«Огонь в колыбели»

Людмила КОЗИНЕЦ

ОГОНЬ В КОЛЫБЕЛИ

Перед рассветом померкла синяя звезда Аль-Нушр-Джафар. Из Адских Песков просочилась призрачная прохлада: раскаленные барханы к утру немного остывали. Свежесть коснулась темных чеканных лиц часовых, круглосуточно несущих вахту возле блистающего стеклом и сталью купола - сооружения, странного здесь, в сердце необитаемого бесплодного плоскогорья, преддверия ужасной пустыни. Ветерок тихо тронул легкие концы чалмы, откинутые по уставу на левое плечо часового. Недвижный страж позволил себе чуть глубже вздохнуть, чуть расслабить напряженные ноги. Скоро время первой молитвы...

Слуха часового достиг далекий, едва различимый рокот. Солдат подтянулся и замер, обратившись в статую. Его лицо даже не дрогнуло, внезапно выхваченное из тьмы резким светом автомобильных фар.

На звук мотора подъехавшей машины - громадной, черной, с низкой осадкой, с пуленепробиваемыми стеклами - из караульного помещения выскочил дежурный офицер, бросился открывать дверцы. Из машины вышли два личных охранника, а потом, поддерживаемый ими, появился Он...

Часовой с трудом пересилил охвативший его восторг, непреодолимое желание упасть ниц, вжаться лбом в песок перед величием Живого Пророка. Какое счастье - лицезреть его! Как жаль, что нельзя никак выразить ему сейчас свою безграничную любовь и преданность! И часовой лишь вытянулся в струнку, снедая горящим взором сухую, немного сгорбленную фигуру старца в синем блестящем халате, его изрезанное морщинами лицо, редкую седую бородку.

Старец окинул внимательным взглядом окружающих, поднял руку, благословляя. Все, кроме постовых, склонили головы, бормоча начальную строку Символа Веры. Произнес ее в уме и замерший страж, чувствуя, как слезы восторга прожигают сухость глаз.

Живой Пророк, мелко переступая подагрическими ногами, обутыми в мягкие козловые сапожки, пошел ко входу в освещенный изнутри купол. Бесшумно скользнула прочь плита сверхпрочного стеклопласта, на красный песок легла узенькая дорожка белого света. Сопровождаемый дежурным офицером, телохранителями и молодым генералом - советником от НАСА, Живой Пророк вошел внутрь, сразу оказавшись в полукруглом зале перед пультом управления сложным комплексом биотрона и слепыми пока, темными мониторами слежения. Советник принялся объяснять, но был остановлен нетерпеливым жестом длинной ладони, на тыльной стороне которой блеснул алый магический знак.

Зал, где располагался контрольный пульт, Живого Пророка не интересовал. Он хотел видеть Колыбель.

В шлюзе он с неудовольствием подвергся кратковременному облучению: на американского советника не произвел впечатления быстрый шепот телохранителя о том, что никаких микробов на Живом Пророке быть не может по причине его неземной святости.

Через несколько минут вся группа людей вступила в Колыбель, которая встретила их ароматом цветущего сада. После раскаленного воздуха пустыни было даже трудно сделать первый глоток этой свежести, напоенной благоуханием цветов, запахами эвкалипта и лавра, морской солью и сыростью близкого болотца.

Советник проекта "Колыбель" медленно вел Живого Пророка и его свиту по тропинкам построенного американскими специалистами мира - по скрипучему зернистому песку миниатюрной пустыни, по заросшему рогозом берегу озера, на темной воде которого цвели розовые кувшинки, по кромке кораллового рифа, обнаженного отливом, по сумеречным закоулкам мангрового леса.

Да, это был целый мир - вся Земля, воссозданная на пространстве в пять акров. И этот мир уже жил: на лугу нежно звенели цикады, в озере расходились круги от удара хвоста толстого карпа, маленькая птичка, напуганная людьми, с тревожным писком пронеслась над их головами.

Купол накрывал лишь небольшую часть Колыбели, площадку возле лифта и розарий. Все остальное размещалось глубоко под землей. Искусственное освещение имитировало суточный цикл вращения планеты,

Живой Пророк рассматривал эту модель Земли с непроницаемым лицом, но все чаще хмурился. Лишь однажды прояснилось его чело. Старец тронул длинными пальцами белую розу на кусте и нараспев произнес несколько строк - начало древней муаллаки в размере тавиль.

Советник понимал причину угрюмого недовольства Пророка: для того, воспитанного в строжайших правилах религии, весь этот рукотворный мир был святотатством, посягательством на суверенные права Бога, Творца Мира. Но... иные времена, иные песни; Живой Пророк, будучи все-таки современным политиком, признавал это, хотя в душе категорически не одобрял. Но что ж поделаешь! Одно утешение, что строили это кощунственное сооружение все-таки неверные. Они и ответят перед Богом.

Из этих же соображений Живой Пророк согласился на то, чтобы испытания биотрона по проекту "Колыбель" были проведены командой, подобранной и подготовленной НАСА, где уже имелся опыт работы системы "Биосфера-2". Правда, система так и не была задействована в полном объеме, работы пришлось свернуть на неопределенное время. Поэтому НАСА охотно пошла навстречу предложению, исходившему лично от Живого Пророка. В конце концов, какая разница, где построить и испытать гигантское сооружение, прообраз будущих поселений землян на других планетах?

На искусственную биосферу возлагали большие надежды и ученые-естественники, рассчитывая с помощью - таких "моделей Земли" спасти вымирающие виды животных и растений.

Группа бионавтов из восьми человек уже прошла всю программу подготовки и только ждала часа, когда сооружение, названное Колыбелью, примет их на два года. Ждали своих хозяев и типовые живые модули, в оформлении которых учитывались некоторые индивидуальные особенности их будущих обитателей. "Дом Марка", "Хижина Анны", "Приют Юлии", "Гнездо Адама", "Бунгало Мусы", "Вигвам Александра", "Салон Елизаветы", ну и, конечно, "Храм Марии". Так назвали жилые модули веселые монтажники.

Любой уголок Колыбели просматривался с центрального пульта. Но личные апартаменты бионавтов от постоянного контроля были избавлены, хотя, между прочим, Живому Пророку это не понравилось.

Колыбель ожидала первых обитателей, первых "младенцев Космоса", как назвал бионавтов один ушлый журналист, которого буквально чудом удалось отловить в полумиле от купола. По категорическому требованию Пророка работы по проекту "Колыбель" проводились в обстановке секретности. Хотя какая там секретность в наше-то время? Информацию по официальным каналам все-таки пришлось дать, но никаких представителей прессы к Колыбели не допускали. После случая с прытким "жнецом новостей" Пророк распорядился заминировать все подступы к биотрону. Возражений консультантов НАСА он слушать не пожелал.

Зачем, собственно, понадобилась Живому Пророку вообще вся эта затея с постройкой биотрона, руководство НАСА не интересовалось. Деньги - и очень большие деньги - заплачены, работа сделана, завтра прибудут испытатели. И все. А к странностям этого непостижимого старика, который умудрялся уже не один десяток лет держать в напряжении Восток, а весь остальной мир - в тревожном ожидании, успели попривыкнуть.

Иногда всерьез начинало казаться, что Пророка не волнует ни Запад, ни Восток, что старец этот вытворяет, что захочет. Захотел - выставил из страны всех иностранцев. Захотел - купил у прогрессивных соседей ракетный комплекс. Захотел - сформировал клерикальное правительство. Захотел потопил на глазах изумленного человечества два чужих супертанкера. Ну и что?

И уж менее всего Пророк интересовался общественным мнением своей собственной страны, поскольку никакого общественного мнения не существовало. Некому было спросить, почему средства, остро необходимые голодающим детям, гибнущим в эпидемии двум провинциям, вложены в строительство Колыбели - это дело Живого Пророка, слава Знающему, слава Матери Коршунов во веки веков, аминь.

Кое-кто из людей, близких к источникам достоверной информации, еще помнил о том, что лет двадцать тому назад Пророк анонимно финансировал одну частную лабораторию, занимавшуюся синтезом эликсира бессмертия. На эту бредовую затею Пророк, не моргнув глазом, выложил миллиард долларов.

Старец быстро утомился. Пришлось подниматься наверх, не осмотрев как следует Колыбель. В зале старец огляделся, пожевал сухими губами и вытянул тонкий желтый палец, указывая на дверь, отделяющую операторскую от комнаты для отдыха.

Молодой генерал приподнял брови, изображая вежливое недоумение. Старец, привыкший к мгновенному повиновению, потемнел лицом и неприязненно сказал:

- Там нужно устроить кумирню.

Генерал ужаснулся, представив себе в современном интерьере Колыбели эту самую кумирню, традиционное для страны Живого Пророка помещение в любом здании: низенькая темная комнатка для молитв, пол которой застлан круглым синим ковром, пирамидальный алтарь, прозрачные завесы, медноликий идол, дымок курильниц и ритуальные ножи... Только этого не хватало!

Советник попытался приятно улыбнуться и позволил себе возразить:

- Но... зачем же здесь обиталище Бога? Ведь здесь будут жить неверные...

Старец строго посмотрел на генерала и сказал с непреклонностью фанатика:

- Дом сей возведен во славу Бога, именем Бога. И неверные, пребывая подле обиталища Бога, приобщатся его безмерной благости, и узнают свет истины, и вручат свои души Знающему...

Пророк произнес всю длинную формулу восхваления, генерал даже успел соскучиться, сохраняя на лице выражение почтительного внимания. В конце концов, черт с ним, с этим упрямым Пророком, устроим кумирню, ребята хоть на досуге между вахтами повеселятся.

Старец замолчал, отер влажный лоб прозрачным платком и опустил глаза. Дежурный офицер, неслышно подскочив, кинул на белоснежный пластиковый пол кошму, поверх нее - шкуру барса. Старец величественно опустился на муаровый рисунок меха. Перед ним на вышитой льняной скатерти появился обычный нехитрый завтрак - сухая рисовая лепешка, пиала сливок, козий сыр. В быту Пророк был аскетичен.

Старик разломил лепешку, обмакнул кусок в густые сливки. Свита почтительно отступила, один генерал стоял дурак дураком - он никак не мог привыкнуть к некоторым особенностям общения с августейшими персонами.

Пророк неспешно позавтракал, простер перед лицом ладони и забормотал благодарственную молитву, которой чуть слышно вторили телохранители и дежурный офицер. Наконец старик поднялся, отвергнув помощь офицера. Минуту постоял, с усилием разгибая скрюченные подагрой колени.

Покинув купол Колыбели, Пророк снова благословил охранников, на этот раз Большим Каноном. И армейский устав не выдержал, рухнул - часовые, бросив оружие, повалились на колени. Генерал лишь сцепил зубы и про себя поклялся обеспечить часовым суток десять ареста под любым удобным предлогом.

Живой Пророк отбыл. И лишь тогда молодой генерал, советник проекта "Колыбель" от НАСА, дал себе труд задуматься. Ведь ночной визит Пророка, который посетил биотрон почти без охраны, без официальной свиты, без членов кабинета, был событием из ряда вон выходящим. Знают ли об этом в правительстве? Хотя... какое правительство? Государство - это он, Живой Пророк. Генерал усмехнулся и отправился вздремнуть. К полудню должны были прилететь бионавты.

Засыпая, генерал вдруг вспомнил приватный разговор с одним из советских летчиков-астронавтов, ныне работающим в Главкосмосе. Тот очень интересовался системой "Биосфера-2" и сожалел, что Пророк не пригласил для участия в работах по проекту "Колыбель" советских специалистов. Уникальный же все-таки эксперимент, стоило бы объединить усилия. Генерал отвечал односложно и счел за лучшее не рассказывать, что Пророк даже не разрешил использовать разработки советских ученых по системам жизнеобеспечения. Зачем обострять отношения? Но из-за упрямства этого старика потратили много времени и труда, чтобы отладить регенерацию воздуха.

Новоселье бионавтов оказалось до обидного обыденным. Вздымая с бетонки тучи мелкого песка, сели четыре вертолета. Первая смена операторов контроля за полчаса провела тестирование аппаратуры. Эти полчаса бионавты занимались переодеванием в одинаковые голубые комбинезоны с вышитыми на груди зелеными полумесяцами (по настоятельному требованию Живого Пророка) проходили процедуру облучения под ультрафиолетовыми лампами. А потом, доложив готовность, пустились лифтом в цветущие сады Колыбели.

Восемь человек. Четыре девушки и четверо юношей. Средний возраст двадцать пять лет. Прошли жесточайший отборочный конкурс. Давно знакомы между собой, умеют поддерживать в своей группе, которая отныне стала моделью человечества, добрые и ровные взаимоотношения. Чтобы не осложнять им задачу, старались подобрать людей, не разъединенных религиозными и политическими убеждениями. Каждый из них подготовил солидную программу работы на два года по своей специальности. Вот сейчас закончится еще один этап контроля аппаратуры и... Колыбель начнет жить своей жизнью, полностью в автономном режиме. Первый месяц Земля еще будет помогать, а потом наблюдатели смогут вмешаться советом или действием только в самом крайнем случае.

Восемь человек. Анна, Юлия, Елизавета, Мария, Адам, Марк, Муса, Александр. Вот их лица проплывают на экранах мониторов слежения. Генерал ослабил узел форменного галстука, прогнал мысли об историчности момента и склонился к микрофону:

- Ребята! Я тут речь заготовил, длинную и торжественную. Но я думаю ну ее, речь. Удачи вам. Мари, девочка, я на тебя надеюсь. Лиз, красавица Лиз, в твоих руках здоровье "младенцев", присматривай за ними хорошо. Джули, я полагаю, что через два года ты пригласишь нас всех на свадьбу? Алекс, ты ведь не будешь возражать, если именно я подержу шпагу над головой твоей невесты? Не делай страшные глаза, ваш секрет давно всем известен. Энн, твоя матушка прислала радиограмму, текст мы передали на экран в твоей "Хижине". Адам, у тебя есть возможность оправдать свое имя ты должен первым ступить в новый рай... Муса, не будь таким серьезным, улыбнись, что ты все хмуришься? Марк, я не забыл твою просьбу и посадил оператором к твоему монитору блондинку, вот она, ее зовут Грета. Нравится? Грета, помаши ему рукой и скажи: "Хелло, Марк!" Вот так, умница. А теперь - с богом, ребята!

Первые сутки генерал не покидал контрольного пульта. Наконец, почувствовав настоятельную потребность в отдыхе, нехотя покинул зал. Какое-то неясное предчувствие тревожило его, хотя никаких видимых причин для беспокойства не было. Система функционировала штатно.

Бионавты, скромно отпраздновав начало эксперимента, жадно набросились на работу. Марк тщательно проверил режим регенерации воздуха, переналадил по-своему комплекс водного контроля. Адам пропадал в мангровом лесу и на огороде. Лиз обнаружила в медицинском отсеке неполадки и срочно затребовала недостающие препараты и оборудование. Бионавты обживали свои модули, устраивали непритязательный быт, по вечерам ходили друг к другу в гости. Жилые помещения расположили в разных уголках Колыбели, лишь Мария и Анна попросили поселить их рядом.

Вахта наблюдения очень скоро разочаровалась - смотреть было абсолютно не на что. Ну никакой экзотики. Работают люди, даже между собой редко общаются. Разве что Алекс посидит на берегу с Юлией, пока суровая блюстительница распорядка Лиз не прогонит их спать. Или Мария, допоздна задержавшись в "Хижине Анны", выйдет оттуда в новом, умопомрачительном платье, только что сшитом. Даже представить себе трудно, насколько неинтересно наблюдать за обыденной жизнью очень занятых людей. И через неделю-другую вахта начала потихоньку халтурить. Операторы позволяли себе отвлекаться на чашку кофе, свежий анекдот, а то и на партию в шахматы. Кто-то и прихватывал минуток двести сна на синем ковре в кумирне. Вот так и прохлопали момент, ставший роковым в истории эксперимента "Колыбель".

Прибыла почта. Послания, адресованные всей группе бионавтов, передали на дисплей персонального компьютера Марии для сведения всех обитателей Колыбели. В основном это были приветствия и пожелания удачи. Личная переписка - дискетки, видеоблоки, кассеты, а то и старомодные конверты были рассортированы по принадлежности и через шлюз доставлены адресатам.

Именно в тот день поведение Мусы вызвало беспокойство у врача бионавтов Лиз. Не высказывая зародившихся сомнений, Лиз пригласила Мусу в медицинский отсек и под видом рутинного обследования хорошенько выспросила. Ничего это ей не дало, кроме полной уверенности в том, что с Мусой неладно. Он был любимцем группы и всегдашним третейским судьей. Его решению по всем вопросам подчинялись, поначалу даже не понимая, просто доверяя. И всегда оказывалось, что Муса прав. Этот двадцатидвухлетний электронщик был не по годам мудр, выдержан и немногословен. Возможно, сказывалось его происхождение - предки Мусы были выходцами с берегов Персидского залива. Меланхолия отнюдь не значилась среди особенностей его характера, но тем не менее он не выходил из своего модуля весь последующий день. Сидел, углубившись в какие-то бумаги. Алекс, забежав поинтересоваться здоровьем, успел заметить, что на экране дисплея мерцает схема Колыбели и зеленый зайчик поисковой программы бродит по контурам чертежа. Увидев Алекса, Муса нажал клавишу сброса, и экран погас. Что искал электронщик в знакомой ему до тошноты схеме?

Словом, Муса стал источником нервозности в группе. В таком тесно замкнутом сообществе нервозность могла легко перерасти в раздражение, а там и до ссоры недалеко. Нужно было срочно принимать меры. И тут Лиз очень кстати вспомнила об одной дате. Правда, Мусе пришлось долго объяснять, что такое день ангела. Наконец он решил, что это нечто вроде дня рождения, пожал плечами и отправился готовить подарок.

К праздничному столу подали первый урожай зелени с огорода Адама. Больше на огороде пока, к сожалению, ничего не выросло, но Адам мог часами рассказывать, как отлично принялись бобы и томаты, а вот капуста все время вянет, что побеги тыквы дали по третьему листу, и их скоро надо будет подвязывать, что маис бурно пошел в рост, что... Его рассказы могли сравниться только с рассказами Алекса об очередном хулиганстве пары гиббонов или о нападении морских звезд на колонию кораллов. Земные, обычные заботы. Колыбель жила. И только один ее обитатель - Муса - был тягостно задумчив. Настолько, что наконец заволновалась и вахта. Лиз пришлось объясняться наедине с генералом. Она, как могла, постаралась успокоить начальство, а Мусе в отместку приписала лишние полчаса занятий гимнастикой.

В известном смысле праздничная затея Лиз потерпела провал развеселить Мусу не удалось. Его мрачная усатая физиономия очень скоро начала действовать на нервы окружающим. Наконец Адам не выдержал и напрямик спросил Мусу, какого, собственно, дьявола тот киснет. В ответ электронщик посмотрел на жизнерадостного огородника и пригласил его пройтись к берегу озера. Там они беседовали с полчаса, причем Адам горячился и размахивал руками, а вот Муса становился все мрачнее.

Ближе к полуночи, когда гости разошлись, в "Гнезде Адама" раздался вызов с контрольного пульта. Генерал сначала поинтересовался самочувствием Адама, а затем его мнением о состоянии Мусы. В ответ Адам возмущенно фыркнул и заявил, что Муса, видимо, просто заболел, высказывает странные идеи об опасности их эксперимента, о каком-то обмане, сомневается в целесообразности их добровольного двухгодичного заточения. И откуда у него такие настроения?

А действительно, откуда? Это началось после получения почты. Что было в пакете, предназначенном для Мусы? Выяснилось, что этого толком никто не знает. Ну, письмо от сестры. Запись нового концерта Лизовича. Газеты за неделю. Свежий справочник по электронике. Сборник стихов древних арабских поэтов. Увесистый блок дискет для персонального компа. Стоп... Что за дискеты, от кого? Отправителем значился некто Генрик Солански, университетский друг Мусы. Проверить!

Результаты проверки оказались весьма неожиданными. Генрик Солански, политолог, занимался как раз страной Живого Пророка, до печально известного указа о высылке иностранцев прожил здесь не один год, считался одним из лучших специалистов. Он ничуть не скрывал того, что по просьбе Мусы подготовил некоторые материалы из истории страны, биографический очерк Живого Пророка, массу мелких, но любопытных фактов и четыре вероятностных прогноза развития ближайших событий в стране. Копии материалов предоставить в распоряжение руководителя эксперимента отказался без согласования с Мусой.

Поразмыслив, генерал решил такового согласования не устраивать. Ему не хотелось лишний раз тревожить и без того неспокойного бионавта. Еще вздумает оскорбиться, что по его личным делам наводили справки, кто его знает. Колыбель и так, видимо, подействовала на его психику. Да и в самой просьбе Мусы к Генрику Солански генерал не усмотрел криминала... ну, заинтересовался парень историей страны, которая построила Колыбель и дала им возможность осуществить грандиозный эксперимент. Без этого непостижимого старика, без Живого Пророка они бы еще много лет ждали такого шанса. Они все должны быть ему благодарны, тем более, что в конце первого месяца пребывания бионавтов в Колыбели старик прислал порученца с полным комплектом наград для всех участников эксперимента. Так что теперь и Муса, и все остальные бионавты, и сам генерал являются кавалерами звезды Зеленого Света. Ну, света так света. Генерал пристроил звезду на мундир, заглянул в зеркало и понял, что такие ордена можно носить только на парчовом халате. Так что пусть полежат пока в сейфе.

В общем-то, ничего особенного и не случилось. Ну, запсиховал парень. Неудивительно. Одно дело - тренировки в сурдокамере и на стимуляторе. И совсем другое - замкнутость Колыбели. Жаль, конечно, что первым задергался именно Муса, казалось, самый крепкий и спокойный. Надо его отвлечь, занять работой... Посоветовавшись с наблюдающим психологом, генерал распорядился организовать небольшую аварию. Пусть руками поработает, даст мозгам разрядку.

Муса и в самом деле со всей серьезностью занялся устранением аварии. Лиз, знавшая о терапевтической цели поломки, исподволь наблюдала за ним. Вроде все было нормально.

На третий день случилось неожиданное. Мгновенно, разом отключились мониторы контрольного наблюдения. В помещении вахты коротко взвыла и захлебнулась сирена. На пол с грохотом полетела шахматная доска, раскатились фигурки. Генерал ворвался в зал, наступил на подвернувшуюся фигурку коня, раздавил в пыль и даже не заметил.

Дублирующая аварийная система тоже выдала отказ. Не работала и радиосвязь. Вахта оглохла и ослепла.

Генерал на мгновение растерялся. Оставался еще один вариант - связь через спутник. Но Колыбель молчала, и это молчание показалось генералу зловещим.

Все, вдруг понял он, снимая фуражку и вытирая потный лоб. Это все. Эксперимент провалился. И уже отстраненно он наблюдал, как хлопотал энергетик, суетились электронщики, как ошалевшие связисты разворачивали большие прожектора в сторону купола, надеясь, что световая морзянка проникнет сквозь толстое стекло в Колыбель. Вспыхнули и замигали огни. Такую сигнализацию, наверное, можно было бы увидеть даже с Марса! Небо над пустыней взрывалось короткими сериями отчаянного зова: "Колыбель, откликнись! Колыбель!"

Сияющий Купол биотрона вдруг померк. Затем снова осветился. Увидели! Отозвались! Живы, слава богу... Генерал сел прямо на песок. Купол Колыбели снова осветился и замигал: "Немедленно открыть шлюз, включить лифт. Открыть шлюз, включить лифт... открыть..."

Снова рявкнула и смолкла сирена - сработала система запуска лифта. Через минуту раздвинулась стальная переборка, и в зал, освещенный мягким мерцанием аварийных ламп, вступили совершенно растерянные бионавты. Они щурились даже от такого неяркого света, молча осматривали собравшихся людей. Анна, закрыв руками лицо, оперлась о стенку и медленно сползла на пол. Адам склонился над ней, потом жестом позвал Лиз. Генерал отодвинул кого-то, заслонявшего бионавтов. Все живы! Анна, Мария, Лиз, Джули, Адам, Марк, Александр... Муса... Где Муса?!

Алекс понял немой вопрос генерала и махнул рукой в сторону лифта:

- Муса остался там. Пить... дайте попить что-нибудь.

Ему тут же сунули банку колы, впопыхах забыв сорвать крышку. И несколько мгновений все в молчании смотрели, как пальцы Алекса скользят, пытаясь зацепить колечко. Наконец Алекс открыл банку, рванув кольцо, как чеку гранаты.

И тогда прозвучал самый главный сейчас вопрос:

- Что, черт подери, стряслось?!

Алекс оторвался от банки и между двумя глотками сказал:

- Не знаю. По-моему, он сошел с ума.

Стальная переборка лифта дрогнула и закрылась. Лифт поехал вниз. Логично было бы предположить, что сейчас наверх поднимется Муса, но этого не произошло. Лифт остановился внизу и на вызовы с пульта уже не реагировал. Таким образом, Муса остался один в Колыбели, отрезанный от поверхности.

И тогда генерал заорал, наливаясь кровью:

- Да кто-нибудь будет говорить?!

Бионавты еще какое-то время молчали, отстраненно разглядывая людей, с которыми попрощались на два года и раньше встретиться не надеялись. Наконец заговорила Мария:

- Вчера Муса попытался поговорить с каждым из нас в отдельности. Он не решился объясниться впрямую, все больше обиняками... Повел речь о страшной угрозе, которую представляет Колыбель для человечества... ну и всякое такое. Мы все поступили одинаково: проинформировали Лиз о кризисном состоянии Мусы. Лиз уговорила его принять успокоительное. Он сразу ушел в свой модуль и, кажется, вечером спал. Ночью работал. Перепрограммировал сервороботов и вместе с ними инспектировал свое хозяйство. Днем мы его не видели: он вскрыл две панели энергостанции и долго там возился. Когда мы уже разошлись отдыхать по своим углам, Муса неожиданно вышел на связь через персональные компы, установленные в каждом модуле. В самой категорической форме он заявил, что требует немедленно покинуть Колыбель, оставив его одного. В случае отказа или попытки применить силу он замкнет уже подготовленные цепи энергоносителей и зажжет Колыбель. Дав нам пять минут на осмысление ультиматума, Муса отключил связь с Землей, вырубил освещение. Мы даже не успели посовещаться. Адам кинулся к модулю Мусы, колотил в дверь, требовал открыть, но его оттеснили сервороботы. Такие же роботы буквально согнали нас на площадку перед лифтом. Приказам они не повиновались. Стояли стальной стеной, пока мы не вошли в лифт. Что было делать? Оружия у нас нет...

Генерал зажмурился, бессильно сжав кулаки. Вот тебе и подбор команды, вот тебе и год тренировок. Проморгали потенциального сумасшедшего...

Нужно было принимать срочные меры. Генерал собственноручно включил на пульте аварийную команду "Зироу". Проектом был предусмотрен еще один, секретный вход в Колыбель по тоннелю, вырубленному в скальных породах. Электроника, охраняющая тоннель, была подключена к автономному блоку питания. Через несколько секунд группа захвата собралась у тайного люка. Генерал отдал краткий приказ, и группа бесшумно исчезла в тоннеле.

- Бесполезно, - вдруг раздался в зале спокойный насмешливый голос Мусы. - Бесполезно, мой генерал. Они не успеют.

На ожившем экране монитора появилось усталое лицо мятежного бионавта. Генерал жадно впился глазами в это лицо, отыскивая на нем признаки безумия. Но нет - Муса был очень обыкновенным, только бесконечно усталым.

- Муса, мальчик мой, - генерал пытался говорить мягко, как с капризным ребенком, - что это ты натворил? Ты нас всех просто ошеломил. Ты не болен, как ты себя чувствуешь?

- Верните группу захвата, генерал, иначе разговора не будет.

- Хорошо, я верну их. - Генерал схватил радиофон: - Капитан, возвращайтесь! Он заговорил!

- Разверните объектив так, чтобы я видел десантников, - потребовал Муса.

Когда вся группа захвата собралась возле люка, Муса удовлетворенно кивнул головой и снова обратился к генералу:

- Теперь я вас слушаю.

- То есть как это - ты нас слушаешь? Это мы только и ждем, чтобы ты объяснил свои странные поступки!

- Я думал, вы уже поняли. Простите, мой генерал, я не поверю в то, что вы ничего не знали. Другое дело - мои друзья, которых я прошу простить меня, но я не мог поступить иначе. Мария, Анна, Лиз, Марк, Адам... простите, если сможете. Я понимаю, что отнял у вас золотой шанс, что поломал многие радужные планы. Но есть кое-что поважнее твоего гонорара, Адам, хотя он и был нужен тебе для лечения больного брата. Поважнее, чем твоя, Лиз, диссертация. Много важнее, Марк, чем твоя будущая книга.

Муса замолчал, провел дрожащей рукой по губам, словно снимая с них горькое послевкусие сказанных слов. Затем взгляд его стал твердым, голос обрел пугающую уверенность.

- Некоторые подозрения возникли у меня еще раньше. Потом, когда конгресс прекратил финансирование проекта "Биосфера-2", я понял, что на частные пожертвования мы никогда не сможем осуществить эксперимент, и, как ни странно, успокоился. И тут этот проклятый старик, Живой Пророк с его бесконтрольными миллиардами... Моя вина в том, что я поздно собрался проанализировать свои подозрения. Не успел до нашего вселения в Колыбель. Мне нужны были некоторые дополнительные материалы, и я их получил...

Вот оно, холодея понял генерал. Тот день, когда Муса получил почту.

- У меня мало времени, я понимаю, что вы будете принимать контрмеры, возможно, уже принимаете...

Тишину в зале расколол резкий зуммер канала правительственной связи. Генерал машинально включил трансляцию - какие уж теперь секреты?! На связи был один из кураторов проекта. Он непривычно кричал так, что, казалось, прогибаются мембраны:

- Колыбель! Что у вас происходит?

Генерал не сразу нашел, что ответить. И вообще, начальство его сейчас не интересовало, сейчас его интересовал Муса. Впрочем, ответа от него, видимо, и не ждали.

- Спутниковая связь! Да сделайте что-нибудь!..

Генерал повернулся к монитору:

- Ты вышел на спутниковую связь, Муса?

- Конечно. Я должен иметь гарантию, что меня услышат, что вся эта история не окажется похороненной навек в архивах НАСА.

Генерал на секунду, представил себе, что сейчас делается в мире: на экранах миллиардов персональных компов, телевизоров, на приемниках всех телекомпаний вместо выпуска новостей сейчас Муса объясняет свой дикий поступок.

Внезапно генерал почувствовал облегчение - теперь уже все равно. Можно спокойно дослушать этого ненормального, а застрелиться всегда успеешь. Краем глаза генерал видел, как капитан быстро пишет, примостив листок из блокнота на планшете. Жестом руководитель проекта "Колыбель" подозвал главного энергетика:

- Обесточить можете? Чтоб он заглох...

- У него же автономная энергостанция...

- Ладно. Давай дальше, Муса.

- Так вот. Тут необходим экскурс в историю ядерного противостояния, но зачем? Все и так знают, в каком ужасе после Хиросимы живет Земля. Долгие годы человечество ожидало удара то ли от русских, то ли от Америки. Потом, когда две сверхдержавы дали письменные гарантии своего миролюбия и начали разоружение, появилась другая опасность - ядерное оружие у стран третьего мира, которые вроде и не претендовали на мировое господство, но по уши увязли в своих локальных войнах. В один прекрасный день у кого-нибудь из них могли не выдержать нервы. Дальше - больше. К ядерному оружию получили доступ отдельные террористические группировки, которым и вообще сам черт не брат.

В это время под руку генералу осторожно - чтобы не попал в поле зрения Мусы - подсунули клочок бумаги, исписанный капитаном. Впрочем, исписанный - это сильно сказано, там стояло только одно слово: "Газы!" Генерал секунду поразмыслил. А ведь это выход: пустить в Колыбель усыпляющий газ. И Муса мирно уснет, даже не успев закончить свою декларацию. Генерал поднял глаза на капитана. Тот чуть кивнул головой, подтверждая - газ есть. Запасливые ребята, однако... Неужели предвидели и такой случай?

Генерал опустил веки, тем самым отдавая команду. Капитан сдвинулся за спины прикрывших его десантников и незаметно исчез.

А генерал начал изо всех сил тянуть время, перебивая Мусу, задавая ему необязательные вопросы, уговаривая и убеждая. Одновременно он лихорадочно соображал, сколько понадобится усыпляющего, газа, чтобы затопить Колыбель, и какое время это займет. Вентиляции в Колыбели нет, система воздухообеспечения замкнутая - уже легче, газ не будет утекать. Но объем Колыбели огромен. Значит, эта пытка кончится еще не скоро...

Муса продолжал:

- Когда появились разработки по теории "ядерной зимы", когда стало ясно, что в этой войне победителя не будет, это остудило многие горячие головы. Многие, но не все. Живой Пророк, например, нашел выход... Вы думаете, наша Колыбель - прообраз будущих поселений на Марсе? Как бы не так! Для Живого Пророка это - идеальное убежище на случай ядерной войны. Старику до смерти надоел его южный сосед, с которым он много лет ведет войну без особого успеха. У старика руки чешутся жахнуть по строптивым южанам эйч-бамб. На собственный народ ему, конечно, наплевать. На мировое общественное мнение - тоже. Тем более я уверен: старик затеял какую-то чудовищную провокацию. Понимаете? Он бы так начал эту заваруху, что его лично никто и не обвинил бы. Конфликт, конечно, не ограничится только этим регионом. Да и какие регионы могут быть сейчас на старушке Земле? Кто надеется отсидеться в сторонке? Кого не заденут отравленные дожди, ядовитый ветер, смертоносный пепел?

- Муса, постой, ты горячишься, ты нездоров. Для подобных обвинений нужны серьезные доказательства. Живой Пророк вложил средства в грандиозный эксперимент, в проект века, а ты... Подумай, какой правитель захочет уничтожить свой народ, кем же он тогда будет править?

- Каковы заботы Пророка о собственном народе, я понял, когда узнал, что он посылает в бой штурмовые отряды подростков и женщин. Мой генерал, вы видели женщин-камикадзе? В атаке? Я видел. Хронику, правда, но все равно это страшно... И кстати, я узнал, что Пророк, нарушив древние устои, приучает сейчас свою семью питаться консервами и концентратами.

"Это похоже на правду, - думал генерал. - Но это сейчас не важно. Сейчас мне надо любой ценой извлечь из Колыбели этого осла упрямого, этого маньяка идеи мира во всем мире. Что он, собственно, задумал? Шантаж? Но что-то он пока не предъявляет требования..."

- Муса, но ведь, в конце концов, это внутреннее дело страны Живого Пророка. Нам-то что до их проблем? Мы должны были испытать систему и вернуться домой. Домой, Муса... Тебя ведь ждет матушка.

- Матушка меня простит. Надеюсь. Я знаю, что причиняю ей горе. А насчет внутреннего дела страны... Вы же военный, мой генерал, вы должны знать, как быстро подобные дела перестают быть внутренними. Так вот. Я решил уничтожить Колыбель. Я решил, что не должен давать шанса выжить Живому Пророку в той бойне, которую он собирается, развязать.

Вот оно, наконец. Слово сказано. "Уничтожить Колыбель..."

- Муса, мальчик мой, послушай меня внимательно, - генерал с усилием держал себя в руках. За его плечами, ползком, десантники уже разворачивали пластиковые рукава для подачи газа.

- Ты предъявил очень серьезные обвинения лидеру государства. Мы должны внимательно ознакомиться с имеющейся у тебя информацией и запросить ответ у Живого Пророка, наконец, вынести дело в ООН! Я обещаю тебе, что Колыбель будет опечатана и взята под охрану до вынесения вердикта. Но как же можно уничтожить то, что создавалось миллионами людей, уничтожить надежду человечества на прочный космический дом. Подумай, какие средства вложены в эксперимент...

Муса покачал головой:

- Не надо меня уговаривать. Поймите, я знаю, что говорю, и я принял решение.

- Муса, тобой владеет навязчивая идея. Остановись, подумай еще, поверь мне. Взвесь все. Ведь у тебя нет доказательств, одни предположения.

Юноша горько улыбнулся с экрана:

- Пусть так. Пусть меня объявят маньяком - это неважно. Важно то, что Колыбель перестает существовать. Даже если я ошибаюсь насчет Живого Пророка, я не хочу, чтобы Колыбель была. Чтобы она стала соблазном для всякого рода претендентов на мировое господство, лазейкой, в которую кто-то богатый и могущественный будет надеяться ускользнуть от ядерной войны. Да и не только войны - от экологической катастрофы, например. Я не хочу, чтобы они лелеяли саму эту мысль. Пусть поймут, что они находятся в одной лодке с нами, со всем человечеством, пусть поостерегутся эту лодку раскачивать. Я надеюсь, что теперь человечество не позволит строить вот такой индивидуальный рай без достаточных гарантий того, что там спрячется еще какой-нибудь живой бог.

- Но почему ты присвоил себе право решать такие дела? Человечество осудит тебя, как нового Герострата. И что это за экстремистские выходки? Если уж ты пришел к таким выводам в своих размышлениях, мог бы обратиться ко мне, к правительству, в ООН, наконец! Даже прямо на спутник выйти, что ты, собственно, и сделал. Кто затыкал тебе рот? Кто мешал говорить?

- Мы говорим уже много лет. Ну и что? Живому Пророку это помешало посылать на смерть детей? Мы - будем говорить, а Колыбель будет стоять и ждать, неуклонно превращаясь в гроб, в склеп, где кто-то, задраив шлюз и включив автономные системы жизнеобеспечения, может надеяться пережить человечество? Нет. Я могу это сделать, я должен это сделать - я сожгу Колыбель. Не о космосе нам сейчас надо думать, а о Земле.

Генерал увидел жест капитана: соединенные колечком пальцы. Газ пошел... Надо держаться, надо разговаривать с этим парнем, который совсем сошел с нарезки. Будь оно все проклято... Педагогических талантов за собой генерал никогда не знал. Может, его выручат друзья Мусы? Он оглянулся на бионавтов. Мария шагнула к пульту связи:

- Муса! Послушай, мы знакомы четыре года...

Но закончить ей не удалось.

- Мария, отойди. Я не могу сейчас говорить с вами, ребята. Мне тяжело вас видеть, я виноват. Постарайтесь понять. Слушайте меня, генерал!

Генерал, который как раз выяснял с наблюдающим психологом, сможет ли тот, вступив в разговор с Мусой, загипнотизировать сошедшего с ума бионавта, метнулся к экрану.

- Генерал, я оценил ваше терпение, но иллюзий не питаю. Я уверен, что пока мы тут с вами мило беседуем, ваши бравые вояки принимают меры против зарвавшегося желторотика...

Руководитель эксперимента испытал при этих словах непривычное ощущение - нечто вроде стыда.

- Я должен успеть. Поэтому... прощайте. Всем немедленно покинуть контрольный пульт! Через пять минут я замкну цепь, и Колыбель вспыхнет. Это все. Земля, ты слышала. Прощайте!

Генерал повернулся к безмолвно сгрудившейся за его спиной вахте и приказал:

- Быстро! Все вон отсюда! Капитан, вы тоже! И отходите как можно дальше от купола. Вызывайте пожарные вертолеты, спецвойска, вообще берите командование на себя. Я остаюсь. - И снова повернулся к экрану: - Муса, я не уйду. Послушай меня! Вот я - вдвое тебя старше, я много повидал в жизни, у меня пятеро детей...

- Все напрасно, генерал. Уходите. Важней смерти я не хочу.

- Я останусь, Муса. Ты ведь понимаешь, мне теперь все равно...

- Да и мне тоже. На жалость не рассчитывайте.

- Какая жалость, идиот? Я обращаюсь к элементарному здравому смыслу...

Закончить мысль генерал не успел. Муса, торопясь, боясь испугаться, боясь позволить переубедить себя, замкнул контакт. Фонтан искр брызнул из панели пульта связи. Свистнули осколки взорвавшегося экрана монитора. Неправдоподобно быстро загорелся и потек пластик обшивки переборок.

Генерал, кашляя от едкого дыма, успел проскочить в щель заклиненной стальной двери. У входа его подхватили сильные руки капитана и поволокли прочь. Отбежав немного, генерал повалился на песок и закричал.

- Где вертолеты?

- Идут. Но они не успеют, смотрите!

Генерал с усилием приподнялся и сел. Купол Колыбели, подсвеченный изнутри багровыми зловещими зарницами, медленно раскалялся. Вишневое свечение переплетов арматуры наливалось нестерпимым блеском. Было видно, как бушующий внутри раскаленный воздух раздирает купол, вырываясь на волю, подобно сказочному огнедышащему дракону.

Капитан, вытирая мокрое лицо, растерянно сказал:

- Что ж там, автоматики пожаротушения нет, что ли...

- Да есть там автоматика. Муса же электронщик, вундеркинд чертов, отключил, наверное...

- А как же "фулл-пруфф", защита от дурака?

- Да в том-то и дело, что не дурак наш Муса... Ах, парень... Очень надеюсь, что он умер сразу, не мучаясь...

- Как вы думаете, генерал, купол выдержит? Хорошо бы. Выгорит внутри, да и все. А то как рванет...

И тут рвануло. Выбросив высоко вверх сверкающие обломки рассчитанной на прямое попадание метеорита конструкции, встал столб огня, окутанный струями черного дыма. Жар хлестнул кипящей волной. Вокруг купола плавился и спекался песок. Роем злых пчел летели в сторону безмолвно замершей толпы пылающие искры. Пламя ревело, металось, пожирая Колыбель. Языки огня вытянулись, коснулись неба и жадно лизнули синюю звезду Аль-Нушр-Джафар...