«Исходная данность [СИ]»

Сергей Калашников Исходная данность Повесть

Глава 1

Лида проснулась, как всегда, в предутренний час, когда еще не забрезжил рассвет. О его приближении она догадалась потому, что стихли ночные голоса леса. Тихонько, чтобы не разбудить подруг, выбралась из палатки и взглянула вверх. Звезд не видно, значит небо затянуто тучами. Ну, это не страшно. Два предыдущих утра тоже обещали пасмурный день, но взошло солнце, и пелена облаков как-то незаметно растаяла.

Во всех палатках еще спали, и Лида направилась к кострищу в центре их бестолкового лагеря. Под слоем пепла нашлись тлеющие угольки, и вскоре завел свою песню чайник, пристроенный на длинной наклонной жерди над огнем. Из Лидиной палатки выбралась Светка, а за ней и Люба. Молча расселись вокруг костра и позавтракали, отламывая ломти белого мяса от огромной печеной рыбины. Так же, в полной тишине, собрались, помогая друг другу, и бесшумно разошлись в разные стороны в густых еще сумерках рождающегося утра.

Лиде, пожалуй, было ближе всех. Пройдя с километр по песчаному берегу реки, она вышла к отмели, нанесенной впадающим ручьем, оставила на берегу корзинки и вошла по колено в воду. Самое время. Как раз сейчас мелкая рыбешка уходит из реки в ручей, спасаясь от хищников. Правда, при таком бледном свете контуры добычи в воде видны еще плоховато.

Удар острогой - и на развилке деревянного наконечника наколота первая рыбка. Широкий взмах - и добыча летит на берег. Затем еще и еще... Била не подряд, а на выбор, предпочитая средний размер, примерно с ладошку. Они хорошо провяливаются.

Часа через два, когда уже почти совсем рассвело, Лида закончила промысел и выбралась на сушу. Достаточно. Две полные ведерные корзинки - это ведь надо еще дотащить.

Путь ее лежал, однако, не в направлении лагеря. Пройдя метров триста вверх по ручью, она свернула прямо в прибрежные заросли и по чуть заметной тропе вышла на поляну. Люба уже ждала ее. И времени даром не теряла. Успела освободить глиняную корчагу от вчерашнего улова и заканчивала развешивать его на нижних ветвях деревьев теневой стороны. Лида помогла ей, а потом они вдвоем засолили в освобожденной емкости то, что содержалось в принесенных корзинах. От утренней молчаливости не осталось и следа. Теперь они не то чтобы без умолку стрекотали, но вели акустический обмен мыслями с интенсивностью, свидетельствующей о том, что мыслей у них много. Закончив работу, вышли к ручью, ополоснулись и направились к реке. Здесь Лида быстренько наколола на острогу несколько крупных рыбин и, сложив их в корзинки, девчата двинулись к лагерю. Отклонившись немного от берега, наполнили еще две корзины плодами, что в изобилии росли в лесу. Здесь же они присели прямо на траву и продолжили свой разговор.

- Дольчатые яблоки уже все спелые. Пожалуй, завтра на ветках почти ничего не останется. Думаю, надо сегодня заняться ими всерьез.

- Верно. Вот накормим эту братию и вернемся сюда втроем. И знаешь, надо будет осмотреть то местечко, про которое Светка рассказывала. Может быть, уже пора обламывать этот хвост и перебираться туда со всеми припасами?

- Посмотреть, конечно, вреда не будет. Да и потом его наверняка придется обустраивать. А вот перебираться можно пока и погодить...

Девчата замолчали, как-то странно переглянулись и обе отвели глаза. Как будто подумали об одном и том же, но о таком...

Из зарослей бесшумно появилась Светка. На концах палки, что лежала на ее плече на манер коромысла, болтались тушки зверьков с приличного поросеночка размером. Распределив между собой ношу, вся троица отправилась к месту ночевки. Когда они добрались, первый луч солнца заиграл на вершинах деревьев.

Лагерь только еще начинал просыпаться. Народ из палаток, нанеся краткий рабочий визит в кустики, отправлялся к реке умываться. Многие купались в теплой прозрачной воде, время от времени затевая веселую возню. Девчата, притащившие провиант из леса, к ним не присоединились. Вся их недавняя разговорчивость мгновенно улетучилась и, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами, они натаскали воды и дров и приготовили завтрак, накрыв его прямо на земле, на клеенке, снятой с натянутой между деревьями веревки. Утреннее купание способствовало появлению у остальных прекрасного аппетита, что и было продемонстрировано немедленно. В общем, и мясо, пожаренное на вертеле, и рыба, отваренная большими ломтями, и тушеные с кусочками маслянистых плодов мясистые листья и множество фруктов - все пошло на ура.

Кроме знакомой нам троицы, сохранявшей молчание, в трапезе участвовало еще пятеро юношей и пять девушек. Верховодил коренастый, среднего роста, Лешка. Составлялся план на предстоящий день. Все собирались охотиться и обсуждали детали предстоящего мероприятия. Покончив с едой, поднялись и, вооружившись довольно грубыми луками и копьями, отправились в лес.

Они еще не скрылись за ближайшими деревьями, как Лида, Светка и Люба убрали остатки завтрака, вымыли клеенку и развесили ее на просушку. У них тоже были планы и медлить с их реализацией они не стали, ведь до полудня оставалось всего часов двадцать, а потом зной станет такой, что ни о какой работе и помыслить невозможно. Захватив по паре корзин, они двинулись вдоль реки к тому месту, где были заросли дольчатых яблок. Едва выступ берега, заросший кустами, оказался между ними и лагерем, как из этих самых зарослей вышел паренек и окликнул их.

- Привет! Вам помочь?

- Ой, Мишка, ты совсем вернулся? - Светкино лицо просто светилась радостью. Любины глаза излучали нежность, а Лида счастливо улыбалась. Под таким шквалом приветливости гость почувствовал себя не в своей тарелке, но через секунду все вдруг вошло в привычное русло. Девчата переглянулись, и лица их приняли "повседневное", ну разве чуть настороженное выражение.

- Нет, я не вернулся. Просто тоскливо как-то. Дай, думаю, поищу себе компаньона. Может, кто хочет со мной?

- Я, - три голоса произнесли это слово одновременно. И снова девчата переглянулись. И во всех трех взглядах промелькнуло что-то дикое. То ли страх, то ли гнев, то ли ненависть. Мишка не успел толком разобрать.

- Тогда собирайтесь и айда. У меня лодка вон в том заливчике. А если в лагере сейчас никого нет, можно подогнать ее поближе.

Глава 2

Было любо-дорого смотреть на эти сборы. Девчата действовали слаженно, как один организм. Подтягивая и поддерживая, помогая друг другу при малейшем затруднении, они свернули палатку и спальные мешки, упаковали вещи, инструменты и снасти. Уже через четверть часа в лагере стало на одну палатку меньше, а легкая, просторная лодка из древесной коры скользила вдоль по реке, подгоняемая двумя двухлопастными веслами.

До начала дневного пекла успели подняться вверх по течению километров на тридцать, войти в озеро и добраться до одного из островов. Мишка греб непрерывно, а девчата сменяли друг друга, сначала редко, а потом все чаще и чаще. Пристали к отлогому песчаному пляжу, разгрузили лодку и вытащили ее из воды далеко на берег, под деревья, где, под удивленными взглядами спутниц, Мишка невозмутимо привязал ее, и не к самым нижним ветвям, а вскарабкавшись метра на четыре. Потом поднял на веревке рюкзаки и палатку и пригласил остальных к себе наверх.

Лезть было удобно. Сучья располагались как будто ступени, а все, что могло мешать, оказалось спилено. Гостьи очутились в просторной, прочной хижине, основанием которой служили бревна, закрепленные в развилках стволов могучих деревьев. Пол из плах, стены и крыша сплетены из прутьев и покрыты корой. Впрочем, часть наружных пластин Мишка убрал, и сразу стало светло, а легкий сквознячок принес ощущение прохлады. Хозяин достал с полки солидных размеров глиняный горшок с крышкой и деревянные ложки. Гостьи не заставили себя упрашивать и, расположившись кружком вокруг стола, в два счета уплели угощение. Тушеные овощи с мясом даже в холодном виде были просто объедение. Да и веслами намахались. После обеда все уснули, расположившись на плетеных топчанах и подстелив спальники.

Как обычно, девчата проснулись почти одновременно. Первой встала Лида, но не успела она спуститься на землю, как из люка в полу хижины показалась Светка. И почти сразу за ней - Люба. Мишку они отыскали под навесом из ветвей, к которому вела заметная тропинка. Он разделывал дольчатые яблоки, удобно устроившись за дощатым столом. Тонкая, как у граната, кожура легко, словно обертка, снималась со спелого плода. Сердцевина распадалась на одиннадцать долек, формой похожих на апельсиновые, но плотные, как зимнее яблоко в момент сбора. Вкус... не с чем сравнивать, однако изумительный.

Дольки раскладывал на широкие плетеные подносы и выставлял под палящие лучи полуденного солнца прямо на раскаленный песок пляжа тут же рядом, сразу за краем тени могучих деревьев. Лида и Светка сразу включились в разделку, а Люба, взяв пустые корзинки, принялась подносить новые порции яблок из соседних зарослей. Мишке пришлось перетаскивать плетенки на просушку и обратно, и ссыпать готовый продукт в заранее приготовленные корзинки. Работа пошла, как на конвейере.

Сначала лишь перебрасывались короткими фразами, касающимися исключительно дела, но постепенно разговорились. Вопросы задавал Мишка, а отвечала Светка, самая бойкая из троицы.

- А что, кроме меня из лагеря больше никто не ушел?

- Ушли Колян и Витян, с ними Кузя и Сява, и еще Оля, Юлька и обе Лариски. Четыре дня назад. Наши интеллектуалы отправились удить рыбу, как раз удобно получилось. Без скандала с Его Высочеством.

- Так даже до этого дошло?

- Дошло. Лешка сказал, что самое естественное состояние человеческого общества - это монархия. И что по праву сильного он узурпирует власть.

- И что остальные?

- Смолчали. А потом ушли все, кого он не назначил к себе в придворные.

- А какие должности он даровал вам?

- Подданные.

- Здорово. Так почему же и вы не ушли?

- Чтобы тебе было проще нас найти. Ты ведь обещал проведать, как устроишься.

Откровеннее не скажешь. Мишка замер и повернулся. Три пары глаз смотрели на него, как жерла пушек, и ему стало не по себе. Сделав вид, что ничего особенного не произошло, он продолжил работу.

- Так вы полагаете, что произошел раскол из-за обиды, когда главарь разделил всех на любимчиков и остальных?

- Похоже.

К этому моменту в работе обозначился перерыв. Все подносы оказались на песке, но ни на одном сушка еще не поспела. Мишка присел за стол и уверенным жестом показал Любе, чтобы тоже села.

- Настало время для обстоятельного объяснения, - сказал он и увидел тревогу в глазах своих слушательниц. Взяв со стола неочищенное яблоко, продолжил, - смотрите. Это планетный сфероид. Вот экватор, - прочертил ножом поясок, - вот полюса, - показал на остаток плодоножки и выемку на противоположной стороне плода.

- Теперь помещаем наблюдателя на сорок пятую параллель, - пометка крестиком, - и наклоняем ось на те же сорок пять градусов. Смотрите, в середине лета солнце в полдень в зените, а в полночь только чуть касается горизонта. Это было в момент, когда нас сюда занесло, пятьдесят здешних суток назад, что примерно равно земному полугоду. Посмотрим теперь, что ждет нас зимой. Полярная ночь, и только раз в сто часов - короткий проблеск зари. Так что представление об этой планете, как о крае вечного лета, ошибочно. Нас ждет еще почти два года зимы.

Добавлю, что период устойчивой летней погоды должен вот-вот кончиться. Пора заботиться об убежище, одежде и припасах.

- Так ты об этом пытался толковать тогда, перед уходом. - Констатировала Лида. И все примолкли, вспомнив отвратительную сцену, когда богатырь Леха взял за ухо маленького Мишку и, велев не пороть чушь, пинком вышвырнул из круга вокруг костра, где они собирались коротать свою первую на этой планете ночь, которая оказалась переходом вялого заката в такой же медлительный восход.

Вообще, Мишку в классе не жаловали. Новенький, хорошо учится, не грубит и не хулиганит, за что часто ставится в пример другим. Этого не прощают. От серьезных неприятностей спасал малый рост и щуплое телосложение, делавшие его похожим на пятиклассника. Как-то неудобно и бить такого. Так, затрещину отвесят, или пинка. Его и в этот подпольный поход всем классом брать не хотели. Если бы Люба не замолвила словечко... Ее вообще как-то слушались, хотя заводилой она не была. Плотная, но не полная, среднего роста, она сразу очень по-доброму отнеслась к Мишке. Позднее он понял, что это вообще ее отношение ко всем без исключения, а не именно к нему, но тогда, среди прохладного отчуждения, в котором он оказался, возможность запросто перекинуться словечком хоть с кем ни будь, без риска нарваться на колкость, значила для него немало. Люба дружила со Светкой. Высокая, стройная, быстрая и порывистая, Светка уравновешивалась спокойной обстоятельностью своей подруги.

А Мишка сох по Лиде. Миниатюрная и изящная, всегда одетая очень скромно, она крепко пришлась ему по нраву. Однако попыток ухаживать он не предпринимал. Не решался.

Тогда, в первый день, после Лехиного пинка, Мишка собрал рюкзак и уже спустился к реке, как вдруг рядом оказались Люба со Светкой и Лида. Пришли его успокоить и уговорить остаться. Он слушал их молча, чтобы голос не выдал слез обиды, а потом написал на мокром песке: "Устроюсь - проведаю". И зашагал по берегу, чувствуя стекающие по щекам слезинки, довольный, что не расплакался при девчатах.

Ну да ладно с ней, со старой обидой. Не накормит она и не напоит. Есть сейчас и другие заботы. О них Мишка и продолжил.

- Кроме простой смены сезонов можно ожидать и массовой миграции животных. До сих пор мы жили в безопасном мире, населенном маленькими грызунами и такими же небольшими хищниками. И спокойно купались в мелких речках и озерах, зная, что бояться нам нечего. Но сейчас приближается созревание рогатых орехов, А их - каждое пятое дерево в лесу. Кто-то придет все это есть. И кто-то придет есть тех, кто ест орехи. Кроме того, мигрируют обычно крупные животные, которыми питаются большие хищники. Да еще и на севере сейчас становится прохладно.

Яблок насушили двадцать корзин. Каждая ведра на три, мелкого плетения и с узкой горловиной, закрывающейся крышкой. Их подвесили под потолком хижины и отправились купаться. Пекло настало неимоверное, даже в тени, тем более что ветерок, как из печки. Мишка показал затончик, укрытый от солнца кронами деревьев, куда все и погрузились. Девчата чуть замешкались, застеснявшись своих сильно поношенных латаных купальников, да и Мишке не очень было ловко лезть в воду в кожаных шортах (под ними ничего не было). Вскоре все сгрудились у берега, где задремали рядком прямо в воде, положив головы на сушу.

Едва зной стал ослабевать, приготовили обильную трапезу, благо рыбы тут хватало, а съедобных растений кругом оказалось множество. И все это легко можно было добыть, не выходя на солнце из-под сени раскидистых могучих деревьев, на которых была устроена хижина.

Передремав окончание жаркого периода, снова погрузились в лодку и отправились в путь, пользуясь относительной прохладой длинного вечера. К берегу пристали, когда почти стемнело. Лодку затащили вверх по склону прибрежного холма, где их ждала устроенная в откосе землянка. Мишка быстро развел огонь в печке и разогрел ужин - такой же горшок с тушеным мясом и овощами, что и на предыдущем становище.

Некоторое время, пока хозяин отсутствовал, гостьи осматривали свое новое убежище и дивились его добротности и простору. Да, в таком и зимовать не страшно. При свете масляных коптилок осмотрели и ход в глубину холма. Там оказался обширный погреб. Его пол был заставлен горшками всех размеров, на полках стояли короба из коры и корзины. На поддонах громоздились штабеля кожаных мешков. Сухо и прохладно. Да, жить здесь собирались всерьез и трудов не пожалели. Было просто удивительно, как это Мишка столько всего успел! Причем в одиночку. Тут в перекрытии бревна, что и двум здоровым мужикам в тягость, а он один, да такой... изящный! Однако, после гребли все здорово устали и уснули на просторных деревянных нарах, не дождавшись возвращения хозяина,.

Глава 3

Проснулись, как обычно, перед рассветом. Позавтракали и снова в путь. Руки и плечи у девчат ныли после весла и, заметив неуклюжесть в их движениях, Мишка запретил им грести, даже по очереди. Сам же продолжал в спокойном темпе гнать лодку дальше. Трудно было сказать, то ли они продолжают плыть по тому же озеру, пробираясь между островами, то ли прошли уже несколько водоемов, минуя соединяющие их короткие протоки. Наконец справа оказался явно материковый берег: длинный и плавно изогнутый. Его прорезала впадающая в озеро речушка. Туда Мишка и свернул. Пропетляв с километр, они пристали к плавучему пирсу - плоту, соединенному с берегом длинным наклонным трапом. Их встретила женщина лет тридцати в шортах и длинном жилете из шкур.

- Здравствуй, Мишутка. Ты сегодня с богатой добычей. И где же тебе удалось наловить таких красавиц? - она могла себе позволить и более смелое высказывание, поскольку была просто изумительно красива. И это при полном отсутствии косметики. Ну, может, чуть полноватая в талии. Или это временная полнота?

- Привет, Лера. Знакомься, мои одноклассницы: Лида, Люба, Света, - Мишка как-то очень естественно оперся на протянутую руку и, выйдя из лодки, представил спутниц, - что у вас новенького?

- За время Вашего отсутствия происшествий нет. Работы ведутся согласно утвержденному графику. Вчера после третьего кемаря запустили пресс. Производительность - один литр в час.

Мишка взвалил на плечо палатку, девчата - свои рюкзаки, и все вместе направились по трапу на берег. Достигнув верхней точки, Лида оглянулась и увидела, как Лера привязывает к лодке две веревки, опущенные с бревен, опирающихся на деревья по обе стороны речки. Под этими бревнами висели еще два челнока. Взявшись за деревянную крестовину, Мишка привел в действие горизонтальный ворот и поднял их лодку туда же. Пока он был занят, девчата осмотрелись. Тут, на возвышении стояла беседка с прочными решетчатыми стенами и крепкой дверью. Внутри - связки лозы и корзины, одна из которых недоплетена.

Дальше двинулись по хорошо утоптанной тропе. На открытых местах она была укрыта легкими навесами. Несколько раз попадались беседки, вроде той, что на берегу, но людей в них не было. Дорога шла на подъем и через километр вывела их к обрыву из серой породы. В него вели два прохода: большой, с тяжелыми воротами, и маленький, закрытый прочной окованной дверью. В нее и вошли. А там вверх по вырубленной в камне лестнице, скудно освещенной через небольшие амбразуры, поднялись в сводчатый зал с высокими, но редкими и узкими окнами, забранными толстыми решетками. Здесь было людно и вкусно пахло. И Мишке были очень рады.

После приветствий и представлений, все уселись за длинный стол. Мишкино место оказалось в торце. Кроме прибывших, здесь оказалось еще трое мужчин и четыре женщины, все взрослые. Подали суп, потом отбивные с грибным гарниром и, наконец, что-то вроде холодного кофе. Все ели неспешно, обмениваясь короткими фразами, из которых выяснилось.

Что солнце вчера в полдень не дошло до зенита уже на семнадцать градусов.

Что Семеныч и Николка ушли на большом челне за гематитом.

Что пресс опробовали, можно работать, но рогатые орехи на равнине еще не поспели, а те, что с плоскогорья - уже все переработали, и что с ведра орехов выходит пол-литра масла.

Что полностью созрели фибрики и все женщины идут их собирать сразу после утреннего кемаря. И Митька с ними.

Что Захарыч отыскал еще один солонец, значительно ближе, чем тот, из которого раньше добывали соль. Они с Михалычем идут ставить солеварню.

Затем Мишка сообщил, что вновь прибывшие девчата пойдут за фибриками вместе с остальными женщинами, а он отправится с мужиками.

У девчат сложилось впечатление, что их одноклассник здесь босс. Он выслушал отчеты и отдал распоряжения. И эти взрослые дяди и тети приняли это как должное. Светка, конечно, не сдержалась.

- А что, Мишка здесь командует?

На что Михалыч флегматично ответил.

- Да, и это хорошо.

Женщины развели девчат по их комнатам. Это оказалось этажом выше. Длинный коридор и от него в одну сторону двери. За каждой - келья. С маленьким окном в толстенной стене, забранным крепкой решеткой снаружи, и закрытым деревянными жалюзи изнутри. Жалюзи можно извлечь, и тогда окно закрывается плотными ставнями. В помещении - широкий деревянный топчан, покрытый шкурами и стеллаж во всю стену. Его нижняя полка может служить столом. Вообще этот вырубленный в известняке, (а может песчанике или ракушечнике, толку в этом никто не знает) дом оказался неплохо оборудован. Даже водопровод был, и канализация. Отопление печное, дымоходы идут куда-то вверх, видимо, пробит специальный канал. Да и водопровод примитивный из тростниковых стволов, без каких либо признаков кранов. Льется вода в чан, а лишнее - в канализацию.

Предполуденный сон короток. Полтора - два часа, и хорош. Ведь впереди колоссальный послеполуденный кемарь. Так что проснулась Лида легко, только скрипнула дверь. Но это был не Мишка, а Мила, дежурная, пришла ее будить. В этом небольшом сообществе царил свой распорядок и дисциплина. Без щелканья каблуками и отдания чести.

На тропу вышли всемером. Митька катил тачку, набитую корзинами. Люба и еще одна женщина, тоже плотненькая, шли налегке у передних рукояток. Еще двое несли на плечах косу и грабли. Светка и Лида шли без груза, не считая остроги и лука со стрелами. Были места, где тачку надо было не то, что поддерживать, переставлять. Топкие места, ручеёчки, ну... там разное встречалось. Через полчаса оказались у беседки наполовину набитой корзинками и плетенками. Пока женщины их перебирали и выносили наружу, Митька обкосил несколько деревьев, и стало видно, что это не лес, а место ухоженное. Кругом пеньки, ну и пни тоже. А вообще-то много отдельно стоящих деревьев одного вида. На ветвях одного из них Митька исполнил танец бабуина. С веток посыпалось, и все принялись собирать. Видом как абрикос, а вкусом... ну опять нет добрых сравнений, вроде финика. Уйма сахара. Те две женщины, что несли инструмент, сразу уселись в беседке разделывать добычу и, вынув косточку, раскладывать по плетеным подносам. Митька таскал их на солнышко, косил траву вокруг деревьев, тряс, оттаскивал. Косточка извлекалась одним движением крючка, а сохло быстро. Уже через три часа Митька увез полную тачку в сопровождении Любы и той же плотненькой женщины. Ну а потом, пока он грузил, Люба косила. Затем он тряс несколько деревьев, и новый рейс с полной тачкой.

До полуденного пекла он обернулся четырежды. А с наступлением зноя - покой. Когда Лида проснулась, отметила, что одна из тех, что вынимали косточки, головку сложила на Митькино плечо. Ему неловко было, но терпел с совершенно счастливым видом.

После пекла всей гурьбой навалились на переноску. Хватило, почитай до потемок таскали насушенное. И тачкой возили. А потом ужин. Опять из трех блюд. И снова общий разговор о содеянном и предстоящем. На сей раз, мужчин оказалось шестеро (с Мишкой). А женщин - восемь. Пять тех, что раньше здесь были, и три вновь прибывшие.

Когда перебрали события дня, Михалыч спросил.

- Так, говоришь, еще восемнадцать землян по этой планете ходят и в папуасов играют. А нам рук не хватает на все, что сделать надо. Не пора ли привлечь?

- Давно пора, - согласился Мишка, - но боюсь, что увлечение экзотикой у них еще не прошло. И в зиму они не верят. Пока хвосты не приморозят, будут думать, что живут среди вечного лета. Однако полагаю, стоит попытаться зазвать их к нам. Только нахлебаемся мы с ними. У нас сейчас тот возраст, когда парни, если больше одного, уже стадо. Михалыч, составь компанию. Мне одному большой челн не довести.

- Я с вами, - встряла Светка, - а то тех восьмерых, что откололись, вам не найти. Даже Лешка не знает, где их искать.

После обеда столовая превратилась в писальню. Достали стопы листов светло коричневой коры, чернильницы и ручки из заостренных тростинок и пошло поехало. Михалыч писал анатомию. Он врач по профессии. Мишка - физику. Лида быстренько пристроилась ему помогать. Любу и Светку забрала к себе Наташа. Она занималась летописью и велела рассказать всю историю похода, который привел сюда целый класс. От Мишки она, конечно, уже все знала, но ведь он не все знал.

Рассказывала Люба, а Светка встревала время от времени.

- Идея похода принадлежит Лешке. Последние каникулы, а мы уже взрослые и можем выбраться в лес с ночевкой и без нянек. Пошли, правда, не все, но больше половины. Дома сказали, что идем в поход классом. Получилось, что не соврали. Кто из родителей может предположить, что школьники куда-то отправятся без сопровождения взрослого. Ну а те, у кого предки подозрительные, даже и не рыпались, чтобы дело не испортить. Или, как Светка, собрались незаметно, и ушли молчком. Только записки оставили, чтобы не начали искать.

Из-за таких поехали одиннадцатичасовой электричкой, когда все уже на работе. Вышли на площадке "семьдесят третий километр". Там же сошли еще две небольшие группы туристов, но из других вагонов, далеко от нас. Это, наверное, вы были?

Наташа кивнула, и Люба продолжила.

- Шли минут пятнадцать. Потом, вдруг, все лежим на земле прямо с рюкзаками на спинах. И все вокруг какое-то не такое. Другой совсем лес, не наш. Мишка сразу спросил, сколько времени, и оказалось, что часы у всех стоят. Электронные ведь у большинства. Ну, в общем, Мишка объяснил, что это нас инопланетяне похитили и на другую планету завезли. Причем везли больше года.

Все растеряны были, и он начал распоряжаться. Вырубили мы здоровенные дубины для обороны, и повел он нас под уклон местности, чтобы выйти к водоему. Вышли на берег реки, лагерь разбили, начали еду готовить, но много продуктов оказалось испорчено.

Тогда Мишка принялся делать острогу. Приделал к палке наконечник из развилки небольшого куста с твердой древесиной. Получились вилы о семи зубьях. Лида до сих пор пользуется, он ее сразу этому делу обучил и через час мы уже ели вареную рыбу. Потом, пока базар шел, что, да как теперь делать, он лук смастерил, и стрелы к нему. И наконечники приладил из того же куста, что и для остроги. Дерево оказалось твердым, да он еще и вырезал их как-то хитро, из развилки, но задом наперед. Взял с собой Светку и пошел в лес, охоте ее учить. Они быстро обернулись и притащили трех крупных птиц, с индюка. А потом меня учил корзинки плести. С первой из этих корзинок мы с ним в лес пошли и насобирали там разных плодов, грибов, орехов, ягод. Много разного, но всего по чуть-чуть. И ничего не пробовали, он запретил.

Когда вернулись, видим, девчата все, кроме Светки с Лидой, сидят кучей, носами хлюпают. И не поймешь, то ли утешают друг друга, то ли накручивают. А парни сбились в кружок и совет держат. Мишка обрадовался, просветлел лицом, и к ним. С корзинкой вместе. Что уж там у них произошло, не знаю, но вскоре Лешка его вытолкал и чем-то запустил в спину.

Потом Мишка меня отозвал в сторонку и показал место, где собирается отдохнуть. Вдалеке ото всех, в тенечке. Дал мне часы, они у него механические, и велел его через четыре часа разбудить. А тем временем найти Лиду и помочь ей рыбу дотащить. Из корзинки все прямо на траву вывалил и мне ее отдал.

Лиду я вскоре нашла на берегу. Она уже прилично набила. И Светка рядышком с луком упражняется. А потом пока мы все донесли, пока почистили да сготовили, да накормили нашу ораву, так и время прошло. Пошли мы втроем Мишку будить. Он и правда спал. А рядом записка, одним из плодов придавленная: "Если найдете меня мертвым, не ешьте это" И косточка рядом. Мы испугались, разбудили его. Он в порядке оказался. Ну и попытались мы его корить за то, что решил в одиночку все перепробовать, что мы ведь тоже должны в этом участвовать. Но он вдруг какой-то жесткий стал, на себя непохожий. Сказал, чтобы и не думали без его позволения ничего в рот брать, а если ослушаемся... В общем, что мужики рожать не могут. Убедил, одним словом.

Так что, оставили мы его опять одного, и только проведывали через небольшие промежутки времени. На четвертом плоде он отравился. Мы его как могли, откачали. Желудок промыли, скормили весь активированный уголь, что у нас был. Ну и горячим чаем с сахаром напоили. И знобило его, так я ему спину грела, а Лида спереди к нему прижалась. А Светка в это время компрессы на голове меняла. Уж и не знаю, чем помогли, чем навредили, но в порядок он пришел часов через двадцать. Да, вот еще что. Он в эти дела никого посвящать не велел, чтобы конфликтную ситуацию не создавать. Ну, мы и не посвящали.

Потом мы снова кормили всех рыбой и дичью. И теми плодами, что Мишка одобрил. А потом настал вечер, и мы собрались посидеть у костра. Лешка известил, что мы теперь первобытное племя, и он - наш вождь. Что завтра поведет охотников за кремнями для наконечников, а потом они будут делать себе оружие. И поставят тотемный столб. В общем, он долго нес всякую чушь. А потом Мишка сказал, что надо не в папуасов играть, а готовится к зиме, но Лешка схватил его за ухо и прогнал пинком.

И Мишка ушел. Совсем. А потом парни ходили на охоту и на рыбалку, искали кремни и делали кучу каких-то непонятных дел. Но у них почему-то ничего не получалось. Ни добычи принести, ни шалаш толком поставить. Стрелы кривые, копья сучковатые, топают, как слоны и на весь лес кричат, что надо потише. А как делают что-то, так не работа, а дискуссия, как это правильно делать. И без конца споры, ссоры, обиды разные по совершенно ерундовым поводам. Бестолковщина, одним словом. И атмосфера агрессивности.

А кругом тепло и сухо. Опасностей - никаких. Еды полным полно. Вроде и заботится не о чем. В общем - расслабуха абсолютная.

Девчата сначала сильно кручинились, а потом начали тоже принимать участие во всей этой чепухе. Ну а мы их кормили. Светка в лесу примечала, какие растения едят местные твари. Потом мы их тихонько проверяли на ком-то из парней. Обычно Лешка брал первый кусок, ну ему и доставалось чаще всех. Но особых проколов не было. Пару раз его пронесло, но он ничего не заподозрил.

Потом Лешка начал игру в короля, а своих ближайших прихлебателей - назначил придворными. Тут уж кое-кто не выдержал. Восемь человек собрались и ушли. А вскоре Мишка за нами вернулся. Вот и все.

Люба вдруг обнаружила, что все оставили свою писанину и слушают ее. Молча. Без вопросов. А вот у нее вопросы были.

- Интересно, как вы Мишку встретили? И как он стал вашим... лидером?

- А никак не встретили, ответила Наташа, - он нас вызвал дымовым сигналом. Почти сутки жег костер и кидал туда сырые ветки. Мы и пришли. И вторая группа также. Разве вы не видели? Такой ведь столб дыма стоял!

- Видели. Лешка сказал, что это Мишка по неосторожности лес подпалил. Он ходил туда с Гриней и Пашкой.

- А насчет лидерства, так это очень хороший вопрос, - вступил Михалыч. - Просто, так уж вышло, что он всегда знает, что делать. Мы, почитай, в основном его идеи воплощаем. И вроде нормально получается.

Глава 4

Михалыч, мужичина коренастый, греб всю дорогу двумя веслами, по - шлюпочному. Мишка рулил, а Светка путь указывала. Восьмерку уходимцев отыскали еще до зноя. Они с радостью согласились присоединиться. Сообразили уже, что игры в индейцев пора кончать. Да и проблемы у них появились. Лариску Коноплеву стало частенько поташнивать, и Кузя от нее ни на шаг не отходил. Берег. А Колян поранился, и на плече у него образовался приличный нарыв. Так что Михалычу сразу дело нашлось по профессии.

После окончания дневной жары пошли назад. При четырех гребцах успели еще до темноты добраться до хижины, что на острове. А утром Михалыч, Мишка, Колян и Кузя с Лариской, загрузив корзины с сушеными яблоками, продолжили путь. Остальные под Светкиным руководством должны были заняться вялением фруктов. Их наспело еще больше и не следовало терять время.

За двое местных суток нарубили новых комнат в толще известняка, перевезли с острова новичков и заготовленные ими дольчатые яблоки, наплели множество корзин, налепили и обожгли целый штабель горшков, сделали большой запас соли. Вечером, в сумерках, когда все собрались на ужин, Мишка вдруг сообщил, что, поскольку рогатые орехи уже интенсивно спеют, с завтрашнего утра покидать жилище надлежит только вооруженными и группами не менее чем по пять человек, что женщинам, которые в положении, вообще выходить за наружную дверь категорически запрещается. И еще объявил, что с утра будет большой аврал по сбору этих самых орехов.

Сразу перед ужином началась раздача оружия. Деревянные рейки из твердого дерева длиной с человеческий рост, снабженные тупым металлическим окончанием, и по паре прямых обоюдоострых клинков с локоть длиной. Кинжалы легко насаживались на конец древка, превращая его в подобие китайского полу-копья, полу-меча. Клинки и древки оказались разных размеров, и каждому нашелся по руке. Это Семеныч с Митькой наковали с учетом индивидуальных особенностей "личного состава"

Орехов и, правда, наспело уже много. Но, в отличие от дольчатых яблок или фибриков, они созрели не одновременно. На ветвях висели плоды различной степени готовности, вплоть до почти завязи. Поэтому и технология сбора была соответствующая. Под кроной разворачивались дерюги, ветви трясли, а упавшее стряхивали в корзины. Собранное сразу увозили на тачках в убежище. Погода, на удачу, стояла пасмурная, и за световой день, почти трое земных суток, набили орехами и заранее приготовленные закрома на первом этаже за воротами, и множество корзин наставили по всем проходам и закуткам жилой зоны, да и в мастерских тоже. Хотя и делали перерывы для сна и еды, умотались, как савраски.

За ужином (так называли только тот ужин, что происходил после наступления темноты) Светка сообщила, что видела несколько новых животных, прятавшихся в зарослях, будто подсматривали за людьми. Размером с крупную собаку, окрас темный. Больше ничего разглядеть не смогла. По поведению - скорее хищники. Мишка еще раз подчеркнул необходимость соблюдать осторожность, носить оружие и ходить группами. И назавтра назначил поездку за последней группой из десяти человек. Лешкиной.

Отправились впятером на двух лодках. Захрыч, Сява и Митька гнали большой челн, а Мишка и Михалыч шли на пятиместной байдаре. Снова было пасмурно. Легкий прохладный ветерок, незаметный среди деревьев, рябил поверхность озера, но ход не сдерживал. Так что дошли быстро и, как выяснилось, вовремя.

Лагерь оказался в осаде. Темно - бурые животные с собачьими мордами и размером с козу пытались добраться до ребят, соорудивших жалкое подобие загона из сучьев между тремя деревьями. Те отбивались копьями, топорами и дубинками, и несколько мохнатых особей с признаками увечий уже валялись в сторонке. Но еще десятка три продолжали наскакивать, уворачиваясь от ударов.

Резким окриком Мишка остановил Сяву, бросившегося на выручку, как только челн ткнулся носом в берег, и объявил диспозицию. Через минуту он приблизился к месту сражения на расстояние уверенного выстрела из лука, охраняемый с четырех сторон своими спутниками, обнажившими мечи по его команде. Не обращая внимания на крики о помощи, наложил стрелу на тетиву, тщательно прицелился, и одним нападающим стало меньше. Так, методично и аккуратно, он опустошил колчан, игнорируя идущую вокруг него сечу. Потом выхватил клинок и, гикнув, рванул к загону. Его спутники, изрубившие уже по два-три хищника, последовали за ним, прикрывая ему спину. Расправа получилась быстрая и жестокая. Ни одно из нападавших животных не попыталось бежать. Все они были перебиты. Даже раненые стрелами продолжали нападать, скаля клыки и пытаясь дотянуться до людей острыми серповидными когтями.

Михалыч наскоро перевязал раненных, остальные собрали то, что не успели разодрать хищники, погрузились в лодки и поскорее отправились назад. Добраться до дому в один прием не получилось. Слишком уж все были утомлены. А делать привал Мишка запретил категорически. На берегу опасно, а на воде свежо. Сырой ветер прохватывает. Так что, хоть и через силу, но догребли до хижины на острове. Оказалось, не зря старались. Начался дождь, да весьма сильный. А тут сухо, дровишки для очага припасены и провиант имеется.

Михалыч внимательно осмотрел раны, обработал их со всей возможной тщательностью, швы наложил, где требовалось. Отдохнули, выспались, тут бы и в путь, а дождь все не кончается. В общем, пришлось ночевать. А лить продолжало всю ночь, и после рассвета тоже. Ждали еще пятьдесят часов, но дождь даже и не собирался прекращаться. В конце концов, Мишка дал команду отправляться.

Воды в озере заметно прибыло, и даже чувствовалось встречное течение. Поэтому, несмотря на то, что гребцов было много, добрались только к темноте. Местности не узнали. Затопленные низины превратились в водоемы, так что до входа в убежище не доплыли всего метров двести. Конечно, промокли до нитки, нагреблись, воды навычерпывались.

Привязывая челн к веревкам, опущенным с устроенного на могучих деревьях помоста, Митька сказал, да так, чтобы новичкам было слышно.

- Когда мы эту просеку делали и помост сооружали, подумал я, грешным делом, что у Мишутки бзик случился. Это ж надо, дорогу по дну лога вести, где сплошные коренья поперек пути. А потом место для лодок в километре от ближайшей воды городить. Ну ладно, решил, стерплю, чтобы остуды у мальца не было. В остальном то он все ладно распоряжается. А вот теперь вижу, что и тут он прав оказался.

Так уж вышло, что за время Мишкиного отсутствия накопилось несколько вопросов, решать которые без него не стали. Так что мыться ему пришлось после всех в уже поостывшей мыльне. И в келью свою он забежал лишь на минутку, захватить чистые шорты и жилет. Подсмотрев в щелочку, как он прошел по коридору, Лида мышкой скользнула к нему в комнату и забралась под одеяло.

"Дождусь, и будь, что будет. Сам он, наверное, никогда не решится даже заговорить со мной о чувствах. Комплексует из-за маленького роста "

Ждать пришлось недолго. Скрипнула дверь, и шаги вошедшего приблизились к топчану.

"Почему он без света, - подумала Лида, - или лампу задуло сквозняком в коридоре. Ну и ладно, это и лучше, не так стыдно"

Тем временем вошедший осторожно провел рукой по постели и наткнулся на Лидины ноги. На мгновенье замер, а потом, будто решившись, залез под одеяло и заключил ее в свои объятия. Она с замиранием сердца прижалась к нему и ...

Это был не Мишка. Это Люба пришла, тоже решив взять инициативу в свои руки, и резко отстранилась, поняв, кто это здесь.

Смесь ярости и отчаяния на мгновенье захлестнули Лидино сознание, но лучик надежды тут же мелькнул перед ней. К тому, кто тебя ждет, так не ходят! Значит они тут на равных. И, не издав ни звука, она замерла. Люба тоже. Надо полагать, она тоже верно оценила обстановку и также не спешила вцепляться в волосы той, с которой так долго делила заботы и надежды на возвращение... Кого? Вот-вот. Она тоже его ждала все эти полгода. И тоже надеется на счастье. Ну что же, в конце концов, право выбора принадлежит Мишке, и если он выберет не ее, она смирится. Вернее, сделает вид, что смирится. И ... Ну, ладно, там видно будет.

Обе лежали молча, не зная, что сказать, когда дверь снова скрипнула, и снова кто-то вошел без огня. Лида уже знала кто это. Конечно Светка. И по тому же вопросу. И еще Лиде стало интересно, как она среагирует на ситуацию. Ведь не смолчит, или это не Светка. Но что скажет? Действительно, после короткой возни раздался возмущенный возглас.

- Люба, что ты здесь делаешь!

- То же, что и ты. И Лида здесь.

Светка тоже поместилась. И даже после этого на топчане не стало тесно. "Интересно, - подумала Лида, - почему во всех комнатах такие просторные ложа. Ведь, наверняка, это Мишка так распорядился. Что-то же он при этом думал." Так и лежали они рядышком, размышляя каждая о своем, когда, с масляным светильником в руке, вошел Мишка. Глянул на них, улыбнулся довольно, как кот, и взошел на топчан. Выковырял из угла Лиду и переложил на край. На ее место закатил Любу. Потом придвинул к ней Светку, но не вплотную, а с зазором. И потом снова Лиду переместил вплотную к Светке. Погасил огонь и устроился между Светкой и Любой, что-то там поперекладывал и притянул Лиду спиной к Светке.

Итак, Люба и Светка рядышком, а она в стороне. Ну ладно, хоть не прогнал. Но немножко обидно. Правда, говорят, что маленькие мужчины любят крупных женщин. И тут Лида почувствовала, как чья-то рука любопытно так скользнула к ней под жилет и кое-что там осторожненько потрогала. Насколько можно было себе представить, при таком расположении тел, никого другого так же потрогать Мишка не мог. А уже через минуту рука исчезла, и стало ясно, что ее хозяин уснул.

Проснулась Лида с тревогой. Что-то дальше? А ничего. Мишка большое спасибо сказал за то, что пришли его согреть. Он шибко вчера продрог на воде, думал - заболеет. Так что даже неловко не было. А в утренний кемарь он к ней в комнату пришел и они поладили. В любви, правда, не объяснялся, а сразу ластиться стал и слова хорошие говорить. Трудно было устоять, да и не хотелось.

Глава 5

Она ждала его и в дневной сон, и в послеполуденный, но напрасно. Тогда ночью сама пошла в его каморку. Мишки там не оказалось, зато Светка по - хозяйски устраивалась со своей подушкой. Ну, уж это стерпеть! Нет, скандалить она не станет, но и не уйдет. Стоп. А почему это Светка так уверенно распоряжается? Пораженная неожиданной догадкой Лида уставилась на подругу. У Светки тоже челюсть медленно пошла вниз. А тут и Люба пожаловала. И тоже с подушкой. Нн - да.

Помедлила у двери буквально несколько секунд, а потом забралась на то место, куда ее давеча пристроил Мишка. Светка, глядя на это, поступила аналогично. И Лида тоже.

- Так что ж, подружки, гарем мы или сераль? - тихонько спросила Люба.

- Он ко мне во второй кемарь пришел. Хорошо - то как было! Он такой нежный, козел! - продолжила Светка.

- А ко мне в первый, лапушка, - добавила Лида.

- А ко мне в третий, - заключила Люба, - вам это ни о чем не говорит? Я про то, что его нет здесь.

После секунды безмолвствия три гибких тела рванули на выход. Через минуту они же были у нижней двери, вооруженные до зубов и готовые на все.

На вопрос: "Где Мишка?" - дежурный, Лера, ответила: "Час назад, сразу после вечерней писанины, вышел наружу. Да, один. Да, с оружием", - и не успела глазом моргнуть, как вся тройка оказалась за дверью. Теперь командовала Светка. Ночное светило лишь слегка подкрашивало затянутый тучами небосклон. После взгляда на него, глаза, опущенные вниз, сообщали только то, что темень непроглядная. Но Светка вела, заставив их взяться за ее копье. Через четверть часа, когда глаза привыкли и начали различать, где темно, где очень темно, а где вообще ни зги не видно, стало ясно, что движутся они не как попало, а в определенном направлении. Шли очень медленно и долго.

Наконец остановились в непонятном месте, где толчками и нажимами на плечи Светка заставила их сбиться в кучу, сесть и укрыться шкурой, принесенной с собой. Да, ночами уже стало зябко. А едва забрезжило, они были на ногах и карабкались на ближайшее крупное дерево. С его ветвей открывался вид на поляну, где ночевала стая темных мохнатых зверей. Сначала они были видны одной бесформенной кучей. Потом это пятно зашевелилось и распалось на составляющие. И все это двинулось куда-то вправо и вдаль. Девчата чуть погодили и увидели, как неподалеку от них с дерева соскользнула щуплая фигурка и направилась следом.

Они умели не шуметь, и неслышно крались сзади. Тех, за кем следил Мишка, видно не было. Постепенно зыбкие сумерки сменились бледным полусветом вялого утра, и изредка вдали стало можно различать спины тех, мохнатых. Эти твари шли на двух ногах! Вдруг Мишка остановился и, помедлив чуток, забрался на дерево, где и затаился. Девчата немного сократили расстояние и тоже укрылись в ветвях раскидистой кроны рогатого ореха.

Это был край обширной поляны. Отчетливый след примятой травы вел от подножия их дерева к ее противоположному краю. Тихо и пустынно. Примерно через час из зарослей на дальней стороне поляны послышались звуки ломящихся сквозь подлесок крупных животных, и вскоре на открытое место стали выскакивать звери. Крупные и мелкие, знакомые и незнакомые, они вели себя так, будто за ними следовала цепь загонщиков. Да, похоже, так оно и было. На спины трем беглецам с деревьев обрушились сидящие в засаде хищники и достаточно быстро их прикончили. А следом на поляну вышло и все стадо.

Два десятка похожих на павианов животных, только крупнее, примерно Мишкиного роста. Бурые и мохнатые, они полностью соответствовали описанию тех, что напали на Лешкину группу. Кровавое пиршество не длилось долго, видимо охотники пришли не из голодного края. Сытая стая расположилась на отдых здесь же на поляне. Мяса было много, и уходить отсюда до тех пор, пока оно не будет съедено, никто не собирался.

Оставалось затаиться и ждать, дабы не привлечь к себе внимания. Большинство животных вели себя спокойно. Они сидели или лежали, переходили с места на место, временами подходили к тушам и выбирали там что-нибудь, наверное, лакомились. Но небольшая часть, видимо молодняк, занялись возней и беготней. Они потешно кувыркались, сцепившись в игривой борьбе, и носились друг за другом по всей поляне. И, надо же, обнаружили девчат, о чем немедленно оповестили всех громким криком. Вся стая немедленно снялась с места и бросилась в атаку.

Лида отбивалась копьем, укоротив его наполовину двумя рубящими ударами кинжала. Светка пыталась стрелять, но бросила лук, цепляющийся за ветки своими концами, и тоже взялась за копье. Люба клинком быстро обрубила мешающие ей ветви и теперь разила направо и налево, но преимущественно колющими ударами. Все равно было очень тесно и действовать приходилось только одной рукой, чтобы держаться, а эти твари лазили по деревьям как обезьяны, и положение осажденных оказалось незавидным.

Надо отдать должное Мишке, он действовал быстро. Слез со своего дерева, вышел на открытое место и принялся посылать стрелу за стрелой. Его заметили и навалились целой оравой, но длинный клинок в твердой руке, да еще там, где есть место для размаха, быстро сделал свое кровавое дело. А потом из лука Мишка достал тех, кто продолжал карабкаться на дерево.

Оставалось сойти на землю и расцеловать своего спасителя. Тут уж ему досталось. Но не до нежностей было Мишке. Ему сорвали наблюдения, и он был сердит намного сильнее, чем рад.

А у Лиды прошло всякое желание выцарапывать ему глаза за измену, ну или за многоженство... В конце концов, они не на Земле, а в необычном мире. И Мишка не совсем обычный. Во всяком случае, все что, он делал, в конце концов, оказывалось мудро. И, наверное, прав он и на сей раз, не разбивая сердца, а, переведя все в деловую, может быть, даже несколько скотскую плоскость. Кроме того, она точно знала, что по-настоящему он любит именно ее. Только этого никому и никогда не скажет.

Глава 6

Педро поднялся на широкое крыльцо с множеством стеклянных дверей, ведущих через тамбур в обширное фойе. На колоннах теснились многочисленные вывески гнездящихся здесь контор. Нужная среди них тоже нашлась. Подергав за ручки, Педро нашел единственную открытую створку и с удовольствием отметил: "Да, это Россия".

Контора, которую он искал, находилась посреди длинного унылого коридора и отличалась от остальных только табличкой.

Войдя, Педро оказался в классическом "предбаннике". Комната в одно окно, секретарский стол и две обитых кожей двери напротив друг друга.

- Здрасте, я к вам по поводу работы.

- Здравствуйте, пожалуйста, присаживайтесь, - приветливая улыбка чудесно украсила такое обыкновенное лицо немолодой секретарши, - у вас изумительный акцент. Вы родом не из России?

- Я из Бразилии, где очень много диких обезьян. И донов Педро.

Приветливая улыбка на лице секретарши сменилась веселой, глаза заискрились смехом.

- Как же вы попали к нам?

- Окончил Рязанское Высшее Училище военных летчиков. Но война с касситами закончена, и в действующую армию нас больше не направляют. Каждый устраивается, как может. Хвала всевышнему - космос велик, и нужда в пилотах не иссякает. Но на мое имя поступил индивидуальный заказ из вашей конторы. И вот я здесь.

Секретарша взяла его личную карточку, провела ею по считывателю, взглянула на монитор и взяла пару аккордов на клавиатуре.

- Синьор Педро Зурита, вы приняты на работу в качестве пилота рассыльного корабля аналитического отдела Статистического Управления Департамента навигационных изысканий при Комиссии по взаимодействию при Союзе Земных Миров.

Прозвучало что надо. А Педро еще хотел повыкобениваться, насчет того, подходит ли ему эта работа.

- К сожалению, все сотрудники сейчас на выездном... анализе, и я не смогу ввести Вас в курс дела. Но документация на Ваш корабль у Вас на столе.

Она проводила Педро за одну из дверей, оказавшуюся с тамбуром с блокировкой. Пока первую дверь не закроешь, вторая не открывается. И наоборот. Просторная комната со множеством канцелярских столов, за один из которых Педро и уселся. Вставил лежащую на столешнице кассету в приемную щель персоналки и... осмотрелся. Никого. Окна, стены, шкафы. Секретарша ушла, и он остался один. Просматривать документацию не хотелось, да и зачем? Все типы летательных аппаратов, выпускаемых в просторы вселенной землянами и их потомками, живущими на других планетах, он и без того знает назубок. Только что из-за парты. А кругом безликие канцелярские столы. Эк его куда занесло.... Накатили воспоминания.

О карьере военного пилота он мечтал давно, сколько себя помнит. И место учебы выбирал не лишь бы как, а с большой выдумкой. В мире, где информация доступна любому, кто только может правильно сформулировать вопрос, это оказалось несложно. Он выяснил, какое количество одержанных в боях побед приходится в среднем на одного выпускника каждого летного училища, колледжа, школы, академии и так далее. И понял, что надо учить русский. Нет, преподавание, конечно, будет вестись на стандартном, но не знать язык страны, в которой живешь, это как-то... не по-бразильски.

И вот позади годы учебы среди чужих обычаев и нравов, первая ужасная зима и не менее ужасные весна и осень. И первые каникулы на родине, когда он вдруг обнаружил, что с нетерпением ждет своего возвращения в эту страну недотеп и чудаков, где царит совсем другая, бесшабашная и расхристанная, логика.

Крушение надежд на военную карьеру его почти не огорчило. Он не считал войну достойным занятием и вступил на этот путь исключительно из-за гипертрофированного чувства долга. Это у них наследственное, родовое. А вот труд пилота пришелся ему по душе. Как говорят здесь - сам процесс. И понравилось общаться с людьми, в этом процессе занятыми. Все они маленько не от мира сего. Ведь заработки у летного состава хотя и солидные, но не такие, чтобы нельзя заработать на менее рискованной работе. Особенно при способностях, которые необходимы экипажам кораблей и орбитальных станций.

Риск невелик, если считать с точки зрения пассажира, который совершает перелет один раз в жизни, но если проводишь в космосе полжизни... Немногие уходят в отставку без воспоминаний о так называемых "летных происшествиях" Это те, кто из них выкрутился. А таких - лишь девяносто три процента. Хорошо бы в них попасть. А для этого... он вспомнил преподавателя - ходовика, - "Хлопцы, учите матчасть".

И Педро раскрыл файл технического описания. Вот тут-то и было, чему подивиться. Вообще ни на что непохоже. Вернее, очень похоже, но совершенно не на то. Это была почти точная копия знаменитого "РД" - "АНТ-25", прославленного перелетом через северный полюс из России в Америку. Потом эта конструкция заимствовалась создателями высотных разведчиков дальнего действия. Короткий тонкий фюзеляж, прямые узкие и очень длинные крылья, хвостовое оперение. Его что, собрались пересадить на самолет? Ан нет. Двигатели и оборудование для переходов на месте. И навигационные устройства, и связь, и системы слежения.

Итак - корабль для взлетов и посадок на планеты с атмосферами, но с большим радиусом действия. Интересно, а как решена проблема загрязнения атмосферы выхлопом ионных двигателей? Ага, выход камеры ионизации снабжен убирающимся щитком, для запуска двигателя в атмосфере, но это не ново и в данном случае не помогает. А вот это свежо! Деионизатор. Иглы для стекания электронов и вихревое магнитное поле. Атмосферу защищает на все сто, но тяга падает на девяносто. Тогда понятно, зачем крылья, и именно такие.

Через час Педро знал о своей новой машине все, что можно было почерпнуть из документации, и у него "зачесались руки". Выйдя в приемную, он осведомился у секретарши:

- А нельзя ли посмотреть на свой корабль?

- Пожалуйста, он в ангаре, что на поле для легких самолетов. Как выйдете из здания - направо, метров триста.

Он дошел быстрее, чем отыскал вход в ангар. Ворота были заперты, и стучать в них кулаком показалось Педро смешным. Не тот масштаб. А дверь со звонком оказалась с другой стороны. Открыл человек в промасленном комбинезоне, не вызывающем сомнения в его профессии. Педро представился и был беспрепятственно пропущен. Василий, так звали техника, оказался здесь один. Он неспешно и обстоятельно показал корабль, и подробно ответил на все вопросы.

- Хороша птичка, - удержаться от похвалы в адрес аппарата Педро просто не счел возможным, - как бы полетать на ней?

Хотя одобрение техники, несомненно, было воспринято Василием и в свой адрес тоже, ответ его прозвучал неожиданно резко.

- А что, есть какой-то новый способ?

Оставить это без ответа мог бы кто-нибудь другой, но "прохладная кровь" южанина произнесла губами Педро несколько коротких безапелляционных команд раньше, чем в дело включились мозги. И потом, надевая полетный скафандр и наблюдая, как Василий открывает ворота ангара и, зацепив тягачом, выкатывает на летное поле его корабль, Педро лихорадочно соображал, как выкрутиться. Взлетать на незнакомой машине без инструктажа, без провозного полета! Да за это его... если сядет. А у него всего три посадки на шаттлах, да и то на бетонку длины немереной. Под диктовку служб наведения. И планер у тех машин совсем другой. Что касается взлета с грунта, с этим пилоты шаттлов вообще незнакомы. Они стартуют с носителей на высоте километров тридцати. Вхрял!

Забравшись в кабину и "обсидевшись" Педро почувствовал, что спокойствие, которое он обычно обретает за пультом, где-то замешкалось. Но тянуть дольше было просто неудобно, и он запросил по радио диспетчера зоны. Разрешение на старт получил немедленно, как будто его там специально для него держали наготове. Дальше память быстро воспроизвела все, что было в инструкции, руки проделали необходимые манипуляции, и начался разгон.

Два километра травяного газона, это очень мало. Это для искусного пилота. Но Педро поднапрягся и вовремя взял ручку на себя. И не круче, чем надо. Оторвался и пошел. Дальше - проще, все знакомо. Выход на орбиту, несколько заходов в атмосферу и выходов из нее. Проверка ускорений при максимальной тяге и переход к Альфе Центавра. Потом назад в Солнечную.

Обычную программу облета нового корабля дополнил несколькими часами полета в атмосфере. Прошел низко над Гималаями, попетляв между горных вершин с ориентировкой по приборам (сплошная облачность). Прошелестел на бреющем над Каракумами, сымитировав несколько заходов на посадку (шасси убирал над самым песком) и, добавив тяги, плавно, блинчиком, поднимался.

А потом прилетел и сел. Без фокусов. Летнее солнце готовилось нырнуть за горизонт, но Василий ждал.

- Как машина? - спросил он, когда Педро выбрался из дверцы люка в борту фюзеляжа.

- Без замечаний. Кстати, я еще не устроился с жильем. Где тут ближайшая гостиница?

Глава 7

Патрик Нортон, директор аналитического отдела, оказался крепким седовласым мужчиной лет сорока. И не говорил по-русски. Он усадил Педро в кресло и быстренько рассказал, что их отдел создан вскоре после окончания войны с касситами для анализа разных странных событий и подозрительных совпадений, которые, разберись с ними вовремя, помогли бы человечеству избежать крупных неприятностей. Например, эта самая война оказалась самым большим недоразумением, повлекшим за собой поистине катастрофические последствия, только потому, что некому оказалось поставить простейший вопрос: "Куда подевались колонисты, ушедшие к звездам GDQ-4529, GDQ-8714 и GDQ-5628". Это еще когда не была разработана технология полетов переходами.

А тот, кто поинтересовался, нашел способ сделать деньги, замесив их на крови миллионов землян. Вообще, странных фактов немало, но лишь немногие из них заключают в себе реальную опасность. Тем не менее, разбираться необходимо со всеми, иначе ничего не поймешь.

Чтобы не слишком загружать Педро разнообразием задач, для начала ему поручается одно конкретное дело. Навигационный разведчик засек у звезды GDQ-5194 радиообмен на русском языке. По всем данным, эта система людьми никогда не посещалась. Строго следуя полетной инструкции, пилот провел съемку и ушел, не выдавая своего присутствия. Задача Педро - разобраться и доложить. Вылет - сразу после освоения корабля. Пилот-инструктор прибудет послезавтра.

- Простите, сэр, я не знал о Ваших планах и облетал корабль еще вчера. Педро ждал реакции, и получил. Испепеляющий взгляд, неожиданно сменившийся выражением непередаваемого отчаяния

- О, всевышний, почему ты глух к моим мольбам? Я надеялся получить в свое распоряжение хотя бы одного нормального человека, который просто не боится собак и подает милостыню. И вот итог! Педро, когда Вы будете готовы лететь?

- Немедленно.

- Так летите. И желаю удачи.

"Итак, спецагент отправлен на спецзадание после получения специнструктажа" - думал Педро, проверяя готовность машины. Спецмашины, это уже точно. "Агент специально экипирован и специально вооружен", - пошарив по карманам своей курсантской формы со споротыми знаками различия, Педро извлек на свет их содержимое. Складные плоскогубцы со спрятанными в рукоятках лезвием, шилом, напильником, двумя ножовками и набором отверток прямых и крестовых. Разводной ключик до двадцати четырех. Фонарик, пинцет и тестер. И еще носовой платок и зажигалка. С вооружением неважно.

- Вася, а нет ли тут какого-нибудь оружия?

Порывшись в инструментальном ящике, техник молча протянул ему торцовый ключ на тридцать шесть. Спасибо и на этом. Все-таки не с голыми руками отправляться на выполнение особой миссии. Можно двигать.

Планетка оказалась из норовистых. В году четыреста суток по сто часов. Наклон оси - сорок пять градусов. Десяток материчков с Австралию, да один - с Южную Америку. Воздух хороший, зелени много, но климат - преподлейший. Суточный перепад температур не менее пятнадцати градусов, кроме полярных зон в разгар зимы и лета. Но там, зато, сами температуры чего стоят! Летом плюс полста по Цельсию, зимой столько же, но минус. В общем, не для любителей комфорта планетка.

А радиопередачи, и точно, идут. Педро вслушался. Новости, учебная программа по геометрии. Поищем еще. Радиомаяк, снова и снова. А вот передают телеграммы - кому что выслать, кто что получил. И, наконец, кто-то просит разрешения на посадку. Это дельно. Пеленг, доворот и аккуратненько в атмосферу. Спешить не надо, там, куда ведет несущая частота молчащей станции, сейчас утро и конец весны. И вполне комфортная погода.

Педро запросил диспетчера и получил разрешение на вход в зону аэропорта и посадку. Прошел над летным полем. Хорошая полоса, длинная, с твердым покрытием, огорожена по всему периметру. Здание вокзала - небольшой кубик. А вокруг степь, рощицы, лесочки и никаких строений. На шесте полощется полосатый чулок, указывая направление и силу ветра. Сел, подрулил к вокзалу и встал в рядок с другими самолетами. Замечательно. И никому никакого дела до него.

Вышел. Безлюдно. Соседние самолеты отличаются уникальной архаичностью. Расчалочные бипланы с деревянными пропеллерами и задним костылем. Заря авиации. Захлопнул дверцу, запер на ключик и к зданию. Дверь добротная, стальная, и ручка из нее торчит. Фундаментальная такая ручка. Нажал, не идет. Звонка нет, а стучать... погодим пока. Ручка не простая. На оборотной стороне хваталища четыре углубления, и кнопки в них. Нажимаем одновременно, поворачиваем ручку и тянем. Не идет. Тогда толкаем. Вот это фокус! А дверь плавно идет наружу. Отпускаем ручку. Дверь запирается, так и не открывшись. Повторяем то же самое, но, не прекращая толкать от себя повернутую ручку. Открылось. Заходим. Закрылось.

А впереди новая дверь. На этот раз та же процедура, но наоборот. Левой рукой, вверх, к себе, но от себя. "Да, здесь живут действительно необычные люди", - констатировал Педро. Это мнение окрепло в нем, когда на стене рядом с дверью он увидел маленький арсенал: Шесть пистолетов и шесть коротких автоматов, запасные рожки и обоймы и три раскрытых ящичка с патронами трех калибров. Пять, десять и пятнадцать миллиметров - измерил он разводным ключом. Пара пистолетов и автоматов наименьшего калибра предназначались явно для детской руки. И всюду три кнопки под спусковой скобой, стрельба только при нажатии всеми четырьмя пальцами. И не на стенде это закреплено, а в стойке, так, что удобно выхватить даже на бегу. И все заряжено, патрон в стволе, бери и пали.

Никого не встретив, Педро поднялся по лестнице наверх, где под самой крышей ютилась диспетчерская. Уж там то наверняка хоть кто ни будь да есть. Точно, У окна во всю стену, забранного решеткой, стояла женщина. Она резко повернулась в его сторону, и обе ее руки оказались на рукоятках пистолетов, торчащих из кобур на бедрах. Приветливо улыбнулась.

- Это ты с борта "АИСТ - 284 659"?

- Я, здравствуйте.

- Здравствуй. Это, наверное, совершенно новая модель? Цельнометаллический моноплан с реактивным двигателем. Я и не знала, что такие уже строят. И в новостях не было. А почему такой странный бортовой номер?

- Почему странный? Номер, как номер.

- Да на весь Мир не больше пятисот самолетов, а тут шестизначное число.

- Это в вашем мире пятьсот, а у нас их, хоть пруд пруди.

Женщина осмотрела его с ног до головы. Он проделал то же самое, только в отношении нее. Средних лет, среднего роста и среднего телосложения, она производила впечатление очень сильного человека. Короткие кожаные шорты и жилетка того же материала не скрывали заметный рельеф мускулатуры стройных ног, крепких рук и брюшного пресса.

- А где твое оружие? - похоже, отсутствие у него оружия произвело на нее просто шокирующее впечатление.

- Так вот же, - он вытянул из сумки дар Василия и протянул ей. Озадаченно осмотрев его, она задумчиво пошевелила губами и продекламировала.

Средь тьмы, луною озаренной,

Где зверь косматый вздыбил шерсть,

В руке бойца сверкал граненый

Торцовый ключ на тридцать шесть.

Тут пришел черед удивляться Педро.

- Вы это о чем?

- О тебе. Откуда ты такой взялся, что разгуливаешь без оружия по местности, где мигрируют павны?

- С Земли, - и, заметив возмущение в глазах своей собеседницы, сообразил, что невольно допустил игру слов, - я имел ввиду с планеты Земля.

Выражение лица женщины немедленно изменилось. Теперь это было радостное изумление. Она немедленно засыпала его кучей вопросов и, по ходу ответов принялась стучать по клавиатуре дисплея. Что это был за дисплей! Экран с диагональю около метра, изображение на котором создавалось отклонением каких-то пластиночек, что было видно только в наклонно падающем свете. И только цифры и буквы одного размера. Техника пращуров!

Набранное сообщение было телеграммой о его прибытии и направлялось в адрес какого-то "преверсова". Покончив с этим делом, женщина обратилась к нему с вопросом несколько неожиданного свойства.

- Педро, а нельзя ли зачать от тебя ребенка? - и заметив его замешательство, тут же "успокоила", - не беспокойся, поезд только через три часа.

После такого аргумента отказать было невозможно. Таня, как звали женщину, связалась со сменщицей и попросила ее подменить. И объяснила, зачем это нужно. Но окончательно добило Педро то, что Танина подруга еще и пожелала им удачи.

Глава 8

Через три часа Таня проводила его на поезд. Это оказалось в подвале все того же здания аэропорта. Маленький перрон поздемки, где, кроме них, было еще человек пять. Эти люди уже знали, кто он такой и, как ему показалось, чем он только что занимался. Его приветствовали кто кивком, кто взмахом руки. По их манере держаться представлялось, что все они отлично знакомы друг с другом. И все поголовно были вооружены до зубов.

Даже ребенок лет семи выглядел как ходячий арсенал. Эта девчушка с чисто детской непосредственностью делала то, на что взрослые смотрели с понимающим таким неодобрением. Сочувствующим. Она ковырялась в настенном ящике, где через ее плечи прекрасно было видно коробки и пачки с патронами, консервами, и чем-то еще. Наконец она закрыла дверцу и с победоносным видом предъявила взорам заинтересованной публики кулак с зажатой в ней шоколадкой.

Откуда здесь взяться шоколаду? Этот вопрос настолько заинтересовал Педро, что, в отличие от остальных, он не отказался, когда обладательница вожделенной добычи предложила ему откусить. Это, конечно, был не шоколад. Прессованная плитка каких-то сушеных фруктов. Еле зубы отодрал. Но вкусно.

Подошел поезд в три вагона с двумя платформами спереди и сзади, в аккурат на весь перрон. Никто не спешил, не суетился. С платформ скатили пяток тележек с контейнерами, закатили одну и в задний вагон загрузили ящик с надписью "почта". Участвовали все присутствующие, даже те, кому надо было ехать дальше. Кстати, многие из них успели забежать в туалеты, расположенные на платформе. Потом все сели, Таня на прощание чмокнула в щечку и попросила навестить ее на обратном пути. Тронулись.

Педро осмотрелся. По середке вагона широкая лавка. На ней лицами в стороны разместился экипаж. (Называть этих людей пассажирами не хватило духу) Трое мужчин и две женщины вяжут на спицах. Седобородый старикан - учитель ведет урок химии среди десятка мальчишек и девчонок лет одиннадцати. Рассказывает об использовании рогатых орехов. Как давят масло, куда идут жмыхи, что делают с кожурой. Полезнейшая вещь этот рогатый орех. Семилетняя девочка со своей "шоколадкой" тоже присоединилась к слушателям, и ее добыча была пущена по кругу, где и нашла свой конец.

Мужчина лет пятидесяти играл в шахматы с юношей, двое что-то писали, подложив на колени дощечки, кое-кто читал. И еще работало радио. Шла передача об истории заселения планеты, и, совершенно не задавая вопросов, Педро выяснил, что семьдесят два местных года назад таинственным образом на планету было заброшено тридцать два туриста. Кто это сделал - осталось неизвестно. Никто из похищенных не видел своих похитителей и не узнал, зачем им это понадобилось.

С тех пор на планете Мир поселились люди, и к настоящему моменту население составляет триста одиннадцать тысяч человек. Основная масса населения сосредоточена в тропиках, где в году две зимы и два лета. И не бывает ни слишком жарко, ни слишком холодно.

И еще передача разъясняла существо демографической политики, связанной с необходимостью обеспечения быстрого прироста населения от сравнительно малочисленной группы общих предков. Чтобы в этих условиях не увеличивать риска возникновения наследственных отклонений, считалось правильным, чтобы женщины имели детей от разных отцов. Ну и еще говорилось о том, что гражданам необходимо знать свои родословные и перед зачатием ребенка обязательно сверять их, чтобы не оказаться родственниками ближе пятого колена.

Потом были новости. О начале добычи гематита в карьере "Убежище", возобновленного после зимнего перерыва. О продолжении сбора поздневесеннего урожая рогатых орехов на плато "Урюк". О прибытии посетителя с планеты "Земля", который сейчас следует в поезде как раз к этому самому плато. Кроме того, сообщалось, что гость вооружен только торцовым ключом на тридцать шесть и от предложенного ему оружия отказался, и "преверсов" убедительно просит всех, кто окажется рядом с ним, убедить его в необходимости вооружиться, а до тех пор обеспечить его безопасность.

Пока "экипаж" вагона удивленно смотрел на Педро, девчушка, угощавшая всех "шоколадкой", потребовала от него.

- Оружие к осмотру, - и с изумлением уставилась на ключ.

- Этим от павнов не отобьешься, - авторитетно заявила она и открыла ящик на стене вагона. Добыла оттуда пару тяжелых пистолетов калибра пятнадцать миллиметров и показала, как с ними обращаться. Откуда-то из-за спины подали ремень с кобурами, а еще через минуту Педро прилаживал к икрам ног, прямо поверх штанов, ножны обоюдоострых кинжалов. Потом на спину ему прикрепили чехол с полуавтоматическим карабином, и он почувствовал себя этаким балаганным "супергероем", разряженным на потеху публике. Но никто не улыбался, и это успокаивало. Оно и понятно. Все такие.

Одежда присутствующих не отличалась разнообразием - шорты да жилетки. Материал - или грубая ткань, или кожа. На нескольких женщинах просторные платья, скроенные на манер то ли мушкетерского плаща, то ли мексиканского пончо. Тут и ткань помягче, и цвета повеселей.

Ехали без остановок уже почти три часа. И скорость была приличная. Время от времени во тьме тоннеля мелькали какие-то огоньки, видимо связанные с обслуживанием пути. Поезд даже хода не снижал. А тут Педро почувствовал, что вагоны катятся по инерции, постепенно замедляясь. Радиопередача прервалась, и машинист объявил, что подъезжают к срезу. Все население вагона сразу пришло в движение.

Дела, за которыми коротали время, свернули. Старичок - учитель и малышка проследовали в хвост, в заднюю кабину машиниста. Это было видно через стекла в торцах вагонов. Правда, уже через пару минут стекол вообще не оказалось. Их аккуратненько убрали, и только решетки теперь закрывали все открытые поверхности вагонов. И сквознячок гулял, только держись.

Держаться никто не собирался. Подняли крышки лавок и изъяли на свет узлы и детали пулеметов пушечного калибра. Миллиметров двадцать. Быстро собрали и поставили на станки. Потом мужчины проследовали в первый вагон, женщины собрались во втором, а детвора в третьем. Среди этой, нет, не суматохи, все делалось спокойно, но деятельности, Педро успел только присоединиться к мужчинам. И еще успел обратить внимание на кабину машиниста. Точно по центру. Справа и слева проходы вперед. С дверями.

Наконец поезд остановился. Впереди в свете прожектора были видны запертые ворота. Передние двери носового вагона открыли, вывесили наклонные трапы, и снова закрыли. То же самое проделали в хвосте. Осмотрели оружие. Ворота медленно отворились, и яркий солнечный свет на мгновение ослепил всех. Потом поезд двинулся вперед со скоростью улитки. Педро осмотрелся. Интересненько. Оказывается, пацаны детьми не считаются. Все они в первом вагоне.

Снова остановка и доклад из задней кабины: - "Ворота закрылись". И потихоньку вперед. Вокруг уже не степь. Местность болотистая, лесистая. Полотно идет по насыпи и идет гладенько. Но по сторонам вода, острова, островки и заросли на них. Впрочем, путь ведет под уклон, а там вообще непонятно, как можно проехать. Однако, насыпь, хотя и не высока, но ведет дальше. Снова остановка, и видно, как впереди через рельсы ползет многометровое тело чудовищного монстра. Метров сорок длиной, размеров огромных, с длинным хвостом и шеей. "Бронтозавр" - первое, что приходит в голову. Когда махина скрывается из виду, поезд снова трогается и, пройдя сотню метров, застывает.

Мужчины распахивают двери и выносят пулеметы. Их устанавливают по бокам полотна, но места за ними занимают мальчики. Остальные проходят вперед, осматривая полотно. Невесть откуда появляются ваги и домкраты, ломы, кирки и разный непонятный инструмент. Все вокруг чем-то заняты, и Педро качает какую-то ручку, поднимая просевший рельс вместе со шпалами. Другие кидают в образовавшуюся пустоту щебень и трамбуют трескотливыми штуками. Их называют "штобками". Потом в вагон в обратном порядке - и снова вперед.

Километра через четыре снова остановка и опять ремонт полотна. На сей раз серьезней. Здесь рельсы стали пропеллером и один из них снимают и относят в сторону. На его место спускают с платформы другой и укладывают. Приходится пилить и сверлить его тяжеленными штуковинами, от которых к вагонам тянутся кабели. Педро успевает осмотреться. Каждый третий мужчина смотрит по сторонам, сжимая в руках тяжелое ружье. Вдруг звучит очередь, и какое-то тело плюхается в воду справа.

Все продолжают работу, и зазевавшийся Педро получив пинка, снова налегает на лом, подковыривая шпалу вместе с еще тремя парнями. Потом стучат молотки, стрекочут штобки, а на людей пикирует тройка перепончатокрылых размером с корову. Приклад прилипает к плечу, ствол - продолжение взгляда, отдача, еще и еще. А от поезда тянутся пулеметные очереди и все это - туда же. Два отвернули, одно упало, но некогда провожать их взглядом. В руках уже ключ, слетающий с неподатливой гайки.

Следующая остановка - вообще калейдоскоп обрывочных воспоминаний и ломота во всем теле. Снова починка пути в пожарном темпе. Потом тихий стук колес поезда, ползущего вверх. И покой. А остальные поглядывают по сторонам, внимательно, но без страха. Дорога плавной дугой поднимается по склону и ныряет в тоннель. Закрылись ворота, поставлены стекла, поезд набрал ход, и идет чистка стволов и разборка пулеметов. Через полчаса и следа нет от приключения. Да и не было никакого приключения. Так, эпизод. Да еще в новостях передали, что отмечено начало миграции рептилий через долину Ренаты. План дороги на стене вагона говорит о том, что именно ее они только что пересекли. Они, стало быть, и отметили.

Вообще-то, Педро избегал задавать людям вопросы. Кто знает, как они среагируют. Но тут никакого терпежу не осталось. Обратился к соседу справа. Тот, не переставая вязать, разъяснил, что эти странные ручки на всех дверях сделаны таким образом, чтобы павны не могли их открыть. Павны - это хищные обезьяны. Они чрезвычайно агрессивны и очень многочисленны. У них на конечностях по четыре пальца, и ручки, сделанные под пятипалую кисть им не под силу. Ну и дополнительная хитрость с направлением открывания двери против направления нажима на нее тоже не лишена смысла. Эти павны очень сообразительные, почти разумные существа, так что лишняя предосторожность не помешает.

Что касается миграции рептилий через железнодорожное полотно, то тут уж ничего не поделаешь. Почти все они проходят по трубам, из которых сложено основание насыпи. Однако попадаются очень крупные экземпляры. Эти идут поверху и повреждают путь.

Почему при пересечении долины поезд продолжал двигаться, несмотря на отсутствие контактной сети? Потому что на это время был включен мотор на жидком топливе.

Эти вопросы оказались той зацепочкой, что порвала последнюю преграду между Педро и его спутниками. Следующие три часа были посвящены истории Земли за предыдущие три столетия в вопросах и ответах. Все собрались в одном вагоне, а машинист выключил трансляцию и передал из кабины микрофон на шнуре. Спасибо, что хоть ехать не перестал. Когда добрались до станции, Педро еле ворочал языком. И понял, что следующий перегон он не одолеет. Сгорит от стыда за свои "не знаю", "не помню" и так далее. И очень хотелось есть и спать.

Группа ребятишек как раз выходила. Одни, без сопровождения взрослого, они вольной стайкой двинулись к лестнице, увлекая с собой Педро. Станция снова оказалась в подвале здания. Столовую отыскали на первом этаже. Сразу резануло глаз, что мальчики уселись за стол и дождались, когда девочки их обслужат. То же было потом с уборкой посуды. Ели из трех керамических мисок, по четверо из каждой. Это была каша с мясом. Вкусная. Запили холодным напитком, похожим на кофе, и сразу на выход. Педро успел отметить, что кроме них в столовой была только одна повариха.

С жильем здесь все оказалось просто. Поднялись на второй этаж и со щита на стене поснимали бирки с номерками. Висит бирка, значит номер свободен. Все разошлись по комнатам, и Педро тоже. В крошечном помещении оказался гардероб, душ и просторное ложе. Собственно, в комнате у Тани было почти точно так же. Помылся и спать.

Проснулся от звука многочисленных шагов в коридоре. Сообразил, куда его занесло, оделся - и в столовую. Там людно, но местечко нашлось. На краю длинной лавки. Все ели суп, потом бифштексы с гарниром из тушеных овощей. Запивали слабым вином, терпким и кислым. Одновременно происходил развод на работы. Назывались имена и задания. Когда эта процедура завершилась, Педро поднял руку. Его правильно поняли и назначили в третью группу сборщиков. Старший группы махнул рукой, и человек двадцать двинулись вслед за ним. Тут были и взрослые, но в основном детвора.

На газоне перед зданием ждал поезд из тележек, похожих на те, которыми развозят почту на железнодорожных станциях Земли. Сходство усиливалось небольшим трактором, тарахтящим впереди. Забрались и тронулись. Все ехали стоя, глядя по сторонам и держа в руках, кто короткий автомат, кто карабин, как у Педро. А кругом был лес, но не простой, а сильно окультуренный. В нем оставались не вырубленными деревья только одного вида, да и на тех виднелись следы обрезки. Трава была низко подстрижена, нижние ветви, мешающие движению, спилены. Кроны деревьев, увешанные плодами, создавали плотную тень, но все равно было жарко.

Вскоре приехали. Трактор отцепился и укатил. Несколько человек полезли на ближайшее дерево. Остальные быстро развернули вокруг его ствола своеобразную пелерину из тонкой скользкой ткани. Горловину затянули вокруг ствола на высоте человеческого роста, а края растянули за пределы кроны. Ребята на дереве принялись трясти ветви, и посыпались плоды. Их ссыпали в корзины и грузили в телеги. Педро рассмотрел один из них повнимательней. Размером с крупную сливу, коричневый и с двумя рожками. Причем прочная скорлупа сразу на поверхности плода, безо всякой кожуры. Раскололась легко. Сердцевина просто жирная от обилия масла, но на вкус так себе. Не лакомство.

И Педро вернулся к работе. Дело двигалось быстро. Все пять тележек наполнили за час, и перешли к следующей такой же сцепке, оставленной неподалеку. Слышно было, как то и дело тарахтят невидимые из за деревьев тракторы, утаскивая груженые тележки и подтаскивая пустые. После третьей сцепки Педро отлучился на минутку в сторонку, по малой нужде, и вдруг боковым зрением увидел, что справа сверху на него что-то летит. Реакция военного летчика не подвела. Он ушел из под удара кувырком под себя и, через мгновенье, стоял лицом к лицу с напавшим зверем, мохнатым, зубастым, с мощными когтями на передних конечностях. Стоял он на задних лапах и готовился броситься, но тут Педро не увидел и не почувствовал, а понял, что настоящая опасность не здесь. Рывком развернувшись, он врезал точно в лоб еще одному такому же и, завершив разворот, первому. Тут ветви над ним зашевелились, и он увидел, как несколько бурых тел убегают по кронам деревьев. А рядом уже стояли товарищи, сжимая в руках свои разнообразные стрелялки.

Они озадаченно смотрели на Педро и на два неподвижных тела. Паренек с корзинкой, которую впопыхах забыл уронить, продекламировал:

Враг в страхе, право, это ново,

Средь павнов разлетелась весть,

Что им дает отпор суровый

Торцовый ключ на тридцать шесть.

Педро с интересом уставился на свое "оружие". Ну, надо же. Когда он успел его достать? Ведь пистолеты намного ближе к руке. А побежденные были живы. По крайней мере, у одного из них, просвечивая через шерсть, вздувалась на лбу шишка.

Происшествие было подробно "проанализировано" за ужином. Присутствующие легко нашли консенсус по вопросу о том, что всяк намного эффективней действует тем инструментом, который привычен его руке, чем тем, который специально создан для цели, каковая при этом преследуется. Дискуссия развернулась о том, что предпочла бы иметь в руке повариха, окажись она меж двух павнов. Скалку или разделочную доску. Блестящая аргументация сторонников этих версий вскрыла огромную глубину и многогранность проблемы и убедила Педро в том, что народ здесь знает цену острому словцу. Смущало отсутствие при этом смеха и даже просто улыбок. Глаза метали искры веселья, но остальное лицо выражало все, что угодно: интерес, согласие, возмущение, но не смех.

Последней взяла слово повариха и сообщила, что предпочитает в таких случаях кочергу со слегка подогретым кончиком. А вообще расходиться не спешили. Кто-то уселся за шахматы, кто-то писал или читал. За одним столом умножали корзины на килограммы и делили литры на трактора. "Начальство, - понял Педро, - подбивают бабки" Несколько женщин обсуждали достоинства нового покроя каких-то весенчиков. А Педро допрашивали об ионных двигателях. Двое мужчин, два пацана и девчонка всю душу ему вымотали своими вопросами. Он ведь не конструктор, не техник даже. Но вроде справился.

Едва отстали эти, навалились следующие. С вопросами относительно "Евгения Онегина" Текст поэмы был восстановлен по памяти триста лет назад и в нем много пробелов и спорных мест. Пришлось признаться, что он в этом ни петь, ни читать, и вообще он из Бразилии, а у них в школе учили других авторов. Но, чтобы поправить дело, вызвал на свой терминальчик текст из корабельного инфа, показал, какие клавиши давить, и оставил читать.

А тут одна девушка со знакомой уже просьбой. Хочет стать мамой, и чтобы папой был Педро. Ну не отказывать же.

Глава 9

Фая разбудила его пораньше. Закрепить успех. А потом проводила на поезд. Свой терминальчик он нашел в столовой.

На сей раз, путь лежал в основном по поверхности. Километров через двадцать после отправления состав вынырнул из тоннеля и покатил через веселый солнечный лес. Становилось жарко, и оставалось только радоваться, что, вняв Фаиному совету, он оделся по-местному. Пассажиров в единственном вагоне оказалось всего трое, зато сзади тянулось с десяток тяжелых цистерн. Миновали несколько безлюдных разъездов, потом короткая остановка. К хвосту прицепили вагон рефрижератор. И снова вперед. Педро намеревался сойти в порту Мидхабиб, что на пересечении реки Хабибы и железной дороги. Оттуда вниз до Устьхабиба, и дальше пароходом на Северный материк. Там сейчас таинственный "преверсов" в поселке Железякино занят чем-то на литейном заводе.

Интересный мир. Стоило Педро разок заикнуться о том, что хотел бы заехать к "преверсову", как радио в новостях стало передавать, где того можно найти и куда он собирается ехать. А вообще здесь все слушают одну программу, состоящую сплошь из новостей и разных познавательных передач. Музыка бывает редко и... так себе. Даже хорошо, что редко.

Вдруг на поезд набросилась стая павнов. Разом и со всех сторон наскочили. Облепили окна, и давай сквозь решетки лупить по стеклам. Пришлось стрелять, но не на испуг, а на поражение. Настырные твари, ничего не боятся. Кровищи было! Спасибо, решетки на окнах выдержали, да и стекла тоже.

А на следующем разъезде в вагон внесли раненого. Четыре бородатых мужика так и остались держать носилки на весу. Цистерны отцепили и машинист притопил так, что только мелькало. И фельдшерица с капельницей. Педро сразу при ней в роли штатива пристроили, да и другим пассажирам дела нашлись. У кого группа крови не подошла, те носилки держали, остальные стали донорами.

Один из мужиков все сокрушался, что не уберегся Иваныч. Стар стал, пора на спокойную работу, а он все в охотниках.

А дела были неважные, и фельдшерица не справлялась с ситуацией. Педро отдал ей капельницу и вытащил из сумки аптечку. Здоровая она и тяжеленная, но не просто коробка с лекарствами, а целая больница. И диагност, и токсиколог и хирург. Не гениальный, конечно, но рану зашить или аппендикс вырезать вполне способна. Вот ее то он и пустил в ход.

Пучок жгутиков быстренько проник под повязки, на кронштейнах вылезли камеры, манипулятор лазерным скальпелем разрезал бинты, и началось. Многие отворачивались, двое вывесили головы за окно. Их мутило. Но крупные сосуды эта штуковина сшила и занялась остальным. Нехватку медикаментов восполнила из фельдшерского чемоданчика, забравшись туда своими усиками. Фельдшерица услужливо отламывала головки ампул и открывала биксы, но эта электронная привереда брала далеко не все. А вот в доноров буквально вцепилась и, не стесняясь, качала их кровушку. Педро и фельдшерица в этой роли ее тоже устроили.

Через полтора часа, когда добрались до Мидхабиба, состояние раненого не ухудшилось. Аптечка закончила работу и втянула в себя все свои конечности. Педро запихал ее обратно в сумку. А прямо с перрона в вагон вошли четверо мужчин в белых халатах. Фельдшерица доложила им о происшедшем и подробно описала проведенную операцию. При этом перешла на профессиональную терминологию, и у присутствующих повяли уши. Зато хирург был доволен. Пока шел разговор, раненому вливали кровь, принесенную вновь прибывшими, и прилаживали аппарат искусственного дыхания. Потом все это в сборе понесли вниз по склону к пришвартованному у берега самолету на поплавках.

Педро смотрел вслед удаляющемуся гидроплану, на груди его рыдала фельдшерица, а четыре бородатых мужика топтались рядом. Педро добыл из кармана носовой платок и помог девушке удалить слезы из глаз, и высморкаться. "Интересно, - подумал он, - а ей не хочется стать мамой? Кажется, я начинаю входить во вкус"

Пароходик стоял у пристани и ждал тот самый рефрижератор, который они отцепили вместе с цистернами на предыдущей станции. Капитан показал Педро койку в кубрике и пошел по своим делам, предоставив его самого себе. Ну что ж, сначала поесть. Столовая легко отыскалась по запаху и еда здесь нашлась. Потом осмотр города. С архитектурной точки зрения - примитив. Восемь коробок в два ряда обнесены проволочной изгородью, через которую пропущен ток. Почти все пространство внутри этого прямоугольника покрыто навесами и галереями. Климат заставляет ценить тень, а деревья могут послужить укрытием для павнов.

В центре бассейн, в котором плещутся ребятишки под присмотром нескольких взрослых. В одном из зданий какое-то производство. Оттуда скрежещет и ухает. Еще в одном тоже люди работают, но пахнет едой. И вывеска "Консерваторий" Из третьего слышны выстрелы. Ага, в подвале тир. Это подходяще. Надо поупражняться.

Да, бледный вид имел Педро после того, как расстрелял первую обойму. Его пули лишь изредка попадали в щит, установленный в десяти метрах. Хромой тирщик немедленно взялся за него. Выдал пистолеты меньшего калибра, подобрав их по форме рукояток, и занялся обучением. Нельзя сказать, что дела быстро пошли на лад, но упражнение по стрельбе навскидку (так здесь называли стрельбу на дистанцию десять метров) он освоил. Хуже всех, кто заходил поупражняться, но в контур павна попадал уверенно. Вообще-то в училище ему приходилось стрелять, но там пистолеты были легче.

Потом попробовали из карабина. Ну, тут Педро оказался на уровне. Потом почистил оружие, смазал, зарядил и двинулся дальше. Уже звон в ушах стоял от стрельбы. Только вышел - от реки гудок. Пора.

Рефрижератор поставили на палубу, сняв его с железнодорожной платформы краном. Потом закрепили, дали гудок и отчалили. Тяжелые плицы зашлепали по воде, и пароходик выбрался на фарватер. Педро подтаскивал дрова из поленницы на баке. Топка гудела, пар свистел, бронзовые шатуны вращали огромные колеса, а наверху у пулемета дежурил сигнальщик. Мимо скользили приветливые берега, то лесистые, то песчаные, то низменные и равнинные, то холмистые.

Часов через восемь Педро отправили спать. Когда он проснулся, начинало смеркаться. Снова настала его вахта, и он принялся за дрова. Вскоре миновали перекат, и, глядя на поднятую колесами со дна муть, Педро понял, что плавать по этой реке на судах с винтом было бы опрометчиво.

Останавливались трижды. Сгружали ящики и тюки, грузили мешки и корзины. Принимали и высаживали пассажиров. Своеобразный уклад жизни этих людей стал настолько уже привычен Педро, что он и не думал удивляться, когда на берегу оставались те, кого он считал членами команды. Или наоборот, новый пассажир принимался носить дрова, стряпать обед или промерять глубину. Или становился на вахту у пулемета на крыше рубки. И все, мужчины и женщины, отсыпались в одном кубрике.

Часов через двадцать после рассвета характер местности изменился. Русло расширилось и течение замедлилось. Здесь произвели загрузку дров, и пошли дальше. То, что простиралось вокруг, соответствовало представлению Педро о смысле слова "плавни". Кругом острова и островки, все низменные, болотистые, заросшие кустарником и высокой травой. И камыши, камыши, камыши...

Множество мелей заставляли петлять, делать промеры глубин, а иногда и возвращаться назад, чтобы поискать путь в другой протоке. Из воды то и дело показывались спины каких-то существ, то ли рыб, то ли пресмыкающихся. Встречались очень крупные экземпляры. На носу и на корме смонтировали дополнительные пулеметы и теперь у них дежурили шестеро, по паре человек у каждого. Но местные твари довольно долго оставались безучастными к мирно идущему пароходу. Дозорный с крыши рубки доложил, что видит Устьхабиб, когда его напарник прошил длинной очередью воду справа по борту. К нему присоединились пулеметчики с носа и кормы, и вода вспенилась от врезающихся в нее пуль. Наверное, достали. Поскольку ничего не произошло. И только немного погодя далеко за кормой всплыло кверху светлым брюхом узкое тело метров двадцати в длину.

- Крупный меченосец, - констатировал капитан, - и чего они всякий раз здесь атакуют? Понятно, место глубокое, но какая ему пожива оттого, что он крупному зверю брюхо пропорет? Нос ему все равно не даст до добычи ртом дотянуться. Да и беззубые они, даже откусить нечем.

Его сомнения прервала новая очередь. На этот раз по летящей цели. Тварь, знакомая Педро по долине Ренаты, не вышла из пике и врезалась в воду за кормой, окатив палубу почти до самой рубки.

Устьхабиб оказался расположен на крошечном скалистом островке, совершенно чужеродном рядом с этим царством ила и песка. Он венчал реденькую гряду островов, тянущуюся вправо, насколько хватало взора. Несколько прямоугольных зданий с металлическими мачтами на крышах. Между мачтами натянута паутина тросов. Похоже на антенны, но не только. Видимо это еще и защита от нападений с воздуха. В гавани, прикрытой молом, три гидроплана и небольшое судно с металлическим корпусом. Ошвартовались рядом с ним, и сразу началась перегрузка рефрижератора. С палубы пароходика его переставили в трюм ожидавшего корабля. Потом вереница ящиков и тюков, которые перенесли вручную.

Глава 10

Сразу вслед за окончанием этой процедуры Педро отправился к капитану, договариваться на счет дальнейшего пути. Но выяснилось, что преверсов уже здесь и его можно найти в поселке. Тем лучше. Закинув на плечо сумку, Педро зашагал вверх по лестнице, укрытой навесом. Вообще-то на счет павнов здесь опасений не чувствовалось. Заграждения напоминали противотанковые. Толстые стальные балки, сваренные в подобие забора с прочными косыми упорами, были, пожалуй, предназначены препятствовать крупным рептилиям, вроде тех, что искорежили рельсы в долине Ренаты.

Первым встретился Педро долговязый нескладный паренек лет семнадцати, которого он и спросил, где найти преверсова.

- Это я, - ответил юноша, - а ты Педро Зурита с Земли?

Озадаченное "Угу" завершило официальную часть встречи и положило начало беседе, которую они продолжили в тени скалы на мягком песочке.

Паренек принялся расспрашивать Педро о цели его миссии, и был несколько огорчен, узнав, что это только разведка, Небольшая пауза позволила представителю Земли собраться с мыслями и начать задавать вопросы.

- Что такое преверсов?

- Полностью это значит "Председатель Верховного Совета". Только никакого совета нет. Я единоличный властитель этой планеты. Все делают то, что я велю. А название осталось с тех пор, когда первые поселенцы еще жили в одном месте, и могли совместно решать свои проблемы. Конечно, не всем скопом, а их руководители.

- А каким образом ты оказался на столь высоком посту?

- Что такое пост? И почему он высокий?

- Ну, так у нас говорят про руководителей, у которых много подчиненных.

- Руководитель - это понятно. То есть ты спрашиваешь, почему мне приходится делать эту работу?

- Да.

- Меня этому специально учили. А потом, когда предыдущий преверсов стал негодным, настала моя очередь.

- А как стало ясно, что предыдущий преверсов испортился?

- Ему перестали подчиняться.

- И что с ним сделали.

- Ничего. А что с ним можно сделать?

- А как выяснилось, что настала твоя очередь?

- Я был старшим из тех, кто не отказался.

- А те, кто отказался?

- Заняты своими делами.

- А те, кто младше?

- Тоже.

Педро поплыл. Он всюду видел четкую организацию и порядок. В этом негостеприимном мире, где многое зависело от взаимодействия людей, его населяющих, всем руководит неопытный юнец, да еще и выбранный чуть ли не по жребию. Правда, его чему-то такому учили. Но кто учил? И чему?

- Знаешь, председатель, я бы перекусил.

- Пошли. А зовут меня Васей.

В столовой были только недавние спутники Педро. Они уже заканчивали есть, и вскоре "аудиенция" продолжилась.

- Вася, а чему учат будущих преверсовов?

- Тому же, чему и всех. Сверх обычного - логике и психологии. И очень много фактического материала о событиях, которые происходят сейчас. Нам предлагают их анализировать, составлять прогнозы и свои варианты действий. Еще разбор ошибок, которые допускались руководителями в разное время. Да уж и не вспомнишь всего. Больше полугода прошло.

- А всех остальных руководителей, их тоже сначала учат?

- Не обязательно. Вернее, те, кого учат вместе с будущим преверсовом, почти никогда ни чем иным не руководят. Те, кто еще не отказался от работы преверсова, живут как все, пока не придет их черед. Но если новый председатель оказался негодным, его место занимает следующий. Обычно один руководит долго, потом меняется несколько новеньких, пока один из них не начинает справляться.

- То есть получается отбор того, кто сможет добиться подчинения от остальных?

- Да. Только наоборот. Отбор тех, чьи приказы устраивают остальных руководителей.

- А кто назначает этих руководителей?

- Я.

- Ну а если ошибешься?

- Его не станут слушаться.

Да. Такая вот простота. Пока Педро задумчиво дочищал из миски остатки каши, Вася прочел несколько записок, принесенных мальчуганом лет семи. Одну написал и велел отправить.

Закончив с компотом, Педро решился еще на одну серию вопросов.

- А кто же принимает законы?

Вася озадаченно уставился на него.

- Это, то есть, как? Законы - это ведь в физике. Ну и в других науках. Только их открывают, а не принимают. Или на Земле уже все иначе?

- То есть получается, что у вас на Мире нет единых правил, которым подчиняются все люди?

Вот тут-то Вася ненадолго задумался

- Пожалуй, есть. Но и их никто не принимал. Они как бы сами образовались. Вернее они есть в "Записках потомкам" и их проходят в школе. Но даже если бы они и не были нигде записаны, их все равно пришлось бы выполнять.

В общем, Педро понял, что дальше ему лучше помолчать. Эти люди совершенно не такие, как он, и его логика сразу всего не поднимет. Может быть со временем это и прояснится, но сейчас ему следует найти эти "Записки" и почитать, как следует. Без этого - не разобраться.

"Записки" оказались полусотней томов, отпечатанных на бумаге. Они стояли на стеллаже в добротных кожаных переплетах и не блистали новизной. Было заметно, что их читают. В них содержались сведения, записанные людьми, подчас не слишком хорошо знающими то, о чем шла речь. Но на возможные неточности давались однозначные указания.

Педро прочитал все. Первые поселенцы очень заботливо отнеслись к своим потомкам, полностью передав им багаж своих знаний. И сумели не превратить это послание в собрание догматов. Скорее - в источник идей для пытливого ума. Только одна из книг содержала достаточно конкретные инструкции, чтобы можно было считать ее руководством.

Это было что-то вроде примитивного изложения начал политэкономии. Впрочем, насчет примитивности Педро не поручился бы. Не эксперт. Этот термин пришел ему в голову, когда, прочитав, он все понял и со всем согласился. А в общем, книга учила держаться вместе, помогать и оберегать друг друга и ни в коем случае не доверять власти людям, этой власти желающим или умеющим подчинять себе других. А далее объяснялось, как отобрать тех, для кого руководить - такая же работа, как пахать. И рекомендации, чему их следует учить.

Гидроплан с медикаментами и одеждой доставил Педро в Западный порт. Оттуда до аэропорта, где он оставил свой корабль, было всего четыре часа на поезде. Попрощался с Таней и стартовал. До Земли лететь было почти неделю, так что хватило времени собраться с мыслями. И попереживать из-за своего похожего на бегство отбытия. А так было бы интересно еще помотаться по этому изумительному Миру, побыть среди людей, настолько связанных между собой необходимостью постоянной борьбы с неисчислимыми опасностями и трудностями, что не нуждаются ни в каких правилах, кроме дружбы и взаимовыручки. Но, с другой стороны, он ведь столкнулся с совершенно иной, неземной цивилизацией, хотя и образованной представителями его биологического вида. Ни законов, ни денег, ни власти, если уж на то пошло. Чудовищная скорость прироста населения и технического прогресса. Если рассматривать этот вопрос с точки зрения влияния на зону земной колонизации, то все это, со временем, может стать существенным. И не обязательно неблаготворным.

Эпилог

О результатах своей миссии Педро докладывал в присутствии всего отдела, вместе с начальником и секретаршей - шестеро. Потом эти люди неделю просматривали привезенные им материалы и задавали вопросы. Наконец выработали мнение, что никакого особого отношения к себе эта планета не заслуживает, опасности не представляет и в помощи не нуждается. Мир занесли в списки земных колоний и направили туда официального представителя Совета Земных Миров. По совету Педро - молодого и неженатого.

Оглавление