«Тропа тайкера»

Павел Искра

Тропа тайкера

Недавно, проходя мимо книжных развалов, я вдруг увидел одну странную книгу "Миры братьев Стругацких. Время учеников". Это заинтересовало, ведь эти писатели до сих пор являются для меня одними из самых любимых авторов современной литературы. Я даже не считал их романы фантастикой, мне казалось, что они просто волшебным образом увидели и описали события, происходившие в бесконечно далеких, но не менее реальных мирах, нежели наш. И этот мир не умер, он так и продолжает жить своей жизнью, вне зависимости от того, опишет его кто-либо из нас или нет.

Особенно запомнилась повесть "Змеиное молоко" - своей красивой идеей. Что тщедушные мальчики иногда вырастают в мужчин. И совершают поступки. И когда я прочитал последнее предложение этой повести, в голове вдруг вспыхнул готовый роман. Как будто удалось заглянуть в этот мир и увидеть новые, совершенно неожиданные события, происходящие уже сейчас в этом чудесном мире.

П. Искра

ОГЛАВЛЕНИЕ

I. Стояли звери около двери

II. Алайский синдром

III. "Был чекист, майор разведки..."

IV. Хозяин Красного Здания

V. Великосветская жизнь Града

VI. Тайка

VII. Преодоление точки рока

Нельзя объять необъятное.

К.Прутков

Но только в данный момент.

П.Искра

ГЛАВА I. Стояли звери около двери.

Конфиденциально!

Начальнику отдела ЧП КК-2

М. Каммереру

Приказываю завтра прибыть на заседание Мирового Совета для краткого доклада по теме "Атака на чакру аджну, любые уровни"

Комов Ю. Г.

- Неприятности, шеф? - улыбнулся лишь уголками губ Гриша Серосовин, доставивший утреннюю почту в кабинет Каммерера.

Максим внутренне чертыхнулся: прочитать текст Гриша никак не мог: ридер1 он никакой, значит, начальника выдала его собственная мимика. Такого с ним уже давно не было, к своим шестидесяти годам он стал профессионалом до мозга костей, но, как говорится, и на старуху... Уж больно необычным было содержание этого краткого сообщения.

Во-первых, само слово "приказываю". Это слово давно исчезло из их рабочего лексикона, всегда писали прошу... И это прошу было, по сути, равнозначно приказу. Во-вторых, сам Комов крайне редко о чем-либо просил Каммерера, так как не был его непосредственным начальником. Начальником же был Атос-Сидоров.

Вот когда Атос убывал в какую-нибудь дальнюю командировку, Комов почему-то брал на себя его обязанности, не доверяя никому из замов. Вот тогда-то и просил, и то крайне редко. Максим все эти случаи помнил очень хорошо, и никаких особых приятностей эти просьбы не приносили, ибо имели весьма и весьма... мягко скажем, глобальные последствия.

Но сейчас Атос никуда не убыл, и убывать не собирается. Значит, Комов хочет вести игру в обход промежуточного звена. Нелепо... Зачем? Но эти два слова - "конфиденциально" и "приказываю" недвусмысленно намекали на то, что Атоса уведомлять незачем.

- Так я угадал, шеф? - уже открыто улыбнулся Гриша, свободно откинувшись на спинку кресла напротив начальника. - Надеюсь, не вторжение странников? Или, наоборот, наш доблестный Данг уже приволок кого-то из них за шиворот на допрос?

"Вот про Данга ты зря упомянул, братец. Начальники не любят, когда им напоминают об их личных провалах."

- Знаешь что, подготовь-ка мне все материалы по "аджне". Отбрось всю шелуху, средактируй в нужном нам ключе - и перебрасывай на мой визор.

- "Аджну?" - глаза Серосовина расширились от удивления, - Неужели...

- Черт их разберет. Но только... - Максим приложил палец к губам.

- Ясно. Вот только Вам еще одно письмо... - положив на стол белый конверт, Гриша пулей вылетел из кабинета.

"М.К. Доставлено нарочным" - было написано на конверте.

Если бы даже не опытный физиономист Серосовин, а любой, не имеющий никакого отношения к КК-2 или любым другим спецслужбам человек мог видеть лицо начальника отдела ЧП, он бы со стопроцентной уверенностью мог сказать: удивление в высшей мере.

В самом деле, все сообщения почти всегда сбрасывались по электронной почте, иногда - кристаллограммами по специальной линии доставки (как, например, конкретный приказ от Комова), но чтоб так, по старинке, в конвертике и "нарочным" - такого Каммерер припомнить просто не мог. Хотя...

Дело Льва Абалкина велось тоже так же, на бумаге и в старинных "заккурапиях". Тогда, двадцать лет назад ныне покойный Экселенц хотел обеспечить особый уровень секретности ввиду чрезвычайных обстоятельств дела. Но сейчас, в данном случае, это не имело никакого смысла. Отдел уже знает, что их начальнику прислали конверт нарочным, и вовсю уже судачат об этом беспрецедентном событии.

"Наверно, какой-нибудь идиот писал", - понадеялся Каммерер, вскрывая конверт.

Эта надежда не была лишена оснований. Идиотов хватало даже в самом конце XXII века. Некоторым до сих пор мерещились летающие тарелки, пришельцы из чужих галактик, чудовища, говорящие псы и прочая нечисть. Совсем недавно был совершенно анекдотичный случай; когда двое загулявших туристов угодили прямо в резиденцию голованов2 (совершенно не зная до этого об их существовании!). Устроили костер прямо перед входом в пещеру, и очень громко веселились. В конце концов из пещеры вышла большеголовая собака и, не стесняясь в выражениях, послала их по конкретному адресу - на чистом русском.

Едва развернув сложенный лист пополам, Максиму бросился в глаза до боли знакомый почерк.

"Максик, если не затруднит, подъезжай сегодня к трем часам на курорт "Осинушка". Обещаю хорошую погоду, ласковое солнце и интересную беседу.

Л.Горбовский."

Интересная беседа, значит. В этом Максим не сомневался, у "дедушки Горбовского" неинтересных разговоров быть не может. Но от этого Каммереру легче не стало, ибо все разговоры на таком уровне сопровождались настоящими тайнами, высочайшей ответственностью и диким напряжением всех мозговых клеток.

И к тому же, курорт "Осинушка" Каммерер как сейчас помнил, - россыпь красно-зеленых крыш, утопающих в зарослях рябины. Узкую полосу пляжа и деревянный причал, на котором, может, и поныне восседает, свесив босые ноги, доктор Гоаннек, в отсутствии пациентов изнывающий от скуки. Тогда Каммерер вел тему: "Жук в муравейнике". Еще один провал... И хотя он ничего не мог сделать, и возглавлял ту операцию Экселенц, и стрелял тоже Экселенц, - Мак до сих пор вспоминал те события, как личный провал.

Максим вновь посмотрел на экран визора, где до сих пор оставался приказ Комова. "Прибыть в Мировой Совет... - Тоже дикий финт. Что такого умного может поведать начальник ЧП членам Совета? Да еще по "чакре аджна"?

Уж в чакрах они разбираются лучше любого. Сами придумали эти чакры, понять толком никто ре может..." Собственно, чисто теоретически разобраться было как раз нетрудно. Слово, дошедшее из глубины веков, принимало совершенно различные значения в разные периоды истории человечества. Первоначально оно означало метательное оружие древних индусов, затем было использовано мистиками для обозначения энергетических центров человека, через которые идут потоки космической энергии - схема была чисто абстрактной, но, как ни странно, неплохо работала - если ее применяли действительно грамотные люди.

Примерно год назад Мировым Советом была введена особая классификация различных уровней атак, которые вообще могут применять одни разумные существа против других. Всего этих чакр, как и в древнем классическом варианте, было семь.

Муладхара - первая чакра - предполагала самый примитивный, грубый, ломовой случай атаки. Это тот случай, когда против лома (бластера, ионной пушки), считается, нет приема. Муладхара хороша, слов нет, своей простотой - иди и бей; на всю силушку богатырскую, а опосля видно будет. Вот только одна загвоздочка - ломы сами по себе ни на кого не нападают, а бластеры не стреляют, для этого нужен нехилый мужик с весьма твердыми намерениями. Ну, а если на пути такого мужика поставить весьма симпатичную девушку, останутся ли его намерения столь же тверды? И не засомневается ли он, а стоит ли, собственно, бить немедленно, это всегда успеется, или заняться пока чем-то более приятным? А уж использовать эти бесценные секунды сомнений - уже дело техники чакры второго уровня - свадхистаны, сексуальной чакры - в самом широком понимании этого слова.

Атака на манипуру - это уже уровень профессионалов, когда уже работает организация, с начальниками и подчиненными, со стратегами и аналитиками, оперативниками и специалистами самых различных направлений. Именно здесь, на манипуре, рождается истинный профессионализм, и здесь Максим чувствовал себя, как рыба в воде. Но вот дальше начинается темный лес. Четвертая анахата. Чакра любви. Ничего не имеющая общего с сексуальной свадхистаной (но и вовсе не исключающая ее, как это безуспешно пытались делать некоторые религиозные фанатики всех времен и народов). Атака на анахату являла собой одно из самых страшных испытаний, которому мог подвергнуться человек - ибо это было испытание любовью, той великой любовью, которая всегда идет рука об руку со смертью. История Ромео и Джульетты являлась классическим случаем такой атаки, которую - увы! - герои Шекспира так и не выдержали.

Пятая - вишудха - это уже совершенство. Непосвященному вишудха чем-то напоминает манипуру - здесь тоже речь идет об организации. Вот только манипура - это жесткие конструкции, строгая иерархия, обязательное наличие защищенных и уязвимых мест - в вишудхе же конструкции текучие, ни о какой иерархии - а следовательно, и о власти кого-либо не может быть и речи. Что вы можете сделать с армией, вооружение которой может измениться в зависимости от конкретных задач, которые перед ней встают (танк, наткнувшись на море, плавно превращается в торпедный катер, и т. п.), а командиры и солдаты легко меняются должностями - опять-таки по мере выполнения той или иной задачи - причем, без малейших признаков бардака. Такая армия гораздо менее уязвима, чем войско жесткой манипуры, где никто не думает менять устоявшиеся структуры и хоть немного делиться своей властью - даже если это необходимо для дела.

Если вишудха воспринимается сторонним наблюдателем как чистая магия, то шестая, аджна, может показаться как начало войны с целой армией магов, каждый из которых гениален в своей области. Но и это пока что цветочки в сравнении с седьмой, сахасрарой - о ней конкретно говорить вообще невозможно, так как она поражает буквально все, что окружает человека людей, животных, материальные гела, социальные отношения - и поражает незаметно для внутреннего наблюдателя.

Эту классификацию ввел престарелый Пак Хин, скорее всего, из-за своей любви к буддизму и решивший, что она очень неплохо послужит для разработок контрмер против возможных агрессий странников. Почему Совет принял ее, для Каммерера до сих пор оставалось загадкой, ибо вначале это породило большую путаницу в оценке тех или иных ситуаций. Возьмем, к примеру, известные события на Саракше - как классифицировать белое излучение, накрывшее несчастную страну целиком и промывавшее мозги ее жителям? Такое мощное воздействие энергетических полей - прямой намек на сахасрару, хотя любому было ясно, что седьмым уровнем там и не пахло. Тогда быстренько ввели подуровни, для уточнения характера чакры. Лучевые башни определили как муладхару-сахасрару, которой молодой Каммерер тогда противопоставил анахату-муладхару - и выиграл. При настоящей сахасраре ни Максиму, ни Экселенцу, ни всей цивилизации землян там ничего не светило бы - не было бы никаких башен, центров, которые можно взрывать - была бы одна только сила, и насколько мощная, настолько и незаметная.

И вот сейчас Мировой Совет заинтересовался аджной (Максим от души пожелал, чтобы это оказалось лишь праздным любопытством).

Никаких конкретных, ясных императивов по этому уровню не было земляне никогда не сталкивались с такими воздействиями. Даже деяния странников относили к пятому уровню - вишудхе - да и то - все попытки землян вести превентивный операции против странников напоминали глупого щенка, пытающегося поймать собственный хвост.

Теоретические разработки, конечно, были, но чего они стоили, не мог сказать никто.

Максим устало откинулся на спинку кресла. Что-то слишком много событий для этого утра. Но одно ясно - с Горбовским надо встретиться. Он никогда не беспокоит попусту. И если уж вызвал, дело действительно серьезное.

Горбовский... Страшно подумать, его имя гремело еще задолго до рождения Максима Каммерера в эпоху первопроходцев вселенной, легендарных космодесантников. В те далекие времена он испытывал первые звездолеты ноль-транспорта и открывал обитаемые миры - доказывая, что земляне не одиноки в этой галактике. Когда Каммерер был еще земным юнцом группы свободного поиска, Горбовский уже обладал непререкаемым авторитетом в Мировом Совете. И еще его любили. Почти все. А заслужить всеобщую любовь бывает очень и очень трудно.

Но самое удивительное, что даже сейчас, будучи стапятидесятилетним стариком, Горбовский сумел сохранить кристальную ясность ума, которая помноженная на богатейший жизненный опыт просто-таки спасала землян в некоторых очень сложных ситуациях. Как, например, в случае с Дангом.

"А ведь наверняка предстоящая встреча связана именно с ним. Хотя это дело курирует лично Горбовский, зачем ему я? По тактическим вопросам он не станет ко мне обращаться. Наверняка тут случилось что-то очень глобальное, что требует участия многих специалистов, да иначе и быть не может - Комов ждет доклада по аджне. Но без Данга тут наверняка не обошлось, это проныра еще та."

Эта история началась десять лет назад. И поначалу ни к Комову, ни лично к Максиму Каммереру не имела никакого отношения. Где-то в двадцати парсеках от Земли, на планете Гиганда проводилась обычная прогрессорская операция. Местные власти планеты, чье техническое развитие было на уровне середины XX века Земли, вели непрерывные войны между собой, истощая природные ресурсы планеты до предела и доводя свой народ до полного обнищания. Особенно усердствовало в этом деле маленькое, но крайне агрессивное герцогство Алайское, которое, не останавливаясь ни перед чем, силой и сверхъестественной хитростью уже несколько десятков лет подряд непрерывно отгрызало у соседнего Картона все новые и новые территории. Разруха и голод были естественным образом жизни этого герцогства, в его столице жизнь была чуть-чуть получше, чем в блокадном Ленинграде времен второй мировой войны. В деревнях же основной пищей была крапива и корни одуванчиков, но самое удивительное - при всем этом на той планете не было и намека не то что социального взрыва, но даже какой-либо напряженности между разными слоями общества. И лучевых башен, как на Саракше, которые регулярно два раза в сутки промывали людям мозги в духе высокого патриотизма, слепой веры отцам нации и т. д., и т. п., здесь не оказалось. Но все, от мала до велика, совершенно сознательно были готовы сдохнуть с голоду в деревне, выращивая рожь для армии Его Высочества, или помереть от непосильного труда на военных заводах, вытачивая снаряды для тех же целей. А уж погибнуть на передовой от пуль "вонючих крысоедов" - такой чести мог быть удостоен не всякий. Кого попало на фронт не посылали - поработай-ка сначала часов по восемнадцать у станка на пайке по тыловым нормам - и если не загнешься в первые полгода, что же, может, из тебя и выйдет солдат.

Ну, а наипервейшей мечтой всех мальчишек было попасть в подразделение "бойцовых котов" - спецназ гвардии Его Высочества герцога Алайского. Хотя суперменами они были, с точки зрения землянина, не очень крутыми. Вернее даже сказать, до настоящей крутизны им было, как до неба. Максим и сейчас, в свои шестьдесят лет мог бы справиться с целым отделением этих "котов". Физическая сила и выносливость у них были еще более-менее, но в быстроте реакции, ведении тактики и стратегии боя Каммерер мог им дать очень большую фору.

Да и вообще, внешне эти алайцы были похожи не на воинов, а на рабов, забитых, покорных, полуживых от голода... Готовых по мановению руки герцога как лизать ноги любому, кому он прикажет, так и идти в атаку на пули врага. Не ропща и в полном смирении перед судьбой...

Конечно, все это не могло пройти мимо внимания прогрессоров Земли. Социология, как и любая другая наука, имеет свои законы. А они гласят, что на том уровне развития цивилизации, на котором находились алайцы, непрерывная агрессивная война неминуемо ведет к экономическому краху и далее к социальным взрывам, гражданским войнам и государственным переворотам. Но люди умирали с именем герцога на устах.

Сначала прогрессоры думали, что они имеют дело с обычным диктаторским государством - в истории Земли тоже хватало таких примеров. Но на Земле, даже при самой жестокой тирании, всегда были недовольные, которые при любом удобном случае просто бежали из страны. А на Гиганде недовольных не оказалось.

Тогда же возникла версия о массовой зомбификации алайского народа, ибо ихняя технология теоретически позволяла уже осуществить разработку психотропных препаратов для подавления воли. Самым первым прогрессорам была поставлена задача внедриться в санитарные батальоны, чтобы они могли сделать всесторонние анализы у раненых солдат, в том числе и срезы мозговой и нервной ткани. И во всех без исключения случаях результат был отрицательный - ни простые "дикобразы", ни "голубые драконы", ни "яйцерезы", ни даже "бойцовые коты" зомби не были.

Вот тогда-то, это дикое противоречие законам социологии и было замечено Службой Галактической Безопасности (СГБ) Земли, которую возглавлял в то время Рудольф Сикорски (Экселенц), бывший начальником Каммерера. Он был просто одержим идеей превентивного отражения агрессии странников, галактической суперцивилизации, чьи следы глобальной деятельности земляне уже нашли в космосе. Достаточно вспомнить хотя бы дело "подкидышей". И хотя никто так и не видел ни одного странника воочию, и не получил ни одного прямого доказательства их агрессивных намерений, начальник СГБ не пропускал без внимания ни одного несоответствия каким бы то ни было научным законам, где бы они ни возникали - на Земле или в дальней космической периферии. "Ибо, если где-то ни с того ни с сего завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флюктуациях - мы обязаны предположить, что там объявился черт с рогами, и принять соответствующие меры вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах. И слава Богу, если окажется, что это была лишь флюктуация, над нами будет хохотать Мировой Совет и все школяры впридачу" - эту фразу бывшего начальника Максим запомнил надолго. Ибо произнесена она была буквально за час до закрытия дела о "подкидышах", и закончилась эта операция убийством совершенно невиновного человека. В том, что Лев Абалкин не был слепой машиной странников, Комкон-2 в настоящее время имел неопровержимые доказательства. И то, что тогда, двадцать лет назад, таких доказательств не было, не могло оправдать действий "комконовцев", ибо в XXII веке презумпция невиновности уже впиталось в плоть и в кровь каждого человека.

В общем, как бы то ни было, на Гиганде "завоняло серой". "Воняло", впрочем, и на других обитаемых планетах периферии. "Серой воняло" на Саракше, где "неизвестные отцы" понаставили биолучевые башни для психологической обработки населения в духе крайнего национализма и обожания этих самых "отцов". Загадка была однако в том, что уровень развития науки Саракша и близко не стоял даже к теоретическим разработкам таких сложных устройств, какими являлись эти башни. Отчетливо "воняло серой" на Тагоре, пожалуй, единственной дружественной цивилизации разумных насекомых, чье техническое развитие и духовный уровень примерно соответствовал землянам. Тагоряне нашли своих "подкидышей", но, в отличие от людей, не стали ждать, чем все это кончится, а просто-напросто их уничтожили. Что, впрочем, дало им весьма и весьма отрицательные последствия.

А на несчастной Надежде "серой шибало" в нос очень круто. Там в результате совершенно варварского разрушения экологии вспыхнула страшная пандемия. Примерно с двенадцатилетнего возраста люди начинали стремительно стареть, к семнадцати годам умирали от старости. И от этой болезни не было противоядия - отравленная отходами промышленных производств среда разрушала генные уровни. В тот момент, когда первые прогрессоры высадились на Надежде (кстати, среди них был тот же самый Лев Абалкин), пандемия уже свирепствовала вовсю. От населения планеты в живых остались лишь считанные крохи. Гигантское кладбище было бы вполне логичным результатом такой катастрофы, но... нет. В вымерших городах практически не было трупов. Как не было и гигантских кладбищ. И крематориев с горами пепла. Гигантская помойка - была, но куда же делись трупы?

Впрочем, довольно быстро выяснилось, что основное население не вымерло, а исчезло через подпространственные тоннели в какие-то совершенно иные миры. И тоннели эти были замаскированы под магазины, киоски, общественные учреждения или просто на дорогах "вырезались" невидимые людям дыры. Никто, кроме странников, таких тоннелей построить не мог. Но вопрос, зачем они увели обитателей Надежды, и где сейчас находятся выходы из этих тоннелей, до сих пор оставался открытым. Никто из землян не рискнул туда войти, а киборг-автоматы сразу же исчезали и не давали о себе никаких вестей. В порядке эксперимента даже влепили в такой "киоск" заряд из аннигиляционной пушки - а ему хоть бы что...

И как бы ни подшучивали над Рудольфом Сикорски члены Мирового Совета, они не могли не признать, что прецедентов для тревоги хватало, и деятельность комконовцев признавали вполне разумной. И когда Экссленц приказал организовать "Лагерь Яна" для разработки Гиганды, ему, как всегда, дали "зеленый свет". Впрочем, и тут все прошло не так гладко, как хотелось бы. Небезызвестный Айзек Бромберг, который терпеть не мог Комкон-2, и Сикорски в особенности, в пику последнему добился того, чтобы резидентом на Гиганде назначили Корнея Яшмаа, "одного из тринадцати", и единственного, кто об этом знал. Формально Экселенц ничего не мог сказать против этого опытного прогрессора, профессионала до мозга костей с очень высоким КИ и коэффициентом социальной ответственности. К тому же, известие о том, что он не родился, как все люди, от мамы с папой, а его оплодотворенный зародыш нашли космодесантники за много парсек от Земли, на необитаемой планете и в каком-то дьявольском саркофаге (вместе с двенадцатью другими, которые ничего пока про это не знают и за которыми СГБ ведет тщательное наблюдение), Корней воспринял очень спокойно, заранее согласился на медицинские и любые обследования, лишь бы ему дали возможность заниматься любимым делом. Странники и все проблемы, с ними связанные, его не интересовали совершенно - он был социальным прогрессором неразвитых цивилизаций периферии.

На Гиганде Корней взялся за дело со свойственным ему энтузиазмом. Как среди приближенных герцога, так и во множестве более мелких бюрократических организациях были внедрены нелегалы-земляне, профессиональные разведчики. Герцог, как всегда, воевал с соседней империей Каргоном, совершенно не глядя на то, что его государство уже перешло грань нервного и физического истощения. И задача прогрессоров была вполне конкретна - стать агентами влияния Земли, чтобы повернуть политику на прекращение войны и хоть какого-то оздоровления экономики. Для этого у Корнея были всегда под рукой все новейшие разработки Института Экспериментальной Истории.

Поначалу дела шли именно так, как и задумывались, с небольшими, но вполне допустимыми отклонениями от теории. Случались, правда, и нестандартные ситуации. В частности, в одном из полуразрушенных домов столицы один из землян наткнулся на парализованного мальчишку, умиравшего от голода. Этот прогрессор, хоть и прошедший соответствующую психологическую подготовку и уже имевший достаточный опыт работы на "неблагополучных" планетах, как и любой землянин, был воспитан в духе высокого гуманизма, и не мог пройти мимо. Он накормил мальчишку своим НЗ, а пока тот ел, в ходе разговора, выяснилось, что мальчишка обладает недюжинным интеллектом. Где-то на порядок выше среднего алайца. Конечно, это заинтересовало прогрессора, и тот приходил к мальчишке (его звали Данг) еще несколько раз. Когда в ходе разговора он выяснил, что у Данга никого не осталось, что раньше они жили где-то в Арихаде, в хорошем богатом доме, но потом отца расстреляли за какое-то "государственное преступление". Дом отобрали, а его с матерью выслали в столицу (!). А мать его - музыкантша, а ее заставили точить снаряды на заводе. А сам Данг с детства занимается математикой, но его наука сейчас никому не нужна, а потом начались бомбежки, и его ноги парализовало взрывной волной. И если раньше мать приходила и приносила половину пайка, то сейчас ее нет уже целую неделю. Или чуть больше. И вся эта война - дерьмо, и герцог - дерьмо...

Вот именно последние слова Данга просто шокировали землянина. Конечно, то, что никто вслух не ругал герцога, удивительным не было. Но у землян было достаточно сканирующей аппаратуры, чтоб отследить любое, даже одномоментное недовольство политикой государства. Но до сих пор прогрессоры "тянули пустышку" А тут прямо - "герцог дерьмо". К тому же, землянин был в форме офицера "яйцерезов", как называли себя сотрудники местной полиции. Казалось, у мальчишки полностью пропал страх...

Тогда-то и возникла мысль: неплохо бы этого Данга забрать на Землю, подлечить, благо уровень медицины вполне позволял это сделать, и попросить поработать на себя. Пусть даже не в качестве агента, но хотя бы консультантом по Гиганде. Умный абориген - всегда неплохая находка для разведчика. И к тому же, единственный в политической оппозиции, пусть даже вот такой, совершенно прозрачной. Но любая, пусть даже самая широкая река всегда начинается с еле заметного родничка. Этот Данг тогда показался землянину тем самым родничком, который может и напоить когда-нибудь эту планету живительной влагой свободы и гуманизма.

Разумеется, вопрос об эвакуации аборигена всегда должен быть согласован с резидентом - в данном случае с Корнеем Яшмаа. На это ушло два дня, и вопрос в принципе был решен положительно. Но когда прогрессор снова пришел к Дангу, тот ошеломил его во второй раз: "Я знаю, кто ты. Ты не настоящий яйцерез. И не алаец. И вообще не из нашего мира. Ты оттуда," показал зрачками вверх Данг, - "Если я тебе нужен, то забери меня к себе, или никогда больше не приходи".

На Земле Данг освоился моментально, что тоже было полной загадкой для психологов. Конечно, ему предоставили все условия и высоко квалифицированную медицинскую помощь. Его удалось поставить на ноги и развить мышцы, хотя до физического развития среднего землянина Дангу было ой как далеко. Зато в его умственных способностях прогрессор-"яйцерез" не ошибся - его КИ оказалось даже выше, чем у его новых друзей, спасших ему жизнь и возвративших здоровье. А что касаемо его покинутой родины, то по ней Данг ничуть не скучал и не высказывал ни малейшего желания когда-либо туда вернуться. Хотя и охотно консультировал Корнея по всем вопросам, связанным с Гигандой. Ибо по всем вопросам имел свое собственное, как правило, оригинальное мнение, позволяющее взглянуть на проблему в совершенно неожиданном ракурсе. После чего операции, проводимые Яшмаа, становились более эффективными. В свободное же время Данг посвящал восстановлению здоровья (бегал по степи, занимался на тренажерах, брал даже уроки субакса - под контролем врача, естественно), осваивал земную технику (особенно интересовался ноль-транспортом и глобальными компьютерными сетями, которые он освоил с поразительной быстротой) и, как ни странно, историей прогрессорства и всем тем, что с прогрессорством было связано. Корней, разумеется, не преминул между делом выяснить, чем же заинтересовала Данга прогрессорская деятельность. И получил по-детски наивный, но вполне убедительный ответ, что Данг страшно благодарен землянам за помощь его страшно отсталому, забитому, но еще не совсем потерянному для культурной жизни народу.

Так как Данг оказался вполне удачным приобретением, Корнею все чаще и чаще стала приходить в голову мысль, что неплохо бы заполучить еще одного алайца. По всем расчетам аналитиков выходило, что война между Алаем и Каргоном достигла патово-го положения. Старый герцог, видно, слегка тронувшись умом, послал свое войско завоевывать устье Тары, пожалуй, самый захудалый район империи. За каким чертом понадобились ему эти болота, совершенно неинтересные в стратегическом плане, не мог дать вразумительного ответа никто. Тем более, что за устьем Тары у имперцев была вполне неплохая полоса обеспечения, прорвать которую у истощенной алайской армии надежд не было. По всем военным наукам, половина армии просто потонула бы в болотах, половина бы неминуемо погибла бы под кинжальным огнем линии обороны "крысоедов". Но герцог с дьявольским упорством посылал туда последние резервы, не понимая, что любой исход боя ведет к поражению. И даже отправил туда столичных "бойцовых котов" - элиту гвардии. По всем аналитическим расчетам, назревал социальный взрыв. Пусть "народ безмолвствует", пусть нет и намека на какую-либо политическую оппозицию - все равно в любом, пусть даже самом диктаторском государстве есть своя элита - правительство, высшие чиновники, бизнесмены, генералитет, руководители спецслужб. Как правило, инстинкт самосохранения у таких развит достаточно высоко. У них уже есть власть и богатство, и все блага, с ними связанные, и им важно удержать эту власть. Им просто необходима стабильность - стабильность сохранения своей власти и богатства. И если они видят, что действия герцога идут против такой стабильности, то неизбежен раскол в рядах аристократии, заговоры, и дворцовый переворот. А задачей Корнея было как раз то, чтобы этот переворот пошел в нужное для землян русло. Ведь Корней Яшмаа даже не догадывался об истинных целях СГБ, он был просто крепким профессионалом, ничуть не выходящим за рамки своей компетенции.

У него уже были свои агенты на ключевых постах и в Алае, и в Каргоне, были уже свои магнаты-промышленники (автомобильная "империя" Ван-Гуга создавалась не без участия землян), были также свои офицеры в армии и в полиции. Но гвардия герцога, а также его военная разведка, возглавляемая Одноглазым Лисом, оставались "терра инкогнита" для землян. Для успеха предстоящей операции Корнею просто необходим был хоть один человек среди "бойцовых котов" или "голубых драконов". И когда бой за Устье Тары начался, люди Корнея просто вытащили одного "кота" прямо из огня. Конечно, было бы лучше, если бы это оказался наставник столичной школы Гепард - весьма толковый офицер, которому Корней даже лично симпатизировал за острый ум, бесстрашие, умение обращаться с подчиненными и даже в какой-то мере доброту души. Во всяком случае, бессмысленных жестокостей Гепард терпеть не мог, и пресекал их везде, где только видел. Но его спасти не удалось - снаряд разорвался в полутора метрах от его ног, в этом случае даже земная медицина была бессильна. Вместо него земляне втащили на борт звездолета полусгоревшего капрала Гага, курсанта третьего курса столичной школы "котов". Врачи привели "кота" в кондицию за пять дней, но что с ним было делать, Корней представлял слабо. Вербовка была бессмысленной. Это был классический образец развитого физически (по алайским меркам), но совершенно тупого самца, воспитанного в духе беззаветной преданности Его Высочеству и совершенно не информированного о стратегических задачах алайского генералитета. Некоторое время с ним еще нянчились - учили обращаться с ноль-кабиной, которая позволяла моментально оказываться в любом месте Земли, водили в музей космозоологии, чтобы показать скелеты инопланетных чудищ, даже дали ему в подчинение устаревшего боевого робота Драмбу, чтобы Гаг мог устраивать военные игры, столь любимые его сердцу. Но толку, как от военного, от Гага было чуть. Конечно, Корней пытался прощупывать "котяру" на предмет консультаций - но после первой же довольно грубой инсценировки, рассчитанной именно на примитивный интеллект Гага, той самой с "господином старшим бронемастером", стало ясно, что Гаг владеет лишь несколькими процентами информации, которая уже была известна землянам. К тому же, "кот" уже успел набить морду Дангу. Каким-то образом они случайно встретились у "Лагеря Яна", и Данг, этот тщедушный мальчишка с большими бледными глазами, как у куклы, после непродолжительного разговора назвал Гага палачом и убийцей прямо в лицо.

И к тому же герцог Алайский был уже низложен. Власть в стране захватило Временное демократическое правительство, с землянами-прогрессорами на ключевых постах. В общем, каша заварилась такая, что практически все сотрудники Корнея Яшмаа оказались втянутыми в бурный водоворот политических событий Гиганды. "Лагерь Яна" почти опустел, и вопрос, что же делать с двумя аборигенами, встал особенно остро. Но если мальчишка Данг тихо сидел у компьютера и никому не мешал, то "котяра" Гаг носился по близлежащей степи со своим Драмбой, рыл какие-то фортификационные линии, изготавливал при помощи того же робота примитивное огнестрельное оружие, совал нос во все потайные щели и при каждом удобном случае ныл, чтобы его отправили домой, чем и надоел всем безмерно. О физической ликвидации Гага не могло быть и речи, ибо гуманные законы Земли распространялись на всех без исключения лиц, и на ней пребывающих. И его в конце концов действительно отправили домой...

И вот тут-то и грянуло ЧП. Да такое, что дало жару всему "комкону", и Максиму Каммереру в особенности. Началось все с того, что вся информация БВИ, касающаяся Гиганды и всего, что с ней связано, оказалась заблокированной. Каммерер как сейчас, несмотря на прошедшие семь лет, помнил весь ужас момента, когда он запрашивал БВИ по темам: "Маршал Нагог-Гин", "Империя Каргон", "Бойцовые коты" и по всему прочему, что относилось к Гиганде. И ответ был один: "Нет информации". Когда же запрос посылался на профессоров, работавших на Гиганде, БВИ хоть и не отрицал их существования как таковых, но насчет их местоположения молол всякую чушь. И на Гиганде, конечно, никто из них не работал, поскольку самой Гиганды как бы и не было в природе. Глобальная связь с ней тоже оказав лась заблокированной. И лишь когда Каммерер набрал файл "Герцог Алайский", вместо привычного уже "Нет информации" на визоре вдруг появилась раскрытая тыльной стороной кисть руки, и надпись по-алайски внизу: "Уйди, смерд!"

Вот тогда-то Максиму и показалось, что "серой завоняло" с особенной силой. В самом деле, случай был беспрецедентный. В работе БВИ ни разу не было сбоев. Максим был тогда близок к панике, во всех этих событиях явно виделась зловещая длань странников. "Гиганда - это только начало", - думал тогда он. - "Потом они сотрут всю нашу память, блокируют все транспортные и информационные сети, уничтожат связь с периферией. И наступит конец цивилизации".

Но тогда его выручил Горбовский. Этот глубокий старик, ничуть не утративший остроту ума, смог правильно оценить и проанализировать ситуацию. Горбовский вообще никогда не поддавался панике, касалось ли то дела "подкидышей", "Массачусетского кошмара" и многих прочих подобных дел. Тогда он предложил Каммереру "прогуляться" в почти опустевший "Лагерь Яна". Почти опустевший потому, что почти все прогрессоры, включая Корнея Яшмаа, в тот момент работали на Гиганде. В Лагере находился только один человек. И этим человеком был "мальчишка" Данг... который оказался после непродолжительного, но весьма крутого допроса, майором военной разведки герцога Алайского, и возраст его был двадцать три года, просто выглядел он гораздо моложе.

На Гиганде же тем временем происходили не менее бурные и дикие по своей неправдоподобности события. Несмотря на все усилия землян, "социальная революция" захлебнулась потоком крови, "Временное демократическое правительство" оказалось совершенно неспособным решить государственные задачи, остро вставшие перед молодой республикой. В результате власть в городе быстро перехватил наследник престола, сын старого герцога, пропавшего без вести. И когда Корней Яшмаа был вынужден пойти на переговоры с молодым государем, опирающимся на поддержку своего лучшего друга, шефа военной разведки Одноглазого Лиса, то с превеликим изумлением узнал в молодом "полковнике Гигоне" тупого солдафона Гага, от которого не чаял избавиться в "Лагере Яна". И хотя молодой герцог и был как две капли воды похож на до боли знакомого "котяру", на этом все сходство и заканчивалось. Теперь перед Корнеем сидел умный и безжалостный, но не беспричинно жестокий аристократ. И к тому же хитрый профессионал-разведчик. Разговор был совершенно открытый - еще три года назад алайская разведка поняла, что ей придется иметь дело с инопланетянами. И стала готовить превентивную операцию, в которую был посвящен очень узкий круг людей. Возглавил операцию Одноглазый Лис, который даже престарелого отца-герцога, действительно слегка тронувшегося умом, не стал посвящать в курс своих дел. Для этой операции была даже использована техника шаманов Туманного Материка, когда в мозг человека внедрялось сознание совершенно иной личности, и переход из одной личности в другую контролировался специальным кодовым словом (или фразой), произнесенным руководителем операции. В общем, на Земле был Гаг, а на Гиганде стал наследником престола. Плюс еще с неплохими козырями в рукавах: на Земле у него был майор Данг, который запустил вирус в БВИ, и сколько еще у него таких вирусов было - одному Богу известно. А здесь, на Гиганде, герцогу были известны имена всех прогрессоров - и все они уже были захвачены в заложники службой Одноглазого Лиса. Ведь на Земле они с Дангом времени зря не теряли, они только специально инсценировали ссору между собой. И когда земляне, всецело занятые обсуждением всевозможных политических операций на Гиганде, не обращали на аборигенов никакого внимания - Данг произносил кодирующую фразу и уже с полковником Гигоном вычислял прогрессора на Гиганде. Что-что, а вычислять Данг умел. Даже слишком хорошо. Настолько хорошо, что новоявленный герцог счел возможным ставить свои ультиматумы цивилизации Земли, чьи интересы тогда представлял Корней. Но герцог не знал, и не мог знать одной страшной вещи. Дело было в том, что Корней был "один из тринадцати". И единственным, кто знал о своей тайне личности.

Нет, алайцы-разведчики, конечно, знали, что шестьдесят лет назад на далекой планете в системе ЕН9173 были найдены не только человеческие зародыши, но и гипотетические "детонаторы" - тринадцать серых круглых дисков со значками различной формы на них. И значок, изображенный на "детонаторе" - полностью соответствовал форме родимого пятна на сгибе правого локтя "подкидыша". Каждому свой. Что будет, если такой "детонатор" соединится с "подкидышем", не знал никто. Но предполагалось, что случится что-то очень страшное. Потому детонаторы хранились в Музее Внеземных Культур, в спецсекторе объектов невыясненного назначения, доступ в который был строго ограничен. Но конкретные имена "подкидышей" БВИ кому попало не выдавало. И уж, конечно, ни Данг, ни Гигон не могли даже помыслить, что Корней оказался намного удачливее своего "брата по саркофагу" Льва Абалкина, сумел выкрасть свой "детонатор" из музея и "на всякий случай" брал его с собой на все ответственные операции. И когда он от злости и отчаяния продемонстрировал герцогу этот серый, с виду совершенно безопасный диск, ситуация круто развернулась на сто восемьдесят градусов. Не зря герцог изучал с Дангом историю прогрессорства, он отлично знал "дело Льва Абалкина" и все, что с ним было связано. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в последнюю минуту, ломая герцогскую охрану, в комнату переговоров не ворвался Максим Каммерер, на ходу выбивая из рук Корнея детонатор. Тогда после допроса Данга Горбовский попросил Каммерера срочно лететь на Гиганду, не то "Корнейчик, чувствую, может натворить там делов". К счастью, накаленные страсти быстро утихли, и они пили с герцогом великолепное вино из Арихады, и уже было высочайшее распоряжение отпустить всех заложников-прогрессоров, и предложение продолжить переговоры в более мирном русле. Для Земли, по сути, мало что менялось, герцог сам просил помощи. Яшмаа просто переходил на легальное положение. Для Каммерера же очень важным открытием стало то, что "подкидыши", даже если доберутся до "детонатора", не становятся безвольными автоматами странников, они вполне могут контролировать свои действия.

Но даже это не стало последним откровением для Максима. Когда герцог по ходу переговоров заявил, что во время их совместной работы с Дангом над информацией БВИ они обнаружили следы прогрессорской деятельности странников на Земле, Каммеpep принял это за чистый блеф. Какого бы высокого мнения об Алайской разведке он теперь не был. Как ни крути, успех их превентивной операции против Земли оставался просто диким везением. Все равно, если бы племя папуасов вдруг внедрило бы своего агента в ЦРУ XX века. А уж нащупать прогрессорскую деятельность странников... да еще на Земле.. "Да Вы, Ваше Высочество, нахал... Ах, уже скоро Ваше Величество? Уже объявлена помолвка с Каргонской принцессой? И Вы станете императором? Что ж, поздравляю, этой планете очень не хватает толкового императора. Надеюсь, подружимся. Будем работать.

Но насчет странников позвольте не поверить. Сами ломаем головы не один десяток лет, а техника у нас такая, что вам и не снилось, при всем моем к Вам уважении..."

Но поверить пришлось. В то самое время, когда на Гиганде обсуждался совместный план спасения экономики планеты, на Земле строго конфиденциально беседовали два представителя двух цивилизаций - Данг и Леонид Андреевич Горбовский. О чем конкретно они говорили, Максим так и не узнал, но было ясно, что Данг предоставил Горбовскому неопровержимые доказательства деятельности странников на Земле, вернее, в ее прошлом. Причем в каком-то вероятном прошлом. Что это за вероятное прошлое, Максим понять не мог, но от него это и не требовалось. Операцией под кодовым названием - "Посланник" руководил лично Горбовский, техническая сторона разрабатывалась Айзеком Бромбергом. И Данг был послан в это "вероятное прошлое", куда-то в самый конец XX века. Именно в ту эпоху, где, по расчетам Данга, прогрессорская деятельность странников достигла своего апогея.

И вот теперь, по прошествии семи лет, Горбовский вдруг посылает Каммереру просьбу о встрече с "нарочным". И одновременно Комов требует доклада по "аджне". Но "аджна" подождет, пусть доклад по ней готовит Гриша Серосовин. А вот Горбовский - это первоочередное. Значит, вперед, в "Осинушку". Туда, где лет двадцать тому назад молодой сотрудник "Комкона" Максим Каммерер безуспешно пытался перехватить "автомата странников" Льва Абалкина.

***

И было тихо - так тихо, что, казалось, не было в мире сил, способных поколебать эту величественную тишину. Лес, стоявший неподалеку от небольшой, но быстрой реки, был абсолютно неподвижен, словно выхваченный из кадра старинного фильма. Воздух был настолько пропитан озоном, что появлялось ощущение, что его можно было пить, как воду из реки, прозрачную настолько, что в тех местах, где течение было не так сильно, дно просматривалось до мельчайших подробностей.

Двое мужчин, расположившись на зеленой лужайке, как раз между лесом и речкой, долгое время хранили молчание. Первый, белый как лунь, лежал на правом боку прямо на траве и смотрел неподвижным взглядом на желтые стволы молодых сосен, освещенных ярким солнцем. Его можно было назвать очень старым, если бы не шальные искорки в молодых, ярко голубых глазах, резко контрастировавших с глубокими морщинами на лице.

Второй, уже немолодой, но и далеко не старый, атлетически сложенный кареглазый блондин сидел в позе лотоса лицом к реке.

- Леонид Андреевич, - блондин первым нарушил молчание, - Не пойму я, что с рекой... Она будто иногда замедляет течение. Ни с того, ни с сего. Вон там, на отмели, например, течение очень быстрое, даже вода пенится. И вдруг - раз - она останавливается. Каждый камушек на дне виден, как на ладони. Ненадолго, правда, но...

- Ты бы лучше взглянул, Мак, на эти сосны, - не поворачивая головы, тихо ответил старец. - Эти деревья могут останавливать время.

- Шутить изволите, Леонид Андреевич, - усмехнулся Мак, - Сколько лет вас знаю, и никак не могу привыкнуть к Вашим шуткам.

- А ко мне вообще невозможно привыкнуть, - так же, не повышая голоса, возразил тот, - Я вот под конец жизни растерял почти все свои привычки. Кроме, разве что, полежать при любой возможности. Но если очень захочу, откажусь и от этой. Только ведь напугает это вас, молодых, скажете, лежал Горбовский сто пятьдесят лет, пять раз рекорд Ильи Муромца побил, а тут вдруг встал, совсем сбрендил старый дурак...

Мак встал, сделал несколько вращательных движений кистями рук - обычно это ему было достаточно для концентрации энергии в теле и окинул взглядом небольшую лужайку и лес, росший за ней.

- Да, все тут странно. Здесь должно быть полно насекомых. Бабочки, стрекозы всякие. Комары наконец.

- Тебе что, комаров не хватает? - с неподдельным изумлением спросил Горбовский.

- Да, и их тоже. То есть, конечно, мне и без них хорошо, но ведь надо же знать, куда они все подевались. Здесь заповедник, никто их отсюда не выгонял.

- Тебе не хватает привычного мира, Мак, - тихо перебил Горбовский, Впрочем, как и всем остальным. Может, в этом и есть главная ошибка человечества.

- Леонид Андреевич, я, как руководитель Ком-кон-2...

- Знаю, Мак. Знаю наперед, о чем ты сейчас думаешь. И про "запах серы". И что главное - вовремя оценить опасность. И что ты очень крепкий профессионал. Но профессионализм - это только хорошо набитые навыки. Приспособленные к данному миру, А измени этот мир - и твой навык полетит к черту. Ты будешь автоматически цепляться за него, а он уже тебя не спасет, наоборот - только помешает. И тут уже надо выходить за пределы профессионализма. И тебе это иногда удавалось...

Максим Каммерер слушал, рассеянным взглядом оглядывая распростершуюся перед ним лужайку.

"Да где же они все? Хоть бы оса какая пролетела, вон цветов сколько, пей нектар вволю, пока не надоест. И стоят цветочки, не шелохнутся. И вообще, бывает ли такое безветрие? Не помню. Хоть травинка какая поколебалась..."

- Не мучайся понапрасну, дорогой Биг-Баг, мир меняется. И нам, похоже, придется с этим смириться.

- Так вот в чем суть этой, как Вы выразились в записке, "интересной беседы", - медленно развернулся к Горбовскому Каммерер, - Значит, это реакция странников в ответ на нашу операцию "Посланник"?

- Не знаю, Мак, ох не знаю! Я уже говорил, что эти деревья могут останавливать время, а странники ли их заставляют, или они сами это умеют не знаю.

- Если бы сами, все бы уже знали.

- Не скажи, Мак, мы со своим "вертикальным прогрессом" напрочь утратили вкус к созерцанию. К простому созерцанию, без единой мысли о переделке мира под наши вкусы и потребности. И очень многого мы просто не замечаем. Древние книги эту мысль могут подтвердить.

"Нет, это наваждение какое-то. Горбовский бывает просто невыносим. Завтра у меня доклад по "аджне", еще неизвестно, какой сюрприз преподнесет Комов, а мне тут слушать эту бодягу. Уж совсем старик, а никак не может без этого. И с миром этим застывшим. Хотя технически это несложно. Уничтожить всех насекомых, создать абсолютный штиль. С течением реки тоже можно что-то придумать. Но зачем? Меня напугать? Создать особый настрой? Я и так уже готов ко всему".

- Не ко всему, Мак. Ты готов к прямому вторжению, активным боевым действиям. А к тому, что мир может просто измениться, и так круто, что тебе уже не за что будет уцепиться, где все твои рабочие планы потеряют всякий смысл, - к этому ты не готов. И никто не готов. Пока.

- Вы что, и мысли умеете читать?

- Последние фразы ты шептал. Мак. Теряешь квалификацию, - засмеялся Горбовский, - Но в нашем случае это не страшно.

"Нет, этого не может быть. Я не мог шептать, не замечая этого. Для меня это невозможно. Это все равно, что обычному человеку разучиться читать или есть ложкой".

- Не пугайся, - отрешенно произнес Горбовский, - Операция "Посланник" близка к завершению. Данг работает. В случае провала он должен был автоматически вернуться обратно. Мы посылали его в вероятное прошлое, используя принцип Чанова-Асмяэ. Эти два дьявольски талантливых ученика Бромберга применили один из частных случаев закона сохранения гомеостатического мироздания в практических целях. Я, конечно, не берусь утверждать, что Данг приведет к нам странника на допрос, но... Вспомни, если бы не я, сколько бы он морочил тебе голову? Если уж даже ты готов был принять его компьютерную диверсию за деятельность странников, то согласись, его потенциал очень велик. Да, он алаец, дикарь с нашей точки зрения, но он гениален. У него уже есть опыт боя с полной неизвестностью - и не с тем примитивом; с каким ты столкнулся на Саракше. И у него есть шанс пойти еще дальше. И выйти победителем. Пора, наконец, закрыть эту проблему. Пора добиться хоть какой-то ясности. Слишком многих жизней стоила эта проблема.

Каммерер резко встряхнул головой, словно стараясь скинуть с себя наваждение этого нереального мира. "Надо следить за солнцем," - запоздало пришла ему в голову эта очень простая мысль, - Оно не может стоять в одном и том же месте по воле Горбовского. Сейчас оно как раз над верхушкой вон той сосны, что третья слева от одинокой ели. Посмотрим, что будет через час".

- Леонид Андреевич, - в упор глядя в глаза Горбовскому, медленно, с расстановкой произнес Максим. - Считайте, что я уже готов ко всему. Я уже давно знаю Вас. Не надо ходить вокруг да около. Не для этого Вы меня сюда вызывали. Что у нас может измениться? Уже есть какие-то факты? И что там за древние книги? Не помню я книг, где про деревья, управляющих временем.

- О-хо-хо, самое интересное, что и я тоже не помню, - Горбовский с удовольствием потянулся и перевернулся на спину, - Но даже это не столь важно. Начнем с фактов. Ты, конечно, знаешь об изобретенных недавно биотелескопах?

- Естественно. Телескоп, сканирующий биополе космических объектов, устойчивый прием - сто двадцать парсек, далее погрешность... Не помню точно формулы, погрешность восприятия прямо пропорциональна...

- Не надо формул, Мак. Лучше расскажи о ре зультатах исследований.

- Это не моя епархия. К тому же, результаты ис следования засекречены.

- Вот именно! Подумай сам, кому же понадобилось секретить обычные астрономические наблюдения? Причем гриф секретности, заметь, по категории "абсолют". Об этом знают только ученые обсерватории и некоторые подчеркиваю - некоторые члены Мирового Совета. А сейчас пришло время узнать и тебе - чтоб жизнь медом не казалась...

"Ну вот, опять тайна," - огорченно подумал Мак, - "Как же я их не люблю, и все время приходится ними сталкиваться. И опять придется все улаживать. И зачем только я перешел в этот "Комкон-2"? Оставался бы резидентом на Саракше, покоя бы больше было".

- Так вот, - продолжил Горбовский, - Ты, наверное, знаешь, что точность информации, полученная биотелескопами, позволяет наблюдать события на планетах иных звездных систем в мельчайших подробностях. Скажем, восстание в Пандее. Или церемонию коронации в Арканаре - не хуже, чем с орбитальных спутников этих планет. Так вот, - Горбовский приподнялся на Каммерера почти в упор - чуть пониже глаз - Это совершенно разные миры, Мак...

- Не понял... - Максим вдруг почувствовал, что кровь холодеет в его жилах.

- Да, именно так! Мы оба, хоть и в разных местах и в разное время, видели коронацию в Арканаре, снятую с базового спутника. А по биотелескопу - ничего такого там и в помине не было. Там вообще нет жизни. Кроме самой примитивной.

- Не может быть...

- И нигде больше нет. Я имею в виду гуманоидную жизнь. На Гиганде что-то наподобие колонии простейших. На Саракше - какие-то металло-керамические сооружения, которые биотелескоп расценил как жизненную систему, но совершенно далекую от нас по всем параметрам. Тагоры, как таковой, вообще не существует. Я имею в виду, как твердой планеты. На самом деле, это газопылевое облако. На Надежде, наоборот, найдена очень мощная цивилизация, но... опять же не гуманоидная. Впрочем, это еще мягко сказано. Она вообще нематериальна. Телескоп зафиксировал ее как самостоятельную биополевую структуру, причем разумную и очень далеко продвинутую. У нее тоже есть рождение и смерть, процесс обмена веществ, опять же на чисто энергетическом уровне. Живёт она, по нашим меркам, чрезвычайно долго, около ста тысяч земных лет. Но и очень замедленно. Биотелескоп уже пытался вступить с ней в контакт, наибольшая трудность именно в разном течении времени для нее и для нас. Но это частности, хотя и интересные. Продолжим дальше. На Ковчеге - изумительной красоты архитектурные сооружения. Но городами их назвать нельзя, любой город все-таки, как ни крути, - жилища для существ, их создавших. А это... Так вот, лучше взгляни сам, - нажав кнопку карманного синематика, Горбовский развернул прямо в воздухе проекцию Ковчега. Это была изумительная картина. На фоне светло-изумрудного неба интенсивно мерцали рубиновые конусообразной формы сооружения, выраставшие прямо с поверхности планеты. Основание этих зданий было очень широким, настолько, что оно сливалось с соседними, линия же "стены", идущая почти параллельно поверхности планеты, ближе к оси конуса резко изгибалась и уходила вверх, пока не терялась в изумрудном мареве.

- Смотри внимательно, Мак, - это что-то должно напоминать. Что тебе первое приходит на ум, ну-ка, быстро?

- Что-то связанное с математикой.

- А ты молодец, - удивился Горбовский. - А наши астрономы не сразу узрели, что это обычная экспонента с ее зеркальным отображением.

- Постойте... И это - Ковчег? Если бы такое утверждали не Вы...

- Да, Мак. Уж поверь глубокому старику, - не без сарказма в голосе произнес Горбовский. - У меня нет ни времени, ни желания заниматься дешевыми мистификациями. Это - Ковчег, с точки зрения биотелескопа. Совсем отличный от того, каким его видел Комов и все остальные прогрессоры. И со всеми планетами так же. На месте Арканара - океан с трилобитами и медузами. На Сауле - тоже океан, но уже с панцирными рыбами. На Леониде - девонский лес с гигантскими стрекозами и пауками.

- Этого не может быть, - отчаявшимся голосом произнес Максим, - врут всё эти чертовы телескопы

- Это было бы счастье. Но информация проверена. Со всех сторон, минуту помолчав, Горбовский продолжил, - Ладно, оставим пока в покое телескопы. Что тебе известно о межзвездной экспедиции... 2017 года?

- Ничего. Да и не могло быть такой экспедиции. Технология начала XXI века не позволяла выхода в дальний космос.

- Верно. Не было такой экспедиции. Нет никакой информации ни о подготовке, ни о старте. А вот о прибытии обратно на Землю, уже через сто лет, всё есть. Я сам их встречал, помогал адаптироваться. Один впоследствии стал китовым пастухом, другой... Впрочем, неважно, кем кто из них стал. Откуда они вообще взялись - вот загадка! И, главное, тогда, в то время, всё было для меня совершенно естественным. Только недавно допер, что не было, не могло быть межзвездной экспедиции из начала XXI века. Сунулись их искать - один, представляешь, еще жив. В больнице умирал от старости. Там же и провели ментоскопирование - результаты вообще поразили, - махнул рукой Горбовский, - Он, оказывается, еще в XX веке колонизовал Марс. Воевал там с какими то чудовищами. Но и Юпитер, Сатурн, всё это было для людей доступно.

- Чушь какая-то, - только и смог произнести Каммерер. никакие другие мысли больше в голову не шли.

- Вот-вот. Ты как, успеваешь переваривать эту чушь? Если да, то пойдем дальше. Его Высочество герцог Алайский... То, что ему удалось проделать с Дангом, не случается даже в глупых сказках. В то, что мальчишка оказался кадровым разведчиком, еще можно поверить, и в то, что наша сканирующая аппаратура оказалась ни к черту не годной, тоже. И эти мистические штучки "два в одном" нам тоже известны. Но как они могли рассчитать засылку герцога к нам? Какова была вероятность того события, что его не грохнут на поле боя, а вдруг ни с того ни с сего эаберут на борт нашего "Пингвина"?

"Аджна"! - вспышкой озарения промелькнула мысль Мака, - "Все к одному сводится. Приказ Комова, все эти неправдоподобные события, и этот странный застывший мир перед глазами."

- Ox, Мак, зря вы забили свои головы этими чакрами, все равно они ясности никакой не внесут.

Максима уже не пугал тот факт, что Горбовский мог читать его мысли.

- Тебя, видно, Комов уже тянет по "аджне"? Что ж, готовься. Раньше мы лишь чувствовали "запах серы", теперь, видно, придется столкнуться с самим чертом.

Горбовский немного помолчал и добавил:

- Данг умер.

- Как умер? Вы же только недавно говорили, что он работает?

- Ну и что? На протяжении многих веков люди всерьез верили, что покойники вполне могут работать в иных, менее уютных мирах, нежели наш. В аду там, или в чистилище. Так что ничего особенного тут нет, - усмехнулся старик. - Просто мы отправили в "вероятное прошлое" не самого Данга, а его психоматрицу в тело одного из обитателей XX века. А сам Данг лежал все это время в спецсаркофаге на территории моего фонда. А этой ночью его сердце остановилось. Безо всяких причин.

- А что будет с психоматрицей?

- На этот вопрос нет прямого ответа. Это ведь был единственный в своем роде эксперимент. По крайней мере, пока Данг был жив, при смерти тела того хозяина его сознание вернулось бы в свое родное тело. А вот при смерти родного тела, - Горбовский покачал головой, - может быть все, что угодно. Но в любом случае вернуться к нам он уже не сможет.

- Так вы же говорили, что операция близка к завершению?

- Да скорее всего странники выкинут его обратно. Они не захотят держать у себя такую сволочь, - вдруг весело рассмеялся Горбовский, - Ведь признайся, Мак, ты сильно его недолюбливаешь?

Это замечание было правдой. С одной стороны, как разведчик, Данг провел безупречную операцию на Земле, с другой же - Максима не оставляло ощущение предательства Данга по отношению к землянам, спасших ему жизнь. Хотя чисто формально никакого предательства не было. Была лишь черная неблагодарность.

- Ладно, если он вдруг действительно принесет ценную информацию о странниках, можно будет с легкой душой простить ему все игры с БВИ. Но что же нам делать сейчас?

- Ждать и немедленно действовать, - Горбовский впервые за все время взглянул в глаза Каммереру.

- Ну постой, как можно одновременно...

- Вот-вот, ты уже уловил суть проблемы.

- Именно одновременно. У нас всех уже нет времени на то, чтобы только понять это. Нам уже сейчас надо ждать и немедленно действовать.

***

За окном уже давно стемнело, рабочий день кончился, но Максим все еще сидел в своем кабинете, не в силах сбросить с себя оцепенения, вызванного событиями текущего дня. Он до мельчайших подробностей помнил свой разговор с Горбовским, но как он туда попал и как вернулся - все это будто начисто выпало из памяти.

"Стояли звери около двери", - внезапно он вспомнил последние слова умирающего Льва Абалкина. Сейчас эта фраза вдруг зазвучала в совершенно ином контексте. "Зверями", без сомнения, стало все человечество, на изломе века вновь ставшее перед дверями неизвестности.

ГЛАВА II. Алайский синдром.

Нет, вы не думайте, что я закоренелый алкаш, но выпить лишнюю порцию никогда не откажусь. Вот и сегодня, звонит мне Серый и говорит: - "Махнем в лес." А это, в его понимании, значит устроить хорошую пьянку. Естественно, на несколько дней и с девочками.

- Что ж, - отвечаю, - Мысль классная, тем более по такой жаре в квартире находиться просто невозможно.

В этом году июль бил все мыслимые рекорды, градусники за окнами тихо сходили с ума, накаляясь на солнце до +52 С.

- Тогда нечего тянуть время. Давай звонить Лерке, Таньке, пока они подскочат, заедем на рынок, закупимся, и - вперед.

Слышу, трубка на время замолчала. Не совсем, правда, замолчала бухтит что-то в трубке. Очень тихое и нечленораздельное. Не понравилось чем-то Серому мое предложение.

- Слушай, ты, конечно, можешь брать кого хочешь, - выговорила наконец трубка после не очень продолжительного бухтения, - Но с Леркой мы, в общем, поссорились.

Так, думаю, началось. Сколько их помню, их отношения очень напоминали очень затянутый на несколько лет мексиканский сериал, где герои ходят по заколдованному кругу, и с завидным постоянством то ссорятся, то любятся, и т. д., и т. п. Можно, конечно, на это наплевать, но тогда вся поездка может превратиться в сплошное выяснение отношений, причем со всеми ее участниками. Танька, ясный пень, тоже в стороне не останется, она же хочет быть у Серого одной-единственной, хотя не имея на то никаких оснований (несколько случайных связей - еще не повод для серьезного знакомства). Она вряд ли будет ругаться напрямую с Серым, да и с Леркой. Скорее всего, сначала будет страдать молча, а потом использует меня в качестве жилетки, в которую можно вдоволь выплакаться.

Да и Лерка. Если они с Серым разругаются вдрызг, то и она лучшей отдушины, чем я, не найдет. А это уж как-то слишком. Не то, чтобы мне это как-то облом, успокаивать людей, в особенности хорошеньких женщин, я умею. Несколько раз мне говорили, что у меня особый талант в этом деле. И пусть. Вот только трахаться они все равно к Серому пойдут. Обе. Конечно, не сразу, и не одновременно. Но это уже не важно. Но пойдут. Независимо от того, поругались или нет. Видно, в этом деле уже у него есть особенный талант. Немного обидно, но терпимо. Таньку я знаю мало, видел-то всего два раза, но девчонка вроде неплохая. А Лерка - вообще идеальный вариант для таких походов. С ней просто и радостно, и ни о чем думать не надо. Приезжай на место и начинай пить хоть до самого отъезда, не просыхая. Ни головой в костре, ни ногами в реке не проснешься, и таблетка анальгина на утро найдется, и бутылочка пива, заначенная на последний день. И порядок в лагере будет идеальный, и ни слова упрека, что бы ни натворил. Как только Серый с ней еще ругаться умудряется, для меня до сих пор загадкой осталось. Развлекаются, наверное, от нечего делать...

- Андрюх, есть другой вариант, - вновь нарушила молчание трубка, Сегодня утром ездил я по делам, и подвез по дороге одну девушку. Веселая такая, всю дорогу байки травила. И молодая, девятнадцать всего. Жутко хочет куда-нибудь на природу. Куда угодно и с кем угодно, чтобы только поили и кормили, конечно. Телефончик оставила, готова хоть сейчас. Давай возьмем ее, Таньку, на рынок, и...

- Погоди, погоди, - возражаю - странно это все. Молодая девчонка и уже так сразу... Шлюха, небось, та еще...

- Да тебе-то какая разница? Подумай, какой класс, только познакомились, везем сразу в лес и трахаемся в свое удовольствие!

- У нее хоть фигурка нормальная?

- По-моему, сойдет. И веселая, мозги засерать не будет.

Хм, сойдет. Это еще бабушка надвое сказала. Нельзя сказать, что у Серого нет вкуса по части девок. Вернее, очень даже есть. Но это если на более-менее постоянных. А что касается одноразовых шлюх... Занимались мы как-то съемом, иногда он выбирал еще более-менее, а иногда... Бывали дни, когда у него начинали вдруг клинить мозги. Я был просто уверен, что если в эти пакостные дни перед ним выставить в ряд двадцать-тридцать совершенно разных девок, он обязательно выберет самое непотребное. И если сегодня тот самый день...

- Как ее хоть зовут?

- Да черт ее знает... О, вспомнил! - в трубке послышался гомерический хохот, - О! О-о! Вспомнил!

- Ты чего, охренел, что ли? Чего вспомнил-то?

- Да анекдот новый! Как приедешь - расскажу. По телефону не тот эффект будет. Очень классный анекдот. Альке еще не успел рассказать.

Ну ладно, хоть это вспомнил, Алька значит. Странно только, что забыл. Не такое уж частое имя. Ничего хорошего это не предвещает. Тем более, что и снимал он ее не для себя, а для меня.

И тут я ощутил себя немного сволочью. Раз я об этом думаю, значит уже согласен на такой вариант. Значит Лерка останется одна в этой московской духоте, хотя такие вылазки для нее очень много значат. Хотя она всегда просила брать ее с собой в любом случае и при любых раскладах. Хотя я не раз убеждался в ее надежности и даже незаменимости. Но, с другой стороны, может так и надо? Вот Серый, похоже, никакими похожими мыслями никогда не обременен, а девки на него так и вешаются. Бывало, и по две, и по три одновременно, сам видел. И подолгу уговаривают, чтобы пошел именно с ней. Вот наверное, потому с Леркой и ругается, чтобы разнообразить время от времени свою жизнь, а потом лучше ее все равно никого не находит.

- Ну чего задумался? - Прервал молчание Серый.

- Да Лерку как-то неудобно одну оставить.

- Да что ты, одна она не останется. У нее тоже поклонников хватает. На машинах по ресторанам чуть ли ни каждый день возят.

Насчет ресторанов не знаю, а поклонники вроде и вправду есть. И на машинах возят, опять же видел.

- Значит, не останется? И в рестораны точно возят?

- Еще как!

Собираться особо долго было нечего. Палатка, пенки, спальник и пачка денег. А "Сиеррочка" моя всегда готова, чтобы с ветерком прокатить. Заезжаю на оптовый рынок. Мой любимый крымский портвейн, пиво на утро, минералочка... Свинина для шашлыков, сыр, масло, хлеб, спагетти, всевозможные приправы... Яблоки, бананы, виноград, киви... На все полчаса хватило. И прямиком к Серому. А он уже во дворе меня ждет, а рядом с ним палатка, тент, каны3, и сверху на куче каких-то тряпок два блока "Мальборо" и пачка презервативов.

И вперед на Азовскую улицу. Альку забирать эту. Еду, а самого аж нервная дрожь пробирает, что еще за девка попадется? Не скрою, пока ехали постоянно возникало желание свернуть к ближайшему телефону-автомату и вызвонить Лерке. Но что-то мешало. Это всегда так: стоит проявить слабость в самом начале, потом ей противиться все труднее и труднее.

Подъезжаем к назначенному месту. Серый так и рыскает глазами по сторонам. Но пока никого.

- Ну ты тут пока подожди, а я чего-нибудь попить в дорогу куплю, говорю я. Вышел из машины и направился к ближайшему ларьку. И возникло вдруг страстное желание, чтобы не пришел никто, чтобы хоть раз в жизни вышел Серому облом, чтобы хоть раз обещала бы ему девка, и не пришла бы. Иду, и понимаю, что такого просто теоретически не может быть. И нечего на такое надеяться. И поэтому решил засечь пять минут, после чего просто развернуться и уехать.

Только зря я засек пять минут. Когда уже возвращался к машине с баночками "Колы" в руках, эта красавица уже нарисовалась. Вон стоит с Серым в обнимку. Посмотрел на нее - просто челюсть отвисла. Сначала было подумал, что она страдает слоновой болезнью, да вовремя вспомнил, что такие в мини-юбках не ходят. Да нет, ерунда, просто вены на ногах уж очень вздутые. И вдобавок исколотые. А ей, видно, все по фигу - хоть и заплыла жиром, и рожа опухла, но улыбка до ушей, и полная безмятежность во взгляде. Да еще вдобавок стрижка ежиком, от педикулеза лечилась, видать, бедолага...

А Серому тоже все по фигу, таких оторв у него давно уже не было, для разнообразия вполне сойдет. Да еще по контрасту с Танькой. Неплохо прикололся Серый, ничего не скажешь! И ведь ловко, мерзавец, все рассчитал. Таньке для приличия скажет, что Альку он снял для меня, а у меня на нее не встанет, мои вкусы Серый прекрасно знает - чтобы гибкая была, как тростиночка, и рост маленький, и волосы до самого пояса. А тут все с точностью до наоборот. И будет, конечно, лапшу на уши вешать, что понятия не имел, что мне надо. А в лесу, под шумок, обеих и трахнет, как захочет...

И понял я, что надо сейчас, пока не поздно, подойти к этой телке, и, глядя прямо в глаза, послать на хрен. А затем разложить Серому все по полочкам, что хватит ему дураком прикидываться, а вернее своих друзей за дураков принимать. И все бы он понял, как миленький, а не понял бы - пусть валит вместе с ней, ничего я ему не должен, в конце концов.

Пока шел я к своей машине с этим твердым намерением, они уже на заднем сиденье расселись и заворковали, как голубочки. Сел за руль, обернулся, посмотрел на их счастливые рожи - и ничего сказать так и не смог. И не потому, что жалко их стало. А просто не смог. Это было странно. Это было очень на меня не похоже. Сколько себя помню, я никогда не боялся действовать так, как считал нужным. А сейчас будто ком в горле застрял, и даже слова поперек навязанной воли вымолвить не могу...

И завел я молча движок, и повез этих голубков на Ленинградку, где на Войковской должна была подсесть третья голубка, Танька, а потом уже был путь по прямой на Большую Волгу, на дикие острова.

Еду, а в голове какой-то сумбур, ни единой четкой мысли. Зачем-то пришло в голову, что надо отбить Таньку у Серого. Это было тоже очень на меня не похоже, я никогда не доводил свои отношения с друзьями до того, чтобы надо было кому-то мстить; все конфликты давились в самом зародыше.

Взглянул я на Серого в зеркальце заднего вида. Рожа довольная, сидит развалившись, Альку обнимает.

- Расскажи анекдот, что ли, какой обещал, - говорю я.

- А! - обрадовался тот, - Читает раввин проповедь в синагоге. Евреи, до чего вы дошли! Стены не побелены, потолок потрескался, полы вообще такие, что и слова не смрадного не найдешь! Да вы превратили синагогу в настоящий бордель! О! - вдруг меняется он в лице, - О! О-о!

- Что с вами, ребе?

- Вспомнил, где я оставил свои новые галоши...

Алька молчала где-то с полминуты, зыркая тупыми глазами то на меня, то на Серого. Потом, видимо, врубилась, потому что заржала так громко, что на секунду заложило в ушах.

- Андрюха, да что с тобой? - кричал Сергей, безуспешно пытаясь заглушить хохочущую девку, - Ты чего такой смурный?

- Поехали за Леркой, - подколол я его в ответ.

- Да ну... - тут же сник Серый, - Сейчас то, что надо, как раз двое на двое. Сейчас к Войковской подъезжаем, наверняка Танька уже там. А к Лерке на другой конец Москвы. Пока туда, пока сюда, на место приедем, а там и стемнеет. И зачем нам с тремя трахаться? А так все быстро и ясно.

Он был, конечно, прав. У меня тоже ведь было все быстро и ясно. Если меня что-то не устраивало, я всегда находил наиболее прямые пути для решения какой-либо проблемы. К тому же, тут и проблемы-то особой не было. Еще час назад я бы, уверен, выкинул бы из машины эту Альку, которая уже успела надоесть до чертиков, да и Серого заодно. А сейчас будто бы дурь какая в мозгах завелась. Будто я стал бояться причинять людям боль, идти поперек их желаний в ущерб своим собственным... А почему это я боюсь? Кому от этого станет хуже? Альке? И пусть, век бы ее не видеть. Серому - может чуть-чуть, и то ненадолго. Лерке - наоборот, только добро сделаю. Уж она-то его заслужила.

Я мысленно напряг свою волю, полностью сосредотачиваясь на предстоящих действиях. "Нет, нельзя! Не останавливайся, газуй," - раскатистые голоса завизжали в моих ушах. Дорога стала менять очертания, будто расплываясь в солнечном мареве, виски сдавила ледяная боль.

Из последних сил включаю правый поворотник и аккуратно (еще смог!) подъезжаю к тротуару между "Волгой" и БМВ. Неестественно медленно, как в замедленной съемке, поворачиваю голову назад, замечаю удивленные взгляды ребят, но ничего сказать уже не могу. Дикая, нечеловеческая боль пронзила позвоночник, начавшись в поясничном отделе, она прошла вверх, через шею до самого затылка. Серая мгла заволокла мои глаза и все исчезло.

***

В общем, доехали мы до нашего любимого места, и именно в том составе, как и хотел Серый. Ясное дело, он и сел сам за руль после того, как я отключился. Алька, конечно, поначалу испугалась, мол, что с этим смурным приключилось, совсем, что ли, охренел. И девка к нему села, и на все согласна, а он молчит и не улыбается, а потом и вовсе отрубился, хорошо хоть тачку вовремя остановил. Но Серому-то не впервой, при нем-то уже такое случалось. В прошлый раз он сильно напугался, но я ему объяснил, что у меня травма позвоночника, еще с детства. И порой так заболит, что сознание теряешь. Ненадолго, правда, и без особых последствий. А что врачи говорят? - да много чего, на то они и врачи, чтобы говорить...

Врачи и впрямь говорили много и очень мудрено. Настолько мудрено, что было ясно - ни хрена они в этом не понимают. Я ходил уже в свое время и к врачам, и к экстрасенсам. Последние говорили еще больше, и еще более мудреными словами. Особенно памятным был визит к магу-астрологу. Это был крепко сбитый дядька лет сорока пяти. Лысый, и с густыми бровями, выступавшими над огромным носом. В своем кабинете, больше напоминавшем офис преуспевающей фирмы, на Пентиуме он быстренько рассчитал мой гороскоп, но зато потом долго сидел, уставясь в монитор, и щипал тонкими пальцами свои нервные губы. В противоположность предыдущим врачам-экстрасенсам он ничего не говорил, только еле слышно шептал: "Боже, Сатурн в одном градусе от Солнца. И там же сожженная Венера... Да еще в восьмом доме! Да еще в оппозиции к Юпитеру... О, Плутон, Прозерпина и Черная Луна - все на одной линии в двенадцатом доме! И точка рока в квинконсе к точке смерти..."

Он долго шептал как бы самому себе о каких-то домах, аспектах, секстилях и квадратах, о каких-то буддхиальных и атманических телах, он перебрал про себя все созвездия Зодиака и все без исключения планеты, причем ко всем реально существующим добавлялись какие-то "астральные" луны, Хирон и еще не помню уж что.

В конце концов, он объявил, что сказать ничего не может, и что мой гороскоп - это сплошная тайна личности. И что я вообще не пойми кто, очень может быть, что меня в этот мир заслал сам сатана, а может, - он тут же поправился, - и кто-то другой. Но по этому гороскопу ничего определенного сказать нельзя. То есть, если подойти к делу формально, чисто по аспектам, то говорить он может очень долго, но это будет лишь относительной правдой,

- Все это, - кивнул он глазами на монитор, - все это ширма, маска, за которой на более тонких энергетических уровнях скрывается полная неизвестность. А что касается боли в спине - так это все от дурных поступков, совершенных в прошлых жизнях. А у меня как раз есть знакомый гипнотизер, который работает по коррекции кармы. Вот телефончик...

У меня, к несчастью, хватило дури пойти к этому "корректировщику". Не то, чтобы я так на него надеялся, просто привычка всегда идти до конца, не раз выручавшая в обычных делах, на этот раз сослужила дурную службу. Этот гипнотизер, встретивший меня в замасленном бархатном халате, с пухлым животом и рыжей, аккуратно подстриженной бородой, уложил меня на своей кровати в спальне, в ноги поставил маятник с направленным лучом на зеркальный качающийся диск, сам сел в изголовье и начал медленно, но чеканно считать.

- Раз... Два... Три... Четыре...

Теплая уютная комната стала постепенно исчезать, на месте красивых обоев появились полуразрушенные стены, над головой Из появилась выщербленная, совершенно неземная луна - прямо в корявом разломе посреди потолка. Из этого разлома и многочисленных щелей в стенах дул невыносимо холодный ветер. Я лежал в углу комнаты, свернувшись в клубок, насколько это позволяли искалеченные ноги. Все вокруг пропахло смесью пороха, кала и мочи. Я попробовал сесть, это удалось, хоть и с превеликим трудом. Но ноги совершенно не слушались. Я решил доползти до окна - это путешествие заняло полчаса времени. За это время, пока я полз, постепенно стали приходить ранее неизвестные воспоминания. Я уже знал, что мог увидеть за этим окном, если бы мне удалось дотянуться до подоконника. Только взорванный асфальт и руины. Деревья, что когда-то росли под окнами, распилили на дрова, а пни выкорчевали - и тоже на дрова. Люди разводили костры прямо в своих квартирах, когда налеты вражеской авиации разрушили ТЭЦ, а напротив, через дорогу, был зоопарк - от него осталось только беспорядочная груда камней. Всех зверей, когда голод начался, съели, а клетки разломали на прутья диких банд в городе хватало в те дни.

И еще я вдруг вспомнил свою мать. Она работала на оружейном заводе, и дома бывала очень редко. Время было военное, и работали там буквально на износ. Так что приходила она с миской ячменного супа, прибирала за мной, и назад уходила. Даже ночевать не оставалась. Я, конечно, понимал, что невозможно такое - не спать сутками, но совсем не обижался на нее. Дома спать было вообще невозможно - только впадать в ледяное забытье и мечтать о смерти. Если бы наша комната располагалась на верхних этажах, можно было бы попробовать переползти через подоконник и выпасть вниз, но первый этаж не давал никаких надежд. Во время каждого очередного авианалета я молил, чтобы бомба упала в ту дыру, через которую дожди заливали мою комнату, и хоть немного промывали полы от моего дерьма. Поэтому мать я совсем не осуждал, что она не оставалась со мной рядом - ни один здравомыслящий человек по своей воле бы здесь не остался. Или бы непременно сошел с ума.

Шел уже седьмой (а может девятый) день, когда я видел свою мать в последний раз. Я умирал от голода. Хорошо хоть всю неделю были дожди жажды не было. От нее страшная смерть, а от голода - ерунда.

В окно я так и не посмотрел, так как с удивлением услышал стук приближающихся шагов к дверям моей комнаты. Шаги были явно мужские. Я перекатился с живота на бок, чтобы рассмотреть, кого же могло занести в это проклятое Богом место. Дверь отворилась, и в комнату вошел "яйцерез" с автоматом на правом плече. Меня поразил серый блеск на его ресницах впрочем, с голодухи это могло и померещиться.

- Есть хочешь? - спросил офицер. Я отрицательно покачал головой. Мне действительно ничего не хотелось, поскольку мне было уже легко. Всего неделя, и не замечаешь ни голод, ни холод, ни дождь. И чувство полной безысходности, давящее ранее душу тяжелым камнем, уже будто бы растворилось во влажном холодном воздухе.

- Но у меня очень вкусно, - возразил мужчина и ловко, как фокусник, извлек откуда-то тарелку с дымящимся мясом, картошкой и овощным рагу.

- А у меня все равно нечем расплатиться.

- А я разве чего прошу? - удивился "яйцерез".

- В том-то и беда, что нет.

- Не пойму я тебя, малыш, - лицо мужчины приняло озадаченное выражение.

- Все просто. Честные люди все продают за деньги, и ничего больше не требуют. Другие, - я особенно выделил это слово, - обожают делать подарки. И за свои подарки заставляют расплачиваться до конца жизни.

- Может, ты и прав, малыш, - покачал головой мужчина, - но если ты сейчас не поешь, то жизни твоей недолго осталось.

- Вот и прекрасно. Если бы Вы зашли неделю назад, я умолял бы Вас пристрелить меня, а сейчас даже этого не попрошу.

- Ты не хочешь жить?

- Мне все равно.

- Если так, почему бы тебе не покушать?

- Зачем?

- Ну... чтобы сделать мне приятное...

Я рассмеялся ему в глаза. Нет, этот чудак все же смог немного повысить мое настроение и добиться своего - я взял тарелку и с удовольствием поел мясо и впрямь было восхитительным (и откуда он его взял в вымершем городе?). И даже с удовольствием слушал его дурацкий треп. И с еще большим удовольствием пил красное искристое вино из его фляги. Вкус вина показался до боли знакомым.

"Яйцерез" спрашивал меня про отца, мать, откуда я родом, ведь не мог же я всю жизнь здесь валяться. И вдруг мою память как прорвало. Я вспомнил трехэтажный дом из крепкого бруса, с двумя террасами и уютным камином в гостиной, средних размеров пруд во дворе, заливные луга за оградой, и за ними -лиственный лес. И горы вдали. Пасеку возле гречишного поля. И виноградники. Виноградники, равных которым не было нигде в мире! Красное, с иссиня-золотистыми искорками, где вы еще видели такое вино? Где вы еще пили такое вино? А у моего отца была монополия на производство и продажу этого вина - и она должна была мне перейти по наследству. Но кто-то, жестокий и сильный, все это у меня отнял.

И когда я все это вспомнил (спасибо "яйцерезу"), мне вдруг сразу захотелось жить. И я дал себе клятву наперекор всему выжить и мстить. И так, чтобы у этого жестокого и сильного земля под ногами горела, и чтобы он, как и я неделей раньше, молил о смерти.

Позже, когда я вспоминал этот сон, мне было смешно, - мальчишка-калека клянется отобрать назад свои родовые имения. И выходило по клятве, что отец мой аристократ, и мать, стало быть, тоже (на военном заводе-то! с ячменным супом!). Хорошо, что отец, судя по тем воспоминаниям, был уже мертв, и тело его было сожжено, не то в гробу бы перевернулся, узнав, до чего его семья докатилась.

Очнувшись после всех этих кошмаров, я встал с кровати бородатого гипнотизера и долго разминал свои ноги, радуясь, что они в полном порядке. И на во прос: "Что Вы сейчас чувствуете?" ответил, что голодный, как стая волков. Тот оказался хозяином вполне хлебосольным, и через минуту я уже уплетал на кухне вкуснющий наваристый борщ. Он очень внимательно слушал мой рассказ, задумчиво теребил бороду, глядя при этом куда-то вверх. Он сидел так минут пять и после того, как я замолчал. Потом он спросил: "Можете ли Вы мне сказать, как называется этот город? Что это за страна? Кто был у власти? С кем воевали? И откуда взялось это прозвище - "яйцерез"? Какое-нибудь крутое спецучереждение? Что-то не могу припомнить. В какой стране служат эти "яйцерезы"? Хм, может "спиногрыз"? Хотя нет, это что-то другое. Я, конечно, не военный, может, где-то и есть такие. Вспомните хотя бы название города, это может быть важно".

- Название города не помню. Хотя нет, это была столица герцогства Алайского. А воевали мы, конечно, с империей Каргон.

- Почему конечно?

- А с кем же нам еще воевать? - совершенно непроизвольно вырвалось из моих губ.

- Ну что ж, пусть. А где может быть примерно этот Каргон? Ну там, Азия, Латинская Америка?

- Вот это я точно не помню.

- Хорошо. Значит, там были бомбардировщики? А автомат у того... офицера, какой из реальных аналогов он напоминает?

- Я тоже не военный. Чем-то похож на фрицевский, времен второй мировой.

- Ага. Значит, сороковые годы, война. Тогда чуть ли не весь мир воевал. Хорошо бы узнать, кстати, как он выглядел. Ну там раса, национальность?

- Трудно объяснить. Наполовину ариец, наполовину вьетнамец.

- Что-то не могу представить. Ладно, придите ко мне дня через два, надо будет детально заняться этим вопросом.

Разумеется, я к нему больше не приходил. Тогда, после его сеанса я всерьез начал опасаться, что у меня просто поехала крыша. Уж очень реальным был этот кошмар. С той поры вдруг возникла странная уверенность, что все это было на самом деле. Мало того - появились новые воспоминания, которые я хоть и не видел во сне, но которые несомненно с ним были связаны. Я вспоминал семейные обеды в зале у камина и молчаливого слугу, всегда подающего вино в хрустальном графине. Его пили все - такова была традиция нашего дома. Ему придавалось большое значение в нашей семье. А еще подавали каких-то диковинных, вкуснющих рыб. Мой отец, кажется, был ихтиологом, и сам разводил этих рыб в нашем пруду. А дед вечно журил отца за его увлечение.

- Аристократ должен уметь воевать, а не заниматься всей этой научной белибердой. Он не может позволить себе такую роскошь.

- Ну как ты не понимаешь? - возражал отец, - ведь этим породам цены нету! У нас будет вторая монополия, кроме вина, это принесет богатство.

- Если только герцог не захочет это богатство отобрать. В нашем воздухе все время пахнет войной.

- Но у нас ленное право, и плевать мне на эти войны.

- Все эти права ничего не стоят, если они не подкреплены силой. Герцог всегда найдет, к чему придраться. К тому же, женат ты на простолюдинке.

- Но это не преступление. А по красоте, образованию и душевным качествам моя жена не уступит и герцогине.

- Не спорю. Но не вздумай сказать это где-нибудь еще. Посчитают за оскорбление герцогини. И вообще, каждый должен заниматься своим делом. А дело аристократа - быть воином. Найми себе ученых, торгашей... для своих рыб, а сам охраняй хотя бы то, что имеешь. Арихада слишком лакомый кусок для всех этих хищников, что для герцога, что для императора.

Судя по всему, дед оказался прав. Вскоре после его смерти отцу удалось наладить торговлю рыбами в империи. У нашей семьи было право экспорта вина, и отец тогда решил, что оно распространится и на все остальное. Герцог же посчитал, что это не так, и обвинил отца в государственной измене. На суде тот долго доказывал свою правоту, тряс ленными грамотами, но приговор был решен заранее - расстрел с полной конфискацией. А мать - в столицу, точить снаряды. А тут снова война. Собственно, война длилась не один десяток лет, Алай медленно, но верно, с краткими перемириями постепенно захватывал все новые и новые территории благодаря недюжинному таланту полководцев и военных разведчиков. Кстати, мой дед и был одним из генералов разведки по кличке "Змей". За его блистательные операции герцог лично пожаловал ему ленное право на Арихаду. Но у деда совсем не было времени заниматься воспитанием моего отца. В результате сын генерала стал талантливым ученым, неплохим коммерсантом, но не политиком и не бойцом. А в том мире это было равносильно поражению.

Конечно, посещение врачей, магов и прочих я прекратил. Но проблема болей в спине так и осталась. И к ней прибавилась еще и новая - с этими реалистическими снами и псевдопамятью.

* * *

Как я уже говорил, до Волги мы добрались без приключений. Ну а там все как обычно, лодочки уже в ряд стоят, выбирай любую. Яркие такие, свеженькие, чуть ли не блестят, и река синевой льется, свежей прохладой манит, а на том берегу сосенки так и сияют янтарем на фоне пронзительно-голубого неба.

"Сиеррочку" мою, ясно, у станции оставить пришлось, тут и стояночка платная нашлась, и цены совсем смешные.

За то время, пока доехали, я уже полностью в норму вошел, девки поначалу с испугом смотрели, но Серый по дороге им хорошую лапшу на уши навешал, именно ту, что и надо. И к моменту приезда они уже всё как должное воспринимали. За весла, правда, меня не пустили, что не очень-то и расстроило. Сначала греб один Серый, потом к нему в напарницы Танька определилась. Алька же сидела на носу и через спины строила мне глазки. Настроение уже чамного улучшилось, я улыбался в ответ и никак не мог понять, что это я на нее раньше так взъелся. Девка как девка, ну уродина, так не жениться же на ней. Шлюха, конечно, так ведь целку из себя строить не будет.

"Стоп, приятель," - мысленно приказал я себе, -Тебе опять начало клинить мозги. Попробуй просто не замечать ее. Отвлекись на что-нибудь приятное."

Солнце уже клонило к закату, его косые лучи роздали в мелкой ряби воды огненные искорки, мерцавшие вокруг нашей лодки. Взгляд, завороженный игрой отраженного света, проходил все дальше - вдоль по течению реки - и до самого горизонта, где уже невозможно было найти четкую границу между безупречно голубым небом и рекой.

Эх, июль-месяц, счастливая пора! Тепло. Солнечно. Тяжелые капли воды скатывались с шершавых весел при каждом взмахе, и острый нос лодки разрезал волну, и она отбегала назад, рождая другие волны, которые все повторяли сначала.

Когда мы уже почти доплыли до острова, солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Его золотой полудиск медленно уходил вглубь воды, окрашивая ее в янтарно-бронзовый цвет самых разнообразных оттенков, которые мерцали и перемешивались, уходя вглубь реки и вновь появлялись на поверхности. И вдруг, когда над водой остался лишь маленький краешек солнца и стало ясно, что оно сейчас исчезнет, глаза ослепил яркий зеленый луч такой мощной красоты, какой я не видел нигде. Длился он считанные секунды, но в них, казалось, была заключена не одна вечность.

- Серый, ты видел?! - восторженно закричал я, показывая рукой в направлении изумительной вспышки.

- Ты имеешь в виду закат? - на секунду оторвавшись от весла, Серый с нехорошим подозрением покосился в мою сторону, - Да, красиво. Но зачем так кричать-то?

Так, приплыли. Ничего особенного никто из компании не увидел. А вот это уже серьезно. Сначала обмороки, теперь галлюцинации. А может, все обойдется? Я когда-то слышал, что если человек признает себя сумасшедшим, то на самом деле он нормален. Значит, будем считать себя нормальным. Но тогда я уж точно сумасшедший...

Пока я размышлял над всей этой казуистикой лодка уже причалила к берегу. Это было прекрасное место - широкий песчаный пляж глубиной метров двадцать, за которым тихо шумели ветвями корабельные сосны. И пляж этот был совершенно пустым, не считая голого по пояс тощего бородатого мужика, который стоял в подвернутых шароварах по щиколотку в воде с бутылкой водки в одной руке и со стаканом в другой. Он смотрел на нас с улыбкой блаженного, и вообще чем-то походил на святого со старинных икон.

- Вечер добрый, судари и сударыни, - неожиданно гнусавым голосом произнес "святой", - вам невероятно повезло, что занесла вас сюда нелегкая. Вы тоже Нардаю ищете, али по другой нужде?

Я решил не отвечать, так как уже не знал, - померещился мне этот чудак, или нет. Но мои сомнения быстро разрешила Алька.

- Мужик, а ты водки нальешь? - она грузно перевалила свои телеса через борт лодки и прошлепала босыми ногами по воде прямо к бородачу.

- А где же ты видишь водку, голуба моя? - с тем же благостным выражением степенно гнусавил "святой". - Это священный нектар из цветка папоротника, настоянный на одолень-траве, с отваром оленьих рогов...

При этих его словах я несказанно обрадовался, такое соседство мне было более, чем кстати. Теперь все внимание будет переключено на него, а я на таком фоне буду выглядеть вполне нормально.

- Дядь, да ты кто такой? - уже менее уверенным голосом спросила Алька.

- Я-то? Закрытый.

- Какой-какой?

- Ну как это объяснить... Ты вот Пушкина знаешь?

- Знаю.

- А Лермонтова знаешь?

- Знаю.

- А где они все? Все их знают, и нигде найти не могут. А почему? А потому, что закрытые. Так вот и я.

Алька звонко хлопнула себя по лбу и захохотала во все горло - пожалуй, еще громче, чем тогда в машине, во время анекдота. Не удержались от смеха и Серый с Танькой. Только меня это почему-то не рассмешило. Не понравился мне этот перл "святого". Бред, конечно, чистый, но что-то меня в нем насторожило. Как будто я услышал диковинную метафору, за которой кроется что-то очень серьезное.

- Ну ладно, мужик, - отдышавшись от смеха, промолвила Алька, - Коли такой жмот, жри сам свою водяру. У нас у самих всё есть, коли хочешь, тебя угостим. Или нет, на сегодня тебе "нектара" вполне хватит, а вот завтра у нас похмелиться на всех останется, после рогов твоих оленьих. Да и насчет чего другого тоже... - она кокетливо повела мясистым плечиком.

- Благодарствую, сударыня, - "святой" отвесил земной поклон, - Но похмеляюсь я компотиком из белены и мухоморной наливочкой, да чтоб из погребу было, а сливочки, что от козы Таисии, мне уж поперек горла встали. А до вашего полу меня хоть интерес разбирает, да страх зело давлеет, и подойти близко не решусь. А вот юношу, - тут он мельком взглянул на меня, приглашаю ко мне во дворец, да откроется ему Нардая во всей красе и величии своем. пусть приходит ко мне на пир званый, - после этих слов "святой" плавно повернулся к берегу и пошел из воды к лесу.

Алька глядела ему вслед и чесала коротко стриженый затылок.

Эй, а куда приходить-то? - крикнула она, - Ты что, разве не на берегу остановился?

- Что вы, госпожа моя, - не оборачиваясь ответил тот, - я русалок с детства боюсь. А дворец мой высоко на холме стоит, и дороги им туда нету, святые мороки на заставах стоят, ворога очаровывают и выворачивают вспять. Да и вам туда, краса ненаглядная, тоже пути не будет, уж не обессудьте. Только юноше, да не того, что с веслом, а того, что на месте кормчего сидит, кормчий далеко зрит, да глаза ему пелена застила, и силушкой его Бог не обидел, да очарован он...

Он уходил, не повышая голоса, и ни на секунду не прерывал своей речи. Когда его фигура уже скрылась среди деревьев, последние фразы разобрать было очень трудно, и было непонятно, то ли он замолчал, то ли так и идет, вглубь острова, продолжая свой монолог.

Изо всей этой галиматьи я понял только одно: этот "святой" явно положил на меня глаз. Именно я сидел на корме лодки и именно в мою сторону он зыркнул глазами. Но как ни странно, мысль о "свихнувшемся педерасте" у меня исчезла так же внезапно, как и появилась. Она исчезла тогда, когда Алька, глядевшая в направлении уходящего каким-то странным, выслеживающим взглядом, вдруг повернулась чуть в сторону нашей лодки.

- Пиздишь ты, как Троцкий, старый болтливый козел, - сказала она вдруг очень красивым и нежным голосом. Этот голос, настолько непохожий на ее прежний, произнесенный к тому же с такой интонацией и силой, с какой обычно объясняются в любви, настолько контрастировал с этими грубыми словами, что я потерял способность что-либо мыслить.

После чего она повернулась ко мне и взглянула прямо в глаза - еще миг, - и она превратилась в такую красавицу, какой я не видел нигде. Ни в жизни, ни в кино, ни в журналах. Любая топ-модель выглядела бы просто дурнушкой. Хотя нет, дурнушка - это повод для сравнения. А тут никаких сравнений быть просто не могло. Я не мог отвести от нее взгляда, вся природа вокруг потускнела, исчезла, как и все, что оказывается в сиянии Божьего Света.

- Ну чего там расселись-то, - ее прежний голос резко прервал мой шок, - пора выгружаться, ставить палатки да водкой накачиваться.

Я резко протер глаза: краса неземная, конечно, исчезла, и перед нами стояла прежняя Алька. Полминуты постояв, она прошлепала по воде на берег, скинула на песок свою одежду, кинулась обратно в воду и поплыла кролем навстречу закату.

- А она и впрямь похожа на русалку, - чуть прищурив глаза, восторженно прошептала Танька.

Так, новые чудеса. На мой взгляд, эту лысую уродину можно было сравнить лишь с кикиморой или с болотной жабой, но никак не с русалкой. Да и все Танькино поведение, пока мы сюда добирались, было, по меньшей мере, непонятным. Посудите сами: девушку пригласили на пикник, и вдруг ее мужчина привозит туда же другую, ранее незнакомую ей девицу. Причем познакомились они этим же днем. И хотя ее мужчина (то есть Серый) и говорит, что снял ту девицу для друга (то есть меня), со стороны это выглядит странно: этот друг на нее и внимания не обращает, даже избавиться от нее хочет. А вот Серый, наоборот, бросает в сторону той девицы вполне заинтересованные взгляды. В такой ситуации, по-моему, любая бы возмутилась. Потребовала бы объяснений, а то и навалила бы Серому хороших пендюлин, и была бы совершенно права. А Танька наоборот, всю дорогу молчала, и вообще вся была немного раздавленная. Так обычно себя ведут, когда оказываются в компании с крутой знаменитостью. Причем уважаемой ею лично и горячо любимой.

Алька плавала где-то час, за это время мы успели разбить лагерь, натянуть широкий тент над местом предполагаемого кострища и приготовить все, что нужно для вечерней трапезы. С местом нам дико повезло: чистая зеленая лужайка, расположенная сразу за пляжем, окаймлялась высоким хвойным лесом. Удивляли только две странности: во-первых, она была совершенно пустой. По всей логике вещей здесь должно быть полно туристов. Или уж, на крайний случай, здесь обязательно бы остались следы их пребывания: бутылки пустые, банки и прочий мусор. А здесь, казалось, не ступала нога человека. Вторая странность противоречила первой - прямо у ближайшей к кострищу сосны были аккуратно сложены в высокий колодец березовые полешки, а рядом с ними - куча сухих сосновых веток для растопки костра. А вокруг кострища был вдобавок выложен "Пентагон"4 из сосновых бревен! Был бы я директором турфирмы, организующей подобные пикники по заказам клиентов, то вряд ли мог придумать что-нибудь лучшее.

Нет, уж слишком много было чудес для одного дня. Я уж решил не обращать больше внимания, отвлечься от этих размышлений при помощи работы по обустройству лагеря (хотя такой работы, к великому сожалению, было мало). Но в голову навязчиво лезли невероятные мысли по поводу Альки. Ведь все это со мной началось после нашей с ней встречи. То есть отклонения от нормы были и до нее (хотя бы те же сны), но я их вполне мог контролировать. Может, эта девица - ведьма? Судя по всему, мы втроем и видим ее по-разному. Для Серого - телка как телка, вполне можно перепихнуться. Для меня - ясное дело, а для Таньки - прямо-таки ви-ай-пи. Что вообще наиболее дико в данной ситуации. Ну хорошо, допустим, что она - ведьма. А кто же тогда этот "святой"? Судя со стороны по поведению Альки, во время этого бредового диалога она отнеслась к его словам очень серьезно. Зачем такой сильной, без сомнения, ведьме вообще тратить время на жалкого психа? Я ясно помнил ее осторожный взгляд, будто пытающийся выследить пути этого "святого" на воде. Такой взгляд бывает у опытных охотников, идущих по следу дикого зверя. Зверя хитрого, ловкого и сильного, типа росомахи, который может сам стать охотником, чтобы в любую секунду выскочить из ближайшего дерева и вцепиться человеку в горло всеми когтями.

А может, этот тощий бородач - тоже колдун? И они здесь случайно встретились, так сказать, сила против силы? А какого лешего мы им понадобились? Уволочь наши грешные души в ад? Если ад существует, то лично мне и без них туда прямая дорога, образ жизни у меня далеко не святой. И стараться так особо нечего. Может, они решили взять меня измором, свести с ума и отобрать мои деньги? По нынешним меркам, капиталец мой был весьма и весьма средненьким. К тому же, структура нашего АО была такова, что для извлечения доли участия атака извне на отдельного акционера была недостаточной. Если уж наезжать, так на всех. И вообще, если бы эта девица занималась "магическим рэкетом", она вполне бы могла найти куда более лакомые фигуры в мире российского бизнеса.

Нет, самая верная версия, что я действительно сошел с ума. Я даже пожалел, что по психиатрии знаю очень мало, и даже не могу предположить, чем же конкретно я заболел, и как можно с этим бороться. Слава Богу, что это не белая горячка - при ней, как я читал, галлюцинации полностью вытесняют реальный мир. А тут другое, бульшую часть реальности я, безусловно, воспринимаю. Но другая часть событий окружающего мира преломляется в моем воспаленном сознании и принимает фантастические формы. Кажется, классический случай, описанный Михаилом Афанасьевичем. Или нет, там-то и впрямь орудовала нечистая сила?

Я уже совсем запутался в своих рассуждениях, и решил больше ни о чем не думать, и воспринимать все, что бы ни случилось, вполне обычным и естественным.

На какое-то время это помогло, мы уже разожгли высокий костер, нанизывали шашлык на шампуры и ждали Альку, когда она наконец наплавается и придет, чтобы выпить первый стакан. В лесу уже наступили глубокие сумерки и на темно-синем небе стали загораться первые звезды. Более отдаленные деревья уже отступили во мрак, и мерцающий свет от костра лишь изредка, на мгновенье, выхватывал их смутные очертания из темноты.

- Ну, братва, до чего же ништяк, - хлопая мокрой ладонью по своему обрюзгшему брюху, Алька наконец-то вылезла из реки и прошла через пляж прямо к костру, - Спасибо тебе, Серенький, что вывез меня сюда, - она наклонилась к Серому и со смаком всосалась ему в губы.

- О! - резко повеселел Серенький, - Под такую закуску и выпить не грех.

- Ну так насыпайте.

Пили все разное, я например водку терпеть не могу, поэтому мы с Танькой пили красное крымское. Серый пьет водку, но небольшими дозами, граммов по пятьдесят. Алька же, как я и полагал, всадила в свою необъятную глотку целый стакан. Да и то, казалось, была недовольна, что был лишь стакан, а не пивная кружка.

- Ох, хорошо пошла! - громко рыгнув, Алька, как и была голая, развалилась прямо на землю у костра, широко раскинув ноги, - давай, что ли шашлычков пожарим, а то после третьего стакана я всегда дико жрать хочу.

Серый с Танькой безмолвно стали разгребать костер, чтобы вытащить из него угли.

- Алечка, - робко спросила вдруг Таня, - а о чем вы говорили с тем парнем? Вы так умно беседовали, что я ничего не поняла. И что за Нардая?

- Да пошел он, этот козел, знаешь куда, - она почему-то махнула рукой в мою сторону, - с этой Нардаей лучше не связываться. Нормальным людям, по крайней мере.

- А что, она тут и вправду существует? И что это вообще такое? удивился на этот раз Серый.

- А хер ее знает. Слышала я про нее от одного знакомого дурика, - она резко села и, не дожидаясь приглашения, налила себе стакан водки, - Короче, поехали как-то двое в мае месяце в эти места. Пили здесь три дня, не просыхая. Да видно, не рассчитали сил - одна бутылка водки лишней осталась. Под конец даже одолеть ее не смогли, ха-ха-ха, во козлы! - Алька вновь залпом опрокинула в себя водку и продолжила рассказ. Самым потешным при этом было наблюдать за Татьяной, которая слушала ее с таким видом, как если бы, например, сама Ким Бессинджер, чьей страстной поклонницей она являлась, сидела бы перед ней в вечернем платье и рассказывала великосветские новости в самых изысканных выражениях.

- И приехали они сюда снова уже в августе, продолжила Алька, Бутылку-то ту они под сосной закопали и зарубку сделали. А когда откопали, видят - пожелтела почему-то водка. Вначале пить ее не стали пили то, что с собой привезли. И под конец - все наоборот случилось. То есть не хватило им до полной кондиции как раз этой бутылки. И, конечно, открыли ее, хватанули по стакану той желтой водки, и отключились. Ну, через какое-то время один в себя приходит и видит, что другого рядом нет, и лес стал совсем не тот, что был раньше, деревья расступились и прямо перед ним лежала дорога... - Алька поставила опустевший стакан на землю, встала на ноги и протянула руки к костру, - и дорога звала его, это было нечто, от чего нельзя было отвести глаз. Она была устлана сухими желтыми листьями, деревья не были похожи ни на одни, существующие в природе, их ветки образовывали вверху шатер, из которого лился изумрудный свет. А вдали шевелилось что-то черное, мрачное, в нем чувствовалась угроза безумцу, который осмелится проникнуть в самые сокровенные тайны мира. Но бывают минуты, когда не боишься ничего, даже смерти. И он пошел вперед. И в этом даже не было вызова, не было ярости и гнева, его просто манил зов неизвестного, - Алькин голос стал меняться, хрипотца куда-то ушла, с каждой фразой он становился все сильнее и богаче интонациями.

- А деревья не молчали, они шептались друг с другом на неведомом языке, слова были непонятны, это были даже не слова, а просто шорох листьев. Но смысл слов того шороха был ему созвучен до глубины души, то был язык подсознания...

То были давно забытые легенды канувших в Лету эр, когда люди еще не объявили себя повелителями природы, а были лишь органичной частью ее. И все имело свой смысл - и рождение, и старость, и смерть, и снова рождение.

И деревья шептались друг с другом:

- Для чего это надо?

- Ни для чего, все это никогда не существовало и не будет существовать под этим небом.

- Тогда зачем это надо?

- Затем, что это повторяется изо дня в день, и пройдет не одно тысячелетие, пока это не сотрется временем.

- Что знаменует собой это?

- Ничто, оно ничтожно по сути своей, и не стоит нагибаться, чтобы поднять это с земли.

- Тогда зачем это существует?

- Потому что нет ничего лучше и совершеннее этого, это последний венец творения разума, и гибель этого есть гибель всего, что существует во вселенной.

- Как ты назовешь вселенную?

- Пылинкой.

- Повтори, как ты ее назовешь?

- Мощной безличной силой.

- А кто ее обитатели?

- Боги, ибо нет ничего прекраснее, чем разум и жизнь. И вместе с тем безумцы, пожирающие самих себя.

- Что для человека дороже всего на свете?

- Жизнь.

- Что для него важнее жизни?

- Воля.

- Что, в конце концов, все уравновешивает, что пугает и манит своей неизвестностью, что есть самое тяжкое горе и высшее благо, в чем величайший смысл и полная бессмыслица, что это?

- Смерть.

- А что ты прикажешь делать с этим?

- Выбросить на свалку.

- Что ты еще прикажешь делать с этим?

- Больше ничего, это ничего не стоит здесь, но те, живущие под другим небом, найдут это и возвеличат, и это будет жить в веках, не умирая - но нет ничего вечного под солнцем! Пройдут миллиарды лет - и возродится наш светлый, прекрасный мир, который пока лишь чуть-чуть кому-то напомнит о себе в самых дерзких, астральных мечтах.

Алька села на бревно и попросила стакан воды. Таня, размазывая слезы по щекам, открыла бутылку нарзана и, налив полный стакан, подала ей. Отпив два глотка, Алька кивком головы поблагодарила ее и продолжила свой рассказ:

- А листья все шумели и шумели, и не было конца их преданиям, как не было конца дороге. Их голоса менялись, уже другой шепот раздавался вокруг него, уже другие легенды рождались в лесу, их можно было почитать апокрифическими...

"...И настал день, когда разгневался Владыка мира на все, что создал Он, когда был добр, но сейчас страшен был в гневе Своем. И обрушились на вселенную гигантские катаклизмы, испепеляющий жар белых звезд обращался в ледяной мрак, когда огненные смерчи бушевали в пространстве, уничтожая всё до последней пылинки и обращая всё в хаос. Так повелел Владыка мира - Он хотел уничтожить разум.

И сказали люди Ему: - "Неужели Ты хочешь подбить нас, ведь самая большая звезда ничтожна перед жизнью, и если Ты это сделаешь, то это будет самый тяжкий грех для Тебя, и будешь Ты стенать в ужасе, и Твоя же власть падет на Тебя Самого, когда поймешь, что творил".

Но ответил Он им: "Разум не дал вам пользы, ибо возомнили себя богами, а на деле были подобны жалким червям. Вы губите всё вокруг, но не можете создать того, что уничтожили, и убиваете, и терзаете себе подобных, полагая, что нет над вами Воли...

И сотру Я с лица земли и города, и села, и горы, и моря, и маленькие ручьи, и широкие леса, и всякое малое растение, и рыб, и зверей, и всё то, что живет под этими звездами. И оставлю Я последнее разумное существо, которому не надо будет ни света, ни пищи, ни воздуха, и оно будет жить вечно, и будет свидетелем всему, что Я сотворю в других измерениях. Да будет так!"

И грянул великий гром..."

Прервав свой рассказ, Алька молча допила свою воду и посмотрела на нас.

- Ну как, еще не устали слушать? - тихо спросила она.

- Аля... - Танькины слезы уже размыли всю тушь, что была на ее ресницах, - ты великая актриса, да?

- Иногда я выступаю на сцене, - сухо ответила та, - Если хотите дослушать, налейте еще водки, и чтоб после закусить чего было.

- Да-да, Алечка, - обжигая лицо, Таня стала раздувать угли под шашлыком, - Ты только продолжай, это прямо какое-то волшебство.

Серый тут же открыл вторую бутылку, налил полный стакан, достал из сумки помидор и подал Альке.

- Сули, - приказала она, что и было мгновенно исполнено Серым. Круто посолив свежий овош, она залпом выпила свой третий стакан, слегка закусила И требовательным взглядом посмотрела на шашлыки, вокруг которых хлопотала Таня. Схватив моментально поданный шампур, она в полминуты обглодала его, и испустив вздох удовлетворения, метнула шампур в стоявшее рядом дерево.

- Вот это да, - завороженно прошептал Серый, -потрясающая целкость. То есть, прошу прощения, меткость...

- Алечка, - вновь подала голос Таня, - Пожалуйста, продолжайте...

- Ну так и быть, - минуту помолчав, Аля заговорила вновь чистым и сильным голосом:

- Он стоял один посреди черной, голой пустыни. Лес куда-то исчез, словно и не было его совсем. На всем обозримом пространстве не было почти ничего, что возвышалось бы над безжизненной, каменистой равниной. Только маленькое кубическое сооружение стояло рядом с ним. Оно было близко, и в то же время далеко, казалось, до него можно было дотронуться рукой, но понадобился чуть ли не час, пока он не дошел до него. Это оказался колодец. Он наклонился: внутри не было ничего, кроме мрака и пустоты. У колодца не было дна.

- Кто ты, пришелец? Откуда ты взялся? Какая дорога вывела тебя к этим проклятым Богом местам? Вот уже миллиарды лет живу я в вечном мраке, и нет второго живущего в этом мире. Уходи же отсюда, пришелец, иначе погибнешь!

- А зачем жить одному, если все исчезли?! - в ярости закричал он в зияющую бездну.

- Глупец! Все равно ты никого не сумеешь спасти, а себя погубишь!

- А я не боюсь! - в исступлении продолжал он кричать, - Уж лучше погибнуть сразу, чем прозябать одному в вечном мраке.

Где-то бесконечно далеко, за тысячи световых лет, в недрах галактики зародилась гигантская молния, и со скоростью мысли помчалась она к Земле, чтобы испепелить ее. Мгновение - и она коснулась его груди .

Алька вновь замолчала и снова легла у костра. Таня умывалась "Нарзаном", Серый тоже сидел молча, с совершенно остолбеневшим выражением на лице.

Да и меня это немного проняло - не столь само повествование, сколько дикое его несоответствие самой сути рассказчицы. Вот уж никак не представлял, что она может выражаться столь высоким стилем.

- И что же с ним стало? - вдруг вырвалось у Татьяны.

- Как что? Погиб бедолага, - не меняя позы, ответила Алька, - тот, второй его друг, утром нашел его мертвым на берегу реки. В усмерть, видать, упился...

- То есть как это? - удивился Серый, - а от кого же ты узнала, что произошло на Нардае? Ведь второй-то, что жив остался, там вроде и не был?

- А шут их всех знает, придурков чертовых! Испугался он, видите ли, одиночества. Чего хотел, то и получил, а так сам бы всем рассказывал, и получше, чем я, - Алька вновь встала на ноги и посмотрела вокруг себя, что-то зябко мне стало, дайте-ка мне мою одежду да и одеяло заодно, завернусь хоть в него.

***

Мы долгое время молча сидели у костра, пили вино, ели шашлыки, причем делали все это тихо. Будто боялись нарушить величественную тишину этой волшебной ночи. Солнце уже давно село за горизонт, но там, над широкой рекой, полной тьмы еше не было. Последние, слабые лучи темно-багрового света, словно бы вырвавшиеся из глубокой мглы, тускло освещали симпатичные темно-серые облака. Казалось, что они слегка дрожат в воздухе, играя между собой в свои небесные игры. Особенно привлекало внимание одно, очень похожее на веселого барашка облачко. Его симпатичная мордашка то и дело обнюхивала близлетящих собратьев, а стройные ноги пританцовывали в ритме рэпа.

Внезапно барашек резко поднял голову, подпрыгнул и полетел прямо на нас. Он остановился прямо над пляжем и растекся в широкое, но довольно плотное облако. В самом центре этого облака появился вдруг глубокий старец с длинной бородой и одетый в белый хитон до самых пят. В руках у него была большая труба, голову же украшал лавровый венок. Старец поднес трубу ко рту и заиграл военный марш. Тут же к нему стали слетаться другие, очень похожие, только без труб. Они чинно расселись на облаке, подперев подбородок рукой и теребя свои длинные бороды. Один из них, кажется, тут же заснул. Наконец появился последний, видимо, самый главный, так как вместо венка его голову украшал сияющий нимб. Он простер свою руку над головами собравшихся, как бы благословляя их.

- Я собрал вас всех, дети мои, чтобы сообщить, что чаша моего терпения давно переполнена, - возвестил он поникшим старцам, - И виноваты в этом всём вы. Вот скажи, - указал он пальцем на одного из старцев, - Разве тот порядок, что я установил при сотворении мира, был плох? Земля в центре, вокруг нее крутятся Солнце, Луна, планеты и звездная твердь на самом краю. Все просто и ясно. Так нет, какой-то придурок из этих, - он брезгливо посмотрел в нашу сторону, - вдруг решил, что неплохо бы поменять местами Солнце и Землю. И тебе тогда, - он снова показал на того же старца, - эта мысль показалась забавной. Признаться, и мне тоже. Но ты тогда меня долго уговаривал, убеждая, что прикол классный получится. Что ж, и мне однообразие приедается, я согласился. Но настоящий прикол, - его голос стал поистине громовым, - случился позднее, когда уже другой придурок вдруг заявил, что вселенная бесконечна а звезды - те же солнца, и вокруг них тоже могут вращаться планеты, и на тех планетах тоже может быть жизнь. Эта картина мне самому показалась красивой, и я решил, что это будет достойно деяниям Творца. Ну и работа же мне тогда досталась - не один раз пришлось пожалеть, что пошел на поводу у этого, с вашего позволения будет сказать, ученого, - последнее слово он произнес с предельно ядовитым сарказмом. Сделав небольшую паузу, он еще раз окинул гневным взглядом всех присутствующих и продолжил свою речь:

- Хорошо хоть, святые отцы вовремя спохватились и сожгли на костре премерзейшего богохульника. Надеюсь, черти не пожалеют углей для этого изверга! Но это дало мне лишь небольшую передышку. Ибо по этим новым законам, которые я так опрометчиво ввел в этот мир, я уже не мог вернуться вспять в простое, милое моему сердцу устройство вселенной. Я даже не мог остановиться на достигнутом, так как по этим же самым законам это не только бы уничтожило созданное пространство, что было бы невеликой бедой, но даже, - он поднял руки к небу, - самого меня! Признаюсь, я недостаточно хорошо изучал математику и прочие науки, потому что не видел в том смысла. И потому не рассчитал тогда все последствия своих деяний. Но ты-то, - тут он зловеще погрозил пальцем в сторону другого, съежившегося от страха, - ты-то всегда тяготел ко всей этой белиберде. И не мог упредить, намекнуть хотя бы?

- О Великий, пощади ме... - начал было дрожащим голосом заунывно вытягивать старец, но Великий резко прервал его:

- Замолчи, противно тебя слушать! Толку от вас никакого, только и умеете, что молиться о спасении ваших простых, как пробка, и никому не нужных душ, да козни друг другу строить. Ты мне лучше вот что скажи: как получилось, что последователи того самого богохульника в скором времени стали плодиться, как грибы после дождя?

- Так ведь Ты сам изменил этот мир...

- Хм... Действительно. Но тогда все было не так уж страшно. Но потом! Эти ученые уже не давали мне покоя. Они понапридумали дифференциальное исчисление, наизобретали машины и механизмы, открыли квантовую физику и теорию относительности, и сейчас весь процесс познания выглядит, как взбесившаяся горная лавина, падающая с вершины бесконечно высокой горы! Я уже голову сломал, пытаясь вникнуть в суть банаховых алгебр, уже даже не надеясь воплотить всю эту галиматью в реальность. Но подождите! Скоро эти книжные черви испытают силу моего гнева на собственной шкуре! Я, конечно, мог бы стереть их с лица земли, но... мне все-таки жалко так вот сразу уничтожать плоды моего тяжкого труда. Однажды уже, помнится, я наслал на людей всемирный потоп, но получилось опять все не так, как хотелось. Тогда погибло много хороших, честных людей, а потомство того спасшегося пьяницы оказалось ничуть не лучше предыдущих. Кстати, а какого дьявола я тогда избрал этого алкаша? Чем же он мне так понравился?

- Тогда все вокруг развратничали, - подал голос покровительствовавший науке старец, - а он нет.

- Ну да, помню. Прямо-таки сексуальная революция катилась по всей планете. С чего это они так взбесились, как кобели от сучьей течки?

- Так Ты и сам же тогда говорил: "Плодитесь и размножайтесь". Они поняли Тебя слишком буквально.

- Вот-вот, заставь дурака Богу молиться... А с чего это тогда тот придурок показался мне таким благочестивым?

- А у него от пьянства уже не стоял... - хихикнул покровитель наук.

- Ах, вот оно что... Уж лучше бы он трахался, как все, забот бы сейчас было меньше. Да и черт с ним, не про него сейчас речь. Что мне делать сейчас? Чтобы и преподать хороший урок этим умникам, и чтобы не пострадали честные люди? В конце концов, с возрастом я стал милосерден. Я даже хочу уже не столько покарать, сколько просто немного отдохнуть. Да и не мое сейчас это дело - карать, этим и так вовсю занимается падший ангел.

- Вот и пошли его туда на разборки, - прошепелявил вдруг один, самый дряхлый на вид старец.

- Ты бы уж помолчал лучше, маразматик старый. Этому шельмецу только пальчик дай, он всю руку отхватит. Да не делай ты такие глаза, не о тебе разговор.

- Предлагаю устроить Эру Великого Сабантуя, -твердым голосом произнес покровитель наук.

- А это что еще за хреновина? И что там такого великого?

- Это просто кодовое название одной из моих разработок. Если ты хочешь получить небольшую передышку, то научную мысль надо просто немного сдержать. Для этого нужно всего лишь изменить экономическую ситуацию. Если до сегодняшнего дня быть ученым означало иметь высокий престиж, уважение в обществе, благосостояние и стабильное положение, то кто нам мешает все это исправить? Надо, во-первых, поставить во главу всего деньги, дать дорогу капиталу, причем капиталу грабительскому - тому, которому все эти научные исследования станут попросту не нужны. Необходимо также поднять престиж воров в законе, криминальных авторитетов и прочих бывших аутсайдеров социума. Поднять до того, чтобы преступный менталитет овладел душами как можно более широких слоев населения, а воровство стало бы государственной политикой. И когда над профессорами станет смеяться последний уличный торговец, а чуть более крупный вообще перестанет их замечать, им уже станет не до своих открытий, на кусок хлеба бы заработать...

- А ты молодец, приятель, - обрадовался Великий, - Еще можешь иногда сказать что-нибудь умное. Пожалуй, так и сделаю. Вот только одно меня беспокоит...

- Бандиты и воры? - удивился покровитель наук.

- Да нет, с этими-то я разберусь, как их время придет. Да и падший ангел поможет, такой лакомый кусочек он никогда не упустит. А вот тебе-то какая от этого выгода? Глядишь, и вовсе они перемрут, некому покровительствовать будет.

- Самая что ни на есть прямая. В последнее время среди ученых развелось очень много шелухи. Они занимались наукой только из-за престижа и материальных благ, они-то и отсеются. А вот истинные таланты, - старец хитро улыбнулся, - только укрепят свой дух. Если уж костры инквизиции оказались бесссильны...

Облако внезапно исчезло. Я только сейчас удивился превосходной видимости всей этой фантасмагории, кругом стояла глубокая ночь. Как я уже говорил, я уже дал себе слово не удивляться ничему, что бы ни увидел и ни услышал. Но сейчас ситуация переменилась - и вдруг поймал себя на том, что действительно ничему не удивился на протяжении всего этого действа, не воспринял это ни как очередной всплеск шизофрении, ни даже как настоящее чудо. Будто все это было вполне обычным делом. Ну все равно как в кино сходил, фильм, правда, показали не очень... Сюжет оригинальный, но постановка и игра актеров явно подкачали.

А что касается летающих облаков, так и техника не стоит на месте, обычная голография. Нет, несомненно, я уже ходил в такое кино. Причем не один раз. Но когда? Где?

- Ну как, тебе понравился этот спектакль? - я почувствовал легкое прикосновение руки на своем плече и обернулся. За спиной стояла Алька. Сейчас, в темном освещении догорающего костра, она выглядела совершенно иной. Правильные черты лица, черные, как смоль, волосы, рассыпанные по плечам. Стройная атлетическая, но совсем не широкая фигура, высокая грудь. Не совсем уж красавица, но такую девушку охотно бы взяли секретарем-референтом в преуспевающую фирму. Одета она была в белую блузку с коротким рукавом и черные, под цвет волос, джинсы, облегающие безупречные ноги.

Аля подошла к мангалу и, взяв единственный оставшийся шампур с нанизанным мясом, с легкой улыбкой подала его мне.

- На, возьми подкрепись, я тебе оставила. Мы тут у костра вдвоем остались, до утра уже никто не появится.

Я невольно покосился на едва видневшуюся в темноте палатку Серого: судя по доносившимся из нее сладострастным охам и вздохам, наше с Алькой пребывание тет-а-тет гарантировано надолго. Но сейчас это уже не казалось мне таким ужасным. Аля не только изменилась внешне, ее походка стала легкой и быстрой, жесты - плавными и грациозными, хрипотца в голосе исчезла бесследно, а манера поведения казалась почти совершенной.

Конечно, она совсем не напоминала мне ту ослепительную красавицу, которая померещилась ранее, но это было и к лучшему. С той я не то что разговаривать - стоять бы близко не смог.

Наверное, она и впрямь великая актриса. Я где-то слышал, что гениальные актеры могут при помощи грима, париков и своего мастерства до неузнаваемости изменить свою внешность. Но фигура... Так постройнеть? Хотя ночь, тусклый костер... Все это наверное можно использовать. А одежда? Она ведь приехала в совершенно иной одежде. А с собой у нее была только дамская сумочка. В нее даже джинсы не поместились бы. Нет, она все-таки ведьма...

- Не ломай себе голову, Данг, - она коснулась моего запястья своими тонкими пальцами, - скоро ты все узнаешь. А пока поешь перед дальней дорогой.

- Как ты меня назвала? - снимая кусок мяса с шампура, удивился я, меня же зовут...

- Я назвала тебя настоящим именем, - перебила Аля, - и ты это уже знаешь.

- Данг... Кажется, так меня звали в тех странных снах.

- Так тебя звали, когда ты уже вышел на тропу.

- На какую тропу?

- Тропу тайкеров.

- Тайкеров... Ничего не помню. Это Нардая?

- Нардая - ее короткий, но очень ответственный Участок. Это тебе только предстоит.

- Я вовсе не собираюсь ее искать.

- Ее бесполезно искать, она сама появляется на пути тайкера.

- Кто такой тайкер?

- Идущий в вечность... Пойми, ты уже давно идешь по этой тропе, но последнее испытание оказалось для тебя чересчур сильным, и ты действительно заболел. Ты потерял память о прошлой жизни.

- И когда это случилось?

- Около семи лет назад.

Я попытался вспомнить, что же такого случилось в те времена. Да, тогда открывались первые кооперативы, и я стал заниматься бизнесом. До того жизнь была настолько серой и скучной (школа, армия, институт, работа в каком-то НИИ), что я смутно помнил из нее что-либо конкретное. Значит, тогда и свихнулся. И занялся коммерцией.

- Не отвлекайся. То, о чем ты думаешь, - всего лишь ширма. Пойми, у тебя сейчас совершенно нет времени об этом думать. Ситуация обострилась до предела, ты можешь действительно потерять рассудок.

- Ты хочешь сказать, что все, что со мной сегодня происходило...

- Было курсом интенсивной терапии, - усмехнулась она. Я заметил, что от ее тускло светящихся пальцев, лежащих на моем запястье, исходит удивительное, очень приятное тепло, распространяющееся по всей руке и даже по всему телу, - Но я, увы, не всесильна. И к тому же, у меня нет для тебя настоящего лекарства.

- А оно у кого-нибудь есть?

- Да. И ты уже видел сегодня этого человека.

Так, час от часу не легче. Она уже говорила прямым текстом, к кому мне предстоит прогуляться в гости этой ночью. Этот карикатурный "святой" сейчас уже не внушал опасений ни насчет гомосексуальных намерений, ни насчет своего безумия. Мужик этот явно далеко не так прост, как хочет казаться, впрочем, как и сама Алька. А может, и похлеще ее окажется. Аля, видно, имеет к нему свой интерес, но он ее боится, "святых мороков на заставах поставил". А вот мне - прямая дорога. А зачем я ему понадобился? У меня что, действительно есть тайна личности? Очень может быть. И "святой" ее знает. Или, скорее ксего, какую-то часть ее. А другую хочет получить от меня. Но Алька? Допустим, пройду я через эти "заставы", а она здесь останется? И будет ждать возвращения?

- А я пройду по твоим следам. Тихо и незаметно.

Ах, вон оно что. Несмотря на теплую ночь, и ту бодрящую энергию, которую я получал от Алькиных пальцев, меня вдруг прошиб легкий озноб. Уж очень неуютно было осознать, что ты оказался между двух сил, и было совершенно непонятно отношение этих сил ко мне самому. Сейчас-то, пока им от меня что-го надо, они будут вполне ласковы и дружелюбны, но что будет потом... И еще слава Богу, если ко мне отнесутся просто как к использованному презервативу, а то ведь и до сих пор принцип "нет человека - нет проблемы" в некоторых случаях весьма прост и эффективен.

- У меня, надеюсь, есть свобода выбора?

- Разумеется. Ты просто сойдешь с ума. И поверь, у меня сейчас совершенно нет времени на глупую ложь.

Вот в это я сразу поверил. Бессмысленно было даже размышлять, схожу ли я с ума сам, или она мне этом помогает - в любом случае исход был один. А что дальше? Идти к психиатрам? Тогда прощай бизнес, вся моя с таким трудом налаженная жизнь, и вперед на "Канадку", откуда я уже никогда не выйду нормальным человеком. Можно было еще пойти к модным ныне платным психоаналитикам, но их диагноз был уже ясен заранее. Эти поклонники д-ра Фрейда, зацикленные на "Эдиповом комплексе", ничтоже сумняшеся нашли бы у меня скрытую гомосексуальность с явным отклонением в сторону мазохизма. И прописали бы вместо "сульфы" "господина с плеткой". Встретил я как-то весенней ночью такого "господина", пусть считает, что повезло, если уже из больницы выписался...

- Тебе тоже не стоит тратить время на бесполезные размышления, Данг, как ни странно, я моментально привык к своему новому имени.

- И хватит тебе пить эту бурду. Тебе сейчас как никогда нужна ясная голова, - немного помолчав, Аля достала из-за бревна свою сумочку, - Давай я лучше угощу тебя твоим любимым вином.

Она достала из сумочки маленькую хрустальную фляжечку, в которой искрилась золотом темно-багровая жидкость. Я взял ее в руки - меня поразила ее необычная тяжесть.

- Это не хрусталь, как ты подумал. - Немного помолчав, она добавила, Этот сосуд выточен из очень крупного алмаза и огранен лучшими ювелирами. Эта фляжка не имела бы цены здесь, на Земле.

Вкус вина настолько поразил меня, казалось, что его не пьешь, а вдыхаешь, - что я невольно вдохнул в себя все содержимое фляги. И в то же время, оно показалось мне очень знакомым.

- Вино из Арихады! - невольно вырвался восхищенный крик.

- Ну вот, теперь-то ты может поверишь, что видел не просто сны. Данг, - внезапно она взглянула на меня в упор, - Скажи, ты боишься меня? Такую ласковую юную девушку?

Я только пожал плечами. У меня уже не было никакой уверенности, что эта "девушка" не в силах по ее воле в любое время превратиться в совсем уж чудовище. Или пусть даже в ту неземную красавицу, что вовсе не гарантирует моей безопасности.

- Данг, ты слишком долго был воином. Ты не умеешь любить. И даже просто не знаешь, что такое любовь, - она тихо вздохнула и обняла меня за плечи.

- Ну хорошо, - продолжила она, - Представь, что мы - акционеры одного предприятия. Мы не можем сейчас обойтись друг без друга. Ты сейчас обладаешь тем, что необходимо для меня, а я - наоборот. Хоть это ты можешь понять, глупышка, - она наклонилась и провела языком за мочкой моего уха, так, как мне очень нравится.

- Но я же не знаю всех деталей предстоящего дела... - Аля нежно повернула мою голову к себе и заставила замолчать мои губы долгим поцелуем. Это был, без сомнения, поцелуй ведьмы (или феи?), потому что все мои сомнения разом исчезли.

- Тебе пора, - сказала она и протянула руку в направлении от костра, в лес. Еще миг - и там вспыхнул изумрудный свет, освещавший лесную тропу, идущую прямо между деревьев, склоненных друг к другу над дорогой и образующих что-то вроде коридора.

- Я готов, - встав, я взглянул вдоль дороги и вновь обернулся к девушке.

- Скажи, Аля, - это твое настоящее имя?

- У меня много имен, Данг, - отрешенно улыбнусь она, - Когда-нибудь ты узнаешь и настоящее, но не сейчас.

- Почему?

- Потому что сейчас ты позабудешь обо мне, как только сделаешь первый шаг по Нардае.

- Как я смогу тебя забыть?

- Я люблю тебя, Данг, - прошептала та, чье имя так и осталось тайной, - Я обязательно буду с тобой рядом, чего бы мне это ни стоило. Но в любви нет места лжи. И нет места жалости. Ты будешь помнить только о той уродливой шлюхе, от которой, слава Богу, наконец-то избавился. Все, иди, и девушка нежно, но непреклонно подтолкнула меня светящимися в темноте пальцами в направлении волшебной тропы.

ГЛАВА III."Был чекист, майор разведки..."

Данг уже долгое время шел по дороге, устланной желтыми листьями, и любовался изумрудным свечением, которое испускали листья склоненных над ним деревьев. На этом, впрочем, все ее сходство с легендой той лысой толстухи и заканчивалось. Ничего такого темного и мрачного впереди не наблюдалось, да и деревья были вполне обычные - березы да липы. И не шептались они - все эта девка наврала, или слышала через десятые уши. Как, собственно, и рождаются все без исключения мифы. Хотя нет... Шорох листьев явно образует что-то вроде музыки. Вот эта березка явно играет фуги Баха, а вон та вербочка -"Валькирию" Вагнера. А вот следующая осинка скрипочкой Моцарта переливается, так и есть, "Волшебная флейта"... А рябина, рядом с ней стоящая, завершает концерт фортепьяными аккордами Бетховена. А дальше Шопен, Гендель, Лист, какой-то вообще неизвестный Дангу композитор, но звучало все это вполне гармонично и слаженно. Данг никогда не мог бы подумать, что переход от Моцарта к Вагнеру может звучать так оригинально и красиво.

Деревья так и продолжали свой необыкновенный концерт, но Данг уже слушал их вполуха. Голову занимали куда более насущные мысли. Он уже битый час шел по этой дороге, а она никак не кончалась. И во всем, конечно, была виновата Алька. Ког-а Данг очнулся от своего последнего наваждения лубочного Бога-Отца на облаке, словно сошедшего с иллюстрации "Забавной библии" Лео Таксиля), Серый с Танькой, съев почти весь шашлык, вовсю уже трахались в палатке, и к Дангу вполне откровенно и нагло стала приставать Алька. Это уже стало свыше всех его сил. Он не мог ни трахнуть ее (ну, не стоит на такое!), ни даже влепить ей хорошую затрещину чтобы отстала. Ну просто рука не поднималась! И тогда Алька предложила ему прогуляться к тому ненормальненькому, попить нектару из оленьих рогов. "Хоть не для ума, так для мужской силы поспособствует". И что вообще Дангу будет легче в кругу себе подобных. Но пусть долго не задерживается, не то она его и там найдет, куда он, мол, денется...

"Данг, - внезапно он удивился, - А почему это я так себя называю? Меня же зовут Андрей Воронин, и такой клички у меня сроду не было. Если не считать тех гипнотических снов. Но почему-то мне очень приятно стало так себя называть", - мысли Данга вдруг прервала Yesterday битлов, настолько органично вписавшаяся в вальсы Шопена, что вызвала у него восхищенный возглас.

"А может, этот бородатый, - продолжал размышлять про себя Данг, - и впрямь чем-то поможет? Хотя надежды на это ничтожно мало, но все-таки... Вряд ли он простой сумасшедший, за этими метафорами видится бездна информации... Да и разобраться с ним, в случае чего, будет куда проще, чем с Алькой. Если совсем свихнется, хук справа получит однозначно..." - Данг был совершенно уверен, что если первоначальная версия о педерасте вдруг окажется верной, то справится с тем мозгляком без особого труда. Когда-то он брал уроки субакса, и хотя до уровня настоящего профи ему было, как до неба, но в уличной драке мог вполне постоять за себя. И "святой" этот выглядел - одной соплей перешибешь.

"Субакс" - вдруг удивился Данг - "Что это за стиль? Может, бокс? Нет, здесь все проще и эффективнее. Каратэ, кунг-фу? И близко не стояло. Стиль Кадочникова? Немного похоже. И откуда я вдруг вспомнил такой термин? И когда это я им занимался? Вроде лет семь назад. Тогда опять стали появиться школы единоборств, закрытые советской властью лет на восемь. Хотя они мало чего стоили в практическом смысле. По крайней мере, нужно было несколько лет напряженной работы, чтобы стать хорошим бойцом, а тут и полгода не прошло, и меня научили драться. Правда, по большому счету, плохо, я ведь тогда еще только выздоравливал... А чем я тогда болел? Тоже, как сейчас, с ума сходил? Нет, там было немного покруче."

Данг все шел и шел по дороге, слушая теперь уже джазовые композиции Глена Миллера и безуспешно пытался вспомнить, что же такое случилось лет семь назад.

"Кажется, Алька на что-то намекала, что я сейчас лишь окончательно мозгами трахнулся, а началось все именно тогда. И что она в принципе хотела бы мне помочь, да не в ее это силах. Тоже мне, помощница нашлась, осиновый кол бы ей в спину"...

Внезапно из-за ближайшей березы на дорогу вдруг вылетели яркие, густо накрашенные, чувственные женские губы. И, остановившись в полуметре от лица Данга, нежно проворковали:

- Куда это ты направился, красавчик мой?

- Не мешай ему, он занимается важным делом, от противоположного березе дерева вылетели другие губы, на этот раз явно мужские, - Он охотник на педерастов.

- Ах, как это романтично, - пролепетали в ответ женские губы, Сколько себя помню, я без ума была влюблена в таких мужественных охотников. Только вот до сих пор не знаю, что они с этими педерастами делают?

- Как что? Сначала охотники выбивают им зубы и трахают в рот. Затем заставляют подмыть свою грязную задницу и...

- Трахают их анально?

- Да, только делают это уже своим охотничьим ножом.

- А зачем заставляют подмываться?

- Как зачем? Чтобы не осквернить свой нож!

- Какая прелесть! И это все?

- Конечно, нет. Потом они этим же самым ножом отрезают их мерзкий, смердящий член, и бросают на съедение своей охотничьей собаке.

- Но у этого юноши нет собаки!

- Хм... Ты права, упущение. О, Великий охотник, где Вы оставили свою собаку?

Данг отмахнулся от этих губ, как от назойливых мух, и они разом улетели куда-то за деревья. Ему уже стала надоедать эта однообразная дорога, которой, казалось, не будет конца. Концерт, правда, был хорош, но сколько же можно слушать эту музыку? Не затем он сюда пришел.

Внезапно появились новые звуки, Дангу послышался свист бича и громкие рыдания, он всмотрелся вперед и увидел бегущую прямо на него обнаженную девушку. На вид ей было не больше семнадцати, длинные белокурые волосы развевались за спиной, на нежной коже по всему телу вздувались багровые рубцы. Было видно, что она кричала уже из последних сил, скоро она, лишившись всех сил, споткнется и останется лежать, не в силах вымолвить звука.

За девушкой мчался огромный, обтянутый черной кожей мужик - шкаф "два на три", не меньше. В руках его был длинный треххвостный кнут, сделанный из сыромятной кожи, на концах которого поблескивали свинцовые шарики.

Данг внутренне подобрался. Шансов одолеть такую махину у него было ноль, но схватка была неизбежна. Уклониться от этого "шкафа" не было возможности. К тому же, девушка уже упала у ног Данга. Он на мгновение наклонился, погладил ее шелковые волосы и, перешагнув через нее, встал в боевую стойку.

"На что же его взять", - Данг уже мысленно прокачивал своего противника, - "Хуки по корпусу здесь явно бесполезны. Ударить ступней под колено? Нет, они защищены стальными пластинами, да и пах тоже. И техника ног у меня неважная. Может, упасть ему в ноги, чтобы башку расшиб? Нет, он вполне при этом ногой зашибет. И тогда - все. Хоть бы камень какой на тропе лежал, или дубина. Интересно, ударит ли он кнутом? Конечно, ударит, по роже видно. Надо постараться уйти от кнута, потом обманное движение в пах, и основанием правой ладони снизу вверх, в нос, до болевого шока. Потом уже не важно, можно и расслабленными пальцами вхлест по глазам, или же порвать ему рот, неплохо также дотянуться зубами до его носа или ушей..."

Гигант уже был совсем рядом, он уже занес правую руку с кнутом назад, как Данга вдруг осенило:

- "Огонь!" - дьявольским напряжением мысли он собрал всю свою волю в этом приказе. Дико закричав, споткнувшись и пролетев несколько метров по инерции, гигант с искаженным от страха лицом упал навзничь, почти у самых ног Данга, чуть не задев девушку. Затем он моментально вскочил и со всех ног бросился наутек, напрочь забыв про свой кнут.

Данг наклонился к девушке и осторожно поднял ее на руки. Она казалась совсем легкой, ее израненные плечи все время вздрагивали, но она явно уже успокаивалась. Данг целовал ее залитое слезами лицо и осторожно гладил по волосам, стараясь не причинить боли.

- Чем ты его так напугал? - тихо прошептала девушка.

- Кажется, огнем.

- А откуда ты его взял?

Данг и сам толком не мог ответить на этот вопрос. Вспоминалось, что когда-то давно он забрел в совершенно дикий лес, где совершенно не было людей. Зато случайно он познакомился там с гладкими большеголовыми подрощенными щенками - что-то около семи месяцев от роду. И он долго играл с этими собачками, уж больно они оказались смышленными - даже разговаривать умели. И еще умели внезапно прятаться и снова появляться перед глазами. Умели играть в "лесные шахматы", страшно интересную игру с использованием самых разнообразных листьев, веток, шишек, и всего леса как шахматной доски. Игра оказалась настолько интересной, что Данг приходил вновь и вновь к этим разумным, смешным и ласковым собачкам, от которых пахло почему-то не псиной, а жженой канифолью. Данг любил этот запах, он вообще обожал ковыряться в электронных схемах...

Но собаки оказались не такими уж безобидными как казалось вначале. И они обучили его ментальным приемам боя, совершенно неизвестным всем остальным людям. Они умели мысленно атаковать врага настолько мощной волной депрессивного излучения, что все самые дикие страхи, таившиеся в подсознании, вдруг материализовывались и дыбом вставали перед глазами моментально теряющего всякую способность к сопротивлению противника. Помнится еще, что овладев этой техникой, Данг испытал некоторый страх - уж очень мощным было это оружие, и уж больно не вязалось оно с внешним oбликом веселых щенков.

Мне подарили его говорящие псы, - немного подумав, сказал Данг. Вряд ли он мог напугать девушку этим признанием. Она уже пережила шок от гораздо более серьезных причин.

- Голованы? - обрадовалась та.

- Не помню, чтобы их так называли. Сами они представлялись как-то иначе.

- Конечно, это они, - девушка доверчиво прижалась лицом к плечу Данга, - У нас тоже был свой голован, он защищал нас от этого маньяка. Но потом он заболел и умер, и маньяк снова появился в наших лесах. Мой друг с ним дрался, но победить не смог.

- Он погиб?

- Не знаю, может и нет. Все произошло так быстро, я и понять не смогла. Маньяк сорвал с меня всю одежду и стал избивать кнутом, потом почему-то дал убежать и долго гнался за мной. А затем появился вдруг ты.

Обняв шею Данга руками, девушка вновь замолчала. Некоторое время он молча шел по тропе, неся ее на руках. Все вокруг было безмолвно, деревья уже не играли свои мелодии.

Как тебя зовут? - нарушил молчание Данг.

- Мэрилин.

- Редкое имя.

- Так называл меня мой друг чаще всего.

- Он называл тебя и по-другому?

- Да, в зависимости от настроения, обстановки и какого-нибудь случая.

- Интересный друг. А чем же он занимался?

- Он пел песни.

Он был настоящим певцом?

- Да, и все его слушали. Хочешь спою? У меня, правда, так хорошо не получится, но...

Девушка вдруг ритмично запела:

- Мне бы поесть, покурить и лечь спать одному,

Чтоб никуда не бежать, ни звонить никому.

И ни о чем не жалеть, ничего не желать,

И никому не отвешивать свой исполать!

Ночью под окнами рубят осиновый лес,

Сыплются души на землю из рваных небес,

Я бы себя отпустил, да хоть лбом колоти,

Даже за ад большинству из нас нечем платить.

А мне бы хотелось куда-нибудь наискосок,

Дуло в упор - и слегка оцарапать висок,

Кинуться в омут и выйти сухим из воды,

И все на краю, и всё недалеко до беды.

А если б я звался Лука, я б писал на воде

О том, как у смерти был отнят еще один день,

О том, как они день за днем уходили туда,

Где вечный покой ожидания в зале суда.

Аве, до встречи Нигде, по пути в Никуда3!

- пропев последнюю строчку два раза, девушка вновь замолчала.

"Вот-вот," - подумалось Дангу, - "до встречи нигде по пути в никуда. Прямо про меня. Непонятно только, с кем еще предстоит встретиться на этом пути. И сколько еще предстоит идти с Мэрилин на руках. Ведь идти сама она вряд ли сможет, хотя шок у нее скоро совсем пройдет, но тогда-то ее раны заболят по-настоящему."

- Мы скоро уже придем, - нарушила молчание девушка, - Вон уже дорога кончается. Кстати, ты куда идешь, в замок магистра?

Наверное. Такому смешному парню с длинной бородой, похожему на святого со старинных икон.

- Да, конечно, это он! Только почему ж он смешной? Он очень серьезный мужчина, и ждет сейчас дорогого гостя. Может, тебя?

- Меня, - уверенно произнес Данг.

- Значит, ты очень важный человек, - голос девушки стал очень грустным, - Если бы ты погиб из-за такой простой девчонки, как я, я бы себе никогда не простила.

Данг невольно рассмеялся, уж очень забавным было это последнее утверждение девушки. Он все увереннее шел вперед, руки его, как ни странно, не чувствовали никакой усталости. Он уже видел вдали конец этой дороги, где-то в трехстах метрах деревья уже кончались.

- Там я живу, - Мэрилин махнула рукой в том направлении, - Ты только донеси меня до дома и вызови неотложку, ладно? Для меня и для моего друга, если он еще жив...

Девушка и дальше болтала подобную чепуху на ллече у Данга, но он уже слушал ее вполуха. Пройдя Нардаю, он оказался на берегу широкой черной реки.

На том берегу виднелся поросший смешанным лесом холм, над верхушками деревьев возвышались остроконечные зубцы башен средневекового замка. На этом же берегу тихо плескался на легких волнах небольшой моторный паром, за рулем которого сидел молодой парень. Его лицо было изуродовано почерневшим рубцом - чуть наискось, от правого глаза до левого уха.

- Мэрлин, ты жива?! - радостно закричал он.

- Да, меня спас гость Магистра. Я, правда, не знаю, как его зовут.

- Данг, - представился тот.

- Данг? - Глаза парня лихорадочно заблестели, - странное имя.

- Это не имя. Прозвище.

- Редкое прозвище, но очень музыкально звучит. Может, от английского danger? Ты и вправду такой опасный? Конечно, опасный, раз так сумел напугать этого маньяка - незадолго до вас он вдруг вылетел как ошпаренный из леса, кинулся в воду и утонул там. Чем же тебя отблагодарить?

- Отвези его через реку, - потребовала Мэрилин.

- Но сначала девушке нужна помощь, - возразил Данг.

- Ну, это не проблема, - достав из кармана сотовый телефон, парень нажал на одну кнопку и что-то буркнул в нее. Тут же из-за ближайшей сосны выехала скорая помощь и подъехала к ним. Из нее вышли два врача и, уложив Мэрилин на носилки, стали растирать ее тело зеленоватой мазью. Багровые рубцы прямо на глазах стали темнеть и затягиваться.

- Ну вот и все, - будничным голосом сказал парень, - Ей уже не больно, еще пару дней - и вовсе все исчезнет. Ты мне лучше скажи, ты действительно хочешь туда? - он показал рукой в направлении того берега.

- Нет.

- Тогда оставайся у нас, - обрадовался парень, - Тебе у нас понравится. Здесь у нас всего вдоволь, что бы ни захотел. А там, у Магистра, - он покачал головой, - Может случиться всякое.

- Но мне надо туда дойти. Я обещал...

- Кому?

Данг крепко задумался. Он явно помнил, что никому ничего такого не обещал, и не мог обещать, и случайно попал на эту Нардаю лишь потому, что просто сбежал от нахальных приставаний Альки. Но в то же время чувствовал, что на него здесь кто-то очень крепко надеется, тот (или та?), который ему очень дорог.

- Заводи мотор, - коротко бросил он парню и, усевшись на скамье парома, стал неотрывно смотреть на медленно, но неуклонно приближавшийся холмистый крутой берег.

***

До дворца магистра Данг добрался довольно быстро и без особых приключений. Мелкая гадость, кишмя кишащая на широкой каменистой дороге, спиралью поднимающейся вокруг холма к замку (козьи копытца, выстукивающие дикую чечетку на камнях, маленькие черепа на лягушачьих лапках, выпрыгивающие прямо из-под ног путника и всякая прочая нечисть) вызывала неприязнь ничуть не большую, чем надоедливые тараканы на кухне. Гораздо больше досаждали сами грубые, неотесанные камни, из которых была вымощена эта дорога - об них вполне можно было испортить кроссовки и даже поранить ноги.

Данг без помех прошел настежь открытые ворота и оказался вопреки ожиданию не по внутреннем дворе, а прямо в огромной столовой замка. На крупных, четко прямоугольных гранитных камнях стоял гигантский дубовый стол, на котором не было ничего, кроме бутылок виски, содовой воды и серебряного ведерочка, доверху наполненного кусочками льда. Сверху на них горизонтально лежали изящные щипчики. На дубовых же, крепко выморенных, стенах висели портреты мужчин и женщин в тяжелых полисандровых рамах. Их властные, надменные лица ярко освещали длинные факелы, выходящие из стен между картинами. Всю дальнюю стену слева занимал необъятных размеров камин, на котором вполне можно было зажарить целиком взрослого слона. На противоположной камину более узкой стене висели оскаленные морды львов, панцири морских черепах и выделанные шкуры десятиметровых змей. Между охотничьими трофеями расположилось всевозможное старинное оружие. За краем стола, в шикарном кресле, обитом бархатом, как на троне восседал очень респектабельный господин с твердым, волевым лицом. Он был одет в безукоризненный, явно от "Версаче" костюм кремового цвета, шелковый галстук прихватывала к белоснежной рубашке золотая заколка. На безымянном пальце правой руки крупным бриллиантом блестел платиновый перстень. А внутри драгоценного камня изумрудным сиянием сверкал маленкий дракон - казалось, что он собирает и концентрирует все лучи падающего на него света, чтобы немного поиграв с ними и слегка разнообразив оттенки, отпустить их в пространство.

- Я приветствую Вас в своем замке, - на секунду привстав, мужчина кивнул головой Дангу, - Вы даже сумели прибыть на десять минут раньше назначенного времени, - заметил господин, взглянув на циферблат своей "Омеги", - поэтому я не успел послать мажордома встретить Вас у ворот, прошу меня простить. Присаживайтесь, - королевским движением руки он указал на простой деревяный стул, стоявший напротив него через стол.

Данг внутренне напрягся: что-то было не так в поведении хозяина замка. Не полагалось сажать почетного гостя на жесткий стул, если хозяин сидит в мягком кресле. Этот стул был похож на место для допроса...

- Пусть Вас не смущает внешняя простота этой мебели, - улыбнулся хозяин краешками губ, - На этом стуле сидели первые повелители древнейших государств. Чарльз, принеси бокалы, - приказал он куда-то в сторону, - И не забудь прихватить сигары.

Данг сел, вопреки всем ожиданиям сидеть оказалось действительно очень удобно, можно было расслабить все мышцы. Нигде ничего не давило и никуда не врезалось.

Прямо из-за спины вышел уже знакомый Дангу "святой", в тех же шароварах и вполне приличном смокинге, одетом прямо на голое тело. Была еще "бабочка", очень выделявшаяся пурпурным цветом на куриной, болезненно бледной шее. В руках он держал золотой поднос, на котором стояли два хрустальных бокала и матовая темно-коричневая коробка. Он подошел к концу стола, поставил поднос рядом с бутылками и посмотрел на хозяина, молча ожидая дальнейших приказаний.

- Какой сорт виски Вы предпочтете? - осведомился господин у Данга, Если у Вас нет еще любимого сорта, рекомендую оценить "моулт", мне его поставляют прямо из Ирландии.

Не дожидаясь ответа, он коротко кивнул головой стоявшему, как изваяние, слуге. Тот тут же разлил виски по бокалам, добавил содовой со льдом и с легким поклоном подал - сначала Дангу, затем хозяину, и снова удалился на край стола.

- Если захотите курить, прикажите ему подать сигару. Это "Кохиба", пожалуй, единственное, что еще можно курить.

Данг поднял бокал и взял соломинку в рот - чокаться и произносить тосты здесь, скорее всего, не полагалось.

- Давайте знакомиться. Вы можете называть меня Арсением, а Ваше имя мне уже известно.

- Вам известны все мои имена?

- А у Вас их так много? - чуть приподнял брови Арсений, - нет, только два. Данг и Андрей. Какое для Вас более предпочтительней?

- Андрей, - после секундной паузы ответил Данг.

- Хорошо. Как Вы доехали? Не слишком ли беспокоила Вас дорога?

Данга стала немного раздражать эта вполне светская, но совершенно пустая беседа. Он был просто уверен, что сейчас начнутся долгие разговоры о погоде, о его здоровье и успехах в делах и личной жизни.

- Эти разговоры не такие уж и пустые, - заметил мужчина, - и не смотрите на меня так странно, я не колдун, просто физиономистика - моя специальность. Я покорнейше прошу Вас ответить на мои вопросы честно и без утайки. Это очень важно для нашего дела.

Арсений действительно очень подробно расспрашивал Данга обо всех подробностях сегодняшнего дня; его интересовало и то, что утро началось с неправдоподобно дикой жары (погода!), он во всех деталях просил вспомнить и телефонный разговор Андрея с Серым, и что с Андреем случилось по дороге (здоровье!). Данг и вправду ничего не утаивал, и во всех подробностях описывал как свои видения, так и реальные события дня. Арсений слушал его самым внимательным образом, вновь и вновь возвращаясь к рассказанному и уточняя подробности. Особенно его интересовало все, что было связано с Алькой, он просто заставил Данга обсосать ее до последней косточки.

"И как же она стояла? Как повернулась? Как подняла руку, вот так?" он встал из-за стола и продемонстрировал Дангу ее жест, - Чуть-чуть не так? Давайте повторим... И что при этом сказала, как звучал голос? И в каких интонациях? И во что была при этом одета? Ах, вообще ни во что... Да, чуть не забыл, а какие чувства при этом она вызывала лично у Вас? А у Вашего друга? А у его подруги? Так, интересно... Менялось ли как-нибудь Ваше впечатление о ней? Почти нет? А в чем заключалось "почти?" А бывали моменты, когда на нее еще можно было спокойно смотреть... Перескажите-ка еще разговор той девицы с моим слугой. Так, великолепно. Хотя и не очень... Что ты сказал? - внезапно побледнев, господин вдруг перешел на "ты", извините меня, - с трудом сдерживаясь, Арсений процитировал последние слова Альки, - "Врешь ты, как Троцкий"? Что, это было сказано гораздо крепче? А затем ничего не случилось, ну там видений или чего другого? Она вдруг на секунду превратилась в красавицу?!"

Всю ту историю Арсений разлагал и анализировал уже посекундно, не упуская никаких, даже самых мелких деталей. Порой он даже умолял Данга вспомнить, какого оттенка цвета был тогда в небе закат, насколько спокойной была вода вокруг лодки, и пролетали ли мимо чайки и прочие птицы. Он задавал все более и более нелепые вопросы, типа: "Не падали ли тогда вдруг листья (?) с верхушек сосен, и какой формы были капли воды, стекающие с весел?" и уж конечно, поведение всех без исключения свидетелей той странной беседы было тоже разложено по полочкам. Самое удивительное, что Данг отвечал на все эти дурацкие вопросы легко и свободно, будто действительно все так подробно помнил. Будто он тогда снимал эту сцену четырьмя камерами с различных ракурсов, и теперь, как на монтажном столе режиссера, все те события лежали, как на ладони.

За весь ход разговора Арсений несколько раз приказывал слуге, выполнявшему, по всей видимости, также обязанности начальника охраны, проверять все посты. Слуга куда-то выходил, потом через некоторое время возвращался с неизменными докладами о полной безопасности.

Арсений понемногу успокоился, видимо, исчерпав все свои вопросы. Дангу уже все давно надоело по выражению глаз хозяина он уже видел, что всю интересующую информацию тот уже получил, и уже раздумывает, как же поступать дальше со своим гостем.

Поиграв сильными пальцами правой руки, на которой и красовался перстень, Арсений вновь взглянул на Данга.

- Ладно, Андрей, эта часть разговора пусть будет окончена. Пока. Сейчас поговорим о тебе. Скажи, тебе понравилось то видение, с облаками и "святым собранием". Да, кстати, предлагаю перейти на "ты", - Данг молча кивнул головой, - так нам будет проще, согласен? - Арсений жестом приказал слуге подать сигары себе и гостю. Они и вправду оказались восхитительными.

- Это сигары английских ленлордов, - заметил Арсений, - но вернемся к твоему видению. Я имею в виду, какие чувства ты при этом испытывал? Интерес, страх, неприязнь, скуку? И чем, по-твоему, было вызвано это видение?

- Пожалуй, интерес. Но не большой. Страха, как ни странно, уже не было. К тому времени я уже постарался внушить себе, что серьезно болен, и старался не бояться своих галлюцинаций. А чем это было вызвано... Знаешь, у меня есть знакомый корректировщик кармы, который умеет готовить вкусные борщи. Если бы я рассказал ему обо всем этом, тот наверняка бы решил, что я видел самого дьявола, затевающего новые козни против Господа Бога и Его покорных рабов.

- Почему дьявола?

- А кто же еще будет так карикатурно изображать Отца нашего? - пожал плечами Данг, - Да и замысел-то у него был чисто дьявольский по своей сути.

- Логично. А ты веришь в дьявола?

- Нет.

- А в Бога?

- Если бы еще кто объяснил конкретно, что есть Бог, я может и поверил бы. А так... По крайней мере, в ветхозаветного Яхве - нет.

- А в новозаветного?

- Притчи Христовы мне показались намного ближе к истине. Но все их толкования, которые я читал - какая-то чушь.

- Хорошо. Повторяю вопрос: чем же, по-твоему, была вызвана галлюцинация?

- Полагаю, что все реальные события жизни, которые человек наблюдает и над которыми размышляет и анализирует, складываются у него в мозгу в каких-то ячейках памяти. И так там и лежат. Но затем, под влиянием каких-либо внешних воздействий, скажем, жары, стресса, болезни они вдруг выбывают оттуда уже в искаженных фантастических видениях. Или слышиниях. Здесь, скорее всего, играло несколько факторов - и погода, и мой больной мозг, и невозможность изменить ситуацию. А может, одновременно с этим и Алька пыталась навеять на меня какие-то чары, чем-то она наверняка владеет... Данг говорил это бесстрастным голосом, ничуть не выдавая своего внутреннего удивления. Все эти его мысли были правдой, однако именно тогда, в том конкретном случае ничего подобного он уже не думал. Данг удивился, почему же он не говорит всей правды?

Наверное, я подсознательно хочу, чтобы этот разговор поскорее закончился. А то опять начнет, как тогда, расспрашивать - что за "кино"? И где ты мог видеть такое кино?" - успокоил себя Данг.

- Понятно, - кивнул головой Арсений, - Ты действительно немного болен. Прошу меня простить за это утверждение, я никоим образом не хочу тебя оскорбить - просто я говорю, как врач.

- Ты врач? - удивился Данг.

- Я работал в крупнейших клиниках Европы. Сейчас у меня частная практика. Только не обижай меня вопросами об оплате - ты мой гость, пустив кольца табачного дыма, Арсений продолжил: - Что из всего того видения тебе показалось наиболее важным? На чем хотя бы остановилось внимание?

Что мог ответить Данг? Конечно же, он ответил, что суть разговора "Бога-Отца" с "покровителем наук" очень тесно переплетается с событиями российской жизни. Как он надеялся, что победа демократии в девяносто первом действительно возродит эту великую страну, что она действительно займет достойное место в мировом сообществе. Как он тогда сам с удивлением наблюдал за ярко вспыхнувшими, как звезды на небе, талантами в самых разных видах деятельности - в том числе и за молодыми бизнесменами, действительно желающими создавать новые производства и радовать сограждан необходимыми и доступными товарами. И чем это в скором времени кончилось. Свободных предпринимателей задавили, и виновата в этом была никакая не мафия, мафию государство задушило бы, если б хотело. Нет, то была государственная политика крупных монополий, не желающих терпеть никакой конкуренции. Они дали зеленый свет мафии, она стала им просто необходимой. Народ, как и прежде, надо было держать в узде, а кто должен обеспечивать эту узду? Партийные органы ликвидированы, использовать КГБ стало как-то неприлично перед мировым сообществом - вот тут-то мафия и пригодилась. Ее структура пронизывала общество снизу доверху, не оставляя вне ее зоркого ока никого, кто представлял из себя хоть какой-то интерес. А ее крестных отцов вполне можно было контролировать. Причем так, что они могли об этом и не догадываться - уж кукловодческого опыта у бывших коммунистов хватало с излишком. И что ждет страну, где налоговая полиция больше всего интересуется исправно платящими налоги фирмами - потому что она прекрасно знает, что это невозможно, и такая фирма явно под легальным прикрытием прокручивает совсем уж темные дела? Что ждет страну, где рост наблюдается лишь в падении производства, безработице, преступности и ценах на самое необходимое для жизни? А про ученых и говорить нечего, и так все ясно. Особенно про тех, что занимаются фундаментальными науками.

- И что же ждет такую страну? - стряхивая с сигары пепел, спросил Арсений.

- Не хочу говорить. Мне порой кажется, что у России нет будущего.

- Это не у России, - рассмеялся вдруг хозяин замка, - это у тебя нет будущего.

Данг молча пожал плечами. Его уже давно не пугали никакие угрозы. Опыт всей его жизни говорил, что если тебе напрямую угрожают, то впоследствии всегда дают шанс - в противном случае убивают сразу, безо всяких угроз. Он мельком взглянул на фа-чильные портреты, ему показалось, что они изменились. Кажется, вон тот благородный мужчина в черном камзоле и высоких ботфортах стоял рядом с креслом, а сейчас он сидит. А вон та дама в белом платье откуда-то достала веер из павлиньих перьев...

- Это вовсе не угроза, - заметил Арсений, - просто талант, данный тебе Богом, никак не сможет реализоваться здесь, в России. У тебя есть свой бизнес и несколько действительно интересных проектов. Если ты хочешь их реализовывать, крупные акулы сразу заметят дичь, и поведут против тебя свою игру. Они не оставят тебе шансов. В лучшем случае ты просто станешь их менеджером, управляющим - безо всяких прав перед хозяином. Но если честно, даже на это ты уже не рассчитывай. С твоими-то видениями, - внезапно он улыбнулся:

- Я могу тебе помочь. Здесь, прямо в замке расположен небольшой город. Его построили мои друзья, там живут хорошие люди. И есть, кстати, классные врачи и превосходное оборудование. Я могу тебе дать рекомендацию. Пройти туда всего-то полчаса, может, тебе там понравится, может, останешься там жить и работать. Там ты вполне сможешь раскрыть все свои таланты.

- И как туда идти? - невольно вырвалось у Данга.

- По проходному коридору, тебя проводит к нему мой слуга. Прогулка по этому коридору, кстати, оказывает целебное воздействие, очень освежает память. А если ты решишь остаться в городе, Чарльз будет время от времени навещать тебя и интересоваться текущими делами.

- А я смогу оттуда уйти?

- Конечно, в любой момент!

Данг молча поднялся и кивком головы попрощался с хозяином. Привычка идти до конца не изменила ему и на этот раз.

* * *

"Проходной коридор", по которому Данг должен был выйти к городу, оказался очень длинной анфиладой, проходящей через огромные залы, как две капли воды похожие на тот, где он пил виски с хозяином замка.

Не было только самого хозяина и его слуги - все остальное убранство тех залов зеркально воспроизводило первоначальный - вплоть до бутылок виски и ведерка льда на столе.

Данг шел и мысленно анализировал свой разговор с Арсеном. У него появилось еще очень смутное ощущение какой-то неправильности, незавершенности этого диалога. Что будто бы он врал Арсению самым наглым образом. И что тот, будучи физиономистом, ничего так и не заметил. Это было странно, Данг вовсе не хотел лгать.

Данг вновь и вновь прокручивал про себя все детали этого диалога. Поначалу все было вполне естественным. Сбой произошел где-то к концу. Но где? Когда разговаривали про "Бога на облаке"? Да, там Данг немного уклонился от истины, но не это его сейчас настораживало. Или нет, именно тогда! Когда его спросили, что ему тогда показалось наиболее важным... И он начал распространяться о несчастной судьбе России, и в частности о судьбе ее ученых. Все это оыло, конечно, правда, но и любой более-менее умный обыватель сказал бы тогда то же самое. Но для Рззведчика-аналитика это было бы непростительным проколом. Профессионал непременно бы отметил куда более важные, имеющие действительно глобальные значения ключевые моменты в монологе "Бога-Отца". Данг уже ясно понимал, что этих моментов было несколько, но все же не мог уцепиться ни за один из них.

"И вообще, с каких это пор ты стал считать себя разведчиком? А с тех, как ты был завербован Одноглазым Лисом и молодым герцогом... А это еще кто такие? А ты что, не помнишь, как они пришли в твое разрушенное бомбой жилище?"

Этот диалог противоречащих друг другу голосов в голове Данга стал постепенно затихать. По мере прохождения анфилады ум становился все яснее к Дангу постепенно, но четко приходило осознание тайны своей личности. Его память уже вовсю цементировала события всей его прежней жизни. И приходило понимание того, как и зачем он здесь оказался. И также того, откуда он пришел в этот мир.

И того, что он был в своем родном мире кадровым военным, майором разведки Его Высочества герцога Алайского. Правда, далеко не всегда. Его завербовали дня через два после того, как Данг увидел воочию свою смерть. Он тогда лежал, не в силах двинуться с места в полуразрушенном доме и думал о смерти. И она к нему пришла - почему-то в форме офицера полиции. И хотя Данг просил ее забрать его с собой - она только кормила его вкусной едой и говорила ласковые слова. А потом к нему пришли два человека, и объяснили, что это вовсе не смерть, а разведчик инопланетян, и что Дангу выпала высокая честь послужить во славу Его Высочества. И что вообще Данг имеет дело с первыми людьми государства, которые прямо сейчас жалуют ему чин майора и соответствующий ему дворянский титул. Но за это Дангу предстоит выполнить чрезвычайно сложное и ответственное задание.

Задание Данг выполнил. Причем по ходу его выполнения все шло настолько гладко, как не бывает даже в детективных романах. Дангу удалось не только внедрить вирус в сеть БВИ - он сумел напугать до чертиков даже таких корифеев, как Каммерер и Яшмаа. Это было наиболее странно. Конечно, тогда к Дангу относились всего лишь как к мальчишке-вундеркинду и совершенно безобидному аборигену с отсталой планеты. Он обладал полной свободой действий. Хочешь - историю прогрессорства изучай, хочешь - проблемами Странников занимайся, а можно и вирусами на досуге побаловаться. Но рано или поздно вся игра оказалась бы раскрыта, и Данг понимал с полной трезвостью, что земляне моментально раскроют его диверсию. Но оказалось все не так: Корней, схватив свой "детонатор", помчался на "пингвине" на разборки к герцогу, а Каммерер тут же узрел во всех этих деяниях зловещую длань Странников. И это вместо того, чтобы просто уничтожить вирус в БВИ, ведь технически это не было проблемой.

И тогда, в "Лагере Яна", схваченный железным монстром Драмбой мальчишка-майор сумел моментально прокачать ситуацию. Слабым местом землян был, конечно, страх перед Странниками. И когда Каммерер, выяснив все обстоятельства дела, улетел на Гиганду, чтобы вовремя остановить Корнея, и Данг остался один на один с Горбовским, он уже знал, в каком ключе надо вести дальнейшие переговоры.

Нет, смутить Горбовского такими вещами, как вирус в БВИ и захват прогрессоров-землян на Гиганде, было невозможно. Данг больше всего боялся, что герцог, известный своей амбициозностью (как и все аристокрыты, впрочем), вдруг начнет ставить ультиматум землянам. Он совершенно не хотел понимать, что выяснив истинную причину чудес с БВИ, они наладили бы свои программы очень быстро. И требовать от землян всяческих контрибуций было бы в высшей степени глупо. А что касается заложников... Все подобные случаи уже давно были рассчитаны на комконовских компьютерах, и во всех возможных вариантах. Нет, Данг решительно не понимал, чем была тогда вызвана паника в Комкоме. Разве что тем, что Дангу вдруг выпал чисто нолевой шанс - даже не один из миллиона, а именно то, что в принципе никогда не может случиться.

- Слушай, малыш, - спросил его тогда Горбовский, - объясни, зачем ты вообще ввязался в это дело? У тебя была прекрасная возможность здесь жить и работать, и никакой герцог тебя бы тут не достал. А ты прямо свинью нам всем подложил, если бы не я, Максик с Корнейчиком наворотили бы тут делов...

Что мог ответить Данг? Что Горбовский, при всем его могучем уме просто не может понять, что такое быть алайцем. И что бывает, когда с самого детства в голову вдалбливается одна истина - что в этом мире имеет значение лишь одна сила. И что самый большой позор в этой жизни - быть никому не нужным калекой. И как бы доброжелательно к нему ни относились земляне, - в их глазах он читал только одно: жалость, жалость и жалость... И он решил совершить поступок. Такой, который еще не совершал никто - ни алаец, ни землянин. Нет, конечно же он не имел в виду игры с БВИ, он вовсе не полагал, что землян так легко будет напугать. Цель этой диверсии была гораздо более скромной - он хотел, чтобы его просто заметили. А уж потом Данг вышел бы со своим настоящим делом.

Да, земляне очень боялись Странников, и может быть в силу этого каким-то чудным образом проглядели факты их прогрессорской деятельности на Земле. Правда, не в настоящее время. Но по информации БВИ выходило, что во второй половине XX века на Земле проводились прямо-таки грандиозные операции какой-то сверхцивилизации. Так, например, в одном из северных городов СССР, прямо у Белого моря ни с того, ни с сего появился НИИ Чародейства и Волшебства, в котором работали самые настоящие маги. Откуда взялись эти маги, и каким образом они так легко и непринужденно вписались в бюрократическую структуру Академии Наук, по БВИ информации вообще не было. Но доказательства самого факта существования НИИ ЧаВо были неоспоримыми его научные разработки оказали существенное воздействие на дальнейший ход развития цивилизации.

Другим, не менее диким фактом оказалось существование в том же XX веке изолированных локальных Зон, с иными физическими законами и секретнейшими научными учреждениями, изучавшими эти Зоны, с какими-то сталкерами, по сути преступниками, на свой страх и риск таскавшими чудесные и страшные вещички из этих Зон.

И уже особенно поразило тогда Данга доказательство существования некоего Града, который был выстроен странниками в специально созданном квазиодномерном пространстве. И странники переселили туда людей в целях какого-то неведомого Эксперимента...

Разумеется, Данг мог рассказать Горбовскому и о множестве других, менее глобальных событиях, явно указывающих на Странников. Но они не подтвердились надежными доказательствами. Да и того, что уже было, стало вполне достаточным. Горбовский, Разумеется, не смог поверить во все это сразу, но отнесся к Дангу предельно серьезно. И препоручил его Айзеку Бромбергу. А вот здесь-то уже закипела работа, в ходе которой выяснились еще более удивительные вещи. Они заключались в том, что все эти события происходили как бы в совершенно разных мирах! Хотя, одновременно в одном и том же - на Земле конца XX века. Вот тогда-то и был введен термин "вероятного прошлого". Данг как сейчас помнил, как тогда, в кабинете Бромберга, ему пришла в голову гениальная мысль. Они тогда спорили до хрипоты, и когда уже полностью потеряли надежду хоть что понять в формулах той сумасшедшей математики, которая описывает пространство-время, у Данга вдруг появился перед глазами обыкновенный рисунок векторного анализа социальных событий, которым владеет каждый прогрессор. Теоретически он выглядит очень просто: из точки, означающей настоящее время, вверх под углом друг к другу расходятся два вектора, символизирующих будущее. В угол сектора попадают все без исключения события, которые теоретически могут произойти в данном социуме. Вне этого сектора - естественно все, что не может быть в принципе. Далее, условно считается, что левый вектор означает наиболее неблагоприятные для прогрессора события, а правый - наоборот. А дальше начинается обыкновенный, будничный расчет с учетом психологических карт ключевых фигур данного общества, их отношений друг с другом и т. д. и т. п. - с целью так поставить свою работу, чтобы события шли в наиболее благоприятном для прогрессора направлении.

Конечно, здесь надо было иметь как можно больше информации о как можно больших участниках политических процессов - иногда и незаметный клерк может невзначай сыграть решающую роль. Но это уже было делом техники. Прогрессоры имели в своем распоряжении превосходную аппаратуру, в принципе позволяющую получать любую информацию обо всех жителях планеты, и имели специальные компьютеры, которые довольно быстро вычисляли вероятности тех или иных событий.

Но тогда Данг просто увидел две стрелочки вверх - напоминающие букву V. А если поставить зеркало в основании этой "буквы"? Кто сказал, что из точки идет прямая линия вниз? А может, и внизу тоже сектор? Пусть он и не является прямым зеркальным отображением, тут все надо считать, но сама-то идея?

Бромберг, помнится, безмолвно уставился в эскиз, нарисованный Дангом на мятом клочке бумаги, и минут пять не мог вымолвить ни слова. Он тогда признал Данга одним из своих лучших учеников...

И эта гипотеза получила свое подтверждение. Мало того, был даже сконструирован аппарат для засылки психоматрицы разведчика в вероятное прошлое. И тогда встал вопрос, а стоит ли проводить такую беспрецедентную операцию, и если да, то кого же туда посылать? Цель была весьма призрачной - сбор информации о прогрессорской деятельности Странников - и не было никаких гарантий, что она увенчается успехом. Но попытка - не пытка, тем более, что машина Бромберга гарантировала возвращение разведчика. И тогда вновь вспомнили про Данга. Несмотря на то, что он хоть и был в чине майора, у него не было никакой спецподготовки, мало того - он только-только поправил свое здоровье. Но в этой операции любая, даже самая совершенная подготовка была бы совершенно ненужной. Иметь дело со Странниками - значит иметь дело с невероятным. Нет уж, в данном случае обычный, но чрезвычайно везучий дилетант был бы как раз то, что нужно.

Хотя с того времени Данг ни разу не побывал у себя на родине. Горбовскому, который лично руководил этой операцией, пришлось просить соизволения герцога Алайского. С Алаем после недавних событий были установлены официальные отношения. Данг оставался подданым герцога, мало того - он стал национальным героем своей страны. Еще бы - ведь он внедрился в самое сердце вражеской разведки, да еще какого врага - таинственных инопланетян! О Данге слагали баллады, как он заставил грозных пришельцев склонить свои гордые головы и выплачивать контрибуцию (именно так называл герцог гуманитарную помощь). На площади вновь отстроенной столицы появились его бюсты, в парадном мундире и с голубым шнурком доблести, свисающем с плеча. Известие о награждении шнурком - высшей военной наградой - Данг получил почти сразу же после того памятного разговора с Горбовским.

Это известие Данг воспринял очень скептически, Он прекрасно понимал, что быть национальным героем хоть и почетно, но довольно опасно. Национальные герои хороши, когда совершают свои подвиги где-то далеко. Ибо когда они рядом, то самим фактом своего существования отнимают часть авторитета от первого лица государства. И поэтому Данг ничуть не сомневался, что предложение Горбовского о засылке его в логово Странников герцог примет с поросячьим визгом. Как же, такие сверхразумные, немыслимо развитые земляне не смогли найти никого другого, кроме алайца, его офицера! Да, ребята, техника у вас фантастическая, но ведь и мы кое-что можем!

Данг, конечно, волен был отказаться. Но и на Земле он уже не находил себе места. Можно было, конечно, заняться наукой, но по духу он был воином, а не ученым. И не было близких людей, которые могли понять его - за исключением разве что Бромберга и Горбовского, остальные относились к нему с недоумением и неприязнью. И он согласился стать первым в новой, доселе неизвестной контрпрогрессорской деятельности землян.

Данг все шел и шел, не останавливаясь, через бесконечные залы этого странного дворца. Он вспомнил все, что с ним было - в свете этого все последующие события дня принимали совершенно другие значения. Многое объяснилось: машина Бромберга была несовершенной, и при переброске Данг получил полную амнезию. Но сегодня он напрямую столкнулся со странниками. И эта анфилада его, скорее всего, выведет к Граду. Именно туда и нацеливала его машина Бромберга, рассчитав вероятность попадания в Град как наиболее высокую. По сравнению, конечно, с НИИ ЧаВо и с Зоной.

Объяснялось многое, но не все. Во-первых, до сих пор непонятной оставалась Алька, и с чего это вдруг Арсений (несомненно, Странник!) так интересовался ею. А во-вторых, те самые реалистические сны не совсем соответствовали истине. Вернее даже будет сказать, совсем не соответствовали истине. Данг не был потомственным аристократом, его родители были культурными, но обычными людьми. Мать - простая музыкантша, отец и впрямь разводил каких-то рыб, но никакого поместья у него не было. И уж само собой разумеется, не было ленных прав на Арихаду. В Алае вообще не существовало ленного права как такового, всё принадлежало герцогу. И к знаменитым виноградникам Данг не имел никакого отношения. И вина он того не пил и не мог пить - не по карману было. Но откуда же он помнит его вкус?

А уж про деда-генерала и говорить нечего - дед был настоящим книжным червем, боявшимся всего и вся...

В последнем зале, когда вместо очередного проема в стене была маленькая железная дверь, в точности соответствующая той, что открыл перед путником услужливый дворецкий в первом зале, Данг решил задержаться. Этот зал чуть-чуть отличался от предыдущих - тем, что кроме бутылок и ведерочка на столе стояла также деревянная коробка сигар и два бокала, будто бы и сюда их внес тот дворецкий.

Данг налил себе виски, разбавил содовой и закурил сигару. "Кохиба", подумал он, - "Надо будет запомнить, это и впрямь какое-то чудо".

Он пожалел, что на столе нет никакой закуски, - судя по той информации, что знал, Град вовсе не представлял собой рай для гурманов и вообще любителей пожрать. И тогда он решил, что хозяин замка не обидится, если он захватит с собой бутылочку виски и коробку сигар. Все это и на Земле стоило дорого, а в Граде вообще могло оказаться большим дефицитом. "Интересно, какое же виски самое дорогое? -подумал Данг - Арсений рекомендовал "Моулт" Ага, вот оно. И похоже, самое крепкое, почти чистый спирт. И сигары бесподобные."

Немного отдохнув, Данг затушил сигару о край стола и положил ее обратно в коробку. Потом встал, взял коробку, бутылку, и, подойдя к двери, протянул руку, чтобы открыть ее...

* * *

Помещение, в котором на этот раз оказался Данг, было небольшим - самый обычный кабинет мелкого начальника, этакой шишки на ровном месте. Серый, бесчисленное множество раз мытый линолеум на полу, стены, выкрашенные темно-зеленой краской, простая побелка на полке. Потертый письменный стол, на котором лежали в стопках бланки и чистые листы бумаги. Никакой оргтехники, кроме телефона, не было и в помине. Никаких новомодных штучек современных офисов здесь, видимо, даже не знали. За столом сидел маленький человечек, на вид - натуральная "канцелярская крыса" в мятом сером костюме и в черных нарукавниках.

- Садитесь, - вежливо произнес чиновник и показал Дангу на стул напротив себя. Он положил перед собой чистый бланк, достал из нагрудного кармана пиджака допотопную чернильную авторучку и вопросительно взглянул на Данга.

- Фамилия?

- Воронин.

- Имя?

- Андрей.

Чиновник заметно смутился. Он поднял трубку, набрал несколько цифр и коротко бросил в нее:

- Третий циркуляр.

Положив трубку, от снова взглянул на Данга:

- Кличка?

- Чья кличка? - в ответ удивился Данг.

- Ну там, прозвище, псевдоним, погоняло... Видите ли, в последнее время в наш Град пришло новое поветрие - почти все зовут друг друга по кличкам. Мне, конечно, известно, что у вас на Земле третьим пунктом анкеты идет отчество, а у нас такая форма обращения уже перестала существовать. Называют друг друга по кличкам, реже по именам и никогда - по отчеству. Даже в официальных случаях. Поэтому социальным распоряжением МВД третьим пунктом анкеты идет кличка. Если ее у вас нет, не беда, дня ч'ерез два обязательно появится.

- Данг, - ответил тот не раздумывая. У него вовсе не было желания получить еще одно имя.

- Национальность?

- Русский, - после секундной паузы, ответил Данг.

- Вероисповедание?

- Атеист, - вновь после кратковременного раздумья ответил тот. Так было проще всего.

- Последнее место работы.

- Акционер совместного предприятия.

- Последнее место проживания?

- Россия. Москва.

- А что, - оторвавшись от анкеты, чиновник поднял удивленные глаза на Данга, - В России появились совместные предприятия?

- Несколько лет назад.

Чиновник изумленно покачал головой и вновь склонился над анкетой.

- Из какого года прибыли?

- Из 1996-го.

- Возраст?

- Тридцать.

- Служили ли в армии, если да, в каком звании, воинская специальность, правительственные награды, если имеете?

- Офицер военной разведки, - о голубом шнурке доблести Данг решил благоразумно промолчать, как, впрочем, и о звании.

- О! - уважительно произнес чиновник, и от себя спросил:

- Оперативник?

- Я не имею права отвечать на этот вопрос.

- Конечно, конечно. Извините меня, я отвлекся. Продолжим...

В дверь постучали.

- Войдите, - коротко бросил чиновник и положил руки на стол.

В комнату вошла секретарша, не такая, каких Данг помнил по всем без исключения офисам, а настоящий "синий чулок" старорежимной закалки. Лет пятидесяти, в каком-то удушливом черном костюме и со стянутым пучком седых волос на затылке. Она молча подошла к столу, положила картонную папку ядовито-зеленого цвета и вышла, закрыв за собои дверь.

Чиновник открыл папку и погрузился в изучение документов. Время от времени он бросал изучающие взгляды на Данга, потом обратно в бумаги. Создавалось впечатление, что сличает лицо анкетируемого с фотографией в папке. Затем он закрыл ее и, набрав еще один номер, сказал в трубку:

- С вами говорит Лукашин из департамента иммиграции. Приемную Чачуа, потом, немного подождав, пока его соединят с приемной, добавил:

- Сработка по третьему циркуляру. Да, с грифом "Э". Да, Вас понял. Здесь. Спасибо. - Лукашин положил трубку и радостно улыбнулся Дангу.

- Еще несколько формальностей, и все. За Вами уже выехала машина.

Последнее высказывание чиновника Дангу, конечно, не понравилось. Вряд ли за каждым вновь прибывшим здесь высылают машины. К тому же, по той информации, что он почерпнул из БВИ, Чачуа занимал здесь пост министра внутренних дел. И машину для Данга выслали явно из этой организации.

Но, с другой стороны, ничего натворить здесь он никак не мог, он прибыл-то сюда минут десять назад. А уж такого беззакония, чтобы сразу хватать ни за что, в Граде не было. Правда, все ведь могло и измениться...

- Еще несколько вопросов, - напомнил о себе чиновник, - ваша сексуальная ориентация?

- Гетеро, - удивился такому вопросу Данг.

- Знаете, как-то сюда столько извращенцев понаехало, что пришлось включить и этот пункт, - как бы извиняясь, объяснил чиновник.

- Есть ли у вас с собой ценный багаж?

Данг молча поставил на стол бутылку виски и коробку с сигарами. Чиновник долго рылся в документах, видимо, стараясь оценить багаж Данга.

- Так, кубинские сигары. Кохиба. Девятнадцать целых и одна недокуренная. Стоимость одной штуки на Земле - $50. Стоимость в Граде - не определена. Ирландское виски "Моулт" - стоимость на Земле - не определена, в Граде тоже. Поздравляю вас, вы богатый человек. Здесь эти вещи можно продать очень дорого.

Чиновник вопросительно посмотрел на Данга. Тот был вполне уверен, что чиновнику очень хочется начать вымогать взятку под видом таможенной пошлины. И если бы Дангом не заинтересовалась приемная Чачуа, наверняка бы тот выклянчил хотя бы одну сигару.

Дверь без стука открылась, в комнату вошел подтянутый мужчина, ровесник Данга, в джинсовом костюме "Levis" и ковбойских сапожках. Он чем-то походил на казачьего атамана из "Неуловимых". Не обращая внимания на чиновника, он подошел к вставшему со стула Дангу и улыбнувшись, протянул ему руку:

- Здравствуйте, Андрей. Вы можете называть меня Арамисом. Мне поручено отвезти Вас в гостиницу. накормить и помочь устроиться, а затем, как Вы отдохнете, - отвесил легкий поклон Арамис, - Прошу на прием к моему шефу.

***

Данг ехал по городу в старой обшарпанной "Волге" и смотрел по сторонам. Город ему не особо понравился - выщербленные мостовые, кирпичные дома старой постройки, в основном трехэтажки, с внутренними дворами, совершенно допотопные лавки торговцев. Много ржавых мусорных баков на тротуарах, однообразные тополя вдоль дорог. Улицы узкие, но свободные транспорта было мало. Пешеходы какие-то серые, очень редко попадались люди в более-менее модной одежде. И еще была одна странность - вдоль дороги не было фонарей. И вообще, ни намека на какое-нибудь уличное освещение.

- У вас что, в Граде по ночам полный мрак? -спросил он сидевшего за рулем Арамиса,

- Да это улица Попугаев, дыра та еще. А в центре есть вполне приличные места. Вот, скажем, салон "Сельма"... - И Арамис начал весело, с легким юмором рассказывать о городской жизни, что тут вообще бывает и как тут можно весело проводить время. Он вообще напоминал не сотрудника МВД, а веселого обаяшку, рубаху-парня, который за друзей был готов в огонь и в воду. Такое поведение собеседника Данга ничуть не расслабляло, это означало лишь, что Арамис был не простым чиновником, а опытным оперативником. Но на арест все равно это было непохоже. Конечно, Данг знал, что в истории Земли и Гиганды были диктаторы с особым чувством юмора. Их любимым приколом было послать за человеком дорогую машину, сотрудников и даже красивых сотрудниц с предельно вежливым обращением, напоить дорогим коньяком под соответствующую закуску, и когда человек был уже совершенно расслаблен наручники на белы рученьки и в пыточный подвал. Но для такого ареста необходимо было, по крайней мере, иметь хоть какой-то вес в том государстве - со всякой швалью никто так не церемонился.

Данг довольно искусно делал вид, что с удовольствием слушает байки Арамиса: "А какая девочка есть в салоне, Эйра, фигурка - закачаешься! С нее бы скульптуры лепить - Венеру Милосскую рядом не поставили бы. Но никакой страсти. Будто со статуей трахаешься. А вот Лора - огонь! К ней все импотенты ходят, как на курс лечения. Я тебя обязательно туда свожу. Но это только тамошние знаменитости. И знаешь, никогда не работают вместе, строго через день. Но помимо них, есть еще Мэй Линь китаяночка, такой массаж делает - будто заново родился. Большая Брунгильда с седьмым размером груди, несколько транси, ах да, тебе-то они не нужны, если не наврал в анкете... Но в анкетах лучше не врать, не то неприятностей не оберешься. Если что не так, лучше намекни сразу, я пойму. Здесь вообще половина города - гомики да лесбы, все привыкли давно..."

- Я не наврал в анкете, - прервал его Данг.

- Прекрасно! Я сразу, как тебя увидел, понял, что ты свой парень, мы подружимся...

Во время этого разговора аналитический ум Данга вовсю прокачивал ситуацию. Когда тот чиновник затребовал "Третий циркуляр"? Когда он заполнил первые два пункта анкеты. Так, фамилия, имя. Андрей Воронин. Ага, вот оно что... Некий Андрей Воронин когда-то в Граде занимал пост Советника Президента, и к тому же был другом Чачуа. Затем он возглавил какую-то экспедицию далеко на Север, в поисках Антигорода. Экспедиция пропала бесследно. Вероятно, было распоряжение МВД всех новоприбывших Андреев Ворониных представлять перед светлые очи министра. Но таких в России пруд пруди. Ага, чиновник сличал его лицо с фотографией в папке. Значит, Данг оказался очень похожим на того советника президента. Что же, вполне логично. Никакого другого объяснения ситуации у Данга не было.

"Волга" уже подъехала к продолговатому одноэтажному серому зданию с одной дверью и пятью окнами. Данга удивило полное отсутствие каких-либо вывесок, и вообще это напоминало не гостиницу, а барак. Но когда они вышли из машины и, переступив порог простой деревянной двери, оказались в маленьком холле, то вопреки всем ожиданиям, там оказалось очень уютно. Прекрасный светло-коричневый паркет, наполированный до блеска, красная ковровая дорожка. Очень неплохие обои, репродукции картин. Всего пять номеров, этакая маленькая домашняя кухня, на которой все сверкало свежестью и чистотой. Рядом с входной дверью холла располагался изящный столик, на котором стояла зеленая настольная лампа и телефон. За столом сидела симпатичная женщина средних лет, видимо, исполнявшая роль хозяйки этого мини-отеля. Она вышла из-за стола и с легкой улыбкой подошла к гостям.

- Здравствуй, Мария, - приветствовал ее Арамис, - Неужели я снова вижу ту женщину, которая так украшает наш город?

Женщина смущенно рассмеялась.

- Ну и балагур же ты, и как тебя еще с такой серьезной работы не выгнали?

- Да чего там серьезного? Это только с виду кажется, что мы там такие все важные, сидим в креслах с умным видом, - Арамис весьма натурально изобразил из себя чванливого бюрократа, - А на самом деле... Нет, Мария, сделал он строгое лицо, - это служебная тайна. Но тебе так и быть, расскажу, - сделав небольшую паузу, как хороший актер, Арамис добавил: - Мы там только наливаем и пьем, и снова наливаем.

Мария снова рассмеялась, на этот раз безо всякого смущения.

- Я имею честь представить тебе моего друга, -чуть отошел в сторонку Арамис, - Его зовут... Данг. Прими его, как почетного гостя, по классу "люкс". Кстати, "люкс" сейчас свободен? - легкая тень тревоги появилась на лице Арамиса.

- Да. И там все уже готово.

- Вот и прекрасно, - повернулся он к Дангу, - Позволь оставить тебя наедине с этой прекрасной дамой, у меня дела. Через два часа я за тобой заеду, - сказал Арамис и ушел.

- Извините, Данг, я не знаю ваши вкусы, - обратилась к нему Мария, Но когда мне по телефону приказали приготовиться к встрече гостя, я приготовила борщ, гуляш с картофелем, овощной салат, ну и конечно, если захотите, чай, кофе - все это есть. Вам подать в номер, или пройдете на кухню?

Данг ответил, что этого вполне достаточно, и что он желал бы сначала принять душ, а потом и пройдет на кухню.

- Пожалуйста, вот вам ключ. Чистое белье я постелила, полотенце в ванной. Там же мыло и туалетная бумага.

Номер, конечно, не имел ничего общего с "люксами" настоящих отелей, но было все очень мило. Чистая светлая комната, застланная кровать, тумбочка с телевизором, стол, два стула. На столе - графин с водой, четыре стакана и пепельница. Красивые занавески на окнах. Встроенный платяной шкаф. Совмещенный санузел с душем.

С удовольствием вымывшись, Данг с аппетитом уплетал на кухне вкусный, настоящий домашний обед - хозяйка и тут оказалась на высоте. "Еще полтора часа, - размышлял Данг, жуя хорошо прожаренное мясо, - можно даже немного поспать". После всех этих приключений необходимо немного отдохнуть. Арамис приедет, разбудит.

Закончив есть и поблагодарив Марию, Данг снова вошел в свой номер, закрыл дверь, разделся догола и с удовольствием лег на свежую накрахмаленную простыню.

ГЛАВА IV. Хозяин Красного Здания.

Кабинет Министра Внутренних дел разительным образом отличался от комнатки клерка Департамента иммиграции. Основное место на дубовом паркете занимал Т-образный массивный стол, затянутый зеленым сукном. Вдоль стола в два ряда стояли вполне удобные стулья, и надо всем этим в пяти метрах возвышался потолок с узорчатой лепниной. Четыре высоких окна были закрыты вполне современными жалюзями, стены же были отделаны в стиле "Евроремонта". На широком столе хозяина, кроме телефона, находилась и 386-я "Экстишка" с принтером, а в его левом углу приткнулся портативный ксерокс. В этом огромном, под стать хозяину, кабинете смешались стили двух разных эпох 60-х и 90-х годов XX века,

Дангу было удивительно наблюдать, как громадный разжиревший кавказец, почти без лба, зато c гигантским носом вдруг при виде его как мальчишка вскочил со своего необъятного кресла и, широко раскрыв руки, помчался вдоль стола прямо к Дангу.

- Андрюш! - заключив его в свои объятия, прорыдал министр, - Боже мой, двадцать лет! Как мне тебя не хватало. Где же ты шлялся, разбойник этакий!

Данг даже испугался, что Чачуа просто задушит его своими руками, чем-то напоминающими лапы робота Драмбы. Пока Арамис вез Данга из гостиницы в Министерство, он успел просчитать в уме несколько вариантов вероятных сценариев. Конечно же, выдавать себя за настоящего Андрея Воронина было, неразумно - уж слишком мало было информации о том парне. Но, с другой стороны, упускать такой случай тоже было грех, - это вполне бы позволило занять не самое последнее место в городе. И Данг решил применить простой, но в данном случае весьма эффективный прием - разыграть полную амнезию. Тем более,что опыт настоящей потери памяти у него уже был.

- Простите, - еле вымолвил Данг, с трудом освобождаясь от объятий гиганта, - Я не понимаю вас.

- Ва-а, что не понимаешь? Старых друзей не узнаешь? Как нехорошо, да? Гордый стал, антигород нашел старого Чачуа знать не хочешь? - казалось, что его огромный, покрытый на переносице сетью багровых жилок нос во все стороны дергался от обиды.

- Я не знаю, о чем вы говорите, - Данг чуть-чуть отодвинулся от министра. Самым сложным в этой игре было то, что, во-первых, нельзя было никоим образом показать министру, свою осведомленность о существовании того Воронина как такового. А во-вторых, не допускать и того, чтобы Чачуа потерял к Дангу всякий интерес. И играть это надо было тонко, натурально, естественно. И не тянуть резину - министр сейчас представлял собой то самое железо, которое через пять минут уже может стать негодным для ковки.

- Падажды, - акцент Чачуа стал уже почти анекдотичным. Он сел на ближайший к нему стул и широко расставил ноги. - Садыс. - И кивнул подбородком на соседнее место.

Воспользовавшись предложением, Данг сел рядом и начал молча рассматривать его горбатый, с торчащими из ноздрей пучками жесткой щетины нос. Он играл человека, который вдруг увидел что-то очень смутно знакомое, что-то навевающее еще неясные, но странным образом милые сердцу ассоциации - может быть с ранним детством, может, с давно забытыми, но приятными снами.

- Ну что ты так смотришь? - заволновался Чачуа, - я знаю, ты когда-то смеялся над моим носом. Да я не обижаюсь. Ты это, Андрюш... - вдруг поник головой министр и прикрыв глаза, отвернулся чуть в сторону.

Падающие звезды... - вдруг прошептал Данг.

- Что-что? - будто ужаленный, грузин на полметра подскочил на своем стуле.

- Простите меня. Это непроизвольно вырвалось

- Говори-говори!

- Я очень боюсь оскорбить Вас, - вновь прошептал Данг.

- Какой обида, дорогой! Как можно обижаться на старых друзей!

- Тогда еще раз прошу простить меня... - чуть громче вымолвил Данг. Затем, выдержав паузу, в волнении приподнялся со стула. Министр же подался всем своим грузным телом вперед, и прямо-таки пожирал Данга своими широко раскрытыми глазищами.

- У вас очень оригинальный нос, - решительно сбросив сомнения, уже твердым голосом Данг перешел к заключительной части своей игры. - Я сейчас его рассматривал, и в голове вдруг вспыхнула эта нелепая фраза - "Падающие звезды..."

Теперь Чачуа уже смотрел на собеседника предельно серьезно.

"Наживка сработала", - машинально отметил про себя Данг, ни на миг не выходя из своей роли.

- Андрюш... Ты что, заболел? Ты и вправду все забыл... Ва-а, какое горе, - казалось, что грозный министр сейчас заплачет. Дангу даже на миг стало жалко, что ему пришлось так огорчить этого человека. Но дело есть дело.

Однако грузин быстро пришел в себя. Он встал, подошел к своему столу, и по телефону приказал принести в кабинет бутылку "Самтреста" 7-летней выдержки и консервированный балык с кинзой. Подано это было в течение пятнадцати секунд, наверняка все было уже наготове. Приказав адыотанту никого к нему не впускать (кроме Фрица Гейгера, разумеется), Чачуа широким жестом вновь посадил Данга за стол.

- Давай выпьем, Андрюш. За встречу. За то, что ты все-таки вернулся, теплым, чуть дрожащим от волнения голосом произнес министр этот совсем не грузинский тост.

Коньяк был крепок и ароматен, Данг смаковал ею маленькими глоточками, ничуть не расслабляясь - выигрыш первого тура еще не означал окончательной победы в этой партии. Сейчас очень страшным было переиграть свою роль и чересчур быстро найти повод для новых ассоциаций.

- Чачуа, мне почему-то вдруг захотелось перейти на "ты", - дико удивляясь самому себе, предложил Данг. Этот внезапный для него же самого следующий ход полностью противоречил предварительно выстроенной стратегии. Но ход был уже сделан, и в соответствии с его логикой, Данг даже не стал извиняться.

- Конечно, Андрей. Мы всегда с тобой были на "ты", - так же тепло ответил ему министр.

Данг нисколько не обольщался насчет того, что Чачуа находился в очень расстроганных чувствах, и ему сейчас вовсе не до анализа ситуации. На этот случай здесь наверняка работает целый отдел, записывающий весь их разговор.

- Расскажи, как ты сюда попал? Что ты вообще помнишь из жизни?

Это было уже легко. На этот случай у Данга уже была детально разработанная легенда, настолько гибкая, что ее без труда можно было подогнать под любую ситуацию. Она была гениальна по своей простоте: что однажды он вдруг очнулся в совершенно ему незнакомой Москве, уже где-то в восьмидесятых. Его, ничего не помнящего, пытались лечить в больнице, но недолго. К тому же, по всем остальным показаниям он был совершенно здоров и трудоспособен. Так как он не имел жилья и средств к существованию, то ничего лучшего, чем пойти в военное училище, он придумать не мог. Там был большой недобор курсантов, и на его амнезию медкомиссия закрыла глаза. А уже там Андрей смог показать себя так, что его заметили офицеры разведки. И взяли к себе. Потом - служба в очень секретном отделе, затем распад СССР и развал в армии. Увольнение в запас, частная коммерция. И при этом какая-то внутренняя горечь и неприкаянность. Нет, в материальном смысле все было о'кей, но все более давлеющее чувство безвозвратной потери не давало спокойно жить. Будто он там какой-то чужой, от другого мира. Об этом другом мире не было никаких воспоминаний - иногда только снились очень странные сны. Но и о них он помнил очень смутно. И просыпаясь под утро, лежа на кровати, в предрассветной тишине долго пытался вспомнить содержание этих очень волнующих сердце сновидений.

Разрабатывая эту легенду, Данг ничуть не опасался случайной встречи в Граде с каким-нибудь бывшим ГРУшником. Небходимые знания об общей структуре этого заведения, да и вообще все, что положено знать офицеру, он почерпнул еще у Айзека Бромберга. Там хватало аппаратуры, чтобы накачивать мозг любой информацией - и без всякого риска для рассудка. Ну, а высшая степень секретности всяческих там подразделений играла как раз на руку сотрудникам порой и не полагалось знать своих коллег по работе. К тому же, кодовое название такого "подразделения" Данг взял буквально с потолка кабинета министра. Безусловно талантливый художник вылепил там целую сцену из оперы "Гибель богов". И кто докажет, что в МО никогда не было подразделения "Валькирия"? Пожалуй, только начальник ГРУ.

А шанс на то, что такой начальник каким-то образом свяжется с Градом, было ноль. Такие сюда не попадают, у них и так дел по горло.

А сегодня вдруг Андрею повстречался бородатый старик с какими-то неземными глазами. Они встретились у пивного киоска, и как бы случайно разговорились друг с другом. Старик этот обладал нечеловеческой проницательностью, он рассказал Андрею всю его прошлую жизнь. А потом вдруг заявил, что раньше Андрей жил в совершенно ином мире, и что там у него была интересная, полнокровная жизнь, и что этот старик может его в тот мир вернуть, если Андрей согласится признать его своим наставником. Андрей согласился - просто потому, что не верил в серьезность этих слов...

- Ну а дальше ты знаешь, - закончил свой рассказ Данг.

Чачуа слушал не перебивая, иногда только вскакивал и ходил вокруг стола, беспощадно теребя себя за нос.

- Вот так история... - несколько раз подряд вслух повторял он одну и ту же фразу.

- Хм... - вдруг остановился Чачуа, - сколько тебе сейчас лет?

- Тридцать.

- А сколько тебе было, когда ты тогда очнулся в Москве?

- Семнадцать.

- Хм... Когда ты здесь исчез, тебе было тоже под тридцать. А прошло уже двадцать лет.

Данг молча пожал плечами. Он вполне сознательно допустил этот грубейший во всех других случаях прокол; здесь же, в Граде, где пространство и время было весьма условным понятием, этот прокол лишь добавил правдоподобности этой легенде.

- Да и черт с этим, пусть разбираются ученые, им за это и платят, махнул рукой министр, - А память мы тебе быстро восстановим. Вот только, вдруг погрустнел он, - Сельма тебя не дождалась.

- Кто такая Сельма? - поднял брови Данг.

- Да жена твоя. Сейчас она любовница Фрица, и держит самый модный салон.

- Я не помню ни ее, ни Фрица.

- Ну и прекрасно. Все равно она уже стара для тебя, сорок лет... А Фриц Гейгер до сих пор наш президент. Не подарок, конечно, мужик, но к нему уже все привыкли. Только вот зазнался он в последнее время, отошел от старых друзей. Общаемся уже исключительно по службе. Я даже не знаю, помнит ли он тебя, все равно ты ничего не сможешь доложить о результатах той экспедиции. Кстати, - вновь оживился министр, - такое имя - Изя Кацман тебе ничего не напоминает?

- Нет, - покачал головой Данг.

- Жалко Изьку... Вот такого настырного еврея мне сейчас очень не хватает, Андрей.

- Зови меня Дангом, - вдруг перебил Чачуа тот.

- Дангом? А почему? - опять забеспокоился министр. - Не люблю я эти новомодные клички...

Но Данг уже четко продолжал свою игру. Он хотел подтолкнуть Чачуа к одной хитрой мысли - опять же используя ассоциативное мышление.

- Там, на Земле я был Андреем только тогда, когда учился в военном училище. Потом меня звали по-разному, но чаще всего Данг. Я уже привык к этому имени.

- Это твоя кличка?

- Оперативный псевдоним.

- Стоп. Подожди. Ведь в 91-м твой отдел распался. И ты занялся частным бизнесом. Что, и последние пять лет ты тоже был Дангом? Данг уже мысленно аплодировал Чачуа. Все шло именно так, как и было задумано.

- Извини меня, друг, - он отхлебнул из широкой рюмки еще немного коньяку и закусил балыком, опустив при этом глаза, - Я соврал тебе.

Сделав необходимую паузу, не поднимая глаз, Данг продолжил:

- По инструкции, я не имею права об этом говорить, но... Это уже не секрет по своей сути. Никакого развала не было. Наша фирма была лишь прикрытием основной работы. Конечно, у меня были друзья со стороны, которые меня знали как Андрея, но общался я с ними гораздо реже, чем с сослуживцами.

- Подожди, подожди... Так ты, значит, все это время работал в разведке?

- Да.

- А в каком звании?

- Майор.

- Отлично, дорогой... А специальность?

- Аналитическая работа. Разработка моделей поведения социальных групп. Но это если в целом. А в частности - аналитика беспрецедентных событий.

- О! - поднял вверх грузный указательный палец министр, - слушай... его необъятный нос снова задергался во все стороны, - а помнишь... - Дангу уже с некоторым трудом удалось сохранить бесстрастное выражение на своем лице. "Помочь ему, что ли?" - так и вертелась в голове шальная мысль.

Все-таки решившись на вопрос, Чачуа залпом (!) проглотил свой коньяк и вновь вытаращил на Данга свои огромные, навыкате зрачки.

Когда-то давно, еще до переворота Фрица, мы работали с тобой следаками. И было у меня тогда дело, "Падающие звезды" называлось. Я тогда его еще хотел тебе всучить, уж очень гиблое дело было. Сейчас, конечно, я этим не занимаюсь, хотя... Оно и до сих пор на моем ведомстве висит. И в архивы не сдашь, люди-то до сих пор пропадают. И в душе ведь давно сидит, ведь мое это дело, сколько ведь бился, ночей не спал. Может, поможешь? Все-таки аналитик, майор, опыт-то небось колоссальный? Да к тому же в беспрецедентных событиях. У нас ведь полно таких событий, а специалистов и нету. А я тебя сразу полковником сделаю, генералом не получится, извини, да и молод ты для генерала... Оклад хороший, плюс паек и вещевое довольствие, а оперативникам "Левиса" выдают. Арамиса вон видел, да? И наших здесь уважают, не то что там... в России...

Вот тут уже Данг аплодировал самому себе. Одноглазый Лис, да и Каммерер остались бы им довольны - свою партию он разыграл безупречно. Данг преследовал сразу несколько целей, а окончательно поразить их было всего лишь делом времени.

Он затребовал карты города и его окрестностей. Он попросил, чтобы ему дали все без исключения документы по "Падающим звездам", а также характеристики на следователей, в разное время занимавшихся ими.

Первые два требования были вполне логичными и разумными, последние натолкнулись на сопротивление кадровиков. Но Данг твердо стоял на своем, ссылаясь на то, что его так учили работать, а иначе он не ручается за результат. "Ибо субъективное восприятие беспрецедентного события каждым отдельным человеком..." Чачуа, как следовало ожидать, дал ему зеленый свет, и специальным Указом заставил кадровиков выполнить распоряжения новоявленного полковника.

Конечно, о том, чтобы в тот же день раскрыть это дело, не могло быть и речи. Во-первых, это было бы неправдоподобно. Во-вторых, помешало бы поразить и другие цели - сбор всевозможной информации о Граде, о событиях за последние двадцать лет. Ведь если дело, пусть даже по одной теме длится годами, оно волей-неволей переплетается с другими делами, событиями и заочно знакомило бы Данга с очень большим количеством людей. А уж о ценности характеристик на следователей (а их было достаточно много!) не стоило и говорить. Это уже материал для психологических карт, специального анализа и много чего другого.

Помимо всего этого, Данг потребовал себе отдельный кабинет с компьютером, и чтобы никто, кроме самого Чачуа, туда и не думал заходить. Компьютер в МВД был всего один, он стоял в кабинете министра только чисто для солидности, и Чачуа отдал его безо всякого сожаления. Неделя ушла на составление программы, неделя - на базу. Данг работал, как вол, выходя из кабинета разве что в туалет. Еду ему приносили, затаив дыхание, прямо к его рабочему месту. Спал он здесь же, урывками. Но результаты работы оправдали себя. Данг уже имел необходимый ему банк данных.

Пора было закрывать дело. Нет, надо сначала пойти в ту гостиницу и как следует выспаться. И вновь оценить превосходную кухню хозяйки. И вообще отдохнуть, развеяться. К той же "Сельме" сходить. Хотя нет, она подождет. Вот это уже пусть будет после триумфа у Чачуа. А в триумфе Данг уже и не сомневался.

Дело было давно раскрыто. Еще там, на Земле, за визором БВИ. Тогда это была лишь версия, но версия довольно крепкая. Которая постоянно, с каждым днем подтверждалась за бессонными бдениями за монитором "Экстишки". Тогда, когда Данг разыгрывал свою роль с Чачуа, он боялся только одного - что это дело уже давно раскрыто, оно ведь по сути было простым до изумления. Чачуа и всем прочим "следакам" мешал чисто психологический фактор - они хоть и знали, что живут в ином мире, подсознательно все же опирались на физические законы привычной Земли...

Конечно, еще оставалась какая-то доля процента на то, что Данг ошибся. Необходим был еще научный эксперимент, в техническом плане очень простой. И Данг попросит Чачуа помощи в проведении этого эксперимента. А потом дело закроется. Надо будет, конечно, проработать режиссуру этого спектакля, подать это все поэффектнее... А если сработают те доли процента? Что ж, будем действовать по обстановке, нам не привыкать.

В таком случае, это дело станет действительно интересным для Данга...

***

Когда Данг проснулся на следующее утро у себя в номере, солнечные лучи уже во всю мощь бились в незашторенные окна. Сперва он даже решил, что проспал до обеда, но потом быстро вспомнил, что в этом странном мире солнце ниоткуда не вставало и никуда не садилось. Оно просто включалось, как яркий прожектор, в одном и том же месте, и определить время суток по нему было невозможно.

Данг включил телевизор, и под звуки ритмичной музыки какой-то рок-группы немного потанцевал, чтобы размять мышцы и суставы; затем принял контрастный душ. Потом, попросив Марию подать ему завтрак в номер (салат "Оливье" и чай с бутербродом), снова прилег на уже застланную кровать. Перед тем, как идти к Чачуа, надо было, во-первых, еще раз прогнать свою легенду, заранее отметив ее слабые стороны. И во-вторых, окончательно разработать все детали постановки спектакля раскрытия дела в кабинете Чачуа. Ведь пока он собирал свой банк данных, все прочее просто вылетело из головы.

Легенда, разработанная еще вместе с Горбовским, была очень гибкой. Настолько, что ее можно было подогнать под любую ситуацию - даже настолько дикую, когда Данга все принимали за того Андрея Воронина, без вести пропавшего двадцать лет назад. Но в данном конкретном случае у нее просто не могло не оказаться слабых сторон, и их необходимо было вычистить заранее. Ум Данга работал четко - хоть он и не был настоящим профессионалом, как, скажем, Одноглазый лис или Каммерер, но кое-чему его все же учили.

Нет, Данг совсем не опасался того, что вдруг случайно встретится с сотрудниками своей фирмы, которая якобы была ему под крышей разведки. Данг, несмотря на то, что был лишь одним из акционеров, являлся её единственным учредителем, и никто бы не смог доказать, что за его спиной не стоит ГРУ. Он также не особо опасался свидания с кем-либо из бывших друзей настоящего Воронина - не Советника Президента в Граде, а того, в чье тело на Земле машина Бромберга втолкнула психоматрицу Данга. Он помнил свое первое время пребывания в Москве XX века - какие-то знакомые, доставшиеся ему в "наследство", очень быстро куда-то исчезли. Они были ему неинтересны, все бывшие связи рвались, как гнилые нити... Нет, в таком случае Данг просто ушел бы в глухую "несознанку",. И вопрос, кому бы поверил Чачуа в данной ситуации, был бы почти риторическим.

"Сельма!" - яркой вспышкой осенило Данга, - "вот это уже серьезно." Дангу даже стало обидно, что данных по Сельме Нагель у него очень мало. По крайней мере для вычерчивания настоящей психокарты. В самом деле, жили-были муж и жена, потом мужа послали в какую-то экспедицию. Туда, где еще никто не был и где может случиться все, что угодно. Экспедиция бесследно исчезла. И вдруг через двадцать лет муж возвращается, - правда, ничего абсолютно не помнит, И совершенно не постаревший. Жена, конечно, первое время горевала, потом успокоилась, стала любовницей президента, и открыла модный салон. Захочет ли она встретиться и переспать с бывшим мужем? Хотя бы из чистого любопытства или чтобы вспомнить те далекие счастливые ночи?

А ведь захочет, - уже не сомневался Данг, - кажется, Сельма любила Андрея. Многие к ней подкатывались, в том числе и Гейгер, а выбрала-то она Воронина. Потом, когда тот исчез, ей стало уже все равно с кем быть, а в таком случае женщины уже чисто подсознательно думают о повышении своего социального статуса. А выше президента никого нет. Да и не любовница она ему, а скорее неофициальная жена А почему, интересно, их брак не стал официальным? Гейгер не захотел? Нет, скорее всего, Сельма не хотела терять свободу. Она вроде шлюхой еще той была Хотя нет, ее вроде бы и деньги не особо интересовали, просто переспать с мужиком ей было, что выпить "джин-тоник". И Гейгер-президент и стал этим "джин-тоником" - самым дорогим и приятным, но не более того.

Кстати, а как поведет в такой ситуации сам Гейгер? Он, конечно, мужчина, но в первую очередь президент. Интересно ли ему будет на сто процентов удостовериться, что Данг не "засланный казачок", а настоящий Андрей Воронин? Уж Сельма наверняка помнит особые приметы его обнаженного тела - всякие там родинки, шрамы. Опять же поведение в сексе... Конечно, Гейгер не такой дурак, чтобы открыто толкать Сельму в объятия Данга, но будет ли он чинить такому мезальянсу настоящие препоны?

"Сельма..." - мысленно прокачивал ее Данг, - Сорокалетняя, но хорошо сохранившаяся дама. Наверняка заткнет за пояс многих тридцатилетних. Стоп! -чисто автоматически отметила внезапная мысль одно несоответствие, - почему сорокалетняя? Ей вроде должно быть около сорока пяти. А Чачуа говорил сорок. Правда, он мог ошибиться, для него, наверно, особой разницы нет. Надо будет проверить. Ну ладно, это же не столь важно. Главное, станет ли она подбивать ко мне клинья? И если станет, как себя вести? Спать с ней очень рискованно, избегать ее - будет казаться неестественным. Да, у него амнезия, но его поведение наверняка будет подвергнуто анализу сотрудниками МВД. А то и какой-нибудь службой Фрица Гейгера. Что же, на нос Чачуа ассоциативное мышление сработало, а на красавицу-жену - нет? Да не травите мне байки, любезнейший"...

"Все-таки, какое счастье, что в Граде нет настоящей разведки," порадовался про себя Данг, - "она бы расколола меня моментально. Но для профессионалов необходимы хоть какие-то выходы на тот свет (так называли горожане Землю). А Град же варился в собственном соку.

"А и черт с ней," - внезапно успокоился Данг, - "Ну найдет она какое-нибудь не то родимое пятно, что случится? Здесь может произойти все, что угодно. Если уж даже прокатил тот факт, что я ничуть не постарел, то уж родинки эти... Знать ничего не знаю, что есть, то и есть. И думайте, что хотите."

И тут у Данга вдруг возникло желание, которое никогда бы не пришло в голову настоящему профи. Он почувствовал, что хотел бы сам переспать с Сельмой. Что его необычное сходство с Ворониным может и не являться простым совпадением. Куда подевался тот Воронин? Ушел в антигород. Когда-то Данг пытался рассчитать математическую модель того мира - за визором БВИ. Знаний фундаментальных наук ему явно не хватало, но это пространство он себе немного представлял - некая спираль, симметричная в одной точке. И если Воронин двигался в направлении этой точки, то из Антигорода навстречу ему же шел его зеркальный двойник. И вот, если произошла их встреча, что дальше? Тут по расчетам было фифти-фифти. Или их обоюдная гибель, или их выбрасывают на тот свет. Только в разное вероятное время. И совсем не обязательно в то, откуда они прибыли, тут работает небольшая погрешность. Так что версия, что они и вправду оказались на Земле, не была уж очень невероятной. Ну, а то, что психоматрицу Данга отправили именно в тело того Воронина, было бы вполне естественным - машина Бромберга четко расчитала наиболее необходимую кандидатуру. Она ведь и нацеливала Данга именно на Град..."

В дверь осторожно постучали. Данг поднялся с кровати, подошел к двери и открыл ее.

- Я принесла Вам завтрак, господин полковник, - на пороге стояла Мария с подносом в руках.

- Зовите меня просто Данг, - взяв у нее поднос, он поставил его на стол и принялся есть.

"А вот гостиница," - снова размышлял Данг, смакуя великолепный салат, - "Для чего она вообще существует? Конечно, не для обычных иммигрантов, порядок их приема здесь совершенно иной. И не для фермеров. А для кого же тогда? Здесь пять номеров, и никого больше нет. Для каких-то отдельных гостей, вроде меня? Неужели их когда-то было так много? Впрочем, Гейгеру наверняка могло захотеться, чтобы в его городе было все, как в других, значит, должна быть и гостиница."

Впрочем, интуиция подсказывала, что вот это как раз было неважно, что нужно посвятить свое время решению более насущных проблем.

"Что там еще? - Думал Данг, - ах да, "раскрытие" дела. И как они еще его до сих пор не закрыли? Этот мир прост, как пробка, - то,что упало в пропасть, падает со стены. Нужно только будет приказать поставить специальных наблюдателей с той и другой стороны, пометить десяток-другой булыжников специальными знаками и запустить их всех в пропасть. И ждать. Стоп! А сколько ждать?" - у Данга не было уверенности не только в том, что все предметы, рухнувшие в пропасть, обязательно потом падают с Желтой Стены - кое-что, может, исчезает бесследно, но и в том, что те оставшиеся падают сразу, а не через, скажем, неделю. За неделю Данг был уверен - по тем делам, что у него уже были в банке данных, минимальная разница между исчезновением человека и обнаружением его разбившегося у стены тела была именно неделя.

Это правда, немного портило его предстоящий триумф, но не очень. Сначала Данг попросит провести эксперимент, - потом наглядно разложит перед Чачуа свои аналитические расчеты. Тот не дурак, должен понять. К тому же максимум через неделю камни должны будут грохнуться у стены.

"Надо будет только позаботиться о безопасности наблюдателей" - уже собираясь в министерство, отметил Данг. - "Грохот, наверное, будет еще тот".

***

"Нет, тут что-то не так", - мелкой, но неприятной занозой кололи новые мысли, - "За это время что-то определенно изменилось. Как будто министру уже не до "Падающих звезд..."

Нет, поначалу все шло, как по маслу. Чачуа без колебаний распорядился выполнить все требования Данга, что касались эксперимента с камнями. Он с восторгом рассматривал разложенные перед ним карты города, места исчезновения людей и местонахождения трупов, в полном соответствии с датами происшествий. Он снова поил Данга своим любимым коньяком и взахлеб распространялся, что если он мог ждать целых двадцать пять лет, то неделю уж как-то потерпит, пока эти булыжники неведомо где летают...

Но потом, вдруг без стука (!) ворвался бледный, как мел, адыотант, и сообщил, что для господина министра есть крайне срочное и чрезвычайно важное сообщение. Чачуа очень зло зыркнул на него глазами, но все-таки попросил Данга оставить на минутку его кабинет...

Адыотант вышел минут через десять, и Данг снова разъяснял Чачуа подробности дела - но того будто бы подменили. Нет, он ничуть не умалял важности проделанной работы. Но поведение министра резко изменилось - Чачуа слушал Данга будто из вежливости. Мол, дело сделано, и прекрасно, но ведь еше столько нерешенных проблем.

Это было странно. Данг не удивился бы, если бы министр стал себя так вести даже на следующий день, но чтобы так сразу... Да к тому же такой эмоциональный человек? Может, он только притворяется таковым, а на деле четко себя контролирует? Нет, тогда бы он продолжил игру, хотя бы ради естественности...

- Андрюш... - почесав свой знаменитый нос, Чачуа вновь наполнил рюмки выдержанным "Самтрестом", - ты гений... Ты извини, что я так тебя называю, но не лежит у меня душа к Дангу, не знаю я таких. Так что для меня ты Андрей Воронин. Давай за тебя, за твою светлую голову, - поднял свою рюмку министр.

Они чокнулись и закусили дольками лимона. Дангу стало легко и радостно, что теперь ему наверняка не придется ничего комбинировать. Случилось что-то уж очень серьезное, и это наверняка поручат именно ему...

- В общем так, - продолжил Чачуа, поставив рюмку на стол, - Я знаю, как ты работал. Я прекрасно понимаю, что тебе необходим выходной. Хоть немного отвлечься от всего этого. К девкам там сходить, да и Арамис давно хочет забуриться куда-нибудь с тобой в компании. Но у нас ЧП.

Его голова опустилась, а гигантский нос поник и как бы замер, что казалось наиболее несуразным...

- Я хорошо выспался, - напомнил о себе Данг, - и чувствую себя полным сил.

- Ох, узнаю тебя, разбойник, - мгновенно оживился Чачуа, - ты всегда лез в самое пекло. У тебя дело было прежде всего. И в Красное Здание ты тогда влез, может помнишь, на главной улице, у синагоги? - с отчаянной надеждой взглянул на него министр.

- Здание? В любом городе есть множество зданий, - пожал плечами Дарг, - И в Москве я жил в доме из красного кирпича. Вот только...

- Что?

- Да так, не стоит и говорить. Чушь какая-то.

- Нэт, дарагой, - акцент Чачуа, как и во время первой их встречи, заметно усилился, - Ты гавары, а там выдна будэт, чушь или нэт.

- Мне почему-то всегда было жутко заходить в свой подъезд. Нет, я не боялся ни врагов, ни бандитов, я опасался почему-то самого подъезда, будто он меня каким-то образом... Нет, даже не могу сформулировать.

- Правильно опасался! Правильно, - обрадовался министр. Нажав кнопку селектора, он резко бросил: - Краткое обобщение по Красному Зданию. Немедленно.

И вновь повернувшись к Дангу, объяснил:

- Андрей, сейчас совершенно нет времени для знакомства со всеми делами в полной подробности. Сейчас тебе принесут только краткую аналитическую записку...

Уже знакомый адыотант подал Дангу тонкую пластиковую папку. Данг внимательно прочитал эти пять листков, но надежда получить хоть какую-то новую информацию так и не оправдалась.

- Так вот, Здание опять появилось. Но в совершенно неожиданном месте. На юге. Но не у фермеров и не в колониях - поселениях, где отбывают наказание наши осужденные. А прямо на территории зоны.

- Какой еще зоны? - удивился Данг. Ему вдруг на мгновение пришла в голову мысль о существования здесь той Зоны, со сталкерами. Это было бы уже чересчур.

- Да обычной, ИТК усиленного режима.

- А разве здесь есть ИТК?

- Нет, до недавнего времени не было. А полгода назад вдруг появилась и прямо целиком. Большая такая, периметром в три километра, и возникла как бы из ниоткуда. Со своими осужденными, администрацией, ротой охраны. Ах нет, администрация и охрана как бы в одном лице, ну и бардак... С основным ограждением и прочими наворотами ИТСО, с караулкой, бараками, промзоной. Производство, правда, удачно вписалось в нужды города, как шили башмаки да униформы, так и шьют.

- И откуда же это все взялось?

- Известно откуда, наставники мудрят. Экспериментаторы хреновы. Так вот, сегодня утром, на территории жилой зоны появилось Красное Здание. Прямо рядом с бараком семнадцатого отряда, в локалке6.

- Я не знаю, что такое локалка. Я не знаю, что такое основное ограждение и ИТСО.

- А это так важно? - изумленно вытаращил свои бесподобные глазищи Чачуа.

- В анализе беспрецедентных событий не бывает мелочей, - уже начал входить Данг в новую роль.

- Ну хорошо, - чуть сдвинул брови министр, - Ты получишь все материалы, но не сейчас. По дороге еще будет время.

- Вы не понимаете, - продолжал упорствовать Данг, Если я не проработаю заранее всю информацию самым доскональнейшим образом...

- Но у нас нет времени! - в отчаянии закричал Чачуа, - В колонии назревает бунт! Какой-то петух7, видно, уже затраханный до потери инстинкта самосохранения влез в Здание...

- Какой петух? - уже спокойным немного удивленным голосом прервал министра Данг. Из детективов он знал, что речь идет не о домашней птице, он просто хотел чуть сдержать эмоции Чачуа, применяя психологический прием "вода против пламени".

- А это ты узнаешь по дороге, - сбавил на полтона ниже министр, - в общем, сунулись туда следом шестерки отрядного бугра8, а вышли оттуда уже полными идиотами. В зоне кипеж. Там и так-то все на нервах, а тут вдруг такое... Утром все проснулись, а оно стоит! И никто ничего не видел, ни дневальный, ни контролеры. Ну вышкари, понятное дело, спали, в предутренние часы они все спят, как палки, прямо на постах. И откуда это Здание взялось, никто не знает, да еще люди в нем пропадают. Самые блатные, конечно, орут, что это все ментовские проделки, чтобы падлу ими кинуть особую. И пора, мол, вынимать из курков9 заточки и мочить мусоров. Мужики на их стороне им тоже жутко. А некоторые опущенные сами туда ринулись - и исчезли.

Офицеры в полной растерянности, такого в их практике еще не было, ну и опять, по привычке, не рапортовали министерству немедленно - надеялись исправить все своими силами, уроды долбанные. Подняли роту в ружье, вот только ротой в таких случаях не обойдешься. Минимум батальон нужен. Но пока шли переговоры с авторитетами, из здания вдруг вышел первый петух... Чачуа на секунду замолчал и яростно крутанул пальцами левую ноздрю своего носа, - правда, это был уже совсем не петух. Нет, внешне он чем-то походил на того, вошедшего. Или нет... Не могу объяснить. В общем, это был совершенно другой человек. Даже не человек, монстр. Он моментально дал понять ясно и конкретно, кто в зоне хозяин. И офицерам, и блатным. А вот это чудо уже похлеще самого Красного Здания. Чтобы петух диктовал волю отрицаловке10... Да и вообще кому бы то ни было... Нет, Андрюш, ты вот почитаешь в дороге про зоновскую жизнь, сам поймешь. Уж скорее все раки, которые только существуют, хором "Интернационал" споют... Или что-нибудь в этом роде. Он захватил заложников - прапорщика-контролера и еще несколько людей. И первое условие - переговоры с самым толковым старшим офицером МВД. И все это - в условиях вот-вот вспыхнувшего бунта, там уже достаточно малейшей искры. Я уже послал туда батальон жандармерии.

Чачуа сжал свой огромный кулак и с силой ударил по столу.

- Считай, что приказ ты уже получил. Времени для сборов нет. Машина ждет тебя у подъезда. В ней уже есть необходимые документы, термос с крепким чаем и бутерброды. В багажнике - ящик плиточного чая на случай переговоров. Да, чуть не забыл, - Чачуа открыл ящик стола и, достав оттуда наплечную кобуру с торчащей из нее черной рукояткой, протянул Дангу, - Я не могу отпустить тебя без оружия.

* * *

Данг уже битый час трясся в старом УАЗике по ужасно разбитой, с глубокими ухабами и рытвинами доpore. Шофер, веселый "черпак"11 из автороты жандармерии, поначалу хотел подкатиться к господину полковнику с разными шуточками, но Данг приказал ему молчать всю дорогу. Больше всего ему досаждала не сама бесконечная тряска, а то, что она очень затрудняла изучение документов. Да вдобавок еще этот пистолет жал подмышкой, не привык Данг носить пистолеты, не были они ему нужны.

Он ехал на переднем сиденье, в своих новеньких, недавно выданных на складе "левисах". Ковбойские полусапожки оказались очень удобными. Единственное отличие от наряда Арамиса заключалось лишь в том, что голенища сапожек оказались еще отделанными полосками крокодиловой кожи - каптерщик решил потрафить личному другу министра. Данг специально не стал надевать форму - он на минуту представил себе жизнь заключенного, который несколько лет видит только погоны и черные робы. Человек в штатском невольно вызывает приятные ассоциации, это может быть важно в переговорах, погон там и так будет достаточно, там ведь уже целый батальон.

Время от времени Данг бросал взгляд в окно - он никак не переставал поражаться планировке Града. В центре - весьма прилично, чуть ли ни Европа. Но это маленькая территория. Дальше грязные узкие улицы и серые трехэтажки, сплошная провинция. А на выезде и вовсе трущобы...

"Итак, зона", - внимательно изучал документы Данг, - "Довольно обширная площадь, огороженная двумя трехметровыми бетонными заборами. И еще несколько рядов колючей проволоки. За первым рядом "колючки" внутренняя тропа контролеров, затем снова "колючка" и КСП - вспаханная земля, на которой отлично видны любые следы. За ней - основное ограждение, первый бетонный забор, при нарушении которого часовые обязаны стрелять на поражение. К тому же, он оборудован пионами, которые срабатывают при пересечении ультразвукового сигнала, пущенного вдоль ограждения по внутренней стороне. А наверху, над бетонным забором - три ряда тонкой проволоки, которая срабатывает при касании. А над всем этим - "подснежники" на случай подкопа. А что дальше? Дальше "кактус" высотой метра два, жуткая вещь под напряжением полтора киловольта и с частотой один герц. Он с силой швыряет беглеца прямо в бетонную стену. За "кактусом" тропа наряда с "вышками", и снова КСП. И еще один бетонный забор, выполняющий уже декоративную роль, чтобы случайно забредший к зоне обыватель не слишком напугался всеми этими наворотами. Ну и, конечно, ночью яркие прожектора, в караулке один "пиф"12 с собакой. И при любой сработке ИТСО караул обязан подниматься в "ружье" и мчаться сломя голову на ее место.

Так, ладно, а что же внутри? Внутри своеобразный центр, разделяющий зону на две части - производственные цеха и жилые бараки. В центре резединция ДПНК, с большим кабинетом, где расположен пульт внутренней и внешней связи, с комнатой командира роты, надзоркой войскового наряда и каморкой дневального из осужденных. Рядом с резиденцией - столовая, баня, клуб, санчасть и ШИЗО.

"Стоп! - Вдруг прервал чтение Данг, - я еще не все понял по охране, в эту неприступную крепость должен быть какой-нибудь вход. И зэков когда-нибудь выпускают, и военные ходят туда-сюда. И производство! Оно не может быть изолированным, должно осуществляться снабжение, сбыт готовой продукции. Без грузовиков не обойтись. А тут ничего не написано. Разгильдяи хреновы, вернусь - устрою вам выволочку."

Больше всего, однако, Данга интересовали сложившиеся отношения зэков с военными и между сотой. Зэки жили далеко не одинаково - расслоение иыло даже большим, чем в вольной жизни. Верховодило зоной несколько блатных, которые только держали общий порядок, ничуть не заботясь о нуждах производства. Судя по всему, они держали с администрацией вооруженный нейтралитет, грозя в случае репрессий поднять бунт. А так - вы нас не трогайте, и порядок будет.

У офицеров были, конечно, и прикормленные бугры - завхозы отрядов, как правило, крепкие и неглупые люди. Был еще целый отряд "козлов" - так сказать, профессиональных стукачей с черными буквами СПП на зеленых нарукавных повязках. Во всех других отрядах также был свой сектор СПП козлов на общественных началах. Еще были тайные стукачи - "кумовки", опора и надежда оперативников зоны.

Были, конечно, и обычные мужики - кому-то ведь надо было и работать. Их старались не обижать - план-то ведь выполнять надо. Но те, кто не мог постоять за себя, превращались в "овец" - робких и покорных. Но и это еще не было самым дном зоны. Чисто теоретически. Даже "овца" могла выбиться в люди - если вдруг круто изменит свое поведение. Что совершенно нельзя было сказать об опущенных - петухах и свиньях, они стояли как бы вне основных мастей, что-то вроде касты неприкасаемых в древней Индии. Данга, например, удивило, что к вещам петухов никому нельзя было прикасаться - ни лежать на его кровати, ни есть из его миски, ни докуривать его сигарету. Иначе любой, кто это сделал, непременно бы ''заминехался"13.

"Интересное дело," - удивидлся Данг, - "Трахать их, значит, можно, а вытираться его полотенцем - нет. Странная логика."

Свиньями были, как правило, уже состарившиеся петухи, по облику более напоминавшие своих четвероногих тезок, нежели людей. Их даже никто и не трахал, они чистили сортиры и лазили по мусоросборникам в поисках объедков.

На этом документы кончались. Данг уже мысленно крыл матом всех тех, кто составлял эту аналитическую записку, настоящим анализом там и не пахло. И вообще это больше годилось бы для статьи в газете. Хотя нет, даже для газеты было слабовато. Разве что пощекотать нервы самым неискушенным обывателям.

"Разогнать бездельников, нет, не просто разогнать, - а на поселение их, за откровенный саботаж. Нету ни карты этой зоны, ни фамилий и званий командиров. Нет имен и кличек хотя бы блатных, номеров статей, характеристик. Сволочи, нет даже имени того, кто вышел из Здания! И кем он был до того, что петух - это ясно, но уж его-то психокарта до зарезу необходима. Иначе я просто не знаю, как вести переговоры. Нет, почему Чачуа не разгонит своих придурков? Неужели не может найти кого получше?"

В этот момент, когда машину вновь резко тряхнуло на очередном ухабе, и шофер-черпак лишь беззвучно матерился, яростно шевеля побелевшими от злости губами, Данга вдруг посетила неожиданная мысль. Что никакой психокарты на "монстра" ему не понадобится. Скорее всего, в Красное Здание вошел петух, а вышел оттуда совершенно иной человек. Лишь только внешне похожий. А на самом деле - это очень крутая личность. Но какая должна быть воля у этого человека? Ведь поначалу-то его принимали за петуха. Данг на минуту представил себя на его месте - пожалуй, без ментальной атаки дело не обошлось бы. Интересно, владеет ли он такими приемами? В любом случае он, как минимум, равный Дангу.

Так, а откуда же он тогда взялся? Неужели из Антигорода? Данга уже прошибал озноб от такой перспективы. Конечно, это была лишь версия, но более крепкая, чем та, что петух вдруг смог так резко изменить свою сущность. Пусть даже побывав в Красном Здании. Это Здание никого не меняло, и те, кто из него вышли, оставались теми же, кем и были. Это в лучшем случае. Это Данг помнил еще из информации БВИ. Правда, случаев проникновения шпионов Антигорода через Здание тоже вроде не было... Стоп, а если были? "Имеет место шпионаж..." - так, кажется, говорил шеф полиции тому Воронину, еще двадцать пять лет назад? А какой тут к черту шпионаж? И откуда? И после той беседы шеф поручил Андрею дело о Красном Здании. Которое тот с треском провалил, Кацман и тот оказался умнее." Данг уже остро чувствовал, как ему не хватает здесь того еврея, все его придурковатое поведение Данг стерпел бы легко, а вот помощником Изя был незаменимым.

Данг быстро прогнал эти глупые мысли. Он никогда не позволял себе подолгу жалеть о том, что могло бы быть, но злодейка-судьба так сурово с ним обошлась. Он всегда обходился тем, что имел, и умел использовать это наиболее эффективно.

Машина уже подъезжала к зоне. Уже виднелась длиннющая бетонная стена с большой железной дверью, с вышками и застывшими на них стрелками с "калашами"на правом плече. Данг смотрел по сторонам - сопки, тайга, слева серые одноэтажные бараки, справа двухэтажное строение, с виду напоминавшее детский сад. "Сад" был огражден метровым заборчиком, на небольшом плацу десяток недоносков занимались строевой под командованием сержанта. Данг с удивлением отметил, что на плечах у них были погоны советских ВВ. И хэбэ еще того образца, без модных наворотов.

Наконец УАЗик вкатили на идеальную асфальтовую площадку перед КПП зоны. Стояла поразительная тишина.

"А где же батальон жандармов?" - вновь удивился Данг, - "Здесь же бунт. Я полагал, что бунт выглядит как-то иначе. Острое и тяжелое из-за забора летает; солдаты в цепь с автоматами наизготовку. Что Чачуа, пошутить вздумал? Или опять его уроды все перепугали?"

Данг вышел из машины, и приказав шоферу ждать, подошел к двери КПП и нажал кнопку звонка.

Когда Данг прошел через двойную - железную и решетчатую дверь, он оказался на втором посту караула, - в маленьком коридорчике, замкнутом с обеих сторон двойными дверями. Справа была глухая стена, слева - забранное решеткой же окошечко, за которым сидел ефрейтор с безразличным, явно дембельским взглядом. Он проверил документы у Данга, лениво встал, отдал честь и нажал кнопку, открывая дверь-решетку вовнутрь зоны.

Снова Данг удивился - он полагал, что полковника из министерства должен встречать лично хозяин, и перед КПП.

Данг шел по асфальтовой дорожке прямо к резиденции ДПНК, слева за высоким забором, сделанным из вертикально стоящих железных труб, располагалось одноэтажное грязно-желтое здание, по-видимому, этапная комната. Два молодых зэка в черных робах с хмурыми серыми лицами подметали дворик, не обращая на проходящего мимо человека в "гражданке" никакого внимания. Данг невольно взглянул на забор - толстые трубы были разной длины, как бы вразнобой, что создавало особо гнетущее впечатление. Справа стояла жилзона - штук двадцать однообразных бараков с внутренними двориками-локалками, огороженными такими же заборами. Народу было мало основная масса на промке, а остальные, наверное, спят в свободное время.

- Мужик, ты какого хера тут шастаешь? - вышедший из надзорки наголо бритый парень с биркой "Дневальный" с самым наглым видом преградил путь полковнику в модных сапожках. Данг, ни слова не говоря, врезал ему поддых и тут же коленом по морде - здесь надо было сразу внушить к себе уважение. Затем, зажав пальцами кадык, так же молча расрыл свое удостоверение перед глазами наглеца.

- Господин полковник? - в ужасе закатил глаза задыхающийся зэк. - Я же не знал... Мне не доложили... Простите меня, не кидайте только в трюм14, а то там... Лучше набейте морду, как хотите. Я ведь тут специально поставлен, а то вдруг зэк какой получит переброс15, оденет джинсу и сорвется в побег...

- Где хозяин? - резко перебил его Данг.

- У себя, водку пьет. Ой, что я говорю... Набейте мне морду...

Было ясно, что этот парень до ужаса боится, что господин полковник доложит о происшествии хозяину, а тот бросит его в какой-то трюм, по сравнению с которым обычное мордобитие казалось просто подарком судьбы.

- Нужен ты мне... Считай, что свое ты уже получил.

. - Господин полковник! Да я для вас... Бля буду, если бы все менты были такими... Черт, опять что-то не то говорю...

- Веди к хозяину. По-моему, ему сейчас не до тебя.

- Это уж точно.

Дневальный проводил Данга по крутой лестнице вверх - прямо к кабинету начальника. Постучал, не дождавшись ответа, открыл дверь и доложил:

- Полковник Воронин из Министерства Внутренних Дел.

За столом небольшого, но уютного кабинета сидел совсем еще зеленый старлей, не старше двадцати трех лет. На столе стояла литровая бутылка водки, уже почти пустая, граненый стакан, обкусанные соленые огурцы и корки черного хлеба. Судя по его отрешенному взгляду, он предавался возлиянию уже давно, по пьяным при этом не казался. Скорее, человеком, которому уже на все глубоко наплевать. Он не встал при появлении Данга, он вообще будто и не заметил его - только махнул рукой дневальному, и тот мухой скрылся за дверью.

Старлей с сомнением посмотрел на почти опустевшую бутылку, открыл ящик стола и достал из него вторую, точно такую же. Немного подумав, достал оттуда еще один стакан и махнул Дангу рукой на стул напротив себя.

"Что, и этому морду бить?" - не переставал поражаться такому бардаку Данг, - "нет, в данном случае это бесполезно, он - кадровый офицер. Устав должен был въесться в подкорку. Сейчас и при появлении самого Гейгера он бы вел себя точно так же".

Ни слова не говоря, Данг сел на предложенный ему стул, налил полстакана водки и, не глядя на старая, залпом выпил. Водка пошла комом. Дангу стоило немалых усилий сохранить бесстрастное выражение на лице. Затем так же молча взял обгрызенный огурец и откусил с нетронутого конца.

- А ты и впрямь умный человек, - нарушил вдруг молчание старлей, Любой другой так бы орал на твоем месте, что перепонки полопались бы.

Данг уже успел пожалеть, что не захватил с собой свои знаменитые сигары и виски - все его богатство осталось на столе в его номере, никто его, конечно, не тронул и не тронет... А здесь они были бы к месту полковник МВД, угощающий сигарой пьянствующего и напрочь позабывшего все Уставы старлея, мог бы вывести его из этого ступора. Да еще такой сигарой, какой английский ленлорд далеко не всяких своих гостей угощает, хотя старлей об этом вряд ли знает. Но все равно.

- Как тебя зовут? - вялым голосом поинтересовался хозяин.

- Данг.

- А я Санек... Да, старшего лейтенанта Танаева больше нет. Исчез. В этом чертовом Здании. Я теперь чисто гражданский человек. Меня уволят из армии с позором, скорее всего, сошлют на болота. И пусть. Лучше уж там...

Данг невольно поежился при этих словах, хотя умом понимал, что исчезновение Танаева в Здании - скорее всего, чистая аллелгория.

- Где батальон жандармов? - Данг решил, что пора переводить разговор в более конкретное русло.

- Послал я их на хрен. Прямо по "матюгальнику" из-за забора. Ихний комбат там полчаса чего-то орал, потом вдруг стало тихо - наверное, ушли.

- Странно, по дороге я никого не встречал.

- Наверное, ушли в сопки, - пожал плечами Санек, - Там целое фермерское поселение, самогонки можно купить, мяса пожрать.

Данг уже понимал, что без НЛП16 ему не обойтись. Он с самого начала работал по первой фазе - досконально копировал Санька буквально во всем: в позе сидящего за столом, и как он подпирает рукой свою голову, и этот пустой, безразличный ко всему взгляд. Данг уже приметил, каким именно движением он наливает водку, как подносит к губам стакан, и как залпом пьет, и как вгрызается в огурец. И как держит сигарету - большим и указательным пальцами, стряхивая пепел мизинцем.

- Мне тоже однажды крупно не повезло, - решил переменить тему Данг, Меня чудом вытащили с того света...

- Не повезло? - чуть оживился Санек, - Но ведь вытащили, а это уже настоящее везение! Мне бы вот так!

"Вот это уже хорошо," - отметил Данг, - "Еще немного, и к нему вернутся эмоции. Тогда я хоть что-нибудь узнаю."

- Мне не повезло как раз на том свете, полгода назад. Ты представляешь, был я обычным командиром отдельной ВОХРы17, под Иркутском. В двадцать два получить такую роту - это неплохо. У меня даже в подчинении был взводный - майор, ты представляешь? Дослужился до комбата, потом начал крутить веревки18, да так, что даже комбриг не смог не заметить. Сор из избы выносить не стали, просто опустили до взводного, и дали мне в подчинение.

Данг ни на секунду не прерывал речь старлея, искусно изображая медленно появлявшийся интерес. Он только машинально запоминал непонятные еще слова типа "веревки", что это здесь означает - не суть важно. Вот когда Данг совсем оживит этого человека, тогда-то все и узнает.

- В общем, служил, как и все, - и нагоняи, конечно, были, и благодарности. А потом, в один теплый райский день - пренеприятнейшее известие, что из Москвы приезжает с проверкой смешанная комиссия - по линиям ВВ и ГУИТУ, с двумя генералами от обоих ведомств. И шерстить будут всю дивизию - а это огромная область, она ведь разбросана по зонам в виде отдельных рот и батальонов. В самые медвежьи углы они вряд ли сунутся, а моя-то рота всего в тридцати километрах от ядра части, сюда-то они непременно заглянут. А как встречают такие комиссии известное дело. Всё белят, красят, скребут и моют. Солдаты на территории части, а зэки в зоне. А про службу и думать забывают. А туг еще приехал из отпуска Ошский чурек, привез какую-то дурь. И заступил в караул в аккурат перед приездом комиссии И накурился на четвертом посту этой дряни. Ушел с поста, пришел в караулку и разрядил оба магазина отдыхающую смену.

Саня достал из кармана своего кителя пачку "Явы и, прикурив от спички, жадно затянулся. Данг решил, что необходимость повторять его действия отпала - первая фаза НЛП успешно закончилась.

- В общем, что тогда было, я уже рассказывать не хочу. И так ясно. Звездило все так, как бывает разве что при светопреставлении. Звездило от погон полканов, я имею в виду - кроме комиссии тут же понаехало и непосредственное начальство из бригады и дивизии. Целые сутки получал по полной программе во все дыры - и тут... - Санек вновь затянулся и стал открывать новую бутылку водки.

"А вот этого уже не надо. Он уже вполне пришел в себя, может быстро опьянеть," - мягким движением руки Данг перехватил у него бутылку и плеснул по чуть-чуть на самое донышко.

- Что-нибудь еще хуже? - спросил Данг.

- Само по себе и не хуже, но для полного букета в самый раз пошло. В зоне исчез осужденный...

- То есть как - исчез? Это ведь было еще в том мире?

- Да, в том. Нет, никакого чуда тут особо не было Такое тут постоянно - забьется зэк в какую-нибудь щель и спит целые сутки. Или прирежут кого-либо - и в ту же щель. И самое худшее - в побег сорвется, да так, что никто и не заметит.

- Несмотря на все эти навороченные ограждения?

- В любом заборе при желании можно найти дыру... - Старлей достал из ящика стола план зоны и расстелил ее на столе.

- Смотри. Вот периметр зоны. Здесь, на двенадцатом участке вплотную к тропе контролеров стоит кирпичный сарай, с крыши которого очень легко спрыгнуть прямо на нее. А до второго КПП уже метров двадцать.

- А здесь есть второе КПП?

- Да, через него как раз и идет транспорт. Там пара хороших ворот, между ними - смотровая яма, мостик для осмотра кузова грузовика, будка сержанта - он-то и осуществляет досмотр. Прямо над ними - маленькая вышка часового. Ночью, кстати, кроме этого часового, там никого нет, это и есть тот четвертый пост...

- Подожди, Сань, - прервал его Данг, - в какой нумерации расставлены посты по периметру?

- Первый - это пост оператора ТСО, на его пульт приходят все сигналы сработок. Второй - первое КПП, через которое ты и прошел. Третий транспортное КПП. О чем и идет речь. Четвертый - маленькая вышка рядом с третьим постом. Остальные три - обычные вышки на тропе наряда. Видишь, они расположены так, что простреливается весь периметр, при этом часовые не могут задеть друг друга.

- Значит, тропа контролера выводит прямо на третий и четвертый посты, - включаясь в игру, азартно произнес Данг.

- Да, как раз между воротами! Третий ночью пустует, машины-то не ходят, а с четвертого как раз и ушел тот самый обкуренный чурек!

- Но остаются еще ворота.

- А, ворота эти... Это и моя вина - не проверил я вовремя эти ворота, - треснул раскрытой ладонью по столу старлей, - Они выдвижные, и щель между выдвигаемой стальной пластиной и забором оказалась вполне достаточной, чтобы через нее мог проникнуть мужчина средних размеров.

- А администрация? Она спохватилась только через сутки?

- Она была озабочена только тем, чтобы все было вовремя покрашено и побелено. Этого зычару хотели за что-то кинуть в трюм, и привели к ДПНК на оформление. Тот на него взглянул и тут же забыл, есть ведь более важные дела - кому кисти с краской найти, кому грабли. Тот постоял, постоял, видит, что на него никто внимания не обращает, и свалил потихоньку с надзорки. Схватил какую-то метлу, дошел с ней до того сарая, и курканулся там до ночи. А ночью ушел. Я только сейчас понимаю, что он и так бы ушел, если бы и часовой был на месте, и даже не спал - заточку в горло с тропы метнуть вполне можно...

- Хорошо, он спрятался в сарае днем. А вечером разве не производится поверка осужденных?

- Так отрядный отправил его в трюм, и у ДПНК19 он был записан в трюме. А дежурный по ШИЗО это и знать не знает, он же его даже не видел. Это уже утром пришел ДПНК на проверку в ШИЗО - а того зэка и нету. А где он? И понеслась пизда по кочкам...

- Как раз в тот день, когда и произошло ЧП в караулке?

- Вот-вот, наутро после той кошмарной ночи. Но зоновские под шумок ничего не докладывали - они не знали еще о побеге, надеясь, что тот жулик просто загасился где-нибудь. Ему и сидеть-то осталось месяца три.

- А зачем он тогда бежал? - удивился Данг.

- Черт его знает, может, проигрался в карты на "просто так". Хотя вряд ли, тертый был жулик.

- Его нашли?

- Да, дня через четыре. У нас ведь если побег, поднимают в ружье всю бригаду, ставят ВРП20 на близлежащих трассах, в аэропортах, вокзалах, судоходных пристанях и на автобусных станциях. Солдаты цепью прочесывают окрестную тайгу. Все это было без толку. А тут прапора-розыскники, в каждой бригаде есть такой отдельный взвод, все в гражданке ходят, решили на четвертые сутки погулять в ресторане. Надоело им шастать по городу, немного развеяться захотелось. Там-то его и нашли. В английском костюме, с золотым перстнем и пачкой сторублевок.

- В каком году это было? - перебил его Данг.

- В 84-м.

Саня решительным жестом схватил почти полную бутылку и вновь разлил водку по стаканам.

- По чуть-чуть, - заметил Данг.

- Не бойся, не опьянею. Ты мне понравился, полковник, я тебе все, как на духу... Словом, дело для меня пахло трибуналом. В этом уже никто не сомневался. И вот тут-то и появился наставник. Он говорил чудные вещи, что может избавить меня от гнева начальства и даже поможет сделать небывалый шаг в карьере - что я буду совмещать обязанности командира роты и начальника колонии. Правда, - рубанул он ладонью воздух, - Подчиненных и осужденных наставник подберет мне сам. И служить я буду в какой-то неведомой стране.

- И ты согласился?

- Конечно. С одной стороны, у меня не было выхода, с другой - я просто не верил во все эти бредни. В другой стране? Да ради Бога, только не под трибунал...

- А твои подчиненные...

- Судя по всему, наставник их набрал по ротам и по зонам, скорее всего, тех, кому все уже обрыдло на том свете. Или кто попал в критическую ситуацию вроде меня.

- И тебе удалось наладить должный порядок?

- Поначалу да. Я, конечно, не оперативник, и производственных тонкостей не знаю, но кое-чем все же владею. С режимниками, правда, пришлось повозиться... Но, с другой стороны, стало даже легче. У блатных разом были оборваны все связи с волей, и воровской закон быстро забуксовал. Кого-то на долгое время кинули в БУР, кто-то перешел на нашу сторону. Мужики работали, как и раньше, а козлы просто скакали от радости, что пришло их время. Но беспредела я старался не допускать, да и коллектив подобрался вполне удачный. Были, правда, отдельные недостатки, - махнул рукой старлей и замолчал. Выпил водки, покрутил стакан в пальцах и поставил его на стол.

- Ладно, - собравшись с мыслями, он продолжил, - Жил у меня в семнадцатом отряде осужденный по фамилии Петушок, статья I17-IV, 12 лет усиленного режима. Нет, это прямо анекдот какой-то. Такая фамилия плюс такая статья - это же нарочно не придумаешь. Это был первый петушок зоны. И тут, ровно месяц назад у барака того отряда появилось Красное Здание...

- Когда? - невольно воскликнул Данг.

- Да-да. Я ничего не докладывал руководству. Просто тянул время, не зная зачем. Я уж не помню, зачем этот петушок сиганул прямо в закрашенное мелом окно первого этажа Здания, разбив при этом стекло. Может, "капусту"21 ему уже натерли, трахаться уж очень больно стало. Бугор отряда послал за ним вдогонку шестерок - сначала даже никто и не сообразил, откуда это Здание взялось. Только через минуту они оттуда вылетели, как пробки, и совершенно безумные. Катались по локам, и даже кричать не могли, только пена из перекошенных ртов асфальт заливает. Бугор и сообразил, что тут что-то не так. Ведь буквально вчера вечером тут было голое место. А тут отрядный пришел, увидел дом - и только рот раскрыл. Вызвали меня.

Санек снова засмолил сигарету и вопросительно взглянул на Данга, - Ты можешь понять мои чувства? Я ведь тогда ни о каком Красном Здании даже не слышал, только потом уже заинтересовался историей Града, чего-то понял. А тогда... Я просто смотрел на него и совершенно не знал, что делать. Открыл, помню, дверь - оттуда такой жутью повеяло... Нет, не смог я туда войти. И никто больше не смог. Шестерок пришлось отправить в санчасть, потом сактировали по болезни, и в дурдом. А мы так и стояли в ожидании неизвестно чего. А потом оттуда вышел Петушок... Впрочем, нет, кто-то похожий на него, да и то... Это в первый момент показалось, что это он. Но когда он обвел всех ледяным взглядом своих воистину дьявольских глаз...

"Очень интересно, - отметил Данг, - Здесь народ тертый, взглядом вряд ли кого особо смутишь." - Это что, и вправду был монстр?

Когда как. Если к нему по-хорошему, то вполне умный и образованный человек, приятный собеседник. Да и деловых качеств ему не занимать поставил производство так, что и министерство не смогло придраться. И зэков всех в кулаке держал, опять же, как ни странно, в мягком таком кулаке. Но любую волю вязал мгновенно.

И что же тебя не устроило?

- Как что? Да не хозяин я уже здесь, пешка какая-то. Он тут царь и бог. Не могу я работать так, когда вокруг вырастают какие-то здания, которые полностью меняют людей. Когда какой-то зэк диктует мне свои условия, и я абсолютно ничего не могу сделать против него. Нет, уж лучше на болота, а потом улицы подметать, там все коротко и ясно.

"Спекся, - всё уже понял Данг про старлея, - Испугался. Его можно понять, мало кто может жить, полностью теряя привычные ориентиры жизни."

- Словом, ты и подал этот идиотский рапорт в МВД с целью уволиться из органов?

- Да. Но не только. Там есть одно слово правды, - старлей поднял на Данга глаза, - Назаров действительно потребовал к себе самого толкового офицера

- Назаров - это...

- Да. Тот самый вышедший из здания. Он и сейчас там живет.

- А что там насчет заложников?

- Да какие там заложники... Любит к нему захаживать Забурдаев, самый толстый захребетник из прапоров. И еще два старых жулика, из бывших воров, спокойные такие уже...

- Хорошо. Прикажи дневальному, чтобы проводил меня к Зданию.

- Как? - недоуменно уставился на Данга старлей, - Ты разве прямо сейчас не пошлешь рапорт Чачуа?

- Нет. Я еще не знаю, с чем ты здесь столкнулся.

- Ну ты и полкан... - сокрушенно покачал головой Санек, - Мне бы хоть одного такого полкана в ту Московскую комиссию, я, может, никуда и не сбегал бы с того света...

***

Данг шел по жилзоне в направлении к бараку семнадцатого отряда, расположенного в самом конце, у четвертого участка основного ограждения. Он казался совершенно неуместным здесь, с модной прической и в своих изящных, мягких полусапожках и джинсовом костюме среди этих давящих душу, торчащих с обеих сторон ржавых труб - заборов локальных зон. Вот его сопровождающий, уже полностью потерявший свою былую борзоту дневальный, моментально вписывался в весь этот пейзаж. Но парень заметно нервничал. Было видно, что ему совершенно не хочется идти в семнадцатый и сопровождать туда этого странного офицера, что больше воли он желает вновь оказаться в привычной ему российской зоне.

Пока шли, Данг отметил про себя, что к концу их разговора со старлеем он уже неплохо стал разбираться во всей зэковской фене - по крайней мере, в тех словах, что употреблял Санек. Веревка - это что-то типа "я тебе чай, ты мне деньги или макли", курок - потаённое место для чего-нибудь, трюм ШИЗО, не совсем понятно, чем от него отличается БУР... - "Черт! - новая мысль молнией поразила Данга, - какие еще макли? Санек ничего не говорил про макли. Откуда я про них знаю? Про эти выкидные ножички, расчески, зеркала, браслеты и прочую зоновскую мишуру. Наверное, опять из детективов вычитал, да мимо памяти прошло".

Данг уже видел, что через несколько локальных зон возвышается здание из красного кирпича, с каменным крыльцом и медной ручкой на массивной двери, с кирпичной же трубой на крыше и закрашенными чем-то белым окнами первого этажа. Одно из них было разбито, туда, скорее всего, и влетел Петушок. Уже подойдя к калитке семнадцатого, Данг понял, что она открыта, и не стоит дневальный у забора, и вообще весь отряд почти опустел. Это было понятным. Не совсем ясной для данной ситуации была почти идиллическая картина: сидят у крыльца Красного Здания прямо на деревянной скамеечке два старика - Божьих одуванчика, и мирно беседуют между собой. Они смалили "козьи ножки" и время от времени потягивали из одной кружки какую-то смолистую на вид жидкость. Судя по тому, как они осторожно брали в руки эту кружку, жидкость была все еще очень горячей.

- Ты к кому это, мил человек? - прошамкал один из них, не меняя позы и даже не поворачивая к Дангу головы.

- К хозяину этого дома.

- А как же тебя представить?

- Полковник Воронин.

- О! - вдруг уважительно произнес старичок, и только тогда посмотрел на него, - Знавал я одного Воронина, под Нерюнгри, еще при усатом...

И вдруг с неожиданной для его лет резвостью лихо вскочил и застучал маленьким кулачком в окно Здания:

- Что, жирная задница, кумар одолел? Сам Полковник к тебе пожаловал.

Из-за окна прозвучал грохот, так бывает, когда чье-то очень тяжелое тело падает с кровати на пол. После этого послышались неровные шаги, дверь открылась, и на пороге предстал обрюзгший мужик с широкой заспанной ряхой. Он стоял босиком, в форменных бриджах, вокруг его необъятного живота была вытатуирована весьма забавная наколка: "Всю жизя на тебя работаю". На взъерошенной голове криво сидела фуражка, что дало ему повод встать по стойке "смирно" и отдать честь:

- Господин полковник, за время моего дежурства...

- Вольно. Раз живой, то и впрямь никаких происшествий. Где хозяин?

- Ждут Вас, господин полковник.

- Вот и доложи им о моем прибытии.

- Так они так и велели, что как прибудут, так сразу и веди...

Странно, что, переступив порог этого дома, Данг совершенно не чувствовал страха. Не было страха и тогда, когда толстый прапор вел его через совершенно пустые залы с высокими потолками, через длинные коридоры, заваленные обрывками старых газет. Данг был спокоен и даже тогда, когда они спускались по винтовой лестнице куда-то глубоко вниз. И только когда он оказался перед обычной деревянной дверью, какие бывают в деревянных избах, Данг почувствовал смутную тревогу. Нет, не перед хозяином Красного Здания, вряд ли он причинит ему какой-либо вред. Просто Данг вдруг почувствовал, что очень близко подошел к главной цели своего задания - того самого, данного еще Горбовским. И причем быстро, прямо-таки неправдоподобно быстро. По всей логике жизни, это могло означать одно из двух: либо с ним ведут хитрую игру, либо ему кто-то сильно помогает. Но кто может вести с ним игру? Чачуа, Гейгер? И что вообще они могут предъявить против Данга? Шпионаж в пользу Земли XXII века? Или в пользу Алайского герцога? И кто может так сильно ему помогать? Странники-наставники? Кроме них, пожалуй, никто так не сможет. Так ведь против них Данг и ведет свою игру! А те в ответ - свою? Но зачем? Заманить его в ловушку? Какую к дьяволу ловушку, они в любой момент могут взять его голыми руками! Ах, ч-черт!.. - новая, совершенно неожиданная мысль настолько поразила Данга, что он в изнеможении прислонился головой к косяку двери. Она была страшна своей гениальной простотой. Кто вообще сказал, что странники - это единая цивилизация? А может, это энное количество суперцивилизаций, которые летают по вселенной и воюют между собой за передел мира? И то, что никаких ''звездных войн" земляне не наблюдали, ничего не доказывает, это вполне можно делать незаметно и тихо.

Что же, тогда многое вставало на свои места. Если так, то кто-то из них сейчас является Дангу другом, а кто-то - врагом. И "друзья" сейчас, надо полагать, выигрывают. Данг, видимо, является некоей козырной картой в этой войне, и то, что он был простым алайцем, пока ничего не говорило о его бесполезности в глазах странников. На войне всякое бывает, с мнением отдельных дикарей-аборигенов тоже иногда считаются. Даже герцоги и члены Мирового Совета.

Через минуту Дангу стало значительно легче, ведь в этом случае у него появились надежды на успех всей операции, в случае же единой суперцивилизации она была бы почти нулевой.

И Данг снова открыл очередную дверь, каковых хватало с избытком на крутых поворотах его жизненного пути.

***

На этот раз он оказался в просторной горнице крепкой крестьянской избы. Посредине стояла кирпичная печь. Перед ней, у бокового окна - широкая кровать с шишками на металлических спинках. За печкой, параллельно трем окнам, стояли стол и две лавки, на столе красовался черный котелок с дымящейся картошкой, рядом миски с нарезанным салом, помидорами, ветчиной, крутыми яйцами и огородной зеленью. Чуть поодаль виднелась кринка парного молока и две кружки. В углу горницы, конечно, икона Девы Марии.

А прямо перед Дангом стоял крепко сбитый мужчина лет сорока, в черных джинсах и в черной же шелковой рубашке - пожалуй, только цветом его одежда и походила на зэковскую робу. Этот коротко стриженный человек чем-то напоминал Дангу "новых русских", но не тех дураков из новомодных анекдотов, а тех, с которыми Дангу уже приходилось встречаться на Земле. Людей, делающих деньги, опираясь на свой ум и силу, людей безжалостных, но не злых, людей, которые спокойно перешагнут через кого угодно ради своего бизнеса, но которые пальцем не тронут никого постороннего. Данг и сам был похож на них, с той лишь разницей, что настоящее богатство его мало интересовало.

- Вадим, - коротко представился мужчина, протягивая для рукопожатия свою крепкую кисть боксера.

- Данг, - ответил на рукопожатие тот.

- Обедал? - голос Вадима был чуть-чуть выше по тону ожидаемого по внешнему виду.

- Нет. У Танаева была только водка с огурцами.

- Жаль. Не такой уж плохой офицер. Но видно, кишка тонка оказалась. Прошу, - усаживая Данга широким жестом, Вадим сел на лавку напротив него.

Данг с удовольствием ел эту простую деревенскую пищу, запивая парным молоком. За время этого нехитрого обеда Данг искоса время от времени бросал взгляды на своего сотрапезника, пытаясь хоть немного прокачать его - и ничего не получалось. Тот как будто все время ускользал. К концу обеда Данг понял, что ему попался на сей раз достойный противник, и кто тут кого прокачает, - вопрос совершенно неоднозначный.

- Не мучайся, полковник, - улыбнулся вдруг Вадим. - Давай лучше сразу в открытую. Как и положено двум землякам.

У Данга похолодело внутри. Этот Вадим - тоже алаец? Чушь собачья.

- Ты ведь тоже прошел сюда через Здание, из Антигорода, как его здесь называют.

У Данга отлегло от сердца: "Все верно. Антигород, как я и предполагал. Но почему он считает меня своим земляком? В одном он, пожалуй, прав, играть с ним бесполезно, тут надо и впрямь в открытую. До определенного предела, конечно."

- Как ты узнал, что я оттуда? - этот вопрос Данга только казался утвердительным, от него всегда можно будет отделаться.

- Ты ведь тоже владеешь "огнем изнутри". Только у тебя нет еще своих дэхов.

"Ого!" - поразился Данг, - "Этот мужик владеет ментальными боевыми приемами? Интересно, откуда он их взял? И что там еще за духи? И самое главное, это все, чем он владеет, или в его рукавах еще пара-тройка козырных тузов?"

- Сейчас, правда, моих духов здесь нет, они проводят разведку в Граде, но скоро появятся. Если хочешь, я подарю тебе одного. Ты как, уже пробовал удерживать духа?

- Я не понимаю, о чем Вы говорите, - Данг решил перейти на официальное "Вы". Дальнейшая игра становилась опасной. Какая-то надежда на блеф со стороны Вадима была, но духи там или не духи, за ним определенно стояла мощная неведомая сила. Она заключалась хотя бы в том факте, что Данг ел картошку внутри непредсказуемого Красного Здания, где Вадим чувствовал себя полным хозяином, равно как и всей зоны, на территории которой сейчас и стоит это Здание. А теперь кто-то ведет по его заданию разведку в Граде. Это не может быть чистым блефом. Такими вещами не шутят с полковниками МВД.

- Постой, - чуть прищурил голубые глаза собеседник, - Ты ничего не знаешь о духах?

- Нет.

- А кто же тебе ставил "огонь изнутри"?

- Голованы, - честно ответил Данг. Он оставлял себе небольшую лазейку, в Граде ходили легенды про говорящих волков, обитающих где-то на Севере. Это можно было использовать.

- Ах, вот оно что. "Чудны дела Твои, Господни..." Так ты что, из "Комкона"?

- Не совсем, - уже совершенно открыто отвечал Данг, игра уже потеряла всякий смысл, - Я работал с Леонидом Горбовским, но сам я не землянин.

- А кто же тогда? На Тагорянина ты не похож, а больше в космосе разумных планет не существует. А что ты - не странник, - это любому дураку ясно.

- Я алаец.

- А это еще что за планета? - чуть поднял брови Вадим.

- Небольшое герцогство на Гиганде.

- Фу ты-ну ты, ну и занесло же тебя! Это ведь совершенно дикая планета, как ты к Горбовскому-то попал? Постой...

Вадим вдруг замер и, чуть прищурив глаза, стал смотреть рассеянным взглядом чуть в сторону он Данга. В горнице ничего не изменилось, никаких звуков тоже ниоткуда не доносилось, только непрерывно росло чувство неясного беспокойства. О том, что Данга как бы видят насквозь, и уже все про него знают. Может быть, даже то, что он сам о себе не помнит,

- Да, интересная история. Я и сам поначалу не верил, думал, что в вашем ведомстве так научилиь мудрить. Конечно, куда им, хорошо хоть, что Чачуа хватило на то, чтобы прислать сюда действительно толкового парня. Но твоя история и впрямь слишком необычна. Даже Каммерера напугал, тертого волка...

Было ясно, что для Вадима никаких тайн не существует. И по самой меньшей мере, ему было известно все, что и Дангу, и к тому же, он умеет получать весьма обширную информацию в чрезвычайно сжатые сроки.

- Ладно, Данг. Или Андрей. Ты ведь как-то и тот, и другой одновременно? Но больше все-таки Данг, -Вадим положил свои руки на стол, Как ты думаешь, кто я такой?

- Кто-то из Антигорода.

- Верно. А в Антигороде я как появился?

Вот на этот вопрос Данг не знал никакого ответа.

- Ты не землянин. Земляне не знают ментальных приемов. Со мной произошел просто уникальный случай, когда я забрел в резиденцию голованов и играл там со щенками. И ты вряд ли странник, я просто не вижу смысла всей этой игры в данном случае.

- Правильно мыслишь. Напряги-ка еще чуть-чуть мозги, какие планеты еще есть в космосе?

"Саракш, Арканар - явно не годятся, - лихорадочно думал Данг, "Пандора?.." - Нет, там только чудища и база переподготовки прогрессоров. Ковчег. Та непонятная свернутая цивилизация? Вряд ли, они ведь даже не люди"... - У Данга было весьма смутное, но почему-то стойкое убеждение, что на Ковчеге вообще нет никакой цивилизации - Комов тогда столкнулся с чем-то совершенно иным, чему еще не было определения в лексиконе землян. "Что же еще? Господи, нет... Этого не может быть. Никогда. Этого не может быть, потому что никогда не может случиться. Эти самые мирные, прямо до слез безобидные существа во вселенной - и такие безупречные воины? Однако это уже случилось"...

- Леонида, - обессилевшим голосом произнес Данг. Вадим встал, обошел стол и положил руку на плечо Данга. От пальцев леонидянина шло удивительное тепло, как будто восстанавливающее силы. Кажется, кто-то уже передавал таким же образом энергию Дангу, какой-то очень близкий ему человек. Но как он ни силился вспомнить, перед глазами вставали только неясные контуры и серые тени в слабых мерцаниях умирающего костра.

- А ты и впрямь слишком умен... для алайца, - усмехнулся Вадим.

- Так вы, значит, такие крутые? А все земляне считают вас за невинных овечек.

- Не все. Для Горбовского и Комова это давно не тайна, - махнул рукой Сергей, - А вот что с гобой делать дальше... Знаешь, я уже не хочу тебя подставлять.

- Расскажи мне про Леониду, - вдруг попросил его Данг.

- Леонида... Хорошо. Айзек Бромберг был прав, когда писал в своем знаменитом меморандуме, что Цивилизация Леониды очень древняя, и что мы слились в единение с природой. Только он очень ошибался в том, что оценил ее как застывшую. Застывших цивилизаций в принципе не бывает, либо она движется вперед, либо деградирует. Наше развитие отличалось тем, что вместо приборов и машин мы непрерывно совершенствовали свое тело. Если земляне, например, изобретали автомобили, на которых они могли ездить со скоростью 100 км/ч., то мы научились просто бегать ничуть не медленнее. Земляне изобрели телефон, мы же научились ловить себе духов. Это первоклассные разведчики, и, конечно, их можно с успехом использовать как средство связи. Некоторые из нас владеют и телепатией, безо всяких духов, но это уже высокий уровень мастерства...

- Прости Вадим, - перебил его Данг, - а кто такие эти духи? И... Какое твое настоящее имя?

- Настоящее ты все равно не поймешь, у обычных людей нет таких горловых звуков. Так что зови меня Вадимом - так звали того прогрессора, с кем я работал еще на Леониде лет десять назад. Очень умный был человек, для прогрессора, конечно. Я его даже кое-чему научил. Он, кстати, был первым, кто вычислил нас.

-Как первым? Леониду открыли еще вначале XXII века, и первая же экспедиция поняла, что имеет дело с разумными существами.

-Да-да. Мы тогда ловко подсунули им своих лемуров. Милые такие, смешные человечки, сначала они что-то украли у землян, потом аккуратно положили на место. Летали на орлах у них над головами. Потом уже в следующую экспедицию - осторожный "контакт". Мы тогда со смеху покатывались, нас-то никто не видел. Вообще-то хорошо выдрессированный лемур может произвести впечатление разумного существа. А уж если его хозяин имеет с ним телепатическую связь и контролирует его, он вообще что угодно сделает. Будет перед твоими изумленными глазами формулы высшей матиматики рисовать. Вот так мы и изучали друг друга - земляне "нас", а мы их. Очень скоро мы уже во всех подробностях знали, что происходит в космосе. И только Вадим Назаров, один из прогрессоров, догадался, что за этими лемурами кто-то должен стоять. Он расчитал полный биоценоз планеты, у нас ведь тоже не тишь да гладь, хищников хватает. По расчетам получалось, что если бы лемуры были разумные, они бы просто не смогли выжить. Уж очень они были такими добрыми и беззащитными. Кто-то им явно покровительствовал. Мне тогда понравилась его сообразительность, я решил познакомиться лично.

- Выйти на контакт безо всяких согласований?

- С кем? У нас нет никаких правитльств, каждый сам принимает решения и несет за них полную ответственность.

- Сергей, а этих лемуров вы только телепатически можете контролировать? - Данг решил, что пора получить ответ и на другой свой вопрос, - А, скажем, с помощью тех же духов?

- Хитер... - усмехнулся Вадим, - Ладно, узнаешь и про духов. Видишь ли, то, что земляне называют биополем, на деле - неоднородная структура, это органичный синтез нескольких энергетических полей - очень тонких материй. На основе этих полей тоже образуется жизнь - вне всяких физических тел. Жизнь, совершенно невидимая для людей. Только иногда, под влиянием сильных стрессов, тяжелой болезни, приема наркотических средств люди видят или слышат их.

- Галлюцинации?

- В подавляющем большинстве случаев они лишь обычный бред воспаленного мозга. Но вот в некоторых... Всякие там черти, вампиры, чудища и прочая нечисть - именно оттуда. Кстати, отметь, что энергия, выделяемая от сильных эмоций людей, особенно таких, как страх и любовь, - лакомый кусок для духов.

- И где же существуют эти духи?

- Практически в каждом биополе обитаемых планет. Они не смогут долго существовать вне обычной органической жизни. И чем сложнее эта жизнь, тем больше пищи для духа.

"Дела..." - подумал про себя Данг, - "Уж одной этой информации было бы достаточно, чтобы Горбовский остался доволен результатами операции "Посланник".

- И как же вы их сумели приручить?

- Да как и собак приручили в свое время, - на пищу. Мы научились полностью управлять эмоциями, и дозированно угощали их энергиями страха, любви.. - кто что любит. Поначалу, конечно, это было опасно - эти духи могут напугать до смерти. Не улыбайся, я говорю в буквальном смысле. Вспомни, например, как когда-то на Земле провели такой эксперимент человека гипнотизировали, и врач прикладывал к его коже обычную монету, перед этим внушив, что она раскалена докрасна. Был ожог второй степени документально подтвержденный факт, а эти духи похлеще любого гипнотизера будут... Так что эмоции надо контролировать полностью.

- А почему эти духи не могут напугать всех подряд? Им же тогда энергии гораздо больше досталось бы.

- Так я же говорил, нормальные люди их вообще никак не чувствуют. Только те, у кого крыша поехала.

Вот тут уже Данг перестал понимать Вадима. Привычная логика исчезала если духов могли видеть только сумасшедшие, то и Вадим, который мог ими управлять, тоже являлся оным. А в таком случае перед Дангом вставал пример классической казуистики.

- Правильно мыслишь, - вновь усмехнулся Вадим, заметив недоумение на лице Данга, - Иметь с духами дело может только сумасшедший. Но он не сможет ими управлять - сумасшедшего они медленно, но верно сожрут. В переносном смысле, конечно. Причем, заметь, косить под дурака тоже нельзя. Этот номер с ними не пройдет. Это очень серьезная и тонкая работа.

У Данга опять лихорадочно забилась в голове ясная, но еще не совсем сформулированная мысль.

"Значит, леонидянин при работе с духами действительно сходит с ума. И в то же время не теряет контроля над ними. Стало быть, у него есть что-то сильней, чем эмоции и разум, что позволяет ему полностью видеть ситуацию."

- Как же вы называете такую внутреннюю силу? - спросил его Данг.

- В языке землян определения этому нет. Врочем, можно назвать ее волей, тут есть что-то схожее.

- Ладно. Будем считать, что это понятно. А как ты попал в Антигород? И вообще, там поселение леонидян?

- Верно. Хотя там обитают не только они. Собственно говоря, там собрались все отщепенцы нашей планеты.

- Кто?

- Так нас там назвали. Определение довольно точное, и ничего обидного я в нем не вижу. Просто мы родились немного другими, похожими на наших далеких предков. Видишь ли, мы ведь гости на Леониде.

- Гости? - изумленно переспросил его Данг.

- Да, хотя и очень древние. Генетический код животного мира на нашей планете немного иной, гуманоидов нет и быть не может. Наши лемуры, конечно, не имеют ничего общего с земными обезьянами, хотя чем-то и похожи. И вообще, если бы не мы, они, наверное, смогли бы дать начало новой цивилизации.

Наших очень далеких предков кто-то переселил на Леониду. Тогда там был чудовищный, хищный мир. Выжить в нем могли только безупречные воины. Почти все люди тогда погибли, а те, что выжили... У них ведь не было ничего, кроме своего тела и тех предметов, что находились под рукой. И остро нехватало времени для изготовления оружия. И развитие пошло по пути совершенствования не орудий труда, а своего тела. В полном комплексе, без исключения. Никакого однобокого развития, скажем, умная голова и дряблые мышцы, или наоборот - там не прошло бы. Это было вопросом жизни и смерти

Вадим снова налил себе молока и смакуя, продолжил свой рассказ:

- Так продолжалось довольно долго. Причем вопрос о личной власти кого-либо никогда не вставал. Территории были огромными, рождаемость чрезвычайно низкой, а вокруг жили чудовища. Ценность жизни каждого человека была чрезвычайно высока. Постепенно мы изменили свой мир. Мы приручили своих чудовищ, они стали верно служить людям. Войны прекратились. О том, чтобы воевать друг с другом, не могло быть и речи - безусловная ценность каждой человеческой особи уже въелась в нашу плоть и кровь. К тому же, это было бы бессмысленно - нас всего-то не более тридцати тысяч на всей планете.

- Так мало? - поразился Данг.

- Раньше огромное большинство гибло в боях, а теперь мы очень серьезно подходим к проблеме продолжения рода. Пока оба родителя не достигнут высочайшего мастерства, ни о каких детях не может оыть и речи.

- Мастерства в чем?

- Можешь называть это охотой. По сути, мы так и остались первобытными охотниками-следопытами. Только теперь охота включает в себя очень большое и разнообразное качество аспектов бытия. Проще всего - знания тайны природы. И самих себя. И осознание высочайшей ответственности за любые поступки. Но мы отвлеклись. В настоящее время у нас ведутся совершенно иные войны. Ни одному землянину не пришло бы в голову назвать наши деяния войной. У мусульман, кажется, что-то подобное называется Большой Джихад.

- Борьба с самим собой?

- Вернее, борьба за себя, и за тот мир, в котором живешь. Со стороны наши войны проходят в полной тишине и бездействии. Но некоторые леонидяне, в том числе и я, родились с генетической памятью своих далеких предков. Им было тоскливо воевать без внешних врагов. И вот тут-то и появились странники.

- Все ясно. И вы основали Антигород.

- Города, как такового, у нас нет. Зато полно диких джунглей с самыми различными монстрами. Плюс к ним совершенно беспредельные банды дикарей. Мы не сразу научились относиться к ним, как к врагам, все-таки люди... Но вопрос выживания всегда пересилит даже самые въевшиеся привычки.

- И тебе там пришлось спасаться в Красном Здании?

- Да. Я как раз проводил разведку в стане тех дикарей. И потерпел провал - там сработал фактор случайности. Это другая история, и абсолютно не важная в нашем разговоре. А тут - Красное Здание. Я уже примерно знал, что это такое, но у меня не было выбора, а тут хоть какой-то шанс...

- А ментальная атака? - вспомнил про нее Данг.

- Мне уже успели сзади врезать по затылку дубиной, некоторое время голова просто не работала.

- А что такое Красное Здание? И что, интересно, стало с тем петухом?

- Он мог просто затеряться в нем. Навсегда. А если он выбрался там откуда я унес ноги, то жить бы ему оставалось не больше секунды, - краешком губ улыбнулся Вадим, - А Здание... Это некая блуждающая структура, цементирующая этот искусственный мир.

- Искусственный?

- Разумеется. Весь этот мир создали странники.

- Для чего?

- А вот это меня никогда не интересовало. У них свои цели, у нас свои. Главное - чтобы мы друг другу не мешали жить. А если наши цели в чем-то пересекутся, - прекрасно, будем друг другу помогать. Кстати, насчет целей... - Вадим в упор посмотрел в переносицу Данга, - Что ты собираешься делать дальше?

Он не застал Данга врасплох. Во время этого разговора Данг уже вовсю качал ситуацию: было совершенно ясно, что у Вадима были вполне конкретные намерения в Граде. Его духи, по крайней мере, вовсю орудовали там целый месяц. С такой постановкой дела за это время можно вполне составить себе беспроигрышный план. И все эти разговоры, что его не интересует власть, еще ничего не значат. Выживание сильнее привычек. Он уже захватил власть в зоне, правда, это была умная власть, никому от этого хуже не стало. За исключением старшего лейтенанта Танаева. И к тому же он боец, он живет войной, а в Граде ему придется иметь дело с социумом. А в социуме все войны ведутся за власть, таковы его законы...

Может, горожанам от этого станет только лучше, что ими будет руководить такой мудрый и ответственный правитель. Даже наверняка. Но и в Граде найдутся свои исключения. И этим исключением станут Гейгер, Чачуа те, кто эту власть потеряют. А Данг - человек Чачуа. Что делать в таком случае полковнику МВД? Писать рапорт об угрозе со стороны Назарова? Так он ведь сам вызвал к себе на переговоры толкового офицера из МВД. И буквально выложил перед ним все карты, толковый-то сразу поймет, в чем тут дело. А для чего? Для отвлечения сил! Пока Чачуа отправит войска в зону, Вадим бежит из нее и доберется до города. Это ему ничего не стоит. А в городе у него все наверняка уже подготовлено.

Оставить все, как есть, ограничиться в рапорте отпиской? На этот вариант тоже есть план. И к тому же еще, эти духи. Вадим моментально узнает о любых действиях ключевых фигур из стана своих противников.

Как офицер МВД, Данг должен был лично убить его сразу. Но он не мог его убить, силы были явно не на его стороне. Вадим наверняка предусмотрел и такой вариант. Вот, смотрит рассеянным взглядом в сторону, духи наверняка сейчас ему докладывают все мысли Данга. И то, что он в данный момент сумасшедший, тоже не должно обнадеживать, переходом в боевое состояние он владеет безупречно.

И к тому же, не хотел Данг убивать этого человека. Кто ему Фриц Гейгер? И все остальные власть придержащие? Вроде неплохие люди, жалко их... Правят, как могут, воруют конечно, но не совсем уж негодяи...

- С ними ничего плохого не случится, - твердо сказал Вадим, - Я не собираюсь устраивать классический переворот. Мы работаем тоньше. Я буду изменять социальную структуру, не ломая при этом людей. Они так и будут заниматься своими делами. У них даже появится больше возможностей раскрыть свои таланты. Чачуа, например, так и останется министром, лучшей замены я все равно не вижу. Заметь, в зоне отношения между людьми только улучшились.

- А Танаев?

- Ну, отдельные исключения всегда будут. Но даже для него еще ничего не пропало, он еще вполне сможет наладить жизнь на новом месте. Если не сопьется, конечно.

- А что будет с Фрицем Гейгером?

- Уйдет на почетную пенсию. Он ее вполне заслужил. Но сеичас ему самому тяжело, перед Градом встали такие задачи, с которыми он не справится.

- Слушай, а почему тебя вначале приняли за того петуха? - озорным голосом спросил его Данг. Вадим, вопреки всем ожиданиям, расхохотался:

- Хитер ты, алаец... Но меня такое не может вывести из равновесия. Ты хоть видел ориентировку на того типа?

- Нет.

- Так посмотри у Танаева, если тот еще под стол не свалился. Я на него похож только тем, что тоже имею две руки, две ноги и башку на туловище. Просто тогда сработала инерция мышления. Вскочич в это таинственное Здание человек - и все ждут в напряжении, что дальше будет. Вся зона собралась Выскочившие шестерки волком воют, в припадке по земле катаются. А потом оттуда выходит, и кто? Конечно же, тот, кто и зашел, иного и быть не может. Сначала авторитеты заорали, а следом за ними и вся толпа - ее вообще ведь можно убедить в чем угодно. Орали бы про черта с рогами, так и его бы увидела. Но с ними я быстро разобрался. А что касается моих намерений в Граде... Если бы ты был на Леониде, то знал, что мы никогда не врем. Для нас это не вопрос этики, это вопрос сохранения воли. При любой лжи воля теряется - а без нее мы никто. Обычные слабые люди. А пока тебе остается только поверить в это. Но я на тебя нисколько не давлю, ты можешь поступать, как угодно.

- Совсем как угодно? - Данг вдруг вспомнил тот гипотетический вариант убийства Вадима.

- Да. Если сможешь, - вполне дружелюбно улыбнулся в ответ тот.

ГЛАВА V. Великосветская жизнь Града.

Только на обратном пути, в том же самом УАЗике, Данг понял, что никаких хитрых игр Вадим с ним не вел. Просто духи доложили ему о новоявленном полковнике, махом раскрутившем одно очень хитрое дело, и тот решил поближе познакомиться с Дангом. По всей видимости, Назаров и впрямь надеялся встретить своего земляка и союзника.

"И что же сейчас писать в рапорте? - размышлял Данг. Если писать, что есть, Чачуа вправду пошлет войска, тогда-то и вспыхнет настоящий бунт. И будет очень много жертв. Ограничиться отпиской? Тогда тихий переворот. И пусть, наплевать. Но что писать-то? Ладно, Танаев - сумасшедший, всю эту кашу и заварил. Но у него три тысячи свидетелей."

Данг очень устал, мозги совершенно отказывались работать над проблемой составления рапорта. В конце концов, он решил, что о том, что произошло до входа в Здание, он напишет всю правду, а в Здании он просто никого не нашел. И вообще, жуткое место это Здание, радуйтесь, что вообще выбрался. И что, если прикажут, он через пару дней снова туда пойдет, а сейчас устал смертельно. Бунтом там и не пахнет, а проблемами перевоплощения петухов пусть занимаются те аналитики, которые составили ему записки - это самое подходящее дело для них. Но само Здание, конечно, - факт интересный, тут нужны консультации ученых. У Данга уже появились кое-какие мысли, но надо проверить.

Чачуа слушал Данга, и на его лице отражались самые противоречивые чувства. С одной стороны, он был рад, что никакого бунта нет, тишь да гладь, и из Здания этого Данг вернулся целым и невредимым. А с другой-то стороны, каковы его сотрудники, причем всех, кого ни возьми, надо гнать в шею. Да еще тот батальон жандармов куда-то пропал, пьянствуют небось до сих пор на ферме. Но если гнать всех, с кем же останется Чачуа? С одним лишь Дангом? Ах нет, еще Арамис ведь есть.

"Все, Данг", - объявил министр, - "На два дня тебе выходной. Бери Арамиса для компании, и чтобы я вас здесь не видел. Пусть другие бездельники попашут. Кстати, я уже подписал платежные ведомости, зайди в кассу. Я там тебе сюрприз приготовил."

Сюрприз оказался весьма приятным - денег хватало на целый месяц разгульной жизни.

"Сегодня же пойду к "Сельме", - решил Данг, - А то не сегодня-завтра Назаров захватит власть, позакрывает еще все бордели, что тогда делать?"

С женщинами Дангу не особо везло. Он не умел любить так, как любят земляне. Он был алайцем, а там все было просто - женщины были на положении служанок. Там никому в голову не приходило как-то ухаживать, говорить комплименты, дарить цветы и вести любовные игры. Пожив на Земле, Данг понимал, что был лишен чего-то главного, за что женщины любят мужчин. Конечно, у него были какие-то связи, но ничего особенного он в них не находил. Да и партнерши, видимо, тоже. В конце концов, он про-то махнул на них рукой и стал ходить к проституткам, благо в Москве эти салоны росли, как грибы после теплого дождя. Там девушки делали именно так, как он и хотел. А по поводу денег он ничуть не переживал, он уже понял, что расплачиваться с женщиной придется в любом случае - дорогими подарками, личным временем, а главное - своими нервными клетками. А с проститутками только деньгами, и что самое важное - заранее согласованной суммой.

Данг уже вышел из министерства и ждал Арамиса у парадного входа. Этот парень на первый взгляд был и впрямь очень неглуп, а работает в Граде давно, интересно будет его послушать. Ага, вот и он.

- Ну, здорово, разбойник, - пожав руку Дангу, засмеялся Арамис, - Так, вроде, тебя шеф кличет? Пошли. Я не стал вызывать машину, тут идти-то десять минут.

Они неторопливым, прогулочным шагом направились к центру города, где было все чисто и опрятно, где располагались маленькие кафе и бары, театры и библиотеки, всевозможные мини-маркеты и очень приличного вида киоски с напитками и сигаретами. Там-то они и взяли по банке "Джин-Тоника" и решили немного посидеть на скамейке в тени деревьев Центрального бульвара.

- Ты знаешь, пока ты ездил в зону, я все прикидывал, колдун ты или нет, - шутил Арамис, время от времени потягивая свой напиток. - Если бы ты раскрыл дело о Здании, тогда точно - колдун.

- А сейчас? - в ответ улыбнулся Данг.

- А сейчас - пятьдесят на пятьдесят, - снова засмеялся Арамис. Похоже, смех был естественным состоянием этого человека.

- С "Падающими Звездами" ты ловко всем нос утер. И ведь главное сейчас все видят, как это просто. Да, кстати, - вдруг посерьезнел Арамис, один-то камушек уже прилетел.

- Только один?

- В том-то и фокус. Хорошо бы или все, или ни одного. А теперь "ботаники" головы ломают.

- Какие ботаники?

- Да ученые наши, кто же еще...

- И много среди них действительно умных?

- Трудно сказать. По мне, так вообще ни одного. Но мне трудно судить, может, они только в обычной жизни такие придурки, а в науке своей волокут... Что может, еще по баночке? Скоро солнце выключат тогда и рванем к "Сельме", а пока приятно тут посидеть.

Данг ничего не имел против. Арамис уже через две минуты принес новый "Джин-Тоник".

- Слушай, а ты сам видел "Падающие Звезды"?

Данг, конечно, знал, что ответ будет отрицательным, ведь в его банке данных на Арамиса ничего не было, он просто хотел немного разговорить его на служебные темы.

- Нет, мне такого не поручали. Да у меня и своих дел всегда хватало. И неинтересно мне все это было.

- Совсем?

- В конечном счете, да. Все эти чудеса, по-моему, - чистый блеф наставников. Сотворят какое-то чудо - и наблюдают за нашей реакцией. Сообразим или нет. А разгадка наверняка очень простая, - ну как со "Звездами". И Красное Здание - из той же серии. Но в Граде есть и действительно интересные дела. - Арахис замолчал и прикурил длинную сигарету от "Зиппо".

Вот, например, это, - он показал Дангу свою зажигалку, - Откуда она здесь взялась? В Граде такого не производят, значит, с Земли, верно? А официальных поставок оттуда нет. Считается, что мы вообще наглухо отрезаны от нее. А в городе достаточно товаров явно земного происхождения - взять хотя бы нашу униформу - чистые "штаты", я-то в этом разбираюсь.

- Сапожки и джинсы?

- Вот-вот. Я пытался докопаться до сути. Версия о том, что люди продавали свои вещи, взятые с Земли через магазины, отпала моментально. Шли именно оптовые партии. Я стал раскручивать эти лавки. А как это делается на Земле, - выслеживаются финансовые платежки, верно? А здесь почти нет никакой банковской системы. Все идет через нал. Документация, конечно, ведется, но и здесь бардак еще тот, - махнул рукой Арамис.

- В городе разве нет банка?

- А, одно название. Там можно хранить денежки, но никаких перечислений со счета на счет ты провести не сможешь.

- Здурово, - как бывший коммерсант, воскликнул Данг, - а как же собирают налоги?

- А вот наша служба этим и занимается.

- МВД?

- Да, ее финотдел. Ему дают план, сколько он должен собрать денег, а если что останется сверх того, так никого не волнует.

- Тепленькое местечко.

- Да как сказать. Ребята, конечно, не бедствуют, но... Больших денег в городе нет. Тут вообще особо не разбогатеешь. По сравнению с тем миром, я имею в виду. Да и зачем тут нужны деньги? Крупной частной собственности здесь нет. Ну погуляешь ты от души, упакуешься всякими шмотками, даже магазин свой откроешь, - дальше-то что? Создать, скажем, сеть торговых точек и захватить монополию не получится, на этот счет есть весьма суровые законы. Приобрести завод - об этом и не мечтай. Производство вообще прерогатива государства. Кроме разве что домашних хлебопекарен. Никакого акционирования тоже не существует. На финансовой бирже опять же не поиграешь. В общем, тоска зеленая.

- Так ты раскрутил тогда те магазины?

- А, это... Им поставила товар фирма "Русский град", тому - "Астра", ей, в свою очередь, - "Интерсолар". В общем, было много всяких названий, и все они продавали друг другу одно и то же. И даже не по замкнутому кругу, а по совершенно беспорядочной схеме.

- А в чем же смысл? Ведь фирма должна что-то наваривать. А большое число посредников может быть только в условиях полного экономического бардака.

- Тут был даже не бардак. Бардак, скажем, был у нас в России в годы перестройки. А здесь полный хаос. Идет, скажем, товар через пятьдесят фирмочек. Или через сто. И все имеют прибыль. И приходит в конце концов в магазин. Они тоже, понятное дело, не в убытке. А конечная цена равна первоначальной!

- Чушь какая-то, - не поверил Данг.

- Да, полный бред. Я тогда ночи проводил с калькулятором в обнимку, все хотел разобраться, в чем тут суть. Отслеживал движение товаров на каждом этапе. И все закончилось полным пшиком. Икс плюс дельта эн равно икс - такая вот формула. Дельта - прибыль, эн - количество фирм, икс - цена. И ничто не равно нулю.

- А как отнеслись к этому финансисты?

- Прекрасно. Товары есть, налоги платят, что еще надо? Но это только один пример настоящих чудес.

- Подожди, - перебил его Данг, - Эта твоя формула верна, если существует какое-то начальное икс.

- А как же иначе? Каждый товар имеет свое первоначальное происхождение.

- Так ведь ты так и не добрался до него?

- Крутить финты эти бизнесмены лихо умеют, вот и не нашел. Была бы нормальная банковская система...

- А ты мне дашь посмотреть схемы движения товаров?

- В моем кабинете их полно валяется. Заходи, как время будет. Или вот еще пример. В некоторых случаях мне удавалось выйти на первых - как раз очень легко, тут-то была всегда одна цепочка. Но хозяева таких фирм утверждали, что товары им поставляют ихние наставники, якобы за особые заслуги. Все просто, как блин, и хрен чего докажешь.

- А этого не может быть?

- Да какие, сам посуди, у них могут быть заслуги? Были бы праведниками особыми, или даже наоборот, ворюгами невероятными - так нет, такие же, как все. А проверяем их на совесть, можешь поверить.

- А они могли поставлять по заказу?

- Нет, только строго определенный товар. И строго определенные партии. Один из них, кстати, и подарил мне этот "Зиппо".

- А каков характер таких товаров? И было ли там что-нибудь из первой необходимости?

- Тоже нет. Суверины, предметы роскоши. Модная одежда, безделушки. Или такой ширпотреб, что и даром никому не нужен. Меня, помню, поразил как-то склад, забитый противокомариными сетками - а здесь и комаров-то нет, и вообще никаких кровососущих. Бился я, бился, в конце концов надоело -пусть живут. Тем более, что налоги платят. А тут как-то занимались мы экономическим анализом всего Града...

- И что?

- Непрерывно возрастающий дефицит бюджета. А считали мы прямо со времен прихода к власти Гейгера. На Земле это бывает сплошь и рядом, но там существуют международные отношения. А здесь - чисто автономная страна. Но Гейгер не унывает - состояние казны не внушает опасений. А мы тогда выглядели, как полные идиоты. И вообще все вокруг довольны, и никто таких чудес замечать не хочет. Все это как бы стало естественным и весьма приятным для жизни. Я, конечно, тоже не против, но в Квебекском колледже я изучал экономику, хотя бы из чистого любопытства разобраться, в чем же тут дело.

Друзья уже выпили где-то по половине второй по счету банки. "Джин-Тоник" уже начал немного действовать, создавая тот веселый настрой, который называют в народе "под шофэ". Когда еще можно говорить о серьезных проблемах, но обязательно с оттенком легкого юмора.

- Ладно, хватит о делах. Давай я лучше анекдот расскажу: "Купил "новый русский" пирамиду Хеопса..."

Дангу стоило больших трудов удержать в руках свою банку: на него вдруг напал совершенно дикий гомерический хохот. Со стороны, конечно, он казался полным идиотом, Арамис ведь только начал рассказывать анекдот.

- Ты чего, уже "хи-хи" поймал? Да подожди ты так ржать-то, дай дорасскажу...

Но Данг только махал на него левой рукой, а правой схватился за живот (все-таки сумев перед этим поставить банку рядом с собой на скамью). Он хохотал так минут пять, до спазмов в желудке, время от времени замолкая, а через секунду вновь зарождаясь новой порцией гомерического смеха.

- Ну ты дал, Арамис, - еле отдышавшись, вымолвил Данг, - пирамиду...

- Да ты что, анекдотов про "новых русских" не слышал? Ты же вроде из 96-го?

- Слышал, конечно, - уже полностью овладев собой, пояснил Данг, просто твоя пирамида оказалась последним звеном в цепочке.

- Чего-чего? - посерьезнел Арамис, - ты что-то опять придумал?

- Да не хотел я ничего придумывать, я же на отдыхе. Просто мозг уже сам включается непроизвольно. Ты вот сказал: "икс плюс дельта эн равно икс", так эта формула у меня прямо перед глазами появилась. Видишь ли, в чем дело, в нашей разведшколе был курс высшей математики. Кореш мой тогдашний, Витька Макаров, здорово злился, какого черта нас по всей этой ахинее так круто гоняют. Этого тогда никто не понимал, да и я в том числе. Там ведь как - на оперативную учебу времени не хватает, голова просто пухла, а тут еще формулы Эйлера учи, и не просто учи, а докажи, что ты их понимаешь. Даже картины рисовать заставляли, мол, как ты видишь наглядно ту или иную теорему. Сейчас-то мне уже ясно, зачем это делали - формулы-то многие забылись, а умение нестандартно мыслить осталось. Кстати, хочешь маленький секрет, только ты никому, идет?

- Заметано, - ответил Арамис.

- Вот, скажем, работаю я над конкретным делом. Каким-нибудь хитро запутанным - с обычной точки зрения. А в голове сразу представляются математические модели данной ситуации. Причем они очень простые и наглядные - скажем, формула типа твоей, или геометрическая фигура, или там векторное построение - все просто, никакой зауми, просто ситуацию сразу видишь с другого бока. Вот и сейчас, увидел я твою формулу, да и подумал, при каких условиях она будет верна. На первый взгдял, ни при каких, ведь ничто не равно нулю. Но мысль вдруг забилась где-то рядом, я и напрягаться особо не хотел, чтобы поймать ее. А тут ты со своей пирамидой...

- А она-то при чем?

- Сам не знаю, скорее всего машинально сработала длинная ассоциативная цепочка, прослеживать ее я сейчас не хочу. Просто стало вдруг ясно, что она может быть верна лишь в том случае, если... - Данг хитро посмотрел на Арамиса.

- Ну? - подался вперед тот.

- Икс равен бесконечности.

Арамис лишь секунду с застывшим лицом таращил глаза на Данга, потом громко щелкнул пальцами и захохотал ничуть не тише.

- Ну ты разбойник... Ну уморил... Слушай, а ты сам анекдоты не сочиняешь? Только боюсь, это для особо умных анекдоты получатся. Это что же, моя "Зиппо" - бесценна? И "Левисы" наши с сапожками? И мы неограниченно богаты?! - теперь уже с Арамисом творилось то же самое, что и десять минут назад с Дангом.

- Слушай... - отсмеявшись и встряхнув головой, Арамис вдруг спросил: А так, чисто из интереса, что там твоя математика говорит - такие миры могут существовать?

- Конечно. Чисто абстрактно, я имею в виду. Там ведь вообще все, что только можно представить, существует.

- Классно! - довольно потер ладони рук Арамис, - любая мечта, значит, может где-то сбыться.

- Только надо заметить, - немного охладил его Данг, - что любая палка имеет два конца. Если представить себе, что мы живем именно в таком мире, то это может быть чревато...

- Чем? - невольно напрягся Арамис.

- Видишь ли, есть такая совершенно безумная теория, что бесконечность равна нулю. Все зависит от положения наблюдателя, внутри ты или снаружи. Да черт с ней, не хочу я влезать в эти дебри. А что касается такого гипотетического мира, то все эти бесценные вещи могут в любой момент исчезнуть.

- Да? И мы что, можем в любой момент голыми остаться?

- Тут, видишь ли, есть такое понятие - фантомное время. Оно имеет какой-то предел, может, и сотни лет, а может... Но ты не волнуйся, в нашем городе ничего подобного не происходило.

- Знаешь чего? - забеспокоился вдруг Арамис, - сейчас все равно солнце выключат, пойдем-ка к "Сельме". Там, по крайней мере, голыми не страшно бyдет остаться, никто и внимания не обратит. А все-таки поосторожнее надо будет с этими земными товарами, черт его знает, в этом Граде все так запутано...

Солнце выключили. И тут же, как по команде, разом вспыхнуло уличное освещение. Вид ночного города радовал глаз, - стилизованные под старину фонари вдоль тротуаров, рекламные огоньки на вывесках маленьких магазинчиков и кафе-баров - все это вполне походило на уютный городок в центре Европы.

Друзья медленно пошли по ночным улицам. Арамис снова стал травить анекдоты, Данг слушал, смеялся, рассказывал в ответ свои, опять смеялся вместе с Арамисом - но при этом его не оставляла смутная тревога, что он упустил что-то невероятно важное. Имеющее жутко глобальное значение. Для него лично. Для Арамиса. И для всех жителей города. И для Горбовского. И вообще для всех без исключения обитателей космоса.

Данг понимал, что был момент, когда он почти зацепил эту мысль, но его подсознание заставило мозг не принять очень страшную истину. Истину, при которой все встало бы на свои места, но мозг наверняка бы не выдержал такого чудовищного удара. И Данг просто сошел бы с ума, на этот раз окончательно. И тогда подсознание резко включило в нем гомерический хохот.

Но эта мысль вполне могла вернуться обратно - тут уже был виноват аналитический склад ума Данга. И причем вернуться в самый неожиданный момент, когда Данг будет предельно расслаблен. И поэтому он приказывал себе быть готовым к ней в любую секунду, сожалея, что расслабиться до конца, увы, ему так и не суждено.

* * *

Салон "Сельма" немного выделялся своими размерами среди окруживших его кафе и сувенирных лавок - наверное, его хозяйка получила режим наибольшего благоприятствования. Архитектура салоны была на уровне, а удачно сделанная внешняя реклама еще с улицы создавала настроение особого уюта. Весь вид фасада как бы говорил прохожему: зайди сюда, ты здесь всегда желанный гость, ты отдохнешь и расслабишься, все тревоги уйдут. Здесь отдыхают твои друзья, а если ты никого не знаешь, не беда, тебя все равно здесь любят, и всегда учтут все твои пожелания. Заплати, конечно, при входе, но неужели хороший вечер не стоит такой незначительной суммы?

Незначительная сумма", однако, равнялась трети офицерской зарплаты Данга, если бы не премия, он бы еще подумал, а стоит ли сюда заходить.

- Для членов клуба хорошие скидки, - заметил Арамис, - а если понравишься хозяйке... Кстати, вы еще не встречались? - по ходу движения вдруг резко остановился Арамис.

- Нет. Я ничего не помню о ней.

- Но она-то...

- Время все перемалывает. К тому же, у нее Гейгер.

- Да, это серьезно. Пошли.

Расплатившись за билеты в маленьком холле (в стоимость входило пребывание в клубе хоть до утра, три коктейля по выбору и один половой акт с любой понравившейся девочкой, за все остальное надо платить отдельно), друзья прошли по короткому коридору, устланному красным ковром, и остались в гостиной салона. Народу было мало, всего двое мужчин, один совсем молодой, лет двадцати, другой чуть старше Данга.

- О, Профессор и Философ. Сладкая парочка. Привет всем.

Данг вопросительно взглянул в глаза Арамиса.

- Чего смотришь? А, нет, они нормальные мужики.

Нормальные мужики весело рассмеялись.

- Представь нам своего друга, - попросил более молодой.

- Данг, - с дружеской улыбкой он пожал им руки.

- Тот самый? - удивленно вскинул вверх брови старший.

- А в городе разве есть другой Данг? - в тон ему спросил Арамис, и повернувшись к нему, заметил: - Они оба любимчики у Сельмы, вот и тусуются здесь на халяву каждый вечер. А цены здесь дикие, скорее всего больше никто и не придет. Да оно и к лучшему, не люблю я больших компаний.

- Колонок еще обещался зайти, - уточнил Профессор.

- Вот это как раз здорово. Надеюсь, не напьется, как в прошлый раз, а то и спеть-то толком ничего не сможет. Садись, Данг. Девочки будут попозже, а пока попросим Профессора рассказать очередную байку.

Данг уже успел оглядеться - комната была не очень большой, видно, что на большие тусовки тут никто не расчитыва. Оформлена она была в бирюзово-пурпурных тонах; мебель же была коричневой, как и стойка бара, за которой в окружении разнообразных бутылок стоял вышколенный официант. Когда вся компания разместилась за столиком рядом с баром, то он мгновенно подал новым гостям по бокалу "Мартини" и по тарелочке орешков.

- Байку, говоришь, - задумчиво протянул Профессор, - я уж не знаю, что и рассказать, чтобы вам интересно было. Данг сам, наверное, такого понарассказать может, что все мои байки детским лепетом станут.

- Расскажи им про Тайку, - предложил вдруг Философ.

- Про Тайку... - чуть опустив голову, Профессор задумался, - Это не байка. Это только так выглядит. Если хотите, расскажу, может, Данг чего и подскажет. Только чур не смеяться, это для меня очень личное...

- Даже и не думай, - совершенно неестественным для себя серьезным голосом заверил его Арамис, - Это я только с виду такой клоун, а в душе я серьезен, как директор похоронного бюро.

Хмыкнув в ответ этой шутке, Профессор закурил сигарету и начал рассказ:

- Это случилось давно, еще на том свете. Мы жили в Вербилках, такой маленький городок под Москвой, мне семь лет всего было. И вот - зима, мороз градусов тридцать, у меня двухсторонний плеврит. Температура сорок один и выше. И прямо так сразу - в один день. Мать вызвала "скорую", та пока приехала, пока довезла нас в Талдом, у нас ведь больницы не было. Я-то уже ничего не соображал, ничего не помню, как забирали, как ехали, а ехать туда километров двадцать пять. Мать потом говорила, что в приемном покое градусник показал сорок два, врачи молчали и сочувственно на нее смотрели.

А я помню, что лежу я в реанимации один-одинешенек, и вдруг открывается дверь, и входит в палату девушка в белом халате. Чемоданчик еще у нее был, но не докторский, а типа черного дипломата. Подходит к моей кровати, садится и смотрит в глаза взглядом таким...

- Так каким все-таки взглядом? - воспользовавшись паузой, спросил Философ. - Я все никак не пойму. Добрым?

- Нет, не сказал бы. Хотя... Под словом "добрый" часто подразумевают "жалостливый", как у тех врачей, наверное. А тут никакой жалости. Злостью там или жестокостью тоже не пахло. Нет, не скажу...

- Да продолжай ты, - махнул рукой Арамис.

- Потом она достала из дипломата шприц, сделала мне укол в вену, и обмотала локоть правой руки клейкой лентой.

- Это еще зачем?

- Не знаю. Да и не простая это лента была. Ведь если так обмотать локоть, мешать же будет, кожа там преет, сгибать руку неудобно станет, верно? А тут ничего, я даже и не чувствовал эту ленту на руке.

- А что девушка?

- Взяла чемоданчик и ушла. А через два часа я был совершенно здоров.

- Не может быть.

- Это зафиксировано в моей истории болезни. Меня, правда, там еще неделю держали, собрали целый консилиум, профессор какой-то из Москвы приезжал. А я скакал по всем коридорам и этажам, и хотел найти ту девушку. Приставал к медсестрам, врачам - никто такую не знает.

- Кстати, а как она выглядит?

- Не могу описать. Помню только, что красивая, но как именно - нет, в самых общих чертах, конечно, но таких девушек много. А конкретно - все ускользает. Ну тогда-то я ее точно помнил, часами ее всем описывал - все только плечами пожимали. Мол, с такой температурой что угодно может привидеться, благодари Бога, что видение красавицей оказалось. Но выздоровление-то налицо. И выписали в конце концов. А когда меня забирали домой, от отца я узнал еще одну историю... - Профессор уже допил свой коктейль и взмахом руки потребовал следующий.

- В то самое время, когда меня забирали в больницу, отец в рейсе был. Он ведь шоферил на грузовике, знать про мою болезнь не знал, и вез в Талдом какой-то груз из Москвы. Мороз был лютый, машин на дороге почти не было. И вдруг видит - лежит на обочине в снегу девушка, в одном летнем платье...

- Та самая? - не удержался Арамис.

- Да подожди, дай доскажу. Он остановил машину - подошел, она сама уже белая, как тот снег, может, уже замерзла. Отец отнес ее в кабину, раздел, растер спиртом - у него под сиденьем всегда было, видит - оживает. Он еще растирать. Она очнулась, ничуть не смутившись, одела это платьице, сказала "спасибо" и спросила, куда он едет. И когда узнала, что в Талдом, ответила, что как раз там живет. На вопрос, что с ней случилось, объяснила, что ждала автобус, кто-то на нее напал, оглушил, и больше ничего не помнит. И ничего особо не чувствует - видно, только раздели и все. И выглядела при этом уже совсем здоровой. Ну, отец дал ей свою телогрейку, в кабине все-таки холодно, довез до Талдома, спросил, не надо ли в больницу. Она сказала, что нет, вот как раз ее дом. Отдала телогрейку, еще раз поблагодарила и вышла из кабины.

- А ты как раз тогда лежал в больнице?

- Да, только отец-то это не знал. Сдал груз по накладной и уехал домой. А там никого. Соседи ему рассказали, он опять в Талдом. А я уже живой и здоровый. Но в тот день он мне ничего про это не рассказывал. Только потом...

- Так все-таки это была та девушка? - повторил свой вопрос Арамис.

- Мы тогда сравнивали их. Чем-то похожи, чем-то нет. Обе красивые. Но моя - длинноволосая шатенка, а у отца - блондинка с прической карэ. Но это ладно, некоторые парики несколько раз в день меняют. А цвет глаз - у моей зеленые, у той - небесно-голубые. А тогда ведь контактных линз не было.

- Ты ее еще хоть раз видел? - спросил Данг.

- Да... - помрачнел Профессор, - Как раз перу тем, как попасть сюда. Уже через много лет. Когда срочную служил, в автороте. Грузовик мне попался до того раздолбанный, день ездишь, день чинишь. От него вообще все на ходу отлетало. Еду я как-то по ночному городу - картошку, что ли, в часть вез. И на перекрестке глохнет мотор. Хорошо хоть ночь, никто не мешает. А я уже знаю, что это надолго. Не спеша вылез, поставил знак аварийной остановки, достал комплект ключей, переноску под открытым капотом пристроил - и стал вдумчиво ковыряться. Вижу - дело труба - подшипники на трамблере полетели,а менять не на что. Что делать? Идти пешком в часть? Все склады закрыты, в гаражах хрен кто что даст - там ведь все тащат друг у друга прямо из-под рук, а я еще молодой тогда был... Вдруг женский голос: "Довези до улицы Ленина". Я так же, не вылезая из-под капота, отвечаю, что конечно отвез бы, тем более по дороге, да вот машина теперь долго никуда не поедет. "Поедет" - это было сказано так уверенно, что у меня что-то екнуло внутри. И тут слышу - стук каблучка уже на подножке. Дверь открывается - да не моя, а та, для пассажира. Тут у меня уже все похолодело - дело было в том, что та дверь вообще снаружи не открывалась, кнопка была заклинена. Если, скажем, офицер со мной едет, я ему дверь изнутри открывал.

Выбираюсь из-под капота, смотрю - она...

- Ты же не помнишь, как она выглядит? - уточнил Арамис.

- Верно. Но тогда я ее сразу узнал. Она и никакая другая. И сразу спокойно так стало, я сразу закрыл капот, убрал инструменты с треугольником на место и сел за руль. Завелась с пол-тыка. А она сидит, улыбается, как Джоконда. Глаза только серьезные. Довез я ее, конечно, куда просила. А по дороге она сказала, чтобы тридцатого числа я никуда не выезжал. Я зарекся, что перед этим загашусь куда угодно, хоть в санчасть, хоть на губу, хоть в наряд. Или в самоволку уйду. Но тут новая напасть - списали мою колымагу. И поручили возить начштаба полка на УАЗике. А тридцатого - тревога. А рота у нас самая блатная, все уже на плацу стоят, а водил из всех щелей выуживают. Потом их находят, и выясняется, что у кого бензин не заправлен, кто-то в ремонте, и так часа два. Офицеры орут, как резаные, солдаты в строю уже в полной боевой тихо матом нас кроют. Я было хотел куда-то спрятаться, да примчался в роту мой полкан, и погнал меня пинками через весь плац, в гараж. Я уже не соображал ничего. В общем, выдали в ночь. Мчимся, фары затушены - и вдруг откуда-то сбоку наш БТР... А потом я оказался здесь.

- Н-да, история, - присвистнул Арамис, - А здесь ты ее не встретил?

- Нет.

- А тот полковник, он же был с тобой в машине? -на этот раз подал голос Данг.

- Нет, полковника в Граде нет.

- А Тайка - это так звали ту девушку?

- Да, она сказала мне свое имя перед тем, как выйти на улице Ленина. Я-то всю дорогу ее об этом просил.

- Она была русская?

- Не знаю. Европейка - это уж точно. Хотя что-то в ней было восточное.

- Хм... Я ведь тоже знал в свое время несколько таек, - вдруг усмехнулся Арамис. Было видно, что "Джин-Тоник" плюс мартини уже заметно вскружили ему голову.

- Каких таек? - удивился Философ.

- Да самых обычных. Из Таиланда. Есть такая славная страна в Юго-Восточной Азии.

- Расскажи о них, - явно в надежде на чудо, попросил Профессор.

- Да нет, таких чудес со мной не было. Зато были другие. Представляешь, летишь ты на самолете прямо из канадской зимы, часов так пятнадцать - и оказываешься в жарком лете. Градусов тридцать два, океан, пальмы, и море радостных лиц. Там вообше все такие веселые, как из сказки. А какие дворцы, какие шоу! Соскучиться там просто невозможно. Даже на минуту. Жизнь всюду бурлит круглые сутки напролет. Но об этом долго рассказывать. Главное же чудо, конечно, тайские девушки. Такие маленькие, стройные, грациозные. Заходишь в салон, и выбирай любую из ста, а там одна другой краше. Потом она отведет тебя в номер, вымоет полностью в ванне, затем на надувном матрасе натрет тебя маслом, и такой массаж своим телом сделает, в основном грудью и бедрами, что кажется, что помолодел лет на пятнадцать. Потом все это смоет и ведет в постель - а там уже массаж языком и всем, чем хочешь. Я там в одну просто влюбился. Она делала все это так, будто я был ее единственным и неповторимым. Мы несколько суток провели вместе, где только не побывали. Были даже мысли жениться на ней, да только смущало, что она азиатка, ну и... Сами понимаете. В общем, вернулся из отпуска, на работу, я там в налоговой полиции служил... И заарканила меня одна англо-американка. А я взял да и сдуру женился. Арамис замолчал и потянулся за сигаретой.

- А ты разве не американец? - спросил его Профессор.

- Я из Квебека, - многозначительно посмотрел на него Арамис. - Ладно, раз пошла такая пьянка - расскажу. Только это тоже личное.

Сделав большой глоток коктейля прямо через край бокала, Арамис начал рассказывать. В его истории, правда, никаких чудес не было. С женой они жили поначалу неплохо, потом она спуталась с феминистками. Арамис получал хорошую зарплату, к тому же ему досталось наследство от отца - около полутора миллиона канадских долларов. Феминистки подговорили его жену подать на него в суд с целью отсудить большую часть денег, - якобы за то, что он ее изнасиловал, в Канаде такие процессы рассматриваются между супругами. Причем подготовлено все было четко - феминистки свое дело знали. В ответ Арамис просто набил ей морду, и так крепко, что она пару дней провалялась в больнице. Дело его было швах, брачного контракта он не составил, все улики явственно вырисовывались на лице его жены. "Как вы могли так избить женщину?" - вопрошала его судья, тоже феминистка. Он тогда ответил, что на женщину у него никогда бы рука не поднялась, но, по всей логике, феминисток за женщин считать нельзя, и что если они хотят быть равными во всем, то они должны признать равные права и в случае бития морд, а иначе какое же тут равенство? Даже судья ничего не смогла возразить. Но все равно она лишила Арамиса всего его состояния. Но когда она огласила приговор, Арамис лишь рассмеялся и заявил, что денег у него нет. Проверили банковский счет - и впрямь нет. А где? Ищите сами, если хотите. Дело запахло тюрьмой, и на долгий срок. И тут появился наставник.

- И куда же ты дел деньги? - поинтересовался Философ.

- Еще до решения суда перевел той тайке. Лат ее звали. Я ведь знал, чем дело кончится.

- Все полтора миллиона?!

- Ага. Чего мелочиться-то?

Все пораженно замолчали.

- Н-да, интересная история, - отметил Профессор, - Слушайте, тут вроде вечер рассказов пошел, может, по кругу? Ты как на это смотришь, Данг?

Данг ответил, что ничего интересного, вне его служебный тайн, разумеется, с ним не происходило. К тому же, он помнит свою прошлую жизнь только до определенного момента. А дальше - провал. И вообще у него почти не было личного времени, разведка - дело серьезное, сами понимаете. Вот, может, Философ...

Философ охотно рассказывал им про свою прошлую жизнь, причем с каким-то особым юмором. Он вообще смотрел на себя как бы со стороны, с хитрой усмешкой, ничуть не опасаясь быть в чем-то непонятым. Наверное, поэтому и получил такую кличку.

Жизнь Философа на том свете до определенноео момента была вполне обычная, хотя и трудная. Окончив институт (что-то в области электроники), он по распределению попал в какой-то "ящик", кажется, в "Сапфир". Там он с удивлением обнаружил, что зарплата молодого инженера, мягко говоря, не совсем соответствует требованиям окружающей жизни. Тогда Горбачев только-только замелькал на экранах телевизоров, и мутил головы бедным россиянам своей антиалкогольной кампанией. Водкой Философ не интересовался, она ему была по фигу, но вот "тачки, шмотки из коттона..." ему только снились по ночам в сладких снах. И еще девочки. Пожалуй, сейчас Философ даже точно и не вспомнит, какая мечта была более сильной - получить сказочным образом миллион или оказаться в постели с девушкой. Да, он был девственником, и жутко комплексовал по этому поводу. Все его друзья-ровесники давно уже попереженились и развелись, а особо удачливые даже по три раза. И уж, конечно, ни для кого таких проблем просто не существовало. Иди на Арбат, в парк Горького, там девки табунами ходят, женихов ищут. И в основном лимитчицы, на москвичей особо падкие. А уж если ее в ресторан свести... Но у Философа ничего не получалось. Каждый вечер после работы шел он на свой промысел, в надежде, что встретит наконец-то, какую-нибудь одиноко стоящую с грустным взором, их глаза встретятся, они сразу поймут, что предназначены судьбой друг для друга. Но одиноких и грустных почему-то не попадалось. Девки предпочитали ходить табунами в буквальном смысле этого слова (ну в крайнем случае, по две), и вид у них был такой, какой обычно бывает у дворовых ватаг, идущих громить врагов на соседнюю улицу. Философ обходил таких метров за десять по окружности, и если бы ему под дулом пистолета приказали познакомиться хотя бы с одной из них, он так и остался бы стоять в ступоре. Он, конечно, пробовал ходить на "съём" и с друзьями, в таких случаях все у всех было о'кей, но опять же вне его участия. Все, кроме него, после таких знакомств, весело болтали друг с другом, уже прикидывая себе пару. От Философа же девки шарахались, как от чумного. Потом все куда-то разбредались, а он шел домой и долго рассматривал себя в зеркало, пытаясь понять, что тут не так. Вроде парень как парень, не Ален Делон, конечно, но и не урод. На морду покрасивше многих будет. И фигура нормальная, мышца накачана вполне прилично. Он принимал два раза в день душ, яростно вгрызался щеткой в свои безупречные зубы, завел целую коллекцию одеколонов и дезодорантов, но все это помогало не больше, чем мертвому припарки, и ночь ему даровала только темные восторги мастурбаций, со сладкими грезами в закрытых глазах.

В конце концов он от кого-то услышал, что женщин в мужчинах интересуют лишь деньги. Это его страшно обрадовало, в таком случае две его самых светлых мечты соединялись в одно целое. Надо только нацелиться на деньги и работать, работать... Но где, простите, работать? У него в "ящике", как бы он ни работал, зарплата и квартальная премия оставались бы теми же самыми. А совмещать там не позволяли.

И тогда он стал читать книги. В надежде на то, что такие мудрые, знаменитые и признанные всеми мастера словесности подскажут ему хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. В книгах говорилось о несчастной любви (какой, к черту, несчастной, если любовь все же была!), о томных переживаниях, о совершенно непонятных ему беспокойствах и страданиях по поводу неизвестно чего, словом, обо всем, страшно далеким от темы. Тогда он перешел на детективы - там обычно пишут проще и конкретнее. Из них Философ узнал такие удивительные веши, что практически каждый начальник цеха, зав. складом и конечно же директор завода - ворюга, каких свет не видывал. О магазинах и оптовых базах и говорить нечего. Там вообще самые сливки общества собрались. Он тогда сильно сокрушался, что отказался от распределения в магазин "Электроника" товароведом - сейчас и проблем никаких бы не было. Но ничего страшного, в сущности, не произошло. На его заводе тоже ведь было, что украсть. Судя по книжкам, там тоже должна была оказаться хоть одна "отрыжка капитализма", давно опухшая от наворованных миллионов и безысходной тоски от навсегда потерянной надежды найти себе молодого, толкового преемника. Философ уже давно был на все готов, он буквально ел глазами любое начальство с немым криком: "Да вот же я! Не бойтесь, не выдам!", стараясь найти себе "крестного" покровителя. Но начальство почему-то в таких случаях шарахалось от него лишь немного более степенно, чем те же девки на бульварах.

Перестройка уже шла полным ходом, уже появились первые кооперативы и ИЧП. Народу постепенно стали втолковывать, что хорошая зарплата вполне согласуется с принципами развитого социализма. Это была радостная новость, в электронике Философ соображал, и быстро оформил ИЧП по производству "антикомаринников". Продукция находила сбыт моментально: врубившись, что им предлагают, люди платили деньги заранее и терпеливо ждали своей очереди. ИЧП превратилось в кооператив, где Философ стал председателем, у него уже был целый штат персонала. Конечно, поначалу ему было боязно, ведь, судя по детективам уже нового времени, для того, чтобы пустить свою лодку в бурные волны бизнеса, было необходимо:

1. Являться "вором в законе" или, на худой конец, блатным авторитетом. Впрочем, срабатывал и другой, прямо противоположный вариант - оперативникам КГБ или МУРа тоже что-то светило.

2. Иметь в ближайших родственниках председателя райисполкома.

3. Уже наворовать к тому времени миллион, и лучше в зеленых.

4. Владеть всеми приемами каратэ, кунг-фу, бокса и самбо, а также стрелять из пистолета самую малость хуже Таманцева из знаменитого романа Богомолова.

5. Водить машину на уровне мастера спорта по ралли.

Все остальные мелочи, типа знаний финансового дела, экономики, юриспруденции, а также простая житейская сметка были только желательными дополнениями к этим пяти безусловно необходимым требованиям к претенденту в "новые русские". Философ удрученно признавался в своем полном несоответствии любому из этих пунктов. Но желание пересилило страх. К тому же, из этих детективов выходило, что каждому мало-мальски заметному бизнесмену полагалась секретарша (кем было установлено такое правило, и к кому обращаться в случаях его злостных нарушений, там почему-то не было написано ничего). И она была просто обязана по своей должности выполнять любые прихоти своего босса. И хотя чисто по работе она ему была не нужна, он все же решил найти секретаршу исключительно для этих целей. Но и тут история повторялась один в один, как с бульварными девками. Претендентки на роль секретарш приходили к нему в подвал, где он арендовал помещение, и едва взглянув на него, тут же исчезали, ссылаясь на какие-то внезапно возникшие дела.

В остальном все было тип-топ. Денежки капали бурным потоком, наподобие водопада "Мужские слезы"22 в городе Сочи, где Философ не преминул отдохнуть (опять все было без толку, несмотря на толстый "лопатник"). Рэкет его почему-то не тряс. Заходили, правда, пожарные, да еще из СЭС, которые, обозрев весь этот бардак в подвале (сваленные где попало платы, комплектующие, электронные блоки, поставленные друг на друга до потолка осциллографы и ампер-вольт- и прочие метры) через секунду заявляли о своем страстном желании закрыть эту лавочку немедленно. Но с ними Философ разобрался быстро, тем более, что особо никто и не наглел. Пару раз приходили какие-то мрачные узколобые типы, на них никто и внимания не обращал, посетители вечно болтались в подвале, и отвлекаться на кого постороннего не было и минуты. В конце концов они так и уходили, не врубившись, чем же здесь народ занимается.

Самой последней каплей, переполнившей чашу терпения Философа, стал нашумевший в те годы фильм "Интердевочка". Этот фильм его просто потряс тем откровением, что в его родной Москве, оказывается, работают проститутки. И имея каких-то сто баксов в кармане, любой мог от души насладиться любой из пих. Статьи о жрицах любви появились и в прессе, судя по ним, улица Горького уже не вмещает в себя по ночам этих чудесных, доступных красавиц. Приняв душ и тщательно выбрившись, наодеколонившись "Пуазоном" так, что от него воротили носы проходящие мимо собаки, и надев свой лучший костюм, Философ в приподнятом боевом духе отправился на "Пушку". В нагрудном кармане пиджака лежали три "Франклина" - не так уж много для столь долгожданного, первого в жизни соития. Выйдя из такси и оказавшись у желанного памятника, он в растерянности озирался по сторонам - девок хватало с избытком, как и всегда, но кто же из них проститутки? На лбу ни у одной, к сожалению, соответствующих надписей не было. Одеты они были хоть и откровенно по-блядски, но так ведь пол-Москвы сейчас ходит. И что, вот так подойти и спросить: "Девушка, триста баксов устроит?" А если она здесь просто гуляет? Философ стоял, полагая в слабой надежде, что какая-нибудь путана опытным взглядом узнает в нем своего клиента, но конечно же он так и остался стоять в гордом одиночестве - даже все девки с пятачка постепенно куда-то исчезли. Тогда он побрел к центру, дошел до "Интура" и решил посетить ресторан. Его не хотели пускать, но один "франклин" разом решил все проблемы. Все, кроме одной, ради которой он здесь оказался. Он уже целый час сидел за маленьким, на двоих, столиком, вяло ковыряясь в салатах, и время от времени принимая все новые и новые порции водки, когда к нему, уже потерявшему всякую надежду, вдруг подошел официант: "Молодой человек, вы не против, если я подсажу к вам одну девушку?"

Философу тогда показалось, что в ресторан через темные доселе окна забили лучи ярчайшего июньского солнца, у него появилось страстное желание облобызать этого официанта прямо на глазах у всей гуляющей публики, и подарить ему оставшиеся два "франклина". Но к счастью, он вовремя сообразил, что в данный момент у него больше нет денег, халдей и так получил с лихвой. И тут же, как гром среди ясного солнца, которое еще не успело померкнуть в глазах Философа, явилось второе чудо. Девушка, севшая напротив него за столик, как две капли воды походила на ту, которую он создал неудержимой фантазией в своих одиночных ночных экстазах. Натуральная блондинка, чуть вьющиеся льняные волосы падали на плечи, невинное личико и робкий взгляд васильковых глаз. Под скромной, но чистой и безупречно выглаженной блузкой угадывалась нежная, но упругая грудь. Никакой косметики и украшений, не считая тонкой серебряной цепочки на хрупкой шее и узкого колечка на мизинце правой руки. Девушка смущенным, прерывающимся от волнения голосом вымолвила Философу, что у нее совершенно нет денег, а она страшно голодна, и если он чем-то ее угостит, она станет признательна ему по гроб жизни. И что она никогда бы не пошла бы одна в ресторан, она раньше и думать об этом не могла, но случилось такое... - При этих словах девушка начинала плакать, потупив взор. Что там такое случилось, он так и не понял, но было ясно, что что-то страшное. И если бы это касалось только ее, она бы нашла способ покончить с жизнью, но есть еще мать, сестра и маленький братишка. И сегодня она одела все лучшее и пошла в Ресторан, в надежде, что с ней здесь обойдутся не очень жестоко.

Философ поначалу не понял, что же могло спасти эту прелестную девушку, он поначалу вообразил, что на нее охотятся мафии всех без исключения стран мира. И когда она вдруг трагическим, полным безнадежной тоски и отчаяния голосом объяснила, что ей до утра надо где-то раздобыть сказочную по тем временам сумму- целых пятьсот рублей, Философ опять же не понял, о чем идет речь. В тот момент он только помотал уже вполне пьяной головой и позвал официанта, велел тащить сюда все самое лучшее, что можно найти на кухне. И только когда эта девушка стала робко, с какой-то опаской вкушать эти невиданные доселе яства, Философа осенило. Господи, за каких-то пятьсот рублей эта фея предлагает ему себя! Да видано ли такое?! Да если бы эта богиня попросила его фирму, да что там фирму - жизнь за ночь любви, он не раздумывал бы ни секунды.

И тут его прорвало. Все повернулось на сто восемьдесят градусов: теперь уже он рассказывал ей о своих несчастьях, а девушка слушала его с широко раскрытыми глазами. И с чуть приоткрытым ртом. Он, совершенно уже не таясь (все-таки после целой бутылки), делился с ней воспоминаниями прошедших, полных серой тоски лет. Он рассказал и про походы на "Плешку", и про попытки нанять секретаршу, и про пустые хождения прошлым летом по городу Сочи. А в самом конце, не удержавшись, поведал о том, что почти каждую ночь встречался с ней в своих снах (конечно, ему еще хватило ума представить это в самых романтических вариациях).

Она слушала его, не в силах вымолвить слова, слезы беззвучно катились по бледному от волнения лицу. Когда девушка обрела дар речи, то заявила, что решительно не понимает тех, к кому пытался тогда подойти Философ. И что если бы с ней вдруг захотел познакомиться такой мужчина, как он, она была бы на седьмом небе от счастья. Но он богат и красив, а она... Философ заявил, что это не имеет ровно никакого значения, что он уже любит ее больше всех остальных женщин на свете, и что если она хоть на минуту согласится подумать о том, чтобы разделить ним свою судьбу... Тут девушка подняла на него свои огромные, мокрые от слез глаза и просила простить ее за то, что просто не может в это поверить. В ответ же Философ стал умолять ее принять от него в знак дружеской и совершенно безвозмездной помощи пару "франклинов" - только за то, что он уже провел с ней этот чудный, совершенно неповторимый вечер здесь, за этим столиком в ресторане. Она робко отказывалась, что не может принять такой невероятно сказочной суммы, он же настаивал.

Наконец, с недоумением и в то же время со светящимся от счастья лицом она положила деньги в карман своей блузки. Уже окончательно осмелев. Философ пригласил ее на танец, и она, представьте, не отказалась! А во время танца сама (!) поцеловала его. Тогда он еле удержался на ногах, пол уплывал куда-то в сторону, и вообще все было впервые в жизни. И уже окончательно потеряв рассудок, он вдруг твердым, уверенным голосом заявил, что она станет его женой. И по этому поводу они сейчас выпьют шампанского.

Но что происходило в ресторане после того, как он сделал один глоток, он уже не мог знать. Потому что все провалилось в темноту. Сначала была одна темнота, затем вдруг появился какой-то мужчина. Вначале он выглядел как ходячее (нет, сидящее в кресле) олицетворение полного жизненного успеха. Определенно, иностранец, так как в те времена наши даже самые крутые бизнесмены о таком прикиде могли только мечтать. И он объяснил Философу, что ему Унемного не повезло в ресторане, что путанка немного не рассчитала дозы "клофелина". Что в принципе она и не хотела его травить, но все его излияния звучали, как дикий бред при гениальной актерской игре. И она его приняла за крайне ловкого афериста. И что человек, так легко сорящий деньгами, наверняка имеет целую пачку "Франклинов". Но не учла девочка поправки на выпитую водку - вот в чем беда. А сейчас Философ находится в некоем "преддверии" (чего конкретно - крутой "иностранец" так и не счел нужным пояснить), и что сейчас с ним делать, никто не знает. Он пока еще ничего не успел натворить - ни плохого, ни хорошего. Но что у него есть какой-то особый талант, который он исключительно по собственной лени так и не смог реализовать. И поэтому ему предлагается вторая попытка только в немного ином мире. И поскольку наставнику (так он представился) надоело смотреть на уникальнейшую озабоченность Философа по известному вопросу, то он снимает с того это проклятие. В новом, мало чем отличающемся от прежнего мире женщин у него будет в тех количествах и такого качества, что поводов для претензий никогда не окажется.

- Разумеется, я согласился и оказался здесь. Наставник не обманул меня, - довольным голосом закончил свою "одиссею" Философ. Он рассказывал это настолько живым голосом, он даже не говорил, а играл, как актер, не один раз заставляя покатываться со смеху своих слушателей, а к концу этой пьесы вызывая скупую мужскую слезу у них же, что Данг, не удержавшись, заметил, что скорее всего Философ просто сочинил байку и рассказал ее от первого лица. Что ни один человек не может так непринужденно рассказывать о себе такие сокровенные вещи. Философ с ним согласился, признав, что раньше он помыслить бы о таком не смог. А сейчас ему все до лампочки, что он уже по сути умер и возродился, все это было в прошлой жизни, с ним и одновременно не с ним. И что смеяться над собой удовольствие доставляет даже большее, чем над другими. А он разрабатывает здесь свою философию, и если Дангу интересно, он расскажет ему о ее основных принципах. Данг ответил, что интересно, Философ только начал ему что-то втолковывать, как за их спинами вдруг раздался грудной, чуть манерный женский голос:

- Здравствуйте, мальчики!

***

Данг, конечно же, помнил, о чём именно в первый день его пребывания в Граде рассказывал ему Арамис про девочек этого салона. Эта высокая, ярко жгучая брюнетка явно восточного типа, и с горящими любовным огнем бездонными очами не могла быть никем иной, как Лорой. Данг сразу понял, что она представляла собой проститутку по призванию, хотя нет, это грубое слово ей никак не подходило. У древних, кажется, были вполне почитаемые жрицы любви, гетеры, это слово и было наиболее удачным определением этой девушки. Она любила всех мужчин сразу, ей самой было в радость доставлять удовольствие, она чувствовала своих клиентов так, как музыкант свои инструменты. Дангу было приятно смотреть на эту полуобнаженную красавицу он всегда уважал настоящее мастерство.

Данг с первого взгляда определил ее как приму зтого салона, наверняка она чувствовала в мужчинах все их комплексы и незаметно убирала их - тихо и бесследно. Правда, была здесь и другая прима. То, что они работали через день, было ясно - не хотели конкурировать между собой. Но чем же, интересно, берет та Эйра? Только красотой своего тела? Но и Лора выглядит на пять с плюсом. Что лучше - красивая и чувственная, или очень красивая и холодная? Данг бы, например, решил этот вопрос в пользу Лоры.

- Ты сегодня одна? - поинтересовался Арамис.

- Милый, - она подошла к его креслу и, сев на подлокотник, обняла его за плечи, - а я тебе совсем не нравлюсь?

- Что ты, Лора, - смутился тот, - ты вот у Данга спроси, как я о тебе отзываюсь. Ты самая лучшая здесь. На Эйру только смотреть приятно, а все остальное... - Он махнул рукой, - просто хотелось аккупунктурный массаж.

- Мэйлинь сейчас на вызовах. В салон сейчас ходит мало людей, все девочки поразъехались по клиентам. Только мы с Эйрой тут как сменные дежурные.

Интонации ее голоса были слишком вычурными, а движения - чересчур грациозными, в глаза бросалась явная переиграиность. Такое бывает у начинающих актрис, которые слишком стараются играть, когда не пришла еще настоящая естественность - признак зрелого мастерства.

"Нет, эта девочка определенно чем-то занималась на сцене, - отметил Данг, - пластика изумительная."

Мужчины нисколько не волновались на тот счет, что их четверо, а девушка одна, - было видно, что они не сомневались, что их обслужат по высшему разряду.

- Лора, - поднял свой бокал Философ, - я хочу выпить за тебя. За ту женщину, которая не притворяется, что любит, а на самом деле дарует любовь для всех нас! За ту, владеющую внутренним огнем, о которой я когда-то читал в древних балладах...

Данг немного напрягся при последних словах Философа. Он только сегодня днём встречался с "владеющим огнем". Оказаться же с "владеющей" в однои постели ночью было как-то чересчур даже для Данга.

Лора перегнула свой гибкий стан и, наклонившись к Философу, нежно поцеловала его в губы.

- Спасибо, - тихо сказала она, - мне порой так не хватает таких слов. А что за баллады ты читал?

- О! - воодушевленно начал рассказывать тот,- это было еще в те далекие времена, когда еще не было письменности, государств, когда бродили по земле первобытные племена охотников. Они жили в пещерах и шалашах и готовили себе пищу на костре.

Философ выдержал долгую паузу и обвел взглядом собравшихся. Все заинтересованно слушали. Времени было еще много, вести девушку сразу в комнаты здесь было не принято - почему бы не послушать очередную байку, тем более что Философ большой мастер на них.

- Так вот. Огонь занимал очень важное место в жизни людей. Его добывали трением, а это ведь адская работа - попробуйте сами. Но одно племя было умнее других - они научились высекать искру из кремня. О! Вы и представить себе не можете, какое это было по тем временам ноу-хау! Вы полагаете, они поделились своим секретом с другими племенами? Как бы не так! Все племена воевали друг с другом, и дарить такое врагам дураков не было. Но разведка противника донесла, что их недруги овладели мгновенным огнем, и началась охота. Они посылали своих агентов в стан умного племени, но у них ничего не получалось, потому что вождь, ас контрразведки, моментально раскрывал все козни врагов. Но он поймал, что их будет все больше, ведь мгновенный огонь - слишком лакомый кусок для всех остальных племен. И тогда он пошел на хитрость.

Он приказал построить из камней пирамиду и объявил ее Храмом Бога Огня. Он велел собрать все волшебные камни в ней и под страхом смерти запретил выносить их оттуда. Он велел отобрать несколько жриц, и только им дозволялось входить туда внутрь и производить таинство. Он умело пустил слух, что любого мужчину, а также не-жрицу женщину, осмелившихся переступить запретную черту, постигнет кара от Бога Огня. Это были не пустые угрозы - то умное племя изобрело и лук, пока никому не известный, и скрытые от посторонних глаз стрелки метко поражали коварных лазутчиков при пересечении ими линии охраны. Это надолго подействовало. Но подумайте, - он поднял вверх указательный палец, - Как отбирали женщин в жрицы? Кстати, тогда и возникла пресловутая древнейшая профессия.

Все заинтересованно молчали.

- Неужели всех путан в пирамиду загнали? - подал голос Профессор.

- Никто их туда не загонял, они только совершали в ней таинство, а жили, как все. Да, они были путанами. Но подумайте, какие путаны могли быть в первобытном племени? Тогда был единый род, любой достойный воин мог взять себе на ночь любую понравившуюся женщину. О недостойных я не говорю - таких там долго не держали. И это вовсе не снимало с женщин обязанности другой обязательной работы - шитья, ловли рыбы, собирательства ягод и грибов, обустройства жилищ. Но среди них были и особые, их воины буквально боготворили и освобождали от всех тяжелых работ. Так какими же были эти немногие? Писаные красавицы? Да, они были по-своему красивы, но и любая другая имела свою отличную от других красоту. Умны? Нет, не все и не во всем. Они просто владели особым даром. Который имеет отдельную природу от ума и внешней красоты. лишь гармонируя с ними. Их дар заключался в искусстве разжигать в мужчинах их внутреннюю силу, он вдохновлял их на подвиги, они совершали под воздействием этой силы такие поступки, что потом сами поражались, на что оказались способны. И когда сказители воспевали подвиги воинов, они всегда выделяли в балладах тех женщин, без которых мужчины никогда бы не стали героями. И когда из недр Пирамид выходили эти прекрасные жрицы, то все уже верили в то, что факелы в ихних руках зажжены от внутреннего божественного огня. И тогда родилось новое имя - "Елена," так обращались к ним благодарные жители племени.

Мужчины все встали и восторженно зааплодировали. Лора встала с подлокотника кресла, опустилась на колени перед Философом и поцеловала ему руку.

- Ты просто чудо, Философ, - прошептала она и подняла на него свои бездонные очи, - как бы я хотела провести эту ночь только с тобой. Но...

- Ну что ты, Лора, - он нежно погладил ее по длинным волосам, - мне было совсем не трудно посвятить тебе эту легенду. Ты сделала для меня во сто крат больше.

Лора встала с колен и села в свободное кресно.

- Ребята, как же я вас люблю... Я уже вся ваша, делайте что хотите.

Арамис встрепенулся, и приняв бравый вид по-гусарски подошел к ней.

- Сударыня, разрешите пригласить вас на танец. Надеюсь, мои друзья не особо здесь заскучают.

Конечно, Арамис. Ты всегда и везде был первый, - Лора встала и, обняв его за плечи, прошептала, - Неси меня, милый...

* * *

В комнате стало тихо. Профессор молча листал "Плейбой", Данг решил пока поболтать с Философом, собеседником тот был явно не ординарным.

- Слушай, пока все заняты, не расскажешь ли ты о своей философской концепции?

- Запросто. Только давай возьмем еще по коктейлю. А то без поллитры... - не закончив крылатой фразы, Философ весело рассмеялся.

- Данг ничего не имел против. Официант моментально поставил еще по "Мартини" и убрал пустую посуду со стола.

- Все случилось как бы в один день. Совсем незадолго до моего переселения сюда. Я уж не знаю, как это случилось, то ли от сексуальной тоски, то ли от проблем на работе. А скорее, от всего сразу. Но в один прекрасный день я вдруг сделал научное открытие.

- В какой области?

- В философии, какой же еще. Хотя у меня неь соответствующего образования. Но я вдруг нашел, что все наше мышление очень слабо, привычная логика не дает решать насущных проблем. А я вдруг увидел, что есть и другая логика.

Данг молча смотрел на него. На языке так и вертелся глупый вопрос "какая?", но Данг не давал ему вырваться.

- Я бы назвал ее диалектикой. Но диалектику уже кто-то открыл, то ли Маркс, то ли Ленин, больше я никого и не читал. Но в любом случае их диалектика была слабой. Она заключалась в дилемме "или - или". Или плюс, или минус, либо верх, либо низ, все имеет противоположные стороны. Выбирай любую, какая нравится. Либо добро, либо зло. Как отрезок с двумя точками по краям. А посередине отрезка - точки компромиссных решений.

- Да, представляю, - сказал Данг, - Пока все просто.

- Так вот, я открыл, что сам по себе плюс или минус, а тем более компромисс ровно ничего не стоят. Проблему надо схватить одновременно за оба конца.

- Минуточку, - не совсем понял Данг, - А если на каких-нибудь конкретных примерах?

- На примерах... Знаешь, это просто, когда понимаешь суть, а вот объяснить ее свежему человеку - самое трудное. И как ни странно, лучше начинать со сложных примеров. Вот, скажем, диалектика Маркса. Он ввел закон единства и борьбы противоположностей. И затем, на его основе разработал учение о классовой борьбе. И так увлекся этой борьбой, что тут же позабыл о единстве. Ленин, который реализовал эти идеи, о нем и вовсе не думал. Что получилось, всем известно.

- Черт побери... - мозг Данга уже заработал на всю катушку, - Конечно, у предпринимателя и наемных рабочих есть противоречия. Но существуют и общие интересы - повышение прибыли, например. Тогда первому станет выгодно хорошо платить вторым, улучшать их условия труда, образовательный Уровень сейчас ведь век машин. А тогда толковый рабочий может дать еще большую прибыль. А если хозяин будет все гробастать себе? Голодным все по фигу, повышать прибыль нет смысла, проще грохнуть хозяина и...

- Верно. Но это уже частный случай, я как раз сейчас разрабатываю модели структурных революций...

- Чего-чего? - напрягся Данг.

- Чуть позже я объясню. Ты постарайся понять общий смысл - сама по себе борьба или единение классов не имеют никакого смысла. Только на основе полного их синтеза можно строить нормальный социум. Ладно, - махнул рукой Философ, - К этому мы еще вернемся. Давай рассмотрим любую жизненную проблему, которая кажется неразрешимой. О! - воскликнул вдруг Философ, вот, кстати, простейший пример - тот пресловутый основной вопрос философии - что первично - материя или идея? Все спорят на эту тему уже много веков, и никто никого убедить не может. И никто до сих пор не понял, что если неглупые в общем-то люди так долго думают значит, каждый из них прав. Это просто, опять же две крайние точки одного отрезка. И если схватиться одновременно за две крайности, все станет ясно. Мысль - это тоже материя. Очень тонкая, незаметная, но это уже вопрос техники. И стоит ли терять время на ненужные споры?

- Тогда выходит, что все, о чем мы мыслим, где-то реально существует во вселенной? - уже схватив суть, Данг продолжал: - Я знал про что-то подобное, но принимал все это за чистую абстракцию.

- Хорошее замечание. Кстати об абстракции. Бывают ситуации, когда они превращаются в реальность. А реальность - в абстракцию.

- Знаешь, на примерах я быстрее понимаю, - признался Данг.

- Да ради Бога. Это только со стороны мои слова кажутся сплошным бредом, а все ведь сводится к действительно насущным проблемам. Вот скажем, играл я в волейбол. Играл я, прямо говорю, неважно. Не видел летящий мяч, не был поставлен удар - я вообще на площадке чувствовал себя последним. И вот однажды во время игры мне пришла в голову странная с виду мысль. Что надо играть не с соперниками, а с мячом. Играть так, что будто бы ничего, кроме него, на площадке не существует. Что все остальные игроки - чистая абстракция. А мяч - единственный' реальный объект. Ну и я, конечно. При такой постановке вопроса уже невозможно было выиграть или проиграть соперники-то превратились в абстракцию, у кого выигрывать-то? А мяч - вот он, живой, летит ко мне неизвестно откуда, я посылаю его ударом назад, он медленно растворяется в воздухе... Потом опять, так же медленно увеличиваясь, появляется с другой стороны. Я уже не думал о том, как выглядит моя игра со стороны, ведь мои соперники и партнеры абстрактны. Еще удар! А если подкрутить? А если послать его чуть левее, откуда он после появится? Время замедлилось, представляешь? Пока мяч появлялся, я успевал прикинуть несколько вариантов своих ударов, и неторопливо посылал его обратно в пустоту, я был в полном восторге от такой игры. И вдруг мяч исчез...

- Куда? - машинально вырвалось вдруг у Данга.

- Он тоже превратился в абстракцию. А точнее, в математический вектор - это ведь чистая абстракция, верно? И я уже видел одновременно момент нанесения удара соперником на том конце площадки и точку, куда этот мяч прилетит - именно как единый вектор. Две крайние противоположные точки были схвачены воедино - что-либо противопоставить мне при таком видении было невозможно.

- Да, - протянул Данг, - Ты, наверное, играл, как Бог?

- Да, потом так и сказали. Но в момент игры я совершенно об этом не думал. Полностью исчезло чувство своей важности, оно по сути тоже превратилось в абстракцию. Реальными тогда были только вектора сил.

Неплохо. Надо будет попробовать. А, скажем, в рукопашной?

- А вот поинтересуйся у Арамиса, у него "черный пояс". Он пробовал применять это в спаррингах, долго не получалось... Ведь такой бой вполне можно смоделировать языком векторной алгебры. А если ее видеть? Враг исчезает, остаются вектора, все удары известны в самый момент их зарождения, и полно времени нейтрализовать их своими. И к тому же - перед ними не чувствуешь страха.

- То есть как?

- А кого бояться? Человек привык опасаться кулаков, это уже в подсознании сидит. А тут кулаков нет. Одни векторы. А уж их опасаться привычки нет и быть не может. Арамис через год тренировок после моих объяснений стал чемпионом Града.

- А я и не знал.

- Он ничего не говорил? Молодец, - довольно отметил Философ, ненужная похвальба может все испортить.

- Каким образом?

- Видишь ли, она невольно концентрирует мысли на эго - одной точке. И сразу же исчезают другие. А одна точка - отсутствие каких бы то ни было векторов. Настоящей силы. Ладно. Давай сюда свою самую неразрешимую проблему, сейчас мы разложим ее по косточкам. Только не спрашивай, как обустроить Россию, - засмеялся Философ, - это я тебе и так расскажу. Пока давай личную. Я не прошу служебных тайн, сможешь все сформулировать в самом общем виде.

- Ну, хорошо. Допустим, мне противостоит крайне сильный противник. Шансов победить его практически нет. Мои действия?

- Очень хороший вопрос. Потому что очень примитивный. Парадокс в том, что на самом деле такие простые для понимания проблемы решать значительно сложнее, чем, скажем, социальное переустройство мира. Берем лист бумаги и рисуем. Вот мощная стрелка, это вектор силы, она нацелена на точку, на тебя. Ты можешь уйти с линии вектора?

- Нет. Мне необходимо самому одолеть ее.

- А вот это уже совсем другая проблема. Ладно, подумаем. Тебе нужно найти более сильного союзника.

- Исключено. Зачем я нужен более сильному союзнику?

- Я еще ни разу не сталкивался с абсолютной силой. Любому сколь крут он ни был, всегда что-то да не хватает. Того, чем вполне можешь владеть ты. Например... Вот, скажем, возьмем отношения человек - собака. Собака много ниже по интеллекту, но в некоторых делах до сих пор незаменима. Уже какое только оружие ни придумали, а все равно.

- Собака... - покачал головой Данг.

- Тебя это оскорбляет? Если уж ты влез в такие игры, то у тебя просто нет времени обижаться на что-либо. Ну ладно, оставим собаку. Сформулируй свою проблему более конкретно - что подразумевается под словом "одолеть силу"? Уничтожить ее? Отнести в сторону? Научиться управлять ею? Это совершенно разные вещи.

- В принципе, устроит любая. Но предпочтительнее, конечно, третья по счету, потом вторая, и лишь на худой конец первая.

- Ох, Данг, - засмеялся Философ, - Ты явно перетрудился. Были бы у тебя сейчас мозги чуть-чуть посвежее, ты бы уже сейчас все понял. Ты, я слышал, в электронике разбираешься?

Данг молча кивнул.

- Вот и представь себе схему простейшего усилителя.

Данг копнул себя по лбу и мысленно обругал себя идиотом. Конечно, работа транзистора... Еле заметное напряжение управляет мощным по силе током.

- Но ведь надо построить еще такую схему.

- Конечно. Но это уже будет не неразрешимая проблема, а просто работа, имеющая конкретную цель. Как разрабатываются такие схемы, занимается специальный раздел прикладной философии. Я-то рассказывал про азы.

- Прикладной философии? - не поверил Данг.

- Любая наук состоит из двух основных разделов: фундаментального и прикладного. Иначе это уже не наука, а трепотня сплошная. Но опять же, ты задал свой вопрос очень абстрактно, и ответ будет таким же: разрабатывай "усилитель", чтобы контролировать силу; направить её в сторону - это еще проще. Это чисто ваши военные хитрости. Уничтожить же ее без союзника просто не выйдет. Но это тоже не проблема - можно не ломать голову и спокойно ждать смерти.

- Безжалостная философия.

- Как и весь мир. Зато - искренняя.

- Ладно. Хорошо хоть, какое-то направление дает. А вот что там по поводу обустройства России? - хитро усмехнулся Данг.

- А, это... - махнул рукой Философ, - Это как раз из категории глобальных. Тут применяется другой прием - дробления проблемы.

- Это как это?

- Видишь ли, когда кто-то спрашивает с экранов TV, с полос газет и прочих СМИ "как нам обустроить Россию?", или там что-то еще, это значит, что или он хочет всех "обуть", либо просто не понимает, что говорит. Потому что на неконкретный вопрос просто не может быть конкретного ответа. Тут мы имеем дело с с социумом, а это - очень неоднородная категория.

- Так что, нет никакого выхода?

- Данг... - Недоуменно сказал Философ, - может, прекратим? Сейчас ты явно не в форме.

- Я все-таки попытаюсь. А то вдруг потом времени не будет.

- Да, время ценная вещь. Хорошо, попробую объяснить еще понятнее. Я не устану повторять, что любую проблему надо стараться сформулировать как можно более конкретно. А что тот или иной политик подразумевает под словом "Россия"? Кстати у русских есть одна беда - короткая память. И отсюда наказание невиновных и награждение непричастных. Вот, скажем, я никак не могу понять, за что Юрию Долгорукому поставили такой памятник. При нем Москва ведь была лишь станционным двором, где Юрий, суздальский князь, останавливался при своих поездеках на киевский юг и обратно. И первое упоминание и заключалось в том, что он приглашал своего союзника - князя новгородского Святослава: "Приди ко мне, брате в Москву". Да, Долгорукий заложил в 1156 г. град пониже устья Неглинной, но мало ли кто из тогдошних князей чего не закладывал.

А ведь основатель Москвы как столицы - Иван Калита. Вот это была личность! До сих пор восхищаюсь...

Ладно, мы отвлеклись от темы. Сейчас мало времени разбирать этот вопрос от и до. Потому попытать дать сразу ответ. Давай сначала прикинем, как танкретно представляется это самое обустройство?

- Чтобы люди жили свободно и богато, чтобы были изданы условия для максимальной реализации их возможностей...

- Стоп-стоп. Необходимо дальнейшее дробление. Что значит жить свободно и богато? Разные люди это понимают совершенно по-разному.

- Голландский вариант. Живи, как хочешь, но не мешай жить другим.

- Ясно. А богато - это как? Для Рокфеллера, например, и миллионер нищий.

- Опять же средний европейский уровень.

- И при этом - все условия для самореализации? Нет ничего проще.

- Как это? - Удивился Данг.

- А вот так. Начнем с малого. Как мы знаем, ценности создает труд. И это действительно так. Вот и попытаемся построить идеальную структуру управления. Возьмем, к примеру, радиозавод - просто это мне ближе всего. Каждый выбирает себе работу сам в соответствии со своими талантами и желаниями. Кто-то печатает платы, кто-то их травит, кто-то набивает, а кто-то - паяет. А потом - все это надо собирать в конечный продукт. Да, чуть не забыл - надо же еще собирать комплектующие для всего этого. И еще сбыть готовое изделие, чтобы получить доход. Вот уже тебе семь операций. Если у нас кустарь одиночка, который в равной мере владеет всем этим, то и никаких проблем. Но таких крайне мало, чел веку свойственна более узкая специализация. И вот представим себе, что существует производственный цех, отделы снабжения и сбыта. Для того, чтобы заниматься только своим делом, и не тратить время на все вопросы, неизбежно возникающие при взаимодействии отделов, рабочие нанимают себе координатора. Они составляют договор, в котором четко описываются все права и обязанности координатора бригады. И после этого координатор пользуется безграничными диктаторскими полномочиями - но только в строго отведенных ему рамках, которые сочли надобным поставить ему члены бригады. Ведь с одной стороны, в настоящем деле любая демократия только вредит, ведь сплошь и рядом приходится сталкиваться с нестандартными ситуациями - а для того и нужен руководитель, в обычных случаях вполне хватает четко разработанной инструкции. А при демократии уйма времени теряется на бесполезную трепотню. С другой стороны, вне рамок этого договора координатор уже не имеет абсолютно никакой власти, он равный всем остальным. Он не может, скажем, заставить свою секретаршу не то что стать раком, но даже бегать за куревом, если только, конечно, она сама заранее не подписала такой пункт договора. На этот счет необходимо разработать четкие и простые законы.

- Которые любое начальство навострилось обходить.

- Нет, эти законы обойти будет невозможно. Хотя бы потому, что нормальным людям станет выгодно по ним жить, и очень невыгодно хоть как-то нарушать. Кстати, необходимо также будет ввести такой принцип: мера ответственности за содеянное прямо пропорциональна социальному статусу. Посуди сам - если огородник-единоличник что-то и намудрит во время посевной на своем огороде, то его накажет сама природа, и никому, кроме него самого, от этого плохо не станет. Закону тут и делать нечего, А если агроном подписал договор о координации с бригадой крестьян? Он ведь полновластный диктатор - если он прикажет сажать капусту вверх кочерыжкой, то рабочие обязаны будут выполнить этот приказ. А когда вместо урожая оказется пшик, тут-то и вступит в силу закон. А руководителю, по условиям договора, нет никакой лазейки свалить ответственность на кого-то другого. За последствия отвечает он лично.

- А секретари, консультанты...

- Да сколько угодно. В принципе, он может набрать хоть сто советчиков, но юридически отвечает только он, и никто другой.

- А платить всей этой ораве кто будет?

- Опять же он. Ведь по договору деньги выделяются лично ему, и их должно хватить на необходимое оборуование и штат. И пусть думает, какую там технику ему надо иметь, а без какой можно обойтись, то же самое и с референтами. А если бригада потерпит убытки по его вине, он будет обязан компенсировать все затраты, которые понесли конкретные люди и фермы-партнеры.

- А если по вине бригады?

- Не забывай, он ведь диктатор. Если те, кто его нанял, не будут выполнять его приказы, договора разрываются, и теперь уже бригада платит ему штрафные.

- Вроде пока все крепко. Но это в бригаде. А если взять все государственное устройство? Там ведь все сложнее.

- Только в чисто техническом плане. Принцип абсолютно тот же. Народ ведь не такой дурак, как любят представлять его газетчики. По-крайней мере он знает, что ему надо для жизни, и такие вещи, как армию для защиты от внешних врагов, полицию для безопасности каждого, медицину, образование, науку и искусство никто в массе не отвергает. Кроме последних придурков, а их, к счастью, не очень много. И люди будут с удовольствием платить за все это, и неплохо платить. Но только уж, допустим, если в армии и полиции будут служить действительно воины, а не раздолбаи. А воины разберутся, сколько им нужно людей и мастеров для своего дела. И генералы не смогут строить себе дом за чужой счет. Во-первых, настоящему генералу должно хватать зарплаты и на особняк, и на "мерседес". Во-вторых, на таких уровнях мера ответственности будет чрезвычайно высокой. Грубая ошибка - смертная казнь.

- За ошибку? - поразился Данг.

- Именно так. Все координаторы должны четко представлять, чем именно они отвечают за свои ляпы. Что можно простить простому работяге, нельзя прощать тем, кто выше. Чем длиннее шесток, на которм сидит координатор, тем, по сути, большее число людей зависимы от его действий. И эти люди вовсе не обязаны платить по его счетам.

- За умышленное преступление - я согласен, можно их и казнить, возразил Данг, - Но только за ошибку - это жестоко.

- Нет, не жестоко, а безжалостно. Это абсолютно разные вещи. Ты думаешь, я такой садист-маньяк, что просто сгораю от нетерпения вешать на фонарях дураков-правителей? Вот, скажем, такой пример. Возьмем программиста, который сочиняет на компьютере какую-нибудь "игрушку". Он может ошибаться сколько хочет, если он выпустит свое творение с браком, ничего страшного не случится. Ну, вернут ему все дискеты и потребуют назад деньги, только и всего. А если, скажем, он занимается космосом? Или ядерными ракетами? И абсолютно неважно, насколько велика будет ошибка. Может, он просто закорючку не там, где надо, поставил. А результат будет один. Но если наука безжалостна к программисту, то почему мы должны жалеть своих руководителей? Но конечно, никаких самосудов, бунтов и революций все в соответствии с законом. И условием договора. Координатор гоняет своих нанимателей в хвост и в гриву, пообещав к такому-то сроку определенный результат. Конечно, с определенным коэффициентом погрешности. Вышел за эти пределы - мажь лоб зеленкой. Выполнил - бери мешок денег и, если есть силы, вот еще договор. И система строится снизу вверх. Рабочие платят непосредственным начальникам, те нанимают координаторов второго уровня, те - также, до самой верхушки пирамиды. И это будет уже правильная пирамида. Работяге нет дела до действий президента, он его лично не знает и выбирать не может. Он соприкасается только с непосредственным начальством, и на время контракта признает его власть. Но срок пришел, и пожалуйста к ответу. И никаких ссылок, что вышестоящее начальство жить не дает, ты ведь сам его и нанимал.

- Да, страшная система, для начальства.

- Для настоящих мужиков - именно то что надо. Сам думай, сам принимай решения и претворяй в жизнь. Власти хватает, и давить на тебя никто не в силах. А без настоящей ответственности за свои поступки люди до старости остаются детьми. Не хочешь - иди на самый низ. Там тоже неплохо - отвечай сам перед собой, а во внерабочее время никто тебе не начальник. Если законы, конечно, не нарушаешь.

- Прямо утопия какая-то, - задумчиво сказал Данг.

- Нет, это четко разработанная концепция. Будет время - заходи, познакомишься с нею по-настоящему.

- А как насчет частной собственности?

- Хороший вопрос. Она остается только тем, кто производит прибавочную стоимость. Координаторы довольствуются только зарплатой и прочими оговоренными выплатами. Но это будут действительно очень крутая сумма. Президент, например, вполне легально будет иметь один процент прироста.

- Речь идет о масштабах всего государства?

- Именно, и абсолютно законно. Это гораздо выгоднее ныне существующей коррупции при грошовой зарплате. За такой куш найдутся люди, готовые поставить голову на кон. И плюс, опять же, высочайший авторитет, любовь граждан. Отдельные льготы. Вот такая теория в самых общих чертах.

У Данга немного пересохло в горле, он сделал несколько глотков "Мартини", закурил и в упор посмотрел на Философа.

- Но как это осуществить на практике? Власть имущие с таким поворотом дел никак не согласятся, они уже и так диктаторы и безо всякой ответственности. Опять народ к топору звать? И вообще это очень смахивает на построение коммунизма.

- Внешне да, а по сути все наоборот. Коммунисты только мутили голову народу подобными лозунгами, скинули прежнюю верхушку - и взяли власть. И еще отняли у народа всю собственность, фактически забрав ее себе в руки. И что бы они ни болтали о ее полной отмене, она никуда не исчезла, просто приняла завуалированную форму. Как в средневековом Китае - там ведь тоже не было никакого частного права, всем владел император. А коммунисты поступили еще хитрее - теоретически всем владел "народ"... но это нам неинтересно, про это уже сотни раз говорили и писали. Нет, моя концепция предлагает именно народную частную собственность. Но опять же никакого колхоза - кто чем владеет, тот за то и отвечает.

А что касается осуществления этой утопии на практике... Это опять-таки совершенно другая наука. Прикладная. Она опирается на мой базис и учитывает все конкретные условия той страны, где будет проводиться такая структурная революция. И учитывается в мельчайших подробностях - любая ошибка действительно будет дорого стоить. И платить придется и золотом, и кровью. И в первую очередь - своей собственной.

"Ну вот, именно этого я так долго и ждал. Он все-таки прокололся, - со странным чувством отрешенной радости подумал Данг, - все так и есть. Это будет действительно "сладкая парочка". Философ и Дим Назаров. "Структурная революция"... Правда, относительно вкуса этой парочки настоящей определенности нет. Кому-то она и покажется медом, а для кого-то это будет вкус цианистого калия. А я-то голову ломал, как Назаров собирается захватить власть, он ведь по сути лесной воин, социума не знает. А тут ему уже готовый идеолог. Сам по себе Философ безвреден - у него нет качеств политического лидера. А у Назарова - все наоборот. А вместе - это же бомба с детонатором! Стоп. А если это был не прокол, а все совершенно сознательно?"

Хотя Дангу было впервой слышать такие рассуждения, и он действительно очень сильно устал за последние две недели, он все же оставался прежним Дангом, - схватывал мысли на лету. Все эти идеи в чисто абстрактном плане ему очень нравились, в любое другое время он с удовольствием бы включился в тему, и может, сам бы подкинул Философу пару-тройку идей. По сути, в жизни Данг сам пользовался схожими приемами решения проблем, только никогда не задавался целью сформулировать это в научную теорию.

Но еще в самом начале этого разговора интуиция стала подсказывать ему, что не просто от нечего делать стал распространяться Философ о своих изысканиях. И когда первоначальная абстракция перешла в область социальных переустройств, Данг уже не сомневался в существовании тесной связи между своим собеседником и хозяином Красного Здания. И на протяжении всего разговора притворялся таким вот простачком. Не полным шутом, конечно, а немного тугодумом, который с первого захода не въезжает в столь непривычную логику.

И Данг добился своего. Сейчас Философ слово в слово повторил Назаровский термин "структурная революция". То есть сам термин, конечно, не Назаровский, просто Данг впервые услышал это именно от него. Что же, Философ, хотя и самородок, не безо всякого образования и опыта, такой прокол вполне естественен. Но почему так поздно? Он был бы естественен и в начале разговора, да не один, а целый ряд проколов... А если Назаров их контролирует с помощью своих духов? В таком случае, он сейчас ведет очень тонкую игру. Но с какой целью? Данг -офицер МВД, к тому же опора и надежда Чачуа. И к тому же, умный офицер, это всем известно. А рядом - Арамис, тоже очень неглуп, плюс чемпион Града по каратэ. И в обычной оперативной работе сто очков вперед Дангу даст. А здесь в салоне - никого. Данг уже успел прокачать ситуацию насчет возможных засад - нет, все чисто. Назаров уже открытым текстом говорит Дангу о начале своих действий в самое ближайшее время. Господи, но зачем? Показать, что он уже не боится Данга, что плевать он хотел на этого великолепного, творящего чудеса Данга? Опять не проходит. Не тот он человек, чтобы бравировать своей крутизной лишний раз. Это настоящий стратег, и прекрасно знает все правила этой науки. И вообще, на кой черт он вызвал Данга к себе на зону? Чтобы лично прокачать его? А на что же его хваленые духи? Нет, ничего не понимаю. Но раз игра пошла так открыто, придется идти ва-банк.

- Скажи, - нарушил продолжительное молчание Данг, - а вот про какой-нибудь аспект разработки "структурной революции" ты можешь рассказать? Чисто абстрактно, без какой-либо конкретики?

- Опять же, сформулируй вопрос как можно более точно.

- Попробую. Любой передел власти и собственности сопровождается большой кровью - ты и сам это говорил. Как же удастся избежать этого?

- Опять не конкретно. Вообще без крови не обойдешься, но ее хватает и в мирное время в любой стране. Поэтому дурную кровь пустить все равно придется.

- И кто же будет определять качество крови?

- Уголовное право и никто другой.

- Хорошо. Но те, кто сейчас у власти, пребывают в полной уверенности, что болеют за свою страну всей душой, а учитывая их опыт, никто лучше не сможет править страной.

- Да ради Бога! Пусть берут к своей власти такое же количество личной ответственности, о которой я говорил - никто их просто так наказывать не собирается.

- А зачем им это? Власть-то и так есть. И богатство.

- Богатство у них будет не меньше прежнего, и совершенно законно.

- Но личная ответственность?

- Тогда пусть не трут нам мозги, что "болеют за страну". На самом деле за себя, любимого. Кстати, - снова оживился Философ, - А зачем таким людям власть вообще? Мы же, по сути, ничего не отнимаем у координаторов: богатство остается, уважение в обществе - тоже. И к тому же, оно будет действительно заслуженным. Да и ответственность по сути не меняется. Количественно, я имею в виду. В верхах власти всегда такая грызня, чуть шаг в сторону - голова полетела. Только это все тайно делается, но претенденты на престол досконально знают правила таких игр, но никого это не пугает, все равно лезут вверх. Риск тот же, но при моей структуре руководитель будет заниматься только делом, не тратя драгоценного времени на политические интриги. Кого это не устраивает?

- Но ведь вне своего дела координатор юридически равен всем остальным?

- Конечно.

- Тогда исчезает абсолютная власть.

- Вот! - поднял указательный палец вверх Философ, - Вот мы и добрались до сути. Теперь, опять же, используя прием дробления, давай разложим по полочкам это высокое на первый взгляд понятие - абсолютная власть. Я обещаю, что после всей этой нудной философии мы немного посмеемся, когда вычислим в этом понятии ключевую точку.

- Давай попробуем, - с энтузиазмом подхватил инициативу Данг, Представим себе этакого кровавого тирана на троне. Все падают перед ним ниц, любые прихоти исполняются без промедления.

- Очень хорошо. Можно вспомнить даже конкретные исторические примеры Калигула, а то и Гитлер... Кстати, такой образ правления обычно кончается полным крахом, и не ведет ни к славе, ни к богатству. И ни о какой личной свободе не может быть и речи. Вокруг ведь полно таких же хищников, с хваткой только чуть-чуть послабее. А обстоятельва в любой момент могут измениться - таких примеров тоже полно. Зачем же они тогда хватаются за абсолютную власть?

- Действительно, - Данг на секунду задумался. - Логика у Философа была железной - может, они просто находят удовольствием издеваться над людьми?

- Очень хорошо. И не так примитивно, как кажется на первый взгляд. Мы с тобой брали самый крайний вариант такой власти, но практически у каждого, даже самого либерального царя в подсознании сидит этакий очень древний садомазохистский комплекс. Он может ничего про это не знать, и быть самым просвещенным и высоконравственным, но этот комплекс всегда выливается в той или иной форме - это уже зависит от его натуры и широты взглядов. Фактически это ничто иное, как утверждение своего ''я", об этом более-менее толково объяснил еще доктор Фрейд. Вот для этого и нужна абсолютная власть.

- Значит, все правящие круги заражены...

- Ты неисправимый оптимист, Данг, - захохотал Философ, - в этом случае и проблем-то особых не было бы. И дедушка Ленин был бы действительно первым гением всех времен и народов. Этим заражены практически все люди - боюсь, что и я, и даже, не обижайся, ты. Все мы хотя бы подсознательно хотим кого-то подавлять. И было бы странно, если бы это оказалось не так, на этом пещерном комплексе строилась вся наша цивилизация.

- Ну кто же будет тогда заниматься такой структурной перестройкой? невольно воскликнул пораженный Данг, и тут же пожалел - это был уже чересчур откровенный вопрос.

- А вот люди и будут. В процессе эволюции всегда были переломные моменты, когда живым существам приходилось менять не только привычки и образ жизни, но даже свои гены. В полном соответствии с теорией Дарвина. Иначе - смерть.

- Но тогда это будут уже не люди, - грустно сказал Данг. Он почему-то вдруг вспомнил о Люденах

- Все не так уж и страшно. Совсем не обязательно грубо ломать этот комплекс, достаточно изменить направление его вектора. Пусть он будет направлен на подавление не себе подобных, а сложных жизненных проблем - чем не причина для самоутверждения? И еще людям надо научиться любить друг друга. Это уже христианский принцип, в нем тоже очень много смысла. Даже несмотря на любые попытки в дальнейшем всячески извратить его.

- Кастати, о любви. Ты не против, мы переменим тему разговора? - Данг уже понял, что Назаров действительно контролирует этот разовор, и больше никаких проколов не будет.

- Нисколько, - еще больше оживился Философ, - любовь - это вообще моя любимая тема. И самая серьезная - структурная революция, например, это сущая ерунда в сравнении с ней...

"Есть прокол!" - мысленно закричал Данг, - "Но когда же все начнется?"

- Вот, например, Лора, - продолжил Философ, - Эта девушка действительно умеет любить. Правда, за деньги, но по сути, почти все женщины хоть немного проститутки. Берут если не деньгами, то подарками, социальным положением, вниманием к себе и всем прочим. Причем опять же совершенно подсознательно - в глубине души они считают себя на сто процентов честными женщинами. Но в партнерстве настраиваются прежде всего на себя, на удовлетворение своих желаний. А за удовлетворение желаний партнера, опять же подсознательно, ждут платы. Мужчины опять же ничем не лучше, и поступают точно так же. Отсюда - сам знаешь что... Лора же поступает с точностью до наоборот - сначала берет плату, а потом полностью настраивается на своего партнера. Она не играет в любовь, она действительно любит. И что ее занесло в Град, на Земле бы царицей стала. Как Таис Афинская. Или Клеопатра.

"Нет, Назаров навряд ли закроет бордели", - пришла вдруг неожиданная мысль Дангу, - "Этот "серый кардинал" без них и прожить не сможет".

- А вы ее тоже любите?

- Я знаю, по крайней мере, тридцать мужчин, которые ее действительно любят.

- И что, никакой ревности? Как же вы ее делите?

- Да было, конечно, - смутился Философ, - Даже до драк Доходило. Но потом собрались и решили, что лучше есть торт в компании, чем говно в одиночку.

- Что ж, вполне здравая мысль, - согласился Данг, - Меня удивляет только одно. Если Лора так бесподобна, то как она соглашается делить лавры с другой примой - Эйрой? Насколько я понимаю, таких девушек единицы даже на Земле, а тут две в одном салоне... И кто такая Эйра? Арамис говорил, что в любви она холодна, чем же она берет?

- Эйра, пожалуй, единственный человек в Граде, который остается загадкой для меня самого. С виду - действительно ожившая ледяная статуя. Прекрасная статуя. Я не знаю мастера, который мог бы изваять такую. Это та красота, которая ослепляет взор и леденит душу.

- Она жестока?

- Нет, что ты. Она вообще вне добра и зла. Какая-то нечеловеческая отрешенность везде, кроме постели.

- А там?

- Вот не могу точно сказать. Она не груба, не безразлична к мужчинам, нет, что я говорю, - Рассмеялся своей глупости Философ, - Да она чувствует их лучше Лоры!

- Это как это?

- Да, конечно же, как же я раньше не сообразил. Это только внешне кажущийся лед, на самом деле это свет...

- Свет?

- Есть огонь, который греет, а есть холодный свет, пронизывающий мрак, как луч мощного неонового фонаря. Сам по себе секс с ней довольно скучен, но при этом так просветляются темные уголки твоей души... Знаешь, я лучше прочитаю тебе стихи Колонка, петь я не умею, извини.

- А это кто такой?

- Самый талантливый бард Града. Тоже член этого клуба. Обещал прийти, да вот нет до сих пор. То ли "писабельное" настроение пришло, то ли загулял где... Вот, вслушайся, там между строк кое-что схвачено о ней...

За дверью - полдня, за окном - полночи

Я вспомнил Тебя, как бы между прочим

Тебя здесь нету, и это славно

Поговорим с тобою на равных

Пока я жив, я клянусь щеками

Я мерил время Твоими шагами

И если б я не утешался элем

Я думал бы о Тебе все время

Я знал, что это любовь обреченных

Я ждал Тебя в красном, белом и черном

Но дули в окна и били в двери

Сырые ветры пяти империй.

Ни пурпур дня, и ни зелень ночи

Никто не знает, чего Ты хочешь

Никто не знает, во что Ты веришь

Ни окна те, и не те двери

Когда-нибудь я открою окна,

Чтоб встать к входящему левым боком

Когда-нибудь я открою двери

Для поцелуя с моею Эйрой.

- закончил читать стихи Философ.

- Причем заметь, Колонок совсем не любитель играть словами. У него обычно все четко и конкретно. Я думаю, что скоро ты сам познакомишься с его творчеством и поймешь, про что я говорю. А здесь - все размыто, перетекает из одного в другое... Какие-то окна, двери непонятные, и рифма нечеткая. А сама-то Энра внешне совсем не напоминает такую размытость. Колонку, видно, удалось проникнуть в ее душу.

- А другие мужчины?

- Господи, Ты Боже мой! - изумился Философ столь глупому вопросу, - Да кто же ходит сюда с такими целями? Получил, так сказать, полную сатисфакцию, чего еще надо-то? А вот, кстати, и наша парочка. Два часа, однако, крепкий мужик...

На пороге стояли Арамис с Лорой. Данг, глядя на эти безмятежно счастливые и в то же время утомленные лица, невольно позавидовал им.

- Ты только взгляни на них. Вот полное подтверждение моей философии полная гармония чистоты и порока.

- Философия в будуаре, - подколол его Данг.

- А здесь ей самое место, - весело захохотал Философ, - Я не шучу, внезапно посерьезнел он. - Тебе известно что-нибудь об энтропии?

- Конечно, - машинально ответил Данг, пораженный столь резкой переменой темы разговора.

- А закон неубывания энтропии предрекает тепловую смерть вселенной. Но есть могучая сила, противодействующая ей. Что это?

Данг задумался. Действительно, всюду происходит процесс распада энтропия ведь повышается. И пусть ученые не морочат головы, что это верно лишь для замкнутых простанств - насчет бесконечности вселенной они сами ничего точно не представляют. "С одной стороны, нельзя не признать, с другой, нельзя не согласиться"... Может, космос сам себе во спасение создал самоорганизующиеся структуры? Для борьбы со своей смертью? Да что же это за сила?!

- Жизнь, - вслух ответил Данг на свой собственный последний вопрос.

- Ну ты гений, - восхищенно покачал головой философ, покачав головой, - Такая простая мысль, а ведь целые толпы дураков, забросив насущные дела, ищут пресловутый смысл жизни. И не могут найти ответ, только потому, что видят лишь самих себя. А так как ничем полезным не занимаются, то и смысла в их конкретных жизнях действительно никакого нет, и искать тут нечего. А теперь заметь, в каких случаях эта чудесная сила становится наиболее мощной? Правильно, в момент соития. Само по себе оплодотворение яйцеклетки подобно мощному антиэнтропийному взрыву, а мы ведь при этом не знаем, что творится на более тонких энергетических уровнях.

- Каких уровнях? - насторожился Данг.

- Ты, конечно, слышал про мистические учения о тонких телах?

Данг утвердительно кивнул.

- В этом есть доля истины. Без тонких энергий жизнь вообще не могла бы существовать - в этом нет никакой мистики. Если отбросить всю ненужную шелуху, то можно привести такую аналогию. Возьмем, к примеру, приемник...

- Какой приемник? - на этот раз Данг не играл, ему действительно трудно привыкнуть к столь резкой смене тем в речи Философа.

- Обычный, радио. Так вот, у приемника без труда можно найти по меньшей мере три тела. Физическое - там корпус, платы, детали. Энергетическое - это ток, поступаемый от источника питания. И, скажем, астральное, - обычная радиоволна. А вот толпы дураков до сих пор спорят, где находится душа - внутри тела или вне его, - снова расхохотался Философ, и, не удержавшись, с ядовитым сарказмом добавил: - И куда же девается радиоволна, если приемник выключен?

- Ну это немного примитивно.

- Согласен, - сразу посерьезнел тот, - Очень даже грубая аналогия. Но общий смысл понять можно.

- А что можно сказать про "радиостанцию"?

- Абсолютно ничего, - еще больше посерьезнел философ, - и вообще что-либо говорить про нее было бы уже настоящим богохульством. Все, над чем я шутил до этого, так, детские игрушки...

- Господа, а не надоело ли вам морочить друг другу головы? - перебил их уже пришедший в себя Арамис, - Ну-ка, любезнейший, - кивнул он официанту, - каждому по двойному... Что, лимит кончился? Ладно, за мой счет.

Друзья снова расселись за столиком.

- О чем это вы тут так мило беседовали? - поинтересовался Арамис, положив голову на грудь девушки.

- Кажется, о любви, - ответил Данг.

- Да он каждому морочит тут голову своей любовыо. Вот скажи, Философ, ты хоть кого-нибудь, кроме Лоры, обратил в свою веру?

- Арамис, а кем бы ты был без любви? Самым обычным боевиком, каких много, и чьи жизни стоят не очень дорого. Ты просто не хочешь себе в этом признаться.

- Ну, может быть. Но в городе найдется хоть один человек, который благодаря тебе поверил хотя бы в существование настоящей любви?

- Вот один - точно найдется.

- И кто же это?

- Марина Орлова.

- Из драмтеатра? - удивился Арамис, - Она в первое время работала здесь, в "Сельме", вы и встретились с ней только раз.

- Это была уже наша вторая встреча. Но этих двух уже оказалось достаточно.

- Хм... А где же была первая?

- В ресторане.

- В каком?.. - Арамис вдруг растерянно захлопал глазами.

- Да-да. Она-то и траванула меня клофелином.

- Ничего себе! - все пораженно замолчали.

Философ же, не дожидаясь всяческих неизбежных вопросов, сразу же объяснил, что конечно же, когда в тот самый день он пришел в салон и увидел новенькую, то она чуть не умерла тогда со страху. Но он вполне обстоятельно объяснил, что ничуть на нее не в обиде. Она-то ведь вовсе не хотела его убивать, да и все у них получилось бы, как надо, если бы он не вел себя как последний идиот. Так что вины его в случившемся здесь даже больше. К тому же, он нисколько не жалеет, что оказался здесь. Он смог реализовать свой талант и решить все сексуальные проблемы. А что касается Марины, то ей совершенно нечего делать в этом салоне, ей самое место в городском драмтеатре. (При этих словах у девушки опять покатились слезы. Она почему-то два раза провалилась на творческом конкурсе во ВГИКе, но так искусно разыгрывала "несчастную жертву" в ресторанах, что в конце концов и в самом деле стала ею). А Философ до сих пор считает себя обязанным ей за тот вечер, и поэтому поговорит за нее с госпожой Сельмой Нагель, которая, кроме этого салона, патронирует всем развлекательным заведениям Града.

- А вы так и не поженились? - оторвался наконец от "Плейбоя" Профессор.

- Нет, мы просто хорошие друзья, и не более того.

- Дела... - прищелкнул пальцами Арамис, - Я бы так точно не смог. Ну что, Данг, следующий тур вальса твой?

Дданг почему-то смутился. Он никак не мог понять причину своего смущения - во всяком случае в борделях ему приходилось бывать. И "иметь" одну девку на четверых тоже. А тут - все очень благопристойно, и женщин у него давно не было. Да еще таких! Таких, как Лора, у Данга не было вообще. И него не осталось никаких сомнений, что она сможет дать столько удовольствий, что не давала доселе никакая другая. И вдруг - какой-то ступор.

- Я тебе не очень нравлюсь, - сказала, опустив взор, Лора. В ее голосе не было ни радости, ни сожаления, - просто констатация факта.

- Это он просто так обалдел от твоей красоты, - подмигнул Арамис.

- Нет, - ответила та, - Он вообще ни от чего еще не балдел. Разве, ее голос вновь приобрел актерско-трагический оттенок, - Разве что от Эйры. Ты ведь ее хочешь, да?

- Да, - признался вдруг самому себе и всем окружающим Данг.

- Что ж, я сделаю все, чтобы помочь тебе.

Лора встала с кресла и, пройдя через комнату, скрылась за дверью. Через две минуты вернулась и, подойдя к Дангу, сказала:

- Я позвонила ей, - ее очи горели темным огнем, но не обжигающим, а очень греющим душу, - Через полчаса она будет ждать тебя в твоем номере. Ты не против? Эйра не может прийти в салон, пока я здесь.

Данг искренне поблагодарил ее. Он тепло попрощался со всей компанией и, пожелав приятно провести вечер, удалился. Полчаса вполне хватало на то, чтобы пешком добраться до отеля, где будет его ждать загадочная Эйра.

***

- Алло, Философ, ты меня слышишь? - чуть насмешливый голос зазвучал прямо в его ушах.

- Слышу отлично. Ты опять меня немного напугал, никак не могу привыкнуть к твоим "телефонным" духам.

- Это дело привычки. Скоро они будут казаться роднее самого телефона. Как тебе Данг?

- Очень и очень непрост. Прокололся всего один раз.

- Это когда, со "смыслом жизни"?

- Да. Для того, чтобы так быстро определить эту антиэтропийную силу, мало одного нестандартного мышления - надо еще хорошо чувствовать космос. Откуда такому взяться у простого офицера разведки?

- Да, все подтверждается. Но не это главное. Этот парень непрост до такой степени, что я уже не знаю, что с ним делать. У него действительно есть тайна личности.

- Он ее уже знает?

- Не до конца. У парня действительно на том свете была амнезия, вызванная переходом через пространственно-временной континниум. Сейчас он все вспомнил, и ему кажется, что это и есть его тайна. Это истина, но далеко не вся.

- А что же еще?

- А вот этого я не могу сказать даже тебе, ты извини. И не потому, что не доверяю, просто это запредельные вещи. Я и сам-то до конца не могу разобраться.

- А зачем ты мне все это говоришь?

- Чтоб ты знал, что этот парень может быть очень опасен. Есть один человек в Граде, который жаждет с ним встретится. До сих пор этого ему не удавалось по чисто техническим причинам. Но этой ночью их встреча обязательно состоится, вероятнее всего через двадцать минут. И тогда все, что мы затеяли, может полететь к черту.

- Да кто этот человек? Гейгер, Чачуа? Мы же все просчитали!

- Хозяйка салона.

- Сельма, эта кукла?

- Она-то как раз не кукла, в отличие от многих. Ей как раз есть, что терять. Сейчас она первая меценатка, покровительница искусств. И практически первая леди. В твоей системе ей эту роль не потянуть. |

- Откуда она все знает? Ее никогда не интересовала политика.

- Зато всегда интересовал Андрей Воронин. И сегодня у нее появилась возможность затащить его в постель. И если он встанет на ее сторону, наше положение может сильно пошатнуться.

- Вот уж не думал, что она так опасна.

- Она не опасна, но ей есть, что терять, и она это сразу поймет. Опасен Данг. Вообще-то ему до лампочки эта политика, лишь бы жертв поменьше было. Но Данг плюс Сельма - вот что серьезно.

- Но ведь Данг - не Андрей Воронин!

- Слушай, Философ, у тебя там часом мозги не поплыли? Или только в борделе ты такой Сенека,а как до дела доходит, так от страха вся философия к черту летит? Ты вот сам подумай, какого лешего вызывал Данга к себе на зону, что я такого нового мог от него узнать?

- Надеялся встретить земляка?

- Слушай, Философ... Это вообще ты, или нет? Таких глупостей я от тебя еще никогда не слышал. Какой это "земляк", я знал уже на второй день его прибытия.

- Тогда я просто не знаю. Не имею достаточного количества информации.

- Ну слава Богу, наконец-то я тебя узнал. Знаешь, мои духи почти безупречно работают, но в некоторых случаях они становятся даже глупее тебя - когда сталкиваются с тем, с чем никогда ранее не имели дел. Поэтому я и решил познакомиться с парнем поближе. Делать нечего, Философ, надо его убирать.

- Как?!

- Очень просто, есть у меня один дух на такие случаи. Ничего страшного не случится, жить и веселиться будет по-прежнему. Просто перестанет быть Дангом, вот и все.

- Жалко.

- Думаешь, мне не жалко? У меня такие люди на вес золота, да что там золото - это мелочь... Впрочем, есть другой путь - убрать Сельму. Но ее уже надо будет глушить мощно, чтобы совсем крыша поехала. Ты кого выбираешь?

- Не знаю.

- И я тоже. Она ведь тоже неплохая девчонка. Так что десять минут на раздумье - Сельма или Данг - потом связь. Кстати, как он?

- Ушел в свой отель.

- Он уже был с Лорой?

- Нет. В номере его ждет Эйра.

- Да что ж ты сразу не сказал, дурилка картонная? И мои духи тоже хороши - ничего не доложили. У них ведь тоже проколы бывают.

- А это меняет дело?

- Да это вообще снимает все проблемы! Они ведь остаются на всю ночь, Сельме ничего не обломится. А к утру уже все будет решено. Так что действуем по основному варианту. Оперативное время минус сто двадцать минут...

ГЛАВА Vl. Тайка.

- Добрый вечер, господин полковник, - мягко сказала Мария, - Девушка уже ждет вас в номере.

- В номере? - переспросил ее Данг. Ему казалось, что в номера отелей никого в отсутствие хозяев не пускают. Может, здесь порядки иные?

- Вообще-то я не имею права никого без Вас туда пускать, - Мария посмотрела на Данга умоляющим изглядом, - но почему-то не смогла ей отказать. Да вы не беспокойтесь, она ничего не возьмет, ее вообще деньги не интересуют.

- Как это? - удивился Данг. Деньги ее не интересуют, страсть тоже зачем же она вообще такой работой занимается?

- Да-да, правда. Тут у нас недавно такой случай был в городе, все уже знают: прибыл к нам один настоящий бандит, из "новых русских". По крайней мере, он таковым себя считал и очень хотел, чтобы так считали все. И прямо сходу, не успев еще толком обустроиться, отправился в салон. Увидел Эйру, и сразу же заплатил за неделю вперед. Увез ее к себе на квартиру. А через сутки Эйра приходит обратно и заявляет, что этот козел так ей надоел, что она ни за какие деньги больше с ним не пойдет.

-А он?

- Приехал, конечно, в салон. Орал про заплаченные деньги за неделю вперед. А Эйра так спокойно кладет на стол свой месячный гонорар и заявляет, чтобы он забирал деньги и больше никогда не показывался ей на глаза. Он хотел ее ударить...

- А она что сделала?

- А ничего. Там как раз Арамис был. Тот бандит, к сожалению, оказался не так уж крут. Арамис содрал с него крутизну быстрее, чем я бы облупила вареное яйцо.

- А почему к сожалению?

- Потому что я почти не встречала настоящих крутых. Таких, кто повыпендриваться любит, сколько угодно, а на самом деле - гнилье сплошное. Наверное, их выдумали авторы детективов.

- А тот же Арамис? - возразил Данг.

- А причем тут Арамис? Он же не бандит...

"Ах, вот оно что. Девочка вполне могла общаться по роду службы и с настоящими матерыми ворами, даже не догадываясь, кто это такие. И почему она считает, что крутые обязательно должны быть бандитами?"

Но Мария, видно, села на любимого конька, и даже зная, что Дангу не до нее, и что его ждут, тараторила без умолку.

- Ну этот вот, Конкистадор, - захихикала она, - ну и погоняло себе взял, не выговоришь. После тех объяснений Арамиса ему пришлось недельку поваляться в больнице. А Сельме - немного подремонтировать мебель. А платила опять же Эйра. А этот Конкистадор... Кстати, а что это означает?

- Завоеватель Нового Света.

- Вот-вот, завоеватель. Девку из салона завоевать не смог. Еще ведь стрйлку после Всего Арамису назначил. Тот сначала было не понял, что это значит, а как врубился, то так обрадовался, будто повышение по службе получил. "Никогда, - удивлялся, - мне бандиты таких подарков не делали." Кстати, после этого он как раз и получил повышение... .

- Извини, Мария, - перебил ее Данг, - Но меня ждут.

- Что? - женщина прижала ладонь к побледневшей щеке, - Это вы меня простите, я так заболталась... Вам что принести? Чай, кофе, закуски?

- Содовая есть? - вспомнил про бутылку "Моулта" Данг.

- Есть, есть, - закивала головой Мария, - еще орешки, сигареты "Кент", и что покушать тоже есть.

- Вот дайте мне содовой и орешков.

- Да-да, пожалуйста.

Бедная женщина так суетилась, опасаясь, что Данг пожалуется на нее, что все буквально валилось у нее из рук. Данг подошел к ней и мягко положил руку ей на лицо.

- Успокойся, ты ни в чем не виновата. Только сделай так, чтобы нам никто не помешал, ладно? Вообще никто, хоть сам министр. У меня выходной, и я не обязан быть здесь. А влезть в номер легко и через окно, и ты ничего знать не будешь.

- Да, конечно, - прошептала Мария, и уже твердыми руками подала ему бутылку "Содовой" и тарелку орешков.

* * *

Комната освещалась только слабым фонариком-ночником с красными стеклами, очертания предметов плавно терялись в его исчезающем свете. Они показались Дангу уже незнакомыми, будто, переступив порог своего номера, он оказался в совершенно ином мире, где нет никаких твердых тел, все стало вдруг текучим и вязким. Дангу пришла в голову безумная мысль, что если его кровать, чьи очертания лишь угадывались во мраке, все-таки останется кроватью хоть какое-то продолжительное время, это будет чудом бульшим, нежели она вдруг перетечет во что-то уж совсем непонятное. Но так было лишь по краям комнаты, в радиусе же метра от ночника мир оставался таким же жестким и правильным, как и всегда. Можно было с уверенностью сказать, что "Моулт" с сигарами так и останутся тем, чем были, и пепельница, и бокалы на столе. И конечно же девушка, сидевшая за столом спиной к Дангу.

Она сидела чуть склонившись, и мягкий шелк ее темно-каштановых волос скрывал всю ее фигуру. Но даже сейчас, в этом тусклом свете, Дангу сразу стало понятно, что она не имеет себе равных. Данг, конечно, видел в журналах женские фигуры, которые признавались совершенными. В таком случае, эта девушка смогла выйти за пределы совершенства - и далеко вперед. У Данга вдруг бешено заколотилось сердце, но он даже не успел удивиться, что же было причиной этому. Уж никак не присутствие красавицы -у себя на Алае да и в Москве он всегда обходился с женщинами просто.

Совершенно не меняя своего положения в кресле,

девушка с невиданной грацией повернулась и посмотрела на Данга - если бы не полумрак, он бы смог разглядеть ее анфас. Его поразило, что она приняла эту не очень удобную позу с такой естественностью, будто вместо позвоночника у нее был гуттаперчевый жгут. А осанка - такой, что любая королева просто лопнула бы от зависти.

- Здравствуй, Данг, - мягко сказала она чуть низким голосом, - Ты хотел меня видеть?

Хотя он мог еле-еле различать ее лицо и фигуру, ему все равно стало ясно, за счет чего Эйра конкурирует с Лорой. Любовь земная и любовь небесная - вот и весь ответ. На Эйру можно было просто смотреть, не отрываясь, забыв про все остальное.

- Здравствуй, Эйра, - проглотив комок в горле, прошептал Данг.

- Я не Эйра, - возразила она.

- А кто же ты?

- Зови меня Тайкой.

- Тайкой? Ты та, о ком рассказывал Профессор?

- Да.

- Но он же каждый день ходит к "Сельме".

- И видит там Эйру и Лору. А я - Тайка.

Данг замолчал. Эта простая с виду ситуация вдруг оказалась неожиданной даже для него. Он ожидал встретиться с красавицей писаной, но дело было как раз в том, что Тайку описать было невозможно. И приготовиться к такой встрече - тем более.

- Ну что же ты встал, как столб? - ее смех, в противоположность чуть низкому голосу раскатился по комнате серебряными колокольчиками, - иди сюда, ставь орешки и бутылку на стол, угощай свою даму и угощайся сам.

Данг только сейчас понял, что до сих пор стоит у двери с бутылкой и тарелкой в руках. Он медленно подошел, поставил все на стол и сел на другой стул рядом с ней.

"Налить ей, что ли, "Моулта"? - подумал Данг и только поразился столь идиотскому вопросу, заданному самому себе.

- Да, я вспомнила, ты любишь, чтобы девушка сама ухаживала за тобой, серебряные колокольчики вновь раскатились по углам, - странно, но мне так тоже больше нравится. О, "Моулт"... Хорошо, что разглядела в такой темноте, а то бы развела, как обычное виски.

С той же поразительной грациозностью, какую Данг видел только у великих танцовщиц и настоящих мастеров субакса (движения очень плавные, чуть ленивые и одновременно стремительные; чуть застывшие и в то же время мгновенные), Тайка налила в бокалы виски и развела содовой.

- А льда вот нету. И соломинок тоже. Если хочешь, я схожу на кухню...

- Не надо, - он вдруг испугался, что она вдруг может уйти и исчезнуть, как прежде.

Девушка, видно, уловила его мысль, потому что вновь рассыпала свои колокольчики:

- Данг, я никуда не уйду, - она чуть лукаво посмотрела на него, - Эта ночь полностью наша. И еще И еще. И еще много лет.

- Правда? - не поверил своим ушам Данг. Она не ответила, только все так же лукаво улыбалась ему. Он пил виски, она держала бокал в своих пальцах и загадочно молчала.

- Ну что же ты молчишь? Ах да, тебе нравится когда девушка сама развлекает тебя. Так ты только скажи, что я должна делать? Может, тебе подать сигару?

- С удовольствием, - искренне признался Данг.

- Так... Ого, "Кохиба" ! Ни разу не пробовала. Я вообще-то почти не курю, но где-то слышала, что лучше них нет ничего. Ты дашь затянуться? Она сорвала с сигары обертку, подала ему и щелкнув зажигалкой.

- Да бери целую.

- Нет, целую не надо.

Данг прикурил от ее зажигалки, вкус и впрямь оказался изумительным. Он вернул сигару Тайке, она затянулась и долго выпускала дым тонкой струйкои

- По-моему, такое надо курить малыми дозами. Иначе не оценишь всей прелести.

- Тогда затуши ее, - попросил Данг. Она затушила сигару и отвела взгляд чуть в cторону - даже в слабом пурпурном свете в ее глазах явственно мерцали изумрудные искры.

- Скажи, я тебе нравлюсь? - В ее голосе не было и тени иронии.

- Тайка, да ты что... - Она не меняла ни позы, ни направления своего взгляда.

- Это слово никуда не годится. Когда я только увидел тебя еще со спины, мне показалось, что мир вокруг исчезает. Знаешь, сегодня у меня был очень насыщенный день. Пожалуй, такого в моей жизни еще не было. Были моменты, что казалось , раскроются во всей полноте все тайны мироздания. Ну пусть не все, лишь некоторые - но все равно. А теперь все это куда-то ушло, как талая вода в сухой песок, все уже кажется каким-то мелким, суетным, не особенно важным. Кто ты, Тайка?

- А какой ты меня видишь? - она вновь смотрела на него со странной серьезностью.

- Вот это я не могу описать, - бессильно пожал плечами Данг. - Красота галактической бездны...

- Интересно... Знаешь, я не совсем обычная девушка...

- Это и так ясно.

- Нет, ты не понял. Мне порой кажется, что у меня нет личной истории. Я не помню, откуда я взялась. Кто я вообще такая. Что делала до того, как попала в салон.

- Так ты все-таки Эйра?

- Все меня называют Эйрой, хотя я знаю, что меня зовут Тайкой. Это единственное, что мне досталось из прошлого. И еще я заметила, что люди меня видят как-то по-разному. Да, многие считают меня красивой, но во всем остальном... Я слышала совершенно разные отклики о себе, ну ты, наверное, знаешь...

Данг кивнул головой.

- Расскажи, что ты слышал обо мне.

- А это тебя никак не заденет?

- Как ни странно, ничуть. Я вообще не умею обижаться.

- Сначала тебя сравнивали с ледяной статуей. А потом - с ярким лучом холодного света.

Колокольчики вновь зазвенели с неслыханной до этого силой.

- Это последнее ты, конечно, узнал от Философа. Он ведь до сих пор помешан на сексе, только сейчас все его проблемы перешли на другой, гораздо более тонкий уровень. Он тебе не проповедовал секс как мощнейшую жизненную силу?

- Да, что-то в этом роде.

- Он действительно жутко талантлив, но его озабоченность, теперь уже таящаяся в самых глубинах подсознания, почему-то не допускает очень простой мысли. Что в этом деле присутствуют столь различные по своему качеству энергии, что в принципе оно содержит в себе все, что угодно. Ведь и самое великое счастье, и наиболее тяжкие страдания в жизни людей в равной мере связаны с сексом. Ведь при соитии люди становятся наиболее доступны всем космическим силам, и что мы познаем, зависит только от нас.

- А почти во всех сидят садомазохистские комплексы...

- Да. В тебе тоже... - лукаво усмехнулась она, - Ты же сам знаешь, что тебе нравится повелевать девушкой. Но в этом нет ничего страшного, пока это не выходит за рамки игры. А вот если случается настоящее насилие, - ее голос чуть дрогнул, - тогда жизненная энергия смешивается с силами смерти. И ты открыто слышишь ее дыхание.

- А ты сама.. - Данг прервался на полуслове.

- Ты хочешь узнать, насиловал ли кто-нибудь меня? В этом Граде нет. А что было до этого, я не знаю. Честно, не знаю. Скорее всего да, а то откуда я явственно помню ее дыхание.

- Нет, я не то хотел спросить. В тебе самой есть этот комплекс?

- Ох, Данг, вот это самый больной вопрос для меня. Я абсолютно честна с тобой, но поверь, - ее голос опять чуть дрогнул, - мне порой кажется, что я вообще не человек...

- Как это?!

- Да, не человек, а какое-то зеркало. Будто меня самой нет, а есть очень сложное зеркало, в котором мужчины просто видят свое отражение. Вернее, даже не само отражение, а странную смесь того, что они есть в действительности, и того, что они думают о себе самих. Они, пусть даже не осознавая того, считают себя лучше и важнее кого бы то ни было - вот и я вдруг невиданная красавица. И в то же время никто не умеет любигь - и я ледяная статуя, - горько усмехнулась Тайка. - Может, поэтому они и ходят ко мне, хотя Лора в тысячу раз искуснее... Но я ведь не виновата, Данг, изумрудные искорки из ее глаз засверкали с невиданной силой, - И я докажу тебе это. Я сделаю все, что ты захочешь. Хочешь, я принесу из ванной тазик теплой воды, и совершенно обнаженная, буду мыть и целовать твои ноги, а потом осушу их своими волосами, - она тряхнула головой, вызывая вдоль спины шелковую волну, - Тебе ведь так нравится, Данг? Я сделаю это с удовольствием, ты можешь совершенно не бояться хоть как-то меня обидеть. А затем, если решишь, что я ласкала недостаточно нежно, накажешь меня своим ремнем. И насладишься мною, как захочешь. Впрочем, нет, - она ненадолго замолчала, и отпила глоток виски из бокала.

- Я даже согласна на настоящее насилие. Ты не жесток, но если вдруг захочешь, я готова принять от тебя любую, даже самую жуткую смерть.

На протяжении всей этой речи Данг молчал, как громом пораженный, чуть приоткрыв рот. За последние сутки ему приходилось много раз удивляться, может быть, даже больше, чем за всю прошедшую жизнь. Но все это было ерундой по сравнению с Тайкой. И какие идиоты ему говорили, что эта девушка не умеет любить? Самое странное, что сейчас он не мог вспомнить даже имен тех идиотов, но при этом четко знал, во всем остальном это были очень умные и весьма достойные люди.

Тайка была права, она действительно отражала себе душу мужчины, но при этом видела его насквозь. Данг не был жесток, любая мысль даже о самом незначительном насилии настолько претила его душе, что он не любил даже просто уламывать женщин при явно показном сопротивлении. Но при этом, как ни странно, и вправду любил подобные игры - разумеется, при полном согласии с другой стороны. Наверное, поэтому и были в его жизни в основном проститутки - их не надо уламывать, и при этом можно совершенно не стесняться своих комплексов.

И он никогда не страдал сентиментальностью по поводу женской красоты. Любая красавица - та же женщина, это он давно понял. Но сейчас с ним творилось что-то странное. Сейчас он совершенно не хотел видеть ее на коленях перед собой. И даже не хотел проверить правдивость ее слов, как сделал бы в любом другом случае. Он уже знал, что в твердости своих намерений Тайка не уступит ему самому, а скорее всего даже превзойдет. И если он чудом и впрямь решится на насилие, она пойдет до конца, до самой смерти, заботясь лишь о том, чтобы из последних сил как можно лучше ласкать его.

Ну что ты смотришь на меня, Данг, - искры в ее глазах чуть затуманились, - Ты разве привык так долгоо думать? Ты привык действовать, так прикажи мне что-нибудь. Здесь рядом есть лавка для фермеров, там можно купить кнуты, цепи... Правда, сейчас ночь, но мне продадут...

- Перестань, Тайка, прошу тебя...

- Ну почему же, любимый? - в ее глазах вдруг мелькнули слезинки, Исполни хоть раз свои самые сокровенные мечты. Здесь есть трюмо, у люстры, а к потолочному крюку можно повесить цепь. У тебя ведь было желание хоть раз приковать обнаженную девушку перед зеркалом, чтобы можно было видеть ее лицо и все тело. И выпороть настоящей плетью. А потом вдоволь насладиться ею сзади. Правда, ты полагал, что никто не согласится на такое, ведь потом будут долго не заживающие рубцы. И мощным волевым усилием ты загнал это желание в темные глубины своего мозга. Но ведь я-то согласна, Данг, - она положила левую руку на его запястье, - правда, я не смогу сдержать крика, и ты будешь бояться бить в полную силу, чтобы не напугать людей. Но это не страшно, можно ведь заткнуть рот кляпом. Хотя бы из твоих же трусов. Да что там согласна, я сама хочу этого!

Прикосновение ее пальцев было удивительно приятным. Дангу показалось, что его руки помнят точно такое же. "Фантомная память", - вдруг вспомнил он медицинский термин, - "помнишь то, что с тобой никогда не было. Или было? Ах да, леонидянин в Красном Здании. Нет, он касался плеча. А тут - именно запястье. Но когда, где? На Земле, на другой Земле, на Алае? Нет, или я действительно переутомился, или до сих пор еще не про все вспомнил."

- Ну что же ты молчишь, милый? - еле слышно прошептала Тайка, - скажи, что ты для меня придумал, твое молчание хуже любой пытки...

- Постели нам постель, - твердым голосом попросил ее Данг.

- И только? - ему явно послышались нотки разочарования в ее голосе.

- Да.

Он смотрел на нее, как она встала с кресла, подошла к кровати и стала своими неповторимыми движениями разбирать постель. Он никак не мог понять, что же заставило его отказаться от того, действительно казалось ранее недостижимым и было так близко сейчас. Нет, он никогда бы себе не простил, если бы причинил ей действительно настоящую боль, но что заставило его отказаться пусть даже от самок мягкого варианта таких игр, тем более если девушка сама хочет?

Он продолжал сидеть на своем стуле и смотреть как она, уже приготовив постель, неторопливо снимает платье, а затем прозрачный бюстгальтер, а затем такие же трусики и чулки, и мучительно стараясь найти в себе этот комплекс, ведь при виде такой фигуры он не сможет себя никак не проявить, хотя бы в самом невинном приказе.

И вдруг он рассмеялся. Он смеялся так, как не смеялся еще никогда, даже в самом далеком детстве. Он смеялся от внезапно нахлынувшей радости, до сего момента просто не познанной. Потому что комплекс исчез. А на его место вдруг мошным потоком хлынула сила - и такая, что в сравнении с ней прежние потаенные желания показались ему просто ненужным хламом, которому место на самых грязных помойках.

- Ты прошел через эти врата, милый, - она подошла к нему вплотную, встав на колени и положив руки ему на плечи, поцеловала в губы. И он ответил ей, потому что не видел в ее действиях и намека на унижение, настолько все было гармонично и слаженно.

- Позволь, я хотя бы раздену тебя, - оторвавшись от его губ, она стала медленно расстегивать пуговицы его джинсовой куртки, - Если б ты только знал, сколько великих воинов погибло, так и не переступив черту этих врат.

Данг даже не спрашивал, про какие врата говорит ему Тайка, ведь то, что он уже прошел, осталось позади, и потому уже стало абсолютно несущественным для него. Он только гладил эти чудные волосы и целовал ее глаза, еще мокрые от слез. И даже не торопился ласкать ее тело - ведь времени хватало на все...

***

Он лежал на правом боку, обняв Тайку за плечи правой рукой и осторожно ласкал ее волосы, доходившие до самых бедер. Он уже не помнил, сколько раз они сливались в единое целое, это было совершенно не важным. Странным же для него было то, что после каждого соития его сила ничуть не убавлялась, скорее наоборот, сливаясь с другой силой, приобретала невиданную ранее мощь. Такого с ним еще никогда не было - двух раз за ночь для него всегда было более, чем достаточно.

- Тебя что-нибудь еще мучает, любимый? - оторвавшись губами от его груди, прошептала девушка.

- Ты будешь смеяться, Тайка.

- А я люблю смеяться, только это далеко не всегда получается. Скажи, посмеемся вместе.

- Кажется, у меня началась Приапова болезнь.

- Ну и в чем тут проблема? - ее колокольчики рассыпались во тьму. - Я же сказала, что буду с тобой еще много лет.

Слабый свет ночника уже не достигал места, где они лежали, но он совершенно отчетливо видел ее лицо и всю фигуру, как будто она светилась изнутри. Сама же кровать полностью исчезла во мраке. Дангу казалось, что он медленно куда-то плывет, что он сам стал чем-то текучим и вязким, и еле заметно растекается в умирающих лучах далекого света ночника и внутреннего свечения девушки.

- Тайка, если б ты знала, как я тебе благодарен, -чуть слышно сказал он, путаясь в ее волосах, - я даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с тобой.

- Даже не думай об этом, - серьезно сказала она, -Ты ведь сейчас только начал учиться любить. А в любви уже нет ни счетов, ни долгов, ни благодарностей, - имеет значение лишь та сила, которую ты познал.

- Я уже боюсь потерять её.

- Да, ты прав, это самое страшное для воина. Но я помогу сохранить ее. Признайся, тебя еще что-то мучает?

Данг наклонился и поцеловал ее в губы.

- Знаешь, ты говорила, что не имеешь личной историии, - чуть оторвавшись от них, сказал он, - А я даже тебе завидую.

- Почему?

- Потому что у меня было страшное прошлое.

- Расскажи.

- Зачем?

- Ну расскажи, Данг, - она нежно провела языком вокруг соска его груди, - ты ведь меня уже знаешь, я не буду смеяться. Может, я опять смогу хоть как-то помочь тебе?

- Хорошо. Только в чем тут можно помочь... В общем, родился и жил я в одном очень страшном мире. Там были жестокие правители, которые обращались со своими поддаными не лучше, чем со скотом и которые вели бесконечные войны друг с другом. Страна была истощена до предела, а самым почетным делом была профессия солдата и полицейского, которые по своей сути ничем не отличались от обычных бандитов. Но правители в свободное время любили и поразвлечься - поэтому у нас в столице была и тонкая прослойка интеллигенции - ученые, музыканты и актеры. Ну и конечно книжники. В народе это слово было просто ругательным - не было никого более презираемого, чем они. Ведь в самом деле, все работали на священную войну, а чем занимались интеллигенты - никто не понимал. Вот в такой семье я и родился. Меня тогда били в детстве по нескольку раз в день - только за то, что отец был ученым, а мать - пианисткой. Конечно, можно было примкнуть к какой-нибудь ватаге, но я просто не мог находиться в толпе. Я везде был один. И вечером, перед тем, как уснуть, вовсю фантазировал себе другую жизнь...

- Какую? - предельно серьезным тоном спросила Тайка.

- Что будто бы я потомственный дворянин, а мой отец- знатный лорд, которому принадлежат все права на Арихаду.

- Арихада - это что?

- Самый чудесный уголок нашей страны. Великолепная гористая возвышенность, с хрустальными ручьями и виноградниками по склонам гор. Там делают такое вино, что наверное, сами боги на Олимпе не погнушались бы им. Это вино - монополия герцога Алайского. А я вот вообразил, что эти виноградники были дарованы были моему деду за особые заслуги перед родиной. И что он - генерал разведки, да не простой, а из тех великих полководцев, чьи имена навечно вписываются в историю. Смешно, ведь на самом деле он был самым что ни на есть книжником. Он жил в еще более страшное время, когда "яйцерезы" хватали всех без разбору и под пытками выявляли шпионов Каргона. Дед каким-то чудом выжил после мясорубки конвейера, но потом боялся даже просто выходить на улицу, сутками напролет проводя в своем чуланчике-библиотеке.

- А что он там делал?

- Писал какой-то трактат. И очень боялся, что в дом вдруг ворвутся "яйцерезы" и застигнут его за этим занятием.

- Но все-таки писал?

- Действительно... Жутко боялся, но писал.

- Значит, он не был трусом. А где сейчас этот трактат?

- Не знаю. Да и кому он был нужен? Мне кажется, дед и сам знал, что его все равно никто не прочтет.

- Это ведь странно, Данг, ты не находишь? Человек страшно боится попасть в лапы полиции, и в то же время работает неизвестно для кого.

- Да нет, мне кажется, он просто жил в искусственном мире. Реальность его ужасала настолько. что он накрепко закуклился в своем чулане. А что ему еще оставалось делать?

- Искусственный мир... Я порой даже не знаю, в каком мире живу я сама. Вот этот Град, например... Ты вообще как считаешь, он по-настоящему реален?

Данг даже не знал, что и ответить. Град очень походил на реальный мир, но в нем безусловно существовали элементы чего-то искусственного.

- Или вот еще что... Ты попал в Град прямо оттуда, или до этого проходил еще какой-нибудь мир?

- И даже два.

- А те, в которых ты был, не казались тебе чем-то искусственным?

"Еще как казались", - усмехнулся про себя Данг - особенно тот, с Горбовским и Айзеком Бромбергом. А Москва-то была очень реальной, но казалась настоящим раем по сравнению с тем, что он пережил на Алае. Если бы в детстве ему рассказали про Москву, он бы ни за что не поверил. Там интеллигентов тоже ругали, но как-то по-доброму, в шутку, за исключением уж явных люмпенов, которые не составляли большинства. И уж по крайней мере его родители смогли бы занять достойные места в жизни.

- Ну что же ты опять молчишь? Скажи, я не права?

- Не знаю, Тайка. Это ведь что-то другое. Конечно, это были совершенно иные миры, и многое было поначалу непонятно. Но ведь не может один человек в самом деле сотворить настоящую реальность.

- А кто сотворил все это?

- Наверное, Бог. Ты же не хочешь сказать, что Господа можно представить в виде жалкого старика в чулане?

- Да, до такого Бога еще никто не додумался. Не сердись на мою глупость, я еще так молода...

- А сколько тебе? - Данг помнил ее слова, что она ни на что не обижается.

- Не знаю, я ведь не помню про себя ничего, что было до Града. Но внешне дают от семнадцати до девятнадцати. Совсем еще не возраст. А тебе?

- Тридцать.

- Начало расцвета для мужчины. Мне кажется, мы здоровово с тобой подходим друг другу, правда?

Вместо ответа Данг снова поцеловал ее в губы, на этот раз их поцелуй длился очень долго.

- А хочешь, я расскажу тебе, о чем сама мечтаю. - ее дыхание чуть прервалось после глубокого поцелуя, - Я хочу побывать с тобой в одном и том же сне.

- Зачем? Разве нам плохо вдвоем здесь?

- Нет, я просто хочу показать тебе настоящие чудеса, Данг. Ведь во сне может быть что угодно, не так ли? А в своих снах я - фея, и творю там любое чудо. Там ничего нет неподвластного мне. Я сейчас так хочу взять тебя в свои сны, там бы я творила для тебя все, что только позволит твоя фантазия.

- Тайка, да ты и так чудо! Что мне еще надо?

- Ты и вправду так думаешь? - искорки в ее глазах уже сливались в дикое изумрудное сияние. - Но ты просто не знаешь, что я умею там... Я бы сотворила сад роз, или если тебе не нравятся розы, любые другие цветы и деревья, и подвела бы к тебе ручного тигра, мы могли бы покататься на нем...

- Лучше дракона, - улыбнулся Данг.

- Да, конечно! Мощного огнедышащего дракона, с большими крыльями, мы бы сели ему на спину и полетели бы над Землей...

- И занимались бы там любовью, - в шутку сказал он.

- Данг, ты великолепен! - колокольчики вновь рассыпались во все стороны, - до такого даже я не додумалась! Конечно, мы бы этим и занимались. О, я уже сейчас представляю, какой это был бы восторг!

- Мне уже самому жаль, - признался ей Данг, - что это невозможно.

- Да, конечно, - в ее голосе послышалось сожаление, - Только вот знаешь...

- Что?

- Ты не будешь смеяться надо мной?

- Не обижай меня, Тайка.

- Я читала в какой-то полумистической книге, что два человека, если очень захотят, могут вместе видеть один и тот же сон. Это называлось совместным сновидением. Эти люди, они называли себя магами, использовали для этого какую-то особую силу.

- Силу любви?

- Нет, я даже не поняла, какую именно. Скажи, -она взглянула на него в упор, - Ты ведь владеешь какой-то иной силой? Не той, что появилась только сейчас?

- Ты имеешь в виду ментальную атаку?

- А что это такое?

Данг рассказал ей в общих чертах, чему он научился у голованов. Тайка, не отрываясь, смотрела на него изумленным взором.

- И это правда? Да, я чувствую, это так и есть. Ну я и дура, что спросила, теперь я стану бояться тебя, - и заметив, как вытягивается в ответном недоумении лицо Данга, робко улыбнулась ему:

- Ладно, я пошутила. Так вот...

- Подожди, Тайка, - его голос стал тверд и серьезен. - Я всегда старался никому не давать обещаний. И быть свободным и сам по себе. А теперь я хочу дать тебe клятву, что если вдруг возникнет хоть какая-нибудь опасность, я встану на твою защиту всей силой, которую только имею. Если, конечно, смогу оказаться рядом.

- Спасибо тебе, любимый, - она уткнулась мокрым от слез лицом в его грудь, - Я даже не мечтала услышать такие слова от кого бы то ни было. Мне сейчас так спокойно c тобой, как будто я девушка самого великого воина в мире.

Внезапно Данг рассмеялся, и так громко, что Тайка вновь удивленно взглянула в его глаза:

- Я разве сказала что-то смешное?

- Знаешь, если бы это услышали те дворовые ватаги, которые избивали и всячески унижали меня в детстве, они бы полопались со смеху. А если бы вдобавок увидели еще и тебя, точно бы сдохли от зависти. И от дикого изумления, как такая девченка могла оказаться рядом с таким чмошником.

- С кем?

- Это такая обидная кличка.

- А как они себя называли?

- Я уж не помню конкретно, что-то вроде наших крутых.

- Интересно бы знать, чем сейчас занимаются эти крутые?

- Не знаю, может, кто и выжил. Сейчас молодой герцог, кстати, мой друг, он гораздо умнее своего отца, и менее жесток, прекратил войну и стал императором. Так что у них вполне могут быть какие-то шансы.

- Стало быть, ты друг императора?

- Выходит, так.

- Ничего себе. Я что-то не понимаю, Данг, как это - чмошник и друг императора? Ты рассказываешь какие-то сказки, моей фантазии здесь явно не хватает. Нет, здесь и впрямь настоящая ночь чудес. Может, попытаемся использовать шанс? - она лукаво подмигнула ему, - давай попробуем использовать нашу силу и отправиться в совместное сновидение. Вдруг что-то получится, все равно ведь ничего не теряем?

- И куда мы отправимся?

- Да куда угодно! Захотим - покатаемся на драконе, а то и впрямь разузнаем, что все-таки стало с теми крутыми, и вообще что творится у тебя на родине. Сейчас-то ты ведь не боишься их встретить?

Данг только хмыкнул в ответ. Ему даже и в голову не могла прийти мысль, что он испугается тех, кто когда-то внушал ему ужас. Он даже пожелал кое-кого действительно встретить, уж по тем старым счетам он расплатился бы сполна. И с любыми процентами за прошедший срок.

- А что я должен делать? - спросил он ее.

- Зачем задавать глупые вопросы, милый, - она говорила совершенно серьезным голосом, будто то, что они хотят совершить, было совершенно обыденным делом.

- Я и вправду не знаю, что сейчас делать.

Она вновь рассмеялась, уткнувшись ему в грудь.

- Нет, ну слышал бы кто-нибудь со стороны... сквозь смех говорила Тайка, - Мужчина лежит с обнаженной девушкой, и находит ее вполне красивой и желанной, и еще спрашивает, что ему делать... Я уж теперь и сама не знаю, может, я и впрямь так глупа...

Данг уже не мог сдерживать своего вновь нахлынувшего желания, и осторожно сжал в ладонях ее тускло светящиеся упругие груди.

* * *

Сначала он парил над густыми зелеными джунглями, пальмы росли вплотную друг к другу, не оставляя никакого просвета между собой. Это наполняло его душу небывалым восторгом, он ведь никогда еще не летал сам по себе. Но очень скоро он понял, что для настоящего полета ему не хватает силы, что он очень медленно, но верно спускается вниз. Но он не боялся разбиться, ведь падение было крайне замедленным. Надо только оттолкнуться ногой от любой пальмы и вновь совершить гигантский прыжок на несколько километров.

А дальше, за тропическим лесом блестел океан. Темный сапфир водной глади соприкасался с янтарем длинного песчаного пляжа, на берегу которого уже были видны здания просто фантастической архитектуры и бассейны с прохладной водой. Вообще этих бассейнов было много, они были рядом с каждым зданием, и помимо того прямо на пляже. "Зачем у моря - бассейн?" - успел удивиться Данг. Он опять медленно летел вниз. Прямо в один из таких огромных бассейнов, с островками и искусственными речками, с высокими горками и многочисленными водными аттракционами. Народу, конечно, было много, но не очень, места хватало на всех. Люди сидели в шезлонгах и пили пиво и колу, и ели всевозможные плоды тропиков, или плескались в бассейне. А кто хотел - рассекал морскую волну на быстроходных глиссерах или катался на серфинге. Было много детей, они-то как раз и катались с водных горок. И было смешение всех рас и национальностей, но это никому не мешало. Все общались друг с другом без труда, и невозможно было найти лица без улыбки.

Данг приземлился прямо рядом с такой водной горкой, и никого это почему-то не удивило, все смеялись и здоровались с ним, как с давним знакомым. Он весело болтал с какой-то компанией, потом они пошли в маленькое кафе, где ели куриные шашлыки и пили пиво. О чем они разговаривали, Данг забывал уже через секунду после сказанного слова, но цель общения была одна - смех.

Потом они вдруг посерьезнели, потому что пришел Учитель. Нет, он совсем не походил на неподвижных старцев Тибета, которых Данг видел в фильмах. Он был толстеньким, лысым, с очень довольной физиономией, и больше напоминал известного комика уже из других фильмов. Он говорил что-то собравшимся, и смеялся над собой после чуть ли ни каждого слова, но все слушали с предельной серьезностью. Потом люди куда-то исчезли, остались только Данг и Учитель.

- Слушай, ты и впрямь полагаешь, что обрел силу? Чтобы обрести ее в полной мере, надо немного испачкать руки в дерьме, - он кивнул головой на непонятно откуда взявшуюся бочку, из которой явственно доносился известный запах. Учитель опустил туда руки, и подняв снова вверх, покрутил ладонями перед Дангом.

- Видишь, ничего страшного. Туалет рядом, отмоешься сразу.

Данг понял, что в этом и впрямь ничего особого не было, а если этот клоун над ним просто издевается, то можно будет вытереть руки и об его лысину.

Данг подошел и опустил руки в бочку. И сразу оказался во мраке. Он сначала не понял, что случилось, куда исчез этот райский уголок, и где он сейчас. Но через секунду осознал, что снова летит. Но не так, как до этого, а где-то очень высоко в стратосфере. И если раньше он летал, как на дельтоплане, то сейчас уже владеет мощью истребителя, которому подвластны почти любые скорости и высоты. И который еще может зависать в воздухе в любой точке - сила инерции приближалась к нулю.

Он решил спуститься вниз, на расстояние километра от Земли, чтобы посмотреть, что там сейчас происходит. Данг летел над выжженой коричневой степью, иногда попадались разрушенные селения, было много крови и трупов, и никого живого. Ага, вон стая волков... Бегут прямо к небольшом стаду коз. Пастухов нет... А, вон валяются с перерезанным горлом, и какая-то девочка рядом, вернее то, что от нее осталось.

Данг летел очень быстро, примерно километр в секунду, и поэтому секунд через десять разглядел в степи небольшой отряд полуголых всадников, с луками за спиной и боевыми топорами у набедренных повязок. Не было никаких сомнений, что они-то и сеяли всюду смерть и разрушения.

Дангу захотелось взглянуть в глаза вожаку. Это было очень легко, надо было остановиться в воздухе и своей силой притянуть его к себе. Вожак вылетел из седла и вознесся прямо к Дангу. Всадники остановились и задрали головы вверх, но Данг не мог различить выражений их лиц. Ему было достаточным взглянуть на перекошенное от ужаса, плоское, как блин, лицо вожака, и Данг тут же отпустил его. Он стал неинтересен. Вожак, конечно же, не смог противиться силам гравитации, и камнем полетел вниз.

"Может, я зря это сделал, - на мгновение мелькнула мысль, - Я ведь не знаю всего, что тут было". Но Данг тут же отбросил ее. Поступок уже был совершен, и предаваться сожалениям было пустой тратой времени.

"Где же моя Тайка? - вспомнил вдруг Данг, - Найду ли я ее в своих снах? Буду вот так лететь и искать, может и повезет".

"А ты попробуй уснуть, милый, - ему почудился очень далекий голос, - В этом полете ты в полной безопасности, вот и попробуй еще раз уснуть. И попадешь в следующий мир".

Данг закрыл глаза и почувствовал медленную накатывающуюся волну дремы.

***

Когда они миновали каменного дьявола, возвышавшегося над горной тропой метрах в ста, было уже совсем темно. Правда, еще не настолько, чтобы невозможно было различить его темные очертания, выступаюшие от правого склона. Эта каменная голова с пустыми глазницами, кривым носом и двумя ассиметричными рогами, была высечена самой природой, и когда появилось это название - Дьявольское ущелье, - не помнил уже никто.

Путников было двое - невысокий худой старик и мальчик-подросток лет двенадцати. Старик, одетый в обычное хаки, был смугл, сухощав, его лицо было уже тронуто глубокими морщинами и казалось каким-то застывшим - ни одного движения губ и ничего не выражающий взгляд присыпанных пеплом глаз.

Мальчишка же был весел, несмотря на тяжелый груз и трудный дневной переход вверх по ущелью он нисколько не потерял жизнерадостности и весело глядел по сторонам и вверх, где ночь уже рассыпала во всем великолепии летние звезды.

- Здесь будем разбивать лагерь, - совершенно бесстрастно отметил старик, когда они подошли к маленькой каменистой площадке у горного ручья.

- Дед, ну и скорость у этой воды! Прямо как у нас в унитазе, когда сдергиваешь.

Легкая улыбка лишь тронула бесцветные губы старика.

- Меткое сравнение. Что надо делать перед тем, как разбить лагерь?

Проверить оружие и боеприпасы.

- Верно. Вот этим и займемся.

Они проверяли стволы карабинов, дед уже учил его, как это делать ночью, надо поймать в ствол Аэрту - самую яркую звезду. Потом подошла очередь ударно-спусковых механизмов, дед уже учил Данга, как проверять их работу абсолютно бесшумно. Патроны, конечно, тоже подверглись проверке вдруг отсырели за день, а во время боя нужно быть абсолютно уверенным в своем оружии. И конечно, легкая смазка стволов, днем они не стреляли, и устраивать настоящую чистку необходимости не было.

- Оружие заряжено и поставлено на предохранитель, - четко отрапортовал мальчишка, старасяь придавать своему голосу наибольшую серьезность. Он знал, что никаких врагов здесь нет, что это их земля, а до границы далеко. А чтобы кто-то из соотечественников мог хоть как-то потревожить покой его деда, начальника военной разведки, дважды кавалера голубого шнурка и лучшего друга герцога, мальчишка бы никогда не поверил. Таких шутников просто не могло найтись - Данг уже слышал, что его дед знает абсолютно все хитрости, которые хотя бы раз применялись в различных войнах, и был неистощим на новые выдумки. И еще обладал даром предвидения ситуации - дед за неделю вперед уже знал, что будет делать тот или иной человек.

Но он всегда учил Данга, что оружие должно быть в порядке в любую минуту. И такая проверка много времени не занимает. И Данг никогда не спорил с дедом, с ним вообще невозможно было спорить. И вовсе не потому, что Данг боялся его, он вообще не понимал, как можно бояться такого чудесного человека. Хотя многие его опасались - так говорили Дангу его родители. Боялись и имперцы, и коллеги - говорили, что он был на Туманном материке и учился у колдунов, и кое-что применял из их практики в своей службе. Боже, какая чушь! Дед просто в совершенстве знал свое дело, и как он работал, многим казалось непонятным, а результаты ошеломляли любого.

- Хорошо, - так же бесстрастно похвалил его дед, - Что делать дальше?

- Рекогносцировка местности.

Они теперь осматривали все вокруг, это было делом непростым, надо было учесть все - и откуда можно ожидать нападения, вон с того склона могла залететь пуля снайпера, а вон в том месте речка узкая, и по камням с того берега вполне может подкрасться диверсант, а вон там рощица облепихи маленькая, но скрыться вполне можно. И что можно использовать при внезапной атаке - сесть поближе к валуну, он прикроет с трех сторон. А рядом много мелких кустиков - хорошо, они пригодятся, дед научил и этим хитростям.

Пока Данг осматривал этот огромный валун (ведь падать за него придется очень быстро, и раздумывать, поранишься ты обо что-нибудь при этом или нет, времени не было), рядом послышался клекот орла. Данг машинально оглянулся он не привык еще к этому позыву Верного - боевого пса-разведчика, которого дед дрессировал лично. Данг уже знал, что пес понимает несколько подзывов в виде различных голосов птиц и диких зверей. Он ведь работал в разных условиях, в болотах устья Тары, например, орлы не водились. Данг вслух удивился, как Верный отличал команды хозяина от настоящих животных. Сам Данг, например, ни за что бы не отличил.

Верный возник совершенно бесшумно из полумглы, и не обращая внимания на хозяев, подошел к ручью и стал пить воду.

- Молодец, - ласково сказал дед собаке. Потом, уже обращаясь к Дангу, вновь совершенно бесстрастно отметил, - Все спокойно. Можно даже разжечь костер.

Тогда, в первый день, когда он уже по-настоящему познакомился с дедом (это было месяца два назад, когда тот вышел в отпуск), немного задела разница в тоне деда - ласково с Верным и сухо со своим внуком. Но дед объяснил, что собаке очень важна интонация голоса, а слова совершенно не важны. С людьми же гораздо сложнее, и донести суть мысли гораздо легче таким вот сухим, бесстрастным голосом. Вот если ты хочешь кому-то морочить голову, то действительно важны интонации, но сам смысл чуть-чуть пропадает. Этому дед его тоже научит, как нести полную чушь таким образом, чтобы все тебе верили. Или заставить смеяться, или плакать. Или бояться тебя. Дед и этому научился у великих актеров, и мало в чем уступал им. Ибо провал актера на сцене - вещь хоть и неприятная, но не смертельная, чего никак не скажешь о службе разведчика.

Костер - это было классно, здесь вполне хватало сухого саксаула, который горит очень жарко и долго. И еще был кизяк - по ущелью гоняли отары овец.

Лагерь был очень прост - два спальных мешка у того валуна. Дождя и сильного ветра ночью не будет, - это уже и сам Данг мог сказать с полной уверенностью. Да еще тонкая леска вокруг лежбища - змеи тут тоже водятся.

Они наломали упругих веток и нанизали куски мяса, и, разведя наконец костер, долго сидели рядом, наблюдали за дивной игрой огня. Дед мог так сидеть часами, не отрывая своего взгляда от многоцветной игры той особой стихии, причем глаза всегда были полузакрыты. Сейчас Дангу показалось, что он просто уснул вот так сидя. И пришла в голову мысль, если он сейчас бесшумно проползет к деду сзади, и возьмет его на "стальной зажим", тот уже ничего нс сможет сделать. Данг медленно приподнялся и встал в позе "пес готовится к бою", и осторожным шагом, проверяя пальцами крепость каменистой почвы (чтобы галька не стукнулась друг о дружку) пополз на четвереньках к деду, чтобы зайти ему за спину. Тот совершенно не менял своей позы, глаза закрылись совсем, а нос чуть-чуть дрогнул вниз. "А ведь уснул! - возликовал в душе Данг, - Вот ведь обрадуется, когда я и впрямь его одолею". Данг делал все абсолютно правильно, движения были такими, чтобы ничего не давало знать даже чуть слышным стуком. Дед как-то показал ему специальную гимнастику для суставов, чтобы не хрустели, и Данг уже овладел этой наукой на "отлично".

Шаг. Кажется, голова деда склонилась чуть ниже. Еще шаг. Главное, не торопиться. Ведь когда цель уже совсем близко, очень трудно не потерять голову и не ринуться в атаку, - это уже инстинкт.

"Вообще, - говорил ему дед, - В любом деле два движения самые трудные - первое и последнее. Первое - потому что нам трудно решиться на действие. Ведь впереди тебя груда работы, и она часто кажется нам непосильной, и преодолеть свою лень - не так просто, как говорится в глупых книгах. Все мы лентяи, когда занимаемся чем-то новым для себя. И вообще человек живет так, как привык. Привык, допустим, лежать на диване кверху задницей - ему любое дело будет невмоготу. А привык, допустим, пахать с утра до ночи, то пролежать целый день ему будет тяжко. Если, конечно, он любит свою работу.

И последний шаг, когда уже кажется, ты поймал удачу за хвост, но если не будешь управлять своими эмоциями, то тебе не достанется даже перьев".

Поэтому Данг потратил еще целую секунду на то, чтобы еще раз взглянуть на деда, спит он или притворяется. Со спины его глаз было не видно, зато послышалось ровное сопение - сомнений никаких не оставалось. Так же плавно Данг поднялся на ноги. Пора. Теперь сконцентрироваться. Бросок должен быть мгновенным и точным...

Резкая боль в животе моментом сорвала Дангу дыхание, ноги подкосились, и он уже лежал полусогнутый, на земле, держась обеими руками за живот. В глазах молнией сверкнул блеск холодной стали, и Данг явственно почувствовал на своем горле острое лезвие. Его охватил дикий ужас, он просто не понимал, что случилось, кто на него напал и что ему делать сейчас - положение было безвыходным.

Потом лезвие куда-то исчезло, и чьи-то твердые, но искусные пальцы посадили его на корточки и стали умело массировать ему подмышки - Дангу сразу полегчало. "Ты - труп", - вспомнил он вдруг знакомую по детективам фразу. Он очень любил читать детективы, там тоже кто-то часто попадал в положение, в котором только что был сейчас он, и всегда враг говорил в таких случаях: "Ты - труп". Дангу очень нравилась эта фраза, и когда в первый раз он занимался с дедом рукопашной, то наставил деду в живот деревянный пистолет и сказал: "Ты - труп". Дед только изумленно покачал головой и заметил, что считал Данга намного умнее. "Такой идиотской фразы я еще никогда не слышал. Зачем трупу вообще говорить что-нибудь, разве он что-то услышит? А говорить такое живому - еще большая глупость. Любая болтовня хоть чуть-чуть, но раскрывает тебя. Противник может использовать время, за которое произносятся эти два слова".

Данг быстро пришел в себя, и они вновь сидели у костра. Дед хитро улыбался, глядя на него.

- Я сделал что-то неправильно? - с горестью спросил его Данг.

- Ты все делал правильно, - голос деда теперь выделялся добротой, особо заметной на фоне прежнего голоса, - Ты делал все так, как я тебя учил. Молодец. Ты все очень быстро схватываешь. Ты умеешь учиться и любишь учиться. Поэтому, хотя ты сейчас только в начале пути, должен готовиться к настоящему мастерству.

- А что было не так, с точки зрения мастера?

- Во-первых, ты совершенно забыл о Верном.

- Но его же нет рядом.

- Как это? А чьи глаза светятся там, в темноте?

Где-то в стороне реки и вправду заметно блестели два маленьких кружка.

- А почему он на меня не напал?

- А я мысленно приказал ему лежать смирно... и, уловив изумление в глазах Данга, громко расхохотался. - Ладно, не буду дурить тебе голову. Только об этом - ни-ни.

Данг кивнул головой, он и не собирался болтать о секретах деда. Как-то он один раз проболтался, для понта, перед приятелями, в чем секрет одной подобной хитрости, и получил такой наглядный урок, что на всю жизнь у него отбило охоту чесать языком попусту. И урок этот был, как ни странно, не от деда, а от тех же приятелей.

- Видишь ли, мы понимаем с Верным друг друга настолько. что скажем, по блеску его глаз я знаю, что мне угрожает опасность. И едва заметными жестами могу дать несколько разных команд. А в этом случае вообще все было идеально, я клевал носом и тем приказывал псу не вмешиваться, и одновременно подбодрял тебя на этот безумный поступок. Очень хорошо, что ты его решил осуществить, сейчас ведь ты жив, и это главное.

- А что я еще не учел?

- Ты не учел шум горной речки - и двигался, как при полной тишине. Речка помогала тебе, ты мог выиграть время. Но это не главное. Ты ведь все время смотрел на меня.

- Извини, дед, что перебиваю...

- Не извиняйся, всегда спрашивай, что непонятно, и не бойся задать глупый вопрос - мне, я имею в виду.

- А когда вы успели пересечься взглядами - ты и Верный? Ты же все время смотрел на огонь?

- Это тебе так казалось - в темноте. И когда веки почти прикрыты, невозможно узнать, куда смотрит человек. Особенно если ты привык, что я все время смотрю на огонь. Вообще, дай своему врагу свой образ, заранее покажи слабости этого образа, пока тот к нему не привыкнет. А как привык - все, считай, что он у тебя на крючке. И ты уже знаешь, в какое место тот будет бить. Только, - улыбнулся дед - сам не привыкни вдруг. А то от тебя ничего не останется.

- Это трудно - огорченно заметил Данг.

- Трудно умирать, а это - ерунда.

- Дед, а что ты там говорил, что я смотрел на тебя? Разве я не должен видеть противника?

- Ты должен учиться наблюдать за противником, не глядя.

- А как это?

- Это действительно трудно объяснить. По крайней мере, не стоит смотреть ему в глаза - кроме, разумеется, трусов, которых можно испугать. Достойный противник всегда прочтет по глазам твои намерения. Поэтому наблюдай за его поведением, не упуская мельчайших деталей.

- Но ты же клевал носом!

- Вот именно. Это должно было насторожить. С чего это я вдруг уснул именно тогда, когда ты начал движение? Очень похоже на ловушку. А когда ты начал захват, то был совершенно раскрыт.

- Но я же был сзади тебя, как ты увидел?

- Я уже был готов. И краешком глаз отметил движение руки - даже в таком положении оно замечается на мгновение раньше, чем горло противника блокируется захватом. Двигаюсь я все равно быстрее тебя, но и это не главное.

Дед замолчал и снял одну ветку с нанизанным мясом с огня.

- По-моему, неплохо. Давай флягу.

Мясо с вином - это было чудесно. От вина, как ни странно, никто не пьянел, оно только дарило радость и прилив сил. Данг достал из рюкзака флягу и отвинтил пробку, сделал два глотка. Потом передал деду.

- А в чем я еще ошибался?

- В том, как ты вел себя, когда потерпел поражение, - голос деда стал очень серьезным.

- А что я мог сделать? Ведь только рыпнешься -смерть.

- Верно. У тебя не было ни единого шанса выбить. Но ты должен был сконцентрировать свою волю в одном очень простом движении.

- Каком? - Данг явно не понимал, о чем идет речь.

- Улыбке.

Данг совершенно перестал понимать своего деда. Улыбаться, когда рот искажен немым криком? Когда уже нет никаких мыслей, и бешено колотится сердце? И зачем?

- Да, это очень трудно. Гголова и впрямь уже уже ничего не соображает. - И заметив, как вытягивается в гримасу изумленное лицо Данга, дед весело рассмеялся:

- Читать мысли не так уж и трудно, если научишься наблюдать. Когда ты уже знаешь человека, то по его поведению, жестам, мимике, интонациям голоса и главное - по его поступкам ты будешь знать все, о чем он думает. И даже о том, что он вдруг решит сделать немного погодя. Этому можно научить любого умного человека, а вот овладеть улыбкой - удел особо избранных.

- А какой в этом смысл? Все равно ведь смерть. И так, и этак. Зачем концентрироваться?

- Цель двоякая, - хитро улыбнулся дед, - Во-первых, ты сбиваешь противника с толку. Каждый враг ведь желает, пусть даже подсознательно, что жертва будет молить о пощаде, пусть даже и не в прямом смысле, стоя на коленях и целуя ему ноги. Кстати если враг вдруг такой дебил, что вдруг пожелает, чтобы жертва действительно целовала ему ноги, то есть прямой смысл так и поступить. Ведь даже над ботинками есть несколько хороших точек, я тебе их показывал, и не понадобится большого мастерства вцепиться в них зубами. Только уж изо всех сил, до болевого шока. Но я говорю об умном противнике, который, как он считает, вовсе не наслаждается стенаниями своей жертвы. Но все же, когда он видит искаженное страхом лицо, - это ему привычно и ничуть не сбивает с толку. А улыбка - сбивает, и хотя бы секунду он думает.

- О чем?

- Какая разница? Когда человек думает, он неспособен на действия.

- Как это? - не понял сути его слов Данг.

- Это действительно так. Или ты думаешь, или действуешь. Я не говорю о привычных ситуациях, привычка действительно хороша тем, что позволяет соединять мысли и дело одновременно. Хотя и тут, если рассчитать время, скажем, до сотой доли секунды, можно найти отличные друг от друга моменты миг-размышление и миг-движение. А уж когда человек попадает в нестандартную ситуацию, то сначала он размышляет, учитывая все аспекты предстоящих движений, а затем действует. Кстати, очень важно овладеть мгновенным переходом от одного к другому. Но это тоже дело практики. А вот улыбка идет наперекор самому мощному инстинкту, присущему всем живым существам. Она привилегия самых достойных людей. Верный, например, бесстрашный боц, но улыбка ему недоступна.

- А если она не собьет врага с толку?

- Хоть на миг, но собьет. Это будет твой миг.

- А если противник тоже владеет улыбкой?

- Тогда ты и вправду умрешь. Но это не важно. Важно то, что ты улыбнешься в последний момент всему миру, который любил. И смерть перестанет быть страшной.

- А что, обязательно надо любить этот мир?

- Посмотри вокруг нас. Разве он не прекрасен?

- Я не имею в виду это.

- А тебе вовсе не обязательно любить все, что ты видишь в жизни. Даже если жизнь очень страшна, все равно в ней найдется хоть что-то, что можно любить. Иначе она потеряет весь смысл, и тогда моментально приходит смерть.

- Я никогда так не думал, - фыркнул Данг, - Я полагал, что любовь есть лишь в романах.

- Я говорю о любви воина. Наша жизнь - сплошная война. И не только на фронте. Мы сидим у костра, едим мясо под это вино, и воюем. А за что? Против кого мы всегда знаем, но за что?

- За себя. За герцога. За родину.

- Прекрасно. Ты сказал все именно в такой последовательности, как все про себя и думают. Хотя говорят обычно сначала "за герцога". Как ты думаешь, почему?

- Ну как-то так принято.

- А почему?

- Не знаю... Герцог, наверное, хочет, чтобы его боготворили.

- Это так, но он ведь обычный человек. Если бы он просто хотел такого добиться, у него бы ничего не вышло. Все-таки всем людям свойственно считать всех важнее самих себя. И уж отдавать свою жизнь за чыо-то шкуру, пусть даже и герцога, на самом деле никто не хочет. Но это сейчас. А вот раньше... - дед на минуту задумался, пытаясь четче сформулировать мысль.

- Я уже говорил, что страх смерти - самый мощный инстинкт. Вообще-то любой страх лечится навыком - например, если ты боишься, что тебе набьют морду, или у самого рука не поднимается - тебе просто прививается навык. Мне удалось привить тебе этот навык довольно быстро, не так ли? - дед с хитрой усмешкой взглянул на Данга.

- Так это был ты? - в который уже раз удивился тот.

- Нет, не я. Это была моя команда лилипутов, которые здорово работают под детей.

Эта история случилась четыре года назад, когда Данг только окончил первый класс своей школы. Дед тогда пропадал в столице, отец занимался своим обширным хозяйством и какими-то рыбами, он ведь был доктором биологии. Мужчинам было не до Данга, и поэтому его воспитывали исключительно женщины. Мать же была талантливой пианисткой и очень образованной женщиной, но почему-то считала, что ее сыну не пристало драться с мальчишками. И взяла с него обещание, что никогда не будет ни с кем драться. Мальчишки, да и девченки, конечно, страшно обрадовались, что в их классе нашелся придурок, который никому не даст сдачи. Мать, конечно, видела синяки под глазами, когда он приезжал на каникулылы, и сначала ездила разбираться в школу - школа была тоже не простая, а привилегированная. Тех драчунов конечно, наказывали, но все было без толку. В конце концов, мать решила, что все ее принципы никуда не годны, и разрешила Дангу давать сдачи. Но было уже поздно - привычка стоять, опустив руки, была закреплена. Потом Данг приехал на каникулы уже на все лето - дед как раз был тогда в отпуске. Он моментально понял, в чем тут дело, и отметил, что чувствует свою вину в том, что дела не давали ему заняться воспитанием внука.

Мать тогда страшно испугалась - она вообще побаивалась свекра, и решила, что он будет читать Дангу долгие нотации о "мужском" поведении и устроит для него тут казарму. Отец же тогда заметил, что немного казармы Дангу не повредит, а то совсем хлюпик вырастет. Перечить же воле деда, конечно, никто не смел.

Однако тот вовсе не читал никаких нотаций, ни длинных, ни коротких. Он водил его на прогулку в ближайший лес, и очень интересно и образно объяснял, что тут растет и что водится. И что тут можно есть, а что не стоит. И какие повадки у животных, населяющих эту местность. С дедом было страшно интересно, со школой вообще не сравнить. Данг, конечно, и до этого знал, что грибы бывают съедобные и ядовитые, но что не бывает бесполезных даже не догадывался. Просто все надо было использовать по назначению - этот "крысяк" с красной шляпкой очень вкусен, если его посыпать солью и поджарить на веточке на костре. А мухомор, конечно, жарить не стоит, зато из него можно сделать несколько лекарств от разных болезней. А ягодка "глаз шакала" вообще - идеальный яд, лекарств из нее пока еще не придумали, зато лихо отравляют врагов, ибо яд в организме распадается очень быстро, и доказать причину смерти почти невозможно. И так буквально во всем абсолютно ненужных вещей в природе в принципе нет, просто что-то мы не научились использовать, а что-то используем не по назначению. Тогда-то, в те первые дни общения с дедом, Данг понял, как ему повезло, интереснее его деда не было человека на этой земле. Отпуск у деда быстро закончился, и он уехал в столицу, видно, так и не вспомнив, что хотел кого-то воспитывать.

Но потом, где-то через неделю, когда Данг один гулял по знакомому уже лесу, к нему пристали какие-то мальчишки. В первый момент ему показалось, что у них какие-то странные лица, но сразу же стало ясно, что это обычные хулиганы. Только они приставали к нему не совсем обычно. Они, конечно, корчили рожи, и бросались в него очень обидными словами, но будто с опаской, что получат в ответ. И пришла вдруг спасительная мысль, что ведь они-то его не знают, и видят его впервые, а сами-то тоже трусы. И тогда Данг замахнулся. Впервые в жизни. И произошло чудо - мальчишки бросились врассыпную.

Дангу хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Он и думать не мог, что такая проблема (пожалуй, самая главная в его жизни) может разрешиться так просто. В душе просто все пело, он чувствовал себя сильным. И лес сверкал новыми, неизвестными доселе красками, и птицы в нем пели в сто крат веселее и звонче. Но мальчишки оказались почему-то настырными, на следующий день Данг снова их встретил. Тогда уже Данг кого-то ударил, вернее, это был не удар, а небольшое прикосновение. Но мальчишка вдруг испугался и начал просить прощения. И так продолжалось несколько дней, к концу Данг незаметно для себя научился бить. Конечно, о настоящем ударе не могло быть и речи, но страх пропал. Не получить по морде, а дать в морду. Мальчишки куда-то исчезли, несколько дней Данга никто не тревожил, но потом появились другие. Это были уже не такие отъявленные трусы, как первые, но все равно не намного лучше. Данг же чуть-чуть научился не только бить, но и немного блокировать их удары. Но результат всегда был один - вся компания с воем бежала с поля боя от героя-одиночки. Так за лето в лесу менялось несколько разных ватаг, и каждая последующая была чуть-чуть посмелее предыдущих. А так как последняя, как две капли воды, походила на одноклассников Данга, то в школу он приехал совершенно спокойным и уверенным в своих силах. Чем несказанно и удивил тогда всех. Несколько дней, правда, пришлось хорошо подраться, но затем все встало на свои места.

- Так вот, значит, как ты меня воспитывал, - задумчиво произнес Данг, отпив очередной глоток из фляги.

- А как же еще? - удивился дед, - Читать нудные лекции? У меня нет времени на всякую ерунду. Я просто поставил тебе другую привычку, вот и все. А вот со смертью так не получится. Мы просто не сможем привыкнуть к ней. И древние воины нашли хитрый способ, я бы сказал, магический способ, потому что ведь речь идет об особой силе, которая может уравновесить страх смерти. И контролировать его. Понять это просто - надо просто представить причину этого страха. Ведь любой человек любит прежде всего себя, свое эго - и конечно, в таком случае смерть является самой важной, ведь она разрушает весь мир. Ты умер - и нет ничего. А вот если воин полюбит вдруг что-то, что вне его - тогда его смерть уйдет на второй план. И уже не будет так ужасать. Ни разум, ни тело не откажут такому воину, если даже он столкнется с ней лицом к лицу. И неважно, что именно воин полюбит - вот хотя бы этот валун.

- Валун? - в который раз удивился Данг.

- Почему бы и нет? Он защищает нас от ветра. От пули снайпера вон с того склона. Он прикрывает нас с направления тех кустов, где прячется диверсант, он не сможет метнуть в нас свой нож. Этот камень простоял здесь тысячу лет, и не раз помогал людям в случаях настоящего боя. Разве он не достоин любви?

- Это ведь ты только предполагаешь?

- А вот это абсолютно не важно. Все это вполне могло быть, и ты должен об этом думать, когда настраиваешься на любовь. И главное, этот камень никогда тебя не продаст. Вот об этом и думай, фантазируй любые ситуации, которые могли тут возникнуть, и во всех подробностях. Насколько позволит фантазия. Что этот валун сделал за свою жизнь гораздо больше полезного, нежели ты сам. И что ценность его в сто крат выше, чем цена твоей жизни. Потом, когда это чувство появится, особых проблем не будет. Надо будет только уравновесить ценность его и твою собственную - в равной мере. И тогда ты получишь великий дар - дар укрытия.

- Какого укрытия?

- От страха перед смертью.

Дед замолчал и медленно, с наслаждением съел еще кусок мяса.

- Так вот, наверно, зачем поклонялись каменным идолам.

- Конечно. А ты что, думаешь в древности жили лишь одни идиоты? Но идолы - все-таки был неверный путь. В этих очеловеченных изображениях все-таки оставалась крупица людского эго. И инстинкт любви самого себя в первую очередь - не исчезал бесследно. Этим, конечно, воспользовались правители - объектом для любви воинов, да и всех остальных заодно они выставляли самих себя. Этот обычай дошел и до наших дней - правда, уже не в такой яркой форме. За Бога, по крайней мере, герцога уже не считают.

- А какой путь был бы верным для воина?

- Я полагаю, что вообще не нужно очеловечивать что бы то ни было. Мы ведь имеем дело со смертью, а перед нею всё одинаково - ничего вечного в этом мире нет. А двигаться надо от простого, скажем, ты получил укрытие здесь, но ты ведь не будешь сидеть у камня всю жизнь. А далее ты устремляешь свой взор в окружающий мир и выбираешь другие объекты любви. Получишь первый опыт - даее уже будет проще. Всюду можно будет найти такие объекты - и тогда весь мир дарует свое укрытие. Но отбирать их следует очень тщательно - такие, которые никогда не предадут. В мире людей, например, их найти почти невозможно.

- Неужели они так плохи? - подавленным от огорчения голосом прошептал Данг.

- Они люди, и всё. В мире есть много достойных и славных людей, но владеющих улыбкой - единицы. И если ты повстречаешь такого, считай это самым крупным везением. А если вы станете друзьями - почти чудом Божиим.

- А ты? Ты ведь владеешь такой улыбкой.

- Я не в счет, - рассмеялся вдруг дед, - скоро я покину тебя.

- Но потом-то мы снова встретимся?

- Нет. Оттуда еще никто не возвращался. Я вряд смогу стать исключением.

- Но почему... - прохрипел Данг.

- Не надо волноваться, ничего страшного. Мне очень повезло, я ведь прожил очень счастливую жизнь, я воевал и знал за что веду свои битвы. М уже шестьдесят пять, и сожалеть, что в таком возрасте я заболел неизлечимой болезнью, совершенно бессмысленно. Когда-то ведь все равно надо уходить. Я сожалею только о том, что был плохим отцом - твоего папу я совершенно не воспитывал, просто не было времени. А я уже вижу, что через несколько лет наша семья столкнется с роковыми событиями...

- А это еще что?

- Ты ведь слышал об астрологии?

- Конечно.

- Там полно всякой ерунды, но есть и доля истины. Но я тебе расскажу про точку рока - есть там такой особый аспект. Каждый человек в своей жизни проходит точку рока. Впрочем, нет, иногда умирает и раньше. Но когда он подходит к точке, то все вдруг резко меняется, происходят роковые события то есть те, на которые он не может влиять. Как бы он ни старался. Ну, скажем, у него дом, семья, работа, и вдруг с работы увольняют, семья рушится, дом сгорает. Он, конечно, изо всех сил старается сохранить свой уклад, но это все без толку, хоть лбом колоти. Астрологи вот считают, что это самый страшный аспект в гороскопе, и любая борьба бесполезна. Рушится всё. Многие в таких случаях выбирают смерть. Я же считаю, что они не правы.

- Есть какой-нибудь выход?

- Выхода нет. Я же сказал, что рушится все, что бы ты ни делал.

- Тогда не понимаю.

- Это же так просто. Ведь точка рока - не обязательно смерть. За ней-то ведь тоже продолжается жизнь. А какая - никто не знает. И почему вдруг решили, что она станет такой уж мрачной? Может, наоборот, она будет ярче и интереснее прежней?

- А мы можем как-то влиять на качество новой жизни?

- Безусловно. Это будет зависеть опять же от того, как человек будет биться за ту, прошлую жизнь. За тот мир, который он любит и который разрушается прямо у него на глазах. И человек знает, что помочь он ему все равно не может, но продолжает свою битву - битву до полного поражения. Изо всех сил и уже выше своих сил. Вот тогда у него будет шанс воина. Шанс второго рождения.

- Здорово... - Восхищенно прошептал Данг, - Ты говоришь такие запредельные вещи.

- К сожалению, ты еще слишком молод. И я не знаю, сможешь ли ты что-то понять, вернее, что-нибудь сделать, но у меня просто нет возможностей откладывать это на потом. Если ты очень серьезно отнесешься к моим словам, может, у тебя что-то и выйдет. Я ведь тебе только показал эту тропу, а идти-то придется одному. А это тропа не для слабых, не для дураков и не для трусов. Но и сворачивать с нее глупо - это не спасет тебя от опасностей. И от смерти. И ты никогда не познаешь любовь.

- Дед, подожди... - Данг вдруг наморщил свой лоб, - я все-таки не понял...

- Говори, - голос деда снова стал абсолютно бесстрастным.

- Я говорю о том, что научиться кого-то любить больше самого себя крайне трудно. Но ведь, с другой стороны, у герцога и впрямь есть фанатики - "бойцовые коты", например. Да и "драконы". Про них ведь пишут, что они гибнут за герцога с улыбкой на устах.

Дед, не обращая на Данга никакого внимания, взял последнюю ветку с мясом и молча ел, медленно, смакуя каждый кусок. Так продолжалось минут десять, Данг уже стал беспокоиться. Не потому, что чувствовал обиду на деда, что он явно игнорирует такой простой вопрос. Данг понимал, что он просто думает. И думает очень долго, это было на него так непохоже. Дед дорожил ведь каждой секундой в своих размышлениях, а сейчас как будто они текли мимо него

- Я очень рад, что ты все-таки задал этот вопрос, - дед протянул руку к фляге, лежавшей у ног Данга, тот подал ему ее.

- Иначе бы все, о чем я тебе говорил, было б бессмысленным. Герцогу ведь не нужны свободные воины, ему необходимы боевые машины, слепо выполняющие любой его приказ. Поэтому в обучении "котов" используют только начальную стадию улыбки, это правда, это еще не улыбка, а лишь смех идиота. Но и он дает силу перед страхом смерти, обученный "кот" ее чувствует и вполне искренне полагает себя избранным. Да, гомерический хохот фанатика ведет его прямо на смерть. Но только такими машинами, к счастью, не обойдешься. Ведь если окружить себя плотным кольцом таких вот фанатиков, ты и сам незаметно превратишься в подобного. А тогда тебя быстро сожрут.

Дед вновь сделал паузу и отпил несколько глотков.

- Знаешь, я никогда бы тебе не рассказывал о следующем этапе обучения. Потому что если ты будешь об этом знать, то никогда не овладеешь первым. Так мы устроены, нам все время приходится врать своим ученикам, раскрывая им разные тайны жизни. Вот овладел он одной тайной, и считает себя совершенным и достойным высот духа. А потом вдруг оказывается, что эта великая истина не стоит и ломаного гроша. Но что делать? Надо всем сердцем поверить в нее, иначе никогда не подойдешь ко второму этапу. Но сейчас у меня просто нет времени ждать, пока ты овладеешь первым. И я расскажу тебе о втором. И ты должен будешь совершить чудо.

- Какое?

- Забыть о втором этапе. А потом, когда придет время, вспомнить. Ты как, сможешь?

- Я буду стараться.

- Изо всех сил?

- И даже выше их.

- Молодец, что-то ты понял. Смотри, - Старик веточкой прочертил на земле линию, - Всё, что слева, - это эго, справа то, что вне его. Точка означает равновесие между любовью к себе и вне себя. Это называется точкой отрешенности. Она, кстати, характерна для шаманов с Туманного Материка, это их обычное состояние. Рисуем в области эго еще одну точку, скажем, вот здесь. Это называется точкой оценки - что ты ценишь больше всего в этой жизни. У эгоцентристов она далека от точки отрешенности, у нормальных людей она может быть довольно близка к ней. Как ты считаешь, она навсегда привязана к своему месту?

- Наверное, нет. Люди ведь тоже меняют свое по-ведение в зависимости от ситуаций, в которые попадают. Скажем, кому-то набили морду и он зол на весь мир, а через год, скажем, полюбил вдруг девушку и поет от радости.

- Верно, эта точка всегда блуждает. Именно в зависимости от обстоятельств. Иногда она даже вырывается за пределы эго - вот как в случае с девушкой. Скажем, он так вдруг влюбился, что и вправду готов умереть за нее. Но это может быстро пройти, и точка оценки возвратится обратно, на то место, которое наиболее характерно для данного человека, где она сидит чаще всего. Но в любом случае человек не сам управляет блуждающей точкой, а лишь обстоятельства жизни толкают ее в ту или иную сторону.

- Так, подожди, дед! Значит, обучаясь улыбке, мы учимся сами сдвигать эту точку?

- Верно. Практика с камнем, про которую я рассказывал, как раз помогает обрести контроль над этои точкой. И ты сам будешь ее сдвигать по собственной воле - в ту или и иную сторону. В зависимости от того, какое ее положение будет наиболее адекватным любой ситуации. И будешь хозяином своей судьбы.

- Дед, а твоя болезнь? - машинально спросил Данг

- Хороший вопрос. Честный и совершенно безжалостный, - голос деда стал очень тверд. - Ты и впрямь становишься воином, простой человек никогда не задал бы такого тому, кого любит. Но я тоже воин. Я совершил ошибку. Ведь когда ты идешь по тропе, появляются все новые и новые силы, которые ты должен научиться контролировать. И чем дальше ты прошел по ней, тем все более и более мелкие ошибки имеют фатальное значение. Я и сейчас даже не знаю, где допустил эту мельчайшую оплошность, но что потерял контроль над судьбой - это факт. Но и это не самое главное.

- А что главное?

- Я говорил уже, что. Если ты так и не понял, то не стоит терять время на трепотню.

- Нет, почему же... Значит, ты ведешь свою битву? Каждую секунду?

- Конечно. Может, последнюю в жизни. Но этому я как-то привык, расхохотался вдруг дед. - Все-таки привычка, согласись, штука сильная. Только ведь эта не самая плохая привычка.

- Дед, а ты что-нибудь знаешь о третьем этапе?

- Увы, ничего. Я до него еще не добрался.

- А он существует?

- Конечно. И четвертый, и пятый. Ты можешь сказать мне любое число, и я отвечу тебе утвердительно.

- Выходит, тропа бесконечна?

- Верно. Вот это, пожалуй, можно и помнить. Чтоб ты никогда не почувствовал вдруг себя каким-нибудь совершенным. Тогда ты не будешь готов к воздействиям новой силы. И она, конечно же, тут же убьет тебя.

***

Данг приоткрыл глаза и, сладко потягиваясь после долгого сна, счастливо улыбнулся - пробуждение было очень приятным. О такой ночи он никогда не мечтал - сначала любовь самой прекрасной девушки в мире, потом такие яркие, реалистические сны. И к тому же жутко интересные, ничуть не напоминающие ночные кошмары на Земле.

В комнате мало что изменилось, разве что яркий свет солнца даже через закрытые шторы немного слепил глаза. На столе стоял тот же, уже выключенный ночник, не было только бутылки и коробки сигар. Но Тайка сидела в кресле, закрыв ладонью глаза, уже одетая, но какая-то понурая и неподвижная, будто еще не отошедшая от сна.

- Доброе утро, Тайка, - улыбнулся ей Данг.

- Добрый день, милый, - тихо сказала она.

- День? Я что, так долго спал? Сколько же сейчас времени.

- Три часа дня. Я не могла тебя разбудить.

- Ничего себе! Да это не страшно, у меня выходной. Я вот только хотел вечером поболтать с Арамисом, он знаешь, такие интересные вещи о городе знает, у меня появились интересные мысли...

- Ты не сможешь с ним встретиться. Его сейчас нет в Граде.

- А где он, в командировке? Он ведь не собирался никуда уезжать.

- Он никуда не уехал. Его просто убили.

- Кто?! - Данг моментально вскочил с кровати, и стал машинально делать разминку, приводя свои мышцы в порядок.

"Это могли только сделать подло, в спину. Интересно, дело уже поручили кому-нибудь? Ничего, я уговорю Чачуа передать это дело мне. Хоть это не мой профиль."

- Я не знаю, милый. Сейчас появились какие-то совсем озверевшие люди. Мне страшно.

- Когда это случилось?

- Позавчера.

- Что?! - Мысли Данга опять на секунду смешались. Ведь только вчера они пили "Мартини" у "Сельмы" и хохотали над веселыми байками.

- Сколько же я проспал, неделю, что ли?

- Данг, ты проспал тут два года.

Он медленно опустился на стул рядом с девушкой. Он не терял контроля, но такой удар был мощным даже для него.

- У меня была летаргия?

- Да я слышала, это так и называется. Когда люди спят несколько лет подряд.

- А ты?

- Я все время была с тобой рядом. За это время тут так все переменилось. Знаешь, когда я проснулась, то узнала, что Гейгер подал в отставку. A власть захватил Назаров, и как-то незаметно, но быстро изменилось. Сначала люди, конечно, побаивались, они ведь не знали, кто стал ими править. Но Назаров оказался очень толковым правителем. И брал к себе самых лучших - Арамис, Чачуа, Профессор и Философ оказались в его окружении. Я и сама встречалась с Вадимом, он тогда очень сокрушался, что ты впал в летаргию, он говорил, что готовил для тебя пост вице-президента. А потом под конец разговора мне самой предложил этот пост - представляешь? Такой глупой и молодой девчонке. Наверное, он немного влюбился в меня. Я, конечно, сказала, что ничего не смыслю в политике, и что вообще мое место возле тебя. Тогда он назначил мне хороший оклад как медицинской сиделке. Я ушла из салона.

- И два года сидела здесь?

- Конечно. - Она чуть пожала прлечами, - а как же иначе? Ты мог ведь проснуться в любой момент. Но это было совсем нетрудно, иногда кто-то из твоих друзей приходил и сидел вместо меня, я гуляла по улицам. Знаешь, в городе стало столько красивых улиц...

- И все было прекрасно?

- Да.

- А чего ж ты боялась? Ты говорила, что тебе сейчас страшно. И Арамиса убили.

Ох, Данг... - Ее голос заметно дрогнул, - все началось месяц назад...

- Да что конкретно?

- Если бы что-то конкретно. С чем-то конкретным Назаров бы справился. Но пошла какая-то чертовщина. Еще два месяца назад были люди, как люди. Потом в них поселилось какое-то беспокойство. Не во всех, конечно, но во многих. Они постепенно стали становиться злее, издерганнее. Безо всяких причин. Становилось все больше убийств, ограблений на улицах. Но почему-то больше всего люди резали и избивали друг друга у себя дома, среди своих же родных. Я не понимаю, Данг, как это - убивать близких? Если уж так приспичило, иди на улицу, - там чужие ходят. А дома... Нет, не пойму. Нашим ребятам работы прибавилось. Они молодцы, крепко держались. Если бы не они, я не знаю, что сейчас с нами было бы. Но пока все входило в привычные рамки - такое ведь было в истории. А две недели назад...

- Что случилось?

- Появились призраки.

- Кто?!

- Ну вот, скажем, прямо на соседней улице. Прямо из стены одного дома выбежала серая кошка. Пересекла дорогу и исчезла в стене противоположного.

- Тайка, ты ничего не путаешь?

- Нет, я сама это видела. Прямо из кирпичной стены - там нет дыр. И все, кто переходил эту линию, умирали. Не сразу, просто они очень быстро попадали в смертельную ситуацию. Или их сбивало машиной, или становились жертвами бандитов, или их просто рубили топором в собственном доме - свои же.

- Подожди. Расскажи поподробнее. Кошка бежала один раз за все прошедшее время или таких случаев было несколько?

- Нет, не один. После первого случая - через шесть дней. Затем через четыре. Потом позавчера, - у левого глаза девушки Данг вдруг заметил слезинку. И еще с горечью разглядел, что глаза ее больше не сверкают изумрудными искрами.

- Вчера она тоже бежала. Сегодня пока не знаю.

- Так, а люди? Несчастье случалось со всеми, независимо от времени перехода?

- Я не так объяснила. Со временем воздействие кошки ослабевает. Скажем, прошел через десять минут после ее пробежки - точно умрешь. Через час выживешь. А четырех вроде достаточно, чтобы такое воздействие ослабело совсем. Это мне Арамис говорил, он-то и занимался всем этим делом. Но людям объяснить что-либо уже было невозможно. Вдобавок Назаров растерял всех своих духов.

- Ты знаешь и про духов?

- Да, он мне рассказывал. Знаешь, тогда, два года назад, мы встречались, говорили. И надолго расстались, у каждого были свои дела. Но в последнее время он сюда вдруг стал приезжать. Ему почему-то хотелось общаться со мной. Нет, он совсем не приставал ко мне, да ему уже стало не до того. Мы просто болтали обо всем.

- И как он выглядел?

- Знаешь, как человек, который находится под чудовищным давлением. И держится из последних сил. И у которого не осталось никакой надежды. Но он не опускал руки. Просто, когда становилось совсем уже плохо, приезжал сюда. Говорил, что я каким-то образом умею снимать напряжение. Но я ничего такого не делала, просто общалась. Мне ведь тоже хотелось с кем-нибудь поболтать, а собеседник он очень интересный. Да и если б не он... - Тайка запнулась и закрыла ладонью глаза.

- Что случилось, милая? - Данг обнял ее за плечи, она тут же уткнуласть лицом к его груди.

- Я не хочу рассказывать.

- Почему? Мне ведь надо знать всё.

- Данг... Тогда в ту ночь, когда мы уснули, на столе стояла бутылка виски и коробка сигар. Я не трогала их, хотела сохранить это до тебя. Я не смогла это сделать.

- Что, это кто-то украл? Да брось ты, главное, что мы живы.

- Да, конечно, ты прав. Я сама все это выпила и выкурила.

- Ты?! - Данг не мог поверить своим ушам. Случилось действительно что-то страшное.

- Я и сама этого не заметила. Но слушай дальше. Про кошку. Я не знаю, как Арамис вычислил эти четыре часа, но ему никто не верил. Ведь трагедий-то хватало и безо всякой кошки. И поди докажи, кто виноват. После этих случаев все несчастья, случившиеся в городе, стали валить на кошку. И люди будто озверели - они стали собираться в дикие толпы, ходить по улицам и громить всё вокруг. Потом эти толпы стали называть себя какими-то партиями. Чем они отличаются друг от друга, я не могу понять до сих пор, но сами они себя различают. Все, как один, в одной толпе обмотаются красными шарфами, а в другой нацепят на рукава желтые повязки - и ну мутузить друг друга. Сначала просто мутузили, а потом пошли жестокие драки с кровью и переломанными костями. Женщин насиловали прямо на улицах. А уж грабили вообще всех подряд.

- А как же наши ребята?

- Они тоже здорово ожесточились. Они отдали приказ войскам и полиции предельно жестко разгонять такие толпы. Только все было без толку, все словно разом сходили с ума. Крови от этого стало еще больше. А позавчера одна такая толпа пришла громить нашу гостиницу.

- Зачем?

- Им нужна была я.

- Почему ты?

- Они решили, что в город пришел сатана. И причем в образе ведьмы. Я не знаю, почему это им взбрело в голову. Да, кошка бегала на соседней улице, но рядом живет много людей. Наверное потому, что я как-то выделяюсь среди них. Меня ведь считают очень красивой и очень странной. Я и раньше, до нашей встречи, была для всех странной, а сейчас тем более.

- Почему? - удивился Дданг.

- Ну тут все понятно. Какая же дура будет сидеть два года безвыездно с человеком, с которым была знакома всего одну ночь? Да еще, по сути, со своим же клиентом? Они все ведь так думают.

Пока она говорила, Данг все время гладил ее волосы и нежно целовал ее глаза, надеясь вызвать в них знакомые искорки.

- Телефон не работал. Пока толпа заводила себя у дверей и окон гостиницы, я перетащила тебя в кладовую кухни - там есть комнатка без окон и с железной дверью. Господи, какое счастье, что это была обычная толпа, а не отряд спецов - это дало мне время.

- Как же ты донесла меня?

- А что? - Тайка пожала плечами, - Ты, слава Богу, не очень тяжелый. Вот Чачуа, например, точно бы не сумела перетащить, - негромко рассмеялась она. Но без серебряных колокольчиков.

- В конце концов они вышибли окна и влезли в нашу комнату. Никого не нашли и стали проверять все помещения. В конце концов поняли, что мы укрылись в кладовой, и стали ломать дверь чем-то тяжелым. Но это продолжалось недолго, где-то пятнаднать минут. Слава Богу, дверь оказалась крепкой. Потом по звукам я поняла, что появились новые люди, стали слышны выстрелы, какие-то разъяренные вопли, ругань, - всего хватало. Потом все успокоилось. Я услышала голос Назарова, и открыла дверь.

- Так это он тебя спас?

- Он приехал тогда ко мне, как обычно. И вызвав по рации полицию, начал свой бой.

- Один? Он что, был без охраны?

- Да, он ведь тоже владеет силой. И никогда не брал охрану. Он их здорово опалил огнем, но это конечно, не помогло. Но он смог продержаться до подхода полиции, они приехали очень быстро. Арамис тоже был среди них.

- Тогда-то он и погиб?

- Да.

Данг сжал пальцами разом побелевшие виски. "Вот она какая, цена моей клятвы. И главное, я-то был рядом с ней. Вернее, это она была со мной. И платила за ту клятву. Так же, как и мои друзья."

- Да, я понимаю, от такого конечно напьешься.

- Нет, не из-за этого. Подумаешь, посидела пятнадцать минут в кладовке...

Все слова, которые он хотел сказать ей, комом застыли в горле. Тайка же ни на минуту не переставала удивлять его. И даже не смыслом сказанного, а своим будничным тоном. Лишь изредка, на секунду прерывался ее голос из-за печальной слезинки, а потом снова оставался спокойным и мягким.

- Назаров предложил мне переехать в какой-то бункер. Вместе с тобой, конечно. Но я отказалась.

- Почему?

- Мне почему-то казалось, что ты сможешь проснуться когда-нибудь только здесь. Я не знаю, откуда во мне такая уверенность, и на чем она основана. Но он меня сразу понял, и прислал рабочих, чтобы как следует укрепили гостиницу. Они поставили две железные двери на входе, замуровали окна, a наше окно заделали тремя слоями решетки из очень толстых прутьев. Еще он оставил рацию, кучу всяких продуктов. И еще оружие - там в холле есть пулемет, ящик патронов и гранаты. Я сначала отказывалась, я все равно не умею с ними обращаться, но потом решила, что оно не помешает. И стала снова ждать И вот тут-то случилось самое жуткое.

Данг только молча целовал ей лицо и волосы, даже не смея справшивать, что же еще случилось.

- Нет, никаких нападений больше не было. И вообще стояла странная тишина. Будто все вымерло. А на меня вдруг навалилась такая жуть... Нет, ты не поймешь. Хотелось вскочить и уйти, вернее, бежать непонятно куда и неизвестно зачем. Я даже несколько раз вставала и выходила из комнаты, и медленно шла через холл и клала руку на замок двери. И стояла там долгое время. Мне все время казалось, что в доме, кроме нас, кто-то есть, или даже не кто-то, а что-то, совсем не человеческое. И абсолютно враждебное. Я, наверное, входила с ума. Но потом всегда возвращалась в комнату. Ох, как трудно же давался каждый шаг. Иногда я даже падала на пол и просто ползла. А напряжение нарастало. В последний раз это было уже под утро - Господи, Данг, ты не поверишь, я приползла в это кресло за полчаса до того, как ты проснулся! Наверное, поэтому я даже не почувствовала ничего, когда ты открыл глаза. Хотя нет, вру, напряжение спало. Мне сразу стало спокойно и даже немного радостно. Но разве это была та радость, о которой так долго мечтала? Я все время, пока сидела с тобой, вовсю фантазировала себе сцену своего пробуждения. Я вот думала, что ты проснешься и я буду смеяться и петь, и приготовлю тебе ванну, а сама побегу на кухню. Я приготовляла в уме какие-то немыслимые блюда, и что мы выпьем того "Моулта", а потом ляжем в постель и снова станем любить друг друга. А сейчас я очень уставшая, я уж не знаю, что сейчас я вообще хочу. Даже просто спать почему-то не хочется, все в таком мареве... Я даже тебя плохо вижу, обними меня крепче, просто обними... - И она ласково улыбнулась ему.

Они так и сидели, обнявшись, и Данг чувствовал в себе ту силу, которую подарила ему Тайка в их первую ночь. Он хотел поделиться с ней силой, влить хоть чего-то в ее обожженую душу. Он опять целовал ей лицо и шею, и путался в волосах, шептал ей на ухо самые нежные слова, которые только знал. Он забыл обо всем, что творится в Граде, все это было уже несущественным по сравнению с ней. Нет, он не собирался оставаться в стороне, еще чуть-чуть времени, и он пойдет в город. Но Тайка была прежде всего. Тайка была самое большее чудо из всех, каких он навидался за последнее время. Дед был бы безумно счастлив, если бы видел их вместе. И Данг тоже был счастлив. И совершенно не важным было, с чем ему скоро придется столкнуться. Важным стало лишь то, что он сейчас целовал ее в эти губы, и видел улыбку - ту самую, о которой так долго рассказывал дед.

Они сидели так где-то час, ее щеки тронул легкий румянец, а в глазах заблестели еле заметные искорки.

- Данг, милый, - прошептала она, - ты просто волшебник. Кажется, еще немного, и я снова смогу петь и смеяться, как раньше, - тебе ведь нравились мои колокольчики? Посиди так еще немного со мнои, не уходи пока.

- Я и не собираюсь уходить.

- А вот это не надо, Данг, - ее голос вновь погрустнел, - никогда мне не ври, пожалуйста. Я знаю, ты просто жалеешь меня. Но не надо, твоя ложь почему то оскорбляет меня.

- Как это? Ты же не умеешь обижаться.

- Верно. Но сейчас что-то случилось со мной. Я уже не совсем та, прежняя. Я вообще изменилась. Но только так же люблю тебя.

- Ты просто не так меня поняла. Я совершенно честно сказал, что никуда не уйду, пока не увижу тебя в полном порядке.

- Спасибо, - она вновь улыбнулась, - Я еще не все рассказала тебе. Знаешь, мои стрессы были не совсем беспричинны. В тот самый день, когда заварили решетку на окне, я сидела здесь и смотрела в окно. Сквозь решетку. А потом, когда выключили солнце...

- Опять нападение?

- Не знаю. Может, это и было нападением. Но каким-то особенным. Прямо с черного неба летели бледные спирали, они бешено кружились вокруг себя и ввинчивались в землю, и совершенно беззвучно растворялись в ней. Это можно было назвать и красивым. Но тогда-то и началось это жжение, - она ткнула кулачком в свое солнечное сплетение, - Я рассказала про это не для того, чтобы ты снова жалел меня. Но может, это тебе поможет разобраться хоть в чем-то.

"А ведь это вторжение, - подумал Данг, - прямое вторжение из космоса. Постой, а что же странники? Не смогли защитить город? Или они сами все это устроили? Ну зачем же так-то? Какой-то новый жестокий эксперимент? Ну ладно, экспериментаторы, пора мне идти в бой. Уж этот-то точно станет для меня последним, с вами-то мне не справиться. Но может, судьба мне подарит еще один шанс - хоть немного прочистить вам мозги".

- Тайка, ты как?

- Я в порядке, мой милый, - она снова улыбнулась ему, - Мне уже совсем хорошо.

- Давай пойдем вместе.

- Спасибо. Но я буду только мешать тебе, тебе ведь придется думать и обо мне. А я еще хочу выспаться и быть совсем свежей к твоему возвращению. К тому же мне кажется, я тут в полной безопасности, и что вообще в городе людей больше нет.

- Ну ладно. А где рация?

- Там, в холле. Пошли покажу.

Они вышли в холл, где стоял пулемет у двери, а на столе, где когда-то сидела Мария, стояла большая железная рация. Данг включил ее - она так осталась мертвой.

- Наверное, нету питания.

- Ах да, я ведь и забыла. После тех бледных спиралей энергия тут же кончилась.

- А как ты готовила?

- Да ты что, - рассмеялась она, - Я даже и не думала об этом Пойдем, поедим что-нибудь?

На кухне продуктов и вправду хватало. В основном тушенка, чай, крупы и макароны.

- Похоже, тут можно есть только тушенку, - озабоченно заметила Тайка, - Плита тоже ведь работает.

Они молча съели по банке говяжьей тушенки, настоящей российской, самой лучшей в мире. Жалко только, не было хлеба. Напились воды из огромной кастрюли, в кране воды тоже не было, как и света. Каким образом в кастрюле оказалась вода, Тайка совершенно не помнила. И еще выкурили по сигарете на той же кухне нашлись и они.

- Ты будешь брать пулемет? - тихо спросила она

- Нет, в этой войне он совершенно не нужен.

Они одновременно встали и подошли к входной двери. И остановились, глядя друг на друга. Данг хотел еще раз обнять ее, но вместо этого лишь провел рукой по ее волосам и положил ладонь на ее плечо. Всего на секунду. А после этого повернулся и вышел.

ГЛАВА VII.Преодоление точки рока.

Сначала ему показалось, что он вдруг попал в ту разрушенную столицу герцогства - все дома разом глянули на него пустыми глазницами окон. Улица была завалена невиданным мусором - сплошь и рядом валялись пустые бутылки, разодранные консервные банки, обрывки одежды, кирпичи, прутья и телевизоры. Тут и там валялись разбитые ящики, много стекла от кинескопов, электронные блоки - будто все это разом повыкидывали из окон. Это казалось даже более страшным, чем полусгнившие остатки человеческих тел - их как раз было очень мало. Труп на улице - это жестоко, но еще как-то вписывается в представление об окружающем мире. Но телевизоры, кому же могли помешать? А другая техника? Там, приемники, миксера, телефоны? Вроде нет. Странно.

Данг медленно пробирался через эти завалы к первому перекрестку, от которого надо было повернуть направо, по направлению к дворцу Президента. Он старался не наступать на стекло, ведь подошвы его ковбойских сапожек были тонки. Это было не так-то просто - вдребезги разбитые кинескопы валялись буквально повсюду, покрывая асфальт стеклом в некоторых местах в два-три слоя. Еще было много детских колясок. Они были набиты каким-то тряпьем - было ясно, что набивали их в яростной спешке всем, чем попало. Потом пошли камни, целые кучи. Откуда они взялись? Данг посмотрел на здания - стены, хоть и здорово выщербленные, были не повреждены, только исписаны непонятными словами - не теми, которые обычно можно прочесть на заборах. Чаще всех попадалось какой-то "ГРЫХЫМ", причем писалось оно не хаотично, а в строгом порядке. И писалось прямо столбцом от крыши и до самого цоколя. будто специально кто-то лазил по веревке вдоль стен и писал. Были и другие слова: "ААШ", например, писался крупными буквами через окна. И все буквы были строго разного цвета. И еще на каждом доме были написаны четыре буквы - ЬБЯР, именно с мягкого знака.

Это было совсем непонятно. Данг, конечное, не задумывался о смысле всех этих "грыхымов", но : ведь если здесь была паника и все люди бежали куда-то сломя голову, таких надписей просто не сделаешь. Или они были сделаны до паники? Неужели дей-ствительно люди дошли до такого, чтобы писать такие слова и именно так (это ведь требовало серьезной работы?) Когда Данг перебрался через груду камней и ступил наконец-то на ровный асфальт, в нос ударила резкая вонь. Она чем-то напоминала емуу тот запах, каким провоняла его комната, еще та, в столице Алая. Но здесь, как ни странно, все было чисто - на последних пяти метрах до перекрестка улица была словно промыта хорошим дождем, и должен быть запах озона - но нет, резкая вонь забивала нос и першила горло. Данг зажимал руками нос, чтоб дышать только ртом, и буквально пробежал эти несколько метров. И завернул за угол. Там все было иначе. Там не было ни этой вони, ни завалов, ни битого стекла. Но зато там сидели люди. Они сидели на корточкхах в ряд вдоль стен домов и смотрели перед собой вниз. Не было даже ясно - живы они или мертвы. Нет, лица как у живых, но сидят совершенно неподвижно. Данг подошел к ближайшему и приподняв его голову за подбородок, посмотрел на его лицо - глаза были открытыми и зрачки были явно живыми. А взгляд - неживым. Данг отнял руку, и он так и остался сидеть, теперь уже с поднятой головой.

Данг внимательно вгляделся в лица сидящих и ужаснулся - они были похожи, как две капли воды. Только в разной одежде. Два ряда совершенно одинаковых близнецов. Данг быстро шел прямо посредине дороги, стараясь поскорее прийти во дворец. Может, там кто-то еще есть. Хотя бы Назаров. Может, ему нужна помощь. Он-то ведь очень сильный мужик, должен бьп выдержать. Тайка-то выдержала, не сломалась.

"Что же здесь с ними случилось?" - только одна мысль, как колокол, билась в мозгах. Он не был к такому готов. Если была бы хоть крохотная зацепка за то, что уже было, о чем Данг имел хоть какой-нибудь опыт, его голова вновь заработала бы в полную силу. Но сейчас, словно в вакууме, колотилось одно-единственное: "Что же здесь с ними случилось?"

"А если попробовать атаку? - вдруг перебила первую новая, теперь уже конкретная мысль, направленная на действие, - Может, это их сможет оживить? Может, они просто в глубоком шоке?"

Данг приготовился: слабым местом ментальной атаки было то, что между началом концентрации воли и самим огнем проходило где-то две трети секунды, но это являлось важным лишь в исключительных случаях. А здесь время не играло роли, казалось, что время вообще прекратило свое существование как таковое.

"Огонь!" - мысленно приказал Данг.

Свет на секунду померк в его глазах, и это был первый случай в применении атаки. Никогда она еще не давала таких сбоев.

И когда Данг очнулся, то понял, что все изменилось. Нет, он снова стоял на той же улице, и люди тоже были на ней, но теперь это были уже обычные люди - они стояли, собравшись в кружки и о чем-то говорили, говорили громко, с надрывом, и о чем-то даже кричали. И это были не близнецы, а совершенно разные люди, как обычно и бывает на улице.

Данг шарахнулся от летящей чуть ли не на него машины, шофер и не собирался сворачивать, и видно, если бы он даже кого и задел, то не притормозив, так и уехал бы.

Данг оказался ближе к тратуару, довольно близко к кучке из семи человек, двух мужчин и пятерых женщин разного возраста. Они не обратили никакого внимания на то, что прямо на их глазах чуть не сбили человека. Они обсуждали более важные проблемы. Данг прислушался: было ясно, что атмосфера накалена до предела, что все ожидают штурма, готового начаться в любую минуту. Откуда может начаться здесь штурм, и откуда у города появились враги, было опять же непонятно - Данг хорошо знал, что Град совершенно автономное поселение.

Но стало ясно, что вновь появилась опасность, уже вполне человеческая, и это было уже хорошо, в таких случаях у Данга был уже опыт. Но стоило вернуться назад к Тайке, теперь оставлять ее одну было уже нельзя.

Данг вновь пересек перекресток и завернул за угол дома. И остолбенел. Он еле устоял на ногах. Потому что то, что увидел, было во сто крат ужаснее всех этих "грыхымов" и вони, сидящих полутрупов и возможного штурма, это было ужаснее всего, что ему привелось испытать до этого.

Хотя никто больше этого не замечал. Потому что там не было никаких завалов и разбитых телевизоров, там тоже стояли вплотную разными кучками люди, и волновались по поводу штурма.

Данг закричал и кинулся сквозь толпу, кого-то сильно задел, и ему крепко дали по шее, устояв на ногах и не обращая никакого внимания на легкие пока еще удары, он снова кинулся туда, где должна была быть гостиница, ведь она здесь так рядом, всего тридцать метров!

- Псих ненормальный! - послышалось сзади.

- Со страху крыша поехала!

- А еще в таком прикиде, прямо Чак Норрис какой-то.

- Может, снять с него эти сапожки, - да "левиса" заодно?

- А он в чем ходить будет?

- А пусть голым бегает, психам по фигу!

Данг бежал сломя голову, уже понимая, что это совершенно другая улица и никакой гостиницы тут и в помине нет. А значит и Тайки. Но бежал все равно. не в силах сдержать инерции ужаса, все более раскаляя и так донельзя возбужденную толпу.

И вдруг резко остановился. Как будто разом иссякли все силы. Их осталось только на то, чтобы подойти к стене ближайшего дома, сесть на корточки и, положив руки на выступающие колени, уставиться неподвижным взглядом в землю. Нет, он видел и слышал все, что происходило вокруг, но все казалось настолько далеким, словно не имеющим никакого отношения к его закукленному в себе самом миру. Он с полным безразличием наблюдал, как к нему подходит толпа, а из нее отделяется группа, человек шесть, наиболее злых и агрессивных.

- Ну что, корешок, - с кривой усмешкой оскалил фиксу один из них, - У тебя "левиса" хоть сухие?

И подойдя к Дангу, дернул за подбородок вверх.

- Да у него глаза-то совсем пустые.

- Может и впрямь псих какой-то?

- Идиот полный, - уверенно сказал фиксатый, - Видал я таких в "Белом Лебеде".

- А "левиса"?

- Ты чё, падла? - фиксатый резко развернулся к кому-то, Мародерничать вздумал? Может, у него и впрямь горе какое, - и повернувшись к Дангу, для порядка спросил, - Что случилось с тобой, братан?

А с Дангом творилось чудо, он вдруг с изумлением ощутил, что выходит из ступора. Фиксатый это заметил, потому что тоже присел на корточки рядом и надавал ему резких пощечин - не обидных, а как раз тех, что были необходимы.

- Ну вот, вроде пришел в себя, - объявил фиксатый толпе, - Так что случилось-то?

- Я потерял свою Тайку, - еле слышным голосом ответил Данг.

- Бабу, что ли?

- Ты не поймешь. Я потерял свою Тайку.

Фиксатый немного смутился.

- Хм... Тут и свою-то шкуру скоро потеряешь... А как тебя звать-то?

- Данг.

- Кликуха, что ли? - обрадовался фиксатый, - Так ты из наших? Где чалился?

Данг, уже полностью придя в себя, встряхнулся и встал на ноги. И, обжигая ледяным взглядом своих глаз фиксатого, уже твердо сказал:

- Я потерял свою Тайку. Что вы ко мне пристали? Если решили меня убить, начинайте, хватит болтать.

Полминуты они смотрели друг другу в глаза. Потом губы фиксатого чуть дрогнули, и он положил свою руку на плечо Дангу.

- Не злись. Знаешь, в любой момент может начаться бомбардировка, старайся быть ближе к убежищу

И, развернувшись, ушел, уводя за собой шестерок.

***

Данг медленно шел по улицам совершенно незнакомого горрда. Он уже никуда не спешил, торопиться не было смысла. Сердце уже билось ровно, и разум полностью вернулся к нему. Он уже чисто на автомате анализировал все события, пытаясь понять что же случилось в Граде. Сначала неясное беспокойство, оно медленно нарастает и поражает вначале самых слабых, мелкие неурядицы вырастают до крупных ссор, скандалов и еще легких драк. Потом все хуже и хуже. Проливается первая кровь, потом ручеек протекает в горный поток. Прежде свободные индивидуумы сбиваются в толпы, это тоже инстинкт, видеть чужую смерть всегда легче, чем встречать ее в одиночестве. Крепкие, конечно, держатся дольше, но им-то труднее всех. Потому что на них давление гораздо сильнее - им приходится иметь еще дело со всей злобой вокруг, а затем начинаются и вовсе запредельные вещи - с серыми кошками, летающими спиралями и прочей чертовщиной. И мозги выключаются напрочь. И конец всему этому - полный ступор, полужизнь-полусмерть.

Но кто же такая эта Тайка? Как смогла она выжить в том мире, где не нашли спасение самые лучшие, самые сильные, самые умные? И при этом еще спасти Данга? Что же с ней будет в том Граде? В том совершенно вымершем мире?

Данг внезапно остановился - он вдруг вспомнил совсем недавние по сути события: ведь прошло-то всего две недели с того времени, когда он, еше не будучи Дангом, тихо сходил с ума среди той компании на Волге. Он вспомнил вдруг тот Алькин рассказ о Нардае - странно, но Алька теперь вовсе не казалась ему толстой уродиной, и стала даже чем-то симпатичной. Она же не виновата, что уродилась такой, да и подколки ее были беззлобны, она бессознательно выработала в себе такое поведение для защиты от окружающего мира. Сейчас, например, Данг с удовольствием повстречал ее здесь.

Так в том рассказе тоже было что-то о вымершем мире. Кто-то остался совершенно один в каменистой пустыне. И возжелал смерти. И получил ее. А Алька потом его так едко высмеяла за то, что тот побоялся остаться один. А иначе - сам бы тут рядом сидел и байки рассказывал, и получше ее.

"Спасибо тебе, девочка, - мысленно передал ей слова благодарности Данг, - Я больше никогда не вспомню о тебе, как об уродливой шлюхе."

Ему стало значительно легче на душе, и он снова был готов воевать. И он снова владел той великой силой, что познал той чудесной ночью.

***

Внезапно, как по команде, вся толпа шарахнулась куда-то по улице, Данг еще успел отскочить и прижаться к стене здания. К счастью, толпа была небольшой, иначе его бы буквально раздавили, но дело окончилось только двумя оторванными пуговицами на куртке и немного отдавленными ногами, ходить было можно. Он поднялся, отряхнулся, и досадуя на себя, что не шуганул их малым огнем (все-таки голова еще не совсем хорошо работала) быстро пошел в том же направлении. Из криков людей он понял, что бомбардировщики уже летят на город, и что действительно стоит поискать убежище. Ага, вот оно. Крутая лестница вниз, в глубокий подвал здания. Туда как раз спускается последний человек из той толпы. "Быстро же они", - успел удивиться Данг.

Он быстро прошел железную дверь и оказался в длинном коридоре с мраморными стенами, прямо как в переходах московского метро. Только здесь коридор был значительно уже, не больше трех метров в ширину, да и потолки были невысокие, как в обычных квартирах. Слева по стене коридора были двери, хорошие такие двери, прямо как в офисах.

"Что-то больно богато для убежища, - отметил про себя Данг, - И вообще странный какой-то город. Не поймешь, кто тут живет и что делает. И кто с кем воюет".

Самым же странным было то, что коридор оказался совершенно пустым, и куда делись все люди, было непонятно. Метров двадцать - и тупик. И пять дверей. Данг открыл наобум одну и вошел внутрь. И оказался внутри шикарного офиса. Настоящий евроремонт, и к тому же потолок был, как в планетарии большой купол звездного неба. Сделан он был очень искусно, непонятно было, какой планеты было такое небо. Уж по крайней мере на Земле и на родной Гиганде созвездия были иными. В офисе было пять столов, на которых стояли "Пентиумы" с приборами, и деловитые клерки непрерывно печатали что-то на них. Чуть поодаль стояли два отдельных стола, за которыми сидели две молодые женщины в деловых костюмах, по внешнему виду - референтки. Напротив одной из них сидел мужчина в черном костюме и заполнял какие-то бланки. Другая, свободная, вышколенной улыбкой встретила Данга:

- Садитесь, - сказала она ему.

Он сел на стул напротив нее.

- Подпишите, - и положила перед ним лист чистой бумаги.

Он отрицательно покачал головой.

- Подпишите, - дежурная улыбка сошла с ее лица, в глазах появилась злость.

"Так ты злишься, девочка, значит сомневаешься в своих возможностях. Что ж, поиграем" - весело усмехнулся Данг.

Но поиграть не удалось. От дикой боли в затылке он ненадолго потерял сознание. А только придя в себя, снова провалился во тьму уже оттого, что буто огнем обожгло в локтевых суставах - ему кто-то сломал руки и сразу надел наручники. А потом снова по голове - видно тут знали о кое-каких способностях Данга. И приняли превентивные меры. На этот раз Данг был без сознания долго, потому что очнулся уже в маленькой камере, а сам еще был при этом в очень тесной клетке. Настолько, что невозможно было двигаться даже в том случае, если бы руки и были целы. Их дергало болью просто нестерпимо, но Данг изо всех сил сдерживал крик. Хотя в камере никого и не было. Перед глазами, чтобы его можно было отчетливо видеть, стоял электронный секундомер, который отсчитывал числа в обратном порядке. И секунд этих было не так уж и много - всего пятьдесят семь.

"Вот никогда не подумал бы, что смерть можно представить в виде бегающих цифирок. Мы уж настолько к такому привыкли, мы и живем ведь практически в мире цифр".

Сорок семь, сорок шесть...

"А можно ли сжать время? Чтобы секунда стала бы для меня минутой? Господи, ведь два года прошли для меня, как одна ночь". Тридцать девять...

"А разве такая ночь не стоит целой жизни? Да кому еще так везло?"

Тридцать два...

"И сколько еще было разных событий? Тут ведь на несколько жизней хватит. Учиться у такого деда, провести совершенно беспрецедентную операцию на Земле, работать с такими людьми, как Горбовский и Бромберг. А потом, словно в сказке, перенестись в тело обитателя другой Земли и жить тоже вполне счастливо. Эй, Серый, помнишь ли ты меня? Может, тоскуешь, все-таки мы с тобой славно дружили. Привет девочкам".

Девятнадцать... Восемнадцать...

"И пройти по загадочной Нардае, спасти там кого-то, а потом быть в гостях у знатного лорда в замке".

Двенадцать...

"И выйти в загадочном Граде, где и вправду живут славные люди - Чачуа, Арамис, Назаров, Мария, Лора, Профессор и Философ".

Пять...

"И конечно же, Тайка, Боже, как я люблю вас всех! Я счастлив, что вы дружили со мной".

Один...

И Данг улыбнулся.

* * *

Сначала Дангу показалось, что он и впрямь умер - его окружала кромешная тьма. Чудовищная боль в локтевых суставах, от которой ломало все тело, моментально исчезла, будто и не было ее совсем. Целых две секунды Данг просто наслаждался этим забытым чувством, когда у тебя сильное тело и ничего не болит.

Потом Дангу стало ясно, что он каким-то образом оказался на морском дне (вода была очень соленой);одежды, кроме плавок, на нем никакой не было, а кромешная тьма вокруг может быть вызвана только двумя причинами - либо глубиной, либо тем, что сейчас ночь. Данг немного удивился - он представлял себе тот свет как-то иначе. О таком наказании, как морское дно, он нигде не читал и еще не слышал. Обнадеживало еще то, что вода была очень теплой, а для адских мук гораздо более подходил бы Северный Ледовитый океан.

Данг оттолкнулся ногами от песчаного дна и поплыл вверх. Ему повезло секунд через десять он уже выплыл на поверхность, воздух был тоже теплым и очень свежим. Отдышавшись, Данг посмотрел по сторонам и не смог сдержать радостного крика - прямо перед ним, метрах в тридцати, вдоль берега пролегал длинный, слабо освещенный пляж, причем пляж довольно культурный тут и там на приколе виднелись небольшие катера, водные глиссеры и прочие плавсредства. А за узкой полосой пляжей - уже ярко освещенная улица, а через нее - переливались всевозможными огоньками маленькие двухэтажные кафе и мини-бары, маркеты и сувенирные лавочки, а также заведения вообще без всяких надписей, из их полуоткрытых дверей лился пурпурный свет и доносилась веселая музыка.

Данг быстро проплыл отделяющее от берега расстояние, и чуть покачиваясь, вышел на песок. На берегу никого не было, если не считать трех парней, которые стояли у самой воды и смотрели на выходящего из воды Данга. Он пригляделся к ним - по внешнему виду очень напоминали тех, кого в народе называют мафией: очень короткая стрижка, накачанный торс, очень толстые золотые цепи на бычьих шеях и золотые же перстни-печатки. Но лица были вполне дружелюбны. Они тут были не на разборках, а наслаждались заслуженным отдыхом.

- Эй, чего ты кричал-то, браток? - удивленно спросил один из них, случилось что?

- Да просто радуюсь, что со дна вынырнул, - в тон ему ответил Данг, Там ведь тьма такая...

Вся компания весело рассмеялась.

- Очумел от экзотики, наверное, - заметил второй. - Вот Бизон у нас уже на второй день, как в ceбя пришел после самолета, так же орал. Нет, пожалуй, еще громче. Твои, что ли, шмотки? - кивнул он на лежащую на песке одежду, - Вертелся тут один узкоглазый, а человека в море не видно. Ну, мы решили постоять, мало ли что...

- Спасибо, ребята, - улыбнулся им Данг.

- Не за что. Ну бывай тогда. Куда двинем, братва? - обратился он к своим, - может, на стрип-шоу? Говорили, там девки такое выделывают, ни в одном цирке не увидишь.

Русские мафиози, дымя сигаретами, удалились Данг подошел к одежде - на песке лежали темно-синие шорты и серая майка, а также кожаные сандалии стандартный прикид курортника. В кармане шорт Данг обнаружил небольшой бумажник. В нем оказалось несколько купюр и визитная карточка отеля. Что там было написано, разобрать было нельзя, на пляже ведь было темно. Данг снял с себя плавки и, прополоскав их в море, тщательно выжал и снова надел, потом надел шорты, майку, обул сандалии и пройдя метров десять, оказался уже почти на улице - надо было только перелезть через гранитный бордюр. Это оказалось делом нетрудным - через десять секунд Данг уже сидел на этом бордюре и в ярком свете уличных фонарей и рекламных щитков изучал содержимое бумажника. Внутри лежала одна купюра в тысячу, одна в пятьсот и три по сто - чего именно, Данг так и не понял. На банкнотах был портрет молодого мужчины. Его ярко выраженное азиатское лицо казалось очень благородным, надписи же все шли иероглифами. Значит, у Данга было тысяча восемьсот чего-то, много это или мало, Данг мог только догадываться. Он не стал ломать себе голову - сейчас он перейдет дорогу, взглянет на ценники в магазинах и в барах, и все станет ясно.

Теперь визитка. На одной стороне - тоже иероглифы, на другой - слава Богу, написано по-английски: "Hotel Island View", адрес... В уголке гелиевой ручкой - число цифрами 102. Скорее всего, номер комнаты. "Уже хорошо, - отметил Данг, - Значит, у меня здесь друзья. Или, по крайней мере, те, кому я еще нужен. Иначе стал бы кто вытаскивать меня из клетки. Странный, конечно, способ - на дно океана - так ведь и напугать можно. Но не будем привиредничать".

Кроме этого, в бумажнике оказался и маленький ключик, Данг сначала подумал, что это от номера, но число на бирочке было другое - 32.

"Ладно, с этим мы разберемся, - решил про себя Данг, - Сейчас я пойду в бар и выпью чего-нибудь, после таких ломок это будет очень кстати. Потом надо где-то перекусить, судя по всему, тут проблем с этим не существует. А лишь затем будем думать".

Дорога была узкая, но движение весьма интенсивным, проскочить десять метров между мелькавшими "Тойотами" и "Мицубиси" было не так уж просто. Но Данг быстро заметил, как кто-то, стоявший в двадцати пяти метрах от него, поднял руку вверх - и машины остановились, пропуская его.

Быстро перейдя улицу (он даже в сандалиях ощущал раскаленный асфальт), Данг почти сразу же оказался в открытом баре. Несколько стоек в виде загнутых овалов, внутри - маленькие смазливые азиатки, по внешней стороне стойки - высокие мягкие табуретки. Было много свободных мест, половина их была свободна, на оставшихся же сидели в основном мужчины-европейцы, и большей частью явно русские. Девушки подносили им виски и легкие закуски, и то и дело скалили белоснежные зубы в улыбке.

- Хэлло, секси мэн!23 - подскочила вдруг к Дангу растрепанная смугляночка лет двадцати пяти - ю вонт дринк? Ю вонт леди?24

Произношение этих слов было очень непривычным, Данг едва понял, что от него хотят.

- Дринк? о-кей, - махнул рукой Данг, - Виски энд кола.

Девушка тут же усадила его на табуретку, другая тут же поставила перед ним бокал с коричневой жидкостью, в которой плавали кубики льда.

"Очевидно, местное виски", - понял Данг.

Напиток оказался по вкусу очень специфическим, но вполне приемлемым и очень освежал в жаркую ночь.

Едва Данг сделал первый глоток, как девушка тут же поставила перед ним деревянный стакан с вложенной в него бумажкой, Данг вытянул и развернул ее - это был счет. Ему стало ясно, что ему подали виски "Меконг", и оно стоит тридцать того, что у него есть в бумажнике.

"Однако, можно жить, - удовлетворенно отметил Данг, - Меконг... Кажется, это река в Юго-Восточной Азии. Какие же это страны? Лаос, Вьетнам, Камбоджа, Таиланд. Первые три, скорее всего, отпадают, там ведь строили коммунизм, а здесь уровень сервиса очень высок. И лица уж больно веселые. Неужели Таиланд? Он опять вытащил визитную карточку И на сей раз очень внимательно изучил ее.

"Ах, вот оно что. Паттайя, о ней ведь тогда рассказал Арамис там, у "Сельмы", - Дангу вдруг стало грустно, - Ты погиб, защищая Тайку, а я оказался здесь, как раз там, где ты очень хотел бы побыть еще хоть раз чудну это как-то..."

Выпив половину своего виски, Данг оглянулся вокруг. Свободных девченок было очень много, и все они очень призывно улыбались ему.

- Ю вонт леди? - Обратилась к нему ближайшая, - файв хандред бат. Олл найт25.

"Значит, деньги у них называются батами, - понял Данг, - интересно, каково их отношение к доллару? В таких барах местное виски вряд ли очень дорого - доллар-полтора, не больше. Значит, в долларе двадцать-тридцать этих бат. Однако дешевые у них девочки..."

Несмотря на дешевизну, девочек совершенно не хотелось. Нет, Данг вовсе не опасался осквернить этим память о Тайке, эту память осквернить было вообще невозможно. Вот только теперь с женщинами у него уж точно никогда не выйдет. И не в смысле секса - тут, кажется, все было в порядке. Но ведь все равно, вольно или невольно, придется сравнивать с ней... По крайней мере, долгое время. Пока отболит, зарастет. И останется лишь легкая грусть о том, что счастье так мимолетно.

И он вдруг с такой горечью взглянул в глаза девушки, что та сразу смутилась.

- Сори26, - тихо повторила она. - Сори, сори...

- Ноу проблем, - через силу улыбнулся ей Данг и, махнув рукой, добавил: - Ту виски27.

- О кей! - вновь обрадовалась девушка. Она была в явном недоумении, отчего же вдруг так затосковал ее клиент, от ее простого вопроса про "леди", может быть "леди" ему вообще неинтересны? Тогда зачем же сюда пришел? Однако "ту виски" разом решили все ее проблемы - клиент просто хочет напиться. Что ж , таких тут тоже хватало, ничего непривычного в этом нет.

- Ай вонт фуд28, - добавил Данг.

- Фуд? Ви донт хэв фуд, - озабоченно ответила девушка, - ю гоу ин ресторан29...

"Это потом, - решил Данг, - Пусть хоть немного проберёт. И жизнь пусть хоть немного станет лучше и веселее, а то сижу тут, как белая ворона, весь в тоске, скоро ведь пальцами показывать станут...

Девушка однако подала ему не два бокала, а только один. Данг попробовал: виски стало гораздо крепче.

"Двойной", - догадался он, - Это даже еще лучше. Сигарет бы еще..."

- Гив ми смок, плиз30, - вновь обратился он к девушке.

- Гив ми дринк, плиз, - в тон ему ответила та, и сделав умоляющее лицо, добавила, - Онли джюс.

"Как тут все просто, - немного удивился Данг, -Поболтать с ней немного, что ли? Это лучше, чем предаваться в одиночестве своей тоске."

Вскоре девушка уже сидела рядом с Дангом, она смотрела ему в глаза и что-то весело щебетала, подбирая известные ей английские слова. Она очень естественно обнимала его за плечи, лаская волосы, и время от времени нежно вытирала его вспотевшего от жары лицо влажными салфетками, которые явственно пахли лимоном. Ее нельзя было назвать ни красивой, ни даже просто привлекательной, но эта прямо-таки детская непосредственность моментально сглаживала все впечатление от её чуть-чуть страшненького лица. И Данг уже весело болтал, пытаясь донести до нее суть русских анекдотов - и, как ни странно, много это ему удавалось - и тогда они хохотали вместе. Данг выпил уже несколько порций виски, Лат (так ее звали) вдруг попросила подождать ее три минуты и стремглав куда-то умчалась, а потом принесла ему порцию риса, густо заправленного овощами, мясом креветок и каким-то коричневым соусом. Блюдо также оказалось очень вкусным, Данг съел это с удовольствием и понял, что уже сыт, в меру пьян и вполне весел. По крайней мере, этот вечер был его, снимать эту Лат он конечно не собирался, но отблагодарить девушку хотя бы сотенной купюрой следовало - она все же здорово ему помогла. Он уже полностью расслабился, и когда развернулся на вращающемся табурете, чтоб встать и идти искать свой отель, остолбенел от изумления. Прямо перед ним стоял Арсений.

***

Они пришли в небольшой ресторан с европейской кухней и заказали себе легкий ужин - по салату из помидоров (экзотический овощ в тех местах), по бифштексу с кровью и одну бутылку французского вина. Оно было страшно дорого, цена одного "ред-вайн" равнялось стоимости целой ночи с любой из местных девушек. Арсений собой представлял все то же ходячее воплощение жизненного успеха, но сейчас был одет согласно сезону: очень тонкие белые брюки, и шелковая рубашка, на ногах - изящные туфли из крокодиловой кожи. На правой руке все так же сверкал бриллиантовый перстень с изумрудным драконом, на левой - все та же "Омега".

- Данг, у тебя накопилось много вопросов, - сказал он, отпив глоток вина, - Так не тяни резину, у меня скоро встреча с Горбовским.

"Лихо начал! - Невольно восхитился игрой соперника Данг - Если он хотел меня сразу ошеломить и лишить способности думать, то ничего лучшего и найти нельзя. Что ж, поболтаем. Вряд ли здесь будут сразу руки ломать, хотя... Там, в клетке, не вышло, значит, надо расслабить меня до предела. Пусть попробуют".

- Данг, никто не будет тебе ломать руки. Здесь вообще одно из самых спокойных мест на Земле, - заметил Арсений, промокая свои губы салфеткой.

"Ах да, - вспомнил Данг, - физиономистика - его профессия, надо с ним по-другому".

- Вот только, пожалуйста, не задавай сложных вопросов. Я знаю, что тебе не терпится начать именно с них, но оставь их хотя бы напоследок.

- Хорошо, - глядя на него рассеянным взглядом (как и учил его дед), сказал Данг, - вот очень простой вопрос. Где сейчас Тайка?

Арсений досадливо покачал головой и вновь разлил вино по бокалам.

- Данг, это самый сложный вопрос из всех, которые ты вообще мог задать. Давай чуть попозже. И вообще, все вопросы о ней будем считать сложными, все остальные - простыми.

"А ведь он не играет, - удивился вдруг Данг, -Так играть было бы очень глупо с его стороны. Косит под дурака? Какой смысл?"

- Прекрасно, - положив руки перед собой на стол, усмехнулся Данг, тогда еще проще: где мы сейчас находимся?

- Я и впрямь с тобой не играю, - ответил Арсений, - Я ведь мог очень долго морочить тебе голову, говоря только правду и не кривя душой. А времени вправду мало, и поэтому говорю прямо - мы находимся на борту моего звездолета, точнее - в каюткомпании.

- Неплохо устроились странники, - присвистнул Данг, - А эти люди - ваш экипаж?

- Нет, они не имеют к нам никакого отношения.

- А кто же они? Андроиды, Киборги?

- Ни в коей мере. Это действительно Паттайя, действительно та, которая реально существует в конце XX века. Они даже не догадываются, что находятся одновременно и в Таиланде, и на нашем корабле. И никогда об этом не узнают, для них все будет совершенно незаметно.

"Вот это технология! - восхитился про себя Данг, - Интересно, Комов хоть на секунду догадывался, как может выглядеть изнутри звездолет его "любимых" странников? И как вообще они выглядят? Ладно, попробуем его малость прощупать..."

- Слушай, Арсений, - чуть подался вперед Данг, - А это все, - он обвел рукой вокруг себя, - вы создали для себя или для гостя? Весь этот комфорт?

- Я понял, что ты хочешь узнать, - улыбнулся краешками губ странник, Люди мы, или только притворяемся... Скажу так, что это, - он обвел вокруг себя взглядом, - не является для меня чужим. Хотя долго жить здесь было бы скучно. Ты ж ведь тоже не сидишь долго в квартире.

- Ладно, - устало махнул рукой Данг, - с тобой эти игры бесполезны. Ты, конечно, все знаешь о моем задании? Том, данном еще Горбовским?

- Разумеется, - чуть пожал плечами Арсений, - И ты выполнил его на отлично. Где-то через час у меня с ним встреча. Кстати, если хочешь, мы можем отправиться вместе. Тебя ждет великий триумф.

- Триумф - это хорошо, - задумчиво протянул Данг, - Еще бы только знать, в чем конкретно он включается, и что я все-таки сделал для выполнения того задания. Мне что, и впрямь удалось так сильно вас прищучить?

- Как видишь, - спокойно ответил Арсений, - результат налицо. Уж больно у тебя оказался могущественный союзник.

"Кого это он имеет в виду? - на секунду удивился Данг, - неужели ту юную девушку?"

- Да, именно ее. В общем, ладно, хватит вопросов. Ты можешь просто не успеть. Я постараюсь коротко рассказать тебе обо всем... - отставив пустой бокал, Арсений откинулся на спинку кресла и, глядя чуть в сторону от Данга, начал рассказ.

- Странники, как вы нас называете, вовсе не единая цивилизация. Нас несколько. Сейчас у нас нет постоянного дома, мы летаем по всей галактике и даже вне ее, - как видишь, мы можем создать себе любые условия. Но летаем вовсе не ради развлечения, у нас очень много серьезной работы. И главная из них - изучение и практическое применение закона гомеостатического мироздания.

- Открытого Вечеровским в XX веке?

- А откуда ты знаешь? - на этот раз удивился странник, - Это ведь был не ваш XX век.

- Оттуда же, из БВИ, - пожал плечами Данг.

- Но тогда, - сделал упор на последнее слово Арсений, - в БВИ ничего такого быть не могло.

- Можете не верить, - пробурчал в ответ Данг, -зачем мне врать?

- Да, парень, задаешь же ты иногда загадки, -покачал головой Арсений, - ну ладно, это пока не главное. Потом разберемся. Значит, ты уже знаешь, что чем более развита цивилизация, тем более вплотную она сталкивается с многочисленными последствиями от проявлений частных случаев этого закона. А штука это довольно неприятная. Мы пытаемся нейтрализовать эти последствия, только это не всегда получается.

- А нельзя ли построить свою деятельность так, чтобы таких последствий вообще бы не было? - заметил Данг.

- Может и можно. Но тогда надо очень замедлить свое развитие. Как леонидяне и тагоряне. Но мы другие. И люди другие. Вон, например, как здорово здесь, в XX веке, загадили люди планету, но отказываться от прогресса вовсе не собираются. Но бороться с последствиями - борятся. Так же и мы.

- Экологическая служба, - усмехнулся Данг.

- Верно, - утвердительно кивнул странник. - Я и занимаюсь как раз галактической экологией. А имею я дело с такими уравнями поражающих энергий, что землянам с ними просто не справиться в одиночку. Они просто не поймут, с чем столкнулись. Кроме считанных единиц, конечно. Горбовский вот уже понял. И Бромберг. Но его больше нет.

- Он погиб? - огорчился вслух Данг.

- Да, несчастный случай. Там за это время произошло много событий. Бромберг многое чего понял, и писал меморандум о Странниках, только его содержания никто, кроме Горбовского, не знает. Только смеются над весьма искусной фальшивкой, которую он написал за один вечер специального для "Комкона".

- А как выглядела его смерть внешне?

- Умер от старости, вот и все. Как раз после того, как написал ту фальшивку. Каммереру хватило ума, чтобы не обвинить нас в его преднамеренном убийстве. Наша вина только в том, что та поражающая энергия действительно есть продукт нашей деятельности. Мы как раз провели прогрессорскую операцию "Людены".

- Что-то я про них уже слышал... - напрягая память, ответил в раздумье Данг.

- И этого ты не мог нигде слышать. Про них ведь узнали совсем недавно.

- Ну как же... Какая-то третья импульсная... Вы ведь создавали сверхлюдей, не так ли?

- Нет, ты и впрямь очень непрост, Данг, - изумленно сказал Арсений, Никогда бы не поверил. Впрочем, ты же тайкер...

- Кто? - у Данга возникла странная уверенность, что где-то он уже слышал это слово.

- Идущий в вечность. Но об этом чуть позже. Да, мы готовили людям вертикальный прогресс. И где-то ошиблись. Вместо сверхлюдей получили каких-то несчастных, вечно тоскующих индивидуумов. Мы все просчитали, но и у нас тоже бывают сбои. Один раз мы недооценили землян, может, оттуда все и началось.

- Дело "подкидышей"? - молнией озарения вспыхнула мысль.

- Верно. Перед тем, как проводить вертикальный прогресс, мы хотели обезопасить людей от "взгляда дьявола". Это не мистика, это наш научный термин одного из проявлений закона гомеостатического мироздания. Чем быстрей совершенствуется структура, и чем выше этичные нормы, которые она соблюдает, тем сильней на нее давление особо тонких энергий. Таких, как каузальные, буддхиальные и атманические.

- Я не знаю таких.

- Кое-что знаешь. Хотя бы свою ментальную атаку. На самом деле тут задействован лишь астрал, энергия эмоций - третий уровень. Мы же имеем дело с пятым и выше. Земляне же только догадываются о существовании таких, но справиться с таким загрязнением не в состоянии. Тогда-то и была проведена операция "Жук в муравейнике". Мы взяли тринадцать зародышей в одном из "вероятных прошлых" Земли и засунули на одну далекую планету, которую земляне должны были очень быстро открыть.

- Но с какой целью? И кстати, что там были за "детонаторы"?

- Да обычные железяки. Ну посуди сам - черт-те где найти совершенно необитаемую планету с саркофагом из янтарина, с зародышами кроманьонцев им ведь сорок пять тысяч лет. Плюс "детонаторы" со значками - для каждого свой. Антураж ведь делали соответствующий - чтобы никто и не сомневался в зловредной диверсии таинственных странников.

- Так вы просто толкали СГБ на убийство?

- Конечно. Мы специально отобрали те зародыши в каменном веке, которым все равно не суждено было родиться. Мы предусмотрели и тот вариант, что их сразу и не убьют, и тогда впоследствии на телах детей должны были появиться родимые пятна, точь-в-точь соответствующие знакам на "детонаторах". Люди ведь просто балдеют от такой чертовщины, но земляне и тут оказались на высоте - в отличие от тагорян, например. В результате тагоряне закуклились сами в себе, а вот люди оказались фактически на передовой. И почти без союзников. Леонидяне тоже не в счет, таких, как Назаров среди них крайне мало. У них свои методы с последствиями ЗГМ, но людям они мало подходят. Есть, правда, один хитрый народец, эволюционирующий с крайне бешеной скоростью.

- Людены?

- Нет, им бы с собой еще разобраться, - досадливо поморщился странник, - с ними у нас вышло примерно то же, что у доблестного Руматы с доном Рэбой.

- Роль Рэбы у вас играет ЗГМ, - догадался Данг, - Кстати, а Град? Там тоже побывал этот "орел"?

- С Градом чуть позже. Догадайся, о каких возможных союзниках я мог говорить?

Данг догадался довольно легко, себя Странник вряд ли имел в виду. Неразвитые планеты вроде его Гиганды тоже не могли быть союзниками. Данг был единственным диким случаем. Ах да, есть еще какой-то колдун на Саракше... Стоп, Саракш!

- Голованы? - удивился Данг, - Они вроде неохотно идут на контакты. Хотя... - вспомнил он свои игры со щенками, - А в чем заключается их стремительное развитие?

- Ну как же, Данг! Ты ведь почти все знаешь о прогрессорстве. А уж о том, как были открыты голованы, точно знаешь.

- Ну да, Максим Краммерер. Я читал его отчеты о Саракше.

- Ну вот. Что он делал с голованами тогда, и что они представляют собой сейчас.

"Тьфу, черт! - выругался про себя Данг, - Совсем квалификацию потерял. Максим жил тогда у мутантов, а те страшно боялись "упырей". А Максиму удалось убить нескольких - тогда они еще не владели ментальной атакой. А буквально через двадцать лет Щекн продемонстрировал Льву Абалкину этот прием. Тогда, на Надежде".

- Голованы вообще все очень тонко чувствуют. И знают, что беда коснется их в первую очередь. А также и то, что люди подсознательно не воспринимают их всерьез, держат за умных собак, не более того. Абалкин, например, воспринимал - тонкая организация нервной системы, знаете ли, но у него и получился настоящий контакт. Это была трагедия - он понял это не сразу, но когда понял, что именно грозит человечеству... А его уже принимали за бесчувственный автомат странников. То есть нас. По иронии судьбы, то убийство действительно ненамного предотвратило беду, ведь нам все-таки удалось хоть чуть-чуть снизить этичные нормы землян.

- Слушай, а Надежда? - перебил его Данг, - Что вы с ней сделали? Уж там-то с этикой вроде все было в порядке.

- А, Надежда... Кстати, уровень культуры там был довольно высокий. И полное забвение экологии. Они приняли на себя первый удар, большинство населения нам удалось вывести в отраженный мир. А потом там началась всякая чертовщина, оставшиеся были обречены.

- Отраженный мир?

- Тоже наш научный термин. Одна из проекций астрала.

- Слушай, Арсений, - хитро прищурисля Данг, - А Град - это тоже что-нибудь в этом роде?

- А как ты догадался? - удивился странник.

- Икс плюс дельта эн равно икс - формула Арамиса. Осталось только увидеть тот мир, в котором она может быть верной. Я не знаю, что такое астрал, но примерно уже представляю. Что-то вроде того света.

- Догадливый мальчик, - задумчиво протянул Арсений, - Недаром тобой так гордится император Гигон. Кстати, ты сейчас ленлорд Арихады. И тебе присвоили звание полковника.

- На Алае ввели ленное право? - поразился Данг.

- И довольно давно.

- Не понял... - Данг действительно не понимал, что происходит. Арсений был слишком умен, чтобы так грубо врать. Он не мог питать никаких иллюзий, что Данг вдруг поверит в то, во что очень хотел бы поверить, но что противоречило явным фактам.

- Это тоже относится к категориям сложных вопросов. Мы с простыми покончили, или нет?

- Нет еще. Духи Назарова - они тоже из астрала?

- Для нас - да. Однако в Граде они приобрели более тонкую материю, потому-то и остались невидимыми для всех. После атаки на вишудху они взбунтовались, Вадим уже не мог их удерживать. Это только подлило масла в огонь.

- Атаки на что?

- Слава Богу, хоть это ты еще не знаешь. Это новая классификация различных типов атак, которую Мировой Совет ввел уже после твоего отбытия с базы Горбовского. Зря они это сделали, это внесло лишь путаницу. Данную атаку они определили как аджну, сейчас в Комконе большая паника. С аджной даже мы бы, пожалуй, не справились. А по вишудхе - есть уже вполне практические разработки, вот тот Град - как раз одна из них.

- Значит, никакого эксперимента не было?

- Да как посмотреть. Для нас - нет. А для людей... Видишь ли, это пространство представляет собой астральное галактическое кольцо. Мы переносили туда души умерших, не всех, конечно, тут есть определенный отбор. А также тех, кому до чертиков надоела земная жизнь. Условия создали примерно такие же - конечно, не один в один, там ведь совершенно другие структуры материи. Уровень энтропии опять же выше, и ее проявление носит немного иной характер. Поэтому поначалу царил полный бардак, плюс непонятные явления вроде Красного Здания. Назаров, кстати, правильно догадался, что оно собой представляет. И даже сумел устроиться там с комфортом.

- А остальные? Те, которые туда попадают?

- Они попадают в комнату астральных зеркал. И видят, по сути, отражения собственных душ, причем в динамике - как бы в театре. А у кого сейчас души очень чистые?

- А Забурдаев? - вспомнил вдруг Данг толстого прапора.

- А вот это - особый случай. Его никогда не интересовало, что творится у него на душе.

- Ах, вон оно что, - в голове Данга стало многое проясняться, - Значит Град действительно был обречен? С самого начала?

- Именно так. Ведь людям приходилось очень быстро совершенствовать себя и свои структуры - иначе они бы не выжили. И тем самым принимали на себя основные удары разрушительных энергий. Такое там, кстати, уже было - и не один раз.

- Рябь... - вспомнил вдруг Данг.

- Что-что? - встревоженно спросил странник.

- Надпись на стене дома. Только буквы были написаны в обратном порядке. Значит, это астральное кольцо играет роль вселенского громоотвода?

- Аналогия достаточно четкая.

- И вам не жалко было людей?

- Мы ведь продлили им жизнь, дали вторую попытку. Причем в Граде они, как правило, раскрывали свои таланты, чего не смогли сделать на Земле. Многие, конечно, и там ломались - и тут уж вины нашей не было. А жить вечно им никто ведь не обещал, да и не бывает такой жизни-то... Многие ведь познали, что такое настоящее счастье, а потом отводили беду от землян. Разве это плохая судьба?

- Какие вы все-таки злые, странники, - покачал головой Данг, - Все же не зря Сикорски вас так ненавидел.

- А сам он был добр? Особенно, когда стрелял в несчастного Леву? Это не мы с ним такие злые, это ведь мир такой. Мы живем ведь в галактике хищников - и оставаться человеком и идти вперед очень и очень трудно. Это путь прямо по лезвию бритвы, причем далеко не прямой. Порой ведь приходится идти не только на компромиссы, но и на явную жесткость - те же "подкидыши", например. По крайней мере, мы пытаемся подставлять только тех, кто и так уже обречен.

"Неужели раскрылся? - не поверил своим ушам Данг, - Я-то ведь только из Града. Сейчас будет ставить условия, или делай то, или... А что "или"? Запугать меня не удастся, это он уже понял. Значит, будет покупать? Что ж, поторгуемся. Он ведь отлично знает, за что меня можно купить".

- Все не так просто, - словно угадав его мысли, продолжил Арсений, Если б была моя воля, я бы тут же отдал тебе Тайку, даже безо всяких условий. Если бы она представляла из себя то, что ты о ней думаешь...

- Стоп! - перебил его Данг, - еще один легкий вопрос. Если я был все время в астрале, где же лежало мое тело?

- На борту моего звездолета. Только не думай, что ты был в безопасности, эвакуация твоего астрального двойника была очень трудной. Ты сделал почти невозможное... Иначе бы точно погиб.

- А Тайка? Что сейчас с ней?

- С ней все в порядке. А вот с Эйрой...

- Не понял... - прошептал Данг.

- Видишь ли, это и вправду пошли очень сложные вопросы. Хотя бы потому, что мы сами мало что понимает. Мы просто не знаем, что представляет собой эта Тайка. Есть такая гипотеза, что это особый космический дух, который может вселяться в женщин. И тогда с ними происходят настоящие чудеса - причем на всех энергетических уровнях. И тогда такая женщина становится Тайкой. Это великий дар для нее - любая дурнушка становится весьма привлекательной, именно такой, какой бы хотелось ей стать. Поведение тоже резко меняется - оно становится гораздо более адекватным любым ситуациям.

- Тайка может вселиться в любых женщин?

- Далеко не в любых. Всех принципов ее отбора мы до сих пор не знаем, иногда случаются вообще дикие случаи - как с той Алькой, например. Чем она заслужила такое - для нас до сих пор большая загадка. Как правило, такое может быть с женщиной очень нелегкой судьбы, но которая однако не сломалась, не потеряла способность любить. И тогда, рано или поздно, она обретает дар Тайки.

- Значит, не все так плохо в этом мире, - отметил Данг, - и во вселенной не только лишь хищники.

- Конечно. Если бы не было сил, противодействующих "взгляду дьявола", то и жизни бы никакой тоже не было.

- Так, - отбросив от себя все эмоции, Данг снова стал аналитиком, Давай разберем ситуацию. Там, на Волге, я и вправду сходил с ума. Вероятно, это было связано с тем, что мое тело умерло - там, у Горбовского. И вдобавок оказался меж двух огней - вами и Тайкой. Затем через Нардаю вероятно, это какой-то переход, оказался здесь, на твоем звездолете. С той лишь разницей, что тогда антураж был совершенно иной. Кстати, а что за чертовщина была на Нардае?

- Этот проход - очень страшная вещь. Там ведь тоже стоят астральные зеркала. По сути, любой человек преодолевает там самого себя, и причем в своем физическом теле. Лишь единицы проходят ее до конца.

- Ясно. Но мне помогала Тайка...

- И прошла вслед за тобой. Так искусно, что даже мы не заметили.

- Так это вы ее не пускали? "Святых мороков на заставах поставили?" Вы так ее жутко боитесь? Почему?

- А почему же земляне так боятся нас? Мы что, причиняем им конкретное зло?

- Так ведь атака на вишудху - разве не есть результат вашей деятельности, мистер эколог?

- А кто знает, что может быть результатом ее деятельности? Она ведь владеет аджной, а может, и сахасрарой. Даже нам с этим не справиться.

- Что-то не вяжется, - вновь покачал головой Данг, - Если она так могущественна, почему же сидела со мной два года в гостинице? Из последних сил, превозмогая чудовищное давление? Что ей тогда стоило перенестись со мной в сказочную страну на спине того дракона, например?

- У дара Тайки есть и обратная сторона, Данг. Ни одна женщина, получившая такой дар, не обретает могущества в полной мере. Она получает только силу держаться за любовь до конца, вплоть до полного поражения. Но не следует их жалеть, Данг, они ведь и сами себя не жалеют. И в конце концов обретают свой рай.

- Значит, он существует? - вновь удивился Данг.

- А ты что, полагаешь, что Христос и впрямь был юродивым, когда толковал всем о Царствии Небесном и после пошел на распятие? Юродивых ведь всегда хватало, только кто о них помнит... Конечно же, рай существует. И это не наша галактика хищников. Но попадают туда только избранные. Впрочем, так же, как и в ад.

- А ад что, тоже надо заслужить?

- Естественно. Там большой дефицит жизненных сил, и они все подконтрольны "взгляду дьявола". Это для самых отпетых.

- А основная масса? Те, кто не делал ни плохого, ни хорошего?

- Умирают, и все. Или получают вторую попытку - например, в Граде.

- Град ведь погиб...

- Но пространство само нет. Скоро мы будем строить новый Град...

- Так это галактическое кольцо... А Антигород? Он что, на другом галактическом полюсе?

- Нет никакого Антигорода. Есть очень много поселений, расположенных далеко друг от друга по всему кольцу.

- Забавная довольно картинка. Но мы отвлеклись. Назаровский переход через Красное Здание - это случайность? Или тоже все спровоцировано вами?

- Скорее всего, Тайкой.

- Это не может быть. Тайка прошла вслед за мной, к тому времени уже состоялись те невиданные события в зоне.

- Тайке подвластно время. По сути, она живет в вечности. Ей было необходимо вручить уже тебе свой великий дар.

- Мне? - не поверил Данг, - С чего бы это? Я ведь не женщина.

- Мужчины тоже не обделены ее вниманием. И тогда они превращаются в тайкеров - воинов, идущих в ее вечность.

- Дела... За что мне такое? И когда же я стал тайкером?

- Скорей всего, еще на Алае, когда ты лежал без движения в своем полуразрушенном доме. И не озлобился, и не сошел с ума, а принимал удары судьбы с истинным смирением воина.

- Тайна личности...

- Вот именно. Вообще говоря, обо всем, что касается Тайки, можно говорить лишь с некоторой долей уверенности. И тайна личности тайкера до конца никогда не будет разгадана. Тебе неслыханно повезло, Данг. В мире есть много достойных воинов, так и не познавших ее любовь. Твой дед, например.

- Он не был воином.

- Быть воином - вовсе не обязательно становиться генералом разведки, да и вообще военным. Да и к тому же, - хитро улыбнулся Арсений, - Ты уже выпустил стрелу...

- Какую стрелу? - не понял его Данг.

- Стрелу тайкера. Видишь ли, тут мы вплотную подошли к области непознанного, и говорить уже можно только аллегориями. Так что слушай и постарайся понять. Тогда ведь, в гостинице, ты не просто спал. Тайка вручила тебе лук, и ты запустил стрелу в вечность.

- Слушай, давай без мистики, а? - перебил его Данг, - я ведь все-таки аналитик.

- Я не забыл про это. Это не мистика, а вполне научные термины. Ты ведь знаешь о реликтовом излучении?

- Которое открыл академик Сахаров в XX веке?

- Именно. Но знаменитый правозащитник даже не мог догадываться, что представляет собой эта материя. И каков общий набор ее энергетических полей. А мысль ведь тоже материя, это как раз уровень ментала. И теоретически можно взаимодействовать с реликтовым излучением, и даже изменить его структуру. Отдельному индивидууму такое вряд ли возможно, социуму - вполне. К тому же присутствует эффект обратной связи - эта уже измененная особо тонкая материя так же воздействует на мысли людей.

- И социум может менять свое прошлое? Это что, реально?

- Теоретически да. Я вот не помню, кто сочинил один смешной стишок, но послушай - суть схвачена верно:

Однажды Гегель ненароком,

И вероятно наугад

Назвал историка пророком,

Предсказывающим назад.

Процитировал странник с легкой улыбкой.

- В общем, социуму следует быть осторожным в своих мыслях. И особенно в разработках тех или иных идеологий - иначе жизнь адом покажется, и не лучше настоящего.

- Но опять же, - продолжил Арсений, - встречаются отдельные личности, которые своим непреклонным намерением в одиночку работают с менталом - даже не догадываясь, чем занимаются на самом деле. И меняют свою судьбу, и так же окружающих их людей. А иногда даже целых государств. Вопрос только в том, каковы же их намерения и каким силам они служат по существу. Но все равно, реальное изменение прошлого им не подвластно. Чего нельзя сказать о тайкере, получившем в руки волшебный лук. Эта стрела - некий мощный абстрактный вектор, летящий вдоль его прошлой жизни. А тайкер ведь жил не один, и чем больше людей, с кем он когда-то соприкасался, и чем выше их положение в обществе, тем большее влияние несет та стрела на судьбу всего мира. А так как император Гигон - действительно в какой-то мере твой друг, то ведь сам понимаешь...

- Господи, неужели все это правда... - Закрыв ладонью глаза, прошептал Данг.

- Мне нет смысла тебя обманывать. Я ведь не ставил и не поставлю тебе никаких условий. Ты ведь можешь вернуться на родину - и сам все увидишь. Родителей, правда, уже не вернуть, но память о них совершенно иная. И вообще ведь, по сути, ты сделал для родины в двести раз больше, чем весь "комкон" со своими прогрессорами.

- Боже мой, Тайка... - так же, не открывая лица, шептал Данг, - за что же я заслужил такое? И что же сейчас с тобой?

- Эйра уже в раю. А дух Тайки неуязвим.

- Значит, я никогда ее больше не увижу?

- Ну почему же? Ты ее можешь встретить прямо здесь... Кстати, местных женщин тоже называют ведь тайками, - усмехнулся Арсений, - как подданных королевства Таиланд. Ты обязательно еще встретишь ее в образе любой другой девушки. И как бы она ни выглядела внешне, сразу узнаешь, что это она. Твоя тропа еще не окончена, ведь, по сути, она не имеет конца.

- Может, еще по стаканчику? - Данг уже был совершенно спокоен, выпьем за нее?

- С удовольствием, - разлил по бокалам остатки вина Арсений, - у меня еще есть десять минут.

- Тогда еще пару простых вопросов. Когда я копался с визором БВИ, то нашел еще вероятное, прошлое с "Зоной" и каким-то институтом чародеев. Это тоже ведь ваши проделки?

- Нет, не совсем. То были операции других странников, и я не совсем знаю их цели. То есть цели-то у нас общие, нейтрализация "взгляда дьявола", то бишь негативных последствий проявления ЗГМ. В чем это выражалось конкретно в тех случаях, я не знаю. Кстати, это были особые миры, Данг. С совершенно иными социальными законами. Там ведь и впрямь побеждал коммунизм в его лучшем виде.

- А что, и такое возможно? - не поверил Данг.

- Да, и яркое тому доказательство - та Земля XXII века, которую ты уже знаешь. И такие миры, к счастью, не единичны. Это настоящие жемчужины космоса, их надо стараться сохранить всеми силами, которые ты имеешь.

- А теперь вопрос личный. Моя психоматрица вселилась в тело того самого Андрея Воронина, или же просто однофамильца?

- Это темный вопрос. Тот Воронин после своей экспедиции действительно вновь очутился на Земле, только другой вероятности. Но с другой стороны твое тело - его полная копия. С Сельмой бы тебе ничего не грозило, - не удержавшись от легкой усмешки, странник добавил, - И вообще это мало существенно. Люди вообще почему-то склонны уделять внимание пустякам. Сейчас в Мировом Совете царит тихая паника по поводу космических наблюдений биотелескопами - они ведь показывают уже знакомые планеты совершенно иного вида. Скажем, на твоей Гиганде - архейская эра. И со всеми планетами что-то подобное. В Мировом Совете сейчас каждый час рождаются новые гипотезы, и одна другой бредовее. Горбовский один догадался, в чем тут может быть дело, и то не до конца. Просто биотелескоп - структура очень сложная и тонкая сама по себе, она-то и подвергалась в первую очередь воздействию ЗГМ. И по сути, сошла с ума...

- А с планетами все в порядке?

- Почти со всеми. Да не волнуйся, твою Гиганду пока ничего не коснулось. Хотя, в результате полета твоей стрелы... Император Гигон ведь очень толковый правитель, а ты уже знаешь, чем кончилась утопия Назарова и Философа. Но это, опять же, вопрос не ближайшего будущего, у алайцев еще есть время для спокойной жизни. А вот на Пандоре...

- Так там же вообще нет людей, кроме прогрессоров, - удивился Данг, Только дикие джунгли с чудовищами.

- Там тоже есть аборигены. И живут, вернее, жили они совсем первобытной жизнью в лесах - в тех областях, где чудовища не водятся. А в последнее время там происходит вообще что-то дикое... Знаешь, мы ведь тоже очень любопытны, Данг. И в разработке темы "Улитка на склоне" специально допустили тебя на свой звездолет, в надежде поймать "золотую рыбку".

- Вот теперь все понятно, - отметил Данг, - я был тогда наживкой для Тайки.

- Только рыбка съела наживку и незаметно ушла. Зачем? Мы ведь не собирались ее допрашивать, и вообще причинить ей хоть какое-то зло, это бессмысленно. Мы только хотели встретиться, поговорить и, может быть, подружиться. Но она сама выбирает друзей...Может, события на Пандоре - это ее операция. Только вот каковы ее цели... Наверное, зря мы ее боимся. Но страх перед неведомым заложен в нас с самого детства, что тут поделаешь? Ладно, у меня остались считанные минуты. Что ты собираешься делать в ближайшее время?

- Хотелось бы хоть немного передохнуть, - Данг огляделся по сторонам, - здесь довольно неплохо.

- Это вообще рай для туристов. Я снял тебе "люкс" в небольшом, но очень уютном отеле "Айлэнд вью", прямо на берегу океана. Там есть свой бассейн и свой пляж. И, конечно, ресторан, ночной клуб, бар и много чего, чему полагается быть в отеле. Этот маленький ключик - от твоего личного сейфа, там на всякий случай твой заграничный паспорт и кредитная карточка на десять тысяч долларов - можешь гулять здесь на полную катушку. Можешь прокатиться на катере на дикие острова - там великолепная рыбалка и кристально- прозрачная вода у берегов - можно заниматься подводной охотой. В городе полно любых развлечений, скучать тебе не дадут. Можешь отправиться на слоновье шоу, или съездить на коралловый остров - там тоже весьма интересно. Ты ведь никогда не спускался под воду с аквалангом, да еще в тропическом море? Можешь даже съездить в Бангкок, а по пути заехать на крокодиловую ферму. Таких зоопарков ты вряд ли увидишь где-то еще. В столице, конечно, душно, но пару дней можно вытерпеть. И посетить дворец изумрудного Будды, сафари-шоу, сад роз. Поплавать по речке на сампане экзотика та еще. В массажных салонах работают настоящие мастерицы, правда, их тут два вида - медицинский массаж и эротический, не перепутай вдруг. А уж всяких секс-шоу... Правда, там больше своеобразного цирка, чем эротики. Но только одно условие - твое пространство Бангкок- Паттайя. Больше никуда.

- А что будет, если я уеду куда-либо еще?

- Просто тихо и незаметно покинешь борт моего корабля. И окажешься на настоящей Земле. Если хочешь, можешь так и поступить. Деньги у тебя есть, виза тоже. Только что ты потом скажешь своим друзьям?

- Да, действительно, - забеспокоился Данг, - не расскажешь же им про все это.

- Так вот, - взглянув на циферблат своей "Омеги", быстро заговорил странник, - в Паттайе есть массажный салон, вот тебе его визитка. Там есть телефон и адрес, покажешь любому таксисту, он с удовольствием туда тебя завезет. Там много девушек, тебе нужна будет та, у кого 34-й номер на платье, ее и зовут Сун... Когда произносишь, держи язык между зубами. И она отправит тебя туда, куда ты захочешь - если к Горбовскому, то скажешь ей, что соскучился по друзьям. Если в Москву - то хочешь домой. Но у тебя есть только десять дней, на одиннадцатый ты так же покинешь борт звездолета. И Сун тебе не поможет.

- А кто она?

- Хорошая массажистка. И чувствует желание мужчин просто бесподобно разумеется, если они ее не обижают. И выполняет некоторые мои поручения, конечно, не зная, кто я такой и чем занимаюсь. Я ей неплохо плачэ, остальное ее не волнует. Все, Данг, -Арсений протянул ему руку, - мне пора.

На улице, прямо в пяти метрах от бара притормозил белоснежный "Мерседес" с затемненными стеклами.

- Еще секунду, Арсений, - задержал рукопожатие Данг, - почему отправку в Москву ты обозначил шифром "хочу домой"? Ведь мир Горбовского значительно ближе к моей Гиганде?

- У Горбовского ты и вправду был гостем, и ему не составит труда доставить тебя на Гиганду. А Москва... Ты разве не понял, что она стала второй твоей родиной? Ты ведь семь лет прожил в теле коренного россиянина, это не проходит бесследно. Пока, Тайкер. Я думаю, мы еще встретимся.

Арсений развернулся и, не оборачиваясь, крупным шагом подошел к "мерседесу". Ему кто-то открыл дерь изнутри, он сел и совершенно исчез за темными стеклами. Машина тут же сорвалась с места и уже через три секунды, подмигнув на прощанье красными тормозными огоньками, бесследно исчезла за поворотом...

КОНЕЦ

1 Ридер - телепат.

2 Голованы - разумные псы с планеты Саракш.

3 Кан - котелок для приготовления пищи на костре.

4 "Пентагон" - пять бревен вокруг костра, на которых удобно сидеть.

5 Здесь и далее стихи А. О'Шеннона.

6 Локальная зона - огражденный участок расположения отряда в ИТК, откуда осужденным запрещается выходить без уважительных причин.

7 Петух - опущенный педераст.

8 Бригадир.

9 Курок - потайное место, где осужденные прячут запрещенные предметы.

10 Отрицаловка - блатные, признающие воровской закон.

11 Черпак - солдат срочной службы, прослуживший один год.

12 "Пиф" - инструктор СРС.

13 Заминехаться - случайно использовать вещи опущенных - таким образом зэк сам превращается в такого же.

14 Трюм - штрафной изолятор.

15 Сообщники зэков на воле заворачивают посылку, привязывают к ней веревку и как пращу кидают через основное ограждение в зону.

16 НЛП - нейролингвистическое программирование.

17 ВОХРа - вооруженная охрана, так иногда в шутку называют себя военнослужащие ВВ.

18 Веревки - незаконная торговая сделка с осужденными.

19 ДВНК - дежурный помощник начальника колонии.

20 ВРП - временно-разыскной пост.

21 "Капуста" - специфическая болезнь анального отверстия.

22 Это действительно бурный поток, и местная байка гласит, что это слезы тех мужчин, которые приехали в Сочи со своими жёнами. (Прим. авт.)

23 Здравствуйте, красивый господин.

24 Вы хотите выпить? Вы хотите девушку?

25 Пятьсот бат. За ночь.

26 Простите.

27 Два виски.

28 Я голоден.

29 Я не могу Вас накормить. Идите в ресторан.

30 Дай закурить, пожалуйста.