«Операция "Башня" (Но Пасаран)»

Владимир Молотов Операция "Башня" (Но Пасаран)

г. Москва — Московская обл., ст. метро Петровско-Разумовская — ст. Химки, электричка Москва — Тверь, 14 декабря 2012 г., после 16 ч. 27 мин.

На перроне Серж пристроился позади жертвы, носом в гладковолосый затылок. Через пару минут причалила электричка. Наступал час-пик, народ теснился карандашами в коробке, объект пробрался к первому ряду и уцепился за поручень. Сергей остановился в углу за входом, прикрылся выпирающим из расстегнутой куртки шерстяным пузом толстяка, принялся искоса наблюдать.

— Осторожно, двери закрываются! Следующая станция НАТИ, — отчеканила монотонная женщина.

Виновник слежки, инодушец, достал коммуникатор, вставил пуговички в уши и, отпустив поручень, воровато потыкал стилосом. Полы его пуховика прильнули к сидящей блондинке, та отвернулась к окну. Инодушец убрал коммуникатор в карман джинсов, поднял голову и закатил глаза.

"Меломан, — с усмешкой подумал Сергей. — Интересно, что за музон он там слушает? Некоторым из них нравился Чайковский. Походу, есть в авторе "Щелкунчика" этакое демоническое начало. Правда, один из этих уродов, помнится, до одури балдел от группы "Sepultura".

На станции Моссельмаш страждущих попасть домой прибавилось. Новоявленные бедолаги начали протискиваться в поисках лучшей доли, закрывая Сергею обзор. Впрочем, делать низкий старт ему пока не стоило. Судя по ориентировке, взятый на мушку инодушец сойдет в Химках. Там он обосновался в съемной берлоге. А до Химок еще минут десять.

Сергея прижали к грязной стене. "Несчастные люди! — подумал он. — Утром весь пригород тянется в долдонящую столицу как мухи на говно, вечером возвращаются в свои скучные норы".

Как и следовало ожидать, перед Химками объект начал фильтроваться к дверям. Сергей отвернулся и сделал вид, будто равнодушно смотрит в сторону окна.

В Химках народу сошло немного — счастливчики, почти москвичи. Объект двинулся с перрона в подземный переход. Его крепкая плечистая твердь слегка покачивалась под ожившими фонарями, между силуэтами двух таджиков с пакетами, из которых выпирали малярные валики. Сергей отставал на пять шагов.

На станции преследуемый потерся у ларька. Озаренный светом витрины, отпаяв на время наушник, купил жевательную резинку и затем пошел по тротуару в старую часть городка. Серж, покрутившись на углу, двинулся за ним.

Навстречу попался мужичок, лицо вроде потрепанное, но одет прилично.

— Сигаретки не найдется?

Вот что за люди? Куда ни сунься, обязательно сигаретку стрельнут и непременно в двух шагах от ларька. Привык наш человек к халяве, оттого и бедствует до сих пор.

— Нет у меня сигарет, — злобно бросил Серж и прибавил ходу.

Тем временем объект, мерно хрустя снегом, дошел до остановки и перескочил на другую сторону. Сергей пересек проезжую часть по светофору. Инодушец ни разу не оглянулся. На тихой улочке он завернул во двор и попутно убрал наушники. Сергей сократил расстояние, разделявшее их. Решительный момент приближался.

Новостройка в шестнадцать этажей оказалась огороженной. Преследуемый открыл калитку магнитным ключом. Но писклявая дверца так долго возвращалась, что Сергей спокойно прошмыгнул в ограду. Сердце у него зачастило.

В лифт зашли вместе. Инодушец равнодушно поглядел на Сергея и отвернулся к кнопкам. "Пока еще не врубился, — облегченно вздохнул Серж. — В карих глазах что-то туманное". При ясном свете четко обозначалась крупная под пуховиком фигура. Врукопашную справиться будет нелегко. Лишь когда на четырнадцатом этаже Сергей увязался за ним, инодушец, остановившись у своей двери, справа от лифта, оглянулся, и в глазах промелькнуло — не страх, нет, скорее, прозрение и презрение.

Немедля Сергей выхватил из кармана пистолет Макарова и приставил врагу к шее.

— Дернешься, пристрелю! — тихо известил Серж. — Открывай дверь.

Инодушец напрягся, сглотнул. Сергей увидел, как перекатились желваки на скулах чужака. Последний послушно достал ключ, вставил в прорезь и медленно повернул. Сергей подтолкнул стволом.

— Только без лишних движений.

В этот момент в двери напротив лифта резко заскрежетал замок, выскочила собачонка, глупо махая шнурком хвостика, сразу принюхиваясь к Сержу, а за ней появилась и хозяйка в темно-зеленом пальто с идиотским лепестковым воротником и, увидав пистолет, прикрыла рот ладонью. "Блендамед, — промелькнуло в голове, — так обзывали соседскую шавку той же породы, похожую на выжатую личинку зубной пасты из рекламы".

Инодушец не преминул воспользоваться моментом, несмотря на предупреждение Сержа. Пнул собачонку, та истошно взвыла, Сергей на мгновение растерялся, и этого оказалось достаточно. Чужак резко увернулся вниз и перехватил руку с пистолетом. Женщина нечленораздельно вскрикнула, собачонку в охапку и по ступенькам вниз, дробя каблуками. Серж ощутил мертвую хватку на запястье, не удержал пистолет, тот брякнул. В следующее мгновение Сергей получил крепкий удар под дых. Схватившись за живот, он крутнулся юлой и оказался в двух шагах от соперника.

Превозмогая удушье и тошноту, Серж выпрямился и принял стойку. Оба глянули на пистолет, затем друг другу в глаза. Где-то внизу буднично сошлись створки лифта. Инодушец надменно улыбнулся.

— Ты кто? Людоспас? Вали, пока цел!

За эти несколько секунд Серж успел обдумать маневр.

— Ага, уже испарился, — бросил он. И тут же сделал выпад: пригнулся и потянулся за Макаровым. Как и планировалось, чужак отвлекся, толкнул ногой пистолет. В этот миг Серж выполнил неожиданный удар правой.

Теперь уже инодушец согнулся, сопя, а Сергей добавил локтем по шее и толкнул корпусом. Соперник громко врезался в свою дверь и присел рядом. Сергей подобрал пистолет, за шкирку впихнул обмякшее тело в квартиру.

В полумрачной прихожей Серж, не давая врагу опомниться, что есть мочи ударил и откинул его на пол, достал из кармана скотч и быстро обмотал руки-ноги инодушца. От чужака повеяло потом. Серж за грудки выволок жертву в комнату и включил свет.

— Что ты за урод? — прошипел инодушец с ненавистью в потемневших глазах.

— Это ты урод, а я человек.

Плененный нагло плюнул, но Сергей успел отвернуться. Глаза скользнули по шахматным фигуркам на полке стенки, по бокалам за стеклом. Затем Сергей достал из-за пазухи черную манжету, наподобие той, с помощью которой измеряют давление, и ловко сделал повязку на лоб врагу.

— Если не хочешь потерять шкуру, быстро выкладываешь, когда и где будут прошивать Валечку?

— Будто когда скажу, отпустишь, — ухмыльнулся чужак, пытаясь сдернуть манжету забавными движениями склеенных рук.

Серж, не обращая внимания на его потуги, порылся в карманах инодушца, достал паспорт и портмоне.

— Так-так, Мефодьев Кирилл, восемьдесят шестого года рождения, холост. Недурная личина.

— Угу. Парень все равно раком болел.

— Понятно.

Серж наскоро изучил содержимое портмоне. Рубли, евро, банковские карты — норма для типичного русского бюргера. Таких миллионы ходит по стране. Миллионы податливых пупсов. Серж засунул трофеи в грудной карман своей куртки.

— Ну, так что, будем говорить? — устало вздохнул он.

Кирилл помотал головой.

— Понятно. Не хочешь по-хорошему…

Сергей достал из-за пазухи черный футлярчик, который обычно брал на дело вместе с манжетой. Раскрыв футлярчик, Сергей извлек одноразовый шприц, один из двух, лежавших в специальных полостях.

— Сыворотка, — плотоядно улыбнулся он.

Кирилл поморщился.

Теперь ему не удастся ни телепатировать своим о нападении людоспаса из-за блокирующей передачу мыслей манжеты, ни соврать с три короба из-за введенной сыворотки правды. А так, не будь у Сергея защитной манжеты, инодушец мысленно передал бы своим срочно поменять план "А" на запасной вариант — план "Б". И Валечку, то есть директора государственного телеканала Валентина Хорста, стали бы караулить в другом месте и в иное время.

При виде поднесенного шприца Кирилл оживился, попытался отбиться склеенными руками, взбрыкнул сомкнутыми ногами. Но Костя ловко воткнул иглу в ягодицу и вмиг вогнал средство.

— Тварь, чтоб ты сдох! — выругался Кирилл и попятился вьющимся червем к балкону.

Однако, спустя пару секунд, просветлев и даже начав улыбаться, Кирилл в живописных подробностях изложил планы захвата Валечки.

В Останкино работала целая группа инодушцев — подбиралась к руководству каналов. Большую часть чужаки успели обратить. Им оставалось два важных канала — первый и "Россия". Но и людоспасы крутились рядом. Они не давали сделать последний шаг. Толковый агент путем точных наблюдений вычислил одного из врагов — этого Кирилла. Мефодьев маячил в студиях первого канала. Несколько раз он прокололся. И вот теперь Серж по верной наводке прижал его к ногтю.

По окончании экзекуции Сергей взял из заветного футлярчика второй шприц и умело ввел инодушцу, сообщив, что на сей раз он "прописал снотворное". Чужак, находясь еще под благодатным действием сыворотки, даже не сопротивлялся.

— Ну что ж, прощай, дружище! — грустно усмехнулся Сергей, снимая манжету и складывая инструменты, точно доктор после посещения больного. — Спасибо за эксклюзивную информацию. Да будет земля тебе пухом.

Инодушец уже отключался, у него тяжелели веки. Смертельный яд действовал быстро.

— Что ты сделал? — хрипло шептал он, беспомощно приподнимая голову. — Ты хочешь убить меня?

Не отвечая, Сергей быстро покинул квартиру. Чтобы не смотреть на предсмертные агонии.

Серж не любил наблюдать судороги или слушать последние вздохи, не терпел вид крови, ненавидел убивать. Каждый раз он убеждал себя, что на самом деле перед ним все одно нелюдь, монстр в человеческом обличии, более сильный разумом и духом. И считает его, Сергея, относительно себя сродни букашке. И потому-то, быть может, и проигрывает в честном бою, как сдул партию Капабланка пионеру Ботвиннику? Каждый раз Серж убеждал себя, что так нужно для дела, пафосно говоря, на благо человечества, и что иначе просто нельзя.

А коли не терпел вид крови, то предпочитал столь тихий и бескровный способ, подаренный из глубины веков, излюбленный Марией Медичи. Хотя и носил Серж старый добрый пистолет Макарова.

У калитки дома он связался по мобильнику с шефом.

— Все в порядке. Наводка верная. Теперь агент устранен, а инфа у меня в голове.

— И что? Когда Валечку? — нетерпеливо спросил Каримыч.

— Сегодня, сейчас, по дороге из Останкино, — доложил Сергей, прикрыв рот рукой и осматриваясь вокруг.

Во дворе бегали и смеялись дети. К ограде подъезжала слепящая фарами иномарка.

— Черт! Значит, срочно выдвигаемся туда.

— Я буду минут через сорок. Как повезет с электричкой.

— Хорошо.

Сергей вздохнул и отключился. Если повезет, и поезд придет сразу, то до Останкино он доберется быстро. И первый канал останется с человеческим лицом, и переворот в России, даст бог, удастся оттянуть.

Инодушцы, точнее, кхадавакплы умело воплощали свой план. Во многих странах они уже завладели телеканалами и структурами финансов и власти, оставалась Россия. День всеобщего переворота, назначенный на 21 декабря, неумолимо приближался.

Когда их звезда впала в кому, и мир их постиг естественный апокалипсис, кхадавакплы отобрали тех, кто пожелал продолжить жизнь — сотни тысяч, если не миллион. И поскольку получилось слишком много, беглые гуманоиды кхадавакплы отказались от плоти и крови, и закупорили свои души в контейнеры, их роботы снарядили корабли и направили бороздить, как говорится, просторы вселенной в поисках подходящей планеты — сущая банальность, по выражению Каримыча.

На Земле они мудро спрятали контейнеры, у людоспасов до сих пор не появилось даже зацепки — куда?! Первого человека кхадавакплы, вернее, их роботы, преобразили черт знает как, остальных по цепочке, в арифметической прогрессии. Инодушцы, то есть уже перерожденные, с жалкими остатками памяти бывшего человека, внешне ничем не отличающиеся, вылавливали нужных, важных людей, этакий "золотой миллион" — олигархов, сенаторов, звезд шоу-бизнеса и прочих бонз, всех тех, кто мог повлиять на дела и мнение человечества. И заменяли их души. Оставляя в мозге память о последних трех днях, которую обращали в свою пользу. Между собой они общались в новых телах, транслируя друг другу мысли, однако читать думы обычных людей могли не всегда. План их выглядел просто — 21 декабря 2012 года, в раздутую людьми же дату, объявить всем обывателям, что они захвачены, что у них отныне другая история, другая культура, иное искусство. Но эти простые люди могут продолжать жить и работать, правда, теперь уже не на благо человечества, а на благо кхадавакплов. Ибо обывателям же все равно. Какая разница: футбол или комкат — игра в мяч палками, похожими на лопатки? Какая разница: Ван Гог или Терп Псип — автор "Травянистой долины", странной чужеродной картины, напоминающей, впрочем, импрессионистов? Простой человек все одно равнодушен к искусству своей цивилизации. Какая разница — Лев Толстой или Гу Хан, которого переведут на русский? Ведь у кхадавакплов тоже были и любовь, и предательство, и войны, и мир. Обыватель один хрен не перечитывает Льва Толстого, так пусть почитает Гу Хана.

Какая разница, если заменить старые легенды на другие? Ведь все духовное для простонародья лишь легенды и мифы. А главное — это бабло, интернет и кино, ну и секс, конечно. Ах да! Реалити-шоу! Это кхадавакплы обязательно оставят. С его помощью легче всего манипулировать тупыми народными массами.

С такими или подобными мыслями Серж двинулся обратно на станцию.

г. Москва, Останкинская телебашня — Третье Транспортное Кольцо — ул. Красная Пресня, 14 декабря 2012 г., после 18 ч. 45 мин.

— Итак, чтобы завербовать шефа первого канала, они завербовали его водителя, — Каримыч постучал пальцами по рулю.

Серж поморщился, затем кивнул.

— Но это мы и так подозревали. Самый очевидный способ подобраться к шишке — соблазнить его шофера. Твой Кирилл лишь утвердил нас.

Каримыч прищурился. Оба сидели в кабине русского джипа "УАЗ Патриот", принадлежавшего шефу. "Мерседес" Валечки стоял наготове, с курящим водителем в приоткрытом окне, в пяти метрах, на парковке Останкино.

— А может его сразу сцапать? — нетерпеливо предложил Сергей, оставив без ответа заключение Каримыча.

— Нет, так не прокатит, — шеф помотал головой.

Голова у Альберта Каримовича была круглая и черноволосая, как у многих армян. Да, начальник вышел родом с Кавказа. Этот факт время от времени удивлял Сержа. Казалось бы, нация торгашей и бандюг или, в лучшем случае, эстрадников, а поди ж ты, шеф людоспасов — столичной группы спасателей! И не кого-нибудь, а человечества. От угрозы инодушцев.

Не вспомнить уже, кто первый расколол чужаков, подглядел ловлю человека и процесс замены полевым воздействием отправляемой на небеса души человеческой на инопланетную. Главное, что удалось за прошедшее время: сколотить крепкие группы людоспасов, придумать манжету, блокирующую трансляцию мыслей инопланетным собратьям.

— Без наших людей в ГИБДД мы не выманим его из машины, не наделав шуму, — пояснил шеф. — А наши люди сегодня как раз дежурят на Третьей Кольцевой.

План Каримыча сработал безукоризненно. Стандартный маршрут Валентина Хорста из Останкино Альберт знал заранее. По Третьему Кольцу на запад и в элитный дом на Красной Пресне. Инспекторов предупредили.

Когда один из них махнул полосатым жезлом, "Мерседес", несшийся с явным превышением скорости, нехотя остановился в двадцати шагах впереди. Майор Госинспекции размеренно пошел к черному автомобилю. Каримыч загнал "Патриота" на обочину, поближе к "Мерседесу".

— Пойдем, — скомандовал шеф.

Морозная улица с детской радостью собирала калейдоскопы реклам. С холодной безучастностью шуршали автомобили. Двигаясь вперед, Сергей ясно видел, как крупье-гаишник тасовал в руках карты ксив чужака, а последний, невысокого роста, упорно доказывал что-то, дирижерски жестикулируя и драконом выпуская пар, сизоватый в свете фар.

Когда людоспасы подошли вплотную, из "Мерседеса" вылез Валечка, в стильном черном плаще (типа от Версачи, ухмыльнулся Серж) и на голове — без шапки. Густые смолистые волосы лошадиной гривой сбились на лоб.

— Послушай, милейший, — басовито-уверенным голосом заговорил Хорст, приближаясь к инспектору. — Ты разве не понял, с кем имеешь дело? Если ты нас сейчас не отпустишь, завтра у тебя будут большие проблемы! Это я тебе обещаю. Я, директор государственного телеканала. Ты понял?

Майор, заметив присутствие людоспасов на заднем плане, сделал едва заметный вопросительный жест. Шеф вступил в дело.

— Честь имею, Валентин Львович, — он натурально откозырял при своей кожаной кепке. — Лично к вам мы питаем самые лучшие чувства.

— А вы кто такой? — Хорст недовольно повернулся к Каримычу.

— Ах, извините, не представился. Капитан ФСБ Вартанян, — Каримыч сунул под нос Валечке липовую корочку (фамилию же назвал настоящую). — А это мой помощник — Сергей Коркин.

В последнем шеф тоже не соврал. Гендиректор госканала осекся, сунул руки в карманы.

— А в чем, собственно, дело? — примирительно спросил он, насупив густые брови.

Серж глянул на водителя. Шофер в меховой бейсболке, с хмурым выражением некрасивого лица, стоял недвижимо. "Догадался?" — тревожно подумал Коркин.

Проходившая мимо парочка замедлила ход. Девушка в куртке и берете уставилась на Валентина Хорста. Серж машинально отметил ее тонкие губы — из полураскрытого ротика потянулось облачко пара. А парень в дубленке потянул ее вперед. И пока шеф отвечал, они удалились.

— Ваш водитель замешан в одном преступлении. Мы его забираем. А инспектор, если не возражаете, доставит вас дальше. — Каримыч взял шофера под руку.

Тот, несомненно, уже заподозрил истинное положение вещей. Он не стал медлить. Стукнув Каримыча в солнечное сплетение свободной конечностью, инодушец высвободился и рванул с места. Перемахнув через ограждение, он понесся к автобусной остановке, туда, где толпились люди. Расчет, по всей видимости, был прост — затеряться в кучке обывателей, а затем и скрыться во дворах.

Каримыч наложил руки и как-то утробно завыл. Инспектор и продюсер от изумления раскрыли рты. У Коркина в душе перехватило. Он дернулся и побежал за чужаком, на ходу вытаскивая пистолет Макарова.

— Стой, мразь, стрелять буду! — заорал Сергей.

Шофер, перебирая цепкими ногами, мотнул головой назад, как бы убедился в наличии пистолета у преследователя. Но далее он метнулся не к остановке, а обратно на дорогу, далеко вперед от места задержания Мерса. Обманный маневр сработал, Сергей поскользнулся — потерял драгоценные секунды. К инодушцу, визжа тормозами, подлетел черный джип "БМВ".

— Черт, откуда он взялся?! — пробормотал Серж.

Еще мгновение, и немецкий черный танк вместе с инодушцем исчезли из поля зрения. Но тут же под ухом заурчал двигатель.

— Прыгай бегом! — шеф приоткрыл пассажирскую дверь "Патриота". Его лицо казалось по-армянски спокойным. Видимо, он быстро справился с болью от удара.

Серж заскочил в машину, и они поехали за Бумером.

— Каримыч, ты как, в норме? — осведомился Сергей.

— Вот маму твою! Мы плохо приготовились, — вместо ответа посетовал шеф. — Надо было ждать удара. Надо было ждать его группу сопровождения. А я эту "БМВ" даже не засек в зеркале, пока ехали за Валечкой.

— Вот он! — воскликнул Костя, тыча пальцем в лобовое стекло.

И вправду, из-за старой "Волги" выскользнул дородный зад Бумера, перестроившегося на другую полосу. Сергей взвел курок. Ему очень не хотелось стрелять из пистолета посреди Москвы, из окна несущегося Уазика, по колесам преследуемой иномарки. Но он боялся, что придется.

— Ты прав. Другого выхода нет, — кивнул Каримыч. — Иначе мы их не догоним.

Сергей открыл окно. Леденящий ветер ворвался в салон. Мелькали огни, все шумело и гудело.

Коркин застегнул ворот и натянул на уши вязаную шапочку.

— Блин, Серый, пора! — Каримыч отчаянно рулил.

Бумер резво уходил влево, по транспортной развязке. Серый кивнул и высунулся с пистолетом. "Патриот" шел ровно, но рука все равно подрагивала. С трудом Серж прицелился и выстрелил два раза. Обе пули прошли мимо. Слава богу, не зацепили другие автомобили.

В первую секунду Сергей не поверил своим глазам. Из приоткрытого окна задней двери "БМВ" высунулся длинный ствол с чьей-то лысой башкой. Застрекотала автоматная очередь. Сергей едва успел втолкнуться обратно.

Русский джип с визгом колодок понесло в сторону, на обочину и… В шаге от дерева "Патриот" остановился.

— Ушли, твари, маму твою! — проскрипел Каримыч, стукнув руками по штурвалу.

Коркин угрюмо смолчал. Он почувствовал себя глубоко виноватым. Как можно было из двух выстрелов ни разу не попасть? Черти что!

Оба вылезли из машины и осмотрели покрышки и кузов. Одно колесо, левое переднее, оказалось пробито. Плюс дырочка в левом крыле.

— Н-да. Очень жаль, — протянул Каримыч.

— Жаль, что у нас не было Калаша, — вставил Сергей. — А у них был.

— Ты номер Бумера запомнил? — осведомился Каримыч.

— Цифры — да. Кажись, двести сорок семь.

— Ага. Двести сорок семь АМО.

Сергей удивленно поглядел на шефа. Если тот зафиксировал в голове номер, то зачем спрашивал? Вот всегда он так!

Каримыч приложил мобильник к уху.

— Алё. Майор? Ну как там наш Валечка? Сам сел за руль и уехал? Вот маму твою! Понятно. Пробуй-ка слить экипажам черный Бумер с номером А 247 МО. Надо этого водилу позарез разыскать, пока он снова не вернулся к Валечке. Ну все, давай, жду.

Каримыч убрал телефон и многозначительно посмотрел на партнера. Сергей вздохнул, отвернулся и полез за домкратом.

— Надо колесо поменять, — пробубнил он.

Каримыч молча вытащил из-под кресла "баллонник", и, пока Сергей прилаживал домкрат, шеф принялся ослаблять гайки.

Тем временем ротозеи, наблюдавшие за подбитым Уазиком, стали рассасываться.

Пока Серж возился с машиной, ему почему-то вспомнилась первая жертва. Инодушец в скорлупе миниатюрной блондинки. С каким гнетущим чувством Сергей ввел яд! Ей, сидящей на стуле с закинутыми за спинку связанными руками. Пушок от нежных локонов то и дело сбивался на лоб, а милый ротик презрительно произносил резкие фразы, и темно-карие глазки блестели от злобы. А небольшая изящная грудь, чуть выглядывающая из расстегнутого ворота блузки, вздымалась в такт ее возбужденному дыханию. У Сержа внутри так ныло, словно разъедала теплая кислота, и зудело в паху, секундами он ощущал себя этаким маньяком-насильником. Но опускать руки было нельзя. Она всего лишь тварь в человеческом обличье, сжимая кулаки, твердил про себя Серж.

— Чего ты добиваешься? — тонким, но низким голосом вопрошала блондинка. — Ты даже не подозреваешь, как ты наивен.

— Неужели?! Я просто хочу, чтоб люди остались людьми. А вы сдохли, как передавленные блохи, или убрались восвояси.

— Зачем вам оставаться такими же? Двадцать первый век после мессии, и еще сколько веков до. И что? Вы так и не возлюбили ближнего, в вас не прибавилось мужества и добра. Вы — оплот трусости, лени, эгоизма. Вы рассуждаете о милосердии у телевизора, живописно показывающего насилие, а сами даже не остановитесь, проходя мимо лежащего на дороге бомжа с инфарктом. Вы иногда посещаете для приличия родителей, но предложи вам миллион, вы, не задумываясь, продадите их в дом престарелых. А если кто-то из ваших взорвет бомбу в метро, вы будете снимать панику на эти игрушки, на мобильники, и ни один не удосужится побежать за автомобильной аптечкой. Вы оплели планету виртуальной сетью, чтобы рассылать друг другу сцены порнографии, или чтобы кичиться перед себе подобными на форумах, мол, я выше вас всех. Вы до сих пор так ненавидите друг друга — вспомни-ка, ну вспомни любую мелочь! — разве ты не презираешь людишек, этих мерзких людишек, мешающихся тебе, например, в очереди в кассу в гипермаркете?! И так кругом — вы сами порождаете зло своего мира.

Серж хмуро смотрел на врага. Самое противное, что та говорила правду. И откуда у симпатичной сучки такое знание нашей жизни? Нестертая память последних дней блондинки, бывшей в этом теле? Ну да. Осколки души несчастной матери-одиночки.

— Ты, видать, хорошо разобралась в делах и чаяниях человечества?

— А какие гады, какие изощренные твари существуют среди вас! — распалялась ложная девушка. — Вообрази, некий незаметный для окружающих тип уговаривает дошкольную девочку, мол, покажет ей необычайную куклу или компьютерную игру. Сажает в машину, увозит в частный дом, где в подвале извращенно насилует. А потом убивает, и труп закапывает ночью в огороде. И это обычная картина, заметь, обычная, в каждом городе случающаяся время от времени, в каждой стране, по всей земле.

— Недочеловеки будут всегда. Знаешь поговорку: в семье не без урода? Или вы предложите способ избавиться от них?

— Ну конечно! Мы несем вам спасение! Коренной перелом в тупиковых технологиях. Главный прорыв в генной инженерии. Все человеческое зло заранее убивается регулированием генотипа. А уже действующие маньяки и воры подвергаются перекодировке мозгов.

— Хватит-хватит, слышали эту песню. — Серж достал шприц с ядом. — Спасибо, но нам не нужны благодетели. Пусть река течет в своем русле. Мы достаточно поставили экспериментов над собой. Разрешить еще и другим, внеземным божкам? (Он поднес шприц к глазам и мастерски щелкнул по нему пару раз.) Если человечеству суждено скоро сгинуть, значит, такова его судьба. Но тебе неведомо, как оно живуче! И оно способно переродиться даже после ядерной войны. Так что не надо вмешиваться. В чужой монастырь, как говорится, со своим уставом…

— А мы и не вмешиваемся. Нам всего лишь нужен кусочек крова и не бесплатно. Как говорится, — передразнила инодушка, — услуга за услугу.

Коркин помотал головой.

— Нет, вы погубите нас быстрее. А так — хороших людей больше, чем плохих. — Сержу показалось, что эта последняя фраза прозвучала в его устах по-детски, но он и вправду сам верил в сказанное.

И с этими словами он ввел яд. Но уйти не успел. Девица слишком быстро забилась в конвульсиях, симпатичное личико исказилось в ужасной гримасе, из некогда милого ротика просочилась пена. Сержа стошнило, он побежал в туалет, и ему вывернуло желудок. Только после этого Коркин покинул ее просторную квартиру в Щелковском районе.

…Едва Серж затянул последнюю гайку на колесе, Каримыч заговорил в мобильник:

— Что? Вот маму твою! Так и не перехватили. Хорошо, я понял тебя.

Последние слова шеф произнес вяло. Но, глянув на Сергея, он вдруг оживился.

— Надо быстрей валить к дому Валечки! Они же по любому туда рванули, чтобы схапать Хорста у подъезда.

Серж пожал плечами. В следующую секунду оба прыгнули в "Патриот", мотор затарахтел, и машина умчалась.

Когда Серж с Каримычем подъехали к девятиэтажке Хорста на Красной Пресне, им открылась следующая картина. Печально знакомый Бумер застыл за въездом в серую кованую ограду, переклинивший шлагбаум позади как-то странно перекосился, упершись в кожух запасного колеса джипа. Поодаль, у крайнего подъезда, с подозрительным желтоватым светом в окнах, мостился Мерс Хорста. Каримыч припарковал "Патриота" за углом, Серж достал пистолет и перезарядил.

— Что-то мне все это не нравится, — бросил он.

— Наверно, уже обратили, маму твою! — выразился шеф. — Давай разделимся.

Сергей поддержал предложение кивком. Так они станут менее заметны. Он начал подкрадываться справа, а Каримыч двинулся в обход Бумера слева.

Сердце тикало таймером взрывного устройства. Коркин приближался к Мерсу сзади, пытаясь разглядеть, что там творится в салоне. Он слишком поздно различил шорох за спиной. И когда чем-то ребристым ударили по шее, успел подумать лишь одно: вот так и приходит конец! В следующую секунду глаза накрыла темно-красная пелена, и мир ушел из-под ног.

г. Москва, ул. Красная Пресня — Неизвестный подземный паркинг, 14 декабря 2012 г., после 22 ч. 05 мин.

Первое, что почувствовал Серж, когда очнулся — это духота, тошнота и покачивание. Подняв тяжелые веки, он осмотрелся и увидел черные контуры: его везли в просторной машине. Неужели тот самый джип "БМВ"?! Впереди покручивал руль коренастый водитель, рядом с ним сидел лысый парень, с головой, похожей на череп. (Обладатель Калаша?!) Зажав Сержа справа, часто сопел упитанный тип с бульдожьим лицом, слева сидел короткостриженый человек, с такой головой, которая просилась на карикатуру в духе щелкунчика.

— Ну что, оклемался, ублюдок? — бульдожий наклонился к Сержу, дыхнув бензином, и дернул за ворот.

— Значит, ты и есть тот самый подонок, убивший братьев Клупхчью, Сампья, сестру Ожмк и еще нескольких братьев? — оживился карикатурный.

Спереди оглянулся череп и устало улыбнулся.

— Оставьте его пока. Вы слышали мысли наших братьев? Приедем туда и разделаемся с ним.

И он отвернулся. "Интересно, куда это — туда?" — подумал Серж.

— Ну вот, Коркин, теперь ты у нас, — вполголоса проговорил бульдожий. — Выбирай, что хочешь? Умереть в пытках или стать братом Адсми?

Серж почувствовал отвращение к этим оборотням с дурацкими именами, словно к змеям в диком лесу.

— Предпочитаю умереть быстро, — тихо отчеканил он.

— Э нет! — карикатурный поводил сосисочным пальцем у носа Коркина. — Такого удовольствия мы тебе не дадим!

Сергей поменял точку опоры, начал лихорадочно думать.

Что с Каримычем? Неужели его тоже захватили? И повезли на Мерсе с обращенным уже Хорстом и его водителем? Но куда повезли? А может, шефу удалось смыться? Однако карикатурный словно ответил на мучающий вопрос.

— Нет, ты будешь умирать медленно. А вот твой Каримович — его тело как нельзя кстати подошло для брата Узиязу.

Серж помрачнел. Неожиданно все чужаки трагично и значительно замолчали, точно на похоронах. Как будто задумались. Или прислушались. Наконец, спереди оглянулся череп.

— Тебе повезло, Коркин, — усмехнулся он и честно признался: — Твои пытки придется отсрочить. Благодаря таким как ты, люди оказались слишком ушлыми. Поэтому дата вашего порабощения перенесена назавтра. Мы срочно едем в Останкино помогать своим.

Джип резко развернулся, так что все покачнулись. И через пару минут Бумер окунулся в зев, и проник в подземную парковку. Бульдожий и карикатурный выбрались из салона и вытащили Сержа. Другие двое остались в джипе. Коркина за руки подвели к закутку, открыли железную дверь, клацнув засовом, и впихнули Сержа в довольно низкое помещение. В ноздри ударил влажный грибковый аромат. При вялом свете сороковаттной лампочки бульдожий достал наручники и прицепил Сержа к металлическому трубопроводу.

— Брат Кхынху, побудь пока с ним, — мягко приказал карикатурный. — Нам надо в Останкино.

Кхынху молча кивнул, достал пистолет и угрожающе ткнул Сержа в ребро. Коркин узнал свой Макаров.

— Дернешься, стрельну в ногу, — пригрозил брат с идиотским именем.

Карикатурный вышел. До Сержа донеслось, как заурчал и отъехал джип. Кхынху сел на грязный стул, предусмотрительно подстелив цветочный платок. В ушах неожиданно зазвенела тишина, лишь иногда прерываемая сопением жирноватого брата.

Надо что-то срочно предпринять, сказал себе Костя, упершись спиной в холодные кексы пеноблоков. В руке неприятно заломило от наручника. Глаза поискали зацепку. Есть! Сомнительно, но вполне вероятно.

Кхынху принялся рассматривать трофейный пистолет.

— Дурак ты, Сергей! — вдруг сказал он даже несколько дружелюбно.

— Это почему?

— За что боролся? Много тебе добра люди сделали? Ведь человек — самое жестокое и неблагодарное существо, которое нарочно не придумаешь. Он отличается от животных лишь тем, что создал контрацепцию. Ну, еще травящие газами автомобили, периодически падающие самолеты и облучающие мозги мобильники. Ах да! Забыл про примитивный космический корабль!

Кхынху усмехнулся, и от этого его бульдожье лицо стало забавнее.

— Вот ты людоспас, — продолжил философствовать надсмотрщик. — А самого тебя люди хрен спасут. Подстрелю тебе ножку, так и будешь висеть на этой трубе и скулить.

— Согласен. Я подумаю над тем, чтобы принять вашу сторону.

Кхынху смешно повел бровью. Воспользовавшись его замешательством, Серж добавил как ни в чем не бывало:

— У тебя огонька не найдется? — и достал смятую пачку "Winston" (слава богу, хоть сигареты не отобрали). — Покурить перед смертью имею права?

Брат наивно улыбнулся, брызнув морщинками у краешков глаз. Ему, похоже, понравились слова: "перед смертью". Он достал китайскую стекляшку и поднес язычок пламени.

Прикурив, Сергей жадно затянулся и выпустил дым на пожарный датчик. Оглянулся на Кхынху, тот беззаботно считал патроны в магазине. "Придурок, даже не заподозрил!" — радостно подумал Серж и еще раз пыхнул на датчик.

Вода хлынула неожиданно и обильно, сразу брызнуло и в лицо Кхынху. Брат от испуга соскочил со стула, пистолет и магазин выпали из рук.

— Что за хрень? — выругался инопланетянин.

Сергей, не теряя времени, со всего маху пнул Кхынху в живот. Удар оказался очень сильным. Брат загнулся, упал на мокрый бетон и завыл.

Не прошло и пары минут, как дверь заскрипела.

— Ну вот, а ты говорил, не помогут! — бросил Серж.

В каморку ворвался седовласый с косичкой тип в синей формовке слесаря. Коркин заметил, как промокашкой поменялось его обветренное лицо, пока глаза скользнули от корчащегося Кхынху к прикрепленному к трубе Сержу и, наконец, к фонтанирующему крану.

— Мужик, это я включил душ, — спокойно доложил Серж. — Ты погоди. Достань у него ключ от наручников.

Слесарь послушно наклонился и пошарил в карманах инодушца. Кхынху уже не стонал, лишь тяжело дышал выкинутой на берег рыбой, не в силах помешать. Слесарь откопал ключ и открыл сковывающий Сержа браслет. Вода, шипя, уже заполнила пол по щиколотку.

— Спасибо, друг! — Коркин, с мокрой головой, хлопнул по плечу слесаря, находившегося в трансе.

Подобрав пистолет и магазин, Серж выскочил прочь.

"Быстрее, быстрее поймать тачку! Иначе будет поздно! Они все перенесли на сегодняшнее утро!" В груди отчаянно стучало, и мысли так же отрывисто стучались в голову. "Значит, гендиректора "России" тоже обратили этой ночью! А заодно и президента России! Мы не успели за всем уследить! Ну, где же тачки? Кто остановится, вашу маму?! Кажется, я начинаю говорить как шеф. Быстрее в штаб!.."

Г. Москва, район ВВЦ — Останкино, 14 декабря 2012 г., после 23 ч. 55 мин.

Штаб людоспасов располагался в цоколе двадцатиэтажной свечки, в районе ВВЦ. На дверях офиса красовалась вывеска ООО "Милосердие". Дежурство здесь вели круглосуточно — в основном, рассылали по интернету предостережения против кхадавакплов и указания на вещи, позволяющие удостовериться в существовании кхадавакплов.

Когда Серж вошел в просторное помещение, первым на глаза ему попался Каримыч. Завербованный шеф сидел на кресле, ближайшем к двери.

— А, вот и наш герой! Новообращенный брат Узиязу, — хрипло воскликнул шеф с презрением в глазах.

Такого поворота Серж не ожидал. Но он быстро оценил обстановку. За компами сидели трое — Гум, Ваха и Колян. Один в дальнем углу заваривал чай — Мишаня. Лариска в центре терла пол шваброй. Все они бросили свои занятия и уставились на Сержа.

— Что он вам наплел? — уверенно заговорил Коркин. — Запомните: он лжет. Отныне шеф — это брат Узиязу, а не я. Его надо убить!

— Ах ты падла, маму твою! Как изворачивается! — псевдо-Каримыч поднялся, достал из кармана свой пистолет "Малыш" и угрожающе двинулся навстречу Коркину.

Ваха и Колян тоже достали пистолеты и направили на Сержа.

— Не верите? Хорошо, я вам докажу.

Коркин отскочил в угол и встал, нелепо раскинув руки по невидимому коромыслу. Ваха и Колян поднялись с кресел, нерешительно поводили стволами. Каримыч в замешательстве застыл у дверей.

— Ну что, Узиязу, назови пароль операции "Башня"!

— Пароль? Операции "Башня"? — в глазах ложного шефа появился испуг, и он глупо добавил: — А ты сам-то знаешь?

Пароль вертелся у всех на устах, кроме оборотня Каримыча. Экстренную операцию задумали как крайнюю меру, на случай поражения. И задумали давно. Так что память последних дней Каримыча не должна была содержать такой информации. Серж выхватил уже высохший пистолет и выстрелил с кличем:

— Но пасаран! Вот какой пароль!

Лариска взвизгнула. Брат Узиязу, схватившись за бок, повалился на пол.

— Убедились?! — Серж оглядел коллег.

— М-м, — промычал Гум.

— Круто, — покачал головой Ваха.

Изобличенный дергался в предсмертных агониях. Из-под него растекалась по полу лужица ярко-алой в ртутном свете крови.

— Все телеканалы уже в руках чужаков, — добавил Серж. — Переворот перенесен на это утро. Срочно приступаем к операции "Башня"!

Серж сидел в "Жигулях" Вахи и глядел в бинокль. В окулярах Останкинская телебашня во всем ее величии безразлично стояла на десяти ногах, упираясь шпилем в безоблачное черное небо. Буднично затрындел мобильник в кармане Вахи, тот, неестественно долговязый и патлатый, завозился, стесняемый рулевой колонкой.

— Да. Ну, все, приступаем, — услышал Серж сиплый голос соратника. — Но пасаран! Обратный отсчет.

У Коркина сжалось сердце. Глаза устали от напряжения. Ваха убрал мобильник и повернулся к товарищу.

— Пора. Чечены закончили свою работу, — сообщил он, дыхнув коньяком, и начал считать: — Десять, девять, восемь…

Сергей ощутил, как один из ударов сердца колко отразился в ребре.

— …Три, два, один!

Раздался мощный хлопок, Сергею показалось, что у него лопнули перепонки. Автомобиль словно вздрогнул. Серж увидел в бинокль, как мощные ало-золотые грибки выросли у ног башни. Они сошлись в один большой всплеск огня. Это напомнило взлетающий ракетоноситель "Союз" — будто двигатели извергли сонмы пламени, и оно понеслось вверх по ракете, а с носа точно заструилась вниз черная пыль.

В следующее мгновение огромная башня с поблескивающими шайбами накренилась и полетела вниз. Серж инстинктивно сжался. Ваха приставил к глазам свой бинокль.

Башня коснулась земли, и сразу всколыхнулось огромное черно-красное облако, зазвучал неимоверный грохот, и все затрясло, будто началось землетрясение.

И, несмотря на то, что их машина стояла весьма далеко, они тоже ощутили толчки. Зрелище оказалось ужасным. Оно навсегда запечатлелось в их памяти.

Но самым ужасным представлялось то, что настоящая война еще только начиналась.

Конец