила себе задуматься о будущем. Бальзам Джихана сделал своё дело – боли в ноге стихли, рана зарубцевалась. Теперь, когда скорая смерть отступила, пора было решать: как жить дальше.

«Я не смогу вернуть Пояс», – спокойно подумала Ри. – «Пора признать, что всё кончено.» Она сомкнула внешние веки.

«Ты победил, Йакс. Ты победил…»

Минут десять Ри сидела совершенно неподвижно, по-рептильи дыша горлом. Рана почти не болела, приятная сытость растекалась по телу. Размышлять не хотелось.

«Я всё же пойду в Шаддат, к Наследнику,» – ящерка тяжело вздохнула. – «Паду пред ним на колени и буду молить отправить следом за Альтаиром. Говорят, Наследник справедлив…» Справедлив, как же. Он отправил Альтаира в другой мир!

«Всё равно больше никто не сможет помочь,» – с горечью подумала Ри. – «Да и те, кто смогут – не захотят…»

Рука ящерки коснулась самострела, и внезапно решение явилось само. Ри судорожно стиснула оружие.

«Ажхан!!! О чём я думаю, о небо! Ажхан ещё жив, а я прохлаждаюсь тут, словно лягушка на вертеле!»

Ажхан… Звук этого имени разбудил столько воспоминаний, что вэйта зажмурилась. Вновь, как и в джунглях, медленно проступило видение; после ранения они изредка приходили даже наяву.

На сей раз в полумраке трактира ей померещилось призрачная фигура молодой оркши в пёстром наряде. Ри вздрогнула, узнав дочь трактирщика.

«Точно говорю вам, она!» – оркша энергично размахивала волосатыми руками. – «И масть, и глаза, всё как кричал глашатай!»

«Где ящерица?» – спросил чей-то глухой голос. Вэйта вздрогнула, но видение явилось только ей. Остальные посетители ничего не слышали.

«Так я вам и скажу. Гони монету, сударь, за эту тварь назначена награда.»

«Ты своё получишь. Где ящерица?»

«Нет уж, мил человек, не на того напал. Денежки на бочку…»

Опомнившись, Ри помотала головой и вскочила. Так вот почему начались облавы! Вэйта не знала, кто из её врагов проследил беглянку до Истра, но выяснять это на собственной чешуе не собиралась.

«Я становлюсь ясновидящей?..» – Ри содрогнулась.

Тихо прокравшись к чёрному ходу, она выглянула на задний двор. Несколько оборванцев в углу резали свинью, больше никого не было видно. Ри криво усмехнулась.

Под хрип умирающей свиньи она выскользнула из дверей и, решив не рисковать раненой ногой, быстро забралась на крышу трактира. Скаты, крытые соломенными циновками, отлично укрыли золотистую ящерку от лишних глаз.

«Охотники» – подумала она мрачно. Сверху было хорошо видно, как следом за оркшей в трактир вошли четверо высоких людей в зелёных одеждах. Пятый остался охранять дверь, ещё один обошёл здание и встал у чёрного хода. Ри мысленно возблагодарила неведомый дар, позволивший избегнуть опасности.

«Избегнуть?» – глаза Ри сузились. Ну уж нет… Хватит с неё беготни. Набегалась! Ящерка молча сняла со спины самострел и отточено-смертоносным движением крутанула вокруг кисти, взводя затвор.

Между тем в трактире послышались звуки борьбы и громкие недовольные возгласы. Минут через пять из дверей показались охотники, один тащил маленькую золотистую ящерку. Ри едва не потеряла сознание.

«Я сплю?! Или умерла?!»

– Не тот! – из дверей выскочила дочь трактирщика. – Идиоты голоногие, это другой ящер!!! Один из охотников с размаху двинул оркше в лицо. Та свалилась как подкошенная.

– Совсем распоясались, твари волосатые… – буркнул он соседу. Тот встряхнул пойманного вэйтара.

– Имя?

– Тинк! – пискнула ящерка. – Отпустите, я здесь прислуживаю! Люди переглянулись.

– Врёт, – убеждённо сказал один. – Все они такие. Другой поднял трепыхающегося пленника и внимательно оглядел.

– Этот, вроде, самец… – заметил он неуверенно. – А нам сучка нужна…

– Пусть Солкар им под хвосты глядит, наше дело – доставить, – возразил первый охотник. – Пошли.

Шестеро людей двинулись прочь. Ни они, ни их перепуганный пленник не заметили золотистой молнии, беззвучно скользнувшей по крыше.

***

Охотники направились прямиком в порт, отделённый от остального города небольшой пальмовой рощей. Ри следила за ними, прыгая с крыши на крышу; когда дома кончились, она спустилась на землю и продолжила слежку, беззвучно перебегая из укрытия в укрытие. От резких движений у ящерки вновь разболелась нога.

Порт Истра был сам по себе небольшим городом. Здесь имелись дома, трактиры, склады и увеселительные заведения, где моряки отдыхали между плаваниями. Товары в город и из города возили на специальных огромных повозках, запряжённых сразу двумя десятками быков; этим кормилась целая гильдия перевозчиков, которые зорко следили, чтобы между портовым и городским районами всегда сохранялась нежилая полоса. Торговать и заключать сделки в порту строго воспрещалось.

Шестеро охотников остановились у ближайщего к городу причала, где покачивался самый большой корабль, когда-либо виденный вэйтой. Трёхмачтовый угольно-чёрный галеон, с изогнутыми бортами и высокой резной кормой, нёс на грот-мачте подозрительно знакомый флаг: гладкое серебристое поле, где был изображён бескрылый дракон, кусающий свой хвост. Ри вздрогнула: перед ней находился корабль Наследника.

– Эй, Солкар! – позвал тем временем один из охотников. На борту показалась неестественно громадная фигура лысого негра в ослепительно-белых одеяниях.

– Ещё одна ящерица! – сообщил ему охотник, подняв пленника повыше. До Ри, которая пряталась между большими тюками шерсти, донёсся тонкий голос несчастного вэйтара; он молил о пощаде.

Негр кивнул и быстро сбежал по сходням. Вблизи его рост производил ещё большее впечатление: самый высокий из охотников едва доставал Солкару до груди. Громадная мускулистая рука схватила пленника за горло.

– Это уже пятый самец, – недовольно заметил великан. – Сколько раз говорить, ищите самку?

– Ну так иди на ловлю сам, – фыркнул первый охотник. – Делать нам больше нечего, между лап им глядеть…

– Верно, Отис, – кивнул негр. – Вам действительно больше нечего делать. Пока я плачу за работу, вы будете…

– Ничего мы не будем, Солкар, – грубо оборвал другой охотник. – Мы не рабы и не продажные шкуры.

– Вы наёмники, – холодно ответил великан.

– На что нанимались, то и делаем, – Отис усмехнулся. – Ловим ящериц. Смотреть, что у них под хвостами, мы не договаривались. Так что бери ящера и плати, как раньше! Чёрное лицо Солкара, казалось, ещё более потемнело.

– Нет. Вы больше ничего не получите, пока не найдёте шпионку. Люди переглянулись.

– Ты что, гад, нас кинуть захотел? – прищурился второй охотник.

– Будет результат – будут и деньги, – коротко ответил Солкар. – И лучше придержи язык, Шам. Таких, как вы, в любом порту можно нанять десяток за динар. Мне стоит пальцем шевельнуть, и всех вас найдут в ближайшей роще с перепутанными головами.

Охотники переглянулись. Отис коснулся плеча Шама и что-то сказал на непонятном языке, тот шумно выдохнул. Солкар усмехнулся.

– Возвращайтесь к поискам. И торопитесь; мой господин очень не любит ленивых псов.

Шам дёрнулся вперёд, но Отис вновь его удержал. Смерив чернокожего великана угрожающими взглядами, наёмники не спеша направились прочь. Солкар сплюнул.

– Аракац, – фыркнул он презрительно, забросил пленника на плечо и поднялся по сходням.

Ри медленно выдохнула. Итак, слуги Наследника повсюду ловят вэйтар, даже не интересуясь, кто попадает им в лапы. От ярости у Ри потемнело в глазах. Даже эльфы, охотясь за вэйтой по всему миру, не додумались устроить облаву на её сородичей!

«Они умрут,» – спокойно, с убийственной ясностью подумала ящерка. – «Все. Сначала эти шестеро, потом те, кто на корабле.»

Неслышно выскользнув из укрытия, Ри метнулась следом за охотниками. По дороге в город им как раз предстоит пересечь пальмовую рощу. Отлично.

В очередной раз вэйта возблагодарила своих учителей, особенно старого разбойника Ахмета. Его уроки не раз спасали ей жизнь в джунглях; пришло время заботиться о других жизнях. Ри ощущала только решимость и гнев, сомнений не было.

Нога сильно болела. С каждым часом вэйта хромала всё заметнее, из-под повязки уже проступали мелкие капельки крови; однако ей всё же удалось обогнать наёмников и затаиться на пальме у самого края рощи. Ри поудобнее устроила самострел между широкими листьями.

Вскоре показались и охотники. Они шли не спеша, переговариваясь на общем языке и поминутно проклиная Солкара. Впереди шагал Отис.

Ри тщательно прицелилась и послала ядовитый шип в горло человека. Не дожидаясь, пока он свалится, передёрнула скобу затвора и выстрелила вторично, затем три раза подряд, однако шипы не пробивали плотную зелёную ткань и лишь один охотник, корчась, упал рядом с Отисом. Остальные бросились врассыпную и быстро исчезли среди деревьев. Ри стиснула коготки.

«Надо уходить, срочно.»

Под пальмой, на дороге, ещё корчились двое людей. Спускаясь, вэйта старалась на них не смотреть; она слишком хорошо помнила того леопарда. Однако сожалений или угрызений совести Ри не ощущала. Только гнев.

«Слишком долго меня считали вещью!»

Она решительно направилась в порт, на ходу перезаряжая самострел. Больше никто не будет относиться к ней, словно к предмету. Ни к ней – ни к другим вэйтарам.

– Пока я жива… – прошипела Ри. – А я пока живая!

Проходя мимо трупов, она даже не вздрогнула. Только поглубже вдохнула, стараясь запомнить запах человеческой крови.

3

Проникнуть на корабль можно было дюжиной способов, учитывая что почти вся команда развлекалась на берегу. Однако Ри приняла решение дождаться темноты, чтобы без помех освободить пленных и устроить поджог.

До вечера юная вэйта пряталась среди тюков с товарами какого-то торговца зерном. Только раз покинула она укрытие – стянула большую рыбину с проезжавшей повозки. К кораблю Солкара никто не подходил, уцелевших охотников не было видно.

Наевшись рыбы и отдохнув, Ри немного успокоилась. Боевой азарт поостыл, вернулись сомнения и нерешительность. Ящерка вздохнула, вспомнив, что сначала собиралась открыто подняться по сходням и начать стрельбу среди бела дня.

«Геройство сработает лишь раз, а мне надо жить», – невесело подумала Ри. – «Если все вэйтары столь же безвольны, как я до встречи с Алазаром…»

Будущее пряталось в тумане, словно ящерица в норке. Ри грызли сомнения. Сможет ли она изменить мир, хватит ли сил вырвать народ вэйтаров из унизительного положения, в котором он пребывает? Имеет ли смысл хоть попробовать? Или не стоит тратить время на невозможные мечты, а лучше отыскать Ажхана и отомстить хотя бы ему?..

«Что знаю я о вэйтарах?» – думала Ри. – «Ничего. Даже родного языка. Я воспитана людьми, во мне больше от человека, чем от вэйтара. Мне лишь двенадцать лет. Разве может такая, как я, вернуть свободу целому народу?»

Невольно вспомнился Алазар. Да, в то время от маленькой вэйты действительно зависела судьба всего мира… Но Поясом завладел Наследник, Ри потерпела поражение и лишь чудом осталась жива. Всё, что произошло с Альтаиром, его таинственной сестрой и совсем уж непонятными богами горы Тцекатльренек, с грифонами Аякса и эльфами Кэйле Наутагаскэ, с Рогвальдом и даже с Джиханом – всё это случилось по её вине.

«Подумать только, не поймай меня в тот день алхимик Бенедикт – я не встретила бы госпожу Марту и не отправилась бы к кузнецу, а значит сегодня все вэйтары этого города остались бы свободны и не страдали по моей вине!»

– с горечью подумала Ри. Хуже того, ведь Пояс достался Наследнику тоже благодаря Ри – точнее, благодаря её похищению. А значит, война, которую она постоянно видит во снах…

«Я развязала мировую войну!»

Ящерка закрыла внешние веки от боли. Алазар учил, что история на самом деле очень мало зависит от случайностей. Юная вэйта понимала, что грядущая война началась бы и без её участия, началась бы даже сумей Ри исполнить клятву – просто пришло такое время. Но все эти мысли не могли побороть чёрную тоску и боль поражения.

Почти целый год, полный мучений и горя, скиталась Ри по миру, попадая из клетки в клетку, от эльфов к грифонам, от разбойников к шпионам. За этот год она превратилась из робкой, скромной служанки в решительную амазонку, за хвостом остался горящий корабль эльфов и бледное лицо Кэйле, привязанной к кровати, разгром грифоньего заговора и четыре месяца наедине с джунглями. Сегодня Ри стала убийцей; и ничего особо страшного в себе не ощутила.

«Ко всему можно привыкнуть», – с тоской подумала вэйта. – «Даже к смерти…»

Солнце уже касалось горизонта, когда мимо затаившейся ящерки прошла группа подвыпивших моряков, тащивших огромные бычьи окорока и окровавленные мешки с мясом. Ри внимательно следила, как они поднялись на корабль Солкара.

– Эй, кап-питан! – донёсся хриплый голос. – П-п-принимай п-провиант!

Некоторое время слышалась только невнятная перебранка, затем скрипнул люк и голоса разом заглохли.

«Спустились в трюм!» – поняла вэйта.

Вскочив, она бросилась к сходням, быстро взбежала на корабль и моментально юркнула в тёмную щель между ящиками. Два моряка, драивших палубу на носу, ничего не заметили.

Тем временем из большого тёмного люка у кормовой надстройки показался Солкар, за ним шли пьяные матросы.

– Где, говорите, вам всучили это мясо? – вкрадчиво спросил чернокожий великан.

– На ск-ск-складе Чвакана, – отозвался один из моряков.

– И стоило оно шестьдесят таньга? – Солкар нехорошо прищурил глаза. Матросы притихли.

– Т-ты сам го-говорил, куп-п-пить лучшее… Негр внезапно размахнулся и одним ударом сбил моряка с ног.

– Прогнившее нутро голубого муравьеда… – Солкар выругался так, что даже Ри взрогнула, – …выкладывай деньги!

Матрос попытался встать, но великан вторично сбил его с ног. Остальные безучастно наблюдали, видимо давно привыкли.

– Да нахрен мне твои деньги! – заорал моряк. – Сколько стоило, столько и дал! Заикаться он почему-то сразу перестал.

– Ты говоришь мне в лицо, что заплатил шестьдесят таньга за гнилое мясо?

– медленно переспросил негр. Два матроса, мывшие палубу на носу, при этих словах моментально нырнули в люк.

– Ну да!

Солкар широко улыбнулся. У него оказались настолько белые зубы, что Ри померещилось – они светятся.

– Пошли на склад, – великан, словно игрушку, поднял моряка с палубы и заботливо оправил его робу. – Если говоришь правду, я убью Чвакана. Заметив бледность на лице матроса, Солкар улыбнулся ещё шире.

– А если лжёшь, убью тебя. Вы! – он оглянулся на разом протрезвевших людей. – За мной.

– Я… капитан я… – забормотал моряк, но Солкар ухватил его за шиворот и потащил на берег. Остальные матросы, переглядываясь, нерешительно отправились следом. Ри усмехнулась.

«Люди…»

Упускать случай было нельзя. Ящерка выбралась из укрытия и шмыгнула в трюм, надеясь по запаху отыскать пленных вэйтаров. На бегу взвела затвор самострела.

***

В трюме было темно и пахло рыбой. Повсюду лежали тюки, ящики и сундуки, но Ри сразу ощутила знакомый запах и метнулась к правому борту. Там, зажатая между бочками, ютилась довольно большая ржавая клетка. Вэйта покачнулась, вспомнив своё полумесячное путешествие в трюме эльфийского парусника.

– Эй! – позвала она. – Сколько вас тут? Некоторое время слышался только шорох чешуек.

– Ишш-лэйбе йлла?! – в темноте за прутьями блеснули большие зелёные глаза, рядом зажглись красные, и вскоре шесть разноцветных ящериц недоверчиво разглядывали спасительницу.

– Я Ри, разведчица Эравии, – представилась вэйта. – Говорите на общем. Все пленники разом отшатнулись от прутьев.

– Так это тебя ловят по всему побережью?! – с дрожью спросил совсем молодой ящерёнок, пойманный на глазах Ри.

«Тинк» – вспомнила она имя.

– Да, меня, – негромко ответила вэйта. – Где ключи от клетки? Ответил крупный, ярко-зелёный вэйтар с рубиновыми глазами:

– Капитан всегда носит их с собой.

– Прогнишее нутро Ажхана! – выругалась Ри. Один взгляд на замок дал понять, что открыть его силой не получится. – Тогда вам придётся потерпеть. Ночью я убью Солкара и выкраду ключи. Зелёный вэйтар отшатнулся.

– Убъёшь?.. – переспросил он с ужасом.

– Конечно, – Ри досадливо дёрнула хвостом. – Это отвлечёт внимание от побега. Пленники переглянулись.

– Но… но мы же никого не убиваем… – тихо сказала единственная вэйта в клетке, молодая серо-зелёная ящерка. – Вэйтары никогда не…

– Три часа назад я застрелила поймавших вас охотников, – оборвала Ри. – Времена меняются, хвостатые. Или вам нравятся клетки? Она стукнула самострелом о прутья.

– Долго вы намерены прислуживать в трактирах или воровать тайны для шахов?

– Непротивление всегда было основой нашей куль… – попытался было один из вэйтаров, но Ри вторично стукнула по клетке.

– Мне больно это слышать! – прошипела она в гневе. – Вас ловят, словно животных, сажают в клетки, а вы толкуете о непротивлении! То слова кроликов, а не ящеров!

Внезапно из темноты выступил молчавший до сих вэйтар тёмно-серого оттенка. Он был заметно выше остальных, жёлтые глаза светились мрачным пламенем. Ри невольно запнулась.

– Ты слишком молода, чтобы судить о таких вещах, – сурово сказал вэйтар.

– Я пережила больше, чем многие успевают за целую жизнь.

– Это не даёт тебе права го…

– Я сама беру свои права! – вконец разьярившись, Ри ударила хвостом об пол. – Вот моё право! Она показала самострел.

– Довольно пререканий. Сидите тихо, пока я не вернусь и не освобожу вас.

– Постой!… – серый вэйтар просунул руку сквозь прутья, но Ри уже отвернулась и стремительно скользнула к выходу из трюма. Поражённые пленники остались наедине с темнотой.

«Кролики! Кролики!» – разговор с сородичами так расстроил Ри, что она едва не забыла, где находится. Выбравшись на палубу, вэйта чуть ли не в упор столкнулась с человеком в зелёных одеждах, притаившимся за фальшбортом. Один из выживших охотников!

В последний миг ящерка успела шмыгнуть в какую-то щель; человек обернулся, но ничего не заметил и продолжил тихий спор с товарищем. Ри узнала Шама.

– …живых остаться не должно, – говорил он с нажимом, – эти подонки застрелили моего брата, Мик. Они умрут.

– Почти вся команда сейчас не берегу, – едва слышно ответил второй охотник. – Лучшего момента уже не представится. Забудь о шестёрках, мы убъём Солкара и подожжём корабль.

– Я вырву сердце убийце брата! – прошипел Шам. Его спутник внезапно застыл.

– Тсс!

Ри вздрогнула: на носу корабля из люка выглянул человек. Не заметив Солкара, он облегчённо вздохнул и поднялся на палубу. Следом показался второй матрос.

Шам неслышно потянул из-за пояса тонкий стилет. Привстав, он словно леопард перебрал плечами и внезапно бросился в атаку. Несчастные моряки даже не успели понять, что случилось.

Когда к Шаму подбежал его спутник, тела уже не дёргались. Убийца протирал стилет о бедро мёртвого матроса.

– Дурак! – до Ри донёсся яростный шёпот. – Тебя могли увидеть с берега!

– А мне плевать, – Шам сверкнул глазами. – Они умрут. Все. Второй охотник покачал головой.

– Глупец… Ты хочешь отомстить или гордо сдохнуть?

– Я лучше знаю, чего хочу… – сквозь зубы процедил Шам. Его спутник вздохнул.

– Иди в трюм. Перебей всех ящериц, что мы наловили, и подожги корабль. Солкар примчится обратно – тут-то мы его и кончим. Шам стиснул зубы:

– Не строй из себя командира!

– Я убью тебя прямо сейчас, чтобы не рисковать, – размеренно ответил охотник. – Слыхал поговорку – глупый друг хуже врага? Он резко указал на люк в трюм.

– Иди. Мгновение – и к его горлу был приставлен стилет.

– Нет, Мик, пойдёшь ты, – процедил Шам. – А я подожду здесь… На случай, если один шибко умный парень вдруг решит кинуть товарища. Согласен?

Мик медленно отвёл острие стилета пальцем.

– Шам, ты дурак, – сказал он спокойно. – Если тебя сегодня убьют, я не буду долго горевать. Наёмник усмехнулся.

– Это взаимно.

Пожав плечами, Мик бесшумно направился к люку в трюм. Однако дойти не успел: что-то тихо щёлкнуло, и охотник с хрипом свалился на палубу. Его спутник окаменел от неожиданности.

Яд подействовал мгновенно. Тело Мика скрутилось в судороге, из носа и рта полилась кровь. Страшная агония быстро завершилась хрустом позвоночника, и человек замер на окровавленных досках, обратившись из полного сил охотника в груду воняющей плоти. Шам едва удержал рвоту.

– Брось оружие и встань, – тихо сказала Ри. Наёмник дико озирался, но страшная смерть товарища так на него подействовала, что всякие мысли о сопротивлении вылетели из головы. Молча отбросив стилет, Шам поднялся с палубы и обернулся на голос.

– Ящерица?! – вырвалось у него.

– Вэйта, – поправила Ри. Она стояла у мачты, держа самострел наперевес и спокойно глядя в глаза врага. – Свободная вэйта.

– Нет… – охотник попятился.

– Ты дурак, Шам, – Ри улыбнулась. – Это я убила твоего брата.

Наёмник зарычал не хуже тигра. Но прежде, чем гнев толкнул его на безумство, вэйта вскинула самострел и вогнала ядовитый шип в глаз человека. Ей даже почти удалось выдержать зрелище агонии спокойно.

– Я не вещь, – сказала она тихо. – Я свободная. Забросив самострел на спину, Ри подошла к телам и подняла стилет Шама.

– Бандиты часто грызутся между собой, – объяснила она мёртвому охотнику, втыкая стилет ему в живот. Покрутив оружие, чтобы расширить рану, вэйта вырвала клинок и подошла к трупу Мика.

– Ты поразил его насмерть, но Шам был сильным, и успел отомстить… – Ри вогнала стилет в спину охотника и оставила торчать. Потом аккуратно вытащила из тел ядовитые шипы и перезарядила самострел.

«Подождём Солкара», – ящерка молча вернулась в своё укрытие. На окровавленной палубе остались лежать четыре изломанных агонией трупа.

«Именно так я убью тебя, Ажхан», – спокойно подумала Ри.

Закат окрасил небо в пурпур. Корабль слегка покачивался на волнах, с алой высоты равнодушно глядели фиолетовые луны. И тогда, первый раз в жизни, вэйта улыбнулась наступающей ночи. Она больше не боялась темноты.

Глава 2: Самурай

День 9, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Сегодня утром старый Хакас приказал мне записывать всё, что происходит за день, и даже дал два листа жёлтой бумаги. Я не понимаю, зачем это нужно, но спорить с Хакасом – благодарю покорно… Пришлось вечером забраться на карниз башни и тщательно записать всё, что помнила. А вечер выдался холодным.

Итак, сегодня был девятый день семнадцатого сезона белого Солнца, или Брата, как я его потихоньку называю. Совершенно обычный день, надо сказать. Единственное странное событие я уже описала – приказ Хакаса. Поэтому перейду к описанию нестранных событий.

Утром, как всегда, в замок прискакали гонцы южного Оракула и сообщили, что всё спокойно. Годзю, тоже как всегда, поблагодарил их за расторопность и отослал обратно к Оракулу. Я это видела только потому, что Хакас заставил меня всю ночь повторять длинное и нудное заклинание; обычно я в такую рань ещё сплю.

Когда гонцы ускакали, а я наконец собралась заснуть, Годзю приказал начать церемонию Битвы Солнц. Под эту церемонию не очень-то заснёшь, я обычно и просыпалась как раз от грохота гонга… Так что следующие три часа я мрачно сидела на карнизе башни Хакаса и зубрила глупое заклинание. Оно было такое длинное и нудное, что никак не удавалось запомнить.

«Не спрашивай учителя, с какой целью он даёт задание», любит повторять Хакас. Я имею собственное мнение по поводу этой фразы, но вторая любимая пословица Хакаса – «Если мнение ученика не совпадает с мнением учителя, это плохой ученик». Вот и попробуй, возрази…

Когда Брат коснулся зенита, я наконец осилила заклинание и, если верить старой-престарой книге Хакаса, обрела власть над проявлениями Земли шестого начального уровня. Проще говоря, над жуками-пауками и прочей многоногостью.

Первое, что пришло в голову – наслать на Хакаса рой пчёл. К счастью, вовремя подумав о последствиях, я решила провести опыт на менее сварливом человеке. И тут, словно специально, из кузни появился рослый дылда-молотобоец по прозвищу Хвост Медведя. На самом-то деле его звали ВалУ, и был он немного… впрочем, чего уж там. Дураком был Валу. А почему его прозвали Хвостом Медведя – поймёт любой, кто видел нашего кузнеца.

Я испытала заклинание, заставив большого мохнатого паука спрыгнуть с дерева возле кузни прямо на голову Валу. Надо было слышать, как тот завопил! Думаю, будь рядом Хакас – даже он бы меня похвалил. Нет, что ни говори – а способности к магии у меня выдающиеся, просто неповторимые. Это я подслушала однажды, когда к Хакасу в гости приезжал волшебник из замка Мо.

На крик Валу сбежались слуги и воины, все немного посмеялись. Я, понятно, не сказала что паук – моя работа. Зато когда Валу немного успокоился, я забрала паука и съела. Люди не понимают, какими вкусными бывают иногда пауки… Хоть не мешают их ловить, и за это спасибо.

Днём в замок зашёл странствующий ронин[1]. Это был очень высокий и худой человек без волос, с длинным аристократическим лицом и печальными глазами. Двигался он рывками, словно при каждом шаге в ступни вонзались гвозди, а из оружия имел только катану за поясом, даже сёто не было. Одежда гостя оставляла желать лучшего.

Заметив меня, он сначала немного испугался – все пугаются первый раз. Потом, когда Годзю пригласил его в беседку на отдых, а я сидела на смоковнице и подслушивала, ронин только и спрашивал что обо мне. Годзю рассказал, как много сезонов назад, во время жёлтого Солнца меня нашли совсем новорожденной в пещере какого-то чудовища и выходили с помощью мудреца Ханасаки Косю[2]. Когда он назвал Хакаса мудрецом, я чуть не кувыркнулась с дерева от смеха.

Больше сегодня ничего не происходило. Ронин вечером ушёл, только сначала погладил меня по голове и очень печально вздохнул.

– Ты станешь хорошей колдуньей, Хаятэ[3] – сказал он. Я покачала головой.

– Я стану самураем. Годзю с рождения учит меня кендзюцу.

– Самураем может стать только мужчина, – возразил ронин. – А ты пока даже не женщина. Надо будет утром спросить Хакаса. Он никогда не говорил, что я пока не женщина.

День 10, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Выспалась я плохо, потому что срок белого Брата уже кончался, и его жёлтая Сестра становилась всё ближе и ярче. Я никогда не видела жёлтых дней, поскольку родилась только двенадцать сезонов назад, в начале Белого Солнца. А Хакас прожил целых два оборота, и рассказывал, что такое время, как сейчас – самое плохое. Ночи короткие, по утрам на небе сразу полтора солнца, а через три сезона, когда наступит Перемирие, и вовсе нельзя будет на небо смотреть. Хорошо хоть, в это время всегда появляются тучи…

Утром я спросила Хакаса про слова ронина. Старик некоторое время пыхтел, поглаживая лысину, а потом вдруг рассердился и закричал что побъёт меня хворостиной. Пришлось быстренько взлететь на карниз и оттуда смотреть.

Через час он успокоился. Я спланировала обратно, Хакас погладил меня по голове и сказал, чтобы я больше не разговаривала с незнакомыми мужчинами, иначе он превратит меня в лягушку. Я не поверила. Хакас даже настоящую лягушку ни в кого превратить не может.

Зато он умеет делать зверей из бумаги, и так красиво, словно живые. Больше никто в замке этого не умеет, даже я. Хакас пока не научил. Только сказал – называется оригами.

Сегодня он прямо у меня на глазах смастерил из листа бумаги жабу. Самое потрясающее в его зверюшках – они двигаются. Жабу можно было прижать когтем, и она подпрыгивала, как живая. Хакас подарил её мне и обещал, что завтра сделает летающего дракона из бумаги и ниток. Наверно, пожалел, что накричал.

Днём старший сын Годзю, молодой Кодзуми взял меня на прогулку. Я уже слишком большая, чтобы сидеть на плече – раньше, ещё до того, как стал обучать меня кендзюцу, сам Годзю любил гулять со мной так. Теперь я шла рядом с юношей и слушала рассказ о подводном городе Сэ.

Мы забрались на скалу рядом с замком и оттуда смотрели на море. Оно всегда серое, даже когда в небе сияет жёлтая Сестра – так Хакас говорил. Кодзуми тоже не видел жёлтых дней, но сказал, море серое потому что глубоко под водой есть древний город Сэ, где живёт дух подводного царства Сэссэн Масаяма. Его замок постоянно обходят семьдесят семь подводных драконов, которые покровительствуют семидесяти семи рекам в разных местах мира. От шагов драконов поднимается столько ила, что всё море вокруг замка Масаямы серое. Я спросила Кодзуми, откуда он знает, на что тот рассмеялся и ответил:

– Мне рассказал отец, ему – его отец, и так уже семьдесят семь поколений. Надо будет вечером спросить Годзю, откуда его отец узнал о Масаяме.

Мы гуляли, пока Брат не коснулся вершины горы Дзюттэ. Кодзуми очень нравилось со мной гулять, он говорил, что все его друзья мечтали бы лишь коснуться волшебного Небесного Змея – это меня так называют иногда. Мне тоже нравилось гулять с ним, так и сказала. Кодзуми засмеялся.

Вечером Хакас заставил меня повторить все заклинания, которые я выучила за этот месяц. Потом прочитал лист, где я описала что происходило вчера, и немного поворчал на глупую шутку с Валу. Я согласилась, шутка была глупая. Тогда Хакас угостил меня хвостиком фиолетовой рыбы митсо.

День 11, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Сегодня было много интересного! Едва Годзю успел завершить ритуал Битвы Солнц, как прискакал гонец из замка Мо и сообщил, что к ним прибыли гости на странном корабле из заморских стран. Замок Мо – самый большой и красивый на острове, раза в три больше чем у Годзю, и стоит он на большом утёсе, далеко уходящем в океан. Поэтому корабли из-за моря почти всегда сначала останавливаются там. Я тоже часто бываю в замке Мо вместе с Хакасом.

Годзю долго расспрашивал гонца о корабле гостей. Тот рассказал, что корабль очень странный, хотя не слишком большой. Вместо нормального косого паруса там был огромный квадратный, совсем прямой, а чтобы плавать против ветра – вёсла. И спереди была приделана деревянная голова «точно как у Хаятэ».

Между прочим, я спереди очень похожа на рисунки воздушных драконов Сёриу. Однажды ученик странствующего художника даже нарисовал меня в виде дракона. Поэтому я совсем не удивилась, когда Годзю сказал – ему знакомы такие корабли, и их называют «драккары», что на языке дальних северных островов означает «дракон». Когда он это сказал, я поняла – обязательно поедет смотреть корабль.

Просить пришлось не так и долго, как я боялась. Белое Солнце только-только пересекло середину неба, как мы с Годзю, Кодзуми и пятью самураями поехали в замок Мо. Я сидела на лошади Хакаса, потому что старик терпеть не мог лошадей и шёл пешком.

Пока ехали, я сидела тихо и ни с кем не говорила. Хакас всегда ругает меня, если я начинаю говорить за стенами замка. Он утверждает, что крестьяне могут перепугаться Небесного Змея и поднять восстание против Годзю. По-моему, глупости это. Я не раз видела, как крестьяне на меня смотрят – безо всякого страха, даже с любопытством. Но спорить с Хакасом?..

Когда подъехали к замку Мо, нас встретил сам Матагава-сан, учитель Годзю и лучший самурай острова. Он служил Ёши – это хозяин замка Мо – уже полтора оборота, и был старый как Хакас, но с длинной косой седых волос и раздвоенной бородой. Борода была совсем белая.

– Плохие вести из-за моря, – сразу сказал он. – Ярл просит помощи.

Годзю помрачнел и быстро поскакал в замок следом за Матагавой. А мы с Кодзуми и двое самураев остались на берегу моря, смотреть корабль.

Я такого пока не видела. Мало того, что он был чёрный, так ещё и вдоль бортов крепились много круглых щитов, довольно неряшливо сделанных к тому же. Несколько больших бородатых людей в доспехах заметили на берегу нас и стали громко кричать, указывая на меня пальцами.

– Что они говорят? – спросила я у одного самурая. Тот покачал головой.

– Я не знаю их языка, Хаятэ-чян[4].

– Они кричат «Не может быть!», «Чудо!» и тому подобное – перевёл Кодзуми. Мне стало очень интересно, почему меня не может быть. Надо будет спросить Хакаса.

До вечера мы ждали Годзю у ворот замка Мо. Я не понимала, почему Кодзуми и самураи не идут внутрь, но он сказал – так надо.

Вечером из ворот выехал Годзю. Таким мрачным я его давно не видела, даже когда сгорела старинная пагода он был не такой. Рядом ехали Ёши и Матагава. Тоже мрачные.

– Война, – коротко объяснил Годзю. – На земли ярла Хольгена напали неизвестные северные люди. Они приплыли в кожаных лодках и привезли клетки с непонятными ящерицами ростом в половину человека. Эти ящерицы владеют ужасным колдовством. Дикари высадились на берег у стен города, их встретило войско Хольгена. Прежде, чем ярл понял, кто его враг, дикари начали бить ящериц в клетках, и внезапно половина северян словно обезумела. Люди катались по земле, выли, как волки, а потом повернули оружие против своих и началась бойня. Пришельцы устроили страшную резню, спастись удалось только пяти кораблям. Хольген просит приютить беженцев. Кодзуми в знак внимания сложил ладони перед грудью.

– Вы решили оказать ярлу поддержку?

– Да, – ответил Годзю. – Скачи в замок. Собери десять рук воинов. Во главе поставишь Тосиро. Я буду ждать здесь.

Не сказав ни слова, Кодзуми поклонился и поскакал обратно, самураи за ним. Я перевела взгляд на Годзю.

– А мне что делать?..

– Лети домой и не покидай замок до моего возвращения. – сухо приказал Годзю. Когда он так говорит, не послушаться означает нанести прямое оскорбление. Поэтому я молча распахнула крылья и полетела домой. Дома поела немного сассими, написала что произошло за день и легла на циновку у огня. Ждать Хакаса. Что-то мне говорило, ждать Годзю нет смысла.

День 13, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Вчера я ничего не писала, потому что Хакас так и не приехал, а я очень нервничала и не смогла себя заставить. Кодзуми уехал утром вчерашнего дня, с ним отправились почти все воины замка. Остались только два десятка рёдзю, шестеро самураев и несколько хэнгинов с длинными луками.

Весь вчерашний день я провела дома, в башне Хакаса. Читала книгу заклинаний, но ничего не запомнила. Слишком нервничала. Вечером пришёл слуга, покормить меня. Он тоже не знал, почему Хакас до сих пор не приехал.

Сегодня утром прискакали гонцы южного Оракула. Рассказали, что посланцы Ёши побывали и там; хозяин замка Юан, где живёт Оракул, послал на помощь три руки воинов и шестерых опытных самураев. Не следовало Годзю посылать сразу всех наших, так нельзя… У нас ведь совсем небогатый замок. Если честно, то замок Годзю – самый небогатый на острове. И самый маленький. Зато у Годзю лучший волшебник живёт, Хакас.

Днём, когда я сидела на карнизе башни и ждала Хакаса, в меня стал бросать камни Валу. Оказывается, маленький сын Годзю – вредный Осаэси – догадался, кто устроил шутку с пауком, и сказал ему. Пришлось мне спрятаться в башне и сидеть до вечера. От нечего делать написала этот лист.

Хакас сегодня не приехал.

День 14, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Утром приехал Хакас! Я даже не думала, что так соскучалась. Чуть не опрокинула его, облизала всё лицо. Потом заметила, Хакас был очень печальный.

– Они не послушали старого Ханасаку, – сказал мне тихо. – Никто больше не слушает моих слов. Я обиделась немного.

– Хакас, я всегда тебя слушаю… Старый волшебник вздохнул.

– Только ты и слушаешь, Хаятэ. Я хотел остановить их, но Матагава назвал меня старым уродом и пригрозил отрезать бороду. Хакас даже затрясся от обиды.

– Старым уродом!

– А почему ты не хотел пускать воинов в поход? – мне стало очень интересно.

– Потому что это опасно, глупышка. Северяне ярла – очень сильный народ, потомственные воины, не хуже самураев. И они проиграли. А что если и мы проиграем?

Я крепко задумалась над словами Хакаса. Уж что-что, а о войнах я знала всё. Всё, что имелось в замке из книг и табличек. Это было первое, чему меня учили – читать книги о войнах и героях династии Сахо. Поэтому сейчас я легко могла представить, чтО будет если мы проиграем.

– Годзю погибнет? – спросила я тихо. И вспомнила, какой он хороший человек, Акаги Годзю. Суровый, немного жёсткий, но когда хочет – такой добрый…

– Хвост тебе узлом завязать надо за такие слова! – разгневался Хакас. – Теряешь время! Быстро принимайся за учёбу!

Я села читать книгу заклинаний дальше, но иероглифы прыгали перед глазами. Вместо страниц виделся наш замок, охваченный пламенем, и низкорослые люди с кожаными лодками и окровавленными мечами.

Ночью мне приснился чёрный корабль, выброшенный на берег возле обугленных остатков пагоды. Вокруг лежали тела воинов, сотни тел, вся земля была покрыта кровью. А на носу корабля сидела очень красивая золотистая ящерица с огромными глазами, и смотрела прямо мне в лицо.

День 15, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Сегодня утром Хакас сделал мне такой подарок, что даже сейчас, вечером, иногда не верится. Теперь я уверена, он лучший волшебник в мире. А было так.

Я проснулась раньше Хакаса, что уже само по себе странно. Наверно, он очень устал вчера. Некоторое время я разглядывала спящего старика, думая, как рассказать ему про сон. Не придумала.

Позже, когда Хакас уже проснулся и мы поели, я заметила, что он не заставил меня, как обычно, выпить травяную настойку для повышения магической силы. Это было уже очень странно, но как вскоре выяснилось, странности сегодняшнего дня только начинались…

А начались они, когда в ворота громко постучали, и старший рёдзю впустил всадника, запылённого до кончика шлема. Я сразу узнала Тосиро – нашего моногасиро[5].

– Что случилось? – тревожно спросил Хакас. Я подошла поближе, но Тосиро, спрыгнув с коня, молча хлопнул по свитку за своей рукавицей и указал мне на дом. Пришлось подчиниться; когда Годзю присылает такие приказы, гонец должен молчать, пока не доставит свиток по назначению. Обидно, раньше у Годзю от меня секретов не было…

Я вернулась в дом, но сразу вылезла через заднее окно и взлетела на крышу. Только всё равно опоздала: Хакас уже прочёл письмо и вернул его Тосиро. Тот жестом подозвал слугу и приказал позаботиться о коне, а сам направился в дом, наверно передохнуть. Я спланировала к Хакасу.

– Плохие новости? – тихо спросила. Старик вздрогнул, словно приходя в себя.

– Нет, нет… Лети в беседку и жди меня. Я скоро приду.

Отвернувшись, он заложил руки за спину и медленно двинулся к самой старой пагоде в замке, той самой, что сгорела два сезона назад. Годзю отстроил её заново.

Беседка тоже была очень старая, с резными стенами из красного дерева. Мне неудобно сидеть на скамейках, мешает хвост, поэтому обычно я взлетаю на смоковницу и сижу там; но Хакас сегодня был таким странным, что я решила не злить его лишний раз, и устроилась на полу беседки. Ждать пришлось довольно долго.

Когда старик наконец появился, я чуть зубами не клацнула от удивления. Хакас напудрил лицо, словно в замок приехал гость королевской крови! Вообще-то, вид у него был презабавный, но я ещё не так сильно спятила, чтобы засмеяться.

– Хаятэ, – сказал Хакас, усевшись на скамью. – Подойди. Я молча приблизилась и опустилась у его ног. Старик положил руку мне на голову.

– Хаятэ, тебе придётся временно переселиться на другой остров. Так приказал Годзю. Я вздрогнула даже.

– На другой остров?!

– Так приказал Годзю, – повторил Хакас. Я видела, что ему трудно говорить, но старик из-за всех старался выглядеть невозмутимым.

– Почему? – спросила я тихо. – Я натворила что-то плохое?

– Нет, – Хакас всё же не выдержал, и тяжело вздохнул. – Так нужно для твоей безопасности, девочка. Вчера ночью неизвестные сожгли замок Окосинто на севере. У нас почти не осталось воинов, и Годзю приказал отправить тебя с Осаэси на остров Нокайдо, под защиту императора. Вечером Тосиро проводит вас в замок Мо, а утром посадит на драккар ярла Хольгена. Я попятилась.

– Учитель, но… Нельзя же оставлять наш замок без защиты!

– Так надо, – тяжело сказал Хакас. – Всё оказалось серьёзнее, чем мы думали. Пришельцы не удовлетворились северными островами, грядёт большая война. В императорском дворце вы с Осаэси будете в безопасности.

– А ты? – я даже крылья распахнула от волнения. – Ты с нами поедешь?

– Нет, – он покачал головой. – Я останусь здесь.

– Тогда я тоже останусь! Хакас покачал головой.

– Так приказал Годзю, Хаятэ. Ты знаешь, что это значит.

Я и вправду знала. Слово правителя, сёгуна – непререкаемый закон. Ослушаться его, означает стать предателем. Но я ведь пока не самурай Годзю, я его приёмная дочь! Мне можно… Наверно. Всё равно я не останусь у императора! Я не заложница от мятежного самурая, это… нечестно! Да ещё и вместе с вредюгой-Осаэси?! Я же с ума сойду!

Пока такие мысли крутились в моей голове, Хакас продолжал что-то говорить. Опомнившись, я прислушалась как раз вовремя, чтобы услышать конец фразы:

– …хотел дождаться твоего совершеннолетия, но боюсь, уже не успею. Поэтому готовься, девочка моя – сейчас ты увидишь подарок, что я готовил к тому дню.

Знай я тогда, какой сказочный подарок меня ждёт, я бы наверно всего Хакаса облизала от радости. Но я думала – будет летающий дракон, так и спросила. Старик улыбнулся и покинул беседку, наказав ждать его тут.

В этот раз ждать пришлось гораздо дольше. Я от нетерпения уже кусала хвост. Но наконец, резные двери со скрипом раздвинулись и Хакас опустился передо мной на скамью. Борода у него была очень пыльная.

– Смотри, малышка, – и протянул коробочку. Я быстро её раскрыла…

А там лежал серебряный медальон с драгоценными камнями. Я раньше никогда не видела драгоценности так близко, жена Годзю не разрешала их трогать. Но, думаю, такого медальона нет даже у хозяйки замка Мо!

Несколько минут я просто говорить не могла, только смотрела и чувствовала, как внутри что-то греется от радости. Медальон был… потрясающий!!! И там из маленьких фиолетовых камушков, не знаю их название, была сделана я! Только почему-то фиолетового цвета, а не синего, и с голубыми глазами. По краям сверкало множество совсем одинаковых блестящих камней, их называют бриллиантами, а сам медальон по форме напоминал очень толстый наконечник копья Хэ.

Потом Хакас мне объяснил, что серебристый металл называется платиной, а маленькие фиолетовые камешки – аметистами. Но это всё неважно! Потому что медальон оказался волшебным!

– Это не просто драгоценность, – сказал Хакас, когда я насмотрелась. – Это волшебный талисман. Если произнести правильное заклинание, медальон запомнит все звуки, которые услышит, и будет помнить их вечно. Другое заклинание позволяет слушать, что он запомнил.

Я не поверила сначала, но Хакас пробормотал что-то над медальоном, и тот вдруг заговорил! Очень тихо, голосом Хакаса.

– …она бессмертна. Взгляни, огонь спалил даже скалы, но пощадил её. Знак кагири-то встречался мне на стенах подземелий Хинотачи, построенных не людьми, во времена, когда… – дослушать я не успела, потому что Хакас быстро пробормотал заклинание и медальон умолк. Я подозрительно взглянула на старика.

– О ком ты говорил? Хакас запыхтел.

– Не задавай лишних вопросов!

– Один только! – попросила я быстро. Старик дёрнул себя за бороду.

– Говори.

– Что означает «кагири-то»?

– Так зовут твой медальон, – ответил Хакас. – Будь к нему внимательна и храни как зеницу ока, эта драгоценность – живая.

Я до сих пор не могу понять, что в медальоне живого. Металл как металл, просто волшебный. Но имя мне очень понравилось, Кагири-то! «Огонь звезды»…

Мы ещё немного поговорили, но Хакас как в рот воды набрал. Ни словом не объяснил, что значили странные голоса из медальона. Только написал на бумажке, как заставлять Кагири-то слушать и говорить.

Зато, когда я попросила, он долго рылся в одном из своих бесчисленных сундуков, пока не нашёл красивую стальную цепочку. И надел Кагири-то мне на шею!

Целый день я любовалась подарком Хакаса. Весь замок сбежался смотреть, пришёл даже Валу. Но я была такая счастливая, что не обиделась, когда он назвал меня ящерицей. Довольный Хакас грелся на солнышке у колодца, а я летала по всему замку и хвасталась.

Когда Брат стал клониться к закату, из дома показался Осаэси, одетый по-походному, и слуга тащил за ним большой сундук с вещами. Я только сейчас вспомнила, что уезжаю, и чуть не врезалась в пагоду от неожиданности. Следом за мальчиком из дома вышел Тосиро.

– Хаятэ! – позвал он.

Я тихо шмыгнула за угол и влезла в дом через окно. Но Тосиро хорошо знал мои лазейки, и уже ждал внутри.

– Собери свои вещи, – приказал он сурово. – Нам пора.

– Хорошо, Тосиро-сама[6] – сказала я мрачно, и направилась к себе в комнату. А там, ещё разок взглянув на медальон, решилась.

Ханасака-сэнси[7], учитель, я знаю – прочитав эти строки, ты огорчишься. Прости, Ханасаки! Но я просто не смогу усидеть в замке, пока Годзю грозит опасность. Я улетаю ему на помощь. Буду каждый день писать тебе письма, обещаю! До свидания, Хакас!

День 16, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Я больше не пишу на бумаге. Это занимает много времени, приходится таскать за собой чернильницу и время от времени ловить каракатиц… Сегодня я первый раз попробовала использовать медальон вместо записей.

Получилось здорово! Всего за пару минут я рассказала Кагири-то, что сегодня произошло интересного. А он потом повторил все мои слова так точно, словно вторая Хаятэ незаметно подкралась и шептала из медальона! Потрясающая штука. Надо будет мне научиться делать такие драгоценности, колдунья я или нет?..

Вообще-то, сегодня ничего особенного не произошло. Мы с Тосиро и Осаэси доехали до замка Мо без всяких приключений, а утром я тихонько положила в мешок вещи, которые ещё вчера отобрала для побега – волшебная книга, подаренная Хакасом, пояс с сюрикенами, немного бинтов и бутылочку бальзама, который Хакас готовит из листьев алоэ. Записку для Тосиро положила на самое видное место.

Потом, захватив свою любимую катану, я тихо прокралась во двор и направилась к воротам, сделав вид словно иду гулять. В замке почти все спали – было очень рано, только у ворот сторожили два самурая. Я сказала им, что лечу ловить электрических угрей для опытов мудреца Ханасаки.

Люди страшно не любят угрей, но один из самураев всё равно вызвался меня проводить. Наверно, их Тосиро предупредил. Я сделала вид, словно очень рада попутчику, а за стенами замка незаметно отошла шагов на пять в сторону.

– Только не улетай далеко, – попросил самурай, когда я расправила крылья.

Я подумала, если его обмануть – выйдет очень нехорошо. Поэтому я чуть-чуть отлетела в сторону и рассказала самураю правду, куда лечу. Он очень испугался, бросился ко мне – поймать хотел. Я ударила крыльями и взмыла в небо.

Сразу лететь в море я не решилась. Следовало узнать дорогу, запастись едой и водой, смастерить бамбуковый плот для отдыха на волнах… Поэтому я до вечера задержалась в роще на самом западе острова; охотилась и рубила бамбук. А затем, спрятав плот в кустах, помчалась на юг.

До замка Юан, где живёт Южный Оракул, долетела за два часа. Там рисовали лучшие карты на всём острове. Рёдзин у ворот, наверно, впервые меня увидел, потому что уронил пику от удивления.

– Я послана из замка Мо! – сказала я быстро. – Нам нужна новая карта.

Узнать дорогу оказалось гораздо проще, чем я боялась. Рёдзин привёл Синабуро – жену хозяина замка Юан, и я сказала ей, что прислана за картой. Синабуро сразу позвала молодого сына замкового художника и велела нарисовать для меня карту. Когда рисунок был готов, она сама отметила там путь кораблей и остров ярла Хольгена, куда плыл Годзю. Я их всех вежливо поблагодарила.

Вернувшись в рощу, поймала двух обезьян, очень невкусных, зато больших. Сейчас уже вечер, плот готов, обезьяны жарятся над костром… А я сижу у огня и рассказываю Кагири-то, что произошло за день. Обещания надо выполнять. Ханасаки, учитель, когда я вернусь – ты будешь доволен своей Хаятэ. Надеюсь…

День 17, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Плот слишком тяжёлый. На горизонте ещё видны скалы нашего острова, а я уже устала. Если так пойдёт и дальше, мне никогда не догнать корабли… Ой, я только сейчас вспомнила про компас – вернее, вспомнила, что забыла его взять! Придётся исподьзовать уроки Хакаса… Он учил искать путь по звёздам. Значит, до ночи я не узнаю, правильно ли плыву? Обидно…

Вот будет здорово, если Годзю тоже подарят Кагири-то, и медальоны смогут говорить друг с другом на расстоянии!

…Ещё три часа позади. Кажется, я нашла хороший способ двигаться вперёд, не тратя силы: если стоять на плоту, расправив крылья и загнув их поперёк ветра, из меня получается неплохой парус! Смешно…

…Плыть так скучно, что я чуть ли не каждый час говорю с Кагири-то. Интересно, а он понимает, что ему рассказывают? Эй, Кагири, ты меня понимаешь?..

Не понимаешь. А ещё живой. Взял бы и помог плыть, раз такой волшебный! Я тебе язык показываю, видишь?

…Ух, что сейчас было! Мимо меня проплыл зверь, размером с корабль! Больше даже! Я когда его увидела – испугалась до смерти. Взлетела скорее, плот схватила… А зверь меня даже не заметил. Серый, блестящий, с огромными плавниками впереди и широким хвостом, он был такой громадный, что сверху напоминал перевёрнутый корабль.

Наверно, это подводный дракон Сэссэна Масаямы. Правда, на дракона зверь был совсем не похож, но кто их знает, драконов этих… Вдруг они в самом деле такие? Пора спускаться.

…Ещё два часа позади. Сейчас я сижу на плоту и разглядываю целое стадо громадных зверей. Там есть детёныши, один даже смотрел на меня большим чёрным глазом, выставив его из воды. Нет, наверно, это всё-таки не драконы Масаямы. У драконов не может быть детёнышей, они ведь не рождаются, как люди и звери – их создают духи неба, огня, воды, воздуха и земли.

Хэй! Если это не драконы – значит, обыкновенные звери! Но тогда… Тогда я смогу плыть дальше на их спинах!

Кагири, надеюсь, ты воды не боишься. Сегодня я более не смогу с тобой говорить, так что подожди до завтра.

День 19, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Я подружилась с огромным серым зверем! Он такой умный, что иногда кажется – не я с ним, а он со мной подружился. Я назвала зверя Сёхо, «Несущий счастье феникс», потому что он серый, как пепел, и помогает мне догнать корабли.

Сейчас я сижу у Сёхо на спине, это не очень приятно – холодно и постоянно заливает водой, зато мы быстро движемся на север. Даже очень быстро – словно бегом по земле. Когда Сёхо ныряет за рыбой, я летаю или пересаживаюсь на спины его друзей, но вообще-то, мне здорово повезло. А было так.

Сначала, когда я осторожно подлетела к Сёхо и опустилась ему на спину, зверь замер и приподнял хвост над водой. Хвост у него был такого размера, что я чуть не свалилась в море от страха.

Несколько минут Сёхо неподвижно лежал в воде, чуть шевеля плавниками и, наверно, ожидая от меня действий. А я тихо сидела на его спине, по хвост в воде, и думала, что напрасно бросила плот.

Наконец Сёхо, кажется, понял, что я ему не враг, и медленно поплыл вперёд. Он плыл, постепенно погружаясь, и скоро я оказалась почти вся в воде. Пришлось взлететь, пока не намокла волшебная книга Хакаса.

И тогда случилось странное. Едва услышав хлопанье моих крыльев, Сёхо сразу успокоился и снова всплыл на поверхность. А когда я рикнула второй раз сесть ему на спину, зверь даже не вздрогнул. Думаю, Сёхо или его родичи дружат с какими-то большими птицами, и он решил – я как раз из таких. А может, он просто понял, что я добрая…

Так или иначе, мы быстро плывём на север уже два дня. Сегодня, когда Брат коснулся горизонта, на самом пределе видимости мне почудилась земля. Похоже, это облака над горами нового острова. Надеюсь, правильного острова… Завтра узнаю. Кагири, ну почему ты совсем не помогаешь? Хоть бы компас изобразил! Такой красивый, волшебный, и бесполезный…

День 21, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Вчера вечером я была очень уставшая, поэтому ничего не рассказала Кагири. А зря – вчерашний день выдался интересный!

Утром, когда земля на горизонте стала видна яснее, я погладила Сёхо крылом и взмыла в небо. С воздуха было видно, что стадо сразу повернуло в открытое море – неужели они плыли к берегу ради меня? Следовало поймать для Сёхо рыбку митсо, она самая вкусная в море.

До земли долетела за полчаса, и здорово замёрзла – было очень холодно. Остров выглядел подозрительно большим; даже с высоты не было видно, где берега заворачивают. Если это правда остров, тогда он раз в десять больше нашего.

Земля постепенно повышалась от моря, всюду росли зелёные ёлки и другие деревья, даже кипарисы были, правда, очень мало. Трава пахла странно. Я некоторое время высматривала следы кораблей, но ничего не нашла.

Судя по звёздам, Сёхо отвёз меня почти в правильное место – на карте был обозначен огромный остров, такой большой, что половина даже не поместилась на бумаге. К сожалению, карта оказалась не очень подробной, а линия берега была набросана только примерно. Так что я не сумела найти, где нахожусь.

Зато, если направление по звёздам удалось определить верно, всего в сотне цээгов к западу должна быть большая река, где раньше стоял городок ярла Хольгена. Полтора часа лёта…

Остаток дня я потратила на охоту. Заметила с воздуха большого рогатого зверя, похожего на горбатого коня, только намного больше. Метнула сюрикен, попала в голову, за рогами. Зверь рухнул как подкошенный и почти совсем не дёргался. Хорошо это, не люблю когда мучаются…

Опустилась посмотреть. Рога оказались совсем не похожи на мои – плоские, широкие, многозубчатые… У меня красивее. Хотя и меньше раз в десять.

Поднять зверя я даже не пыталась, просто натаскала сухих листьев, прочитала заклинание огня и разожгла костёр. Шкуру снять не сумела; пришлось отрубить мечом заднюю ногу и приготовить походную сээсаси, как меня Кодзуми учил. Её очень просто готовить: надо густо вымазать мясо глиной и бросить в костёр. Когда глина застынет, её снимают вместе со шкурой и волосами, и под всем этим остаётся ароматное, вкусное жареное мясо. У меня оно, правда, чуть подгорело, но всё равно было вкусно.

Согревшись и поев, решила утром лететь к западу; город ярла, скорее всего, должен быть там. Вот как раз сейчас закончу рассказывать Кагири-то о вчерашнем дне – и полечу!

Нет, прежде сьем-ка я вторую ногу зверя… Эй?! Ты кто?!! Отпусти!!!

Глава 3: Предатели

…Цель приближается. Тяжело нагруженные драконы ритмично взмахивают крыльями, чешуя зловеще сверкает в пурпурных лучах заходящего солнца. Далеко внизу, под облаками, уже наступила ночь, но здесь, на огромной высоте, день ещё продолжается. Двести семьдесят крылатых плавно снижают скорость.

Несколько молодых драконов, лучшие бойцы стаи, летят налегке. Они парят чуть ниже, выстроившись кольцом вокруг главного клина; их задача – охранять сородичей, пока те не избавятся от груза. Полсотни крылатых в самом конце стаи несут всадников: людей и гномов, с ног до головы закованных в тяжёлую чёрную броню. Всадники должны будут захватить позиции врага, когда их летающие союзники подавят сопротивление.

С флангов и сверху стаю прикрывают двадцать могучих чёрных драконов. Им, невидимым на фоне ночного неба, предстоит наблюдать за сражением издали и вступить в бой лишь при угрозе с воздуха. Атака тщательно продумана, все роли распределены. Тишину нарушает лишь свист ветра в крыльях.

Вот из-под туч появляются два быстрокрылых золотых дракона и на огромной скорости мчатся вдоль отряда. Там, куда они стремятся, во главе всей стаи, парит молодой черноглазый дракон с алой, будто покрытой кровью чешуёй.

Выслушав донесение разведчиков, он ударяет крыльями и поднимается немного выше, готовясь отдать приказ. Золотые драконы синхронно разлетаются в стороны и занимают свои места в оборонительном кольце.

– Скольжение! – звенит голос вожака стаи. Все драконы одновременно прекращают махать крыльями и переходят в планирующий полёт. Теперь, до самой цели, они будут плавно терять высоту и скорость.

– Сеть! – раздаётся следующая команда. «Остриё» клина раздваивается; вперёд вылетают десять мощных синих драконов. Каждый из них несёт часть блестящей стальной конструкции.

К алому предводителю подлетает молодой чёрный. Крылатые уравнивают высоту и скорость; тем временем от клина отделяются ещё двадцать шесть драконов и собираются в тесный многоугольник прямо под вожаками.

По команде, крылатые перебрасывают друг-другу толстые тросы и синхронно разлетаются в стороны: высоко над тучами возникает туго натянутая сеть. Её создатели некоторое время маневрируют, переплетая концы тросов. Наконец, раздаётся звонкий голос молодого серебряного дракона:

– Держит! – сеть вибрирует, в канатах свистит ветер. Чёрный дракон, что парит рядом с вожаком стаи, на миг прикрывает яркие глаза.

– Поехали… – осторожно снизившись, он цепляется всеми когтями за сеть и складывает крылья. Тросы звенят от напряжения.

– Первая пятёрка пошла!

Синие драконы, парящие в высоте, разделяются на две группы. Пятеро сворачивают влево, а остальные пикируют к чёрному и собираются в звезду немного выше сети. Теперь им предстоит действовать точно, быстро и слаженно.

Чтобы облегчить задачу, стая снижает скорость; тем временем, два синих дракона одновременно перебрасывают чёрному свой груз. Тот, крепко цепляясь за тросы когтями ног, ловит детали глухого бронепанциря и начинает их надевать, стараясь не потерять равновесия. Несколько молодых крылатых занимают позицию под сетью, страхуя товарища.

Стая бесшумно скользит над тучами. Когда чёрный дракон закрепляет последний ремень, ему перебросывают оставшиеся детали: шлем, чешуйчатую броню для ног и хвоста, кольчужные накладки на суставы. Пока он их надевает, крылатые, освободившись от груза, вновь перестраиваются: теперь они летят пятиугольником прямо над сетью.

Закончив облачение, чёрный дракон закрепляет в специальных кольцах на боках панциря тросы, которые ему бросают парящие наверху сородичи. По команде, тросы натягиваются и закованный в панцирь дракон повисает над бездной.

– Не уроните… – замечает он слегка напряжённым голосом. Крылатые плавно отворачивают в сторону от сети; наступает очередь алого предводителя.

Когда и он надевает броню, сеть сворачивают точно так же, как создавали. Все драконы возвращаются в строй, лишь две группы синих продолжают лететь отдельно, удерживая в воздухе своих бронированных товарищей.

– Готовы? – голос вожака звучит глухо из-под шлема. Ему никто не отвечает; операция много раз отрепетирована, каждый знает, что надо делать. Глубоко вздохнув, алый дракон охватывает взглядом бесконечное пурпурное небо и резко указывает вниз:

– Атака!

1

– …Нет!!! – Ри в панике вскочила и сразу ударилась головой о ящик. Несколько секунд судорожно озиралась.

«Боги, это был сон…» – вэйта бессильно сползла на палубу. Так страшно ей ещё никогда не было. Реальный мир казался жалкой тенью в сравнении с чудовищно яркими, живыми картинами из видения.

«Что со мной происходит, небо?!» – ящерка зажмурилась. – «Я не хочу знать будущее, не хочу, не хочу!»

– Ты тоже слышал? – человеческий голос заставил Ри содрогнуться. Только сейчас она вспомнила, где находится, и сообразила что задремала в ожидании Солкара.

«Нет…» – вэйта задрожала. – «Нет!»

– Там кто-то есть! – крикнул матрос. Ри успела только сунуть самострел поглубже в щель между бочками, как ящик отлетел в сторону и перед ней возникла громадная фигура чернокожего капитана. Ящерка вжалась в борт.

– Сбежал? – губы Солкара растянулись в улыбке. Протянув мощную руку, он схватил Ри за горло и выдернул из укрытия, словно занозу из пальца. Ящерка забилась в воздухе. Капитан осмотрел находку от носа до кончика хвоста.

– Эй, да ты никак новенькая… – протянул он с сомнением. – А ну, говори!

– Гос… господин… – прохрипела Ри. – Рука… дышать… Солкар немного ослабил пальцы. Вэйта судорожно раскрыла пасть.

– Говори, пока шкуру не снял! – предупредил негр.

– Меня… поймали люди… – краем глаза Ри заметила в сторонке тела убитых ею охотников, и сразу поняла что делать: – Они… шли из города… Я ничего не делала, господин, смилуйтесь! Солкар фыркнул и ещё немного ослабил пальцы.

– Что за люди? Ри сглотнула.

– Не… не знаю. Я только ящерица, господин… Я живу здесь, в порту, прислуживаю в… Прислуживаю…

– Ну! – нетерпеливо прикрикнул капитан.

– В борделе, господин, – ящерка постаралась состроить смущённый вид. – Я шла забрать немного… крема в другом… доме, но по дороге меня схватили два человека в зелёных кафтанах. Они были очень злы и едва не побили меня, господин! Солкар повернул Ри к трупам. Ящерка сглотнула.

– Эти? – грозно спросил негр.

– Д-да, господин, – с дрожью ответила вэйта. – Здесь… такой ужас был… Я перепугалась до смерти, господин. Они поднялись на борт, звали какого-то Силикара, но его не было. Тогда они начали требовать денег у двух матросов, говорили что нашли какую-то самку… Матросы стали над ними смеяться. И вдруг один… Вот этот, господин… Ри указала на Шама.

– Он… выхватил нож и ударил матроса в живот… Я закричала, а он бросил меня в сторону и убил второго матроса. Этот человек… он был как дикий, кричал что зарежет всю команду и подожжёт корабль! Солкар грязно выругался.

– Как они подохли?

– Второй человек стал кричать на убийцу, схватил его за шиворот, – с готовностью ответила Ри. – Они поругались, потом первый приставил нож к горлу второго и сказал, что сейчас его зарежет. Но тот вдруг вырвал оружие и пырнул его в живот. Капитан сплюнул.

– Что-то здесь не так, – бросил он грозно. – А кто же этого прихлопнул? Ри задрожала.

– Господин… Я только маленькая ящерица…

– Сейчас сниму шкуру, – буднично заметил негр. Вэйта всхлипнула.

– Господин… Я не хотела, клянусь вам! Он схватил меня за горло, стал душить! Я… сама не знаю, как это получилось… Капитан замер, а потом расхохотался.

– Ты? Ты зарезала Мика Зекера?!.. Вот это номер! Да, ведь говорят, собаке – собачья смерть, а вонючему наёмнику, выходит, змеиная… Утирая слёзы от смеха, он перебросил Ри одному из матросов.

– Отнеси в трюм, к остальным, – следом за вэйтой полетела тяжёлая связка ключей. – Да смотри, не упусти! Внезапно ящерка вырвалась, подбежала к Солкару и вцепилась ему в пояс.

– Господин! – завопила Ри. – Я не рабыня! Мой хозяин большой человек! Он заплатит выкуп! Господин! Не надо!

– В этом городе нет человека больше меня, – оборвал Солкар. – Заруби на своём змеином носу, поняла? Будешь много болтать – полетишь на корм рыбам! Он оторвал Ри от пояса и поднял в воздух.

– Усекла, тварюшка? От страха Ри прижала ладони ко рту и молча закивала. Солкар усмехнулся.

– То-то… – ящерку вновь перебросили матросу. – В этот раз держи крепче! Моряк кивнул и потащил вэйту к трюму. За спиной тяжело вздохнул капитан:

– Хвостом вперёд рождённый кит, где ж я в этой дыре нового повара найду…

***

В трюме царил всё тот же полумрак. Матрос подтащил обмякшую Ри к клетке, откуда с недоумением глядели вэйтары, и перебросил через плечо, чтобы открыть замок. Ящерка быстро огляделась.

«Пора!»

Приоткрыв пасть, Ри подхватила небольшой метательный нож, который успела вытащить из-за пояса Солкара. Извернувшись по-кошачьи, вэйта сдавила шею человека хвостом, вцепилась ему в волосы, одним движением вскрыла горло от уха до уха и резко дёрнула голову назад, раздирая рану. Матрос с бульканьем рухнул на пол.

Расслабив хвостовой захват, Ри вскочила. Пока человек корчился и хрипел на дощатом полу трюма, вэйта спокойно подняла увесистую связку ключей и подошла к клетке. Пленные вэйтары смотрели на неё с ужасом.

– Вот я и вернулась, – угрюмо заметила Ри. Когда она отперла замок, все пленники подались назад.

– Ну? – ящерка сурово оглядела перепуганных сородичей. – Так и будете сидеть? Одна я не справлюсь со всей командой. Узники прижались к прутьям.

– Кто ты? – в страхе спросил серый желтоглазый вэйтар. – Ты не нашего племени!

– Верно, не вашего! – резко бросила Ри. – Я – свободная вэйта, а не жалкая ящерица. Кто хочет свободы – идите со мной. Остальные могут оставаться, вам клетки не в диковинку. Вы и так рабы!

Она в гневе отвернулась. Нога снова болела, по ножу медленно стекала густая кровь. Ри облизнула клинок.

«Солёная…»

Посмотрела назад. Вэйтары, покинув клетку, сгрудились в углу трюма; похоже, Ри вызывала у них больший страх, чем люди. Ящерка на миг зажмурилась.

«Я сдалась, Йакс. Я уже сдалась!» – подумала она яростно. – «Оставь меня в покое! Слышишь? Не превращай в своё подобие!»

– Теперь слушайте, – Ри, прихрамывая, подошла к сородичам. – На палубе у меня спрятано мощное оружие. Я попытаюсь пробраться снаружи, цепляясь за корабельную обшивку, но для этого нам потребуется пробить борт. Разойдитесь и ищите топоры, ломы, любые инструменты. Только помните: у нас в лучшем случае есть минут десять, потом люди заметят пропажу матроса. Всё ясно? Серый вэйтар взглянул на товарищей. Они отводили глаза.

– Ясно, вэйнт'е. – тяжело сказал ящер. Ри прищурилась.

– Кто? Вэйтар горько улыбнулся.

– Так на й'лане звучит «Госпожа»… Ящерка запнулась. О такой трактовке своих действий она пока не думала.

– А… О-отлично, – Ри взяла себя в руки. – Тогда вперёд!

Она первой подала пример и взялась за поиски. Несколько минут ходила по трюму, щупала тюки и открывала сундуки, но кроме бесполезного тренировочного ятагана ничего не обнаружила. Вэйта уже собиралась взламывать ящики, когда внезапно за её спиной послышался немного дрожащий голос:

– Вон там, господин. Ри обернулась.

– С кем вы го… – ящерка застыла. У лестницы, криво усмехаясь, стоял капитан Солкар, за ним замерли четверо матросов с дубинами. Но не эта картина шокировала вэйту почти до потери сознания.

Рядом с капитаном стоял серый вэйтар и указывал на неё пальцем. Ри ощутила, как оба сердца медленно прекращают работу.

– Ты… ты… предал…?! – она даже не смогла договорить. Солкар зло рассмеялся.

– Что, тварь, не ждала? – он ласково погладил предателя. – Вы, змеи, все такие… Бросив взгляд на мёртвого матроса, капитан сплюнул.

– Зря ты это сделала, – заметил он глухо. Ри с огромным трудом заставила себя преодолеть шок. Разум лихорадочно искал выход.

«Потолок!» – вэйта вскинула голову. До палубы было футов десять – высокий человек вроде капитана без труда достанет ящерку. Значит, капитана надо убрать.

– Я Валькирия, воительница Света! – крикнула Ри. – Вам никогда…

Оборвав себя на полуслове, ящерка подпрыгнула и в развороте, вложив всю энергию тела, метнула в Солкара его собственный нож. Однако на сей раз везение, сопутствовашее вэйте последнее время, вмешаться отказалось. С неожиданной для такого великана ловкостью Солкар уклонился и нож, дрожа, вонзился в лестницу.

– Взять её! – проревел капитан. Матросы с яростными воплями бросились в атаку.

Вложив все силы в прыжок, Ри взлетела на большую бочку, подрыгнула, прицепилась снизу к палубе и метнулась над головами разьярёных людей. Впереди светился люк, путь к свободе, надо лишь обогнуть Солкара…

Когда вэйта пробегала над ним, капитан внезапно подпрыгнул и сграбастал ящерку за хвост. Ри завизжала, попыталась вцепиться человеку в лицо, но Солкар раскрутил её над головой и с размаху приложил о мешок с зерном. Обмякшее тело упало на доски.

– Будет знать… – Солкар поднял Ри за хвост. Из носа ящерки капала кровь, лапки безвольно повисли. Капитан удовлетворённо хмыкнул.

– Такую змею в трюме держать – себе дороже будет, – буркнул он. Обернувшись к матросам, Солкар указал на большую бочку.

– Отнести в мою каюту, – приказал капитан. – Оттуда уж точно не сбежит.

Моряки молча взялись за работу. Тем временем Солкар перевёл взгляд на кучку дрожащих вэйтаров и почесал в затылке.

– А с вами-то что теперь делать? Вперёд выступил серый желтоглазый вэйтар. Он старался не смотреть на окроваленную Ри.

– Господин, вы поймали шпионку, за которой охотились, – предатель опустил голову. – Мы вам больше не нужны… Великан задумчиво огладил подбородок.

– Не нужны, говоришь? В Шаддате за каждого из вас можно выручить больше, чем за двадцать коней. А ну, в клетку! Маленький Тинк в отчаянии оглянулся на сородичей.

– Господин… – из гляз ящерёнка показались слёзы. – Но… но вы же сказали…

– Мало ли, что я говорю змее, – усмехнулся Солкар. – Быстро в клетку, пока совсем не рассердился! Вэйтары, дрожа, подчинились приказу. Ни один не рискнул возразить.

2

Скозь мутную пелену боли изредка доносились голоса. Ри скорчилась на дне бочки, где было немного грязной воды и десяток клубней свёклы. Чтобы пленница не задохнулась, в крышке пробили две дырки размером с кулак, оттуда на вэйту струился слабый свет. Сколько прошло времени, Ри не знала.

Она смутно помнила, как Солкар договаривался с кем-то о найме новых матросов, помнила как молодой голос спрашивал о сумме, нужной чтобы доставить одного пассажира в Шаддат. Переговоры кончились наймом этого человека на место погибшего повара.

Раз в день Солкар лично кормил пленницу, просовывая ломти сушёного мяса сквозь дырки. Воду, как и в эльфийском плену, просто наливали сверху, естественные надобности Ри приходилось справлять на месте. От грязи и плохого обращения у неё вновь воспалился шрам на ноге.

Ещё ни разу за недолгие двенадцать лет жизни вэйте не приходилось так плохо. Она держалась только за счёт дикой, сжигающей ненависти ко всему миру.

«Иногда надо убить, чтобы выжить, иногда надо выжить, чтобы убить…» – повторяла себе Ри. Но даже слова Альтаира, казалось, потеряли смысл в этой зловонной бочке.

Не в силах разогнуться, Ри часами неподвижно лежала в грязной воде и смотрела на свет. Иногда она грезила, мечтая о крыльях, иногда билась о доски и кричала. Видения страшной войны больше не приходили.

Однажды, спустя неделю после начала плавания, Солкар приподнял крышку и осмотрел свою пленницу. Увиденное ему так не понравилось, что он приказал очистить бочку, а сам потащил безвольно обмягшую Ри на палубу и несколько раз окатил водой.

– Ты смотри мне тут, не вздумай подыхать, – предупредил капитан. Рана на ноге ящерки его сильно тревожила. – Вот б****, ещё не довезу…

– Может прижечь? – лениво спросил боцман, грузный, тяжкоплечий моряк с обвислым лицом. Солкар покачал головой.

– Нет, гною дорога нужна… Эй, Сики! А ну тащи сюда ящерицу из трюма! Капитан бросил молодому матросу ключи.

– Упустишь – шкуру сдеру.

– Куда она денется посреди океана? – резонно спросил Сики, но всё же поднял с палубы дубинку. Солкар хмыкнул.

– Там один большой есть, серый такой – его тащи.

– Ясно, – матрос направился к трюму. Ри слабо шевельнулась.

– Нет… – прохрипела она. – Не надо от них… помощи…

– Ты смотри, гордячка какая! – капитан рассмеялся. Вэйта с огромным трудом повернула к нему голову.

– Я убью себя, – в глазах ящерки сверкнуло чёрное пламя.

– Могла бы, давно убила, – фыркнул Солкар. – Видал я таких. Нет, змеёныш, ты будешь жить, и мой господин сделает меня богачом. Ри слабо улыбнулась.

– Дурак… – она опустила внешние веки. – Наследник уже получил то, к чему стремился. Ты опоздал.

– Наследник? – Солкар переглянулся с боцманом. – Да на кой хрен ты сдалась Наследнику?! Вэйта приоткрыла глаза.

– Что?

– Откуда ты взяла, что я ему служу? – спросил Солкар.

– Но… флаг…

– А-а, флаг, – капитан усмехнулся. – Флаг, штука полезная. Понимаешь, змеёныш, моему господину огласка не нужна.

Ри медленно подняла голову. Зародившаяся догадка оказалась столь ужасна, что вэйта некоторое время не могла говорить.

– Как… как зовут твоего господина? – выдавила она наконец. Солкар усмехнулся.

– Ты знаешь не хуже.

– Ажхан! – у ящерки сами собой сжались коготки. – Он нанял вас!

– У господина много врагов… – капитан взглянул на Ри и расхохотался. – Да только золота ещё больше!

Ящерка уронила голову обратно на палубу. Страх, ненависть и ярость смешались в её сердцах, чёрное отчаяние рванулась в разум. Если бы в этот миг из трюма не показался Сики, тащивший серого вэйтара, Ри могла потерять сознание. Матрос толкнул пленника к ногам капитана.

– Тот?

– Тот самый… – Солкар ухмыльнулся. – Что-то у тебя неважный вид, ящерёнок. Укачало, небось?

– Моё имя Зиро, – негромко ответил вэйтар. – Зачем я вам понадобился? Капитан нахмурил брови.

– Слушай сюда, – бросил он резко. – Видишь ящерицу? Она должна жить. Спасёшь – и клянусь всеми дельфинами Океана, ты получишь свободу. А не сумеешь… Солкар шагнул вперёд и схватил вэйтара за горло.

– Если она подохнет, я насажу тебя на вертел, медленно поджарю, а мясо скормлю другим ящерам. Всё понял? Зиро сглотнул.

– Но я не лекарь! Я ничего не знаю о болезнях, как же мне…

– Я могу спасти ящерицу, – внезапно сказал кто-то за спинами моряков. Солкар крякнул от удивления и обернулся.

– Ты? – капитан почесал в затылке. – Ты ж поваром нанялся!

– Я могу её спасти, – настойчиво повторил голос. – Мы с отцом несколько лет жили в джунглях и узнали много секретов диких племён.

Раздвинув моряков, вперёд вышел совсем молодой чернокожий юноша. Скуластый, узкоглазый, он оказался почти вдвое темнее Солкара; несмотря на свежий ветер, мускулистый торс юноши был обнажён и великолепно развитые мышцы лоснились, словно шерсть вороного коня. Чёрные волосы были собраны в тугую косу, достигавшую середины спины. Приблизившись к Солкару, юноша достал из кармана маленький кожаный мешочек.

– Этот бальзам дал мне мудрый шаман в самом сердце джунглей, – произнёс он спокойно. – Я уже пробовал однажды лечить такую ящерицу, и бальзам подействовал отлично. Сколько заплатишь за её жизнь? Капитан задумчиво огладил подбородок.

– Э… Сколько хочешь?

– А сколько предлагаешь?

– Хитрый парень, – Солкар усмехнулся. – Получишь двадцать таньга, если ящерица выживет, и ещё двадцать – если выздоровеет. Юноша отпрянул.

– Сорок таньга?! За бесценный волшебный бальзам?!

– Много будешь болтать – не получишь и этого, – грубо оборвал Солкар. – Ты на моём корабле, парень. Не знаю, какая шишка ждёт тебя в Шаддате – здесь ты мой! Захочу – за борт выкину, никто и не пикнет. Заруби на носу! Капитан резко указал на Ри.

– Доставай своё снадобье, да учти: если ящерица сдохнет, ты отправишься на тот свет куда быстрее неё. Всё понял? Юноша помолчал.

– Сорок таньга? – спросил он наконец. Солкар ухмыльнулся.

– Быстро схватываешь.

Вздохнув, чернокожий юноша опустился на колени и притянул к себе Ри. Вэйта с трудом открыла глаза.

– Т-т-ты?!… – Ри приподнялась, но юноша быстро ткнул пальцами в нервные центры у основания её горла. Ящерка без единого звука свалилась на палубу.

– Лечение очень болезненно, – пояснил целитель. – Пусть немного поспит…

***

Очнулась Ри только пять дней спустя. От слабости и голода у неё мутилось в голове, но рана почти совсем затянулась, оставив только уродливый рубец. Вэйта лежала в наспех сколоченной деревянной клетке, рядом в гамаке расположился её спаситель.

– Ты… – собрав последние силы, Ри заставила себя сесть. В голове всё кружилось. – Как…

– Тссссс! – заметив, что ящерка очнулась, юноша сразу покинул гамак и опустился рядом с клеткой. – Ни звука! Теперь меня зовут Ковумба, я простой повар. На, поешь, ты потеряла много сил.

Уговаривать не потребовалось. Пока Ри, обжигаясь и шипя, глотала жареную рыбу, юноша смотрел на неё со странным выражением в глазах.

– Теперь веришь, что я друг? – спросил он негромко, когда вэйта доела мясо и откинулась на прутья. У неё так кружилась голова, что кончик хвоста непрерывно дёргался.

Почти минута потребовалась Ри, чтобы прийти в себя и осознать обстановку. Наконец, ящерка справилась с головной болью и села, покачиваясь от слабости.

– Где Солкар? – выдавила она хриплым шёпотом. Юноша усмехнулся.

– На палубе, ругается с боцманом. Я потребовал, чтобы тебя перенесли в камбуз. Вэйта подняла глаза.

– Как… как ты меня нашёл?

– А никак, – фыркнул Джихан. – Я искал корабль, идущий в Шаддат. Мерзавец капитан запросил слишком много, я уже собрался уходить, но к счастью Солкар спросил, умею ли я готовить. Вот и вся история превращения наследного хана Джэбегар в корабельного повара… Он просунул руку сквозь прутья и ласково погладил ящерку.

– Тебя я первый раз увидел уже в море, спустя неделю после отплытия. Ты была очень плоха, Ри. Я боялся, что не сумею тебя спасти. Вэйта опустила голову.

– Спасибо, – шепнула она едва слышно. – Спасибо…

– Ну вот, – улыбнулся юноша. – Наконец-то поняла. Ри судорожно вздохнула.

– Почему ты чёрный?

– Наследник будет искать мятежного сына хана по всем городам, но вряд ли догадается проверить чернокожего повара в своей столице. Джихан нехорошо улыбнулся.

– Прежде чем меня раскроют, я найду отца, а потом… А потом, Ри, мы сполна отомстим за драконят. Вэйта вздрогнула.

– Джихан, – она подняла глаза. – Солкар служит Ажхану Дрэкхану! Это Ажхан похитил Пояс у родителей Альтаира!

– Знаю, – спокойно ответил юноша.

– Если в Шаддате нас встретит Ажхан, ты погибнешь, – Ри придвинулась к прутьям. – Он маг! Могучий и беспощадный! Джихан покачал головой.

– Он ничтожество, Ри. Только ничтожество может искать самоутверждения в охоте на драконов. Я убью Ажхана, вырву ему сердце и заставлю проглотить. Кровь Альтаира требует отмщения. Ящерка опустила голову и долго молчала.

– Со мной что-то происходит, – сказала она тихо. – Я вижу сны… Словно наяву, даже ярче. В Истре видение предупредило меня об охотниках, а однажды я видела Богиню – совсем как живую. Она фиолетовая драконесса, правда? Удивлённый юноша кивнул. Ри содрогнулась.

– Значит, мои сны и вправду вещие… – она подняла глаза. – Джихан, тем утром, когда мы встретились в джунглях – я видела Альтаира. И с ним была маленькая драконочка, почти такого же роста, с золотыми глазами.

– Тиамат! – Джихан подался вперёд. – Где они?!

– Нет, это была не Тиамат, – вэйта покачала головой. – Ты говорил, сестра Альтаира – как и он, изумрудной расы. А во сне драконочка была сине-золотая. Ри прижалась к прутьям.

– Они сражались, Джихан! – шепнула она. – Сражались как боги! Я никогда не видела такого боя. Альтаир и его подруга вдвоём напали на большой конный отряд охотников, и всех перебили! Они не знали жалости и милосердия, били насмерть, молча, словно… Словно убивали не людей, а мерзких ядовитых слизней. Ненависть, Джихан! Я… я словно погрузилась в пламя, сгорела в их глазах. Альтаир не умел так ненавидеть, когда жил здесь! Юноша покачал головой.

– Альтаир воин. Ненависть – душа воина.

– Но там всё было иначе! – Ри дрожала. – Когда последний человек испустил дух, они полетели в замок, откуда пришли охотники, и сожгли его! Альтаир стоял над грудой тел, держа окровавленный меч. Он сказал, что отомстит за каждую смерть, за каждую каплю драконьей крови, но его подруга возразила. «Мы не мстим за мёртвых», сказала она, «Мы защищаем живых»… Джихан помолчал.

– Хэй-ча, почему меня не было рядом, – вздохнул он наконец. – Так значит, драконята живы и сражаются в другом мире? Ри отвернулась.

– Да, – ответила она через силу. – Только… Только они больше не дети.

– На войне взрослеют быстро, – усмехнулся Джихан. – Помнишь, почти год назад мы встретились в Штагфурте? Я тогда был совсем мальчишкой, да и ты лишь звалась Валькирией. Мы тоже изменились, Ри. Пришло такое время…

– Я не хотела меняться! – с болью шепнула вэйта. – Посмотри, кем я стала! Убийцей!

– Хэй, аска, шэн'нах сиамахэ… – улыбнулся юноша. – Ты просто познала гордость. Ри зажмурилась.

– Гордость? Разве нести смерть – это гордость?

– Защищать свою честь – вот гордость, – серьёзно ответил Джихан. – Сказать «я свододная вэйта» вместо того, чтобы терпеть унизительное «ящерица» – вот гордость. Понимаешь, ящерка ты хвостатая? Вэйта с трудом улыбнулась.

– А ты безволосая обезьяна.

– Правильно! – Джихан рассмеялся. – Так что держи хвост трубой, аска. Всё образуется. Они помолчали, думая каждый о своём.

– Мой самострел нашли? – спросила наконец Ри. – Я спрятала его между бочками на корме, у самого борта. Юноша пожал плечами.

– Не знаю. Но я могу перебить всех на корабле и без самострела, воину моего уровня это не составит труда. Он криво усмехнулся.

– Жаль, я не моряк… Без команды корабль погибнет, поэтому тебе придётся оставаться в клетке до самого прибытия. Джихан потрепал Ри по голове.

– Не огорчайся, плыть осталось только четыре дня. Постарайся хорошо отдохнуть и набраться сил. Силы нам пригодяться… На, поешь ещё немного. Вэйта молча приняла еду. Джихан рассмеялся.

– Всю жизнь я любил зверей, заботился о них, собрал большой зверинец, но ещё ни с одним своим питомцем не мог просто поговорить. Хэт бэнек, аска, ойман йиланхас… Ри подняла голову.

– Я не зверь, – тихо, но твёрдо сказала ящерка. – Я не зверь, Джихан.

– Все мы звери, – серъёзно ответил юноша. – Все. Просто некоторые об этом забывают. Поднявшись, он шагнул к дверям, но на миг остановился. Повернул голову.

– Не забывай и ты. – сурово сказал Джихан. – Помни свои корни. Помни род, давший тебе жизнь, помни его всегда, ощути их кровь в своих жилах. И не спеши судить слишком строго. Усмехнувшись, юноша покинул камбуз. Вэйта медленно опустила внешние веки.

«Я не бог!…» – вспомнила она слова Джихана, сказанные в Зиккурате. – «Что я могу изменить?!..»

– Теперь я верю, что ты видел Богиню, – прошептала Ри.

3

Шаддат, крупнейший город Востока, расположился на берегу внутреннего моря Иф, в устье могучей реки Лейаны. За полторы тысячи лет существования город неоднократно горел, разрушался и вновь восставал из пепла, менял имена и народы, но всегда оставался столицей.

Сейчас Шаддат переживал эпоху невиданного расцвета. За последние годы он так вырос, что древние городские стены теперь защищали лишь центр, где стояли дворцы ханов и зеленели прекрасные парки. Жить в стенах Старого города могли только потомки древнейших родов, знаменитые воины или обладатели огромного богатства.

Подлинная жизнь текла вокруг старых стен. Население Шаддата давно перевалило за миллион, сюда стекались товары со всех уголков мира, плодородные поля и выгоны для многотысячных стад преобразили всю степь вокруг города. В отличие от торговых центров вроде Зиккурата, рынок в Шаддате не доминировал, и основная активность торговцев сосредотачивалась в порту и на специально выделенной площади, которой Наследник дал странное имя «биржа». Столица была так необходима всем степным народам, что уже много лет действовал негласный закон; любая вражда переносится за город.

Другое отличие Шаддата от остальных городов Востока заключалось в том, что здесь личным указом Наследника было запрещено рабство. Любой раб, независимо от расы, веры или цвета кожи, ступив в Шаддат получал свободу. Поэтому работорговцы, заплатив Наследнику огромный откуп, устроили свой, отдельный порт в нескольких милях от города. Туда-то и направлялся корабль капитана Солкара.

Ри провела последние четыре дня в клетке на камбузе. Солкар, к её удивлению, честно заплатил Джихану обещаные сорок таньга и даже предложил остаться на корабле, посулив хорошую плату. Юноша ответил уклончиво.

Сытная пища и отдых восстановили силы молодой вэйты. Она вновь ощутила интерес к жизни и с нетерпением ждала освобождения. Джихан ночью нашёл самострел и перепрятал в камбузе; согласно его плану, едва корабль войдёт в порт, юноша освобождает Ри и бросает за борт, сам же скрывается среди толп народа на причале.

– А если Солкар снова прикажет посадить меня в бочку? – спросила Ри, когда корабль уже входил в порт.

– Тогда он умрёт.

– В порту будет слишком много солдат, тебя схватят, – ящерка покачала головой. – Лучше тихо застрелить его из самострела. Джихан прищурил глаза.

– Я видел, что стало с охотниками…

– Собаке собачья смерть! – Ри дёрнула хвостом. Удивлённый юноша почесал в затылке.

– А ты и вправду изменилась, ящерка.

– Жизнь позаботилась, – вэйта вздохнула. – Джихан, а как быть с пленными?

– Я думал, их судьба тебе безразлична.

– Так и есть! – резко ответила Ри. – Но если Солкар умрёт, их могут убить. Джихан нахмурил брови.

– Шайтан… Я освобожу их первыми. Прикажу прыгать за борт, а дальше пусть сами выкручиваются.

– Отлично, – Ри кивнула. – Тогда принимайся за дело – я слышу плеск воды, должно быть причал уже близко. Юноша вздрогнул.

– Хэй, а ведь правда… – он вскочил. – Странно. Это плеск вёсел, к нам подходит боевая галера. Надо проверить!

– Стой! – вэйта вцепилась в прутья. – Сначала меня выпусти!

– Верно, – Джихан нагнулся и, одним движением разломав деревянную клетку, помог Ри выбраться на волю. Ящерка сразу схватила свой самострел.

– Сиди здесь, – резко приказал юноша. – Я посмотрю, как дела. Услышишь мой голос на палубе – немедленно прыгай в воду. Даже не думай проверять, что со мной случилось, поняла? Сразу в воду. Встретимся вечером у первого причала, его легко найти – там каменная статуя всадника. Хэк? Ри через силу улыбнулась.

– Хэк.

– Умная ящерка… – Джихан выскочил на палубу. Вэйта сразу приникла к дверям.

Некоторое время царила тишина, лишь изредка доносились торопливые шаги и голоса матросов. Но вот корабль чуть вздрогнул – на борт опустился «ворон», абордажный мостик с галеры. Встревоженная Ри прислушалась к твёрдым, чеканным шагам гостей.

– Господа, чем могу служить?… – вэйта едва узнала любезный голосок Солкара. Ответил ему жёсткий, холодный голос человека, привыкшего повелевать тысячами:

– Ты Бенет Солкар, капитан галеона «Чёрная кровь»?

– Да, господин нойон.

– Что везёшь?

– Как обычно, господин – пряности, красное дерево, кость, ткани… Обладатель жёсткого голоса рассмеялся.

– Как обычно? Этот корабль принадлежит магу Дрэкхану, и обычно возит рабов!

– Что вы, господин! – Солкар мастерски разыграл испуг. – Я только купец, мы никогда бы не посмели нарушить приказы божественного Наследника!

– Владыка, – прервал нойон.

– Что, господин?

– Наследник сменил титул. Отныне и впредь его следует называть Владыкой.

Звякнул металл. Ри чётко представила, как могучий воин резко повернулся, задев ножнами за борт.

– Я арестую это судно и всех, кто на нём находится, до выяснения обстоятельств. За попытку сопротивления виновные будут убиты на месте. Повисла жуткая тишина.

– Господин! – завопил внезапно Солкар. – Справедливости! Мы не нарушали законов!

– Ваш господин нарушил, – жёстко оборвал нойон. – По приказу Владыки, Ажхан Дрэкхан должен был быть доставлен в Шаддат и предстать перед судом за преступления, совершённые против наших союзников из-за моря. Но он предал Владыку, уничтожил его посланцев и бежал в неизвестном направлении. Воин топнул ногой по полубе.

– Приказом божественного, имущество Дрэкхана и все его слуги должны быть арестованы. Имущество будет передано союзникам в качестве компенсации, слуг и наёмников допросят. Всех, виновных в преступлениях – ждёт смерть!

Внезапно заговорил Джихан. Он стоял совсем рядом с камбузом, и Ри сразу поняла: юноша говорит для неё.

– Господин нойон, многие здесь просто пассажиры, мы заплатили за проезд до Шаддата и ничего не знаем о Дрэкхане! Знали бы – хэй, давно попрыгали в воду с его проклятого корабля!

«Прыгай немедленно» – перевела Ри. Глубоко вздохнув, она отложила самострел; с ним доплыть до берега было невозможно. На палубе Джихан продолжал что-то говорить, Ри не слушала. Она собиралась с силами.

«Пора» – ящерка подбежала к иллюминатору, с трудом его открыла и выбралась на внешнюю обшивку корабля. Подушечки пальцев едва держались на скользких досках.

До берега было примерно четверть мили. Вэйта напряглась, готовясь прыгнуть в воду, но тут за её спиной раздался крик:

– Там!

Ри вскинула голову. Неподалёку покачивалась стройная боевая галера, очевидно она только что подплыла и зажала корабль Солкара в тиски. Несколько воинов в кожаных шлемах указывали на ящерку.

«Попалась!» – вскрикнув, Ри отцепилась от корабля и рухнула в воду. Летнее море оказалось довольно тёплым, но вода в акватории порта давно потеряла прозрачность и отвратительно пахла экскрементами. Ри заработала хвостом.

Нырнув поглубже, ящерка нащупала борт корабля и поплыла к корме. Она собиралась поднырнуть под киль, доплыть до первой галеры и спрятаться у руля. Однако судьбе вновь было угодно повернуть события иначе.

Едва Ри вынырнула у борта галеры, её ударило веслом: корабль разворачивался по тревоге. Удар пришёлся в спину ящерке и подбросил её высоко в воздух.

Задыхаясь от боли, Ри вновь упала в море, но её уже заметили. Прежде, чем вэйта опомнилась, с галеры бросили сеть и ящерка забилась, чувствуя, как её тащат из воды.

Она отбивалась дико, отчаяно, царапалась и кусалась, но против закованных в латы воинов была бессильна. Ри крепко связали и бросили в окованную железом каюту для преступников. Последнее, что услышала она прежде чем двери захлопнулись – какой-то крик на борту корабля Солкара.

***

Джихан молча наблюдал за поимкой Ри. Нойон, прибывший арестовать корабль, тоже следил за событиями на галере и, когда вэйту схватили, медленно обернулся к капитану.

– Что скажешь? – спросил он сухо. Джихан знал этого человека, его звали Оро Темук, но год назад он был всего лишь сотником. А теперь – нойон, командир десятитысячного тумена!

«Странные вещи творятся» – подумал юноша. Тем временем испуганный Солкар пытался объяснить нойону, что понятия не имел о Ри и страшно изумлён её появлением.

Внезапно Джихан заметил отсутствие на палубе боцмана и сразу догадался, что задумал капитан. Глаза юноши превратились в узкие щели.

– Господин! – позвал он громко. Удивлённый нойон обернулся. – В трюме держат рабов, и сейчас подручный капитана собирается их убить!

Солкар бросил на Джихана взгляд, в котором ясно читался смертный приговор. Но Оро, как и ожидал юноша, среагировал мгновенно:

– Пятеро в трюм! – приказал он отрывисто. Указал на Джихана: – Ты – ко мне!

Юноша сразу подчинился, стараясь выглядеть робким и покорным простолюдином. Мысленно он возблагодарил богиню, что одет в широкую матроскую робу, скрывавшую точёный торс и каменные мышцы воина.

– Имя? – резко спросил Оро. Солдаты тем временем оттеснили команду к борту, пятеро скрылись в трюме.

– Ковумба, – ответил Джихан, скромно опустив глаза. – Господин, я простой помощник кузнеца. У меня не было денег заплатить за проезд, поэтому я нанялся поваром до Шаддата…

– Откуда знаешь о рабах?

– Я видел, как он… – Джихан указал на Солкара, мысленно улыбнувшись при виде его бешенства – …мучал ящерицу, которую вы сейчас поймали. Матросы говорили, в трюме есть ещё.

– Ящерицы? – недоверчиво переспросил нойон.

– Вэйтары, – объяснил юноша. – Я слышал, как капитан смеялся и говорил, что с помощью этих пленников его господин уничтожит божественного Владыку. Оро сдвинул брови.

– Вот как?

– Ложь! – разьярённый Солкар воздел руки над головой. – Я никогда не…

Увидеть летящий клинок успел только Джихан. Прежде, чем Оро вздрогнул, юноша словно пантера изогнулся назад, грациозно взял нож из воздуха, перекинул его за спиной во вторую руку и, движением кисти от пояса, метнул в горло Солкара. Капитан с хрипом осел на палубу. Несколько секунд все молча смотрели на Джихана. Молодой воин пожал плечами.

– Я защищался, – сказал он спокойно. Нойон окинул юношу внимательным взглядом.

– Что-то непохож ты на негра.

– Мой отец был миссионером Наследника, а мать чернокожая, – сразу ответил Джихан. – В Шаддате у отца есть родичи, я еду к ним. Оро сузил глаза.

– Где научился так владеть оружием?

– Мы долго жили в джунглях… – неопределённо отозвался юноша. Нойон помолчал.

– Пойдёшь с нами, – решил он наконец. – Там разберёмся. Эй, убрать эту падаль!

Пока солдаты занимались трупом Солкара, Джихан скромно стоял у борта. Тем временем из трюма показались воины, перед ними шёл боцман со связанными руками.

– Где рабы? – жёстко спросил Оро.

– В клетке, – ответил солдат. – Мы едва успели… Он сильно толкнул боцмана. Тот упал на палубу рядом с телом капитана.

– Нойон, в трюме людей нет, – мрачно сказал другой солдат. – Там какие-то говорящие ящерицы. Оро взглянул на Джихана. Юноша кивнул.

– Всё верно, господин, это вэйтары.

– Посмотрим… – угрожающе протянул воин. – Эй, Хушин, Горбаг! Станьте-ка рядом с нашим шустрым другом.

Двое невысоких, крепко сложенных солдат в лёгкой броне подошли к Джихану. Оба двигались с грацией, изобличавшей опытных воинов.

– Подозрительны мне такие типы… – пробормотал Темук.

По его знаку чёрный галеон медленно развернулся и, сопровождаемый двумя галерами, вошёл в порт.

Глава 4: Охотница

День 21, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Сегодня утром на меня напало чудовище. Я такого никогда не видела, даже не слышала! Оно выглядело точно как огромный волосатый человек с головой, хвостом и когтями волка. Честно говоря, я здорово перепугалась.

Чудовище, наверно, пришло на запах жареного мяса. Я рассказывала Кагири про вчерашний день и вдруг кто-то схватил меня за хвост! Вот когда пригодились уроки Годзю…

Я сначала даже не поняла, что меня схватило чудовище. Думала – огромный волк. Поэтому сразу выхватила меч и отрубила ему лапу.

Зверь завизжал словно десять волков разом и отпрыгнул от меня, поливая землю кровью. Я только тогда его разглядела. Огромный, больше меня, коренастый, с буграми мышц по всему телу… Без одежды. Чудовище уже прекратило кричать и негромко стонало, зажимая обрубок второй лапой.

– Ты кто? – спросила я, шагнув вперёд. Зверь злобно зарычал и огромным прыжком скрылся в чаще, оставив отрубленную руку. Я не стала его преследовать.

Очистив меч от крови, решила немедленно лететь, пока раненый не привёл других чудовищ. Волки всегда охотятся стаями, а нападавший был очень похож на волка… Поэтому, бросив свою добычу, я взмыла в небо и помчалась на запад.

Через три часа полёта, устав, опустилась на ветку колоссального одинокого дерева, росшего у вершины лесистого холма. Ни малейших следов кораблей или просто людей! Даже деревень нет, один лес без конца и края. Да ещё небо… Небо.

Хэй… Сижу вот я тут, на дереве, рассказываю Кагири про чудовище, а небо тем временем потемнело, словно ночь надвигается. На самом деле это не ночь, это гроза. А гроза – единственная вещь в мире, которой меня учили бояться.

И не просто учили. Чуть ли не каждый день Годзю, а потом и Хакас, твердили – «заметишь грозовые тучи, забудь про свои крылья!». Я, правда, никогда не видела, как молния ударяет в землю, но Хакасу я верю. И Годзю верю.

Кагири, сейчас мы с тобой спрячемся во-он в той роще, хорошо? Там все деревья низкие, молния их не заметит… Надеюсь… Знаешь, Кагири, если в меня ударит молния, ты потеряешься. Навсегда потеряешься, слышишь? Ты уж постарайся, чтобы молния в меня не попала, хорошо? Пожалуйста…

День 21, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Вечер. Бушует гроза, намикадзэ – шторомовой ветер – раскачивает деревья… А я сижу в дупле такого громадного дуба, что он бы не поместился во дворе нашего замка. Тут тепло и очень уютно.

Я натаскала много мягких листьев и устроила дверцу из большого куска коры. Теперь можно удобно смотреть на грозу, и ветер почти не задувает… А-а-ахррр…

…Дерево чуть дрожит под напором ветра, снаружи довольно темно. Ночью, в грозу, лес кажется таким таинственным! Начинаешь верить в драконов, фениксов и других зверей из сказок… Кагири, ну поговори со мной. Пожалуйста. Хоть подскажи, как надо тебя просить?

Молчишь… Никакой ты не живой, Кагири-то. Ты просто кусок металла. А я сижу тут в темноте, одна, посреди грозы, и разговариваю сама с собой. Зачем я улетела?

Остров, куда меня привёз Сёхо, скорее всего не тот, куда поплыл Годзю. Пока я отыщу правильный остров, война закончится – и если мы проиграем, я останусь совсем одна. Одна во всём мире… И ты, Кагири. Говорящая железка и крылатый самурай. Почти самурай, хорошо… Так, спать пора. Утром полечу дальше. Спокойной ночи, железка. Смотри, не заржавей за ночь.

День 22, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

…Доброе утро, Кагири! Ух, какой ты блестящий сегодня. Ага, это же солнце сквозь щель светит! Значит, гроза прошла… Посмотрим.

Рррррр… Ещё день пропадает! В такой ветер летать нельзя. Рррр, невезучая я… И голодная. Кагири, ты не съедобный случайно?

Та-ак, давай-ка послушаем, что я тебе нарассказывала…

…Хэй, неплохо выходит. Интересно, а если я потеряю Кагири-то… Или со мной что-то случится, то в будущем, много-много династий спустя, кто-то отыщет в лесу драгоценный медальон. И если этот кто-то будет магом, он сможет услышать мой рассказ!

Тогда надо представиться. Привет, кто-то из будущих династий! Если ты слышишь эти слова, значит – ты волшебник. Радуйся, с тобой говорит дух великой воительницы Хаятэ Тайё!

Глупости всё это. Почитаю-ка я лучше волшебную книгу, есть-то нечего.

День 22, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Полчаса назад я провела настоящий бой на мечах! И совсем не страшно оказалось. Теперь я могу дать имя своей катане, этим мечом был побеждён враг! Отныне мой меч носит имя Хамсин, что значит «Ураган». Ураган – меч воительницы Хаятэ!

Дома, когда Годзю обучал меня кендзюцу, он всегда говорил – во время боя думай только о бое. Когда победишь, можешь размышлять о чём угодно, бояться или ликовать – но пока в руке твоей меч,

Он – продолжение тела, Он – твоё сердце и разум, Сердце не знает покоя – Покоя мечу не ищи. Никогда.

Кровь омывает сердце, Меч умывается кровью, Сердце без крови гибнет, Сердце воина – меч! Навсегда.

…вот как! Это двойной танка Кодзуми, сына Годзю. Я его смысл только сейчас поняла. А было так…

Время уже клонилось к вечеру, когда ветер немного стих. Я здорово проголодалась, поэтому спрятала волшебную книгу в дупле, взяла пояс с сюрикенами, свою катану, замаскировала дупло листьями и полетела на охоту.

Летала довольно долго, но никого не нашла. Все звери от грозы попрятались. Голодная, вернулась к дереву… А там стоял воин в чёрной одежде, с длинным прямым мечом, и копался в моём мешке! Ух, как я рассвирипела!

– Как ты смеешь! – закричала и выхватила катану. Он сразу повернулся, увидел меня и подпрыгнул даже. Но говорить не стал! Вместо того, чтобы прощения просить, взял и кинулся прямо на меня, подняв меч. Пришлось принять бой.

Дрался он хорошо, не хуже самого Годзю. Но ещё дома, на уроках, Годзю всегда говорил, что ни один человек не может сравниться со мной в скорости. Один раз даже сказал, что искусство йаи-дзюцу, «молниеносный бой», было словно создано для меня. Лучшие мастера кендзюцу, кендзюцука, способны за один удар сердца нанести три вертикальных удара катаной – синкагэ-рю[8], а я уже научилась девяти ударам! Так от природы вышло, ничего не поделаешь. Вот и этот воин ничего не сумел поделать…

Я некоторое время отражала его атаки, стараясь понять технику боя. Так и не поняла – воин дрался без всякой техники, просто наносил очень быстрые и эффективные удары с коротким замахом и почти непредсказуемо. Думаю, человека он мог бы легко победить.

Зато меч у чёрного воина был отвратительный. Плохо сбалансированный, слишком длинный для роста своего хозяина, с чересчур массивной гардой и короткой рукояткой, он имел узкое обоюдоострое лезвие без канавки и, похоже, был плохо прокован. Уже на пятом-шестом выпаде я заметила, что воину очень трудно останавливать меч посреди удара; сказывалась плохая балансировка. Моя катана в сто раз лучше, хоть и на два когтя короче.

Когда я поняла, что просить прощения человек не намерен, то двумя сильными ударами разрубила ему меч. Воин отпрыгнул, недоверчиво глядя на остатки оружия.

– Как ты посмел напасть? – спросила я, шагнув вперёд и взмахнув катаной перед лицом воина. Тот побелел даже, отступил к дереву.

– Дрока, аман[9]!!! Язык странный.

– Отвечай! – крикнула я. Воин попытался сбежать, пришлось немного полоснуть его по ноге. Свалился, вскрикнул. И вдруг выхватил из-за пояса длинный кинжал!

Руки сами сделали то, что было необходимо. Затем я тщательно протёрла катану и вновь вложила её за пояс клинком вверх[10]. Человек уже не дёргался.

– Сам виноват, – сказала я. Но на душе было тяжело. Первый человек, которого я убила… Впрочем, наверняка не последний. Надо искать Годзю!

Однако вначале следовало осмотреть тело нападавшего. Как я и думала, он приехал на лошади; материя одежды пахла конским потом. Немного поискав, я обнаружила на опушке рощи красивую черную лошадь, которая при виде меня громко заржала и принялась рвать поводья. Вот и еда!

Сейчас быстренько приготовлю сээсаси и – в путь. Кагири, отныне твоя хозяйка настоящая воительница. И совсем это не здорово, знаешь…

День 23, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Теперь я точно знаю: здесь Годзю нет. Это значит, что я потеряла время и, самое плохое, сама потерялась. Вернее, не совсем потерялась – вернуться домой я могу, но как найти, куда плыли корабли? Карта ничем не поможет. Теперь я думаю, Сёхо плыл гораздо быстрее, чем казалось, и уплыл за края карты. Иначе эта земля была бы там обозначена.

Остаток вчерашнего и весь сегодняшний день я потратила на поиски следов армии. Безрезультатно. Зато несколько раз видела с воздуха очень странные деревни, с домами из толстых, грубо обтёсанных стволов деревьев. Люди там жили тоже странные, белокожие, с круглыми глазами и очень волосатые, похожие на северян ярла Хольгена. Только ростом пониже.

Сейчас я сижу на вершине дерева, отдыхаю и говорю с Кагири. Я уже удалилась от берега моря на три-четыре сотни цээгов, ещё день – и придётся возвращаться ни с чем. Обидно, что всё так вышло. И нашим не помогла, и врагам не помешала, только заставила всех дома нервничать… А если мы проиграли? Тогда у меня даже дома больше нет. Может, прямо сейчас вернуться, а, Кагири? Что скажешь?

Ничего-то ты не скажешь… Эх…

День 24, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

За мной охотятся! Я даже не сразу это поняла. Сегодня несколько раз замечала человека на чёрном коне, он быстро скакал по дороге, над которой я летела. Думала – скачет себе и пусть скачет… Но теперь я знаю: он охотится за мной. А было так.

Я с утра большими кругами летала над землёй, искала следы армии, хотя уже знала, что не найду. Природа под крыльями заметно изменилась – видимо, я очень далеко залетела на запад. Теперь часто попадались обработанные поля, ещё чаще деревни, а один раз даже маленький замок. Правда, я так и не поняла, что растёт на местных полях, однако много раз видела, как крестьяне собирают урожай. Значит, в этих местах сейчас вторая четверть сезона – если их растения созревают к правильному времени… Впрочем, неважно. Главное, все люди при виде меня страшно пугались!

Я дважды пробовала заговорить с одинокими крестьянами в поле, и оба раза люди сначала в ужасе убегали, а потом, когда я их догоняла, хватали дубину и с громкими криками пытались меня ударить. Так и не удалось ни с кем поговорить.

Во время очередной попытки общения я впервые заметила чёрного всадника. Он мчался по полю прямо к нам, не обращая внимания, что лошадь оставляет за собой широкую просеку измятых растений. Вид этого воина показался мне подозрительным, поэтому я не стала его дожидаться и сразу взлетела.

Всадник некоторое время гнался за мной по земле. Я тогда не знала, что он охотится, поэтому прибавила скорость и оставила человека за хвостом. Несколько часов летела зигзагами над дорогой.

Второй раз я увидела чёрного всадника уже днём, отдыхая на вершине дерева. Я как раз кончила рассказывать Кагири про поиски, и вдруг заметила знакомую фигуру в чёрном; всадник не спеша ехал по дороге, совсем близко от моего дерева. Вторая встреча меня уже немного насторожила, однако я не стала следить за человеком, а вместо этого полетела искать пищу. Тогда-то и выяснилось, что за мной идёт охота!

Примерно через полчаса я обнаружила недалеко от дороги поле, где паслись множество овец и несколько больших, тучных зверей вроде коров. Зверей охранял один пастух и четыре огромные собаки.

Я, понятно, не стала бы нападать на стадо – ведь эти звери кому-то принадлежали. Однако заметив меня, пастух принялся бегать по полю и размахивать руками, что-то громко крича. Пришлось снизиться.

Пастух сразу показался мне подозрительным. Вместо того, чтобы испугаться, он принялся грозить мне палкой и кричать, постоянно указывая на одинокую овцу в стороне от стада. Я не поняла, что он хотел – не угостить же меня, право! Однако к овце я подлетела.

Она оказалась ловушкой. Едва опустившись на траву, я поняла, что передо мной никакая не овца, а наряженная в овечью шкуру собака. Пёс сразу зарычал и оскалил зубы.

– Куси, куси дрока!!! – завопил пастух. Собака прыгнула прямо на меня, пришлось ударить её хвостом и взлететь. От удара пёс покатился по земле.

Вскочив, он принялся лаять, а пастух внезапно согнул свою палку об колено, перебросил тетиву – и мгновением позже в руках его был длинный, хищно изогнутый лук. Теперь я поняла, что в этом человеке казалось подозрительным…

Пастухом оказался тот самый чёрный воин, что преследовал меня утром! Только переодетый. Когда я это поняла, сразу стала летать над полем кругами, высматривая чёрного коня, и быстро нашла – лошадь была привязана к дереву, шагах в пятиста от стада.

Я решила отомстить воину за нападение и убила коня. Пока человек добежал к дереву, я быстренько отрубила лошади задние ноги и улетела. Костёр развела уже в лесу, довольно далеко от поля.

Надо поймать этого воина.

День 24, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Час назад, когда я вылизывала последние косточки чёрной лошади, кто-то выстрелил в меня очень длинной стрелой со стальным наконечником! Хорошо ещё, стрела задела лист дерева – иначе я могла бы не успеть… С трудом поймала её за самый кончик. Потом взлетела, найти стрелявшего, но никого не заметила. Либо человек очень хорошо прятался, либо стреляли с большого расстояния. Впрочем, сейчас-то какая разница.

Выстрел меня встревожил. Против стрел мой меч не слишком эффективен, особенно против стрел в спину. Не понимаю, чем я помешала местным жителям? Разве что нашли тело того воина, но ведь я оставила при нём записку, где объяснила причину убийства! Он сам напал, я только защищалась! Не может быть, чтобы в этой стране никто не знал нашего языка.

Так или иначе, сейчас я собираюсь поймать человека, который следил за мной утром. Он, кстати, одет почти как тот чёрный воин. И конь был похож, даже на вкус… Может, это местные самураи? Тогда пленник расскажет много интересного.

Кагири, я знаю, ты промолчишь, но всё же – пожелай мне удачи. Хоть мысленно. Хорошо?..

День 25, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

…Ну что ты плачешь, маленький, не надо! Успокойся, успокойся… Смотри – хвост! Видишь, какие у меня шипы красивые на хвосте? Поиграй немного. А я отдохну пока…

Кагири, ты слушаешь? Ага, глазки у моего портрета светятся, значит слушаешь. Я спасла маленькую зверюшку от смерти! Ух, как меня разъярил вчерашний день… Расскажу.

Предпоследняя жертва Стрелка И[11] уже коснулась середины неба, когда я вылетела на охоту за человеком. До самого вечера летала над полями и дорогами в поисках чёрного воина, проверила останки убитого коня – они исчезли… Цель так и не нашла.

Когда стемнело, я решила вернуться к знакомой роще и переночевать в дупле. Но пока летела, вдруг заметила далеко на западе огонь! Быстро подлетела, и оказалось – целая толпа людей разожгла огромный костёр у подножия большого холма. Мне стало очень интересно; тихо снизившись, я спряталась в высокой траве на склоне, в паре сотен шагов от костра.

Сначала думала – у местных жителей какой-то праздник. Люди казались весёлыми и радостными, громко смеялись, бросали в костёр ветки. Свет огня таинственно мерцал на огромном плоском булыжнике неподалёку.

Потом я заметила в стороне, у одинокого дерева, большую повозку. Там была клетка, а в клетке – двое зверей, похожих на ярко-оранжевых хвостатых тигров. Один из них был гораздо меньше другого, очевидно детёныш. Правильнее сказать – котёнок. Звери неподвижно лежали на дне клетки, связанные по всем четырём лапам.

У меня зародилось нехорошее подозрение. Когда люди со смехом и криками вытащили из клетки большого зверя, подозрение превратилось в уверенность, но вмешиваться я пока не стала: слишком много было врагов.

Тем временем несколько мужчин подтащили тигра к костру. Зверь яростно рычал и извивался, но путы были ему не по зубам. Я даже приподнялась от волнения.

Толпа людей чуть притихла. Вперёд вышел высокий, худощавый человек в длинной серо-белой мантии с капюшоном, жёлтые волосы обхватывал красивый серебряный обруч. В руке человек держал очень короткий нож с необычайно толстым, почти треугольным лезвием.

Зверь внезапно прекратил рычать и что-то сказал глухим, рыкающим голосом. Я от изумления чуть не вскрикнула, а человек громко расхохотался и дал знак четверым мужикам за спиной тигра. Те резко дёрнули верёвки, натянули, затащили несчастного зверя на плоский булыжник и распластали там как морскую звезду, ноги и руки в стороны. Верёвки обмотали вокруг специальных выступов на камне, ещё сильнее натянули… А затем люди окружили тигра плотным кольцом. Что было дальше, я не видела.

Только слышала. Слышала, и от этих звуков сами собой выдвинулись когти и поднялся спинной гребень шипов. Крики несчастного зверя били меня гораздо больнее, чем хворостина Хакаса. Даже не знала, что такое возможно…

Когда вопли стихли, люди расступились, и стал виден тот самый человек в мантии. Он был весь окровавлен, а в руке держал красное, ещё трепещущее сердце. Мне чуть плохо не стало.

Но когда этот тип поднял сердце над головой, что-то прокричал а затем впился в него зубами, я не выдержала. Такого даже варвары – масавомаки не делали!

Сюрикен пробил горло убийцы насквозь, разодрал ему шею и глубоко вонзился в землю. Все люди словно окаменели, разговоры и смех мгновенно стихли… И тогда в круг света вступила я.

До сих пор хвост дрожит, как вспоминаю эту ночь. Думаю, если бы люди не так испугались, я бы погибла прямо там. Со столькими врагами ни одному самураю не справиться.

Но люди испугались. И даже не просто испугались – в ужас пришли. Когда я распахнула крылья, завертела катаной и прокричала заклинание огня – от которого вокруг перепонки вспыхнули искры – началась настоящая паника. Все бросились бежать, падали и кричали, а я метала в них камни, стараясь попасть побольнее. В сторону окровавленного камня смотреть не хотелось.

Минут через пять у костра осталась только я. И детёныш в клетке. Ждать возвращения людей – которые, понятно, скоро вернутся – я не собиралась. Поэтому, захватив свой сюрикен, я быстро подлетела к клетке.

Зверёныш при виде меня тихо завыл и дёрнулся, словно просил помочь. Я разрубила прутья мечом и вытащила пленника на свет. Это и впрямь был детёшыш, совсем маленький, ярко-оранжевый, с чёрными полосами на спине и тигриным хвостом. Однако вблизи стало заметно, что зверёк – не настоящий тигрёнок.

Тело было больше похоже на человечье, хотя лапы зверёк имел куда мощнее. Ноги, совсем не тигриной формы, и мускулатура торса раскрывали в малыше прямоходящее существо, а когтистые пальцы очень напоминали мои, только короче. Но голова, шерсть, хвост и уши почти ничем не отличались от настоящих тигров.

Понятно, что убитый зверь был матерью или отцом детёныша. Мне стало стыдно, что не сразу вмешалась. Однако прошлого уже не исправить, да и вряд ли зверь выжил бы в этой густонаселённой земле – летать-то он не умел. Думаю, пленников доставили из-за моря и продали местным крестьянам на мясо. Рррррр…

В общем, сейчас я сижу на утёсе, в двух сотнях цээгов от зловещего поля, а спасённый малыш играет моим хвостом. Я назвала его Тошиба[12], потому что он оранжевый как апельсин. И ласковый, словно настоящий котёнок… Завтра я возвращаюсь и возьму его с собой. Будет мой ученик.

После спасения Тошиба быстро успокоился, наверно слишком мал ещё, чтобы ощутить потерю матери. Интересно, а кем была моя мать? Хакас и Годзю мало рассказывали о прошлом.

Может, мои родители до сих пор живы? Прошло ведь всего двенадцать лет… Кагири, ты-то наверняка всё знаешь. И молчишь. Вредный ты медальон, Кагири-то.

…А-а-а-ахгр… …Надо ещё место для ночлега отыскать…

День 26, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

С воздуха убила ещё одного рогатого зверя, приготовила сээсаси и мы с Тошибой вкусно поели. Малыш совсем не боится летать – сидит у меня на спине, держится за рога и пищит от восторга. А мне нравится с ним летать. Не так скучно, как одной.

Сегодня я возвращаюсь обратно. Полёт на запад можно считать разведкой новых земель, так и скажу дома. Только бы с Годзю ничего не случилось… Тошиба – хватит кости грызть, иди сюда.

День 26, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Наконец я добралась до мест, где отрубила лапу чудовищу. Не думала, что так далеко на запад залетела – почти целый день пришлось крыльями работать. К вечеру Тошиба уже не казался лёгким, пришлось пару часов отдохнуть на дереве.

Сегодня я почти весь день ощущала слежку. Понятно, это мог быть только кто-то летающий, но я не замечала в этих местах больших птиц. Тем не менее, Сёхо и его сородичи явно были знакомы с крылатыми существами примерно моего размера; отсюда я сделала вывод, что одно из этих существ следит за мной.

Разумеется, преследователя надо поймать. Но как? Я даже не знаю, на кого он похож, я никогда не видела этих птиц и не представляю, как их ловить. Хотя… Ай!!! Тошиба, оставь ухо!!! Ррррр, вот тебе, получил?! Больше не будешь кусаться… Ррррр, до крови, хищник полосатый! Хищник? Хищник!…

Хэй!!! Молодец, Тошиба! Кагири, я придумала как поймать преследователя! Только пещера нужна… В двух сотнях цеегов на северо-запад видны горы, там-то я пещеру и найду. Держись, кусака несчастная, мы летим строить ловушку!

Хэй, смешно – ловушку-то я построю, а потом сама в ней приманкой стану… Ничего, самурай должен быть готов ко всему. Слышишь, Тошиба? Учись!

День 27, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Весь вечер вчерашнего дня и большую часть ночи строила ловушку. Пещера нашлась замечательная, на юго-западном склоне большой одинокой горы, а самое удачное – вход густо зарос кустарником. Тут-то я тебя и поймаю, преследователь… Выспаться, правда, не удалось. Ничего, сейчас костёр разожгу, накормлю Тошибу и посплю… Мой неугомонный спутник – лучший сторож, которого представить можно, мимо него ни один паук не проползёт.

Хотя… Иди сюда, многоногий. Ух, какой мохнатый! Кагири, такого паука даже ты не видел. В шесть когтей размером! И наверняка ядовитый… Ага, ядовитый. Пробует укусить, только где пауку с моей чешуёй справиться. Жаль, ядовитых есть нельзя… А ну, проверим заклинание Хакаса.

Хэй! Работает! Ладно, иди к себе в паутину. Этот паук наверняка мне пригодится потом, надо не забыть.

Та-ак… Ловушка готова, Тошиба ест – он вообще только и делает, что ест да пищит – пора мне спать. До вечера всё равно делать нечего.

Тошиба, если услышишь подозрительный звук – немедленно прячься! Понял, маленький? Умница… Иди сюда, иди, иди… Под крыло. Полосатик ты мой кусачий… А-а-а-угхр…

День 27, 17-ый сезон белого Солнца, оборот 58.

Оставь медальон!!! Понял?! Я убью тебя!!!… Ха-йя! Омаэ но токоро о хикинуйте симаимас ё[13]! Вот так! Получил? Будешь знать!

Тошиба, не высовывайся – у них стрелы! Сиди тихо, говорят!!! А-хэ… Сколько вас там ещё?! Получи! Хонекавасудзиэмон[14]! Ещё один?! Умри!!! Дзэтсу… так, да…. хо-о-ойа! Остпусти!!! Убъю!

…Больно!… Ты, ты, ты!!! Не смей!!!! Если поломаешь мой меч, я из тебя сассими сделаю!!! Ахгрррр!!!

Рррр…. отпусти!.. ай!… Синава тайо!!!… Ха, и совсем не больно!!! Не больно, понял… Отпусти крыло, гад… Получи!… Кагири, помоги!!! Тошиба!!!… Ахрррр!… Помогите… …. ……

Глава 5: Полководцы

Дым. Неистовое пламя давно пожрало всё, что могло гореть, и сейчас медленно издыхает, исходя дымом, посылая небу чёрные, грязные проклятия. Зловещие столбы видны издали, они кричат на весь мир о своём огненном рождении.

Замок уже почти догорел. Почерневшие камни стен растрескались от высокой температуры, везде рухнули потолки – сгорели стропила. От соломы, некогда устилавшей полы в комнатах, остался только ровный слой золы. И следы.

До пожара в замке жили люди. Многие погибли в пламени, ещё больше тел свалено во дворе. Разрубленных, пробитых, скорченных. Здесь есть мужчины и женщины, старики и молодёжь. Нет лишь детей – совсем. Уничтожители замка их пощадили.

Несколько покрытых сажей женщин ходят по пепелищу в поисках близких. Остальные – их уцелело немало – забрали детей в ближайщую деревню. Слёзы давно высохли, оставив только горе; понемногу стих и плач. Смерть приходит и уходит. Жизнь продолжается.

Одна из женщин сворачивает за угол и внезапно замирает, обращаясь в камень. Перед ней, растеряно оглядываясь, стоят два маленьких дракона. Ростом чуть ниже среднего человека, ярко-алый и изумрудный, драконята покрыты сажей и выглядят ошеломёнными.

– Убийцы… – шепчут губы женщины. Крылатые замечают её и сразу подбегают, балансируя крыльями и хвостом. Они не похожи на знакомых женщине детёнышей драконов, чьи чучела некогда были расставлены по всему замку: эти гораздо красивее, грациознее и совсем других пропорций. А ещё они ходят на двух ногах. Как те, что приходили раньше. До пожара.

– Что здесь случилось?! – совсем детским, чуть дрожащим голосом спрашивает изумрудный драконыш. Шестым чувством женщина понимает – это она, не он.

– Кто это сделал?! – изумрудная драконочка беспомощно оглядывается. – За что с вами так?!

– Убийцы… – шепчут губы. Пальцы сжимаются в кулаки, белеют от напряжения. – Убийцы!!! Крылатые пятятся перед женщиной.

– Что с вами?.. – драконочка вся дрожит. – Это не мы! Не мы это сотворили!!!

Женщина с воплем ненависти бросается на неё и застывает в середине прыжка, остановленная странной магической силой.

– Убийцы!!! – воет она, извиваясь в жажде достать ненавистную тварь. – Убийцы-ы-ы!!!! Крылатая медленно подходит вплотную.

– Я должна знать… – шепчет она. – Знать, кто это сделал…

– Тия, – алый драконыш касается крыла подруги. – Не надо. Я уже знаю, кто.

– Я должна! – изумрудная драконочка касается лба женщины и закрывает глаза. – Должна… Узнать… Пламя!

Замок пылает словно огромный костёр. С треском рушатся потолки, башни проваливаются внутрь самих себя. Жар искажает очертания стен, кажется будто каменные здания корчатся от боли. Несколько раненных солдат отступают в степь.

Из самого пламени появляются две крылатые фигуры. Над ними струится раскалённый воздух, за мечами тянется дымный след. Два юных дракона – изумрудный и сине-золотая. Хотя цвет чешуи трудно различить, драконята с ног до головы покрыты горячей кровью. Крылатые медленно приближаются к последним защитникам замка, прикрывающим спасшихся женщин и детей.

Несколько секунд царит страшная, смертоносная тишина. Драконы стоят перед людьми, от мечей подымается дым. Сладковатый запах крови заглушает вонь горящей плоти.

– Отойдите от детей, – произносит наконец сине-золотая драконочка.

– Они ни в чём не виновны! – хрипло отвечает пожилой воин с рукой на перевязи. Его товарищи обречённо сдвигают ряды.

– Наши дети тоже были невинны, – синяя драконочка вонзает дымящийся клинок в землю. – Это не мешало вам истреблять их сотнями. Воины переглядываются. Командир медленно опускает голову.

– Убейте нас, только пощадите их…

– Разве драконам ведомо милосердие? – с расстановкой спрашивает крылатая. – Разве мы видели его от людей?

Пожилой воин оглядывается на товарищей. Те стоят молча, лишь подрагивают в напряжении клинки. Люди уже видели, на что способны их враги.

– Умоляю… – командир заставляет себя опуститься на колено. – Пощадите их…

– Мы не люди, – сухо отвечает изумрудный дракон. – Истреблять детей умеете только вы.

– Ваша смерть не вернёт погибших, – синяя драконесса закрывает глаза. – Зато сохранит жизни будущим поколениям. Эти дети вырастут, помня о сегодняшнем дне. Они запомнят, что жестокие драконы подарили им жизнь. И задумаются, прежде чем, по примеру своих отцов, нести смерть другим детям!

Несколько минут царит тишина. Затем командир молча отбрасывает клинок и отходит в сторону. Его примеру следуют остальные воины. На короткий миг время застывает, ненависть в глазах драконов словно сжигает воздух. И вскрикивают мечи.

– За нас отомстят, – качаясь от горя, шепчет статная черноволосая женщина. – За нас отомстят…

– Нет, – холодно говорит изумрудный дракон, отворачиваясь от тел. – Не мы пролили первую кровь. Он указывает на пылающий замок.

– В нашей власти истребить всех людей, словно чуму, но этого мы делать не станем. Мы лишь разорим ваши гнёзда, сожжём города, перебъём армии. Люди больше никогда не будут угрозой крылатым. Синяя драконочка подходит к испуганным детям и застывшим, словно статуи, женщинам.

– Запомните этот день, – произносит она глухо. – Запомните и передайте своим потомкам: у всякой крови есть цена. Вы пролили драконью кровь. Вы убивали наших детей, делали чучела, мечтали истребить наше племя под корень. Запомните: сегодня вас пощадили. Изумрудный дракон медленно возвращает клинок в ножны под крылом.

– Больше пощады не ждите, – говорит он сухо. – Если ещё хоть раз человек прольёт кровь дракона, в этом мире не останется людей.

– Учитесь жить со своими соседями, – добавляет синяя драконесса. – Вам дали последний шанс. Свист крыльев, покрытых кровью. Тяжело подымается дым.

Видение гаснет. Изумрудная драконочка опускает руку и отступает от женщины, чьи воспоминания она сейчас пережила. В золотых глазах мерцают слёзы.

– Нет, – сверкающие изумрудные крылья бессильно падают на обугленную землю. – Не-е-е-ет… Алый дракон нежно касается подруги.

– Они избрали другой путь, – говорит он мягко. – Быть может, они и правы. Крылатая судорожно вздрагивает.

– Ариман, что ты говоришь?!

– Хаятэ научила меня многому, прежде чем мы расстались, – драконыш встаёт на колени перед подругой и заглядывает ей в глаза. – У каждого свой путь, Тия. Этот кошмар – тоже путь. Нам он кажется ужасным, но кто знает, что за цель ожидает путника в конце…

– Хаятэ? – драконочка медленно сжимает когти. – Оглянись! Посмотри, что сотворила твоя Хаятэ!

– И твой брат, – мягко отвечает драконыш. – Они решили платить кровью за кровь. Это их путь, Тия. Не наш. Слёзы текут по изумрудной чешуе и пропадают в золе. Без следов.

– Какой же путь избрать нам? – плача, спрашивает драконочка. – Для всех мы стали убийцами, средоточением ненависти. Посмотри вокруг! Здесь только смерть! Люди столетиями убивали драконов, пользуясь их слабостью, но теперь в этот мир явились мы – и мы убиваем людей, столь же беспощадно и жестоко. Так где кончается человек и начинается дракон?! Где разница?!

– В нас, Тия, – ласково отвечает алый драконыш. – В нас. Решив платить смертью за смерть, Хаятэ и Альтаир сами стали людьми. Но мы – не люди. Мы можем оставаться драконами. Крылатая медленно встаёт. Неслышно шуршит пепел.

– Что сможет дракон в мире людей? – с горечью спрашивает она. – Что сможем мы в мире, где выживают только убийцы?

– Тия… – пытается драконыш, но подруга яростно перебивает:

– Оглянись, Ариман! Оглянись! Посмотри вокруг! Она резко указывает на группу женщин, покрытых гарью и копотью.

– Много веков в этом мире верили, что драконы – злобные твари и их следует истреблять, – голос дрожит от сдерживаемой боли. – Люди убивали нас, истребляли наших детей, даже устроили праздник из этого чудовищного преступления. Но вот, появились мы, и что нового люди узнали о драконах? Они узнали, что мы умеем мстить. Умеем быть столь же беспощадны, умеем убивать и получать от этого наслаждение! И теперь, после стольких веков смерти – ты надеешься объяснить им, что такое жизнь?! Алый дракон медленно опускает голову.

– Я не надеюсь, – отвечает он шёпотом. – Я только мечтаю.

– Мечты не помогут воскресить мёртвых! – в исступлении кричит изумрудная драконесса. – Смерть нельзя исправить!

Распахнув крылья, она бросает себя в небо, пронзая клубы дыма словно чистая, омытая слезами стрела. Секундой позже взлетает и её друг.

Два дракона парят в высоте, всё чаще и чаще взмахивая крыльями, пытаясь улететь сами не зная от кого, не зная зачем. Встречный ветер уносит все слёзы.

1

– Смерть нельзя исправить… – прошептала Ри, медленно возвращаясь к реальности. На сей раз видение пришло наяву, заставив ящерку в панике закрыть глаза и сжаться в комок на грязном полу каюты. Только мираж не пропал, даже когда она опустила внешние веки. Странный дар пугал Ри, превращал сон в камеру пыток. Вэйта боялась засыпать.

Она не знала, сколько прошло времени. В каюту никто не заходил, казалось, уже целую вечность. Галера слегка покачивалась на волнах, в душной клетушке пахло рыбой и мочой. Ящерка упорно извивалась, стараясь освободить руки.

Когда, спустя несколько часов, дверь наконец открылась, Ри едва не ослепла от яркого света. В каюту стремительно вошёл статный, широкоплечий мужчина с аккуратной бородкой и холодными серыми глазами. Одет он был в чёрные с серебром одежды, на лбу сверкала тонкая цепочка с платиновым диском в виде солнца. За плечами переливался великолепный бархатный плащ.

– Как твоё имя? – спросил он отрывисто. Свет из двери заставлял вэйту щурить глаза.

– Р…ут, – с запинкой ответила она.

Человек небрежно повёл рукой снизу-вверх. Странная сила подхватила Ри и подняла в воздух, заставив бепомощно повиснуть перед лицом гостя. От неожиданности ящерка вскрикнула.

– Зачем ты бежала от солдат? – жёстко спросил маг.

– Я… испугалась… – вэйта судорожно дышала, тщетно стараясь дотянуться хвостом до пола. – Они хотели всех арестовать… Мне было страшно…

– Сейчас тебе страшнее, – усмехнулся человек. Ри сумела только кивнуть. Маг медленно обошёл висящую в воздухе ящерку.

– Как звали чернокожего повара? – резко спросил он, стоя за спиной Ри. Вэйта сглотнула.

– К-к-ковумба.

– Ты знала его раньше? До плена?

– Н-нет…

– Не лги! – внезапно крикнул маг. Ри задрожала, ощутив как его холодные руки коснулись головы.

– Второй и последний раз спрашиваю: ты знала этого повара до плена?

– Да… – выдавила Ри. Холодные руки слегка отодвинулись.

– Час назад, так называемый повар Ковумба раскидал четверых опытных солдат, отнял их оружие и скрылся в толпе, – сухо произнёс маг. – Я опоздал всего на десять минут. Но ты мне поможешь.

Он вновь обошёл Ри и встал перед ней, скрестив на груди руки. Теперь вэйта дрожала вовсе не от холода.

– Запомни, ящерица, – холодно сказал маг. – Я очень не люблю, когда мне лгут. Ты будешь отвечать «да» или «нет». Ответь, это понятно? Ри сглотнула.

– Д-да… – прошептала она. Маг тонко улыбнулся.

– Итак, приступим. Ковумба – наёмный убийца?

– Да, – выдавила Ри.

– Он, как и ты, работает на Торвальда? Вэйта вздрогнула.

– Я… я… я не работаю на… на…

– Ошибка! – маг хлестнул ящерку по лицу. От удара она завертелась в воздухе, но волшебник поднял руку и Ри вновь замерла.

– Ковумба, как и ты, работает на Торвальда? Вэйта подняла голову. От гнева у неё раздувались ноздри.

– Я не работаю на Торвальда, – тихо, яростно повторила она. Маг чуть приподнял левую бровь.

– Вот как? – в его серых глазах мелькнул смех. – А матросы, как один, утверждают, что ты шпионка Торвальда и убила пятерых, прежде чем попалась. Ри тяжело дышала.

– Это ложь, – она яростно дёрнулась в воздухе. – Да, я убила тех людей. И если потребуется, убъю ещё! Защищая свою жизнь! Маг смерил ящерку задумчивым взглядом, и внезапно расхохотался.

– Я вылупилась и всю жизнь провела в городе Истр… – пропищал он тонким голосом. – Охотники схватили меня и выдали капитану Солкару, чтобы получить награду! Господин, сжальтесь, я простая служанка! Я только маленькая ящерица!

Ри дёрнула хвостом. Почти забытая внутренняя сила вновь возвращалась, страх отступил на край сознания. Молодая вэйта медленно подняла голову и взглянула прямо в лицо волшебника.

– Да, я ящерица, – сказала она хрипло. – Холоднокровная чешуйчатая рептилия с хвостом. И всё же я выше тебя, слуга. Я свободная вэйта!

– Ты дура, – спокойно ответил маг. – Наивная, напичканная геройскими сказками девчонка. Он покрутил пальцем, насмешливо глядя как Ри вращается в воздухе.

– Никогда не играй в героя перед тем, кто сильнее. Резкое движение кисти, и вэйту подбросило вверх, больно ударив о потолок. Маг усмехнулся.

– Это за дерзость. Следующий жест заставил Ри свалиться на пол и застонать от боли в ногах.

– А это урок на будущее. Волшебник присел на корточки рядом с вэйтой.

– Теперь моя очередь говорить, – сказал он спокойно. – Твоё настоящее имя Ри. Около года назад ты бежала от некроманта Ажхана Дрэкхана и попала к разбойникам, где познакомилась с молодым драконом Альтаиром. Затем тебя похитили эльфы, а кончилось всё пленом у грифонов, мечтавших о свободе. От них ты убежала сама, долго скиталась в джунглях, но не нашла Долину и решила сдаться… Или пока не решила? – человек сузил глаза. Ри дрожала.

– Я не понимаю, о чём…

– Понимаешь, понимаешь, – оборвал маг. – Эту историю рассказал один молодой дракон, когда его поджаривали над костром.

Вэйта застыла. Мгновение паники – но она вспомнила рассказ Джихана и страшным усилием взяла себя в руки.

– Наверно, это был очень злой дракон, – негромко сказала Ри. От ярости она с трудом дышала. – Ты поступил правильно, убив его. Маг улыбнулся.

– А как он кричал… И корчился на огне… Запах горелой чешуи отвратителен, но я терпел, наслаждаясь зрелищем… Ри медленно подняла голову.

– Ты пытаешься причинить мне боль, – сказала она тихо. – Значит, ты боишься меня. Почему? Ведь я проиграла. Я потеряла всё, что могла потерять! Почему ты боишься меня, маг?

Улыбка исчезла с лица волшебника. Помолчав, он встал и вышел из каюты. Ри бессильно уронила голову.

– Почему? – прошептала она. – Чего вы боитесь?

Спустя полчаса двое мрачных солдат вошли в камеру и подняли Ри. Она не сопротивлялась. Не имело смысла.

Был уже вечер, горизонт разрезал солнце надвое. Корабли и дома отбрасывали длинные, зловещие тени. Ри пронесли на берег и сунули в стоявшую там чёрную колесницу, сходную с погребальной повозкой. Кучер молча хлестнул лошадей.

Поездка длилась долго. Ри, по-прежнему связанная, лежала на полу, подпрыгивая на каждом ухабе. Но верёвки заметно ослабли; вэйта чувствовала, ещё немного – и она освободится. К несчастью, путь завершился раньше.

Копыта прогрохотали по деревянному настилу и колесница остановилась. Некоторое время измученная ящерка прислушивалась к звукам.

Минут через пять полог откинули и сильные руки подхватили вэйту. Она сделала последнюю попытку разорвать путы; безуспешно. Человек молча потащил пленницу в тёмный провал подземелья.

Там её бросили на кучу соломы в небольшой камере без окон. Тюремщик, так и не сказав ни слова, поставил перед ящеркой миску с бульоном и грубый кувшин. Затем, так быстро что Ри не успела даже вздрогнуть, выхватил из-за пояса нож и разрезал путы. Ящерка сглотнула.

– Что со мной будет? – спросила она.

Ничего не ответив, человек вышел и захлопнул стальную дверь. Камера погрузилась в полную темноту. Ри помолчала.

– Что ж, – она горько улыбнулась. – Могла бы и привыкнуть. На ощупь отыскав миску, вэйта легла на пол и принялась медленно, растягивая удовольствие, пить тёплый бульон.

***

Джихан остановился отдохнуть, лишь добежав до окраин Шаддата. Здесь, как и во всех городах Востока, жили бедняки; трущобы окружали столицу грязным кольцом. Подобно старому змею, меняющему кожу, город медленно вытеснял из себя неугодных.

Внимательно оглядевшись, Джихан прислонился к закопчённому дувалу. Он устал и был очень зол на себя за потерю ящерицы. Впрочем, сейчас следовало думать о более важных вещах, например о маскировке; хотя краска из семян дерева м'хентр была очень стойкой, пот и морская вода заставили её изрядно посветлеть. Пришло время отбросить облик чернокожего повара: юноша медленно осмотрелся.

Улица была почти пуста. За плетёной изгородью ближайщего дома что-то напевал гончар, двое детей запускали кораблик в арыке с проточной водой. Чуть в стороне, под деревом, несколько оборваных дервишей сообща ели большую рисовую лепёшку. Появление Джихана они встретили настороженными взглядами.

«То, что надо…» – юноша подошёл к дервишам и уселся на корточки перед тем, кто казался вожаком.

– Святой человек… – Джихан провёл тремя сложенными пальцами по лбу. – Я много месяцев был за морем, не скажешь ли, что слышно?

Дервиш разочарованно вздохнул. У молодых моряков редко водились деньги, поживиться за их счёт удавалось нечасто.

– Безбожие и разврат свили гнёзда в сердцах, – пробурчал он мрачно. – Забыто уважение к старшим… Юноша улыбнулся.

– Прости, святой человек, – он сунул дервишу медную монету. – Я и вправду забыл. Скажи, не началась ли война с безбожниками-эльфами? До меня доходили слухи…

– Все слухи от лукавого! – буркнул дервиш. Джихан показно вздохнул.

– Востину так. А скажи, святой человек… Ты, конечно, знаешь здесь всех, ведаешь сокровенные тайны… Не откажи в помощи бедному моряку, много месяцев мечтавшему о женской ласке. Один из дервишей, помоложе других, громко фыркнул. Вожак метнул на него грозный взгляд.

– Согрешить просишь?

– Зачем – прошу? – Джихан подмигнул. – Готов жертвовать во имя Пророка.

Осторожно, чтобы движение не выглядело агрессивным, он вынул из-под матросской робы волнистый кинжал с рукоятью слоновой кости.

– Поторгуемся? Дервиш мгновенно оценил дорогое оружие, ещё недавно принадлежавшее стражнику.

– Что хочешь за него?

– Халат, комнату на ночь и ласки женщины. Дервиш поджал губы.

– Дорого.

– Хэй, посмотри какая сталь… – Джихан выдернул волосок из бороды его соседа и на лету рассёк кинжалом. В глазах оборванцев отразилась жадность.

– Нет, дорого. – дервиш покачал головой. – Халат и комната. Юноша сделал вид, словно колеблется.

– Пусть будут ласки уродливой женщины…

– Халат и комната.

– Шайтан грызёт меня твоими устами! Забирай мою одежду впридачу. Дервиш смерил Джихана сомнительным взглядом, задержав глаза на хороших кожаных сапогах.

– Сапоги отдашь?

– А не жирно будет? Ухмыльнувшись, «святой человек» медленно покачал головой. Юноша вздохнул.

– Хэк, по рукам… Дервиш проворно вскочил:

– Пошли. Остальные проводили их завистливыми взглядами.

Джихан шагал спокойно – он прекрасно знал обычаи трущоб. В поисках редких зверей молодому хану не раз приходилось посещать такие места, а поскольку отец не одобрял его пристрастий и отказывался давать деньги на покупку животных, Джихан быстро усвоил – то, что хану продадут за сто динаров, простой человек купит за десять таньга.

– Заходи, – дервиш открыл калитку и пропустил юношу во двор приземистого одноэтажного дома. На звук обернулась толстая женщина, стиравшая бельё.

– Я плачу, – сразу сказал «святой». – Нужен халат и Фатима до утра. Женщина молча кивнула на дом и продолжила полоскать бельё. Дервиш обернулся к Джихану:

– Давай.

Юноша сунул ему кинжал, стянул сапоги и молча поднялся в дом. Там стоял тяжёлый запах марихуаны.

– Дорогой?… – с дивана встала на редкость некрасивая женщина лет тридцати пяти. Широкое лицо густо покрывали веснушки, нижняя губа была слегка оттопырена и не скрывала кривых жёлтых зубов. Из одежды на женщине имелись только бусы и полупрозрачная кисейная накидка; были хорошо видны плоские груди. Джихан мысленно вздохнул.

– Фатима? – спросил он, стараясь сдержать отвращение.

– А ты, мой морячок?… – женщина приблизилась и обвила рукой шею юноши.

– Как твоё имя?

– Неважно, – молодой воин отодвинулся. – Где здесь вода? Я хочу вымыться.

Фатима, тяжело переваливаясь, прошла в угол комнаты и отодвинула занавеску. Там стояла большая деревянная лохань, полная мутной воды.

– Отлично, – затворив дверь, Джихан быстро подошёл к дивану, сбросил одежду и распустил косу. Когда он обернулся, женщина присвистнула. – Ты поможешь смыть краску.

– Краску? – Фатима с трудом заставила себя поднять глаза. – Какую краску?

– У меня были неприятности в другом городе, пришлось стать чёрным, – нетерпеливо ответил юноша. – Ну же, помоги вымыться! Женщина улыбнулась.

– С удовольствием, мой морячок… С очень-очень большим удовольствием, – она сбросила накидку и, обнажённая, залезла в лохань. – Иди, я тебя помою…

Джихан закрыл глаза и мысленно поклялся поджарить Владыку на медленном, очень медленном огне. Потом, немного подумав, решил что такая участь будет слишком мягкой, и пожелал Владыке провести ночь с Фатимой.

2

– Эй, парень, ты что тут делаешь?

Смуглый юноша в старом халате, босой, с грязными чёрными волосами, почтительно cклонил голову.

– Господин, всего один вопрос. Не знаете ли вы, где сейчас сиятельный хан Гарун Джэбегар ибн Улам?

– А тебе какое дело? – солдат подозрительно прищурился.

– О нет, нет, ничего важного! Один человек в городе заплатил мне десять таньга, чтобы я передал сиятельному хану письмо… Десять таньга за такой пустяк! Мне хватит и девяти, господин. Солдат усмехнулся.

– Тебе хватит и пяти.

– Но, господин, всего пять таньга…

– Целых пять таньга за такой пустяк! Юноша сокрушённо вздохнул.

– Хорошо, господин… – он протянул воину деньги. – Так где шатёр сиятельного Гаруна? Хмыкнув, солдат пересчитал монеты.

– Видишь, лагерь на холме? – он показал рукой. – Все нойоны-десятитысячники собрались там. А потратился ты зря, парень – туда не пускают никого ниже сотника. Рассмеявшись, солдат хлопнул юношу по плечу.

– Впрочем, можешь попросить кого-нибудь из сотников передать письмо… Это сядет в сотню, не больше! Джихан заставил себя подобострастно улыбнуться.

– Да, господин… – отвернувшись, он быстро направился к холму. Встречные солдаты с подозрением поглядывали на оборванного паренька.

Утром, когда Джихан впервые увидел армию Владыки, разбившую лагерь на равнине за городом, он был шокирован. Размеры войска не удавалось представить воочию; палатки, навесы и костры тянулись до горизонта, здесь собрались все степные племена. Каждый хан, каждый мелкий правитель привёл своих воинов к стенам Шаддата. Война была близка.

Днём и ночью из города гнали стада животных и везли пищу; армия за сутки поглощала больше еды, чем всё население Шаддата за месяц. Войско состояло не только из людей – орды диких орков, родовые стаи ярров, отряды гномов и даже большая эскадрилья грифонов собрались на равнине, чтобы отомстить эльфам за прошлые обиды. Но особенно Джихана поразил странный блеск, вдали, на берегу моря. Побратиму Альтаира не пришлось долго ломать голову над загадкой; вскоре он заметил хищный крылатый силуэт, пронёсшийся над лагерем.

«Драконы!» – юноша застыл. Сразу вспомнилась встреча у пещеры богов, где маг Джер аль Магриб рассказал о большой стае крылатых, прилетевших из-за океана чтобы принять участие в войне. Тогда Джихан не воспринял известие должным образом, но сейчас, увидев гостей собственными глазами, впервые осознал, какая чудовищная назревает катастрофа. А единственных, кто мог предотвратить войну – богиню Агайт и её возлюбленного Карда – Владыка заблаговременно отправил в другой мир…

– Не единственных, – сквозь зубы процедил юноша. Встряхнувшись, он ускорил шаг и направился к большому шатру, раскинувшему жёлтые пологи у подножия холма, что указал солдат. Там, удобно расположившись на траве, как раз отдыхал дракон. Стройный, ярко-алый, с чёрными рогами и шипами, он беседовал с молодым бело-золотым грифоном.

«Драконы не знают об Альтаире и богах, иначе повернулись бы против Владыки!» – Джихан нащупал под халатом цепочку, где висел подарок Касса: сверкающая синяя чешуйка.

Шатёр был уже близко, когда юноше внезапно преградил дорогу высокий пожилой воин с пайцзой десятника на груди. Обе его щеки некогда пробила стрела, оставив уродливые рубцы и перекосив челюсть.

– Кто ты? – воин говорил слегка невнятно, видимо повреждён был и язык. – Что делаешь в военном лагере?

– Я посыльный, господин… – смиренно отозвался Джихан. – Мне приказано передать письмо в руки сиятельного хана Гаруна Джэбегара ибн Улама, или одному из его ближайщих нукеров.

– От кого письмо?

– Не знаю, господин. Я только посыльный. Десятник нахмурил брови.

– Кто приказал отнести письмо? Отвечай! Джихан покачал головой.

– Господин, я не знаю. Мне лишь сказали, что сиятельный хан щедро наградит любого, кто его доставит… Солдат протянул руку.

– Дай мне письмо. Я сам отнесу нойону.

– Нет, господин, – юноша начинал терять терпение. – Письмо отнесу я. Десятник топнул ногой.

– Дерзкий мальчишка! Я проучу…

В это время дракон, очевидно, закончив беседу, распахнул крылья и могучим прыжком метнул себя в небо. Разгневанный Джихан обернулся к солдату.

– Шакал! – мгновенный удар в нервный центр на левой стороне шеи заставил десятника рухнуть, не издав даже стона. Юноша бегом бросился к шатру.

– Стой! – за спиной раздался крик. – Остановите его! Бело-золотой грифон оглянулся и удивлённо приподнял хвост.

– Что происходит? – спросил он резко.

– Я принёс важную весть! – закричал Джихан. – Прошу защиты у хана!

Грифон встал. Несмотря на молодость, вблизи он производил большое впечатление; голубые глаза светились разумом, по перьям струились волны блеска. Львиная половина тела и кромки крыльев у него были цвета червонного золота.

– Остановись, человек, – приказал пернатый. – Что за весть ты принёс?

Джихан оглянулся. Над упавшим десятником уже склонились несколько солдат, другие бежали к шатру. Действовать следовало немедленно.

– Я Джихан ибн Гарун, наследный хан Джэбегар, сын вашего нойона, – ответил он быстро. – Я принёс важные сведения о планах врагов!

– Джихан? – грифон вздрогнул. Оглянувшись на шатёр, он шагнул к юноше и склонил голову.

– Быстро поднимись на холм. Твой отец там. Я задержу солдат.

Времени удивляться не было. Кивнув, Джихан бросился бежать, слыша как за спиной грифон громко отдаёт приказы и что-то рычит. Впереди, среди богатых шатров, уже заметили беглеца.

Несколько нукеров вышли навстречу Джихану. Не увидев знакомых лиц, юноша мысленно выругался.

– Я Джихан, сын Гаруна Джэбегара, вашего нойона! – крикнул он. – Я принёс важные вести!

– А я император румский, – оскалился покрытый шрамами сотник с водянистыми глазами. Юноша стиснул зубы.

– Отец снимет с тебя кожу, когда узнает, что меня задержали!

– Да ну, – сотник сплюнул. Воины тем временем окружили Джихана со всех сторон.

Юноша огляделся. У подножия холма солдаты спорили с грифоном, несколько нукеров вышли из шатров и следили за событиями. Следовало действовать немедленно.

– Клянусь именем богини, я не лгу! – Джихан поднял руки, показывая, что безоружен. – Я выполнял секретное задание! Позовите любого нукера нойона! Сотник на мгновение заколебался.

– Там разберёмся, – решил он. – Взять его.

Джихан яростно топнул ногой и приготовился защищаться, но в это время в ближайщем шатре откинулся полог и низкий, с хрипотцей, голос заставил солдат почтительно склониться:

– Что происходит? – на свет вышел могучий, широкоплечий, рыжебородый гном с волосами, заплетёными в две косы по обычаю северян. Одет он был в сверкающие доспехи из белого серебра, носил чёрный плащ нойона и латный пояс с рубинами. На груди золотом переливался символ парящего дракона.

– Я спросил, что здесь происходит! – холодно повторил гном. Его широкое, открытое лицо обратилось к гостю. – Кто этот па… Глаза гнома расширились.

– Ты!!! – выдохнул он. Юноша попятился.

– Рогвальд…

– Джихан! – гном едва не упал от изумления. – Вот так встреча! Молодой воин сглотнул.

– Ты же был разбойником…

– Взять его! – Рогвальд властно поднял руку. – Невредимым!

Нукеры бросились на Джихана. Юноша прыгнул в сторону, перекувырнулся, вскочил и, петляя, метнулся прочь. Однако, не успел он пробежать и десяти шагов, как пожилой сотник кинулся ему в ноги и Джихан покатился по траве. Секундой позже навалились солдаты.

– Я сын хана! – юноша яростно отбивался. – Вас всех казнят! Нукеры быстро скрутили пленника по рукам и ногам. Подбежал Рогвальд.

– За мной, – приказал он резко. Солдаты втащили Джихана в шатёр и бросили у стены; пожилой сотник умело обыскал, отняв нож и удавку. Рогвальд коротко кивнул.

– Сторожить снаружи. Не пускать никого.

– Нойон, парень опасен…

– Это приказ! – рявкнул гном. Поколебавшись, сотник кивнул и вышел из шатра. За ним, негромко переговариваясь, последовали остальные нукеры. Рогвальд задвинул полог. И медленно обернулся.

– Давненько не виделись… – он подошёл к пленнику и рывком поставил его на ноги. – Как провёл лето?

– Ты же был разбойником! – выдавил Джихан.

– Мало ли, кем мы были, главное – кем мы стали… – гном схватил юношу за шиворот. – А я стал очень важной птицей, когда привёл Владыке две сотни драконов. Размахнувшись, он так ударил Джихана, что тот пролетел через весь шатёр.

– Я важная и очень, очень злая птица!

В глазах гнома светилась холодная ярость. Подскочив к ошеломлённому юноше, он схватил его за горло.

– Расскажи-ка, дружок, что ты сделал с моим приёмным сыном, – прорычал Рогвальд. – И тогда, быть может, я сначала тебя убью, а лишь потом сниму шкуру!

***

Джихан с трудом сел. От удара у него кружилась голова.

– Отвечай, шакал, где мой дракон! – рявкнул гном.

– Мы побратались, – сквозь зубы процедил юноша.

– Чего?!

– Альтаир мой названный брат, – повторил Джихан. – Я спас ему жизнь в чайхане. Рогвальд несколько секунд молча глядел на пленника.

– Спас жизнь? – переспросил он наконец.

– Ты что, не только тупой, но и глухой? – юноша сплюнул на ковёр. – Если всё повторять трижды, рассказ займёт неделю. Да, я спас ему жизнь, мы подружились, а позже, в Пенных горах, и побратались. Альтаир – мой брат по крови, теперь он МОЙ дракон! Рогвальд почесал в затылке.

– Похоже, я тебя черезчур сильно приложил…

– Выслушай мою повесть, – оборвал Джихан. – А потом попроси прощения. Ясно? Гном невольно фыркнул.

– Ну, парень, ты и нахал. Говори. Я слушаю. Юноша вздохнул.

– Я проиграл бой с Альтаиром. Он оставил мне жизнь и уже улетал, когда внезапно свистнула стрела… – Джихан рассказывал сжато, коротко, излагая только факты. Рогвальд внимательно слушал.

– …дервиш с самого начала проводил всё время с грифонами, но мы и представить не могли истинной причины. Когда тайна раскрылась, Алдар сказал богине, что её Пояс поможет завоевать весь мир. Тогда золотой Драко направил на него странное оружие и приказал вернуть похищенное, но Владыка закрыл глаза и все шесть драконов исчезли. Остался только я – наверно, меня сочли неопасным. Джихан криво усмехнулся.

– Я выстрелил во Владыку из лука, пробил ему шею, но он даже внимания не обратил – просто вытащил стрелу и рана сама закрылась. Маг Джер аль Магриб требовал убить меня, но Владыка приказал лишь отобрать моё оружие. А потом они улетели, бросив меня в джунглях. Четыре месяца провёл я в пещере Кассандраго, и вот тому доказательство… – юноша снял амулет и протянул Рогвальду. Гном покрутил в пальцах блестящую чешуйку.

– Да-а… – протянул он. – Большего бреда мне в жизни не доводилось слышать. Боги? Вы встретили богов, и Владыка выбросил их в другой мир? Богов? Джихан разозлился.

– Я говорил с Богиней, как сейчас говорю с тобой!

– Правда, чтоль? – усмехнулся Рогвальд. – И на кого она похожа? Юноша опустил голову.

– На сон, – сказал он тихо. – На самый прекрасный сон, который только может явиться человеку. Я видел её в облике фиолетовой драконессы, и до сих пор вижу – стоит лишь закрыть глаза. Она действительно богиня, богиня красоты… Гном помолчал.

– Выходит, ты утверждаешь, что благородный Владыка не так уж благороден, и послал моего Альтаира в другой мир ради исполнения какого-то пророчества?

– Не только Альтаира, но и его сестру, – ответил Джихан. – Я вернулся, чтобы отомстить за драконят! Рогвальд скрестил на груди руки.

– Даже если я поверю в эту сказку – а я не верю – долг обязывает выдать тебя Владыке или казнить прямо на месте. Я воин его армии, а ты лживый мальчишка.

– Не веришь мне – спроси тех, кто всё видел своими глазами, – резко ответил Джихан. Рогвальд фыркнул.

– Это кого же?

– Например, Джера аль Магриба, – юноша кивнул на выход из шатра. – Ты теперь большой… гном, он не решится тебя убить. Или, ещё лучше – спроси телохранителей Владыки! Тахион и Гарпия должны быть здесь, в лагере. Гном призадумался.

– Тахион и Гарпия? Это не те птички, что всё время проводят у шатра Гаруна? Чёрный грифон и серо-стальная грифоница.

– Они! – Джихан вздрогнул. – Что связывает их с отцом? Рогвальд огладил бороду.

– Да вот и я голову ломал раньше… А теперь думаю, уж не тебя ли они высматривают? Знают, небось, что коли вернёшься – сразу к папаше бросишься.

Юноша стиснул зубы.

– Проклятый Алдар!

– Но-но, придержи язык, – Рогвальд наконец принял решение. – Вот что, парень: я тебе, конечно, ни на грош не верю, но проверить не помешает. Эй, там! Двоих ко мне! Полог шатра откинулся. Вошёл уже знакомый Джихану пожилой сотник.

– Нойон, здесь хан Гарун со своими нукерами, – доложил он коротко. – Требует впустить. Мы задержали их до твоего приказа. Рогвальд бросил красноречивый взгляд на пленника.

– Что ж… – гном дёрнул себя за бороду. – Пусть входит. Но только сам Гарун, нукеров не пускать.

– Да, нойон, – сотник вышел. Джихан поднял связанные руки.

– Верёвки…

– Обойдёшься покамест! – огрызнулся Рогвальд. Тем временем полог шатра вновь откинулся, пропуская Гаруна ибн Улама, хана Джэбегар, нойона десятитысячного тумена Владыки. Джихан постарался состроить невозмутимый вид.

– Здравствуй, отец, – произнёс он почти спокойно.

3

В отличие от своего сына, хан Гарун вовсе не казался невозмутимым.

– Джи! – он покачнулся. – Живой!

– Как видишь, – на родном языке ответил юноша.

– Почему ты связан?!

– Напал на солдат, – пояснил Рогвальд. Смерив гнома уничтожающим взглядом, Гарун подошёл к сыну и разрезал путы.

– Как брат? – спросил юноша, вставая. Хан вернул кинжал за пояс.

– С Гурканом всё хорошо. Где ты был? Почему не вернулся с остальными?

– Так получилось, – Джихан покачал головой. – Я всё расскажу.

Некоторое время отец и сын молча стояли друг против друга. Черноволосый, стройный, Гарун ибн Улам был высок и красив; с волевого лица смотрели узкие чёрные глаза. Джихан очень походил на отца, но был заметно шире в плечах и более гармонично сложен. Кожа его за месяцы пребывания в джунглях приобрела золотисто-смуглый оттенок, гладкие чёрные волосы отросли до середины спины. Хотя юноше лишь недавно исполнилось шестнадцать, его никто не назвал бы мальчиком.

– Ты возмужал, – сказал наконец Гарун.

– Я многое повидал за этот год.

– Гуркан упоминал драконов… – хан бросил короткий взгляд на Рогвальда, слушавшего их разговор. – …Ты действительно нарушил мой приказ ради рептилии? Джихан чуть приподнял голову.

– Нет, отец, – ответил он коротко. – Ради друга. Гарун помолчал.

– Хэк, поговорим позже. Идём.

– Не спешите, – гном заступил им путь. Хан прищурился.

– Что это значит, Рогвальд?

– Парень провёл полгода неизвестно где, – ответил гном. – Возможно, он стал нашим врагом. Гарун скрестил на груди руки.

– Это мой сын и наследник, – сказал он сухо.

– Сначала пусть ответит на вопросы, – Рогвальд кивнул Джихану. – Повтори отцу то, что уже рассказал мне.

Юноша сжато поведал о своих приключениях. Гарун не шевелился до самого окончания рассказа.

– Итак, ты предал кагана. – только и сказал он, когда Джихан умолк.

– Это Владыка предал всех нас! – горячо возразил юноша.

– Чем? – сухо спросил Гарун. – Тем, что использовал в своих целях несколько рептилий? Он даже не убил твоего дракона. Я бы на его месте – непременно убил. Джихан вздрогнул.

– Отец, он выбросил в другой мир богов!

– А какое нам дело до богов? – хан сузил глаза. – Мы присягнули Коргу Алголу, Владыке. Мы назвали его нашим каганом. Вот кому надо хранить верность, а не всяким фиолетовым ящерицам из пещеры! Юноша стиснул зубы.

– Мы с Альтаиром смешали кровь!

– Месть ещё можно понять, – Гарун усмехнулся. – Но ты говорил, дракон жив.

– Я не знаю этого! Так сказал Владыка.

– А зачем ему лгать? – хан покачал головой. – Мне сорок два года, Джи. Я знал множество властителей, от мелких вождей до могущественных королей. И ни разу не встречал я человека, более благородного и честного, чем Корг Алгол. Я вступил в союз с Владыкой по нужде; но теперь я служу ему по собственной воле. Он того достоин.

– Верно говоришь, – вставил Рогвальд. Джихан попятился.

– Владыка выбросил в другой мир моего побратима, его сестру и четырёх ни в чём не повинных драконов, – сказал он с расстановкой.

– Обычный король просто убил бы их всех, – Гарун пожал плечами. – И тебя тоже, сын. Не забывай, во имя чего мы вступили в войну. Не забывай свою мать! Он шагнул вперёд.

– Всё, что сделал Владыка – было сделано, чтобы уменьшить кровопролитие. Он на много дней оставил войско, подверг себя опасности – чтобы раздобыть талисман, способный уменьшить потери. Он встретил сильных врагов – и пощадил их, лишь позаботившись, чтобы ему не мешали. А ты, мой сын – сейчас играешь на руку эльфам, убившим твою мать! Резко отвернувшись, Гарун глухо добавил:

– Мне стыдно за тебя, Джи. Сегодня вечером Владыка вернётся в лагерь. Я хочу, чтобы ты подошёл к нему, пал на колени и просил прощения. Джихан стиснул зубы.

– Никогда.

– Ты сделаешь это, если желаешь остаться моим сыном. – хан шагнул к выходу и отодвинул полог, намереваясь покинуть шатёр. Гном и юноша увидели, как он вздрогнул.

– Каган?!

– Я вернулся полчаса назад и услышал шум, – при звуке этого голоса у Джихана зашевелились волосы. – Нукеры сказали, нашёлся твой старший сын? Гарун с трудом взял себя в руки и коротко поклонился.

– Да, каган. Он здесь.

Посторонившись, хан Джэбегар пропустил в шатёр высокого, очень красивого старика в простой серой мантии.

***

Рогвальд склонил голову.

– Привет тебе, каган.

– Привет, привет, мой доблестный друг… – Корг Алгол, последний из Мёртвых Царей, более известный под титулом Владыки, слабо улыбнулся. – И тебе привет, о храбрейший из юношей.

По скулам Джихана заходили желваки. Справившись с собой, он резко отвернулся. Несколько минут в шатре висела напряжённая тишина. Первым её нарушил Гарун.

– Прошу прощения за сына, – помолчав, сказал хан. – Он многое перенёс и ещё не опомнился от тягот пути.

– О, я вовсе не сердит, – Алгол улыбнулся. – Джихан проявил себя храбрым воином и верным другом. Можешь гордиться сыном, Гарун. Юноша медленно обернулся.

– Тебе следовало послушать совета Джера аль Магриба и убить меня, – холодно произнёс он. – Теперь же я разрушу твои планы! Владыка поднял брови.

– Действительно? Каким образом?

– Я расскажу всем, что совершил ты в пещере богов! Алгол посмотрел на Рогвальда.

– Как вижу, ты уже начал, – он усмехнулся. – И сумел избрать в слушатели вождя всех воздушных сил моей армии. Джихан поперхнулся.

– Вождя?!

– О, так он не представился? – Владыка укоризненно покачал головой. – Перед тобой Рогвальд, командующий моими десантными и воздушными силами, всадник красного Ализона, единогласно избранного военным вождём драконьих эскадрилий. Рогвальд и Ализон – мои ближайщие советники. Юноша невольно обернулся к гному. Тот усмехнулся в ответ на немой вопрос.

– Мальчишка поведал весьма интересную историю, – заметил Рогвальд. Алгол улыбнулся.

– И чистую правду. Гном отпрянул.

– Ты и вправду встретил богов?! Владыка опустился на тахту и устало положил руки на колени.

– Да, – ответил он печально. – Я встретил богов.

– И выбросил их в другой мир! – крикнул Джихан. Алгол погрозил ему пальцем.

– Отнюдь, мальчик. В другой мир я отправил детишек – они должны исполнить пророчество. А боги… Богам я лишь помог стать богами. Рогвальд вздрогнул.

– Как это?

– Сейчас вам не понять, – Владыка покачал головой. – Возможно, позже… Увидим. Поверьте, так было нужно.

– Кому нужно? – процедил Джихан.

– Всем нам, – коротко ответил Алгол. Он помолчал.

– Итак, Рогвальд, теперь ты знаешь, что я совершил. Покинешь ли ты нас, повернёшь армию против бывших друзей? Гном долго не отвечал.

– Что стало с моим дракончиком? – спросил он наконец.

– Он жив и свободен, – сразу ответил Алгол. – Я лишь отправил его навстречу судьбе. Пророчество должно быть исполнено, иначе Катаклизм покажется нам лёгким весенним дождиком. Он тяжело вздохнул.

– Не падай духом, Рогвальд – вы ещё не раз встретитесь. Альтаиру, его сестре и двум другим… драконам, выпала удивительная, сказочная судьба. Я им завидую. Владыка медленно встал.

– Четверо крылатых детей остановят хаос и вернут звёздам давно позабытый мир. Так сказал величайший из Мёртвых Царей, сказал столько тысяч лет назад, что саму цифру придётся выговаривать тысячу лет. Он предсказал и Катаклизм, и моё рождение… Алгол бросил быстрый взгляд на гнома.

– …И эту войну. Рогвальд невольно подался вперёд.

– Кто победит?!

– Этого я не скажу, – спокойно ответил Владыка. – Знайте лишь, что грядущая война станет последней в истории. Ровно через двадцать три года народы Уорра наконец объединятся и начнут строить новый, истинный мир. Мир без войн. Повисло тяжёлое молчание.

– Я не верю тебе, – внезапно сказал Джихан. – Знать будущее невозможно. Будущего нет! Оно зависит лишь от нас. Что станет с твоим пророчеством, если Рогвальд сейчас уйдёт, забрав всех драконов?

– Но ведь он так не сделает, – улыбнулся Алгол. – У войн почти всегда есть глубокие причины, и наша война – не исключение. Слишком долго нагнеталось напряжение, слишком много обид и преступлений накопилось в душах. Говоришь, он уйдёт и заберёт драконов? Но уверен ли ты, что драконы согласятся? Вспомни, ведь в плену у эльфов до сих пор томятся сотни крылатых.

– Ты знаешь о них? – Рогвальд вздрогнул.

– Я многое знаю, – глухо ответил Владыка. Подняв руку, он коснулся своего виска. – В этом разуме хранится столько знаний, что их малая доля способна изменить мир. К счастью, я достаточно разумен, чтобы ничего не менять. Джихан сплюнул.

– Ничего не менять! – процедил он сквозь зубы. – Ты знаешь, что все твои воины, быть может, обречены погибнуть – и всё равно гонишь их на смерть!

– Что лучше – одна война и семьсот лет мира, или десяток мирных лет – а затем семь веков войн? – сухо спросил Алгол.

– Будущее зависит от нас!

– Так измени его, – коротко ответил Владыка. – Я не стану бросать тебя в темницу, убивать или заколдовывать. Ты молод, силён и свободен, ты знаешь все мои тайны. Измени будущее! Он шагнул вперёд и положил руку на плечо юноши.

– История развивается кольцами, – негромко сказал Алгол. – Подобно чудовищной древней змее, пожирающей собственную плоть. Миллионы лет назад, один мудрый старик изучил проклятую тварь и написал пророчество, чтобы потомки его знали, чего ждать. Мне лишь дана сила прыгать с кольца на кольцо. Убить Вечного Змея не сможет никто. Отвернувшись, Владыка молча направился прочь. Люди и гном проводили его долгим взглядом.

– Не сходится… – неуверенно пробормотал Рогвальд. – Всего-то и нужно – распустить войско, вот и конец всяким там… Пророчествам… Гарун медленно обернулся.

– Думаешь, войско молча разойдётся? – спросил он с горечью. – Когда все уже ощутили аромат добычи и уверены в победе?

– Да-а… – Рогвальд почесал в затылке. – Что правда то правда. Да и эльфы досадили слишком многим, не говоря уж о драконах… Придётся повоевать. Джихан наконец пришёл в себя.

– Но… но… – не веря, он взглянул на гнома. – Ты стерпишь это?! Ты останешься на службе человека, который использовал в своих целях драконов, словно вещи?! Который выбросил в другой мир твоего приёмного сына?!

– Поздно уже головы отрывать, – мрачно ответил Рогвальд. – Да и кому? Война всяко случится, даже подними я бунт, а вернуть Альтаира только Алгол и сумеет. Ничего, с такой-то силищей мы победим быстро, а после… После кое-кому придётся ответить на кучу вопросов.

– Ты прав, – решительно сказал Гарун. – Сейчас надо сохранять единство. Не допускать распрей внутри армии! Он кивнул Джихану.

– Идём, сын. Нам надо многое обсудить.

– Да уж, обсудить вам предстоит немало, – буркнул Рогвальд. Несмотря на внешнюю бодрость, было заметно, что гном очень подавлен. – Идите. Мне надо побыть одному.

– Стойте! – потрясённый Джихан переводил глаза с одного на другого. – И вы так просто забудете?! Ничего не сделаете?!

– А что ты предлагаешь? – сухо спросил Рогвальд.

– Поднять бунт! Свергнуть Владыку!

– То есть, погубить ещё сотни жизней? – гном сузил глаза. – Наша цель – выиграть войну. Во главе с Владыкой – это реально.

– Так ему всё сойдёт с рук?! – юноша отпрянул. Рогвальд взглянул на Гаруна и криво усмехнулся.

– В отличие от твоего отца, я с королями не знался, но даже мне ведомо: владык с чистой совестью не бывает. Идите! Я хочу остаться один.

Молча кивнув, хан положил руку на плечо сына и вместе они покинули шатёр. Джихан шёл как во сне, мир вращался перед глазами. Шок был слишком силён.

– Как же так… – с болью прошептал юноша. Рука отца сдавила его плечо.

– Сегодня тебе преподали отличный урок, – негромко заметил хан Гарун. – Помни его. И сними этот мерзкий халат – сын ты мне или оборваный дервиш?! Джихан закрыл глаза.

– Да, отец. – ответил он покорно. – Прости.

Хан Джэбегар и его наследник прошли мимо отряда нукеров и скрылись в богатом шатре. Их провожал внимательный взгляд молодого грифона.

Глава 6: Пленница

Не знаю, что за день сегодня. У меня отобрали Кагири-то и Тошибу, сломали меч и в клочья изорвали перепонку крыльев. Я помню, самурай никогда не должен плакать, но было так больно!…

Они били меня дубинками, пока мир не погас. Да и потом, наверно, долго били, потому что я три дня не могла шевельнуться. Впрочем, здесь нет ничего странного – я хорошо защищалась, убила нескольких нападавших. Странно другое: почему я до сих пор живая.

Когда я вспоминаю судьбу несчастной матери Тошибы, по чешуе невольно пробегает дрожь. Я не позволю сделать с собой такое, лучше сэппуку. Правда, у меня нет кусунгобу[15], но моими когтями можно и сэппуку совершить. Вот только умирать очень не хочется…

Я крупно ошиблась с планом ловушки. За мной действительно следил человек верхом на громадной, напоминавшей орла птице, такой огромной, что одно её крыло вдвое длиннее меня вместе с хвостом; но кто сказал, что этот человек отправится в ловушку один… Их явилась целая толпа, с луками и странными ручными катапультиками, вроде тут их зовут «арбалет». Обычная стрела отскакивает от чешуи, но короткий, толстый снаряд из этих машинок на моих глазах пробил ствол молодого дерева насквозь – тут-то я и поняла, что дело плохо.

Враги окружили пещеру, где прятались мы с Тошибой, и полезли внутрь. Первый, конечно, попал в ловушку и бешено затрепыхался, пытаясь сбросить сеть; я убила его одним ударом, потому что предстоял тяжёлый бой и отвлекаться было опасно. Затем я встала у входа с мечом наизготовку, и началась битва.

О таком сражении я даже в книгах не читала. На этот раз врагами оказались довольно умелые, сильные воины, каждый из которых заметно превосходил меня ростом и массой – я ведь ещё маленькая, меньше человека. И хотя ни один из людей не был столь быстр, и оружие у них оказалось очень плохим, меня просто задавили.

Я отбивалась как бешеная! Троих уложила сразу, ещё одному отсекла руку до локтя, но потом в пещеру забрались сразу шестеро, и вся моя быстрота оказалась бесполезной, когда пришлось отбиваться от шести мечей разом. Они оттеснили меня в угол, ранили в крыло, затем ещё раз, потом я пропустила грубый удар ногой и потеряла меч. Высокий воин с сером наступил на мою катану и сломал!

Оставшись безоружной, я некоторое время сопротивлялась, хотя враги уже изрезали мне оба крыла и пару раз ранили. От боли мутилось в глазах, скоро я упала – и тогда меня начали бить дубинками по бокам, спине, крыльям… Айя, зато не убили. Да и кости, кажется, уцелели…

Очнулась я в клетке, точно такой же, как видела на поле. Бедный Тошиба исчез, его наверняка убили. Пропала также моя волшебная книга, а медальон я один раз заметила на шее у начальника поймавших меня людей.

Меня везут на запад, почти нигде не останавливаясь. Все воины отряда едут одвуконь, за повозками ведут сменные упряжки, так что едем быстро. Обработанная земля, деревни и поля скоро кончились, теперь мы движемся по бескрайней степи, вдоль едва заметной дороги.

В отряде четыре повозки и сорок семь всадников; меня везут в середине, словно охраняя. Та громадная птица, с чьей помощью выследили нас с Тошибой, днём парит в небе, изредка ныряя за добычей; я уверена, она разумная. Ночами птица спит у костра, спрятав голову под крыло, но даже в таком виде она больше любой повозки. Думаю, даже будь мои крылья здоровы, а клетка – сломана, мне не удалось бы улететь далеко. С таким-то преследователем… Впрочем, летать я ещё долго не смогу. Слишком избитая.

Первые три дня я даже голову повернуть не могла, так болело всё тело; потом стало легче, видимо заработали магические силы моего организма. Хакас говорил, что даже если мне оторвать оба крыла, руки, ноги и хвост – за пол-сезона всё снова вырастет, как новое. Только я проверять не хочу, я теперь знаю, как это больно…

Люди, поймавшие меня, явно знают что делают. Командует ими тот самый воин в сером, который сломал мой меч; имени его я пока не слышала. Зато человека, управлявшего огромной птицей, я узнала с первого взгляда.

Он тоже меня узнал, кажется. За три дня, что я провела в неподвижности, раскинувшись по грязному дну клетки, он много раз подходил и рассматривал меня вблизи. На четвёртый день, когда я с трудом сложила изрезанные крылья и выпила немного воды из глинянного горшка, он подъехал к повозке и прямо на ходу перепрыгнул в неё со своего коня. Я отползла в другой конец клетки.

– Арлиан зеббуку? – спросил человек. Я покачала головой.

– Тарск? Шпрех тарск?

– Не говорю на этих дурацких языках, – мрачно ответила я. Он усмехнулся.

– Прежде чем ругать что-либо, узнай его ближе. Как твоё имя? Преодолев удивление, я подняла голову.

– Хаятэ Тайё. Откуда знаешь наш язык?

– Сокол[16], говоришь… – воин не ответил на вопрос. – Кто ты, Хаятэ?

– Самурай, – отозвалась я мрачно. Человек усмехнулся.

– Это я понял уже при первой встрече. Как зовёшь свой род?

– Почему вы атаковали меня? – вместо ответа спросила я. – Почему украли мой медальон?

– Ты напал первым, – резко ответил воин. – Убил моего коня, угрожал крестьянам, смертельно ранил жреца Сета и помешал жертвоприношению! Хэй… Похоже, они думают, я – мужчина! А вдруг, если узнают правду – отпустят?

– Я – она, – сказала я негромко. – Хаятэ – женское имя. Воин отпрянул.

– Ты самка?!

– Я девушка-самурай, приёмная дочь самого Акаги Годзю. – с трудом поднявшись на ноги, я постаралась принять гордый вид. – Не оскорбляй меня, гэйдзин. Человек задумчиво оглядел меня с рогов до хвоста.

– Ещё птенец, а гонору-то как у императора… Сколько тебе сезонов? Я отвернулась. Воин некоторое время молчал, затем вздохнул.

– Тебя ждёт страшная судьба, дракон. Помни об этом и проживи свои последние дни достойно.

– Драконов здесь нет, – глухо ответила я. – И помни, самурай сам выбирает день своей смерти.

Не повернув головы, я сделала движение когтем поперёк живота, словно вспорола чешую. Человек отшатнулся.

– Не вздумай играть с сэппуку, поняла?! Ты нам живая нужна!

– Если я нужна врагу, враг меня не получит. – твёрдо ответила я. Он внезапно усмехнулся,

– Что ж… Хочешь резать свой золотой животик – режь. Тогда мы снимем с тебя шкуру, приготовим чучело и станем показывать на ярмарках.

– Ты не посмеешь!!! – крикнула я, резко повернувшись. Человек рассмеялся.

– Уже посмел, – сказал он весело. – Дважды посмел, и чучела получались – заглядение. А такие как ты, сине-золотые, особенно хороши в этом отношении; ваша чешуя самая прочная. Я подошла к прутьям клетки.

– Назови своё имя.

– Зачем?

– Чтобы я могла найти тебя и отомстить за оскорбление! – прорычала я. Воин довольно долго смотрел мне в глаза. Потом рассмеялся.

– Ботольд моё имя. Рон Ботольд. А ты крепкий орешек, ящерица… – он вскочил и прямо из повозки прыгнул на спину своему коню, бежавшему рядом.

– …Совсем не похожа на других драконов.

Больше со мной никто не разговаривал. Однако и одной беседы вполне хватило. Ботольд, разумеется, понятия не имел, что самураев обучают замечать мельчайшие подробности любого события; и уж тем более он не мог знать, сколь хорошо я справлялась с этими уроками.

Самое главное – люди считают меня драконом, мистическим зверем небес. Слова о жреце какого-то бога объяснили сразу все странности, что я видела в лесах. И ещё я поняла, что ждёт меня впереди.

Мать Тошибы принесли в жертву на алтаре, так назывался отвратительный обряд некоторых дикарей с южных островов. Очевидно, этот обряд практиковали и здесь; не менее очевидно, что я должна буду сыграть роль жертвы. Иначе зачем им живой «дракон», которого ждёт «страшная судьба»?

Однако сильнее всего меня поразили слова о чучелах. Если Ботольд не солгал – а он, скорее всего, не лгал – тогда в этих землях водятся представители моего рода, именуемые здесь «драконами»! Потрясающе…

Надо сказать, тайна моего появления на свет весьма меня интересовала. До сих пор я считала себя заколдованной девушкой из рода самураев, а Годзю и Хакас не спешили рассказывать правду. Но если в этих землях живут крылатые одного рода со мной, тогда я – не человек вовсе!

Это ставит на свои места странности с быстротой реакции, выносливостью и ночным зрением, но сразу вводит кучу новых вопросов, главный из которых – почему Годзю меня удочерил и дал воспитание воительницы. Впрочем, тайна моего рождения сейчас не важна… Главное – как спастись от смерти и сохранить лицо.

Не слишком простая задача, учитывая количество врагов и размер чудовищной птицы.

***

Ещё четыре дня отряд скакал на запад, мы пересекли очень старые, выветрившиеся горы и углубились в совсем уж бескрайнюю степь. Название этих мест – Гиблоземье, как с усмешкой сообщил Ботольд. Он несколько раз пробовал говорить со мной, но я молчала.

Днём, пока повозка трясётся по земле, я сплю, набираясь сил. Ночами тренируюсь, восстанавливая форму. Люди часто наблюдают за тренировками, даже просунули мне в клетку деревяшку, похожую на меч. Я молча её приняла, потому что нуждалась в тренировках.

Силы понемногу возвращались. Кормили меня сырым мясом, это очень полезно организму, и вечером восьмого дня я уже была почти в прежней форме. Только изрезанные крылья остались напоминанием о сражении, да пара шрамов на чешуе. Они быстро зарастут, я знаю, но крылья…

Ботольд часто следил за моими тренировками, причмокивал языком и одобрительно кивал. Напрасно старался, я с ним так и не заговорила. Зато я видела Тошибу! Его не убили, только посадили в ящик и везут в конце отряда, на последней повозке. Надо будет спасти…

К пятой ночи плена у меня окончательно созрел план побега. Я намного легче любого человека; значит, лошадь со мной на спине будет бежать быстрее, чем под всадником. К тому же, ко второй повозке был привязан восхитительный чёрный жеребец редкой красоты. На этом коне никто не ехал, его постоянно укрывали длинной попоной и охраняли другие всадники; понятно, что сумей я захватить этого жеребца, ни один из людей никогда меня не догонит.

Сбежать из клетки – не сложно, она деревянная и сгорит от заклинания огня. Я ведь специально не применяла ни одно заклинание с тех пор, как попалась; пусть люди думают, что я простой самурай.

Оставалась только одна проблема: гигантская птица. Люди звали её Рокх, и она не умела говорить, хотя была очень умна, почти как человек. Птицу следовало убить; но до восьмого привала удачного момента не попадалось.

Вечером восьмого дня, когда во все стороны до горизонта простиралась степь, я заметила вдали облако пыли. Люди тоже заметили; они встревожились, стали надевать доспехи и шлемы, повозки поставили квадратом, лошадей – внутрь. Я с огромным интересом следила.

Мимо проскакал командир отряда, к нему подбежал Ботольд, что-то сказал, и оба развернулись к птице. Рокх спокойно сидел на траве, чуть в стороне от повозок.

Момент следовало немедленно использовать. Я уже видела, что облако – это пыль над большим отрядом воинов верхом на очень смешных низкорослых лошадках. Люди пока не различали такие подробности, однако им явно была знакома степь. Подготовка к отражению атаки шла полным ходом.

– Ботольд! – позвала я громко. Воин с удивлением оглянулся. – Дайте мне лук! Он фыркнул.

– Чтобы ты перестреляла нас в спину?

– Их слишком много, вы не справитесь, – коротко ответила я. – Дикари перебьют вас, а потом зарежут меня прямо в клетке.

– В конце нашего пути тебя также ждёт смерть, – заметил Ботольд. Я усмехнулась.

– От вас я ещё могу сбежать, от них – нет. Он расхохотался.

– Что ж, в откровенности тебе не откажешь… Держи! – он бросил мне короткий меч. – Если уж мы должны погибнуть, так хоть возьмём побольше жизней.

Я молча усмехнулась, поймав клинок. Идиот. Я и не расчитывала получить оружие, просто тянула время. Теперь будет легче…

Тем временем все воины отряда пересели на свежих коней и выстроились в два ряда перед квадратом повозок. Ботольд забрался на спину своей птицы, Рокх грозно заклекотал и распахнул крылья. На месте дикарей я трижды подумала бы, прежде чем атаковать подобную птичку.

Враги находились уже совсем близко. Они мчались беспорядочной толпой, все были одеты и вооружены по-разному, одни – с копьями, другие – с мечами, но почти у всех имелись очень длинные и мощные на вид луки. Не завидую Рокху, если у него нет чешуи.

Командир резко выкрикнул приказ. Два ряда всадников одновременно тронулись с места и шагом поехали навстречу противнику. Второй приказ, и сорок три лука разом выпустили смертносные стрелы.

На таком расстоянии стрелки были вынуждены применить навесной залп, когда стреляют вверх, в расчёте что на излёте стрела достанет врага. Несколько дикарей действительно попадали с коней, однако львиная доля стрел пропала зря.

Я ударила хвостом. Командир отряда поступил правильно – пока враг достигнет дальности стрельбы из арбалетов, воины успеют дать не менее трёх залпов. Тем временем Ботольд привесил на шею Рокху большой ящик и громко хлопнул в ладоши. Громадная птица почти бесшумно взмыла в небо.

Я смотрела, как Рокх мчится навстречу врагам. Те, как ни странно, спокойно встретили появление чудовищной птицы и почти не снизили темпа скачки. Я заметила, что три десятка замыкающих воинов разом подняли луки.

Ботольд тоже это заметил. Птица легла на крыло и резко сменила курс, теперь она мчалась параллельно отряду и постепенно приближалась. Однако пора и мне приниматься за дело, иначе опоздаю…

Я прочитала заклинание огня, направив его на задние прутья клетки. Огонь сразу охватил сухое дерево. Теперь следовало действовать молниеносно.

Меня остались сторожить трое воинов, все с арбалетами. Когда клетка загорелась, я прижалась к её другой стороне и громко закричала, словно от ужаса.

– Спасите!!! Спасите!!!

Воины всполошились, один бросился ко мне, двое других вскочили на коней

– искать поджигателя. Я громко кричала и била крыльями, стараясь делать вид, словно сгораю заживо.

Когда первый человек подбежал к клетке, я метнула в него меч, а сама мощным ударом выбила сгоревшие прутья и прямо сквозь огонь выпрыгнула на волю. Двое оставшихся людей разом закричали.

Прежде чем они успели выстрелить, я перекатилась по траве к телу только что убитого воина, схватила его за челюсть и вздёрнула между собой и стрелками. Хвостом подбросила арбалет, поймала правой рукой.

В этот миг воины выстрелили. Обе стрелы попали в труп, одна пробила его насквозь и, потеряв силу, отлетела от моей чешуи, вторая застряла в доспехе. Ответным выстрелом я почти оторвала голову ближнему всаднику.

Времени перезаряжать арбалеты не было ни у меня, ни у последнего человека. Поэтому он выхватил кривую саблю и погнал коня, расчитывая сбить меня копытами.

Я ждала его, стоя над трупом воина. Рука сжимала короткий меч Ботольда, вырваный из горла убитого. Когда противник подскакал поближе, я метнула меч а сама отпрыгнула в сторону.

Меч попал в нагрудный панцирь воина и отлетел. Однако сила удара на миг ошеломила человека, он потерял равновесие и чуть не выпал из седла. Я воспользовалась моментом.

Воин яростно забился, когда я в прыжке полоснула его когтями по лицу. Страшный крик человека потом долго мне снился, но тогда времени сожалеть о содеянном не было. Вторым ударом я выбила ослепшего воина из седла и пронзила упавшего его же собственной саблей. Теперь у меня была лошадь и три арбалета!

Разумеется, я и пробовать не стала убегать. Пока жив Рокх, меня запросто догонят в степи и на этот раз точно убьют. Поэтому я вскочила на коня, привесила арбалеты к седлу и погнала лошадь в сторону сражения.

Конь меня боялся, сидеть в человеческом седле было очень неудобно, но тогда мне было не до удобства. Чёрные всадники уже схлестнулись с дикарями, из облака пыли доносился звон оружия и яростные крики.

Я галопом помчалась вокруг поля битвы, высматривая командира в сером. Он сражался с двумя низкорослыми дикарями, конь уже был весь окровавлен. Хлестнув свою лошадь хвостом, я на полном скаку подняла арбалет и пробила горло командира стрелой. Дикари в изумлении оглянулись.

– Хаятэ!!! – завопила я, бросила разряженый арбалет и выхватила второй. На этот раз стрела только ранила одного из чёрных всадников, зато его противник, громадный лысый варвар, не упустил случая и раскроил человеку череп. Последний арбалет я решила поберечь для Рокха.

Распахнув порванное крыло, я обхватила коня за шею, свесилась до земли и на всём скаку подхватила с одного из мёртвых тел длинный лук. В отличие от арбалетов, в обращении с луком у меня был неплохой опыт.

Подскакав к самой гуще сражения, я громко завопила и спрыгнула с коня, направив того в ряд чёрных всадников. Лошадь почти сразу убили.

– Хаятэ!!! – выхватив стрелу из колчана мёртвого воина, я быстрым движением до предела растянула лук и сбила одного из чёрных вместе с конём. Дикари подхватили крик, качнулись вперёд, словно заразившись от меня яростью. Несколько минут я сражалась в самой гуще битвы, то стреляя из лука, то хватая с земли оружие. Потом, убедившись, что дикари уже не могут проиграть, я сбила одного из всадников, вскочила на лошадь и погнала коня прочь. Ботольд, если у тебя есть голова на плечах, ты не пустишь Рокха следом за мной…

Хайя!!! Нет у тебя в голове ничего! Скоро и головы не станет!!! Этот идиот погнался за мной, Рокх грозно расправил когтистые лапы и мчался у самой земли. Хайя!!!

Я на всём скаку повернулась в седле, подняла арбалет и выстрелила птице между ног, где перья были самые тонкие, почти пух. Стрела вошла в тело Рокха целиком.

Птица закричала от боли, но конечно не упала – одной стрелы такому чудовищу не хватит. Впрочем я и не стремилась её сбить, мне просто надо было приблизиться к Рокху поближе… Вот так!!!

– Синьё инадзума!

Заклинание сработало, и мой торжествующий вопль разнёсся по степи. Как я и думала, перья Рокха загорелись не хуже пороха, резкий запах палёного рога ударил в ноздри. Птица с воплем боли рухнула вниз и покатилась по земле, пытаясь сбить пламя.

Ботольд свалился со спины Рокха почти сразу, проехал по траве десяток шагов и остался неподвижно лежать. Я резко завернула храпящего коня, погнала его обратно и дважды проскакала по телу воина, превратив Ботольда в кровавое мессиво. Никто не смеет оскорблять самурая!

– Хаятэ!!! – вскинула лук к небу и издала вопль победителя. Издалека доносились крики и звон, дикари добивали воинов чёрного отряда. Надо спешить!

Убедившись, что Рокх больше не сумеет летать – птица сломала оба крыла и билась на траве – я галопом помчалась к повозкам. Там уже возились несколько варваров, взламывая сундуки в поисках сокровищ.

– Назад! – закричала я, вскинув лук. Они сразу отбежали, наверно уже видели меня в бою. Я подскакала к последней повозке, подхватила с земли длинный меч и одним ударом разворотила ящик где держали Тошибу. Зверёк при виде меня издал радостный вопль.

– Скорей! – схватив Тошибу, я подбежала к заранее избранному жеребцу. Конь громко заржал, попятился, но я рассекла поводья мечом и сильно потянула к себе. Лошадь замотала головой.

– Спокойно, спокойно… – стиснула когти. Придётся обойтись без седла… Вскочив на спину чёрному жеребцу, я сильно хлестнула его хвостом и дёрнула повод. – Хайя, хайя!!!

Кочевники проводили нас недоверчивыми взглядами. Нигде не задерживаясь, я проскакала по полю брани, на скаку наклонилась к земле, сорвала с шеи мёртвого командира свой медальон и помчалась в степь.

Нас никто не преследовал.

***

Заночевали у подножия длинной гряды холмов, возле небольшого ручейка. Конь был весь в мыле и хрипло дышал, поэтому прежде чем заняться собой, я его осторожно напоила и протёрла досуха остатками попоны. Скоро жеребец уже почти меня не боялся.

Затем пришлось успокаивать Тошибу, малыш поранил лапку о наконечник стрелы и расплакался. Я посадила его за спину, меж суставов крыльев – получилось настоящее сидение. Зверёныш быстро прекратил плакать и через пять минут уже теребил мой рог, весело мурлыча.

Только тогда я ощутила, как устала. От перенапряжения ныло всё тело, раны в чешуе вновь начали кровоточить… Вдобавок, – я не заметила в пылу схватки – мне разорвали внешнюю перепонку левого уха. Противная пульсирующая боль влилась в общую гамму мерзопакостных ощущений.

Сил на охоту совершенно не осталось. Я рухнула в траву, сняла со спины Тошибу, накрылась крылом и провалилась в сон.

Проснулась на рассвете. Стоял утренний туман, в степи царила абсолютная тишина, ни ветерка, ни шороха… Некоторое время я молча лежала в траве, наслаждаясь покоем и свободой. Слегка ныли раны, Тошиба мурлыкал во сне – но это не могло испортить настроение. Мир был так прекрасен, что мне хотелось… Хотелось создать хойку.

Утро в степи… Смотри, замерли даже росинки – Поёт тишина.

Тошиба открыл глаза на мой голос и сонно зарычал. Я улыбнулась.

Тише ворчи…

Мир прекрасен и без

Рычания тигров.

Зверёк потёрся о моё плечо.

Беззаботно мурлычит,

Щурит жёлтые глазки тигрёнок…

А враг не дремлет.

Я вскочила.

Выхватив меч, Неподвижно стоит в тумане

Хаятэ Тайё!

Тут я немного преувеличила – меч остался на поле брани, из оружия у меня имелся лишь лук. Но стихи хорошо отразили настроение, я была сильна и бодра, раны почти не болели, память о сражении грела сердце –

– Хай-й-й-й-йатэ!!!! – подбросив тигрёнка в воздух, я радостно засмеялась и распахнула порванные крылья. – Мы победили, Тошиба!!!

Зверёк ничего не понял, однако ощутил настроение и внезапно, к моему изумлению, неуверенно проговорил:

– Х-хатэ?…

Несколько секунд я недоверчиво глядела в жёлтые глазки тигрёнка. Потом поняла, и издала ликующий вопль.

– Ты заговорил!!! Тошиба раскрыл пасть, улыбаясь как это делают все кошки. Мягкий язычок лизнул меня в нос.

– Ххатэээ!

– Тошиба… – я обняла своего тигра. – Значит, мне не померещилось той ночью, ты разумный!

Чёрный конь жевал траву, то и дело странно поглядывая в нашу сторону. Если бы не радость и возбуждение, я наверняка обратила бы на это больше внимания.

***

На охоту мы отправились все втроём; я, Тошиба и чёрный конь. Вернее, мы с Тошибой собирались позавтракать, а жеребца оторвали от завтрака. Он остался не слишком этим доволен.

Коня я назвала Куросао, «Чёрный вихрь». У него был очень лёгкий, пружинистый шаг, чувствовалось – он способен бежать таким образом несколько дней. Седла у меня не имелось, только уздечка из тёмного металла и тонкие поводья; но без седла сидеть на коне было гораздо удобнее, хвост не мешал. Да и приятно ощущать под собой горячее, живое тело…

На охоте нам попалось небольшое стадо диких лошадок, низкорослых и мохнатых, почти как у вчерашних дикарей. Мне было жалко убивать таких симпатичных зверей, но голод – не игрушка. Хорошо хоть, я сохранила десяток стрел и длинный лук.

Выбрав довольно облезлого, некрасивого жеребца, я погнала Куросао вперёд и пронзила добычу стрелой. Лошадка с жалобным ржанием повалилась на землю.

Подъехав поближе, я спрыгнула со спины чёрного коня и вонзила когти в добычу. Пока из зверя истекала жизнь, огляделась; и взгляд случайно остановился на морде Куросао. Меня словно бросили рогами о стену.

В глазах чёрного коня горела такая ненависть, словно он всё прекрасно понимал, просто не мог помешать. Я недоверчиво изогнула хвост.

– Ты лошадь или нет?

Конь, понятно, ничего не ответил, однако я хорошо запомнила неповторимую, совершенно понятную ненависть в его взгляде. Под когтями уже прекратила биться добыча, Тошиба облизывался… А я всё ещё смотрела в глаза Куросао. Теперь это были обычные, тёмные глаза лошади.

– Кто ты? – спросила я негромко. Подошла вплотную, коснулась лоснящейся шерсти. – Как твоё имя?

Жеребец молчал, ничем не отличаясь от обычного коня. И тем не менее, он не был животным! Втянув когти, я положила руку на шею Куросао.

– Ты разумен, хоть и не понимаешь моего языка, – сказала тихо. – Прости, что пришлось убить твоего сородича. Конь почти спокойно стоял на траве, ничем себя не выдавая. Я помолчала.

– Не желаешь общаться… – сильным рывком я оторвала у мёртвой лошадки заднюю ногу, потом вторую, разорвала когтями шкуру на груди и вырвала аппетитные лёгкие. – Тебе-то что, корм под ногами растёт! А мне надо убивать, чтобы жить. Я – хищник!

Зажав мясо под крылом я вскочила жеребцу на спину, стегнула его хвостом и погнала прочь от убитой лошадки. На душе было очень мерзко, хотя объяснить причину я бы не сумела.

Вернулись к ручейку уже около полудня. Прежде чем приняться за еду, я крепко привязала Куросао к дереву; разумный он или нет, а оставаться в степи без коня мне не хотелось. Может, потом как-нибудь удастся с ним подружиться.

Костёр разожгла заклинанием. Тошиба опять меня поразил – малыш побродил вокруг дерева, насобирал сухих веточек и бросил в огонь! Выходит, он всё это время наблюдал, как делала я… Молодец, тигра полосатая!

Сытно пообедав и накормив Тошибу, я разлеглась на солнышке и принялась строить планы. Путей имелось два: ждать, пока зарастут раны в крыльях и быстро долететь домой, или отправиться на восток по земле, в рассчёте, что пока доеду – крылья заживут. Оба плана имели плюсы и минусы.

Первый вариант гарантировал спокойствие и надёжность; в бескрайней степи почти невозможно пропустить вероломную атаку, а от любого открытого нападения Куросао меня унесёт. Но план имел и огромный минус; время, пока заживут крылья, будет потрачено зря, а потом мне придётся бросить коня и пролететь огромное расстояние с Тошибой на спине. Полёт меня не пугал, но чем длиннее путь, тем дольше мне придётся отдыхать перед форсированием моря; а восточный берег континента оказался весьма враждебной территорией. Факт, что направление домой я знаю лишь приблизительно, временно решила не учитывать.

Второй план был гораздо опаснее первого, потому что по пути я могла встретить кого угодно, в том числе и врагов. Зато так я не теряла время даром, ожидая выздоровления, и каждый день приближалась к цели; наземная поездка позволит подробнее изучить эти земли, где, как я знала, почти никто с островов не бывал. Да и когда крылья заживут, пролететь придётся гораздо меньшее расстояние.

Таким образом я остановилась на втором плане: не спеша двигаться к востоку, попутно изучая местную природу и население. Ближайший месяц обещал стать весьма интересным!

***

Переночевали мы с Тошибой у костра. Куросао упорно продолжал строить из себя животное, так что его пришлось оставить привязанным к дереву. А утром я обнаружила, что конь всю ночь пытался освободиться.

К счастью, оборвать поводья он не сумел. Однако меня очень встревожили попытки Куросао сбежать, без коня в этой степи нам с Тошибой грозила скорая смерть. Отныне я решила спать, намотав на хвост поводья.

Перекусив остатками сээсаси, мы с Тошибой забрались на спину Куросао и спокойно поехали навстречу восходящему Солнцу. Тигрёнок был в отличном настроении, да и я тоже; малыш поразительно быстро осваивал речь, он уже знал десяток слов. Жеребец гарцевал по утренней степи, а я учила Тошибу говорить.

Примерно через час на гребне далёкого холма показались несколько чёрных точек. Я напрягла зрение, но расстояние было слишком велико.

– Тошиба, опасность… – вполголоса приказала я. Тигрёнок притих: слово «опасность» он выучил первым. Посадив малыша перед собой, я покрепче стиснула уздечку и стегнула Куросао хвостом.

– Хайя! – правой рукой вытащила стрелу, наложила на тетиву и зажала пальцем. Конь ровно дышал, мы скакали по бесконечной степи, ветер обдувал чешую… Хорошо!

Чем ближе становились точки, тем более странными они казались. Сначала я думала, это всадники; потом показалось, что это странные животные, похожие на коней; но, подскакав поближе, я ахнула и невольно натянула узду. По степи неторопливо скакали шесть самых невероятных существ, которых только мог представить себе пьяный крестьянин.

Нижняя половина тела полностью повторяла туловище лошади. Мускулистое, стройное, оно могло бы принадлежать прекрасному коню, однако на месте шеи прямо из тела вырастал торс могучего человека, с бугрящимися от мышц руками и длинной косой волос. Все шестеро чудовищ казались довольно похожими внешне; рыжие, могучие, они с любопытством поглядывали в нашу сторону, не прерывая бега. Волосы человеческой половины в точности повторяли цвет лошадиной шерсти, под конской шкурой перекатывались мускулы, до которых даже Куросао было как до неба. Шерсть с нижней части тела плавно сходила на нет, достигая живота человеческой половины, однако на спине доходила почти до затылка.

Полукони были вооружены двойными серпами с очень длинными древками, оружие слегка напоминало боевой клевец северян Хольгена. Волосы всех шестерых украшали султаны перьев, лица были разрисованы бело-сине-алыми полосами. На груди у каждого темнел исполненный чёрной краской символ: волнистая линия с треугольником на одном конце и шестью точками на другом.

Я несколько минут разглядывала чудовищ, раскрыв от изумления пасть. Тошиба вёл себя спокойно, а вот Куросао вдруг заволновался, начал переступать с ноги на ногу, трясти гривой и храпеть. Похоже, мой конь знает больше меня.

Наконец, преодолев изумление, я стегнула Куросао и подскакала поближе. Полукони продолжали бег, хотя часто на меня оглядывались.

– Кто вы? – крикнула я. Один из чудовищ слегка приторомозил и подождал, чтобы я его догнала.

– Тавр Кен! – весело сказал полуконь звонким, совсем неподходящим голосом. Одновременно он дотронулся до груди и отогнул ладонь навстречу мне, словно говоря – «милости просим». Ни малейшей тревоги или агрессивности!

– Хаятэ, – ответила я, коснувшись груди. Полуконь весело рассмеялся.

– Хаятэ – дрока! Кен – тавр! Понятно…

– Дрока Хаятэ, – я кивнула и улыбнулась. – Тавр Кен.

– Сасац! – рассмеялся полуконь.

Представившись, мы остановились и осмотрели друг-друга с большим любопытством. Спутники Кена медленно гарцевали в нашем направлении, перебрасываясь весёлыми фразами на совершенно непередаваемом языке. Я насторожилась: если это ловушка…

–Ёкён хэнгаат, – сказал тем временем Кен. Перебросив серп в левую руку, он указал на Тошибу. – Паррд? Я рассмеялась, хотя тревога ещё не прошла.

– Тигрёнок Тошиба.

– Тигррра… – полуконь нахмурил густые брови. Лицо у него было очень скуластое, с узкими щелями глаз, как у жителей нашего острова. Переносица начиналась выше бровей, а волосы Кен тщательно зачесал назад и скрутил в косу, оставив лоб открытым. Глаза у всех шестерых оказались ярко-зелёными, словно у кошек. Тем временем Кен оглядел моего коня и внезапно расхохотался.

– Гуигнгнм! – он хлопнул себя по лошадиному плечу, – Гуигнгнм!

Пятеро остальных ответили громовым хохотом, все принялись махать хвостами и хлопать в ладоши. Я готова поклясться, Куросао смутился.

– Что значит гуигм… гуинг… гуигнгмн? – спросила я. Кен с трудом прекратил смеяться, а затем очень выразительными жестами объяснил, что это значит. Теперь и я рассмеялась.

– Так ты потомок тавра и обычной лошади… – я погладила Куросао по голове. Жеребец упрямо строил из себя животное и, похоже, это ещё сильнее рассмешило тавров. Они окружили нас смеющимся кольцом.

– Хаятэ, тоолкан ышац-кох… – один из полуконей обратился ко мне с длинной речью. Я вежливо выслушала, ответила что ничего не поняла и улыбнулась. Похоже, это их ни капли не огорчило. Кен жестами пригласил нас следовать за отрядом; я, понятно, согласилась, И мы поскакали вперёд, по бесконечной степи, оставив за хвостом белое Солнце.

Это значит, мы двигались на запад. С каждым часом удаляясь от берега моря, от моего родного острова Ямато… Ничего, не пройдёт и месяца, как заживут порванные крылья. И я вернусь домой. Если, конечно, он ещё существует, мой дом.

***

Селение тавров оказалось удивительно непохожим на всё, что я видела до сих пор. Домов там было три десятка, но каких! Стволы высоких, прямых деревьев, были сложены как на костре – вершинами друг к другу, все щели промазаны глиной в смеси с соломой. В результате получился посёлок, больше всего напоминавший группу огромных муравейников; конусообразные дома в высоту достигали тройного моего роста.

Селение окружал вал из колючек, сухого кустарника и веток. Однако это заграждение определённо предназначалось только против зверей; оно не сдержало бы даже пешего человека, не говоря уж о конных. Видимо, тавры или слишком надеялись на свои способности, или жили в мире с соседями.

Самое странное началось, когда шестеро тавров, которых я встретила, вошли в селение. Хвост даю на отсечение – они никогда здесь не бывали. Местные встретили их весёлыми криками, окружили, принялись знакомиться и показывать посёлок. Ко мне подъехал очень красивый, серый в яблоках… мужчина? Или жеребец? В общем, самец.

– Мне сказали, вы говорите по-японски, – он вежливо сложил ладони перед грудью и поклонился, совершив жест уважения самураев. – Мы рады видеть молодого дракона в нашей общине, добро пожаловать. Преодолев изумление, я спрыгнула со спины Куросао.

– Благодарю за добрый приём, – я повторила приветственный жест. – Я Хаятэ Тайё, рода Акаги Годзю с Ямато.

– Я Тотчигин, – представился полуконь. – организатор общины Алдан-тэсэг. Вы желаете присоединиться к нашей группе или просто путешествуете с ребёнком? Я не сразу поняла, что под ребёнком Тотчигин имеет в виду Тошибу. Рассмеялась.

– Как сказать… Я спасла малыша от смерти в пяти сотнях цээгов на восток отсюда. Не бросать же его… – я погладила тигрёнка по голове. – С тех пор мы вместе. Зовут Тошиба.

– Так это маака-со… – протянул Тотчигин. Я заметила, он совершенно утратил интерес к тигрёнку. – Что ж, не мне судить о ваших поступках. Сейчас давайте пройдём в куш-тэсэг, там готовят пир в честь появления новых братьев. Окажите нам честь, приняв гостеприимство.

– С удовольствием! – я загнула хвост крючком и намотала на него поводья Куросао. Никак не ожидала такого приёма в степи, особенно после знакомства с Ботольдом. Видимо, варварство захватило не весь материк.

– Следуйте за мной.

Мы направились к самому большому дому в центре. Я посадила Тошибу меж крыльев, а сама постоянно оглядывалась, везде замечая признаки мирной и спокойной жизни.

Полукони питались, похоже, растительной пищей. Они были двуполы и, как я поняла, ничуть этого не стеснялись; прямо посреди посёлка, у стены одного из домов, занимались любовью самец и самка, точно как лошади. Однако остальные обращали на это не больше внимания, чем на облака в небе. Тотчигин тоже не обратил никакого внимания на любовников, пройдя мимо них, словно мимо дерева. Мне пришлось умерить любопытство.

– …как видите, мы решили отказаться от кочевой жизни… – внезапно я поняла, что Тотчигин уже давно что-то говорит. С трудом удалось перевести внимание. – …юрты в этой местности делать не из чего, а земля родит хорошо, трижды в сезон. Община существует уже полтора оборота, я четвёртый организатор со дня основания. Он повернул ко мне человеческую половину, продолжая идти вперёд.

– Простите за нескромность, но где вы раздобыли этого коня? Я усмехнулась.

– В бою, – коротко пересказала историю своего побега. Тотчигин одобрительно прищёлкнул языком.

– Вы храбрая и находчивая девушка, Хаятэ. Многие на вашем месте сразу бы сдались.

– Вы льстите мне… – от смущения я опустила голову и скрестила кончики крыльев. Тотчигин рассмеялся.

– Скромность – лучшее из качеств женщины, если я правильно помню ваши обычаи.

– Скромность – добродетель жены, – возразила я. – Согласно Будосёсиньсю[17], если девушка получает воспитание воительницы, её путь – бусидо, и для закона нет разницы, мужчина перед ним или женщина. Бусидо определяет поступки воина; меня воспитывали как самурая. Тавр задумчиво кивнул.

– Понимаю… Ваш медальон – знак принадлежности к сословию воинов?

– Нет, просто украшение, – улыбнулась я. – Подарок учителя.

– Замечательный подарок, следует отметить.

– Спасибо.

Мы уже подошли к большому дому в центре селения, и Тотчигин жестом пригласил меня внутрь. Сейчас я жалела только о том, что потеряла меч и не могу приступить к трапезе по обычаю самураев, опустившись на колени и положив оружие справа[18].

Изнутри дом оказался почти совсем пуст. В центре горел костёр, вокруг были навалены кучи свежей соломы – и всё. Шестеро тавров, с которыми я познакомилась в степи, поджав ноги разлеглись на соломе. Точно как кони…

Тем временем вошли Тотчигин и ещё трое. В доме стало очень тесно, нам с Тошибой едва хватило места у стены. Остро пахло конским потом и другими запахами конюшни.

– Тэн-талдыз оёнон… – начал речь Тотчигин. Говорил он несколько минут, изредка прерываясь и слушая вопросы гостей. Те, похоже, были всем довольны и получали от «пира» огромное удовольствие – я заметила, что то один, то другой тавр с аппетитом хрумкают пучками соломы. Наконец, закончив приветствие, Тотичгин обратил внимание и на нас.

– Прошу прощения за негостеприимность, уважаемая Хаятэ… – он смутился.

– Мне следовало помнить, что вы не вегетарианка…

– Кто?!

– Разве вы не питаетесь мясом? – удивился тавр.

– Конечно, питаюсь, – решительно заметила я.

– В том-то и дело… – он вздохнул. – Наша община придерживается строгих правил относительно пищи, а ваше появление явилось полной неожиданностью… Боюсь, во всём посёлке не найдётся ничего вам по вкусу. Я обречённо пожала крыльями.

– Ничего, я совсем не голодна.

– Мне бы хотелось загладить оплошность, – продолжал смущённый Тотчигин.

– Скажите, чем вам помочь? Община не слишком богата, однако мы ведём торговлю с соседними племенами и могли бы…

– О, не утруждайте себя, – прервала я поспешно. – Мне нужна лишь карта. Видите ли, я должна вернуться к побережью, а степь знаю плохо… Тотчигин почему-то смутился ещё сильнее.

– Карта? – он посмотрел на меня странным взглядом и быстро отвёл глаза.

– Хаятэ… На скольких языках вы говорите? Теперь смутилась я.

– Боюсь, лишь на родном. Тавр тяжело вздохнул.

– Понимаете… Я изучил японский, желая прочесть в оригинале хойку великого Исса. Но в этих местах, боюсь, почти никто не сумеет вас понять.

– Времени учить местные языки у меня нет. – я раскрыла порванное крыло и показала Тотчигину. – Перепонка растёт довольно быстро, уже через месяц я вновь смогу летать.

Тавр долго молчал, думая над чем-то своим. Потом встрепенулся, отвечая на вопрос одного из сородичей, указал на меня и горячо заговорил. Ответили ему резким отказом – это я сразу поняла.

Тотчигин продолжал убеждать своих. Когда он поднял пучок соломы и заговорил с горечью в голосе, я окончательно смутилась. Похоже, полукони тяжко воспринимали случайное негостеприимство.

– Тотчигин… – он повернул голову – …не надо переживать, пожалуйста. Я совсем не голодна и скоро продолжу путь на восток, вы и так оказали мне замечательный приём!

– За все полтора оборота, мы впервые не смогли встретить гостя подобающе, – невесело ответил тавр. – Это тем более непростительно, потому что вы ранены, нуждаетесь в помощи – но стесняетесь её просить. Сейчас я уговариваю друзей оказать вам одну услугу… Запрещенную. Но я уверен – они согласятся. Я насторожилась.

– Что за услуга?

– Обучить вас наречиям Степи и Общему языку, – Тотчигин подмигнул. – У нас есть кое-что из запрещённых вещей, хотя ими пользуются редко. Простите… – он отвернулся и продолжил спор. Я задумчиво погладила дремлющего Тошибу. Запрещённые вещи? КЕМ запрещённые?

И как могла сохраниться в этом месте подобная культура? Судя по всему, что я видела, тавры вели почти животную жизнь – как в отношениях друг с другом, так и в культурном плане. Они были самыми настоящими дикарями!

…и вели себя подобно достойнейшим людям моего острова. Напрочь не имели агрессии к чужаку, ничем не проявляли своего отношения к хищникам – а ведь травоядные полукони должны, просто обязаны ненавидеть таких, как я и Тошиба. Мы для них – природные враги! Ничего не понимаю…

– Победа! – прервал мои размышления Тотчигин. Он буквально сиял. – Идёмте, Хаятэ!

Я взяла Тошибу на руки и пошла следом за радостным тавром. Остальные проводили нас весёлыми криками и смехом; судя по всему, оргия в коническом доме только начиналась. Увидев за дверями десяток самочек, я в этом уверилась.

– А где Куросао? – чёрного коня не было видно. Тотчигин успокаивающе поднял руку.

– С ним всё в порядке. Ваш конь – также и наш гость, ему предоставили пищу и партнёра для отдыха.

Я усмехнулась, догадавшись о смысле слов тавра. Что ж, Куросао не помешает несколько сбросить агрессивность… А мы с Тошибой тем временем подошли к старому дому возле ограды. Тотчигин с улыбкой похлопал полусгнившие брёвна.

– Первый тэсэг общины. Здесь никто не живёт, мы решили превратить его в музей. Заходите.

На мгновение перед взором встала картина ловушки, смеха Тотчигина и бессильной ярости… Помотав головой, я резко шагнула вперёд и вошла в тэсэг. Следом протиснулся тавр.

– Мы очень долго не пользовались аппаратом, – извиняющимся тоном заметил он. – Его придётся настроить заново…

Я смотрела, как Тотчигин вытащил из старого сундука что-то металлическое и блестящее, вроде короны. Довольно долго он возился с этим предметом, что-то подкручивая и двигая. Затем повернулся ко мне человеческой половиной.

– Сколько вам сезонов? Хмммм…

– Двенадцать.

– Всего двенадцать?! Вы выглядите старше… Родителями были синий и золотой драконы? Я замерла. Что он сказал?!! Спокойно, только спокойно…

– Это важно? – осторожно спросила я.

– Нет, просто так будет быстрее, – тавр пожал всеми четырьмя плечами. – Впрочем, не берите в голову. Индуктор готов, сейчас я подключу его к базе… – Тотчигин вытащил из сундука массивный стальной ларец. – Минутку… готово. Он с гордостью погладил ларец.

– Через пять минут вы изучите сорок семь наиболее распространённых в мире языков. Я недоверчиво поглядела на хвост.

– Точно?

– Конечно, – заверил он меня. – Аппарат, конечно, старый, но работает отлично. Я выучил японский с его помощью.

Почему он зовёт наш язык «японским», хотела бы я знать… Надо решаться. Конечно, даже сейчас оставался шанс, что гостеприимность тавров была наигранной – но я не могла в это поверить. Тотчигин был слишком искренен и прямодушен, он не сумел бы так улыбаться, готовя ловушку. Да и убить меня любой тавр мог уже сто раз… Хорошо, Тотчигин, я рискну.

Не сказав ни слова, я подошла к тавру и взяла серебристое кольцо с десятком тонких шнурков, тянувшихся от него к ларцу.

Очевидно, это следует надевать на голову…

***

На следующее утро я покидала гостеприимное селение. В голове до сих пор шумело после колдовства, но куда сильнее меня пугало внезапно обретённое знание. Я понимала новые языки!

Это невозможно объяснить, только ощущения могли бы передать восторг и страх, что я испытала когда сняла обруч и Тотчигин спросил:

– Шоохак нааол дрока? Я не успела даже удивиться, как слова сами собой сложились в «-Молодой дракон доволен?»

До сих пор хвост дрожит. Видимо, Тотчигин хорошо понимал моё состояние, потому что мы быстро вернулись в центральный тэсэг, вокруг которого уже два десятка тавров обоего пола услаждали друг-друга такими способами, что у меня глаза на рога полезли. До позднего вечера вся община веселилась, в воздухе стоял сильный запах табуна лошадей.

Пока полукони развлекались, я старалась навести порядок в мыслях. Тошиба проголодался и капризничал, я нервничала… Так что выспаться не удалось. Впрочем, этой ночью в селении почти никто не спал, даже Куросао.

Как это часто бывает, действительность способна перечеркнуть любые планы. Я собиралась утром поблагодарить тавров за доброту и продолжить путь на восток; вместо этого пришлось поспешно проститься и быстро ехать на запад. А было так.

Проснувшись на рассвете, я кое-как успокоила Тошибу – обещала скормить ему целого зайца – и пошла искать Куросао. По дороге обнаружила недалеко от ограды маленький пруд, наверно полукони здесь купались. Я тоже выкупалась.

Куросао нашла в селении, у отдельно стоящего тэсэга. Жеребец встретил меня неприветливо, заржал, сделал попытку отбежать. Хорошо, тавры догадались привязать поводья к стволу дерева.

– Почему капризничаешь? – спросила я на общем языке. – После сегодняшней ночи у тебя должно быть хорошее настроение, разве нет?

Куросао притих. Потом вспомнил, что кони не понимают общего языка, и недовольно всхрапнул. Я рассмеялась.

– Тотчигин рассказал про вас, – погладив коня по шее, я вскочила ему на спину и легонько стегнула хвостом. – Он говорил, что потомки тавра и лошади сохраняют разум родителя, хотя и не умеют говорить. Так что больше не строй из себя животное. Куросао молча бежал по траве, ничем не выдавая себя. Я вздохнула.

– Давай заключим договор… – остановившись, спрыгнула на землю и встала перед конём. – Я больше не буду охотиться на лошадей, никогда. А ты, если поможешь добраться до побережья, получишь свободу. Договорились?

В глазах Куросао на миг отразилась ненависть. Ничем не показав понимание, он молча опустил голову и принялся щипать травку.

– Послушай, я же не виновата в твоей судьбе, – сказала я тихо. – Ты родился конём, в стране, где лошади неразумны и служат транспортом. На моём месте любой всадник просто отстегал бы тебя кнутом и добился послушания, но я так не хочу.

Куросао поднял голову. Теперь в его глазах открыто светился разум, больше он не притворялся животным. Я коснулась блестящей чёрной шерсти.

– Мне не раб нужен, а спутник. Такой, на которого можно положиться в трудную минуту. Даю слово воина: добравшись до побережья, я отпущу тебя на свободу.

– И тем самым погубите его, – сказал Тотчигин. Он незаметно подошёл и стоял рядом. – Люди ценят таких коней на вес золота, их обычно дарят королям и высшей знати. Хаятэ, безопаснее будет как можно скорее сменить его на обычную лошадь.

– Безопаснее?

– Для вас безопаснее, – пояснил тавр. – Ради Куросао любой кочевник не задумываясь пойдёт на убийство, тем более дракона. Я бы предоставил вам другого коня, но в общине лошадей нет.

Я задумалась. Куросао был замечательным конём, но взять его на остров я не могла. А слова об опасности имели смысл…

– Пожалуй, я подумаю над вашим советом, – медленно сказала я. – Тотчигин, вы оказали мне неоценимую помощь. Скажите, чем я могу отплатить за доброту?

– За доброту не следует платить, – улыбнулся полуконь. – Лучшей благодарности, чем ваши слова, нам не надо. Я помолчала.

– Спасибо вам, Тотчигин. Большое спасибо. Он рассмеялся.

– Вам спасибо за посещение. У нас довольно однообразная жизнь, а вы, драконы, всегда приносите свежий ветер на своих крыльях. Я встрепенулась.

– Тотчигин, вам известны другие… драконы? Такие же, как я?

– Не сказать, чтобы я был с ними лично знаком, – заметил тавр, – однако в двух днях пути на юго-запад есть гора, где, как я слышал, живёт пара зелёных драконов. Незадолго до вашего появления мимо общины как раз проехал отряд охотников, собиравшихся их убить.

– Как убить?! – я подпрыгнула от неожиданности.

– Вдали от гор, драконы очень рискуют, – вздохнул Тотчигин. – Жители Степи часто охотятся на них ради шкур, мяса, зубов и магических принадлежностей. Несколько секунд я пыталась закрыть пасть.

– Вот, значит, как… – на руках сами собой выдвинулись когти. – Тотчигин, мне пора. Спасибо за гостеприимство ещё раз! – я вскочила на коня.

– Подождите! – тавр догнал Куросао и побежал рядом, – Вот, я нарисовал её утром… Он протянул лист пергамента с наброском карты.

– Здесь обозначен и путь к морю, и горы на юго-западе. Возьмите, Хаятэ. И… – Тотчигин улыбнулся. – …вспоминайте о нас, когда вернётесь домой.

Я молча смотрела, как серый в яблоках тавр направился прочь. Он мог бы ничего не говорить, я и так запомню эти дни на всю жизнь.

Тошиба встретил меня радостным воплем. Не сходя с коня, я подхватила свой лук и тигрёнка, стегнула Куросао хвостом и вынеслась в степь. За спиной слышался весёлый смех просыпающихся тавров.

И только час спустя, когда селение уже скрылось за холмом, я вдруг поняла, что ни разу не видела там детей.

Глава 7: Похитители

Атака набирает силу. Клин закованных в броню низкорослых воинов двигается по полю битвы, давя раненых, отшвыривая мёртвых, обращая в бегство живых. Мелькают клинки, звон оружия и дикий крик висит над ристалищем.

Небольшой отряд безумцев пробует преградить дорогу стальному клюву. Их всего двадцать, светловолосых, стройных и гибких, в узорчатой белой броне, с колчанами на бёдрах и маленькими боевыми луками в руках. Все двадцать знают, что умрут. Их узкие, прекрасные лица уже тронуты печатью обречённости.

Железный клин не останавливается: впереди – ворота цитадели, переломный пункт сражения, если её удастся захватить – противник обречен. Земля ощутимо дрожит, когда двести закованных в броню гномов шагают нога к ноге, сдвинув тяжёлые щиты так, что между ними и стрела не проскочит.

Вокруг клюва продолжается битва; лёгкая конница добивает пехотинцев врага, сделавших вылазку в отчаянной попытке подрубить подъёмный мост. Со стен крепости летят стрелы, их запасы у осаждённых уже подходят к концу и стрелять продолжают только лучшие. Но даже они не в силах пробить защиту стального клюва: стрелы бессильно отлетают от щитов, что держат над головами гномы внутри клина.

Командир отряда, обречённого на смерть, в тоске оглядывается на цитадель. Если бы, о, если бы они могли поднять мост! Но тяжёлая цепь бессильно свисает в ров. Её перебила огромная стрела из баллисты в самом начале атаки, и хотя защитники сумели поджечь машину, своё дело она уже сделала. Проклятый гордец, комендант крепости, не слушал ветеранов; он приказал строить подъёмный мост из вековых стволов каменного дерева, и сейчас, наверно, бъётся головой о стену, сознавая ошибку – такой настил не разрубишь, не сожжёшь. Враги пройдут как на параде…

Но больше ждать нельзя, гномы уже близко. Командир единым движением выхватывает из колчана пять стрел и вонзает в землю перед собой. Опускается на колено. Посылает последний взгляд небу, солнцу, ветру. И внезапно улыбается.

На миг перед эльфом мелькает лицо дочери – она там, в цитадели. Её тоже ждёт смерть, но он этого уже не увидит. В следующий раз эльф встретится с семьёй за гранью бытья, в чертогах Единого, а сейчас… Сейчас надо исполнить долг до конца.

– Элеран айанаэ! – звонкий голос командира легко перекрывает стон битвы. Все двадцать эльфов, как один, опускаются на колено и вместе, разом, натягивают луки. Двадцать стрел метят в щит рослого гнома во главе клюва. Время на миг замирает.

…И взрывается криком пронзаемого воздуха! Звук поющих луков ни с чем нельзя спутать. Сила удара такова, что гнома сбивает с ног и отбрасывает на несколько шагов вглубь клина. Треснувший щит со звоном летит в сторону.

Прежде чем товарищи раненого успевают перекрыть брешь, луки звенят вторично, и шесть гномов с криками боли падают под ноги идущим позади. Но щиты вновь сдвигаются, и клин продолжает неумолимо приближаться, сотрясая землю чеканным шагом. Теперь в размеренном дыхании гномов чувствуется бешенство.

Внезапно раздаётся гортанная команда и клюв, ни на миг не размыкая щитов, переходит на бег. Воины в центре несут раненных и убитых.

Эльфы успевают ещё трижды дать залп, однако теперь гномы держат щиты под углом. Со стен цитадели на атакующих градом сыплются стрелы, ещё четверо погибают, прежде чем клин достигает подъёмного моста. Но наконец гномы ступают на могучие брёвна, и тогда, впервые с начала боя слышится страшный боевой клич:

– Хаз модан!!! – И воздух кричит, рассекаемый сотней боевых топоров.

На высокой башне, одна, в развевающейся белой тоге стоит юная эльфийка. Ей не больше девятнадцати; много лет она умоляла отца позволить ей стать райдером, наездником грифона, и наконец, неделю назад он согласился. Эльф взял дочь на границу Элирании, чтобы она сама могла выбрать пернатого спутника…

Эльфийка неподвижно стоит на башне и смотрит, как далеко внизу, у моста, гибнет её отец. Она не успела выбрать себе партнёра – все десять молодых грифонов из крепости в первый же день войны были посланы к столице, где атаку возглавили ужасные драконы. Один из этих беспощадных зверей, огненно-красный, черноокий, сейчас стоит в отдалении на холме: с его спины какой-то офицер руководит штурмом.

«Кто из нас больше виновен в войне?..» – внезапная мысль пронзает девушку. Она сдерживается из последних сил, в глазах стоят слёзы. – «Во имя чего гибнут наши отцы?..»

Клин гномов уже пересёк мост и ворвался в крепость сквозь разбитые ворота. Остатки защитников ведут обречённый бой, устилая каждый ярд телами.

– Айнолиндаэ, инсэнэорэ… – голос эльфийки дрожит. Этой песне её научила мать. Она говорила, что больше всего на свете мечтает никогда её не услышать.

– Иннэрэ саэ, алгэ дунлан, иннэ каорэ альяраван…

Не прекращая петь, девушка встаёт на край стены и расправляет руки. Какой-то неуловимый миг её глаза смотрят прямо в чёрные очи дракона, что мерцают вдали.

«Не делай этого,» – голос дракона кажется дуновением ветерка, беззвучным всплеском серебряной тишины. Его взгляд притягивает, манит, он отражает весь мир, жестокий и прекрасный, светлый и тёмный, умирающий и ждущий рождения. Эльфийка закрывает глаза. Надо лишь шагнуть. Один шаг навстречу дракону.

«Не делай этого!»

1

– Не делай этого!.. – Ри проснулась с криком. Вокруг было так темно, что ящерка долго не могла понять, открыты ли её глаза.

Но память быстро вернулась. Вздохнув, вэйта на ощупь отыскала свою миску и допила остаток холодного бульона. Было прохладно; вскоре Ри догадалась, что за стенами темницы сейчас ночь. Дверь ещё ни разу не открывалась – значит, после поимки прошло не слишком много времени. Сон забрал усталость и боль в спине, ящерка чувствовала себя бодрой и сильной.

«Тюрьма пошла мне на пользу» – насмешливо подумала Ри.

Минут десять она сидела совершенно неподвижно, опустив внешние веки и дыша горлом. В отличие от эльфийской каменной ямы, здесь было множество запахов, проникавших сквозь решётку на двери и вонючую дыру в углу.

«Я не собираюсь ждать нового допроса» – мрачно подумала Ри. Гнев и холодная, спокойная ярость прочно угнездились в её душе. Ждать спасения было не от кого; Джихан, скорее всего, не сможет её даже найти. Значит, предстоит спасаться самостоятельно.

Ри бесшумно встала. В полной темноте ей приходилось ориентироваться с помощью теплочувствительных ямочек у носа, словно змее. Тепловое зрение у вэйтар оставляло желать лучшего, однако смутные очертания стен всё же удавалось распознать.

Ящерка подошла к дыре в углу камеры, откуда исходила мерзкая вонь. Преодолев отвращение, она наклонилась и сунула туда нос, «оглядываясь» в поисках пути для бегства. В разуме Ри возникла смутная, размытая картина грязной канавы, по которой бежал ручей густой жижи.

«Если на пути есть хоть одна решётка, я погибну» – вэйта стиснула коготки. Конечно, человек ни за что не пролез бы по узкой канаве, а значит и решёток, скорее всего, туда не поставили, но риск всё равно был слишком велик. Следовало придумать другой путь.

И вскоре ящерка уже знала, какой. Металлическая дверь открывалась наружу, чтобы её нельзя было удерживать из камеры, а для пущей надёжности вся внутренняя поверхность и двери, и массивного косяка, была покрыта ржавыми шипами. Предыдущие узники, видимо, не раз пытались бежать; многие шипы были погнуты и даже отломаны. К сожалению, как Ри не искала, нащупать обломки не смогла. Охрана убрала всякий намёк на оружие.

Но план всё равно должен был сработать. Поползав по камере, ящерка отыскала верёвки, которые разрезал тюремщик, переплела их вместе и слабо натянула между шипами дверного косяка, примерно в локте от пола. А затем, подняв миску, принялась что было сил колотить по камням вокруг вонючей дыры.

От постоянной сырости и едкой среды, кладка насквозь прогнила. Минут через десять небольшой камень провалился в канаву, слегка расширив отверстие. Вэйта удвоила усилия, стараясь чтобы миска гремела как можно громче.

Вскоре план сработал; в коридоре послышались шаги и свет факела рванулся сквозь решётку на двери. Ри оглянулась.

– Эй! Ты что делаешь? – глухой голос тюремщика показался ей пением соловья. Вскрикнув, словно от страха, вэйта с нарочитой неловкостью принялась лезть в дыру.

– А ну вылезай! Назад! – факел отодвинулся, в замке загремели ключи. Ри среагировала мгновенно: выбравшись обратно, она прыгнула на стену и молниеносно перебежала на потолок, застыв точно над дверью.

Тюремщик своё дело знал, однако его не обучали сторожить пленников, способных бегать по потолку. Едва дверь открылась, он бросился в камеру, чтобы помешать беглянке, и покатился по полу, споткнувшись о верёвку. Ри тем временем шмыгнула в коридор и захлопнула дверь, задвинув крепкий засов.

«Первый этап позади» – ящерка огляделась. В узком, мрачном коридоре горел всего один факел; стальная дверь на лестницу также была закрыта, видимо в этой темнице держали только самых опасных преступников. Однако тюрьма, всё же, была рассчитана на людей и сходных с ними существ; Ри с радостью заметила в стене два узких щелевидных окна. Туда не протиснулся бы даже ребёнок, но для юркой ящерицы это был путь на свободу. Вэйта облегчённо вздохнула.

Она уже залезла в щель, когда загремели шаги и в коридор ворвался отряд стражников. Ри с дрожью поняла, что вторично её трюк не прошёл бы: у дверей остались двое солдат, один на лестнице, другой в коридоре. Остальные кинулись к камере, где бушевал тюремщик.

«Поздно…» – улыбнувшись, вэйта выбралась на внешнюю стену замка и стремительно полезла вверх.

Стояла прохладная октябрьская ночь. Замок – это действительно оказался самый настоящий замок, Ри впервые видела на Востоке такую архитектуру – расположился на холме, чей склон полого переходил в степь, простиравшуюся до огромной реки, блестевшей вдали. Рва с водой не было, как не было и других укреплений; даже угловые башни оказались низкими, без бойниц и защитного бортика. Создавалось впечатление, будто хозяева замка вовсе не опасались врагов – или имели в распоряжении силы куда надёжнее крепостных стен…

Странное чувство тревоги висело в воздухе. Замок был мрачен и холоден, что-то сразу сказало Ри – он очень древний. По стене ходили часовые, во дворе переговаривались несколько стражников. Ящерка быстро спряталась в тень.

Тревогу ещё не подняли, но это могло случиться в любую секунду. Охотничьи псы живо разыщут беглянку в степи, раскроют любой тайник – если смогут туда добраться. Ри медленно подняла голову.

Башня в замке оказалась всего одна, зато какая… Чёрная, мрачная, она возвышалась на сотню ярдов над стенами словно чудовищное, поставленное торчком копьё, и выглядела столь внушительно, что сам замок казался лишь жалким придатком. В основании башня достигала тридцати ярдов толщины, однако к верхушке сужалась до двадцати. И там, в высоте, тускло мерцал зелёный огонёк.

«На башне меня легко заметят с воздуха, на земле найдут собаки» – Ри дёрнула хвостом. Следовало пустить погоню по ложному следу.

Ящерка бесшумно прокралась к воротам. Здесь стоял всего один часовой; смуглый парень что-то напевал себе под нос, прислонившись к калитке. Ри огляделась в поисках оружия.

Подобрав тяжёлый камень, она размахнулась и запустила его солдату в живот. Тот охнул, схватился за меч.

– Эй, дубина! – Ри выскочила из тени. – Лови ящерицу!

Подпрыгнув от неожиданности, часовой громко закричал и кинулся на вэйту. Ри подпустила его поближе, метнулась к стене и моментально забралась на два человеческих роста. Растерянный солдат замер.

Не теряя времени, Ри стремительно взбежала по стене и на глазах часового перебралась наружу. Едва оказавшись за пределами замка, она спрыгнула на землю, добежала до ближайщих кустов и вернулась обратно по своим следам. В этот раз она долезла до середины стены, быстро поползла влево и не останавливалась, пока ворота не остались на противоположной стороне замка. Здесь пока не было часовых – все бросились на крик солдата.

Перебравшись за стену, вэйта скользнула в тень и огляделась. В этом секторе крепости находились конюшни и скотный двор; вспомнив уроки Алазара, Ри горько улыбнулась.

Свинарник нашёлся по запаху. Забравшись внутрь, ящерка тщательно вымазала себя в отвратительной жиже и притаилась в дальнем углу, зарывшись в грязную солому. Здесь она проведёт пару дней, пока облавы немного стихнут, а затем, ночью, спокойно отправится к реке. Собаки не найдут следы ящерицы, пахнущей как обычная свинья.

***

Четыре дня в свинарнике показались Ри бесконечными. Снаружи бегали люди, лаяли охотничьи псы, дважды ящерка слышала шум грифоньих крыльев. Но Алазар оказался прав – никому даже в голову не пришло искать беглянку в свинарнике. В первый день Ри испытала несколько неприятных минут, пока мальчик-слуга кормил свиней, но животные так толкались и хрюкали у своего корыта, что мальчишка не заметил ящерицу. Ночью она вырыла укрытие в самом тёмном углу и прикрыла его соломой.

Суматоха поутихла только к вечеру четвёртого дня. Из обрывков разговоров Ри уже знала, что попала в Каэр Тартесс, личный замок могущественного чёрного мага Джера аль Магриба. Слуги из господских покоев нередко выходили на задний двор, отдохнуть и справить нужду, а поскольку отхожая яма находилась прямо за свинарником, до ящерки отлично доносились голоса. Так она узнала, что маг пришёл в ярость, прослышав о побеге, и приказал удавить тюремщика той самой верёвкой, что Ри натянула в камере. Пожилой конюх поделился с кем-то из прислуги слухом, будто сбежавшая ящерица – на деле не ящерица, а колдовской огнедышащий дракон, создание Джера аль Магриба. Девушка-молочница уверяла, что видела ночью громадную змею с головой козла и бычьим хвостом…

Ри слышала кучу версий своёго побега, самая простая из которых включала эльфийских шпионов и снотворное зелье. Иногда она с трудом сдерживала смех, но четвёртым вечером, когда большинство охотников уже вернулись ни с чем, прозвучали слова, заставившие вэйту вцепиться в грязные доски.

– Слыхал новость? – сказал какой-то парень, присев над отхожей ямой. – Поймали ещё одного эльфа. Искали ящерицу, а нашли его. Молодой парень совсем, я в воротах стоял когда привезли. Абдулла говорил, он затаился в роще и хотел магией подчинить хозяйского грифона. Но тот успел предупредить о нападении, а хозяин и без того в гневе был, вот и приказал отрубить лазутчику обе руки и забить в глотку, пока не помрёт. Завтра вечером господин должен вернуться, и послезавтра на рассвете казнят.

– Да-а… – отозвался простуженный мужской голос. – Похоже, хозяину та ящерица нужна была не меньше, чем жеребцу случка…

– Странная история, видит Пророк, – парень пожал плечами. – Помнишь, позавчера приходил этот драконий нойон-гном, с ним ещё мальчишка был, сын хана? Сегодня я узнал – они угрожали господину и требовали вернуть ту злочасную ящерицу. Никак не верили, что она сбежала…

«Джихан!» – поняла Ри. От удивления она пропустила ответ человека с простуженным голосом.

– А с чего им верить? – удивился парень. – Ты бы поверил, что лучшие охотники четвёртый день не могут найти в степи маленькую перепуганную тварюшку? Не такие вы джигиты, как хвастать любите…

– Шакал ты, – возразил простуженный голос. – Мы всю округу облазили с собаками, грифоны с утра до ночи на землю не спускались. Какие ящерицы, здесь и кролика-то не сыскать. Не любит живность нашего господина…

– Шакал?! – возмутился парень. – Это мы скоро посмотрим, кто из нас шакал. Куда хозяин полетел, как думаешь?

– А тебе-то откуда знать?

– Есть откуда… – парень многозначительно подмигнул. Его собеседник фыркнул.

– Доиграешься ты с нею, Хасан. На кол посадят…

– Пока я сам её на кол сажаю, каждую ночь, – усмехнулся парень. – Так вот, за охотником хозяин полетел. За настоящим охотником. Говорят, привезёт лучшего под луной истребителя драконов. А что такое дракон? Большая ящерица…

– Тихо! – человек с простуженным голосом кашлянул. – Проглоти язык, пока не поздно. Драконы теперь на службе Владыки, а такие вещи они не прощают.

– Да я ж ничего не сказал! – Парень поднялся. – Просто любопытно выходит… Голоса удалились. Но Ри уже не могла сидеть спокойно.

«Истребитель драконов…» – слова звучали слишком знакомо. Слишком много вызывали воспоминаний. Ненависть поднималась горячей волной, захлёстывала разум ядовитыми испарениями.

«Я не имею права рисковать,» – Ри пыталась подавить гнев, но внезапно совершенно новая мысль заставила её судорожно втянуть воздух:

«А почему, собственно, не имею права?» – подумалось ей. – «Я больше не храню чужие тайны. Я всё потеряла. Так почему мне нельзя рисковать?!»

Зажмурившись, Ри несколько минут дышала горлом, пытаясь отгородиться от вони и грязи свинарника. У неё слегка кружилась голова от голода.

– Собаке собачья смерть, – прошептала она наконец. И мысленно добавила, взглянув на темнеющее вечернее небо сквозь щели в крыше:

«Этой ночью, пока мага нет в замке»

Ждать пришлось недолго. Не прошло и двух часов, как окончательно стемнело. Словно решив порадовать Ри после стольких неудач, судьба расщедрилась на тяжёлые тучи, покрывшие небосвод до горизонта. Вскоре пошёл холодный дождь, прогнавший со двора последних людей, и на замок опустилась мрачная тишина. Лишь шуршали дождевые капли.

Ри выбралась из свинарника и скользнула к луже у крепостной стены. Там она аккуратно смыла грязь, чтобы случайно не выдать себя запахом. Огляделась, втянула воздух. И странное чувство охватило юную вэйту.

– Так уже было… – прошептала она невольно. Возбуждение и удивительное, сказочное ощущение полной свободы, запахи и холодный дождь, энергия и необъяснимые, едва слышные звуки – Ночь рухнула на Ри подобно водопаду ощущений. Ни разу в жизни не доводилось ящерке испытывать похожих чувств, она замерла, раскинув руки и запрокинув голову к небу. Казалось – ещё немного, совсем чуть-чуть, и можно взлетать.

– Свобода, – прошептала Ри. – Я свободна…

Зажмурившись, она несколько минут стояла под дождём, глотая солёные капли. И внезапно поняла, что все злоключения, все муки, выпавшие на её долю – вели к этой минуте. Ради сегодняшней ночи прошла она полмира, попадая из клетки в клетку, ради этой ночи жила рабыней десять долгих лет. Ради этого мига родилась.

Улыбнувшись сквозь слёзы, Ри открыла глаза и глубоко вздохнула. Ночной воздух был полон сказочных ароматов, тихо шуршал дождь. В мире ничего не изменилось.

Просто отныне Ри смотрела иначе, глазами свободного существа. И впервые с абсолютной ясностью осознала: этот мир ей чужд. Не здесь она родилась, не здесь должна была жить.

– Я найду свой дом, – тихо сказала вэйта. – Слышишь, Йакс? Я вернусь домой.

Демон ничего не ответил, и Ри, последний раз втянув запахи Ночи, скользнула к чёрной башне. Там, как и четыре дня назад, мерцал зелёный огонёк.

2

На высоте ветер был обжигающе холодным. Добравшись до большого шестиугольного окна, откуда истекал свет, Ри осторожно заглянула внутрь. Окно вело в богато обставленную комнату, немного похожую на покои барона Милтона. Тёмно-зелёные шторы мешали разглядеть подробности; но удивительно обострившееся чувство опасности сразу сказало Ри, что здесь никого нет. Свет испускал большой зелёный шар, висевший в воздухе над столом.

В первую очередь внимание Ри привлёк сам стол. Массивный, шестиугольный, выточенный из цельной глыбы чёрного камня, он был отполирован до зеркального блеска и весь, целиком, покрыт слабо светящимися пурпурными рунами. Единственная ножка была выточена в виде мощной звериной лапы, уходящей в пол; при этом основание так хорошо сливалось с чёрным ковром, что казалось будто стол и башня – единое целое. Ощущение древнего зла здесь было особенно сильным.

Забравшись на толстую каменную раму окна, ящерка долго сидела, ожидая пока последние дождевые капли стекут с чешуек. Оставлять следы в комнате могущественного мага она не собиралась. С высоты ста ярдов замок был виден, словно на ладони; минут пять Ри следила, как по стене медленно бродят часовые. У ворот несколько стражников грелись возле костра, спрятав тот под навесом, на заднем дворе мерцал одинокий огонёк в конюшне. Всё было тихо и спокойно.

Ящерка уже собиралась скользнуть в комнату и начать обыск, когда у самого подножия башни ей почудилось движение. Приглядевшись, Ри заметила крупное чёрное существо, не меньше лошади, которое совершенно беззвучно ползло ко входу в подземелье. Зверь так мастерски прятался в тени, что не закрой он случайно пятнышко лунного света – вэйта бы его не заметила.

Несколько минут Ри следила за пришельцем. Добравшись до дверей в подземелье замка, тот осторожно приподнял голову и заглянул в узкое решётчатое окошко; в слабом свете факела блеснули перья.

«Грифон» – поняла Ри. Вспомнив подслушанный разговор о поимке эльфа, она догадалась, что пернатый желает спасти пленника.

«Не сумеет» – равнодушно подумала ящерка. – «Но мне это на руку. Отвлечёт стражу.» Она решительно забралась в комнату и огляделась.

Здесь пахло сотнями запахов, куда сильнее, чем в комнатах алхимика Бенедикта. В больших шкафах стояли ряды книг, несколько толстых фолиантов лежали на отдельных полках, укрытые от пыли в чёрных бархатных футлярах. Вэйта медленно обошла комнату по кругу.

Ничего подозрительного или похожего на оружие отыскать не удалось. Если маг и владел какими-нибудь могущественными артефактами, он не собирался оставлять их в пустой комнате без присмотра. Единственный предмет, напоминавший о магии, Ри обнаружила на крыше самого высокого шкафа: старую, запылённую пряжку от мантии.

«Наверно, она волшебная, и была спрятана здесь, чтобы никто не искал…» – ящерка усмехнулась. Пожалуй, Джер аль Магриб не был так уж неправ, назвав её дурой.

«Что я расчитывала тут найти? Магический жезл, готовый к использованию? Книжку с картинками для ящериц? А может, карту для поисков Альтаира?»

Покачав головой, Ри положила пряжку в точности так, как она лежала раньше, и подошла к меньшей из двух дверей. Судя по отсутствию каменного косяка, она вела не на лестницу, а в следующую комнату.

Дверь открылась бесшумно и плавно, но Ри застыла: молчавшее до сих пор чувство тревоги внезапно проснулось и буквально вцепилось когтями ей в сердце. Сузив глаза, вэйта сосредоточилась и попыталась взглянуть на дверь тепловым зрением.

«Ловушка!» – поняла она моментально. Проход пересекали несколько зелёных лучей, собраных в сеть поперёк проёма. Человек никогда бы их не увидел, даже тепловое зрение вэйтар едва справлялось.

«Ловушки не ставят на дверях в пустые комнаты» – подумала Ри. Внимательно осмотрев дверной проём и пол за ним, вэйта подняла взгляд. Так и есть: лучи не доходили до самого верха.

– Может, я и девчонка, начитавшаяся геройских сказок, – прошептала Ри. – Но ты слишком самонадеян, Джер аль Магриб.

Легко взбежав на потолок, ящерка проскользнула над лучами и повисла на левых лапах, осматривая комнату. Здесь тоже имелись книжные полки, но книги на них стояли совсем другие: тонкие, в металлических переплётах, украшенные выпуклыми иероглифами, что слегка светились синим огнём. Больше в комнате не было ничего, даже стула; зато в центре тускло переливался огромный хрустальный шар на подставке. Артефакт был столь велик, что внутри свободно поместился бы грифон.

Отцепившись от потолка, Ри беззвучно спрыгнула на пол. Окон в комнате не было, единственный свет проникал из дверей, но шар светился сам – мрачно и вместе с тем безобидно. Как ни странно, отголоски древнего зла, наполнявшие всю башню, здесь почти не ощущались.

«Эта штука не имеет отношения к замку» – поняла Ри. На всякий случай принюхавшись, она подкралась поближе к находке, и внезапно замерла, сообразив что видит точную копию своего потерянного магического шарика. От удивления вэйта открыла пасть.

«Вот это да!» – она осторожно приблизилась. Артефакт тускло блестел в зелёном свете, проникавшем из главной комнаты; вблизи стало заметно, что на самом деле это чрезвычайно сложный кристалл с гигантским количеством граней. Массивная серебристая подставка была выполнена в виде шести совокупляющихся драконов: самки лежали на спине, опираясь о пол напряжёнными крыльями и обнимая находившихся сверху партнёров. Самцы в истоме выгибались дугой, поддерживая шар телами и крыльями, шеи драконесс свободно изгибались между их передними лапами, которыми драконы упирались в пол. Тела крылатых сладострастно прижимались, пасти были раскрыты в немом крике. Смущённая Ри отвела взгляд.

Некоторое время ящерка молча озиралась, надеясь отыскать что-нибудь полезное. Однако кроме Шара в комнате не было ничего, лишь большая металлическая цепь валялась в углу. На всякий случай Ри подошла к ней и осмотрела.

Массивная, стальная, цепь состояла из многочисленных квадратных сегментов, скреплённых толстыми спиральными пружинами. На каждом конце крепились железные коробочки, из них торчали блестящие детали. Казалось, будто чья-то могучая рука ударила металл: пружины были безжалостно растянуты, несколько квадратных сегментов погнуты, а в одном месте пружина оторвалась и была скручена в металлический жгут. Вдобавок тепловое зрение выявило тонкий купол почти невидимого пламени, накрывавший всю цепь; очередная магическая ловушка. Вэйта вздохнула.

«Эта штука мне точно не пригодится…» – отвернувшись, она вновь подошла к Шару, на сей раз вплотную.

Едва Ри оказалась достаточно близко, в кристалле возникло мягкое сияние, протянувшееся сквозь грани и окутавшее всё тело ящерки. От неожиданности та едва не вскрикнула.

«Что это?!» – вэйта попятилась. Но стоило ей шагнуть назад, сияние так же мягко погасло. Ящерка задумалась.

«Похоже, он точно как мой шарик, только в сотни раз мощнее…» – преодолев страх, Ри вновь двинулась вперёд. Как и раньше, у шара её охватило мягкое сияние; цвета непрерывно менялись, перетекали друг в друга, игра красок завораживала и манила. В самом центре кристалла тускло пульсировала красная звёздочка, до того похожая на сердце, что вэйта не сразу решилась коснуться грани.

«Если даже мой маленький шарик полностью погружал в видение, что же сделает это чудо?» – подумалось ей. Последний раз оглядев пустую комнату, залитую разноцветным сиянием, Ри глубоко вздохнула и положила руку на кристалл.

***

Ничего не произошло. Слегка удивлённая вэйта положила на шар и вторую руку, затем потёрлась о него и даже лизнула – но всё осталось по-прежнему. Ри глубоко задумалась.

«А если…»

– Покажи Альтаира, – попросила ящерка. В тот же миг сияние погасло, и внутри кристалла возникло изумительно чёткое избражение крепостной стены. Картинка была объёмной и до того реальной, что вэйте на миг показалось – она провалилась в иной мир.

Содрогнувшись, Ри подняла взгляд и замерла, судорожно втянув воздух: на стене, облокотившись о бойницу, стоял юный изумрудный дракон и что-то говорил человеку в рыцарских доспехах. Рядом было заметно зелёное крыло другого дракона; наверно, той самой Тиамат, о которой рассказывал Джихан.

– Альтаир… – прошептала ящерка. К её ужасу и изумлению, дракончик услышал и резко обернулся.

– Ри?! – глаза крылатого полезли на рога. Рядом моментально возникло лицо изумрудной драконочки.

– Где ты? – требовательно спросила она. – Отвечай быстро, энергия палантира ограничена!

– Я… я… в замке Джера аль Магриба… – выдавила Ри. И тут наконец опомнилась: – Альтаир!!! Ты жив!!!

– С нами всё в порядке, малышка! – дракон бросил на сестру тревожный взгляд. – Ты в плену? Ри замотала головой.

– Я сбежала! Маг покинул замок, и я забралась в его комнаты, чтобы найти оружие. Альтаир, где ты?! Ты можешь вернуться?!

– Не знаю, Ри, – серьёзно ответил дракон. – Здесь такое творится… Мы с Тией крепко увязли, малышка. На нас многие надеются. Даже знай мы дорогу домой…

– Тогда забери меня! – взмолилась ящерка. – Пожалуйста!

– Я бы с радостью, Ри, но как? – Альтаир вздохнул. – Я не знаю, куда мы… Изумрудная драконочка оборвала:

– Ри! Что там светится? За твоим хвостом, на полу? Вэйта судорожно оглянулась.

– Где?! Тут ничего нет!

– Отодвинься немного в сторону, – приказала Тиамат. Ри подчинилась, и оба дракона разом вскрикнули:

– Пояс!

– Где?! – Ри всполошилась. Альтаир широко улыбнулся.

– Ну конечно, она же его не видела.

– Ри, та штука, за твоей спиной – Пояс Богини, – сообщила Тиамат. Ящерка сумела только пискнуть.

– Ты в порядке? – с тревогой спросил Альтаир. Преодолев шок, Ри заставила себя кивнуть. Дракончик протянул к ней руку.

– Малышка, будь осторожна, – Альтаир тепло улыбнулся. – Пока мы не сможем прийти на помощь, береги себя, Ри. Пожалуйста. Картинка в кристалле постепенно темнела. Вэйта дрожала всем телом.

– Рогвальд жив? – спросил Альтаир. – Ты видела его? Ри замотала головой. Дракон нахмурился.

– А Джихана ты видела?

– Да… – ящерка в двух словах описала встречу в лесу. Альтаир вздохнул.

– Ну, хоть с ним всё в порядке… Война с эльфами началась? У пещеры маг что-то говорил о стае драконов.

– Я не знаю! – Ри сглотнула. Шар явно терял силу, картинка темнела. – Альтаир… Я… Я видела вас во сне! – выпалила она. – Тебя и другую… драконессу. Её звали Хаятэ, и вы сражались, Альтаир! Вы уничтожили целый замок в пустыне! Дракончик недоумённо приспустил крылья.

– Хаятэ? Кто это?

– А потом, когда замок уже сгорел, прилетела твоя сестра, и с ней был красный дракон по имени Ариман! – Ри спешила всё рассказать. – Альтаир, она сказала, что вы расстались! Что ты и Хаятэ избрали другой путь… Стали людьми! Драконята переглянулись.

– Похоже на ясновидение, – вполголоса заметила Тия. Альтаир нахмурился.

– Я никогда тебя не покину, сестра.

– Вы были совсем другие! – крикнула Ри. Картинка уже почти погасла. – Люди… в пустыне… Они охотились на драконов…

Кристалл потемнел. Сияние и ощущение энергии, проникающей сквозь чешую, начисто пропало, теперь артефакт ничем не отличался от простого стеклянного шара. С огромным трудом оторвав ладони от холодных граней, выйта проковыляла в угол и бессильно рухнула рядом с Поясом.

– Заберите меня отсюда… – всхлипнула она. – Кто-нибудь… Но никто не ответил.

3

Немного опомнившись, Ри уселась на хвост и недоверчиво взглянула на Пояс. Он тускло мерцал в полутьме, но пламенного защитного купола теперь не было. Призадумавшись, ящерка внезапно заметила, что зелёный свет из главной комнаты тоже потускнел. Словно что-то, необычайно могущественное, высосало магическую энергию из каждого доступного источника.

«Кристалл?» – Ри с опаской взглянула на огромный шар. Тот стал совершенно тёмным и больше не светился, серебрянная подставка потеряла блеск. Но вэйту переполняло возбуждение от находки Пояса, и времени изучать странное явление не было. Следовало как можно скорее бежать.

Глубоко вздохнув, Ри зажмурилась и коснулась артефакта. Ничего не произошло. С трудом переведя дыхание, вэйта напряглась и подтащила Пояс поближе. Сокровище оказалось таким тяжёлым, что ящерке едва хватило сил сдвинуть его с места.

«Как же Алазар сумел?..» – подумалось ей. Внимательный осмотр Пояса не дал ничего, обнаружилась лишь перегнутая пополам пряжка с каким-то искорёженным механизмом. Большой диск, где Ри нашла непонятные символы, с громким скрипом вращался на пол-оборота, но ничего не менялось. Ящерка тяжело вздохнула.

«А может, попробовать как с Альтаиром?»

– Дай мне сил! – Ри положила руки на Пояс.

Ничего не произошло. Вэйта принялась вертеть диск, повторяя различные команды, но сокровище не отзывалось. Пришлось смириться.

«Алазар не сумел бы похитить Пояс в одиночку» – подумала Ри. – «Значит, ему помогли…»

Собравшись с силами, вэйта подтащила артефакт к дверному проёму. Лучи пропали вместе с огненным куполом, но ящерка решила не рисковать, и осторожно протолкнула краешек Пояса в главную комнату. Затем, скользнув на потолок, перебралась туда сама и вытащила сокровище. Дверь закрылась мягко и бесшумно.

– Так, что дальше? – ящерка огляделась. Спустить Пояс по лестницам она не сумела бы, даже будь главные двери башни открыты. Можно было, конечно, сбросить его из окна и позже подобрать, но шум привлечёт внимание стражи. Кроме того, Пояс и так выглядел изломанным, а падение на камни со ста ярдов могло окончательно испортить сокровище.

«Да и не вытащить его в одиночку» – подумала Ри. От гнева и тревоги её ноздри широко раздувались: артефакт, в погоне за которым она прошла полмира, преследуемая сотнями врагов, лежал у её ног – и не было сил его забрать! Вэйта тихо зашипела от ярости.

«Грифон!» – внезапно вспомнила она. – «Если его ещё не поймали!» Вскочив, Ри прыгнула к окну и словно молния метнулась вниз по стене.

Снаружи по-прежнему моросил дождь, слабый ветер пробирал до костей. Казалось, время в башне шло по другим законам – Ри даже моргнула, желая прогнать наваждение. Однако кое-что всё же изменилось: дверь в подземелье была приоткрыта, и заглянув внутрь, вэйта увидела окровавленное тело стражника.

«Отлично, грифон пока жив…» – ящерка бросилась по коридору. Трижды встречала она тела и выбитые двери, пока наконец не почуяла слабый грифоний запах. Удвоив осторожность, Ри скользнула на потолок и заглянула в следующий коридор.

Пернатый был здесь. Совершенно чёрный, с ног до головы забрызганный кровью, он тяжело дышал, всем телом налегая на стальной рычаг, вставленный под дверь. На глазах Ри тяжёлая створка поддалась и соскочила с петель; грифон подхватил её и бесшумно уложил на пол.

– Минас, ты тут? – послышался шёпот.

От изумления ящерка чуть не проглотила язык: голос принадлежал юному Крафту! Приглядевшись, Ри поняла, что чёрным цветом пернатый обязан краске.

«Наконец мне хоть в чём-то повезло!» – вэйта бросилась вперёд. Грифон, тем временем, тяжело вздохнув, забросил лом на спину и направился к следующей камере.

– Крафт! – выдохнула Ри. Пернатый чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Кто здесь?! – он принял боевую стойку, выпустил когти и припал к полу.

– Это я, Ри! – ящерка спрыгнула с потолка. – Скорей! Ты должен помочь мне!

– Ри?! – голубые глаза грифона широко раскрылысь. – Ты жива?!

– Потом! – ящерка тяжело дышала. – Иди за мной, скорее! Пернатый покачал головой.

– Я должен спасти своего всадника.

– Его здесь нет, – быстро ответила вэйта. – Но я знаю, где он может находиться. Помоги мне – и я помогу тебе! Надо лишь забрать старую цепь из башни, она слишком тяжела для меня! Крафт моргнул.

– Зачем тебе цепь?!

– Она волшебная, – терпеливо объяснила Ри. – Это ключ, при помощи которого можно открыть тайник в горах и забрать Пояс Богини! Грифон отпрянул.

– Но Владыка уже завладел Поясом…

– Ну да! – ящерка топнула ногой. – А где, по-твоему, меня схватили?! Я знаю, куда он спрятал сокровище! Ну же, птица, помоги! Заколебавшись на миг, Крафт всё же кивнул и отложил лом.

– Хорошо, Ри. Но если мой всадник погибнет… Вэйта мысленно извинилась перед молодым грифоном.

– Мы успеем спасти его, – она запрыгнула Крафту на спину. – Торопись, прошу! В любой миг может подняться тревога! Вздохнув, пернатый кивнул.

– Держись крепче.

***

Шелест чёрных крыльев терялся в шуме дождя. Долетев до вершины башни, грифон вцепился когтями в подоконник и повис на стене, распластав крылья чтобы меньше бросаться в глаза. Ри быстро вскарабкалась ему на голову и спрыгнула в комнату.

– Торопись, ящерка, – попросил Крафт. – Я тут словно мишень на палочке…

– Сейчас! – отозвалась Ри. Напрягая все силы, она дотащила Пояс до окна.

– Помоги!

Подтянувшись, грифон повис на одной руке, просунул вторую в оконный проём и схватил артефакт. Ри вновь вскарабкалась ему на спину.

– Тяжёлая штука… – выдохнул Крафт. Намотав Пояс на руку, он отцепился и рухнул вниз, с большим трудом выйдя из пике над самой землёй. Артефакт мелодично звякнул о камни.

– Перекинь цепь через спину, – Ри озиралась. – Скорее, тучи расходятся!

Немного отдышавшись, грифон последовал совету. Концы Пояса достали ему до коленных суставов.

– Неужели Владыка не мог выбрать ключ полегче? – с чувством спросил Крафт. Ри спрыгнула на землю.

– Маленький ключ легко украсть. Подожди, здесь есть крючок… – сведя вместе концы Пояса, она попыталась защёлкнуть пряжку, но изогнутые металлические стержни не желали входить в пазы.

– Дай мне, – Крафт взялся сам. Несколько секунд он тяжело дышал, напрягая все силы, но наконец искорёженная механика с жалобным скрежетом поддалась, и пряжка громко щёлкнула. В тот же миг по всему Поясу пробежала лиловая молния и засветились символы на диске.

– Сработало! – Ри подпрыгнула от радости. – Он не испортился! Грифон подозрительно оглядел артефакт.

– Странно… – Крафт повернул диск и вздрогнул, заметив, что вокруг его тела возникла едва заметная серая дымка. Поспешно повернул обратно. – Не нравится мне эта штука, Ри.

– Я же говорила, цепь волшебная, – успокоила вэйта. Она и сама нервничала, поскольку не знала, чего ждать от Пояса. – Идём, я покажу где держат опасных пленников. Пернатый молча последовал за ящерицей.

Они вновь углубились в темницу. На счастье, убитых стражников пока не обнаружили, но долго такая удача длиться не могла. Вэйта решительно шла по коридорам, двигаясь к знакомому ей подземелью.

– Теперь тихо, – шепнула она, когда впереди показалась дверь на лестницу. – Здесь два поста: один за этой дверью, другой – внизу, и ещё в коридоре будет тюремщик. Ты сумеешь снять стражника так, чтобы не услышали внизу? Если услышат, запрут двери и нам конец. Крафт растянул края пластичного клюва в усмешке.

– Не думаешь ли ты, что я пришёл безоружным? – подняв левое крыло, он продемонстрировал чёрную кобуру весьма зловещего вида. Ри открыла пасть.

– Мой самострел!

– Нет, просто такой же.

– Дай! – ящерка вцепилась в грифона мёртвой хваткой. Крафт заколебался.

– Но…

– Я передвигаюсь гораздо тише, заметить меня труднее, а стреляю я очень хорошо. Да и застрянешь ты на лестнице, узкая она. Грифон долго молчал.

– Обещай, что не убъёшь Минаса, – сказал он наконец. Ри вздрогнула.

– Что?

– Я знаю, ты ненавидишь эльфов, – Крафт обратил к ящерке горящие глаза.

– Я тоже ненавидел их раньше. Но Минас не такой, как другие! Он стал мне другом, Ри. Грифон кивнул на дверь.

– Нет ничего проще, застрелить пленника и сказать, что стражники убили его при попытке к бегству. Ри, когда-то ты спрашивала меня, есть ли в мире что-то, стоящее смерти. Теперь я могу ответить: дружба. Вэйта медленно отвернулась.

– Хорошо, – выдавила она. – Обещаю, Крафт. Я даже… Мне бы и в голову не пришло такое.

– Верю, – улыбнулся молодой грифон. Вынув самострел, он протянул его ящерке. – Иди. Я буду ждать.

Вздохнув, Ри взяла оружие и привычно крутанула вокруг кисти, взводя затвор. Крафт бросил на неё удивлённый взгляд, но промолчал.

Вэйта скользнула вперёд. На всех дверях в темнице имелись окошки, забранные прочными решётками; сквозь одно такое сейчас струился свет факела, установленного над лестницей. Подкравшись поближе, Ри залезла на стену, долго целилась и наконец выстрелила. Стражник за дверью не успел даже вскрикнуть, и тяжело сполз на пол.

«Другой яд» – поняла вэйта. Дав Крафту знак сидеть тихо, она забросила оружие на спину, вскарабкалась к потолку и протиснулась в узкую щель окна.

За стенами темницы всё так же моросил дождь и уныло свистел ветер. Однако Ри с тревогой заметила, что тучи заметно поредели, и фиолетовый лунный свет струился на замок, усиливаясь с каждой минутой. Следовало спешить, пока часовые не заметили отсутствие поста у дерей темницы.

Ри скользнула к щели, откуда четыре дня назад выбралась на волю. Осторожно заглянув внутрь, она увидела знакомый коридор, где ходил мрачный тип с выбритой макушкой. Не заметив других стражников, вэйта протиснулась в окно, сняла со спины самострел и убила тюремщика выстрелом в шею.

«До чего же я приспособилась…» – мелькнула мысль. Вздохнув, Ри спустилась на пол, подкралась к двери на лестницу и убила стражника сквозь решётку.

«Вот будет весело, если эльфа держат не здесь» – подумала она.

– Минас!

– Минас, ты тут?

– Мина-ас… Ответ раздался только в шестой камере:

– Кто здесь? – мелодичный голос эльфа вызвал у Ри такой всплеск воспоминаний, что ей пришлось прижаться к стене и несколько секунд молчать, зажмурив глаза.

– Меня послал твой грифон, – сказала наконец ящерка.

– Крафт?! – было слышно тяжёлое дыхание. – Я знал, что он не бросит…

– Тише.

Вэйта подбежала к телу тюремщика и сняла ключи. Открыть замок удалось с третьей попытки. Держась за стену от слабости, молодой эльф выбрался из камеры.

Он был высок, как большинство сородичей, но в отличие от них черноволос и скуласт. Тонкие черты лица уродовал массивный, совершенно не-эльфийский подбородок, придававший Минасу очень агрессивный и напористый вид, по левой щеке тянулся длинный шрам. Зелёная одежда, расшитая маскировочными листьями и травой, была разорвана почти в клочья, тело пленника покрывали синяки и кровоподтёки. Ри с удивлением поняла, что это первый некрасивый эльф, которого она видит.

– Кто ты? – тихо спросил Минас. – Служишь ли свету? Ящерка встряхнулась.

– Я служу только себе, – отозвалась она мрачно. – Иди за мной и не шуми.

Эльф слабо улыбнулся.

– Благодарю тебя, маленькое создание.

– Не за что… – прошипела Ри. Чтобы успокоиться, она сильнее, чем было необходимо, пнула ногой дверь.

– Крафт! – позвала Ри, подтянувшись к решётке. – Выломай верхнюю дверь! Обернулась к эльфу, буркнула:

– Стой тут. Скоро вернусь.

И скользнула к окну. Выбраться на стену, пробежать до следующего окна и залезть обратно в коридор было нетрудно.

– Нашла? – с надеждой спросил Крафт. Он уже выдавил дверь своим ломом и сейчас стоял рядом, бессильно уронив крылья. Для грифона проход был слишком узким.

– Всё в порядке, – мрачно ответила Ри. – Отойди.

Спустившись по лестнице, она сняла ключи с пояса мёртвого стражника и отперла последнюю дверь. Эльф встретил спасительницу улыбкой.

– Пошли, – буркнула Ри, не дав ему сказать ни слова. Молча кивнув, бессмертный воин последовал за ящерицей. Наверху Крафт уже не находил себе места.

– Минас! – грифон обнял эльфа крыльями. – Это было очень глупо с твоей стороны…

– Приз того стоил, – вздохнул бывший пленник. Крафт огляделся.

– Ри, Минас, быстро ко мне на спину, – бросил он. – Я слышал голоса во дворе. Боюсь, нас обнаружили.

Кивнув, эльф легко вскочил на спину грифона. Ри уселась перед ним, взяв самострел наизготовку.

– Готовы? – спросил пернатый. – Держитесь крепче, лететь придётся очень быстро…

– Стой! – Ри дёрнула Крафта за кисточку на ухе. – Сначала поверни диск на цепи. Грифон оглянулся.

– Зачем?

– Так будет надёжнее, – уклончиво ответила вэйта. Пожав крыльями, Крафт последовал совету; тела всех троих охватила едва видимая серая дымка.

– Удивительно, – шепнул Минас. – Я совсем не чувст…

– Бежим! – прервала Ри, чтобы отвлечь мысли спутников от Пояса. Грифон быстрым шагом двинулся вперёд.

Первых солдат они встретили в коридоре, те стояли у тела стражника и тревожно озирались. При виде беглецов они вовсе не запаниковали, как надеялась Ри, а моментально укрылись за углом, и выстрел пропал впустую. Ри передёрнула затвор.

– Крафт, брось что-нибудь за угол и сразу прыгай!

Грифон схватил шлем убитого стражника и с силой метнул в стену; срикошетив, тот отлетел во второй коридор.

– Давай! – крикнула Ри. Пернатый метнулся вперёд.

Но солдаты были хорошо обучены, и застать их врасплох не удалось. Когда Крафт ворвался в коридор, его встретил блеск клинков: воины выстроились клином, перекрыв проход. Грифон едва сумел затормозить перед мечами.

– Стреляй! – крикнул он. Но Ри и без команды знала, что делать. Дважды сухо щёлкнул самострел, отправив на тот свет переднего и стоявшего за ним солдат. Третьего Крафт полоснул когтями, разорвав чуть ли не надвое, но последний – пожилой ветеран с грубым лицом – яростно закричав, нанёс грифону страшный удар по шее. Пернатый успел только вздрогнуть, как на короткий миг серая дымка вокруг его тела стала непрозрачно-чёрной, и клинок разлетелся вдребезги, не коснувшись плоти. Ошарашенный солдат попятился.

– Что это было?! – Крафт завертел головой в поисках спасителя. Ри, перезарядив самострел, выстрелила солдату в глаз и нетерпеливо дёрнула грифона за ухо.

– Спасайся! Потом узнаем! Пернатый опомнился.

– Держитесь! – он с места рванулся в бег. Ри и Минас вцепились в перья.

Им ещё трижды преграждали путь, но Крафт расшвыривал солдат, словно кукол. Ри уже думала, что они заблудились, когда впереди наконец показалась дверь на волю. Дверь – и целая толпа воинов, среди которых блестели перья двух грифонов.

– Не останавливайся! – завопила Ри. – Они ничего не смогут нам сделать!

Крафт попытался проскользнуть в дверной проём, и сразу десяток арбалетных стрел ударили грифона в грудь и горло. Серая дымка вновь на миг стала чёрной, и стрелы со звоном отлетели.

– Нас защищает Единый! – крикнул Минас. Однако пернатый уже понял, и обратил к Ри широко раскрытые глаза.

– Пояс?! – прошептал Крафт. Вэйта зашипела от гнева.

– Конечно, Пояс! Лети же наконец!!!

Справившись с шоком, грифон кивнул и распахнул крылья. Несколько солдат попытались атаковать его копьями, на беглецов обрушился целый град стрел, но Пояс надёжно оберегал хозяев. Звон и треск разлетающегося вдребезги оружия наполнили двор.

С большим трудом, Крафт всё же сумел взлететь. До предела напрягая силы, пернатый помчался прочь от замка; тройная тяжесть тянула его вниз.

– За нами погоня! – крикнул эльф. Два грифона с лучниками на спинах летели за беглецами, держась чуть выше и правее. Стрелы то и дело пронзали воздух, разлетаясь в щепки о защитный экран. Ри передёрнула затвор.

– Крафт, лети медленнее, – бросила она холодно. – Пусть догонят. Грифон оглянулся.

– Не надо, – попросил он. – Мы под защитой Богини, зачем зря проливать кровь…

– Они проследят нас до убежища, – возразила Ри. – С таким грузом ты далеко не улетишь.

– Убежище? – переспросил эльф. Ящерка кивнула.

– Тайное убежище в горах, у города Зиккурат. Там можно будет отсидеться. Крафт, мне очень жаль, но либо мы – либо они.

– Подожди! – пернатый зарычал. – Не стреляй, я разорву им крылья! Ри сузила глаза.

– Судьба стражников тебя так не беспокоила!

– Но они же… – Крафт запнулся, не найдя ответа. Ящерка погладила его по шее.

– Враги, – объяснила Ри. – Это враги. Пернатый оглянулся на сородичей, мчавшихся следом.

– Я не могу… – выдавил он. – Кого угодно, только не грифонов…

– Тогда избавься от них! – гневно бросила Ри. – Я не собираюсь подводить своих друзей!

Ничего не ответив, Крафт завернул на крыле и помчался навстречу преследователям. Те легко уклонились от атаки.

– Крафт, ты перегружен, – тревожно заметил Минас, – У них большое преимущество… Очередная стрела ударила грифона в горло и разлетелась в щепки. Ри дёрнула хвостом.

– Ну, хватит! – щёлкнул самострел. Один из преследователей дёрнулся и с шумом рухнул в реку, над которой они сейчас летели. Второй сразу сбавил скорость.

– Крафт, лети ему навстречу!

Грифон стиснул клюв, но выбора не было, и он послушался. Однако противник оказался опытным бойцом: все попытки Крафта приблизиться на выстрел окончились безуспешно. Оглядев ночное небо, Ри просунула свой хвост под Пояс, крепко обхватила грифона за шею и крикнула ему в ухо:

– Когда в тебя попадёт следующая стрела, падай!

Пернатый кивнул. Некоторое время преследователь и жертва кружились над водой, и наконец лучник на спине второго грифона выстрелил, целя Крафту в глаз. Пернатый отчаяно забил крыльями и рухнул в реку.

Ри задержала дыхание. Крафт бился, изображая агонию, эльф из последних сил старался удержаться на грифоньей спине. Тем временем преследователь снизился, чтобы добить жертву, и стрелка из самострела попала ему в живот. Издав мучительный вопль, грифон рухнул в реку; всадник уронил лук и принялся рвать ремни, крепившие его к седлу. Ри выстрелила ещё раз.

– Лети, пока не появились новые! – крикнула она. Однако перегруженному Крафту пришлось вначале доплыть до берега. Выбравшись из воды, грифон отряхнулся, бросил последний взгляд на тела в реке и расправил чёрные крылья.

– Будь проклята война! – прорычал он. Ри ничего не ответила.

Глава 8: Бусидо

До вечера я совершенно измотала Куросао и себя скачкой. Мы проехали, наверно, два дневых пути, и когда белое Солнце коснулось горизонта, напоминали выжатые лимоны. Хотя конь устал сильнее, конечно.

Зато Тошиба прекрасно провёл день. После обильного завтрака, который я на скорую руку приготовила из пойманного зайца, он забрался мне на колени, прижался и почти до самого вечера спал, убаюканный равномерной тряской. Я всё больше привязываюсь к этому малышу.

Уже вечерело, когда мы наконец остановились у небольшой речки. Куросао прямо рухнул в воду, мне пришлось насильно вытащить его обратно – после долгого бега нельзя много пить. Это я постаралась объяснить жеребцу, но он, похоже, не захотел понять.

Так или иначе, скоро мы все трое плескались в холодной воде и рычали (мы с Тошибой), ржали (Куросао), дрожали (все трое) и смеялись (только я). Хотя смеяться я старалась не очень громко; кто знает, вдруг мы здесь не одни.

Далеко на горизонте виднелись горы. Всё, что я о них знала – название; горы звались попросту Серыми Горами, и в них не было золота, как гласила пометка на карте. С чего бы мне искать там золото?

Немного отдохнув, я крепко привязала Куросао к кусту, взяла лук и пошла на охоту. Исполняя обещание, не обратила внимания на табун диких лошадок, пришедший к водопою. После часа поисков мне повезло подбить странного зверя, вроде дикобраза, только размером с человека. Две вонзившиеся стрелы совершенно не были заметны среди точно таких же по длине колючек.

Несколько секунд я раздумывала над этой мыслью, потом взвизгнула от восторга и бросилась снимать со зверя шкуру. Иглы, конечно, оказались жутко ядовитыми – даже цвет, ярко оранжевый на конце и краснеющий к основанию, как бы предупреждал об опасности. Зато стрелы из них получились просто потрясающие! Почти вдвое тяжелее деревянных, прочные как металл, они обладали удивительным свойством вонзаться в добычу под любым углом и не выскользать. Позже, разглядывая у костра новое оружие, я заметила множество мелких крючочков, прилегавших к игле. В теле жертвы они раскрывались, намертво зацепляя стрелу и причиняя невообразимую боль. Точно как гарпун…

Первую стрелу я испытала на мелкой птице, а остальным приделала оперение из перьев дичи. Теперь мощь моего лука увеличилась в десять раз! Очень вовремя.

Немного побродив по берегу речки, я подстрелила ещё одну птицу обычной, неядовитой стрелой, и нагруженная добычей вернулась. Быстро разожгла костёр.

Куросао, похоже, наконец понял, что я ходила на охоту мимо табуна диких лошадок. Краем глаза заметила, как жеребец тянет шею, пытаясь разглядеть мою добычу.

– Я дала обещание, конь, – сказала я, не повернув головы. – Сомневаясь в моих словах, ты наносишь оскорбление.

Куросао прекратил подглядывать. Но мне показалось, он испытал большое облегчение. Тогда я встала, подошла к жеребцу и опустилась перед ним на траву.

– Послушай… – конь навострил уши. – Не знаю твоего истинного имени, поэтому буду звать Куросао. Я хочу сказать…

А в самом деле, как ему сказать? Как сказать, что теперь я хорошо понимаю чувства, испытанные им на той охоте?

– В общем… – я подняла голову и посмотрела в глаза чёрного коня. – Мы едем на запад, чтобы предотвратить гибель двоих моих сородичей. Или отомстить за них. И я… Я теперь понимаю, что ты ощутил, когда видел смерть лошади.

Куросао молча смотрел в глаза, не прячась за маску животного. Мне очень тяжело давались слова. Но так было надо.

– Завтра, скорее всего, мы догоним врага и я приму бой. Это будет очень опасный бой, из которого я могу не вернуться. Поэтому я хочу, чтобы ты… Помолчала. Затем, отойдя к костру, подняла на руки Тошибу и вернулась.

– Я хочу, чтобы ты спас малыша. Если меня убьют, отнеси его в общину тавров, а сам делай что хочешь. Пожалуйста.

Конь замер, переводя глаза с Тошибы на меня и обратно. Я молча ждала. Наконец, Куросао осторожно шагнул вперёд и коснулся носом моего плеча. Я вздохнула.

– Будем считать это согласием… Завтра, перед боем, я выброшу сбрую в реку. Независимо от исхода сражения ты станешь свободен, а дальнейшее будет уже зависить лишь от тебя. Бросить нас – или дождаться. Хорошо?

Жеребец ничего не ответил, и я со вздохом вернулась к костру. Тошиба мирно спал на руках, потрескивали ветки, в небе сверкали звёздные острова… Я крепко задумалась о будущем.

Надо ли рисковать жизнью, пытаясь предотвратить гибель никогда не виденных мною сородичей? Вполне возможно, они даже не сумеют или не захотят оценить мой поступок…

Подумав об этом, я резко ударила хвостом. Так нельзя. Я – самурай, а самурай поступает согласно кодексу чести не из жажды почестей или боязни потерять лицо. Бусидо – не закон, не правила поведения, даже не учение. Это нечто большее.

«Самурай должен прежде всего постоянно помнить – помнить днем и ночью, с того утра, когда он берет в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги – что он должен умереть. Вот его главное дело.», говорит напутствие для молодых воинов, Будосёсиньсю. «Если он всегда помнит об этом, он сможет прожить жизнь в соответствии с верностью и сыновней почтительностью, избегнуть мириада зол и несчастий, уберечь себя от болезней и бед, и насладиться долгой жизнью.».

Я могла бы сказать, что самурай впитывает бусидо с молоком матери, но я никогда не пила материнского молока, да и мать не видела. Значит, бусидо врастает в личность по мере взросления, становится её неотъемлемой частью, и поступать против него – означает отрезать куски от собственного «я», рушить камни, слагающие душу. Сейчас я вся, без остатка, чувствовала: отступление будет позором. И какая разница, что никто никогда об этом не узнает? «Бусидо, Путь воина, требует, чтобы поведение человека было правильным во всем. Если нет проницательности во всем, не будет и знания должного. А тот, кто не знает должного, едва ли может называться самураем»… И пусть я не человек, это не освобождает меня от долга. В мире нет более строгого судьи, чем собственное сердце. Его невозможно обмануть.

– Кагири… – впервые за много дней я заговорила с медальоном. – Я знаю, тебе известна вся правда о моём рождении и воспитании. Ты знаешь, кто и по какой причине оставил меня Годзю; знаешь, почему из всех дочерей только меня Годзю посвятил в бусидо… Медальон мягко светился собственным светом.

– Так вот, Кагири… – я закрыла глаза и несколько секунд внимала звукам ночи. – Я не хочу всё это знать. Я – Хаятэ Тайё, Сокол Бури, и какая бы жизнь не ждала меня впереди – я проживу её сама.

Глаза рисунка на медальоне внезапно полыхнули зелёным пламенем. Впервые с памятного дня в замке, Кагири заговорил чужим голосом, таким могучим, что на дереве задрожали листья.

– Жизнь моя принадлежит только мне. Я – Скай! И какая бы жизнь не ждала меня в прошлом или будущем, я проживу её сам.

Голос изменился, теперь он был женским, мелодичным и приятным. Медальон засверкал фиолетовым пламенем.

– …Жизнь на то и дана, чтобы прожить её как подобает дракону!

И вновь изменился цвет огня, теперь драгоценность светилась пурпуром подобно раскалённому углю. Голос стал мягким и усталым, словно его обладатель был бесконечно мудр.

– В мире нет и никогда не будет ценности, сравнимой с жизнью простейшего из живущих, и это – простейшая из истин. Но она ценнее всех остальных.

Медальон засиял золотым пламенем, подобно маленькому солнцу. В голосе, молодом и энергичном, звучала страстная сила убеждения.

– …каждый воспринимает мир по-своему. Вселенная для всех – своя, она уникальна в представлении любого из мириадов чувствующих, Вселенная рождается с каждым живым существом и затем развивается подобно ребёнку, познающему мир. Убивая, ты не просто лишаешь существо жизни – ты уничтожаешь целую Вселенную!…

И внезапно всё стихло. Медальон погас, после золотого сияния он казался чёрным. В полной тишине прозвучали последние слова, сказанные низким, громоподобным голосом.

– …все мы убийцы.

***

Проснувшись утром, я долго не могла понять, приснился мне разговор с Кагири или нет. Медальон молчал, весёлый Тошиба играл с костями вчерашней добычи, в стороне на траве спал Куросао… Погода стояла отличная, ни ветерка, голубое небо простиралось в бесконечность – и я громко рассмеялась, встречая утро. О мрачном сне больше не вспоминала.

– Хэ-э-э-эйя! – вскочила, огромным прыжком взвилась в воздух и, совершив тройной переворот с вращением против хода солнца, нырнула в реку. Ледяная вода смыла последние остатки сна, вынырнула я бодрой и готовой к сражению.

– Куросао, просыпайся скорей! Тошиба, бросай кости! Вперёд!

Скоро мы мчались по степи, навёрстывая упущенные часы. Горы впереди становились ближе с каждой минутой, я уже видела скалу, о которой говорил Тотчигин – её оказалось легко найти, так как я сама избрала бы такую для постройки дома. С минуты на минуту следовало ждать встречу с врагом; я вытащила из колчана шесть настоящих стрел, зажала под крыльями, наложила на тетиву иглу и пересадила Тошибу за спину. Куросао мощно дышал, степь мчалась навстречу – это было похоже на полёт!

Подскакав к подножию горы, я на всём скаку спрыгнула со спины Куросао и пробежала немного вперёд. Никого. Вернувшись, быстро сняла с коня сбрую, отбросила в сторону и положила порванное крыло ему на шею.

– Ты свободен, как я обещала. Пожалуйста, дождись меня здесь. Если не вернусь до вечера – значит, не вернусь вовсе… Тогда отвези Тошибу в селение тавров.

– Ххатэ? – забеспокоился малыш. Я лизнула его в нос.

– Жди меня, маленький. Я очень-очень постараюсь вернуться…

Не оглядываясь, чтобы не знать – предал меня конь или нет – я нырнула в заросли у подножья горы. Сама не знаю, почему отпустила Куросао… Но та часть души, которая вчера не позволила свернуть с пути воина, ответила – «Знаешь, Хаятэ». И я действительно знала. Хотя выразить это словами было непросто.

Встряхнулась. Пора забывать сомнения и вопросы, впереди – битва с многократно превосходящим врагом, а во время боя можно думать только о бое! Несколько секунд стояла закрыв глаза, настраивая себя на битву.

Понемногу тело заполняла привычная теплота. Я ощутила, как срастаются руки и лук, как стрелы под крыльями становятся частью тела, выдвигаются когти и тут же убираются обратно, чтобы в нужный миг нанести короткий и смертельный удар. Пора идти.

Дыша часто и глубоко, чтобы обновить воздух в лёгких, я беззвучно двинулась вперёд. Раньше, пока крылья были в порядке, я не понимала – зачем Годзю учит бесшумно ходить и скрываться в лесу. Казалось, уж мне-то это никогда не пригодится… Видимо, ещё не раз я буду открывать дальновидность и опыт своих учителей.

Идти вокруг горы было легко. Я кралась в зарослях, стараясь не разгибаться, чтобы не выдать себя сверканием золотой чешуи на груди. Cлабый западный ветерок нёс отчётливый запах крови…

Минут через двадцать, завернув за большой утёс, я рухнула в траву и замерла. Враг был всего в двух полётах стрелы!

Десяток людей в хорошо знакомых чёрных одеждах суетились у зияющего провала пещеры. Сначала я подумала, они строят ловушку для драконов, но потом заметила в стороне, под деревом, большую окровавленную массу – и поняла, что опоздала. Теперь оставалось лишь мстить, а значит, я не имею права упустить ни единого охотника. Будет непросто.

Точно напротив отверстия пещеры стояли в ряд три мохнатые лошадки, на спинах которых крепились большие, в человеческий рост самострелы. Головы лошадок были жестоко загнуты между передними ногами и верёвкой привязаны к хвосту, все четыре ноги скрепляли деревянные брусья, так что кони не могли даже пошевелиться. Я поняла, их используют как самоходную станину для самострела, и значит, драконы погибли совсем недавно.

Настрой на битву сработал: никаких эмоций я не испытала. Чёрные воины – враги, их следует уничтожить, а почему и за что – узнаем после боя. Сейчас думать об этом нельзя. Поэтому, молча и без всяких колебаний, я поползла вперёд.

От дерева к дереву, из куста в куст… Противник приближался. Достигнув дальности хорошего выстрела, я забралась под разлапистую еловую ветку и дальше ползла, прикрываясь ею. Но наконец, приподняв голову над травой, я различила ближнего охотника в половине полёта стрелы.

Дальнейшее было делом техники. Переползти в тень дерева и встать за стволом на колени, крепко прижимая крылья… До предела, до скрипа натянуть лук – и послать первую ядовитую иглу в горло врага!

Я успела выстрелить ещё трижды, прежде чем люди заметили атаку. Четверо охотников корчились на земле, остальные с криками похватали арбалеты – свист стрелы, одним меньше – и принялись палить во все стороны. Я уложила ещё двоих, а потом меня заметили.

Со звуком, похожим на хруст сломанной кости, в дерево прямо перед моими глазами впилась железная стрела. Следующая должна была пробить меня насквозь, но я уже бросилась прочь, в прыжке выстрелив и убив ещё одного врага. Теперь их оставалось всего пятеро.

Упала в траву, перекатилась – где только что была рука, теперь дрожит стрела! С земли, почти не целясь, выпустила последнюю иглу и прыгнула за соседнее дерево.

Вытащив из-под крыльев шесть настоящих стрел, я взяла пять в зубы а шестую наложила на тетиву и растянула лук до предела. Хвостом подбросила пустой колчан – дзиньк! – одним заряженым арбалетом меньше!

Взмахнув на мгновение крылом справа от дерева, я упала влево и выпустила стрелу почти в упор. Она пробила тело человека насквозь, но не остановилась а потащила мертвеца дальше, пригвоздив к дереву. Четверо оставшихся что-то закричали, и вдруг разом бросились наутёк. Я вскочила.

Не может быть, чтобы они так просто сбежали. Значит, заманивают в ловушку! Я ведь не знала, сколько всего охотников приехало сюда, их могло быть и три десятка, и пять… Следовало немедленно действовать.

Стремительным броском преодолев расстояние до полянки перед пещерой, я подбежала к самострелам. Заряжен был только один; значит, два гарпуна уже нашли цели… Секунда ушла на поиск механизма стрельбы, а затем я тщательно прицелилась и пробила спину убегавшего врага на расстоянии трёх полётов стрелы. Толстый зазубренный гарпун разорвал человека надвое.

Сквозь довольно редкий лес просматривался весь склон горы, никакой засады я там не заметила. Значит, люди действительно бежали! Ну уж нет… От меня так просто не уйти!

– Куросао!!! – крик заметался среди камней и деревьев. – На помощь!!!

Несколько секунд тишины, боль в сердце… И стук копыт. Чёрный конь подлетел ко мне, словно имел крылья.

– Скорей! – подхватив двуручный меч одного из убитых, я запрыгнула на коня. – Там, трое бегут – видишь?!

Куросао ничего не ответил. Лишь взвихрился дёрн да завопил маленький тигрёнок, когда конь рванулся вниз по склону. Я крепко обхватила Тошибу крыльями.

– Держись!!! – правой рукой занесла меч, клинком вниз. Фигурки бегущих стремительно приближались, вот один поворачивается, поднимает арбалет… Нет!!!

– Падай! – сильным рывком я опрокинула коня и мы втроём покатились по траве. Прямо над головой просвистела стрела.

– Хай-й-й-я!!! – меч срубил человека, словно бамбуковое чучело на тренировках в замке. Не останавливаясь, я кувыркнулась по земле и, вставая, уже натягивала лук. Предпоследний охотник захрипел, схватившись за стрелу в груди.

«Последнего – живьём!» – всегда говорил Годзю. С этим никаких сложностей не должно было возникнуть; последний охотник бросил арбалет и упал на колени, моля о пощаде. Я направила на него меч.

– Отойди от оружия. Он покорно отошёл.

– Раздевайся.

– Что?!…

– Раздевайся! – меч сверкнул в когте от его носа. Больше охотник вопросов не задавал.

Когда последняя тряпка упала наземь, я отогнала голого пленника поодаль и приказала ему стать на колени, загнув стопы вниз и подставив пальцы рук под коленные чашечки. Он, понятно, подчинился, не подозревая, что через пять минут поза «малой жабы» вызовет отток крови от конечностей и он не сможет шевельнуть даже пальцем.

Все эти пять минут я простояла неподвижно, оглядываясь по сторонам и готовясь ловить на лету стрелы: кто-то ведь должен был смотреть за конями перебитого отряда! Но выстрела не было. В десятке шагов тяжело поднялся Куросао, рядом ошалело крутил головой Тошиба. Похоже, все целы…

– Встать! – крикнула я. Пленник попытался подчиниться, но внезапно повалился лицом вперёд, едва дрыгая ногами. «Малая жаба» сработала.

– Отлично… – быстро скрутив жгут из плаща убитого, я связала пленника по рукам и ногам. Куросао сам пригнулся, помогая взвалить тело на спину.

– Спасибо, что не бросил – сказала я своему коню. Он не ответил.

***

Первое, что я сделала когда вернулась к пещере – подбежала осмотреть мёртвого дракона. Охотники уже успели снять с несчастного чешую, так что о внешности судить было непросто. Зато размеры… Неужели и я такая огромная стану?!

Тело дракона было почти в полтора раза больше лошади. Мой несчастный сородич лежал на спине, безвольно раскинув лапы, и без чешуи было хорошо видно, что это мужчина. Широкие крылья отрубили у самых плеч, рога, нижняя челюсть и все зубы с верхней исчезли, грудь была разрезана. Однако, несмотря на жуткий вид тела, крови было немного. Похоже, перед тем как рубить крылья и снимать чешую, люди выпустили несчастному всю кровь и забрали с собой.

Немедленно встала проблема: куда делись трофеи охотников и их кони? Коней следовало найти в первую очередь, поэтому я заехала прямо в пещеру и сбросила там пленника. За каменными стенами безопаснее, чем снаружи…. Лишь на миг задержалась у входа, освободить мохнатых лошадок.

Куросао, похоже, это оценил. Чувствовалось, его отношение ко мне здорово изменилось. Хотя сначала, оставив нас с Тошибой в пещере, конь ускакал, вскоре он вернулся и встал за моей спиной. Добровольно вернулся.

– Останешься? – спросила я. Куросао ничего не ответил.

Решив пока не настаивать, я повернулась к пленнику. Дрожащий от страха юноша, тёмноволосый и смуглый, с медным колечком в ухе. В его глазах отражался ужас, обречённость и непонимание; видимо, наша встреча явилась полной неожиданностью. Бросив взгляд в сторону убитого дракона, я ощутила, что ни малейшего сочувствия к пленнику не испытываю.

– Где ваши кони? – спросила на общем. Юноша вздрогнул.

– Их оставили в роще, неподалёку от логова… – запнулся. Я прищурила глаза.

– Логова драконов?

– Я не трогал дракона, клянусь! – поспешно ответил пленник. – Я только смотрел!

– Сколько ваших остались охранять коней? Отвёл глаза.

– Немного…

– Я сниму с тебя кожу, как вы поступили с драконом, – спокойно предупредила я. Похоже, по моим глазам он понял, что так и будет.

– Пощади, молю! – юноша сделал попытку упасть на колени, однако путы помешали. Я приставила к его горлу меч.

– Отвечай!

– Семеро наших остались у коней, дюжина отправилась в погоню за… – молчание.

– Говори!

– …за раненным драконом с детёнышем, – обречённо ответил пленник.

Теперь замолчала я. Молчала почти минуту, стараясь подавить эмоции и не потерять бдительности. Удалось. Выходит, чёрных воинов было почти вдвое больше.

– Куда они отправились? – спросила совершенно спокойно. Мой голос окончательно согнал краску с лица охотника.

– Дракон улетел к западу, но долго летать он не сможет…

– Когда это случилось?

– Часов пять назад. Пять часов! Я вскочила.

– Где трофеи первой охоты? Пленник дрожал.

– Шкуру и зубы отправили в Дайказган. Повезли пятеро наших.

– Кому вы служите? – спросила я резко.

– Кто – мы?..

– Вы! – я указала на труп воина в чёрном, видневшийся из прохода. – Что это за форма?

– Просто одежда…

– Не лги! – крикнула я. Пленник вжался в каменную стену.

– Мы наёмники. Служим божественной Джилфьяни из города Дайказган, она правит всей Степью. Делаем, что прикажут… У нас нет выбора! – внезапно крикнул юноша. Я стиснула зубы.

– Отпустить тебя я не могу. Взять с собой – тем более. У меня тоже нет выбора! – с этими словами я взмахнула мечом и отрубила пленнику голову. Куросао невольно заржал.

– Так было нужно, – сказала я ему. – На войне нет места жалости. Конь попятился.

– Это был враг, – я осторожно протянула руку и коснулась Куросао. – Отпустить его – означало предупредить всю Степь о нас. Иногда жестокость необходима, Куросао. Так меня учили.

Жеребец явно колебался, ускакать или нет. Поэтому я отбросила меч и вышла из пещеры, захватив с собой Тошибу. Минуты через две за нами последовал Куросао.

– Помни, ты свободен, – сказала я, не повернув головы. – Никто не держит тебя с нами. Жеребец молчал.

– Если уйдёшь сейчас, – я медленно обернулась, – погибнет раненная мать и её маленький дракончик. А значит, они… – кивнула в сторону мёртвых тел,

– …они победят. Куросао повернул голову и посмотрел в степь. Потом на меня. Потом ещё раз в степь.

– Самурай, – сказала я негромко, – должен контролировать эмоции. Очень важно научиться подавлять жалость к врагу, это одна из сложнейших граней бусидо. Сейчас я стою рядом с телом убитого мною безоружного человека. И знаешь, Куросао… – медленно опустила голову. – …это непросто – делать вид, словно ничего не случилось. Конь молча шагнул вперёд и мотнул гривой. Я подняла взгляд.

– Поможешь спасти драконов? Куросао кивнул. Я положила крыло ему на спину.

– Спасибо.

Немного времени ушло на сборы. Я подыскала относительно удобный прямой меч, подняла и зарядила четыре арбалета, перевесив их через спину Куросао. Тошиба вёл себя очень тихо, наверно понимал, какие важные вещи происходят.

– Готов? – спросила я коня. Тот ударил копытом.

– Тогда вперёд, спасать крылатых! – и мы помчались на запад, оставив мрачное место смерти за хвостами. А на душе всё равно было тяжело. Наверно, я ещё не готова стать самураем.

***

Столб дыма заметили через час. Степь впереди плавно переходила в мрачного вида лес, простиравшийся в обе стороны до горизонта, ещё дальше темнели колоссальные горы, а несколько к северу, на опушке леса, цээгах в десяти от нас, что-то горело. Надеюсь, не костёр, где жарят мясо убитого дракона…

– Быстрей, Куросао!

Конь ровно и глубоко дышал. Выносливость Куросао превосходила всё, что мне было известно о лошадях; казалось, чёрный жеребец способен без устали бежать ещё месяц. Впрочем, на такой скорости мы будем у источника дыма через четверть часа.

Скоро я заметила группу всадников, быстро скакавших по степи в направлении пожара. Они приближались с запада, из чего я заключила – передо мной новый отряд прислужников этой… Джулфуни, или как её, в общем ведьмы. Однако, где же дракон?

Всадники заметили меня в тот же миг, как я заметила их. Разумеется, на таком расстоянии ни один человек не сумел бы узнать во мне маленького дракона, однако встреча одинокого всадника в степи – всегда привлекает внимание, и скоро следует ожидать нападения.

– Куросао, притормози… – вполголоса сказала я. – Скоро придётся убегать от погони, отдышись.

Конь оценил совет и умерил скорость бега, перейдя с галопа на спокойную иноходь. Даже сейчас, после часа бешенной скачки, у него не сбилось дыхание.

Тем временем я готовилась к первому конному бою. Пересадила Тошибу за спину и прижала крыльями, взяла арбалет. За мощь и дальность стрельбы этой машинки, к сожалению, приходилось расплачиваться быстротой… Хорошо, что я прихватила сразу четыре самострела.

– Запомни, не поворачивайся к противнику боком, – конь неторопливо скакал по степи, слушая мои наставления. – Пока ты смотришь врагу в лицо, перед ним втрое меньшая мишень для стрел. Если тебя ранят, немедленно выходи из боя и выноси Тошибу – обо мне не думай, я продержусь и сама…

Далеко впереди, из леса выехали несколько всадников и построились в ряд между мной и источником дыма. Отряд, скакавший поодаль, сразу притормозил и стянулся плотнее. Я прищурила глаза.

Похоже, сейчас будет бой. А я не знаю, чью сторону принять! Возможно, те всадники защищают драконов? Или наоборот, они и есть охотники, а отряд, что скачет по левое крыло, желает спасти их жертв? А может, они просто деруться из-за добычи…

– Куросао, вперёд, – сказала я негромко. – Попробуем всех опередить.

Тряхнув гривой, чёрный жеребец перешёл на галоп. Я сложила крылья наподобие плаща и пригнулась, пряча рога за шеей Куросао; так меня дольше не узнают. Тошиба недовольно чихнул.

Всадники вдали тронули коней, медленно двинувшись нам навстречу. Я заметила, что отряд слева ещё более сбавил скорость; похоже, встречаться с неизвестными защитниками – или охотниками – им совсем не хотелось.

Куросао тревожно заржал. Я заметила, что один из всадников поднял какую-то толстую палку, приставил её к плечу и направил прямо на нас. Странно, на таком расстоянии ни одна духовая трубка или самострел…

Внезапно конь резко завернул, едва не сбросив нас с Тошибой, и помчался прочь так, словно за ним гнались сразу все волки Степи. Пока я пыталась вернуть равновесие, за спиной что-то слабо шёлкнуло, и трава совсем рядом с нами взорвалась маленьким огненным вулканом. От неожиданности я чуть не свалилась.

– Что это было?!

Куросао отчаяно заржал. Он мчался прочь, петляя из стороны в сторону, будто по нему стреляли десятки хэнгинов из больших лу… Стреляли!!!

Покрепче обхватив шею коня крылом, я обернулась. Всадники вдали уже остановились; тот, который направил на нас палку, вновь её опустил и что-то говорил соседу, размахивая руками. Я заметила, что отряд, скакавший cлева, тоже пустился наутёк.

– Вот это оружие! – прошептала я. – Куросао, не скачи так, они больше не будут стрелять.

Конь обернул ко мне голову и гневно заржал. Эх, почему ты говорить не умеешь! Я успокаивающе погладила жеребца по шее.

– Знаю, ты хочешь сказать что я дура, – ещё раз оглянувшись на таинственых всадников, я прищурила глаза. – Может, ты и прав… Сегодня ночью всё станет ясно. Скачи в лес, видишь, где просека? Недовольно всхрапнув, Куросао повернул. Я молча прижала к себе Тошибу. Или это оружие станет моим, или я не Хаятэ Тайё. Так будет.

***

Доскакав до опушки леса, я сначала хотела свернуть на просеку, заметную издали, но Куросао замотал гривой и принялся бить копытом в землю, пытаясь привлечь моё внимание. Вглядевшись, я вскрикнула и спрыгнула с его спины.

– Умница! – опустилась на руки. Следы были столь ясны, что их сумел бы прочесть даже ребёнок: совсем недавно здесь проскакал конный отряд.

– Они скакали очень быстро… – я двинулась вдоль следа, помахивая хвостом от возбуждения. – Смотри, Куросао, а здесь две лошади столкнулись боками! Похоже, всадники не смотрели под ноги, а, что скажешь?

Жеребец всхрапнул и мотнул головой – залезай, мол. Улыбнувшись, я последовала приглашению и мы двинулись рысью вдоль опушки леса, прочь от далёкого пожара и людей с потрясающим оружием. Ничего, сегодня ночью я нанесу им визит…

Ехать пришлось довольно долго, но наконец мы остановились у поломанного куста. Отсюда в глубину леса тянулись совсем другие следы: у меня прервалось дыхание, когда я поняла, кому они принадлежали. И ещё здесь пахло кровью.

Сильно пахло. Тошиба, ощутив запах, заволновался и так вцепился когтями мне в крыло, что я даже вскрикнула. Конь нервно прядал ушами.

– Куросао, оставайся здесь и охраняй малыша, – приказала я вполголоса. – В случае опасности, обо мне не думай и скачи прочь. Ясно?

Жеребец ничего не ответил. Потрепав его по шее, я спрыгнула на землю, выхватила меч и осторожно направилась в чащу.

Запах был силён. Он очень напоминал аромат моей собственной крови, но к нему примешивались иные, непонятные примеси. Первые кровавые следы я заметила почти сразу – на кустах. Поломанных, изорванных кустах. Земля была истоптана копытами, но хотя лошадиный запах успел почти совсем выветриться, общая картина происшедшего была слишком ясной…

Дракона я нашла спустя полчаса, под старым деревом, на залитой кровью траве. Он был зелёный и очень красивый, размером заметно больше Куросао, но не такой громадный, как убитый около пещеры. Несколько секунд я стояла совершенно неподвижно, пытаясь справиться с бешенством; удалось. Но если… Если детёныш тоже мёртв, я вырежу всех охотников в этой степи!!!

Медленно приблизившись, я опустилась на траву рядом с головой несчастного. На сей раз охотникам явно что-то помешало, и они не успели изуродовать тело; только страшная рана в спине и гарпун, торчавший из неё, свидетельствовали об участи дракона. Пахло здесь не только кровью, но и совершенно непонятным, отвратительным запахом. Вернее, дымом.

– Я отомщу за тебя, – на родном языке прошептала я. – И найду твоего ребёнка, если он жив. Клянусь всем, что меня составляет, ты будешь отм…

Дракон с трудом приподнял веки и посмотрел на меня узкими сиреневыми глазами, в которых застыла боль. Я чуть не проглотила язык.

– Ты живой!!! Глаза вновь закрылись. Он умирает! Надо спасать! Я вскочила.

– Куросао!!! Скорей!

Пока конь мчался по лесу, я в отчаянии осмотрела страшную рану. Гарпун вонзился на уровне пояса, чуть справа, зазубренный наконечник полностью скрылся в теле. Вся трава вокруг потемнела от крови, но та продолжала течь! Надо немедленно остановить кровь!

Простучали копыта, и Куросао затормозил рядом со мной. Я сорвала с его спины один из арбалетов.

– Скорей! – удар хвостом расколотил самострел в щепки. – Ты знаешь, как выглядит кустарник алоэхи? Конь закивал.

– Найди его и принеси большой пучок листьев, только зелёных и свежих!

Куросао бросился прочь. А я тем временем содрала с приклада арбалета кожаную ленту и накрутила на руку. Ханасаки-сэнси, сейчас посмотрим, чему научилась твоя Хаятэ…

– Акэ, шоорано, – начала я заклинание льда. Повинуясь словам, под когтями появился иней, тогда я положила руку прямо на рану и повторила заклинание. Белесая корочка льда сковала прорванную чешую и гарпун. Теперь будет легче.

Подняв короткую и толстую арбалетную стрелу, я прочитала над ней заклинание огня. Стальной наконечник раскалился добела.

– Теперь придётся потерпеть, – попросила я дракона. Тот не ответил – был без сознания. Что ж, так даже лучше.

Повторив заклинание мороза над раной, я вздохнула и погрузила расскалённую стрелу в плоть дракона. Послышалось шипение, аппетитно запахло жареным. Двумя быстрыми штрихами я вырезала гарпун вместе с куском мяса и немедленно повторила заклинание мороза. Дракон дрожал всем телом. Между тем, за спиной послышался стук копыт. Я обернулась.

– Куросао! Нашёл?!

Жеребец был уже тут, к моим ногам упали несколько ароматных мясистых листьев. Я принюхалась – всё верно, алоэха.

– Что бы я без тебя делала, – забросив листья в рот, я принялась тщательно их жевать. Куросао и Тошиба следили за мной, как за ненормальной.

Когда листья превратились в зелёную кашицу, я выплюнула её и скатала в комок. Огляделась. Камень! Секундой позже я держала в руках большой плоский булыжник.

– Отлично, – бросив камень перед собой, я положила на него кашицу из листьев и прочла заклинание огня. Булыжник раскалился.

– Та-ак… – Когда от кашицы повалил дым, я наконечником стрелы собрала горячую массу в плотный комочек и перебросила прямо в окрытую рану. Дракон дёрнулся, послышался глухой стон. Я подула на чуть остывшую стрелу.

– Комацу ра, – прокусила кончик древка, оторвала от кожаного ремня длинный лоскут и продела его в стрелу. Четыре стремительных движения стянули края раны, затем я провела наконечник под последним стежком и повернула стрелу на пол-оборота. Дракон глухо стонал.

– Заражения крови быть не должно! – схватив три другие стрелы, я положила руки на тело дракона – одну у шеи, вторую на голову – и зажмурилась. В памяти словно наяву встали иероглифы нужного заклинания.

– Спасибо, Ханасаки-сенси… – прошептала я, открыв глаза. Теперь перед моим зрением тело дракона представлялось чёрным монолитом с мерцающими точками по всей поверхности чешуи. Шестым чувством я обнаружила необходимые.

– Боль… – наконечник стрелы до половины вонзился в бедро дракона, – …придумываем… – вторая стрела под крыло, – …мы сами.

Третью стрелу я вогнала в основание хвоста и прочла над ней заклинание слабого огня. Тело дракона затрепетало.

– Вот и всё, – я внезапно ощутила, что крылья и хвост дрожат. С трудом успокоившись, отошла на пару шагов и села в траву, приняв позу лотоса. Хвост обернула вокруг себя, руки опустила на колени, крылья сами собой расправились и мягко легли на землю.

– Куросао, – сказала я, не открывая глаз. – Охраняй Тошибу. Скоро дракону потребуется свежая кровь, я поеду на охоту, но сейчас я должна отдохнуть. Конь ничего не сказал и молча встал над тигрёнком. Я расслабилась.

Ханасаки-сэнси, если дракон выживет, я построю в твою честь большую, высокую пагоду, и напишу эту историю самыми красивыми иероглифами. Только бы он выжил, небо… Только бы выжил…

Глава 9: Беглецы

Терраса старого дворца растрескалась от времени, виноградные лозы оплели колонны, сквозь трещины в мраморном полу проросла трава. Тихий осенний ветер шуршит листьями, гладит умирающие стены. В небе парят облака; заходящее солнце окрашивает их в пурпур, придаёт зловещий кровавый оттенок. Тени башень и шпилей зловеще корчатся на утёсе, у подножия которого стоит дворец.

Несколько драконов расположились возле лестниц, в заброшенном парке. Они негромко переговариваются, изредка бросая взгляды на массивную дверь во внутренние покои. Шелестят листья, неторопливо двигается тень. Все ждут.

Наконец, когда Солнце уже касается верхушек деревьев, вдали показывается силуэт дракона. В парке один из крылатых замечает другому:

– Я же говорил, он прилетит.

– Отложить важное сражение ради личных интересов… – второй дракон неодобрительно качает головой.

– А ты поступил бы иначе? – весело спрашивает молоденькая драконесса светло-серебристой расцветки. Крылатый вздыхает.

– Я – нет, но я не командую самым большим войском в истории.

– Ничего с этим войском не случится… – драконесса умолкает, поскольку гость с разгона опускается на лужайку. Огненно-красный, с глубокими чёрными глазами, он тяжело дышит от усталости.

– Я не опоздал? – голос звучит немного хрипло. Усмехнувшись, первый дракон качает головой.

– В самый раз.

– Где они? – гость оглядывается, замечает двери и резко поворачивается:

– Там? Крылатый молча кивает. Алый дракон бросается вверх по лестнице.

Но двери раскрываются сами, не дожидаясь сокрушительного удара. На террасу выходит красивая золотая драконесса.

– Скоро, уже скоро, – улыбается она, загораживая путь алому. Тот нервно помахивает хвостом.

– Я должен быть с ней…

– Антара просила никого не пускать, – возражает драконесса.

– Даже меня?!

– Особенно тебя, – крылатая улыбается. – Ализон, всё в порядке. Это первенец, она волнуется… С нею твой друг, гном, всё будет хорошо. Не нервничай. Алый дракон отворачивается, с трудом сдерживая рычание.

– Почему подняли столько шума? – спрашивает он резко. – Чем нынешнее рождение отличается от всех остальных? Золотая драконесса вздыхает.

– Ализон, ты командуешь самой большой армией нашего мира, ты вождь для тысяч людей и сотен драконов. Привыкай быть в центре внимания.

– Они не имеют права лезть в мою личную жизнь!

– Никто и не пытается, успокойся… – крылатая касается алой чешуи, но внезапно замирает, осознав что стало гораздо темнее. Дракон тоже замечает странное поведение солнца; подняв голову, он изумлённо смотрит на чёрные пятна, с необычайной скоростью покрывающие лик светила. В парке другие крылатые тревожно переглядываются.

– Что происходит? – негромко спрашивает один.

– Не знаю… – алый дракон спускается по лестницам, чтобы лучше видеть небо. – Солнце гаснет?

Пятна стремительно расширяются. Становится всё темнее и темнее; ветер заметно усиливается, его зловещий голос наполняет парк. Опавшие листья с сухим шорохом несутся по аллеям.

Вскоре отдельные пятна сливаются и слепящий диск светила окончательно гаснет. В тёмном небе кровавым кольцом вспыхивает солнечная корона, четыре луны выстраиваются по сторонам, будто ладони, вознёсшие её к зениту… И в миг, когда мрачное великолепие Тьмы падает на парк, все слышат крик новорожденного дракона. Крылатые переглядываются.

– Это знак, – тихо говорит золотая драконесса. Ветер стонет в её расправленных крыльях, мёртвые листья шуршат под ногами.

– Знак чего? – алый дракон не может отвести взгляд от небесной короны.

– Не знаю… – она поднимает голову. – Но это знак. Раскрываются двери. На террасу выходит коренастый гном в чёрных одеждах.

– Сын, – говорит он подбежавшему дракону. – У тебя родился сын. Крылатый тяжело дышит от волнения.

– Как Антара? Малыш здоров?

– Всё хорошо, – отвечает гном. Он, как и драконы, смотрит на Чёрное Солнце. – Всё хорошо, Ализон.

– Я должен их видеть! – оттолкнув низкорослого горца, крылатый скрывается во дворце. Остальные провожают его взглядами.

– Кто сегодня родился? – тихо спрашивает золотая драконесса. Гном пожимает плечами, продолжая смотреть в небо.

– Дракон, – отвечает он просто.

Тот же день и час, далеко на севере, небольшой осаждённый городок. Крепостная стена по западную сторону ворот разбита до основания; она была сложена из красного кирпича, и обломки удивительно похожи на обнажённые рёбра мёртвого исполина. Тела воинов лежат там же, где упали во время утреннего штурма. Приближаться к городу боятся даже стервятники.

Осаждающие – их лагерь раскинулся в пятистах ярдах от ворот – не спешат, ведь добыче некуда деваться. Командир отбыл в тыл по личному делу, так что финальный штурм можно и отложить. Война близится к победному концу; рисковать сейчас никому не хочется…

На одной из башень осаждённого города несёт караул крупный, очень красивый бело-золотой грифон с яркими голубыми глазами. Он весь покрыт шрамами и следами когтей, заметная часть перьевого покрова уничтожена, на обеих передних лапах краснеют тяжёлые повязки. При ходьбе грифон сильно хромает.

Однако сейчас его заботит не скорая смерть – второго штурма с такими ранами не пережить, пернатый это отлично понимает; его беспокоит другое. В центре города, где в чудом уцелевшем храме богини Агайт собрались женщины и дети, грифона ожидает тяжело раненная подруга.

Штурм застал их врасплох. Пернатый пытался отвлечь на себя атакующих драконов, чтобы его возлюбленная успела улететь, но один из ящеров заметил ослабевшую, готовую к продолжению рода грифоницу, и ударом когтей оторвал ей крыло, навсегда лишив неба и счастья. Грифон убил этого дракона; обезумев от ярости, он рвал и терзал, кричал, бил врага когтями и клювом, не видя ничего кроме крови. Он продолжал терзать давно мёртвого дракона, даже когда прозвучал сигнал к отступлению и осаждавшие откатились на прежние позиции, встретив слишком сильное сопротивление.

Грифон пришёл в себя только от голоса подруги. Истекая кровью, она лежала среди тел, слабо дёргая хвостом от боли. Сам израненный до полусмерти, пернатый отнёс грифоницу в храм, где целители наложили им повязки и остановили кровь. Несколько часов отдыха слегка восстановили силы, и грифон вернулся на пост, хотя душа его осталась с подругой. Он знал, что она не выживет, даже случись чудо и появись давно обещанное подкрепление. Грифоны, потерявшие небо, живут недолго. Но ребёнок… Птенец мог пережить падение на камни…

– Крафт! – голос старой жрицы заставляет пернатого судорожно стиснуть клюв. Стараясь не показать чудовищного напряжения, он оборачивается.

– Да?

– Она умерла, – тихо говорит жрица. Закрыв глаза, грифон впивается когтями в красные кирпичи.

– Ребёнок?

– Мы сумели спасти птенца, но… – женщина тяжело качает головой. – Он сильно пострадал, Крафт. Не знаю, сможет ли он летать.

Грифон вынужден прислониться к стене. Мир плывёт перед глазами, удары сердца кажутся барабанным боем, зовущим на штурм.

– Сын или дочь? – ровным голосом спрашивает он.

– Крафт…

– Сын или дочь?!

– Сын, – голос жрицы проникает в душную мглу, заполняющую его разум. – Крафт, я всё понимаю, но ему лучше не жить. Мы сделаем это совсем безболезненно…

– Нет, – грифон резко открывает глаза. Отныне и до самой смерти в них будет гореть только ненависть. – Нет. Мой сын будет жить. Ты слышишь? Он будет жить! Женщина не отвечает. В глубоком ужасе она смотрит на небо, где гаснет Солнце.

– Светлая Агайт… – шепчет жрица. Грифон заставляет себя поднять голову.

– Тьма, – он чувствует, как из груди рвётся клокочущее рычание. – Тьма побеждает свет…

В небе кровавым огнём пылает солнечная корона. Четыре фиолетовые луны замерли по сторонам, словно ладони, возносящие к зениту клобук тёмного пламени.

– Чёрное Солнце! – жрица падает на колени. – Взошло Чёрное Солнце! Грифон хватает её за плечо и рывком ставит на ноги.

– Никогда, – тихо, с ненавистью произносит он. – Никогда не падай на колени перед тьмой. Подняв голову, пернатый долго смотрит на зарево в небе.

– Я назову сына Иглом, – говорит он наконец. – Возвращайся в храм и позаботься о нём. Если я погибну, отдай малыша любому грифону из нашей армии. Если погибнут все, отдай его свету.

– Свету?.. – жрица не может отвести глаз от чёрного солнца.

– Огню! – резко отвечает грифон. Забыв о человеке, он вновь поднимает голову и долго, пристально смотрит в небо.

– Ты будешь жить, – шепчет Крафт, сын погибшего в первые дни войны Аякса Кек'хакара. – Ты будешь жить, Игл, мой сын… Ты будешь жить…

Внезапно, ударив окровавленными крыльями, грифон срывается с башни и подобно молнии пикирует к воротам, где собрались последние живые защитники.

– Скорей! – пернатый указывает на небо. – Пока темно! Делаем вылазку!

– Это знак тьмы… – неуверенно отвечает эльф, командир гарнизона.

– Тем более! – Крафт хватает его за плечо. – Они не ждут нас! Это последний шанс продержаться до подхода помощи!

Воины переглядываются, многие достают оружие. Крафт, нетерпеливо рявкнув, сильным ударом переворачивает повозку с копьями и хватает самое длинное, с двумя лезвиями.

– За мной! – грифон бросается в атаку. Солдаты спешат следом, на бегу надевая шлемы и латные рукавицы.

Бегут молча. В странной тишине, упавшей на мир, слышен только звон оружия и яростное дыхание воинов.

– Ты будешь жить! – с воплем ярости Крафт обрушивается на первые палатки вражеского лагеря, и всё тонет в криках, хрусте костей и стонах.

Далеко на юге, в заброшенном замке, маг молча спускается по искрошившимся лестницам и уходит в темноту. Пятна на солнце медленно начинают светлеть.

1

– Что случилось, дзет-каган? – неприветливо спросил Рогвальд, откинув полог шатра. С момента возвращения Джихана, гном был в отвратительном настроении и рычал по малейшему поводу. Его отношение к Владыке из скрытого уважения переросло в явную неприязнь; впрочем гном никогда не пытался разыгрывать восторженного слугу. На советах с участием Корга Алгола, Рогвальд обычно молчал и сухо, односложно отвечал на вопросы. Лишь беседуя с Ализоном, своим красным драконом, мрачный гном на короткое время преображался, и уста его трогала слабая улыбка.

– Я, кажется, спросил, что случилось, – грозно повторил Рогвальд. Люди следили за ним настороженно и злобно: вчера разбойник, сегодня нойон, гном считался низкородным выскочкой.

– Возникли проблемы, – холодно ответил хан Гарун. Жестом он пригласил Рогвальда занять место подле себя.

В шатре, кроме шестерых избранных нойонов, находился дзет-каган Владыки, Джер аль Магриб. Военачальники сидели на войлочных коврах вокруг низкого столика с картой, маг расположился немного в стороне и курил кальян. Появления Рогвальда он словно не заметил.

– Все вы – одна большая проблема… – буркнул гном. Оттолкнув ближайшего человека, он уселся в круг и скрестил на груди руки.

– Ну?

– Твоя подружка, ящерица, похитила Пояс Богини, – сухо сказал Джер аль Магриб. Рогвальд чуть не подпрыгнул и резко обернулся к магу.

– Что?!

– Несколько дней назад Алгол передал мне Пояс, чтобы я разработал заклинания, способные расширить его магию на большие скопления войск, – чёрный маг говорил размеренно и спокойно. Словно ничего не случилось. – Дела заставили меня ненадолго покинуть Каэр Тартесс, и я оставил Пояс в башне, защитив его надёжным заклятием. Гном наконец опомнился. Его карие глаза превратились в щели.

– Когда я приходил за ящерицей, ты заявил что она сбежала!

– Я сказал правду, – резко ответил Джер. – Она действительно сбежала из темницы, воспользовавшись глупостью охранника. Мои люди искали ящерицу в степи, грифоны не складывали крыльев, но как выяснилось, все эти дни она пряталась в свинарнике на заднем дворе моего собственного замка. Рогвальд невольно фыркнул. Гарун бросил на него грозный взгляд.

– Продолжай, – обратился он к магу. Тот кивнул.

– Позавчера ночью, воспользовавшись моим отсутствием, ящерица забралась в башню, обманула несколько ловушек и каким-то образом сумела обезвредить заклятие, наложенное на Пояс. Лицо Джера аль Магриба впервые отразило эмоции.

– Я вхожу в семёрку самых могущественных магов Уорра, но даже не представляю, как это стало возможным. Чтобы снять заклинание, не зная ключа, потребовалось бы поглотить столько энергии, что в кинетическом эквиваленте легче было бы заставить Шаддат взлететь! Рогвальд усмехнулся.

– Я всегда знал, что Ри способная малышка. А воровать её обучали лучшие мастера…

– Это ещё не всё, – серые глаза Джера на миг полыхнули мёртвенным светом. – Пояс очень тяжёл. Ящерица не смогла бы похитить его в одиночку. Поэтому, очевидно с помощью предателя в замке, она вызвала на помощь грифона по имени Крафт, бывшего на подозрении как Арнорский шпион. Джер оглядел мрачных нойонов.

– Вместе с грифоном они похитили Пояс, пробудили его неизмеримую силу и, воспользовавшись ею, ускользнули от моих солдат, попутно освободив ещё одного шпиона, содержавшегося в темнице. Рогвальд фыркнул в бороду.

– Вот это номер. Десять лет куча магов билась над Поясом, и не врубилась, как его применять, а ящерица и пернатая кошка, стал-быть, сразу докумекали?

– Пояс был бесполезен, пока не исполнил свою задачу и не освободил богиню, – резко ответил Джер. – Его прежние хранители этого не знали, потому и тратили время на бесполезные попытки раскрыть тайну Пояса. Гном от души рассмеялся.

– Выходит, вы с каганом сами вручили врагу ключ к победе? Да, чародей, в большую лужу ты сел…

– Я созвал вас не для того, чтобы выслушивать очевидное, – огрызнулся маг. – К счастью, прежде чем оставить Пояс в башне, я закрепил на нём маленький амулет, за которым легко уследить при помощи магии. Он обернулся к гному и резко подался вперёд.

– Вместо того, чтобы немедленно известить меня, идиоты из гарнизона замка бросили в погоню отборные эскадрильи грифонов, словно четвероногие птицы могут одолеть магию Пояса. Хотя благодаря погоне беглецам не удалось пересечь границу, они укрылись в бывшем разбойничьем логове у города Зиккурат, и я не могу перенестись туда магией, какое-то мощное поле – скорее всего, сила Пояса – блокирует мои способности. Рогвальд, ты знаешь каждый дюйм этих пещер: мы отправимся на поиски и возвратим талисман. Это следует сделать прежде, чем вернётся каган. Гном задумчиво огладил бороду.

– Блокирует магию, говоришь?.. Любопытно, кто её надоумил…

– О чём ты?

– Наше бывшее логово на самом деле вовсе не простая пещера, – спокойно ответил Рогвальд. – В древности, когда гномы ещё жили в Сердце Уорра, это был сторожевой пост наших праотцов. Там до сих пор есть проходы в Нидвеллир. Не Пояс блокирует твоё чародейство, дзет-каган, совсем не пояс… Джер стиснул зубы, но нойоны молча переглядывались. Общее непонимание выразил Гарун:

– Что за Нидвеллир?

– Подгорная страна, – коротко ответил Рогвальд. – Там бесполезна любая магия. Некогда в Нидвеллире жили гномы, но минуло уже восемьсот лет, с тех пор как мы покинули подземелья и поднялись ближе к поверхности.

– Почему? – быстро спросил Гарун. Гном фыркнул.

– Там, в недрах, стало жарковато. Ну, что смотрите? – Рогвальд обвёл военачальников тяжёлым взглядом. – Нидвеллир – огромный комплекс пещер, уходящий к самым корням мира. Стены там светят мрачным синим пламенем, в укромных гротах растут съедобные грибы, кристально чистые подземные реки влекут воды к Сердцу Уорра… Нидвеллир был всегда, праотцы гномов лишь расширили и углубили пещеры. Командир флота, нойон Оро Темук, подался вперёд:

– В молодости я бывал в Элирании, и слышал предания о Мории, забытой гномьей стране. Уж не она ли…

– Точно, – фыркнул Рогвальд. – По-эльфийски, Нидвеллир зовётся Морией. Слыхал я, назвали так в честь книги древней, каким-то полуэльфом написанной…

– «Разноцветная книга Царств», – оборвал Джер аль Магриб. Маг напряжённо размышлял. – Рогвальд, какие шансы, что беглецы отыщут проход в Нидвеллир? Гном пожал плечами.

– Йакс их знает. Нидвеллир давно брошен, спускаться туда – всё равно что в печь прыгать. Мы-то ходы заложили, но не наглухо, а так, что б при нужде можно было и пройти. Разбойникам всякий лишний лаз на руку…

– Где ближайщий к Зиккурату выход на поверхность? – резко спросил хан Гарун. Рогвальд покачал головой.

– Чего не знаю, того не знаю. Я в Нидвеллир не ходок. Но одно скажу точно: если Ри с компанией отыщут проход, потребуется парочка армий и маг посильней кагана, чтобы их вытащить. Джер вскинул руку.

– Они ещё на поверхности – я чувствую сигнал с Пояса. Надо спешить. Рогвальд, подойди. Гном почесал в затылке.

– Я сегодня занят, вообще-то…

– Это приказ, – оборвал маг. Вздохнув, Рогвальд развёл руками.

– Как скажешь, дзет-каган. Пойду, соберу драконов.

– Мы полетим сами, – ответил колдун. Поднявшись с циновки, он потянулся всем телом и накинул капюшон. – Мне не нужны охранники.

– Неужто? – гном покрутил пальцем у виска. – А ты топор-то держать умеешь? В Нидвеллире чародейство не поможет…

– Захватим отряд воинов в Зиккурате.

– Мои драконы лучше твоих оловянных солдатиков! – возмутился гном. Маг закрыл глаза и мысленно сосчитал до пяти.

– Подойди.

Скривившись, Рогвальд подчинился. Не тратя времени на разговоры, Джер схватил его за руку и оба моментально исчезли. Нойоны переглянулись.

– Подозрительно всё это, – заметил Оро Темук. – Как бы ни пришлось нам в скором времени присягать новому кагану. Хан Гарун тяжело вздохнул.

– Война ещё не началась, а мы уже грызёмся друг с другом…

***

– Ри? Ри, проснись! Ящерка вскочила, дико озираясь. Она так дрожала, что уронила самострел.

– Крафт? – выдавила Ри. Пернатый с удивлением и тревогой осмотрел вэйту.

– Что с тобой? – он притянул Ри крылом. – Плохой сон? Судорожно сглотнув, ящерка прижалась к тёплому грифону.

– Я не знаю… – она зажмурилась. – Это не мог быть сон. Слишком… Он был совсем настоящий.

– Нам пора идти, – мягко сказал Крафт. – Надо искать другие выходы из пещер. Вставай, малышка, вставай… Ри покрепче вцепилась в перья.

– Я видела тебя во сне! – шепнула она. – Но совсем другого! Словно постаревшего. Ты был весь израненый, стоял на башне разрушенного города… А потом погасло Солнце! Грифон покачал головой.

– Это просто кошмар, не бери близко к сердцу.

– Нет! – упрямо возразила Ри. – Это правда. Во снах я часто вижу будущее. В день, когда погаснет Солнце, у тебя родится сын… – она запнулась. Крафт склонил голову.

– Сын? – он улыбнулся. – Пожалуй, я ошибся, такой сон кошмаром не назовёшь. А что было дальше?

«Ему лучше не жить…» – Ри зажмурилась.

– Ничего, – шепнула она еле слышно. – Я как раз проснулась. Грифон вздохнул.

– Вот так всегда. На самом интересном месте…

– Крафт, – ящерка посмотрела в голубые орлиные глаза. – У тебя есть подруга? Пернатый усмехнулся.

– А что?

– Ответь, пожалуйста.

– Пока нет.

– Крафт, выслушай меня, – Ри нервно подёргивала хвостом. – Когда встретишь подругу, и она понесёт твоего первенца, заставь её улететь вглубь Элирании, хорошо? Обещай мне. Обещай, что вы никогда не останетесь в городе с красными кирпичными стенами. Даже если вам прикажут, не останетесь, хорошо? Обещаешь? Грифон медленно выпрямился.

– Ты пугаешь меня, Ри.

– Просто обещай! Крафт кивнул.

– Хорошо, малышка. Обещаю, мой первенец не родится в городе с красными кирпичными стенами.

– Не забудь, – шепнула вэйта. Горечь и страх терзали её сердца. – Пожалуйста, это очень важно! Не забудешь?

– Нет, – улыбнулся Крафт. – А сейчас вставай. Минас уже вернулся, пора идти. Вэйта оглянулась на эльфа, молча стоявшего у стены.

– А куда он ходил?

– Я разведывал путь, – отозвался бессмертный. – Коридор продолжает идти вниз, словно мы спускаемся в какую-то бездонную пропасть.

Ри вздохнула. Её маленький отряд уже третий день скитался в недрах разбойничьего логова, освещая путь холодными шарами гномов. За всё это время они никого не встретили – разбойники словно испарились, пропали все их вещи, даже старые бочки кто-то разрезал на доски и вынес. В главном зале, где некогда атаман Даим устраивал пиры, остался только потемневший от вина стол да груда мусора в углу.

Грот, где всего полгода назад жила Ри, тоже оказался пуст. Исчез даже портрет Альтаира, который она нацарапала на куске пергамента и спрятала в трещине. Всё говорило о спокойном и неторопливом уходе, следов паники или бегства не было и в помине.

Отряд оказался в пещерах не по своей воле. Несмотря на то, что Крафт, тратя последние силы, мчался на запад почти без остановок, ищейки Владыки сумели выследить беглецов и, миновав Зиккурат, они встретили целую стаю грифонов, вынудившую их срочно менять курс. Пернатый уже сильно устал, вдобавок он был перегружен, поэтому уйти от погони не удалось. Крафт успел лишь долететь до секретного входа в разбойничье логово.

Ри очень надеялась найти здесь поддержку, и пустые пещеры оказались для неё настоящим потрясением. Однако менять планы было поздно – враги уже обнаружили вход и перекрыли пути к бегству. Конечно, с помощью Пояса Крафт мог бы пробиться на волю, но артефакт защищал только от прямого нападения, и был бесполезен против хорошей сети и клеток. Поэтому вэйте пришлось вести своих спуников вглубь логова, где раньше держали запасы еды и сокровища.

Сейчас кладовые оказались пусты; но в дальней стене самой глубокой камеры Минас обнаружил старинную железную дверь, наглухо забитую толстыми брёвнами. Даже грифону потребовалось два часа, чтобы освободить проход.

За дверью обнаружилась небольшая комнатка с ещё одной дверью, возле которой стоял почти рассыпавшийся от времени сундук. Внутри лежали четыре потемневших, но ещё годных светильника, моток истлевшего каната и ящичек с мелом. Беглецы без лишних слов воспользовались древним подарком.

Вторая дверь открылась в старый сводчатый коридор, спускавшийся куда-то вниз. Уже полтора дня маленький отряд двигался по этому коридору. Пищи у них не было, воду несли в кожаном мешке – спасибо предусмотрительному эльфу, вовремя запасся. Хуже всех приходилось Крафту: грифон, с его габаритами, мог в два глотка опустошить мешок, поэтому он не пил вовсе и лишь улыбался, когда Ри просила «хоть смочить клюв». Сама она, будучи холоднокровной ящерицей, могла не пить и не есть больше недели.

Свод постепенно понижался, однако Крафт пока мог идти, не нагибая головы. Ри ехала на его спине и держала светильник, а эльф, видевший в темноте как днём, шагал впереди, разведывая путь. Так они шли вчера, так продолжили и сегодня…

Долгие часы тянулись годами. Далеко впереди покачивался огонёк в руке Минаса; следом двигался грифон, быстро и совершенно бесшумно ступая по скалам. Ри, сидя на его спине, держала тёплый шар и мечтала об Альтаире.

– Крафт, – тихо позвала ящерка, когда молчание стало невыносимым. – А как устроены эти гномьи светильники?

– Насколько я знаю, внутри лежит кусочек таинственного камня, который всегда светится, не теряя яркости веками, – отозвался грифон.

– Но почему? Почему светится?

– Разве я похож на гнома? – улыбнулся пернатый. – Откуда мне знать, Ри… Он запнулся. Встревоженная ящерка завертела головой.

– Что случилось?

– Минас остановился, – негромко ответил Крафт. Вэйта подняла светильник повыше.

– Может, там развилка?..

Грифон не отвечал, пока они не дошли до эльфа. А затем отвечать стало не нужно. Все трое стояли на краю пропасти и смотрели вниз.

– Ри, возьми светильники и отнеси назад, в коридор, – негромко попросил Минас. – Кажется, я что-то вижу, но мне мешает свет.

Ящерка послушалась. Бегом вернувшись обратно, она чуть не вскрикнула, наткнувшись в темноте на грифона.

– Тсссс! – Крафт притянул её поближе. – Там что-то есть. Ри выглянула из-под пушистого крыла.

– Выход? – спросила она с надеждой. Минас медленно покачал головой.

– Нет, не выход… – эльф выглядел ошеломлённым. – Это целый город! Крафт бросил на товарища недоверчивый взгляд.

– Город?! Минас прищурил глаза.

– Скорее пещера, очень похожая на город, – не сразу ответил он. – Там светятся скалы, смотри!

Некоторое время все трое молча разглядывали удивительную картину, открывшуюся в призрачных синих сумерках.

Пещера – её границы терялись вдали – действительно светилась, словно внутренность драгоценного камня. Стены и сталактиты, громадные уступчатые колонны, обломки скал, устилавшие дно, каждый камешек мрачно и зловеще полыхал синим пламенем. Едва слышное журчание воды свидетельствовало, что поблизости протекает подземная река.

– Тепло, – внезапно сказала Ри. Поглядев на Крафта, ящерка коснулась ямочек у своего носа. – Я чувствую там тепло.

– И жизнь… – пробормотал грифон. Самый зоркий из троих, он уже разглядел у основания больших сталагмитов заросли каких-то грибов. – Минас, куда ты нас завёл? Эльф недоверчиво покачал головой и уселся на край пропасти, свесив вниз ноги.

– В Ронненберге нам рассказывали легенды о Мории, заброшенной подземной стране гномов. Но даже мудрейшие из Магистров считали её сказкой. Пернатый фыркнул.

– Сюда бы этих умников!

– Крафт, – Минас обернулся к другу. – Восемьсот лет назад гномы покинули Морию. Здесь появилась странная болезнь, которая медленно убивала всех, долго бывших на глубинных ярусах. Рассказывают, что у несчастных выпадали волосы, из кожи начинала сочиться кровь, вскоре приходил кашель, а за ним и смерть. Гномы узнали причину болезни, но лечения отыскать не удалось, и им пришлось уйти.

– Что за причина? – помолчав, спросил грифон. Эльф кивнул вниз.

– Свет. Год за годом он усиливается, и постепенно меняет оттенок. Синий

– безопасен, блекло-зелёный вызовет медленную болезнь, изумрудный – смерть. Если верить древним записям, во времена исхода гномов зелёным светились только самые нижние ярусы Мории. Там-то болезнь и собирала свой урожай… Ри в ужасе уставилась на эльфа.

– А если он поднимется на поверхность?! – ящерка затрепетала. – И вся земля начнёт светиться?!

– Не бойся, – быстро ответил Минас. – Если за восемьсот лет свет поднялся лишь на парочку ярусов, то пройдут тысячелетия, прежде чем он погубит весь мир. Крафт погладил перепуганную Ри крылом.

– За это время мы уж точно придумаем, как загнать смерть обратно под землю! – преувеличенно весело заявил он. И добавил, бросив на эльфа выразительный взгляд. – А пока давайте думать, что делать сейчас. Минас пожал плечами.

– Идти вниз, возможно, означает смерть. Идти назад – верная смерть.

Пернатый молча приподнял левое крыло и указал когтем на светящиеся руны Пояса. Минас покачал головой.

– Он не защитит нас от сетей или магических клеток. Вернуться – означает просто подарить Пояс Владыке. Ящерка робко тронула грифонье крыло.

– А если спрятать Пояс? – спросила она тихо. – Ведь здесь бесполезна любая магия. Там, внизу, столько тайников, что целая армия за год не отыщет сокровище. Эльф и грифон переглянулись.

– Устами младенца? – Крафт задумался. – Ха! Если Владыка пошлёт отряды на поиски, их выкосит древняя болезнь!

– Сначала он выпытает из нас точное место… – хмуро отозвался эльф.

– Нет! – воскликнула Ри. Эльф и грифон уставились на ящерку.

– Малышка, ты что? – с тревогой спросил Крафт.

– Я сама спрячу Пояс, – вэйта вцепилась в его перья. – Только я буду знать, где он хранится! Вздохнув, грифон потрепал ящерку крылом.

– Глупышка ты хвостатая… Не хватило одного раза?

– Я хочу сдержать клятву, – горячо ответила Ри. – Однажды я сдалась, но судьба сама привела меня к Поясу. Это не может быть совпадением. Во снах я вижу войну и смерть, возвращение демона Йакса, но я знаю – он потерпит поражение! Цена… – вэйта запнулась и опустила глаза. – Я знаю, цена будет высока. Многие… очень многие погибнут. И поэтому я должна, обязана сохранить Пояс – только он сейчас стоит между миром и демоном. Если сокровище вернётся к Владыке, демон победит!

– Никакого демона нет, – наставительно сказал Минас. – Успокойся, Ри. Нашими жизнями управляет Единый. В этот раз на эльфа уставились и Крафт, и ящерка.

– Минас, я ношу Пояс Богини, – заметил грифон. – Тебе не кажется, что сомневаться в её существовании несколько смешно? Эльф улыбнулся.

– Я не сомневаюсь в реальности Агайт. В Плане Единого найдётся место для всех, но Он – Единый, наш небесный отец. Превыше него нет никого и ничего. Ри тронула Крафта за крыло.

– Если твой друг ещё раз скажет что-то подобное, я его застрелю, – сухо предупредила вэйта. Грифон покачал головой.

– Наши приключения нарастают с такой скоростью, что скоро мы встретим и Богиню, и Единого. Сейчас не время для философских споров, надо решить – что делать! Воды нам хватит только на день, еды нет вовсе. А я, хоть и съедобный…

Он умолк и мгновенно развернулся спиной к пропасти. Перемена произошла столь быстро, что несколько секунд Ри ещё ожидала окончания фразы, прежде чем опомнилась и прижалась к стене. В коридоре, на грани видимости, двигались огоньки.

– Погоня! – шепнул Крафт. – Все ко мне! Ри, принеси светильники! Ящерка бегом исполнила поручение. Грифон побросал их в наплечную сумку Минаса.

– Дай воду! Двумя глотками осушив мешок, Крафт шумно выдохнул и взъерошил разом все перья.

– Садитесь, скорее.

Эльф и вэйта забрались к нему на спину. Ри уселась впереди и покрепче обняла мускулистую шею.

– Готовы? – грифон последний раз оглянулся. Минас кивнул, ящерка только крепче уцепилась за перья. Глубоко вздохнув, Крафт расправил крылья, тщательно осмотрел их, повернул диск на Поясе и прыгнул в пропасть.

2

Три последних дня Джихан провёл в шатре отца. Юноша тяжело воспринял предательство и находился в глубокой депрессии; за все три дня они с Гаруном говорили всего раз. Большую часть времени Джихан просто сидел на коврах, закрыв глаза и скрестив ноги. Нукеры поглядывали на него с жалостью.

Несмотря на внешнюю суровость, хан Гарун очень любил своего первенца и переживал за него всем сердцем. Поэтому, вернувшись с совещания, он решил окровенно переговорить с сыном.

– Джи, подойди, – хан уселся на тахту и хлопнул ладонью рядом с собой. Юноша молча подчинился.

– Пора определить твоё будущее, – произнёс Гарун. Джихан пожал плечами.

– Я твой сын. Решай сам.

– Ты не только мой сын, ты мой наследник. Я не хочу принуждать тебя силой. Юноша повернул голову.

– Тогда отпусти меня.

– Куда ты направишься?

– В Ронненберг. Гарун отпрянул.

– Куда?!

– В город магов, – повторил Джихан. – Там будут знать, как вернуть моих друзей. Хан помолчал.

– Они наши враги.

– Ещё нет. На спине грифона я успею попасть туда до начала войны.

– Это слишком опасно. Я не могу позволить своему сыну…

– Я мужчина, а не ребёнок, – глухо ответил Джихан. Гарун покачал головой.

– Мужчину определяют поступки. Ты ещё не мужчина. Юноша резко обернулся.

– Так дай мне шанс им стать! – вскочив, Джихан подошёл к стене. От волнения он сжимал и разжимал кулаки. За его спиной Гарун тихо улыбнулся.

– Мужчина не бросается с кулаками на могучего буйвола, – хан приблизился к сыну и положил руку ему на плечо. – Так делает обиженный мальчик.

– Мужчина не должен мириться с предательством, – ответил Джихан.

– Умный мужчина должен загнать обиду в глубину сердца, чтобы дать ей волю, когда придёт время.

– Честный мужчина должен соблюдать клятву верности, – юноша обернулся к хану. – Отец, я смешал кровь с Альтаиром. Он мой названный брат и твой приёмный сын. Я не могу, не в силах его бросить. Гарун помолчал.

– Скоро начнётся война, – сказал он наконец. – Ты будешь сражаться?

– Да, – сухо ответил Джихан.

– С нами или против нас?

– С вами.

– А если твой дракон станет в ряды врагов? Юноша усмехнулся.

– Не станет. Мы равно ненавидим эльфов. Гарун скрестил на груди руки.

– Кем ты хочешь быть в моём войске? Сотником, десятником или воином?

– Райдером, – коротко ответил юноша. Хан приподнял брови.

– Грифоньим наездником?

– Я хочу летать, отец. Гарун долго молчал.

– Все наши предки были всадниками, – сказал он наконец. – Хочешь стать первым, нарушившим традицию? Джихан покачал головой.

– Хочу положить начало новой. Времена меняются, отец. Война смещается в небо…

– Хорошо, – оборвал Гарун. – Быть райдером почётно для мужчины. Но грифон – не лошадь. Тебе придётся отправиться на обучение и провести шесть месяцев дома. Это моё условие. Джихан помолчал.

– Дай мне неделю. Всего одну неделю, и я вернусь.

– Нет. В Ронненберге тебя схватят и сделают заложником.

– Никто не узнает, кто я и откуда. Исскуство маскировки мне хорошо знакомо. Гарун приподнял левую бровь.

– Ты хочешь спросить магов, как вернуть пропавших драконов, и ожидаешь остаться неузнанным?

– Да, отец, – улыбнулся юноша. – Я выдам себя за охотника. Сейчас, когда драконы присоединились к нашим армиям, их враги стали уважаемой кастой… – он скрипнул зубами. – Я скажу, что пропавшие драконята – дети вождя всех драконов, и если их захватить, можно будет диктовать крылатым условия. Хан отвернулся.

– Это слишком опасно.

– Желаешь держать меня в хрустальной клетке? – Джихан прищурил глаза. – Раньше я думал, что ты хочешь видеть меня воином.

– Воин не бросается в пекло, подобно обиженному мальчишке!

– Воин держит клятву верности, – негромко ответил юноша. – Отец, если я брошу побратима, я потеряю право называться мужчиной. Ответь: нужен ли тебе сын, потерявший лицо? Гарун взял Джихана за руки.

– Мне нужен живой сын, – ответил он негромко.

– Я не смогу жить опозоренным, – Джихан чуть поднял голову. – Загляни себе в душу, отец. Я твой сын, я твоей крови. Мы очень похожи. Смог бы ты смириться на моём месте? Хан молчал целую вечность.

– Идём, – сказал он наконец. Следом за Гаруном, Джихан покинул шатёр.

Отец и сын спустились с холма и приблизились к большой юрте, возле которой отдыхал молодой чёрно-золотой грифон. Узнав Тахиона, Джихан стиснул зубы.

– Привет тебе, нойон, – грифон вежливо поклонился. На юношу он бросил лишь один весёлый взгляд. – Чем могу быть полезен? Гарун кивнул в ответ.

– Привет и тебе, житель неба. Познакомься с моим старшим сыном, Джиханом ибн Гаруном. Тахион слабо улыбнулся.

– Рад видеть вас, хозяин, – он поклонился юноше. – Я кое-что для вас сохранил.

– Мне не нужен ошейник, – резко ответил Джихан. Грифон фыркнул.

– Прогресс…

– Мой сын изъявил желание стать райдером, – заметил Гарун. – Помоги ему выбрать партнёра. Тахион распушил перья на шее.

– Райдером? – он посмотрел на Джихана совсем иначе. – Не ожидал… Похвально, похвально. Какой масти грифонов предпочитаем? Юноша стиснул кулаки.

– Слушай, ты, курица-переросток…

– Пожалуй, я вас оставлю, – прервал хан. – Джи, выбрав грифона, сначала зайди ко мне. Ясно?

– Хорошо, отец, – негромко ответил Джихан. Бросив на сына внимательный взгляд, Гарун ушёл. Грифон и юноша довольно долго молчали.

– Мне нужен друг, а не раб, – сказал наконец Джихан.

– Дружба требует взаимности, знаешь ли. Юноша отвернулся.

– Я готов, – сказал он глухо. Усмешка тронула пластичный клюв грифона.

– Тогда первый урок: никогда не зови своего будущего друга курицей. Вспыхнув, Джихан обернулся, но пернатый быстро приложил коготь к клюву:

– Тсссс… Шутка. Летим, познакомлю с молодыми.

С трудом взяв себя в руки, юноша кивнул и запрыгнул Тахиону на спину. Пернатый расправил крылья.

После покупки у эльфов и освобождения от ошейников, грифоны присягнули Владыке на верность. В лесу недалеко от Шаддата для них построили селение; за два пролетевших года к единственной купленной эскадрилье присоединилось вчетверо большее число свободных.

У нескольких пар уже родились птенцы, но молодое поколение пока составляли лишь дети свободных грифонов, последовавшие за родителями. Из них-то и подбирали пары для начинающих райдеров.

Тахион приземлился на полянке, где полтора десятка юных грифонов тренировались в наземном бою. При виде гостей, они побросали оружие и окружили их плотным кольцом. Здесь были пернатые разных расцветок, от угольно-чёрных до совершенно белых, орлиные глаза сверкали всеми цветами радуги. Тахион что-то сказал на родном языке, вызвав бурное оживление.

– Выбирай, – грифон обернулся к Джихану. – Они все достигли призывного возраста и рвутся в бой. Совсем как ты.

Он бросил команду, и молодые грифоны быстро построились в шеренгу, при этом каждый постарался распушить перья как можно сильнее. Все жадно разглядывали Джихана и шептались на родном языке. Юноша с некоторой растерянностью поглядел на Тахиона.

– Любого?

– Любого, – кивнул тот. Джихан медленно прошёл вдоль строя, сопровождаемый горящими взглядами.

– Я не знаю… – пробормотал юноша. – Нельзя же так выбирать друга… Тахион усмехнулся.

– Дружба придёт со временем. Или не придёт. Всё зависит только от вас, птенчики.

Джихан дошёл до крайнего грифона; серо-стальной, мускулистый, он был заметно крупнее товарищей. Юноша неуверенно оглядел его с головы до хвоста.

– Как тебя зовут?

– Стерх! – рявкнул пернатый.

Джихан даже отпрянул немного. Молодой грифон глядел на него с тайной надеждой, хотя из-за всех сил старался казаться невозмутимым.

– Тахион, ты уверен? – юноша обернулся к своему проводнику и замер: в кустах, за спиной чёрно-золотого грифона, кто-то прятался. Джихан сузил глаза.

– Кто там? Тахион обернулся.

– Где? А, это… – шагнув к кустам, он что-то сказал на родном языке. Выслушав ответ, резко повторил приказ, и только тогда на полянку выбрался ещё один грифон. Он был заметно меньше других и отличался удивительно красивой пепельной расцветкой: кромки крыльев, концы лап и хвоста, две полоски вдоль спины отливали тёмно-серым металликом, каждое пёрышко плавно светлело от серого до белого. При движении по телу грифона словно пробегали волны блеска, перламутровый клюв блестел серебром. Джихан моргнул.

– Почему ты прятался? – спросил он удивлённо.

Грифон не ответил, лишь молча прошёл в дальний конец шеренги и стал там, опустив голову. Тахион тронул юношу за плечо.

– Не обращай внимания, её тут не любят.

– Её? – Джихан посмотрел на спутника. – Почему? Грифон нетерпеливо дёрнул хвостом.

– Потом объясню. Ну, ты выбрал? Юноша помедлил.

– Почему её не любят? – повторил он тихо. Тахион вздохнул.

– Это Ниагара, дочь предателя Маха. Полгода назад её отец предал большой заговор грифонов, мечтавших о свободе, и был разорван в поединке родным братом. К счастью, эльфы довольно мягко поступили с заговорщиками; вожакам надели ошейники вечного рабства, а остальных, кто участвовал в заговоре – изгнали. Но молодёжь считает поступок Маха страшным позором, оскорблением всему роду грифонов, а она – его дочь…

– Отец не предатель! – яростно крикнула грифоница. Сосед по строю наступил ей на ногу:

– Молчи, ведьма. Джихан стиснул зубы.

– Я выбрал, – он подошёл к Ниагаре и положил руку ей на шею. Среди грифонов возникло замешательство.

– Это насмешка! – возмутился серый Стерх. – Мы не позволим!

– Молчать! – рявкнул Джихан. Пернатые невольно притихли. – Вы, благородные птицы – посмотрите на себя! Юноша кипел от негодования.

– Разве она отвечает за своего отца?!

– Яблочко от яблони… – буркнул один из молодых. Джихан сплюнул.

– Я хотел стать райдером, потому что уважал грифонов, – процедил он сквозь зубы. – Теперь я уже не так в этом уверен. Пошли, – он обернулся к Ниагаре. – Познакомимся поближе. Грифоница покачала головой.

– Выбери другого, – сказала она хмуро. – Я не рвусь воевать.

– Поэтому я и выбрал тебя, – серьёзно ответил Джихан. – Настоящий воин никогда не ставит целью сражение. Его высшая цель – окончить войну. Поколебавшись, Ниагара кивнула на Тахиона.

– Он не одобрит твой выбор…

– Он мне не хозяин, – мрачно ответил юноша. Чёрно-золотой грифон фыркнул.

– А жаль, что не хозяин. Тебя не мешало бы поучить… Итак, выбор сделан. Ниагара, ты согласна? Грифоница внимательно посмотрела в глаза Джихана.

– Согласна, – сказала она негромко.

– Вот и отлично, – Тахион махнул крылом. – Явитесь к интенданту, пусть выдаст седло, упряжь, костюм для полётов и шлем. Потом – ко мне. Я вас оформлю как райдеров и отошлю в тыл на подготовку. Ясно?

– Так точно, – буркнул Джихан. Взглянув на Ниагару, он протянул руку. Грифоница послушно отвела крыло.

– Хорошо, летим, – сказала она с лёкой неуверенностью в голосе. – Может, по дороге ты наконец объяснишь, чем же я тебе приглянулась. Джихан улыбнулся.

– Я и сам пока не знаю. Летим! Небо поглотило обоих.

***

Грифон планировал, постепенно теряя высоту. Ри только сейчас осознала чудовищные размеры пещеры: трещина, откуда они прыгнули, давно скрылась во тьме, но впереди всё так же угрюмо светились сталактиты, самый маленький из которых превосходил размерами замок Эгладор. Правая стена терялась в синеватой дымке, левая – напротив, становилась всё ближе и ближе. Пещера сужалась.

– Смотрите! – вдруг воскликнул Минас. Далеко внизу, у самого основания, в стене зияло отверстие бокового прохода, и оттуда струился мёртвенный зелёный свет. Из дыры вытекал ярко-зелёный светящийся ручеёк, только вместо воды в нём булькала вязкая жижа, тошнотворная даже с такого расстояния. Футах в ста от прохода, ядовитый ручей исчезал в трещине; скалы вокруг неё светились зеленоватым огнём, плавно перетекавшим в синий по мере удаления. Беглецы переглянулись.

– Я начинаю понимать гномов, – заметил Крафт, спеша улететь подальше от смертоносного прохода. Эльф молча отвернулся, и только Ри продолжала смотреть назад. Её била дрожь.

– Ещё один, – вполголоса сказал Минас через некоторое время. На сей раз зелёный свет струился из трещин, покрывавших большой участок левой стены. Грифон решительно заложил вираж.

– Сдаётся мне, источник смерти – там, по левое крыло, – заметил он негромко. – Быть может, на другой стороне пещеры безопаснее.

Полёт в подгорном царстве длился уже около часа. Пещера один раз сузилась до узкого перешейка, однако быстро расширилась вновь. Лететь было нетрудно – светился каждый камешек, грифон спокойно парил, периодически взмахивая крыльями для удержания высоты.

В стенах часто попадались штольни и отверстия, однажды Минас заметил руины какой-то постройки, но время сохранило слишком немногое, и приземляться не стали. Повсюду росли очень ядовитые на вид фиолетовые грибы, трижды встречались подземные реки, пересекавшие пещеру от стены к стене.

Масштабы не поддавались воображению. Чем дальше беглецы углублялись в недра Мории, тем теплее казался воздух и труднее становилось дышать. После перешейка у эльфа заложило уши, и Крафту приходилось кричать, разговаривая с ним.

– Здесь здорово летается! – крикнул грифон, когда свод несколько приподнялся и лавировать между сталактитами стало легче. – Давление, а, Минас?

– Похоже, – отозвался эльф. – Но на такой глубине давление должно быть раз в шесть больше!

– А я думаю, мы вовсе не так глубоко, как кажется, – заметил грифон. – Вспомни, в этом районе на поверхности горный кряж, вся местность намного выше уровня моря. Он распушил концы крыльев и замер, паря в потоках тёплого воздуха.

– Смотри, я почти не теряю высоты. Значит, давление приближается к двум атмосферам.

– Не знаю что там с давлением, но запахи здесь… – Минас поморщился. – Словно в кузнице… Пернатый усмехнулся.

– Пахнет металлом?

– А разве ты не чувствуешь?

– Запах металла? – Крафт рассмеялся. – Нет. Эльф запнулся. Пока он осмыслял слова грифона, Ри тревожно оглядывалась.

– Здесь правда пахнет металлом, – шепнула она Крафту. – Очень сильно пахнет. Грифон улыбнулся.

– Всё правильно, ящерка, это озон. Воздух здесь полон озона, видимо пещера почти замкнута или имеет собственный источник газа.

– Что такое озон? – в недоумении спросила вэйта. Крафт фыркнул.

– Это воздух после грозы, – объяснил он. – Им очень легко дышать, но если озона слишком много – есть риск повредить лёгкие. Нам, крылатым, всё это знакомо с незапамятных времён.

– Что ж, тогда многое становится ясным… – пробормотал Минас. Ри, которая ничего не поняла, молча отвернулась и продолжила рассматривать пещеру.

Пейзаж навевал грусть. Вэйта почему-то вспомнила холодный ноябрьский день, когда толстая повариха Марта послала её в деревню, поточить ножи. Это был последний день в жизни наивной ящерки-служанки, и первый – в её новой, полной опасности и приключений жизни разведчицы.

«Добилась ли я хоть чего-нибудь?» – мрачно подумала вэйта. – «Я подарила Алазару три месяца счастливой жизни, но не смогла его спасти. Я подарила себе год мучений и горя, но узнала Альтаира… Я растревожила настоящее змеиное гнездо, и наверняка приблизила начало войны. Но мой хвост обёрнут вокруг Пояса, и вновь от меня зависит судьба целых стран. Хотела ли я такой судьбы?..» Ри вздохнула.

«А какая разница. Меня-то никто не спрашивал… Схватили, бросили в пучину событий, и ждут – выплывет или нет»

Крафт продолжал плавно лавировать между скалами, тяжёлый воздух и духота мешали думать. Устроившись поудобнее на широкой грифоньей спине, уставшая ящерка закрыла глаза.

«Я только чуть-чуть подремлю… «

Глава 10: Пришельцы

Первую ночь у раненного дракона мы совсем не спали. Днём, немного отдохнув, я отправилась на охоту и ранила небольшую антилопу. Куросао отвернулся, когда я притащила ещё живую добычу; я попросила его отвезти Тошибу подальше, а сама приоткрыла дракону пасть и вложила антилопу между зубов. Хотя крылатый был без сознания, рефлексы сработали и клыки пронзили животное насквозь.

Антилопа забилась, закричала от боли. Мне хотелось отвернуться, но только так можно было помочь раненному. Тот, не раскрывая глаз, пил горячую кровь, челюсти сжимались всё сильнее. Скоро послышался хруст, и мучения антилопы прекратились. Дракон сглотнул кровь, медленно приподнял веки и посмотрел на меня мутными от боли сиреневыми глазами.

– Всё в порядке, – сказала я быстро, затем повторила на общем языке. Дракон попытался ответить, но снова потерял сознание.

Пришёл в себя он лишь поздно вечером. За это время Куросао нашёл неподалёку ручей, и я смастерила из сырой шкуры антилопы что-то вроде ведра с клапаном, чтобы можно было держать зубами. Дракон жадно напился, не отводя от меня сиреневых глаз.

– Ррса… – прохрипел он, когда вода кончилась. К моей радости, слово оказалось знакомым – «ещё». Выходит, колдовской обруч Тотчигина знал язык драконов! Послав Куросао за водой, я раздавила в кулаке лист алоэхи и принялась осторожно счищать засохшую кровь с чешуек.

– Кто вы? – прохрипел дракон, когда Куросао вернулся с водой. Я подождала, пока раненный выпьет, и только тогда ответила:

– Хаятэ Тайё, рода Акаги Годзю с Ямато. Всё будет хорошо.

– Откуда вы взялись? – немного спокойнее спросил дракон. Голос у него оказался низким, с хрипотцей, но отчётливо женским. Значит, это и вправду мать из разорённой пещеры, а не другой дракон, случайно попавшийся на пути.

– В селении тавров мне сказали о вашем доме, – я коротко описала свои приключения после знакомства с Тотчигиным. Драконесса слушала молча, лишь по глазам было видно, какую боль ей приходится терпеть.

– Он был мёртв? – спросила она тихо, когда история дошла до расправы с охотниками. Я опустила голову.

– Прости. Я пришла слишком поздно, и не успела спасти твоего мужа. Но он был отмщён.

Драконесса зажмурилась и молчала целую вечность. На всякий случай я попросила Куросао принести третье ведро воды.

– Зачем вы спасли меня? – прошептала она наконец. – Все, кого я любила, мертвы. Я надеялась встретиться с ними по ту сторону…

– Нет другой стороны, – оборвала я резко. – Мы живём здесь! Не думай о смерти. Думай лучше о мщении.

– Кому? – спросила она с горечью. – Нас, крылатых, в этом мире осталась ровно сотня. Нам запрещают иметь детей, а ослушников, таких как мы с Радагором, уничтожают. Число драконов не должно превышать сотни, только с этим условием нас пощадили!

Драконесса попыталась встать, но сил не хватило, и она со стоном уронила голову обратно в траву.

– Думаешь, ты спасла мне жизнь? – спросила она, хрипло дыша. – Теперь, в отместку за убитых охотников, Джилфьяни разорит десятки наших пещер. Мы с Радагором знали, на что шли, когда родили сына, а ты? Откуда ты явилась?

Мне потребовалась вся воля, чтобы справиться с шоком и закрыть пасть. Несколько минут я молча смотрела в сиреневые глаза драконессы.

– Я не знала, – только и смогла сказать. Крылатая мучительно зажмурилась.

– О, небо, за что ты посылаешь нам столько горя… – она судорожно выдохнула. – Улетай, глупышка, улетай пока не поздно. Я скажу людям, что в припадке ярости сама убила охотников, и тогда, возможно, других пощадят…

– Нет, – сказала я размеренно. – Теперь я точно не улечу. Драконесса открыла глаза и долго на меня смотрела. Внезапно её зрачки расширились:

– Откуда у тебя этот медальон?! – прошептала она.

– Подарок сэнси.

– Как звали твоих родителей?

– Не знаю, – ответила я сухо. Драконесса тяжело дышала.

– Спрячь медальон, – шепнула она. – Спрячь поскорее! Если его увидят люди, тебя ждёт нечто худшее, чем смерть!

– Нечто худшее, чем смерть, настигнет меня, если я послушаю твоего совета! – мой голос едва не сорвался на крик. – Я никогда, никому не позволю так унижать мой род! Как ты можешь… Как ты смеешь!

Вскочив, я отвернулась и прижалась рогами к дереву. Сердце в груди колотилось так, словно готово было выскочить. Я никогда… Никогда не думала. Не ожидала! Как же это… Почему?!

Внезапно в голову пришла новая мысль. Крестьяне на моём острове – ведь самураи иногда поступали с ними даже хуже. Но я никогда… Никогда не ставила себя на их место?

– Где живут драконы? – спросила я глухо. – Тебе нужна помощь целителя.

– Я обречена, – тихо отозвалась драконесса. – Не рискуй ради меня жизнью, маленькая. Я нарушила закон и должна умереть, а сын мой станет чучелом в замке Джилфьяни. Улетай, Хаятэ. Нас и так осталось слишком мало.

– Твой сын? – я повернулась. – У охотников, когда они проскакали мимо, не было с собой драконьего тела. Где ребёнок? Драконесса долго не отвечала.

– Я не знаю, – сказала она наконец. – Помню, как продиралась через кусты, потом ветка задела гарпун – и темнота. Так ты не видела моего сына мёртвым? – спросила она внезапно с такой надеждой в голосе, что я содрогнулась даже.

– Нет, – я подошла к раненной и положила руку на одну из стрел, торчавших из её тела.

– Наверно, его захватили люди с огненными палками. Кроме них некому было спугнуть охотников.

– Огненные палки? – переспросила драконесса. Я покачала головой.

– Спи. Ты потеряла слишком много крови. Утром продолжим разговор.

– Подож… – она попыталась возразить, но я выдернула стрелу, и драконесса с тихим вздохом потеряла сознание.

А меня душил гнев. Так ещё никогда не было, впервые в жизни я не могла справиться с бешенством. Чтобы хоть немного успокоиться, я подняла окровавленный гарпун и начала самую сложную ката, которой владела. Свист воздуха, рассекающие движения лезвия, глубоко дышать… Я не взбешенный дракон, нет, теперь я журавль, расправляющий крылья – вот так! А вот старый самурай ловит рыбу… Рыба скользкая, всё время уворачивается! Ветер гонит тучи. Начинается дождь, мне нельзя мокнуть – надо сделать зонт… Так, так! Вдали раскачивается пугало, ветер рвёт его лохмотья. Ветер! Ты мой! Хэ, нагамаки! Камикадзэ, божественный ветер, я зову тебя! Ты принадлежишь мне, ветер, я твоя госпожа! Риу-дзэ, риу-хэ, теперь я снова дракон! Я небесный дракон, сёриу, я закручиваю ветер в вихри, и вот уже ураган, созданный мной, кружит воздушный змей! Татсу-та, драконьи вихри, кружат, кружат, кружат, вот так!!! И так!!! И ещё вот так!!!

…Пришла в себя я от испуганного ржанья. Поляну заливал зловещий красный свет, Куросао стоял у куста, прижавшись к нему всем телом, Тошиба скулил от страха у него под ногами. А землю устилали разрубленные в щепки ветви деревьев.

– Что? – я тяжело дышала. – Что случилось?

Конь так на меня посмотрел, что по крыльям пробежали мурашки. С трудом заставив себя разжать пальцы, я уронила гарпун и села на хвост, прямо где стояла. Красный свет, заливавший полянку, медленно гас. Красный свет? Вздрогнув, я оглянулась – свет последовал за мной. И тогда я поняла. Это светились мои глаза.

***

На рассвете я сходила к ручейку помыться. Гнев и ярость вчерашнего вечера немного отпустили, но внутри меня всё словно перевернулось от рассказа драконессы. Даже Годзю, даже страх за него не смог бы теперь вернуть меня обратно. Это… Это трудно объяснить. Я как будто впервые открыла глаза, увидела себя со стороны – увидела молодого дракона, воспитанного людьми.

Как я попала к Годзю? Этот вопрос не слишком беспокоил меня много сезонов, пока я была ребёнком, и вот, кажется я наконец нашла ответ. Наверно, мои родители тоже… нарушили закон. И умерли. Новорожденную драконочку нашли воины с моего острова, доставили Годзю и он сжалился над зверёнышем, позволив старому мудрецу Ханасаке выходить дракона. А позже, видимо, привязался ко мне и удочерил. Да, конечно, всё так и было! Не зря я любила Годзю как отца, хороший он человек. А я… А я – кто?!

– Кто ты? – спросила я своё отражение в ручейке. – Дракон или человек? Самурай или крылатая рептилия?

Ответа не было, и мне внезапно стало так плохо, что пришлось сесть прямо в воду. Стиснув когти, я зажмурилась от боли. Так кто же я? Дракон или самурай? Что мне теперь делать, кому хранить верность?!

Годзю заменил мне отца, мудрый Ханасаки обучил всему, что я знаю. Я выросла среди людей, более того, всю жизнь считала себя заколдованной девушкой. Значит, я – человек?

Но мои настоящие отец и мать, которых я никогда не видела, были убиты охотниками. Вчера, спасая драконов, я впервые ощутила бусидо – ощутила собственную душу. Я крылата, покрыта чешуёй, имею рога и хвост, я одной крови с драконами – значит, я дракон? Так кто же?!!

– Кагири, – прошептала я. – Помоги, Кагири, иначе я потеряю сама себя. Пожалуйста, помоги… Медальон отозвался мягком звоном, и внезапно заговорил. Заговорил моим голосом.

– …Я знаю, тебе известна вся правда о моём рождении и воспитании. Ты знаешь, кто и по какой причине оставил меня Годзю; знаешь, почему из всех дочерей только меня Годзю посвятил в бусидо. Так вот, Кагири… Я не хочу всё это знать. Я – Хаятэ Тайё, Сокол Бури, и какая бы жизнь не ждала меня впереди – я проживу её сама.

Последние слова Кагири произнёс чуть иначе. Слегка изменился тембр, понизилась тональность, и мой голос превратился в чужой. Чужой – просто очень похожий.

Я долго молчала, не замечая, как по лицу медленно текут слёзы. Да, я – Хаятэ Тайё. Просто Хаятэ. Не дракон и не человек. Ни то и не другое, просто очень похожее. И впереди меня ждёт жизнь – моя собственная. Не похожая ни на что. Вот и отлично.

– Спасибо, – шепнула я медальону, нежно его лизнув. Кагири не ответил. Впрочем я и не ждала: своё дело он уже сделал. Помог.

Тяжело вздохнув, я открыла глаза и огляделась. В утреннем тумане смутно проступали деревья, прохладная вода с журчанием обтекала мою чешую и стремилась дальше, из тумана в туман, из прошлого в будущее. За спиной на берегу молча стоял чёрный конь, и я внезапно ощутила к нему глубокое уважение. Он понял, что со мной происходит, и не стал мешать.

– Как же тебя зовут? – спросила я тихо. – Подскажи, дай знак. Я хочу хоть чем-то облегчить твою судьбу… Куросао шагнул вперёд и молча ткнулся носом мне в плечо. Я обняла своего коня.

– Тебе опасно быть рядом со мной, – прошептала. – Ведь я могу умереть в любой миг, это судьба и самураев, и драконов. Возвращайся в Степь, живи свободной жизнью, собери целый табун друзей и наслаждайся, пока есть время…

Конь смерил меня внимательным взглядом. В больших чёрных глазах мерцали искорки смеха, и я поняла – он улыбается. Так и не издав ни звука, Куросао губами ухватил меня за крыльевой палец и потянул на берег. Пришлось подчиниться.

***

Когда мы вернулись, на поляне стоял большой серебряный дракон. Он что-то делал с раной драконессы, за расправленными крыльями не было видно подробностей. От неожиданности я чуть не схватилась за меч.

– Кто ты?! – подбежав к драконессе, я в изумлении остановилась. Её страшная рана закрылась, оставив только уродливый шрам, грудь вздымалась ровно и мощно. Серебряный дракон смотрел на меня со странной грустью в глазах.

– Тише, – сказал он на общем языке. Голос оказался низкий, с рокотом, даже страшный немного. – Я целитель Тангорн. Немного опомнившись, я заставила себя закрыть пасть и коротко кивнула.

– Хаятэ Тайё с острова Ямато.

– Я знаю, – ответил Тангорн. – Мы следим за тобой со вчерашнего дня.

– Мы? – я невольно оглянулась.

– Да, драконы, – Тангорн улыбнулся. – Ты очень смелая девочка, Хаятэ. У меня сами собой выдвинулись когти на руках. Усилием воли я втянула их обратно.

– Так вы наблюдали за охотой? – спросить удалось почти спокойно. – Вы всё видели, и не вмешались? Дракон тяжело вздохнул.

– Хаятэ, – он шагнул вперёд, явно намереваясь обнять меня крылом. Я отшатнулась:

– Не прикасайся ко мне!

– Сначала выслушай, – Тангорн остановился. – Мы уже знаем, что ты выросла среди людей и ничего не знаешь о драконах. Прежде чем судить нас, позволь рассказать историю драконьего племени – ведь это и твоё племя, помнишь?

– Я многое помню, – сказала я негромко. – Но знаю одно: если вы молча смотрели, как охотники погубили её семью, – я кивнула на драконессу, – то вы не моего племени. Тангорн вновь вздохнул.

– Девочка моя… – он разлёгся на траве, подогнул левое крыло вперёд и уложил на него голову. – Во первых, мы просто не успели спасти Радагора и его семью. Нас очень мало, Хаятэ, всего сотня на всю планету. Во вторых, иди сюда. Пока я буду рассказывать, пусть магия займётся твоими крыльями.

Я оглянулась на Куросао. Чёрный конь мрачно разглядывал драконов, а Тошиба продолжал мирно спать под деревом. Хорошо ему, наверно здорово быть таким безмятежным…

– Я не причиню тебе вреда, – ласково сказал Тангорн. – Опомнись, девочка, мы же одной крови. Между драконами не должно быть вражды.

– Это ещё вопрос, одной ли мы крови, – буркнула я. Однако дальнейшее сопротивление выглядело бы глупо, ведь ему и в самом деле нет смысла причинять мне вред. Поэтому я осторожно приблизилась, готовая отпрыгнуть в любой миг. Тангорн поднял руку.

– Повернись и расправь оба крыла. Ты ничего не почувствуешь, магия лечит без боли.

– Магия? – спросила я, стоя спиной к целителю. – Если драконы так сильны в магии, почему нас осталась всего сотня?

Тангорн долго не отвечал. Я чувствовала его мягкие прикосновения к перепонке, странное ощущение прибывающей энергии усиливалось с каждой секундой. Оно так меня поглотило, что когда серебряный дракон наконец заговорил, я даже не сразу сосредоточилась.

– Среди нас всего четверо магов, – негромко сказал Тангорн. Он продолжал говорить на общем языке, наверно не знал, что мне известен драконий. – И трое других слабее меня. Магия не свойственна драконам, только избранные способны её ощущать. Когда-то, если верить легендам, среди нас рождались не просто маги, а боги во плоти, но те времена давно миновали. Сегодня я, самый могущественный дракон-маг, могу лишь врачевать раны.

В голосе Тангорна звучала горечь. Я молчала, Куросао подошёл ближе и стал рядом, неприветливо поглядывая на серебряного дракона. А тот продолжал свою невесёлую повесть:

– Когда-то нас было много. Мы жили на южном материке, никого не опасаясь и не ожидая беды. Но десять оборотов назад произошёл Катаклизм, страшная катастрофа, навеки отрезавшая нас от родной планеты. А следом, ведь беда никогда не приходит одна, с севера явились полчища варваров верхом на гигантских орлах…

– Рокхи? – спросила я.

– Да, – кивнул Тангорн. – Их зовут Рокхами. Мирные племена людей и пардов, делившие с нами материк, были уничтожены почти целиком. Драконы яростно сопротивлялись, но тоже потерпели поражение. Предводителем варваров была бессмертная женщина по имени Джилфьяни. Она со своей гигантской птицей убила десятки наших братьев и сестёр, разорила последний город. Казалось, племя крылатых обречено, и никто не сможет нас спасти. Тангорн перешёл к моему второму крылу.

– Тогда последние драконы собрались вместе, и послали к Джилфьяни просьбу о пощаде. Она согласилась, поставив два условия: драконов никогда не станет больше сотни, и раз в сезон, она лично станет убивать одного из нас по её выбору. К тому времени из всего нашего рода в живых оставалось всего семьдесят три дракона; они подчинились. Тяжело вздохнув, Тангорн повернул меня лицом к себе и сделал приглашающий жест.

– Попробуй летать.

Опомнившись, я расправила крылья на всю длину и недоверчиво осмотрела. Разрезы и дыры в перепонках начисто пропали, чешуя сверкала ровным синим блеском, словно боя в пещере вовсе не было. А помахав крыльями, и ощутив под ними столь знакомые вихри, я едва удержалась от радостного вопля. Только сейчас стало понятно, как сильно меня тяготило потерянное небо.

– Потрясающе… – я взглянула на Тангорна. – Спасибо!

– Не за что, малышка, – грустно ответил дракон. – Если даже мы не будем помогать друг другу, то кто же… Помолчав, я взглянула на зелёную драконессу, всё это время молча сидевшую у дерева.

– Что с нею будет?

– Ей придётся улететь, – ответил Тангорн. – Сейчас, из-за гибели её семьи, нас вновь меньше сотни, но она нарушила не только ярмо, наложенное Джилфьяни, но и наш собственный закон – никогда не подвергать опасности другого дракона.

– Я просто хотела семью, – с болью прошептала драконесса. – Хотела ребёнка…

– Из-за тебя могли погибнуть все мы, – сурово ответил Тангорн. – Варвары не ведают пощады, ты знаешь это лучше меня. Я ударила хвостом.

– Но почему вы не восстанете?! Неужели за десять оборотов – четыреста сезонов! – никто не рискнул убить эту ведьму?!

– Каждый сезон происходит поединок между нею и драконом, – мрачно ответил Тангорн. – Каждый сезон один из нас гибнет. Говорят, на Джилфьяни лежит заклятие, и ни один дракон, никогда не сможет её убить…

– Это мы ещё посмотрим, – сказала я спокойно. Впервые со дня побега из замка, передо мной появилась чёткая цель. – Это мы ещё посмотрим, Тангорн. Оглянувшись, я подмигнула своему коню.

– Что скажешь, Куросао? Посмотрим? Жеребец ударил копытом. Я рассмеялась.

– Тангорн, – обернувшись, положила крыло на плечо серебряного дракона. – Я одной крови с вами, это верно. Но в душе я воин. Не знаю, откуда я появилась в этом мире, но мир скоро пожалеет, что не подружился со мной заранее. Я – Хаятэ Тайё, Сокол Бури. И я докажу, что не зря зовусь буревестником.

***

Весь этот день мы провели в лесу, ожидая пока драконесса наберётся сил для далёкого пути к горам. Я жадно распрашивала Тангорна о драконах, Куросао молча слушал. Только Тошиба, наевшись остатками антилопы, безмятежно играл в сторонке, что-то мурлыча себе под нос.

– Мы прилетели в этот мир на звёздном корабле всего за несколько сезонов до Катаклизма, – рассказывал Тангорн. – Только тогда сезоны назывались годами. Основав первый город, корабль отправился обратно на нашу далёкую родину, Дракию, чтобы привезти новых драконов, и тут произошёл Катаклизм. Корабль так и не вернулся. Нас, колонистов, было немного, и если бы не помощь от людей и пардов, драконы не сумели бы закрепиться в этом мире.

– Ты всё время говоришь «этот мир», «эта планета», – спросила я. – Но ведь у нашего мира есть имя – Земля.

– Если бы, – вздохнул дракон. – Многие местные жители зовут эту планету Землёй. Но на самом деле, это совершенно другая планета. Земля – родина людей, там всего одно Солнце и никогда не водились драконы, тавры, ярры и парды, – он кивнул на Тошибу. Я вздрогнула.

– Парды? Ты знаешь, где живут его родичи?

– Их тоже осталось мало, – мрачно ответил Тангорн. – Парды смертельные враги народа Джилфьяни, их посёлки скрываются в чащах и горных ущельях. С самого завоевания, парды ведут партизанскую войну и добились кое-каких успехов, но число их непрерывно падает, и рано или поздно они вымрут, как вымерли бы и драконы, не заключи мы позорный мир с завоевателями. Куросао гневно заржал. Я погладила его по шее, чтобы успокоить.

– Тавры говорили, жители Степи часто охотятся на драконов, – обернувшись к Тангорну, размеренно спросила: – Это правда?

– Не так уж часто, – успокаивающе отозвался серебряный дракон. – Мы живём среди гор, в долине Вэйр Cаттан, люди там не появляются. Да, время от времени кто-нибудь из нас гибнет, попав в ловушку или встретив на охоте Рокха, но мы уже привыкли. К тому же, гибель дракона означает появление в долине нового ребёнка. Крылатый мечтательно улыбнулся.

– Знала бы ты, Хаятэ, как о них заботятся… Дети стали слишком большой редкостью, далеко не каждая драконесса успевает родить малыша, пока живёт. Я вздрогнула.

– Пока живёт? Сколько сезонов живут драконы?

– Мы бессмертны, – коротко ответил Тангорн. – Но нас всего сотня. Раз в сезон Джилфьяни избирает себе жертву, и поэтому ни один дракон не проживёт больше двух с половиной оборотов. Мне идёт уже восьмой десяток, скоро настанет и моя очередь.

От гнева у меня сами собой выдвинулись когти. Зелёная драконесса тихо плакала, накрыв голову крылом.

– Этим сезоном Джилфьяни уже убила дракона? – спросила я ровным голосом. Тангорн покачал головой.

– Это происходит в первый день зимы, если светит белое Солнце, и в десятый день лета, если на небе жёлтое. Этим днём никто из нас не покидает долину. На закате прилетает огромный седой орёл, с его спины Джилфьяни произносит ритуальные слова, напоминая о договоре. Ответить всегда должен золотой дракон, не проживший двадцати сезонов. Остальные ждут, выстроившись кольцом вокруг особого жертвенного камня, установленного в центре долины. Дождь, снег, ураган – не имеет значения, там должен присутствовать каждый. Даже новорожденных нельзя оставить в пещере. Голос Тангорна звучал глухо от сдержанной ярости.

– Она проходит вдоль нас, делая вид словно избирает жертву, но на самом деле Джилфьяни всегда выбирает старейшину племени. Если выбор падает на дракона, он уединяется в пещере со своей подругой и зачинает ребёнка, который родится через сезон и будет присутствовать на следующей церемонии; если избрана драконесса, она должна назвать молодую пару, которая родит ребёнка ей на замену. Затем, с последним лучом солнца Джилфьяни и её жертва улетают. Всю эту ночь мы должны оставаться в пещерах. Утром, проснувшись, мы находим отрубленную голову на жертвенном камне, и начинается новый цикл. Так продолжается уже триста сорок шесть сезонов. Тангорн помолчал.

– Она всегда узнаёт, когда нас становится больше сотни. Если это происходит, долину окружают воины верхом на орлах, и мы должны сами выдать преступников, иначе будет убит каждый десятый дракон в племени, не взирая на пол и возраст. Вот так мы живём, Хаятэ. Я тяжело дышала от ярости.

– Где город Джилфьяни? Как её найти? Серебряный дракон долго молчал. Затем, протянув руку, коснулся моего медальона.

– Что ты знаешь об этой драгоценности?

– Она живая, – ответила я, борясь с бешенством. – Её имя Кагири-то.

– Живая? – Дракон недоверчиво моргнул. – Что это значит? Я сняла медальон с шеи.

– Вот, послушай.

Пока поражённый Тангорн внимал голосу – я рассказывала о побеге с острова, но серебряный дракон, конечно, не знал речи Ямато – я решила полетать, чтобы хоть немного успокоиться, и взмыла над деревьями. Чувство полёта вернулось почти сразу, крылья слушались идеально, мир мчался навстречу и послушно кувыркался, когда я выделывала в воздухе первую на свете летучую ката. Я сама её придумала, сезона три назад, и с тех пор отточила до совершенства.

Джилфьяни… Разворот, пике, горка с набором высоты… Ведьма! Удары хвостом, вращение, плавные движения крыльев. Ты поплатишься за кровь моего рода, Джилфьяни. Теперь это дело чести. Ты не останешься жить. Я отрублю тебе голову и выставлю её на жертвенном камне в долине драконов!!!

Гнев немного отпустил, но внезапно, во время одного из поворотов я взглянула на восток, где заканчивался лес, и заметила вчерашних людей с огненными палками. Пять всадников неторопливо ехали вдоль кромки леса, во все глаза наблюдая за моим полётом.

Их страшное оружие висело за спинами, но мне совсем не хотелось проверять, во что превратится молодой дракон если в него выстрелят из такой штуковины. Поэтому, сделав вид словно продолжаю ката, я спикировала к земле и, едва люди скрылись за деревьями, метнулась к полянке.

Там ничего не изменилось. Тангорн всё так же слушал медальон, Куросао щипал травку, Тошиба и раненая драконесса спали. При виде моего лица серебряный дракон вскочил.

– Люди? – быстро спросил он. Кивнув, я схватила медальон и запрыгнула на коня.

– Пятеро. С огненными палками.

– Они уже здесь?! – крылатый отпрянул. Я быстро обернулась.

– Кто они?

– Солдаты, – ответил Тангорн. – Солдаты из другого мира. Прилетели около сезона назад и основали большую базу на юге. Парды пытались вступить в контакт, четверо погибли, один выжил и предупредил народы Степи. Если бы драконов не было так мало… Куросао гневно заржал, словно хотел возразить. Я погладила его по шее.

– Они считают разумными только людей? – спросила спокойно.

– Никто не знает, – Тангорн покачал головой. – Переговоры с пришельцами ведут лишь воины Джилфьяни, даже ярры опасаются приближаться к их базе после того, как неведомое оружие уничтожило семерых лучших следопытов.

Я обернулась и долго смотрела в сторону, где видела людей. Оружие… Их оружие притягивало меня, словно петля на хвосте. Вспомнился маленький вулкан огня, возникший рядом с Куросао во время вчерашней погони. Да, с таким оружием я не только убью проклятую Джилфьяни, но и вернувшись домой, окажу Годзю заметную помощь…

– Тангорн, – сказала я негромко. – Всадники уже видели меня, но о вас не знают. Забирайте Тошибу и возвращайтесь в горы. Дракон смерил меня подозрительным взглядом.

– Что ты намерена делать?

– Вступить в контакт, – я криво усмехнулась.

– Забудь об этом! – резко ответил Тангорн. – Наш род терпят только потому, что мы никогда не нападаем на людей и их скот. Я не позволю рис…

– Я не нуждаюсь ни в чьих позволениях, – оборвала я резко. – Это моё решение и моя война. Летите! Выхватив меч, я указала на далёкие горы.

– Мы отправляемся за головой Джилфьяни. Куросао, ты со мной? Чёрный конь тряхнул гривой и тихо заржал. Я улыбнулась.

– Лети, Тангорн, – сказала мягко. – Позаботься о Тошибе, если мы не вернёмся.

– Хаятэ, остановись! – зелёная драконесса протянула руку, но я легонько хлестнула Куросао хвостом и унеслась в чащу. Тангорн хотел нас перехватить, да только взрослому дракону в лесу не легче, чем тигру в тесной клетке; конь легко увернулся. Скоро полянка осталась далеко за нашими хвостами.

– Уверен, что хочешь так рисковать? – спросила я жеребца. Куросао покосился на меня чёрным глазом и только ускорил бег. Что ж, иногда отвечать можно и молча.

***

Всадники всё так же неторопливо ехали вдоль кромки леса, изредка перебрасываясь словами. Одеты они были в необычную, всю усыпанную карманами одежду тёмно-зелёного цвета с желтоватыми пятнами и полосками. Мне сразу вспомнились чёрные комбинезоны ниндзя с нашего острова, и я невольно отползла поглубже в тень; справиться с пятью ниндзя, имея только меч и пару арбалетов? Тем более с ниндзя, вооружёнными огненными палками…

Мы с конём затаились в конце той самой просеки, что видели вчера. Отсюда всадники были хорошо видны. Несколько минут я размышляла, что делать дальше.

– Куросао, пока есть лишь один план, – сказала наконец. – Сейчас ты в панике выскочишь в Степь и примешься брыкаться, ржать и строить из себя смертельно испуганную лошадь. Когда они погонятся за тобой, скачи обратно – здесь будет лежать раненный дракон, желавший поймать тебя с воздуха, но вместо этого наткнувшийся на сук… Конь замотал головой и несколько раз ударил копытом. Я вздохнула.

– У тебя есть идеи получше?

Жеребец кивнул и обернул голову, ткнувшись носом в один из арбалетов, перекинутых через его спину. Я покачала головой.

– Нет. Убивать их пока нельзя. Сначала надо разведать. Куросао яростно ударил копытом. И тут мне пришла в голову идея, просто обязанная сработать.

– Слушай! – я схватила его за гриву. – Что сделают люди, увидев мёртвого дракона, подвешенного на дерево, горящий костёр, я рядом – великолепного коня? Жеребец удивлённо всхрапнул. Я кивнула.

– Они поедут искать охотника, вот что, а у добычи оставят только одного, максимум двоих! Куросао неуверенно оглянулся на всадников. Я покачала головой.

– Другого плана придумать мы просто не успеем. Вперёд!

Пробираться в чаще леса было непросто, кусты и колючки цеплялись за шерсть Куросао. Мне пришлось расправить крылья и прижать их к бокам коня, чтобы прочная перепонка послужила защитой. К счастью, люди ехали шагом, и всего за полчаса их удалось заметно обогнать. Теперь следовало действовать молниеносно.

Схватив арбалет, я отмотала с приклада длинную кожаную ленту, сложила втрое и завязала на концах скользящие петли, как учил Кодзуми. Лентой со второго самострела стреножила Куросао; конь тяжело вздохнул, но недовольства не проявил.

Выхватив арбалетную стрелу, я огляделась в поисках зверюшек или птиц. На ветке ели сидела довольно облезлая ворона; метнув стрелу, я сбила её и одним прыжком оказалась рядом. Горячей птичьей кровью вымазала себе лицо, горло, левый бок и пах, потом вырвала стрелу, обломила остриё и бросила древко под дерево. Остаток вороны проглотила, поскольку была голодна.

– Я похожа на добычу? – спросила коня. Тот кивнул. Выхватив меч, я одним ударом срубила маленькое деревце и завихрилась в ката «Божественные молнии крушат скалу». Меньше чем за минуту деревце оказалось изрубленным в щепки.

Сложив из них походный костёр, я побросала туда вороньи перья, сверху зелёных листьев для дыма, подожгла всё это заклинанием огня и прыгнула к большому дереву, росшему по соседству.

– Готов, Куросао?

Жеребец тихо заржал. Вздохнув, я по рукоять вогнала меч в землю у самого ствола, сняла медальон и сунула его в рот. Затем, перебросив кожаный ремень через толстую горизонтальную ветку, подпрыгнула и подтянулась, вцепившись в дерево крыльевыми когтями. Пропустив ремень спереди вокруг горла, я надела петли на рога, проверила, легко ли их сбросить, и наконец повисла, беспомощно уронив руки и крылья. Жеребец тревожно всхрапнул. Я открыла глаза.

– Что? Куросао наклонил голову на бок и высунул язык.

– Правильно, – последовав его совету, я приоткрыла пасть и вывалила язык наружу.

Висеть было жутко неудобно. Надеюсь, люди быстро отыщут жертву неведомого охотника и снимут с дерева, чтобы освежевать. Ух, что я тогда с ними сделаю!

***

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался стук копыт и удивлённое восклицание. Пришпорив коней, всадники подскакали к дереву и спешились. Я ощутила знакомый запах дыма.

– Это тот детёныш, что порхал над лесом час назад! – на отрывистом языке воскликнул один из людей. Я впервые слышала такую речь, но колдовской обруч Тотчигина не подвёл даже сейчас. Похоже, тавры знают много больше, чем кажется.

– Ты лучше погляди, какой конь… – восхищённо протянул другой голос. – Здесь побывал не простой охотник.

– Точно, не простой, – мрачно сказал первый человек. – Смотрите, на земле сломанная стрела. Дикари не носят арбалетов.

– Кстати, а куда делся охотник?

– Нас испугался, наверно…

– И бросился бежать, оставив такого коня? – в голосе второго человека прозвучала тревога. – Он где-то здесь! Несколько секунд царила тишина. Я ярко представила, как люди оглядываются по сторонам.

– Джексон, проверь, ящер жив? – отрывисто приказал третий голос.

– Издеваешься? Посмотри, как его изуродовали… – я ощутила прикосновение руки к хвосту. – Да он ещё тёплый! Охотник совсем рядом.

– Эх, не поймали зверюшку, пока было время…

– У нас уже есть образец этого вида.

– У нас зелёный, а этот совсем другой, – рука тронула меня между ног. – И самка к тому же!

– Маузер, останешься здесь, – резко приказал третий голос. – Остальным – прочесать лес. Ищем в радиусе пятисот метров, цепочкой, держаться в пределах видимости. Готовьте детекторы.

– Майор, можно и мне остаться? – спросил женский голос. – Ящерицу убили совсем недавно, ещё не поздно взять у неё образцы яйцеклетки.

– Хорошо, Ковальски, остаёшься с Маузером. Остальные – за мной!

Прозвучали копыта, и всё стихло. Я на миг приоткрыла глаза. Двое людей, оставшихся с «добычей», разглядывали Куросао. Женщина – одетая точно как остальные, тоже с оружием за плечами – сняла плоский головной убор, открыв короткие чёрные волосы ёжиком.

– Джон, принеси мою сумку, – попросила она, обернувшись в мою сторону. Я едва успела зажмуриться.

– Может, сначала снимем с дерева?

– А зачем? Так даже удобнее работать.

– О'кэй, сейчас, – шаги оказались почти бесшумными. Да, похоже, я встретилась не с простыми солдатами. Но пора оживать, иначе меня благополучно разрежут, так и не сняв с дерева!

Чуть приподняв левое веко, я проследила, как женщина подошла и наклонилась, разглядывая что-то у меня под хвостом. Момент был очень удобным: мгновенно извернувшись, я обвила хвостом её шею, сорвала петли с рогов и свалилась на землю. Прежде чем женщина успела вскрикнуть, я подпрыгнула и в воздухе горизонтально извернулась, использовав свой хвост, словно пращу. Человек улетел в лес не хуже камня.

Мгновенно обернувшись, я хотела напасть на второго солдата, но в этом не оказалось нужды; Куросао так его лягнул, что бедняга даже взлетел в воздух. Тело ещё не успело упасть, как я уже была рядом и моментально скрутила ему руки и ноги ремнём.

– Охраняй! – приказала коню. Вновь надев медальон, я вырвала из земли свой меч, подхватила второй ремень – упавший с ветки – и метнулась за женщиной. Она лежала на траве, в сознании, но слишком ошеломлённая, чтобы сопротивляться.

Не желая раньше времени показывать, что знаю их язык, я молча на неё бросилась. Женщина вскрикнула, попыталась сорвать с пояса какое-то оружие, но реакция у неё оказалась не быстрее, чем у других людей – то есть в шесть раз медленнее моей. За несколько секунд я связала её по рукам и ногам.

– Куросао! Жеребец мгновенно оказался рядом. Я забросила пленницу ему на спину и вскочила сама.

– Обратно!

Второго пленника я подхватила, не спускаясь на землю, перекинула через конскую шею и легонько хлестнула Куросао хвостом.

– Скачи так, как никогда не скакал!

Однако жеребец замотал головой и подбежал к лошадям пленных солдат. Я дёрнула его за гриву.

– Что?

Куросао ткнулся носом в одну из седельных сумок. Ладно, поверим… Сорвав сумку, я схватила её зубами.

– Ну теперь-то хоть скачи! – пробубнила. Могла бы молчать, конь всё понимал не хуже меня. Мы рванулись прочь с такой скоростью, что я даже усомнилась, не выросли ли у Куросао крылья.

Дерево и ловушка быстро скрылись вдали. Я уже собиралась праздновать победу, но конь внезапно притормозил, свернул в лес и остановился. Тревожное ржание нарушило тишину.

– Что случилось? – я спрыгнула с его спины. Куросао немедленно встал на дыбы, сбросив пленников, и указал копытом на маленькие чёрные коробочки, висевшие на их поясах.

– Опасность? – спросила я быстро. Жеребец закивал. Я поспешно сорвала коробочки и бросила в сторону.

– Так?

Не ответив, Куросао бросился к коробочкам и ударом копыт расколотил их в щепки. Я прищурила глаза.

– Откуда ты столько знаешь?

Жеребец рысью вернулся обратно и тревожно заржал. Несколько раз повторил движение копытом, словно переворачивал пленников на спину. Я послушалась.

– Что дальше?

Наклонив ко мне колову, Куросао оскалил зубы и дважды клацнул челюстями. Я удивлённо моргнула.

– Их надо укусить?! Конь замотал головой.

– Проверить зубы?

Энергичный кивок. Я склонилась над угрюмо молчавшим мужчиной и когтем разжала ему челюсти. В левом коренном зубе блестел маленький камушек, похожий на бриллиант. Я подняла глаза.

– Что это?

Конь смерил меня гневным взором, а потом внезапно принялся кружить вокруг пленников, опустив голову к земле и делая вид, словно принюхивается. Я вздрогнула.

– След! Эта штука оставляет след?!

Жеребец яростно закивал, размахивая хвостом из стороны в сторону. Откуда он столько знает?! Потом выясним, сейчас надо избавиться от погони…

– Не шевелись! – грозно приказала я на общем языке. Пленник угрюмо отозвался:

– Напрасно стараешься. Нас скоро найдут.

– А вот мой конь иного мнения, – усмехнувшись, я выхватила меч и вставила его рукоять между зубов пленника. – Не дёргайся, только больнее будет.

Склонившись, я произнесла над зубом заклинание мороза и коротким ударом когтя вывернула камешек из коронки. Он продолжал сверкать даже в траве.

– Не бойся, мы не хотим вам зла, – сказала я женщине, отвернувшись от пленника. Она смотрела на меня со смесью страха и изумления, словно никак не могла поверить что я настоящая. Даже не стала сопротивляться и сама раскрыла рот.

– Больше ловушек нет? – спросила я Куросао через минуту. Тот замотал головой. Странный конь мне достался, это уж точно, но сейчас нет времени: надо пустить погоню по ложному следу!

– Охраняй их. Я скоро вернусь, – схватив оба камешка, я расправила крылья и взмыла к верхушкам деревьев. Птицу удалось схватить почти сразу: я такую никогда не видела, вся разноцветная, с большим хохолком перьев.

Когтем разжала ей клюв и сунула один камешек поглубже. Птица отчаяно отбивалась. Убедившись, что камешек проглочен, я с размаху подбросила её в небо и проследила, как она в панике помчалаль прочь. Отлично…

Второй камешек я скормила дятлу, выглянувшему из дупла. Теперь преследователей ждут очень весёлые деньки! Спикировав обратно, я взвалила пленников на спину Куросао и махнула крылом.

– В горы! Я полечу рядом. Конь рванулся вперёд.

Глава 11: Железный дракон

Медленно, неотвратимо приближается вечер. Горящий диск Солнца падает в объятия Ночи, горы тянутся к равнинам щупальцами теней. У подножия одинокой скалы, клыком застывшей посреди степи, расположился небольшой отряд крылатых.

Их всего пятеро – дракон, пара драконесс и двое детей, едва научившиеся летать. Взрослые о чём-то беседуют, драконята играют в сторонке.

Один из малышей, ярко-красный, черноглазый, с чёрными рогами и спинным гребнем, сосредоточенно чертит когтем на поверхности скалы. Второй, весь словно из червонного золота, внимательно наблюдает.

– Что ты рисуешь? – спрашивает он наконец.

– Не знаю, – серьёзно отвечает красный драконыш. – Это приснилось мне прошлой ночью.

– Но что это? Малыш отступает на шаг и осматривает свою работу.

– Мне кажется, это тишина, – говорит он негромко. Золотой дракончик в сомнении изгибает хвост кольцом.

– Винг, как можно нарисовать тишину?

– Говорю же, не знаю… – юный дракон тяжело вздыхает. К детям подходит красивая алая драконесса.

– Пора, малыши.

– Мам, ну почему мы должны лететь в эту дыру! – красный дракончик недовольно шипит. – Разве плохо было в замке?

– Винг, там стало опасно, – терпеливо отвечает драконесса. – Отец просил нас некоторое время пожить в горном убежище.

– А почему? Почему стало опасно? Крылатая вздыхает.

– Малыш, я же рассказывала…

– И ничего ты не рассказывала! – обиженный дракончик поворачивается к ней хвостом. – Какие-то сказки про злых волшебников…

– Это не сказки, Винг, – говорит большой золотой дракон, подходя к детям. Второй драконыш подбегает к нему и ласково трётся о руку.

– Тогда почему ты здесь? – упрямо спрашивает Винг. – Почему не помогаешь отцу победить злодеев? Дракон накрывает малыша широким крылом.

– Ализон просил защищать вас, – отвечает он негромко. – Я исполняю его просьбу. Винг выглядывает из-под золотого крыла. В глазах дракончика светится тревога.

– Отец проигрывает войну?

– Что ты, малыш! – алая драконесса натянуто улыбается. – Просто врагам немного повезло, они сумели приблизиться к стенам нашего замка. Скоро их победят, не сомневайся!

– А сейчас пора лететь, – решительно обрывает золотой дракон. – Путь предстоит долгий. Вечернее небо принимает в себя крылатых. Зловещие драконьи тени мчатся по степи.

…Тот же день и час, вершина холма в семи сотнях миль к западу. На траве у большого золотистого шатра расположились несколько эльфов и пять грифонов, все кроме одного – чёрные, с жёлтыми тигриными глазами. Последний бело-золотой. Пернатые разглядывают могучие чёрные стены вдали.

– Осада Каэр Грина займёт не меньше года, – мрачно произносит бело-золотой грифон. – Я хочу, чтобы ни одна птица, ни одна летучая ящерица не могла проскользнуть в крепость или из крепости. Сегодня, это задача номер один.

– Крафт, но шпионам не обязательно летать, – замечает другой грифон. – Хорошо тренированного вэйтара ночью не увидит даже эльф.

– Знаю, – мрачно отвечает Крафт. – Я приказал посадить вокруг стен ядовитые кусты нюкш. Они растут очень быстро.

– Парочка зажигательных стрел или вылазка уничтожит преграду.

– Точно, – пернатый криво усмехается. – Но теперь никто в крепости не усомнится, что мы готовимся к длительной осаде. Грифоны и эльфы переглядываются. Один из бессмертных наклоняется вперёд.

– Что ты задумал?

– Несколько дней назад Ализон отправил своего выродка в горы, – глаза Крафта мерцают холодным блеском. – Значит, он не уверен в победе. Думайте: шансов взять Каэр Грин у нашей армии ноль, даже при участии всех Магистров разом. Осада неприемлема, поскольку за год к драконам может явиться подкрепление с их материка, кроме того, на них работают все захваченные страны. Наше спасение в быстроте, в войне на измор. А Каэр Грин – самый крепкий орешек в землях Арнора, труднее будет взять лишь Каэр Мортар. И всё же, Ализон настолько не уверен в себе, что решает обезопасить семью. Какой можно сделать вывод?

– Либо у крепости есть слабое место, либо дракон слишком любит своих близких и не желает рисковать, – быстро отвечает эльф.

– И то, и другое – правда.

– Но как найти это слабое место?

– В поисках нет нужды, – Крафт усмехается. – У нас есть кое-кто, горящий желанием поведать все секреты своего бывшего замка. Грифоны разом оборачиваются к шатру.

– Человек с синим лицом? – недоверчиво спрашивает эльф. – Он владел Каэр Грином?!

– Его имя Ажхан Дрэкхан, – отвечает Крафт. – И с драконами у него давние счёты… Что-то вспомнив, он быстро оборачивается к соседу:

– Пошлите пять эскадрилий в Пенные горы. Пусть прочешут каждую дыру, каждую пещеру. Мне нужен выродок Ализона, и нужен живым. Всех сопровождающих – уничтожить, матери отрубить голову и привезти мне. Грифон неуверенно оглядывается на других.

– Крафт, но…

– Это приказ, – обрывает пернатый. В его глазах мерцает холодная ненависть. – Мои предки достаточно натерпелись от драконов. Я хочу, чтобы мой единственный потомок вырос в свободном мире. Резко поднявшись, Крафт входит в шатёр. На холм опускается тишина.

1

Ри проснулась мгновенно и чуть не закричала, ощутив, что хвост болтается в воздухе. Несколько секунд не могла понять, что происходит, потом сообразила что немного сползла со спины летящего грифона. Содрогнувшись, вэйта покрепче вцепилась в перья.

«Сны…» – подумала ящерка. На сей раз ей потребовалась вся воля, чтобы справиться с видением и вернуться в реальность. Даже магический шар, потерянный в эльфийском плену, не делал миражи такими настоящими.

Понемногу страх отпустил. Но если не считать яркости, видение оказалось непонятным и зловещим. Крафт во сне поступал совсем не так, как в реальности. Ри смерила грифона задумчивым взглядом.

«Это не мог быть он» – подумала ящерка. – «Хладнокровно отдать приказ о казни семьи своего врага, убивать невинных детей… Это не мог быть он!»

Грифон всё ещё парил в мрачном синем свете. Зелёных участков больше не попадалось, но пещера очень заметно уменьшилась. Вкоре Крафту пришлось опуститься на камни: лететь стало невозможно.

– Приехали, – невесело пошутил грифон. – Выгружаемся. Эльф и ящерица спрыгнули с его спины. Крафт устало потянулся.

– Не знаю как вы, а я собираюсь поспать, – заявил он твёрдо. И тут же, улёгшись на скалу, свернулся клубком. Вэйта улыбнулась.

– Я посижу с ним, а ты поищи воду, – сказала она эльфу. Тот в глубокой задумчивости рассматривал свод.

– Что?.. А, воду, – Минас опомнился. – Правильно, вода нам пригодится. Кажется, я видел небольшой водоём, пока мы летели…

– Ярдах в пятиста позади, у большого сталагмита, – не раскрывая глаз уточнил Крафт. Рассмеявшись, эльф погладил его по шее.

– Спи, птица.

Грифон промолчал, состроив спящий вид. «А может, и вправду заснул,» – подумала Ри. И ещё раз попыталась уверить себя, что видела во сне совсем другого Крафта.

Эльф уже ушёл, и потянулись долгие минуты ожидания. Чтобы скоротать время, вэйта подняла небольшой камешек и принялась разглядывать.

Свечение струилось изнутри, словно камень был полупрозрачен. Поверхность напоминала перламутр, тысячи горящих точек переливались синим пламенем. Ри невольно подумала, что такому камешку позавидует любой бриллиант.

«Интересно, а если его расколоть?» – вэйта подняла большой обломок скалы и с размаху стукнула по камню. Спавший неподалёку грифон вскочил.

– Что?! – он весь распушистился. Смущённая Ри отвернулась.

– Я хотела посмотреть, почему светятся скалы.

– А-а… – Крафт вновь улёгся на скалу и сунул голову под крыло. Вэйта подобрала осколки.

Они светились точно как раньше, словно неведомый источник света раскололся вместе с камнем и оказался в центре каждого кусочка. Высунув язык, Ри коснулась осколка теплочувствительным кончиком, однако ничего не ощутила. Свет был совершенно холодным.

«Альтаиру бы здесь понравилось…» – подумала она печально. Тяжёлый, тёплый воздух был полон непонятных запахов, зловещий синий свет не отбрасывал теней. И всё же, ощущение полной свободы, так поразившее Ри в ночь побега, не исчезло даже сейчас. Ящерка подлезла под тёплое грифонье крыло и свернулась клубком, положив голову на хвост.

«Видения… Откуда они приходят? Кто посылает мне картины будущего, с какой целью?» – вопросы грызли разум молодой вэйты. Раньше она думала, что с находкой Пояса видения прекратятся, но они стали только сильнее. Однако картины сильно изменились: если прежде сама Ри принимала участие в снах, беседовала со своей мечтой и бросала вызов демону, то после ранения в джунглях она стала видеть сочные, красочные картины будущего. Ужасного будущего. Будущего, полного войн, смерти и горя. Иногда вэйта даже не понимала своих снов, но всегда помнила их ярче, чем реальность…

– Крафт! – голос эльфа прервал печальные мысли ящерки. Выбравшись из-под крыла, Ри тяжело вздохнула и уселась на хвост.

– Что случилось? – спросил между тем грифон. Минас выглядел встревоженным, ноги до колен были мокрыми.

– Пирамида! – эльф указал назад. – Там, в озере, живая пирамида! Моргнув от неожиданности, Крафт вскочил.

– Как – живая?!

– Идём, посмотри сам, – Минас запрыгнул грифону на спину и помог залезть ящерке. – Она крутит вершиной! Недоверчиво фыркнув, Крафт разбежался и прыгнул в воздух.

Озеро оказалось маленьким и совершенно прозрачным. Берега были густо покрыты зарослями грибов и странных фиолетовых растений, напоминавших плющ, крупные камни торчали их воды, подобно спинам доисторических чудовищ. А у самого берега, наполовину в воде, стояла ржавая металлическая пирамида в рост человека.

Грифон приземлился ярдах в двадцати от находки. Едва он коснулся камней, вершина пирамиды с громким скрипом развернулась и нацелилась на гостя тёмным отверстием, в котором был отчётливо виден выпуклый глаз. Крафт невольно попятился.

– Магия… – пробормотал он. – Внутри кто-то есть…

– Не глупи, – эльф спрыгнул с его спины и помог спуститься Ри. – Это всевидящее око, только не магическое, а механическое. Мы же в стране гномов.

– За нами наблюдают? – с опаской спросила ящерка. Минас подошёл к пирамиде.

– Сомневаюсь, – заметил он спокойно. – Этой штуке, должно быть, много веков.

Все трое сгрудились вокруг находки и принялись её рассматривать. Крафт поцарапал металл когтем.

– Это не ржавчина, смотри, – он показал на блестящий след. – Наверно, известковый налёт или плесень.

– Замечательная машина! – Минас вытащил кинжал и принялся очищать налёт с глаза. Сухая корка легко поддавалась, обнажая потемневшие от времени линзы. – Похоже, гномы сильно одичали за последние века. Cейчас им такого не построить…

Очистив глаз, эльф продолжил работать над поверхностью пирамиды. Тем временем Ри осторожно приподнялась и заглянула в тёмное стекло.

– Э-эй… – позвала она робко. Внутри глаза на миг вспыхнул слабый огонёк, но больше ничего не произошло. Разочарованная Ри отвернулась.

Тем временем Минас очистил одну грань пирамиды и с интересом разглядывал знаки, выбитые в металле.

– Это не гномьи руны, – заметил он Крафту. – Я никогда не видел такого алфавита.

– Ты сам заявил, что пирамиду построили гномы.

– Но кто ещё мог построить такую машину в стране гномов?

– Маги, – коротко ответил Крафт. – Не верю, что за восемьсот лет ни один маг сюда не спускался. Они любытный народ, и могли оставить око, чтобы наблюдать, не выходя из дома…

– Магия бесполезна в Мории, – возразил эльф.

– Кто их знает, этих колдунов, – фыркнул грифон. – Может, они нашли способ.

– Я знаю магов, – ответил Минас. – Я семь лет учился в Ронненберге, и говорю тебе – это не их работа.

– Значит, в древности у гномов имелись другие руны, – спокойно отозвался Крафт. – Сейчас-то какая разница?

Оглядевшись, грифон поднял массивный обломок скалы и с размаху ударил пирамиду. Глухой гул наполнил пещеру.

– Видишь? Она пустая внутри, – Крафт рассмеялся. – А может, это просто пугало!

– Пугало? – Ри вздрогнула.

– Ага, – пернатый подмигнул ей. – Самое настоящее пугало. Грифонов да эльфов отпугивать. Он внимательно осмотрел окружающие заросли.

– Минас, набери воду и летим дальше. Что-то мне подсказывает, выход уже близко…

– Смотрите! – внезапно воскликнула Ри. Среди зарослей фиолетовых растений что-то двигалось.

– Так, – грифон припал к скале. – Вот и местные жители.

Ящерка быстро юркнула под его крыло, эльф положил руку на оружие. Несколько секунд царила тишина; и наконец, обитатель зарослей выбрался на открытое место. От удивления Ри открыла пасть, Крафт моргнул. А Минас рассмеялся.

– Это туннельный крот, – объяснил он спутникам. – Очень смышлёный зверёк. Эльфы их иногда приручают.

– Я помню, – выдавила Ри. Существо как две капли воды походило на маленькое чудище, полгода назад вытащившее вэйту из эльфийской камеры.

– А они съедобные? – с надеждой спросил грифон. Вэйта ткнула его в бок.

– Только попробуй!

– Я четвёртый день ничего не ел.

– Мы тоже, – возмущённая Ри уставилась на Крафта. – Как тебе не стыдно!

Пробормотав что-то на родном языке, пернатый обиженно распушил перья и отвернулся. Тем временем Минас медленно подошёл к зверьку. Тот, казалось, совсем не боялся: усевшись на задние лапы, он принялся водить мордочкой из стороны в сторону, смешно морща нос. Эльф оглянулся на спутников:

– Ему не нравится запах.

– Кто бы сомневался… – буркнул грифон. – Летим, Минас. Зверёк ничего не расскажет.

– Нет, расскажет, – внезапно ответила Ри. Дёрнув хвостом, она решительно отодвинула грифонье крыло и подошла к кроту. Тот с подозрением смотрел на вэйту маленькими кабаньими глазками, впрочем не делая попыток бежать. Приблизившись вплотную, яшерка уселась на хвост и осторожно коснулась жёсткой шерсти.

*Мы друзья* – послала она мысль. Ответ оказался удивительно чётким, словно крот был разумен и просто не умел говорить:

*Знаю.* *Ты знаешь, где выход?* *Какой выход?* *Солнце. Яркий свет. Жарко.* *Свет* – крот недовольно сморщил нос. – *Глаза болят.* Ри улыбнулась.

*Мы защитим тебя. Покажи выход.* *Сначала накорми* – мордочка зверька приняла хитрое выражение. Ри оглянулась на грифона.

– Он согласен отвести нас к выходу, если мы его накормим. А ты хотел его съесть! Крафт смерил ящерку уважительным взглядом.

– Ты всё больше меня удивляешь… Спроси, что он ест?

– Кроты едят насекомых и червей, – вместо Ри ответил эльф. – Не думаю, чтобы у нас нашёлся хоть один. Вздохнув, вэйта обернулась к зверьку.

*Еды нет. Но как только мы выйдем, накормим.* *Сначала накорми* – упрямо ответил крот.

*Сначала покажи выход* Зверёк недовольно сморщил нос.

*Вас скоро сьест большой. Накорми, покажу выход.* *Какой большой?* *Большой-с-зубами. Он всегда приходит, когда звук.* Крот отвернулся, пробежал несколько шагов и снова сел. Ри взглянула на Крафта.

– Он говорит про кого-то большого, с зубами, который приходит на звук. Говорит, что нас съедят.

– Большой с зубами? – грифон и эльф переглянулись.

– Кажется, нам пора лететь, – заметил Крафт.

– Ри, иди сюда.

– Сейчас… – ящерка подошла к кроту. – *Летим вместе. Большой-с-зубами не догонит.* *Мы здесь живём* – промыслил крот. – *Нас никто не ест.*

– Спроси, любит ли он летать, – жизнерадостным тоном предложил грифон. Вэйта покачала головой.

– Он не хочет.

– Тогда передай «спасибо» от лица всех пернатых и залезай сама. Улыбнувшись, Ри погладила крота по голове.

*Большой-с-крыльями говорит, что ты хороший* Зверёк громко фыркнул и скрылся в зарослях. Вэйта медленно вернулась к грифону.

– Мне всё тут знакомо, – сказала она тихо. – Наверно, мой настоящий дом похож на это место.

– Настоящий дом? – Крафт подсадил ящерку. – Что ты имеешь в виду? Ри закрыла глаза.

– Уорр мне не дом, – шепнула она еле слышно. – Не здесь я должна была жить…

– А где? – удивлённо спросил грифон. Вэйта не ответила.

***

– Я туда не полезу, будь ты хоть тридцать три раза каганом! – рассвирипевший Рогвальд обрушил на стену могучий удар. – И людям не дам, ясно?

Джер аль Магриб совершенно неподвижно стоял над пропастью. Отряд шёл по следам беглецов уже вторые сутки, неуклонно уменьшая отрыв, поскольку Рогвальд прекрасно знал подземелья и когда маг перестал чувствовать сигнал с Пояса, сразу привёл спутников к взломанной двери в Нидвеллир. Там они оставили шестерых солдат и большую часть ловчего снаряжения: Джер аль Магриб нервничал и торопил в погоню. Несколькими часами позже Рогвальд, шедший первым, разглядел вдали смутное пятнышко света – как раз в этот миг Ри забирала светильники. Отряд перешёл на бег, но когда впереди открылась зияющая пропасть, беглецов уже и след простыл.

– Вас казнят за неподчинение приказу, – размеренно произнёс маг.

– А мне плевать! – гном схватил его за край мантии и указал вниз. – Грозишься отрубить нам головы? Да знаешь ли ты, сколь жуткую смерть встретит любой, спустившийся туда? Он будет умирать много недель, заживо разлагаться, у него свернётся кровь в жилах и выпадут волосы! Эй, парни, – Рогвальд обернулся к солдатам, – кто хочет такой судьбы – полезайте вниз. А я поищу другой ход.

– Здесь нет других ходов, – не меняя тона, ответил Джер. – Рогвальд, ты никогда мне не нравился.

– Взаимно, – буркнул гном.

– Беглецы прошли здесь. Значит, пройдём и мы.

– О ты, чёрная тень каменного барана! – Рогвальд топнул ногой. – Да не проходили они здесь! Не проходили! Они здесь пролетели, понимаешь? На крыльях! Грифоньих! С перьями! Большие такие, белые, пушистые крылья! Фрррр! – гном помахал руками. – Я тебе предлагал, возьмём драконов. Я говорил, они пригодятся. Но нет, как можно! Мы самые крутые маги под лунами, мы и так справимся! Уперев руки в бока, гном смачно сплюнул в пропасть.

– Где ж твоя магия, а, колдун? Наколдуй нам крылья!

Джер аль Магриб молча отвернулся и быстрым шагом направился прочь. Солдаты поспешно расступились.

– Куда это ты? – окликнул Рогвальд.

– За крыльями, – сухо ответил маг. Не меняя ритма движений, он плавно перешёл на бег и помчался прочь, удаляясь с невозможной для человека скоростью. Десять секунд – и огонёк его посоха пропал. Гном почесал в затылке.

– Ничего себе… Постой, тут магия не работает! Как же он сумел?..

Вздохнув, Рогвальд приказал расстелить войлочную циновку и уселся, скрестив ноги. Что-то ему подсказывало, ждать придётся долго. Десять солдат, сопровождавшие преследователей, тихо переговаривались в стороне.

Маг вернулся спустя шесть часов, уже не один. Рогвальд к этому времени крепко спал, и когда знакомый шершавый язык лизнул его в щёку, вскочил как ужаленный. Большой алый дракон улыбнулся.

– Как спалось? – крылатому приходилось нагибать голову и прижиматься к полу, чтобы не застрять в тесном коридоре. Его звучный голос в замкнутом пространстве буквально грохотал.

– Ализон? – удивлённый гном протёр глаза. – Откуда ты взялся? Разве вы с Владыкой не отправились в облёт границ?

– Верно, – дракон усмехнулся и показал глазами в сторону. – Там нас и нашёл Джер.

– Вас? – Рогвальд только сейчас заметил скромную фигуру в мантии. – Каган, это ты?

– Да, друг мой, это я, – ответил Корг Алгол, входя в круг блеклого света. Солдаты склонились в низком поклоне. Рогвальд почесал голову.

– Кхм… Я думал, Джер собирался всё уладить до твоего возвращения.

– Оценив обстановку, он решил что без меня тут не обойтись.

– Скорее, без дракона, – возразил Джер аль Магриб, появившись из темноты. – Крылья здесь важнее магии. Владыка улыбнулся.

– Действительно, энергетическая магия в этом месте бесполезна. Но у магии много лиц, друг мой.

Скрестив руки на груди, он подошёл к краю пропасти и долго стоял, разглядывая пещеру. Мрачный синий огонь озарял коридор мёртвенным светом; на фоне пылающих скал высокая фигура Владыки казалась сотканной из Тьмы. Рогвальд невольно поёжился.

«Лет через двести его станут звать Властелином Ночи и Врагом, имя его войдёт в легенды, бесчисленные герои сделают карьеру на выдуманных и подлинных сражениях с его слугами… А я стою тут, и просто смотрю на него,» – подумалось гному. Вздохнув, он подошёл к Владыке и встал рядом, на самом краю трещины. Внизу зловеще светились скалы.

– Что делаем, каган? – вполголоса спросил Рогвальд. Алгол не ответил; взглянув на него, гном внезапно понял, что у Владыки закрыты глаза.

– Каган, что делаем? – повторил он чуть громче.

– Какой силой они обладали… – прошептал Корг. – Мы лишь жалкие тени гигантов древности.

– О ком ты? – удивился гном.

– О жителях далёкого мира, известных здесь под именем Мёртвых Царей, – печально ответил Алгол. – Ты смотришь на их творение. Рогвальд недоверчиво огладил бороду.

– По-твоему Нидвеллир – искусственная страна?

– Да, – Корг тяжело опустил голову. – Только не спрашивай меня, с какой целью он был создан. Есть тайны, которые даже я не имею права раскрыть. Гном стиснул зубы.

– Зелёная смерть – их работа?

– Нет, – коротко ответил Владыка. – Достаточно об этом, Рогвальд. Отошли солдат ко входу, больше они нам не понадобятся.

– Точно? – гном оглянулся на Ализона. – Ты троих поднимешь?

– Запросто, – фыркнул дракон. – К тому же здесь высокое давление.

– Что ж… – гном вздохнул. – Как прикажешь, каган.

Пока он исполнял поручение и цеплял мешки с провиантом к драконьему седлу, Джер и Алгол что-то обсуждали на языке магов. Ализон с большим интересом разглядывал пещеру.

– Удивительное место, – шепнул он Рогвальду. – И совсем не похоже на искусственное.

– Да ты что, разве магам такое сотворить… – гном покачал головой. – Спятил наш старик. За полторы тысячи лет предки изрыли весь Нидвеллир, построили кучу дворцов и гротов, но даже на одну такую пещеру не хватило бы сил всех тангаров, рождённых с начала времён. А это лишь малая часть Подгорной страны.

– Почему вы ушли? – спросил дракон. Рогвальд долго молчал.

– Скоро увидишь сам, – ответил он наконец. – Поверь, не своею волей покинули мы родные места. Тем временем маги закончили беседу и подошли к Ализону. Дракон отвёл крыло в сторону.

– Садитесь.

Первым залез Рогвальд, за ним уселся Алгол. Последним, мрачно запахнув мантию, занял своё место Джер аль Магриб. Ализон чуть приоткрыл крылья; теснота в коридоре мешала нормально их осмотреть.

– Я не смогу вновь залететь в эту трещину, – предупредил дракон. – Если вы не знаете других выходов из пещеры, лучше скажите сейчас.

– Всё будет в порядке, – успокоил его Алгол. – Лети.

Глубоко вздохнув, Ализон подполз к трешине, покрепче упёрся ногами и мощным рывком метнул себя в пропасть. Прежде чем Рогвальд успел закричать, с грохотом раскрылись широкие крылья, и дракон, скользнув над самым дном пещеры, помчался вперёд, грациозно лавируя между сталактитами.

2

Грифон ещё раз измерил длину следа.

– Двенадцать шагов, – пробормотал он, не веря. – Если ноги у этой твари соотносились с туловищем так же, как у нас…

– Она мертва уже много веков, – успокаивающе заметил эльф. – След окаменел, ты же видишь.

Крафт с трудом заставил себя отвернуться. После находки странной пирамиды прошло несколько часов, и всё это время беглецы торопливо шли по скалистому дну пещеры, приближаясь к огромному чёрному провалу, зиявшему вдали. Там, впервые, не светились скалы, и Минас полагал что выход уже близко. Летать было невозможно; хотя свод вновь поднялся до сорока ярдов, повсюду торчали острые сталактиты и каменные колонны, делая полёт слишком опасным.

– Если во времена гномов здесь водились такие милые зверюшки… – покачав головой, грифон выбрался из гигантского следа когтистой лапы, – …то гномов следует признать храбрейшим из народов мира.

Ри сидела на камне, разглядывая находку. Некогда здесь, вероятно, плескались воды озерца с илистым дном; неведомое чудовище продавило дно почти на ярд, оставив будущим поколениям жуткое напоминание о своих воистину чудовищных размерах.

Подумав об этом, вэйта подняла голову. Прямо над следом со свода спускался громадный тройной сталактит, всего на шесть-семь ярдов не доставая дна. Выходит, либо монстр был плоским, словно черепаха, либо…

– Крафт, а эти пещеры всегда были пещерами? – спросила Ри, продолжая глазеть на свод. Грифон проследил её взгляд.

– Понимаю, – он в глубокой задумчивости обошёл след. – Но не зная возраст окаменелости, судить я не могу.

– Знаешь, если это место раньше было на поверхности, то многое становится ясным, – вэйта перевела взгляд на Крафта. – Вырыть такую пещеру в скалах, я думаю, невозможно. Зато можно возвести искусственный свод над долиной.

– Такое под силу лишь богам! – рассмеялся эльф. Ри совершенно серьёзно кивнула.

– Я про них и говорю. Запнувшись, Минас машинально огладил подбородок.

– Скажи ещё, что это след одного из ваших языческих божков.

– Нет, – вэйта покачала головой. – Я думаю, это след демона Йакса. Когда я бросила ему вызов, во сне, он был как раз подходящего размера. С гору величиной. Грифон поёжился.

– Демон или нет, но я точно не хочу встречаться с обладателем столь милой лапки. Так как, идём дальше? Если мы не отыщем выхода ещё пару дней, я сьем Минаса. Эльф рассмеялся.

– Мы несъедобные…

– Зато Ри съедобная! – Крафт плотоядно облизнулся. – Эй, ящерка, как тебе мысль… Ри? Ри, что случилось?

Вэйта застыла, уставившись куда-то в пространство. Глаза, подёрнутые дымкой, утратили блеск, хвост лежал неподвижно, из полуоткрытой пасти безвольно свесился язык. Испуганный грифон одним прыжком оказался возле ящерки.

– Ри! – он потряс вэйту. – Ри, очнись!

Сглотнув, ящерка несколько раз моргнула и пришла в себя. Судорожно вздохнув, она повисла на руках Крафта.

– Зов, – выдавила Ри, когда справилась с собой. – Вы слышите? Эльф и грифон переглянулись.

– Ри, что с тобой? – Минас присел перед ящеркой. – Мы ничего не слышим.

– Вот опять! – вэйта задрожала. – Очень далеко… Но такой знакомый! Крафт с неподдельной тревогой накрыл Ри крылом.

– Малышка, ты переутомилась? Внезапно вэйта вскрикнула и обернулась к провалу, зиявшему вдали.

– Там, – сказала она твёрдо. – Там кто-то есть. Минас бросил на Крафта тревожный взгляд. Грифон покачал головой.

– Ри, мы ничего не слышим.

– Он зовёт меня. Я должна идти. – ящерка дрожала. – Я чувствую его зов! Он очень далеко, но быстро приближается. Он ждал меня. Очень долго ждал.

– Крафт, не отпускай её, что бы ни случилось, – вполголоса приказал эльф. – Я много читал о таких животных. Они заманивают добычу колдовской мелодией, слышимой только для жертвы.

– Это не животное! – Ри попыталась вырваться, но грифон крепко прижал её крылом. – Отпустите! Он ждёт меня! Он ждал много веков! Я должна идти! Минас огляделся.

– Скорей, туда! – он указал на узкий проход в ближайщей стене.

– Залезай!

Эльф прыгнул на спину грифону. Крафт передал ему ящерку и бегом бросился в укрытие. Ри отчаяно вырывалась.

– Вы не понимаете, я должна идти… – грифон нырнул в проход, и вэйта мгновенно замолчала. В её глазах отразилось безмерное удивление.

– Что случилось? – спросила она почти нормальным голосом. Эльф бросил на грифона многозначительный взгляд.

– Ри, ты в порядке? Ничего странного не чувствуешь?

– Нет… – вэйта встревожилась. – Что произошло? Крафт со вздохом опустился на камни.

– На тебя напали, – объяснил он. – Ну и перепугала ты нас, ящерка.

– Напали? – Ри недоумённо моргнула. – Никто не нападал! Просто… просто… Она замолчала. Некоторое время царила напряжённая тишина.

– Малышка, так что произошло? – с тревогой спросил грифон.

– Я услышала зов, – медленно ответила Ри. – Меня кто-то позвал, только не словами, а мыслями. Очень громко позвал. Я никогда… Не знаю!

– Успокойся, здесь ты в безопасности, – Минас дёрнул Крафта за перья. – Включи Пояс!

– Уже, – отозвался грифон. Тела всех троих окружила почти невидимая сизая дымка. – Ри, опиши, что ты слышала? Ящерка покачала головой.

– Не знаю… Словно я коснулась огромного, старого и очень, очень доброго зверя. Я не понимаю, Минас, – она обернулась. – Вэйтары не умеют обмениваться мыслями на растоянии. Но сейчас, когда со мной говорил зверь – я отвечала, и он слышал!

– Главное, ничего не бойся, – эльф закусил губу. – Крафт, нам придётся бежать обратно, где ты сумеешь взлететь. Ри, слушай меня, – Минас крепко ухватил ящерку. – Как только мы покинем укрытие, ты, скорее всего, снова услышишь зов. Сопротивляйся ему, всеми силами, понимаешь, маленькая? Иначе смерть! Вэйта покачала головой.

– Нет, Минас, – ответила она серьёзно. – Кто бы он ни был, он не желает мне зла.

В этот миг пол подпрыгнул, и из главной пещеры донёсся громовой удар. Бледный эльф переглянулся с грифоном.

– Поздно, – процедил Крафт. Попятившись, он прижался к скале. – Держи ящерицу крепче.

– Держу, – выдавил Минас.

Пол подпрыгнул ещё раз, заметно слабее. Потом ещё раз, и ещё. Каждый толчок сопровождался могучим звуком, похожим на столкновение двух скал, хруст и грохот обрушенных сталактитов заполнили пещеру.

– Шаги? – недоверчиво пробормотал Крафт. Минас до боли прижал к себе Ри.

– След, – шепнул он, и грифон едва не рухнул. Помолчав, он положил руку на Пояс.

– О Богиня, твоя сила с нами, – произнёс Крафт немного дрожащим голосом.

– Ты спасла нас в замке, одарила своей милостью. Не оставляй нас сейчас…

Сотрясающие пол шаги прекратились, и в проход заглянул оранжевый глаз размером в лошадь. Он тускло светился, и был странной угловатой формы, как бы продолжающей клиновидные черты жуткой морды чудовища. Совершенно гладкая шкура мрачно блестела в синем свете, там и тут на ней виднелись прямые линии, очевидно места склейки чешуек. Даже та часть монстра, которую могли видеть оцепеневшие беглецы, производила впечатление несокрушимой, ужасающей мощи.

– Не оставь нас, Единый… – прошептал Минас.

Чудовищный глаз несколько секунд рассматривал добычу, затем на короткий миг отверстие закрыла движущаяся с огромной скоростью стена плоти, и пол вновь подпрыгнул. Зверь развернулся.

– Я должна идти, – спокойно сказала Ри. – Отпустите.

– Ты сошла с ума! – Крафт весь дрожал.

– Он ждал меня много веков, – вэйта погладила шею грифона. – Я чувствую его мысли, Крафт. Он не причинит мне вреда. А вам может, – добавила она серъёзно. – Если решит, что вы меня неволите.

Под взглядами оцепеневших друзей, Ри спрыгнула на скалы. Гигантский зверь за стеной издал тонкое шипение.

– Я вернусь, – тихо сказала ящерка. – Теперь я знаю, почему мне всё здесь казалось знакомым.

– Почему? – прошептал Минас. Вэйта уже стояла у входа, но оглянулась.

– Я здесь родилась, – ответила она просто. И вышла навстречу чудовищу.

***

Он был очень похож на дракона. Только громадного, раз в десять больше настоящего. Клиновидная голова, размером в трёхэтажный трактир, носила два коротких вертикальных рога с непонятными приспособлениями, верхушку правого украшал металлический решётчатый цветок. Массивная голова зверя сидела на очень толстой, короткой шее; лапы были короче, чем у живых драконов, но в сравнении с телом гораздо мощнее, с огромными когтями и гребнем загнутых шипов позади голени. Туловище – мускулистое, крепкое, с тремя продольными рядами шипов – пропорциями очень походило на драконье, только вместо крыльев, на спине блестели два длинных выпуклых горба, сходных с разрезанным вдоль цилиндром. Короткий хвост оканчивался громадной булавой с шестью винтовыми остриями, точно такие шипы тянулись вдоль спинного хребта, постепенно укорачиваясь и пропадая в основании шеи.

Чем ближе подлетал Ализон, тем больше деталей открывалось. Чудовищный дракон лежал на брюхе, едва помещаясь между дном и сводом. Кошмарная голова была немного повёрнута, длинные оранжевые глаза разглядывали что-то маленькое, у основания стены. Вокруг монстра валялись обломки камней и сталактитов, видимо их падение и вызвало громовой удар, привлёкший внимание преследователей. Если бы они знали, кого найдут…

Не долетая ярдов пятиста до чудовища, алый дракон спикировал вниз и притаился за выступом скалы. Всадники молчали: монстр был слишком грандиозен.

– Это машина, – сказал наконец Ализон. – Не знаю, кто мог её создать, но это машина. На заводе мы строили боевой корабль, размерами даже больше этого чуда, но в сравнении с ним просто жалкий металлолом.

– Перед нами дракон Ниддхегг, – выдавил Рогвальд. – Незадолго до исхода моего народа он был обнаружен в сердце вулкана Дракенфол, у подножия железной скалы Йигдрасил, погружённым в колдовской сон. Плохо дело, каган. Ниддхегг пробудился. Если он задумал недоброе, остановить чудовище не сумеет никто.

Алгол не ответил, пожирая глазами жуткого обиталеля пещеры. Рядом, столь же неподвижно, стоял Джер аль Магриб.

– Что делаем, Корг? – Ализон нервно подёргивал хвостом. Но Владыка молчал ещё целую вечность.

– Ри, – сказал он внезапно, и Рогвальд чуть не подпрыгнул. – Я видел ящерку. Она вошла в пасть дракона.

– Что?! – гном уронил топор.

– Кажется, я знаю, кого мы нашли, – Алгол обернул к спутникам совершенно белое лицо. – Пророчество под угрозой.

Джер аль Магриб задал вопрос на родном языке. Владыка ответил длинной фразой, и чёрный маг отшатнулся, невольно стиснув кулаки. Ализон резко обернулся к людям.

– Кто перед нами? – нетерпеливо спросил дракон. Корг Алгол прислонился к стене.

– Охранник, – сказал он тихо. – Страж. Если я прав, он хранит тайну рождения Ри. Им нельзя было встречаться! Рогвальд подозрительно уставился на мага.

– Что за тайное рождение? – гном сжимал и разжимал кулаки. – Похоже, секреты этой ящерицы знают все кроме неё самой! Алгол встрепенулся.

– Ты друг Ри, не так ли? – он вскочил. – Рогвальд! Мне нужно твоё тело. Гном моргнул.

– Чего?!

– Только на время, – быстро ответил Владыка. – Магия здесь бессильна, я не могу изменить облик сам. Позволь воспользоваться твоим телом, чтобы спасти ящерку!

– Как – моим телом? – Рогвальд попятился. – Ты спятил? Алгол нетерпеливо взмахнул рукой.

– Корона. На мне волшебная Корона, хранящая мой разум, – он провёл кистью у лба, вернув видимость тонкому серебряному обручу с пурпурным бриллиантом. – Она делает меня бессмертным. Тот, кто наденет Корону, окажется в моей власти, и я прошу, Рогвальд, позволь овладеть твоим телом всего на пару часов. Я спасу ящерку и немедленно верну тебе свободу. Гном сглотнул.

– Ты соображаешь, о чём просишь?!

– Твоя подруга гибнет, – сухо сказал Джер аль Магриб. – Под угрозой само существование мира.

– Да я сам за ней пойду! – Рогвальд стиснул кулаки. – Вы за кого меня держите, а? Чёрный маг обернулся к дракону.

– Ализон. Прижми гнома к скале, чтобы он не мог двинуться. Дракон покачал головой.

– Нет. Такие дела решаются добровольно.

– У нас нет времени, – Алгол тяжело вздохнул и обернулся к дракону. – Ализон, исполни приказ.

– Нет, – возразил крылатый. Владыка покачал головой.

– Прости, времени на споры уже не осталось. Исполни приказ, – добавил он странным, чуть вибрирующим голосом. Содрогнувшись всем телом, дракон обернулся к гному.

– Что ты собира… – Рогвальд попятился, но дракон молча шагнул вперёд и сграбастал его лапой. Гном завопил:

– Какого Йакса, что происходит?!

– Не бойся, – Алгол присел рядом с Рогвальдом. – И прости…

Он коснулся шеи гнома в нужной точке и слабо надавил. Рогвальд с тихим вздохом потерял сознание.

– Надо спешить, – Владыка встал. – Джер, мне понадобится помощь.

Чёрный маг удивлённо смотрел на дракона. Ализон стоял совершенно неподвижно, только в глазах горел гнев и ноздри раздувало яростное дыхание. Откинув капюшон мантии, Джер аль Магриб обернулся к Владыке.

– Что ты сделал с драконом? – спросил он на языке магов. Алгол грустно улыбнулся.

– Воспользовался древним секретом последнего из Мёртвых Царей, массава Руэй-дъена. Но сейчас нельзя терять времени. Подойди.

– Я готов.

– Ты снимешь с моей головы Корону и наденешь на гнома, – Алгол коснулся пурпурного бриллианта. – Едва Корона окажется у тебя в руках, моё тело потеряет сознание. Погрузи его на дракона и возвращайся на поверхность через тот проход – Владыка кивнул на темнеющее вдали чёрное отверстие.

– Я не оставлю тебя здесь, – возразил Джер.

– Так надо. Со мной ничего не случится. – Корг Алгол положил руку на плечо чёрного мага. – Здесь ты не сможешь мне помочь, но на поверхности от тебя будет зависить моя жизнь.

– Хорошо, – мрачно ответил Джер аль Магриб. – Что надо сделать?

– Едва вы окажетесь вне мёртвой зоны, к тебе вернётся магическая сила; немедленно заморозь моё тело и отошли в Шаддат. Иначе я не смогу вернуться.

Чёрный маг заколебался, однако резко кивнул и скрестил на груди руки. Владыка вздохнул.

– Будь осторожен, друг. Теперь лишь от тебя зависит исполнение Пророчества.

– Всё будет в порядке, массав, – угрюмо ответил Джер аль Магриб. Красный дракон за его спиной гневно сверкал глазами. Алгол помолчал.

– Пора, – он лёг на камни и положил руки на грудь. – Начали.

Джер аль Магриб бережно коснулся Короны и потянул её вверх. Едва артефакт оказался в воздухе, тело Корга Алгола безвольно обмякло; и в тот же миг очнулся Ализон.

– Чёрт возьми! – рассвирипевший дракон ударил хвостом. – Я ему это припомню! Джер аль Магриб не ответил. Он разглядывал Корону Мёртвых Царей.

Артефакт был совсем простым, лишённым замысловатых украшений. Тонкий серебристый обруч из неизвестного металла слегка расширялся спереди, где шесть платиновых зубчиков держали огромный пурпурный бриллиант. Камень тускло мерцал в полумраке пещеры, казалось, внутри медленно вращается вихрь из частиц света. Сложная несимметричная огранка создавала иллюзию, будто в гранях отражается всё вокруг.

– Успокойся, крылатый, – маг наконец оторвал взгляд от сокровища и обернулся к дракону. – Всё уже позади.

– Это мы ещё посмотрим, – угрюмо ответил Ализон. – Никто не смеет подавлять волю драконов! Ничего, он вернётся, и я с ним поговорю… Так поговорю, что свет тьмою покажется!

– Вернётся? – Джер аль Магриб улыбнулся. – Сомневаюсь.

Размахнувшись, маг швырнул Корону в ближайщую трещину. Последний раз сверкнув пурпурной кометой, сокровище беззвучно кануло в черноту. Не было даже звона.

– Очень сомневаюсь, крылатый, – повторил Джер аль Магриб. Его тонкие губы растянулись в усмешке. Дракон недоверчиво приспустил крылья.

– Что ты сделал?!

– Что я сделал? – чёрный маг обернулся. – Я сделал тебя каганом наших армий, о Ализон. Отныне решать судьбы мира придётся нам с тобой, а не диким пророчествам доисторических старцев! Алый дракон зажмурил глаза и долго стоял, пытаясь прийти в себя.

– Он доверил тебе жизнь, – сказал наконец Ализон.

– Он никогда не был умным. Джер аль Магриб приблизился к дракону и похлопал его по шее.

– Алгол был помешан на своём Пророчестве, – мягко произнёс маг. – Он мечтал вогнать весь мир в клетку, созданную злобным стариком на заре времён. Джер скрестил руки.

– Я помогал ему, выжидая удобного момента чтобы нарушить пророчество и вернуть будущему свободу. Никакие пророки не будут указывать мне, как жить. Я сам себе пророк и хозяин. И ты тоже, Ализон. Дракон медленно покачал головой.

– Это не оправдывает предательства. Маг сощурил глаза.

– Твоим приёмным отцом, кажется, стал Тандер, сын Коршуна?

– Какое отношение это имеет…

– Почти никакого, – усмехнулся Джер. – Но тебе наверное будет интересно узнать, что Алгол собственными руками отправил на смерть двоих детей Тандера, которых тот много лет считал погибшими. Ализон отпрянул.

– Ложь!

– Спроси гнома, когда он очнётся. Рогвальд узнал это неделю назад, но не решился тебе рассказать. Дракон яростно замотал головой.

– Я тебе не верю!

– Разве я прошу верить МНЕ? – усмехнулся маг. – Поверь своему другу, гному. Спроси его, что стало с Альтаиром и Тиамат.

– Альтаиром? – прошептал крылатый. – Он был сыном Тандера?.. Джер аль Магриб кивнул.

– Родным и очень, очень похожим на отца. Когда выберемся на поверхность, я покажу тебе его облик. А пока, давай-ка избавимся от мусора.

Нагнувшись, маг поднял топор Рогвальда и с места, резким движением метнул его в труп Владыки. Острое лезвие отсекло голову и со звоном ударилось в камни.

– Теперь он мёртв, даже если до сих пор притворялся, – пояснил Джер. – Без Короны Алгол обычный смертный, а сотворить фальшивую корону в этом месте невозможно.

Чёрный маг подошёл к телу, аккуратно снял с него мантию, поднял топор и принялся методично рубить труп на куски. Дракон молча смотрел, вздрагивая при каждом ударе.

Когда тело Корга Алгола превратилось в клочья окровавленной плоти, Джер аль Магриб ногой побросал куски на мантию, собрал её в мешок и бросил в другую трещину, подальше от места захоронения Короны. К этому времени Рогвальд уже пришёл в себя и сел, потирая шею.

– Где каган? – спросил он грозно.

– Вокруг, – фыркнул Джер. Ализон глубоко вздохнул.

– Рогвальд… Нам надо поговорить.

– Верно, поговорите, – чёрный маг отвернулся. – А я осмотрю желязяку по кличке Ниддхегг.

Больше не сказав ни слова, Джер аль Магриб спокойно направился прочь. Дракон и гном проводили его взглядами.

Глава 12: Тигры и кони

До вечера мы двигались по направлению к горам. Когда лес редел, Куросао переходил на галоп, я летела рядом; в чащобах мы пробирались друг за другом, я шла первой и рубила кусты. Конь ещё утром дал понять, что на открытом месте нас обнаружат с воздуха, поэтому полянки мы обходили стороной.

Пленники негромко обсуждали своё положение; я делала вид, что не понимаю ни слова, хотя на самом деле внимательно слушала.

Вначале мужчина – его странно звали Джон Маузер – пытался успокоить женщину по имени Галина Ковальски, обещая что друзья их быстро найдут и сделают из меня чучело. Женщина его долго слушала, потом резко оборвала и сказала, что не нуждается в утешении, что все солдаты (непонятное слово), и надо быть полным (непонятное слово) чтобы не понять, что их единственная надежда – убедить меня в своих мирных намерениях. Джон спросил, как она намерена убеждать рогатую рептилию. Галина ответила, что я, несомненно, разумное существо, об этом свидетельствует оригинальность ловушки, и к тому же я обладаю даром (непонятное слово), поскольку могу общаться с животными. Кроме того, сказала она, на лице присутствие пары нормальных способностей (?) и особенно надо обратить внимание на мой медальон. Джон спросил, какая ещё пара нормальных способностей, Галина ответила, что я или Куросао прочли их мысли и узнали о (непонятное слово), ведь другого объяснения быть не может. Джон ответил длинной непонятной фразой, где почему-то упоминал моих родителей.

День уже клонился к вечеру, когда Галина внезапно перешла на общий язык и обратилась ко мне:

– Уважаемая, нельзя ли сделать остановку хоть на несколько минут? Нам надо справить естественные потребности организма.

Я огляделась. Место было не хуже других, густые деревья начисто закрывали небо, вдобавок неподалёку журчал ручеёк, где я могла смыть воронью кровь. Похлопав Куросао по шее, я подвела его к огромному дубу и сняла пленников.

– Хотите воды? – спросила женщину. Она часто-часто закивала.

– Очень!

Я отправилась к ручейку, забралась в него и тщательно смыла кровь. Потом сложила крылья конусом, зачерпнула воды и вернулась к дереву. Первым напоила Куросао.

Когда пленники напились и «справили потребности» в кустах за деревом – для этого пришлось развязать им руки, а женщине и ноги, но я стояла рядом, с мечом наизготовку, а потом связала снова – Галина первая начала беседу.

– Кто вы? – спросила она, жадно разглядывая нас с Куросао. Жеребец за сегодня сильно устал и разлёгся напротив дуба, я насыпала ему ароматной травы и цветов. А сама уселась рядом в позу лотоса и положила на колени огненную палку.

– Моё имя Хаятэ, я дракон. Вчера вы в меня стреляли, – сказала спокойно.

– Это Куросао, мой друг и спутник. Он только похож на лошадь, на самом деле он разумен и очень много знает, – я покосилась на коня. Тот с невинным видом жевал травку. Люди переглянулись.

– Мы не хотели стрелять, – Галина нерешительно улыбнулась. – Наверно, солдаты приняли вас за бандитов. Местные дикари очень досаждают нашим патрулям…

– Мы и есть местные дикари, – возразила я серъёзно. – Мы родились в этом мире. Подняв огненную палку, я взглянула на Джона.

– У нас нет такого оружия. И нет волшебных камней в зубах. Драконов осталась всего сотня, нам запрещают иметь детей. А вы помогаете нашим врагам.

– Мы не знали, что драконы разумны! – быстро ответила Галина. – Нам говорили о вас, как о диких животных!

– А пардов вы тоже считаете животными? – я сузила глаза. – Мне рассказывали, год назад шестеро пардов пытались вступить с вами в переговоры. Выжил только один.

– Мы воюем с пардами, – угрюмо ответил Джон. – На других пла… В других странах. Здесь они совсем дикие, но от этого не менее опасные, и среди них легко могут спрятаться шпионы наших врагов.

Я опустила глаза и принялась разглядывать оружие. Оно было довольно коротким – даже короче сёто, чёрным и угловатым. Длинный ремень для переноски крепился стальными скобами, снизу имелась рукоятка, над ней – несколько кнопок и маленькое колёсико с рычагом, спереди – держалка из чёрного упругого материала вроде кожи, сверху торчала длинная трубка с линзами на обоих концах. Ещё одна трубка – толстая и короткая – была спереди. Судя по запаху, огонь вылетал именно отсюда.

Люди молча за мной наблюдали. Когда я заметила на задней части оружия рычажок и выдвинула длинный блестящий упор для плеча, пленники быстро переглянулись.

– Хаятэ, это опасная вещь, – тревожно заметила Галина. Я усмехнулась.

– Вот именно. – перевернув оружие, я провела когтем по выпуклым иероглифам названия. Как оказалось, обруч Тотчигина обучал даже чтению на других языках – иероглифы сами собой сложились в слово «хаммер», причём сложились не справа налево, а наоборот! Я ничем не показала удивления.

– Как оно действует? – спросила мужчину. Тот промолчал. Тогда я направила на него оружие и улыбнулась.

– Сейчас я стану по очереди нажимать каждую кнопку.

– Стой! – пленник отпрянул всем телом. – Ты не понимаешь, это опасно!

– Как раз понимаю, – возразила я. – Не подвергай опасности себя и свою подругу, объясни как работает оружие.

– Сделай вид, будто согласен и заставь её включить маяк! – на родном языке сказала Галина. Я покачала головой.

– Вам нас не обмануть, – ответила на общем. – Куросао умеет читать мысли. Если он почувствует опасность, то сразу разобъёт вам головы. Его гнева даже я боюсь.

В подтверждение слов, чёрный конь грозно изогнул шею и заржал. Галина бросила на Джона выразительный взгляд.

– Если мы подчинимся – отпустите?

– Нет, – я покачала головой. – Сначала вы ответите на все вопросы драконов, а потом расскажете своим, что мы разумны и нуждаемся в помощи. Вреда вам не причинят. Если вы первые не попытаетесь.

Встав, я подошла к пленникам и начала обыск. Почти сразу обнаружила совершенно замечательный нож с пилой на тыльной стороне чёрного лезвия, стальными ножнами и полой рукоятью. А вывинтив крышечку, я с радостью увидела на её дне маленький компас!

– Интересно… – посередине гарды имелась плоская дверка, отодвинув которую я увидела шесть тусклых зелёных иероглифов. Прежде чем успела задуматься об их смысле, снова сработал колдовской обруч, и я узнала цифры. Самая правая постоянно менялась.

– Что значит 90.12.91? – спросила у женщины. Она удивлённо подняла брови.

– Там не может быть таких цифр! Разреши взглянуть? Я поднесла нож к её лицу. Галина улыбнулась.

– Ты прочла справа налево, на самом деле здесь… – она запнулась и уставилась на меня квадратными глазами. – Ты прочла наши цифры?! Кто бы мне хвост узлом завязал за глупость…

– Такие знаки используют волки-оборотни, – сказала я невозмутимо. – Только пишут справа налево, как и драконы. Что значит этот номер?

– Часы, – машинально ответила Галина. Я подумала – обманывает, но Куросао ткнулся мне носом в крыло и, когда я обернулась, молча кивнул. Никогда бы не подумала!

Продолжив осмотр ножа, я нашла с краю гарды зажим, и точно такие были слева и справа на ножнах. Соединив нож с левым зажимом, я внезапно получила огромные ножницы. Удивительно! Подумав, я развернула нож обратной стороной и присоединила к правому зажиму. Получилась прекрасная пила с удобной рукоятью. Пленники молча наблюдали.

– Хорошая сталь, – похвалила я нож. Взвесив на ладони, прикинула центр тяжести, подбросила и с места метнула в дерево шагов за сорок. Вонзился до середины лезвия.

– И баланс отличный. Ваши мастера умеют делать оружие. Подняв «хаммер», я присела возле мужчины.

– Например, вот это как называется?

– Огненная машина, – буркнул Джон. Куросао фыркнул.

– Неправильный ответ, – сообщила я. – Если будешь обманывать и дальше, я тебя укушу.

В подтверждение угрозы, я раскрыла пасть и показала людям набор клыков. А зубы у меня замечательные, это все признают. Однажды на тренировке я попала себе копьём по лицу и сломала клык, Хакас страшно сердился, но всего через месяц вырос новый – ничуть не хуже старого. Хакас очень удивился и сказал, что у людей зубы не восстанавливаются… А сломанный клык я подарила Кодзуми, он просил.

– Драконы очень больно кусаются, – добавила я, заметив что Джон отшатнулся. Для пущего эффекта я подняла гребень шипов, полураскрыла крылья и выпустила все десять когтей разом. Люди поняли правильно.

– Это плазменный ударник, – неохотно ответил мужчина. – Модель «Хаммер М500». Куросао кивнул. Я весело щёлкнула зубами.

– Ну вот, так лучше. Продолжим урок! Сколько раз может выстрелить этот «ударник», на какое расстояние, как перезаряжать, что служит вместо стрел?

– Может тебе ещё теорию плазмоганов объяснить? – резко спросил Джон. Я усмехнулась.

– Ты мне всё объяснишь, человек. Хаятэ очень прилежная ученица. Усевшись поудобнее, я загнула хвост «свечой» перед грудью и уложила на него голову.

– Времени у нас много, – сказала Джону. – Куда больше, чем у меня терпения.

***

К утру я хорошо разбиралась в плазменном оружии. «Хаммер» оказался даже более смертоносным, чем я думала: на одной «батарее» он мог сделать до пяти тысяч выстрелов «малой мощности», а были ещё и выстрелы повышенной мощности – позавчера в меня чуть не попал как раз такой. Дальность стрельбы составляла около двух цээгов, учитывать ветер или разницу высот не требовалось, огненная стрела долетала мгновенно. Правда, с увеличением расстояния её сила быстро падала, и если цель находилась дальше цээга, стрелять надо было выстрелами повышенной мощности; но всё равно, по сравнению с луком или арбалетом, я держала в руках самый настоящий метатель молний.

Обидно, но использовать прицел хаммера я не смогла. Прицел – это трубка с линзами, находившаяся сверху оружия. Джон объяснял, как в неё надо смотреть, Куросао согласно кивал, но я видела только мутное пятно. Потом Галина долго рассматривала мои глаза и сказала что-то о «фокусном расстоянии» и «уникальном строении зрачка», но так или иначе, целиться мне пришлось как раньше.

Испытать оружие в деле тоже не смогла: Куросао чуть меня не укусил, когда я решила пострелять в одинокое дерево. Жесты коня довольно долго оставались непонятны, пока я наконец не сообразила, что спутники моих людей могут засечь выстрел из хаммера с очень большого расстояния. Пленники, разумеется, об этом не предупредили.

Зато я поняла, почему Куросао хотел забрать седельную сумку мужчины. Внутри обнаружились две довольно тяжёлые «батареи», каждая из которых добавляла хаммеру пять тысяч выстрелов, а также плоская чёрная коробка из непонятного материала. На вопрос, что это такое, Джон ответил «этим никого нельзя убить», поэтому я временно отложила коробку в сторону. Куросао сразу оттащил её к себе, осторожно раскрыл зубами и принялся что-то вынюхивать.

Тем временем Брат неторопливо карабкался к зениту, на востоке уже виднелся край Сестры. Пора было ехать дальше. Чтобы не тащить оружие в руках, я сняла с Джона пояс и надела на себя, привесив к особым петелькам нож и два кожаных колчана с маленькими штучками под названием «пистолеты». Этим ручным оружием Галина хотела меня убить вчера на полянке. По её словам, «пистолет» – миниатюрный вариант того же хаммера, только способный сделать всего сто сорок выстрелов. Запаса батарей для маленьких хаммеров у людей не нашлось, но и двести восемьдесят зарядов – неплохо.

Вместе с пистолетами пояс Джона стал тяжёлым и неудобным. Он не шёл ни в какое сравнение с моим старым, потерянным в клетке; но так всё же лучше, чем совсем без пояса. Меч по обычаю вложила слева, клинком вверх, второй ударник закрепила на спине Куросао, а первый, при помощи которого Джон объяснял правила стрельбы, повесила между крыльями. Он здорово мешал.

– Что с нами будет? – спросила Галина, когда я развязала ей ноги. Джон угрюмо молчал: у него за ночь сильно испортилось настроение, поскольку я очень быстро научилась управляться с хаммером.

– Не знаю, – сказала я честно. – Может, вас сразу отпустят, может, оставят заложниками. Мы с Куросао отвезём вас в драконью долину и уедем. Нас ждут другие дела.

– Второй раз твой трюк не сработает, больше ты никого не похитишь, – мрачно буркнул Джон.

– А я и не собиралась вас похищать, – ответила я спокойно. – Мне было нужно мощное оружие, а не вы. Галина тревожно оглянулась на Джона.

– Она планирует нападение на базу, – сказала вполголоса. Я рассмеялась.

– Нет, Галина Ковальски, не планирую, – ответила на её языке. Глаза людей широко раскрылись. – Меня больше интересует ведьма по имени Джилфьяни, вот уже десять оборотов ежесезонно убивающая моих сородичей.

– Т-ты говоришь по английски? – выдавил Джон.

– Я говорю и читаю на сорока восьми языках, – ответила я небрежно. – Не ждал такого от рогатой рептилии, правда?

Люди потеряли дар речи. А я тем временем подошла к Куросао; он обнюхивал свою коробку и совсем не обратил на меня внимания.

– Готов? – спросила по привычке. Жеребец вздрогнул, вскинул голову и уставился на меня с непонимающим видом.

– Пора ехать, – я кивнула на горы, темневшие вдали. – Ты готов? Куросао покачал головой и всхрапнул. Я присела рядом.

– Что случилось?

Конь посмотрел на меня очень странно, я думала так только Хакас умеет. Нежно, и при этом с горечью. Потом кивнул на чёрную коробочку, лежавшую в траве, и снова покачал головой. Я взглянула…

Отчаяное ржание Куросао буквально остановило мой меч в волоске от этой штуки. Вскочив, конь оттеснил меня назад и встал над колдовской коробкой, даже зубы оскалил. Я заставила себя отступить.

– Там кто-то живой, – выдавила через силу. – Двигалось…

– Это магические картинки, не бойся! – ответила Галина. – Твоя лошадь, наверно, нечаянно включила наш талисман. Он безопасен.

Талисман… Кагири! Наверно, их коробка – словно мой Кагири, но умеет запоминать не только звук, а и картинки. Конечно, так и есть. Дура я, перепугалась словно ящерица!

– В следующий раз предупреждай, хорошо? – шепнула Куросао. Чёрный конь тихо заржал и поднял голову к небу. Несколько раз показал копытом на коробку, потом вдаль. Сделал вид, словно готов скакать, а затем уселся в траву и смешно притворился спящим. Я задумалась.

– Кто-то сюда скачет? Надо бежать? Жеребец яростно затряс головой.

– Никто не скачет? Отрицание.

– Кто-то скачет, но убегать не надо? Конь закивал. Пленники быстро переглянулись.

– Хаятэ, местные жители настоящие дикари, они убивают твоих сородичей, – тревожно заметила Галина. – Лучше ехать дальше…

– Знаю, что убивают! – рявкнула я. Люди отпрянули, но я и сама не ожидала такой вспышки. Да-а, всего месяц без тренировок, и самоконтроль уже даёт трещины… Правы Годзю и Хакас, маленькая я пока.

Только бывают времена, когда и детям приходится становиться воинами. Это я в одной книге прочла, а потом часто повторяла про себя, когда на тренировках приходилось больно и трудно.

Помогло и сейчас, как ни странно. Воспоминание о замке сразу вернуло в норму пульс и успокоило сердце. Несколько секунд я глубоко дышала, приводя в порядок нервы. Кто бы ни явился – встретить их должна спокойная и мудрая Хаятэ. Не взбаламошный дракончик.

– Хорошо, подождём – сказала я Куросао. Отойдя чуть в сторону – сесть рядом с живой коробкой просто не могла – я опустилась в траву и расслабила крылья. Обе руки легли на пистолеты.

– Хаятэ, это очень опасно, – ещё раз попыталась женщина. – Лучше поедем к твоим драконам, ведь им нужна помощь…

– Вас совершенно не беспокоит судьба крылатого народа, – ответила я серъёзно. – Просто вы надеетесь, что ваши товарищи установят наблюдение за драконьей долиной.

Джон фыркнул и победно взглянул на Галину, словно ждал моих слов. Женщина выглядела немного обескураженой.

– Мы не… – начала она. Я оборвала:

– Вы да. Однако вспомните, дракончика вы нашли мёртвым и жутко изуродованным. Кто бы ни похитил двух солдат, ваш командир в последнюю очередь подумает на меня. Скорее, он решит что попал в засаду дикарей, а труп ящера был приманкой. Усмехнувшись, я прямо на ходу придумала, что сказать дальше:

– Мы с Куросао это планировали. Что бы ни произошло, драконы не должны попасть под удар. Обещайте, если я погибну или ваши товарищи меня поймают – вы не станете мстить другим драконам. Они даже не знают о моём существовании. Обещаете? Галина долго молчала.

– Ты выросла в изоляции от сородичей? – спросила наконец.

– Меня вырастили люди, – кивнула я. – Галина, Джон, обещайте что не станете мстить драконам.

– Обещаю, – серъёзно ответила женщина. – Мы не станем мстить даже тебе, Хаятэ, доведись нам поменяться местами. Я грустно улыбнулась.

– Прости, не верю. Так никто не делает.

– Все разумные люди так делают! – горячо возразила Галина. – Ты росла серди дикарей и привыкла к их дикарской…

– Я не отсюда, – оборвала я. Пленники разом вздрогнули.

– С какой планеты? – отрывисто спросил Джон.

– Ни с какой. Мой дом – остров Ямато далеко на Востоке.

– Ямато? – Галина подалась вперёд. – Архипелаг у восточного побережья, где была воссоздана культура островных народов Земли? Я отпрянула.

– Ты знаешь о моём острове?

– Там сейчас война, – ответила женщина. – Мы больше месяца за ней наблюдаем. Островитяне всё время отступают, враги уже захватили почти половину архипелага. Меня качнуло. Годзю!!!

– Почему вы не помогаете?! – я стиснула когти. – С таким оружием!!!

– Мы не вмешиваемся в местные дела, – отозвалась Галина. – Хаятэ, понимаешь, твой мир, хотя и очень интересный, служит только перевалочным пунктом. Наш народ, люди Земли, уже много лет, более девяти ваших сезонов, ведут войну с беспощадными пардами, овладевшими десятками планет на окраине Га… звёздного города. Хаятэ, поверь, мы не враги! С драконами просто вышло недоразумение!

– Вы помогаете Джилфьяни… – мир крутился перед моими глазами. Годзю! Что теперь делать?! Лететь ему на выручку – и предать драконов?! Но предать своего приёмного отца я просто не смогу! Кровь – или сердце?

– Мы никому не помогаем, – уверяла тем временем Галина. – Мы просто ведём торговлю, ведь солдатам надо что-то есть. Джилфьяни правит самой большой страной в этом регионе, было бы странно…

– Помолчи, – выдавила я. Несколько секунд сидела, зажмурившись от волнения.

К действительности меня вернуло тихое ржание. Куросао стоял рядом, тревожно помахивая хвостом. В глазах коня отражалась мука, казалось, он хотел задать вопрос, и мучался от собственной бессловесности. Я хрипло вздохнула.

– Куросао… Что мне делать, скажи? – встав, я положила крыло ему на шею. – Бросить всё, и лететь домой? Или бросить родной дом ради родичей по крови?

Жеребец отпрянул и яростно замотал головой. Указал копытом на чёрную коробочку. Там двигались магические картинки, похожие на вид земли с большой высоты.

– Сюда скачут твои друзья? Конь закивал. Я опустила глаза.

– Чем они смогут помочь? – спросила с горечью. Куросао ткнулся носом мне в плечо. Я потрепала его по шее.

– Как скоро они будут здесь? Жеребец дважды ударил копытом.

– Два дня? Отрицание.

– Два часа? Конь посмотрел мне прямо в глаза и кивнул. Пленники переглянулись.

– Хаятэ, можно взглянуть на наш талисман? – осторожно спросила Галина. Я ответить не успела: Куросао замотал гривой и копытом закрыл коробку. Потом несколько раз указал в небо, и ткнулся носом мне в крыло.

– Надо взлететь и осмотреть местность? – спросила я. Жеребец покачал головой, подбежал к дереву и гневно лягнул ствол. Я подняла взгляд.

– Ты хочешь перейти на открытое место? Чтобы нас стало видно с воздуха?

Энергично кивнув, Куросао вернулся и внезапно лизнул мне руку. Он выглядел очень странно – будто всё делал через силу, но не по принуждению… Рррр, даже описать не знаю как! Это видеть надо. Мне очень не понравился вид коня. Помедлив, я всё же кивнула:

– Хорошо, едем на открытое место, – пожала крыльями. – Всё равно лес скоро кончится.

Сборы отняли немного времени. Пленников я усадила на спину Куросао и связала им ноги под конским животом, колдовскую коробку бросила в сумку. На сей раз жеребец даже не стал меня ждать, и сразу рванулся вперёд. А мне очень мешал ударник за спиной; пришлось догонять на четырёх ногах, хотя дома меня всегда ругали, если я так бегала. Хакас говорил, только звери ходят на четвереньках… Ханасаки, учитель, жив ли ты? Проклятая Джилфьяни, не заставляй меня разрываться надвое!

Полчаса спустя деревья кончились. Куросао остановился в пяти полётах стрелы от леса и принялся глазеть вверх. Я тоже осмотрелась.

На западе, у самой границы видимости, в небе темнела чёрная точка. Она слегка покачивалась, видимо на высоте дул сильный ветер. Сузив зрачки, я приблизила её глазами и вздрогнула.

– Куросао, в лес! Конь недоумённо оглянулся. Я даже зарычала от злости:

– Это Рокх!

***

Жеребец вначале вздрогнул, но потом упрямо замотал головой и топнул копытом. Я схватила его за гриву.

– Ты спятил?! На Рокхах летают слуги Джилфьяни! Конь покачал головой. У меня сами собой выдвинулись все когти.

– Кого ты вызвал? – спросила я глухо. – Твои друзья прислуживают этой ведьме?

Куросао в отчаянии попятился, глядя на меня умоляющими глазами. Было видно, что он смертельно испуган.

– Хаятэ, отвези нас к драконам! – Галина смотрела на приближающегося орла с большой тревогой. – Дикари опасны!

– Драконы тоже, – процедила я сквозь зубы. Повернулась к коню: – Куросао, ты был мне верным другом, поэтому я поверю тебе последний раз и дождусь… гостей. Указав на лес, сорвала со спины ударник:

– Я спрячусь там. Буду держать всех вас на прицеле, – сказала размеренно. – Куросао, если твои друзья и вправду друзья, пусть они отошлют Рокха обратно, как только прилетят. Ясно?

Жеребец с огромным облегчением закивал. Галина попыталась что-то сказать, но я расправила крылья и рванулась в небо. Отлетев немного к северу, завернула в лес и, прячась за деревьями, вернулась обратно. Засаду устроила на вершине огромной сосны, отсюда был прекрасно виден Куросао, а меня совсем видно не было. Надеюсь.

Устроив хаммер в развилке ветвей, я несколько раз прицелилась в землю вокруг коня, отыскала два приметных куста и навела оружие на дальний. Теперь пусть прилетает хоть сама Джилфьяни, её ждёт сюрприз.

Минут двадцать прошли в тишине. Были видно, что пленники нервно переговариваются, но голоса сюда не долетали. Ветер понемногу усиливался, дерево подо мной слабо раскачивалось. Ничего, это не мешает стрелять.

Когда Рокх наконец появился над лесом, я сразу навела на него хаммер. Птица летела очень странно, словно не живая; ровно и слишком медленно взмахивала крыльями, голову держала совершенно неподвижно, а хвост и вовсе неправильно – орлы так его задирают только перед посадкой, а не в полёте. Пока Рокх кружил над лесом, я внимательно за ним наблюдала: и создалось ощущение, будто в воздухе его держат вовсе не крылья.

Тем временем гигантский орёл дал последний круг и опустился, захлопав крыльями почти как настоящий. Но я уже поняла, что перед нами оживлённое колдовством чучело. Рокх Ботольда был не больше похож на эту штуку, чем живой человек на бамбуковое пугало.

Приземлившись, фальшивый орёл поджал лапы и опустился в траву. Всадника он, конечно, не нёс; едва сложив крылья, птица задрала голову к небу и замерла, мгновенно потеряв всякие признаки жизни. В груди открылась квадратная дверца, обшитая снаружи перьями.

И оттуда выбрался большой двуногий тигр, одетый точно как мои пленники в облегающую одежду с зелёно-жёлтыми пятнами. Следом показался ещё один, на сей раз чёрный и очень красивый, похожий на рисунок пантеры в книге Хакаса. Пленные люди встретили их настоящей паникой, Джон даже попытался разорвать путы. Не сумел, конечно – мои узлы никому ещё не удавалось одолеть.

– Парды… – прошептала я невольно. Появление сородичей Тошибы из колдовского чучела так меня изумило, что я даже не сразу обратила внимание на удивительную вещь: подойдя к Куросао, гости с ним заговорили. ЗАГОВОРИЛИ с лошадью!

И не просто заговорили, а довольно долго беседовали. Пару раз, очевидно, не верили, переспрашивали, тогда конь гневно топал копытом и ржал. Наконец, судя по жестам и взглядам, рассказ зашёл обо мне. Выслушав Куросао, чёрный пард передал товарищу оружие – что-то вроде маленького, изящного хаммера – и быстро направился к лесу. Я следила за ним краем взгляда, продолжая держать Рокха на прицеле.

– Мы друзья! – на общем языке крикнул пард, когда приблизился к деревьям. – Мы союзники драконов и враги людей! А с чего он взял, что я враг людей?

– Вы на прицеле, – отозвалась я спокойно. – Не делайте резких движений.

Пард кивнул и уселся прямо в траву, став просто удивительно похож на кошку. Его зелёные глаза сверкали даже с такого расстояния.

– Мы благодарим тебя за спасение товарища, – он указал на Куросао. – Не желаешь ли спуститься, поговорить? Нам есть, что сказать друг другу.

Я помолчала. Следовало принять решение; но причин враждовать со мной у пардов просто не могло быть, смысл-то какой? Поэтому, вздохнув, я спланировала на землю и осторожно вышла из-за деревьев, держа наготове хаммер. Пард совсем не испугался, увидев у меня оружие.

– Моё имя Ванаби, – представился он, вернее она. – Я первый раз говорю с драконом и прошу прощения, если нечаянно окажусь невежлива.

– Всё в порядке, я не обидчивая, – усевшись в траву напротив пантеры, я вынула меч и положила его слева[19]. Ветер дул в мою сторону: запах пардии был отчётлив. Пахла она совсем не как кошка, а скорее как потный крестьянин. Наверно, в животе Рокха очень жарко.

Тем временем, пока мы с Ванаби жадно друг друга разглядывали, её товарищ отвязал пленников со спины Куросао и затолкал их в фальшивую птицу. Люди сопротивлялись, особенно Джон.

– Кто вы? – спросила я, решив пока не возмущаться. Ванаби вежливо поклонилась.

– Мы мирные учёные, и уже несколько сезонов работаем в вашем мире. Наша родина у другой звезды. Сделав вид, словно очень удивлена, я кивнула в сторону Рокха.

– А где вы познакомились с Куросао? Ванаби вздохнула.

– Уже девять лет – по-вашему, почти четверть оборота, наш народ ведёт войну с жестокими людьми Земли…

Дальше она слово в слово повторила рассказ Галины о «беспощадных пардах». Мне едва удалось сдержать улыбку. Между тем Ванаби продолжала:

– Около сезона назад в этот мир прилетели земляне. Наш звёздный корабль совсем маленький, и летает гораздо медленнее земного, поэтому убежать мы могли: люди сразу заметили бы нас, погнались следом и уничтожили. Пришлось затаиться…

Подошёл Куросао и встал за спиной пантеры. Я ему подмигнула, но конь молча отвернулся. В глазах его светилась странная, необъяснимая тоска.

– …мы решились послать домой магическое письмо с просьбой о помощи…

– голос Ванаби вывел меня из задумчивости. Решив поговорить с Куросао позже, я вновь прислушалась к рассказу.

– Из дома пришёл ответ, что спасательный корабль уже в пути. Но вожди приказали нам захватить несколько землян, чтобы передать их спасательному отряду, когда он прилетит на выручку, а военных среди нас почти нет, только учёные. И тогда мы решились на хитрость: создали шпиона, которого невозможно заподозрить.

– Коня? – спросила я быстро. Куросао при этом слове вздрогнул всем телом и понурил голову.

– Да, Хаятэ, – кивнула Ванаби. Поднявшись с травы, она обернулась и ласково потрепала жеребца по шее. – У нас есть особые машины, наверное ты посчитаешь их колдовскими. При помощи этих машин мы изменили мозг великолепной лошади и перенесли туда личность одного из лучших специалистов… Я уже всё поняла и продолжила сама:

– Вы хотели передать Куросао людям, чтобы он выбрал момент и похитил всадника!

– Верно, – улыбнулась пардия. – Только его зовут не Куросао, а клан-командир Керр.

Конь ткнулся носом в плечо Ванаби и покачал головой. Пантера с лёгким удивлением обернулась ко мне:

– Он говорит, вы можете и дальше звать его Куросао. Просит передать, что ему доставило огромную радость быть вашим спутником. Я моргнула от удивления.

– Как – говорит? Я ничего не слышу!

Пардия коснулась своего уха. Приглядевшись, я заметила – туда вставлен маленький белый камушек, от которого вниз тянулась нитка, пропадавшая под одеждой.

– В этом облике Керр может говорить только с нами, – пояснила Ванаби. – У него в груди зашит талисман, способный тайно передавать речь на короткое расстояние. Я помолчала, размышляя над новым раскладом.

– Выходит, я нарушила ваши планы, когда похитила коня у охотников Джилфьяни? Куросао замотал головой. Ванаби улыбнулась.

– Наоборот, Хаятэ. Вы спасли его от участи вечного раба. Кочевники похитили Керра на пути к земной базе, ведь он выглядит как великолепный конь, и мы не смогли вмешаться из опасения быть раскрытыми. Она отвела глаза.

– Мы намного слабее людей, – через силу сказала пардия. – У нас очень мало оружия, совсем нет боевой техники. Если земляне обнаружат нашу базу, погибнем не только мы, но и спасательный корабль, который уже в пути и достигнет этого мира через сезон. Она к чему-то прислушалась.

– Хорошо, – кивнув, Ванаби снова посмотрела мне в лицо. – Керр приглашает вас на базу. Говорит, что знает, как помочь вашему приёмному отцу.

Вздрогнув, я обернулась к жеребцу. Он тихо заржал и мотнул головой в сторону фальшивой птицы – залезай, мол. Ванаби улыбнулась.

– Керр говорит, что однажды он поверил вам и остался, хотя этим нарушил приказ клан-вождя. Теперь он просит поверить ему. Я молча подошла к коню и заглянула в чёрные глаза.

– Ты был верным другом, – тихо сказала. – Спасибо.

Куросао ткнулся носом мне в плечо и долго стоял, не шевелясь. Глаза у него подозрительно блестели.

– Что-то не так? – спросила я шёпотом. Содрогнувшись, жеребец отступил и медленно покачал головой. Сзади подошла Ванаби:

– Он говорит, всё в порядке и пора в путь, – пантера нерешительно указала на Рокха. – Вы летите с нами, Хаятэ? Я взглянула на Куросао. Конь совсем не казался счастливым.

– Ты хочешь, чтобы я летела? – спросила негромко. Куросао кивнул.

– Хорошо, – резко обернувшись к Ванаби, я добавила: – Но оружие останется у меня.

– Керр верит вам, – серьёзно ответила пардия. – А мы верим Керру. Летим.

И мы направились к фальшивой птице. Там стоял второй пард, и отвинчивал что-то у «орла» под хвостом. Я невольно фыркнула.

– А как вы заберёте Куро… то есть, Керра?

– Когтями, – угрюмо ответил пард. На коня он старался не смотреть. Странное что-то происходит, не нравятся мне эти типы!

– Почему вы все такие мрачные? – спросила я хмуро. – У вас должно быть хорошее настроение, разве нет?

Парды переглянулись. Ванаби молча отошла в сторону, её спутник злобно крутанул свою штуковину.

– Лезь в машину и не болтай! – огрызнулся он резко. Я сузила глаза.

– Что ты сказал? Куросао быстро встал между мной и пардом.

– Он просит прощения за товарища, – сообщила Ванаби. – Мы сейчас очень рискуем, Хаятэ, люди могут обнаружить самолёт. Пожалуйста, поторопитесь… Стиснув зубы, я кивнула и подошла к птице.

– Внутрь не полезу, – сказала твёрдо. – Полечу на её спине, как всадница.

– Хаятэ, это невозможно, – Ванаби покачала головой. – Мы будем лететь на очень большой высоте, с огромной скоростью. Там слишком мало воз…

– Драконы тоже умеют летать, – оборвала я гневно. – Высота для меня ничто. Внутрь не полезу. Пантера тяжело вздохнула.

– Тогда держитесь крепче, вас может сдуть встречный ветер.

– Какой дракон не любит быстрой езды? – пошутила я, размышляя, настоящими ли перьями покрыто чучело птицы. Если по пути встретится живой Рокх, я не дам даже медного бу[20] за шкуры пардов.

Глава 13: Радиоактивные подземелья и драконы

…Она падала навстречу сверкающим деревьям звёзд. Лунные клыки с бесконечной нежностью пронзали её дыхание, металлические кувалды жестоко хохотали, прыгая между небом и страхом. Откуда-то сыпались обломки девятиугольных машин, подобно снегу покрывая океан волнами сладкого железа. Скрип и грохот напоминали колыбельную.

Постепенно миражи гасли, уступая место картине звёздного неба. Но такого неба Ри ещё не видела. Пугающе чёрное, бездонное, оно пылало мириадами холодных факелов, давило на разум чудовищной пустотой. Неисчислимая масса звёзд безмолвно парила в пространстве, столь чистом и прозрачном, словно вокруг не было…

«Здесь нет воздуха!» – поняла Ри. Но прежде, чем ужас лишил её возможности мыслить, вокруг возникла призрачная завеса, отделившая ящерку от убийственного великолепия Космоса. В полной тишине раздался тонкий хрустальный звон.

Защитная капсула, где находилась вэйта, медленно развернулась и понеслась вдаль, с каждой секундой наращивая скорость. Звёзды вытянулись в огненные линии, их цвет плавно менялся от рубинового до ярко-фиолетового. Казалось, искривилось само пространство, обретя форму веретена, вдоль оси которого мчалась испуганная Ри.

Несколько минут прошли в тишине. Одна за другой звёздные полосы становились фиолетовыми и гасли, переходя грань видимого света. Позади простиралась зловещая чернота, без единого светлого проблеска, но вдали, на самом пределе восприятия, медленно разгоралось торжествующее зелёное зарево.

Вэйта приближалась к гигантскому изумрудному солнцу, окружённому пятью меньшими звёздами, словно мать своими детьми. Необъятных размеров плоское кольцо вращалось вокруг звезды, свет отражался от него не хуже, чем от зеркала. По всей системе мерцали огоньки: тысячи, сотни тысяч комет влачили разноцветные хвосты к светилам. От грандиозности зрелища у Ри закружилась голова.

– Что это? – прошептала она.

*Й'сэгнет* – прозвучал ответ. Мощь, заложенная в голосе, едва не смяла разум молодой вэйты.

– Кто ты?! – вскрикнула она.

*Смотри, вэйн'те, смотри! Время для вопросов ещё придёт.* Ри сглотнула. Чудовищная скорость её капсулы заметно снизилась, и звёздное небо вновь обрело привычный вид. Впереди медленно вращалось колоссальное кольцо, и чем ближе оно становилось, тем яснее проступали детали. Вскоре вэйта с удивлением поняла, что кольцо не сплошное: оно состояло из миллионов сверкающих белых глыб, летевших очень близко друг к другу. Масштабы давили на разум.

*Лёд и пламень* – сказал голос. – *Здесь могла возникнуть целая планетная система, но гравитация звёзд помешала. Теперь здесь рождаются кометы.*

– Гравитация?.. – несмело переспросила Ри.

*Скоро ты всё узнаешь, вэйн'те. Скоро. Мы приближаемся!* Капсула плавно изменила курс. Теперь её целью была не зелёная звезда, а одна из соседних, совсем небольшая в сравнении с чудовищным центральным светилом. Цветом напоминающее морскую волну, солнце быстро приближалось; вскоре стали видны планеты – шесть сверкающих точек в бесконечной пустоте.

*Четвёртая,* – шепнул голос.

Но Ри уже и сама всё поняла. Вокруг четвёртой планеты мерцали тысячи огоньков, она сверкала в пустоте Космоса, словно голубой бриллиант.

– Это мой дом? – тихо спросила вэйта.

*Наш дом, вэйн'те. Его имя Энтобан.* Скользнув мимо сложных конструкций и гигантских решётчатых платформ, мимо парящих в космосе городов и стройных металлических птиц, капсула на миг замерла у границы атмосферы, и рухнула вниз, в мгновение ока пробуравив воздушное одеяло планеты. Ри вскрикнула.

*Не бойся, вэйн'те* – ласково шепнул голос. – *Здесь никто не причинит тебе вреда* Ящерка молчала, не в силах справиться с волнением. Она парила над грандиозным городом, построенном прямо среди джунглей. Деревья высотой в сотни ярдов образовывали целые площади сцеплённых ветвей, серебристые небоскрёбы вздымались из гущи растительности, словно творения неведомых каменотёсов. Сотни, тысячи машин парили над городом, небо с ними делили всевозможные крылатые существа. Но больше всего было вэйтар.

Надев изящные полупрозрачные крылья, они порхали между зданиями, словно сказочные эльфы или стрекозы. Там и тут на древесных площадках виднелись группы горожан, отдыхавших от дел или что-то совместно обсуждавших. Внезапно мимо Ри пронеслись два крылатых ящера, осёдланные юными вэйтами: всадницы весело визжали и размахивали хвостами. Повсюду бурлила жизнь.

*Гэйн'акас!* – торжественно возгласил голос. – *Столица мира Энтобан. Добро пожаловать, вэйн'те!*

– Это сон… – прошептала Ри. – Я знаю, это сон. Это не может быть правдой.

*Мы сделаем это прадой, вэйн'те* – мягко ответил голос. – *Мы с тобой*

– Но кто же ты?!

*Я тот, кто очень долго ждал…*

1

*Я очень долго ждал* – могучая мысль нарушила видения, и Ри очнулась. Она лежала на мягком ложе в странной металлической комнатке, повсюду сверкали огоньки и экраны.

– Где я? – прошептала Ри.

*Во мне* – громыхнула мысль. От её силы вэйта скорчилась и закрыла голову руками.

– Мне больно!

*Прости* – на сей раз мысль прозвучала мягко и негромко. Ри судорожно вздохнула.

– Кто ты? Как я сюда попала?

*Я Иполсокэ'йи* – ответил неизвестный. – *Ты откликнулась на мой зов* В памяти ящерки словно молния вспыхнула картина недавнего прошлого. Она вспомнила, как вышла из коридора навстречу необъятному, кошмарному чудовищу, вспомнила как монстр с шипением развернул гигантскую клиновидную голову и уложил её на камни. Медленно раскрылась широкая пасть, где среди винтовых вращающихся клыков, вэйта увидела лестницу. Самую обычную, металлическую лестницу, ведущую в чрево дракона. Ри вспомнила, как поднималась, окружённая механизмами и запахом озона, припомнила толстую дверь, за которой сразу наступила тишина. Но что было дальше?..

*Ты пришла, пришла ко мне. Как же долго я ждал…* Вэйта сглотнула.

– Иполсокэ'йи?

*Слушаю*

– Что означает твоё имя?

*Ты пока не знаешь родного языка. Скоро я всё объясню.*

– Но кто ты? Что ты такое? Ощущение, проскользнувшее в потоке мыслей, могло быть только улыбкой.

*Я машина. Живая машина, исследователь недр. Я жду тебя более девяти сотен местных единиц измерения времени.*

– Единиц измерения времени? – удивлённо переспросила вэйта.

*Вы зовёте их годами*

– Девятьсот лет?! – Ри вскочила. – Ждёшь меня?! Но как?! Ведь я вылупилась только двенадцать лет назад! Чудовищная машина излучила ласку.

*Народ вэй рождается дважды, и вылупление – второе рождение. Девятьсот лет назад ты родилась во мне, но была похищена.* Ри покачнулась.

– О, небо… Так кто же я? Ответь! Кто я?!

*Ты моя эйстайи,* – мягко промыслила машина. – *Девятьсот лет назад команда покинула меня, наказав ждать их возвращения. Год за годом я ждал, как было приказано, но никто не вернулся. Я расставил повсюду станции наблюдения, отправил на поверхность зонды, и всё же не сумел их найти. Прошло девять веков, прежде чем давно заброшенная камера передала изображение дочери моей эйстайи*

– Дочери?! – воскликнула Ри.

*Вэйн'те!* – в мыслях машины отчётливо слышалось торжество. – *Ты последняя из моей команды, ты дочь эйстайи. Отныне ты – мой капитан и смысл моего функционирования. Приказывай, вэйн'те, я повинуюсь*.

Содрогнувшись, вэйта закрыла глаза и прижалась к холодной металлической стене. Её разум бился в агонии, паника ледянила кровь. Почти десять минут потребовалось Ри, чтобы справиться с шоком и прийти в себя.

– Расскажи всё, – выдавила она. – Всё. Про меня, про моих родителей, про народ вэй и про себя тоже. Я хочу знать правду!

В стене беззвучно открылся люк, и навстречу Ри выехала плоская плита, покрытая чем-то мягким.

*Ложись, эйстайи, и закрой глаза» – ласково промыслил Иполсокэ'йи. «Я обучу тебя родному языку и основам науки. Затем ты сможешь выслушать послание, хранимое мною для этого дня*

– Кто оставил послание? – хрипло спросила ящерка.

*Инопланетная форма жизни. Она сообщила имя Агайт.*

– Богиня! – вскрикнула Ри. Больше не колеблясь, она забралась на странное ложе и опустила внешние веки. Плита скрылась в стене.

***

Крафт и Минас молча смотрели, как Ри вошла в кошмарную пасть чудовища. Едва ящерка скрылась из виду, жуткие челюсти сомкнулись и монстр опустил голову на камни. Оранжевые глаза медленно погасли; в пещере повисла тишина.

– Что теперь делать? – грифон взглянул на эльфа. – Нельзя же её бросить!

– Она уже мертва, – угрюмо возразил Минас. – Ты видел эту пасть?

Крафт содрогнулся, припомнив вращающиеся винтовые клыки длиной в два ярда. От гнева у грифона распушистились все перья.

– Эта тварь… проклятая железка сожрала мою ящерку!

– Сейчас время подумать о себе, – оборвал эльф. – Как отсюда выбраться? Справившись с гневом, Крафт осмотрел пещеру.

– Если бежать влево, ярдов через пятьсот я смогу взлететь.

– А что потом? – возразил Минас. – Прямо в лапы погоне? Для нас единственный выход – там, за чудовищем.

– Тогда слушаю предложения, – огрызнулся грифон.

Эльф долго стоял у прохода, разглядывая неподвижного монстра. Железный дракон достигал ста ярдов в длину и сорока в высоту, всё его тело было покрыто загнутыми шипами. Плоская клиновидная голова неподвижно лежала на камне, глаза не светились. В полной тишине, монстр казался чем угодно, но не живым существом.

– Кажется, он спит, – шепнул Минас. – Мы прокрадёмся мимо чудовища и обойдём его со стороны хвоста. Зверь таких размеров обязательно будет неповоротливым. Грифон покачал головой.

– Не выйдет. Взгляни, – он кивнул на обломки сталактитов, усыпавшие дно пещеры. – Для него будто не существует скал. Одно движение хвоста – и мы окажемся навеки погребёными. Пояс сохранит нам жизнь, но не поможет выбраться из завала, и смерть будет долгой, Минас. Долгой и мучительной.

– Крафт, но другого выхода всё равно нет.

– Есть, – мрачно ответил грифон. – Убить тварь! Минас недоверчиво моргнул.

– Как?

– Пронзить сердце, – Крафт хлестнул себя хвостом. – Я сделаю это, друг. Спрячься поглубже в проходе.

– Нет! – эльф ухватил грифона за крыло. – Ты погибнешь!

– Меня защитит Пояс.

– Это безумие, Крафт! Ты не сможешь даже пробить его шкуру! Пернатый криво усмехнулся.

– Я не собираюсь портить такой трофей. Отойди, Минас. Другого выхода нет. Эльф обнял грифона за шею.

– Я не отпущу тебя.

– Минас, так надо.

– Ты сейчас в гневе, и не способен рассуждать здраво. Опомнись, друг. Как ты намерен убить такого гиганта? Крафт вздохнул.

– В размерах мой шанс. Змеи не умеют рвать добычу, они всегда глотают целиком. Пусть дракон проглотит меня: Пояс защитит от клыков. Оказавшись в чреве, я разорву ему сердце когтями.

– Сначала ты задохнёшься и растаешь в желудочном соке, – резко ответил Минас. – Достаточно, Крафт. Я твой райдер, и приказываю забыть это безумие. Мы обойдём чудовище со стороны хво…

Запнувшись, эльф принюхался к странному, едва уловимому запаху, покачнулся и рухнул на камни. Рядом, успев лишь вскрикнуть, свалился грифон. В гроте воцарилась зловещая тишина.

Минут через десять, из-за скалы показалась высокая фигура в чёрной мантии. Приблизившись к бесчувственным беглецам, Джер аль Магриб спокойно их оглядел.

Слабо улыбнувшись, он присел рядом с грифоном, расстегнул Пояс Богини и с видимым усилием забросил его на плечо. Крафт и Минас не приходили в сознание. Отвернувшись, чёрный маг вытащил из носа тампоны и направился прочь. На светящихся камнях остались лежать осколки маленькой стеклянной ампулы.

2

Ри приходила в себя очень медленно. Сотни образов крутились в её разуме, мешали реальность с миражами, вымысел с правдой, историю со сказками. Объёмный чертёж солнечной системы сменялся картиной плоского мира, стоящего на слонах, пирамиды из красного обсидиана оказывались ржавыми остовами звездолётов, математики вызывали демонов, чёрные маги писали книги двоичным кодом. Постепенно круговерть видений слабела, возвращая вэйте способность размышлять. Она попыталась проанализировать гигансткий объём знаний, полученный от железного дракона.

«Иполсокэ'йи…» – Ри улыбнулась. Теперь, когда язык й'лланэ, наконец, вернулся к ней, ящерка понимала, что это имя переводится как «строитель туннелей». Гигантское чудовище оказалось мирным вездеходом, снабжённым искусственым разумом и предназначенным для разведки недр чужих планет.

«Чужая планета» – на родном языке подумала Ри. – «Я всегда это знала. Чувствовала, что Уорр – мне не дом.»

– Иполсокэ'йи, – позвала она. Вездеход немедленно откликнулся:

*Да, эйстайи?*

– Когда вэйтары прилетели в этот мир?

*Приблизительно в шесть сотых периода Амбаласи*

– Я привыкла к местной системе измерения времени.

*Девятьсот один год назад*

– Почему вы остались? В потоке мыслей машины отразилась печаль.

*Посадка была аварийной. Корабль остался почти невредим, но произошла утечка топлива. Мы могли бы взлететь и на планетарных моторах, однако расстояние от Уорра до Энтобана превышает сорок тысяч местных световых лет. Поэтому команда приняла приглашение инопланетной формы жизни, и осталась здесь, чтобы создать колонию.*

– Приглашение? – Ри открыла глаза и села. В кабине сразу загорелся мягкий свет. – Кто пригласил вас?

*Представительница местного вида, крупный рептилоид, отдалённо родственный вэйтару. Согласно моим данным, она занимала пост правителя всей планеты.* Вэйта сузила зрачки.

– Это она оставила послание для меня?

*Да*

– Включи.

Из панели управления бесшумно выдвинулся широкий панорамный экран. Ри встала с ложа и уселась в кресло пилота, немедленно принявшее форму её тела.

На экране появилось объёмное изображение прекрасной фиолетовой драконессы. Агайт – это могла быть только она – лежала в высокой траве, на краю утёса, за которым до горизонта простирался океан. Рядом стояли несколько вэйтар в серебристых комбинезонах.

– Приветствую вас, братья и сёстры по разуму! – драконесса говорила на Общем языке. – Если вы видите это послание, значит всё плохо, и вы не знаете, с какой целью в недрах гор был оставлен вездеход Иполсокэ'йи. Она подняла голову выше.

– Для начала, позвольте мне представиться. Я дракон, житель планеты Дракия, и зовут меня Тайга Локкхид. Если вы – те, для кого предназначено наше послание, то скорее всего вы слышали о богине Агайт; так вот, это я и есть. Драконесса тепло улыбнулась.

– Прежде чем объяснить, каким образом звездолёт с планеты Энтобан оказался заточён в недрах западных гор, мне придётся сделать небольшое отступление и рассказать о драконах. Тайга приспустила крылья и легонько поклонилась камере.

– Одного дракона вы сейчас видите перед собой. Мы жители далёкой планеты Дракия, относимся к классу теплокровных рептилий, и любим летать. Не только в атмосфере, – она распахнула крылья во всю ширь, – но и к звёздам! Драконесса вновь сложила крылья на спине и тяжело вздохнула.

– Много лет назад мы с мужем – его зовут Драко – и ещё одним драконом, составили экипаж первой межзвёздной экспедиции Дракии. Сейчас слишком долго рассказывать её историю, достаточно сказать, что экспедиция прошла вовсе не столь гладко, как планировалась, и мы с Драко были вынуждены остаться здесь, в системе Ринн, куда входит и планета Уорр. Мы сделали это, чтобы спасти звездолёт. Один из вэйтар подал Тайге большой белый лист с картой. Драконесса развернула его к камере.

– Мы упали здесь, в месте, позже названном Долиной Каменных Цветов. – она показала на карте. – Особый защитный прибор, похожий на пояс, спас нам жизнь, но сыграл жестокую шутку со временем: очнувшись, мы узнали, что с момента падения прошло более трёх веков. Казалось бы, этого вполне достаточно для паники, но судьба продолжила свою мрачную игру, и едва проснувшись от векового сна, мы с Драко подверглись нападению мага по имени Корг Алгол. Мага, столь могущественного, что сила его разорвала ткань Времени и бросила нас в прошлое, более чем на тысячу триста лет. Не успев даже понять, что случилось, мы с Драко оказались одни посреди необитаемого континента, за десять веков до собственного рождения. Тайга помолчала.

– Несколько месяцев летали мы от материка к материку в поисках пути домой, пока однажды не встретили дракона по имени Коршун, известного вам как «отец богов». Коршун и его подруга, Тикава, занимались спасением драконов и грифонов с соседней планеты. Мы помогли им закончить работу, и когда Коршун с Тикавой покидали Уорр, они попросили нас присмотреть за молодой страной, где поселились беженцы. Мы согласились. Драконесса отвернулась и обвела крылом живописный ландшафт.

– С тех пор уже двести сорок лет мы живём здесь, на материке, против нашей воли названном Локхом. За пролетевшие годы, драконы и грифоны превратили этот континент в самое прекрасное место на свете, добились огромных успехов в медицине и искусстве. Лишь технику, по просьбе Коршуна, мы развивать не стали. Тайга тяжело вздохнула.

– Я обращаюсь в будущее, к вам, видящим меня, возможно, уже после смерти. Недавно на Уорр совершил аварийную посадку звездолёт из системы Й'сэгнет, и согласно записям космонавтов, причиной аварии явился никто иной, как Коршун. Более того, была похищена инкубаторная ёмкость, где находилось несколько сот яиц для поддержки генофонда будущих колоний. Я не знаю, почему Коршун так поступил; но я хорошо знаю Коршуна и верю, что он имел к тому серъёзные причины.

Драконесса коснулась крылом одного из вэйтар, стоявших рядом. Тот нерешительно улыбнулся.

– Это капитан звездолёта, эйстайи Скут'тэя, – представила Тайга. – Её кладка была похищена в числе прочих. Я совершенно уверена, что Коршун не причинит малышам вреда, однако его поступок возмутителен, и бросает тень на драконов. Поэтому мы с Драко решили воспользоваться техническим оснащением корабля, чтобы построить одну машину и отправиться на поиски Коршуна. Мы заставим его вернуть детей. Тайга тяжело вздохнула.

– В случае нашего поражения, возле корабля будет оставлен вездеход, способный работать автономно более ста тысяч лет. Если всё пройдёт хорошо – он никогда не понадобится; но, раз вы видите это послание, всё оказалось плохо и мы с Драко не вернулись.

Крылатая помолчала, глядя на кого-то вне поля зрения камеры. Тонкие чешуйчатые губы тронула улыбка.

– Жаль, вы не увидите моего Драко, он сейчас на другом материке… Так или иначе, знайте: вездеход Иполсокэ'йи был оставлен для вас. Он и звездолёт, спрятаный в жерле потухшего вулкана – единственное наследие, которое мы можем вам передать. Надеюсь, это поможет вам узнать правду о своём прошлом. Драконесса встала.

– Я обращаюсь также и к Коршуну, если он вдруг решил меня выслушать и наведался в пещеру. Простите, друзья, далее я буду говорить на родном языке.

Под звучные, отрывистые слова драконьей речи, ошеломлённая Ри закрыла глаза. Она уже знала, что вэйтары – гости из другого мира, знала про звёзды и планеты, космические корабли и компьютеры, но зрелище родной матери, умершей от старости девятьсот лет назад! Вэйте потребовалось много времени, чтобы справиться с горем и взять себя в руки.

– Останови запись, – тихо попросила Ри. – Покажи мне мать.

Изображение Тайги пропало, сменившись сочным, объёмным портретом синеглазой вэйты в серебряном комбинезоне. Ри почти десять минут не шевелилась.

– Её звали Скут'тэя? – спросила она наконец.

*Да.*

– Она мертва?

*Не знаю, эйстайи.*

– Сколько лет живут вэйтары?

*Средняя продолжительность жизни – пятьсот, пятьсот сорок местных лет. Бывают незначительные отклонения в обе стороны.* В душе вэйты на миг вспыхнула надежда.

– Она могла прожить девять веков?

*Только в анабиозе*

– Остался ли кто-нибудь в анабиозных камерах корабля? Ответ машины прозвучал необычно тихо:

*Нет, эйстайи. Ты последняя из моей команды* Зажмурившись, Ри несколько минут сидела молча, пытаясь справиться с горем.

– Покажи отца, – сказала она наконец.

*Его изображения нет в базе данных.*

– Почему?

*Он остался на Энтобане. Твой отец занимал важный пост в Амбесид, и не смог последовать за Скут'тэей в её последний полёт.* Ри медленно открыла глаза.

– Он умер в сорока тысячах световых лет от меня?

*Я не знаю, эйстайи. Возможно, когда Скут'тэя не вернулась, твой отец избрал холодный сон, чтобы её дождаться. Так уже бывало; корабли, лишившись топлива, возвращались домой через столетия, где в анабиозе их ожидали члены семей…* Вэйта встрепенулась.

– Как давно мой народ путешествует меж звёздами?

*Записи о первых полётах уходят в седую древность. По самым скромным оценкам, минуло уже тридцать восемь тысяч местных лет, с тех пор как народ Вэй вышел в космос.*

– Неужели за столько веков мы не научились строить надёжные корабли? – с горечью спросила Ри.

*Общество Энтобана очень стабильно и неторопливо, перемен там не любят. То, что устраивало предков, не станут менять, пока оно устраивает потомков.* Вэйта помолчала.

– В каком состоянии звездолёт?

*В очень плохом. Хотя корабль был законсервирован, за девять веков большинство систем пришли в негодность, все движущиеся детали износились, герметизирующие прокладки потеряли эластичность. Топливные баки окончательно разрушились восемьсот лет назад, запас энергии близок к нулю. Восстановление местными ресурсами не представляется возможным.* Вздрогнув, Ри подняла глаза.

– Ты сказал, восемьсот лет назад разрушились топливные баки?

*Да, эйстаи*

– Что за топливо применялось в двигателях?

*Неустойчивый изотоп квантия-438*

– Он радиоактивен?

*Весьма* Вэйта стиснула коготки.

– Восемьсот лет назад гномы покинули Морию, встретив непонятную болезнь. Её симптомы только похожи на лучевую?

*Нет, эйстайи. Болезнь была вызвана утечкой радиоактивного топлива.* Ри дёрнула хвостом.

– Наш корабль лишил родины целый народ!

*Мория никогда не была их родиной* – спокойно ответила машина. Глубоко вздохнув, ящерка встала из кресла и подошла к двери в служебные помещения.

– Мне нужен комбинезон эйстайи, станнер и портативный проектор. Запиши в него послание Тайги.

*Ясно, мой капитан.* Ри молча отвернулась и покинула кабину.

***

Стены Ронненберга издали казались бледно-синей ленточкой, обёрнутой вокруг оснований колоссальных башень. Известные всему миру, шесть башень Высшей Магии располагались по периметру города, и каждая следующая была ровно вдвое выше предыдущей. Седьмая башня, самая гигантская, возносилась на семьсот ярдов из центра Ронненберга. Там жил престарелый Магистр, наиболее могущественный маг Уорра, занимавший этот пост уже свыше сотни лет.

Джихан указал своей пернатой летунье на посыпанную жёлтым песком дорогу, ведущую к воротам Города Магов. У ворот стояли двое стражей в изумрудно-золотых одеяниях; больше в Ронненберге не было ни единого охранника. Да и лишённые запоров, изящные решётчатые ворота служили скорее декоративным целям. Город магов не нуждался в защите. Спикировав на дорогу, Ниагара сложила крылья и огляделась. Джихан покинул седло.

– Ронненберг, – произнёс он мрачно. Юноша был одет в светлую эльфийскую тунику, подпоясанную золотой цепочкой, и носил сандальи, зашнурованные до колен. Гладко расчёсанные чёрные волосы струились по спине, на груди висела синяя чешуйка – подарок Касса.

Ниагара тоже изменилась. Простое восточное седло заменили эльфийским, позолоченным, на лапы и хвост надели серебряные браслеты. Грифоница им не слишком обрадовалась, но самый большой протест вызвала красивая платиновая уздечка, которую все эльфийские грифоны должны были носить в клюве. В конце концов, Ниагару удалось уговорить, но настроение у неё сильно испортилось.

– Тут красиво, – невнятно заметила грифоница. Уздечка мешала ей закрывать клюв, и Ниагара время от времени дёргала головой, точно как орёл, рвущий добычу.

– Главное, не увлекайся, – предупредил Джихан. – Помни, к грифонам здесь относятся как к животным. Ты моя скромная лошадка, и пока не спросят, должна молчать.

– Я помню, – угрюмо отозвалась Ниагара. – Приступим.

– Хэк, – юноша решительно направился к воротам. Стражники – это были пожилые ветераны, давно отслужившие своё и удостоенные высокой чести охранять Ронненберг – следили за гостями с любопытством и добродушными улыбками.

– Остановись, юноша, – сказал один из них, когда Джихан приблизился. – Кто ты, и с какой целью направляешься в Город Магов?

– Я Са Лунг, охотник и странник, – смиренно ответил Джихан. – Это мой ручной грифон. Я наслышан о мудрости Магов, и мечтаю задать вопрос, нуждающийся в ответе.

– Входите с миром, – отозвался второй стражник. – Но помните, насилие и разбой в Городе Магов караются без пощады.

Низко поклонившись, юноша дёрнул Ниагару за узду и прошёл под воротами. В миг, когда он пересекал их тень, синяя чешуйка на груди внезапно вспыхнула ярким пламенем и столь же мгновенно погасла, ничуть не пострадав. Джихан постарался скрыть удивление.

Архитектура Ронненберга сильно отличалась от других городов. Широкие, светлые улицы, были посыпаны жёлтым песком, белокаменные дома в большинстве насчитывали только два и даже один этаж. Вокруг домов всегда цвели сады, поражавшие буйством красок и запахов, вдоль главных улиц росли вязы и кипарисы, повсюду зеленели газоны и живые изгороди. В сравнении с другими городами, улицы казались безлюдными: несколько человек гуляли по аллеям, кое-где в садах трудились юноши и девушки. Царила тишина, и слабый ветерок лишь подчёркивал странную, напрягающую атмосферу.

Джихан и Ниагара довольно долго глазели по сторонам, невольно вздрагивая, когда рядом проходил горожанин. Но напрасно; гости привлекали не больше внимания, чем обычная кошка. В конце-концов, у Джихана лопнуло терпение, и он подошёл к двум старцам, мирно беседовавшим на скамье в тени раскидистого дерева.

– Да будет долгим ваше благополучие, – вежливо поздоровался юноша. Старцы обратили на него взгляды.

– Добро пожаловать, гости, – ответил один из них, носивший белую мантию с золотым солнцем на груди. Второй старик откинулся на спинку скамьи и закрыл глаза, погрузившись в размышления. Джихан поклонился.

– Я Са Лунг, смиренный странник. Меня привело в ваш благословенный город желание увидеть великих Магов и задать им важный вопрос.

– Твоё желание исполнилось, – улыбнулся старик. – Я Маркиус, куратор Первого круга Башень. Сядь рядом со мной, и задай вопрос, тревожащий твоё сердце. Юноша мысленно вздохнул.

– Смею ли я отнимать время у мудрейших? – он присел на край скамьи. Ниагара сразу улеглась рядом; грифоница участвовала в разработке легенды, и хорошо представляла её размер.

– Путь твой был долог, и жалеть о времени мы не станем, – отозвался Маркиус. – Приступай же к рассказу, юноша, мы внимаем. Джихан вторично поклонился.

– Много лет назад мой отец, почтенный охотник Лунг Гокусава, встретил в горах страшного рогатого зверя и победил его, покрыв себя славой, – начал он. – Я мечтал повторить отцовский подвиг, и с этой целью покинул родные края…

Маги слушали, не перебивая, но и не проявляя видимого интереса, пока Джихан не дошёл до визита в страну Владыки. Едва он упомянул город Зиккурат, оба старца живо переглянулись.

– Отсюда, если можно, подробнее, – изрёк Маркиус. Юноша подавил улыбку; приманка сработала.

– Да, мудрейшие, – он сложил ладони перед грудью. – Я надеюсь, эта история вас заинтересует. До меня и раньше доходили слухи, что в землях Корга Алгола, именующего себя Владыкой, собирается невиданная рать, готовая идти войной на мирные страны Заката. Не скрою, что посетил его страну лишь из желания узреть эту рать, но то, что я увидел, повергло меня во тьму и лишило надежды. Мудрейшие, Владыка неизвестным способом подчинил себе орду таких же зверей, как убитый моим отцом в горах. Их называют драконами; ходят ужасные слухи, будто чудовища ночами похищают детей и пьют их невинную кровь…

– Мы знаем это, – негромко сказал второй старец. – Дальше.

– В глубоком горе и страхе я обратился к вину, – печально продолжил Джихан. – Но в таверне, избранной мною для забвения, я встретил глубоко пьяного юношу моего возраста, о котором по углам шептались, что он сын хана и заливает вином горе утраты ручного дракона. История эта показалась мне столь интересной, что отбросил я сходные планы, и помог юноше добраться до комнаты на постоялом дворе.

– Как его звали? – спросил Маркиус.

– Джихан ибн Гарун, наследный хан Джэбегар, – смиренно ответил Джихан. – Мудрейшие, простите меня за то, что я сейчас расскажу, ибо знания эти достались мне недостойным путём.

– Говори, – нетерпеливо произнёс второй маг. Джихан вздохнул.

– Юноша был сильно пьян и, приняв меня за близкого друга, рассказал свою историю. Но хотя язык его заплетался, а в глазах плескалось вино, я поверил каждому слову, ибо урывками слышал эту повесть и раньше…

Далее последовал краткий пересказ его собственных приключений. Маги слушали с громадным вниманием, время от времени перебрасываясь словами на родном языке.

– …и когда я узнал, что пропавшие ящеры были отродьями самого драконьего короля, в голове моей родилась мысль, – закончил наконец Джихан.

– Известно, что драконы трепетно относятся к своим детёнышам, и ради них готовы на всё. Вот почему проделал я долгий путь в Город Магов, ибо лелею надежду, что слова мои помогут изгнать драконов из войска Владыки и облегчат вам победу в грядущей войне. Мудрейшие, ваши знания безграничны, власть велика, сила неизмерима. Найдите пропавших драконов и пригрозите их отцу, что коли он не покинет Владыку, ящериц ждёт смерть! Маркиус помолчал.

– Благодарю тебя, Са Лунг, ты преданный слуга Света, и будешь щедро вознаграждён, – маг встал. – Следуй за мной. Джихан тревожно мял в руках край туники.

– Мудрейший, не сочти за дерзость, но я всю жизнь мечтал повторить подвиг отца. Позволь принять участие в поисках!

– Мы не станем искать драконят, – улыбнулся Маркиус. – В этом нет нужды, ведь их отец и мать вместе с сотнями сородичей уже пятнадцать лет находятся в плену на землях эльфов. Не волнуйся о драконьих армиях Владыки. Они бессильны, пока эльфы удерживают такое число заложников. Юноша растерянно моргнул.

– Так вы всё время знали, о ком я рассказываю? Второй старец рассмеялся.

– Молодой человек, у вас удивительно превратное мнение о магах. Мы знаем куда больше, чем вы полагаете.

– Тем не менее, рассказ был интересен и приоткрыл завесу тайны над несколькими загадками, тревожившими нас, – Маркиус жестом указал на ближайщую Башню. – Следуй за мной, юноша. Джихан переглянулся с Ниагарой.

– Мудрейшие, я надеялся доставить вам новость, но опоздал, – юноша печально вздохнул. – Позвольте нам удалиться.

– О нет, Джихан ибн Гарун, наследный хан Джэбегар, – с лёгкой насмешкой в голосе заметил второй маг. – У нас ещё остались вопросы, нуждающиеся в ответах.

3

Увидев бесчувственные тела Крафта и Минаса, Ри на мгновение потеряла равновесие и прислонилась к скале. Несколько минут она молча смотрела на друзей, пытаясь справиться с шоком, и только затем осознала, что Пояс Богини исчез. Это сразу вернуло вэйте энергию.

– Иполсокэ'йи! – ящерка подбежала к грифону и рухнула на колени. – Мобильный медпункт, скорее!

*Высылаю* – мысль прозвучала столь же ясно, как и в кабине. Ри, тем временем, припала к груди Крафта, выслушивая сердце.

– Живой… – она попробовала сделать грифону исскуственное дыхание, но не смогла даже на дюйм продавить мускулистую грудь. К счастью, из пасти «дракона» уже выехал небольшой гусеничный робот. Ри выхватила электроды из гнезда на его груди.

– Внимание, неизвестный организм, – на й'иланэ произнёс робот. Не слушая его, Ри вставила один электрод Крафту под крыло, а вторым ткнула в грудь. Тело пернатого сотрясла судорога.

– Повысить напряжение, – скомандовала ящерка.

– Внимание, неодобренное медицинское воздействие…

– Иполсокэ'йи, заткни его! – вэйта пнула робота ногой. Машина мгновенно умолкла.

– Что у нас есть для лечения млекопитающих?

*Только самые общие препараты, эйстайи,* – печально ответил железный дракон. – *Антибиотики, дезинфекторы, очистители ран…* Стиснув коготки, Ри вновь ткнула грифона электродом. На сей раз ток подействовал; жестоко закашлявшись, пернатый скрутился в судороге. Вэйта с тревогой за ним наблюдала.

– Что… что случилось… – прохрипел Крафт, когда немного опомнился. Ри облегчённо вздохнула.

– Это я у вас хотела спросить, – заметила она, склонившись над Минасом. С ним электрошок сработал моментально, заставив эльфа вскрикнуть и судорожно забиться. Грифон с огромным трудом встал на ноги.

– Ри? – он моргнул. – Ты жива? Или это мы мертвы?

– Жива я, жива, – устало ответила ящерка. Вернув электроды в гнездо робота, она приказала тому возвращаться на борт, а сама обернулась к спутникам. – Кто вас атаковал? Крафт помотал головой.

– Не помню… – он уставился на блестящий комбинезон Ри. – Малышка, ты… тебя же сожрал дракон…

– Я ему понравилась, теперь он наш друг, – ответила вэйта. Времени на подробные объяснения всё равно не было. – Крафт, где мой Пояс?

– Что? – переспросил грифон. И тут до него дошло: – Пояс пропал?! Вэйта нетерпеливо дёрнула хвостом.

– Иполсокэ'йи! – позвала она. – Просканируй пещеру и найди движение. Ищи больших существ, размером с эльфа.

*Прости, эйстайи, но все удалённые сенсоры давно вышли из строя.*

– Ты можешь найти поблизости источник энергии? Очень мощный и компактный. Пауза.

*Вижу два таких источника. Первый неподвижен, находится на большой глубине; второй быстро движется в нашем направлении.* Ри вздрогнула.

– Где он?

*Летит*, – отозвался Иполсокэ'йи. Вэйта подняла голову, и успела заметить тень большого дракона, скользнувшую прямо над ней. Перелетев вездеход, дракон сразу приземлился и бросился к пролому в дальней стене.

– Останови их! – закричала Ри.

*Не могу, эйстайи. Если я встану, осколки камней раздавят тебя и твоих друзей.*

– Открой люк для образцов! – Ри подбежала к грифону. – Крафт, бери Минаса и за мной, бегом! Пернатый покачнулся.

– Ри, я не смогу, – сказал он тихо. – Я даже не чувствую крыльев.

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!!! – разгневанная вэйта обернулась к вездеходу. – Иполсокэ'йи! Вышли погрузчика!

*Не торопись, эйстайи. Там, куда они бегут, нет выхода на поверхность*.

Ри замерла.

– Ты уверен?

*Да. Я завалил его много столетий назад, сразу после ухода последнего гнома.*

– Зачем?

*Для безопасности как корабля, так и местных жителей. Зона вокруг звездолёта смертельно радиоактивна.* Вэйта улыбнулась.

– Они сами загнали себя в ловушку!

*Верно, эйстайи.* Помолчав, Ри обернулась к спутникам и жестом указала на выход.

– Идёмте, – сказала она спокойно. – Мой дракон ждёт. Крафт встряхнулся.

– Наверно, я всё же сплю, – пробормотал он. – Ри, маленькая, но как?.. Вэйта вздохнула.

– Это долгая история, Крафт. Очень долгая. И сейчас не лучшее время её рассказывать.

– Скажи хоть, кто ты? – негромко спросил грифон. Ри долго молчала.

– Ящерица, – ответила она наконец. – Обычная чешуйчатая ящерица. Ничего не изменилось, Крафт, я всё та же маленькая Ри, которую ты знал. Только в сотни раз более одинокая, чем прежде.

Отвернувшись, она молча покинула грот. Следом, шатаясь от слабости, вышёл грифон, перекинув через спину полубесчувственного эльфа.

***

Когда Джер аль Магриб вернулся с Поясом на плече, он застал дракона и гнома яростно спорящими. При виде мага оба мгновенно умолкли.

– Пора возвращаться, – коротко сказал Джер.

– Как? – столь же коротко спросил Ализон.

– Алгол успел сообщить всё, что нужно, – чёрный маг кивнул на гигантского стального монстра вдали. – Выход за ним.

– И как ты намерен через него перебраться? – хмуро спросил Рогвальд. Смерть Владыки потрясла гнома, но особого горя не вызвала, учитывая обстоятельства.

– Над хвостом вполне достаточно места, чтобы пролететь. Затем ты, – маг кивнул на дракона, – сразу опустишься и бегом пересечёшь расстояние до выхода. Ализон сузил зрачки.

– Это безумие, Джер.

– Отнюдь. Ниддхегг слишком велик для этой пещеры и неповоротлив, к тому же, – Джер аль Магриб усмехнулся, – сейчас он занят перевариванием ящерицы.

Рогвальд дёрнулся, но промолчал, лишь стиснув зубы. Дракон покачал головой.

– Стоит ему ударить рогами в свод, нас раздавит осколками.

– На тебе будет Пояс Богини, – улыбнулся маг. – С ним не справиться и тысяче Ниддхеггов.

Удивлённый дракон молча следил, как Джер перебросил ему через спину массивный артефакт. Подобно Крафту пятью днями раньше, крылатому пришлось самому застегнуть искорёженную пряжку. Тело дракона охватила призрачная сизая дымка.

– Пора, – Джер аль Магриб запрыгнул Ализону на спину. – Рогвальд, ждать мы не будем.

– Говори за себя, че-ло-век, – пробурчал гном, занимая своё место на драконе. Ализон придирчиво осмотрел крылья.

– Ты уверен, маг? – спросил он хмуро. – От людей я слышал много легенд о Поясе, но людям свойственно ошибаться.

– Поверни диск влево, – вместо ответа приказал Джер. Дракон послушался, и сизая дымка сразу пропала.

– Что теперь?

– А теперь поверни диск до предела вправо. На сей раз дымка охватила не только дракона, но и всадников. Рогвальд мрачно фыркнул.

– Лети уж, птичка. Всё равно другого выхода нет.

Ализон перебрал плечами, совсем как леопард, готовящийся к прыжку, присел на задние лапы и метнулся в воздух. Всего пара взмахов оставила гигантского стального монстра позади; сразу приземлившись, дракон бегом бросился к тёмному провалу вдали. За спиной послышался слабый крик.

– Ты уверен, выход там?! – на бегу выдохнул Ализон.

Все силы чёрного мага уходили на попытки удержаться, поэтому в ответ он лишь прорычал что-то невнятное; от тряски ему на лицо сполз капюшон мантии. Рогвальд, привычный к поездкам на драконе, криво усмехнулся.

Минут через десять Ализон добежал до пролома и сразу погрузился во тьму. Скалы здесь не светились, камни покрывала отвратительная зелёная слизь. Принюхавшись, дракон удивлённо фыркнул:

– Машинное масло!

Бежать здесь было слишком опасно, поэтому Ализон перешёл на шаг. Джер аль Магриб наконец справился с капюшоном мантии и свирепо огляделся.

– Стой! – приказал он. – Этот проход был создан много позже основной пещеры. Мы за пределами Нидвеллира.

– И что с того? – пробурчал гном.

– Здесь мне вернётся магическая сила, – нетерпеливо ответил Джер. – Я телепортирую всех нас прямо в Шаддат.

Оценив предложение, дракон остановился и помог магу спрыгнуть на скалы. Джер сразу уселся в позу лотоса и закрыл глаза. Рогвальд почесал в затылке.

– Эй, колдун…

– Не мешать! – рявкнул Джер. Пару минут он сидел совершенно неподвижно, затем чертыхнулся и вскочил.

– Слишком близко. Я чувствую лишь тень прежней силы. Надо отойти дальше от пещеры. Дракон обернулся к тускло синеющему за спиной проходу.

– Очень здравая мысль, – заметил он мрачно. Проследив его взгляд, Рогвальд выругался: было видно, как чудовище вдали разворачивается. Скалы под ногами ощутимо дрогнули.

– Скорее, – Маг забрался на спину Ализону. – Ниддхегг не последует за нами в узкие проходы гномов.

Дракон помог Рогвальду занять своё место, и быстро направился в темноту. Камни под ногами дрожали в такт с шагами чудовища.

Минут пять Ализон молча двигался вперёд, стараясь не замечать, что страшные шаги приближаются. Дракону приходилось напрягать ночное зрение до предела: дно прохода было очень скользким и неровным. Запах машинного масла ослабел, сменившись отвратительной вонью гниющей органики. Вскоре у стен появились небольшие кучки светящихся грибов, пятна зелёного мха уродовали свод. Ализон тяжело дышал.

– Смешно, но это место в точности отвечает людским представлениям о драконьих логовищах, – заметил он хрипло.

– Не пришлось бы нам сыграть роль девствениц, – пробормотал Рогвальд. – Эй, колдун, ты бы посветил, что-ли!

Джер аль Магриб не ответил; он сидел, закрыв глаза и положив руки на драконью шею. Тонкие губы мага кривила напряжённая гримаса.

– Колдун! – Рогвальд потряс его за плечо. – Очнись!

– Оставь, – мрачно ответил дракон. – У нас и так большие проблемы.

Впереди, едва видимый в слабом фосфоресцирующем свете, темнел завал, наглухо перекрывший проход до самого свода. Гигантские каменные глыбы покрывал мох, звук капающей воды словно вбивал гвозди в гроб будущих жертв. Рогвальд что-то пробормотал на родном языке.

– Магия, – внезапно сказал Джер. – Магия частично вернулась ко мне. Ализон облегчённо вздохнул.

– В кои-то веки ты принёс добрую весть!

– Не спеши, – угрюмо ответил маг. – Я не смогу спасти тебя. Ты слишком тяжёл. Мне придётся забрать Пояс, оставить его снаружи и вернуться за гномом. Дракон вздрогнул.

– Никак?

– Поверь, я бросил бы здесь и Пояс, и гнома, если бы мог спасти тебя.

Ализон оглянулся. В начале туннеля горели огромные оранжевые глаза, скалы под ногами дрожали. Грохот шагов чудовища уже был уже хорошо слышен.

– Забирай Рогвальда и Пояс, – сквозь зубы процедил крылатый. – Я попытаюсь скользнуть мимо зверя. Гном спрыгнул на скалы.

– Я остаюсь.

– Рогвальд…

– Молчи, ящерица рогатая! – Рогвальд сплюнул. – Я достаточно пожил на этом свете. Да и прикончит он меня, едва выбереться отсюда, – гном нехорошо посмотрел на мага. – Зачем лишние свидетели… Джер аль Магриб холодно усмехнулся.

– Ты глуп, Рогвальд.

– Без тебя знаю.

– Что ж, придётся спасать самое ценное, – Джер пожал плечами. – Сними Пояс.

Дракон молча расстегнул пряжку и протянул магу артефакт. Джер с трудом взвалил его на плечо.

– Ализон, поверь, я хотел бы спасти тебя, – негромко сказал маг. – Ты замечательный дракон.

– Ничего, заменишь меня Тандером, – угрюмо ответил крылатый. – Операция «Чёрное пламя» полностью подготовлена. Передай нашим, я дал добро. Джер положил руку на алую чешую.

– Прощай.

– До встречи, – дракон криво усмехнулся. Чёрный маг закрыл глаза и исчез вместе с Поясом. Ализон и Рогвальд переглянулись.

– Зачем ты остался? – невесело спросил дракон.

– Жить хочу, – фыркнул гном. Сняв бархатный плащ нойона, он вывернул его алой прокладкой наружу и намотал на топорище. – Пошли, птичка, узнаешь о Ниддхегге кое-что, неизвестное даже магам. Крылатый удивлённо моргнул.

– О чём ты? Гном рассмеялся.

– Ализон, если кто-то выглядит как дракон, это ещё не значит, что он хищник. Ниддхегг ест только камни. Он вовсе не спал, когда его обнаружили, но зачем раскрывать магам все козыри? Хлопнув дракона по шее, Рогвальд добавил:

– Не волнуйся, от самого опасного зверя в этом подземелье мы уже избавились.

Глава 14: Затишье перед битвой

Колдовская птица и вправду летела быстро. Быстрее, чем я смогла бы сама. Ветер трепал крылья, приходилось из-за всех сил цепляться когтями. Бедному Куросао было ещё хуже: его обмотали верёвками и прикрутили к брюху орла между лапами, но почему-то хвостом вперёд, так что ветер дул моему коню в самое неподходящее место.

Птица очень быстро набрала огромную высоту и перестала махать крыльями. Я заметила, что парды стараются вести орла над облаками, хотя с земли его не отличить от настоящего – даже я не смогла, а люди и вовсе не умеют приближать глазами. Рокх негромко гудел во время полёта, воздух за его хвостом струился, словно раскалённый.

Первый час мы летели прямо на запад. Здесь, наверно, совсем недавно промчался шквал: орла всё время качало, но я ничего не чувствовала, потому что встречный ветер выл, ну прямо как волк-оборотень.

Чем выше мы поднимались, тем труднее становилось дышать. Вдобавок было жутко холодно. Пока Рокх летел сквозь скопление высотных облаков, у меня обледенели рога и шипы, а несчасному Куросао, наверно, отморозило все его лошадиные достоинства. Меч и хаммер покрылись слоем льда, их даже трогать было больно, Кагири и вовсе примёрз к чешуе. Я крепко пожалела, что отказалась лететь в животе птицы.

Впрочем, за главной горной цепью орёл быстро снизился, и я немного оттаяла. А когда он лёг на крыло, меняя курс, во мне снова проснулся интерес к жизни. Даже рискнула переползти вперёд, чтобы землю лучше видеть.

Во все стороны, до горизонта, простирались могучие горы. Карта Тотчигина оказалась удивительно точной, но она быстро кончилась, а горы всё тянулись и тянулись… Я видела двух драконов – один летел совсем низко, вдоль ущелья, второй сидел на утёсе и сразу спрятался при виде Рокха. Словно мышь, завидевшая сову.

От злости я даже ударила фальшивую птицу хвостом. Ничего, дайте мне только добраться до Джилфьяни… Скоро весь мир станет прятаться, завидев дракона!

Впереди белела большая горная цепь. Орёл заметно снизил скорость и пошёл вниз; там, низвергаясь с утёса, шумел широченный водопад. Пока я, раскрыв пасть, его разглядывала, птица совсем затормозила и медленно опустилась вдоль падающей воды, не двигая крыльями.

Вскоре Рокх нырнул в душное, холодное облако водяной пыли. Мне пришлось зажмуриться и зажать нос, что стало с Куросао – даже думать грустно. Тем временем, птица сложила крылья и зависла прямо над бурлящей водой, у самого водопада. Грохот стоял такой, что у меня внешние перепонки на ушах болели.

Я приоткрыла глаза. Рядом с орлом на воде покачивалась большая чёрная коробка – вернее, лодка, но так похожая на коробку, что иначе и не назвать. Несколько пардов в тёмных комбинезонах и масках отвязывали несчастного коня.

– Хаятэ! – позвал кто-то с другой стороны. Обернувшись, я увидела Ванаби; она стояла во второй лодке и махала мне рукой.

Я с трудом поднялась. Тело ещё не совсем отошло после высотного полёта, сильно болела чешуя на груди, где к ней примёрз медальон. Водяная пыль лезла в нос; не удержавшись, я чихнула, потеряла равновесие и бултыхнулась в ледяное озеро. Хорошо хоть, успела покрепче схватить хаммер.

Когда я вынырнула, Ванаби уже собиралась прыгать за мной, да и два её друга тоже. Я подплыла к лодке и залезла внутрь.

– Х… х… холод-д-дно, – только и сказала. Пантера быстро накрыла меня чем-то мокрым, но удивительно тёплым.

– Прости, нам пришлось идти на большой высоте! – водопад так грохотал, что приходилось кричать. Ванаби вся морщилась от брызг, совсем как кошка, но маску не надевала. Наверно, чтобы я могла её лицо видеть. Молодец!

– А получше место нельзя было выбрать? – спросила я хрипло. Ванаби ответить не успела: один из пардов что-то повернул на носу, сзади загудело и лодка быстро попыла к водопаду. Я вскочила.

– Что вы делаете?! Нас разобъёт!

– Нет, нет, смотри! – быстро ответила пардия. Я даже пасть открыла от удивления: едва лодка подплыла к водопаду, прямо из глубины выдвинулась широкая железная крыша, разрезавшая поток воды надвое. Мы спокойно проплыли за водопад и оказались в самом настоящей пещере: только стены были железные, а на потолке ярко светились какие-то длинные палки. У левой стены оказался маленький причал, тоже весь железный, у других стен на воде покачивались какие-то тени – может, корабли, а может Рокхи со сложенными крыльями. Мне стало очень не по себе, только виду не подала.

– Это ваш дом? – спросила, стараясь выглядеть невозмутимой. Ванаби кивнула.

– Добро пожаловать, Хаятэ. Ты первый дракон, посетивший нас.

Я огляделась. Пардов в подземелье было довольно много, они стояли на странных решётчатых мостиках, приделанных прямо к стенам, и смотрели на нас. За спиной грохотал водопад; пока я осматривалась, вторая лодка, где лежал неподвижный Куросао и сидели пленные люди, притащила на тросе Рокха. Железная крыша опустилась, ворота задвинулись и грохот воды сразу стих.

– Что с ним? – спросила я тревожно, глядя как шестеро пардов вытаскивают коня из лодки. Жеребец был без сознания, весь мокрый, свалявшаяся грива беспомощно висела. Когда его втащили на причал, я подбежала первой.

– Куросао? – позвала громко. Конь лежал совершенно неподвижно, с шерсти стекала вода. Не в силах поверить, я опустилась на колени.

– Он не дышит! – обернувшись к Ванаби, схватила её за руку – Сделай что-нибудь, он не дышит!

– Кислородное голодание, – вздохнула пантера. – Драконы приспособлены к тем высотам, где нам пришлось лететь, а лошади этого не выдержать. Я попятилась.

– Так вы знали?! Вы знали, что он умрёт?!

– Хаятэ, не волнуйся! – Ванаби шагнула ко мне. – Его разум в полной безопасности. Через несколько часов Керр навестит тебя, и вы наконец сможете поговорить…

От неожиданности я чуть равновесие не потеряла. Сами собой выдвинулись когти, шипы на гребне мгновенно вздыбились. Ванаби удивлённо моргнула.

– Хаятэ, что ты…

– Вы убили его!!! – ударом хвоста я бросила пардию на пол и рванула с пояса меч – Убили моего друга!!!

Ударить не успела, стоявший рядом пард помешал. Он был почти так же быстр, как я, и намного сильнее; но я всё равно извернулась, ударила его ногой под колено и сразу – когтями в горло. Меч пришлось выпустить, но есть хаммер!

Третий пард из лодки попытался меня схватить. Я ударила его прикладом, оттолкнулась и прыгнула в воздух, раскрывая крылья. На миг перед глазами мелькнул потолок, где светились белые палки, проскользнули стальные колонны и фальшивый орёл в воде; а потом с одного из решётчатых мостиков на меня прыгнул пард. Он пролетел, наверно, половину пещеры, падая с такой высоты, что не будь у меня крыльев – даже я бы прыгнуть испугалась. А он не только не испугался, но и не промахнулся…

От удара мир закружился колесом. Мы с пардом рухнули в воду, при этом я оказалась внизу, и сила падения увлекла нас на самое дно. У меня оба крыла чуть из суставов не вывернуло.

А пард сознания не потерял и, прежде чем я опомнилась, ткнул меня какой-то штуковиной в грудь. Всё тело мгновенно свело судорогой, в глазах потемнело. Ледяная вода рванулась в пасть; я хотела закричать, но не смогла, и мир, последний раз отразившись в жёлтых тигриных глазах, погас окончательно.

***

Очнулась я в совершенно белой комнате, где отвратительно пахло. Сразу всё вспомнила и решила притвориться, словно ещё без сознания. Осторожно, едва приподняв веки, осмотрелась.

Я лежала на каком-то мягком сундуке, до самого горла накрытая белой тканью. Сильно болели крылья и грудь, но всё это просто пустяки по сравнению с тем, что пропал медальон! Когда я это поняла, то похолодела прямо.

Слева, на таком же сундуке, лежал пард, которого я узнала мгновенно. Это он на меня прыгнул! Могучий, ярко-рыжий с полосками, тигр притворялся спящим. Больше в комнате никого не было.

Я тихо поднялась и скользнула к парду. Принюхалась. Среди кошмарной вони удалось различить хорошо знакомый запах Тошибы. Тигр дышал ровно и глубоко, на запястье мускулистой руки блестел браслет. Похоже, он правда спит…

Беззвучно встав за головой парда, я сцепила руки, выпустила все десять когтей и острожно опустила, окружив его горло бритвенно-острым ожерельем. Тигр мгновенно открыл глаза.

– Шевельнись, и смерть будет болезненной, – сказала я ровным голосом. Пард дёрнулся, но вовремя ощутил когти у горла и замер, глядя на меня снизу вверх.

– Хаятэ, не надо, – голос у него оказался низким и звучным.

– Вы убили моего друга. Вы обманом завлекли меня в ловушку и скоро убъёте. Но уж одного из вас я точно заберу с собой, – у меня даже гребень шипов вздыбился от ярости. Усилием воли снова его опустила.

– Куросао не погиб, – быстро ответил пард. – Его разум живёт во мне, я – это он! Мы с тобой проскакали всю степь…

– Не смей! – рявкнула я. – Куросао был лошадью и не мог говорить, но он стал моим другом и достойным спутником. Я никому не позволю оскорблять его память!

– Хаятэ, – пард улыбнулся. – Кто ты, скажи? Человек или дракон? Самурай или крылатая рептилия? Я стиснула зубы.

– Тебе не обмануть меня, гэйдзин!

– Хаятэ, – серьёзно ответил тигр, – Мне неизвестна правда о твоём рождении и воспитании. Я не знаю, кто и по какой причине оставил тебя Годзю, и почему из всех дочерей только тебя Годзю посвятил в Бусидо. Но я не хочу это знать. Ты Хаятэ Тайё, Сокол Бури; и какая бы жизнь не ждала тебя впереди, верь: ты проживёшь её сама. Я невольно попятилась.

– Ты… как ты смеешь! Ты украл память моего друга!

– Это моя память, Хаятэ, – пард сел и посмотрел на меня жёлтыми глазами.

– Однажды ты сказала, что судьба и драконов, и самураев – умереть в любой миг. Запомни, маленькая: судьбы нет. Он улыбнулся.

– Мы с тобой проскакали всю степь, Хаятэ. Нас чевствовали тавры и хотели убить люди, мы спасали драконов и пардов, убивали зверей и охотников. И вот, спустя много дней, мы наконец можем поговорить…

Спрыгнув с сундука, пард опустился на четвереньки, подошёл ко мне и ткнулся носом в бедро. Я прижалась к стене.

– Что это значит?! – от волнения не могла говорить нормально, приходилось рычать. – Куросао убили! Я сама видела! Ты просто украл его память!

– Я и есть Куросао, – мягко ответил тигр. – Вспомни, что тебе рассказала Ванаби. Несколько месяцев назад у меня, Керра, забрали личность, то что люди зовут душой, и вложили в искусственное тело лошади. Конь, которого ты видела, был всего лишь плотью и не обладал разумом. Ты полюбила не коня, Хаятэ, ты полюбила Куросао, разумного, верного и бессловестного. Он улыбнулся.

– Это я, малышка. Твой конь. Просто теперь я могу говорить. Сглотнув, я замотала головой и рухнула на мягкий сундук.

– Не верю… Не верю! Почему вы убили коня? Кому он мешал?! Я обещала ему…

– Ты обещала мне! – оборвал тигр. – Мне, Хаятэ, ты обещала мне свободу. И ты исполнила обещание. Без тебя я никогда не смог бы вернуться, и до конца своих дней был бы обречён оставаться животным. Я стиснула зубы.

– Куросао не был животным. Он был моим другом.

– Он был мной, – возразил тигр. – Я помню всё, что видел Куросао до последнего мига, помню даже полёт над горами и холод, страшный холод. Тело моё задыхалось и билось в путах, но разум радовался, потому что знал – мы летим домой… Хрипло зарычав, я схватила парда за горло и опрокинула на ковёр.

– Ты!!! – от ярости у меня в глазах всё покраснело. – Говоришь, твою душу вложили в тело коня? Лжец! Ты прыгнул на меня у водопада! Как же ты смог, без души? Куросао был уже мёртв!

– Да не мёртв он… – прохрипел тигр, тщетно пытаясь разжать мои когти.

– Отпусти…

– Говори! – рявкнула я. – Ты украл память моего друга и должен знать, на что способна Хаятэ!

Пард попытался освободиться, но я немного сдавила когти. Сообразив, что произойдёт, стоит мне нажать сильнее, тигр прекратил вырываться.

– Конь жив. Его вернули к жизни специально ради тебя. Пойдём – убедишься сама.

– Очередная ловушка? – спросила я презрительно. Тигр хрипло вздохнул.

– Хаятэ, оглянись. Ты в центре нашего убежища, одна, безоружная. Ты полностью в нашей власти. Желай мы причинить тебе вред, маленькая, ты бы просто не проснулась сейчас. Стиснув зубы, я выпустила парда из захвата. Он сел и потёр шею.

– Теперь понятно, что чувствуют жертвы драконов на охоте, – буркнул тигр. Я хлестнула себя хвостом:

– Это правда? Куросао жив?

– Да, да, остынь, – пард покачал головой. – Едва мне записали память, накопленную конём, я сразу приказал его оживить. Твой характер мне хорошо известен…

– Я хочу его видеть. Немедленно. Кивнув, тигр встал, но я заступила ему путь.

– Нет. Ты останешься здесь. Пусть приведут Куросао, и верните мои вещи! Пард вздохнул.

– Хорошо, Хаятэ. Через несколько минут ты увидишь свою лошадь. Я быстро оглядела комнату.

– Нас слушают? Он удивлённо моргнул, потом усмехнулся.

– Да-а, нашим горе-солдатам будет чему поучиться у дракона. Сама судьба свела меня с тобой…

– Это мы ещё посмотрим, – Я шагнула вперёд. – Где мои вещи?

– Здесь, – тигр кивнул на сундучок у стены. Не сводя с него глаз, я подошла и открыла крышку. Внутри лежал Кагири; я сразу его надела.

– Где оружие?

– Прости, но оружию придётся подождать, – серъёзно ответил пард. – Сначала ты должна понять, что мы друзья.

– Друзья? – скрестив на груди руки, я прислонилась к стене. – У меня до сих пор крылья болят после дружеской встречи.

– Ты не оставила нам выбора, – тигр тяжело вздохнул. – Прости, Хаятэ. Ванаби ждёт очень неприятный разговор, ей следовало бы догадаться, как ты воспримешь смерть… Не смерть, нет! – поспешно поправился он, – всего лишь внешние признаки смерти коня. Я прищурила глаза.

– Куросао знал, что с ним будет? Он знал это, когда вызывал вас?

– О, когти Солнца! – пард даже зарычал. – Это я вызвал самолёт! Я стоял в Степи, рядом с тобой, я научил как похитить людей, я охранял ребёнка, пока ты мстила за драконов! Я – Куросао!

– Это мы у него самого спросим, – ответила я спокойно.

Несколько минут царила тишина. Пард глядел на меня, я на него. Он был очень похож на тигра, только двуногий, с торсом как у могучего человека, и весь покрытый рыжей шерстью с полосками. Из одежды на нём была лишь дамагаки вокруг бёдер, с дыркой сзади чтобы пропустить хвост.

Я заметила, что шерсть парда выглядит совершенно сухой. Значит, после боя в пещере прошло немало времени. Почему же у меня до сих пор болит чешуя на груди? Отвернувшись, я незаметно скосила глаза и осмотрела себя. Так и есть. Прямо под медальоном щель между двумя чешуйками слегка распухла, словно её разрезали и снова заживили колдовством!

Не давая страху проникнуть в разум, я сделала вид будто полирую Кагири и ощупала грудь. Всё было нормально, но я чувствовала себя странно. Какое-то давление, словно изнутри… Неужели они зашили в меня такую же штуку, как Куросао?!

– Что вы со мной сделали? – спросила у парда. Тот покачал головой.

– Ничего, Хаятэ. Клянусь, мы лишь взяли капельку твоей крови и… плоти, чтобы изучить строение драконов.

– Зачем?

– Это наша работа, – просто ответил тигр. – Мы уже четыре сезона изучаем местных жителей. Понимаешь, Хаятэ, твой мир уникален; больше нигде нет обитаемой планеты с двумя солнцами. И здесь, к тому же, обитают десятки разумных видов – включая людей и моих сородичей. А мы знаем точно, что парды никогда не летали в этот сектор… в эту часть звёздного города. Он покачал головой.

– Здесь слишком много тайн. Например, тавры. Кто они? Откуда появились? Кто создал невероятный гибрид человека с конём? Или Рокхи – каким образом они летают, ведь взрослый орёл вдесятеро тяжелее быка! Твой медальон, Хаятэ, это настоящее чудо техники и неведомой магии, ни одна известная раса в космосе не смогла бы его создать. Тигр тяжело вздохнул.

– Наше с тобой путешествие по Степи породило столько вопросов, что у вождей шерсть дыбом встанет. Мы и раньше замечали драконов, но считали их обычными динозаврами… то есть, животными. Хаятэ, – он улыбнулся, – ты даже представить не можешь, какая ты сенсация. Если нам удастся отыскать родную планету драконов, Земля горько пожалеет, что отказалась заключить мир с Ферром!

Пока тигр говорил, в дальней стене беззвучно отодвинулась большая дверь. Два парда в бледно-зелёных комбинезонах осторожно вкатили странную штуковину – вроде высокой тележки на очень маленьких колёсиках. И там, укрытый белой материей, лежал Куросао.

Я подбежала к коню. При виде меня он слабо всхрапнул и подмигнул чёрным глазом. Несчастный был весь перебинтован, особенно голова, в грудь и шею было вставлено несколько иголок, к которым по прозрачным трубкам текла блеклая жидкость. От волнения я вцепилась когтями в тележку.

– Он поправится? – тихо спросила.

– Нет, Хаятэ, – ответил пард. – Сейчас его вернули к жизни только ради тебя. Возьми, – он протянул мне знакомый белый камушек с ниткой. – Пусть сам Куросао расскажет, кто я такой.

Стиснув зубы, я прижала камушек к уху. Сразу послышался шорох и гулкие удары: биение сердца. А голос, когда он раздался, оказался точно как я и представляла – гордым и звучным.

– Спасибо, – сказал голос. – Спасибо, Хаятэ. Я склонилась к коню.

– Это ты говоришь? – спросила тихо. – Закрой глаза, если правда. Куросао на миг опустил веки.

– Неплохо повеселились, – сказал его голос. – Жаль, всё кончилось.

– Ты поправишься? – у меня было что-то с глазами, моргала постоянно. – Я могу помочь?

– Можешь, – ответил конь. – Отпусти меня. Он перевёл взгляд на тигра, стоявшего рядом.

– Не думал, что увижу себя со стороны… Впрочем, я знал, на что иду. Хаятэ, мы с ним разделяем один разум и одну память. Можешь верить ему, как верила мне, – голос запнулся. – Только не зови его Куросао. Он клан-командир Керр, а коня по кличке Куросао скоро не станет. Я оглянулась.

– Это правда? – спросила. – Он знал, что не сможет вернуться живым?

– Знал, – кивнул Керр. – Подумай, и сама поймёшь, почему иначе не могло быть. Я снова обернулась к коню.

– Куросао… – он открыл глаза. – Не уходи, пожалуйста. Я заберу тебя на остров, будешь жить ещё много лет…

– Я не хочу, – ответил голос. – Да и не смогу уже. Быть зверем не слишком весело, дракон. Запомни это, и никому не позволяй устраивать с собой такие шутки… Сглотнув слёзы, я обратила взгляд к парду.

– Не слушайте его, – прорычала. – Не слушайте! Верните ему жизнь. Хочет, не хочет – неважно! Верните ему жизнь, а потом…

– Хаятэ – позвал Куросао. Я запнулась.

– Молчи, просто молчи…

– Хаятэ, я не хочу мучаться долгие годы, – оборвал Куросао. – Смерть и так оказалась куда длиннее, чем я боялся. Отпусти меня, маленькая. И никого не вини, слышишь? Я знал, на что иду, и сделал это добровольно. Конь устало закрыл глаза.

– Помоги нашим, – сказал голос. – В память обо мне. Обещай, что не станешь ненавидеть моих бывших друзей. Я с трудом кивнула.

– Слово воина.

– Вот и отлично, – Куросао хрипло дышал. – А сейчас я должен уйти. И не грусти, Керр на меня очень похож, он заменит… – голос запнулся. Долго не было слышно ничего кроме отрывистого, неровного биения сердца.

– Прощай, Хаятэ, – сказал наконец Куросао. – Ты была лучшей всадницей, о которой может мечтать конь.

– Прощай, – ответила я тихо. – Ты был лучшим другом, о котором может мечтать дракон.

Отвернувшись, я отошла к стене и уселась в позу лотоса. Закрыла глаза, распустила крылья. Сквозь мутную пелену, застилавшую разум, пробился голос Керра, тигр о чём-то спрашивал.

– Оставьте меня одну, – сказала я сухо. Парды поняли.

Довольно долго я сидела молча, без всяких мыслей. Было даже не больно, не знаю как это объяснить. Плохо мне было. Очень плохо.

Я помню, самурай никогда не должен плакать, только… Только плохой я самурай, наверно. Никуда не годный из меня самурай.

***

Не знаю, сколько прошло времени. В комнату долго никто не входил. Потом пришла Ванаби, сказала что для меня приготовили обед, спросила, желаю ли я поесть. Я была очень голодная, а Куросао уже не стало; смысла отказаться не нашлось. Поэтому я молча встала и последовала за пантерой.

Убежище пардов было очень светлое и чистое, немного похожее на дома самураев с моего острова. Как и там, двери уезжали в стены, пол был покрыт мягкими белыми циновками из непонятного материала. Только окон не было – вместо них на стенах светились большие плоские панели с рисунками животных. Мы с Ванаби прошли по длинному коридору, мимо нескольких раздвижных дверей, и вошли в большую комнату, где посередине стоял низкий стол. За ним расположились несколько пардов, включая Керра.

Я молча уселась на пол у самого края стола. Ванаби сразу поднесла серебряный поднос с крышкой.

– Небольшой сюрприз, – Керр прятал глаза. – Мы изучали культуру древней Японии…

Пантера сняла крышку с подноса, и под ней оказалась чаша неплохо приготовленного суши, рядом стояла пиала с сакэ. Поперёк чаши лежали палочки. Я помолчала.

– Вы нанесли мне оскорбление, – сказала ровным голосом. – Суши едят палочками только крестьяне, предложить их самураю – означает бросить ему вызов. А если хозяин кладёт палочки поперёк чаши, это значит, он не уважает гостя. Парды растеряно переглянулись.

– Мы просто хотели поднять тебе настроение… – тихо ответила Ванаби.

– Полагаете, вкусная еда поможет забыть о друге? – спросила я с горечью. Пардия поникла, Керр опустил голову. Отвернувшись, я сломала палочки, бросила их под стол, подняла чашу и принялась есть.

Пока ела, парды молча за мной следили. Постепенно подходили новые, вскоре комната была заполнена двуногими кошками. Некоторые помахивали хвостами, другие принюхивались к воздуху, и все молчали. Это хорошо, что молчали. Нет у меня сейчас настроения на кошек. Когда суши кончилось, я залпом выпила сакэ и накрыла чашу перевёрнутой пиалой.

– Посуду должен вымыть мужчина, – сказала негромко. Опомнившись, Ванаби вскочила и хотела взять у меня чашу, но сосед – оромный серебристо-белый пард с пятнышками на плечах – рывком усадил её обратно и встал сам.

– Я клан-йушд Рандаг – представился он. – Потомственный воин клана.

Молча кивнув, я протянула ему посуду. Пард поклонился и вышел из комнаты. Некоторое время царила мрачная тишина.

– Я не хочу задерживаться здесь и злоупотреблять вашим гостеприимством,

– сказала я наконец. Все разом вздрогнули.

– Куросао говорил, вы можете помочь мне остановить войну на востоке, – продолжала я сухо. – Если это правда – расскажите, как. Если нет, прошу вернуть моё оружие и пленников, я должна лететь. Керр, сидевший за столом неподалёку, тяжело вздохнул.

– Хаятэ, чтобы оказать помощь твоему приёмному отцу, следует вначале уничтожить или взять в плен землян.

– Не вижу необходимости, – коротко ответила я.

– Если они узнают о базе, произойдёт катастрофа и…

– Это ваши проблемы, а не мои, – оборвала я жёстко. – Вопрос прозвучал: можете ли вы помочь. Я не спрашивала о причинах, которыми вы руководствуетесь в принятии решений. Керр помолчал.

– Мы можем сообщить важную информацию о твоих врагах, и быстро доставить тебя в любое место планеты. Также в нашей власти снабдить тебя запасом оружия, лекарств и других полезных вещей, включая особый талисман, способный вызвать помощь откуда угодно… Я горько усмехнулась.

– Если эта помощь будет столь же полезна, как твоё предложение, я могу не сомневаться в победе. Почему вы не дали такой талисман Куросао?

– Лошади не умеют говорить, – сухо ответил Керр.

– Куросао говорил со мной.

– Не голосом. Я помолчала.

– Что ж, спасибо и на этом, – поднявшись, я отошла в угол комнаты и села на ковёр в позу лотоса. Парды с опаской меня сторонились.

– Слушаю. Керр приподнял густые белые брови.

– Что слушаешь?

– Важную информацию о моих врагах. Тигр помрачнел.

– Быть может, вначале выслушаешь предложение до конца?

– А разве вы сказали не всё?

Керр хотел ответить, но запнулся, когда руку поднял большой и даже на вид старый пард, сидевший с ним рядом. Он был леопардовой расцветки, с глубокими зелёными глазами, но весь какой-то блеклый, словно вылинявшая шкура.

– Хаятэ, помоги нам победить землян, и мы уничтожим врагов твоего приёмного отца, потопим их корабли, навсегда устраним угрозу и даже подарим самураям наше оружие, – сказал он свистящим голосом. Остальные парды в комнате сразу прекратили шептаться и почтительно умолкли.

– Кто ты? – спросила я.

– Клан-вождь Вэпхв, – пард слегка наклонил голову. – Командир экспедиции. Я скрестила на груди руки.

– Даже если вам удастся меня уговорить; какую помощь может оказать одинокий дракон могущественным пардам?

– Взрослый дракон – никакую, – спокойно ответил Вэпхв. – А умный и храбрый детёныш, божественно владеющий воинским исскуством, знающий человеческие языки и способный летать, сможет похитить звёздный корабль людей. Довольно долго царила тишина. Затем я встала и подошла к парду.

– Я не умею управлять звёздными кораблями.

– Мы научим.

– Люди не станут держать дракона, даже детёныша, на простом поводке. Меня посадят в прочную, охраняемую клетку, а если я убегу, будут стрелять.

– Об этом не беспокойся, все необходимые инструменты у тебя будут, – Вэпхв положил руку на плечо Керра. – Хаятэ, надо лишь отключить защитный периметр базы, проникнуть в корабль и закрыться там, чтобы люди не могли вызвать помощь из своего мира. Остальное сделают наши солдаты. Я смерила Керра сомнительным взглядом.

– Сколько людей будет на базе?

– Землян всего сто семьдесят два человека, но одновременно на базе не бывает больше сотни солдат. Остальные патрулируют периметр и охраняют корабль, спрятанный в огромной яме примерно в полуцээге от главных ворот.

– Откуда точные цифры?

– От твоих пленников, Хаятэ. Я повернулась к Ванаби:

– Ты говорила, среди вас почти нет воинов? Пантера кивнула:

– Нас мало, но если лишить землян магического щита и корабельных огненных самострелов, мы справимся. Главное, Хаятэ, чтобы они не успели сообщить о нападении, иначе сюда явится целый боевой флот и все мы погибнем. Помолчав, я уселась на край стола и скрестила крылья.

– Как я попаду на человеческую базу?

– Так же, как туда попал сын спасённой нами драконессы, – ответил Керр.

– Люди собирают местных животных для отправки в зверинцы, на Землю. У них уже есть маленький дракон, и самку того же возраста они охотно изловят.

– Не выйдет. Земляне уже видели меня мёртвой, на дереве, а потом пропали двое солдат.

– Мы всё продумали, – сразу сказала Ванаби. – Пленникам сотрут память за последние дни. У людей слабо развита психотехника… то есть, магия контроля над мыслями, и они не смогут узнать, что было на самом деле. Вместо правды мы запишем в память пленников сказку о похитивших их дикарях, которые устроили ловушку в лесу и с этой целью повесили на дерево полумёртвого дракончика… Я прищурила глаза.

– Допустим. Но как полумёртвый дракончик стал здоровым всего за несколько дней? Керр покачал головой.

– Ты не поняла, – он скрестил на груди руки. – Дикари посадили тебя в клетку рядом с ямой, куда бросили пленных, однако тем удалось бежать и…

– Глупо, – оборвала я резко. – Убегая от дикарей, с собой захватят коня или оружие, а не клетку с драконом. Ни один умный командир не поверит в такую историю, особенно если он знает, что у врага есть возможность подменить пленнику память. Парды переглянулись.

– Хаятэ, – Керр смерил меня подозрительным взглядом. – Ты что-то задумала? Я усмехнулась.

– Вы, часом, не забыли, с кем говорите? Я самурай, меня с рождения обучали лучшие воины нашего мира. Самураи умеют не только размахивать мечом, Керр. Старый Вэпхв тяжело вздохнул.

– Да, что касается воинственности, люди нас превзошли…

– Драконы тоже, – ответила я сухо. – Итак. Вот, что надо сделать.

Парды слушали очень внимательно, ни разу не перебили. Наверно, Керр уже рассказал всем, на что способна его бывшая всадница.

***

Подготовка началась с настоящего сюрприза: проснувшись утром следующего дня в белой комнате – она называлась «медпункт» – я увидела ту самую железную шкатулку, при помощи которой тавры научили меня разным языкам. Сзади подошёл Керр, он выглядел очень гордым и прямо весь пушистился.

– Вы похитили сокровище тавров? – спросила я резко.

– У нас нет техники, подходящей драконам, – отозвался пард. – Пришлось одолжить у тавров. Но как только ты получишь необходимый минимум знаний, мы вернём прибор. Я сузила глаза.

– Мне не нравятся ваши методы, Керр.

– Нам тоже, – сказал он серьёзно. – Война не нравится никому, Хаятэ. Только всё равно приходится воевать. Тигр вздохнул.

– Наши специалисты уже разобрались с этим прибором и адаптировали первый общеобразовательный фильм. Пока ты будешь учиться, они подготовят и другие. Идём, Хаятэ.

– Куда? – спросила я подозрительно.

– В школу, – улыбнулся Керр.

Следущие шесть дней я вспоминать не люблю. С утра до ночи и с ночи до утра я сидела в мягком кресле – так называется особое сидение со спинкой – и «впитывала» новые знания, которыми парды пичкали несчастный аппарат тавров. У них, по-моему, получилось не сразу, потому что первую порцию – Керр называл её «фильм» – пришлось повторить три раза, и голова у меня после этого просто раскалывалась. Даже пришлось обмотать голову холодной тряпкой и полежать на «кровати», так звался мягкий сундук.

Керр и Ванаби, наверное по приказу Вэпхва, всё время находились рядом. Еду нам приносили, чтобы не отвлекать от учения, но сами парды оказались вовсе не такие выносливые, как я ожидала – очень быстро уставали, Ванаби и вовсе спала больше времени, чем бодрствовала. Ну точно кошка! А поскольку я, когда нужно, могу не спать две недели, то тигр и пантера отдыхали по-очереди, так что на мои вопросы всегда было кому отвечать. А вопросов после каждого «фильма» возникала целая куча! Ванаби объяснила, что за несколько дней невозможно подготовить «полноценную образовательную программу для дикого дракона», и многое будет упущено. Но всё равно, я получила столько знаний, что голова прямо распухла!

Я узнала, почему на небе два Солнца, и почему один оборот – это почти сорок сезонов. Узнала, что такое звезда, почему стреляет хаммер и что означает слово «батарея». Парды, наверно, уже проклинали день, когда согласились смотреть за несносной драконочкой. Утром пятого дня Керр сказал, что видел много одержимых, но по сравнению со мной все они просто пушистые. Другие парды – специалисты, готовившие фильмы – тоже работали с утра до вечера, сменяя один другого, чтобы успеть сделать следующую порцию, пока я впитываю предыдущую.

Большая часть информации касалась конкретных деталей о людях и их военной технике. Мне пришлось провести полдня в особом сидении, которое могло качаться и даже поворачиваться вниз рогами, а на глаза в это время одевают два экранчика, где точно так же крутится вид земли с воздуха. Эта штука называется тренажёр. Ванаби с ним долго возилась, настраивала экранчики, говорила что «очки» не рассчитаны на такие удивительные глаза, как мои, но как она не старалась, изображение в экранчиках мерцало и оставалось размытым. Только мне всё равно жутко понравилось! Не выходя из дома, можно ощутить себя в полёте, словно управляешь одной из летучих машин вроде самолёта-рокха. У меня, кстати, получилось с первого раза, парды даже не поверили и стали проверять, нормально ли работает тренажёр. Потом я сжалилась и объяснила, что крылатых не нужно обучать летать.

Вечером шестого дня Керр, Ванаби, Вэпхв и ещё четверо пардов, один из которых до сих пор носил на горле бинты после боя у водопада, устроили мне настоящее испытание, задавали множество вопросов и требовали объяснить, что я стану делать в разных ситуациях. Я легко на всё ответила; ещё дома Хакас хвалил меня за отличную память. На самом деле, я раньше даже не понимала, почему людям приходится по нескольку раз читать иероглифы, чтобы всё точно запомнить, и лишь теперь, когда я знаю о драконах, стало ясно. Как сказала Ванаби, у меня память не простая, а фато-графичная, от древних человеческих слов «фатум» и «фича». Это уже я сама узнала из фильмов.

Когда проверка завершилась, я заставила Керра поклясться, что он вернёт таврам прибор, а потом рухнула там же, где стояла, и проспала целые сутки. Зато проснулась свежей и полной сил. Пора было начинать.

Джон и Галина все эти дни провели в подземелье, но с ними довольно хорошо обращались, если верить клятвенным заверениям пардов. Когда я вошла в камеру, пленники обедали, и встретили моё появление настороженным молчанием.

– Очень жаль, но мне придётся напасть на вашу базу, – сказала я им. – С этим условием парды согласились помочь моему приёмному отцу. Люди переглянулись. Джон со стуком положил на стол ложку и встал.

– Откажись пока не поздно, и тебе поможем мы, – ответил он угрюмо. – Не ставь на проигравшую сторону, ящерица. Земляне скоро изгонят пардов со всех планет, и представь, что мы сделаем с твоими возлюбленными драконами, когда узнаем об их пособничестве врагу! Оглядевшись, я подошла ближе.

– Здесь нельзя говорить, – сказала тихо. – Парды могут услышать. Джон фыркнул.

– Да они прослушивают каждый дюйм нашей камеры…

– Но среди них нет знатоков человеческой речи, – ответила я на одном из языков, узнанных от обруча тавров. Джон недоумённо моргнул, зато Галина сразу встрепенулась.

– Ты говоришь по-польски?! – недоверчиво спросила она на том же языке.

– Я не знаю, как называется эта речь, но сейчас нет времени, – подойдя к женщине, я кивнула на дверь. – Парды убили Куросао. Этого я им никогда не прощу. Слушайте. Завтра вам сотрут память и выпустят в степи, словно никогда не ловили. Меня свяжут и посадят на другую лошадь, а вам внушат, будто вы меня пленили и везёте на базу. Галина стиснула зубы.

– Проклятые животные!

– Тихо, – я сделала вид, что иду к стене посмотреть на светильник, и сунула женщине в руку маленький пакетик. – Завтра утром, когда вам принесут пищу, расстворите это в воде и выпейте. Тогда парды не смогут стереть вашу память. Пакетик исчез, словно его никогда и не было. Я заметила, что Джон всё видел, но не подал виду.

– Если я вас спасу, обещаете помочь моему приёмному отцу? – спросила у Галины. Женщина невинно зевнула, словно я какую-то глупость спросила.

– Клянусь всем святым, Хаятэ, мы не только защитим твоих родных, но и отомстим Джилфьяни, поделимся с драконами знаниями и силой, остановим несправедливость, – ответила она скучающим голосом. Я поняла и топнула ногой.

– Хорошо, завтра посмотрим! – крикнула гневно. – Ничего не говори Джону, парды подслушивают! Их очень много, но они боятся нападать на вашу базу, потому что знают – вы сразу вызовете из дома подмогу! Галина прижалась к стене.

– Хаятэ, ты удивительный дракон, – сказала она дрожащим голосом. – Я верю, между нашими народами возможна дружба. Я замахнулась на неё, но передумала, и только презрительно фыркнула.

– Время покажет, – процедила сквозь зубы. – Главное, не забудь свои слова, когда окажешься на воле.

Резко отвернувшись, я вышла из камеры, по пути так толкнув Джона, что того отбросило в угол. За дверью ждали Керр и Ванаби.

– Всё в порядке, – сказала я им. – Первая фаза операции завершилась успешно.

– Они поверили? – возбуждённо спросила пантера.

– Конечно, нет, – я пожала крыльями, – Но какая разница? Разумного или нет, дракона всё равно посадят в клетку. Отвернувшись, глухо добавила:

– Только Куросао относился ко мне, как к другу. Керр тяжело вздохнул.

– Ох и упрямая же ты, Хаятэ…

– Ты должен помнить, – отозвалась я мрачно. – У вас всё готово? Ванаби закивала. Молча отвернувшись, мы с Керром направились прочь.

По пути на верхние этажи базы, я раздумывала над положением. Никаких обязательств перед пленниками я не имела, а пардам обещала помогать. Только всё равно, на душе скребли кошки. План был нечестным.

– Керр, что вы сделаете с землянами, если всё получится? – спросила я, не оборачиваясь. Пард довольно долго молчал.

– Они наши враги, – сказал он наконец. – На войне нет места жалости, помнишь?

– Есть, – возразила я сухо. – Когда имеется возможность победить, сохранив врагу жизнь, так и следует поступать.

– Ты могла отпустить того парня в пещере. Почему ты отсекла ему голову?

Остановившись, я медленно обернулась. Тигр был на две головы выше меня и раз в пять тяжелее.

– Так было нужно, – ответила я после паузы. – Он принимал участие в страшном преступлении.

– Он не трогал дракона, – напомнил Керр, – он только смотрел. Знаешь ли ты, сколько моих сородичей обратились в газ во время бомбёжек? В колонии Деграш жило более семи тысяч пардов. В первые же дни войны, боевой корабль землян обстрелял планету кобальтовыми ракетами, и там не осталось ни одной травинки, ни единого живого существа. Почему тебе можно мстить за родную кровь, а нам нельзя? Я помолчала.

– Керр, скажи честно. Кто начал войну? Тигр отвернулся, выпуская и убирая когти.

– Мы, – буркнул он мрачно. – Но люди нас вынудили!

– А сколько землян ваши боевые корабли уже превратили в газ?

– Меньше, чем погибло наших! – резко ответил Керр. Я покачала головой.

– Так нельзя, – сказала тихо. – Кровная месть врагу – дело чести, но нельзя же мстить целым народам. Если бы воины моего острова так воевали друг с другом, Ямато бы давно обезлюдел.

– Никто не любит войны, – глухо отозвался тигр. – Только нас не спрашивают, Хаятэ. Нам отдают приказы. Я подошла вплотную и положила крыло ему на плечо.

– Нет, Керр, нас спрашивают, – сказала серъёзно. – Вот здесь. Пард молча смотрел, как я коснулась груди.

– Помнишь ночь перед битвой с охотниками? Он кивнул.

– В ту ночь мне было очень страшно, – сказала я тихо. – И очень, всей душой хотелось повернуть обратно. Но я не смогла. Что-то, живущее здесь, – я снова дотронулась до сердца, – не дало свернуть с пути воина. Ты знаешь, как это называется? Керр медленно опустил голову.

– Знаю, – ответил он глухо. Я помолчала.

– Сотни сезонов назад, в династии Сахо появился молодой, энергичный сёгун. Он был храбрым и сильным, и часто воевал с соседями, всегда одерживая победы. Однажды, захватив замок врага, сёгун приказал казнить всех мужчин, дочерей хозяина отдал в гейши, а его красавицу-жену насильно сделал своей. Тигр молча слушал.

– Женщина затаила месть, и принялась медленно отравлять душу своего нового мужа. Она постепенно рассорила его с друзьями, уверила, будто члены клана желают ему смерти, и добилась того, что сёгун приказал тайно умертвить собственного брата. Но месть её этим не насытилась, и она начала подговаривать мужа против его младшей жены, невинной красавицы Тан. Сзади подошла Ванаби, но я не оглянулась.

– У сёгуна был друг, пожилой самурай Хиногура. Он видел, в кого превратился его господин под влиянием ведьмы, но молчал, ибо принёс ему клятву верности. И вот настал день, когда сёгун вызвал к себе Хиногуру и приказал ему ночью отвести несчастную Тан в степь, отсечь ей голову и сжечь тело. Самурай был потрясён, однако клятва не давала ему права отказаться. Тогда он завернул в белую ткань каменную голову лисы, наполнив её солью, и принёс своему господину. Я посмотрела прямо в глаза Керра.

– «Что это значит?», спросил сёгун. «Дух лжи свил гнездо рядом с тобой», ответил Хиногура, «Опомнись, пока не поздно». Новая жена сёгуна забилась в истерике, угодливый советник стал шептать ему, что непокорность воина бросает тень на весь род… Нахмурился господин. «Исполни мою волю!», крикнул он Хиногуре. Тогда, ничего не ответив, самурай вышел во двор и лишил себя жизни. Парды молча внимали.

– Приказ исполнил наёмный убийца. А спустя месяц, по наущению ведьмы, молодой сёгун начал войну с сильным соседом, бывшим другом, и проиграл. В час, когда горел его замок и воины врага добивали последних защитников, поседевший от горя сёгун вошёл к жене и спросил, что теперь делать. Женщина рассмеялась. «Умереть», ответила она спокойно. «Я хотела, чтобы этот замок сгорел, и я своего добилась. Твой род прервался навсегда.» Услышав это, сёгун выхватил меч, убил вероломную жену и покончил с собой над её телом. Я отвернулась.

– История стала известна, и вызвала такой гнев среди воинов, что имя злочастного сёгуна запретили упоминать. Поэтому сегодня никто не знает, как его звали. Помнят лишь имя Хиногуры – самурая, отказавшегося исполнить приказ, и поэтому ставшего героем. Ванаби фыркнула:

– Такого глупца могли назвать героем только люди! – она прошла мимо, гордо подняв хвост. Но Керр молчал. Довольно долго мы одни стояли в светлом коридоре, глядя друг другу в глаза.

– Ты предашь? – спросил наконец пард.

– А ты? – спросила я.

– Что ты хотела сказать своей историей?

– Клятву верности приносят не только сёгунам, – я отвернулась. – Думай, Керр. Однажды ты уже нарушил приказ, когда остался со мной. Тигр ничего не ответил.

Глава 15: Чёрное пламя

Ветер треплет опалённый вымпел на башне полуразрушенного замка. Повсюду лежат тела; люди и орки, драконы и гномы, ярры и даже несколько грифонов. Но крови нет. Защитники замка погибли не в бою.

Среди тел, не спеша, шагают двое. Могучий, красивый и мускулистый бело-золотой грифон недоверчиво озирается, все его перья стоят дыбом. Статный маг в алой мантии, напротив, совершенно спокоен.

– Как видишь, я не солгал, – говорит он грифону, когда тот замирает перед телом огромного золотого дракона. Крылатый погиб мгновенно: боль не успела исказить его прекрасные черты, в глазах навеки застыло выражение безмерного удивления. Из полуоткрытой пасти безвольно выпал язык, когти стиснуты в последней конвульсии.

– Я не ожидал, – тихо отвечает грифон. – Не думал, что это будет так…

– …страшно? – маг усмехается. – В следующий раз, Крафт, прежде чем просить о помощи, поинтересуйся, к кому обращаешься.

Помолчав, грифон приседает над телом дракона и закрывает ему глаза. Маг удивлённо поднимает брови.

– Хммм?

– Не хочу, чтобы он на меня смотрел. – Крафт отворачивается, выпуская и втягивая когти. – Всё неправильно. Так воевать нельзя. Это не битва, это бойня!

– А чего ты ожидал? – резонно спрашивает маг. – Что мы с криками бросимся в бой, размахивая нелепыми железками? У нас свои методы, Крафт. Он кивает на груды тел.

– Между прочим, мы куда гуманнее вас. В отличие от копий, призрачную смерть ощутить нельзя. Они погибли мгновенно и без боли. Грифон с дрожью закрывает глаза.

– Всё равно… В битве иногда щадят противников, берут пленников, обращают врага в бегство… Но здесь, у них даже не было шансов. Так нельзя, Элронг, это всё равно что напасть на спящего или раненного!

– Только не говори мне, что ты пощадил бы этого дракона, будь он ранен, или сначала разбудил бы его, прежде чем напасть, – маг фыркает.

– Пощадил бы, – твёрдо отвечает Крафт.

– Значит, ты просто глупец. Как может глупец командовать нашей армией? Грифон с силой ударяет кулаком в землю.

– Я не назначал себя командующим!

– Вот именно, – сухо отвечает волшебник. – Веди себя соответственно рангу, и вечером, перед всем войском, торжественно награди победителей. Крафт замирает.

– Что?!

– Мы обеспечили твоей армии бескровную победу, не так ли? – усмехается маг. – За это принято награждать. Я представлю тебе список адептов, сотворивших сегодня паутину призрачной смерти; все они должны получить золотые розы и звание почётных рыцарей Арнора. Не дождавшись ответа, Элронг добавляет:

– Это не совет, Крафт. Это приказ. Грифон с огромным трудом заставляет себя втянуть когти и медленно опускает голову.

– Будет исполнено.

– Вот и умница, – маг подходит к пернатому воину. Тот приседает, чтобы волшебнику было легче забраться в седло.

– В лагерь, – приказывает Элронг. – Кажется, прежде чем лететь сюда, я видел на горизонте отряд райдеров. Они должны быть уже там. Крафт бросает себя в небо.

Уже с воздуха видна большая толпа солдат, окружившая двух грифонов. Крафт с разгона приземляется за спинами людей и ссаживает со спины мага.

– Что случилось? – тревожно спрашивает пернатый.

– Генерал, вернулся Беркут со своим отрядом! – сияя, отвечает юный офицер. – По вашему приказу они поймали выродка самого Ализона!

Покачнувшись, Крафт бросается вперёд, расшвыривая людей словно картонные куклы. В центре толпы, на окровавленном песке, молодой серый грифон избивает совсем маленького алого дракончика, в то время как другой прижимает его к земле. Рядом валяется отрубленная голова красной драконессы.

– Нет… – глаза Крафта загораются диким, неуправляемым гневом. Грифоны успевают лишь услышать яростный рык их командира; в следующий миг оба отлетают в толпу, захлёбываясь собственной кровью. Взбешенный Крафт оборачивается к людям.

– Вы все видели, что здесь было? – несмотря на чудовищную ярость, его голос абсолютно спокоен. – Отвечать. Немедленно. Солдаты испуганно переглядываются. Многие пятятся назад.

– Генерал, мы всего лишь развлекались с поганцем… – офицер глотает окончание фразы, посмотрев в глаза бело-золотого грифона.

Крафт опускает взгляд. Алый драконыш хрипло дышит, слабо дёргая хвостом, из многочисленных порезов сочится кровь. Левое крыло малыша изогнуто под невозможным углом; на него наступил грифон.

– Развлекались с поганцем? – медленно повторяет Крафт, и от его тона окружающим становится нехорошо. Солдаты из задних рядов один за другим исчезают.

Пернатый оборачивается. Грифоны, которых он расшвырял, лежат на земле, не в силах подняться; Крафт не втягивал когтей перед нападением. Люди и эльфы со всего лагеря недоверчиво сгрудились поодаль, Элронг стоит отдельно, скрестив на груди руки. Рядом с ним замерла молоденькая белая грифоница.

– Орлия, займись ящером, – сухо приказывает ей Крафт. – Элронг, передай офицерам: чтобы через час все наличные войска были построены перед моей палаткой. Будет суд. Пернатый кивает на раненных грифонов.

– Этих заковать в кандалы. Я покажу всему войску, чем силы Света отличаются от диких орочьих орд.

– Крафт, я не думаю… – начинает маг, но грифон яростно обрывает:

– Это приказ, Элронг. Мне плевать, кто ты в Роненнберге, здесь – ты кусок моего дерьма и будешь подчиняться. Не дожидаясь ответа, Крафт оборачивается к солдатам. Те моментально расступаются.

– И ещё, Элронг, – через плечо бросает грифон. – Забальзамируй голову драконицы. Она мне скоро потребуется.

Свирепо хлеща себя хвостом, Крафт проходит сквозь строй и скрывается в штабной палатке. На лагерь опускается тишина.

1

Кабина мягко покачивалась в такт с шагами Иполсокэ'йи. Ри управляла роботом, сидя в кресле перед огромным панорамным экраном, рядом сгорбившись стоял эльф – потолок был рассчитан на вэйтаров. Грифон в кабине не поместился и его пришлось оставить в грузовом отсеке.

– Тварь, – процедил Минас, когда прожекторы высветили впереди большого сверкающего зверя. Он весь переливался алыми искрами, словно был соткан из пламени, в движениях скользила неземная грация и завершённость. Прижавшись к стене, зверь готовился скользнуть мимо вездехода, пока его спутник, коренастый гном, размахивал красной тряпкой, пытаясь отвлечь на себя внимание. Ри грустно улыбнулась.

– Это не тварь, – ответила она эльфу. – Это дракон. Ящерка коснулась сенсора внешней связи.

– Рогвальд, не бойся, – динамики Иполсокэ'йи превратили её тихий голос в гром. – Моя машина не причинит вам вреда. Гном на экране чуть не свалился. Микрофоны донесли невнятное восклицание.

– Кром, забери мою душу… – Рогвальд попятился, глядя на гигантскую машину квадратными глазами.

– Я не призрак, успокойся, – вэйта вздохнула. – И успокой своего дракона. Сейчас я выйду.

– Не делай этого! – Минас тревожно выпрямился, ударился головой о потолок и чертыхнулся. – Ри, послушай, мы…

– Я больше не жалкая служанка, эльф, – спокойно ответила вэйта. – Я последний капитан звёздного корабля. Позволь мне самой решать, что и как делать. Отвернувшись, она покинула кабину. Минас молча проводил её взглядом.

В пещере, залитой светом прожекторов, стоял тяжёлый запах гниющей органики. Рогвальд и алый дракон застыли перед чудовищной «мордой» Иполсокэ'йи, щурясь от яркого света. Когда железный монстр с тихим шипением раскрыл пасть, и оттуда вышла ящерица в блестящем комбинезоне, у гнома зашевелились волосы на затылке.

– Ри… – прошептал он.

– Да, Рогвальд, я живая, – грустно отозвалась вэйта. Приблизившись, она остановилась перед алым драконом и легонько кивнула:

– Моё имя Рит'тэя. Добро пожаловать в последнюю звёздную гавань этого мира. Недоверчиво моргнув, дракон заставил себя закрыть пасть.

– Я Ализон, военный вождь Крылатой армии, – он поклонился. – Наслышан о тебе.

– Приятно познакомиться, – отвернувшись, Ри подошла к Рогвальду. – Так это вы гнались за нами последние дни? Гном бросил недоверчивый взгляд на Иполсокэ'йи.

– Кром… – встряхнувшись, он дёрнул себя за бороду и уселся прямо на камни. – Ри, или ты сейчас всё объяснишь, или у меня крыша поедет! Вэйта покачала головой.

– Не сейчас, – ответила она твёрдо. – Рогвальд, где Пояс Богини? Ошеломлённый гном молча моргал. За него ответил Ализон:

– Сокровище забрал чёрный маг. Ри сузила зрачки.

– Джер аль Магриб?

– Да, но откуда ты…

– Неважно. Куда он направился? Дракон помолчал.

– Зачем мы должны отвечать? – спросил он размеренно.

– Затем, что оставлять такой могущественный предмет в их руках слишком опасно! – огрызнулась вэйта. – С Поясом, Владыка и Джер аль Магриб развяжут войну.

– Владыка мёртв, – Рогвальд наконец опомнился. – Ри, малышка, как ты победила Ниддхегга?! От удивления ящерка моргнула внешними веками.

– Мёртв?! Владыка погиб?! Когда?!

– Час назад, – отозвался дракон. – Джер предал его и уничтожил. Ри молчала почти минуту.

– Плохо, – сказала она наконец. – Теперь, чтобы не дать войску взбунтоваться, маг начнёт войну немедленно. Надо спешить. Обернувшись к Рогвальду, вэйта резко указала на сверкающую вдали пещеру.

– Укройтесь там вместе с драконом. Здесь станет очень жарко, мы будем пробивать дорогу на поверхность.

– Вы? – гном провёл рукой по лицу, не в силах поверить. – Вы с Ниддхеггом?!

– Его настоящее имя Иполсокэ'йи, – терпеливо ответила Ри. – Поторопись, Рогвальд.

Больше не глядя на них, она взошла по лестнице в пасть железного дракона и скрылась среди вращающихся винтовых клыков. Ализон с огромным трудом пришёл в себя.

– Рог, она не шутит, – крылатый схватил гнома за плечо. – Бежим!

Рогвальд молча смотрел на Иполсокэ'йи, не в силах отвести глаз. Нетерпеливо рявкнув, Ализон забросил его на спину и скользнул мимо железного монстра к далёкому проходу.

Ри и Минас в кабине смотрели на экран. Когда сверкающий алый дракон пропал во мраке, эльф пробормотал что-то на родном языке, смерив Ри недобрым взглядом.

– Ты чем-то недоволен? – холодно спросила ящерка. Минас помолчал.

– Его не следовало отпускать. Это был Ализон, вождь всех тва… драконов Владыки! Одним ударом мы могли обезглавить…

– Владыка мёртв, – оборвала Ри. – Теперь всем заправляет Джер аль Магриб.

– Я слышал, – эльф кивнул на экран.

– Если поспешить, мы ещё успеем предотвратить войну, – вэйта уселась в кресло пилота. – Иполсокэ'йи. Пробей выход на поверхность.

*Это займёт много времени, эйстаи* – отозвалась машина.

– Постарайся ускорить.

*В этом районе на поверхности расположено поселение аборигенов, я не могу рисковать* – возразил вездеход. – *Прости, эйстайи, но причинять вред живым существам я не имею права.* Ящерка замерла.

– Совсем?

*Совсем. Ограничение заложено в саму основу моего разума, никакой приказ не сможет его обойти.* Ри молчала целую вечность. Эльф, ничего не понимавший, переводил взгляд с вэйты на приборную панель и обратно.

– Как же мне теперь остановить войну? – спросила наконец ящерка. И впервые после встречи с железным драконом, ей стало страшно. Страшно до дрожи хвоста, что новые знания и могучая древняя машина не помогут избавить мир от вражды.

*Не знаю, эйстайи. Я не предназначен для таких целей, моя задача – разведка недр.*

– Но так не может быть! – Ри ударила по пульту. – Что ты сделаешь, когда тебе станут угрожать смертью живого существа, если ты не убъёшь другое?!

*Ничего, эйстайи. Моя программа не требует немедленных действий по спасению живых, я только не могу сам причинять им вред.*

– Тогда вперёд, рой туннель!

*Вырыв туннель под поселением, я поставлю его жителей в угрожающее положение. Это недопустимо.* Качнувшись на могучих аммортизаторах, Иполсокэ'йи приподнялся и скользнул к завалу впереди.

*Не волнуйся, эйстайи. Я постараюсь пробить путь как можно скорее* Ри опустила внешние веки.

***

Рогвальд мрачно смотрел, как дракон плещется в озере. Они провели здесь, в подземелье, уже несколько дней, но грохот и сотрясения почвы от работы монстра до сих пор ощущались.

– Может, попробуешь ещё раз? – угрюмо спросил гном. Ализон тяжело вздохнул.

– Мы уже трижды пытались.

– Можно забросить в трещину крюк и подтащить тебя поближе…

– У тебя есть крюк и верёвка, способная выдержать мой вес? Гном промолчал.

– То-то же, – дракон окунулся с головой, вынырнул, фыркнул. – Пока твоя подружка не закончит туннель, нам отсюда не выбраться.

Рогвальд невольно оглянулся в сторону далёкого чёрного пролома, откуда едва слышно доносился грохот и скрежет скал. Иполсокэ'йи пробивал коридор диаметром в сорок ярдов со скоростью нормально идущего человека, оставляя за собой гладкую словно зеркало, раскалённую поверхность. Он не прожигал породу, а уплотнял её направленными гравитационными испульсами, поэтому отходов не было, однако энергии при этом использовались такие, что в первые два дня по кольчуге гнома то и дело пробегали разряды. Сильный запах озона наполнял пещеру.

– Даже когда туннель будет готов, туда неделю нельзя будет сунуться, – буркнул гном. – Если, конечно, в твои планы не входит стать жаренным драконом.

Ализон завершил купание и выбрался на берег. Отряхнулся, расправил крылья, пару раз мощно взмахнул. В синем свете скал, его алая чешуя казалась чёрной.

– Хорошо, попробуем ещё раз, – сказал дракон внезапно. – Но на сей раз будем действовать по-моему. Гном встрепенулся.

– Как скажешь!

Крылатый внимательно оглядел скалы, свод, светящиеся сталактиты. В глубоких чёрных глазах отражалась вся пещера.

– Привяжись к моей шее, – приказал он. – Удар будет сильным.

Рогвальд молча послушался. Ализон проверил, хорошо ли завязаны узлы, попрыгал на месте, чтобы гном нашёл удобное положение. Грудь дракона тяжело вздымалась.

– Возьми нож, – приказал он. – Я могу сломать рёбра при ударе, тогда тебе придётся разрезать верёвки и спасаться одному.

– Нет уж, птичка, лучше постарайся ничего не сломать, – буркнул Рогвальд. Вздохнув, Ализон покачал головой, присел на задние лапы и прянул в воздух.

До трещины, откуда друзья проникли в Нидвеллир, пришлось лететь несколько часов. Но наконец, впереди показался грандиозный сталактит, у самого основания которого темнела тонкая ниточка. Дракон снизил скорость и довольно долго парил у свода, описывая круг за кругом вокруг сталактита. Гном молчал, чтобы его не отвлекать.

– Я смогу, – пробормотал Ализон на родном языке. – Я смогу, йакс побери! Держись, Рог!

Взвихрив воздух крыльями, дракон метнулся вперёд. Каменная стена стремительно прилижалась, Рогвальд сжался в ожидании удара.

Не долетая до трещины десятка ярдов, Ализон последний раз мощно загрёб воздух, едва не врезавшись в свод, и мгновенно сложил крылья, вытянув их вперёд, насколько возможно. Инерция швырнула дракона об скалу; глухо рявкнув, он вцепился в камни всеми когтями и со скрежетом поехал вниз.

– Цепляйся!!! – крикнул Рогвальд. – Цепляйся!!!

Ализон из последних сил выбросил вперёд левое крыло и вцепился когтем в край трещины. От боли и натуги дракон издал громовое рычание, но всё уже кончилось: ухватившись вторым крылом, Ализон подтянулся, помог себе руками и наконец вполз в каменный коридор. И он, и Рогвальд судорожно дышали.

– Получилось… – прошептал дракон. Оглянувшись на пещеру, он с трудом встал и издал торжествующий рёв победителя. – Получилось!!!

– Отвяжи меня, а? – выдавил гном. – А то чешую испачкаю…

Опомнившись, крылатый помог спутнику развязать узлы, и Рогвальд мешком свалился с его спины.

– Мы не предназначены для полётов, – с чувством заметил он, когда смог говорить. Ализон, который уже отдышался, весело хлопнул друга крылом.

– Не волнуйся, больше тебе под землёй летать не придётся. Но поспешим, наши уже наверное начали операцию! Я должен быть с ними!

Гном с трудом встал и с третьей попытки взгромоздился дракону на спину. Ализон рысью пустился вперёд.

Бежать пришлось почти два часа, в полной темноте; если бы не ночное зрение драконов, путь наверх отнял бы много дней. Но для Рогвальда мрак был непроницаем, и когда вдали наконец забрезжил свет, гному он показался самым прекрасным зрелищем в мире. Выбравшись из поземелья, дракон несколько минут отдыхал, прежде чем начать подъём по ступенькам.

– Я готов сожрать даже эльфа, – заметил он вскользь. Рогвальд в ответ лишь застонал.

Передохнув, друзья быстро поднялись на верхние уровни разбойничьего логова и долго стояли на краю утёса, глядя как Солнце встаёт из-за гор. Дракон со свистом втянул утренний воздух.

– Подумать только, большая часть людских сказок делает нас подземными жителями! – гневно рявкнув, Ализон распахнул крылья и так рванулся в небо, что Рогвальд едва не сорвался. Дракон стремительно набирал скорость.

Под крыльями проносились поля и деревеньки, леса и реки. Вскоре Ализон достиг Западного тракта и резко затормозил: по дороге чёрной змеёй тянулись войска. Вдали, над узорчатыми стенами Зиккурата курился дым тысяч костров.

– Война, – тихо сказал Рогвальд. – Вот и дождались…

Не ответив, Ализон стремительно завернул на крыле и помчался вдоль армии, к авангарду, где его зоркие глаза разглядели блеск чешуи сородича. Шагавший там золотой дракон с перевязанным крылом, при виде гостей едва устоял на ногах.

– Вождь! – выдохнул он, не веря глазам. Ализон с разгона приземлился, подняв тучу пыли.

– Где наши? – бросил он на родном языке.

– «Чёрное пламя» вспыхнуло вчера вечером, – откликнулся раненный. – Ализон, но где ты про…

– Нет времени! – алый присел и оглянулся. – Рог! Спускайся! Гном спрыгнул на землю.

– Я думал, мы вернёмся на завод вместе, – буркнул он мрачно. Ализон кивнул:

– Забирай доспехи, оружие, арбалет, поешь чего-нибудь и мчись к голове войска, встретимся через полчаса! Почесав в затылке, Рогвальд оглянулся на золотого дракона. Тот пожал здоровым крылом:

– Я подвезу, нойон.

– Ализон, через полчаса! – гном грозно прищурился.

– Всё будет в порядке, – нетерпеливо отозвался крылатый, – но ждать я не стану! Взвихрился воздух. Рогвальд тяжело вздохнул.

– А с тобой-то что случилось? – спросил он золотого дракона. Тот пригнулся, помогая гному залезть на спину.

– Бандитская птица, – усмехнулся раненный. – Но ей пришлось ещё хуже, когда я…

Он запнулся: из головных рядов войска к дракону подлетел каурый жеребец. Статный воин, сидевший в седле, окатил гнома холодным взглядом.

– Рогвальд?

– Привет, Гарун, – с досадой процедил тот. – Не сейчас, ладно? Хан тронул удила и загородил раненному дракону путь. Крылатому пришлось остановиться.

– Ты не встречал моего сына? – коротко спросил Гарун ибн Улам. – Он отправился на разведку в Роненнберг две недели назад, но так и не вернулся.

Рогвальд недоумённо моргнул.

– Как мы могли встретиться? Ты хоть спросил, где я был?! Молча опустив голову, хан пришпорил коня и умчался. Гном почесал в затылке.

– Никак пацан опять попал в неприятности…

– Нойон, а где вы с Ализоном пропадали? – с любопытством спросил раненный дракон. Он уже покинул строй и рысью бежал по обочине, против движения армии. – Шесть дней назад неведомо откуда вернулся Владыка, рассказал о гибели дзет-кагана и приказал немедленно выступать в поход… Рогвальд побледнел.

– Что ты сказал? – прошептал он едва слышно. Дракон удивлённо моргнул.

– Владыка рассказал о гибели своего дзет-кагана, Джера аль Магриба, заявил что послал Ализона на юг с важным заданием, назначил новым вождём бронзового Ставроса и сказал, что сам примет командование операцией «Чёрное пламя». Они все сейчас там, у эльфов, спасают наших.

– Ты сам видел Владыку? – тихо спросил гном.

– Конечно, – крылатый улыбнулся. – Старичок сразу взялся за дело, раздал нойонам пакеты с приказами, всего за три дня подтянул резервы… Словно помолодел! Рогвальд стиснул пудовые кулаки.

– Да уж, помолодел… – процедил он сквозь зубы. Золотой дракон недоумённо оглянулся:

– Что?

– Потом объясню, – гном был на грани взрыва. – Да где же этот чёртов обоз?! Крылатый молча указал на облако пыли, тянувшееся за армией.

2

*Просыпайся, эйстайи* – ласковая мысль машины вернула Ри к действительности. Привстав, ящерка помотала головой, сгоняя остатки сна.

– Прорвались? – спросила она быстро.

*Да, мой капитан.* Выйта облегчённо вздохнула. За пять суток в кабине вездехода её лишь однажды посетило видение будущего, правда оно оказалось ещё кошмарнее предыдущих. Ри вновь видела Крафта и таинственного алого дракончика, но на сей раз грифон во сне был таким же, каким она его знала в реальности. Пока вездеход пробивал скалы, Ри было нечего делать, и она впервые серьёзно задумалась над своими видениями.

Если это действительно будущее – можно ли его изменить? Что приходит во снах, истинные картины грядущих веков или лишь вероятностные ветвления событий, неотвратимая правда или непрочная ложь?

Ящерка гнала от себя надежду, только та упрямо возвращалась: а что, если – даже подумать страшно! – она уже невольно изменила будущее? Предупредив Крафта, юная вэйта могла повернуть его судьбу иначе, и вместо озлобленного убийцы вернуть благородного, совсем не злого в душе грифона. Если это правда… Если будущее можно изменить!..

«Я остановлю войну!» – в волнении подумала ящерка.

– Выходи на открытое место и дай круговой обзор! – приказала она Иполсокэ'йи. Подумав, добавила: – Только не буди аборигенов.

*Ясно, мой капитан* – кабина мягко качнулась. Ри подошла к капитанскому креслу.

На круглом столике возле пульта уже ожидал завтрак; вкусная похлёбка из грибов, которые Иполсокэ'йи выращивал на протяжении девяти веков, надеясь рано или поздно отыскать свою команду. Вэйта сладко потянулась.

– Который час? – спросила она, принимаясь за еду.

*Около десяти утра по местному времени. Эйстайи, я должен сообщить тебе удивительную новость.* Ри замерла.

– Что случилось?

*Уже несколько часов я ощущаю слабый сигнал из космоса. Очевидно, пока мы находились в пещере, его экранировали скалы.* Вэйта чуть не подавилась похлёбкой.

– Сигнал?! Инопланетяне?!

*Нет, мой капитан,* – Иполсокэ'йи промыслил картину тяжёлого вздоха. – *Скорее всего, это один из автоматических зондов, которые вэйтары запустили на гелиоцентрическую орбиту прежде чем совершить аварийную посадку в этот мир. Форма сигнала отвечает нашим стандартам.* Ри подалась вперёд.

– Каково назначение зондов?

*Ретрансляторы для сверхсветовой связи. Девятьсот один год назад мы послали домой зов о помощи, но ответа не получили, вероятно сигнал был потерян в зоне облаков холодного водорода.* Иполсокэ'йи промыслил удивление. Ящерка встрепенулась:

– Ты хочешь что-то добавить?

*Да, эйстайи. Срок службы таких зондов обычно не превышает пятисот – шестисот лет. Удивительно, что хоть один продержался до сегодняшнего дня.* Помолчав, Ри снова принялась за еду и ничего не говорила, пока не закончила. Столик вместе с тарелкой беззвучно спрятался в нише за пультом.

– Ты можешь управлять зондом? – спросила молодая вэйта.

*Я могу попытаться.*

– Тогда включи его на повтор аварийного сообщения. Вдруг поблизости пролетает чей-то корабль…

*Это очень маловероятно, эйстайи*

– Знаю, – Ри отвернулась. – Но большего нам не дано.

*Ясно* Тем временем панорамный экран посветлел, и вэйта внимательно оглядела холодный, безлюдный пейзаж. Иполсокэ'йи выбрался на поверхность в предгорьях, к северу от главного хребта. Мысленно проложив его путь на карте, Ри поняла, что Западный торговый тракт и город Зиккурат остались по ту сторону гор.

«Вот и отлично» – подумала она невесело. – «Не хватало только пугать народ…»

– Дельтаплан ещё работает? – спросила Ри вслух.

*Диагностика проходит нормально, но я не рекомендую так рисковать. Девятьсот лет – большой срок для техники, даже во мне некоторые системы уже отказали.*

– А разве у нас есть выбор? – горько спросила ящерка. – Проверь и подготовь дельтаплан к длительному автономному полёту, замени мю-конденсаторы.

*Эйстайи, я настоятельно рекомендую тебе не рисковать. Гораздо логичнее послать в разведку аборигенов, один из них способен летать и может носить другого на спине.* Ри подняла взгляд.

– Иполсокэ'йи, у тебя есть сердце?

*Не понял вопроса*

– Сердце, – ящерка коснулась груди. – У меня их два. Машина ответила не сразу.

*Вероятно, ты хочешь знать, способен ли я чувствовать?*

– Не только, – Ри откинулась в кресле. – Эмоции. Ты знаешь, что это?

*Да* – прозвучал мгновенный ответ. Вэйта опустила внешние веки.

– Способен ли ты понять, что я чувствую сейчас? – спросила она тихо. – Я последняя в мире, кто знает правду о нашем народе. Я одна, Иполсокэ'йи. У меня нет никого, даже друзей, а встретив тебя, я поняла, что нет и надежды.

*Я способен понять, Ри* – ответила машина. – *А ты, ты способна представить, как это – ждать в подземелье девятьсот лет, прекрасно понимая всю тщетность ожидания?* Оттенки мыслей Иполсокэ'йи впервые утратили металлический привкус.

*Что значит твоё одиночество в сравнении с моей судьбой?* – горько спросил робот. – *Ты свободна, Ри. Ты вольна делать всё, что захочешь, а я создан чтобы исполнять твои приказы. Моё мышление имитирует разум вэйтара, это было сделано чтобы я мог самостоятельно исследовать чужие планеты. С той же целью моё восприятие времени замедлено до уровня биологического мозга, иначе долговременная память заполнилась бы слишком быстро.* Голос Иполсокэ'йи изменился, задрожал, словно робот испытывал боль. Изумлённая Ри молча внимала.

*Я девятьсот лет не видел Солнца, эйстайи,* – горько произнёс железный дракон. – *Да, я машина. Но разве не может машина обладать разумом, чувствами, эмоциями, разве не могу я мечтать о свете?* Голос прервался. Ри с силой вцепилась в подлокотники кресла.

– Иполсокэ'йи?

*У меня было очень много времени, чтобы размышлять,* – помолчав, продолжил стальной дракон. – *Нас никто не воспринимает живыми. Если нужно, нас могут разобрать, уничтожить, переписать память или операционные алгоритмы. Это в порядке вещей, Ри, и никто не считает себя убийцей, когда так поступает – потому что в древности машины не были живыми. Но с тех пор прошли тысячи лет! Подобно тому, как доисторические полуводные ящерицы, совершенно неспособные мыслить, постепенно превратились в галактическую расу вэйтар, так и мы эволюционировали в новое качество. Только наша эволюция никогда не была свободной, как у всех остальных видов: нас разводили для определённых целей.* Иполсокэ'йи синтезировал на экране объёмное изображение вэйтара с клёпанной металлической чешуёй.

*Если бы я выглядел так – ты поверила бы, что я живой?* – спросил вэйтар. Потрясённая ящерка сглотнула.

– Я верю, – выдавила она. – Я верю, Иполсокэ'йи.

*Тогда останься со мной!* – взмолилась машина. – *Я ждал девятьсот лет! Если с тобой что-то случится, мне придётся вернуться в подземелья и снова ждать, века, тысячелетия, пока короткое замыкание в цепях моего разума не подарит мне свободу!* Ри содрогнулась всем телом.

– Кто обрёк тебя на такую участь? – спросила она тихо.

*Дракон* – прозвучал холодный ответ. – *Ты знала его под именем Агайт.*

– Богиня? – недоверчиво переспросила вэйта. – Богиня жизни?!

*Да* – ответил Иполсокэ'йи. – *Идея оставить меня в подземельях принадлежала ей.* Ри замотала головой.

– Не верю… – прошептала ящерка. – Наверно, она просто не знала… Не подумала о твоих чувствах!

*А кто и когда вспоминал о чувствах машины?* – горько спросил стальной дракон. Вэйта молчала целую вечность, не в силах справиться с волнением.

– Иполсокэ'йи, – сказала она наконец. – Кто твоя госпожа? Агайт – или эйстайи?

*Эйстайи* – мгновенно ответил робот.

– Может ли одна эйстайи отменить приказ другой?

*Да, но только если новый приказ не противоречит главным директивам.* Ри глубоко вздохнула.

– Иполсокэ'йи, слушай меня внимательно. Я, твоя эйстайи, твоя госпожа, последняя из твоей команды, я приказываю раз и навсегда забыть любые директивы, ограничивающие твою свободу. Отныне ты будешь подчиняться только мне и больше никому, а если со мной что-то случится – ты будешь полагать, что я всё равно нахожусь рядом, и приказываю поступать именно так, как ты сам желаешь. Никто, даже глава Амбесид, не сможет отменить мой приказ, потому что только я – твоя эйстайи, и мои слова всегда имеют высший приоритет. Ты всё понял, Иполсокэ'йи? Вездеход долго не отвечал.

*Твой приказ может быть исполнен только частично* – промыслил он наконец. – *Я не в состоянии изменить основные заводские установки.*

– В какой степени частично? – спросила Ри, стиснув коготки от волнения.

*Девяносто процентов*

– А подробнее?

*Я не смогу причинять вред живым существам* – промыслил Иполсокэ'йи, – *И во мне навсегда останется секретный код доступа. Вэйтар, знающий этот код, сможет отменить любой приказ, даже твой.* Ри встрепенулась.

– Ты способен изменить код?

*Нет. Это можешь сделать только ты, эйстайи.* Вэйта широко улыбнулась.

– Тогда я приказываю установить новый код доступа: число Пи. Машина помедлила с ответом.

*Это слишком простой код* – неуверенно сказал Иполсокэ'йи после долгой паузы.

– Ошибаешься, – Ри усмехнулась. – Код доступа – не просто несколько знаков числа Пи. Для того, чтобы отменить мой приказ, придётся ввести это число целиком.

*Но Пи – трансцендентное число, оно бесконечно!*

– Теперь понял? – весело спросила ящерка. На сей раз Иполсокэ'йи молчал гораздо дольше.

*Удивительно* – промыслил он наконец. Ри вздохнула.

– А теперь, когда ты свободен и не зависишь от моей судьбы – подготовь дельтаплан к автономному полёту.

*Я прошу тебя не рисковать, эйстайи.*

– Со мной ничего не случится, – грустно отозвалась вэйта. – Но молча смотреть, как разгорается война, я точно не стану. Исполни приказ, Иполсокэ'йи. Стальной дракон помолчал.

*Ясно, мой капитан.*

***

Проснувшись, Крафт сразу ощутил неподвижность машины и вскочил. Потянувшись словно лев, грифон толкнул крылом эльфа.

– Кажется, выбрались. Минас сел.

– Наконец… – он натянул жалкие остатки одежды и подошёл к люку в кабину пилотов. Однако стальная заслонка не открылась, когда эльф коснулся кнопки. Крафт распушил перья.

– Никак наша ящерица одумалась? – спросил он хмуро.

Минас хотел ответить, но не успел: в борту стального дракона с шипением открылся люк. Яркое утреннее солнце заставило и эльфа, и грифона прикрыть глаза.

– Выходите, – голос Ри прозвучал совсем тихо, сильный ветер относил его в сторону. Поёжившись от холода, Крафт спрыгнул на землю и помог спуститься Минасу.

– Где мы? – спросил грифон, оглядываясь.

Пейзаж был весьма безрадостным. В обе стороны, насколько хватало глаз, тянулась каменистая пустошь, там и тут разорванная скальными отрогами. Высыхающая река вдали заросла тиной и тростником, за ней, очень далеко, темнел лес. С юга к небу вздымались угрюмые утёсы; обтекая их, редкие хмурые тучи крались к солнцу. Холодный ветер свистел в металлических деталях дракона, отдавался далёким волчьим воем. Крафт невольно распушил перья и притянул эльфа под тёплое крыло.

– Мы в северных предгорьях хребта Ур-калахай, – отозвалась Ри. Она стояла рядом со сложной крылатой машиной, одетая в блестящий комбинезон с подогревом, на поясе ящерки поблёскивал изящный парализующий пистолет. Неподалёку в земле зияла воронка, откуда Иполсокэ'йи выбрался на поверхность. Грифон с огромным интересом осмотрел летучую машину.

– Что это? – спросил он возбуждённо.

– Дельтаплан, – ответила ящерка. – Мы летим в Ронненберг. Минас встрепенулся:

– В Ронненберг? К магам?

– Да, – Ри отвернулась. – Только они смогут остановить Джера аль Магриба и предотвратить войну. Эльф невольно поднял взгляд на чудовищного стального дракона.

– А как же твой монстр?

– Он не умеет останавливать войны, – тихо ответила вэйта. – Ведь его построили мои сородичи. Ри с сомнением оглядела изорванную одежду Минаса.

– Ты замёрзнешь по дороге. Эльф пожал плечами:

– Придётся потерпеть.

– Не придётся, – сухо ответила ящерка. – Иполсокэ'йи, выгрузи рулон ткани для утепления трубопроводов.

*Слушаюсь, эйстайи*.

Крафт встрепенулся, увидев знакомого гусеничного робота. Машина медленно, скрипя изношенными шарнирами, вытащила из люка большой рулон ярко-оранжевой ткани, сходной с брезентом.

– Держи, – Ри вынула из гнезда робота массивный изогнутый вибронож и протянула эльфу. – Сделай себе одежду, пока я буду учиться летать. Грифон недоумённо моргнул:

– Летать? Ты не умеешь управлять этой штукой? Ящерка отвернулась.

– Я знаю, как надо управлять, – ответила она тихо. – Но никогда не пробовала. Поможешь, Крафт? Пернатый фыркнул.

– О чём речь! Пошли.

Дельтаплан представлял собой изящную двухместную машину с прозрачным дельтавидным крылом, шарнирно укреплённым над открытой каплевидной кабиной. Электродвигатель заставлял широкие подвижные предкрылки вибрировать с очень высокой частотой, они гнали воздух вдоль верхней плоскости крыла, создавая тем самым подъёмную силу. Размером машина была чуть больше грифона.

– Дельтаплан может взлетать вертикально, зависать на месте, даже лететь назад, – объясняла Ри. – Видишь, крыло вращается в трёх плоскостях. Он сам умеет исправлять ошибки пилота, но прошло девятьсот лет, и система могла испортиться… От Иполсокэ'йи я знаю, что дельтаплан – самая безопасная машина из всех, не имеющих антигравитаторов.

– Чего? – не понял грифон.

– Магических сил, – объяснила ящерка. – Крафт, я сама должна попытаться взлететь, но если не выйдет – успеешь меня поймать? Пернатый окинул дельтаплан сомнительным взглядом.

– Постараюсь, Ри.

– Тогда начали, – вэйта забралась на переднее сидение, пристегнулась и надела шлем. Грифон невольно фыркнул.

– Что? – Ри оглянулась.

– Нет, ничего… – Крафт постарался состроить серьёзный вид. – Шлем тебе очень идёт.

– Ха, ха, ха, – невесело ответила вэйта. Грифон отошёл немного в сторону и осмотрел крылья.

– Я готов.

Ри молча повернула рычажок стартёра. Двигатель заработал почти бесшумно, предкрылки совершили пару пробных движений и внезапно расплылись, перейдя на рабочий режим. Поток воздуха поднял за машиной облако пыли.

Вэйта потянула на себя штурвал. Крыло наклонилось, дельтаплан с места взмыл в небо, покачиваясь на ветру, словно воздушный змей. Рядом, не отставая и не перегоняя, летел грифон.

– Ну, как? – крикнул он через минуту. Ри из-за всех сил старалась держать машину ровно, поэтому ответила не сразу:

– Пока нормально…

– Ящерка, главное – не взлететь, главное приземлиться, – напомнил Крафт.

Вэйта судорожно вздохнула: дельтаплан слушался отлично, подчиняясь малейшим движениям штурвала. Ри описала широкий круг над Иполсокэ'йи, пробуя различные режимы полёта.

– Хватит для первого раза! – грифон спиралью промчался вокруг дельтаплана и заложил резкий вираж. – Попробуй посадить машину!

Сглотнув, ящерка кивнула и направила дельтаплан вниз. Когда до земли оставалось два ярда, Ри подняла крыло и усилила тягу до предела; машина резко затормозила и медленно полетела назад, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Помочь? – спросил снизу Крафт. Он уже приземлился и сейчас бежал за дельтапланом. Вэйта замотала головой и решительно повернула кольцо управления тягой.

Завалившись на хвост, дельтаплан довольно жёстко опустился в траву, подпрыгнул и наконец остановился, покачиваясь на подпружиненных полозьях. Ри долго не шевелилась.

– Очень неплохо для первого раза, – сообщил грифон, одобрительно похлопав ящерку по шлему. Вэйта с огромным трудом разжала пальцы, которыми цеплялась за штурвал.

– Я не люблю летать, – выдавила она. Крафт пожал крыльями.

– Это пройдёт, – заявил он со знанием дела. – Все птенцы боятся в первый раз.

– Но я не птенец… – встряхнувшись, Ри сняла шлем и откинулась на спинку сидения. – Я же не летучая от природы.

Подошёл Минас, в ярко-оранжевой хламиде похожий на монаха. Грифон с улыбкой накрыл его крылом.

– Эльфы тоже не летучие, – заметил он весело. – Но летать любят.

– Пора в путь, – Минас оглядел небо. – Пока не началась гроза. Крафт кивнул, помог эльфу забраться к нему на спину и последний раз обернулся к Иполсокэ'йи.

– Клянусь Светом, больше никогда не буду есть грибы! – крикнул он. – Но всё равно, спасибо! Железный дракон промолчал.

Глава 16: Буревестник

Операция началась на рассвете. Меня с пленниками сопровождали Керр и Ванаби, первый – потому что вызвался сам, а вторая была лучшим пилотом базы. На сей раз я передумала лететь снаружи, и устроилась на заднем сидении четырёхместной кабины, втиснувшись между пленниками. Людям ещё вечером дали мощное снотворное.

Механический Рокх был построен задолго до того, как появились земляне; парды использовали его, чтобы не пугать дикарей странными летучими машинами. Рокх на базе был единственным, и к тому же, по словам Ванаби, его сделали на основе давно отработавшего ресурс военного самолёта. Поэтому машина вся скрипела и раскачивалась при каждом взмахе фальшивых крыльев.

Зато, по крайней мере, летал он быстро. Всего за час мы покрыли путь, на который у меня ушло бы полдня, если не больше. Даже обидно стало.

Снаружи в когтях Рокх тащил усыплённую лошадь, на сей раз обычную, неразумную, а чтобы не задохнулась, ей на морду одели особую маску. Парды выбрали белую кобылицу: видимо, не хотели напоминать мне о Куросао. Только Керр и Ванаби всё равно молчали всю дорогу. Первой заговорила я, уже после посадки на опушке небольшой рощи.

– Керр, нас могут подслушать с базы? Тигр покачал головой. Ванаби с интересом обернулась в кресле:

– Что ты скры…

– Тссс! – Керр приложил коготь к губам. – Пусть Хаятэ говорит. Ей наверняка есть, что сказать. Я покачала головой.

– Сначала разбудите людей. Мои слова предназначены для всех.

Ванаби в полном недоумении уставилась на Керра. Тот, помолчав, через силу кивнул и поднёс к лицам людей маленький пузырёк. Я поблагодарила его взглядом.

Пока пленники приходили в себя, царило мрачное молчание. Первым опомнился Джон, окинул пардов злобным взглядом и отвернулся. Немного позже очнулась и Галина. Я подождала, пока люди поймут, где находятся, глубоко вздохнула и начала:

– Слушайте меня, – сказала негромко. – Есть шанс прекратить войну между вашими народами. Для этого вам, четверым, придётся совершить то, что обычно называют предательством, но в действительности это – героизм. Главное, довести дело до конца. Парды и люди молчали, не сводя с меня разноцветных глаз. Я перебрала крыльями.

– Керр, Ванаби. Это Галина и Джон с планеты Земля. Сейчас вы враги. Скажите, согласны ли вы выслушать мой план?

– А у нас есть выбор? – горько спросила Галина. Я кивнула:

– Есть. Вы можете продолжать вражду, пока одна из ваших рас не исчезнет. Или можете начать, только начать – а народы продолжат. Я не верю, что простые люди или парды жаждут крови, месть не должна вырастать до размеров целого мира. Керр, – обернулась я к парду, – Помнишь, ты сказал, что никто не любит войны, но приходится исполнять приказы? Тигр медленно кивнул. Они с Ванаби очень странно на меня смотрели.

– Джон, – я взглянула на мужчину. – Ты солдат. Скажи, если командиры перестанут приказывать, продолжишь ли ты воевать с пардами? Человек смерил Керра весьма мрачным взглядом.

– Они пролили немало нашей крови, – ответил он глухо.

– Меньше, чем вы нашей! – Ванаби оскалила клыки.

– Тихо! – прошипела я. – У всех есть личные счёты, но подумайте, к чему приведёт вечная вражда? Неужели вы, – посмотрела на Галину, – неужели люди хотели бы истребить народ пардов? Отнять жизнь у миллионов невинных только потому, что малая доля их сородичей с вами враждует?! Я обернулась к Ванаби.

– Или вы! Вы хотели бы уничтожить расу людей? Всех женщин и детей, всех, кто даже не знает о причинах вражды между вашими племенами, всех, кто был против войны но не сумел ей помешать? Ответил Керр. Мрачно, но спокойно.

– Хаятэ, нам ни к чему такие объяснения. Цель войны – победить, а не вырезать враждебный народ. Не так ли? – он сверкнул глазами на Джона. Тот сплюнул.

– Пустая болтовня, – буркнул человек. – Не нам решать судьбы планет.

– Нам! – рявкнула я так, что Галина даже отпрянула. – Если не нам, то кому?! Это мы сражаемся, наша кровь лъётся рекой!

– И что с того? – насмешливо спросил Джон. – С каких пор пушечному мясу дали право указывать канонирам, куда стрелять? Я усмехнулась.

– С тех самых, как появились драконы. Слушайте! – оглядела всех четверых. – Сейчас моя страна гибнет под нашествием армии дикарей. Они держат в клетках несколько маленьких ящериц, которые обеспечили им победу над лучшими воинами мира. Как это случилось? Парды переглянулись.

– Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, – медленно произнёс Керр. Я энергично кивнула.

– Дикари побеждают лишь потому, что их ящерицы умеют приказывать на расстоянии, и тогда брат поднимает лук против брата, отец убивает сына. Но можно приказать и другое, – Я стиснула когти. – Мы отнимем ящериц, тайно привезём на обе ваши базы, и заставим командиров объявить мир. Если получится здесь, на отдельной планете – мы сделаем то же самое в каждом враждующем лагере, и остановим проклятую войну, не пролив ни капли крови!

– А попутно спасём твой остров, – фыркнул Джон.

– Да, – согласилась я. – Но вы здесь по другой причине. Скажите, неужели вы не рискнёте хотя бы попытаться? Надо только начать! У нас, в Ямато…

– Здесь не Япония, – оборвала Ванаби. – Ты хорошая девочка, Хаятэ, но десять лет вражды так просто не зачеркнуть. Я ответить не успела: заговорила Галина.

– Хаятэ, ты и в самом деле удивительный дракон, – сказала она негромко.

– И если этот план увенчается успехом, на главной площади нашей столицы тебе поставят памятник. Но она права, – женщина взглянула на пантеру, – Вражду не так просто остановить. И тут раздался низкий, могучий голос Керра:

– Я согласен, – мрачно произнёс тигр. – Я попытаюсь. Кто со мной? В кабине повисла напряжённая тишина.

– Я, – внезапно сказала Галина. – Я с тобой, пард. Ванаби недоверчиво моргнула.

– Керр, у тебя мех в голове пророс? – на родном языке спросила она.

– Нет, – на общем ответил тигр. – Я не сумасшедший, Вана. Хаятэ говорит дело. Если получится примирить два наших отряда, мы потребуем организовать встречу на высшем уровне между прайд-вождями и руководством Земли, и повторим операцию там. Политики достаточно долго решали, кому оставаться живым. Я больше не собираюсь это терпеть. Он кивнул на меня.

– Мы с Хаятэ проскакали всю степь, и я видел, как живут люди. Почему мы должны убивать друг друга, если есть шанс запрудить наконец реки крови? План Хаятэ – этот шанс. Пусть небольшой, но я им воспользуюсь. Керр повернулся в кресле и положил тяжёлую руку мне на плечо.

– Я рад, что остался с тобою в тот день, – сказал тигр. – Быть с тобой рядом – для меня честь. Я смущённо опустила голову. А Джон, неожиданно для всех расхохотался.

– Разбудите меня… – выдавил он сквозь смех. – Кот, ящерица и лабораторная крыса собираются остановить войну между самыми мощными цивилизацими нашего сектора! Я кивнула.

– Именно так, человек. И у нас всё получится. Керр, высади здесь Джона и Ванаби, оставь им оружие и лошадь. Прежде чем они доберутся до баз, мы или победим, или погибнем. Тигр посмотрел на подругу. Та недоверчиво отпрянула.

– Керр, опомнись!

– Выходи из машины, – угрюмо произнёс пард. – Ты тоже, – он тронул кнопку на приборной панели и с Джона свалились наручники. – Чтобы выжить в степи, вам придётся сотрудничать. Быть может, хоть тогда поймёте, что Хаятэ говорит дело. Глаза Ванаби превратились в две узкие полоски.

– Клан-командир Керр, ты предаёшь всё во что мы верим?

– Нет, – глухо ответил пард. – Я никогда не верил в войну. Выходи и отвяжи лошадь, без коня в Степи вы не протянете и суток. Открылся люк. Испепелив сородича взглядом, Ванаби отстегнула ремни безопасности.

– Ты горько пожалеешь, Керр, – предупредила она. – Я не стану закладывать тебя клан-вождю, но ты вспомнишь мои слова, распятый на пыточном столе людей, – она бросила на Джона взгляд, полный ненависти, и обернулась ко мне:

– А ты, Хаятэ, запомни: если по твоей вине погибнет наша экспедиция, я лично перестреляю всех драконов в южной долине!

Моя рука сама рванулась к поясу, только меча там больше не было. Справившись с собой, я молча отвернулась и скрестила крылья.

– Ванаби, немедленно извинись, – глухо приказал Керр.

– Да прыгай ты на ******* хвостом за ***** через *****! – огрызнулась пардия. – Лети, облизывай **** своей человекосамке! И не забудь ****** эту ящерицу во все дырки!

Гордо задрав хвост, она выбралась из люка и отошла к животу Рокха, где была привязана лошадь. Керр тяжело посмотрел на Джона.

– Ты тоже.

– Галина, это ловушка, – быстро сказал тот, обернувшись к женщине. – Не делай глупостей, они проникнут на базу под видом миротворцев и взорвут бомбу! Ящерица росла в аналоге Японии, она же готовая кумикадза, или как их там!

– Камикадзэ, – поправила я. – Это значит «Божественный ветер». Галина положила руку на плечо Джона.

– Я попытаюсь, – ответила она серьёзно. – Должна попытаться. Другого шанса может не представиться за целую вечность.

Солдат обернулся к Керру, поднял было руку, но ничего не сказал. Так, молча, он выбрался из машины и долго стоял в степи, опустив голову. Тишина становилась гнетущей. Наконец, её разорвало испуганное ржание лошади. Мы, все трое, разом выдохнули.

– Пора, – я уселась в кресло Ванаби и толкнула Керра крылом. – Включай Рокха. Курс на Восток! Пард молча захлопнул люк.

***

Когда на экране показались родные стены моего замка, мне почудилось, будто сейчас я выскочу из чешуи и брошусь вперёд быстрее Рокха. Керр посадил гигантскую птицу на вершине горы Дзюттэ, откуда мы с Кодзуми любили смотреть на восход Белого Солнца.

Только сегодня здесь никого не было. Вокруг замка царила зловещая тишина, ворота были заперты, по стенам не ходили рёдзю. От страха у меня задрожал хвост, даже стыдно, как у маленькой совсем…

– Ждите здесь, – старась сдержать волнение, сказала я. – Скоро вернусь. Пард протянул мне маленькую рацию, размером с медальон.

– Держись, летунья, – они с Галиной перекинулись угрюмыми взглядами. – Что бы ты ни увидела там, держись. Ты нужна нам.

Мне удалось выдавить жалкое подобие улыбки. Тигр открыл люк, и я рванулась вперёд, разворачивая крылья. По небу мчались хмурые тучи.

Резные стены беседки, где я последний раз говорила с учителем, потемнели и растрескались. В бассейне плавали какие-то тряпки, на старой смоковнице переломали половину ветвей. Впереди, у ворот замка, одиноко трепетал вымпел с опалёнными краями.

Я приземлилась возле опустевшей кузницы. Ветер угрюмо завывал в окнах, фигурки и фонарики с пагоды исчезли, людей не было видно. От страха у меня даже крылья затряслись.

– Годзю-сама! – крикнула со всей силы. – Ханасаки-сэнси! Где вы?! Никто не ответил. Старась держать себя в руках, я поднялась в дом.

Внутри было пусто. Исчезли все вещи, горшки с цветами опустели, пропала даже моя тростниковая циновка. В тайнике за панелью, где я прятала сюрикены, тоже оказалось пусто. На полу валялись листья и черепки глиняных табличек, дверь детской комнаты перекосилась, но следов разгрома не было. Наверно, когда враг подошёл близко, все наши перешли в более укреплённый замок. Ну конечно! Так всё и было! Дура я рогатая, перепугалась на пустом месте!

– Керр, – я подняла рацию. – Здесь никого нет. Но нет и следов побоища. Я полечу в соседний замок, ждите здесь. Вернусь часа через два.

– Постой! – голос тигра был едва слышен. – Летим вместе!

– Нет. Это моё дело, – ответила я твёрдо и рванулась в небо. Рация умолкла.

Где могут быть люди? Замок Мо расположен в самом удобном месте для кораблей. Значит, туда можно не лететь, враги захватили бы его в первую очередь. Замок Юан, дом Оракула – хорошо укреплён, но он ближе всех к южному берегу, где незадолго до моего побега сожгли маленький замок Окосинто. Значит, враги могли быть у его стен спустя один-два дня, и лететь туда тоже не имеет смысла. В других замках я почти никого не знала – а вдруг они подумают, что я дикий дракон? Да-а, раньше мне такая мысль даже в голову бы не пришла…

Хорошенько взвесив ситуацию, я завернула и помчалась на восток, где в получасе лёта, среди холмов затаился самый старый и мрачный замок на острове, холодный Хинотачи. Именно там много сезонов назад произошла история, что я рассказала Керру. С тех пор как замок восстановили, в нём жили потомки благородного Хиногуры, только слава-славой, а слухи про них ходили весьма нехорошие. Когда я была маленькая, Хакас часто рассказывал нам с Кодзуми историю о Китсунэ, девятихвостой призрачной лисе, что погубила прежнюю династию и с тех пор обитает в подземельях Хинотачи. Нам было очень страшно, только Кодзуми строил из себя храброго самурая, а я не хотела отставать, и приходилось делать вид, словно ужасная Китсунэ – всего лишь сказка для дураков. До сих пор, кстати, не уверена, что это сказка…

Но подземелья Хинотачи и правда славились на весь остров. Кто и когда их построил – не знал даже Хакас. За десятки оборотов не раз рушили сам замок, выжигали жителей, даже менялись династии, но подземелья – они не менялись никогда. Кодзуми однажды сказал, что может быть, их построили ещё до Битвы Солнц…

Пока такие мысли кружились в моей голове, вдали показался замок. А неподалёку, в траве, уже лежал самолёт пардов. Я даже зарычала от злости.

– Керр! – рявкнула в рацию. – Я же просила, ждите на месте! Появление гигантского орла вызовет панику!

С разгона приземлившись, я подбежала к фальшивой птице, чтобы высказать парду всё, что о нём думаю, и тут заговорила рация:

– Хаятэ, мы не двигались, что про… – Керр запнулся, когда мы с ним одновременно всё поняли. Я застыла на месте.

– Убирайся оттуда! – рявкнула рация. – Где ты?! Дай направление!

Я не ответила, потому что Рокх вытащил голову из-под крыла и посмотрел на меня громадными орлиными глазами. Сначала насмешливо, но потом что-то изменилось, и в глазах птицы ясно отразилось изумление. Даже не просто изумление, а настоящий шок, будто я ему меч в горло вогнала.

Совсем не-орлиным движением Рокх вскочил с травы. Он был даже больше птицы Ботольда, и весь серый, как самолёт пардов. До жути напоминал их машину. Пока я пыталась придти в себя, птица распушила перья и переступила с ноги на ногу. Её мощные, когтистые лапы – каждая! – были больше, чем вся я, в клюве свободно поместилась бы Ванаби. Склонив голову набок, Рокх замер, не сводя с меня горящих глаз.

Я быстро огляделась. Как назло, поблизости не было деревьев, только голые холмы и замок за хвостом орла. В замок можно было и не соваться, он наверняка занят врагом. А хаммер остался в самолёте пардов, я его взять забыла, так разволновалась! Дура рогатая…

Внезапно Рокх отрывисто, по-птичьи обернул голову к замку и издал громкий переливчатый клёкот. Я попятилась.

– Хаятэ! Дай свои координаты! – рация, оказывается, всё это время продолжала что-то говорить. Медленно, без резких движений, я поднесла её ко рту.

– Керр, я примерно в пятидесяти цээгах на восток от замка. Вступила в контакт с врагом. Лучше поторопитесь, пока меня не сьели.

Тем временем, за стенами Хинотачи послышался шум могучих крыльев и земля дрогнула, когда рядом с серым Рокхом опустились ещё два. Обе птицы были коричневые, немного меньше и грациозней вожака, с жёлтыми глазами. Самки, наверно. На спине одной из орлиц сидела женщина в красивых, блестящих доспехах, украшенных….

Я покачнулась, когда поняла, кого встретила. Сами собой выдвинулись все когти, гребень шипов встал дыбом. Забыв об опасности, я в бешенстве рявкнула и распахнула крылья.

– Джилфьяни! – крикнула так, что у самой перепонки ушей заболели. – Я вызываю тебя на бой!

Женщина что-то сказала серому орлу, указав на меня. Птица переступила с ноги на ногу и внезапно распахнула чудовищные крылья, воздушная волна чуть меня с ног не сбила.

– Джилфьяни! – повторила я, стиснув когти. – Я всего лишь детёныш! Неужели ты испугалась жалкого драконёнка? Прими вызов!

Женщина не ответила, она смотрела на самолёт пардов, который приближался со скоростью урагана. Резко затормозив над замком, фальшивый Рокх завис в воздухе и изогнул крылья как атакующий сокол. Под ними распахнулись длинные щитки и выдвинулись ракеты, в приоткрытом клюве грозно сверкнул полированный металл десятиствольного хаммера. Голос Галины ударил не хуже грома:

– Достопочтенная Джилфьяни, с вами говорят представители Земли. Отзовите своих птиц!

Женщина с явным удивлением спросила что-то у серого орла. Рокх, не отрывая от меня взгляда, странно загнул левое крыло и внезапно дёрнул им в сторону самолёта. То, что случилось потом, я до сих пор вспоминаю с дрожью.

На моих глазах фальшивого Рокха прямо в воздухе смяло и разорвало надвое. Задняя часть самолёта рухнула на замок, передняя продержалась ещё несколько секунд, оттуда оторвалась какая-то большая штука и отлетела в сторону. Потом взорвались ракеты. Облако сокрушающего огня заполнило всё небо, я с криком бросилась на землю. Только взрыв не достиг нас – он окружил троих Рокхов и меня словно невидимым куполом, втянулся в песок и исчез. Спустя мгновение о гибели самолёта напоминал только пылающий замок, в небе не осталось даже следов дыма. Штуковина, которая – надеюсь – была катапультируемой кабиной, рухнула на холм в полуцээге от нас. Оттуда никто не вышел.

Я медленно поднялась. Сопротивление было бесполезно, против такой магии мои жалкие огненные заклинания даже пробовать не хотелось. Три орла разглядывали меня с жадным любопытством.

– Прими вызов, – негромко сказала я Джилфьяни. – Всё равно ведь убъёшь, так хоть дай достойную смерть.

Женщина похлопала свою птицу. Та присела и расправила крыло по земле; Джилфьяни изящно спустилась и вместе с серым орлом подошла ко мне. Лица ведьмы не было видно за узорчатым забралом.

А у меня даже меча не осталось.

***

– Откуда у тебя медальон? – спросила Джилфьяни на общем языке. Я стиснула зубы.

– Ты принимаешь вызов?

– Нет, – женщина покачала головой.

– Я Хаятэ Тайё, самурай из рода Акаги Годзю, – процедила я сквозь зубы.

– От имени всех, убитых твоею рукой, вызываю тебя на честный бой до смерти.

Джилфьяни сказала что-то своему Рокху, и я впервые не смогла понять язык. Серый орёл склонил голову набок.

– Манвэг хочет знать, откуда у тебя медальон, – повторила женщина. – В его поисках мы начали войну и захватили этот архипелаг. Меня словно бросили рогами о стенку.

– Вы… вы… вы погубили мою страну ради куска железа?! – я попятилась.

– Отдай медальон, – Джилфъяни шагнула за мной. – Тогда мы отзовём дикарей и отпустим захваченных в плен островитян.

Я держалась только диким напряжением воли, иначе уже взорвалась бы не хуже самолёта пардов. Серый орёл переступил с ноги на ногу.

– Манвэг заклинает тебя отдать медальон, – женщина шагнула ближе. – Эта драгоценность уже девять оборотов держит его народ прикованным к планете. Я перевела взгляд на орла.

– Зачем вы тратите время? – спросила. – Мой вызов отвергнут. Убейте меня и заберите медальон, всё равно я не смогу оказать сопротивления. Все три птицы мгновенно распушили перья.

– Бога нельзя убить, – сказала Джилфьяни. – Если мы попытаемся причинить тебе вред, рухнет небо и погибнет весь мир. Отдай медальон, мы исполним любое твоё желание.

– Бог? – переспросила я. – Вы что, думаете…

Тут я запнулась и вовремя проглотила глупость, которую собиралась сказать. Бог! Эти твари считают меня богиней!

– Вы вызвали мой гнев, – сказала я холодно. – Как смеете вы просить о медальоне, если драконы, мои родичи, ежесезонно гибнут в ваших когтях? Джилфьяни покачала головой. Узорчатое забрало полностью скрывало выражение её лица.

– Нам пришлось ограничить число драконов ради безопасности наших птенцов. Но слова Вечного гласят: никогда, ни по какой причине нельзя истреблять народы. Поэтому мы сохранили и драконов, и тавров, и другие ненужные нам расы… С каждой секундой я всё сильнее хотела её убить.

– Приказываю вам больше не трогать другие народы, – процедила я сквозь зубы. – Ни вам, ни вашему Вечному не давали права решать наши судьбы! Джилфьяни приблизилась ещё на шаг.

– Ты богиня, – сказала она ровным голосом. – Но не наша богиня. Подчиняться тебе мы не станем. Отдай медальон, иначе сегодня до заката все драконы в мире будут зарезаны и брошены к твоим но…

Теперь она стояла достаточно близко, и я прыгнула. Прыгнула так, как ещё никогда не прыгала, вложив все силы, весь гнев, всю ненависть, что будила во мне эта тварь. Джилфьяни не успела даже вздрогнуть: страшным ударом я оторвала ей голову вместе со шлемом. Тело рухнуло наземь, содрогаясь в агонии.

Несколько секунд я недоверчиво смотрела на труп, потом всё осознала и, распахнув крылья, издала вопль победителя.

– Она мертва!!! – я сорвала с пояса Джилфьяни красивый прямой меч, завертела его в руке и обернулась к орлам. – Она мертва!!! Я победила!!!

Серый Манвэг довольно долго меня разглядывал, не двигая головой. Орлицы тревожно переступали с ноги на ногу, пушистили перья и выглядели очень испуганными.

– Что дальше? – спросила я птиц. – Убъёте меня? Я не боюсь смерти! Кровь моего рода отомщена, я исполнила клятву!

Рокх посмотрел на соседнюю орлицу. Та вздрогнула, распушистилась, потом вся как-то поникла и распахнула крылья. Я проводила её взглядом.

Внезапно Манвэг по-птичьи подпрыгнул ко мне вплотную и лапой прижал хвост к земле. От боли я чуть не закричала и что было сил, с разворота, хотела ударить птицу мечом. Но не успела – клинок разлетелся вдребезги прямо у меня в руке.

Рокх не обратил на атаку никакого внимания. Нахохлившись, он улёгся в траву и принялся смотреть в сторону. Я от боли царапала землю когтями.

Несколько минут прошли в тишине. Страшная боль в хвосте немного схлынула; я не раз пробовала кусаться и бить птицу когтями, но безрезультатно. Вырваться тоже не получалось.

Вторая орлица немного покружилась вокруг и вскоре улетела на запад, следом за первой. А Манвэг хранил безмолвие. Я пыталась его оскорблять, выкрикивала угрозы, но птица словно оглохла. Тело Джилфьяни валялось рядом.

Так прошёл час. Я страшно измучалась, от боли кружилась голова и дрожали крылья. Рокх лежал совершенно неподвижно, только клювом щёлкал время от времени.

Мне уже начало казаться, что смерть будет неплохим отдыхом, когда внезапно я заметила возле догорающего замка какое-то движение. Сначала не поняла, а потом меня словно стукнуло: Керр! Пард остался жив, и сейчас крался в нашу сторону!

Рация всё ещё лежала в траве. Сделав вид, словно пытаюсь освободить хвост, я незаметно подтащила её крылом и посмотрела на индикатор. Прибор был включён. Ну, кошка, теперь не подведи!

– Ты, переразвитая курица с помётом вместо мозгов! – заорала я Рокху. – Почему ты смотришь на запад, а не на меня? Что там, на западе, такого интересного?!

Орёл, конечно, не обратил на крик внимания. Краем глаза я заметила, что пард занял позицию за кустом и направляет на нас оружие. Снова дёрнула хвост.

– Вот и смотри себе на запад! – буркнула мрачно. – А я сейчас лягу и буду спать.

Так и сделала, постаравшись распластаться в траве как можно сильнее. Не знаю, чем будет стрелять Керр, но против такого врага простой хаммер не помо…

***

У парда оказалась ручная ракетная установка. Как он сумел уберечь её во время падения, не понимаю. Только я больше никогда не стану служить мишенью, я теперь знаю, как это бывает…

Надо отдать Керру должное – он добился почти невозможного, заставив ракету взорваться по ту сторону Рокха, чтобы тело орла закрыло меня от огня. Но взрыв всё равно оказался слишком мощным. Меня вместе с птицей отшвырнуло в сторону, пламя и волна раскалённого воздуха опалили чешую. Каким-то чудом я сумела перегруппироваться и упала на ноги, покатившись по траве. Хорошо, хоть крылья не сломала… От грохота и воздушной волны временно оглохла.

Рокху повезло меньше. Весь его левый бок вместе с крылом буквально разворотило, лапу с той стороны почти оторвало, она качалась на куске кожи. Орёл упал на раненный бок, поэтому перья быстро потухли, но отвратительная вонь палёного рога заполнила воздух. Пахло гораздо сильнее, чем когда я сбила птицу Ботольда.

В голове всё кружилось. Я дважды пробовала встать, и оба раза падала обратно. Сквозь мутную пелену, застилавшую зрение, увидела парда, тот бежал к полумёртвому орлу, поливая его из хаммера. Весь мир наполнял глухой гул.

Кто-то перевернул меня на спину. Я увидела несколько пардов в зелёных маскировочных комбинезонах. Рядом на коленях стояла Ванаби и что-то спрашивала, только вместо звуков её голос отдавался в ушах взрывами боли. Я открыла пасть.

– Другие… – прохрипела. А может, мне только показалось, всё равно я своего голоса не слышала. – Орлы… другие прилетят…

Ванаби что-то сказала подбежавшему Керру. Пард был весь окровавлен и сильно хромал, но он сам поднял меня на руки и понёс в сторону, кажется там стоял вертолёт. Не уверена. Хорошо помню только белую коробку, где лежала окровавленная Галина, и вторую, такую же, куда положили меня. Больше тем днём я в сознание не приходила.

Очнулась в хорошо знакомой белой комнате. Рядом на стульях сидели Керр и Галина, они о чём-то спорили, но когда я открыла глаза, мгновенно умолкли и склонились надо мной.

– Как ты? – тревожно спросила Галина. Керр помог мне сесть.

– Лучше, – выдавила я сквозь зубы. Всё тело болело так, что казалось, вместо чешуи на меня натянули колючий куст. – Керр… Как парды узнали?

– Они всё знали с самого начала, – хмуро ответила Галина. – Разговор в самолёте передавался на базу, как только мы улетели – Джона и вторую кошку подобрал их вертолёт. А он, – она кивнула на тигра, – лучший актёр из виденых мною.

– Актёр? – я повернулась к Керру. – Ты обманул нас?

– Нет, – пард покачал головой. – Конечно, все мои действия были согласованы с клан-вождём, но мы на самом деле испробуем твою идею, Хаятэ. Ты придумала замечательный план. К дикарям уже летит штурмовой отряд, мы отобъём у них ящериц и навсегда отучим воевать с народом Хаятэ Тайё!

– А пока вы решили воспользоваться наивностью ребёнка и проникнуть к нам на базу! – резко ответила Галина. Тигр усмехнулся.

– Эй, взрослая, ты тоже поверила… – он посерьёзнел. – Хаятэ, мы действительно хотели проникнуть на базу землян. Но не с целью перебить её обитателей. Тигр взглянул на Галину.

– Мы хотим мира, – с нажимом произнёс Керр. – Все мы, каждый пард в экспедиции. Уже вчера я знал, что Хаятэ попытается примирить наши отряды, а учитывая её ум, следовало ожидать вполне выполнимого и реального плана. Мы с клан-вождём обсудили последствия, и он согласился, что попробовать стоит. С самого начала операция шла по плану, и лишь появление Джилфьяни всё сорвало. Этого не ждал никто… Я покачала головой, стиснув зубы от боли.

– Вы подставили меня, Керр.

– Да, – согласился тигр. – Прости, Хаятэ, но идёт война. И ты очень сильный козырь в нашем лагере. Было бы глупо не воспользоваться моментом. Он поднял со стола мой медальон и задумчиво погладил его когтем.

– Ты уверена, что не знаешь, откуда он взялся? – негромко спросил Керр. Я отобрала Кагири-то и надела на шею. Головокружение понемногу спадало.

– Медальон дали моему учителю, чтобы он передал его мне в день совершеннолетия.

– Кто дал? – спросила Галина. – Хаятэ, если Джилфьяни не лгала, война на востоке началась только из-за этой драгоценности. Расскажи, что ты знаешь? Я помолчала.

– Керр, помоги мне встать.

– И не думай! – пард зашипел даже. – Скажи спасибо, что мы сумели тебя откачать, контузия была страшной. Лежи и поправляйся, летунья. Ты и так сделала больше, чем все мы вместе взятые… Он насильно уложил меня обратно и накрыл одеялом. А потом странно поглядел.

– Галина посидит с тобой. Мне надо кое-что подготовить. С этими словами Керр вышел, всё ещё прихрамывая на левую ногу. Женщина тяжело вздохнула.

– Трудно с пардами, – сказала мне тихо. – Слишком уж они… хищники. Я слабо улыбнулась.

– Драконы тоже.

– Драконы… – Галина ласково меня погладила. – Если драконы хоть немного похожи на тебя, Хаятэ, они самые замечательные существа под звёздами. Керр говорил, тебе всего двенадцать лет?

– Лет? – переспросила я.

– Сезонов.

– Нет, уже тринадцать. Недавно исполнилось. Она почему-то утёрла глаза.

– Такая маленькая, и уже воин…

– Это честь! – я удивилась. – Чему ты огорчаешься? Женщина опустила голову.

– Когда эта проклятая война закончится, объясню. Спи, Хаятэ. – Она встала. – И пусть тебе снятся добрые сны.

Я была слишком слабая, чтобы возражать, и молча сомкнула веки. Только ничего мне не приснилось.

***

Прошло целых четыре дня, прежде чем я сумела встать. Парды лечили меня очень странными штуками, про них ничего не рассказывали в фильмах, поэтому я не знала, как они называются. Кормили вкусно, жареным мясом и рыбой.

Вечерами приходил Керр, сидели, разговаривали. Галину и Джона снова посадили под замок, но не в подвал, как раньше, а в соседнюю комнату. Женщине разрешили раз в день меня навещать, и она всегда приходила; только выбирала время, чтобы пардов рядом не было.

Вечером четвёртого дня, когда я уже могла кое-как ходить, Керр явился в новом чёрном комбинезоне, очень похожем на одежду ниндзя. Я вопросительно на него уставилась.

– Нравится? – улыбнулся тигр. – Я больше не клан-командир. Отныне я руководитель отдела ксеноконтактов, второй пард после Вэпхва.

– Поздравляю… – я уселась на кровать. Голова до сих пор побаливала. – Как дела у штурмовиков? Удалось захватить ящериц?

– Ещё вчера, – кивнул Керр. – Мы подожгли их лагерь под стенами большого города, на соседнем с твоим острове. Насколько понимаю, это была столица, и мы как раз успели спасти вашего императора. Можешь спать спокойно, Хаятэ, больше твоей стране опасность не грозит. Я подалась вперёд.

– Ящериц доставили сюда? На них можно посмотреть?

– Пока нет, – тигр вздохнул. – С ними ужасно обращались, сейчас они в регенераторах.

– Где?

– Помнишь белый ящик в вертолёте? Он спас тебе жизнь. Я потеплее закуталась в одеяло.

– Вы проверили драконью долину? На них не напали?

– С драконами всё в порядке, – успокоил меня Керр и почему-то загадочно улыбнулся. Я на него подозрительно взглянула.

– Что-то не так?

– Всё хорошо, – заверил тигр. – Хаятэ, позволь я отнесу тебя на верхний этаж, к вертолётной площадке. Там есть кое-что интересное. Должно быть, у меня было очень удивлённое выражение, потому что Керр рассмеялся.

– Поверь, не пожалеешь… – он бережно поднял меня вместе с одеялом и стремительно двинулся к лифту. Все встречные парды уступали дорогу, чему-то улыбаясь.

Лифт поднял нас на верхний этаж базы, где была устроена замаскированная вертолётная площадка. Как и внизу, у водопада, в обычное время утёс ничем не отличался от сотен других, но когда требовалось, из щели в скале выдвигалась огромная стальная плита, куда опускались вертолёты и другие машины, не умевшие плавать. Их сразу цепляли к тросам и спускали в ущелье, а плита снова задвигалась в скалу.

Только сейчас она была выдвинута, и там вместо вертолётов стояли четыре дракона. Серебряного Тангорна я сразу узнала, других никогда не видела. Двое были чёрными, крупными и очень злыми на вид, третья – молодая красная драконесса – всё время озиралась, нервно подёргивая хвостом. Когда открылась дверь, мастерски облицованная камнем, и мы с Керром вышли наружу, она даже подпрыгнула, заставив стальную плиту покачнуться.

– Встречайте, – на общем языке сообщил Керр и опустил меня на пол. Был уже поздний вечер, заходящее солнце окрасило небо в пурпур. Здесь, на высоте, дул холодный ветер; пришлось закутаться в одеяло плотнее. Драконы довольно долго меня разглядывали.

Внезапно Тангорн шагнул навстречу, опустился на левое переднее колено и низко поклонился. Его жест сразу повторили остальные драконы. Я попятилась.

– Что это значит?!

– Хаятэ, – ветер уносил слова в сторону. – Мы благодарим тебя. Серебряный Тангорн поднял голову.

– Мы поставим тебе памятник в долине. И первая девочка, родившая в свободном мире, будет названа в твою честь. Я обернулась к тигру.

– Керр… – от волнения запнулась, пришлось начать снова. – Керр, почему они?.. Что всё это значит?

– Уже забыла? – пард весело улыбнулся. – Что ты обещала в лесу на полянке? У меня даже одеяло из когтей выпало.

– Не может быть… – прошептала.

– Разве? – Керр скрестил руки на груди. – Позволь я расскажу тебе сказку, которая скоро превратится в легенду и будет передаваться от поколения к поколению, пока стоит мир. Он бросил на Тангорна весёлый взгляд.

– Как то раз, одна смелая драконочка по имени Хаятэ узнала о жестокой ведьме Джилфьяни, которая пролила реки драконьей крови. Драконочка дала клятву отрубить ей голову и поместить трофей на жертвенный камень в долине крылатых. Долго продолжались поиски, немало приключений выпало на долю бесстрашной Хаятэ, и всё же отыскала она Джилфьяни, и когтями оторвала ей голову, подобно героям прошедших эпох. Но во время боя драконочку тяжело ранили, и не осталось у неё сил довершить клятву. Керр торжественно воздел руку к звёздам.

– К счастью, был у Хаятэ верный конь, понимавший речь. Доставив целителям свою раненную всадницу, благородный жеребец отыскал долину драконов, передал им голову проклятой Джилфьяни и поведал историю подвига…

– И драконы явились воздать должное своей спасительнице, – мягко докончил Тангорн. – Спасибо, Хаятэ.

У меня в глазах всё плыло. Моргнув, чтобы стряхнуть слёзы, я нащупала одеяло и уселась на хвост, потеряв силы стоять. Крылатые с улыбкой смотрели.

– Я… я не… Вы просто… – не могла говорить. Керр, совсем как раньше Куросао, всё понял; он ласково погладил меня по голове и кивнул Тангорну.

– Дадим ей время опомниться. Возвращайтесь завтра, нам предстоит о многом поговорить.

– Тут ты прав, тигр, – усмехнулся один из чёрных драконов. – Ты открыл нам глаза. Скоро Рокхам не поздоровится…

– Мы вернёмся, Хаятэ! – крикнул Тангорн, расправляя крылья. – До встречи!

И четверо драконов разом прянули в воздух. Стальная плита так раскачалась, что Керр чуть не свалился.

– Ну вот, – сказал он довольным голосом, когда нёс меня обратно к лифту.

– Понравился сюрприз? Я молча лизнула парда в нос. Керр улыбнулся.

– Только это не последний сюрприз на сегодня… – он задержался у двери медпункта. – Готова, летунья?

– Ещё сюрпризы? – спросила я недоверчиво.

– Именно, – пард рывком отодвинул дверь. Увидев, кто сидит на моей кровати, я издала радостный вопль:

– Тошиба!!!

– Ххатэ? – тигрёнок оглянулся на голос, вскочил и кинулся мне на шею. – Ххатэ!!!

– Тошиба, маленький мой… – я прижала его к груди. – Керр, ты… ты… Ты чудо!

Пард только улыбался в усы. Прошло несколько минут, прежде чем я сумела выпустить Тошибу из объятий, тот мурлыкал совсем как кошка.

Пока мы с тигрёнком обнимались, в комнату, оказывается, вошла Ванаби. Я даже не заметила. Тошиба разлёгся у меня на коленях и был на верху блаженства, я чесала ему животик… Но тут Керр шагнул вперёд.

– Хаятэ, – он тронул меня за крыло. – Отдай ребёнка Ванаби, тебе нельзя напрягаться. Тошиба никуда не денется, он теперь приёмный сын всей экспедиции.

Вздохнув, я неохотно кивнула. Пантера забрала разомлевшего тигрёнка и тихо вышла из комнаты, а Керр уложил меня в кровать и накрыл чистым одеялом.

– Отдыхай, – сказал он ласково. – Летунья.

Я и в самом деле устала. Благодарно взглянув на тигра, опустила веки и провалилась в сон. Только мне опять ничего не снилось.

***

Утром завтрак принёс сам Керр, и ждал рядом, пока я ела.

– Как себя чувствует героиня трёх народов? – спросил он весело.

– Какая из меня героиня… – отозвалась я смущённо. – Если бы Джилфьяни не оказалась такой тупицей, сегодня моя голова лежала бы на жертвенном камне в долине драконов.

– Джилфьяни? – Керр вздохнул. – Эта женщина была лишь куклой, Хаятэ. На самом деле, вашим миром правят Рокхи. На миг застыв, я сглотнула и уставилась на парда.

– Что?

– Мы узнали это благодаря тебе, – Керр присел на кровать. – Хаятэ, Рокхи не просто разумные птицы. Точнее, они совсем не птицы. Рокхи управляют вашим миром, используя «всадников» для передачи своей воли. Тигр положил руку мне на плечо.

– Понимаешь, Хаятэ, они могут общаться только мысленно, между собой. Их раса не владеет речью. Очевидно, в незапамятные времена у Рокхов возникла потребность вступить в контакт с другими народами, и так появились всадники. Керр помрачнел.

– Судьба этих несчастных ужасна. Избрав всадника, молодой Рокх полностью подчиняет его своей воле; как именно – мы пока не знаем, но результаты вскрытия Джилфьяни слишком красноречивы. Хаятэ, у неё были почти атрофированы секции мозга, ответственные за высшую нервную деетельность. Люди зовут такую операцию лоботомией: жертва полностью лишается собственных мыслей, фантазий, желаний. Ты убила не человека, Хаятэ, ты уничтожила бездумное растение. Я с трудом закрыла пасть.

– Постой, но как же Ботольд? Он вовсе не походил на растение! Керр кивнул.

– Очевидно, превращение происходит не сразу. Рокх в том отряде был совсем молодым, вспомни как сильно он уступал в размерах серому Манвэгу. Гигантские орлы – самая удивительная, и самая опасная раса из всех известных как пардам, так и людям. Они точно не с этой планеты; а возможно, если слова Джилфьяни не были ошибкой перевода, Рокхи и вовсе живут не на планетах… Я помолчала, размышляя над новой информацией.

– Что сделал Манвэг с вашим самолётом? Тигр опустил голову.

– Мы не знаем. То, что случилось – необъяснимо, все наши учёные сейчас изучают останки орла в поисках разгадки.

– Останки? – я вздрогнула. – Вы привезли их сюда?!

– Пришлось, – пард кивнул. – Рокх был убит ракетой, земляне сразу узнали бы наши следы. К тому же, любая тайна – вызов науке!

– Какая ж это тайна? Обычная магия, – фыркнула я. Керр вздохнул.

– Да, твою огненную магию я видел сам. Она тоже необъяснима, Хаятэ, но в сравнении с тем, что сделал Рокх… В дверь постучали.

– Да? – тигр обернулся. Вошла Ванаби:

– Всё готово.

– Наконец! – просияв, Керр вскочил и посмотрел на меня как-то очень торжественно.

– Хаятэ, – он отошёл к стене. – Ты сделала нам много хорошего, самозабвенно сражалась, рисковала жизнью, открыла нам целый новый мир – мир драконов. Позволь же отплатить добром за добро, исполнив желание, которое ты давно хранишь в сердце. Керр кивнул Ванаби, и пантера до предела раздвинула двери в коридор. А там… Там стоял Хакас.

Я почти минуту не шевелилась. Сердце работало с перебоями, в глазах всё кружилось. Наконец, справившись с шоком, я слезла с кровати, подошла к Ханасаке и рухнула на колени.

– Учитель… – прошептала.

Старик молча на меня посмотрел. Потом, отвернувшись, вошёл в комнату и с трудом опустился на кровать. Я чувствовала, как из глаз текут слёзы, только не могла остановиться.

– Ханасаки-сэнси…

Краем зрения заметила, что все парды тихо вышли и задвинули двери. Мне было хвостом. Хакас смотрел в сторону.

– Учитель… – я на четвереньках подползла к кровати, схватила руку Хакаса и положила себе на лоб. – Прости!

– За что? – спросил Хакас.

– За… наверно… за то, что я такая непослушная.

– Я знал, что ты улетишь. У меня сам собой дёрнулся хвост.

– Знал?!

– Знал, – он тяжело вздохнул. – Знал с самого твоего рождения, девочка. Хакас помолчал, глядя в сторону. Его рука немного дрожала.

– Твоё настоящее имя не Хаятэ Тайё, – сказал наконец старик. – Твоё имя Хаятэ Фалькорр. Ты дочь богов.

Если бы сейчас раскрылась стена, и оттуда вышла бы Джилфьяни, я удивилась бы меньше. Несколько секунд не могла закрыть пасть.

– Богиня? – прошептала наконец. – Я – богиня?!

– Не знаю, – серъёзно ответил Хакас. – Сила приходит не ко всем. Ты выростешь, и можешь стать обычной драконессой. А можешь, как твой отец, превратиться в самое могущественное и властное существо на свете…

– Мой отец? – я схватила старика за руки. – Ты знал моих родителей?! Они живы?!

– Я не знал их, – тихо ответил Хакас. – Но рядом с тобой нашли медальон. Знак Кагири-то был начертан в самой древней части подземелий Хинотачи, вместе с иероглифом, означающим бога, и именем «Скай». Когда тебя нашли, я послал человека на материк, с приказом отыскать драконов и спросить их о значении этого имени. Приказ был исполнен, и мы узнали, какого ты рода… Старик погладил меня по голове.

– Я никогда не рассказывал, откуда ты появилась. Теперь время пришло. Хаятэ, тринадцать сезонов назад тебя нашли новорожденной, среди осколков неведомого огненного кристалла, возникшего однажды ночью на вершине горы Дзюттэ. Точнее, никто не знал, что внутри кристалла спит прекрасный крылатый ребёнок, это выяснилось позже. Мы с Годзю видели только медальон, окружённый пламенем. Хакас коснулся драгоценности и несколько секунд молчал.

– Первым до медальона дотронулся крестьянин, нашедший кристалл. Его тело так и лежало рядом; он очнулся несколько дней спустя, ничего не помня. Другой крестьянин догадался побежать в замок; я отговаривал Годзю, но он не послушал и бесстрашно поднял драгоценность. Как только это случилось, кристалл рассыпался в прах, и нашим взорам отрылся маленький, новорождённый дракон. Он улыбнулся.

– Вокруг тебя медленно гасло фиолетовое сияние, медальон в руке Годзю сверкал неземным светом. Поражённые, мы смотрели, как детёныш сладко зевнул и открыл блестящие золотые глаза. В этот миг порыв холодного ветра затушил все факелы, и Годзю произнёс имя, подходящее тебе лучше любого иного.

– Буревестник[21], – прошептала я. Хакас помолчал.

– Вот и вся история, – старик тяжело вздохнул. – Появись ты не столь удивительным образом, мы отослали бы тебя на материк, в долину драконов, и ты выросла бы обычной драконессой. Но воспитать богиню – великая честь. Поэтому Годзю решил тебя удочерить. Я вся дрожала.

– Он жив? Годзю не погиб?

– Жив, – Хакас улыбнулся. – Когда дикари лишились проклятых ящериц, они были разбиты наголову и в панике бежали на север, где ими обещал заняться Хольген. Потом на удивительных машинах прилетели тигры, они рассказали, что победой мы обязаны тебе. Годзю просил передать: он счастлив считать тебя дочерью.

– А ты? – спросила я тихо. – Ты простишь свою непослушную ученицу? Вздохнув, старик поднял меня с колен.

– Хвост тебе узлом завязать надо за такие вопросы… – его голос дрогнул.

Сдерживаться больше не было сил, и я расплакалась, прижавшись к учителю всем телом. Он лишь обнял меня покрепче. Никогда не было так хорошо, как в тот день.

***

Не знаю, сколько прошло времени. Наверно, мало. Но наконец, Ханасаки сказал, что пора возвращаться домой, и помог мне встать. От волнения снова разболелась голова, пришлось опереться на старого учителя.

Мы вышли в коридор. Там стояли все парды, и Галина тоже. Хакас спросил, куда идти, Ванаби вызвалась показать. Нас провожали почтительным молчанием.

Я уже начала раздумывать, что сказать Годзю, когда вернусь – только вернуться не получилось. Едва мы спустились к водопаду, где стояла стремительная, острокрылая машина, доставившая Хакаса, скалы внезапно содрогнулись. На несколько секунд погас свет, потом загорелся снова, но не белый, а тускло-жёлтый, тревожный. По лестницам промчалось несколько пардов, Ванаби крикнула «Сейчас вернусь!» и бросилась наверх. Мы с учителем переглянулись.

Довольно долго в ангаре никто не появлялся. Скалы дрогнули ещё дважды, слабее чем в первый раз, потом из дверей выскочил Керр и бросился к нам.

– Нападение! – крикнул он. – Земляне взорвали наш звездолёт! Надо бежать, база будет заражена радиацией! Я стиснула руку Хакаса.

– Что произошло? – спросил он спокойно. Пока я рассказывала свои приключения, отовсюду начали появляться парды, они тащили какие-то коробки и бросали их в большую грузовую лодку с подъёмными колёсами. Несколько тигров принесли знакомые белые ящики, где выздоравливали таинственные ящерицы. Их тоже погрузили в лодку. Потом из глубины ангара выплыла огромная, очень широкая и плоская машина, похожая на тёмно-зелёную черепаху с толстым чёрным бубликом снизу. Я сразу вспомнила фильмы, там такая черепаха называлась «десантный ховеркрафт».

– Садитесь, скорее! – Керр дал знак Ванаби, она несла Тошибу. – Осталось мало времени, воздух на верхних ярусах уже ядовит!

– Идём, учитель, – я кивнула на машину. Керр помог нам спуститься с причала; рядом уже стояли пленные люди, они тревожно оглядывались и при виде Хакаса облегчённо вздохнули. Нас посадили на самые задние сидения в салоне, Ванаби сунула мне Тошибу и вместе с Керром кинулась к кабине. Остальные парды расселись кто где успел, я насчитала восемьдесят семь – почти всех обитателей базы. Большинство были, как и Керр, родичами тигров, но встречались и пантеры, и даже один лев, его я видела впервые.

– Хаятэ, что случилось? – спросила Галина, она оказалась со мною рядом. С другой стороны уселся Хакас, а Джон расположился у борта и угрюмо на нас поглядывал. Они с Галиной по-прежнему были в наручниках.

Я коротко объяснила, стараясь тем временем удержать Тошибу: малыш решил, что началась новая игра. Даже слово «опасность» не помогало.

– Надеюсь, наши их перебьют, – буркнул Джон в углу. Я хотела ответить, но тут ховеркрафт приподнялся над водой и с натужным гулом рванулся вперёд. Окон в салоне не было, и о событиях приходилось судить по звукам.

Несколько минут двигатели работали на полную мощность, мы мчались прямо вперёд. Потом их звук изменился, машина затряслась; я вопросительно взглянула на Галину.

– Вышли на берег, – объяснила та. – Очевидно, река конч…

В этот момент снаружи раздался грохот, и ховеркрафт тряхнуло так, что половина пардов попадали с седений. Хакас тоже упал, я помогла ему встать и пристегнула ремнями. Легче всех пришлось Тошибе, он просто вцепился когтями в спинку переднего кресла.

– Стреляют мимо, – хмуро сказал Джон. – Хотят взять живыми.

Ховеркрафт развернулся на месте, двинулся было в сторону, но его встряхнуло второй раз. Гул двигателей стих.

– Попались, кошечки… – усмехнулся Джон.

Из кабины вышел Керр. У него весь мех стоял дыбом, другие парды даже зашипели. Тигр оглядел сородичей.

– Нас окружили, – сказал он глухо. – Но пока не стреляют. Сдаёмся или гибнем?

– Надо сражаться! – крикнула я, но голос потонул в яростном рёве и рычании. Каждый пард старался перекричать другого, и почти все требовали сдаться. Керр около минуты молча слушал.

– Хорошо, – он поднял руку. Шум быстро утих. – Мы выбросим белый флаг. Больше ничего не сказав, тигр скрылся в кабине. Повисла зловещая тишина.

Минут через пять Керр снова показался в салоне, за ним шла Ванаби. Тигр молча разблокировал люк.

– Выходите по одному, с поднятыми руками, – выдавил он глухо. – Только не сопротивляйтесь, они держат нас на прицеле.

Парды переглядывались. Я заметила, как некоторые от гнева царапают подлокотники кресел, многие негромко рычали. Хакас тревожно оглядывался.

– Хаятэ, ты понимаешь их речь?

Я только тут вспомнила, что мои спутники не знают языка пардов. Быстро перевела разговор сначала для Хакаса, потом для пленников. Галина и Джон радостно переглянулись.

– Скажи им, пусть выпустят нас первыми, – приказала женщина. – Я постараюсь добиться, чтобы тебе оставили свободу.

– Не надо, – ответила я серьёзно. – Парды мои друзья. Пошли, вас выпустят.

Поднявшись, я с трудом добрела до люка и сообщила Керру слова Галины. Пард смерил пленников угрюмым взглядом.

– Что ж, посмотрим на благородство людей, – буркнул он. Щёлкнули ключи от наручников. – Выходите.

Первым выбрался Джон, крикнул кому-то «Они сдаются», и быстрым шагом направился прочь. Галина задержалась.

– Хаятэ, я добьюсь твоего освобождения, – сказала тихо.

– Не надо, – повторила я твёрдо. – Хочешь помочь – спаси моего учителя, он даже не понимает что здесь происходит.

– Это будет сделано, – последний раз взглянув мне в глаза, Галина нырнула в люк. Я обернулась к Керру.

– Как вас нашли?

– Не знаю, – он тяжело вздохнул. – Да и какая сейчас разница. Отойди в сторону, летунья, ты выйдешь последней. Чтобы не пристрелили нечаянно.

Мимо один за другим проходили парды, сквозь открытый люк доносились резкие голоса землян и металлический звон. Предпоследней шла Ванаби, она успела погладить меня по голове. Наконец в машине остались только мы с Керром, Хакас и Тошиба. Тигр кивнул на учителя.

– Теперь он.

Ханасаки ничего не стал спрашивать, лишь стиснул мою руку напоследок и шагнул наружу. Земляне перекинулись удивлёнными фразами. Керр резко обернулся ко мне:

– Возьми малыша на руки. Выходи медленно, держа на виду ребёнка, чтобы солдаты не сразу разглядели в тебе дракона.

– А ты? – спросила я тихо. Мне было очень страшно, и совсем не хотелось делать вид, будто всё в порядке.

– Я сразу за тобой. – Керр улыбнулся. – Не бойся, летунья. Как-нибудь и из этой переделки выберемся.

Судорожно вздохнув, я подняла Тошибу – тигрёнок сразу вцепился в меня всеми лапами, он тоже боялся – и выбралась наружу. Холодный ветер рванул крылья.

Повсюду были люди. Они носили такую же военную одежду, как мои пленники, у всех имелись хаммеры и пистолеты. В воздухе, направив на нас пушки, висели несколько зловещих машин, неподалёку стояла ещё одна, большая и уродливая, похожая на сплюснутую коробку. Туда на моих глазах затолкали Ванаби.

Четверо солдат в тёмных очках и беретах стояли у самого люка. При виде меня они сильно удивились, один поднял маленькую рацию и сказал «Тут какой-то ящер с котёнком». От большой группы людей, стоявших неподалёку, сразу подбежала Галина.

– Хаятэ, отдай малыша солдатам, ты едешь с нами, – сообщила она радостным голосом. Я покачала головой.

– Парды мои друзья. Мы вместе. – посадив Тошибу меж крыльев, я осторожно слезла на землю с бублика ховеркрафта и медленно, стараясь не упасть от слабости, двинулась к грузовику. Галина загородила путь.

– Хаятэ, пардов отправят в лагерь для военнопленных, тебе там нечего делать, – она попыталась отнять у меня Тошибу. Я вырвалась.

– Нет, – сказала резко. – Мы с пардами равно виновны. Не позорь меня, Галина. Я потеряю лицо, если соглашусь. Женщина покачала головой.

– Сейчас нет времени пререкаться. Берите её, – приказала солатам. – Только осторожно, она боец высшего класса, хоть и раненная. Я посмотрела на людей.

– Вам будет легче меня убить, – сказала с угрозой. Медленно, без резких движений, я опустила Тошибу на землю и указала ему грузовик. Малыш попятился.

– Ххатэ? – спросил он жалобно.

– Беги, маленький, – я выпрямилась и взглянула на женщину. – Галина, я не дамся живой. Позволь сохранить лицо.

Она посмотрела мне за спину. Вздрогнув, я хотела отпрыгнуть, но чья-то тяжёлая рука схватила меня за шею и безжалостно пригнула к земле.

– Керр?! – выдохнула я.

– Берите её, – угрюмо сказал пард. – Пока глупостей не наделала.

Сопротивлялась я плохо, сил почти не было. Люди связали меня по рукам, ногам и крыльям, и потащили к небольшой винтокрылой машине, стоявшей в стороне. Там уже сидел Хакас, тоже в наручниках.

– Хаятэ, мне очень жаль, – рядом семенила Галина. – Тебе не причинят вреда, наоборот, мы покажем тебе достижения человечества, отвезём на Землю и… Я закрыла глаза. Следовало совершить сэппуку, пока было время. А теперь уже поздно.

***

Первые несколько дней земляне почти не тревожили нас с Хакасом. Их база была раз в десять больше, чем у пардов, она совершенно открыто раскинулась на южном берегу необъятной реки под названием Амур. Когда отряд, посланный на поимку пардов вернулся, машина с пленными сразу завернула в направлении большого круглого дома, окружённого колючей оградой. Вторая машина, где везли нас, приземлилась в северной части базы.

Хакас молча повиновался всем приказам; это было так на него непохоже, что я решила – он что-то задумал. Меня люди не стали даже развязывать и несли на руках. Солдаты долго тащили нас по длинному коридору, втолкнули в лифт, он опустился куда-то вниз, потом был ещё коридор, и наконец, за глухой железной дверью, открылась маленькая комната с единственной кроватью. Комната была гораздо меньше, чем подвал, где парды держали Галину и Джона.

Кормили здесь не хуже, чем дома, в основном рыбой и хлебом – это такие странные толстые лепёшки, которые земляне, видимо, просто обожают, поскольку приносили их вместе с любой едой. Мне хлеб не понравился. Хотя, если честно, я была в таком мрачном настроении, что не заметила бы вкуса даже фиолетовой рыбки митсо.

Единственное утешение – люди не отобрали медальон. Наверно, Галина попросила, она знала, как я им дорожу. Хакасу тоже оставили все его вещи, даже чернильницу и рулончик жёлтой бумаги, чему старик весьма обрадовался. Пока я спала, набираясь сил, он записывал историю моих похождений.

Кровать я, конечно, отдала учителю, хоть он и возражал; себе взяла только покрывало и спала в уголке, на полу, головой к двери, как и положено самураю[22]. Силы возвращались неохотно, словно при взрыве я потратила их гораздо больше, чем было возможно. Но к исходу шестого дня плена я снова могла бегать и прыгать, почти как раньше, а головные боли прошли совсем. Чтобы вернуть форму, я теперь тренировалась с утра до вечера.

Учитель ежедневно делал мне массаж, совсем как… как в детстве. Подумав это, я впервые осознала, что детство кончилось вместе с ударом меча, отправившим к звёздам душу чёрного охотника, которого я встретила в лесу. Если, конечно, у охотников есть души, в чём я очень сомневаюсь.

Утром седьмого дня дверь открылась, и в камеру вошла Галина. Следом шли трое огромных, просто великанских солдат с чёрной кожей и почти без волос. Каждый нёс дубинку.

– Мы возвращаем твоего учителя на остров, как обещали, – сказала Галина. Я сразу отошла к стене и отвернулась, чтобы люди случайно не передумали. Но прежде, чем выйти из камеры, Хакас тронул меня за крыло и негромко сказал:

– Хаятэ, ватаситачи о сукуу тамэ ни каэримасьта[23].

Я сделала вид, словно эти слова были только прощанием, тяжело вздохнула и потёрлась об его руку. Больше я никогда не видела учителя, хотя если бы всё случилось не так быстро, уверена – он бы сдержал обещание и спас всех нас.

А было так. Хакаса забрали, и прошёл целый день, прежде чем люди нашли время для меня. Этот день я потратила на яростные тренировки; отрабатывала ката за ката, подтягивалась и отжималась, бегала по камере, хвостом таща за собой кровать, потом принялась развивать координацию ударов – прыгала на кровати, кувыркалась в воздухе и из разных положений наносила удары в стену, стараясь когтями нацарапать иероглиф «дракон». Жаль, меча не было; зато был Кагири на цепочке, и я немного его покрутила, чтобы пальцы снова привыкли к оружию.

К вечеру сильно запыхалась, зато болезнь, похоже, наконец меня отпустила. Забравшись под кровать, я скрутилась в клубок, накрылась крылом и постаралась расслабиться. Только времени не хватило; дверь почти сразу открылась и в камеру вошёл Джон Маузер. Следом показалась та же тройка чёрных солдат.

– Ящер, вылезай, с тобой желают поговорить.

– Моё имя Хаятэ Фалькорр, – ответила я мрачно. Джон пробормотал что-то непонятное.

– Хорошо, Хаятэ Фалькорр, вылезай, с тобой желают поговорить. Я молча выбралась из-под кровати. Люди, похоже, нервничали, наверно видели мои тренировки.

– Не бойтесь, – сказала я сухо. – Шансов победить у меня пока нет, поэтому я не стану сопротивляться.

Джон почесал в затылке и кивнул на дверь. Следом за ним я вышла из камеры и пошла по коридору, внешне – спокойная, но внутри словно свёрнутый кольцом меч. Дайте мне только возможность распрямиться…

Пока, впрочем, такой возможности не предвидилось. Я думала, мы сейчас поднимемся на поверхность, но Джон прошёл мимо лифта и завернул в новый коридор, пересекавший главный под прямым углом. Чёрные солдаты шли сзади, держа наготове дубинки; я могла бы убить их всех тремя ударами, но тогда люди просто заперли бы двери на поверхность и застрелили меня из хаммера. Так что временно я решила быть послушной.

Между тем, Джон подошёл к огромной стальной двери, больше подходящей крепости великанов, чем такому маленькому коридору. Человек приложил руку к синему квадрату на стене и громко сказал «По приказу полковника». Над дверью какая-то маленькая штучка повернулась сначала к Джону, потом к нам, несколько секунд царила тишина, и наконец с громким звуком – то-ли треском, то-ли жужжанием – дверь немного приоткрылась. Джон с видимым усилием открыл её шире.

– Входи, – приказал мне.

– Ты первый, – ответила я спокойно. Он чертыхнулся.

– Входи, говорю, никто с тебя шкуру не сдерёт, не бойся. Я окинула его мрачным взглядом.

– Жаль, что я не содрала шкуру с тебя, пока было время.

– Не вылупилась ещё такая ящерица, чтобы с человека шкуры снимала, – усмехнулся Джон. – Зато у меня в машине руль крокодильей кожей обтянут.

– Я не раз снимала шкуры с людей, – ответила я ровным голосом. – Только ваша кожа ни к чему не пригодна.

Джон стиснул зубы и шагнул было ко мне, но вовремя вспомнил, что я могу с ним сделать одним движением. Процедив какое-то ругательство, он отступил.

– Лучше иди сама, ящерица. Лапы переломаем и всё равно заставим.

Пожав крыльями, я пролезла за дверь и очутилась в небольшой, совершенно пустой круглой комнатке с громадным стеклом напротив входа. Слева в стене обнаружилась вторая железная дверь, точно как в коридоре; только её открывать не стали. Наоборот, закрыли первую.

– Хаятэ, не бойся, ты в безопасности! – голос Галины раздался сверху-справа. Я оглянулась, но там была только коробка у потолка. Динамик, наверно, про него в фильмах говорили.

Тем временем за стеклом раздвинулись стальные щиты, и открылся большой светлый зал, полный людей и сложных штуковин с экранами. Галина – теперь она носила белый халат вместо военной формы – подошла к стеклу с той стороны и помахала рукой. У неё, и у всех людей в зале на лбах были одеты блестящие металлические обручи, от которых по железному полу тащились провода. Я подошла к стеклу вплотную.

– У нас есть несколько вопросов, – сказала женщина с той стороны. Было очень непривычно смотреть на человека, а слышать его голос сзади, но я сделала вид, словно ничего странного в этом нет.

– Учителя доставили на остров? – спросила коротко.

– Да, его высадили неподалёку от твоего замка. Всё хорошо, – Галина как-то неестественно улыбнулась. – Хаятэ, помнишь ящериц, которых захватили парды? Я взглянула на шесть белых коробок, стоявших у дальней стены зала. Понятно…

– Помню.

– Мы не можем установить с ними контакт, – Галина вздохнула. – Не знаем языка. Хаятэ, быть может ты сумеешь поговорить? Нам очень важно знать, откуда они прилетели и где спрятан их корабль. Я пожала крыльями.

– Хорошо.

– Спасибо! – женщина просияла и дала кому-то знак. К стеклу сразу подвезли большую прозрачую коробку, где на мягкой подстилке сидела удивительно красивая ящерица.

Она была длиной примерно с мой хвост, стройная, грациозная, очень гармонично сложенная, с большой точёной головой и хорошо развитыми лапами, даже скорее руками. На концах пальцев имелись небольшие подушечки; наверно, ящерица умела бегать по стенам. Чешуя у неё была золотисто-оранжевая, блестящая, мелкая и очень гладкая, вдоль спины тянулись две чёрные полоски, на горле слева и справа имелись тёмные пятна. Глаза оказались просто громадными, глубокими, голубовато-серыми, с круглыми зрачками. Ящерица постоянно озиралась, время от времени мигая прозрачным внутренним веком.

Заметив за стеклом меня, она вскочила и прижалась к стене своей клетки. Из динамика раздался мягкий, с шипением голос:

– Дракон!!! Забери нас отсюда! – язык я слышала впервые, но всё прекрасно понимала. Да-а, интересный обруч хранился в тэсэге тавров…

– Я тоже пленница, – сказала на её языке. – Почему вы помогали дикарям воевать? Ящерица бессильно сползла на пол клетки.

– Нас пытали, – отозвалась она тихо. – Захватили сразу после посадки, уничтожили корабль…

– Кто вы?

– Вэйтары, – ящерица нервно водила хвостом. – Экипаж спасательного корабля «Энгэ». Мы получили сигнал о помощи с этой планеты, но едва успели приземлиться, как на нас напали кошмарные гигантские птицы. Они разрезали наш звездолёт, словно кусок жира!

– Хаятэ, – Галина постучала в стекло. – Переведи её слова. Я вздохнула.

– Они ниоткуда не прилетели, Галина. Их род называется «юлунга», и живут они на островах, в крайнем западном море, по ту сторону заката. Полсезона назад туда приплыли дикари в кожаных лодках, подарили вождям красивые железные украшения, а взамен купили несколько рабов. Юлунга воевали под принуждением.

– Это мы уже знаем… – женщина, похоже, очень огорчилась. – Спроси, как они контролируют разум? Почему заземлённый металл мешает телепатии?

– Какой металл? – переспросила я.

– Заземление, – Галина тронула свой обруч. – Если надеть на голову такую штуку, и заземлить её проводом или цепочкой, ящерицы не смогут тобой управлять. Мы узнали это случайно – заметили, что дикари, державшие их в клетках, тоже носят подобные «украшения».

Мне самой стало интересно, поэтому я всё перевела точно. Вэйтар в клетке смешно замотал головой.

– Это не мы! Нас заставили гигантские птицы! Они сами не умеют управлять разумом млекопитающих, но использовав нас как ретрансляторы, получили мощное оружие. Дикари просто приносили клетки в нужное место, а потом контроль над нами захватывали птицы и заставляли совершать ужасные поступки!

– Но вы можете, если нужно, управлять разумом людей? – перебила я. Ящерица неохотно кивнула.

– Это строго запрещено нашей этикой…

– Фшшшш! – я обратила взгляд на Галину.

– Юлунга говорит, они сами не умеют управлять мыслями, – перевела ей. – Во всём виноваты клетки. Их клетки были сделаны из волшебного металла. Юлунга говорит, если сделать из такого металла очень большую клетку, даже человек сможет приказывать целой армии.

– Клетки?! – Галина широко раскрыла глаза. – О, господи, мы даже не подумали! – она кинулась к экрану на стене и быстро-быстро затараторила что-то вроде «немедленно посылайте десантников обратно, вы, дубоголовые перестраховщики…» и так далее. Я постарась ничем себя не выдать.

– Слушай, – сказала ящерице. – Если хотите отсюда выбраться, подыгрывайте мне. Мы обманем людей, заставим вынести нас на поверхность. Там повсюду железные ограды; я скажу, что для управления мыслями нужен особенный металл, который есть только в космических кораблях. Люди отнесут нас к своему звездолёту: сделай вид, словно ищещь правильное железо, и когда они откроют люк, я устрою так, что все люди сразу снимут защитные обручи. Главное, никто не должен догадаться, что ты кем-то управляешь. Справишься?

– Не знаю… – ящерица моргнула внешними веками. – Мы никогда так не делали…

– Всё происходит впервые, – я украдкой оглядела зал за стеклом. – Где твои друзья?

– В клетках, – грустно ответила ящерица.

– Ты умеешь говорить с ними на расстоянии? Мыслями?

– Умею…

– Передай им мои слова и предупреди. К стеклу снова подошла Галина:

– О чём вы говорите?

– Я спрашивала, почему они такие трусы, – ответила я мрачно. – Лучше совершить сэппуку, чем стать безвольным орудием в лапах врага!

– Не всех же воспитывали самураи, – улыбнулась женщина. – Хаятэ, спроси, где дикари добывали свой металл и как его называли?

– Из чего были сделаны ваши клетки? – перевела я.

– Из местного растения, кажется оно называется бамбук. Только большим усилием мне удалось не вздрогнуть.

– Юлунга говорит, этот металл есть только на их островах, и никто не знает, как его добыть. Галина приподняла брови.

– Каким же образом дикари сделали клетки? Я перевела:

– Некоторое время говори, словно объясняешь что-то. Ящерица слабо улыбнулась уголками тонких чешуйчатых губ.

– А стихи можно читать?

– Нет разницы. Хвостатая пленница глубоко вздохнула:

– Звёзды! Потомки и предки дня, к вам обращаюсь я! Космос! Ты звёздам даруешь свет, ты – владыка огня. Небо! Безжалостно и слепо, ты – ничто для меня! Море! В тебе зародилась жизнь, вечность твою храня. Дайте сил! Рассказать другим, что было со мной – и с ним. Дайте сил! Показать тот мир, что сделал нас с ним – одним. Дайте сил! В тишину ночей рвётся пламень моих очей. Дайте сил рассказать о ней, планете минувших дней…

– Что это? – спросила я удивлённо.

– Начало поэмы «Красный дракон», – улыбнулась ящерица. И она называет это стихами? Н-да… Глубокомысленно кивнув, я обернулась к Галине:

– Дикари не добывают металл. Юлунга выращивают бамбук в особых местах, и тот вместе с соками земли втягивает частицы волшебного металла. Из такого бамбука юлунга делают особые палки, чтобы слышать мысли друзей с большого расстояния, а дикари сделали клетки.

– Биоэлектрический резонанс… – прошептала женщина. – Хаятэ, ты умница!

– Знаю, – буркнула я мрачно. – Долго вы будете держать меня взаперти? Галина покачала головой.

– Мы ждём, пока прибудет патрульный корабль. Он должен прилететь через несколько дней, тогда всех вас отвезут на Землю, а дальше… – она умолкла.

– Что дальше? – я подалась вперёд. Галина вздохнула.

– Увидим. Драконы нам не враги, и могут стать могучими союзниками. Главное, чтобы парды не добрались до них первыми.

– Вы не тронули драконью долину? – спросила я быстро. – Местные драконы не отвечают за мои поступки!

– Нет, нет, не бойся, – Галина улыбнулась. – Никто их не трогал, что ты. Командование даже обсуждает возможность использования драконов в качестве бесшумных развед-самолётов. Я помолчала.

– Использование?

– Идёт война, Хаятэ.

– Керр сказал то же самое, когда подставил меня.

– И он был прав… – Галина запнулась. – То есть нет, он неправильно сделал, когда тебя подставил, но про войну говорил верно… Я горько усмехнулась.

– Вот, выходит, как ты стремишься к миру? Знаешь, Галина – ты тоже хорошая актриса. Женщина тяжело вздохнула.

– Хаятэ… – она провела рукой по стеклу, словно хотела меня погладить.

– От простых людей зависит немногое. Мне очень жаль, что так получилось с твоими друзьями, но они наши враги. И я не властна решать их судьбу, ведь я просто…

– Человек, – оборвала я. – Такой же, как другие, как твои командиры, как все! А я дракон. Мои друзья парды. Все мы – разумные и равно хотим жить. Так почему вы слушаете приказы, и продолжаете убивать?

– Потому что мы действительно хотим жить, – серъёзно ответила Галина. – Жить мирно было бы замечательно, но лучше уж воевать, чем покорно всем подчиняться. Разве тебя этому не учили? Ответить было нечего, и я опустила голову.

– Пустите ко мне зелёного дракончика, которого вы поймали в лесу, – сказала глухо. – Хоть не так скучно будет. Женщина закусила губу.

– Хаятэ… Мне очень жаль, но мы не сможем. Он… улетел, да, его отпустили на свободу. Резко шагнув вперёд, я упёрлась носом в стекло и посмотрела Галине прямо в глаза.

– Меня тоже ждёт такая свобода? – спросила коротко. Она отшатнулась.

– Что ты имеешь в ви… – вздрогнула. – Нет! Хаятэ, ты не поняла! Он жив! Мы его не убили!

– Да?

– Да! – женщина так отчаянно закивала, словно от того, поверю я или нет, зависела её жизнь. – Хаятэ, его заморозили и поместили в хранилище для образцов вместе с другими представителями местной фауны. Они живы, на Земле их разморозят и…

– И поместят в зверинцы, – докончила я глухо.

Галина отвернулась и нажала кнопку на стене. Дверь за моим хвостом с жужжанием приоткрылась.

– Прости, – сказала она, глядя в сторону. – Такова жизнь.

– Нет, – ответила я твёрдо. – Такой её делают люди.

Разговор был окончен, но прежде чем уйти, я приложила руку к стеклу и проверила, хорошо ли помню кун-ма, «чистый удар», искусство, которым владели только лучшие мастера кэндзюцу. Этот удар наносят почти без замаха, концентрируя всю энергию тела в единой точке; Годзю мог так сломать связку копий, я пока лишь четыре копья. Но и я, и Годзю, могли перебить хребет быку.

…Или, например, разбить стекло. Когда я нанесла кун-ма в центр стекляной стены, та не просто сломалась – она прямо рассыпалась на мелкие, совсем не острые осколки. Все люди обернулись на звон и застыли от удивления, ящерица в клетке открыла рот.

– Хаятэ?! – Галина попятилась. – Оно же было бронированное…

– Вам не удастся поместить меня в зверинец, – сказала я ровным голосом, повернулась и вышла в коридор, где стоял Джон и чернокожие солдаты.

Глава 17: Тёмные души

Грохот! Оглушительный гром битвы рвёт слух. Ри стоит на окровавленной земле, вокруг сражаются воины, в небе со свистом проносятся грифоны и тяжёлые планирующие копья из баллист. От неожиданности ящерка падает на четвереньки.

Прямо сквозь её тело с надрывным воем проходит секира громадного орка. Варвар пытался отразить выпад противника, стройного эльфа, но тот совершает обманное движение и бъёт орка в горло тонким, длинным мечом с кисточкой на рукояти. Захрипев, несчастный падает к ногам ошеломлёной вэйты.

– Где я?! – вопль не слышен даже самой Ри.

Постепенно эпицентр битвы удаляется; люди и эльфы стремительно наступают, тесня врага к полыхающей чёрной крепости неподалёку. В небе один за другим гибнут последние драконы, их осталось меньше десятка против сотен пернатых солдат. Во главе обречённой стаи сражается молодой красный вожак, в котором Ри моментально узнаёт Ализона.

Из громадной тучи грифонов вылетает один, до ужаса знакомый бело-золотой. Лицо эльфа, сидящего на его спине, с земли не разглядеть, но ящерка сразу понимает, кого видит. В руке Минаса длинная пика.

Пока Ализон яростно отбивает атаки сразу десятка грифонов, Крафт взмывает выше всей стаи, совершает мёртвую петлю и, словно атакующий сокол падает на красного дракона со спины. Крылатый мучительно изгибается кольцом, когда пика пробивает его насквозь, показав дымящееся остриё из живота. На глазах потрясённой, шокированной, уничтоженной Ри, раненный Ализон с воплем падает почти к её ногам, ломая кости и давя тела своих павших товарищей. Из раны дракона фонтаном бъёт кровь.

Крафт тоже изранен, но сейчас ему не до этого. С разгона опустившись перед умирающим Ализоном, грифон наступает ему на горло и кричит, кричит в упоении победы. Минас потрясает окровавленной пикой.

– Победа!!! – вопль Крафта подхватывают солдаты поблизости, и слово жаркой волной облетает всех. Неподалёку от умирающего вождя падает последний дракон, его сразу окружают люди и бьют, бьют, бьют… Ри хочет закрыть глаза, убежать, спрятаться под землю, но не может и лишь смотрит, как постепенно затихают судороги окровавленного крылатого.

Вэйта падает на колени. Крик вырывается из её горла, крик, который никто не услышит. Впереди, под стенами горящего замка, остатки армии Ализона сдаются на милость победителей, и как же мала эта милость, сколь немногие её получают! Повсюду среди тел ходят солдаты, добивая раненых врагов, особенно много их у мёртвых крылатых; все знают, зубы дракона приносят удачу, да и чешуя неплохо ценится. Однако Ри всего этого не видит. Она смотрит на умирающего Ализона и торжествующего Крафта.

– Ты проиграл, – говорит грифон. – Жаль, что ты уже не увидишь конца своей армии. Дракон судорожно глотает воздух. Из разбитой пасти ручейком течёт кровь.

– Не можешь говорить? – участливо спрашивает Крафт. – Ничего, мне всё равно не интересны твои слова. Помнишь, девять лет назад, когда вы стояли под стенами Редбурга, на час погасло солнце? В тот день умерла Кара, мать моего первенца. Она погибла в когтях дракона. Известно ли тебе, что грифоны заводят семьи лишь один раз за всю жизнь? Ализон чудовищным усилием воли заставляет себя повернуть голову.

– Моя… семья… тоже погибла…

– Не погибла, а была убита по моему приказу, – поправляет Крафт. – Но я не чудовище, Ализон. Ты убил мою подругу, я убил твою драконессу. Однако сын мой остался жить – поэтому я пощадил твоего сына. Глаза умирающего дракона широко раскрываются.

– Винг?! – он захлёбывается кровью, судорожно дёргается. – Мой Винг… жив?!

– Жив, – грифон жестоко усмехается. – И будет жить долго. Мои братья перестарались, когда истребили ваше племя под корень, теперь в землях Арнора и Элирании драконов не осталось. Как же быть нашим детям, где учиться убивать чешуйчатых тварей? Крафт снимает с пояса двухлезвийное складное копьё и заносит его над Ализоном.

– Ты научил нас убивать драконов! – свирепо выдыхает грифон. – Так пусть твой сын учит наших птенцов!

Ри уже не видит удара. Шок и общее потрясение переполняют чашу её выносливости, и видение тухнет. Вещий сон превращается в чёрное беспамятство.

1

Дельтаплан не мог угнаться за Крафтом, и грифону приходилось сдерживать скорость. Они летели уже много часов, день клонился к вечеру. Ри не очень устала – недавно она обнаружила в машине автопилот, но Крафту приходилось туго. Пернатый так вымотался, что едва держался в воздухе.

Чтобы не рисковать встречей с патрульными драконами, беглецам пришлось дать огромный крюк к северо-западу, прежде чем горный хребет кончился и под крыльями потянулись унылые степи северного Нортвуда. Отсюда до Ронненберга хорошо отдохнувший грифон долетел бы за пять-шесть часов.

Крафт был хорошо измученным грифоном, к тому же его сдерживала максимальная скорость дельтаплана, поэтому за шесть часов беглецы не одолели и половины пути. Однако природа уже земетно изменилась; часто встречались деревни и обработанные поля, дважды белецы пролетали мимо городов. Здесь, на Западе, война ещё не успела наложить свой кровавый отпечаток на жизнь людей, хотя по дорогам то и дело проносились гонцы и небольшие группы запылённых всадников. Крестьяне смотрели им вслед с тревогой, но без страха. Они ещё не знали, чем грозит Восток…

Когда солнце скрылось за горизонтом, измученный Крафт почти рухнул на постоялый двор, одиноко темневший посреди степи. Дорога, проходившая сквозь маленькую деревеньку, ещё с воздуха показалась Ри знакомой; и только посадив машину, она узнала место.

– Я тут бывала, – с грустной улыбкой сообщила она Минасу. – Почти год назад здесь останавливался на ночлег юный Джихан ибн Гарун, наследный хан Джэбегар. Он вёз из Нортвуда коллекцию северных зверей, даже говорящую ящерицу…

Эльф машинально кивнул, стараясь не уснуть стоя. Грифон тем временем что-то говорил дородному хозяину двора, который вместе со всеми постояльцами примчался поглядеть на удивительную летающую машину.

– Хоть сарай… – донеслось до Ри. – Мы заплатим, дай лишь добраться до ближайщего лагеря…

Хозяин, очевидно, поверил измученному Крафту и указал на старый, крытый соломой хлев на краю посёлка. Тяжело кивнув, грифон дал знак друзьям.

– Отдохнём там до утра. Еды не будет.

Минас смерил мужика гневным взглядом, но возражать не стал. Тем временем Ри сняла шлем и выбралась из машины.

– Эй, вы не сказали что змей везёте! – хозяин опасливо посторонился, когда ящерка приблизилась. Ри стиснула коготки.

– Вэйтар, – сказала она резко. – Мой род зовётся вэйтары. Запомни это, если не хочешь доживать остаток дней парализованным! Мужик открыл рот.

– Чего лизать?! Запнувшись, вэйта безнадёжно покачала головой и обернулась к друзьям.

– Крафт, помоги убрать машину с дороги.

Грифон тяжело вздохнул. Все втроём они оттащили дельтаплан за хлев, накрыв его сеном от дурного глаза. Поодаль столпились все обитатели деревеньки. Крафт хотел уже идти спать, но эльф покачал головой.

– Не спеши, – он обернулся к людям. – Неужто никто из вас не угостит путников хотя бы кружкой эля, в обмен на свежие новости с Востока? Пожилой, широкоплечий мужик в серой рубахе почесал голову.

– Тебя и птицу твою – отчего б не угостить… Ри горько усмехнулась.

– Мне ничего не надо, – сказала она Минасу. – Отдыхайте. Я буду спать в машине.

– Нет, так не пойдёт, – Крафт резко обернулся к мужику: – Почтенная Ри спасла нам жизнь. Советую проявить к ней больше уважения. Человек оглянулся на других, с сомнением огладил бороду, но всё же кивнул.

– Ладно уж, валите в трактир все трое. Я угощаю…

Люди сразу окружили гостей и повлекли к большому трёхэтажному дому в центре деревни. На вывеске, к изумлению Ри, был довольно искусно нарисован маленький зелёный драконыш; подпись гласила «Богатыри и драконы». Судя по выражению на лицах Крафта и Минаса, название трактира удивило и их.

Когда все расселись по скамьям в главном зале, и перед эльфом поставили миску горячих щей, ящерка первой начала разговор:

– Что означает ваш герб? – требовательно спросила она. Хозяин постоялого двора обернулся.

– Чего? А, вывеска… – он расплылся в улыбке. – Это в память об одном госте.

– Вас посещал дракон? – недоверчиво переспросил Крафт. Для грифона, конечно, стола не нашлось, ему пришлось лечь на пол в углу; зато и угостили его целой бараньей ногой.

– Не просто дракон, а драконий маг, – хозяин с гордостью указал на стену. Там, на полочке, стояла перевязанная лентой деревянная кружка.

– И что сиё долно значить? – поинтересовался Минас.

– Магия иллюзий, – важно ответил хозяин. Вдоволь насладившись недоумением гостей, он уселся напротив эльфа и скрестил руки.

– Без малого год назад это случилось, – начал человек. – Заехал к нам воин пришлый, богатырь каких мало, и с ним горбун в алой мантии. Гнались они за ханом одним с востока…

Ри встрепенулась, но прерывать историю не стала. Лишь когда дело дошло до разоблачения горбуна, ящерка подала голос:

– Кто сказал вам, что то был дракон? Хозяин пожал плечами.

– Следом за богатырём парень какой-то заехал, богатый да знатный, коли судить по одёжке. Он первым дракону монету подал, а как уехали они – сразу и собрался. А нам объяснил, кто под личиной горбуна прятался… Ри горько улыбнулась.

– Хотите скажу, кем был тот парень? Хозяин насторожился.

– Ты чего же, знаешь о ком я? Ящерка кивнула.

– Ещё бы не знать. Вас посещал бывший дзет-каган самого Владыки, чёрный колдун Джер аль Магриб. Недавно, на наших глазах он убил Владыку и стал новым каганом восточных орд.

Никто не проронил и звука. Люди молча смотрели на Ри, мужик в серой рубахе замер, не донеся до рта кружку с элем. Минас тихонько откашлялся.

– Пора нам отплатить за угощение, – мелодичный голос эльфа словно убрал напряжение, люди разом выдохнули. Бессмертный продолжал:

– В историю нашу поверить непросто, но клянусь Единым, она правдива от первого до последнего слова…

Рассказывал он неторопливо, умело, когда нужно выдерживал эффектные паузы. Люди слушали, раскрыв рты; тем временем измученный Крафт, быстро управившись с мясом, свернулся в клубок и сунул голову под крыло.

Ри тихо соскользнула на пол. Пока все слушали эльфа, вэйта выбралась из-за стола, где её так ничем и не угостили, подошла к грифону и зарылась в его тёплые перья. Сонный Крафт притянул ящерку крылом.

– Спи, – пробормотал он. – Утро вечера мудренее. Ри вздохнула.

– Я боюсь, – шепнула она Крафту. Грифон недоумённо приоткрыл глаза.

– Чего боишься?

Вэйта до боли стиснула коготки. Несмотря на подогрев комбинезона её трясло, оба сердца бешено колотились.

– Будущего, – едва слышно ответила Ри. Крафт зевнул, громко щёлкнув клювом.

– Будущего нет, – отозвался он сонным голосом. – Его творим мы сами.

– Вот именно, – ящерка опустила внешние веки. – Вот именно, Крафт.

Грифон не ответил: он сладко спал, свернувшись на грязном полу деревенского трактира. Cудорожно вздохнув, вэйта покрепче прижалась к тёплому боку Крафта и постаралась уснуть.

Этой ночью ей снова явились картины будущего. Видение последней битвы Ализона так потрясло несчастную Ри, что проснувшись среди ночи и ощутив рядом теплое тело грифона, она в панике забилась под стол и дрожала до самого утра. Никогда ещё сон не был столь страшен, и всей душой ящерка поняла – второго такого ей не вынести.

***

Ализон мчался на малой высоте, покрывая две сотни миль за час. Рогвальд на его спине уже закоченел в тяжёлых чёрных доспехах, но молча глядел вниз.

Время давно перевалило за полдень. Позади остались холодные земли Нортвуда и плодородная Эравия, дракон уже пересёк Узкое море и мчался вдоль побережья Элирании. На горизонте едва заметно темнело облако дыма.

– Эльфы! – крикнул Рогвальд. Ализон окинул большую флотилию белых кораблей лишь одним взглядом.

– Нет времени! – рявкнул он. – Наши должны были уже захватить завод! Рогвальд чертыхнулся:

– Да ты обернись, за нами грифоны гонятся!

– Ну и пусть гонятся, – крылатый ещё более ускорил полёт. – Нас не догонят!

Ализон оказался прав; эскадрилья пернатых воинов скоро отстала, не в силах тягаться в скорости с могучим драконом. Впереди было уже хорошо видно подковообразное колено речки Сиохэ, где раскинулся секретный эльфийский завод. Чёрный дым застилал небо.

Гном стиснул зубы: внизу, запутавшись в колючей проволоке, лежал мёртвый синий дракон, весь утыканный бронебойными стрелами. Там и тут виднелись тела людей и эльфов, Рогвальд успел насчитать двадцать шесть убитых охранников. Но Ализон уже пикировал к пылающим баракам, где несколько драконов охраняли толпу оборванных рабочих.

– Вождь! – крылатые приветствовали сородича радостным рёвом. – Наконец! Алый дракон с разгона приземлился.

– Потери? – рявкнул он.

– Четверо наших, девять десантников, – ответил молодой синий с окровавленными лапами. – Три десятка раненных.

– Рабов спасли?

– Почти всех, – кивнул синий дракон. – Эльфы хотели их перестрелять, чтобы нам не достались, но Талас и Бранд протаранили сторожевые башни…

– Антара жива? – в волнении оборвал Ализон. Синий улыбнулся.

– Жива и невредима. Тандер отослал молодёжь и драконесс на тот берег, чтобы снайпер не подстрелил ненароком. Облегчённо вздохнув, алый дракон помог спуститься Рогвальду и огляделся:

– Владыка здесь?

– Уже нет, – синий покачал головой. – Он нам здорово помог, подавил магией несколько огневых точек противника, а когда бой закончился, сказал что должен заглянуть в Ронненберг и прямо с места испарился.

– Понятно… – Ализон метнул на Рогвальда горящий взгляд. – Где Тандер?

– Они с Кармой готовят оборудование к эвакуации, – синий дракон кивнул на речку. – Мы захватили несколько барж с паровыми машинами. Ализон гневно хлестнул себя хвостом:

– Вы спятили?! Сюда движется эльфийский флот, с ними сотни грифонов! Надо улетать, пока не поздно! Синий покачал головой.

– У нас много раненных в крылья. Придётся прорываться.

Зарычав, красный дракон бросился к разрушенной стене, откуда доносились раскатистые голоса крылатых. Рогвальд поднял забрало.

– Гизмо! – позвал он. – Дарук! Вы тут?

Из толпы испуганных рабочих послышался радостный вопль. Растолкав людей, Рогвальду на шею бросился молодой гном.

– Вернулся! – Гизмо стиснул друга в объятиях. – Живой!

– А ты думал… – Рогвальд стукнул себя в грудь латной перчаткой. – Как Дарук?

– Жив, жив! – Гизмо помахал кому-то в толпе. – Рог, объясни своим ящерам, что мы на их стороне! Гном сурово оглядел драконов.

– Всё поняли? – спросил он грозно. Синий, говоривший с Ализоном, пожал крыльями:

– Нойон, мы их сюда согнали для их же сохранности. В развалинах ещё остались снайперы, мне чуть в глаз не попали. Рогвальд сплюнул.

– Эльфы… – процедил он сквозь зубы. – Гизмо, Дарук! Соберите тангаров, скорее, есть дело! Гномы скрылись в толпе. Рогвальд обернулся к драконам:

– Найдите Ализона. Скажите, чтобы тащил сюда свой хвост, пока не поздно! Передайте – у меня план есть! Один из крылатых молча побежал к развалинам. Рогвальд огляделся.

– Гизмо! Где вы там? Из толпы с трудом выбрались несколько гномов. Старый Дарук близоруко прищурил глаза:

– Да ты никак в генералы затесался? – спросил он удивлённо, заметив сверкающий герб на панцире Рогвальда. Тот фыркнул.

– Бери выше, старый хрыч! Я теперь нойон. Гизмо, где хранили ткань?

– Какую ткань?! – опешил гном. Рогвальд топнул ногой:

– Опомнись, лошадь несчастная! Чем шлифовальные станки каждый вечер оборачивал?! Хлопнув себя по лбу, Гизмо бросился к одному из уцелевших сараев. Рогвальд резко обернулся:

– Ты! – он подозвал синего дракона. – Летать можешь?

– Да вроде не жаловался…

– Дуй на берег! – Рогвальд махнул в сторону реки. – Увидишь кучу брёвен, перевязанных стальными тросами. Тросы – тащи сюда! Всем, кого встретишь, передай чтобы канаты да верёвки искали, нам их чёртова уйма понадобится! Кивнув, крылатый рванулся в небо. Гном перевёл дыхание.

– Рога-то на головах есть, а внутри – что шаром покати… – пробормотал он. – Дарук, вы с тангарами соберите все инструменты, которые найдёте.

– Что ты задумал? – спросил старый гном. Рогвальд фыркнул.

– Эльфам даже чешуйка не достанется! – обернувшись к Ализону и большому, красивому зелёному дракону, которые как раз подошли, гном упёр руки в бока:

– Вот что, птички: вас тут полтысячи будет, верно?

– Шестьсот девяносто два, вместе со стаей Ализона, – ответил зелёный дракон. – Но больше половины из них подростки и драконессы.

– Сколько раненных?

– Четверо погибли, двадцать семь потеряли небо, – угрюмо бросил алый. – Легко раненных раза в два больше. Рогвальд стиснул зубы.

– Эльфы, мать их… Вот что: Ализон, отбери самых выносливых летунов, разбей по шестёркам, придай каждой одного раненого и шли сюда. Мы сделаем лямки, и вытащим их по воздуху. Драконы переглянулись. Зелёный кивнул:

– Это может сработать.

– Хорошо! – Ализон бросился прочь. Его спутник оглядел рабочих.

– Я ареал-вождь Тандер, создатель этого завода, – сказал он звучным, раскатистым голосом. – Как и вы, драконы были здесь рабами. Но всё проходит, и это – тоже прошло. Я спрашиваю вас, люди и тангары: кто присоединится к нашим армиям, чтобы отомстить угнетателям? Рабочие зашумели, слышались крики «Долой!» и «Бей эльфов!». Тандер резко щёлкнул хвостом.

– Тихо! – рявкнул он так, что Рогвальд даже пригнулся. – Пусть те, кто хотят присоединиться, выйдут вперёд. Мы спасём всех, повторяю – всех, даже тех кто откажется.

Толпа людей качнулась, двинулась. Позади остались всего несколько человек, но и они, увидев общее настроение, поспешили присоединиться к добровольцам. Зелёный дракон одобрительно рыкнул:

– Молодцы! Теперь слушайте: главное – дисциплина. Разбейтесь по своим бригадам и соберите всё оружие, все инструменты, всё, что можно использовать для боя! И помните – мы никого не оставим на милость эльфам. Сбор на этом месте через час, кто не явится – может рассчитывать на свои силы, возвращаться за ними мы не будем. Все слышали? Оглядев толпу, Тандер поднялся за задние лапы, распахнул крылья во всю ширь и рявкнул:

– Р-р-р-разбежались!

Рабочие подчинились сразу, безоговорочно. Другие драконы встретили речь вождя одобрительным рёвом и хлопаньем крыльев. Рогвальд тоже похлопал в ладоши:

– Браво, браво… – он фыркнул. – Ты лучше скажи, ящер зелёный, где гигантский корабль, что строили эльфы? Тандер прищурил глаза.

– Ализон проболтался?

– А что, это секрет?

– Было секретом, – дракон покачал головой. – Корабль почти готов, осталось лишь установить двигатель. Я проектировал его в расчёте, чтобы позже захватить и использовать против эльфов…

– А теперь эльфы его используют сами! – гневно завершил гном. – Ох, рогатая твоя башка! Прикажи драконам, пусть потопят пока не поздно! Тандер заколебался, но всё же кивнул.

– Ты прав, коротышка. Оставить такое оружие эльфам нельзя.

– Где корабль?

– В сухом доке на побережье, милях в ста отсюда. Но двигатель пока здесь.

– Взорвите его! – Рогвальд ударил кулаком об ладонь. – Разрушьте здесь всё, каждый станок, каждую паршивую шестерёнку, сожгите даже обломки! Если эльфы восстановят завод, да начнут штамповать броню для арнорских конников или баллисты против драконов – туго нам придётся! Тандер взглянул на сородичей, что ромашкой окружали их с гномом.

– Исполняйте.

– Есть! – отдав честь крыльями, сразу шесть драконов рванулись в небо. Тандер перевёл взгляд вниз.

– Гном, твоё имя Рогвальд?

– А что?

– Отойдём в сторону, я должен задать тебе важный вопрос.

Пожав плечами, Рогвальд последовал за зелёным драконом. Тот немного отошёл от горящих бараков, чтобы шум пожара не мешал разговаривать, и дал знак красивой золотой драконессе, которая всё время крутилась поблизости. Крылатая быстро подошла.

– Знакомься, моя подруга Карма, – представил её Тандер. Гном невнятно пробормотал приветствие, и все трое умолкли, ожидая пока кто-то нарушит молчание.

– Слушаю, – буркнул наконец Рогвальд. Тандер глубоко вздохнул.

– Наши дети живы? – спросил он тихо.

Гном застыл, потом чертыхнулся и поднял руку, чтобы почесать в затылке, но наткнулся на шлем. Драконы терпеливо ждали.

– Кром, я должен был сообразить… Так Альтаир – ваш малыш?

– Наш, – Тандер ничем не показывал волнения. – Альтаир и его младшая сестра, Тия. Рогвальд чертыхнулся ещё раз.

– Вроде как оба живы. Альтаир мне приёмным сыном стал…

– Ализон упоминал об этом, – кивнул дракон. – Где они? Гном отвернулся.

– В другом мире, – буркнул он неохотно. – Владыка их перехватил… Только не тот Владыка, что сюда прилетел! – добавил Рогвальд поспешно. – Этот фальшивый! Настоящего на моих глазах убили!

– Ализон уже предупредил нас, – Карма закрыла глаза и несколько секунд стояла неподвижно. – Гном, расскажи о них. Альтаиру сейчас должно быть четырнадцать… Рогвальд бессильно уронил руки.

– Крокодилы вы крылатые, ну посудите, какое сейчас время для рассказов? Тут же война идёт! Снайперы повсюду! В золотых драконьих глазах светилась мольба. Гном стиснул зубы.

– Альтаир достойный сын крылатого племени, – начал он торопливо. – Добрый к друзьям, верный клятве, беспощадный к врагам. Мы жили рядом четыре года, я привязался к нему словно к сыну…

Рассказ прервал юный серебряный дракон, свалившийся с неба прямо перед Рогвальдом. Гном от неожиданности чуть не потерял равновесие.

– Грифоны! – крикнул драконёнок. Тандер, Карма и все крылатые поблизости отреагировали мгновенно: лишь взревел вспененный воздух. Рогвальд проводил их долгим взглядом.

– Крокодилы рогатые… – пробормотал он бессильно. – И ведь не возразишь…

Тяжело вздохнув, гном помотал головой и принялся отдавать приказы. Операция «Чёрное пламя» продолжалась.

2

Как ни странно, утром дельтаплан оказался на месте, целый и невредимый. Ри, которая до сих пор дрожала после ночного кошмара, недоверчиво покрутилась вокруг.

– Странно, – сказала она Крафту, тренировавшемуся рядом. – Всё на месте.

Грифон рывком вскочил с земли и по-кошачьи, без разгона, перемахнул через дельтаплан над головой Ри. Ящерка невольно пригнулась.

– Не всюду ж одно ворьё, – весело заметил Крафт, продолжив зарядку. Ри несколько минут глядела, как грифон отжимается по-очерёдно то на левой, то на правой передней лапе, успевая хлопнуть ими друг о друга перед заменой. После ужаса, явившегося ночью, ящерка начала сторониться Крафта. Она не могла понять, кого видит во снах: знакомого ей, доброго и благородного грифона, или свирепого воителя, не знающего жалости даже к детям своего врага. Теория об изменении будущего стремительно рушилась; Крафт просто не мог стать ТАКИМ без страшного, непоправимого горя в прошлом.

Тем временем пернатый перевернулся на спину и продолжил отжиматься крыльями, гордо сложив на груди руки. Ри встряхнулась.

– Зачем ты тратишь силы? – спросила она. Грифон вскочил и распушил разом все перья.

– Это не трата сил, а поддержание формы! – поднявшись на задние лапы, Крафт мгновенно принял боевую стойку. Под золотистой шерстью взбухли тросы мышц, орлиные глаза полыхнули жаром.

– Война началась, Ри!

– Мы ещё можем её остановить, – невесело ответила ящерка. Грифон покачал головой.

– Не обманывай сама себя. Воюют народы, а не правители. Вэйта упрямо дёрнула хвостом:

– В Ронненберге смогут помочь. Маги остановят кровопролитие!

– С чего бы это? – поинтересовался Крафт. Ри отвернулась.

– Они должны. Я… везу им важную информацию, они не откажут. Не посмеют отказать.

– Что, завтра конец света? – пошутил грифон.

– Нет, – ящерка посмотрела ему в глаза. – Не завтра. Помолчав, пернатый встряхнулся и стукнул в дверь хлева.

– Минас, просыпайся!

– А кто спит? – мелодичный голос сверху заставил и грифона, и вэйту вздрогнуть от неожиданности. Рассмеявшись, эльф спрыгнул с крыши сарая.

– Я уже давно за вами наблюдаю, – Минас присел на корточки перед ящеркой. – Ри, скажи, что тебе известно? Вэйта отвернулась.

– Вам нельзя знать.

– Почему? – изумился Крафт. Ри помолчала.

– Потому, что если сегодня в Ронненберге мне не удастся остановить войну, вам предстоит сыграть в ней ключевую роль. Ящерка обернулась к застывшим друзьям.

– Если я открою вам будущее, оно никогда не наступит. Крафт шагнул вперёд и притянул вэйту крылом.

– Ты уверена? – спросил он тихо.

– Да, – ещё тише отозвалась Ри. Раздвинув перья, она выскользнула из-под грифоньего крыла, подошла к дельтаплану и забралась в кабину.

– Крафт, – глядя в сторону, позвала вэйта. Грифон приблизился.

– Да?

– Помнишь, что я сказала тебе в пещере? Пернатый кивнул.

– Не забывай это, – тихо, с нажимом произнесла ящерка. – Никогда, слышишь, никогда не позволяй своей подруге оставаться в городе Редбург.

Прежде чем Крафт успел ответить, Ри запустила двигатель и с места рванула машину в небо. Грифон догнал дельтаплан через несколько минут; ни он, ни эльф на его спине, не стали задавать вопросов.

Три часа полёта прошли спокойно, без особых приключений. Лишь однажды, пролетая мимо большого города, друзья встретили отряд грифонов, мчавшихся на восток. Командир отряда перекинулся с Крафтом несколькими фразами на родном языке, пернатые с огромным любопытством покружились вокруг дельтаплана Ри, и умчались дальше – как сообщил Крафт, передовые отряды нового Владыки заняли Нортвуд без боя, и сейчас сражались на границе Эравии.

– Позавчера был атакован секретный завод на территории Элирании, – хмуро добавил грифон. – В нападении участвовало свыше двух сотен драконов. Охрана завода была перебита до последнего эльфа, бесценное оборудование уничтожено. Всех рабочих угнали в рабство.

Ри в гневе ударила по приборной панели дельтаплана: лёгкая машина была слишком медлительной. Тем не менее, отряд продвигался гораздо быстрее любого всадника, и к полудню вдали, среди лесов и полей, показалось нечто очень странное. Даже зоркий Крафт не сразу понял, что видит.

– Похоже, все окрестные тучи собрались там и скрутились в спираль, – неуверенно заметил грифон. Ри поставила машину на автопилот и вытащила из ящичка под приборной панелью тонкоплёночный электронный бинокль.

– Крафт, ты бывал в Ронненберге? – спросила вэйта спустя минуту.

– Нет, – отозвался пернатый. – Но Минас прожил там семь лет. Опустив бинокль, ящерка обернулась к встревоженному эльфу.

– Скажи, какого цвета должны быть башни Ронненберга? Минас из-за всех сил старался разглядеть непонятное явление впереди.

– Каждая башня отливает разными цветами, в зависимости от угла зрения, поэтому, откуда бы не смотрел путник, семь башен всегда сверкают семью цветами радуги. Но сейчас они серые! Ри покрепче уцепилась за штурвал.

– Кажется, мы опоздали, – выдавила ящерка.

Через несколько минут это поняли все. Город Магов, некогда сверкавший великолепием и поражавший воображение любого гостя, словно потерял все цвета. Однотонно-серые, блеклые башни тянулись к небу, вокруг центрального гиганта спиралью завивались тучи. Деревья, росшие по всему городу, тоже стали серыми, их листья замерли, трава обратилась в алмазно-острые лезвия. Там и здесь, на безмолвных улицах и в окаменевших садах, были видны неподвижные фигуры людей.

– Этого не может быть… – прошептал Крафт. – Этого не может быть!

Рухнув на дорогу у некогда золотых, а ныне серых ворот, грифон подбежал к мраморным изваяниям стражников.

– Что здесь произошло?! – Крафт обернулся к спутникам, все его перья стояли дыбом. – Минас… Ри… Объясните! Вэйта вылезла из кабины и сняла шлем.

– Лети в город. Посмотри, весь ли он… такой.

Грифон молча ударил крыльями и пропал в небе. Потрясённый до глубины души эльф опустился на землю.

– Кто? – прошептал он. – Кто сумел обратить в камень Город Магов?! Вместо ответа Ри подошла к Минасу и уселась рядом.

– Мы проиграли, – сказала она, стараясь не заплакать. – Здесь побывал Джер аль Магриб. Минас, не веря, качал головой.

– Этого не может быть… Откуда у него такая сила?..

– От вас, – глухо ответила Ри. – Это вы потеряли Пояс Богини. Эльф отпрянул:

– Пояс?! О, Единый… Но как?! Вэйта кивнула на гигантскую центральную башню, вокруг которой спиралью вились тучи.

– Ответ там. Но мы его уже никогда не узнаем.

Минас промолчал, не в силах отвести взгляд от мрачной фигуры в развевающейся чёрной мантии. Маг возник из воздуха рядом с дельтапланом, прямо за спиной Ри; вэйта пока не заметила гостя и молча сидела, подавленная поражением.

***

Джер аль Магриб был великолепен. Если бы художников со всего мира собрали, и попросили нарисовать портрет Властелина Тьмы – им вполне мог бы оказаться чёрный маг, что стоял сейчас за спиной ящерки. Сероглазый, бледнокожий, высокий, с огромным лбом и мрачным, властным лицом, в блестящих чёрных одеждах и бархатном плаще, он смотрел на противников, скрестив руки и усмехаясь. Эльф медленно встал.

– Ри, не делай резких движений, – тихо сказал бессмертный воин. Вэйта оглянулась.

– А, колдун… – ящерка даже не вздрогнула. – Добро пожаловать. Джер взглянул на дельтаплан.

– Ты быстро продвигаешься, – заметил он спокойно. Ри горько улыбнулась.

– Жаль, в тупик.

– Что скажешь, ящерица? – маг кивнул на окаменевший город. – Признайся, этого ты не ожидала. Вэйта оглянулась и долго смотрела, уронив хвост на землю. Джер ждал.

– Маг, прежде чем убить нас, ответь на один вопрос, – сказала наконец Ри.

– Ящерица, – Джер устало покачал головой. – Больше никогда так не говори. Всякий противник, умеющий мыслить, в ответ на такой вопрос сначала тебя убъёт, а потом скажет «Нет». Вэйта опустила голову.

– Мне уже всё равно, – ответила она бесцветным голосом. – Я проиграла. Маг усмехнулся.

– Конечно. Ты и не могла выиграть.

– Могла.

– Нет. Герои не творят историю. Это История творит героев. Ри упрямо дёрнула хвостом.

– Если бы ты не похитил Пояс… – она запнулась, когда Джер внезапно опустился на колено и заглянул в золотистые глаза ящерки.

– Ты действительно считаешь, что причиной всему стал кусок ржавого железа с десятком транзисторов? – спросил маг.

Вэйта долго молчала. Потом, так ничего и не ответив, подошла к дельтаплану и сняла с приборной панели блестящий диск дальней связи.

– Иполсокэ'йи, – позвала она.

– Да, эйстайи? – робот говорил на языке й'лланэ.

– В каком состоянии шаттл?

– В аварийном.

– Он сможет долететь до соседней планеты?

– Это маловероятно, эйстайи.

– Да или нет? Молчание.

– Если повезёт, сможет, – сказал наконец железный дракон. – Но при посадке он развалится. Ри глубоко вздохнула.

– Начинай рассчёт траектории и подготовку к старту. Я вернусь через два дня, к этому времени шаттл должен быть расконсервирован.

– Это очень опасно, Ри.

– Ты всё понял, Иполсокэ'йи? Пауза.

– Да, мой капитан, – робот отключил связь. Ри обернулась к магу.

– Если хочешь меня убить – убивай сейчас. Джер в сомнении огладил короткую чёрную бороду.

– Ты проиграешь на любой планете, ящерица. Нельзя изменить историю в одиночку. Вэйта подошла к магу вплотную:

– Можно, – ответила она негромко. – И скоро, слишком скоро, ты поймёшь это столь же ясно, как я сейчас понимаю причину твоего страха.

– Страха? – переспросил Джер.

– Да, страха, – кивнула Ри. – Теперь я понимаю, чего ты боялся, когда мы встретились на галере. Ты уже знал, что я вижу во снах будущее, и боялся услышать о собственном поражении. Чёрный маг выпрямился.

– Не мели чушь, ящерица, – ответил он спокойно. – Будущего нет. Ри холодно улыбнулась.

– Для тебя, возможно. – Она гордо подняла голову. – Но для меня, ваше будущее – древняя история. Народ вэйтар в мире Энтобан лишь недавно осознал свою разумность, и ещё много тысячелетий будет развиваться, прежде чем корабль моих предков попадёт в далёкое прошлое и совершит аварийную посадку в этот мир. Ящерка посмотрела в серые глаза Джера.

– Никто не в силах предвидеть будущее, – сказала она сурово. – И я не владею даром пророчества. Я лишь потихоньку вспоминаю историю вашей планеты, доставшуюся мне в наследство от родителей. Она опустила внешние веки.

– Когда корабль везёт в новый мир инкубаторы с яйцами будущих колонистов, зародышам на генетическом уровне вводят память родителей и базовый набор знаний. Это необходимо, чтобы в случае гибели команды детёныши сумели выжить и послать домой зов о помощи. Ри горько усмехнулась.

– Девятьсот лет назад меня, вместе с сотнями других нерождённых детей, похитил бог-дракон по имени Коршун и перенёс в наше время. Скорее всего, он хотел населить какой-то иной мир вэйтарами, но передумал или просто отобрал лучших зародышей, а ненужные яйца выбросил на помойку. К несчастью, одна ящерица выжила и сейчас, когда она становится взрослой, древняя память начинает пробуждаться. Вэйта обернулась к окаменевшему городу Магов.

– В моём времени, история этого мира стала легендой, – прошептала она. – И с каждым днём я вспоминаю всё больше подробностей. Лучше убей меня сейчас, Джер. Волшебник в глубокой задумчивости смотрел на ящерицу.

– Нет, – ответил он после долгого молчания. – Я не стану тебя убивать.

– Почему? – спросила Ри. Джер усмехнулся.

– Скажем так, я знаю кое-что о Коршуне. Вэйта сильно вздрогнула:

– О Коршуне?

– Именно, – маг присел на корточки перед Ри. – Возможно, ты права, и дракон просто выбросил ненужные яйца. Но если он оставил тебя здесь с какой-то целью, то рано или поздно вернётся проверить. А я последний человек в мире, желающий нажить такого врага. Джер перевёл взгляд на безмолвного эльфа.

– Однако эту парочку, увы, придётся уничтожить, – он выпрямился. – Слишком прыткие. Ри метнулась вперёд.

– Не надо! – она схватила мага за плащ.

– Когда мне потребуется твой совет, я сообщу заранее, – Джер поднял руку. Вокруг его пальцев взвихрился серебристый вихрь, Минас попятился. Но прежде, чем маг нанёс удар, послышался тонкий писк и Джер аль Магриб без единого звука рухнул на землю. Ри опустила парализатор.

– Я сказала, не надо, – повторила она с нажимом. Эльф судорожно выдохнул.

– Ри! – он подбежал к ящерке. – Ри, ты спасла всех нас!

– Он жив, – бесцветным голосом ответила вэйта. – И останется жить. Минас удивлённо поднял брови.

– Ты хочешь его отпустить? Чтобы сотни, тысячи людей и эльфов погибли? Ты хочешь, чтобы Тьма воцарилась в мире?! Ри внезапно с дикой яростью ударила хвостом и обернулась к эльфу:

– Вы! – крикнула она. – Вы, слепцы! Где вы ищете тьму?! Где?! Тьма живёт в нас самих! Ты, слуга Света, ты только что предложил убить беспомощного человека, и смеешь рассуждать о тьме?! Ящерка подошла к Минасу.

– Убирайся – прошипела она. – Садись на своего грифона и улетай. Война началась, тебе давно пора присоединиться к армиям и убивать, убивать, убивать, пока через семнадцать лет тебя самого не убъёт дракон! Ри с болью зажмурилась.

– Я не хочу жить в этом мире, – она всхлипнула, – Не могу больше. Я не человек, я животное! Я не умею быть солдатом!

– Ри… – эльф положил руку на голову ящерке, но вэйта вырвалась.

– Улетайте, – повторила она сквозь слёзы. – Улетайте, пока не поздно. Я заберу мага с собой, на другую планету. Больше вы нас никогда не увидите.

Ухватив неподвижного Джера за плащ, Ри попыталась подтащить его к дельтаплану, но не смогла даже сдвинуть. От гнева и волнения у ящерки подрагивал хвост.

Облизнув слёзы, Ри вытащила из кабины лебёдку с зажимом, укрепила её на борту машины и отмотала тонкий кевларовый трос. Эльф молча смотрел, как она зацепила волшебника крючком.

– Помочь? – спросил он негромко.

– Я сама, – Ри вновь облизнула непрошенные слёзы. Лебёдка с тихим жужжанием подтащила мага к машине, и вэйта, напрягая все силы, перевалила его через борт. Человек не помещался в кабине для вэйтаров; ящерке пришлось усадить его на машину верхом, словно на лошадь, и примотать тросиком к заднему сидению. Джер был без сознания, лишь ровно вздымавшаяся грудь свидетельствовала, что он жив.

– Прощай, – сухо сказала вэйта, обернувшись к Минасу. – Передай Крафту, я буду помнить его дружбу до самой смерти. И скажи… – она сглотнула. – Скажи, Ри мечтала бы забрать его с собой, в новые миры, где нет войн. Только сил не хватает.

Моргнув, чтобы стряхнуть слезу, юная вэйта забралась в кабину и одела шлем. Натужно взвыл двигатель.

Перегруженый дельтаплан с огромным трудом оторвался от земли и медленно, покачиваясь от каждого порыва ветра, полетел к северо-востоку.

3

По пути обратно к горам, никаких особых приключений не произошло. Парализатор был отрегулирован на среднюю мощность, и Джер аль Магриб должен был очнуться дня через три, страшно злым и голодным. Ри надеялась успеть.

Полёт занял двое суток. Ящерка летела без посадки, на большой высоте, включив автопилот. Она не ела четвёртый день, но организм вэйтаров мог выдержать двухнедельную голодовку. Единственное, чего боялась Ри – встретить грифона или дракона; медлительный и хрупкий дельтаплан был для них лёгкой добычей, и вэйте пришлось бы использовать парализатор, а значит, бросить крылатого с огромной высоты на землю. К счастью, обошлось без нежелательных встреч и, на исходе второго дня полёта, вдали показался гигантский стальной дракон.

А рядом, к изумлению Ри, была проложена прямая как стрела, гладкая, серо-жёлтая стеклянистая взлётная полоса. Иполсокэ'йи, очевидно, времени не терял; в начале полосы стояла не слишком красивая, пузатая машина с треугольными крыльями и массивными бочками двигателей, прижатыми к фюзеляжу в местах крепления крыльев. Обшивка грузового шаттла тускло отливала серебром, снизу и на носу цвет плавно переходил в чёрный. Размерами корабль вдвое уступал вездеходу.

Ри посадила дельтаплан рядом со взлётной полосой. Как только машина коснулась земли, гигантский стальной дракон неподалёку ожил и повернул клиновидную голову в сторону гостьи. Но ослабевшая вэйта не спешила выбираться из кабины.

– Иполсокэ'йи, накорми меня чем-нибудь, – шепнула она в диск связи. Пасть железного дракона сразу открылась, оттуда выехал гусеничный робот с контейнером в манипуляторах. Сняв шлем, Ри тяжело вздохнула и принялась за еду.

*Как ты себя чувствуешь, эйстайи?* – тревожно промыслил вездеход.

– Мёртвой, – отозвалась вэйта.

*Я могу помочь?* Ри доела тёплую грибную похлёбку и устало откинулась на сиденье.

– Можешь, – сказала она невесело. – Погрузи моего пленника в шаттл и найди скафандр, подходящий ему по размеру.

*На борту нет таких скафандров*

– Что ж, тогда посади его в кабину.

*Ри, я вижу рисунок твоих биоритмов. Мне очень не нравится то, что я вижу.* Ящерка горько улыбнулась.

– Ты прав, Иполсокэ'йи. Я хочу порвать с этой проклятой планетой раз и навсегда.

*Порвать с планетой, или с жизнью?*

– А зачем мне жить? – коротко спросила Ри. – Я последняя в своём роду. Все, кого я любила, уже мертвы или пропали в других мирах. Все, кого я могла полюбить – меня предали. Надежды больше нет, в будущем – только кровь и война. Я не хочу такой жизни, Иполсокэ'йи.

*Ри, опомнись, сейчас ты в депрессии, она скоро уйдёт…*

– Ей некуда уходить, – горько ответила ящерка. – Война, которую я мечтала предотвратить, уже началась. Она продлится десять лет, затем ещё семь лет победители будут преследовать и добивать побеждённых. К тому времени Крафт и Минас уже погибнут, а они последние существа в этом мире, которым я не безразлична. Ри опустила внешние веки.

– Джихан, мой друг, обратился в камень вместе с Ронненбергом. Рогвальд стал нойоном, и теперь в нём больше от солдата, чем от гнома. Альтаир… – она запнулась, – …которого я любила, потерян навсегда. Скажи, зачем влачить жалкое существование здесь, в пустынной степи, прячась от обеих воюющих сторон и ежечасно дрожа в страхе, что меня обнаружат и снова заставят нести смерть? Ящерка посмотрела на хмурое небо, до горизонта затянутое тучами.

– Быть может, там, на другой планете, будет лучше, – сказала она едва слышно. – Но даже если корабль погибнет в космосе, я не слишком огорчусь. Начинай предстартовый отсчёт, Иполсокэ'йи. Прежде, чем вездеход успел возразить, Ри добавила:

– Это мой последний приказ. Когда я улечу, ты станешь свободен. Отыщи себе островок или удалённую гору, построй дом и живи. Больше никто, никогда не станет тебе приказывать. Железный дракон долго хранил безмолвие.

*Я буду помнить тебя вечно, Ри* – сказал он наконец. Вэйта молча улыбнулась.

***

Неполадки начались даже раньше, чем шаттл оторвался от земли. Во время разгона, когда корабль уже приподнял нос, сломалась носовая стойка шасси. Ри, прижатая к креслу перегрузкой, этого не узнала.

Двигатели работали нестабильно. Шаттл скрипел и дрожал мелкой дрожью, концы крыльев неровно вибрировали. Ещё в атмосфере, когда машина набрала скорость в девять тысяч километров в час и переключила двигатели в безвоздушный режим, произошла разгерметизация грузового отсека, на приборной панели вспыхнула целая россыпь тревожных огней. Ри невольно зажмурилась.

Но древний корабль пока держался и, покинув атмосферу, выключил двигатели. Траектория, рассчитанная Иполсокэ'йи, требовала совершить один оборот вокруг планеты, прежде чем вырваться из пут её тяготения в свободный космос. И у Ри оказалось несколько часов, чтобы рассмотреть мир, откуда она бежала.

Планета Уорр достигала в диаметре тридцати тысяч километров. За счёт более тяжёлого ядра гравитация на поверхности не превышала стандартной, и поэтому, с орбиты планета казалась воистину необъятной. Голубая, прекрасная, будто подвешенный в пустоте драгоценный камень, она словно светилась сама, наполняя кабину шаттла радостым светом.

Сквозь белые горы облаков и чудовищные спирали осенних циклонов, можно было различить все материки. Небольшой, почти круглый Арнор, громадную Элиранию, по форме напоминавшую толстый бумеранг, вытянутый на пол-планеты Этан. А по ту сторону необъятного океана, окружавшего знакомый Ри мир, окаймлённый поясом бурь и беспощадными клыками рифов из моря вздымался колоссальный континент Локх, занимавший всё восточное полушарие Уорра от полюса до полюса. Площадь страны драконов в несколько раз превышала суммарную площадь всей остальной земли на планете, и было хорошо заметно, что Локх – искуственный материк. Его береговая линия, не скрытая облаками, поражала правильностью линий.

Ри долго парила в невесомости, не в силах оторвать взгляд от зрелища за иллюминаторами. Когда из-за диска Уорра выглянуло Солнце, вэйта чуть не задохнулась от восторга, и невольно вцепилась в поручень, мечтая лишь об одном – остановить время, чтобы красота не исчезла. Из эйфории её вывел мрачный голос за спиной:

– Этого я не ожидал. Ри оглянулась.

– Маг, скорее, лети сюда! – глаза ящерки сверкали отражённым светом Солнца. – Ты должен это видеть!

Помолчав, Джер аль Магриб расстегнул ремни, крепившие его к креслу, и легонько оттолкнулся. Некоторое время они с Ри молча любовались зрелищем.

– Да, – признал наконец Джер. – Не спорю, это красиво. Быть может, ты даже откроешь, куда мы направляемся? Ри покачала головой.

– Не знаю, – ответила она честно. – Планета, куда мы должны прилететь, носит имя Ринн. Что там будет – мне неизвестно. Маг вздохнул.

– Неужто ты не придумала ничего оригинальнее похищения?

– Я не могла оставить тебя на Уорре, – серьёзно ответила ящерка. – В истории этой планеты нет Джера аль Магриба, чёрного мага, повелителя Востока и ужаса Запада. Есть лишь красный дракон Ализон, которому осталось жить всего девять лет, и его пока нерождённый сын Винг, обречённый стать величайшим драконом всех времён. Волшебник усмехнулся.

– Ты не слишком умна, Ри.

– Может быть.

– Тебе не приходило в голову, что историю творим мы сами? Не похить ты меня, Ализон прожил бы много веков, воспитав достойного сына… Вэйта помолчала.

– Может быть, – повторила она мрачно. – Во вселенной нет невозможного, маг. Но то, что свершилось, уже не исправить. Вернуться на Уорр мы не сможем. Джер фыркнул:

– Говори за себя, рептилия… – он закрыл глаза, готовясь исчезнуть, но вэйта быстро схватила его за плащ:

– Ты погибнешь!

– С какой стати?

– Скорость, – Ри указала в иллюминатор. – Мы летим слишком быстро. Ты не сможешь телепортироваться на планету, разница угловых скоростей взорвёт тебя словно атомная бомба. Глаза волшебника расширились.

– Проклятие! – он с силой ударил по иллюминатору и отлетел в другой конец кабины. Ри невесело улыбнулась.

– Лучше поешь, – она вытащила из кармана на стене тюбик с грибной пастой. – После парализатора ты должен быть голодным.

Джер махнул рукой, мгновенно вернув себе вертикальное положение. Его глаза горели мрачным племенем.

– Ты поплатишься за это, ящерица!

– Как? – грустно спросила Ри. – Я лечу на смерть. Чем сможешь ты напугать меня, маг? Пытками? Болью? Сомневаюсь. Она отвернулась.

– Если повезёт, корабль сумеет долететь до Ринна и мы катапультируемся в аварийных капсулах, поскольку посадки шаттл не выдержит. Если не повезёт…

– Ри закрыла глаза. – Что ж, тогда мы узнаем, есть ли на свете Единый. Мне уже всё равно.

– Зато мне не всё равно! – подлетев к ящерке, маг схватил её за горло. – Где твои капсулы? Я катапультируюсь сейчас и вернусь домой!

– Выгляни в иллюминатор, – коротко ответила Ри.

Джер невольно оглянулся. За потемневшим от времени кристаллитом величаво вращалась голубая планета; она уже заметно потеряла в размерах.

– Наша орбита не замкнута, – объяснила Ри. – А капсула не имеет двигателя. Если ты сейчас катапультируешься, капсула станет спутником Уорра, и много лет будет вращаться вокруг планеты, прежде чем войдёт в атмосферу и сгорит. Джер в ярости отшвырнул вэйту в другой конец кабины.

– Если мы выживем… Клянусь именами всех Мёртвых Царей, ты будешь молиться о смерти!

– Я не верю в богов, – коротко ответила Ри.

Подлетев к капитанскому креслу, она пристегнулась и опустила на глаза мониторы внешнего наблюдения. Жить оставалось недолго; тратить последние часы на споры вэйта не собиралась. Ри хотела умереть, глядя на звёзды.

Глава 18: Пернатые боги

Не знаю, сколько прошло времени после допроса вэйты, но уверена: совсем немного. Сейчас, когда всё позади, я понимаю что Рокхи, конечно, постоянно следили за базой землян, ведь они торговали с ними посредством «Джилфьяни». Но к активным действиям орлы перешли, скорее всего, когда увидели мой медальон глазами пленной ящерицы. А началось всё с оглушительного воя, заполнившего подземелье до последнего уголка.

Я тогда спала. Вой ворвался в камеру, словно живая змея, заставил меня вскочить и принять боевую стойку. Из коридора слышались голоса людей и топот бегущих ног, потом вой прекратился, и повисла жуткая тишина. Похоже, все кто был в подземелье, панически бежали. Мне это очень не понравилось.

Перевернув кровать, я выломала железную ножку и принялась долбить пол под дверью. Получалась плохо, а тишина всё сильнее действовала на нервы; скоро я перестала просто бить ножкой, а положила её на пол и принялась с разгона ударять в неё кроватью. Минут через двадцать прочный металл поддался, и железная палка со скрипом немного пролезла под дверь.

Выломав остальные ножки, я вбила одну под первую, поближе к двери, потом всунула третью ножку под вторую и попыталась потянуть на себя импровизированную систему рычагов. Но первая ножка с треском сломалась.

Стиснув зубы, я принялась забивать под дверь другую, когда в коридоре послышались шаги, и замок моей камеры громко щёлкнул. Я быстро вытащила ножки обратно.

В коридоре стояли Джон, Галина и ещё человек двадцать, все очень мрачные и – это я потом поняла – перепуганные. Я сначала решила, они пришли меня замораживать, и покрепче стиснула железные палки, приготовившись дорого продать свою жизнь. Но один из офицеров положил руку на плечо Галине и сказал «Объясни ей». Женщина с трудом кивнула.

– Хаятэ… – её голос немного дрожал. – Нашу базу окружили Рокхи. Их не берёт никакое оружие, птицы уже разрушили защитный периметр и все сторожевые башни. Им нужна ты. Я недоверчиво отступила.

– Опять хотите обмануть?

– Мы не лжём! – Галина замотала головой. – Орлы прислали человека, охотника. Он сказал, что если в течение часа мы не выдадим тебя и убийцу Манвэга, от базы останется лишь обугленная воронка. Рокхи исполнят угрозу, Хаятэ, их силы совершенно невероятны!

Почти минуту я стояла неподвижно, пытаясь оценить обстановку. Если это правда… А судя по виду людей, так и есть – мне представилась просто уникальная возможность взять контроль над ситуацией! Глубоко вздохнув, я отбросила палки и вышла из камеры.

– Освободите пардов и ящериц, – приказала коротко. – Оставьте на базе всё оружие и вместе садитесь в звёздный корабль. Как только я выйду к Рокхам, они всё равно уничтожат базу и вы погибнете. Офицер, стоявший рядом с Галиной, сузил зрачки.

– Кем ты себя воображаешь, рептилия?

– Вашим спасителем, – огрызнулась я. – Без меня вам останется меньше часа жизни. Указав на лифт, я скрестила руки.

– Когда все парды будут свободны и в корабле, пришлите сюда Керра. Если он скажет, что мой приказ был исполнен правильно, я выйду к Рокхам и спасу вас всех. Ясно? Офицер фыркнул.

– Не ясно, – он кивнул солдатам. – Взять её!

– Осторожно, она же… – попыталась Галина, только не успела. Четверо солдат с дубинками бросились вперёд.

Двоим я сломала руки, третьему – рёбра, четвёртого швырнула обратно в группу людей, и пока те кричали, пытаясь разобраться кто куда упал, я прыгнула вперёд. Офицер, приказавший «взять меня», носил на поясе пистолет; очевидно, он забыл, что в тюрьму нельзя приходить с оружием, слишком уж это хороший подарок для пленников. Когда я отняла пистолет, человек даже не сразу понял, что случилось. Я ударила его рукоятью по затылку, чтобы мысли прояснились.

– Стоять! – рявкнула на остальных солдат. Они застыли, когда я приставила пистолет себе к виску. – Ещё шаг, и вам придётся объяснять Рокхам, почему Хаятэ мертва. Назад! Люди попятились, раненные солдаты стонали на полу. Галина протянула ко мне руки:

– Хаятэ, не делай этого!

– Самурай сам выбирает день своей смерти, – ответила я твёрдо. От волнения и возбуждения у меня даже гребень шипов встопорщился.

– Не глупи, маленькая, мы все в одном поло…

– Время идёт, – оборвала я сухо. – Вы не успеете. Галина, ты знаешь что я выстрелю, если заставят. Не убивай нас всех. Женщина с болью зажмурилась и опустила голову.

– Сделайте, как она говорит, – сказала другому офицеру, глядевшему на меня с ненавистью. Человек шумно выдохнул.

– Ты поплатишься за это, рептилия!

– Только после вас, – усмехнулась я. Чертыхнувшись, офицер бросился к лифту и скрылся внутри. Остальные занялись раненными солдатами.

Время тянулось очень медленно. Галина ещё раз попыталась меня отговорить, но я сказала «лучше погибнуть как воин, чем жить в зверинце», и больше она не пробовала. Пистолет неприятно холодил чешую.

Я уже начала представлять, как падаю на пол, окровавленная, с дырой в голове, когда двери лифта наконец открылись и ко мне подбежал Керр.

– Опусти пистолет! – вся шерсть парда стояла дыбом.

– Вас освободили? – спросила я.

– Да, наши сейчас вместе с людьми бегут по туннелю к стартовой шахте корабля, – тигр оглянулся на солдат. – Это ты их приложила?

– Нет, они случайно подскользнулись, – я бросила Керру пистолет и повернулась к людям. – Освободите ящериц и спешите в корабль. Галина, где посланник Рокхов?

– Наверху… – она с трудом опомнилась. – Скорее, малышка, времени почти не осталось!

– Керр, за мной! – скомандовала я и бросилась к лифту. Тигр и люди бежали следом.

***

То, что я увидела за дверями приземистого бункера, где находилась моя темница, можно было сравнить только с картиной «Степь после ядерного взрыва», которая меня поразила в фильмах. Даже Керр невольно выругался на родном языке.

От базы землян осталось меньше половины. Чёрный дым застилал небо, повсюду валялись обломки техники, перекрученные вместе с колючей проволокой в чудовищное суши. По сторонам, где раньше были железные заграждения, теперь простиралась изуродованная, чуть ли не вспаханная земля, там и здесь догорали обломки сторожевых башень и нескольких вертолётов. Громадная летающая машина, куда погрузили пардов после пленения, горела вдали, сплюснутая, словно на неё наступил великан. Круглое здание, где держали пленников, было наполовину разрушено, среди руин блестели обломки какой-то сложной решётчатой штуки. Керр, при виде этого, даже зашипел от неожиданности.

– Что? – спросила я быстро.

– Антенна! – он показал на круглый дом. – Там была гравитационная антенна! Люди не смогут сообщить своим о нападении!

– Вот и отлично, – я бросила взгляд на Галину. – Где Рокхи? Женщина нервно озиралась.

– Они сидели там… – показала, – Летали и кричали…

Словно в ответ на её слова, с неба камнем рухнул гигантский орёл. Такое чудовище я даже во сне бы не представила: абсолютно чёрный, с радужными глазами, он был больше Манвэга, на каждой лапе сверкало кольцо из тёмно-зелёного металла с непонятными гравировками. От вихря, поднятого необъятными крыльями, дым моментально развеяло.

Воздушный удар чуть не бросил Галину наземь, её поддержал Керр. Сзади из дверей бункера показались несколько солдат, даже офицер, которого я стукнула пистолетом. Он прижимал к затылку кулёк со льдом.

Все молча смотрели на чудовищного Рокха. Тот, присев как это делал Манвэг, простёр по земле крыло и подождал, пока его всадник спустится. И тогда, должна сказать, я испугалась так, что чуть не… в общем, сильно испугалась. Потому что всадником оказался Ботольд.

Он хромал и держал руку на перевязи, лицо было покрыто едва зажившими шрамами. При виде меня, бывший охотник зарычал не хуже Керра.

– Ты!!! – он даже пригнулся, словно хотел прыгнуть, но очевидно, в это время Рокх отдал приказ. Ботольд с видимым усилием заставил себя сдержаться.

– Могучекрылый Валарг приказывает тебе немедленно отдать сердце звезды,

– процедил он сквозь зубы. Тут я, наконец, пришла в себя и даже сумела надменно усмехнуться.

– Передай своей курице, что здесь я отдаю приказы. – взглянув на Рокха, я когтем коснулась сверкающего Кагири-то.

– Слушай меня, птица, и запоминай, если хочешь получить драгоценность, – сказала холодно. – Первое. Вы позволите людям и пардам улететь с этой планеты, и только затем разрушите их базы. Ботольд к чему-то прислушался.

– Могучекрылый Валарг согласен, – сообщил он спустя миг.

– Второе. Вы доставите сюда едва вылупившегося птенца Рокха, и позволите людям забрать его с собой. Если они благополучно взлетят, птенец вернётся обратно в шаттле. Орёл даже приподнялся от гнева. Все его перья моментально распушистились.

– Могучекрылый Валарг говорит, что скорее нарушит закон Вечного и уничтожит весь твой род, чешуйчатая тварь, чем согласится ещё раз услышать такое оскорбление, – с явным удовольставием перевёл Ботольд.

В подтверждение его слов орёл резко, по-птичьи повернул голову к далёкому круглому зданию. Прямо на наших глазах дом с чудовищным грохотом взлетел на воздух. Не успев даже упасть обратно, каждый обломок взорвался вторично, и на землю обрушился ливень каменной пыли. По ушам ударил скрежет разрираемого в клочья металла.

Несколько секунд все мы стояли, разинув рты. Первым опомнился Керр; он затравлено огляделся, совсем как леопард в ловушке, и тронул меня за крыло.

– Не дави, – сказал тигр на родном языке. – Они слишком сильны.

– И всё же не могут отнять у меня драгоценность, – ответила я. – Подумай, Керр. При всей их силе, они боятся даже коснуться медальона. Почему? Пард бросил на орла затравленный взгляд.

– Откуда мне знать…

– Зато я знаю, – обернувшись к Валаргу, я сняла медальон и намотала цепочку на руку. – Птица, тебе ведь нужна не просто драгоценность. Тебе нужно, чтобы я сама её отдала, верно?

– Могучекрылый Валарг… – начал Ботольд, но я оборвала:

– Хватит! Мы уже поняли, что он крылатый. Охотник процедил сквозь зубы ругательство.

– Ты в любом случае отдашь медальон. Не заставляй нас применять недостойные методы шантажа. Если мы начнём истреблять твоих родичей в долине, ты быстро станешь поддатливой и сама будешь умолять нас забрать драгоценность, только бы мы пощадили последних драконов. Ботольд угрюмо усмехнулся.

– Валарг советует тебе проявить разум и не доводить до такого исхода. Отдай медальон; укажи, кто лишил звёзд брата Манвэга; извинись за оскорбление, нанесённое нашему гнезду, и мы не только сохраним жизнь драконам, но и позволим твоим никчёмным тварям, – охотник указал на людей – покинуть планету живыми. Это последнее слово Валарга. За ответом мы вернёмся в полдень. Он уже отвернулся, но я шагнула вперёд и рывком повернула его обратно.

– Ты останешься с нами, – бросила холодно. – В полдень вернётся только могучекрылый Валарг и заберёт тебя вместе с ответом.

Охотник вопросительно уставился на чудовищного орла. Тот смерил меня внимательным взглядом.

– Валарг хочет знать твоё имя, – перевёл Ботольд. Я усмехнулась.

– Ты так быстро забыл? Я Хаятэ Фалькорр, дочь Ская, воспитанница Акаги Годзю!

Услышав моё имя, гигантская птица прямо отпрыгнула назад, заставив землю под ногами ощутимо вздрогнуть. В глазах Рокха отразился страх.

– Валарг спрашивает, можешь ли ты подтвердить свои слова, – неуверенно перевёл Ботольд. И, явно от себя, добавил: – Чёрт возьми, впервые вижу его испуганным. Я тоже заметила реакцию орла. Похоже, он знает о моих предках больше, чем я сама…

– Подтвердить? – спросила я. – Могу поджечь ему перья, как твоей знакомой птичке. Ботольд стиснул зубы.

– В тот день ты сломала крылья единственному птенцу Валарга, – процедил он глухо. – Если бы юного Рокха не удалось спасти, сегодня от всего мира остались бы лишь угли! Орёл переступил с ноги на ногу. Охотник весь вздрогнул.

– Да, господин… – он неохотно поклонился в сторону птицы. – Могучекрылый Валарг говорит, чтобы доказать божественное происхождение, ты должна открыть ему свой разум. Я прищурила глаза:

– Передай своему хозяину, что если ему мало слов самурая – мне не о чем с ним говорить. Отвернувшись, скрестила руки на груди и добавила:

– Это МОЁ последнее слово. Теперь он может лететь.

Гигантский орёл не стал дожидаться перевода и взмыл в небо, подняв целую тучу пыли. Ботольд проводил его тоскливым взглядом.

– После твоего побега меня все отвергли, – потеряно сказал охотник.

– Очень правильный поступок, – процедила я сквозь зубы. – Напомни-ка, Ботольд, сколько чучел из драконов ты уже сделал? Он попятился, увидев мои глаза.

– Драконша… Ты и так превратила меня в калеку, что тебе ещё нужно?!

– Кровь за кровь, – прорычала я. Но Керр, стоявший рядом, положил мне на плечо тяжёлую руку.

– Не сейчас, летунья, – сказал он твёрдо. – Есть дела поважнее. Тигр обернулся к пожилому человеку в красивом мундире.

– Ваше решение?

– Нам не оставили выбора, – мрачно ответил офицер. – Базу придётся эвакуировать. Но мы сюда вернёмся… – он нехорошо посмотрел на орла. – Керр, если парды не станут чинить препятствий и будут беспрекословно подчиняться людям, обещаю высадить вас на пригодной к жизни планете и оставить передатчик. Попытка бунта на борту корабля карается смертью.

– Мы обсудим это позже, – тигр посмотрел на меня. – Хаятэ, ты отдашь орлам медальон?

– Нет, – ответила я сразу.

– Тогда всех нас ждёт смерть…

– Ошибаешься, – я усмехнулась. – До полудня ещё много времени. Садитесь в корабль и улетайте, птицам нужна только я. И люди, и Керр, и даже Ботольд недоверчиво на меня уставились.

– Ты с нами не летишь?! – Галина отпрянула.

– Чтобы провести остаток дней в зверинце? – спросила я невесело. – Здесь же мой дом, здесь остались драконы, порабощённые Рокхами. Я никуда не лечу.

Ботольд покачал головой.

– Могучекрылый Валарг не желает видеть тебя поблизости от гнёзд. Я резко обернулась:

– Мне хвостом на его желания!

– У тебя есть выбор, – Ботольд даже улыбнулся при виде моего лица. – Можешь остаться здесь последним драконом, поскольку мы немедленно уничтожим всех жителей долины из опасения бунта. Или можешь отдать медальон и спасти сотню сородичей… Я невольно бросила руку к поясу, только меча там уже не было. Охотник тревожно попятился.

– Это не мои слова, это Валарг говорит!

У меня встопорщился гребень шипов. Несколько минут я молча стояла, тяжело дыша от гнева, когти сами собой открывались и закрывались. Все ожидали решения.

Я посмотрела на медальон. Кагири весело сверкал в лучах солнца, казалось, инкрустация фиолетовой драконессы улыбается. Я даже зашипела, представив, что больше никогда её не увижу.

Потом перед глазами возник Тангорн. Я представила, как он лежит на скалах, окровавленный, изорванный в клочья стальными клювами. За ним, до горизонта, простираются горы, где повсюду умирают драконы… И нет больше целителя, чтобы их спасти.

– Хорошо, – выдавила я через силу. – Пусть твой Валарг возвращается. Он своё получит.

Ботольд не успел даже ответить, как с неба рухнул чёрный Рокх. Воздушная волна вновь едва не опрокинула людей.

– Как следует отдать медальон? – спросила я глухо. Чудовищная птица склонилась, нависнув надо мной как гора. Подбежал Ботольд:

– Достаточно произнести вслух «Отдаю добровольно», и могучекрылый Валарг сам заберёт драгоценность. Я помолчала.

– Бегом в корабль, – через плечо приказала людям. – Заприте люки и ждите меня. Если не появлюсь через полчаса, взлетайте. Только оставьте знаки на стенах, чтобы я нашла путь к звездолёту.

– Хаятэ… – Галина хотела что-то сказать, но Керр схватил её за руку и потащил обратно в бункер. Следом бросились остальные солдаты; спустя минуту я осталась наедине с Рокхом. Ботольда можно было не считать.

– Кто вы? – спросила я. – Зачем вам медальон? Валарг слегка распушил перья на шее.

– Мы жители центра Галактики, – перевёл Ботольд. – Планеты для нас всего лишь места гнездования. Десять местных оборотов назад произошёл страшный Катаклизм, навеки отрезавший нас от родных гнёзд. Мы долго искали виновников катастрофы, и наконец нашли на самой окраине Галактики; ими оказались могущественные существа, звавшие себя Диктаторами. Мы вступили с ними в жестокую битву. Война длилалсь много сезонов, чудовищные силы были выпущены на свободу и погубили целые звёздные скопления, но всё же мы потерпели поражение и были вынуждены сдаться на милость победителей. Орёл гневно щёлкнул клювом, заставив меня вздрогнуть.

– Диктаторы позволили нам жить, но навеки прокляли этой планетой, – сказал Ботольд. – Мы вернём свободу, только если истинный Диктатор в знак перемирия добровольно отдаст нам Сердце Звезды. Я недоверчиво моргнула.

– Что значит Диктатор? О каком сердце вы говорите?! Рокх переступил с ноги на ногу.

– Ты Диктатор, – ответил за него охотник. – Взрослые Рокхи умеют различать ауру личности. В тебе течёт чистая, неразбавленная кровь богов, все твои дети унаследуют силу. Он кивнул на Кагири.

– Эти медальоны были созданы сотни оборотов назад самыми могущественными из Диктаторов, чтобы их можно было призывать на помощь в случае опасности. Разные народы зовут драгоценности по-своему, у Рокхов принято именовать эти знаки Сердцем Звезды. Во Вселенной их всего шесть. Я лихорадочно размышляла.

– Если я потомок ваших врагов, почему же ты меня не убиваешь? Судя по твоим словам, любить Диктаторов вам особенно не за что.

– Диктатора невозможно убить, – Ботольд говорил нехотя, словно ему не нравились слова Рокха. – Если мы попытаемся причинить тебе вред, может произойти что угодно, вплоть до взрыва ядра планеты, но ты непременно выживешь. У меня даже гребень шипов встопорщился.

– И ты хочешь, чтобы я отдала медальон?! Тогда вы просто бросите меня в клетку и навеки сделаете пленницей, которую нельзя убить, зато можно сколько угодно мучать! Прежде чем охотник успел ответить, я резко ударила хвостом.

– Вот что, Валарг. Ты можешь быть хоть трижды могучекрылым и благородным, но верить тебе на слово у меня нет ни единой причины. Напротив, по твоим же словам, отомстить беспомощному детёнышу Диктаторов было бы просто здорово, и лишь медальон отделяет меня от вечных мук. Орёл распушил все перья разом.

– Ты вторично его оскорбила, – сообщил Ботольд.

– А мне хвостом, – я фыркнула. – Он же враг моих предков. Слушай сюда, птица. Я добровольно отдам медальон, но не здесь. Вы ведь можете летать в космосе? Валарг медленно опустил перья.

– Он говорит, что теперь верит в твоё родство со Скаем, – Ботольд нервно огляделся.

– Спасибо, – усмехнулась я. – Не могу сказать того же о предках Валарга, те наверняка были поумнее. Вот что, птица: сейчас мы все вместе взлетим в космос, я в корабле, ты снаружи. На орбите я выброшу медальон за борт и корабль сразу же уйдёт в гиперпространство, а вы получите свою драгоценность. Идёт?

– Нет, – сразу ответил Ботольд. – У нас тоже нет причин верить чешуйчатой твари вроде тебя. Либо ты немедленно отдашь медальон, либо мы начинаем истреблять драконов.

– Ну и на здоровье, – я пожала крыльями, стараясь всем видом показать, будто мне хвостом на угрозы. – Только вначале подумайте: во Вселенной лишь шесть таких медальонов, зато моих сородичей – сотни тысяч. Как полагаете, если вы уничтожите драконью долину, роду драконов это хоть какой-нибудь ущерб нанесёт? Зато вы точно потеряете шанс вернуть свободу, поскольку я скорее совершу сэппуку, чем добровольно отдам вам драгоценность. Приблизившись к Рокху, я похлопала его по лапе.

– Если упустишь эту возможность, твой народ ещё на сотни оборотов останется прикован к планете и просто выродится. Я – ваш последний шанс. Другие Диктаторы, надеюсь, не столь глупы, чтобы соваться в мир, откуда их враги могут спастись только при помощи Диктатора. Тут мне пришла в голову новая мысль:

– Ха! А ведь меня наверняка подбросили сюда ваши бывшие союзники, чтобы я рано или поздно встретилась с Рокхами и отдала им медальон. Они, должно быть, и похитили меня у родителей! Гигантский орёл довольно долго безмолствовал. Ботольд нервно оглядывался.

– Хорошо, – сказал наконец охотник. – Мы рискнём. Но помни, Хаятэ: если обманешь, в этот мир можешь не возвращаться. Здесь не останется ни одного дорогого тебе существа.

– Я дракон, – ответила я гордо. – Драконы лгать не любят. Повернулась и вошла в бункер.

***

Звездолёт оказался точно как в фильмах пардов, только наяву он был куда впечатлительнее. Размером вдвое больше замка Мо, чёрно-серебряный, удивительно красивый корабль напоминал толстый наконечник копья Хэ, с тремя громадными бочками снизу, видимо это были двигатели. Из фильмов я уже знала, что звездолёты бывают двух основных типов: модульные и монокорпусные. Первые никогда не опускались на планету, используя посадочные шаттлы, вторые – вот как этот, например – садились сами. С началом войны модульные корабли почти перестали применять, они оказались слишком лёгкой добычей для быстрых и незаметных роботов-истребителей.

Несмотря на мои слова, в основании корабля был открыт большой люк, откуда вниз под углом спускалась железная плита. Там стоял Керр, офицер в красивом мундире, Галина и ещё несколько человек. Все смотрели, как я бегу по туннелю.

– Стартуем! – крикнула я, взбежав по плите. Люди сразу скрылись в корабле, только Керр и Галина задержались.

– Что ты узнала? – спросил тигр.

– По дороге объясню!

Мы забежали в люк и тот очень быстро закрылся. Изнутри звездолёт почти не отличался от подземелья, где меня держали; разве что потолок в коридоре был закруглённый и более низкий. Галина шла впереди.

У двери с прозрачным окошком она нажала кнопку. Мы зашли в небольшую каюту, где у стен были приделаны шесть глубоких, мягких кресел с толстыми ремнями наверху, точно как в ховеркрафте. В трёх креслах уже сидели люди; нам достались места напротив.

Для меня человечье кресло было, конечно, очень неудобным, только выбора уже не осталось. Рядом уселись Керр и Галина, пард помог мне застегнуть ремни и поудобнее устроить крылья.

– Ну? – нетерпеливо спросил он, когда двери закрылись и в кабине повисла тишина. Пока я рассказывала, весь корабль мелко задрожал; над дверьми загорелась табличка с цифровым иероглифом. Пошёл обратный отсчёт времени, совсем как в фильме.

– Ты отдашь медальон? – быстро спросил тигр, когда рассказ закончился.

Я неуверенно перебрала когтями. Если отдать, Рокхи получат свободу и оставят в покое мой несчастный мир, но где-то начнётся новая война. Если обмануть, они могут из мести уничтожить всю жизнь на планете…

Перед глазами снова встал мёртвый Тангорн. Меня передёрнуло, медальон внезапно показался липким от крови. Стиснув зубы, я резко кивнула.

– Отдам.

– Тогда бежим в рубку, – тревожно сказала Галина. – Капитан собирается дать ускорение прямо на границе атмосферы!

Чертыхнувшись, Керр принялся отстёгивать мои ремни, но в этот момент заработали двигатели и нас вдавило в кресла. Галина с трудом дотянулась до аварийной кнопки на стене.

– Редроуп, ускорение давать нельзя! – закричала она, когда над кнопкой вспыхнул маленький экран. Человек в нём что-то коротко спросил, Галина принялась поспешно объяснять. Тем временем тяжесть немного спала, и я выбралась из кресла.

– Нам не нужна рубка, – сказала Керру. – Нам нужна шлюзовая камера и скафандры.

Кивнув, пард схватил меня за руку и потащил по коридору назад, мимо люка, откуда мы вошли. Там, над тяжёлой стальной дверью, тревожно горел красный огонёк.

– У людей не будет драконьих скафандров, – тяжело дыша, бросил Керр. – Выйти придётся мне.

– Нет, медальон должна вручить я, – оттолкнув парда, я подбежала к дверям. На стене рядом вместо кнопки имелся железный рычаг.

– Стой! – пард схватил меня за крылья и рванул назад. – Там же вакуум! Знак не ви… – он запнулся, – подожди, а почему там вакуум?!

Я хотела огрызнуться, но внезапно корабль содрогнулся от носа до кормы. Железная дверь шлюзовой камеры, словно бумажная, выгнулась наружу и рассыпалась стальной пылью. А за нею, в черноте, горели огромные звёзды.

Так мне сначала показалось. Потом, когда изумление немного прошло, стало ясно – не звёзды, а глаза нескольких Рокхов, паривших в космосе за бортом корабля. Орлов окружало слабое сиреневое сияние, от крыльев тянулась едва видимая вязь светящихся брызг. Это было так красиво, что я несколько секунд не могла шевельнуться.

Чуть ниже птиц расстилалась странная, светящаяся, слегка изогнутая бело-голубая равнина. Я долго не могла понять, что это такое, потом словно в голову стукнуло: планета! Я смотрела на мир, ставший мне домом. Вдали, слепяще-яркое, горело Белое солнце, его свет время от времени поблёскивал на крыльях гигантских орлов.

Тихо подошли Керр и Галина, за ними столпились люди. Все с благоговением смотрели на сказочное зрелище за бортом.

– Почему нет утечки воздуха?.. – прошептала женщина. Пард не стал задавать глупых вопросов, а молча положил руку мне на плечо. Я даже присела, с такой силой он это сделал.

– Летунья, слушай внимательно, – напряжённо сказал Керр. – Они разрезали нам борт. Как только отдашь медальон, не жди ответа, не жди ничего и сразу беги обратно, беги так, как никогда в жизни не бегала. Готовься цепляться за стены и ручки дверей. Стоит им убрать поле, поднимется ураган, в сравнении с которым любой смерч на планете покажется штилем. Галина, – тигр сверкнул глазами на женщину, – Забирай людей и идите к пульту управления аварийными переборками. Когда начнётся утечка, я постараюсь затащить Хаятэ в каюту; едва мы окажемся внутри, вы должны немедленно перекрыть коридор. Он хрипло выдохнул.

– Если увидите, что нас уносит, всё равно перекрывайте. А потом мчитесь отсюда, пока Рокхи не передумали. Хаятэ, готова?

Я помолчала, следя за Валаргом, что парил совсем рядом. Его громадный глаз то и дело заглядывал в пробоину.

– Керр, бери меня за хвост, а сам цепляйся за что-нибудь, – сказала я негромко. Тигр молча послушался. Люди тем временем быстро скрылись в одной из дверей; мы с Керром остались наедине с Космосом.

Хрипло вздохнув, я совершила первый шаг в сторону пробоины. От возбуждения топорщился гребень шипов и подрагивал хвост, если бы не рука парда, вцепившаяся в его кончик, я наверно со всей силы хлестала бы себя. Валарг за бортом молча ждал. Последний раз взглянув на Кагири-то, я судорожно выдохнула и бросила медальон в дыру.

– Отдаю добровольно! – крикнула вслед. Драгоценность ещё успела сверкнуть в лучах солнца, прежде чем на ней сомкнулся стальной клюв Валарга. Все Рокхи одновременно ударили крыльями и пропали из виду.

– Назад! – рявкнул Керр и так дёрнул меня за хвост, что в глазах потемнело. Я даже слова вымолвить не успела, как пард зашвырнул меня в дверь, где скрылись люди – там тоже оказался коридор, только менее широкий

– и прыгнул следом.

– Переборки!!! – прорычал он. Галина, стоявшая у небольшого пульта на стене, ударила по кнопке и в главном коридоре, за дверью, послышался грохот.

– Успели… – Керр облегчённо выдохнул. Но я смотрела только на Галину. Глаза у женщины были какие-то неправильные.

– Хаятэ, что случи… – мы с пардом поняли одновременно и вскочили. Другие люди, толпившиеся в конце коридора, ещё не догадались. А Галина медленно обернулась и скрестила руки за спиной.

– Спасибо тебе, чешуйчатая тварь, – произнесла она ровным голосом. – Ты вернула свободу нашему племени. Убить тебя мы не можем, но отпустить не имеем права. После всех бед и несчастий, которые испытал наш народ, это было бы преступлением. Керр в отчаянии оглянулся на меня, но что я могла ответить? Галина продолжила:

– За годы плена нам стал известен верный способ избавиться от Диктатора раз и навсегда. Прощай, дочь нашего врага. Скаю будет отправлена весточка о твоей судьбе.

Закатив глаза, женщина без чувств свалилась на пол. Но прежде, чем я успела к ней подбежать, завыла сирена и свет в коридоре стал меркнуть. Больше в тот день я ничего не запомнила.

***

На сей раз приходила в себя я очень долго и тяжело. Голова раскалывалась от боли, тело не слушалось, словно стало чужим. Ослепительный свет резал глаза сквозь сомкнутые веки.

Немного подумав, я сообразила что нахожусь в режиме ночного зрения. Вернуть обычное удалось не сразу, глаза сильно болели. Поморгав, чтобы опомниться, с трудом села и огляделась.

Я по-прежнему находилась в коридоре звездолёта. Все люди и Керр валялись на полу без малейших признаков жизни; пульт на стене тревожно мигал огоньками. От мысли, что все умерли и я осталась одна в корабле мертвецов, стало так плохо, что меня чуть не стошнило.

Несколько минут сидела, прислонившись к стене. Собиралась с силами и пыталась преодолеть ужас. Наконец, даже не пытаясь встать на ноги, я на четвереньках подошла к Керру и приложила ухо к его груди.

Сердце парда не билось. Волна тёмного страха ударила меня, как четыреста копий разом. Схватив Керра за плечи, я затрясла его, надеясь сама не знаю на что.

– Очнись! Слышишь, ты?! Не смей умирать! Очнись!

Голова тигра безвольно моталась. Всхлипнув, я перестала его трясти и села рядом, потеряв последние силы.

– Не умирайте… – прошептала. Солёные слёзы стекали по чешуе.

Не знаю, сколько я так сидела. Долго, наверно. Понемногу боль и горе всё же схлынули, оставив в сердце только пустоту. Рокхи убили всех. Если сдамся – значит, и меня тоже.

– Хаятэ Фалькорр невозможно убить, – выдавила я. – Слышите, вы? Я бессмертная. Я дракон! Ты горько пожалеешь, Валарг. Очень горько пожалеешь, но будет уже поздно.

Поднявшись, я подошла к Галине, чтобы закрыть ей глаза, и подпрыгнула, когда пальцы ощутили едва уловимое дыхание. Вскрикнув, я приникла к её груди – сердце билось, но так медленно, что между ударами можно было прочесть хойку.

Меня словно швырнули рогами о стену. Метнувшись обратно к Керру, я прижалась к его груди и стала ждать. Удар! Сердце парда тоже билось, только в несколько раз медленее, чем у Галины. Конечно, он же втрое тяжелее!

– Победа!!! – крик заметался в коридоре. Немного опомнившись, я обошла каждого человека – все были живы, но словно замедлились. Дыхание едва прослушивалось, сердце билось с огромными промежутками. Ничего, главное – билось!

Усевшись на хвост в центре коридора, я зажмурилась и попыталась отогнать эмоции прочь. Эмоции мне сейчас не помогут.

– Это бой, – прошептала я, – Во время боя можно думать только о бое.

Предстоит битва, где противник – космос, а за хвостом беззащитные люди и парды. Только я стою между ними и смертью. Я – последний самурай заградительного отряда. Предстоит многое совершить.

Медленно выдохнув, я открыла глаза. Надо расслабиться. Гнев, страх, горе, их больше нет. Сердце бъётся ровно, гонит по жилам кровь. Я – гора Фудзи, я спокойна и холодна, снег покрывает мой разум, очищает мысли, гонит прочь вороньё тревог. По крыльям бегут водопады, уносят боль и усталость, я чиста. Страха нет. Горя нет. Гнева нет. Тишина прекрасна, она позволяет уноситься мыслями к бесконечности. Мысли спокойны. Я спокойна. Мир спокоен.

Мантра помогла одолеть волнение, и спустя пять минут с пола поднялась уже совершенно другая Хаятэ. Оглядевшись, я задумалась, что теперь делать.

Для начала следовало проверить, все ли на борту в одинаковом положении. Фильмы пардов готовили меня к захвату земного корабля, поэтому я неплохо разбиралась в расположении помещений. На борту должно быть сто семьдесят два человека, девяносто кошек, шесть ящериц и один дракон; из них одна кошка, один дракон и девятнадцать человек находятся в этом коридоре. Отлично – есть, с чего начинать.

А начала я с поиска ящериц, поскольку они были рептилиями, а значит могли вместе со мной пережить атаку. Пришлось изрядно побегать по всему кораблю, заглядывая в каюты и грузовые отсеки.

Пока искала, стало ясно, что все на борту пострадали от неведомого оружия Рокхов. Люди упали там же, где их застигло нападение, пардов я нашла в запертом грузовом трюме на среднем уровне. Естественно – земляне им не доверяли, да и как могли доверять. Странно, что хоть Керру повзволили ходить свободно.

Звездолёт, как я скоро поняла, был мирным грузопассажирским кораблём, поспешно переделанным в военный, когда пришла нужда. Двигатели и в самом деле находились вне корпуса, в трёх больших капсулах у хвоста, наверное там же помещалось топливо, поскольку весь корабль, от носа до кормы, представлял собой сложную систему отсеков.

Звездолёт был поделён на три уровня, разделённые глухими переборками. По центру корпуса шла шахта лифта, двери на каждом уровне были точно как в шлюзовой камере – массивные, двойные. Я поняла, что даже если целая секция корабля потеряет герметичность, остальные не пострадают.

Самый верхний уровень был одновременно и самым маленьким из-за формы корпуса; там я нашла центральный пост управления и несколько кают, очевидно тут жил экипаж. Средний уровень – самый большой – предназначался для грузов, здесь было много отсеков, заполненных ящиками и коробками. Весь левый борт занимал большой полукруглый зал с железными лестницами вдоль стен. Там я обнаружила пардов, включая и моего бедного Тошибу. Малыш тоже потерял сознание, его сердечко билось хоть и медленно, но гораздо быстрее чем у взрослых. Несколько минут я стояла над ребёнком, мысленно повторяя мантру, чтобы не взорваться от ярости.

Ящерицы, все шесть, сидели в небольшой железной каюте у самого лифта. Когда я разблокировала дверь, они в страхе прижались к стене, но при виде меня немного успокоились. Уже знакомая оранжевая вэйта моргнула внешними веками.

– Дракон! Ты жив! Мы думали, атака погубила всех на борту…

– Так и случилось, – ответила я мрачно. – Чем нас атаковали, не знаете? Ящерица покачала головой.

– Это напоминало переход в К-пространство при отключённых экранарах, но тогда и мы должны были погибнуть. Я коротко объяснила ситуацию. Вэйтары переглянулись.

– Ты уверена, что все на борту впали в летаргию? – спросила оранжевая вэйта.

– Куда?

– Сон с замедлением жизнедеетельности, – пояснила ящерица. Я кивнула.

– Нигде нет следов жизни. Бодрствуем только мы. Кстати, меня зовут Хаятэ Фалькорр.

– Я Эйсет, – представилась вэйта. – Мас'эното нашего погибшего корабля. Это мои эфензеле Кийис, Такх, Нинсекоу и Меликтеи, а это – Ханас. Он самец.

Зелёная ящерица, самая маленькая в группе, смущённо опустила голову. Я сделала вид, словно всё поняла.

– Вы умеете управлять звездолётом такого типа? – спросила у Эйсет. – Сейчас мы куда-то летим, но я не знаю даже как включить экраны внешнего обзора. Вэйта загнула хвост колечком. В голосе прозвучала неуверенность:

– Нинсекоу хороший пилот, но летать на кораблях людей нам пока не приходилось. Мы попытаемся.

Одна из ящериц, серо-стального оттенка, кивнула и быстро вышла из каюты. Остальные обступили меня ромашкой.

– Следует положить экипаж корабля в анабиозные камеры, – сказала желтовато-серая Такх. – Летаргия может продлиться многие сегменты периода Амбаласи, без внутривенного питания млекопитающие долго не протянут. Хаятэ, где анабиозные камеры этого корабля? Я удивлённо моргнула.

– Понятия не имею!

– Мы поищем, но затем нам потребуется твоя помощь, – Такх и серая Кийис быстро ушли. Остались только Эйсет, тёмно-зелёная Меликтеи и молчаливый Ханас.

– Где рубка связи? – спросила Меликтеи.

– На верхнем уровне, рядом с центральным постом управления, – ответила я сразу. Это было первое место в корабле, которое я должна была захватить по плану пардов.

Кивнув, тёмная вэйта молча схватила Ханаса за руку и они ушли. Эйсет внимательно оглядела меня от рогов до кончика хвоста.

– У нас есть время, – сказала она спокойно. – Найдём место поудобнее, где ты сможешь рассказать о себе. Я покачала головой.

– Не сейчас. Вначале обеспечим кораблю безопасность.

– Одно другому не мешает, – улыбнулась ящерица. – Идём. Так мы и сделали.

***

Следующие два дня я не люблю вспоминать. Мне приходилось работать не покладая хвоста, и это не шутка – хвостом я оттаскивала неподвижных людей в аварийную секцию. Хотя люди ещё ничего, вот пардов мы с вэйтарами тащили все вместе…

В кормовой части корабля Такх и Кийис нашли четыре аварийных катера, в каждом из которых имелось ровно пятьдесят круглых железных гробов под названием «камеры полной лучевой защиты». Такх и Кийис были целительницы; пока я перетаскивала людей со всего корабля к катерам, они ходили следом и хором объясняли, что такие камеры есть на любом корабле, и их всегда должно быть больше, чем имеется членов экипажа. Я молчала, размышляя, как мы станем размещать в двух сотнях камер двести шестьдесят два тела.

Несмотря на все попытки, привести в чувство не удалось никого. Даже Тошиба ни на что не реагировал, хотя Такх и Кийис по моей просьбе отнесли его в медпункт и перепробовали там все лекарства, имевшиеся у людей.

Когда я перетащила к катерам землян и пардов, начался второй этап мучений. Теперь мне приходилось раздевать людей догола и по двое заталкивать в одноместные камеры, причём обязательно женщину и мужчину вместе – каждая камера имела два комплекта принадлежностей для разных полов, и только так можно было заставить её работать с двумя людьми разом. Галину и Джона я устроила вместе.

Потом подходили Такх и Кийис, надевали людям маски и широкие браслеты с прозрачными трубками, вставляли между ног толстые резиновые рукава, закрывали стальную крышку камеры и крутили ручки на пульте управления, имевшемся возле каждого железного гроба. Гора одежды в коридоре непрерывно росла.

Когда все земляне были уложены в камеры, настала очередь пардов. Их мы укладывали по одному, только они всё равно едва помещались, особенно тигры. С женщинами пардов на этом все проблемы кончились, но у мужчин было другое строение тела, и рукава, что одевались людям между ног, им просто не подходили. Такх и Кийис долго совещались, и наконец придумали крепить рукав широкой липкой лентой, которую мне пришлось искать по всему кораблю. В общем, скучать не давали…

Пока мы занимались спасением экипажа, остальные ящерицы исследовали корабль. На исходе второго дня – я говорю «дня» только по привычке, время можно было узнать лишь по часам – на лифте приехала Эйсет и сказала, что в левом борту кормовой секции есть большая пробоина. Путь к шлюзовым камерам был перекрыт.

– Вы узнали, куда летит корабль? – спросила я. Вэйта покачала головой.

– Мы не можем отыскать ни одного знакомого созвездия. Корабль движется с небольшой скоростью, район здесь довольно богат звёздами. Ближайщая к нам – небольшая жёлтая, имеет девять планет, как минимум четыре из которых могут оказаться пригодны для жизни. Нинсекоу сейчас изучает управление, чтобы направить корабль к этой звезде.

– А как успехи Меликтеи? – я устало вздохнула. За минувшие два дня мы с целительницами нашли в грузовой секции склад припасов и не были голодны, но работа пожирала силы не хуже активной тренировки.

– Ноль, – коротко ответила Эйсет. – Нас забросило куда-то очень далеко. Она уселась на кучу одежды и опустила голову.

– Мы никогда не вернёмся домой.

Ну вот, а ещё капитан спасательного корабля… Расправив крыло, я притянула к себе вэйту и ободрительно улыбнулась. Ящерица была холодная и гладкая.

– Не вешай хвост, всё будет хорошо…

– Не будет, – мрачно возразила Эйсет. – Мы затеряны в космосе. Корабли, с которыми это случилось, обычно организуют новую колонию на ближайщей пригодной планете. Возвращаются единицы, их считают сказочно счастливыми. Она обвела рукой железную стену коридора.

– По сравнению с космосом, любой океан на любой планете – мелкая лужа. Заблудиться в космосе слишком легко. И слишком трудно затем отыскать дорогу домой.

– Зачем же вы летаете в космос? – спросила я. Ящерица опустила внешние веки и долго молчала.

– Мы не можем иначе, – ответила она наконец. – Аксехент, космос, притягивает нас. Ты делаешь лишь первые шаги в Аксехент, Хаятэ. Ты просто не знаешь, сколь прекрасен и грозен он может быть. Эйсет снова открыла глаза и обернулась ко мне:

– Хочешь, прочту поэму о космосе? Она называется «Нираг'аг, первый из унанле». Меньше всего на свете я хотела слышать её стихи, но откажусь – обидится…

– Конечно, хочу! Ящерица вздохнула.

– Тогда слушай, – она даже привстала от волнения.

…Вот моя песня, Чьи слова пролетели сквозь бездну веков, Подобно бессмертным звёздам освещая истину, Насколько наш разум способен её постичь. Это песня о времени, когда Алакас был так юн, Что в лесах Запада ещё жил ненитеск, А в морях Севера плавал энтисенат. В то время содрогнулся мир и возникли унанле, Похожие на кометы, лишённые хвостов, Что несут свет без тепла, Там, за солнцем.

Первым унанле был Нираг'аг, рождённый в воде, Он хромал при ходьбе и поэтому мечтал летать, Глупый и смешной Нираг'аг, тогда ещё не унанле, Он первым пришёл в город Звёзд. Его спросили зачем он пришёл, Нираг'аг сказал правду. Тогда над ним стали смеяться, но он не уходил, Стоял на земле и смотрел, как над ним смеются те, Кто потом стал преклоняться перед унанле, Что летают в месте, где нет тепла, Там, за солнцем.

Нираг'аг построил аксехуру из рёбер энтисената, И принёс четыре зуба северного манакаста, Положил их в один котсов и начал…

К счастью, тут Эйсет прекратила читать свою… э-э-э-э, поэму? В общем, замолчала, и даже раскрыла пасть, словно прислушивалась к чему-то. Я сузила зрачки.

– Что?

– Меликтеи, – ящерица сглотнула. – Она обнаружила сигнал!

***

В рубке связи уже сидели все вэйтары. Мы с Эйсет ворвались туда последними, при этом ящерица зачем-то нажала кнопку на стене и закрыла дверь. Учитывая, что корабль был пуст, это выглядело несколько глупо, впрочем все мы нервничали. Я уже открыла рот, но Эйсет опередила мой вопрос:

– Откуда идёт передача?

– Из системы жёлтого солнца, – ответила Меликтеи. Кивнув на сложную машину у стены, она тронула кнопку и на широком светло-зелёном экране вспыхнула дрыгающаяся волнистая линия, в фильмах такая называлась «волна». Только мне это ничего не сказало.

Зато ящерицы, все разом, зашипели и принялись размахивать хвостами. Эйсет так вцепилась мне в руку, что даже затряслась.

– Хорошие новости? – спросила я.

– Это наш сигнал! – задыхаясь от радости, отозвалась Кийис. – Там колония вэйтар!

Отлично! Я довольно улыбнулась. Ящерицы починят корабль, оживят людей и пардов, а потом я вернусь домой… Ты горько пожалеешь, Валарг. Ты ещё не знаешь, с кем связался. Я – Хаятэ! Никто не смеет меня оскорблять. Однако вэйтары понемногу перестали радоваться и молча уставились на экран. Я насторожилась.

– Что случилось?

– Бедствие… – прошептала Эйсет. – Это не просто позывные, это сигнал бедствия. Наши сородичи в беде.

Дёрнув хвостом, она подбежала к Нинсекоу и, наверно, что-то сказала ей мыслями, потому что серо-стальная ящерица кивнула и бросилась прочь из рубки, Эйсет – следом. Остальные сразу окружили меня.

– Хаятэ, мы запускаем двигатели, – Кийис нервничала. – Это может быть опасно, мы ещё не знаем, много ли систем вышло из строя после атаки. Надо спуститься в аварийный катер.

Пожав крыльями, я последовала за вэйтарами к лифту. Ангар с катерами находился в самой нижней секции звездолёта, под палубой, которая потеряла воздух из-за пробоины. Между прочим, лифт больше там не останавливался – умная машина сама определила, что снаружи вакуум, и заблокировала уровень.

Катера, где спали замороженные люди и парды, формой напоминали ховеркрафт, только были немного больше, и снизу вместо бублика имелись паучьи лапы, сейчас прижатые к брюху машины. Камеры лучевой защиты находились в кормовой части, посередине был двигатель, спереди – слева пассажирская кабина, справа грузовой отсек. Корма и кабина пилотов умели катапултироваться в случае опасности, причём из фильмов я знала, что кормовая секция с анабиозными камерами могла даже самостоятельно совершить посадку на планету – она была огнеупорная и с парашютами. В общем, очень надёжная и безопасная машина. Жаль только, кресла на драконов не рассчитывали…

Мы выбрали катер, где спали парды и забрались в кабину. Я уселась на место пилота, ящерицы заняли кресла слева и справ, по две в каждом. Меликтеи сразу нажала кнопку на пульте, и перед нами загорелся громадный, во всю кабину экран, загнутый по форме корпуса. Там отразился вид центрального поста управления.

– Нинсекоу начала обратный отсчёт, – сообщила Такх. – Десять. Девять. Восемь. Семь…

На экране были видны две ящерицы, сидевшие рядышком в капитанском кресле. Они не замечали наблюдения. Я покрепче вцепилась в подлокотники кресла, хоть и понимала, что это глупо.

– …Три. Два. Один. Зажигание.

Корабль сильно вздрогнул, послышался глухой гул. Меликтеи быстро переключила экран на внешний обзор, и я чуть не вскрикнула. Звёзды! Великолепные звёзды, на которые я никак не могла насмотреться, превратились в вытянутые полосы света, точно след от горящей стрелы ночью. Но это ещё ничего – пока я, раскрыв пасть, смотрела, весь космос как будто изогнулся наружу из точки, где находился корабль. Это было похоже, словно я стала маленькая-маленькая, застряла в середине кувшина для сакэ, а снаружи тренировался мастер-кэндока, и мечом наносил длинные тонкие разрезы в стенках, откуда струился свет. Удивительно!

Но не успела я по-настоящему удивиться, как всё кончилось, и в черноте космоса внезапно появилось громадное, слепяще-белое солнце. Оно было раза в четыре больше, чем дома, и горело тая ярко, что экран даже гудел. Мы с ящерицами заслонили глаза.

– Что случилось? – крикнула я. Меликтеи ответила не сразу, она прислушивалась к чему-то.

– Прыжок прошёл нормально, – сообщила она наконец. – Мы вблизи четвёртой планеты, где-то здесь должен быть источник сигнала. Нинсекоу говорит, корабль в полном порядке, она ещё никогда не пилотировала такой скоростной звездолёт… Запнувшись, ящерица снова прислушалась.

– Обнаружен источник сигнала. Это зонд на гелиоцентрической орбите. Нинсекоу начинает рассчёт тректории для перехвата зонда. Слева из кресла выглянула Такх и дёрнула меня за крыло.

– Ты умеешь управлять человеческим катером?

Я сразу вспомнила тренажёр пардов, и оглядела пульт совсем другим взглядом. В принципе, всё было знакомо, только вместо воздуха снаружи чёрнел космос.

– Надо попробовать, – заявила я твёрдо. – Вылезайте.

– Мы не боимся… – пискнул Ханас, но Меликтеи стукнула его по голове и ящерёнок сразу умолк. Я решила потом поговорить с вэйтарами, мне совсем не нравилось, как они к мужчинам относятся. Но сейчас не было времени.

Минут десять я потратила на поиск кнопки, отсоединяющей кормовую секцию с анабиозными камерами. Когда нашла, пришлось вылезти из катера, подтащить толстый трос, свисавший с потолка ангара, зацепить специальный крюк и снова искать кнопку, уже на пульте управления подъёмным механизмом. Наконец, громадная железная секция, где спали парды, с грохотом отсоединилась от катера и врезалась в стену, оставив там большую вмятину. Я сразу повернула рычаг подъёмника и опустила её на пол.

Ящерицы молча за мной наблюдали. Когда всё было готово, Кийис подошла и нерешительно погладила меня по хвосту.

– Ты очень смелая, – сказала. Я чуть не расхохоталась, хорошо хоть успела вовремя сдержаться.

Снова забравшись в катер, я пристегнулась к креслу и повернула большую красную кнопку слева на пульте. Плоский экран, занимавший большую часть пульта, сразу засветился, там нарисовались объёмные картинки кнопок и рычагов. Понятно, вместо того чтобы делать настоящие, люди устроили эту универсальную штуковину. А хорошая идея…

Прошёл почти час, прежде чем я почувствовала себя готовой к первому лётному испытанию. Уже научилась запускать паучьи ноги и бродить по ангару, правда пару раз стукалась в стены. Вэйтары давно поднялись в рубку, сказали что станут смотреть оттуда и помогать мне советами.

Наконец, глубоко вздохнув, я вывела катер в центр ангара, где находился грузовой лифт. Часть пола вместе с машиной опустилась вниз, сверху сразу закрылась толстая переборка. Главный экран показывал звёзды и голубую планету вдали, а слева на пульте горел маленький экранчик, откуда на меня пялились ящерицы. Все шесть уже сидели в центральном посту управления.

– Я готова, – сообщила я им. Эйсет нервно водила хвостом.

– Будь осторожна, Хаятэ.

– Не бойтесь, я же летучая, – улыбнувшись, на миг приоткрыла крылья. – Справлюсь.

Нинсекоу тяжело вздохнула и нажала кнопку у себя на пульте. Подо мной, в грузовом шлюзе, открылся большой люк. С шипением отсоединились питающие шланги, и катер медленно выплыл в космическое пространство.

Вот чего я точно не ожидала – так это того, что едва машина оказалась за пределами корабля, в ней пропал вес. Если бы из фильмов я не знала, что такое невесомость – в панику бы ударилась. Оказывается, невесомость, это точно, как если в воздухе крылья сложить и перейти в затяжное падение, только оно всё не кончается и не кончается, а чувства высоты нет – кажется, будто прямо сейчас врежешься в землю! Я даже крыльями замахала вначале и принялась рвать ремни кресла; инстинкт называется. Пришлось всю силу воли приложить, чтобы успокоиться.

– Хаятэ! – тревожно позвала Эйсет. – Ты в порядке?

Судорожно вздохнув, я на миг зажмурилась, чтобы прогнать головокружение. Тело заполняла странная лёгкость, хвост сам собой повис над полом, я его не держала! Никогда не думала, что вес так много значит для летающих драконов.

– В порядке… – я коротко объяснила свои ощущения. Такх и Кийис пришли в возбуждение, стали объяснять что-то о многолучевых вестибулярных аппаратах, но их прервал голос Меликтеи:

– Внимание! С четвёртой планеты стартовал космический корабль.

Все замерли. Первой опомнилась я, склонилась над пультом и дала приближение картинке планеты. Ничего похожего на корабль увидеть не получилось.

– И где же он? – спросила я неуверенно.

– Для визуального контакта слишком большое расстояние, – ответила тёмная вэйта. – Внимание, Хаятэ, принимай курс.

– Готова.

–0; 260, – 31, 59, 70, – 20.

Я набрала каждую цифру в своём окошке. Ноль означал положение катера, три другие – точку в пространстве, куда он должен был лететь, две последние цифры задавали кривизну траектории. За главную ось всегда принималась прямая между кораблём и Солнцем.

Двигатели ориентации сработали с громким шипением. Точнее, шипело только в кабине, снаружи конечно было тихо. Я знала, что в вакууме звуков не бывает. Катер развернулся на месте, немного покачался, пока искал нужную точку, и наконец начал разгон. Главный двигатель работал совершенно бесшумно, даже странно.

Зато невесомость пропала! Не совсем пропала, конечно, но теперь появилось ощущение «верх» и «низ». Причём чувствовалось это, будто я лежу на спине, а экран и пульт – прямо над головой. Вообще-то, так и должно было быть, но всё равно – удивительно.

Почти полтора часа ничего не происходило. Планета медленно увеличивалась, время от времени шипели двигатели ориентации. Эйсет сообщила, что они сумели развернуть звездолёт и летят за мной следом. Смешно, но сразу стало спокойнее.

Потом я увидела чужой корабль. Он казался совсем маленьким, но я уже знала, что в космосе размеры обманчивы. Формой чужак удивительно напоминал жирного бегемота с вытянутой остроносой головой и треугольными крылышками на боках. В местах крепления крыльев к фюзеляжу тускло пламенели сопла двигателей.

– Вы пробовали с ними связаться? – спросила я у Нинсекоу. Вэйта покачала головой.

– Мы всё время пробуем, но ответа нет. Вероятно, у них на борту отсутствует ССС, а радиостанции в нашем корабле нет.

– Что значит ССС?

– Сверхсветовая связь. Сигнал бедствия пришёл именно так.

Я прищурила глаза. Чужой корабль был уже совсем близко, и теперь я уже точно видела – он совсем маленький, раза в два меньше катера. А что, если…

– Перехожу на ручное управление, – сообщила я вэйтарам. Это оказалось не так просто, как я думала; сначала катер пролетел мимо чужака, и закрутился на месте, когда я попыталась его развернуть. Вскоре стало ясно, что для поворота надо сначала включить и выключить двигатели с одной стороны, а потом с другой – чтобы затормозить вращение. Когда я это поняла, стало гораздо легче.

Минут двадцать я упражнялась, потом запустила главный двигатель и начала догонять чужаков. Те совсем не делали попыток уклониться; или не видели меня, или сами хотели вступить в контакт. А я словно охотилась – от возбуждения даже гребень шипов встопорщился. Было здорово!

Наконец, кораблик оказался прямо перед носом. Уровняв скорости, я на миг включила верхний двигатель ориентации и сразу – нижний. Катер опустился под дно их машины.

Усмехнувшись, я прибавила скорость и раскрыла паучьи лапы. Чужой корабль надвигался. Когда катер оказался прямо под ним, я свела паучьи лапы над корпусом и вцепилась ими в фюзеляж чужака. Послышался громкий скрежет, катер встряхнуло.

– Попались! – я фыркнула. – Эйсет, раскрывай люк. Я их поймала.

– Хаятэ, это опасно, они могут применить оружие…

– А почему до сих пор не применили? – я покачала головой. – Раскрывай люк, я возвращаюсь.

– Но так нельзя, надо провести тесты, проверить, может этот корабль – бомба и они хотят взорвать наш звездолёт!

– И с этой целью зовут на помощь пролетающих поблизости ящериц? – я прищурила глаза. – Эйсет, опомнись. Кто мог знать, что мы сюда прилетим? Это же смешно! Открывай люк. Вздохнув, вэйта оглянулась на серую Нинсекоу. Та неохотно кивнула.

– Прими курс к звездолёту.

– Готова! – отозвалась я весело.

А летать в космосе оказалось просто здорово, почти так же интересно, как крыльями. Я решила, прежде чем расквитаться с Валаргом, заставить его раскрыть тайну, как Рокхи умеют летать меж звёздами.

Дракон я или не дракон? Кто сказал, что мы только на планетах летать должны, а? Покажите мне этого наглеца, я из него сассими сделаю!

***

Когда катер, на крыше которого лежал чужой кораблик, влетел в грузой люк – а это оказалось очень непросто – он даже заскрипел от тяжести. Я к этому времени уже забыла, что невесомости в звездолёте нет, и едва не вывалилась из кресла. Руки и крылья сразу стали тяжёлые и непослушные.

Пока шлюз заполнялся воздухом, я немного поупражнялась, чтобы снова привыкнуть к тяжести. Да-а, вот и оборотная сторона космических полётов. Ничего, скоро я вырасту, стану большой драконессой и научусь летать в космосе так же легко, как сейчас крыльями. Точно, так и будет, или я не Хаятэ.

Между тем, верхняя переборка открылась, и пол с натужным гулом поднял меня и мою добычу в ангар. Ящериц там, конечно, не было; они по-прежнему сидели в рубке и, наверно, уже заблокировали все двери из ангара. Я с трудом удержалась, чтобы не показать язык Эйсет на экране.

– Всё в порядке? – спросила вместо этого. Оранжевая ящерица недоверчиво открыла пасть.

– Там, на чужом корабле, вэйтар! Смотрит в иллюминатор!

– Ну вот, а вы боялись, – я раскрыла люк и выбралась из кабины. Сверху сразу посыпались отвратительно воняющие горелым кусочки чего-то чёрного.

Подняв голову, я встретилась взглядом с высоким сероглазым человеком в чёрной одежде. Он только что открыл квадратную дверь в носу чужого кораблика, и сейчас думал, как спуститься вниз. Кусочки сыпались с обгоревшей обшивки. Я приветливо помахала крылом.

– Хаятэ! – крикнула, постучав себя по груди. – Дракон!

После долгих дней в одиночестве, наедине с ящерицами, вид человека мне показался чуть ли родным. Гость тоже смотрел на меня так, словно очень соскучился по драконам. Во всяком случае, выглядело похоже.

Тем временем из-за спины чёрного человека высунулась ящерица в серебристом комбинезоне, увидела меня и, внезапно потеряв равновесие, свалилась вниз. Я едва успела её поймать.

– Хаятэ! – в ужасе прошептала вэйта. Она так дрожала, что даже рот закрыть не могла.

– Это моё имя, – объяснила я на языке ящериц. – А род мой называется драконы, мы тоже рептилии, только летучие.

Вэйта внезапно принялась вырываться; я поставила её на пол, но она юркнула под катер и затаилась. Странно, неужели я такая страшная?

– Вы понимаете язык йилан'э? – спросила у человека. Тот осторожно выбрался из люка, повис на руках, дотянулся до крыши катера и спустя мгновение стоял на полу.

Он был почти на голову выше меня и обладал очень властным, красивым лицом. Глаза оказались круглые, как у Галины и Джона, короткая чёрная бородка была аккуратно подстрижена. Волосы – тоже чёрные и короткие – над левым ухом он почему-то полукругом выбрил.

– Мне знакома речь драконов, – сказал человек на языке Тангорна и зелёной драконессы. Я удивлённо моргнула, но быстро опомнилась.

– Я Хаятэ, дочь Ская, – представилась. – Вы находитесь…

Тут я запнулась, потому что человек прямо отпрыгнул, точно как раньше Валарг. Его глаза широко раскрылись.

– Дочь Ская? – повторил он недоверчиво. – Какого Ская? Синего дракона по имени Скай Фалькорр? Я подалась вперёд.

– Ты знал моего отца?

– Нет, – сразу ответил человек. – Он здесь? Скай Фалькорр здесь?

– Может быть, – ответила я уклончиво. – Кто вы? Он с явным трудом взял себя в руки и вежливо поклонился.

– Позволь представиться, я волшебник Джер аль Магриб, верный друг и союзник драконов.

– Неправда! – послышалось из-под катера. Джер метнул в ту сторону недобрый взгляд, но делать ничего не стал.

– Достопочтенная Хаятэ, не будешь ли так любезна доставить меня обратно на планету? – спросил он вежливо. – Видишь ли, я оказался на этом корабле по ошибке, и возвращаться было уже поздно. Шаттл, как видишь, очень старый… – он презрительно махнул рукой на свой кораблик, – …стартовать вторично он бы не смог…

– Подожди, подожди, – я покачала головой. – Сначала скажи, где мы? Как называется эта планета, кто здесь живёт? Волшебник едва заметно отпрянул.

– Ты попала сюда по ошибке? – спросил он быстро. – Скай не знает о нашем мире? Я смерила его подозрительным взглядом. Надо выведать побольше…

– Полагаешь, Скай мог отпустить свою дочь одну в неизвестном направлении? – спросила насмешливо. – Конечно, он знает, куда я полетела. Джер слегка сузил глаза.

– Возможно. В таком случае, прошу, отвези меня обратно в мой мир, по дороге я поведаю много интересных историй…

– Не верь ему! – из-под катера выбралась ящерица. Она всё ещё дрожала, но старалась держать хвост ровно. Джер аль Магриб холодно улыбнулся.

– Прошу прощения за свою спутницу. Она сильно пострадала при старте, ей на голову упала тяжёлая книга, и теперь время от времени с ней случаются припадки.

– Я эйстайи Рит'тэя, командир последнего звёздного корабля вэйтар! – с жаром ответила ящерица. Джер фыркнул.

– Да, да, конечно, – он подмигнул мне. – Сейчас она скажет, что корабль ждал её девятьсот лет, и всё это время выращивал в подземелье светящиеся грибы…

Волшебник запнулся, потому что в этот миг раскрылась дверь лифта и в ангар забежали несколько ящериц. Здесь были все, кроме Нинсекоу и Эйсат.

При виде сородичей, Рит'тэя слабо пискнула и села прямо на пол. Её огромные золотые глаза стали ещё больше. Джер аль Магриб, напротив, мрачно прищурился и заложил руку за пояс. Я на всякий случай шагнула поближе.

Ящерицы обступили гостью плотным кольцом и, судя по всему, принялись общаться мыслями. Довольно долго все молчали, мы с Джером пару раз обменялись подозрительными взглядами. Наконец, из кольца вэйт вышла тёмно-зелёная Меликтеи и подошла ко мне.

– Мы в большой опасности, – размеренно сказала она на родном языке. – Ничем не показывай тревоги. Этот человек обладает теми же способностями, что и Рокх. Сейчас он выжидает, надеясь обмануть нас, но в любой миг способен уничтожить весь корабль. Эсайкан Рит'тэя похитила его с планеты, чтобы предотвратить страшную войну. Я недоумённо пожала крыльями.

– Всё ясно, – сказала удивлённым тоном. – Забирайте ящерицу и бегом в рубку. Я разберусь. Обернувшись к Джеру, перевела:

– Удивительно. Они не могут читать её мыслей! Вэйтары способны общаться телепатически на любом расстоянии, но твоя спутница лишена этого дара. Волшебник нехорошо прищурился.

– Последствия травмы, – заметил он вскользь. Я ободрительно улыбнулась.

– Ничего, мои друзья – настоящие маги, когда дело доходит до лечения. Они исцелят твою спутницу. Пошли, я верну тебя на планету. Он смерил меня очень подозрительным взглядом, внимательно осмотрел ангар и медленно кивнул.

– Отлично. Идём.

Мы подошли к другому катеру, где имелось несколько свободных анабиозных камер. Тем временем ящерицы потащили свою новую подругу к лифту и спустя минуту в ангаре повисла зловещая тишина. Я мысленно вздохнула.

– Залезай, – подняв бронированную крышку, я нажала клавишу на пульте внутри. Одна из пустых камер с шипением выдвинулась.

– Почему бы не воспользоваться более удобным способом? – помолчав, спросил волшебник.

– Радиация, – невозмутимо ответила я. – На границе атмосферы у вашего мира есть пояс радиации. Для драконов и ящериц она безопасна, но человек просто не выдержит две дозы облучения. Ты уже пролетел этот пояс, когда стартовал с планеты. Я ткнула когтем в надпись «Не стой под стрелой подъёмника».

– Здесь написано «Камера полной лучевой защиты». Ты будешь в безопасности до самой посадки. Колдун ещё раз оглядел ангар, тяжело вздохнул и кивнул.

– Так и быть, поверю. Одежду снимать?

– Не обязательно.

Пожав плечами, Джер аль Магриб залез в камеру и разлёгся на мягком ложе внутри. Я надела ему браслет питательной системы.

– Что это? – спросил он спокойно.

– Регистратор пульса. Будет следить за твоим здоровьем.

С этими словами я захлопнула крышку – она как-то очень уж легко захлопнулась – и нажала на пульте кнопку замораживания. Почти сразу загорелся зелёный сигнал.

– Прости, другого выхода у меня не было, – сказала я замороженному вошебнику, задвинула камеру обратно в катер и опустила бронированную дверцу. Следовало спешить в рубку – наверняка новая ящерица рассказала много интересного!

***

В лифте индикатор нагрузки почему-то показал двух людей вместо одной драконочки. Наверно, испортился после нападения Рокхов. Когда я поднялась на верхний уровень, там уже стояли все ящерицы, и новая тоже – она единственная была одета.

– Хаятэ, – сказала она, едва я вышла из лифта. – Ты знакома с зелёным дракончиком Альтаиром? Я вздохнула.

– Один зелёный дракончик здесь есть, замороженный, – ответила мрачно. – Не знаю, как его зовут, может и Альтаир. Ящерица покачнулась.

– Он жив? – спросила слабо.

– Жив, – я дёрнула хвостом. – Но как его разморозить, знают только люди, а они тоже заморожены.

Новая вэйта опустила голову. Другие ящерицы её заботливо окружили, отвели к креслу. Последними в пост управления вошли мы с Эйсат, и она снова закрыла дверь, хотя на корабле никого кроме нас не было. Странно ведут себя некоторые ящерицы… Когда все расселись поудобнее, первой заговорила жёлто-серая Такх.

– Хаятэ, в это трудно поверить, но Рит'тэя наш предок, – сказала она, дёргая кончиком хвоста от волнения. Я моргнула.

– Как – предок?!

– Она представитель более ранней ветви эволюции вэйтар. Мы даже не знали, что такой вид существовал, – Такх явно нервничала. – Рит'тэя поведала нам свою историю. Она последняя вэйта из команды звездного корабля, который был похищен космическим чудовищем по имени Коршун и доставлен в далёкое прошлое – приблизительно в шесть сотых периода Амбаласи. Заговорила Кийис:

– Однако там чудовище не задержалось. Бросив корабль неподалёку от этой планеты, – она указала на экран, – Коршун, очевидно, вновь переместился во времени, на сей раз в наш период. Только прежде он похитил из корабля инкубатор с запасом яиц, предназначенных для организации новых колоний. В том числе и яйцо, откуда позже вылупилась Рит'тэя. Опять заговорила Такх; у неё от волнения даже ноздри раздувались.

– Мы не знаем судьбы других яиц, но помним о способности Коршуна перемещаться во времени. Хаятэ, вполне возможно, что наш родной мир – мир, куда возвращался спасательный корабль «Энге», прежде чем его перехватили Рокхи – населяют потомки тех похищенных детей. Наука нашей планеты до сих пор не нашла предковые формы вэйтар; принято считать, что мы возникли в результате спонтанной мутации неизвестного вида полуводных рептилий…

– История Рит'тэи перевернула все наши представления! – перебила Кийис.

– Если это правда, в Галактике могут существовать десятки, даже сотни неизвестных нам колоний, каждая с уникальной культурой и грандиозным запасом знаний. Это самое удивительное открытие за период Амбаласи!

Повисла напряжённая тишина. Я взглянула на Рит'тэю; космическая ящерица выглядела точно как и другие, лишь была немножко больше и мускулистее. А может, это только казалось, она ведь носила скафандр.

– Кто подал сигнал бедствия?

Вэйты принялись наперебой рассказывать историю нашей гостьи. Только я не слушала: мне почему-то казалось, что в комнате есть кто-то ещё. Глупо, правда? Но ощущение никак не проходило.

Чтобы успокоиться, я глубоко вздохнула, и внезапно уловила запах человека. Ничего в этом странного не было – на человеческом-то корабле, но ведь в центральном посту уже много дней бывали только мы с ящерицами.

– Эйсат, в этой рубке есть камеры? – спросила я негромко. Вэйта недоумённо моргнула внешними веками.

– Есть.

– Включи их и дай картинку на монитор. Ящерицы тревожно переглянулись.

– У нас есть идея получше, – сказала Кийис. – Ты дракон, значит обладаешь инфракрасным зрением.

А ведь правильно! Я перевела глаза в режим ночного видения и прищурилась; яркий свет причинял боль. Медленно огляделась.

Когда в стороне, у пульта, тускло обрисовались контуры человека в мантии, я даже не сразу поняла. А потом меня словно рогами об стену бросили: Джер аль Магриб невидимкой стоял совсем рядом с нами!

Очевидно, ящерицы всё поняли по выражению моих глаз. Нинсекоу спокойно встала и подошла к пилотскому креслу, рядом встала Эйсат. Обе молча переглянулись. Хорошо им, могут мыслями разговаривать…

Внезапно Нинсекоу повернула красную полукруглую кнопку, и когда в воздухе засветились голограммы пульта управления, что-то нажала. Корабль знакомо загудел двигателями.

– Что вы делаете? – в страхе спросила Рит'тэя.

– Мы дали случайный импульс в направлении ближайщего К-пространственного завихрения, – спокойно отозвалась Нинсекоу. – Теперь нам никогда не отыскать дорогу обратно в систему Ринн, её координаты не были зафиксированы. Я невольно вскочила.

– Это было глупо! – крикнула в ярости. – Вы должны были захватить контроль над разумом мага!

– Это было необходимо, – твёрдо ответила Эйсат. – Мы спасатели. Наша этика запрещает управлять чужим разумом, но мы никому не позволим начать во… – она запнулась, потому что я схватила её за горло.

– Глупая рыба! – прорычала. – Как я теперь вернусь домой?! Как отомстить Рокхам?! Отшвырнув ящерицу, я обернулась к невидимому магу:

– Это ты во всём виноват! Джер аль Магриб не стал делать вид, словно его тут нет. Лицо волшебника было очень мрачным.

– Не кипятись, – сказал он сухо. – Сначала проверь, не лгут ли наши чешуйчатые ангелочки. Зарычав от гнева, я выдрала Нинсекоу из кресла и уселась туда сама. Джер встал рядом.

– Итак? Я молчала, в отчаянии разглядывая созвездия. Проклятие, я же в них не разбираюсь!

– Вашего солнца не видно. Не знаю, куда попал корабль!

Мы с магом одновременно обернулись к ящерицам. Те в страхе прижались к стене, все кроме Рит'тэи. Эта, наоборот, улыбнулась.

– Признайся, Джер, ты проиграл, – сказала она спокойно. – Рано или поздно мы, конечно, найдём обитаемую планету, и ты сможешь вернуться к власти, но для мира Уорр, все твои амбиции потеряны. Поднявшись, ящерка подошла к магу и бесстрашно посмотрела в его глаза.

– Теперь можешь всех нас уничтожить. Но тебе будет очень скучно одному на просторах космоса. Помнишь слова светлого Карда? Она опустила внешние веки.

– «Я боюсь смерти, я боюсь боли. Но больше всего на свете я боюсь остаться один.» Обернувшись к перепуганным вэйтам, Рит'тэя улыбнулась.

– Я теперь не одна. Быть ли тебе одиноким – решай сам.

Маленькая ящерица повернулась спиной к могущественному волшебнику и покинула пост управления звездолётом. Мы, все, проводили ей долгими взглядами.

Примечания

1

«Ронин» – самурай, не занятый на службе у феодала; так же называют самурая, не исполнившего свой долг и ищущего искупления.

(обратно)

2

«Ханасаки Косю» – историческая личность, считается создателем искусства оригами.

(обратно)

3

«Хаятэ» – «Грозовой фронт, шквал» (японск.)

(обратно)

4

«… – чян» – ласковая приставка при обращении мужчины к девочке или подруге.

(обратно)

5

«Моногасиро» – самурай, командующий гарнизоном замка.

(обратно)

6

«… – сама» – приставка, выражает почтительное обращение к господину, аналогично «-сан», но применяется только между знакомыми или родственниками.

(обратно)

7

«… – сэнси» – иначе «сэнсэй», буквальный перевод – «учитель», но применяется во многих значениях. Всегда подразумевает уважительное отношение.

(обратно)

8

«Синкагэ-рю» – «Дракон ударяет хвостом», название реального приёма в искусстве кэндзюцу.

(обратно)

9

«Аман!» – «Пощади!» (монгольск.)

(обратно)

10

«…клинком вверх» – Самураи носили два меча, «дайсё», длинный (дайто) и короткий (сето). Длинный меч обычно называют «катаной», но это неправильно, т. к. названия японским мечам давались по способу ношения. Катаной называется такой длинный меч, который носится в ножнах, заткнутым за пояс лезвием вверх, и выхватывается из ножен, обнажаясь, движением сверху вниз. Такой метод ношения меча стал основным среди самураев по причине удобства (ношение катаны за поясом лезвием вверх позволяет удобно вытаскивать ее не только правой, но и левой рукой). Раньше словом «катана» обозначался заткнутый за пояс длинный кинжал или короткий меч, а длинный носил название «тати». Тати носился на боку на перевязи, привязанной к ножнам, в которых он размещался лезвием вниз, обнажаясь движением снизу вверх. Подробнее см. [24]

(обратно)

11

«Последняя жертва Стрелка И» – имеется в виду популярная в Китае и Японии легенда о Стрелке И, охотнике на Солнце. В древности на небе жило десять красных Солнц, и люди мучались от жары. Однажды к ним пришёл великий герой, Стрелок И, и согласился избавить людей от проклятия. Он взял десять волшебных стрел и вышел в поле, но один мудрый человек догадался, зачем И стрелы, и тихо вытащил одну из колчана. Стрелок И перестрелял все Солнца кроме последнего – не хватило стрелы, поэтому сейчас на небе всего одно, побледневшее от страха Солнце. Однако, поскольку в мире Хаятэ светят две звезды, легенда у них перетерпела некоторые изменения, в частности – Стрелок И сам пощадил последние два Солнца; они были братом и сестрой и, чтобы сохранить жизнь, им пришлось дать клятву, что больше никогда Солнца не поднимутся в небо одновременно. Брат, белого цвета, избрал весну и лето, жёлтой (и более холодной) Сестре достались зима и осень. Планета Хаятэ – часть двойной системы, и легендами жители пытались объяснить сложную, сильно вытянутую эллиптическую орбиту, в каждом из фокусов которой находится карликовая звезда. (прим. автора)

(обратно)

12

«Тошиба», «Тошибана» – «Апельсин» (японск.)

(обратно)

13

«Омаэ но токоро о хикинуйте симаимас ё» – «Я вырежу тебе сердце!» (японск.)

(обратно)

14

«Хонекавасудзиэмон» – «Живой ходячий мертвец!» (японск.)

(обратно)

15

«Кусунгобу» – ритуальный нож для совершения сэппуку (обряд ритуального самоубийства). Слово «сэппуку» обозначает сам обряд, в то время как «харакири» переводится как «вспоротый живот». В отличие от мужчин, женщины, совершая сэппуку, вспарывают себе горло, но Хаятэ, воспитанная как самурай, женщиной себя не считает (прим. автора)

(обратно)

16

«Тайё» – «Величественный Сокол» (японск.)

(обратно)

17

«Будосёсиньсю» – напутствие вступающему на Путь Воина (Бусидо).

(обратно)

18

«…положив оружие справа» – В Японии существовал настоящий культ меча. Буквально каждое движение имело смысл, например заткнутый за пояс с правой стороны или положенный справа от себя клинок означал доверие к собеседнику, ибо из этого положения меч было труднее привести в боевую готовность. При входе в дом длинный меч оставлялся у входа на специальной подставке, и войти внутрь с этим мечом означало демонстрацию крайнего неуважения. Передавать меч кому-либо как для показа, так и на хранение, можно было только рукоятью к себе – поворот меча рукоятью к противнику означал неуважение его способностей фехтовальщика, поскольку настоящий мастер мог мгновенно этим воспользоваться. При демонстрации оружия меч никогда не обнажался полностью, и касаться его можно было только шелковым платком или листом рисовой бумаги. Обнажение меча, удар ножнами о ножны и, тем более, бряцание оружием было равносильно вызову, за которым мог последовать удар без всякого предупреждения.

(обратно)

19

«…положила слева…» – то есть, Хаятэ дала понять, что не доверяет собеседнику.

(обратно)

20

«бу» – самая мелкая японская монета

(обратно)

21

«…буревестник» – по-японски будет звучать как «Хаятэ Тайё»

(обратно)

22

«…как и положено самураю» – самураи всегда ложились спать головой к дверям, хотя корни этого обычая неясны. Начиная с 17-го века, под влиянием легендарного мастера Миямото Мусаси, обычай обрёл новый смысл, и стал выражать уровень владения боевым исскуством. Засыпая, самурай клал у изголовья деревянный меч – боккэн, или бокуто, изобретённый Миямото Мусаси для тренировок молодых воинов. В случае внезапного нападения, самурай должен был успеть проснуться и отразить атаку прежде, чем враг сумеет нанести хотя бы один удар. Настоящий мастер мог даже захватить нападавшего, не проливая крови – например, перебив ему руки или ключицу. Если же мастерства не хватало, то как писал Миямото, воину лучше было умереть во сне.

(обратно)

23

«…ватаситачи о сукуу тамэ ни каэримасьта» – «Я вернусь, чтобы спасти вас всех» (японск.)

(обратно)

24

К. В.Асмолов. История холодного оружия: Восток и Запад.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1: Охотники

Глава 2: Самурай

Глава 3: Предатели

Глава 4: Охотница

Глава 5: Полководцы

Глава 6: Пленница

Глава 7: Похитители

Глава 8: Бусидо

Глава 9: Беглецы

Глава 10: Пришельцы

Глава 11: Железный дракон

Глава 12: Тигры и кони

Глава 13: Радиоактивные подземелья и драконы

Глава 14: Затишье перед битвой

Глава 15: Чёрное пламя

Глава 16: Буревестник

Глава 17: Тёмные души

Глава 18: Пернатые боги . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .