«Патриот»

Опять шёл снег.

Серые, сморщенные хлопья валили валом, засыпая унылый дворик и погружая дом в сон — долгий сон, уходящий в бесконечность. Вот уже третий день без солнца, подумал Рик. Он сидел на веранде на покосившемся деревянном стуле и смотрел прямо перед собой. Будь у него идеальное зрение, он разглядел бы где-то на горизонте останки близкого города — груду железобетона и сиротливо торчащий из неё телевизионный шпиль, который никому больше не понадобится. Но эта громоздкая нелепица, некогда сотворенная человеком, не могла заинтересовать Рика. Он глядел в пространство — на снег, ядовитый снег, медленно заметающий историю.

— Анна, сделай чаю! — крикнул Рик, повернувшись лицом к двери, и его крик сломал тоскливую, давящую тишину.

На последнем слове он закашлялся. Привстал, схватился грубыми пальцами за перила и перегнулся через них. Наклонил голову и сплюнул комок желтой слизи. Кашель не прекращался, и Рик сжал перила, будто это помогало ему обрести силы; коряво-серое снежное покрывало под верандой окрасилось тёмно-вишнёвыми пятнами. Вчера он тоже харкал кровью, но сегодня, кажется, стало ещё хуже. Это и неудивительно — сколько гадости успело проникнуть в него за сутки? Но он пока достаточно силён. Он должен быть силён. Если ночью опять придёт стая голодных тварей, кто ещё сможет защитить Анну?

Распахнулась дверь, и на веранду вышла дородная женщина в платке и в тёплом синем пальто с редкими пуговицами. В руках она держала блюдце с красной чашкой. Спокойно окинула взглядом Рика:

— Опять сидишь здесь? Простудишься ведь.

Рик не ответил. Взял у неё блюдце, поставил на столик. Притронулся к чашке и сразу отдёрнул руку: горячо!

— Спасибо, Анна. Теперь иди в дом.

Она развернулась. Вдали загудело, будто ехала машина.

— Что это там?

— Бог его знает… Ты лучше иди, иди.

Женщина скрылась за дверью. Гудение приближалось, как если бы кто-то спешил именно сюда. Рик насторожился. Он и раньше не очень любил незваных гостей — а уж теперь, после катастрофы… Да и кто это может быть? Те, кому правдами и неправдами достались пропуска, ушли перед самым началом, а остальные или погибли, или прячутся по углам. По улицам шныряют только бродяги — уроды и безумцы, которых и людьми нельзя назвать; которым наплевать на всё и вся; которые могут прикончить тебя из-за кучки бумажек или какой-нибудь штуковины из тех, что ныне превратились в бесполезную мишуру.

Чёрный силуэт остановился за воротами. Хлопнула дверца — пришелец выбрался из машины. Рик потушил фонарь и чуть-чуть отхлебнул из чашки. Напрягся и приготовился сразу ускользнуть в дом.

Незнакомец забарабанил по забору:

— Эй, кто тут есть живой?

Надо же, подумал Рик, не бродяга — тот не стал бы задавать вопросы. Нормальный человек. Он снова зажёг свет и сказал:

— Входите, не заперто.

Калитка растворилась. Теперь Рик видел молодого мужчину в чёрной куртке и меховой шапке, надвинутой на уши. Его блестящий рот был растянут в улыбке:

— Какое счастье! Вы не представляете, как вам повезло!

Он бежал через двор и дважды чуть не упал в снег, который намело уже по колено. Рик наблюдал за этим молча — сам давным-давно утратил горячность и поспешность, свойственные молодости. Тот, кто всё время спешит, — разве живёт по-настоящему? Жизнью нужно наслаждаться, а это можно делать только неторопливо.

— Я думал… понимаете… верил, что хоть кого-нибудь найду, выкрикивал молодой человек. Речь поминутно прерывалась тяжёлыми, резкими выдохами — само собой, он не был исключением, отрава одинаково действовала на всех. — Мог бы уйти сразу… но ведь ещё есть время до вечера! И я подумал… ну, надежды было мало, конечно… Но всё-таки я подумал… а если мне встретится кто-нибудь живой?.. Нормальный живой человек? И вот — какая удача! Я увидел целый, неповреждённый дом, и сразу понял… А сейчас я вижу вас, и вы живы! Вы живы, чёрт возьми!

Он взгромоздился на веранду, левой рукой схватился за резной столб, а правой принялся отряхиваться от снега. Опять придётся мыть пол, подумал Рик. Лишь бы только он не подался в дом. Нет, только не в дом.

Рик отпил ещё немного чая, и лишь тогда спросил:

— Вы чего-то хотите, юноша?

— Да, разумеется! — вскричал тот. — Я хочу спасти вашу жизнь!

— Но от чего?

Пришелец впихнулся на стул напротив Рика. Мебель угрожающе заскрипела.

— Конечно, — сбивчиво заговорил он, — вы же не знаете. Я объясню, объясню! Я тоже сначала решил, что всё. А оказывается — нет, не всё! Там, в бункере, отсюда километров пять… Там работает телепорт, понимаете? Я думал, они сразу автоматом выключились. Все, кому положено, ушли — ну, они и выключились. Так должно было быть, правильно? Но этот — не выключен! Я видел, я знаю — не выключен, он работает! Мы можем уйти, понимаете? Я могу уйти, вы можете уйти. Но надо поспешить. Энергии мало, до ночи хватит, а дальше… дальше — не знаю. Поэтому давайте, быстро! Возьмите, что вам всего дороже. А лучше — ну его к чёрту! Лучше сразу в машину! — бешеный поток красноречия сделался подобным шуму урагана.

Лучше бы этот молодой человек ушёл, подумал Рик. Ещё нужно сходить в погреб, а потом они с Анной всё закроют, чтобы приготовиться к ночи. Ночи стали слишком опасными. Хотя теперь это не столько время суток, сколько привычка организмов, продолжающих исправно отсчитывать часы даже в отсутствие солнца. Но всё же днём чуточку светлее. Только чуточку.

— Так чего вы хотите? — спросил Рик снова.

— Чёрт возьми, да я хочу забрать вас отсюда! В новый мир, в новую жизнь! Понимаете?

— Я не собираюсь никуда идти, — сказал Рик.

Гладкое лицо незнакомца выразило удивление.

— Вы что же, не поняли? Да у вас ведь не будет другого шанса! Просто не будет! Если не сегодня, так завтра этот телепорт точно вырубится. И всё, всё! Застрянете навсегда на подыхающей планете!

Рик пожал плечами:

— Я здесь живу, — он думал не о планете — о доме, который когда-то строил его отец, а он сам, тогда ещё беззаботный мальчишка, подавал инструменты и иногда даже получал разрешение вколотить гвоздь или отпилить кусок доски. Он вспомнил дурманящий запах свежесрезанного дерева и улыбнулся: — Это мой дом.

— Ваш дом?! — заорал спаситель. — Да, конечно, это ваш дом! И в этом вашем доме вы помрёте со дня на день! Через неделю самое большее!

Невольно подтверждая сказанное, Рик снова кашлянул, но, к счастью, обошлось без кровотечения. Потом глотнул чая и подержал тёплую жидкость в раздражённом горле.

— Вот видите! А там вам помогут, вылечат… Да там вы ещё тридцать лет проживёте! Ну пойдёмте, пожалуйста!

— Оставьте меня, — отмахнулся Рик. — Скоро ночь, сами знаете.

— Да вы сумасшедший, — констатировал гость.

— Я сейчас спущусь в погреб, — сказал Рик, — и наберу картошки. Вы любите картошку? Сегодня вечером я попрошу Анну нажарить большую сковороду. А ещё у нас есть кусочек вчерашнего пирога, но его, наверное, лучше отложить до завтра. На ужин вредно много наедаться — плохо будешь спать. А вот утром у нас будет настоящий сытный завтрак…

Рик потянулся и встал. Зацепил взглядом дохлый провод, который тянулся через забор к ближайшему столбу. Больше никакого тока и никаких телефонных звонков — электростанция была уничтожена первым же ударом. Когда закончатся все батарейки, придётся переходить на свечи и масло.

— Вы что? Вы предлагаете мне остаться здесь с вами?! — молодой человек тоже привстал.

— Оставайтесь, мы с Анной не будем против. Я не думаю, что ехать куда-то по этому снегу — очень большое удовольствие. Ещё застрянете, а там вылезут волки… или бродяги. И я не знаю, что для вас будет хуже. У вас есть с собой оружие?

— О чёрт! — запричитал пришелец. Он сорвал с головы шапку и в отчаянии стал теребить её в руках. — Чёрт! А я надеялся… я думал… я так хотел спасти кого-нибудь! И что же теперь выходит? Теперь выходит, что я всю жизнь буду вспоминать, как встретил человека… мог взять его с собой, сохранить ему жизнь… а он отказался? Он остался здесь, в своем грёбаном домишке? лицо спасителя вдруг загорелось неожиданной решимостью: — О чёрт! Ни в коем случае! Нет!

— Что вы хотите сказать? — спросил Рик.

— Что вы сейчас пойдёте со мной! Понимаете? Хотите вы или нет, но вы пойдёте со мной! Немедленно! Сейчас вы можете меня проклинать, но потом ещё скажете спасибо. Давайте руку. Дайте же руку!

— Вы не в себе, юноша, — участливо заметил Рик.

— Нет, это не я! Это вы! Вы даже не сумасшедший — вы просто дурак! Тупой, безмозглый деревенский дурак! Слышите меня?.. Но это не важно. Я всё равно помогу вам, хотите или нет. Пожалуйста, давайте по-хорошему. Без насилия. Я не люблю насилие, понимаете? Но если вы не пойдёте, я буду вас тащить. И я вас, чёрт возьми, дотащу. До машины, а там вы уже никуда не денетесь.

Будет драка, подумал Рик. Эти молодые всегда такие — если вбили что-то себе в голову, то уже так просто не успокоятся. Лет десять назад Рик задал бы ему хорошую трёпку… как задавал иногда своему сыну, Мику, пока тот не уехал в проклятый город, где и пропал без следа. Но сейчас, пожалуй, справиться с этим парнем будет нелегко. Пускай он не выглядел атлетом, но в нём ещё хватало гибкости, крепости и жизненной силы — всего того, что неумолимые годы отобрали у Рика. Да и эта мерзость, которой пропитался воздух, кажется, пока не слишком затронула гостя. Нет, решил Рик, не надо драки.

— Я никуда не пойду без Анны, — сказал он.

— Анна — это ваша жена? Замечательно! Значит, я могу спасти даже не одного, а двоих! Забирайте её, и мы уедем отсюда. Чёрт, поскорее же!

— Подождите здесь, — Рик вошёл в дом.

Из прихожей он не свернул на кухню, где Анна громко возилась с посудой. Он прошёл вперёд, в свою комнату. Повернулся к правой стене — там над кроватью, на шкуре здоровенного дикого кабана, висело ружьё. Снял двустволку, переломил пополам — оба патрона были на месте. Наверное, уже года три Рик не ходил на охоту — с тех пор, как его старый товарищ Роберт умер от воспаления лёгких. Больше, пожалуй, и не доведётся — катаклизм выкосил леса подчистую. Нет, не все деревья сломались, но оставшиеся теперь умирали быстрее, чем люди — каждый час шёл для них за год. Охотиться можно разве что на волков… прошлой ночью Рик уже готов был пустить в ход оружие, но твари только побродили вокруг и не полезли в дом. От такой охоты никакой пользы: если наешься их мяса, то уж точно и дня не протянешь.

Рик схватил ружьё посредине и поспешил обратно, где его дожидался нетерпеливый юноша. Перед выходом подумал: а всё-таки холоднее стало на улице. Анна права: не стоит сидеть на веранде в одном свитере. Но сегодня, пожалуй, сидеть там больше и нечего. Закончить все дела — и в дом, поесть и на боковую.

Когда Рик вышел наружу, гость мгновенно вскочил со стула:

— Ну наконец-то, вы! А где же…

Рик не ответил. Быстро поднял двустволку, приставил к чёрной груди парня и спустил оба курка.

Молодой человек только охнул и завалился на спину. Рик положил ружьё на столик. Обошёл труп, схватил его за руки и потащил вниз по ступенькам. Потом, покряхтывая и откашливаясь, долго тянул его через весь двор. Снегопад почти прекратился, лишь одинокие снежинки тихо опускались на истерзанную землю — так же, как раньше, будто и не было никакой катастрофы. Просто наступила зима, вот и всё…

Рик распахнул калитку, выволок тело на улицу и бросил подле машины. Можно было запихнуть его внутрь, но это глупо. Когда ночью придут волки и найдут труп — если их будет немного, они наедятся и не сунутся во двор. Всё же хоть какая-то польза.

Избавившись от тяжёлого груза, он повернулся. На веранде стояла Анна.

— Что ты там делаешь? — спросила она. — Простудишься.

— Запираю калитку. Сейчас ещё в погреб схожу, и всё.

— Я слышала выстрел, — сказала Анна. — Здесь кровь, и твоё ружьё… ты кого-то убил? Это был бродяга? Ты вроде с кем-то говорил…

Рик немного подумал.

— Нет, — ответил он, — это был не бродяга. Это была крыса. Такая большая крыса. Знаешь, Анна, их слишком много развелось тогда, три дня назад.