«Последняя граница»

ВО СЛАВУ ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЕЙ

Да, то был весьма мрачный и славившийся штормами район.

Внезапно на горизонте появился звездолет. Вулкан возопил!

Впрочем, все могло быть… совершенно иначе. Когда Дайен впервые попросила меня написать предисловие к «Последней границы», я согласился, успокаивая себя тем, что ей, по крайней мере, пришлось написать не менее 127 тысяч слов, прежде чем я пообещал хоть как-то ее за это похвалить. Конечно же, будь у меня побольше времени, я бы разродился целым рядом глав мудрой и проникновенной прозы по этому поводу. Да… Но теперь, когда остается всего лишь несколько дней до того, как мы отошлем роман в издательство, я чувствую себя точно так же, как в те воскресные ночи, когда я, будучи студентом, готовился к очередному экзамену. В те дни я пробегал взглядом по списку вопросов и тем в надежде, что какая-нибудь из них меня вдохновит.

Сегодня темой для моего творчества, вполне возможно, станет месть. Я мог бы отплатить Дайен за то, что она поставила меня в дурацкое положение, заставив описывать, каково быть ее мужем и соавтором, но, думаю, что делать этого не стану. Большинство психологов считают, что пережитая в детстве психическая травма приводит к тому, что люди становятся ворами, убийцами, наркоманами, проститутками или писателями. В общем-то, я доволен, что Дайен выбрала последнее. Однако, когда в три часа ночи внезапно включается свет из-за того, что капитан Карл опять что-то нашептал на ушко моей женушке, должен признать, что тогда все эти воры и убийцы выглядят не столь отталкивающе. Есть еще одна чрезвычайно привлекательная возможность – посмотреть на все придуманное нами с Дайен с изрядной долей юмора.

Я, например, мог бы фантазировать о том, чтобы выкинуть из какой-нибудь части сериала сцену или переписать ее по-своему, но какой именно выбрать эпизод? Нет, так, пожалуй, и до беды недалеко.

Пародии на сериал «Стар Трек» продолжают веселить истинных фанатов этой телеэпопеи, но в то же время довольно часто интерпретируются людьми от «Трека» далекими как издевательство над ним. А как насчет того, чтобы прокомментировать некоторые технические и научные, мягко выражаясь, вольности, время от времени используемые в сериале с целью продления его существования? Нет, подобные комментарии превзошли бы по размерам сам роман.

Очень часто спрашивают, как может телесериал длиною в двадцать лет сохранять такое огромное число верных поклонников. Но даже фэны «Стар Трека» не могут прийти к единому ответу на этот вопрос.

Некоторые считают, что персонажи «Стар Трека» – знаменитая четверка с «Энтерпрайза» – представляют собой классическую комбинацию взаимопонимания, сочувствия, юмора и конфликта, над которой не властны годы. Есть и такие, кто придерживается мнения о несомненном превосходстве сериала «Стар Трек» над прочими дурацкими «мыльными» операми, коими в наши времена заполнены телеэкраны. А это значит, что он отнюдь не предназначен для аудитории, общий интеллектуальный уровень которой не превышает разума червя или подвергнутой лоботомии домашней мухи. Хоть я и согласен с подобными наблюдениями, думаю, есть в сериале еще кое-что, делающее «Стар Трек» столь живучим. Нечто куда более важное, и, тем не менее, почему-то довольно часто остающееся неотмеченным. В течение нескольких тысяч лет философские и религиозные лидеры проповедовали, что человек по сути своей порочен и зол.

Когда в начале 60-х создавался сериал «Стар Трек», происходящее в мире, казалось, наглядно демонстрировало правоту подобных утверждений: планета поражена чумой войн, расовыми волнениями, перенаселенностью, экологическим кризисом и ожиданием ядерного уничтожения – все это лишний раз доказывало обреченность рода человеческого. Провидцы живописали сверхперенаселенную Землю будущего, превращенную в свалку промышленных отходов, обитатели которой, доведенные крайней нищетой до полного ожесточения, проводят дни свои в изнурительной борьбе за жалкое существование.

Признаться, довольно угнетающая перспектива. К чести «Стар Трека», его взгляд на дальнейшую судьбу человечества куда более оптимистичен. Сквозь весь телесериал красной нитью проходит мысль о Великом будущем, которое всех нас ожидает. Да, вне всякого сомнения, возникнут и проблемы, и многие из них могут показаться непреодолимыми, но человечество – это отнюдь не ошибка природы.

Создатели сериала хотели показать, что все мы существа особенные и в состоянии сами управлять своей жизнью. Судьба человечества сложится прекрасно в том случае, если не позволить сегодняшним трудностям затмить мечты о Прекрасном Завтра.

Дайен и я считаем для себя большой честью то, что нам довелось стать частицей Вселенной «Стар Трека», и навсегда постараемся сохранить то, что сделало сериал выразителем общественного сознания наших дней, – уважение к человечеству. «Последняя граница» – роман, погружающий, так сказать, в исторические глубины нашей эпопеи.

Действие его происходит за двадцать пять лет до того, как Джеймс Кирк появился на борту «Энтерпрайза». Мы с Дайен сознательно попытались спроецировать его во время появления всем нам хорошо знакомого Стар Трека, в тот период, когда еще ничего не было. Иначе говоря, до того, как была детально разработана технология строительства звездолетов, до того, как подверглась испытанию политика федерации, до того, как капитаны поняли, каким образом поступать в той или иной ситуации, связанной с Неизведанным, когда им пришлось с этим столкнуться. Сюда относятся неизбежные конфликты между нашей философией, мечтаниями, надеждами и той жестокой реальностью, которая зачастую служит фоном для столкновения различных разумов. Мы надеемся, что сериал «Стар Трек» будет продолжаться, все большее и большее число людей, не рассматривающих жизнь всего лишь как процесс, лишенный всякого смысла, присоединятся к нам и потребуют: «Давайте еще! На этом нельзя ставить точку!»

Грегори Бродье

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КОСМОС…

Пролог

До встречи со звездами у него еще оставалось свободное время, пшеничные поля, простиравшиеся под голубыми небесами, и дурманящие ароматы старого деревянного амбара. Но когда лежащий в кармане коммуникатор внезапно пискнул, Джим Кирк понял, что скрыться от реальности все же невозможно. Его рука автоматически коснулась портупеи, на которой обычно болтались фазер и переговорное устройство, и лишь спустя мгновение он вспомнил, что сегодня одет в гражданское.

– Какого черта, – пробормотал Джим, нащупывая переговорник в кармане небесно-голубой джинсовой куртки.

Включив радиотелефон, он зло бросил в трубку:

– Занимайся своими делами, Маккой. Я в отпуске.

– Значит, отдыхаешь и вдруг ни с того ни с сего распсиховался.

Все понятно, – ответил ему до боли знакомый голос.

– Ну, кто это вздумал не повиноваться приказам? – Кирк переложил коммуникатор в левую руку, а правой стал быстренько откручивать панель, вмонтированную в толщу стены амбара. Дело это непростое, панель не снимали по крайней мере… нет, сейчас Кирк не хотел считать годы. В данный момент время было не на его стороне.

– Так чего же ты хочешь? – спросил он, открывая находившийся за панелью сейф. Виноватое молчание Маккоя было вполне объяснимо.

– Мне подумалось, ты мог бы со мною пообедать.

– А лучше ты ничего не придумал?

– Хорошо, но здесь, в космических доках, полный аврал. У меня просто голова кругом идет, так что ничего лучше аппетитного жаркого из корнуэльской курочки я придумать не смог. Ну, чем еще мне тебя привлечь? Я же хирург! А не чертов… В общем, моя фантазия иссякла.

– В таком случае, занимайся своим делом, – резко оборвал его Кирк. – Видишь ли, бывают такие дни, когда люди предпочитают, чтобы их не беспокоили. Все! Конец связи! – Джим сунул коммуникатор в карман, представив себе квадратное лицо Маккоя, выражавшее, очевидно, полную растерянность и беспомощность. Конечно же, он не прав… Здесь все несправедливо. И где это написано, что капитан звездолета всегда должен являться исключением? Сегодня ему не хотелось походить на других, он мечтал быть таким, каким всегда себя помнил: крутым, блондинистым кучерявым парнем с большими амбициями и несколько болезненным воображением. Кирк знал – стоит выглянуть из амбара, и он увидит, что из окна родного дома за ним, как в детстве, наблюдает мать. Ей всегда было интересно, о чем думает сын, только она побаивалась спросить у него об этом. А впрочем, она, быть может, просто безоговорочно признавала его право на личную жизнь, в отличие от Маккоя. Наверное, даже бактерия имела бы больше уважения к внутреннему миру кого бы то ни было, чем этот костоправ.

Перебирая содержимое сейфа, Кирк удержался от непреодолимого желания бросить взгляд назад, через плечо. С великой осторожностью он извлек на свет связку пожелтевших писем. Написанные на почтовой бумаге Звездного флота они выглядели как какие-нибудь «сокровища» из частной коллекции первоклассника. Джим скривился, водя пальцем по выцветшим чернилам написанных от рук строчек.

– Господи, просто каменный век какой-то, – машинально пробормотал он, воздержавшись от дальнейших комментариев. Внезапно Кирк даже порадовался своему одиночеству. Распрямляя спину, капитан подумал, что двадцать пять лет назад делал это гораздо легче, и пошел по устилавшему амбар сену к дверному проему, сквозь который пробивался столб света. Там он и присел на солнышке с пачкой писем в руках.

Солнечные лучи ласкали лицо, возвращая коже ее настоящий цвет.

Он вспомнил, каким бледным становится человек от бессменных дежурств на звездолете, несмотря на искусственные источники освещения, имитировавшие солнце. Это все равно, что таблетки вместо нормальной пищи. Вроде те же калории, а вкус – не тот. Вероятно, это происходило от того, что в освещении звездолета не было тепла.

Звездолет… Как могло случиться, что слово, прежде такое прекрасное, ныне казалось столь отвратительным? В этом не было вины звездолета, и дело даже не в той трагедии, что низвергла его на землю подобно Икару. И Маккой здесь ни при чем, хотя сам врач придерживался другого мнения, и Спок тоже, он тем более не смог бы помочь при всем своем огромном желании. Так значит, это, должно быть, вина его, Кирка, он виноват тем, что дослужился до капитана, и жестоко поплатился за это. Щурясь на ярком солнце, Джим разделил пачку на две части, затем, найдя необходимое письмо, начал читать:

Дорогие Джордж и Джим. Это письмо наверняка придет к вам с опозданием, а жаль… Ваше послание с трудом нашло меня после того, как по ошибке побывало в другой звездной системе, – вот он, Звездный флот, во всей красе. Мы можем патрулировать галактику, но наша почта работает отвратительно. Да, бойцы мои, в планах последнего месяца у нас вышла неувязочка. И мне ужасно перед вами неловко.

Знаю, что обещал приехать, но, увы, сами понимаете, с обещаниями у нас вечная проблема. И даже отцам порой приходиться их нарушать.

Джордж, сынок, я так горжусь той зеленой лентой, которую тебе вручили на научной ярмарке! Ты уже знаешь биологию куда лучше меня. Эта лента висит на дверях рекреационной палубы так, чтобы всякий входящий ее видел.

Все, кто работают на звездной базе, поздравляют меня. Что же до твоего предложения, Джимми, то вряд ли что-нибудь получится. Космос совсем не так прекращен, как кажется с Земли. Когда-нибудь вы поймете, как прекрасно ощущать у себя под ногами планету и любоваться звездами, лежа на зеленой траве. Воистину, это благодать Божья. Ну ладно…

Как видите, ответ на ваше письмо получился довольно краткий…

– Нет, – вздохнул Кирк, – нет. Но, может быть, я все-таки невнимательно слушал.

Сев, прислонившись спиной к почерневшим доскам амбара, он скрестил по-турецки ноги. Затем отхлебнул предусмотрительно прихваченного с собой кофе, разбавленного медом и молоком. Когда Джим был маленьким, его тетя боялась давать ему черный кофе и всегда разбавляла его именно таким образом, и напиток напоминал скорее жидкий сникерс, нежели кофе. Вкус ностальгии. Он сложил пожелтевшее письмо, обращаясь к исчерканным пожухлым листам:

– Говори, я тебя внимательно слушаю.

Глава 1

Командир Службы безопасности отложил ручку и начал крутить рукоятку настройки сенсорных датчиков видеокамер, а затем перевел взгляд на выстроившуюся перед ним шеренгу мониторов.

Каждый из них ловил его отражение, и командира чертовски раздражало, что он в который раз видит одного и того же детину с ржаво-рыжей шевелюрой и суровым выражением лица – до боли знакомый образ из выцветших от времени снов. Командир отвлекся от своего изображения и пристально вгляделся в экраны мониторов, показывающих различные отделения, лаборатории и комнаты звездной базы. Было уже два часа искусственной ночи, и все казалось абсолютно спокойным…

По крайней мере, хотя бы на какое-то время. Офицер поставил компьютерного часового на дежурство, снова взял ручку и продолжил писать письмо, решив воспользоваться свободной минутой.

* * *

…Очевидно, что нет причин, по которым вы не смогли бы приехать сюда по окончании занятий в школе, однако жить на звездной базе-2 вам. конечно, не разрешат. В конце концов, вашей маме необходимо заботиться о собственной карьере. А я, даже будучи начальником Службы безопасности, не смогу проводить с вами все свободное время. К тому же, сразу по прибытии новичков обычно одолевает тоска по Земле.

Ведь здесь нет ни лугов, ни озер, ни лягушек, ни автогонок, совсем ничего… Только бесконечные лаборатории, аудитории для занятий, модуляторы окружающей среды да пара гимнастических залов, столь крохотных, что в них даже в баскетбол не поиграешь.

* * *

Шеф Службы безопасности вновь отложил ручку, явно недовольный замаскированной правдой, которую собирался отослать домой.

Прикрытая ложь и впрямь куда лучше истины, способной разрушить хрупкую веру домашних. А их вера и надежда значили сейчас куда больше правды о настоящем положении вещей. Он даже обрадовался, когда цепь его размышлений прервал тревожный звонок на одном из мониторов. Подобно детектору лжи, работавшему над психологической загадкой, крайний слева монитор фокусировался на бильярдной, его датчики отмечали малейшие колебания температуры человеческих тел, силу потоотделения и массу других факторов, способных показаться компьютеру подозрительными и опасными. В бильярдной четверо мужчин сгрудились около одного из столов, впрочем, точнее было бы сказать, что трое из них плотно обступили четвертого. Самый здоровенный из троицы, держа беднягу за шиворот, тыкал его носом в зеленое сукно стола. Шеф Службы безопасности внимательно всмотрелся в лица на экране, и глаза его сузились. Он признал в этой троице межпланетных дельцов Чертяку Джонса и его сброд. Гроза здешней системы, они частенько бывали в неладах с законом, и, тем не менее, им разрешалось поставлять на базу продукты, топливо, а также оказывать разного рода сомнительные услуги за весьма солидную мзду. Однако смуглолицый курчавый парень, которого они, похоже, мучили, был явно не из их компании. Он принадлежал к персоналу звездной базы, и в столь поздний час ему явно нечего было делать в бильярдной.

– Но, ребята… – воскликнул смуглолицый на чистейшем английском, с выговором, характерным для уроженцев Вест-Индии, – вы уже и так меня дважды били… И вообще, я лучше вас играю. Просто у меня сегодня выдался тяжелый день. Труднейший. Если бы не так, я бы вас непременно сделал…

– Точно, Рид, – заметил один из троицы. – Я весь вечер это выслушиваю, и меня уже тошнит от этой ругни… Пора начинать большую игру.

Чертяка Джонс схватил Рида за волосы.

– Почему бы тебе как следует не призадуматься над только что сказанным и не выставить свое месячное жалование против наших?

– С удовольствием, но мне уже пора уходить. Вы же понимаете, я на дежурстве. Если меня застукают с вами, варвары, сидеть мне на губе.

– Смотри-ка, ему уже пора, – процедил сквозь зубы третий деляга, – что за странное совпадение.

– Делаем ставки! – прорычал Чертяка Джонс, С трудом, поскольку его прижимала к столу двухсотфунтовая туша дельца, Дрэйк Рид извлек из кармана свой платежный ваучер. Он только что проиграл две партии, и этот ваучер, похоже, показался ребятам Джонса вожделенной добычей, поскольку они тут же поспешили освободить свои карманы от кредиток Федерации. На краю стола образовалась приличная кучка ценных бумаг.

Джонс улыбнулся и наконец-таки отпустил Рида.

– Готовь шары, Бензопила, – бросил он бородачу из своей компании.

Рид пожал плечами.

– Ну, смотрите, теперь вам точно со мной не совладать.

– Цыпленок еще вякает? Давай, давай, ты разбиваешь. Рид покачал головой, на лету поймав брошенный Джонсом кий. Шеф безопасности схватился за портупею, не отрывая взгляда от монитора, в то время как Рид расслабил свои плечи под стандартной красной униформой Звездного флота и склонился над бильярдным столом.

– Сегодня вечером встречаются игроки-любители звездной базы, – процедил шеф как раз в тот момент, когда кий Рида нанес молниеносный удар по бильярдному шару и треугольник разноцветных шаров разлетелся по зеленому сукну. Чертяка Джонс и его команда, округлив глаза, смотрели на то, как половина всех шаров закатились в лузы. Прежде они такого не видели и уж тем более не ожидали подобного от Рида. В том-то и была их беда, подумал про себя шеф безопасности. Когда шары перестали падать в лузы, Бензопила, тряхнув своей буйной шевелюрой, осклабился на Рида.

– Ну, что, цыпленок, можешь теперь открывать глаза, – с издевкой произнес он. Однако блестящие карие глаза Рида и так были открыты. Он вновь с невинным видом пожал плечами, ответив:

– Должно быть, опять какие-то помехи в работе искусственного гравитационного поля.

– Да, конечно же, лучше бы оно так и было, – прорычал Джонс, вытаскивая из-за голенища ригеллианский кинжал. – Что ж, продолжай игру, разбойник.

Шеф безопасности быстро переключил монитор на режим автоматики и поспешил по коридору к электронному лифту. За его спиной дверная панель Службы безопасности звездной базы автоматически закрылась, что-то тихонько прошуршав.

* * *

К тому времени, как Рид сделал еще два молниеносных удара кием, Джонс и его сподручные почуяли неладное. Но игра есть игра, и делягам оставалось лишь надеяться на то, что это всего лишь случайное везение простофили. Однако удары становились все сложнее и сложнее, и вскоре на зеленом сукне не осталось ни одного шара.

– Он обчистил нас, Чертяка! – заорал один из троицы.

– Я же предупреждал, – неуверенно оправдывался Рид.

– Проклятый шулер, – прошипел Джоне, когда офицер, положив кий на стол, стал запихивать купюры за голенища своих сапог. – Ну-ка, быстро положи все обратно! Ты еще должен нам одну партию, и на сей раз играть с тобой буду лично я!

Рид напрягся и решительно замахал руками.

– Нет, нет, ребята… Я не могу. Мне пора идти… Дежурство… сами понимаете… У меня потом такие.неприятности могут быть… Он стал потихоньку пятиться к двери, но бандит по кличке Бензопила схватил его за глотку.

Рид заверещал:

– Послушайте, у меня с прошлого раза не зажило…

– Теперь тебе конец, мошенник!

– Э, послушай-ка, плесень, живо убери с меня свои присоски!

Джонс поднес к глазам Рида кинжал. На клинке отчетливо просматривались следы запекшейся крови. На какой планете, при каких обстоятельствах он был использован, уже не имело значения…

Главное, что на нем имелись следы крови и, судя по всему, человеческой. Дверная панель тихонько зашипела, приоткрываясь.

Вбежав в бильярдную, командир Службы безопасности дал коленом Риду под ребра, и тот, вскрикнув от боли, присел. После этого, заломав его руку, шеф безопасности направил свою пушку на людей Джонса.

– Стоять на месте, придурки!

– Да он нас надул! – возмутился было Бензопила.

– Я лично был свидетелем вооруженного нападения, – парировал шеф безопасности. – И если вы хотите, чтобы я забыл о том, что видел, вам лучше смотаться с этой звездной базы в течение ближайших десяти минут.

– Я вам все объясню… – начал было Рид.

– Ваше имя, мистер! – потребовал командир службы.

– Фрэнсис Дрейк Рид, сэр, я могу объяснить…

– Будете объяснять там, где нужно… Похоже, вы недалеко ушли от своих недисциплинированных подчиненных. К дверям!

Джонс шагнул было вперед.

– Но у него же наши…

Шеф снял оружие с предохранителя, заставив тем самым Джонса мгновенно отпрянуть.

– Я же сказал вам… Десять минут… Живо! Дверная панель открылась, и шеф протолкнул в проем трясущегося Рида. Бильярдный кий в грязных лапах оставшегося за дверями бандита тотчас был сломан надвое.

* * *

Когда командир Службы безопасности и Рид оказались в турболифте, спасенный, наконец-таки. вздохнул с облегчением и, прислонившись к стенке, принялся потирать бока.

– С тобой все в порядке? – спросил командир.

– Господь с тобою, Джордж, – ответил Рид, закусив губу, – ну ты мне и врезал, Джордж отбросил со лба прядь ржавого цвета и склонился над товарищем.

– Я повторяю, с тобой все в порядке?

– В общем-то, да, а красоту мог бы и пораньше навести.

– Тогда заткнись! И гони поскорее денежки! Рид бросил на Джорджа очередной неприязненный взгляд, доставая смятые купюры из-за голенищ.

Взяв деньги, шеф безопасности тут же их пересчитал.

– Похоже, Джонс неплохо заработал в этом месяце.

– Только мышцы, – рассмеялся Дрейк, – и полное отсутствие талантов. Но ты-то хорош. Появился в самый подходящий момент, будто Бэтмэн какой-то. Этакий сорвиголова.

– На, держи, вот твоя половина, а то, что в другом сапоге, можешь оставить себе.

Приняв обиженный вид, Дрейк возмутился.

– А с чего ты взял, что у меня во втором сапоге что-то есть?

Джордж с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться.

– Ты, мягко выражаясь, не совсем честен.

– Что за ерунда… Но, по правде говоря, все зависит от того, как на это посмотреть… Я же с самого начала предупреждал Джонса.

– Само собой, но ты так все хитро придумал, что они ни на грош твоему предупреждению не поверили.

– Я прост как стакан сметаны.

– О, нет, Дрейк, на самом деле ты оппортунист с лицом святой невинности. – Джордж похлопал его по смуглой щеке. – Врешь как сивый мерин.

– Я протестую!

– Рид, ты негодяй с акцентом столичной девки, признай это. Ты можешь лечить людей байками не хуже любого Тринидадского попа и умело этим пользуешься.

– И это я слышу от человека, ради наполнения карманов которого рисковал собственной жизнью!

Джордж, взглянув на пачку купюр, неожиданно почувствовал угрызения совести. «Бог мой, до чего же я докатился», – мелькнуло у него в голове. Однако самобичевание продолжалось недолго. В конце концов, изначально эти деньги принадлежали Бог знает кому и попали в лапы Джонса отнюдь не законным способом. По крайней мере, теперь они будут потрачены на благую цель, а не на дешевое дерьмо инопланетного производства.

– Спасибо, Дрейк. Для меня эти деньги очень много значат. Мне ни за что не удалось бы скопить столько и к концу следующего месяца.

– Великие умы, Джордж, великие умы… Мы с тобой спелись не хуже рок-группы на празднике «Юманите-Диманш».

Дверь лифта открылась, и Джордж с Ридом прошли в офис Службы безопасности. Первым делом шеф проверил монитор, контролировавший бильярдную. Разумеется, Джонс и банда восприняли его слова всерьез, и теперь здесь уже никого не было. Люди вроде этих подонков стараются не портить отношения со Службой безопасности Звездного флота. Ведь потерять привилегию пребывания на звездной базе для них куда страшнее, чем расстаться с поставленными на кон деньгами, даже если сумма равнялась заработку всех троих за целый месяц. Так что теперь в бильярдной стояла полная тишина.

– Тебе бы лучше переодеться.в нашу форму, прежде чем сюда кто-нибудь войдет, – предложил Джордж.

– Какая разница? Когда мой лучший друг – шеф Службы безопасности…

– Не испытывай судьбу, пират. – Дрейк Рид немедленно подошел к стенному шкафу и стал натягивать на себя всю боевую упряжь агента Службы безопасности, включая пуленепробиваемый жилет и оружие.

Далее в полной экипировке он все равно чем-то походил на Тринидадского миссионера.

– Ты мне так и не рассказал, для чего тебе понадобились эти деньги.

Джордж уселся напротив мониторов, взял в руки прибор на магнитах. Тусклый свет подсвечивал листы бумаги, четко выделяя написанное.

– Я собираюсь купить Джимми подарок на день рождения. Кажется, мы говорили об этом.

– Наверное, но весьма туманно. Так что это за подарок?

– Ну…

– Небось, женщину решил ему купить.

– Ты же знаешь, дружище, что он еще даже не гардемарин, – с усмешкой попенял Джордж.

– Ну, так чего твой сорванец на сей раз возжелал?

– Думаю, он хочет в подарок яхту.

– Я это сразу понял, еще когда водил его в прошлый раз по музеям. Да, но в Айове ему понадобится лошадь, чтобы тянуть эту лодку под парусом. Об этом ты подумал? – напомнил Дрейк, подойдя к сидевшему за пультом управления Джорджу. Затуманенный взгляд командира Службы сразу же прояснился.

– Она не пойдет в Айову. Я отправлю яхту на озеро Онтарио.

Каждое лето мои мальчики гостят у своей тетки в Георгианском заливе. И в этом году, Дрейк, махровый рэкетир, их будет ожидать изящная белая лодчонка под парусом и капитанская фуражка, на которой будет вышито имя «Джимми».

– А как к этому отнесется Джордж младший? – поинтересовался Рид.

Шеф удивленно поднял брови.

– А с чего бы ему завидовать? В конце концов, ведь залив носит его имя. Да ты же знаешь, мои ребятки друг перед другом не выпендриваются. Джордж – чисто практический тип, ну прямо как я.

Никакого воображения. Ему просто интересно, почему все происходит именно так, а не иначе. А вот Джимми – чистейшей воды идеалист, он хочет, чтобы во Вселенной был порядок.

Опять нахлынули воспоминания, и Джордж снова взялся за ручку, но задумался, перечитав последние строки своего письма.

Его размышления прервал голос Дрейка.

– И зачем только ты это делаешь?

– Что именно?

– Пишешь письма. Разве не проще мальчикам просто посмотреть на экран и увидеть разговаривающего с ними отца? К тому же отправление каждого такого письма на Землю обходится тебе в целое состояние.

Почему бы не сделать видеозапись?

Джордж вздохнул.

– Ты же знаешь, я не могу думать и говорить одновременно.

* * *

…Дети мои, я знаю, что это выглядит немного странновато – посылать старомодные письма вместо компьютерных видеокассет, но в этом есть особый смысл.

Помните, когда я водил вас в музей мореходства, мы читали бортовой журнал торгового судна, бороздившего океаны в 1910 году? Помните, сколь близкими мы ощутили себя с капитаном, когда пытались разобрать его почерк и постичь смысл мелко исписанных страниц. Мы ощущали почти то же самое, что и он. А все потому, что в бескрайних морских просторах человек предоставлен самому себе, и все его глубинные чувства и настроения так или иначе выходят на поверхность.

Есть что-то очень личное и интимное в письменных принадлежностях: и в ручке, и в бумаге. Я помню выражения ваших лиц. Надеюсь, когда-нибудь, мальчики, вы точно так же будете перечитывать мои письма… Даже если я, подобно моим предкам, не смогу пересечь океан на утлой зубочистке… Вы дотронетесь до бумаги и сразу же поймете, кто ее касался… И я буду знать, что вы тем самым прикоснулись ко мне…

* * *

– Только уж постарайся не писать им очень грустного письма, Джордж. – Он посмотрел в глаза Дрейка. Этот выходец из Вест-Индии снова взялся за свои проповеди, но на сей раз – всерьез.

– А ты откуда узнал, что письмо грустное? – спросил Джордж, и пальцы его задрожали.

Рид, присев на консоль, бросил взгляд на друга.

– Я просто вижу выражение твоего лица. Тот мгновенно покраснел.

– Да чтоб тебя…

– Бросай свою писанину, пока она не стала угнетать нас всех своей тоской, – продолжал настаивать Дрейк. На какое-то мгновение взгляд Джорджа заледенел. Его глаза словно говорили – не смей вмешиваться в мою личную жизнь, это единственное, что у меня осталось.

– Диктую: Засим остаюсь с любовью, ваш папочка, – тыкал Рид пальцем в лист бумаги.

Командир, чувствуя себя так, словно его выставили голым на всеобщее обозрение, отвернулся.

Да, если бы он мог написать своей семье всю правду о себе, если бы пальцы его не онемели, когда выводили последние слова.

* * *

… Джордж, ты теперь хозяин в семье. Заботься о своих близких. Назначаю тебя своим заместителем. Я напишу вам, дети, как только вы доберетесь до Георгианского залива. Да, кстати, Джим, умоляю тебя не впадать в истерику, когда тетя Ильза будет называть тебя Ими. На этом заканчиваю свое послание. Ваш папочка.

* * *

Он тут же сложил исписанный листок вчетверо, словно старался уберечь его от посторонних глаз. Зная, что Дрейк за ним наблюдает, Джордж сунул письмо в стандартный конверт Звездного флота, запечатал, быстро надписал адрес и, открыв крышку пневмопровода, бросил конверт в контейнер для сбора почтовой корреспонденции.

Через две недели его мальчики прочтут это послание. И уже поздно вернуть письмо или что-то изменить.

– Ты всегда становишься таким серьезным, когда пишешь своим котятам, – заметил Рид, скрестив на груди руки. – Знаешь, дружище, у тебя нрав сонного аллигатора, ведь ты не будешь этого оспаривать.

Джордж, бросив на него беглый взгляд, постарался освободиться от внезапно охватившего его презрения и стал возиться с рукоятками мониторов.

– Нет, лучше бы мне спать с ромуланкой, чем с тобой разговаривать…

– О, это запросто. Ведь ты даже не знаешь, как они, эти ромуланцы, выглядят.

– А мне это и не надо знать.

– Джордж, ты расист, мракобес и изувер…

– Знаю.

Совершенно неожиданно двери офиса Службы безопасности распахнулись, что само по себе уже было странно, поскольку открываться они обязаны лишь перед претерпевшим тщательную проверку персоналом, а те, кто вошли – двое мужчин и женщина, не имели значков с закодированным паролем, позволявшим пройти через компьютерный контроль. Но как же удалось этим посторонним проникнуть сюда? Джордж слегка повернулся на стуле, чтобы как следует разглядеть шедшую впереди женщину.

Все, что он успел отметить, так это ее виноградно-зеленые глаза и длинные, до плеч, волосы – словно пшеничное поле в час рассвета. Белые как хлеб… Пройдя в офис в сопровождении ничем не примечательных мужчин, она сразу же спросила:

– Джордж Кирк?

– Да. – автоматически произнес тот. Один из вошедших с нею мужчин направился к нему, другой к Дрейку. Все произошло так неожиданно, что нападавшему удалось схватить шефа Службы безопасности за руки прежде, чем тот успел взяться за оружие. Женщина, резко рванувшись вперед, закрыла рот и нос его друга мокрой тряпкой. Глаза Дрейка в ужасе расширились, когда в Ноздри ударил удушливый, какой-то химический, запах, и вскоре он обмяк. Освободившись от первого из нападавших, Джордж кубарем покатился по полу. Когда он вскочил на ноги, в руках у него уже был пистолет.

Времени на то, чтобы как следует прицелиться и выстрелить, уже не было, поэтому он просто ударил нападавшего рукояткой пистолета в челюсть. Если бы не шок после того, как Рид повис на руках женщины, Джорджа вряд ли смогли бы взять врасплох. Однако, как только Дрейк отключился, к Кирку подбежал второй из нападавших и нанес сокрушительный удар в солнечное сплетение.

Глотнув воздуха, Джордж постарался удержаться на ногах, тем не менее ему все же пришлось опереться на руку, в которой он сжимал свою пушку. Мужчины держали его за руки, в то время как женщина приближалась с пропитанной дурманящим зельем тряпкой. Чутье подсказывало Джорджу, что это профессионалка. Она словно угадывала наперед каждый из его рывков, и в конце концов ей удалось поднести пропитанную удушливым наркотиком тряпку к ноздрям шефа Службы безопасности. Мышцы Кирка тут же обмякли, и все находившиеся в комнате предметы стали молниеносно терять свои цвета. Он почувствовал, что проваливается в бездну. Сильнодействующий наркотик буквально поглотил его. Он провалился в черное небытие.

Глава 2

Единственным реальным ощущением была Нереальность… Хотя далее она не была вполне осязаемой, но во всяком случае, идентифицируемой. В конце концов он ощутил под собой твердый пол.

Легкая дрожь пробежала по его спине. Сама здешняя атмосфера словно оказывала невыносимое давление. Джордж медленно приходил в себя. Он попытался пошевелить руками, но они ему не повиновались. Глаза его так и не открылись. Похоже, наркотик не только ослепил, но и окончательно парализовал тело. «Не паникуй, – предупредил он себя.

– Паника губит. Постарайся предпринять хоть что-нибудь.» Кирк подумал о своем правом предплечье, правой руке, пальцах правой руки. Невероятным волевым усилием он заставил себя прочертить по пыльному полу некое подобие полукруга… И чуть не потерял сознание от боли. Но рука продолжала двигаться и вскоре уткнулась в нечто теплое и твердое. На ощупь – чья-то нога или рука.

– Дрейк, – прошептал Джордж. Он вновь попытался сконцентрировать свою волю, чтобы открыть глаза. Ничего не получилось. Снова постарался поднять веки, и слава Богу, на сей раз глаза отреагировали на свет. Его затуманенный наркотиками мозг все же отметил желтоватое сияние корабельных фонарей в углу потолка. Этим и объяснялась непрекращающая вибрация – двигатели! «Да, ситуация экстренная», – пронзила Кирка единственная мысль. Его схватили и доставили куда-то против воли и желания. А это означало, что ему надо придти в себя молено быстрее.

Следующей задачей было поднять голову.

– Если бы я повернулся набок, – пробормотал он, вслушиваясь в звук собственного голоса, – то смог бы воспользоваться руками и, быть может, даже присесть. – Он бросил попытки сфокусироваться на желтых лампочках и вместо этого постарался повернуться. В конце концов каким-то чудом ему это удалось. Когда он вновь попытался открыть глаза, что-то черное залило один из них. Нет, багрово-алое.

Неужели кровь? «Без паники!» Джордж ощупал свой глаз. Волосы?

Неужели его волосы такого цвета?! Он повернул голову к мигающим на потолке лампочкам. Нет, сомнений быть не могло, это все же его волосы. К счастью, судя по всему, кровью он пока не истекал.

Хвала Господу, теперь можно было как угодно перемещаться в пространстве, не боясь, что голова неожиданно отвалится. Джордж попытался привстать и, как ни странно, в этот миг ощутил, что голова его полетела куда-то вниз. Он схватился за нее обеими руками.

– О Боже! Черт побери! Какой ужас… Ой!

– Джордж!

– Пр-р-роклятье!

– Джордж, послушай, Джордж, ты где?

– Здесь, – выдохнул он. – Да… постарайся быстро не вставать, что бы сейчас не взбрело тебе в голову.

– Джордж… ты что, опять мне врезал?

– Да нет, что ты. Я и не думал тебя бить. Кто-то просто накачал нас наркотиками. Постарайся не делать лишних движений. Все нормально. Сейчас я к тебе подползу.

Упираясь ладонями в пол, Кирк попытался добраться до Дрейка.

Джордж надеялся на то, что он движется в правильном направлении, несмотря на отвлекающее мигание желтых лампочек и раздваивающиеся в глазах предметы. Мышцы дрожали от невероятных усилий, однако с каждым мгновением к нему возвращался контроль над собственным телом. Джордж добрался до красно-черных неясных очертаний кучи в униформе Службы безопасности – до Дрейка. Он нащупал его грудь и продолжал трогать друга пальцами, пока не нашел плечо. Судя по всему, это и впрямь был Дрейк, а не кто-нибудь еще, кого здесь вполне могли уложить за компанию.

– А ну, попытайся встать, – обратился он к распростертому на полу Риду. – Только не торопись. – Возня с Дрейком отняла много сил, но кровообращение Джорджа восстановилось, и наркотический дурман окончательно выветрился из головы.

– Что ты на сей раз натворил? – прорычал он.

– Я? Я?

– Наверняка это твоя вина. Дрейк присел рядом.

– Моя вина? Моя? И что, значит, когда они спросили Джорджа Кирка, это я должен был сделать шаг вперед?

– Они ведь могли нас убить, хотя почему-то так и не сделали этого, – вслух размышлял Джордж. – Но почему?

– По-твоему, того, что мы здесь, недостаточно? Слушай, давай-ка лучше не будем говорить об этом. О-хо-хо… У меня башка будто выдолбленная тыква.

Джордж, оглядел стены их тесной тюрьмы.

– Судя по окраске и материалу – корабль Звездного флота… Но очень старый. И совсем маленький. Скорее всего, чей-то личный транспорт.

– Эта штуковина называется «Хаббл Виэксти» – «Межзвездный бродяга».

Глаза Джорджа округлились, и он с ненавистью посмотрел на Дрейка.

– Чего-чего?

– «Межзвездный бродяга».

– С чего это ты взял?

– Читай вон ту табличку на стене… Видишь, написано контракт на постройку номер 116-Б отправлен получателю в январе 2160 года.

– Ну, ладно, ладно.

– Двигатель второго поколения, построен на принципе искривления пространства.

– Да хватит, Дрейк, ты лучше вставай.

– Ног нет, Джордж, куда-то пропали. Я пытался отыскать, но их почему-то нет.

Поскольку у Джорджа ноги все же были, он поднялся с пола первым и пошел вдоль стены к дверной панели.

– Сейчас посмотрим, – с насмешкой сказал Дрейк. – Вечно мы с тобой куда-нибудь смотрим.

– А ты что, все еще свою задницу просиживаешь? Ну-ка, быстро вставай, да помоги мне, – Потерпи, я еще не совсем пришел в себя. Джордж постучал в стенку. Пустая. Ничего особенного, никакой механики. Возможно, им действительно удастся отсюда выбраться.

– Похоже, это и впрямь очень старый корабль, не оборудованный никакими магнитными устройствами. Головой ручаюсь. У тебя есть какой-нибудь инструмент?

– Мозги, Джордж, одни лишь мозги при мне остались.

– Ты что, еще никак с пола не встанешь?

– Клянусь, через минуту я буду на ногах.

– Найти бы что-нибудь типа ломика. – Джордж протер глаза и внимательно огляделся по сторонам. – Ага, вот оно. – Он отвел в сторону небольшую панель, за которой торчали какие-то платы и провода. – Отлично, никаких молекулярных схем. Ничего особенного.

Считай, что нам повезло. – Кирк сунул руку, насколько это было возможно, в отверстие за панелью. – Дрейк, иди сюда. У тебя лапа поменьше моей будет. Ну-ка запусти ее туда, да поищи разъем дверного блокиратора.

Тяжело вздохнув, Дрейк с трудом встал на ноги.

– Он должен быть где-то там, слева, – объяснял ему Джордж. Я, кажется, самый край его чувствовал. Ты ведь, Дрейк, всегда лучше меня разбирался во всех этих схемах и проводах. Ну, давай же, быстрее. – Схватив Рида за руку, Кирк подтащил его к отверстию за панелью.

– Слышу, слышу. Сейчас. Отойди. – Облизав кончики пальцев, Дрейк запустил руку в переплетение проводов. – Да, чувствую. Думаю, что нашел.

– Смотри, поосторожнее, – предупредил его Джордж, – а то еще невзначай током убьет.

– О, да, конечно, люблю, черт подери, быть героем! – Дрейк закусил губу, и на его лбу выступили капельки пота.

Вдруг раздался щелчок, и искусственная гравитация отключилась.

– Дрейк! – взвыл Джордж, когда оба они внезапно оказались под потолком в полной невесомости.

– Да, – вздохнул Дрейк, – похоже, ошибочка вышла.

– Убирайся отсюда прочь, пока не отключил систему жизнеобеспечения.

– Джордж, ты все время такой серьезный! – стал куражиться Дрейк. – Тебе бы не помешало получить по… – он не договорил, инстинктивное сокращение мышц послало его парить под потолок.

Джордж ударился головой о колпак утопленного в потолок фонаря и уже было собрался, оттолкнувшись от него, полететь к полу, но передумал.

– Ха, пока я здесь, почему бы этим не… – Упершись ногами в потолок, он запустил пальцы в щель между осветительной панелью и переборкой и изо всех сил потянул панель на себя. Металл, загудев, глубоко впился в его пальцы, однако не поддался. Ноги Джорджа задрожали от напряжения. Краска бросилась ему в лицо, а пальцы запульсировали болью, но скрип металлической панели побуждал его приналечь на нее изо всех сил. Вскоре скрип перешел в душераздирающий визг. Шурупы выскочили и поплыли в воздухе. Наконец панель с оглушительным треском отскочила и полетела вместе с Джорджем к противоположной переборке. Ударившись о нее затылком, он вновь стал подниматься к потолку.

– Джордж! – Дрейк схватил его за ногу. – Джордж, с тобой все в порядке?

Джордж поморщился и потер гудящую от удара голову. Он несколько потерял ориентацию в пространстве, и ноги его стали расползаться в разные стороны.

– Нет, Дрейк, я точно тебе задам. Ведь, как пить дать, все это из-за тебя.

– А знаешь, Джордж, ты так похож на Питера Пэна. Я как-то раньше этого не замечал… Твоя женушка еще никогда не видела тебя в невесомости?

Несмотря на острую боль в плече, Джордж, оттолкнувшись от переборки, подплыл к распределительной панели и сунул туда уголок от оторванной панели освещения.

– Ну, хорошо, теперь уж, так или иначе, мы отсюда точно выберемся. Раз-два, взяли!

* * *

– Привет, детки!

Собравшаяся на мостике команда обменялась улыбками в ответ на это уникальное, присущее лишь их капитану, приветствие. Лишь поначалу его манера обращаться с людьми казалась несколько неуклюжей, однако вскоре этот человек буквально очаровал всех своих подчиненных. Это был не совсем обычный рейс, и не совсем обычный корабль, судя по его конструкции. Видимо, звездолет предназначался лишь для того, чтобы доставить их отсюда «туда», причем на сей раз «туда» было окутано завесой высшей секретности. Никто, кроме самого капитана, даже и представления не имел о том, куда именно и зачем они собираются. Молодой парень, стоявший у руля, сразу же повернулся к капитану и сказал:

– Мы перешли в искривленное пространство, сэр.

– Отлично, – одобрил его своим, типичным для Ковентри, говорком капитан. – Спасибо тебе, Карлос, ты всегда делаешь все самым что ни на есть лучшим образом. – Облаченный в просторный ирландский шерстяной кардиган, скрывавший горчично-золотистую форму Звездного флота, он буквально камня на камне не оставлял от стереотипов о бесстрастных и прижимистых англичанах. Подтверждением этого было то, как он положил рулевому руку на плечо и сказал: Друг мой, вы не забыли позавтракать? Сейчас самое подходящее время.

– Благодарю вас за заботу, сэр.

– Не стоит. Ну так идите же. – Он махнул рукой в сторону офицера-связиста. – Кло, и вы тоже, свободны. Мы с доктором Пул здесь сами как-нибудь разберемся.

Двое младших офицеров поспешили покинуть мостик. Стоявшая у иллюминатора со скрещенными на груди руками русоволосая женщина молча смерила капитана взглядом. Капитану было лет сорок. Это был мужчина с тонкими чертами лица, с каштановыми волосами. Нос с небольшой горбинкой, а в серо-голубых глазах отражался богатый жизненный опыт. Сунув руки в карманы своего неуставного кардигана, он, казалось, чувствовал себя посторонним на этом крохотном капитанском мостике. Женщина вспомнила, как когда-то тоже выразила недоумение по поводу капитанского свитера, и тогда один из офицеров рассказал ей о редкой болезни крови, которой страдал их командир, вследствие чего он постоянно чувствовал легкий озноб. В то время как любой другой офицер Звездного флота был обязан носить термальную прокладку под униформой, кэп просто натягивал сверху свитер и считал проблему решенной. Когда младшие офицеры ушли, капитан растянулся в кресле рулевого, внимательно посмотрев на женщину. Та продолжала смотреть на него безотрывно, так, словно сейчас это было ему жизненно необходимо. После тяжелого вздоха капитан, легкомысленно улыбнувшись, промолвил:

– Рольф говорит, вы им дали жару. Женщина лишь плечами повела.

– Мне не хотелось им ничего объяснять, да и что говорить им я не знаю.

– Ну, я могу сообщить детали нашей миссии. Она протестующе подняла руку.

– Нет, спасибо.

– Но вам так или иначе, раньше или позже придется их узнать, мой дорогой доктор.

– Нет, нет, чем меньше я знаю, тем дольше буду жить. Кроме того, я все еще надеюсь добраться до той колонии, на которую я и собиралась первоначально лететь. Туда, куда меня послала работать федерация.

Тонкие губы капитана скривились от удивления.

– Это что, комплимент? Женщина перебила его.

– Нет, это вмешательство в мою жизнь. По идее, сейчас я должна была делать совсем другое в совершенно ином месте.

– Неужели вы не понимаете, что специалистов вашего уровня просто нет. Здесь вы будете первой.

– Уверена, что на больших судах врачи были и до меня. Не знаю, как вам удалось изменить первоначальный приказ Федерации о моей отправке в колонию, где в моей помощи так нуждались… Но как только мы вернемся, я намерена подать официальный протест.

Капитан сухо рассмеялся.

– Приказам свойственно меняться, Сара. К тому же это экстренная миссия.

– И вы не собираетесь признавать за собой вину? – укорила она его.

Капитан, тряхнув головой, залился смехом.

– Мой жизненный опыт подсказывает, что лучше ни в чем не сознаваться перед красивой женщиной, которая г. тому же еще и умна.

Презрительная гримаска исказила черты Сары. Ее бледное лицо приобрело мертвенный оттенок, усилившийся зеленым цветом ее форменного медицинского комбинезона. Сузившиеся глаза блеснули. Тряхнув копною своих великолепных волос, она промолвила:

– Не надо песен, капитан. Ведь мне уже далеко за тридцать… И все это мы уже давно проходили.

– Ну что ж, откровенно и, по крайней мере, искренне, поуютнее устроившись в кресле рулевого, он посмотрел в обзорный экран на простиравшийся вокруг Космос. – Мне удалось убедить власти в том, что я сам должен набрать себе команду. А времени на это почти не было. Ты же давно меня знаешь и прекрасно понимаешь, что я предпочитаю собирать вокруг себя людей, хорошо мне знакомых. Быть может, в этом и есть моя слабость. Но мы посмотрим. Ну, ладно, я все тебе объясню, лишь только Кирк поднимется сюда.

Доктор Пул, усевшись в кресло старшего научного сотрудника, ответила:

– Сюда он не поднимется. Я заперла их обоих в кладовке.

– О, это не имеет никакого значения.

– Он что, фокусник Гудини?

– Причем самый что ни на есть закоренелый. Упрямец.

Звезды за главным иллюминатором пролетали со скоростью, к которой было трудно привыкнуть. Это всегда поражало, казалось пугающе-прекрасным, но и крайне неестественным. Подобная скорость явилась плодом усилий изобретательного ума. Естественное чудо приемлемо, но вот чудеса запланированные… Капитан вздохнул, представил себе все остальное, что он увидит в течение нескольких последующих дней, и глаза его озарились надеждой. И тут дверная панель входа на капитанский мостик распахнулась, пол под ногами загудел, и капитан понял, что время мечтаний прошло.

– Встать!

Капитан и женщина повернулись, поспешно встали.

Перед ними стояли два агента Службы безопасности. Первый из них, огненно-рыжий, держал в руках атомарную дробилку из боекомплекта звездолета, рассчитанного на экстремальную ситуацию. И хотя врач Пул от страха не могла и пальцем пошевелить, капитан, всплеснув руками, обрадовано воскликнул:

– Джордж, как я рад тебя видеть! Послушай, ты здорово выглядишь! Как твои сыновья? – Капитан подошел к ворвавшимся в рубку и, похлопав Джорджа по плечу, повернулся к доктору Пул. – Я же говорил вам, что они не заставят себя ждать. Нечего сказать профессионалы.

Джордж Кирк, тяжело вздохнув, бросил гневный взгляд на капитана, затем на Сару, обвел глазами капитанский мостик, после чего вновь посмотрел на капитана корабля.

– Р-р-р, – у него перехватило дыхание, – р-р-оберт!

За его спиной все еще не уверенный в радушии капитана Дрейк помахивал погнутой световой панелью. А капитан, судя по всему, сейчас был на верху блаженства. Лицо его более всего напоминало довольного Мефистофеля.

– Ну что, не ожидали от меня подобной конспирации?

– Ты, – начал Джордж, – ты… нас похитил?

– Ну, видите ли, у меня просто не было временя на всякие там…

– Вот сейчас у тебя такое время есть!

– О да, у меня его в избытке… Уверен, что не меньше восьми-десяти минут, – изрек капитан, залюбовавшись своим старинным хронометром. Джордж сделал несколько неуверенных шагов вперед, в голове у него по-прежнему все плыло.

– Где все? – потребовал он ответа. – Корабль практически пуст!

Где вся команда?

– Думаю, в столовой. Там их ждал довольно плотный завтрак. К тому же на борту всего лишь несколько человек. По соображениям безопасности. Вы же сами понимаете.

Глаза Джорджа сузились.

– Безопасности? Да ты что задумал?

– Я хочу, чтобы вы добровольно присоединились к нам, с целью выполнения особого задания.

– Какого именно?

– А вот этого я вам сказать не могу.

– А где?

– И этого пока что не могу вам сказать.

– А сколько времени займет выполнение такого задания?

И вновь на губах капитана заиграла дьявольская усмешка.

– Простите, но пока никаких вопросов.

– А после того, как я завербуюсь в ваш особый отряд, вы мне скажете?

– Конечно.

– И предполагается, что я во всем должен вам доверять?

– Хотелось бы.

– В таком случае, считайте, что я завербовался.

– А как же ты, Дрейк? – поинтересовался капитан.

Джордж небрежно махнул рукой.

– Считайте, что он тоже завербовался. Ну а теперь, выкладывайте, в чем дело.

Рот капитана расплылся в улыбке до ушей, когда он, посмотрев на Сару, спросил:

– А разве я вам не говорил?

Сара с невинным видом пожала плечами.

– Но ведь это была не моя идея накачать их наркотиками.

– Да, да, так не потрудишься ли ты нам все объяснить? – потребовал Джордж, метнув на капитана гневный взор.

– Видишь ли, данная миссия сверхсекретна и является адекватной мерой на экстренную ситуацию. Так что все решения приходилось принимать, особо не раздумывая. В конце концов, мне разрешили набрать свою команду, так что…

– А кто разрешил, если не секрет?

– Командование звездного флота.

– Так что же, командование Звездного флота поручило тебе нас вырубить, а после этого похитить? – Джордж покачал головой. – Мне бы очень хотелось сейчас посмотреть на этот документ.

Капитан развел руками.

– Лишь при таком условии они дали мне свое согласие.

Удивленный странным выражением лица Кирка, капитан внезапно коснулся его губ одним пальцем и сказал:

– О простите меня. Я, кажется, не проявил должного гостеприимства. – И он галантно зажестикулировал перед ворвавшимися в рубку мужчинами и сидевшей в кресле женщиной. – Позвольте мне представить вам, джентльмены, доктора Сару Пул.

Джордж сверкнул глазами в ее сторону и сразу же вспомнил ее зеленый комбинезон и удушливый запах наркотика.

– Спасибо, но мы уже встречались.

– Ради Бога, не смотрите на меня так… Ведь он проделал то лее самое со мною ради того, чтобы я оказалась здесь.

Джордж щелкнул пальцами.

– И с ней проделали? А почему же надо было впутывать Дрейка?

Капитан, пожав плечами, подошел поближе к Дрейку.

– Ну, если вам от этого станет легче… Я просто знал, что он вам необходим. – И он тут же сунул руки в карманы своего кардигана, здорово напоминая профессора, расхаживающего у доски перед внимающими его словам студентами и при этом выдающего столь свежую и гениальную теорию, что не влюбиться в него просто невозможно. С присущей ему обаятельной улыбкой он кивнул. – Ну что ж. В таком случае необходимо внести некоторую ясность. Дети мои, подходите ближе. – Он подошел к компьютеру и набрал доступ в банк данных. Компьютер включен, – промолвил он.

– Работает.

– Говорит Капитан Роберт Эйприл. Дайте согласие на доступ в банк данных. Указания командования Звездным флотом, графическое изображение, лента номер один. – Консоль зажужжала и трескучим голосом отчеканила:

– Приказ принят, файл на экране. И вот на дисплее появился ряд диаграмм и фотографий довольно знакомого колониального транспортного звездолета, одного из дальнобойщиков, класса Зайдман.

Устаревшая, но хорошо зарекомендовавшая себя конструкция. Это ничего не значило для присутствовавших в данный момент на корабле, ну разве что, кроме самого капитана Эйприла. Он кивнул в сторону диаграмм.

– Это колониальный звездолет объединенной Федерации «Розенберг», что был отправлен на покорение только что открытой планеты. Пять дней тому назад мы получили сигнал бедствия с «Розенберга». Они, само собой, не были снабжены новейшей сенсорной системой и не понимали всей опасности ионной бури, разыгравшейся в системе, потому и зашли слишком глубоко в район повышенной опасности, а поворачивать назад было уже слишком поздно. Сейчас их несет по воле космических волн. Двигатели отключены. Имеется сильная утечка радиации. Продукты, имевшиеся на корабле, заражены.

Если даже у них еще и остались чистые продукты, то радиация уже проникла в жилые отсеки. Так что, все дело времени. А его осталось не так уж и много. Короче говоря, – сказал Эйприл, тяжело вздохнув, – всем им суждено умереть.

Джордж первым нарушил гнетущую тишину.

– Сколько же их там?

– Четырнадцать семей. Пятьдесят один человек. Двадцати семи еще не исполнилось и пятнадцати. Молодые пары с младенцами и без какого бы то ни было жизненного опыта. И без пищи.

– О Господи, – вздохнула Сара.

– На место происшествия сразу же был отправлен шаттл, продолжал Эйприл, – но ни один из обычных звездолетов не может пройти сквозь ионный шторм. На это могут уйти годы… Спасательное судно поспешило туда – но даже при трехкратном искривлении пространства… понадобится не меньше четырех месяцев. Запасов на «Розенберге» в лучшем случае хватит на три недели – и я уже упоминал о том, что там имеет место утечка радиации. – Он посмотрел на графический экран, отбрасывающий отблески на его лицо. Пятьдесят один человек обречены на смерть. Они уверены, что им уже ничто не поможет. И весь ужас происходящего состоит в том, что с ними поддерживается вполне устойчивая и качественная связь. Вся федерация слушает, как они там умирают. У журналистов сейчас, можно сказать, настоящий праздник. Впрочем, вы сами можете все это себе представить.

– У вас есть какой-нибудь план? – выпалил Джордж. – Поделитесь с нами. Мы уж постараемся воплотить его в жизнь.

Светло-голубые глаза Эйприла исполнились признательностью. Он было открыл рот, чтобы ответить, но его прервало бибиканье автонавигатора. Он повернулся с таким видом, будто бы отреагировал на лай собаки во дворе.

– Ах, кажется, мы приехали. Дрейк, вы знаете, как вывести корабль из пространственного искривления? – Дрейк, выйдя из состояния временного транса, вновь обрел свойственный ему сарказм.

– Помру, от усердия на работе, сэр, – с этими словами он сел на место рулевого и схватился за Ручки управления.

Эйприл подошел к иллюминатору, наблюдая за тем, как корабль, плавно выходя из пространственной искривленности, приближался к тому, что скорее всего напоминало космопричал за небольшим скоплением астероидов. Джордж покинул верхнюю палубу, по-прежнему не отрывая глаз от своего бывшего командира. Подробности их совместного прошлого мгновенно промелькнули в его памяти. В глазах капитана читалась непреклонная решимость. Она была заразительна. В то же время неизвестно было, что же командир собирался предпринять в данной ситуации.

– Так что же ты решил, Роберт?

– Подумай хорошенько, Джордж, – промурлыкал Эйприл.

– Невероятное спасение… Возможность превратить четырехмесячное путешествие в трехнедельный легендарный триумф во имя жизни. Подумай об этом.

Джордж посмотрел Эйприлу прямо в глаза. В верхнем углу обзорного экрана, наконец-то, появился никем не замеченный космопричал.

– Ну, а к чему весь этот антураж рыцарей плаща и кинжала? спросил Джордж. – Почему бы тебе меня об этом просто, по-человечески, не попросить?

– Не представилось возможности, дружище.

– Почему? Эйприл посмотрел в иллюминатор на мерцающий космопричал и промолвил:

– Да вот он, ответ.

Прожектора космопорта заиграли на его лице зловещими отблесками. Джордж посмотрел в иллюминатор. Свет выхватил на мгновение его покрытое трехдневной щетиной лицо, и в следующую секунду он отпрянул в полумрак, царивший внутри корабля.

– О Господи, – прошептал он в крайнем изумлении. – Да что же это?

– Это, – выпалил Эйприл, – звездолет.

Глава 3

В Космосе царил мрак… И казалось что так будет вечно.

– Говорит Полевой Примус Килайле <Командующий (воен. звание), от primus (лат.) – первый.>. Эскадрилья принимает патрулирование.

– Принято. Да пребудет с вами благодать Гранд Примуса. Желаем вам приключений. Пространство загудело. Сквозь космические бездны проплыл гигантский крылатый звездолет черного цвета, блестящий, изукрашенный металлизированными перьями. От одного из крыльев начали отделяться такие перышки. Они посыпались подобно черепице с крыши во время урагана, и каждое из них оказалось космическим кораблем – точной миниатюрной копией звездолета, от которого они только что отделились. Подобно организованному пчелиному рою, эскадрилья из шести патрульных кораблей отошла от несущего звездолета, отправившего их в пространство патрулирования на гиперсветовой скорости. Теперь, обреченные на подсветовую тягу, их экипажи были брошены на произвол судьбы во внутреннем пространстве… Это и придавало саркастический смысл благословению Гранд Примуса на мостике флагмана эскадрильи, по иронии судьбы имевшего название «Пепелище», – капитан Идрис чудом удержалась от тяжелого вздоха, стараясь не обращать внимания на раздраженные взгляды членов экипажа. Она пыталась их игнорировать, но безуспешно. Да они и не смотрели на нее, лишь переглядывались друг с другом. Мужчины обменялись всего лишь несколькими взглядами, но в них сквозило столько презрения, что молено было без труда про честь их мысли сквозь шлемы, напоминавшие птичьи головы. Другие члены экипажа преднамеренно не смотрели в ее сторону.

– Устанавливайте патрулирование, Кай, – сказала она, глядя на главный видеоэкран, продемонстрировавший, как звездолетоносец внезапно и бесцеремонно всосался в гиперсвет для того, чтобы отправить остальные эскадрильи в их собственные зоны патрулирования. Наступило некоторое облегчение. С ее личного мостика донесся знакомый голос:

– Десантируем «Колючую проволоку». Как меня слышите? – вещал в мегафон заместитель капитана.

– «Колючая проволока» принимает патрулирование, – протрещала бортовая рация. В перископ было видно, как один из звездолетов отделился от эскадрильного роя и стал удаляться на подсветовой скорости. Вскоре он исчез из вида. Замкомандира Кай, не останавливаясь, продолжил:

– Устанавливаем «Распутника». Как меня слышите, «Распутник»?

Прием.

– «Распутник» принимает патрулирование. И так продолжалось, пока звездоносцы «Пепелище», «Полет», «Опыт» и «Огонь Будущего» не освободились от патрульных кораблей, и вскоре «Пепелище» остался мерцать своими черными лакированными боками в гордом одиночестве, и лишь его металлизированное оперение, разлетаясь, пронзало сверкающими молниями безысходную тьму Космоса. Сохраняя достоинство, командир корабля встала с капитанского кресла.

– Пойду доложу Примусу Килайле. – Она уже почти прошла к выходу в коридор, как чей то оклик вынудил ее остановиться.

– Командир Идрис, – бросил стоявший на мостике молодой офицер, который демонстративно вел, себя так, будто ему там совсем нечего было делать. Его бесцветные волосы и уши, слегка наклоненные вперед, в последнее время раздражали Идрис больше всего на свете. Передайте от меня привет Примусу.

Командир повернулась, наградив наглеца испепеляющим взглядом.

– Думаю, Примус будет чрезвычайно этому рад, антэцентурион. А кроме того, я уверена, что он обожает жареных бабочек под соусом из дерзких КЛИНГОНОВ.

Идя по коридору, она старалась хромать посильнее, желая тем самым напомнить этому офицеришке о своем пространном послужном списке герои веских деяний во благо Империи. Сегодня звездолет почему-то казался на редкость маленьким. И она предпочла пройти по его коридорам и переходам, не пользуясь лифтом. Карабкаясь по крутым лестницам, Идрис чувствовала себя вновь молодой и сильной, и, кроме того, это хоть как-то подготавливало к встрече с Примусом – истинным воплощением мужественности, буквально уничтожавшим всех одним лишь своим видом. В штабном коридоре было полно часовых, но проходя через блокпосты, Идрис даже не задерживала взгляда на их однотипных лицах и, лишь остановившись у дверей апартаментов Примуса, обратила внимание на пару лоснящихся мундировпо обе стороны от входа. Какое-то время капитанша молчала, разглядывая каллиграфически вырезанные на дверях буквы «Т'Каэль Занидор Килайле, Полевой Примус». Надпись показалась ей совершенно дурацкой, хотя на протяжении многих лет она этого не замечала.

В последнее время подобные надписи убирали. Враг бдит! То было следствием паранойи, охватившей определенную часть Сената, признаком того. что даже сам Претор отныне уже не чувствовал себя в полной безопасности.

– Сообщите Полевому Примусу, что я здесь, – сказала.женщина, глядя на стоящих на страже субцентурионов. Один из облаченных в боевые шлемы охранников нажал кнопку на дверной панели.

– Полевой Примус, – вкрадчиво промолвил он, – командир Идрис просит об аудиенции.

– Пропустите.

Один из субцентурионов тут же вытащил карточку допуска из висевшей на его ремне сумке и спешно прицепил ее к униформе Идрис, в то время как другой страде набрал код и дверь открылась. Войти в апартаменты Примуса было все равно, что попасть на другую планету.

Воздух здесь был свеж и чрезвычайно влажен благодаря массе свешивающихся с потолка растений. В отличие от помещений в строгих военных тонах, характерных для прочих помещений корабля, это буквально сияло радугой красок. Здесь оказалась масса самых невероятных экзотических растений, произраставших, казалось, из потолка, стен и палубы. Зеленая листва местами переплеталась с ярко-желтой, багровой и голубой, принадлежавшей растениям, плохо переносившим подобную атмосферу. Но были и такие экземпляры, чья естественная окраска не имела ничего общего с земной зеленью.

Большинство из них привез с далеких планет, которые посетил за годы своей жизни, Примус. Кое-что можно было даже квалифицировать как деревья, поскольку налицо были и деревянный ствол, и клонящиеся к полу ветви.

– Входите, командир, – пригласил ее обманчиво-нежный голос Примуса из самой гущи этих зарослей.

Идрис сделала шаг вперед, и дверь за ее спиной тут же, шипя, закрылась. Командирша старалась двигаться по возможности осторожнее, чтобы случайно не наступить на какое-нибудь растение, одновременно следя за мыслящим.плющом, листва которого наклонялась в ее сторону. Высокая влажность и терпкий запах плесени и прели вызывали у Идрис кашель. Отведя рукой плотную завесу из янтарных висячих соцветий, командирша позвала:

– Примус?

– Я справа от вас. За чертовым деревом.

Да так могло называться что угодно. И пока Идрис освежала в памяти свои скромные познания в ботанике, Примус, широко улыбаясь, совершенно неожиданно вышел ей навстречу.

– Добро пожаловать.

На фоне растений он выглядел некоей аномалией – темные, как воронье крыло, волосы и невероятно смуглое лицо. Абсолютно черные глаза были довольно велики и круглы. Глубоко посаженные, окруженные сетью морщин, они порой казались чересчур вытаращенными… Взгляд выдавал в нем умного, но невероятно упрямого человека. Изящно изогнутые брови живописно контрастировали с заостренными ушами, что по канонам красоты расы риханцу было почти совершенством. Идрис знала, что се собственные ушки слишком загибаются назад, чтобы соответствовать стандарту, и порой жалела, что получила звание на ранг выше тех, кто имеет Право носить шлем. Конечно, думать об этом не стоило, но каждый раз при виде Примуса Идрис все же болезненно ощущала свою неполноценность.

Примус Килайле, похоже, стремился привлекать к себе внимание даже в домашней обстановке. Он носил офицерские кители устаревшего образца – Небесно-голубые, с полоской золотистого меха на Правой руке, более свободного покроя, чем ало-черная форма, которой отдавал предпочтение нынешний состав Сената. И хотя накладные плечи и зауженная талия кителя придавали солидный вид его тщедушной фигурке, аура высокого ранга от него уже не исходила. Старые награды сегодня казались смешными, поскольку со времен прежних бравых подвигов в Империи произошло немало кошмарных катаклизмов, по сравнению с которыми все прежние заслуги Примуса были лишь детской игрой. Мода Империи также ушла далеко вперед, и лишь серебряное плетение на стоячем желтом воротнике говорило остальным риханцу, что перед ними – Полевой Примус Великого Роя собственной персоною.

– Каждый раз, заходя сюда, я ожидаю обнаружить ваш труп, растерзанный какими-нибудь плотоядными растениями с далеких планет.

Примус таинственно улыбнулся.

– Что ж, такую смерть я принял бы с превеликим удовольствием.

– О нет, в таком случае вы погибли бы не во время исполнения своих прямых обязанностей. А что может быть позорнее, чем смерть не на боевом посту?

– Идрис остановилась около странного кактусообразного растения, украшенного сверху неким подобием черного шара. – Что это?

– М-мда… Ах это… Это, представьте себе, – цветок.

– Понятно. – Оттягивая момент начала серьезного разговора, она разглядывала прочую растительность, судя по всему, – тоже цветы.

Здесь росли и экзотические красавцы, и неброские спутники полей.

Потом, несмотря на то, что ей было ужасно неловко, командирша все же решила не тратить понапрасну время.

– Примус, могу ли я в очередной раз попросить вас выйти на мостик теперь, когда Рой разлетелся на патрулирование?

– Конечно же, можете. Но разве для того, чтобы отправить эскадру звездолетов на задание, так уж необходимо мое присутствие?

– Команде нужно все видеть, Примус, для вашей же собственной безопасности. Ваше отсутствие на капитанском мостике усилит позиции прочего командного состава.

Т'Каэль, почесав подбородок, присел на огромный горшок, из которого карабкалось под потолок вьющееся дерево, и с усмешкой посмотрел на Идрис. Ее длинные прямые темно-каштановые волосы обрамляли лицо отнюдь не по последней моде. Мясистые бронзовые щеки выдавали принадлежность скорее к клингонской расе, нежели к риханцу. Именно поэтому, подумал Примус, она и продвинулась так далеко по службе. Блестящая военная карьера изучила эту женщину откровенно высказывать свое рвение. Она говорила правду, невзирая на должности, даже если бы и могла поплатиться за это жизнью. И сейчас, вероятно, она вновь говорит правду.

– Если не ошибаюсь, вы – командир «Пепелища», – промолвил он.

– А это флагман Роя. В таком случае, чтобы получить дальнейшее продвижение по службе, лучше бы вам самой объявлять о роспуске Роя.

Терзаясь от желания очередного повышения по службе и от гложущего чувства вины, Идрис коротко кивнула и пробормотала:

– Благодарю за доверие.

– Продолжайте, – настаивал Примус.

– Антэцентурион Ри'Як скоро посетит вас, чтобы передать поздравления Верховного Претора, – сказала Идрис. – Он уже сеет смуту на корабле.

– Но ведь это ерундовое задание, Идрис,. – уточнил. Т'Каэль. Нижнее пространство.

– Да, задание плевое, но даже в нижнем пространстве порой приходиться сражаться с пиратами.

– Вот эти растения представляют для нас куда большую опасность, нежели пираты. Идрис в отчаянии закусила губу.

– Кое-кого из командного состава Роя устроили бы строгие порядки Претора на борту вашего флагмана. Вы лее прекрасно понимаете, что Сенат ни перед чем не остановится, чтобы снять вас с занимаемого поста.

Привстав, Т'Каэль схватился рукою за вьющиеся плети виноградной лозы и принялся внимательно их разглядывать.

– Пожалуйста, подержите вот это, – попросил он, протягивая ей сильно разбухшую старую лозу. Идрис машинально взялась за конец побуревшей плети. Внешне растение, казалось, никак на это не отреагировало, однако вскоре она ощутила под своими пальцами пульсацию, словно виноградная ветвь вовсе не хотела, чтобы ее хватали руками. Стараясь не слишком выдавать накатившийся на нее волной страх, командирша слегка отпрянула от лозы и постаралась ослабить захват ладони на дрожащем стебле. Примус схватил основной отросток лозы, взял в руки скальпель, с большой тщательностью выбрал место нанесения удара, после чего в мгновение ока взрезав плоть растения, рассек основной отросток почти до того места, где за виноградную плеть держалась Идрис. И тут лоза оказала сопротивление.

– Сэр… – начала было командирша, стараясь удержать вырывающуюся из ее пальцев плеть.

– Все на этом свете сопротивляется, стоит лишь нанести смертельный удар, – сказал Т'Каэль тоном, которым обычно успокаивают малых детей. Интересно, кому он говорил это – растению или командирше? Идрис решила не выпускать лозу несмотря ни на что.

Неужели это было очередной экзаменовкой со стороны Примуса? О, сколько же ей понадобится пробыть рядом с ним, прежде чем она узнает, кто он такой на самом деле. Куски рассеченного стебня полетели на пол. – Держите крепче, – Идрис, кивнув в ответ, постаралась выполнить приказ. Не мигая, смотрела она на то, как Примус вонзил свои пальцы в место разреза на основном разбухшем отростке и попытался развести в стороны верхние слои. Поначалу растение яростно сопротивлялось. Но вдруг в течение одной секунды разрез буквально взорвался дюжиной крохотных виноградных вьюнов, вырвавшихся из сердцевины растения прямо в лицо Т'Каэлю. От неожиданности Идрис отпрянула. Свеженькие, еще влажные листочки заскрипели, разворачиваясь в тусклом освещении, апартаментов Примуса.

– Вот оно, таинство рождения, – довольно пробормотал он, помогая листочкам полностью развернуться, а затем погладил новые молодые побеги. Ноздри Идрис уловили терпкий аромат новорожденных лоз. Когда она взглянула на свои руки, лицо ее исказила гримаса отвращения. Материнская лоза представляла собой лишь сморщенную оболочку. Передернувшись, командирша бросила старую ветвь на палубу. Т'Каэль посмотрел на нее краем глаза. Идрис так и не поняла, одобрен ее поступок или нет. А Примус прямо ей об этом не сообщил.

– Я понимаю все трудности, что вы испытываете на капитанском мостике, – промолвил он, все еще поглаживая пальцами побеги лозы. Но в данной ситуации я вынужден воздерживаться от каких бы то ни было комментариев.

– Нет, вам пора действовать. Особенно теперь, когда вы попали в поле зрения Претора. Ри'Як мне не страшен.

– Его нельзя недооценивать, – быстро проговорила она, вспомнив, что в данный момент беседует с самим Примусом Килайле, героем Широкой воины. – В качестве проктора Сената Ри'Як обладает неограниченной властью даже в ранге антэцептуриона. Он, воистину, домоклов меч, нависший над вашей головой.

Т'Каэль, притворно всхлипнув, саркастически бросил:

– В таком случае, это для меня слишком большая честь.

– И весьма сомнительная. Суть происходящего в том, что Претор вас боится.

– Ри'Як слишком молод, чтобы и впрямь заслуженно занимать свою должность. Он является проктором Сената лишь благодаря связям с неким могущественным семейством. Либо это своего рода плата за услугу, к которой, собственно, он не имеет ни малейшего отношения.

Антэцентурион понятия не имеет, сколь далеко простирается его власть. И я могу обратить это в свою пользу.

– Сэр, Сенат прислушается к его словам, в случае, если наш проктор обладает даром артистично лгать. Верховный Претор только поприветствует подобную ложь.

– Даже власти Верховного Претора недостаточно, чтобы снять меня с занимаемого поста. Не забывайте, что я как-никак Полевой Примус, хотя бы и в этой Богом забытой области пространства.

– Наш район патрулирования – своего рода наказание для вас, сэр, – напомнила Идрис, хотя она знала, что он и без нее все прекрасно понимает. На территории, принадлежавшей риханцу, возможностей для продвижения Примуса Т'Каэля уже не было. Человек его положения воспринял бы порученное ему задание как своего рода исправительные работы, а для всех, кто служил под началом Т'Каэля, это могло означать лишь конец дальнейшей карьеры. В особенности сейчас. – Ри'Як – глаза и уши Претора. Теперь он здесь. Его присутствие давит но вас. Каждый раз, когда команда видит антэцентурнона всем понятно, что вы, Примус, подобны голубке в окружении ястребов-стервятников. Они понимают, что теперь на их карьере поставлен крест.

– И вы здесь для того, чтобы мне об этом сообщить.

– Бесчестье командира – позор его экипажа.

Он вырвал вонзившееся в руку жало хищного насекомого и смачно его раздавил.

– Спасибо.

Идрис со смиренной улыбкой продолжила:

– Мой долг сообщить вам об этом.

– Именно, – согласился Примус. Оставив в покое новорожденные побеги лозы, он подошел к другому растению с мясистым стеблем, утыканным колючками и объемистыми семенными сумками, и стал проверять на ощупь, насколько вызрели семена. – Не бойся, Идрис, у Верховного Претора пока что нет такой власти, чтобы снять меня с занимаемого поста. Конечно, если не обесчещу себя каким-нибудь из ряда вон выходящим проступком. Вот отказался бы я от патрулирования космических задворок и сразу же стал бы для него легкой добычей. Но приказ исполнен, и теперь мы здесь.

– Позорно выполнять столь ничтожное задание, – настаивала командирша. – Информация о растущей военной мощи Федерации позволяет Верховному Претору сосредоточить в своих руках максимум власти, Федерацией уже построено двадцать супеpзвeздoлeтoв. Они стартовали одновременно, дабы продемонстрировать галактическую мощь. Это превосходнейшие военные корабли. Земляне обязательно развяжут войну с целью захвата пространства риханцу.

Т'Каэль бросил на нее насмешливый взгляд, заметив:

– Идрис, неужели вы всему этому верите?

– А вы – нет?

– Преувеличение. Не забывайте, что я знаю землян получше, чем кто-либо в нашей Империи.

– Да, в данном вопросе вы, своего рода, эксперт, – признала Идрис. – Никто этого не отрицает. Но сейчас пришло время поиграть мускулами. Сегодня наши звездолеты концентрируются на рубежах и проводят активную разведку нейтральной зоны с целью нанесения упреждающего удара по Федерации. Вот почему это позорное боевое дежурство в пространстве столь невыносимо для нас и опасно для вас, сэр. Бойцы Роя жаждут быть на переднем крае борьбы. Они ищут повод для того, чтобы поднять бунт, не желая и далее подобным образом себя позорить. Ребята мечтают атаковать флот федерации. Война неизбежна!

При этих словах руки Т'Каэля отдернулись от стебля растения, как от удара током, и он понял, что в последнее время совсем разучился скрывать свои истинные чувства. А ведь были времена, когда никто не мог сказать с уверенностью, что же в данный момент на уме у Примуса. Ведь даже наименее радикальные из его идей подорвали доверие Сената к нему с тех самых пор, как закончилась Широкая Война. С неприкрытым отвращением Примус отложил скальпель, словно опасаясь держать в руках какие-либо острые предметы. С отрешенным видом он высыпал в нагрудный карман пригоршню только что собранных семян.

– Личная честь когда-то ценилась выше личной славы, вздохнув, промолвил он. – А верность присяге была превыше кровожадности. Сейчас я стараюсь по возможности не обращать внимания на то что происходит вокруг меня. Мне стыдно.

Идрис подошла к нему на шаг ближе.

– Вам нет нужды стыдиться. Выход – в примирении с Претором.

Оставьте это смехотворное патрулирование и примите участие в великой битве. И во дворце Претора вновь запоют хвалебные песни в вашу честь, Примус, и о ваших подвигах снова с благоговейным ужасом будут рассказывать во всех пространствах, от здешних миров до самого Ч'Таврана!

Т'Каэль неторопливо отошел от командирши, вновь присел на край каменного горшка, стараясь снять напряжение Идрис благодушной улыбкой. Командирша внезапно поняла, что для своего ранга он улыбался слишком часто, хотя и довольно таинственно. Примус покачал головой в мнимом удивлении.

– Не так уж далеко отсюда находится Ч'Тавран, – промолвил Примус, презрительно скривив губы. Посмотрев на свои перепачканные в желто-коричневой земле руки, он попытался отыскать наиболее понятные Идрис слова. – Когда нас атаковали в Широком Пространстве, я действительно жаждал сражаться. Я сам командовал звездолетом-истребителем. И команда была мне верна. Но потом наш народ вновь стал тем, кем являлся в те далекие времена, когда впервые вторгся в просторы космоса, заселенные агрессивно настроенными людьми. Мы использовали наши победы для того, чтобы отвоевать большие пространства космоса у врагов. И вскоре они стали нашими жертвами. Теперь, я думаю, найдется множество причин для большего количества жертв. У нас будет повод схватиться с федерацией, и мы сочтем это за честь, поверьте мне, командир, закончил Т'Каэль, и взгляд его, казалось, проник до глубины души Идрис. – Если б я и впрямь думал, что федерация представляет для нас угрозу, то не подчинился бы приказу сражаться с ее войска и выйти в район намечаемых боевых действий, Это уж точно.

Идрис, задумавшись облизала губы.

– В таком случае, какими сведениями мы располагаем?

– До нас доходят слухи, думается мне, только слухи, да к тому же приправленные тщеславными идеями наших вождей.

– Неужели?

– Да, к тому же у меня нет ни малейшего сомнения, что федерация достигла определенного прогресса. Впрочем так же, как и мы. Этого и следовало ожидать. А через одно поколение мы достигнем куда большего, а дальше – еще больше. И если мы станем нападать друг на друга каждый раз, когда будем опасаться достигнутого противником прогресса, то нам придется воевать с ними до тех пор, пока в живых не останется никого. Особой славы и почета в этом нет, – заметил он, печально усмехнувшись. – Развивается любая цивилизация. Нападать на какую-нибудь расу лишь потому, что она прогрессирует в своем развитии, равносильно тому, чтобы убивать кого-нибудь лишь за то, что он дышит.

Идрис почувствовала, как ее лицо залилось краской. Да, похоже он был прав, по…

– А что, если вы все же ошибаетесь? После прошлой войны с федерацией нам понадобилось полпоколения на то, чтобы восстановить свои силы. В этот раз они уже точно нам такой возможности не предоставят.

Т'Каэль снова выпрямился.

– Вот почему я все еще выполняю свои обязанности.

Командирша тяжело вздохнула. И вновь она не сообщила ему ничего нового. Примус давным-давно решил строго придерживаться своих жизненных принципов. Бежать ему было некуда, враги обложили его со всех сторон. Быть может, все для него и кончилось бы благополучно, если бы не эта шумиха вокруг напряженности, возникшей между Претором и федерацией. Напряженность, о которой сама федерация еще даже не догадывалась. Претора устраивало подобное положение вещей, благодаря которым он получал некое преимущество. Идрис попыталась отступить хотя бы на шаг, но почувствовала, что кто-то крепко схватил ее за волосы. Она хотела было повернуть голову, но не смогла этого сделать. Что-то ползло у нее за ухом. Сдержав страх, Идрис боковым зрением увидела, как нечто с крохотными присосками ползло по ее щеке к глазу. Секундой позже Т'Каэль, почуяв неладное, бросился к ней на помощь со скальпелем в руке. Схватив одной рукой Идрис за волосы, он стал отдирать одну за другой присоски от ее кожи.

– Вот за этим, – объяснил он, отрезая запутавшееся в волосах щупальце, – надо постоянно следить, в противном случае его побеги-щупальца начинают хватать все живое, что попадается им на пути, будь то спящее животное или растение, и высасывать их похлещи полчища пиявок. Я даже вынужден подрезать эту штуковину каждый раз, когда собираюсь отходить ко сну. Ну вот… Теперь ты снова свободна, – промолвил он, приводя в порядок ее прическу. Затем он аккуратно стер грязные следы, оставленные на лице Идрис перепачканными в земле пальцами. Конечно, прежде надо было вымыть руки. Почувствовав себя неловко, он отвернулся и надолго замолчал.

Идрис терпеливо смотрела ему в спину, после чего решила заполнить возникшую между ними паузу.

– Я пришла лишь для того, чтобы проинформировать вас о настроениях среди экипажа Роя. Если вам это не поможет, что ж, в таком случае, простите меня. Могу лишь надеяться, что вы впредь постараетесь не слишком явно выражать свои чувства и настроения, зная о том, что глаза и уши Претора бдят.

Т'Каэль снова улыбнулся своей загадочной улыбкой.

– Идрис, те из моих выражений, благодаря которым я и попал сюда, были такими безобидными по сравнению с теми, что действительно частенько просятся мне на язык.

Она вздохнула.

– Ри'Як придет. Я просто думала, что вы обязательно должны об этом знать. – Чувствуя себя так, словно она уходит с поминок, на которых была единственной приглашенной, Идрис ужо стала пробираться сквозь густую листву в сторону выхода, как вдруг громкий властный голос Примуса остановил ее.

– Команда командой, а вы, командир, вы-то на чьей стороне?

Бронзовое лицо Идрис исказилось мукой. Сдержав свои эмоции, она посмотрела в его сторону. Казалось, Т'Каэль не обращает на нее ровно никакого внимания: его пальцы небрежно перебирали листву точно так же, как всего несколько минут назад ее волосы.

– Я с вами, – ответила она. – Мы ведь не первый день служим вместе, Примус. – По тону, которым были произнесены эти слова, Т'Каэль сразу же понял, что несправедливо обидел Идрис. Чтобы хоть как-то исправить ошибку, он попытался одарить се тем, что в его понимании было «теплым взглядом».

– Простите мне мой вопрос, Идрис.

Она вновь пристально посмотрела ему в глаза.

– Вы знаете, что я мечтаю о том, чтобы занять ваше место, призналась Идрис. – Но хочу, чтобы это произошло в результате вашего дальнейшего продвижения по службе, а не снятия с должности.

Берегите себя, сэр. Самая большая опасность для вас – вы сами.

Он кивнул в знак согласия, – то была сущая правда.

– Хотя граница далеко, я чувствую, что повсюду меня окружают враги.

Переговорное устройство затрещало, предоставив Идрис возможность не отвечать на эту реплику.

– Примус Килайле, антэцентурион Ри'Як просит об аудиенции.

Т'Каэль посмотрел на Идрис, и дьявольская улыбка заиграла на его губах.

– А не попросить ли нам антэцентуриона подождать, а? Как вы считаете?

Идрис закусила губу, но, тем не менее, щеки со порозовели от волнения.

– Вы заставляете меня чувствовать себя маленькой девочкой, сэр, – пожаловалась она. Проходя мимо нее, Т'Каэль проронил:

– Всегда рад вас видеть. – Он нажал на ближайшую переговорную панель, произнося в нее:

– Скажите, чтобы антэцентурион подождал.

– Так точно, Примус.

Когда Т'Каэль снова повернулся к Идрис, его взгляд сверкал озорством.

– И как долго, вы думаете, он теперь там простоит?

– После того, как он объявил о своем прибытии, уйти он уже не посмеет, – промолвила она. – Все же официальные церемонии – великая вещь.

– Как вы думаете, Ри'Як – разведчик или охотник? А может быть, и то и другое одновременно?

Идрис поднесла пальцы к губам, чтобы не отвечать. Она представила себе стоящего в коридоре Ри'Яка, не смеющего уйти, не смеющего нажать кнопку вызова вторично, и двух грозных стражей, стоически его игнорирующих. Командирша не могла припомнить, когда опасность столь ее развлекала. Полив своих питомцев, Т'Каэль задержал взгляд на плотоядном растении с пиявкообразными щупальцами, однако вскоре, судя по всему, отказался от искушения.

Он в очередной раз постучал по дверной панели и сказал:

– Пропустите антэцентуриона.

С того места, где стояли Идрис и Т'Каэль, им не было видно, как открывается дверь. Но они услышали се приглушенный зелеными зарослями скрип и заговорщически переглянулись. Дверь с шумом захлопнулась, после чего последовали чеканные шаги и хруст сминаемой листвы. Идрис прижала пальцы к губам. Похоже, Ри'Як не собирался звать на помощь. И даже когда он налетел головой на выступ в стене, ни Идрис, ни Т'Каэль не проронили ни слова.

Ближайшие к ним растения затрепетали. Примус расставил их так, что был абсолютно уверен, – Ри'Як и шага не сможет ступить, чтобы не получить веткой по глазам и не оцарапаться о колючки. И судя по звукам, долетавшим до них, это срабатывало. Лишь с третьей попытки проктор наконец выбрался к тому месту, где стояли Идрис и Т'Каэль.

Командирша изо всех сил закусила губу, чтобы не рассмеяться при виде взлохмаченной алебастрово-бледной шевелюры Ри'Яка, из которой, к тому же, торчали листья карликовых папоротников. Кажется, бедняга совсем потерял ориентацию и глупо моргал, пытаясь привыкнуть к столь необычной для него обстановке.

– Ах это вы, антэцентурион, – наконец-то осторожно признал факт его появления Т'Каэль.

– Наилучшие поздравления от Верховного Претора вам, Полевой Примус, – едва выдавил из себя Ри'Як, – а также всем тиркамеронцам.

– Принято.

– Уж больно здесь воздух густ.

– Концентрированный воздух полезен для здоровья, антэцентурион.

– Да, да, конечно. – Ри'Як наконец-то освободился от присосавшейся к его плечу листвы и стал так, чтобы видеть, не подают ли Идрис и Т'Каэль каких-либо тайных знаков друг другу. – Со всем моим уважением к вам, Полевой Примус, я бы хотел представить свои предложения.

– Да, я слушаю.

– Среди подчиненных вам экипажей зреет смута, – молвил Ри'Як, с трудом сдерживая улыбку от только что произнесенного вступления, казавшегося раньше таким значительным. – Пространство, в котором мы сейчас несем боевое дежурство, ничего особенного не представляет, и подчиненные, похоже, винят вас.

На сей раз Т'Каэль отреагировал лишь еле заметным кивком.

– Так вот, мои предложения связаны с тем, что вы позволите лично мне осуществлять все персональные назначения внутри Роя. Я, со своей стороны, обещаю оградить вас от проявлений чьей бы то ни было неприязни.

На этот раз ответная реакция Т'Каэля выразилась в том, что он пересел на большой глиняный горшок для рассады. Потупив взор, он сложил на груди руки.

– Во-вторых, – продолжал Ри'Як, – я не доверяю корабельной Службе безопасности. Позвольте окружить вас людьми, выбранными мною лично. Отныне они будут охранять вашу жизнь и подчиняться лишь мне одному.

Услышав эти слова, Идрис напряглась. Увы, кодекс офицерского этикета не позволял ей сейчас говорить. Т'Каэль, видимо, не замечал скрытых угроз в дьявольски коварных предложениях Ри'Яка. Она внезапно пожалела, что посоветовала Примусу не усугублять ситуацию.

Командирша испытала неистребимое желание выкрикнуть в адрес Проктора ряд оскорблений и пожелать ему впредь не осквернять своим присутствием апартаментов Примуса Килайле. Ей так хотелось, чтобы Т'Каэль поставил негодяя на место.

– И последнее, – продолжал Ри'Як. – Я буду постоянно находиться среди членов экипажей Роя и регулярно напоминать им, что всякая служба Претору почетна. И уж позабочусь, чтобы все сомневающиеся или инакомыслящие исчезли без следа. Уверен, вам это понравится. Команды кораблей в идеи ном отношении должны быть чисты.

Т'Каэль продолжал смотреть в пустоту.

– Конечно же.

Возмущенная наглостью Ри'Яка, Идрис сжал кулаки.

Самонадеянный Проктор Сената и впрямь считал, что Примус не посмеет отвергнуть эти предложения.

– Всякого инакомыслящего – говорил Ри'Як, доставлять на борт «Пепелища», где за ним строго приглядывать до прихода главного звездолета.

Т'Каэль вновь кивнул, не проронив ни ело! Идрис буквально кипела от негодования. Последние слова Проктора следовало понимать так: собрать по одной крышей всех недовольных – это же кратчайший путь устроить бунт. И даже если восстание потом и удастся подавить, виноват все равно будет командир корабля, на котором оно произойдет. В любом случае, мечта Претора сбудется, а Полевого Примуса сместят с занимаемой должности.

– У вас есть ко мне что-то еще? – хладнокровно спросил Т'Каэль.

Антэцентурион мгновенно приободрился.

– Вы даруете мне привилегию находиться в постоянном тайном контакте со звездолетом Претора. Это поможет ему лучше представлять, каким именно курсом мы следуем. Уверен, вам бы хотелось, что бы Его Превосходительство знало о том, что вы поощряете достойное поведение.

Т'Каэль снова согласно кивнул. Выражение лица оставалось неизменным. Кажется, ему было очень стыдно, и Идрис чувствовала себя в этом повинной, осознавая что он предпочитает умереть, нежели стать на колени. Уж лучше бы она не просила у него этой аудиенции.

Ри'Як подождал несколько секунд, нагло глядя в глаза Примусу.

Листья папоротника в его всклокоченной шевелюре придавали ему сходство с бойцовым петухом, занесшим клюв над жертвой. В следующий момент он не сдержался:

– Так когда же вы намерены претворить в жизнь рекомендованные мною изменения?

Т'Каэль, облизал губы, неторопливо встал, руки его по-прежнему оставались скрещенными на груди.

– Когда ты обожрешься пиявок, дрянь! Весь гонор Ри'Яка словно ветром сдуло. Глаза его округлились. В ту же секунду последовал сокрушительный удар в челюсть и Т'Каэль послал глупца к противоположной переборке каюты. Листва вздрогнула, и капельки крови брызнули на белоснежную стену. Т'Каэль Килайле, пройдя по смятым растениям, схватил антэцентуриона за шиворот и стал его душить. Когда Полевой Примус заговорил вновь, даже Идрис стало не по себе.

– Помни свое место, червяк, – прошептал он. – Если ты думаешь, что я позволю тебе мотаться по моим кораблям и грозить преторской рукой честным риханцу, то ты просчитался, паразит. Если же снова начнешь путаться под ногами у моих подчиненных, клянусь, я сразу обвиню тебя в измене и собственными руками выпотрошу. Затем он крикнул в ухо дрожащему Проктору:

– Можешь доложить об этом Сенату!

– И потом совершенно спокойно добавил:

– Если жив останешься. – И он вытолкнул Ри'Яка за двери, предварительно отобрав У пего карточку допуска. Стражники не стали помогать упавшему на колени Проктору. Когда дверь забылась, Т'Каэль, поправив меховую полоску на плече, обратился к Идрис:

– Ну разве изящно я все проделал? А?!

Глава 4

Скорее всего, он именно так и произнес тем благоговейным ужасом, который только мог человек вложить в это слово: «Звездолет»

Корма цвета слоновой кости и полное отсутствие каких-либо опознавательных знаков. Это чудо зависло над космопричалом подобно жемчужине на фоне черного бархата бездонных бездн Космоса.

Отсутствие какой-либо символики на одноцветном корпусе придавало этому запредельному видению еще больше таинственность. Эйприл и Джордж, затаив дыхание, смотрели в иллюминатор.

Отчасти знакомая им конструкция модели была доведена до совершенства и поражала своей новизной и свежестью. Но более всего поражали размеры звездолета. Корабль напоминал гигантского лебедя, в тысячи раз превышавшего по величине нормальную птицу, но при этом сохранившего изящество, грацию и благородство.

Джорджу и прежде приходилось видеть больше звездолеты транспортные сухогрузы, космические станции, звездные лайнеры, фрегаты, – но то что он видел сейчас, – было настоящей песней к инженерной мысли.

– Звездолет, – томно прошептал он, щуря глаза. Они подплывали к нему снизу, и белоснежный корабль сверкал над ними словно звезда в вечной ночи.

– Корабль никак не назван и не внесен в каталоги, никакой информации о нем никогда не публиковалось, и никакие комиссии не подписывали актов о его приемке. По правде говоря, он вообще еще па свете не существует, равно как исчезнем и мы, в случае, если ступим на его борт.

Выслушав эту тираду Эйприла, Джордж откашлялся, после чего просипел:

– Звучит отрезвляюще!

Дверь, ведущая на капитанский мостик, с шипением открылась, и двое членов экипажа заняли свои рабочие места. Тот, что был поменьше ростом, принял руль у Дрейка, которому, можно сказать, крупно повезло, поскольку он вряд ли смог бы состыковаться с приближающимся звездолетом без посторонней помощи. Второй из вошедших в рубку управления, громила-индеец, на котором еле сходилась форменная гимнастерка, незамедлительно прошел на вторую палубу и отбил запрос на сближение.

– Ну, привет, ребятки! – звонко крикнул Эйприл. – Дайте-ка я вас познакомлю. Так, все внимательно посмотрели на меня… Ребята, перед вами – командир Джордж Кирк и лейтенант Рид. Рулевой – Карлос Флорида. – Кивнув на звездолет в иллюминаторе, он добавил:

– Именно Карлос будет управлять этой штуковиной, а на верхней палубе находится наш астротелеметрист – Дух Копья Санави… Опасайтесь его. Достойный представитель племени Апачей. Страшнее ничего не придумаешь.

Сняв наушники, Санави одобрительно кивнул.

– Правильно, – сказал он бархатным баритоном, – если что, могу и задавить.

На мгновение прислушавшись, он кивнул Эйприлу.

– Разрешение на стыковку получено, сэр. Начальник космопричала дает добро на то, чтобы мы по завершении маневра перешли на борт звездолета.

– Отлично, – сказал Эйприл. – Действуйте в соответствии с указаниями.

– Куда будем пристыковываться? – спросил Джордж, вновь засмотревшись в иллюминатор на звездолет, теперь уже загораживающий все поле обзора.

– Мы не собираемся пристыковываться. Джордж в удивлении поднял брови.

– Что, что? Эйприл смерил его строгим взглядом. – Мы перенесемся куда надо при помощи луча… Джордж почувствовал, как во рту у него пересохло.

– Транспортация?

– Вот именно, только более модернизированная, чем во времена кораблей класса Батон Руж. Теперь для подобного процесса требуется гораздо меньшее потребление энергии. И нынешние транспортеры куда быстрее прежних. На что в прошлом уходили минуты, ныне дело всего лишь нескольких секунд.

– Я все же не понимаю, – возмутился Джордж. – Как такое может быть? Я слышал, что Транспортация чересчур длительный процесс, чтобы иметь хоть какое-то практическое применение. Что же изменилось?

– А ты слышал что-нибудь о дуотронике?

– Нет.

– Отлично. Так вот, лет десять тому назад один молодой человек по имени Дэйстром разработал новую компьютерную концепцию. Открытие это по своему значению было сходно лишь с изобретением алфавита.

Конечно же, понадобилось несколько лет на то, чтобы доработать детали, но сейчас наконец-таки все отлажено, и этот новейший звездолет оснащен как раз именно такой техникой. А когда транспортер подсоединен к компьютерному банку данных… весь процесс занимает буквально пару секунд. Компьютер способен ассимилировать молекулярную структуру перемещаемых в пространстве тел и мгновенно восстанавливать их в прежнем виде… Тебе это понравится, Джордж.

– Э, нет, похоже меня от этого вытошнит, Роберт, – с мрачным видом изрек Кирк.

Эйприл рассмеялся, похлопав его по спине.

– Разбойник…

Джордж напрягся, почувствовав острую необходимость разобраться с возникающими вопросами по порядку.

– А какое все это имеет отношение к «Розенбергу»?

– Прямое… За иллюминатором как раз тот звездолет, на котором мы и отправимся спасать этих несчастных, – сказал Эйприл как раз в тот момент, когда к нему подошла Сара Пул. – Этот звездолет буквально начинен новейшими технологиями: двигатель четвертого поколения, построенный на принципе искривления пространства, позволяющий развивать невиданные прежде скорости, дилитиевое фокусирование, новая сверхмощная защита, и этот список можно продолжать до бесконечности. Короче говоря, мы должны добраться до терпящих бедствие в рекордно короткое время.

– Но ты же сказал, что путь наш займет четыре месяца на скорости искривления три. И даже с двигателем четвертого поколения понадобится не меньше месяца, чтобы обойти все космические бури, а ты сам заметил, что больше, чем месяц, те, что остались на «Розенберге», не протянут.

– А мы доберемся туда гораздо быстрее. Джордж в сомнении прищурил глаза. Независимо от того, сколь мощен и красив был звездолет, бесспорно, он не был в состоянии свернуть космическое пространство и сделать путь до «Розенберга» короче, чем он есть на самом деле. Поджав губы, Джордж с недоверием посмотрел на Эйприла и сунул руки в карман.

– Благодаря суперзащите, – начал Эйприл, – и усиленной дуотронике звездолета мы будем в состоянии пройти сквозь эпицентр любого из космических ионных штормов.

Джордж почувствовал, как за его спиной от неожиданности услышанного встрепенулись докторша и Дрейк, но даже не стал поворачиваться в их сторону. Подойдя ближе к Эйприлу, он перегнулся через разделявшую их консоль.

– Сквозь само сердце ионных бурь?! Роберт, да ты с ума спятил!

Эйприл посмотрел Джорджу прямо в глаза. – Мы обязаны добраться до них за неделю. Ты это понимаешь? За неделю.

– Обязаны. Но вот будем ли?

– Ну, считай, что я оптимист, но только не придурочный. Да и к тому же звездолет этот – настоящий прорыв. Он – кульминация нескольких технических революций этого десятилетия, плоды которых только начинают внедряться в практику.

Ошеломленный Джордж закрыл на мгновение глаза, затем обошел Эйприла, уставившись в палубу. Он схватился за голову, дабы не свихнуться от того, что пришлось ему узнать за последние минуты.

Эйприл молча ждал, не отрывая глаз от Джорджа. Спустя несколько секунд Кирк продолжил:

– Значит, вот он каков, гамбит Звездного флота?!

– По крайней мере, должен быть таким, – ответил, передернув плечами, Эйприл. – Ну, а как иначе было профинансировать этот проект? Но не забывай, Джордж, звездолет – не только собственность Звездного флота, но и всей федерации. Что ты на это скажешь?

– А что я должен говорить? Неужели тебе и так непонятно?

– Рад это от тебя слышать. Джордж лишь рукой махнул.

– Мы охраняли эту нейтральную зону в течение семидесяти пяти лет лишь потому, что опасались очередного нападения ромуланцев. А почему? Потому что у них не было никаких причин нас бояться. – Он ткнул пальцем в иллюминатор. – Это не спасательный корабль, это боевая машина!

Эйприл быстренько обошел навигационную консоль, отделявшую его от Джорджа.

– Но это же не космический корабль, Кирк, – настаивал он с драматической интонацией в голосе. – Это же звездолет!

– Космический корабль, звездолет, какая разница…

– Джордж! Да ты только послушай – звездолет! Ты понимаешь – от слова «звезда»! Испускающая свет, таящаяся в глубинах космоса, находящаяся столь далеко от нас, что кажется искоркой в ночи…

– Ну, про звезду это я понял, – вздохнул Джордж.

– Теперь поговорим про слово «корабль», – продолжал Эйприл. Еще с тех самых времен, когда отряды безвестных храбрецов бороздили на утлых суденышках океанские просторы, слово «корабль» стало святым!

Джордж покачал головой, пораженный столь слепым идеализмом Эйприла.

– Ну, это просто класс, Роб. Ты, кстати, уже успел зарегистрировать свои авторские права на только что сказанное?

– Вот когда отправишься с нами на этом корабле в поход да почувствуешь его как следует, – капитан широко развел руками, – вот тогда-то мы и поговорим.

* * *

Джордж старался не думать о предстоящем ему лучевом перемещении. Подвергаться подобной транспортации в пространстве прежде ему еще не приходилось, но слышал он об этом уже предостаточно. И надо заметить, ничего хорошего. И поэтому, когда Ястребиный Коготь, или как там его звали, скомандовал звездолету энергетизироваться, Джордж невольно затаил дыхание и приготовился к неминуемой смерти. Первым было ощущение звука – нечто похожее на жужжание роя насекомых, а затем возникло такое чувство, будто все эти насекомые разом на тебе закопошились. Создавалось впечатление, что он попал в пчелиный улей, из которого никак не мог выбраться.

Затем он ослеп, и окружавший его мир превратился в расплывчатое пятно раздражающей окраски. Чтобы убедить себя в обратном, он попытался пошевелить руками, но похоже, двигать уже было нечем. Он вполне отчетливо ощутил то. как затрещали его внутренние органы.

Затем окружающий его мир вновь стал приобретать очертания.

Появились комната с бледно-серыми стенами, отделанными красными панелями, большая консоль пульта управления, два человека за нею и наконец-таки его собственное отражение в зеркале на стене. Комната словно бы отвердела, и легкое головокружение охватило Кирка. Спустя мгновение он отдышался.

– Ну как, все в порядке? – голос Эйприла был подобен грому в звенящей тишине.

– Кажется, процесс еще не доведен до совершенства, – сухо заметила откуда-то издали доктор Пул.

– Джордж?

Джордж не смел посмотреть себе под ноги, а когда наконец рискнул, то увидел, что стоит на подернутом инеем линзообразном стекле.

– Пожалуй, это было самое тошнотворное из испытаний, выпавших на мою долю в этой жизни, – сказал он. В поисках Дрейка он посмотрел по сторонам, и наконец-то обнаружил его у себя за спиной.

Глаза у Дрейка были вытаращены, но, судя по всему, он был в полной целости и сохранности.

– Ничего, со временем попривыкнем, – заверил Эйприл, когда Кирк сошел со стеклянного диска. – Но, должен признаться, дух все же захватывает. Это же надо – не поодиночке, а всех шестерых сразу.

Так что в будущем мы сможем десантироваться куда угодно исключительно лучевым способом.

– А зачем же, – промолвил Джордж, смерив презрительным взглядом Эйприла, – на звездолете имеется дополнительная стартовая площадка для автономного шаттла?

– Не знаю, вероятно, для подстраховки.

– А не проще было бы его в таком случае оборудовать дополнительные помещениями для лучевой транспортации?

– Да, само собой, но, – Эйприл развел руками, – Джордж, чего ты от меня хочешь? Я ведь простой романтик. Ты же знаешь инженеров-конструкторов. Они так любят новые идеи, но при этом ни за что не соглашаются расставаться с тем, что проверено временем.

– Да я просто так спросил, Роб.

– Друзья мои, – предложил Эйприл, указав на бронированную дверь. – Прошу вас на мостик.

* * *

– Всего на борту пятьдесят семь человек, – объяснял капитан Эйприл, пока они шли по длинному пустынному коридору на какой-то безымянной палубе, где местами торчала лишь одна арматура и еще не было установлено никаких переборок. – Все они специалисты, участвовавшие в создании этого корабля. Все они прошли самый тщательнейший отбор. Это лучшие инженеры и конструкторы федерации, специалисты-электрики и ученые-компютерщики. Все отсеки звездолета создавались в обстановке полной секретности и строились в разных местах. Никто из работающих понятия не имел, что же он, в конце концов, изготавливает. Кроме капитанского мостика, его вы сейчас увидите, на главной корме полностью завершены работы лишь на двух палубах. Палубы отдыха и развлечений пока нет, но лишь потому, что она превращена в сектор оказания скорой медицинской помощи тем, к кому мы сейчас спешим. – Он повернулся к докторше. – Сара, хорошо бы тебе сразу туда направиться и посмотреть, все ли там на месте.

– А что же здесь доделано? – поинтересовался Джордж.

– Компьютерное оснащение, сенсорные датчики, двигатели новейшей конструкции, хотя еще и не опробованные системы жизнеобеспечения, системы тяжелого вооружения, внешняя защита.

Дублирующего управления, правда, еще нет, но, надеюсь…

– Такое ощущение, будто мы на предварительных испытаниях.

Эйприл кивнул и одобрительно посмотрел на Джорджа.

– Да, мой друг, вы совершенно правы.

– А что за вооружение имеется на звездолете?

– Мощные дальнобойные лазеры и синхрофазотронные пушки.

Оружие, сам понимаешь, нешуточное. Видишь ли, мы уже почти готовы были провести первые испытания… Ну, то есть, посмотреть, как работают двигатели и системы защиты от космических жестких излучений, как вдруг случилось это несчастье на «Розенберге». И тогда мы решили, что время пришло. Не могло представиться лучшей возможности проверить этот звездолет на практике и рассеять всевозможные домыслы и предрассудки, возникшие у многих в период его создания.

– О чем ты говоришь? – удивился Джордж. – Какие это еще домыслы?

– Ладно, как-нибудь позже об этом. Тебе необходимо внимательно изучить весь корабль, если ты собираешься стать старшим офицером, Кирк.

Джордж остановился как вкопанный. Дрейк натолкнулся на астротелеметриста, поскольку ни тот, ни другой не хотели сбить с ног Кирка.

– Что, что ты сказал, Роберт? Да я же не имею никакого морального права на такой ранг.

Эйприл поспешил развеять сомнения Джорджа.

– Ты хочешь сказать, что ты недостаточно квалифицирован. Ты посмотри вокруг! Одни специалисты. Мне таких больше не надо. Мне нужен ты, Джордж. Мне нужен исполнитель, умеющий отстоять свое мнение. Лишь после этого я стану доверять собственным решениям.

– Это совершенно идиотский выбор, – честно признался Джордж.

Мило улыбнувшись, Эйприл повернулся к остальным, и, разведя руками, промолвил:

– Ну, видите?! Как раз то, что мне нужно! Озадаченный Джордж понурил голову. Капитан снисходительно улыбнулся.

– Ну, что же вы скромничаете, Джордж, вы ведь и прежде бывали в космосе. И вряд ли бы вас назначили главой Службы безопасности на звездной базе, если бы вы понятия не имели о современной технологии. Неужели ты думаешь, что я об этом не знаю. Нет, что ни говори, а ты – смышленый парень, Джордж.

Эйприл стал на эскалатор и подождал, пока к нему не присоединятся остальные, после чего нажал кнопку. Джордж, бросил сердитый взгляд на Дрейка.

– Что-то ты подозрительно молчал во время всего этого.

Дрейк округлил глаза.

– Мертвые говорят мало.

– Что же тебя убило?

– Шок.

– Слава Богу, по крайней мере, хоть в этом-то я не одинок.

Затем они вышли в турболифт, который двигался столь быстро, что даже у Джорджа слегка закружилась голова. Тем не менее, лифт наглядно продемонстрировал размеры звездолета. Черт подери, какой же он здоровый, подумал про себя Джордж. Лишь только дверь лифта открылась, перед ними предстал невероятных размеров капитанский мостик. Флорида и Санави моментально заняли то, что, по мнению Джорджа, и было их служебными постами. Капитанский мостик отнюдь не сиял, поскольку был местами недокрашен и недополирован. Пол был покрыт легким серо-голубым ковром, судя по всему, обладавшим достаточной звукоизоляцией. Под потолком сверкал гигантский видеоэкран в обрамлении других, более мелких. В данный момент все они были отключены. Несколько работников-техников закрывали щитами какие-то кошмарные переплетения электропроводки в полу, а по центру мостика Флорида уже включал рулевое управление. Подключенная к электросети консоль весело завизжала.

– Прошу сюда, – пригласил Эйприл, показав направо. Он остановился перед блестящей черной консолью управления с разноцветными переключателями, циферблатами и рычажками. – Вот наша гордость! – совершенно искренне воскликнул капитан. – Это так называемый библиотечный компьютер. Мы смогли заложить все знания галактики в его память. И в любое мгновение эти знания можно вывести на дисплей. Это, так сказать, кульминация дуотронической революции. Скорость компьютерного анализа и вывода на дисплей увеличена в десять тысяч раз. Вы только представьте себе, десять тысяч раз! Компьютер разрабатывался и программировался обитателями Вулкана, тем не менее, своего представителя, чтобы работать на этой технике, они нам не прислали. Они явно не смогли найти в своей среде того, кто пожелал бы рисковать жизнью в компании человекообразных. Но это, – он любовно погладил консоль, – именно то, благодаря чему мы можем вести корабль во время искривления пространства. Даже при искривлении шестого порядка, и причем без всяких карт, по совершенно неизведанным просторам. Поразительно.

Именно благодаря этому новшеству мы сможем пробиться сквозь ионные бури. – И, повернувшись к своим спутникам, словно желая убедиться в том, что они по-прежнему его внимательно слушают, он добавил: Конечно же, это не так легко будет сделать, это отнюдь не нормальный режим функционирования даже для такого звездолета. Но в случае крайней необходимости совершить подобное вполне возможно.

– Интересное замечание, капитан, – съязвил Джордж.

– Я чувствовал себя обязанным это сделать. Тем не менее, преимущества для вас очевидны. Нам больше не надо совершать отдельных прыжков в пространстве. Как мы летали раньше? Ну, искривимся немного в пространственно-временном континууме, сразу, лее остановимся и произведем сенсорное сканирование, чтобы не налететь на какую-нибудь планету. Теперь все иначе. Благодаря библиотечному компьютеру, мы сможем в тысячу раз быстрее осваивать бескрайние просторы галактики.

– Но почему же такая секретность?

– Простите? – отвлекся на мгновение Эйприл. – Ах да. Посмотрев по сторонам, он облокотился на консоль и в задумчивости уставился на нижнюю палубу. Очевидно у него не хватало слов, чтобы и далее описывать совершенство этого сверхзвездолета. Прошло несколько секунд, прежде чем капитан заговорил вновь:

– Видите ли, это же, в конце концов, не цирковая повозка. Необходимо подготовить общественное мнение, а по сему – всю информацию об этом новшестве необходимо публиковать дозировано. Осторожность не помешает. Все, что угодно, в этом мире можно истолковать ложно, а многие из правительств, входящих в федерацию, так боятся централизации власти. Подобный звездолет поможет создать впечатление, что некто пытается изобрести столь мощное оружие лишь для того, чтобы потом диктовать свою волю другим мирам. Вы сами понимаете, что скорой централизации федерации не приходится ждать. Скорее всего, она прежде распадется на различные блоки и оси. Так вот, подобный звездолет или целый флот таких звездолетов послужат укреплению идеологического единства федерации, разумеется, в случае, если игра будет вестись честно.

Джордж прошел на верхнюю палубу к месту, где бы он мог внимательно изучить систему боевых пусков на рулевой панели. Карлос Флорида бросил на него самонадеянный взгляд, однако так ничего и не сказал, поскольку только что назначенный первый офицер столь свирепо уставился на красные кнопки, будто они в состоянии были командовать находящимися на звездолете людьми, а не наоборот.

После долгой паузы Джордж сказал:

– Самое чудовищное из того, что мне когда-либо приходилось видеть. – Эйприл подошел к нему, положил руку на плечо, тихонько переспросил:

– А почему?

– Почему? Такой корабль. Да даже одна из его… а ты еще говорил о целом флоте.

– Да, по крайней мере, о десяти звездолетах. Но я не…

– Ты? – атаковал его вопросом Джордж. – Неужели? Ты не хочешь смотреть правде в глаза, Роберт. Этот компьютер, эти сенсорные датчики, это мощное вооружение, эта чудовищная мощность двигателей.

Нет, такой звездолет способен крушить корабли противника получше ионных бурь. Впервые за свою историю мы можем защитить свои рубежи и планеты своих колоний. Впервые нас станут воспринимать всерьез.

Теперь уже мы сможем вынудить и ромуланцев и клингонов оставить нас в покое.

Эйприл в отчаянии замахал руками.

– Но захотим ли мы этого?

– А ты считаешь, что не захотим?

– Ты ошибаешься, Джордж, этот звездолет в первую очередь создан для исследования космического пространства.

Джордж подошел к нему на шаг поближе.

– Но цивилизация процветает лишь тогда, когда в состоянии себя защитить.

– Да, но по внешнему виду ты вряд ли отличишь оборонительное вооружение от наступательного?

– Все же ты поэт, Роберт.

– Вот почему ты мне и понадобился, Джордж. Эйприл прошел мимо Дрейка и Сары, продолжавших предусмотрительно молчать, к тому, что, судя по всему, являлось капитанским креслом. В нем Эйприл чувствовал себя как старый солдат на верном скакуне.

– Джордж, постарайся понять, немного подумать, – продолжил он.

– Если звездолет примут за боевую машину… на исследовательской работе можно ставить крест. Мы не должны допустить, чтобы это произошло. Со временем, надеюсь, среди команд подобных звездолетов будут не только люди, но и представители иных цивилизаций. Как только звездолет пройдет апробирование, межпланетный конгресс астронавигаторов признает его настоящим космическим аппаратом межзвездного сообщения, не принадлежащим конкретно какому-либо правительству или планете. Это будет первым шагом на пути истинного единения известной нам части галактики. Мы должны преодолеть те параноидальные настроения, что сопутствуют звездолетам подобного уровня, тот милитаристский привкус, о котором ты толкуешь, и доказать всей галактике, что данный звездолет является незаменимым средством нашего дальнейшего роста и экспансии, способным оказать самое непосредственное влияние на повышение нашего жизненного уровня. Мы сможем принести прогресс и цивилизацию в самые отдаленные уголки Вселенной, сделаем достоянием землян новые инопланетные технологии и революционные идеи, о которых у нас даже не могли прежде и мечтать. Вот почему мы не можем позволить себе даже малейший риск в отношении осуществления нашей пробной миссии.

Это не боевая машина, Джордж.

– Неужели? Лазерные пушки с мощностью, в десять раз превышающей обычную, и синхрофазотронные орудия? И с чего ты взял, что это мирный корабль? Неужели ты не понимаешь, сколько систем может защитить лишь одно присутствие подобного звездолета?

Миллиарды людей могли бы спать спокойно, – Джордж прошелся по палубе, словно ожидая подтверждения своим словам от звездолета.

Несколько пар глаз внимательно за ним наблюдали, большинство боялись, что он испросит у них личного мнения. В конце концов Джордж снова повернулся к Эйприлу.

– Ты говоришь о принципах и философии, капитан, но люди принципиальные обязаны отстаивать свои убеждения. Нет ничего плохого в силе и мощи, когда они защищают правое дело. Один из наших принципов состоит в том, что нельзя ничего у кого-либо отнять лишь потому, что ты в состоянии это сделать.

– Вот именно! – воскликнул Эйприл. – Вот это мы и должны уяснить. Что звездолет вовсе не предназначен для того, чтобы отнимать у кого-либо хоть что-то. Данный космический аппарат своего рода Император Идеалов, Джордж! Он – воплощение нашего права, а не мощи.

– Он и то, и другое! – отпарировал Джордж, направляясь к турболифту. – По крайней мере, должен быть таким. – Пойдем посмотрим на эту штуковину, – обратился он к Дрейку, и оба друга скрылись за дверями лифта. Когда на мостике вновь воцарилась тишина, Роберт Эйприл, скрестил на груди руки, покачал головой и, вздохнув, промолвил:

– Господи, как же я рад тому, что взял его с собой!

Глава 5

– Вперед, Коготь. Транслируй их радиограмму, только, пожалуйста, почетче.

– Передаю… Последнее сообщение с космического корабля «Розенберг» получено звездной Базой-2 ровно один солнечный час тому назад, сэр.

Капитан Эйприл попытался выслушать сообщение с «Розенберга» стоя, однако связь с терпящим бедствие кораблем произвела на него такое тягостное впечатление, что он все же опустился в кресло. Сидя в другом кресле, Джордж внимательно наблюдал за ним, в то время как радиореле фокусировало свое внимание на словах, которые вот-вот должны были прорваться из черных бездн. Ожидание вестей от погибающего экипажа было невыносимым. Джордж подался вперед, но так ничего и не сказал. Когда наконец радиограмма зазвучала, на фоне жуткого треска почти ничего нельзя было разобрать.

– Говорит исс… рабль «Розенберг», – доносился женский голос, леденящий, далекий, очень напряженный, исполненный крайнего самообладания. Он продолжал без каких-либо драматических пауз. Ионное облако расширяется в… жесткость излучения равна восьми…

Повторяю – восьми по шкале… Оно уже повсюду теперь. Все наши запасы излучают радиацию… Есть случаи каннибализма… Систему от импульсного двигателя…Установки ориентации в пространстве не… ботают все равно. Самое главное – мы пытаемся собрать…статочное количество реанимационных машин для детей, младше восьми лет. Мы хотим погрузить их в гипнотический сон с заморозкой. Мы объясняем им, что настала пора спать. Думаю, энергообеспечения хватит до тех пор, пока сюда не прибудут спасатели. Вы меня слышите, звездная база, прием? Вы должны объяснить им, почему, проснувшись, они найдут своих родителей мертвыми. Будем надеяться, что радиация не проникнет туда, где находятся дети, до вашего прибытия. Да и мы знаем, что вы не в состоянии спасти большинство из нас, но, тем не менее, постарайтесь все же поспешить. База, прием, разошлите нашу радиограмму… не бросайте наших детей. Неважно, как много это займет… не забывайте наших деток. – Последовала пауза, куда более загадочная, чем та тишина, что стояла сейчас на капитанском мостике. Джордж чувствовал, как у него холодеют руки. – Это будет последняя радиограмма, если вы, конечно, сами не выйдете с нами на связь. Мы стараемся экономить энергию. Капитан Анита Загароли.

Корабль «Розенберг», конец связи. – В голосе женщины слышалась последняя надежда. Внезапно Джордж почувствовал себя так, как будто бы искусственную гравитацию врубили до предела. Его буквально вмяло в кресло… Неотвязные мысли об Айове и двух его мальчишках вновь разбередили душу. С трудом он заставил себя заговорить.

– Передайте им, – прохрипел он, – сообщите, что мы уже идем к ним на подмогу. – Прошло несколько секунд, прежде чем Эйприл пошевельнулся. Наконец, стиснув зубы, капитан пробормотал:

– Мне не терпится им сообщить, но я не могу… Вы же слышали то, что они там делают, – невероятно… с незначительными запасами и такой убогой техникой. Ведь у них нет ничего такого, из чего можно изготовить надежные ячейки глубокой заморозки с последующей реанимацией несчастных детишек. К тому же у этих людей нет даже инженерного образования, может, они и впрямь намастерили там разных холодильных установок, но вот обнаружим ли мы на «Розенберге» еще живых детей, пребывающих в гиперсне… – Он медленно покачал головой. – Они хватаются за соломинку, пытаются делать хоть что-то, чтобы окончательно не сойти с ума. Настоящие специалисты прекрасно понимали бы, что все это неосуществимо. Я подозреваю, что их бортинженер преднамеренно ввел их в заблуждение.

– Но…

– Джордж, я не могу сказать им, что через неделю буду рядом, поскольку окончательно не уверен в том, что это возможно. Даже не хочу сообщать, что мы до них доберемся, ведь нет полной уверенности, пройдем ли мы через ионные бури, не имею права… – Он внезапно смолк. – Понимаешь, нет сил. – Джордж спорить не стал, так как думал о своих детях, – Джордже младшем и Джимми. Ему еще ни разу не приходилось обманывать Джимми… Щелчок бортового интеркома прервал его размышления. Эйприл нажал на клавишу вызова.

– Коготь, – обратился капитан.

– Слушаю, – ответил ему Санави.

– Свяжитесь-ка со звездной Базой-2 и попросите от моего имени сообщить им, что мы отнюдь не пасуем перед трудностями и у нас даже мыслей не возникает отказаться от спасения «Розенберга». Затем повторите это еще раз. Убедитесь в том, что они все поняли, скажите, что они не одиноки.

Когда связист ответил капитану, голос его звучал неуверенно, будто бы он сомневался, что из его уст подобная радиограмма прозвучит правдоподобно.

– Санави сделает все, что в его силах, капитан… Конец связи.

Джордж, скрестив руки на груди, стал мерить шагами капитанскую каюту.

– В чем дело? – Джордж оторвал взгляд от стены.

– Простите, капитан, но мне не терпится взяться за работу.

– Я тебя прекрасно понимаю.

– Ну что ж, в таком случае, пойдем, – и он повернулся к дверям. Эйприл жестом усадил Джорджа обратно в кресло.

– Нет, нет. Посиди еще несколько минут. Только что начался процесс взаимодействия вещества с антивеществом. Посиди, Джордж, и расскажи-ка мне подробнее, что ты надумал.

Брови Джорджа поползли вверх.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, давай же, Джордж. Неужели что-то не так?

– Не так?! – резко повторил Джордж. – И после этой радиограммы с терпящего бедствие «Розенберга» ты еще спрашиваешь? Но, по правде говоря, мне и впрямь кажется, что здесь что-то не так.

– Ну, так в чем дело, Джордж, я тебя внимательно слушаю.

Не в силах скрыть своих чувств, Джордж то и дело сжимал кулаки, в конце концов он сел в кресло и спустя несколько секунд заговорил.

– Я надеялся вовремя уйти в отпуск, чтобы поспеть на день рождения Джимми, – он махнул рукой в сторону безмолвной переговорной панели. – Тут я как раз об этом и призадумался.

– А что, твои отношения с женой с тех пор так и не улучшились?

– спросил Эйприл.

– Все то же.

– Думаю, что это отрицательно влияет на мальчиков.

Джордж проигнорировал озабоченный тон капитана.

– Да нет, они достаточно крепки и духом, и телом. К тому же, несмотря на расстояния, я стараюсь, чтобы они обо мне не забывали.

– Знаешь, Джордж, если нам повезет и произойдет как минимум два чуда, ты вполне можешь поспеть домой к дню рождения… Как ты считаешь? – Покорная улыбка заиграла на губах Джорджа.

– Все может быть. Я стараюсь надежды не терять. Когда ему было семь… Я дал обещание, которое вообще-то и давать не следовало.

Эйприл крайне удивился.

– Неужели? И что же это такое было?

– Я пообещал мальчику рассказать в день его десятилетия, почему он имеет второе имя – Тиберий.

Эйприл рассмеялся.

– Тиберий? Ты никогда мне об этом не говорил.

– Я думал, он все позабудет.

– Джимми? Да ты, верно, мечтатель.

– Но теперь-то, кому как не мне это знать.

– Ну так рассказывай, отчего это?

– Что отчего?

– Ну, отчего у него такое чудесное второе имя – Тиберий. Уж больно тяжеловато для мальчика:

Немного помявшись, Джордж промолвил.

– Ничего, он к нему привыкнет. Когда ему исполнилось семь лет, он понял, что это «Т» – что-то да значит. Я тогда нес боевое дежурство на звездной Базе-4, а Винн почему-то боялась об этом ему сказать – мальчик ведь даже спать ложился с луком и стрелами. Но ты же знаешь Джимми, для него не существует никаких преград, а потому, немного поразмыслив, он и решил, что «Т» означает «танк». И пока я не прибыл на побывку домой, он так и оставался Джимми Танк Кирком.

Разве мог я допустить, чтобы подобное продолжалось и впредь?

– Вряд ли, – Эйприл почесал подбородок.

– Так вот, я научил его говорить «Джеймс Т. Кирк» каждый раз, когда его будут спрашивать, как его зовут, и поклялся рассказать, что означает буква «Т», когда ему исполнится десять лет. И вот получите. А у парнишки отличная память.

Эйприл, вальяжно развалившись в кресле, промолвил:

– А теперь ты мне кое-что пообещай. Джордж вздрогнул.

– Что?

– Если мы достигнем «Розенберга» прежде, чем угробимся, ты обязательно расскажешь мне, почему второе имя твоего сына Тиберий.

Джордж, смерив Эйприла взглядом, изрек:

– Решено. – И тут же ему на ум пришло совершенно другое.

– Послушай, Роберт, а как вы называете этот звездолет, наверняка у него есть название?

– Нет, пока никакого имени у звездолета нет, Джордж. И опознать его невозможно. Он подобен призраку, ты не находишь?

– Так как же мы будем его величать и себя называть при встрече с иными кораблями? Не станем же мы при подлете к «Розенбергу» сигналить – «Вас вызывает космический корабль „Аноним“.

Эйприл тут же его поправил.

– Звездолет, мой друг, звездолет. Унифицированный звездолет «Аноним».

– Расскажи все лучше начистоту, Роберт. – Эйприл понимающе кивнул в ответ, но, судя по всему, прямого ответа на вопрос Джорджа у него не было.

– Ты должен понять, что звездолет разрабатывался не один год и при этом его как-то называли.

– Как же, если не секрет?

– Ну, я предложил, чтобы его назвали «Конституция». В этом имени было бы все, что я хотел вложить в эту новую машину, справедливость, единство, терпимость, плюрализм, или, по крайней мере, надежду на это.

– И это уже решено?

– Боюсь, что нет, – испытывая неловкость, промолвил Эйприл.

– «Конституция» претерпела значительные изменения, и новая двигательная установка делает наш звездолет совершенно непохожим на чертежи, когда-то разрабатывавшиеся для той «Конституции».

– Так значит, это все-таки другой корабль? Вздохнув, Эйприл предпочел рассказать Джорджу правду, опасаясь, что в противном случае он так или иначе узнает ее от других членов экипажа.

– Разработка «Конституции» началась задолго до технологического прорыва последнего десятилетия. Прежде чем звездолет был заложен, все очень сильно изменилось, начиная с электроники и заканчивая навигационной привязкой, способной ориентировать нас даже в момент искривления пространства. Поскольку всю начинку корабля пришлось менять, Звездный флот подписал новый контракт на постройку сверхзвездолета… Короче говоря, на чертежах он обозначен под номером 1700, но номер звездолета, на котором мы сейчас находимся, – 1701.

Джордж понимающе кивнул.

– Так за кем остается окончательное решение? Эйприл выдержал эффектную паузу, после чего, улыбнувшись, промолвил:

– Даже боюсь тебе сказать…

– Неужели за тобою?

– Признаюсь, виноват. Окончательный выбор названия звездолета остается за мной. Федерация даровала мне эту привилегию. Видно, я им чем-то понравился.

– Ну и дураки они после этого.

– Но почему, Джордж? У тебя что, есть предложение получше?

Может, ты хочешь назвать этот корабль сам?

– Дай мне немного подумать, – уклончиво ответил Джордж.

– Хорошо… Думай, сколько хочешь. Придумать название этому звездолету, пожалуй, единственное, что мы можем сделать, не торопясь. – Эйприл встал и нажал на клавишу интеркома. Бортинженеры? Говорит капитан. Доложите обстановку, пожалуйста.

– Мы готовы к осуществлению зажигания импульсного двигателя, капитан.

– Отлично! Вот этого мы все здесь и ждали. Набирайте обороты.

– Принято к исполнению, капитан.

– Пойдем, ты поможешь мне пробраться в новый век, Джордж. Роберт Эйприл актерским жестом указал на дверь. – Сейчас мы впервые запустим двигатели этого звездолета.

* * *

Когда Эйприл и Джордж прошли на мостик, там уже во всю кипела работа. Несколько специалистов занимались сборкой недоделанных панелей управления, но стоило появиться Кирку и Эйприлу, как эти люди поспешили уйти с мостика, чтобы усилить посты, на которых по инструкции должно было находиться куда больше народа. И вскоре на мостике, кроме капитана и его первого офицера, остались:

Санави на связи и телеметрии, Флорида за рулем, Дрейк, помогавший Флориде в сборе рулевой консоли, а также маленькая, похожая на птичку, женщина, хлопотавшая у подсистемного монитора, которую Эйприл спешно представил как Бернис Херт. Видимо, она являлась одним из конструкторов-разработчиков размещенной на мостике аппаратуры управления.

– Обычно у нас на мостике находится еще несколько человек, заметил Эйприл, усаживаясь в капитанское кресло.

– Я так и подумал, – ответил Джордж. Посмотрев по сторонам, он ощутил себя одиноким альбатросом среди всех этих специалистов и гениев. Пожалуй, капитанский мостик и впрямь был пустоват, учитывая его гигантские размеры и то громадное количество кнопок, дисплеев и датчиков, за которыми, наверное, кто-то же должен был присматривать. Он вздрогнул от неожиданности, когда на панелях управления загорелись разноцветные лампочки и процесс запуска двигателя начался. Джорджу стало стыдно, что он ведет себя как желторотый юнец. Покраснев, он тут же поспешил отвернуться, чтобы этого не заметил Эйприл. Ожившая электроника раскрасила мостик во все цвета радуги: индикаторы, замигав, загорелись красным, синим и желтым, в то время как мониторы и диносканеры выдали массу красочных диаграмм, значение которых Джорджу было абсолютно непонятно. «И что мне здесь делать, – подумал он про себя. Большая часть здешнего оборудования мне незнакома, я почти как динозавр. А что, если от меня здесь потребуется выполнить какой-нибудь приказ, а я даже не знаю, как.» – Цепь его размышлений прервал внезапно включившийся видеоэкран, продемонстрировавший прекрасную космическую панораму за бортом корабля. В поле зрения попадал самый край космопричала и далекие звезды. А затем голос Эйприла – нежный, приятный – произнес на безукоризненном английском:

– Инженерная служба, говорит капитан. Сейчас мы будем включать импульсный двигатель. Проследите, чтобы персонал покинул трубы Джеффри еще до того, как мы начнем. Никто не должен оставаться там, даже когда мы попробуем только один импульс.

– Так точно, сэр. Переходим на режим готовности выработки импульса.

Джордж подошел к капитанскому креслу.

– Что все это значит?

– Что, что? Ах это… сейчас инженеры находятся в пилонах поддержки, подпитывают установки искривления! Не хочу, чтобы кто-то оказался там случайно пойманным в ловушку. Если двигатели не заработают, то нам конец. Но этого не произойдет. С ними все будет в порядке.

– Двигатели искривления, если не ошибаюсь, будут задействованы не сразу.

– Совершенно верно. Как только мы пройдем поле астероидов.

Конечно же, нам сейчас нельзя терять ни минуты, но надо быть осторожными, на карту поставлено слишком многое. Эти двигатели искривления разогреваются даже сейчас, а кроме того, там имеется ряд последовательных отражателей-дефлекторов, удерживающих смесь вещества и антивещества от прорыва обратно в звездолет при нагреве двигателей до рабочего режима. Всего лишь через полчаса зажигание будет полностью завершено.

– А откуда осуществлялась энергоподпитка до настоящего момента? Эйприл улыбнулся.

– Ты задал очень хороший вопрос, Джордж.

– Да, да, совершенно верно, батареи. Химические батареи, которые забирали энергию с космопричала. Сейчас они уже полностью подзаряжены. Конечно же, звездолет будет помощнее космопричала.

Слышишь, как жужжит… Не торопись, Джордж… со временем ты все поймешь.

Джордж положил руку на плечо Эйприла.

– То, что я понятия об этой работе не имею, твоя вина, а не моя.

В очередной раз ухмыльнувшись, Эйприл кивнул головой. Отлично, если тебе от этого легче. – Он повернулся к Санави. Коготь, свяжи меня с космопричалом.

– Слушаюсь, сэр. Говорите.

– Космопричал? Говорит Эйприл. Отсоедините, пожалуйста, все внешние источники питания.

– Принято, звездолет. Хватит кормиться молочком матери. Удачи вам.

– Спасибо, космопричал. Конец приема. – Капитан посмотрел на бортинженера и, откашлявшись, промолвил:

– Бернис, переключите энергию батарей на импульсное зажигание.

– Переключено, сэр, – подтвердила Бернис, – есть импульсное зажигание. Заводимся, сэр.

Эйприл удовлетворенно потер руки. Бросив взгляд на Джорджа, он продолжил командовать:

– Закрыть все магнитные замки.

– Закрываем, сэр.

– Проверьте расчеты по безопасности и системам сохранения.

– Системы безопасности. Индикатор зеленый, сэр.

– Карлос, принимайте рулевое управление. Карлос Флорида жестом пригласил Дрейка сесть в кресло астронавигатора – от Дрейка здесь не было никакого проку, но и особого вреда он не причинит, – после чего занял свой пост. Пробежав пальцами по клавиатуре, Карлос, несмотря на всеобщую спешку, неторопливо изучил выведенные на дисплей диаграммы.

– Руль слушается, капитан, – сказал он с гордой улыбкой.

– Великолепно, – прошептал Эйприл. Вцепившись в подлокотники капитанского кресла, он с радостной улыбкой уставился на Джорджа. Ну что же, первый офицер, вперед. Выводите нас на безбрежные просторы. – Джордж обвел взглядом мостик, в его глазах стоял немой вопрос. – Прошу вас, – поощряюще кивнул Эйприл в сторону черной бездны открытого космоса. Джордж несколько секунд молча смотрел на капитана. И лишь когда Эйприл еще раз кивнул на обзорный экран, Джордж абсолютно уверился в том, что капитан и впрямь хочет передать ему эту честь. Ни один из них в действительности не мог запустить звездолет – старт корабля будет осуществлен Флоридой, но отдать команду в Звездном флоте было равносильно традиционной бутылке шампанского, разбиваемой о борт.

Затаив дыхание, Джордж подался вперед.

– Ну что же, посмотрим, – как ни в чем не бывало, промолвил он.

– Посмотрим, полетит ли наша императрица.

Воздух на мостике был наэлектризован до предела. Первый помощник впервые вздрогнул. Официально Джордж не был пилотом Звездного флота и не знал, как управлять подобным судном. «Если что-нибудь пойдет не так, надеюсь, Флорида исправит ошибку», подумал про себя Джордж. Посмотрев на обзорный экран, он скомандовал:

– Полный вперед, мистер Флорида, на двадцатипроцентной досветовой.

– Есть, двадцатипроцентная досветовая. Рулевая консоль загудела под пальцами Флориды. Быть может, ощущение невиданной по силе мощи, пробудившейся в звездолете, было только воображаемым, но все присутствовавшие чувствовали ее. Хотя Джордж и знал, что находится в окружении блестящих умов, он ощутил исходящий от них детский восторг, и ему стало чуть лучше. Может быть, в этой головоломке он и впрямь на своем месте. Ведь по отношению к звездолету все эти люди испытывали те же чувства, что и он. Но до сегодняшнего дня он не видел звездолета даже на картинке, а они его разрабатывали. Однако сейчас трепет и волнение объединяли его с окружающими. Отныне он душой и телом стал частью этого невероятного чуда. Горстка бесстрашных первопроходцев с ожиданием смотрела на Джорджа. Его руки свела судорога нетерпения. На обзорном экране медленно уходил прочь космопричал. Звездолет ожил. И вдруг, совершенно неожиданно, звездолет издал душераздирающий стон – звук, исполненный столь глубокой печали, что можно было спутать его с человеческим криком.

Мгновенно замигали разноцветные лампочки и тут же погасли.

Капитанский мостик окутала тьма. Всякое движение прекратилось.

Оказавшийся во мраке Джордж не мог пошевелиться. Из тьмы… из жуткой тишины донесся хрип. Звук исходил со стороны кресла астронавигатор.

– Я ничего не трогал, Джордж. Клянусь, я ничего не трогал.

Откуда-то сзади послышался щелчок интеркома. Из капитанского кресла раздался голос Эйприла:

– Мостик вызывает инженерную службу. Доктор Браунелл? Вы там?

Миновало несколько секунд, прежде чем пришел ответ, – весьма удручающее сообщение, сделанное скрипучим голосом:

– Источник энергии полностью разъединен.

– Что, и батареи тоже?

– Само собой, и батареи. А что, по-вашему, значит «полностью»?!

Удивленный столь неуважительным тоном, Джордж автоматически повернулся к креслу Эйприла, хотя они по-прежнему не могли видеть друг друга в кромешной тьме.

– Кто это? – требовательно спросил он. Наконец загорелось аварийное освещение, цепочка крохотных огоньков побежала по мостику. Под потолком зажглась пара лампочек, питаемых от своей собственной энергосистемы. Тем не менее, на мостике все равно было очень темно, но, по крайней мере, теперь можно было разглядеть друг друга. Тени играли на лице Эйприла, когда он склонился над интеркомом.

– Что это значит, доктор?

– Вы хотите, чтобы я тратил время на объяснения вместо того, чтобы незамедлительно приняться за ремонт?

Эйприл скривился и уже открыл рот, чтобы дать невеже достойный ответ… но так и не осуществил своего намерения. Ужасающий визг аварийных сирен, оглушивший всех, кто был на звездолете, предупредил о надвигающейся катастрофе. Джордж, инстинктивно вцепившись в поручни мостика, стал в шоке озираться по сторонам.

– Что это? – крикнул Эйприл в интерком. Голос, его терялся в грохоте динамиков. – Инженеры!

– Ах, черт возьми…

– Доктор Браунелл! Что происходит? В интеркоме что-то зашумело, лишь подбавив гнетущего нервного напряжения, вызванного выводящим из себя ревом аварийной тревоги, и когда вновь послышался человеческий голос, говорил уже совершенно другой человек:

– Мостик! Произошел несчастный случай! Нам необходимо восстановить подачу питания на сохраняющие устройства в течение ближайших пятнадцати минут, в противном случае мы запорем двигатели!

– О Господи! – пробормотал Эйприл. Вскочив с кресла, он рванулся к турболифту. – Джордж, за мной!

Глава 6

В отсеке инженерной службы было так же темно, как и на капитанском мостике. Несмотря на обширную площадь палубы, специалисты в суете то и дело натыкались друг на друга, поэтому передвигаться можно было только бегом. Бежали и капитан вместе с первым офицером – Джордж едва поспевал за Эйприлом, перепрыгивая через какие-то ящики и непонятную аппаратуру, которую собирались установить уже во время звездного перелета. Они остановились около группы техников, столпившихся возле принтера огромной компьютерной панели, занимавшей большую часть отсека инженерной службы и прерывавшейся лишь в одном месте, где железная лесенка вела к другим панелям, установленным на более высоких уровнях.

– Доктор Браунелл? – начал было капитан. От группы инженеров отделился довольно шустрый старичок лет семидесяти, сразу же бросавшийся в глаза благодаря своей торчащей в разные стороны седой шевелюре и очкам, – их уже давным-давно никто не носил. Он озирался по сторонам до тех пор, пока в поле его зрения наконец-то не оказался Эйприл.

– Что вам угодно?

– Что с кораблем?

– Поломался.

– А поточнее не можете объяснить?

– Могу, но нет времени, – отрезал старик. Насупив седые брови, он набирал информацию на каком-то ручном полупроводниковом приборе, спешно подключенном к сети.

– Очень опасно? – настаивал Эйприл.

– Вуди! – крикнул Браунелл, не обращая ровным счетом никакого внимания на капитана. Из-за сепараторных решеток на другом конце палубы выглянул неоперившийся юнец – полная противоположность своему шефу, парень, наверное, еще не отметил своего двадцатилетия.

Красавец блондин, он выглядел белой вороной среди окружавших его видавших виды инженеров.

– Да, сэр?

– Поди сюда и объясни все Эйприлу.

– Будет сделано, сэр. Джордж потянул Эйприла за рукав. Роберт, а что это за бронтозавр? Эйприл, отойдя на приличное расстояние от группы инженеров, быстро зашептал Джорджу:

– Это сам доктор Лио Браунелл из Академии Звездного флота.

Джордж, он один из тех, кто разработал комбинацию дилитиевого выброса с новой дуотронной системой, позволяющей столь продолжительное искривление…

– А я всегда считал, что это открытие принадлежит Цефраму Кокрейну.

– Ошибаешься. Кокрейн открыл формулу искривления, но оно не может осуществляться непрерывно в неопределенных и неизученных зонах пространства по той причине, что датчики и компьютеры не успевают вовремя срабатывать. Браунеллу удалось повенчать дуотронику с сенсорными датчиками, что облегчило наше передвижение по неизведанным просторам Вселенной, потому как отпала нужда останавливаться каждый раз и убеждаться, что не наткнешься на неожиданно выплывшую по курсу планету. Пожалуйста, не вступай с ним в пререкания. Он абсолютно гениален.

– Но ведет он себя вызывающе!

– А это – Энтони Вуд, его помощник, – сказал Эйприл, указав жестом в сторону направляющегося к ним юноши. – В равной степени выдающийся ум, закончил колледж в семнадцать лет. Сейчас ему всего лишь двадцать один.

– Где ты нашел всех этих людей, Роберт? – покачал головой Джордж, внимательно разглядывая подошедшего к ним молодого человека.

– Здравия желаю, капитан, – поприветствовал их Вуд.

– Вуди, познакомься, это наш первый офицер, Джордж Кирк. – Вуд тряхнул своей светленькой головкой.

– Сэр.

– В чем дело, Вуди? – настаивал Эйприл. Вуд тяжело вздохнул.

– Произошла утечка охлаждающей жидкости, к тому же на месте аварии не сработала компьютерная защита, а потому и случилось короткое замыкание. Ни батареи, ни импульсный двигатель при этом не пострадали, но нет никакой возможности передать энергию в накопители искривления, в особенности на магнитные замки накопителей. – Пока Вуд говорил, Джордж понял, что это – тот второй голос, который он слышал через интерком, находясь на мостике, это он сказал, что можно запороть двигатели.

– Вы говорите, что времени у нас почти не остается? – спросил у юноши Джордж.

– Да, сейчас у нас в запасе минут тринадцать, – сказал Вуд, сторонясь от двух куда-то несущихся инженеров. – Замки безопасности не будут держаться без магнитных печатей, а мы уже стали преобразовывать двигательную смесь. Так что все накалилось, а охлаждение не работает. И если мы не восстановим проводку, установки разнесет к черту! – У Эйприла перехватило дыхание. Джордж спросил напрямую.

– Неужели сами двигатели?

– Да, сами гондолы, – подтвердил Вуд. – Короче говоря, без этих магнитных печатей все расплавится, и мы уже этот процесс никак не сможем остановить. Извините, сэр, но не могли бы вы меня сейчас на минутку оставить в покое? – И, отодвинув Джорджа, парнишка вскарабкался по лестнице до верхней секции разноцветных переключателей. – Конечно же, более неподходящего момента для этой аварии и быть не могло. Пятнадцать минут назад двигатели еще не были достаточно разогреты, чтобы причинить хоть какой-нибудь вред при разгерметизированном источнике питания. Через пятнадцать минут мы уже не получим энергии напрямую от двигателей искривления.

Похоже, работа целого года пошла прахом лишь из-за того, что мы понятия не имеем, как восстановить энергопитание. – Вуд чуть не плакал от огорчения. Сморщив лоб, он внимательно следил за показаниями расположенных рядом датчиков.

– А почему бы нам в таком случае не повернуть обратно к космопричалу? – поинтересовался Джордж.

– У них недостаточное количество внешних источников питания, чтобы поддерживать систему в оптимальном режиме. Их даже не хватит на то, чтобы перекрыть все магнитные заглушки. Да и за то время, что у нас осталось, мы вряд ли сможем подыскать необходимый источник энергии.

– Вуди, паршивец, ну-ка быстро слезай оттуда! Джордж и Эйприл вовремя обернулись, чтобы встретиться лицом к лицу с доктором Браунеллом, вытиравшим грязные руки о свою рабочую спецовку, которая была, пожалуй, погрязнее их одежды.

Доктор был по крайней мере на голову ниже Эйприла, но это меньше всего его беспокоило. И он, и Вуд подошли к ним одновременно.

– Да, звездолет-то, оказывается, – совсем развалюха, промолвил старик, антикварные очки увеличивали его глаза почти вдвое.

– И что, вы уже ничего не можете сделать? – с трудом выдохнул Эйприл. – Абсолютно ничего?

– Ну, да, конечно же. Теперь можем сидеть здесь преспокойненько и дожидаться, когда нас разнесет к чертовой матери.

– Несмотря на свою боевую манеру держаться, доктор Браунелл не мог скрыть глубокого разочарования. – Вы лучше подготовьтесь к аварийному отстрелу двигательных установок. Так мы, по крайней мере, корму спасем. Эйприл побледнел.

– О Господи, – прошептал он. – Черт возьми… Джордж подошел к Эйприлу.

– Но как же эти люди на «Розенберге»?!

– Мы не можем добавлять к списку жертв всех этих инженеров! не сдержался капитан.

– Так значит, мы отказываемся?!

– Увы, у нас нет выбора.

– Нет! – закричал Джордж. – Вы этого не сделаете. – Все, кто был на палубе, посмотрели в его сторону. Эйприл схватил его за плечо.

– А что ты можешь предложить?

– Я предлагаю вам так легко не отступать, – он даже сам удивился жесткости своего тона. – Найдите альтернативу.

Старик Браунелл ткнул пальцем в Джорджа, не отводя глаз от Эйприла.

– А это еще кто такой? Я хочу узнать прежде, чем отправлюсь на тот свет.

Джордж повернулся к Буду.

– Найдите способ, как подать питание к этим магнитным замкам и заглушкам. – Молодой инженер заморгал глазами.

– Это невозможно. Тем более за десять минут. Конечно, мы можем поменять проводку, но не за столь короткое время.

На лбу Джорджа выступили капельки пота, он вплотную подошел к Вуду.

– Я настаиваю! Послушай, что я тебе скажу! Забудь о проводке.

Забудь сейчас вообще о звездолете. Помни лишь об этих люках-заглушках. Как подать питание, чтобы поддержать поле задержки в течение необходимого времени и не дать установкам искривления взорваться? – Он схватил Вуда за руку. – Какой у нас есть выбор?

– Я, я… я же говорил вам… Никакого. – промямлил Вуд. Проводка сейчас представляет собой однообразную спекшуюся… Джордж схватил Вуда за отвороты комбинезона.

– Выбор есть! Представь, что никакой возможности отстрелить установки искривления нет! И тебя ожидает смерть! Что в таком случае ты намерен делать? – Вуд прислонился спиной к панели с датчиками. Его беспомощный взгляд был весьма жалок, но за ним просматривалась напряженная мыслительная работа. Он даже ни разу не моргнул, пристально глядя в глаза Джорджа. И, признаться, парень наверняка был удивлен больше всех, когда его губы произнесли одно единственное слово: «Шаттл». Браунелл оттолкнул Эйприла, переспросив Вуда:

– Что-что? Ты имеешь в виду космолет челночного типа?!

Эйприл хлопнул в ладоши.

– Конечно же, доктор!

Джордж был вынужден отступить на шаг, когда Браунелл с завидной для его возраста скоростью крутанулся юлой.

– Прочь с дороги, Август! Томпсон! Быстренько переключи все питание на внешнее, за исключением реле люков-заглушек. Чанг!

Быстро доставь энергопередатчик в ангар и подвесь его на двигателях шаттла! Подключи его к выходам источников внешнего питания для магнитных люков-заглушек на пилонах. Вуд, за тобой вся проводка. И найдите срочно Марвика, да скажите ему, чтобы он понянькался с этими двигателями до тех пор, пока их характеристики окончательно не стабилизируются. Вперед, ребята!

Как только Вуд скрылся из виду, Джордж наконец понял, что ему не хватает воздух. Он с трудом, но заставил себя успокоиться к тому времени, когда палуба инженерного персонала окончательно не предалась вполне организованному безумию. Когда Джордж едва расслышал голос Эйприла у самого уха, ему подумалось, что он явно не имеет отношения ни к этому месту, ни к этому времени.

– Ну что, Джордж, по-прежнему считаешь себя здесь лишним?

Джордж мгновенно покраснел. Не то от ярости, не то от стыда, он не мог определить, от чего именно. Джордж пожал плечами.

– Они ведь мыслят как инженеры. А это может оказаться помехой в нашем деле. – Он посмотрел туда, где только что скрылся Вуд. – Я ведь вовсе не собирался его пугать.

– Ты его напутал так, что он спасет корабль. – тихо промолвил Эйприл. – И я тебе за это очень благодарен.

– Ты думаешь, это сработало?

– Конечно же, влияние твоих чар не вечно, но, думаю, его вполне хватит на то, чтобы починить всю систему, – заверил Джорджа капитан. И только крупная капля на верхней губе показывала всю глубину пережитого им всего несколько мгновений назад ужаса. Он смахнул се указательным пальцем и тяжело вздохнул. – Пойдем-ка лучше на капитанский мостик. – И пошел прочь, сунув руки в карманы как ни в чем не бывало, но внезапно остановился, почувствовав, что Джордж не последовал за ним. Эйприл повернулся.

– Джордж?

Джордж промолчал, с мрачным видом созерцая панель управления.

– Джордж, да что случилось? – Да так, уж слишком много совпадений.

– Прошу прощения? Джордж мотнул головой. – Неожиданно происходит авария в системе охлаждения, подсоединенной к проводке, не продублированной на случай экстренной ситуации, причем как раз в тот момент, когда уже ничего нельзя сделать, кроме как сорвать всю нашу срочную миссию. И не за пятнадцать минут до, не пятнадцать минут спустя. Мне это не нравится!

– О Господи, Джордж, да пойдем же, – возмутился Эйприл. – И кому это вздумается саботировать экстренную миссию по спасению терпящих бедствие?

– Да нет, здесь была иная цель. Они хотели уничтожить звездолет.

– Ну, хватит, Джордж, да как ты не поймешь?. На корабле имеются сотни устройств охлаждения, и по крайней мере дюжина из них все еще не работают. Кроме того, здесь тысячи компьютеров, и в некоторые мог попасть вирус.

– Да мне плевать. Мне это просто не нравится. И похоже, здесь точно дело не чисто.

– Да, но коллапс энергетической решетки не представил бы даже и малейшей проблемы, если бы мы так не торопились задействовать двигатели искривления.

– Я об этом и говорю. Как раз именно та проводка, и в самый подходящий момент.

– Джордж, пора бы тебе бросить мыслить по милитаристски.

– Мне показалось, что лишь из-за этого ты взял меня на борт.

– Ну, допустим, частично из-за этого. Все-таки ты параноик.

– Неужели? Да подобная неполадка могла похоронить всю вашу звездолетную программу под ворохом бюрократических рескриптов, и ты это прекрасно понимаешь.

– М-да. Впрочем, это правда. Но тебе все равно не понять невероятной путаницы проводов за этими консолями.

– Ну и слава Богу! Браунелл и Вуд не в состоянии принять какого-либо радикального решения самостоятельно, и кто-то прекрасно знал, как этим воспользоваться.

Эйприл не смог ему ответить.

– Все-таки, мне кажется, что ты преувеличиваешь, мой друг, наконец выдавил он из себя. Эйприл старался столь тактично его урезонить, что Джорджу стало даже стыдно. На какое-то мгновение он постарался избавиться от одолевавших его подозрений, хотя не сомневался в том, что Эйприл и так все поймет по его глазам.

– Что же тебя, в конце концов, осчастливит, Джордж? – спросил он, покачав головой.

– А кто здесь отвечает за безопасность?

– Безопасность? У нас на борту нет никакой службы безопасности.

– Так сделайте меня начальником этой службы!

– Да… но кем ты будешь командовать? У нас здесь нет таких подразделений безопасности.

– Тем более есть смысл их учредить. Джордж, как же ты мог забыть?! Ты же первый офицер! – Джордж задумался. Да, он действительно подзабыл. Все происходящее с ним по-прежнему казалось сном.

– Ну, в таком случае, сделай шефом безопасности Дрейка! Эйприл согласно кивнул и, вытащив руку из кармана, ткнул пальцем в ближайший интерком.

– Эйприл вызывает мостик. Дрейк, вы там?

– Всегда на страже, сэр. Чем могу служить?

– Весьма убедительно звучит из уст человека, которому нечем заняться, – заметил Джордж, усмехнувшись при ответе Дрейка.

– Отныне вы – шеф Службы безопасности, – сказал Эйприл, – и подчиняетесь лично первому офицеру.

– Простите, не понял, сэр?

– Джордж все вам объяснит. Мои поздравления. Конец связи. – Он помахал ладошкой перед консолью, словно только что показал карточный фокус, и промолвил:

– Ну что ж, в таком случае, вперед!

Джордж, скрестив руки на груди, нахмурился.

– Знаешь, в таком случае ты мог бы себя вести и поофициальнее.

– Поофициальнее? Не пойму, о чем ты?

– Офицеры! Протокол! Капитан корабля не должен быть запанибрата с командой, – заметил Джордж. – Прежде всего дисциплина, Роберт.

Эйприл лишь рукой махнул.

– О Господи! Дисциплина! Все здесь хотят лишь одного, Джордж.

Сигнал с мостика прервал их, и Эйприл, смерив Джорджа взглядом, бросил в интерком:

– Эйприл слушает.

– Говорит Санави, сэр. Вас разыскивает доктор Браунелл.

– Соедините меня с ним.

– Есть, сэр. В ту же секунду послышался голос Браунелла.

– Август? Где ты там?

– Я все еще на инженерной палубе, доктор, – ответил Эйприл, криво усмехнувшись.

– Так убирайтесь же ко всем чертям, а то вы моих технарей нервируете.

– Смею ли я верить своим ушам, док? Да вы никак на пути к успеху?

– Передайте тому рыжему чужаку, что он счастливчик.

– Так значит, сработало? И магнитные замки удержат люки закрытыми?

– Могу поспорить, что впервые звездолет такого размера завелся с полуоборота. – Эйприл закрыл глаза и с облегчением вздохнул.

– Прекрасно. Великолепно, доктор. Как скоро мы отправимся в путь?

– Я ведь старик и не скор на подъем. Учитывая проверку систем безопасности, думаю, что не раньше, чем через пару часов.

– Считаю, такой срок устроит всю команду. Могу ли я сделать для вас что-то лично?

– Да, пожалуйста: больше меня не беспокойте.

– Ну, об этом можете не волноваться, док, успехов вам.

– Нет, все-таки вы продолжаете меня беспокоить. Рассмеявшись, капитан согласно кивнул, как будто его можно было видеть через интерком.

– Хорошо, конец связи. Джордж указал на интерком.

– Он что, и впрямь служит Звездному флоту?

– Да, он там и впрямь служит, – подтвердил Эйприл, прислонившись спиной к панели управления. – По правде говоря, он адмирал. Ты можешь в это поверить?

– Нет, не могу.

– Адмирал инженерных и компьютерных наук. Один из немногих, кто носит этот ранг.

– Старый дед!

– Но тем не менее, дед восхитительный, вы согласны?

– Да, но ведь на корабле он не главный, а потому негоже ему так с вами обращаться.

– Мне плевать на его тон, главное, чтобы корабль был в полной исправности. Ну, что ж, Джордж, у тебя есть два часа. И чем ты намерен заняться? Небось, будешь валяться в креслах, ощущая собственную значимость?

* * *

Апартаменты его были по-спартански строгими, как и большинство кают звездолета. Со временем стенные панели и опорные балки будут раскрашены в голубой, красный, золотой или какой-нибудь другой цвет, соответствующий специфике той или иной палубы. Тогда у команды не будет такого чувства, что все они живут внутри гигантской консервной банки. Но сейчас это была серая скука. Н?. дверях кают даже не были проставлены номера, и ему пришлось считать комнаты от турболифта, чтобы найти свою. Он молил Бога, чтобы не оказаться в чужой постели, не пользоваться чужим компьютером и блокнотом другого человека.

– Ура! Это, кажется, каюта Браунелла! – воскликнул он, набирая очередной информационный раздел и выводя его на экран дисплея.

Внезапно раздался звонок, и Джордж, прервав свое занятие, ворчливо промолвил:

– Да, да, войдите. – Дверь открылась, и в каюту вошел Дрейк.

Он тут же стал навытяжку и отрапортовал:

– Разрешите доложить, шеф. Служба безопасности приступила к исполнению своих обязанностей. Джордж даже не посмотрел в его сторону.

– По крайней мере, теперь я точно знаю, что попал туда, куда надо. Надо бы поздравить, – сказал Дрейк, подвигаясь поближе.

– Поздравляю, – процедил Джордж сквозь зубы, словно завороженный глядя на экран компьютерного дисплея.

– Да не меня, дурачок, поздравлять надо, а тебя! Теперь Джордж наконец-то поднял глаза на Дрейка.

– За что? Ах, да, за это… Но, поверь, в этом ничего особенного не было.

Дрейк растянулся на том, что именовалось звездно-флотской кроватью.

– И полдня не пробыл на звездолете, как уже его спас! Неплохо для начала!

– Что ты, дружище, никаких подвигов я не совершал. Просто они вывели меня из себя. Их котел чуть было не разорвало, а они, вместо того, чтобы искать выход из положения, пускали сопли. Знаешь ли, инженеры привыкли копаться. В экстремальных ситуациях, требующих быстрых решений, у них котелок не варит. Я просто вынудил их пойти на своего рода мозговую атаку. – И, отключив компьютер, Джордж откинулся в кресле.

– Что я вижу?! – воскликнул Дрейк, показывая пальцем на блокнот, лежавший на коленях Джорджа. – Очередное письмо? Ты же только утром одно послал, и вот тебе вновь что-то пришло на ум? Джордж опустил глаза. – Отчего у тебя такой несчастный вид, Джордж?

Не говори ни слова. Я сам тебе все скажу. – Его акцент, эта странная смесь вест-индского французского, креольского и университетского английского, придавал особую весомость его словам.

– Капитан заставил тебя почувствовать, что карьера твоя, мягко выражаясь, бесславна. Он заставил тебя задуматься над тем, что военная деятельность федерации оказывает сдерживающее влияние на наше дальнейшее развитие… И вот те на. ты, человек военный, внезапно оказался среди философов. К тому же ты, в отличие от меня, всегда принимал все достаточно близко к сердцу. И всегда на свой счет. – Джордж разглядывал собственное отражение на мониторе компьютера. – Тебя это задело, – продолжил Дрейк куда более серьезным тоном. – Капитан навел тебя на мысль, что ниша, которую ты себе выкопал, вполне может стать твоей могилой. Когда он толковал тебе о звездах, космическом корабле и исследовании Вселенной, ты чувствовал себя отпетым негодяем. – Дрейк показал на письмо. – И теперь вот ты себя спрашиваешь, а не зря ли ты прожил эту жизнь? И думаешь, что поплатился семьей. Ты поставил крест на обычной счастливой жизни лишь для того, чтобы защитить наше космическое пространство. А вот теперь капитан показал тебе, что жизнь можно отдать и за куда более высокие цели. Видите ли, федерация прогрессирует в своем развитии, а Джордж Кирк – нет. Так что героя из тебя не получается. А поскольку вторым Робертом Эйприлом тебе не стать, ты и решил на худой конец стать образцовым папашей.

Впервые Джордж ощущал вес бесплотного слова. Подобно стальным балкам слова падали одно за другим на палубу с оглушительным звоном. Губы Джорджа прошептали: «Ты – сукин сын». Блокнот, соскользнув с колена, полетел на коврик. Даже письму не хотелось иметь ничего общего с Джорджем Кирком. Даже этому клочку бумаги было известно, насколько он был с собой неоткровенен. Увы, и на космическом, и на домашнем фронте он был отнюдь не лучшим.

– Джордж, – неторопливо начал Дрейк. – Капитан ведь не хотел тебе плохого? – Кирк крутнулся на стуле, метнув беглый взгляд на Дрейка, прежде чем вновь опустить глаза.

– О да, мне это известно. Эйприл скорее отрежет себе язык, чем позволит преднамеренно уязвить чье-либо самолюбие. Он просто случайно лишил меня иллюзии по поводу того, к чему я стремился в этой жизни.

– Случайно может и гадюка укусить.

– Может, он считает, что делает мне одолжение. Может, он из-за этого меня и взял. А может, я оказался здесь лишь потому, что Роберту вздумалось лишить меня смысла существования.

– Джордж, – укорял его Дрейк. – Неужели спасение звездолета и жизней тех, кто сейчас терпит бедствие, не наводит тебя на иные мысли?

– Я же сказал тебе, что звездолета не спасал. А те, кто терпит бедствие, по-прежнему очень далеко от нас.

– Вечно ты все преуменьшаешь.

– Ладно, хватит, – Джордж подобрал блокнот, вырвал листок с письмом и, быстро сложив его вчетверо, сунул в конверт. Тут же запечатав его, Джордж встал.

– Пошли. Есть у меня для начала твоей службы одно задание.

– А куда мы идем, если не секрет?

– В бортовой лазарет.

– Мы что, заболели?

* * *

Лазарет найти было довольно трудно. Вся палуба лишь с виду была обитаема. и, пройдя через массу пустых комнат и бесконечных, никак не обозначенных дверей, друзья пару раз выходили не туда, куда надо, пока наконец не нашли Сару Пул в компании дюжины техников, занятых перестановкой диагностических кроватей. Доктор Пул выглядела куда лучше при здешнем освещении, хотя и было в ней что-то от деревенской простушки, а бледность лица говорила о том, что она уже давно не видела настоящего солнца.

– Вам что, джентльмены? – поинтересовалась она, заметив посторонних.

Дрейк сразу же остановился и уже было собрался ретироваться, но Джордж тут же, схватив за руку, подтолкнул его вперед.

– Вы можете научить лейтенанта Рида пользоваться сканером?

– Думаю, это и впрямь необходимо.

– Может быть, – парировал Джордж.

– Всякое бывает, – сказала докторша. – А у лейтенанта Рида хватит на это ума?

– Ну, это опять же, смотря по ситуации. А вот у учительницы хватит мозгов, чтобы объяснить все, не прибегая к латыни?

Доктор Пул смерила его гневным взглядом.

– Хорошо, – вздохнула она, доставая с транспортной тележки коробку с карманными сканерами.

– И что вы хотите, чтобы он этой штукой сканировал?

– Основные метаболические показатели. Сердцебиение, потоотделение, ну и все такое прочее.

– О, – изрекла докторша с язвительной улыбкой. – Вы хотите использовать этот прибор в качестве детектора лжи?

– Неужели это столь очевидно? – удивился подошедший к ней вплотную Джордж.

Прежде безжизненные зеленые глаза Сары внезапно заискрились от удовлетворения по поводу его озабоченности. Настраивая какой-то прибор, она посмотрела прямо в глаза Джорджа.

– Это его проблема, не моя. – Она отвернулась прежде, чем он успел ответить. – Хорошо, Рид, идите, пожалуйста, сюда.

Почтительно поклонившись, Дрейк подошел к докторше. Пул пробежала пальцами по корпусу небольшого по размерам прибора, указав на разметку шкалы.

– Вот это – нормальный уровень. Конечно же, он не может быть единым для всех, но, в общем-то, у людей довольно много общих физиологических показателей. Если светящийся столбик пойдет вправо, значит параметры чересчур высокие. Если низкие – влево. Вот сердце, вот кровяное давление, вот дыхательная функция, вот активность нервной системы, а вот этот индикатор внизу показывает состояние опорно-двигательной системы и мускулов.

– А что означают цифры с этой стороны? – поинтересовался Дрейк.

– Но это еще, пожалуй, чересчур сложно для десятисекундного медицинского образования. Пока что не обращайте внимания на них, а просто следите за световой индикацией. – Она поднесла прибор к его глазам. – Данное устройство предназначено только для людей. Если капитан Эйприл решил устроить мне сюрприз и наймет в команду звездолета инопланетян, чему я, кстати, совершенно не удивлюсь, устройство на них не сработает, а вот здесь загорится красная лампочка. Тогда вам придется вернуться сюда и взять прибор совершенно иной конструкции.

– Мадам, я бы причислил вас к лику святых.

– Нет уж, спасибо. С меня и так хватит несвойственных мне обязанностей.

– Вперед, Дрейк, – приказал Джордж. – И не забывай то, о чем я тебе сказал.

– Считайте, что этот приказ выжжен каленым железом на моих мозгах, сэр, – щелкнул каблуками Дрейк и через секунду исчез в коридоре. Джордж остался один на один с Сарой Пул. Внезапно ему стало легче от сознания того, что он наконец-то оказался в компании, совершенно с ним незнакомого человека, который не станет давить на тайные фибры его души подобно Эйприлу. Повернувшись к ней, Джордж совершенно откровенно сказал:

– У меня такое чувство, что вам вовсе не хочется здесь находиться.

– То же самое я могу сказать и про вас, – ответила она, не моргнув. – Неужели вы и впрямь считаете, что вашему другу удастся прощупать детектором всю команду, не вызвав при этом подозрений?

– О! Дрейка еще ни разу не подводила интуиция. Так что вы его явно недооцениваете.

– А это что? – неожиданно спросила докторша.

– Что вы имеете в виду? Она показала на его руку. Он совершенно забыл, что пальцы его до сих пор сжимают злосчастный конверт.

– Всего лишь письмо домой, – он постарался ответить как можно более равнодушным тоном. Но, судя по результату, не получилось.

– Именно там вы хотите сейчас быть, а не здесь?

– А почему вы об этом спрашиваете?

– Не так много людей пишут письма, а вы? – Он что, сегодня виден насквозь, в ужасе подумал про себя Джордж и едва сдержался от более резкого высказывания вслух. – Наверное, жене пишете? продолжала докторша.

– Нет, сыновьям, – быстренько выпалил он, и то раздражение, которое он испытал от посягательства на его личную жизнь, наконец-то выплеснулось наружу.

– А что, жены у вас нет?

– Да нет, жена у меня есть, доктор Пул.

– Простите меня, если что не так. Забудьте о том, что я спрашивала.

– Я так и сделаю.

– Сколько же вашим сыновьям? Джордж понял, что она явно им заинтересовалась. Но только вот какого характера был этот интерес – личного или профессионального он никак еще не мог с точностью определить.

– Одному – четырнадцать, другому – десять.

– Ах…

– Что вы имели в виду под этим «ах»?! Она полсала плечами.

– Лишь то, что это те времена, когда у отцов и детей слишком много общего. Сразу же после детства и сразу же перед возмужанием.

Не удивительно, что вы так чувствуете расстояние. Предполагаю, дети ваши на Земле?

Отражая попытки дополнительного анализа, Джордж пошел в атаку.

– Послушайте, но то моя личная жизнь. А как насчет вашей?

Вас-то Роберт откуда похитил?

– Меня? – вздохнув, она присела на край контейнера. – Я ветеринар.

– Ну, это с какой стороны посмотреть, – прокомментировал такое заявление Джордж. Она подняла в удивлении брови.

– Я вовсе не собираюсь дерзить вам, мистер Кирк. В данный момент я должна была бы работать в новой сельскохозяйственной колонии.

Джордж тупо уставился на нее, не понимая, в чем же тут юмор.

Но, похоже, шутка затягивалась. Джордж замахал руками, пытаясь отогнать от себя наваждение.

– Подождите, подождите, не так быстро. Вы же врач. Врач Роберта, ведь так?

– Нет, я врач его собаки, командир. – Джордж с совершенно обалдевшим видом еще несколько секунд взирал на нее, затем повернулся и пошел прочь, но на пороге обернулся.

– Извините, конечно, – осторожно начал он. – Но что же в таком случае вы здесь делаете?

– Спросите капитана, – ответила она, явно ожидая подобного вопроса. – Я уже устала спорить. Я сказала ему, что это полное безумие, и не хочу я подобного назначения. Но, видите ли, река Эйприл течет лишь в одном направлении, думаю, и вам это прекрасно известно.

– Нас обдурили как котят. Роберт отлично знает человеческую натуру. Никто в здравом рассудке не откажется от экстренной миссии по спасению пятидесяти одного человека, которые терпят бедствие в глубинах космоса.

– Это вы за себя говорите. Я бы сразу же отвергла его предложение, если бы у меня был выбор. Для этой миссии я совершенно не подхожу, так как почти не разбираюсь в болезнях, вызываемых большими дозами радиации, и я не так много провела времени в космосе, чтобы привыкнуть к его сюрпризам. Уж лучше бы он выбрал бортового врача с куда большим стажем пребывания в глубоком космосе.

Из тех, кто обычно пользует людей, а не спаниелей, подумал Джордж и с трудом удержался от того, чтобы не сказать следующее:

«Ведь мы еще не отчалили от космопричала, а уже попали в беду.»

– Мы должны постараться, – промолвил он вместо этого. – Время не ждет.

– И сделать то, что превыше наших сил, – добавила она.

Джордж поджал губы и постарался не давать докторше повода для продолжения этой беседы. Быть может, его и раздражал Роберт Эйприл, но он, по крайней мере, был ему верен, а уж если ты на кого взялся работать, то должен стараться работать хорошо. Он не собирался тратить время этого необычайного космического путешествия на то, чтобы собирать компромат на Эйприла. Что угодно, только не это, к тому же в его обязанности теперь входило пресекать слухи, порочащие капитана, Эйприл, явившись собственной персоной, положил конец всяким сомнениям. При виде Сары и Джорджа он развел руками в приветственном жесте.

– Итак, насколько я понимаю, вы познакомились. Приятно об этом знать. По правде говоря, Джордж, меньше всего я надеялся встретить тебя здесь. Но это так здорово! Я ведь думал – ты отдыхаешь. Сара, дорогая, у нас там приключился маленький несчастный случай, в секторе импульсной инженерии кто-то кислотою обжегся. Я сам решил за тобою сходить, хотя вроде бы и ничего серьезного. Но все равно, посмотреть не помешало бы.

Сара обозленно поджала губы и, разорвав индивидуальный пакет, извлекла упаковку марли и баллончик спрея. Не сказав ни слова, она постаралась испепелить Эйприла глазами, после чего направилась к двери. Эйприл, довольный, посмотрел ей вслед.

– Она великолепна, не правда ли? – изрек он после того, как Сара Пул скрылась из вида.

– Роберт, может, ты объяснишь мне, почему наш корабельный терапевт своего рода – доктор Айболит?

– Ах, она тебе и об этом уже успела рассказать?

– Причем в весьма конкретных выражениях.

– Ну, видишь ли, Джордж, у нее ведь степень доктора медицины.

То есть, я хочу сказать, она прежде всего человеческий врач. Да, она, действительно, закончила ветеринарный институт, но уже имея высшее медицинское образование. Так что, эта женщина, судя по всему, была с вами не совсем откровенна. Дело все в том, что с некоторых пор она считает себя только ветеринаром и не хочет иметь никакого отношения к людям.

– Похоже, это у нее получается, – язвительно заметил Джордж.

Капитан улыбнулся.

– Да ладно тебе, Джордж.

– Роб, она же ветеринар!

Эйприл покачал головой.

– Джордж, она – самый идеальный кандидат для подобной миссии.

Она уравновешена и всегда будет нашим верным союзником в любой из ряда вон выходящей стрессовой ситуации. К тому же она настолько хорошо меня знает, что мне не придется отдавать ей один и тот же приказ дважды. А это именно то, что нам нужно. По этой же причине я выбрал тебя своим заместителем. Мне было бы неприятно работать с чужаками. Во всяком случае, не на этом звездолете и не во время выполнения спецзадания.

– А что это у тебя? – спросил Эйприл, меняя тему разговора. Ох ты, никак – письмо домой. Просто очаровательно, – и совершенно наглым образом он взял конверт из рук Джорджа. – Вот это мне в тебе больше всего и нравится, Джордж.

Джордж уставился на ботинки капитана.

– А я это в себе больше всего недолюбливаю, – признался он.

– Правда? А с чего бы это? – сочувственно спросил Эйприл.

– Да так, ничего, – невразумительно пробормотал Джордж.

– Что, хочешь домой, в отпуск? Я могу тебе это устроить после нашего возвращения. Никаких проблем.

В его словах не было обещания решения, на которое надеялся Джордж. Напротив, в них превалировало ощущение бездны. Весьма призрачная надежда.

– Ну как, тебя это устроит? – наконец спросил Эйприл.

Джордж лишь пожал плечами.

– Когда я дома, напряженность в отношениях усиливается. По крайней мере, когда я в космосе, мальчишки могут идеализировать меня до бесконечности. – По-отцовски похлопав Джорджа по плечу, Эйприл промолвил:

– Понимаю, – Он постучал конвертом по своей ладони. – Если ты не против, я сам за этим прослежу.

Джордж внезапно встрепенулся.

– Послушай, а как же насчет безопасности и сохранения тайны?

Ведь благодаря стараниям Звездного флота этот проект погружен в своего рода черную дыру. Неужели они позволят подобную утечку?

– О Господи! Да если б капитанская должность не давала мне ряд преимуществ, разве бы я на нее согласился? Я передам твое письмо по пневмопочте космопричала еще до того, как мы отчалим, а они уж потом перешлют его на Землю. Я весьма сомневаюсь, чтобы Служба безопасности любой из звездных баз обнаружила хоть что-то подозрительное в письме, адресованном двум маленьким ребятишкам в Айове, Джордж почувствовал, как оттаяло его сердце.

– Ты чертовски щедр, Роберт. – Эйприл помахал письмом перед его носом и ухарски хлопнул по ладони Джорджа.

– Не стоит благодарности, дружище. Не за что.

Глава 7

Дорогие мои бойцы, какая у вас погода? Наверное, солнце, а у нас с ним проблема, сами понимаете. Даже если и окажешься в какой-нибудь звездной системе – это же не тот солнечный свет, что пробивается сквозь облака и посылает блики на озерную гладь. Звездная база – место довольно скучное, и все мы чувствуем себя запертыми в тесном пространстве. Когда я в очередной раз пойду в отпуск, вам снова придется учить меня верховой езде. Говорят, подобные навыки не утрачиваются, однако лично я придерживаюсь другого мнения. Вам бы здесь уже через пару дней стало тошно, потому как каждый занят своим делом и никто ни с кем не общается. Да к чему менять прекрасное лето на промерзшую Звездную базу! Я правильно говорю? Кроме того, Джимми, здесь нет ни одной маленькой девчонки, которую ты мог бы подразнить. Вероятно, мне придется покинуть Звездную базу-2 на какое-то время для выполнения спецзадания. В соседнем секторе возникли проблемы с безопасностью, вот я и решил пойти добровольцем, наверное, чтобы просто сменить обстановку. Не знаю, сколько там пробуду, как и то, получите ли вы это письмо. Если какое-то время не будет от меня весточек, парни, надеюсь, вы меня совсем не забудете.

Так приятно сознавать, что тебе есть на кого опереться.

* * *

Жалобы и сожаления падали с этой страницы подобно лепесткам умирающего цветка: никогда прежде он их не замечал, раньше они имели для него совершенно иной смысл. Странно, время так и не поглотило воспоминаний, пробужденных этим каллиграфическим почерком, открыв нечто иное, что глаза тогдашнего десятилетнего мальчишки не могли увидеть. Письма предстали перед ним как неразделенная любовь – сильнейшее из чувств – ибо надежды такой любви так и остаются мечтой вечности, а помыслы ее всегда чисты и святы. Сегодня как никогда ему стало понятно это чувство хотя лицо отца поблекло в воспоминаниях, и даже эти письма не могли вернуть его образ. Вместо мужественного человека, которого он пытался представить, изучая пожелтевшие страницы, перед мысленным взором почему-то вставал этакой серенький англичанин.

– Есть кто-нибудь на борту? – знакомый резкий голос прервал цепь его воспоминаний. Письма свалились к его ногам, когда он повернулся к дверному проему.

– О Господи, я должен был догадаться.

– Есть здесь кто-нибудь живой?

Кирк повернулся на голос, насупив брови.

– А что будет, если не отвечу?

– Устрою искусственное дыхание, – последовал мгновенный ответ.

– Нет уж, спасибо.

– Твоя мать сказала, что ты здесь, – сказал, подходя к Кирку тощий Маккой. У Кирка был довольно озабоченный вид.

– Послушай, но когда мы в последний раз беседовали, ты вроде собирался на орбиту. Какого черта делаешь здесь?

Брови Маккоя в удивлении приподнялись.

– Так, просто мимо проходил.

– Никто еще просто так Айову не проходил, Маккой.

Брови поднялись еще выше.

– Что ж, в таком случае, – я первый, – сказал Маккой и, скрестив длинные ноги, уселся на противоположной стороне от входа в амбар.

Кирка не удивляла его наглость.

– Я знал, что могу положиться на тебя и ты обязательно поспешишь, чтобы поддержать в трудную минуту, особенно, когда тебя об этом не просят, и более того, приказывают ни в коем случае не делать этого.

Маккой преднамеренно сменил тему разговора:

– Что это такое?

Кирк посмотрел на россыпь конвертов почты Звездного флота устаревшего образца и ворох пожелтевших, мелко исписанных листков, подумав, что вряд ли удастся скрыть их истинное назначение.

– Видишь ли, это – письма.

– Кому?

– Мне, Сэму и мне.

– От кого?

– От кого, от кого? От отца, – неторопливо ответил он.

Маккой прислонился спиной к дощатой стене.

– А я думал, ты здесь совершенно один.

Насколько понимал Кирк, Маккой нервничал, пытаясь это скрыть.

Нет, что-то вынудило его притащиться сюда и наверняка против его воли – подобно металлической скрепке, попавшей в радиус действия мощного магнита. В нем скрывалась какая-то настороженность, словно боязнь, что его высмеют за наглое вторжение. Все может случиться.

Кирк вновь бросил взгляд на письма, прекрасно сознавая, что Маккой за ним наблюдает. Это было все равно, что иметь свой личный счетчик Гейгера, так как внимание практически всегда находится в прямой зависимости от таких чувств, как озабоченность, любопытство, вина.

Вина…

– Сколько же тебе тогда было лет? – поинтересовался Маккой.

– Письма пришли в то лето, когда мне исполнилось десять.

– Значит, в 2182 году.

– В восемьдесят третьем.

– А твоему отцу было столько же, сколько тебе сейчас? Где-то тридцать четыре – тридцать пять?

Кирк смерил его взглядом, прекрасно сознавая, что делает.

– Плюс-минус год, – уклончиво ответил он. Легкий ветерок донесся с хлебной нивы, зашелестев листами бумаги в его руках, словно желая вернуть Кирка к реальности. Он всмотрелся в эти строчки. Тогда… много лет тому назад он думал, что отец просто вежливо отговаривает его от того, чтобы провести лето на Звездной базе-2, а сейчас интерпретация должна была быть совершенно иной.

Вероятно, он стал осознавать, что же он, в конце концов, оставил на Земле – жену, детей, – короче говоря, всю человеческую сторону современного бытия. Тогда все это глубоко переживалось десятилетним мальчишкой и очень расстраивало его. Теперь он испытывал то же самое, что когда-то чувствовал его отец. Он дорос до этих чувств.

– Когда я был мальчишкой, – начал он, удивляясь собственному необыкновенно громко звучавшему в ночной тишине голосу, – я так им гордился. Ведь он был шефом безопасности целой Звездной базы. Тогда для меня это было все равно, что королевство. – Что-то зашуршало в сене.

– Ну, а теперь?

– Теперь я вижу подспудную скуку. Прежде я ее никогда не замечал. Оказывается, он постоянно извиняется перед нами в этих письмах, раньше мне это почему-то в глаза не бросалось. Конечно же, это завуалировано, но теперь мне понятно. Не думаю, что он гордился собою так же, как гордился им я.

– Звучит знакомо, – процедил сквозь зубы Маккой.

– И в этом отчасти была и моя вина.

– О вот это мне уже нравится, – выпалил Маккой. – Дай-ка я поудобнее устроюсь… Итак, с чего это ты взял, что в этом была и твоя вина?

– Я постоянно теребил его насчет того, чтобы нам прилететь к нему на Звездную базу, даже, может быть, там поселиться. Должно быть, из-за этого он и стал думать, что просто нас бросил. Я не соображал тогда, что же я с ним творю. – Он прищурился, когда солнце, выглянув из-за тучи, высветило пожелтевшие листочки. Теперь они смотрелись как новенькие даже сквозь облака времени. – Отчасти я ревную.

– Своего отца?

– По крайней мере, когда он вернулся домой, ему было к кому возвращаться. И слава, и восторг несколько блекнут, когда ты начинаешь понимать, что за них приходится расплачиваться. Видишь ли, Маккой, у моего отца была семья, А у меня даже этого нет. Мне надо было уже давно это понять.

Маккой грыз соломинку, стараясь не смотреть па песочного цвета волосы и туманные глаза, исполненные сожаления.

– Джим, у всех у нас есть, о чем пожалеть в этой жизни, промолвил он. – Мы обижены историей. Такова цена, которую мы платим за то, что можем путешествовать во времени в обе стороны, вместо одной. Но было бы неправильно позволять прошлому тянуть соки из будущего. – Солнце шествовало в небесах неторопливо, не обращая ни на кого внимания. Сонно поворачивались облака. Никто из разговаривающих не смотрел друг на друга.

– Это все Звездолет, Маккой, – заметил Кирк слегка обвинительным тоном, словно свидетель убийства, внезапно осознавший, что именно лицезрел он во тьме кромешной. – Это все он виноват. Он своего рода жертвоприношение всякого личного счастья, этот наркотик по имени Звездолет. – Кирк сделал паузу. – И я уже сделал свой выбор.

На этот раз Маккой поднял глаза, губы его приоткрылись, но слова так и застряли в горле. Кирк смотрел на залитое солнцем хлебное поле.

– Я жил лишь ради Звездолета. Пришло время пожить своей собственной жизнью. Пора собирать камни… Пора уходить.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ВОТ ОНИ, ЗВЕЗДНЫЕ СТРАНСТВИЯ

Глава 8

На звездолете «Пепелище» искусственную ночь сменило «утро», когда по расписанию предстоял досмотр флота торговых сухогрузов: нечего и говорить – бесславная обязанность. Идрис попыталась избавиться от преследовавших ее мыслей о Полевом Примусе, но безрезультатно. Он оставался самонадеянным и самолюбивым, крайне уверенным в себе, похоже,. знающим будущее и, благодаря богатому жизненному опыту, прекрасно понимающим, что настроения народов и правительств меняются подобно морским течениям. Идрис прочла в его глазах разочарование и опустошенность, толкавшие на постоянное стремление к переменам, и вечные страдания от того, что все получается не совсем так, как хочется. В конце концов, он стал жертвой начатых им перемен. Признаться, вид каюты сегодня ее радовал, военная суровость действовала успокаивающе, ничем не украшенные стены блеклых тонов ни о чем не напоминали, и покой наконец воцарился в ее растревоженной душе. Быть может, она и сама бы успокоилась, если бы не неожиданное появление антэцентуриона Ри'Яка, вышедшего из турболифта в тот момент, когда ей нужно было туда войти. Идрис с трудом удержалась от злорадной усмешки: на лбу антэцентуриона красовался синяк – отметина Т'Каэля. Ей это очень понравилось. Конечно же, почетно иметь медали за победу, но куда приятнее видеть врага, получившего ее за поражение.

– Здравия желаю, командир, – поприветствовал он.

– Антэцентурион, – ответила она, – я удивлена, что вижу вас на ногах в столь поздний час, да еще после такого напряженного рабочего дня. – Он густо покраснел при напоминании о дне, в течение которого ему пришлось перенести столько унижений, но все же заставил себя улыбнуться и с наслаждением произнес то, что хотел сказать. Идрис почувствовала, как у нее оборвалось сердце.

– Неожиданности – часть нашей службы, командир, – вкрадчиво проговорил Ри'Як. – Так что, будьте готовы к сюрпризу. – Тряхнув головой, он удалился.

Идрис смотрела ему вслед, но так и не поняла, куда он направляется и с чего это так доволен, когда Т'Каэль фактически раздавил его? Откуда же в нем столько наглости и самоуверенности?

Быть может, все дело в молодости, подумала Идрис. Нет, не в этом, он явно что-то затеял, но, будучи слишком неопытным, не удержался, выдал свои намерения, не выдержав искушения. С другой стороны, если она устроит за ним слежку и выяснится, что он ничего не затевает, ее обвинят в клевете и снимут с занимаемой должности. Идрис стояла в коридоре, взвешивая все «за» и «против» и отчетливо сознавая, что вокруг плетутся паучьи тенета.

* * *

Ри'Як чуть не рассмеялся, когда дверь, ведущая на дополнительный мостик, закрылась за его спиной. Он с удовольствием вдохнул регенерируемый воздух, словно тот придавал ему сил.

Дежурный офицер повернулся в сторону антэцентуриона и стал холоднее собственного шлема, когда увидел выражение его глаз. Как никто другой, он знал, что может означать подобный взгляд.

– Наилучшие вам поздравления от Сената, субцентурион, промолвил Ри'Як, через силу улыбнувшись. Субцентурион заставил себя кивнуть в ответ, прекрасно понимая, что это приветствие лишний раз напоминает о силе и влиянии Ри'Яка – Сенат никогда не стал бы передавать свои приветствия через низшего офицера. – Пришло мое время, – напомнил антэцентурион. Последовал еще один кивок. Ри'Як подошел к пульту управления. – Мне нужно дать экранированную телеграмму в систему Рихан, шифровку для альказара Верховного Претора. В ускоренном режиме… и тщательно закодированную.

Субцентурион встал.

– Все готово, сэр. Время ограничено, следите за синей отметкой. Если зайдете за ее пределы, мостик узнает о вашей телеграмме, и мы оба пойдем на корм скоту.

Ри'Як нагло улыбнулся.

– Не чувствуйте себя изменником. Верность Претору важнее присяги Полевому Примусу, озарившему нас своим пацифизмом.

Субцентурион попытался разобраться в столь сложной служебной проблеме.

– Видите ли, сэр, у Примуса далеко не мягкий нрав. Он провинциальный сюзерен, так сказать, сам себе Претор, и признаться, я его боюсь.

– И правильно делаете, – согласился Ри'Як. – Но и у него есть слабые и крайне уязвимые места.

Обуреваемый сомнениями, субцентурион, потупив взор, тотчас бежал прочь с дополнительного мостика, оставив антэцентуриона одного плести свои гнусные интриги. Зловещий огонек заиграл в его глазах, когда он, плюхнувшись в кресло, застучал по клавиатуре.

* * *

Искусственное утро наступило практически незаметно. Несколько членов экипажа еще были на ночном дежурстве, но убогое внутреннее освещение корабля уже стало чуть-чуть поярче.

Массивный сухогруз закрыл своим корпусом флагман-истребитель, и на его борт прибыла проверяющая команда: искали контрабанду, но ничего не нашли. «Пепелище», хотя и казался крохотным на фоне гигантского сухогруза, выглядел угрожающе. Раскрашенный под птицу флагман легко мог уничтожить огромный корабль, но факт этот не пугал команду, проводившую обычный досмотр. И лишь когда к ним присоединился бдительный Претор, зауряднейшая обязанность приобрела хоть какой-то интерес. В течение тщательнейшим образом отмеренного времени Ри'Як разглядывал через главный обзорный экран корму грузового судна, до которой, казалось, рукой подать. Большая часть корабля была вне поля видимости, в основном из-за того, что находилась в доке. Мониторы на мостике управления демонстрировали сухогруз с различных ракурсов.

Массивный космический аппарат сейчас напоминал миролюбивую корову, ожидавшую, когда можно пройти на пастбище. Ри'Як продолжал до тех пор, пока подкомандир Кай не сдержался и бросил на него взгляд, сопровождаемый тщательно отрепетированным вздохом.

– Какая жалость, – начал Ри'Як, – что офицеры вашего ранга вынуждены унижаться до выполнения столь рутинных обязанностей.

Солдаты низведены до уровня служанок.

– Приказ есть приказ, – ответил Кай, стараясь не смотреть на антэцентуриона. – Все, что делается ради Империи, достойно славы.

– Если вам от этого легче… – протянул Ри'Як, – то ради Бога.

– Он придвинулся поближе к Каю. – Но так позориться… ах, очень сочувствую, – Подобные инспекции необходимы, – ответил Кай, стараясь, чтобы его голос звучал по возможности весомей.

– Преторианский рой-эскадрилья сокращен до размеров таможенного отряда? Какой позор! – покачал головой Ри'Як. – Быть собакой, вынюхивающей объедки у чужой конуры.

Всем находящимся на мостике стало неловко от этих слов.

Антэцентурион с удовольствием отметил, что сказанное им услышали все.

Кай, передернув плечами, покрепче взялся за ручки управления субкомандной консоли.

– Мы защищаем наше космическое пространство от контрабандистов и пиратов.

– Защищаете? От кораблей, которые не могут нести на своем борту вооружение? Наверное, считаете, что это своего рода вызов… но, в таком случае, вероятно, вы слишком много времени провели здесь и знаете о космических опасностях куда больше меня. – Он облокотился на консоль так, чтобы Кай мог, видеть его лицо. – Пли, быть может, уже достигли своей цели: быть заместителем командира корабля Имперского роя-эскадрильи – того стоит. Понимаю, почему вы чувствуете себя столь комфортно, Пальцы Кая на ручках пульта управления побелели от напряжения, его нос сморщился, словно слова Ри'Яка источали смрад. Он почувствовал на себе взгляды собравшихся на мостике офицеров, жгущие его сквозь прорези шлемов: сопереживание, ярость, сожаление, горечь – все эти чувства, сбились в один клубок. Его ноги ныли, тело затекло от стояния в одном положении – согнутым в три погибели у этой консоли. Если бы он сейчас повернулся, вся команда увидела бы выражение его лица.

– Хорошо, что этот корабль подчиняется Трикамерону, – сказал Ри'Як, приняв довольно расслабленную позу и уставившись на главный обзорный экран. Затем он повысил голос так, чтобы слышали все: Контрабандисты и пираты должны его бояться.

Кай зажмурил глаза. Собравшиеся на мостике офицеры обменялись многозначительными взглядами, обстановка накалялась. Дверная панель, ведущая на мостик, с шумом отодвинулась в сторону, и Идрис быстрым шагом подошла к своему командному посту. Разговор тут же прервался. Лишь подойдя к командному модулю, она заметила антэцентуриона, скрывавшегося за опорной балкой в непосредственной близости от нее. Остановившись как вкопанная, она смерила его пристальным взглядом, затем не без труда переключила внимание на изображение сухогруза на экране. Какого черта здесь делает Ри'Як, да еще в такую рань?

– Когда завершается досмотр? – спросила она, садясь в командирское кресло. Кай откашлялся.

– Таможенная команда уже на пути к стыковочному узлу, командир.

– Отлично. Приготовьтесь к расстыковке и объявите сухогрузу, что он допускается в наше космическое пространство. Когда команда вернется, покажите мне список груза.

– Будет сделано, командир.

– Убедитесь, что капитан сухогруза… – продолжила она, но остановилась на полуслове. Кай склонился над переговорной панелью, не слушая больше Идрис. Чем дольше он читал поступавшую на экран дисплея шифровку, тем сильнее хмурились его брови.

Его адъютант также склонился над переговорным пультом, через мгновение к ним присоединился главный инженер. Еле слышный писк декодера говорил о том, что радиограмма отправлена не с корабля эскадрильи.

– Что это, Кай? – требовательно спросила Идрис.

– Это послание, – подкомандир склонился над светящимся экраном, – отправленное из цитадели Верховного Претора. Я… – он встал навытяжку, и теперь она видела только его спину. Кай едва заметно кивнул, сперва в сторону своего адъютанта, а затем главному инженеру. Идрис перенесла силу тяжести на здоровую ногу и повернулась в кресле на сто восемьдесят градусов. Внутренний голос подсказывал ей не вставать.

– Командир, – начал Кай, и все три офицера повернулись к ней лицом.

– Да говорите же! – не выдержала она. Кай снова откашлялся.

– Капитан, вы обвиняетесь в убийстве своего родственника, Старшего сенатора Иллиата Д'Ина. Я должен немедленно вас арестовать.

Идрис тут же вскочила с кресла.

– Мой дядюшка… – в ужасе прошептала она, – убит?!

Собравшиеся на мостике офицеры растерянно уставились на нее, между тем, как Кай продолжал:

– Приказ задержать вас с целью дальнейшего допроса поступил от Совета Сената. Вам инкриминируется соучастие в убийстве одного из членов вашего семейства.

– Нет! – она направилась к нему. Кай отпрянул с выражением напускной холодности на лице.

В наступившей тишине послышался голос, от которого у всех, кто находился на мостике, побежали по спине мурашки.

– Должно быть, это какая-то ошибка, – процедил Ри'Як. Идрис мгновенно повернулась к нему. Как она и ожидала, выражение лица этого негодяя подтверждало, что он не удивлен подобным развитием событий.

– Центурион, – отдал приказ Кай, – проводите командира к месту заключения. И никаких послаблений!

Центурион подозвал двоих стражников, стоящих у входа. Втроем они окружили Идрис. Та с трудом заставила свои ноги повиноваться.

Прежде чем покинуть мостик, она повернулась к заместителю.

– Кай!

– Да, командир?

– Уведомите о случившемся Примуса Килайле.

– Не положено, командир.

– Но это необходимо сделать. Я прошу вас об этом. – Она взглядом умоляла Кая нарушить приказ, сделать хоть что-нибудь гуманное прежде, чем необратимый процесс уничтожит их всех. Он понимающе наклонил голову, но ничего не сказал. Глядя, как Идрис уводят, он неожиданно осознал свою беззащитность, но отныне командир – он. Великую цель оправдывают любые средства. Когда дверная панель, ведущая на мостик, закрылась, антэцентурион совершенно хладнокровно заметил:

– Командирша уж больно сентиментальна, странно, что она смогла замыслить убийство собственного родственника. Ах, но я и прежде не раз бывал одурачен.

Кай проигнорировал его слова и повернулся к своему адъютанту.

– Будет ли послание Верховного Претора отправлено в апартаменты Примуса Килайле и будет ли он уведомлен об аресте командира?

Ри'Як сразу повернулся в его сторону.

– Подкомандир, – как можно осторожнее начал он, – устав нарушать опасно. Ваша первейшая обязанность в качестве командира флагманского корабля – это уведомить прочих командиров Роя, и уже только после этого…

– Моя первая обязанность как командира, – перебил его Кай, выполнить мой последний долг перед бывшим командиром. – Он выждал, пока проктор Сената не вникнет в смысл только что сказанного, и лишь после этого обратился к своему адъютанту:

– Выполняйте приказ.

– Адъютант, согласно кивнув, набрал бортовой код апартаментов Примуса Килайле.

* * *

Идрис сидела, не шелохнувшись, стараясь держать в узде свои чувства… Эмоции перехлестывали через край. Однако по ту сторону энергетического поля были стражники, и ее горе, если она его все же выскажет, может быть истолковано как слабость. И поэтому она просто сидела на холодной металлической скамье, уставясь невидящим взором в стену. В полной тишине, нарушаемой лишь стуком ее сердца, отчетливо слышалось неприятное шипение энергетического поля.

– Идрис! Она повернулась на голос, ощутив головокружение, и вскочила на ноги.

– Примус! – силовое поле отбрасывало странное сияние на изящную фигуру Т'Каэля и окрашивало его голубую куртку в зеленый цвет. Он пришел вовремя. Идрис с трудом удержала себя от того, чтобы не прорваться через энергетическую стену.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Что говорить… Как видите, я оказалась здесь. Неторопливо кивнув ей в ответ, он повернулся к старшему стражнику.

– Я хочу, чтобы командира отпустили. Беру ее под свою ответственность.

Стражник, навытяжку стоявший перед Килайле, напрягся, отчеканив:

– Мой повелитель Примус, я не смею…

– Отчего же?

– Я могу отпустить узницу лишь с общего разрешения всех командиров Роя, при наличии заверенного печатью приказа Совета Сената и предписания самого Гранд Примуса, в котором будет говориться…

– Довольно! – отрезал Т'Каэль. Он постоянно удивлялся тому, как преторианская система может связывать себя по рукам и ногам.

Сложив ладони на груди, Примус прошел к центру энергетической стены и прижал к губам палец.

– Наверное, ты останешься здесь, – сказал он Идрис.

– Взяв меня под стражу, они не оставят в покое и вас, напомнила она. – Участие в заговоре с целью убийства моего родственника… одно лишь подозрение в этом навсегда подорвет мою репутацию.

– Да, обвинение, похоже, выбиралось тщательнейшим образом, – заметил Примус Килайле. – Смертный грех плюс политическое преступление. Больше ничем нельзя было уничтожить вас в глазах офицерского состава Роя.

Идрис подошла вплотную к силовому полю.

– Мой дядюшка, – пробормотала она, – неужели они и вправду…

Сердце Килайле разрывалось от сочувствия. Он крепче обхватил себя за плечи.

– Вне всякого сомнения. Ярость и боль скривили губы Идрис. – И все это делается для того, чтобы лишить вас власти? – Она поперхнулась, и глаза ее заволокло слезами.

– Отчасти, да, – ответил он. Тем, кому так хочется меня уничтожить, необходимо было лишь найти тех, кто хотел смещения вашего дяди с поста, занимаемого им в Сенате. В прошлом Совет кланов имел куда больший вес, нежели Преториат. Ныне же Верховный Претор не может быть смещен Советом. Но Претор еще недостаточно силен, чтобы в открытую бросить вызов Совету, как он того желает.

Все должно быть сделано с помощью козлов отпущения и фальсифицированных обвинений. Здесь все те же козни.

– Надо сказать, весьма эффективные, – с горечью промолвила Идрис. – Ри'Як! Т'Каэль кивнул.

– Да, это настоящая язва! Но как это могло случиться? Как мог он так хорошо все рассчитать?

– Запланировал все заранее. Каким-то образом он привел в действие механизм, давно ожидавший его сигнала… Я должен был это предвидеть.

– Но каким образом? – вопрошала Идрис, стараясь перекрыть жужжание силового поля. – Я не понимаю.

– Ри'Як – юноша с большими связями, из тех, кто привык твердить о славных битвах, так и не приняв участия ни в одной из них. Он бы никогда не смог стать проктором Сената в одиночку. У него лапа в Альказаре Верховного Претора. Кто-то постоянно подает ему советы. Я должен был предвидеть, что у него будет альтернативный план.

– План убийства моего дядюшки? – Голос Идрис сорвался.

– Убрав его, эти негодяи убили сразу трех зайцев. Твоего дядю, тебя… и меня.

– Но как, как? Совершенно спокойно Примус объяснил:

– Ри'Яку не удалось меня запугать… Я напугал его куда быстрее.

Все же я его недооценил. В настоящий момент он намерен уничтожить тебя, Идрис.

– Потому что он знает, как беззаветно я вам верна, – закончила она, совершенно ослабевшая.

– Он знает, как я зависим от тебя. Искалечь ноги, и голова сама со временем отвалится. Команда верна тебе, но ко мне относится с подозрением. Ри'Як может это использовать. Я не в состоянии так же эффективно командовать кораблем, как ты, и поэтому решил избавиться от тебя. Уж ему-то прекрасно известно, что теперь делать с экипажем. Теперь осталось заставить их присягнуть на верность Претору.

Пришедшая в ярость от бессилия Идрис мерила шагами пространство камеры.

– Я просила, чтобы вы хоть время от времени появлялись на капитанском мостике! – воскликнула она с дрожью в голосе. – И делала это не раз. Теперь вы поплатились за самоизоляцию.

– Совершенно верно. – Темные круглые глаза Т'Каэля расширились. – Старайтесь держаться. Я попытаюсь что-нибудь придумать, чтобы вас выпустили, пускай даже ненадолго.

Идрис вновь вплотную подошла к силовому полю, почувствовав, что ее волосы наэлектризовались.

– Вас подстерегает еще большая опасность. Если Ри'Як запустит свои грязные щупальца в сердца членов команды, порядку и дисциплине очень быстро придет конец. Вы должны крепко держать в своих руках бразды правления, если не хотите бунта. Любая ошибка с вашей стороны сейчас может оказаться для нас фатальной.

Примус согласно кивнул.

– Мы оба затеряемся в фатальном потоке, командир. Если Империя и впредь будет двигаться в этом весьма сомнительном направлении…

Но пока мы плывем по океану, полному опасностей, и надеемся не умереть от страха. Ведь даже Ри'Яка используют, просто у него не хватает мозгов, чтобы это понять… Печально. – Он повернулся и пошел прочь, не говоря больше ни слова.

– Куда вы? – спросила Идрис, глядя сквозь силовое поле. Он бросил взгляд в ее сторону.

– На капитанский мостик. Очень скоро вы ко мне присоединитесь.

Глава 9

– Вот и хорошо, дети мои, наконец-то! – Капитан Эйприл, влетев на мостик, плюхнулся в свое командирское кресло, и всех присутствовавших в рубке управления тотчас же охватило юношеское волнение. Санави находился за пультом управления астротелеметрической станции, Флорида контролировал ручное управление. Хэрт и два инженера, прибывших сюда с импульсной палубы, следили за инженерной консолью: Джордж стоял, держась за поручни, прямо за спиной капитана, он ведь был просто Джорджем.

Эйприл посмотрел по сторона-л, вступил в зрительный контакт со всеми, кто был сейчас рядом с ним, признавая их присутствие и их вклад в величие данного момента.

Наконец он повернулся к Джорджу. И вновь на губах его заиграла легкая улыбка.

– Это все еще по-прежнему твоя прерогатива, Джордж.

Джордж, улыбнувшись в ответ, промолвил:

– Не забывайте о том, что произошло в прошлый раз. – Все дружно рассмеялись. «Слава Богу», подумал Джордж, они не думают о нем, как об Ионе.

– Я взял тебя в качестве счастливого талисмана, – заметил Эйприл и сделал жест командной консоли и Карлосу Флориде, ожидавшему дальнейших распоряжений. – Ну и черт с тобой, первый Офицер. Давай, отправляй нашу императрицу в полет.

Джордж подошел к Флориде, сомкнув пальцы за спиной, чтобы сдержать внезапно охватившую его дрожь.

– Полный вперед! Двадцатипроцентная досветовая! Корабль наполнился еле уловимым гулом. На большом видеоэкране космопричал стал неторопливо отдаляться, и вскоре со всех сторон их уже окружала черная бездна космоса. Пред ними простирались мерцающие красоты безжизненной звездной системы: одно солнце и три необитаемых планеты, плюс небольшое скопление астероидов.

– Проверь сенсорные датчики, Джордж, – чуть слышно прошептал Эйприл. Джордж, заморгав глазами, стал дико озираться по сторонам, но затем, наконец до него дошло: тест-проверка. Конечно же. Игра мускулами.

– Мистер Санави, определите состав астероидов, к которым мы сейчас приближаемся, – приказал он сдержанным тоном.

– Есть, сэр, – ответил, словно из глубокого тоннеля, Санави.

Громила склонился над видеоскопом, щелкая какими-то ручками управления на расположенном перед ним пультом. После того, как библиотечный компьютер вывел ответ на дисплей, Санави прогремел:

– Астероиды состоят в основном из.железа с небольшими вкраплениями золота, равно как и следами различных инертных руд.

Крупнейшие из них – весом около двух тысяч метрических тонн, а в облачных скоплениях они дробятся на камни весом в фунт или около того. Вполне мило, но до чертиков неинтересно.

Эйприл заерзал в своем кресле.

– Ну, как ведет себя наша новая аппаратурка, Коготь?

– Дело знает, сэр. Даже выдает процентное содержание руды и ее плотность. Так что теперь мы можем получить любую необходимую нам информацию во всех подробностях.

– Великолепно, – капитан вновь повернулся к видеоэкрану, продолжайте, Джордж.

– А теперь, мистер Флорида, выбирайте курс, – промолвил Джордж. – Пройдитесь-ка зигзагом по поясу этих астероидов, попробуйте все возможные развороты. Поманеврируйте в пространстве, посмотрите, насколько слушается руля звездолет. Флорида в недоумении уставился на него.

– Вы что это, серьезно?

– Разумеется. Придумайте что-нибудь для проверки маневренности звездолета на досветовой скорости.

– Совершенно верно, – заметил Эйприл. – а также не забудьте включить системы гравитационной компенсации. – Флорида поднял в изумлении брови, однако так ничего и не сказал. Ему понадобилось всего лишь несколько мгновений, чтобы разработать подобный курс, в течение которых Джордж по возможности старался ни на кого не смотреть.

– Думаю, курс задан, – сказал Флорида.

– Что значит – думаю? – удивился Джордж.

– Видите ли, астероиды отнюдь не неподвижны. Они то сближаются, то расходятся. Так что подобный курс трудно задать в привычном смысле.

– Отлично. Тогда попробуем произвольные круговые вращения.

– То есть?

– Ну, а как мы еще определим, что корабль подчиняется прямому ручному управлению? Разве можно во всем полагаться на компьютеры?

Флорида никак не мог со всем согласиться. Эйприл щелкнул интеркомом, и его голос эхом отозвался по всему звездолету.

– Всем быть готовыми к проверке звездолета на маневренность и к гравитационному тестированию. Пристегнуть ремни безопасности. Он кивнул Флориде. – Исполняйте.

Флорида дотронулся до клавиатуры пальцами, и звездолет устремился к астероидному поясу. Джордж вцепился в поручни мостика и ощутил, как изменился вес его тела, когда искусственная гравитация пыталась преодолеть центробежную силу. От этого слалома между разбросанных в космосе камней его вскоре затошнило. Затем последовал легкий рывок, и астероиды на обзорном экране внезапно ушли куда-то вверх, а половина команды рассыпалась по мостику, так и не успев ни за что ухватиться. Подобно гигантскому маятнику звездолет превратился в изящное судно, задействованное отнюдь не в изящных маневрах. Повинуясь Флориде, корабль вращался вокруг своей оси, и все его конструкции при этом подвергались чудовищным перегрузкам. Джордж скрежетал зубами.

– Продолжайте на сорокапроцентной досветовой! – прокричал он, перекрывая возмущенные взвизгивания деталей звездолета.

– Есть сорокапроцентная! – ответил Флорида, и вскоре вся эта карусель закрутилась вдвое быстрее.

– Следи за гиростатами! – крикнула инженер Хэрт со своего кресла у подсистемного монитора. Неизвестно, к кому она обращалась, потому что Джордж не имел ни малейшего понятия о том, где находятся гиростаты. Его руки и ноги налились свинцом, когда звездолет чуть не налетел на огромный астероид. Неспециалисту сейчас могло показаться, что гравитационные компенсаторы бездействуют. На самом деле, если бы они не работали, на мостике уже не осталось бы ни одного живого человека.

– Переходите на семидесятипятипроцентную! – приказал Джордж.

– Прорвитесь сквозь астероидный пояс к этому гиганту из раскаленного газа!

Пальцы Флориды поползли по ручкам управления.

– Пять… Шесть…

Видеоэкран заполнила поверхность огромной газообразной планеты. Окружавшие ее яркие кольца приближались с бешеной скоростью.

– Есть семидесятипятипроцентная досветовая. Казалось, столкновение неизбежно. По мере того, как звездолет совершал головокружительные пируэты вокруг газообразных колец планеты на такой скорости, становилось все тяжелее дышать. Джордж, скрипя зубами, молил Бога, чтобы не оторвалась гондола. Судя по дикому визгу и скрежету, звездолету все эти маневры доставляли массу удовольствия. Внезапный крик Эйприла заглушил все шумы.

– Экстренный стоп!

Флорида облокотился на пульт управления, вырубил все рукоятки.

Потрясенный Джордж выбрал неудачный момент, чтобы повернуться в сторону Эйприла и прочесть по лицу капитана, что же это за экстремальная ситуация. В этот момент его оторвало от поручней и швырнуло на палубу, а звездолет с душераздирающим стоном застопорил свой ход. Визг становился все невыносимей, но вдруг внезапно начал стихать подобно звуку из ночных кошмаров: визг стал воем, вой перешел в стон, и наконец стон превратился в жужжание кроветока в ушах. Джордж огляделся по сторонам. Собравшаяся на мостике команда пыталась встать на ноги. Даже Эйприла выбросило из его солидного командирского кресла. Вздохнув, Джордж привстал с пола, одновременно пытаясь сообразить, чем же все-таки была вызвана столь резкая остановка. Как первый офицер он был обязан знать обо всем раньше остальных. На мостике стояла удивительная тишина, прерываемая лишь приглушенным писком различных систем и миганием разноцветных лампочек. Эйприл внимательно посмотрел по сторонам, но так ничего и не сказал.

Карлос Флорида, склонившись над панелью управления, прошептал:

– Сработало. – Вскочив, он изо всех сил закричал:

– Да это и впрямь настоящий звездолет!

Со всех сторон посыпались поздравления, Джордж дико озирался по сторонам, не вполне понимая смысла всеобщей радости и ликования.

Но, наблюдая за членами экипажа, он внезапно осознал всю важность момента для людей, потративших несколько лет на разработку этого чуда техники. Волнение, чувство удовлетворения, желание большего все это было очень хорошо понятно Джорджу. Сверкнув белозубой улыбкой, капитан Эйприл подошел к своему первому офицеру и с искренней благодарностью пожал ему руку.

– Великолепно, Джордж! Просто гениально! Господи, – задыхаясь, он повернулся к остальным и сказал:

– Зверь-машина! Не так ли? Его перебил звонок интеркома. – Да, Эйприл слушает!

– Август! Прекрати немедленно! – возмущенно воскликнул доктор Браунелл.

– Еще пару тестов, доктор.

– Ты что, с ума спятил? Если у меня от твоих тестов случится понос, то выгребать все это дерьмо отсюда потом будешь ты!

– Так точно, доктор!

– Я все-таки старик.

Эйприл зашептал на ухо Джорджу.

– Он уже лет сорок как старик.

– Не думаю, чтобы ты проверил работу системы внешней защиты, пока мы болтались на этом чертовом колесе. Ну так как, проверял?

Джордж нахмурился.

– Что? Что?

– Защита! Голова дырявая!

– Да, надо бы проверить, – промолвил Эйприл, почесывая подбородок.

– Неплохо было бы, капитан.

– Отлично, а не хотите ли вы, доктор, чтобы мы заодно проверили и двигатели искривления, прежде чем отправимся в дальний путь?

– Хватит тестов! – в гневе воскликнул Браунелл. – Нас ждут дети, которые хотят вернуться домой. Так поспешим же к ним на помощь.

– Я с вами совершенно согласен. Очень скоро мы отправляемся.

Эйприл заканчивает связь.

– Послушай-ка, а ведь этот мошенник, – заметил Джордж, волнуется за тех несчастных не меньше нашего.

– Конечно, – промолвил Эйприл, – Ты знаешь, Звездный флот не хотел посылать его в эту миссию – голова Браунелла стоит куда больше, чем весь звездолет. Но он использовал все свое влияние, чтобы добиться этого и работать с нами. Практически все высшее командование Звездного флота – его бывшие студенты, и они по-прежнему испытывают благоговейный страх перед своим бывшим преподавателем.

– Я их понимаю. Несмотря на геморрой, он настоящий чертяка. Джордж не хотел, чтобы его слова стали достоянием собравшейся на мостике команды, однако после сказанного последовал всеобщий одобрительный смех. Эйприл лишь удивленно пожал плечами и, поудобнее устроившись в кресле, скомандовал:

– Защита, Джордж. Не оборачиваясь в его сторону, Джордж тотчас же скомандовал:

– Мистер Санави, поднимите, пожалуйста, отражательные щиты. – Есть, сэр, – последовала пауза, не столь драматичная, но все.же достаточно неловкая для Джорджа, поскольку до него вдруг дошло, что он не имеет ни малейшего понятия о том, как тестируется защита звездолета. Он с мольбой во взгляде повернулся к капитану.

– Так как?

– Солнце. Энергетическая толерантность, – подсказал ему тихонько Эйприл.

– Ах да. Давайте, мистер Флорида, подойдите-ка к этому солнцу на восемь целых и восемьдесят девять сотых.

– Джордж, но это уж совсем впритык, – предупредил его Эйприл.

– Мистер Санави, включите энергетическое сопротивление передних щитов, когда мы приблизимся к звезде, а затем врубите задние щиты, когда мы будем разворачиваться обратно. А вы, миссис Хэрт, тем временем проследите, чтобы мы не лишились двигателей.

– Будет сделано, сэр.

– Мистер Флорида, полный вперед на трех четвертях до световой.

– Есть семидесятипятипроцентная до световая. – Звездолет рванул вперед, и в следующее мгновение море огня закрыло пространство иллюминатора. Корабль снова загудел, набрав скорость.

Сила притяжения солнца обрушилась невиданной тяжестью на находившийся на мостике экипаж, но хитрая машина, сработав вовремя, сохранила людям жизнь. Однако даже такая совершенная техника не была в состоянии быстро компенсировать столь мощное световое излучение, и очень скоро всем пришлось прикрывать глаза ладонями.

Джордж почувствовал, как навигационное управление направило звездолет по заданному прежде курсу. На мостике стало жарко, но Джордж прекрасно понимал, что, если бы не современные технологии, он давно бы превратился в кучку золы. Яркость слепящего света стала заметно падать. Первым, перекрывая гудение звездолета, заговорил Эйприл:

– Коготь, ну что у тебя показывают приборы?

– Защита стабильна, сэр, – громила оторвался от дисплея экрана.

– Прямо как алмазная стена. – Джордж понятия не имел, что это могло означать, но инженерам эта фраза была вполне понятна. По мостику пробежал дружный смешок.

– Уровень радиации на поверхности корпуса в норме, капитан, сообщила с своего кресла Хэрт. – Все системы работают нормально.

– Похоже, все идет, как надо, – неуверенно пробормотал Джордж.

Эйприл тяжело вздохнул.

– Осталось еще кое-что, Карлос. – Флорида понимающе посмотрел на капитана. – Выбери-ка нам получше.

Джордж так и не мог взять в толк, о чем это они, а спросить ему было неудобно. И вновь наступил напряженный момент. Только теперь уже нервничал Джордж. Он внимательно смотрел на видеоэкран.

Они по-прежнему двигались на семидесятипятипроцентной досветовой.

Поначалу Джордж подумал, что им уже удалось выйти за пределы этой солнечной системы, но неожиданно Флорида щелкнул тумблерами, и звездолет пошел обратным курсом в астероидный пояс. Гигантские камни дождем понеслись им навстречу. Один из них появился прямо по центру видеоэкрана. Джордж инстинктивно крикнул:

– Роберт!

– Держись курса, – достаточно громко промолвил Эйприл. Джордж вцепился в командирское кресло. Все поле экрана закрывали астероиды. Бурая тьма. Взрыв прозвучал сухим хлопком. Корабль вздрогнул. Всех бросило вперед, бурая пыль на экране завертелась вихрем и растворилась в бескрайних просторах космоса. Вздрогнув всего лишь один раз, звездолет выписал изящный пируэт и вышел за пределы пояса астероидов.

– Сбросьте скорость, – совершенно спокойным тоном сказал Эйприл. Хэрт склонилась над своей панелью.

– Капитан, приборы показывают номинальное падение напряжения на втором переднем щите, но в противном случае зашкалило бы уровень сопротивления взрывной волне. – Она выпрямила спину, и ее и без того круглое лицо еще более округлилось. – Я подозреваю, что это и есть настоящий звездолет. – И вдруг слеза покатилась по ее щеке.

Откинувшись в кресле, Эйприл облегченно вздохнул.

– Да, – пробормотал он. – Это и впрямь настоящий звездолет.

– Он окинул взором свое маленькое царство и остался крайне доволен.

– Я бы сказал, что испытания прошли успешно. – Улыбнувшись, он посмотрел на потрясенного Джорджа. – Ну, а как бы мы еще смогли проверить?

Весомый довод. Джордж так ничего и не ответил, но у него сразу же возник вопрос.

– А вы ничего не забыли?

– Забыл? – удивился Эйприл. – Нет, не думаю. Ну, я бы еще проверил дублирующее управление, но раз его у нас не имеется, так и нужды в этом никакой нет.

– А как же оружие, капитан? Эйприл сразу же перестал улыбаться.

– Мы не собираемся использовать его в данной миссии, Джордж.

Чувствуя, что сейчас на него смотрят все собравшиеся на мостике, Джордж, посмотрев прямо в глаза Эйприлу, тихонько прошептал:

– Откуда ты можешь это знать? Проведи испытания бортового вооружения, Роберт! – Джордж чувствовал разочарование в голосе Эйприла. Он ощущал, он чувствовал это, но твердо стоял на своем.

Капитан сам назначил его на эту ответственную должность, и теперь уже для Джорджа было делом чести исполнить все, что от него требовалось, в лучшем виде. И даже если ради этого придется пожертвовать дружбой, даже если отныне Эйприл разочаруется в нем навсегда, ему было наплевать. Пусть будет так. Всю жизнь ему приходилось исполнять свой долг лишь наполовину. Наполовину муж, наполовину отец, наполовину офицер. Нет, на сей раз он наконец-то станет цельной натурой. Рот Эйприла искривился в презрительной усмешке, в глазах его сквозило разочарование. Он тяжело вздохнул, и в столь болезненном вздохе можно было почувствовать и презрение, и хорошо скрытую ярость. С явной неохотой капитан наконец промолвил:

– Хорошо, делайте, что надо. Джордж отвернулся от него, по возможности быстрее, постаравшись сделать это не столь очевидным для остальных. Ему не хотелось вновь возвращаться к известной теме – о том, что злодеи существовали с тех самых времен, как возникло человечество и что добрые намерения, как правило, разбиваются о носителей зла. Эйприл просто был обречен погибнуть первым за дело мира в какой-нибудь воинственной галактике, и тогда его миссии конец. А какой прок от бесполезных жертв? Джордж поспешил к Флориде.

– Стрельбы на ходу. Возьмите на прицел астероид размером с наш звездолет. Сперва попробуем одиночным, прямой наводкой. При максимальной мощности луча.

– Есть, сэр. Цель взята, – сообщил Флорида.

– Увеличьте скорость до ноль целых шесть десятых световой.

– Есть увеличить. – Звездолет, нырнув под огромный астероид, направился к краю пояса, вышел за его пределы и, сделав крутой разворот, вновь полетел к астероидам.

– Пли! – скомандовал Джордж. Энергетические молнии подавили эхо. Несколько лучей ярко-оранжевого цвета один за другим устремились к астероиду.

Каменное крошево разлетелось по космосу. Секундой позже огромный валун треснул посередине и тут же раскололся на две половины. Корабль как раз успел проскочить между ними.

– А теперь проверим наши пушки. Итак, пучком заряженных частиц, залпом. Пл-и-и!

Флорида защелкал переключателями, в то время как три молнии на видеоэкране ушли вслед самым крупным обломкам расколовшегося астероида. Две из них угодили точно в цель, превратив большие осколки в пыль, третья прошла вскользь по цели, сообщив ей вращательный импульс, и скоро последняя ушла за пределы видимости.

– Сбросьте скорость, – приказал Джордж, распрямляя плечи. Он даже не заметил, как оказался у командной консоли. – Лучше и быть не могло. – Собравшаяся на мостике команда сознательно молчала.

Джордж улыбнулся и, выдержав паузу, договорил:

– Однако, ничего особенного.

Флорида протянул ему руку. Хэрт подняла большой палец вверх, а Санави и несколько инженеров дружно зааплодировали. Впервые с тех пор, как он попал на борт этого звездолета, Джордж ощутил чувство товарищества, некий духовный синтез, подсказавший ему, что он здесь на своем месте, и то, что экипаж отныне будет воспринимать его как человека, соответствующего своему посту, В качестве первого офицера ему необходимо будет отдавать приказы, и теперь он был абсолютно уверен, что их будут выполнять. После этого он повернулся и увидел лицо Эйприла.

* * *

Дрейк довольно долго лазил по огромному звездолету, прежде чем наконец не нашел то, что ему было нужно. В недрах основной кормы находилось машинное отделение двигателей досветовой скорости.

Только что сделанная ярко-красная надпись на дверях гласила:

«Инженерная служба. В.М. Пульс двигателя. Посторонним вход воспрещен».

Воспрещен или нет, а все же дверь поддалась с легкостью, и вскоре Эйприл, насвистывая веселую мелодию, прошел внутрь помещения. Первые же двое людей, которых он там встретил, скорее всего представляли собой лишь полтора человека, поскольку один из них был виден лишь до пояса, остальная часть туловища и голова его скрывались в открытом люке, находившемся внизу огромной поднимавшейся до потолка машины. Второй мужчина протягивал коллеге необходимый для работы инструмент.

– Привет, – произнес он. Мужчина выглядел немного старше капитана Эйприла и казался раза в два потяжелее, его голову украшали благородные седины, а на бледных щеках краснела пара пятен, делая его отчасти похожим на Санта Клауса без бороды.

– Привет, – пробурчал Дрейк, разглядывая умопомрачительный агрегат. Вытащив из кармана список, он провел по нему пальцем.

– Меня зовут Дрейк Рид, а вы, должно быть, будете мистер Графф и мистер Саффайр, не так ли?

– Не… – ответил розовощекий херувим. – Я все-таки Графф, а вот тот в люке – Саффайр.

Из люка показалась рука, помахавшая Дрейку.

– Приветик!

– Дай Бог вам здоровья, – отозвался Дрейк. – Печально видеть, что эта штуковина почти уже поглотила вас и вы практически ничего не чувствуете.

– Кажется, мне уже не больно. Поберегите головы! – ноги его дернулись, и Графф в ту же секунду, схватив Дрейка, оттащил его в сторону, чем и спас от верной смерти. От верхней части сложного агрегата отвалилась довольно тяжелая железяка. Грохнувшись о палубу, она рассыпалась на три куска.

– Извините, – пробормотал Саффайр.

– Целый день работы псу под хвост! – в отчаянии воскликнул Графф.

– Не переживай, – отозвался из машинных недр Саффайр. Поджав губы, Графф со скорбным выражением лица некоторое время созерцал осколки, затем, отшвырнув их ногою в сторону, повернулся к Дрейку.

– А у вас есть разрешение капитана на посещение нашего сектора? Видите ли, здесь масса неизолированной проводки, и вас запросто может убить током. Так что – ничего не трогай.

– Меня послали сюда прямо из бортового лазарета, чтобы сделать анализы уровня загрязнения.

– Загрязнения? – испуганное лицо Саффайра наконец-то показалось из люка: миловидный, лет тридцати пяти, слегка лысоватый, нос крючком. – Не радиацию ли имеете в виду?

– Да что вы, речь идет об обычном загрязнении, кстати, что означают буквы В.М. на табличке, у вас на дверях? – Задавая вопрос, Дрейк незаметно извлек из кармана медсканнер и, набрав на нем приблизительный возраст и вес, приступил к сканированию данного индивидуума на метаболические несоответствия.

– Что, что? – переспросил Графф. Дрейк махнул через плечо в сторону двери.

– Буквы В.М.

– Вы имеете в виду «В.М. Пульс»? Разве вы не знаете?

– Как это ни печально, но не все из нас могут иметь счастье это знать.

– Так вот, это означает: «внутренне метрированный пульсовой двигатель», который мы для краткости называем просто «пульс».

– И правильно делаете!

– Импульсный двигатель используется давно, странно, что вы не слышали о таком общепринятом сокращении.

Дрейк лишь плечами повел, внимательно следя за показаниями медсканнера.

– Вы что, боитесь меня?

Графф, указав пальцем на сканер, спросил:

– А вы что, пытаетесь снять с меня показания?

– Клянусь, вы абсолютно ничего не почувствуете.

Графф потер нос, после чего изрек:

– В таком случае, вам лучше бы развернуть эту вашу штуковину в другую сторону. Пока что вы снимаете показания лишь с себя.

– Черт подери! – воскликнул Дрейк, хлопнув себя по лбу. – Я и впрямь ни на что не гожусь!

В этот момент дверная панель ушла в сторону, и на пороге появился тот самый парнишка из сектора Браунелла. Он катил тележку с обедом. Как же его звали, Оук? Три? Ах, да, вспомнил, – Вуд <Игра слов на англ. языке. Оук (оak) – дуб, три (tree) дерево, вуд (wood) – лес.>. Совершенно точно, его фамилия была Вуд. Очень блондинистый, и форма на нем болталась. Насколько помнил Дрейк по своему первому визиту на нынешнюю палубу, парнишка этот был весьма смышленым.

– Кончай работу, пульсовики, – крикнул Вуд. – Кушать подано!

– Отлично, – обрадовался Саффайр, вылезая из своего люка, – а то я тут чуть было проводку не начал жевать.

Дрейк присоединился к трапезе, устроенной инженерами прямо на палубе. Вуд тем временем раскладывал по пластиковым тарелкам упаковки со съестным.

– Слышал, что испытания пульсового двигателя прошли успешно, – заметил Вуд, протягивая Граффу картонную коробку с апельсиновым соком.

– К счастью для нас, – ответил Графф, передавая сок Дрейку.

– Теперь пришло время ваших испытаний, сектор искривления, предупредил Саффайр. – Как там у вас, небось все люки задраены?

Вуд усмехнулся.

– Да, теперь уж запечатано наглухо, – забрав свой набор упаковок, он сел по-турецки рядом с Дрейком. – Еще раз привет.

– Рад вас видеть, – ответил Дрейк.

– Что, все еще пульс проверяете?

– Когда вспомню, наконец, как работает эта штуковина, то, вне всякого сомнения, продолжу это занятие. – Графф прыснул со смеху.

– А мы тут как раз собирались объяснять устройство и принцип работы импульсного двигателя.

– Тут на две трети все зависит от волшебства, и лишь на одну треть от везения, – добавил Саффайр.

– Там. откуда я родом, живут одни колдуны, – парировал Дрейк.

– Кстати, рассуждая о наших корнях и происхождении, что это вы проделываете со своей пищей, если не секрет?

Саффайр прервал свое занятие, состоявшее в том, что он с особой тщательностью раскладывал разные составные части своего меню на определенном расстоянии друг от друга – картошку сюда, ветчину туда, горох совсем в другое место, одновременно внимательно следя за тем, чтобы ни один из этих продуктов случайно не смешался бы с остальными. После этого он приступил к поглощению гороха и, надо заметить, уписывал его за обе щеки. Когда горошку пришел конец, он взялся за картошку и продолжал есть только ее.

– Что, иначе религия не позволяет? – поинтересовался Дрейк.

Саффайр пожал плечами.

– Думаю, да. Мы так делаем в моей родной колонии. Сказать по правде, я даже не знаю из-за чего это. Я просто уже забыл.

По-моему, что-то связано с общей санитарией. Подозреваю, что при заселении моей планеты люди сталкивались с каким-нибудь особенным видом заражения.

– Нет, это что-то вроде кошера у евреев, – язвительно заметил Графф.

– Ну, знаете, это даже нетактично…

– Черт подери, – сказал Дрейк, – возможно, вам покажется варварством, как мы едим на Земле, поглощая пищу, с вашей точки зрения, совершенно беспорядочно.

– Я просто не обращаю на это внимание.

– Вы просто так никогда и не узнаете, чего себя лишаете, заметил Вуд, – до тех пор, пока не отведаете ложечку мясца с картошечкой. Нет, право, странный вы человек, Саффайр.

– Кончайте! – воскликнул Саффайр, погрозив им вилкой. – Сейчас я выступлю в роли преподавателя, а вы меня не перебивайте. А ты, он указал вилкой на Дрейка, – будешь моим прилежным учеником.

– Я весь внимание, – пообещал Дрейк.

– Ну так вот, импульсные двигатели работают на сплаве высоких энергий, понятно? А достигается это целой батареей пульсовых лазеров, обстреливающих со всех сторон топливную таблетку. Первыми же импульсами таблетка воспламеняется, в результате чего получается куда более тяжелый элемент.

– Точнее, куда более тяжелые серии элементов, – перебил его Вуд.

– Которые мы затем обстреливаем еще одним высокоэлектрическим лазерным импульсом, после чего следует вторая химическая реакция, в результате которой высвобождается на сто двадцать процентов больше энергии, чем в результате обстрела топливной таблетки. После этого лазерные импульсы следуют один за другим.

– С интервалом в микросекунду, – добавил Графф, не обращая внимания на малодушный страх в глазах Дрейка.

– Вот отсюда-то и происходит термин «импульс», – продолжал Саффайр, – «внутренне-метрированный пульсовой двигатель».

– Так просто, – пробормотал Дрейк. – Надо было мне в инженеры идти. – Все трое засмеялись. Скорбно склонив голову, Вуд промолвил:

– Если бы все и впрямь было так просто, звездолет разнесло бы ко всем чертям еще во время первичного обстрела топливной таблетки лазерами.

– Как здорово, что этого не происходит, – заметил Дрейк, словно бы машинально вертя в руках медсканнер.

– Весь фокус в том, – сказал Графф, – чтобы преобразовать энергию импульса в реактивный выброс. И есть лишь два способа это сделать.

– Которые состоят в том…

– Самый примитивный – это направить всю энергию и выброс заряженных частиц через задние сопла корабля.

– Это мне можешь не рассказывать! Равная и противоположная реакции…

– Правильно. Движение вперед за счет выхлопа назад. Проблема вся в том, что это отнюдь не эффективно.

– Сто лет назад, правда, это считали гениальным, – заметил Графф.

– Само собой, – добавил Саффайр, покончив со своей картошкой, – если тебе в течение многих дней приходится разгоняться лишь на половине световой. – Он занялся ветчиной, но не раньше, чем убедился, что на нее не попало ни капли горохового сока.

– Следует еще добавить, что экранов вокруг корабля не расставишь, – заметил Вуд, – значит, вся эта энергия может обрушиться обратно на звездолет и запросто зажарить весь экипаж.

– Так каково же второе чудо? – спросил Дрейк, настраивая медсканнер и поворачивая его к Граффу. Жующий великан внимательно слушал объяснение двигательной установки звездолета. На дисплее медсканнера заиграли огоньки. Так – избыточный вес, слегка стесненное дыхание, хороший тонус мышц.

– Мы применяем второй способ, – сказал Саффайр. Вуд поспешил глотнуть апельсинового сока. – Пользуемся одной природной уловкой, не давая энергии рассеиваться. Мы вытягиваем ее в одном направлении при помощи искусственного гравитационного поля.

– У нас, так сказать, имеется своя собственная «черная дыра», – пояснил Графф.

– Но энергия должна куда-то уходить, – притворно возмутился Дрейк. Саффайр согласно кивнул.

– Любой первокурсник-физик скажет вам, что в результате искажается пространство.

– Волнообразное, – добавил Вуд. – Каждый импульс приводит к новой волне искривленного пространства.

– А мы просто движемся, оседлав эти волны, – закончил Графф.

Дрейк кивнул, после чего нахмурился.

– Может, в этих вопросах я и полный бабуин, но, похоже, это объяснение работы двигателя искривления.

– О нет, нет, – сказал Графф.

– Искривление намного больше импульса, – заметил Саффайр.

– И как вы только об этом догадались, ребята?

– О! От этого крыша едет! – промолвил Саффайр и в подтверждение своих слов укусил Вуда за плечо.

– Эй, – взвизгнул от боли Вуд. – Ты, верно, слишком долго копался в утробе этого агрегата!

– А разве я это отрицаю?

Графф, явно привыкший к такому поведению, – а кто когда-нибудь говорил, что инженеры – люди нормальные? – повернувшись к Дрейку, объяснял:

– Искривление вызывает параметрические и временные искажения.

Мы только начинаем понимать. Поверьте, это настолько фантастично, что в уме не укладывается. – Вуд потер укушенное плечо.

– Сейчас нам говорят, что искривление девять – это предел.

– Да, – проворчал Графф. – Десять лет тому назад нам говорили, что быстрее четвертого искривления мы перемещаться не сможем.

– Думаешь, это плохо? – сказал все еще не успокоившийся Саффайр. – А каково было первым пилотам, управлявшим машинами, тяжелее воздуха, которым внушали, что при преодолении звукового барьера они непременно погибнут? Порой не ведаешь, насколько ты глуп, пока не поумнеешь.

– Да… – Дрейк поморщился, глядя на медсканнер. – Ребята, а вы не могли бы устроить для меня специально какого-нибудь загрязненьица? А то мне тошно возвращаться в лазарет без каких бы то ни было результатов.

– Мы можем тебя засунуть на целый час в лазерный генератор, предложил Саффайр. – Уж после этого ты точно будешь фонить.

Дрейк вздохнул и, вытянув ноги, сделал вид, что окончательно забросил свое занятие, но, тем не менее, он держал сканер на виду и как бы невзначай направил его на Саффайра.

– Итак, ребята, расскажите-ка лучше о себе.

* * *

На мостике ощущалась подспудная напряженность. Никому это не нравилось, но и отрицать этого никто не собирался. К счастью для большей части персонала, импульсный маневр по выведению звездолета из солнечной системы не дал времени на дальнейшие рассуждения по этому поводу. Единственными, кто не испытывал особых забот, были находившиеся в центре этой напряженности капитан и его первый офицер.

– Быть готовыми к включению двигателя искривления, как только мы выйдем за пределы этой солнечной системы, – бросил Эйприл из командирского кресла. Бернис Хэрт согласно кивнула в ответ и набрала какую-то комбинацию на разработанной лично ею клавиатуре.

– Все системы дают «добро» на включение двигателя искривления.

Мы трижды перепроверили все компьютерные соединения. Дуотронные связи стабильны, компьютер на запросы отвечает. Я бы предложила фактор искривления четыре в качестве крейсерской скорости для преодоления стены ионного шторма.

– Сколько же в таком случае у нас уйдет на это земного времени?

– Приблизительно двадцать четыре минуты, сэр.

– Великолепно. Спасибо, Бернис. Коготь, настрой-ка свои сенсорные датчики на поиск ионной активности. Мы должны быть уверены, что попадем туда, куда надо.

Гигант-индеец, еле заметно кивнув, промолвил:

– Так точно, сэр. Сенсорные датчики настроены на максимальное считывание ионных распадов.

Эйприл, щелкнув интеркомом, объявил по всему кораблю:

– Говорит капитан! Всем приготовиться к пуску двигателя искривления! – Голос его эхом отозвался по всему звездолету. Отлично, посмотрим, как справится с навигацией компьютер доктора Браунелла. – Он выждал, пока сказанное дойдет до каждого, после чего кивнул Хэрт. – Задействуйте фактор искривления один.

– Есть, – ответила Хэрт. Карлос Флорида коснулся рукояток управления.

– Включаю.

Мерное, еле уловимое гудение импульсного двигателя было перекрыто волной невиданной мощи, накрывшей корпус звездолета. На видеоэкране звезды стали странным образом искажаться. Быть может, со временем различные усовершенствования и позволят экипажам не замечать парадоксов искривления пространства и времени, но пока экипажу капитана Эйприла пришлось пережить немало неприятных минут.

Неожиданно переходный этап прервался и они понеслись на немыслимой скорости. Эйприл одобрительно кивнул Хэрт.

– Задействуйте фактор искривления два. Процесс повторился. На сей раз происходили гораздо менее заметные изменения, и волнение, в основном, охватывало тех, кто мог по достоинству оценить происходящее.

– Искривление два, – объявил Флорида после того, как необходимый поток энергии перетек на его консоль с пульта управления Хэрт, проследовав через тысячу тончайших связей, соединявших компьютер с двигательной установкой. Эйприл махнул рукой.

– Фактор искривления три.

И вновь все повторилось, и никто не посмел произнести ни слова до тех пор, пока Бернис Хэрт, склонившись над инженерной консолью, не подтвердила их успех. – Крейсерская скорость равна фактору искривления четыре, сэр. Все системы работают нормально.

– Мои поздравления. Ощущение просто великолепное. По правде говоря, я даже ничего не успел почувствовать.

– Так оно и было задумано, сэр, – ответила Хэрт. – Путь до ионного облака займет приблизительно двадцать шесть минут. Сэр, я предлагаю сбросить скорость до субсветовой при вхождении в зону шторма, а потом еще раз врубить искривление, как только мы стабилизируем остальные системы.

– Звучит разумно, – заметил Эйприл. – Премного вам благодарен, Бернис. – И, миновав ее, он направился к передней палубе, но вдруг остановился и добавил:

– Кстати, вы отослали это письмо-кассету своему мужу? Жаль, если он будет думать, что вы улетели, не попрощавшись.

– О да, сэр, благодарю за заботу.

– На то мы, капитаны, и существуем, – сказал Эйприл, продолжив свой путь. Сцепив руки за спиной, он прошел по мостику на верхнюю палубу. И наконец оказался рядом с Джорджем Кирком.

– Я вовсе не хотел вредить твоей репутации, – с чувством промолвил Джордж, – но это необходимо было сделать. Нельзя игнорировать оружие, Роберт.

Эйприл лишь головой покачал.

– Не то время и не то место, Джордж.

– Разве?

– Я в этом уверен.

– Роберт, ты же должен признать тот факт, что командуешь военным кораблем.

Смерив его пристальным взглядом, Эйприл воскликнул:

– Я не вижу необходимости навязывать экипажу испытания бортового вооружения именно сейчас.

Джордж прислонился к консоли библиотечного компьютера неподалеку от двух техников, и наконец-таки они с Эйприлом смогли потолковать наедине.

– Но это же святотатство, ты сам это понимаешь.

Эйприл сунул руки в карманы.

– Это как посмотреть, – пробормотал он, уставившись в палубу.

– Тогда я скажу поконкретнее, Роберт. Надо быть реалистом, настаивал Джордж. Эйприл посмотрел куда-то вверх и вытащил руку из кармана.

– Джордж, со времен Ромуланских войн, имевших место аж семьдесят лет тому назад, никто не проявлял враждебности по отношению к федерации, и с тех пор военные разработки пошли на убыль. Сейчас самое подходящее время для корабля с совершенно иной философией. За этим звездолетом стоят совершенно иные идеалы, и я просто не хочу, чтобы ты марал мою мечту.

– Мечту не замараешь признанием объективных фактов, настаивал Джордж, стараясь говорить так, чтобы их не могли услышать остальные. – От того, что ты будешь регулярно опрыскивать горькую правду розовой водичкой, ничего не изменится. Ромуланцы по-прежнему существуют, да и клингоны пока что еще не вымерли. Половина федерации не доверяет другой половине. И все потому, что нет основ для защиты. Мы должны быть готовы к защите планет, которые представляем, и вся Вселенная должна знать о том, что в случае необходимости мы это сделаем.

Эйприл на секунду зажмурил глаза, затем вновь уставился на палубу.

– О Господи, Джордж, я и не ожидал услышать от тебя столь пламенной речи.

– Если б ты был в большей степени историком, а не идеалистом, – заметил Джордж, – у тебя бы не было таких проблем. Ты хочешь назвать звездолет «Конституция», забывая, на чем эта самая конституция зиждется. А это прежде всего – желание сложить голову за каждое из прав, которое ты гарантируешь. Иначе это не конституция, а кусок туалетной бумаги.

Облокотившись на консоль, Эйприл погрузился в глубокие размышления, по-прежнему не подымая глаз. – Я просто в недоумении.

Странно, что ты принимаешь меня за столь святую невинность, Джордж.

Джордж отвернулся.

– Проклятье, Роберт. – Уперевшись руками в компьютер, он опустил голову. Красные и голубые огоньки продолжали ему весело подмигивать. – Все это весьма напоминает мой брак. Прежде всего, его вообще не стоило заключать. – Что-то в его голосе разрушило невидимую стену, возникшую между ними. Эйприл вздрогнул.

– Нет, Джордж…

– Это правда. И чем больше я дома, тем мучительнее переживания, которые я испытываю. Просто я и Винн не подходим друг другу. Возможно, что и нам с тобой противопоказано командовать вместе.

Слова жалили.

– Так чего же вы тогда живете вместе.Джордж?

– Привычка. Мы начали с нею встречаться, когда нам было по шестнадцать. Понимаешь, ты чувствуешь себя героем, когда тебе всего лишь девятнадцать, а у тебя уже жена. Но позже мы сделали одно чудовищное открытие.

– Что же?

– Что с восемнадцати до двадцати двух меняешься куда больше, чем за какой-нибудь другой период своей взрослой жизни. Оказалось, что мы несколько отличаемся от кремовых человечков, которыми украшают праздничный торт.

– А почему же ты не положил этому конец? – поинтересовался Эйприл.

– Глупость, – прохрипел Джордж. – Амбивалентность. Надо было бы, да казалось, что со временем станет лучше. А потом у нас родились дети, и совершенно внезапно зияющая пустота наполнилась зыбучим песком.

– У тебя прекрасные мальчишки, Джордж, – заметил Эйприл.

– Да, – признался Джордж. – Они стали жертвами, и все из-за того, что Винн и я не прекратили того, чему давно должен был быть положен конец.

После этого наступил момент молчания, прерываемый лишь писком бортовых систем и продолжавшей разворачиваться на видеоэкране прекрасной панорамы открытого космоса. Они смотрели друг другу в глаза, и каждый из них не желал отступать, каждый из них придерживался своего собственного мнения по поводу целей и сути данной миссии и того, что она означала бы для федерации и всей галактики в случае их успеха.

Наконец Эйприл прервал эту затянувшуюся тишину.

– Нет, Джордж.

– Я больше не хочу делать ошибок, Роб.

– Это не ошибка.

– Прошу тебя, Роб, сними меня с той должности, на которую поставил.

– Нет!

– Но, Роберт…

– Нет, это ведь не женитьба, Джордж, и я не выбирал тебя, исходя из принципов психологической совместимости.

– Ну должен же быть хоть какой-то симбиоз, иначе нам конец, настаивал Джордж. – У нас ведь еще не было настоящего кризиса, но мы уже не можем друг друга терпеть.

– Нет, прости меня. Нам просто необходимо научиться идти на компромиссы.

– Компромисс – довольно зыбкая основа. Тебе это не понравится.

– Я все же рискну. В конце концов, я неподходящий капитан для такого судна. Я мечтал отправить этот звездолет в полет и после этого планировал раскланяться.

Глаза Джорджа блеснули, их исказила гримаса боли.

– Ты знаешь, что я не это хотел услышать. Это вовсе не то, что я имел в виду.

Немного помедлив, Эйприл прошептал:

– Нет, как раз это ты и имеешь в виду. – Совершенно неожиданно он улыбнулся и с довольно сентиментальным видом промолвил:

– Я не капитан, предназначенный судьбою этому кораблю, Джордж. И я прекрасно это понимаю. Звездолету необходим настоящий безумец, выходящая из ряда вон личность, тот, кому понадобится особая цель, для осуществления которой и создано это чудо техники. Ведь какой невостребованный потенциал представляют те, кто неуправляем.

Диссиденты, что отправляются в космос с великими принципами в своих душах и принимают решения без подсказки, решения, которыми вышита ткань будущего, – нет, к их числу я не принадлежу.

Они по-прежнему смотрели друг Другу в глаза, пока Джордж внезапно не понял, что он натворил.

И тут на мостике появился Дрейк и довольно изящно прервал их:

– Джордж, сэр. Одно слово, пожалуйста.

Сумрачный взгляд Джорджа какое-то время блуждал по лицу Эйприла, после чего он наконец повернулся к Дрейку.

– Что у вас?

– У меня тут полный корабль инженеров, Джордж, вот что. А ты когда-нибудь пробовал поболтать по душам с инженерами? Это какая-то сплошная электросхема получается, и ничего больше.

– Ты хочешь сказать, что все они прошли проверку?

– Счастливы, как дети, все до самого последнего инженеришки, сэр.

– И ни малейших признаков разочарования или чего-нибудь подобного? Неужели совсем ничего?

– Я ж вам говорю, сэр: они предпочитают держать язык за зубами.

Разочарованный и не убежденный Дрейком, Джордж провел ладонью по волосам и тяжело вздохнул.

– Отлично… Но будь начеку.

Эйприл выглянул из-за плеча Джорджа.

– О чем это вы?

– Да так, ничего, – сказал Джордж, отворачиваясь.

– Роберт…

– Нет, ради Бога, – Эйприл поднял руку. – Давай больше не будем.

– Ладно, но поскольку мы говорим о судьбе…

– Да?

– И неожиданностях…

– Да.

– И защите, – Джордж помедлил, внезапно ощутив, что теряет в себе уверенность. – Я просто насчет названия для звездолета.

– Ну так говори, Джордж, как бы ты хотел его назвать?

– «Энтерпрайз» <Энтерпрайз (англ. Enterprise) – рискованное, смелое предприятие, инициатива.>. Слово повисло в воздухе. Какую-то секунду, никто кроме Джорджа, не знал, о чем он говорит. Эйприл, прижав пальцы к губам, согласно кивнул.

– Но, – вымолвил он, – а ты не находишь, что звучит это уж как-то слишком по-финансистски?

Джордж вздохнул.

– Нет, просто я думал о морской традиции и кораблях, которых в старину называли «Энтерпрайз».

– Ах вот что…

– Да, именно это я и имел в виду.

– Нет, правда, Джордж. Я и впрямь хочу сейчас тебя выслушать.

Пожалуйста, продолжай. – Если Эйприл и кривил сейчас душой, то делал он это мастерски. Присев на край компьютерной консоли, он весь превратился во внимание. Даже стоявший на мостике Дрейк сразу же повернулся в их сторону, Да, быть может, когда-нибудь и представится еще один шанс, подумал про себя Джордж, но вряд ли такой, как сегодня. Успокоившись, он продолжил:

– Первый «Энтерпрайз» был пушечным шлюпом, захваченным у Британской Короны во время войны за независимость США. И первые два года на нем плавали американские революционеры. «Энтерпрайз» принимал участие в боях с англичанами, когда те попытались захватить штат Нью-Йорк, а в 1777 году корабль был сожжен, чтобы не оставлять его врагу. – Джордж выдержал небольшую паузу. – Следующим «Энтерпрайзом» стала восьмипушечная шхуна, купленная заказчиком в лице Конгресса США и поставленная охранять залив Чизапик. А уж после этого была построена шхуна побольше. – Восьми десятипятифутовый боевой корабль «Энтерпрайз». Назвали его «Малыш Счастливчик Энтерпрайз». И в течение двадцати пяти лет после его постройки другим державам приходилось считаться с американским флотом. Во время войны с Федерацией… Роберт, ты что, смеешься надо мной?

Прижав руку к сердцу, Эйприл искренне возмутился.

– Смеюсь? Джордж! Напротив, ты меня просто удивил. Пожалуйста, продолжай. Я слушаю тебя очень внимательно.

– Да, да, – умолял Дрейк, – я тоже сгораю от нетерпения услышать продолжение твоей истории. Эйприл проигнорировал его.

– Ну, пожалуйста, Джордж. Все еще подозревая неладное, Джордж сверкнул глазами, после чего продолжил:

– Так на чем я остановился?

– На войне с Францией, – подсказал Дрейк.

– Ты прекрасно знаешь, что я ничего не придумываю, – прошипел готовый взорваться Джордж.

– Мы знаем, – заверил его Эйприл. – Дрейк, оставь, пожалуйста, его в покое, а лучше послушай, это тебе полезно будет. Продолжай, Джордж.

Презрительно скривив губы, тот заговорил:

– Этот «Энтерпрайз» захватил восемь французских шхун и вернул одиннадцать торговых судов США. Затем корабль находился при Средиземноморском эскадроне на Берберийском побережье, сражаясь с морскими пиратами во время войны 1812 года. <Имеется в виду вторая война за независимость между Англией и США. – Прим. ред.>. Корабль этот захватил британский бриг. После этого «Энтерпрайз» был грозой контрабандистов и работорговцев в Карибском бассейне до тех пор, пока не натолкнулся на подводные скалы и не затонул. Затем…

– Подожди немного, – прервал его Эйприл. – Про следующий «Энтерпрайз» даже я слышал. Авианосец. Вторая мировая война. Очень знаменитый, не раз награжденный, как это его называли, «Большой Э»?

Джордж, вздохнув, почесал затылок и, повернувшись к Эйприлу, мелодраматически воскликнул:

– Не проливайтесь дождем на молнии, сэр!

– Ах, – заволновался Эйприл. – Прости меня, Джордж. Я просто не удержался.

– И, тем не менее, вы правы, – продолжал Джордж. – Авианосец «Энтерпрайз» был цехом, в котором ковалась победа во второй мировой. Он получил куда больше боевых звезд, чем какое-либо другое судно на американском флоте, – рассказывал Джордж, надеясь, что никто не станет спрашивать его, что значит – «боевая звезда», – и, кроме того, авианосец этот участвовал практически во всех крупных сражениях на Тихом океане. Величайшая несправедливость в истории мореплавания случилась в 1947 году, когда судно было списано как устаревшее и, что хуже всего, вскоре было продано на металлолом.

Позорнее всего, что продали его японцам, то есть врагам.

– Бывшим врагам, – поправил его Эйприл, – не забывай об этом.

– Я ничего не забываю! – воскликнул Джордж. – Вторая мировая война была величайшим событием в истории. Планете предстоял либо путь к большой свободе, либо возврат к тоталитарным тираниям.

Впервые миру приходилось решать. И этот звездолет тоже первый.

Таким же был и следующий «Большой Э». То был первый атомный авианосец. Точно так же, как этот корабль является первым звездолетом, созданным на принципе продолжительного искривления пространства. Это, так сказать, важные вехи на пути развития техники, достижения человеческого гения. «Энтерпрайз» – самое подходящее название для этого звездолета.

– Но все же оно такое милитаристское, – заметил Эйприл. – Даже слишком ориентированное на войну. Все, о чем ты сейчас говорил, так или иначе связано с той или иной битвой, и знаешь…

– Знаю, что ты по поводу всего этого думаешь, но каждое из сражений, упомянутых мной, велось за те же принципы, о которых ты толковал, и не надо этого отрицать.

– Я и не отрицаю.

– И первый космический «шаттл» носил название «Энтерпрайз».

Война, конечно, здесь ни при чем. Наверное, он так и остался всего лишь испытательным образцом, возможно, даже без двигателя, но весь мир смотрел на него, затаив дыхание, так как понимал, что означает «шаттл» для человечества. Это и есть та надежда и философия, о которой ты говоришь.

– Верно.

– А следующий «Энтерпрайз» стал первым межзвездным лайнером, кораблем, по-настоящему связавшим вместе различные расы федерации, позволившим им совершать визиты друг к Другу.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – прервал его Эйприл. – И я обязательно об этом подумаю.

Джордж поднял вверх обе руки.

– Я предложил, капитан.

– Мне не хотелось бы гасить твой энтузиазм, Джордж, он мне чрезвычайно симпатичен, – сказал Эйприл. – Мне хотелось отделить все эти корабли от многовековой истории конфликтов.

Джордж молчал, стараясь ничем не выдать своего согласия со словами капитана.

– Кто хочет что-нибудь сказать по этому поводу? – спросил Эйприл. Наступила звенящая тишина.

– Джордж?

– Я уже сказал все, что хотел. – Еще одна пауза. Любопытная, но не особо приятная.

– Откуда ты все это узнал, Джордж? – спросил Эйприл, несколько разряжая обстановку. Пожав плечами, Кирк наконец признался:

– Прочитал в твоем библиотечном компьютере. – Покраснеть ему все же не удалось. Внезапно завизжали корабельные системы, не так уж громко, но вполне определенно, чтобы привлечь внимание всех.

– Уменьшаю скорость до субсветовой. Капитан, подходим к ионному шторму, – объявил Карлос Флорида.

* * *

В инженерном секторе стало спокойнее, конечно, в сравнении с той суетой, которая царила здесь до старта звездолета. На борту остался, как говорится, «мозг», – дюжина специалистов, обязанность которых состояла в том, чтобы делать вид, будто они прекрасно знают, что делают, несмотря на полную новизну окружавшего их оборудования. Саффайр обвел взглядом практически опустевшую палубу.

На звездолете, рассчитанном для нескольких сот человек экипажа, жалкая горстка людей, попавших в поле его зрения, казалась кучкой лилипутов: лучшего момента не представится, и к тому же времени в обрез. Он подошел к комнате, где находился офис доступа к компьютерному мозговому центру бортовой инженерии, куда поступали все приказы с компьютера, находившегося на капитанском мостике.

Прежде чем войти, он решил проверить реле справа от входа, однако оглянулся, услышав знакомый голос.

– Сафф, – позвал его кто-то из только что подоспевшего дополнительного турболифта. Вуди… Как раз вовремя. Вуд подошел к Саффайру с охапкой компьютерных картриджей и бесцеремонно швырнул их прямо в руки Саффайра.

– Вот, бери. Все, что ты просил. Пришлось повозиться, так что цени.

– Ты сам не представляешь, что для меня сделал, – растрогался Саффайр. – Ведь, согласись, требуется уйма информации, чтобы накормить голодный корабль.

– Естественно, – ответил юноша. Быстро оглядевшись по сторонам, Вуд прошептал:

– А что ты думаешь о новом первом офицере? – Томные зрачки Саффайра расширились. – И что в нем такого?

Молодой инженер пожал плечами.

– Не знаю. Просто он меня беспокоит. Конечно же, он спас двигатель искривления, но все же он… как бы это лучше выразиться…

– Уж больно дотошен?

– Вот именно. А вдруг он все время станет путаться под ногами?

Саффайр помедлили, после чего довольно ясно сказал. – А мы его уберем. Вуд прижался к металлической панели. – Он действует мне на нервы. Саффайр усмехнулся. – Ничего, привыкнешь. Может быть. Но сейчас нам не нужны какие-либо непредсказуемые элементы. Просто лететь на этом звездолете довольно опасно.

– Умница. Но вот что я тебе скажу. Будешь пока приглядывать за мистером Кирком, да обо всем докладывай мне. И если он проявит излишнее любопытство, я уж о нем позабочусь.

– Позаботишься? Но как?

– О такие ужасы не для твоих невинных ушей. Вуд рассмеялся гримасе, которую скорчил Саффайр, чтобы развеселить его.

– Может, он будет слишком занят, чтобы побеспокоить нас еще раз, теперь, когда мы па полпути к цели.

– Ладно, продолжай корчить из себя этакую невинность. Через некоторое время он вообще забудет, что мы здесь.

– Надеюсь, Послушай, мне надо идти, а то Браунелл спалит меня в топке с антивеществом, если я не подам ему к четырнадцати ноль-ноль таблицы интермикса нижнего уровня.

– Да не бери ты в голову…

– Спасибо. Пока. И удачи тебе.

– Не волнуйся, я знаю, что делать. Вуд пошел прочь, и вскоре за ним закрылась дверь турболифта. Саффайр, ехидно хмыкнув, вошел в компьютерный офис с целой обоймой картриджей в руках. Он высыпал их на стол перед сложным терминалом с несколькими экранами и панелью управления размером с диван. Ни мгновения не мешкая, он выбрал какой-то картридж и, сунув его в компьютер, набрал нужный код.

Центральный экран вспыхнул: «Дополнительная навигационная информация». Его пальцы набрали запрос, и ответ появился немедленно: «Нет доступа». Саффайр злобно усмехнулся.

– Говоришь так, а сам этого не хочешь? – и в ход пошел очередной код.

Какие могли быть проблемы с этим компьютером у одного из его создателей, помощника главного разработчика этой машины?! Он терпеливо ждал, пока компьютер отреагирует на его запросы. Наконец на экране загорелось слово «Опасность». Саффайр облизал губы.

– Да, да. – Он точно знал, в чем эта опасность состояла. Он набрал очередную комбинацию на клавиатуре, нажал пару рычажков, и предупреждающая надпись погасла. Он должен был пробиться в цен тральный компьютер – супермозг, находившийся на капитанском мостике, для того, чтобы навиком отменил свою собственную программу. Он должен был пробудить спящего гиганта. Сделать это было нелегко. Неудивительно, что эта система побаивалась центрального компьютера, ведь в случае, если приказы вступали в противоречие друг с другом, компьютер мостика автоматически получал приоритет. Единственным способом добиться поставленной цели было полное перепрограммирование на уровне базы памяти. Компьютер загудел в ответ, после чего высветил надпись: «Предупреждаю. Доступ в определенную вами область памяти строжайше запрещен.» Тряхнув головой, Саффайр выбрал еще пару картриджей. Инженеры-разработчики вряд ли могли предположить, что подобные программы когда-нибудь будут использованы в столь невероятной комбинации. Несколько тщательно подобранных кодов, нажатие нескольких кнопок, переход на машинный язык, и вот уже компьютер впал в некое подобие наркотического кайфа. Взаимопонимание было обретено. Теперь главное было успеть. Успеть передать необходимую информацию прежде, чем компьютер уведомит мостик. Переход на десятичные был встречен машиной с бурным восторгом. Теперь он мог беседовать с ней напрямую на цифро-знаковом языке, не пользуясь программой переводчика. Это было равносильно тому, как проникнуть в чей-то мозг с целью изменения личности. Прямой контакт с компьютером не позволял каких-либо записей «разговора», что происходило бы автоматически, введи он программу переводчика. Однако машина не распознавала данное общение как прямой контакт. То была прямая манипуляция логическим процессом. Вещь гораздо более тонкая и потому безопасная, которая, к тому же, еще и очень правилась компьютеру.

Сияющий гигант проснулся. Капельки пота выступили на лбу Саффайра.

Его пальцы забегали по клавиатуре куда быстрее. Кажется, машина начала осознавать, что с ней происходит что-то не то. Миллион мельчайших гармонизаторов и фильтров включился в работу. «Со мною что-то не то… Кто-то со мной играет. Помогите!» Сознавая, что компьютер начинает защищаться, Саффайр удвоил свои усилия. От клавиш, на которые он нажимал, до самой потайной цифровой цепочки, компьютерная сеть вздрогнула в смятении, после чего программы вступили в противоречие друг с другом. Сенсорика компьютера затрепетала под пальцами Саффайра. Последовал мгновенный разрыв в системе управления, разрыв, сделанный для того, чтобы отвлечь внимание мониторов на капитанском мостике и помешать им заметить то, чем сейчас был занят Саффайр. Через несколько секунд цепи гармонизатора замкнулись, и эта поломка позволила внедриться намного глубже в систему. Затем в дело пошли коды поддержки гравитации. Да, работенка была не из легких. Система сопротивлялась. Служба жизнеобеспечения желала знать, чего же от нее хотят. Саффайр облизнул губы, почувствовав пробуждение неслыханных мощностей. Необходимо было спешить, иначе распад начнется прежде, чем ему удастся внедрить свою информацию и вновь усыпить этого монстра.

Еще на более хитром гелиодесятичном языке он объяснил машине, чего именно он от нее добивается. Ему крайне было необходимо углубиться в навигационные матрицы, туда, где все факторы были сбалансированы каждый своим собственным управлением. Матрица состояла из тридцати пяти различных переменных. Все они были выведены на дисплее перед Саффайром, и вскоре мигающий код известил его о том, что весь затеянный им процесс под угрозой.

– Мда-а, – протянул Саффайр, кусая губу. В таком случае он скоро будет заблокирован, а на мостике зазвенят сирены тревоги. Он утер выступивший на лбу холодный пот. Стараясь, по возможности, держать себя в руках, Саффайр набрал свою особую комбинацию восемьдесят восемь – в том месте, где первоначальная программа считывала лишь двадцать три. Он помедлил, облокотившись на приборную доску, и, сунув палец в рот, словно завороженный, уставился на эту магическую цифру. Да, пожалуй, восемьдесят восемь было чересчур сильнодействующим лекарством. Сверхдоза гравитации.

Таков был его приказ.

– Черт с ними, – озлобленно процедил он сквозь зубы. Он стер восемьдесят восемь и ввел в память пятьдесят один. – Уже лучше, вздохнул он. Голос его трепетал от страха. – И еще.

Наконец он отдал машине последний приказ: уничтожить программу двигателей искривления. Но не сейчас, позднее. Именно в этой временной точке кода будут получены показатели с поверхности кормы, и корабль пойдет в только что заданном направлении. Сигнал тревоги для капитанского мостика пытался пробиться сквозь разбитую структуру. Машина жаждала сообщить хоть кому-нибудь о том, что произошло. Зазвенеть тревогой. Вспыхнуть аварийным предупреждением.

Реле за реле, матрица за матрицей, бдительный Саффайр вовремя нейтрализовывал подобные позывы. И компьютер был в отчаянии, где-то там в глубинах нервной системы звездолета, никем не слышимый, невидимый. Да, самым сложным было уничтожить программу двигателей искривления. Корабль всячески этому сопротивлялся. Чудовищные судороги сотрясли его нутро. Связи противились разрыву, файлы напряглись, словно отдаленно припоминая, что все это не то, что так быть не должно, но им не хватало сил отвергнуть только что внедренные в память приказы. Сердце Саффайра учащенно забилось: не слишком ли он разбередил спящего великана? Сейчас он ласкал эту машину словно дрессировщик, поглаживая по брюху смертельно опасного аллигатора. Зверь всячески сопротивлялся, стараясь оттяпать ему руки, сбить его с ног ударом мощного хвоста. Наконец великана удалось заставить делать то, что ему и было приказано. Реле усиливалось. Системы тревоги отключились. Платы остыли. Новая программа наконец была принята. Саффайр откинулся в кресле. Вконец измочаленный, он дрожал от чудовищного напряжения. Удалось! Тусклые лампочки контроля системы постепенно погасли, и вскоре вся система перешла в нормальный рабочий режим. Гиганта удалось усыпить вновь.

– Настройте видеоэкраны и направьте камеры на зону ионного шторма, Коготь, – сказал Эйприл и тут же вышел на центр мостика и уставился на экран, в то время как Санави принялся стучать пальцами по клавиатуре. – Продолжайте двигаться к эпицентру бури со скоростью ноль целых и пять десятых пульса.

– Есть ноль целых пять десятых, досветовая, сэр.

– Поднять щиты, бросить на них максимальное напряжение.

– Отражатели на максимум. Врубаю, сэр Ионный шторм приближался. Вскоре он заполнил весь экран, и экипажу стало ясно, что буря окружает их со всех сторон. Звездолет слегка вздрогнул, однако все же выстоял наперекор космической стихии и пошел вперед как по маслу, словно понимая всю серьезность своей миссии и не желая развенчивать возложенных на него людских надежд.

Электрический эффект ионного шторма заставил корабль мягко завибрировать, а все бортовые приборы тут же зашкалило. Команда поспешила отключить многие из них, чтобы компенсировать помехи, что могло бы запросто вывести ценные приборы из строя. Спустя несколько секунд, Эйприл, щелкнув интеркомом, объявил:

– Всем секторам немедленно доложить обстановку!

Хэрт тяжело вздохнула.

– Сектор импульсной инженерии докладывает о нестабильности в системе настройки лазера и о небольших скачках напряжения в сети, однако они пообещали его вскоре выровнять.

– Как там защита?

– Держится, – доложил Флорида, несколько удивленный тем, что осмелился сказать такое. – По правде говоря, системы звездолета автоматически компенсируют утечки энергии.

– Что ты думаешь, Бернис? – Спросил Эйприл, поворачиваясь к ней в своем кресле. – Стоит ли нам сейчас включать двигатель искривления?

Глаза ее расширились.

– Не вижу причин, по которым мы не могли бы этого сделать, сэр. Шторм практически не оказывает никакого влияния на наш звездолет.

– Ты согласен с ее мнением, Джордж? Джордж наконец-то вышел из транса, вызванного пристальным слежением за видеоэкраном, на котором разворачивалась прекрасная и грозная панорама космической бури, и он так и не расслышал, о чем его только что спрашивали.

– Я не инженер, – промолвил он. – Кажется, особого смысла в том, чтобы торчать здесь, нет.

– Согласен, – ответил капитан. И впервые Джордж почувствовал в его голосе нотки нерешительности. Эйприл коснулся интеркома.

– Всем! Пристегнуть ремни безопасности и приготовиться к включению скорости искривления. Повторяю: пристегнуться! Всякое может случиться. фактор искривления – один, мистер Флорида.

Рука Флориды слегка задрожала. Корабль загудел. Ионный шторм на видеоэкране был смазан в одно мгновение ока чудовищным искажением. Воздух сгустился. Джордж попытался пошевелить ногами, глубже дышать, но тело ему уже более не повиновалось. Он хотел открыть рот, чтобы прокричать приказ, во что бы то ни стало остановить эту безумную скорость…

Его оторвало от палубы, как следует тряхнуло, после чего отбросило назад к переговорной консоли. Вокруг него летали человеческие тела. Краем глаза он видел, как Флорида перекувыркнулся через командирское кресло, как Эйприл влетел в дверь турболифта, как Дрейк скатился по ступенькам на нижнюю палубу, как Санави перелетел через библиотечный компьютер. Джордж потянулся к переговорной панели. Движение причиняло невыносимую боль. Разум его исходил немым криком. Сознание померкло. Повинуясь последнему приказу о переходе на скорость искривления, звездолет, потеряв управление, с визгом преодолевал пространство и время.

Глава 10

Отметив про себя доброжелательность приема. Т'Каэль понял: его появления на капитанском мостике ожидали, хотя и ощущалась некоторая напряженность, словно все уже знали, кого сейчас впустит, прошипев, дверь и какие перемены за этим последуют. Немного помедлив, Кай собрался с духом и обратился к Полевому Примусу Роя как полагалось по Уставу. Подойдя поближе к Т'Каэлю, он встал на вытяжку.

– Мой повелитель Примус, – отчеканил замкомандира ровным, спокойным голосом. Т'Каэль спросил:

– В каком состоянии Рой?

– Командиры уведомлены об аресте командира Идрис, и мы ждем ваших официальных распоряжений о дальнейших изменениях в командном составе Роя. «Колючая Проволока» и «Полет» продолжают досмотры торговых судов, все корабли находятся приблизительно в одном световом дне от нас.

Т'Каэль, кивнув в ответ, обвел взглядом всех присутствующих на мостике, ничем не выдав своего настроения. Ри'Як все еще оставался здесь и в этом не было ничего удивительного, он был спокоен, пока…

– Передайте командирам. чтобы не доверяли дальнейшей информации об аресте без моей личной кодированной подписи.

– Так точно, Примус.

– Централизуйте связь между Роем и нашим судном и проследите, чтобы никаких посторонних сигналов без моего ведома никуда не посылалось.

– Будет исполнено, Примус.

– И отпустите командира под мою личную ответственность. Кай в удивлении открыл рот, но так и не произнес ни единого звука. Оказавшись между двумя могущественными представителями власти и не зная, на чьей стороне перевес, замкомандира терялся в догадках: как же ему в данной ситуации поступить? Конечно же, следует сохранять преданность Примусу, однако он сейчас в немилости у Верховного Претора, а тот имел влияние и на Сенат, и на Преториат.

Уже ползли слухи об очередном расколе Федерации. Кому отдать предпочтение? Как сохранить честь, не рискуя дальнейшим продвижением по службе? Страх за собственную шкуру? Несомненно. Но Кай еще опасался и за Империю, ведь основа всяких слухов – правда.

Примус Килайле внимательно наблюдал, его большие темные глаза, не мигая, изучали замкомандира. Время не ограничено. На окончательное решение можно отпустить и день, если это так необходимо. Примус подождет.

– Мой повелитель, Примус… Т'Каэль поднял брови в знак приятного удивления. Во рту у Кая пересохло.

– Мой повелитель, я не смею…

– Почему? Кай не мог говорить, словно выброшенная на берег рыба он жадно хватал ртом воздух. И Ри'Як воспользовался этим моментом, чтобы вмешаться.

– Прошу все взвесить тщательнейшим образом, замкомандира Кай, – елейным голосом промолвил он. – У командира Идрис блестящий послужной список… Она – образец для офицеров Роя. Даже столь гнусное преступление, как убийство члена семьи, не затмит ее прошлых заслуг.

Т'Каэль перевел взгляд с Кая на Ри'Яка, состроил брезгливую гримасу, услышав столь подленький укол. Ри'Як лишний раз напоминал команде, за что именно арестована Идрис. Он наконец-то вышел из-за опорной балки, за которой таился словно крыса, высунувшая мордочку из своего укрытия.

– Хотя смерть дядюшки Идрис и делает ее главной в семействе, с чего бы ей покидать наш славный Рой? Неужто эта почетная обязанность ей столь нежеланна? Трудно поверить, что командир так практична и делает карьеру на родной крови, – ехидно заметил Ри'Як.

Т'Каэль не удержался, чтобы не бросить на негодяя взгляда исполненного отвращения.

– Да, – вскипел он. – Мне в это тоже трудно поверить. Он прекрасно понимал, как впрочем и Ри'Як, что все, находившиеся на командном мостике, только и думали о продвижении по службе и не понимали, как это можно не мечтать об очередном звании. Подозрения в адрес Идрис врезались в сердца офицеров с каждым ядовитым словом Ри'Яка. Но если бы Т'Каэль оборвал его гнусные излияния, он быстро потерял бы доверие команды. Нет, заслужить вновь доверие этих офицеров Примус должен поступком, а не своим высоким рангом. Он повернулся к Каю.

– Замкомандира, – начал он, – вы верите в обвинения, выдвинутые против вашего прямого начальника?

Кай нахмурился.

– Простите, я не понял, сэр?

– Неужели вы и впрямь считаете, что командир Идрис способна на подобное злодеяние?

– Я всего лишь исполняю то, что мне положено по Уставу, уклончиво ответил Кай.

– Ни один нормальный человек не является простым исполнителем приказов, замкомандир, – заметил Т'Каэль. – В данный момент я не спрашиваю тебя как вышестоящий начальник и не требую солдатского ответа, Кай, но поскольку вы работали вместе, хочу знать, неужели и впрямь можно верить, что она участвовала в убийстве одного из членов своего семейства? – Вопрос оказался куда как сложнее, чем могло показаться с первого взгляда. Т'Каэль знал, Я что он все упрощает, играя на отношениях Кая со своей непосредственной командиршей. Что до репутации Идрис, она сама за себя постоит, лишь только, ей предоставят возможность это сделать. Кай погрузился в глубокие раздумья. Он никогда не говорил, того, что на самом деле думает, разве самым близким друзьям.

– Я знаю, в каком направлении следует идти солдату-ветерану, чтобы смыть с себя позор бесчестья, – промолвил он довольно осторожно. – Даже я, пожалуй, смог бы… – Услышав эти слова, Т'Каэль наконец понял, как глубоко Кай переживает бесчестье своего командира, равно как и то, что замком отдает себе отчет, что данное событие может в дальнейшем повлиять на его карьеру. Его слова прозвучали ясным предупреждением:

– Всякий это может, – вмешался Ри'Як нарочно громким голосом. – Понимаю, почему командир пошла на это, наверняка ей хотелось получить куда более престижную зону для патрулирования, но бесчестье – непростительно… Да, что говорить, она поступила весьма неосмотрительно. – Он лишний раз внушал команде мысль о тяжести ее преступления. – Если бы она просто изменила Империи, все было бы куда проще, но убить близкого человека… – Он демонстративно. так, чтобы все видели, передернулся. Т'Каэль продолжал пристально смотреть на Кая. Теперь он знал точно – Кай считает данный район патрулирования самым позорным и бесславным.

– Похоже, твоя преданность противоречива, Кай, – промолвил Примус. – Ты должен выбрать – или остаться со своим командиром, либо выступить против нее, в противном случае за тебя решат последующие события.

Кай стоял, не произнося ни слова, стараясь осмыслить ужасную правду: его будущее уже от него не будет зависеть, воздержись он от принятия окончательного решения. Т'Каэль сказал вполголоса:

– Я хочу, чтобы ее выпустили. – От этого тона всем стало не по себе, признаться, даже сам Примус отчасти испугался своего голоса.

– Что ж, давайте рассмотрим смысл ордера на арест, – продолжал Т'Каэль, умышленно не давая Каю шанса ответить. – Идрис обвиняется в гражданском, а не в военном преступлении, а потому, разумно ли содержать ее под стражей на военном корабле, которым она же и командовала? Согласитесь, ее воинское звание и ответственность важнее гражданских обвинений, не забывайте, что ее вина еще не доказана. – И, скрестив руки на груди, он принялся мерить шагами капитанский мостик, в расчете привлечь к себе внимание всех находившихся там офицеров. – Посмотрим также, не забыл ли я наш Уголовный кодекс. – И, воздев вверх палец, он неожиданно воскликнул:

– Так и есть! Ордер на арест офицера Имперского Флота выдается лишь военными, а в нашем случае, – если мне не изменяет память, – его выдал Совет Сената.

Прежде молчавший, чтобы случайно не навредить себе, Кай, поддакнул:

– Совершенно верно, Примус.

– А ведь Совет Сената к армии никакого отношения не имеет.

– Разрешите поправить вас, мой Повелитель Примус, – вмешался Ри'Як. Т'Каэль неторопливо повернулся на каблуках. Антэцентурион отступил на пару шагов, попытавшись сделать это так, чтобы со стороны смотрелось как можно естественнее. – Ныне Совет Сената гордится своим новым статусом преторской власти, к тому же он является и органом военного управление. – Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, как отреагировала на его слова команда. – Но может все.же и стоит отпустить командиршу. В конце концов, с космического корабля никуда не убежишь. – Последовал жест, привлекший внимание присутствующих. – Уверен, столь крепкие офицеры, если придется, снесут любое наказание за то, что командир Идрис отпущена без соответствующих на то разрешений. В худшем случае это будет пытка, но не смертный приговор, за что могу ручаться. – Он знал, и это понимали находившиеся на мостике, что имелись ввиду пытки, в сравнении с которыми смерть воспринимается долгожданной наградой. Ри'Як подождал, пока его слова окончательно не дойдут до сознания присутствующих, затем повернулся к Т'Каэлю. Мой Повелитель Примус, если есть в законодательстве зацепка, позволяющая отпустить командиршу на свободу, позвольте мне заняться ее изучением, а уж я-то постараюсь… – он не договорил. Полевой Примус, стоявший со скрещенными на груди руками, неожиданно двинулся на Ри'Яка. Тот уже имел горький опыт контакта с этими руками и попятился было назад, однако быстро сообразил, что это обернется не в его пользу и заставил себя остаться на прежнем месте, Подобно Грозной туче навис над ним Примус Килайле.

– Я разрешу тебе повеситься на собственной веревке и в этом деле можешь считать меня пособником! – Т'Каэль словно окаменел. Его грозные глаза пронзали антэцентуриона насквозь, и последнему все же пришлось отступить. Ри'Як постарался сделать это как можно естественнее, но каждому стало понятно, в чем дело. Старший инженер презрительно усмехнулся, навигатор и центурион командного мостика обменялись взглядами. Они осторожно наблюдали друг за другом, оценивая взаимную реакцию. Сомнений не могло быть, происходящее ими воспринималось одинаково, особенно в эту минуту… Полевой Примус снова повернулся к Каю.

– Кай, вот что обещаю: если Идрис и впрямь виновна в этом гнусном преступлении, я казню ее собственными руками. – Никто из собравшихся на мостике в этом не сомневался.

Внезапно по всему кораблю оглушительно завыли сирены. На всех дисплеях загорелось слово «Боевая тревога», и каждый незамедлительно занял свой пост.

– Помощник командира! – закричал центурион, перекрывая невероятный шум.

– Что случилось? – воскликнул Кай.

– Вторжение! В секторе появился какой-то корабль.

– Сухогруз?

– Нет, сэр, невероятно мощные энергетические волны…

– Приготовиться к бою! – отдал незамедлительно приказ Кай.

Центурион нажал кнопку. – Как близко от нас находится агрессор?

– Практически различим невооруженным глазом, сэр.

– Откуда он мог так неожиданно появиться?

– Вне всякого сомнения, из гиперпространства, сэр.

Т'Каэль подошел к навигационному пульту.

– С какой стороны он к нам движется?

Навигатор смотрел то на Кая, то на Т'Каэля, не зная, кому отвечать первым.

– Пока этого сказать невозможно, Примус.

– Что, никак нельзя отследить его энергетический маршрут?

– Детекторы почему-то его не определяют, сэр. Понять не могу, с чем это может быть связано. – Он уставился на видеоэкран. Зримый контакт, – прошептали его губы. Все посмотрели вверх. В центре видеоэкрана, увеличиваясь с каждой секундой, сверкало самое грозное боевое судно из тех, что им когда-либо приходилось видеть.

У Кая дыхание перехватило. Не отрывая глаз, смотрел он на экран.

Белое стальное чудовище висело в пространстве, вращаясь вокруг воображаемой оси. Даже очертания этого гиганта напоминали боевое оружие: щит, дубину, копье. И даже с такого расстояния можно было различить лазерные порталы, сверхмощный сенсорный диск и двигатели, больше, чем у многих космических кораблей, и некую особую надменность агрессора, весьма понятную бывалым солдатам. Даже подошедший вплотную к экрану Т'Каэль онемел от увиденного. Его жизненный опыт подсказывал, что это как раз то, что он более всего ненавидит… Единственное слово вертелось у него на языке, и каждый находившийся на «Пепелище» его знал:

– вторжение.

– Кай, – начал было Примус.

– Слушаю и повинуюсь.

– Объявляйте сбор Роя.

– Есть.

– И вот еще, Кай.

– Что угодно, Примус?

– Будьте добры, выпустите Идрис на свободу…

– Сию же секунду, Примус.

Глава 11

Могучий корабль агрессора цвета безупречной слоновой кости, на котором лишь выделялись багровый сенсорный диск да несколько стыковочных прожекторов, мигавших на корме, не имел других опознавательных знаков: ни эмблемы, ни флага, ни герба, ни порядкового номера – абсолютно ничего. Его размеры, грозная красота и появление именно в этом месте и в это время безошибочно указывали на силы, стоявшие за ним. Кто же послал его без знаков принадлежности? Пока ясно одно – коварные завоеватели.

– Что считывают энергетические датчики? – промолвил вполголоса Т'Каэль. Кай склонился над дисплеем.

– Слабую ионную пульсацию, следы низкой гиперсветовой двигательной энергии, мощную концентрацию магнетизма на внешней оболочке, с каждой секундой уменьшающуюся. Если за этими порталами скрываются орудия, Примус, то по числу стволов они превосходят нас в двадцать раз.

Т'Каэль нахмурил брови.

– Говоришь, низкая гиперсветовая эмиссия, – пробормотал он. Так значит, их двигатели выключены?

– Или же они блефуют, – прозвучал где-то за спиной голос неожиданно появившейся на мостике Идрис, и Т'Каэлю сразу же стало легче оттого, что она здесь. Сейчас, как никогда, пригодятся ее опыт преданность и надежность. Он подошел к центральному командному посту.

– Есть ли следы полученных в сражениях повреждений?

– Никаких следов, сэр, похоже, агрессор прежде в бой не вступал.

– Привести все системы в полную боевую готовность! скомандовал Т'Каэль, – Приготовить к пуску все энергетические ракеты.

– Ракеты к пуску готовы, – доложил рулевой, – Поднять защитные экраны – Экранирование включено.

– Орудийным расчетам занять боевые позиции. Включить дополнительные сенсоры на дальнее сканирование на случай, если появятся другие нарушители нашего суверенного пространства.

Подготовить все дополнительные системы артиллерийской поддержки и держать двигатели корабля готовыми к внезапному маневру.

– Всем системам принять приказ к исполнению, – сказала Идрис в корабельный интерком, после чего спокойно набрала коды допуска на самое мощное использование арсенала боевого корабля. Черные глаза Т'Каэля внимательно всматривались в алебастровый звездолет. Он давно уже приучил себя к осторожности и не доверял первому впечатлению.

– Развернуть «Пепелище» в боевую позицию, – не выдержал Кай.

– Как, один наш кораблик против этакой махины?

– Мы, действительно, один-единственный кораблик, нас не станет больше, пока не подойдут остальные корабли Роя. Ну так что же? До той поры вы предпочтете прятаться? – Кай скривился, словно ему только что дали пощечину.

– Нет, мой Повелитель Примус! – гордо отрапортовал он, встав на вытяжку.

– Приготовиться к атаке!

– Слушаюсь, Примус! – Поджав губы, явно обозленный там, что выставил себя перед командою полным дураком, Кай кивнул рулевому, чтобы тот вывел корабль в соответствующее положение Т'Каэль мерил шагами небольшой отрезок перед видео экраном, словно бы опасаясь выйти за его предел и ощущая себя ближе всех к этому алебастровом, чудовищу, будто ему суждено узнать о звездолете неприятеля нечто такое, что останется тайной для остальных.

– Развернуть «Пепелище» так. чтобы противник видел наше вооружение. – Команда принялась щелкать тумблерами, прекрасно сознавая, что в данный момент Примус контролирует каждое их движение. – Сравнить конструкцию этого корабля ко всем, что имеется в нашем каталоге. Мы должна определить, кто же это такие…

– Наверняка это диверсанты, – промолвил голос, который Т'Каэлю сейчас меньше всего хотелось слышать – голос большого специалиста по разного рода диверсиям. Взяв себя в руки, Т'Каэль проигнорировал замечание Ри'Яка и продолжил:

– Внимательно просмотреть типы конструкций боевых кораблей ведущих космических держав, хотя бы за последние пятьдесят лет эпохи Ч'Тавран.

– Мы это и делаем, Примус, – ответил Кай плохо скрывая свою нервозность. Т'Каэль бросил взгляд на Идрис, чтобы убедиться, правильно ли он понял настроение Кая, и, увидев ее поджатые губы осознал, что был прав. Каю не нравилось то, что Идрис вновь появилась на командирском мостике Присутствие командира вновь вернуло его на треть место, в то время как он надеялся получить внеочередное повышение по службе, если бы Идрис продолжали держать под арестом. Вражеский звездолет на видеоэкране путал Кая. Т'Каэль знал это наверняка Испуг. Искушение. Можно ожидать, что угодно – Примус, – обратился к Т'Каэлю Кай, в очередной раз взяв себя в руки.

– Докладывайте.

– Ни в одном из наших каталогов нет кораблей, подобной конфигурации или хотя бы отдаленно их напоминающих. Диск и двигательные сопла читаются довольно четко, но, тем не менее, такое впечатление, что они просто вырастают из ниоткуда.

Т'Каэль закрыл глаза и попытался скрыть свое, отчаяние, скрестив на груди руки.

– Вот они, хваленые ваши компьютеры!

– Пока мы не свяжемся с материнским кораблем, – добавила Идрис, – мы не узнаем, что думают наши лучшие шпионы по поводу столь хитрой конфигурации.

– Империя боится сказать даже то, что знает, – скорбно изрек Т'Каэль. Он еще раз прошелся перед видеоэкраном в надежде угадать, что же это за неопознанный объект. – Вполне возможно, что сей час мы противостоим кораблю, который неизвестен нам. Откуда нам знать.

Ведь пока что они не проявляют никакой враждебности. Вполне возможно, мы собираемся вступить в бой с потенциальным союзником.

– Или же врагом, столь могущественным, что даже Верховный Претор боится говорить о его существовании, – добавила Идрис. Ри'Як тут же затрясся от ярости.

– Претор ничего не боится! И кто смог бы держать существование столь огромного корабля в тайне? – Он указал рукой на видеоэкран, и, действительно, в его словах была доля правды. Даже Преториат не смог бы сделать этого. Идрис подошла поближе к Т'Каэлю и проговорила вполголоса, чтобы не вызвать подозрений:

– Мы должны продемонстрировать свою силу и бесстрашие, даже если мы всего лишь один корабль. Может, открыть по ним огонь? Дать предупредительный залп?

– Это что, ваша личная рекомендация? – переспросил ее Т'Каэль.

Хорошенько подумав, Идрис неторопливо промолвила:

– Нет. Лично я рекомендую прежде всего с ними связаться. Попытаться выяснить их истинные намерения. Почему они вторглись в наше суверенное пространство и как им удалось это сделать столь неожиданно?

– Согласен, – сказал Т'Каэль. – Приготовьте радиограмму для нарушителя. Затребуйте у него принадлежность и декларацию о намерениях.

– На каком языке, сэр?

Вот уж проблема из проблем. Безопасно ли было уведомлять этого коварного лазутчика о том, что он уже глубоко проник в суверенное пространство риханцу. Не было во Вселенной более распространенного языка, чем язык их Родины, во всяком случае, в радиусе сотни световых лет вокруг. К тому же «Пепелище» отнюдь не скрывал своей принадлежности. Блестящая черная корма и соколиное оперение были знакомы не одной сотне миров. Немного помедлив, Т'Каэль принял окончательное решение, – На общепринятом риханцу и побыстрее.

* * *

Колдовскую летаргию потери сознания было чрезвычайно трудно с себя стряхнуть. Джордж ощущал тупую пульсацию боли, но не мог определить, в каком же месте у него болит. Он словно бы выпал из одного сна в другой. Во втором сне уже появились звуки: чьи-то стоны. Но его собственные или посторонние? И хныканье звездолета писки, гудение, жужжание и механические звуки, больно задевавшие его до крайности обостренную чувствительность. Первым к Джорджу вернулось зрение. Какой-то наплыв замедленных движений, окутанных дымкой, затем постепенно стала наводиться резкость. Боль не исчезала, и он наконец понял, что болит его правое плечо. Ковер был лишь в нескольких сантиметрах от его глаз. Чуть раньше ему казалось, что он лежит на спине, на самом же деле он стоял на четвереньках. Голова его повисла, а шея нестерпимо ныла. Он попытался поднять голову. На противоположной стороне мостика инженер Хэрт пыталась поставить Флориду на ноги, однако сил на это у нее не хватало. Джордж все же заставил себя подняться. Это движение несколько просветлило его затуманенную голову. Мостик, кажется, был в порядке, ничего не сгорело и не растрескалось, разве что главный обзорный экран отключился, так как в данный момент никакого изображения на нем не было. Затем он увидел Дрейка. Тот лежал, скорчившись, на нижней палубе, рядом с командирским креслом.

Цепляясь руками за поручни, Джордж, пошатываясь, стал спускаться вниз. Вскоре ему пришлось припасть на одно колено, однако с каждым шагом он ощущал, как силы вновь возвращаются к нему. Схватив Дрейка за плечи, он приподнял его, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо друга.

– Эй, креол! С тобой все в порядке? – Дрейк заморгал глазами, хватая воздух ртом словно выброшенная на берег рыба.

– Да так, ничего, просто вывих мозгов, – лицо его потихоньку начинало розоветь. Глаза сфокусировались на Джордже и перестали мигать. – Должен сказать, что ты лихо правишь звездолетами, Джорджи.

Джордж почувствовал, как задрожали руки Дрейка, ему пришлось сделать глубокий вздох, чтобы успокоиться.

– Нам пора вставать, – промолвил Джордж и чуть не рассмеялся, поскольку звучала эта фраза, как вполне заурядное предложение, но его голос дрожал, и смеха не последовало.

– Да, – прохрипел Дрейк. – Я помогу. – Заломив Джорджу руку, он навалился на него всей тяжестью тела. Джордж с трудом удержал равновесие. Ноги его задрожали, и он почувствовал, как Дрейк забился в ознобе. В конце концов удалось уложить его в командирское кресло. Джордж же почувствовал огромное облегчение, он тут лее бросил взгляд в глубину мостика, и от того, что он увидел, ему стало не по себе. Белоснежная стена рядом с турболифтом была забрызгана кровью. У стены лежал…

– О, нет! – воскликнул Джордж. – Роберт… – И он тут же поспешил к неподвижному телу капитана Эйприла. Когда Джордж перевернул его лицом к себе, руки его задрожали. Лицо Эйприла было практически бесцветным, губы бескровны. Целая лужа крови натекла из зияющей в области виска раны, вымокшие в крови волосы слиплись.

Широко открытые глаза смотрели куда-то в потолок. Теперь уже и Хэрт, и Дрейк поспешили к Эйприлу. У обоих был крайне перепутанный вид, и лишь у Джорджа хватило храбрости взять капитана за руку.

– Роберт, – вновь промолвил он и прикусил язык, чтобы не расплакаться. Держа Эйприла за руку, он шептал:

– Все нормально, ты только не шевелись. – Над переговорным устройством уже склонился Санави.

– Мостик вызывает корабельный лазарет, – обратился он. Срочно требуется медицинская помощь! Повторяю! – Через мгновение в репродукторе послышался сердитый голос Сары Пул:

– Мостик, вы меня слышите? Здесь всему звездолету срочно требуется медицинская помощь! Так что постарайтесь доставить своего потерпевшего сюда сами. – Ее слова привели Джорджа в ярость.

Бросившись к переговорной панели, он прорычал:

– Черт бы вас побрал, доктор! Вы ж не котят пользуете! Капитан ранен! Немедленно поднимайтесь сюда! – Последовала долгая пауза.

Наконец с другого конца донеслись слова потрясенной Пул:

– Какое ранение?

– Черепная травма.

– Открытая?

– Да.

– Не трогайте его, я уже иду.

– Спасибо за одолжение, – проворчал Джордж и вновь сжал в ладонях бескровные пальцы Эйприла. Рука капитана дрогнула, и он еле слышно простонал:

– Джордж… – это единственное слово отняло у него последние силы, и тело его вновь стали сотрясать судороги.

– Я здесь, Роб. Ты только не шевелись. Не двигайся. – Сжав ладонь Эйприла из последних сил, Джордж бросил, чуть обернувшись: Хэрт! Займите-ка быстренько свой пост. Выясните, что же все-таки с нами произошло и каково наше состояние. Флорида, где вы?

– Здесь, – донесся откуда-то сзади слабый голос Флориды. Совсем рядом, сэр.

– Помогите ей.

– Есть, сэр.

– Санави, немедленно включите сенсорные системы и выясните, где мы находимся.

– Сию минуту, сэр, – ответил громила, и даже его бархатный баритон дрогнул. Джордж отключился от корабельных дел, как только команда вновь приступила к исполнению своих обязанностей, сконцентрировав все внимание на Эйприле. Он склонился над телом капитана, пытаясь отыскать в глазах Эйприла тот, прежде так хорошо знакомый ему, свет. Но глаза капитана померкли.

– Роберт? – прошептал он.

– Звездолет, – дыхание Эйприла донесло лишь эхо слова, и обескровленное тело сотрясла очередная судорога.

– Не волнуйся за звездолет, Понятно? Ни о чем не беспокойся.

Все в порядке. Сара сейчас придет. – Последняя фраза явно принесла капитану некоторое облегчение. Судороги прекратились, и даже Джордж почувствовал, как внезапно расслабилось тело Эйприла. Дверь турболифта открылась, и на мостик в сопровождении двух медтехов влетела Сара Пул. Лицо ее было красным и зареванным. Склонившись над Эйприлом, она толкнула Джорджа в плечо своим медицинским чемоданчиком.

– Подите прочь от него!

Дрейк силой оттащил Джорджа. Сара незамедлительно ощупала область ранения. Один из санитаров тем временем считывал основные жизненные показатели при помощи медсканнера, в то время как второй выкатывал из лифта тележку для транспортировки пострадавшего.

Джордж разглядывал врачиху с мрачным любопытством. Сейчас она казалась совершенно другой. Ее лицо заливал румянец, а блестевшие от слез ресницы словно бы внезапно удлинились.

– Как он? – поинтересовался Джордж:.

– Очень плох! – отрезала Сара, и из глаз ее брызнули слезы.

Когда она наложила повязку на голову Эйприла, из груди се вырвался стон. – Оставьте его мне, – процедила она сквозь зубы.

Джордж почувствовал на себе любопытный взгляд Дрейка, и то, что всем собравшимся на мостике отчего-то стало неловко. Но теперь ему уже было все равно. Неважно, как она к нему обращается, самое главное сейчас, чтобы она спасла капитана. Когда повязка была сделана. Сара жестом приказала двум медтехам положить Эйприла на тележку. Они погрузили его в одно мгновение, Сара накрыла Эйприла термоодеялом.

– Вперед! – приказала она санитарам, взмахнув рукой. Даже не обернувшись, она прошла вслед за ними в турболифт.

– Держите меня в курсе, доктор! – успел крикнуть ей вслед Джордж. Схватившись за край носилок, она резко повернулась и крикнула ему прямо в лицо:

– Оставьте меня в покое! Оставьте его в покое! – И в следующую секунду двери турболифта закрылись за ними.

– О Господи! – пробормотал, не веря своим глазам, Дрейк, глядя на закрытую дверь турболифта. – Это еще что такое?

Джордж подавил дрожь.

– Мне плевать, что это такое было, – промолвил он, – пока она заботится о нем. – Джордж потер нестерпимо ноющее плечо и повернулся к Хэрт:

– Так что же все-таки произошло? – Бернис Хэрт у инженерной консоли корчилась от боли. Похоже, у нее была вывихнута нога.

– Пока еще точно не знаю, – тем не менее браво отрапортовала она. – Скорее всего, неисправность в системе гравитационной компенсации. Вот почему нас расшвыряло по всему мостику, а внезапное падение уровня давления вызвало у нас потерю сознания.

Системы гравитации в данный момент находятся в режиме рабочей готовности, следовательно, можно сделать вывод, что барахлила все-таки система.

– Сейчас она стабильна?

– Да, все показания в норме.

– Так что же все-таки произошло? Почему корабль повел себя столь странно?

– Сэр, – отозвался Флорида, – если вы помните, это случилось как раз после того, как мы включили двигатели искривления.

– Правильно, – проворчал Джордж. Подойдя к командирскому креслу, он щелкнул интеркомом. – Инженерная служба, говорит Кирк.

Как там у вас дела? – Несколько мгновений никто не отвечал, затем послышался, кажется, голос Вуда.

– Служба слушает. Признаться, все мы тут немного озадачены, не могли бы вы дать нам несколько минут на проведение подробного анализа?

– Да вы хоть намекните, в чем дело?

– Двигатели отключены, сэр, – доложил Вуд. – И никакая сила искривления сейчас не действует.

– А почему? Вуд помедлил.

– Думаю, что система не выдержала сверхмощного импульса и сработала защита.

– Где доктор Браунелл?

– Он… он пока еще не в состоянии исполнять свои обязанности, – Он что, умер?

– Нет, сэр, просто пока еще не способен что-либо делать.

– Хорошо, сделайте так, чтобы был способен! – пролаял Джордж.

– Поставьте это себе первоочередной целью!

– Рад стараться, сэр.

– Все! Конец связи! Хэрт! – Она повернулась к нему, в глазах ее сквозило отчаяние.

– Да?

– Почему все системы замкнуло?

– Это звездолет, мистер Кирк, а не человек, и ничего умышленно не делает, – оправдывалась инженерша.

– Что вышло из строя? Перечисляйте!

– Перечисляю: сенсоры, двигатель искривления, питание дефлектора, а также системы жизнеобеспечения на палубах Эйч, Ай и Эл.

– Проклятье! В это время там кто-нибудь находился?

– Нет, там никого не было.

– Опечатайте эти сектора. Каковы наши потери?

– Запросите об этом корабельный лазарет. Джордж потер саднящее плечо, после чего ударил по спинке командирского кресла.

– Нет уж, спасибо! – Поморщившись от боли, Джордж продолжал:

– Хорошо. Свяжитесь с инженерной службой и начинайте работать с двигателями искривления. Санави, что случилось с сенсорами?

Форменная гимнастерка затрещала на плечах индейца.

– Полным полно горелых плат, сэр. Сейчас что-нибудь придумаю.

Во всяком случае видеоинженеры заработают там уже через несколько секунд.

Джордж закрыл па мгновение глаза.

– Не нравится мне это. Что-то здесь не то. Так не должно быть.

– Стоявший рядом Дрейк промолвил вполголоса:

– Постарайся расслабиться, Джордж, скоро все снова будет в порядке. Капитан тоже со временем пойдет на поправку. А что до звездолета, то он сам знает, что делать в случае поломки. Ведь это чудо техники, насколько я понимаю, само отключило двигатель искривления, чтобы нас не унесло слишком далеко, я ведь правильно понял?

– Двигатели искривления вовсе не столь чувствительны, возмутился Джордж. – Они не могли спятить лишь из-за какого-то ионного шторма. Короткое замыкание вполне возможно. Блокировка. Но чтобы такой мощный скачок искривления произошел спонтанно? Нет, что-то мне в это не верится.

– Сэр, – повернул к Джорджу крайне озадаченное лицо Санави.

Индеец явно слышал в своих наушниках нечто, что заставляло его с каждой секундой мрачнеть. – Сэр, тут…

– Что? – воскликнул Джордж.

– Сэр, тут какая-то радиограмма на высоких частотах. Но не на английском. Надо бы перевести – Радиограмма? – Джордж поспешил к Санави. – Но откуда? Санави пощелкал кнопками астротелеметрии, мгновенно повернувшись к большому видеоэкрану, лишь только мостик загудел от включившегося электропитания. – Да вот от них.

Джордж, Хэрт, Флорида и Дрейк, словно завороженные, уставились в мерцающий экран. На фоне далеких звезд перед ними тускло мерцал силуэт изящного стервятника. Эхом прошлых войн явилась белая эмблема на его абсолютно черной корме. Да, лишь глупец не смог бы определить, кому именно принадлежит это боевое судно.

Глава 12

Когда Эйприл наконец-то пришел в себя, он услышал успокаивающие сигналы кардиомонитора: значит, он жив, пока этот монотонный писк повторяется регулярно, но если он вдруг прекратится… Стоит призадуматься. Он закашлялся и впервые открыл глаза. Изображение еще оставалось на краях монитора, но он увидел то, что желал увидеть – склонившуюся над ним Сару. Выражение се лица напоминало картинки из медицинских пособий – губы поджаты, а по щекам текут слезы.

– Как ты себя чувствуешь? Эйприл задумался.

– Не приходилось испытывать, – честно признался он, – как чувствует себя дурачок. – Слова для него представляли особую трудность, язык не слушался. – Слаб… и… такая головная боль. Я что… – он сделал попытку коснуться головы рукою.

– Да, – быстро промолвила Сара, хватая его за запястье. – Ты испытывал себя в качестве этакой Дубины, пытаясь проверить звездолет на прочность, И у тебя ушиб мозга.

– Кровь? – переспросил он, почувствовав, что У него влажные волосы.

– Была, ее смыли, и теперь они просто мокрые. Лежи спокойно и не осложняй и без того довольно серьезное положение. Он попытался оторвать голову от подушки. – Много ли пострадавших? – поинтересовался Эйприл. Сара вздохнула и попыталась сосредоточиться па показаниях, высвеченных на табло переносного энцефалографа.

– Всевозможные ушибы, гематомы. Несколько переломов, – она уклонялась от прямого ответа.

– А как Джордж?

– Что Джордж?

– С ним ничего не случилось?

– Можешь не волноваться, твой неонацист по-прежнему заправляет на мостике. Голова Эйприла вновь упала на мягкую подушку.

– Отлично. Значит, все хорошо, – прошептал он, испытав значительное облегчение при этом известии.

– Успокоил, слава Богу, – проворчала Сара.

– А что же случилось? Уже определены координаты нашего нынешнего местонахождения?

– Почему бы тебе не выйти в отставку, Роберт? Он улыбнулся как-то чисто по-английски, мягко промолвив:

– Да ладно тебе, Сара. Я же обязан… Смахнув набежавшую было слезу, она промолвила:

– Все толкуют о какой-то гравитации. Эйприл нахмурился, затем с трудом проговорил:

– Должно быть, не сработала система компенсации. Конечно же, этим-то все и объясняется. О Господи, а ведь все могло закончиться и гораздо хуже. – Он повернулся на бок. Резкое движение вывело его из равновесия, и в следующее мгновение он совсем обмяк. Сара склонилась над ним, притронулась ко лбу пальцами.

– Роберт?

– Еще здесь, – прошептал он. – Хотя отчасти Она вздохнула, глотая подступивший к горлу комок.

– Не пугай меня так.

– Долго я уже здесь?

– Всего несколько минут.

– А все-таки? Она коснулась энцефалостатом, размером с ладонь, его виска и настроила лазерные лучи на внутреннюю оболочку мозга.

– Не скажу. – Ее руки похолодели, она с трудом удерживалась, чтобы не рассказать о слухах, распространившихся по кораблю с быстротой степного пожара. Звездолет оказался в глубине Ромуланской территории, и выбраться отсюда в пространство федерации пока что не представлялось возможным.

– Постарайся поставить меня на ноги, – промолвил наконец Эйприл.

– Из кожи вылезу! – Глаза Сары блеснули, а ее бледные щеки зарделись. – Вы заставили меня добыть любой ценой Кирка, чтобы он смог командовать кораблем в экстремальной ситуации. Сейчас как раз такая ситуация. Так пусть командует!

– Сара, – едва слышно промолвил Эйприл, хвастая ее за руку.

– Я ведь должен быть там. И ты прекрасно это знаешь.

– Отлично, иди на мостик, если хочешь! – воскликнула она. – Ты вынудил меня прибыть сюда, чтобы следить за здоровьем отряда, которому была предназначена особая миссия, в том числе и за твоим.

Я буду лечить тебя, как положено. – Ее подбородок задрожал, она внезапно смолкла. В течение скольких секунд она смотрела на него. Ведь ты главная составляющая этой миссии. Он прижал ее ладонь к своей груди.

– Я так рад, что ты со мною, Сара. – Ее плечи разгладились.

– Я – нет, ведь существует множество врачей, более подготовленных для экспедиций такого рода, нежели я, и вам это известно, капитан. Это честно, Роберт. Ты несправедлив ко мне.

– Я не хочу иметь какие бы то ни было дела с людьми посторонними, – ответил ей Эйприл точно так же, как совсем недавно он ответил Джорджу. Мне надо, чтобы рядом были люди, которым я доверяю. Люди, которых мне не придется проверять. Я знаю, что ты ненавидишь человеческие страдания Да, есть множество врачей, которые подписали бы подобный контракт и которые были бы куда лучше квалифицированы, чем ты. Но мне необходим тот, кого знаю я, тот, кто знает меня. Мне нравишься именно ты, Сара. – Голос его теперь звучал ровнее, голубые глаза приобрели прежний свет. Повязка на голове делала его одновременно и беззащитным, и бесстрашным. Он поднес ее пальцы к своим губам. – По правде говоря, – он сделал паузу, – я люблю тебя.

* * *

Джордж расхаживал по мостику, не отрывая глаз от корабля-стервятника. Его тело было словно сплошной оголенный нерв.

– Переведите радиограмму, – приказал он. Толстые пальцы Санави забегали по клавиатуре. Коснувшись наушников, он повторил:

– Они требуют идентификации и декларации о намерениях. Что ж, по крайней мере, не ходят вокруг за около.

Бернис Хэрт оторвала взгляд от своего пульта управления.

– А сами они себя называют?

– Им и не надо этого делать. – Джордж метнулся к иллюминатору.

– Флорида! Запроси инженеров, пусть сюда поднимется тот, кто умеет пользоваться этой библиотечной махиной, – он ткнул пальцем в компьютер-библиотеку. – Пусть выдадут вес что там есть по конструкциям подобных кораблей – Есть, сэр. Санави, подтверди-ка мои опасения. На каком языке полученная радиограмма? Санави облизнул губы, прежде чем ответить, и тон его был несколько извиняющимся. Он понимал, что сейчас его слова будут означать для команды звездолета, для всей федерации.

– Каталог банка языковых данных показывает, что это чистейший ромуланский, мистер Кирк. – Кулак Джорджа обрушился на командную консоль.

– Какого черта они делают в нашем пространстве? Это начало войны!

– Подождите-ка, сэр, – начал Санави.

– Что еще?

– Они повторяют требование идентификации и декларации о намерениях, и, извините…

– Что еще?

– Ну, в общем, они еще очень желают знать, почему мы нарушили границы их суверенного космического пространства.

Джордж метнул в его сторону гневный взгляд, но в следующее мгновение гнев сменился удивлением. Гнетущая тишина окутала мостик.

Лицо Джорджа ожесточилось. Шепотом он переспросил:

– И ты можешь это подтвердить? Санави принялся возиться с библиотечным компьютером. Джордж, наблюдая за ним, проклинал обитателей Вулкана за то, что, запрограммировав библиотечные банки данных, они не обеспечили Звездный флот оператором, способным в них разобраться. Санави, обливаясь потом, продолжал мучиться с компьютером. Наконец громила встал с кресла.

– Я не могу с точностью определить наше местонахождение, сэр.

Мы не располагаем звездными картами данного сектора. Вне всякого сомнения, мы не на своей территории.

– Мы что, в нейтральной зоне? – переспросил Джордж.

– Нет, сэр. Картами нейтральной зоны мы располагаем, и это точно не она. Джордж хмыкнул.

– Ребята, выходит, мы сами агрессоры. – Джордж потер пальцами лоб и заскрежетал зубами. Затем повернулся к Хэрт. – Двигатель искривления сейчас включить нельзя?

– Нет ни малейшей возможности, – ответила она, смертельно побледнев. Двери турболифта открылись, и на мостик прошли два инженера.

– Графф по вашему приказанию прибыл, мистер Кирк, – сказал тот из них, что был постарше. – И Саффайр тоже, – отрапортовал другой.

– Вам известно что-нибудь о библиотечном компьютере? – сразу же спросил их Джордж. Тот, что помоложе, пожал плечами.

– Ну, в большей степени лишь то, как он связан с навигационной системой двигателей искривления, но, может, мы откроем для вас банки каталогов, сэр?

– Давайте-ка побыстрее влезайте туда и отыщите там конструкцию точно такого же корабля, какой вы наблюдаете на видеоэкране.

Когда два инженера проходили мимо переговорного поста, Санави сказал:

– Мистер Кирк, они вновь повторяют свое послание и на сей раз предупреждают, что если мы и теперь не ответим, то они начнут нас обстреливать.

Джордж мерил шагами пространство вокруг командирского мостика.

– Неужели? Хорошо. Что ж, ответьте им по ромулански. Сможете?

– Банки языковых данных в отношения этого языка окончательно не заполнены, по пару элементарных фраз мы, конечно, передадим.

– Только постарайся, чтобы слова не были слишком длинными, Джордж, – добавил Дрейк.

– Сэр? – сказал Графф, склонившись над дисплеем библиотечного компьютера. – Информация по поводу данной конструкции крайне отрывочная, однако отчасти совпадает с данными, относящимися к семи космоистребителям типа «Стервятник», атаковавшим Звездную базу-1 и космический корабль ВКС США «Паттон» в том же году.

– Достаточно, – остановил Джордж. – Не говорите им, кто мы.

Скажите, что мы проводим научные исследования, но наши навигационные сенсоры вышли из строя. Передайте, что нам потребуется несколько часов на устранение неисправности, после чего мы с удовольствием покинем их космическое пространство.

– Как мы можем покинуть их космическое пространство, если мы даже не знаем своих координат? – напомнил Флорида.

– Почему мы их не знаем? Что компьютеры не в состоянии сориентироваться по известным звездам?

– Они могли бы это сделать, будь у нас дальнобойные сенсоры, – заметил Санави, – а у нас их нет, все сенсорные датчики вышли из строя.

– Когда же мы их починим?

– Скоро мы приведем в порядок сенсорные датчики близкого радиуса действия, с дальнобойными сенсорами придется повозиться не один день.

Джордж бросил гневный взгляд на Санави, как будто это была его вина, и внимательно посмотрел на видеоэкран. Внезапно его осенила идея, и он поднял вверх указательный палец.

– Передай им, мы будем рады, если они эскортируют нас за пределы своего суверенного пространства.

– Но прежде всего они хотят знать, куда же именно нас эскортировать, – снова заметил Санави.

– А вот этого пока и не следует им говорить, – промолвил Джордж, смерив грозный корабль взглядом. – Передай им, что у нас нет никаких враждебных намерений по отношению к ним. Но мы в состоянии себя защитить в случае, если они поведут себя по отношению к нам агрессивно. – Он посмотрел в глаза Санави. Проследи обязательно, черт побери, чтобы до них дошел смысл последней фразы.

– Постараюсь быть дипломатом, сэр.

– Просто выражайся достаточно ясно, – и, снова взглянув на видеоэкран, Джордж пробормотал. – Когда имеешь дело с ромуланцами, не стоит испытывать судьбу.

* * *

– Поступил ответ на нашу радиограмму, Примус! – воскликнул центурион. Т'Каэль, Идрис, Ри'Як и Кай одновременно повернулись к нему. Судя по всему, подобное единство между ними наблюдалось впервые.

– На каком языке? Центурион коснулся своей облаченной в шлем головы. – Отвечают на общепринятом риханцу… Но говорит явно компьютер, а не живой человек.

– В таком случае, мы до сих пор не знаем, кто же они такие, вздохнул Т'Каэль.

– Ну, если они говорят по-нашему… – начала Идрис.

– А говорят ли? Почему же тогда мы не слышим живого голоса?

Почему за них говорит компьютер? И известен ли им язык риханцу, или же это старается автоматический переводчик? – Т'Каэль подошел к ближайшему монитору и приказал:

– Дайте-ка мне посмотреть текст полученной радиограммы.

Идрис и Кай поспешили к Т'Каэлю в то время, когда на экране дисплея загорелись слова, написанные алфавитом риханцу:

– И это все?

Идрис сморщила свой бронзовый лобик.

– Все, командир, – ответил центурион.

Кай отпрянул от экрана.

– Они бросают нам вызов!

– Не сообщая, кто же они такие, нарушители нам угрожают, – добавил Ри'Як. – Что ж, примем брошенную ими перчатку.

– Нет! – Голос Т'Каэля перекрыл остальных. – Обратите внимание на порядок слов. Никакого изящества. Ясное дело, что риханцу – не их родной язык. Вполне возможно, что они даже до конца не поняли то, что мы им передали.

– Но нам-то ясно, что говорят они! – кипятился Кай.

– Да, но непонятно, что стоит за этими словами. Если им так захотелось на нас напасть, почему они нас сразу не атаковали?

– Они хотят нас спровоцировать, – настаивал Ри'Як, – если мы откроем огонь первыми, у них будет повод для оправдания своих действий.

– Антэцентурион, – начал Т'Каэль, – они находятся в нашем космическом пространстве. Провокация уже имела место.

– Такой звездолет мог бы разнести наш крохотный истребитель в клочья, – заметила Идрис. – Когда подоспеет Рой, у нас еще будет шанс. Так что пока следует потянуть время.

Ри'Як в отчаянии вздохнул.

– Вы же не исполните своего долга, если не сможете уничтожить нарушителей, прежде чем они починят свой корабль.

Т'Каэль напрягся.

– В космосе хватает, чем заняться и кроме уничтожения разного рода недоброжелателей. К тому же, если мы даже и уничтожим их, то в этом случае Империя ничего не приобретет.

– А если они уничтожат нас?

– Ну чего хорошего мы добьемся, если вынудим их нас уничтожить? – спросил Т'Каэль, осторожно обращая логику Ри'Яка против него же самого. – Уж лучше хоть что-то выяснить до того, как мы начнем резать друг друга на куски.

– Но ведь они признают, что пока не в состоянии двигаться.

Сейчас мы могли бы с легкостью атаковать их и уничтожить, продолжал настаивать Ри'Як. Команда, потихоньку переглядываясь, тем временем внимательно следила за поединком безусловных авторитетов.

Т'Каэль не спеша промолвил:

– Если они сейчас и впрямь неподвижны, мудрее всего будет подождать подхода остальных кораблей Роя, после чего у нас появится возможность его захватить. Этот звездолет и будет самой лучшей наградой. – Хороша награда. Благодаря ей он сразу же станет героем и быстренько вынудит Верховного Претора подать в отставку. Т'Каэль повернулся к Ри'Яку. – Вы же не хотите лишить Империю такого трофея, не так ли, антэцентурион? – Оба взирали друг на друга молча. Т'Каэль прекрасно понимал, что Ри'Як хочет уничтожить гигантский корабль лишь потому, что не может позволить, чтобы Полевой Примус вместо того, чтобы подать в отставку, стал триумфатором. Но рядом находилась обратившаяся в слух команда.

Т'Каэль заставлял тишину работать на себя. Выждав необходимую паузу, он продолжил:

– Однако, если вы уж так жаждете лично их атаковать, я могу назначить вас командиром трехместного космического истребителя дальнего радиуса действия. Так что вы лично сможете дать залп по нарушителю. – Он эффектно всплеснул руками. – Простите, я как-то раньше до этого не додумался. Ведь вы же всегда только об этом и мечтали – славная смерть во имя Претора. Кай! Приготовьте гнездо «три». Назначьте двух солдат в помощь Ри'Яку.

– Нет! – передернувшись, выпалил Ри'Як. – Нет. Я буду руководствоваться… вашей… вашей мудростью. Мы должны подождать Рой. Империя должна воспользоваться шансом для захвата вражеского корабля. – Голос его дрогнул, дыхание стало прерывистым. Т'Каэль подошел к Ри'Яку, чтобы переговорить с глазу на глаз.

– В последнее время вы так много работаете. Быть может, пришло время отдохнуть? Если хотите, можете уйти с мостика хоть сейчас.

Ри'Як сжал кулаки и потупил взор.

– Вам нравится выставлять меня перед командой полным идиотом, – процедил он сквозь зубы. Презрительная улыбка тронула губы Т'Каэля, и он придвинулся еще ближе к Ри'Яку.

– Но вы же сами на это напрашиваетесь. – И, выдержав эффектную паузу, Примус в развалочку пошел прочь. И лишь когда Ри'Як, прислонившись к стальной переборке, дал понять, что с мостика уходить не намерен, Т'Каэль понял, что, кажется, на сей раз переборщил. И тогда он вновь обратил свое внимание на собравшуюся на командирском мостике команду.

– Мы воздерживаемся от дальнейших требований по отношению к нарушителям, пока ситуация не переменится в лучшую для нас сторону.

Пока Рой вновь не соберется вместе, нам нечем подкрепить свои угрозы. – Потупив взор, он продолжил:

– Когда Рой наконец соберется, мы сможем вести переговоры на выгодных для нас условиях, а до той поры, – он тряхнул своей темноволосой головой, – наши требования будут завуалированы в просьбы. – Спорить с ним не стали.

Идрис, почувствовав, что Т'Каэль сделал паузу умышленно, спросила:

– Каковы будут ваши дальнейшие приказания, Примус?

– Затребуйте у них дополнительную информацию, – сказал он, – а также узнайте название их родной планеты. Предложите им помощь.

Если у них есть в ней нужда. – Потрясенная команда с подозрением смотрела на Т'Каэля.

– Помощь? – изумилась Идрис.

– Они скажут нам, что им требуется. Любая информация об их потерях или неисправностях в итоге может оказаться для нас весьма ценной. По крайней мере, мы будем знать их слабые места. – Команда восхитилась мудростью своего полководца. Богатый военный опыт Т'Каэля давал о себе знать. К счастью, ромуланские офицеры даже не догадывались, что истинной целью их предводителя было пойти на контакт с представителями другой цивилизации.

– Отлично, Примус, – прошептала в восхищении Идрис, – славный план.

Т'Каэль скромно кивнул ей в ответ.

– Пошлите радиограмму, командир.

* * *

Сара вновь поджала губы, и от этого стала походить на капризную девочку. Непослушный локон коснулся ее ресниц, когда она склонилась над капитаном. Она не отпустила его ладони, но все ее естество стремилось прочь от Эйприла. Она была не в состоянии устоять против очарования Роберта. Если встретится с ним взглядом, она пропала. Но его взгляд, так хорошо знакомый Саре, притягивал ее, словно магнитом.

– Неизбежная связь между доктором и пациентом, – заметила она, потупив взор.

– Вовсе нет, – тут же ответил он, словно заранее догадываясь, что она скажет. Сара все-таки отпустила ладонь, чтобы поправить термоодеяло на его ногах.

– Любовь в космосе не получается, – призналась она. – Для этого требуется как минимум свет горящей во тьме свечи.

Эйприл усмехнулся.

– Неужели? А я-то думал, звездное небо. Обрати внимание, как много здесь звездного света, Сара.

– Послушай, мне ужасно неудобно, но может все-таки не… – Он сомкнул пальцы на ее запястье, но сделал это столь нежно, что она не нашла в себе сил воспротивиться.

– Я ужасно одинок, Сара! – Глаза ее блеснули гневом, и она тут же откинула его руку.

– Роберт Эйприл! Да ты в жизни не был одинок! У тебя больше друзей, чем у кого-либо! Да вся галактика только и мечтает о том, чтобы походить у тебя в дружках! Одинокий… Держите меня!

– О Господи, – виновато пробормотал Эйприл. – Ненавижу, когда меня ловят на лжи.

– Да ты вообще не умеешь врать, – ответила она, буквально тая под его взором. Нет, долго сердиться на него было невозможно. – И больше я об этом слышать ничего не желаю, понятно? Я к тебе никакого отношения не имею, и если кто-нибудь из команды про нас прознает, ты будешь выглядеть полным идиотом. Все будут считать, что ты притащил меня сюда вместо классного медика только потому, что втюрился. Так что брось и забудь. Все тебя любят, Роберт, и у тебя нет объективных причин загонять меня в угол подобным образом.

Могу поспорить, что тебя даже ромуланцы полюбят. Уж такова твоя суть…

Он попытался оторвать голову от подушки.

– Какие еще ромуланцы?

– Да это я так, к слову, – пытаясь исправить только что совершенную ошибку, она с удивлением осознала, насколько испугалась. Страх не был безосновательным. Лишь крайне тревожная обстановка на капитанском мостике могла удержать Джорджа Кирка от дальнейших расспросов о состоянии здоровья Эйприла, а Кирк все еще не звонил. Приподнявшись на локте, капитан вновь схватил ее за руку.

– Сара, какие это еще ромуланцы? – Вероятно он уловил страх в ее глазах и понял, что она в данный момент просто его щадит. Он очень хорошо знал Сару и понимал, что на корабле сейчас что-то происходит. Кажется, он был прав, когда твердил, что лучше всего работать с людьми хорошо знакомыми. – Сара, так что, в конце концов, происходит?

– Неважно, – отрезала она. – Ты все равно вне игры. Не вынуждай меня вводить тебе насильно снотворное, Роберт. Соскользнув с кровати, он с трудом удержал равновесие. Сара не стала ему помогать. Пока она лихорадочно думала, как же его остановить, он уже открывал дверную панель своей персональной палаты. Дальше порога он, правда, не пошел, так как от того, что он увидел, у него сразу же перехватило дыхание. Корабельный лазарет.

Двенадцать молниеносно развернутых диагностических кроватей и ни одного свободного места. Переломы, кровь, стоны раненых. Вот они, результаты неисправности в системе поддержания искусственной гравитации во время перехода на скорость искривления. Ухватившись за дверной косяк, Эйприл закашлялся. Он с трудом произнес:

– О Господи… О Господи… – Сара застыла на месте, глаза ее повлажнели от слез. Голос капитана пронзил ее насквозь. – Доставьте меня на мостик! Немедленно!

* * *

Она сама доставила его туда, хотя и клялась прежде, что никогда этого не сделает. Когда дверь турболифта открылась, она помогла ему пройти на мостик. Заметив их, Джордж грозным тоном потребовал ответа:

– Какого черта вы здесь делаете? Эйприл молчал, пораженный тем, что увидел на главном экране, Джордж бросил сердитый взгляд на Сару.

– С ним все в порядке?

– Куда там… – растерянно пробормотала она. Джордж поспешил к ним и, взяв Эйприла под руку, дотащил его до командирского кресла.

– Садись, раз пришел.

Эйприл все еще смотрел на птицеподобный корабль.

– Кто они?

– Ромуланцы, – ответил Джордж.

– И это подтверждено окончательно?

– Да, я бы так сказал. Их язык и конструкция корабля совпадают с информацией, добытой во время знаменитых ромуланских войн.

– Джордж… Ты же должен был сразу сообщить мне об этом. Так мы что… нарушили их суверенное пространство?

– Ясное дело, – ответил Джордж, переминаясь с ноги на ногу. И видимо вторглись в него достаточно глубоко, и, как ты сам прекрасно понимаешь, все благодаря нашему славному прыжку искривления. Признаюсь тебе, Роберт, в данный момент я чрезвычайно обеспокоен случившимся.

Теперь уже Эйприл обратил на него слегка замутненный, исполненный искреннего удивления взгляд.

– Но почему?

– Слишком много совпадений. Я понимаю, могут возникнуть некоторые проблемы, когда работаешь на новых системах, но двигатель искривления уже прошел испытания временем! Наша первая так называемая неисправность чуть-чуть не сорвала всю миссию. Да вообще, мы все могли погибнуть или же уничтожить звездолет, чтобы остаться в живых. И вот теперь у нас вторая так называемая неисправность.

Эйприл, корчась от боли, оперся на подлокотник командирского кресла.

– Послушай, я понимаю, куда ты клонишь… Джордж продолжал:

– Так вот, наша мнимая вторая неисправность вынуждает нас оказаться в глубине вражеской территории на звездолете, буквально начиненном новейшими технологиями, получить которые – давнишняя мечта ромуланцев.

– Джордж…

– А мы даже не знаем, в какой точке координат находимся, потому как наши дальнобойные сенсоры как будто специально выходят из строя. И мы даже не знаем, в какой стороне находится наша родная галактика. Роберт, ты что, и теперь будешь утверждать, что я параноик?

В глазах его мерцали янтарные огоньки. По всей видимости, ярость его оказывала должное действие на Эйприла, призадумавшегося, прежде чем ответить – Нет… Я бы сказал, что ты офицер, отличнейшим образом несущий свою службу.

– Ради Бога, не надо из меня делать такого героя.

– Хорошо, не буду. Полагаю, что ты просто привык думать по-военному. Ну хорошо, параноик, я все же должен заметить, что именно такова природа большинства неисправностей. Хочешь не хочешь, а всякая техника просто обречена на поломки.

– Меня волнует природа этих неисправностей, – продолжал настаивать на своем Джордж. – Из первого безвыходного положения мы с честью выбрались. А вот куда нас приведет вторая беда, еще неизвестно. Выражаясь фигурально, для ромуланцев этот корабль – из чистой платины. И если их агенты уже проникли в ряды Звездного флота…

– Шпоны?! Не может быть!

– Так вот, если они все же проникли, – настаивал Джордж, – то им уже известно о звездолете, и они неизбежно попытаются его захватить. Не думаю, что ты станешь отрицать это, Роберт.

– Я этого не отрицаю. Однако, те люди, что принимали участие в разработке этого чуда техники, и те, что сейчас находятся на борту звездолета, прошли не одну проверку. Пожалуй, меньше всего проверяли тебя да Дрейка. Джордж, сейчас не время спорить. Перед нами стоит куда более крупная проблема.

– А я тебя стараюсь убедить в том, что речь идет все об одной и той же проблеме.

Эйприл чувствовал себя так, будто он сидит сейчас на раскаленных углях. Ноги и позвоночник пронзала острая боль, а о голове и речи не было. Вцепившись онемевшими пальцами в колено, он попытался привести себя в чувство.

– Карлос, докладывайте, что там у нас.

– Двигатель искривления отключен, об устранении неисправностей пока не докладывали. Сенсоры и дефлекторы ремонтируются… Сенсоры ближнего радиуса действия уже практически готовы к работе. А ромуланцы требуют, чтобы мы назвали себя и подробно изложили им наши дальнейшие намерения, – отрапортовал Флорида.

– И что же мы им сообщили?

– Себя мы не называли, – ответил рулевой. – Мы сказали им, что оказались в переделах суверенного ромуланского пространства по ошибке и покинем его, как только произведем необходимый ремонт, и, в случае чего, дадим им достойный отпор.

Эйприл почесал подбородок.

– О Джордж, – простонал он.

– Надо смотреть правде в глаза, капитан, – с металлом в голосе отчеканил Джордж. – Мы знаем, чего можно ожидать от ромуланцев.

– Мы знаем их такими, какими они были семьдесят лет тому назад, как ты не можешь этого понять? Прошло уже столько лет…

– Капитан, – перебил его Санави, – с ромуланского корабля поступила радиограмма.

Несмотря на острую боль в шее, Эйприл повернулся в его сторону.

– Быстро переводи.

– Есть, сэр. – Астротелеметрист защелкал кнопками на консоли, после чего внимательно прислушался к механическому голосу в наушниках. – Текст такой, капитан. «Неизвестные, ваше послание принято. Если нужна помощь в починке вашего корабля, пожалуйста, сообщите, что именно вам необходимо. Сообщите нам также название вашего родного космического пространства, чтобы мы могли общаться с вами на вашем родном языке.» Они ждут ответа, сэр.

– Ну, что ты на это скажешь, Джордж:? – поинтересовался Эйприл. Джордж нахмурился, но отступать не собирался. Выражение его лица было понятно Эйприлу.

– Что ж, примерно то же мы спросили бы у них, окажись они на нашем месте.

– Именно это меня и беспокоит, – вполголоса промолвил Джордж.

– Карлос, ты думаешь, что мы не сможем выйти обратно в пространство федерации без их помощи? Флорида помешкал с ответом:

– По крайней мере, сейчас, сэр. Даже после того, как починят дальнобойные сенсоры, понадобится некоторое время, чтобы определить координаты точки пространства, в которой мы сейчас находимся.

Боюсь, что они ждать не станут.

Вздохнув, Эйприл покачал головой.

– В таком случае, у нас нет выбора. Так что придется сказать им, кто мы такие.

– Роберт! – воскликнул Джордж. – Ни в коем случае! Мы не имеем никакого права это делать!

– Отчего же?

– О федерации им известно лишь то, что они когда-то начали с ней войну, закончившуюся вничью. Как ты думаешь, какие чувства может вызвать наш звездолет, если смотреть на него со стороны?

– Ты прав, мы и впрямь выглядим для них сейчас угрожающе. Но пойми, война закончилась. Много десятилетий назад. Джордж, чтобы выбраться отсюда, необходимо рассказать им правду. Надо сообщить им, что мы всего лишь научно-исследовательское судно, выполняющее спецзадание по спасению терпящего бедствие экипажа.

– И ты думаешь, они этому поверят? Даже я не верю, – убежденно ответил Джордж. Некоторое время Эйприл собирался с мыслями. Когда он вновь заговорил, голос его уже потерял прежнюю уверенность.

– Ну какой вред мы можем себе причинить, сообщив им, кто мы такие?

Приблизившись к капитану, Джордж зашептал ему на ухо:

– Я расскажу тебе, что за вред. Во-первых, у них будет повод сразу же обстрелять нас как враждебно-настроенных по отношению к ромуланцам инопланетян. Во-вторых, это дает им чисто техническое преимущество, поскольку им сразу же станет известна наша физиология и психология. А также то, каким воздухом мы дышим, какое давление способны мы выдержать, что мы намерены делать дальше, чего больше всего боимся…

– Думаю, это правда, – признал Эйприл. – Но как они это узнают? За все это время мы ни разу не вступали в непосредственный контакт. Мы даже не имеем ни малейшего представления о том, как они выглядят, а они тоже нас ни разу не видели.

Джордж почувствовал, как все посмотрели на него. Команда с нетерпением ждала его ответа. Не сводя глаз с Эйприла, Джордж произнес:

– А вот с этим я не согласен. Я скорее готов предположить, что им известно о нас куда больше, чем мы привыкли считать.

– Этим ты лишь усиливаешь враждебность и отчуждение, – сказал Эйприл, явно не желавший, чтобы на его глазах разгорелся новый метагалактический конфликт. – Карлос?

Флорида встрепенулся.

– Слушаю, сэр!

– Когда сенсоры наконец заработают, не вздумайте сканировать ромуланский патрульный корабль, я не хочу, чтобы наши действия были неправильно истолкованы. Мы должны проявить по отношению к ним определенный акт дружелюбия. С отключенными силовыми щитами они могут определить все энергетические потоки на нашем звездолете. Слова давались капитану с трудом, голова кружилась. – И не забудьте отключить систему питания на боевые лазеры.

Схватив капитана за руку, Джордж в гневе воскликнул:

– Нет! Внимательно посмотрев на него, Эйприл махнул рукой. Считайте, что я отменил последний приказ. – Пожав плечами, Флорида облегченно вздохнул.

– Лазеры по-прежнему исправны, сэр. Капитан утер со лба пот и повернулся к Джорджу.

– Не забывай, что технически мы все же вторглись на их территорию. И у них есть полное право подозревать нас во враждебных намерениях. Мы не имеем морального права проявлять какую-либо агрессивность по отношению к ним.

– Но мы должны быть готовы защитить себя! – настаивал Джордж.

– Ведь они умны и безжалостны. Ведь это те самые существа, что атаковали безоружную базу и убили две тысячи землян. Две тысячи за раз, капитан.

– Согласись, Джордж, ведь это было так давно. Джордж что есть силы хлопнул ладонью по подлокотнику командирского кресла.

– Черт тебя дери, Роберт! Вечно ты со своими сентиментами! Он изо всех сил вцепился в поручни капитанского мостика. Дрейк и Сара Пул внимательно следили за ним в гнетущем молчании.

– Коготь, – осторожно начал Эйприл, – подготовь-ка для ромуланцев радиограмму на их языке.

– Валяйте, сэр. Компьютер автоматически переведет на ромуланский каждое ваше слово.

– Спасибо. – Эйприл попытался выпрямить спину, ладони вцепившихся в подлокотник рук мгновенно стали мокрыми. – Говорит Роберт Эйприл, Капитан звездолета, принадлежащего Объединенной Федерации Планет…

Глава 13

– Ждем вашего ответа, капитан Эйприл. Конец связи… На мостике имперского флагмана Роя «Пепелище» на несколько секунд установилась тишина, вызванная и страхом, и удивлением одновременно. Кай нарушил ее первым.

– Земляне! – прошептал он в изумлении. – Наши старые враги вновь выходят на арену! – Идрис внимательно наблюдала за белым гигантом, с которого только что пришла радиограмма.

– Все правильно. Слухи, что они пришли в себя от когда-то нанесенного удара, оправдались. Ри'Як бросился к командному пульту.

– Надо немедленно выступить против них. Обстрелять, пока корабль неподвижен!

Охватившую мостик панику пресек приказ Идрис:

– Артиллеристы, приготовить к бою основной арсенал! Взять на прицел амбразуры корабля землян и включить оружейные сенсоры.

Готовьтесь к прицельному огню!

– Приказ отменяю! – прорычал Т'Каэль. Кай и центурион уже собирались выполнить первый приказ, когда Полевой Примус протиснулся между ними. Активно работая локтями, он оттолкнул операторов от оружейной консоли – все поняли, насколько решительно он настроен.

– Приказ отменен! – вновь прогремел Т'Каэль. Ри'Як с позеленевшим от злости лицом вспылил:

– Возмутительно! Ситуация экстремальная, мы должны нанести сокрушительный удар по нашим заклятым врагам! Замкомандира, немедленно откройте огонь по противнику!

Т'Каэль бросил испепеляющий взгляд на Претора.

– Ты, идиот! Как смеешь перечить мне на командном мостике моего флагмана!

Заглядывая в глаза Примусу, Кай с дрожью в голосе затараторил:

– Если их крейсер здесь, значит, флот федерации нарушил установленные договором границы. Наверняка вторжение!

– Это наши враги, Примус, – осторожно напомнила Идрис. – Ведь они с Земли!

– Слова «Земля» в их радиограмме нет, – ответил Т'Каэль, с ненавистью взирая на Ри'Яка.

– Но… федерация, Примус! Земля – их основная база, так что это земной корабль!

– Вы что, слышали, как они сказали «Земля»? – пригвоздил его взглядом Т'Каэль. – Целая жизнь прошла со времен тех войн, замкомандира. Капитан неизвестного корабля не назвал своей родной системы, очевидно считая свой звездолет собственностью не одной планеты.

Лицо Кая покраснело от волнения.

– Примус, прошу вас принять во внимание следующее: их капитан говорит о мире и миссии по спасению терпящих бедствие, но разве это ошибка, что чужестранец находится в глубине нашего суверенного пространства? Он блефует! Землянин повредил свой корабль и теперь тянет время, а его недопустимо предоставлять противнику. Других причин не существует… Уверяю вас, Примус, это – вторжение!

Гневно сверкнув глазами, Ри'Як согласно закивал.

– Их поломка – наше преимущество. Мы должны этим как молено скорее воспользоваться. – Распираемый от собственной значимости, он прошел мимо Т'Каэля и обратился к находившимся на мостике офицерам-артиллеристам. – Готовьте орудия, как вам было приказано!

Мы защитим Империю от захватчиков.

– Это ты – агрессор! – прорычал Т'Каэль, ударив кулаком по корабельному интеркому, и его голос эхом отозвался по всему «Пепелищу».

– Говорит Полевой Примус Килайле. Властью Экзордиума и Имперского Кодекса я ввожу в действие Основной Доминион-Пандект на случай военного положения. С этого момента командиры повинуются мне под страхом смерти: каждое нарушение приказов, даже самое незначительное, в соответствии с Пандектом есть измена Родине, всякий офицер, вступивший в пререкания со старшим по званию, подвергается казни. Будучи отныне Верховным Главнокомандующим Второго Роя, я уничтожу всякого, кто попытается посеять в наших рядах смуту. Таков закон Империи. – Он встал с кресла, власть Экзодиума делала его неуязвимым. Выдержав паузу, Т'Каэль ткнул пальцем в Ри'Яка. – Незамедлительно покинь мостик!

Глаза Ри'Яка округлились, он не знал, что ответить, пораженный тем, насколько хорошо знал Т'Каэль имперские законы. Ему оставалось или повиноваться, или принять смерть во имя единства всех членов экипажа. Проктора трясло от ярости. Стоит ему сейчас произнести хотя бы одно слово, Т'Каэль решит, что это угроза, и его ждет казнь. Поджав губы, побледневший Ри'Як с позором покинул мостик.

Идрис посмотрела ему вслед, а Примус проигнорировал его существование. Когда дверь лифта закрылась, она удовлетворенно щелкнула кнопкой интеркома.

– Спецподразделение, срочно четырех часовых на мостик. В действие вступил Основной Доминион-Пандект.

Примус Килайле вновь наблюдал за кораблем федерации. Похоже, Ри'Як для него представлял не более чем тлю, которую он давил на листке одного из своих любимых растений, тут же забывая о ней.

Несколько секунд Идрис внимательно наблюдала за выражением его лица, все более проникаясь уважением к своему командиру.

– Замкомандира! – обратилась она к Каю. – Подготовьте послание кораблям Роя, идентифицирующее нарушителя, и информируйте их об особых условиях введенного в действие военного положения на основании Имперского Пандекта.

Повернувшись к Идрис, Т'Каэль произнес:

– Нет! Лицо ее передернулось. – Почему, Примус? – Никаких переговоров с другими кораблями без моего разрешения.

– А если послание передано нам с корабля-носителя или от одного из экипажей Роя…

– Я неясно выражаюсь, командир? Она встала навытяжку.

– Все ясно, Примус. Прекрасно вас поняла. – Идрис кивнула Каю.

– Отключите переговорные каналы со всеми, кроме корабля федерации.

Она чуть не произнесла – корабля землян – такая ошибка могла бы подорвать позиции Примуса Килайле. Тот, кажется, почувствовал ее смущение. Он успокаивающим тоном вполголоса промолвил:

– Если противник перехватит наши переговоры, то поймет, что мы остались одни, и перевес будет на его стороне, а мы не должны выказывать страха. Рой уже спешит на помощь, и никакие радиограммы не ускорят его прибытия.

Кай осторожно подошел к Идрис, используя ее в качестве буфера между собой и Примусом.

– Смею ли я предположить, достопочтенный Примус, что появление нарушителя означает вторжение вражеского флота по всей демаркационной линии?

Т'Каэль не отрывал глаз от инопланетного звездолета.

– Это вполне вероятно, – тяжело вздохнул он, – Тогда почему они не открыли по нам огонь и не пошли вглубь нашей территории? Зачем противник ведет переговоры с одним-единственным патрульным кораблем, когда лишь несколько световых лет отделяют его от сердца цивилизации риханцу, где он с легкостью мог бы уничтожить основные базы нашего правительства? Кай вздохнул. – Ведь они утверждают, что терпят бедствие.

– Да, они так говорят, – задумчиво промолвил Т'Каэль. – И мне трудно поверить, что это хитрая уловка агрессора.

Собравшаяся на мостике команда оставила свое мнение при себе, частично из-за вступившего в действие Пандекта, а больше из-за самого Примуса: никому не хотелось послужить примером для устрашения остальных.

– Но ведь вы не уверены в этом, – тихо произнесла Идрис.

– Ни в чем нельзя быть уверенным. Человекообразные – натуры сложные. Как-нибудь разберемся. – Он подошел к самому большому видеоэкрану и, прищурившись, посмотрел на чудовище цвета слоновой кости, зависшее в черной бездне. – Итак, они называют нас ромуланцами. Слово-то какое гадкое… Его и выговорить сложно. Собравшиеся на мостике состроили гримасы отвращения.

– Смею предположить… – вновь осторожно начал Кай.

– Да, да?

– Если их корабль неисправен, и поскольку мы пока одни…

Т'Каэль повернулся к замкомандира. – Если они и впрямь неподвижны, мы должны воспользоваться данным нам свыше шансом?;, – Так точно, Примус! – воскликнул Кай.

– Вы ничего не понимаете, – уверенно продолжил тот. Замкомандира, посмотрите на этот корабль повнимательнее: мы должны захватить его, а не уничтожить. Если у них есть целый флот таких звездолетов, как вы думаете, каковы наши шансы на победу? Нам предоставляется возможность овладеть их новейшими технологиями. Да посмотрите же на него повнимательнее! – Он провел рукой по видеоэкрану. – Все мы можем стать героями. Дело стоит риска, не правда ли? Ради этого можно потянуть время и немного полицемерить.

К тому же, какой прок в уничтожении этого крейсера, если федерация намеревается разгромить Империю при помощи технологий, которых мы можем не получить из-за элементарного страха? – Он подождал, пока сказанное дойдет до сознания всех присутствующих, и продолжил: Подготовьте радиограмму кораблю-носителю, но пока не отправляйте. Скрестив руки на груди, Т'Каэль подошел к видеоэкрану. – Люди в большинстве своем, наивны, им свойственно прежде верить и лишь потом учиться на своих ошибках. Выдав себя, они создали для нас определенное преимущество.

– Вы и впрямь все знаете о людях, – согласилась Идрис. Т'Каэль скромно улыбнулся.

– Никто не может знать всего о чем-либо, командир. Но у меня отличное чутье на их натуру, и мы можем воспользоваться этим.

Главное, что они склонны верить тому, что видят перед глазами.

Персонал с изумлением переглянулся, однако никто ничего не сказал. Наконец, Идрис набралась храбрости и спросила:

– Значит, нам придется с ними встретиться лицом к лицу?

Т'Каэль вновь скрестил руки на груди.

– Я предложу их капитану личную встречу. Приглашу посетить нас, буду тянуть время до прибытия остальных кораблей Роя, делая вид, что активно занят мирными переговорами.

– Но они ни за что не согласятся, – с озадаченным видом промолвил Кай.

– А вдруг, поверят, – поправил Т'Каэль. – Люди всегда склонны предаваться постоянно подкрепляемым эмоциям. К тому же, у нас появится заложник. – Команда обменялась многозначительными взглядами. – Ну что же, командир, – Т'Каэль улыбнулся Идрис, теперь дело за вами. – Кивнув в ответ, та по-военному отчеканила:

– Центурион, приказываю начать стыковку с кораблем Федерации.

* * *

– Радиограмма от ромуланцев. – В голосе Санави появилась нервозность.

– Будьте добры перевести, Коготь, – попросил Эйприл.

– Нет нужды, сэр. Некто обращается к нам на чистейшем английском.

Эйприл в удивлении уставился на астротелеметриста.

– Соедините меня с этим джентльменом. – Санави щелкнул кнопкой. – Говорит капитан Эйприл. Продолжайте, пожалуйста.

– Мои поздравления, капитан. С вами говорит Верховный Главнокомандующий. Для меня большая честь обратиться к вам на вашем родном языке.

– Благодарю вас, Верховный Главнокомандующий. У вас есть какие-то предложения по поводу неловкой ситуации, в которой мы оказались?

– Да, есть. Видите ли, в нашей ромуланской культуре голоса, как правило, неадекватно представляют носителей, так что я предлагаю вам встретиться в личной беседы, проявить жест доброй воли, дабы мы абсолютно уверились, что никаких враждебных актов с вашей стороны не последует. Предлагаю встречу на моем корабле. Я передам ваши приветствия Верховному Претору, а вы передайте мои наилучшие пожелания вашему правительству. Что скажете, сэр?

Эйприл не удержался и бросил взгляд на Джорджа. Как и все остальные, тот был явно удивлен. Капитан заерзал в своем кресле.

– Что же… Это довольно интересное предложение, Верховный Главнокомандующий. Звучит разумно. Пожалуйста, дайте мне пять минут, чтобы обсудить ваше предложение.

– Как вам будет угодно, капитан. Жду ответа. Жестом приказав Санави отключить канал, Эйприл повернулся к Джорджу.

– Что на это скажете?

– Не понял.

– Что вы думаете по этому поводу, старший офицер?

– Вы настаиваете, чтобы я выразил свое мнение?

– Хочу, чтобы вы это сделали.

– Уж больно они дружелюбны. Если действительно хотят мира, то зачем он им так нужен?

– Думаешь, блефуют? Джордж пожал плечами.

– Отчасти, да. Но вот в чем именно и с какой целью? Гримаса боли исказила бледное лицо Эйприла, и Capa сразу же поспешила к нему. Нащупав пульс, она вполголоса произнесла:

– Не могу поверить, что ты всерьез собираешься принять это предложение. Нельзя же быть таким доверчивым, Роберт.

Он с трудом улыбнулся.

– Нет, я не из таких… Возможно, я провидец, Сара. Вполне допускаю, что они говорят чистую правду, тогда эта встреча поможет построить мост между двумя ранее враждовавшими цивилизациями.

– Наверняка они лгут, – процедил сквозь зубы Джордж.

– Не забывайте, что нашим инженерам необходимо время на ремонт двигателя и отражателей, предоставлю им его.

– Но почему этим человеком должен быть именно ты? возмутилась Сара.

– Разве я могу отправить на это задание кого-нибудь другого слишком велика ответственность и опасность. А в настоящее время я наименее полезный член экипажа из всех, кто находится на борту Джордж буквально сверлил его глазами.

– Таково твое мнение?

– Это правда, Джордж. Даже если они захватят меня, то ты более полезный солдат, чем я, – останешься здесь. Если же они блефуют, тебе и карты в руки: возьмешь на себя командование звездолетом. Ведь сам понимаешь, мне придется отстаивать собственные идеалы. – Джордж не знал, что на это ответить. Он думал, хватит ли у него храбрости, чтобы воевать за столь бесплодные идеалы? Эйприл воспользовался молчанием первого офицера.

– И к тому же, я чувствую себя обязанным по отношению к тем, кто приглашает меня в гости.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Сара. В конце концов, мы вторглись на их территорию, и объективно мы представляем для них очевидную угрозу. Я чувствую, что обязан приложить максимум дипломатических усилий, чтобы рассеять их подозрения и не дать этому инциденту разгореться во вселенский конфликт.

– Им нужен заложник, – потупившись, сказала Сара. – Даже мне понятно.

– Прошу тебя, не пой с голоса Джорджа. – Дыхание Эйприла вновь стало прерывистым, и он изо всех сил вцепился в подлокотники.

– Она говорит дело, – заметил Джордж. – Почему бы вам не предложить провести встречу на борту нашего звездолета? Увидите, как их Верховный Главнокомандующий на это отреагирует, Закрыв глаза, Эйприл промолвил:

– Да, блестящая идея.

– А ты хоть в состоянии двигаться? – тихо спросил Джордж.

– Не волнуйся, выдюжу, – ответил капитан, с трудом вставая с кресла. – Послушай, Джордж! – он схватил Кирка за руку. – Если меня возьмут в заложники, считай меня погибшим. Понятно? Ни при каких обстоятельствах не пытайся меня спасти. Иначе под угрозой вновь окажется чья-то жизнь… Вряд ли я смогу потом спокойно спать, зная, что несколько человек погибло из-за того, что я в очередной раз решил испытать судьбу. А теперь поклянись, что выполнишь мою просьбу.

Джордж легко мог ослушаться любого приказа. Ведь всякий приказ можно интерпретировать по-разному. Но обещание – совсем другое дело, особенно, такому человеку, как Роберт Эйприл, только что подтвердившему, что он прекрасно понимает всю опасность подобного маневра. Возможно, чистой воды идеализм правил поступками капитана, однако и о здравом смысле Эйприл никогда не забывал. Едва заметным кивком Джордж подтвердил свое согласие, и это вполне удовлетворило капитана. Довольный, он похлопал своего помощника по плечу, затем обратился к астротелеметристу.

– Коготь, соедини меня еще раз с нашими новыми друзьями. Мы все же обсудим с ними предложение Джорджа, а потом посмотрим, как… как… О Господи… – лицо его стало белее бумаги, а глаза помутнели. Схватившись рукой за голову, капитан стал медленно оседать на пол.

– Роберт! – Джордж подхватил его на руки. – Роберт, черт побери!

Через две секунды Флорида уже был рядом, подоспел и Дрейк.

Сообща они осторожно опустили капитана на палубу.

– Я так и знала, – простонала Сара, склоняясь над Эйприлом. Я же говорила ему!

– Он что, серьезно ранен? – спросил не на шутку испугавшийся Джордж.

– Это моя проблема! – озлобленно воскликнула Сара. – А у тебя и своих хватает. Да помогите же мне кто-нибудь отнести его!

Джордж оглянулся по сторонам и увидел стоявших у библиотечного компьютера Граффа и Саффайра, подумав, что в данный момент они нужны здесь меньше всего.

– Ты, и ты, быстро помогите доктору. И сразу же обратно! – Те сразу бросились выполнять приказание. – Поосторожнее! – не удержался Джордж, с болью наблюдая, как Роберта уносят с капитанского мостика. Прежде чем захлопнулась дверь лифта, Сара бросила на него загадочный взгляд.

– Шесть минут, мистер Кирк, – тихо напомнил Санави. – Они ждут. – Джордж все еще продолжал смотреть па дверь турболифта.

Собравшаяся на мостике команда с беспокойством поглядывала на него.

Даже не пошевелившись, он прошептал:

– О Господи, Дрейк, как мне выйти из этого положения? Так же тихо тот ответил:

– Теперь капитаном будешь ты, Джордж. – Но я не могу занять его место… Ведь дипломат из меня никудышный. Если уж суждено быть войне, можете мне поверить, я непременно вас в нее ввергну.

– Пора тебе повзрослеть, Питер Пэн, – ответил на это Дрейк. Теперь тебе придется быть наполовину Джорджи Кирком, наполовину Робби Эйприлом. Так что, полный вперед, парень. Сделай так, чтобы капитан тобой гордился.

Джордж чувствовал, как страх сковал всех присутствующих. Ведь все они были учеными и инженерами, но не солдатами, и никогда не думали, что окажутся в таком положении. Они занимались лишь постройкой кораблей, летали сквозь космическую бездну, но не сталкивались лицом к лицу с врагом. Итак, он остался один.

Заблудившийся, без карты и без звезд. Схватившись за спинку командирского кресла, он попытался собраться с мыслями в надежде вспомнить все, что было сказано и решено, прежде чем Эйприл потерял сознание. Он не думал, что придется все это вспоминать.

– Мистер Кирк? – продолжал настаивать Санави. Тот посмотрел на него так, словно не понимал, о чем идет речь. Санави не сказал того, что все ожидали от него услышать, доложив вместо этого – Сэр, только что заработали наши сенсоры ближнего действия.

Проглотив комок в горле, Джордж повернулся к видеоэкрану.

– По крайней мере, хоть что-то работает. Просканируйте их корабль, мистер Флорида.

Тот не торопился выполнять приказ.

– Но ведь капитан Эйприл приказал…

– Знаю, как-нибудь разберемся. Действуйте! Флорида снова сел в кресло. Набрав определенную комбинацию на пульте управления, он удивленно поднял брови.

– А ведь вы были правы, сэр. Их оружие и впрямь на боевом взводе. – Он повернулся к Джорджу. – Если бы наши лазеры вышли из строя, они разрезали бы нас на кусочки.

Кирк щелкнул кнопкой интеркома.

– Инженеры, говорит помощник капитана. Как там у вас дела?

– Браунелл слушает. – Услышав голос старика, Джордж испытал неожиданное облегчение.

– Рад, что вы снова исполняете свои обязанности, доктор. Когда мы восстановим полную защиту – экранирование звездолета?

– Во всяком случае, это произойдет не через минуту. Даже через полчаса мы сумеем привести в порядок лишь четверть экранов.

– А как насчет импульсных пушек?

– Вам что, лазеров мало?

– Нет, но я боюсь, что в конце концов нам, возможно, придется прибегнуть к чему-нибудь посерьезнее.

– А ты ничего не забыл, Кирк?

– Что вы имеете в виду?

– Двигатель искривления.

– Сейчас мне нужно оружие. Тембр голоса Браунелла слегка изменился, словно он вплотную приблизился к микрофону.

– Мы здесь не для того, чтобы одержать победу в очередной войне, Кирк. Мы отправились спасать попавшие в беду семьи. Лучше подумай, как нам выбраться отсюда и продолжить нашу миссию. А свою злость ты сорвешь потом, поиграв с кем-нибудь в теннис.

Только сейчас Джордж вспомнил о том, что должен был помнить в первую очередь – «Розенберг», семьи.

– Как думаете, доктор, почему это произошло?

– Если б мы знали, я сразу же отправился бы на покой.

– Вы должны найти причину неисправности и не допустить ее повторения.

– Черт! Этого вообще не должно было произойти. Сейчас все силы брошены на устранение неисправности. У вас все?

– Нет, не все, мистер Браунелл. Я хочу знать причину'.

– Ну, так спускайтесь к нам. Буду рад, если вы сами ее найдете. Джордж был в отчаянии. Зажмурив глаза, он продолжил:

– Хорошо. Держите меня в курсе. – Немного помолчав, он выключил интерком и тяжело вздохнул. – Похоже, нам грозит беда.

– Пардон? – не понял Дрейк.

– Он ни разу меня не оскорбил.

– Ну, если хочешь, я тебя обложу, – промолвил Дрейк.

Кирк усмехнулся.

– Спасибо.

– Глубоко вздохнув, он уставился на инопланетный коpабль, занимавший большую часть видеоэкрана, – Постараюсь выиграть время, необходимое для окончания ремонта. Я должен предложить встретиться с ними. Санави?

– Да, сэр?

– Соединяй меня.

– Связь к вашим услугам, сэр.

– С вами… с вами говорит первый офицер. Вы меня слышите?

– Я слушаю, – ответил предводитель ромуланцев. – Прежде я разговаривал с вашим капитаном.

– Я знаю, – ответил Джордж. Капитан был ранен во время аварии, когда вышла из строя навигационная система, и сейчас не в состоянии с вами встретиться. Он попросил, чтобы отныне я представлял и его, и федерацию, конечно, если это вас устраивает.

Последовала зловещая пауза, во время которой Джордж и Дрейк обменялись многозначительными взглядами. После нескольких напряженных секунд ромуланцы заговорили вновь – Я принимаю ваше предложение, первый офицер. Не желаете ли вы рискнуть и прибыть на борт нашего корабля?

Странно. Услышав эти слова, Джордж нахмурился. Рискнуть? Такое впечатление, словно ромуланцы сами отговаривают его от визита.

Хорошенько подумав, Кирк ответил:

– Вы сами должны понимать, что мы сейчас чувствуем, совершенно открыто сказал он. – Неожиданное нападение ромуланцев на нашу базу много лет тому назад мешает доверительному отношению к вам. Где гарантии, что ваши намерения с тех пор коренным образом изменились?

– Понимаю ваши опасения. Наши намерения очевидны, поскольку на протяжении семидесяти лет мы оставались в пределах нашего суверенного пространства.

Джордж согласно кивнул, но тут же понял, как это глупо, поскольку ромуланец никак не мог его увидеть.

– Нейтральная территория, мне кажется, устроила бы нас обоих куда лучше.

Последовала еще одна пауза. Затем прозвучало:

– Мы согласны.

Более чем удивленный, Джордж никак не мог понять, где посреди зияющей бездны можно найти нейтральную территорию для встречи.

– Что же вы предлагаете? – Он с трудом удержал себя от заикания.

– Поблизости имеются два планетоида, один из которых вполне пригоден и для вас, и для нас. Там мы сможем дышать без кислородных масок, и к тому же будем находиться под обоюдным прицелом. Вы понимаете, о чем я говорю.

– Понимаю. И каким образом вы собираетесь это проделать?

– Я сяду в атмосферный экипаж и отправлюсь к планетоиду. Вы будете сопровождать меня на таком же экипаже. Думаю, вы ими располагаете.

– Да, они у нас есть. Но как я узнаю, что вы не заманиваете меня в ловушку?

– Если хотите, можете лететь первым. Или первым приземлюсь я, а вы просканируете район посадки. Думаю, мы договоримся о деталях.

– Что ты думаешь по этому поводу? – прошептал Джордж, хватая Дрейка за руку.

– Пора, подобно страусу, засунуть голову в песок и ждать, чем все это кончится, – шепотом ответил Дрейк. – Поступай, как подсказывает чутье.

Собравшись с духом, Джордж вновь обратился к ромуланцам:

– Хорошо, я последую за вами к планетоиду. Вы совершите посадку первым. Если мне не понравится то, что я там обнаружу, считайте всякие сношения с вами прерванными.

– Буду ждать.

Повернувшись к Санави, Кирк жестом приказал ему отключить связь.

– Готово! – воскликнул индеец. Джордж вновь схватил за руку Дрейка.

– Я вас покидаю. На время моего отсутствия ты будешь старшим.

– Я?

– Да. Кроме меня, ты единственный на борту, кто проходил армейскую службу. А теперь слушай. Помнишь, что сказал Роберт? То же относится и ко мне – я заменим, мною можно жертвовать. – Он сверкнул глазами. – Начиная с той минуты, когда я покину корабль, забудьте о том, чтобы пытаться вызволить меня. Первыми огня не открывайте, а дав залп, сделайте все возможное, чтобы отвести звездолет подальше отсюда.

– А почему я должен дожидаться их выстрела?

– Да потому, – неторопливо промолвил Джордж, – что Роберт абсолютно прав: мы вторглись на их территорию, именно поэтому не стоит стрелять первыми.

Откинувшись в кресле, Дрейк рассмеялся.

– Странно от тебя такое слышать, Джорди. Пожав ему напоследок руку, Джордж сказал:

– Если не вернусь… расскажи обо всем Джорджу-младшему и Джимми.

Даже Дрейк не стал превращать эту фразу в шутку. Кирк направился к турболифту, в последний момент обернулся.

– Приказываю всем помогать Дрейку во всем, чтобы вывести звездолет отсюда, а я постараюсь выиграть для вас время.

– Удачи вам, мистер Кирк. – бросил со своего рабочего поста Санави. Херт изобразила пальцами знак победы, добавив:

– Мы с вами, сэр.

– Спасибо. – Он уже стоял в турболифте, но вдруг совершенно неожиданно вышел. – Кто знает, как пройти отсюда к ангару?

* * *

– Вы хорошо говорите на их языке, – заметила Идрис. – Из того, что я слышала, мне показалось именно так. – Она еле поспевала за Т'Каэлем, торопившимся в сопровождении двух телохранителей к гнезду-ангару.

– Любопытнейший язык, – промолвил Примус. – Много лет назад я занимался культурологическими исследованиями и пересек нейтральную зону, разумеется, тайно, пытаясь хоть что-то разузнать о федерации.

В те дни поговаривали о начале диалога, Сенату хотелось узнать, готовится ли федерация к войне, или же у нас есть шанс на установление нормальных отношений. Я оказался одним из избранных, кому доверяли сбор всякого рода информации о них. Я изучал английский методом мониторинга и анализа переговоров федерации, перехваченных в глубоком космосе – частотный шпионаж, так мы тогда это называли.

– И что, переговоры соответствующим образом не кодировались?

– поинтересовалась Идрис.

– По сути своей, земляне чрезвычайно доверчивы, – ответил Т'Каэль. – Знание – всеобщее достояние. Наши шпионы с легкостью выучили английский. В большинстве своем люди любят делиться всякого рода информацией.

– Как это опрометчиво! – заметила Идрис. Он удивился:

– Напротив, я уважаю их за это. Куда лучше делиться знаниями, чем бояться друг друга, в противном случае, им никогда не удалось бы построить такой звездолет.

Она машинально кивнула и, прихрамывая на больную ногу, поспешила вперед. Через пару мгновений Идрис оказалась у дверей «Гнезда».

Центурион разблокировал замок бронированных дверей, они вчетвером прошли внутрь и через мгновение уже были в маленьком вестибюле между коридором и ангаром. Повернувшись к телохранителям, Т'Каэль сказал:

– Готовьте «Птенчика» к старту, – Отдав честь, они поспешили выполнить приказ. В то же мгновение Т'Каэль повернулся к Идрис и быстро прошептал:

– Последующие часы решат все, прежде всего, держите команду в ежовых рукавицах, не забывайте, что все ваши приказы должны беспрекословно выполняться. Наступил самый опасный момент: если команда неожиданно взбунтуется, пока я буду вести переговоры, нас с вами выставят, а Ри'Як окажется героем.

Взгляд его черных сверкающих глаз пленил Идрис.

– Пускай только Ри'Як откроет рот, я сразу же отправлю его на гауптвахту.

– Нет, лучше сразу убить, – совершенно серьезно заметил Т'Каэль. Идрис согласно кивнула.

– Как думаете, люди не подведут?

– Нет, – уверенно ответил Примус. – Они не такие уж беззащитные, как кажутся, прекрасно знают, как начинается агрессия, и вряд ли согласятся па такую банальную уловку.

– Каков ваш план, Примус? – спросил она, когда тот уже подходил к «птенцу», готовому к автономному полету. В ангаре было довольно тесно, хотя «Птенчик» по сравнению с «Пепелищем» был куда меньшим кораблем.

– Я должен убедить Совет в том, что федерация не намерена нас завоевывать. Претор воспользовался этими слухами для того, чтобы подчинить себе Трикамерон. Если мне удастся доказать, что Федерация не хочет войны, Совет успокоится и Претору придется пойти на попятный. Последующие часы покажут, скатится ли империя к диктатуре или же навсегда оставит в прошлом подобные методы правления. Я обязан заставить людей верить нам.

Идрис, округлив глаза, смотрела на него, наконец поняв, что Примус не собирается захватывать корабль предполагаемого противника и планы его идут куда дальше заботы о безопасности Империи. Т'Каэль намеревается свергнуть Преториат. Идрис бросило в холодный пот.

Если бы ей предложили выбирать между Т'Каэлем и Верховным Претором, она предпочла бы Т'Каэля. Люди обязательно поверят ему, как поверила она. Внезапно Примус повернулся к ней.

– Это ваше дело решать, достойны ли мы их доверия. Вы должны держать под своим контролем и «Пепелище», и весь Рой в целом.

Сделать это нелегко.

– Знаю, – заверила она. – Но, воспользовавшись Пандектом, вы дали мне в руки мощное оружие, и я обещаю, что применю его при малейшей провокации.

Саркастическая ухмылка скользнула по его губам, ибо он понимал, в какое пекло се посылает. Т'Каэль тронул пальцами переброшенную через се плечо косичку.

– Но прежде убедитесь, что оружие не заряжено патронами Ри'Яка. На вас по-прежнему лежит обвинение в убийстве одного из членов семьи. Он при первой возможности этим воспользуется.

Идрис вздохнула.

– При первой возможности его следует изолировать. Ничего, я его успокою, пусть не путается под ногами во время имперской тревоги.

– Довольно мудро, – заметил Т'Каэль. – Побольше бы вам силенок, Идрис.

Изящно поклонившись, она ответила:

– Желаю вам достичь вашей заветной цели, Примус.

Килайле откланялся и вышел. Она смотрела, как он идет к «Птенчику», двигатели которого уже стояли на разогреве. Т'Каэль взобрался в кабину вслед за двумя субцентурионами со свойственной бывалому воину грацией. Перед Идрис выросла прозрачная панель, отделившая вестибюль от ангара и изолировавшая командира от сектора сброса атмосферного давления. Уже через мгновение перед «Птенчиком» открылись широкие ворота в космос. Двери ангара автоматически закрылись. Идрис радовалась тому, что Т'Каэлю удалось благополучно покинуть корабль. Теперь они могли вести совместные действия на два фронта. Идрис коснулась кнопки ближайшего интеркома.

– Спецподразделение, говорит командир.

– Спецподразделение слушает.

– Приказываю вам немедленно схватить антэцентуриона Ри'Яка и доставить его на командный мостик. Буду ждать вас там.

– Будет исполнено, командир. Уже лучше. По крайней мере, она знала свою команду, которая оставалась ей верна. Если держать Ри'Яка подальше от остальных членов команды, то можно вообще не опасаться бунта. Вздохнув, она вышла из ангара и отправилась к турболифту. Внезапный удар лишил ее дыхания. Согнувшись, Идрис схватилась за живот и с ужасом поняла, что держится за чью-то руку. Прямо перед собой она увидела бесстрастное лицо Ри'Яка. Схватившись за ее плечо, Ри'Як использовал этот своеобразный рычаг для того, чтобы поглубже вонзить «хадзю» ей в живот, под углом вниз, как учил его многолетний опыт. При этом раздался неприятный хлопок. Ри'Як, отпустив рукоятку оружия, отошел в сторону. Теперь жертва добьет себя собственноручно. Он забрал оружие Идрис, быстренько сунув его себе за пазуху. Глаза Идрис зафиксировались па Ри'Яке, рот открылся, и по подбородку побежала струйка крови. Запрокинув голову, она поползла по стенке, хватаясь руками за рукоять орудия убийства, торчавшего из ее живота. Корчась в агонии, Идрис попыталась извлечь его из своего тела, но лишь разрезала себе внутренности паукообразным наконечником. Врезаясь в тело, он раскрывался, подобно зонтику, и чем активнее она пыталась его извлечь, тем глубже вторгался металл в ее плоть. Таков был принцип действия «хадзи» – ручного копья, старинного оружия, обрекавшего жертву на мучительнейшую смерть. Ри'Як с удовольствием наблюдал за агонией Идрис. Лицо его было серьезно, глаза пусты. Он воспринимал случившееся как исполнение святого долга. Гордость от содеянного придет позже, и он так же будет ею наслаждаться. Глаза Идрис, уставившиеся на Ри'Яка, были исполнены ненависти. Схватившись за «хадзю» одной рукой, она уперлась другой в стену, пытаясь нащупать пальцами переговорную панель и кнопку, которая вызвала бы ее личную охрану в коридор в течение нескольких секунд. Ри'Як уже думал было се остановить, но ему показалось, что его победа будет куда весомей, если у Идрис ничего не выйдет из этой попытки. Он вздохнул с облегчением, когда командир, скользнув спиной по стенке, рухнула на палубу. Все – ей конец. Скрежеща зубами, она пыталась встать на ноги, не позволив ему одержать легкую победу. Ри'Як больше напоминал сейчас извращенца-вуайериста, чем наемного убийцу. С нескрываемым удовольствием он ловил каждое ее движение. Убийца не стал наносить новых ударов, однако решимость Идрис встать на ноги его явно насторожила. Ей удалось привстать, несмотря на чудовищную боль. Разочарованно скривив губы, Ри'Як скорчил отвратительную гримасу и отвел глаза, не выдержав исполненного ненависти взгляда умирающей. О как было бы здорово, если бы она не видела, что он следит за ней. Когда пальцы Идрис все же коснулись кнопки вызова охраны, злодей не выдержал. Подскочив к Идрис, он крутанул рукоять «хадзи». Жертва забилась в конвульсиях. Согнувшись пополам, она пошла на Ри'Яка, однако ее дыхание уже прекратилось. Тот едва успел отскочить. Упав на колени, Идрис рухнула на палубу, и паукообразный наконечник вышел из ее спины. Ри'Як выждал, пока конвульсии не прекратятся. Он постоял над трупом, раздумывая, стоит ли ему забирать свое оружие, и в конце концов решил оставить его в жертве.

Когда он перешагнул через нее, пола его халата задела одну из косичек. Ри'Як прекрасно знал, что скажет, когда вновь появится на мостике.

Он скажет:

– Замкомандира Кай, командир Идрис мертва. Может, поговорим по душам?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ЧУЖИЕ НОВЫЕ МИРЫ

Глава 14

Выражение печали смешивалось с выражением сочувствия на лице Маккоя, однако в глазах его сквозила вина. Имел ли он какое-либо право переубеждать капитана? Имел ли кто право требовать в жертву чужую жизнь? Ведь одна часть Джима Кирка навсегда останется капитаном звездолета. Часть его останется в плену у времени. Прочие его части займут иные места, он будет среди людей, с которыми контактировал за время своего командирства, людей, чьи жизни он изменил своими решениями. Маккой закрыл рот, так ничего и не сказав. При любых других условиях он бы посмеялся над жалостью к своей собственной персоне, прочитанной в глазах капитана. Но он так ничего и не сказал. Его традиционный цинизм почему-то сегодня ему изменил. Ибо причина всего была в нем.

– Дело не только в этом случае, – промолвил Джим Кирк, просто с тех пор я понял, что прятался сам от себя.

Маккой ткнул пальцем в пачку писем, которую держал в руках Кирк.

– Ну что хорошего в этой треклятой писанине, Джим? Ну что в ней такого, что ты теперь говоришь совсем по-другому?

Кирк бросил взгляд на письмо, которое читал, прежде чем Маккой прервал его занятие. Он нашел место в тексте, на котором остановился, и попытался представить отца, произносящего следующие слова:

* * *

Есть многое, о чем мне хотелось бы тебе рассказать сегодня: ты уже достиг того возраста, когда сможешь меня понять. Конечно же, мне бы хотелось сказать вам лично, но порой это так тяжело сделать, к тому же я не с вами.

Космическая служба опасна, и может случиться, что я так никогда и не узнаю, что вам больше всего требуется сейчас от палочки, а потому постараюсь сам догадаться.

Я люблю вас, мальчики. Мне бы очень хотелось, чтобы мы все время были вместе. Но я бы солгал. если бы сказал, что мне не нравится быть астронавтом. И вы прекрасно об этом знаете. Не забывайте, что это тоже работа и за нее платят, к тому же, это еще и служба. Привычные обязанности теряют романтический колорит, но работа есть работа, и ее необходимо делать. Не знаю, буду ли я впредь любить свое дело, как прежде. Это похоже на то, как когда-то мы втроем строили модель каравеллы внутри бутылки. Помните, проблема была в том, чтобы загнать кораблик в бутылку так, чтобы он еще и хорошо смотрелся. Порой приходится торопить события.

Хочу предостеречь, чтобы вы были поосторожнее в выборе предметов своей любви. Убедитесь прежде всего, что эта любовь взаимна.

* * *

Странное письмо. Сколько тут всего. Такое впечатление, что отец пытался заключить в этот конверт все свои мысли и чувства по поводу будущего. И что он имел в виду под последним предложением?

Еще раз перечитав последние слова, Джим Кирк заметил разницу в почерке. Может, отец очень торопился, или смысл этих слов для него был куда важнее каллиграфии… А ведь отец был человек военный и любил аккуратность. Нет, все здесь не так просто. Читая сейчас это письмо, Кирк ощущал крайнюю торопливость. Стиль хромал, к тому же здесь было немало слов, которые вряд ли были бы правильно поняты мальчиками десяти и четырнадцати лет. Он попытался вспомнить, чувствовали ли они с братом разницу в этих письмах четверть века тому назад. Нет. Восторг от самого факта получения этих писем заставлял мальчиков обожать мужчину, которого они практически не видели. Но вот, что касается этого письма… Это письмо совершенно иное. Он что, был в беде, или ему угрожала какая-нибудь опасность?

– Твой отец выполнял спецзадание, Джим? – поинтересовался Маккой. Кирк сощурился на солнце, заметив, что оно значительно продвинулось к зениту и теперь грело ему ноги. Джим не ответил Маккою, он был погружен в глубокие раздумья.

– Нам это неизвестно, – признался он.

– Что, и мать не знала? – спросил Маккой. Кирк замотал головой.

– Вот эта пачка писем пришла в один день. А потом – ничего.

Все, что нам удалось узнать, так это то, что он совершенно неожиданно покинул Звездную базу-2, и при довольно таинственных обстоятельствах. Мне так и не удалось вытянуть подробности у командования Звездным флотом, несмотря на все мои связи в высших кругах. – Он произнес эту фразу неторопливо, следя за реакцией па свои слова, потому что подобное признание орденоносца элиты Звездного флота звучало не совсем привычно. Маккой, по крайней мере, уже в пятый раз за сегодняшний день сказал то, что вертелось у него на языке:

– Может, они просто не знали? – Кирк бросил в его сторону удивленный взгляд. – Что, что?

Маккой, нахмурившись, молчал. Неужели он все-таки сказал это?

Нагнувшись к Кирку, он продолжал:

– Может такое быть? Могли они об этом не знать? – Ткнув пальцем в сторону хлебной нивы, он удивился вслух:

– Персонал Звездного флота просто так с места несения боевого дежурства не исчезает. По крайней мере, в таких случаях всегда проводится расследование.

– Но ведь никакого расследования не проводилось.

– Вот и я говорю. Кому-то все было известно. Разумеется, никаких записей не сохранилось.

– Совершенно верно.

– Скорее всего, дело вот в чем, Джим. Вполне возможно, информация исчезла во время очередных перестановок в командовании.

– Но ведь это было так давно, Маккой.

– Достаточно, чтобы умышленно устроить сбой в компьютерной памяти, – настаивал Маккой, – Достаточно для того, чтобы инцидент забылся. Проклятое мышление флота! Что это был за сверхсекрет, о котором никому ничего не было известно?

Кирк уставился на волны шумящего хлеба, ему вновь неудержимо захотелось узнать, что же все-таки произошло с его отцом, и старое желание смешалось с новой болью. Цена героизма слишком велика.

– И почему цена столь высока? – промолвил он, глядя в ярко-голубое небо Айовы. Маккой молча за ним наблюдал. Кого он имел в виду? Себя или своего отца? Но он-то знал, он действительно знал, что означает этот вопрос, и ненавидел себя за это. Еле слышно, стараясь придать весомость своим словам, он процедил:

– Цена престижа, Джим. – Цена… Всегда приходится за что-то платить. Всему есть цена. Ничего нельзя просто иметь, держать или делить с кем-то. – Цена высокой науки не. сей раз слишком глубоко внедрилась в его сердце. Он платил за то, что был способен путешествовать во времени. Для многих интеллигентных людей это стало бы наивысшей привилегией. Так почему же он чувствовал себя столь глубоко уязвленным?

– Я никогда не забуду лица Спока, когда он все это мне подробно разъяснил. Даже он был способен ощутить потерю. – Маккой заерзал па месте, чувствуя, что приближается довольно неприятная тема для разговора. – Спок сказал, что она была права, просто время оказалось неподходящим, – продолжал Кирк, внезапно представив своего первого офицера, воспоминание об истинном сочувствии на вулканском лице, которому эмоции не свойственны. – Время… – Когда он прошептал это слово, он вновь увидел эту женщину. Банальное фиолетовое кружево, давно вышедшее из моды, покрывало узкие плечи и грудь, коснуться которой ему даже в голову не приходило, некогда было об этом думать. Сердце его остановилось в то мгновение, когда он и Спок обнаружили, что Эдит Килер должна была умереть ради того, чтобы установить правильное время, и с тех пор оно уже больше не билось. Да, жизнь или смерть отдельных личностей может вызвать великие исторические перемены. Может показаться глупостью, что маленький камешек может изменить течение целой реки. Что, если бы, например, Александр Македонский прожил на один год дольше, вместо того, чтобы умереть в возрасте тридцати трех лет? А что, если бы кто-нибудь сбил с ног Джона Вилкса Бута и выбил из его рук роковой пистолет? Что, если бы, например, Анвар Садат пригнулся вместо того, чтобы мужественно подставить себя под пули заговорщиков? А что, если бы Йорадыл Молодая умерла за два дня до своей знаменитой речи на Вулканском Совете вместо того, чтобы скончаться через два дня после этого? Какая трагедия, скажут, говоря о смерти Александра, Линкольна, Садата, Гельтреди… Но никто не скажет ничего подобного об Эдит Килер. Хотя она говорила о мире и уберегла бы Штаты во время Второй мировой. Она понимала столь многое, но не знала, что на отдельных примерах не построишь мира. Родившаяся слишком рано миролюбица.

– Спок и я ошибались, – продолжил Кирк. – Тогда мир был не нужен. Пацифизм ведь не всегда морально оправдан. Тогда мораль требовала сопротивляться агрессии. Сталин потом еще умертвил не один миллион ни в чем не повинных людей, и это сошло ему с рук, так как мир слишком устал от войны. И Гитлер по сравнению со Сталиным стал персонажем второстепенным. Но потому, что мир устал сражаться за то, что было оправдано моралью, миллионы должны были погибнуть.

Эдит не могла оставаться сторонним наблюдателем, – добавил он, вспоминая лицо этой женщины, произносящей слова надежды. – И будь я поумнее, я бы нашел альтернативу, чтобы не приносить в жертву жизнь этой женщины. Ведь можно же было поступить иначе, правда, Маккой?

– Ты занимаешься самобичеванием, Джим, – сказал Маккой, стараясь говорить небрежным тоном, – этим ее не вернуть. И к тому же останься она в живых, она так бы не прославилась.

Взгляд Кирка стал совершенно отрешенным.

– А жила ли она вообще? Может, мы се просто придумали?

Поджав губы, Маккой признал про себя, что подобная мысль частенько приходила и в его голову. Ведь кроме событий реального прошлого, у них не было никаких вещественных доказательств того, что они действительно побывали в 1930 году. Ни волоска, ни следа бледной губной помады. Одна лишь боль. И вот теперь они вдвоем припадали к этой боли лишь потому, что она служила единственным доказательством существования Эдит Килер. Была какая-то несправедливость в том, что женщина такого оптимизма и такой прозорливости оставила о себе воспоминание лишь неизбывной болью.

– Что же ты хочешь, Джим? Ответов? – пробормотал он совершенно беспомощным тоном. – Ты же знаешь, что она не смогла бы вернуться вместе с нами. Сам принцип путешествия сквозь время ей бы этого не позволил. Она ведь принадлежала к другому историческому периоду. И если она там жила, то там и должна была умереть. – Но Джим Кирк по-прежнему пребывал в тех временах и, похоже, возвращаться не собирался. Что же такого было в ее простоватом личике и неспокойной душе, что ни на минуту не давало забыть о ней? И вновь он переживал тот кошмарный момент, когда он удержал Маккоя от того, чтобы спасти женщину, которой судьбой было предназначено погибнуть под колесами грузовика. Таким образом была сохранена история. В самый последний момент женщина повернулась, чтобы увидеть летящую на нее машину, она успела закричать, прежде чем тупой удар заглушил эхо. «Видела ли она, как я его удерживал? Она успела удивиться, почему именно я поступил столь безжалостно по отношению к ней?»

– Цена героизма слишком высока. Неужели я не заплатил сполна?

– спросил он вслух. Последовала гнетущая тишина, наконец Маккой заговорил:

– Уж мои долги ты точно оплатил.

– Но ведь это была не твоя вина, – задумчиво промолвил Кирк.

– Нет, – признался Маккой. – Но ведь это случилось из-за меня.

– Так или иначе, но она должна была умереть.

– Я не говорю об Эдит. Я говорю о тебе. Если бы не пришлось гоняться за мною по прошлому, тебе бы не надо было сейчас все это заново переживать.

Капитан согласно кивнул.

– Наркотическая гиподозировка права выбора не дает.

– Надо было мне убрать «гипо», – сказал Маккой, махнув рукою.

– Негоже бортовому хирургу размахивать здоровенным «гипо» посреди турбулентного потока. – Его голубые глаза были исполнены глубокого сожаления и сознания собственной вины. – То была ошибка, Джим, о которой я до сих пор сожалею.

На душе у капитана внезапно потеплело. Он вдруг понял, сколь редко его ранг предоставлял возможности для благодарностей или извинений в адрес Джима Кирка. Все, что он делал для команды, Федерации, галактики… Все те решения, что он принимал, когда, кроме него, их уже принимать было некому, все те трудности, что он либо преодолевал, либо отражал, все те опасности и мучения…

И почти никогда он не слышал благодарности в свой адрес, простого «спасибо» капитану. Все считали, что он исполняет свои прямые обязанности, Но не входило это в его обязанности. Как несправедливо, – подумал Джим. Но тем не менее, хоть кто-то разделил с ним эту боль. Посмотрев на Мак-коя, капитан тихо, но достаточно твердо сказал:

– Ты того стоил.

Глава 15

Космос не столь уж исполнен мрака и ужаса, как пытаются убедить читателей поэты. Во всяком случае, данный сектор пространства был отнюдь не одноцветным. Он представлял собой неожиданно богатую гамму всякого рода туманностей: газовых и радиоактивных, перемежаемых редкими пятнышками ярких красок далекими пульсарами. Вблизи и вдали от этой небольшой солнечной системки, подобно стенам прекрасного зала, простирались пылевые туманы, светящиеся газы, различного рода скопления и, по крайней мере, две точно определяемых кольцеобразных планетарных туманности, все еще расширяющихся, чьи ядра были охвачены радиоактивным пламенем и которым в один прекрасный день предстояло стать белыми карликами. Палитра космоса здесь полна самых различных цветов, фоновая панорама черного шелка была заткана газообразной зеленью и пылающими подобно углям блестками, алмазным сверканием звезд и отраженного света. Такой избыток красот вызывал вполне понятную зависть. Странно, почему обитателям здешних миров всего этого мало, и они хотят обладать большим.

То был враждебный космос в полном смысле этого слова, чужая территория – выражение столь же мрачное, как и представляемая им опасность. И никакого космического света не хватило бы, чтобы высветить его. Да, то был чужой, вражеский космос. И все это лишь вопрос дефиниции, подумалось Кирку, пока он вел внушительного вида шаттл Звездного флота вслед изящной «птичке» ромуланцев. Что же руководило хозяевами этих территорий – надежда или обман? До посадки об этом не узнать. Дефиниция – определение. Это с какой стороны смотреть. Да-да, именно хрупкая грань! Но, в конце концов, он-то здесь чужой. Конечно, сейчас ему следовало мыслить как капитану Эйприлу. Но трудно быть благодушным после того опустошения, что принесли ромуланцы федерации семьдесят лет тому назад. Конечно же, они предполагали, что федерация будет защищаться. Но чего они хотели добиться резней на Звездной базе-1 и уничтожением корабля, прибывшего на сигнал бедствия? На пульте управления маленький видеоэкран показывал панораму заднего обзора: звездолет поблескивал кормой цвета слоновой кости. Отсутствие каких бы то ни было опознавательных знаков в сочетании с внушительным вооружением внезапно показалось ему угрожающе-подозрительным, невдалеке завис флагман ромуланцев. Почувствовав, как повлажнели его ладони, Джордж попытался заставить себя не смотреть на этот экран и обратил внимание на экипаж, за которым он сейчас следовал.

"– И как это я в такое вляпался? Как это меня угораздило оказаться в центре событий? Ведь у меня даже нет соответствующей квалификации, чтобы быть первым офицером, и уж тем более я не могу представлять федерацию. Я-то себя даже назвать не могу, когда приезжаю на побывку домой. Это самое глупое, что я сделал за свою жизнь, и самое страшное, так что бежать мне уже некуда. Ну и что я скажу там этому парню? А что, если он с виду вылитая ящерица? Я ведь сроду с ящерицами не разговаривал. Не думаю, что мне удастся разъяснить наши идеалы существу, мыслящему как ящерица.»

Ромуланский истребитель резко свернул к буро-зеленому планетоиду, зайдя за сверкающее пылевое скопление. По большей части покрытый водой да торфяными равнинами планетоид имел несколько крутых горных хребтов, обильно поросших мхами, но вот лесов или такой крайности, как пустыня – на планетоиде не имелось. Туманная атмосфера сияла в лучах ближайшего солнца, заставляя ромуланский истребитель сверкать серебром. Джордж следовал за ним. Оба экипажа с обманчивой медлительностью обогнули горные вершины, и наконец ромуланский аппарат, описав громадную петлю, спланировал на узкую долину. Джордж продолжал полет, кружа над замершим внизу ромуланским экипажем, внимательно изучая район посадки. Убедившись, что здесь нет никаких скрытых ловушек, Джордж полетел прочь. Ну, если, конечно, ромуланцы внешне не выглядели как обломки скал, то здесь ничего, кроме планетоида да небольшого транспортного средства, не было, но все равно ему здесь что-то не нравилось. Ведь ромуланцы не из тех, кому можно верить. философия простая и проверенная историей. Удалившись за пределы радиуса действия сенсорных датчиков – приблизительно километра на три – он совершил посадку па холмистой равнине, покрытой замшелыми кочками. Да, здесь его шаттл не так-то просто будет запеленговать сверху. Хотя шаттл был чрезвычайно прост в управлении, Джордж чувствовал себя полным идиотом, сидя в семиместной машине в полном одиночестве, и ему понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, какие из посадочных маневров производятся автоматически, а какие ему придется производить вручную.

Как только экипаж коснулся поверхности, двигатели автоматически отключились. Еще в течение нескольких секунд раздавался пронзительный свист, это автоматически нагнеталось давление в салоне, чтобы поравняться с тем, что было на поверхности планетоида, после чего все системы отключились, ожидая дальнейших распоряжений. Наконец-то Джорджа окружала полная тишина. Конечно, от того, что он будет здесь сидеть в полном бездействии, уже ничего не изменится, однако ему необходимо было несколько секунд, чтобы еще раз все хорошенько обдумать.

Он старался не думать о том, что межгалактическая война или же недостижимый иным способом мир сейчас зависят от его дальнейших действий. Нет, никто бы сейчас не пожелал оказаться на его месте.

«В таком положении – повторил он мысленно, – в котором я оказался.»

Он заскрежетал зубами, ощутив внезапный прилив сил. Он здесь один, и потому поступит по-своему. Это все, что сейчас от него требуется.

Он нажал на ближайшую кнопку куда сильнее, чем требовалось.

– Официальное сообщение. Говорит капитан Кирк. Собираюсь обследовать территорию, где высадились ромуланцы. Первостепенная цель в настоящий момент – встретиться с их командиром и разузнать его дальнейшие намерения в отношении отправки нашего звездолета за пределы их суверенного пространства. Считаю, что мною вполне можно пожертвовать, а потому я уже отдал соответствующие распоряжения о том, чтобы звездолет пробивался за пределы ромуланских территорий, применяя силу, если не будет иного выхода. – Он сделал паузу, обдумывая только что сказанное. Уже гораздо менее воинственным тоном Кирк продолжил:

– За этот приказ несу ответственность только я. И ни в коем случае не члены моего экипажа. Я отдаю себе отчет в том, что подобные действия могут вызвать войну между федерацией и Ромуланской Империей, и ради послов, которым придется потом вести переговоры по прекращению вооруженного конфликта, официально заявляю, что данная акция не была санкционирована ни Звездным флотом, ни федерацией, и никем иным, кроме меня. Поскольку настоящий экипаж, звездолета состоит в основном из техников, ученых и инженеров, а не военных, считаю, что данный приказ наиболее справедлив. Когда военные отправляются на задание, они понимают, что идут на верную гибель, но это не военное спецзадание, и поэтому грешно губить этих людей из-за какой-то неисправности. – Чем больше он говорил, тем убежденней становился его голос и тем сильнее передавалась его уверенность находившимся на борту звездолета людям и даже собственно звездолету – тем, кто вложил в него часть своей души, и тем, кто свято верил в него, в таких людей, как Роберт Эйприл. И Джорджу Сэмюэлю Младшему, и Джеймсу Тиберию, которые заслужили помнить об отце немногим больше того, что останется в их памяти. Повзрослев, они поймут всю заурядность его службы на Звездной базе. Хотя бы несколько конкретных примеров того, чему он пытался научить их в своих письмах. И лишь когда шея его заныла, он понял, что уже давно сидит, стиснув зубы. В голове его вертелись слова, слова, которые он мечтал передать сыновьям, сказать Роберту и даже своей жене. Ярость кипела в его груди, злость на себя за собственную трусость.

– Конец приема, – наконец выпалил он, щелкнув тумблером.

Настроив ручную пушку на максимальную дальнобойность, он прицепил ее к поясу и поспешил к люку. Когда сапоги его коснулись поверхности планетоида, Кирк вдруг сообразил, что забыл подвергнуть анализу здешнюю атмосферу, поверив ромуланцам на слово. Господи, как глупо! Ведь он же поклялся, что никогда и нигде не поверит им на слово, но уже оказавшись в трех километрах от заклятых врагов, забыл о своем обещании. Дипломат называется. Потопав сапогами по поверхности, он убедился, что она вполне надежна, чтобы выдержать вес шаттл а, после чего пошел по компасу в направлении навигационных координат района высадки ромуланцев. Километра два он ковылял по болотным кочкам и еще с километр – по скалистым обломкам. Места эти были довольно плотно населены насекомыми и животными, начиная с жуков и кончая зверями, похожими на медведей.

Отлично! Их наличие собьет с толку любой сенсор, посредством которого противник захочет определить местонахождение единственного на этом планетоиде представителя Земли. Джордж обрадовался, увидев здоровенные лохматые морды, которые при иных обстоятельствах показались бы ему угрожающими. Звери высовывались из нор и расщелин, однако никаких враждебных поз по отношению к пришельцу не принимали. Если бы сейчас все его внимание было поглощено ими, вполне вероятно, ему стало бы не по себе. Но в данный момент его голова была занята совершенно другим: сейчас он цитировал строки и вспоминал законы, пытаясь угадать, что в том или ином случае скажет враг, чтобы иметь на все уже заранее готовые ответы. Враги, враги, враги – от этой терминологии он уже не мог избавиться при всем своем желании. «Нет, все дело в том, что я совсем не дипломат. Я не могу заниматься тем, во что не верю. О Господи… Роберт! Я просто не знаю, что делать. У меня нет твоего дара предвидения. Я не могу воспользоваться тем, чего у меня нет. И я не собираюсь допустить того, чтобы мои слабые способности руководили моими действиями. У меня нет ни малейшего намерения стоять навытяжку перед расой, считающей массовое уничтожение ни в чем не повинных людей нормой.»

Интересно, почему же им захотелось с ним встретиться именно здесь?

И каковы были истинные мотивы этой встречи? Пожалуй, причина должна была быть повесомей той. что назвал ромуланский командир. Джордж готовился к любым неожиданностям. Компас стал тихонько попискивать.

Значит, судя по всему, он уже находился в непосредственной близости от цели своего перехода. Согнувшись, Джордж извлек из кобуры ручную пушку и, отключив сигнал на компасе, двинулся вперед. Серебристый нос ромуланского корабля оказался первым зримым свидетельством того, что компас говорил правду. Ползком Джордж подкрался к высотке, откуда открывался прекрасный вид на местонахождение противника.

– Не ящерицы, – прошептал он, оторопев от неожиданности. Их было двое. Один с красным поясом, другой с синим. Джордж одновременно удивился и испытал облегчение от того, что они оказались гуманоидами. По крайней мере, внешне. Может, у них там нефть вместо крови, или что-нибудь в этом роде, но, по крайней мере, у них было две ноги, две руки и по одной голове. На обоих были шлемы из неизвестного серо-золотистого металла. Лица смуглые, почти как у клингонов, однако кожа, в отличие от клингонской, не лоснилась. Оба были увешаны оружием и, судя по всему, обшаривали район высадки в поисках представителя федерации. Интересно, кто из них командир? Кто главнее – красный или синий? Он наблюдал за ними в течение нескольких минут, пытаясь проследить за тем, будет ли один из них отдавать приказания другому, однако так ничего и не выяснил. В конце концов Джордж решил сменить место наблюдения и подобраться поближе к ним. И вот тут-то, когда он пробирался меж замшелых камней, что-то сразу же бросилось ому в глаза. Присутствие третьего. Одежда королевских голубых тонов. Желтый мех. Отсутствие шлема. Весьма озадаченный, Джордж, прячась за камнями, пробрался к открытому пространству близ корабля ромуланцев. Всего лишь в десяти метрах от него на гранитном валуне сидел тот, кого Кирк меньше всего ожидал здесь увидеть.

– Вулканец?! – воскликнул он от неожиданности. Испугавшись собственного голоса Кирк тут же закрыл рот и постарался сосредоточиться. Итак, вулканец, союзник федерации. Они похитили вулканца! Они никогда не пойдут на переговоры, покуда в руках у них заложник. Теперь он понял, почему ромуланцы хотели встретиться с ним с глазу на глаз. Они хотели, чтобы заложника было видно воочию.

Решение было принято мгновенно. Затаив дыхание, Кирк рванулся к вулканцу, сжимая в руках свою портативную пушку. Вулканец заметил его первым. Джордж понял, что в маскировке ему не было равных, так как, увидев в двух шагах от себя вооруженного землянина, вулканец крайне удивился. Он было поднял руки, но не успел встать, как Джордж, схватив его, потащил за собой под прикрытием ручной пушки.

Находившиеся близ корабля ромуланцы повернулись в их сторону, доставая на ходу оружие, однако застыли на месте, увидев, как Джордж целит в них из своей пушки. Они, может, и не понимали по-английски, но, судя по выражению лиц, прекрасно догадались, чего именно он сейчас от них хочет.

– Прочь! – воскликнул он, прикрывая отход вулканца. Т'Каэль, увидев, что люди его полезли за оружием, замахал им, чтобы они оставались на своих местах, по крайней мере до тех пор, пока он сам не выяснит, что у этого сумасшедшего на уме. Был ли это часовой, высланный вперед с целью изолировать Т'Каэля, или же это был первый офицер собственной персоной? Неужели ему придется иметь дело с маньяком? Вполне вероятно, ибо человек этот грозил своим оружием не Т'Каэлю – он словно бы защищал его. Но от кого? И почему защищал?

Там, над планетоидом, сейчас кружил звездолет с людьми, так с чего же им вздумалось послать сюда сумасшедшего? В течение некоторого времени Т'Каэль решил побыть в компании землянина. Он послал своим телохранителям определенный сигнал оставаться на своих местах и ждать.

– Пойдем! – скомандовал ему офицер Звездного флота, затаскивая вулканца в поросшую мхом яму. Пожалуй, отсюда вполне можно было вести круговую оборону. Кирк тут же выглянул из ямы со своей пушкой, словно ожидая незамедлительного подхода превосходящих сил противника.

– Ты хоть по-английски говоришь? – бросил он, не поворачиваясь к вулканцу. Т'Каэль еле заметно вздрогнул.

– Говорю, и вроде неплохо.

– Они тебя не ранили?

– Меня? Нет.

– Тебе повезло, у них была весомая причина, чтобы оставить тебя в живых. Признаться, подобного я от них и ожидал. Может, ты знаешь что про них. что поможет нам отсюда побыстрее выбраться?

Т'Каэль нахмурился. Он понятия не имел, как ему следует отвечать на данный вопрос. По правде говоря, он не знал, с чего это человеку вздумалось спасать его, Т'Каэля, от его же собственных телохранителей. Когда звезднофлотец повернулся к нему в очередной раз, желая услышать ответ, Примус лишь головой покачал.

– Нет, – проворчал Джордж, – они не дураки, чтобы показывать тебе свои секреты. Вот, держи. – И он протянул вулканцу еще один ручной лазер. – Если кто-нибудь из этих ублюдков высунет голову из-за камней, пали, не стесняйся!

В полном смятении взирал Т'Каэль на оказавшееся в его руках оружие. Сперва похитили, потом принялись от кого-то оборонять, а теперь еще и оружие дали? Офицер Звездного флота смерил его взглядом.

– Как долго ты был у них в плену?

– Да так, совсем немного, – уклончиво отвечал Примус.

– Да, я слышал истории про то, как вулканцы периодически исчезают вблизи нейтральной зоны. До сих пор ни у кого духу не хватало признать, что их похищают ромуланцы. Но теперь-то, думаю, мы это точно знаем, не так ли?

– Вулканцы? – пробормотал Т'Каэль, – Понятно.

– Что понятно?

– А не ты ли будешь первым офицером боевого крейсера федерации? Ты верно тот, что пообещал здесь с нами встретиться?

– Он самый. И уже начинаю думать, что совершил большую ошибку.

У нас тут слишком невыгодная позиция. Я не должен был на это соглашаться. Тебе просто повезло.

Т'Каэль улыбнулся, но звезднофлотец этого не видел.

– Да, да, считай, что ты в рубашке родился. – Если бы Джордж хорошенько сейчас подумал, то наверняка вспомнил бы, что вулканцы отродясь не верили в Фортуну и в ее счастливый случай. Но в данный момент Кирк был чересчур ошеломлен тем фактом, что «ящерицы» их почему-то не преследуют.

– Ты и впрямь намереваешься вести с ними переговоры? – спросил его вулканец.

– Теперь, право, не знаю. Я всерьез намеревался вести с ними переговоры, когда высадился на этом планетоиде, но они повели себя не совсем честно, как видишь. Они не сообщили мне о тебе. О чем еще они мне не рассказали? Нет, сейчас я не позволю завлечь себя в очередную ловушку.

– Ну и каковы же твои дальнейшие планы? Тяжело вздохнув, Джордж промолвил:

– Не знаю. Я могу, конечно, доставить тебя на наш звездолет, а их уничтожить, – Можешь?

– Естественно. Но это будет означать межгалактическую войну. А мы этого не хотим.

– Мы – это кто?

– федерация, кто же еще? Но и «мы» лично, конечно же, Лично я тоже войну не люблю.

– Ты хочешь сказать, – осторожно начал Т'Каэль, – что готов проявить добрую волю к переговорам даже сейчас?

– Не думаю, что у меня есть выбор. Если мне удастся заставить их вести себя честно, я буду участвовать в переговорах до самого конца. Пригнись, дружище, я не хочу, чтобы они тебя пристрелили.

– Ах, да, простите.

– Ну, ладно, – промолвил Джордж, помахивая своей ручной пушкой. – чего же они тогда на нас не нападают?

– Им крупно повезло, что ваша навигационная система вышла из строя, – заметил, осторожно прощупывая почву, Т'Каэль.

Звезднофлотец покачал головой.

– Это было ужасно. Как раз в тот момент, когда ты уверен, что в руках твоих чудо техники, это чудо отбрасывает тебя в сторону на несколько тысяч световых лет, и в результате все летит к черту. Он печально покачал головой и, вглядываясь в замшелые камни, промолвил:

– Думаю, и ромуланцы на это не напрашивались.

Т'Каэль, кивнув, ответил:

– Даже воинственной расе вкус крови порой набивает оскомину.

– Будем надеяться, что ты не одинок в своем мнении, – ответил Джордж. – А как ты думаешь, после того, как я отбил тебя у них, начнут ли они обстреливать мой корабль?

– Вполне возможно, – осторожно ответил Т'Каэль. – Хотя вряд ли кто из них обрадуется, в случае, если я их покину. – Лучше всего будет доставить тебя на наш звездолет. Пока ты у них в руках, они но станут со мною разговаривать. – Он еще раз обозрел окрестности.

– Черт его знает, чего теперь от них ожидать. Может, они просто решили подшутить?

Т'Каэль усмехнулся.

– При других обстоятельствах я нашел бы вас чрезвычайно забавным.

– М-да-а-а-а, – У Джорджа перехватило дыхание. Забавным?

Забавным?! Он резко повернулся к предполагаемому заложнику. Тот смотрел на него с явно зловещей усмешкой. Последовала пауза. От волнения у Джорджа сорвался голос. – Так ты не вулканец?

Т'Каэль отрицательно покачал головой. Джордж почувствовал, что у него подогнулись колени.

– Так кто же ты в таком случае? Т'Каэль ощутил внезапное желание сочинить для землянина какую-нибудь удобную ложь, чтобы не разочаровывать этого наивного ребенка. Не хотелось, чтобы этот человек почувствовал себя полным дураком. Какой прок в том, чтобы глумиться над врагом? Показав, что в руках у него нет оружия, он спокойно признался:

– Зовут меня Т'Каэль Дзанидор Килайле. Я Полевой Примус Второго Имперского Роя и служу Претору, а вот вы кто будете?

Офицер флота побелел как смерть и присел на дно ямы.

– Я идиот, – прорычал он. Т'Каэль улыбнулся еще раз.

– Я предпочел бы без нужды не называть вас так.

– Но ведь вы так похожи…

– Вполне очевидно, что существует генетическая связь в далеком прошлом между моей расой и обитателями Вулкана, – заметил Т'Каэль, – но они давно забыли нас.

Звезднофлотец тут же нацелил на него пистолет, лицо его исказила гримаса гнева. Похоже, он был оскорблен. Но чем? Улыбка тотчас сошла с губ Т'Каэля.

– Хорошо, – просипел Джордж. – Что же получается? Выходит, вы мой пленник?

Т'Каэль еле заметно повел плечами. Прежде чем сказать, он протянул Джорджу второй лазер.

– Мы прибыли сюда для того, чтобы вести переговоры. Еще не поздно их начать. Как вас зовут?

Нацелив лазер на ромуланского командира, Джордж по-военному отчеканил:

– Кирк! Офицер действующей армии федерации.

– Так значит, вы и впрямь первый офицер. Джордж нахмурился.

– Да… а почему вы спрашиваете?

– Мы были в недоумении, когда вы сменили у переговорной панели капитана. Мы посчитали, что ваш капитан, инсценировав внезапное недомогание, отправил к нам наименее важного члена экипажа.

– В таком случае, почему же вы все-таки решили со мною встретиться?

– Я прочел в вашем голосе нотки искренности. Нервы Джорджа сейчас напоминали раскалившийся электрод. К такому обороту событий он не был готов. Сейчас его больше всего интересовало, как дипломатам удается определять, какие вопросы им следует задавать и какие давать ответы, как угадывать, что противоположная сторона говорит тебе правду. Он уставился на субъекта, внезапно превратившегося из союзника во врага, и попытался прочесть, что же скрывается за ничего не выражающими глазами предводителя ромуланцев. Однако для Джорджа, всю жизнь открыто выражавшего свои чувства и мысли, подобная задача была невыполнима.

– Я не уполномочен заключать какие-либо сделки, – сказал он.

– Мы просто хотели побыстрее покинуть пределы вашего пространства.

Ромуланец задумчиво покачал головой.

– Любопытное заявление, особенно если учесть, что ваше появление здесь уже автоматически является началом войны, если исходить из пунктов Договора с Федерацией о зоне действия соглашения. И вы думаете, что мы способны простить нарушение наших границ без соответствующего расследования?

Джордж вновь почувствовал острую боль в шее.

– Я просто пытаюсь предотвратить превращение этого случая в межгалактический инцидент, федерация даже понятия не имеет о том, где мы сейчас находимся, и никакой ответственности за то, что произошло, не несет, а уж тем более, мы. – Он тут же прикусил язык, сообразив, что выдал противнику факт, что они здесь совершенно одни, без подкрепления и надежды на спасение, без какой бы то ни было информации. Кто постоит за них в случае, если ромуланцы решат сделать их заложниками, установив за их головы неимоверную цену? Ладонь Джорджа скользнула по рукоятке ручной пушки. Внезапно их укрытие огласил пронзительный писк. Ромуланец, резко вскочив, стал внимательно всматриваться в небо. Писк исходил от его ремня и сопровождался миганием зеленой лампочки на крохотном металлическом устройстве, которое Джордж только что успел разглядеть.

Неожиданно ромуланец замахал руками на Джорджа.

– Ложись! Быстрее!

Вконец растерявшись, Джордж стал в смятении озираться по сторонам. Писк стал громче, и небеса над ними подернулись кроваво-красным сиянием.

Т'Каэль, не обращая внимания на оружие в руках Кирка, сбил его с ног, и вдвоем они покатились по поросшему мхом дну ямы. Красное сияние неба превратилось в яркую вспышку, затем последовал хищный визг и скрежет, заставивший двух врагов прижаться друг к другу. И вот уже – трах-тарарах – окружавшая их местность покрылась сетью бомбовых разрывов. Все глубже и глубже вонзались они в поверхность планетоида, и вскоре здесь уже не осталось ни одной травинки, а воздух наполнился паленым смрадом. Но взрывы продолжались еще в течение целой минуты. Тишина, когда она все же наступила, была еще более ужасающей, поскольку давала шанс на повторение этого ада.

Небо вновь стало синим. Джордж поковырял пальцами в ушах, но слух вернулся к нему не сразу. Рядом с ним копошился ромуланец. На лице его было написано нескрываемое удивление. Вдвоем выкарабкались они из укрытия на выжженную дотла поверхность планетоида. Помахав своей пушкой, Джордж, заикаясь, промолвил:

– Мы… мы… здесь ни при чем. Мы этого не делали. Можете мне поверить.

Неподвижный как камень ромуланец немигающим взглядом смотрел туда, где всего лишь полчаса назад стоял его корабль. Теперь там валялись до неузнаваемости искореженные, обугленные куски металла.

– Я знаю, – прошептал он. – Знаю. Джордж подполз к нему и спросил:

– Но я что-то не пойму. Что бы это могло значить?

Уткнувшись в землю, ромуланец в отчаянии заколотил руками.

Когда он наконец заговорил, слова его были исполнены величайшей печали:

– Это значит, – едва слышно прошептал он, – что я остался совсем один.

* * *

– Мистер Рид, они уходят! – Крик Флориды был для экипажа полной неожиданностью. О Господи, подумал про себя Дрейк, только бы не пришлось отдавать приказы. Черный корабль ромуланцев тем временем уходил за пределы видеоэкрана.

– Включите дополнительные камеры! Изображение дрогнуло, и когда резкость была наведена вновь, экипаж земного звездолета стал свидетелем довольно мрачной сцены: корабль ромуланцев открыл огонь по планетоиду.

– Лупят прямой наводкой! – в гневе вскричал Флорида.

– Джордж… – Дрейк бросился к командному пульту, однако командирское кресло не занял, оно ему не принадлежало. Как бы сейчас поступил Джордж? – терялся в догадках Дрейк. Что бы сделал Эйприл?

– Похоже, дружище, дух карнавала вновь наполнил улочки Тринидада, – прошептал он. Флорида вопросительно уставился на Дрейка.

– Мистер Кирк остался на планетоиде! Мы должны немедленно что-то предпринять!

– Что же, если не секрет?

– Не знаю… – Флорида застыл на рукоятках управления. Он не хотел, чтобы потом его обвинили в нарушении соглашения. Дрейк тоже не хотел брать на себя подобную ответственность. Он сделает все, что будет от него зависеть, но если начнется война, пусть уж она будет на совести другого человека.

– Может, дать предупредительный залп? – предложил он наконец.

– Пальнем между ними и планетоидом. Пусть знают, что мы по этому поводу думаем. Как вы считаете?

Лицо Флориды ожесточилось.

– Да! – схватившись за ручки управления, Флорида изменил курс корабля. – Приказ выполняю! – он повернулся к Дрейку. – Лазеры или нейтронная пушка?

Дрейк непонимающе заморгал глазами.

– А вы что предлагаете? Флорида, призадумавшись, прикусил губу. – Уж лучше пусть они сразу что-то почувствуют, не так ли? – подумал вслух Дрейк.

– Если использовать лазеры, то они только увидят. А вот нейтронные лучи – дело совсем другое, как ты думаешь?

– Да, им в определенной степени свойственна дисперсия. И после попадания в цель вокруг нее появляется что-то вроде дымчатого ореола.

– А если промазать?

Флорида, ухмыльнувшись, понимающе посмотрел на Дрейка.

– Вот именно. – На них подействует побочный эффект выстрела, объяснила Хэрт. – Корона луча придаст им приличное ускорение, поэтому даже в случае промаха корабль их завертит как щепку.

– Отлично! – воскликнул Дрейк, потирая руки. – Сделайте так, чтобы их тряхнуло как следует.

– И что, лупануть со всей мощи? Дрейк посмотрел на видеоэкран.

– Конечно.

– Одиночным?

– Один… Нет. – Глядя на экран, Дрейк забормотал. – А как бы сделать сразу четыре? Четыре быстрых выстрела, так сказать, беглый огонь, но при этом обложить их судно залпами со всех сторон. Бах!

Бах! Бах! Я не хочу, чтобы они подумали, что мы промахнулись случайно. Ты меня понял?

Пальцы Флориды забегали по клавиатуре, после чего он нажал на пусковую кнопку. Жужжащие голубые молнии ринулись из орудийных порталов звездолета, основательно встряхнув ромуланский флагман.

Потеряв на какое-то время ориентацию, корабль врагов федерации на максимальной скорости поспешил прочь от планетоида.

– Есть! – Флорида потряс кулаком в сторону экрана. Дрейк погрозил в сторону удалившегося противника, – То-то, небось полные штаны наложили! – И тут он вспомнил о Джордже. Ведь ромуланцы уже успели обстрелять эту крохотную планетку. Повернувшись к Санави, он спросил:

– Можем мы связаться с командиром Кирком?

– Я уже пытался наладить с ним связь. И либо там какие-то атмосферные возмущения, блокирующие мою частоту, – с унылым видом промолвил Санави, – либо там уже некому отвечать.

– Продолжайте посылать сигналы. – Дрейк посмотрел на панель управления у командирского кресла и, найдя необходимую кнопку, ткнул в нее мизинцем. – Корабельный лазарет, как меня слышите? Последовала пауза.

– Лазарет слушает. Говорит Пул. Что вам нужно?

– Ну, если угодно, совета, миледи.

– Нет, нет, он не может встать. – Голос докторши был исполнен внутренней муки. Она продолжила, не дожидаясь дальнейших расспросов:

– Я положила его в операционную, чтобы восстановить внутричерепное давление. Так что придется вам обойтись без него.

Пусть командует Кирк. К тому же он сам этого хотел.

– Да, хорошо, но видите ли, как говорят в высших кругах, произошла небольшая нестыковочка. Понимаете, доктор, Джорджа в настоящий момент, по правде говоря, уже нет.

Последовала очередная пауза.

– Где же он, по правде говоря, в таком случае? И почему, по правде говоря, он там оказался?

– Ему пришлось покинуть звездолет.

– Что-о-о? – Прежде, чем Дрейк смог ей что-либо ответить, докторша сама обо всем догадалась. – Вы хотите сказать, что он принял их предложение?

– Ну да, отчасти. Он же все-таки занял место капитана Эйприла.

– Капитан Эйприл – квалифицированный дипломат! А вот Джордж Кирк – человек совершенно неуправляемый! Он себя погубит! Не сможете ли вы срочно вернуть его обратно?

– Если бы мог, – вздохнул Дрейк. – В любом случае, мисс, я хотел бы поговорить с капитаном, как только он будет в состоянии это сделать.

– Хорошо, я постараюсь об этом не забыть, – отрезала Сара, отключив переговорное устройство. Дрейк поспешил отойти от командного пульта.

– Хорошо, Джорджи, – процедил он сквозь зубы. – Тогда мы поступим по-твоему. Уж мы этой птичке взбучку устроим!

* * *

Маленький грот был полон тоски. Проклятье все еще витало в небесах. Клубящиеся облака заполнили нижние слои атмосферы, таким образом планетоид пытался залатать дыру в своей воздушной оболочке.

Джорджу была понятна концепция военного поражения, однако совсем не это читал он в погасших глазах противника, продолжавшего неподвижно сидеть на камнях. В пустых глазах ромуланца читалось куда большее, нежели просто разочарование. Похоже, он был неутешен.

Опустив лазер, Джордж спросил:

– У тебя есть какое-либо объяснение случившемуся? Ромуланец как это он сказал его зовут? – в ответ лишь тяжело вздохнул.

– К несчастью, – промолвил он, – у меня тому несколько объяснений.

Джордж подошел к нему на шаг ближе.

– Теперь они откроют огонь по моему звездолету, как думаешь?

– Скорее всего, – с мрачным видом изрек ромуланец. Сорвав с пояса радиопередатчик, Джордж, вытащив антенну до отказа, завертел рукояткой регулировки частоты.

– Говорит Кирк, – начал он, почему-то вглядываясь в небо. Нас атаковали! Срочно принимайте меры по защите! Вы меня слышите?

Защищайтесь! Дрейк?! Кто-нибудь? Вот черт! – Он постучал по передатчику, из которого, кроме треска и писка, никаких звуков не доносилось.

– Если, конечно, это устройство не мощнее, чем кажется с виду, – спокойно заметил Т'Каэль, – оно вряд ли пробьется сквозь возмущения, вызванные в электрическом поле планеты.

– Какого еще возмущения? – удивился Джордж.

– Наши плазменные лучи повлияли на атмосферную активность в этом регионе…

– И как долго придется ждать, прежде чем все успокоится?

– Трудно так сразу сказать, вероятно, несколько ваших минут или чуть больше. – И ромуланец вновь потупил свой горестный взор.

Убрав антенну, Джордж положил передатчик в карман.

– В таком случае, пойдем к моему шаттлу. У него есть одно преимущество.

– Они нас выследят, – заметил ромуланец, – и накроют тот район очередным ударом с воздуха.

– Вполне возможно. Но готов спорить, мои люди на звездолете не будут сидеть сложа руки и покажут гадам, почем фунт лиха. Кроме того, в округе полно каких-то зверей одного с нами роста, так что этого будет вполне достаточно, чтобы дезориентировать сенсоры по крайней мере на несколько минут. Так что, пойдем, пока у нас еще есть преимущество. Вперед. Т'Каэль колебался.

– Нет, пожалуйста, пойми. Без меня твои шансы значительно выше. Думаю, ты понимаешь, что к настоящему времени меня считают убитым.

Джордж кивнул в знак согласия.

– Уж я-то понимаю, что здесь речь идет о преднамеренном убийстве.

– В таком случае ты должен знать, что я не смогу отправиться 'с тобой на ваш звездолет.

– Но если ты останешься, этот грот станет твоей могилой.

– Твоей тоже.

– Я не намерен более здесь оставаться. Пойдем! Поджав губы, Т'Каэль покачал головой. – Если мой флот заподозрит, что я нахожусь на борту твоего корабля, они ни за что не дадут тебе уйти.

– Не пытайся себя обмануть! – отрезал Джордж, и взгляд его ожесточился. – Они даже и не намеревались дать нам уйти, и ты прекрасно об этом знаешь! – Джордж вгляделся в лицо посла противника, внезапно ставшего жертвой своих же, и последние капли страха улетучились из его души. – Что же такое с твоими случилось?

Ведь этого не должно было произойти! Ведь это же война, черт ее дери. А мы ведь войны не хотим! С чего бы нам ее хотеть? Почему вы нас подозреваете?

Т'Каэль прижался щекой к влажному камню.

– Большая часть моего народа боится усиления Федерации.

– Но почему? – недоумевал Джордж. – По какой причине? Разве Федерация хоть когда-нибудь кого-либо порабощала? Разве мы нападали на кого-нибудь первыми? Разве сражались мы когда-нибудь за неправую сторону? Нет, никогда такого не было, и ты ни в чем не можешь нас упрекнуть!

Грязь скрипела под его сапогами в то время, как он мерил шагами грот. – Если бы ромуланский корабль случайно вторгся в наше пространство, попросил бы нас о помощи, то вне всякого сомнения, получил бы ее незамедлительно. Мы бы починили их треклятую посудину. Дали бы каждому по «Сникерсу» да отправили их с миром домой. И что бы мы получили взамен? Вот это!

– Вы уж чересчур безжалостны, офицер Кирк!

– Капитан Кирк, и я действительно ожесточен! Но я прав! Тысячу раз прав! И не боюсь, что меня убьют, но если погибать, то ради какой-нибудь высшей идеи, а не из-за кровожадности и алчности ромуланцев. – Отвернувшись к скалистой стене, элегантный противник вполголоса промолвил:

– Не только алчность, но и инстинкт. Очень трудно воинственной расе преодолеть это неистребимое желание, превратившееся в инстинкт. Вулканцы преодолели его своей железной логикой. Ради этого они пожертвовали своими чувствами и эмоциями. Мой народ пока что с чувствами расставаться не собирается. Мы уже сделали ряд попыток избавиться от своих воинственных наклонностей. Некоторые из нас, чтобы направить природную агрессивность в иное русло, стали заниматься изучением дальнего космоса, чтобы избавиться от предрассудков по отношению к иным цивилизациям. Но мы еще молодая раса и, к сожалению, не достигли галактического совершеннолетия. И поэтому куда бы мы не отправлялись, мы находили лишь очередное доказательство тому, чтобы держаться своих старых кровожадных обычаев. Моя культура – наша политическая система – способствует тому, что стремление к власти превращается в ненасытный голод. И стремление это неконтролируемо. От самого низшего чиновника до Верховного Претора наша культура базируется на идее завоевания, – Так значит, тебя просто кто-то сверг, – догадался Джордж.

Молчание ромуланца было самым красноречивым ответом. – Потому что… – продолжил Джордж.

– Потому что моей целью было сохранить ваш корабль, – ответил Т'Каэль. – И начать диалог между нашими цивилизациями.

– После дождичка в четверг, – отрезал Джордж. Т'Каэль посмотрел на него исподлобья, – Нельзя быть столь пессимистично настроенными и одновременно считать себя высокоразвитой цивилизацией.

– Вы посмотрите, кто это говорит. Ведь это твои собратья, не мои, открыли по нам огонь, или ты забыл? А мы хотели побыстрее отсюда удалиться.

– Да, тебе надо поторопиться. Ведь если мой флот все же захватит твой корабль, никаких надежд на переговоры с федерацией не останется. У меня нет желания наблюдать, как рушатся последние надежды на мир. Но, увы, я потерпел фиаско и теперь бессилен. Тебе даже выгоднее, чтобы мои офицеры поверили в то, что в ближайшее время должны подойти наши остальные корабли.

– Я не могу тебя оставить здесь, – категорично заявил Джордж, – ему почему-то до боли стало жаль этого странного ромуланца. Ведь через неделю ты на этих выжженных болотах загнешься.

– И куда ты меня доставишь? Есть ли ромуланцу место в федерации?

– Чего?! Да ты там нарасхват будешь. Знаменитостью станешь!

Всем сразу захочется разузнать как можно больше о грозной Империи ромуланцев. О ее силе, организации, культуре…

– Такой информации я сообщать не буду. Это более всего напоминало словесную пощечину. У Джорджа дыхание перехватило.

– У меня нет ни малейшего желания, – продолжал Т'Каэль, наблюдать, как Империя развяжет войну против вашей цивилизации, но в равной степени я не могу позволить, чтобы Федерация использовала меня против моего же правительства.

Он повернулся и протянул Джорджу руку.

– Проблема ясна? Так что лучше, я помру здесь.

– Нет, ты здесь не останешься, – настаивал Джордж. – Пойдешь со мною. Клянусь, никто и не догадается о том, кто ты такой на самом деле. Ведь ты можешь вполне выдавать себя за вулканца.

– И потом всю жизнь притворяться вулканцем. – голос Т'Каэля сорвался. – Думаю, что я просто с ума сойду.

И вновь в руке Джорджа блеснула лазерная пушка.

– Но у тебя же нет выбора! Ты по-прежнему мой пленник. Так что, вперед! Т'Каэль печально улыбнулся.

– Кирк, я весьма ценю твою заботу. Я по глазам твоим вижу, что мне никогда не удастся уговорить тебя пристрелить меня, хотя это и был бы лучший выход для нас. Поверь – я говорю от чистого сердца.

Джордж сунул лазерную пушку в кобуру. Он был просто в отчаянии. Через мгновение он, ткнув в ромуланца пальцем, промолвил:

– Отлично. Но будь добр, дойди хотя бы до моего шаттла и подпиши протокол о том, что мой звездолет не проявлял агрессивности, а вот твои – тебя же и обстреляли. А также подтверди, что мы не пересекали нейтральной зоны намеренно. Будь добр, сделай такое одолжение.

Глаза ромуланца блеснули.

– Я ничего вам не должен! Впрочем, ради меж|звездной гармонии, – добавил Т'Каэль, – я подпишу соответствующий протокол.

* * *

По пути к шаттлу решимость Т'Каэля значительно возросла. С каждым шагом перспектива подписания протокола все более его восхищала. Может, он погибнет не зря. Может, это был шанс спасти потерянную честь и последняя возможность свергнуть мерзкого Ри'Яка, возможность оставить след в будущем. Конечно же, он может умереть здесь, но так, по крайней мере, хотя бы слова его переживут и станут инструментами, которыми позже воспользуются куда более умудренные люди.

– Уже совсем рядом, – заметил Кирк, когда они взошли на вершину холма. Сверившись с компасом, он стал спускаться вниз. Не проронив ни слова, Т'Каэль шел вслед за ним. В конце концов, о чем им было говорить? Он заставил себя не думать о том, что сейчас могло происходить в космическом пространстве над планетоидом.

Сценарии и впрямь могли быть головокружительными, но он отказывался принимать участие в дальнейших спектаклях. Он устал и страстно желал припасть к водам Вечного Забвения.

Экипаж Звездного флота очень удивил Т'Каэля. Он ожидал куда большего от столь эстетически ориентированной расы, как земляне. Но «Птенчик» Т'Каэля был куда изящнее, нежели шаттл Кирка.

Отвратительно неуклюжий корабль Звездного флота был раскрашен без всякой фантазии и демонстрировал полное незнание того, как следует пользоваться рабочим пространством. Слишком много объемов было задействовано в этом прямоугольнике. Он явно был рассчитан па комфортное пребывание в нем как можно большего числа землян.

Казалось невероятным, что инженеры, разработавшие белоснежный звездолет, могли создать столь убогую коробку. Размышления Т'Каэля были прерваны голосом Джорджа.

– Ну так ты идешь? Как бы нехотя ромуланец кивнул в ответ.

– Да, конечно.

– Смотри под ноги, а то здесь довольно скользко.

– Спасибо, буду повнимательнее. – Т'Каэль уже было направился к шаттлу, как вдруг с его пояса истошно запищал датчик тревоги. На мгновение он оцепенел. Кирк уставился в небо, не ожидая ничего хорошего.

– Ложись! – закричал Т'Каэль. И в следующее мгновение небо стало темнеть. Лицо ромуланца окрасилось пурпурными отблесками, королевская лазурь его одеяний внезапно стала алой. Схватив землянина за руку, Примус Килайле побежал к ближайшим скалам.

Поверхность планетоида вновь как будто окрасилась кровью. И вновь энергетические разрывы покрыли округу, разнося растения и животных в клочья и наполняя воздух смрадной гарью. На сей раз они ложились куда ближе к беглецам, и взрывная волна с силой отбросила Джорджа на камни. Ослепленный острой болью в бедре, Кирк на мгновение забылся. Когда отгремел последний выстрел и кровавая дымка рассеялась, Джордж, заставив себя открыть глаза, обнаружил, что стоит на коленях, прижавшись к какой-то замшелой скалистой стене.

Рядом послышался шорох, но в голове Кирка все еще клубился туман, и он зажмурился. Постепенно боль стала стихать, он открыл глаза еще раз. Похоже, ромуланец совершенно не пострадал. Он помог Джорджу встать на ноги. Прихрамывая, Кирк поспешил выйти из прикрытия.

Шаттл и окружавшая его местность были буквально испепелены.

Расплавленный металл с шипением капал на землю. Несмотря на боль в левом боку, Джордж нагнулся, сорвал пучок обугленной травы.

– Вот один из способов прекращения переговоров.

Глава 16

– Флорида, ты дал им прошмыгнуть у нас под носом! – Дрейк, открыв рот, уставился на видеоэкран.

– Да не сумел я их остановить! – крикнул в ответ рулевой. Они ведь могут себе это позволить. Им удалось буквально прошить верхние слои атмосферы и уйти от нас. Подобных маневров наш звездолет не в состоянии выполнить.

– И зачем им вновь направляться к планетоиду? – недоумевал Санави.

– Скорее всего, чтобы завершить начатое, – предположил Флорида, и в тоне его сквозила горечь. Оживившись, Дрейк хлопнул в ладони.

– Если они собираются завершить начатое, значит, думают, что Джордж еще жив. А если так, значит, он и в самом деле не погиб. Вне себя от радости он похлопал Флориду по спине. – А! Какая дедукция! Мне вулканцем надо было родиться, как ты считаешь? Ну-ка, пройди между ними и планетой, парень. Мне кажется, пришла пора действовать бесчеловечно, – Что-то не нравится мне ваш разговор, – отозвалась со своего поста Хэрт. Дрейк повел плечами.

– Это не то, что ты думаешь. Это просто креольский перевод старой как мир мудрости. И означает – я тебе не сочувствую, жалости ты не достоин, ну и поделом тебе!

Флорида непонимающе заморгал глазами. Дрейк повернулся к Санави.

– Послушай, восстанови-ка побыстрее связь. Ты можешь пробиться сквозь эти помехи?

Верзила в ответ сделал весьма сомнительный кивок.

– Вот если бы подошли чуть поближе…

Рот Дрейка скривился в дьявольской усмешке.

– О… – произнес он с глубоким удовлетворением, – мы подойдем поближе, так близко, что ближе и не бывает. Мистер Флорида, можно вас на пару слов?

При свечах в космосе посидеть не было никакой возможности. Да и кто бы позволил такую роскошь, как свечи, когда, чтобы просто остаться в живых, необходимо было приложить немало усилий? Да и у кого было бы время отвлекаться на подобные вещи на корабле, выполнявшем особо важную и опасную миссию. К тому же большая часть экипажа пока не представляла всей серьезности своего положения. От агонии, страха и выбора их уберегли, чего нельзя сказать о докторе Пул, которая воочию лицезрела всю боль… У кого-то травма – так облегчи его страдания. Времени на волнение не остается. А если больной – капитан? В таком случае ответственность врача лишь возрастает. Итак, Сара сидела подле капитана Эйприла, размышляя, как далеко простирается ее ответственность за жизнь этого человека и осложнит ли ситуацию добавившаяся ко всему такая простая земная вещь, как любовь. Стоит ли поднимать его на ноги преждевременно…

Может, накачать его чудо-препаратами да выставить за Двери, а все остальное потом подлечить? Вопросительный знак в конце этой мысли был ей ненавистен. Взглянув на спящего Роберта Эйприла, она попыталась воскресить в своей памяти все те райские мгновения, что он ей подарил. С первого же дня их знакомства он заставил ее поверить в то, что порою мечты сбываются. Сейчас, когда он спал, Саре казалось, что человек этот наконец обрел покой, которого так страстно желал всю жизнь. И если его сейчас разбудить, то очарованию и сказке наступит конец. Сама мысль о том, что она может расстроить Роберта, была для нее невыносима. И мужество. Он ведь никогда не искал защиты. Лишь по-настоящему бесстрашный мужчина, глядя на жестокую межгалактическую реальность, мог по-прежнему говорить о мире так, как делал это Роберт Эйприл. Как хорошо, что он здесь, в полной безопасности, спит. Все-таки он не такой, как все, в нем нет ни грамма хамства, столь характерного для большинства капитанов. Он тонизировал ее, и, конечно, нельзя отрицать того, что она в него влюблена. Сара коснулась пальцами лица спящего Эйприла. О как ей не хватало его! И хотя сейчас он был рядом, ей хотелось, чтобы он не спал, чтобы глаза его вновь лучились теплом. Ей хотелось вновь стать свидетельницей того, как естественно проникает он в суть нужд и чувств своих подчиненных.

– Сара? – она вздрогнула при звуке своего имени, и ей стало стыдно, что, замечтавшись, она не заметила, как он открыл глаза.

Она поспешила отдернуть руку. От приподнятой диагностической кровати создавалось впечатление, что он отдыхает в кресле. Лицо капитана расплылось в улыбке.

– О черт, вы – зрелище, достойное пробуждения. Хотелось бы еще раз повторить это при более трепетных обстоятельствах.

– Черт побери! Похоже, вы настроены на лирический лад? промолвила Сара.

– Мы – англичане, – с гордостью произнес Эйприл. – Роза и поэзия – национальное достояние и все такое прочее. Что-то я плохо вижу?

– Вы еще находитесь под воздействием сильнодействующих лекарств.

– Так это ты меня наркотиками накачала?

– Видите ли, капитан, мы сделали вам небольшую операцию.

– Не будем о медицине, Сара, – промолвил Эйприл, разглядывая свои руки.

– Лучше засыпайте опять, – прошептала докторша.

– Что ж, околдуйте меня. Ее глаза гневно сверкнули.

– Я не из тех, кто чарует. Тихонько застонав, Эйприл вздохнул.

– Конечно же, нет. И знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Ты очень естественна. Поверь, что это большой комплимент, Он попытался пошевелить ногами под термоодеялом, это его быстро утомило, но кровообращение улучшилось. Сделав несколько глубоких вдохов, капитан внимательно посмотрел на Сару.

– Ты сегодня очень хорошо выглядишь. – Комплимент застал ее врасплох. Зардевшись, она потупила глаза.

– Ты такой славный, – словно в забытьи пробормотала она.

Прежний блеск вновь вернулся в его глаза.

– Спасибо. Она взяла его за запястье, чтобы прощупать пульс, и снова стала докторшей.

– Думаю, что скоро я встану на ноги.

– Вне всякого сомнения, и я сразу же дам тебе снотворное.

– А почему бы вместо этого не выйти за меня замуж?

Она еле удержалась от того, чтобы не рассмеяться, но ей удалось это лишь наполовину.

– Я не могу, – простонала она. – Я не хочу связывать себя с человеком, который мне совершенно не подходит.

– Но я, напротив, считаю, что ты мне даже очень подходишь. В конце концов, я мужчина очаровательный, благородный, аристократ, забавный, щедрый, к тому же я всегда на ночь мою ноги.

– И ты думаешь, что я выйду за тебя замуж: только потому, что ты соблюдаешь правила личной гигиены?

– Но ведь это – ценнейшее из моих достоинств. Теребя в пальцах край термального одеяла, Сара промолвила:

– Я выйду за тебя замуж….но лишь из-за полосок на твоем рукаве.

– Но почему? Меня-то твой ранг совершенно не интересует.

– Роберт, я не могу быть корабельным врачом, – сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза, – а ты очень хочешь быть капитаном звездолета.

Он рассмеялся.

– С чего ты взяла? Сара удивленно заморгала глазами. Эйприл улыбнулся. – Неужели ты решила, что я задумал завершить свою карьеру на борту этого звездолета? Сара сморщила носик.

– А что, разве нет?

– По правде говоря, мне это сроду даже в голову не приходило.

– И это после всего того, что ты вложил в этот проект?

– Представь себе.

– Но тогда, что же ты намерен делать дальше? Эйприл опустил свою пульсирующую от боли голову на подушку.

– Не правда ли, слово «капитан» хорошо звучит? Оно гораздо больше, чем просто ранг. Есть в нем нечто в высшей степени превосходное, что заставляет людей желать подчиняться ему. Но людей, подобных мне, не следовало бы называть капитанами. Мы должны быть чем-то вроде священников или профессоров. Чем-то более утонченным.

– Что-то я тебя не пойму, – призналась Сара.

– Неужели? – Он попробовал выразиться яснее. – Я никогда не предполагал, что мне придется возглавить первый полет на этом звездолете, Сара. К тому же я страшусь битв, и ты об этом прекрасно знаешь. Нет, этим кораблем должен руководить кто-то другой. Человек бесстрашный, готовый пожертвовать собою ради жизней остальных членов экипажа, способный выйти в космос и потерять связь со всем миром, способный принимать решения и коренным образом менять существующую теорию и практику. Короче говоря, личность из ряда вон выходящая. Вот, например, как Джордж Кирк.

– Как Джордж? – Сара покачала головой. – Джордж Кирк полная тебе противоположность, Роберт. Ты даже толкнуть боишься, а ему ничего не стоит проткнуть кого-нибудь насквозь.

– Ну, может, и не Джордж Кирк, но уж, конечно, не я! Ну какой из меня лев? Сама посуди. – Голубые глаза его сверкнули, и он улыбнулся. – Такому звездолету у руля требуется настоящий лев!

Слезы брызнули из глаз Сары, и голос ее дрогнул:

– Я была права. Ты все-таки поэт.

– Сара, но почему? – Он наконец-таки заметил, что она плачет.

Роберт осторожно провел пальцами по ее щекам, утирая слезы, и был приятно удивлен, когда Сара склонила ему на грудь свою голову. Она слегка дрожала. Обняв ее, Эйприл прошептал: Сара…

Ее слезы капали на его ирландский свитер, настоящей аранской выделки.

– О Роберт, ну какой из меня врач?

– Что? – фыркнул он. – Ты была. лучшей на курсе. Откуда такая неуверенность в собственных силах?

– Я не имею в виду медицинскую сторону вопроса.

– Что же, в таком случае? Она была рада, что сейчас он не видит ее глаз.

– Я недостаточно строга. У меня не хватает мужества и сил.

– Да что ты, ты очень, очень сильная.

– Нет, нет, – продолжала она настаивать на своем. – Я не могу.

Врачи должны быть тактичными и уметь владеть собой. Они не имеют права предаваться эмоциям. А я так не могу!

Эйприл погладил ее по волосам.

– Но разве это не здорово? – попытался он ее успокоить. – В противном случае я вряд ли бы тебя полюбил.

– Ты позволяешь другим делать тебе больно, – прошептала она, сильнее и сильнее прижимаясь к его телу. – Ты обещал, что мне не придется смотреть на то, как тебя ранят. Но ты же обещал, Роберт. Я так боюсь…

– Сара… – Ему стало не по себе, и почему она должна бояться?

Бояться ведь было нечего! И вдруг чудовищный энергетический толчок сотряс звездолет. Сара схватилась за спинку кровати, чтобы не отлететь к дальней переборке. После этого вторая молния ударила по кораблю. Сомнений не оставалось. По ним открыли огонь. Сара провела ладонью по лицу. Эйприл, приподняв голову, уставился в стенку так, словно мог сквозь нее видеть.

– Что это было? – воскликнул он.

– Что это было? – эхом повторила Сара.

– О Господи. – Эйприл чуть не хлопнул себя рукой по больной голове. – А я-то думаю, что все это сон.

Несмотря на слабость, капитан в следующее мгновение сидел на кровати и нажимал кнопку интеркома.

– Роберт, тебе еще нельзя вставать! – в отчаянии закричала Сара.

– Эйприл вызывает мостик. Джордж, ты там? Однако в ответ он услышал голос Дрейка, перекрываемый странными звуками, – узнаваемые голоса в неузнаваемой ситуации.

– Капитан, неужто уже оправились от травмы?

– Дрейк, что происходит? Где Джордж?

– Ах да, видите ли, капитан, тут у нас возникла небольшая проблемка.

* * *

– Почему ты смотришь на небо? – вопрос ромуланца отвлек внимание Джорджа от розово-голубого неба.

– Пытаюсь представить себе, что в данный момент может там происходить, – ответил Кирк, щурясь от далекого розоватого солнца.

По выражению его лица Т'Каэль понял, что землянин не имеет никакого боевого опыта.

– Видишь ли, звезднофлотец, здесь дело в простой хореографии.

Мой корабль кружит над планетоидом подобно насекомому, надеясь подойти как можно ближе, чтобы выследить нас… то есть меня. Твой корабль, судя по всему, ему мешает, вот почему между обстрелами такие длинные паузы. Разница в технологии, расстоянии и боевой подготовке твоей команды. Обманывать не буду, мои вымуштрованы в высшей степени.

Т'Каэль посчитал, что не выдал большого секрета. Кроме того, он знал, что вскоре его ждет смерть либо от рук его собственного экипажа, либо на этом забытом Богом планетоиде. В любом случае, он уже никогда более не увидит размытые топазовые небеса своей родной провинции. Его семья, наверное, получит похоронку. Интересно, назовут ли враги его смерть героической? Или же они заявят, что он предал Империю, а потому вынудил их обратить против него оружие?

Неважно, он уже не являлся частью этой хитрой паутины. Одно он знал точно: он просто недооценивал Ри'Яка.

– Что ты делаешь? – Т'Каэль бросил взгляд на Кирка. Тот стоял, прислонившись раненым боком к скале, и внимательно смотрел на руки Т'Каэля. Вообще-то рассеянность не была свойственна Примусу, однако стручки и саженцы из его корабельных апартаментов сейчас почему-то оказались у него в руках. Неужели они все время были у него в карма не? В теплом инкубаторе, как напоминание об Идрис…

– Это мое хобби. Люблю, знаете, выращивать. Видимо, они ко мне прилепились. – Он с нежностью ощупал полные семян стручки. – Тот ритм жизни который нам уже не понять. Столь отличный от нашего, что мы забыли о том, что это тоже жизнь. Вот это, например, – сказал он, показывая крохотное семечко, – будет цикад.

Испытывая сильнейшее головокружение, Джордж присел на ближайшей полянке.

– Динозаврова пища.

– На Земле – да. Кстати, этот экземпляр – чисто земной вид, сохраненный микросредой на одно» из ваших колоний. Особи, от которых он происходит, на Земле уже вымерли. Невосполнимая потеря.

В данный момент Джорджу было трудно сочувствовать осиротевшему семени. Брови его нахмурилась. Этот ромуланец действительно переживал из-за какого-то семечка. Странно.

– А этот маленький стручок, – продолжал ромуланец, показывая Джорджу нечто похожее на восковый шарик, – вид, сходный с вашими азиатскими водными лилиями. Он очаровательно пунктуален. Цветок распускается точно на рассвете, опыляется в полдень и погружается в ил на закате, где и оставляет ровно пять стручков. – Без паузы, он продемонстрировал скользкое растеньице, похожее на смесь улитки и саженец риса. – Вот это вот будет папоротник. У вас на Земле растет их немало, я знаю, но это папоротник-индикатор. Меняя цвет, он указывает на наличие определенных металлов в почве под ним. Он оказал нам неоценимую помощь в промышленной регенерации.

– А где ты так много разузнал о земных растениях? поинтересовался Джордж. В больших глазах ромуланца мелькнула улыбка, он засмеялся.

– Я похитил эти сведения. Раздобыл за приличное вознаграждение, если быть точным.

– Но почему? Я хочу знать, почему это были сведения именно о Земле?

Повернувшись к Джорджу, Т'Каэль довольно циничным тоном ответил:

– А то ты не знаешь? Вы, люди, можете блуждать сколь угодно по галактикам, но вряд ли когда-нибудь отыщите планету, столь изобильную, как ваша. – Он окинул взглядом поросшую мхом пустошь. Подумай только о вашем изобилии рас. Ведь У землян такое разнообразие цвета кожи, роста и веса, что их вряд ли уже можно назвать одним видом. А ослепительное разнообразие животных и насекомых на Земле – оно просто изумительно! Даже внутри одного вида у вас столько отличий. Вон собаки, например. Тысячи пород, которые вполне могут спариваться. Кошки всевозможных видов, от декоративных до хищных. Грызуны, бабочки. Да только от одного количества ваших насекомых может голова кругом пойти. У вас такое изобилие природных сред, и между тем, вы, люди, можете комфортно проживать в любой из них. А чем кишат ваши воды? Да у меня просто слов нет, чтобы описать подобное изобилие. – Ромуланец, похоже, утомился. Джордж смотрел на него молча, явно в замешательстве от того, что он прежде не рассматривал эти вещи под таким углом, Растения – первый признак жизни, – промолвил ромуланец. – Похоже, это понятие для вас – новость?

– Да, раньше я об этом как-то не задумывался, – чистосердечно признался Джордж. Т'Каэль покачал головой.

– Считаю такое пренебрежение безвкусным и пустым. Подобное отношение стало причиной нещадной эксплуатации природных ресурсов вашей планеты, а теперь вы распространяете свое влияние на другие миры, чтобы загрязнить и их!

Джордж не выдержал:

– С экологией на нашей планете дела обстоят совсем не так уж плохо. У моих сыновей по-прежнему есть леса и поля, а в джунглях произрастают столь горячо любимые тобой папоротники. Для расы завоевателей вы воспринимаете все слишком остро. Да, земляне часто ошибаются, но лишь потому, что по природе своей любят риск. К тому же, мы исправили немало своих ошибок, потому что нам свойственно признавать их. Именно поэтому мы смогли бы простить, если бы корабль ромуланцев случайно оказался в нашем пространстве. А вот у вас я что-то не заметил великодушия. Сплошная подозрительность.

– И паучий инстинкт засады, – промолвил погруженный в раздумья Т'Каэль. Джордж посмотрел да инопланетянина и почему-то испытал острый приступ жалости. Пожалуй, он был сейчас жертвой в еще большей степени, чем землянин. Но если допустить возможность, что все происходящее – какой-нибудь хитроумный тест или ловушка… Кирк вновь извлек бесполезный передатчик. О, если бы иметь возможность передать достаточно сильный сигнал, чтобы он смог достичь звездолета! Внезапно ромуланец встал и затаил дыхание. Джордж непонимающе посмотрел на своего вынужденного спутника.

– Что там еще такое?

Жестом Т'Каэль приказал ему замолчать, сосредоточившись на том, что мог слышать и чувствовать он один.

– На нас охотятся, – прошептал он. Кирк, затаив дыхание, выглянул из скалистого укрытия, и его бросило в дрожь от увиденного. Землянин отпрянул.

– Уходим! – в его голосе слышалось неподдельное волнение. Надо забраться повыше. Скорее!

Глаза Т'Каэля сузились.

– Что ты увидел?

– Скорее… На разговоры нет времени. – Он властно толкнул ромуланца в направлении замшелых валунов, уходивших вверх. Лишь только оба пленника планетоида стали карабкаться в горы, Кирк извлек из кобуры оружие. Т'Каэль, попытавшись избавиться от любопытства, – кто же их преследователь – старался не смотреть вниз. Наконец, когда на их пути встретилась подходящая расщелина, они решили передохнуть, и лишь тогда у ромуланца появилась возможность бросить взгляд назад. Уж лучше бы он этого не делал.

Звери были отнюдь не самыми крупными из тех, что обитали на планетоиде, но, вне всякого сомнения, самыми гадкими. У этих покрытых желто-бурым мехом волкообразных были на редкость мощные лапы и широкая грудь. Твари обладали чрезвычайно массивными челюстями, а их губы не могли перекрыть частокол акульих зубов.

Двигались они с достойной восхищения осторожностью, и из каждой встречавшейся на их пути норы к стае добавлялась очередная особь.

Их было уже не меньше дюжины, и похоже, крутой подъем ничуть не замедлял скорости их передвижения к заветной цели. Мрачные, жестокие, безмолвные. Тишина убивала больше всего. Джордж пытался расслышать шелест пожухлой листвы под массивными лапами, треск сломанной ветки, шуршание меха о камни, но, как ни странно, ничего этого слышно не было. Лишь направленные на него, горящие как угли глаза алчущих крови тварей. Т'Каэль прижался к скале, заставив себя больше не смотреть на этот кошмар.

– Любопытная форма жизни, – пробормотал он. – Интересно, кто это такие?

– Вне всякого сомнения, хищники, – отрезал Кирк.

Т'Каэль озабочено поджал губы.

– Они держатся стаей, и поэтому мы не сможем эффективно сражаться с ними при помощи оружия, стреляющего одиночными выстрелами.

– Почему?

– Такова уж стратегия стаи. Роевая стратегия, – добавил ромуланец с понятной лишь ему одному иронией. – Отдельные особи приносят себя в жертву ради стаи. Пока мы будем биться с одной из них, остальные подкрадутся к нам. Так что, мне кажется, нам в любом случае суждено погибнуть.

– О-хо-хо, – простонал Джордж и быстро вскочил на ноги. – Нет, моя страховка еще не оплачена. Вперед!

– Ты пойдешь один. – Заметив замешательство в глазах землянина, Т'Каэль пояснил:

– Мне не дано предсказать твоей дальнейшей судьбы, но моя уже свершилась, и я с благодарностью ее принимаю.

– Вздор!

– Для меня это куда более мудрый путь, Кирк.

– Да вставай же, черт тебя дери! – Джордж попытался поднять ромуланца на ноги. – Иди же наконец! – Т'Каэль попытался оттолкнуть его, но это ему не удалось. – Черт бы тебя подрал! – снова прорычал Джордж. – Никто с мало-мальски развитым разумом так быстро не сдается. Давай, карабкайся!

Некоторое время они бросали друг на друга гневные взгляды.

Затем выражение лица Т'Каэля смягчилось.

– Я решил не умирать, поддавшись мгновенному приступу глупости. – Он махнул рукой. – Ладно, пойдем!

Карабканье по камням было мучительным для Джорджа из-за невыносимой боли в бедре и ключице. Вдобавок к кровожадным хищникам и боли, которую ему причиняло каждое движение, Кирка не покидали мысли о звездолете. Начал Дрейк бой с вражеским кораблем или нет?

Вопрос, конечно, глупый – у Дрейка не было никакого боевого опыта, чтобы сражаться с отлично вымуштрованным экипажем ромуланцев. Но вообще-то Дрейк – парень отчаянный, возможно, это ему поможет.

Дрейк не верит в параграфы Устава. Может, ему удастся спасти звездолет от уничтожения, но Кирк не питал никаких иллюзий по поводу своего спасения. Существовала лишь весьма призрачная возможность, да и то, лишь при условии, что они смогут продержаться достаточное количество времени. Пребывание здесь было ему ненавистно. Оттого, что приходилось спасаться от каких-то хищных зверей в то время, когда в космосе над его головой разворачивалось по-настоящему крупное дело, он чувствовал себя подобно отсеченной от тела руке. Боль не проходила. Улучив | момент, он бросил взгляд вниз. Звери медленно, но верно приближались. Еще недавно они были в ста ярдах, теперь – лишь в пятидесяти. Джордж ухватился за очередную замшелую нишу в скале, но пальцы соскользнули, и он едва не сорвался вниз. Лишь стальные объятия Т'Каэля удержали его от падения прямо в зубастые пасти хищников.

– Попробуй еще раз, – подбодрил ромуланец. Вконец выдохшийся Джордж смог лишь кивнуть в ответ. Собрав последние силы, он вновь ухватился пальцами за выступ. Скрежеща зубами, Кирк внушал себе приказ не упасть независимо от того, как будут дрожать его руки и трястись пальцы. Ромуланец подтолкнул его, и вот уже через секунду Кирк был в безопасности. Он вздохнул с облегчением, встал на колени, схватил ромуланца за руку и помог ему подняться на очередную площадку. То, что, Джордж увидел за спиной Т'Каэля, заставило его содрогнуться от первобытного страха: горящие красным огнем глаза, массивные медвежьи морды. Да, подобного зверюгу не спутаешь с детской игрушкой. Мясистые губы животных не могли закрыть акулий частокол зубов, и от этого казалось, что твари смеются. Теперь их было не меньше тридцати.

– Скорее! – прошептал Джордж. Т'Каэль, услышав ужас в голосе землянина, понял его должным образом. Зверье уже обложило их, и это вынуждало его поторопиться. Неожиданный шум заставил его посмотреть наверх, и он уставился на куда более ужасающую морду, чем была у всех его врагов прошлых битв, вместе взятых. Зверь выскочил из-за уступа за спиной Кирка. Мощная лапа с громадными когтями уже была занесена для удара. Услышав крик Т'Каэля, Джордж только повернулся лицом к устремившейся к нему смерти, даже не успев поднять свое оружие. Но Т'Каэль не растерялся. Оттолкнув товарища по несчастью, он принял удар на себя. Когтистая лапа ударила его между лопаток, прижав к скалистому утесу. В этот момент Джордж, припав на одно колено, уже стрелял из своей лазерной пушки. Пропалив шерсть, луч выжег сердце зверя. Перевернувшись в воздухе, чудовище полетело вниз. За гулким ударом о камни где-то там, у подножия горы, последовала гнетущая тишина. Т'Каэля забил озноб. Джордж поспешил к раненому.

– Дай посмотрю.

Ярко-голубая куртка была пробита когтями по крайней мере в двенадцати местах. Две рубахи, находившиеся под курткой, изорвались в клочья, а на коже ромуланца виднелись следы когтей. Две раны были достаточно глубокими. От удара у Т'Каэля перехватило дыхание. Если бы зверь обрушился на голову или шею Джорджа, то, вне всякого сомнения, убил бы его. Ромуланец не пытался скрыть боли. Говоря по правде, в течение нескольких секунд он не ощущал ничего, кроме горящей огнем спины.

– Спасибо, – промолвил Джордж. Ответа не последовало. – К сожалению, я не догадался прихватить с собой армейскую аптечку, заметил Кирк, внимательно осматривая раны Т'Каэля. Теперь они кровоточили густой оливковой жижей, и землянин пытался перевязать их оторванным от рубахи Примуса куском ткани. Странно было видеть, как некто. внешне столь похожий на вулканца, корчится от боли, и внезапно Кирку стало до глубины души жалко ромуланского командира.

Он посмотрел вверх. Далее уступы становились все круче. Это ловушка, настоящая ловушка. Даже если самому и удастся вскарабкаться чуть выше, ромуланца он туда уже не затащит. Кирк вновь повернулся к Т'Каэлю.

– Я понимаю, – промолвил тот, покрываясь испариной. Дальнейшие попытки бесполезны. Но тебе я советую продолжать борьбу до последнего. Быть может, тебе и удастся… Пока эти твари будут заняты мной, возможно, ты…

– Не смей! – закричал Джордж, затыкая уши Перезарядив оружие, он продолжил. – Кажется, вон та глыба еле держится. Если выстрел получится, я устрою им небольшой оползень. Прячься в укрытие. Схватившись за свою пушку обеими руками, Кирк тщательнейшим образом прицелился. Лазерная молния попала именно туда, куда он планировал.

Камешки потекли ручьем, гранитные осколки брызнули Джорджу в лицо, но он продолжал стрелять, пока вниз не полетели камни размером с мужской кулак. Затем он залег рядом с ромуланцом и стал ждать.

Ливень камней пронесся мимо их укрытия. Когда прокатились последние, Джордж не выдержал и посмотрел вниз. Никаких хищников на скале не было, даже ни единого уса не торчало из расщелин. – Их нет, – произнес он в некотором смятении.

– Быть этого не может, – ответил ромуланец. Он оказался прав.

Как только камни перестали падать, мохнатые вновь полезли наружу из своих едва заметных укрытий. Джордж недоумевал, как могли такие крупные звери прятаться в столь маленьких расщелинах? Охота возобновилась. Проверив исправность оружия, Кирк стал высматривать на скале очередное слабое место.

– Так ты впустую истратишь все заряды, – заметил ромуланец.

Джордж бросил на него гневный взгляд. Действительно, вряд ли гранит поддастся воздействию такого слабого оружия, но именно сейчас ему не хотелось слышать об этом. Придется подождать, а потом начать отстреливать зверей по одному. Кирк молил Бога, чтобы хватило зарядов. Сколько же всего этих хищников? Две дюжины? Четыре?

Больше? У него было такое чувство, будто он просунул голову в гильотину, и сейчас тянутся бесконечные секунды перед тем, как упадет нож.

– Мы должны были это предвидеть, – промолвил Т'Каэль. – Ведь они специально загнали нас на скалу. У этих тварей определенная стратегия.

Внезапно ромуланец рассмеялся. Джордж нахмурился.

– Ты считаешь, что это смешно? Т'Каэль посмотрел куда-то наверх.

– По иронии судьбы, – произнес он, надеясь, что достаточно правильно изъясняется по-английски, – два космонавта погибли, оказавшись добычей диких зверей.

– Понятно, – равнодушно ответил Джордж, потирая поврежденную руку.

Ромуланец удивленно поднял брови.

– У вас, землян, нет никакого чувства юмора. И это говорил некто, так похожий на вулканца. Джордж презрительно поджал губы.

– Скажи-ка мне еще раз. как тебя зовут?

– Т'Каэль.

– Вот что, Т'Каэль. ты мыслишь как беззащитная жертва. Оскорбление было очевидным.

– Прошу прощения?

– Ты сдался раньше времени. Ромуланец пожал плечами. – Глупо бороться, когда нет ни малейшего шанса на спасение.

Джордж лишь покачал головой.

– Я сроду не принял бы тебя за ромуланца! – При этих словах выражение лица Т'Каэля изменилось. Кажется, его терпению пришел конец.

– Что знаешь ты о ромуланцах, чтобы делать подобные заявления?

Кормишься старыми сплетнями и гордишься своим невежеством. – Он нахмурил брови. – Ты оскорбил меня, землянин! – Теперь Примус говорил бездушным тоном робота-автомата. Все, что мне известно о людях, я почерпнул из достоверных источников, а все, что ты знаешь о моем народе, лишь досужие домыслы. Ты предполагаешь, – продолжал Т'Каэль, – что плохую систему делают плохие люди. Ты забываешь, что алчность и стремление к власти поражает в первую очередь самых близких друг другу людей и наиболее близкие друг Другу цивилизации.

Мой народ стал первой жертвой, за наши привычки заплачено большой кровью. И у нас более нет механизма, чтобы измениться. – Он посмотрел на странно окрашенное небо и, поморщившись от боли, продолжил:

– Ваша собственная история, полная всевозможных войн, должна доказать тебе правоту моих слов. Жалкой кучке лидеров с помощью барабанной дроби и патриотической риторики удалось убедить массы землян в том, что большая часть цивилизованных людей сочла бы безумием. В тоталитарных системах неприкрытое зло почитается за исполнение долга, и люди исполняют этот долг беспрекословно. Так что, по сути, между нашими цивилизациями, Кирк, нет никакой разницы.

Джордж посмотрел прямо в глаза Т'Каэлю.

– Это ты говоришь мне, что нет никакой разницы между нами и вами? – В его голосе звучали нотки обвинения. – И ты сейчас намерен сидеть здесь и рассказывать мне об этом?

– Нет, – устыдившись, прошептал Т'Каэль. Джордж вздохнул. То, что Т'Каэль оказался в такой ситуации, служило лучшим подтверждением правоты Кирка. Они сидели на поросшей мхом скале, отвернувшись друг от друга. Отсюда им были хорошо видны лишь скалы да небо. Они знали, что хищники уже на подходе. Два солдата – в прошлом тоже хищники, ныне ставшие жертвами, – молча ждали исполнения своей судьбы.

Глава 17

– Дрейк, немедленно доложите мне. что происходит!

– Fete du diable, сэр. <Фет дю дьябль – шабаш (фр.)>. Черт те что. Но потихоньку кое-чему учимся.

– И чему же, если не секрет? – Эйприл наконец устроился в командирском кресле, внимательно наблюдая за маневром вражеского корабля и планетоидом внизу.

– А тому, что даже без должного экранирования и с крайне низкой маневренностью мы – еще тот кораблик!

– Карлос, пожалуйста, доложите обо всем спокойно и в хронологическом порядке.

Флорида, козырнув, отрапортовал:

– Мистер Кирк высадился на планетоиде в четырнадцать ноль-ноль. Он планировал встретиться там с командиром противника, но в четырнадцать пятьдесят четыре вражеский корабль внезапно сблизился с планетоидом и обстрелял район высадки обеих делегаций.

Эйприл впервые оторвал взгляд от видеоэкрана.

– Вы что, хотите сказать, что они стали стрелять по своему предводителю?

– Похоже на то, сэр.

– Конечно, если шаттл, который они отправили, не был просто радиоуправляемой игрушкой. – предположила Хэрт. – Так сказать, приманкой для мистера Кирка.

Эйприл потеребил пальцем нижнюю губу.

– Может, так оно и было, а возможно, это был подвиг камикадзе, решившего избавиться от нашего лучшего офицера столь хитроумным способом.

– Что-то мне в это не верится, – задумчиво произнес Дрейк.

– Но, тем не менее, они обстреляли планетоид дважды, сэр, закончил доклад Флорида. – Их корабль гораздо маневреннее нашего, и поэтому они прошли у нас прямо под носом.

– Дважды? – Эйприл нахмурился. – Но почему они это сделали?

– Я не знаю, но мистер Рид приказал нам атаковать их, и мы дали предупредительный залп. Но, к сожалению, пока не будут полностью отремонтированы двигатели искажения, наша огневая мощь останется несколько ограниченной, хотя сенсоры близкого радиуса действия уже заработали. Думаю, что мы все-таки в них попали, поскольку в течение последних нескольких минут они стараются держаться от нас подальше.

– Будут ли открывать огонь снова? Странно, что они дважды обстреливали планетоид. Вероятно, были не уверены, что добились поставленной цели с первого раза.

Дрейк, гордый, что пришел к этому выводу гораздо раньше, усмехнулся:

– Похоже, наш Джордж все еще не сдается, сэр. Тяжело вздохнув, Эйприл поджал губы. Он прекрасно понимал, что не умеет воевать. У него не имелось врожденного инстинкта убийцы, да и стратег из него был никудышный.

– Капитан! Они атакуют! – Крик Карлоса Флориды утонул в разрыве молнии, посланной с ромуланского корабля. Звездолет как следует тряхнуло.

Люди на мостике с трудом удержались на ногах, в то время как хищная птичка ромуланцев пронеслась в непосредственной близости и исчезла за пределы досягаемости сенсоров.

– О Господи! – вырвалось у Эйприла. – Неужели это они? – Он пытался прийти в себя. – Как может эта ничтожная посудина отшлепать такую громаду, как наш звездолет? О Боже! Я и предположить не мог!

– Именно на это они и рассчитывали, сэр, – парировал Дрейк.

– В каком состоянии наш орудийный расчет?

– Готов к бою процентов на шестьдесят, – отрапортовал Флорида.

С капитанского мостика дальнейших указаний не последовало. Флорида посмотрел в том направлении и увидел, что капитан Эйприл просто стоит и смотрит на удаляющийся корабль ромуланцев.

Подойдя к командиру, Дрейк промолвил:

– Наш звездолет – это силища. С их корытом не сравнить. Не пора ли нам эту силу показать? Эйприл посмотрел на него невидящими глазами.

– Я все еще не решаюсь это сделать. Дрейк понимающе кивнул.

– Сэр, – произнес он, стараясь говорить помедленнее, – ведь они убили Джорджа.

Эти слова совершенно изменили выражение лица Эйприла.

– Да, – прошептал капитан, чувствуя, как в его душе закипает ярость. – И все же я никак не могу взять в толк. Ведь мы ясно дали им понять, что не хотим никаких неприятностей. Мы сообщили им, что оказались здесь случайно, лишь из-за неисправности и делаем все возможное, чтобы мирно покинуть пределы их суверенного пространства. Почему они поступают по отношению к нам таким образом?

Дрейк смотрел на капитана и чувствовал зарождающуюся жалость к этому человеку. Он подумал о Джордже и о том, что бы тот сказал по такому случаю, но невозможно было объяснить этому святому, что не все гуманоиды Вселенной являются такими, как Махатма Ганди в ирландском свитере. Некоторые люди и представители других цивилизаций считают, что ни в коем случае не стоит кому-то верить.

– Это весьма опасная галактика, капитан, – промолвил он со скорбным видом. – Порой приходится идти на ответные меры.

В течение нескольких секунд Эйприл просто созерцал черную бездну на видеоэкране. В том, что пытался доказать ему Джордж, была некая горькая правда. Но что членам федерации от этого, если она страшится использовать имеющуюся силу. К тому же, если захватят звездолет, ни одной его мечте не суждено будет сбыться. Капитан тяжело вздохнул и с довольно мрачным видом сказал:

– Хорошо, Дрейк, я согласен, но что ты мне посоветуешь? Тот удивленно оглянулся по сторонам. – Это я-то, сэр? Вы спрашиваете об этом меня? Снисходительно усмехнувшись, Эйприл кивнул.

– Тебя, тебя, предлагай что-нибудь.

– Как насчет того, чтобы дать им пройти рядом и шарахнуть в этот момент по их двигателям? Эйприл наклонился в нему поближе.

– Пожалуйста, повтори, я что-то не понял.

– Отстрелить у них двигатели, когда они будут пролетать мимо.

– А, понятно… Пускай дебильно, зато по-человечески.

– Гениально, сэр, примите мои поздравления.

– Что же, так или иначе, а ситуация боевая, – еле слышно промолвил Эйприл. Понадобилось несколько секунд, чтобы на мостике загорелся сигнал тревоги и корабль был приведен в полную боевую готовность. Утерев со лба пот, капитан обратился к рулевому:

– Карлос, сделай все возможное, чтобы пройти между вражеским кораблем и планетоидом. Мы атакуем!!!

* * *

Смрад паленой шерсти наполнил воздух. Т'Каэль без всяких комментариев наблюдал, как Кирк, опустив оружие, рассматривал шестого зверя, только что пристреленного. Мощь его лазера была не безгранична, а хищников становилось все больше и больше.

– Дрейк, орангутанг проклятый, прилетай скорее! – прорычал Кирк, взглянув на небо. Трудно было сказать, сколько энергии лазера было растрачено на этих зверей, но Джорджу казалось, что таким количеством выстрелов можно было уничтожить целую армию.

Т'Каэль чувствовал приближение стаи, он уже слышал, как скрежещут по граниту когти дьявольских тварей. Похоже, стратегия стаи себя оправдывала. Ромуланец не знал, слышит ли Кирк обложивших их со всех сторон хищников – звери вели себя очень осторожно – а потому ничего не сказал. Мысленно подготавливая себя к смерти, Примус с удивлением обнаружил, что испытывает странную жалость к этому представителю Федерации, решившему сражаться до конца. Он заметил, как Кирк сообразил, что запас зарядов скоро иссякнет, и больше не стремился убивать животных, целясь по глазам, чтобы ослепить как можно большее их количество. Тактика рискованная, если учесть, что потерявшие ориентацию хищники обезумели от боли.

– Кажется, нам пора уходить отсюда, – сказал Джордж. Т'Каэль не проронил ни слова, поскольку знал, что землянину не понравится, что он скажет. Похоже, борьба была напрасной. Тем не менее, ему было любопытно, чем все это кончится. У землян не было прирожденного инстинкта дисциплины, свойственного риханцу, а лишь с дисциплиной приходит понимание неизбежного. Кирк неизбежности не принимал. Возможно, непоколебимое упрямство заменяло землянам стоический фатализм ромуланцев. Улыбка тронула губы Т'Каэля, когда он представил себе спор с каким-нибудь академиком, считающим все, не свойственное риханцу, признаками вырождения. Сейчас ему, как никогда, хотелось принять участие в подобной дискуссии. Животные, которые в данный момент собирались их съесть, и не думали о подобных рассуждениях. Им были известны лишь доисторические инстинкты. И что-то в их врожденной стратегии подсказывало, что сейчас наступило время атаковать эту парочку двуногих. Со всех сторон на площадку, где держал оборону Кирк, полезли страшные волчьи морды. С частокола обнаженных зубов капала густая слюна.

Прицелившись в одну из тварей, Джордж выстрелил. Тем временем несколько животных подкралось к нему с другой стороны. Т'Каэль по-прежнему безмолвствовал, инстинктивно прижимаясь к скале, а зверья все прибавлялось.

Внезапно Т'Каэлю захотелось хоть как-то утешить Кирка.

Конечно, если землянин продолжит сопротивление, ему будет очень тяжело смириться со смертью. Внезапно пронзительный писк перекрыл тяжелое дыхание стаи и дробный скрежет клыков. Ромуланец с удивлением осмотрелся по сторонам. Нет, то была не его личная система предупреждения. Джордж словно окаменел. Писк послышался вновь, и он незамедлительно полез за своим передатчиком, впопыхах едва его не выронив. Кое-как ему удалось удержать передатчик в трясущихся руках и вытащить антенну. В следующее мгновение землянин схватил Т'Каэля. Зачем? Неужели Кирк хотел, чтобы ромуланец тоже вступил в это бессмысленное сражение? Бежать некуда, а спасательный корабль вряд ли подоспеет в течение ближайших секунд. Жить оставалось считанные мгновения. Т'Каэль было попытался сопротивляться, но Кирк, крепко ухвативший его за воротник голубой куртки, все же поднял на ноги. Передатчик снова заработал.

– Аварийная телепортация! Срочно! – крикнул Джордж.

– Что ты делаешь? – в недоумении простонал Т'Каэль, но ближайший зверь уже занес когтистую лапу для смертоносного удара.

Передатчик выпал из руки Джорджа. – Кирк! – Т'Каэль не узнал своего голоса. Свет внезапно померк. Неужели зверь все же его ударил?

Неужели это и есть Смерть? Ему почему-то казалось, что должно быть гораздо больнее. И тут ромуланец ударился о стальную переборку.

Освещение изменилось. Вне всякого сомнения, оно было искусственным, отсутствовали тени. Кирк все еще держал Т'Каэля в своих объятиях и, кажется, вовсе не был удивлен такой стремительной сменой декораций.

Землянин повернулся к стоящему перед ними светловолосому юноше.

– Вуд, уведоми мостик…

Но парень был не в состоянии уведомить кого-либо. Его мальчишеское лицо стало белее бумаги, рот открылся, а глаза, смотрящие сквозь телепортированных, были исполнены невероятного ужаса. Неужели я так страшен, подумал про себя ромуланец. Кирк непонимающе смотрел на Вуда, пока наконец не сообразил, в чем дело.

Зажмурившись, он прошипел:

– Черт побери… Этого нам еще не хватало. – И в следующую секунду уже повернулся назад, держа в руках оружие. Наконец и Т'Каэль понял причину ужаса юноши – от влажного меха исходила тяжелая вонь. Он повернулся, чтобы увидеть перед собой острый частокол кривых клыков. Эффект телепортации несколько оглушил зверя, но похоже, теперь он окончательно пришел в себя. В тот момент, когда Кирк уже собирался нажать на спусковой крючок, на него обрушились безжалостные когти. Джордж закричал, инстинктивно попытавшись прикрыть лицо рукой, в которой держал лазер. С громким стуком оружие упало на пол. Кирк ударился о палубу раненым боком и на мгновение потерял сознание. Это мгновение показалось сценой из какого-то кошмарного сна. Черная громадина, провонявшая грязным мехом и налипшим к шкуре мхом, распласталась в воздухе прямо над Кирком. Утроб но зарычав, зверь пролетел и приземлился в самом центре зала. В смятении и страхе животное скребло когтями палубу и противно выло. Когда тварь бросилась на стену близ дверной панели, последняя со свистом отошла в сторону. Скребя когтями по палубе, животное рвануло в коридор. Прежде чем Кирк сумел вскочить на ноги, дверная панель за зверюгой закрылась.

– Проклятие! – прорычал Джордж. – Теперь этот чертов оборотень будет шастать по всему звездолету! Где же здесь интерком?!

Т'Каэль заметил, что Вуд еще не оправился от шока. Кирк рванул мальчишку за ворот гимнастерки.

– Интерком, черт возьми! – Задрожав, парнишка показал пальцем на нужный переключатель. Вдавив кнопку, Джордж прогромыхал: Внимание! Говорит первый офицер! Тревога! На борту посторонний!

Срочно очистить коридоры! На борт проник смертельно опасный инопланетный хищник! Повторяю! Чужой на борту! Очистите коридоры!

Запритесь в каютах до дальнейшего уведомления! – он выключил интерком, сообразив, что ничего нового уже добавить к сказанному не сможет. – К чертям собачьим, – процедил он сквозь зубы, уставившись на телепортационную платформу. Т'Каэль все еще прижимался к стене, когда Кирк, подойдя к нему, взял его за руку.

– Не бойся, – промолвил он. – Зверь убежал. Округлив глаза, Т'Каэль восхищенно воскликнул:

– У вас есть телепортаторы!

– Что? – переспросил Кирк.

– Теле… портаторы, – повторил ромуланец.

– О, да, конечно, новейшая разработка. Пойдем.

– А мы не знали, что у вас есть телепортаторы…

– Я тоже. Пойдем. Вуд, ты остаешься здесь.

– С-э-эр, – проблеял Вуд, когда Джордж, подобрав оружие, подтолкнул Т'Каэля к дверям. – Вас вызывает мостик.

– Передайте им, что я уже вышел и по пути собираюсь посетить корабельный лазарет.

– Поторопитесь, он будет крайне необходим мне на мостике.

– Подождите, вы же прекрасно знаете, что мне не каждый день приходится оказывать первую медицинскую помощь обитателям Вулкана.

– Да уж, – согласился Джордж, глядя на то, как Сара Пул делает Т'Каэлю прививку от столбняка. Кирк щелкнул кнопкой ближайшего настенного интеркома. – Первый офицер вызывает инженерную службу.

– Инженерная служба слушает, у интеркома Чане, сэр.

– Вам удалось собрать команду?

– Да… У меня семь добровольцев. Все они вооружены и готовы действовать. Мы контролируем перемещения зверя при помощи сенсорных датчиков. Как только мы загоним его в угол, тотчас же атакуем.

– Как насчет того, чтобы усыпить его газом? Об этом вы не думали?

– Да, сэр. Биоинженеры говорят, что к этому пока еще не готова наша система вентиляции, но дело даже не в этом. Главное, что мы не располагаем достаточными объемами усыпляющего газа. Так что, извините, сэр.

– Не надо передо мною извиняться. Немедленно отправляйтесь за зверем. Вам понятно, что делать?

– Думаю, да, сэр.

– Вот думать не надо. Надо просто убить тварь и более не рисковать. Я буду на мостике.

– Мы вас известим, конец приема. Джордж старался надеяться на лучшее, однако возникшая пред его мысленным взором картина – когда семь технарей-полудурков, натыкаясь друг на друга, лезут по плохо освещенному коридору – почему-то его сердце не успокоила.

Оставалось надеяться лишь на то, что зверюга окончательно сломает себе шею, сорвавшись с какой-нибудь аварийной лестницы. Щелчок медицинского компьютера вновь вернул его к реальности. У компьютера сидела Пул, то и дело оглядываясь на дисплей, установленный над Т'Каэлем.

Ромуланец, приподнявшись на локте, внимательно за ней наблюдал, однако не смел произнести и слова.

– Ну что, вы закончили? – поинтересовался Джордж, – а то у нас еще много дел.

– Думаю… да. – Сара еще раз посмотрела результаты тестирования, и брови ее нахмурились.

– Что-нибудь не так? – поинтересовался Джордж, намереваясь подойти незаметно к компьютеру и сбросить набор только что полученных данных.

– Да нет, ничего особенного. Но эта аппаратура нуждается в переналадке.

Джордж посмотрел на Т'Каэля в тот момент, когда Сара сунула свой ручной медсканнер в прорезь на корпусе главного медкомпа.

Нажав кнопку, она еще раз просмотрела выведенные на экран результаты. Тусклый голубоватый свет заиграл на се лице. Спустя мгновение она еще больше нахмурилась и бросила гневный взгляд на Т'Каэля. Джордж затаил дыхание. Сара вновь ввела данные, но уже с другими модификациями. И опять, судя по всему, осталась недовольна.

Она бросила на Т'Каэля очередной взгляд, исполненный подозрительности. Выключив компьютер, она обратилась к Кирку:

– Командир, вы прекрасно знаете, что у нас получается.

Сердце Джорджа оборвалось.

– О чем это вы?

– Да о том, что это не вулканец, хотя и достаточно близкий этой расе вид.

И Т'Каэль, и Кирк округлили глаза, но, похоже, на врачиху это нисколько не подействовало. Она подошла к ним с угрожающей решимостью.

– Жизненные характеристики организма не соответствуют вулканским. Чем вы можете это объяснить?

Они уставились на нее словно пара баранов, но и это не сработало.

– Длительная диета,. – промямлил Джордж.

– Болезнь, – добавил Т'Каэль.

– Он был болен, – неуверенно сказал Джордж.

– Смертельно, – добавив Т'Каэль.

– Будет врать-то, – подытожила Сара. Она швырнула медсканнер на стол, со всей очевидностью осознав, что правды из них не вытянет. – Убирайтесь из лазарета!

Т'Каэль, мигом соскользнув с диагностического стола, тут же принялся натягивать на себя куртку.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? – поинтересовался Джордж.

– Адекватно, – коротко ответил ромуланец, направляясь к дверям. В коридоре оба товарища по несчастью задержались.

– Похоже, нашей сказке долго верить не будут, – пожаловался Кирк.

– Я же говорил тебе, – сказал Т'Каэль. – Послушай, может, вернемся и все ей объясним? Джордж призадумался.

– Нет, я лучше вернусь к этим чертовым оборотням. Они шли к мостику по пустынным и мрачным переходам. Недалеко от турболифта они вдруг увидели сбежавшего зверя. Завидев людей, животное пустилось наутек. Джордж понял, что эта хищная тварь, оказавшись без привычной для нее среды обитания, обезумела от ужаса. Кровожадный зверь более уже не считал себя сильнейшим. Точно так же, как и Т'Каэль. Джордж бросил взгляд на своего спутника.

Вынужденного спутника. Т'Каэль был так же одинок, отказавшись от своей стаи. Его отвергли самые близкие. Те, кто был крайне необходим ему для выживания. Но все-таки ромуланец как-то справлялся со своими трудностями. В отличие от зверя, которого они только что видели, Т'Каэль тщательнейшим образом скрывал свой страх. Ромуланец, конечно, предпочел бы смерть на планетоиде коллизиям, которые ему предстоит испытать, находясь на борту звездолета федерации. Но теперь, оказавшись здесь, он мирился со сложившейся ситуацией.

Для Т'Каэля звездолет был настоящим космическим городом.

Изобилие пространства, изобилие ресурсов. Удивительно, что такая громадина одновременно могла являться боевым кораблем. Когда двери турболифта открылись и Кирк поспешил на мостик, Т'Каэль остался стоять, пораженный зрелищем капитанского мостика звездолета федерации, впервые представшего взору ромуланца. Это было что-то.

Хотя и не до конца оборудованный, мостик поражал яркостью красок и идеальным дизайном. Здесь имелось достаточное пространство, чтобы свободно передвигаться на двух уровнях. Все, находившиеся на мостике, прекрасно видели друг друга. Да, судя по всему, земляне понимали не только практические, но и психологические достоинства того или иного цвета. Капитанское кресло находилось в стратегическом центре помещения, в то время как кресла остальных располагались к нему спиной. Это давало командиру немало преимуществ. Ри'Яковы штучки здесь бы не прошли. Т'Каэль неторопливо направился из турболифта по ковровой дорожке к центру зала. Ему было весьма любопытно, как отреагирует команда на действия первого офицера. Джордж коснулся подлокотника командирского кресла.

Эйприл, вздохнув с облегчением, проговорил:

– Джордж! Тебя-то уж точно не повесят за апатию, друг мой!

– Эйприл, кривляка ты английский, какого черта тебя понесло на мостик? Тебе же лежать надо! – Капитан усмехнулся. Он с трудом удерживался от того, чтобы не сказать Кирку, что после приключений на планетоиде ему самому впору прописать постельный режим.

– Мы пытались связать его, Джордж, – оправдывался Дрейк, – но он каким-то образом выпутался, и вот те на – он уже здесь.

Наконец-то обратив на Дрейка внимание, Джордж прищелкнул пальцами.

– Все еще не могу поверить, что ты нас вытащил из этого ада…

Коснувшись руки Джорджа, Эйприл переспросил:

– Что за тревога по поводу появления па борту инопланетного чудовища?

Кирк начал было объяснять, но внезапно это перестало интересовать всех, кто был на мостике. Все с интересом смотрели в сторону турболифта. Привстав с кресла, Эйприл был поражен появлением па мостике весьма элегантного незнакомца.

– Можно вас на минутку? – спросил Джордж у капитана.

– Думаю, что да, – промолвил, покидая командирское кресло, Эйприл. Он прошел мимо Джорджа, указав рукой в сторону турболифта.

Джордж последовал за ним. Схватив за рукав Дрейка, потащил его вместе с собой. Когда они проходили мимо Санави, последний прошептал:

– Вулканец?

– Мы спасли его. Прошу не заострять на нем внимания, вполголоса бросил Кирк.

– Ну что вы, сэр, – ответил индеец, вновь поворачиваясь к своим кнопкам и дисплеям.

Эйприл и Т'Каэль уже были в турболифте и внимательно друг друга рассматривали. Джордж затащил туда же Дрейка и, нажав кнопку, закрыл двери лифта, поставив его на пусковую готовность.

– Вижу, что ситуация куда сложнее, чем я предполагал, промолвил Эйприл.

– Вот именно, – ответил Кирк, прыснув нервным смешком. Капитан, перед вами – командир ромуланского корабля.

Брови Эйприла поползли вверх.

– Бывший, – промолвил Т'Каэль, отвесив учтивый поклон. – Меня зовут Т'Каэль Дзанидор Килайле. До недавнего времени я был Полевым Примусом Второго Имперского Роя. Мне хотелось бы передать вам официальное приветствие моего правительства, но, поскольку я уже более его не представляю, примите мои личные… Эйприл кивнул.

– Понятно. Не в лучшей ситуации мы встречаемся с вами, командир. Или как вас там называют?

– Как там меня называют, – признался Т'Каэль, – я уже больше не услышу. Так что вполне сойдет и просто Т'Каэль.

– Мне очень жаль, если наше присутствие здесь вас скомпрометировало, – сочувственно промолвил Эйприл. – Так значит, мы имеем дело с бунтом?

– Точнее будет сказать, что другие имеют дело с бунтом.

Видите, ваш звездолет – это крупнейшая в истории нашей Империи награда, если вы, конечно, позволите его хвалить. Но среди моих бывших подчиненных уже началась борьба за эту награду. Здесь я вижу технологии, о существовании которых наша наука только догадывается.

Вещи, о которых наша контрразведка ни разу не докладывала, а поскольку наша контрразведка – учреждение весьма уважаемое, я делаю заключение, что технологии эти только что разработаны и оказались новостью даже для вас.

– Тут вы правы. Все это достаточно ново. Надеюсь, телетранспортатор не вытряс из вас душу? Т'Каэль, покачав головой, улыбнулся.

– Да, признаться, тряхнуло меня.

– По крайней мере, все прошло как надо. Я рад, что техника сработала. В отличие от многого на этом свете, – улыбнулся в ответ ромуланцу Эйприл.

– Он утверждает, что на подходе другие корабли противника, напомнил Джордж.

– Ой? – удивился Эйприл. – А как много, если не секрет?

– Пять, – ответил Т'Каэль. – Предполагаю, что, починив свои неисправные системы, вы покинете данный район. Думаю, корабль обладает световой скоростью. – Джордж бросил в его сторону гневный взгляд.

– Конечно.

– Но наш двигатель искривления в данный момент не функционирует, – добавил Эйприл, – и сейчас мы делаем все, чтобы заставить его заработать.

– Если вам это удастся, – продолжил Т'Каэль, – у вас не будет никаких проблем опередить Рой и уйти за пределы Ромуланского пространства. Думаю, вы с этим справитесь. Рой состоит из небольших по размеру кораблей. Но устроены они так, что большую их часть занимают пусковые установки, так что они вполне смогут вывести вас на некоторое время из строя.

Дрейк протиснулся между Эйприлом и Джорджем.

– Стрелять нам почти нечем, – вставил он, указав пальцем на Т'Каэля. Джордж постарался отодвинуть Дрейка назад.

– Почему бы нам не припечь как следует доктора Баззарда в инженерном секторе и не заставить двигатель звездолета заработать?

Тогда нам не придется иметь дело… – Он сразу же замолчал, мигнув Дрейку, после чего потребовал:

– Что вы сказали? – Он посмотрел в глаза Эйприла. – Что он сказал?

– Думаю, стоит вас очень коротко ознакомить с ситуацией, промолвил Эйприл. – После того, как ты покинул борт звездолета, Джордж, Дрейк заблокировал пару ударов с ромуланского корабля, но, конечно же, мы не собирались уходить отсюда до тех пор, пока ты вновь не появишься на борту. – Внимательно посмотрев на Т'Каэля, он продолжил:

– Теперь-то мы знаем, почему они проявили такую агрессивность, лишь только вы встретились на планетоиде.

Т'Каэль согласно кивнул.

– Всякий бунт предполагает агрессивность.

– Да… но впрочем, так или иначе… подойдя к видеоэкрану, я увидел, что происходит… и… как не стыдно мне в этом признаваться, я приказал открыть огонь по ромуланскому кораблю.

– Вот молодец! – воскликнул, не удержавшись, Джордж.

– Но я не очень-то горжусь этим, – оправдывался Эйприл.

– В отличие от меня, – добавил Джордж. Эйприл лишь рукою махнул.

– Теперь, когда ты на борту, мы решили сматываться отсюда на импульсной тяге. Скоро наши импульсные двигатели заработают в полную мощь, и с этого момента мы будем полностью экранированы, а наше оружие приобретет силу, не столь сокрушительную, как если бы мы питались от двигателя искривления, но уже и это кое-что.

Ромуланский корабль более не решится на враждебные маневры, он держится на довольно приличном расстоянии. Ему причинен определенный ущерб, но все-таки он пока висит у нас на хвосте.

Понятия не имею, почему?

– Для того, чтобы Рою стало известно ваше местонахождение, равнодушно промолвил Т'Каэль, испытывая что-то похожее на боль за поведение своего флота. Настоящую боль, которую он в действительности переносил, вызывало совсем другое: прежде теплилась хоть слабая надежда, что Идрис жива, теперь лее ее оставалось все меньше и меньше. Если бы она отдала приказ обстрелять корабль землян, атака не прекратилась бы лишь из-за того, что звездолет Федерации дал ответный залп, – Идрис сражалась бы в открытую и до последнего. Нет, эти хитрые облеты – типичная тактика Ри'Яка, он уйдет на безопасное расстояние и останется там до тех пор, пока не появится Рой, а потом, когда вся работа завершится без него, он припишет победу лично себе. А Ри'Як не заслужил ее. Верховный Претор не имеет права владеть такой громадиной, которую он наверняка бы использовал для того, чтобы повелевать всей галактикой. Эти земляне… Для них Т'Каэль по-прежнему оставался врагом-инопланетянином, но почему-то они ему доверяли. Даже Кирк со своей врожденной подозрительностью и милитаристским мышлением доверял Т'Каэлю настолько, что не побоялся допустить его прямо на капитанский мостик, в святая святых звездолета федерации. А что если все это лишь ловкий трюк? Коварная уловка? Т'Каэль посмотрел на лица окружавших его в турболифте землян. Если бы они вели себя как враги, то он предпочел бы молчать, позволив событиям идти своим чередом, но их честность и доверительность явились причиной того, что Т'Каэлю захотелось им помочь, он не хотел их гибели.

– Я помогу вам, – сказал он напряженно, чувствуя, как слова застревают в горле.

Земляне переглянулись, внимательно посмотрели на него. Почти шепотом он добавил:

– Знаю, как они мыслят…

В течение нескольких секунд капитан смотрел на ромуланца, словно пытаясь прочесть его мысли, затем перевел взгляд на первого офицера.

– Я ему верю, – твердо сказал Джордж. Даже Роберт Эйприл не был столь наивен, чтобы доверять потенциальному противнику, но на Джорджа он мог положиться, и пока этого казалось достаточно.

– Ну что ж, какие будут предложения? – промолвил, вздохнув| капитан.

– Вам надо немедленно атаковать и уничтожить мой корабль, сказал Т'Каэль. Эйприл посмотрел на него с подозрением и вымолвил:

– Но не думаю, что смогу…

– Если вы не сможете, – убеждал его Т'Каэль, – они соберут Рой, и тогда вам конец. Но если вы уничтожите мой корабль, вам удастся покинуть пространство Риханцу, и никто вас не догонит.

Похоже, Эйприлу подобное предложение не нравилось. Он молчал, тупо уставившись в пол турболифта.

– Давайте-ка придумаем еще какой-нибудь вариант, а к силе-то мы всегда сможем прибегнуть, – наконец выдавил он из себя. – Если нам удастся вовремя починить двигатель искривления, мы с легкостью покинем этот район. Вы, кажется, уже упомянули, что ваши корабли не имеют гипердвигателей…

– Корабли Роя оснащены только импульсными, и это правда…

– Что ж, начнем с этого. Прошу, – и изящным жестом капитан вновь пригласил их на мостик. Поскольку теперь здесь вслед им никто не перешептывался, Кирк сделал вывод, что Санави уже рассказал всем о вулканском пленнике и о том, что не стоит заострять на нем внимание. Конечно же, это не железное алиби, но получше, чем сказать, что у них командир корабля, только что давшего по звездолету залп. Пошатываясь, – ранение все еще давало о себе знать, – Эйприл подошел к командирскому креслу и защелкал кнопками на интеркоме.

– Эйприл вызывает инженерную службу. Доктор Браунелл?

– Одну минутку, – ответил какой-то техник. Последовала неловкая пауза. – Браунелл слушает. Что вам угодно?

– Доктор, ситуация несколько изменилась. Так что нам позарез нужен этот двигатель искривления.

– Вот как все у вас просто… Вы что, думаете, мы там поменяли прокладку и ременную передачу, и все опять заработало?

Т'Каэль недоумевал. Кто же все-таки командует на этом корабле?

Эйприл попытался подступиться с другой стороны.

– Вы хоть нашли, что с ним не так. доктор?

– Вот с ним как раз все в порядке…

– Прошу прощения? Доктор Браунелл молчал дольше обычного. Видите ли, думаю, вам лучше будет лично спуститься сюда и лично во всем убедиться.

– А что, так вы мне сказать не можете?

– О подобных вещах во всеуслышание не заявляют.

– Неужели… – Эйприл посмотрел на изображение ромуланского корабля, севшего на хвост звездолету. – Отлично. Сейчас будем. – Он отключил интерком, махнув Джорджу, Т'Каэлю и Дрейку рукой. – Все вы пойдете со мною. Карлос, мы будем в инженерном секторе. Если что случится…

– Да, сэр, – послушно ответил Флорида. В инженерном секторе было похолоднее, чем на мостике. А может быть, это лишь показалось Джорджу от того, что он знал, какой радушный прием им сейчас окажет старый чудаковатый доктор. Он вышел из-за цилиндра магнитолического питания и, увидев вошедших, пробурчал что-то невнятное. Затем он, открыв рот, уставился на Т'Каэля.

– Где вы поймали этого кролика? Т'Каэль был озадачен, поскольку так до конца и не понял, было ли сказанное оскорблением. Проигнорировав слова Бэрунелла, Эйприл сразу же приступил к делу.

– Ну так что с двигателем искривления?

– Да, – сказал, кивая старик, – мы искали неисправность в двигателях искривления.

– И?

– Это оказалось пустой тратой времени. С двигателями все в порядке.

– Тогда в чем же дело?

– Дело в системе главного компьютера. Исчезла программа двигателя искривления. У Эйприла перехватило дыхание.

– Что? Браунелл лишь плечами пожал. – Исчезла. Сама программа.

Бесследно. Никаких следов, что она вообще когда-то была в памяти компьютера. Что до двигателей искривления, то они в полном порядке. Просто в компьютере звездолета нет информации о том, как этими двигателями пользоваться.

– Но как такое может быть?

– Судя по всему, кто-то внедрил вирусную программу.

– Что это еще такое? – опешил Эйприл. Даже Джордж удивился тому, что именно ему пришлось отвечать вместо Браунелла.

– Точнее – программа-хищник. Это такая программа, которая съедает предыдущую. Последствия такой диверсии довольно трудно обнаружить.

Браунелл кивнул в знак согласия.

– А возможно ли управлять двигателями искривления вручную?

– Нет.

– Невероятно, – все еще не мог прийти в себя Эйприл. – Когда же это могло быть сделано?

– Это могли проделать и несколько месяцев тому назад, а могли сделать и вчера. Подобные программы, как правило, представляют собой своеобразные мины замедленного действия и срабатывают лишь при наборе определенного кода.

– Так что же могло привести в действие подобную программу? поинтересовался Джордж. Браунелл метнул в него гневный взгляд.

– Да черт побери, все, что угодно! Заставьте работать свое воображение! Лично я подозреваю, что тут сработала ионная бомбардировка корпуса звездолета. Двигатель был запрограммирован на перегрузку в случае контакта с ионным штормом, это-то и вызвало скачок энергии искривления и уничтожение гравитационной матрицы, поскольку мы все же остались живы, значит, сработал и режим отмены, Такой вот расклад. Но я сказал, что программу нашу могли подправить еще до старта.

– Но почему?

– А потому, дырявая ты башка, что на борту лишь два специалиста по компьютеру, отвечающему за двигатели искривления.

Это я да Вуди.

Эйприл постарался собраться с мыслями.

– Но как нам обратно их запустить? Браунелл подозрительно скривил губы.

– Август, вы счастливейший из ублюдков по эту сторону от ада.

При нормальных обстоятельствах не было ни малейшего шанса починить все это.

«Надо же, сразу и ад, и ублюдок, – подумал про себя Эйприл, это добрый знак.»

– Но…

– Но поскольку звездолет не доделан, масса компьютерного обеспечения двигателя искривления все еще на борту. Так сказать, лишний груз.

– И при помощи этого мы сможем перепрограммировать компьютер?

– Я же сказал, что ты просто везучий сукин сын. При обычных обстоятельствах меня даже бы здесь не оказалось. И болтался бы ты в космосе как удавленный утенок.

Джордж тронул Эйприла за рукав.

– Это не шутки, Роберт. Восемь лет я работаю в безопасности и уж кое-что понимаю. Мое шестое чувство сейчас подсказывает, что мы оказались здесь благодаря чьему-то злому умыслу. Это чьих-то рук дело.

На этот раз Эйприл был согласен. Программа-хищник? Это даже звучало ужасно. Спустя мгновение, он посмотрел па Т'Каэля.

– Я здесь ни при чем, – заявил ромуланец. – Если это и был план моего правительства, то меня в пего не посвятили.

Когда Эйприл заговорил вновь, было в его голосе нечто такое, что заставило остальных замолчать.

– Если у нас ничего не получится, мы все погибнем, погибнут и все те, кто находится на борту «Розенберга». На экспансии федерации можно будет поставить крест. Да и звездолет попадет в руки врагов.

Ставки слишком высоки, и я это знаю. Будущее галактики сейчас зависит от того, что мы в ближайшее время предпримем.

Джордж, не выдержав, перебил капитана:

– А как насчет того, чтобы просто смыться отсюда, Роберт?

Эйприл посмотрел на Кирка.

– Ты сам убеждал меня в том, что речь идет о саботаже, Джордж.

А теперь ты хочешь, чтобы я это проигнорировал и побыстрее отсюда убрался? Конечно же, мы уберемся, если сможем, но мне кажется, ты не понимаешь, о чем сам говоришь. О Господи… да если в действительности имел место акт саботажа, то значит кто-то один из членов нашего, тщательнейшим образом проверенного экипажа, работавший в элитной научной команде, находится в сговоре с враждебным нам правительством. Я не могу в это поверить. – Потерев пальцами лоб, он стал мерить шагами палубу. – О Господи, только бы диверсант все еще был на борту. Трудно представить, что он спокойно прохаживается по космостокам или сидит в Централе Федерации. Это было бы невероятно опасно.

Схватив капитана за плечи, Джордж привлек его к себе.

– Мы обязательно найдем предателя, Роберт. Но послушай, я уже начинаю смотреть на все по-твоему. Есть что-то большее, чем просто рождение, жизнь и смерть. Мы должны стремиться к чему-то более высокому. Теперь, когда я об этом знаю, мне хочется стать частью этих высоких стремлений. Но прежде всего мы обязаны выжить. Было бы здорово, если бы все были такими, как ты. Но не все такие. Они не такие, как ты.

– Что же ты хочешь от меня, Джордж? – спросил Эйприл.

– Хочу последовать совету Т'Каэля. Хочу сражаться! На акустически-экранированной инженерной палубе эхо не могло звучать в принципе, но казалось, что слова эти в ожидании ответа повторяются вновь и вновь. Роберт Эйприл разрывался между выбором и ответственностью – он с превеликим удовольствием предоставит все это кому-нибудь другому. Похоже, сейчас его персональная философия не срабатывала. Наступило время решительных действий, и надо было решать, стоит ли чужих жизней сохранение его собственной философии, пусть даже это будут жизни врагов.

– Думаю…

Внезапно корабельный интерком взорвался воем сирены общей тревоги.

– Тревога! Тревога! Капитану Эйприлу срочно явиться на мостик!

Срочно!!!

Эйприл подбежал к ближайшему настенному интеркому.

– Капитан слушает. Что там случилось, Карлос?

– Сэр, тут у нас теперь целая компания. Неизвестно откуда на нас вышло еще пять ромуланских кораблей!

Сердце Эйприла оборвалось, когда он услышал за своею спиною голос инопланетного командира:

– Это и есть Рой.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ СМЕЛО ВПЕРЕД

Глава 18

Бродившие по двору куры закудахтали, как только заработал находившийся на сеновале передатчик. Поскольку то была мясная, а не яйценосная порода, с техникой птицы почти никаких контактов не имели. По правде говоря, на мясо эти куры тоже употреблялись не часто. Некоторые из них уже в течение нескольких лет в большей степени играли роль домашней живности, чем продукта питания. Глупая домашняя живность… Но все-таки домашняя.

Поскольку куры были глупыми, то скоро забыли о странном писке, раздававшемся с сеновала, и успокоились.

– Кирк вызывает мостик.

– Мостик слушает, у интеркома Ухура.

– Лейтенант, найдите адмирала Рона Оливера в Управлении Звездного флота и срочно меня с ним свяжите.

– Будет сделано, сэр… На это может уйти несколько минут, капитан. Некоторые члены Адмиралтейства в данный момент на совещании, и думаю, он скорее всего там.

– Я понимаю. Постарайтесь связать меня с ним, как только разыщите.

– Есть, сэр. Маккой молча сидел в углу сеновала. Он наблюдал, как капитан встал и начал ходить из стороны в сторону. Он всегда так делал, когда приходилось размышлять о чем-то неприятном. Плечи Кирка были неподвижны, глаза напряжены, и когда он резко поворачивал голову, в его облике появлялось что-то ястребиное. Маккой уже не раз видел его таким – очень часто на мостике и, как правило, в кризисных ситуациях.

– Не нравится мне это, – наконец промолвил Маккой.

– Блестяще. Скажи еще что-нибудь гениальное.

– Джим… Ты уверен, что должен поступить именно так? Ты и впрямь хочешь подать в отставку? Или обязан сделать это после случившегося?

Кирк бросил на него тяжелый взгляд, но через мгновение выражение лица капитана немного смягчилось. Глубоко вздохнув, он так ничего и не ответил.

– Но ты же не можешь вернуться обратно в 1930 год! А Эдит не может попасть в наш мир. Лучшее, что ты можешь сделать, это увековечить память о ней в наших временах.

Задумчивая улыбка заиграла на губах капитана.

– Мне нравится эта мысль, – промолвил он. – Но дело ведь не только в Эдит. Я был самонадеянным эгоистом, – добавил Джим. Привык купаться в лучах командирской славы…

– И ты обвиняешь себя в эгоизме? – удивился Маккой. – После всего того, что ты сделал для корабля и всех, кто находился на борту?

– Но что я для них сделал? – вопрошал Кирк, вглядываясь в просторы Айовы. Солнечный свет лежал на его лице подобно искрящейся пудре, и его песочные волосы поблескивали золотом. Посмотрев прямо в глаза своему собеседнику, он с полной уверенностью сказал:

– Спок будет создавать свою биографию, командуя звездолетом. То же самое и Зулу. Ухура отверг очень редкую преподавательскую вакансию в Академии Звездного флота. И кто знает, где сейчас мог бы оказаться человек, подобный Скотти, если бы ему в голову не пришла мысль бросать уголек в топку моего локомотива. Они подзадержались на срок, больший, чем им было положено, и все из-за слепой преданности Джиму Кирку и его порочной жажды славы.

– Это и есть твоя точка зрения? – поинтересовался Маккой.

– Конечно. Я смотрю на это именно так, и так оно и есть на самом доле. Весь звездолет замкнут на мне. Не будешь же ты утверждать, что не хотел бы вместо этого углубиться в медицинские исследования в какой-нибудь тихой лаборатории, окруженной деревьями?

– Джим, но мы лее команда. Ты знаешь все наши чувства.

– Да, об этом я и говорю. Чувство локтя. Каждый боится нарушить строй, даже в своих собственных интересах. А шаг задаю я.

Маккой открыл было рот, чтобы возразить, но переговорное устройство в руках Кирка запищало.

– Кирк слушает.

– Это Ухура, сэр. Связь со штабом Звездного флота налажена.

Адмирал Оливер готов с вами поговорить.

– Спасибо. Соедините нас немедленно.

– Соединяю… Говорите, адмирал.

– Джим, говорит Оливер. Небось, решил наконец пригласить меня на этот уик-энд в горы?

– Да нет, но угадали. Я и впрямь собираюсь взять вас, да только не туда.

– О-хо-хо…

– Сэр, я хочу, чтобы меня перевели на другую должность, как, вы и предлагали месяц назад.

– Серьезно?

– Да, – помедлив, ответил капитан. Последовала продолжительная пауза.

– Джим, я предложил тебе это лишь потому, что был обязан. Я не думал, что ты…

– Буду вам премного благодарен, если вы объясните ситуацию моему первому офицеру и уговорите его с завтрашнего дня исполнять мои обязанности.

– Джим, может, все-таки, сбавишь обороты? Спок – великолепный офицер, и из него выйдет первоклассный капитан, но тебя он все равно по заменит.

– В этом-то и смысл. Я утверждаю, что незаменимых нет.

– Джим, послушай, почему бы тебе не продлить отпуск, чтобы еще раз все обдумать, прежде чем принять окончательное решение?

– Не стоит. Это как раз то решение, что дается болезненнее, если его все время откладывать.

– В твоем случае это было бы только к лучшему.

– Отдайте соответствующее распоряжение, а я уведомлю свое непосредственное начальство.

– От себя я пошлю вам венок с траурной лентой, – пошутил адмирал. Капитан улыбнулся, словно с его плеч сняли груз куда более тяжкий, чем командирская должность.

– Благодарю вас, адмирал. Конец связи. – Это был довольно резкий конец для напряженного разговора. Придется позднее извиниться перед Оливером. Но сейчас ему хотелось оборвать все связи.

– Ну, – вспылил доктор, – подозреваю, твоя мечта сбылась?

Конец эры. Просто возьмите да сотрите. Пускай в анналы истории впишут новое имя… и воздвигнут очередное надгробие. Наверное, я буду первым из нашей команды, кто скажет тебе спасибо. Спасибо, сэр, что вы вернули нам наши личные жизни. Только вот на кой черт они нам сдались? – Осознав, что его сарказм не возымел абсолютно никакого действия, Маккой гневно блеснул глазами. – Тебе никогда не приходило в голову, что дело, прежде всего, в звездолете? Что есть в нем нечто, из-за чего мы не желаем его оставлять? Думаю, ты слишком много на себя берешь, если вздумал решать за нас, где именно нам находиться и чем заниматься! – Затуманившиеся голубые глаза Маккоя, казалось, смотрели прямо в душу капитана. – К твоему сведению, я уже давно взрослый человек, – продолжил доктор, – и вправе сам решать, чем мне следует заниматься.

– Это ты так считаешь, – ответил Кирк. Маккой отказывался сдаваться.

– Я задам тебе всего один вопрос, но чтобы ты как следует над ним призадумался. – Он указал па руку Кирка и на письмо, которое держал капитан, а затем на пачку писем у его ног.

– Ты именно это почерпнул из писем отца, Джим? Нет, не отвечай. Я постараюсь выразиться иначе. Ты считаешь, что отец пытался сказать тебе своими письмами именно это? Неужели ты думаешь, что такой человек, как твой отец, стал бы их писать, зная, что они доведут тебя до такого бессмысленного решения?

Капитан перестал улыбаться. Посмотрев на пожелтевшую страницу в своей руке и рассыпанную у ног пачку писем, он спросил себя, зачем он сохранил все это. Ведь его брат Сэм по натуре куда сентиментальной. Вдруг Джим с горькой печалью осознал, что никогда толком не знал своего отца, и вряд ли был в состоянии понять, что именно тот хотел выразить в своих письмах. Отец всегда чувствовал себя гостем дома, так никогда и не став хозяином.

– Маккой, я хочу, чтобы у меня был собственный дом, – с серьезным видом промолвил Джим. – И чтобы свои дома были у всех вас. Я не желаю, чтобы вы приезжали погостить на Землю, не имея места, где можно бросить якорь. Но посмотри на нас… Ни у кого нет собственной семьи. Несмотря на симпатию и преданность, царящие в нашем экипаже, любовью мы так никого и не осчастливили.

Рука Маккоя рассекла воздух между ними. Он резко вскочил на ноги.

– Джим! Прекрати! Я больше не желаю этого слышать. – Подойдя вплотную к Кирку, врач прошептал:

– Джим, у человека могут быть грехи и пострашнее, чем принадлежность к команде звездолета типа нашего. Вполне возможно, мы не созданы для семейной жизни. У нас иное призвание. Мы все любили, но в итоге обрели лишь потери, или просто предпочли вовремя уйти. То, что с нами оставалось постоянно, это звездолет, и кто знает, возможно, мы специально уходили… – Он замолчал и, когда заговорил вновь, уже невозможно было поколебать его веру. – Может, мы люди того сорта, что любят смотреть на солнце. – Дальнейших комментариев не последовало. Мужчины просто смотрели друг другу в глаза, пытаясь прочесть еле уловимые чувства, понимать которые они научились за годы дружбы. Не моргнув, Маккой продолжил:

– Не отнимай у нас солнце. – Теперь уже капитану нечем было крыть. Нечасто между друзьями возникал столь напряженный момент. Редко чувства требовали голоса, но когда это все же происходило, Джим всегда мог положиться на Мак-коя. Он всегда был рядом. Если Кирку не удавалось подыскать своих собственных слов, Маккой делал все, чтобы кто-то другой из команды подыскал подходящие слова и нашел в себе мужество произнести их вслух. Еле уловимый скрип ведущей на сеновал лестницы привлек их внимание. В следующую минуту в поле зрения мужчин показался Спок. Заморгав, он промолвил совершенно бесцветным тоном:

– Я вам не помешал?

Кирк и Маккой переглянулись и, сурово посмотрев на Спока, одновременно воскликнули:

– Да! – На Спока это никак не подействовало.

– Ваша мать объяснила мне, где я могу вас найти, капитан.

– Вы что, забыли, как пользоваться переговорным устройством?

– возмутился Маккой.

– Вовсе нет, – ответил Спок. – Просто мне показалось, что будет куда лучше, если я нанесу, так сказать, личный визит. Ведь официально капитан находится в отпуске.

Джим, пройдя к центру сеновала, спросил:

– Вы хотели мне что-то доложить, Спок? Тот, стряхнув прилипшие к комбинезону соломинки, по военному отчеканил:

– Корабль прошел профилактический ремонт и в настоящий момент полностью снаряжен. Инженеры-ремонтники заявляют, что он вновь пригоден к космическим перелетам, и сейчас мы ожидаем разрешения покинуть Звездную базу-2, как только команда вернется из увольнения. Однако звездолет «Конго» значительно пострадали требует немедленного ремонта, поэтому администрация Звездной базы попросила нас побыстрее покинуть ремонтный док. С вашего разрешения, мы перебазируемся во внешний док космопричала для возобновления боевого дежурства по патрулированию.

Капитан кивнул в знак согласия.

– Конечно. Проинформируйте капитана Торояна, что мы освободим док в течение ближайшего часа, а также передайте ему от меня привет. Я хочу провести совещание всех старших офицеров и руководителей секторов, как только они отрапортуют о возвращении из увольнения. Кроме того, я намерен лично поговорить со Скотти.

– Отлично, сэр. Мистер Скотти сейчас на борту. Я сделаю соответствующие уведомления.

С довольным видом капитан посмотрел на Мак-коя.

– Нам будет лучше вернуться на звездолет, а не то команда в полном составе явится сюда. – Он прошел мимо Спока к лестнице.

– Капитан, если можно… – начал Спок. Кирк повернулся.

– Да? Спок слегка нахмурился. Прежде чем продолжить, он сцепил руки за спиной и потупил взор.

– Сэр… я случайно услышал ваш разговор с адмиралом Оливером.

– Случайно услышали? – повторил Кирк. Тот согласно кивнул.

– Я подслушал.

Прислонившись к стене сарая, Маккой скрестил на груди руки и проворчал:

– Конечно, для чего же тогда друзья? Кирк блеснул на него ястребиным взглядом.

– Любопытно, я становлюсь пророком. – Он уже начал спускаться с сеновала, когда до него дошло, что лишь крайняя нужда могла заставить Спока, заняться подслушиванием частных переговоров. – Я собираюсь проститься с мамой. Встретимся на борту.

– Капитан! – Вулканец тронул Кирка за рукав.

– Да, Спок?

– Я насчет мисс Килер. Капитан поджал губы и призадумался. В конце концов, Спок был единственным, кто пережил этот кошмар вместе с ними. Поэтому Кирк, в принципе, мог предположить, что он сейчас услышит.

– Спок, тебе нет необходимости говорить об этом. Я ценю твое мнение.

– Я позволю себе несколько слов. Кирк зажмурился на солнечный свет, висевший дымкой вокруг первого офицера. В воздухе искрились танцующие пылинки. Трое мужчин как бы окутаны сверкающим туманом, и каждый из них имеет совершенно разное призвание, прошлое и судьбу.

– Твое пребывание в прошлом не прошло даром, – начал Спок, не отрывая глаз от капитана. – Ведь ты изменил' ее судьбу. В неизмененном прошлом она просто жила и умерла. А в измененном времени она узнала, что значит быть любимой.

Значение этих слов было в десять раз глубже от того, что их произнес именно Спок. Кирк согласно кивнул. Он знал, что первый офицер его поймет.

– Спасибо, Спок, – прошептал Джим. – Спасибо от меня и от нее.

– Лестница заскрипела, когда он начал спускаться вниз. Цыплята с писком высыпали из сарая, и лишь когда Кирк вышел, вернулись к корыту с кормом. Маккой переместился в угол сеновала, Спок безмолвно уставился в почерневшие доски.

– Он совершает ошибку, – сказал Маккой. – Он просто использует свою скорбь для перемены курса в карьере.

Прошло несколько секунд, прежде чем Спок вновь заговорил:

– У него есть на это право. В голосе Маккоя появилось отчаяние. – Да… но сейчас капитан просто не владеет собой.

Спок, ты даже не представляешь, что может сделать с человеком личное горе.

– Доктор, – твердо сказал Спок. – Я это прекрасно понимаю. Но дело в том, что капитан теперь по большому счету считает свою карьеру лишенной всякого смысла. Он забыл о пользе, которую принес человечеству. Забыл, что служба не столько долг, сколько привилегия. И что трагичнее всего… – Спок сделал паузу. – Он забыл, что звездолет федерации есть осязаемое проявление упрямой убежденности человечества в том, что жизнь не лишена смысла.

Маккой раздумывал над словами вулканца, он понял, что Звездный флот, звездолет, капитан, значили для вулканца куда больше, чем он мог предположить.

– Спок… я никогда не думал…

– Доктор, – кратко ответил Спок, – а вы никогда меня об этом не спрашивали.

Глава 19

– Капитан, дальнобойные сенсоры установлены. Эйприл, выйдя из дверей турболифта, воспринял это известие относительно спокойно.

Красные лампочки тревоги мигали без звукового сопровождения, предупреждая, что клаксоны уже отключены – это делало капитанский мостик еще опаснее и таинственнее.

– Отлично, Карлос, начинайте ориентацию на наши звезды и давайте-ка побыстрее убираться из пространства этой воинственной расы.

– Будет сделано, – ответил Флорида, – да только наш двигатель искривления по-прежнему не работает.

– Сейчас починят, – сказал Эйприл. На экране отчетливо виднелись пять кораблей идентичных тому, который только что их атаковал. – Где они? Как далеко от нас находятся?

– Все еще на весьма приличном расстоянии, сэр.

– Это нам что-нибудь дает? – поинтересовался Джордж с верхней палубы.

– Да, сэр, – ответил Флорида. – Выигрываем время… Если бы у нас работали только ближние сенсоры, скорее всего мы оказались бы мертвы прежде, чем увидели бы противника. Они еще в семнадцати минутах от нас.

– Не так и много, – промолвил Джордж. Эйприл прошел на центр командной палубы. – Но это уже кое-что по сравнению с тем, что мы имели минуту назад. Миссис Хэрт, как там наши щиты?

Женщина у инженерной стойки поспешила доложить:

– Мы располагаем максимальным количеством экранирующей энергии, которую только можно получить от импульсных двигателей.

Если заработают установки искривления, еще дополнительно получим тридцать процентов.

– Можете ли вы сконцентрировать дефлекторную энергию, которой мы располагаем?

– Лишь в случае скорой тревоги.

– Постараюсь ее устроить. – Эйприл повернулся к интеркому, лицо его ожесточилось. – Привести все виды бортового вооружения в полную готовность. Приготовиться к бою! – Он щелкнул другой кнопкой. – Доктор Браунелл, как продвигается ваше перепрограммирование?

– Сами понимаете.

– Конечно, но мне необходимо знать, сколько времени займет у вас этот процесс?

– Когда сделаем, тогда и будет готово: Саффайр старается вовсю, на помощь поспешил Вуди, а кроме этих ребят, никто на корабле не сообразит, что надо делать. К тому же, согласитесь, мне тут торчать меньше всего хочется.

– Понимаю. А все же, сколько минут уйдет на это дело?

– Сорок, как минимум.

– Большое спасибо, доктор. Канал связи. Мистер Флорида, выводите нас отсюда на максимально возможной скорости. – Карлос Флорида взялся за навигационный диск. И вдруг раздался зловещий уверенный голос Роберта Эйприла, далекий от мягких английских интонаций:

– Капитан, вы не смеете бежать! – Эйприл повернулся и встретился взглядом с Т'Каэлем.

– А что вы предлагаете?

– Встретиться с ними в бою и расстрелять.

– Мне хотелось бы по возможности ограничить кровопролитие, ответил Эйприл. – Тем более, что есть возможность тянуть время до тех пор, пока не исправят двигатель искривления. – Глаза Т'Каэля расширились, и в нетерпении он всплеснул руками.

– Капитан, клянусь своей честью, есть только три возможности:

Рой вас пленит либо уничтожит или же вы погубите Рой – сейчас неподходящее время для благородства. – Все, находившиеся на мостике, замерли в изумлении – многие еще не догадывались, что перед ними не вулканец, теперь сомнения улетучились.

– Вы должны действовать незамедлительно, настаивал Т'Каэль.

– Иначе что? – полюбопытствовал капитан. Ромуланец поразился проницательности этого человека. – Что ждет нас в противном случае?

– не унимался Эйприл.

– К ним на подмогу подойдет звездолет-носитель.

– Звездолет-носитель – в отчаянии прорычал с верхней палубы Джордж.

– Корабль-носитель, – продолжил Т'Каэль, сверкая своими огромными глазищами, – состоит из нескольких Роев. И в этом случае вас с легкостью уничтожат. Командирам Роя выгоднее расправиться с вами до подхода носителя – кому хочется с кем-то делиться славой?

Для меня очевидно, что их задача – захватить ваш звездолет целым, так что, по возможности, они постараются чуть-чуть поцарапать его.

– И мы получаем очередное преимущество, – подытожил Эйприл. Он намерен был отвернуться, но Т'Каэль схватил его за руку. – Капитан, не стану вводить вас в заблуждение. Командиры Роя, безусловно, предпочли бы захватить ваш корабль целым, но если они поймут, что это невозможно, то разнесут его в клочья.

Не меняя выражения лица, Эйприл понял, что слова ромуланца чистая правда, кажется, капитан начинал понимать всю жестокость и беспощадность противника, с которым его свела судьба.

– Хорошо. Что вы порекомендуете?

– Они в первую очередь постараются определить тип ваших двигательных установок и уничтожить их. Если обнаружат точное нахождение капитанского мостика, нанесут удар и по нему. Вы должны вспомнить, как сражается стая: их сила – в хорошо скоординированной атаке. Не пытайтесь убежать от них, ничего не получится, считайте вы пропали. Попробуйте дезориентировать стаю. расстроить их ряды.

Единственный способ добиться этого – атаковать и отходить, бежать не имеет смысла.

Эйприл кивнул в знак согласия.

– Прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Однажды наблюдал, как олень отбил нападение волчьей стаи, потому что не мог бежать от хищников. Он яростно крутил рогатой головой и бил копытами, а волки не знали, что им предпринять, так как прежний опыт их учил, что можно нападать лишь на убегающую жертву.

Т'Каэль, видя, что капитан наконец понял всю серьезность положения, вздохнул с облегчением. Обведя взглядом мостик, Эйприл обратился к ромуланцу:

– Я последую вашему совету, но прежде хотелось бы кое о чем вас спросить… Насколько я понимаю, вы не из тех, кто руководствуется местью. Почему же, в таком случае, хотите нам помочь?

Т'Каэль посмотрел на корабли Роя – серебристые треугольники на черном экране, с каждой секундой становившиеся все крупнее. Лучше кого бы то ни было, он знал их решимость и выверенную точность, когда они возьмутся за выполнение приказа по захвату землян и этого чуда техники. Пытаясь успокоиться, он сделал глубокий вдох.

– Поело войны с федерацией наше руководство, – так называемая Преторская система, – была реформирована. Население наших планет, осознав размеры потерь ресурсов и времени, решило, что корень зла кроется в слишком централизованной власти. Когда небольшая группка решает за всех, ошибки чудовищны – за все надо платить. Войнам пришел конец, и наши племена выбрали совет представителей, который правил на протяжении примерно сорока ваших земных лет, и мы добились процветания. За такой короткий срок научный прогресс превзошел все, что было достигнуто за всю нашу предыдущую историю: жизненный уровень значительно возрос, расцвела культура, делались попытки сближения с федерацией и установления открытых взаимовыгодных отношений с ней. Но, – он тяжело вздохнул, – история ничему не учит.

– История? – удивился Эйприл. – Но ведь прошло всего сорок лет!

– За это время случилось и нечто другое, – ответил Т'Каэль.

Нас атаковала иная цивилизация с границы, противоположной от пространства федерации. Мы понесли колоссальные потери. Обвинили во всем Совет. «Слишком миролюбивую политику вы проводили, – кричали его противники, – поэтому и оказались совершенно не готовыми к войне.» Совет упразднили, а систему Преторства реставрировали, причем появился некто, манипулирующий ею в своих целях.

– У вас не было конституции, – заключил Эйприл.

Т'Каэль в недоумении посмотрел на капитана.

– Извините?

– Конституции у вас не было. Вот, например, наши Статьи федерации скопированы с Конституции США. Они предотвращают какие-либо резкие изменения в системе управления. Для принятия ответственных решений требуется время. Нельзя ничего менять, основываясь лишь на сиюминутных эмоциях.

– Мудро, – ответил Т'Каэль. – А вот мы ради военной модернизации и амбиций нескольких личностей забыли об истинных ценностях. Теперь мой народ не считает зазорным отнимать у других, и с этим мы связываем нынешнюю ромуланскую славу.

Проскрежетав зубами, в разговор вмешался спустившийся с верхней палубы мостика Джордж:

– Военная сила в этой галактике необходима независимо от того, нравится нам это, или нет. Где бы сейчас все мы были, если бы не располагали силой, способной дать отпор твоему Рою?

Неприкрытая ярость сверкнула в глазах ромуланца.

– Вот из-за таких, как ты, и у вас, землян, и у народов Риханцу, навсегда утрачена способность делать что-то сообща!

Джордж воззрился на Т'Каэля с не меньшим негодованием.

– Только что ты сам сказал, что твой народ одержим идеей грабежа. Если бы не военная мощь федерации, что бы со всеми нами уже было… И ты прекрасно это знаешь! – Не дожидаясь ответа, Кирк поспешил к переговорному пульту. Отстранив Санави, он активно защелкал тумблерами. Т'Каэль и Эйприл смотрели ему вслед. После минутного замешательства капитан постарался разрядить обстановку:

– Неприятно, не правда ли? Лицо Т'Каэля сделалось печальным.

– Похоже, он не понимает. А многие из ромуланцев думают подобно вам? – тихо спросил Эйприл.

– Нет, – ответил Т'Каэль. – Капитан, для меня уже не имеет значения, умру я или останусь в живых, равно как и то, будет ли пленен ваш корабль. Я не желаю видеть, как моя цивилизация превращается в банду пиратов. Уж лучше пускай они понесут потери, чем еще глубже погрузятся в свои первобытные инстинкты, чтобы уже больше никогда не выбраться из пещерного состояния.

Эйприл прижал палец к губам. Прошло мгновение, в течение которого ему не удалось обнаружить на лице Т'Каэля даже намека на обман. Впрочем, он и не ожидал увидеть ничего подобного. Капитан кивнул.

– Мне понятны ваши мотивы, но думаю, кое-что вы все же недоговариваете.

* * *

На верхней палубе, заставляя себя не прислушиваться к разговору на командном посту, Джордж то и дело нажимал не на те кнопки.

– Да что же, черт возьми, случилось с этой штуковиной?!

– Вы постоянно нажимаете на передатчик подпространственной сети и различные декодеры, – терпеливо сообщил Кирку Санави. Почему бы вам не сказать, что вам нужно?

– Хочу поговорить с отрядом, отправившимся на поимку зверя.

– Отлично. Для этого необходимо лишь нажать это и это. Пальцы верзилы забегали по клавиатуре. Почти сразу послышался какой-то писк, и интерком заговорил:

– Чанг слушает.

– Ну как, грохнули вы это чудовище?

– Кольцо вокруг него сужается, мистер Кирк. Зверюга сейчас внизу, на палубе Джей, а автоматические дверные панели на палубах от Эйч до Кей еще не подключены к главному компьютеру, так что тварь вполне могла перейти на другую палубу. Конечно, мы пытаемся отсечь хищника при помощи реле, но еще не все электрооборудование в исправности.

– Так каким же образом зверь оказался на палубе Джей?

– Он забежал в турболифт и, должно быть, ткнул лапой какую-нибудь из кнопок. Я весьма сомневаюсь, что подобное повторится. Можете быть уверены, чудище не заявится на капитанский мостик в самый неподходящий для этого момент.

– Звучит не очень убедительно, – промолвил Джордж, он был не в состоянии удержаться от внезапного прилива симпатии к обезумевшему от паники зверю. – Постарайтесь поскорее покончить с этим.

– Постараемся, сэр… Мне кажется… Сэр… Точно! Сэр, мы наконец загнали его в угол… В районе гидрологической лаборатории.

Я дам вам знать, чем кончится дело. Конец связи!

Тяжело вздохнув, Джордж воспользовался положением первого офицера и прошел на командный пост, вновь оказавшись в компании двух капитанов.

– Признаюсь вам, – говорил Эйприл Т'Каэлю, – мы вовсе не собирались воевать и не готовы к сражению, на звездолете катастрофически не хватает людей. Единственные военные на борту это Джордж и его помощник. – Эйприл кивнул в сторону Дрейка. – Так что теперь вы понимаете, почему я не хочу кровопролития.

– Если я правильно вас понял, капитан, – ответил Т'Каэль, то, что вы не желаете сражаться, не имеет ничего общего с количеством людей на борту вашего корабля. Вы лично не намерены проливать кровь.

Эйприл смущенно улыбнулся.

– Не удается мне скрытничать, не правда ли? Но ведь в действительности мы направлялись спасать жизни других людей. Эта цель была для меня первостепенной. Слишком много жизней поставлено на карту, мистер Т'Каэль… и я намерен их спасти, – Разрешите вам помочь. – Т'Каэль намеренно посмотрел на Джорджа, словно желая подтвердить свою преданность двум землянам, после чего резко повернулся к капитану. – У нас есть оружие, о котором вам ничего не известно.

Эйприл слегка подался вперед.

– Что же это за зверь?

– Новая разработка. Начало новой науки. И пока мы здесь сидим, ромуланские ученые продолжают совершать новые открытия в этой области. Через несколько лет они, несомненно, доведут его до совершенства, но даже сейчас это оружие не оставляет противнику практически никаких шансов при стрельбе с близкого расстояния.

Называем мы его плазменной мортирой. – Он выдержал паузу, но не из-за излишнего драматизма, а лишь для того, чтобы убедиться, правильно ли выразился по-английски. Судя по выражению лица Джорджа, он все же был понят правильно. – Когда они ударят по вашим щитам, энергия окутает ваш звездолет и высвободится в одно мгновение ока. Стреляют из плазменной мортиры в упор, а этого можно с легкостью избежать, если достаточно быстро маневрировать.

Старайтесь не стоять на месте. Не допустите, чтобы они взяли вас на прицел плазменных мортир.

– Но особенно вертеться мы не можем, – заметил Эйприл. – Для шести истребителей мы слишком крупная мишень, чтобы в нее не попасть.

– Об этом же я и говорю! – воскликнул в нетерпении Т'Каэль. И потому предлагаю вам сразу же атаковать «Пепелище» – мой флагман.

Силы всего Роя будут отвлечены, если вы возьмете под обстрел этот корабль.

– Откуда у вас такая уверенность? – поинтересовался Эйприл.

– Пред мысленным взором Т'Каэля предстало хорошо знакомое вороватое выражение лица – коварный, способный на убийство Ри'Як не собирался умирать. Будучи солдатом, Т'Каэль не боялся смерти. Ри'Як же сумеет сделать так, что пережить этот бой будет суждено одному ему.

– Я знаю, кто сейчас там командир. Он-то уж позаботится о том, чтобы другие корабли его защитили.

Эйприл попытался представить себе личность, способную на подобное поведение.

– Понятно, благодарю за совет. Карлос, как там корабли противника?

Флорида посмотрел на цифры выведенные на дисплей компьютера.

– Сэр, они медленно приближаются… Минут через девять откроют по нам стрельбу прямой наводкой. Так что, сэр, мы отходим?

Все присутствующие на мостике посмотрели на капитана.

– Нет. – прохрипел Эйприл. – Следуйте прямым курсом на вражеский флагман. Готовьтесь к бою.

* * *

Джордж, подойдя к командному креслу, тронул локоть капитана, безмолвно одобряя его действия. Ожесточение и решимость отражались на лице Роберта Эйприла. Джордж пытался сказать что-нибудь подходящее, но вряд ли можно было сейчас утешить такого закоренелого пацифиста, как Роберт. Внезапно Санави прокричал со своего поста нечто невразумительное.

– Что случилось, Коготь?

Все еще не веря своим глазам, индеец таращился на дисплей.

– Сэр, я только что определил наше местонахождение.

– И…?

– Мы… О Господи… Эйприл подошел к Санави.

– Да говори же! – … находимся в районе исконных ромуланских планет.

– Что это – территория врага – согласен, но чтобы так глубоко?

– Вот почему это нас так насторожило, – промолвил Т'Каэль.

– Мистер Кирк, вас вызывает инженер Чанг, – крикнул Санави.

Джордж прошел на верхнюю палубу.

– Кирк слушает.

– Говорит Чанг, сэр, мы наконец его поймали.

– Что вы имеете в виду?

– Зверюга перебегал из секции в секцию через автоматические двери и случайно…

– Что?

– Попал в сектор, где еще не функционировали системы жизнеобеспечения. Там еще не было ни тепла, ни гравитации температура где-то градусов восемьдесят по Кельвину.

– что ты хочешь сказать?

– Тварь превратилась в ледяную статую, сэр. Джордж поморщился.

Неизвестно, что еще хуже – умереть от быстрой заморозки или от испепеляющего лазерного луча. В любом случае подобная судьба казалась несправедливой по отношению к твари, жившей по законам природы и никогда их не нарушавшей.

– О'кей. Избавьтесь от нее. И пока вы еще там, убедитесь, что электрические замки находятся на дверях всех секций, где контроль за средой жизнеобеспечения не автоматизирован. Не допустите, чтобы кто-нибудь случайно забрел в сектор с абсолютно минусовой температурой.

– Будет сделано, сэр.

– Спасибо за службу. Конец связи. – Кирк повернулся к Санави – Отмените тревогу по поводу нахождения на борту инопланетного хищника, – после чего обратился к Эйприлу:

– Корабль в полной безопасности, капитан.

– Благодарю вас, Джордж, – ответил Эйприл, щелкая кнопкой интеркома. – Доктор Браунелл, мы собираемся сейчас подать полную мощь на орудия.

– Тогда вы должны послать сюда Граффа, чтобы он помогал перепрограммировать двигатели искривления. Дело в том, что Саффайр – единственный из этих тупоголовых, кто хоть что-то соображает в боевых программах, и будет управлять пушками из запасного пункта управления.

Графф повернулся на звук своего имени, и тут же направился к турболифту.

– Уже иду, – бросил он на ходу Эйприлу, когда створки дверей лифта открылись.

– Он уже отправился к вам, доктор, – промолвил Эйприл в интерком, после чего повернулся к ромуланцу. – Мистер Т'Каэль, простите за прямоту, знаю, как это трудно, но если у вас есть, что подсказать, чтобы наши шансы на победу увеличились, вы уж валяйте, не стесняясь, – Конечно же, – сказал Т'Каэль и откашлялся. – Вот наши корабли и их командиры. «Распутником» командует некто Лларл.

Должности добился не доблестью, а хитрыми интригами, его в расчет можно не принимать. Самый опасный для вас корабль – «Колючая проволока», оснащенный ультрасовременным оружием. Командир – Дзэйн Дз'ир имеет не только достаточный боевой опыт, она молода и бесстрашна.

С совершенно равнодушным лицом Эйприл сделал еле заметный жест Санави. Последний тотчас же незаметно включил режим записи и перевел ее на банки стратегической координации библиотечного компьютера.

– «Полет», – продолжал Т'Каэль, – истребитель устаревшего образца, новейших видов вооружения не несет.

– Никаких плазменных мортир?

– Да, маневренность у него низкая, экранирования – никакого.

Командир – Х'Кую уже не молод. Старика взяли на эту посудину, надеясь, что его опыт ветерана компенсирует низкую боеспособность корабля. И действительно, застать его врасплох – нечего и надеяться.

– Вы записываете, Коготь? – неожиданно спросил Эйприл.

– Прямо в логическую библиотеку компьютера, сэр.

Эйприл кивнул.

– Продолжайте, мистер Т'Каэль.

Ромуланец бросил на него исполненный признательности взгляд, пытаясь подавить тошноту от сознания того, что с каждым словом все больше становится противным сам себе оттого, что стал изменником Родины. Он пытался успокоить совесть и выдумать мотивы, которыми руководствуется: ему де хочется спасти этих бедных землян, а сообщает лишь то, что необходимо этого самого спасения.

– Также обладает низкой защитой «Огонь Будущего», хотя орудия на нем мощнейшие. Командир – Тр'Полл, – субъект безжалостный, но весьма недалекий. – Т'Каэль усмехнулся. – Воображение у него как у мертвой рыбы. Будьте непредсказуемы, и вы легко его дезориентируете.

Стоявший на верхней палубе Джордж внимательно прислушивался к тому, что говорил Т'Каэль, пытаясь запомнить все до единого слова.

Возможно, компьютер и переводил эту информацию в стратегию предстоящего боя, но что-то ему не очень хотелось доверять всем этим библиотечным делам – лучше знать все самому и воспользоваться полученными сведениями в нужную минуту.

– «Жизненный опыт», – продолжал Т'Каэль, – во время этого похода из-за технической неисправности лишился всех сенсорных реле, так что придется им перейти на ручное управление, Командир корабля Х'Даэра – большая любительница ведения именно такого боя, она бесстрашная ромуланка, с врожденным талантом полководца, но часто себя переоценивает, в результате – совершает ошибки.

– А как же «Пепелище»? – задал наводящий вопрос Эйприл, поскольку именно этот корабль представлял для него наибольший интерес.

– Да, «Пепелище»… – вздохнул ромуланец. – Трудно сказать. Нетленный образ Идрис встал пред его мысленным взором. – Командир этого корабля – Кай. У него также маловато фантазии, однако он безгранично предан присяге и знает, как вести себя в экстремальной ситуации. В былое время я возлагал на него большие надежды.

– Это не тот командир, о котором вы уже упоминали чуть ранее?

– Нет, тогда я имел в виду Ри'Яка, – Т'Каэль вновь ощутил приступ тошноты. – Этот тип лез из кожи, чтобы оказаться на флагмане, он способен на все и принесет в жертву кого угодно ради своих личных интересов.

– Похоже, у вас там был какой-то конфликт, – заметил Эйприл.

– Простите, не понял? – переспросил Т'Каэль.

– А не получится ли так, что желание спасти свою шкуру станет на пути личных амбиций этого Ри'Яка?

– Вы правы. Он будет рваться на части, потому что – дурак, но безжалостный.

– По-вашему, он – парень опасный? – уточнил Эйприл.

– Мальчишка, – закончил Т'Каэль. Эйприл улыбнулся.

– Неужели никого нет, кто управляет стратегией Роя как боевой единицей?

Т'Каэль на мгновение словно окаменел.

– Да, – промолвил он, помедлив, – я к вашим услугам.

Капитан оценил его иронию.

– Три минуты, капитан, – объявил Флорида дрогнувшим голосом.

– А как же различать все эти корабли? – поинтересовался Эйприл.

– Просто, – ответил Т'Каэль. – Кончики крыльев на каждом из истребителей окрашены в разные цвета: у «Распутника» – они белые, у «Колючей проволоки» – темно-красные, у «Огня Будущего» – голубые, у «Полета» – ржавые, у «Жизненного Опыта» – серые, а у «Пепелища», как изволите убедиться, – золотые.

Эйприл уселся в командирское кресло.

– Ну что же, чему быть, тому не миновать. Пора! Атакуем «Пепелище»!

– Роберт, – Джорджа осенила оригинальная мысль.

– Что-то хочешь предложить, Джордж? – спросил, поворачиваясь к нему, капитан.

– Давайте блефовать, включим защиту лишь на полмощности, так же, как и лазеры, а нейтронную пушку отключим: когда противник просканирует, он получит впечатление, что мы слабее, чем есть на самом деле. Наш основной козырь состоит в том, что они понятия не имеют, на что лее мы способны.

– Да, но они уже могли нас просканировать.

– А если нет?

– Спровоцировать их на необдуманные действия, – рассуждал Эйприл, – это хорошо, но пойдем еще дальше. Карлос, дайте-ка залп половиной наших лазеров по «Пепелищу».

– С такого-то расстояния, – скривился Флорида. – Да они даже ничего не почувствуют.

– Этот-то эффект нам и нужен.

– Мы уже раньше по ним стреляли, – напомнил Флорида. – Они знают полную мощь наших лазеров.

– Да, но почему бы не прикинуться, что с тех пор мы растратили всю свою боевую мощь. Отчего не попытаться.

Эйприлу стало не по себе при виде увеличивающегося с каждой секундой на обзорном экране «Пепелища». Ромуланский истребитель, вероятно, был поменьше звездолета федерации, но его черная блестящая корма и огненные перья придавали ему чрезвычайно воинственный вид. Эйприл подался вперед.

– Так… взяли на прицел… приготовились… Огонь!!!

Флорида нажал орудийную кнопку, остальное за него проделал компьютер. Скальпели световой энергии понеслись навстречу ромуланскому истребителю, и оба корабля разыграли своеобразное кукольное представление: звездолет федерации выступал в роли кукловода, на сверкающих нитях которого плясала пытающаяся уйти от обстрела марионетка – Ромуланский флагман.

Однако в отличие от предыдущей стычки, истребитель с легкостью ушел от работавших в половину своей мощности лазеров и перешел па другой курс.

– Не упускайте его из вида, – промолвил Эйприл. Схватившись за наушники, Санави воскликнул:

– У них прослушивается переговорная активность на закодированных частотах, командир.

– Вызывают другие корабли на подмогу, – проинформировал присутствующих Т'Каэль.

– Как вы и предсказывали, – заметил Эйприл. – Мои вам поздравления. Вы прекрасно знаете своих людей.

– В конце концов, это входило в мои обязанности, – печально заметил Т'Каэль.

– Вы прагматик, мистер Т'Каэль. Не огорчайтесь слишком из-за этого. Внезапно Флорида замер.

– Сэр, они идут на нас!

– Джордж! Ко мне! – крикнул Эйприл. Кирк и Т'Каэль замерли по обе стороны от командирского кресла. Джордж знал, что сейчас нужно от него Эйприлу, и ему стало любопытно, сможет ли он это сделать в ярости он не уступал ромуланцам, а вот в тактике ведения боя, да еще на таком звездолете…

– Пусть подойдут поближе, – процедил он сквозь зубы. – У них должно остаться меньше пространства для маневра. Включите лазеры на максимальную мощность. – Рой на экране продолжал увеличиваться.

Пять кораблей, так близко, что можно уже различить ромуланские иероглифы на их обшивке. Так близко, что нужно было начинать.

– Дефлекторы на полную! Прямо руля! – скомандовал Джордж.

– Обходной маневр! Включите подпитку лазерных пушек на полную мощность!

Флорида ударил по клавиатуре. Звездолет, описав в пространстве крутую дугу, удалился от «Пепелища» и вплотную зашел в хвосты трем истребителям Роя.

– Огонь!

Два мощных пучка лазерной энергии ударили до двум из них, третий луч прошел вблизи третьего истребителя, отбросив его на значительное расстояние. Два поврежденных истребителя дезориентировались в пространстве.

– Отлично, – пробормотал Т'Каэль. Он тут же бегло взглянул на Эйприла и Кирка, заметив с радостью, что его никто не услышал.

Маневренность такой громадины лишила его дара речи. Он и вообразить не мог, что этакая туша так послушна: мощь, помноженная на изящество, и такое легкое управление!

– Очень хорошо, Джордж, – промолвил Эйприл. – Отличная работа.

Кирк откашлялся.

– Повезло.

– Нет, это не счастливый случай, у тебя, оказывается, на подобные вещи интуиция, и если бы я в это не верил, ты вряд ли бы находился от меня по правую руку.

– Радоваться пока рано, – заметил Джордж. На видеоэкране Рой сомкнул свои ряды. Три неповрежденных корабля стали в позицию между звездолетом и двумя подбитыми истребителями и дали залп по землянам.

– Держите… – не успел докончить Флорида, и в следующую секунду снопы зеленого пламени ударили по передним отражателям звездолета. Корабль сильно накренился. Джордж свалился на кресло Эйприла в то мгновенье, когда волны разрушительной энергии с гулом прокатились по палубе.

– Плазменные мортиры? – просипел Эйприл. Вцепившись изо всех сил в поручни, Т'Каэль ответил:

– Нет. Концентрированные ионные молнии, питаемые энергией двигателей. Весьма эффективное оружие.

– Я вижу… Доложите, как обстоят дела у нас?

– Дефлекторы выдержали, сэр, – начал Флорида с совершенно потрясенным видом. – Но не спрашивайте меня, как…

– Все потому, что эти системы способны выдержать и не такое, Карлос, – заверил рулевого Эйприл, отчасти заставляя поверить в подобные утешения и себя. Черный треугольник с ржаво-медными крыльями вошел в пике.

– «Полет»! – выдохнул Т'Каэль. Он рванулся к навигационному посту, хотя ручки управления были ему совершенно незнакомы. Держитесь от него подальше!

Джордж скомандовал обходной маневр, но слишком поздно. «Полет» атаковал звездолет федерации, излив на него пурпурно-зеленый и почти прозрачный сгусток энергии. Не будучи опытным рулевым, Флорида повернул звездолет не в ту сторону и угодил на вспышку непонятного цвета. Удар пришелся по внешним дефлекторам, звездолет содрогнулся от сверхмощного взрыва, палубы и переборки дрогнули.

Джордж почувствовал, как накренился звездолет. Невероятной силы волна отбросила его на астронавигатор, и он рухнул на консоль управления. Флорида уже лежал на полу. Разрушительнейшая энергия продолжала испытывать на прочность обшивку звездолета. Несколькими секундами позже рвущий барабанные перепонки грохот пошел на убыль.

– Ой, ой – застонал Эйприл, пытаясь встать. Находившийся рядом с ним Т'Каэль ухватился за стул, тяжело вставая.

– Вот это и есть работа плазменной мортиры. – Скрывая свое изумление по поводу того, что они еще живы и невредимы, он сообразил, что подобная сверхпрочность звездолета федерации приведет корабли ромуланского Роя хотя бы на несколько секунд в полное замешательство.

Невероятно! – воскликнул Эйприл, вновь садясь в свое кресло.

– Наилучшее орудие для ближнего боя, – заметил Т'Каэль, обративший также внимание и на то, что пальцы его побелели. Вероятно, когда-нибудь мы научимся пользоваться ими и на гиперскоростях.

– Черт побери, будем надеяться, что этого не произойдет.

Джордж, мне кажется, они взялись за дело всерьез! Джордж?! Да где же ты?

Джордж, выбравшийся из-под рулевой консоли, помог Флориде подняться на ноги и усадил его в кресло.

– Зарядите нейтронные пушки. – Его глаза, казалось, насквозь сверлили выстроившихся на видеоэкране «Распутника», «Опыт» и «Огонь Будущего». – Покажем им, почем фунт лиха! – Его ярость распространялась вокруг подобно вирусу. Каждый из присутствующих на мостике желал как можно скорейшего уничтожения ромуланских «ястребов».

– Вы озадачили Лларла, – заметил Т'Каэль, наблюдая на экране выписывающих пируэты асов Риханцу. – Он ожидает дальнейших распоряжений с «Пепелища». Сейчас для них самый подходящий момент, нельзя позволить им собраться вновь. Кирк, ты чем сейчас занят?

– Заряжаю все системы вооружения. Синхронизирую их сразу на несколько целей.

– Кирк!

– Заряжаю нейтронные пушки. Т'Каэль схватил Джорджа за руку.

– Но ведь у них плазменные мортиры…

– Огонь!!! – оборвал его Джордж. Флорида склонился над пультом управления. Он Щелкнул двумя переключателями одновременно, доверившись новейшим компьютерным системам наблюдения. Нейтронные молнии полетели в противоположные от звездолета стороны. Волны отдачи продолжали сотрясать корабль федерации даже после того, как «Распутник» и «Жизненный опыт» были уничтожены прямым попаданием.

Два ослепительных солнца разорвали вечную тьму. Присутствовавшие на капитанском мостике прикрыли глаза от слепящего света. Т'Каэль попятился назад. Уносимый сказочной силой новейшей дуотроники звездолет проследовал далее.

Оставшиеся в сохранности четыре ромуланских корабля предприняли несколько неуклюжих попыток обстрелять противника, когда он пролетал в непосредственной от них близости, однако при виде мощного корабля они рассыпались в разные стороны. Тяжело дыша, Флорида с трудом выдавил из себя:

– Думаю, мы обратили их в бегство. – За его спиной, явно не соглашаясь с только что сказанным, Эйприл покачал головой.

Внимательно следя за маневрами Роя, Т'Каэль пытался просчитать дальнейшие шаги своих бывших подчиненных.

– Пока еще нет, – заявил он с уверенностью. И не успели земляне отреагировать на его заявление, как на экране корабли Роя выстроились по струнке, приступив к перегруппировке. – Подобный боевой порядок мы именуем Хр'лийхье. Против него нелегко удерживать оборону. Одновременная атака двумя колоннами. – И тут он заметил на экране еще кое-что, что не могло не привлечь его внимания. Смотрите, капитан, как я и предполагал, «Пепелище» держится чуть-чуть позади.

– Думаю, данный боевой порядок – это идея Кая. Ри'Як о подобных вещах не имеет ни малейшего представления. Предполагаю, что между Каем и Ри'Яком согласия нет. – Он неожиданно повернулся к Эйприлу. – Капитан, худшее г что вы сейчас можете допустить, это позволить им подготовиться к атаке. Надо расстроить их боевые порядки.

Эйприл кивнул в знак согласия.

– Какой из кораблей Роя менее всего экранирован?

– «Огонь Будущего». Сейчас он находится в верхнем левом углу экрана.

– А какой наиболее опасен?

– Тот, что ниже «Огня Будущего». Концы его крыльев окрашены в красный, это – «Колючая проволока». Не дайте командиру этого истребителя Дзэй-не Дз'ир зайти к вам с тыла. Потом не отобьетесь.

– А я и не собираюсь отбиваться, – размышлял капитан вслух. Про куриную слепоту помните?

– Куры? Куры? – пытался вспомнить ромуланец. – Если не ошибаюсь, это какие-то рыбы?

– Да нет, это птицы, – поправил инопланетянина Эйприл. – А сейчас начнем игру. Карлос, будь добр, возьми курс на солнце. Мы должны пройти как можно ближе от него.

Джордж встал плечом к плечу с капитаном, сказав:

– Отлично. Посмотрим, на что способна их защита, – Глаза Т'Каэля заблестели.

– Они окажутся не в состоянии определить, откуда именно ведется огонь. Их сенсоры выведет из строя сверхяркий свет солнца.

– Сомкнув пальцы, он наклонился к Эйприлу. Отвратительная улыбка играла на устах ромуланца. – Это военная тайна. Пожалуйста, не разглашайте ее посторонним.

– Могила, – ответил с ухмылкой капитан.

– Подобный трюк легко нам не дастся, – заметил Джордж.

– Пусть в таком случае вам поможет компьютер, Джордж, на это он и создан.

– А он способен на такое?

– Будешь удивлен, насколько хорошо он с этим Правится.

– Несмотря на все выдающиеся способности электронного мозга, Роберт, неизбежны ослабления в экранировании. Способна ли обшивка звездолета выдержать удар?

– Посмотрим.

– Не время предаваться благодушию, капитан.

– Я не благодушен, Джордж. Кажется, до сих пор никто не проделывал ничего подобного. А потому ты сам знаешь, я не в состоянии ответить на твой вопрос. – Бесспорно, то была суровая правда. Им приходилось устанавливать процессоры при помощи несовершенного, до конца не оборудованного, экспериментального звездолета.

– Ладно, – вздохнул Джордж, – посмотрим, как подействует на них жар нашей кухоньки.

– Карлос, максимально усильте наше экранирование, чтобы мы благополучно прошли вблизи здешнего солнца с этой стороны.

Флорида еще раз проверил курс, который он только что зарядил в навигационный компьютер.

– Хорошо, сэр. – Описав крутой пируэт, звездолет направился к здешнему солнцу – серному шару пылающих розовых газов.

– Максимальная концентрация экранирования! – скомандовал Эйприл.

– Сэр, в таком случае отключается наш латеральный дефлектор, – заметил, вглядываясь в экран, Флорида. – И задняя часть звездолета остается незащищенной.

– Отлично. Не кажется ли вам, что это и есть та самая искушающая цель. Противник вряд ли устоит.

– Капитан, в вас есть что-то от лисицы, – похвально заметил со своего места Т'Каэль. Эйприлу захотелось сказать что-нибудь скромное и одновременно умное, но в тот миг глаза его стали слезиться на свету инопланетного солнца. – Благодарю вас, пробормотал он.

– Температура внешней оболочки повышается, капитан, – объявила Хэрт, прикрывая глаза ладонью, чтобы прочесть появившиеся на дисплее показания. Словно вторя ей, запели защитные системы звездолета.

– Они нас преследуют, сэр, – подтвердил Флорида. В это же мгновение скальпели зеленого света, посланного с двух ромуланских истребителей, вонзились в заднюю часть звездолета, покрыв безупречно чистую обшивку багровыми полосами. Через мгновение абсолютный холод космоса превратил их в черные шрамы.

– Аварийная изоляция и противоударные системы включены, прокричала, перекрывая грохот, Хэрт. – Системы автоохлаждения на максимуме.

– «Полет» и «Пепелище» повернули назад, капитан, – доложил Флорида. – Похоже, они не в состоянии выдержать подобных температур.

– Нагрев обшивки достиг максимально допустимого уровня…

– Так, «Огонь Будущего» также повернул назад, но «Колючая проволока» от нас не отстает.

– У меня нет полной уверенности, но… – слова Хэрт утонули в треске электрооборудования и визге компенсаторных систем, сражавшихся с жаром солнца и его чудовищной гравитацией. Прежде не подвергавшиеся перегрузкам внешние отражатели стонали под сильнейшими из нагрузок.

– Еще несколько секунд, – промолвил Эйприл. Лицо его покрывали крупные капли пота. Капитан понял, что системы охлаждения полностью переключились на внешнюю обшивку, поэтому внутри звездолета в течение нескольких секунд наступила тропическая жара. Флорида подался вперед. В его голосе зазвучали победные нотки, когда он, наконец, прошептал:

– «Колючая проволока» начинает разворачиваться в противоположном направлении.

– Немедленно включить электромагнитные лучи! – воскликнул Джордж.

– Что? Что? – не поняла Хэрт.

– Да врубите же все электромагниты! Не дайте им уйти! Эйприл откинулся в кресле. – Но, Джордж… – Более подходящей возможности уже может не быть! – отрезал Кирк.

– Хорошо, черт с тобой, включите задние магниты притяжения, кивнул Эйприл в сторону Хэрт. Та начала было спорить.

– Но ведь все наши системы перегружены! Вцепившись руками в подлокотники, капитан приказал:

– Делай, что говорят! – Спустя всего несколько секунд гигантские электромагниты потащили «Колючую проволоку» к Солнцу, Истребитель пытался подать назад, но тщетно. Еще три секунды, четыре, пять…

– Их корма обуглилась, – объявила Хэрт, склонившись над дисплеем. – Похоже, корабль противника начинает плавиться… Звездолет, освободившись от тяжелого груза, внезапно рванулся вперед. Хэрт вскочила, прикрывая глаза ладонью от ослепительной вспышки. – Все, им конец. Они сгорели заживо, – промолвила она, поджав губы.

– Отключить электромагнитные генераторы! – скомандовал Эйприл.

– Вектор! Немедленно!

Флорида склонился над рулевой консолью, и уже спустя мгновение звездолет, изменив курс, помчался прочь от Солнца. Все взмокли от пота. Описав дугу вокруг слепящего светила, корабль федерации устремился к ромуланским истребителям.

– Защита ослаблена, капитан, – доложила Хэрт – Но еще как-то держится? – переспросил Эйприл.

– Так точно, капитан.

– Приготовьтесь открыть огонь прежде, чем их сенсоры заработают вновь, – властно приказал Джордж. Прямо перед звездолетом Федерации стоял «Огонь Будущего», в двух шагах от него, в открытом космосе, парил «Полет», а уже за ним находился истребитель «Пепелище». Опершись обеими руками на навигационную консоль, Джордж уставился на видеоэкран.

– Подойдем как можно ближе, постараемся сэкономить заряды, пока они нас еще не видят. Прямой наводкой по противнику – Пли!!!

Однако вслед за этим так ничего и не последовало.

– Огонь!!! Флорида тупо уставился на пульт управления. – Я нажимал на все необходимые кнопки, но тем не менее орудия молчат. Джордж рванулся к орудийной консоли и инстинктивно ударил по кнопкам.

– Что произошло?

– Питание орудийных установок отключено. Сейчас по нам дадут залп из этих треклятых мортир, приготовьтесь!

И тут Джорджу вспомнилась одна из тренировок в центре военной подготовки. Вне всякого сомнения, это походило на самоубийство, но иного выхода не было. Он поспешил нажать на кнопки, и звездолет устремился вперед.

– фронтальную защиту на максимум! – скомандовал Кирк, надеясь, что Херт сумеет его услышать. Сообразив, что к чему, Эйприл воскликнул:

– Пристегнуться ремнями безопасности! «Огонь Будущего» продолжал приближаться, пока не заполнил собой весь видеоэкран. Уже стали различимы огромные буквы на его корме и копоть – след лазерного обстрела землян. Еще через мгновение можно было различить крепеж, при помощи которого держались панели обшивки. Затем последовал удар. Взрыв! Протаранив отражатели «Огня Будущего», звездолет Федерации подмял под себя ромуланский истребитель как гнилой банан. Корпус «Огня Будущего» заискрился и покрылся трещинами, из которых во внешнюю среду стали вытекать топливо и жизненно необходимая для истребителя энергия. Звездолет продолжал толкать перед собой эту кучу искореженного металла до тех пор, пока она плавно не уплыла в беспросветную тьму. T'Ka-эль глазам своим не верил: космический аппарат выдержал столкновение с ромуланским истребителем – нет, это не укладывалось у него в голове. Тем временем совершенно невредимые «Полет» и «Пепелище» уже готовились к атаке. Т'Каэль бросил взгляд на разрумянившегося молодого человека, склонившегося над рулевой консолью. Похоже, Кирк, как никто другой, понимал всю серьезность сложившегося положения, – Если наши орудия не заговорят, считай, мы мертвецы процедил Джордж на ухо Флориде. Они оба пытались вызвать к жизни вышедший из строя компьютер, но тот продолжал молчать – великан заснул снова.

Глава 20

Джордж рванулся к ближайшему интеркому.

– Саффайр! Срочно задействуйте орудийные установки!

– Сэр, я пытаюсь. Но на орудия почему-то не поступает достаточного количества энергии. Попытаюсь накопить необходимый заряд через импульсные конвекторы, но если не сработают выпрямители, наши щиты экранирования будут обесточены… Мне потребуется всего лишь несколько минут.

– Через несколько минут все мы будем мертвы! – Разъяренный Джордж, встав с кресла, посмотрел на экран, где два истребителя ромуланцев уже шли наперерез звездолету.

– И он прекрасно об этом знает, черт его побери! Находившаяся на своем посту Хэрт нахмурилась. – Что-то здесь не так. – Она схватилась за ручки управления, словно пытаясь успокоить расшалившегося ребенка. Джордж слышал, что она сказала, но был слишком занят, чтобы уделить ей какое-то внимание.

– Успокойся, дружище, – промолвил Дрейк, обращаясь к Джорджу.

– Саффайр постарается на славу. Мне нравится этот парень, освоивший раздельное питание.

Т'Каэль мгновенно повернулся к Дрейку.

– Прошу прощения? Тот заморгал, пытаясь вспомнить, что же такое он сейчас сказал.

Понимая всю нелепость ситуации, он, тем не менее, объяснил:

– Этот Саффайр никогда не смешивает пищу. Ест все по отдельности. Сперва съедает весь горох, потом мясо, потом картофель. – Дрейк пожал плечами. – Это показалось мне довольно любопытным. Т'Каэль сверкнул глазами на Джорджа.

– Да у вас на борту ромуланец!!! Капитану показалось, что он ослышался. Джордж пристально посмотрел на Т'Каэля.

– Не может быть… Ведь я проверил весь экипаж на предмет психологической совместимости. Все, кто находится на борту звездолета, – земляне.

Но Т'Каэль был непоколебим.

– Может быть, и так. Но, во всяком случае, тот, о ком только что рассказал Дрейк, воспитывался как ромуланец.

Все застыли в изумлении.

– Мистер Кирк! – воскликнула Хэрт. – Источник утечки находится в комнате управления орудийным расчетом!

– О Боже! – простонал Джордж. – Дрейк! Санави! Скорее!

– Поторопись, Джордж! – крикнул им вслед Эйприл. Они уже стояли в турболифте, когда Кирк наконец заметил, что Т'Каэль находится рядом с ним. Лишь только открылись створки дверей, все четверо устремились к комнате управления орудийным расчетом. Наверняка Саффайр позабыл закрыться на замок, подумал Джордж и не ошибся. Под ударом его сапога дверь распахнулась настежь.

– Саффайр! – крикнул Джордж, и в ответ ему полетела молния из пистолета-парализатора. Судя по всему, шпион был готов к их неожиданному появлению. Мощным ударом Кирка отбросило к стальной перегородке. Но секунды, потраченной Саффайром на выстрел в Джорджа, вполне хватило для того, что-, бы в комнату управления орудийным расчетом ворвался Дрейк. Он нанес сокрушительный удар кулаком в челюсть Саффайра, пистолет полетел на пол, а в следующее мгновение рядом оказался Санави Ястребиный Коготь. Железной хваткой он блокировал руки Саффайра. Негодяй продолжал отбиваться и уже было высвободился, когда вошедший в комнату Т'Каэль громко пролаял:

– Кой-ха! Хвию-Лу г'ту хвию! Саффайр окаменел. И в ту же секунду понял, что выдал себя. Прекратив сопротивление, он ело слышно процедил сквозь зубы:

– Суажж'рекк. Прихрамывая, Джордж подошел к Т'Каэлю и, бросив на Саффайра гневный взгляд, прорычал:

– Уберите его отсюда! Санави и Дрейк потащили саботажника по коридору. Когда они скрылись из виду, Джордж, потерев нывшее бедро, стал внимательно изучать панель управления, пытаясь определить, чем успел навредить им Саффайр.

Нажимая на кнопки, он спросил:

– Как ты догадался?

– Абсолютной уверенности у меня не было, – промолвил Т'Каэль, – но он сам себя выдал, когда ответил мне.

– А что ты ему сказал? Т'Каэль загадочно улыбнулся.

– Я постарался быть, по возможности, кратким и приказал ему немедленно прекратить сопротивление… В действительности лее, сказанная мною фраза переводится примерно так: «Эй, как тебя там, нам известно, кто ты».

– И все же я не понимаю, – сказал Джордж, исправляя неправильно заданную Саффайром программу. – Даже если его внешность изменена путем хирургического вмешательства, сканер Дрейка, без всякого сомнения, определил бы это.

– Здесь и определять было нечего.

– Любопытно, я слушаю.

Т'Каэль, на мгновение задержав дыхание, продолжил:

– Этот факт не очень широко известен среди моего народа благодаря присущему нам обостренному стремлению к этнической чистоте. Но дело в том, что среди нас проживает небольшая группа людей, чьи предки, по мнению наших властей, были членами экипажа земного космического корабля, затерявшегося в глубинах космоса задолго до начала войн с федерацией. Некоторых из них подвергали хирургическим операциям, чтобы они хотя бы внешне напоминали риха, то есть ромуланцев. Но в правительственных структурах быстро сообразили, что их можно использовать в качестве тайных лазутчиков за пределами Империи, и их стали тренировать в специальных центрах подготовки. Кстати, он обратился ко мне, как к своему начальнику, из чего я делаю вывод, что он работал на нашу военную контрразведку. Поэтому мне особенно стыдно, и я приношу вам свои извинения.

– Это не ваша вина, – отрезал Джордж. Выражение лица Т'Каэля несколько смягчилось.

– Мы должны отвечать за свои поступки. Джордж в нетерпении заерзал в кресле.

– Да. Все правильно. Но если наши орудия сейчас не заговорят… Мы непременно ответим за содеянное нами. – Странно, но почему-то он чувствовал себя с Т'Каэлем крайне легко. И когда он успел привязаться к этому инопланетному врагу, да к тому же ромуланцу?

– Ваш корабль, – начал Т'Каэль, – поразил меня сверх всякой меры. Я даже представить себе не мог, какова его мощь. Ведь прежде еще ни одному космическому аппарату не удавалось уничтожить целый Рой.

Джордж попытался подавить внезапный прилив гордости.

– Подожди, это еще только начало! – не удержался он, чтобы слегка не прихвастнуть. Устраняя блокировку орудийного расчета, установленную Саффайром, Джордж заметил, что залпы по звездолету, кажется, Прекратились. Взглянув на Т'Каэля, он произнес: Смотри-ка, похоже, ваши ушли. Но тот явно не разделял оптимизма землянина. Зная Рой и его командиров, он был абсолютно уверен в одном: условия решительным образом изменились. Однако Т'Каэль не мог сказать с уверенностью, в лучшую или худшую сторону.

В. кнопках управления огнем Джордж разобрался без труда, так как видел их не впервые. Они мало отличались от кнопок управления на шаттле, каждая из них была снабжена соответствующей надписью. И все же, когда красная лампочка перестала мигать и загорелся зеленый свет, Джордж несколько опешил. Он не сразу поверил, что ему удалось устранить последствия коварных козней Саффайра. Отбросив последние сомнения, он потянул Т'Каэля за рукав.

– Готово! Пошли обратно. – Джордж не мог правильно интерпретировать мгновенное замешательство Т'Каэля, и лишь когда они оказались в турболифте, ведущем к мостику, Кирк вдруг сообразил, что ему следовало бы уведомить Роберта прямо из оружейной о восстановлении возможности эффективного обстрела противника. Ворвавшись на мостик, Джордж с порога объявил:

– Орудия вновь в полном порядке, сэр! Прежде чем Т'Каэль успел встать рядом с ним, Кирк заметил, что окружающие словно оцепенели. Внимание людей привлек черный видеоэкран с двумя клинообразными кораблями.

Берпис Хэрт больше не находилась у своего инженерного монитора, а занимала место Санави у радиопередатчика. Что же могло произойти за время их отсутствия, что сделало радиопереговоры более важными, чем устранение технических неисправностей?

– Бернис, будьте добры, воспроизведите мистеру Кирку только что полученную радиограмму.

Хэрт, кивнув, нажала на клавишу, и через мгновение Джордж услышал голос компьютерного переводчика:

– Говорит птица Имперского Роя «Полот». Нам удалось прорвать ваше экранирование и установить два мощных взрывных устройства на вашей корме. Если вы вздумаете впредь оказывать нам сопротивление, они будут взорваны, и ваша корма расколется надвое. Сопротивление бесполезно. Отключите вашу внешнюю защиту и не вздумайте стрелять.

Даю вам четверть часа на то, чтобы сдаться.

– Вы просканировали бомбы? – обратился к капитану Джордж.

– Да, – ответил Эйприл. Хэрт поспешила набрать на клавиатуре соответствующую комбинацию, и ее видеоэкран выдал вдвое увеличенное изображение зловещего вида устройства, дьявольски простого и безжалостного, закрепленного посредством какой-то треноги на белоснежной корме звездолета.

– Это плазмаитривий, – сообщила она, – в негерметичной оболочке. Бомбы по три мегатонны прикреплены к корме при помощи мощных магнитов. Одна из них установлена совсем рядом с нами. чуть впереди мостика, вторая внизу, в районе внешнего сенсорного датчика и лазерной муфты. Бомбы активизируются взрывателем, и в случае взрыва расколют звездолет надвое.

– Саффайр знал, что делает, – промолвил Эйприл. – Пока наши пушки молчали, группа диверсантов устроила нам этот подарочек! Поджав губы, он посмотрел на Т'Каэля. – Ваши солдаты чрезвычайно эффективны!

Джордж повернулся к Т'Каэлю.

– Они не блефуют?

– Нет… Вообще-то они установили бы на вашей обшивке еще несколько бомб, но вы успели уничтожить четыре истребителя, на которых находились саперы. Но будьте осторожнее. Двух вполне достаточно, чтобы уничтожить звездолет.

– А если мы сдадимся? – спросил Эйприл. – Что станет с моей командой?

– Люди будут интернированы, допрошены и обработаны.

– Их будут пытать?

– Скорее всего, но не на данном этапе. Звездолет сам выдаст необходимую информацию. Хотя наши ученые частенько ввязываются в политические игры, они способны к молниеносному анализу.

В мгновение ока Джордж оказался рядом с капитаном, – Роберт, неужели ты всерьез собираешься…

– Я должен рассмотреть все варианты, Кирк. Если капитуляция спасет жизни ни в чем не повинных людей…

– Капитан! – В разговор совершенно неожиданно вмешался подошедший к командирскому креслу Т'Каэль. – Ни в коем случае не допускайте, чтобы вас захватили в плен. Вы должны уйти от противника.

Роберт Эйприл внимательно посмотрел на экзотического инопланетянина.

– Почему?

– Я уже объяснил, почему, – отрезал Т'Каэль. – Я уже рассказывал о Преторе и о раковой опухоли, пожирающей души моего народа.

– Да, – согласился Эйприл. – И я вам верю. Но, тем не менее, считаю, что вы кое-что от меня скрываете.

Т'Каэль заморгал глазами.

– Я вижу лишь два выхода, – твердо сказал Эйприл. – Либо капитуляция, либо самоуничтожение. – Джордж хотел что-то сказать, но капитан жестом приказал ему замолчать. – Вы можете предложить что-нибудь еще, мистер Т'Каэль?

– Побег, – еле слышно ответил ромуланец. Эйприл повернулся в его сторону.

– Но почему?

Т'Каэль окинул взглядом капитанский мостик. Да, он действительно поклялся, что расскажет землянам лишь то, что будет крайне необходимо для сохранения их жизней. Однако теперь… Он подумал о том, что надо бы промолчать, о присяге правительству, которое отныне его ужасало. Примус было решил соврать – но ответить на доверие Эйприла предательством было выше его сил. Он вспомнил о своих принципах, об Идрис и, сжав изо всех сил кулаки, наконец промолвил:

– Вы не задавались вопросом, почему здесь так мало кораблей? И почему произошел бунт, в результате которого я был смещен со своего поста? – Он старался выражаться как можно спокойнее. – У нас считается большим бесчестьем нести боевое дежурство во внутреннем пространстве в то время, когда вся Империя готовится к новому походу.

– К какому, если не секрет?

Т'Каэль надеялся, что ему все же не зададут этого вопроса. Что же, ему придется быть первым из риханцу, кто во всеуслышание заявит об этом.

– Скоро Имперский стратегический флот выступит за границу нейтральной зоны.

– Вторжение? – выдохнул Роберт Эйприл. Джордж схватил Т'Каэля за руку. Некоторое время они смотрели в глаза друг другу. Увидев сожаление в бездонных очах ромуланца, Джордж пожалел о том, что Т'Каэль не солгал. Он всегда мечтал стать свидетелем какого-нибудь исторического момента, чтобы лотом иметь возможность о нем рассказывать. Но оказаться свидетелем начала межгалактической войны не входило в его планы.

– Но почему? – прошептал Эйприл. Т'Каэль посмотрел прямо в глаза капитану.

– Они верят, искренне верят в то, что федерация наращивает военную мощь с целью захвата ромуланских территорий.

Побледневший капитан покачал головой.

– Но вы же не можете в это поверить.

– Нет, я не верю. Мне известна природа землян, по крайней мере, их общая суть. Но мой народ чрезвычайно темпераментен, и его довольно просто убедить в том, что представители иных цивилизаций кровожадны и безжалостны… Повышенная подозрительность стимулирует упреждающие удары. Признаюсь, что когда я впервые увидел ваш корабль, столь мощный и так глубоко проникший в наше пространство…

– Черт побери! – возмутился Джордж, вмешиваясь в беседу двух капитанов. – Ты не имеешь права обвинять нас в этом! Если твой народ не в состоянии обуздать страх и алчность, то это не наша вина!

Эйприлу с трудом удалось оттащить Кирка от ромуланца.

– Не кипятись, Джордж! Т'Каэль никак не отреагировал на вспышку гнева землянина, что еще больше распалило его. Приближаясь к Т'Каэлю, он воскликнул:

– Ты обязан вывести нас отсюда! Эйприл вновь встал между ними.

Он видел пылающие гневом глаза и раскрасневшееся лицо Кирка, но, признаться, куда большее впечатление на него произвел абсолютно холодный взор ромуланца.

– Ладно, хватит, – успокаивал спорщиков капитан, схватив Джорджа за руку, – Вы оба мне нужны, причем, в целости и сохранности.

– Ему это так просто не сойдет! – прорычал Кирк. Эйприлу пришлось встряхнуть его, чтобы остудить пыл. – К тебе это относится в первую очередь. Возьми себя в руки. У нас нет времени на идиотские потасовки! – Скрывая разочарование, капитан повернулся к Т'Каэлю. Черные глаза ромуланца уже не были столь ледяными. Потерев руки, инопланетянин промолвил:

– Вы хороший актер, капитан. Смогли бы вы разыгрывать перед противником спектакль до тех пор, пока бомбы не будут обезврежены?

– А их можно обезвредить?

– Да, на внешней поверхности бомб имеется кодовая панель. Но стоит набрать не тот код, и бомба взорвется.

– Вы можете назвать нам код?

– Да, но бомбы также оснащены физиологическими сенсорами. Если их попытается обезвредить не ромуланец, они немедленно взорвутся.

Код известен лишь ромуланским командирам. Считается, что вы не способны обезвредить бомбы, поскольку у вас на борту нет ромуланцев.

– Никак ты, Т'Каэль, решил пойти на разминирование добровольцем?

– Разумеется.

– Но ведь ты не сможешь обезвредить две бомбы одновременно, и стоит им узнать, что ты здесь…

– Маловероятно. Наши… то есть, их сенсоры не столь точны на таких расстояниях. По крайней мере, можно надеяться, что этого не произойдет.

– Но у вас нет полной уверенности?

– Капитан, вы так же хорошо, как и я, знаете что всякий механизм зависит от того, кто им управляет. Мне неизвестно, кто находится за сенсорными пультами истребителей в данный момент, равно как и то, насколько эффективно они несут свою службу. Все мы рискуем. Эйприл вздохнул.

– Действительно, это риск.

– Надеюсь, вы располагаете необходимыми скафандрами? поинтересовался Т'Каэль.

– Я пойду с тобой, – буркнул Джордж, направляясь к турболифту.

Немного помедлив, ромуланец направился следом.

Когда дверь закрылась, капитан промолвил:

– Дай Бог, чтобы нам повезло и на этот раз, джентльмены.

– Фотонный кодовый селектор работает на световых волнах ближайших звезд. До тех пор, пока он не поймает определенное отражение эмиссии, его невозможно раскодировать вручную.

– Ну, так и что же?

– А то, что ты загораживаешь мне свет.

– Ой, прости. Космический холод пробирал даже сквозь скафандр.

Благодаря вмонтированным в шлемы переговорным устройствам их голоса приобрели механический оттенок, а после каждой фразы звучал щелчок. Одна из ромуланских бомб была подвешена к обшивке звездолета, прямо над куполом капитанского мостика. Поскольку из двух взрывных устройств противника это представляло большую опасность, Джордж и Т'Каэль решили обезвредить его в первую очередь. Больше всего бомба напоминала прилипшую к корме гигантскую ракушку. Пока Т'Каэль осторожно ощупывал кончиками пальцев взрыватель, Джордж сунул монтировку под прилипшие к обшивке магнитные когти. Сейчас было не до обходительности.

– Кирк, это взрывное устройство, ты понимаешь?

– Правильно.

– И нам необходимо обращаться с ним чрезвычайно осторожно.

– Так точно.

– Бомба вполне может рвануть, если ты не перестанешь ковырять ее своим ломиком.

– Ты делай свое дело, а я… – он изо всех сил напряг мускулы…

– буду делать свое, – Но ты можешь повредить корпус бомбы, и тогда взрыв неминуем.

– Я просто хочу побыстрее отцепить эту дрянь от обшивки. Т'Каэль закрыл рот, сдавшись перед прежде не проявлявшимся у землянина чувством прекрасного. Если эстетическая ценность первозданной чистоты обшивки звездолета была для Кирка важнее и он готов рисковать из-за нее своей жизнью, то ничего не поделаешь…

Однако в глубине души Т'Каэль понимал, что подвешенная к кораблю бомба противника – это своего рода оскорбление, и поэтому простил Джорджа, сосредоточившись на разноцветном кодировщике взрывного устройства. Если не считать того, что каждый раз, когда Кирк использовал свою монтировку, Т'Каэль вздрагивал, ему удалось спокойно поработать до тех пор, пока их не стал настойчиво вызывать мостик.

– Джордж, Джордж, говорит Роберт. Вы там?

– А где же нам еще быть? – ответил Кирк.

– Джордж, ты записываешь?

– Черт побери… Да где же она? – Сунув монтировку под мышку и убедившись в том, что оба магнитных сапога плотно стоят на белоснежной обшивке, Джордж согнул одетую в шлем голову, но так и не разглядел подвешенное к его груди переговорное устройство. Ткнув наугад пальцем, он промолвил:

– Да, я копирую.

– Как у вас дела?

– Стараемся изо всех сил. – Он сделал паузу, когда Т'Каэль активно закивал ему покрытой шлемом головой. – Т'Каэль почти обезвредил детонатор, а я пытаюсь отодрать эту штуковину от обшивки. Бомба крепится при помощи каких-то магнитных крючьев, и я пытаюсь их отсоединить.

– Разве это так необходимо?

– Ну только тебе еще не хватало меня распекать. Я уже отсоединил два крюка, остался последний.

– Хорошо, но постарайся действовать поаккуратнее.

– Роберт, держи меня в курсе передвижений этих двух ромуланских истребителей. Если они начнут обходной маневр, я не хочу, чтобы меня застали врасплох.

– Добро. Мы перекрыли большую часть систем, разыгрывая из себя мертвых, так что противник пока не предпринимает активных действий.

Мы следим за ними, но до тех пор, пока вы не закончите разминирование, у нас связаны руки. Время на исходе, Джордж, не теряйте ни единой секунды.

– Конец связи, – произнес Кирк. Пожалуй, это был лучший способ показать, что он больше не собирается терять столь драгоценное время. Джордж решил посоревноваться с Т'Каэлем, кто первый закончит свою работу: то ли он отцепит бомбу от обшивки звездолета, то ли Т'Каэль обезвредит взрыватель. Кирку удалось опередить инопланетянина, но всего на несколько секунд. – Готово, Я отцепил ее. – Он сунул монтировку за пояс, словно это был меч, и обнял бомбу, когда она стала отплывать от звездолета.

– Ты уверен, – начал Т'Каэль, – что хочешь доставить это взрывное устройство на борт корабля? Может, дать ему уплыть в глубины космоса?

– А ты уверен, что разрядил бомбу?

– Сам понимаешь, я могу сказать тебе все что угодно. И при этом соврать.

Джордж, метнув колючий взгляд, сухо заметил:

– В таком случае, мы уже давно мертвы. Да, мне позарез нужна эта штука… Лучше помоги. – Вдвоем они подтащили взрывное устройство к ближайшему порталу для замены отработавших свое деталей. Бомба с трудом прошла в отверстие. – Отлично, – сказал Джордж. – Теперь пойдем, разделаемся с другой. – Он сделал всего один шаг… и заговорило переговорное устройство:

– Джордж!

– Кирк слушает.

– Мы запеленговали секретную радиопередачу с борта звездолета.

– Неужели… Вы уверены?

– Немедленно поднимайтесь на борт! Коготь! Срочно заглушить эти сигналы! Кирк схватил Т'Каэля за руку.

– Пойдем обратно. Кто-то подает сигналы твоим друзьям с борта нашего звездолета.

– Но вы же захватили шпиона! – недоумевающе произнес Т'Каэль, пытаясь оторвать от обшивки магнитный башмак.

– Судя по всему… Плохо ловили.

– Но в этом случае они взорвут второй детонатор.

Но было уже поздно. Багровое сияние залило обшивку звездолета, корона – вспышка всевозможных цветов – разорвалась в черном вакууме. Звездолет вздрогнул и завертелся в пространстве вокруг своей оси. Твердь ушла из-под ног Джорджа. В следующее мгновение он ударился об обшивку. Висевшая на поясе монтировка вонзилась ему под ребра. Через секунду его уже уносило в космос. Звездолет с катастрофической быстротой стал удаляться… Ухватиться было не за что.

– Кирк! В шлеме зажужжал знакомый голос. Кто-то по-прежнему крепко держал его за локоть… Т'Каэль. Да, Т'Каэль по-прежнему оставался с ним. Взрывной волной их отбросило в космос. Джордж попытался разглядеть лицо ромуланца, однако все поле его зрения занимал белоснежный корпус удалявшегося звездолета. И кто сказал, что в космосе нет звуков? Он отчетливо слышал свист… Тихое шипение.

– Мой скафандр! – прохрипел Джордж. – Похоже, он… Кирк наклонил голову, чтобы посмотреть, в чем дело, и его глаза расширились при виде пробоины от вонзившейся в скафандр монтировки.

– Да, он пробит, – закончил за него фразу Т'Каэль. – Оставайся со мной. Я держу тебя. – Джордж совершенно потерял ориентацию.

Головокружение усиливалось вместе со свистом из пробитого скафандра. Система жизнеобеспечения пыталась компенсировать внезапную потерю давления. Глаза его остекленели. Ему показалось, что Т'Каэль хочет что-то сказать, тут он почувствовал удар, куда-то пропали ноги… Неужели это смерть?

Джорджа словно куда-то засасывало. Как будто он тонул… Один раз он едва не утонул. Давным-давно, когда еще был мальчиком.

– О Господи, мои сыновья… скажите им…

Глава 21

– Перекись!

– Можно снять с него это? Похоже, у него ожоги.

– Подождите. Мычание в наушниках.

– Мостик вызывает капитана.

– Эйприл слушает.

– Двигатель искривления вновь заработал, сэр. Инженеры докладывают, что они только что начали смешивание.

– Сколько у вас времени, Карлос?

– Через пятнадцать минут начнется зажигание, и все наши системы заработают в полную мощь.

– Держите меня в курсе, – сказал Эйприл, прерывая связь.

– Роберт, кажется, он приходит в себя. Дать ему снотворного?

– Нет, Сара, он нужен мне бодрствующим.

– О'кей, но потом не говори, что я этого не предлагала.

– Джордж? Воздух раздирал его легкие, и Кирк, дрожа всем телом, вскочил с койки, словно пробуждаясь от кошмарного сна. Роберт, Т'Каэль и Сара Пул были здесь. Что они тут делали? Вроде, в этом не было никакого смысла. Джордж попытался сосредоточится на том, что его окружало: потолок как яичная скорлупа, белоснежные стены, разноцветная аппаратура, что-то круглое, под ним – телепортационный зал.

Скафандр валялся рядом. Т'Каэль как раз снимал свой при помощи санитара. Два инженера стояли у пульта управления телепортатором.

– Джордж, слава Богу, – пробормотал наконец Эйприл. В его голубых глазах отражалась озабоченность. Щеки слегка порозовели. Мы вернули тебя вовремя.

Джордж заморгал глазами.

– Вернули… вовремя… Спасибо. Избавившийся наконец от скафандра Т'Каэль склонился над изголовьем Джорджа.

– Как ты себя чувствуешь?

– Не очень-то.

– Идти можешь?

– Далеко? Эйприл нахмурился.

– Сара.

– Я поняла, – она вытащила небольшой шприц и проверила на свет его содержимое. – Вот это, вне сомнения, приведет его в чувство. Вонзила иглу в руку Джорджа. От инъекции стимулятора Кирк почувствовал себя так, будто выпил подряд шесть чашек кофе.

– Что случилось? – спросил он, ощупывая руками телепортационную платформу. – Звездолет терпит бедствие?

– Бомба пробила обшивку и повредила несколько нижних секций, – сообщил ему Эйприл, – но она оказалась не очень мощной. Во время взрыва трех членов экипажа убили и нескольких ранили, однако ущерб для звездолета – минимальный: компьютерный центр не пострадал, а это главное.

– Крепковат же наш кораблик, – процедил сквозь зубы Джордж, вспоминая яркую вспышку взрыва. Он понятия не имел, сколько с тех пор прошло времени.

– Как только бомба взорвалась, я приказал отходить на импульсной тяге. Пока что мы прилично их опережаем, но ромуланцы пытаются отрезать пути отхода. Надеюсь, мы все же сможем держать дистанцию до включения двигателей искривления. Ты встать можешь? Попытаюсь.

Эйприл схватил ладонь Кирка обеими руками, по поставить его на ноги удалось лишь Т'Каэлю, так как Сара, опасаясь за здоровье капитана, оттолкнула Роберта. Как ни старался Джордж, но без посторонней помощи он не мог передвигаться. Странно, что при этом он опирался на ромуланца. Неделю или даже сутки назад ему подобное не могло даже присниться, хотя, черт подери, что тут такого, ведь это же Т'Каэль? Джордж откашлялся и постарался сосредоточиться.

– Кто-нибудь присматривает за гауптвахтой? Как там Саффайр?

– Мы уже проверили, – успокоил его Эйприл. – Он по-прежнему под замком. Вряд ли ему удалось бы…

– В таком случае, должен быть кто-то еще.

– С точностью никто не скажет, кто именно, – признался капитан, когда они втроем направлялись к турболифту.

– Их могло быть и двое, – сказал Т'Каэль. – Лазутчики редко действуют в одиночку. Я должен был раньше об этом призадуматься.

– У тебя и так забот хватало, – заметил Эйприл. – Мы запеленговали сигнал и установили, что он исходил из сектора инженерной службы. Дрейк сразу же направился туда… Но не мог же он так просто арестовать всех, кто там находился. Коготь занят глушением на всех частотных диапазонах, так что шпиону не удастся послать очередную радиограмму.

Когда они вошли в турболифт, Джордж заметил:

– Но, как бы то ни было, это не остановит саботажника. Саффайр ничего не говорит?

– А ты на его месте выдал бы товарища?

– Должно быть, вы его чересчур нежно спрашиваете? А как насчет Вуда? Его дотошно проверяли?

– Джордж, неужели ты подозреваешь этого мальчика?

– Больно он хорош.

– И что?

– Полюбопытствуй у любого, кто разбирается в психологии лазутчиков: молод, впечатлителен, талантлив – слишком молод и одарен, чтобы разбираться в жизненных коллизиях, а, стало быть, его легко соблазнить. Имеет доступ ко всем системам, самый подходящий субъект для передачи технологической информации инопланетной контрразведке. Не забывайте, Вуд – ученик профессора Браунелла, и еще, – Джордж уперся пальцем в грудь Эйприла, – у него самый безобидный вид, – Странно, но капитан спорить не стал. Поджав губы, он, как показалось, на мгновение засомневался, затем щелкнул интеркомом.

– Эйприл вызывает лейтенанта Рида.

– Рид слушает.

– Вуд там?

– Нет, мистера «шик-блеск» я еще не встречал.

– Найдите его и срочно арестуйте.

– Вы это серьезно? Джордж подошел к интеркому. – Дрейк, изолируй этого мальчонку, похоже, он работал на врага.

– Джордж отключил переговорное устройство без дальнейших формальностей и тяжело вздохнул.

При мысли, что подручный Саффайра, подобно акуле в мутной воде, рыщет по звездолету, ему стало не по себе.

Все еще держа Джорджа под руку, Т'Каэль принял окончательное решение.

– Капитан, я, вероятно, все еще в состоянии разрядить напряженную ситуацию. Эйприл повернулся.

– Что для этого требуется?

– Позвольте переговорить с командиром «Полета», он хоть и старый офицер Империи, но субъект чрезвычайно рассудительный. Не думаю, что он доволен существующими порядкам. – Турболифт остановился. Распахнувшиеся дверцы открыли леденящий душу вид на главный видеоэкран капитанского мостика: два птицеподобный ромуланских истребителя совершали маневры с целью отрезать пути отхода звездолету. Если это удастся, то несомненно последует еще один бой, пока звездолет не перейдет на скорость искривления.

Эйприл сразу же посмотрел на тактические дисплейные экраны, демонстрировавшие компьютерные диаграммы точного положения звездолета по отношению к двум кораблям-преследователям.

– Сколько еще осталось времени, прежде чем они отрежут отход?

– Около восьми минут, – бесстрастно ответил Флорида.

– Вот черт, – выругался капитан. Изучив позицию противника, он жестом подозвал Т'Каэля к радиопосту. – Рация к вашим услугам.

Коготь, откройте переговорный канал для мистера Т'Каэля, он побеседует с «Полетом».

Верзила-индеец пожав плечами, промолвил:

– Не имею представления об их декодировании, сэр, но попытаюсь.

Джордж и Эйприл надели наушники.

– Послушаем перевод! Т'Каэль мгновенно повернулся к сказавшему это. В его взгляде сквозила неприкрытая обида.

– По-прежнему не веришь мне, Кирк? Джордж, выдержав паузу, сухо ответил:

– Тебе верю, им – нет. Т'Каэль вновь повернулся к переговорной панели, подождав, пока Санави махнет рукой. Ромуланин, тщательно контролируя свой голос, обратился к соотечественникам:

– Вэд' рэ хвавейир Дзваан. Тиикрэ' Уррт риов Килайле'а. Санави настроил автоматический переводчик, одновременно включив прослушивание для Кирка и Эйприла. Компьютер, несмотря на искусственность своего голоса, выдавал крайнее удивление командира ромуланского истребителя.

– Примус! Но ведь антэцентурион Ри'Як информировал нас о том…

– Что я мертв? Он ошибался. Можете сверить отпечаток моего голоса.

– Мы… мы уже это делаем.

– Как предусмотрительно, – заметил Т'Каэль, представляя себе растерянную улыбку X'Kую. Ведь он, в отличие от многих, понимал что имеет в виду Примус. Вас взяли в заложники?

– Нет, я веду переговоры. Что еще вам такого сообщил антэцентурион?

Последовала пауза, и когда X'Kую заговорил вновь, в его тоне уже чувствовалось некоторое осознание происшедшего.

– Почти ничего.

– X'Kую, я должен объявить наш старейший Мхнхэй'со, что правит в наших с тобой отношениях. Очередная пауза.

– Я понял. Одну минуточку. Третья пауза оказалась самой продолжительной, и во время ее долетела четкая команда, пролаянная кем-то вдали. Еще через несколько мгновений X'Kую снова вышел на связь:

– Теперь наши переговоры никто не прослушает. Говори, что хочешь сказать.

С тоской посмотрев на занимавший добрую часть экрана ромуланский истребитель, Т'Каэль улыбнулся, жаль, что они сейчас не видят друг друга. Перед его мысленным взором предстало лицо Х'Кую, обрамленное длинными, уже тронутыми сединой, волнистыми волосами.

Сколько же лет прослужили они на кораблях, находившихся друг от друга лишь на расстоянии одного сигнала? Странная случайность во флоте, где постоянно практиковалось такое распределение офицеров на новые места службы, чтобы они не могли как следует между собой подружиться. Обычно лишь высокий ранг мог позволить офицеру Риханцу роскошь иметь поблизости от себя тех, на кого бы он мог положиться в трудную минуту. Т'Каэль и Х'Кую находились рядом еще с тех пор, когда были субцентурионами. К счастью, они сохраняли благоразумие и не рассказывали посторонним о своей давней дружбе.

Стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности, Т'Каэль промолвил:

– Ради блага Империи… Корабль федерации ни в коем случае нельзя захватывать.

– Предлагаете уничтожить его, Примус? Т'Каэль горестно усмехнулся над подобной интерпретацией Х'Кую.

– Кораблю надо дать свободный проход, а инцидент забыть, в противном случае, лишь сыграем на руку Верховному Претору.

– Просишь слишком много.

– Действительно, прежде я от тебя не требовал столь многого, согласился Т'Каэль. – Но я тебя знаю, ты же не станешь плясать под дудку Ри'Яка? Не обрати мы этот процесс вспять, он окажется губительным для наших цивилизаций.

Приму ваши слова во внимание, – продолжил X'Kую. Корабль-носитель уже на подходе, я проконсультируюсь с Гранд Примусом. – Ему нельзя доверять.

– Вы уверены?

– Если бы я не знал его так хорошо, но увы, теперь нет ни малейшего сомнения.

– Капитан, – внезапно послышался громкий голос Санави, похоже, на втором истребителе пытаются перехватить наши переговоры, пытаются выйти на нашу частоту.

– Будем надеяться на то, что у них ничего не получится, промолвил Эйприл, хлопая Т'Каэля по плечу. – Мистер Т'Каэль…

– Понял, – быстро проговорил тот на чистейшем английском, после чего мгновенно перешел на родную речь.

– Ты говорил с Каем?

– Нет. – Х'Кую, похоже, колебался.

– Вероятно, он уже мертв, – Откровенно признался Т'Каэль.

– Вполне.

– У тебя есть связь с «Пепелищем»?

– Крайне ограниченная. Я должен передать им твои распоряжения?

– Нет, ни в коем случае. Они не знают, что я нахожусь на борту корабля федерации. К тому же, так нам будет видно, до каких пределов дойдет коварство Ри'Яка. Будь осторожнее, мой Друг. Он хищник.

– В таком случае, я попытаюсь соединиться с замкомандира Каем.

– Кто именно приказал тебе взорвать? Уж не Ри'Як ли?

– Я в этом не уверен, Примус. Агент Риханцу на борту боевого крейсера Федерации передал радиограмму «Пепелищу», и нам приказали провести взрыв. Я и понятия не имел, что вы были там, Примус.

– Да, кстати, насчет этого агента… И в этот момент Флорида закричал:

– Капитан! «Пепелище» атакует!

– Уходим! – скомандовал Эйприл.

– Они стреляют! Внезапно Т'Каэль напрягся, заметив нечто особенное в маневрах «Пепелища». Затаив дыхание, он прокричал в переговорный микрофон:

– Х'Кую Ра'Трайх ху'ууак! Однако его предупреждения уже никто не услышал: из двух ромуланских истребителей после вспыхнувшего на мгновение пожара в космосе остался один – «Полет» превратился в облако заряженных частиц. Волна распыленного вещества ударила о звездолет.

Находившиеся на мостике в ужасе замерли, все еще не веря тому, что во Вселенной может существовать подобная жестокость.

– Они открыли огонь по собственному кораблю, – голос Флориды дрогнул. – Уничтожили своих людей. – А на видеоэкране в это время «Пепелище» изящно разворачивался, словно говоря: «Я командую этим пространством, и ваша жизнь в моих руках». Облако, прежде бывшее «Полетом», рассеялось. Горе и скорбь исказили благородные черты Т'Каэля. В этой утрате он внезапно почувствовал начало настоящей катастрофы.

– Риханцу стали убивать риханцу. Т'Каэль предпочел промолчать, но желание быть откровенным все же возобладало. Глядя на Роберта, он промолвил:

– Время игр прошло, начинается настоящая бойня. Эйприл шагнул навстречу ромуланцу, но сказать ему было нечего.

Джордж в ярости ударил кулаком по переборке.

– Все зашло слишком далеко, Роберт… Эйприл устало покачал головой.

– Теперь можешь делать все, что хочешь, Джордж.

– Карлос, привести главные батареи в полную боевую готовность.

Подключить их питание напрямую к двигателю искривления. Покажем этим ублюдкам нашу полную мощь! Пусть знают звезднофлотцев!

– Есть, сэр! Джордж опустился в кресло навигатора рядом с рулевым постом Флориды. Вдвоем они ввели звездолет в пике, из которого он всей своей мощью обрушился на последний корабль Роя.

Глава 22

Звездолет развернулся к врагу, уподобившись гигантской белой акуле, пробудившейся от долгой спячки. На «Пепелище» это заметили: только звездолет начал атаку – последняя птица Второго Имперского Роя обратилась в позорное бегство.

– Что, испугались? – воскликнул Джордж. На лице Т'Каэля заиграла дьявольская улыбка: ему живо представилось, как Ри'Яка отчитывает Гранд Примус: «Где ваш Полевой Примус? Где ваш командир?

Где замкомандира? В конце концов, где Рой?»

– Капитан, я запеленговал еще один корабль, – доложил Санави.

– Движется сюда на максимальной скорости. Чтобы это ни было, но размеры у него весьма солидные.

– Сомнений нет, это корабль-носитель, – промолвил Т'Каэль.

Сообщение Санави повергло ромуланца в шок. Прежде он представить себе не мог, что какой-то корабль Федерации способен выдержать натиск целого Роя. Но кто мог предположить, что теперь им придется еще сражаться и с кораблем-носителем?

– Судя по той скорости, с которой они движутся, у них чудовищное потребление энергии, – заметила Хэрт, на секунду оторвавшись от своих дисплеев. Окончательно выдохшийся капитан, развалясь в кресле, теребил пальцами аранскую шерсть своего прославленного свитера.

– Что вы по этому поводу можете сообщить, мистер Т'Каэль?

Ромуланец подошел к капитанскому креслу.

– Наш Главный флот состоит из разного рода кораблей: патрульных, дежурных, разведчиков, истребителей, крейсеров и так далее. Но у нас всего лишь шесть носителей, с которых все они стартуют. Каждый несет на себе до шести Роев. Носители перемещаются и ведут бой на гиперсветовой скорости, в то время как в задачу Роя входит патрулирование на досветовой. В район высадки Рой доставляется таким образом: корабли-носители – самые быстрые в нашем флоте, а служащие на них офицеры – наиболее опытные, пока один корабль приближается к нам, остальные уже спешат к нему на помощь.

Эти новости, хоть и не совсем неожиданные, омрачили настроение всем, кто находился на мостике: люди, принимавшие участие в создании чудо-звездолета, прекрасно знали, на что он способен.

Перед их мысленными взорами представали опустошенные планеты, уничтоженные солнечные системы, искореженные флота вражеских кораблей, экипажи которых даже не подозревали о том, что немногочисленная, борющаяся за свое существование федерация цивилизация на краю галактики – способна сосредоточить подобную Мощь в одном летательном аппарате. Люди думали об этом, прекрасно понимая, для чего создавался звездолет. Они находились на борту единственного в своем роде технического чуда. Война еще не началась, а они уже устали от сражений. Война. Какое короткое слово.

– И как часто ромуланцы воюют? – поинтересовалась Хэрт. Смерив ее взглядом, Т'Каэль ответил:

– Крайне редко, но военное искусство доведено до совершенства.

– Вновь ты пытаешься оправдаться, – с раздражением сказал сидящий в кресле Джорж. Однако выражение глаз Т'Каэля оставалось прежним.

– Он прав.

– Коготь, сколько времени уйдет на то, чтобы передать радиограмму командованию Звездного флота из таких далей? поинтересовался Эйприл.

– Не придется давать радиограмму, – ответил астротелеметрист.

– Приближающийся корабль-носитель начал глушение… Капитан Эйприл оставался крайне подавленным – такова суть капитанства – всегда выносить решения в одиночку. Придется сражаться снова, иного выбора нет.

– Ты получил все, что хотел, Джордж, – с горечью промолвил Эйприл. Кирк резко повернулся в его сторону.

– Несправедливо, капитан.

Закусив губу, Роберт внимательно посмотрел на Джорджа, затем перевел взгляд на главный экран, но не стал извиняться. Понимая, что теперь их задача – уцелеть любой ценой, чтобы предупредить федерацию о скором вторжении врага, – Эйприл с трудом поднялся с командирского кресла, несмотря на внезапную слабость.

– Мне ненавистны эти слова, – случайно вырвалось у него, и ни у кого не возникло сомнений, что он говорит правду. – Но придется нам быстренько расправиться с ромуланским носителем и убраться отсюда без причинения дальнейших разрушений. У кого другие предложения? Можно вывести их из строя так, чтобы уйти отсюда на световой скорости, оставив погоню позади. – Т'Каэль повернулся к этому решительному человеку, пожалев о своих собственных словах.

– Вы уничтожили Рой, – предупредил он. – Так это вам с рук не сойдет, капитан. Они будут драться на смерть.

Эйприл прекрасно понимал, о чем говорит ромуланец: забудь альтруизм, готовься убивать. Его брови нахмурились при мысли о том, что придется продолжить этот беспредел. Он вновь посмотрел на видеоэкран. Приближавшийся с каждой секундой корабль по виду напоминал гигантский бумеранг, утыканный опереньем из кораблей-истребителей. Если он правильно понял Т'Каэля, то носитель прежде чем пойти на них, собрал все свои Рои.

– Я знаю, что надо предпринять, – заметил Джордж, вставая рядом с Эйприлом. – Использовать один вид оружия, которым обладаем лишь мы. – Звучало интригующе. Эйприл посмотрел на Кирка.

– Что же это такое?

* * *

Санави согнулся над дисплеем.

– Их дефлекторы установлены на отражение нейтронных и лазерных лучей, а щиты мощнее в передней части и около двигателей.

– Однако… – с сомнением промолвил Кирк.

– Вы правы, мистер Кирк. Думаю, получится. Молекулярную телепортацию они не остановят.

– Да и не надо, – ехидно заметил Джордж. – Прежде им этого делать не приходилось. – Он щелкнул ближайшим интеркомом. – Кирк вызывает инженерную службу. Как вы там, разобрались с ромуланской бомбой, что я доставил на борт?

– Спрятали ее от греха подальше, парень, – послышался голос неунывающего Браунелла.

– Вообще-то меня зовут Кирк, – напомнил Джордж профессору.

– Ты что хочешь сам это проделать?

– Профессор, бомба должна быть в ближайшем телепортационном зале через шестьдесят секунд.

– Уверены, что поступаете правильно?

– Они прислали нам подарочек, так вот, сейчас мы отошлем его обратно. Реанимационный код вмонтирован в корпус. Передайте техникам, чтобы они нажали синюю кнопку, как только бомба окажется в телепортационном зале.

– Но двигатель искривления уже заработал. Почему бы нам не убраться отсюда подобру-поздорову?

– Да потому, что никто их не удержит от преследования, вот почему! – разъяснил Джордж, повышая голос. Эйприл, увидев, как покраснело лицо Кирка, включил собственный интерком.

– Доктор Браунелл, говорит капитан. Складывается экстренная ситуация, так что вам, инженерам, следует на время залечь и ухватиться за что-нибудь тяжелое и прочное. Судя по всему, нас немного тряхнет.

– Август, – послышался простуженный голос старика. – С чего ты взял, что мы должны управлять этими системами вместе? У тебя есть орудийный расчет, вот и пользуйся им.

Эйприл поморщился.

– Благодарю вас, доктор. Постараюсь не забывать об этом впредь.

– Так вы все же, воспользуйтесь…

– Хорошо. Конец связи. – Он отключил переговорное устройство прежде, чем Браунелл успел ему ответить. Джордж видел боль в глазах Эйприла, понимал, что капитан проявляет куда большее мужество, нежели сражающийся на передовой. Кирку стала ненавистна сама мысль о том, что Эйприл может подумать, будто большая часть случившегося на его совести.

В задумчивости покусывая губу, он подошел к Эйприлу.

– Роберт, – промолвил он так, чтобы их не слышали посторонние.

– К этому и шло. Думаю, все сработает, и мы покинем это пространство при первой же возможности.

Капитан тяжело вздохнул.

– Спасибо, Джордж. Приготовьтесь к включению скорости искривления.

Усевшись в кресло навигатора, рядом с Флоридой, Джордж скомандовал:

– Всем приготовиться к включению гиперсветовой. Включить фронтальные двойные отражатели. Двигаться прямым курсом к кораблю-преследователю.

Поднявшийся со своего поста Санави напомнил:

– Сэр, у телепортаторов нет той дальнобойности, что есть у наших орудий. Придется пройти впритирку.

Джордж кивнул, сделав знак Флориде, но рулевой в это время уже прокладывал необходимый курс.

– Отлично. – Джорджу не было нужды говорить об этом.

– Рулевой, включить скорость искривления, – приказал капитан Эйприл. – Встретим их как подобает… И передадим вот это. В ответ на прикосновение человеческих пальцев звездолет загудел. В следующее мгновение пространство на обзорном экране изменилось.

Скорость искривления себя оправдывала. То, что измерялось минутами, превратилось в секунды. Оба корабля неумолимо приближались друг к другу. Собравшиеся на мостике уже могли разглядеть, что на носителе отсутствует часть перьев, – след уничтоженного землянами Роя.

Внимательный взгляд Т'Каэля уже отыскал «Пепелище».

Истребитель пристыковывался к спине носителя, и Ри'Як сообщал сверхценные сведения Гранд Примусу. Но если план Кирка удастся, то никаких ответных действий со стороны ромуланцев уже не последует.

Никто на борту носителя сейчас этого не ожидает, поскольку подобные технологии еще неизвестны Риханцу. Офицеры носителя, оправившись от неожиданно наглого маневра звездолета федерации, приказали немедленно открыть шквальный огонь. Десятки энергетических молний ударили по двойному экранированию кормы звездолета, когда корабли пронеслись рядом на немыслимой скорости. Звездолет вздрогнул, однако от курса не отклонился. Библиотечный компьютер по-прежнему выполнял свои функции. В самом сердце звездолета включились системы зала телепортации, и на микросекунду защита была снята. Вещество с жужжанием перетекло в энергию, мотнувшуюся сквозь космический вакуум к ромуланскому носителю. Внутри главного реактора корабля вещество материализовалось вновь.

– Телепортация завершена, капитан! – прокричал Санави, перекрывая грохот орудий противника и визг систем компенсации.

– А теперь сматываемся и как можно быстрее, – скомандовал Эйприл. Описав крутую дугу, звездолет устремился в открытый космос.

Видеоэкран показывал, что носитель противника лишь начал разворот вслед кораблю федерации.

Затаив дыхание, находившиеся на мостике следили за экраном.

Беззвучный язык пламени ионизированного вещества вырвался из самого центра клиновидного корабля ромуланцев, оранжевый гейзер, высотою не менее мили, выплескивался из его бронированного нутра.

Ромуланский корабль забился подобно мотыльку, попавшему в паучьи сети. Т'Каэль видел колонки цифр на мониторе Флориды, говорящие о непоправимом ущербе, причиненном носителю, Поразительно, – только и смог прошептать Примус.

– Сбавьте скорость ниже уровня световой, – скомандовал Эйприл.

– Мистер Санави, что сейчас говорят ваши сенсоры?

Индеец склонился над дисплеем.

– Колоссальные потери, у них более нет энергии, чтобы запускать своих хищных птичек. Данные говорят, что на борту носителя произошел целый ряд взрывов. Они потеряли двигатель, экранирование, связь, – он сделал паузу, перепроверяя какие-то показания, после чего продолжил:

– Система жизнеобеспечения ромуланского носителя уничтожена. Эйприл повернулся к Санави.

– Не может быть. Вы уверены?

– Абсолютно, сэр.

– Бог видит, я этого не хотел. Коготь, попытайтесь выйти с ними на связь. Предложите помощь и согласие принять их экипажи на борт нашего звездолета. – Он смолк, когда его руки коснулся Т'Каэль. Ромуланцу не хотелось говорить об очевидном: несколько сот воинов Риханцу вряд ли можно содержать в качестве пленных на неукомплектованном звездолете. Было и еще кое-что.

– Капитан, – промолвил Т'Каэль, – мне тяжело об этом говорить, но они не примут вашей помощи.

И в ту же секунду экран вспыхнул подобно солнцу. На несколько секунд вспышка ослепила всех, кто был на мостике.

– О Господи, – от неожиданности у Эйприла перехватило дыхание.

– Очень жаль, – повторил Т'Каэль, стараясь не смотреть на экран. Психоз такого массового самоубийства ему, как представителю народа Риханцу, был вполне понятен. – Таков старинный кодекс чести моего народа. Лично к вам, капитан Эйприл, это не имеет ни малейшего отношения.

В этот момент по всему пространству экрана разлетелись сверкающие оболочки предмета прежней гордости Имперского флота.

– И как вы только можете говорить такое? – удивился Роберт.

– Прошу вас, пожалуйста, поверьте мне. В нашей Империи подобное практикуется уже не первый век. За время своей военной карьеры я не раз был свидетелем такого рода самопожертвования.

– Бог мой, какой кошмар. Это же лишено здравого смысла. Эти невинные души.

– Что правда, то правда. Здравого смысла в этом мало, согласился Т'Каэль, надеясь тем самым облегчить страдания совестливого англичанина.

– Как вы считаете, кто-нибудь еще знает о том, что мы здесь? спросил он капитана уже более спокойным тоном. – Была ли у них возможность уведомить ваш остальной флот?

Т'Каэлю, конечно, хотелось бы дать желаемый ответ, но даже стремясь сделать приятное такому человеку, как Эйприл, солгать он не мог.

– Да, – сказал он. – Вне всякого сомнения. Этот корабль постоянно держали на экранах штабных дисплеев.

Эйприл покачал головой.

– Итак, вся Империя сейчас думает, что федерация сотворила очередное чудо-оружие, а мы не можем ничего сделать, чтобы доказать обратное. – Он в отчаянии бросил взгляд в космические бездны. Господи, все, чего я боялся, сбылось. О Боже…

– Роберт, ты не забыл, что нам пора домой, – напомнил через секунду Джордж. Капитан неторопливо кивнул ему в ответ.

– Да, домой. Мы и так достаточно подзадержались для того, чтобы обеспечить новую войну. Давайте уйдем прежде, чем причиним еще больше вреда. – После этих слов каждый, кто находился на мостике, ощутил скорбное облегчение, ибо всем стало понятно, что они виноваты тем, что оказались в чужом пространстве. Им были понятны беспомощные нотки в голосе капитана. Они хотели оказать помощь терпящим бедствие. Эта благородная цель привела их черт знает куда. Теперь они вернутся домой, чтобы ждать начала межгалактической войны.

– Капитан, – в голосе Т'Каэля ощущалась неуверенность. Капитан, конечно же, вы можете бежать и благополучно уйти в пространство федерации. – Он снова замолчал, не в состоянии найти подходящих слов. Он принялся мерить шагами командирский пост, чувствуя себя словно загнанный зверь. – У меня большие связи, начал он в очередной раз, – в ромуланском флоте и правительстве. Я знаю многих, кто был бы рад политическим изменениям.

Услышав эти слова, Джордж подошел поближе.

– Сколь решительным? – поинтересовался он. Т'Каэль остановился.

– Тогда у нас стали бы преобладать профедерационные настроения. Мы бы могли начать переговоры на самом высшем уровне, и вы выступили бы не как захватчики, а как освободители.

– Что-то ваш народ не похож на тех, кто ждет освободителей!

– Кирк, они пока не в состоянии оценить своей порочности, но настанет день, когда им уже больше некого будет грабить, и тогда придется уничтожать друг друга. Если сегодня мы предпримем решительные действия, то этого не произойдет!

– Хорошо сказано – мы.

– Вы находитесь в двух шагах от нашей главной планеты.

Благодаря невероятной технологии, сосредоточенной на этом корабле, вы способны остановить мой народ на пути к верной гибели. – Кирк отвернулся, но Т'Каэля, похоже, уже было не остановить. Повернув Джорджа к себе лицом, он тряс его за плечи. – Джордж, вы можете изменить нашу историю, низложив Преториат!

– Одну минуточку, – сказал, вставая между ними, Роберт Эйприл.

– Что ты говоришь? – спросил он, глядя на Т'Каэля. – Не могу поверить своим ушам.

Черные глаза ромуланца сверкнули.

– Я должен сказать это. Мне искренне хотелось, чтобы на вашем месте, капитан, был кто-нибудь другой. Я не могу молчать.

– О Господи, да вы хоть понимаете, что предлагаете?

– Вы сильнее.

– Но это же куда сложнее, чем количество боеспособных орудий!

– Отрезал Эйприл, чувствуя, как боль иглою вонзается в его сердце.

– Капитан, – вновь обратился к Эйприлу Т'Каэль, – эти слова дались мне нелегко. Я не сразу решился предложить вам уничтожить мое правительство, пока у вас есть такая возможность. Этому правительству я верой и правдой служил в течение многих лет, но также пережил и его перерождение. Так же, как когда-то сражался за непоколебимость режима, сегодня я помогу его вам свергнуть. – В его голосе, жестах, мимике по-прежнему сквозило сомнение, но, судя по горящим глазам, настроен он был решительно. Джордж схватил его за рукав.

– Да ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ромуланец, резко повернувшись, смахнул с себя руку Джорджа.

– Знаю ли я? Порочную охоту, которая начинается, когда люди. перестают верить? Как члены одной семьи подозревают друг друга?

Каково приходится, когда не позволяют заводить близких знакомых, потому что те, наверху, боятся чересчур продолжительных бесед этих двоих? Знаю. Грядет кровавая бойня, в сравнении с которой все наши древние войны покажутся детской игрой. Ты спрашиваешь меня, Кирк? Я слишком долго находился в центре внимания и вижу, что творится с моим народом. Ваше появление здесь способствовало подтверждению моих самых мрачных прогнозов. Конечно же, я могу живописать тебе сцену самоуничтожения целой расы, да так здорово, что тебя вытошнит. Но будешь ли ты после этого спокойно спать, когда вернешься домой?

Джордж сделал шаг назад. Все это казалось ему до боли знакомым. Не он ли сам говорил нечто подобное Роберту всего лишь несколько часов назад?

– Но мы не можем… – начал было он.

– Можете! – вспыхнул Т'Каэль.

– Нет! Нельзя атаковать первыми, потому что сила на нашей стороне! – Его пальцы задрожали. С закрытыми глазами, он продолжал пятиться от Т'Каэля, сжимая изо всех сил кулаки. Кто при этом погибнет? Все те же ни в чем не повинные люди. Есть и моральная дилемма: имеет ли правительство право на существование, если оно не обращает внимания на народ, которым правит? Может ли Федерация выполнять полицейские функции на просторах всей галактики, и имеет ли она право их не выполнять? Так просто – удалить гнилую сердцевину. Он сам недавно говорил подобное Роберту о возможных последствиях второй мировой войны, в случае, если бы ее результаты были половинчатыми.

– Нет, это неправильно, – прохрипел он, изо всех сил сжимая кулаки. – Нельзя стрелять первыми.

– Но у вас на борту столько оружия! – заметил Т'Каэль. – В таком случае, зачем оно вам?

– Защищать себя – это совсем другое дело! Но ни в коем случае не открывать огня первыми! Столетие назад превентивные войны поставили человечество на грань вымирания. Ты не имеешь морального права уговаривать нас поступить таким образом!

В ответ инопланетянин гневно сверкнул глазами.

– Почему?

– Потому что! – взорвался Джордж. – Некоторые средства не годятся, какой бы благородной не казалась поставленная цель. Ваше общество агрессивно, и тебе это не нравится, но ты хочешь, чтобы мы уподобились вам! – Он повернулся к Эйприлу, ожидая одобрения. Когда Кирк заглянул в глаза капитану, ему стало не по себе. Кажется, Эйприл со всей серьезностью обдумывал предложение Т'Каэля. – Да ты, верно, шутишь, Роберт! – возмутился Джордж. – Значит, все болтовня об идеалах, которые должен олицетворять наш звездолет? Ты говорил правду! Этот корабль должен нести все лучшее, что есть в нашей цивилизации, разве не так?! Ты же знаешь и меня, и образ моих мыслей. Но когда-то должна быть подведена черта. Должен быть иной путь!

Т'Каэль подошел к капитану.

– Несмотря на все ваши попытки распространить столь значительные для вас идеалы, наш Рой атаковал вас, но ничего не получилось. Если мира можно добиться лишь добрым примером, зачем вам такое мощное вооружение? Если вы проповедуете безграничный пацифизм, к чему армия?

– Весь вопрос в том, когда этим оружием воспользоваться, отрезал Джордж. – Ты, кажется, не понимаешь? Не видишь разницы?

Ромуланец насупился: он думал.

– Вопрос не из простых, Кирк. – С горечью произнес Т'Каэль. Жизнь в нашей галактике целиком состоит из таких непростых вопросов.

На мостике воцарилась гнетущая тишина. Эйприл колебался. Перед ним встала неразрешимая дилемма: либо умертвить миллионы, либо оставить им жизнь и, тем самым, спровоцировать порабощение десятков миллионов. Вдобавок, похоже, ему предстояло совершить то, чего он страшился больше всего в своей жизни, – начать войну, чтобы не допустить ее распространения на территории федерации. Его шепот гулко отдавался под куполом мостика.

– Я всегда мечтал о том, чтобы Федерация стала проводником мудрости и образцом для подражания. Джордж, ты заставил меня понять, что мы должны быть настоящей мощью, а не только показывать силу, которую боимся применить. Но Господи, разве это то, что нам нужно? – Он замолк, потрясенный собственными словами.

Застывший словно изваяние Т'Каэль хладнокровно заметил:

– Если вы не предпримите решительных действий, война неизбежна. Умоляю вас принять вызов!

– Либо я погублю миллионы, либо позволю погубить миллионы. Вот о чем вы говорите, – хрипло произнес Эйприл.

Страстно желая быть понятым, Т'Каэль в очередной раз принялся объяснять:

– Капитан, я могу провести вас через автоматизированную защитную сеть, окружающую наши планеты. Вы сможете с легкостью уничтожить любой патрульный корабль. – Ромуланец на мгновение забыл, что значит для этого человека уничтожение других. – Вы смелеете уничтожить и защитную сеть. Ваше появление посеет в Империи панику. Как только наземная защита будет нейтрализована, мы свяжемся со столицей, чтобы потребовать мирных переговоров. Если они согласятся, у нас появится повод объявить Верховного Претора тираном. Многие из моих соотечественников разделяют мои взгляды.

Они должны прислушаться.

– А если они этого не сделают? – спросил Эйприл.

– У них не будет иного выбора, – уверенно сказал Т'Каэль. – К тому же, стоит моему народу прислушаться, и он может стать весьма прагматичным и рациональным.

– В тот момент, когда ему, фигурально выражаясь, будут выкручивать руки? Даже при лучшем исходе погибнут сотни тысяч. А когда правительство падет, придется иметь дело с военными. О Боже, вы только представьте себе рациональных военных! – Капитан, я ведь сам военный. – Эйприл в задумчивости поджал губы. – Да, да, продолжайте. Убедите меня в том, что среди вашего брата таких, как вы, большинство. Не верю, что вы сможете это сделать… А что если ваш народ не станет нас слушать, мистер Т'Каэль? А я зайду слишком далеко, и процесс станет необратимым? – Т'Каэль промолчал. Эйприл неторопливо встал с кресла. – Каким образом я буду определять, какие из городов Империи сровнять с землей для устрашения? Это кошмарная лотерея, джентльмены… кошмарная… – Да, это была не гипотетическая ситуация на занятиях в военной академии. На этот раз все выглядело иначе: живым придется умирать всерьез, а затем в течение многих десятилетий историки будут спорить между собой по этому поводу. Эйприл вяло махнул рукой. – Дайте мне все обдумать… дайте поразмыслить… Мы не можем проигнорировать то, что сообщил нам Т'Каэль, хотя мне лучше бы не слышать его слов. Видите ли, теперь у нас появились неразрешимые проблемы. Если мы сейчас благополучно уберемся восвояси, можете считать, что межзвездная война гарантирована. Если же мы атакуем ромуланскую столицу и сместим правительство, то вызовем хаос на несколько десятилетий вперед. – Эйприл простер руки, обращаясь к присутствующим. – Я не требую от вас изящных решений. Но этому звездолету, всем нам, была уготована куда более счастливая судьба, нежели стать экипажем простого бомбардировщика… Но, хотя мне и неприятно признавать это… мистер Т'Каэль прав. – Джордж вздрогнул, взглянув на капитана, его губы приоткрылись в немом вопросе, но он так ничего и не сказал, осознав, что Эйприл смотрит ему прямо в глаза. – Да, продолжал тот, заметив реакцию Джорджа. – Он прав. Предотвратить войну, уничтожив ее штабной центр, – разве это не правильно? – Не прерывая потока своего красноречия, капитан подошел к первому офицеру. Кирк проглотил застрявший в горле комок.

– Я не могу помочь тебе в принятии окончательного решения. Не сделаю этого. Иначе потом ты всю жизнь будешь меня ненавидеть.

Опершись рукой на перила, Эйприл согласно кивнул. Когда он пошел к турболифту, его ноги словно налились свинцом.

– Оставайтесь здесь и ждите моего решения, – устало сказал капитан, когда двери кабины распахнулись. – Я обязательно его приму. – Оказавшись за закрытыми дверями, Эйприл почувствовал, что постарел на добрую сотню лет.

Джордж уставился на закрытые дверцы.

– Вот черт!

Где-то за его спиной Т'Каэль чуть слышно пробормотал:

– Мне жаль, что я сказал ему все это.

Джордж даже не пошевельнулся.

– У тебя не было иного выбора.

Они стояли спиной друг к другу, глядя в разные стороны, их разделяло расстояние в полмостика. Странно, но по иронии судьбы Т'Каэль созерцал пространство федерации, в то время, как Джорджу приходилось любоваться бинарными мирами Империи Риханцу.

– Существует ли вероятность, – начал Кирк, – что ты несколько сгущаешь краски?

– Нет, – последовал вполне определенный ответ.

– Довольно часто не истинная, а воображаемая опасность провоцирует войны.

Т'Каэль по-прежнему не смотрел на Джорджа, уставившись в черный видеоэкран. Он стоял, не шевелясь, со скрещенными на груди руками. Казалось, его голос, душа и тело были отделены друг от друга.

– Моя цивилизация почитала войну больше женщин задолго до того, как мы обосновались в здешнем пространстве. Мы либо воевали между собой, либо уничтожали посторонних. Ромуланские технологии намного опередили нашу первобытную психологию. У нас один путь уничтожать врагов до тех пор, пока кто-нибудь не уничтожит нас.

Можете ли вы обвинять меня за то, что я пытаюсь найти для своего народа иной путь развития? – Он говорил вполголоса, испытывая сильную неловкость за то, что ему пришлось выложить все это Эйприлу. Джордж вздохнул.

– Как я ненавижу такие ситуации! – процедил он сквозь зубы. Пришлось говорить вещи, за которые мне наверняка было бы стыдно перед моими мальчиками. Но ведь единственное, чего я хотел, это оставить сыновьям безопасную галактику.

– Такое невозможно, – промолвил Т'Каэль.

– Можешь оставить свое мнение при себе… Извини, но я буду стараться сделать все возможное для исполнения своей заветной мечты.

С довольно мрачным видом кивнув Кирку, ромуланец добавил:

– Ты можешь лишь научить их мужеству. – Он показал на турболифт. – Такому, каким обладает ваш капитан.

* * *

Не отдавая себе в этом отчета, Роберт Эйприл направился к корабельному лазарету. Блуждая по многочисленным коридорам и переходам звездолета, капитан вдруг подумал, сколь невелики корабли. Какими бы возможностями они не обладали, они не стоят больше совести и сердца тех, кто ими управляет. А совестью этого звездолета являлся он сам – Роберт Эйприл. Ему очень хотелось услышать голос Сары. Конечно, она, как и Джордж, наотрез откажется что-либо ему советовать, но сама встреча с ней внесет ясность в его мысли. Он уже прокручивал в уме различные сценарии дальнейшего развития событий, начиная с того, что проблема вообще никак не решается, и кончая вторжением в центр ромуланской империи с последующим неконтролируемым разрастанием Федерации. Одному из этих сценариев, по мнению капитана, обязательно суждено сбыться. Было ужасно знать, что он прав… что прав Джордж… прав Т'Каэль. Такое обилие различных факторов. Быть может, он слишком прислушивается к мнению других. До сегодняшнего дня Роберт позволял себе мыслить более простыми категориями, куда более безопасными и близкими. Но теперь на его пути встало ничем не прикрытое уродство бытия, то, что он всегда обходил стороной. Если Джордж прав насчет того, чтобы найти иной способ, то как они смогут объяснить это миллионам убитых, если предсказание Т'Каэля сбудется? При этой мысли Эйприла охватил озноб. Да, ситуация. Такого он никогда не мог предположить.

И вновь у него в ушах зазвучали слова Джорджа.

– Должен быть иной путь… Господи, да пусть он будет! прошептал себе под нос капитан… И в следующую секунду кто-то схватил его за горло. Спустя мгновение Эйприла уже волокли по служебным коридорам куда-то вниз. Всякую мысль о сопротивлении надежно отбивал прижатый к его виску лазерный пистолет. Роберт собрался было что-то сказать, но пленивший его человек заткнул ему рот.

– Молчите, капитан. Будете звать на помощь – убью!

Глава 23

Все на мостике жалели капитана Эйприла. Дрейк присел за незанятый научный пост, подальше от командного центра и, облокотившись костяшками пальцев, – будто это спасало его от каких-либо слов – невидящим взглядом таращился в пятно красного, голубого и желтого цветов, исходящего от контрольных лампочек. На противоположном конце мостика все еще стоял, скрестив руки на груди, неподвижный Т'Каэль. Все ждали. После бурных событий внезапное бездействие выводило из себя. Хэрт и Флорида пытались заняться какой-то мелкой работой, только бы не смотреть на ромуланца и первого офицера. Принялись было устранять некоторые повреждения – локальную утечку здесь, частичную потерю там, хотя практически не было таких неполадок, которых аварийные системы звездолета не устраняли бы автоматически. Необходимо разработать и запрограммировать навигационный курс, нет, точнее, два: один прямо из этого сектора, другой – непосредственно в его середину.

Благодаря высокоточной аппаратуре на это ушло бы всего лишь несколько секунд. Недостаточно. Время от времени кто-нибудь звонил из инженерного сектора, делая вид, что у него возник какой-то технический вопрос, но на самом деле, пытаясь узнать, что же происходит. Джордж перестал отвечать на звонки интеркома и очень обрадовался, что эту функцию взял на себя Санави. Интерком звонил в тысячный раз.

– Мостик слушает… У интеркома Санави.

– Говорит Графф.

– Что тебе надо? – устало спросил индеец.

– Где мистер Кирк?

Джордж нехотя щелкнул ближайшей кнопкой интеркома.

– Кирк слушает, что там у вас?

– Я захватил капитана. Он у меня в заложниках.

Т'Каэль повернулся. Все посмотрели на склонившегося над переговорной панелью Джорджа. Кирк мгновенно вскочил с места.

– Это Графф! – нажав на кнопку временного отключения связи, он обратился к Санави:

– Черт бы его побрал, но это не Вуд, это Графф!

Он схватил Роберта! Запеленгуйте, откуда он ведет переговоры.

Санави тотчас же принялся исполнять приказ. Когда Джордж вновь склонился над интеркомом, к нему бесшумно подошел Т'Каэль. Странно, но его присутствие в данный момент совершенно не раздражало Кирка.

– Графф, ты меня слышишь? – спросил Джордж, в очередной раз включая связь. – Чего ты хочешь?

– Убраться с этого звездолета. Дайте мне шаттл и право спокойно покинуть борт корабля. Кроме того, я беру с собой капитана.

– Зачем?

– Пока он будет со мной, вы не станете сбивать мой шаттл ракетой.

– Джордж в очередной раз отключил связь и щелкнул пальцами в сторону Санави. – Срочно найдите лейтенанта Рида! Пусть он немедленно отпустит Вуда! – Санави согласно кивнул. Перед тем, как продолжить переговоры, Джордж облизал губы. – Хорошо. Ты хочешь, чтобы тебя беспрепятственно выпустили из звездолета, – мы выполним твое требование. Несомненно, ты нам больше не нужен, но прежде ты оставишь капитана, иначе дальнейший разговор не имеет смысла.

– Нет так нет. Я не дурак, – в голосе Граффа зазвучали нотки отчаяния. – Я направляюсь к ангару. К приходу пусть ждет готовый к старту шаттл.

– А какие гарантии, что вы не умертвите капитана сразу же после старта? – Никаких. Иначе я его точно убью. Оставьте свои дурацкие игры, мистер Кирк. Я не злодей, но готов на что угодно, если меня к этому понудят.

– Встретимся в ангаре. Хочу видеть капитана.

– Плевать на ваши дальнейшие действия, не забывайте, чья жизнь поставлена на карту, и немедленно подготовьте шаттл.

– Хорошо, но послушайте меня, Графф.

– Да?

Джордж нагнулся к самому микрофону.

– Если ты ему что-нибудь сделаешь, я тебя и в аду найду.

Графф отключил связь. Джордж сразу же метнулся к посту Санави.

– Ты его запеленговал?

– Ясное дело, палуба Джи, в районе корабельного лазарета.

– Тогда я пошел. Санави, держи, со мной связь через ручной передатчик. Смотри, чтобы он нас не подслушал. Когда придет Рид, обо всем ему расскажи. Постараемся загнать этого урода в угол. Проверяя свой ручной лазер, Джордж столкнулся взглядом с Т'Каэлем, – Мне тоже?.. – начал было ромуланец.

– Нет, твое место здесь, – процедил сквозь зубы Джордж. – Это мое дело.

* * *

– Я слежу за ними, мистер Кирк, как и обещал. Графф движется в направлении задних секторов. С вами хочет поговорить мистер Рид.

– Соедини меня с ним.

– Джордж, это я, Рид. Где ты?

– Бегу к ангару. Жди меня там.

– Будет сделано. – Он сжимал передатчик изо всех сил, отчего его ладонь стала влажной и переговорное устройство чуть не выскользнуло из руки, когда вновь раздался сигнал с мостика.

– Мистер Кирк! – прозвучал голос Санави.

– Кирк слушает.

– Я что-то не пойму…

– Что? – в нетерпении воскликнул Джордж.

– Графф поворачивает. Уходит в совершенно другом направлении и совсем не к ангару. Джордж застопорил турболифт.

– Так куда же он направляется?

– Не знаю. Похоже, в том секторе ничего особенного нет.

– Санави, не упускай его ни на мгновение из вида!

– Сэр, кажется, он направил пас по ложному следу, а сам, конечно же, спускается вниз через шестнадцатый уровень. Поджав губы, Джордж ждал, когда умолкнут голоса, перекрывшие на время голос Санави, – сперва Хэрта, затем Т'Каэля – они объясняли что-то насчет планов данного сектора. – Там находится дублирующее управление жизнеобеспечением, Кирк! Он намеревается его переналадить, чтобы все мы превратились в мертвецов еще до того, как он покинет корабль!

– Дрейк! – прокричал Джордж в микрофон. – Он нас надул!

Дублирующее жизни…

– Не надо. Все слышал. Буду мигом!

– Там и встретимся.

Джордж был взбешен тем, что его с такой легкостью обманули.

Нажав на кнопку лифта, Кирк отправил его теперь уже в совершенно противоположном направлении, затем вновь щелкнул передатчиком.

– Хэрт, вас вызывает Кирк…

– Хэрт слушает.

– Вы можете изменить атмосферное давление в определенной секции корабля?

– Могу ли я… не знаю. Никто еще этого не делал.

– Попробуйте. В помещении, где находится дублирующее управление жизненной средой, должно быть не более десяти атмосфер.

– В таком случае, если кто-то откроет дверь, то… Я… поняла.

Турболифт остановился, его дверцы открылись. Сунув передатчик в карман, Джордж, молнией метнулся по коридору, хотя, признаться, даже понятия не имел, где располагалась комната дублирующего управления систем жизнеобеспечения. Она находилась где-то здесь, значит, Графф рядом. За очередным поворотом Кирк наконец увидел того, кого искал.

– Графф! – крикнул он, опуская лазерный пистолет. Тот целил в него из лазера, а другой рукой держал веревку, затянутую петлей на шее Эйприла.

– Удавлю, – визжал негодяй.

– Не смей! – крикнул Кирк, – если он умрет, твоя смерть будет куда ужаснее.

– Не сомневаюсь, сэр. Потому-то и таскаю вашего капитана с собой. Бросьте лазер.

– Нет, – ответил Джордж.

– Убью его, сэр.

Сделав несколько шагов к ним, Кирк перевел немигающий взгляд с Граффа на Эйприла.

– Роберт, как ты себя чувствуешь? Несмотря на стягивающую его шею веревку, Эйприл через силу улыбнулся.

– Да не очень.

– Держись. А что тебе надо здесь, Графф? Кажется, ты говорил мне, что отправляешься к ангару, – заметил Джордж, незаметно делая еще один шаг вперед. Графф не ответил. Не выпуская лазера, он тыкал пальцем в кодор замка двери, на которой виднелась надпись:

«Резервный центр управления: поддержка систем жизнеобеспечения.» Джордж стал ждать, пока Графф откроет дверь.

– Чего ты хочешь? Это как-то связано со звездолетом?

– А ты что думаешь? – парировал Графф.

– Ты работал вместе с Саффайром. Графф не ответил и даже не повернулся в сторону Кирка, так был увлечен разгадыванием индивидуального кода замка.

Графф в последний раз ковырнул замок, и дверь распахнулась.

То, что произошло в следующее мгновение более всего напоминало взрыв гигантского надувного шарика. Графф и Эйприл отлетели к противоположной стене, В следующую секунду на них посыпалось все, что находилось в комнате управления: бумаги, скафандры, магнитофонные ленты, вихрь разноцветной проводки, куски плат, стулья. Водоворот различного рода предметов кружился по коридору до тех пор, пока разница давлений не уравновесилась. Джорджа тоже отбросило на приличное расстояние, но он был к этому готов и поэтому быстро оправился от удара. Пробравшись сквозь снежный вихрь разлетевшихся по коридору бумаг, он добрался до Эйприла и оттащил его за угол, где они спокойно могли переждать выравнивание давлений. Голова у Кирка раскалывалась. Прошло несколько секунд, и все, что летало по коридору, начало падать на палубу. Джордж встал во весь рост. Эйприл принялся растирать затекшие руки, причем весьма активно.

– Ты не ранен? – спросил Джордж, помогая капитану подняться.

– Ну и денек, как ты считаешь, Джордж? – заметил Эйприл. Кажется, я ушибся.

– Ничего не случится, если я тебя сейчас оставлю и отправлюсь на поиски этого сукина сына?

– Я чувствую себя отлично. Будь осторожен, Джордж. Этот Графф – сущий громила.

– Не так уж он крут, чтобы я не сумел оторвать ему левую ногу и не забить насмерть.

Эйприл укоризненно посмотрел на первого офицера, но ярость, исказившая черты лица Кирка, отрезвила его. Джордж, убедившись, что капитан в состоянии стоять на ногах, схватил лазер и метнулся за угол. Коридор был пуст.

– Ушел!!! – Эйприл уже спешил к нему.

– Его обязательно надо найти, Джордж. Трудно себе представить, что может натворить разбушевавшийся инженер. Его перемещения отслеживаются?

Щелкнув передатчиком, Джордж бросил в микрофон:

– Санави, ты следишь?

– Да, сэр. Только почему-то на экране остался лишь один объект.

– Все верно, это Графф. Капитан со мной. Дрейк, слышишь? Он тут же вырос в противоположном конце коридора и словно окаменел при виде царящего беспорядка.

– О Господи! Ну и погром! Как ваше здоровье, капитан? Не успел Эйприл ответить, как Джордж', схватив за шиворот Дрейка, потащил его по коридору.

– Скорее, скорее, где этот гад?

– Графф направляется к заднему сектору. На сей раз он и впрямь движется к ангару.

– Какой уровень?

– Восемнадцатый. И мы на том же. Вперед, Дрейк! Они припустили со всех ног. Только теперь Джордж в полной мере оценил размеры звездолета. Коридоры казались бесконечными. Удивительно! И как это человечеству удалось создать такую громадину и держать ее в полном секрете. Мало того, ее еще запустили и как-то ею управляли. Да лишь от тоннажа этой махины у любого могла пойти крутом голова. И внутри этих сверкающих пластиковых пустот никого не было. Несколько десятков членов экипажа – слишком мало для такого корабля. За все то время, что Кирк и Рид бежали, на пути им не встретилось ни одного живого существа. Графф был где-то здесь, и друзья прекрасно знали об этом.

– Сэр? – Джордж на ходу схватил передатчик.

– Кирк слушает.

– Кажется, Графф запаниковал.

– Что ты имеешь в виду?

– Несколько раз он сворачивал не туда, куда нужно, и возвращался, то и дело останавливался и если верить тому, что видно на экране, открывал замки в каждой секции, в которую входил. Сейчас он в необитаемой части звездолета. Идите по коридору С-197-А, затем сверните налево около грузового ангара номер три.

– Понятно. А нельзя его там изолировать? Например, опечатать замки в смежных секторах?

– Пытаюсь, сэр. Пока половина замков подсоединена к главному компьютеру, а он довольно быстро разделывается с замками вручную.

– Все равно попытайся. Конец связи. Дрейк, обходим его с двух сторон.

– Понял. – Рид свернул в боковое ответвление, в то время как Кирк продолжил бег к указанной секции. Коридору, казалось, не будет конца, и с каждой секундой ярость Кирка все возрастала. Джорджу почему-то казалось, что Графф уже почувствовал силу его гнева, и поэтому пытается в страхе спастись. Передатчик запищал в очередной раз.

– Что еще?! – прорычал Джордж.

– Похоже, вы у цели. Правда, я не совсем понимаю показания на дисплее. Графф только что пробрался в грузовой отсек на вашей палубе, но затем неожиданно побежал к грузовому ангару номер девять, вошел в него, и, представьте себе, тут я его потерял.

Должно быть, какая-то неполадка в системе сенсоров. Это прямо в конце вашего коридора, мистер Кирк. Сразу налево.

Кирк рванулся из последних сил, порадовавшись, что он все еще в прекрасной боевой форме, хотя ноги ныли и дышалось тяжело. Он прибавил скорости. Ангар-8, ангар-9 – вот он, в самом конце коридора.

– Графф!!! – К великому разочарованию Джорджа, у дверей ангара стоял Дрейк. Кирк нажал на кнопку замка, когда послышался душераздирающий крик Дрейка.

– Нет, Джордж! – Но оказалось слишком поздно. Голубые створки слегка приоткрылись, морозный воздух ударил в лицо Кирка. Дрейк уже сбил его с ног, и оба они покатились по коридору. Спустя мгновение их накрыло ледяное облако, а двери ангара, шипя, вновь автоматически закрылись. Джордж почувствовал, как одежда его покрывается инеем. Да, это похлещи середины января в родной Айове, должно быть, раз в сто холоднее. Вмонтированные в потолок системы теплонагрева активно зажужжали. Стены обледенели, стало трудно дышать. Когда Джордж выбрался из-под Дрейка и попытался встать, он вдруг понял, что совершенно не чувствует ног.

– Пр-ро-клятье! – Его трясло мелкой дрожью. – Что это было?

Дрейк активно пытался разогреть посиневшие руки.

– Знаешь, я же спрашивал по твоему приказу инженеров. Так вот, они мне рассказали, что некоторые из секторов звездолета все еще не отапливаются и в них царит космический холод. Вот почему эти секторы на замках. Ты бы там и секунды не прожил. В том ангаре было как минимум минус двести по Цельсию.

– Тогда, что же случилось с Граффом? – спросил Джордж, приплясывая на месте, чтобы хоть как-то согреться. Друзья не спеша подошли к дверям грузового ангара. Джордж нагнулся и посмотрел во вмонтированный в бронированную плиту смотровой глазок.

– Что-то нигде не видно, – с удивлением промолвил он. Он рассматривал помещение размером с гараж. Везде пусто: ни на белоснежном полу, ни на бледно-голубых стенах никаких следов.

Джордж посмотрел на потолок. Словно воздушный шар на параде под ним проплывал Графф – ледяная статуя, изображавшая бегуна: волосы покрыты инеем, с бровей свисали сосульки. Смертный ужас отразился в его выпученных глазах. Труп медленно проплывал в минусовой среде, то и дело наталкиваясь на стены. Джордж дробно стучал зубами на арктическом холоде коридора, пытаясь подавить мелкую дрожь.

Посмотрев в глазок, Дрейк заметил:

– Да… ужасно. Нет смысла везти в лазарет. Он подошел к стоящему в коридоре распределительному щиту и включил кнопку выравнивания температур в ангаре и коридоре. Как только ангар как следует нагрелся, его двери автоматически отошли в стороны и взору друзей предстала отвратительная картина с летающим Граффом.

– Включу искусственную гравитацию, – предложил Дрейк, направляясь к распределительному щиту. Джордж не мог отвести глаз от мерзкого трупа, парящего под потолком. Только щелчок кнопки гравитационного кода вывел его из оцепенения. Слова застряли у него в горле, когда он попытался оттащить Дрейка от распределительного щита.

– Нет – Слишком поздно. Система искусственной гравитации уже ожила. Джордж, метнулся к Дрейку в то мгновение, когда ледяная кукла свалилась на пол. Раздался характерный звон разбиваемого хрусталя. Осколки замерзшей плоти брызнули в Джорджа подобно рою иголок. Куски побольше звякали словно стеклянные шары на новогодней елке. Заглянув в ангар, Кирк скривил в отвращении губы.

– Какой ужас. Дрейк топтался у дверей. – Он не совсем оттаял, как ты считаешь, дружище? Черт подери.

Лучше бы его отсюда поскорее вымести в мусоросборник, а то подымится такая вонь… – С трудом подавляя рвоту, Джордж включил переговорное устройство.

– Кирк вызывает мостик.

– Эйприл слушает, Джордж.

– Как вы, капитан?

– Иду на поправку. А где Графф?

– Он… Впрочем, не стоит об этом.

– Джордж! Тебе что, плохо?

Джордж отошел от загаженного ангара.

– Послушай, Роберт. У меня появилась идея.

– И слава Богу. Какая, если не секрет?

* * *

– Знаешь, а он может и не сработать!

– Все равно, хуже не будет, Джордж, – заметил Эйприл. Дрейк изложил собственный анализ сложившейся ситуации.

– Час пробил, Джордж. Пришла пора решительных действий. – Все трое склонились над переговорной консолью и при помощи компьютерной клавиатуры ввели нужную информацию и ряд пространственных координат. Всего в нескольких шагах стоял наблюдавший за ними Т'Каэль. С сомнением и любопытством наблюдал он энтузиазм этих двух землян в столь необычной экстремальной ситуации.

– Следует точно рассчитать время, – ворчал Джордж, пытаясь в уме довести свой план до совершенства. Блеф. Да еще пострашнее всякой реальности. Еще неизвестно, чего бояться, – укуса кобры или ее распущенного капюшона?

– Капитан, – перебил ход его мыслей Санави, – я только что запеленговал два сигнала на дальнем сенсорном диапазоне. Вероятно, это следы работы двигателей искривления.

Т'Каэль повернулся к Эйприлу.

– Это, скорее всего, два носителя, дежуривших по охране наших родных планет. Они потеряли связь с носителем, который вы уничтожили, и нет никакого сомнения в том, что чуть ранее они получили донесения о вашем вторжении в наше суверенное пространство. Они не остановятся ни перед чем, чтобы настигнуть вас.

– Отлично! – метнул на ромуланца взгляд Джордж.

– Что же хорошего? – поежился в своем кресле Карлос Флорида.

– Даже великолепно, – повторил Джордж. – Надеемся, что и впредь нам будет везти так же, как и раньше.

Эйприл откашлялся и повернулся к Т'Каэлю, несмотря на боль, причиняемую ему каждым движением.

– А не скажете ли вы, какие из секретных кодов федерации ваши люди расшифровали за последние несколько лет?

Глаза Т'Каэля расширились, а щеки заметно порозовели, но, несмотря на замешательство, в выражении его лица читалась гордость за свой народ. Немного помешкав, ромуланец наконец выдавил из себя:

– Все расшифровали. Джордж вскочил с кресла.

– Неужели?

На лице Т'Каэля заиграла улыбка.

– Да, наши криптографы ни в чем не уступают вашим шифровальщикам. Кирк отнесся к этому с явной иронией.

– Отлично! Когда все это кончится, мы начнем обмениваться студентами. И несмотря на всю серьезность момента, он улыбнулся.

– О'кей, – продолжал он. – Санави, дело за тобой. Немедленно пошли дальнюю радиограмму. Обеспечь, чтобы ее обязательно перехватили. Запроси помощь флота федерации в нейтральной зоне.

Брови Санави поползли вверх.

– Но ведь у нас нет никакого флота в нейтральной зоне!

Простите, сэр… Все понял. Будет сделано.

– Действуйте.

Поджав губы, индеец послал радиограмму. Он настроил свою аппаратуру так, чтобы послание было перехвачено спешащими к ним ромуланскими кораблями.

– Готово, сэр. Радиограмма отправлена.

– А можете вы послать радиограмму так, чтобы со стороны казалось, будто она отправлена неизвестно откуда? – поинтересовался Джордж.

Санави нахмурился.

– И это возможно. Направим мощный луч на какую-нибудь планету, и он, отразившись от нее, попадет на нас, а затем рассеется в пространстве… Правда, качество будет не ахти, а знаете, это даже и лучше. Зато будет выглядеть естественней.

– Отлично, Коготь! – Эйприл похлопал верзилу по плечу. – Надо сделать так, чтобы посланная вами радиограмма воспринималась, как поступившая к нам из нейтральной зоны. В ее текст включите сообщение о концентрации ромуланского флота в этом районе с перечислением кораблей, эскортов и так далее… Используйте подробности, которые сообщит мистер Т'Каэль. Создайте впечатление, что мы все узнали благодаря нашим не запеленгованным кораблям, окруженным их флотом.

Сложив руки на груди, Дрейк изрек:

– Я бы на их месте запаниковал.

– То, что они не запеленговали целый флот, весьма озадачит наших командиров, – заметил Т'Каэль. Джордж внимательно посмотрел на него.

– Знай они, что ты находишься здесь, мы бы никогда не решились на такое. Придется убедить их в том, что за ними следят.

– Когда они узнают об окружении своего флота из посторонних источников, – уверенно сказал Т'Каэль, – то убедятся окончательно.

– Равнозначно встрече с совершенно незнакомым человеком, который подробнейшим образом описывает вашу собственную квартиру, промолвил Джордж, – Каково ваше самочувствие?

– Я разволновался, – признал Т'Каэль.

– Сделаем так, чтобы они пережили то же самое. – Он кивнул Санави, и радиограмма понеслась в глубины космоса.

Т'Каэль смерил взглядом Джорджа.

– А тебе это доставляет удовольствие, Кирк. – В его голосе прозвучали обвинительные нотки. Поняв, в чем дело, Джордж подавил свой энтузиазм и признался:

– Предпочел бы радоваться этому, находясь где-нибудь на Земле.

Однако Т'Каэль скорее удивлялся, нежели возмущался. Ромуланца в гораздо большей степени интриговала их тактика, чем печалил сделанный Эйприлом выбор, – оставить ромуланские миры на произвол судьбы. Джордж повернулся к видеоэкранам, демонстрировавшим чужое пространство.

– Карлос, переключитесь на дальнобойные сенсоры и дайте мне знать о малейших изменениях после наших радиограмм.

– Да, – одобрил Эйприл. – Это станет своего рода барометром, показывающим, попали ли они на нашу удочку.

– Признаться, вы, земляне, на все руки мастера, – пробормотал Т'Каэль, представляя себе, какая паника сейчас охватит капитанские мостики носителей Риханцу. – Такая стратегия не понятна нашему народу, а потому они не могут о ней подозревать. – Дрейк сделал несколько шагов вперед.

– У Джорджа подобное дерьмо особенно хорошо получается, сэр.

– Дрейк! Выбирайте выражения! – воскликнул Джордж, – Простите, я хотел сказать – мастерство, сэр. Оговорился. Слегка улыбнувшись, Эйприл повернулся к Санави.

– Как дела?

– Радиограмма отражена.

– Это обязательно должно их запугать. Готовы ли вы ко второму этапу?

– А вы? – спросил в свою очередь Джордж.

– Всегда готов! – Капитан подошел в радиопередатчику и, сев в кресло, стал ожидать сигнала Санави. Сигнал последовал буквально через секунду. Сцепив пальцы за спиной, Роберт Эйприл начал свою речь:

– Внимание, полевое командование Звездного флота, – проговорил он с особой четкостью, так чтобы быть наверняка понятым ромуланцами. – Говорит флагман сектора Дельта. У нас механическая неисправность, в результате которой отключился экран невидимости, и мы стали доступны вражеским сенсорам. Поскольку мы можем своим зримым присутствием на территории врага выдать местонахождение нашего невидимого флота и тем самым поставить под удар всю нашу тайную операцию на ромуланской территории, отходим назад, чтобы произвести необходимый ремонт. До входа в пространство федерации будем камуфлироваться. С этой минуты передаю командование этим сектором крейсеру «Засада». Задачи по захвату исконных ромуланских планет будут осуществляться кораблями, сенсорная маскировка которых стабильна и которые по-прежнему остаются невидимыми. – Эйприл сделал паузу, думая, чтобы ему еще такое сказать, и, прежде чем продолжить, пристально посмотрел на Джорджа. – Внимание, крейсер «Засада» и тайный флот. Говорит флагман: нас преследуют два ромуланских носителя. Если они продолжат преследование и в секторе Бета, уничтожьте их немедленно. Один из носителей уже уничтожен нашим замаскированным флотом. Предпримите необходимые действия в случае, если два оставшихся корабля не отступят. Ни при каких обстоятельствах не атакуйте исконные планеты ромуланцев до тех пор, пока их флот не окажется в нейтральной зоне. Только тогда вы уберете экраны невидимости и захватите их исконные планеты. Более никаких радиопереговоров не производить, иначе вы выдадите наши сенсорные позиции. Конец связи.

Впервые с начала столь пространной речи Эйприлу удалось как следует отдышаться. А Санави уже посылал этот текст несуществующей армии.

– Я не перестарался? – поинтересовался капитан. Джордж вопросительно посмотрел на Т'Каэля, но тот лишь поднял брови да пожал плечами, Джордж подошел к Флориде и, перегнувшись, посмотрел через его плечо.

– Сейчас узнаем, есть ли какие-нибудь изменения. Флорида, как ему и приказывали, глаз не спускал с мониторов. – Пока нет.

Они все еще… Подождите-ка минутку! Сбросили скорость.

Перешли на досветовую… Сэр, они остановились!

Джордж, затаив дыхание, склонился над дисплеем.

– Капитан, – начал Санави, его рука плотно прижимала наушники, – я запеленговал переговоры между двумя кораблями и планетой, на которой находится ромуланская столица.

– Ч'Тихан – пробормотал Т'Каэль, представляя себе, как было сказано и что прозвучало в ответ, воображая себя частью происходившего и пытаясь угадать, поверил ли бы он сам услышанному.

Эйприл тяжело задышал.

– Хорошо, хорошо. Карлос, разверни-ка нас теперь. Тихий ход, ну скажем, фактор искривления два. И давай сделаем так, чтобы нас уже здесь не было, прежде чем они нас вычислят.

Описав изящную дугу, звездолет направился к пространству федерации. Интересно, сработает ли подобная уловка? Удастся ли предотвратить межгалактическую войну? Капитан Эйприл с повышенным вниманием следил за маневрами своего звездолета. Спустя некоторое время он подошел к Т'Каэлю.

– Что вы думаете по этому поводу? – тихонько спросил он, все еще следя за видеоэкраном, словно ожидая того, что на нем в любое мгновение неизвестно откуда могут появиться ромуланские корабли.

– Мой народ по натуре своей консервативен, – промолвил Т'Каэль.

– А поэтому, капитан, мы атакуем лишь тогда, когда на сто процентов уверены в своей победе. В противном случае мы выжидаем, наращивая мощь.

– То есть, вы хотите сказать, что мы лишь откладываем конфликт?

– Я ничего не обещаю. Но они ни за что не атакуют, если не будут уверены, что их силы и силы федерации, по крайней мере, обладают равным потенциалом. Они из кожи вон вылезут, чтобы разработать устройство, способное делать боевые корабли невидимыми.

– Но это невозможно. Даже если такое открытие и произойдет, на его разработку уйдут годы.

– Возможно даже целые поколения. Совершенно ненамеренно он адресовал последние слова непосредственно Джорджу Кирку, подошедшему к ним в этот момент. Кирк ничего ему не ответил, полностью обратившись в слух. Капитан, однако, уже никого не слушал, задумчиво разглядывая звезды, исчезавшие с экрана со скоростью искажения. Звезды, туманности, энергетические следы кораблей, обломки кораблей, которые они сегодня уничтожили, Имперский Рой, Имперский Носитель. Все это теперь преследовало капитана.

– Быть может, мы создали основу для усиления взаимных подозрений, – печально вздохнул Эйприл. – Никогда еще не приходилось так опасаться того, что еще не случилось. О Господи, это было бы так легко. Я чуть не сказал «да».

Джордж, перегнувшись через перила, совершенно спокойным тоном спросил:

– В чем дело, Роберт? Мы ведь сделали это. Эйприл даже не посмотрел в его сторону, а вместо этого приблизился на несколько шагов к обзорному экрану, на котором уже начинала разворачиваться панорама далекой нейтральной зоны. За ней уже находилось родное пространство федерации. Вопрос так и остался без ответа.

– Неужели? – промолвил Эйприл, не шелохнувшись. Его благородное лицо темнело на фоне белоснежного свитера, вся его фигура подсвечивалась прекрасными космическими пейзажами, изображения которых показывали мониторы верхней позиции мостика. Весь остаток своей жизни я буду задавать вопрос по поводу цивилизации, которую мы только что оставили позади. Буду спрашивать себя, прав ли Т'Каэль. И до самой смерти стану думать, не передали ли мы войну в наследство грядущему поколению.

– Подходим к нейтральной зоне, капитан. Почти дома. – Только бы не сглазить, подумал, произнося эти слова, Флорида. Память об опасности, с которой они столкнулись, была еще слишком свежа.

«Почти» еще не значит «совсем» – это понимал каждый из них.

Вполголоса, словно опасаясь оборвать тонкую нить везения, Санави, прислушавшись к тишине в наушниках, доложил;

– Никаких признаков погони, сэр.

– Приготовьтесь к переходу на фактор искривления четыре, как только мы войдем в нейтральную зону, – объявил капитан. Его изысканный английский придал особое изящество столь простому приказу. И вновь он сел в командирское кресло-трон, которое заслуживал по праву, и команде казалось, что их командир пытается скрыть за общими формальностями потрясение, что он пережил за время непредвиденных приключений в глубине вражеского пространства. Его глаза потеряли прежний блеск, однако голос уже не был бесстрастным.

Члены экипажа смирились с тем, что никогда не узнают, что же именно чувствовал их капитан. Даже случайно оказавшийся на борту звездолета Джордж отчасти чувствовал себя ответственным за оборот, который приняли события. И даже сейчас он не мог потревожить Эйприла. Лишь когда Т'Каэль неторопливо повернулся к командирскому креслу, Джордж внимательно посмотрел на Роберта.

– Капитан Эйприл, – начал ромуланец. Тот очнулся от своих размышлений.

– Слушаю.

– Я должен извиниться.

– За что?

– За то, что пытался заставить вас принять решение, которое вы считали ошибочным. Я не имел права просить вас пожертвовать своими людьми во имя благополучия моего народа. Вы были готовы стоять за свои принципы до последнего. Это предаст федерации дополнительный авторитет во Вселенной. С моей стороны было недостойно требовать вести себя столь агрессивно. Мне очень стыдно.

Стараясь не повышать голоса, Эйприл проговорил:

– У вас нет причин стыдиться. Вы дали нам возможность посмотреть на себя со стороны. Признаться, наши моральные принципы подверглись суровому испытанию. Опыт не из приятных, но, безусловно, полезный. – Он повернулся к Кирку. – Думаю, прежде ни я, ни Джордж не пытались по-настоящему понять друг друга. Мы оба кое-чему научились, не так ли, Джордж? Но было бы лучше, если бы кто-нибудь, более мудрый, чем мы, командовал этим звездолетом…

Пожалуй, некий сплав из тебя и меня, если в природе вообще существует такой человек.

– Со временем такая личность появится, – заметил Т'Каэль. – И мне остается лишь надеяться, что помудреют и мои народ. Образ моего мышления за последние часы также изменился, и я благодарен вам за это. – Все еще испытывая стыд, ромуланец направился на верхнюю площадку мостика, прочь от Джорджа и Эйприла. Кирк посмотрел ему вслед.

Ромуланец, повернувшись ко всем спиной, внимательно смотрел на один из мониторов, на экране которого, удалялась с каждым мгновением покинутая звездолетом территория Риханцу. Когда Джордж тихо подошел к Т'Каэлю, его лицо ничего не выражало. Уже осознав, что рядом стоит Кирк, ромуланец не мог оторвать глаз от удаляющейся Родины. В его взоре читалась невообразимая мука, и Джордж, признаться, пожалел о необратимом решении, принятом им на планетоиде, решении, не давшем Т'Каэлю реализовать его личный выбор, – смерть. Теперь ромуланца ожидало довольно туманное будущее. Ему больше никогда не суждено увидеть ни родины, ни своего народа, ни семьи. По правде говоря, теперь он даже не сможет выдать себя за вулканца. Первый встретившийся уроженец Вулкана объявит Т'Каэля самозванцем. Ему придется жить в полном уединении, тщательно скрывая свою национальную принадлежность, в противном случае ему грозят оскорбления, допросы и в конечном итоге – тюрьма, где его будут сторожить такие, как я, подумал Джордж, густо краснея. На какую-то секунду ему пришлось отвернуться от Т'Каэля.

Когда он вновь поднял взгляд, лицо Полевого Примуса приняло несколько меланхоличное выражение.

– Все уладится, – пробормотал Джордж, с ужасом осознавая, что в этом случае ему бы лучше помолчать.

Даже не шелохнувшись, Т'Каэль довольно сдержанно ответил:

– Ни на что я не гожусь. У вас для меня нет места.

Джордж тронул его за плечо.

– Чего бы мне это ни стоило, я лично позабочусь о том, чтобы в Федерации нашлось место для тебя. Это моя святая обязанность. Немного подумав, он добавил:

– Я обязан тебе гораздо большим.

Глаза ромуланца потеплели. Оторвав взгляд от монитора, он дружелюбно посмотрел на Кирка.

– Большое спасибо, но сделать это будет весьма трудно.

Вздохнув, Джордж облокотился на консоль управления. – Что же, – сказал он, – мы можем высадить тебя на любой понравившейся тебе планете. Т'Каэль неожиданно рассмеялся.

– Не хотелось бы вас беспокоить. Кирк улыбнулся в ответ, прекрасно понимая, с чем приходится расставаться этому высокопоставленному ромуланскому полководцу. Спустя мгновение Джордж щелкнул интеркомом.

– Первый офицер вызывает корабельный лазарет.

– Лазарет слушает. У микрофона Пул.

– Доктор, сейчас я спущусь к вам, мне хотелось бы побеседовать о косметической хирургии.

– Вы, наверное, хотите, чтобы я удалила застрявшую в ваших зубах ногу? – Т'Каэль снова улыбнулся.

– Да, нечто в этом роде. Сейчас мы с товарищем подойдем, сказал Джордж, без церемоний отключая передатчик. Схватив Т'Каэля за руку, он воскликнул:

– Вперед!

Они уже дошли до турболифта, когда их остановил голос капитана.

– Джордж, куда это ты направился?

– В лазарет… А потом побуду пару минут у себя в каюте. Хочу написать письмо своим мальчикам. В предыдущем я наговорил им много лишнего и теперь хочу это исправить. Это не займет много времени.

– А ты ничего не забыл? – поинтересовался капитан. На лице Кирка отразилось искреннее удивление.

– О чем это вы?

– Кажется, у нас с тобой был договор.

– Какой?

– Насчет Тиберия.

– О-о… Оказывается, вы еще помните об этом.

– Ну так что же?

Джордж раза три открывал рот, пытаясь произнести хоть что-то, но безрезультатно.

– Ну, в общем… Все это довольно трудно объяснить.

– Попытайся.

– Я… Вот черт, не могу! – Резко повернувшись, он заспешил обратно к турболифту.

– Нарушаешь обещание, Джордж?

Кирку пришлось остановиться в третий раз.

– Простите… Не могу. Очень жаль.

Эйприл подошел к лифту.

– Джордж, это уже наказуемо.

Кирк лишь беспомощно махнул рукой.

– Тебе придется жить с этим. – Он вошел в лифт, оставив Эйприла в полном разочаровании.

– Но что же ты собираешься рассказать Джимми?

Джордж встал рядом с Т'Каэлем, уже собиравшимся нажать на кнопку, и растерянно ответил:

– Не знаю. Совру что-нибудь. Скажу, что это было имя моего дедушки, или что-нибудь в этом роде.

– Но Джордж!!!

– Послушай, я не могу сказать ему всей правды, – ответил тот, прежде чем створки лифта закрылись.

– Черт его знает! – воскликнул капитан.

Глава 24

Главный бортинженер корабля Джон Купер, тяжело вздохнув, откинулся в кресле, спинка кресла тут же автоматически установилась под более удобным углом, но Джону было не до комфорта. Перед ним, на видеоэкране, словно издеваясь, блистал всем своим великолепием ионный шторм – электрокинетический хаос. Бесконечно вспыхивая, он освещал усталое лицо еще довольно молодого человека. Молодого? Ему было не больше тридцати, но в течение последних дней он перестал ощущать себя молодым. Ему приходилось лгать, скрывать свое отчаяние от находившихся на борту юных душ – детей – куда более наблюдательных, чем считают взрослые, и уж, конечно, чрезвычайно восприимчивых, а также от их молодых родителей, недостаточно разбиравшихся в технике и поэтому питавших ложные надежды.

Оттого, что сейчас Джон остался один, он испытывал необыкновенное облегчение. Можно не притворяться и признать суровую правду – смерть неизбежна, можно смотреть на танец электростатических зарядов, с горечью сознавая собственное бессилие. Джон любовался ионным штормом, напоминающим о неизбежном конце. Странно, что смерть казалась такой красивой, – от этого становилось еще горше, словно она смеялась над ним. Надежда давным-давно покинуло Джона. Он мечтал о мгновенной гибели.

Взрыв… И больше ничего. Без долгих мучений. Роль мученика ему ни к чему. Кому понравится быть распятым во имя идеи колонизации и дальнейшего экспансионизма? Нет уж, лучше одним взрывом…

* * *

Он услышал за спиной движение и постарался скрыть охватившее его отчаяние.

– Как дела, Джон? Купер ответил капитану с явно вымученным энтузиазмом. – Нормально. Отдыхаю. – Он повернулся в сторону вошедшей.

Вот оно, еще одно подтверждение мыслям о жертвах юности. До боли знакомое лицо Аниты, но предельно измученное: щечки, еще вчера розовевшие, пухленькие – обтянуты кожей, волосы поредели и поблекли от продолжительной бессонницы. Чтобы успокоить свою боль, она качала на руках младенца – недавно родившуюся дочь агро-инженера.

Женщина заметила, что Джон смотрит на ребенка, и тоже заглянула в розовое личико.

– Спит. Я подумала, что хорошо бы ее родителям немного отдохнуть. Какой прок от капитана на потерпевшем крушение корабле?

– вздохнула она, садясь в стоящее рядом с Джоном кресло. – Детей я могу укачивать не хуже других.

– Не будь дурой, – сказал бортинженер. – Послушай. Я все пытался решить…

– Что?

– Анабиозные агрегаты и впрямь нужно проверить, но…

– Для этого нужен кислород. Я знаю, – кивнула она. – Ты делаешь все, что от тебя зависит. Но какая разница, Джон, работают они или нет? Если нет, то… – Она лишь полсала плечами. Анита давно смирилась со смертью. Купер почувствовал угрызения совести.

Все-таки она капитан, и нужно сказать ей правду об анабиозных агрегатах. Но что она может сделать в создавшейся ситуации? Поэтому Джон предпочел прикусить язык. Ей и без того худо.

– Мы консервируем энергию. Все сенсоры отключены, – сообщила женщина. – Не будем больше анализировать ионную активность.

– Вы правы.

– Пытаюсь выяснить, что же случилось, – продолжала Анита, чтобы другие не повторили моих ошибок. Хочу, чтобы они знали, в чем была моя вина.

– Ты ни при чем, и давай оставим этот разговор.

– Не нужно делать из меня героиню, Джон. Я в этом не нуждаюсь.

– И не пытаюсь. Угрызения совести завели тебя, пожалуй, слишком далеко.

– Я приняла решение войти в зону шторма, несмотря на показания приборов.

Джон даже не взглянул в ее сторону.

– Их показания и спровоцировали твое решение, так как не превышали нормы. Пожалуй, картина изменилась, когда мы вошли в зону бури чуть глубже. Не надо брать на себя вину за то, что угодно Богу.

– Что-то давно его никто не видел, поэтому всю вину принимаю на себя. – Она откинулась в кресле, нежно прижимая к груди крохотное тельце.

– Хорошо, – вздохнул Джон. – Не собираюсь умирать, доказывая тебе что-то с пеной у рта. Думай, как знаешь.

Анита Дзагароли ничего не ответила. Она смотрела в никуда, и в глазах ее отражалось мерцание ионной бури. Через несколько секунд она улыбнулась, решив выдать напоследок кое-что бортинженеру.

– Между прочим, – заметила она, – ты проделал гигантскую работу, объясняя колонистам принцип работы агрегатов для погружения в анабиозный сон. Твои слова звучали довольно убедительно. Они тебе поверили.

Джон встрепенулся.

– Ты знаешь? Об этом?

– Это моя работа – все знать, – печально улыбнулась она.

– О Господи! – воскликнул Джон. – А я-то думал. Послушай… больше никто не подозревает?

– Как я уже сказала… ты проделал адскую работу. До сегодняшнего утра мне это и в голову не приходило. ' – Как же ты, в таком случае, догадалась?

– Проверила запасы. На борту не осталось криона, блоху не заморозишь.

– Проклятие! Анита!

– Ну, так кто же из нас занимается самобичеванием?

– Я думал…

– Знаю. Правильно думал. Пусть им будет хоть немного легче.

Капитан и бортинженер молча следили за слоями ионной активности. Издевательское световое шоу продолжалось. Оставив всякую надежду на сон, двое людей проводили вместе свои последние часы.

Именно поэтому они одновременно заметили мгновенное изменение картины на экране. Нечто плотное появилось среди ионной бури прямо перед ними. Постепенно стали проявляться очертания. Огромный корабль двигался им навстречу – гигантский сенсорный диск цвета крови, корма, по форме напоминавшая огромную булаву… Капитан и бортинженер от изумления раскрыли рты. Белая обшивка звездолета сияла от статических разрядов. Разноцветные молнии отражались от экранирующих щитов… До Аниты и Джона не сразу дошло, что это совсем не мираж, – добрый ангел вытащил их из самого пекла…

* * *

– Не забудь сразу же представиться. Не стоит их путать.

Капитан улыбнулся. – Спасибо, Джордж, Я уже подумал об этом.

Кстати, буду рад, если от нашего имени станешь говорить ты. Улыбнувшись, Кирк ответил:

– Не сегодня, сэр. Ведь это ваша мечта сбылась. Вы заслужили эту честь. – Последовала продолжительная пауза. Капитан Эйприл согласно кивнул, с благодарностью принимая дар, от которого только что собирался отказаться. Джордж жестом приказал Санави открыть переговорный канал. Голос Эйприла, разнесшийся по радиочастотам, был куда сильнее любой ионной бури.

– Внимание, «Розенберг». С вами говорит звездолет объединенной федерации планет «Энтерпрайз». Приготовьтесь к эвакуации экипажа.

Мы доставим вас домой.

Доктор Сара Пул спешно направилась по коридору палубы Джи в ангар, куда доставлялись шаттлом люди с «Розенберга», в первую очередь тяжелораненые. Шествуя впереди отряда санитаров, перевозивших потерпевших на антигравитационных колясках, она одной рукой прижимала к груди двухлетнего малыша. В зажатый в другой руке радиопередатчик без конца посылал строгие команды рассредоточившемуся в различных секторах медперсоналу:

– Пострадавших от радиации срочно в главную палату, а раненых с ожогами – в пункты оказания первой помощи, развернутые на пятой палубе. Внимательно обследовать всех детей, даже в тех случаях, когда внешне они кажутся совершенно здоровыми. Приготовьтесь к приему получивших незначительные повреждения, как только закончим с тяжелоранеными. Палуба отдыха временно превращается в педиатрическую лечебницу!

Она остановилась перед своим кабинетом. Санитары проходили мимо, провозя пострадавших к залу, где проводилось первичное обследование. Пригревшись на плече Сары, ребенок уснул. Когда доктор Пул вошла в каюту, ей показалось, что это сон. Свечи. Целая комната горящих свечей – никакого электричества. Сплошные восковые свечи. Повсюду: в пробирках, мензурках, кувшинах и ретортах, бутылках, аптекарских банках, флягах и кружках… Свечи и их свет, мерцавший во тьме подобно звездам. У Сары перехватило дыхание.

Внезапно проснувшийся мальчик еще сильнее прижался к ней. Сара сделала шаг в это романтическое царство. На графине с водой записка – на официальном бланке Звездного флота. Сорвав ее, она прочла:

«Для любви нужно сияние свечей. Равно как и для венчания. Вот любовь и свечи – две вещи из трех необходимых. Не пора ли обрести третью? Роберт»

Глава 25

Двери лифта распахнулись, и радость охватила его – будто домой вернулся. Странно… Но на ферме он чувствовал себя отрабатывающим какой-то долг. Мостик же стал для него родным домом, провинцией души – успокаивающие звуки, надежные люди, главный экран, демонстрирующий мирную картину ремонтного дока Звездной базы-1, который они покинули совсем недавно. Сострадание зашевелилось в душе капитана, когда он увидел, как два буксира затаскивают звездолет «Конго» в док. Обугленная обшивка свидетельствовала об испытаниях, выпавших на долю капитана Торояна и его команды в глубоком космосе. Кирку это чувство было до боли знакомо, такое же он испытывал, когда был поврежден его корабль. Сколь часто «Энтерпрайзу», как флагману Федерации, приходилось сталкиваться с немыслимыми напастями? Сколько раз приходилось испытывать новые или экспериментальные технологии, когда его бесценный звездолет уходил в неведомое? Он обвел взглядом разноцветный мостик, и на сердце потеплело. У руля – Зулу – отлично! Он стоял, опираясь рукой на панель управления. В течение многих веков рулевые – глаза и руки капитанов. А Зулу более безупречен, чем Спок. Рядом с ним у консоли управления сидел Чехов. Когда его порекомендовали на звездолет, он – еще желторотый курсант – с трудом изъяснялся по-английски, но стремление к знаниям было в нем столь велико, что теперь парень с полным правом занимал свое место.

А у монитора инженерных систем, конечно же, Скотта единственная, наиболее зависимая форма жизни во Вселенной. Свое место на борту звездолета он заслужил совершенно иным образом. Этот человек вырос среди машин. Острый ум и большой командирский талант делали его незаменимым. В своей области он казался сущим волшебником. Механизмы для него – своего рода музыка, а звездолет «Энтерпрайз» – собственный «опус магнум». Помимо всего прочего, он находил время объяснять значения тех или иных показаний дисплея молодым, недавно принятым в состав экипажа инженерам. Сколько раз он спасал звездолет он неминуемой гибели, оставаясь при этом в тени славы капитана! Кирк некоторое время наблюдал за ним – алая инженерская туника, смуглое лицо, черные как смоль волосы и его шотландская прямота давно стали визитной карточкой судна. В экстремальных ситуациях Кирк знал, что, если Скотта на мостике, все будет в порядке. А если главный инженер Скотт начал копаться в двигателях, верный признак – жди беды.

Вон там, конечно же, Маккой. Каким-то образом ему и Споку удалось вернуть капитана на звездолет, и у Кирка родилось такое чувство, что они ждали его появления, хотя и не подавали вида.

Кроме многочисленных талантов Маккоя особо отличало присущее ему везение. Странно: человек, которому жизнь в космосе всегда казалась искусственной, осуществил настоящий прорыв в инновационной космической медицине. Как инженер Скотт был барометром технического состояния звездолета, так Леонард Маккой являлся личным сейсмографом капитана. Доктор. Друг. Дикобраз. Гладкий, когда по шерсти, колкий, если изменишь направление. Капитан знал, что Маккой способен сказать ему любую, даже самую беспощадную, правду и указать на любой личный недостаток. Стань Кирк близорук, властен, упрям, придирчив, Маккой ему обязательно на это укажет. За многие годы, проведенные вместе, капитан научился ценить вспыльчивого, но любящего его главного хирурга, и когда Маккоя не было. мостик казался ему обезлюдевшим. Кирк облегченно вздохнул и украдкой улыбнулся, заметив, что Маккой демонстративно не смотрит в его сторону.

Спок, как обычно, на научно-исследовательском посту. Можно ли подобрать какие-то слова для него? Сколько времени, пребывая в одиночестве и не вписываясь ни в земную, ни в родную вулканскую культуру, прожил он среди людей, дивившихся его внешности и поведению вулканца? Давно земляне привыкли к загадочным инопланетянам, но только ему, Споку, принадлежала честь первым представлять свою планету, находясь на службе у Звездного флота.

Не так давно между двумя цивилизациями зашел спор, за какие заслуги уважали Спока и земляне, и вулканцы? За долгие годы совместной службы Спок очень привязался к капитану. Избавившись от многих, свойственных вулканцам эмоций, он, однако, оставался не менее сдержанным, способным и взыскательным, чем в годы пребывания на родной планете. Общение с землянами придало ему гораздо больше уверенности в себе. Человеческое милосердие в сочетании с вулканской сдержанностью превратили его почти в святого, из таинственного инопланетянина в хозяина капитанского мостика, человека, которому всегда можно доверить самое сокровенное. В отличие от Маккоя, Спок внимательно наблюдал за появившимся на мостике капитаном. Церемонно раскланявшись, вулканец в очередной раз подтвердил: на звездолете, как и в личных отношениях между ними, – полный порядок. Кивнув в ответ, капитан задержался взглядом на любимце, его губы приоткрылись в безмолвной тираде, одна из колючих бровей изогнулась, но незначительно, так, что далее хорошо знавшие его люди едва бы заметили хоть какую-нибудь перемену в мужеском лице. Капитан пошел по направлению к сиявшей огнями радиостанции и к грациозной темноволосой женщине, игравшей на клавишах консоли словно на пианино. Ее серебряный голосок хорошо знаком каждому из четырехсот человек экипажа звездолета – Ухура, это ее «привет» звучал ежедневно, это она обращалась к королям и привлекала их внимание присущей только ей очаровательностью.

Ясность ее голоса и чистота речи доведены были до совершенства. Она не только мило щебетала в переговорное устройство, но могла разобрать его до основания и смонтировать снова, поскольку в своем деле была непревзойденным профессионалом. Когда Джим подошел к ней, она повернулась к нему, изысканно отставив ножку, и он подивился, как это ей еще удастся оставаться и женщиной.

– Добро пожаловать, капитан, – мило улыбнулась Ухура. Командование Звездной базы дает добро на старт.

– Спасибо, лейтенант. Соедините меня с адмиралом Оливером.

– Сию минуту, сэр. – И, повернувшись к клавиатуре, она взмахнула своей божественной ручкой. Пока длилась пауза, Джеймс Кирк еще раз окинул взглядом мостик. Да, Маккой прав. Они были людьми особыми. Каждый из них. И хотя он мог погубить их, тем не менее, у него не было никакого морального права лишать их той жизни, которую они для себя выбрали.

– Адмирал Оливер, с вами будет говорить капитан, – объявила Ухура. Капитан повернулся к рации.

– Олли, говорит Джим Кирк.

– Слушаю тебя, Джим.

– Я насчет перевода.

– Да?

– Хочу, чтобы ты мне оказал одну услугу. – Можешь не сомневаться, окажу.

– Может, пока не станешь давать ход моему рапорту?

– Ради Бога. Капитан помедлил.

– Бьюсь об заклад, ты и не собирался это сделать.

– Конечно же.

– Ты был уверен, что я передумаю?

– Вне всякого сомнения.

– Оливер, ты неисправим.

– Конечно. Капитан рассмеялся.

– Хорошо. Очень тебе благодарен. Конец связи.

– Ни пуха вам, ни пера. Удачного старта. Отключив передатчик, Ухура стала ждать дальнейших приказаний.

– Передайте командованию Звездной базы, что мы стартуем, проговорил Кирк, – и запросите детали нашего следующего задания.

– Будет сделано, сэр, – казалось, она была рада, что в этот момент ей подвернулась какая-то работа. Кирку же вновь пришлось обратить внимание на мостик. Теперь уже и Маккой смотрел на него с нескрываемым любопытством. В глазах его стоял безмолвный вопрос, наконец он произнес:

– Что заставило тебя изменить решение? Кирк посмотрел на листок бумаги в своей руке – спешно написанное письмо, последнее из тех, что он получил так много лет тому назад. Еще раз, не торопясь, перечитал его.

С любовью, папочка».

Капитан смахнул набежавшую слезу. Аккуратно сложив письмо, он положил его в нагрудный карман гимнастерки и подошел к командирскому креслу. Он нутром почувствовал, что рядом появился Спок.

– Добро пожаловать, капитан. Что же вы отпуск не догуляли?

– Так получилось. – Кирк посмотрел на бархатную черноту космоса, простиравшегося за пределами Звездной базы.

– Свяжитесь с командованием Звездной базы. Скажите им, что я больше не желаю вести патрулирование. Пускай нас направят с исследовательской миссией в какие-нибудь неизведанные пространства.

– Под одобрительным взглядом вулканца капитан занял свое кресло и тихо прошептал:

– Туда, куда еще не ступала нога человека.

НАДЕЖДА И ОБЩЕЕ БУДУЩЕЕ

Друзья мои, пришло мне время отойти от дел и передать будущее этой программы в более надежные и крепкие руки. Я рад, что программа Звездного флота получила дальнейшее развитие. Пять кораблей класса «Конституция» уже выполняют особые задания, семь строятся. У этих кораблей будут звучные военные имена «Энтерпрайз», «Потемкин», «Фаррагут», «Эскалибур» и так далее. Но главное, что все они принадлежат к одному и тому же классу, классу «Конституция». Мы не должны забывать о том, что обязаны обеспечивать мир и покой дома, даже когда осуществляем защиту внешних границ федерации. Эти две фразы соседствуют в преамбуле величайшего документа и неотделимы друг от друга. Мы всегда должны сочетать миролюбие с умением постоять за себя, если на нас и впряли, ляжет благословение Свободы. Мир и покой должны распространиться по всей галактике и стать образцом для всех форм жизни, но при условии, что все будут жить по своим стандартам, а не по нашим. В Конституции говорится о преемственности поколели и, следовательно, друзья мои, эти права принадлежат не только нам, но и тем, кто будет жить в мирном и счастливом будущем. Этот документ многовековой давности стал своего рода вкладом в наше завтра.

Звездолеты класса «Конституция» должны нести его суть другим мирам так же, как и свои экипажи. За последние годы мы получили не один урок и лучше представляем себе наше место во Вселенной. Быть может, мы единственная раса, постигающая иные миры лишь ради исследования.

Немалую цену заплатили мы, чтобы осознать ответственность за другие миры, которая возлежит на нас. Каждой открытой планете мы должны предоставлять свободу выбора. Тем, кто собирается присоединиться к Федерации, мы завещаем нашу мощь и мужество этой мощью воспользоваться. Совет принял мои рекомендации, и я с большой гордостью объявляю имя человека, который заменит меня на посту капитана флагмана нашего флота. По рекомендации двух известных и уважаемых консультантов, равно как и опираясь на собственное мнение об этом человеке, я передаю свои полномочия капитану Кристоферу Ричарду Пайку и доверяю ему командование звездолетом объединенной федерации «Энтерпрайз». Под предводительством капитана Пайка звездолет вскоре отправится на исследование далекого космоса. Пусть же наши сердца, надежды и чаяния пребудут с экипажем «Энтерпрайза».

Любопытная, захватывающая душу концепция, не правда ли, друзья? Космос… Последний рубеж. Звездолету «Энтерпрайз» предстоят пятилетние скитания в глубинах Вселенной. Исследования новых планет, поиски новых форм жизни. Честь смело ринуться туда, куда еще не ступала нога человека.

Спасибо вам всем, и доброго пути.

Капитан Роберт Эйприл.

Речь на Генеральной Ассамблее Объединенной Федерации

2 октября 2192 года.

ЭПИЛОГ

Инцидент, происшедший в ромуланском пространстве долго держался в секрете и был известен лишь нескольким членам экипажа «Энтерпрайза». Решили скрывать его, поскольку две враждующих цивилизации еще не были готовы к примирению и восстановлению полноценных дипломатических отношений. Капитан Кристофер Пайк осуществил давнюю мечту Роберта Эйприла. Экспедиция «Энтерпрайза» изменила Федерацию, превратив ее в единое мощное государство. Союз научно-исследовательских и оборонных программ оказался весьма полезным и привлек внимание многочисленных цивилизаций, пожелавших вступить в межпланетный союз. Консультант федерации, гражданский ботаник Кейл Сандорсен, оказал неоценимое влияние на дальнейшее развитие политики и дипломатии Содружества. Ему удалось создать прецедент посольской этики между различными цивилизациями, и это помогло землянам стать действительно благородной, открыто мыслящей расой, пользующейся доверием и иных миров, а через некоторое время превратившейся во вселенский образец для подражания. Роберт Эйприл стал одним из величайших первооткрывателей и космоплавателей федерации. Он открыл немало инопланетных цивилизаций, убедив некоторые из них присоединиться к свободному Содружеству Миров.

Сара Пул-Эйприл сопровождала его в бесчисленных странствиях, занимаясь исследованиями в области космической медицины, инопланетных форм жизни и нетипичных условий существования. Джордж Кирк. остался служить в Звездном флоте в качестве личного адъютанта и советника Сан-Дорсепа, что позволило ему оставаться на Земле до тех пор, пока его сын Джордж-младший не поступил в Академию биологических наук, а второй сын, Джеймс, не стал юнгой в Академии Звездного флота. Вскоре после этого он уже был на борту звездолета федерации, выполняющего особую дипломатическую миссию, во время которой корабль и его экипаж бесследно исчезли.

Но странствия «Энтерпрайза» продолжаются.

К ЧЕСТИ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСТВА

Космос был повитухой при рождении нового глобального сознания.

Двадцать лет назад, увидев первый спутник, я был одним из немногих, кого коснулась подобная философия. Дети будущего, однако, вырастут на уроках нашего космического века.

Жак-Ив Кусто.

ПО ПОВОДУ КОНСТИТУЦИИ США

Конституция – это больше, чем литература, но с точки зрения литературы это прежде всего продукт воображения, представившего себе целую страну. Фантастика. Но еще более фантастично то, что страна эта населена существами, воображающими себя людьми. В некоторых ее статьях не только есть пространство для полета, но даже призывы летать, и более того, инструкции по поводу того, как именно следует летать, хотя они и изящно замаскированы среди твердых ограничительных рамок закона.

Роджер Розенблатт, журнал «Тайм».

ПО ПОВОДУ МОРАЛЬНОСТИ ОБОРОНЫ

Никто не имеет права первым применять силу по отношению к другим. Никто не имеет права брать на себя роль преступника.

Человек имеет право лишь отвечать на насилие. Этический принцип в данном случае весьма прост и понятен: это разница между убийством преднамеренным и вынужденной самозащитой.

Айн Ранд.

ОТ АВТОРА

Не знаю, по простому совпадению или по злому умыслу, но последняя верстка этого романа совпала (мы правим его дома на компьютере) со знаменательным событием. В этот день, 17 сентября 1987 года, американской Конституции исполнилось двести лет. Все патриоты, встаньте!

Диана Кэри. 1988 г.

Оглавление

(ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ . КОСМОС…

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

ЧАСТЬ ВТОРАЯ . ВОТ ОНИ, ЗВЕЗДНЫЕ СТРАНСТВИЯ

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ . ЧУЖИЕ НОВЫЕ МИРЫ

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ . СМЕЛО ВПЕРЕД

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

НАДЕЖДА И ОБЩЕЕ БУДУЩЕЕ

ЭПИЛОГ

К ЧЕСТИ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСТВА

ПО ПОВОДУ КОНСТИТУЦИИ США

ПО ПОВОДУ МОРАЛЬНОСТИ ОБОРОНЫ

ОТ АВТОРА