«Спасение»

Дин Уэсли Смит Спасение (Вояджер — 2)

1

Шаттл нырял и брыкался. Главный инженер Беланна Торрес сохраняла равновесие с опытной непринужденностью, опершись на пульт управления обеими руками. Ее пальцы, танцевали по клавиатуре с той же грацией, как маэстро пианист виртуозно исполняет симфонию, выравнивая курс, стабилизируя, настраивая подачу энергии. Она не управляла шаттлом Звездного флота со времен ее учебы в Академии, но эти навыки постепенно возвращались к ней. Миссия должна была быть простой.

У самого большого астероида в этом секторе были залежи руды армалколита, она должна была установить кругообороты в процессоре деформации. Торрес убедила капитана Джейнвей позволить взять ей шаттл к астероиду для необходимых изысканий и пополнения запасов.

Показания сенсоров предвещали легкую поездку. В действительности, пояс астероидов был столь же изменчив, как Бесплодные земли. Если бы Торрес знала об этом прежде, до начала полета, она попросила бы лейтенанта Пэриса, лучшего пилота на Вояджере, присоединяться к ней. Вместо этого сидел на месте пилота офицер охраны Тувок. Его брови были приподняты, вытянувшись почти в прямую линию. Он выглядел спокойным, но бусинки пота на его лбу выдавали напряженность. Тувок не был лучшим пилотом на борту Вояджера, но он был хорош. Они были уже близки к цели. Датчики на Вояджере показали высокую концентрацию руды в этой области, и Торрес очень нуждалась в ней. Отчаянно.

“Я не считаю, что шаттл сможет выдержать больше чем это”. Тувок говорил со своей обычной точностью. “Я не знаю, смогу ли я выдержать больше это”. Торрес переместила свою руку на пульте и почти вышла из себя. Она хотела, чтобы хоть что-то работало правильно. Что-либо.

Она устала от отсутствия правильного оборудования или недостатка времени, чтобы закончить задачу. Возникало такое чувство, как будто весь сектор Дельта взбунтовался против нее. “Отчет”. Голос капитана Джейнвей ясно слышался через коммуникационные системы оповещения шаттла.

Торрес почти потеряла внимание, привычка, она считала себя потерянной, пока не встретила Джейнвей.

Она взглянула на обзорный экран. Астероиды окружали маленькое судно как Кардассианцы, вокруг беспомощного Баджора. Что было видением надежды, несколько часов назад, теперь было символом расстройства. “Подкосмические войска, которые разорвали эту планету в пояс астероидов, все еще не успокоились”, сказала она, пытаясь не позволить расстройству проскользнуть в ее голосе.

Она не была спокойна, как преуспел в этом Тувок. Но иногда она чувствовала, что была эмоцией, в то время как Тувок был интеллектом.

“Я не уверен, насколько долго этот шаттл сможет выдержать давление, и я не нашел способа заблокировать волну”. “Максимум тридцать секунд, до перегрузки”, сказал Тувок. “Я предложила бы тогда, Вам Беланна, чтобы Вы и г-н Тувок возвращались на судно. Мы определим, как получить руду отсюда”. “Капитан, это, вероятно, будет наш единственный шанс”. Тувок посмотрел на нее и поднял брови в предупреждении. Она все еще не привыкла к строгости подчинения команды на судне Звездного флота. “Двадцать секунд”, сказал он. “Это — Ваше требование, Беланна. Но я не хочу терять двух офицеров на этой небольшой миссии”. Беланна открыла свой рот, чтобы парировать, когда Тувок схватил ее руку и покачал головой.

Никто, казалось, не понимал, насколько важной была ей эта миссия. Они отчаянно нуждались в руде для ремонта Вояджера. Она нуждалась в руде. Она была той, кто разрабатывал все эти изменения, сооружая все оборудование на скорую руку. Если бы капитан должна была выполнять всю эту работу, то она никогда не называла бы эту миссию незначительной.

Шаттл продолжал качаться в подкосмической буре. Устойчивая рука Тувока держала их подальше от больших астероидов, но крошечные задевали их щиты.

“Капитан, прошу только еще несколько секунд”. Внутренние огни шаттла погасли, но это не помешало пальцам Беланны уверенно справляться с пультом управления. На обзорном экране большой астероид вырисовывался перед ними. “Доложите о состоянии”, затребовала капитан.

Подкосмическая буря трепала шаттл способами, которыми у Беланны не было времени установить. Они теряли энергию и поддержку жизнеобеспечения. “Шаттл не отвечает на мои команды”, сказал Тувок. Беланна шепотом выругалась. Если они теперь вернуться, то никогда больше не получат шанс добраться сюда. Руда была важна, но она не стоила того, чтобы терять шаттл. Или их жизни.

“Давайте выбираться отсюда”, сказала она.

Тувок единожды кивнул, как будто больше движений заставит его потерять свой драгоценный контроль.

Он согнулся вперед, как будто мог переместить шаттл силой своего желания. В течение секунд ему удалось поворачивать шаттл. Но он подпрыгнул и покатился. Буря казалась, стала теперь еще хуже, когда они пересекли ее границу. Выше Торрес, что-то в коммуникационной системе, выпустило медленное, устойчивое, раздражающее хныканье. Огни, снова потухли, затем начали медленно разгораться. Темнота в шаттле заставила ее руку сжаться в кулак. Но левой рукой она все еще играла средствами управления, не снижая темпа.

“Включаю вспомогательную энергию”, сказала она. Огни каюты замерцали и возвратились в свое обычное состояние. “Щиты только на двадцати процентах. Не подпускайте никого, тем более, слишком большие образцы”. “Со щитами на двадцати процентах даже маленькое столкновение могло оказаться пагубным”. Тувок говорил, очевидно, с искренностью человека, произносящего речь перед Федерацией. В следующий раз, она попросит Париса присоединиться к ней. У него, по крайней мере, не было потребности комментировать каждое заявление, которое она делала. Она наклонилась вперед. Подкосмическая буря, так или иначе, стала еще хуже. Это было так, как будто они сопротивлялись очень сильному потоку, где то в горах. Шаттл грохотал как детская погремушка. Что-то ломалось.

“Капитан”, докладывала Торрес. “Поддержание жизнеобеспечения терпит неудачу. Шаттл распадается. Просим, чтобы Вы навели луч телепортатора на нас”. “Сделаем”, ответила Джейнвей.

Теперь потел даже Тувок.

Его пальцы летали над средствами управления с такой же скоростью, как и пальцы Беланны. Судно снова было ударено волной подкосмического волнения, затем последовал громкий удар, прокатившийся через шаттл.

“Какого ч…”. Огни снова потухли, затем замерцали.

Искры пролетали над обоими офицерами, и воздух заполнился густым дымом, который пах горящей изоляцией.

“Тот осколок составлял 3.5 дюйма в диаметре”, сухим голосом доложил Тувок. “Щиты на пяти процентах”. Беланна бросила шаттл вперед. Вместо борьбы, чтобы войти в пояс, они были теперь в гонке, чтобы выйти. “Я делаю все, что могу, но я не могу больше поддерживать энергию. Просто ее нет на 99 процентов. Судно снова покачнулось и удар, отразился по всей каюте. Беланна вздрогнула, красный свет мигал на ее пульте. “Нарушение целостности корпуса в задней каюте. Мы запечатаны здесь”. Дверь, позади них, под давлением звонко хлопнула, закрываясь.

“Тот был меньше дюйма”, сказал Тувок.

Беланна глубоко вздохнула. Спокойствие Тувока, казалось, время от времени было почти заразным. Она позволила своему голосу опуститься на уровень ниже. “Я держу экраны на пяти процентах, но всего жизнеобеспечения не стало”.

“Беланна, г-н Тувок”. Голос капитана заполнил дымную каюту. “Как только мы засечем координаты шаттла, мы заберем Вас”. Грохот корпуса и дребезжание отдельных частей, стало оглушительным. Опытное пилотирование Тувока сохраняло их от больших астероидов, при экранах на пяти процентах, которые могли задержать частицы меньшие микро пыли. Но снова что-то столкнулось с судном и запустило его в раскачивание. “Двадцать секунд”, сказала капитан.

“Я надеюсь, что у нас есть эти двадцать секунд”, ответила про себя Беланна. Она вытерла пот с глаз рукавом униформы. “Я отключаю двигатели и изменяю маршрут, всю энергию перенаправляю к передним экранам”. “Логично”, заметил Тувок. “Но ждите моей команды. Я постараюсь перейти на самый оптимальный путь”. Он сделал небольшой уклонный маневр, и что-то еще попало в заднюю часть шаттла. “Теперь!”. Ее пальцы пролетали над клавишами управления, передавая всю энергию на щиты. Ее руки замерли около неподвижных рук Тувока зависших над мертвым пультом управления. “Шестьдесят процентов на передних экранах”. “Недостаточно”. Он указал вперед на обзорный экран и на скалу размером с шаттл, мчащуюся на них.

“Вояджер!”, закричала Беланна. “Захватите тот астероид и унесите это с нашего пути даже из этого пространства. Быстрей!”. “Мы видим”. Голос капитана звучал спокойно, также как голос Тувока. Разве они не чувствовали напряжение?

КАЖДАЯ унция энергии, которую Беланна смогла найти в бедном, потрепанном шаттле, она направила на передовые щиты, но она знала, что это будет недостаточно.

Та часть скалы была далеко, но слишком большой.

Тогда то, как ей показалось, было самым последним моментом, она почувствовала покалывание транспортера. Когда они исчезали, она посмотрела на обзорный экран, увидев луч фазера, поражающего грубую поверхность астероида в самом центре.

Капитан Кэтрин Джейнвей стояла в центре мостика, ноги вместе, руки сжаты за спиной. Она наблюдала на обзорном экране, как взорвался астероид. Тяговый луч, обвившись вокруг крошечного шаттла, только потянул его немного в сторону.

“Оба офицера на борту, Капитан”. Сладкозвучный голос офицера Хаффмана, казался оловосодержащим, через связь коммуникации из комнаты телепортатора. Джейнвей выдохнула воздух, который она задержала. Это было немного близко. Вдали от дома, каждое обычное действие стало риском. Она колебалась, прежде чем послать своих опытных офицеров на миссию как эта, но теперь была рада, что сделала именно так. Она определенно потеряла бы двоих из менее опытной части команды.

“Прямое попадание в астероид”, доложил энсин Гарри Ким. При всей своей неопытности Ким был уже хорошим офицером. “Шаттл вне опасности”. “Хорошая работа”, похвалила Джейнвей. Она немного повернулась к Лейтенанту Тому Пэрису. “И Вы проделали хорошую работу, подведя нас поближе. Прекрасная часть полета. Ваша быстрая реакция и умение, возможно, спасли их жизни”. Пэрис позволил улыбке пересечь лицо, не отрывая внимания от приборов управления. “Спасибо, Капитан”. Джейнвей на мгновение присоединилась к его настроению, забыв о жесткости ее позиции, помогающей контролю над чувствами, которые она испытывала каждый раз, когда помнила себе, что корабль Звездного флота Вояджер был совершенно один в этом секторе Дельта. Она уже управляла в прошлом миссиями, без поддержки, но всегда знала, что в течение нескольких дней на скорости деформации, могла быть на станции Федерации или около дружественной планеты. Мало того, что Вояджер был один здесь, он был один в квадранте, в неизвестной части космоса, без единой карты. Она знала, что этот факт обеспокоил также и других, хотя они никогда не говорили об этом с ней. Ее первый помощник, Чакотай, был не простым типом. Он контролировал Пэриса, как будто не доверял его опыту как пилота. У этих двоих были необычные отношения, постоянное препирательство, и все же они отдавали должное уважение к способностям друг друга. Она была уверена в них обоих. Джейнвей не нуждалась здесь в мятежниках и беспечно рискующих подчиненных. Средний офицер Звездного флота должен был изучать некоторые из навыков, которыми владели эти мужчины, также естественно как дыханием.

Ей также повезло с молодым Кимом. Он был настолько неопытен в космических полетах, что он принимал советы людей вокруг себя. Но он был острым и решительным, черты, которые она очень ценила. Команда мостика возвращалась к своему утреннему распорядку. Два других офицера склонились над научной станцией, расшифровывая информацию, которая прибыла из пояса астероидов. Лейтенант стоял на месте Тувока около пульта безопасности, ожидая его возвращения.

Экспедиция в пояс астероидов обеспечила утреннее волнение и ничего больше. Или ей так казалось. Эта вылазка указала на несколько проблем, которые Джейнвей должна была немедленно устранить.

“Я созываю всех высокопоставленных офицеров в зале для брифинга в 0930”, сказала Джейнвей, направляясь в свою комнату, чтобы подготовиться. “Командующий Чакотай, Вы остаетесь до тех пор старшим на мостике”. Зал для брифинга, как и остальная часть судна, был выдержан в серой пушечной бронзе. Как и все остальное на Вояджере, он был разработан для скорости, но не для комфорта. Джейнвей чувствовала, каждый раз, когда входила в него, что решения, принятые здесь, будут быстры, остры, и важны. Мягкая беседа остановилась, как только она переступила порог. Ниликс и Кес сидели за противоположной стороной стола. Пристальный взгляд Джейнвей всегда отвлекался на их яркую неуставную одежду. Они доказали свою ценность, как гиды и компаньоны, и она не сожалела о приглашении их на борт.

Чакотай сидел на своем постоянном месте, рядом с отставленным стулом капитана. Он был человеком Британской европейской авиатранспортной компании, крепким, как 9 Вояджеров. Пэрис сидел с другой стороны стола напротив Чакотайя. Он не был твердым или крепким, но он был подвижным и иногда блестящим, скрывая глубины ума позади мягкой, сардонической манеры поведения.

Наконец ее пристальный взгляд остановился на двух пассажирах шаттла. Тувок сидел спокойный и на вид безмятежный, несмотря на события, произошедшие этим утром. Она была рада видеть его. Капитан полагалась на его руководство больше, чем могла в этом признаться. Она также полагалась и на Беланну Торрес. Ее главный инженер улыбалась, реакция, которую Джейнвей не ожидала. Казалось, как будто близкая встреча со смертью немного осветила взгляд Беланны на жизнь этим утром.

Джейнвей заняла свое место около Чакотайя. “Кажется”, сказала она без преамбулы, “мы не собираемся поднимать любую руду из этого пояса астероидов. Я буду ожидать полный доклада о том, что произошло, так же о состоянии шаттла, как можно скорее”.

“У Вас будет доклад обо всем, в течение часа”, ответил Тувок.

“Капитан”, произнесла Беланна, “У меня уже есть Лейтенант Кери, перебирающий поломки шаттла и начинающий ремонт того, что можно восстановить”.

“Хорошо”, Джейнвей глубоко вздохнула, затем немного наклонилась вперед. “Сражение, этим утром, с поясом астероидов иллюстрирует серьезность наших проблем. Мы нуждаемся в большем количестве запасных частей, чем может реплицировать репликатор, функционируя только на чрезвычайном основании, и мощность двигателя деформации снижена на пятьдесят процентов и более. Это — довольно точная оценка?”. Она посмотрела непосредственно на Беланну, которая по некоторым причинам выглядела расслаблено. Она, должно быть, думала, что Джейнвей ничего не смыслит в технических проблемах.

“Фактически”, ответила Беланна, “я не думаю, что смогу честно гарантировать больше чем день другой, подачи энергии в ядро деформации, пока мы не найдем или не реплицируем некоторые сменные запчасти. И то, лишь тогда, когда мы остановим реактор. Если мы запустим его, я не рассчитывала бы больше чем на десять минут полета”.

Джейнвей кивнула. “Я соглашаюсь со всем этим, но я боюсь, могут возникнуть проблемы с запасными частями”.

“Вы нуждаетесь в частях для двигателей на это судно?”, спросил Ниликс. Очевидно, он не понял то, о чем они говорили прежде. “Капитан, Вы должны были сказать мне об этом. Я обещал заботиться о Вояджере”.

“Да, Ниликс”, сказала Джейнвей, пытаясь не допустить насмешки в своем голосе. “Но Вы сказали, что не были уверены, в какой руде мы нуждаемся”.

“Руда”. Он сделал круговое движение маленькой, пятнистой рукой. “Я не говорю о руде. Вы нуждаетесь в частях для своего судна, и я знаю место поблизости, где Вы можете получить много запасных частей”.

На эту реплику каждая голова в зале повернулась к маленькому инопланетянину. Он заулыбался, и казалось, вырос на несколько дюймов, под вниманием всех офицеров. Кес гордо похлопала его по ноге.

“Действительно продолжайте”, поощрила Джейнвей.

Ниликс заулыбался и сжал руку Кес. “Я возьму Вас к Олкоелл. Если Вы позволяете мне отвести Вас туда и дать Вам координаты, Капитан”.

“Олкоелл?” спросил Пэрис. Этим, одним словом ему удалось задать все виды вопросов. Он также дал понять, что капитан не будет брать координаты, пока не ответят на все ее вопросы.

Джейнвей откинулась назад. Взаимодействие среди команды стало предсказуемым, и полезным.

Ниликс не взял в голову замечания Пэриса.

“Олкоелл переводится примерно как Станция. Но это не станция. Это — планета. Много кораблей приходят в эту область, полагая, что она является священным местом, своего рода домом богов”. Он обнял Кес, как будто его выступление было только для нее одной. “Но я был там. Это не место для любого смертного”.

“Что там такого, что может помочь нам?”, спросила Джейнвей.

“Много старых судов, брошенных судов”. Ниликс заулыбался. “Больше судов, чем Вы когда-либо видели за всю Вашу жизнь”.

“Я сомневаюсь относительно этого”, мягко сказал Пэрис.

Ниликс повернулся к нему, как будто он должен был убедить всех. “Олкоелл существует дольше, чем любая планета, в этой области пространства. У них есть очень много судов, я уверен это поможет нам. Мы можем прийти туда и получить запчасти, в которых нуждаемся. Или, возможно, добыв металлы, мы можем сделать наши собственные запчасти”.

Интересно, но опасно. Джейнвей запрокинула назад голову. “Вы говорите нам, что знаете о старом космодроме с несколькими заброшенными судами? И никто не коснулся этих судов?”.

Ниликс пожал плечами. “Кто может знать, был ли кто-либо около них? Там больше судов, чем Вы можете себе представить. Верьте мне, несколько частей все равно кто-то пропустил”.

“Мы не крадем”, твердо сказал Чакотай.

Металл в его голосе заставил Ниликса немного сжаться. Он нахмурился, как будто рассматривая варианты, затем усмехнулся. “Как только Вы увидите это место, я сомневаюсь, что Вы назовете это кражей. Вы назовете это спасением”.

“В соответствии с Вашим определением спасения?” спросил Пэрис. “Или нашим?”.

На сей раз Ниликс проигнорировал его. Он уставился по-кошачьи на Джейнвей. Она, по крайней мере, хотела видеть планету.

“К каким видам планет, принадлежит эта область?”, спросил Тувок.

“Я не знаю”, ответил Ниликс, “но сюда прибывают корабли, в течение многих столетий”. Его пальцы теребили губы.

“Если это — такое хорошее место, чтобы спастись”, медленно продолжил Тувок, “почему Вы не возвратились туда?”.

Ниликс потянулся ближе к Кес. Она спокойно наблюдала за ним, поглощенная своими мыслями. Когда стало похоже, что он не собирается отвечать, она просто кивнула ему, чтобы продолжал.

Ниликс наклонил голову, поднял густые брови, и снова пожал плечами. “Честно, я — был…, он вздохнул и снова опустил голову так, чтобы они не могли увидеть его выражение.

“Я думаю, что на планете Вы по каким-то причинам не понравились призракам…”. Фыркнул Пэрис и откинулся на спинку своего стула, как будто все время ожидал чего-то в этом роде, Тувок не двигался, но Джейнвей могла ощутить его внезапное изменение отношения к происходящему.

Только Беланна все еще выглядела заинтересованной. “Но там есть много старых судов?”.

Ниликс поднял голову. “Да”. “Оставленных судов”.

“Капитан”, взяла слово Беланна. “Если бы мы всего лишь…”.

Ниликс, прервал ее. “Капитан, если Вы не найдете 13 судов, оставленных на Олкоелле, о которых я точно знаю, Вы можете оставить меня там с призраками”. “И меня также”, мягко сказала Кес.

“Спасибо, моя любовь”, ласково ответил Ниликс, сжимая ее руку. Он повернулся к остальным. “Разве она не замечательна?”.

Джейнвей приняла решение. Они не могут позволить себе пропустить любую, хоть такую сомнительную, возможность. “Я думаю, что мы должны увидеть Олкоелл и попытать удачу. Что скажете Вы, г-н Тувок?”.

“Я согласился бы с Вами, Капитан”.

Джейнвей посмотрела на своего первого помощника. Чакотай согласно кивнул. Удовлетворенная, Джейнвей встала. “Ниликс, дайте Лейтенанту Пэрису координаты Олкоелла. Беланна, я хотела бы добраться туда быстро, но без дальнейших повреждений двигателя деформации. Что Вы порекомендуете?”.

“Фактор искривления один”, ответила Беланна.

Джейнвей повернулась к Пэрису и кивнула. “Доставьте нас туда”. Пэрис отодвинул стул и приглашающе посмотрел на Ниликса, чтобы он следовал за ним на мостик.

Когда они ушли, Джейнвей окинула взглядом оставшихся офицеров. “Получится или нет, но мы нуждаемся в запасных частях. В этом квадранте мы находимся в экстремальном положении, чтобы быть гордыми”. Она улыбнулась. “Кроме того, кто испугается нескольких призраков?”.

Капитан Джейнвей сидела за своим столом в рабочем кабинете, пробегая взглядом отчеты на падде. Время от времени, ей было жаль, что она не могла выбросить за борт эту нудную работу, неизбежно прилагающуюся к званию капитана. Но это та часть рутины, без которой не обходится ни одно грамотное руководство кораблем. Она уже приняла решения, которые никогда не будут иметь право на жизнь в Альфа квадранте.

Иногда она рассматривала звезды, сквозь длинные иллюминаторы. Иногда ей было жаль, что ей не были знакомы созвездия. Иногда она была рада, что она ничего здесь не знала.

“Капитан”. Голос энсина Кима вывел ее из задумчивости. “Мы около планеты”.

“Превосходно, энсин”, ответила она.

Но он не дождался конца фразы, перебив ее. “И я думаю, что Вы должны увидеть все это”.

Она улыбнулась тону обаяния и страха, сквозившем в голосе Гарри Кима. Возможно, это была реакция на дикий рассказ Ниликса. Она так надеялась.

Вояджер хромая приближался к Олкоеллу. Джейнвей волновалась, что использовала последнюю кроху энергии для дикого преследования, погони за ничем. Она поставила пад в ящик стола и встала, причесав волосы просто одной рукой, удостоверяясь, что каждый волосок на своем месте. Тогда она покинула кабинет и ступила на мостик.

Пэрис неподвижно сидел за рулевым управлением, Чакотай сидел рядом с креслом капитана, даже Тувок застыл возле своей тактической станции. Все заворожено смотрели на главный обзорный экран. Ее пристальный взгляд устремился туда же и рот невольно открылся. Она быстро закрыла его, довольная, что никто этого не видел. Но чувство, которое вызвало реакцию, осталось. Они стояли на стандартной орбите, километры судов заполняли весь обзорный экран. Они расходились за края экрана, во всех направлениях.

Джейнвей заставила себя ограничиться взглядом на центр экрана. Каждое судно, казалось, было идентично другим вокруг, с тремя тонкими ногами опорами, как своего рода посадочное устройство. Суда располагались даже на одинаковом расстоянии друг от друга. Она снова окинула взглядом весь экран. Ряды судов, казалось, продолжались везде во всех направлениях. Как такое было возможно? Она испытывала реальные затруднения, охватывая масштаб того, что она видела. Они почти походили на детские игрушки, аккуратно выстроенные в линию, все же они были все реальны. Очень реальны.

“Капитан”. Ким стоял возле своей станции, его пальцы, пробегали по средствам управления экраном. “Из того, что могут показать сенсоры дальнего действия, это является самым большим континентом из четырех в системе, я предполагаю, что Вы могли бы назвать его основным. Или возможно портом? Кажется, есть город или порт в середине каждого континента на этой планете”.

“Есть ли жизненные показатели?”, спросил Чакотай.

Ким отвел взгляд от экрана, посмотрев на сенсорную группу перед ним, и прочитал результаты. Он покачал головой. “Ничего, выше среднего уровня”.

“Капитан”, сказал Тувок. “Есть обширные остатки гуманоидной цивилизации, рассеянной по планете, но ничего столь же сохранившегося, как эти суда, кажется. Есть также обширные руины, рассеянные равномерно между судами. Никакое судно, не очень далеко ушло от того, что было однажды зданием. Очень эффективный дизайн и использование пространства”.

“Каков размер этого?” спросила Джейнвей, не отводя свой пристальный взгляд от экрана.

“У меня есть сравнение, в смысле масштаба”, кивнул Тувок. “Одно только это средство является двойным размером шаттла Федерации. Одна восьмая часть Вулкана была бы покрыта этими судами, если бы все четыре континента, как г-н Ким назвал их, были объединены”.

“Эта основа, или станция, является квадратной”, сказала Джейнвей, пытаясь поместить это в перспективу, которую она поняла”. Вы говорите мне, Тувок, что, если бы мы разместили северо-западного соседа этой станции в Штабе Федерации в Сан-Франциско, ее края протянулись бы на юг в центр Лос-Анджелеса и на восток к Рено?”. Пэрис присвистнул.

“Да, Капитан”, ответил Тувок, “хотя я сомневаюсь относительно судов, выстроенных аккуратно в линию на Земле”. Он глубоко вздохнул. Джейнвей прервала паузу. Он сделал точно так же, как каждый раз, когда обдумывал информацию, у которой был элемент предположения. “И еще одна вещь. Эти суда никогда не предназначались для полетов, по крайней мере, мы не имеем об этом доступной информации”.

“Что?” Джейнвей развернулась, чтобы посмотреть на Тувока.

Его устойчивый пристальный взгляд встретил ее. Он понял ее внезапное волнение. Ниликс привел их к технологии, которую они прежде не видели. Джейнвей хлопнула по значку коммуникации. “Беланна, Вы изучаете суда, видимые на главном экране?”.

Беланна весь переход провела в ремонте, обеспечивая всю энергию для двигателей деформации. “Да, Капитан”.

“У Вас есть какая-либо идея, чем они являются?”.

“Не отсюда, Капитан. Без практического осмотра я не могу даже сказать Вам, каков источник их энергии, уже не говоря о том, какова их функция, или возможно когда-то была. Но я могу подтвердить, что металлы судов, корпуса и двигатели являются теми, в которых мы нуждаемся для ремонта, Капитан”.

Ким подошел к научной станции.

“Руины вокруг судов, по показаниям сенсоров, являются слоистыми. И это очень, очень старая планета”.

“Так”, сказал Джейнвей, возвращаясь, чтобы уставиться на невероятный вид кораблей, протянувшихся на многие квадратные мили, припаркованных рядом, “мы говорим о доме очень старых шаттлов, которые находятся здесь, или возможно вымерли, много лет назад”.

“Это именно так”, произнес Чакотай.

“Вещи являются не всегда тем, чем кажутся”, ответил Тувок. “В этой ситуации нет никакой логики, суда очевидно довольно стары, все же они находятся в лучшем состоянии, чем любые окружающие руины, включая здания, расположенные равномерно, всюду по порту”.

“Ваше заключение?”, спросила Джейнвей.

“У меня нет никакого заключения”, ответил Тувок. “Но возможно, что владельцы судов и жители руин, не являются одними и теми же”.

Джейнвей кивнула. Она сделала секундную паузу, затем приняла решение, снова активировав свой значок коммуникации. “Беланна, я хотела бы, чтобы Вы лично изучили одно из судов”.

“Да, да, Капитан”. Беланна казалась нетерпеливой.

Джейнвей улыбнулась. Она завидовала инженеру, ее энтузиазму. Сама Джейнвей любила быть всегда первой, и хотела первой посетить Олкоелл.

Она повернулась к энсину Киму. “Найдите Ниликса. Я хочу, чтобы вы двое присоединились к ней”. Около нее Чакотай кивнул, одобряя выбор, сделанный капитаном. Ким держался на уровне Торрес. Ниликс пригодился бы для расшифровки местной информации, в случае если они найдут что-либо на старом судне, он смог бы это разъяснить. Ким направился через мостик к дверям турболифта. Он слишком ясно чувствовал волнение. Если бы эта станция была рабочая и необитаемая, то они могли бы обнаружить немного новой технологии, которая помогла бы им найти путь домой. Или, по крайней мере, дать им сырье, чтобы отремонтировать Вояджер.

“И г-н Ким”. Он остановился и повернулся к капитану лицом. “Ваша задача охранять спину главного инженера, в то время как она работает, и не пускать Ниликса в проблемы. Поняли?”.

Он немного улыбнулся. “Понял, капитан”.

Джейнвей позвала Тувока, “у Вас есть пять минут, чтобы найти иголку в стоге сена — рабочее судно. Я хочу, чтобы Вы были готовы отправить их туда, когда они соберутся в отсеке телепортации”. Она вновь посмотрела на обзорный экран. Суда, припаркованные в опрятных рядах, простирались вне видимого диапазона. Тысячи и тысячи судов. “Они никогда не смогут поверить этому, когда мы вернемся домой”, сказала она.

2

Телепортатор доставил их на твердую, подобную бетону, поверхность около южного края Станции. Холодный ветер продувал униформу Беланны, мелкие песчинки секли ее лицо. Воздух пах нечистотами, во рту моментально пересохло от полной нехватки влажности. У всего места было чувство возраста и смерти, от которого бросало в дрожь, намного больше, чем от пронизывающего ветра. Она быстро осмотрелась вокруг, только потом остановилась и уставилась на припаркованные суда в полном изумлении. Рядом, один за другим, суда простирались в бесконечность, как изображения в зеркальном отражении. На первый взгляд они все, казалось, были точно такими же самыми, и она могла сказать про десяток, которые возвышались вокруг них, что они были очень, очень стары. Некоторые выдержали это время лучше, чем другие, на постоянном ветру и песке. Каждый немного накренился в сторону, где его короткое, подобное колонне, посадочное устройство утопало в дороге. В высоту, суда приблизительно были почти четырнадцать футов над землей, на ногах треногах. Покато клонившийся трап простирался вниз из центра каждого судна как гигантский язык. Не было никаких проблем, проникнуть внутрь, потому что все они стояли открытые. Она медленно осмотрелась вокруг, изучая повреждения. У одного судна было маленькое отверстие в борту, которое смотрелось так, как будто что-то внутри взорвалось и разорвало серый корпус. Но в целом суда смотрелись намного лучше, чем руины здания на расстоянии в сто ярдов. Она не могла сказать наверняка, но ей казалось, что она могла видеть остатки указателей на конкретной поверхности, которую исказили годы и песок. Указатели, казалось, вели от основания ската каждого судна к зданию. Наблюдение с борта Вояджера дало ей понятие масштаба непосредственно для всей станции, но не для каждого судна в отдельности. Оно было приблизительно в два раза больше чем шаттл Федерации. Все они походили на немного сглаженные круглые шары. Даже на своих коротких ногах они возвышались над нею. Одни только стабилизаторы были в два раза шире ее, но все же под габаритами судов, они выглядели тонкими. Она сделала медленный, полный разворот, только одни суда, которые сомнительно нависали выше и вокруг нее и простирались прочь в бесконечность во всех направлениях. Большая инопланетная машина, свалившаяся под давлением времени и ветра, в очень инопланетном порядке. Барханы песка сформировались вокруг опор нескольких из соседних судов и скатов, уводящих внутрь. Ветер издавал странные свистящие звуки, который бросали в дрожь и гнали мурашки по спине Беланны. Она со щелчком открыла свой трикодер. Энсин Ким сделал то же самое. Лучший способ бороться со странностью этого места состоял в том, чтобы сосредоточиться на работе, и это было точно то, что они сейчас сделают.

“Призраки. Алкоголь. Зомби. Которые прогуливаются здесь”, произнес Ниликс, почти крича, чтобы быть услышанным на ветру. “Разве Вы не можете почувствовать это?”. Он обхватил себя дрожащими руками. “Я даже не знаю, почему здесь. И холодно. Очень холодно. Возможно, я должен телепортироваться наверх и получить на нас всех пальто?”.

“Вы остаетесь с нами”, сказала твердо Беланна. Она не хотела отвлекаться на какие-то мелочи. Ниликс раздраженно посмотрел на нее, но ничего не ответил. Ее прибор не показывал признаков жизненных форм и никаких очевидных ловушек. Только оставленные остовы старых судов, которые никогда не предназначались, чтобы лететь по воздуху или через пространство.

Странно. Все в этом месте было странным. Она повернулась направо и более осторожно просмотрела судно, которое Тувок выбрал для них. Это, казалось, был хороший выбор. Корпус был той же самой унылой, пережитой серостью, как и остальные, но она не смогла найти очевидные повреждения. Ее показания указывали, что это судно не отличалось от остальных, но, так или иначе, было новее, чем остальные.

“Давайте посмотрим на то, как выглядит внутренняя часть этого корабля”, сказала она.

“Хорошо”, с энтузиазмом ответил Ким. “Эта песчаная буря действительно доставляет неудобства и причиняет боль”.

Она осмотрелась вокруг и остановила взгляд на Киме и Ниликсе. Затем повернулась спиной к ветру и медленно направилась ко входу в судно, надеясь, что это хорошая идея. Держа трикодер перед собой и просматривая показания, она искала любые признаки ловушек или форм жизни, двигаясь к скату под центром судна. Наклонная поверхность была нежная, но покрыта странным материалом, который препятствовал посетителям скользить. Дверь наверху была широко открыта. Беланна могла видеть противоположную стену с увядшей красной стрелой, указывающей направо. Маленький барханчик песка сформировался вокруг основы ската.

“Здесь когда-то было большое движение”, сказал Ким, просматривая показания трикодера.

“Движение?”, спросил Ниликс, озираясь, как будто он мог видеть движение поблизости.

” Шесть веков назад, это мое предположение”, сказал Ким. “Дизайн и образцы изнашивания указывают на то, что этот посадочный трап часто использовался”.

“Использовался для чего, вот что является вопросом”, констатировала Беланна.

Ким пожал плечами. “Это место напоминает мне о старинных телефонных будках, как у нас дома”. Он продолжал всматриваться в свой трикодер.

“Это напоминает мне, насколько я очень замерз”, тихонько ныл Ниликс. “И как тепло в моей каюте”.

Беланна не спеша шла по широкому скату к открытой двери, держа трикодер перед собой. У нее возникло желание вытащить свой фазер, но она знала, что это будет казаться глупым при данных обстоятельствах. Ничего не угрожало им, казалось, не существовало ничего на этой планете, способного нанести им вред. Но у нее все еще оставалось желание иметь в фазер, а не трикодер. Нехорошие предчувствия, тугим узлом крутили ее живот. С оружием она только чувствовала бы себя лучше.

“Пустое судно”, сказал Ким.

“Конечно пустое”, согласился Ниликс. “Они все оставлены очень давно”. Он обошел вокруг Кима и Беланны и прежде, чем любой из них смог остановить его, спокойно вошел вовнутрь широкого коридора, украшенного увядшей стрелкой.

Скрытое освещение подсвечивало ему путь, когда он шел вперед.

“Ниликс!”, крикнула Беланна.

“Здесь намного теплее!”, отозвался он.

“Удивительно”, констатировал Ким, изучая свой трикодер. “Огни и источник энергии, все еще функционирующий после всего этого времени”.

“Да”, подтвердила Беланна, просматривая свой трикодер ища любые признаки опасности прежде, чем следовать за Ниликсом.

Проход был приблизительно тридцать футов длиной и поворачивал резко налево в большую каюту с многоместными нераздельными сиденьями вокруг внешней стороны стены и другими стульями приложенными друг к другу повсюду в каюте. Она была большего размера, чем некоторые суда Маквис. Более чем сто пассажиров могли спокойно и удобно путешествовать в космосе.

Ниликс стоял на середине с распростертыми руками. “Смотрите, пусто, как я и говорил Вам”.

“Нет никаких других кают”, удивился Ким. “Как они вели эту вещь?”.

“Все пустые консервные банки”, усмехнулся Ниликс. “Хороши для спасения, ха!”.

“Нет даже машинного отделения”, продолжил Ким.

“Или это и есть двигатель”. “Только ни к чему не прикасайся”, сказала Беланна, смотря непосредственно на Ниликса. “По крайней мере, пока мы не определяем, чем были эти суда и что управляет ими”.

Ниликс вздохнул и сел на самый близкий стул, откидываясь назад и поднимая ноги. “По крайней мере, мы защищены здесь от ветра”.

“Посмотрите на это”, указал Ким на дьявольский красный знак в проходе, через который они только что вошли. Знак был на неопознаваемом языке с подобной числу последовательностью и продолжал изменяться. “Это начало мигать, когда Ниликс сел”.

“Вижу, можете ли Вы выяснить то, что говорит трикодер”, попросила Беланна, активируя свой значок коммуникации. “Команда высадки Вояджеру”

“Вояджер здесь”, ответил голос Джейнвей.

“Мы внутри. Никаких признаков жизни. У судна все еще есть автоматический источник энергии некоторого вида, который мы, так или иначе, активировали при входе”.

“Вы можете сказать, для чего использовались эти суда?”, спросила Джейнвей.

“Пассажирский транспорт некоторого типа. Внутренности — не что иное, как большая каюта со скамьями и стульями. Но я не могу вообразить, куда они могли направляться. Или что-то в этом роде. Мне потребуется некоторое время, чтобы понять”.

“Перепроверьте”, сказала Джейнвей, больше себе, чем Беланне.

“Ну, будьте осторожны и докладывайте, как только Вы найдете что-то”.

“Принято”, подтвердила Беланна.

“Вы понимаете, г-н Ким?”, спросила Беланна.

“Это похоже на последовательность времени, но я опираюсь на догадки”.

“Ниликс”, позвала Беланна, поворачиваясь к короткому, бездельничающему инопланетянину, с наполовину закрытыми глазами. “Вы узнаете этот язык?”. Она указала на надписи перед входом.

Он открыл один глаз и изучил сообщение, затем сел. “У меня есть неопределенная память о чем-то подобном этому. Это — очень мертвый язык. Это то, немногое, что много я могу Вам сказать”.

“Но Вы можете прочитать это?”, спросила у него Беланна. У нее не было времени для игр.

Он пожал плечами. “Я думаю, что это говорит — Пожалуйста, Сядьте”.

“И числа?”, указал Ким.

“Только числа”, сказал Ниликс. Он наклонился назад и закрыл глаза. “Сообщите мне, когда Вы снова будете нуждаться в моей помощи. Я пока немного подремлю”.

Беланна покачал головой на Ниликса и повернулась к Киму. “Свяжитесь с компьютером Вояджера, передайте всю информацию об этом и посмотрите, что он выдаст. Я собираюсь искать дальше”.

Последовательность чисел на знаке остановилась и зажглись новые огни в каюте. Шум механизмов отозвался эхом через судно, и оно немного задрожало.

“Трап поднимается!”, закричал Ким и побежал к двери.

“Остановитесь!”, скомандовала Беланна, останавливая его на втором шаге. “Все остаются вместе”. Она активировала свой значок коммуникации. “Вояджер. Судно приходит в движение и закрывается. Будьте готовы телепортировать нас отсюда по моему приказу”.

“Принято”, отозвался спокойным голосом Тувок. “У нас есть координаты, чтобы поднять Вас”.

“Г-н Ким”, позвала Беланна. “Сможете ли Вы найти то, что запустило это. Мы останемся, пока сможем. Ниликс, помогите ему”. Она просмотрела на свой трикодер, но не смогла найти источник энергии судна. Должен же он быть где-нибудь.

Огромный лязг отозвался эхом через все судно. Он сопровождался болезненным, раздирающим визгом металла без смазки. “Трап поднят и судно, стартует с поверхности”, сказал Ким с паникой в голосе.

Свет немного притух и судно вернулось назад на поверхность с небольшим глухим стуком.

“Трап опускается”, сказал Ким. Над его головой знак снова начал вспыхивать.

“Быстрая поездка”, сказал Ниликс. Он казался спокойным, но стоял теперь прямо рядом с Беланной. Она изучила показания трикодера, но все указывало на то, что ничего не изменилось с судном. Оно просто подняло трап, оторвалось меньше чем на три фута от земли, затем опустилось назад на место. Но почему полет был прерван? И как оно поднялось? Не было никаких признаков антигравитационных силовых единиц на этом судне, или даже двигателей. Только огромная каюта.

Внезапно Беланна поняла, что что-то все-таки отличалось. Поток горячего воздуха дул в коридоре, и свет от входа на судно выглядел более ярким. Ким уже заметил это и считывал показания со своего трикодера направленного на вход.

“Здесь что-то не так”, произнес он мягко.

Беланна повернула свой трикодер в том же самом направлении и получила ответ. Воздух, задувающий в открытую дверь, полностью отличался от того который был, когда они вошли. У этого в составе было больше микроорганизмов. И он был более влажным и более теплым. Значительно более теплым. С Кимом и Ниликсом за спиной, она осторожно направилась к входу. Когда они достигали верха трапа, где они могли видеть окрестности, они остановились. И посмотрели.

“О, мой…”, прошептал Ниликс.

“Где мы?” спросил Ким.

Распростертый перед ними пейзаж был в принципе тот же самый, обширная открытая область, только теперь большинство судов исчезло. Тротуар был покрыт новыми цветными линиями. Здания выглядели новыми. Высокие, худые гуманоиды шли с различной скоростью к и от судов и зданий. Люди носили одежду в ярко-зеленых, красных и фиолетовых цветах. Большинство носило синие или желтые шляпы. Некоторые гуманоиды шли одни. Другие шли группами. Некоторые несли то, что, казалось, было багажом, в то время как другие ничего не несли. Через десять судов вниз, трап тихо потянулся вверх и закрылся. Судно стартовало с тротуара и исчезло. Ни один из рядом стоящих гуманоидов, казалось, вообще ничего не заметил.

Беланна на мгновение замерла, затем поспешно дотронулась до значка коммуникации. “Вызываю команду Вояджера. Ответьте, Вояджер”. Никакой реакции.

Ким быстро открыл свой трикодер, затем надломленным голосом сказал ей то, что она и так уже поняла и боялась.

“Вояджера больше нет на орбите”.

3

Джейнвей не нравился тот факт, что трое из ее членов команды были на судне, энергия которого только что активировалась. Она стояла в центре мостика, Чакотай около нее, Пэрис около руля, и все втроем уставились на обзорный экран, как будто это обеспечит их ответами. Но это не помогло. Вид был тем же самым: последовательный ряд судов простирался далеко в пространстве. Если бы она не знала, что ее люди были на борту судна расположенного по центру экрана, она была бы вообще не в состоянии различить их присутствие.

Тувок контролировал их продвижение. “Судно стартует”, как всегда сухо констатировал он.

Джейнвей активировала свой значок коммуникации. Энсин Хаффман был лучшим оператором телепорта, которого они имели. Если кто-либо и смог бы быстро достать их, то это был только он.

“Телепортационная”, резко сказала Джейнвей. “Вытащите их оттуда, быстрей”.

“Да, сэр”. Энсин Хаффман всегда обращался к протоколу Звездного флота, когда пугался.

Джейнвей была тоже немного напугана. Она не хотела, чтобы ни одному человеку из ее команды причинили боль. Кто мог подумать, что древние суда так легко начнут активироваться, или так загадочно.

“Судно исчезло”, сказал Пэрис. В его обычно сардоническом голосе были нотки удивления.

“Подтверждаю, Капитан”. Даже голос Тувока казался немного странным. Он также явно не ожидал этого.

Джейнвей сама могла увидеть, что судно исчезло.

Что было непрерывным рядом крошечных круглых судов за момент до этого, теперь было рядом крошечных круглых судов с одним пустым местом, размером судна, в середине.

“Отдел телепортации”, позвала Джейнвей. “Энсин Хаффман, Вы получали их?”. Тишина приветствовала ее. Джейнвей снова нажала на значок коммуникации. “Энсин Хаффман! Докладывайте!”.

Чакотай посмотрел на Джейнвей с широко открытыми глазами. В их выражении была тревога.

“Я сожалею, Капитан”. У мягкого голоса Хаффмана были ноки сожаления. “Связь была прервана. Я, может показаться, не получаю ответные сигналы об их местоположении”.

Джейнвей поворачивался к Тувоку. “Вы можете проследить их перемещение? Куда ушло судно?”.

Руки Тувока уже носились по клавишам управления научной станции. Чакотай подбежал к нему, Пэрис дублировал показания сенсоров дальнего действия.

“Сенсоры не могут проследить их”, сказал Чакотай.

“Сенсоры дальнего действия тоже ничего не показывают. Это не возможно!”. Удивленно произнес Пэрис.

“Это произошло”, спокойно сказал Тувок. “Поэтому это возможно”.

“Поэкономте время для дебатов, их можно провести позже, господа”, скомандовала Джейнвей. “Скажите мне, что произошло с моей группой высадки”.

Чакотай покачал головой. “Я боюсь, что не могу, Капитан”.

“Капитан”, доложил Пэрис. “То судно и трое наших людей на борту, больше не существуют в этом месте и времени”.

“Как они больше не существуют?”, удивилась Джейнвей. “Они мертвы?”.

“Я не знаю, Капитан”, сказал Тувок, “хотя это сомнительно”. “Судно исчезло. И они исчезли вместе с ним”.

“Я это знаю”, произнесла Джейнвей. “Я хочу знать, что произошло с ними”.

“Верьте мне, Капитан, мы делаем все возможное”, мягко сказал Пэрис. Он уставился на пульт управления перед собой, как будто он мог дать ответы.

“Это не было разрушено или телепортировано каким-либо образом, мы это знаем”, сказал Чакотай. “Это не замаскировалось, и это не оставило планету любым нормальным способом”.

“Так, что же произошло с ними?”, спросила Джейнвей.

Тувок держал ее пристальный взгляд на мгновение прежде, чем ответил. “Это просто прекратило существование”.

“Господа, я не принимаю такого объяснения. Моя десантная команда исчезла. Мы найдем их”. Джейнвей поднялась и сама подошла к научной станции.

Когда она остановилась около Чакотая, он издал пораженный возглас.

“Капитан”, крикнули вместе все трое мужчин. Пэрис закончил предложение. “Судно вернулось”.

Джейнвей посмотрела на обзорный экран. Крошечное отверстие в рядах судов исчезло. Она затаила дыхание, вновь активировав свой значок коммуникации. “Энсин Хаффман, зафиксируйте луч на десантной команде”.

“Ждите, приказа”, Чакотай отменил команду.

“Выполняйте последний приказ”. Подтвердила Джейнвей, повернувшись к Чакотаю. “У Вас есть объяснения?”.

“На борту только один человек”, ответил Чакотай.

“Гуманоид”, добавил Тувок.

“Но никого из нашей команды”, произнес Пэрис.

“Как никого?”, спросила Джейнвей. Она приблизилась к Чакотаю. Доказательства на научной станции были неопровержимы. Судно исчезло несколькими секундами ранее со всеми тремя членами команды. Зато вновь появилось с единственным человеком на борту, но тот человек не был человеком или членом любой другой расы, которую когда-либо встречала Федерация. Десантная команда полностью исчезла. Не оставив и следа во времени или пространстве.

Ясный погожий день и высокая температура, резко противопоставлялась в памяти Торрес, с тем, что было на этом самом месте всего лишь за несколько минут до этого. Холодный ветер и песок неслись через разряженный воздух сквозь тысячи оставленных судов. Небо было унылой серостью, вися выше кладбища судов, солнце грело не намного больше, чем слабый жар на горизонте. Теперь день был теплым, светло-желтое солнце и ясное небо ласкали глаза. Все суда, казалось, были новыми, по крайней мере те, которые стояли здесь. И в месте, где прежде никто не существовал, ни одно живое существо, теперь изобиловали тысячи красочно одетых гуманоидов, спокойно идущих по своим делам между судами и зданиями. Все эти гуманоиды, казалось, принадлежали к одной и той же расе: они были столь же высоки как большинство Клингонов, но имели большие подбородки и маленький лоб. Они, однако, казалось, изменились настолько, насколько были различными Клингоны. Тем не менее, как у Землян, у этих людей были различно-цветные волосы и более прекрасная структура кости. Их одежда была столь же различна, как и их личные внешности. Но ничего в них не давало ключа к разгадке, относительно того, для чего они использовали суда.

Беланна постаралась подавить шок от изменений, трезво оценивая свои ощущения, чтобы не получить отрицательный результат. Она бросила взгляд на нижнюю сторону судна, в котором они прибыли. Ясно, что это было тот же самое старое и очень потрепанное судно. Другие вокруг них казались намного более новыми. Она развернулась к Киму. Его глаза были похожи на блюдца, кожа противоестественно побледнела. Он смотрелся так же само как тогда, когда они встретилась в первый раз с ним, в палате доктора Окампа. Поверхностно, вроде спокойный и все же явно перепуганный до смерти. Она знала, что он мог функционировать при странных обстоятельствах. Несмотря на его юность, у него была сила. Ситуация должна была выявить это.

“Узнайте, где мы”, прошептала она, как будто боялась, что кто-то смог бы их услышать.

Ким мельком взглянул на трикодер. “Я даже не знаю с чего же мне начинать?”, также очень мягко прошептал он.

“Начните с судов рядом с нами, затем переходите к людям”. Беланна действительно не заботилась, что приказывает ему работать, таким образом, она дала ему поручение, которое казалось самым простым. Хотя здесь ничего не казалось простым. И все они должны были думать ясно и действовать быстро. Позади нее Ниликс вообще не двигался. Его крошечные, пухлые руки схватились за край прохода. Суставы пальцев побелели. “Вы хорошо себя чувствуете?” спросила она.

“Призраки”, прохрипел он. “Смотрите, они все призраки. Я сказал Вам, что это место было проклято”.

“Я сомневаюсь, что те гуманоиды — призраки”, ответила Беланна.

“Г-н Ким?”

Ким кивал. “Они очень реальны. Все здесь очень реально”. Его голос звучал, как будто он надеялся или мечтал. Держи карман шире.

Двое мужчин и женщина, все в поношенных ярко-зеленых блузах и фиолетовых панталонах, остановились внизу судна перед трапом. Они разговаривали и смеялись. У женщины были серебристые волосы, сложенные в подобие гнезда поднимающегося более чем на три фута выше головы. Один из мужчин показал на это сооружение. Она кивнула и сняла волосы, показывая ежик темных волос близко остриженных к скальпу. После этого, она подвернула серебряный парик под руку и начала подниматься по посадочному трапу на судно. Мужчины последовали за ней.

“Ясно, судно доставило нас куда-то”, сказала Беланна. “И оно использовало метод быстрее, чем любой другой, о котором мы знаем. Ким, узнайте, где, и как далеко мы находимся от Вояджера”.

Ким тихо сделал так, как ему сказали, его красивое лицо напряглось в концентрации. Беланна вытерла бусинку пота с шеи. Десять минут назад ей было жаль, что она не захватила пальто; теперь ей было жаль, что она не была одета в более легкую униформу.

“Окружающее звездное положение — то же самое”, тихо сказал Ким. Он казался не уверенным. “Вид”.

“Вид, или..?”, спросила Торрес. “Вы можете быть немного более определенным чем “вид или?”.

Тим посмотрел прямо на нее. Она узнала взгляд. Она видела это на его лице, когда они шли через тоннели Окампа, вскоре после того, как они вынуждено прибыли в сектор Дельта. Он был все еще достаточно плохо знаком с космическими полетами, чтобы счесть большинство вещей невероятными. Недостаток в некоторые дни, выгода в другие. Она ждала, не уверенная, чем это будет на сей раз. “Я хочу сказать, что я смотрю на те же самые звезды, которые я видела прежде, чем мы забрались внутрь судна. Мы находимся все еще в квадранте Дельта, но г-н Ким, я не нуждаюсь в уроке астрономии. Я попросила, чтобы Вы определили вид. Определите это. Это даже не экзамен, энсин. Это жизнь”.

“Это — простой вопрос”. “Но ответ не очень простой. Звезды точно там, где они должны быть, если бы они были моложе. Это — как будто — было…”. Он остановился, очевидно, неспособный ясно выразиться.

Беланна поняла. Ей не хотелось принимать это, но она думала, что поняла. Она быстро использовала свой собственный трикодер, чтобы сделать расчет, поскольку Ким пытался делать то же самое. В течение нескольких секунд у нее был ответ.

“Триста десять тысяч лет”, сказала она мягко.

” Триста десять чего?”, удивленно прошептал Ниликс, отрывая руки от арки прохода и скручивая их вместе. “Триста десять тысяч лет…!”. Визг паники в его голосе повторил чувство в животе Беланны.

Она решила попытаться проигнорировать то чувство. Оно стояло бы на ее пути. Беланна привела свой голос к спокойствию, копируя Тувока. Она начинала понимать, как Вулканцу и капитану удавалось казаться смягченными даже под напряжением. “Мы прошли назад в прошлое этой планеты на триста десять тысяч лет”.

“Это не возможно”, отодвигаясь от нее, произнес Ниликс, пока его спина не уперлась в структуру судна. Тогда он оттащил ворот на яркой рубашке, которую он носил. “Откровенно говоря, если Вам все одинаково, я предпочел бы верить в призраков. Да. Давайте сделаем всех этих людей призраками. Призраки — намного лучшая идея, чем путешествие во времени, Вы согласны?”.

Торрес не была уверена, действительно ли она согласна. Теперь, когда прошел шок, она считала эту ситуацию захватывающей. Она медленно начинала понимать только часть того, чем было это огромное судно, и у нее выросло мнение об его создателях, она была впечатлена. Эти суда были машинами времени. В потоках времени, все эти люди вокруг них, путешествовали, как будто это было просто банально. Так или иначе, они сели на рабочий шаттл, в далеком, мертвом будущем и были посланы сюда, в это время. “Я боюсь, что мы должны исключить призраков, Ниликс, и принять путешествие во времени. Это — наш единственный шанс возвратиться домой”. Она повернулась к остальным. “У нас есть шанс на СПАСЕНИЕ. Надо что-то сделать, чтобы вызвать это судно обратно, оно должно стартовать. Мы должны найти этот спусковой механизм”.

“Что будет, если я тихонько возвращусь вовнутрь и подожду Вас люди, я не хочу придумать ответ. Я пропустил хорошую дремоту, добираясь сюда. Я не возражал бы поспать, пока Вы найдете Ваше решение. Фактически, это кажется мне очень хорошим планом. А теперь я возвращаюсь внутрь”. Ниликс отступал через проход, держа свой пристальный взгляд на странных людях вокруг.

“Ни к чему не прикасайтесь”, попросила Беланна. “Только вернитесь внутрь и сядьте”, она внезапно остановилась. Ясная картина возникла у нее перед глазами — Ниликс, шлепающейся вниз на стул. “Проверьте место, в котором сидел Ниликс. На стульях могли стоять датчики”.

“Они позволят нам делать это быстро?”, Ниликс кивнул в направлении основания трапа.

Один из гуманоидов, высокий человек, носящий ярко-оранжевый комбинезон, стоял с руками на бедрах. При более пристальном взгляде Беланна смогла увидеть, что у него были яркие голубые глаза, расположенные очень широко на его лице, нос казался почти разбитым в лепешку, и по крайней мере, с восемью пальцами. Оранжевый рабочий комбинезон очень плохо маскировал его мощь верхней части тела. Беланна думала, что его размер сравнится с хорошим воином Клингоном.

“Вы не уполномочены находиться здесь”, сказал человек.

Торрес спрятала трикодер и протянула руки, как она надеялась, это был универсальный жест примирения. “Мы знаем”, произнесла она. “Мы — вынуждены…”.

“Вы должны проследовать в пункт Среднего значения контроля”.

“Согласна”. ” Но Мы лучше возвратились бы. Мы не ожидали — прибытия сюда…”.

“Ваши внешности, это нарушение Постановления 852.61 Среднего значения контроля “.

“Мы сожалеем”, вступился Ким. Он посмотрел на Беланну. “Мы не хотели. Мы случайно прибыли сюда”.

“Любые другие восемьсот нарушений, требуют присутствия нарушителей в пункте Среднего значения контроля. Если Вы не пойдете со мной добровольно, то мы доставим Вас силой”.

“Мы вызываемся идти добровольно!” прокричал Ниликс, держа руки поднятыми вверх, когда вышел из судна. “Мы добровольно предлагаем, делаем не, мы…”.

Торрес вздохнула. Она никогда добровольно не искала повода попасть в беду, все же это все равно произошло.

“Давайте, быстрее двигайтесь”, сказал человек. “Мы должны закончить дело с этим нарушением быстро. Это судно должно уйти от платформы через три часа. Мы ожидаем, что Оперативное судно возвратится сюда”.

Торрес посмотрела на своих компаньонов, надеясь, что они поняли лучше, чем она. Ким пожал плечами. Ниликс держал свои руки выше головы и шел вперед, на странного человека. Когда Ниликс сошел с трапа, он остановился около человека. Он только едва доставал до талии этого гуманоида. Торрес могла наблюдать, что странный вид Ниликса всего на мгновение отпечатался удивлением на лице человека, потом, казалось, исчез в неважность.

“Поспешите”, приказал гуманоид. Он развернулся и ушел, как будто ожидал, что они будут следовать за ним.

“Кажется, что у нас нет другого выбора”, тихо произнесла Торрес.

Она указала на порядок следования. Ким должен идти первым, позади человека в оранжевом комбинезоне. Ниликс сразу следом за ним, она будет замыкающей, тщательно отмечая в уме, как возвратиться к этому судну, в котором они прибыли. Она только надеялась, что получит шанс.

4

Тревога звенела и прорывалась сквозь нежный слух Дрикеля, пробуждая его от послеобеденного сна на любимой кушетке. Ее звук затерялся в годах, и он почти забыл, насколько ее мягкие, нежные перезвоны раздражали его. “Хорошо, хорошо”, промямлил он. “Завершить сигнал тревоги”. Перезвоны остановились и слабые лирические звуки симфонии, исполняемые на флейте, заполнили дом успокоительными гармониями, от лучших музыкантов оркестра Роллингбурга. Он зевнул, протирая глаза и сел. Зеленый цвет гостиной, с рассеянными повсюду диванами, смешивался с зеленым цветом шикарных джунглей снаружи. Стены были с большими окнами, которые предоставляли ему четкое представление о десятках различных животных, прогуливающихся снаружи. Вне джунглей он мог видеть вдалеке высокие, новые и очень грубые горы. В некоторые дни он воспроизводил в окнах горы. В другие, он включал вид глубоко в лес. Прежде чем заснуть, он оставил пейзаж, направленный к темному подлеску, который пропускает только небольшой свет. Прохладная, сырая темнота выглядела привлекательной, но у него была тревога, надо ответить. Он тихо выругался и набрал команду на более широкий обзор. Сам день был теплым и солнечным, горы приблизились. Часто просыпаясь, он исследовал вершину горной цепи, сосредотачиваясь на воде, позволяя ей искриться и манить его. Разнообразие было одной из причин, почему он обосновался в этом периоде. Он любил смиренность этого времени.

Преследование чертовски тревожило его и делало сердитым. Не смотря на прошедшие шесть или семь лет реального времени, он все еще оставался сердитым. Та последняя тревога вычеркнула почти два дня его реального времени и вынудила его отправиться в холодный период, прямо в зимний месяц. Потребовалась почти неделя реального времени, после его возвращения, чтобы излечить травму, нанесенную его костям холодом. Он получил благодарность после того небольшого приключения. Но благодарность была маленькой компенсацией за те дни холода. Сауны, паровые ванны, и прогулки лесом, на горячем солнце джунглей, не нагрели его. Он, в конце концов, должен был попросить Медицинский центр ликвидировать зиму из своей системы. Это все осталось в прошлом, бесполезно жаловаться. Тревога звучала, и он должен был ответить. Он не должен быть настолько сердитым, время от времени получая свою зарплату. Без работы сторожем, он никогда не приобрел бы этот красивый дом.

Он встал, по кошачьи вытягивая свой торс и ослабляя затекшие мускулы. Он только что закончил свою первую дневную разминку перед дремотой. Его просторный зеленый тренировочный костюм, был разукрашен разными видами дичи и лента красовалась на широком лбу.

С последним, страстно желающим взглядом на пышные джунгли и скалистые горы вдалеке, он набрал семизначный код на маленьком пульте, висящем на стене около входа в кухню. Он использовал пульт каждый день, чтобы пересылать сообщения. Еда и другие поставки также прибывали благодаря этому пульту. И иногда он получал весточки от друзей. Но он чувствовал себя странно, снова тыкая пальцами в пульт безопасности, возникло желание заехать во все это кулаком.

Сначала он попытался найти дату на дисплее, затем вздохнул. Конечно, они послали бы его куда-нибудь в холодное и темное время. Семь с половиной миллионов лет в будущем. Разве кто-то не мог запачкаться со станциями времени в летних месяцах? Вероятно, нет.

Станции были брошены после того, как второй период расширения и поставки выглядели готовыми для взятия. По крайней мере, он не должен был иметь дело со своим собственным временем. Было только несколько действительно сумасшедших людей, которые жили, на далекой границе временной шкалы, и большинство из них были приблизительно на миллион лет еще дальше в будущем. Настоящие психи, которые, казалось, сочли подобные пустыне периоды приятными.

Он очень ненавидел время, где он руководил, он ценил тот факт, что он один. Его собственные люди иногда вмешивались, когда сталкивались с нарушителем. Лучше разбираться с этим одному. Намного лучше. Возможно, он заработал бы еще одну благодарность. Другая благодарность принесла бы существенные 43 процента, прибавки в оплате. Он был бы в состоянии установить проекционные окна в западном крыле дома. Достаточно мечтать. Сначала он должен ответить на тревогу.

Показания указывали на то, что никто не жил, могущий вызвать тревогу, в течение тысяч оперативных лет. У него был некоторый опыт с этим определенным периодом. Единственными существами, которые вызывали тревоги, были Мусорщики-планеты. С ними было всегда очень трудно справиться. Их культура была достаточно сложной, чтобы позволить им перемещаться через пространство, но все еще достаточно примитивной, чтобы ограничить путешествие физическим движением. Часто Мусорщики-планеты видели такие вещи, как старые станции времени, как места, которые можно разграбить, наверно думая, что их действительно оставили. В прошлый раз, когда он был в этом определенном периоде, он провел пять оперативных дней, воя как камышовая кошка, прежде чем взять в толк, что Мусорщики-планеты сообразили, что ветер издает этот звук. К счастью, у него были другие уловки, которые отослали этих небольших любопытных Мусорщиков-планеты назад к их вакуумным Судам.

Он набрал на своем пульте ответ, сообщая Среднему значению контроля времени, что он принял сигнал тревоги, затем быстро развернулся и пошел через комфортную зеленую прихожею в спальню. Там, он дважды перепроверил показания на вторичном дисплее. Все правильно. Место на планете и время года, там почти столь же холодно, как и на его предыдущей тревоге. Надо захватить бы всю свою теплую одежду. “Почему эти нарушители не могли выбрать теплую сторону? Или, по крайней мере, сторону на которой весна?”, бормотал он. “Это было бы слишком просто”. Так как он жил один в течение прошлых шестнадцати лет его Реального времени, никто не ответил ему.

Он бросил свой рюкзак в транспортную кабину, возле спальни, и ударил кулаком по кнопке, направляясь к самой близкой станции Времени. Его единственная надежда была на то, что он мог сделать эту миссию быстрой.

Внутри здания было еще теплей, чем снаружи. Торрес причесала волосы назад от своего остроконечного лба и задалась вопросом, как она когда-то чувствовала себя в прохладном времени.

Ким задыхался около нее. Ниликс, милостиво был тих. Человек в оранжевом костюме, который привел их сюда, держал их вместе, как будто они были овцами Ромулан. Он не имел к ним никаких вопросов, с тех пор как они все втроем остановились, только пройдя через дверь.

Здание отличалось от того, что ожидала увидеть Торрес, хотя, если кто-либо и спросил ее, что она ожидала, она была бы неспособна ответить. Она не ожидала встретить здесь такую массу людей. Очень много людей, фактически они прекратили быть людьми и стали морем цвета и звука, двигаясь вперед-назад как волны. Концентрация на людях, была слишком подавляющей. Вместо этого она сконцентрировалась на здании. Человек привел их в огромный зал с лестницами в северных и южных частях. Потолок был двойной, столь же высок как потолки на Вояджере, и был белоснежно-белый. Она не сразу поняла то, что она принимала за искры, фактически были крошечные огни, включенные в потолочные плитки. Белый мотив прослеживался по всему зданию с ограниченным успехом. Однажды белая волна достигнет высоты плеч этих грязных и в пятнах бессчетных людей. Крошечные рисунки касались пола. Впервые Торрес думала, что это такие же надписи как на стенах. Потом она поняла, что это были диаграммы, приводящими нового путешественника в кабины времени, которые группировались вместе в различных сегментах огромного зала.

“Транспортные кабины”, подтвердил Ким, голосом, немного успокоенным от страха. Он смотрел в том же самом направлении, что и Торрес.

Она кивнула. Транспортные кабины были заключены в арки на белой стене и обслужили только одного человека за раз.

Но было ясно, что они действовали по тому же самому принципу, как и турболифты на Вояджере. Все кабины были разрисованы в яркие цвета, которые имели каждый свое предназначение. Один человек входил в одну сторону, в то время как другой выходил с другой стороны. Они приостанавливались только тогда, когда подходили к входу, делая паузу для быстрого ввода комбинации кода на пульте с внешней стороны, затем входили внутрь и исчезали. Торрес была очень впечатлена, особенно рассматривая, сколько тысяч и тысяч из них протекает через здание, путешественники пересекали время и пространство.

У некоторых из кабин были короткие очереди ждущих, чтобы войти. Другие были пусты. Торрес предположила, что каждая кабина направлялась в пункты определенной области планеты. У людей, которые использовали кабины, были целеустремленные, но чистые выражения на лицах. Торрес узнала этот взгляд. Она использовала его сама, следуя тем же самым путем день за днем. Почти все использующие кабины несли маленький багаж. Некоторые были с семьями. Одни перемещались сами. Торрес видел точно такую сцену сотни раз, повсюду в Федерации.

Эти кабины были средствами для транспортировки. Некоторые из людей шли на или с работы, другие путешествовали на каникулах или по делам бизнеса. Только вне дверей этого терминала были не шаттлы, отвозящие путешественников на орбиту или к другой части планеты. Вне этих дверей была огромная область судов, которые, казалось, вспарывали время. Это означало, что все эти люди перемещались в потоках времени некоторым способом, который она не знала. Она понятия не имела, как устроено общество, как оно работает, как оно имеет дело со всеми парадоксами времени, или даже почему оно рискнет такими трудностями. Она хотела узнать это.

Ниликс очевидно видел достаточно. Он подпрыгнул на ноги, привлекая внимание человека в оранжевом. “Вы отведете нас домой?”.

Человек смотрел на Ниликса, как будто он был маленьким жуком. “Я веду Вас к отделу Среднего значения контроля временем, в течение этого Периода”.

“Периода?” переспросила Торрес.

“Среднее значение?”, спросил Ниликс, поворачиваясь к Киму.

“Мне не нравится этот звук”. Человек издал неопределенный хмыкающий звук и начал идти через толпу. Он, казалось, не уделял внимания еще кому-либо в комнате, и ни один из других путешественников не замечал его или недалеко идущую за ним команду. Торрес и Ким должны были торопиться, чтобы не отставать от Ниликса и человека.

Ниликс повис на рукаве гуманоида. “Я искренне думаю, что Вы должны позволить нам продолжать наш путь. Лейтенант Торрес известна за свой мощный удар…”.

“Ниликс!” Торрес зло посмотрела на него.

“Я просто даю понять ему, что мы также можем быть сильными. Мы не управляем временем, но мы управляем другими важными вещами. Мы можем быть довольно великими”. Ниликс все еще цеплялся за рукав человека. Человек не обращал на него ни какого внимания, как будто Ниликс были немного старше, чем ребенок.

“Я не думаю, что он имеет в виду очень — средний”, произнес Ким громким шепотом.

“Я думаю, что он имеет в виду средний — средний”. “Это то, что я имею в виду”, сказал Ниликс. “Можем быть средне — средними. У нас есть Беланна здесь”.

“Он имеет ввиду, средний это аргумент!” Торрес прервала себя. “Средний Контроль времени, вероятно, обращается к математическому понятию среднего числа”.

“Среднее число?”, переспросил Ниликс. “Как контроль времени может быть средним?”.

Человек остановился и оторвал руку Ниликса от своего рукава. “Средний контроль времени решает проблемы за пределами реального времени”.

“О”, воскликнул Ниликс. “Ну, это объясняет все”. Он покачал головой. Но Торрес начала видеть немного более ясную картину того, о чем говорил человек.

“Вы ясно определили периоды времени, почему?” спросила она. “Это — то, к чему Вы обращались ранее, когда упоминали Контроль времени в течение этого Периода”.

Человек кивал. Он протискивался между членами семьи. Торрес торопилась следом. Ким следовал позади нее. Ниликс смотрел вокруг на детей, которые были более высокими, чем он.

“Так, какой длины период?” задала вопрос Торрес.

“Пятьсот тысяч лет”, сказал человек тоном, которым учат малолетних детей, чтобы они запомнили это.

Торрес хотела остановиться. Она чувствовала, что как будто почти схватила понятие, о котором говорил человек. Если они работали в пределах периодов, разделяя время на Оперативное и Среднее время, то — “Оперативные вылазки вперед для Вас, точно так же, как для нас, то…”.

“Время всегда бежит вперед, госпожа, прервал он ее. Только иногда мы путешествуем назад”. Она ненавидела этот тон. Один из ее преподавателей в академии использовал тот же тон, разговаривая с ней. Это сделало ее чувства… хорошо скупыми.

Она взглянула на Ниликса. Трудно доказать ему что-либо прямо сейчас, в течение одного часа после приземления в этом странном месте.

“Я все еще не понимаю, почему Вы должны привести нас в Контроль времени”.

“Вероятно, потому что мы — другие”, ответил за него Ким. Он стрельнул в нее взглядом, который сообщил ей, как неудобно он чувствовал себя. Она ценила его чувства. Ей было также неудобно. Но ее путь состоял в том, чтобы противостоять. Его чтобы продвинуться. Ее путь был единственный, который получит ответы. “Средний Контроль времени регулирует путешествия”, сказал человек, как будто это было достаточным ответом.

“Я поняла это”. “Мы не намеревались сесть на судно. Мы возвратим его. Это — просто случайность, позвольте нам вернуться назад”.

“Вы не можете вернуться”.

“Фактически мы уже почти сделали это”, сказал Ниликс, “Мы могли войти в судно, я мог сесть для дремоты так, как я сделал это прежде, огни погасли и были тут и уже нет”.

“Нет”. “Это противозаконно”.

“Что?”, возмутилась Торрес. “Что противозаконно?”.

“Я сказал Вам, постановление 852.61 контроля”.

“Который регулирует что?”.

“Путешествие внутри периода”.

“Если Вы не путешествуете между периодами, тогда куда делаются путешествие во времени?”, спросил Ким.

“Внутри периода”, подсказала Торрес. “Вы не можете путешествовать внутри, не так ли?” Этот вопрос был задан охраннику. “Поскольку, если Вы будете путешествовать в пределах одного периода, Вы вернете реальное время. Именно поэтому Вы люди позволяете времени самостоятельно бежать вперед. Вы проживаете свои жизни в пределах одного периода, да или нет? “.

“Нет, Госпожа. Мы можем посетить любой период, который захотим, любой Черный период, который свободен. Красные периоды, конечно, запрещены”.

“Конечно”, сказал Ниликс вполголоса.

“Ниликс!” зарычала Торрес, поворачиваясь к охраннику. “Но Вы не можете путешествовать в пределах того же самого Периода. Это — то, как Вы избегаете парадокса. Это является захватывающим”.

“Мне жаль, что я не мог изучить это в своей каюте. В моей ванне”, жаловался Ниликс. “Под пенистой горячей водой. Моясь, пенистой горячей водой… Ким тыкнул Ниликса в бок и он прекратил ныть.

Торрес взяла за руку гуманоида. Его оранжевый костюм был морщинистым, как старая бумага. “Слушайте, мы целенаправленно не нарушали Ваши законы. Ваше судно доставило нас сюда. Мы готовы возвратиться. Фактически, мы хотим возвратиться. Чем больше Вы тянете нас внутри этого Периода, тем больше мы можем затронуть тут что-то”.

“Это может быть очень хорошо”, сказал охранник. “Контроль уладит это”. Он остановился перед кабиной и нажал на панель управления. После чего вытянул руку вперед, приглашая Торрес войти внутрь.

Она покачала головой. “Я так не думаю, я думаю, что мы должны остаться с судном, в котором мы прибыли. Мы должны вернуться в будущее, в свое будущее”.

“Только через разрешение”, сказал человек в оранжевом, с легкой паникой в голосе. “Вы уже путешествовали временем в этом периоде без позволения совета, и это — очень серьезное нарушение”.

Торрес посмотрела вокруг на малочисленную, любопытную толпу, которая начинала собираться вокруг них. И обвинения коменданта о скачке времени без разрешения, породили перешептывания внутри толпы. “Это было несчастным случаем”, продолжала Торрес. “Ваш шаттл похитил нас, а не наоборот”.

“Эти слова будут для Среднего контроля времени, чтобы все выяснить. Теперь, пожалуйста”. Снова, он указал своей рукой, в том любопытном, изысканном жесте, как будто он пытался обнять Торрес на танцполе.

Она посмотрела на Кима, затем на Ниликса. Что она, как предполагалось, будет делать? Покинуть место и судно, которое привезло их из будущего, и поместить в руки некоего неизвестного контроля? Среднего Контроля? Как выразился Ниликс, это не казалось обещанием.

Она кивнула Киму, затем повернулась к человеку в оранжевом. “Я думаю, что мы только вернемся к шаттлу, в котором мы прибыли. Если Вы будете иметь желание поговорить с нами, то мы будем там. У нас есть космический корабль на орбите вокруг этой планеты, который триста тысяч лет в будущем является нашей единственной целью, мы должны возвратиться к нему. У нас нет никакого желания создавать проблемы. Понятно?”.

Человек в оранжевом, тупо уставиться на них с испуганным взглядом.

“Давайте, уходим”, скомандовала Торрес. С большей уверенностью, чем чувствовала, она зашагала через огромную комнату, Ким с левой стороны от неё и Ниликс с правой стороны, его короткие ноги быстро семенили, чтобы не отставать от ее шага.

“Остановитесь, прежде чем я подниму тревогу Нарушения Времени”, громко крикнул человек в оранжевом. Его слова удушьем пролетели сквозь многочисленную толпу, которая сформировалась, чтобы посмотреть шоу.

“Фазер в оглушающий режим”, мягко сказала Торрес Киму, поторопитесь. “Возвращаемся к тому судну и считай, мы в безопасности. Понял?”

“Понял”, ответил он.

“Теперь!” приказала Торрес и бегом рванула к двери, держа фазер в руке. Люди рассеивались с их пути как мягкие мячики, отбрасываемые через огромную комнату.

Она прорвалась через дверь и была немедленно окружена ста людьми в оранжевых костюмах, которые очевидно ожидали их. Они держали похожее на бочки оружие с концами направленными на нее. Ким был окружен другой многочисленной группой, также и Ниликс.

“Я думал, что Вы поняли, что путешествие внутри периода запрещено”, “Вы сделали Нарушение Времени”, сказал подбежавший охранник. Торрес остановилась и медленно подняла руки, позволяя фазеру упасть на землю. Ким сделал то же самое рядом с ней.

“Это было быстро”, прокомментировал Ниликс.

“Я сомневаюсь, что у нас когда-либо будет реальный шанс”, прошептала удрученно Торрес. Как только эти люди узнали план Торрес, они прошли назад достаточно далеко во время, чтобы препятствовать тому, чтобы она и ее команда добрались до шаттла. Позади них их прежний охранник сказал, “Теперь, пожалуйста, идите со мной? Вы находитесь в большой проблеме”.

“Очевидно”, усмехнулся Ниликс.

Торрес медленно опустила руки и последовала за охраной, назад через зал в кабину транспорта. Ее возможности снова увидеть Вояджер, только что стали приближаться к нулю.

5

Кджэндерс прислонился к стенке в транспортной кабине станции. Жир, с десятилетий путешествий, бесформенным пятном растекся на его ярко-синей тунике. Он не заботился об этом. Вещи были маскировкой, так или иначе. Лучше носить комбинезон, направляясь на работу в периоде № 18, чем носить праздничную одежду с периода № 899. Он ненавидел этот Период, вероятно потому, что это был его родной Период. Он не предлагал возможности для роста или совершенствований, а он нуждался и в том и в другом. Он нуждался в приключениях.

Наблюдатели секунд в Контроле временем, понятия не имели, что такое приключение. Для них приключением было уже то, когда взлетел шаттл. Но он был в ста Периодах, прежде чем они забрали его лицензию на путешествия, он использовал все возможности в каждом из них. То, что он действительно хотел сделать, было то, что он хотел отправиться в путешествие на другую планету. Он и прежде слышал о перелетах Мусорщиков-планеты и часто думал о них, особенно когда перемещался в темные времена, где наблюдал за звездами на небе, все те другие миры должны отличаться, от его собственного. Они имели теплые и прохладные периоды, ледниковые периоды, засаженные деревьями пространства, существ, которые развивались в течение времени, и существ которые исчезали, поскольку тысячелетие прошло. Или они были точно такими же, как это место, такими же самыми, только отличающееся в зависимости от того, в какой временной границе временной приземлился путешественник? Он хотел бы узнать это.

Мусорщики-планеты, которых Контроль поймал, те три странно выглядящих человека, были обречены. Они были обречены в тот момент, когда попытались сбежать. Они, казалось, не поняли, что прямой пробег был неправильным способом избежать оранжевых костюмов. Включение тревоги времени было верным путем, быстро поймать их. Он вздохнул. По крайней мере, у них было приключение. А он только наблюдал.

Он быстро встал, поскольку идея поразила его. Их неудача, возможно, была его удачей.

У него в планах было сесть на экспресс, даже притом, что его лицензия уже закончилась. Он только нуждался в транспорте, который не охраняют стражи. Ему пришлось скрываться на этой транспортной станции в течение двух дней, пытаясь обнаружить место, куда он мог исчезнуть, в то, которое никакой другой Прыгун времени прежде не попробовал. Тогда и обнаружились эти Мусорщики-планеты.

Триста тысяч лет, сказала симпатичная женщина с остроконечным лбом. У них есть судно, прыгающее на другие планеты, судно на орбите. После того, как в комнате не осталось ни одного оранжевого костюма, он медленно направился к двери, в которую они вошли. № 55, это было бы прекрасным спасением. Ему до сих пор удавалось избегать Контроля. Все, чем они управляли, должно было отмечать его лицензию. Но они не нашли его, только следы. Его обычные контакты больше не могли помочь. Он украл слишком много товаров и перенес их в неправильный период. Ему было под силу не только воровать, он мог также угнать судно контроля и проскочить в пределах Периода. Это казалось неприятным, но по крайней мере, это предоставляло быстрое спасение. Он проскочил на расстоянии в несколько лет, затем позволил судну Контроля возвратиться. Контроль подумал, что он остался в прошлом, не понимая, что он возвратился к своему собственному существующему, реальному времени. Это тогда казалось хорошей идей.

Через два реальных дня, несколько недель спустя, идея казалась небольшим выносом мозга. Без посторонней помощи ему некуда пойти. До сих пор.

Он вышел через дверь на теплый бетон и осмотрелся вокруг. Это заняло всего момент, чтобы определить корабль Мусорщиков-планеты.

Судно казалось значительно старше, чем остальные. Оно выглядело так плохо, что он был удивлен, как это было в состоянии сделать скачок. Судно опиралось на опоры, которые принадлежали различным типам кораблей. После его прибытия, автоматическое устройство возвращения старого судна, должно забрать его назад в будущее, во время Вакуумного судна Мусорщиков-планеты. И если бы его план сработал, то скоро это стало бы его Вакуумное судно.

Торрес сжимала кулаки и держала их в стороне, готовая к сражению, когда она входила в транспортную кабину. Изменение вида, к чему она полностью никогда бы не привыкала, произошло за долю секунды. Один момент, она в большом зале, следующий, она в комнате, вырытой в твердой скалы.

Ниликс появился около нее с закрытыми глазами и телом, наклоненным назад, как будто он был выдвинут.

Как только он появился, то отступил напротив светлых стен транспортной кабины.

Ким появился спустя момент после него, у него были темные округлившиеся глаза. Он стоял в полной военной стойке, походя больше на офицера Звездного флота, чем Торрес когда-либо видела. Тогда она поняла, что он вспомнил их заключение с Окампа, тот же самый взгляд, она только не поняла, что у его сдержанности были военные признаки. Конечно, тогда она не думала, она реагировала. Но здесь она думала.

И задалась вопросом, почему трое из них были таким зрелищем. Пятеро гуманоидов в комнате стояли вокруг транспортера, уставившись на Торрес, Кима и Ниликса. В помещении было довольно теплее, чем в каменной пустыни на спутнике Хафар, но это не мешало малочисленной толпе носить три слоя одежды — все черные с белыми аккуратными воротниками доходящих до их подбородков, рукавами, застегнутыми вокруг запястий, и узких брюк связанными ниже лодыжки. Торрес заметила несколько человек, носящих это оборудование, в большом зале, но она никогда прежде не видела обувь. Она была пикантна — это были сандале, сделанные из того же самого яркого материала, что и стены транспортера, только этот материал был с черной окраской. Подошва обуви была высокой и меньше пальцев ноги и пятки, это требовало огромного количества баланса для владельца, чтобы стоять вертикально.

Такая обувь должна была добавлять, по крайней мере, три дюйма высоты владельцу и давала огромное преимущество любому, пытающемуся убежать от этих странных людей, пока убегающий человек носил практичную обувь.

Торрес обратила внимание на одежду во-вторых, после того как они прибыли. Во-первых, она осмотрела комнату, а не людей в ней. У комнаты не было никаких дверей, хотя вся стена на противоположной стороне, казалось, отсутствовала. Компьютерные станции были рассеяны вокруг крошечных сосен, которые вырастали из грязи, которая была полом. Существовало вообще только несколько стульев. Торрес внезапно почувствовала сочувствие ко всем этим рабочим. Они носили такую обувь, и находились весь день на ногах.

За открытой стеной деревья изменялись от сосен до разнообразия, которое Торрес никогда прежде не видела. Широкие листья и ребристая кора, заставляли деревья выглядеть тропическими. Они исчезли в вышине, теряясь из вида. Но так как она не знала, где была, и так как эти люди следили за каждым ее движением, она еще не могла совершить пробег. Их охрана материализовалась около них.

“Премного благодарен”, сказал Ниликс человеческое выражение, кажущееся естественным на его губах. “Я на мгновение подумал, что мы будем оставлены на волю судьбы”. Торрес и Ким посмотрели на него предупреждающими взглядами, которые он, казалось, проигнорировал. “В конце концов”, продолжал Ниликс перед малочисленной толпой стоящей перед ними, “Вы, хорошие люди, никогда не будут принимать гостей так, как принял Ваш коллега в оранжевом костюме. Он не сказал привет, эту возможность я предоставляю Вам, это слово является символом в каждой культуре, оно действительно показывает Вашу вежливость. Он только арестовывает посетителей, и он устанавливает правила, какие он считает нужными. Я спрашиваю Вас, что-то мешает Вам, чтобы радушно принимать людей?”.

“Ниликс”, Торрес уже шипела.

Никто не отвечал ему. Их охрана ступила из транспортера, как будто вообще не слышала Ниликса. Они проложили путь через толпу к Торрес, она была поражена, что никто из толпы не свалился на своих сандалиях, отскакивая к открытой стене.

“Я советовал бы Вам следовать за мной”, сказал охранник.

“Куда мы идем?”.

“Чтобы заворачивать”.

“Я думала, что это было Контролем”.

“Они не выглядят достаточно умными”, прошептал Ниликс.

“Я не знаю”, ответил Ким. “Той обувью — было…”.

“Энсин!” окликнула его Торрес. Последней вещью, которую она хотела для Кима, чтобы он перенял дурные привычки Ниликса.

“Это не Контроль. Это — просто остановка по пути”, сказал охранник. “Идемте”.

Торрес посмотрела на своих компаньонов, давая им тихий заказ следовать за собой, затем пошла впереди через толпу. Несколько человек задели ее, она подозревала не слишком случайно. Другие просто следили за ними.

“Очень немногие идут в Контроль”, сказал один из толпы, успокаивающим голосом.

“Это радует”, ответила Торрес.

“Нарушения времени серьезные?”, спросил человек.

“Это — Ваша ошибка”, сказал Ниликс. “Если бы Ваше судно не забрало нас с нашего времени, мы не оказались бы здесь. Мы мирно занимались бы своим делом, в котором…”.

Абан — был охранником, развернувшимся и схватившим Ниликса прежде, чем у него появился шанс закончить свое предложение. Он поднял его на уровень своих глаз. “Ваш лепет рискует накликать беду”.

“Я думаю”, встрял Ким, ” возможно, Вы собирались сказать что-то, что не были должны”.

“Я никогда не говорю того, что не должен”, ответил Ниликс.

Охранник еще сильней сжал воротник Ниликса. “Хотя, Я иногда говорю вещи, о которых потом сожалею”.

Охранник опустил его на землю и разжал пальцы. “Теперь, закройся и следуй за мной”.

Ниликс склонил голову и последовал за ним, играя роль сокрушающегося заключенного. Торрес вынырнула из толпы. Как только она сделала это, Торрес и Ким прошли открытую стену.

Странные деревья пахли можжевельником и чем-то еще жгущим. Аромат был более приятным, чем она ожидала. Деревья росли ровной стеной, иногда почти блокируя двери. Оранжевые костюмы прошли следом, перемещаясь быстро и целенаправленно. Несколько человек, одетых в черное, медленно шатались, проходя мимо.

“Эта обувь”, обратился Ниликс к своему охраннику. “Они — наказание за что-то?”

Охранник искоса посмотрел вниз на Ниликс. “Я сказал Вам замолчать”.

“Это был только простой вопрос”, парировал Ниликс.

“Фактически”, ответил другой оранжевый костюм, неожиданно появившийся около Кима. “Обувь — символ положения в обществе. Чем выше положение, тем более декоративна Ваша обувь, в которой Вы можете ходить”.

Торрес не была уверена, что она захочет носить свои драгоценности на ногах. Конечно, она тоже любила разные безделушки, так или иначе. Если у чего-то не было цели, в этом не было большого смысла, чтобы владеть им.

Оранжевый костюм, идущий около Кима, был женщиной, стройной на грани изможденности, у нее были длинные волосы, захваченные оранжевым шлепанцем сзади шеи.

Больше оранжевых костюмов, кто вышел из дверей, присоединились к своей небольшой группе, пока Торрес не чувствовала себя подобно части сил вторжения, проходящей туннели в Кардассии.

Наконец широкий коридор разветвился и привел их в другую каменную комнату. Деревья полностью исчезли, она сделала еще несколько дополнительных шагов прежде, чем их острый аромат полностью исчез из ноздрей Торрес. Эта комната напомнила ей большую бухту. Она была широкой и высокой, у камня была своеобразная текстура, утилитарное чувство. Хотя пол был длинным и плоским, он не был достаточно грязным, он был пустым, за исключением одного судна, которое стояло в самом центре. Судно было миниатюрной версией шаттла, на котором они прибыли из реальной жизни. Но оно испытывало недостаток в длинных ногах-опорах приземления, и трап опускался в сторону, вместо того чтобы опускаться вниз под корабль. Окружность судна также была намного меньше. Она сомневалась, что сто человек могли поместиться внутри.

Торрес остановилась, когда достигла цементного пола. “Я надеюсь”, сказала она своим самым спокойным голосом, “это судно заберет нас к нашему собственному времени”.

“Это было бы просто замечательно”, сказал Ниликс. “Я должен сказать Вам, что больше предпочитаю более новые суда. Они намного более надежны. Вы можете сопроводить нас назад, встретить мою любимую Кес, и затем вернуться на Ваш собственный путь. Я могу гарантировать, что мы будем идти своим путем. Это не доставило бы никаких неудобств любому из нас, и было…”.

“Это — способ Управлять”, перебил первый охранник.

“Я не думаю, что мы хотим сесть на экспресс куда угодно кроме трехсот тысяч лет в будущее”, сказала Торрес твердым и спокойным голосом, пытаясь подражать Тувоку. Но ее спокойствие куда-то исчезало.

“Мы не пытаемся помочь Вам”, ответил охранник. “Вы совершили Нарушение Времени”.

“Мы понятия не имели, что Ваше судно приведет нас сюда. Ваше устройство возвращения было установлено в этот период. Это проблема судна, не наша”. “Только отведите нас домой. Мы обещаем, что никогда не будем приезжать сюда снова”.

Женщина около Кима внезапно схватила его руку.

“Эй!”, возмутился он. “Я еще даже не сделал никакого движения”.

Торрес посмотрела на него. “Это не принесло бы пользы, энсин”. “Даже если они позволят нам самим проникнуть на шаттл, мы, вероятно, не сможем управлять им. Он похож на другую модель”.

“Контроль ожидает Вас”, продолжил первый охранник.

“Ну, они могут и подождать минуту”, ответила Торрес. “Если мы решим пойти, Вы сможете всегда придержать поток времени, немного”. Все оранжевые костюмы задохнулись вокруг нее. Они имели вид, который поражал взгляд, который имело большинство чиновников Звездного флота, когда кто-то клеветал на их Академию. “Я предполагаю, что сказала что-то не так?”.

“Вы нарушили Постановление 661.33,” багровея, изрек первый охранник.

“К счастью”, сказала женщина около Кима, “шестьсот пунктов — все проступки”.

Первый охранник обратился к женщине: “Мы могли бы приписать и этот, чтобы подчеркнуть и не пропускать больше”. Она кивнула. “Но давайте подождем, как пройдет интервью с Контролем. Вы знаете, что они ненавидят речевые преступления. И сам пропуск проступка может самостоятельно быть достойным штрафа. Новые одна тысяча двести серийных Постановлений…”

“Действительно ли все выражается в числах для этих людей?” спросил Ниликс у Кима. “Мой ум взрывается от этой математики”.

“Средний контроль требует постоянную бдительность со стороны”.

“Еще не было никакой реальной математики”, сказал Ким.

“Документация среднего контроля огромна…”

“Кроме непосредственно фактического путешествия во времени”, продолжил Ниликс. ” Вы имеете хоть малейшее реальное понятие, что такое триста тысяч? Я когда-то очищал триста тысяч семян вьюнка от грузового судна Атек, и они заполнили весь мой грузовой отсек до краев. Мне потребовалась неделя, чтобы посчитать семена”.

“Вот поэтому мы должны сделать примечание нарушения для среднего контроля”, женщина завершила свой монолог.

Торрес закатила глаза. Разве кто-либо еще не понимает всей серьезности происходящего? “Я думаю, что мы должны сделать, как они говорят, и замолчите Вы, наконец, Ким, Ниликс “.

“Это мудрое решение”, сказал третий охранник, тот, который остался поближе к Торрес, “потому что фактически мои люди неправы. Постановление 661.33 управляет суждениями времени, часто сделанными в шутку. Предложить преступление больше чем трем другим, особенно Патрульным чиновникам Времени, подпадает в первые четыре сотни самых применимых, например 412.11. Конечно, мы могли еще добавить 486.90, который включает подстрекательство к бунту, но это…”.

“Достаточно!” взвилась Торрес. “Только посадите нас на свой проклятый шаттл и все”.

Оранжевые костюмы посмотрели друг на друга. Ни один из них не двигался. Женщина около Кима сказала, “Мы должны рассматривать это как четыреста серийных нарушений, восемьсот серийных нарушений, или шестьсот серийных нарушений?”

“Я думаю, что мы должны позволить Контролю решать это”, ответил первый охранник.

“Извините меня”, сказал Ким.

Все посмотрели на него, включая Ниликса, который, казалось, даже задержал дыхание.

“Но ни один из Вас не может помочь нам, даже если бы Вы хотели, Вы тупоголовые!”.

“Мы обладаем юрисдикцией для шестисот уровней преступлений”, сказала лукаво женщина. “Мы действительно решаем, кто идет в Контроль, а кто не нет”, добавил первый охранник.

“Что я говорил”, Ким посмотрел на Торрес. Она могла видеть дикую панику в его глазах. “У кого-либо из Вас есть полномочия отослать нас назад к нашему собственному времени?”

“Абсолютно нет!” “Нет!”. Первые два ответа слились хором в унисон у большинства оранжевых костюмов. Только женщина ответила по-другому “И кто захотел бы этого?”.

“Я думаю, что Вы задолжали Контролю”, сказал ей мягко первый охранник.

Она покачала головой. “Я забрала свое заявление”.

“Но увеличение оплаты было бы захватывающим”, подхватил другой охранник.

“Этого недостаточно”, ответила женщина.

“Вы знаете что сделали, многие просят выйти на внешние Периоды для увеличения роста карьеры, и что некоторые даже просят Контроль воздержаться от семей и…”

“Мы можем отправляться?” спросила Торрес.

“Если бы я должен был объяснить, что, совершил шестьсот нарушений самостоятельно, но этого достаточно, чтобы сказать…”.

“Эй!”, уже почти кричала Торрес. “Можем мы уже трогаться”

… “Я думаю двойная сумма денег, которую они платят нам, все еще не перекрывает стычек…”.

“Я должна совершить еще четыреста уровней нарушений?” сказала Торрес так громко, как могла, без крика.

Это заткнуло их. Они, молча уставились на нее. Рот женщины остался висеть открытым.

“Я хотела бы пойти, увидеть Ваших людей Контроля”, уже мягче добавила Торрес. “Это — то, куда мы шли прежде, чем мы были уведены чем-то в сторону. Мы можем продолжить путь?”

“Конечно”, ответил первый охранник, несколько огорченно. Он подвел их к трапу.

Ким почти вплотную приблизился к Торрес. “Что Вы наделали?” прошептал он.

“Вы были правы. Они — только мелкие чиновники. Отправляются куда-нибудь, где что-то может быть произошло”.

“Браво!”, воскликнул Ниликс.

Трап закрывался внутрь в судно. Торрес была права. Это судно было намного меньше, по внутренней части. У него было только десять мест вокруг стены. Шестеро оранжевых охранников зашли за ними внутрь, включая самого первого, но слава Богу не сплетничающая женщина. Первая охранник выделил места Киму, Торрес и Ниликсу, в середине. Шестеро охранников столкнулись с ним, поскольку дверь с хлопком закрылась.

Места были мягкими, но не слишком. Торрес корчилась, пытаясь сесть поудобней, когда небольшое судно мелко задрожало и, казалось, поднялось, затем плавно почти также быстро опустилось назад.

У Торрес возникло чувство, как будто сердце вскочило в горло. Она с трудом сглотнула. Спокойствие, только спокойствие, повторяла она себе, пытаясь вообразить Тувока в этой ситуации, и пытаясь подражать ему.

“Так скажите мне”, спросила Торрес так, как будто ответ не имел для нее вообще никакого значения, “сколько лет мы только что пропутешествовали в потоке времени?”.

Ведущий оранжевый охранник встал. “Точно, четыреста сорок четыре миллиона, пятьсот тысяч, девятнадцать лет”.

Торрес почувствовала легкое головокружение, и глубоко вздохнула. “Что?”.

Дверь с шипением открылась.

“Сколько это нолей?”, спросил Ниликс Кима.

Ким только покачал головой.

Ниликс вытянул правую руку, посчитал несколько раз пальцы, используя большой и указательный палец левой руки, затем искоса посмотрел на Торрес. Все очарование, которое он имел, оставило его, и впервые, с тех пор как она знала его, волосы на его щеках встали дыбом, и пятна на его коже стали мертвенно бледными. “Я думаю”, промямлил он, “Я наконец понимаю, как Вы и другие члены Вояджера должны чувствовать себя, находясь так далеко от дома”.

6

У пары, поднимающейся по трапу, было трое детей и немереное количество багажа, в периоде теплого климата. Дрикель ждал у основания трапа, в то время как семья разделяла багаж на части, дешевые сумки-петли, которые развалятся прежде, чем закончится их поездка. Мать бежала по трапу, неся шесть сумок к транспорту, по пути принося извинения другим пассажирам, когда задевала их, проходя мимо. Она набрала что-то на своем личном пульте, поняла что ошиблась, чертыхнулась, и набрала повторно. Когда сумки исчезли, она сбежала с трапа, снова принося извинения, затем воссоединилась со своей семьей. Служба безопасности, которая наблюдала за всеми этими нарушениями, начала махать остальной части пассажиров, останавливая их. Шаттл был переполнен, хотя у всех пассажиров были места. Дрикель откинулся назад на стуле и сложил руки на перекрещенных ногах. Только несколько человек обратили внимание на его поношенную униформу. Они видели в нем бюрократа низкого уровня, потому что его обувь была практична и он носил серую одежду. Если бы они хоть чуть-чуть подумали, то они поняли бы, что у него было одно из самых захватывающих рабочих мест в системе.

Но люди редко думали об этом. Возможности столкновения с тем же самым человеком снова, были ничтожно малы. Так по большей части, все игнорировали всех остальных.

Шаттл дважды поднялся и опустился перед посадкой Дрикеля и небольшой горстки людей, среди которых было больше оранжевых комбинезонов. Он направлялся на главную станцию Периода № 889. Большинство людей направлялись, по линиям времени, в намного более благоприятные места, способствующие семейным путешествиям. Все путешествие на миллионы лет его глаза были закрыты. Даже при том, что он не был на шаттле в Оперативных годах, “шесть пункт семь”, каждое движение шаттла было ему знакомо. Он почти мог подготовить курс с закрытыми глазами.

Когда шаттл приземлился в № 889, Дрикель выгрузился один. Это не удивляло его. Никто никогда не выходил из шаттла в этом Периоде вместе с ним, не во всех Оперативных годах он был Сторожем. Когда он спустился с трапа, то вспомнил, почему ему не нравилась эта станция. Он ненавидел здесь воздух, который был слишком сухим. Но там, куда он шел, было еще хуже. Его нос всегда пересыхал, и все, что он мог сделать, это держать достаточно бальзама на губах, препятствуя им кровоточить. Его работа состояла из ответов на требования и охраны оставленных станций в пятидесяти различных Периодов. Эти Периоды, конечно, редко требовали его услуг. Но он всегда ходил в трудные Периоды, которые никто не хотел посещать, даже в академических поисках. Восемь восемьдесят девять Реальных времен были терпимы, но триста тысяч лет дальше вперед были кошмаром.

Когда он сходил с трапа, воздух немедленно высушил нос и глаза. Это был теплый день и чем ближе к поверхности, тем суше был воздух. И это заставило его жаждать своих джунглей. Там воздух был сырым. Он обнимал его как пар, лаская своими дружественными прикосновениями.

Здесь воздух был врагом, забирая его жизненные силы и не давая ничего взамен. Он остановился, чтобы позволить себе снова приспособиться к людям. Они текли вокруг как вода вокруг камня. Большинство носило голубой и фиолетовый, цвета правительственных рабочих, но некоторые шатались на вызывающих туфлях на платформе, выражая свое отвращение к окружающим и общественному транспорту. Большинство этих людей было бюрократами среднего пошиба, которые зарабатывали как раз достаточно денег только для того, чтобы показать, что они зарабатывали больше. Действительно важные люди были невидимы для большинства граждан. Они никогда не выпячивались, носили одежду не производящую впечатление, никогда не тратились для вида на публику. Дрикелю понравилось думать о себе как об одном из них, его дом был местом, куда пошел весь его доход, но в действительности, он был только на один шаг выше, праздношатающегося руководства среднего звена. Различием между ним и ими было просто наличие одной информации. Они только знали то, что принесет будущее. А он был там. И неоднократно.

Толпы всегда вызвали в нем небольшое головокружение. Вдыхая сухой воздух он сделал глубокий вдох, наблюдая как мимо проходят люди. Удача была на его стороне, его вызвали к № 889. У действительно популярных периодов были станции в три раза больше. Многие из этих шаттлов стояли неисправны. Это не удивляло его. Он не мог вообразить причину, по которой люди хотят посетить этот период времени, не говоря уже о жизни здесь. Но очевидно миллионы сделали свой выбор. Он медленно шел через горячий и сухой воздух в самой близкой станции транспорта, позволяя перемещать себя малочисленным толпам. Он узнал несколько лет назад, что спешка никогда не приносит ничего хорошего, особенно в этой работе. Он вошел в здание и вздрогнул, когда понял, что воздух здесь был более теплым и пах еще хуже. Люди выходили из кабин с измененными лицами, но движения оставались те же самые. Беседы текли как хорошая музыка, акцентированная громкими и тихими моментами. Он обошел вокруг линии и вошел в кабину, которая, казалось, была не в порядке. Она фактически была сохранена для обслуживающего персонала. На пульте управления он ввел свой специальный код и затем ступил внутрь.

Шум говорящих толп в терминале исчез в мгновение ока. У него была минута тишины прежде, чем он услышал гул машин и щелчок ключей. Транспортер переместил его почти на километр ниже поверхности…

Он моргнул в удивлении. Все чиновники были вдали от своих компьютеров. Большинство потягивало черного боба, сахарную воду из крутых стеклянных чашек, которые соответствовали их обуви. Они все говорили мягким, оживленным голосом. Высокие стоечки воротников бюрократов и трудовые рукава, напомнили ему о правилах, которые они проводили в жизнь, необходимые только потому, что другие могли бы воспользоваться первенством.

Он сошел с порога в комнату, с высоким потолком который пах сосной. Он всегда думал о нем как о прохладном воздушном аромате, кто-то решил заполнить этот горячий душный офис молодыми деревьями. Дальше вниз на один зал, были высажены деревья Алеизена, и еще дальше, фемсы росли прямо из камня. Компьютеры мигали в различных местах около деревьев, но только немного стульев в комнате были заняты.

Это было Контролем за Шаттлами в течение Периода № 889 и связь с Контролем времени в Периоде Один. Эти двести служащих здесь отвечали за то, что судно пошло в точное место и время, куда оно было запрограммировано пойти. Эта диспетчерская, среди других таких же в каждом Периоде, была сама душа и сердце общества, распространенного в течение почти миллиарда лет времени.

Дрикелю понравилась эта диспетчерская больше, чем в любом из других Периодов, в которых он работал. Ему понравились вид и теплое чувство. Люди здесь сделали это место удобным и радушным. Некоторые средства управления находились в арках, которые были вырезаны прямо в породе. Как на него, там было темно, депрессивно и холодно. Он не мог вообразить, как кто-то мог работать там.

“Эй, Дрикель, прошло много Реального времени”. Крупный человек, носящий высокий, метровый красный парик, поставил свой черно-бобовый, сахарно-водный стакан в грязь около сосны и протянул ему руку.

“Приблизительно тринадцать лет, Красный”. Дрикель переложил свою вместительную сумку в другую руку и вышел вперед, крепко пожимая руку Красного. Он забыл, как звучало его имя, когда здоровался с другим человеком. Красный был одним из его фаворитов.

Он получил свое имя от красных париков, которые любил, ведь он был мальчиком. “Вы молодо выглядите. Все еще живете в Первом, со всеми остальными?”, рассмеялся Красный.

“Ничего себе, какая память. Фактически, когда они продвинули меня, я перемещался в Восемь Семь. Искал себя место внизу, в южном Городе. Все еще переполненном, но не столь плохом как Один”. “Вы действительно должны попробовать глухую жизнь”, сказал Дрикель. Он уже прошел это.

“Моя жена говорила мне то же самое. Кто знает”. Красный пожал плечами и оглянулся вокруг. “Вы пропустили все волнение. Мы фактически имели сигнал Тревоги Времени выше нас этим утром”.

“Вы разыгрываете”, Дрикель не слышал о Тревоге Времени на всех его годах службы здесь. Неудивительно, что никто не работал. Это было реально памятным днем. “Что произошло?”.

“Удивительные нарушения”, ответил Красный. “Последнее, что я слышал четыре”.

“Четыре человека?”.

“Нет”, “Четыре нарушения, прежде чем они были отправлены Контролю. Один восемьсот уровней”.

Дрикель почувствовал, как холод пробежал по его спине. Восемьсот, это было чрезвычайно серьезно.

“Фактическое, физическое нарушение?”, спросил он.

“Больше чем один, если Вы хотите знать технические подробности”. У Красного в его обычно спокойных глазах промелькнула небольшая вспышка. Контроль за Шаттлом никогда не видел так много нарушений.

“Три Мусорщика-планеты попытались украсть шаттл Периода. Мы остановили их силой шестидесяти человек. Контроль переправил заключенных через нас назад к Первому без большой задержки”. “Но достаточной, чтобы вызвать еще два четыреста нарушений!”, вопил кто-то из-за спины. Ясно, группа обсуждала случай с тех пор, как это произошло.

Дрикель с изумлением покачал головой. Обратный выбор времени использовался редко, он очень опасен. Контроль, должно быть думал, что это экстренная ситуация. Он задавался вопросом, обнаружит ли он когда-либо детали. Но он сомневался относительно этого, продвигаясь через рассеянные группы в туннель и качая головой, когда какой-то человек предложил ему стакан. Красный шел с ним в ногу. Они не были действительно друзьями, но возможно они ими стали бы, если бы Дрикель был дружественным типом.

“Что возвращает Вас к хорошему, старому Восемьсот восемьдесят девятому?”, спросил Красный.

“Проблемный период, они хотят мою помощь”.

Красный огляделся вокруг, чтобы удостовериться, что никто их не слушал. “Я получил разрешение теперь f6r, на продолжительные работы. Я буду идти с Вами”. Они направились к дальнему концу большой комнаты, минуя столы и деревья. ” Вас направили в Заднюю комнату, ха?”. Задняя комната была частью высшей степени безопасности Контроля! Это было отделение Контроля, на которое он работал. Только очень немногие в каждом Периоде знали правду о ней — будущее в режиме реального времени. Это знание имело много причин быть столь запрещенным, в любом 500,000-летнем Периоде. Если бы знание Ближайшего будущего вышло, то это разрушило бы общество.

“Да”, сказал Красный, качая головой. “Иногда мне жаль, что они никогда не говорили мне весь будущий исторический материал. Я спал бы лучше, Вы знаете?”.

Дрикель знал. Но он достаточно долго работал, чтобы прекратить бояться Ближайшего будущего. Теперь он только жаловался на это сам себе, так как ему не разрешили обсуждать работу с любыми за пределами Задней комнаты. Красный остановился у простой двери, маркированной: НЕ нашей эры MMR совершенно секретно, и вставил ключ в пульт. После он поместил руку на пластину, на которой вспыхнул оранжевый маленький свет. Дрикель продвинулся и повторил процедуру. Поскольку свет вспыхнул снова, открытая дверь, эти двое мужчин переместились внутрь. Перед ними протянулась длинная каменная прихожая без художественного оформления. Здесь был обработанный холодом воздух. Дрикель задрожал, как всегда делал, когда вступал в Заднюю комнату.

“Вы вообще переходили период?”, спросил он, когда они прошли вниз в зал.

Красный кивнул. “Только однажды, прямо после Второго Исхода. У меня до сих пор кошмары о пустоте”.

Дрикель кивал. “Я перемещался спустя пятьдесят тысяч лет после этого. Я был там несколько раз. Там полностью ничего не стало, за исключением старых судов. Беспорядок, мусорщики-планеты с теми судами. Я возвратился к реальности очень уставший от этого”.

” Там живет вообще кто-нибудь?”, спросил Красный.

“Нет”, сказал Дрикель, когда они достигли конца туннеля и другой массивной открытой двери. “Слишком чертовски холодный и сухой воздух. В течение того времени оставлена вся планета”.

“Удивительно”. “Невероятно. Все уехали во время Второго Исхода, и они закрывают все шаттлы Периода”.

Дрикель посмотрел на Красного. Он увидел туже реакцию, которая прежде была и у него самого. Единственной успокоительной мыслью было то, что у Дрикеля было много пустого Реального времени, чтобы подумать о выборе. “Я имею в виду, думайте об этом, Красный”, сказал Дрикель. “Теперь мы можем жить где угодно во времени, и некоторые Периоды слишком прокляты и переполнены. Но если мы могли бы жить в тот же самый Период без людей, большинство из нас так и сделало бы. Размерные изменения, должно быть, походили на чудо, когда были обнаружены. Более чем два с половиной миллиона варианта выбора необитаемой планеты за Период. Если бы у Вас был такой выбор, то разве Вы не пошли бы и не жили бы в измерении, которое не было так переполнено? Или возможно полностью пустое? Предположите, иметь всю планету в своем распоряжении”.

“Мой ум, не может охватить другие измерения, не говоря уже о двух с половиной миллионах, из них”. “Я продолжаю думать, что, один из моих детей сможет перейти измерение, не говоря мне? Как я когда-либо смогу найти его?”

“Контроль сможет”, сказал Дрикель, хотя не был полностью в этом уверен.

“Это — то, для чего мы здесь”. “Добродетель”, сказал Красный. Но Дрикель мог сказать, что Красный верил этому еще меньше, чем он.

Оператор при исполнении служебных обязанностей была женщина, которая скрывалась за высоким воротником и прятала руки в длинных рукавах. Она все еще носила длинные узкие брюки, но на ее маленьких ногах резкие платформы выглядели ошеломляющими. Она очаровательно улыбнулась Дрикелю, когда тот представился.

Ее имя было Ноуги, и если бы он не отвечал на Тревогу, то возможно, провел несколько драгоценных Оперативных минут, рассматривая ее. Она работала одна в небольшой комнате с каменными стенами, которая пахла высокоплотной сахарной водой. Единственный, свисающий фем покрывал половину ее стола. Позади нее большая станция Контроля заполнила одну стену, другая стена была заполнена маленьким, подобным саням устройством, с обитым многоместным нераздельным сиденьем внутри. Личный шаттл скачка времени.

“Я получила другое распоряжение непосредственно перед тем, как Вы прибыли”, сказала Ноуги.

“На этой станции. Но это что-то вроде расстояния от пункта скачка времени”, кивнул Дрикель.

Те Мусорщики-планеты действительно были нетерпеливы. После первой Тревоги было несколько более серьезных событий.

“Как долго я буду в режиме реального времени?”.

“Пункт скачка времени — час после первой тревоги. Я попыталась получить разрешение доставить Вас ранее, но Контроль не дал добро по некоторым причинам”. Всегда инструкции, чтобы не волноваться о других вещах.

“Подземный шаттл все еще поддерживает то время?” спросил он. Ноуги покачала головой.

“Не факт. Но туннели, главным образом, все еще открыты. Вы получили личный транспорт, в случае провала?”.

Дрикель показал на пояс и поднял сумку. “Получил все мои стандартные уловки”.

“Такое впечатление, что Вы отправляетесь на экскурсию”, сказал Красный.

“Заставляют меня отрабатывать свою зарплату”. Дрикель опять обратился к Ноуги. “Каков источник вмешательства?”.

“Мы не уверены, но мы думаем, что есть Вакуумное судно на орбите над этой станцией, в пункте, куда Вы отправляетесь. Они могут иметь датчики, несовпадающие по фазе”.

Дрикель кивнул. “Хорошо, тогда я иду в это время и отпугивают их”. Он бросил свою сумку на оранжевый стул, затем сел около него, усмехнувшись Ноуги. ” Я должен знать что-то еще?”.

“Только мой Оперативный адрес”, ответила она. “Я закодирую его в Ваши файлы”.

“Если это дело получится, то Вы должны будете навестить нас”, тепло улыбнулся Красный.

Дрикель улыбнулся в ответ. Он справится, он проверял ее файлы. Открытый воротник интриговал, но обувь намекнула на некоторые ценности, которые он не имел. Он махнул рукой. Ноуги кивнула в ответ и нажала кнопку на своем пульте. Следующей вещью была чернота.

Он мягко выругал себя, когда возился в поисках на своем поясе. После очень многих лет в бизнесе было удивительно, что он забыл включить фонарь прежде, чем начать перемещение.

Кджэндерс присоединялся к трем различным семейным группам около старого шаттла, пытаясь притвориться, как будто он пришел вместе с ними. Если бы один из родителей посмотрел на него, то он ушел бы дальше. Маневр должен был выглядеть правдиво, но нельзя слишком перебарщивать. Ему удалось, держаться около шаттла и никакой оранжевый костюм даже не заметил его. Пока, так или иначе.

Он был едва лишь на расстоянии приблизительно в десять метров от шаттла, когда услышал шум. Взрыв волнения волной пробежал через него. Ему пришлось бежать через тротуар и прыгать на уже поднимающийся трап. Он тихонько проскользнул в одно из мест, поскольку дверь уже закрылась. Огни и треск прокатились по помещению. Эта старая вещь звучала так, как будто пыталась развалится в любую секунду. Он уцепился за край подлокотника, толстое старое дополнение, отделившееся под давлением его пальцев.

Самая трудная часть была закончена. Он проскочил триста тысяч лет туда, где ждало судно мусорщиков-планеты. Ему надо затеряться в толпе и затем выяснить путь на судно Мусорщиков-планеты. Старое судно поднялось, затем опустилось назад с мягким ударом. Вставши со своего места, ему пришлось отдирать части одежды от гвоздей, торчащих из кресла. Если бы ему удалось убежать от этого судна, то Контроль никогда не смог бы найти его. Он был бы абсолютно свободен. Но стоя около двери и готовясь медленно спуститься вниз с трапа, как будто он принадлежал здешнему периоду, он почувствовал взрыв холода, сухого холодного воздуха. Ему пришлось подтянуть свой закрытый воротник.

Завывал ветер и пыльная буря из песка слепила глаза. Он неловко вытер лицо, борясь с еще одной бурей в животе. Обычно, он слышал шум судов, унылый ропот бесед, прежде чем выходил из двери. Здесь приветствовал его только ветер. Они, должно быть, нашли способ заглушать звук. Он начал спускаться с трапа и остановился на полпути. Не было никаких людей.

Транспортный вокзал, был не чем иным как грудой щебня. Семьдесят процентов всех шаттлов были припаркованы в одном месте. И большинство из них было очевидно, слишком разбитыми, чтобы кто-либо смог ими воспользоваться. Он был пойман в ловушку в будущем, которое он не признавал. Он посмотрел вверх, ища судно Мусорщиков-планеты, но он ничего не увидел, кроме серого пасмурного неба.

7

Капитан Джейнвей кружила вокруг мостика, жалея, что у нее не было большего количества пространства, чтобы ходить и думать. Когда она достигла кресла капитана, то села и повернула свой собственный пульт к себе. “Г-н Тувок, Я хочу, чтобы Вы продолжали следить за тем гуманоидом. Я хочу знать, когда он вздыхает, каждый раз. Г-н Пэрис, я хочу, чтобы Вы еще раз просмотрели возможные проявления любых аномалий в области. Чакотай, можете ли Вы считать передачу команд наземным или плавающий в атмосфере судам. Я хочу ответы, люди”. Она самостоятельно управляя своим пультом, искала ответы. Короткий полет судна потревожил ее. Она подозревала, что судно было маскировкой для некоторого другого вида транспортировки. Возможно, его маленькое движение вызвало телепортацию или открыло куда-то проход.

“Капитан”, позвал Тувок, “гуманоид оставил судно и стоит на трапе. Я не знаю его намерения, и при этом я не знаю, что это за существо. Это, кажется, мужчина: высотой шесть футов, четыре дюйма, он не существенно отличается от других гуманоидов. У него действительно по восемь пальцев на каждой руке. Я подозреваю, что у него и восемь пальцев на каждой ноге”.

“Держите меня в курсе, г-н Тувок”, сказал Джейнвей. В настоящее время она не заботилась, человек ли это, восемь у него пальцев или восемьдесят пять. Она только надеялась, что он приведет ее к пропавшим членам команды.

“Есть подземные пещеры, Капитан”, докладывал Чакотай, “но они почти все разрушены. Ни одна из них не сообщается напрямую с поверхностью. Я просмотрел их и не нашел форм жизни. Подозреваю, что те подземные пещеры были однажды частью этого общества и разрушились в течение долгого времени”.

Джейнвей уже и сама пришла к тому же заключению. Суда на поверхности были также пусты. Насколько показали ее датчики, единственный гуманоидный мужчина, который прибыл на судне, был единственным живущим существом на Олкоелл.

“Капитан”, позвал Пэрис, с легким волнением в голосе, “там остаточные микроэлементы частиц хронитон вокруг всего судна”.

” Вы действительно уверены, г-н Пэрис?”.

“Бесспорно”. “Они прошли сквозь время”.

“Как Вы узнали это?”, спросила Джейнвей.

“Это — их след”.

Джейнвей проигнорировала этот ответ. Она сама исследовала небольшую площадь около судна, датчиками своего пульта. Эти все элементы были там, но очень крошечные. “Путешествие во времени? Г-н Тувок, это логично? Если эта культура может проходить сквозь время, то почему все в руинах?”

“Сомнительно, Капитан. У нас нет достаточно данных”.

“Действительно ли это возможно?”, спросила Джейнвей.

“Вполне, Капитан”. “Хотя мы должны исключить несколько возможностей, такие как хронитон частицы прибыли из другого источника, а не непосредственно из судна”.

“Путешествие во времени объяснило бы, как тот гуманоид оказался так быстро в их судне” вставил Пэрис.

Джейнвей повернулась к Чакотайю. “Какие-либо признаки наших людей?”.

“Ни одного”, ответил он. “Нет даже следов пребывания. Они не были никуда перемещены и там нет никаких других аномалий”.

“Г-н Тувок, наш друг двигается?”.

“Нет, Капитан. Он достиг конца трапа и остался там”.

“Хорошо”. Джейнвей возвратила пульт в его обычное положение. Она встала, коснулась волос, чтобы удостовериться, что все они были на месте, и сделала глубокий покорный вздох.

“Г-н Тувок, настройте транспортер на нашего друга и подымите его к нам, скажите команде безопасности оберегать его. После присоединяйтесь ко мне там. Я хочу, чтобы Вы сопровождали нас, Чакотай. Г-н Пэрис, мостик Ваш”. Она направилась к турболифту. У того гуманоида были бы ответы. И она хотела получить их.

Одна минута, он рассматривал пустынную станцию, следующая, он был в серой комнате. Койка была присоединена к стене. Три стены окружали его, четвертая смотрела на большую открытую область. Еще несколько комнат меньшего размера окружило эту.

Кджэндерс ценил теплоту. У него не было вещей для холодной планеты. Он уселся на койке со вздохом. Так или иначе, Мусорщики-планеты транспортировали его. Или кто-то еще. Даже притом, что они не использовали кабины, чувство было тем же самым, только медленнее. Он только надеялся, что не был пойман Контролем. Койка была немного коротка для его большого роста. Сев на край он коленями доставал почти к уровню груди. Тем не менее, Матрац был мягок и покрыт одеялом, сделанным из материала, который он не узнавал. Цвета в помещении были главным образом серый и серебряный, унылые цвета, которые принадлежали только учреждениям. Они оставляли его здесь в покое. Но он должен был найти выход. Он встал и пошел к центру комнаты. Но горячий барьер ударил его тело. Область появилась только тогда, когда он коснулся ее. Заключенный. Контроль нашел его. Дверь, которую он даже не видел, с шипением открылась. Он увидел стройную женщину, носящую красно-черную униформу и двух коротких мужчин, один из них с темной кожей и длинными ушами, другой с рисунками на лбу. Они все имели маленькие подбородки и носили волосы близко к черепам, в самой непривлекательной манере (даже не одна десятая метра в высоте!). Краснота их униформ была уныла и даже не доминировала в цвете. Он издал маленький вздох облегчения. Они не были служащими Контроля. Он не должен был искать судно Мусорщиков-планеты. Оно нашло его само.

Женщина приблизилась к силовому барьеру. Двое мужчин окружали ее. Кджэндерс подошел так близко к барьеру, как мог подобраться и посмотрел вниз на всех.

“Я — Капитан Вояджера, Кэтрин Джейнвей, Федерация Звездного флота. Кто Вы и что Вы сделали с моей командой?”.

Кджэндерс зевнул ей в ответ, затем заново подумал о своем положении. Так или иначе, он ожидал, что Мусорщики-планеты будут столь же рады видеть его, как и он рад видеть их. Но был неправ. Конечно, он был неправ. Он должен был убедить их позволить ему остаться.

Я — Кджэндерс. Я инженер на Олкоелл, Период Восемь восемьдесят девять. Я ничего не делал с Вашей командой”. Первая ложь прошла легко. И он надеялся, что не должен будет врать слишком часто.

“Период?”, спросил человек с острыми ушами. “Я предполагаю, что это является путаницей, так как это — все еще Период Восемь восемьдесят девять”.

Кджэндерс покачал головой.

“В настоящее время, я более обеспокоена тремя пропавшими членами моей команды”, сказала женщина. “Они были в судне, Вы прибыли сразу за ними”.

Он не мог лгать слишком много. Он никогда не был в состоянии держаться своей лжи. Это — была его проблема. “Высокая женщина с большим лбом, человек размером с ребенка со слишком большим количеством коротких волос, и человек который походит на одного из вас?”. Кджэндерс кивнул человеку с рисунком.

“Я слушаю Вас”, сказала женщина, кратким и деловым голосом.

“Я видел их прежде, чем я был пойман в ловушку на судне”, сказал Кджэндерс. “Они вышли, и я зашел, чтобы исследовать его. Оно было настолько старо”.

“Вышли куда?”, переспросила женщина.

“То есть, где”. “Триста тысяч лет назад. Все еще в Периоде Восемь восемьдесят девять, это и было проблемой. Контроль получил их. Я сожалею”.

“Контроль?”. “Какой Контроль?”.

“Контроль времени”, сказал Кджэндерс. “Ваша команда совершила восемьсот нарушений. Контроль должен действовать в этих случаях”.

“Триста тысяч лет?” пробормотал человек с рисунком.

“Объясните эти нарушения”, приказала женщина, игнорируя человека. “Они переместились внутри периода. А это строго запрещено. Фактически это Уголовное преступление”.

“Если они переместились в пределах Периода”, сказал человек со странными ушами, “и Вы видели их, как Вы говорите, в Периоде Восемь восемьдесят девять, и это — Период Восемь восемьдесят девять, тогда Вы совершали то же самое нарушение”.

Для Мусорщиков-планеты, эти люди были остры. Кджэндерс кивнул. “Но это было случайно… Я только хотел исследовать судно. Я никогда не видел таких как оно”.

“Это было случайно также для них”, сказала женщина. “Конечно, Ваш Контроль будет знать об этом”.

“Контроль не верит в несчастные случаи”, ответил Кджэндерс. Все шло, не так как он хотел. Он должен был завладеть их вниманием, и выйти из этой тюрьмы. “У Вас, оказалось бы, были бы еда или напиток? Прошло некоторое Реальное время, как я поел”.

“Г-н Тувок, оружие”, спросила женщина, человек с резкими ушами покачал головой.

“Ничего не регистрируется, Капитан”.

“Хорошо”. Она сложила руки за спиной. “Г-н. Кджэндерс, если мы освободим Вас и возьмем в жилой отсек, я хочу Ваше слово, что Вы ничего не сделаете нам или нашему судну”.

“Я ничего не сделаю”, сказал он, с честным шоком. “Я, конечно, не хочу возвращаться вниз на планету. Там пусто”.

“Это так”, сказала женщина. “Я оставлю Вас с г-ном Тувоком. Он и команда безопасности проведут Вас в офицерскую столовую. По пути я хочу, чтобы Вы нашли способ объяснить ситуацию, моя команда находится в беде, и я хочу найти способ, которым я могу помочь им”.

“Вы не можете помочь им”, ответил Кджэндерс. “Они с Контролем”.

“О, я помогу им”, уверенно произнесла женщина. “Вопрос состоит только в том, сделаю ли я это с Вашим сотрудничеством или без”. Она повернулась к человеку с рисунком. “Чакотай, Вы со мной”. Она развернулась и ушла, человек, которого она назвала Чакотай, последовал за ней.

Человек Тувок остался. “Вы лучше всего сотрудничали бы с нею”.

“Я так и собираюсь делать”, ответил Кджэндерс. Он глубоко вздохнул. Ему хотелось приключений. И приключения определенно начались.

“Мнение, Командующий?”, спросила Джейнвей, когда они ступили в коридор.

“Он не лжет о проблеме, команда находится в беде” ответил Чакотай. “Триста тысяч лет. Капитан, никакой корабль Звездного флота, никогда не уходил назад так далеко. Нам повезло пропутешествовать на несколько сотен лет”.

Джейнвей не хотела думать о фактическом расстоянии времени. Это было проблемой, о которой она будет волноваться позже. “Я знаю, Чакотай. Но у тех судов, очевидно, есть способность перемещаться. Я только хочу знать как”.

“Если мы обнаружим как, и что он говорит об их законах верно, мы будем в той же самой проблеме, в которой находится наша команда”.

“Я понимаю это”, ответила Джейнвей, подходя к турболифту. “Я отложу решение, пока не услышу больше о его людях. То, что я хочу знать, это Ваше мнение об этом человеке”.

Чакотай остановился около нее в лифте. Он улыбнулся ей одной из своих глубоких, проникновенных улыбок. Она знала, его мнения были всегда точны, и всегда стоящее.

“Он лжет. Не о важных вещах, а о себе. Мне не понравился его ответ на вопрос Тувока о законном нарушении”.

“Мне тоже он не понравился”. “Действительно ли он опасен?”.

Чакотай хмурился. ” Я не могу сказать наверняка. Я не могу вообразить кого-то целеустремленно пересекающего время в оставленной станции без оружия или средств защиты. Это придает правдоподобность его заявлению о несчастном случае. Но тот факт, что он как инженер, вошел в судно, которое неожиданно взлетело, звучит не правдоподобно”.

“Точно”, сказала Джейнвей. Лифт остановился, и они вышли. ” Чакотай, я хочу попросить Вас, в то время как он ест, понаблюдайте за ним. Если Вы лучше поймете его, сообщите мне. Я не хочу иметь кого-то опасного, свободно разгуливающего на моем судне, но я также не хочу кого-то просто так заключать в тюрьму”. “Я присоединюсь к Вам через несколько минут”. “Мне надо попросить Кери изучить те суда, отсюда. Теперь, когда мы знаем, что они могут пересекать время, я хочу выяснить, как использовать их, так будет легче. Возможно, у нас появиться собственное решение, без помощи этого человека — Кджэндерса”.

Чакотай кивнул, “Я надеюсь, что так”. “Поскольку мне не нравится это название — Контроль”.

К тому времени, когда Джейнвей прибыл в беспорядок чиновников, который уже ел Кджэндерс. Перед ним стоял стакан синтезированного пива и одно из блюд Ниликса, очевидно, подготовленное кем-то из учеников Ниликса. Чакотай сидел с одной стороны от Кджэндерса, Тувок с другой. Охрана стояла вне двери. Если бы Кджэндерс захотел попробовать что-нибудь сделать, то у него возникли бы огромные затруднения.

“Капитан”, позвал Кджэндерс, махая вилкой с красно-зеленой бурдой на ней. “Ваши друзья Чакотай и Тувок объясняли предназначение этого судна. На Олкоелл у нас не было военной структуры во многих Периодах, но у нас тоже есть бюрократия. Они уверяют меня, что эта система более эффективна”.

“Тувок.” Джейнвей усмехнулась ему, когда села. “Я думала, что Вулканцы не лгут”.

“Капитан”, поднял бровь Тувок, “Я твердо полагаю, что система Звездного флота эффективно разработана…”.

“Я разыграла Вас, Тувок”.

Тувок впился в нее взглядом. За время, проведенное в человеческой компании, он привык высушивать юмор, даже практиковался в высказываниях, но когда проходило время, он воспринимал каждое заявление буквально.

Джейнвей бездействовала за столом.

Еда Кджэндерса пахла Талаксианскими специями и брокколи. Ее живот рычал. Прошло немало времени, с тех пор как она поела. Пройдет, вероятно, вероятно еще больше, пока она не получит другого шанса перекусить. Но она действительно не хотела делить любую трапезу с возможным заключенным.

“Вы не обедали, Капитан?”, спросил Кджэндерс, съедая бурду со своей вилки.

Она покачала головой. “Пожалуйста, продолжайте. Я не хотела прерывать Вас”.

“Ну”, сказал Кджэндерс с набитым ртом, “говорили они мне здесь о системе ранжирования, и я рассказывал им о бюрократии, но не упоминал, как это появилось. Я думал, что лучший способ поведать об этом, это ответить на Ваши вопросы, Капитан, чтобы дать Вам краткую историю, а не всю с начала. Тогда, если что-то не ясно, Вы могли бы спросить меня, и я мог бы разъяснить, так лучше всего.

“Прекрасно”, его история должна быть короткой. Она не хотела проводить драгоценное время, изучая незначительные факты.

Кджэндерс сделал глоток пива и улыбнулся ей. Потом откинулся назад на своем стуле. “Приблизительно две тысячи Реальных времен и несколько лет назад, команда ведомая человеком по имени Кэкстона, обнаружила путешествие во времени. Они очень быстро узнали, что границы временной рамки могут быть изменены малейшим вмешательством. Это вмешательство вызвало серьёзные проблемы. Так в те первые годы, очень маленький круг сильных людей знал, что мы могли путешествовать во времени”.

“Ваша культура выходила в космос?”, спросил Тувок.

“Немного”. “Мы испытывали затруднения из-за плотности населения. Но муниципалитет, даже тогда имел тенденцию выбирать место и жить там, где они хотят. Они защищали бы то место до смерти и не имели бы никакой настоящей причины, чтобы оставить его. Космический полет забирал огромные ресурсы, чтобы добраться куда-нибудь, никто не хотел этим заниматься. Тогда, когда ранние суда взрывались, из-за плохого дизайна и подготовки, космические полеты потеряли свою поддержку”.

“Тувок”, обратилась Джейнвей, “Я нуждаюсь в информации, которая могла бы помочь вернуть наших людей. Ваше увлечение этой культурой понятно, но прямо сейчас я не хочу обходных путей. Продолжите, г-н Кджэндерс”.

Кджэндерс смотрел на то, что, казалось, было возбужденным взглядом на Тувока. “Хорошо”, продолжал Кджэндерс, “Кэкстон и его друзья в правительстве, наконец решили, что пространство было и непопулярно и слишком опасно, но вся история планеты была большой открытой детской площадкой. Олкоеллу более чем девять миллиардов лет. Более чем пять миллиардов тех лет было способно к поддержке наших потребностей. Однако мы развились на планете только в течение приблизительно полумиллиона лет или около этого”.

“Таким образом, люди начали возвращаться назад во времени?” спросил Чакотай.

“Фактически, они начали жить во времени. Кэкстон и его команда разделили всю историю планеты, в перед и назад на куски. Каждые пятьсот тысяч лет назван Периодом”.

Джейнвей кивнула. Так вот что такое Период. Кджэндерс упомянул его, когда прибыл. И несмотря на то, что команда была тремястами тысячами лет в прошлом, они все еще были в том же самом Периоде.

“Наша система датирования является немного запутанной, так как мы не изменяли наш Оперативный календарь, когда обнаружили путешествие во времени. Вместо этого каждый Период следует за Оперативным календарем, основанным на нашем старом календаре”.

“Когда Вы обращаетесь к Реальному времени”, спросил Чакотай, это означает линейное время. Прямо сейчас, Вы являетесь существующим в режиме реального времени”.

“Точно”, подтвердил Кджэндерс. “Мы можем путешествовать на сотни тысяч или даже миллионы лет, но мы живем нормальную Оперативную продолжительность жизни. Которая длится для нас, приблизительно сто лет”.

“Поправьте меня, если я понимаю это не правильно” сказала Джейнвей. “Каждый Период — длиной пятьсот тысяч лет. Годы в пределах тех пятисот тысяч, управляются хронологически. Таким образом, первый год в первом Периоде отстоит на пятьсот тысяч лет дальше от первого года во втором периоде”.

“Точно”, подтвердил Кджэндерс. “Система немного перепутана, потому что первые Периоды были настроены прежде, чем Кэкстон и его люди обнаружили, что некоторые Периоды плохи для посещений. Они определили те времена Пери[1] как Красные Периоды. Никто не может посещать их. Даже перемещение камня в те Периоды могло бы изменить курс истории. У нас есть и мы путешествуем в Черные Периоды, 99 разрешенных Периодов, где мы можем коснуться чего-либо, на свой выбор”.

Тувок сложил свои пальцы и поднес их к губам. ” Тогда это эффективно устраняет все парадоксы времени”. “Я предполагаю, что Красные Периоды компенсируют Периоды важного биологического изменения. У Черных Периодов есть достаточно длинные промежутки бездействия, если человек изменяет что-то в первом году, первого Черного Периода, это не оказывает никакого воздействия на первый год, второго Черного Периода”.

“Браво”, похвалил Кджэндерс.

Джейнвей было достаточно теории. Она хотела чего-то, что могла бы использовать в помощи Торрес, Киму, и Ниликсу. “Какова сегодняшняя дата, как Вы считаете ее в режиме реального времени?”

“Я не знаю точно, как я упоминал, я не планировал свою поездку сюда. Я предполагаю, что это — приблизительно триста тысяч сто, плюс-минус несколько лет, Период Восемь восемьдесят девять”.

Джейнвей кивнула. “И где точно мои люди в Ваших Оперативных годах?”.

“Три тысячи семьдесят одно Реальное время, Период Восемь восемьдесят девять. И это — их проблема”, сказал Кджэндерс. “Они не проскочили достаточно далеко. Перемещения в пределах Периода запрещают. Это произошло здесь первый раз, за все время которое я знаю”.

“Таким образом, Вашим людям не разрешают видеть краткосрочные контракты”, сказал Тувок.

“Или краткосрочное прошлое”, поправил Кджэндерс.

“Это важно?” Чакотай спросил.

“Это предотвращает финансовые преступления сквозь время”…

Тувок продолжил. “Это также препятствует тому, чтобы человек убил своего собственного дедушку и все другие стандартные парадоксы времени. Другими словами, когда эти люди садятся на эти суда, они только перемещаются не менее чем на пятьсот тысяч лет”.

“Это кажется довольно важным”, сказала Джейнвей. “Неудивительно, что Ваши люди защищают это так жестоко. Что происходит с теми, кто перемещается внутри Периода?”.

“В школе, мы использовали метафору, чтобы описать суда. Метафора — Кэкстон и ясно датированный, но она могла бы работать и для Вас. Так как он принадлежал обществу, которое смотрело на Прыгающую планету”

” Прыгающую планету?” переспросил Чакотай.

Кджэндерс пожал плечами. “Это — то, как называют Вашу форму путешествия. Это очень хорошо не очень понято.

Джейнвей подавил вздох. Она поняла заинтересованность своих офицеров и разделяла ее, но чем больше она слушала Кджэндерса, тем больше она начинала беспокоиться о своей пропавшей команде. “Продолжайте, г-н Кджэндерс”.

“О, да. Как я уже говорил, Наше общество подобно Вашему, Вы могли бы оценить его описание”.

Он объяснял, что каждое судно как бы передвигается на рельсах между периодами времени. Конечно, нет никаких рельсов, но он пытался объяснить новую форму путешествия культуре, которая ездила на рельсах к предписанному пункту каждый день.

“Так как каждое судно физически управляется строго по линии между периодами времени, путешествие в единственном Периоде очень и очень редко, оно возможно только с разрешения Контроля”. Кджэндерс окинул взглядом свою аудиторию и затем снова сосредоточился на Джейнвей. “Я не слышал ни о ком, делал это при моей жизни, но я действительно знаю, что наказание за это нарушение — смерть. Я сожалею”.

“Смерть!”, воскликнула Джейнвей. У нее было плохое предчувствие об этом.

“Это было бы логично”, спокойно произнес Тувок. Он изучал пораженный пристальный взгляд Джейнвей. “У любого перемещающегося в пределах Периода была бы возможность порождения парадоксов или изменения границы временной рамки, достаточная чтобы разрушить всю культуру”.

Кджандрс кивнул. “Это — то, что преподается как основа, в самых ранних классах наших школ. Нам перемещающимся за пределы Периода, невероятно само предположение относительно перемещений внутри. Фактически, только этого является злостным кодовым нарушением. Когда Ваша команда была разоблачена, вызвав настоящее движение и затем, когда попытались убежать, они вовлекали себя в еще большие проблемы”.

“Как?”, спросила Джейнвей, боясь услышать ответ.

“Они отказались пойти мирно с охраной контроля Времени, когда они попытались убежать назад к шаттлу, который привез их, они вызвали Тревогу Времени”.

“Тревога Времени?”.

“Охранники контроля Времени были вынуждены переместиться во времени прямо к пункту, прежде чем они добрались до судна. Возбуждение Тревоги Времени, также наказуемо смертью”.

“Но Вы видели их живыми?”, спросила Джейнвей.

Кджэндерс опять кивнул. “Когда я уехал, они сопровождались, чтобы передаться Контролю временем, в Период Восемьсот восемьдесят девять. Мое предположение, они будут изъяты оттуда, чтобы утвердить, что время управляет Штабом”.

“Когда это было бы?”, спросил Тувок.

“Это находится в режиме реального времени в Первом Периоде” сказал Кджэндерс.

Уравнение фактически сформировалось в голове Джейнвей. Ее команда существовала (889 X 500 000) плюс 300 000 лет в прошлом. “Это составляет четыреста сорок четыре миллиона лет”, сказала она, почти мгновенно. Она не могла воспринять это число. В нем было немного больше нолей, чем могло поместиться в голове.

Тувок позволил своим рукам резко упасть на стол. Он склонился к Кджэндерсу. “Вы кажетесь довольно спокойными для человека, который случайно избежал смерти”. “Я предполагаю, что Вы подпадаете под те же самые законы как наши коллеги”.

Кджэндерс посмотрел на Тувока пораженным взглядом. “Да, но я больше не нахожусь на Олкоелле”.

“Контроль может найти его здесь”. Чакотай бросил знающий взгляд на Тувока. Это — то, почему Вы здесь, г-н Кджэндерс? Избежать Контроля?”

“Вы перенесли меня на судно”, Кджэндерс нервно возил вилкой по тарелке. “Я предполагаю, что был невнимателен. Человек действительно должен сказать спасибо людям, которые спасли его жизнь”.

8

Если бы Торрес не знала, что она проделала путь более чем на четыреста миллионов лет в прошлое, то она не была бы в состоянии на первый взгляд понять это. Двери шаттла открылись в ангар, удивительно подобный тому, который находится до сих пор далеко в будущем.

“У Вас люди действительно нет глаза для внутреннего художественного оформления, не так ли?”, спросил Ниликс у охраны, которая сопровождала им сюда. Но она, как обычно, проигнорировала его.

Ким последним сошел из шаттла. Он посмотрел на Торрес, с паникой, заставляющей сиять его темные глаза.

Но все же он стоял прямо, у него был вид, как будто он вышел из шаттла Звездного флота где-нибудь на базе около Земли. Самые первые охранники сопровождали их по трапу. Другие охранники следовали на некотором расстоянии сзади. Торрес принюхалась к воздуху, чтобы выявить отличия вкуса или температуры, но в этой подземной пещере чувствовалось все тоже самое как прежде. У воздуха был вкус обработки, и температура была поднята слишком высоко. Женщина ждала их у основания трапа. Ей сложили фиолетовые волосы в конус, который простирался на полтора метра вверх. К счастью, у нее осталось некоторое расстояние между кончиком прически и потолком. Она носила облегающий комбинезон из солнечного белого материала, и у нее была фиолетовая обувь, которая была на заостренной платформе, почти метровой высоты. Драгоценности искрились в ее волосах.

“Я сопровожу их дальше отсюда”, сказала она первому охраннику. “Вы получите благодарность. Я уже поместила это в Ваш отчет”.

“Спасибо, Кванер”, ответил охранник. Он кивнул другим оранжевым костюмам, и они все поднялись назад в шаттл.

“Вы должны спуститься с трапа”, сказала Кванер Торресу, Киму, и Ниликсу. “Если Вы не хотите быть сброшенными с шаттла, когда они будут возвращаться к Восемь восемьдесят девять”.

Торрес отвела их от трапа на твердый пол. Кванер выглядела отлично уравновешенной на своей абсурдной обуви.

“Добро пожаловать, что означает, что время управляет Штабом. Я — Кванер, помощник Ролика. Он будет расследовать Ваш случай”.

“Он будет в состоянии помочь нам?”, спросил Ким.

“Просите помощи?”, улыбнулась Кванер. “Вы не должны попросить помощь, но Вы должны быть благодарными за любую доброту, которую Вы получаете”.

“Это не в моем характере, чтобы быть благодарным, когда Вы собираетесь Нас наказать”, возмутилась Торрес.

Ким коснулся ее руки. Ниликс подпрыгнул к женщине, как будто пытался успокоить ее. “Ваша прическа”, произнес он, говоря быстрее, чем обычно, “напоминает меня о захватывающей прическе, которую я видел на экскурсии семнадцать лет назад. У нее были блестящие драгоценности и немного золота, которое переплеталось с ней, но она была белой и не столь высокой как Ваша. Вы окрашиваете волосы, или Вы имеете свой, природный цвет?”.

Кванер подняла тонкую, восьмипалую руку к своим волосам. “Это — эксперимент”, мягко произнесла она. “Вам нравится прическа? Ролик сказал, что предпочитает синий цвет”.

“Фиолетовый цвет изумительно подходит к Вашим глазам”, продолжил Ниликс.

Она улыбнулась. “Вы должны, придержать Ваше очарование для Ролика”.

“Это принесет нам пользу?”, спросила Торрес.

Кванер пожала плечами. “Не много может помочь Вам в этом деле”. Она повела их из ангара в длинный коридор, который был точно такой, который они видели в Периоде 889. Этот коридор, тем не менее, был заполнен цветущими растениями. У некоторых были ярко-синие зародыши, у других были черные, их аромат был богат и остр, напоминая Торрес мазь, которую ее мать Клингонка имела обыкновение использовать, полируя свои нагрудники. Коридор вывел их в офисный комплекс, заполненный большим количеством цветущих растений, столов и людей, носящих нелегкие обмундирования похожие на Кванер. Обувь и волосы были самыми возмутительными частями. Казалось, что все, что лишило возможности ходить, было популярно здесь.

Кванер постучала в то, что было похоже на каменную стену три раза, своим маленьким кулачком правой руки. Вся стена открываясь скользнула в сторону, показывая офис почти на половину меньшего размера, чем тот через который они только что прошли. Один человек сидел позади длинного черного стола. Он, казалось, был в своих последних двадцатых годах. У него были каштановые волосы, которые касались его воротника, усов, и удивительных защитных очков. Компьютеры, рассеянные бумаги, и стеки фотографий покрывали окружающие столы. Стулья были ярко-синего цвета. Волосы Кванера сочетались со всей комнатой. Здесь было много книг стоящих на старинных стеллажах, которые давали комнате запах стареющей бумаги. “Спасибо, C–C,” сказал Ролик, мягким голосом.

Она кивнула в признании и отступала назад за двери.

Торрес не стала ждать пока дверь закроется, она подошла к столу, оперлась на него обеими руками и склонилась к Ролику. “Я устала от людей, которые не могут помочь мне, кто цитирует инструкции, которые я никогда не слышала, кто обвиняет меня в преступлении, я говорю согласно своему родному обычаю”.

Ролик снял свои защитные очки, протер глаза и откинулся назад на стуле, маленькая ухмылка заиграла на его лице. “Добро пожаловать в Период Один”.

Торрес еще больше нахмурилась, “Мне здесь не рады. Я не ощущаю гостеприимства. И я не хочу Ваши поздравления”.

Ким коснулся ее руки. “Расслабьтесь”.

Зло посмотрев, она избавилась от его руки. Было не время для того, чтобы разводить эту идиотию. “Вы похожи на кого-то важного”, опять обратилась она к Ролику. “Я хочу знать, можете ли Вы возвратить нас к нашему судну”.

“Это Прыгающее через планету судно висит на орбите над центральной станцией в Периоде Восемь восемьдесят девять?”. Ролик говорил с небольшим протяжным произношением, тщательно выбирая слова.

“Наше судно не прыгает”, гнев, который она сдерживала, начинал просачиваться через края. Возможно, воспоминания о матери Клингонке подхлестывало ее. “Оно летает. Через пространство. Из того, что я могу сказать, у нас есть возможность перемещаться в физическом пространстве. Мне не нравится путешествовать в течение времени. Отошлите нас назад к нашему судну, и мы не будем снова беспокоить Вас”.

“Я хотел бы помочь Вам…”, сказал Ролик и поставил свои защитные очки на столе опасно близко к кулакам Торрес. Защитные очки были крошечными, с золотыми дужками вокруг прозрачных линз. “Однако я не могу. Пожалуйста, присядьте”.

“Лейтенант”, позвал Ким. “Беланна. Пожалуйста. Давайте сделаем, как он говорит”.

Торрес сопротивлялась желанию зарычать на человека. Она села на край ближайшего стула, готовая действовать при малейшей провокации. “Хорошо”. “Скажите мне, почему Вы не можете отослать нас назад”.

“Откровенно говоря, лейтенант, это удача что Вы вообще здесь. Центральный Адвокат контроля будет рассматривать Ваш случай, потому что Вы — Мусорщики-планеты. Позвольте мне указать, что это — очень хорошая вещь. Обычно граждане, которые нарушают законы, захватываются и наказываются прямо на месте, без разбирательства”.

“Мы не имели ни малейшего понятия, что нарушаем любые законы, когда прибыли сюда и мы все еще не уверены, какие законы были нарушены”. “Я уверена, что мы можем прийти к своего рода взаимопониманию, если Вы позволите нам вернуться к нашему судну”.

Ролик выпрямился на стуле, “Я пугаюсь Вашего невежества в знании закона, этому нет никакого оправдания”. “И я ничего не могу сделать при этом. И также я не могу возвратить Вас обратно к Вашему судну. Однако Я могу ответить на любые Ваши вопросы”.

Вопросы? У Торрес была тысяча вопросов. Она собиралась задать их, когда Ниликс усмехнулся и поднял руки в маленьком примирительном жесте. “Они продолжают упоминать наказание”, произнес Ниликс. “Теперь, я ничего не знаю о Вас, и я насколько обеспокоен, другими словами, мне немного неприятно. Возможно, если бы мы знали то, с чем сталкиваемся, то были бы в состоянии привести наше поведение к чему-то подходящему для Вашей культуры”.

Ролик коснулся своего монитора, “здесь говорится, что у Вас, по крайней мере, первый раз — восемьсот нарушений, второй раз — четыреста нарушений”.

“Они сказали, что собираются отказаться от них!”, воскликнул Ниликс.

“… и еще возможные шестьсот нарушений”, вздыхая, продолжил Ролик. “Шестьсот нарушений — проступки. Но другие, я боюсь, уголовные преступления”.

“Что это означает”, спросил Ким.

“Серьезное наказание”, ответил Ролик. “Восемьсот нарушений указывают на временное вмешательство”.

“Мы все продолжаем слышать про эти восемьсот нарушений”, сказал Ниликс. “Только скажите нам, что мы сделали, пожалуйста?”.

“Ваши восемьсот нарушений, были совершены при перемещении в пределах Периода, который подпадает под определенный класс инструкций, которые разделены на два вида, с намерением и без”.

“Мы не намеревались перемещаться сюда”, возмутилась Торрес.

“Я знаю”. Ролик уставился на монитор. “Вы продолжаете оправдываться в некоторых нарушениях, но это действительно не имеет никакого значения, за исключением Ваших некоторых проступков, наказание остается тем же самым”.

“И что это за наказание?”, спросил Ниликс.

“Смерть”.

Слово на мгновение повисло в обработанном воздухе. “Смерть?”, переспросила Торрес.

Ролик кивнул. “Никаких исключений. Восемьсот нарушений — наиболее тяжкие из возможных преступлений”.

“Большинство культур считают убийства наиболее тяжким преступлением”, начала взрываться Торрес.

“Это еще хуже, преступления караемые смертной казнью — перемещения в пределах Оперативного периода. Достаточно меньше ста нарушений, и у них будет отличающиеся наказания”.

“Что может быть хуже, чем убийство?”, задал вопрос Ниликс.

“Временные беспорядки”, был ответ Ролика. “В неправильных руках они могут привести к геноциду, полному разрушению нашей культуры, или полному уничтожению нашего мира”.

В третий раз за этот день дыхание оставило тело Торрес. “Мы не сделали ничего из этого, не так ли?”.

“Мои отчеты показывают обратное”, сказал Ролик. “Вы действительно совершали восемьсот нарушений. Мы не можем изменить это”.

Круги в пределах кругов в пределах кругов. Торрес могла только терпеть инструкции Звездный флот. Эта бюрократическая демагогия сводила ее с ума. “Хорошо, допустим Мы совершили некоторое ужасное преступление, но оно, так или иначе, связано с Вашей территориальной культурой. Вы должны объяснить Нам структуру Вашей культуры, преступление, нашу причастность к этому, и язык, мы — “Мусорщики-планеты”, что это означает”. Она скрестила руки и впивалась в него взглядом с бравадой, которую она не вполне чувствовала.

Ролик улыбнулся ей и кивнул. “Я попробую”.

“Пожалуйста”. “И если Вы планируете убить меня, то Вам лучше объяснить все это, будь Вы прокляты”.

9

Дрикель отдал предпочтение большому фонарю, который он принес. Аккуратно, он вынул фонарь из своей сумки. Щелкнул на выключателе, и поток света заполнил черные как смоль стены пещеры, заставляя себя чувствовать неясно одиноким.

Обычно он никогда не чувствовал себя таким одиноким. Все же здесь он бывал, во времени которое ненавидел, только он и его сумка со всеми необходимыми вещами. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы прочувствовать свои ощущения. Каждое перемещение во времени вносило немного исправления. Поскольку он становился старше, тело приспосабливалось менее быстро к изменениям в температуре и влажности. Не говоря уже о других врожденных проблемах, тоже подвергшихся изменениям. Эти старые пещеры Контроля были абсолютно сухими и пыльными, так что любое быстрое движение, подымало в воздух облака затрудняющей дыхание пыли. Он медленно поворачивался, изучая остатки старого офиса. Вокруг были все еще некоторые глиняные горшки, где когда-то росли деревья и цветы. Остатки стола рассыпались по полу, пропуская сквозь себя остатки провода, похожие на серых змей. Даже притом, что он знал, что это место было оставлено, потому что его люди сочли размерную перемену более интересной, чем простое путешествие во времени, он все еще считал пустые пещеры похожими на привидения. Возможно, это было оригинальным вдохновением, для его поведения как Сторожа.

Он направил луч фонаря к коридору. Стена справа осела, вызывая огромный оползень, который задел и потолок. “Замечательно”, сказал он себе. Его собственный голос отозвался эхом, пока оно не стало настолько слабым, что он больше не мог услышать его. Ему пришел на ум вопрос, как далеко расходятся эти колебания? Было очень удивительно, что большинство этих старых пещер все еще были доступны, после столь долгих лет. Они были построены одновременно. Он только надеялся, что они были достаточно тверды, чтобы устоять, пока он не выберется из них.

Он подвесил свою сумку на плечо и подвинул фонарь в сторону, чтобы не ослепить себя, когда начал двигаться через главную комнату. Облака пыли вздымались с каждым его шагом. Он нашел старое магнитное туннельное устройство — поезд, он помнил, это было на карте.

Прошлый раз, когда он переместился в этот Контроль, это было, Реальное время, более чем двадцать лет назад, он вышел на поверхность из палаты времени меньшего размера в Задней комнате. Ему пришлось ловить мусорщиков, которые переместились вперед к 1106 спустя дни после Второго Исхода. Их было шестеро, мусорщиков было легко испугать и направить назад к ихнему Реальному времени, без каких-либо проблем. Они были очень религиозны и он сыграл на этих страхах, как профессиональный музыкант Алькахап.

Десятью годами ранее, маленькое судно Мусорщиков-планеты, пытающихся спастись, инициировало другую тревогу в этом Периоде. После того, как на протяжении дня вокруг них появлялось и исчезало оборудование и металлы, когда они попытались работать, они оставили орбиту. Мусорщики-планеты, когда сталкивались с огромным призрачным портом как этот, легко поддавались влияниям страха. Во всех его годах выходки, подобные призраку, еще не подвели его.

Он изучил старую магнитную дрезину, которая была припаркована около открытого туннеля. Она была маленькой, продолговатой формы как пуля, сделана из некогда блестящего металла. Теперь, однако, дрезина была похоронена в пыли. Он тщательно вытер пыль со стороны входа и взялся за ручку, потянул и чуть не упал! поскольку ручка, оторвавшись осталась в его руке. Вздохнув, он заставил частицы пыли плавать вокруг себя. Было бы хорошо проехаться вместо того чтобы тащить себя на десятикилометровую прогулку и полукилометровый подъем через темноту. Мечты — мечты. Прошло слишком много лет, даже в таком сухом климате как этот, с тех пор как был последний раз обслужен этот шаттл. Ну, он никогда не был против хорошей разминки. Бросив ручку в пыль, он ступил в туннель.

Первая половина туннеля шла почти под углом сорок пять градусов. Он вспотел и покрылся пылью прежде, чем пошел даже часть этого расстояния. Ему пришлось остановиться, позволяя пыли медленно оседать вокруг и позади себя.

“Это глупо”, вслух произнес он, вытирая грязь со лба. По всем инструкциям для Сторожа — должно всегда использоваться естественные виды транспорта, когда они доступны, (Инструкции сторожей, Раздел 4 221, Статья 96), но грош-цена тем инструкциям, когда он был и грязен и опустошен. Дрикель открыл сумку и достал контрольную панель для своего личного транспортера. Часть циркулирующей пыли, наконец проникла в его горло и начала душить в приступе кашля, который поднимал еще больше пыли от потолка и стен. Смутно он осознавал, что усугубляет положение. Наконец ему удалось задержать дыхание, подавляя любые позывы кашля, которые угрожали поднять новый фейерверк пыли, пока она не успокоилась настолько, чтобы быть похожей на туман, циркулирующий в искусственном освещении. Только после этого он заставил себя медленно дышать, обещая себе глубоко и хорошо прокашляться, когда достигнет поверхности. Он со щелчком открыл пульт управления транспортера на своем поясе. После открыл пульп для личных щитов невидимости, расположенных с другой стороны пояса. Только Сторожам и сдерживающей полиции разрешили щиты невидимости (Инструкции сторожей, Раздел 66 719, Статья 2), за который он был благодарен. Если бы средний Олкоеллеанец знал, что свойства невидимости существовали, это чрезвычайно осложнило бы его работу. Однако невидимость не была прекрасна. Для фракции 1108/2, он не был застрахован, когда достигнет поверхности. Щит не транспортируется, а включается в то же самое время, когда идет восстановление. Они еще не решили эту проблему. Или по крайней мере еще не дали решение ему. Он должен был рискнуть этим, Мусорщики-планеты не смогут видеть его. У них редко были датчики, что очень хорошо, и даже если бы они заметили, он мог бы почти мгновенно ретироваться.

Он ударил кулаком кнопку транспортера и следующая вещь, которую он почувствовал, была холодная буря из ветра и песка, бьющая его лицо песком как язвительными градинами. “Замечательный климат”, сказал он, отворачиваясь от ветра и активируя свой щит невидимости. “Я почти уже начинаю любить пыль”. Он достал и надел свое пальто, затем прижал кепку вниз по голове и поставил пару защитных линз, чтобы защитить свои глаза от летающего песка. Окинув быстрым взглядом все разбитые старые шаттлы времени, он направился устойчивым темпом к тому месту, где приземлились Мусорщики-планеты.

Джейнвей сидела позади стола в своем кабинете, экран персонального компьютера показывал судно, которое забрало от нее команду высадки. Она удалилась сюда, чтобы изучить варианты и рассмотреть ситуацию, думать обо всем, что рассказал им Кджэндерс. Как и Чакотай, она не доверяла Кджэндерсу. Но он, казалось, говорил правду об обществе Олкоеллеанцев. Тувок и Чакотай совершили нападки, поставив ударение на главной проблеме. И все же Кджэндерс казался очень беззаботным по отношению к своему собственному возможному смертному приговору. Она ограничила его передвижения каютой, пока не узнает большего. Откинувшись назад на стуле, она посмотрела в иллюминатор, ее кабинет был не в состоянии успокоить нервы. Снаружи блестела планета Олкоелл и даже притом, что она не видела сотни тысяч шаттлов на поверхности, она могла представить их, выстроенных в линию, в своих четких рядах. Иногда она чувствовала себя полностью как в море, в этой части галактики.

Доверие к Ниликсу только доказало эту эффективность на пятьдесят процентов. Он получил их, помогая время от времени, влезать в проблемы таща всех остальных за собой. Она только надеялась, что он будет в состоянии снова затаскивать их в проблемы, потому что это означало бы, что он вернулся на борт. У нее не было времени, чтобы проведать Кес. Небольшую, симпатичную Окампа. Джейнвей знала, что она будет испытывать затруднения, зная, что Ниликс был далеко в прошлом.

Вызов Тувока прервал ее размышления.

“Капитан”, сказал он. “Я имею…, его голос внезапно прервался, но связь оставалась открытой.

Любопытно. “Что произошло, г-н Тувок?”, спросила Джейнвей. Она наполовину поднялась со своего места, готовясь идти на мостик.

“Простите меня, Капитан”, ответил он. “В течение секунды мои датчики зарегистрировали форму жизни на поверхности планеты. Гуманоид, приблизительно десять километров от места, где исчезла команда. Потом он исчез без следа”.

“Есть ли проблема с датчиками, г-н Тувок?”.

“Я так не думаю, Капитан. Это было почти так, как будто гуманоид скрылся”.

Вздохнув, Джейнвей продолжила. “Перенастройте датчики и продолжите слежение. Если тот гуманоид скрылся, то он и обнаружится однажды, устройство маскировки не может работать вечно. Он все равно скоро засветится снова”.

“Я работаю над этим, Капитан”.

“Хорошо”, сказала Джейнвей и отключила связь. После она вызвала Чакотайя и попросила, чтобы он присоединился к ней в ее кабинете. Вариантов было мало, и она столкнулась с некоторыми проблемами. Капитан должна найти свою пропавшую команду, так же как сконцентрироваться на сохранении судна в хорошем состоянии. Она не может думать о том, как хорошо функционировал бы Вояджер, если бы Торрес никогда не вернулась. Кери был хорошим инженером, но Торрес блестящий специалист.

Дверь в кабинет с шипением открылась и вошел Чакотай. “Вы хотели видеть меня, Капитан?”.

Она кивнула. “Я полагаю, что наш гость дал нам неполную информацию. Я отказываюсь послать другую команду вниз на поверхность планеты, но я не вижу выбора в данном вопросе, не так ли?”.

“Тщательное изучение шаттла времени было бы, как мог бы выразиться Тувок, логическим поступком”.

“Кого бы Вы предложили?”, спросила Джейнвей.

Она пробежала глазами по списку команды. Понимание того, что кто-то из них мог бы не возвратиться, заставило ее заново оценить всех на судне. Ни один из них, не был обязан это делать. Ей повезло. Даже притом, что она была в семидесяти пяти годах от дома, она застряла здесь с превосходной командой. Она думала о своей кандидатуре, но знала, в то время как ее научные знания были ценны, ее способности капитана были больше востребованы здесь.

“Выбор очень трудный”, произнес Чакотай, “но я также уделил этому некоторое внимание. Сеска — превосходный, самостоятельный инженер. У Тувока есть знание, которое могло бы помочь. Я полагаю, что он был бы хорошим выбором для поисковой команды. Я также чувствую свою обязанность сообщить Вам, что Лейтенант Пэрис вызвался добровольцем. Он стремится найти Кима и в любом случае хотел бы помочь”.

Джейнвей разрешала себе маленькую улыбку. “Я нуждаюсь в Вас, здесь. Мне надо, чтобы Вы разговорили нашего гостя, посмотрим, может он выдаст больше информации. Но остальная часть Ваших предложений мне нравится”. Она встала. “Давайте соберем команду”.

Чакотай кивнул. И они вместе покинули рабочий кабинет. Мостик был тих. Пэрис сидел за пультом навигации, Тувок был согнут над научной станцией, Джарвин занимался системой связи. Поскольку Джейнвей шла к креслу капитана, от открывшихся дверей турболифта, Кес остановила ее. Маленькое лицо Кес казалось состарившимся, но она сложила руки вместе. Джейнвей кивнула ей, затем обратилась к Тувоку.

“Г-н Тувок, я посылаю Вас, Лейтенанта Пэриса, и энсина Сеска на поверхность планеты. Я хочу, чтобы Вы обнаружили все, что можете о тех судах. Это понято?”.

“Да, Капитан”.

Пэрис встал. “Спасибо, Капитан. Я волновался по поводу Кима”.

“Так же как и мы все, лейтенант. Мы делаем то, что можем. Соберите свои вещи и встречаемся в отсеке телепортации. Скоро мы узнаем, что скрывает эта планета”.

“Извините меня, Капитан, но я хотела бы также пойти”.

У мягкого голоса Кес была нить силы, пробегающая сквозь нее. Ей было трудно отказать. Джейнвей повернулась к Кес. “Я понимаю Ваше желание, оно будет удовлетворено, но я главным образом нуждаюсь там в техническом умении. Когда я найду что-то, с чем Вы можете помочь, я немедленно вызову Вас”.

Кес посмотрела на свои руки, как будто они предали ее, она сжала их за спиной. Без того единственного движения она казалась очень спокойной. “Я могу остаться на мостике?”.

“Конечно”, ответила Джейнвей, сталкиваясь с Чакотайем. “Я хочу, чтобы телепортатор был всегда наведен на десантную команду. Если что-нибудь покажется не так, я хочу немедленно всех их поднять на борт”. “Будет исполнено, Капитан”, отрапортовал Чакотай.

Тувок связывался с Сеска и попросил ее прибыть в отсек телепортатора, после он показал Пэрису жестом, чтобы он следовал за ним, и направился к турболифту.

Пэрис без промедления направился следом.

Джейнвей наблюдала как они уходили, очень сильно надеясь, что это не будет как в прошлый раз, она хочет видеть их всех снова. Но у нее было плохое предчувствие. Действительно очень плохое.

10

Его датчик просигналил, показывая наличие жизненных форм, и Дрикель наклонился вперед, выглядывая из-за старого аварийного шаттла и снова подставляя лицо непрерывному ветру. Он вышел на твердый бетон, на некоторое расстояние, и сразу замерз, до крайности. Его ноги болели от подъема по кучам песка, его щеки чувствовали каждую песчинку в этой нескончаемой буре, создавалось впечатление, что с него снимают лучшие три слоя кожи. Он сомневался, что будет снова когда-либо чувствовать нос. Он только очень жалел, что Мусорщики-планеты не приземлились в теплом климате. Дрикель снова проверил показания датчика. Три Мусорщика-планеты работали вокруг старого шаттла, километр впереди. Они еще не вошли в него, оставаясь снаружи на ветру. Его датчики указали на то, что они управляли различными типами приборов. Это произошло за момент до того, как он заметил оранжевый сигнал света, указавший на судно, которое они осматривали. Ему скрутило живот. Это судно одно из немногих оставшихся судов, сохраненных в исправном состоянии, в течение этого времени. Как они нашли его? Он не мог позволить им забраться на борт. Была большая опасность активации судна, если бы они действительно оказались внутри и случайно вызвали скачок, то оказались бы в очень серьёзных проблемах, переместившись назад в режиме реального времени. Он сделал быструю проверку своего устройства, чтобы удостовериться, что оно все еще функционировало, после он взлетел быстрым бегом на надгробные плиты старого здания. Суда возвышались над ним, их стороны и основания были травмированы ветром и песком. Иногда недействительность его работы обрушивалась на голову. Только за несколько часов до этого, он ездил на одном из этих шаттлов. Он был тогда в прекрасном состоянии и полон пассажиров.

Дрикель бежал тихо, осторожно, стараясь не поскользнуться на чем-либо, оставляя следы в песке, но ветер был настолько силен, что сразу заметал их. Его сердце колотилось, не от усилия, а от чего-то близкого к страху. Если он не достигнет этих Мусорщиков-планеты вовремя, то они могут совершить поездку, которая приведет их к почти определенной смерти. Наконец он остановился под укрытием шаттла, возле посадочного устройства, которое выступало на дорогу. Дрикель попытался найти положение, где циркулирующий ветер не будет надувать песок в его нос. Эти три Мусорщика-планеты совещались около трапа живого судна. Он не мог слышать их голоса, только небольшие звуки, еле слышимые. Свист ветра уносил их прежде, чем он мог что-то разобрать. Мусорщики-планеты продолжали смотреть на дверь шаттла. Он прибыл как раз вовремя.

Мусорщики-планеты отличались от любых людей, которых он когда-либо видел прежде. И отличались друг от друга. Двое, казалось, были мужчинами, один бледный, другой темный. Темный мужчина отличался еще заостренными ушами. Женщина, казалось, была смесью их обоих. Ее темные волосы были уложены сверху головы, кожа была светлой. У ее носа были горные хребты, и она носила много драгоценностей на одном ухе. Драгоценности бренчали и извивались на ветру. Их одежда была тонкой и не подходящей для такой погоды. Как он заметил, женщина передвигала руками по рукам в попытке согреться. Дрикель усмехался. Так им и надо, не только он должен мерзнуть в этом пустынном месте. Они все же не были готовы пойти внутрь. У него был шанс. Он просмотрел окружающее пространство вокруг сломанного шаттла, в поиске чего-либо, что могло бы отпугнуть их. В двадцати метрах от него, наполовину похоронена в песке, лежала квадратная металлическая пластина, слетевшая с борта судна. Он вытащил крошечный антигравитационный диск из своего пояса и пробравшись к пластине, поместил его в центр металла. Тщательно держа пластину одной рукой, чтобы было не так очевидно, как он скрывается за металлом с помощью невидимости, он пустил в ход всю эту конструкцию, через ветер к этим трем Мусорщикам-планеты. Пластина качалась и немного переваливалась, как молодой бюрократ на новой, непрактичной обуви. С ветром и песчаной бурей, эффект был жутким, как он надеялся.

Высокий бледный человек был первым, кто увидел, что пластина плывет в них. Он внезапно резко развернулся с оружием наперевес.

“Быстрый”, бормотал Дрикель удивленно.

Женщина отошла назад и также вытянула свое оружие, в то время как человек, с острыми ушами, остался твердо стоять на месте, пристально смотря на пластину. Она колебалась, поскольку приблизилась к ним по сомнительной траектории, и сомнительно балансируя. Дрикель пустил в ход пластину, в пределах десяти метров от Мусорщиков-планеты, и позволил ей упасть. Она с лязгом приземлилась на тротуар. Свист ветра и слабый шелест песчаной бури скоро далеко унесли этот звук. Человек с острыми ушами продолжал рассматривать пластину, в то время как другие двое, приподняв оружие, осмотрели всю область.

Дрикель хихикнул и попятился в убежище соседнего судна, делая все возможное, чтобы не ступить ни в какие песчаные капканы. Он наблюдал, как эти трое громко разговаривали, но не достаточно громко для него, чтобы услышать сквозь ветер. Наконец с острыми ушами медленно подошел и подтолкнул ногой край тяжелой пластины. Когда это не помогло, он присел и попытался поднять край. Ему почти удалось это, пластина оторвалась на несколько сантиметров от земли. Тогда он позволил ей снова упасть. Он вынул инструмент, который был похож на, своего рода, устройство просмотра. Сначала он использовал инструмент, чтобы просмотреть пластину, после он провел сканером по всей области. Дрикель был рад, что перепроверил свое устройство невидимости. Человек с острыми ушами покачал головой и что-то сказал другим через плечо. Они выглядели столь же скептичными, как и он.

“Я собираюсь быть жестким”, прошептал Дрикель. Он должен попробовать что-то более внушительное. Плавающие пластины и шумы, для этих Мусорщиков-планеты, не подходят. Он нуждался в чем-то, что бросит вызов их пониманию действительности.

Дрикель посмотрел на судно, которое возвышалось над головой. Три посадочных модуля перекосились и время разрушило большую часть дна. MNPР был разбит внизу. Часть двери была открыта и песок заполнил интерьер. Большая куча сформировалась около одной стороны. Все судно смотрелось так, как будто оно разрушится при следующем большом порыве ветра. Только чрезвычайно сухой климат сохранял его так долго. Это было бы прекрасно для большого эффекта.

Дрикель открыл сумку и вытащил антигравитационные подушки. На это уйдет три штуки, чтобы снять эту старую громадину с места, но усилие будет стоить этого. Он проложил себе путь вокруг развалин, помещая антигравитационные подушки осторожно на равные расстояния, чтобы не оставить глубокие следы в мягком песке. Тогда он отошел к подветренной стороне другого разрушенного шаттла и вытащил из своей сумки дистанционное управление. Эти три Мусорщика-планеты все еще стояли около металлической пластины. Они оживленно разговаривали. Бледный человек жестикулировал, когда говорил. Женщина все еще сжимала руки вокруг себя, мелко стуча зубами. Она осматривалась вокруг каждые несколько секунд. Если бы у них — было слабое звено, она была бы им, он держал пари.

Острые уши оставались сосредоточенными на пластине. Он снова просмотрел показания и хмурясь указал что-то на считывающем устройстве. Этот человек казался безразличным к холоду или ветру. Лицо бледного человека покраснело. Женщина теперь говорила с такой силой, что ее голова слегка наклонялась с каждым словом.

“Давайте посмотрим, как вам нравится это”. Металл завизжал против металла, вызывая у Дрикеля зубную боль и посылая дрожь вниз по спине. Старый шаттл покачнулся, отрываясь от песка и тротуара, который держал его в течение тысячи лет. Он возвысился на шестнадцать футов над землей. “Хорошо”, сказал Дрикель, довольный собой. Обломанные посадочное устройство и старый трап свисали как переломанные конечности при аварии. Ветер давал этому немного движущийся эффект, поскольку антигравитационные единицы сохраняли судно на одном уровне. Посадочные ноги застучали и разлетелись обломками вокруг на ветру, пока наконец последняя часть не оторвалась и отлетела к тротуару.

Мусорщики-планеты все разом повернулись при первом шуме и несколько попятились от разваливающейся громадины. Бледный человек смотрел, затем отбежал немного в сторону, очевидно чтобы увидеть все с другой стороны. Женщина осталась стоять с открытым ртом и руками, сжимающими свои локти. Она внезапно показалась менее замерзшей, но более напуганной. Дрикель посчитал бы выходку удачной, если бы не острые уши. Он взял свое сенсорное устройство и нацелил его на плавающие обломки.

“Вас не так легко напугать, не так ли?”, возмутился Дрикель. Он медленно начал перемещать судно в направлении троицы. Его оставшееся посадочное устройство тащилось по тротуару, подскакивая и размалываясь. Ветер выл вокруг всего этого. Этот звук был даже более тревожен, чем первый.

Все три Мусорщика-планеты в унисон отстранились. Женщина закрыла уши руками, бледный вздрогнул при шуме, острые уши хлопнул по груди и что-то сказал, чего Дрикель не мог услышать из-за ужасного шума. Мгновение спустя все трое заискрились и затем исчезли.

“Лучи телепортатора”, прошептал Дрикель. “Внушительно”. Он немедленно поднял судно немного выше так, чтобы обломки повисли в воздухе, размол и вой закончились. Он провел следующие десять минут, оставаясь вне ветра, перемещая разрушенный шаттл назад на место, даже однажды допустив столкновение с другим поломанным шаттлом. Он полагал, что Мусорщики-планеты, вероятно, наблюдают с орбиты и не хотел, чтобы они привязали свое присутствие к странному случаю. Наконец он опустил разрушенный шаттл назад к месту в рядах других развалин. Судно распалось, когда приземлилось, опоры окончательно раздавились, трап разрушился и песок полился из двери. Удивительно, как время управляло всем.

Потребовалось больше усилия, чем он хотел израсходовать, чтобы забрать антигравитационные подушки, но он сделал это. Нет никакого смысла в разбрасывании чего-либо для Мусорщиков-планеты, если они будут достаточно храбры, чтобы возвратиться. Он переместился к все еще живому шаттлу, вниз на один ряд, стоящему на посадочном устройстве с открытым трапом. Оно не было в лучшей форме, но все еще оставалось целым. Дрикель быстро вошел внутрь. Без ветра воздух казался намного более теплым. Он вытер песок с лица, надеясь, что с этой миссией покончено. Он выждал бы оперативный день после того, как они оставили бы орбиту, затем возвратился бы домой, в свои теплые джунгли.

Джейнвей остановилась в удивлении, когда вошла в комнату для брифинга. Пэрис, Тувок, и Сеска сидели за столом. Все трое обнимали руками горячие чашки. Они все еще носили свои жакеты, и у них всех были обветренны лица. Нос Пэриса все еще был красным. Баджорская сережка Сески была запутана вокруг уха.

Кери вошел позади Джейнвей, так же, как Чакотай и Кес. Они заняли свои обычные места за столом.

“Хорошо”, начала Джейнвей. “Я хочу услышать ваши впечатления, так же как и информацию. Тувок”.

Тувок сделал быстрый глоток чая со специями с Вулкана — вообще единственный знак, что он был растерян — и сказал, “Мы наблюдали два необъясненных передвижения оборудования, которое не должно, насколько я мог установить, перемещаться. Я еще не знаю того, что вызвало движения, хотя я полагаю, что движения непосредственно не связаны с шаттлом, в котором исчезла первая десантная команда”.

“Оборудование?”.

Пэрис оставил одну руку обернутой вокруг чашки и дал отдых другой на краю стула. “Это — преуменьшение. Один элемент оборудования был поврежден и вдвое превышал размер шаттла Звездного флота, и он более древний, чем сам Бог. Вещь перемещалась по воздуху, песок просачивался из дверей и всех отверстий в структуре, ветер завывал сквозь него. Простите мне за то, что я так эмоционально рассказал об этом, но я чертовски жутко испугался”.

“Я тоже”, сказала Сеска.

“Рассматривая вес и возраст судна, и тот факт, что у него не было никаких очевидных средств перемещения”, продолжил Тувок, “это было внушительное шоу”.

“Внушительное не то слово, как по моему мнению”, сказал Пэрис.

Сеска кивнула. Она играла со своей сережкой, смотря на всех большими глазами. Джейнвей посмотрела на Пэриса. Он был легковозбудимым, это было частью его очарования, но он редко преувеличивал события. Если что-нибудь происходило, он пытался все минимизировать. Вид того разрушенного судна, перемещающегося по воздуху, должно быть, был действительно внушителен.

“Капитан”, обратился Тувок, игнорируя Пэриса, “разрушенное судно продолжало колебаться еще шесть минут, спустя три минуты после того, как мы вернулись назад на Вояджер”.

“Возможно, Ниликс был прав”, произнесла Кес. “Возможно, место проклято”.

Все в комнате посмотрели на Кес.

К удивлению Джейнвей Тувок поднял бровь, Пэрис не усмехался. Неудобная тишина заполнила комнату.

Наконец, Сеска сказала, “Баджорцы поняли, что есть много вещей, которые мы не можем видеть. Мы никогда не должны обесценивать духовный аспект любого путешествия”.

“Вы говорите, что на планете есть призраки?”, спросила Джейнвей.

Сеска глубоко вздохнула. “С первого взгляда на то судно Мы знали, что оно было слишком старым и разрушенным, чтобы работать. Все же оно летело прямо в нас. Я не знаю, думаю ли я, что это — работа призрака, но я действительно знаю, что этот опыт расстроил нас”.

“Возможно, все подстроено преднамеренно”, сказал Тувок. “Металлическая пластина, явно перемещенная к нам и упавшая к нашим ногам, это как предупреждение”.

Пэрис кивнул. “Именно поэтому мы чувствовали себя настолько жутко”. “Это было почти так, как будто что-то на поверхности знало, что мы были там и не хотело нас принимать”.

“Это и ветер”, подтвердила Сеска. “Одного только шума было достаточно, чтобы напугать любого”.

“Если бы разрушенное судно было перемещено, чтобы испугать нас, или заставить место казаться посещаемым призраками, то было бы логично продолжить движение после того, как нарушители ушли. Поэтому движение казалось бы не связанным с нашим присутствием”. Тувок сделал другой глоток своего чая со специями. Его щеки были все еще зеленовато-коричневы от ветра, но руки выглядели более теплыми.

“Если те шаттлы времени все еще функционируют”, сказала Джейнвей, “Я понимаю потребность держать нарушителей подальше от планеты. Это было бы пагубно, чтобы незнакомцы оказались на триста тысяч лет в прошлом. Но это не решает нашу проблему. Мы все еще не знаем, как далеко находится наша команда”.

Пэрис привстал. “Вы думаете, что этот Кджэндерс мог бы знать что-то об этом?”.

“Я так не думаю”, ответил Чакотай. “Я провел прошлые полчаса с ним, и он, кажется намного больше заинтересован нашим судном, чем планетой в низу. Он также казался удивленным и потрясенным размерами области шаттлов. Но я спрошу его”.

“Пожалуйста”, Джейнвей снова окинула взглядом сидящих за столом. “Еще предложения?”.

“Капитан”, сказал Чакотай. “Еще одна вещь о Кджэндерсе. Я полагаю, что ограничение его передвижения каютой отрицательно сказывается на результатах. Я полагаю, что он к чему-то стремится. Если мы узнаем, чего он добивается, то сможем вытащить больше ответов из него”.

“Очень хорошо, Чакотай, мы позволим ему покинуть каюту, но после того как Вы проинформируете команду”.

“Мы сделаем так, чтобы все следили за ним”, Чакотай удовлетворенный, откинулся назад.

“Я думал, Капитан, о планете внизу”, сказал Тувок. “Если мы вернемся на поверхность планеты, то должны найти, кто или что управлял тем оборудованием вокруг. Мы могли бы получить информацию о нашей пропавшей команде”.

“Хорошее предложение, Тувок”, удовлетворенно произнесла Джейнвей.

“Также”, продолжил Тувок, “если это окажется один из путешественников во времени, у него мог бы быть способ возвратиться к прошлому, не имея необходимости доверять старому шаттлу, который похитил нашу команду”.

“Таким образом, мы идем охотиться на призраков”, Пэрис покачал головой и сделал последний глоток своего горячего напитка.

“Замечательно”. Джейнвей посмотрела на него. “Я принимаю это, Вы снова вызываетесь добровольцем?”.

Пэрис кивнул. “Я не могу позволить Вулканцу быть обладателем всей забавы. Он не ценил бы этого”.

Тувок посмотрел на него без тени улыбки.

“Вот это то, о чем я Вам говорил”, улыбнулся Пэрис.

11

Кджэндерс вышел из каюты, капитан Джейнвей так приятно предусмотрела эту возможность, дверь с легким шипением закрылась позади него. Он прежде никогда не был в таком аккуратном месте. Даже цвета на Вояджере были ручными. Никаких ярко-оранжевых цветов, никаких темно-фиолетовых цветов. Много серости, мягкого голубого и случайные черные пятна для определения места.

Просьба, которую Кджэндерс только что получил от Чакотайя, намного более походила на приказ чем на просьбу. Это судно, при том, что казалось более мягкое, было намного более структурировано, чем Олкоелл. Кджэндерс сомневался, что мог раствориться и погрузиться в толпу здесь, чтобы остаться забытым. Его каюта была показательным примером. В короткий промежуток времени они ограничили его передвижения, там у него были посетители, несколько коммуникаций, и вопрос о его здоровье от охраны снаружи. Вопрос наиболее поразил его, он занимался расследованиями в порядке действий машины на стене, которая, как сказал ему компьютер, использовалась для производства еды. Он лязгал вокруг внутренней части машины, когда охрана позвала его. Теперь охрана ушла. И даже при том, что люди кивали ему, когда проходили мимо по коридору, они казались менее интересующиеся им, чем были прежде. Хороший знак. Он надеялся, что такая тенденция продолжится. Ему не хотелось привлекать намного большего внимания к себе. Иногда он думал, что Чакотай видел слишком много, чем показывал.

Кджэндерс посмотрел на карту судна, висящую на стене напротив его каюты. Вездесущий компьютер, карты, мимолетная команда, одетая в форму, заставляли его чувствовать, как будто он оказался в отделение Контроля. Отделение, которое знало, как хорошо поесть и как носить удобную одежду, но все равно отделение.

Как только он определил местонахождение турболифта, он направился вниз в зал, в том же самом уверенном темпе, как и остальная часть команды Вояджера. Возможно, если они дадут ему униформу, да, это может сработать. Он должен был бы изменить свою прическу, но это не самая большая проблема. Чем больше он будет похож на них, тем быстрее они смогут принять его.

Он вошел в турболифт и попросил, чтобы это остановилось на уровне с офицерской столовой. Это издало небольшой гул, начав движение. Он счел странным, что эти люди Звездного флота не использовали телепортацию, чтобы перемещаться внутри судна. Оно было достаточно большим, если бы судно существовало на Олкоелле, у него был бы ряд внутренних телепортаторов на каждом уровне. Звездный флот, казалось, отдавал более высокий приоритет путешествию ногами, чем олкоеллианцы.

Когда он вошел в офицерскую столовую, то остановился как вкопанный, при виде темноты пространства. Олкоелл был частично видим, его поверхность, была пустой и холодной. Память о своем прибытии заставила его дрожать.

“Хорошо”, сказал Чакотай. “Вы прибыли”. Он выбрал ближайший из столов. Ему подали пластину с желтым хлебом. За столом были два двигающихся стула.

“Да”, ответил Кджэндерс. “Это было не столь трудно, как я думал”.

“Хорошо”. Чакотай взял хлеб, и сел. “Я вчера попросил кукурузный хлеб. Они сделали его для меня сегодня, как только убедились, что у них есть все компоненты. Хотите немного?”.

Кджэндерс сел около него и взял немного хлеба. У него был удивительно сладкий вкус.

Чакотай улыбнулся. “Немного по-домашнему”. “Какой кофе. Крепкий и черный?”.

Кджэндерс присел на стул.

“Будьте осторожны”, сказал Чакотай. “Это горько”.

Что-либо, что так богато пахло, не могло быть горьким. Кджэндерс сделал глоток и почти все выплюнул, сделав при этом почти ласточку. “Как Вы пьете это?”.

“Большинство людей добавляют сахар и сливки”. Он пододвинул ближе два других блюда. “Мне нравится мой сильный и крепкий кофе”.

У слов было зловещее кольцо. Кджэндерс проигнорировал их. Он насыпал сахар в свою чашку и решил также добавить сливки. Когда жидкость стала только немного темнее чем молоко, он наконец решил, что ему понравится вкус. “Я пришел, но Вы не приглашали меня для дружественной трапезы”.

“Нет”. Чакотай откусил кусочек кукурузного хлеба, затем сделал глоток своего кофе. “Я хочу, чтобы Вы знали, что я — тот, кто отозвал Вашу охрану, и разрешил Вам свободно перемещаться по судну”.

Кджэндерс улыбнулся. “На сей раз я не забуду благодарить”.

“Хорошо”, ответил Чакотай, как будто спасибо вообще не имело никакого значения. “Я хочу, чтобы Вы, тем не менее знали, что я понимаю Вас. Я понимаю, что Вы бежите от некоторых — вещей. Я не хочу, чтобы это что-то, вмешалось во что-либо на этом судне”.

Кджэндерс почувствовал жар. Он заставил себя выпить другой глоток своего собственного кофе. Сколько выяснил Чакотай? Кджэндерс не сделал ничего, чтобы выдать его намерение захватить это судно.

“Таким образом, я предложил бы Вам сотрудничество со мной в возвращении нашей команды”.

“Это походит на повторение беседы, которая была у нас час назад, Командующий”, ответил Кджэндерс.

“Это не так”. Чакотай склонился к нему.

Кджэндерс внезапно понял, что Чакотай был крупным мужчиной, который очень хорошо держал власть.

“Мы только что обнаружили движение на планете. Суда, стартующие сами собой, которые не должны перемещаться, оборудование, летящее самостоятельно, возможно для того чтобы испугать наших людей, которые занимались расследованиями на поверхности. Я хочу знать, шел ли кто-то с Вами, или кто-то переместился после Вас в это время”.

Горечь кофе проникала через все подслащивающие вещества. Живот Кджэндерс перевернулся. “Я надеюсь нет”, он старался подавить тошноту. “Если они сделали это, то они заберут меня, и затем я — мертвец”.

“Это общепринятый принцип, чтобы послать кого-то после того, как кто-то нарушит пространство”, спросил Чакотай.

Кджэндерс пожал плечами. “Это подпадало бы под эти восемьсот нарушений, и большинство из них классифицировано. Все мы знаем законы и наказания, но не как они выполняются. Если бы мы больше знали, чем они, то угрожали бы времени”.

Чакотай повернул голову. Он взял другую часть своего кукурузного хлеба, прожевал и глотнул. “Вы все еще не сказали мне, Вы прибыли один?”.

“На Ваших сканерах я был один. Вы знаете, что я сделал”. Голос Кджэндерса повысился только немного. Его аналогия Контроля не была далека.

“И Вы понятия не имеете, что могло вызвать проблемы там, внизу?”

Кджэндерс покачал головой. Он действительно не хотел думать о пустоте ниже. “Кто знает, это, возможно, был ветер”.

12

Торрес шагала назад и вперед через их камеру. Факт, что они были в чем-то, что напоминало каюты команды на судне, не делало это никак не меньше чем тюрьма. Ким сидел на мягком стуле, Ниликс откинулся на шезлонге, сложив сжатые руки позади головы. Торрес проходила мимо цветущих растений (она собрала уже 1129 цветов и бросила их в мусор — запах навивал слишком много воспоминаний), в бесплодную кухню. Никакого оружия в поле зрения. Не то, чтобы она ожидала этого. Ролик позволил им оставить свои фазеры. “Рассчитывающая на спину” уловка, которой владели охранники, избавляясь от любой проблемы. Ее голова болела от всех этих мыслей про культуру путешественников во времени. Ролик все тщательно объяснил, даже ответил на вопросы Ниликса, но что хорошего в 500 000 лет, если Вы день за днем застреваете за тем же самым столом? Не хотели бы Вы иметь приключение? Она не могла сказать, нашел ли он ее привлекательной или раздражающей. Вероятно, ни то ни другое. Не то, чтобы это имело значение, так или иначе. Он был частью Контроля, который запланировал убить ее. У нее прежде были свои стычки с бюрократией.

Торрес колебалась. Она шагнула к двери, открыла ее, и всмотрелась вниз в зал. Та же самая охрана в оранжевых костюмах стояла снаружи. Они улыбнулись ей. Эти люди были ужасно дружелюбны для тюремщиков. Она предпочла немного больше грубости от людей, которые собирались совершить что-то столь же личное как убийство. Она со злостью закрыла дверь.

“В конечном счете”, сказал Ниликс не открывая глаза, “дверь разрушится и, они повесят другое нарушение на нас. Как Вы думаете, какой штраф для разрушения двери?”.

“Смерть”, съехидничал Ким. Его тон был сух. “В конце концов, это действительно затрагивает путешествие”.

Торрес нахмурилась. Она помнила темное чувство юмора Кима с того момента, когда была поймана в ловушку вместе с ним в Больнице Окампа. Неудивительно как он смог держать себя, поверхностно успокаиваясь во время всей этой суматохи. У него были мимолетные комментарии, сухие, остроумные замечания, чтобы сохранять себя отвлеченным. “Я не считаю это забавным, мы должны работать над побегом отсюда”.

“Они облегчили нам задачу”, сказал Ким. “У нас есть наши фазеры, и дверь не заперта. Охрана не достаточно сильна, чтобы противостоять нам троим”.

“Есть только эта небольшая проблема — подземная пещера и четыреста сорок четыре миллиона лет”, открыв глаза, произнес Ниликс. Когда он был серьезен, то немного походил на влажного щенка. “Я надеюсь, что Кес в порядке”.

“Я уверена, что с ней все прекрасно”, сказала Торрес. “Она находится на Вояджере. И как Вы можете быть столь мягкими? Во-первых, именно Ваши дремоты привели нас к проблеме”.

“У Талаксианцев больше потребности во сне, чем у людей”. Он сделал паузу, выглядя немного огорченным. “Или Клингонцев. Или независимо от того, как Вы называете себя сегодня”.

“Я думаю, что моя Клингонская сторона начинает становиться доминирующей”. Торрес медленно произносила каждое слово с акцентом. “И на этот раз я полагаю, что не буду бороться с этим”.

При этом заявлении Ким встал и заблокировал ей путь. “Лейтенант, я думаю, что Вы правы. Я думаю, что мы должны выяснить, как нам выбраться отсюда”. “После того, как я убью Ниликса”, прошипела она, но не попыталась пройти мимо Кима.

“Не волнуйтесь”, беззаботно ответил Ниликс. “Скупые люди скоро позаботиться об этом для Вас”. Он сел, зевнул, и затем смачно потянулся. Он встал и вышел на кухню, стуча дверками шкафов. “Они назвали себя правильно”, бормотал он. “Только Скупые люди могли дать нам такую замечательную кухню и забыли дать еду. Я надеялся сделать на скорую руку некоторый завтрак, так как мой живот уже разговаривает со мной, что случается не так часто днем”.

Торрес села на самый близкий к ней стул, настолько грузно, что он застонал под ее весом. Возможно ее сторона Клингонки все-таки начала доминировать, потому что она была голодна. Ее живот рычал. Она только что проигнорировала это со всем остальным продолжением. Ким оставался в середине комнаты, как будто ожидал в любой момент нападение Торрес на Ниликса. Она не хотела этого делать. Она знала лучше себя. Это было только то, что иногда маленький человек действовал на нервы. Серьезно поигрывая на ее нервах.

Слабый смех проплыл сквозь дверь. Ким повернулся на этот звук. Торрес осталась сидеть неподвижно. Ниликс вышел из кухни, держа маленькую солнечную кастрюлю.

Мгновение спустя, улыбаясь вошел Ролик.

“Ах”, сказал Ниликс Киму, “улыбка”. “Это — также дружественный жест. Я надеюсь, что это означает, что мы будем спасены”.

“Ну”, произнес Ролик, “мы на шаг ближе. Я заставил совет отложить их решение до завтра”.

“Отложить?”, переспросил Ким. “Что Вы имели в виду?”.

“Это означает, что мы не собираемся умирать сегодня вечером”, подсказала Торрес.

Ролик посмотрел на нее с мягким и сочувствующим выражением. “Каждая задержка, обещает положительный результат”.

“Я слышала все это, когда была в Академии Звездного флота”, сказала Торрес.

Ролик присел около Торрес. Этот человек был чувствителен. Он не сел слишком близко, но и не слишком далеко. “Я обещаю Вам”, произнес он, как будто говорил только с нею единственной, “я буду работать в течение ночи, чтобы найти какую-либо зацепку, чтобы спасти Вас, Мы не варварское общество. У нас только есть некоторые очень строгие законы об ограничений путешествий во времени”.

“Очень строгие”, вставил Ниликс. “Ну даже оооо-чень строгие. Столь строгие, что я фактически не хотел бы видеть Ваше определение железных законов”.

Ролик стрельнул в Ниликса неуверенным взглядом.

Ким сел напротив Ролика. “Я сожалею. Мы действительно ценим все, что Вы делаете для нас. День был немного напряжен, и сытый голодному не товарищ”.

Ролик выглядел потрясенным. “Я никогда не думал…”, произнес он. “Я попрошу принести обед сюда к Вам”.

Торрес немного напряженно прохаживалась за спиной Ролика. Ким проигнорировал ее. “Спасибо”, сказал он. “Мы оценили бы это”. Да, Они все оценили бы последнюю трапезу.

“Скажите мне”, произнесла Торрес, пытаясь сохранить спокойствие, “Что Вы планируете сделать с нашей защитой завтра?”.

Ролик повернулся к ней. Ему действительно она нравилась. Это можно было прочитать в его глазах. Не то, чтобы она дала ему повод. Не то, чтобы у их дружбы могло быть любое реальное будущее.

“Я боюсь”, ответил он, “нет никакой защиты для того, что Вы сделали. Это — документально подтвержденный факт. Я честно полагаю, что единственная надежда состоит в том, чтобы показать Ваше невежество в знании нашей культуры и затем умолять контроль быть милосердным”.

“Это когда-либо срабатывало?”, спросил Ниликс с другого конца комнаты.

“Нет”, сказал мягко Ролик. “Это никогда не срабатывало”.

13

Поскольку луч телепортатора освободил его, Пэрис осмотрелся вокруг, вокруг, на раздутую поверхность планеты. Призрачный шаттл вернулся на свое место и ветер уже стер большинство следов на песке от тянувшегося трапа. Металлическая пластина, которая первой полетела в них, была уже покрыта песком, и ветер добавлял его еще больше, с каждой минутой. Пэрис вытащил свой трикодер одновременно с Тувоком. Капитан решила, что на сей раз только они вдвоем отправятся вниз на планету. Они не так изучали шаттл, как искали кто или что перемещало эти вещи. Пэрис просмотрел область с правой стороны от себя, в то время как Тувок просмотрел область слева. Песок, песок, и еще больше песка. Ниже металлических частей шаттлов и тротуара. “Кругом сплошной песок…”, произнес Пэрис.

Тувок кивнул и прямиком направился, через открытое между судами пространство, к кораблю-призраку. Пэрис последовал за ним, подтягивая повыше воротник, чтобы защитить лицо от язвительных укусов песчаной бури. Это была самая сухая планета, которую Пэрис когда-либо посещал. Он только мог закрывать свой нос и свои глаза, чтобы удержать достаточно влаги. И это притом, что они были на зимней стороне планеты. Он даже не хотел воображать то, что здесь будет твориться летом, окруженный песком и бетоном, и тысячами огромных металлических банок. Высокая температура была бы столь же неприемлема, как и холод. Тувок двигался прямо к кораблю-призраку, не замечая даже ветер. Он никогда, казалось, ничего не замечал. Иногда Пэрис думал, что Вулканцы выключили все остальные части тела, кроме мозгов. Если бы Пэрис когда-либо сделал это, то он не имел бы ничего больше, чтобы жить. Немного волнения, красавицы и судно пилоту, это было все, что он попросил от жизни. Он не заботился, была ли у него та же самая женщина, или то же самое судно, каждый следующий день, но он действительно заботился о том, пропустил ли он свое волнение. Он надеялся на то, что призрак вновь появится и снова попытается испугать их. Прошлый раз, было пугающее прикосновение. Это время было волнующим. И если призрак мог бы привести их к Киму и другим, Пэрис будет чертовски рад.

Тувок остановился около призрачного шаттла и использовал свой трикодер, чтобы вблизи изучить его. Иногда трикодер Тувока, казалось, был расширением его мозга. Вместе они узнали, что это за вещь. Но Пэрис мог только гадать об этом. Однако Тувок нуждался бы в Пэрисе, когда прийдет время, чтобы срочно поймать призрака. Иногда логическая, продуманная реакция была не лучшей реакцией.

Очевидно, трикодер Тувока ничего не показывал, потому что он сместился на несколько шагов в сторону. Пэрис повернулся спиной к ветру, наблюдая за Тувоком пристальным взглядом. Несомненно, Вояджер мог телепортировать их, если бы они разделились, но в этом холоде и ветре, одних только неправильных несколько минут, могут стать смертельными. Пэрис окинул взглядом окружающие их шаттлы, ища любое движение помимо ветра. Ничего. Это место было столь же мертво как любое другое место, которое он когда-либо видел на этой планете. Что сказал Кджэндерс? То, что это место когда-то было живым и наполненным людьми? Пэрис с трудом верил этому.

Тувок кивал сам себе и обходил шаттл, останавливаясь каждые несколько метров, чтобы подробней просмотреть показания. Пэрис следовал за ним по пятам, охраняя его спину.

С другой стороны шаттла посадочное устройство разрушилось под весом судна, и части трапа образовали клин, поддерживая шаттл в наклонном положении. Этого угла было как раз достаточно, чтобы защитить их от порывов ветра, Тувок направился туда. Без песка, дующего в них, в этом кармане спокойствия, было почти приемлемо. Пэрис вытер лицо и посмотрел на Тувока. Лицо Тувока покрылось коркой песка, остались видны только глаз и брови, эта маска старила его на несколько лет.

Они могли разговаривать здесь без крика.

“Что-нибудь узнали?”, спросил Пэрис.

Тувок кивнул и указал вверх. “Посмотрите, мне не нравиться слабая вмятина в пластине там?”.

Пэрис изучал пластину, пока не увидел то, на что указывал Тувок. Вмятина посреди очень старой части металла, которую мало кто заметил бы. “Да”.

Тувок снова направил свой трикодер на вмятину. “Маленькое антигравитационное устройство было приложено там, не так давно. Два других подобных устройства, располагались в разных местах на этом судне”.

Пэрис просмотрел область, но не мог найти аномалию, которая привела Тувок к такому заключению. Это не удивило его. Пэрис был не так силен по части науки, когда это не относилось к пилотированию. Он был готов довериться Тувоку, “Есть какая-либо идея, кто сделал это?”.

“Неизвестно”, ответил Тувок. “Но кажется, что наш “призрак”, как Вы все называете его, использовал технологию, чтобы достигнуть этих эффектов”.

“Вы волнуетесь?”, удивился Пэрис.

Тувок ответил ему взвешенным пристальным взглядом. “Конечно нет”.

“Так, теперь когда мы знаем, что живой агент вызвал эти спектральные события, каким образом нам сделать так чтобы это не повторилось снова?”, спросил Пэрис.

“Поскольку мы не приблизились к пункту, который защищает этот призрак…”.

Пэрис уставился на Тувок на мгновение прежде, чем сказал, “Шаттл рабочего времени”.

Тувок кивнул. “Точно”.

“Логично”, сказал Пэрис.

“Конечно”, Тувок даже не улыбнулся. Он зашагал назад через открытую, продуваемую ветрами область между шаттлами.

Первый управляемый порывом ветра песок, ударил подобно крошечным частям битого стекла, поражающего кожу. Пэрис даже поднял воротник выше, жалея, что он не додумался взять какой-то механизм для экстремальной погоды. Они остановились у основания трапа шаттла, который забрал первую десантную команду и возвратил Кджэндерса. Они использовали свои трикодеры, чтобы засечь любые движения или признаки чего-либо. Пэрис ничего не увидел. Нет движения, нет признаков жизни. Ничего.

Наконец Тувок взошел на половину трапа и остановился, ожидая и держа трикодер в вытянутой руке, изучая показания для окружающего пространства. Пэрис остановился на метр ниже и сделал то же самое. Ничто не перемещалось. Ничего, никаких видимых движений.

“Я собираюсь расширить область сканирования”, Пэрис пытался перекричать ветер. “Наш призрак может отсиживаться в другом месте”.

Тувок кивнул. “Я изучу судно, в то время как Вы постоите на страже”. Он отвернулся и начал подниматься выше по трапу, продолжая пристально сканировать пространство.

Пэрис наоборот спустился с трапа, вздрагивающего при порывах ветра. Олкоеллианцы не хотели покидать это место? Они предпочли переместиться по течению времени, вместо путешествия в космосе? Очевидно, они не знали, что у обширной вселенной были другие места, могущее предложить не только холода и вездесущие ветры. Используя судно как центр круга, он оценил расстояние между другими судами и систематически начал просмотр. Он тщательно просмотрел полный круг вокруг судна, обращая пристальное внимание на область, заблокированную на вид с другой стороны шаттла. Пэрис знал, что на борту Вояджера, Лейтенант Кери также непрерывно просматривал область, но в настоящее время ему было жаль, что это не был Ким. Пэрис доверял Кери, но будет чувствовать себя лучше, если это будет Ким. Он расширил область просмотра к расстоянию приблизительно на пять старых шаттлов, он поймал движение на севере. Пэрис активировал свой значок коммуникации, открывая связь с Кери. “Лейтенант, внимание вниз на область приблизительно пол мили, от нас на север”.

Была минута молчания, Кери возвратился на связь. “У меня есть некоторое маленькое движение в шаттле, через пять судов, вниз от Вас. Нечто живое. Только небольшое движение, похожее на перемещение песка, только внутри шаттла. Это может быть ошибка, но все-таки обратите внимание. Я получаю точно такие показания всюду по области с ветром, поднимающим песок”.

“Спасибо. Пэрис.” Эти данные от Кери подтвердили его собственные показания. Но было что-то необычное в этом, он не мог игнорировать их, Пэрис не был уверен почему. С этим мог разобраться только Вулканец. Он вздохнул и показал жестом Тувоку, стоявшему на трапе, чтобы тот присоединился к нему.

Пэрис рассказал Тувоку, что видел он и что Кери подтвердил это. “Я знаю, что ветер здесь дует как сын Зевса, и я знаю, что эти суда собираются развалиться. Я только не могу понять, что это может перемещаться так близко к нам”.

Тувок посмотрел на него, затем назад на трикодер. Пэрис мог видеть, как он делал другие быстрые замеры на области. Когда это дало отрицательный результат, он оглянулся назад на Пэриса.

Пэрис пожал плечами. “Назовите это догадкой. Я никогда не оставляю догадку неисследованной”.

Тувок кивнул. “Мы ничего не добьемся стоя здесь на одном месте. Исследование другого места было бы логично”.

Пэрис усмехался. “Прогресс. Я думал Вас придется убеждать, и очень долго”.

“Я длительное время был среди людей”, ответил Тувок. “И, за эти годы, я узнал, что догадки часто основаны на замеченных вещах, но ненадлежащим образом не обработаны. Вы, вероятно, заметили что-то, что были не в состоянии понять, и все же у Вас было достаточно внимания, чтобы понять, что это было важно”.

“Ай, я думаю, что был только что оскорблен”.

“Логика никогда не является личностной”, произнес Тувок и начал идти к северу.

“Да, но распространено часто”. Пэрис снова подтянул свой воротник, чтобы не допустить песок в рубашку и последовал за Тувоком к тайному судну.

Дрикель дремал в течение прошлого часа, ожидая возвращения Мусорщиков-планеты, поскольку был уверен в этом. Судно, которое он счел пригодным для отдыха, все еще стояло на посадочном устройстве. Внутри, старая, ободранная обшивка, но два стула предложили ему приличную кушетку для дремоты. Кроме того, в судне он был защищен от ветра. Он подумал об активации бьющегося устройства, но отклонил эту мысль. Мусорщики-планеты, которые были на орбите, могли быть в состоянии засечь такую вещь. Призраки не должны были светиться. По крайней мере, тип призрака, который он пытался симулировать. Тревога в наушнике разбудила его, когда луч телепортатора Мусорщиков-планеты опустила их около живого судна. Он распластался и пополз, более жестко, чем хотелось бы, благодаря холоду. Постоянство Мусорщиков-планеты раздражало. Если бы они хорошо испугались тогда в первый раз, то он был бы в состоянии вернуться в дом, в теплую постель. Но у него было плохое предчувствие, когда он увидел острые уши. Уловка с призраком работала с любым мусорщиком, но этот казался заинтригованным событиями, а не напуганным. И эта заинтригованность была реакцией полной противоположности от того, чего добивался Дрикель. Он перепроверил, чтобы удостовериться, что щит был все еще в рабочем состоянии, таким образом, Мусорщики-планеты не будут видеть или ощущать его.

“Время, чтобы пойти и снова поиграть в призрака”, сказал он себе, и его голос, казалось, поплыл в почти темном интерьере судна. Он сделал несколько быстрых движений, чтобы ослабить мускулы, и пока он это делал, то обдумывал проблему острых ушей. Возможно, только безопасные призраки заинтриговали Мусорщика-планеты. Дрикель не хотел причинять кому-либо боль, но были некоторые угрозы, когда он может предпринять что-то посерьезней. Если бы острые уши думали что жизнь в опасности, то никогда не ступили бы снова на поверхность Олкоелла.

Дрикель закончил упражнения и направился к двери, чтобы поднять свою сумку. В тот момент, колебания его движений в старом судне, возможно объединенные с ветром, ослабили металлическую распорку потолка. Он начал прогибаться и рушиться. Он только мельком увидел эти изменения, при звуке трескающегося металла Дрикель успел поднять правую руку выше головы. Тяжелый обломок ударил по руке, опрокинув его на пол, и остановился, придавив плечо и остальную нижнею часть тела. Его голова с глухим стуком соприкоснулась с полом, в ушах зазвенело. Он попытался прикрыть голову второй рукой, думая, что другие обломки от потолка будут еще падать вниз. Но ничего не произошло. Он ждал, оставаясь обездвиженным и задержав дыхание. Ничего больше. И через мгновение он понял, что ничего не собиралось падать немедленно.

Началась боль, тыкающим выстрелом, который бежал от руки к руке и назад в грудь. Он закрыл глаза и думал, не разрешая себе запаниковать. Его движения в шаттле, должно быть, растревожили уже свободную часть потолка. Ошибка на его совести. Он должен был проверить шаттл более тщательно перед использованием его как убежища. Когда он возвратится, то попросит Контроль больше не посылать его в холодные места назначения. Желание быть в тепле сделало его небрежным. И, возможно, серьезно ранило его. Он медленно вдохнул, проверяя, не сломаны ли какие-либо ребра. Все целые, но его рот и горло были полностью забиты пылью. Также медленно он открыл глаза, чтобы проверить свои ощущения. Его фонарь все еще работал около сумки, прилагая все усилия, чтобы осветить вздымающиеся облака пыли. Он лежал на спине, ноги, бедра и плечи были приклеены весом металлической плиты к полу. Его рука болела, и он мог сказать, что собирался получить дополнительно — адскую головную боль. Он только надеялся, что плита, упавшая на него, не сломала позвоночник. Контроль наверняка разыскал бы его. Сделав два глубоких вздоха и задохнувшись пылью, он попытался поднять металлическую плиту с плеч.

Боль пронзила его правую руку, и он остановился. Плита немного переместилась, это наверняка будет медленным и очень болезненным процессом, чтобы полностью освободить себя. Если он не сделает это правильно, то закончит с большими повреждениями, чем просто руки. Плита была настолько тяжела, что сокрушит руку или ногу, и затем что он сделает?

Если бы он мог спустить руку к поясу, то смог бы достать свой портативный телепортатор и переместился бы из под плиты. Но он должен был бы также отключить свой щит, чтобы сделать это, таким образом показав себе Мусорщикам-планеты. Это было бы самым простым решением. Но он хотел попытаться сначала удалить пластину самостоятельно. Взявшись за край и сделав глубокий вздох, он попытался снять край пластины с плеча. Она действительно немного переместилась, но недостаточно. Это было слишком плохо, его сумка с антигравитационными дисками, до сих пор находилась далеко. Дрикель осмотрелся вокруг в поисках того, что можно использовать, чтобы потянуть сумку к себе, но ничего не увидел. Она была на расстоянии двенадцати футов, полностью вне досягаемости. Его единственный выбор состоял в том, чтобы выползти, очень тщательно и медленно, из под плиты. Он только надеялся, что Мусорщики-планеты пройдут мимо того рабочего шаттла. Поскольку его спасение, скорее всего, затянется надолго.

14

Джейнвей обычно приходило в голову много хороших идей, в своем рабочем кабинете, но идеи, которые относились к Олкоеллу, вообще не нравились ей. Она стояла перед длинными иллюминаторами, смущаясь видом планеты, чашка традиционного кофе, остывала на столе. Ее принес Чакотай, сидевший на стуле, с терпением ожидания, когда она объяснит ему, почему его сюда вызвали.

Наконец она вздохнула. Нравилась ли ей идея или нет, не имело ровным счетом никакого значения. Имело значение только то, принесет ли она результаты.

“Чакотай”, она повернулась к нему лицом. “Я думаю, что мы должны послать другую десантную команду в прошлое”.

Он скрестил руки, но не выглядел пораженным. “Я полагаю, что Вы исследовали все риски, связанные с этим”.

Джейнвей кивнула. Она была довольна, что он не пытался рассмотреть все аргументы против этой идеи, как сделал ее первый помощник на последней миссии. “Я решила, что мы потратили слишком много времени с Кджэндерсом. Ни один из нас не доверяет ему. Если он сказал не правду, то мы потеряем обе команды. Но если он не врет, то мы вернем обе команды”.

“Вы никогда прежде не уклонялись от риска, в конце концов, Вы попытались захватить меня”, сказал Чакотай.

Джейнвей улыбнулась шутке Чакотая и его спокойном принятии ее идеи. Она подошла к его стулу. “Мне кажется, что вместо того, чтобы изучать рабочее судно, которое мы нашли, нам надо рваться в другие недействующие суда вокруг, чтобы выяснить, как они работают. Мы знаем, что их путешествие во времени использует хронитон частицы, тем или иным способом. Если мы сможем, по крайней мере, обнаружить, как последовательно работают те другие шаттлы, мы были бы в состоянии использовать их технологию, чтобы отследить десантную команду в потоке времени”.

Чакотай кивнул, думая. “Это могло бы сработать, но что…”.

“Капитан”, ворвался голос Лейтенанта Кери. И Чакотай и Джейнвей сделали паузу. “Я думаю, что нашел что-то, что Вы захотите увидеть”.

Джейнвей и Чакотай одновременно направились к двери. Она быстро скользнула в сторону и они оба поспешили к мостику.

Кери стоял около пульта безопасности. “Я управлял стандартными системами слежения в области вокруг команды высадки” доложил он, как только увидел Чакотайя и Джейнвей, “когда мене пришло в голову, что может быть движения в старых туннелях под поверхностью. Таким образом, я расширил свои параметры поиска, чтобы заглянуть ниже поверхности”.

Джейнвей и Чакотай встали около Кери. Он указал на экран, который показывал туннель, довольно большой и расходящийся в двух направлениях. “Этот туннель — на триста ярдов ниже поверхности и довольно близко к месту, где находятся Тувок и Пэрис. Я исследовал его и еще расширил поиск, чтобы покрыть всю область. Вот то, что я нашел”. Он прикоснулся к пульту, изменяя картинку на экране. Сначала он показал огромную основу, затем наложил очень ясный образец черного пятна и пятен поверху. Он поместил большое пятно в середину экрана. Картина была похожа на паука с огромным числом ног. Тело паука было большой пещерой. Джейнвей посмотрела на показания. Главный зал был милей ниже поверхности.

“Я нашел много этого в начальных поисках”, сказал Чакотай.

“Я знаю, сэр”, ответил Кери. “Эти пещеры, как и все остальное там, очень давно оставлены. Почти все”.

Джейнвей взглянула на Кери. Он подпрыгивал на пальцах ног, совсем чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы понять. Он был взволнован, впервые начиная с того момента когда исчезла первая команда. Он счел это открытие важным.

“Это не догадки”, сказал он, “Я просмотрел подземную пещеру на хронитон частицы, подобные тем, которые испускает шаттл”. Он на мгновение сделал паузу, затем продолжил. “Я нашел это”. Джейнвей наклонилась вперед, чтобы лучше видеть экран. Около одной из сторон главной подземной пещеры, в намного меньшей комнате, был сильный источник хронитон частиц, непрерывных и плавных. “После того, как я позвал Вас, Я просмотрел всю область, в поисках таких же следов тех частиц”, Пять зеленых точек появились на карте.

Сердце Джейнвей начало бешено колотиться. Наконец, что-то, что можно использовать. Она не была уверена как, но она знала, что они добились прогресса.

“Капитан”, продолжил Кери, “шаттл, который унес первую команду, все еще испускает слабый поток хронитон частиц. Это похоже на то — как будто двигатель находится в состоянии готовности”.

Джейнвей изучила экран. Самый сильный источник частиц был в подземной пещере. Но рассеивался в туннелях, всюду по области были пять живых судов, включая то, которое переместило команду. Джейнвей похлопала Кери по плечу. “Хорошая работа. Выглядит, как будто эта мертвая зона не так уж и мертва, как мы думали”.

“Это может стать частью того решения, которое Вы искали, Капитан”, сказал Чакотай.

“Точно”. Джейнвей повернулась к Кери. “Лейтенант, соберите две технических команды, не больше, чем четыре человека в каждой. Я хочу, чтобы Вы демонтировали два из неисправных шаттлов и обнаружили, как они работают. Что еще более важно, я хочу знать, как мы можем отследить один в течение времени”.

Кери усмехался. “Я надеялся, что Вы прикажете, чтобы я сделал это, Капитан. Через пятнадцать минут мои команды и оборудование будут готовы”.

Джейнвей улыбнулась в ответ. Она почувствовала себя хорошо, у них появилась хоть призрачная, но реальная надежда. Чувствовалось, как будто они действительно что-то делали.

Пэрис был убежден, что его лицо собиралось кровоточить, к тому времени, когда они возвратились. Поднялся еще более сильный ветер, унося крошечные зерна песка как микроскопические метеориты, похожие на летающие лезвия, которые соприкасаясь, резали любую выставленную кожу. Даже Тувок шел с опущенной вниз головой и глазами, по своему защищая трикодер. Они проверили бы эту догадку, и затем вернулись бы на Вояджер.

Добраться до пятого судна заняло больше времени, чем они ожидали. Ветер был холодным и проникал через толстый защитный жакет Пэриса. Он остановился у подножья судна и проверил показания, выискивая любое движение. Но он был разочарован. Ничто не перемещалось кроме металлической пластины внутри, судно качалось, под порывами ветра. У Пэриса было смутное чувство про это судно, но он не мог сказать, было ли чувство предупреждением или толчком, чтобы идти вперед.

“Оно, кажется, пустым”, сказал Тувок, изучая показания трикодера.

“Похоже на то”, ответил Пэрис. “Такое же пустое как тот тротуар, когда то судно начало лететь в нас”. Шаттл немного накренился на одну сторону, но посадочное устройство, казалось, было достаточно твердо. Пэрис подошел к основанию трапа, ведущего к темному отверстию в центре. “Позвольте мне сделать быстрый осмотр этого места”, произнес он, в действительности имея мало желания подниматься на этот темный трап. “После мы сможем возвратиться”.

Тувок просто кивнул.

Пэрис сделал первые шаги. Ему с трудом дышалось. То призрачное действие, в последней поездке, напугало его больше, чем он хотел признать.

“Тувок, Пэрис”. Голос капитана нарушил его решение. Он вздохнул с облегчением, внезапная отсрочка.

“У Вас есть сдвиги в поисках нашего таинственного призрака?”.

“Нет, Капитан”, ответил Тувок.

“Я — запланировала послать вниз две технических команды, чтобы изучить оставленные суда, около рабочего. Какие силы безопасности Вы предложили бы, чтобы сопровождать их?”.

“Пять охранников для каждой команды”, сказал Тувок без колебания. “Четверо размещаются вокруг шаттла и один внутри с инженерами”.

“Прекрасно, Я хочу, чтобы Вы оба вернулись назад на борт. У меня есть другая миссия, для которой я нуждаюсь в Вас немедленно. Я встречу Вас в комнате телепортатора”.

“Да, Капитан”, очевидно Тувок стремился тоже уйти с поверхности.

Пэрис впился взглядом в судно. В следующий раз. Он получит возможность побывать внутри в следующий раз.

Тувок активировал значок коммуникации. “Двоих поднять на борт”.

Пэрис оглянулся на судно. Это было догадкой, которую он не собирался так просто оставлять. По крайней мере, не в настоящее время.

15

Дрикель задержал дыхание и слушал голоса Мусорщиков-планеты вне судна. Он попытался разобрать слова, но смог услышать только их голоса. Ветер приглушал все звуки и искажал слова. Тишина внутри шаттла не помогала. Он держал палец на своем личном телепортаторе, в случае если Мусорщики-планеты проникнут в дверь. Прежде, чем они подошли, ему удалось сдвинуть металлическую плиту с плеч, но ее вес все еще прижимал бедра и ноги к полу. Свободными руками он сделал быструю инспекцию своих ран. Кроме небольшого количества ушибов у него были ужасно вывихнутое правое плечо и возможное сотрясение. В целом, ему очень повезло. Когда он вернется, то потребует от регулирования, чтобы два Сторожа отвечали на тревоги. Конечно, если он вернется, то снова докажет себе, что действительно не нуждается в помощнике. Ветер на мгновение затих и голоса внезапно зазвучали громче. Одиночество, которое он чувствовал в пещерах, возвратилось, наряду с чувством беспомощности. Он становился старым. Это было единственным объяснением. Если бы Мусорщики-планеты добрались до вершины трапа, то они увидели бы свет от его фонаря. Они не были бы в состоянии видеть сам фонарь, потому что она и его сумка были ограждены полем, но они увидели бы свет. Затем у них не заняло бы много времени, чтобы найти его под металлической пластиной. Дрикель потянулся к поясу за своим сканером и проверил, не сломан ли он. К счастью сканер был цел. Но если он использует его, то рискует шансом, что они смогут засечь работу устройства? Или он должен просто ждать? Он ждал, и держал палец на кнопке телепортатора. Если бы они взошли на трап, то он бы телепортировался. А они нашли бы фонарь и возможно сумку, но не его.

Дрикель напрягся, чтобы прислушаться к большему количеству голосов, но только ветер и звук его сердца заполнили тишину. Возможно они ушли. Но он сомневался относительно того, что они ушли. Эта группа Мусорщиков-планеты не походила на вид, который легко сдавался. Они были очень настырны. У него была хорошая борьба с ними. Он фактически смаковал ее. Это длилось долго, так как у него была реальная проблема. Таким образом, он выжидал, металлическая плита твердо держала его прикрепленного к палубе. Он мог чувствовать ноги, но не мог пошевелить ими. Он только надеялся, что, когда сдвинет плиту, то они пошевелятся.

Тишина более расстраивала чем звуки. Каждый раз, когда ветер сотрясал шаттл, он вздрагивал, ожидая Мусорщиков-планеты. Но они не приходили. После десяти Оперативных минут он решил рискнуть и быстро осмотрелся. Секундный просмотр сказал ему, что двое Мусорщиков-планеты, которые были вне судна, ушли. Трехсекундный просмотр сказал ему, что никаких Мусорщиков-планеты не было на поверхности, вообще. По некоторым причинам они все вернулись на свое судно.

Он сделал несколько глубоких вздохов, глотая сухой, пыльный воздух. Ему везет. Дрикель зацепил сканер назад на пояс, затем вернулся к тяжелой плите. Она переместилась всего на миллиметр, вызвав острую боль в его бедре. «Черт возьми», расслабляясь на полу, прошептал он. Перемещение этой плиты вручную нанесет больше вреда. Надо будет рискнуть снять щиты невидимости и телепортироваться. Надо только точно рассчитать, куда он хотел попасть. Двадцать метров в сторону и десять вниз поместили бы его на поверхность планеты, вне судна. Это было бы достаточно безопасным расстоянием. Но там холодно. И он снова оказался бы на ветру. Он уговаривал себя, что если бы повреждения были хуже, то он переместился бы к пещерам для защиты и теплоты. Дрикель знал, что вероятно, не должен этого делать, но обещание обеспечило стимул, крайне нужный стимул. Лучше умереть под пластиной, чем столкнуться с тем ужасным холодом… Он становился старым.

Дрикель перепроверил свое оборудование, как мог. Лишь после этого он отключил свой экран невидимости. Вес плиты внезапно исчез с его ног, он лежал в том же самом положении на другой поверхности. Ветер казался еще более холодным. Порыв ветра поднял тучу песка, который ударил в лицо и набился в рот прежде, чем он смог закрыть его, моментально пересушив горло, ему ужасно захотелось пить.

Дрикель быстро включил свой экран невидимости на полную мощность. Он работал. Теперь надо попытаться встать. Ему пришлось использовать локти, чтобы принять сидячее положение. Боль пронзила плечо и бедра. Пришлось ждать, пока она не утихомирится, прежде чем полностью встать на ноги. Сильные порывы ветра, казалось, завалят его опять на землю, но обе ноги работали. Бедро жестко ныло, он знал, что оно собиралось очень воспалиться. Сделав несколько дрожащих шагов, он обрадовался, поняв, что может идти. «Хорошо», произнес он, но холодный ветер взял слово и высосал его прежде, чем оно добралось до его ушей. Кроме травмы плеча, острой боли в бедре, разбитой головы, он был в прекрасной форме. Определенно не достаточно раненный, чтобы все же оставить миссию. Пятнадцать Реальных времен несколько лет назад он закончил трехдневную миссию со сломанным запястьем и двумя сломанными ребрами, от падения в отверстие. На сей раз он мог продолжать идти.

Дрикель поплелся к разрушенному шаттлу, с облаком пыли все еще вздымающейся внутри. Когда он переместился, плита, должно быть, упала на пол, поднимая невероятный столб пыли. Даже с ярким светом он мог найти только фонарь и сумку. Он моментально закашлялся, каждый кашель сотрясал его воспаленное плечо. Ему нельзя задерживаться здесь надолго. Потолок был не безопасен. Он нуждался в другом месте, чтобы нагреться, вымыться, и успокоиться, пока Мусорщики-планеты не возвратились. У него оставался только один реальный выбор. Одной работающей рукой он положил фонарь в сумку и поднял ее. После, не торопясь, он направился к рабочему судну, борясь со встречным ветром, которым так интересовались Мусорщики-планеты. Если бы он собирается охранять его, то может также использовать как укрытие.

Внутренняя часть рабочего судна была почти чистой и теплой по сравнению с той, из которой он только что выбрался. Он знал, спокойные десять мест, другие сотни вызвали автоматический скачок времени, таким образом, он избегал их. Дрикель осмотрелся вокруг и вздохнул. Этот шаттл будет его домом, некоторое время, по крайней мере, пока Мусорщики-планеты не возвратятся. Он поставил свою сумку уже поближе к себе. По крайней мере, это судно не будет набрасываться на него. Он может охранять его, в то время как Мусорщики-планеты вернулись назад в открытый космос. Хороший выбор.

Он вынул ткань из своей сумки и полил ее из контейнера с водой, затем вытер лицо. Ткань моментально покрылась грязью, но он повторил процесс еще три раза, пока не почувствовал себя почти чистым. «Теперь давайте посмотрим, смогу ли я немного перевязать плечо». Он начал работу, наслаждаясь собой, что был достаточно здравомыслящим, чтобы принять сильное решение. Когда, пять минут спустя, восемнадцать Мусорщиков-планеты появились на земле около судна, он задал себе только один вопрос, насколько умным был его выбор.

16

Ай я — ай…! Мои руки, причитал Пэрис, потирая руки друг об друга, чтобы согреться. Боль, глубоко проникла в его пальцы. И она оставит его не раньше, чем весь холод выйдет из его рук. Он и Тувок выставлялись ветру слишком долго. Одежда для экстремальной погоды защищала, но ничего кроме убежища не могло защитить навсегда. Даже притом, что у него не было шанса исследовать то судно, он был рад, что возвратился на Вояджер. Они стояли в телепортационном отсеке, ожидая Джейнвей. Она сказала, что прибудет сразу же с их возвращением. Пэрис больше всего на свете желал, быстрый душ и шанс вытащить песок из ушей. Часть этого песка проложила себе путь в ноздри и рот. Каждый раз, когда он открывал рот, то чувствовал зерна земли песка между зубами. По крайней мере, Джейнвей предусмотрела их питание. Когда Пэрис и Тувок прибыли, Хаффман дал им, каждому по глубокому блюду супа. Пэрису достался простой томатный суп — после его истерики в день прибытия на Вояджер, команда не позволяла забыть, что ему понравился томатный суп, простой и горячий, спасибо, никаких грибов, никакого риса, и никаких башен сыра Bolianstyle.

“Я полагаю, что получил Ваш суп”, сказал Тувок, беря свое глубокое блюдо с супом.

“Томатный?”. “Очень забавно”, улыбнулся Пэрис.

“Я не имею намерения шутить”.

“Право, Вы пытаетесь быть вежливыми. Я знаю”. Но Пэрис не поверил этому. Часть его знала, что его догадка, возможно, была правильна.

Пневматические двери с шипением открылись, и вошла капитан. Прядь волос выбилась из ее обычно опрятной прически, и униформа была в беспорядке. Она, вероятно, не поела и не спала, начиная с момента исчезновения первой десантной команды. Сказать по правде, он также не спал. Пэрис волновался за всю команду, да, но главным образом он волновался о Киме. Этот маленький парень стал ему как брат и Пэрис не собирался терять его просто так.

“Господа”, начала Джейнвей. “Наш акцент перенесся под поверхность”. Она быстро объяснила открытие испускания хронитон частиц от судов и источника частиц в пещерах ниже поверхности. “Я хотела бы, чтобы Вы нашли, этот источник и посмотрели, как его можно использовать в наших интересах, если я решу, что мы должны отправить спасательную команду”.

“Если Кджэндерс говорит правду”, сказал Тувок, “мы рискуем через секунду потерять другую команду”.

“Я знаю”, ответила Джейнвей. “Я не могу игнорировать эту возможность, тем не менее, Я не вижу другой возможности. Я также не могу положиться на человека, который ни один из моих доверенных офицеров”.

Пэрис вздрогнул внутри при этом. Было однажды время, когда ни один из ее офицеров не доверял ему. Он не был уверен, сколько доверяет теперь. Но она доверяла, и Ким доверял, и Чакотай, правда своим собственным способом. Это было всем, что имело значение. Джейнвей, должно быть, прочитала выражение на его лице, потому что сказала, “Я не хочу принуждать Вас, используя любые трибунные трюки. Это понято?” Она смотрела прямо на Пэриса.

Он усмехался. Это движение сделало новую кровоточащую трещину на лице. “По крайней мере, мы будем вне ветра”.

“Капитан?”, звал Чакотай по громкой связи. Его голос казался сильным даже через систему, которая заставляла голоса большинства людей казаться оловосодержащими.

“Разрешаю”, подтвердила Джейнвей.

“Та гуманоидная форма снова появилась на поверхности планеты. Очень на короткий срок, точно так же, как прежде”.

“Сколько времени это длилось?”, спросила Джейнвей.

“Фактически, было два появления, одно во внутренней части судна, другое с внешней стороны того же самого судна”.

“Которого судна?”, взволновано спросил Пэрис.

“Судно, триста ярдов на север, от оригинальной посадочной площадки”.

Пэрис закрыл глаза. Его догадка была правильной. Если бы он сказал капитану, то у них, возможно, были бы некоторые ответы к настоящему моменту.

“Чакотай”, обратилась Джейнвей, “Вы проверяли на остаток луча телепортатора?”.

“Капитан”, мягко сказал Тувок, “он найдет остаток нашего луча в том местоположении”.

“Отфильтровать луч, который исходил из Вояджера”, приказала Джейнвей, смотря на Тувока.

“Один момент”, ответил Чакотай.

“Капитан”, произнес Пэрис, “мы собирались войти в то судно, за момент до того как мы переместились”.

“Если у их призрака есть телепортатор и способность к маскировке, г-н Пэрис, я сомневаюсь, что Вы удивили бы его. Более вероятно он пытался бы заманить Вас в ловушку”, сказала Джейнвей.

Ворвался голос Чакотайя. “Я прочел различный след телепорта, отличный от того каким пользуется Вояджер. Гуманоид был тем же самым в обоих появлениях”.

Тувок поднял бровь, “До сих пор, кажется, мы имеем дело с одним человеком. Я подозреваю, наши призрачные злоключения, в той или другой форме, имеют отношение к Контролю и Кджэндерсу”.

“И он пытается отпугнуть нас?” спросил Пэрис.

“Это не имеет никакого смысла”. “Мы знаем, по крайней мере, об одном случае, когда он участвовал”, сказал Тувок. “Ниликс действительно говорил нам, что Олкоелл, населен призраками”.

Джейнвей печально улыбнулась. “То, что он сделал…”.

“Капитан”, перебил Тувок, “Я полагаю, что устройство маскировки, которое использует наш призрак, может функционировать подобно к Ромуланскому, маскирующему устройству. Если это так, то вычислить его не составит никакого труда”.

Небольшой хмурый взгляд появился в глазах Джейнвей. Это была единственная эмоция, действительно отразившаяся на ее лице, Пэрис уже знал, что это означало, Джейнвей концентрировалась на решении проблемы, ее ум пересекал световые года.

“Точно, г-н Тувок”, сказала она, финиш. “Я разберусь с этим”. Джейнвей развернулась и поспешила из отсека телепортации.

“Ничего себе “, сказал Пэрис. “Вы наверняка знаете, как взволновать ее”.

“Я наблюдал”, ответил Тувок, “это она, действительно наслаждается логикой”.

Кджэндерс опустился на стул в офицерской столовой. Кофе, который Чакотай ему дал, сохранил его нервным и полным энергии. Он использовал эту энергию, чтобы исследовать несколько отсеков судна. Вояджер был огромен, и это не было пассажирское судно, но многие из команды были более чем готовы подсказывать ему. Одна женщина с остроконечным носом, маленьким подбородком и драгоценностями на ухе, сказала ему, что капитан будет готова взять его куда угодно, куда он хочет, но это будет перелет только в одну сторону. Он даже не знал, что эти Мусорщики-планеты использовали вместо денег, или у них была бартерная система, какую имел прежде Олкоелл, но путешествие во времени по необходимости закрыло эту систему. Его блестящая идея войти в шаттл и пойти в будущее была депрессией. Олкоелл был покинут, и перемещение с планеты — было пугающей перспективой. У него не настолько была жажда приключений, чтобы терпеть все эти тяготы. Но все остальное давалось легко для него. Он думал, что так будет и дальше.

Один из офицеров, работающих в столовой, запомнил его и предложил большое кофе. Чашка охлаждалась возле него. Он смотрел в замешательстве в иллюминаторы. Они предоставили ему перспективу его будущей длинной черноты, простирающейся навсегда, дальше от его родной планеты, сжимающейся в размере все дальше от него. Этот патриотизм, удивил его. Кджэндерс думал, что будет счастлив, сбежать с Олкоелла. Он был счастлив быть вдали от Контроля, но этот звездный корабль был не намного лучше. Их инструкции были не столь жестокими. Женщина, контролирующая одну из небольших станций, даже не позволила ему коснуться ее компьютера. Как будто он сделал бы что-то с ним. Все же, его оригинальный план состоял в том, чтобы забрать судно. Он думал, что это будет легко. Всем Олкоеллианцам преподавалось, что Мусорщики-планеты были медленными и глупыми. Но эти были не такие. Они не могли предотвратить преступление в будущем, но у них были другие методы. Один из них должен был построить вещи, настолько большие, что единственный человек не мог принять их. Если он смог бы добраться до оборудования телепортатора, то был бы в состоянии изменить его и используя теории Кэкстона, построить примитивную матрицу путешествия во времени — ущелье. Кджэндерс фыркнул. Если бы у него была реальная техническая способность, то он не повернулся бы к жизни преступника. Инженеры были действительно свободными людьми на Олкоелле. Он всегда заваливал тесты. Его тесты непрерывно показывали, что быть ему бюрократическим материалом и ничем иным.

Его единственный шанс — остаться на этом судне и заставить время изучить, как использовать это, поскольку он услышал, что сделала Кес. Он должен был сделать себя настолько полезным, чтоб они не смогли избавиться от него. Но какие навыки он имел? Он был хорошим вором. Он мог вытащить себя из трудных ситуаций, он был проворен. Так или иначе, он был материалом бюрократа, и какое место нуждалось в другом бюрократе?

Наконец он хлебнул прохладную жидкость и сморщил нос. Все еще слишком горький. Но ему отчасти понравились колыхания, которые кофе дал ему. С большим количеством энергии он был бы в состоянии исследовать больше.

“Я знал, что найду Вас здесь”. Голос Чакотая быстро приближался через комнату. Кджэндерс закрыл глаза. Опять вопросы. Если бы он хотел вопросы, то он позволил бы Контролю словить себя прежде, чем оставить Оперативный Период 889. Стул скользнул по полу, затем застонал, поскольку Чакотай сел. “Я рад, что кофе пришелся Вам по вкусу, ха?”.

Кджэндерс подавил вздох и открыл глаза. “Мне нравятся его эффекты. Вы не говорили мне, что это — лекарственный препарат”.

“Незначительный стимулятор”, Чакотай посмотрел в чашку Кджэндерса. “Ну, Возможно не столь незначительный со всем тем сахаром, что Вы туда высыпали”.

Кджэндерс поднял чашку, чувствуя маленькое смущение о ее содержании. Сахар был единственной вещью, которая давала этому напитку приятный вкус. “Буду иметь в виду. Это не дружеское посещение?”.

Чакотай покачал головой. “Мы посылаем команду в прошлое. Я хочу узнать от Вас, чего ожидать и что можно избежать”.

Кджэндерс дернулся так быстро, что кофе пролился на его грудь. Коричневая окраска против блестящего синего цвета выглядела слабо отвратительной. “Это безумие”, сказал он.

“Мы понимаем, что путешествие в пределах Периодов — тяжкое преступление. Мы только хотим привести наших людей без того, чтобы быть пойманным”.

“Они поймают Вас, Они всегда ловят”.

“Контроль только кажется всесильным”, продолжил Чакотай. “Если они такие всесильные, то почему они не поймали Вас?”.

“Поскольку это место пустое, именно поэтому я выходил сухим из воды. Я возможно думал, что они не знали, где я нахожусь, что я заблудился в системе, так или иначе. Но нет, они знали, что я перемещался сюда, они знали, что я не смогу выжить. Итак, почему тратить всю эту энергию и гоняться за одним, слишком старым человеком”. Он почувствовал горечь, когда говорил, пытаясь очистится от кофе, но не мог.

Чакотай вручил ему ткань из соседней стойки. Ткань пахла уксусом. “Как мы можем удостовериться, что наши люди заблудились в системе?”.

Кджэндерс стирал кофе тряпкой. Объединенный запах уксуса и кофе напомнил его животу, что он не любил новую жидкость. “Смотрите, Командующий, позвольте мне объяснять это Вам другим способом. Скажите, что Вы — Контроль, и я хотел сбежать от Вас. Я подпрыгиваю и выбиваю ногой двери, или телепортируюсь к поверхности, или даже перемещаюсь назад во времени. Что угодно. И я преуспеваю в своем бегстве”.

Чакотай кивал.

“Так, Вы как Контроль, объявляете Тревогу Времени и просто делаете короткий скачок назад к моменту, когда я пытаюсь убежать из двери. Они встречали бы меня там, и мое спасение — никогда не достигнет успеха”.

Чакотай откинулся на спинку стула, скрестив руки на животе. Он, очевидно, думал, и Кджэндерс позволил ему думать. Через момент он снова наклонился вперед. “Таким образом, единственный шанс на успех состоит в том, чтобы остаться вне рук Контроля временем и их внимания. Правильно?”.

“Правильно, но проблема состоит в том, что Ваши члены команды находятся в руках Контроля, даже если бы Вы действительно спасали их, то эта попытка всегда останавливалась бы. Всегда. Как только Вы засветитесь у Контроля, Вы никогда, никогда не сможете, уйти”.

Чакотай пододвинулся ближе. “Должно быть что-то, что мы упускаем, некоторый способ спасти их”.

Кджэндерс продолжал тереть тряпкой. Окраска проложила свой путь в волокна. Если этот материал был настолько едким на одежде, что он делал с его внутренностями?

“Кджэндерс”, мягко позвал Чакотай, “если есть путь, и Вы подумаете об этом, я уверен, что капитан будет очень довольна”.

Кджэндерс сгримасничал, направляя взгляд на пятно, даже притом, что этот взгляд предназначался действительно Чакотайю. Наконец, идея, которую он обдумывал, обрела очертания в его голове. Единственным способом помочь им, был способ убить себя. Он вздохнул. Он не помог бы им с этим. Он не мог. Кджэндерс затирал ткань. “Бросьте это, Чакотай. Вы не сможете помочь своим людям. Вы только потеряете еще больше людей”.

“Неудивительно, что Ваш Контроль стал настолько сильным”, Чакотай привстал. “Вы, люди, которых бросают прежде чем спасут”.

“Нет”, нахмурился Кджэндерс. “Мы, только ценим наши жизни”.

17

Это не был хороший день. Торрес имела обыкновение ненавидеть эту фразу своей матери. Ее мать, настоящая Клингонка, иногда в трудной ситуации высказывалась — Сегодня хороший день, чтобы умереть. И маленькая Беланна никогда не соглашалась. Никогда не будет хорошего дня, чтобы умереть. И если бы и был, то не сегодня. Ее вышагивание по комнате, казалось, завоевало популярность. Ким также шагал. Они пресекали комнату как содержащиеся в клетке животные. Она знала каждый сантиметр этого места, от его неонового зеленого ковра до его красновато-коричневой мебели. Никаких окон, только розовые стены, большое количество красного и хрома в кухне и ванной. Ниликс сидел на полу. Он рвал цветы, достав растения из мусора и разделяя их, лепесток за лепестком. Их зловоние заполнило комнату, вероятно, потому Торрес и думала снова о матери, но у нее не хватило духу, чтобы сказать Ниликсу уходить.

“Она любит меня”, сказал Ким, поскольку Ниликс оторвал один лепесток. Торрес остановилась и посмотрела на него. Ким наконец перебрал через край? “Она не любит меня”, продолжил Ким, поскольку Ниликс отщипнул другой лепесток.

“Независимо от того, что Вы делаете?”, спросила Торрес.

Улыбка Кима была робкой. “Это — старая детская игра. Мы играли в нее на Земле. Когда там остается один лепесток, Вы действительно знаете — “она любит меня” или, “она не любит меня”.

Это типа того, “Будут они убивать меня”, или “не будут они убивать меня”. “Будут они убивать меня”, проговаривал Ниликс, когда потянул один лепесток. “Они не убьют меня?”.

“Остановите это!”, Торрес опустилась вниз и захватила цветы в охапку, бросив их в измельчитель. Аромат увядших лепестков заполнил кухню как плохие духи.

Ниликс вздохнул. “Я предполагаю, что действительно не было забавно”.

“Я не думаю, что что-либо из этого действительно забавно”, сказал Ким.

“Да ничего хорошего”, Торрес почти успокоилась, стоя в сводчатом проходе между кухней и жилыми помещениями. “И какое-то неправильное чувство, когда ждешь некоторого бюрократа, чтобы он пропустил нас через систему, которая вообще не заботится о нас”.

“Но что мы можем сделать?”, спросил Ким.” Мы уже видели, как они прошли сквозь время, чтобы добраться до нас, в пункт где мы только думали о действии”.

“И”, продолжил Ниликс, “такая большая вера в Вашего замечательного Капитана Джейнвей, как у меня, даже при ней я не верю, что даже она сможет найти нас в этом ужасном месте”.

“Если она даже попробует”, сказал Ким, “она, вероятно, столкнется с теми же самыми проблемами, с которыми столкнулись мы”.

Торрес прошла в комнату, “Послушайте Меня, разве мы не одна команда?”. Другие двое, отвели взгляд. Ниликс вытер руки и встал. Ким шлепнулся на соседнюю кушетку. “Я подумала, что Ролик прав. Они поймают нас независимо от того, что мы придумаем. Если мы не преуспеем”.

“Что?”, спросил Ниликс.

Ким остался сидеть. “Точно, если мы преуспеем и возвратимся к нашему собственному времени, то они не будут пересекать время, чтобы схватить нас”.

“Есть дни, когда объяснения кажутся ясными”, бормотал Ниликс, “и дни, когда я подозреваю, что оставил мозг во фляге, около своей кровати”. Торрес и Ким с удивлением одновременно повернулись к нему. “Фигурально выражаясь”, поправился он.

Торрес нахмурилась, “Мы оказались перед необходимостью попробовать хоть что-то”. “Даже если потерпим неудачу, по крайней мере будем знать, что мы попробовали”.

“Достоинство”, сказал Ниликс.

“Я надеюсь”. Она посмотрела прямо на него. “Вы можете привлечь охрану в зале, ближе к двери?”.

“Я должен привлечь охрану ближе к двери?” упрек сквозил в его голосе. “Вы только посмотрите…”.

“Подождите!”, Торрес подошла к нему. “Позвольте мне объяснять свою идею. Я буду нуждаться и в Вашей помощи, энсин. Я думаю единственная надежда, которую мы имеем, это возвратиться к шаттлу времени меньшего размера, чем в котором мы прибыли, и совершить поездку назад во времени. Если мы сделаем это, то победим, а я предполагаю, что мы сделаем это”.

“Эта идея — имеет смысл”, отозвался Ким. “Если они соберутся остановить нас, то они сделают это прежде, чем мы войдем в шаттл”.

“И мы берем охрану в качестве заложника”, продолжил Ниликс, “тогда они должны будут остановить нас прежде, чем мы доберемся до нее. Правильно?”.

Торрес кивнула, ” Правильно” и впервые слабый луч надежды засветился перед ней. Если бы им действительно удавалось добраться до охраны, то с заложниками они могли бы добиться цели. ” Давайте двигаться. Ниликс, сделайте то, о чем мы говорили. Подзовите охрану поближе и я схвачу его”. Ее кровь забурлила при мысли о сражении. Она почувствовала себя хорошо. Они начинают принимать меры.

“С удовольствием”, ответил он, целеустремленно направляясь к двери. Когда он схватился за ручку, дверь с грохотом открылась. Ниликс отпрыгнул назад, вошли Ролик и два оранжевых костюма.

“Черт!”, прошептала Торрес.

“Хороший выбор времени”, в свою очередь прошептал Ниликс, затем посмотрел на Торрес. “Это не было случайностью?”.

Торрес покачал головой. Весь адреналин, перекаченный через ее тело, внезапно начал искать выход. Она начала продвигаться вперед, но оранжевые костюмы сразу направили на нее оружие.

“Не делайте этого, Беланна”, попросил Ролик. “В прошлый раз Вас хорошо изрешетили”.

“Тогда, почему Вы не вернулись назад, чтобы остановить меня?” она почти взрывалась.

“Мы сделали это. Но Вы сломали шеи обоим охранникам прежде, чем мы смогли ограничить Ваши действия. Мы решили, что возможно лучше предотвратить кровопролитие”.

“Забавно”, Беланна начала остывать, “мы надеялись, что это сработает с Вашими людьми”.

“Я должен признать, у нас никогда не было заключенных столь настырных и творческих, как Вы трое”.

“Спасибо “, сказал Ниликс.

“Есть над чем подумать”, Ким сжал руки за спиной, “как далеко мы зашли в нашу первую попытку?”.

“Почти к шаттлу времени, с охраной в заложниках”, Ролик сделал паузу и посмотрел непосредственно на Торрес. “Вы знаете, что это новое нарушение, оно плохо скажется на Ваших возможностях утром”.

“У нас действительно был хороший шанс?” спросила Торрес.

“Не было никакого шанса”, печально произнес Ролик. “Но все эти усилия не вдохновят совет. Я посмотрю, что можно сделать”.

“Спасибо”, Торрес пришлось упорно потрудиться, чтобы не допустить сарказма в голосе. Энергия все еще текла через нее. Другие несколько часов вышагивания по комнате, могло бы избавить ее от этого. “Мы будем ждать здесь”. Она опускалась на толстый стул и подняла ноги, симулируя беззаботность. Беллана решилась. Когда они прийдут завтра, чтобы взять ее, она умрет борясь. Этот поступок, заставит гордиться ее мать Клингонку.

Ниликс присел на стул около нее. Ролик жестом показал охранникам, чтобы заняли позиции с обеих сторон от двери. После Ролик кивнул Торрес и без слов вышел.

Ким взял слово, “Хорошо”. “Я предполагаю, что мы были хороши, в этой попытке”.

“Я, должно быть, был просто блестящим”, поддакнул Ниликс. “Мне только жаль, что я не могу припомнить этого”.

Пэрис разрешил себе вздохнуть только тогда, когда луч телепортатора освободил его. Никакого ветра и относительно тепло, по крайней мере, больше нуля по Цельсию, воздух даже был ароматным, по сравнению с поверхностью. Какое облегчение. Он появился перед Тувоком, офицер Хаффман о чем-то предупреждал их, вспоминал Пэрис, рассматривая слой скалы и оборудования, через которое должен будет проникнуть сигнал.

Тувок появился спустя пол секунды сзади него. В свете фонаря вокруг них, уже плавали в воздухе крошечные пятнышки пыли, очевидно, поднятые первым движением Пэриса. “Ничего себе”.

Это огромное помещение, очевидно, было центром контроля, с автоматизированными рабочими местами и проходами между ними. Должно быть сразу сотни людей, работали здесь. Но теперь у всего был гладкий, пыльный серый вид, как будто все покрыто грязным снегом. Воздух был абсолютно сухим, по крайней мере, здесь ветер не резал его кожу.

“Двигайтесь медленно”, сказал Тувок, указывая на пол.

Пэрис мельком взглянул вниз. Толстый слой прекрасной, легкой пыли тек поверх его обуви. Пыль все еще не уселась от его первого непреднамеренного движения.

“Мы должны быть очень осторожными здесь, каждое движение может создать пылевую бурю. Ступайте слегка и медленно так, чтобы мы не покрыли друг друга пылью”. Тувок посмотрел на свой трикодер. “Нам туда”.

Они направились направо. Пэрис делал медленные, небольшие шаги. После десяти футов он уже желал ветра. С каждым шагом, независимо от того какой мягкий был шаг, пыль циркулировала в воздухе, даже иногда вздымалась облаками. Он не мог избежать вдыхания пыли. Наконец он удалил маску. Тувок сделал то же самое. Пэрис вынули свой фонарь. В этой пыли они нуждались в них обоих. Оба мужчины ждали пока усядется пыль, но большинство ее оставалось в воздухе, циркулируя слабыми потоками, которые вызвали их движения.

“Она так и останется висеть”, сказал Тувок, и они начали снова идти. Пэрис даже не хотел дышать. Пыль покрывала его и задерживалась на любой влажности. Он был рад, что в пещере не было жарко. Если бы он вспотел, то пыль покрыла бы его как слой клея.

“Ничего себе, это — особенная пыль, не так ли?”. Он попытался казаться обычным, но он сомневался, что одурачил Тувока.

“Трикодер говорит нет”, ответил Тувок. “Ничего вредного в частицах нет. Они только неудобны”.

Это очевидно был Вулканский способ сказать — ты меня чертовски раздражаешь. Они наконец нашли темп, который позволил им оставаться перед облаками, которые подымали их движения.

“Не останавливайтесь резко”, попросил Пэрис. Он думал о способах избежать пыли, вместо того чтобы думать как помочь Киму и другим. Это раздражало его.

Тувок указал вперед. “Карты — указатели уводят от машины времени к тому туннелю”.

Пэрис осторожно замедлился, когда приблизился к картам. Он не хотел тревожить их. “Они могут быть новыми, или им двадцать лет. Невозможно сказать, так как воздух не проникал сюда”.

“Не невозможно”. “Заметьте, что уголки карты устойчивы, не округленные и не сброшены силой тяжести. Эти печатные издания недавние. Они приводят к туннелю, который расположен ниже шаттла, где пропала наша первая команда. Первое появление нашего призрака, отмеченное на нашем оборудовании, произошло когда он переместился на поверхность непосредственно по этому туннелю”.

Пэрис кивнул. “Так, тогда мы установили, наш призрак носит обувь”.

Повернувшись они медленно начали пробираться к шаттлу времени. Туннель снижался в очень пыльный зал. Они должны были преодолеть дистанцию рядом, плечо к плечу, почти соприкасаясь, чтобы препятствовать пыли душить их. К тому времени, когда они достигли небольшой комнаты, они были забетонированы серой пылью.

Тувок был полностью похож на призрака. Серость выела цвет из его униформы, и обосновалась на коже и волосах. Его маска, первоначально белая, была теперь серой и вероятно столь же бесполезной, как и Пэриса.

Нос Пэрис был полностью заблокирован, он мог чувствовать песок между зубов. Только Бог знал то, что это делало с его глазами.

“Личный шаттл времени”, Тувок остановился и уставился на маленькую машину с одной стороны комнаты. “Область тахионов была здесь”, он указал трикодером на то место, где однажды было автоматизированное рабочее место.

“Нужны двое, чтобы управлять этой машиной и вероятно один все еще находится за триста тысяч лет в прошлом”. Пэрис медленно двинулся ближе к шаттлу. “Таким образом, этот шаттл должен быть настроен для автоматического возвращения. Когда наш призрак закончит свою миссию, он войдет в него и отправится домой”.

Они оба изучали машину. Пэрис не мог найти очевидные средства управления, хотя вещь испускала тонкий, непрекращающийся поток хронитон частиц.

Наконец, Тувок активировал свой значок коммуникации. “Вояджер?”

“Разрешаю, г-н Тувок”, ответил голос Капитана Джейнвей. Даже через значок коммуникации звук полностью заполнил небольшую комнату. Пэрис искал облако пыли, ожидая, что оно взметнется в реакции на силу голоса капитана.

“Мы нашли шаттл времени. Он, кажется, построен для одного или двух человек. Этот шаттл, очевидно, использовался кем-то совсем недавно”.

“Есть ли какие-либо доказательства того, что этот человек поблизости?” спросила Джейнвей.

“Следы”, ответил Пэрис. “Но мы не ожидали найти нашего призрака здесь. Он очевидно, все еще на поверхности. Предупредите команды на поверхности, пусть поищут какие-либо спектральные посещения”.

“Принято, но они только добрались туда меньше чем десять минут назад”.

“Капитан”, сказал Тувок. “После осмотра этой области у меня есть идея о том, как захватить нашего призрака. Настройте луч телепорта в помещение, координаты этой комнаты, таким образом, мы можем изъять его непосредственно к нам из этого помещения, когда мы будем нуждаться в этом”.

“Спасибо”, сказал Пэрис шепотом. Он не хотел даже думать о другом походе через пыль той огромной пещеры и тех залов. “Тогда переместите нас непосредственно к десантному отряду”, попросил Тувок.

Пэрис застонал. Душ и немного томатного супа были бы хороши сначала. А ну его, в общем, лучше получить полный пакет грязи, все в одной поездке.

“Станьте в сторону”, попросила Джейнвей.

Мгновение спустя луч телепорта взял их из темной комнаты к сильному ветру и песчаной бури на поверхность. Грязь с маски Пэриса полетела в глаза. Быстрым, нетерпеливым жестом он сорвал маску, и позволил ветру забрать ее. Он вздрогнул, поскольку песок проник в крошечные не вылеченные трещины на его щеках. “Я начинаю действительно ненавидеть это место”.

18

Дрикель закончил перевязывать поврежденную руку так, чтобы она не беспокоила травмированное плечо. Он удостоверился, что у него была достаточно гибкости, чтобы было возможно пользоваться правой рукой. Взяв специальный порошок от головной боли, он принял его. Это лекарство проясняло мысли, но не унимало боль от удара. Голоса снаружи были деловыми и настойчивыми. Дрикель наблюдал за только что прибывшими, в течение нескольких минут прежде, чем заняться рукой. На этот раз, Мусорщики-планеты не интересовались этим судном, а судами стоящими рядом. Сначала он подумал, что это хорошее совпадение. Но позже понял, что они демонтировали суда, пытаясь разобраться, как они работали. Оценка изощренности устройств транспорта и спокойствие, с которым острые уши вел дело, возникла перед его глазами, эти Мусорщики-планеты могли бы понять все. Дрикель дал себе только короткий промежуток времени, чтобы лечить себя лекарствами, перевязать руку, и подготовиться к следующему шоу. Он отказался от того, чтобы угрожать Мусорщикам-планеты, по крайней мере, в настоящий момент. Ему пришлось бы устраивать большое плавающее шоу и если бы это не сработало, то он перешел бы к самым крайним мерам. Код 3 765.41 Регулирования сторожа, Раздел 0 1, предписывал, что никакому нарушителю нельзя было причинить боль без достаточных на то оснований. Пункт был недавно заменен Кодом 3 765.41, Секция OLIA, и его пояснения были очень противоречивы. Он все еще не знал, может ли он нанести ранение или, если бы он сделал это, то разрешили ли бы ему переместиться и предотвратить это. Иногда, человек должен был пользоваться догадками, со всеми этими инструкциями. Он не хотел замараться, с любыми этими изменениями, анализируя то, против чего он противостоял здесь. Кроме того, на перемещение до инцидента, он должен был получить специальное разрешение (Код 0000 1. 18 Регулирования сторожа, Раздел 99.32But). Иногда выдача разрешения затягивалась на месяц Оперативных слушаний. У него было слишком много остроумных игр с этими Мусорщиками-планеты, чтобы прервать их теперь специальными слушаниями.

Дрикель поднял сумку здоровой рукой и удостоверился, что в ней было все оборудование, в котором он нуждался. Перепроверив свой щит-невидимку. он спустился из шаттла. Ветер казался еще более холодным, чем прежде, песок несся еще сильней, фактически выстраиваясь в линии перед глазами. Ему приходилось смотреть искоса, чтобы хоть что-то ясно видеть. Он добрался до подножья трапа и изучил сцену. Человек в унылой желто-черной униформе держал оружие наготове, стоя спиной к ветру, охраняя северную сторону одного из шаттлов. Дрикель предположил, что это был один из шаттлов, над которыми они работали. Другой охранник стоял в защищенном месте на западной стороне, еще один на восточной, Дрикель мог разобрать еще одного на юге того же самого шаттла.

Четыре других охранника стояли в подобных местоположениях вокруг второго шаттла. На том судне Дрикель смог видеть, что другие Мусорщики-планеты разорвали корпус и переместили пластины в сторону. Это было серьезным исследованием. Дрикель стоял около трапа, скрываясь от ветра. Он использовал датчики, чтобы определить то, против чего ему прийдется противостоять, в каждом судне было еще по пять Мусорщиков-планеты, но только у одного было оружие. “Очень много огневой мощи”, сказал он себе. “Я держу пари, что это все для меня”. Он позволил себе рассмеяться, поскольку ветер отнес его голос. Они никогда не поймают его. Он был лучше всех, из Задней комнаты. Никто никогда не был в состоянии идти с ним в ногу. Никто, в более чем двухстах сорока успешно законченных миссиях. Эти люди также не найдут его.

Они показали свою нервозность через уровень огневой мощи, которую они принесли с собой. То, как много охранников и оружия они принесли с собой, подразумевало, что Мусорщики-планеты были испуганной Международной Организацией по Стандартизации. Или по крайней мере, взволнованны. И это было точно тем, чего он добивался. Он использовал здоровую руку, чтобы переместить сумку к плечу. Теперь они были готовы для реального шоу. У него было двадцать антигравитационных подушек и бесчисленное количество меньших антидисков силы тяжести. Он посмотрел бы, как эти Мусорщики-планеты будут действовать, сразу при пяти старых шаттлах в воздухе.

Он как мог закрыл лицо от ветра, идя через открытую область. Бедро все еще болело, не смотря на лекарства, это и сильный ветер были две силы, с которыми ему приходилось бороться. Дрикель вытащил несколько подушек из сумки, не прекращая движения. Когда он достиг шаттла, который он использовал на первом шоу, то тщательно поместил подушки в те же самые места на нижней стороне. Это судно как раз находилось около одного из шаттлов, где продолжали работать Мусорщики-планеты. Охрана использовала его для своего рода убежища от ветра.

После размещения подушек Дрикель приблизился сзади охранника и немного ущипнул его за правое ухо. Парень развернулся, с оружием в боевой готовности. Дрикель поддержал руки, притворяясь, что был захвачен, поскольку парень дико озирался, наконец покачал головой и притронулся к царапине на ухе прежде, чем возвратиться к своим обязанностям. Дрикель снова дернул за ухо охранника и затем пошел дальше к следующему судну, смеясь, поскольку охранник отчаянно искал что-то, что не мог увидеть. Когда Дрикель помещал еще четыре подушки на нижнюю сторону другого шаттла, что-то попалось ему на глаза. Два мужчины, мерцавшие и искрящиеся в луче телепортатора. Они были излучены на открытую область около рабочего шаттла времени. Мужчины были покрыты грязью, их униформы были, пепельно-серыми, они носили маски на лицах. Ветер немедленно унес грязь от них. Первый человек сорвал свою маску, и позволил ветру унести ее. Другой человек снял свою маску, спокойно свернул и положил ее в карман.

Старые знакомые — острые уши и его бледный компаньон. Живот Дрикеля сжался. Они, очевидно, были в старых пещерах Контроля. Если они видели его следы, то знали, что он не был призраком. Тогда еще одна худшая мысль ударила его. Что, если они нашли шаттл?

Во второй раз на этой миссии он почувствовал срочность. Если бы он не двигался быстро, то мог бы потерять все. Он не хотел даже думать о том, что это точно означало.

Дрикель похромал к третьему шаттлу и поспешно поместил подушки в надлежащие места. В настоящий момент трех плавающих шаттлов должно было быть достаточно. У него не осталось времени, чтобы запустить все пять.

Когда он закончил, то стал частично под последним шаттлом. Песок жалил как крошечные куски льда, когда он вытащил дистанционное управление из своей сумки и поднял первое судно. Оно медленно пустилось в ход на три метра от земли.

Охрана под ним завопила и выбежала на открытое пространство, с оружием, ищущим цель. “Пока неплохо”, похвалил себя Дрикель. Он быстро включил контроль над вторым судном и поднял его на полные десять метров от тротуара. Ветры на этой высоте были более сильными, и судно начало крениться. Дрикель настроил подушки и судно выровнялось. Сломанный трап наткнулся на нижнюю сторону шаттла, посылая звучный бум, снимающегося металла. Два охранника указали на новую аварию и перебежали на открытое пространство.

Острые уши вынул датчик и спокойно изучил шаттл. Его бледный компаньон, понаблюдал мгновение, потом бросил руки к бедрам и убрал ошеломленное выражение на лице, одновременно вытаскивая датчик и направляя в противоположную сторону от острых ушей. Оба мужчины нацелили свои датчики на плавающие шаттлы, затем сканировали области вокруг, очевидно пытаясь найти его.

“Разрешаю”, прокричал громко Дрикель. “Попытайтесь найти меня, если сможете”. Он запустил третий набор подушек на шаттле над его головой, и позволил ему подняться на два метра. Он также дрогнул немного на ветру, но остался устойчивым, его трап, все еще касался поверхности в каких-то двух метрах от Дрикеля. Теперь охранники казались действительно смущенными. Они были окружены тремя шаттлами, плавающими без причины и казались дезориентированными. Но это длилось всего момент, Дрикель был впечатлен их самоконтролем и дисциплиной. У всех было оружие в боевой готовности, но ни кто из них не стрелял в плавающие суда. Главным образом они только смотрели и остались готовыми к действию. “Жесткая аудитория”, пробормотал Дрикель.

Он повернулся, чтобы видеть то, что делали эти двое мужчин с датчиками. Острые уши придвинулись поближе к Дрикелю и исследовали шаттл, плавающий над его головой. Через момент он махнул к своему бледному компаньону, указывая, что тот должен подойти поближе. Бледный компаньон кивнул.

Не нацеливая свое устройство с датчиками на что-либо, острые уши включил что-то и затем начал водить прибором, как будто ожидал реакцию. И он получил ее, контроль в руке Дрикеля отсылал слабую световую индикацию. Дрикеля мельком взглянул на пульт, связь со всеми подушками была разъединена. Он выругался и побежал, забывая про боль в бедре. Стон, отраженный выше как порыв ветра, поразил шаттл, в то же самое время как отключилась антигравитация. К тому времени, когда посадочное устройство ударило о землю, Дрикель сделал один полный бегущий шаг. Но эти старые короткие посадочные ноги никогда не делались, чтобы снижаться так быстро с такой высоты. Они не были в состоянии выдержать вес шаттла, упавшего с двух метровой высоты. Его единственная надежда была в том, что он выскочит из-под него. Он сделал это, но не тем способом, которым хотел. Дрикель сделал другой шаг перед приземляющейся ногой, самой дальней от него, угрожавшей как тысяча оружия, освобождающегося от обязательств. Части посадочного устройства ударили его как шрапнель. Он чувствовал, как будто бежит под водой. Возникло чувство, как будто время замедлилось, даже при том, что он четко знал, что оно не изменяется. Надо было сделать еще один шаг. Еще один шаг и он был бы вне опасности. Сделав всего половину шага он увидел как посадочное устройство, самое близкое к нему разрушается. Дрикель почувствовал сотрясение как от взрыва бомбы, упавшей рядом с ним. Волна воздействовала на него, поражая и выбивая дыхание из его тела, поднимая в воздух.

Полет.

Полет.

Полет, от терпящего крах шаттла. Милостивая чернота взяла его прежде, чем он ударился о землю.

19

Способные пальцы Хаффмана приносили последнего с далекой планеты, объединяя молекулы в одно целое, Кери, Тувок и Пэрис. Другие были уже подняты и направлены к изолятору. Голографический доктор жаловался на нехватку мест. Поскольку последние три участника материализовались, Джейнвей поняла, почему Тувок предложил, чтобы она встретила их в отсеке телепортатора вместо мостика. Кери выглядел хорошо, немного грязный, от работы над старым шаттлом и немного поцарапанный, но относительно здоровый. По крайней мере, по сравнению с Пэрисом и Тувоком. Они смотрелись, как будто только что выползли из-под обвала. Они оба были покрыты толстым слоем грязи, начиная с униформы, непонятного цвета и заканчивая их лица вымазанными этим же. Были видны только их глаза, белки Пэриса были настолько красными, что они были похожи на томаты, что кровоточат, в то время как внутреннее веко Тувока было больше чем наполовину закрыто.

“Я полагаю, что ничего не произошло в пещерах”, сказала Джейнвей.

“Нет”, ответил Пэрис, “если не считать нападение накопившейся за миллионы лет пыли”.

“Я полагаю, что накопление пыли, оказалось ценностью только для ста тысяч лет”, продолжил Тувок.

“Я сомневаюсь, что мы были бы в состоянии пройти так или иначе, Капитан”, сказал Пэрис, “мы в порядке”. “По крайней мере лучше, чем офицер Берггрен.”

“Изолятор докладывает, что он был ранен летающей шрапнелью”, Джейнвей улыбнулась. “Он будет в порядке”.

“Но я хотел бы знать точно, что произошло на поверхности”, произнес Тувок, “кто был нашим призраком, решившим, что мы должны были увидеть больше чем одно летающее судно. Он использовал антигравитационные подушки, которыми управлял дистанционно. Я заблокировал сигнал, и суда опустились к земле”.

“Катастрофы были захватывающими”, глаза Пэриса заблестели. “И столь громкими, я клянусь, что Вы, возможно, услышали их даже здесь”.

Тувок проигнорировал его. Джейнвей подавила улыбку. Казалось, что Пэрис только то и делал, что раздражал Тувока. Но это не сработало бы. Тувок не раздражался. “Если мы просмотрим место крушения, то мы будем в состоянии возвратить устройства”. “Я обеспокоен, что мы не в состоянии найти нашего призрака. Логически, надо было попробовать что-то еще после катастроф. Но, хотя мы оставались на поверхности хорошие десять минут дольше, ничего не произошло”.

“У Вас есть гипотеза, г-н Тувок?”.

“Я полагаю, что он может быть ранен, или даже мертв”.

Офицер Хаффман издал маленький возглас около Джейнвей. Она посмотрела на него. Хаффман и Торрес работали над специальными проектами, в инженерном. Очевидно, они стали друзьями. Хаффман знал, как и все остальные, что призрак был их лучшей возможностью обнаружить и вернуть первую команду назад.

“Продолжайте”, обратилась Джейнвей к Тувоку.

“Я проследил источник сигнала от дистанционного управления до местоположения под одним из разбитых шаттлов”.

“Какие-либо признаки тела?”.

“Нет, но он может быть ранен и сильно, мы никогда не увидели бы это”.

“Если призрак находился под тем судном, как оно упало?” спросил Пэрис, “оно скрывает очень удивительного человека. Судно поднялось только на несколько метров в воздух”.

“Так, как Вы предлагаете найти этого призрака?”.

“Высокая температура, Капитан”, ответил Тувок. “Пострадавший не двигается быстро. Тело создаст подпись высокой температуры, которую я мог бы проследить”.

“Если призрак мертв, это не будет работать”. Впервые Кери заговорил.

“Я знаю”, ответил Тувок. “Но если он мертв, мы не сможем найти его”.

“Попытка единого времени”, сказала Джейнвей. “Пэрис, Вы в состоянии помочь ему?”.

“Я?”

Джейнвей почти смеялась над взглядом в его глазах. Она могла сказать, что последняя вещь, которую он хотел сделать, было возвращение на поверхность этой планеты. Но пока Ким отсутствовал, он будет возвращаться так часто, как этого потребуется. Это была одна из многих черт о Пэрисе, которыми она восхищалась.

“Хорошо”. Она повернулась к Кери, поскольку Тувок отступил в сторону и активировал значок коммуникации, чтобы заказать правильное оборудование. “Как исследование шаттлов времени?”.

“Все шло прекрасно до волнений. Ничего определенного о том, что заставляет работать шаттлы времени, но мы запасаем металлические пластины от интерьера судна на палубе в ангаре Два. Эти пластины могут использоваться в качестве сырья для запасных частей”.

“Хорошо, держите меня в курсе. Перегруппируйте свои команды и отправляйтесь вниз. Я хочу, чтобы Вы продолжили исследования. Но помогайте Тувоку и Пэрису в любое время, когда они будут нуждаться в этом. Обнаружение призрака — приоритет. Понято?”.

“Понятно, Капитан”.

“Мы готовы”, доложил Тувок.

Эти двое мужчин отошли от платформы телепорта. В то время как отправлялся Кери, чтобы быстро объединить технические команды. Пэрис поднял руки, чтобы прикрыть глаза от песчаной бури. Тувок остался стоически стоять.

“Удачи Вам”, произнесла капитан, поскольку луч забирал их. Она надеялась, что они найдут призрака. Джейнвей не хотела полагаться на слова Кджэндерса.

Они не спали. Торрес, Ким и Ниликс бодрствовали с тех пор, как ушел Ролик, съедая остатки закуски, которую он принес им и обсуждая варианты побега. Должен же быть способ разбить эту систему путешествий во времени. Торрес только еще не нашла его. Она когда-то говорила одному другу, что может найти лазейки в любой ситуации. Только двое мешали ей: Звездный флот и Олкоелл. Звездный флот позволил ей уйти — не мирно, так как это был не ее путь, но она все еще могла продолжить свою жизнь. Олкоелл был настроен забрать даже это. Ролик остался их единственной надеждой. Ситуация была довольно безнадежна, если их единственный спаситель — главный бюрократ среди бюрократии, которая гордилась своей приверженностью к правилам.

“Мне жаль, что у нас нет окон”, произнес Ким. “Ролик сказал, что будет говорить с советом утром, но как мы можем узнать, когда утро? Мы даже не знаем, есть ли у этой планеты двадцатичетырехчасовой день”.

“Или они непрерывно добавляют часы в конце каждого дня, чтобы написать еще больше правил”, Ниликс откинулся назад на кушетке. “Я даже не успел сказать надлежащее до свидания Кес. Я думал, что вернусь достаточно скоро. Это доказывает, что нужно всегда ожидать неприятности”.

“Это — клише, откуда я родом”, сказал Ким.

“Клише — клише, потому что у них есть уровень мудрости”, возразил Ниликс.

“Клише — клише”, вставила Торрес, “потому что люди используют их при неправильных обстоятельствах”.

“Я держал бы пари, что особое клише не клише на Олкоелле”, ответил Ниликс.

“Нет”, сказал Ким. “Здесь они ожидают неожиданное и стараются помешать этому”.

Торрес посмотрела на Кима. Страх, казалось, отступил, гм… Долгие часы ожидания, чтобы сделать что-то для людей. Она должна была помнить, насколько он был сильным. Прежде она находилась уже под угрозой смерти вместе с ним. Тогда также разногласия казались долгими. Однако, они нашли решение.

Здесь, решения всегда создавали большие проблемы. Дверь открылась и вошел Ролик, принеся поднос с завтраком. Торрес сморщил нос от запаха, когда он установил все это на скамеечке для ног. Несколько печений, которые были похожи на свеклу, из которой делают пюре, смешанные с ярко-красной продовольственной краской и тремя бокалами фиолетового напитка, цвет волос помощника Ролика. Торрес проигнорировала еду, даже притом, что ее живот рычал. “Действительно ли обращения — плавник, самых бедных слоев?”

Ролик поднял одно из печений и надкусил. Он прожевал и глотнул прежде, чем ответить ей. “Совет находится все еще на сессии. Я выступил перед ними, час назад Реального времени и умолял за Ваш случай. Позавтракаете?”. Он предложил поднос Ниликсу.

“Хорошо”, Ниликс взял печенье и стакан.

Ким также взял свой стакан. “Это будет нашей последней едой или совет останется на сессии на весь день?”. “Вы знаете, было бы лучше, если бы Вы снабдили кухню, как сказал Ниликс. Тогда бы Вам не пришлось услуживать нам и осталось бы больше времени на аргументы для совета”.

“Я даже спорил с ними”, ответил Ролик.

Ниликс сделал небольшой глоток жидкости. “Она сладкая”, сказал он с удивлением.

Торрес взяла стакан, поскольку Ким потягивал его. “Он действительно не знаком на вкус”.

Торрес попробовала. Напротив, напиток являлся на вкус очень знакомым. “Моя мать имела обыкновение делать что-то подобное”. “Специальный Клингонский, под названием Вледж. Я всегда называл его Гоготом. Она подавала его горячим, все же”.

“Мы можем нагреть его для Вас”, предложил Ролик.

Торрес покачал головой. “Нет необходимости. Я лучше бы послушала о слушаниях. Как скоро мы узнаем?”.

“Скоро”, Ролик бродил по комнате, по тому же самому пути, по которому бродила Торрес.

Ниликс и Ким не коснулись печений, зато оба прикончили напиток. Торрес закончила его также. Он был точно таким же, как Вледж. Даже притом, что был сладким, он не полностью подавлял жажду. Идея пробовать печенье после напитка, сладкое после сладкого, вызвало отвращение. “Если совет отклонит нашу просьбу” спросила она, “куда мы должны обратиться?”.

“Никуда”, ответил спокойно Ролик. “Совет — самая высокая власть, я боюсь, что теперь мы можем только ждать”.

“Хорошо”, Ниликс растянулся на диване, “Я узнал, что лучший способ ждать, состоит в том, чтобы вздремнуть. Я всегда любил дремоту. Иногда Кес говорила, что я дремлю слишком много…, его голос затих.

Ким кивал. “Да, дремота кажется хорошей вещью.

“Попробуйте не дремать”, обратилась Торрес к Ниликсу. “Когда Вы дремлете, мы всегда попадаем в проблему”. Слабость накатилась на нее. Только она не была похожа на реальную слабость. Не дремать. Когда Вы дремлете… Тогда где-то задним умом она поняла то, что происходит. Она двинулась к Ролику, но два охранника уже направлялись к ней. “Вы отравили нас!”.

Ролик кивнул. “Не было никакого другого пути”.

“А как же Совет?”.

Он выглядел фактически грустным. “Я — очень извиняюсь”.

Она самостоятельно остановилась и схватилась за голову. Движение вызывало головокружение. “Я собиралась выйти, борясь”. Слова были произнесены нечленораздельно. “Забрать с собой некоторых из Вас, пенистые помешанные на времени”.

Ролик кивнул, но она могла только видеть его лицо в этом движении. “Вы сделали это. Вы были единственными людьми в истории этой культуры, которые вызвали четыре Тревоги”.

Она не заботилась об этом. Она пала на колени около дивана и схватила плечи Ниликса и закричала. “Проснитесь!”. Она слышала где-то, что наркотики не всегда работали, если люди бодрствовали. Но телу было тяжело. Оно не двигалось. “Проснитесь!” Она развернулась к Киму. “Проснитесь!” Его глаза были частично открыты. Торрес не могла сказать, дышал ли он. С трудом она встала на ноги. “Я все еще собираюсь, борясь выйти”. Она кинулась к Ролику. Он поймал ее профессиональным захватом. Он не был бы в состоянии сделать это, если она была бы в полной силе. “Вы уже боролись. Вы и Ваши друзья убили пять моих людей и ранили пять других, включая члена совета, прежде чем мы рассчитали возвращение во времени, для этого решения”. Она дергалась в его захвате. Головокружение росло.

“Это, как предполагается, сделает меня счастливой?”

“Я очень сожалею”, повторился Ролик.

“Вы знаете”, ее голос, казался далеко, далеко, “мы только хотели попасть домой”.

Он ослабил захват и усадил ее на диван. Торрес попыталась двинуться, но не смогла. Она хотела сказать ему, что он будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Она хотела прыгнуть с дивана и убежать из этого ада. Ее глаза закрылись против ее желания, но она боролась, перемещая борьбу внутрь, где это было всегда. Она боролась со своим двойственным характером и выжила. Она боролась бы и с этим. Она действительно боролась с этим, пока не смогла больше.

20

Пэрис никогда уже не будет думать о песке как о чем-то мягком и приятном. Ветер был еще более резким, чем прежде, холод настолько сильным, что его тепловые перчатки не смогли больше сдерживать его. Песок раздирал куртку и скоро доберется до его униформы. Кто-то когда-то сказал ему, что они сделали стакан из песка. Теперь он поверил этому. Он и Тувок перемещали оборудование. Кери присоединился к ним и затем пошел проверить команды, которые следовали за ним, опускаясь на поверхность. Тувок был убежден, что призрак был достаточно искушен, что один трикодер не примет тепло тела призрака. Аргумент Тувока был то, что, если бы призрак первоначально испускал тепло тела, оно зарегистрировалось бы сразу же. Таким образом, он принес с собой тщательно продуманный и разработанный датчик, как сказал Тувок, для специальной космической работы.

Тувок требовал — сделай это, или пройди туда. Пэрис устал от требований. Он хотел действовать. Он только хотел найти призрака прежде, чем он умрет, прежде, чем он потеряет свою возможность когда-либо увидеть Кима. Тувок двигался с Пэрисом, вместе они перемещали подобный блюду датчик. Фактически он не был датчиком как таковым. Работа датчиков была передана на трикодер Тувока. Блюдо собирало сигналы высокой температуры и усиливало их, передавая к трикодеру. Проблема состояла в том, что блюдо, которое составляло полтора метра в диаметре, нуждалось в определенном количестве устойчивости, чтобы вообще получать любые сигналы. Пэрис задавался вопросом, как что-либо собиралось остаться устойчивым на таком ветре, особенно блюдо.

Тувок закончил связывать трикодер и блюдо. Пэрису не нравилось выражение во взгляде Тувока.

“Попробуйте держать это очень устойчиво, как можете” сказал Тувок. Он фактически использовал их связь коммуникации так, чтобы они не кричали сквозь воющий ветер. “Мы просканируем область вокруг, где мы сначала нашли контроль”.

Пэрис сел на землю и наполовину обернул тело вокруг круглого металлического блюда. Он протянул ноги, чтобы они служили якорем и позволить спине работать щитом для ветра. Он кивнул, чтобы указать на свою готовность. “Вы знаете, я уверен, если бы Вы попросили, то инженерный изобрел бы Вам крепкую треногу. И Вы не жаловались бы на ветер или песок или даже злосчастный холод”.

“Это займет только одну минуту, Лейтенант”. “Тренога не конструировалась бы, за столько времени. Тренога — была бы, бесполезна при этой силы бури”. Тувок на мгновение изучил показания. “Переместите ее немного налево”.

Пэрис немного переместил торс и ноги, и снова приготовился, тротуар был сделан изо льда, и песок спустился по поясу штанов. Чувство было не из приятных. “Тренога, была бы кстати”.

“Тренога…, будет иметь смысл, если Вы помолчите”, произнес Тувок.

Его слова были плоскими и бесстрастными, но Пэрис ощутил источник эмоции позади них. Возможно, он только вообразил эту эмоцию. Возможно, заявление Тувока было полностью логично, при данных обстоятельствах. Возможно, нет. Возможно, Пэрис наконец прошел через ту толстую обороноспособность Вулканца. Пэрис глубоко вздохнул и боролся, чтобы заставить себя расслабиться немного против ветра, не бороться с этим так. Это сканирование собиралось быть очень длинной работой, если они должны были просмотреть всю область как эта. Пэрис на мгновение протянул больную спину, затем приспособил сканер на другую позицию и снова обнял его.

Тувок изучил показания, на мгновение повернулся, в том направлении, куда указывало блюдо, затем снова прочитал показания. “Я не просил, Вас перемещать блюдо, но я рад, что Вы сделали это. Наш призрак существует”.

Он продолжал изучать показания на трикодере, когда бежал к краю разбитого судна. Для Пэриса заняло одну минуту, чтобы поместить блюдо таким образом, чтобы ветер не пинал его, а он смог подняться на ноги и следовать за Тувоком. Тувок на расстоянии в тридцать метров замедлился и затем начал медленно продвигаться вперед. Приблизительно в тот же самый момент, когда Пэрис нагнал его, нога Тувока, очевидно, ударила что-то и он склонился, руками ощупывая невидимый объект.

Пэрис приблизился и стал на колени, на твердом тротуаре напротив Тувока. Теперь, когда он смотрел, он мог увидеть, что песок создавал маленькие барханчики вокруг чего-то на земле. Не было вообще никакого искажения. У их призрака было одно из лучших маскировочных устройств, которые он когда-либо видел. Он протянул руку и нащупал ткань. Его рука нависала над тем, что, казалось, было пустотой, но при близком рассмотрении, он понял, что песчаная буря избегала пространства соизмеримого с размером человеческого тела. Он двигал своей рукой, пока не нашел то, что на ощупь было подобно руке.

“Он все еще жив”, кричал Тувок, перекрикивая ветер.

Облегчение заполнило его, но он заблокировал это чувство до лучших времен. Только, потому, что призрак жив, не означало, что они могли найти Кима и других. Он активировал свой значок коммуникации. “Вояджер. Троих, поднять на борт непосредственно в изолятор”.

“Сэр, мои датчики фиксируют только двоих…”, голос Хаффмана казался едва слышным, на таком ветре.

Пэрис отстегнул свой значок и прикрепил его на призраке. Значок плавал в воздухе. “Мой значок коммуникации находится на другом теле. Теперь зафиксируйтесь на нем”.

Телепортатор отключил ветер, как будто отключил плохую музыку, которую кто-то играл слишком громко. Когда они материализовались на этаже изолятора, Пэрис внезапно обнаружил части своего тела, которое ошматовал злой ветер и песок.

Изолятор был пуст за исключением Берггрена, спящего на одной из коек. Его руки были перевязаны, его рот был открыт, и он немного храпел. Очевидно, их прибытие не потревожило его.

“Активировать программу экстренной медицинской помощи”.

Доктор появился немедленно. “Что, кажется, проблема?”. Его голос был плоским, почти раздраженным.

“У нас здесь есть серьезно пострадавший”, сказал Пэрис.

“Действительно?”. Доктор озирался.

Тувок проигнорировал доктора и активировал значок коммуникации. “Капитан, у нас есть наш призрак, на борту в изоляторе”.

“Сейчас буду”, Краткий ответ Джейнвей заполнил комнату.

“Призрак?”, переспросил доктор. “Я только запрограммирован, чтобы работать над материальными существами”.

“Мы можем поднять его на стол?”, спросил Пэрис.

Тувок кивнул.

Пэрис просунул руки под призраком, поскольку Тувок сделал то же самое.

“Между Вами никого нет”, проговорил Доктор.

Тувок посмотрел на Пэриса. “Готовы?”.

Пэрис был столь же готов, как когда-то собирался добраться до призрака. “Готов”.

“Теперь”, скомандовал Тувок.

Вместе, они оба подняли тяжелый вес тела и передвинулись, пока не смогли поместить его на стол.

“Я рассмотрю лечение массовой галлюцинации”, произнес доктор.

Пэрис закряхтел, когда поднимался. Этот призрак был тяжел. Он и Тувок шатались под его весом.

“Мое психологическое программирование ограничено. Однако, если Вы не будете возражать прилечь на один из столов, то я буду видеть, есть ли у Вашего заблуждения физическое основание”.

Поскольку Пэрис переместил руки из-под невидимого тела, он смог почувствовать широкий и очень твердый пояс вокруг талии. “Средства управления могут быть в этом поясе”.

Тувок тщательно ощупывал воздух на середине призрака, затем задержал руки, поскольку Джейнвей вошла в дверь.

Она направилась напрямую к столу между Тувоком и Пэрисом, смотря на пустую поверхность. “Удивительно”.

“Еще один”, доктор закатил глаза.

“Он точно здесь, Капитан”, сказал Тувок. “Щит заблокировал даже большую часть температуры от его тела. Очень сложная маскировка”.

“Или фазировка”, сказала Джейнвей.

Доктор внезапно выступил вперед. Очевидно разговор о сокрытии и фазировке заставил его пересмотреть свою оценку событий. “Вы говорите мне, что тот мой пациент фактически невидим?”.

“Да”, подтвердил Пэрис. “Подходите и убедитесь. Мы понятия не имеем, в каком состоянии находится этот человек”.

“Отойдите в сторону”, взял инициативу доктор. “Позвольте мне. Я — здесь доктор”.

Тувок не шевельнулся. “Лейтенант полагает, что средства управления могли бы быть, на поясе призрака. Я соглашаюсь с ним. Однако, может быть опасно вмешиваться в это. Мы не знаем то, что делаем”.

“Ясно”, подтвердил доктор. “Вы абсолютно грязны. Вы позорите невидимого пациента здесь и еще трясете грязь на него. Кто знает, какие еще Вы можете создать проблемы для этого пациента. Теперь отодвиньтесь с моего пути”.

“Дают им минуту, Доктор”, попросила Джейнвей.

“Если этот пациент серьезно ранен, то у нас, возможно, нет даже минуты”, возразил доктор.

“Мы ничего не делаем, мы только хотим отсоединить пояс”, произнес Пэрис.

Джейнвей думала всего мгновение. “Это, кажется, приемлемый риск в этом случае”.

Пэрис начал водить рукам вдоль шероховатого, твердого пояса, прощупывая каждую сторону пока не достиг того, что чувствовалось подобно застежке. Он мгновение управлял руками этот механизм, понимая, это был только простой, типовой замок пояса. Ничего специального. Он был сделан так, чтобы его можно было быстро снять, в случае крайней необходимости.

“Я надеюсь, что Вы не касаетесь никаких открытых ран”, доктор не переставал возмущаться. “Риск инфекции всегда больше в безудержной окружающей среде”.

“Готовы?” спросил Пэрис, смотря на Джейнвей.

“Разрешаю, г-н Пэрис”.

Он потянул за твердый пластмассовый зажим и ослабил хватку, слабый отблеск пробежал через изолятор. Берггрен хрюкнул во сне, кашлянул и перевернулся на другую сторону. Мгновенно тело появилось на столе, и Пэрис смог увидеть конец пояса, который держал. Тело принадлежало человеку столь же крупному как воин — Клингон. У него были оранжевые волосы и четкие мускулы. Его подбородок был большим, как Кджэндерса, и маленькая голова. Его лицо было порезано тем же самым песком и порывами ветра, как и Пэриса. У человека была сооруженная на скорую руку петля на одном плече, он носил костюм черного цвета. Он носил восьмипалые черные перчатки. Широкий черный, пластмассовый пояс, больше походил на пульт управления с карманами, чем на что-либо еще. Бледно-оранжевые огни мигали по всему поясу, и на первый взгляд Пэрис мог сказать, что он делал намного больше для парня, чем служил только щитом.

“Он — профессионал в своем деле”, Тувок произнес первые слова с момента изучения призрака.

“Кажется, что так и есть”, Джейнвей отступила и указала, что доктор должен выступить вперед.

“Что случилось с ним?”. “Помимо его интенсивного желания, быть не замеченным” спросил доктор. “У меня нет подсказок. Но дайте мне пространство в этой небольшой комнате и я, возможно, буду в состоянии ответить Вам”.

Капитан, Пэрис и Тувок отошли и доктор осмотрел инопланетянина. “У него ужасно вывихнуто плечо, сотрясение, три сломанных ребра, и раздроблена лопатка. Костюм, который он носит, очевидно мешал истечь кровью. Он будет жить”.

“Сколько времени, мы не сможем поговорить с ним?”, спросила Джейнвей.

“Один час”, ответил доктор и указал на пояс. “И, пожалуйста, снимите это с него. Он кажется слишком опасным, чтобы находиться в этой комнате”.

Пэрис снял накидку с человека, в то время как Тувок вытянул пояс и намотал его на свою руку.

“Теперь уйдите”, попросил доктор. “Я Вас вызову, как только он очнется”. Он посмотрел на Тувока и Пэриса. “И Вам двоим не позволено находиться здесь в таком виде”.

“Вы приказываете, чтобы я принял душ?”, спросил Пэрис. Он никогда столько не волновался в своей жизни, услышав приказ.

“Я никогда не имел в своей карьере или в карьерах всех других докторов, жизни которых я представляю, такой отвратительный вид в своем изоляторе”.

“Он приказывает нам, чтобы мы приняли душ”, Пэрис посмотрел на Тувока. “Вы можете поверить этому?”.

“Я также отдаю такой же приказ от имени капитана”, Джейнвей улыбнулась.

“Спасибо, Капитан”, сказал Тувок.

Пэрис посмотрел на него, затем сделал двойной реверанс.

Вулкан выглядел обескураженным. Я… Я… Я…

21

Дрикель медленно открыл глаза, пытаясь сосредоточиться на свете, исходившем сверху. Его, голова пульсировала, и свет, проникавший в его глаза, добавил небольшие иглы в эту боль, “Вы проснулись? Очень хорошо”. Голос был мужской, похожий на хрустящий картофель. Слово, “хорошо” почти, походило на команду. Расплывчатое лицо появилось возле Дрикеля, он без успеха боролся, чтобы сосредоточиться на нем. Лицо расплывалось и отдалялось, он попытался следовать за ним, но боль заставила его застонать и закрыть глаза.

“Капитан”, произнес голос, “Ваш исчезающий человек теперь бодрствует. Его боль должна уменьшиться в достаточной степени, за следующие несколько минут, чтобы Вы смогли поговорить с ним”. “Спасибо, доктор. Я нахожусь на пути к Вам”. Дрикель заметил, что человек вызвавший Капитана, был прав насчет боли. Она исчезала. Он подвигал своей головой назад и вперед. Пульсирование спадало, переходя в унылую боль, немного меньшую, чем несколько мгновений назад.

“Если Вы останетесь неподвижны в течение еще двух минут, я думаю, что Вы сочтете жизнь намного более приятной”.

“Хорошо”, Дрикель прокаркал слова. Его рот был сух и полон песка. Он закрыл глаза и лежал неподвижно, как приказал ему голос. Он, казалось, был на судне Мусорщиков-планеты. Эта идея несколько напугала его. Он не мог предположить что-то дальше и выше поверхности планеты, уже не говоря о нахождении в космосе. Все то, что он слышал о пространстве, это было очень опасное место. Мусорщики-планеты были безумными существами, чтобы находиться здесь. По крайней мере, у них было медицинское учреждение. Отказ антигравитационных устройств и раны от аварии, почти доконали его. Должно быть, он издал неприятный звук, или отключился его пояс, или сломался щит невидимости так, чтобы они нашли его. Было очевидно, это удача для него, что они подобрали его. Даже если бы его раны не были столь серьезны, то он был бы не в состоянии выжить в том холоде и ветре. Механизм, защищавший от суровой погоды, не работал столь долго. Что-то зашипело, шипение казалось произведено каким-то механизмом. Это сопровождалось тремя наборами шагов. Он открыл глаза. Свет все еще сиял в них, но он не причинял боль, на сей раз. Боль отступила. Он мог даже сосредоточиться на потолке.

“Как он?”, спросил голос женщины.

“Он будет жить”, ответил доктор.

Дрикель приподнял себя на одном локте. Он все еще носил свое трико, но пояс исчез. Его доктор также был мусорщиком, как он увидел, на сей раз. У медицинского учреждения был антисептический вид. Оно было исполнено в унылых голубых и серых тонах, очевидно для комфорта Мусорщиков-планеты. Дисплеи и мониторы на стенах вспыхивали. На другой койке, спал человек, слабо похрапывая. Дрикель перевел взгляд на этих четырех Мусорщиков-планеты. Острые уши и его бледный компаньон стояли рядом. Их лица выглядели тонкими. У острых ушей был изучающий взгляд, а его бледный компаньон немного улыбался. Они совсем небыли грязными и испускали слабый аромат мыла. Человек без волос стоял рядом с ними. Он держал маленький сканер и контролировал Дрикеля. Один момент, пристальный взгляд Дрикеля, оставался на человеке — не имеющем волос! Удивительно. Такая вещь никогда не происходила на Олкоелле. Во всех Периодах, посещенных им, Дрикель понял, что засмотрелся. Наконец он обратил свое внимание на четвертого человека.

Она, очевидно, была капитаном, голос которого он слышал за несколько моментов до этого. Она была стройной и ниже чем мужчины, которые окружали ее, но в ее ясных голубых глаз было изучение, ее выражение лица излучало сильную власть. Ее волосы были очень ручного, коричневого цвета, но он подходил ей. Даже краснота на ее униформе казалась более яркой, чем другие цвета, которые он видел в этом месте.

“Как Вы себя чувствуете?”, спросила она.

“Я жив, предполагаю, что это благодаря Вашим людям”.

Капитан кивнула к острым ушам и его бледному компаньону. “Лейтенанты Тувок и Пэрис нашли Вас”. Она указала на другого человека. “Это — наш доктор, а я — Капитан Джейнвей. Вы находитесь на борту космического корабля Вояджер, Федерации Звездного флота”.

Космический корабль? Они назвали эту вещь космическим кораблем? Слово вызывало воспоминание о ночном небе, заполненном звездами, теплый воздух джунглей вокруг, птицы, щебечущие на соседних деревьях. Некоторая поэзия присуща этим людям. “Рад встретить Вас, Капитан”. Он посмотрел непосредственно на двух мужчин. “Спасибо за то, что спасли мою жизнь”.

Пэрис ответил, “пожалуйста”. Тувок немного поклонился.

“У нас есть вопросы, которые мы должны задать Вам”, капитан поближе придвинулась к нему. Ее голос был остр, устойчив, с командирскими нотками. Она стояла с руками, сжатыми за спиной, стоя строго вертикально, но не твердо. Ее движения также подразумевали большую физическую силу.

“Задавайте вопросы”, произнес Дрикель. Если это было бы чем-нибудь похожим на Контроль, он выразился бы более богато. Он не знал, были ли у Мусорщиков-планеты правила такие как на Олкоелле, но он подозревал, что они могли бы быть. “Не против, если я сначала присяду?”.

Джейнвей посмотрела на доктора.

“Ну почему мои пациенты всегда стремятся повредить себе?”, пробормотал он.

“Доктор!?”, повысила голос Джейнвей.

“Я уверен, что все будет прекрасно. Я уверен, что должен все диагностировать”. Он впивался взглядом в Пэриса и Тувока. “По крайней мере, Вы двое наконец чисты”.

Дрикель подавил улыбку и свесил ноги со стола, таким образом, он мог общаться с Мусорщиками-планеты более непосредственно. Он погладил талию своего обмундирования. Дрикель странно чувствовал себя без веса пояса. “Кто-либо знает, где потерялся мой пояс?”.

Тувок кивнул. “Мы должны были удалить его так, чтобы Вы стали видимыми. Так как у пояса, очевидно, были другие компоненты, некоторые из которых могли бы быть опасны, мы поместили его в область сдерживания, в первом грузовом отсеке”.

“Это все еще работало, когда Вы нашли меня?”, Дрикель был фактически потрясен. Если устройство невидимости все еще работало, то не было никакого способа, которым они могли воспользоваться, чтобы увидеть его через щит. Эти люди были еще более удивительными, чем он мог подумать. “Как Вы сделали это?”.

“Будет еще достаточно времени для этого позже”, ответила капитан. “Но сначала я хотела бы получить некоторую информацию о моей пропавшей команде. Я должна знать, где они содержаться и как мы можем вернуть их на Вояджер”

Дрикель слышал ее слова, но не понимал их. “Пропавшая команда?”.

“Трое людей из моей команды были случайно взяты тем шаттлом, сразу после того, как мы прибыли сюда”, объяснила она. “Он вернулся несколько секунд спустя с г-ном Кджэндерсом на борту. Он сказал, что моя команда удерживается Контролем в прошлом и может быть казнена. Я предполагаю, что Вы работаете на Контроль, так как Вы пытались отпугнуть нас”.

Дрикель склонил голову назад. Так вот откуда была Красная Тревога Времени. Он не соединил эти два элемента. Вся работа, которую провел Дрикель, чтобы защитить живой шаттл, была потрачена впустую. Он прибыл слишком поздно. Мусорщики-планеты уже использовали шаттл. Эта вся миссия, от начала и до конца, была бедствием.

Капитан пристально наблюдала за ним. По всему ее виду он мог прочесть беспокойство о команде. Именно это беспокойство убедило его, что он должен закончить все это. “Я ничего не знаю о Вашей пропавшей команде, и это — правда”.

“Тогда, почему Вы пытались отпугнуть нас?”, спросил Пэрис.

“Потому что это — моя работа, как определено пунктами законов о Регулировании Сторожа 00000 к 49 000, все секции и подразделы. Мы удостоверяемся, что никакой Период не нарушен Мусорщиками-планеты, или никем больше в этом отношении”.

“Я ненавижу этот термин”, пробормотал Пэрис.

“Я действительно работаю на Контроль”, продолжил Дрикель, игнорируя его высказывание, “но в совершенно особой системе, мы называем ее Задняя комната. Наша работа, просто, состоит в том, чтобы охранять эти старые станции — шаттлы времени, от злоумышленников. Я делаю это в пятидесяти Периодах”.

“Таким образом, Ваша раса не просто оставила этот Период”, спросил Тувок. “Ваши люди вымерли в какой-то момент?”.

Дрикель рассмеялся. “О нет. Фактически, мы переместились”.

“Господа”, произнесла капитан. “Это — все хорошо, но это может подождать, пока мы не возвратим пропавшую команду”.

“Ваши люди, объединенные в команду, как Вы называете это, находятся в серьезной проблеме”, сказал Дрикель. “Если Вы позволите мне объяснить некоторые вещи…”. Он потер лицо руками.

“Кажется, мой пациент устал”, забеспокоился доктор. “Если Вы все оставили бы его…”

“Нет”, произнес Дрикель. “Все хорошо. Я только пытаюсь выяснить, как сжать тысячи лет или даже больше инструкций в несколько предложений”. Он нахмурился, глядя на Тувока. “Вы люди, являетесь довольно искушенными. Я предполагаю, что у Вас есть путешествие во времени?”

“Наши люди сделали это, но это является очень тривиальным. Мы предпочитаем путешествие в космосе. Никто в нашей культуре регулярно не путешествует в потоках времени”, ответил Тувок.

“Я думаю, что Тувок говорит то, что Вы больше понимаете в путешествиях во времени”, сказал Пэрис.

“Пока это предполагает помощь моей пропавшей команде”, произнесла капитан.

“И не исчерпает слишком много ваших сил”, добавил доктор. “Независимо от того, насколько сильно Ваше тело, оно почти достигло предела на сегодня. Вы должны помнить это”.

Дрикель не забыл бы это. Пришло, вероятно, время приблизиться к рассказу о Контроле и командах Сторожей. Он вздохнул, Который означал даже больше регулирования. “Позвольте мне объяснять, почему Вы нашли пустую планету. Вы уже понимаете парадоксы, но есть уровень вне парадоксов в путешествиях во времени. Уровень, который мы не могли обнаружить много лет”. Он прилег назад на стол и скрестил ноги. Его бедро, казалось, также было лучше.

Доктор нахмурившись посмотрел на него. Взгляд был почти угрожающим. Этот голый скальп заставил его казаться зловещим.

“Приблизительно сто пятьдесят тысяч лет назад Реального времени отсюда, мы обнаружили, что, для каждого момента принятия решения в режиме реального времени, две или больше дополнительных вселенные отклоняются в зависимости от числа решений. Большую часть времени эти отклонения просто смешиваются назад вместе как вода, бегущая вокруг скалы. Но другие времена отделения формируют две или более отличных границы временной рамки. Мы обнаружили, как легко пересечь границы между теми границами временной рамки и при этом обнаружили миллионы и миллионы вариаций границы временной рамки, где наша раса никогда не развивалась на этой планете”.

“Таким образом, Ваша раса переместилась”.

“Захватывающе”. Дрикель улыбнулся Тувоку. Ему понравился острые уши. Человек был быстр. “В этом самом пункте в режиме реального времени, более чем двести миллиардов членов моей расы, заняли более чем восемь миллионов дополнительных границ временной рамки”.

“Я не в состоянии понять, как это затрагивает мою пропавшую команду”, капитан прервала его.

“Это затрагивает их самым прямым образом” продолжил Дрикель. “Когда Контроль обнаружил размерные изменения, потребность отрегулировать наше общество стала жестокой. У нас уже были строгие инструкции о путешествии во времени, но те инструкции теперь должны были защитить также измерения. Путешествие в будущее стало еще более опасным, и Контроль стал еще более твердым”.

“Перемещаетесь к другому измерению, не так ли?”, спросила капитан.

“Нет”, ответил Дрикель. “Те шаттлы, были спроектированы прежде, чем мы узнали о параллельных вселенных. Суда возвращаются к соответствующему Реальному времени в прошлом. Это была логическая защита. Но инструкции изменились. Ваша пропавшая команда, вошла в один из наших шаттлов, прошла в прошлое, и не нарушила закон, ни через какую собственную ошибку”.

“Логично, что общество как Ваше установило незыблемые руководящие принципы времени”, сказал Тувок.

“Но мы не часть этого общества”, возмутилась Джейнвей.

“Верно. Но у Вашей команды мог быть контакт в будущем Олкоелла с людьми в прошлом. Проникать в поток, чрезвычайно опасно. Именно поэтому я так усиленно работаю, удерживая Мусорщиков-планеты от судов”.

“Я согласна, Вы хорошо работаете”, сказала Джейнвей, “но я должна знать, можете ли Вы освободить моих людей”.

Эти люди были довольно умны. Слухи, которые он слышал о Мусорщиках-планеты, были явно искажены. Он чувствовал себя немного смущенным, своими объяснениями, как будто он оскорблял их способности, не зная для чего. “Мы в состоянии освободить их”, подтвердил он. “Я должен вернуться к своему шаттлу времени”.

“Это тот, что в подземной пещере?”, спросил Тувок.

“Вы также нашли его?”. Он оглянулся вокруг. “Вы — единственные Мусорщики-планеты, кто когда-либо избил меня. И затем спасли мою жизнь”. Он покачал головой. “Я не только впечатлен, но я также благодарен. Кажется только логичным, что я пытаюсь спасти Ваших членов команды”. Дрикель двинул плечами и немного приосанился, поразившись этому, даже его плечо чувствовало себя почти как новое. “Доктор, когда я могу уйти?”.

“Вам потребуется еще, по крайней мере, два дня отдыха прежде, чем Вы будете в хорошем состоянии. Вашему телу требуется время, чтобы оправиться от шока. Ваше телосложение достаточно отличается от других в моих файлах, что если у Вас действительно была инфекция, я был бы не в состоянии найти это. Чтобы обезопаситься, я рекомендовал бы постельный режим в течение недели”. Доктор вздохнул, посматривая на Джейнвей. “Но я понимаю, что Вы — и все мои пациенты, кроме несчастного Берггрена, который кажется, готов проспать всю жизнь в изоляторе, живут напряженной жизнью, они не могут позволить себе позаботиться о здоровье и самочувствие. Вы как раз тот наглядный случай, был вердикт доктора. Он встряхнул руками, как будто отгонял Дрикеля от себя. “Чем скорее Вы уйдете, тем лучше”.

“Уже исполнено, доктор”, улыбнулся Пэрис.

“Мы можем телепортировать Вас непосредственно к Вашему шаттлу”, произнесла Джейнвей. Она столкнулась с Дрикелем. “Если Вы не будете возражать, то мы будем сопровождать Вас”.

Дрикель засмеялся и отошел от медицинского стола. “Я не ожидал бы ничего другого”. Он колебался. “О, и Капитан? Вы упоминали человека по имени Кджэндерс?”.

Капитан кивнула. “Он обнаружился на шаттле, который переместил нашу команду и казался действительно потрясенным тому, что нашел”.

Дрикель засмеялся. “Я предполагаю, что так. Если это — тот же самый Кджэндерс, о котором я слышал, он — известный преступник, разыскиваемый Контролем. Я был бы осторожен”.

Капитан улыбнулась, первая реальная улыбка от нее, которую увидел Дрикель. Она смягчила ее лицо.

“Мы предположили так много. В настоящее время, он усваивает слишком много кофе в офицерской столовой. Мы держим его под постоянным наблюдением”.

Дрикель снова с изумлением покачал головой. Было бы хорошо иметь этих Мусорщиков-планеты как друзей. Он точно не хотел бы выступить против них снова. “Кто-то, пожалуйста, выключите мою программу?”, позвал доктор.

“Деактивировать программу экстренной медицинской помощи”, произнес Тувок.

Доктор исчез.

Дрикель указал на то место, где был доктор.

Он был потрясен. Полностью потрясен. “Я был вылечен, был…”.

“Голограммой”, спокойно объяснила капитан.

“Невидимый человек, излеченный голографическим доктором”, произнес Пэрис. “Это кажется мне логичным. А как Вам, Тувок?”.

“Я не вижу ничто странного в этом”, без всяких эмоций произнес Тувок. “У нас есть голографический доктор и Г-н. Дрикель был невидим. Эти вещи сопоставимы”.

Пэрис и капитан рассмеялись.

Дрикель так и не понял, что эти двое сочли настолько забавным. Очевидно, Тувок также не знал. Эти Мусорщики-планеты были очень талантливым, но очень странными.

22

Джейнвей не шевелилась, появившись на месте. Пэрис и Тувок предупредили ее о пыли в пещерах. Они прибыли перед нею и Дрикелем и уже держали фонари, чтобы осветить подземное пространство. Пыль лежала толстым слоем и воздух был очень сух. Он немедленно высосал влажность из ее рта и носа. Пэрис сказал, что в пещерах было намного теплее, чем на поверхности, но для нее они все же были довольно прохладными. Все в комнате было покрыто пылью. Лучи фонарей прочертили круги через темноту, но чернота все еще пряталась на краях помещения. То, что было остатками автоматизированного рабочего места, было похоронено под слоем пыли. Единственной вещью, которая выглядела новой, было устройство около одной из сторон комнаты. Тувок направился туда. Пэрис посветил в том же направлении. Устройство было в человеческий рост. Оно имело многоместное нераздельное сиденье и пульт управления, который был единственной вещью не покрытым глубоким слоем пыли.

“Не перемещайтесь очень быстро”, напомнил им Тувок. “Эта пыль очень легка и может легко подняться в воздух”.

“Я буду только стоять здесь и освещать фонарем”, сказал Пэрис, держа высоко фонарь.

Дрикель и Джейнвей посмотрели друг на друга, затем пошли рядом к шаттлу времени. Пыль плавала как крошечная моль вокруг них.

Пэрис кашлянул. “Черт возьми, Тувок. Доктор снова прикажет нам принять душ”.

Джейнвей улыбнулась.

Дрикель подошел к шаттлу времени. Стоя рядом он коснулся нескольких кнопок. От этого движения пыль заструилась вокруг него и Джейнвей, кружась вокруг них как дружественный вихрь. Часть пыли попала ей в рот. У нее был щелочной привкус. Она была рада, что Тувок уже проверил эту пыль на токсичность.

Дрикель согнулся так, чтобы циркулирующая пыль избежала его рта. “Чрезвычайная ситуация. Подтвердите связь внутри периода. Дрикель к Ноуги, подтверждаю Инструкции 500–537 Сторожа, все Секции. Ноуги, Вы там?”.

“Ответ Задней комнаты сторожа, подтверждаю Чрезвычайную ситуацию. Отвергаю правила Контроля, Пункты 999 — 1500. Ноуги здесь.

Связь хорошая, Дрикель. Вы только вызывали меня месяц назад, цитировать регулирование”. Голос женщины проник после паузы.

Волосы на шее Джейнвей встали дыбом. То, что женщина говорила из прошлого так же легко, как Джейнвей связывалась с Вояджером, поражало ее. Она слышала голос через триста тысяч лет.

“Вероятно, больше чем месяц”, сказал Дрикель.

Его голос нес некоторую легкость в общении. Он флиртовал!?

“Кто бы ни активировал мою тревогу, послали меня сюда поздно. Мусорщики-планеты, которых я, как предполагалось, должен выгнать, уже потеряли троих из своей команды, в Вашей секции, несколько Реальных времен, за часы до того, как я появился”.

“Кажется, что Вы — тот, кто добирается до файла жалобы, Дрикель”. Женщина хихикала.

“У нас будут формы 7564.555 до 32,889.321 посланные в Вашу домашнюю систему так, чтобы Вы смогли поработать над этой проблемой, когда вернетесь”. Она сделала паузу. “Если это — то, что Вы вызвали Чрезвычайную ситуацию. Отвергаю для удостоверения, Вы заставляете обрабатывать дополнительные формы”.

“Нет”, сказал Дрикель. “Здесь есть некоторые проблемы. Что произошло с теми тремя членами команды?”.

“Они проникли здесь. Они сначала были под опекой Ролика. Он потратил слишком много Реального времени на этот случай. Ролик получил выговор от Контроля. S-ряд Инструкций сверху, Числа 2A через 37But, Личные Разделы I и 2 Причастности, Вы знаете”.

“Я знаю”, ответил Дрикель. “Меня уложили с этим прежде”.

Джейнвей давно потерял нить чисел. Все, что она знала, было то, что Дрикель казался немного разочарованным.

“Вы должны были быть здесь, тем не менее, Дрикель. Я могу понять, почему он потерял след инструкций, Вы знаете, те Мусорщики-планеты вызвали больше Тревог Времени чем ранее любые другие заключенные”.

“Они вызывали тревогу, когда я прошел восемьсот восемьдесят девять?”.

“Да, и еще три после этого”.

Дрикель немного повернул голову и усмехнулся к Джейнвей. “С такой большой деятельностью, и они все еще живы, правильно?”. Тишина приветствовала его.

Джейнвей задержала дыхание.

“Жаль, Дрикель. Вы пропустили выполнение на три Оперативных часа. Красный говорит мне, что они все еще не вернулись, чтобы работать там, в главной комнате”.

Джейнвей почувствовала, как будто ее кто-то ударил кулаком в живот. Около нее Пэрис тяжело всасывал воздух. Торрес. Ким. Ниликс. Она не могла представить, что они были мертвы. Она не могла.

Пэрис застонал позади нее и свет дрогнул. Тувок оставался неподвижным.

Дрикель поднял один палец, как будто указывал на то, что они все должны ждать. “Действительно ли Вы уверены, Ноуги? Иногда приказы выполняются, но выполнение занимает несколько Оперативных дней”.

“Дней?”, Она казалась удивленной. “А недель не хотите. Потребовалась дюжина различных попыток и весь комитет, чтобы обмануть тех людей. Наконец Ролик возвратился назад, чтобы отравить их”.

“О, человек”, произнес Дрикель. “И они все еще думают о повышении с Личной Причастностью?”.

“Я боюсь так”, ответила женщина. “Смотрите, если мы останемся на этом еще, то у нас будет тридцать форм, чтобы закончить”.

“Хорошо”, подтвердил Дрикель. “Сохраняйте эти формы готовыми. Мне, возможно, придется возвратиться к Вам”.

“Замечательно”, обрадовано сказала женщина. Со щелчком света ее голос исчез из помещения.

Дрикель положил одну руку на устройство и положил лоб на руку. Он застонал. “Я сожалею, Я действительно сожалею”.

Джейнвей выдохнула воздух, который держала. Она надеялась, что он сделает больше для нее, чем это. Она отвернулась от него и медленно пошла к ближайшей двери. Свет от фонарей бросал тени вниз, заполняя пыльную прихожею. Три набора следов уходили в темноту. Она думала что это, так или иначе, соответствует настоящему моменту. Джейнвей только не могла признать, что ее члены команды были мертвы. Не здесь. Не теперь. Это было настолько глупым, Если бы она скорее вытянула их из шаттла, или скорее послала команду в прошлое, они могли бы все еще быть здесь. Было так много в международной федерации, что она хотела возвратить и изменить. Очень много вещей, которые она хотела сделать по-другому, если у нее только был бы шанс. Тревога времени. Обратный выбор времени, как Кджэндерс назвал это. Она стояла спустя триста тысяч лет после того, как ее команда была убита. Какое различие было в коротких трех часах?

Она развернулась так быстро, что пыль зациркулировала вокруг нее. Она проигнорировала это и двинулась дальше. “Объясните мне, что она подразумевала под Тревогой Времени”.

Выражение Дрикеля на мгновение стало осторожным.

“Ах, черт”, сказал Пэрис. “Мы только потеряли трех из наших лучших людей. Вы можете ответить на вопросы женщины”.

Дрикель пожал плечами. “Тревога Времени, это когда Контроль отсылает назад силу или человека, на очень короткое расстояние во времени, чтобы помешать чему-то произойти. Это делается редко и порождение Тревоги Времени является нарушением, подвергаемое смертной казни. Ваши люди вызвали четыре из них, помимо оригинальных восьмисот нарушений. Это — что-то удивительное. У Вас есть очень талантливые люди, работающие с Вами, Капитан”.

“Были”, поправил Пэрис. Свет от его фонаря дрожал.

“Том”, произнесла мягко Джейнвей, удостоверившись, что был элемент команды в тоне, так же как и сострадания. “Г-н Дрикель, скажите мне, почему Тревоги Времени настолько редки”.

“Кроме очевидных опасностей создать парадокс времени”, Дрикель посмотрел на Тувока, “каждый выбор времени возврата, заставляет другое измерение отклоняться от пункта измененного действия. Идеально другое измерение столь точно отличается сначала, что оно не делает возврата обществу”. “И если это действительно имеет значение, тогда другой поток времени создан. Наряду с большим количеством людей, которые могли бы в конечном счете распространиться, через измерения в будущем”.

Джейнвей кивнула. Идея, которую она лелеяла, становилась более конкретной. “Но ничего худшего чем это не произойдет?”.

Дрикель выглядел озадаченным. “Нет, если парадокс времени не настроен. Или в худших случаях, постоянная петля времени, где вовлеченные люди обречены, повторять случай много раз. Но выбор времени возврата обычно делается по таким структурам короткого промежутка времени, которые редко происходят”.

“Хорошо”, Джейнвей медленно двигалась назад через пыльную комнату. Она была покрыта серым материалом. Он по ощущениям был липким и неудобным. Она остановилась рядом с Дрикелем, поставив руки на бедра и посмотрев ему в глаза. “Вы сказали, что хотите помочь. Вот Вам Ваш шанс”. Она указала на шаттл времени. “Вы можете сделать это изменение назад достаточно точно, секунда в секунду так, чтобы я смогла попросить свою команду не входить в тот шаттл?”.

Дрикель стал настолько бледным, что подтвердил свое призрачное название. Его лицо в свете фонаря и кружащая вокруг пыль казались почти одинаковыми. “Это создало бы две вселенные. Тот, где Ваша команда умерла и Вы ушли дальше, и та, где они выжили”.

“Просто, задавая этот вопрос, Капитан, Вы уже создали другие вселенные”, сказал Тувок. “В одной вселенной Дрикель скажет нет, и другая — он скажет да”.

Джейнвей кивнула. Тувок конечно был прав. Ее вопрос создал дополнительную вселенную. Она должна была попробовать задать немного отличающийся вопрос. “Будет ли вызволение моих членов команды иметь какое-либо долгосрочное значение вашему обществу?”.

Дрикель подумал мгновение, затем кивнул. “Другая вселенная будет все еще существовать и продвигаться без Ваших членов команды”.

Джейнвей поняла, как он высказал это заявление и смотрел на Тувока, который также понял его.

Дрикель сказал “другую вселенную”, это означало, что он может сделать это прямо сейчас. “Таким образом, Вы поможете нам?”.

Дрикель улыбнулся. “Я попробую. Но я не уверен, что мы преуспеем”.

“И таким образом”, произнес Тувок, ” создано даже больше дополнительных измерений”.

“Это вызывает у меня головную боль”, пожаловался Пэрис. “Только позвольте нам пойти и забрать Кима и других, и продолжить наши жизни. И не беспокойтесь о наших других жизнях, которые мы, очевидно, не живем!?”.

Джейнвей рассмеялась и повернулась к Дрикелю. “Да, Позвольте нам”.

“Капитан”, сказал Тувок. “Это не сработает”.

Она повернулась лицом к своему офицеру охраны. “Почему нет?”. Ей показалось, что она спросила слишком громко, так как ее голос, отразился в длинной, мертвой комнате.

“Это запустило бы парадокс”, сказал Тувок. “И возможно петлю времени, в которой мы застряли бы навсегда”.

“Объяснитесь”. Она не хотела слышать ответ. Она только хотела услышать то, что спасет ее пропавшую команду, возвратит их из мертвых.

“Например”, продолжил Тувок, как всегда спокойным голосом. “Вы и г-н Дрикель возвращаетесь к вопросу как раз перед тем, как команда садилась на шаттл. Вы останавливаете их. В то время двое вас обеих существуют в той вселенной. Вы, Капитан, в судне и на шаттле, и Вы, г-не Дрикель, во времени, прямо прежде, чем Вас также послали сюда, так же на том шаттле”.

Дрикель вздохнул. “Тувок, Вы продолжаете удивлять меня. Мне потребовались восемь месяцев школы времени, прежде, чем я усвоил эти понятия и очевидно я все еще забываю об этом”. Он прокашлялся и стер пыль с лица. “Это, конечно, создаст дополнительную проблему. После того, как мы предупредим Ваших членов команды, эта вселенная перестанет существовать. Куда мы возвратились бы. Если мы предупредим их, то мы никогда не встретимся, поэтому мы, возможно, не предупредим их. Мне преподавали, что основное убийство Вашего принципа в полевом обучении. Парадокс времени сформирован, когда два разных потока, или измерения, текут обособленно, и человек пойман в ловушку в неправильном”.

Тувок кивнул. “Это — логика, я боюсь”. Гнев вырос в животе Джейнвей и подкатил к горлу. Она жаждала Торрес обратно. Беланна часто выражала гнев, который они все чувствовали. “Так”, сказала Джейнвей так спокойно, как она могла, “если это не возможно, как мы спасем нашу команду?”.

“Я боюсь, что если действие, направленное на их спасение уже не произошло, в этой границе временной рамки, это никогда не произойдет”, констатировал Тувок.

Дрикель кивнул.

“Я отказываюсь принять это”, сказала Джейнвей. “У нас есть все время в нашем распоряжении”.

“Но, Капитан”, возразил Тувок. “У нас также есть ответственность, чтобы думать”.

Она знала это. Она знала, с той же самой тупой уверенностью, когда смотрела в лицо Основной директивы и решала — пересечь со своими людьми Сектор Дельта, или забрать их домой легким маршрутом. Она не смогла бы, не могла повредить Олкоеллу, но она должна была найти решение.

Джейнвей пошла назад к двери, ведущею вниз в длинную темную прихожую. Она не заботилась, сколько пыли поднимала. У ее будущего всегда была бы та темная прихожая, перед этим. Она потеряла членов команды в прошлом, и она проиграет больше в будущем. Это было проклятие команды. И у каждой потери была бы длинная темная прихожая, приводящая от этого прямо в ее кошмары. Пыль плавала мирно в воздухе вокруг нее. Она прислонила голову к холодному камню стены и только пыталась дышать. Должен был быть путь. Должен был быть.

Тишина, прошла минута, прежде чем Дрикель заговорил. “Капитан”, его голос отозвался эхом в небольшой комнате. Она обернулась, чтобы увидеть, как Дрикель прислонился к машине и Тувока, и Пэриса, держащих фонари. Пыль, кружащая в воздухе, придавала небольшой комнате почти ирреальное чувство.

“Мог бы быть путь, не создающий парадокс”.

“Какой?”, потребовала она, приближаясь ближе к нему и поднимая больше волн пыли в воздух.

“Тувок прав. Если меры не были уже предприняты в этой границе временной рамки, этого не будет никогда. И единственный способ обнаружить это состоит в том, чтобы попросить, чтобы Контроль сделал возврат времени”.

“Контроль — власть, которая убила мою пропавшую команду. Теперь Вы хотите спросить их?”.

“Фактически, только одного члена Контроля — Ролика”.

Она посмотрела на Тувока, он пожал плечами, указывая, что понятия не имеет, какова идея Дрикеля. Она повернулась к Дрикелю и глубоко вздохнула. “Объясните”.

Дрикель кивнул. “Мое предложение — то, что мы доверяем всем системам. Кажется, что, несмотря на наше общество, система и Контроль работают. И продолжат работать ни одну сотню тысяч лет”.

Тувок кивнул, “Логично”.

“Я начинаю ненавидеть эту фразу”, прошептал Пэрис.

“Ролик — мой друг. Он — тот, кто убедил меня присоединяться к Задней комнате, когда я попал в некоторую проблему, в своей молодости. Я знаю, и это факт, что это — единственное возможное действие, которое он должен был выполнить, и оно будет разрывать его изнутри. Фактически, он и так провел слишком много времени на этом деле, пробуя спасти Вашу команду. Он только был бы благодарен за шанс, сделать это”.

“Он должен был только что открыть дверь, тогда”, сказал Пэрис.

“Том”. На сей раз голос Джейнвей выражал предупреждение. “Я сожалею, г-н Дрикель. У всех нас есть близкие друзья в этой команде. Пожалуйста, продолжайте”.

“Ноуги сказала, что они были отравлены. Я был бы в состоянии убедить Ролика, чтобы он уменьшил количество яда и…”.

“И я потребую тела”, волнение вернулось в душу Джейнвей. “Таким образом, это устроило бы всех, команда умерла, но никто фактически не будет убит”.

“И это не запустило бы парадокс времени”, продолжил Тувок.

“Но убеждение Ролика будет другим вопросом”, сказал Дрикель. “Я сделал бы это в пульсации. Самое большее, он может получить другую Личную цитату Причастности. Большинство людей, на его уровне командования, собирает дюжину из них прежде, чем осуществление станет обычным. Но я не могу говорить за него. И есть другая проблема”.

Джейнвей кивнула. “Если я возвращаюсь, я также рискую своей жизнью”. Ее слова плавали в комнате как пыль. Она посмотрела на Тувока. Он не сказал ничего, что было так близко к фактическому одобрению, поскольку она справится.

Пэрис склонялся к ней. “Я пойду с Вами, Капитан. Я не возражаю против риска”.

“Ни один не сделает этого, Г-н. Пэрис”. Она улыбнулась ему. “И я имею знаний в дипломатии побольше, чем Вы”. Она активировала свой значок коммуникации. “Командующий Чакотай?”.

“Да, Капитан”. Его утешительный голос заполнил комнату. Она не понимала до этого момента, каким успокаивающим был его голос, и насколько она зависела от него.

“Я буду сопровождать г-на Дрикеля в прошлое. Тувок и Пэрис объяснят ситуацию”.

“Вы уверены, что это — единственный путь, Капитан? Я переживаю за Вас”.

“Это — единственный путь, Командующий”, твердо произнесла она, но в ее голосе, все же проскочила нежная нотка. “Спасибо. Если я не вернусь, Ваши задачи состоят в том, чтобы оставить орбиту и продолжить путь домой. Вы не должны посылать другую спасательную команду. Если это не сработает, то ничего не будет. Понятно?”.

“Сколько времени мы должны ждать, Капитан?”.

Она повернулась к Дрикелю.

“Мы вернемся через десять минут, в этот период времени, если мы вообще возвратимся”, сказал Дрикель.

“Мы можем провести месяцы, проходя через все инстанции и перепроверяя горы документов, но в это время мы возвратимся через десять минут”.

“Если Вы потратите на это месяцы, то никогда не будете помнить это”, сказал Тувок.

Джейнвей посмотрела на Тувока озадаченным взглядом. Эта логика не имела для нее никакого смысла, она продолжила. “Чакотай, покиньте орбиту через два часа, набрав так много сырья, как сможете, загрузив на борт запчасти от старых шаттлов”.

“Принято, Капитан”. Была небольшая пауза. “И, удачи”.

“Спасибо”. Она повернулась к Дрикелю. “Давайте сделаем это”.

“Мы будем ждать Вас прямо здесь, Капитан”, сказал Пэрис, “чтобы помочь, когда Вы вернетесь”.

“Спасибо, Г-н Пэрис.” Она просмотрела на Тувока. Его кивок был всем, в чем она нуждалась.

Дрикель ждал, присев на кресло. Он указал на место около себя и она поднялась. Перед ней не было никаких реальных средств управления. Только простая клавиатура.

Дрикель потянулся и ударил кулаком кнопку. “Стандартная коммуникация, Коды 15–36. Привет, Ноуги. Двое возвращаются к Вам домой”.

“Принято и ожидайте”, подтвердила Ноуги. “О, мальчик. Еще больше документов”. Он сел.

Джейнвей приготовилась, поскольку освещенная фонарями комната исчезла.

23

Джейнвей моргала, приспосабливая глаза к яркому свету. Она выкашляла пыль из легких, довольная, что не должна была работать в темноте пещер. Комната, в которую шаттл доставил ее и Дрикеля, казалась меньшего размера, чем та, которую только что оставила Джейнвей. Здесь был нечеткий сладкий запах. Единственный стол стоял с одной стороны, покрытый свисающим папоротником. Большое автоматизированное рабочее место, заполненное компьютерами, сигнальными огнями, и свисающим списком инструкций, было стеной справа от Джейнвей.

Дрикель держал ее руку так, чтобы она оставалась на месте, пока шаттл не обосновался. Крупный человек средних лет, носящий яркий почти неоновый красный парик, усмехался Дрикелю. “Человек, Вы уверенны в выполнении всех отчетов”, спросил он.

Дрикель усмехался в ответ.

Женщина приблизилась к кабине. “Хорошо, Я не делаю”.

Джейнвей узнала ее по голосу. Ноуги. Она была столь же небольшой, как человек был крупным, у нее был расширенный подбородок и крошечный лоб, эти люди выглядели поразительно привлекательными. Она носила черную рубашку, слоистую по белому. Она была открыта в воротнике и манжетах, но начищенные пуговицы указали, что мода могла пойти, так или иначе. Ее обтягивающие узкие брюки были связаны в лодыжках, и на крошечных ногах она носила самую большую пару обуви, которую когда-либо видела Джейнвей.

“Капитан Джейнвей”, представил Дрикель. “Это — Ноуги, и мой хороший друг — Красный”.

Красный был, конечно, назван правильно. Джейнвей кивнула им обоим. После она смотрела на Дрикеля. Он флиртовал с Ноуги. Его другая сторона.

“Привет”, поздоровалась Ноуги. Она даже не шаталась на этой удивительной обуви. “Ваши люди были невероятны. Вне Задней комнаты, заключали пари на то, сколько Тревог Времени поднимется прежде, чем Контролю удастся одурачить их”.

Джейнвей подавила дрожь. Эти люди создали очень много правил и норм, но они часто забывали, что имели дело с живыми существами.

“Ноуги”, позвал Красный, с небольшим акцентом в голосе. “Эта женщина — прибыла, чтобы возвратить их”.

Ноуги покраснела. Цвет, который появился на ее коже, был унылым желтым цветом, который столкнулся с белым цветом ее блузки. “Я не хотела оскорбить Вас”.

“Вы ничего такого не сделали”, ответила Джейнвей. “Хорошо знать, что некоторые люди здесь интересуются моей командой”.

“Я так понимаю, Вы направлялись к Периоду Один?”, обратился Красный к Дрикелю.

Дрикель кивнул. “Вы сказали Ролику, что мы прибываем?”.

“Конечно”, ответила Ноуги. “Удачи”.

“Я провожу Вас к шаттлу”, сказал Красный.

Они вышли через дверь на другой стороне комнаты, которую Джейнвей даже не видела. Ей было жаль, что она не пригласила сюда Тувока. Он был бы очарован видом этих пещер триста тысяч лет в прошлом. Прихожие были также каменные, но не было никакой пыли. Она похлопала себя, и пыль оторвалась от нее. Она должна выглядеть сильной. Независимо от того как будут развиваться события. Скоро она найдет свою команду и сможет вернуться на Вояджер. У коридора, в который они вошли, был слабый аромат горящей свечи. Они подошли к развилке. Она просмотрела через плечо вниз, в другой проход. Деревья выросли у стены и были, вероятно, источником аромата. Вместе они ступили в комнату, которая казалась странно знакомой Джейнвей. Комната была широкая и высокая, пол был покрыт бетоном, который давно покрылся пылью. Одно судно стояло в центре. Оно было миниатюрной версией шаттлов, которые стояли на поверхности. Судно испытывало недостаток в длинных опорах приземления, и высоком трапе, его окружность была меньшей, но его дизайн был по существу тем же самым.

Дрикель открыл трап. Красный подошел ближе к нему. “Вы берете на себя настоящий риск, что Ролик будет работать с Вами, двумя”.

Дрикель усмехнулся. “Я специализируюсь на риске, Красный. Вы знаете это”.

“Ну, Я думаю, что это стоит того, я приветствую Вас”.

Дрикель схватил руку Красного в формальном жесте. “Это стоит многого”. Затем он поднялся внутрь.

Джейнвей последовала за ним. У маленького шаттла было десять мест и никаких очевидных средств управления. На борту больше никого не было. Дрикель глубоко вздохнул и улыбнулся Джейнвей. Только после этого он сел. Джейнвей последовала его примеру. Места были более мягкими, чем она ожидала, но все же они не предусматривали комфорт. Спустя момент после того, как она села, дверь закрылась. Судно стартовало с платформы и мягко возвратилось в то же самое место.

“Возникли проблемы?”, спросила Джейнвей.

“Нет”, ответил Дрикель. “Вы только что совершили путешествие на более чем четыреста миллионов лет в прошлое”.

У Джейнвей все еще была пыль от будущего на ее одежде. Эти расстояния времени казались настолько фантастическими, что у нее не было никакой реальной интерпретации их. Все же она действительно чувствовала себя очень далеко от Пэриса, Тувока, и Вояджера. Промежуток времени на открытие двери был дольше, чем само путешествие сквозь время. Когда дверь открылась, Дрикель поднялся и пошел к трапу. Джейнвей сделала то же самое. Если бы она не знала, что путешествовала сквозь время, то не была бы в состоянии сказать на первый взгляд. Комната казалась та же самая — единственный шаттл, бетонный пол, каменный коридор. Только изменилось окружение вне судна. Несколько человек, носящих оранжевые костюмы, охраняли дверь коридора. Перед ними стоял человек, у которого был тот же самый костюм. Он стоял как Пэрис, выдерживая ожидание, с руками сложенными за спиной. У него были характерные черты Олколлеанца, но на большом подбородке он носил козлиную бородку. Волосы были каштановыми, и он очевидно воздерживался от парика, которые были присущи его людям. Около него стояло три длинных черных ящика. Очевидно, гробы выглядели одинаково в каждом мире.

Джейнвей поднесла руку ко лбу, чувствуя головокружение. Дрикель сказал, что она могла бы провести три месяца здесь, борясь с их бюрократией. Но она осталась бы на годы, если бы это имело смысл. Дрикель заколебался при виде гробов. Но через мгновение его сомнение рассеялось. Улыбка заиграла на его губах.

“Успех”, прошептал он Джейнвей. “Позвольте мне провести большую часть разговора”. Дрикель выступил вперед, вытянув руку, он и Ролик повторили жест, который он и Красный только что сделали. “Спасибо за то, что встретили нас”, произнес он.

“Вы знаете”, сказал Ролик, “Вы вызываете меня две дополнительных Личных цитаты Причастности”.

“Вы могли бы пойти в Бюро Регулирования”, сказал Дрикель. “Правила о распределении тел семьям, должны быть тем же самым для Мусорщиков-планеты, как они для Олколлеанцев”.

Ролик покачал головой. “У меня было достаточно бюрократизма в течение этого Оперативного года”. Улыбка также заиграла на его лице.

Горло Джейнвей пересохло. Дрикель сказал, что они преуспели, но она не знала, как. Ее униформа была все еще покрыта пылью от будущего, и эти гробы выглядели очень, очень реальными. Джейнвей пошла в сторону Дрикеля.

“Капитан”, произнес Ролик, и Джейнвей почти подскочила. Она не была представлена. Этот человек действовал, как будто знал ее. Возможно, он знал… Он взял ее руку в свою. “Позвольте мне выразить свое сочувствие к судьбе Вашей команды”. Его голос был громче, чем это должно было быть. “Наши законы резки, но они справедливы. Мы защищаем наше общество так, как лучше всего мы можем. Никакой ответ, вероятно не был лучшим ответом. Было хорошо, что она не позволила Пэрису прибыть вместе с ней. Он, вероятно, выразил бы Ролику и его компаньонам свое точное и полное мнение о бюрократии. Пэрис не обращался с гибкой бюрократией хорошо. Он не терпел бы этого вообще. Ролик все еще держал ее руку, и что-то упало в ее ладонь. Он давал ей что-то. У нее забрало все силы, чтобы остаться спокойной и не посмотреть в удивлении на руку.

Убедившись, что она поняла, он отпустил руку. Она придала ладони чашевидную форму. Ролик дал ей листок бумаги. Он развернулся к людям в оранжевом. “Загрузите гробы. Капитан должна забрать своих мертвых членов команды”. Оранжевые костюмы подняли гробы и понесли их как на похоронной процессии, чеканя шаг, поддерживая концы покрова, прямо в шаттл. Дрожь пробежала по спине Джейнвей. Она надеялась, что никогда не будет свидетельствовать этому, но всегда знала, что будет. Капитан потерял команду. Это было частью риска.

После того, как они поместили гробы внутрь, оранжевые костюмы оставили посадочную площадку. Ролик подошел ближе к ней и мягко сказал. “Капитан, у Вас есть противоядие, оно в Вашей руке. Мы должны были использовать препарат, который моделирует смерть. Я не мог уменьшить дозировку, потому что это было бы слишком очевидно. Я боюсь, что у Вас есть только час Реального времени, иначе они действительно умрут”.

“Этого будет достаточно?”, Джейнвей спросила Дрикеля.

Он кивнул. “Если мы отправимся прямо сейчас”.

“Я не смогу в полной мере отблагодарить Вас”, обратилась Джейнвей к Ролику.

Он усмехнулся. “Фактически, это было мое удовольствие. Работая с Дрикелем и Вами, эти прошлые несколько месяцев я чувствовал себя, как в былые времена, и мы потрудились, чтобы сделать некоторые хорошие вещи”.

Дрикель хихикнул. “Я говорил Вам не устраиваться на эту канцелярскую работу”.

Ролик пожал плечами. “Везде есть свои преимущества”.

“И это одно из них”, Дрикель снова улыбнулся.

“Скажите мне, сколько заняло времени все это, чтобы получить это через совет?”

“Реальное время — три месяца”.

“Три месяца?”, Джейнвей недоверчиво посмотрела на них. “Я была здесь три месяца?”.

“Да”, спокойно ответил Ролик. “И мы даже нашли, что время помогло Вам почистить Вашу униформу”.

Она улыбнулась в ответ.

“Теперь поторопитесь, Вы теряете Реальное время”.

Джейнвей кивнула. “Спасибо Вам. И поблагодарите от моего имени Контроль за содействие”.

“Вы уже сделали это сами”, сказал он и улыбнулся.

“Очень красноречиво!”. добавил Дрикель и взял ее за руку. Они вместе поднялись на трап. Гробы стояли около двери, мрачные и темные.

“О, еще одна вещь”, Ролик почти подошел к трапу, Джейнвей присела так, чтобы смогла услышать его. “Пожалуйста, скажите Торрес, что я только выполнял свою работу”.

Джейнвей кивнула и пожала его руку. “Как и все мы”. Она вошла в шаттл, проведя пальцами по полированной поверхности всех трех гробов. Бумага была зажата в ее левой руке. “Давайте начинать, Г-н. Дрикель”.

“Присядьте”, попросил он. ” Иначе у нас ничего не выйдет”.

Джейнвей села около него и уставилась на гробы. Она могла почти услышать время, тикавшее вокруг нее.

Дверь закрылась, шаттл оторвался от поверхности и затем мягко приземлился. Такой легкий способ путешествовать. И такой очень быстрый. Дверь открылась, Красный стоял там, где они оставили его. Только вокруг него стояли оранжевые костюмы.

“Давайте двигаться”, попросил Дрикель. “У нас есть разрешение позволить пройти здесь Мусорщикам-планеты только в течение нескольких оперативных минут. Эти гробы идут с нею”.

Оранжевые костюмы захватили гробы, как простые деревянные ящики, и торопливо понесли их к двери Задней комнаты.

“Регулирование 111.42 безопасности”, сказал Дрикель, как будто это было достаточным объяснением. Так как Джейнвей не поняла, он добавил, “Они не могут находиться здесь”.

Красный ждал, пока оранжевые костюмы не покинут коридор прежде, чем открыть дверь. Ноуги стояла внутри, ее обувь была на уровне стола. Они были странно похожи на вазы, с точки зрения Джейнвей.

Ноуги вышла, и четыре охранника пронесли гробы в Заднюю комнату. Они загрузили первый гроб на шаттл, с Дрикелем на борту. Гроб, едва помещался в пределах границ этого устройства, занимая все места около Дрикеля.

“Отправьте меня на десять минут от последнего перемещения”, попросил он Ноуги. “Я разгружусь и прийду назад за другими”.

“Я хотела бы пойти с Вами”, попросилась Джейнвей.

“Жаль”, ответила Ноуги. “Эта машина может нести только два больших предмета за один раз”.

“Очень хорошо”, сказала Джейнвей. Должен был пойти Дрикель, так как она не знала, как управлять этой машиной.

“Передайте это Тувоку”. Она вручила Дрикелю противоядие.

“Передам. Я буду заботиться о них”.

Она кивнула и отступила от шаттла.

“Зачем такая спешка?” спросил Красный глядя на капитана. “Человек, я могу быть столь же черствым как Ноуги. И здесь я ругал ее ранее за это же замечание”.

Джейнвей улыбнулась ему, удостоверяясь, что у улыбки была печаль. “Мы только хотим получить нашу команду назад, позаботиться о них и продолжить нашу миссию”.

Красный кивнул, поскольку Дрикель дал Ноуги разрешение. Он и гроб исчезли.

Тридцать секунд спустя Реального времени, которые были похожи на вечность, раздался голос Дрикеля — “Ноуги, возвращайте меня”. Мгновение спустя появились он и шаттл.

Он повторил процесс дважды и затем улыбнулся Джейнвей, когда появился снова. Он похлопал по месту около себя и сказал. “Вы готовый вернуться к Вашему судну?”.

“Безусловно”, ответила она.

С поклоном к Ноуги и быстрым рукопожатием с Красным, она поднялась на мини-шаттл Дрикеля.

Ноуги посмотрела на Дрикеля. “Вы оказываетесь перед необходимостью помочь мне со всеми этими документами”, произнесла она.

Он улыбнулся. “С удовольствием”. Мгновение спустя очень пыльная комната окружила ее.

Пэрис держал фонарь, будучи похожим на фонарный столб и кашлял в волнах пыли. Он был лучшей вещью, которую она увидела за это время. Буквально.

24

Джейнвей самостоятельно отдала команду телепортировать ее, Пэриса и Дрикеля непосредственно в изолятор. Она не могла дождаться, чтобы увидеть, жива ли ее команда. Когда она материализовалась около двери, она увидела, что доктор работал. Он находился около Кима, который нетвердо моргал. Торрес сидела. Ниликс держал одну рук Кес и мягко говорил с нею. Джейнвей улыбнулась. Они сделали это. Они выжили.

“Нет, нет и нет”, сказал доктор. “Абсолютно нет. Убирайтесь отсюда. Я предупреждал Вас прежде, особенно Вас, г-н Пэрис. Вам не позволено входить сюда в таком виде”.

“Я дважды обязуюсь убрать это место”, ответил Пэрис, когда шел к Киму. Он сжал руку Кима своими двумя руками. “Ребенок, Вы должны прекратить ездить по различным местам без меня. Вы не представляете, какого труда стоило забрать Вас оттуда”.

“Да, право”, сказала Торрес. “Г-н Хай и Всемогущественный. Вы не сталкивались с Бюрократией из Ада”.

“Вы никогда не были в Уголовной тюрьме Федерации”, парировал Пэрис.

“Я сожалею, Доктор”, сказала Джейнвей. “Дайте нам увидеть пропавшую команду, и затем мы оставим Вас в покое”.

Доктор покачал головой. “Никакого понимания медицины, никакого понимания протокола, и никакого понимания чистоты. Это — удивительно, это место нерестилище для всех видов экзотических индивидуумов, поразительно”. Он поднял свой трикодер и снова склонился над Кимом.

“Моя любимая, Вы должны были видеть нас”, говорил Ниликс Кес, столь мягким тоном, как мог. “Мы были блестящими. Никогда, они не говорили, никогда не имели такую смелость, такое постоянство”.

“Я скучала за Вами, Ниликс”, отвечала Кес. “Я рада, что Вы вернулись”.

“Откровенно говоря, моя любимая, Я — также рад. Я постоянно думал о Вас”.

“И говорил о Вас даже чаще”, сказал Ким.

“Вы будете оставаться неподвижным и не будете говорить, пока я не разрешу Вам”, взвился доктор. “Теперь я должен снова и снова переделывать анализы”.

“Жаль, Доктор”, ответил Ким.

“Доктор предупредил Вас”, Джейнвей улыбнулась. Она скучала за этими людьми и была очень довольна, что вернула их назад. Джейнвей взяла Дрикеля за руку и молча поблагодарила. Он улыбнулся ей в ответ.

Она подошла к Торрес. “Как Вы себя чувствуете?”.

Торрес посмотрела на Дрикеля вопросительным взглядом, затем взглянула на капитана. “Очень рада быть живой, Капитан. Как Вам удавалось побороть эту систему? Мы перепробовали все”.

Джейнвей посмотрела на Дрикеля. “Это — длинная история, я даже не знаю с чего начать, но достаточно сказать, что г-н Дрикель помог спасти Вас”. “Проскочив назад и расправившись со всеми…”. Слова вырвались из Торрес. “Я надеюсь, что никогда не услышу этих слов снова”. Она посмотрела Дрикелю в глаза. Ее взгляд смягчился. “Спасибо”.

Он немного поклонился. “Вы сказали больше чем извинение”.

Джейнвей пожала руку Торрес. “Хорошо вернуть Вас назад”.

“Замечательно вернуться, Капитан”.

Джейнвей улыбнулась Торрес.

Торрес улыбнулась в ответ. “Поверьте мне, Капитан, после того, как я получила опыт общения с тамошней бюрократией, Звездный флот кажется мне почти идеальным”.

“Осторожней, Маквис”, сказал Ким со следующей кровати, “Вы привлечете себя к ответственности”.

Торрес рассмеялась. “Я уверена, что это чувство пройдет”.

Джейнвей погладила руку Торрес, оставляя маленькое пыльное пятно на ее коже. “Я должна вымыться, затем я вернусь”.

“Замечательно видеть Вас всех хорошем здравии, Капитан”, сказал Ниликс, “Я думаю, что мы можем благополучно добавить это замечание к любому из команды. Никакой дремоты”.

Торрес и Ким и рассмеялись и только доктор нахмурился. “Это кажется разумным, Г-н. Ниликс”.

Джейнвей подошла назад к Дрикелю. Он наблюдал всю сцену с улыбкой на лице. “Я предполагаю, что Вы захотите вернуться, в ближайшее время. Но мы можем предложить Вам одну из наших гостевых кают, чтобы Вы смогли вымыться, а затем проведем Вам экскурсию по судну и накормим горячей едой?”.

“Я очень Вам признателен, Капитан, но я не совсем разобрался с моими делами. Есть вопрос — Кджэндерс, который мы могли бы решить с Вами”.

Кджэндерс. Она полностью забыла о нем. Джейнвей нахмурилась. Другая дилемма, которую она имела, лучше всего решить ее сейчас. “Г-н Дрикель, у меня есть личные сомнения о возвращении его Вам, зная, что он столкнется с верной смертью”.

“Это не совсем верно, Капитан”, ответил Дрикель. “Фактически, это — его выбор”.

“Выбор?”, спросила Торрес с другого конца комнаты. “Каким образом, ведь мы не получили никакого выбора?”.

“Если Вы собираетесь волновать моих пациентов, то мне не остается никакого выбора, как попросить Вас немедленно удалиться”, гневно произнес доктор. “Я не могу терпеть эту атмосферу цирка так долго”.

“Не волнуйтесь, доктор”, сказал Пэрис. “Если это доставляет слишком много волнений для Вас, то мы просто деактивируем Вашу программу”.

“Эти люди вне опасности, но они все еще нуждаются в контроле”, ответил доктор. “Закрытие моей программы было бы плохой идеей в данный момент”.

Ким и Пэрис взорвались смехом. Доктор выглядел смущенным.

Джейнвей не позволила обмену репликами отвлечь себя. “Какой выбор Вы собираетесь дать ему?”, она спросила Дрикеля.

“Я собираюсь предложить ему работу”.

“Работу?”. Если Джейнвей и ожидала ответа, то это был не он. “Но Вы сказали мне, что он был законченным преступником”.

“Он избежал ответа от пятисот до восемьсот пунктов нарушений и вероятно некоторых еще. Очень творческий подход”. Дрикель усмехнулся. “Но не столь творческий, как я был у меня”.

“У Вас?”. Джейнвей во все глаза смотрела на инопланетянина. Она честно была удивлена.

Он рассмеялся. “Да, Я. В нашем обществе ищущие риска склонны рано попадать в проблемы, потому что они борются с системой. Но именно подобные мне, ищущие риск, могут сделать мою работу очень хорошо”.

“Таким образом, Вы хотите предложить ему работу Сторожа — как Ваша?”.

Дрикель кивнул. “Он должен будет пережить обучение, но я сомневаюсь, что он испытает много затруднений из-за этого, если им будут управлять, чтобы уклоняться от Контроля, пока”.

Капитан посмотрел на Торрес, которая улыбалась. Джейнвей была рада, что у нее была благопристойность, чтобы не рассмеяться. “Мы только изучаем факты в нашей культуре, что иногда мятежники становятся лучшими членами команды”, сказала Джейнвей Дрикелю. Она снова посмотрела на Торрес. “Но мы только изучаем это”.

Торрес только благодарно кивнула, но ничего не сказала.

Джейнвей активировала значок коммуникации. “Г-н. Кджэндерс, Вы немедленно должны прибыть в изолятор”.

“Понял”, ответил голос Кджэндерса, представляясь перепуганным. “Понял, уверен. Я предполагаю. Буду тут же”.

“Он не в себе”. Кес улыбнулась Джейнвей. “Кджэндерс провел большую часть времени в офицерской столовой. И обнаружил, что выпил больше чем один вид кофе”.

“Он не создавал Вам проблем, не так ли?”. Ниликс сидел, очевидно готовый кинуться в сражение. Одной рукой доктор уложил его обратно на стол.

“Я только говорила с ним однажды, Ниликс”, сказала Кес. “Он очень вежлив и остроумен”.

Судно вернулось к нормальному режиму. Джейнвей вытерла руками лицо. Слои пыли оставляли пятна вокруг. Она, Пэрис, и Дрикель выглядели так, как будто они добывали сани на Друвэриэсе IV. Тогда она вспомнила сообщение, которое она все еще должна была передать. “Я почти забыла, Беланна, г-н Ролик просил передать Вам, что он только выполнял свою работу”. Понимающий взгляд вышел из глаз Торрес. “Я ответила ему, что мы все делаем свою работу”.

Торрес улыбнулась. “Спасибо, Капитан”.

Джейнвей кивнула. В этот момент Кджэндерс появился в двери. Он увидел Дрикеля и широко открыл рот. “Контроль”, прошептал он. “Каким образом вы нашли здесь меня”.

“Очень просто”, сказал Дрикель, “что Вы скажете на предложение, чтобы выучиться за следующие несколько Оперативных недель. Вы можете извинить меня, Капитан?”.

“Только если Вы будете кормить меня этой едой”.

“Я хотела бы обсудить разрушенные шаттлы”, обратилась Джейнвей к Дрикелю.

“Мы уже обсуждали шаттлы”, ответил он.

“Очень коротко, я хотела бы, чтобы Вы уделили некоторое внимание разрешению взять нам некоторые внутренние пластины из нескольких старых судов. Мы могли бы использовать ресурсы в нашем путешествии домой”.

“Я рассмотрю судьбу старых шаттлов, и не думаю, что что-либо пропущу”. Дрикель рассмеялся. “Но только в обмен на хорошую горячую еду и конечно, хорошую беседу”. Он снова поклонился ей, затем обнял за плечи Кджэндерса, когда он уводил его от посетителей изолятора. Когда они шли, Джейнвей услышала, что Дрикель назвал несколько чисел. Кджэндерс остановился и ответил, “Вы хотите меня, к какой… P”. Джейнвей рассмеялась. Им, возможно, придется остаться на орбите еще одно дневное Реальное время прежде, чем все будет решено с Олкоеллом и двумя Олкоеллианцами. Но она не возражала. В конце концов, на всем времени путешествия домой, какую роль сыграет задержка на один дополнительный день по пути?

i Пери (перс.???? от авест. парика — «ведьма») — в иранской мифологии существа в виде прекрасных девушек, аналог европейских фей. Образ повлиял на формирование представления о гуриях. После распространения ислама стали восприниматься как ангелы, в том числе и павшие

Примечания

1

Пери (перс., от авест. парика - «ведьма») - в иранской мифологии существа в виде прекрасных девушек, аналог европейских фей. Образ повлиял на формирование представления о гуриях. После распространения ислама стали восприниматься как ангелы, в том числе и павшие.

(обратно)

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?