«Самое простое дело Шерлока Холмса»

Александр ЛАЗАРЕВИЧ

САМОЕ ПРОСТОЕ ДЕЛО ШЕРЛОКА ХОЛМСА

- Ах, Ватсон, - сказал Шерлок Холмс, отбрасывая в сторону утренние газеты, - до чего же неизобретательные пошли преступники! Последние несколько месяцев не было ни одного случая, где мне пришлось бы напрягать свои умственные способности. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: когда в полиции сидят всякие олухи, преступник перестает относиться к своей профессии как к искусству и превращается в ремесленника. Зачем ему быть изобретательным, когда достаточно банальнейших приемов, чтобы поставить Скотланд-Ярд в тупик...

Внезапно дверь отворилась, и в нашу скромную квартиру на Бейкер-стрит вошел Симпсон, сыщик из Скотланд-Ярда, который своей блестящей карьерой был во многом обязан Шерлоку Холмсу. На Симпсона, обычно веселого и жизнерадостного, было жалко смотреть: он еле держался на ногах, под глазами виднелись синяки от бессонницы.

- Здравствуйте, мистер Холмс, - сказал он понуро, и на минуту замолк, как бы собираясь с мыслями. Наконец он сказал: - Наверное, вам покажется свинством, что я снова пришел за советом. Я прекрасно понимаю, что своим продвижением по службе обязан тому прошлогоднему делу об убийстве, которое Вы так блестяще расследовали, но из скромности позволили плоды славы пожинать мне. Теперь я жестоко наказан за свое тщеславие: считая меня хорошим сыщиком, начальство поручило мне расследовать невероятно загадочное происшествие...

- Ну ладно, - нетерпеливо перебил его Холмс. - Хватит извинений, переходите к делу!

- Дело такое, мистер Холмс, - начал Симпсон. - Три недели назад полиции удалось наконец задержать одного очень опасного преступника. Этот малый - большой ловкач: он уже однажды бежал из тюрьмы, перепилив решетку. Поэтому его на всякий случай посадили в подвальную камеру - камеру, из которой абсолютно невозможно сбежать. В этой камере нет окон, а чтобы попасть в нее, необходимо сначала открыть одну железную дверь толщиной почти что в фут, затем вторую такую же, и лишь за ней будет собственно камера. В каждой двери по два замка. Ключ от одного замка находится у начальника тюрьмы, от второго - у министра внутренних дел, от третьего - у судьи, от четвертого - у прокурора. Таким образом, открыть камеру можно лишь в присутствии всех четверых. Разумеется, неудобно тревожить этих высокопоставленных лиц каждый день, только для того, чтобы арестант мог выйти из камеры по нужде. Поэтому в этой камере установили унитаз и подсоединили его к городской канализационной системе.

Когда три недели тому назад нашего узника сажали в эту камеру, ему дали запас еды и воды почти на месяц, чтобы он смог сидеть там до самого суда. И с тех пор до вчерашнего дня, когда по ходу следствия понадобилось задать преступнику один вопрос, двери ни разу не открывались. Можете себе представить, что было, когда открыв тяжелые железные двери, все присутствующие увидели, что камера пуста. Нет, конечно кровать, унитаз и даже почти не тронутый запас пищи и воды были на месте, не хватало лишь одного, самого главного - узника! Он исчез!

- Великолепно! - прошептал Холмс, сидя в своем кресле с полузакрытыми глазами. Хорошо зная своего друга, я видел, что он прямо-таки наслаждается рассказом Симпсона.

- Я даже не знаю, как подступиться к этому делу, - продолжал сыщик из Скотланд-Ярда. - Около входа в камеру все три недели круглосуточно стояли часовые. Они клянутся, что никто даже не подходил к двери. Замки в дверях абсолютно исправны. Но самое главное, что дверь была опечатана, и печать была в целости и сохранности. Вы возможно сочтете меня суеверным, мистер Холмс, но чем больше я размышляю об этом деле, тем сильнее у меня впечатление, что преступник просто взял и прошел сквозь стены! О, мистер Холмс! Вы все можете! Спасите меня! Если это дело не будет распутано, моя карьера рухнет! Я ведь знаю, Вы любите такие запутанные дела...

- Я должен осмотреть место происшествия, - сказал Холмс, энергично поднимаясь с кресла...

...Медленно, со скрипом, отошла одна тяжелая железная дверь, за ней вторая. Нашим глазам открылась маленькая комнатка без окон. Тусклая лампочка освещала каменные стены и грязный цементный пол. У одной стены стояла кровать. Постель была в страшном беспорядке: подушка валялась на полу, одеяло и простыня тоже частично съехали на пол и были сильно измяты. Короче говоря были заметны следы борьбы. Кроме кровати в комнате находились также ящики с пищей, и унитаз.

Холмс посмотрел на маленькое, не больше дюйма в диаметре, отверстие на потолке.

- Это вентиляция?

- Да, мистер Холмс, но туда и мышь не пролезет.

Холмс подошел к унитазу, и стал его разглядывать. Симпсон, и без того очень нервный, начал терять терпение.

- Мистер Холмс, я высоко ценю Ваши способности, но, по моему, Вы сейчас занимаетесь глупостью. Ведь совершенно ясно, что если бы узник даже и захотел туда залезть, у него бы не вошла голова. Да и дальше канализационная труба не превышает шести дюймов в диаметре.

- Я так и понял, - спокойно ответил Холмс. - А что это за грязь на полу?

- Понятия не имею. Когда арестованного сажали сюда, пол был абсолютно чистым.

- Похоже, что это из канализации... - сказал Холмс задумчиво. Но тут взгляд его остановился на ящиках с пищей. На них стояли бутылки с водой. Рядом, на цементном полу, в маленькой лужице, валялись осколки еще одной. - Только два вопроса, Симпсон. Первый: когда вчера открыли камеру, бутылка уже была разбита?

- Да.

- Второй: вы уверены, что узник почти ничего не съел из этих запасов?

- Съедено столько, сколько он обычно съедал за два дня.

- И тем не менее, он исчез отсюда не после двух дней заточения, а всего лишь двое-трое суток назад, - заметил Холмс. - Об этом нам говорит вот эта лужица. Если бы бутылку разбили три недели назад, вода бы высохла.

- Так чем же он питался? - одновременно вырвалось у нас с Симпсоном. Холмс не ответил на наш вопрос: он думал...

Здесь я должен прервать свой рассказ, и вот почему: когда расследование этого происшествия уже было закончено, Холмс сказал мне:

- Ватсон, если Вы задумаете описать это дело, то сразу после эпизода с разбитой бутылкой посоветуйте читателю отложить книгу в сторону и несколько минут подумать. К этому моменту у читателя уже есть достаточно фактов, чтобы догадаться каким образом арестант мог исчезнуть из камеры.

Я присоединяюсь к словам Холмса и рекомендую прежде чем читать решение этой задачи, сначала сопоставить все известные Вам данные. Пусть даже Вам не удастся решить ее, все равно, узнать ответ к задаче, над которой хоть сколько-нибудь думал, будет гораздо интереснее...

...Наконец Холмс задумчиво произнес:

- Скажите, Симпсон, как по Вашему, если кому-либо нужно было бы убить нашего узника, он мог бы пустить в камеру через вентиляционное отверстие отравляющий газ?

- Не думаю. Вентиляционная труба идет из камеры на крышу тюрьмы, а там тоже стоит часовой.

- Мне нужно немедленно позвонить, - сказал Холмс. - Проводите меня к телефону, Симпсон.

Я видел, что Холмс напал на след, и мне было чрезвычайно интересно проследить за дальнейшим ходом событий, однако, как назло, я должен был ехать к больному. Мне удалось освободиться только к вечеру, и приехав на Бейкер-стрит, я застал своего друга в чрезвычайно плохом настроении, какое у него обычно бывало при отсутствии интересных дел.

- Боже мой, Холмс, неужели Вы бросили распутывание этого загадочного происшествия! - воскликнул я.

- Оно уже распутано, Ватсон.

- Как, всего за несколько часов?!

- Да, Ватсон, поначалу я и сам не ожидал, что это дело окажется самым простым в моей практике. Устраивайтесь поудобнее в этом кресле, и я Вам все объясню. Самое трудное в этом деле было в том, чтобы найти в себе смелость признать невероятное, раз это невероятное подкреплено фактами. Симпсон не нашел в себе смелости признать тот невероятный факт, что узник ушел не через дверь, хотя это подтверждалось несломанной печатью на двери и показаниями часовых. Если Симпсону и приходила в голову мысль о том, что преступник мог уйти не через дверь, он тут же отбрасывал ее как совершенно абсурдную.

- Признаюсь, Холмс, мне подобная мысль тоже кажется безумной, сказал я.

- Вот видите! А между тем, решение задачи логически вытекает из нее.

- Неужели потайной подземный ход! - воскликнул я.

- Хм, - усмехнулся Холмс, - подобная мысль пришла мне в голову еще тогда, когда Симпсон только начал рассказывать о происшествии. Но я отказался от нее, как только увидел эту камеру. Эта гипотеза совершенно не объясняла каким образом грязь из канализации попала на пол камеры, и почему запас пищи почти не тронут, хотя бутылка была разбита кем-то всего три дня назад. Давайте предположим, что потайного хода не существует, и посмотрим, какие логические выводы отсюда следуют.

Итак, каким же образом узник мог исчезнуть из камеры, если он не вышел через дверь и не существовало потайного хода? Грязь на полу наводит на мысль о канализации...

- Помилуйте, Холмс! Ведь это же сущая бессмыслица! Ваше предположение о том, что потайного хода не существует, явно неправильно!

- Ах, мой дорогой Ватсон! В пылу спора Вы совершенно забыли, что я уже знаю решение задачи, и лишь пытаюсь объяснить Вам ход своих мыслей. Так что, забегая вперед, могу сказать с полной уверенностью, что подземный ход тут совершенно ни при чем.

- Но не мог же он уйти из камеры через унитаз!

- Но мы вынуждены признать это под давлением фактов.

- Но это же невозможно!

- Почему?

- Вы, очевидно, смеетесь надо мной, Холмс! Ведь отверстие унитаза меньше головы человека, не говоря уж о туловище.

- В таком случае, - сказал Холмс, - мы опять же ВЫНУЖДЕНЫ предположить, что узник проник в канализацию будучи либо разрубленным на куски, либо вытянутым в тоненькую веревочку, либо еще каким-нибудь образом изменив свою форму.

Мне показалось, что Холмс бредит.

- Одумайтесь! - воскликнул я. - Каким образом человек мог сделать такое сам с собой?!

- Вы совершенно правы, Ватсон, сам он этого сделать не мог, значит, в камере был кто-то второй. И этот второй пришел в камеру через канализацию - об этом говорит грязь на полу, которая, очевидно, стекала с него, когда он, весь вымазавшийся, вылез из унитаза. - Тут Холмс посмотрел на меня, и по-видимому, прочел в моих глазах нечто такое, что заставило его сказать: - Нет, Ватсон, пожалуй лучше будет сразу рассказать, как было совершено преступление, чем объяснять Вам ход моих мыслей, не то Вы запрячете меня в психиатрическую лечебницу раньше, чем я закончу свои пояснения. А то я вижу, Вы твердо уверены, что раз человек прошедший сквозь узкую канализационную трубу не способен "подготовить" другого человека к такому же "путешествию", то отсюда будто бы следует ошибочность моих выводов.

- Но ведь действительно, Холмс, если в канализацию можно попасть только мертвым (согласитесь, что после разрезания на куски, живым человека уже не назовешь), то ни о каком втором человеке из канализации, который "изменил форму" узника, не может быть и речи!

- Совершенно верно, Ватсон. Значит, этот второй не был человеком, Холмс снова посмотрел на меня и усмехнулся. - Все-таки, Ватсон, лучше сразу рассказать Вам о результатах расследования. Как мне удалось узнать, заключенный был лишь одним из членов довольно большой банды, и, как говориться, "он слишком много знал". Бандитам, во что бы то ни стало нужно было выкрасть или убить арестованного. И вот, в первую же ночь, после того как узника заточили в подвальную камеру, они совершают налет на... на что бы Вы думали? На зоопарк! И крадут оттуда... нет, не выручку! Они уносят оттуда шестиметровую змею-анаконду, гордость лондонского зоопарка! Целый день они морят ее голодом, а следующей ночью, крепко привязав к ее хвосту толстый длинный канат, приносят ее в клетке к ближайшему от тюрьмы канализационному люку, как раз в том месте, где идет ответвление к подвальной камере. Они вываливают змею в канализационный колодец, и палками загоняют в нужную трубу. Анаконды прекрасно плавают в грязи, и поэтому, несколько минут спустя, змея вползает в камеру.

Узник спит погасив свет. Но змеи прекрасно чувствуют тепло, исходящее от людей или животных. Анаконда тут же обвивается вокруг спящего, и душит его, а затем и проглатывает. Надо сказать, что змеи не прожевывают свою добычу, а глотают ее целиком, и потом неделю, а то и две, лежат и ждут, когда она переварится. И вот наш узник лежит в желудке анаконды, постепенно "изменяя свою форму", то есть перевариваясь и равномерно распределяясь по всему телу шестиметровой змеи.

Наконец, три дня назад, ночью, бандиты снова пришли к канализационному колодцу. Как я уже говорил, к хвосту змеи был привязан длинный канат. Другой конец каната остался в этом колодце. Бандиты потянули за канат, потревожили змею. Та дернулась и опрокинула на пол бутылку с водой. Наконец бандиты вытащили змею, посадили ее в клетку. Не знаю, что они собирались сделать со змеей, но они понесли ее по городу, и на одном из перекрестков попались в руки полиции, которая давно уже искала украденную из зоопарка анаконду.

- Но как вы обо всем этом догадались, Холмс? - воскликнул я.

- О том, как я догадался, что это было животное, а не человек, я уже рассказал. Животное, которое может пролезть через узкую трубу, должно быть тонким, но при этом большим, раз оно смогло справиться со взрослым человеком. Тонкое и большое - значит длинное. Назвать такое животное сможет даже ребенок. Меня смущало лишь то, что преступники выбрали такой сложный способ для расправы с заключенным. Помните, я спросил Симпсона, нельзя ли было пустить в камеру отравленный газ? Получив отрицательный ответ, я больше не сомневался, что здесь замешана змея. Но откуда может взяться здоровенный удав в большом городе? Я позвонил в зоопарк, и там мне ответили, что действительно, три недели тому назад у них украли анаконду, но воры уже пойманы. Мы с Симпсоном поехали в ту тюрьму где они сидели, но они не сознавались в убийстве узника из подвальной камеры, пока я не рассказал им то, что рассказал сейчас Вам. Сейчас Симпсон допрашивает их.

Холмс на мгновение замолчал, а потом добавил:

- Вот Вы, Ватсон, спросили меня, как я обо всем этом догадался. А ведь и Вы, и Симпсон, и многие другие люди, вполне способные мыслить логически, смогли бы это сделать сами, если бы не побоялись признать некоторые совершенно невероятные вещи, которые, однако, подкреплены фактами...

В этот момент в комнату вошла миссис Хадсон, и положила на стол только что пришедшие вечерние газеты.

- Боже мой, Холмс! - воскликнул я, скользнув глазами по заголовкам. Симпсона повысили в должности за арест убийц узника подвальной камеры! Ему поручено вести новое совершенно безнадежное дело о... Вы меня слышите, Холмс!

Холмс сидел в своем кресле полузакрыв глаза, потирая руки в предвкушении нового интересного дела...