«Квартирный вопрос»

Тимур Литовченко

Квартирный вопрос

(маленький этюд на тему нынешнего дня)

Вечерний Киев лежал передо мной, как пряник на ладони. Я был одинок в этом пустеющем к ночи огромном городе, никому не нужный изгнанник из разорённого семейного гнёздышка. Оставалось решить, куда же теперь податься.

В принципе, ещё можно вернуться домой и попытаться как-то всё загладить. В принципе, можно... Но тут мне представилось лицо моей Ани с побелевшими трясущимися губами, уши резанул противный визг: "Чтоб духу твоего здесь не было!!!" В порыве гнева она даже забыла, что приватизированная квартира, собственно, записана на моё имя. Вот ненормальная!

Ладно, разберёмся. Нужно выдержать небольшую паузу. Пусть только попробует подать на развод - я ей покажу! В самом деле, разве не может нормальный мужик "сходить налево"? Это, если хотите знать, заложено в самой природе мужчины: с древнейших времён активнее размножались бесшабашные кобели, а не примерные домоседы. Чтобы понять этого, никакая теория Дарвина не нужна.

С другой стороны, опять же по традиции хозяйством и детьми занимается женщина. Поэтому при разводе суд всегда оставляет ребёнка матери, но сына я ей просто так не отдам, пусть и не надеется. В конце концов, у меня жилплощадь, у неё - наш сын. Ещё посмотрим, кто кого, ещё поторгуемся.

Сейчас задачка более простая: нужно определить, где залечь на недельку. Сегодня Аня слегка ошиблась, пусть теперь сама разыскивает меня по друзьям, пусть просит прощения и приглашает вернуться в мой собственный дом. Ничего, ничего, остынет - поймёт, да поздно будет! Я тем временем Димку разыщу, он хороший юрист и хороший друг, он уж сумеет объяснить моей ненаглядной, кто есть who.

Кстати, может, к Димке на ночёвку поехать? Сразу взять быка за рога, сказать ему сходу про сегодняшний скандал... Нет, пожалуй, к Димке не стоит. У него жена и трое детей, я там лишний.

Тогда к Серёге, что ли? Ах да, у него же тёща гостит! Жаль, что к Серёге нельзя. Компанейский мужик Серёга, у него было бы весело. Жаль.

А может, к Валерке в общагу по старой памяти завалиться? Пожалуй, это лучше всего, в общежитии всегда найдётся, у кого якорь бросить. Как водится, пивка попьем, "пулю" распишем, а потом и бабу какую-нибудь подцеплю. Бабы в общаге всегда до мужиков голодные, всегда на всё согласные... Но - нет, нет, отвык я от вечного цыганского табора с неизменной сторожихой при входе, который на цивилизованном наречии зовётся общежитием. В любой квартире, даже в коммуналке лучше, чем в общаге.

В крайнем случае, можно отправиться на фирму и хотя бы сегодня переночевать на диванчике в приёмной. Диван вполне удобный и приличный. Сварю побольше кофе, для вида поработаю немножко - и баиньки... Но поразмыслив трезво, я решительно отбросил этот вариант. Прежде всего, неизбежно придётся объясняться с охранником. Но если костолому можно соврать насчёт неотложной работы и претензий ко мне со стороны шефа, существовала ещё одна причина: сам шеф. Уборщица частенько ругалась, когда выносила из его кабинета использованные презервативы. Вдруг он как раз сейчас развлекается с секретаршей, а тут - здрасьте, принимайте ночного гостя! Представляю, что он со мной завтра сделает. Или прямо сегодня...

Остаётся вернуться к себе, напомнить Ане истинное положение дел и сказать: знаешь, дорогая, выметайся-ка ты с моей жилплощади и сама решай, к какой подруге пристроиться. Чего я с ней миндальничаю, в самом деле? Но ведь Аня обязательно заберёт с собой нашего Макса, а тягать по ночному Киеву сына я не позволю. Нет уж, если уходить, так только мне. А ребёнок пусть ночует дома, а не чёрт знает у каких подружек, не нужны мне такие финты.

К кому же всё-таки пойти ночевать?..

Как назло, стелька в правом сапоге сбилась так, что идти стало просто невозможно. Оглядевшись, я заметил невдалеке старенькую скамейку и поспешно заковылял к ней. Пусть немного, но мне всё же повезло: можно и проклятую стельку поправить, и спокойно обдумать, у кого переночевать. Сидя всегда думается спокойнее.

- Разрешите присесть, молодой человек?

Ч-чёрт! Терпеть не могу, когда кто-нибудь сидит на одной лавочке со мной. Пунктик у меня такой, инстинкт с детства, недостаток воспитанности. В транспорте я воспринимаю соседство незнакомого человека нормально, а вот на улице...

Раздосадованный тем, что мне мешают спокойно думать, я обернулся. Худший вариант было трудно представить. Передо мной стоял во всей своей красе самый настоящий бомж. Ветер как раз дунул в мою сторону, в нос полез смешанный аромат мусорной кучи, мочи и перегара. Бр-р-р-р, какая гадость!

- Ну, так разрешаете или нет?

Меня поразила эта мягкая настойчивость. Обычно такие типы ведут себя гораздо более бесцеремонно, так, словно нарочно нарываются на неприятность. В общем, ни у кого не спрашивают никаких разрешений, творят, что хотят и думают, что так и надо.

- Можно подумать, если я не разрешу, ты отсюда уберёшься! - усмехнулся я.

- Конечно, уйду, - не моргнув глазом, подтвердил бомж, - а вы не верите?

- Нет, - я начинал злиться. Кроме удивительной мягкости, этот тип ещё и обращался ко мне на "вы". И то ли из озорства, то ли из чувства противоречия я коротко приказал:

- Пш-шёл отсюда!

- До свидания, - бомж отточенным движением коснулся драной лыжной шапочки, словно брал под козырёк, развернулся на каблуках и поплёлся прочь, слегка пошатываясь.

В принципе, однажды мне встретился престранный тип, шуровавший в мусорных контейнерах. Помню, вытянул я из кармана гривню и даю ему со словами: "Вот, купи себе хлеба, а не копайся в этом дерьме". Так он мне ответил с неприкрытой гордостью: "Сынок! Я ни у кого не прошу милостыню, я сам себе на хлеб зарабатываю".

Так что среди бродяг встречаются оригинальные типы, а среди правил исключения.

- Эй, дедуля! Ты куда?

- А не знаю, - ответил бомж, даже не обернувшись, - Киев большой. Найду, где ночку скоротать.

Слова старика были настолько созвучны моему настроению, что я немедленно сказал:

- Ладно, дедуля, не обижайся. Я пошутил.

- Да? - бомж остановился вполоборота ко мне, задрав лохматую бровь.

- Ну, не пошутил, а проверял, действительно ли ты послушаешься. Иди, присаживайся, - я подвинулся на край скамейки и подтащил поближе к себе сумку, куда в спешке побросал самые необходимые вещи.

- Спасибо.

Бомж вернулся к скамейке, уселся на противоположный краешек и скосил на меня хитро прищуренные красноватые глазки.

- Простите, молодой человек, как вас зовут?

- А тебе зачем? - как можно грубее ответил я.

- То есть как! - искренне изумился бомж. - Должны же интеллигентные люди обращаться друг к другу...

- Интеллигентные?! - я убийственно расхохотался. - Тоже мне, интеллигент вшивый выискался! Скажи спасибо, что я разрешил тебе здесь сидеть.

- Ну, что ж, как угодно, как угодно, - бродяга пожал плечами. - А впрочем, спасибо.

- Подавись на здоровье, дедуля.

Так мы сидели и молчали минут десять, потом бомж проскрипел:

- А огонька у вас не найдётся, молодой человек?

"Курить тебе захотелось, плесень старая!" - в сердцах подумал я и приготовился в самых грубых выражениях дать понять этому нахалу, что не следует тратить свои сигареты на всяких там ублюдочных стариков. Однако словно догадавшись о моём намерении, бомж вытянул из-за пазухи алюминиевый цилиндрик, свинтил с него крышечку, движением фокусника извлёк из цилиндрика сигару и, размахивая ей в воздухе, объяснил:

- Нет-нет, что вы! Я всегда точен в выражениях и если прошу огонька, то мне нужна не сигарета, а именно огонёк. Зажигалка, знаете ли, кончилась, купить не сообразил, склеротик старый. А с куревом у меня полный порядок... Кстати!

Бомж всплеснул руками, досадливо поцокал языком и спросил улыбаясь:

- А вы не желаете угоститься? У меня есть, не стесняйтесь, я просто не сообразил предложить вам отведать эту прекрасную вещь. Настоящая гаванская сигара - это, знаете ли, что-то непередаваемое!

Я смотрел на эту проклятую сигару, как завороженный. Неожиданно вспомнился анекдот о "КАМАЗе", помявшем шестисотый "мерс". Когда его старик-водитель вручил каждому из братков по десять тысяч баксов и заявил, что он "новый русский", братки страшно удивились: а мы тогда кто? Вот и мне хотелось точно так же воскликнуть: действительно ли я являюсь начальником отдела снабжения крупной строительной фирмы, если какой-то вшивый бомж запросто угощает меня гаванской сигарой?!

Или может быть, этот сушёный сморчок только что "взял" банк? Или отрыл на городской свалке горшок с золотыми монетами? Или?..

Справившись, наконец, с шоком, я спросил:

- Слушай... откуда у тебя сигара?

- Как откуда? Купил.

- А у меня такой нет, - совершенно глупо сказал я.

- Значит, вы такое не покупаете, - бомж пожал плечами. - Но если не любите сигары, могу предложить "Camel". Какие вы предпочитаете: с ментоловым фильтром или обычные? У меня есть и те, и другие, только достать надо.

С этими словами бомж стянул с плеча потёртую котомку и принялся развязывать её грязными толстыми пальцами.

- Да погоди ты, дедуля!.. - обречённо пискнул я. - Не надо... Зачем...

- Ах, пожалуйста, не беспокойтесь, это мелочи, - отмахнулся бомж. - Всё равно нужно перекусить, а еда у меня здесь же, с сигаретами. Итак, какие вы предпочитаете: с ментолом или без?

- Я не курю, - соврал я. Хотя был недалёк от истины: курить мне сейчас совершенно не хотелось.

- Ну, как знаете, как знаете. А всё же, как насчёт огонька?

Без дальнейших объяснений я бросил старику зажигалку. Руки у меня заметно дрожали, не хотелось, чтобы он это заметил.

- Спасибо.

Бомж вынул из кармана причудливый ножик, обрезал кончик сигары, прикурил, затянулся и выпустил прямо в звёздное небо струйку сизого дыма. Теперь мои ноздри щекотал гораздо более приятный запах. Я сглотнул слюну.

- Может, всё-таки закурите? - проскрипел бомж, сдвигая сигару в угол рта и хитро косясь на меня. Я отрицательно мотнул головой.

- Тогда вы наверняка не откажетесь от того, чтобы слегка перекусить. Должен же я как-то отблагодарить вас за то, что позволили старику расквартироваться на этой замечательной лавочке.

И не дав мне опомниться, бомж принялся за дело. Вмиг скамья была покрыта в два слоя газетой, на которой возникли, точно на скатерти-самобранке, следующие яства: поблескивающий прожаренной корочкой батон, масло в золотистой фольге, баночка красной икры, две запечатанные пачки нежирной ветчины, жестянка испанских маслин без косточек и бутылка чистой, как слеза ангела, и самой модной в нынешнем сезоне водки "Союз-Виктан". А также две вилки, два пластмассовых стаканчика и нож.

- Да, простите, забыл поинтересоваться, вы как предпочитаете есть: с ножом или без? Если что, не стесняйтесь, у меня есть запасной. Компании, знаете ли, разные подбираются, кто как привык...

- Слушай, дедуля!!! - заорал я дурным голосом, резко вскакивая, - ты что, псих?! Или это я свихнулся?!

- А что такое? - удивился бомж.

- Да кто ты такой, чёрт тебя возьми?!

- То есть...

- Прекрати ты, наконец, дурака валять! Откуда у тебя всё это?! Откуда, я тебя спрашиваю?! Или скажешь, что угощение тебе Золотая Рыбка из Америки прислала?! Или тебе знакомый джинн по блату пару "лимонов" забошлял, вот ты и хипуешь напоследок перед тем, как в ящик сыграть?! А?!

Старик молчал и смотрел на меня с самым невинным видом, так что я наконец успокоился и уже слёзно попросил (не знаю, что за напасть на меня тогда нашла):

- Ну, объясни ты мне всё это ...

- Я думал, вы всё знаете, - наконец промолвил бомж, обиженно поджав губы.

- Что знаю?

- Ну, про меня знаете, кто я такой.

- И кто же ты такой, интересно?!

И в этот момент наш разговор был довольно бесцеремонно прерван появлением наряда милиции. Кто их знает, "фараонов" этих, почему они возникают из ниоткуда в самые неподходящие моменты, а когда надо, их не дозовёшься, сколько ни кричи.

Вот и эти трое бравых молодцов, три современных богатыря, три сержанта (старший сержант, просто сержант и младший сержант) выросли словно бы из-под земли. Не успел я и глазом моргнуть и даже просто удивиться, как просто сержант и младший сержант оказались у меня за спиной, а старший сержант услужливо склонился над бомжем и с ласковой теплотой спросил:

- Ну как, Сергеич, всё у вас в порядке?

- Спасибо, спасибо, всё нормально, - поспешил заверить его бомж. По моему глубочайшему убеждению, милиция внимательна лишь к тем, кто нарушает общественный порядок. А раз так, этот бродяга наверняка находится в розыске. "Вот сейчас начнётся", - я решил, что меня привлекут свидетелем. Хорошенькая ситуация!

Но следующая же реплика старшего сержанта не только окончательно сбила меня с толку, но и воочию продемонстрировала, как жестоко я ошибался:

- А этот (милиционер ткнул меня пальцем в грудь) вас не обижает? А то смотрите, мы эту ядрёну вошь быстренько к ногтю...

В глазах старшего сержанта сверкнул хищный волчий огонёк. Правду сказать, у меня подкосились ноги, и если бы двое других милиционеров не подхватили меня под локотки, я бы тотчас же растянулся во весь рост.

- Нет, нет, Василий, спасибо. Мы с молодым человеком очень мило беседуем, у нас всё в полном порядке, - поспешил заверить старшего сержанта бомж.

- Точно в порядке? - кажется, милиционер не слишком верил в мою безобидность. И правильно, между прочим, делал...

- Точно в порядке, точно.

- Смотри, Сергеич, а то мне начальник голову открутит, если что не так.

- Не открутит, не волнуйтесь.

- Ну да! Не знаешь ты его...

- Знаю, знаю, - усмехнулся бомж.

- С плохой стороны не знаешь.

- Знаю, знаю. Я его со всех сторон знаю.

Бродяга улыбнулся ещё шире.

- Ну, ладно... Тогда мы... пойдём, что ли?

- Да-да, разумеется, можете идти.

- Но если что, Сергеич... Ты только свисни, ладно?

- Если что - обязательно, не волнуйтесь.

- Ну, тогда мы пошли. Приятного аппетита, - старший сержант кивнул на разложенную на газете снедь.

- Спасибо, Василий, до свидания.

И в страшном сне мне не могло бы привидеться, чтобы милиционер спрашивал у какого-то вонючего бродяги разрешения на то, чтобы уйти, да ещё так расшаркиваться! Это всё равно, что нашему директору отпрашиваться на десять минут у кладовщицы тёти Паши. Вещи, которые выше моего понимания, действуют на психику угнетающе. Короче, я окончательно скис и сидел понурившись.

Первым нарушил молчание вежливый бомж:

- Отчего вы загрустили, молодой человек? И отчего не угощаетесь? Ешьте, пожалуйста! - и старик сделал приглашающий жест.

- Оттого, то вы сразу же не представились мне, господин брунейский султан. Зачем вести себя так? Это нечестно по отношению к окружающим.

- При чём здесь Бруней? - старик отрезал от батона толстый ломоть и принялся намазывать его маслом.

- "Хочу до Брунею на Калiмантан,

Хочу до Брунею, вiдгукнись, султан!" 

пропел я вместо ответа. - Никогда не слышал, что ли? Это же шлягер.

- Мне не по вкусу современная музыка. Я, знаете ли, предпочитаю классику.

- Вот и жаль, что не слышал, - сказал я, пропуская мимо ушей загадочное замечание насчёт предпочтения классики, - ну, не важно. Просто султан Брунея - это самый богатый в мире человек.

- Ух ты, куда хватили! - изумился бомж, намазывая бутерброд толстым слоем икры. - Только это ко мне не относится. Я не такой богатый... хотя и не совсем бедный.

- А может, ты сказочный король, который переоделся бедняком и ходит по своим владениям в поисках приключений?

- И не король и не царь. Царя с семьёй у нас, знаете ли, в восемнадцатом году ещё расстреляли.

- А разве не в семнадцатом? - на всякий случай неуверенно переспросил я.

- Историю надо знать, молодой человек, историю знать надо, - погрозил пальцем бомж.

- Ну, ладно, ты, образованный, - смутился я. - Как бы там ни было, а ты запросто командуешь нарядом милиции, как своими телохранителями.

- Ну, ещё бы! - самодовольно усмехнулся бомж, отвинтил колпачок бутылки и плеснул водку в один из стаканчиков. - Пить вы точно не будете? Ну, как знаете... Если со мной что случится, у Василия действительно будут крупные неприятности. А у него ведь семья, вот он и старается, оберегает меня... Ваше здоровье!

Бомж опрокинул в себя стакан водки и принялся смачно жевать бутерброд.

- С чего бы это у милиционера были неприятности из-за бомжа? Кто ты такой, дедуля? - спросил я в лоб.

- Как, разве вы не знаете? - притворно изумился старик. - Я обыкновенный вшивый интеллигент без имени, вот я кто. Вы сами определили меня таким образом, разве нет?

- Ну, ладно тебе, ну, зачем так...

- И со мной даже на "ты" можно разговаривать, словно мы однокашники или закадычные друзья.

Я хотел ответить, но промолчал: называть на "вы" бродягу, даже того, перед которым милиция ходит на цыпочках, всё же было выше моих сил.

- Хорошо, не буду больше вас интриговать, - усмехнулся бомж, стряхивая крошки со своего пальто. - Мне просто очень повезло в жизни: всё это из-за квартиры.

- Из-за квартиры?! -- я так и подскочил на скамеечке и во все глаза уставился на старика. Он что, серьёзно или просто решил подшутить надо мной? Хотя откуда ему знать о моей размолвке с женой... И милиционеры эти...

- Вот именно, из-за квартиры. А вас это удивляет?

Бомж был серьёзен, как биржевик на торгах.

- Ещё бы, - неопределённо ответил я.

- У меня прекрасная квартира на Крещатике. Второй этаж, евроремонт. И эту квартиру я сдаю одному очень большому человеку в аренду под офис за полторы тысячи долларов в месяц. На нормальное питание хватает.

Старик принялся готовить второй бутерброд. При виде того, какой толстый слой икры он намазывает на хлеб, я невольно сглотнул слюну.

- Ладно, но почему этот... гм-гм-м-м... большой человек платит вам такую сумасшедшую аренду да ещё опекает вас, а не прикажет пристукнуть? Сделать так, чтоб вы исчезли - это же проще простого, - вполне резонно заметил я.

- Прежде всего, мы давно знакомы. Когда-то вообще друзьями были.

- Ну, дружба дружбой... - начал я недоверчиво.

- Да, вы до некоторой степени правы, - согласился бомж, наполняя водкой стакан. - Но у нас много общих знакомых. А зачем ему руки об друга марать, когда все поймут, кто меня убрал?

Бомж пожал плечами, пробормотал: "Между первой и второй перерывчик небольшой", - и снова выпил.

- Вы уверены, что поймут?

- Конечно! Ведь ясно же, кто больше всех выиграет от операции по моему устранению. И потом, в любом деле есть не только командиры, но и исполнители, в одиночку такие дела не делаются. А если так, не исключено, что грязная история выплывет наружу - вот и готов компромат, которым тут же воспользуются в своих интересах другие. А так всё чисто и красиво, да и наконец, совесть у него чиста.

- Ах, совесть! Тоже мне... - я не удержался и презрительно фыркнул.

- И совесть тоже, - настойчиво повторил бродяга. - Арендатору несложно отдавать своему бывшему другу по полторы тысячи в месяц и быть в душе спокойным. И нам обоим хорошо: и ему, и мне. У него чистые руки и незапятнанная совесть, а я могу на эти деньги достаточно неплохо жить. Хотя не поев со мной из одного котла, по моему скромному виду этого не скажешь, не правда ли?

- Да уж, тебе бы не помешал наружный евроремонт... - я поперхнулся и через силу наконец-то выдавил из себя сакраментальное: - То есть, вам.

Бомж приветствовал моё исправление энергичным кивком и вполне добродушно заметил:

- Только мне никакой евроремонт ни к чему. У нас, знаете ли, новоявленные наши мастера обожают сделать его так, что на второй день обои отслаиваются, на третий - паркет на дыбы встаёт, а через неделю потолок валится. Наводить косметическую красоту на гнилую основу - это, знаете ли, лицемерие, которое затем дороже обходится.

- Да вы настоящий философ, честное слово!

- Уверяю вас, молодой человек, уж где-где, а на улице философов предостаточно. Атмосфера к этому располагает, знаете ли.

- Почему же вы в таком случае не пойдёте работать в Институт философии? - спросил я с едва скрытой насмешкой.

- Зачем возвращаться туда, откуда ушёл?

- То есть...

- Я, знаете ли, доктор философских наук, бывший членкор, мне это сделать довольно легко.

Бомж отложил в сторону недоеденный бутерброд, поднёс поближе к глазам бутылку и прищурившись и шевеля губами, принялся разбирать надписи на этикетке.

- Вы серьёзно?

- Вполне.

- Тогда почему...

- Как говорили древние, дважды войти в одну реку невозможно. Я даже не пытаюсь и вам не советую.

Несмотря на отвращение, я пододвинулся поближе к странному бродяге, утверждавшему, что он доктор философских наук, и присмотрелся к нему повнимательнее. Врёт он, что ли? Хотя почему нет... Не такой уж этот бомж старый, если его отмыть, побрить и приодеть - очень даже может быть!

- Что, не верится? - спросил бомж не без иронии. - Документы показать?

- Нет, что вы, не надо, - при упоминании о документах мне сразу сделалось неудобно. - Просто я не понимаю...

- Диоген жил в старой бочке, но это не мешало ему быть одним из величайших мыслителей человечества, каковым он остаётся и по сей день. Кстати, свою кандидатскую я защищал именно по философии Диогена. А вы что думаете по поводу его взглядов?

- Да, конечно, Диоген - это величина и всё такое прочее, - поспешил согласиться я, - но имея квартиру в центре Киева... кучу денег за аренду... Нет, не понимаю.

- Эх, молодой человек, зачем мне деньги и дом, когда там нет её!..

Он налил третий стакан и быстро выпил, не закусывая.

- Кого нет?

- Моей дорогой Неллочки.

- То есть...

- Моей любимой.

И опять я не понял, говорит старик правду или издевается надо мной. А бомж грустно вздохнул, запрокинул голову к ночному небу и медленно заговорил:

- Что было, то было. Был и я молодым, подающим надежды аспирантом. В те времена было не принято обращать внимание на неустроенность быта. Неприлично как-то, знаете ли. Есть койка в общежитии - и ладно. Главное - работать, работать и работать! Вроде бы в работе заключается высший смысл жизни...

Бомж в сердцах сплюнул, энергично растёт плевок ногой и продолжил:

- Извините, но я не могу без волнения вспоминать своё прошлое. Но тем не менее, даже такой трудоголик-карьерист, каким был я, повстречал однажды ту единственную девушку, с которой хочется прожить всю оставшуюся жизнь. Такое умопомрачение случается со многими мужчинами, случилось и со мной. После того, как я защитил кандидатскую, мы поженились и переехали в семейное общежитие - она не была киевлянкой, как и я, училась в институте лёгкой промышленности. Но я защитился, и вскоре мне выделили квартиру.

- Эту самую, на Крещатике? - быстро спросил я.

- Нет, другую, в Академгородке. Но это как раз стало началом всего. Знаете, молодой человек, когда смотришь на то, как живут другие, вас постепенно начинает охватывать зависть. У того зарплата выше, у другого жена красавица, у третьего - должность престижнее, у четвёртого - машина, у пятого - дача. То да сё. Всегда есть чему завидовать. Некоторые из-за этого становятся подлецами, начинают делать гадости тем, кому завидуют. Но не все. Другие, более сильные характером - работают над собой или своей жизнью, чтобы улучшить своё состояние. Наравне с защитой докторской диссертации и продвижением по служебной лестнице, у нас с Неллочкой появилась ещё одна мечта - добиться хорошей квартиры в престижном районе. Вроде бы ничего предосудительного, правда?

- Конечно, нет, - согласился я.

- Вот и я так думаю, - кивнул бомж, досуха высасывая содержимое бутылки. - Тем более, что я не опустился до уровня мелкого завистника, но и не поднялся до крупного пакостника. Я предпочёл положиться на собственные силы, хотя ситуация казалась безнадёжной. Единственным выходом был обмен, но скажите пожалуйста, кто бы согласился поменять жилплощадь в центре Киева на приличную квартиру в Академгородке?! Нам предлагали или обмен с огромной доплатой, или убогие однокомнатные коморки где-нибудь под самой крышей. Вести речь о доплате с нашими доходами было просто смешно. Идти в мансарду даже в центре города не хотела ни Неллочка, ни я. Пустой номер!

Бомж на всякий случай заглянул в бутылку, аккуратно поставил её возле чугунной ножки скамьи и добавил:

- Номер, говорю я вам, пустой, как эта бутылка. Кстати, будет приработок товарищам по улице.

- Но как же вы вышли из тупика? - спросил я.

- Через развод, - хмыкнул бомж.

- То есть...

- Мы с Неллочкой решили развестись. Фиктивно, разумеется, а не по-настоящему.

- Ну и...

- Ну, и разменять нашу квартиру на две однокомнатные, но с более выгодным расположением. А потом бы мы вновь сошлись и поменяли эти однокомнатные снова на двухкомнатную, но уже в центре. Вот такая любопытная рекомбинация, этакое пластунское переползание с окраины в престижный район. Что вы на это скажете?

Что я мог сказать!.. Интересный вопрос. Тем более, я до сих пор не понимал, почему эта невинная комбинация оказала на моего собеседника столь убийственное влияние. Может быть, он врал. Хотя... хотя вряд ли, если учесть его рафинированную манеру общения и сверхпредупредительное отношение к нему милиции.

И я промолчал.

- Вот видите, вам даже нечего сказать мне! - вздохнул бомж. - Когда мы с Неллочкой затевали всю эту котовасию с обменом, то также не предполагали, чем она для нас обернётся.

- Да что же здесь такого плохого?! - не выдержал я.

- На меня, молодой человек, свалилось сразу и много свободы, немедленно отозвался бомж. - Очень много полной и абсолютной свободы - и всё сразу!!! Разведясь с Неллочкой, пусть даже для вида, я вновь превратился в престижного холостяка, сотрудника Института философии с отдельной квартирой, без пяти минут доктора, которого очень ценит начальство. А это, знаете ли, развязывает руки...

- Ага, так вы решили подгулять? - кажется, я понял, в чём дело.

- Вот именно, я ударился во все тяжкие, - с грустью констатировал бомж. - Как пел один популярный герой, "менял я женщин, тари-дари-ям-дам, как перчатки". А делать этого ни в коем случае не следовало, потому что...

Я не был согласен со стариком. Ни в коем случае! Поэтому как только он слезливым голосочком выдохшегося козла проблеял сто одну вескую причину, по которой мужчина должен быть всю жизнь верен одной-единственной избраннице, я ответил превосходной и красочной теорией донжуанства. Бомж слушал меня крайне внимательно. Кажется, он даже сдерживал дыхание, лишь только седые лохматые брови над склеротическими глазками подрагивали. Впрочем, едва я замолчал, чтобы перевести дух, как бродяга немедленно возразил:

- Не знаю, молодой человек, не знаю. Может быть, для вас всё так легко и просто - почему бы нет, в самом деле? Но поймите, такая жизнь не для меня!

- Слабак вы, дедуля, и больше ничего, - подытожил я, - не сумели удержать около себя женщину, а теперь обвиняете в этом весь свет.

- Это я обвиняю целый свет?! - возмутился бомж. - Я молчу, как немое кино!

- Молчите, потому что нечего сказать. Как раз вам нечего сказать, а не мне!

- А что тут скажешь!

- Вот именно. Когда жена выставляет тебя из твоей собственной квартиры - тут в самом деле...

Я вовремя прикусил язык и искоса взглянул на старика, проверяя, понял ли он, что я почти проговорился. Но бродяга ничего не заметил. Он думал о чём-то своём, сосредоточенно разглядывая поломанный ноготь на левом безымянном пальце. Потом поднял глаза на меня и почти неслышно прошептал:

- Но почему вы решили, что она меня выгнала? Я не говорил этого. Наоборот, Неллочка ушла сама.

- Сама?! Как это сама...

- Очень просто. В первый же вечер после новоселья она заявила: "Ты получил то, чего всегда хотел". Вы представляете, молодой человек? Получил то, чего хотел - вроде мы не вместе мечтали о квартире на Крещатике, не добивались её сообща! "Я знаю о твоих подвигах. Но официально мы были в разводе, и я не обижаюсь", - это она сказала, вынося из спальни чемодан с вещами. "Оставайся в этой квартире, живи здесь, но живи один, без меня. Можешь водить сюда, кого угодно. То, что мы вновь сошлись и съехались, было большой ошибкой", - с этими словами, молодой человек, она захлопнула дверь прямо у меня перед носом. И я остался один в трёх шикарных комнатах кстати, я не сказал, что в результате многоступенчатой комбинации мы не только оказались в центре города, но и выгадали лишнюю комнату?

- Не говорили, - обронил я.

- Ну, да что в том толку, если я потерял свою Неллочку! - вздохнул бомж. - Теперь мне не было никакого дела ни до квартиры, ни тем более до своих пассий. Всё это мигом умерло, отошло.

- А вы не пробовали говорить с женой?

- Ещё бы! Разумеется, пробовал. Да только она не желала меня знать и настояла на разводе. А вскоре я узнал, что Неллочка встретила другого, вышла за него замуж и уехала - нет, вы представляете, куда? В Кременчуг! Отправиться из Киева куда-то к чёрту на рога...

- Кто он? - тупо спросил я.

- Тоже не Бог весть что. Столяр. Нет, вы представляете?

- Представляю, - я скрипнул зубами. Происшествия сегодняшнего дня неожиданно представились мне в совершенно ином свете.

- А я нет! До сих пор в голове не укладывается, что она в нём нашла, развёл руками бомж. - Я не понимал, не понимал, да потихоньку и начал прикладываться к бутылочке. И вся моя научная философия куда-то испарилась, остался один-единственный вечный постулат пьяницы: "In vino veritas!" [Истина в вине (лат., прим.авт.).]

- Чего-чего? - не понял я. - При чём здесь швейная машинка?

Интересно, откуда этот бродяга знает, на чём шьёт моя Аня...

- Какая швейная машинка? - в свою очередь удивился бомж.

- "Веритас".

- Не понял...

- И я тоже.

- Ну, да ладно. Я сам ничего не понимал, пока однажды какой-то подвыпивший доходяга с непосредственностью пятилетнего мальчугана не загадал мне пошлую загадку: "Знаешь, почему жена профессора легла под слесаря?" Я непременно пожелал узнать ответ. И кончилось всё это первым в моей жизни запоем, после которого я ушёл из Института философии и вообще из приличной жизни. Нервишки мои сдали, вот в чём причина, молодой человек! Нервы, нервишечки.

- А дальше? - спросил я больше из вежливости, чем из интереса.

- Не знаю, что бы со мной стало дальше, если бы не подвернулся бывший соученик. Когда-то он работал в "органах", там круто пошёл в гору. Уйдя на "гражданку", открыл несколько фирм - сами понимаете, связи позволяют. Вот этот соученик и арендует мою превосходную, такой дорогой ценой купленную квартирку на Крещатике за полторы тысячи "зелёных" в месяц, а я обитаю здесь. Тут меня все знают, я что-то вроде местной знаменитости. Странно, что вы обо мне не слышали.

Я поморщился: вот ещё, стану я интересоваться какими-то бродягами! Пусть даже бывшими сотрудниками Института философии...

- Мало того - благодетель вдобавок приставил ко мне охрану, он может позволить себе такую роскошь. Так что меня ещё и стерегут, не то с "полуторкой" в кармане меня бы давно на части разорвали. Даже из зависти. А так - могу себе позволить никого не бояться и жить не хуже Диогена из бочки!

С гордым видом бомж показал на остатки трапезы, но тут же пригорюнился и молвил:

- Но с другой стороны получается, что полторы тысячи в месяц - это цена моей Неллочки. Пятьдесят долларов в день. Такса, как у проститутки среднего класса. И это меня убивает больше всего.

Мне стало противно. Я резко поднялся, вскинул сумку на плечо и решительно зашагал прочь.

- Куда же вы, молодой человек? - всполошился бомж у меня за спиной. - У меня ещё много водки и закуски, ночь впереди длинная...

- Так значит спокойной ночи! - отмахнулся я от бродяги, как от назойливой мухи, и прибавил шагу.

Однако торопился я не к Димке с его женой и тремя детьми. И не к Валерке в общагу. Дома, в моей квартире осталась Аня с моим сыном. Как и этот противный старик, я немножечко подгулял на стороне. Но чтобы в результате считать, в какую сумму выливается наша разлука?! Нет уж, это слишком!

Надо бы вернуться, поговорить спокойно. Мало ли, что бывает между близкими людьми! Мы поладим. Поладим непременно...