«Антираспад»

Антон Орлов Антираспад

Глава 1

«Денег нет — и не будет». — Эта фраза, произнесенная служащим банка и означавшая отказ «Антираспаду» в очередном кредите, представлялась Норберту эпиграфом ко всей его жизни. Денег нет, и не будет, и в желудке пусто. Он посмотрел в окно: там громоздились сугробы, со вчерашнего дня заметно подтаявшие, дальше перекрывала обзор глухая оранжевая стена соседнего здания. Потом взглянул на свой стол и обнаружил, что кое-чего не хватает.

— Где фото моей сестры? Вот здесь лежало.

— В сканере, — оторвавшись от компьютера, бросил через плечо Олег. — Ты говорил, у нее скоро день рождения, хочу сделать подарок.

— Ладно, тебе можно.

— Вот, я уже.

Норберт осторожно просунул объемный снимок под стекло. Слева от него лежал календарь, справа — рекламный проспект.

«Визитные карточки!!! Погрузочно-разгрузочные работы!!! Оформление витрин!!! Оригинальные сценарии презентаций и семейных торжеств!!! Компетентное посредничество при сделках и переговорах!!! Составление букетов!!! Грамотное консультирование по вопросам дешевого ремонта жилых квартир и другой недвижимости!!! Выгуливание собак!!! И прочее!!!

Обращайтесь в „АНТИРАСПАД“, господа!!!» — призывал проспект.

Взгляд задержался на «Оформлении витрин!!!», и Норберт шепотом выругался. Три недели назад к ним в офис пришел владелец продуктового магазина, как раз по этому вопросу. Его угораздило спьяну заключить сделку с недобросовестным партнером, и тот вместо первосортного балыка подсунул ему тонну рыбьих хвостов. «Антираспад» получил заказ: оформить витрину позавлекательней, чтобы народ валом повалил за хвостами. Расплатиться заказчик обещал с выручки.

Аманда Мерриато, директор «Антираспада», согласилась (что-то все же лучше, чем ничего), и Олег сделал три компьютерных эскиза: озаренное таинственным зеленоватым светом морское дно, выставка великолепных рыбных блюд, пирующая кошачья компания — на выбор. Заказчик долго рассматривал их, неопределенно хмыкал, чесал в затылке и наконец объяснил: ему бы что-нибудь попроще, без зауми, например, — выложить в витрине сердечки из рыбьих хвостов, домохозяйкам это понравится.

В тот день, когда Норберт и Олег оформляли витрину, начался затяжной снегопад, потом резко похолодало. Оба закоченели и насквозь пропахли рыбой, но работу выполнили. Теперь заказчик тянул с оплатой: несмотря на сердечки в витрине, рыбьи хвосты не расходились, а на дворе весна, температура поднялась выше нуля, и та часть товара, которая не поместилась в холодильниках, как пить дать, сгниет; «Антираспад» должен войти в его положение, тем более, что во всем виноваты бездарные оформители — не сумели сделать витрину достаточно броской. Норберт предлагал нанять для него киллера, но Аманда не на шутку рассердилась: во-первых, у фирмы нет денег на зарплату сотрудникам, не то что на киллера, а во-вторых, нехорошо решать проблемы таким способом…

Хлопнула дверь. В офис, обставленный стильной, но разношерстной мебелью (вся она досталась «Антираспаду» по бартеру, из разных источников), влетела Аманда. Ее черные, кучерявые волосы, тронутые еле заметной проседью, походили на грозовую тучу, высокие белые сапоги были измазаны лиловой глиной. Поглядев на своих подчиненных, она присела на край стола и устало вздохнула:

— Ребятки, надо как-то спасать «Антираспад»! Не представляю, что делать…

— А кредит? — спросил Олег.

— Никто не даст нам кредита. Нас уже все знают.

— Нужно как следует прижать того типа с хвостами, — буркнул Норберт.

— Он согласен расплатиться, только не наличными, а товаром.

— Рыбьими хвостами, да?

Аманда хмуро кивнула.

— Из них можно сварить уху, — заметил Олег. — И поесть…

Норберт удивленно посмотрел на друга — такая мысль ему в голову не приходила — и поддержал:

— А что, идея… По крайней мере, будет, чем питаться. Бизнесмены не должны голодать.

— Надо заплатить налоги, — печально напомнила Аманда. — И еще от нас бухгалтер ушел.

— Здорово! — обрадовался Норберт. — Вам все-таки удалось его вытурить?

Последний бухгалтер «Антираспада», сварливый нудный старик, донимал Норберта с Олегом постоянными придирками и вдобавок считал, что денег сотрудникам лучше вообще не платить — «тем больше средств у нас останется на развитие бизнеса». Аманда хотела его уволить, но он пригрозил ей судом.

— Я его не вытурила, сам ушел. Что мы теперь будем делать без бухгалтера? Ребятки, нас всего трое осталось…

— Аманда, вы же не в первый раз на грани банкротства, — рассудительно напомнил Олег. — Что вы раньше делали в таких случаях?

— Находила кредит… — Голос директора прозвучал жалобно. — Выплачивала налоги, зарплату и долги по старым кредитам… Больше это не сработает — нам никто ничего не даст. Нор, ты не мог бы поговорить со своим папой?

— Бесполезно, — поморщился Норберт. — Извините, Аманда, это правда бесполезно. Ему на всех наплевать.

— Нельзя так говорить про своего отца!

Он пожал плечами. Аманда принадлежала к старшему поколению — при том, что у нее в голове то и дело рождались рискованные бизнес-проекты, а ее словно выточенное из черного дерева лицо до сих пор оставалось привлекательным, ей было далеко за пятьдесят. Подобно большинству своих ровесников, она порой проявляла качество, которое Норберт, еще будучи подростком, определил для себя как «круговую поруку взрослых».

— Выход наверняка есть, — хмыкнул Олег. — Вопрос в том, чтоб его найти.

— Если перерегистрировать «Антираспад»… — наморщив лоб, начала Аманда. — Перерегистрировать на другой профиль, понимаете?.. Надо узнать, предприятия какого профиля имеют сейчас максимальную льготу по налогообложению, это ведь через каждые полгода меняется… У меня есть один старый знакомый, он поможет и с информацией, и с быстрым переоформлением… — Она медленно, как сомнамбула, поднялась и надела белый плащ, который перед этим бросила на директорское кресло, внезапно ее глаза заблестели. — Если мы получим льготу по налогообложению, мы выкарабкаемся!

Норберт ощутил неясную тревогу.

— Погодите, Аманда! На какой профиль вы хотите нас перерегистрировать?

— На такой, чтоб была льгота! Я сама еще ничего не знаю…

— Но это должно быть что-то такое, с чем мы справимся!

— Да, разумеется! — Директор энергично закивала. — Конечно, я имею это в виду… Мы не будем банкротами, пускай сейчас неудачное для бизнеса время!

— Что делать, мы живем в эпоху заката Империи, — философски заметил Норберт.

— Не заката, а развала, — поправила Аманда. — Закат уже кончился. Я пошла, ребятки, пожелайте мне удачи!

Она стремительно, как черно-белый вихрь, пересекла комнату, в коридоре застучали, удаляясь, каблучки.

— Думаешь, у нее получится?

Норберт уныло пожал плечами. Потом, поглядев на затылок друга, опять отвернувшегося к монитору, подумал: если «Антираспад» обанкротится, Олег среди них будет единственным, кто найдет новую работу без проблем. Потому что он больше, чем первоклассный компьютерщик, — возможно, гениальный. Норберт подозревал, что он сумеет заставить работать любую вычислительную технику, которая в принципе способна работать. Компьютер «Антираспада», доставшийся Аманде по бартеру, в течение долгих лет лежал у нее дома мертвым грузом — это была древняя машина, времен расцвета Империи. Олег разобрался с ним за четыре дня. Из «Антираспада» он не уходил, не желая расставаться с такой великолепной игрушкой и садиться за «современную рухлядь». В остальном запросы у него были скромные: небольшая зарплата его вполне устраивала, лишь бы хватало на жилье и еду.

— Я пойду проветрюсь, — бросил Норберт. — Все равно делать нечего.

— Ага.

На улице было тепло. Вдоль тротуара громоздились снежные руины, под ногами хлюпало, а за углом, где еще в прошлом году непонятно зачем выкопали канаву, обнажилось месиво лиловой глины. «Спасибо, папа», — поскользнувшись на глине и с трудом сохранив равновесие, процедил сквозь зубы Норберт. Уйдя из дома, он продолжал поддерживать отношения с отцом и теткой — из-за Илси, и однажды спросил у отца: кому нужна эта чертова канава? Тот, как всегда, ушел от прямого ответа, зато произнес целую речь о том, что «город нужно благоустраивать», словно давал очередное интервью…

Спустившись в подземку, Норберт доехал до северо-восточной окраины Венеды. Там, неподалеку от Гипортала, находилось кафе, принадлежавшее его двоюродному дяде по материнской линии. Там его как хронического неудачника кормили бесплатно.

Получив три пирожка с мясом и чашку бульона, он после недолгой внутренней борьбы завернул один пирожок в салфетку и спрятал в карман — для Олега. Поев, вышел на улицу и еле успел увернуться от громадной сосульки, свалившейся с карниза. По счастью, он был неудачником с хорошей реакцией. Сосулька разлетелась у его ног на множество бугристых прозрачных кусков. Поглядев вверх — там еще много таких висело, — Норберт отошел к краю тротуара.

Мокрая, стесненная расползшимися сугробами улица сверкала на солнце, электромобили поднимали тучи брызг, пешеходы осторожно обходили полные снежной каши лужи. Только один парень шагал напрямую, не разбирая дороги. Он широко улыбался всем встречным, а его одежда, несмотря на прохладную погоду, состояла из брюк, заправленных в сапоги, и безрукавки. Норберт сразу понял, в чем дело. Поравнявшись с парнем, взглянул на его левую руку, и догадка подтвердилась: чуть выше локтя на загорелой коже серебрилась татуировка — эмблема Чантеомского Тренажера… Наверное, только что оттуда, еще не опомнился.

— Жизнь — отличная штука! — заметив взгляд Норберта, ухмыльнулся парень.

— Ага, — без особого энтузиазма согласился Норберт. Для него жизнь была непролазным нагромождением проблем, малоинтересных и трудноразрешимых.

Еще один поворот, и улица кончилась, впереди открылась равнина, вымощенная серыми квадратными плитами. Снега тут не было — стоило ему появиться, как его сразу убирали специальные автоматы. Вдали виднелась группа зданий. С массивными, геометрически правильными постройками времен поздней Империи соседствовали современные, более вычурные и легкие. Там находился вокзал, таможня, ангары, гаражи. Дальше поднималась темная стена пятидесятиметровой высоты — первый противоударный барьер, определил, прищурившись, Норберт. Служащие Гипортала готовились к прибытию очередного транспорта… Засунув руки в карманы, он повернул обратно.

«Валена, планета земного типа, вторая в Системе желтого карлика Тай-5011. Колонизирована в 423 году от основания Империи. С 426 года находилась в личной собственности императоров. С 5262 года является самостоятельной государственной единицей.

Социальное устройство: бюрократическая олигархия. После распада Империи верховная власть на Валене автоматически перешла к местным имперским чиновникам.

Экономическое устройство: государственный капитализм. Сельскохозяйственную продукцию производят фермеры-арендаторы. Все земельные угодья принадлежат государству (монополия). Частный капитал существует на уровне мелкого предпринимательства.

Административное устройство: одиннадцать административно-территориальных областей под управлением губернаторов. Назначает губернаторов Премьер-Губернатор (должность псевдовыборная), которому принадлежит верховная власть на планете.

Самая крупная из областей — Руада. Ее столица, Соледад, является одновременно официальной столицей Валены. Там находится правительство планеты и резиденция Премьер-Губернатора.

Вторая по величине и значимости область после Руады — Чантеома. Там находится Гиперпространственный Портал Валены, а также Чантеомский Тренажер. Столица — Венеда…»

Зеруат отложил электронный блокнот и печально посмотрел в окно: небо и пустыня. Тонированное стекло приглушало буйство красок, и все равно у него зарябило в глазах… Янда — ненормальный мир, слишком горячий и пестрый. Но именно здесь находится один из узловых Гипорталов, а земляне еще не закончили ремонтировать генератор Кружавина. Через час после того, как Зеруат прибыл на Янду, в работе генератора были замечены сбои, такое изредка случалось. Ремонт затянулся почти на неделю, в течение которой Гипортал Янды не функционировал: опасаясь аварии, земляне решили подстраховаться. Древняя техника нуждается в тщательном уходе, иначе недалеко и до беды… Зеруат был очень старым человеком, и вдобавок — Ответственным по Безопасности Теневого Сената Раглоссы. Только из ряда вон выходящие обстоятельства могли заставить его пуститься в такое путешествие. Например, легендарный императорский Нуль-Излучатель, следы которого будто бы обнаружились на Валене.

Если верить сохранившимся с древних времен секретным документам, Нуль-Излучатель мог превращать в пыль целые планеты. Состоял он из трех частей: непосредственно излучателя (установки размером с гиперкорабль), пульта-чемоданчика (воспользоваться им мог только Император, и его постоянно носил за властителем доверенный офицер), а также миниатюрного зонда. С помощью пульта зонд отправляли через гиперпространство в нужное место; оказавшись там, он давал сигнал-наводку — и тогда излучатель посылал через гиперпространство разрушительный импульс, а зонд за долю секунды до этого возвращался обратно.

Если верить все тем же документам, Нуль-Излучатель пускали в ход всего два раза. Никто не знал, куда он делся после распада Империи. По данным Теневого Сената, ни одна из трех составляющих супероружия до сих пор не всплывала… До недавнего времени. Но вдруг Сенат получил информацию о том, что зонд находится на Валене. Ответственный по Безопасности отправился за ним лично — жизнь давно уже научила его, что полностью доверять нельзя никому.

Нуль-Излучатель — слишком опасная вещь, чтобы полагаться на подчиненных. Если он попадет в руки врагов Раглоссы, родной мир Зеруата попросту исчезнет. Зато если им завладеет Теневой Сенат, враги Раглоссы в кратчайший срок уйдут в небытие. Все враги, как нынешние, так и потенциальные, включая тех, кто пока еще бегает с дубинками и каменными топорами, но уже проявляет агрессивные наклонности. Вселенная должна принадлежать мудрым и кротким. Когда миролюбивая Раглосса останется в космосе в полном одиночестве, Зеруат наконец-то сможет сказать, что его миссия выполнена…

Харо Костангериос, губернатор Чантеомы, смотрел сверху на парк, заваленный раскисшими сугробами. Весна в этом году была ранняя и бурная. Губернатор надеялся, что к тому времени, как на Валену прибудет «Таран», снег полностью растает. Пробил его час!.. Улыбнувшись приятным мыслям, губернатор неторопливо побрел по галерее.

…Обычно прилетавшие на гиперлайнерах инопланетные туристы в Венеде надолго не задерживались. Те, кого интересовал Чантеомский Тренажер, выкладывали деньги и исчезали в Тренажере. Остальные посещали Исторический музей, а после отправлялись в Руаду, где находились Большая Императорская Резиденция, Мемориал Трех Принцесс, Звездные Пляжи и прочие достопримечательности. Отныне все будет иначе! Прошлым летом группа археологов-энтузиастов обнаружила в Бесканских горах на юге Чантеомы заброшенный городок. Вскоре выяснилось, что это не просто городок, а Малая Императорская Резиденция! На протяжении веков никто не подозревал о ее существовании: древнее поселение раскинулось на дне котлована, который сверху был затянут маскировочной пленкой, имитирующей безжизненный скалистый ландшафт.

В рекордно короткие сроки было построено шоссе, соединившее находку с обитаемым миром; на южной окраине Венеды вырос новый шикарный отель. Пока он пустует, но скоро в нем поселятся туристы — об этом губернатор позаботился: рекламные проспекты с красочными иллюстрациями разошлись с гиперпочтой по всей бывшей Империи. Уже начиная с этой весны Чантеома станет, наряду с Руадой, крупнейшим центром межзвездного туризма…

Миновав поворот, губернатор опять поглядел в окно: вдали, на юге, виднелся над крышами еле заметный туманный контур — Бесканские горы… Находку еще не успели как следует отреставрировать, но даже в сыром виде она, безусловно, произведет впечатление на туристов. Вот что значит быть предприимчивым человеком!.. Вдруг он заметил внизу, возле крыльца его собственной резиденции, группку людей с плакатами, и настроение упало… Пикетчики! Очередная акция протеста на тему: «Когда в нашем доме починят канализацию?!» или «Руки прочь от музейных экспонатов!» (случалось, что губернатор одалживал для торжеств в узком кругу императорские сервизы и столовые приборы из Исторического музея, а кое-кому это не нравилось)… Сверху невозможно было разобрать, что на этот раз написано на плакатах.

«Дерьмо!» — процедил Харо Костангериос. Как бы ему хотелось вызвать отряд спецназа и Показать этим одуревшим бездельникам, кто в Чантеоме хозяин!.. Но нельзя. Чертова инопланетная общественность будет шокирована, на Премьера обрушатся ноты протеста, а ублюдки земляне, чего доброго, повысят плату за Гипортал — в качестве штрафной санкции, предусмотренной международными соглашениями… На самом-то деле землян интересует только прибыль, ущемление прав человека — для них всего лишь повод побольше урвать. Они уже проделывали этот трюк на Ите, на Хальцеоле, на Гинайре и т. п…. Губернатор фыркнул… Интересно то, что, когда пресловутые права попираются на Деноре (вот уж где никакой демократии нет и в помине!) или на Алзоне, о санкциях никто не вспоминает — ведь это влиятельнейшие миры с мощным военным и техническим потенциалом, миры первой десятки. Точно так же земляне предпочитают игнорировать разгул варварства на Тигоне: пусть Тигона — не шибко развитый мир, зато, если ее обитатели почувствуют себя задетыми, они пошлют по твою душу целую армию фанатичных террористов-мстителей, и не один, так другой доберется до цели… Увы, в первую десятку Валена не входила и вдобавок была миром цивилизованным, высококультурным, а это значит — на скидки рассчитывать нечего, лучше дерьмовых пикетчиков не трогать… Брезгливо поморщившись, Харо Костангериос направился к лестнице. На площадке между вторым и третьим этажами стояла дочь — вялое, нежизнеспособное созданье, — она тоже смотрела на людей с плакатами.

— Тебе давно пора взяться за ум! — раздраженно бросил губернатор.

Девчонка вздрогнула. Она всегда вздрагивала, услышав его голос.

— Посмотри, на кого ты похожа! — Он еще больше разозлился. — Тебе скоро стукнет пятнадцать, а ты не можешь без посторонней помощи через дорогу перейти, как столетняя старуха! Дохлятина неполноценная, кому ты нужна? Никому! На таких, как ты, не женятся, с тобой на людях показаться стыдно!

Губернатор уже не в первый раз беседовал с ней на эту тему, но девчонка все равно не хотела меняться в лучшую сторону. Вот и сейчас она молча пошла прочь, опустив голову.

— Илси, деточка, ты не должна обижаться на папу — он так говорит, потому что любит тебя и желает тебе добра! — услышал губернатор кудахчущий голос Лионеллы, когда дочь спустилась вниз. — Мы все хотим тебе добра…

Харо Костангериос со вздохом двинулся дальше. Лионелла права: он хороший отец, пусть его неудавшиеся детки и не спешат это признавать…

…Надев темные очки и широкополую шляпу, Зеруат вышел на лоджию. Воздух был горячий и сухой, громадное белое солнце стояло в зените. Желтые, розовые, алые, пурпурные, коричневые, оранжевые барханы простирались до горизонта. Местами их ровную окраску оживляли бледно-зеленые кустики или отталкивающего вида клубки длинных синих иголок… Боже, на Янде еще способно что-то расти!.. Он перевел взгляд на сверкающие сахарной белизной здания — отели, ангары, офисы. Янда была перевалочным пунктом для гиперкораблей, постоянно здесь жили только служащие Гипортала. Раз в шесть месяцев персонал менялся.

Зеруат подозревал, что на Янде собралось немало его конкурентов, и все они ожидают рейса на Валену. Самые опасные — денорцы и тигонцы. Эти две расы друг друга стоили… Эмиссара Тигоны Зеруат вычислил без труда: мрачный смуглый парень с исступленным блеском в глазах принципиально не ел некоторые сорта мяса, презрительно кривил губы всякий раз, когда ему приходилось уступать дорогу дамам, и был подчеркнуто вежлив с пожилыми людьми (можно не сомневаться: если он сообразит, кто такой Зеруат, он перережет горло эмиссару Раглоссы очень вежливо и почтительно). Однако денорца Зеруат до сих пор не обнаружил, и это его весьма тревожило. Олигархи Денора наверняка узнали о зонде, скорее всего, кто-то из них уже находится здесь. Зеруат очень хотел бы выяснить, кто это… Денорцы и тигонцы внушали ему ужас (их он опасался в гораздо большей степени, чем представителей всех остальных миров, вместе взятых) — и те, и другие исповедуют культ силы, сверхагрессивны, жестоки, в любой момент готовы к насилию… Когда Раглосса завладеет Нуль-Излучателем, Денор и Тигона исчезнут в первую очередь. А пока стоит отправить в небытие их эмиссаров… (Ответственный по Безопасности постоянно носил с собой похожий на игрушку пистолетик, заряженный миниатюрными капсулами с ядом.)

…Надо прервать жизненные пути денорца и тигонца до прибытия на Валену. Самый лучший вариант — сделать это на борту корабля. Их смерть будет выглядеть, как результат внезапного сердечного приступа. Он это сделает — ради блага Раглоссы…

Есть один признак, по которому можно безошибочно отличить денорского олигарха: серебристая татуировка на левой руке чуть выше локтя — эмблема Денорского Тренажера. Таких древних Тренажеров всего четыре: Императорский на Алзоне, Австралийский на Земле, Чантеомский на Валене и Денорский на Деноре. Эмблема у каждого из Тренажеров своя. Денорец не станет олигархом, если он не прошел Тренажер; за зондом, безусловно, отправился кто-то из олигархов, а не простой гражданин Денора. Татуировку можно заклеить кусочком искусственной кожи, но это будет заметно… Зеруат каждый день ходил в душ и ко всем внимательно присматривался — кончилось это тем, что его превратно поняли. Словечко «извращенец», несколько раз произнесенное шепотом у него за спиной, заставило Ответственного по Безопасности горько вздохнуть: он ведь глубокий старик, у него одышка и геморрой… До чего нездоровое у людей воображение! А денорского эмиссара он так и не вычислил… Может, ради конспирации тот вообще не моется? Из-за недостатка воды на Янде только один общественный душ, с замкнутым циклом. А жара такая, что без купания тяжело. Но денорские олигархи недаром гордятся своей сверхчеловеческой выносливостью…

Зеруат вернулся в комнату, закрыл жалюзи… Как бы то ни было, он выполнит свою миссию! Теневой Сенат Раглоссы потому и назывался Теневым, что его члены умели добиваться своего, оставаясь в тени. Но без помощников не обойтись, придется кого-нибудь нанять для грязной работы. Да, ему нужен молодой помощник с мозгами и мускулами… Он найдет его на Валене, когда прибудет на место…

…Забрав из кабинета портфель с документами, губернатор связался с секретарем и велел подавать машину. В холле третьего этажа остановился перед зеркалом… Представительный мужчина с благородным и мужественным лицом — недаром у него такой высокий рейтинг среди слабого пола!.. Глядя на свое отражение, он сурово нахмурился, потом обольстительно улыбнулся…

— Харо, тебе давно пора взяться за ум!

Губернатор чуть не выронил портфель. Он и не заметил, как появилась Лионелла. Блеклая и сухая, аккуратно причесанная, она пристально смотрела на младшего брата, склонив голову набок.

— Я знаю, о чем ты думаешь, когда корчишь такие рожи! Ты такой же развратник, как вы все, а еще губернатор!

— Отстань! — В нем опять начало закипать раздражение. — У меня через час совещание!

— Харо, твоя беда в том, что ты падок на женщин. Тебе давно пора угомониться… — Она ехидно прищурилась. — Какая-нибудь тебя поманит — и ты сразу начнешь за ней бегать, высунув наружу язык и еще кое-что!

— Лионелла, да ты соображаешь, что говоришь?! — прошипел губернатор. — Дочь ведь услышит!..

Похожая на поникший цветок Илси вышла из-под арки, которая вела к лестнице, — губернатор видел ее в зеркале…

— Ох, и правда! — сокрушенно пробормотала Лионелла и, сладко улыбнувшись, повернулась к девочке: — Илси, ты лучше иди к себе, мы с папой тут о взрослых делах разговариваем. Только за перила, деточка, держись — ты ведь у нас слабенькая, неловкая, тебе надо осторожненько по лесенке спускаться! Держись покрепче, а то ножку подвернешь!

Илси исчезла, и тогда Лионелла, согнав с лица улыбку, злобно процедила:

— Тебя так и тянет под каждую юбку! Не губернатор, а позорище, и всегда таким был…

Скрипнув зубами, губернатор устремился к лестнице. Обогнал Илси (та спускалась медленно, глядя под ноги), в вестибюле на секунду задержался перед зеркалом — строгое, озабоченное лицо, все как надо. Охранник распахнул перед ним массивную дверь…

— Почему Мехтобия Гусла выпустили на свободу? — скороговоркой выпалил парень с видеокамерой на плече, едва губернатор вышел на крыльцо.

Пикетчики тоже зашевелились. Теперь он видел, что написано на плакатах: «Смерть убийце!», «Приговорить Мехтобия Гусла к смертной казни!», «Наши дети не должны погибать от рук психопатов!». К одному из плакатов была приклеена фотография ребенка в траурной рамке…

…Мехтобий Гусл, умственно отсталый двадцатипятилетний парень, в прошлом году совершил убийство — вышел на улицу с топором и зарубил десятилетнего мальчика. Потом бросил топор и начал мыть руки в луже… Тут-то его и взял подъехавший по вызову полицейский наряд. Суда не было. Гусла поместили в психиатрическую клинику, откуда он был выписан две недели назад. Губернатор уже получил несколько посланий от родителей убитого мальчика и их единомышленников…

— Его выпустили, потому что он больше не опасен. Можете посмотреть заключение профессора Улервака, психиатра. Еще вопросы есть?

— Есть! — Репортер опять выдвинулся вперед, губернатор заметил на отвороте его куртки значок телеканала ЧТВ. — Почему вы, господин губернатор, так упорно защищаете убийцу?

— Потому что мы живем в цивилизованном правовом государстве! — отчеканил губернатор. — Мы не дикари! Мехтобий Гусл — больной человек, и он будет жить среди нас, как свидетельство гуманности нашей социальной системы!

Повинуясь его знаку, секретарь оттеснил репортера, распахнул дверцу машины…

— Тогда мы сами с ним разберемся! — крикнул кто-то из пикетчиков.

— И ответите по закону, — полуобернувшись, холодно бросил губернатор.

…Кажется, это был отец убитого мальчика… В прошлом году, когда произошла трагедия, Харо Костангериос выразил родителям официальные соболезнования — так чего им еще надо?!

— Вот что… — Машина тронулась, губернатор искоса взглянул на секретаря. — ЧТВ потеряло чувство меры… Распорядись-ка, чтоб у них отключили отопление.

— Будет исполнено, — понимающе улыбнулся секретарь.

— И воду на сутки, — добавил губернатор, вспомнив, что отопительный сезон и так заканчивается. — В качестве первого предупреждения…

Мартин Паад, эмиссар Лидоны, прятался за пурпурным барханом. На шее у него висел мощный бинокль, в кармане лежал миниатюрный лучевой пистолет. Мартин был опытным бойцом, прошел через Австралийский Тренажер на Земле, владел всеми видами известного оружия и умел убивать голыми руками. Другое дело, что он не любил убивать без крайней необходимости — привык относиться к жизни с уважением. Однако сейчас ситуация была та самая — крайняя… Императорский Нуль-Излучатель ни в коем случае не должен попасть к раглоссианам, тигонцам или слакианам. С остальными можно договориться, но эти три сообщества — достаточно сумасшедшие для того, чтобы начать истреблять всех подряд.

Раглосса, тихий замкнутый мирок, придерживается концепции, что агрессивность есть зло, — а потому разумные расы и неразумные живые виды, которые проявляют эту самую агрессивность, должны быть уничтожены (у себя на планете раглоссиане уже извели всех хищных животных, что вызвало экологический дисбаланс). Тигона — мир довольно-таки суровый, там царят патриархальные нравы и культ мужской доблести. Всех прочих тигонцы считают «нечистыми»; убийство «нечистого» у них расценивается, как подвиг. Нетрудно догадаться, что они сделают, если дорвутся до Нуль-Излучателя. Слак после распада Империи скатился на уровень рабовладельческого общества. На инопланетян там смотрят, как на потенциальных невольников, и в придачу слакиане — ярые ксенофобы. Эмиссаров Слака, Тигоны и Раглоссы придется ликвидировать. Чем скорее, тем лучше…

Сейчас Мартин собирался вывести из игры слакианина. Тот с утра посетил душ, а потом отправился бродить по окрестностям Гипортала. Слак был жаркой планетой, и убийственный климат Янды его эмиссар переносил лучше, чем большинство других транзитных пассажиров (а инопланетные рабы умирали на раскаленном Слаке за два-три месяца — Мартин знал об этом, так как дважды участвовал в спасательных рейдах и вытаскивал оттуда угодивших в плен граждан Лидоны). Тощий слакианин, в просторных шароварах, белой рубашке, желтом берете и сверкающих на солнце зеркальных очках, рассматривал колючее синее растение, остановившись в ложбине между двумя барханами. Еще раз оглядевшись, Мартин вытащил пистолет, прицелился, нажал на спуск… Слакианин упал. Приблизившись к нему короткими перебежками, Мартин забросал тело песком. Свидетелей не было — они забрели достаточно далеко, постройки Гипортала еле виднелись у горизонта…

…Теперь надо убрать тигонца. А вот эмиссара Раглоссы Мартин Паад до сих пор не вычислил!..

…Лимузин губернатора мчался по середине широкого проспекта. Здесь, в древней части города, все улицы были очень широкие, а высотные здания сверкали псевдостеклом и мрамором… Напоминание об Империи… Потом машина вылетела на мост через Чант — новый мост, надежный. Старый обвалился девять лет назад. Тогда погибло много народу, и в том числе Петра… Он сделал все, что мог. Он ее предупреждал. Он достаточно ясно дал ей понять, что мост еле держится, лучше им не пользоваться…

Внизу ярко белел снег, кое-где сверкала открывшаяся вода, на металлическом ограждении плясали блики, выше блестело весеннее небо. Губернатор прикрыл глаза — он не мог на это смотреть… Надо напомнить дураку шоферу, чтобы в следующий раз выбирал другую дорогу…

…Петру Ларре он встретил двадцать три года назад, еще когда был вице-губернатором. Высокая и статная, с царственной осанкой, она торговала овощами с лотка на Фермерском рынке. Харо Костангериос посетил рынок с инспекцией перед визитом в Чантеому тогдашнего Премьер-Губернатора. Красивая продавщица произвела на него сильное впечатление; он потребовал у нее, якобы для проверки, документы и лицензию, запомнил адрес и несколько дней спустя наведался к ней домой… Конечно, у него были и другие женщины, но связь с Петрой на протяжении четырнадцати лет оставалась прочной и постоянной. Случалось, что он не мог с ней сладить (например, так и не заставил ее сделать аборт), однако это его только еще больше возбуждало. Он давал ей деньги, купил для нее хорошую квартиру, устроил их сына в престижную школу. По его протекции ее взяли на работу в один из крупных муниципальных универмагов в центре Венеды. Когда ему пришлось жениться на Наоми, племяннице Премьер-Губернатора, Петра отнеслась к этому шагу с пониманием и не закатывала истерик.

А с женитьбой он просчитался… Здорово просчитался. Он надеялся упрочить таким образом свое положение, но через две недели после свадьбы верховный правитель Валены скоропостижно скончался, а Харо остался один на один с бесполезной теперь Наоми. Как женщина она ему не нравилась. Вначале он терпел, потом в один прекрасный день сорвался и высказал наболевшее:

— Ты неполноценная, ты отмечена печатью вырождения! Твой чертов дядя меня обманул!

Наоми сидела на полу (ну да, в сердцах он ее толкнул, и она притворялась, что не может встать без посторонней помощи), смотрела на него снизу вверх, в синих глазах блестели слезы.

— Харо, я не понимаю, в чем дело… Почему ты не можешь относиться ко мне по-человечески?

Он брезгливо поморщился: тонкая, бледная, с выпирающим животом, Наоми выглядела отвратительно (а Петра, даже беременная, всегда оставалась красивой).

— У тебя совсем нет гордости! Ты мне противна!

— Харо, ты хочешь, чтобы я умерла?

— Да, я хочу, чтобы ты умерла! — огрызнулся он — его распирало бешенство — и повернулся к двери.

— Харо, помоги мне, я не могу сама! — испуганно попросила Наоми.

— Ты ничего не можешь сама! — бросил он через плечо. — Ты законченное ничтожество!

С тех пор он больше не старался изображать идеального мужа. Через девять месяцев после свадьбы Наоми умерла, родив дочь. А еще через полгода умер предшественник Харо Костангериоса, и он все-таки стал губернатором Чантеомы.

Илси унаследовала от матери хрупкую, изысканную красоту и дурной характер. Последний проявлялся в том, что девчонка редко улыбалась, часто плакала, а отца боялась и не любила. Ее воспитанием занималась Лионелла — у губернатора просто не было сил с ней возиться… В особенности после того, как он однажды спросил у пятилетней Илси, почему она дуется и не хочет идти за ручку с папой, а та печально посмотрела на него и пролепетала: «Ты хочешь, чтобы я умерла». Губернатора словно обожгло — ведь он уже слыхал эту фразу от Наоми, и теперь то же самое повторяет ее отродье! Он ударил девчонку по лицу — так, что она отлетела на несколько шагов. К счастью, дело было в парке около губернаторской резиденции, и никто этой сцены не видел. Несмотря на такое противное поведение Илси, он был образцовым родителем и давал ей все, что следует: дорогие игрушки, нарядные платьица, лакомства. Только вот благодарности никак не мог дождаться…

С кем ему было по-настоящему хорошо, так это с Петрой. С того времени, как вся власть в Чантеоме стала принадлежать ему, никто им не мешал… Иногда губернатор брал в Историческом музее императорскую посуду, и они ужинали вдвоем при свечах. В теплом полумраке искрились драгоценные камни на черенках столовых приборов, хрустальные бокалы отбрасывали на скатерть длинные дрожащие тени, тускло поблескивали тяжелые золотые тарелки с острыми, как бритва, краями (по древней легенде, они символизировали богатство и несокрушимость Империи)… Чудесные были вечера!.. И так продолжалось, пока Петра не погибла…

Она ехала с работы в автобусе, маршрут которого пролегал через мост… Ее тело достали потом из Чанта, вместе с другими телами… Он ее предупреждал. Он весьма прозрачно намекнул: «Петра, журналисты про этот мост всякое говорят… Бьют тревогу, как это у них называется. Закрывать его на ремонт нам сейчас не с руки, не ко времени, но есть ведь и другие мосты… Тебе совсем не обязательно ездить в свой универмаг коротким путем». Петра была умной женщиной — так неужели она не поняла?..

Губернатор несколько дней пребывал в шоке, он никак не мог смириться с тем, что Петры больше нет. Потом немного отошел — и совершил поразивший всех безрассудный поступок: официально усыновил Норберта…

Дверь женского душа была не только закрыта на задвижку, но еще и приперта изнутри чем-то тяжелым. Ксакан Смирл, эмиссар Ючана, в конце концов отступила, угрюмо вздохнула и уселась на диванчик в небольшом холле с зеркалами, декоративными растениями и автоматическим баром с прохладительными напитками. Тут уже сидело несколько пассажирок, тоже не попавших в душ… Сытые, ухоженные индивидуалистки в дорогих купальных халатах!..

В бывшей Империи царило неравенство: на одних планетах — высокий уровень благосостояния, на других — низкий. Получалось, что первые жировали за счет вторых. Конечно, если доходило до полемики, жители таких процветающих миров, как Алзона, Лидона, Земля, Денор, Белт и т. п., нагло заявляли, что они никого не грабят, а то, что им удается поддерживать у себя достойный человека жизненный уровень — их собственная заслуга. Но суть-то от этого не менялась! Золотое меньшинство потребляло за десятерых, остальные все больше и больше нищали. Ксакан знала: если она выполнит свою миссию, с несправедливостью будет покончено. Завладев Нуль-Излучателем, Ючан вынудит зажравшихся обитателей благополучных планет отказаться от безудержного потребления и переключиться на правильный образ жизни…

В холл вошла еще одна пассажирка.

— Разве душ закрыт?

— Там кто-то заперся, — пожала плечами пожилая дама с крупным черным бриллиантом, вживленным между бровей.

— Ну, если там занимаются любовью — это надолго, придется подождать! — Вошедшая повернулась к стойке бара. — Шойгу с персиковым сиропом и ромом, только не тепленькую.

Ксакан передернуло от омерзения… Потом она напомнила себе, что золотое меньшинство доживает свои последние дни, скоро все изменится. Граждане всех планет объединятся в Общины, откажутся от нездоровых потребностей, избавятся от индивидуализма и эгоизма. И все будут жить одинаково, как на Ючане. Нуль-Излучатель — аргумент более веский, чем любые философские выкладки!..

Прошло еще пять минут… Ксакан хотелось вскочить, забарабанить по двери и крикнуть: «А ну выходите оттуда! Общественный душ — это не ваша собственность!» На Ючане ни частной, ни личной собственности не было, там все вещи, техника, постройки и прочее принадлежали Общинам. Тех, кто проявлял индивидуализм и пытался что-то присвоить, наказывали… Ничего, скоро и здесь так будет, и во всех обитаемых мирах!.. Плеск воды в душе стих. Через некоторое время раздался скребущий звук, словно передвигали что-то массивное, лязгнула задвижка, дверь распахнулась… В холл вышла высокая женщина в длинном пушистом халате с капюшоном — типичная холеная индивидуалистка-собственница, из тех, кто потребляют за десятерых. Оглядев ожидающих, томно произнесла:

— Ах, извините, пожалуйста! Дело в том, что я очень застенчивая и ужасно смущаюсь, когда на меня смотрят…

Ксакан еле сдержалась, чтобы не плюнуть ей вслед. Сердито сдвинув брови, подхватила пакет со своими купальными принадлежностями и вместе со всеми устремилась к двери… Вообще-то купальные принадлежности не были ее собственностью: Совет Общин временно снабдил ее некоторым количеством дорогостоящих инопланетных предметов личного пользования, чтобы она могла выполнить задание и при этом, так сказать, не засветиться… Сбросив выданное Советом кружевное белье, Ксакан все с тем же хмурым выражением на лице захлопнула дверцу шкафчика, набрала код, и тут ее взгляд упал на квадратную металлическую тумбу в углу — очевидно, как раз этой штукой и была приперта дверь. Она толкнула тумбу, потом толкнула еще раз, посильнее, но тумба не поддавалась. Ксакан покачала головой: до чего же раскормленной стервой надо быть, чтобы сдвинуть с места такую махину! Ничего, скоро разгулу сытости придет конец… Подумав об этом, эмиссар Ючана успокоилась и, пряча мстительную усмешку, направилась к свободной душевой кабине…

…Норберт знал, что губернатор — его родной отец, Петра ему сказала. Но подавляющее большинство жителей Чантеомы об этом не знало, и необдуманный, импульсивный поступок губернатора неожиданно обернулся ему на пользу: многих тронул тот факт, что правитель области усыновил осиротевшего в результате трагедии мальчика. Несмотря на неприятность с мостом, рейтинг Харо Костангериоса повысился…

Поначалу губернатор опасался, что тринадцатилетний Норберт и шестилетняя Илси будут шумно ссориться и ябедничать друг на друга, усложняя жизнь своему отцу (у него с Лионеллой были в детстве именно такие отношения — и нельзя сказать, что они улучшились, когда оба повзрослели). Но дети быстро подружились. Губернатор с изумлением обнаружил, что Илси умеет смеяться (прежде он считал, что девчонка на это неспособна из-за какой-то врожденной психической аномалии, унаследованной от матери, и даже собирался, по настоянию Лионеллы, показать ее психиатрам). Правда, смеялась Илси только в компании брата, никто другой не мог ее развеселить.

Сперва губернатор не видел в их взаимной привязанности ничего плохого и не обращал внимания на жалобы Лионеллы, которая Норберта невзлюбила («Харо, ну куда ты смотришь! Сделай что-нибудь с этим вредным мальчишкой, чтобы он не влиял плохо на Илси! Вчера он заставил ее перелезть через забор, и она поцарапала коленку — аж вот такая царапина, для девочки это некрасиво. Из-за него она становится непослушной. И еще он обещал, что научит ее кататься на велосипеде — ты слышишь, Харо? Илси ведь слабенькая, она с велосипеда обязательно упадет. Нельзя им этого разрешать!»). Потом забеспокоился: если дети так дружны, они вполне могут объединиться против взрослых, а этого допускать нельзя. Губернатор перевел сына в закрытую школу, теперь тот появлялся дома только по выходным. Хотел он то же самое проделать и с дочерью, чтобы пореже видеть ее вечно печальное, бледное личико, но тут Лионелла взбунтовалась: воспитывать Илси будет только она, и никто другой, пусть девочка ходит в обычную школу…

В первое время, когда брат отсутствовал, Илси подолгу плакала и отказывалась от пищи, однако губернатор не собирался идти на попятный: старшие всегда правы, и его стервозные детки должны с этим смириться!.. Дурные наклонности проявлялись у них по-разному. Норберт был дерзок и упрям; Илси, замкнутая, внешне послушная, подчинялась указаниям старших без радости и никого не пускала в свой внутренний мир… В конце концов губернатор сделал страшное открытие: дети у него — не такие, как у всех… Ненормальные. Выродки. И чем больше он к ним присматривался, тем больше убеждался в правильности этого вывода…

О том, что такое застенчивость, Айма Хирт Тимано, эмиссар Денора, знала только понаслышке. Она гордилась своим великолепным, сильным телом, а также серебристой татуировкой на левой руке — эмблемой Денорского Тренажера, отличительным знаком олигархов. Но сейчас, ради сохранения инкогнито, татуировку приходилось заклеивать кусочком искусственной кожи, которая имела обыкновение не вовремя отклеиваться. Особенно если намокала… Айма надеялась, что ей удалось убедительно изобразить застенчивость. Приборчик величиной с вишневую косточку, спрятанный в кармане халата, создавал помехи для любых видеозаписывающих устройств, находящихся в радиусе десяти метров, поэтому она могла позволить себе спокойно принять душ.

Поднявшись в номер, Айма сбросила халат, надела шорты, алый жакет с длинными рукавами (чтобы скрыть хорошо накачанные мускулы), положила в карман пистолет и темные очки. Она собиралась убить эмиссара Тигоны. Денор и Тигона издавна враждовали, а кроме того, этот парень несколько раз поглядел на нее с высокомерной усмешкой… Тот, кому дорога его шкура, остережется так смотреть на денорского олигарха!

Большинство застрявших на Янде пассажиров сидели или прогуливались во внутреннем дворе отеля, среди пальм и фонтанов. Там же торчал и тигонец. Увидав денорского эмиссара, он дернул кадыком и надменно поморщился. Айма вызывающе улыбнулась в ответ, смерила его долгим, насмешливым взглядом и направилась к выходу. В вестибюле, чуть повернув голову, заметила отражение в стеклянной двери — тигонец шел за ней… Отлично!

Снаружи сверкал на солнце разноцветный песок. Айма надела темные очки и опять улыбнулась… Наконец-то дошло до драки — ей давно уже хотелось размяться! К тому времени, как она обогнула здание и миновала арку в стене, отделяющей территорию Гипортала от пустыни, ее коротко остриженные волосы успели высохнуть…

…Мартин Паад вышел из отеля следом за ними… Неосторожная девчонка, не соображает, с кем связалась! Тигонцев лучше не дразнить, они легко заводятся. Этот парень ее изнасилует и убьет… Впрочем, Мартин решил, что не допустит ни первого, ни второго. А заодно ликвидирует эмиссара Тигоны…

…Пока сын и дочь были маленькими, губернатор мечтал о семейном клане: Норберт пойдет по стопам отца и сделает карьеру, Илси найдет себе мужа среди преуспевающих столичных чиновников, наладив таким образом полезные для семьи связи… Как он в них обманулся!.. Девчонка училась на «отлично», много читала, но не обладала ни живостью, ни кокетством — этакий серьезный заморыш женского пола. С парнем дело обстояло еще хуже. Когда Норберту исполнилось семнадцать, он вдруг начал проявлять повышенный интерес к файлам, печатным изданиям, архивным документам четырехлетней давности. Вначале губернатор не заподозрил ничего неладного, а потом, когда сын пришел к нему в кабинет для разговора, было уже поздно…

— Папа, ты ведь знал, что мост обвалится? Знал, да? Тебе много раз об этом сообщали и просили, чтобы ты принял меры — вот, я нашел… — Голос Норберта дрожал и ломался. Он бросил на стол пачку бумаг.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился губернатор, стараясь подавить зашевелившееся на дне души неприятное беспокойство.

— Если бы ты вовремя закрыл мост на ремонт, мама осталась бы жива.

Губернатор был потрясен: сопляк обвиняет его в смерти Петры! И это после всего, что отец для него сделал… Вначале он не позволил гневу прорваться наружу, ответил спокойно:

— Сынок, я предупреждал твою маму о том, что мост в плохом состоянии. Это для меня тяжелая потеря…

— Но ведь там были и другие люди, кроме мамы! Получается, что все они погибли из-за тебя. Почему ты не закрыл мост?

Губернатор дал мальчишке пощечину и вышвырнул вон из кабинета. А Норберт спустя несколько дней заявил, что никогда не станет государственным чиновником — «потому что не хочу быть подлецом»… Ну ладно, посмотрим, как ты проживешь без папиных денег, усмехнулся про себя губернатор… Парень уехал в столицу, поступил на исторический факультет Соледадского университета. Чтобы прокормиться, подрабатывал грузчиком в космопорте. После третьего курса его отчислили за неуспеваемость, и он вернулся в Венеду. С тех пор вот уже два года валял дурака в частной коммерческой фирме с нелепым названием «Антираспад», которая постоянно балансировала на грани банкротства… Губернатор ждал, когда он сломается. Денег не давал, только платил за квартиру в престижном районе Венеды (в память о Петре — когда-то он подарил ей эту квартиру). Бывало и такое, что сын появлялся в резиденции. Если отец его спрашивал, не одумался ли он, тот только молча пожимал плечами. В глубине души губернатор подозревал, что Норберт никогда не сломается — он упрямый, весь в мать…

Принц Разибех, эмиссар Тигоны, бежал по яркому горячему песку, пытаясь догнать удалявшуюся женщину… Эта шлюха вела себя вызывающе и нагло! У нее высокая грудь, неприлично короткие волосы и длинные стройные ноги, бесстыдно оголенные по обычаю нечистых миров. Он должен ее догнать!..

Разибеху выпала честь отправиться на поиски Нуль-Излучателя, поскольку среди тигонской знати он слыл одним из самых осмотрительных и благоразумных — недаром ему дали прозвище Фаран Шилкусаан Харизут («муж, умеющий усмирять свою ярость и прочие страсти»)! Принц и сейчас оставался на высоте: помнил о том, что находится в стане врагов, которые хотят присвоить Нуль-Излучатель… Они могли подослать эту суку нарочно, чтобы заманить его в западню! Но у него есть нож и пистолет, а также опыт всех прежних схваток. Он одолеет врагов и проучит нахальную тварь… Его ноздри раздувались, пот заливал глаза. Наконец женщина остановилась, повернулась к нему. Улыбнулась какой-то жесткой улыбкой… Настороженный Разибех не улавливал среди розовых, пурпурных и оранжевых барханов никакого движения и не слышал иных звуков, кроме собственного дыхания…

— Где они?

— Кто — они?

— Твои друзья! — Он смотрел на нее с ненавистью и вожделением.

— Здесь нет никого, кроме нас двоих… — Жесткая улыбка стала шире. — И сейчас я прикончу тебя, тигонец!

Удар, нацеленный в лицо… Разибех успел отклониться, но его подбородку все же досталось…

…Лимузин затормозил перед зданием правительства Чантеомы — архитектурным ансамблем из пяти белых цилиндров, накрытых общим куполом и соединенных между собой стеклянными галереями. Лифт с мягкими диванчиками и искусственными тропическими растениями в изящных вазах поднял губернатора на десятый этаж. Оказавшись в своем кабинете, Харо Костангериос с наслаждением развалился в кресле. Здесь он чувствовал себя лучше, чем в резиденции, — можно было не опасаться вторжения Лионеллы.

На левом углу стола лежала, как обычно, утренняя почта. Губернатор начал просматривать бумаги, насвистывая под нос модный мотивчик… Отчеты, жалобы, доклады, ходатайства… Очередное ходатайство заставило его раздраженно поджать губы, от досады он даже насвистывать перестал: ну сколько можно бомбардировать его посланиями насчет аварийного состояния Паркуанской дамбы!.. Коллективное письмо от двухсот тридцати шести жителей поселка Паркуан, которому якобы угрожает затопление; «компетентное» заключение некоего независимого инженера, который на добровольных началах побывал там и пришел к выводу, что дамбу прорвет не сегодня, так завтра; какие-то маловразумительные научные выкладки насчет рекордной толщины снежного покрова и скорости таяния снега в этом году, опять же сделанные кем-то на добровольных началах… Неужели они полагают, что губернатор бросит все остальные дела и начнет заниматься ерундой? Паркуан — это где-то на юге, в районе Бесканских гор… Малонаселенная местность… Секунду-другую поразмышляв, губернатор сгреб все бумаги, в которых муссировался вопрос о дамбе, скомкал и отправил в корзину… Он ценит свое время, и другие тоже должны ценить его время. Проблем у него хватает. Например, до прибытия «Тарана» надо согласовать и утвердить сценарий официальных мероприятий, приуроченных к началу туристического сезона: приветственная речь, банкет для инопланетных туристов, торжественное открытие Малой Императорской Резиденции как музейного комплекса, с перерезанием ленточки и оркестром… Дел много!

Дверь бесшумно распахнулась, секретарь принес кофе с коньяком и нарезанный ломтиками шоколадный кекс.

— Ну, что у нас там? — спросил губернатор.

— Отключили. И воду, и отопление. Они уже занервничали, скоро угомонятся!

— Ага! Пусть учатся… — Губернатор благосклонно кивнул и взял ломтик кекса.

Поклонившись, секретарь удалился… Сообразительный малый! Вот если бы Норберт был на него похож… Перекусив, губернатор подошел к окну: внизу расстилалась озаренная весенним солнцем Венеда — его город, которому через месяц или два суждено стать знаменитым на всю бывшую Империю центром туристического бизнеса…

…Тигонец оказался сильным противником. Вероятно, тоже прошел через один из древних Тренажеров. Солнце сдвинулось к горизонту, тени разноцветных барханов удлинились, а схватка еще до сих пор не закончилась… Айма знала, что тигонец вооружен, и была готова, если он попытается вытащить пистолет, сделать то же самое. Убивать голыми руками приятней — вот едва ли не единственный пункт, по которому мнения жителей Денора и Тигоны совпадали… Блокировав очередной удар, она сделала обманный финт, достала его прямым в корпус и вновь улыбнулась. Тигонец оскалил зубы — его бесила ее улыбка. Выдыхаться он начал первым, Айма все еще не чувствовала усталости… Один из денорских законов гласил: «Управлять должны сильнейшие» (последнее понятие включало в себя, помимо физической силы и выносливости, высокий уровень интеллектуальных способностей). Айма Хирт Тимано, пять лет назад доказавшая свое право быть олигархом, принадлежала к числу сильнейших…

Вдруг тигонец отскочил в сторону и извлек из-за пазухи сверкнувший на солнце нож. Поймав руку с ножом, Айма одновременно ударила пальцами в локтевой сгиб его левой руки — та бессильно повисла, из разорванной вены брызнула кровь. Противник подсек ее ногу, оба упали на песок. Лицо тигонца блестело от пота, черные глаза смотрели на денорского эмиссара с невыразимой ненавистью. Скрипнув зубами от напряжения, Айма вывернула его кисть — нож вонзился в сердце. Тело в последний раз дернулось и замерло. Готовая в любую секунду откатиться, распластаться, вскочить на ноги, денорка оглядела неподвижные барханы… Она не могла понять, следят за ней или нет, но на всякий случай достала пистолет и двинулась к Гипорталу непредсказуемыми зигзагами.

Арест ей не грозил: она убила тигонца в пустыне, а здешний персонал интересуется только тем, что происходит на территории Гипортала. Если пассажиры надумали устроить разборку за стеной, на ничейной земле — это их личное дело. Земляне постоянно подчеркивали, что они инженеры и техники гиперпространственной системы, а не полицейские, чтобы следить за порядком в окрестностях: не хочешь неприятностей — не покидай охраняемую территорию (в то же время выходить за пределы Гипортала никому не возбранялось). Айма подумала, что по возвращении стоит принять душ… или нет, лучше позже, ночью, чтобы за дверью не собиралась очередь…

…Мартин Паад опустил бинокль, дождался, когда женщина отошла достаточно далеко, и тоже пошел к Гипорталу. Исход схватки удовлетворил его: эмиссар Тигоны ликвидирован, что и требовалось. Скорее всего, женщина принадлежала к числу охотников за зондом, но из какого мира она прилетела, Мартин не знал… Не раглоссианка, это ясно. Можно найти ее в списке пассажиров, однако там наверняка стоит вымышленное имя и планета указана не та. Посланцев заинтересованных миров собралось на Янде не меньше дюжины, пойди разберись, кто есть кто!

Нуль-Излучатель может оказаться очень полезной штукой, если возникнет необходимость дать отпор хорошо вооруженному агрессору. Поэтому Лидона должна его захватить… или, в крайнем случае, уничтожить, чтобы до него не добрался кто-нибудь вроде тигонцев, раглоссиан или слакиан… Мартину Пааду, эмиссару Лидоны, предстояло осуществить один из этих двух вариантов — смотря по обстоятельствам.

…Подготовка к прибытию «Тарана» шла полным ходом. Малую Императорскую Резиденцию очистили от снега, на въезде поставили два столба, между которыми планировалось натянуть символическую шелковую ленточку. Оркестр Венедской оперы провел репетицию на месте. Губернатор набросал тезисы приветственной речи, утвердил меню банкета и окончательную сумму выделенных на него из областного бюджета ассигнований (сумма показалась ему завышенной, и он, подписывая бумагу, покачал головой: воруют мерзавцы! — ну да что с ними сделаешь, зато на них можно рассчитывать). Распорядился изгнать с центральных улиц Венеды лоточников и нищих, а Мехтобия Гусла водворить в психушку (пусть он больной человек и живое свидетельство гуманности валенийской социальной системы, но — если он зарубит кого-нибудь из инопланетян — пострадает и престиж губернатора, и едва зародившийся туристический бизнес). Заодно и пикетчики уймутся — вроде как их требование выполнено.

Все шло отменно, если не считать двух досадных мелочей. Во-первых, губернатора донимала Лионелла: мол, весна в разгаре, и скоро Харо, по своему обыкновению, начнет орать дурным голосом и носиться по городу в поисках плотских утех, как облезлый кот с помойки. Она говорила таинственным шепотом, чтобы Илси случайно не услышала «взрослый разговор», и смотрела на брата с ехидным ожиданием, склонив голову набок. В такие минуты губернатору хотелось ее задушить. Во-вторых, его завалили посланиями насчет аварийного состояния Паркуанской дамбы. В том числе подсунули несколько фотоснимков: горстка домиков в окруженной горами долине — поселок Паркуан; рассеченная трещинами и обросшая сосульками корявая поверхность дамбы; устрашающее нагромождение талых сугробов… Губернатор бросил фотографии в нижний ящик стола… Дамба старая. Рано или поздно ее прорвет. Надо относиться к таким вещам философски. Для процветания Чантеомы сейчас главное — завлечь туристов, и ради этого он трудится не покладая рук. Он вправе рассчитывать на благодарность…

…Зеруат лежал на койке в своей каюте, прикрыв глаза и расслабившись. Гиперлайнер приближался к Валене… Последний бросок!.. На Янде двое пассажиров бесследно исчезли — тигонец и слакианин. В отличие от них Зеруат был осторожным человеком, он не то что территорию Гипортала не покидал — даже из отеля не выходил, пока не объявили посадку на корабль… Борьба за Нуль-Излучатель будет жестокой, но Раглосса должна победить. Тогда все агрессивные сообщества канут в небытие, и Галактика станет воистину мирным и безмятежным местом…

Сухие губы Зеруата тронула скупая улыбка… Пусть его противники упорны и безжалостны — зато у него есть одно маленькое преимущество. Неприметная такая вещица — императорский брелок-индикатор, с помощью которого можно определить местонахождение зонда и пульта, если ты находишься не более чем в километре от нужного предмета… Зеруат, Ответственный по Безопасности Теневого Сената Раглоссы, собирался воспользоваться своим преимуществом — и выиграть, ради счастливого для всей Галактики будущего…

…В течение нескольких дней Аманда в офисе не появлялась. Только один раз позвонила и сказала, что «все идет чудесно», а также распорядилась, чтобы Норберт с Олегом съездили в магазин и забрали пятьдесят кило рыбьих хвостов — раз денег не выбить, пусть хозяин расплатится за оформление витрины хотя бы товаром. Сейчас замороженные хвосты лежали в большом холодильнике в коридоре, еле удалось их туда затолкать. Норберт и Олег ежедневно варили уху в микроволновой печи — голодная смерть сотрудникам «Антираспада» в ближайшее время не грозила.

— Нор, посмотри, — позвал Олег. — Как по-твоему, ей понравится?

Повернувшись к монитору, Норберт увидел на экране портрет Илси на фоне заполненного сияющими звездами голубого пространства. Ее треугольное лицо, темно-синие глаза и пушистые светлые волосы словно светились изнутри, а на заднем плане медленно скользили не то вихри, не то сотканные из тумана цветы.

— Класс! — одобрил Норберт.

— Твоя сестра — эстетически совершенное существо! — с восторгом глядя на свою работу, вздохнул Олег.

Норберт промолчал. Он давно уже заподозрил, что отношение Олега к Илси выходит за рамки эстетического, но демонстрировать свою проницательность из деликатности не хотел. Пожалуй, многие были бы шокированы: взрослый парень влюблен в четырнадцатилетнюю девочку (особенно если учесть, что влюбился Олег не вчера, а год назад). Норберт сочувствовал другу и жалел, что Илси для Олега недоступна… Кроме того, что Олег — первоклассный компьютерщик, он хороший и умный парень; быть может, он сумел бы вытащить ее из того малопонятного состояния, в котором она находится… Если не считать хронической слабости и подавленного настроения, Илси была здорова, однако Норберт видел, что с ней творится что-то неладное — словно сама жизнь вытекает из нее, капля за каплей. И его бесило то, что отец с теткой этого не замечают (или делают вид, что не замечают). Будь у него такая возможность, он забрал бы сестру к себе домой, да только никто не позволит ему этого сделать…

Хлопнула входная дверь, через несколько секунд в офис ворвалась Аманда. Ее глаза азартно блестели.

— Ребятки, на соседней улице канаву закопали! — объявила она. — Но это еще не главная хорошая новость!

— А какая главная?

— Я перерегистрировала «Антираспад» в охранно-сыскное агентство!

— Что?.. — потрясенно прошептал Норберт.

— Мы теперь профессиональные сыщики и телохранители! — Аманда с торжеством смотрела на своих подчиненных. — У нас тридцатипроцентная льгота по налогообложению, мы имеем право носить лицензионное оружие — огнестрельное и лучевое третьей категории, владеть легкобронированным космическим истребителем с одной плазменной или двумя лучевыми пушками и заниматься коммерцией в качестве побочной деятельности!.. В два счета распродадим все рыбьи хвосты!

Норберт оперся локтями о стол и сжал ладонями виски. Олег сидел неподвижно, хлопая глазами, на его полном круглом лице застыло оторопелое выражение.

— Нам дадут кредит! — с воодушевлением продолжила Аманда. — Я все рассчитала!

— Аманда, только один вопрос: что мы будем делать, если кто-нибудь потребует от нас охранно-сыскных услуг? — тихо спросил Норберт.

— Я это учла, — снисходительно улыбнулась директор. — К нам никто не придет, потому что все нас знают. Мы возьмем кредит на закупку легкобронированного космического истребителя, приобретем на эти деньги изделия народных промыслов и продадим их инопланетным туристам — за пять минут все уйдет со свистом! Не беспокойтесь ни о чем, ребятки!

— Но если к нам все же кто-нибудь обратится? — поддержал друга Олег. — Наши действия? Мы ведь не профессионалы.

— Гм… — Аманда озабоченно нахмурилась, потом опять просияла: — Мы сделаем профессионала из Норберта! У меня много хороших старых знакомых, и я добьюсь, чтобы Нора пустили в Чантеомский Тренажер бесплатно, потому что денег у нас нет. Через месяц он выйдет оттуда с татуировкой.

— Через месяц? — переспросил Норберт. — Вы сказали — через месяц? Аманда, я согласен пройти через Тренажер, только дурак откажется, но месяца не хватит.

— Ну, через полтора… — неохотно уступила директор. — Ты нужен «Антираспаду» здесь, отпустить тебя надолго я не могу.

— Если человек входит в Чантеомский Тренажер, он не знает заранее, когда Тренажер его выпустит, — вмешался Олег. — Может, через полгода, а может, через год. Эта штука запрограммирована таким образом, что нельзя прервать обучение на середине…

Так оно и было. Чантеомский Тренажер, как и три его аналога на Алзоне, Земле и Деноре, появился в эпоху расцвета Империи. Любой получал в нем первоклассную физическую подготовку, обрастал мускулами, овладевал приемами рукопашного боя и навыками выживания в экстремальных условиях. Помимо обычных тренировок там применялась электростимуляция мышц, специальные медицинские процедуры, укрепляющие костяк, прямое внедрение в мозг и нервную систему боевых рефлексов. При этом компьютер Тренажера учитывал индивидуальные особенности каждого — возраст, пол, весовую категорию, состояние здоровья и т. п. Однажды на Валену прилетел человек на костылях, с протезом вместо ампутированной правой ноги. Заплатил положенную сумму и исчез в Тренажере. Спустя два года (о нем к тому времени уже все забыли) он оттуда вышел. Несмотря на свое увечье, он двигался ловко и уверенно, без костылей, и выглядел по-настоящему счастливым. Компьютер Тренажера для каждого разрабатывал индивидуальную программу; открытые еще в древности методы позволяли сделать обучение сверхинтенсивным — без риска, что человек не выдержит. Те, кто находились внутри, получали еду, медицинскую помощь и все необходимое. Недостаток у этой системы имелся только один: никто не мог покинуть Тренажер, не выполнив своей программы до конца (сохранившиеся с давних времен документы свидетельствовали, что когда-то, в далеком прошлом, дело обстояло иначе, но в ту пору существовали специалисты, которые могли вмешиваться извне в его работу)…

— Нор, а если я как директор «Антираспада» прикажу тебе пройти Тренажер за полтора месяца — ты это сделаешь?

Норберт молча развел руками.

— Значит, отпадает… — вздохнула Аманда. — Ничего, ты и так выглядишь достаточно крутым. Только надо купить тебе черную кожаную куртку.

— У меня нет денег.

— Я одолжила некоторую сумму, как раз хватит на куртку и пистолет, он будет у нас один на троих. Чтобы получить кредит, мы должны пустить им пыль в глаза. Сейчас же поедем за курткой… — Аманда заметила портрет на экране. — А это кто?

— Моя сестра.

— Совсем большая стала… Как у нее дела?

Неожиданно для самого себя Норберт обрисовал ситуацию такой, какая она была в действительности, — состояние Илси его тревожило, и хотелось перед кем-нибудь выговориться… Олег насторожился и нахмурился, Аманда тоже слушала внимательно, с озабоченным выражением на лице.

— Нор, ты правильно сделал, что рассказал мне об этом, — заявила она, когда он умолк. — Я знаю, в чем дело, и могу дать совет.

— Какой?

— Сначала скажи, с кем живет твоя сестра?

— С отцом и теткой.

— И все?

— Ну, еще там охрана, прислуга…

— Ясно, — кивнула Аманда. — Среди них есть энергетический вампир, и он высасывает из нее жизненную силу.

Норберт разочарованно хмыкнул: он-то ждал дельного совета, а не мистических откровений. В вампиров он не верил — ни в энергетических, ни в обыкновенных, с клыками.

— Ты должен объяснить это своему папе, — убежденно добавила Аманда. — Наверное, вампир к ней с самого рождения присосался. Вот бедняжка!

— Папа решит, что я совсем спятил, — буркнул Норберт.

— Можешь думать, что я болтаю глупости… — Директор «Антираспада» слегка обиделась. — Но я права! Для того, чтобы твоя сестра поправилась, ей надо поскорее сменить обстановку и окружение.

С этим Норберт был согласен:

— Да, вы правы. Но не могу же я украсть ее из дома, а отцу с теткой ничего не втолкуешь…

— Твой папа делает кое-что хорошее… Канаву вот засыпали…

— Канаву! — фыркнул Норберт. — Думаете, это ради нас? Если в канаву свалится инопланетный турист, он потом вернется домой и расскажет остальным, а это может подорвать туристический бизнес. Вот что для него главное!

— Нельзя относиться плохо к своему отцу, — укоризненно сказала Аманда. — Поживешь с мое — поймешь… Ладно, поехали, пока магазины не закрылись.

Они купили модную, дорогую куртку и самый дешевый лучевой пистолет в кобуре, которая подвешивалась под мышкой. Когда вернулись в офис, Аманда объявила:

— Сейчас будем делать рекламный проспект! Олег, устанавливай камеру, а ты, Нор, надень кобуру и куртку. Надо сфотографироваться.

— Не стоит, — возразил компьютерщик. — Нам лучше не привлекать к себе внимания, чтобы клиенты на голову не посыпались.

— Мы должны привлечь к себе внимание, чтобы получить кредит. Нужно убедить служащих банка в том, что мы профессионалы. Давайте, ребятки, пока что я здесь директор! Ты, Олег, сядешь около компьютера — ты наш мозговой центр, а ты, Нор, встань на переднем плане, ты у нас будешь за самого крутого. Расстегни куртку, чтобы пистолет был на виду. А лицо сделай хладнокровное и решительное, понял? Как у того главного шпиона в «Виртуальном лабиринте»… О! Вот так!

Они сфотографировались втроем, потом Аманда велела Олегу включить подсоединенный к компьютеру микрофон и начала диктовать текст рекламного проспекта. Норберт и Олег слушали ее с нарастающим ужасом. Время от времени то один, то другой пытался осторожно урезонить директора:

— Может, вот этого не надо, а?.. Лучше не преувеличивать… Это слишком… А то все решат, что мы самые крутые на всю Галактику…

Но Аманда только отмахивалась:

— Не мешайте, ребятки! Реклама должна разить наповал, иначе это не реклама. Я на этом деле собаку съела. Нам всего-то и нужно получить небольшой кредит — и мы этого добьемся, если сумеем произвести впечатление. Ничего лишнего здесь нет! — И продолжала гнуть свое.

Наконец текст был готов. Перечитав его, Норберт невольно зажмурился.

— Отличный проспект! — удовлетворенно кивнула Аманда. — И снимок вышел эффектный. То, что надо! Олег, у нас осталось немножко денег — завтра утром купишь глянцевую бумагу и распечатаешь полторы тысячи экземпляров. А на обороте… Да, на обороте — шлепни ту картинку с кошками, которую ты сделал для витрины. Заодно разрекламируем свой товар.

— Какой товар? — не понял Олег.

— Рыбьи хвосты. Мы их все-таки распродадим!

Глава 2

Паркуанскую дамбу прорвало под утро. Разметав камни, землю, глыбы льда и обломки бетона, вода хлынула в долину. Спустя час поселок был затоплен. Кое-кто не успел спастись; остальные, кутаясь во что попало, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, сидели на крышах и на склоне ближайшей горы, ожидая помощи. А вода устремилась дальше — по длинному, узкому, непроходимому для людей каньону, соединявшему Паркуанскую долину с другой долиной, которая находилась значительно ниже Паркуанской над уровнем моря и представляла собой естественный котлован, окруженный скалами… К тому времени, как над Чантеомой взошло солнце, котлован превратился в озеро, лишь кое-где торчали из темной воды шпили и антенны древних построек…

Губернатор проснулся в превосходном настроении. Позавтракал у себя в спальне, закрывшись на задвижку от Лионеллы, потом велел подавать машину. Секретарь ждал в вестибюле — встревоженный, до синевы бледный.

— Что такое? — смерив взглядом своего молодого помощника, спросил губернатор.

— Дамбу прорвало. Мы не хотели вас будить…

— И правильно, что не хотели, — кивнул губернатор. — Н-да, не вовремя… Но стихия — это стихия. Жертвы есть?

— Четырнадцать человек. Одинокие старики и алкоголики, не успели выбраться. Остальных сейчас магнитопланы снимают… — Секретарь почему-то мямлил и отводил глаза. — Никто ведь не знал заранее, что получится…

— Стихия — вещь непредсказуемая. Надо их куда-нибудь пристроить, чем-нибудь обеспечить… Только не в Венеде, а в Кьядаре или в Орсе, ты меня понял? Скажи, что выделим материальную помощь из губернаторского фонда… Чтоб журналисты не цеплялись.

— Это еще не все… — еле слышно, с мукой в голосе произнес секретарь.

— А что еще?

— Затопило не только Паркуан… Рядом ущелье, и вода по нему потекла вниз… Прямо туда…

— Куда — туда? — Губернатор понемногу начинал терять терпение.

Несколько секунд секретарь мялся, кривил губы, а потом выдавил:

— Туда, где Малая Резиденция…

— Музейный комплекс не сильно пострадал? — Губернатор нахмурился.

— Ну… Кое-что виднеется… Все остальное осталось ниже уровня паводка.

— Что?.. — рявкнул губернатор, не желая верить услышанному. — Да вы все соображаете, что натворили?!

Секретарь открывал и закрывал рот, но сказать больше ничего не мог. Губернатор стремительно пересек вестибюль, чуть не вышиб дверь, которую охранник недостаточно проворно распахнул перед ним; оттолкнув шофера, со злобой дернул дверцу лимузина… Запыхавшийся секретарь догнал его, втиснулся следом за ним в кабину и сжался в углу.

— Южное шоссе, — отрывисто приказал губернатор. — Гони быстрее!

Выехав из города и свернув с Южного шоссе на новую дорогу, которая вела к Малой Императорской Резиденции, машина на тридцать четвертом километре затормозила: впереди была вода. Серое зеркало, в котором исчезала дорога и отражались округлые бурые горы, безмятежное весеннее небо, птицы, облака… Сзади подъезжали еще машины, из них выходили люди. Губернатор угрюмо оглядел своих подчиненных: лица у всех были похоронные.

— Почему мне не доложили?

— Мы пересылали вам бумаги относительно дамбы, — робко заикнулся кто-то. — И фотографии…

— Я спрашиваю, почему мне не доложили?! — повысил голос губернатор. — Надо все делать вовремя! Никаких ваших бумаг и фотографий я не помню, я не могу один работать за всех некомпетентных идиотов! Все отвыкли работать и разжирели! Никто из вас не выполняет своих обязанностей! — Он замолчал, переводя дыхание, вскоре и горное эхо затихло. — Вызывай магнитоплан, — бросил он секретарю.

…На месте Малой Резиденции был виден котлован, доверху заполненный грязной водой — там плавали щепки, куски пенопласта, всякий мелкий мусор. Как верно заметил секретарь, «кое-что виднелось». Пришибленный несчастьем губернатор машинально сосчитал: четыре антенны, три шпиля — они весело сверкали на солнце, оживляя безотрадную картину… Вот она — катастрофа! Теперь инопланетных туристов в Венеде не удержишь, все планы рухнули…

К вечеру губернатор взял себя в руки.

— Итак, завтра мы встречаем «Таран», — произнес он, строго глядя на членов правительства Чантеомы, своих советников и представителей городской администрации, заполнивших небольшой конференц-зал. — Мы должны любой ценой удержать туристов в Венеде! Запомните: любой ценой! — Он сжал кулак. — Сейчас или никогда! У кого есть дельное предложение — я готов выслушать.

— Не выпускать их отсюда, и все! — предложил экспансивный, с вечно мятым галстуком, советник по вопросам животноводства. — Хотят, не хотят, а пусть тут у нас развлекаются!

— Господа, хоть немного думайте! — поморщился губернатор (с такой политикой Чантеомы не смирятся ни инопланетяне, ни Премьер-Губернатор). — Я имею в виду не насилие, а искусные дипломатические меры! Раз мы временно потеряли Малую Резиденцию, мы должны заинтересовать их чем-то другим, чтоб они оценили по достоинству наш прекрасный, гостеприимный город.

— Устроим весенний карнавал!

— Вот это уже хорошо! — Губернатор одобрительно кивнул советнику по вопросам культуры. — Вас и назначаю ответственным. Мы должны разработать для них такую программу, чтоб им не захотелось отсюда уезжать… А там, глядишь, и наводнение кончится, тогда мы быстренько подремонтируем Малую Резиденцию, и все пойдет по плану. Вы же знаете, господа… — Он перешел на доверительный тон. — …во сколько нам обошлась постройка «Бескана»! Если мы не хотим дыры в бюджете, отель с завтрашнего дня должен быть заполнен гостями, которые платят… И пусть каждый из вас внесет свою лепту в общее дело!

— А траур по жертвам наводнения? — нерешительно спросил кто-то. — Его полагается объявить…

Губернатор тяжело вздохнул и посмотрел на незадачливого чиновника долгим, значительным взглядом:

— Траур сейчас не ко времени… Туристам это не понравится. Отпугнет. Мы потихоньку поможем пострадавшим, но чтоб никакого обсасывания темы стихийных бедствий в СМИ. Пришла весна, вся Венеда веселится и радушно встречает гостей — вот в каком русле мы должны действовать!

Когда совещание закончилось, он подозвал к себе комиссара полиции.

— Улицы в порядке?

— Да, господин Костангериос. Провели облаву, погрузили в фургоны, вывезли…

— Куда вывезли?

— В северные районы.

— Хорошо. Мехтобий Гусл в клинике?

— Мы решаем этот вопрос.

Губернатор нахмурился («мы решаем этот вопрос» на языке посвященных означало: «извините, но ни черта мы до сих пор не сделали»).

— Где он?

— Никак не можем его найти… — Комиссар виновато развел руками. — Его мать сказала, что после того, как Мехтобия выписали, он всего два раза ночевал дома. Где-то бродит…

— Ну так найдите его немедленно! — невнятно ругнувшись, приказал губернатор. — Вы соображаете, какой шум поднимется, если он убьет инопланетянина? Мобилизуйте людей, и чтоб завтра он сидел в психушке! О выполнении доложите мне лично.

— Мы решим вопрос, — уклончиво пообещал комиссар.

Губернатор поглядел в окно на крыши Венеды, розоватые в лучах вечернего солнца… Еще можно спасти положение, и он это сделает!..

У Норберта был пропуск в Гипортал — вообще-то просроченный, но охранники знали, что он сын губернатора, и осложнений не возникло. Он поднялся на второй этаж вокзала. Здесь, в громадном зале, отделанном цветным мрамором и светящимся белтийским псевдостеклом, собрались встречающие — официальные лица Чантеомы с супругами и родственниками, а также несколько журналистов. Скоро (точное время заранее известно не было) пассажирский лайнер «Таран» появится посреди поля Гипортала, огороженного двумя противоударными барьерами.

Оглядевшись, Норберт заметил отца в окружении других высших чиновников, потом нашел глазами Илси. Нарядная и грустная, девочка стояла у стены.

— Привет!

— Привет, Нор! — она слабо улыбнулась. — У тебя новая куртка?

— Ага. Знаешь, кто я теперь?

— Кто?

— Сыщик и телохранитель. «Антираспад» стал охранно-сыскным агентством. У меня и пистолет есть, смотри! — Он распахнул куртку, показал кобуру и снова застегнулся, не желая нервировать служащих Гипортала. — Как дела?

— Нормально, — тихо ответила Илси.

— Явился, в кои-то веки, — раздался за спиной голос тетки Лионеллы. — Обрадовал! Ты все еще работаешь у этой самой вашей безумной… смешной дамочки… как ее там?..

— Лучшее лекарство от склероза — мнемонозол, советую попробовать.

Норберт и тетка были давними врагами. В прежнюю пору, когда Норберт жил в доме отца, оба даже не пытались скрывать своей ненависти друг к другу. Однажды Лионелла хотела его побить, но он наставил ей синяков и вышел победителем (правда, потом его жестоко избил возмущенный таким финалом отец).

— Курточку-то модную небось на подаяние купил? — На лице у тетки появилась сладкая, полная затаенной неприязни улыбка. — Ты, Нор, всегда будешь нищим, это тебе на роду написано. Против судьбы, милый мой, не попрешь, и не пытайся!

— Тетя, у вас помада около губ размазалась, — буркнул Норберт.

Это была откровенная ложь, но Лионелла, с подозрением поглядев на него, направилась к зеркалу, а Норберт взял сестру за руку и потянул за собой. Они спрятались в углу, за кадкой с инопланетным декоративным растением, похожим на охапку розовых перьев. Норберт заметил, что Илси плачет.

— В чем дело?

— Нор, почему тетя так не любит и тебя, и всех моих подруг? Если я в школе с кем-нибудь подружусь… — Девочка шмыгнула носом. — Она про них говорит, как про твоего директора… Издевается, передразнивает голос, нарочно коверкает имя… Она видит, что мне это неприятно, и все равно так себя ведет! Почему?

— Потому что тетка — дура! — Норберт обнял сестру, растерянно провел рукой по светлым пушистым волосам — он не умел утешать плачущих девочек. — Ну, успокойся…

Илси прижалась к нему и вдруг приглушенно пробормотала:

— Жизнь — ужасная вещь.

— Успокойся, — повторил Норберт. — Тебе скоро пятнадцать, ты станешь взрослой и уйдешь от них.

— Я не смогу, Нор. Я ничего не могу сама… — Отстранившись, она еще раз всхлипнула и дрожащим голосом произнесла: — Извини, что я испортила тебе настроение. У вас хорошо идут дела?

— Ага. Мы опять чуть не обанкротились, но Аманда спасла положение.

Илси вытерла слезы. Скосив глаза, Норберт обнаружил на черной коже куртки мокрое пятно.

— Внимание! — прогремел усиленный динамиками голос диспетчера. — Гиперпространственный канал раскрывается!

Розовые перья в кадке закачались, Норберт тоже ощутил всем телом пронизывающую мелкую вибрацию. Он знал, что в домах на окраине Венеды сейчас дребезжат оконные стекла и покачиваются люстры, а собаки и кошки ведут себя беспокойно…

— Пассажирский лайнер «Таран» прибыл! — торжественно объявил диспетчер. — Канал закрывается!

Вибрация исчезла.

— Идем! — позвал Норберт.

Вместе со всеми они устремились к противоположной прозрачной стене и едва успели занять место с хорошим обзором. Противоударные барьеры медленно опускались. Вот показалось нечто округлое, металлическое — по мере того, как барьеры уходили в землю, оно увеличивалось в размерах: длинное сигарообразное тело, высотой с трехэтажный дом, тусклое, изъеденное коррозией.

— Здорово, — прошептала Илси, в ее темно-синих глазах светилось восхищение.

— Видишь, есть в жизни и хорошие вещи, — заметил Норберт (и тут же подумал, что это прозвучало слишком нравоучительно).

Встречающие ахали, что-то восклицали, переговаривались. Норберт увидел тетку, которая пробивалась к ним через толпу, обиженно поджав губы. Илси тоже посмотрела в ту сторону, и блеск в ее глазах погас.

— Держись, сестренка! — Норберт легонько похлопал ее по плечу.

— А ты поедешь в отель, на банкет для туристов? Я там буду вместе с папой… Пожалуйста, Нор!

С минуту он колебался: нет тусовки хуже, чем официальное мероприятие, но вместе с тем — надо поддержать Илси, да и кормить там будут не ухой из рыбьих хвостов…

— Поеду.

Битва за туристов обещала быть нелегкой, но губернатор настроился на победу. Сейчас или никогда! Он смотрел на входивших в зал инопланетян, как охотник на дичь: эти самоуверенные, более или менее экзотически одетые бездельники должны остаться здесь, даже если ради этого придется поставить с ног на голову всю Венеду… Туристы — это деньги, а денег в бюджете Чантеомы хронически не хватало… Губернатор поднялся на подиум с микрофонами и оттуда радушно улыбался гостям, одновременно прокручивая в уме и шлифуя свою приветственную речь. К нему протиснулся секретарь с электронным блокнотом под мышкой — портативным компьютером размером с книгу.

— Сколько? — спросил, не поворачивая головы, губернатор.

— Три тысячи пятнадцать. Шестьсот двадцать восемь — транзитники, остальные — наши. Итого: две тысячи триста восемьдесят семь.

— Лакомый кусок… Мы не уступим их Руаде. Все здесь?

— Сейчас последние проходят таможню.

— Подождем…

— …Харо, про тебя говорят, что ты нарочно приказал затопить Паркуан, — вполголоса сообщила Лионелла — она протиснулась к нему с другой стороны, чуть не опрокинув стойку с микрофоном. — Чтобы не платить старикам пенсию.

— Кто говорит? — Губернатор ощутил смутную тревогу.

— Все подряд… Люди… Ох, доиграешься ты когда-нибудь!..

— Иди лучше за Илси присмотри, — проворчал губернатор. Лионелла умела испортить ему настроение.

— Да с ней там этот твой, незаконнорожденный… Ты их столько понаплодил, что сам теперь не сосчитаешь!

— У меня двое детей, — прошипел он (вокруг стояли подчиненные и охрана — не дай Бог, услышат!). — Заткнись!

— Двое… Ты ведь за всякой готов бегать!

Когда-нибудь его терпение лопнет: он прикажет охранникам вывести Лионеллу и с удовольствием посмотрит, как ее, взбешенную и визжащую, поволокут к двери… Спохватившись, губернатор вернул на лицо доброжелательную улыбку… Эта мегера сама не понимает, что несет. Ему нравятся не «всякие» — только высокие и красивые. Такие, как покойная Петра… или вон та стройная туристка в черном свитере, облегающих брюках из металлизированной ткани и подобранных в тон к ним сапогах… Чтобы получше рассмотреть ее, губернатор поднес к глазам позолоченный бинокль: гладкая загорелая кожа, широко расставленные темно-серые глаза, короткие волосы, темные с рыжеватым отливом…

— Харо, я не знаю, на кого ты пялишься, — прошептала Лионелла, — но это просто позор! Ты губернатор или кобель? Нельзя же на людях так плотоядно улыбаться!

Мысленно выругавшись, он постарался придать своему лицу официальное выражение.

— Того и гляди мозги из штанов выскочат… — добавила Лионелла.

— У меня там не мозги, — огрызнулся губернатор.

— Оно и заметно! — Она только обрадовалась возражению. — Стыдно, Харо!

— Сойди с подиума! — властно потребовал губернатор. — Здесь место для представителей власти!

Лионелла хмыкнула, смерила его ехидным, понимающим взглядом и удалилась. Переведя дух, губернатор повернулся к секретарю, который стоял рядом, делая вид, что он глух и нем, как рыба.

— Мне нужна информация об одной из пассажирок. Вон та, видишь? Ага, она… Кто такая?

Опустившись на одно колено, секретарь раскрыл электронный блокнот — откинулся небольшой экранчик, на нем замелькали лица. Наконец появилось лицо туристки в черном свитере.

— Да, — кивнул губернатор и, вновь повернувшись к публике, тихо спросил: — Кто это?

— Карен Мьян с Шелконы, ассистент кафедры археологии Замервейского университета.

— Не транзитная?

— Нет.

— Археолог… Это хорошо… Наверняка ее заинтересует Малая Императорская Резиденция, и она останется в Венеде.

— Археологов среди них довольно много, — после паузы сообщил секретарь. Потом что-то переключил, поглядел на экран и добавил: — Все собрались, господин Костангериос.

— Дорогие гости Валены! — заговорил губернатор, одарив зал теплой улыбкой. — Хотелось бы сказать: дорогие гости Чантеомы! Я рад приветствовать вас на нашей планете!.. — Минут пять он рассказывал о чудесных ландшафтах, первоклассных отелях и уникальных памятниках старины, которыми славится Валена, потом перешел к щекотливому вопросу: — …Увы, вчера нас постигло небольшое несчастье… Произошло стихийное бедствие, которого никто не ждал, — весеннее наводнение, и сейчас Малая Императорская Резиденция затоплена, как прекрасное подводное царство. Увы, природа непредсказуема…

По залу прошел ропот. Большинство туристов восприняло печальное известие равнодушно, но иные уставились на губернатора, как на мишень. Он заметил, что на скулах у Карен Мьян напряглись желваки… Ну да, ученые, примчавшиеся сюда из дальних миров, разочарованы… На секунду губернатора охватил страх: вдруг показалось, что разъяренные археологи того и гляди на него набросятся; он даже сделал правой рукой особый еле заметный жест, означавший: телохранителям — готовность номер один… Но потом овладел собой и продолжил:

— …Не спешите расстраиваться, дамы и господа! Если вы хотите полюбоваться Малой Императорской Резиденцией, вам придется около недели подождать! За неделю вода спадет… — Он вовсе не был в этом уверен. — …И Малая Резиденция предстанет перед вами во всей своей красе, умытая и блистающая! А пока вас ждут другие развлечения. Например, традиционный весенний карнавал… (Если в СМИ проскочит хотя бы намек на то, что до идеи «традиционного» карнавала власти додумались только вчера — пусть журналисты пеняют на себя!) Венеда умеет принимать гостей, и я уверен, что вам у нас понравится! Сейчас я приглашаю всех присутствующих на праздничный банкет, который правительство Чантеомы устраивает в честь наших дорогих гостей в новом отеле «Бескан». Это отель на три тысячи мест, красивый и современный, вас отвезут туда автобусы класса «люкс». Прошу вас, дамы и господа!..

Одни туристы (значительная часть!) воодушевленно аплодировали, другие, с пресыщенными гримасами, переглядывались и громко переговаривались. Ассистент кафедры археологии Карен Мьян прищурилась… Лишь бы она не оказалась стервой, с некоторым беспокойством подумал губернатор.

— Ваша речь произвела на них большое впечатление! — почтительно заметил секретарь.

— Пошли, — махнул рукой губернатор.

Похоже, первый раунд он выиграл…

…Зеруат не поехал вместе со всеми в «Бескан». Взяв такси, он велел шоферу найти скромную, но приличную гостиницу, желательно рядом с полицейским участком. Пока машина мчалась наперегонки с другими машинами (да у них тут настоящее столпотворение, не сравнить с тихими городами Раглоссы!), он обдумывал услышанное… Малая Резиденция затоплена — плюс это или минус? Для него — плюс, для остальных — минус. С помощью брелока-индикатора он отыщет зонд даже под водой. Потом сядет на грузовой раглоссианский корабль и отправится домой… Тут Зеруат нахмурился: он успел выяснить, что валенийский Гипортал должен принять в ближайшее время подозрительно много грузовых кораблей из разных миров. И еще есть земляне, хозяева Гипорталов. Впрочем… Зеруат сухо рассмеялся: он допускал, что землянам все равно, кому достанется зонд. Их в любом случае не тронут, поскольку гиперпространственная связь нужна всем. Якобы всем… Они заблуждаются. Мудрые и кроткие жители Раглоссы смогут спать спокойно, лишь когда исчезнут и гиперпространственные каналы, и Земля, и другие агрессивные цивилизации…

Такси затормозило перед шестиэтажным грязновато-белым зданием с узкими, шоколадного цвета контрфорсами… Ответственный по Безопасности снял одноместный номер. Уютно, чисто, и — что его приятно удивило — никаких мышей и крыс (на Раглоссе эти грызуны по непонятной причине расплодились, никакого спасения от них нет). Выпив чаю, Зеруат отправился на прогулку… Его положение опасно, очень опасно!.. У него много конкурентов, в том числе денорский эмиссар, сумевший остаться незримым. Надо найти помощника, надежного и достаточно сильного. К несчастью, он слишком мало знает о Валене — незначительном, никак не влияющем на межзвездные события мире. Здесь у него не было агентов. Придется изучать обстановку на месте…

Зеруат шел по улице, стараясь держаться поближе к стене… Мчавшиеся на большой скорости машины действовали ему на нервы. На лицах прохожих лежала печать агрессивности (на Раглоссе таких людей отправляют в небытие безболезненным способом — здесь же они свободно разгуливают, с вызовом смотрят друг на друга, толкаются). Головокружительно высокие здания, издали красивые и величественные, вблизи поражали взгляд своей неухоженностью. На тротуарах валялся мусор. Варварский город… Зеруат содрогнулся, увидев, как прямо посреди улицы ссорятся двое пьяных, и укрылся в ближайшем магазине. На столике у дверей лежал целый ворох ярких рекламных проспектов: дантист, охранно-сыскное агентство, похоронная контора, фирма «Живые цветы на дом», опять охранно-сыскное агентство… А ведь это ему и нужно!.. Он набрал пачку листовок, рекламирующих охранно-сыскные агентства, сунул в карман и вышел наружу. Здесь его ждал новый шок… Возле двери сидел на привязи громадный черный зверь с торчащими из пасти клыками и длинным красным языком. Увидав Зеруата, он издал несколько пугающих резких звуков, потом начал энергично размахивать хвостом. Охваченный дрожью, Зеруат протиснулся мимо и поспешно направился к гостинице. Он понял, кто это: собака… На Раглоссе нет ни собак, ни кошек: там еще шестьсот лет назад уничтожили всех хищных агрессивных тварей, как диких, так и домашних.

Добравшись до своего номера, Зеруат почувствовал себя больным и оглушенным. Устало опустился в кресло, выложил на стол рекламные проспекты, начал их рассеянно перебирать. Один из них приковал его внимание:

Если Ваша жизнь в опасности,

Если против Вас ополчилась вся Галактика,

Если Вам кажется, что никто не в силах Вам помочь, —

ОБРАЩАЙТЕСЬ К НАМ!

«АНТИРАСПАД» ЗАЩИТИТ ВАС ОТ ЛЮБОГО ВРАГА!

Для нас не существует невозможного! Мы спасем Вас от чего угодно, и Вы сможете спать спокойно!

Кроме охранно-сыскной деятельности, мы планируем заняться в ближайшем будущем коммерческими операциями с движимым и недвижимым имуществом, озеленением Венеды, поиском древних свалок ценных промышленных отходов на других планетах, а также высокохудожественным оформлением интерьеров государственных и частных учреждений. Если Вы хотите стать спонсором наших проектов — ждем Вас! У нас в продаже имеются полезные и вкусные пищевые продукты (см. на обороте).

«АНТИРАСПАД» ЗНАЮТ ВСЕ!

Под текстом — цветная фотография: рослый темноволосый парень в кожаной куртке, с кобурой под мышкой, смотрел на Зеруата твердо и решительно; справа от него, на заднем плане, сидел за компьютером другой парень; слева стояла чернокожая женщина, немолодая, но с приятным, интеллигентным лицом. Во всех троих чувствовалось нечто, внушающее доверие…

Перевернув листок, Зеруат в первый момент ощутил оторопь: на обороте были изображены кошки с горящими глазами, они толпились вокруг серебрящейся кучи рыбьих хвостов и облизывались. «Порадуйте своего котика свежей рыбкой!» — призывала надпись под изображением… В этой аллегории было нечто завораживающе-жестокое: как хищники расправляются с более мелкими животными — так и «Антираспад» расправится с теми, кто посягнет на безопасность его клиентов. Впечатляет!.. Зеруат отложил проспект, взял другой, третий… Потом отодвинул их на середину стола, вызвал по видеофону горничную и попросил принести в номер чай с печеньем. Он уже сделал выбор…

На первом этаже «Бескана» находилась анфилада соединенных арочными проемами залов с декоративными растениями, удобной мягкой мебелью, миниатюрными бассейнами и накрытыми столами. За стеклянной стеной виднелись бурые Бесканские горы. Тут было просторно, солнечно и немноголюдно: пока туристы устраивались в номерах на верхних этажах, официальные лица и их близкие бесцельно слонялись внизу. Норберт, засунув руки в карманы, стоял у колонны и то косился на соблазнительные закуски, то начинал прикидывать, как бы увести Илси от тетки… В толпе с этим запросто, а укромных уголков здесь полно. Сбросив с хвоста Лионеллу, он постарается поднять сестре настроение… Одновременно он наблюдал за своим отражением в зеркале напротив и учился контролировать мимику. «Нор, не забывай об имидже! — наставляла его Аманда. — Ты теперь крутой. Ты должен смотреть на людей жестко и проницательно, с циничным многоопытным прищуром. А когда говоришь — будь немногословен, цеди слова сквозь зубы. Все сразу поймут, что ты профессионал!»

— Появился, отпрыск?

Повернув голову, Норберт увидел отца:

— Здравствуй, папа.

Губернатор выглядел недовольным и озабоченным. Вдруг он еще сильней нахмурился:

— Это еще что такое? Почему тебя пустили сюда с пистолетом?

— Наверное, потому, что я — твой сын, — многоопытно прищурившись, процедил Норберт.

— Где ты взял оружие? — резко спросил отец.

— Это лицензионный пистолет. Я теперь работаю в охранно-сыскном агентстве.

— Ушел из «Антираспада»?

— Нет, просто мы сменили профиль.

— Из тебя никогда не выйдет ничего толкового! — Губернатор насмешливо хмыкнул. — Герой в мокрых штанах! Ну, посмотрю я, как вы там будете барахтаться…

Повернувшись, он направился к группе туристов, которые только что вышли из лифта, оживленно озираясь. Норберт проводил его угрюмым взглядом: отец давно уже утратил последние остатки его уважения, но все равно бывало неприятно, когда тот начинал издеваться… А ведь Илси живет с ним и с теткой с самого рождения… Да тут никаких энергетических вампиров не надо, что бы там ни говорила Аманда! Есть люди, которым нравится разрушать других; отец и тетка — из этой породы. Если бы у Норберта было много денег, он забрал бы сестру и куда-нибудь увез… Но денег у него нет. И, надо полагать, не будет…

Туристы все прибывали и прибывали. Заиграл оркестр Венедской оперы, расположившийся на подиуме в соседнем зале. Протиснувшись к столу между полным инопланетянином с золотыми кольцами в ушах и в носу и инопланетянкой в блестящем вечернем платье, с буйной оранжево-синей копной волос, Норберт основательно перекусил, потом отправился разыскивать Илси. Заметив их с теткой, подошел сзади и остановился, выжидая… Лионелла беседовала с флегматичным туристом в пятнистом свитере и лиловых шортах до колен, украшенных металлическими заклепками, — выговаривала ему резким, безапелляционным тоном: «Мы у себя на планете никакого крупного бизнеса не потерпим! Такими делами должно заниматься государство, а не люди! Потому что люди не доросли!» Илси, опустив голову, сидела рядом. Норберт дотронулся до ее плеча, а когда она обернулась, приложил палец к губам и подмигнул. Девочка осторожно встала… Через минуту они укрылись в соседнем зале, за растением с толстым стволом и большими пурпурными листьями.

— Мы весь день сможем прятаться от тетки, в такой толпе она не найдет нас. Посмотри, это наш новый рекламный проспект…

Прочитав текст, Илси не улыбнулась, как рассчитывал Норберт, а глубоко задумалась. Потом подняла на него взгляд и неуверенно спросила:

— Нор… А меня возьмут на работу в «Антираспад»?

— Зачем? — удивился он.

— Мне нужны деньги.

— Разве папа не дает тебе на расходы?

— Мне нужна очень большая сумма. Полтора миллиона алзонских империалов. Я не знаю, сколько это в валедорах…

Норберт присвистнул: это гораздо больше, чем годовой оборот «Антираспада»!

— Зачем? — повторил он в недоумении.

— Столько стоит входной жетон Тренажера.

— Ты хочешь пройти Тренажер?

Девочка молча кивнула, ее глаза наполнились слезами.

— Илси, в «Антираспаде» таких денег не заработаешь. У нас сейчас нет ни гроша, только полный холодильник рыбьих хвостов.

— Я думала, у вас такой размах… — Она все-таки сумела не расплакаться. — Тут ведь написано…

— Это все блеф, — вздохнул Норберт. — Чтобы запудрить мозги банкирам и выбить кредит, иначе мы не сможем заплатить налоги… Короче, это сплошная игра, все не по-настоящему. Лучше пошли — раздобудем мороженого. И смотри по сторонам — тетка будет на нас охотиться…

Губернатор отыскал Карен Мьян в ближайшем к выходу зале. Она не переоделась в вечернее платье, как большинство туристок: на ней были все те же облегающие брюки и высокие сапоги, только свитер сменила на свободного покроя куртку из металлизированной ткани. Оглядевшись, губернатор заметил, что остальные здесь тоже одеты по-походному. И атмосфера… Пожалуй, напряженная. Из соседних залов доносилась музыка и нестройный гул голосов, а тут стояла тишина. Нехорошая тишина, предгрозовая!..

— Всем надо угощаться, дамы и господа! — весело объявил губернатор.

Потом подошел к Карен, интимно оперся о спинку ее кресла и доверительным тоном осведомился:

— Итак, вы у нас археолог, из Замервейского университета? Как же, слыхал… Будем знакомы: Харо Костангериос, губернатор Чантеомы! — Наклонившись к ней, он тихо добавил: — А для вас — просто Харо.

Отстранившись, Карен безразличным тоном произнесла:

— Очень приятно.

Поддержать беседу губернатор не успел — с ним заговорил другой турист, крупный пожилой мужчина с растрепанной седой гривой и глазами навыкате:

— Господин Костангериос, я — профессор Чайдем с Алзоны, заведую кафедрой археологии в Имперском университете. И все здесь, насколько я понимаю, мои коллеги… — Он как-то неуверенно оглядел своих коллег и продолжил: — Мы хотели бы поскорее увидеть Малую Резиденцию, узнать, в каком она состоянии. Когда это можно устроить?

Прокрутив в уме возможные варианты, губернатор предложил:

— Да хоть сейчас… Она… Гм… Немножко затоплена, но кое-что над водой виднеется!.. (Антенны и шпили подогреют их интерес, а он постарается во время экскурсии быть поближе к Карен!) Сейчас организуем транспорт!

Связавшись с секретарем, он велел тому немедленно обеспечить магнитоплан. Тем временем археологи высыпали на залитую солнцем площадку перед отелем, вымощенную белыми плитами и окруженную по периметру черными треугольниками пока еще ничем не засеянных клумб. Большинство ожидало молча, засунув руки в карманы и обмениваясь непонятными взглядами. Несколько человек сбились в кучку вокруг Чайдема — эти, наоборот, оживленно переговаривались; до губернатора долетел голос профессора: «Надо же, до чего странный народ здесь подобрался… И главное, я никого не знаю! А вы кого-нибудь из них знаете?..» Карен Мьян принадлежала к первой категории. Губернатор наблюдал за ней, пытаясь интуитивно угадать ее слабые места… Через четверть часа на площадку опустился магнитоплан.

— Прошу, дамы и господа! — улыбаясь, пригласил губернатор.

Археологи друг за другом забирались в салон…

— Погодите! — Крепко сбитый светловолосый мужчина с широким загорелым лицом заступил дорогу профессору Чайдему и его компании. — Господа, вам не надо с нами лететь! Пожалуйста, оставайтесь в отеле, вы посмотрите на Малую Резиденцию завтра.

— Почему это — завтра? — возмутился профессор. — Что вы себе позволяете, господин Паад? Вы даже не ученый — вы беллетрист и дилетант! Пропустите нас!

— Для вас так будет лучше, — спокойно предупредил тот, кого назвали Паадом.

— Лучше? — Чайдем гневно тряхнул седой гривой. — С дороги!

Явно раздосадованный, Паад пожал плечами и полез в салон, остальные последовали за ним… Две враждующие научные группировки?.. Гм, не дошло бы до ссоры… Губернатор сделал знак телохранителям — стоит взять их с собой. Три десятка археологов, и все какие-то взвинченные…

Когда на лесенку ступила Карен Мьян, он обхватил ее сзади за талию, чтобы галантно подсадить, но в следующую секунду по непонятной причине потерял равновесие и растянулся на плитах, больно стукнувшись головой… Телохранители бросились его поднимать. Обругав их злым шепотом, губернатор постарался непринужденно улыбнуться. Карен поглядела на него сверху — равнодушно, с долей недоумения — и скрылась в салоне… Черт, надо же, чтоб такое случилось… Он ведь стоял вполне устойчиво!.. Забравшись в салон, губернатор объявил:

— Иногда ступеньки скользят… Будьте осторожны, дамы и господа, для нас главное — чтобы вы остались довольны! — и уселся в кресло, потирая шишку.

Магнитоплан бесшумно поднялся в воздух. Мягкий толчок — включились ионные двигатели, — и аппарат помчался к Бесканским горам. В иллюминаторы било солнце, по светло-зеленому ворсистому полу скользили блики. Губернатору не удалось занять кресло рядом с Карен, да это и к лучшему, пожалуй: ему не нравилось жесткое выражение ее лица… Сердится, что он так неловко упал?.. Археологи молчали; казалось, непонятное напряжение того и гляди достигнет критической точки. Наконец аппарат завис над затопленным котлованом… Этакая грубо вытесанная каменная чаша с неровными краями… Губернатор с тревогой отметил, что теперь из грязной воды торчат только два шпиля и одна антенна — значит, уровень паводка за истекшие сутки поднялся, а не опустился!

— Ну вот, все в порядке! — объявил он бодрым голосом. — Вода уходит, и через денек-другой вы сможете прогуляться по Малой Императорской Резиденции! Там, внизу, все в полной сохранности!

Археологи прильнули к иллюминаторам. Профессор Чайдем потрясенно пробормотал:

— Боже, какими надо быть варварами, чтоб такое допустить!

«Сам дурак!» — про себя обругал его губернатор…

На обратном пути обстановка разрядилась. Археологи больше не выглядели такими собранными и настороженными, как раньше. Непринужденно развалившись в креслах, они рассматривали друг друга, кое-кто усмехался. Губернатор ощутил, что некая смутная угроза миновала. Все идет по плану. По крайней мере, эти двадцать восемь человек как миленькие останутся здесь — вон как заинтересовала их Малая Резиденция!

Итак, перемирие — до тех пор, пока не спадет вода… Мартин Паад понимал, что сейчас до зонда не доберешься: тот находится в одном из затопленных зданий (причем неизвестно, в каком именно), а вода грязная и мутная — если нырять с элангом, ни черта не найдешь… Понимали это и его противники. Они настроились на большую драку — каждый против всех, но, увидев злополучный котлован, расслабились и даже развеселились. Драка откладывалась…

— Если я правильно понял, — проворчал профессор Чайдем, — глубина здесь около двадцати метров… Учитывая, что самые высокие здания — четырехэтажные, помните снимки? Вандализм! — Потом с неприязнью поглядел на Мартина и снова повторил: — Вандализм!

Профессор Чайдем и еще десять человек были настоящими археологами. Мартин пытался отговорить их от участия в экскурсии из лучших побуждений. Ученые так и не поняли, в какую переделку чуть не влипли: если бы началась битва за зонд, никому бы не поздоровилось. К счастью, все обошлось, пострадавших не было (кроме губернатора — тот время от времени потирал свою шишку и делал вид, что ничего не случилось).

Теперь Мартин точно знал, кто его конкуренты: десять мужчин и шесть женщин… Еще бы угадать среди них раглоссианского эмиссара!.. Пять лет назад Мартин побывал на Раглоссе. Ее обитатели не любили пускать к себе чужаков, и он добился разрешения с большим трудом. Этот унылый, апатичный мир, управляемый Теневым Сенатом (о последнем все знали, что он есть, но в то же время принято было считать, что его как бы и нет на самом деле), производил тягостное впечатление. На Раглоссе практически не существовало дикой природы — результат экологической катастрофы, которая произошла после того, как раглоссиане истребили хищных животных. Только поля, сады, огороды и парки, ухоженные и заботливо оберегаемые, либо едва оживленные скудной порослью пустоши. Раглосса унаследовала от Империи высокоразвитые технологии, за счет которых она сможет просуществовать еще долго, очень долго… Ее кроткое, миролюбивое население, питающее глубокое отвращение к любым проявлениям агрессивности, вроде бы ни с кем не враждовало, но в некоторых вопросах проявляло завидную непреклонность… Мартин знал: если Нуль-Излучатель попадет в руки к раглоссианам, можно будет считать, что всем остальным цивилизациям подписан смертный приговор.

Вернувшись в «Бескан», археологи набросились на деликатесы. Губернатор устроился рядом с Карен Мьян и долго рассказывал ей о своей нелегкой самоотверженной деятельности, перемежая драматичные истории (например, о том, как горела больница в центре Венеды и как он лично руководил спасательными работами) забавными анекдотами из жизни своих подчиненных. Потом, решив, что пора, спросил:

— Карен, как вы отнесетесь к идее совместного ужина сегодня вечером? В домашнем кругу, с моей сестрой и дочерью… Вы не смогли увидеть воочию Малую Императорскую Резиденцию, но Большая Губернаторская Резиденция вам понравится, я уверен! — Он усмехнулся своей шутке и уставился сбоку на ее точеный профиль, ожидая ответа.

— Меня эта идея не привлекает, — равнодушно бросила Карен.

— Ну, быть может, до вечера вы успеете передумать? — Он постарался подавить злость (эта самоуверенная дура хоть понимает, что ее пригласил не кто-нибудь, а губернатор?!). — Времени много, все веселятся…

Чтобы скрыть свое бешенство, губернатор встал и прошелся по залу… Похоже, что угощение всем понравилось. Профессор Чайдем и его группа до сих пор ворчали по поводу «безответственности местных властей», но налегали на яства и напитки наравне с остальными. Секретарь с электронным блокнотом на коленях скромно сидел у края стола. В углу, на диванчике под голубой алзонской пальмой, расположилась девушка-археолог с бокалом темно-красной ликилы. Она то смотрела с сомнением и опаской на вино, то оглядывала зал; на ее скуластом лице с тонкими губами, острым носом и возбужденно блестящими темными глазами застыло настороженно-хмурое выражение.

— Это прекрасная ликила столетней выдержки, — присев рядом, мягко сказал губернатор. — Обязательно попробуйте!

Девушка еще больше нахмурилась, стиснула свой бокал так, что костяшки пальцев побелели, — и залпом выпила. «Ого! — подумал губернатор. — Археологи — крепкий народ…» Он впервые видел, чтобы ликилу пили таким образом!

— Странное ощущение… — помотала головой девушка. — Значит, вот что с тобой бывает, когда попробуешь алкогольный напиток… — Ее язык слегка заплетался. — Я столько всего употребила за один обед…

— Как вас зовут? — добродушно поинтересовался губернатор (по крайней мере, эта девчонка не строит из себя надменную недотрогу, как Карен Мьян).

— Ксакан Смирл… Тьфу ты, Бригитта Набиани! Какая разница — Ксакан или Бригитта…

Ну вот — ликила ударила в голову, и теперь она не может вспомнить, как ее зовут!.. Губернатор жестом подозвал секретаря и шепотом приказал:

— Посмотри у себя, кто это?

Пока секретарь колдовал с электронным блокнотом, он спросил:

— Как вам понравился ваш номер в «Бескане»?

— Р-роскошь… Много роскоши… — Она говорила с такой интонацией, словно была недовольна. — За десятерых… А с душем тут будет порядок? Есть эгоистичные стервы… Вон та, посмотрите! — Ксакан-Бригитта показала пальцем на Карен, и губернатор искренне согласился с ее оценкой. — Они запираются в общественном душе, как будто он — их собственность! За этим надо следить! Чтоб не ущемлялись равные права всех…

— Ну что вы, какой общественный душ? — рассмеялся губернатор. — Видимо, вы еще не осмотрели хорошенько свой номер. В каждом номере есть ванная комната с душем и отдельный туалет. Мы постарались, ради наших дорогих гостей!

— Бригитта Набиани с Цимлы, археолог, — шепнул сбоку секретарь.

— Ванная?.. В каждом номере?.. — Девушка глядела на губернатора в упор и потрясенно моргала.

— Конечно. И все краны позолоченные — вам понравится, дорогая Бригитта! Все-таки вас зовут Бригитта, а не Ксакан.

— Позолоченные краны? — Бригитта состроила пьяную гримасу. — Тьфу, как можно докатиться…

Ну и придира! Очевидно, у нее дома водопроводные краны делают из благородных металлов. Если и у остальных туристов такие же запросы!.. Губернатор был слегка озадачен.

— Вы все тут ужасно живете. Потребляете… Странно, что у вас еда такая разная! А душ должен быть общим, и туалет тоже… Я не-на-ви-жу позолоченные краны, я с ними не смирюсь!

— У нас просто нет возможности делать сантехнику из чистого золота, — попытался утихомирить ее губернатор. — Но качество соответствует лучшим межзвездным стандартам, можете не сомневаться!

Бригитта угрюмо поглядела на него, икнула и отвернулась. Несколько растерянный, губернатор поднялся и обнаружил, что его место рядом с Карен успел занять Паад.

— …На Слаке я побывала с экспедицией… — Карен улыбалась Пааду (в то время как при разговоре с губернатором с ее лица не сходило выражение скуки). — …Три года назад.

— С научной экспедицией? — уточнил почему-то Паад.

— Разумеется.

— Вы видели Оклорогел?

— Только на снимках. Мы работали в другом районе.

— А я там был дважды. С научной экспедицией, как и вы. — Тут он почему-то ухмыльнулся. — Один раз — в самом пекле, в тропиках. Оклорогел, эта пурпурная пирамида на фоне оранжевого неба, производит гнетущее впечатление. Ее надо увидеть своими глазами, снимки полного представления не дают. На Слаке я в первый же день обгорел.

— А я — во второй.

— Ну, я еще на Янде заметил, что вы хорошо переносите жару, — подмигнул Паад.

Губернатор скрипнул зубами: черт знает что! Карен Мьян — его женщина, он положил на нее глаз, и вдруг к ней лезет какой-то развязный тип… Надо его осадить!

— Кто такой этот Паад? — проворчал он, обращаясь к секретарю.

— Мартин Паад с Лидоны, — раскрыв электронный блокнот, отозвался тот. — Известный авантюрист…

— Авантюрист?.. Жулик, значит? — Губернатор обрадовался: он прикажет арестовать мерзавца, лишь бы нашелся повод.

Дальнейшие разъяснения секретаря перечеркнули его планы…

— …Путешественник и писатель. Иногда выполняет особые секретные задания правительства Лидоны, считается высококлассным агентом, но не хочет связывать себя штатной работой. Богатый человек, имеет почетные награды… Это вся информация о нем, какой мы располагаем.

…Н-да, скользкий тип… Наконец Мартин Паад заговорил с соседом напротив, а Карен взяла свой бокал, пригубила ликилу, отставила… Губернатор про себя выругался: в его душе затеплилась было надежда, что она сейчас напьется до бесчувствия, как Бригитта Набиани, и тогда он сможет о ней позаботиться… Но Карен напиваться не собиралась. Поднявшись из-за стола, она рассеянно огляделась и направилась к арке, за которой виднелся соседний зал… Губернатор догнал ее:

— Ну, как вам наше торжество?

— Неплохо. Все блюда отлично приготовлены, и вино хорошее.

— Для туристов нам ничего не жалко! Особенно — для красивых туристок… — Он попытался обнять ее за талию.

Карен отступила:

— Не надо, Харо. А то опять упадете.

— Я упал случайно! — Губернатор принужденно рассмеялся. — Там была скользкая ступенька. Вообще-то, падения, если можно так выразиться, для меня несвойственны, иначе я не находился бы так высоко. Вся Чантеома на моем попечении, но иногда хочется чего-нибудь приятного, будоражащего кровь! Вы меня понимаете?.. Кстати, этот ваш приятель, Мартин Паад, — крайне самовлюбленный тип. Вы заметили, какая у него тупая физиономия?

— Это умный и мужественный человек. Видимо, вы здесь, на Валене, о нем не слышали.

— В том, что касается мужественности, я могу состязаться с кем угодно, — глядя на Карен с многозначительной улыбкой, заверил губернатор (но эта стерва сделала вид, что не поняла намека!). — Не хотите посмотреть на горы из лоджии на втором этаже? — спросил он, про себя решив: «Я с тобой рассчитаюсь!»

Карен согласилась:

— Пошли.

На втором этаже не было ни души. Стены и пол блестели — натуральный мрамор, облагороженный нежными пастельными разводами — этой технологией владел только Белт, и стоил такой материал неимоверно дорого. «Бескан» и правда влетел Чантеоме в копеечку… Прозрачные створки двери, за которой находилась лоджия, были раздвинуты, по коридору гулял ветер, растрепавший короткие волосы Карен. Жадный взгляд губернатора ощупывал ее совершенный профиль, красивую стройную шею, грудь… «Возьму ее прямо в лоджии, — сглотнув, решил Харо Костангериос. — И пусть кто-нибудь вякнет! Снаружи не увидят…» Тыл должен был прикрывать секретарь — вышколенный парень, знает, что делать, если босс хочет уединиться с дамой. Не в первый раз!.. Галантно пропустив Карен вперед, губернатор мельком взглянул в сторону лестницы: знакомая фигура маячила на лестничной площадке…

— Я не мальчишка… — хрипло произнес он, вновь встретившись глазами с Карен.

Та насмешливо изогнула бровь. Харо Костангериос грубо привлек женщину к себе, но вдруг ее руки непонятно каким образом вывернулись из его рук и, в свою очередь, сжали запястья мужчины… От адской боли он взвыл. Карен рассмеялась…

— Больно? Извините, Харо. Я ведь археолог, привыкла работать лопатой. Скажите, из Малой Резиденции успели вывезти найденные предметы?

— Какие предметы?.. — Харо Костангериос снова чуть не всхлипнул. — Дура!

Глаза Карен сузились. У губернатора возникло предчувствие, что его сейчас ударят… Или случится еще что-нибудь нехорошее…

— Харо, я повторяю вопрос: до того, как Малую Резиденцию затопило, оттуда что-либо вывозили?

— Нет, к сожалению. Не успели, никто не ждал наводнения… Но скоро вода уйдет, и все будет лежать, где лежало.

— Кто курировал исследования?

— Я, лично я! — Он сумел выдавить улыбку. — В воде ничего не может испортиться. Особенно в нашей валенийской воде, вы напрасно разволновались… Вода — нейтральная жидкость, она ничего не растворяет…

На лице Карен появилось веселое выражение.

— Тогда пойдем вниз? Вы правы, отсюда открывается прекрасный вид на горы. Я получила большое удовольствие.

Губернатор с облегчением вздохнул: наконец-то она вспомнила, кто перед ней! Археологи — неотесанный народ.

Возьмет он ее в другой раз, когда будет в форме. Сейчас колени дрожат — видимо, оттого, что пил ликилу…

Ожидавший на площадке секретарь почтительно склонился и одновременно подмигнул. Харо Костангериос ответил ему угрюмым взглядом: похоже, этот идиот решил, что его босс орал, испытывая оргазм! Все подчиненные — идиоты, а ему приходится терпеть их около себя и одному за всех думать… Запястья до сих пор ныли, он чертыхнулся.

Банкет продолжался. Небо за стеклянной стеной стало розовато-сиреневым, Бесканские горы потемнели. В залах вспыхнули бра, гости оживленно переговаривались, около подиума с оркестром начались танцы. Губернатор не отставал от Карен: она должна понять, что столкнулась с человеком, который привык любой ценой брать свое… Что она о себе возомнила? В конце концов, она всего лишь простой археолог с Шелконы, даже не профессор! Любая жительница Чантеомы на ее месте была бы рада отдаться губернатору… Ничего, он с ней расквитается! Так затрахает, что она ни сидеть, ни стоять не сможет!.. Он преследовал ее упорно, с мрачным азартом, а она притворялась, будто ей скучно. Секретарь с электронным блокнотом ходил за ними по пятам, но держал дистанцию. Снаружи сгустились сумерки, в залах «Бескана» воцарился волшебный, полный разноцветных отблесков полумрак на славу удавшейся вечеринки. Карен остановилась у колонны, около серебрящегося в свете бра бассейна с маленьким фонтанчиком.

— Этот отель был спроектирован и построен под моим личным руководством, — сообщил ей губернатор. — Я хорошо разбираюсь в архитектуре, хотя специального образования не получил. Очень современное здание! И охрана здесь надежная — можете не бояться ни краж, ни других превратностей… Я сам курировал подготовку охранников, научил их делать свое дело профессионально и ненавязчиво. Они присутствуют незримо, вы их даже не увидите…

— Вон стоит один из них.

Проследив направление ее взгляда, губернатор снисходительно усмехнулся:

— А… Милая моя Карен, не угадали! Это не охранник, это мой сын Норберт. Воображает себя героем, вот и пришел на банкет с пистолетом.

— Симпатичный парень, — оглядев Норберта, с одобрением заметила Карен.

— На редкость безмозглый оболтус, ни черта ни в чем не смыслит! Я устроил его в лучшую школу, а он там валял дурака. Сейчас ему двадцать два — и ни денег, ни профессии, ни работы! Я в его возрасте служил в департаменте градоустройства и трудился не покладая…

— По крайней мере, вкус у него есть.

— Хотел бы я знать, где он раздобыл эту куртку! Наверняка с чужого плеча.

— Я имею в виду не куртку, а его девушку… — Она шагнула вбок, чтобы получше рассмотреть спутницу Норберта. — Какая прелесть!

— Это не прелесть, а моя дочь Илси. Дуреха отличница, в чем только душа держится… — Губернатор насмешливо фыркнул: в полутьме и на некотором расстоянии еще можно счесть, что Норберт — «симпатичный парень», а Илси — «прелесть», но если узнаешь его деток получше, эта иллюзия развеется как дым. — Идемте, Карен!

Карен, которая до этого бесцельно слонялась по залам, не соглашаясь даже на минутку присесть, не двинулась с места. Ее взгляд словно прилип к парочке за кадкой с пышным темным растением. А Норберт и Илси, не заметив отца, подошли ближе и остановились. Губернатора охватила тревога: вот сейчас они начнут болтать в своем обычном стиле — и тогда Карен увидит, что чада у него ненормальные… О чем любит поговорить молодежь их возраста? О современной музыке, о марках машин, о модной одежде… Так и должно быть, но ведь Норберт и Илси, стоит им сойтись вместе, начинают обсуждать совсем другие темы — дурацкие, немолодежные… Наградил его рок детками!

— …Нор, в жизни человека должен быть какой-то смысл, правда? — услышал губернатор тонкий голосок Илси и подумал, холодея: «Ну вот, началось…»

— По-моему, сама жизнь — это и есть смысл, — отозвался Норберт.

— Не всегда. Если жизнь такая, как у меня, в ней смысла нет.

— Илси, ты лучше не унывай… Тебе трудно, я понимаю. Но ты, например, учишься в школе — тебе ведь нравится учиться?

— Да… Когда я учусь или читаю, я чувствую себя полноценным человеком. Но я уже знаю всю школьную программу, хоть завтра могу сдать выпускные экзамены. Ничего нового…

— Послушай, ты полноценная! И красивая. С чего ты взяла, что с тобой что-то не в порядке?

— Папа говорит, у меня налицо все признаки вырождения…

— Он врет. Он вообще неспособен говорить правду…

Итак, эти паршивцы будут критиковать родного отца! Губернатор не смел взглянуть на Карен, его душили ярость и стыд…

— …Но я действительно слабая и ничего не могу. Если б я где-нибудь достала полтора миллиона империалов, я бы прошла Тренажер — для меня это единственный шанс! Я пробовала поговорить с папой и тетей, а они начали издеваться…

— Илси, если б у меня были такие деньги, я бы тебе их дал. У меня ни черта нет. Постарайся найти около себя что-нибудь хорошее…

— Нор, хорошее есть, но я как будто не могу до него дотянуться… — Ее голос задрожал. — Лучше бы я не родилась, а умерла вместе с мамой. Я не хочу так жить…

— Не плачь, Илси, перестань! Пойдем, выпьешь газировки…

Норберт обнял сестру за вздрагивающие плечики и увлек к арке. По-прежнему не глядя на Карен, губернатор натянуто рассмеялся… Его детки только на то и годятся, чтобы позорить отца… Но Харо Костангериос не был бы губернатором Чантеомы, если бы не умел спасать положение!..

— Как вам понравились мои лоботрясы? Я дал им все, что мог, — и вот, полюбуйтесь результатом! Лупил я их мало… Все занимался работой, государственными делами, а теперь поздно перевоспитывать. Они у меня, вообще-то, малость того… — Надо было показать Карен, что сам он, в отличие от своих детей, вполне здравомыслящий человек. — Вы прислушивались к их болтовне? Парню двадцать два, девке скоро пятнадцать, а они рассуждают, видите ли, о смысле жизни, как пятилетние питомцы заведения для слабоумных!

Губернатор мысленно поздравил себя: хорошо сказано — по-народному грубовато, остроумно и метко. Потом все-таки осмелился взглянуть на Карен… И тут его словно обожгло: Карен, в которую он был влюблен и которую уже успел возненавидеть, смотрела на него без всякого участия, более того — с насмешливым презрением.

— Проблема поколений всегда стояла… — Он попытался через силу улыбнуться. — И во времена Империи, и сейчас… Я тут пройдусь, проверю, все ли в порядке…

Только оказавшись в соседнем зале, губернатор сумел перевести дух: умеет же эта стерва смотреть! А детей лучше не заводить, от них одни неприятности… Сейчас его все раздражало: помпезные интерьеры «Бескана», шумные и прожорливые туристы, нерасторопные подчиненные. Заметив около стола с закусками полицейского комиссара, он сдвинул брови и направился к нему…

— Добрый вечер, господин Костангериос! — Комиссар был навеселе. — Ваше здоровье!

— Где Мехтобий Гусл? — свистящим шепотом спросил губернатор.

— Еще не установили… — Улыбка сползла с лица комиссара. — Его местонахождение неизвестно, принимаем меры…

— Ясно! — Наконец-то губернатор мог дать себе волю, а точнее, волю своему бешенству. — Вы полиция или кто?! Столько времени не можете поймать одного дебила!

— Не стоило выпускать его на свободу, — проворчал комиссар.

— Молчать!.. — Спохватившись, губернатор понизил голос: — Рапорт об отставке завтра положите мне на стол, и я его подпишу. Мне дармоеды не нужны!

Возле арки оглянулся на расстроенного комиссара: пустяк, а приятно… Он строгий, но справедливый руководитель. Настроение понемногу поднималось. Выпив бокал шампанского, губернатор пригласил на танец туристку с локонами всех цветов радуги, потом другую, с бритой головой, усыпанной мелкими имплантированными бриллиантами. Да, он нравится женщинам, и его гости довольны… Несмотря на эту мысль, в душе остался скверный осадок. Собрав своих приближенных, губернатор прошелся напоследок по залам — в каждом ненадолго задерживался и произносил коротенькую прощальную речь, потом велел секретарю разыскать Лионеллу и Илси и вышел вместе со свитой на площадку перед отелем… Стояла теплая весенняя ночь, в небе светились три иссиня-белых луны, а нижний этаж «Бескана» призывно мерцал разноцветными огоньками, за стеклянными стенами звучала бравурная музыка, шевелились тени.

— Марш в машину, — брезгливо приказал губернатор, увидев Лионеллу и дочь в сопровождении Норберта. Сына он не удостоил вниманием, и тот молча отступил в тень… Недотепа с пистолетом… Секретарь, услужливый и незаметный, ждал в сторонке — он умел безошибочно угадывать настроение своего босса и выбирать правильную линию поведения. Из распахнутых дверей долетел взрыв хохота: вечеринка продолжалась. Официальные лица рассаживались по машинам. Вздохнув, губернатор повернулся к своему лимузину; секретарь, отстранив шофера, тут же распахнул перед ним дверцу, ссутулившись в поклоне…

— Харо!

Губернатор вначале подумал, что ослышался, но это действительно была Карен Мьян. В свете фар ее лицо казалось бледным, одежда слабо серебрилась.

— Харо, вы пригласили меня поужинать в семейном кругу, не так ли?

Лионелла в машине пробурчала что-то ехидное.

— Все-таки надумали? — овладев собой, галантно улыбнулся губернатор. — А ведь я так и знал, я тут специально поджидал вас! Прошу…

Итак, он одержал над ней верх. Вот что значит быть хозяином положения!

Глава 3

Офис «Антираспада» находился на первом этаже горчично-желтого здания с крутыми арками и пузатыми зеркальными эркерами, нависающими над улицей. Вокруг стояли такие же дома, на стенах переливались вывески и рекламные щиты… Престижный район! Не сегодня завтра «Антираспад» отсюда вышвырнут: пора платить за аренду, а денег нет… У Норберта побаливала голова, вдобавок он не выспался. Вчера, после того как Илси увезли домой, он пил ликилу, шампанское, пиво и карсовейн, а остаток ночи провел в номере у сексапильной черноволосой туристки с Алзоны… И впервые с начала зимы досыта поел. Если б не тревога за сестру, он мог бы сказать, что вечер прошел отлично. Его беспокоила мысль об Илси: та как будто замкнулась в коконе печали, и он не мог ей помочь. Рано или поздно отец с теткой ее прикончат… Норберт выругался и скривился: голова заболела сильнее. Толкнув дверь, свернул в белый коридорчик. На диване для посетителей сидел Олег, вид у него был угнетенный.

— Туда не ходи! — прошептал он, заметив друга.

— Налоговые?

— Хуже! Клиент… Увидел нашу рекламу и поверил, что мы профессионалы. Ищет телохранителя.

— Только этого нам сейчас не хватало… — сквозь зубы, как и полагается крутому, процедил Норберт.

— Вот и я о том же подумал.

Норберт облокотился на холодильник, массируя себе виски… Рассчитывал отоспаться в офисе, пока Аманда будет бегать по банкам в поисках кредита… Прошло полчаса.

— Настырный! Не уходит… — покосившись на дверь, вздохнул Олег.

Запоздало сообразив, что сидеть лучше, чем стоять, Норберт тоже плюхнулся на диван. Здесь не так сильно пахло рыбой, как в непосредственной близости от холодильника. Раздался стук каблучков.

— Привет, ребятки! — Аманда выглядела бодрой, но не слишком веселой. — Пока нам кредита не дают, но я еще не всех обошла…

— Там клиент, — сообщил Олег. — Ему нужен телохранитель. Что будем делать?

— Клиент? Так это же чудесно!

Просияв, Аманда распахнула дверь офиса, Норберт с Олегом не успели ее остановить. Следом за директором оба вошли в приемную «Антираспада»… Клиент, сухонький старичок в темном костюме необычного покроя — на Валене таких не шьют, сидел в кресле около журнального столика.

— Здравствуйте! — ослепительно улыбнулась ему Аманда. — Мы — «Антираспад», чем можем помочь?

— Здравствуйте, — вежливо ответил гость. — Меня зовут Сиголд Гестен, я турист с Цимлы. Мне нужен телохранитель, честный и надежный, я уже объяснял молодому человеку…

— Вы не ошиблись, выбрав нас! — заверила Аманда.

— Наши услуги стоят дорого… — Норберт решил, что не даст ей сделать глупость. — Пятьсот валедоров в день, не считая дополнительных расходов. Предоплата за неделю, наличными.

— Нор!.. — сдавленно ахнула директор.

Сейчас Сиголд Гестен поглядит на них с недоумением, пожмет плечами и хлопнет дверью. И «Антираспад» с честью выйдет из затруднительного положения, не связав себя невыполнимыми обязательствами…

— Конечно, я понимаю, что услуги профессионалов вашего класса стоят недешево, — не выказав ни малейшего удивления по поводу диких расценок, согласился Гестен. — Итого: три тысячи пятьсот валедоров за неделю… Дело в том, что мне нужен очень хороший телохранитель. Я тихий, пожилой путешественник, на Валену меня привели сентиментальные воспоминания. Не хочу никаких неожиданностей, я для них слишком стар. Венеда — большой город, тут на каждом шагу криминальные происшествия. Много хулиганов, пьяных. Сталкиваются машины. По улицам бегают собаки, кошки… Мне нужна охрана.

— Кого бы вы хотели видеть своим телохранителем, господин Гестен? — ласково спросила Аманда.

— Вот его. — Гестен указал на Норберта. — Он подойдет. Как вас зовут, молодой человек?

— Норберт Ларре. — Он носил фамилию матери. — Только извините, нам надо посовещаться. Аманда, Олег, пошли!

Они уединились в маленьком кабинете с сейфом и компьютером для бухгалтерских расчетов.

— Кто из нас директор? — уставившись на Норберта, прошипела Аманда.

— Вы. Но мы не должны его обманывать, мы же не профессионалы.

— Нор прав, — поддержал Олег.

— Три тысячи пятьсот валедоров! — Аманда молитвенно сложила руки. — Мы заплатим налоги и аренду, отдадим долги, а потом накопим капитал и сможем заняться серьезным бизнесом! Нельзя отворачиваться от своей удачи!

— Но я не телохранитель!

— Тише, клиент услышит… С этого дня ты телохранитель. Или я тебя своими руками задушу, а потом уволю. Вы что, ребятки, не поняли? Это же тихий, одинокий старичок, и ему нужно, чтобы кто-то за ним присматривал. Беспокоиться не о чем, поверьте моей женской интуиции! Ты, Нор, будешь его охранять. Если нападут — стреляй из пистолета…. Главное, что теперь мы не обанкротимся!

Норберт сдался… Пусть у него нет специальной подготовки — он достаточно крепкий парень, чтобы сыграть роль телохранителя. Работа денежная, и он, поднакопив наличных, все-таки заберет Илси из отцовского дома, даже если потом придется ее прятать…

— Ладно, я согласен. По крайней мере, не придется выкладывать сердечки и задницы из рыбьих хвостов…

— Никаких задниц не было, только сердечки! — бросив на него строгий взгляд, напомнила Аманда. — Идемте, ребятки, надо составить контракт, пока клиент не сбежал.

Когда они вернулись в приемную, Гестен сразу же вытащил из внутреннего кармана пухлый бумажник. Норберт отошел к окну. Головная боль ослабла, и сейчас, повнимательней присмотревшись к посетителю, он решил, что Аманда права: тихий, вежливый старичок; никаких приключений или тем паче неприятностей такая работа не сулит, а фирма еще некоторое время продержится на плаву. «Антираспаду» фантастически повезло!

— Нор! — окликнула Аманда. — Ты ведь водил машину?

— Да.

— Мы арендуем автомобиль. Это дополнительные расходы, господин Гестен! Сейчас я свяжусь с кем нужно, и его подгонят прямо сюда.

— Мне еще необходимо охраняемое жилье, — извиняющимся тоном произнес клиент. — В отелях всякое случается, я там никак не могу уснуть.

— Моя квартира, — предложил Норберт. В нем наконец проснулось желание включиться в игру. — Поскольку там буду я, она охраняемая.

Гестена такой вариант устраивал…

Договор был оформлен, Аманда пересчитала деньги, и Норберт с клиентом вышли на улицу. У подъезда стоял небольшой темно-серый электромобильчик марки «Хезнар» — из тех, что на всех планетах, населенных людьми, испокон веков называют «малолитражками». Что означало это слово, никто не знал. Во время учебы в университете Норберт вычитал в одной старинной монографии, что здесь, по всей вероятности, имеется в виду количество воды в литрах, вытесняемое автомобилем при погружении, но это была всего лишь гипотеза…

— Только, пожалуйста, Норберт, не столкнитесь с другой машиной! — мягко попросил Гестен. — Сегодня утром я видел аварию на перекрестке. Ужасное зрелище!

Они забрали из гостиницы его скромный багаж и поехали к Норберту домой. Гестен деликатно откашлялся…

— Норберт, вы когда-нибудь ныряли с элангом?

— Не приходилось.

— Сегодня ночью вам придется кое-куда нырнуть… Это необходимая часть вашей работы. Вы должны купить себе эланг и водолазный костюм, деньги я выдам… — Сейчас Гестен говорил повелительно, жестко. — Вечером я вас подробней проинструктирую.

Кое-куда нырнуть?.. Норберт с сомнением поглядел на клиента:

— Господин Гестен, я не стану заниматься шпионажем в пользу другой планеты. Это чревато тюрьмой.

— Да каким шпионажем, что вы!.. — Лицо Гестена смягчилось, приобрело почти испуганное выражение. — Речь идет о дорогом для меня предмете, о семейной реликвии. С годами становишься сентиментальным и приучаешься ценить вещи, с которыми связаны волнующие воспоминания. Я хочу, чтобы этот сувенир вернулся ко мне, вот и все… У вас найдется карта Чантеомы?

— Дома найдется.

— Значит, посмотрим карту и ночью съездим… Этот предмет для меня — все равно что засушенный цветок, который навевает воспоминания о прошлом. Или трогательный подарок возлюбленной. У вас, наверное, есть возлюбленная?

— У меня их много.

Клиент удрученно покачал головой, но оставил это заявление без комментариев. Потом добавил, словно поставив точку в споре:

— Я щедро заплачу вам за помощь.

Губернатор сидел в своем кабинете на десятом этаже. Опущенные жалюзи скрывали от него панораму Венеды. Видеофоны и телефоны молчали, в кабинет никто не заглядывал: все уже знали, что властитель Чантеомы сегодня в дурном настроении. Утром он обругал охранников, пнул корзину для мусора около лифта, выгнал уборщицу и подписал приказ об отставке комиссара полиции… Несмотря на все это, ему не полегчало.

— Шлюха!.. — бормотал он, опершись локтями на стол и сжав ладонями голову. — Грязная, дешевая шлюха!..

У него и раньше бывали неудачи с женщинами… Но вчерашнее не лезло ни в какие рамки!.. Вначале все складывалось хорошо: Карен сидела рядом с ним на заднем сиденье лимузина, слушала его с загадочной непроницаемой улыбкой и даже не пыталась сбросить мужскую руку со своего колена. Когда они приехали в резиденцию, сонная горничная сервировала стол на четыре персоны в маленькой гостиной — легкое вино, фрукты, сладости. Губернатор рассчитывал через четверть часа выгнать Лионеллу с Илси (он нуждался в их присутствии ради соблюдения приличий, чтоб не поползли сплетни) и остаться с Карен наедине… А дальше все пошло наперекосяк…

…Она перехватила инициативу и начала рассказывать об экспедициях, в которых принимала участие, о стычках с тигонцами, слакианами, адикайцами, бекрами и кем-то там еще (получалось, что мирные шелконские археологи на чужих планетах только и делали, что дрались со всеми подряд), о памятниках древнего зодчества… Лионелла глядела на гостью, склонив голову набок, с ехидной гримасой. Если к мужчинам она еще относилась по-разному — в зависимости от того, оказывали они ей знаки внимания или нет, то женщин ненавидела всех поголовно… или почти всех (исключение составляли болезненно-робкие, непривлекательные и в придачу страдающие тяжелыми недугами — такие могли рассчитывать на жалостливо-покровительственное участие с ее стороны). Особенно острую неприязнь Лионелла испытывала к молодым и красивым женщинам. Сталкиваясь с такими, она стремилась лишить их душевного равновесия — и всегда преуспевала: ее ужимки, взгляды, ядовитые замечания неизменно достигали цели… Ни одна служанка не продержалась на службе в резиденции больше месяца; Наоми в присутствии снохи едва ли не теряла сознание, даже Петра ее побаивалась… А Карен Мьян ее попросту игнорировала! Губернатора, привыкшего к своего рода непобедимости Лионеллы, это поразило: он не улавливал в поведении Карен ни скрытых усилий, ни рисовки — видно было, что на Лионеллу ей просто наплевать. В конце концов, та занервничала и насупилась, а потом, улучив момент, шепнула брату на ухо:

— Харо, ты привез к нам в дом чудовище!

Губернатор раздраженно отмахнулся — он с нетерпением ждал, когда Карен закроет рот и можно будет действовать по обычному, не раз опробованному алгоритму… Но Карен не умолкала, и они продолжали внимать ее рассказам: Лионелла — непривычно присмиревшая, почти испуганная, губернатор — распираемый бешенством. Единственным благодарным слушателем была Илси. На ее лице отражался жадный интерес, глаза восторженно сияли, несколько раз она даже рассмеялась (чтобы кто-то, кроме Норберта, заставил ее смеяться — из ряда вон выходящее событие!). Она до того осмелела, что время от времени задавала вопросы — о других планетах, о межзвездных перелетах, об археологических находках, и Карен (вот проклятье!) принималась обстоятельно отвечать… Наконец терпение губернатора лопнуло.

— Довольно! — Он стукнул кулаком по столу, как на совещаниях, когда надо было утихомирить потерявших чувство меры членов правительства Чантеомы. — Уже поздно! Поздно, я говорю! — Ему пришлось повысить голос. — Илси — школьница, ей пора спать! И Лионелла утомилась, она ведь уже не в молодых летах…

Встретив злобный взгляд сестры, губернатор понял, что ляпнул не то и что месть не заставит себя долго ждать. Но сейчас ему уже было все равно…

— Илси, деточка, пойдем отсюда, — проворковала Лионелла. — Твой папочка занят… Хотя кое-чем ему лучше бы никогда не заниматься! А ты у нас девочка нездоровая, слабенькая, тебе надо соблюдать режим…

Когда они удалились, губернатор повернулся к гостье:

— Уф! Итак, мы одни… Час поздний, всем пора в постель… И нам с тобой тоже, моя милая!

— Ты прав, Харо. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за ужин.

— Куда пойдешь?!

— В отель.

Прежде чем он успел переварить услышанное, Карен пересекла гостиную и открыла дверь… Губернатор догнал ее на лестнице.

— В какой еще отель? Я тебя пригласил, и ты согласилась! Ты ночуешь здесь.

— Харо, я согласилась поужинать, а не переночевать.

Не будь Карен Мьян инопланетной туристкой, он применил бы силу, но с туристами хочешь не хочешь, а надо считаться… Он шел за ней, стискивая кулаки в бессильной ярости, и пытался взывать к ее здравому смыслу:

— Карен, шофера я отпустил, а с такси не получится… Никто сейчас не повезет тебя в отель!

— Прогуляюсь пешком.

— По Венеде нельзя ходить ночью пешком! К тебе пристанут! По улицам шатаются банды хулиганов… — Тут он вспомнил про Мехтобия Гусла. — И еще один клинический псих с топором!

— О! — В глазах у Карен появился странный блеск. — Значит, на меня могут напасть, причем без всякой провокации с моей стороны?

— Вот именно! У них ножи и кастеты! Тебя ограбят, изнасилуют и убьют!

— Твоя Венеда — чудесный город! — Карен улыбнулась, словно в предвкушении чего-то приятного. — До свидания, Харо!

Она легко распахнула массивную дверь и исчезла в ночи… Губернатор смотрел ей вслед, изумленно приоткрыв рот: значит, ей хочется, чтобы на нее напали на улице! Он даже представить себе не мог, что его Карен окажется такой низкопробной шлюхой. «Черт знает что творится!..» — внезапно ощутив усталость после бурного дня, пробормотал губернатор.

— Да, господин Костангериос? — встрепенулся дежуривший около двери охранник.

— Ты набитый тупица! — прикрикнул на него губернатор. — Сидишь тут и глазами хлопаешь! Чтоб я больше тебя не видел! Разгильдяи…

Утром он велел секретарю позвонить в «Бескан» и справиться насчет Карен Мьян. Оказалось, та вернулась в отель далеко за полночь, невредимая и вполне довольная жизнью, если верить словам портье…

— …Черт те что!.. — повторил в который раз губернатор. Несмотря на устроенный в честь прибывших роскошный банкет, большая часть туристов приобрела билеты на завтрашние рейсы до Соледада (а ведь вчера им скормили немыслимое количество деликатесов, не говоря уже о дорогих винах, — и вот она, плата за гостеприимство!)… Мехтобия Гусла до сих пор не выловили… Кроме того, на столе у губернатора лежала датированная сегодняшним числом бумага, в которой сообщалось о новой катастрофе: обмелело Северобесканское водохранилище… Еще раз перечитав донесение, губернатор в недоумении свел брови: какая-то ерунда! Сейчас ведь не засуха! Как может водохранилище обмелеть весной, когда тает снег?.. Не переставая хмуриться, он включил видеофон и связался с советником по вопросам водоснабжения и мелиорации.

— Никакой ошибки нет, — объяснил советник. — Водохранилище обмелело после того, как прорвало Паркуанскую дамбу.

Ах вот в чем дело!.. То-то губернатор удивлялся, что в этом дрянном котловане так много воды! Она, значит, перетекла из одного места в другое…

— Ну так перекачайте воду обратно и почините свою трахнутую дамбу!

— Как вы это себе представляете, господин Костангериос? — спросил советник.

— Это вы должны представлять, а не я! Вы инженер! Почему вы раньше бездействовали?!

— Я пытался с вами связаться, но у вас не нашлось для меня времени. На ремонт нужны деньги, их нельзя получить без вашего распоряжения.

— Молчать! Вы меня держите за дурака?! Вы некомпетентны, вы больше не занимаете пост советника! Дамбу прорвало по вашей вине, это ваше преступление, и вы за него ответите!..

Нажав кнопку вызова секретаря, губернатор откинулся на спинку кресла тяжело дыша… Его окружают бестолковые, никчемные, коррумпированные люди, ни на кого нельзя положиться!

Ксакан Смирл грызла совесть — вчера она вела себя, как последняя индивидуалистка-собственница! Все началось с того, что она выпила бокал сладкого, жгучего вина, и у нее закружилась голова… На Ючане давно уже действует сухой закон, спиртного там вообще не производят. Если дома кто-нибудь узнает о том, что Ксакан, поддавшись праздному любопытству, пила ликилу, ее ждет наказание: вызовут на Большой Суд и будут хором стыдить, потом отправят на тяжелые работы; в течение месяца ей придется носить на шее табличку с описанием совершенного преступления… Съежившись, Ксакан натянула на голову одеяло. Она ведь не только пила ликилу… Она еще пробовала все подряд диковинные блюда (несмотря на то, что не была голодна!), танцевала бесстыдные танцы вместе с другими разряженными туристами, а после, отыскав с помощью прислуги свой номер, набрала полную ванну воды и плескалась в ней, бессовестно любуясь цветной мозаикой на стенах и позолоченными кранами!

Она не оправдала доверия Совета Общин. Ее избрали для этой миссии, потому что она и раньше бывала на чужих планетах в составе торговых делегаций (Ючану приходилось кое-что импортировать в обмен на свою продукцию), а кроме того, неплохо знала историю Империи и в свободное от общественных работ время читала лекции в университете. Именно Ксакан, полистав рекламную брошюру с фотографиями Малой Императорской Резиденции, узнала в неприметной серой коробке, валявшейся на полу, среди россыпи других предметов, описанный в древней книге футляр с зондом Нуль-Излучателя… Раньше она никогда, никогда, никогда не проявляла моральной неустойчивости, не поддавалась потребительским соблазнам!.. Ксакан с глухим стоном уткнулась лицом в подушку… Быть может, ей присудят носить позорную табличку до конца жизни в назидание остальным?.. Вдруг в памяти всплыла еще одна роковая деталь: выбравшись из ванны, она вспомнила, что так и не попробовала облитого кофейным ликером мороженого, — тогда Ксакан позвонила горничной и попросила принести мороженое в номер, что и было немедленно исполнено!.. До чего она испорченная… Ее преступления ужасны, слишком тяжки, чтобы рассчитывать на снисхождение…

Айма Хирт Тимано лежала на постели, закинув руки за голову, и жмурилась от бьющих в лицо солнечных лучей… Этой ночью она убила семь человек. Трое заступили ей дорогу, вывалившись из грязной подворотни на одной из центральных улиц. Еще четверо приставали к испуганной парочке около спуска в подземку. «Эй, оставьте молодых людей в покое! — окликнула она их после недолгого периода пассивного наблюдения. — Как насчет меня?» Конечно, местные хулиганы значительно уступали тигонским или слакианским бойцам, равно как и специально запрограммированным боевым роботам в Тренажерах на Деноре. В обоих случаях Айма одержала легкие победы, и ей было досадно, что противники попались не слишком стоящие. Но город как поле битвы — это представлялось интересным… В денорских городах на развлечения такого рода рассчитывать не приходится: если где-нибудь заведутся бандиты, контролирующий данную территорию олигарх расправится с ними раньше, чем те успеют более или менее себя проявить. А Венеда — настоящий подарок. Стоит рассказать о ней дома… Айма усмехнулась: губернатору нужны туристы — что ж, по крайней мере, туристов с Денора он в обозримом будущем получит…

Сплошная муть, нет смысла туда лезть… Мартин Паад вернулся к машине; остальные коллеги-конкуренты, обменявшись взглядами — не то чтобы враждебными, но профессионально-настороженными, — последовали его примеру… За сутки ничего не изменилось. Придется ждать, пока власти Чантеомы не найдут способа осушить котлован…

Зеруат поплотнее прикрыл стеклянную дверь лоджии. Рев автомобилей, доносившийся снизу, действовал ему на нервы, на улице бурлила суматошная, агрессивная толпа… Ужасный город, ужасная планета… Зато теперь у него есть телохранитель — достаточно крутой, чтобы достать зонд и защитить своего нанимателя от других эмиссаров, в том числе от денорца. Все идет по плану…

…Когда он вернулся домой, над серым парком, окружавшим резиденцию, пылал янтарно-желтый весенний закат. Теплый сырой ветер тормошил деревья и морщил воду в громадных лужах; кое-где из луж высовывались остатки сугробов. Поглядев на свой затопленный парк, губернатор вспомнил о котловане в Бесканских горах и выругался: император, который распорядился построить Малую Резиденцию, наверняка был жертвой инбридинга… Выбрал место, ничего не скажешь! Правитель должен быть дальновидным человеком. А этот царственный выродок с куриными мозгами даже не подумал о том, что котлован рано или поздно зальет. Недаром чертова Империя развалилась… Войдя в вестибюль, губернатор услышал торопливые шаги на лестнице и поморщился: Лионелла!..

— Харо, я не пустила ее к нам домой! — остановившись на нижней ступеньке, с торжеством сообщила сестра. На ее блеклых щеках цвели красные пятна, мутно-серые глаза возбужденно сверкали. — Вот так встала в дверях и не пустила! Какая наглость — чтобы наша Илси ей город показывала! Совсем обнаглела! Я сказала — только через мой труп, а она ответила — это, мол, не проблема, но ей не надо неприятностей с полицией! Ты понял, какая наглость?! Мне аж нехорошо рядом с ней становится! А ты, Харо, кобелем родился — кобелем и помрешь; сначала сам за шлюхами гоняешься, потом шлюхи за тобой бегать начинают!..

— Лионелла, какого черта? — устало спросил губернатор.

— Твоя эта самая сюда приезжала, вот какого черта! — выкрикнула Лионелла так пронзительно, что у него зазвенело в ушах. — А я ее не пустила, и никогда не пущу!

Мало-помалу губернатору удалось вытянуть из сестры полезную информацию: примерно полтора часа тому назад в резиденцию приезжала Карен Мьян и спрашивала, не согласится ли Илси прокатиться с ней по городу в качестве гида, а Лионелла «поставила ее на место и захлопнула дверь у нее перед носом». Не везет, с тоской подумал губернатор. Если б он отправился домой на полтора часа раньше, он бы ее застал… Ясно ведь, что ей нужна не Илси — в штате «Бескана» числится два десятка гидов, а в городе зарегистрирована целая куча экскурсионных бюро — только загляни в справочник и набери номер. Милая, наивная ложь влюбленной женщины! Она хотела увидеть Харо, а Лионелла ее обидела и прогнала… Губернатор повернулся к двери.

— Куда опять потащился на ночь глядя? — крикнула вслед сестра.

Он велел шоферу ехать в «Бескан», но Карен там не оказалось. Испытывая нарастающее отчаяние (ведь она раскаялась в своей вчерашней дерзости и сама пришла к нему, виноватая, покорная, готовая отдаться!), губернатор кружил по вечернему городу, внимательно оглядывая пешеходов на тротуарах — нет ли среди них Карен? Полицейские узнавали его машину и вытягивались в струнку, лоточники и нищие кидались наутек. Губернатор так и не нашел ее… Приехал домой спустя три часа, неудовлетворенный и злой. Позвонил в отель — Карен все еще не вернулась…

— Что, нагулял аппетит? — насмешливо спросила Лионелла за ужином.

Аппетита у губернатора не было, и он взорвался:

— Я не потреплю, чтобы ты лезла в мои дела! Собирай чемоданы!

— Харо, ты выгоняешь меня из собственного дома?! — ахнула Лионелла.

— Это не твой дом, а моя резиденция, она принадлежит государству!

— Я имею право здесь жить! Не меня, а тебя, развратника, надо отсюда гнать! Никуда я не поеду, хоть лопни!

Губернатор спохватился, что стоило бы сначала выдворить из комнаты Илси, но девчонка сама встала и вышла, прикрыв за собой дверь. Ему хотелось ударить сестру, и та, словно угадав, о чем он думает, добавила:

— Только посмей — я завтра же устрою пресс-конференцию! Губернатор психованный, какой ты пример людям подаешь! Зато меня все уважают, потому что я умею себя вести, даже голоса никогда не повышала, а ты меня за это растерзать готов!

— Я на ней женюсь, — процедил губернатор. — Не смей больше выгонять на улицу мою невесту!

— Женишься? На этой?.. — Глаза Лионеллы округлились от внезапного страха.

— Да!

Именно так он и сделает! Обломает Карен, приструнит Лионеллу… Харо Костангериос — единственный и полновластный хозяин Чантеомы, его слово — закон. Если кто-то думает иначе, пусть пеняет на себя…

…Бросив сумку с элангом и водолазным костюмом на заднее сиденье, Норберт сел за руль, захлопнул дверцу. Закат догорел, в небе висели три серебряные луны — одна низко, над самыми крышами, две повыше.

— Нам нельзя проезжать мимо «Бескана», — напомнил Гестен.

— Понял.

На улицах мигали разноцветные вывески, вдоль тротуаров стояли фонарные столбы, снизу доверху облепленные слепяще-белыми шарами. Многоэтажные здания в их свете казались таинственными и лишенными объема — плоские подобия домов, за которыми скрывается темный мир, нисколько не похожий на дневную Венеду. Норберт был неопытным водителем, а потому соблюдал все правила и не лихачил. Несмотря на это, его пассажир нервничал:

— Проверьте, нет ли за нами слежки.

Как это делается, Норберт не знал. Попетляв по улицам, наугад заявил:

— Нет.

— Хорошо… — Гестен немного расслабился.

— А кто может за нами следить?

— Другие туристы. Среди них есть коллекционеры… Или те, кто работает на коллекционеров, собирающих предметы старины. Моя семейная реликвия — как раз такой предмет. Чтобы ее заполучить, они ни перед чем не остановятся. Видите ли, один из моих далеких предков служил императору… Я узнал принадлежавшую ему коробку на фотографии в рекламном проспекте и специально прилетел за ней на Валену. В действительности она ни для кого, кроме меня, никакой ценности не представляет — так, пустяковая вещица… Но для меня это — память о предках, понимаете? Коллекционеры тоже могут заинтересоваться, и меня это очень беспокоит…

— Я не гарантирую, что найду ее под водой.

— Найдете.

Сделав крюк, чтобы миновать «Бескан», Норберт заехал в тупик, из которого пришлось выбираться задним ходом, на малой скорости.

— Хорошо, что вы так осторожно водите машину, — с одобрением заметил Гестен. До сих пор он не понял, что имеет дело с непрофессионалом…

Наконец автомобиль выехал на пустынное, уходящее вдаль под ночным небом Южное шоссе… Потом свернул на новую дорогу и вскоре затормозил перед блеснувшим в свете фар зеркалом воды.

— Вон туда, к большому камню, — распорядился Гестен.

Машину затрясло на ухабах…

— Погасите фары, — потребовал клиент, когда автомобиль остановился.

Норберт подчинился. Вокруг было темно и тихо, валуны отбрасывали в лунном свете бледные тройные тени.

— Дальше вы пойдете без меня. Прожектором пользуйтесь только под водой, ясно?

— Не представляю, как я буду искать вашу коробку. Я ведь не знаю, где она. Мы не управимся за одну ночь.

— Возьмите вот это… — Гестен протянул ему браслет из светлого металла, на котором болтался шарик-брелок. — Это индикатор. Уже в километре от моей коробки он начнет светиться. Чем ближе вы окажетесь, тем ярче… Коробка металлическая, серая, плоская, прямоугольной формы, размером с вашу ладонь. На крышке оттиснуто нечто вроде круглой печати с рельефным узором сложной формы. Вот она, видите? — Он раскрыл рекламный проспект с фотографиями Малой Резиденции и показал на один из снимков: куча предметов, хаотично сваленных в углу.

— Ага, — Норберт кивнул. — Это в каком здании?

— Тут не указано. Ориентируйтесь по индикатору.

Норберт вылез из машины, натянул водолазный костюм, застегнул на запястье браслет с брелком, надел пояс с ножом и сумкой. Взял под мышку шлем с элангом. К шлему кроме баллончиков был прикреплен миниатюрный прожектор.

— Я буду ждать здесь, — поежившись от ночной прохлады, сказал Гестен и захлопнул дверцу машины.

Затопленная дорога вела прямо к Малой Резиденции, так что заблудиться Норберт не мог. Он брел по колено в поблескивающей воде, справа и слева громоздились залитые лунным светом горы. Некстати подумалось: до чего, наверное, темно по ночам на планетах, где луна только одна… Мир был тих и неподвижен — никаких коварных коллекционеров, притаившихся в засаде среди скал! Норберт все больше склонялся к мысли, что они существуют только в воспаленном воображении его клиента…

Вот дорога пошла под уклон, вода поднялась до пояса, потом до подмышек. Он надел шлем, проверил герметизацию. Маска эланга плотно охватывала нижнюю часть лица — с непривычки было неудобно. Нырнув, он поплыл вперед среди непроглядной темноты. Так прошло два или три часа. Вдруг Норберт заметил, что шарик-брелок слабо мерцает… Значит, он почти у цели!.. Погрузившись глубже, включил прожектор, однако светлее не стало: узкий конус света пронизывал густую муть, но не мог сделать окружающие предметы видимыми… Норберт чуть не налетел на нечто черное, раскинувшее во все стороны ветвящиеся отростки, — дерево, как он понял в следующую секунду, хотя сперва мелькнула мысль о киношных тварях со щупальцами… Потом впереди выросла стена, в луче прожектора блеснуло стекло. Судя по показаниям индикатора, это было не то здание, в котором находилась коробка Гестена… Нужное здание Норберт отыскал спустя полчаса. Разбив рукояткой ножа окно (без опоры это удалось сделать только с третьей попытки), проник внутрь… Вокруг был все тот же серый кисель; луч света выхватывал то небольшой фрагмент настенной мозаики, то ножку стула, повисшего под потолком, то позолоченную дверную ручку. Пузырьки воздуха стаями поднимались вверх и звонко булькали. Коробку Норберт нашел на одном из верхних этажей: сообразив, что металлический предмет всплыть не может, он методично обшаривал почти незримый пол в каждой комнате, пядь за пядью, не сводя глаз с индикатора… Вот она! В точности такая, как на фотографии… Норберт спрятал ее в сумку, выбил, приноровившись, ближайшее окно и вынырнул на поверхность…

Светало. Небо на востоке, над неровной скальной стеной, окрасилось в нежно-розовый цвет. Он только сейчас почувствовал, что смертельно устал, но к этому чувству примешивалось еще и удовлетворение: усилия затрачены не напрасно, работа выполнена. Брелок-индикатор рядом с коробкой сверкал, как маленький зеленый фонарик. Норберт опять нырнул и поплыл на восток… Нащупав дно на мелководье, выпрямился, снял шлем, с наслаждением вдохнул холодный свежий воздух… К тому времени, как он добрался до границы воды и суши, солнце высоко поднялось над горной цепью.

— Наконец-то! — глядя на Норберта воспаленными красными глазами, вздохнул Гестен. — Вы нашли ее?

— Да.

— Дайте сюда, и брелок тоже!

Коробка вместе с индикатором мгновенно исчезла в его внутреннем кармане.

— Наконец-то она у меня… — прошептал клиент, словно не веря своему счастью, и тут же стал беспокойным, озабоченным. — Норберт, не мешкайте, поехали! Коллекционеры…

Норберту хотелось спать, и, желая поскорей очутиться дома, он гнал машину по пустынному шоссе на предельной скорости. Гестен не протестовал — наоборот, удовлетворенно пробормотал:

— Я не ошибся, что нанял вас. Когда надо, вы ездите медленно, а когда надо — быстро.

Вновь пришлось сделать солидный крюк, чтобы объехать «Бескан». В черте города Норберт сбросил скорость и, несмотря на недосып, из последних сил старался сохранять контроль над машиной и окружающей обстановкой. Наконец он запарковал «Хезнар» на площадке перед восьмиэтажным красным домом с белыми лоджиями и подъездами в виде белых треугольников.

— Идемте! — поторопил Гестен.

Квартира Норберта находилась на втором этаже. На лестничной площадке дремал под батареей здоровенный рыжий кот с порванным ухом — услыхав шаги, вскочил и потянулся. Норберт погладил его по загривку.

— Молодец, хищный котяра! Он всех мышей и крыс в нашем подвале переловил!

Гестен издал странный горловой звук. Оглянувшись, Норберт увидел, что клиент — почти в шоковом состоянии: прижался к перилам и зачарованно смотрит на кота… Между тем кот потерся о ногу Норберта, потом начал обнюхивать ботинок Гестена. Тот, словно только что очнувшись, пролепетал:

— Да уберите же его наконец! За что я вам деньги плачу?!

— Он не кусается! — Норберт растерялся. — Дергать его за хвост не рекомендуется, а так он дружелюбный котяра, приходит ко мне в гости…

— Вы хотите сказать… — Губы клиента дрожали. — …Хотите сказать, что пускаете к себе в гости агрессивного хищного зверя?

— Ну да…

— Оттесните его в угол, чтобы я мог пройти! — несколько секунд поморгав, окрепшим голосом потребовал Гестен. — Я заплатил вам за охрану, и пока я здесь — никаких опасных животных, понятно?!

Пожав плечами, Норберт подхватил кота на руки. Гестен осторожно протиснулся мимо и с неожиданной для его возраста прытью взбежал по лестнице. Норберт отпустил кота и последовал за ним.

— Открывайте скорее! — торопил клиент. — Господи, он идет сюда!

— Извини, приятель, — шепнул Норберт, прежде чем захлопнуть дверь у кота перед носом. Из-за двери донеслось требовательное мяуканье…

— По-моему, он настроен агрессивно, — расстегивая дрожащими пальцами теплый плащ, заметил Гестен. — Агрессивные существа непредсказуемы, они в любой момент готовы проявить свою жестокую натуру. Вы здесь ведете удивительно неупорядоченную жизнь, просто варварство какое-то…

— Ага, — сонно согласился Норберт. Съев большой кусок хлеба и четыре вареных рыбьих хвоста, он отправился спать.

— Если на квартиру нападут, я вас разбужу, — бросил вслед ему Гестен.

Глава 4

Дела обстояли хуже некуда: жители затопленного поселка Паркуан назойливо требовали материальной помощи, большинство туристов отбыло в Руаду (в «Бескане» осталось около двух сотен человек — бюджетные деньги, потраченные на банкет, можно считать, пропали даром), известие о «традиционном весеннем карнавале» вместо того, чтобы вызвать всеобщий энтузиазм, повергло венедийцев в недоумение… И Мехтобий Гусл до сих пор гулял на свободе, представляя собой потенциальную угрозу для оставшихся в Венеде туристов. Если, конечно, его не прикончили потихоньку родственники убитого ребенка… Подумав об этом, губернатор помрачнел: он заставит их пожалеть о содеянном! В свое время именно он взял Мехтобия под защиту, доказав таким образом, что он гуманный и современный правитель. Самосуд над Мехтобием — это не просто уголовное преступление, а прямой вызов властям! Он нажал на кнопку. Через несколько секунд дверь распахнулась, на пороге возник секретарь.

— Что по Гуслу?

— Новый комиссар доложил, что вчера его видели около дома, но взять не успели, господин Костангериос.

— Если в ближайшее время не возьмут, новый комиссар скоро станет бывшим комиссаром, — проворчал губернатор, сдержанно усмехнувшись собственной шутке.

Секретарь тоже почтительно улыбнулся.

— Как идет подготовка к карнавалу?

Тут секретарь замялся, потом развел руками:

— Люди удивляются… Никак не поймут, что это праздничное мероприятие…

— Удивляются! — фыркнул губернатор. — Чертов банкет с этими… деликатесами, натуральными и синтезированными, обошелся Чантеоме в шестизначную сумму, а они удивляются! Карнавал — единственный способ вернуть сюда туристов. Все сотрудники государственных учреждений обязаны принять в нем участие. А паркуанцам пообещай, что материальная помощь будет через неделю. Обещай им что угодно, лишь бы сидели тихо!

Оставшись в одиночестве, губернатор прошелся по кабинету, остановился перед объемной картой Чантеомы на западной стене… Вот она — Малая Императорская Резиденция, среди пластмассовых бурых холмиков. А вот здесь находилась злополучная дамба… Если бы его то и дело не отвлекали по пустякам, он взглянул бы на карту и своевременно принял бы меры, чтобы спасти уникальный исторический комплекс! Плохо иметь бестолковых подчиненных…

Губернатор отвернулся к окну и переключился на более приятные мысли: сегодня утром он съездил в «Бескан», застал там Карен Мьян, которая отсыпалась после ночной прогулки, и сообщил ей о том, что она выходит за него замуж. Судя по выражению ее лица, негаданно свалившееся счастье ошеломило скромного археолога с Шелконы… Вот так, он женится, на ком захочет, и Лионелла у него даже пикнуть не посмеет! А чтобы закрепить победу над Карен, надо сделать что-нибудь такое, что произведет на нее неизгладимое впечатление… Внезапно губернатор довольно рассмеялся — у него блеснула идея…

Норберт проснулся под вечер. Перед тем как отправиться на прогулку, позвонил Аманде — клиент наотрез отказывался оставаться в квартире без охраны. Директор «Антираспада» подъехала спустя полчаса. Норберт передал ей пистолет, а Гестен тем временем мягким голосом объяснял:

— Поймите, для меня слишком велик риск, если я отпущу вас без замены. Сюда могут нагрянуть коллекционеры… Или кот через окно заберется. Он уже пытался это сделать, пока вы спали. Залез на дерево и хотел прыгнуть, но я захлопнул форточку. Тогда он посмотрел на меня специфическим взглядом хищника — очень пристально, желтые глаза светятся… Не понимаю, зачем вы разводите таких опасных животных!

— Что он имеет против кота? — шепотом спросила Аманда.

— Не знаю.

— Наверное, аллергия… — Аманда приладила под мышкой кобуру и глянула в зеркало. — Как у моей снохи!

Норберт поехал на арендованном автомобиле в «Бескан» — он надеялся застать там черноволосую туристку с Алзоны, с которой познакомился на банкете. Но оказалось, та еще утром улетела в Соледад. Отель выглядел почти вымершим. В пустынных залах первого этажа тихо плескались фонтанчики, блестел паркет, покачивались от дуновения вентиляторов листья декоративных растений разнообразных форм и расцветок. Людей Норберт обнаружил только в баре. Присев у свободного столика, украдкой пересчитал мелочь — и не стал ничего заказывать. Несмотря на щедрость Гестена, Аманда до сих пор не смогла выдать им с Олегом зарплату: все деньги ушли на налоги и долги по кредитам. Зато чуть погодя за тот же столик подсел турист, заказавший за свой счет пиво и закуску на двоих. Голодный Норберт не возражал…

— Вы из Чантеомской администрации? Вроде бы я видел вас на банкете.

— Я работаю в частной фирме, телохранитель… — Поколебавшись, он добавил: — Я родственник губернатора, вот и попал на банкет. Меня зовут Норберт Ларре.

— Мартин Паад, — представился турист. — Я с Лидоны. Вы не в курсе, когда осушат Малую Резиденцию?

«…Скорее всего, никогда», — так подумал Норберт, ведь он достаточно хорошо знал своего отца… (А существуют ли, в принципе, способные и порядочные руководители? Может, где-нибудь и существуют — но не на Валене, с ее сверхмощной бюрократической системой!) Но вслух сказал:

— Есть риск, что с этим затянется. Хотя изредка бывает и так, что наши власти реагируют быстро…

У Мартина после его слов сделалось такое выражение лица, словно он про себя выругался…

Расставшись с новым знакомым, Норберт заключил, что именно вот этот крепкий, загорелый человек и выглядит по-настоящему крутым — в отличие от него, липового телохранителя… Домой вернулся на закате. Дверь открыла Аманда — растрепанная, взбудораженная, кобура с пистолетом съехала за спину.

— Ты с ними разминулся минут на десять… — Она тяжело дышала. — Ох, мы его еле поймали!

— Кого — клиента? — удивился Норберт.

— Кота.

— А зачем вы ловили кота?

— До сих пор не могу отдышаться… — Аманда рухнула на пуфик в углу прихожей. — Гонялись по всей квартире, втроем… Тут приезжала твоя сестра с подругой — я ее сразу узнала, совсем как на том снимке. Знаешь, Нор, она, по-моему, не в таком плохом состоянии, как ты говорил. А подруга постарше, лет так двадцать пять — двадцать восемь. Пока я объясняла, что тебя нет дома, кот прошмыгнул между ног — и в гостиную, а там Гестен пил чай. Кот прямо к нему на колени и прыгнул. Он как закричит: «Помогите!» Потом закрылся в комнате и начал орать из-за двери, что мы, мол, не выполняем условия контракта. Я попросила девочек помочь, а кот носится как ураган и на всех шипит — Гестен его испугал и облил чаем. В конце концов, подруга твоей сестры его схватила. Я дала им два рыбьих хвоста из холодильника, чтобы они унесли его в соседний двор и там покормили. Ты сходи туда — может, еще застанешь их…

Извечная дурная привычка Аманды — о самом важном сообщать напоследок!.. Норберт сбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки… Он обошел все соседние дворы, респектабельные и пустынные под розовато-лиловым вечерним небом, но Илси нигде не было. Рыжий кот в одиночестве сидел около качелей с витыми столбиками и сосредоточенно вылизывал лапку. Поглядев на него какое-то время, Норберт засунул руки в карманы и не спеша побрел к своему дому… Чтоб Илси гуляла вечером, пусть даже в компании подруги постарше, — это нечто беспрецедентное! Возможно, тетка уехала из Венеды. Хорошо, если так…

— Встретил их? — спросила Аманда.

— Нет.

— А Гестен теперь как услышит звонок — сразу же запирается в комнате, на всякий случай. Наверное, у него аллергия на кошачью шерсть в тяжелой форме… Нор, он хочет, чтобы мы узнали, какие корабли находятся сейчас на Валене в ангарах Гипортала. Тут нужен Олег с его компьютерными штучками.

В глубине квартиры скрипнула дверь.

— Норберт? — В коридор осторожно выглянул клиент. — Хищного животного здесь нет?

— Нет, — заверил Норберт.

— Тогда собирайтесь. Когда стемнеет, мы с вами поедем в то же самое место, и вам придется еще раз нырнуть.

— Зачем? Я ведь уже достал вашу реликвию.

— Видите ли, у моих предков их было две, — печально моргая, объяснил Гестен. — Вторая выглядит, как портативный компьютер, такой, знаете, металлический чемоданчик… Собственно, это и есть компьютер, только совсем простенький, для домашнего пользования. Но для меня это — дорогая память! На снимках в рекламном проспекте его не было, однако я подумал: вдруг мне повезет на старости лет… — Он беспомощно улыбнулся, глядя на Норберта. — Если он там — брелок-индикатор приведет вас к нему, если нет — я, по крайней мере, буду знать, что он где-то в другом месте…

Норберт не стал возражать, ему хотелось честно отработать свой гонорар…

…На этот раз поиски успехом не увенчались. Он провел под водой около трех часов, плавая по затопленному котловану вдоль и поперек, в условиях почти нулевой видимости. Один раз напоролся на раскоряченное дерево (костюм не подвел, зато на плече остался синяк), другой раз чуть не врезался в стену здания. Брелок-индикатор не подавал признаков жизни, даже слабого свечения не было…

— Жаль… Ну что ж… Буду искать дальше, — пробормотал Гестен, когда усталый Норберт вернулся с пустыми руками. — Поехали домой.

Новый комиссар полиции был неумен, зато лоялен — этим он губернатору и нравился.

— Ну, что у нас творится с общественным порядком?

— Тревожная статистика ночных происшествий. — Комиссар говорил отрывисто, его грубовато вылепленное, опухшее лицо при этом напряглось. — Убийства на улицах.

Губернатор почесал авторучкой в золотом корпусе левую бровь.

— Мехтобий накуролесил?

— Не он. Неизвестный убийца нападает на хулиганов. За три ночи — девятнадцать трупов, в том числе Морис Бучани.

— Какой Морис Бучани? — Губернатор поморщился — его бесило, когда подчиненные называли имена, которых он не помнил, не давая дополнительных пояснений…

— Грабитель. Тот, что зарезал зимой двух женщин и старика. Убийца его заколол его же рукой, в смысле — его же рукой с ножом… — Запутавшись, комиссар умолк, но потом все-таки закончил; — Эксперты заключили, что это человек очень сильный и тренированный. Не Мехтобий Гусл, однозначно.

…Вот тоже напасть на наши головы, думал губернатор, как будто мало проклятого потопа!..

— Вы должны немедленно арестовать его. Немедленно, слышите? Бросьте по его следу всех людей, устройте облаву. У нас криминогенная обстановка та еще, никуда не денешься… Но если кто-то нападает на хулиганов, он по-настоящему опасен! Попробуйте взять его на приманку… И главное, соблюдайте секретность — вдруг он из ваших… (Комиссар протестующе открыл рот, но губернатор не позволил ему возразить.) …Допустим, неудовлетворенный работой горе-полицейский, надо учесть и такой вариант. Все, идите.

Комиссар удалился, а губернатор тяжело оперся локтями на стол и сцепил пальцы — доклад испортил ему настроение.

Сейчас он испытывал нарастающее раздражение, разбавленное смутной тревогой… Так называемые «порядочные люди» должны оставаться смирными и законопослушными. Разбираться с бандитами — задача государства. А если этим займутся простые граждане, кто знает, каким будет их следующий шаг: вдруг они захотят разогнать коррумпированных чиновников… или даже отстранить от власти его, Харо Костангериоса?.. Плохо, очень плохо… Какой-то паршивый молокосос (губернатору хотелось думать, что это молокосос) насмотрелся фильмов о благородных героях-одиночках — и пошел совершать подвиги. Ничего, за решеткой ему вправят мозги… Губернатор заранее злорадно усмехнулся.

Остальные новости делились на посредственные (уровень воды в затопленном котловане не понижается, но и не повышается) и сносные (венедийцы наконец-то начали проявлять интерес к грядущему карнавалу — после того как было объявлено, что государственные служащие, которые будут отлынивать от участия в празднике, не получат зарплату за текущий месяц)… На карнавал туристы слетятся, как бабочки на огонь! А если этого не произойдет, в бюджете Чантеомы останется такая дыра, что от одной мысли о ней волосы на голове шевелятся…

…У ворот губернаторской резиденции стоял длинный серебристо-синий автомобиль, арендованный Карен… Значит, она здесь. Хорошо!.. В глубине души губернатор не был уверен, что ему так уж хочется на ней жениться… но, во-первых, Карен возбуждала его сильнее, чем любая другая женщина, а во-вторых, надо показать Лионелле, кто здесь главный…

Лионелла встретила его в вестибюле — от нее пахло лекарствами, взгляд был тусклый и беспокойный.

— Харо, ты отец или не отец? — спросила она трагическим шепотом. — Кому ты доверил свою дочь?

— Ну, чего еще? — хмуро буркнул губернатор.

— Твоя эта самая плохо влияет на Илси! Она сегодня опять катала девочку по городу, а меня с собой не взяла — просто не пустила в машину, и все! Я из-за этой твари заболела, видишь? А ты заметил, какие у них царапины на руках после вчерашней прогулки? Ты никогда ничего не замечаешь! Илси сказала, их кот поцарапал. Да какой такой кот, откуда он взялся? Харо, она чего-то недоговаривает! За девочкой в ее возрасте нужен глаз да глаз…

Губернатор небрежно махнул рукой и направился к лестнице.

— Харо, они от меня закрылись! — жалобно простонала позади него Лионелла. — Я дверь дергала-дергала, стучала-стучала, а они все равно не открывают! Я даже присматривать за Илси не могу! Сделай что-нибудь… — Она всхлипнула.

…Пожалуй, и правда стоит жениться, решил губернатор. Карен — великолепное оружие против Лионеллы. Если раньше сестра наседала на него, то теперь просит о помощи, это весьма отрадно… Как говорили древние земляне, разделяй и властвуй…

Поднявшись на второй этаж, губернатор свернул в галерею, которая вела к комнатам дочери, остановился перед дверью и громко постучал… Ни звука.

— Это я! — ощутив некоторое раздражение, крикнул губернатор.

— Харо? — раздался в тишине голос Карен. — Я зайду к тебе позже.

— Жду в кабинете, есть важный разговор.

Губернатору не хотелось препираться с ней: вдруг она не подчинится, и тогда Лионелла, маячившая в конце галереи, станет свидетельницей его поражения…

— Харо, я придумала, — следуя за ним по пятам, прошептала сестра, когда губернатор направился к себе на третий этаж. — Надо снять с петель все двери у Илси — я вызову мастера завтра утром, пока она будет в школе. Тогда они закрываться не смогут. Девочка подрастает, за ней нужно следить!

— Снимай, — разрешил губернатор — идея ему понравилась… Детей надо держать в строгости!

Карен поднялась к нему через час. На ней был облегающий спортивный костюм, серебристо-синий, под цвет машины.

— Опять ночью гуляла? — пристально глядя на нее, спросил губернатор. И, не дождавшись ответа, сообщил: — Я звонил в отель, знаю. Здесь, в Чантеоме, все у меня под контролем! Запомни это.

— Харо, что ты имеешь против моих невинных прогулок? — Карен присела на край стола.

— Невинных! Разве ты не отдаешься уличной шпане в грязных подворотнях около помоек? — с плохо скрытым сарказмом осведомился губернатор.

— Ни в коем случае, — сделав преувеличенно-серьезную мину, возразила Карен.

— Можешь врать, если хочешь, все равно я тебе не верю. Все вы такие! Ты рискуешь, гуляя по ночам… Это служебная информация, и я надеюсь, у тебя хватит ума ничего не выболтать… — Он сделал паузу. — В городе завелся идейный убийца, назовем его так… Он нападает на хулиганов и ночных грабителей, убил девятнадцать человек. Сегодня ночью его поймают, полиция готовит облаву. Организуем ловушку — и сцапаем как миленького. Учти, это строго секретная информация. Во время операции могут пострадать случайные прохожие, имей в виду. Лучше бы ты ночевала в отеле… или не обязательно в отеле… — Он игриво подмигнул. — Можно и здесь…

— Спасибо, что предупредил. — Выражение ее лица не изменилось — ни интереса, ни испуга…

— Это еще не все. У нас тут есть свой убийца-психопат. Двухметровый дебильный верзила, такую, как ты, двумя пальцами раздавит. Наша местная достопримечательность! — Губернатор усмехнулся и ощутил укол обиды оттого, что Карен не улыбнулась его шутке. — Его недавно выпустили из психушки и не успели упечь обратно. Тоже болтается по Венеде. В прошлом году он зарубил топором ребенка.

— Тогда почему он до сих пор жив?

— Потому что дебил. У него интеллект на уровне тупого двенадцатилетнего мальчишки, это установлено экспертизой. У нас гуманная социальная система, и мы не казним тех, кто не может отвечать за свои действия.

— В моем мире законы другие, — заметила Карен, — но нет смысла спорить на эту тему. Ты считаешь хорошими свои правила игры, я — свои. Харо, если вы не убиваете таких людей, их надо держать в изоляции. Почему его выпустили на свободу?

На мгновение губернатору стало не по себе под ее холодным, изучающим взглядом. Овладев собой, он принужденно рассмеялся:

— Потому, моя милая, что мы тут верховная власть. Захотели — посадили, захотели — отпустили, поняла? — Губернатор знал, что некоторая доля цинизма усиливает его обаяние, на женщин это действует безотказно.

— Покажи мне его фотографию.

Он выдвинул ящик стола, нашел там фото Мехтобия Гусла, протянул ей и только потом сообразил, что последняя фраза прозвучала как приказ, а он, не подумавши, подчинился… Ладно, Карен можно извинить: наверняка она перепугана, нервничает, оттого и заговорила таким тоном.

Она внимательно изучила снимок и бросила на стол:

— Я его запомнила.

— Хорош герой? Его зовут Мехтобий Гусл. Если встретишь, убегай со всех ног. У тебя такие длинные ножки, просто восторг! — Причмокнув, он убрал снимок обратно в ящик. — Карен, я заметил, что ты успела подружиться с моим юным, но преждевременно засохшим чадом (так, побольше юмора, это поможет разрядить обстановку!)…

Она опять не улыбнулась, и губернатор сделал вывод, что Карен попросту не способна оценить хорошую шутку.

— …Так вот, я приглашаю тебя к ней на день рождения, по случаю пятнадцатилетия. Понимаешь, в узком кругу… Ты когда-нибудь ела с золотой императорской посуды?

— Не приходилось.

— А вот теперь придется! — Он поднялся и обнял ее за плечи, вдохнув тонкий аромат ее волос. — Все будет императорское — и столовые приборы, и сервизы, и бокалы… Из музея позаимствуем.

Карен молча высвободилась, губернатор про себя выругался… Ничего, древняя золотая посуда произведет на нее впечатление, тогда она станет податливей… Победа будет за ним!

— Я пошла, Харо.

Когда дверь за ней закрылась, он выругался вслух.

Бледные, сухие пальцы Гестена слегка дрожали. Даже не пытаясь этого скрыть, он нервно перебирал валявшиеся на директорском столе разноцветные скрепки, авторучки, визитные карточки кредиторов (теперь уже бывших), календарики. Аманде это не нравилось, но она терпела. Выдержка изменила ей, когда клиент начал рассеянно теребить пустой бланк бухгалтерского отчета. Аманда выразительно повела плечом и вздохнула сквозь зубы, однако Гестен этого не заметил. Его взгляд был прикован к широкой спине Олега, сидевшего перед монитором. Олег сделал то, что было под силу только ему: вторгся через сеть в компьютерную систему Гипортала и теперь искал нужную информацию. Наконец он не глядя протянул руку, включил принтер… Через секунду из щели бесшумно выполз листок с текстом.

— Вот. — Он протянул листок клиенту. — Все корабли, которые находятся на Валене.

Гестен впился взглядом в строчки, потом его плечи безвольно опустились.

— Мой корабль еще не прибыл, — произнес он слабым голосом. — Не знаю, в чем дело…

Улучив момент, Аманда схватила помятый бланк и спрятала под стопку рекламных каталогов на соседнем столе. Она не выносила, когда кто-нибудь портил чистые бланки.

— …Мне нужна очень хорошая охрана, — беспомощно оглядев всех троих, продолжил Гестен. — Коробка принадлежит мне, а коллекционеры охотятся за ней, не имея на то никаких оснований. Они даже перед убийством не остановятся! Перед тем как покинуть Валену, я вам очень хорошо заплачу. Если на меня нападут, вы должны повести себя… Вы должны поступить… — Он вдруг начал мямлить и запинаться. — …Ради спасения коробки вы должны действовать, как агрессивные… Извините за это слово, я понимаю, что оно нехорошо звучит. Вы должны сделать то, что всегда делают в таких случаях профессионалы. Как на вашей рекламе — чтоб от моих врагов одни рыбьи хвосты остались!

— Замочить их, что ли? — Норберт вовремя вспомнил, что ему полагается играть роль крутого.

— Если вы считаете, что обливание водой эффективно… — Клиент непонимающе заморгал.

— В смысле — перестрелять! — уточнил Норберт.

На лице у Гестена появилась гримаса отвращения, тем не менее он подтвердил:

— Вот именно, я имею в виду крайние меры. Моя коробка не должна попасть в нехорошие руки. Только не надо произносить вслух такие слова, мы же не дикари.

— Господин Гестен, вам абсолютно ничего не угрожает! — заверила Аманда (теперь, когда клиент мусолил не канцелярский инвентарь «Антираспада», а бумажку со списком гиперкораблей, к ней вернулось приподнятое расположение духа). — Все будет хорошо, сейчас я заварю для вас чай. Мы никому не позволим добраться до вашей коробки!

— Выйдем на минутку? — отодвинув стул, шепнул Норберту Олег.

Они вышли в пустой белый коридорчик.

— Вот, передай Илси. — Олег вытащил из кармана плоскую кожаную папку размером с небольшую книгу. — Здесь портрет.

— Хорошо, передам.

— Поздравь ее от меня, — буркнул Олег, глядя в сторону. — Со всеми пожеланиями, чтобы школу без проблем закончила…

Всякий раз, когда заходила речь об Илси, его одолевала скованность.

— Хорошо, — повторил Норберт.

Оба некоторое время молчали. В углу тихо гудел пропахший рыбой холодильник, из-за приоткрытой двери доносился воодушевленный голос Аманды:

— …Господин Гестен, у нашей фирмы не случайно такое название! Мы — «Антираспад», потому что мы созидательная сила! Мы за добро против зла. Это я придумала символическое название…

— Я вижу, что вам можно доверять, — грустно отозвался Гестен. — Нельзя, чтобы моя коробка попала в руки агрессивных людей, это чревато ужасными последствиями!..

— …Скажи еще, что, если ее интересуют компьютеры, я могу все объяснить и показать, — совсем уж нерешительно добавил Олег.

— Скажу… Странный тип — наш клиент, — шепнул Норберт, чтобы сменить тему.

— Я заметил.

То, что раглоссианский корабль до сих пор не прибыл на Валену, расстроило Зеруата, но не удивило. Его соотечественники осторожны. Если есть опасность, они будут сидеть тихо и выжидать — столько, сколько понадобится, а на рожон не полезут. Это единственно возможная тактика для тех, кто живет в окружении грубых агрессивных существ и не хочет стать их добычей…

Скоро Галактика изменится, и это будет заслуга Зеруата, Ответственного по Безопасности Теневого Сената Раглоссы… Он отыскал футляр с зондом, в футляре также лежал листок с некой схемой — шифровка, но, похоже, она содержит информацию о том, где находится пульт Нуль-Излучателя. Не пройдет и года, как несовершенные миры исчезнут. О, это нельзя назвать агрессивным действием, вовсе нет! В истории бывали прецеденты: Империя эпохи становления уничтожала колонии, не желавшие покориться. Не говоря уж о богах древних религий — случалось, те устраивали геноцид, одним махом истребляя все человечество, за исключением горстки праведников. Раглосса всего лишь идет по их стопам. Истинно мудрые не могут спокойно жить бок о бок с порочными и неразумными…

Мимо проносились машины, на тротуарах царило обычное для Венеды вечернее столпотворение, вспыхивали и гасли причудливые вывески… Зеруат знал, что дни этого мира сочтены. Равно как и дни множества других агрессивных миров. Наглый желтоглазый кот с порванным ухом, который ему досаждает, тоже исчезнет… Зеруат испытывал умеренную жалость к сотрудникам «Антираспада», но в то же время сознавал, что спасти их нельзя: они плоть от плоти этого обреченного мира, они слишком опасны, чтобы пустить их на Раглоссу. Они уйдут в небытие вместе с остальными, такова их судьба… Покосившись с невольной грустью на своего телохранителя, сидевшего за рулем, Зеруат попросил:

— Домой пока не надо, я хочу посмотреть ваш город. Только выбирайте, пожалуйста, улицы с тихим движением.

…Теперь, когда участь Валены и всех ей подобных миров была предрешена, ему стало легче выносить здешнюю сутолоку. Возник даже некоторый интерес: ведь он — последний очевидец. После того как Раглосса останется одна в обновленной Галактике, лишь в его памяти сохранятся уникальные фрагменты прежней жизни, многоликой и дисгармоничной…

Норберт свернул на проспект, надвое рассеченный вдоль аллеей с изящными арками, скамьями, абстрактными скульптурами — все из мрамора, смутно белеющего в сумерках; голые деревья вырисовывались на фоне приглушенной белизны с графической четкостью. По обе стороны проспекта стояли древние высотные здания, покрытые потеками, обшарпанные, не оживленные даже рекламными щитами (закон возбранял вешать последние на государственные учреждения).

— Памятник Империи? — спросил Гестен.

— Да. Этой аллее больше тысячи лет.

Клиент смотрел в окно с непонятной грустью. Потом еле слышно пробормотал:

— Совершенная работа. Жалко все это утратить…

— За Белой аллеей следят реставраторы, — успокоил его Норберт. — Достопримечательность все-таки. Вот дома — другое дело. У нас так: пока что-то не развалилось, его чинить не станут.

— Вы проверяли, нет ли «хвоста»? — отвернувшись от окна, спросил Гестен уже другим тоном — строгим и деловитым.

— Ага. Нет. А почему должен быть «хвост»?

— Потому что все они хотят присвоить мою коробку, — прошептал клиент.

— Кто — они?

— Коллекционеры, я же вам объяснял… — По его лицу прошла не то судорога, не то гримаса. — После распада Империи образовалось много агрессивных сообществ. Вы слыхали, например, про Слак?

— Рабовладельцы? — Это было все, что Норберт знал о Слаке.

— Чудовищный, негуманный мир, — кивнул Гестен. — Во многих регионах Слака природные условия исключительно тяжелые, в то время как технологию производства роботов слакиане утратили. Но, к сожалению, у них сохранились древние боевые звездолеты, что позволяет им заниматься пиратством. Им нужны рабы — для сельскохозяйственных работ, для добычи полезных ископаемых и так далее. Рабы на Слаке быстро умирают, и все равно похищать людей дешевле, чем импортировать роботов. О, я даже во сне вижу, как они тянут руки к моей коробке!.. Но слакианский коллекционер до Валены не долетел… Впрочем, всякое возможно… — добавил он после недолгой тревожной паузы. — Космические путешествия в обычном пространстве занимают гораздо больше времени, чем броски по гиперканалам, но почему бы и нет… Норберт, слакиане — исключительно жестокие существа, вы должны об этом помнить. Хотя я не могу сказать, кто хуже — слакиане или тигонцы.

— А что тигонцы? — Норберт свернул на соседнюю улицу, с блекло-желтыми ступенчатыми пирамидами (судя по белью на обнесенных перилами террасах, это были жилые дома) и стеклянными торговыми павильончиками у их подножия.

— Самые настоящие примитивные варвары! — Гестен не сдержал гримасы отвращения. — Патриархальные феодалы. Человеческая жизнь для них — ничто. На беду своим соседям, они тоже сохранили боевые звездолеты. Вы понимаете, что это значит? Тигонские коллекционеры хладнокровно прирежут нас, чтобы забрать мою коробку. Правда, по моим данным, пассажир с Тигоны на Янде отстал от корабля. Но есть еще денорский коллекционер, и я не знаю, кто это… — Он подавленно вздохнул.

— С Денора? — переспросил Норберт.

Несмотря на нервную манеру повествования, клиент рассказывал много любопытного, и он жадно ловил каждое слово.

— В отличие от Слака или Тигоны, Денор сберег многое. Он входит в первую десятку планет с наиболее высоким жизненным уровнем. Там до сих пор производят многофункциональных роботов и синтезируют ценные материалы. Ужасный мир…

— Почему?

— Денорская олигархия не похожа ни на традиционную аристократию, где социальный статус передается по наследству, ни на вашу бюрократию. Чтобы стать олигархом, надо подвергнуться особым испытаниям, пройти тестирование, проявив высокий уровень интеллекта, а также засвидетельствовать свою агрессивность. Их олигархи — это люди-хищники. Они создают специальных боевых роботов, чтобы драться с ними, и терроризируют инопланетян — преимущественно слакиан и тигонцев. Больше всего их интересуют противники, равные им по агрессивности. Хорошо, что они относительно немногочисленны.

— А что мешает им размножаться? — удивился Норберт.

— Олигархи немногочисленны, — уточнил клиент. — Простые граждане Денора не более агрессивны, чем среднестатистический житель Алзоны или вашей Валены. Благодаря высокому уровню благосостояния социальной напряженности на Деноре нет. У олигархов хватает ума не притеснять население своей планеты. Кроме того, они умело воздействуют на общественное мнение и обладают огромным престижем. Возможно, многие рядовые денорцы даже не догадываются, под властью каких монстров живут. Агрессивность — это очень большое зло!

Гестен ссутулился, застегнул верхнюю пуговицу теплого плаща и с подозрением поглядел в зеркальце заднего обзора — в десяти метрах за автомобилем ехал двухэтажный автобус, только что вывернувший из-за угла. Потом продолжил рассказ:

— Около сотни лет назад Коралион, один из ближайших к Денору миров, предложил опасному соседу договор о дружбе и сотрудничестве. Видимо, у коралионского правительства сдали нервы. Потом то же самое сделали Шелкона и Гайан. Не берусь судить, мудрый это был шаг или опрометчивый. Сейчас под протекторатом Денора находятся три мира из числа среднеразвитых. В экономическом плане Денору ничего от них не надо, несколько раз он даже предоставлял им гуманитарную помощь. Кстати, заметьте, Норберт: Денор экспортирует готовую продукцию, но ревностно оберегает свою монополию на древние технологии… — Автобус свернул, и Гестен испустил вздох облегчения. — …И все-таки денорские олигархи от этого союза выиграли. Они получили то, что ценят превыше всего: новый повод для агрессии, — и теперь нападают на всех, кто якобы угрожает их сателлитам. Но если бы они вдруг завладели оружием, которое способно уничтожать целые планеты, они вряд ли пустили бы его в ход — потому что им нужны живые противники… — Последнюю фразу Гестен произнес шепотом. — …Извращенная психология агрессивных существ…

— Я думаю, такого оружия нет, — глубокомысленно заметил Норберт. — И хорошо, что нет. А то дорвался бы кто-нибудь…

Клиент промолчал. Потом убежденно сказал:

— Денорский олигарх прилетел на «Таране», я это чувствую. Интуиция, понимаете… Ради моей коробки он нас голыми руками убьет!

— Гм… — Норберт счел, что ему как профессионалу полагается проявить заинтересованность. — Как он выглядит?

— Если б я знал… Представителей некоторых рас угадать нетрудно, их выдают характерные моменты поведения. Слакиане, например, ко всем инопланетянам питают глубокое отвращение, и оно так или иначе когда-нибудь да проявится. Тигонцы всех нетигонцев презирают, причем демонстрируют свое презрение даже тогда, когда выгодней его скрыть. Но денорский олигарх… — Гестен призадумался. — Трудный случай! Он незыблемо убежден в своем превосходстве над вами, а потому даже высокомерия проявлять не станет. Если вы не враждуете с ним и безусловно признаете его лидерство, он вполне способен отнестись к вам по-дружески… Пожалуй, он должен выглядеть, как человек из развитого мира — современный, образованный, раскованный в поведении… Норберт, я так много говорю о денорцах, потому что их коллекционеры — самый безжалостный народ. Вы не должны терять бдительности!

— У меня есть одно предположение… — Не то чтобы Норберт всерьез верил в свое предположение, но ему захотелось блеснуть проницательностью перед перетрусившим клиентом. — Некий Мартин Паад, я видел его в «Бескане». Он вполне отвечает вашему описанию.

— Нет, вы заблуждаетесь. Мартин Паад — это Мартин Паад с Лидоны. Слишком известное лицо, чтобы выдавать себя за кого-то другого. Разумеется, мы должны держаться от него подальше: он тоже интересуется старинными вещами и хочет присвоить мою коробку.

— Ясно… — сквозь зубы пробормотал Норберт. Наконец-то он понял, с кем столкнула его судьба: с параноиком, непоколебимо уверенным в том, что вся Вселенная охотится за дорогой для него коробкой! Расслабившись и повеселев, откинулся на спинку сиденья. Он должен изображать крутого, которому море по колено, — тогда клиент перестанет волноваться и будет доволен.

— Все в порядке, — бросил он небрежно. — Вы заплатили за охрану, я вас охраняю. Мне плевать, кто там тигонец, кто слакианин, а кто денорский олигарх, — я прихлопну любого, кто протянет лапу к вашей драгоценной коробке.

— Она не драгоценная, она просто моя, — слабым голосом возразил клиент.

— Вашей и останется, — заверил Норберт.

— Мартин Паад, которого вы упомянули, исключительно агрессивная личность! — вернулся к прежней теме клиент. — На Лидоне, как и на Земле, республика. А на Алзоне и Белте — конституционные монархии, знаете, да? Это все — миры из первой десятки высокоразвитых. Но Мартин Паад много путешествует по другим планетам — жестоким, неблагоустроенным. Якобы собирает материал для своих книг, однако это всего лишь предлог. На самом деле ему нравится проявлять агрессивность. Люди не хотят сознаваться в том, что они похожи на диких зверей, и это вынуждает их придумывать оправдания. Слакианские работорговцы нападают на инопланетян для того, чтобы выжили их собственные женщины и дети. Денорские олигархи защищают от врагов свой народ и население планет-сателлитов. Мартин Паад лезет во все дыры, чтобы их исследовать. На словах все красиво, убедительно. А на деле — жестокость, кровь… Почти во всех мирах жизнь развивается неправильно.

— Вы сказали — почти? — Норберт свернул во двор своего дома.

— Я считаю, что возможна цивилизация мудрая и гармоничная… Но в агрессивном окружении она будет постоянно находиться под угрозой.

Они выбрались из машины, и тут тишину прорезало протяжное завывание. Под стеной дома стояли друг против друга два кота — рыжий с порванным ухом и черно-белый из соседнего двора, оба застыли неподвижно, только хвосты раздраженно шевелились.

— Эти животные ведут себя отвратительно! — пробормотал Гестен.

— Кошаки! — пожал плечами Норберт.

— Достаньте пистолет! И прикройте меня, они могут напасть…

Вспомнив, какую сумму клиент выложил за охрану, Норберт покорно выполнил требование несчастного психа. Гестен шмыгнул в подъезд — только тогда он сунул оружие в кобуру, оглянулся на конфликтующих котов и последовал за своим нанимателем.

— Печально то, что разумное человечество им уподобляется, — сокрушенно вздохнул Гестен. — Этому должен наступить конец!

— А что, на вашей планете разве нет кошек? — Норберт вставил ключ в замочную скважину.

— Нет.

Вечерний город был полон ловушек и соблазнов. На каждой улице что-нибудь продавалось — от булочек с повидлом до электромобилей. Карманы Ксакан оттопыривались: не удержавшись, она опять приобрела целую кучу ненужных, но привлекательных вещей. Таких, как подарочный набор массажных щеток, украшенный поддельными драгоценностями дешевый хронометр, игрушечный магнитоплан, ярко-розовые таблетки для желудка в очень красивой упаковке. И все это теперь — ее собственность! Ксакан знала, что не сможет забрать эти вещи с собой на Ючан, однако мысль о том, что она, пускай даже временно, обладает собственностью, наполняла ее томительным волнением. Она сделала страшный шаг — завладела вещами… Нельзя иметь ничего своего, все принадлежит Общине. На Ючане это правило знает каждый ребенок. «Да, я преступница, — виновато подумала Ксакан, — но я постараюсь исправиться. Только не сейчас, а завтра».

Ее алчный взгляд подолгу задерживался на роскошно убранных витринах, на лотках с мороженым, на запаркованных у края тротуара чужих машинах. Потом сиреневое небо потемнело, воздух стал студеным, и Ксакан повернула обратно: наступает ночь, надо возвращаться в отель. В этом огромном городе даже днем недолго заблудиться. И все здесь не общее, а чье-то собственное… Вначале Ксакан не могла с этим смириться, потом привыкла. Кто ее удивлял, так это остальные обитатели «Бескана»: они ведут себя так, словно весь мир принадлежит им, хотя на самом деле вокруг полно чужого… Ксакан уже поняла, что среди них есть ее конкуренты, которые тоже прилетели на Валену за зондом. Оказавшись вдали от Общины, она нередко чувствовала себя заброшенной, испытывала мучительную неуверенность, но эти агенты-одиночки из разных миров, казалось, не знали подобных состояний. Ее пугала их независимость. Типичные индивидуалисты! Ну конечно, они отнимут у нее зонд, она проиграет… Заранее настроившись на поражение, Ксакан шмыгнула носом и свернула на улицу, которая вела к туманно-белой громаде «Бескана». Издали доносилась музыка, на стенах домов то вспыхивали, то гасли абстрактные узоры, отбрасывая цветные блики на мокрый тротуар, — Венеда готовилась к карнавалу, о котором столько говорил здешний губернатор. Если Валена — среднеразвитый мир, то как же выглядят города на планетах золотого меньшинства?.. Сколько Ксакан ни напрягала воображение, она не могла себе это представить.

Уже приближаясь к отелю, она твердо решила, что упаковку от розовых таблеток обязательно сохранит и возьмет с собой на Ючан, какую бы цену ни пришлось заплатить… Это будет ее преступление, ее тайна, однако она все равно это сделает. Ей давно уже хотелось иметь что-нибудь красивое.

— Восемьдесят два туриста приобрели входные жетоны Тренажера, господин Костангериос, — доложил секретарь. — Итого сто двадцать три миллиона империалов.

— Недурно.

— Двадцать девять человек уже вошли в Тренажер, остальные пятьдесят три по-прежнему живут в «Бескане». Видимо, хотят дождаться карнавала.

— Мы позаботимся о том, чтоб они с пользой для нас потратили оставшиеся денежки! — Губернатор удовлетворенно хохотнул.

Секретарь понимающе улыбнулся. (Толковый парень — знает, когда надо смеяться!) Потом, посерьезнев, добавил:

— Возможно, одно имя из этого списка вас заинтересует, господин Костангериос. Вот, посмотрите, в числе прочих жетон купила Карен Мьян с Шелконы.

— Безмозглая потаскушка, — проворчал губернатор.

Он был зол на Карен: та до сих пор не согласилась переспать с ним. Зато вчера ему все-таки удалось ее припугнуть, и ночь она провела в отеле, хоть это хорошо. Секретарь деликатно перебирал свои бумаги, ожидая приказаний.

— Свяжись с комиссаром полиции. — Губернатор устало потер колено, ушибленное при падении, когда он поскользнулся на лесенке магнитоплана. — Пусть проверит досье всех, кто участвовал во вчерашней операции или просто знал о ней. И доложит о результатах.

…Ночная операция провалилась. Переодетые полицейские орали в подворотнях, цеплялись к прохожим, опрокидывали урны, били витрины частных магазинов (список был согласован с губернатором), подожгли электромобиль директора коммерческого предприятия «Интелтрон», которого Харо Костангериос не любил за изворотливость и прижимистость, но серийного убийцу так и не взяли. Последний в эту ночь не выходил на охоту — как будто знал, что ему самому суждено стать дичью… Предательство, подумал губернатор, в сердцах переломив надвое дорогой коллекционный карандаш из натурального дерева. Либо чья-то глупость… Вечером, когда Карен привезла с прогулки Илси, он излил перед ней душу:

— Усилия затрачены зря, время пропало — и все потому, что какой-то дурак распустил свой длинный язык, а убийца услыхал и учел! Чертовы болтуны…

— Интересно, кто же этот болтун? — задумчиво улыбнулась Карен.

Она не проявила даже показного сочувствия к его проблемам, и губернатора это больно задело: Петра была не такая…

— Это я выясню! Он пойдет под суд за разглашение служебной тайны, мы устроим показательный процесс! Сегодня ночью облавы не будет, и завтра, пожалуй, тоже… А потом я дам команду — и накроем подонка. Понимаешь, нужна гарантия, что никто не успеет проболтаться. Или не понимаешь — эти дела не для твоей легкомысленной головки? Управлять людьми — это, моя милая, занятие серьезное, не то что играть в археологические игрушки. Ну, иди сюда!

— Мне пора. — Карен встала.

— Можно подумать, что ты нанялась в няньки! — Он смерил ее насмешливым взглядом. — Возишься с моей соплячкой, а для меня у тебя времени не остается! И за каким чертом ты купила жетон Тренажера? Наверное, хочешь доказать, что ты самостоятельная, знаю я вас!

— Валена — поразительный мир! — Карен полуобернулась, распахнув дверь в коридор. — Здесь можно быть никудышным, бездарным руководителем, и все равно тебя не скинут с должности. Пока, Харо!

Дверь за ней закрылась, а губернатор нахмурился: что она хотела этим сказать?.. Сломав еще один карандаш, подошел к окну, проводил взглядом синий автомобиль, скрывшийся за углом. Прямо к золотисто-желтому закату двумя рядами уходили нарядные белые дворцы в стиле поздней Империи, старинные, но тщательно отреставрированные, — резиденции членов правительства Чантеомы… Вдруг он понял, что Карен имела в виду, и усмехнулся: она неловко намекнула на то, что, по ее мнению, проинформировавший убийцу болтун — один из членов правительства. Вообще-то, не исключено…

— Ты недальновидна, моя милая, — прошептал губернатор… С бездарными руководителями меньше хлопот: невелика вероятность, что кто-нибудь из них попытается занять твое место… а если даже и попытается — ума не хватит. Вот уже без малого десять лет, как Харо Костангериос был единственным умным человеком среди высших чиновников Чантеомы. От других умных он еще в начале своего правления избавился. Но это слишком мудрено, чтобы Карен сумела понять. Он резко рассмеялся, закрыл жалюзи и вернулся к столу. Кое-что его озадачивало… Входной жетон Тренажера стоит полтора миллиона алзонских империалов — откуда такие деньги у скромного археолога? Да еще с Шелконы? Шелкона, как и Валена, принадлежит к числу среднеразвитых миров, а по некоторым показателям даже уступает Валене. Значит, Карен Мьян — дочка богатых родителей. Или ее содержит кто-то очень богатый. Или ей повезло откопать некий ценный артефакт, который она толкнула за большие деньги на черном рынке. Он узнает, в чем дело, и припрет ее к стенке…

В вестибюле губернаторской резиденции аккуратной стопкой лежали снятые с петель двери. Четыре штуки.

— Ремонт? — поздоровавшись со знакомым охранником, спросил Норберт.

— Распоряжение госпожи Костангериос, — равнодушно ответил тот.

Норберт направился к лестнице… После того как он растолковал Аманде с Олегом, кто такой на самом деле Гестен, все трое самозабвенно изображали крутых, которые шутя заткнут за пояс хоть тигонцев, хоть денорских олигархов, хоть легендарных боевых роботов древней Империи. Удостоверившись в том, что его коробка под надежной охраной, умалишенный турист как будто успокоился, хотя персональный корабль за ним до сих пор не прибыл. Последнее обстоятельство сотрудников «Антираспада» не огорчало: чем дольше щедрый клиент просидит на Валене, тем выгодней для фирмы.

Обшитый панелями светлого дерева коридор привел Норберта к прямоугольному проему, за которым виднелась затопленная золотистым вечерним светом комната с голубым ковром на полу, мягкой серой мебелью и пламенеющим на восточной стене зеркалом. В недоумении он остановился: раньше здесь была дверь! Постучав по панели, крикнул:

— Илси, ты дома?

Сестра вышла из другого проема — из крохотного кабинета, где находились стеллажи с книгами и письменный стол. Третий проем вел в спальню, четвертый — в ванную. Без дверей жилище Илси походило на собранный из пластмассовых деталей игрушечный домик.

— Привет, Нор!

Ее треугольное лицо в первый момент показалось Норберту новым, почти незнакомым. Вначале он решил, что дело в освещении, в косых лучах солнца, падавших сбоку, однако потом понял, что солнце тут ни при чем. Странно, но факт: сейчас Илси не выглядела поникшей и подавленной, как обычно.

— Привет. Это твои двери лежат внизу?

— Мои. Тетя велела их снять. Я пришла из школы, а дверей нет. Теперь ванной невозможно пользоваться.

— Значит, тетка окончательно спятила, — подвел итог Норберт. — Сочувствую. Послушай, может, отец, раз такая ситуация, отпустит тебя жить ко мне? Я с ним поговорю.

— Он с ней заодно, — вздохнула Илси. — А у тебя дома такая киска хорошая!

— Это не мой кот. Он сам по себе, приходящий… Да! Я же тебе подарок принес! — Он вытащил из кармана папку с портретом.

— Это я? — удивилась Илси. — Как необычно…

— Это сделал мой друг, его зовут Олег. Мы вместе работаем в «Антираспаде».

— Передай ему, что мне очень понравилось. А ту картинку с кошками, на вашей рекламе, тоже он сделал?

— Ага.

— Не дашь мне одну такую?

Пошарив в карманах, Норберт достал помятый рекламный проспект.

— Вот, держи. С кем ты приезжала ко мне домой?

— С Карен. Ты с ней познакомишься, если придешь послезавтра ко мне на день рождения. Она такая добрая и замечательная! Ты придешь?

— Во сколько?

— В семь вечера. Только не здесь, а в Императорском Павильоне, в Сокьянском парке.

Норберт присвистнул:

— Там ведь музей!

— Мне тоже не нравится эта идея, но так решил папа. — На мгновение девочка прикусила губу. — Я бы лучше пригласила только тебя и Карен. Знаешь, она сказала, что если ты чего-то хочешь или, наоборот, не хочешь, никто не может тебя сломать, пока сам не сдашься. Я много думала об этом.

— Так я и знала, что она будет учить тебя всяким гадостям!

Патетическое восклицание тетки обоих заставило вздрогнуть. Та стояла в проеме, щурясь от солнца, ее губы выделялись пунцовой полоской на бледном, иссеченном мелкими морщинками лице, под глазами набрякли мешки.

— Тетя, мне нужны двери! — Илси подняла на Лионеллу сумрачный взгляд.

— Илси, ты у нас девочка слабенькая, часто болеешь, тебе не двери нужны, а свежий воздух. — Тетка говорила преувеличенно-ласковым голосом. — Надо, чтобы воздух в помещении свободно циркулировал, так врачи советуют. Без дверей твои комнатки лучше смотрятся!

— Если б тут был сортир, он бы тоже без дверей лучше смотрелся, — буркнул Норберт.

— А тебе лишь бы надерзить! — уже другим тоном прошипела Лионелла. — Когда тебе было тринадцать лет, ты поднял на меня руку. И до сих пор ума не набрался. Ну-ка, что это? — Она схватила лежавший на диване рекламный проспект «Антираспада», пробежала глазами по строчкам и скорчила многозначительно-ехидную гримасу. — Боже мой, Боже мой, какие планы! Значит, ты у нас будешь зарабатывать большие деньги?

— Я их уже зарабатываю, — поглядев на нее сверху вниз, небрежно бросил Норберт. Несколько дней спустя ему пришлось пожалеть об этой фразе, но сейчас он хотел только одного — достойно отшить тетку.

— У тебя в кармане деньги не задержатся, не судьба! — с деланным огорчением проворчала Лионелла.

Папку с портретом Илси успела спрятать. Она стояла посреди комнаты, скрестив на груди тонкие, не тронутые загаром руки, и Норберт опять подумал, что сестра изменилась. В ней определенно появилось что-то новое — и в жестах, и в звучании голоса, и во взгляде, но он не мог пока уловить, в чем дело.

В коридоре послышались шаги, потом в комнату заглянул отец. Норберт поздоровался. Не ответив на приветствие, губернатор утомленно поморщился:

— Лионелла, куда ты засунула коробку с моими коллекционными карандашами?

— Ты их ломаешь, когда психуешь! — сразу воспрянула духом тетка.

— Не смей больше прикасаться к моим вещам, тебе понятно?

Для Норберта лишенные приязни отношения между отцом и теткой были не в новинку. Удивляло его другое: почему они столько лет живут под одной крышей, в то время как у Лионеллы есть собственная вилла в пригороде Венеды и она вполне могла бы перебраться туда? Стоит ли жить вместе для того, чтобы мучить друг друга? Ему такое положение вещей представлялось более чем дурацким…

— Папа, я пригласила Нора на день рождения, — сообщила Илси.

— Ладно… — хмуро поглядев на сына, разрешил губернатор. — Только не позорь меня перед людьми, приходи без пистолета, понял, отпрыск?

— Понял, — угрюмо ответил Норберт… Пистолет в любом случае придется оставить Аманде, иначе сумасшедший клиент начнет упрекать «Антираспад» в невыполнении условий контракта.

— Лионелла, принесешь карандаши ко мне в кабинет! — властно распорядился губернатор и двинулся прочь, пока та не успела огрызнуться.

Вечернее солнце переместилось, в комнате стало темнее. Зеркало прохладно поблескивало на восточной стене.

— Нор, езжай домой, твоей сестренке надо делать уроки, — потребовала Лионелла. — Не забывай, что у Илси очень плохое здоровье, после разговоров с тобой она нехорошо себя чувствует и плачет. Иди, иди…

Сестра кивнула ему на прощание. Уже на улице Норберт понял, что изменилось в Илси: в ней появилась некоторая доля уверенности в себе… Хотя давно пора, ведь послезавтра ей исполнится пятнадцать. На банкете наверняка будет много вкусного… Норберт собирался на день рождения к Илси не ради еды, но не думать о еде не мог: вареные рыбьи хвосты ему осточертели, а на другие продукты не хватало денег. «Вы избрали очень рациональную диету! — похвалил его сегодня утром Гестен. — Рыба содержит фосфор, необходимый для мозга, и другие полезные вещества, а мой телохранитель должен быть одновременно и бойцом, и интеллектуалом. Да, я в вас не обманулся…» «Знал бы ты, почему я питаюсь рыбой!» — вздохнул про себя Норберт.

Работы по осушению затопленного котлована в Бесканских горах до сих пор не начались, и чантеомские власти эту тему не затрагивали. Было много разговоров о грядущем карнавале, а о Малой Императорской Резиденции — ни слова. Мартин Паад расплатился и вышел из кафе на проспект. Последние остатки снега растаяли, щедрое весеннее солнце быстро высушило Венеду, и пыльные улицы блаженно грелись в его лучах под ослепительно-голубым небом. Мартин расстегнул куртку. Впервые за сорок шесть лет своей бурной, полной рискованных приключений жизни он попал в столь дурацкую ситуацию: до объекта на доберешься из-за халатности местных чиновников, и теперь придется в течение неопределенного времени торчать на Валене, бездействуя… Нырять в котлован с металлоискателем нет смысла: там слишком много других металлических предметов, кроме зонда, не говоря уж о конструктивных элементах древних построек. Чтобы начать широкомасштабные поиски, необходимо специальное оборудование, водолазы либо роботы для подводных работ… плюс отсутствие конкурентов. Лидоне для этого пришлось бы организовать вооруженное вторжение на Валену, однако земляне не пропустят военный флот через гиперканалы, да еще и растрезвонят о таком предложении на всю бывшую Империю. Земляне были принципиальными противниками больших войн, поскольку те наносили удар по их бизнесу. А путешествие от Лидоны к Валене через обычное пространство займет около ста восьмидесяти эталонных земных суток. Остается одно — ждать… Мартин с чувством выругался себе под нос… И надо же так вляпаться из-за недалеких и безалаберных, но зато никому не подконтрольных валенийских бюрократов!

Глава 5

— …Негуманоидные расы для людей во многом остались загадкой. Мы истолковываем на свой лад их поступки и обычаи, но что в действительности за этим стоит — не понимаем. Они, со своей стороны, находятся по отношению к нам в аналогичном положении. Иные из них достигли высокого уровня развития — бекры, например, или лайколимы. Опасные существа…

— И они тоже интересуются вашей коробкой? — подсказал Норберт.

— Не исключено, — печально подтвердил Гестен.

Сделав героическое усилие, Норберт подавил ухмылку: он не хотел обижать бедного старика. До тех пор, пока речь не заходила о пресловутой коробке, Гестен оставался нормальным собеседником, неглупым и вдобавок хорошо осведомленным о том, как обстоят дела на многих планетах бывшей Империи. Его помешательство вылезало наружу, если ему начинало казаться, что коробке угрожает опасность, либо в присутствии собак и кошек.

— Давайте подъедем вон к той интересной постройке! — попросил Гестен. — Вон, видите?

Норберт свернул на набережную Чантского канала и затормозил у подножия Золотого конуса — памятника поздней Империи. Здание, облицованное плитами из тускло-золотистого металла, представляло собой правильной формы конус с заостренной верхушкой. Сейчас на верхушке возились рабочие — укрепляли надувной шар в виде размалеванной физиономии клоуна. Конус был не сплошной, его рассекали поперечные разрезы: каждый этаж — просторная открытая терраса, а в глубине — магазины, косметические салоны, ресторанчики, всевозможные ателье. Аманда давно мечтала арендовать здесь помещение под офис, но «Антираспаду» это было не по карману.

Норберт и Гестен поднялись на предпоследний этаж (последний был закрыт по случаю монтажных работ). Клиент смотрел на панораму города, задумчиво прищурившись; Норберт отметил, что его руки на перилах мелко дрожат.

— Вам нехорошо?

— Нет-нет, хорошо… — На лице Гестена появилась виноватая, ускользающая улыбка. — Столько живых существ внизу, и все поражены вирусом агрессивности, вот о чем я думал…

— Нор!

Не узнав в первый момент знакомый голос, Норберт оглянулся и увидел Илси. Девочка стояла в нескольких шагах от них, возле ограждения. Ветер растрепал и спутал ее светлые волосы, превратив их в пышно взбитое облако, темно-синие глаза смотрели с испуганным любопытством.

— Привет, что ты здесь делаешь?

Илси выходила из дома только в сопровождении старших, на этом категорически настаивала тетка. Норберт никак не рассчитывал встретить ее в городе одну: с куда большей вероятностью наткнешься на венедийской улице на бекра или лайколима.

— Жду Карен, она скоро придет. Здравствуйте, — вежливо добавила девочка, заметив, что Гестен — спутник Норберта.

— Кто такая Карен? — Он вспомнил, что так и не выяснил этого в прошлый раз.

— Она очень добрая… Папа хочет на ней жениться.

— Сочувствую. Тетка ее с потрохами заглотает.

— Тетя Лионелла ее боится, — возразила Илси. — Она скоро придет, и ты с ней познакомишься. Знаешь, так странно быть тут одной! Я вначале жутко трусила, а теперь уже ничего…

— Могу составить тебе компанию… — Норберт вопросительно взглянул на своего нанимателя, но тот запротестовал:

— Я замерз, идемте отсюда! Согреемся в каком-нибудь ресторане, заодно пообедаем.

Норберт растерянно повернулся к сестре. Та храбро улыбнулась:

— Ничего, мне уже почти не страшно, а Карен скоро вернется. Главное, приезжай сегодня вечером ко мне на день рождения!

— Ну, пока!

На лестнице Гестен спросил:

— Кто это?

— Илси, моя сестра.

— Хорошая девочка, неагрессивная… — Вдруг он вздохнул и расстроенно прошептал: — Знаете, Норберт, это ужасно, когда мирные, кроткие существа должны расплачиваться за вину жестоких и агрессивных… Но так устроена жизнь, никуда от этого не денешься. Принимать важные решения — великое бремя, поверьте.

— Ну, допустим… — пожал плечами Норберт. У него остался после этого разговора неприятный осадок, и он долго не мог сообразить, в чем дело, но потом решил: настроение испортилось оттого, что клиент не дал ему подольше поболтать с сестрой.

Пообедать в ресторанчике на третьем этаже им так и не довелось. Они остановились перед прозрачной дверью, и вдруг лицо Гестена залила смертельная бледность.

— Боже мой… — тихо произнес он. — Норберт, это они!

Дверь распахнулась, из ресторанчика высыпала компания: уже знакомый Норберту Мартин Паад и с ним еще четверо туристов из «Бескана». Уловив, что клиента надо побыстрей успокоить, Норберт хладнокровно прищурился, сунул руку за пазуху и взял Гестена за дрожащий локоть:

— Пошли!

— Это же коллекционеры… Если они поймут… Они захотят ее отнять…

— Вот и не дергайтесь, — небрежно процедил Норберт. И добавил, чтобы закрепить эффект: — Я держу вашу ситуацию под контролем. Включая коробку.

Он провел своего подопечного мимо туристов, не забыв дружески кивнуть Пааду… Приятно чувствовать себя крутым!.. Уже внизу, когда они подошли к автомобилю, Гестен робко заметил:

— Норберт, вы отчаянный человек! Ведь их было пятеро, и это очень опасные люди. Они перегрызут друг другу горло из-за моей коробки, но сейчас думают, что она под водой… — Тут он нервно хихикнул. — И вместе сидят в ресторане — у агрессивных существ загадочная психология!.. Наша жизнь, возможно, висела на волоске, а вы были так спокойны!

— Рутина, — скупо усмехнулся Норберт.

Перед тем как сесть в машину, он запрокинул голову: ага, на предпоследней террасе Золотого Конуса стояли, обнявшись, две девушки… Помахал им рукой. Илси помахала в ответ. Вторая тоже помахала, тогда Норберт послал воздушный поцелуй.

— Да поехали же! — теряя терпение, позвал из машины Гестен. — Пока нас не атаковали!

Лишь убедившись, что «хвоста» нет, клиент расслабился, его хриплое дыхание выровнялось.

— Сколько этажей было в этом позолоченном строении? Я так и не сосчитал…

— Семь, — отозвался Норберт. — А негуманоиды, о которых вы говорили, часто бывают в человеческих мирах?

— Редко. Для этого им нужны дыхательные маски. Так же, как и нам, если мы захотим посетить их планеты. У них другой метаболизм… Вот что, едем домой. Рестораны — это зона риска, лучше покушаем ваш фирменный суп из рыбы.

Норберт скис, но потом вспомнил про день рождения и снова повеселел. Сегодня вечером он хорошо поест, лишь бы Аманда вовремя его сменила…

На площадке перед подъездом расположилась группка пьяных парней лет восемнадцати — двадцати. Увидев Норберта с Гестеном, они зашевелились, кто-то крикнул:

— Эй, господа богатые, денег дадите?

— Дадим! — Недолго думая, Норберт вытащил из-за пазухи пистолет. — Кому первому?

Через минуту площадка опустела.

— Спасли коробку, — подмигнул Норберт старику.

— Да нет, этих моя коробка не интересовала… — Клиент проявил неожиданное самообладание. — Хорошо, что вы их прогнали, но это были обыкновенные хулиганы. Я бы с ними справился. Видите ли, у меня тоже есть оружие, хоть и неприятно постоянно носить с собой предмет для убийства.

Норберт с удивлением отметил, что Гестен, выходит, не всегда сумасшедший, бывают у него изредка проблески здравомыслия…

— Другое дело — коллекционеры! — добавил клиент уже на лестнице. — Тут я целиком полагаюсь на вас: настоящий профессионал по зубам только другому профессионалу. Слишком много цепких рук тянется к моей коробке… Смотрите внимательно, нет ли где-нибудь кота!

«Ну вот, опять принялся за свое», — усмехнулся про себя Норберт.

Хоть он и беспокоился, Аманда не подвела — примчалась в половине седьмого, запыхавшаяся и злая.

— Черт знает что, Нор! Во-первых, отменили льготы по налогообложению для целой кучи предприятий, в том числе для охранно-сыскных, во-вторых, налог с оборота повысили с семидесяти процентов до восьмидесяти пяти! Я-то думала, что мы выкрутились, а теперь еще доплачивать придется… Это сделал твой папа, сегодня, особым указом. А людям, которые пострадали от наводнения, до сих пор не выдали компенсацию, только все обещают и обещают… Ох, что творится… — Нахмурившись, она надела кобуру и добавила, почти со слезами в голосе: — Мы хотим заниматься честным бизнесом, а нам не дают! Ладно, Нор, езжай. Ты купил ей подарок?

На подарок у него не было денег, пришлось ограничиться шоколадкой. Он оставил машину у ворот Сокьянского парка и по вымощенной розовой плиткой аллее направился к Императорскому Павильону, белевшему на холме за деревьями. И стены Павильона, и купол, и колонны — все было сплошь покрыто прихотливыми рельефными узорами. Нерукотворная работа — мраморную поверхность превратили в кружево специально запрограммированные автоматы. Окна ярко светились. У входа дежурил музейный работник. Норберт поздоровался с ним, тот хмуро кивнул в ответ. Для сотрудников Чантеомских музеев каждое нашествие губернатора с гостями равнялось стихийному бедствию.

Накрытые столы стояли в Круглом зале, обманчиво казавшемся просторным — из-за стрельчатых окон, соединявших его с соседними помещениями. Сверкала драгоценная старинная посуда, переливались инкрустации на спинках знаменитых императорских кресел, на потолке пульсировали в свете скрытых лазеров серебряные арабески. Народу собралось много — одни взрослые, приближенные отца. Ровесников Илси не было. Пожилой мужчина в музейной униформе, примостившийся на стуле в дальнем углу, смотрел на это столпотворение с выражением тихого ужаса. Илси бродила среди гостей с непривычно независимым видом. Когда вошел Норберт, ее миниатюрное треугольное личико озарилось радостной улыбкой.

— Нор, как здорово, что ты приехал! Карен тоже здесь.

— Это тебе, — он протянул шоколадку.

— Спасибо.

— Потратился на подарок для сестры, ничего не скажешь, молодец! — криво усмехнулась Лионелла, выглянув из ближайшего стрельчатого окошка. — Раскошелился!

«Когда-нибудь я тетку пришибу!» — подумал Норберт. Он знал, что ему вряд ли представится случай это сделать, но помечтать было так приятно! Тетка с детства была для него ходячим воплощением зла — не абстрактного, а вполне реального, того самого, которое исподволь делает людей больными и несчастными, порождает ссоры, нервные срывы и самоубийства… Лионеллу и ей подобных надо держать за решеткой, наравне с уголовниками — Норберт был твердо в этом убежден, хоть и сознавал, что, попробуй он отстоять эту идею в споре, его сочтут чокнутым…

— Карен, иди сюда! — повернувшись в сторону, позвала Илси. — Это мой брат!

Лионелла исчезла из поля зрения, а за секунду до этого ее лицо стало испуганным и кислым — как мгновенно свернувшееся молоко.

— Вы — Норберт? Очень приятно! — Голос у Карен был низкий, мелодичный.

— Взаимно.

Он с любопытством ее рассматривал: правильный овал лица, немодно короткие рыжевато-каштановые волосы, крепкая загорелая шея, красивая грудь. На ней было облегающее черное платье с вырезом почти до пояса и длинными пышными рукавами — на Валене таких не носят…

— Карен — археолог с Шелконы, — представила ее Илси.

…Ну, тогда ясно: она причесана и одета по моде своего мира…

Подошел отец, его губы кривила ироническая усмешка.

— Надеюсь, отпрыск, в этот раз ты не притащил с собой ничего смертоубийственного?

— Не притащил… — Норберт с трудом отвел взгляд от выреза.

— Хоть иногда меня слушаешься, — с наигранным терпением вздохнул губернатор.

— Папа, есть разговор.

— Только быстренько, мне с тобой возиться некогда…

Они отошли в сторону.

— Илси уже пятнадцать, разреши ей жить у меня, — торопливо заговорил Норберт. — У тети Лионеллы проблемы с головой… Сегодня она двери с петель сняла, завтра потолок проломит. Я обещаю, что смогу позаботиться о сестре.

— И на какие гроши ты будешь ее содержать? — вклинилась в разговор тетка. — Это у тебя проблемы с головой, сопливый неудачник! А двери мы убрали для блага Илси — не понял, так помалкивай!

— Тихо! — Губернатор нахмурился. — Вокруг люди! Нор, я хотел бы знать, у тебя деньги есть?

— Ну… сейчас пока нету. Но если ты будешь давать Илси на расходы, а поселится она у меня…

— Надо же, какой ловкий! — Тетка всплеснула руками. — Еще бы, ты ведь у нас бизнесмен! На родной сестре готов наживаться, чтоб побольше денежек загрести, все вы, торгаши, такие! И не стыдно?

Норберт открыл рот, но губернатор не дал ему произнести ни слова…

— Не валяй дурака, отпрыск. Девчонка должна жить дома. А ты сначала зарабатывать научись, а уж потом вылезай с предложениями.

Норберта захлестнула злость:

— Папа, ты поднял налог на прибыль до восьмидесяти пяти — какого черта можно заработать при таких условиях?

— Ну, вот это уже меня не касается! — Губернатор развел руками и ухмыльнулся, потом добавил наставительным тоном: — Дыру в бюджете надо латать! Ладно, отпрыск, не путайся под ногами, я занят. — Он отошел к группе гостей.

Молча обогнув сияющую, как трехъярусная люстра, Лионеллу, Норберт пересек зал, остановился у проема, за которым находился зал поменьше, отделанный полированным дымчатым камнем с хрустальными прожилками. Во втором зале окна были настоящие, за ними сгущались прохладные мутно-сиреневые сумерки. Двое гостей, устроившись на древнем диванчике, вполголоса беседовали, при этом один из них рассеянно скреб подлокотник, а похожий на изваяние служащий музея наблюдал за его действиями с мученической гримасой… Понемногу Норберту удалось унять злость: он должен найти выход, не поддаваясь эмоциям…

— Дамы и господа, прошу всех к столу! — позвал губернатор.

Гости встали, служащий испустил вздох облегчения.

Норберту удалось занять место рядом с сестрой. Слева от него уселся отец, дальше — Карен, справа от Илси — тетка. Гостей было десятка три. Иные из них сдержанно ахали, разглядывая и осторожно трогая тяжелые тарелки из чистого золота или усыпанные драгоценными камнями столовые приборы, но для Норберта императорская посуда была не в новинку.

— С тарелками поосторожней! — весело предупредил губернатор. — Обратите внимание на их края — острейшие, как бритва! Они символизируют непобедимость Империи. Этот сервиз был изготовлен две тысячи лет назад, по личному заказу императора Тердольта Второго, в честь победы над бекрами. А мы с вами — законные наследники древних императоров, хе-хе, вот и пользуемся! — Он рассмеялся.

Гости тоже засмеялись. Пронзительный голос Лионеллы перекрыл общий гомон:

— Прислуга! Замените тарелку для Илси — дайте девочке обыкновенную посуду, фарфоровую! Да вы о чем думали?! Она ведь у нас неловкая и слабенькая, обязательно порежется!

— Тетя, пожалуйста, не надо! — шепнула Илси.

— Молчи, я знаю, что для тебя лучше, — отмахнулась Лионелла. — Прислуга, шевелитесь побыстрее! Совсем о девочке не позаботились!

Илси опустила лицо, ее щеки горели, на глазах блеснули слезы. Норберт сочувственно пожал ей руку под столом.

— И не плачь, как маленькая, ведь я о тебе же пекусь! — все так же громко выкрикнула Лионелла.

Золотую тарелку перед Илси заменили на белую, с цветочками по бордюру. Гости приступили к еде.

— А почему вон того человека не угостили? — тихо спросила сестра у Норберта.

— Это музейный работник. Присматривает, чтобы кто-нибудь не стащил ценный экспонат.

— Все равно, стоило пригласить его за стол, раз он здесь…

— Ну вы посмотрите, какая она у нас наивная! — умильным шепотом обратилась Лионелла к соседу справа. — Не то что всякие там современные девицы… Глупенькая, зато не знает, чего не надо!

Илси ссутулилась, глядя в тарелку, «Тетку мало убить!» — опять подумал Норберт. Его угнетало тошнотворное сознание собственного бессилия.

День рождения почти взрослой дочери был отличным поводом собрать в неофициальной обстановке своих приближенных, повнимательней присмотреться к ним и попытаться вычислить: кто же против тебя работает? А в том, что кто-то метит на его место, губернатор больше не сомневался. Он разгадал план неизвестного конкурента: специально нанятый профессиональный убийца, прошедший обучение в Тренажере, должен совершить в столице Чантеомы серию преступлений, что, во-первых, скомпрометирует Харо Костангериоса в глазах Премьер-Губернатора (показав, что он якобы не контролирует обстановку в своей области), а во-вторых, снизит его рейтинг (в народе уже начали циркулировать слухи: мол, у простых венедийцев появился неуловимый защитник, который расправляется с бандитами, в то время как губернатор для этого палец о палец не ударил)… Безусловно, убийцу кто-то информирует. В ночь полицейской операции тот затаился, позапрошлой ночью прикончил шесть человек, прошлой — еще одиннадцать, но не в центре города, наводненном усиленными патрулями, а на окраине. Жертвы — хулиганы со стажем, завсегдатаи полицейских участков. Складывается впечатление, что убийца попросту издевается над губернатором! Кто-то его информирует, в этом сомневаться не приходится. Вопрос — кто?..

Играя роль радушного хозяина, губернатор исподтишка наблюдал за гостями… Иногда тайный враг может выдать себя взглядом, жестом, случайной обмолвкой. Он собрал здесь тех, кто с наибольшей вероятностью может претендовать на пост правителя Чантеомы (при условии, что Харо Костангериос окажется в слабой позиции). Все они не слишком умны, рано или поздно враг себя обнаружит. Кое-кто начал нервничать под пристальным взглядом губернатора, но это еще не показатель. В таком деле лучше знать наверняка — чтобы раздавить именно того, кого надо…

— Как тебе нравятся императорские покои? — повернулся он к Карен.

— Типичная для императорских покоев обстановка.

…М-да, он-то рассчитывал поразить ее воображение… Не прекращая зорко следить за физиономиями гостей (иные чувствовали себя стесненно — хороший признак!), губернатор объявил:

— А сейчас будет жаркое!

Жаркое не несли, и он нахмурился: не любил, когда прислуга проявляла нерасторопность. Гости с фальшивым оживлением переговаривались. Из соседнего помещения донесся резкий звук, словно что-то уронили, топот, вскрик… Да что там происходит?.. Дверь распахнулась, и через несколько секунд все голоса смолкли, а губернатор ощутил внезапную дурноту — потому что вместо лакея в проеме стоял Мехтобий Гусл. С топором.

Психопат был грязен и небрит, его большое младенчески-розовое лицо лоснилось в свете кристаллообразных плафонов, на вывернутых губах темнели болячки. Он тупо огляделся и наморщил лоб. Новый министр финансов, сидевший к нему ближе всех, выронил одиноко звякнувшую вилку.

— Порублю… — гнусаво произнес Мехтобий, качнувшись вперед. — Порублю кого-то…

— Нор, пистолет есть? — тихо спросил губернатор.

— Нет, — так же тихо отозвался сын.

…На этого оболтуса ни в чем нельзя положиться: когда не надо, таскает оружие с собой, а когда надо — забывает дома. И куда смотрит охрана?! Он всех разгильдяев повышибает с работы… если останется жив…

Мехтобий морщил лоб и озирался — выбирал, с кого начать. «Он не должен меня убивать, — все еще противясь парализующему страху, думал губернатор, — ведь это же я спас его от суда… Он меня не убьет… Нет, не убьет…»

— Посмотрите на эту тарелку! — услышал он рядом голос Карен. — Из чистого золота, хотите такую?

Мехтобий медленно повернулся в ее сторону.

— Нет-нет, что вы делаете? — в отчаянии крикнул из своего угла сотрудник музея. — Это же уникальный, бесценный экспонат, не смейте отдавать!

Теперь Мехтобий уставился на него, задумчиво взвешивая в руке топор.

— Вот именно, бесценный экспонат! — подхватила Карен, вставая; скрипнуло отодвигаемое кресло. — Видите, как блестит! Возьмите ее, а нас не трогайте!

Тарелка со свистом рассекла воздух, срезала голову Мехтобия Гусла и завершила свой путь в соседнем зале, ударившись о колонну. Тело с глухим стуком свалилось на пол… Забрызганный кровью министр финансов склонился над столом: его рвало. Большинство гостей дружно последовало его примеру…

— Харо, меня не посадят в тюрьму? — опустившись в кресло, спросила Карен. — Я так испугалась…

— Нет… — выдохнул губернатор.

Пусть он чувствовал себя неважно — это не мешало думать и просчитывать варианты… Если наружу просочится информация о том, что Мехтобий пробрался на банкет и охрана оплошала, а потом его случайно убила перепуганная инопланетная туристка, Харо Костангериос окажется в дурацком положении. Это будет на руку его врагам, да и туристы занервничают: решат, что Чантеома — неподходящее для отдыха место…

— Охрана! — рявкнул он.

Прошла минута… другая… третья… Наконец в дверях появился офицер. Глянув вниз, замер на месте. За его спиной столпились охранники.

— Я не спрашиваю, чем вы занимались… — Губернатор зловеще свел брови к переносице. — Это вы мне потом объясните! Главное, что вы все-таки среагировали и уничтожили злоумышленника. Убрать его отсюда, живо!

После недолгой заминки охранники подхватили тело Мехтобия и поволокли прочь. Из обрубка шеи капала кровь. Губернатор скрипнул зубами: чертов дебил нашел, как отплатить своему благодетелю!

— А где голова? — спросил молодой охранник. Офицер молча указал под столик, сделанный из цельного куска ишарванского янтаря. Кое-кого из гостей опять начало рвать…

— Не бойся, я все уладил, — взглянув сбоку на Карен, шепнул губернатор (пусть думает, что он сделал это ради нее!). И громко добавил: — Все закончилось благополучно, дамы и господа! Я надеюсь, никто не сомневается в том, что я контролирую ситуацию?

В последней фразе содержалась скрытая угроза, и гости это поняли… Среди них нет никого, кто мог бы тягаться с Харо Костангериосом! Завтра утром его пресс-секретарь сообщит журналистам, что на семейное торжество к губернатору проник убийца, остановленный телохранителями; завязалась драка, в ходе которой один из последних убил преступника его же топором. Заодно успокоятся те, кто требовал расправы над Мехтобием Гуслом! При такой трактовке репутация губернатора не пострадает…

Бледные гости вставали со своих мест, потерянно озираясь. В соседних помещениях маячили угрюмые охранники. Заблеванный стол выглядел омерзительно, и губернатор отошел в сторону, брезгливо кривя губы, потом, позеленев, кинулся к выходу. По крайней мере, на людях его не вырвало — он лишний раз продемонстрировал подчиненным свое превосходство.

Тщательно вытерев губы перед зеркалом, вернулся в зал.

— Какое варварство! — сокрушенно пробормотал старик в униформе, мимо которого он прошел. — Тут ведь музей!

— Что делать, — снисходительно обронил губернатор, — у моих изнеженных подчиненных желудки не очень-то…

Карен стояла рядом с Норбертом и Илси, обнимая девчонку за талию.

— Ты успокоилась, моя милая? — Губернатор властно взял ее под руку. — С этими тарелками надо поосторожней… В прошлом году у нас был такой же несчастный случай — мой советник по вопросам животноводства порезал палец… — Он рассмеялся, но никто его не поддержал.

— Харо, по твоему городу шатается чересчур много субъектов вроде этого, а ты до сих пор ни черта не сделал.

…Боже, до чего глупо она рассуждает!..

— Милая Карен, управление государством — это дело, в котором ты ничегошеньки не смыслишь! — Губернатор снова усмехнулся. — Всегда есть некоторый процент правонарушителей… А Мехтобий Гусл — часть этого процента. Живое свидетельство… — Он чуть не добавил по привычке: «гуманности нашей социальной системы», — но вовремя спохватился: — Живое свидетельство того, к чему приводит пьяное зачатие, его родители — хронические алкоголики в третьем поколении. Вот так-то! Не хочешь выпить ликилы? Бутылки целы, и бокалы тоже. Пойдем!..

…Ему не нравилось выражение ее лица — слишком уж смахивает на иронию. Скорее всего, это от нервов. Чтобы так швырнуть тяжелую тарелку, надо не просто испугаться, а впасть в панику! Он, Харо Костангериос, единственный из всех не утратил самообладания, и Карен должна это оценить… Не обращая внимания на остальных, он налил ей и себе ликилы. Сделал несколько глотков, смакуя вино, оглядел пребывающих в замешательстве гостей… Не исключено, что Мехтобий появился здесь не случайно; это вполне мог подстроить тот, кто играет против губернатора! Он завтра же проведет служебное расследование и накроет мерзавца…

— Нор, я законченное ничтожество… — не глядя на брата, прошептала Илси.

— Да ничего подобного! — буркнул Норберт. — Успокойся.

— Я просто оцепенела, хотя передо мной лежал нож, а я о нем даже не подумала… Так противно быть беззащитной!

— Илси, деточка, ты и должна быть беззащитной! — проворковала тетка — она стояла в нескольких шагах от них, бледная, в испачканном платье, и механически обмахивалась салфеткой. — Ты ведь девушка, а не парень. Очень хорошо, что ты беззащитная!

— Нор, пойдем отсюда, — слабым голосом попросила сестра.

— Пошли.

Они обогнули стол, и тут Илси замерла, увидев возле двери громадную алую лужу, перекрывающую выход. Ее глаза расширились.

— Я не могу на это наступить…

Норберт молча подхватил ее на руки, прошел по луже, пересек зал, мельком посмотрел, оглянувшись, на цепочку своих кровавых следов — тут его опять затошнило, и он ускорил шаги… Подошвы липли к полу. Никто из понурых охранников не пытался остановить детей губернатора.

Снаружи совсем стемнело, вдоль аллеи сияли фонари — грозди шаров на тонких стержнях, которые тоже слабо светились.

— Отвезти тебя домой?

— Да… У тебя есть машина?

— Арендованная.

До выхода из парка он донес ее на руках — сестра весила даже меньше, чем он думал. У ворот стояли два фургона с включенными мигалками и «скорая помощь», в небе висел полицейский магнитоплан. Кто-то направил на Норберта и Илси слепящий белый луч, но, узнав, не стал задавать вопросов. Отыскав среди скопища автомобилей свой «Хезнар», Норберт распахнул дверцу.

— Забирайся.

— Спасибо, — она попыталась улыбнуться.

Когда парк и пульсирующие огни исчезли за поворотом, Норберт посоветовал:

— Расслабься. Отец в одном прав — все обошлось. Я вот не переживаю, хотя потерял больше всех.

— Почему? — удивилась Илси.

— Рассчитывал, что наемся на сутки вперед, а теперь ни черта в желудке не осталось.

— Тебе нечего есть? Я не знала… Зря ты раньше не сказал. Я могу давать тебе продукты из нашего холодильника.

— Влетит.

— Не влетит. Скажу, что я сама все это съела.

Сокьянский парк находился неподалеку от губернаторской резиденции, на дорогу ушло около пяти минут.

— Подожди здесь, — шепнула Илси в вестибюле.

На серовато-зеленом с разводами полированном камне блестели неподвижные блики; залитый ярким светом плафонов, вестибюль походил на внутренность тщательно сработанной нефритовой шкатулки. Засунув руки в карманы, Норберт прислонился к прохладной круглой колонне.

— Что, праздник кончился? — спросил охранник.

— Ага.

Подумав о «празднике», Норберт криво усмехнулся. Потом опять мысленно вернулся к сравнению дома, где живет сестра, с декоративной шкатулкой… Обеспеченное, но невеселое существование Илси имеет еще один минус: невозможность наблюдать реальную жизнь, сопоставлять, анализировать — и, как следствие, отсутствие жизненного опыта. Кое-какие вещи, очевидные для Норберта, от ее восприятия ускользают. Например: Карен, чьей добротой Илси так восхищается, вовсе не такая добрая… Норберт отметил и уверенно-властное выражение, мелькавшее порой на ее лице, и насмешливые интонации (когда Карен разговаривала с губернатором), и то, что ее, одну из немногих, не вырвало. Она отлично владела собой. У Норберта возникло подозрение, что ей и раньше случалось убивать людей…

Послышались легкие шаги.

— Вот. — Сестра протянула пластиковый пакет: там много чего лежало, включая палку копченой колбасы с чесноком, которую Норберт очень любил. — Еле дотащила… Спрячь, а то тетя на нас напустится!

— Спасибо. Я мигом.

Убрав пакет в багажник «Хезнара», он вернулся в дом. Илси ждала около лестницы.

— А охранники тетке не скажут? — спросил Норберт, когда они поднялись на второй этаж.

— Нет. Она кричит на них… Говори мне, когда у тебя кончается еда, — для меня это нетрудно, честное слово.

Они устроились в маленьком кабинете с письменным столом и стеллажами, Илси включила бра. Пустой проем без двери неуютно чернел; девочка уселась к нему спиной, передвинув кресло.

— Не грусти! — подмигнул Норберт.

— Нор, я не знаю, что мне делать. Я ничего не могу сама… У меня совсем нет гордости, я, наверное, неполноценная.

— Да кто тебе все это сказал?

— Харо… — Секунду спустя на ее лице появилось недоуменное выражение. — То есть папа. Не знаю, почему я вдруг назвала его по имени.

— Илси, это все они с теткой тебе внушают, а на самом деле ты не такая… Есть сам человек — и то, каким представляют его окружающие, понимаешь? Пожалуйста, будь собой! Не кем-то другим, внушенным, а собой…

Илси внимательно смотрела на брата, словно мысленно взвешивала его слова, и вдруг ее бледное миниатюрное личико сморщилось.

— Нор, извини… У меня голова заболела, и еще плечо… Так сильно, как будто ударили. Наверное, это потому, что я на банкете испугалась. Сейчас… — Не переставая морщиться, она выдвинула ящик стола, достала флакон с таблетками, проглотила сразу две штуки. Взяв с подоконника пластиковую бутылку с водой, запила, судорожно глотая.

— Сильная хреновина! — заметил Норберт, взглянув на этикетку.

— Это тетя принесла, она все время дает мне лекарства. Скоро подействует.

— Лекарства — отрава, с ними лучше не связываться.

— Я тоже такое читала. Если бы я смогла попасть в Тренажер… Там есть специальные процедуры, чтоб из тела человека вышли все яды. Здорово, правда?

— Илси, у нас нет денег на Тренажер. Пожалуйста, не принимай лекарства без необходимости — особенно те, которые дает тебе тетка. Ты ведь не больная…

Илси кивнула.

— Проходит…

Он взглянул на часы.

— Какой сегодня день?

— Сто тридцать шестой.

— Что?.. — Норберт озадаченно заморгал.

— Ой, не знаю, почему я это ляпнула… Какая-то глупость. Сегодня пятница, восемнадцатое.

— Пятница всегда считалась паршивым днем. По-твоему, Карен — добрая?

— Очень добрая!

— А в чем проявляется ее доброта?

— Ну… во всем. — Илси вдруг смутилась, даже уши покраснели. — Нор, она ведет себя со мной так, как будто я не неполноценная… И она всех спасла от того типа с топором.

— Да уж, удачно испугалась.

— Она совсем не испугалась. Нор, у меня «отлично» по физике. Для того, чтобы так получилось, бросок должен быть очень сильным и точным.

— Думаешь, она его сознательно убила?

— Чтобы всех спасти. Только никому не говори, ладно? А то ее арестуют.

— Илси, с такими людьми надо поосторожней. Я никому не скажу о твоей догадке… Но не забывай, что высоковольтный провод может шарахнуть насмерть кого угодно, в том числе и тебя. Между прочим, это тоже из физики!

— Нор, она хорошая! — убежденно возразила девочка…

Домой Норберт вернулся в мрачноватом настроении. Гестен уже спал, директор «Антираспада» смотрела стереовизор в гостиной. Норберт предложил ей переночевать здесь — было поздно, в такое время по венедийским улицам лучше не ходить…

— …Аманда, помните, вы говорили, что кто-то из ваших старых друзей мог бы по знакомству пустить меня в Тренажер?

— Говорила. — Та устало посмотрела на него. — И что?

— Надо устроить туда не меня, а другого человека. Но это очень важно.

— Нор, он трепался… — Аманда вздохнула. — Он там бухгалтером работает, от него ничего не зависит. В Тренажер не войдешь, если не заплатишь полтора миллиона империалов. За этим специально следят, а то бы все пользовались… Я расспросила подробней, и он объяснил… Славный человек, хотя любит прихвастнуть. Мы с ним в школе вместе учились…

— Ясно…

…Итак, этот вариант отпадает… Норберт поднял пакет с продуктами и поплелся на кухню. Он чувствовал, что сестра в опасности, но не знал, как ее вытащить.

Зеруат закрыл на замок дверь своей комнаты, проверил, заперта ли дверь в лоджию, и нажал на кнопку… С потолка опустились жалюзи с абстрактным рисунком — во всю стену, от пола до потолка. Он прислушался: тихо. Расстегнув куртку, извлек из внутреннего кармана металлическую коробку с зондом Нуль-Излучателя. Зеруат ни на секунду не расставался с ней, даже спал, не снимая верхней одежды, — несмотря на то, что от граней коробки на боку появились кровоподтеки. Святая цель того стоила… Скоро в этой Галактике не останется ни одного агрессивного существа, и мирные раглоссиане смогут вздохнуть спокойно… Открыв коробку, вынул листок — тончайший пластик, схема нанесена специальными несмываемыми чернилами. Зеруат колебался: стоит ли скопировать этот документ? Некогда он обладал неплохой зрительной памятью, но теперь, когда его жизнь близится к закату… Схема исключительно важна, так как содержит, скорее всего, информацию о местонахождении пульта. Без него зонд бесполезен. Однако если копия попадет в чужие руки… Зеруат невольно напрягся, положил листок обратно, со щелчком захлопнул крышку. Мудрая раглоссианская пословица гласит: «Никогда не усугубляйте риск». Пусть схема останется в единственном экземпляре.

В ходе расследования было установлено, что Мехтобий Гусл проник в Императорский Павильон через черный ход; охранники в это время находились в зале, где стоял древний музейный компьютер… Играли, мерзавцы! А если бы кто-нибудь организовал покушение на губернатора?! Харо Костангериос лишний раз убедился в том, что его подчиненные — те еще бестолочи.

Илси, которую он утром по настоянию Лионеллы подвез до школы, всю дорогу хмурилась, забившись в угол на заднем сиденье. Губернатор был взбешен… Он такой день рождения ей устроил: в императорских покоях, с высокопоставленными гостями, драгоценной посудой и редкими изысканными блюдами (между прочим, общая стоимость последних равнялась годовой зарплате директора школы, где эта мерзавка учится!), — а она недовольна! Даже «спасибо» не сказала. На нее не угодишь, все дело в дрянном характере…

Были и другие неприятности… Два десятка стариков из затопленного Паркуана добрались до Венеды и теперь торчат перед зданием правительства Чантеомы с плакатами: «Мы потеряли все, что имели!», «Мы по горло сыты обещаниями!», «Где материальная помощь?» и т. п. Неужели они сами не понимают, что губернатору сейчас не до них? И разогнать нельзя, пикеты уже привлекли внимание любопытных инопланетян. Завтра утром — официальное открытие весеннего карнавала, публичные репрессивные меры могут спугнуть туристов!.. Скрепя сердце (у правительства нет денег на незапланированные расходы!), губернатор велел секретарю сунуть каждому паркуанцу по пятьдесят валедоров и уговорить их убраться восвояси, а сам поехал домой. Он настроился решительно объясниться с Карен… и сломать ее — давно пора!

Предчувствуя, что объяснение будет бурным, губернатор приказал охране и прислуге не реагировать на шум и вообще не подниматься на третий этаж. Устроился на диванчике в небольшом холле с громадной золотисто-коричневой шкурой тигонского кахарына на полу, взглянул на часы: половина седьмого… Когда Карен привезет Илси с прогулки, ей скажут, что Харо Костангериос ждет ее, чтобы обсудить один важный вопрос. Она придет сюда и окажется в западне: дверь в этом холле непростая — электронный замок реагирует только на команды пульта, спрятанного у губернатора в кармане…

Ждать пришлось долго, Карен появилась около восьми. Губернатор к этому времени успел до предела разозлиться.

— Пожаловала! — произнес он, постаравшись вложить в интонацию как можно больше угрозы, и одновременно нажал на кнопку пульта. — Нам пора поговорить начистоту! Ты сегодня же станешь моей, поняла?! Никто сюда не прибежит, я отослал охрану!

— Далеко отослал? — с проблеском интереса спросила Карен.

— Далеко. Нам никто не помешает! — Губернатор поднялся с диванчика, с раздражением отметив, что она ведет себя не по задуманному сценарию: должна была испугаться, а вместо этого, наоборот, оживилась, в глазах вспыхнули насмешливые искры… Ничего, сейчас он поставит ее на место. — Ты что о себе возомнила? Ты просто шлюха с дипломом археолога, я знаю, как ты заработала свой диплом! В постели у профессора! Ты законченное ничтожество…

…Мир взорвался и погрузился во тьму… Спустя какое-то время губернатор обнаружил, что лежит на спине и смотрит на подернутый туманом потолок… Тупая боль в затылке, во рту солоноватый привкус крови. Значит, резиденцию заминировали, но он остался жив. Надо позвать на помощь… С трудом приподняв голову, увидел, что помещение не пострадало, а в кресле напротив удобно расположилась Карен.

— Что случилось? — прохрипел он.

— Ты только что получил по морде.

Это утверждение показалось ему абсурдным: губернаторы по морде не получают.

— Каким образом?..

— От меня.

Он сел, опираясь на скользкий волнистый мех, потрогал левую скулу — странное ощущение…

— Ты… ты хочешь сказать, что посмела меня ударить?..

— Я мечтала об этом еще с того вечера в «Бескане».

— Да кто ты такая? — Губернатор с трудом встал на ноги. — Ты всего лишь ассистент… У себя дома ты бы даже не пикнула!

Поднявшись с кресла, Карен толкнула его пальцами в грудь, и он снова сел на ковер, тяжело ударившись задом об пол.

— Харо, у себя дома я бы тебя по стенке размазала. Скажи спасибо, что мы на Валене.

— Сейчас придет охрана, — глядя на нее снизу вверх, предупредил губернатор. — Знаешь, что я с тобой сделаю?

— Ты отослал охрану, — спокойно напомнила Карен. — Ничего ты мне не сделаешь. Вот, послушай… — Она достала из кармана небольшую коробочку, щелкнула кнопкой…

«…Премьер — смирный старикан, он в мои дела не суется, — услышал губернатор подозрительно знакомый голос. — Между нами, он выжил из ума, потому я его и терплю… Он хронический импотент, поняла? (Смех.) Не езди в Соледад, там красивым женщинам делать нечего…»

— Разумеется, это не единственный экземпляр. — Выключив звук, Карен безжалостно улыбнулась. — Есть еще. Если со мной что-нибудь случится, Премьер-Губернатор в два счета получит копию.

— Это была просто шутка… — Его бросило в жар.

— А ваш Премьер понимает такие шутки?

…Шуток старик не понимал. И очень не любил, когда кто-нибудь говорил вслух о его слабостях…

— Это шантаж!

— Ты угадал. Харо, я проведу в Чантеоме столько времени, сколько захочу. И ты не будешь лезть в мои дела, а также не будешь мешать мне встречаться с Илси. Сейчас я ухожу, ты малоинтересный собеседник.

Она пересекла холл, дернула дверь. Губернатор с ненавистью смотрел на ее затылок.

— Ты отопрешь дверь или я должна ее выломать? — осведомилась Карен, полуобернувшись.

— Посмотрю я, как ты ее выломаешь! — процедил губернатор. Несмотря на поражение, ему хотелось сохранить лицо.

— Посмотри.

К изумлению губернатора, она вышибла дверь умело, с первой попытки… Быстрые шаги затихли в коридоре. «Хорошо, что ушла…» — с облегчением вздохнул Харо Костангериос. Потом его охватила ярость: где охрана?! Неужели никто не слышал шума?.. Он добрался, пошатываясь, до лестницы, спустился на первый этаж. Охранники завороженно уставились на него, словно увидали привидение.

— Господин Костангериос, что с вами? — робко спросил кто-то.

…Проклятые олухи! Их босса чуть не убили, а им хоть бы что!..

— Всех вас гнать надо, сукины дети! — прошипел губернатор. — У вас форма грязная! Мне такие телохранители не нужны! Я устрою, что вас теперь никто на работу не возьмет! Я вам устрою…

Он пошел обратно и на лестничной площадке наткнулся на Илси. Девчонка замерла, широко раскрыв глаза.

— Ты дрянь! — брезгливо бросил губернатор. — Шляешься с кем попало по всяким притонам! Марш в комнату!

Илси исчезла, зато из коридора вынырнула Лионелла. Когда она взглянула на брата, ее рот приоткрылся, а выщипанные брови поползли вверх.

— Ну, что за невидаль увидела? — грубо осведомился губернатор.

— Харо, тебя избили?

— С чего ты взяла? — Он с недоумением покачал головой и коротко рассмеялся, желая показать, что ее предположение неуместно. — Что ты несешь, кто бы осмелился меня избить? Думать надо!

Сверхъестественная проницательность Лионеллы его испугала, даже ярости поубавилось… Ни одна живая душа не должна узнать о том, что произошло в холле на третьем этаже!.. Поднявшись к себе, он связался по телефону с прислугой и велел подавать ужин в кабинет. Лакей, вкативший сервированный столик, тоже посмотрел на него странно… Неужели кто-то из домочадцев шпионил за ним, невзирая на запрет? Ладно, он с ними разберется… Без аппетита глотая пищу, губернатор размышлял о том, что теперь делать… Карен опасна. У нее в руках компромат, и, кроме того, она может его убить — так же, как убила несчастного Мехтобия. На охрану полагаться нельзя. Обратиться к спецам из Валенийской Службы Безопасности? Гм, если сказать им, что был анонимный телефонный звонок и его предупредили о возможном покушении… Харо Костангериос не любил связываться с ВСБ — та подчинялась непосредственно Премьер-Губернатору; именно благодаря этой организации Премьер контролировал всю планету, а губернаторы областей находились у власти лишь до тех пор, пока были для него удобны… Надо действовать с умом, чтобы старик не усомнился в лояльности губернатора Чантеомы. Ни слова про Карен! Некто ему угрожает, его жизнь в опасности, и все…

Покончив с едой, губернатор раздраженно оттолкнул столик, отъехавший на середину кабинета. Рассеянно взглянул в зеркало: лицо около левого глаза испачкано чем-то темным. Подойдя ближе, застыл на месте… Только этого не хватало! Ведь ему завтра выступать на церемонии открытия карнавала, при громадном стечении народа!.. «Мерзавка! — прошептал он в отчаянии. — Паршивая шлюха, стерва, шантажистка…»

…Губернатор с фингалом — это нонсенс. Придется теперь всем объяснять, что упал с лестницы…

Глава 6

Издалека доносилась бравурная музыка, по улице то парами, то небольшими группками проходили люди в масках, с нашитыми на одежду разноцветными лентами… Карнавал! Раглосса не знает таких варварски-красочных праздников… Зеруат колебался: с одной стороны, лучше бы остаться дома, но с другой — скоро этот мир исчезнет, и тогда он будет единственным выжившим очевидцем. Его тянуло в город. Хотелось лишний раз убедиться в том, что Валена — агрессивная планета, население которой заслуживает кары. Собственно говоря, Зеруат в этом не сомневался, но в последнее время его все чаще одолевало навязчивое желание получить как можно больше доказательств своей правоты. Поэтому он позволил сотрудникам «Антираспада» уговорить себя… Остальные эмиссары ни о чем не подозревают, это будет безопасная прогулка… Норберт сел за руль, плотный, круглолицый компьютерщик занял место рядом с ним. Зеруат и чернокожая женщина-директор устроились на заднем сиденье. Зеруат отметил, что кобуру надела женщина — значит, сегодня охранять его будет она… Ничего, она тоже выглядит энергичной и решительной… Когда машина выехала на улицу, он увидел на тротуаре слева двух плохо одетых краснолицых мужчин — те стояли друг против друга и, похоже, ссорились. Губы Зеруата тронула грустная мудрая усмешка: да, это безнадежно испорченный мир… Приговор отмене не подлежит!

Норберт затормозил у ворот Омунсонского парка, на набережной Чанта. Машин тут стояло много, он с трудом отыскал свободное место для «Хезнара». Не будь арендованный «Антираспадом» электромобиль малолитражным (что бы это древнее слово ни означало), нипочем не удалось бы втиснуть его между эллипсовидным четырехместным магнитопланом и престижным паровым лимузином с позолоченными ручками на дверцах.

Омунсонскому парку было больше тысячи лет. Причудливые полупрозрачные строения, видневшиеся за серыми, лишенными листвы деревьями, помнили целый сонм императоров. Казалось, они изваяны изо льда — голубоватого, красного, молочно-белого. Сейчас там располагались игровые автоматы, выставки и недорогие кафе — последнее обстоятельство и привело сюда сотрудников «Антираспада». По случаю праздника Аманда выдала Норберту с Олегом по десять валедоров, сама тоже взяла некоторую сумму, и вся компания отправилась развлекаться. Гестен, увидев сквозь решетку, сколько людей толпится в аллеях парка, непроизвольно попятился к машине, однако Аманда подхватила его под руку и обворожительно улыбнулась:

— Господин Гестен, с вами ничего не случится, я вас охраняю. Пойдемте туда!

— Но со мной коробка… Никто не должен к ней прикасаться! Толпа опасна, я предпочел бы Норберта…

— Господин Гестен, я тоже телохранитель с большим опытом и справлюсь не хуже Нора… — Голос Аманды звучал ласково и убедительно. — Идемте!

Вскоре они исчезли за чужими спинами.

— А ты понял, почему она сама взялась стеречь клиента? — тихо спросил Олег.

— Ага. Чтобы перекусить за его счет. В нашем положении это простительно…

Они поднялись на второй этаж красного павильона и взяли по банке шипучей «алмазной росы». Мир за толстой стеклянной стеной был окрашен в багровые тона; Норберт рассеянно глядел на толпу, на деревья, на парящие в воздухе гирлянды блестящих шариков… и вдруг прищурился.

— Слушай, подожди меня здесь, посторожи мою банку.

Сбежав вниз по спиральной лестнице и свернув в боковую аллею, он понял, что не ошибся: так и есть — Илси и Карен.

— Привет!

— Привет, Нор!

Сестра обрадовалась, ее спутница поздоровалась, приветливо улыбнувшись. Норберт смотрел на Карен оценивающе, с долей настороженности — и, похоже, та уловила его отношение…

— Как дела дома?

— Папа вчера упал с лестницы и разбил лицо, — озабоченно сообщила Илси. — Утром он вызывал гримера из театра, чтобы все замаскировать. А в холле со шкурой сломался замок, и папе пришлось выломать дверь, он из-за этого на всех рассердился.

— Как обычно… У меня тоже все по-прежнему, с клиентом работаем.

— У вас дела наладились?

— Да не сказать, чтобы совсем так… Клиент собирается улетать с Валены, ждет свой корабль. Тогда опять зависнем.

— А у тебя были драки или перестрелки? — с любопытством спросила сестра. — Ты ведь телохранитель…

— Ну… пока что я охраняю его от кошек и собак! — Норберт ухмыльнулся.

— На него нападают кошки и собаки? — удивилась девочка.

— Он их боится, как не знаю кого. На его родной планете их нет.

— А с какой он планеты? — поинтересовалась Карен.

— С Цимлы.

— Что ж, фобии бывают всякие… — Карен лениво пожала плечами. — Наверное, сегодня он остался дома, а вас отпустил на карнавал?

— Да нет, он где-то здесь, с Амандой. Мы вместе приехали.

Внезапно он спохватился: не стоит болтать с кем попало о клиенте… Больше ни слова!

— А ваш папа все-таки собирается показать нам Малую Резиденцию, — улыбнулась Карен. — Он хочет спустить туда подводный бот, который доставят на место грузовым магнитопланом. Заманчивая идея… Там на расстоянии вытянутой руки что-нибудь видно?

— Ни черта не видно! — Не желая посвящать посторонних в тайны Гестена, Норберт добавил: — Скорее всего, не видно. Это же паводок, сплошная муть.

— Я все-таки надеюсь, что экскурсию не отменят. — Карен взглянула на часы. — Илси, прости, я совсем забыла, что в половине четвертого у меня еще одна встреча. Ничего, если я оставлю тебя с Норбертом?

Девочка молча кивнула.

— Пока!

Лавируя между гуляющими, Карен свернула в сторону главной аллеи.

— Значит, на самом деле со мной никому не интересно! — грустно подытожила Илси, глядя ей вслед.

— С чего ты взяла?

— Ну… она говорила, что мы весь день будем вместе, а теперь ушла.

— Зато я остался. Хочешь, познакомлю тебя с Олегом? Это мой друг, который сделал твой портрет. Он ждет в кафе, пойдем!

— Нет, — возразила Илси, — в другой раз. Мне уже пятнадцать, и я хочу научиться гулять одна. Раз Карен все равно ушла…

— Плевать на Карен. Ты же раньше никогда не гуляла одна!

— Мне пора научиться. Я пойду вон туда… — Упрямо нахмурившись, Илси показала пальчиком на длинное голубое сооружение в конце аллеи.

— Ладно, иди! — после недолгого раздумья согласился Норберт. — Возьми вот… — Он выудил из кармана и протянул ей монету в два валедора. — Там продают классное мороженое, купишь себе…

— Спасибо, Нор! — На мгновение грустное личико сестры осветила улыбка.

Убедившись, что она пошла именно туда, куда собиралась, Норберт бегом вернулся в кафе… Сейчас он позовет Олега, они догонят Илси и дальше будут гулять втроем. Отличный план!..

— Твоя «алмазная роса» выдохлась, — встряхнув наполовину пустую банку, сообщил Олег.

— Ага! Ничего… Я только что видел Илси, пошли к ней!

— Она здесь? — Компьютерщик встрепенулся и одновременно смутился.

— О чем я и толкую…

— А это Нор Ларре! Нор, привет!..

Обернувшись на голос, Норберт увидел двух девушек. Одну, зеленоглазую блондинку плотного сложения, он знал — Рэйчелана из Соледада, они вместе учились в университете на историческом. В отличие от него, Рэйчелана завершила учебу успешно. Вторая, более хрупкая, с интересом глядела на Норберта с Олегом из-под густой темной челки.

— Это Линда, моя кузина, — представила ее Рэйчелана. — Я у нее в гостях. А как зовут твоего друга?

— Мы не опоздаем? — озабоченно шепнул Олег. — Она не уйдет?..

Илси заслоняла для него всех остальных девчонок — тем более сейчас, когда она находилась в пределах досягаемости. Норберт понял это и тихо проинструктировал друга:

— Она в «Лазурном айсберге». Наверное, ест мороженое. На ней синяя куртка с капюшоном и светлые брюки.

На полпути к выходу Олег поставил на столик пустую банку из-под «алмазной росы», которую чуть не прихватил с собой… Норберт был уверен, что поступил правильно: его друг не такой парень, чтобы обидеть Илси. Он присмотрит за ней, проводит домой… Может, она перестанет считать себя «неполноценной», если пообщается с парнем, который в нее влюблен?..

— Твой приятель смылся, — заметила Рэйчелана. — Жалко… Помнишь, как мы проводили время в Соледаде?

— Еще бы…

Он колебался: если пригласить ее к себе домой — куда денется кузина?

— Ну, раз мы втроем… — словно угадав, о чем он думает, протянула Рэйчелана. — Мы не будем друг к другу ревновать — правда, Линда? Нор, не покажешь ли нам свою квартиру?..

Не принять такого предложения Норберт просто не мог.

Ксакан казалось, что вся Венеда сошла с ума. Она и раньше видела, что это огромный город и людей тут много — гораздо больше, чем в любом из общинных поселений Ючана. Однако теперь, когда все они вышли на улицы, Ксакан была ошеломлена и испугана… По данным путеводителя, в Венеде живет около шести с половиной миллионов. И каждый — индивидуалист, каждый — сам по себе. Если вокруг много людей и все вместе они составляют единый организм — это понятно и хорошо, но если каждый сам принимает решения, думает о своем, смотрит на мир со своей (не общей для всех) точки зрения… Это самый настоящий хаос!.. Ее охватила острая тоска по Ючану… Надо поскорей отыскать зонд и вернуться домой!

Валенийский карнавал не шел ни в какое сравнение с карнавалами на Алзоне или Белте. И дело было не только в примитивном дизайне праздничного убранства. Мартин Паад, с утра бродивший по городу, отметил одну странность: ряженых много, но почти все они выглядят невеселыми и смущенными, как будто чувствуют себя не в своей тарелке. Поболтав с одним, другим, третьим, Мартин выяснил причину: ряженые — это служащие госучреждений, которых чантеомские власти в приказном порядке обязали смастерить маскарадные костюмы и принять участие в мероприятии. Теперь бедные чиновники потерянно слонялись по улицам, весенний ветерок трепал их пестрые клоунские плащи и нашитые на одежду цветные ленточки. Узнал Мартин и о том, что карнавал — вовсе не «традиционный», ничего похожего в Венеде прежде не бывало. Все это укрепило его во мнении, что здешний губернатор — гений по части неоптимальных решений.

А чуть погодя Мартин сделал и другой вывод: даже если бы валенийские власти узнали про зонд Нуль-Излучателя и захотели бы помешать инопланетным эмиссарам до него добраться, они и тогда не смогли бы додуматься до более эффективных мер, чем дурацкие действия Харо Костангериоса!

Гример потрудился на славу: с трехметровой дистанции фингал под глазом у губернатора невозможно было заметить. Вот вблизи — другое дело… Поднимаясь на трибуну, чтобы обратиться к жителям и гостям Венеды с приветственной речью, Харо Костангериос уловил у себя за спиной шепот: «Значит, Лионелла его еще и бьет?» Эту фразу произнес кто-то из членов правительства Чантеомы! К сожалению, губернатор не разобрал, кто именно… Ничего, скоро он всех своих недругов выведет на чистую воду… К вечеру секретарь представил сводку: на карнавал прилетело триста четырнадцать инопланетных туристов плюс двести восемьдесят иногородних валенийцев… Н-да, маловато… Неутешительная статистика…

Небо за окнами уже окрасилось в розовый цвет, когда Рэйчелана и Линда ушли. Закрыв за ними дверь, Норберт начал пересчитывать оставшуюся в карманах мелочь — на банку кофе наберется! — и тут раздался звонок. Он решил, что девчонки вернулись, но это была Аманда.

— От тебя вышли сразу две девушки? — сердито поинтересовалась она.

— Ага, — не стал отрицать Норберт.

— И это один из моих сотрудников, которому я плачу зарплату! Ваше чертово поколение никаких моральных устоев даже знать не хочет! — Ее белые зубы злобно сверкнули на темном лице в полумраке коридора. — Ну, у меня просто нет слов… Как будто всех вас вообще не воспитывали!

Норберт сообразил, что она в ярости. Надо признать, Аманда впадала в такое состояние не чаще одного раза в месяц (обычно после того, как в офис «Антираспада» наведывалась налоговая инспекция с очередной проверкой).

— Что случилось? — он постарался, чтобы голос прозвучал участливо.

— Некоторым подросткам надо оборвать уши!

— Аманда, в чем дело?

— Меня заперли в общественном туалете… Нор, я просидела там сорок минут! Ох, своими руками бы убила…

— Может, по ошибке? — предположил Норберт.

— Как же, по ошибке! Эти шалопаи поставили на дверь магнитную пломбу — дорогая импортная штучка, просто так не сорвешь. Все двери в этом дрянном сортире металлические — я уж не знаю, о чем думал твой папа, когда утверждал проект! Проклятые подростки… Надеюсь, их родители надерут им уши, когда хватятся пломбы!

— Почему вы решили, что это сделали подростки? Аманда подбоченилась:

— А по-твоему, запереть меня в сортире мог здравомыслящий взрослый человек?

— Ну, конечно, не здравомыслящий… — сдался Норберт.

— Вот именно. — Тряхнув копной черных с проседью волос, директор направилась в гостиную.

Он пошел следом и вдруг спохватился:

— А где клиент?

— Мы разминулись. Когда мне понадобилась… отойти, мы сидели в кафе. Я попросила его подождать, а когда выбралась из треклятого сортира, его там уже не было. Уборщица сразу прибежала на мой крик, но никак не могла снять дрянную пломбу… — Аманда со вздохом опустилась в кресло. — Провозилась сорок минут, потом ей полицейский помог. Гестен — взрослый человек, не потеряется…

— Конечно, — согласился Норберт.

…Оба — и директор, и сотрудник — молчали. На стене громко тикали механические часы в корпусе из полированного металла — стилизация под корабельный прибор; радужно сиял, преломляя солнечные лучи, стеклянный столик возле дивана; на винно-красном ковре лежали светящиеся косые четырехугольники. Вдруг Аманда проворчала себе под нос: «Ну вот, опять…» Вскочила и стремительно вышла. Зазвонил телефон.

— Да? — подняв трубку, сказал Норберт.

— Где Илси?!

Услышав пронзительный теткин голос, он внутренне подобрался: Илси гуляет с Олегом, но Лионелле об этом знать не следует…

— Думаю, что с ней все в порядке.

— Она ушла из дома сегодня утром не отпросившись! — истерически выкрикнула тетка. — Не отпросившись, ты понял? Куда она делась?!

— Я ее видел в компании школьных подруг, — соврал Норберт. — Не беспокойтесь о ней.

— У меня за нее сердце болит! Я места себе не нахожу!..

Он положил трубку, радуясь, что дома стоит дешевый телефонный аппарат, а не видеофон, как в офисе, и не приходится во время таких разговоров любоваться на теткину рожу… Вернулась Аманда.

— Нор, со мной что-то не то творится, — призналась она уже не сердито, а жалобно. — Чувствую себя так, как будто съела арбуз! Это началось еще там, в парке, а ведь я не пила много жидкости, только маленькую чашечку кофе. Когда кончится карнавал, пройду обследование. Почки не должны работать в таком режиме… У меня даже отеки на щиколотках исчезли!

— Так это же хорошо, — заметил Норберт.

— Но я все время бегаю… сам знаешь куда. Это ненормально. Я искала в парке Гестена, и через каждые полчаса приходилось отвлекаться. Со мной никогда еще такого не было! А по дороге сюда мне пришлось притормозить около нашего офиса, чтобы воспользоваться удобствами. Я соблюдаю диету и пью умеренное количество жидкости…

Звонок в дверь прервал ее увлекательное повествование. Открыв, Норберт увидел соседа с первого этажа.

— Вам надо спуститься во двор. Там вашего дедушку привезли.

— Дедушку?.. — Норберт не сразу понял, что речь идет о Гестене. — Так почему он сам не поднимется?

— Его избили хулиганы.

Мысленно выругавшись, Норберт бросился вниз, Аманда последовала за ним. У подъезда стоял магнитоплан «Скорой помощи».

— Вы Норберт Ларре? — спросил флегматичный санитар.

— Я.

— Пострадавший хочет что-то сказать вам. Он в машине, поторопитесь.

Гестен лежал на носилках, его осунувшееся лицо с заостренным подбородком выделялось на плоской темной подушке бледным пятном.

— Норберт… — прохрипел он. — Они узнали, но я успел… Потом отдадите коробку мне… Я заплатил врачам, чтоб сюда завернули… Аманда — со мной, охранять… А пистолет — у вас, понадобится… Будьте осторожны, сберегите коробку и брелок…

— Но у меня нет вашей коробки, — напомнил Норберт.

— Отдадите коробку мне… когда скажу… — словно не услышав, повторил Гестен и прикрыл глаза.

— Все? — заглянул в салон санитар. — Давайте побыстрее!

— Все. — Норберт выбрался наружу. — Аманда, он хочет, чтобы вы полетели с ним, а пистолет оставили мне.

— На! — Аманда отдала кобуру. — В больнице есть, куда зайти, и пусть заодно мои почки проверят, у меня страховой полис всегда с собой…

— Садитесь! — поторопил санитар.

Дверцы захлопнулись. Магнитоплан бесшумно поднялся вверх, на секунду завис, потом рванул по прямой и исчез за крышами… Надев кобуру, Норберт пошел домой. На душе было муторно.

Утром в столицу Чантеомы прилетел из Соледада Джафар Нилсак, один из доверенных людей Премьер-Губернатора. Секретарь сообщил об этом, когда Харо Костангериос завтракал у себя в кабинете, поставив у дверей двух телохранителей, чтобы те не пускали Лионеллу. Аппетит мгновенно улетучился: ясно, что Нилсак появился не случайно; якобы на карнавал, а на самом деле — разнюхать, какова ситуация… Быть может, его визит связан с происками интриганов, которые наняли терроризирующего Венеду ночного убийцу?.. Губернатор велел подавать лимузин (он собирался предложить Джафару прокатиться по городу и за время прогулки прощупать почву), поглядел в зеркало: грим, наложенный час назад, искусно прятал безобразный кровоподтек; привычно выругавшись в адрес Карен, распахнул дверь. В коридоре стояли телохранители, здесь же ожидал секретарь — как всегда, деловитый и почтительный, а на лестничной площадке торчала Лионелла. Поравнявшись с ней, губернатор мимоходом отметил страдальческое выражение на ее изжелта-бледном лице…

— Харо… — сипло окликнула его Лионелла. — Ты ничего не замечаешь?

— Что я должен замечать? — Он приостановился, раздраженный задержкой.

— Твоя родная дочь не ночевала дома!

…А, Илси… Ну и черт с ней! Джафар Нилсак — вот на кого надо обратить пристальное внимание…

— Я занят. У меня государственные дела.

— Хорош губернатор — не знает, где его дочь ночует!

Он поморщился и начал спускаться по лестнице, но потом опять приостановился… Правитель должен быть примерным семьянином, это необходимая часть имиджа! А то старый проныра Нилсак возьмет на заметку, что у него дома не все в порядке…

— Слушай… — окликнул он секретаря. — Разузнай, где эта паршивая соплячка, и привези ее сюда. Но чтоб никаких там скандалов с оглаской, понял? Давай, пооперативней… — И устремился вниз, не обращая внимания на причитания Лионеллы… Лучше не заставлять Нилсака ждать!..

Олег приехал в офис через десять минут после Норберта.

— Ну что, доставил ее домой?

— Кого — ее? — опешил Олег.

— Илси.

— Я ее не видел. Вчера я долго Илси искал, но не нашел, ее не было в «Лазурном айсберге».

Норберт словно бултыхнулся в холодную воду: утром тетка снова звонила и спрашивала про Илси, а он морочил ей голову…

— Я думал, она была с тобой!

— Я ее не нашел, — повторил Олег, слегка побледнев. — Она что, потерялась?

— Да… То есть ясно, где она переночевала… — Догадавшись, в чем дело, Норберт ощутил облегчение и одновременно досаду. — Сейчас я съезжу за ней. Жаль, что вы разминулись.

— Аманда с клиентом?

— А ты еще не слыхал?

Норберт рассказал о вчерашнем происшествии. Олег призадумался и помрачнел…

— …У него совсем крыша поехала — он теперь считает, что коробка у меня, хотя не отдавал ее мне, — добавил Норберт.

— Нор… — Компьютерщик потер подбородок. — Может, клиенту нас и псих, но избили-то его по-настоящему! Мне это не нравится.

— Мне тоже. Получается, мы подвели… Ладно, я поехал за Илси.

День был пасмурный, в туманном сером небе парили пухлые блестящие шары, висели темные эллипсы прогулочных магнитопланов. По улицам бродили ряженые, иногда Норберт улавливал обрывки музыки… Затормозив на площадке перед «Бесканом», он бегом поднялся по ступенькам, посторонился, пропуская группу туристов в карнавальных костюмах, и наконец остановился перед стойкой дежурного администратора.

— Мне нужна Карен Мьян. Она здесь?

Тот на минуту отвернулся к экрану монитора и сообщил:

— Ее нет в номере.

— Где она?

Администратор пожал плечами.

— Когда вы ее видели в последний раз? — Норберт занервничал.

— Вчера вечером.

— С ней была светловолосая девушка лет пятнадцати, ростом примерно мне по плечо?

— Нет, вчера она здесь не появлялась. Госпожа Мьян приезжала одна. Послушайте, мы не выдаем конфиденциальную информацию о клиентах… — Он выразительно посмотрел на собеседника, видимо ожидая мзды, но денег у Норберта не было.

— Я работаю по поручению губернатора! — веско произнес Норберт. — У вас есть ключ от ее номера?

— В ее номере нет ни единой живой души со вчерашнего вечера… — Администратор постучал согнутым пальцем по громоздкому прибору рядом с монитором. — Вот это — терминал биосканера…

— Хм… А вы не боитесь, что Карен смылась, не оплатив счет?

— Может, и смылась… Вчера она ушла из отеля с дорожной сумкой. Но заплатила она за месяц вперед, так что мы придержим за ней номер. Наверное, в Соледад улетела.

Норберт вторично за сегодняшний день испытал шок: он-то решил, что Илси провела ночь в «Бескане», в номере Карен… Где же теперь ее искать?.. Думать о моргах и больницах не хотелось. Машинально засунув руки в карманы, он отошел от стойки.

— Привет, Норберт! Похмелье?

Оглянувшись, он увидел Мартина Паада.

— Да нет… У меня сестра потерялась. Я думал, она в гостях у Карен Мьян, но Карен исчезла.

— Куда исчезла? — Тот почему-то насторожился.

— Не знаю.

— Отойдем… — Мартин кивнул на диванчик в стороне от стойки. — Можете рассказать по порядку?

Охваченный парализующей разум тревогой, Норберт подчинился без возражений. Мартин начал задавать вопросы, он отвечал, стараясь припомнить все подробности…

— …Что вы сказали им? Только точно!

— Ну, про клиента… Сказал, что он панически боится кошек и собак, потому что на Цимле их нет. Сестру это рассмешило…

— На Цимле есть кошки и собаки.

— А он говорил — нету, он прилетел оттуда…

— Я был на Цимле… — Мартин умолк — и вдруг яростно выругался.

Норберт смотрел на него, не понимая, в чем дело.

— Не с Цимлы ваш клиент! — процедил Мартин сквозь зубы. — Вот! Скажите, вы держали в руках вот такой предмет?

Вытащив из кармана рекламный проспект Малой Императорской Резиденции, он ткнул пальцем в одну из фотографий. Норберт замялся…

— Значит, держали, — утвердительно произнес собеседник. — Каким образом вы достали эту… хреновину из котлована?

— Гестен дал мне брелок-индикатор. Это его коробка. Разве она действительно такая ценная?

— Ценная, но не его… Норберт, предлагаю вам соглашение: я помогу разыскать вашу сестру, если она еще жива, а вы честно выложите все, что знаете про коробку и Гестена. Согласны?

— Вы сказали — «если еще жива»?..

— Надеюсь, что жива, — буркнул Мартин. — Ну как?

— Да. Только дайте слово, что не убьете Гестена. Я его телохранитель.

— Хорошо, даю. Я готов был его убить, но теперь это не имеет значения.

— Как мы будем искать Илси?

— Нужен мощный компьютер. В отеле подобного нет.

— Такой есть у нас в офисе.

— Тогда поехали. По дороге расскажете остальное…

Джафар Нилсак был смуглым худощавым человеком с отвислыми щеками, длинным хрящеватым носом и тонкими, очень бледными губами. Его умные, по-птичьи выпуклые глаза с сетью красных прожилок смотрели на собеседника задумчиво, почти меланхолично. Ходили слухи, что Премьер-Губернатор доверяет ему больше, чем кому-либо другому. Катая его по городу, Харо Костангериос излучал радушие и обходительность, но одновременно подмечал каждый жест, каждый взгляд, каждую реплику высокого гостя. Ему удалось представить ситуацию в нужном свете: некто хочет скомпрометировать его перед Соледадом и для этого нанял убийцу, истребляющего ночных хулиганов; у злоумышленника есть в полиции свои люди, через которых идет утечка информации; в остальном же, если не считать незначительной накладки с Паркуанской дамбой и обмелевшим Северобесканским водохранилищем (а это проблемы местного значения, правительство области справится с ними своими силами), дела в Чантеоме обстоят хорошо… К концу прогулки губернатор понял, что старался не зря: опасный Джафар Нилсак готов принять его сторону.

Приехав в офис, Норберт с Мартином застали там Аманду и Гестена. Последний был в медицинском сервокостюме, похожем на космический скафандр. Едва Норберт распахнул дверь, он слабым, но требовательным голосом спросил:

— Вы нашли свою сестру? — и осекся, увидев входящего следом Паада.

— Это Мартин Паад с Лидоны, — представил его Норберт. — Он обещал, что поможет мне разыскать Илси. Мартин, это наш директор Аманда Мерриато и Олег Осокин, компьютерщик. Это господин Сиголд Гестен — турист, как и вы.

— Норберт, нам надо поговорить! — Нажав дрожащим пальцем на клавишу миниатюрного пульта, укрепленного на манжете сервокостюма, Гестен плавным движением поднялся с кресла. — Идем!

Норберт вышел в коридор, клиент последовал за ним. Тяжелое дыхание Гестена заглушало еле слышное гудение моторчиков сервокостюма.

— Зачем здесь Паад? — прохрипел он, с упреком глядя на Норберта.

— Он предложил мне помощь. Я должен найти сестру.

— Вашу сестру надо немедленно разыскать! Но без Паада… У нее моя коробка и брелок, понимаете? Я отдал их ей, когда заметил слежку, а она должна была передать вам… — Его рот болезненно дернулся. — Значит, не успела…

— Вы сунули коробку Илси?!

— Не кричите так, — прошипел Гестен, — Паад услышит!..

Паад уже услышал — распахнув дверь, он недружелюбно уставился на Гестена.

— Норберт, вы подвергаете меня опасности, — занервничал клиент. — Вы мой телохранитель, я вас нанял!

— А вы подвергли опасности мою сестру! Если с ней что-нибудь случится, я из вас душу вытрясу!

Гестен пошатнулся, судорожным движением нащупал пульт на манжете и мелкими шажками попятился. Совсем некстати Норберт подумал, что импортный сервокостюм — валенийская промышленность таких не выпускала — обошелся тому в тридцать — сорок тысяч империалов, не меньше…

— Гестен, зонд был у вас, но вы его упустили, — заговорил Паад. — Кто вас избил?

— Женщина, — с минуту подумав, стоит ли отвечать, выдохнул Гестен. — Она прилетела вместе с нами на «Таране». Высокая, короткие темные волосы.

— Сходится, — кивнул Мартин Норберту. И снова повернулся к старику: — Вы сказали ей, что отдали зонд и брелок девочке?

Поежившись, Гестен пробормотал:

— На моем месте вы бы тоже сказали… Надо узнать, покинула она планету или нет.

— Как раз этим сейчас занимается Олег… — Мартин прислонился к стене.

— Вы думаете, Илси жива? — Норберту пришлось сделать над собой усилие, чтобы выговорить это.

— Не знаю, — взглянув на него с сочувствием, буркнул Мартин.

— Наверное, нет, — тихо произнес Гестен.

Норберт с трудом подавил желание вцепиться в его тощую жилистую шею.

— Идите сюда! — позвала, выглянув из приемной, Аманда. — Что-то есть!

Когда они вошли и Мартин плотно прикрыл дверь, Олег, развернувшись вместе с креслом, сообщил:

— Карен Мьян не покупала билета ни в одном из транспортных агентств. Это первое. А вот второе: сегодня ночью с Валены ушел через Гипортал коралионский грузовик малого тоннажа. Взял ли он кого-нибудь на борт — неизвестно.

— Ну, ясно… — сказал Мартин. — Карен Мьян — археолог с Шелконы, ее забрал коралионский корабль. Шелкона и Коралион — сателлиты Денора. Вывод…

— Денорский олигарх! — почти простонал Гестен. — О Господи, я и подумать не мог, что они пошлют женщину! Денор — отвратительный агрессивный мир, настоящая кровоточащая рана… Что они сделают с зондом!

— По крайней мере, они распорядятся им не так, как распорядились бы вы! — непонятно усмехнулся Мартин.

Гестен опустился в кресло и прикрыл глаза, он выглядел сейчас очень старым и усталым… В тишине прозвучала простенькая негромкая мелодия. Повернувшись к видеофону, Аманда нажала на кнопку и через секунду окликнула Норберта:

— Нор, это, кажется, тебя!

Норберт увидел на экране тетку. Та ничего не говорила, только смотрела на него многозначительно и пристально, склонив голову набок. Ее губы были плотно сжаты, правое веко подергивалось.

— Тетя, в чем дело?

— И кого только на груди отогрели… — жалобно и с нотками ненависти протянула наконец Лионелла.

— Кого? — не понял Норберт.

— Змею!

Экран видеофона погас.

— Судя по ее гримасе, змея — это ты, — подсказал Олег. — Нор, ты узнал что-нибудь про Илси?

— Вчера в парке Гестен отдал коробку ей. — Норберт сам удивился тому, как спокойно прозвучал его голос.

Круглое лицо Олега вытянулось.

— Запросите информацию по всем больницам, — посоветовал Мартин Паад. — Маловероятно, чтобы Карен, если она действительно денорский олигарх, убила девочку. По их меркам это — грязное убийство, непрестижное. Есть шансы, что Илси жива.

Олег повернулся к компьютеру, а Норберт, кое-что сообразив, шагнул к видеофону.

— Сейчас попробую узнать — может, дома в курсе, — объяснил он остальным. — Придется с теткой связаться…

Лионелла ответила, хоть и не сразу.

— Ты еще смеешь сюда звонить? — прошипела она. — Я-то считала, ты просто дурак, а ты у нас богатенький подонок!

— Тетя, вы знаете, где Илси? — терпеливо спросил Норберт.

— Знаю! — со слезами выкрикнула Лионелла. — Теперь уже знаю! Подонок! Ты все-таки дал своей сестренке денег на эту гадость!

…Денег?.. А, те два валедора на мороженое…

— Тетя, что с ней? Она не отравилась мороженым?

— Она отравится, когда начнет кушать дохлых кошек и гнилую картошку! — злобно посулила тетка. — Родную сестру ему не жалко!

— Зачем Илси будет есть дохлых кошек?.. — ошарашенно пробормотал Норберт.

— А затем, что ничего другого ей, бедняжечке, там не дадут… — Тетка всхлипнула. — Я вот сейчас туда поеду и буду головой о стенку биться, пока ее не выпустят. Все из-за тебя! Не смей больше сюда звонить!

Экран вновь погас.

— Значит, Илси жива, но твоя тетя не хочет сказать, что с ней. — Аманда вздохнула. — Кто-нибудь кроме меня хочет кофе?

— Мне, пожалуйста, чаю, — тихо попросил Гестен.

Остальные согласились на кофе. Аманда включила водонагреватель из дымчатого огнеупорного стекла, расставила чашки… Тут опять просигналил видеофон. На этот раз на экране появилось мрачное лицо губернатора.

— Отпрыск, я тебя недооценивал! Итак, вы у себя в «Антираспаде» прикидываетесь нищими, а на самом деле ворочаете миллионами? Хороший у вас бизнес… Ничего, я положу ему конец! Я вашу фирму… раздавлю! И тебя тоже. После того, что ты сделал с сестрой, не рассчитывай на мое снисхождение!

— Папа, что с ней?

— А ты думал, я об этом не узнаю? В бюджете нет денег — из-за того, что проходимцы вроде вас укрывают свои капиталы от налогообложения! Ничего, теперь мне все известно. Сумма, которую ты дал сестренке на расходы, для тебя мелочь, а?

— Ну да… — Норберт растерянно кивнул.

— Просто восхитительно! — Губернатор зло рассмеялся, потом, посерьезнев, приказал: — Сегодня вечером явишься домой, на семейный суд. Понял?

— Папа, где Илси? — в отчаянии спросил Норберт.

— Я знаю, где она, не сомневайся! — Губернатор многозначительно посмотрел на него и отключил связь.

— Нор, сколько денег ты дал своей сестре? — жалобно спросила Аманда.

— Два валедора. Чтоб мороженого купила…

— Значит, нас обвиняют в том, что мы укрыли от налогообложения два валедора?! — Она потрясенно поглядела на Мартина Паада, на Гестена, на своих подчиненных. — Такого еще не было… Да что же вообще творится?

В наступившей тишине стало слышно, как бурлит закипевшая жидкость в водонагревателе.

— Норберт, по-моему, вам стоит сходить туда сегодня вечером, — заметил Мартин. — Постарайтесь выяснить, где ваша сестра.

— Я так и сделаю, — пришибленно согласился Норберт.

Зеруат принял от Аманды большую стеклянную кружку, поблагодарил вежливым кивком. Он только сейчас узнал, что его телохранитель — сын губернатора. Осторожно отхлебнув, бросил взгляд на полноватое, твердо очерченное лицо Паада… Когда лидонец следом за Норбертом вошел в офис, Зеруата охватил страх, однако в следующее мгновение его старый искушенный мозг лихорадочно заработал… Быть может, этого авантюриста удастся использовать! Если женщина-эмиссар все еще на Валене, пусть Паад отнимет у нее зонд и брелок — он молод и полон сил, сумеет с ней справиться. А после в игру вступит Ответственный по Безопасности Теневого Сената Раглоссы… Хорошо, что он захватил с собой сервокостюм — будто предчувствовал, что это нелишний груз. Встроенный инъектор через равные промежутки времени впрыскивал в кровь строго отмеренную дозу анестезирующего лекарства, и боль в избитом теле не ощущалась…

…Зеруат хорошо помнил, как произошла катастрофа: Аманда оставила его одного в кафе под открытым небом, на площадке, обнесенной ажурной белой решеткой. Вокруг бурлила толпа, и он сидел, словно в клетке. Вдруг возникло интуитивное ощущение опасности. Он встал из-за столика, стараясь не торопиться, расплатился и, преодолевая ужас, шагнул в людской водоворот. Чувство опасности не исчезало. Озираясь в поисках Аманды, или Норберта, или местных блюстителей порядка, он заметил около древней постройки из льдисто-голубого псевдостекла светловолосую девочку, сестру своего телохранителя.

— Пойдем со мной, — поравнявшись с ней, хрипло позвал Зеруат. — От этого зависит жизнь Норберта!

Та взглянула на него, испуганно раскрыв темно-синие глаза, а Зеруат с горькой иронией подумал, что в его словах нет обмана: жизнь Норберта, равно как и жизни других обитателей агрессивных миров, будет длиться либо прервется в зависимости то того, завладеет ли Раглосса Нуль-Излучателем… Они быстро пошли рядом по аллее; Зеруат надеялся, что преследователь отстал и не видит их в толпе.

— Возьми! — Он сунул девочке зонд и брелок. — Спрячь в надежном месте, потом отдашь своему брату. Это не должно попасть в чужие руки! Теперь беги отсюда…

Толпа вынесла его на набережную Чанта, и он уже начал думать, что спасся, но тут голова закружилась, ноги обмякли. «Парализующая капсула…» — успел догадаться Зеруат. Очнулся он в комнатушке без окон, освещенной единственным тусклым плафоном (как позже выяснилось, это было служебное помещение павильона игровых автоматов). Над ним склонилась женщина, одна из пассажирок «Тарана»… Зеруат молчал, пока мог, но инъекция веритола, боль и угрозы сделали свое дело. Не помогла даже гипноблокировка, которая должна была защитить его мозг от воздействия веритола. После того как он в четвертый раз беспомощно повторил, что зонд у Илси, губы женщины раздвинулись в хищной удовлетворенной усмешке. Ответственный по Безопасности понял, что сейчас его убьют, и принял решение воспользоваться суспаном. Он не посмел бы, если б не чувствовал, что его секунды сочтены… Суспан — это малая смерть. Кратковременный визит в небытие. Раглоссианские химики создали его по заказу Зеруата, аналогов цивилизованный мир не знал. Приняв дозу суспана, человек на час-полтора превращался в труп — даже опытный врач не заподозрил бы подвоха, — а потом снова оживал… Капсула с препаратом была спрятана в одном из фальшивых зубов, и когда Зеруат вспоминал о ней, по спине начинали ползать мурашки… Можно ведь раскусить ее случайно… Однако она спасла ему жизнь: видимо, женщина-эмиссар решила, что он умер от инфаркта, и не стала добивать мертвеца.

Придя в себя, Зеруат увидел людей в полицейской форме и еще кого-то в штатском…

— Не покойник, — констатировал один из полицейских. — Шевелится. — И потянулся за передатчиком, чтобы вызвать «скорую помощь».

…Больше всего Зеруат сожалел о том, что оставил в футляре листок со схемой. Если бы он хранил его в другом месте! Отвечая на вопросы денорского эмиссара, он сказал, что зонд удалось отыскать с помощью брелока-индикатора, упоминание о котором имеется лишь в одном из древних источников — в личном письме императора Юнатана II к престолонаследнику, похищенном агентами Теневого Сената несколько столетий назад из архивов Империоведческого музея на Алзоне вместе с другими документами (в ту пору некоторые из раглоссиан все еще были способны на отчаянные действия)… А сам брелок был куплен с аукциона при жизни Зеруата. Его выставили на продажу, как бесполезную дорогую безделушку, и о его истинном назначении никто, кроме Ответственного по Безопасности, не догадывался… Сказал и о том, что пульта в затопленном котловане нет, Норберт искал, но не нашел. Однако о схеме он так и не упомянул, поскольку денорка о ней не спрашивала. Схема и для него самого была сюрпризом… Если бы он своевременно выложил ее из футляра! Теперь остается только сожалеть, сгибаясь под тяжким гнетом ответственности…

Зеруат незаметно, краем глаза, посмотрел на Паада и опять поднес к губам свою чашку… Ему сейчас очень нужны сильные чужие руки. Пусть посланцы агрессивных миров сцепятся друг с другом из-за Нуль-Излучателя — эмиссар мудрой Раглоссы дождется, когда эти двуногие звери забудут об осторожности, и уйдет с добычей…

На второй день карнавала жители Венеды вошли во вкус: на центральных улицах гремела музыка, шумно веселились люди в масках, слонялось много пьяных. Норберт вел машину, почти не обращая внимания на праздничную суету. Тревога за Илси не исчезла; он и хотел, и боялся узнать, что случилось с сестрой, только потому и поехал на «семейный суд»… Он один во всем виноват. Карен спросила: «Там на расстоянии вытянутой руки что-нибудь видно?» И он ответил: «Ни черта не видно». Каким образом Карен догадалась, что он нырял в затопленный котлован? Перед этим он сказал, что его клиент собирается покинуть Валену, ну и насчет собак и кошек — вроде бы так, ерунда… Это он, хреновый телохранитель, подставил Гестена и сестру, и обвинять больше некого!..

Он свернул на аллею, где выстроились нарядные дворцы членов правительства… Его отец, губернатор Чантеомы, пользовался обещаниями, как разменной монетой, и выполнял свои обязательства в порядке исключения, один раз из двадцати. Получается, что Норберт унаследовал его качества… Затормозил у ограды, отлитой из блестящего темно-красного металла, поглядел на трехэтажное белое здание — резиденцию отца — и медленно, словно преодолевая сопротивление невидимой, но вязкой среды, побрел к подъезду. «Я согласен стерпеть что угодно, только пусть она будет жива и невредима…»

Охранник сказал, что ему велено подождать в вестибюле, и Норберт ждал полтора часа, то меряя шагами тускло-зеленый каменный зал, то замирая у колонны… Наконец его позвали наверх. В холле на третьем этаже сидели отец (величественный и суровый), тетка (откровенно страдающая) и невзрачная дальняя родственница из Соледада (Норберт ее знал, но не помнил, как зовут).

— Явился… — измученно произнесла тетка. Вслед за этим наступило томительное молчание.

— Вы знаете, где Илси? — Норберт обвел их взглядом. Все трое продолжали молчать. Его тревога дошла до критической точки.

— Где моя сестра?

— Там, куда ты ее загнал! — Лионелла подперла голову кулаком, отчего ее поза стала преувеличенно-выразительной: воплощенное горе. — В преисподней!

— В какой еще преисподней?

Тетка повернулась к отцу:

— Харо, этот проклятый Тренажер надо взорвать я сровнять с землей, чтобы наша бедная девочка вышла оттуда живая и невредимая! Ты ведь губернатор!

Губернатор не ответил — он грозно смотрел на сына.

— Так Илси в Чантеомском Тренажере? — обдумав услышанное, спросил Норберт. — Как это получилось?

— Мы знаем, кто дал ей денег! — всхлипнула тетка. — Мы все знаем!

— Кто?

— Ты!

У Норберта голова шла кругом… Главное, что сестра жива!.. Но ведь он дал ей всего лишь два валедора, а входной жетон Тренажера стоит полтора миллиона империалов!

— Илси не могла купить жетон за два валедора, — тупо пробормотал он. — Ей бы просто не продали… Вы точно знаете — она там?

— Мы получили сведения от компьютера Тренажера, он регистрирует всех новоприбывших. — Тон губернатора не сулил ничего хорошего. — Илси Костангериос, возраст — пятнадцать лет, вошла в Тренажер вчера вечером. Жетон был приобретен несколько дней назад, через третье лицо. Ты думал, сопливый интриган, что сумеешь все это от нас утаить?! — Он постепенно, от фразы к фразе, повышал голос и наконец перешел на крик. — Я разорю ваш … «Антираспад»! Все вы будете сидеть в тюрьме! Ты отправил сестру в Тренажер нарочно, чтоб устроить скандал и нагадить своему отцу!

— Подожди, папа, — перебил Норберт. — Я не покупал ей жетон, у меня никогда не было таких денег!

— Есть у тебя деньги! — злобно взвизгнула тетка. — Сам хвастал, что много зарабатываешь! Не ври!

Норберт вздохнул: врал он, когда хвастал. Вот влип… Но главное, что Илси жива! Все остальное не так важно.

— Если вы кончили, я пойду. — Он повернулся к двери. Теперь надо проветриться и подумать.

— Стой! — рявкнул губернатор. — Ты уйдешь, когда выслушаешь то, что мы тебе скажем!

…Они с теткой то кричали на него в унисон, то незаметно для себя начинали полемизировать (например, отец грозился раздавить всех, кто не платит налоги, и в первую очередь — траханый «Антираспад», а Лионелла возражала, мол, раздавить надо Тренажер, чтобы там живых людей не мордовали). Родственница из Соледада с осуждением смотрела на Норберта, время от времени покачивая головой. Наконец они выдохлись, и губернатор зловещим тоном произнес:

— Можешь считать, отпрыск, что я дал тебе пинка под зад! Иди!

Норберт повернулся и вышел. Он был до такой степени ошеломлен, что не реагировал ни на угрозы, ни на оскорбления… Все-таки Илси добилась своего — попала в Чантеомский Тренажер! Но где, черт возьми, она раздобыла деньги?.. Этот вопрос мучил его всю дорогу до офиса. В офисе ждали Аманда, Олег, Гестен и Мартин. Когда Норберт изложил им суть разговора, Гестен тут же выдал отгадку:

— Ваша сестра продала зонд денорскому эмиссару, за полтора миллиона империалов. Все вы — испорченные существа… Боже, что она натворила, глупая девчонка!

— Вы сами подставили мою сестру! — не остался в долгу Норберт.

— Вы просто не понимаете, о чем идет речь! Этот зонд гораздо важнее, чем ваша жизнь, или моя, или жизнь вашей сестры. От него зависит судьба всего человечества!

— Ну-ну… — пробормотал Паад с непонятной иронией.

— Для чего нужен ваш зонд? — спросил Олег.

— Это исключительно ценный древний артефакт, — ответил Мартин (ничего, если вдуматься, не прояснив).

— Для будущего… — прошептал Гестен.

Компьютерщик собирался продолжить расспросы, но тут Аманда простонала:

— Ребятки, «Антираспад» пропал! Если губернатор сказал, что разорит нас — он так и сделает! На Валене просто невозможно заниматься бизнесом… — Она прислонилась к шкафу с деловой документацией, бессильно опустив руки. — Нам конец…

— В Тренажере есть компьютер, — нарушил паузу Олег. — Может быть, удастся извлечь информацию о том, одна или нет пришла Илси, если не одна, то о чем они разговаривали… Что-нибудь узнаем!

— Это вполне реально, — кивнул Мартин. — Я поеду с вами.

— И я тоже, — устало, но твердо заявил Гестен.

Утреннее солнце золотило крыши соседних дворцов и ограду парка. Губернатор завтракал вдвоем с Джафаром Нилсаком. Отпрыска он вчера проучил, а теперь надо спасать положение… Илси в Тренажере — некрасивое обстоятельство! Однако Харо Костангериос сумеет все что угодно обратить себе на пользу…

— У моей дочери паршивая нервная система и слабое здоровье, — доверительно объяснил он Джафару. — Но я нашел радикальное средство — отправил ее в Тренажер! Надеюсь, она выйдет оттуда закаленной… Для своих детей мне денег не жалко, хотя ради этого пришлось много на чем сэкономить.

— Разумное решение, — согласился гость. — Тренажер лучше, чем больница или курорт, человек там буквально рождается заново.

— Вот и я об этом подумал, господин Нилсак, — улыбнулся губернатор. — Ведь молодежь — залог нашего процветания. Ликилу, коньяк, минеральную воду?.. И я то же самое! Я хотел бы у вас проконсультироваться по одному деликатному вопросу… Тот, кто против меня интригует, играет с размахом. Он нанял серийного убийцу, он же помешал мне своевременно получить информацию об аварийном состоянии Паркуанской дамбы. Он — виновник трагедии! И у него есть свои люди в полиции, в других госучреждениях, даже в областном правительстве. Необходима чистка. Вы не откажете мне в совете?

Наступил самый ответственный момент: губернатор хотел не совет получить (он не нуждался в чужих мозгах — свои есть), а прощупать почву насчет того, как отнесется доверенный человек Премьера к идее чистки. Пряча напряжение за обаятельной улыбкой, за полным внимания взглядом, он ожидал, что скажет Нилсак. Вдруг дверь приоткрылась, заглянул секретарь. Сделал условный знак: происходит нечто неординарное, достойное вашего внимания.

— Сейчас я вернусь, господин Нилсак, извините.

Губернатор вышел в коридор. Сообщение секретаря заставило его раздосадованно скривиться: очередная дурь Норберта — его отпрыск вместе с другими чокнутыми сотрудниками «Антираспада» и двумя инопланетными туристами приехал в Чантеомский Тренажер, сунул взятку исполнительному директору, и сейчас эта компания пытается вытянуть некую информацию из компьютера Тренажера… Чепуха!

Когда он вернулся в холл, Джафар отставил бокал с недопитой минеральной водой и заметил:

— Компьютер Тренажера — это интересно. Я бы хотел посмотреть, что у них получится. Прокатимся за город, господин Костангериос?

Воспользовался белтийским звукоуловителем, кисло подумал губернатор. У него такого звукоуловителя не было. Ну, ничего страшного… Хотя, если б знал заранее, непременно отпустил бы в разговоре с секретарем пару почтительных комплиментов в адрес Джафара Нилсака…

— Желание гостя — закон, — открыто улыбнулся Харо Костангериос.

Тренажер находился в тридцати километрах к западу от Венеды. Окруженный эскортом губернаторский лимузин, миновав пригороды, помчался по идеально ровному древнему шоссе. На юге, за холмами, виднелись подернутые дымкой Бесканские горы, на севере расстилались пустые черные поля с редкими островками снега. Потом впереди выросла глухая многокилометровая стена, металлически поблескивающая в лучах низкого солнца, — здесь начиналась территория Чантеомского Тренажера.

На стенах зала серебрилось несколько десятков слепых экранов. Когда-то, в далеком прошлом, люди знали, как их включать, но компьютер Тренажера давно уже работал автономно, подчиняясь только своим программам.

— Ничего не выйдет, — скептически заметил исполнительный директор, покосившись на Олега, который сидел перед терминалом и пытался поладить с компьютером. — Много раз пробовали.

Несмотря на громкое название должности — «исполнительный директор Чантеомского Тренажера», — этот сухощавый интеллигентный человек с наметившейся лысиной был не более чем администратором по хозяйственной части. Он ведал продажей жетонов, закупкой продовольствия, бухгалтерскими отчетами и уборкой нескольких помещений, куда имели доступ люди из внешнего мира. В остальном Тренажер функционировал автономно, сам по себе.

Норберт невольно задался вопросом: «Интересно, каково это — быть директором заведения, которое существует независимо от тебя и ни в чем тебе не подконтрольно?» Они сидели тут уже второй час, так что скептицизм директора был понятен.

— Губернатор! — предупредил кто-то, просунув голову в дверь. — Идет сюда!

Исполнительный директор встревоженно повернулся, Аманда пробормотала: «Вот нелегкая принесла!» Мартин Паад и Гестен никак не отреагировали. Хорошо быть инопланетным туристом, с завистью усмехнулся Норберт. В коридоре послышались шаги, створки скользящих дверей раздвинулись во всю ширину. Появился смуглый пожилой мужчина, лицо которого изредка мелькало в видеохрониках среди окружения Премьер-Губернатора, следом за ним — отец, как всегда, властный, подтянутый и представительный, секретарь отца с электронным блокнотом. Исполнительный директор поздоровался, рассыпаясь в любезностях. Не удостоив его ответом, отец обратился к своему спутнику:

— Вот видите, господин Нилсак, это и есть хозяйство знаменитого Тренажера!

— Я бывал здесь, еще при вашем предшественнике, — отозвался смуглый мужчина. — Удалось что-нибудь вытянуть из компьютера? — Вопрос был обращен к исполнительному директору.

— Пока ничего, — развел руками тот.

Нилсак прошелся вдоль стены, оглядывая пустые экраны.

— Папа, мы хотим узнать, как Илси попала в Тренажер, — объяснил Норберт. — У «Антираспада» нет денег, я не давал ей денег, и мы надеемся это доказать. Хорошо, что ты приехал.

— Заткнись! — бросив быстрый на Нилсака, прошипел губернатор. И уже более спокойным тоном добавил: — На взятку деньги нашлись, а?

— Профинансировали это мероприятие мы с коллегой, — вмешался Паад. — Нам любопытно, можно ли наладить контакт с древним автономным компьютером.

— Не вижу здесь ничего любопытного, — суховато, с ноткой превосходства возразил губернатор. — Господин Нилсак, не хотите ли осмотреть другие помещения?

Нилсак, в этот момент трогавший пальцем плоский блестящий экран, обернулся, и тут из угла, где находился терминал, раздался голос Олега:

— Он ответил! Сейчас выдаст запись!

— Как вы к нему обращаетесь? — живо заинтересовался Нилсак.

— С помощью древнего машинного кода. Он реагирует не на все команды, но кое-что до него дошло. Пусть мне никто не мешает!

— Молодой человек! — повысил голос губернатор. — Вы соображаете, кто перед вами?

— Господин Костангериос, не будем мешать специалисту, — заступился Нилсак.

Вдруг один из экранов перестал блестеть, по нему пошла синеватая рябь.

— Есть! — крикнул Олег.

Аманда вскочила и подняла видеокамеру. Оживший экран находился во втором ряду сверху, так что все присутствующие могли одновременно следить за развитием событий, не закрывая друг другу обзор.

— Вот они! — прошептал Гестен.

…Илси и Карен вошли в пустое помещение и остановились… Изображение было не очень четким.

— Хорошо видно? — спросил из угла Олег.

— Сносно, — отозвалась Аманда. — Звука нет.

— Сейчас разберусь.

Кадр замер. Нилсак удобно развалился в кресле; губернатор, стоявший позади, выглядел озабоченным.

— Не желаете ли объехать вокруг Тренажера, господин Нилсак? — услышал Норберт его голос. — Эти энтузиасты получили картинку, но больше ничего интересного не будет, а здесь душновато.

— Да нет, я хотел бы досмотреть, — возразил гость из столицы.

У дверей, где столпились бухгалтеры, хозяйственники и уборщицы — штатный персонал Тренажера, возникло движение, и через секунду появилась Лионелла. Норберт заметил, как напряглось лицо отца.

— Вы скоро выпустите Илси из Тренажера? — оглядев собравшихся, резко спросила тетка. — Я каждый день буду сюда приезжать! Если вы напрашиваетесь на скандал, вы получите скандал! Пускать детей в Тренажер — это жертвоприношение, и я ваше заведение прикрою!

— Что это значит? — посмотрев в некотором замешательстве на губернатора, осведомился Нилсак.

— Это моя сестра, Лионелла Костангериос. Видите ли, она нервничает…

— Пусть нервничает потише.

— И нечего на меня орать! — крикнула Лионелла, повернувшись к ним, — их негромкий диалог не ускользнул от ее внимания.

Нилсак поджал губы и с преувеличенно заинтересованным видом уставился на экран, а губернатор вскочил и, оттеснив тетку к стене, начал что-то ей шепотом втолковывать.

— А мне плевать, кто чей приближенный, я хочу нашу бедную девочку из душегубки спасти! — громко огрызалась тетка.

— Я уладил насчет звука, внимание! — предупредил Олег. — Аманда, вы готовы к съемке?

— Да.

Изображение на экране вновь ожило.

…Илси некоторое время молча озиралась, потом спросила:

— Зачем мы сюда приехали?

Она говорила подавленно и тихо, но, по крайней мере, не выглядела избитой, как Гестен.

— Это Чантеомский Тренажер, — отозвалась Карен. — Ты ведь хотела сюда попасть?

Илси не ответила.

— Я купила для тебя входной жетон и собиралась отдать его перед тем, как улечу домой. Я улетаю сегодня ночью… — Карен что-то вытащила из кармана куртки. — Вот он.

— Мне ничего от тебя не надо! — Голос девочки задрожал. — Я думала, что я тебе нужна. А тебе нужны только эти штуки, которые ты у меня забрала!

Карен сунула жетон в прорезь. Бесшумно разошлись створки бронированной двери. Дальше находился не то лифт, не то тамбур. Карен повернулась к Илси:

— Ты ведь этого хотела? Мне в любом случае нужно где-то тебя спрятать до моего отлета с Валены. Надеюсь, ты будешь довольна. Если не сейчас, то в будущем.

Стоя за креслом Джафара Нилсака — чтобы высокий гость не мог видеть его лица, — губернатор в бессильном бешенстве стискивал кулаки. Этот траханый «Антираспад» все испортил! Его объяснение насчет исчезновения дочери, такое солидное и убедительное, пошло псу под хвост!

— …Ты меня обманывала. — Девочка на экране говорила еле слышно, словно в оцепенении. — Ты такая же, как все взрослые.

— Илси, это самое лучшее, что я могу для тебя сделать. Жетон я купила несколько дней назад. («Могла бы не повторять, мерзавка, — подумал губернатор, — Нилсак это уже слышал!») Я должна срочно вернуться домой. Может, когда-нибудь еще встретимся. Венеда мне понравилась. Знаешь, чем я занималась по ночам?

(Девчонка не выказала интереса, но губернатор насторожился: ага, наконец-то проклятая шлюха сознается в своих похождениях!)

— У вас тут слишком много подонков. — На ее лице появилась знакомая самоуверенная улыбка. — Я убивала их голыми руками. Захватывающий спорт!

(Что?.. Убийца — его Карен?.. По спине у губернатора пробежал холодок.)

— Твой отец любезно предупреждал меня обо всех полицейских операциях. А с лестницы он не падал, это я поставила ему фингал. Ты не сердишься?

(Нет, Илси не сердилась, зато губернатор задыхался от гнева. Не будь здесь Джафара Нилсака, он приказал бы остановить трансляцию и устроил бы хорошую выволочку всем этим раздолбаям. Это ведь особая информация, связанная с его личными интересами, ее нельзя разглашать.)

— Тренажер тебя ждет. — Карен взяла девочку за плечи.

— Мне ничего от тебя не надо! — вырвавшись и отступив, прошептала Илси.

Карен втолкнула ее в тамбур, створки сразу же закрылись… Изображение исчезло.

— Господа, прошу всех быть свидетелями: Илси не приобретала жетон на свои деньги! — раздался в тишине по-мальчишески возбужденный голос Норберта. — Наша фирма не давала ей денег! Вы видели — жетон для нее купила Карен Мьян.

(Ну вот, карьера отца висит на волоске, а этот оболтус думает только о своих ничтожных проблемах!) Все они были противны губернатору: и Норберт, и серьезный круглолицый компьютерщик, и экстравагантно одетая чернокожая женщина с видеокамерой, и остальные свидетели его позора.

Джафар Нилсак сдержанно рассмеялся:

— Любопытная сценка. А вы говорили — ничего интересного не будет!

Харо Костангериос не мог ничего сказать, язык прилип к небу. Не переставая посмеиваться, Джафар поднялся и вышел из зала.

— Папа, ты должен признать, что я не давал Илси полтора миллиона империалов, — опять принялся за свое Норберт.

Губернатор медленно повернулся всем телом в его сторону. Перед глазами висела кровавая пелена.

— Папа, ты сам видел, как все было…

Сделав несколько шагов, губернатор остановился перед Норбертом.

— Ну, спасибо, сынок, — произнес он свистящим шепотом. — Удружил!

— Папа, я не понимаю…

Кулак губернатора врезался в челюсть сына прежде, чем тот успел договорить. Пошатнувшись, Норберт рухнул в кресло. Этот недоумок никогда ничего не понимает. Переполненный ненавистью, губернатор направился к выходу, и персонал Тренажера поспешно расступился, освобождая дорогу.

— Если он выбил тебе зубы, «Антираспад» оплатит протезирование! — Эта фраза Аманды вырвала Норберта из забытья. Приоткрыв глаза, он увидел, словно в тумане, столпившихся вокруг людей.

— Порядок, парень приходит в себя, — объявил Мартин Паад. — Норберт, вы меня слышите?

— Слышу… — Он выпрямился в кресле, потрогал челюсть.

— А зубы как? — обеспокоенно спросила Аманда.

Он ощупал зубы кончиком языка.

— На месте.

— Тогда поехали, — предложил Паад. — Обсудим наши дела по дороге.

— Нечего больше обсуждать, — тихо вымолвил Гестен. — Мы проиграли — и я, и вы, и остальные… Все, кроме денорцев!

Прикоснувшись к пульту на манжете, он механически зашагал к выходу. Норберт тоже поднялся, стараясь не делать резких движений, чтобы голова не кружилась. В углу причитала тетка — то горько оплакивала «загубленную девочку, такую слабенькую и беззащитную», то принималась ругать персонал Тренажера («растаскивают продукты по домам и жрут втихомолку, а людей внутри одной гадостью кормят!»), изредка вставляя: «Вы напросились на скандал — вот вам скандал! Я умею становиться в позу!» Исполнительный директор с угнетенным видом отошел в сторону, а две женщины из персонала, бухгалтер и уборщица, втянулись в перепалку, но сравняться с Лионеллой не могли — им не хватало азарта. Пройдя длинным коридором с бело-голубой мозаикой на стенах и очутившись на свежем воздухе, Норберт вздохнул с облегчением. Челюсть слева тупо побаливала, других неприятных ощущений не было.

— Нор, я хочу тебе кое-что сказать, — поманив его за собой с таинственным видом, шепнула Аманда.

Они задержались, пропустив остальных вперед.

— Ты не обидишься? Энергетический вампир — твоя тетя Лионелла, я в таких делах разбираюсь. Один мудрый человек научил меня определять вампиров по биополю. Сейчас она не может дотянуться до Илси и поэтому плохо себя чувствует. У Тренажера, кроме всякой там брони, наверняка есть энергетическая защита, древние люди знали в этом толк.

— Ну да, может быть… — пожал плечами Норберт. Представить тетку в роли вампира он никак не мог, несмотря на ее стервозный характер.

Мартин, Гестен и Олег ждали около спортивного белого автомобиля, арендованного Паадом. В последний раз оглянувшись на монументальную громадину Тренажера, Норберт направился к ним. Аманда пошла рядом, укоризненно вздохнув, — видимо, угадала, что он не принял ее слова всерьез. Солнце уже успело подняться высоко, губернаторский лимузин с эскортом исчез. Вокруг, под пронзительно-голубым небом, расстилалось пустое пространство. Он подумал об Илси… Можно ли считать, что для нее эта история закончилась хорошо? Да, она хотела попасть в Тренажер… но не таким образом. Будущее покажет, решил Норберт.

— Не беспокойтесь за свою сестру, с ней все будет в порядке, — внимательно посмотрев на него, сказал Мартин. — В древних Тренажерах еще никто не погиб, не зафиксировано ни одного случая. Думаю, это пойдет ей на пользу.

— Надеюсь.

Хлопнула дверь, появилась Лионелла. Громко бормоча что-то насчет «отогретой змеи» и «всякой гадости, которую бедняжечке придется кушать», она двинулась к своей машине. Шофер поспешно выскочил навстречу хозяйке, распахнул заднюю дверцу.

— Разве там плохо кормят? — удивился Олег.

— Да нет, — рассмеялся Мартин, — кормят-то хорошо. Компьютер следит за рационом своих подопечных, если чего-то не хватает — синтезирует недостающие элементы, у него громадные ресурсы. Может, здешний персонал и ворует, но не в ущерб гостям Тренажера. Дело в том, что в программу входит одна не особо приятная тренировка. Чтобы выжить в любых условиях, человек должен научиться есть все, что угодно, лишь бы желудок мог это переварить. Ну и некоторое время питаешься неаппетитной дрянью… Не страшно.

— Какой кошмар, бедная Илси! — расстроенно вздохнула Аманда.

Они сели в машину, подождали, пока Гестен устроится поудобней — в своем сервокостюме тот занимал слишком много места, двигаясь неуклюже и скованно, — и помчались к подернутой туманным маревом Венеде.

— Значит, зонд отправился на Денор, — заговорил Мартин Паад. — Карен — до мозга костей денорский олигарх, и как я сразу не сообразил. Я же видел, как она убила тигонца на Янде.

— А я кое-что вспомнила… — задумчиво произнесла Аманда. — Сейчас, когда увидела ее на экране в этой блестящей куртке! В кафе в Омунсонском парке она подходила к нашему столику, еще задела меня плечом, потом извинилась. Я ее не узнала, хотя однажды они с Илси приезжали к Нору. В парке на ней был патлатый белый парик с длинной челкой. Выходит, она заранее следила за Гестеном и воспользовалась, когда я отошла.

Мартин вдруг расхохотался, автомобиль вильнул к обочине.

— В чем дело? — сердито спросила Аманда.

— Гениально… — Задыхаясь от смеха, Паад выровнял машину. — Вот это способ устранить телохранителя!

— Да что такое?

— Я понял, — уныло отозвался Гестен. — Она бросила вам в кофе таблетку мочегонного, а потом поставила пломбу на дверь вашей кабинки. Чем больше в людях агрессивного начала, тем извращенней они мыслят.

— Что?.. — прошептала директор «Антираспада». — Мочегонное? Мне в кофе? Ну, когда-нибудь она об этом пожалеет!

— Вот видите, Аманда, подростки тут ни при чем, — осторожно массируя челюсть, заметил Норберт. — Это сделал взрослый человек. На свой лад здравомыслящий.

— Нор, мы ей отомстим! — Черные глаза Аманды сверкали, ноздри раздувались. — Ты — за свою сестру, а я — за мочегонное! Она еще хуже налоговых, даже те не позволяют себе таких выходок! Мы с тобой до нее доберемся!

— Карен, несомненно, прошла через Денорский Тренажер, — предупредил Паад.

— А на нашей стороне справедливость! Правда, ребятки?

За два года работы в «Антираспаде» Норберт достаточно хорошо изучил характер своего директора: Аманде сейчас необходимо спустить пар. В адрес налоговых инспекторов она еще и не так ругалась. Конечно же никакой мести не будет: до Денора сначала нужно добраться, а межзвездные путешествия — удовольствие для богатых.

Мартин высадил их около дома и уехал, жизнерадостно попрощавшись. Они поднялись в квартиру; Аманда и Гестен сразу прошли в гостиную, сопровождаемые мягким гудением моторчиков сервокостюма.

— Как ты думаешь, ей там не одиноко? — тихо спросил Олег, повернувшись к Норберту в полутемной прихожей.

— Не знаю.

Его тоже беспокоил этот вопрос.

— Идите сюда! — позвала Аманда.

— Вы не выполнили условия нашего договора, — обвиняющим тоном произнес Гестен, когда они оба вошли в комнату.

— Наш договор не предусматривал никаких неприятностей для моей сестры! — впившись взглядом в бледное морщинистое лицо Гестена, отчеканил Норберт. — Илси могла погибнуть из-за вашего чертова зонда, неужели до вас не дошло?!

— Вы не знаете, что такое мой зонд! — Гестен впервые за время их знакомства повысил голос. — Перед человечеством раскрывалась перспектива благословенного гармоничного будущего, и мы ее утратили! Вы этого не поймете, но речь шла о благе, которое перевешивает все остальное! Жизнь без агрессивных проявлений — что может быть прекрасней! Но вы — дети испорченного мира, вы неспособны это оценить.

Ткнув пальцем в кнопку на манжете, он вышел, ни на кого не взглянув. Хлопнула дверь. Сотрудники «Антираспада» молча стояли и смотрели друг на друга.

— Хотел бы я знать, что представляет из себя этот зонд и зачем он нужен, — сказал наконец Олег.

А Аманда убежденно прошептала:

— Наверное, это что-то очень хорошее!

Слух о том, что зонд Нуль-Излучателя захвачен денорским эмиссаром, распространился по «Бескану». Узнала об этом и Ксакан Смирл. Теперь она сидела в фойе на первом этаже, около слепленного из глянцевых фиолетовых шариков бекрийского растения и ломала голову над тем, как бы отчитаться перед Советом Общин за потраченные деньги (а растратила она почти две трети суммы, выделенной на операцию). Если она не сумеет убедить Совет в целесообразности своих расходов, ее всенародно объявят индивидуалисткой-собственницей и сурово накажут.

Мимо прошел один из чужих агентов. Ксакан проводила его завистливым взглядом: интересно, как эти непонятные самоуверенные люди ухитрились не спустить все свои наличные, очутившись на полной соблазнов Валене? Потом мысли опять вернулись к отчету. Ей придется совершить еще одно тяжкое преступление: утаить от Совета правду о своем порочном времяпрепровождении на Валене. Пока она здесь жила, она ела и пила все, что захочется, и покупала все подряд понравившиеся вещи — другие ючанийцы не должны об этом узнать! Подумав о возможном наказании, Ксакан содрогнулась.

Треснувшие ребра начали побаливать, Зеруат нажал на кнопку инъектора. Укол в предплечье, легкое жжение — и все, он вновь перестал ощущать свое измученное тело. Зато на манжете вспыхнула рубиновая точка: передозировка. При других обстоятельствах он не стал бы игнорировать сигнал, но сейчас надо принять решение, а боль отвлекает. Денорка сломала ему ребра, несильно ударив пальцами в грудную клетку, — вспоминая об этом, Зеруат испытывал чувство, подозрительно похожее на гнев.

«Агрессивность — великое зло, — пробормотал Ответственный по Безопасности заученную в раннем детстве ритуальную формулу. — Нужно отделить от своей души зло и послать его в небытие. Тот, кто на это неспособен, сам уходит в небытие — таков священный закон Раглоссы». Он начал медленно погружаться в темную печаль, отталкивая гнев и одновременно повторяя про себя, что прощает денорского эмиссара. Наконец в голове прояснилось, а в душе воцарилось безрадостное спокойствие. Тренированный мозг Зеруата, как это не раз бывало и раньше, справился с опасным состоянием. Теперь можно подумать.

…Зонд и брелок у денорцев, но Зеруат запомнил… Да, он почти уверен, что запомнил правильно схему с того листка. А ее вначале надо расшифровать. Самая важная часть Нуль-Излучателя — пульт — достанется тому, кто успеет первым. Получается, что ему все еще нужен «Антираспад». Компьютерщик у них весьма одаренный, пусть он и займется расшифровкой. Аманда и Норберт — люди на свой лад надежные. По крайней мере, они не делали попыток ограбить своего нанимателя. Будет ошибкой искать новых телохранителей: в агрессивных мирах всегда есть риск нарваться на преступников. Кроме того, Аманда охвачена жаждой мести… да и Норберт, наверное, тоже. Типичная для агрессивных существ реакция, грех этим не воспользоваться. Итак, решение принято.

Зеруат прикоснулся к пульту — сработала автоматика сервокостюма, его тело выпрямилось, — распахнул дверь своей комнаты и позвал Аманду.

Глава 7

— Такого я уж точно не ждал, — справившись с замешательством, произнес Олег. — Я-то думал, что он потребует неустойку.

Норберт молчал, его тоже огорошило новое предложение Гестена.

— Надо соглашаться, ребятки, — умоляюще глядя на своих подчиненных, сказала Аманда. — Мы побываем в чужих мирах, накопим капитал и займемся серьезным бизнесом! Гестен обещает хорошо заплатить, а если мы на какой-нибудь необитаемой планете найдем древнюю свалку промышленных отходов, то разбогатеем! Ну неужели вы совсем, ни капельки не авантюристы?

Все трое сидели на кухне, а клиент пил чай в гостиной.

— Губернатор нам все равно житья не даст, — добавила Аманда. — Мы его так осрамили, даже вспоминать страшно. Как ты считаешь, Нор, он останется губернатором?

— Девять из десяти, что останется, — криво усмехнулся Норберт. — Я его знаю.

— Ну вот… И, кроме того, мы просто обязаны помочь Гестену! — Она понизила голос. — Вы слыхали, что он говорил про зонд? Насчет гармоничного будущего, прекрасной жизни для человечества. Мы ведь «Антираспад», и раз у Гестена такая хорошая цель — мы должны быть на его стороне! Мы просто не имеем права его бросать.

— Аманда, вы идеалистка, — заметил Олег.

— Да, я идеалистка! — Она с вызовом вскинула голову. — И отрицать этого не собираюсь.

— Один раз мы уже подвели Гестена, — напомнил Норберт. — И еще подведем, мы ведь на самом деле не крутые. А у меня тут сестра. Кого я в первую очередь не должен бросать, так это ее.

— Во-первых, мы его больше не подведем! — сердито возразила Аманда. — Мы станем крутыми, я завтра же куплю тренировочный пистолет с мишенью и какой-нибудь дешевый самоучитель по рукопашному бою. (Черт, как у нее все просто, подумал Норберт.) Во-вторых, твоя сестра выйдет из Тренажера не раньше, чем через год, и за это время тебе надо побольше заработать, чтобы забрать ее к себе. Гестен предлагает нам такую возможность! Если вы струсили, я одна с ним полечу и потом вернусь на Валену с чемоданом империалов. Ребятки, у «Антираспада» еще не было такого шанса! Решайте, а то Гестен кого-нибудь другого наймет.

— Пожалуй, я согласен, — уступил Олег. — Он говорил о какой-то сложной компьютерной задаче. Интересно попробовать.

— Я тоже, — кивнул Норберт.

…Аманда права: если у него будут деньги, он сможет позаботиться об Илси. Да и чужие миры стоят того, чтобы на них посмотреть…

— Тогда пошли, — позвала Аманда.

Распахнув дверь в гостиную, она громко объявила:

— Господин Гестен, мы согласны!

— Я рад, — со стуком поставив чашку на стеклянный столик, отозвался Гестен. — Отправляемся завтра вечером, будьте готовы.

— У нас так мало времени? — Аманда озабоченно взглянула на Норберта с Олегом. — Нам надо зарегистрировать отбытие, сдать на хранение компьютер, законсервировать наши квартиры, решить вопрос насчет офиса, и все это стоит денег.

— Деньги я выдам. — Клиент дотронулся до манжеты и устало откинулся на спинку дивана. — Просто назовите цифру, и все. В крайнем случае, отложим вылет до послезавтра, хоть это и нежелательно. Время для нас драгоценно, постарайтесь успеть.

— Мы должны указать в документах, на какую планету улетаем.

— Укажите Цимлу.

— Мы полетим туда? — вмешался Норберт.

— Я сказал — укажите Цимлу. — Гестен прикрыл глаза, помолчал, потом добавил: — Я вам хорошо плачу, но вы должны беспрекословно выполнять все мои требования.

Олег выступил вперед:

— Чтобы расшифровать ваш документ, мне понадобится компьютер.

— Когда прилетим на место, вы получите компьютер. Это будет древняя машина, более мощная, чем та, в вашем офисе. Идите! — Норберт заметил, что голос клиента слегка дрожит. — Вы должны поторопиться — ради будущего, ради всего на свете…

Закончив напутствие на такой патетической ноте, Гестен беспомощно дернулся в своем громоздком сервокостюме, но потом, вспомнив, прикоснулся к пульту и сменил позу.

— У вас тут отсталая медицина, — пробормотал он себе под нос. — Ничего, дома меня подлечат… Не тяните со своими делами, крайний срок — послезавтра.

— А что будем делать с рыбьими хвостами? — спросил Норберт уже в коридоре. — Покупателей нет.

— Выкинем на помойку, пусть их кошки съедят. — Аманда глубоко вздохнула. — Ребятки, я всю жизнь ждала этого дня!

Сотрудники «Антираспада» попросили на расходы пятнадцать тысяч валедоров, и Зеруат выдал им деньги не торгуясь. Очень возможно, что его надули, но Ответственный по Безопасности не станет требовать отчета. Несколько столетий назад Теневой Сенат Раглоссы открыл счета почти во всех инопланетных банках, на всякий случай. Мудрое и дальновидное решение, как и все решения Теневого Сената. Сейчас накопившиеся капиталы находятся в распоряжении Зеруата. Главное — успех миссии, экономить незачем. После того как Раглосса останется одна в обновленной Галактике, эти вклады никому не понадобятся, да и сами банки исчезнут вместе с агрессивными цивилизациями. Зеруат с невеселой усмешкой подумал: до чего наивны его телохранители — им суждено уничтожить свой собственный мир, но они об этом не подозревают!

Харо Костангериос все-таки сумел оправиться от шока и сделать вид, что ничего особенного не произошло. На то он и губернатор! Любой другой на его месте сломался бы, а он, как ни в чем не бывало, катал Нилсака по городу, угощал роскошными обедами, остроумно шутил, сетовал на тугодумие и нерасторопность своих подчиненных — короче, оставался на высоте. Карнавал продолжался, обстановка в городе была на удивление спокойная: после того как Карен Мьян улетела, серийные убийства прекратились, и вдобавок заметно уменьшилось число обычных для Венеды ночных происшествий криминального толка — обитатели дна, которых никто не проинформировал о том, что убийца покинул Валену, старались лишний раз не высовываться. Губернатору это было на руку: он заверил Нилсака, что успешно борется с преступностью, особенно в последнее время, вот и статистика налицо. На высокого гостя цифры произвели должное впечатление. Были и досадные факты: вслед за Карен отправилось восвояси еще два десятка инопланетных туристов, а те, кто остался, понемногу перебирались из «Бескана» в более дешевые отели. «Бескан» себя не окупил, карнавал тоже. Расстроенный губернатор вовремя вспомнил о том, что совсем недавно повысил налог с оборота для частных предприятий с семидесяти процентов до восьмидесяти пяти: эта мера должна спасти положение. Он надеялся, что Нилсак проявит объективность и оценит его незаурядные административные способности.

Норберт не давал о себе знать, и в конце концов Харо Костангериос велел секретарю выяснить, чем этот оболтус занимается. Каково же было изумление губернатора, когда ему доложили, что его отпрыск, вместе с другими «антираспадовцами», отбыл на Цимлу!

Путь до Цимлы включал в себя три пересадки: на Янде, на Алзоне и на Руве.

Янда была раскаленным безводным миром; ее алые, розовые, шоколадные, золотисто-желтые пески ослепительно сверкали под безоблачным небом. Пока Аманда восхищалась красотой пейзажа, а Норберт, щурясь, прикидывал, сколько времени тут можно продержаться без темных очков, Олег задал одному из сотрудников Гипортала вопрос: если на Янде нет лесов, откуда в атмосфере кислород? Оказалось, леса есть, в северных и южных широтах; их посадили около трех тысячелетий назад по распоряжению императора — после того как установленные на полюсах планеты мощные преобразователи насытили атмосферу достаточным количеством кислорода. А до этого работавшим здесь людям приходилось носить дыхательные маски. «Для Гипортала в зоне насаждений не те условия», — уклончиво ответил сотрудник на закономерно возникший следующий вопрос и отошел.

— Нет смысла спрашивать землян о Гиперпространственной Системе, — скорбно заметил Гестен. — Ведь это их монополия! Пошли.

Сняли один номер на четверых: клиент хотел, чтобы телохранители безотлучно находились при нем (после того, что ему пришлось пережить в Омунсонском парке, Норберта это не удивляло)…

На Алзоне повторилась та же история. Здешний Гипортал находился неподалеку от Риашата — города, чьи хрустальные контуры вырисовывались на горизонте; туда уходила автострада, очерченная двумя каемками желтого с лиловыми вкраплениями кустарника (в этом полушарии Алзоны была осень). По автостраде мчались бесшумные скоростные автомобили, в небе висело множество магнитопланов, а порой стремительно скользили аппараты, каких на Валене Норберт ни разу не видел. В отеле Гипортала почти никого не осталось — транзитные пассажиры отправились в Риашат. Гестен же от экскурсии наотрез отказался, да и телохранителей не отпустил.

— Мы подождем рейса здесь. Не будем рисковать.

— Да какой тут риск? — начал спорить Норберт. — Это ведь Алзона, сердце бывшей Империи! Она входит в первую десятку высокоразвитых миров.

— Я все это знаю, Норберт. — Гестен попытался махнуть рукой, но забыл, что на нем сервокостюм, и сумел только вяло пошевелить кистью. — Высокоразвитый — еще не значит высокоцивилизованный. Денор тоже входит в пресловутую первую десятку, и вот вам результат… — Он скосил глаза на свой костюм и устало вздохнул. — Никаких прогулок! На территории Гипортала нам ничего не угрожает, земляне следят за порядком. А дальше начинается хищный мир, вроде вашей Валены, населенный двуногими… — Он запнулся, подыскивая достаточно впечатляющее сравнение. — …Двуногими котами!

Прикрыв ладонью рот, Норберт сделал вид, что кашляет. Аманда отступила за спину клиента, ее черное лицо расплылось в улыбке.

— Может, меня отпустите? — спросил Олег, сумевший остаться серьезным. — Я ведь не телохранитель, а компьютерщик.

— Вот именно, и я не хочу потерять компьютерщика. Я нанял вас не для этого!

Норберт, Олег и Аманда по очереди смотрели на далекий Риашат в бинокль из лоджии своего номера: блестящие шпили, небоскребы, пилоны монорельса, здания-призмы… Гестен сидел в комнате и пил лекарственный чай — его чужие города не интересовали.

На Руве, планете, колонизированной лайколимами, пассажирам выдали кислородные маски. Пока шла посадка в автобус, который должен был доставить людей к мерцавшему вдали прозрачному пузырю — защитному куполу, накрывшему постройки Гипортала, — Норберт успел заметить, что воздух здесь ощутимо едкий, сырой, а видимость — на редкость плохая. Отдаленные предметы выглядели деформированными, размытыми, с неба свешивались туманные белесовато-серые полотнища — они искажали перспективу и не имели ничего общего ни с одним из известных Норберту атмосферных явлений. Сила тяжести определенно была меньше, чем на Валене, Янде или Алзоне.

После того как автобус миновал шлюзовую камеру, Норберт, по примеру других пассажиров, стянул маску и повесил на грудь. Под куполом воздух был сухой, немного спертый, но кожу не раздражал. Легкий ветерок взъерошил волосы Норберта и взметнул черную гриву Аманды — работали кондиционеры. Женщина в униформе Гипортала объявила в микрофон, что всем новоприбывшим рекомендуется тщательно вымыть открытые участки кожи и воспользоваться антиаллергенным кремом.

— Вам придется мне помочь, — требовательно напомнил Гестен.

Здания землян были облицованы глазированной плиткой теплых тонов — солнечно-желтой, вишневой; вокруг зеленели небольшие аккуратные газоны, пестрели клумбы. Этот островок привычных для человеческого глаза ярких красок занимал около трех квадратных километров, а снаружи, за куполом, колыхалась белесая хмарь.

Выполнив гигиенические процедуры и перекусив, сотрудники «Антираспада» объявили, что идут гулять; Гестен пытался протестовать, но потом понял, что не сможет подавить бунт, и потащился вместе с ними. После столкновения с денорским эмиссаром он боялся оставаться в одиночестве, и Норберта порой мучила совесть: клиент пока еще не знает, кто это сдуру проболтался. В конце концов он решил, что теперь будет отстаивать интересы Гестена, как свои собственные, и таким образом исправит допущенную ошибку. Вчетвером они дошли до прозрачной стены — вот и вся прогулка. Довольно много людей бродило по кольцевой дорожке, вглядываясь в туманный мир за куполом.

— Люди излишне любопытны, — с осуждением, как показалось Норберту, вздохнул Гестен.

— Но ведь всем хочется увидеть Руву! — заступилась Аманда.

— Увидеть Руву! — Клиент суховато рассмеялся. — Мы — представители человеческой расы и ничего здесь не увидим. Рува от нас ускользает. Для того чтобы видеть ее такой, какая она есть, надо родиться лайколимом. У них иные органы восприятия.

Вдали вырисовывалось нечто темное (постройки? растения? скалы?). Из-за странных атмосферных фокусов Норберт не мог определить, движется оно или стоит на месте. Он не заметил в низком, водянистом небе ни одной птицы, зато из рыхлой, покрытой иглообразными серыми кристалликами почвы то и дело вылезали небольшие бледно-зеленые шарики и тут же лопались, как мыльные пузыри.

— Что это, вы не знаете? — спросил он у Гестена.

— Что-то местное, — отозвался тот равнодушно. — Все еще не насмотрелись?

— Вон лайколим! — воскликнула вдруг Аманда.

Существо, возникшее по ту сторону стены, походило на белесого многоногого паука двухметровой высоты — или на изящную ажурную беседку с подвешенным к потолку мешком. Из «мешка» торчали тонкие суставчатые конечности, не достававшие до земли, на нем виднелись также покрытые свалявшимся пухом наросты сложной формы, блестели симметрично расположенные черные бусинки (глаза? ювелирные украшения?). Раньше Норберт видел лайколимов только на рисунках и фотографиях, однако рисунки были упрощенно-схематичными, а фотографии не давали полного представления. Несколько секунд лайколим пританцовывал на месте, потом исчез — словно растаял в изменчивой туманной дали.

— У меня от этого ландшафта кружится голова, — жалобно призналась Аманда.

— Тогда пойдемте в отель, — с явным облегчением предложил Гестен.

Цимла производила впечатление захолустной планеты — какой она и была на самом деле. В эпоху Империи она специализировалась на производстве сельскохозяйственной продукции, и традиции сохранились до сих пор, несмотря на то, что на Цимле давно уже возникла и своя промышленность, и крупные города (правда, ни один из них не мог сравниться даже с Венедой, не говоря уж о Соледаде). Цимлеанским городам не хватало хаотичности и размаха. Лишенные архитектурных изысков, добротно построенные здания, широкие, обсаженные деревьями улицы, не очень оживленное движение транспорта — все несло на себе отпечаток фермерского здравомыслия. Таким был Трив, столица планеты. Гипортал располагался поблизости от Трива. Выполнив все необходимые формальности, Гестен и его спутники поехали в город. Гестен велел таксисту остановиться около аэроагентства и взял четыре билета на магнитоплан до Хизелы.

— Что мы будем делать в Хизеле? — поинтересовалась Аманда.

— Ваша задача — охранять меня, а не задавать вопросы, — одернул ее клиент.

После Рувы Цимла радовала глаз темно-голубым небом, ярким солнцем, пышной растительностью лиловатого оттенка и великолепными овощами и фруктами по баснословно низким ценам.

— На обратном пути купим здесь побольше фруктов, — решила Аманда. — Столько, сколько сможем забрать. Это не рыбьи хвосты, а верная прибыль!

Неподалеку от Хизелы находился космопорт. Вначале Норберту показалось маловероятным, чтобы Гестен, при его-то осторожности и боязливости, предпочел путешествие на звездолете броску через гиперканал (если учесть, что последнее безопасней, дешевле и дает громадный выигрыш во времени), но, когда вся компания оказалась на борту корабля, сомнения рассеялись.

— Куда мы полетим? — задал он вопрос, вертевшийся у всех на языке.

— На мою планету, — лаконично ответил Гестен. — Это все, что вам следует знать.

Путешествие от Цимлы до Раглоссы заняло около двух месяцев. Зеруата донимало плохое самочувствие, боль в избитом теле, а также постоянная тревога: вдруг двигатели откажут, или выйдет из строя навигационный компьютер, или произойдет разгерметизация… Космос — не для человека. Но Теневой Сенат давно уже закрыл Гипортал и выдворил с Раглоссы всех земных специалистов — это не мешало раглоссианам пользоваться малым почтовым гиперканалом (за что корыстные земляне драли втридорога) и одновременно обеспечивало изоляцию. Правда, кое-какие минусы были. Если бы не двухмесячная задержка, Зеруат прибыл бы на Валену первым, значительно опередив других эмиссаров, и тогда Раглосса не потеряла бы зонд. Подумав об этом, он горько вздохнул: за все приходится платить!

Сотрудники «Антираспада» превратили один из пустующих грузовых отсеков в зал для тренировок и ежедневно предавались агрессивным занятиям: стреляли из пистолета по мишени, метали ножи, отрабатывали отвратительные приемы рукопашного боя, а иногда били друг друга или подвешенную к потолку грушу с песком. Все это действовало на нервы и самому Зеруату, и членам команды.

— Они как дикие звери! — заметил однажды помощник капитана. — Злые, потные, возбужденные… Зачем мы везем их на Раглоссу, господин? Их место — в небытии.

— Они мне нужны, — устало вздохнул Зеруат. — Для того чтобы выжить и сделать свое дело в агрессивных мирах, надо иметь защитников — именно таких, злобных. После того как они мне помогут, они уйдут в небытие… но не раньше.

На всякий случай он запретил членам команды смотреть на тренировки своих телохранителей, и те подчинились. Раглоссиане умели беспрекословно повиноваться.

Зеруат с нарастающим беспокойством думал о том, что еще два месяца потеряно. Вдруг денорцы за это время успеют расшифровать схему и доберутся до пульта? Тогда все пропало!.. Он просыпался с этой мыслью по ночам, в холодном поту. От переживаний начинали ныть переломы и ушибы, которыми он был обязан денорскому эмиссару. Больше всего Зеруата страшила перспектива прилететь на Раглоссу — и узнать, что он проиграл.

Здание с толстыми стенами и зарешеченными окошками больше походило на тюрьму, чем на «отель», как упорно именовал его Гестен. Когда Олег сказал об этом вслух, Норберт и Аманда согласились.

— Влипли, — процедил Норберт. — Попробуем сбежать?

— Да я пошутил насчет тюрьмы! — Произнеся эту фразу громким, нарочито веселым голосом, компьютерщик скроил многозначительную мину и приложил палец к губам, потом продолжил: — Постройка такая капитальная. Нам ведь объяснили, что мы должны пройти карантин. Вдруг мы инфекцию с собой привезли? Нехорошо будет, если кого-нибудь заразим.

Подозревает, что нас подслушивают! Норберт сообразил это быстро и кивнул. Аманда тоже поняла, но раздраженно проворчала:

— Я думаю, у них тут своих инфекций хватает! Кругом столько мышей и крыс, что наступить некуда. Сегодня утром эти твари сожрали мой завтрак, пока я массировала лицо перед зеркалом. Просто напасть какая-то!

— Это логично, раз на планете нет собак и кошек, — заметил Норберт. — Пользуйтесь колпаком, он специально для этого.

Еда к ним приезжала по конвейеру через оконце в стене, на подносах, накрытых прозрачными колпаками.

— Я не привыкла! — Аманда тряхнула копной черных с проседью волос. — Да, я не привыкла к тому, что мою пищу может кто-нибудь слопать, стоит мне на секунду отвернуться! И привыкать не хочу! Не понимаю, что им мешает завести кошек?

— Котофобия, — усмехнулся Олег. — Если тут все такие же, как наш босс…

— Ох, и влипли, — тяжело вздохнула Аманда.

— Да все нормально, — попытался утешить ее Норберт. — Как только Гестен закончит лечение, а Олег расшифрует схему, мы улетим. Здесь мы временные гости, можно потерпеть.

— Ребятки, здесь нехорошее биополе, я это чувствую! Я знаю, вы несерьезно к этому относитесь, но есть не только видимый мир. Может, кошки тут просто не могут жить. Между прочим, это плохой признак! У вас нет ощущения… ну, смутного такого ощущения, будто что-то не так?

— Если не считать изоляции, не знаю. — Олег пожал плечами. — Кормят досыта, помещение приличное. Учтите, я все время вожусь с этой головоломкой, ни одна программа ее не берет — могу чего-нибудь не заметить.

— А у меня есть, — сказал Норберт.

Аманда взглянула на него недоверчиво: она привыкла к его скептицизму и на поддержку не рассчитывала.

— Что именно? — заинтересовался Олег, тоже слегка удивленный.

— Посмотрите туда. — Норберт указал на окно, забранное нарядной решеткой из блестящего белого металла.

За окном расстилался ухоженный светло-зеленый газон, на нем играла стайка ребятишек лет десяти — двенадцати. Дальше росли яблони с округлыми кронами — возможно, они скрывали шоссе, а еще дальше поднимались голые рыжевато-бурые холмы, безжизненные, похожие друг на друга.

— Ну и что? — Олег хмыкнул. — Ясно, что наш отель находится на окраине поселения, и окна выходят туда, где нет ничего примечательного. Изоляция.

— Такие места есть и на Валене, — пробормотала Аманда.

— Я не об этом. — Норберт ощутил слабое нетерпение оттого, что оба не улавливают очевидного. — Вы не присматривались к детям?

— Дети как дети, — посмотрев на них некоторое время, высказался компьютерщик.

— Не совсем. Я наблюдал за ними в бинокль: все до одного тихие, грустные, вялые. Именно такой была моя сестра, мне с трудом удавалось ее растормошить. Я говорю «была», потому что не знаю, какой она станет теперь, после Тренажера. Но если дети здесь — вроде Илси, взрослые у меня доверия не вызывают.

Олег смотрел задумчиво (такое выражение у него появлялось, когда он начинал анализировать поступившую информацию), Аманда — испуганно.

— Может, я опираюсь на неверные исходные данные, — добавил Норберт. — Должно быть, они перенесли какую-то тяжелую потерю и поэтому находятся в подавленном состоянии. Трудно судить о целом мире по виду из окошка.

— Ребятки, мы даже не знаем, где мы! — прошептала Аманда.

Гестен так и не сказал, как называется его планета, и эта таинственность угнетала всех троих не меньше, чем заключение в «отеле».

— Пойду работать, — нарушил паузу Олег. — Чем раньше я разберусь с шифровкой, тем скорее отсюда уберемся.

— Потренируемся? — предложил Норберт.

Аманда не стала возражать, и они прошли в зал для тренировок. Условия тут и правда были неплохие (если сбросить со счетов мышей и крыс), — «Антираспад» занимал целый блок на втором этаже «отеля»: три комнаты, каждая с отдельным туалетом и душевой, просторный коридор, рабочий кабинет с компьютером (для Олега), спортзал и общий холл. В конце коридора находились двойные металлические двери с неким подобием шлюзовой камеры между первой и второй парой створок. В холле — оконце, через которое доставлялась еда, опять же защищенное массивными бронированными створками. В остальном обстановка была отнюдь не тюремная: кремовые стены, изящные стеклянные плафоны, салатного цвета жалюзи с золотистыми цепочками, удобная пластиковая мебель неброской, но приятной расцветки. Правда, тот факт, что привезли их сюда из космопорта ночью, в закрытом фургоне без окон наводил сотрудников «Антираспада» на невеселые размышления.

— Все-таки мы нужны Гестену, — вздохнула Аманда перед тем, как встать в стойку. — Вон сколько денег он выложил. И цель у него хорошая — помнишь, как он говорил про счастливое будущее для человечества?

— Под счастливым будущим каждый понимает нечто свое.

— Узнаем, когда найдем для него то, что он ищет.

Начали отрабатывать приемы. Норберт подозревал, что какой-нибудь мастер рукопашного боя, поглядев на них, от души расхохотался бы либо семиэтажно выругался — в зависимости от своего настроения на данный момент. На их счастье, мастеров поблизости не было. Аманда атаковала воодушевленно и неумело, Норберт старался выполнять все движения в точности по учебнику, однако ни на секунду не забывал о том, что его партнер — немолодая женщина: опасаясь сделать ей больно, он не доводил приемы до конца. С Олегом получалось лучше, но тот сейчас с утра до вечера сидел за компьютером. Зато в стрельбе по мишени и в метании ножа Норберт и Аманда заметно преуспели.

— Вот видишь, Нор, мы настоящие профессионалы! — замахиваясь на него и сразу отскакивая назад, радостно констатировала Аманда. — Вон как быстро научились! Гестен будет доволен. Поставь блок, сейчас я тебя стукну!

Норберт поставил блок, внимательно следя за своей рукой, — он хотел добиться, чтобы все выходило, как на картинках в пособии. Кажется, уже близко. Лишь бы тут не оказалось замаскированной видеоаппаратуры — ведь тогда Гестен поймет, что они не те, за кого себя выдают, и вышвырнет их, да еще деньги назад потребует.

После того, как экран погас, члены Теневого Сената некоторое время молчали.

— Тонкая игра! — вымолвил наконец Ответственный за Финансовое Благополучие. — Весьма тонкая… Они догадались, что мы за ними наблюдаем, и стремятся ввести нас в заблуждение, притворяются неопасными. Чего они хотят?

— Покинуть отель, — отозвался Зеруат. — Жители агрессивных миров патологически любопытны. Я принял меры, они оттуда не выйдут. Мои телохранители по-своему хитроумны. Обратите особое внимание на их тренировки: во-первых, они поддерживают себя в хорошей физической форме, во-вторых, тщательно утаивают свою истинную боевую технику — можно подумать, что кто-то из раглоссиан способен этим заинтересоваться! — Он не сдержал слабого смешка, другие сенаторы тоже заулыбались. — В-третьих, пытаются убедить нас в том, что они плохие бойцы, а значит, не обязательно держать их взаперти. Они похожи на испорченных лживых детей.

Заседание Теневого Сената проходило в сером зале без окон, залитом неярким светом овальных матовых плафонов. Мягкие кресла располагались полукругом перед огромным, в полстены, экраном; возле каждого находился индивидуальный дистанционный компьютер-диагност и аптечка — сенаторы были людьми пожилыми, нередко с подорванным здоровьем, а простые смертные, включая медиков, по давней традиции в этот зал не допускались. Пол, потолок и стены покрывал толстый слой специального звукопоглощающего материала. Полулежа в своем кресле, Зеруат зорко наблюдал за лицами коллег, такими же морщинистыми, усталыми и непроницаемыми, как его собственное лицо. Пока все шло неплохо. Раглоссианские врачи привели в порядок его многострадальное тело, и он смог снять сервокостюм. Активность денорцев не выходит за рамки обычного — следовательно, есть надежда, что те до сих пор не завладели пультом Нуль-Излучателя. Лишь бы компьютерщик «Антираспада» не подвел. Порой Зеруата начинали одолевать сомнения: а что, если память сыграла с ним злую шутку, и он воспроизвел схему-шифровку неправильно? Тогда Олег может возиться с ней хоть целую вечность — результата не будет. От этой мысли между лопаток начинали ползать мурашки.

— Им не нравится Раглосса, — исчезающе-глухим голосом заговорил Ответственный по Воспитанию (он сидел далеко от Зеруата, а в этом зале все звуки словно гасли). — Их высказывания в адрес нашего мира негативны. Хотя к вам, коллега, они проявляют определенную лояльность. Что мы будем делать с ними потом, после достижения цели?

— Их примет небытие, — печально ответил Зеруат. — Не забывайте, коллеги, наша цель — исчезновение всех агрессивных миров.

— А вдруг мы упустим Нуль-Излучатель? Стоит предусмотреть и такую возможность, — Сенатор умолк и обвел остальных многозначительным взглядом.

— Мои телохранители в любом случае уйдут в небытие. Во имя всеобщего покоя. — Пробормотав ритуальную фразу, Зеруат скорбно наклонил голову, остальные последовали его примеру.

После небольшой паузы Теневой Сенат перешел к другим вопросам: поддержка экологического равновесия в парках (без постоянной заботы деревья чахли и погибали); плановое истребление мышей, крыс и бытовых насекомых в тех регионах, где они расплодились сверх допустимой нормы; утверждение нового секретного циркуляра о добавлении в питьевую воду препаратов класса «X»; объявление персоной нон грата земного посла, который, воспользовавшись дипломатическим иммунитетом, тайком привез на Раглоссу кота (хорошо еще, что не пару, — хищник сбежал из посольства и до сих пор прячется в окрестных подвалах, а сотрудники районной Службы Безопасности никак не могут его выловить! Зеруат содрогнулся, но потом вспомнил, что его вилла находится далеко от земного посольства. Видно было, что его коллегам тоже не по себе, да оно и понятно — прямо готовый сюжет для фильма ужасов, вроде тех, что он смотрел на Валене!); разработка более эффективной программы перевоспитания детей, чьи тесты указывают на присутствие латентных агрессивных наклонностей. Прения проходили тихо и вежливо, неизменно заканчиваясь всеобщим согласием. В конце заседания слово взял Ответственный по Здравоохранению.

— Я бы все-таки предложил вам, коллеги, проявить больше беспокойства по поводу инопланетян. Они слишком изощренно и последовательно лгут, изображая неумелых бойцов, а мы не знаем, что у них на уме. Если некто затеял такую игру, он наверняка заранее разработал план. Вы понимаете, куда я клоню?

— Я уверен, что смогу их контролировать, коллега. — Зеруата охватили неприятные предчувствия, однако он постарался, чтобы голос прозвучал твердо. — Они алчны, и я обещал им, что хорошо заплачу, — таким образом, я остаюсь хозяином положения.

— И все-таки они опасны. Непредсказуемо опасны. Нам стоило бы регулярно добавлять в их рацион препараты класса «X», как вы полагаете?

— Нельзя, коллега, — терпеливо возразил Зеруат. — Ведь тогда они не смогут выполнить свое предназначение. Мне нужны агрессивные телохранители, способные дать отпор другим агрессивным существам!

— Вы избрали рискованный путь.

— Быть может, вы хотели бы меня заменить? — начиная сердиться, спросил Зеруат.

— Безопасность — ваша сфера, коллега, — сразу пошел на попятную оппонент.

— Вот именно. Мои телохранители не должны получать никаких препаратов класса «X», ни единой крупицы! Если их агрессивность понизится, они могут проявить нерешительность в экстремальной ситуации — и тогда мы потеряем Нуль-Излучатель.

Больше никто не пытался спорить. Сенаторы начали по очереди произносить ритуальные фразы прощания, и тут на подлокотнике кресла Зеруата вспыхнул голубой глазок. Он нажал на кнопку, стараясь не поддаваться тревоге: раз кто-то из подчиненных беспокоит его здесь, в святая святых, — значит, сообщение экстренное.

— Информация для Ответственного по Безопасности, — произнес молодой голос. — Инопланетянин закончил расшифровку схемы, его машина только что передала результат. Объект находится на Рчеаде.

Те, кто сидели близко к Зеруату, молча переглядывались, остальные ждали, стараясь не проявлять явных признаков нетерпения.

— Пульт на Рчеаде! — объявил Зеруат громко, чтобы услышали все. — Никаких препаратов класса «X» моим телохранителям! — И прошептал, уже ни к кому не обращаясь: — Значит, придется лететь на Рчеад…

…Рчеад, планета-гигант с малой плотностью, четвертая по счету в Системе желтого карлика Инез-2931, была отвоевана у бекров в эпоху поздней Империи. Мир из числа отсталых, слаборазвитых — там нет даже единого всепланетного правительства. Агрессивные существа вроде слакиан, денорцев, тигонцев или тех же бекров использовали Рчеад, как источник полезных ископаемых, а заодно и как арену для стычек. Гипортал там не удалось построить из-за неких неблагоприятных условий (земляне, по своему обыкновению, не вдавались в подробности). Сколько Зеруат ни размышлял, у него не возникало никаких догадок насчет того, каким образом туда занесло пульт Нуль-Излучателя. Два последних императора были недееспособны, их приближенные разделились на несколько десятков группировок и фракций, которые вели между собой непрерывную тихую войну. Конечно, от той поры сохранилось множество документов, но все они, помимо правдивой информации, содержали больший или меньший процент лжи, не говоря уж о сфальсифицированных материалах.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, Зеруат стал смотреть в окно. Его бронированный автомобиль с поляризованными стеклами на малой скорости миновал ворота Заповедного парка. В его глубине пряталось за деревьями несколько идиллических белых павильончиков — там находились лифты, связывающие подземные правительственные здания с внешним миром. Дисциплинированные раглоссиане знали, что простым гражданам заходить в Заповедный парк нельзя, и никто из них не нарушал запрета. Лимузин выехал на одетую в темный камень набережную канала. Неподвижная вода ослепительно блестела, на другой стороне виднелись здания инопланетных посольств. К сожалению, Раглосса не может позволить себе полную изоляцию, кое-кого приходится терпеть.

Кстати вспомнив о преступлении земного посла (а также о том, что ему, Ответственному по Безопасности, своевременно не доложили об этом факте: он узнал о нем сегодня, из доклада Куратора Общественного Спокойствия), Зеруат нахмурился и пожевал губами: надо устроить заместителям головомойку. Во-первых, каким бы ни было состояние его здоровья, они обязаны держать его в курсе всех мало-мальски значимых событий; во-вторых, что-то слишком долго возятся. Кот в городе — это опасно. Он ловит и пожирает надоедливых грызунов. Люди, глядя на него, начнут думать, что агрессивность — не всегда плохое качество. А это самая настоящая идеологическая инфекция! Хорошо бы он взбесился и кого-нибудь покусал — тогда раглоссиане лишний раз убедятся в том, что полезных хищников не бывает. (Зеруат достал из кармана электронный блокнот, сделал пометку, надо, чтобы кот взбесился.) Конечно, будут пострадавшие, но иногда приходится кем-то пожертвовать ради общего блага. Святая ложь — это совсем не то, что ложь для собственной выгоды. Он тяжело вздохнул, ссутулился, почти физически ощущая на своих старых плечах груз неимоверной ответственности.

Отель находился на окраине Кивона, в конце аккуратной длинной улицы, припорошенной рыжеватой пылью, которую ветер приносил с холмов. Выслушав отчет начальника охраны, Зеруат поднялся на второй этаж. Внутренние створки раздвинулись перед ним лишь после того, как внешние с лязгом захлопнулись за спиной.

— Здравствуйте! Нас еще долго здесь продержат? — спросила Аманда, когда он вошел в холл, — телохранители слышали лязг, ему не удалось застать их врасплох.

— Через день-другой отправляемся. Олег, вы определили только планету, или есть координаты конкретного места? — Он уже знал, что есть координаты, но не хотел демонстрировать свою осведомленность. — Покажите мне расчеты!

Компьютерщик охотно показал последовательность вычислений и карту поверхности Рчеада с пульсирующей точкой там, где должен находиться пульт.

— Хорошо. Вы долго возились, но все-таки сделали работу. Готовьтесь к экспедиции.

— Нельзя ли нам перед отлетом посмотреть город, господин Гестен? — опять принялась за свое Аманда. — Разве мы не заслужили?

«Нет», — про себя отрезал Зеруат. А вслух сказал:

— Карантин еще не закончился. Велика вероятность инфекции.

— Мы обещаем не выходить из машины. И наденем антисептические маски! Разве не видно, что мы ничем не больны?

Вы больны агрессивностью, подумал Зеруат. Вы слишком энергичны, уверены в себе, любопытны. От раглоссиан вы отличаетесь так же, как сверхновая звезда — от красного карлика. Вы произведете нежелательное впечатление на молодых людей с неустойчивой психикой; среди них найдутся такие, кто захочет подражать вам. Эта зараза опасней, чем любые болезнетворные микробы!

— Нельзя. — Он мягко улыбнулся. — Завтра получите аванс — как договорились, сто пятьдесят тысяч алзонских империалов.

Услышав о деньгах, сотрудники «Антираспада» оживились, в их глазах появился блеск удовлетворения. Бедные дикари, они еще не знают, что деньги им не пригодятся — после завершения операции их примет Великое Небытие… На мгновение в душе у Зеруата шевельнулась жалость — вполне приличное для раглоссианина чувство — и тут же угасла. Впрочем, жалость никогда не мешала ему правильно действовать, потому-то он и стал Ответственным по Безопасности.

— Как называется ваша планета? — в лоб спросил Норберт.

— Узнаете потом. — Мысленно Зеруат добавил: «Потом для вас не будет ничего». — Я надеюсь, вы регулярно тренируетесь, форму не потеряли?

Они ответили утвердительно. Зеруат не позволил себе даже уголком рта усмехнуться: он знал все об их нарочито-театральных «тренировках», но пусть считают, что слежки не было, это их успокоит.

— На корабле тоже будете тренироваться. Рчеад — суровый мир, там можно наткнуться на денорцев. Хотите отомстить им?

Как и всякому раглоссианину, Зеруату была глубоко противна мысль о мести; он произнес эту фразу, чтобы разбудить воинственный дух в своих телохранителях. И кое-чего добился: Аманда расправила плечи и прищурилась. Зато Норберт не оправдал его ожиданий. Несколько секунд он пристально смотрел на Зеруата, потом произнес:

— Честно говоря, я не знаю, есть ли у меня повод для мести.

— Да что ты, Нор! — ахнула директор «Антираспада». — С твоей сестрой вон что случилось…

— Действительно, — поддержал ее Зеруат, — разве вы не должны отомстить Карен Мьян?

— Я пока не знаю, мстить я должен или сказать ей спасибо. Разберусь, когда поговорю с Илси.

Зеруат остался недоволен: этот парень не так прост, как ему казалось вначале. Слишком много думает. Именно он подметил разницу между валенийскими и раглоссианскими детьми. Надо с ним поосторожней! Формальный лидер «Антираспада» — Аманда, но самый опасный из этой тройки, безусловно, Норберт. Аманда импульсивна и не склонна к анализу; уравновешенный интеллектуал Олег не так агрессивен, как телохранители. А вот Норберт совмещает в себе человека действия и аналитика, его потенциальные способности нельзя игнорировать. К счастью, он молод и наивен. Но после того как дело будет сделано, он уйдет в небытие первым.

Как и в прошлый раз, в космопорт их перевезли ночью, в бронированном фургоне без окон. Два месяца корабль летел к Цимле. Сотрудники «Антираспада» тренировались в спортзале и разбирались с оружием — Гестен захватил с собой целый арсенал имперских бластеров, веерных пулеметов, импульсных пистолетов и ручных гранатометов. Сам он питал к этим предметам глубочайшее отвращение, даже говорил о них не иначе как с гадливой гримасой, но потребовал, чтобы его телохранители навыки обращения с ними усвоили в совершенстве. От разговоров Гестен уклонялся, члены команды также избегали общаться с пассажирами.

— Они относятся к нам, как к преступникам! — обиженно заметила однажды Аманда. — Не понимаю, в чем дело!

Норберт и Олег тоже не понимали. Они по-прежнему не знали, как называется родная планета их нанимателя и что надо будет искать на Рчеаде; у Норберта зародилось подозрение, что Гестен прячется от них, опасаясь, что они начнут задавать вопросы.

На Цимле задержались ненадолго. После посадки в космопорте Гестен велел всем оставаться на корабле, а спустя несколько часов приказал стартовать и лететь к Триву. Когда звездолет поднялся в стратосферу, сотрудники «Антираспада» прильнули к иллюминаторам: внизу простиралась холодная облачная равнина, изредка в разрывах проглядывала лиловато-голубая, подернутая туманной дымкой поверхность планеты. Олег первый сообразил, в чем дело.

— Поняли, куда мы летим?

— Куда?

— К Гипорталу. Дальше нас будет транспортировать гипергрузовик, дома я ни разу их не видел!

Корабль приземлился неподалеку от поля Гипортала. После того как двигатели и все бортовые приборы были выключены, а люди вышли наружу, над кораблем завис древний гравитягач — белый конусовидный аппарат, развернутый основанием вниз. Несколько секунд он висел неподвижно, потом медленно поплыл к подземным ангарам, и громадный корабль, оторвавшись от земли, поплыл вместе с ним, словно подвешенный на незримых канатах. Крыша ангара раздвинулась, звездолет опустили в недра гипергрузовика, но этого Норберт уже не видел — он следом за остальными забрался в автобус для пассажиров… Двое суток спустя, после броска через гиперканал, корабль Гестена тем же способом выгрузили на Сойре. Норберт в последний раз оглянулся на махину гипергрузовика, застывшую посреди расчерченного на квадраты поля, а Аманда заметила:

— Наш клиент — невероятно богатый человек! Это очень дорогая транспортировка.

Система Виолы-0934, вокруг которой вращалась Сойра, находилась на окраине бывшей Империи, дальше лежали малоисследованные и неосвоенные области Галактики.

— Сойра — среднеразвитый мир, с большим, оживленным космопортом, — объяснил Гестен. — Сойру используют в качестве перевалочного пункта все те, кого интересует Рчеад. — А потом заторопился: — Ладно-ладно, пошли… Нам тут задерживаться не стоит.

Члены команды — десять человек, все, как на подбор, — тихие, молчаливые, аккуратные, — уже заняли места в автобусе, современном, но пыльном и обшарпанном, в отличие от сверкающего белизной гравитягача, пережившего Империю. Аманда и Олег оглядывались на Норберта с Гестеном, стоя возле подножки.

— Теперь мы куда — в космопорт?

— Пошли, — властно повторил Гестен. — У нас мало времени.

Когда корабль стартовал, до Норберта не сразу дошло, что они не огибают планету, как сделали на Цимле, а уходят в открытый космос. Путь от Сойры до Рчеада занял три месяца. Опять они ежедневно тренировались — кое-что удалось наработать, и Норберт был уверен, что в драке с непрофессионалами любой из них выстоит (другое дело, если доведется встретить настоящих бойцов). И еще его мучил вопрос: неужели Гестен, наверняка наблюдавший за тренировками, до сих пор не понял, что они вовсе не те, за кого себя выдают? Гестен по-прежнему избегал отвлеченных разговоров, в то же время Норберт иногда ловил на себе его взгляд — внимательный, изучающий.

«Подозревает, что это я подставил его в Омунсонском парке? — Это объяснение казалось Норберту наиболее вероятным. — Проболтался, как последний дурак, но ведь я не хотел…» Раздосадованный своей оплошностью, он начинал отрабатывать приемы или раз за разом выхватывать из кобуры тяжелый бластер с удвоенным рвением. Больше он не подставит никого!

На экране висел гигантский туманный шар — Рчеад. Наконец-то!.. Зеруат приказал капитану прощупать эфир — чтобы определиться, на чьей территории безопасней будет совершить посадку. Три месяца — долгий срок. Он видел, как в Норберте день ото дня зреет агрессивность, и порой колебался: не отправить ли его в небытие сейчас, пока не поздно? Однако благоразумие неизменно брало верх над страхом. Лучше повременить, на Рчеаде ему понадобится сильный телохранитель.

Вскоре капитан принес распечатку. Внимательно просмотрев ее, Зеруат приказал садиться в космопорте Кодорела — в этой стране была наиболее стабильная обстановка.

Глава 8

— Хорошо, когда отель соответствует своему названию, — обронил Норберт, остановившись перед большим окном в виде выпуклого стеклянного фонаря.

Фраза предназначалась для ушей Гестена, но тот никак не отреагировал. Норберт распахнул створки, в комнату ворвался вечерний городской гомон. Отель находился на одной из центральных улиц Шоиссы, столицы Кодорела. Несмотря на то что город вот уже больше тысячи лет принадлежал людям, он носил бекрийское название, да и древние бекрийские постройки кое-где сохранились — приземистые и округлые, облицованные идеально отполированной мраморной плиткой (тончайший слой специального покрытия предохранял ее от загрязнения и царапин), они разбивали строй вытянутых к небу зданий-параллелепипедов, возведенных людьми, и походили на подиумы для гигантских исчезнувших статуй. Один такой подиум, бледно-голубой, с цепочкой крохотных окошек и шестиугольной дверью, стоял на противоположной стороне улицы. Возле двери висел рекламный щит:

Мелкооптовый магазин «БЕКРИЙСКАЯ ФАНТАЗИЯ».

Импортные отделочные материалы.

Цены приятно удивят вас!

Ветер приносил волнующие пряные запахи; над крышами, в розовато-оранжевом вечернем небе скользили темные пятнышки магнитопланов. Внизу фланировали пешеходы, и Норберт, высматривая в толпе симпатичных рчеадианок, провожал их взглядом, жалея, что под рукой нет бинокля. Замысловато причесанные девушки в длинных полупрозрачных юбках, то облепляющих ноги, то раздувающихся, как колокола, сверху походили на цветы — белоснежные, красные, золотистые, сиреневые.

— Закройте! — потребовал Гестен. — Пыли напустите.

Норберт подчинился и отошел от окна. Рассохшиеся лимонно-желтые половицы поскрипывали под ногами — на Рчеаде натуральное дерево все еще было дешевым материалом.

…Они совершили посадку сегодня утром, уплатили пошлину и сняли номер в отеле; местным властям Гестен отрекомендовался профессором Бегориусом, археологом с Валены. Норберт и Олег стали ассистентами, Аманда — секретаршей. Сейчас Аманда отсутствовала: когда Гестен озабоченно упомянул, что для экспедиции надо бы нанять магнитоплан (звездолет уйдет на орбиту, ведь без него им отсюда не выбраться), она тут же вызвалась все организовать, заверив клиента:

— Всякие коммерческие сделки — по моей части, я на этом деле собаку съела!

Гестен вздрогнул и судорожно сглотнул.

— Что значит — «собаку съела»?

Когда ему растолковали смысл идиомы, он укоризненно заметил:

— Одни хищники пожирают других — вот основной закон вашего мира, даже в языке это отражается. — И после добавил с явным облегчением: — Возьмите эту задачу на себя, вы лучше найдете общий язык с местным населением.

— Безусловно, — прилаживая под мышкой кобуру с импульсным пистолетом, отозвалась Аманда. — Я занимаюсь бизнесом почти сорок лет, это моя родная стихия! Если б не паршивые валенийские законы, я бы давно уже сколотила состояние. — Надев белую куртку с золотым зигзагом на спине, она привычным движением взбила свои пышные черные кудри и глянула в зеркало. — В два счета все устрою!

Ушла она после обеда и до сих пор не вернулась. Норберт и Олег уже давно хотели отправиться на поиски, но Гестен их не отпускал.

— Я не совсем понял, что значит — «разные страны»? — нарушил молчание Олег. Сидя на деревянном диванчике в углу, он просматривал местные журналы.

— Разные страны — это самостоятельные, независимо управляемые территории на поверхности Рчеада, — терпеливо, как ребенку, объяснял Гестен. — В каждой стране свое правительство, свои законы, своя армия. Это примерно как разные миры после распада Империи.

— Так было на древней Земле, — вмешался Норберт. — В дозвездную эпоху.

— Откуда вы знаете? — зорко глянул на него Гестен.

— Я три года проучился в университете на историческом.

— Тем лучше. Значит, вы сможете изобразить ассистента. — Взгляд Гестена, острый и встревоженный, противоречил сказанному: словно в глубине души он вовсе не обрадовался тому, что его телохранитель оказался человеком более образованным, чем предполагалось вначале. Через несколько секунд беспокойство в глазах клиента угасло, он добавил: — Рчеад — неустроенный мир. Не судите о нем по Кодорелу — это всего лишь маленькое светлое пятнышко на его поверхности, которую сотрясает жестокая лихорадка.

— Тут много сейсмически активных зон? — снова встрепенулся Олег.

— Нет, я говорю о человекотрясении! — Поскольку голос клиента звучал печально, Норберт решил, что это, скорее всего, не шутка, а патетический образ. — Рчеад болен, его колотит лихорадка агрессивности.

Дверь номера с треском распахнулась, появилась сияющая Аманда.

— Все готово! Господин Гестен, ребятки, я все устроила!

— Я — профессор Бегориус! — испуганно подсказал клиент.

— Да-да, профессор, я оговорилась. — Она по-девчоночьи крутанулась на каблуке. — Я давно не заключала таких грандиозных сделок! У нас теперь есть вместительный магнитоплан с командой из трех человек, они много путешествовали по Рчеаду и знают каждый уголок. Замечательные люди, я в них просто влюбилась! Когда мы отправляемся?

— Завтра, — задумчиво пожевав губами, сказал Гестен. — Сначала надо взять с корабля груз — поисковое оборудование, оружие… — Тут его рот брезгливо дернулся. — Снаряжение. Вы сумеете это проконтролировать?

— Конечно, — заверила Аманда.

Спустя час, когда клиент заперся в ванной, она поманила к себе Норберта с Олегом и таинственно прошептала:

— Ребятки, сейчас расскажу… Я организовала что-то невероятное, вы должны это оценить!

— Что именно вы организовали? — Норберт инстинктивно подобрался.

— Потрясающую сделку! Я сэкономила половину суммы, которую Гестен мне выдал — эти деньги пойдут в фонд «Антираспада». Мы с капитаном так договорились: сегодня ночью он закупает товар на мои деньги, по прибытии на место продаем его, и я получаю десять процентов от выручки. И еще нас перевозят, куда скажем. Ну, как?

— А что вам помешало просто купить или арендовать транспорт и нанять пилота? Это было бы проще. Гестен ведь не скупится на расходы.

Скрестив на груди руки, она выразительно вздохнула.

— Нор, иногда мне кажется, что в тебе совсем нет авантюрной жилки! Все будет чудесно, вот увидишь. Только учти, я сказала капитану, что главный у нас ты, и я действую от твоего имени, а то он женщинам не доверяет. Я предупреждаю, чтобы для тебя это не было неожиданностью.

— Спасибо, что предупредили. Главный вообще-то он. — Норберт кивнул на плотно закрытую дверь ванной.

— Его не обязательно посвящать во все детали. Мы наняли транспорт, все, как он хотел, а наш бизнес — это наш бизнес.

— Аманда, где вы нашли этих людей? — поинтересовался Олег.

— Около ангара для магнитопланов. Они там стояли и громко ругались, мне это сразу понравилось.

— Вам понравилось, как они ругались? — удивился Норберт. Это было не в стиле Аманды.

— Ну да! Ребятки, они ругались не просто так, а материли налоговых! Я и поняла: то, что надо. Вот увидите, это хорошие люди. Между прочим, они очень обрадовались, когда узнали, что повезут научную экспедицию.

— Что ж, посмотрим… — с сомнением пробормотал Норберт.

— Нехорошо в твоем возрасте быть скептиком, — покачала головой Аманда.

Из ванной вышел Гестен в длинном махровом халате с капюшоном.

— Ложимся спать! — распорядился он, строго оглядев сотрудников «Антираспада». — И вот что… Составьте график: ночью будете по очереди дежурить. Мои противники могли засечь нас.

Что-то новенькое, подумал Норберт. Вслух он спросил:

— Кто они, ваши противники?

— Все те, кто хочет, чтобы люди друг для друга были хищниками, — тихо и значительно произнес Гестен. — Если я выполню свою миссию, их планы сойдут на нет, и они об этом знают.

Норберт готов был поспорить, что нанятые Амандой торговцы за ночь испарятся вместе с деньгами, — и проиграл бы. Трое загорелых мужчин в потрепанной одежде ждали возле озаренных утренним солнцем ангаров.

— Вот видишь, пессимист! — шепнула Аманда, когда выбралась из такси. — Это они.

Гестен с подозрением оглядывался, однако окружающая обстановка не давала поводов для тревоги. В этот ранний час около ангаров царила будничная деловая суета: подъезжали и отъезжали грузовики, мимо проходили механики в испачканных машинным маслом комбинезонах, за углом ругались. Бледное, пурпурного оттенка небо выглядело странно взбаламученным, неоднородным, а большое солнце заливало мир ощутимо горячим светом — день обещал быть жарким. Здания Шоиссы на горизонте — ангары находились за чертой города, на окраине, — сливались в неровную, ступенчатую стену, окрашенную в белый, бежевый, терракотовый, кремовый цвета. Норберт понял, что за истекшие сутки не успел полностью адаптироваться к Рчеаду, все его органы чувств до сих пор пребывали в замешательстве.

— Это господин Ларре, наш начальник, — показав на него, официальным тоном произнесла Аманда. — А это капитан Клекнас, владелец торгового магнитоплана, и его помощники — Вевегер, Зео.

Обменялись приветствиями. Клекнас смерил «начальника» настороженным взглядом, словно прикидывал, не безопасней ли будет пойти на попятную. Норберт и сам сознавал, что человек слабонервный вряд ли захочет с ним связываться: в черной куртке, украшенной блестящими заклепками в виде черепов, с шипастыми браслетами на запястьях, он производил устрашающее впечатление — в соответствии с пожеланиями клиента. На бедре висела кобура с бластером, под мышкой — кобура с импульсным пистолетом… Минуты две капитан Клекнас откровенно колебался, потом все-таки принял решение:

— Магнитоплан готов к вылету, можете подняться на борт. По мне, так тянуть нечего. А ученый — вон тот, что ли, старикан?

— Это наш научный руководитель. — Аманда понизила голос. — Профессор Бегориус — оторванный от жизни исследователь, непрактичный такой, вы же понимаете, ему лишь бы что-нибудь древнее раскопать. Ему незачем вникать в подробности нашей сделки.

— Понимаю, — хитровато подмигнул Клекнас.

Непрактичный профессор Бегориус, он же Гестен, стоял в сторонке вместе с Олегом и глядел, щурясь, на город. Несмотря на то, что было тепло, он то и дело зябко ежился.

— Норберт! — позвал он вдруг, нетерпеливо и раздраженно. — Идите сюда, пусть Аманда сама все устраивает! Не отходите от меня далеко.

Когда телохранитель встал у него за спиной, он немного успокоился, хоть и продолжал озабоченно озираться. Аманда вместе с Клекнасом и его помощниками исчезла в ангаре.

— Надеюсь, они недолго провозятся, — ворчливо заметил Гестен. — Когда я о говорю о чем-то, что оно важно, — оно действительно важно, и я хочу, чтобы меня понимали с первого раза. Ни в коем случае нельзя задерживаться. Боже, смотрите! — Его строгий, непреклонно-настойчивый голос вдруг сломался, и последние слова прозвучали хрипло, с дрожью.

Норберт повернулся: на площадку перед ангарами только что опустился большой магнитоплан, из него высыпало шесть-семь человек в одинаковых шлемах и прикрывающих лица ажурных серебристых масках — все были вооружены, все выглядели сильными и тренированными.

— Не делайте резких движений, но будьте готовы, — еле слышно приказал Гестен.

— Понял.

Он не сомневался, что сумеет мгновенно выхватить бластер и попасть в цель — не зря ведь упражнялся пять месяцев! Он уже не тот, каким был на Валене.

— Полиция? — тихо спросил Олег.

— Денорцы, — отозвался Гестен. На лбу у него выступила испарина.

Денорцы же не обратили на них внимания. Один властным окриком подозвал механика, что-то объяснил, указав на свой магнитоплан, после чего оба забрались в машину, и та гигантской темной улиткой вползла в ангар. Остальные направились к двухэтажному стеклянному ресторану на отшибе. Встречные уступали им дорогу.

— Властители Вселенной! — иронически усмехнулся Гестен; в его голосе странным образом смешались облегчение и пренебрежение. — Они про нас не знают. Наше главное оружие — осторожность и предусмотрительность, поэтому вы должны принимать к сведению мои советы!

— Зачем у них эти штуки на лицах?

— Боевые маски. Генерируют защитное поле — это удобнее, чем обычный щиток. Иногда денорцы носят их просто так, потому что любят внешние эффекты. — Из его горла вырвался сухой, язвительный смешок. — Это не простые граждане Денора — олигархи, элита! Правители! Для них самое большое удовольствие — с кем-нибудь подраться, для того они и летают на Рчеад. Еще за полезными ископаемыми, но я подозреваю, что это второстепенная цель. Цивилизованные дикари! Настоящий правитель не пускает пыль в глаза, а манипулирует людьми тихонько, исподволь. Он должен быть человеком незаметным, мудрым, осторожным…

— Вроде вас? — ляпнул Норберт.

Гестен дернулся, будто ему за шиворот бросили льдинку, поджал губы и сухо произнес:

— Ребяческое остроумие. Лучше бы вы от него воздержались. И смотрите по сторонам, вы — мой телохранитель, а не турист!

— Каким образом маска генерирует защитное поле? — примирительным тоном спросил Олег.

— Маска — часть шлема, ее можно включать или выключать, — после паузы пояснил Гестен. — Все вместе — весьма сложный прибор. Когда он включен, голова становится практически неуязвимой. Денорцы сохранили многое из древних знаний и кое-что разработали сами. Заметьте, все это не мешает им быть агрессивными варварами!

Вскоре из ангара выполз неказистый, кое-где помятый магнитоплан Клекнаса. Открылась дверца, Аманда пригласила всех внутрь. Разместились в общем салоне. Впереди находилась кабина пилота, сейчас там сидел перед приборной панелью Зео. За салоном — коридорчик, по обе его стороны располагались четыре крохотные каюты (одну занимал капитан, другую — помощники, еще две — для пассажиров), душевая, туалет и кухня. Коридорчик упирался в дверь, которая вела в грузовой отсек.

— В космопорт? — спросил Клекнас.

— Да, и побыстрее, — нервно потребовал Гестен.

Капитан вопросительно взглянул на Норберта. Сообразив, что указаний ждут от него, тот кивнул. Включились ионные двигатели. Вибрируя, как в агонии, магнитоплан поплыл наперерез восходящему солнцу и влился в поток летательных аппаратов, которые двигались над крышами кодорелской столицы по направлению к космопорту. Небо, испачканное хаотичными мазками темного пурпура, казалось задымленным (утром Гестен объяснил, что так и должно быть, — здесь более сложный состав атмосферы, чем на Валене, что влияет на преломление света). Горизонт находился чересчур далеко, мир внизу выглядел удручающе необъятным, но вскоре зрение Норберта смирилось с этим фактом. Вот с тряской смириться было труднее: валенийские магнитопланы (или, точнее, лидонские и алзонские — их импортировали оттуда) летали ровно, с еле ощутимой вибрацией.

— Аманда, — лязгая зубами, выдавил изжелта-бледный Гестен. — Эта машина, которую вы наняли… далека от совершенства.

— Зато сэкономили! — пихнув Норберта локтем в бок, подмигнула Аманда. И громко добавила: — Это техника местного производства, профессор, ничего не поделаешь.

— А местная промышленность не выпускает чего-нибудь покомфортабельней?

— Это очень хороший магнитоплан! — вмешался капитан Клекнас. — Обычно они тридцать лет служат, потом идут в разнос, а мой уже полвека протянул!

— Полвека? — насторожился Норберт. — Рекордный срок для магнитоплана. Почему вы не купите новый?

— Этот — счастливый, он приносит удачу. Нас ни разу не сцапали.

— Кто вас ни разу не сцапал? — Встрепенувшись, Гестен впился проницательным взглядом в невыразительное, покрытое пигментными пятнами лицо Клекнаса.

— А никто — ни тигонцы, ни денорцы, ни бекры! Ни даже слакиане, которые к нам за рабами прилетают, хотя до ихней трахнутой планеты отсюда целый год лету. Я ведь везде торгую — то там, то тут. Ежели страна вроде Кодорела, можешь не бояться, что тебе инопланетяне дадут по башке, здесь они из рамок не выходят. А в южных широтах, куда вы собираетесь, от них никакого спасу нет. Там они, считай, хозяева.

Некоторое время Гестен молча трясся в своем кресле, и наконец тусклым голосом вымолвил:

— Что ж, хорошо, что у вас счастливая машина. Удача — это именно то, что нам понадобится.

Приземлились на стоянке около космопорта. Погрузка проходила довольно-таки суматошно — как и любое дело, которым руководила Аманда, — но до обеда управились. Дождались того момента, когда корабль стартовал (Гестен хотел лично удостовериться, что все в порядке), после чего сразу взлетели и взяли курс на юг. Клиент больше не жаловался на неудобства — полулежа в мягком кресле с протертой до дыр обивкой, он сосредоточенно думал о чем-то своем, прикрыв глаза. По его утомленному лицу скользили солнечные блики, но он не обращал на них внимания.

Сейчас Зеруат был рад, что во время полета к Рчеаду устоял перед искушением избавиться от Норберта. Как ни опасен этот неглупый молодой дикарь, он сумеет защитить своего нанимателя от местных агрессоров. Без него миссию не выполнить. Пусть он внушает Зеруату страх — Ответственный по Безопасности умеет отвлекаться от своих эмоций, в том числе и от страха. А это редкое для раглоссианина качество. Он и в Омунсонском парке, когда на него напала денорка, заговорил не сразу, некоторое время держался. Зеруат не знал среди своих соплеменников никого, кто превосходил бы его силой воли. Кроткие раглоссиане ненастойчивы и легко пугаются. Часто и не без тревоги Зеруат думал: кто же займет его место в Теневом Сенате, когда он уйдет в небытие? До сих пор не нашлось ни одной достойной кандидатуры. Достижения раглоссианской медицины позволяли продлить жизнь на долгий срок, но радикального лекарства от старости пока еще никто не изобрел. Рано или поздно Зеруата примет небытие… И до того, как это произойдет, агрессивные миры должны исчезнуть! Он единственный способен решить эту задачу, у его преемников попросту не хватит воли и мужества…

Сменив позу (привинченное к полу кресло оказалось очень удобным, хотя его заскорузлая обивка неприятно пахла чесночным соусом), он оглядел салон: остальная мебель — под стать креслу; стены, пол и потолок покрыты выцветшим, исцарапанным пластиком; кое-где видны глянцевые наклейки с нагими женщинами. Салон полон солнца, где-то что-то дребезжит, кажется, сам воздух вибрирует. Капитан Клекнас и его помощник Вевегер, не обращая внимания на столь незначительные неудобства, режутся в карты, сотрудники «Антираспада» прильнули к иллюминаторам. Взгляд Зеруата задержался на затылке Норберта. По окончании миссии этот уйдет первым! Аманда — следом за ним. Недавно Зеруат узнал, что ей пятьдесят восемь лет, на Валене у нее осталось двое взрослых детей и трое внуков. Сумасшедшая дикарка! Раглоссианки ее возраста апатичны и медлительны, с утра до вечера возятся по хозяйству, нянчат внуков, сплетничают, беспокоятся о своем здоровье. Так и должно быть — это нормально и пристойно, даже трогательно. Однако Аманда, с ее неуемной жаждой жизни и патологической энергичностью, твердо уверена в том, что ей еще далеко до финала, и рассеять ее заблуждения невозможно. Как бы там ни было, скоро она уйдет в небытие. А вот Олега хорошо бы на всякий случай сохранить — ценный специалист, на Раглоссе подобных давно уже нет. Конечно, придется держать его в строжайшей изоляции, и надо будет как-то объяснить ему исчезновение его друзей (не говоря уже об исчезновении всех остальных миров, кроме Раглоссы). Но это детали…

Магнитоплан капитана Клекнаса значительно уступал алзонским и лидонским машинам в скорости. До границы Кодорела добрались только на закате. Граница оказалась очень наглядной — горный хребет, протянувшийся с запада на восток. Белесые, словно обесцвеченные горы хаотично громоздились под оранжево-розовым вечерним небом, над этим столпотворением торчали высоченные пики, покрытые сероватой скорлупой ледников.

— Ночью не полетим, — сказал Клекнас. — Можно долбануться.

Гестен объявил, что его соседом по каюте будет Олег; другая пассажирская каюта досталась Норберту и Аманде. Кроме того, клиент потребовал, чтобы сотрудники «Антираспада», как и в прошлый раз, по очереди охраняли его покой. Норберт дежурил вторым. Хребет растворился во тьме, в небе висели рчеадианские луны: две полные, одна на ущербе и последняя — хрупкий зеленоватый серпик. На севере, на юге и на востоке серебрились звезды, а на западе Норберт насчитал всего три штуки, да и те еле мерцали — там находилась пылевая туманность. Даже ночью разница между Рчеадом и Валеной бросалась в глаза, не говоря уже о том, что здешние сутки были на пять часов длиннее валенийских. Наконец его сменил Олег, и до утра Норберт успел более-менее отоспаться. После того как магнитоплан поднялся в воздух, Аманда поманила его в свою каюту и там с довольным видом шепнула:

— Нор, наши деньги крутятся! Я заключила еще одну перспективную сделку.

— Какую сделку? — Когда у директора «Антираспада» так блестели глаза, Норберт начинал испытывать подспудное беспокойство.

— Я же говорю — перспективную! Половину тех денег, что мы сэкономили, я отдала Клекнасу на взятку таможенникам. За это мы получим уже не десять процентов от прибыли, а двадцать!

— А взятка зачем?

— Чтобы не было досмотра. Иначе могли конфисковать наше оружие, а капитану пришлось бы платить пошлину за вывоз товара.

Норберт хмыкнул:

— Гестен сказал, что оружие не подлежит конфискации — он еще в космопорте оформил декларацию на провоз и уплатил пошлину.

— Ну так с капитана взяли бы! А так он их надул, понимаешь?

— Значит, Клекнас вывозит свой товар из Кодорела в обход местных законов? И, скорее всего, ввезти его в другую страну тоже собирается нелегально?

— Ну да, он постоянно так делает, — подтвердила Аманда. — Здесь, на Рчеаде, странные законы.

— Знаете, кого вы наняли?

— Кого?

— Контрабандистов.

Аманда несколько раз моргнула, потом запротестовала:

— Нор, не говори глупостей! Контрабанда — это незаконная переброска товара с одной планеты на другую.

— Из одного государства в другое! — уточнил Норберт. — На Рчеаде три с лишним десятка самостоятельных государств, вроде как на древней Земле.

— На Земле давно уже не так… Ну и болваны тут живут! — Она фыркнула. — Додумались — установить границы прямо на планете! Нор, с этим надо бороться, и капитан Клекнас борется, как может, он хороший человек. Без него многие люди не получали бы того, в чем нуждаются. Или получали бы, но за грабительские цены. Контрабанда в рамках одной планеты — не преступление!

— Не спорю. Но нам-то неприятности с законом ни к чему. Не лучше ли нанять другую машину?

— Теперь уже поздно. — Аманда глянула в иллюминатор, Норберт машинально последовал ее примеру: магнитоплан плыл над старым растрескавшимся ледником, отбрасывая на! его поверхность синеватую тень, со всех сторон высились горы. — И вообще, я же сэ-ко-но-ми-ла! Бизнеса без риска не бывает.

— Мы сейчас не бизнесмены, а телохранители.

— Нор, ну не будь занудой! — вздохнула директор. — У меня интуиция, и я чувствую, что все в порядке. Вот, я выхожу в астрал… — Она опустила чуть подрагивающие ресницы, — Каждой клеточкой я ощущаю в настоящем и будущем покой, успех, гармонию… Ой! И еще что-то неприятное, как будто по лицу ползает муха. — Открыв глаза, она озабоченно добавила: — Нор, я совершенно отчетливо уловила — на нас надвигается издалека чья-то злоба. Что ты об этом думаешь?

Норберт пожал плечами:

— Думаю, что вы подсознательно сомневаетесь в целесообразности своей сделки с капитаном Клекнасом. Я бы на вашем месте тоже сомневался.

— Нет, капитану я верю. — Аманда энергично помотала головой. — Я же тебе сказала — оно идет издалека, нам навстречу. Иногда у меня бывают такие прорывы! Однажды, когда мне было четырнадцать лет, я не села в магнитоплан, который потом разбился — что это, по-твоему?

— Счастливое совпадение.

— Не совпадение, а интуиция! Надо предупредить капитана.

Норберт вышел в салон следом за ней. Стоя в дверях, он наблюдал, как Аманда что-то горячо втолковывает Клекнасу, а тот отмахивается, не желая отрываться от своих карт. Наконец она оставила его в покое и вернулась к Норберту.

— Не доходит, и все! Он говорит, что Мраморные горы — нейтральная территория между Кодорелом и Гаорой, и мы должны пройти над ними, как алкаш по одной половице, потому что в Кодореле мы уже были, а в Гаоре таможенники хуже зверей. А у меня, мол, климакс и нервы! — Она сердито фыркнула. — Так бы и треснула по темени за климакс. Нор, потолкуй с ним ты, объясни насчет предчувствия!

— У меня нет никаких предчувствий. Капитану виднее, он знает свою планету.

— Ну, ладно, — вздохнула сквозь сжатые зубы Аманда. — Все вы еще пожалеете, что не захотели меня выслушать! Самая мощная штука из нашего оружия — это веерный пулемет с бронебойными разрывными пулями, да?

— Ага… — Норберт зевнул — хотелось спать.

— Тогда пошли, принесем его в салон. На всякий случай!

— Гестен не обрадуется.

— Потерпит. Идем, Нор!

— Я лучше отдохну, не выспался.

— Ладно, я сама!

Обогнув его, Аманда с грохотом раздвинула створки двери, ведущей в грузовой отсек. Норберт вошел в каюту, сбросил ботинки, забрался, цепляясь за привинченные к стене скобы, в верхний гамак. Сквозь дрему он слышал шум в коридоре (видимо, Аманда волоком тащила по полу контейнер с тяжелым пулеметом), а после истерично-высокий, негодующий голос Гестена (так и есть, угадал!). Потом отключился.

Омерзительное орудие убийства, варварское изобретение инженеров канувшей в небытие агрессивной Империи лежало на полу посреди салона. Зеруат старался на него не смотреть. Кроткого, не склонного к насилию раглоссианина пулемет оскорблял одним своим видом, но объяснять это дикарям было бесполезно. Невзирая на его настойчивые требования, директор «Антираспада» отказалась убрать с глаз долой эту гадость, заявив, что магнитоплан скоро подвергнется атаке — у нее, мол, интуиция. Глядя в иллюминатор на белые, тронутые слабой желтизной горы (иные из них были увенчаны яркими снежными шапками, а внизу темнели ущелья), Зеруат тихонько фыркнул: ну какая там у Аманды интуиция! В Омунсонском парке она в двух шагах не заметила денорского эмиссара и как ни в чем не бывало выпила кофе с мочегонным; более того, она до сих пор не подозревает, что после выполнения миссии ее примет небытие. Вот у него, Ответственного по Безопасности, интуиция настоящая, а у Аманды — одна игра воображения.

Вздохнув, Зеруат поудобнее устроился в кресле. У него побаливала голова, ныли старые ушибы и переломы, плохо работал желудок. Когда экспедиция доберется до цели, все-таки придется надеть сервокостюм. Рассеянно потрогав левое предплечье, он вновь вздохнул: под сухой дряблой кожей прощупывался твердый шарик размером с горошину — передатчик. В карманной аптечке Зеруата лежал стерильный скальпель, ампула с антисептиком и ампула с обезболивающим препаратом — он воспользуется этим набором, если обычный передатчик, спрятанный за подкладкой куртки, потеряется либо выйдет из строя. Он все предусмотрел.

…Пусть раглоссиане избегали посещать агрессивные миры — Теневой Сенат регулярно получал информацию обо всем, что творилось на планетах бывшей Империи. Сотни специально нанятых осведомителей (эти люди сами не знали, на кого они работают и кто им платит) присылали отчеты. Зеруат создал и отладил эту систему еще полвека назад, он был тогда относительно молод — едва перевалило за восемьдесят. Система приносила свои плоды: Ответственный по Безопасности знал, как обстоят дела в чужих мирах. В том числе на Рчеаде. Не могло быть и речи о том, чтобы раглоссианский звездолет совершил посадку в южных широтах, на нейтральной территории, — это наверняка заинтриговало бы воинственных инопланетян. Поэтому Зеруат высадился в кодорелском космопорте и отправил корабль на орбиту: когда пульт Нуль-Излучателя попадет к нему в руки (а он, вопреки всему, надеялся на успех), он пошлет сигнал. Корабль приземлится, примет на борт экспедицию и стартует раньше, чем агрессоры успеют опомниться. Главное — не привлекать к себе ненужного внимания.

К нему подошел компьютерщик:

— Профессор, у меня один вопрос, можно?

— Можно, — благосклонно кивнул Зеруат.

…Ценного специалиста надо приручить. Помня об этом, он всегда разговаривал с Олегом приветливей, чем с Норбертом или Амандой. Улыбался, раза два вскользь упомянул о древних мощных компьютерах, которые сохранились на его родной планете, с готовностью отвечал на вопросы (хоть и не всегда говорил правду)…

— Вы сказали, что Рчеад принадлежал раньше бекрам, но ведь у них другой обмен веществ — значит, пока они тут жили, им все время приходилось носить дыхательные маски?

— Они и сейчас тут живут, молодой человек. — Зеруат сцепил пальцы, снизу вверх глядя на Олега. — К сожалению, никуда не делись. А насчет их дыхания… Гм… Вероятно, Рчеад — единственная освоенная планета, на которой и люди, и бекры могут обходиться без дыхательных масок. Нам нужен кислород. Бекрам он тоже нужен, но в связанном состоянии — этот газ называется реварбиут, если я не ошибаюсь. Бекрийское слово. Для нас он не ядовит. Вы обратили внимание на легкий пряный запах?

— Да.

— Это и есть реварбиут, он здесь присутствует повсюду. Без него бекры будут испытывать состояние, аналогичное нашему кислородному голоданию. Кстати, когда мы вернемся на мою планету, я смогу вам продемонстрировать бекрийский компьютер — странное устройство, если взглянуть на него с человеческой точки зрения.

…Итак, мальчишка на крючке, вон как внимательно слушает. И глаза блеснули при упоминании о бекрийском компьютере! Надо бы выяснить, что его еще интересует, кроме вычислительной техники.

Со стуком открылась дверь кабины, в салон вышел Зео, пилот.

— Кэп, локатор засек какую-то сволочь. Идет встречным урсом, прямо на нас.

— Кто? — Клекнас отложил карты, поднялся.

— Пока не понял.

Капитан скрылся в кабине, Вевегер последовал за ним.

— Вот он! — донесся возбужденный голос. — Теперь видно.

— Я вас предупреждала! — уперев руку в бедро, с торжеством заявила Аманда.

Зеруат ждал, пытаясь подавить тревогу. В кабине переговаривались, тихо и невнятно, потом в салон выглянул Вевегер:

— Нас …!

— Вы не могли бы перевести эту фразу на общеупотребительный язык? — В придачу к вибрации магнитоплана, Зеруата охватила и неприятная внутренняя дрожь, но он старался говорить спокойно.

— Боевой десантный бот. Слакианский.

Ответственный по Безопасности сунул плохо слушающуюся руку в карман — за флаконом с сердечными таблетками…

Проснулся Норберт оттого, что гамак трясли. Открыв глаза, увидел перед собой встревоженное лицо Олега.

— Вставай! На нас напали.

Норберт попытался сесть, но гамак качнулся, и он потерял равновесие.

— Кто?

— Слакиане.

Ухватившись за скобу, он выбрался из гамака, спрыгнул на пол. В каюте пахло нагретым пластиком, сиял в лучах солнца металлический ободок откидного столика. За иллюминатором все так же громоздились голые светлые горы.

— Пошли! — поторопил Олег. — Капитан сказал, они тут охотятся за рабами. Бот у них скоростной, но у нас есть оружие.

Капитан был в кабине. Посреди салона стоял Вевегер с двумя бластерами и озирался — словно ждал, что слакиане того и гляди материализуются прямо здесь. Гестен с посеревшим лицом лежал в кресле. Аманда смотрела в иллюминатор.

— Нор? — слабо позвала она, оглянувшись. — Это черт знает что! О чем только думает местное правительство?!

— Здесь нет единого всепланетного правительства… — Гестен пошевелился и выпрямился (значит, не в обмороке, как Норберт решил вначале). — Мы сейчас находимся над территорией, которая никому не принадлежит. Мраморные горы необитаемы и простираются на тысячи квадратных километров. Рчеад слишком велик, чтобы здешние население, относительно немногочисленное, могло контролировать всю поверхность планеты. — Его голос чуть заметно подрагивал, но он продолжал говорить назидательным лекторским тоном — возможно, это помогало ему сохранять самообладание. — Нам не на кого рассчитывать. Кроме вас, Норберт! Вы же специалист по таким ситуациям.

Норберт вовсе не был специалистом по «таким ситуациям», но сказать это вслух у него язык не повернулся — в глазах клиента тлела отчаянная надежда.

— Спасите нас, — тихо добавил Гестен. — Речь идет не только о наших с вами ничтожных жизнях. Если я не доведу свое дело до конца, человечество никогда не излечится от жестокости и агрессивности. Это исключительно важно, Норберт!

«Может, зря я о нем плохо думал? — мелькнула у Норберта мимолетная мысль. — Вдруг у них на планете и правда карантин? Он ведь беспокоится не о себе, обо всем человечестве».

— Не хочется умирать, ребятки. — Аманда повернулась от иллюминатора, глотая слезы. — Никогда больше внучат не увижу, а они еще такие маленькие.

— А нас не убьют! — буркнул Вевегер. — Заберут в рабы. Эти … всегда так делают. Как наберут побольше народу — отправляют к себе на Слак грузовым кораблем. Говорят, половина в пути дохнет, а им все …! Если б эти дерьмецы за те же деньги роботов делали.

— На Слаке не производят роботов, утрачена технология, — с тоской сообщил Гестен.

— Тогда я лучше прыгну вниз! — Аманда обхватила руками плечи. — Вевегер, можно открыть иллюминатор?

…Иллюминатор?.. Несколько секунд поразмышляв, Норберт повернулся к помощнику капитана:

— Сколько аппаратов нас атакует?

— Один … бот. Пристыкуются и потащат к … кораблю.

— Ясно. Мне нужна кислородная маска и отдельное помещение с иллюминатором. Сойдет туалет или душевая. Задраите меня там вместе с этой штукой. — Норберт приподнял пулемет.

— Две маски, — поправил Олег. — Лучше вдвоем.

Вевегер исчез в кабине, через минуту вернулся с масками и передатчиком.

— Идем! В душевую, туалет всем нужен.

Напоследок Норберт оглянулся: Аманда опустилась в кресло и уткнулась лицом в ладони. Гестен вытряхивал из флакона на ладонь таблетку. На мгновение он отвлекся от своего занятия, поднял голову и пробормотал:

— Норберт, от вас зависит будущее человечества!

Облицованная коричневой плиткой душевая представляла собой помещение два на два метра, разделенное надвое прозрачной скользящей перегородкой. По одну сторону перегородки находились душ и сушилка, по другую торчали из стены крючки для одежды.

— Я вас загерметизирую, — предупредил Вевегер перед тем, как выйти. — Он уже близко, держите связь. Мы к нему вашим боком развернемся.

Дверь захлопнулась. Оба надели кислородные маски. Достав из кобуры бластер, Норберт выстрелил в иллюминатор — толстое стекло треснуло, осколки тут же утянуло наружу. Порыв ветра взъерошил волосы. Иллюминатор со свистом всасывал воздух; голову словно сдавило обручем, до боли заложило уши — хуже, чем при спуске с элангом в затопленный котлован. Норберт несколько раз сглотнул. Вдвоем установили пулемет — его можно было поднимать и опускать на массивном телескопическом штативе с распорками. Ледяной воздух обжигал лицо и руки, пальцы прилипали к металлу. Норберт выругал себя за то, что не догадался попросить перчатки, но сейчас было уже не до того. Он припал к прицелу: подернутое пурпурной дымкой пустое небо, увеличенные верхушки далеких гор, белесые и растрескавшиеся…

— Капитан, мы готовы! — включив передатчик, сообщил Олег.

— Разворачиваюсь!

Изображение сместилось, Норберт стукнулся маской о корпус пулемета. В окуляре появился черный сигарообразный предмет. Он быстро увеличивался в размерах и вдруг выпустил три пары суставчатых манипуляторов — они придали ему сходство с гигантским насекомым.

— Стреляй или меня пусти! — не вытерпел Олег.

Вибрация мешала, но наконец удалось поймать черное насекомое в перекрестье прицела, Норберт нажал на спуск. Наглядного результата не было. Со стороны бота что-то сверкнуло — ответный огонь?

— Фиксируй цель, — подсказал Олег.

Ага, чуть не забыл… Вновь совместив перекрестье прицела с ботом, Норберт ткнул пальцем в кнопку «Фиксация» — таким образом, компьютер пулемета получил команду стрелять именно по этому объекту, а не куда попало. Теперь стало легче: ствол автоматически поворачивался, следуя за целью, и выпускал короткие очереди. Насекомое закувыркалось в воздухе.

— Кончай, ты его сбил, — услышал Норберт голос Олега. — Падает.

Оторвавшись от прицела, Норберт обнаружил, что выставленный в иллюминатор ствол пулемета смотрит под углом вниз, а вражеский бот пропал из поля зрения.

— Парни, вы молодцы! — ожил передатчик. — С меня бутылка!

Болезненное давление в области глаз, леденящий холод — во время боя он отключился от этих ощущений, но теперь они вернулись. У Олега заиндевели ресницы. Для того, чтобы открыть дверь, надо сначала закрыть иллюминатор. Норберт огляделся: ничего подходящего…

— Капитан, мы замерзаем!

— Иду на снижение, — отозвался Клекнас. — Нырнем в ущелье. Когда давление сравняется, мы вас выпустим. Держитесь!

У Норберта зуб на зуб не попадал, Олега тоже колотил озноб. Магнитоплан начал медленно опускаться по вертикали.

— Побыстрее нельзя?

— Если побыстрее, вас …! — жизнерадостно объяснил капитан.

— Ну зачем по каждому поводу ругаться? — долетел приглушенный голос Аманды — видимо, она тоже находилась в кабине.

Туманное пурпурное небо исчезло, перед иллюминатором выросла иссеченная трещинами изжелта-белая стена. Душевую затопила тень, и стало еще холоднее. Скорее всего, ощущения врали: чем ниже — тем плотнее воздух и тем теплее, но, пока сияло солнце, переносить холод было легче. Норберт уже не чувствовал собственных пальцев. Один раз магнитоплан шоркнулся боком о скалу; против ожиданий, пострадала не машина, а скала — посыпалось крошево, на пол упало несколько сухих пористых кусочков. «Так, значит, это не камень?» — удивился Норберт.

Наконец движение прекратилось, а чуть погодя в коридоре послышалась возня, дверь распахнулась. Он запоздало сообразил, что кислородную маску можно снять. Впрочем, сейчас при всем желании не смог бы это сделать — окоченевшие пальцы не слушались. Маску с него снял Клекнас. Их с Олегом довели до салона, усадили в кресла, Аманда поднесла к его губам чашку горячего кофе с ликилой. Вевегер взял на себя заботу о компьютерщике. Руки и ноги понемногу отходили и при этом болели, будто обваренные кипятком.

— Взлетаем! — объявил капитан. — Тут задерживаться нельзя, вдруг эти … успели передать SOS. Летим в Гаору, чтоб ее!..

Аманда выразительно вздохнула и закатила глаза.

— А хорошо вы их …, ребята, — ухмыльнулся Вевегер.

— Ну, уж как получилось, — невнятно ответил Норберт, отхлебнув кофе.

Никакого ликования, как положено после победы, он не испытывал: он не хотел убивать людей (да и вообще кого бы то ни было), и предпочел бы, будь такая возможность, обойтись без жертв. Правда, совесть его тоже не мучила — слакиане сами напросились. Если выбор ограниченный, лучше убить, чем стать рабом. Он пошевелил распухшими красными пальцами и потянулся к чашке.

— Не трогай, я подержу, — остановила его Аманда. — Вот вернемся домой, и я вам обоим премию выплачу за героизм!

— У меня в аптечке есть мазь, — подал голос из своего кресла Гестен. — Для обмороженной кожи, очень эффективная. Смажете руки, а то вдруг опять придется стрелять. Что ж, вы оправдали свою репутацию!

Это происшествие еще больше укрепило клиента во мнении, что «Антираспад» — самое настоящее охранно-сыскное агентство, а Нор Ларре — крутой профессионал, каких поискать… Норберт криво усмехнулся.

— А странные тут скалы, — заговорил Олег. — Крошатся, как пенопласт или что-то вроде того.

— Это не скалы, а …, — кратко пояснил Вевегер.

Аманда со стуком поставила на столик пустую чашку.

— По химическому составу это камень, — сказал Гестен, — но камень пористый и сверхлегкий. Застывшая пена, вы совершенно правы. Недаром Рчеад при своих значительных размерах обладает нормальным для нас притяжением — тут много веществ с низкой плотностью. Здесь уникальные полезные ископаемые, поэтому Рчеад постоянно подвергается нашествиям агрессивных инопланетян. Не знаю, почему эти горы назвали Мраморными. Наверное, из-за цвета… На самом деле это не мрамор, а довольно-таки хрупкое вещество.

— Тут никакие альпинисты не лазают, даже под человеком все обламывается, — добавил помощник капитана. — И посадку совершить нельзя — сразу …, выбирайся потом!

— Кажется, скоро я тоже начну материться, — сквозь зубы бросила Аманда.

— Давно пора, — согласился Вевегер. — А то все вы как-то не по-человечески выражаетесь, даже оторопь берет.

Аманда скрестила на груди руки и отвернулась к иллюминатору. Из кабины вышел Клекнас.

— Жмем на юг, пока слакиане не спохватились, — объявил он, оглядев пассажиров. — Гаора — это задница, но лучше уж туда, чем на Слак. А как доберемся до Мутмакана, иллюминаторы поменяем на новые, чтоб открывались и закрывались. Господин Ларре, вы умный парень!

Вибрация усилилась — ионные двигатели работали в форсированном режиме, магнитоплан наращивал скорость.

Зеруат принес из каюты тюбик с мазью и отдал Аманде, коротко распорядившись:

— Окажите им первую помощь.

Приближаться к Норберту ему не хотелось: этот хладнокровный убийца внушал раглоссианину естественное отвращение. Компьютерщик — тоже, но, помня о его ценности для Раглоссы, Зеруат старался не давать воли чувствам. Когда миссия будет завершена, препараты группы «X» сделают Олега неагрессивным и покладистым; тогда Теневой Сенат сможет пользоваться его способностями без риска, что инопланетянин впадет в неуправляемое состояние. Вот с Амандой надо поосторожней: у нее действительно есть интуиция! Которая, правда, срабатывает не всегда, от случая к случаю, но уж если сработает… Зеруат ссутулился в кресле. Его донимала вибрация, и вдобавок он нервничал. Не допустил ли он ошибку, обратившись в «Антираспад»? Его телохранители слишком хороши… и в этом «слишком» таится угроза: вдруг они поймут, что наниматель задумал от них избавиться?

Озабоченный Зеруат глянул в иллюминатор — ландшафт не изменился — и подпер кулаком свой выступающий подбородок. Как-никак, он тоже профессионал. Его специальность — управлять из тени, пользуясь тайными пружинками, которые есть у каждого. С «Антираспадом» он сладит. Главное — не упустить пульт Нуль-Излучателя…

Гаора оказалась вполне цивилизованной страной, и Норберт поначалу не мог понять, чем она не нравится капитану Клекнасу. Наконец Аманда объяснила: тут чересчур высокие пошлины не только на импорт, но и на транзитный провоз любых товаров через гаоранскую территорию. Она договорилась с капитаном (опять же от имени господина Ларре) и отдала ему остальную часть суммы, сэкономленной при найме магнитоплана: Клекнас платит пошлину за транзит, а доля «Антираспада» в прибыли увеличивается до тридцати процентов.

— Короче, ни черта мы не сэкономили, — подытожил Норберт. — Нам стоило за те же деньги нанять другой транспорт, не связываясь с контрабандой.

— А процент от выручки? — возмутилась директор.

— Его еще надо получить.

— Пессимист, — вздохнула Аманда. — Почему ты всегда ждешь худшего?

Норберт едва не ответил, что за три неполных года работы в «Антираспаде» он изучил ее манеру вести дела и не может припомнить ни одной удачной сделки, но сдержался. Вылететь из фирмы он сейчас не желал бы. И обидеть Аманду не хотел: как бы там ни было, на Валене она в течение двух лет, несмотря на плачевное состояние своих финансов, платила ему зарплату. Его так и тянуло объяснить ей, что бизнес можно организовать и получше, но Аманда болезненно восприняла бы критику. Вместе с тем, по крайней мере сейчас, это уж точно, она спускала свою долю плюс те наличные, которые клиент выдавал на текущие расходы; вкладывать в ее малопонятные операции то, что причиталось лично ему, Норберт не собирался. С некоторой долей удовлетворения он подумал, что, сбив слакианский бот, отработал, пожалуй, Гестеновы деньги.

— Нор, я знаю, что делаю. Ты сам видел, какая у меня интуиция! Я раньше всех засекла опасность.

«Насчет опасности — согласен, но не в бизнесе…»

Не дождавшись от него ответа вслух, Аманда хмыкнула и ушла в комнату. Он остался на лоджии один. Отель, где они сняли номер на то время, пока Клекнас уладит дела с таможней, находился рядом с ангарами для магнитопланов — куполообразными сооружениями, обшитыми металлическими листами, которые до рези в глазах сверкали на солнце. На севере величественной грядой поднимались к небесам Мраморные горы, издали они выглядели массивными и солидными. Гаоранский город терялся на их фоне — длинные дома с плоскими крышами по большей части были построены из белого и желтоватого камня. Посаженные вдоль тротуаров растения походили на лук-порей, вымахавший до размеров приличного дерева: разветвляющиеся гладкие сочно-зеленые стволы, увенчанные пушистыми белыми кустиками. Было до одури тепло — быть может, поэтому и пешеходов, и паровых автомобилей (самое ходовое средство передвижения на Рчеаде) было на улицах раз-два и обчелся. Норберт потрогал стальную решетку, отделявшую лоджию от остального мира, — горячая! — и тоже вернулся в комнату.

— Как ваши руки? — озабоченно спросил Гестен.

— В порядке.

Норберт мельком взглянул на свои красные, шероховатые кисти.

— Стрелять сможете?

— Ага.

Клиент посмотрел на него с немым укором и молча отвернулся. После стычки со слакианским ботом Норберт заметил, что Гестен как будто недоволен им, но не мог понять, в чем дело. В конце концов со своей задачей он справился! Слегка раздраженный, он присел на край заскрипевшего стола и обронил:

— Наверное, вы здесь чувствуете себя как дома, профессор Бегориус?

— Почему, молодой человек? — Гестен испуганно заморгал.

— Отель — как на вашей родной планете… — Норберт кивнул на решетку.

— Нет, — после недолгой паузы возразил клиент, его голос звучал ровно и строго. — На моей родной планете карантин, потому что почти половина населения очень восприимчива к инопланетным инфекциям и не имеет иммунитета. Увы, наша медицина до сих пор не решила эту проблему. Именно этим обусловлена изоляция. Помните, вы видели группку детей из окна отеля?

— Да, видел.

— Вероятно, вы обратили внимание, в каком подавленном состоянии они находились. Это дети-сироты, их родители погибли от болезни, завезенной извне. Там поблизости есть приют. Вот так-то…

Вспомнив о своих подозрениях по поводу детей, Норберт ощутил досаду. Хорошо еще, что не покраснел. Никогда не стоит спешить с выводами.

— А вы сами разве не рискуете заразиться? — спросил Олег.

— Я принадлежу к другой половине, у меня есть иммунитет. — Сцепив узловатые пальцы, Гестен продолжил: — В Гаоре нередко крадут людей, поэтому здесь везде решетки и бронированные двери.

— Кто крадет?

— Местные преступники, они продают похищенных слакианам. Гаоранские власти пытаются бороться с этим подпольным бизнесом, но пока не преуспели. А на моей планете жизнь течет тихо и мирно, ничего общего со здешними ужасами. — Он умолк, печально глядя на распахнутую дверь лоджии.

— Извините, — смущенно буркнул Норберт. Клиент не ответил.

— Профессор, вы не в курсе, из чего здесь строят дома? — нарушил неловкую паузу Олег. — Из псевдокамня?

— Да, из псевдокамня, — подтвердил Гестен. — Его подвергают специальной обработке, прессуют, и он приобретает нормальную для камня плотность. Неплохой строительный материал.

Норберт снова вышел на лоджию. На душе было муторно. Возможно, кое в чем Аманда права: он недоверчивый, склонный к пессимизму тип. Вспомнив полный грусти и мягкого упрека взгляд Гестена, он мысленно выругал себя за бестактность.

Сохраняя на лице скорбное выражение, Зеруат внутренне улыбнулся: ему удалось вызвать у телохранителя чувство вины. Да, этими дикарями можно управлять. Заодно он свел на нет их подозрения относительно необычного (с точки зрения инопланетян) поведения раглоссианских детей: инфекция, потеря родителей, приют — вполне правдоподобная версия. Он не может соперничать с этими людьми в силе, зато без труда одолеет их с помощью хитрости.

— Профессор, вы не будете против, если я включу стереовизор? — спросила Аманда.

Ответственный по Безопасности сухо кивнул. Стереоэкран выступал из стены точно в центре, вокруг прихотливо сплетались малиновые, синие, золотистые рельефные узоры, выведенные на белом фоне застывшей пеной. Местная мода, кич… Зеруату не нравилась агрессивная пестрота красок, но это был единственный на весь отель свободный четырехместный номер. Норберт вернулся в комнату, присел на гладко отполированное сиденье диванчика из прессованного псевдокамня и уставился на экран. Зеруат украдкой наблюдал за ним: хмурое лицо, рассеянный, недовольный взгляд. Хорошо, если он недоволен собой, — тем проще будет держать его в узде.

Передавали последние новости: затяжная склока в гаоранском парламенте; засуха на кургировых плантациях; участившиеся случаи похищения людей; нота протеста, направленная в связи с этим руководству слакианской базы на нейтральной территории; официальный ответ слакиан, которые якобы не имеют к похищениям никакого отношения и вообще в рабах не нуждаются, а на Рчеад прилетают исключительно за полезными ископаемыми; предложение о заключении военно-политического союза, полученное от руководства денорской базы; решительное «нет», сказанное денорцам гаоранским правительством (денорские друзья, может, и прижмут работорговцев, но после этого начнут бесцеремонно вмешиваться во внутренние дела Гаоры — кто ж их не знает!); непатриотичный поступок министра культуры, который приобрел для своей загородной виллы три кондиционера кодорелского производства; подготовка к праздничным массовым шествиям по случаю начала школьных каникул… Стереовизор барахлил — порой изображение на две-три секунды теряло объем, становилось плоским.

— Давайте что-нибудь поинтересней, — пробормотала Аманда, нажав на кнопку пульта.

По другому каналу шел художественный фильм: имперская научная экспедиция встречает в космосе звездолет, явившийся из соседней галактики. Первый контакт. Составив более-менее полное представление о людях, посланцы древней сверхцивилизации (мудрые, тихие, прекрасные, облаченные в длинные белые тоги) делают вывод, что человечество, в силу своей агрессивности и безнравственности, представляет для них потенциальную угрозу и потому должно быть немедленно уничтожено. Пришельцы решают взорвать населенную людьми галактику, но люди успевают доказать им, что в человеческой жизни есть кое-что хорошее. Тогда судьи на неопределенный срок откладывают исполнение приговора: человечество получает последний шанс. Торжественная музыка, титры. «Напрасно отложили, — подумал невольно увлекшийся Зеруат. — Агрессивные существа неисправимы!»

— Компьютерные эффекты нормальные, а сюжет паршивый, — фыркнул Норберт.

— Почему? — удивилась Аманда.

— Грохнуть целую галактику — или планету — или страну — или город — просто так, на всякий случай, может только последний мудак. Тот, кто боится всего живого и хочет устроить геноцид, прикрываясь убедительной болтовней. Значит, этих субъектов в белых одеждах и надо было показать такими! А то неправдоподобно.

— Нор, ты хочешь правдоподобия от сказки? — Аманда улыбнулась.

— Я говорю о психологическом правдоподобии. Ну не может некто умный и порядочный принять такое решение! Это может сделать только псих, который прикинулся умным и порядочным.

— Любопытно, что сюжет очень древний, — вмешался Олег. — А компьютерные эффекты у них слабенькие, я сделаю лучше. И накладок полно. Разве удобно ходить по звездолету в таких развевающихся хламидах? В два счета за что-нибудь зацепишься.

— Ага, точно, — поддержал Норберт. — Знаешь, почему он древний? Во все времена существовали типы, которые мечтали о геноциде. Им очень хотелось всех убедить в своей правоте, вот так эта идея и вошла в искусство.

— Искусство создают хорошие люди! — убежденно сказала Аманда.

— Необязательно, — не согласился Норберт.

— Хм, интересно… — машинально разминая свои опухшие пальцы, заметил Олег. — А если автор взял готовый сюжет, не особо задумываясь над смыслом?

— Бывает и такое… Но изначально это придумал кто-то с вывихнутыми мозгами. Хотел оправдать свое паскудное желание.

Зеруат еле унимал дрожь, слушая эти варварские рассуждения. Норберт хуже дикого зверя! Они все трое хуже зверей! Вот какова их реакция на доброе и светлое! От волнения Ответственный по Безопасности плохо себя чувствовал, но не смел вытащить из кармана флакон с сердечными таблетками: вдруг телохранители поймут, что выбило его из равновесия? Осторожность, осторожность и еще раз осторожность! Надо взять их под контроль; он уже нащупал верный способ, теперь главное — не давать им повода для подозрений…

На закате вернулся Клекнас, чем-то раздраженный; вызвал Аманду в коридор, и там они долго шептались. Потом пригласил пассажиров на борт магнитоплана. Зеруат слышал, как он объяснял Норберту:

— Тут не горы, господин Ларре, врезаться не во что, а нам лучше уматывать, пока не поздно. Слакиане скоро зашевелятся.

Магнитоплан шел на малой высоте, внизу расстилались кургировые плантации — рыжие грядки, усеянные черными бочкообразными плодами. Даже с такого расстояния почва выглядела пересохшей. Иногда попадались рощи похожих на лук-порей деревьев, поселки людей или полуразрушенные бекрийские строения. Машин в воздухе было много, и на Зеруата это действовало успокаивающе: у всех на глазах слакиане не нападут. Клекнас проворчал, что они «либо знают, кто сбил ихний бот, либо ни хрена не знают — пятьдесят на пятьдесят». Не сказать, чтобы Ответственного по Безопасности это утверждение утешило.

Закат угас, взошли четыре луны (в иллюминаторах были видны только две). Зеруат поднялся с кресла и попросил, полуобернувшись к Олегу:

— Пожалуйста, не ходите пока в каюту. Я очень утомлен, плохо себя чувствую и должен сделать специальную дыхательную гимнастику, для этого мне необходимо уединение.

— Хорошо, профессор.

Оказавшись в каюте, Ответственный по Безопасности запер дверь на задвижку и приступил к обыску. Багаж у Олега небольшой — одежда, предметы гигиены, несколько древних брошюр по программированию… Полистав их, Зеруат покачал головой: высший пилотаж. Уж если компьютерщик «Антираспада» понимает все то, что здесь изложено, его стоит сохранить, невзирая на риск. Из одной брошюры выскользнула фотография — портрет сестры Норберта, Илси. Подобрав его, Зеруат призадумался, потом усмехнулся: вот она, зацепка! Если Олега привлекает Илси — нежная, кроткая, пугливая (по крайней мере, она была такой, пока денорское чудовище не запихнуло ее в Тренажер), юные раглоссианки должны ему понравиться. «Прекрасно, прекрасно», — бормотал Зеруат, аккуратно укладывая вещи обратно в багажную сумку.

На рассвете магнитоплан пересек границу Гаоры (перед этим пришлось совершить посадку и предъявить таможенникам документы, подтверждающие, что все пошлины уплачены) и полетел над неровной, лесистой местностью, с высоты похожей на пестрый зеленый луг.

— Здесь нет человеческих поселений, — объяснил Зеруат своим спутникам. — Климат нездоровый. Зато добывают ценную древесину, которую транспортируют в другие районы для переработки.

Его осведомленность вызывала уважение у сотрудников «Антираспада» — Зеруат давно это отметил и старался ею часто пользоваться.

Воздушное движение оставалось оживленным: поглядев в иллюминатор, можно было увидеть в пурпурном небе как минимум один гигантский грузовик-лесовоз в сопровождении казавшейся крохотной от такого соседства машины эскорта. Зеруат сумел немного расслабиться — сейчас слакиане не нападут. После полудня впереди по курсу, у горизонта, заблестела вода, и вскоре магнитоплан сел в небольшом приморском городе. Впрочем, это поселение называли «городом» лишь за отсутствием в языке более подходящего термина. Жаймонат официально никем не управлялся, а неофициально был поделен на сферы влияния между бандитскими группировками. Его почти десятитысячное население составляли субъекты, которые либо находились в розыске, либо нигде больше не могли ужиться. Тут лучше было по улицам не гулять и вообще не высовывать нос наружу. Клекнас доходчиво объяснил это пассажирам в типичных для него выражениях, а Зеруат сухо подтвердил:

— Совершенно верно, Жаймонат — настоящая социальная язва на многострадальном теле этой планеты. Здесь исключительно агрессивные люди, даже по сравнению с другими агрессорами. Норберт, я хочу, чтобы вы безотлучно находились рядом со мной и не теряли бдительности!

— Ясно, — кивнул Норберт. — Капитан, какого черта нам тут понадобилось?

— Дела, — сохраняя на лице непроницаемое выражение, коротко бросил Клекнас. — Загрузим партию товара. Вевегер, давай со мной! Мы часа через два вернемся, а вы, главное, носа наружу не показывайте.

Они ушли. Ответственный по Безопасности выглянул в иллюминатор. Жаймонат (когда-то в прошлом он носил другое название) был типичным бекрийским городом. Снаружи стояли овальные здания с маленькими окошками и плоскими крышами — белые, голубые, кремовые, песочные. Они выглядели обветшалыми, кое-где на стенах ветвились трещины, однако люди, поселившиеся в брошенном городе бекров, не придавали этому значения. Под стенами домов валялся мусор, местами образовались плотно слежавшиеся многолетние кучи. Моря отсюда не было видно. Зеруат тяжело вздохнул и опустился в кресло. У него еще вчера зародилось подозрение, что капитан Клекнас ведет странную игру. Уж не наняла ли Аманда не того человека? С этим стоило разобраться! Вот, слава Богу, Норберт — развалился в соседнем кресле, куртка расстегнута, обе кобуры на виду. Никогда бы раньше не подумал, что созерцание оружия может действовать так успокаивающе.

Зео учил Аманду рчеадианской карточной игре, изредка поглядывая на часы; Олег листал одну из своих компьютерных книжек, время от времени надолго задумываясь.

Спустя два с половиной часа снаружи послышался шум, возбужденные голоса. Зеруат встал и подошел к иллюминатору: около магнитоплана, заслоняя бекрийские здания, остановился автофургон; рядом топталось несколько человек — он узнал среди них Клекнаса и Вевегера. Чуть погодя к ним присоединился Зео. Все держали в руках бластеры, у всех на лицах было отталкивающе-агрессивное выражение. Зеруат беспомощно повернулся к Норберту:

— Что-то случилось, посмотрите.

Телохранитель прильнул к соседнему иллюминатору, потом пожал плечами:

— Не понимаю, в чем дело. Подождем.

Наконец в салон вошел Вевегер, оглядел пассажиров и грязно выругался.

— Что такое? — осведомился Норберт.

— Вляпались. Этот … Жаймонат был поделен местными кланами на четырнадцать сфер влияния — соображаете, да? Мы всегда платили дань Рухеру, и неприятностей не было. А теперь Квадамил кокнул Рухера и еще троих боссов, прибрал, значит, к рукам ихние территории и бизнес. Мы про то не знали. Парни Квадамила на нас насели, требуют дани. Капитан за вами послал, господин Ларре. Вы парень крутой — может, вы с ними потолкуете?

Несколько секунд Норберт раздумывал и наконец с выражением досады на лице направился к двери. Компьютерщик бросил книжку на стол, вытащил из кобуры пистолет и пошел за ним.

— Они ребята молодые, что-нибудь напортачат, — озабоченно вздохнула Аманда. — Вдруг выдержки не хватит. Тут нужна дипломатия, женская мягкость! — И тоже бросилась к выходу.

Вевегер покинул салон следом за ней.

Ответственный по Безопасности остался в одиночестве. Залитое послеполуденным солнцем помещение с привинченной к полу неказистой мебелью, пропитанное застоявшимся кислым запахом, казалось ему ловушкой, из которой нет выхода. Да, он знал, что рано или поздно умрет, но хотел, чтобы это произошло на Раглоссе, тихо и мирно. Бросив в рот сердечную таблетку, подошел к баку с питьевой водой, нажал на кнопку — заело. Но вот наконец тонкая струйка брызнула в потемневший от долгого использования пластиковый стаканчик. «Какое здесь все несовершенное!» — с горечью подумал Зеруат. Он должен выжить любой ценой — иначе некому будет отправить в небытие агрессивные миры! Но что надо предпринять, чтобы выжить? Какова ирония судьбы… Оставалось только ждать развязки и надеяться на Норберта.

Снаружи было сухо и горячо, белое солнце било в глаза, на зубах похрустывала мельчайшая пыль.

— Чего они хотят? — тихо спросил Норберт у капитана. — Мы можем от них откупиться?

— Нет, — буркнул Клекнас. — У Квадамила на меня зуб за старые дела. Они хотят, чтобы мы сдались, тогда нас не убьют, а всего лишь продадут слакианам. А ежели нет, то убьют, …!

Норберт оглядел бандитов: человек тридцать, все в шляпах и темных очках. Двое держали гранатометы — это значит, что сбежать не получится. Магнитоплан собьют раньше, чем он успеет набрать высоту.

— Давайте обсудим ситуацию спокойно как цивилизованные люди! — Норберт старался говорить решительно и уверенно. — Мы — научная экспедиция, археологи с Валены. Если у вас есть какие-то претензии к капитану Клекнасу, все можно уладить с помощью денег. Вы представляете местную власть?

— Да, мы представляем местную власть! — нагло оскалился тип с гранатометом.

— Очень хорошо…

— Нор, лучше я, — перебила Аманда. — Деловые переговоры — это по моей части, у меня большой опыт. Господа, все спорные вопросы надо решать культурным способом!

Бандиты засмеялись.

— Мы бы хотели встретиться с вашим главным руководителем и все обсудить! — продолжила она. — Компромисс наверняка возможен!

Кто-то грязно выругался. Аманда умолкла, растерянно оглядываясь. Люди Квадамила не сомневались, что добыча никуда не денется, и потому тянули время, забавляясь.

— Нападать вот так — незаконно! — жалобно произнесла Аманда.

— Все законно! — хохотнул один из бандитов. — Мы эти, как их… Во, налоговые инспектора! Мы возьмем с вас налог товаром, барахлишком и теми деньгами, которые слакиане за вас выложат! Налоги надо платить!

— Ну-ну… — прищурившись, процедила директор «Антираспада», резко повернулась и исчезла в люке магнитоплана.

Вслед ей загоготали.

— Клекнас, что еще можешь предложить? — издевательски ухмыляясь, спросил парень с гранатометом.

Клекнас сплюнул в пыль и выругался, в ответ тоже выругались.

— Пригласите сюда ваше руководство! — сделал новую попытку Норберт, когда шум стих. — Как я уже сказал, мы — научная экспедиция, мы прибыли на Рчеад ради важных исследований. Почему бы нам не договориться?

— Ну, валяй дальше! — крикнули в ответ.

…Бесполезно, подумал Норберт. И стрелять бесполезно, на их стороне бесспорное численное превосходство…

— Нор, помоги мне! — донесся из недр магнитоплана сдавленный возглас Аманды.

— Нор, помоги ей! — подхватил кто-то. — Дамочке нужна помощь!

Решив, что здесь от него все равно толку никакого, Норберт нырнул в люк. Стрелять в спину не стали — бандиты были уверены в своей победе и не хотели уничтожать живой товар, который можно выгодно сбыть слакианам. Его мозг лихорадочно работал, но решения по-прежнему не было. Увидав Аманду, он замер: та держала в руках ручной гранатомет — не такой, как у боевиков Квадамила, а древний, имперский, из арсенала Гестена; на плече у нее болталась сумка с обоймами.

— Посмотри, — выдохнула она. — Никак не могу зарядить…

— Аманда, что вы хотите сделать?

— Перестрелять всех налоговых! — Неловко ударив ладонью, она загнала обойму с мини-гранатами в зарядную прорезь. — Уф, получилось…

— Нам лучше не начинать перестрелку. Их много, у них бластеры и два гранатомета. Нескольких мы убьем, но остальные нас прикончат.

— Ну и черт с ними! — Аманда оттолкнула его с дороги. — Я сорок лет об этом мечтала!

Он не успел ее остановить — она выскочила в проем люка, и через секунду относительную тишину жаймонатского полдня разорвал грохот. Значит, имперский гранатомет бьет очередями? Вот этого Норберт раньше не знал! На ходу выхватив бластер из кобуры, он бросился следом за Амандой — теперь отступать некуда, сражение так сражение!

С десяток противников уже выбыло из игры — их останки выглядели хуже, чем обезглавленное тело Мехтобия Гусла на банкете в Императорском Павильоне. Остальные попрятались за бекрийскими зданиями, растрескавшимися и покосившимися. В воздухе висели облака пыли. Имперский гранатомет почти не давал отдачи, и Аманда, стоя у подножия лесенки, посылала очередь за очередью. Норберт понятия не имел, что за начинка у этих гранат: не обычная взрывчатка, это ясно. Тем временем капитан с помощниками вытаскивали из фургона и бросали в грузовой люк какие-то грязные коробки. Один из бандитов, высунувшись из-за угла, прицелился в Аманду. Норберт и Олег выстрелили почти одновременно, бандит упал. Новая очередь — и ближайшее здание рухнуло.

— Да что вы делаете? — крикнул, приподнявшись на локте, раненый парень. — Люди вы или бекры? Это же не по-человечески!

— А восемьдесят пять процентов с оборота — это по-человечески?! — Аманда отшвырнула пустую обойму, выхватила из сумки запасную и вставила в прорезь — лихим движением, не глядя, как космический пехотинец на показательных выступлениях. — Я хочу заниматься серьезным бизнесом, а мне не дают заниматься бизнесом! Вот вам, получайте!

Второе здание осело на один бок, словно раздумывая, падать или нет.

— Уходим! — заорал Клекнас. — Все на борт!

Аманда будто и не слышала — она продолжала расстреливать все живое и неживое в пределах досягаемости.

— Прикрой нас! — бросил Норберт Олегу, подбежал к директору и схватил за локоть. — Пошли! Взлетаем!

— Сначала я с налоговиками разберусь! — Вырвавшись, Аманда нажала на спуск. — Ага, не нравится?! Когда они к нам с проверкой приходят, так и норовят стянуть накладные, чтоб потом меня же оштрафовать, — помнишь, Нор, в прошлом году?! Это по-человечески?!

— Аманда, это же совсем другие налоговики! Не наши!

— Они все одинаковые!

— Давайте сюда! — торопил Клекнас.

— Я еще не со всеми тут разобралась! — возразила директор «Антираспада».

Норберт схватил ее поперек туловища и поволок к магнитоплану. Даже из такого положения она продолжала стрелять. Наконец оба ввалились внутрь, Вевегер захлопнул и задраил люк. Привалившись спиной к стене, Аманда сползла на пол. На ее черном лице блестел пот, ноздри раздувались.

— Вы и правда крутая команда! — с уважением заметил капитан, выглянувший в коридорчик. — Каждый из вас стоит целой роты спецназа! Я уж думал, нам конец, а тут вы их всех положили!

— У нас на Валене… — Аманда тяжело дышала, ее грудная клетка ходила ходуном, — любой директор частного коммерческого предприятия сделал бы на моем месте то же самое! Эти налоговые никому житья не дают, душат бизнес в зародыше… Зато теперь я с ними посчиталась.

Набрав высоту, магнитоплан на секунду завис, корпус пронизала надоевшая до чертиков вибрация — включились ионные двигатели, и вскоре Жаймонат остался позади.

Глава 9

Внизу расстилалось бескрайнее жемчужно-серое водное пространство, испещренное красными, ржаво-коричневыми, пурпурными, лиловыми пятнами. Гестен сказал, что пятна — это колонии микроорганизмов. Пена на гребешках волн была чуть светлее воды. Совсем не похоже на валенийские моря! Солнце только что взошло над далеко отодвинутым горизонтом, на воде дрожала слепящая дорожка.

Норберт отвернулся от иллюминатора. Клиента в салоне не было, Аманды — тоже. Вчера, после стычки с жаймонатскими бандитами, Гестен потребовал, чтобы впредь Норберт и Аманда, без особого на то разрешения, не смели подходить к нему ближе, чем на полтора метра. Выглядел он при этом рассерженным и шокированным, но так и не объяснил, в чем дело, только бросил: «Вы сами должны это понять!» Что ж, Норберт не мог не признать, что у нанимателя есть повод для недовольства: видимо, до Гестена с солидной задержкой дошло, что телохранители ему достались хреновые, но хорошее воспитание не позволяло сказать об этом напрямую. Конечно, они дали маху, связавшись с контрабандистами. Кисло поморщившись, Норберт рухнул в кресло и подумал: по крайней мере, неприятности здесь не такие, как на Валене. Более стоящие!

— Ребятки, доброе утро! — жалобно поздоровалась, войдя в салон, Аманда.

Клекнас и Зео, оторвавшись от игры в карты, приветствовали ее почти восторженно, однако директор «Антираспада» не обратила на это внимания. Заняв кресло, в котором обычно сидел Гестен — самое мягкое и удобное, — она вполголоса призналась:

— Ребятки, я всю ночь не спала. Как вы думаете, кто-нибудь из тех налоговых инспекторов остался жив?

— Вряд ли, — честно ответил Норберт.

Олег, когда она вопросительно посмотрела на него, молча помотал головой.

— Ох, ужас-то какой, — с тоской вздохнула Аманда. — Господи, что я натворила.

— Вы спасли всех нас от рабства либо от смерти, — сказал Норберт. — Без вас мы бы пропали.

На пороге появился Гестен — некоторое время он пристально глядел на Аманду, потом, не проронив ни слова, исчез.

— Чего это он? — удивился Олег.

— Нервничает, — пожал плечами Норберт. — Все это из-за пережитых волнений. Аманда, возьмите себя в руки! Вы вчера отлично решили проблему, все в порядке.

— Вы так думаете, ребятки?

— Ага, — поддержал Олег.

Аманда подперла кулаком подбородок и уставилась в одну точку — словно взвешивала, соглашаться или нет. Тут над ними навис капитан Клекнас:

— Господа, через три часа мы сядем на Рувирских островах. Там можно кое-что закупить, но деньжата нужны. Вы как?

— Я не участвую, — без заминки отказался Норберт.

— Я тоже, — присоединился Олег.

— А это выгодно? — Аманда подняла голову.

— Выгодней некуда. Закупим сушеный малакус — это моллюски такие, они только там и водятся, а потом, в Мутмакане, продадим. Ценный товар, из них лекарства делают.

— Пополам? — Ее лицо просветлело.

— Ежели вкладываем напополам, то и прибыль напополам, — подтвердил Клекнас.

Мгновенно расставшись с депрессией, Аманда принялась увлеченно обсуждать детали очередной «перспективной сделки». Она неисправима, про себя усмехнулся Норберт.

Ответственный по Безопасности отсиживался в каюте: он не мог без содрогания смотреть на своих телохранителей. В Жаймонате они учинили форменную бойню, а сегодня — и эта последняя капля переполнила чашу его терпения — Аманда заняла его кресло! Типичный поступок хищника (о том, как ведут себя дикие звери, он знал из научных трудов, сохранившихся в закрытой библиотеке Теневого Сената): борьба за лучшее место — одна из распространенных форм соперничества в животном мире. Наконец-то «Антираспад» показал свой истинный звериный лик! Чем бы ни завершилась экспедиция, успехом или провалом, а от Норберта с Амандой надо избавиться еще здесь, на Рчеаде. Вчера он попытался дать им понять, что после кровавой мясорубки в Жаймонате его оскорбляет само их присутствие, но неразвитые инопланетяне вряд ли уловили намек.

Когда магнитоплан совершил посадку на Рувирских островах, Зеруат, поколебавшись, все-таки вышел наружу вместе со всеми: хотелось подышать свежим воздухом. Правда, для этого ему пришлось подозвать к себе Норберта.

— Ну как, вы поняли, что я имел в виду, когда не велел вам ко мне приближаться? — спросил Зеруат наставительным тоном. — Вы сумели осознать, что меня вчера огорчило?

— Наша неоперативность, — отведя взгляд, угрюмо буркнул Норберт. — Надо было сразу вспомнить про имперское оружие, как тогда, над Мраморными горами. Учтем ошибку, не беспокойтесь!

Боже, да он все понял наоборот! Раглоссианина ужаснули его выводы, и, желая скрыть оторопь, Ответственный по Безопасности отвернулся к морю… Жемчужно-серые волны лизали коричневый песок пляжа, усеянный белыми обломками ракушек. Колыхались на ветру перистые листья громадных деревьев. По другую сторону от стоянки магнитопланов вырисовывались на фоне пурпурного неба высотные бледно-желтые здания. Воздух был густой и влажный… Покосившись на Норберта, Зеруат подумал: «Скоро тебя примет небытие, и это — твоя собственная вина!»

А он, эмиссар гуманной и мудрой Раглоссы, доведет святое дело до конца; благодаря звериной жестокости своих телохранителей он выжил, чтобы продолжить поиски Нуль-Излучателя, это главное.

После Рувирских островов магнитоплан взял курс к Мутмакану, лежавшему на противоположном берегу Прелайского моря. Белое солнце стояло почти в зените, на серебристой воде темнели рыболовные траулеры — казалось, они застыли неподвижно, столь велика была разница в скоростях. За Мутмаканом начинается нейтральная территория, и там, в развалинах древнего бекрийского города, спрятан пульт Нуль-Излучателя. Зеруат допускал возможность ошибки, и одна только мысль о ней заставляла его изношенное сердце болезненно сжиматься.

В Мутмакан прилетели ночью. Как и в Гаоре, сняли номер в отеле рядом с ангарами для магнитопланов. Клекнас заверил пассажиров, что оружие и товар вполне можно оставить на борту, ангары хорошо охраняются. Утром он зашел за Амандой, и они вместе поехали на оптовый рынок сбывать сушеных моллюсков. День выдался пасмурный, это придавало Черраху, мутмаканскому городу, сходство с городами Валены: самые обыкновенные многоэтажные здания, автомобили, пешеходы под серым облачным небом — ничего специфически инопланетного, разве что деревья, посаженные вдоль тротуаров, немного странные — с зеленой корой и сильно перекрученными ветвями, да еще слабо ощутимый пряный запах и слишком далекий горизонт (впрочем, Норберт обнаружил, что его зрение уже освоилось с масштабами Рчеада и упорно цепляется за иллюзию, будто горизонт находится там, где положено, «на старом месте», — интересный фокус восприятия). Клиент пребывал в сносном настроении и никаких многозначительных намеков не делал.

— Остался последний бросок, так у вас говорят? — спросил он после завтрака, отставив пустую чашку. — Лишь бы нас не опередили денорцы… Когда мы найдем то, что ищем, человечество наконец-то обретет покой.

— А что мы ищем? — осторожно поинтересовался Олег. — Вы так ни разу и не сказали.

— Древний артефакт. Он избавит людей от войн и насилия. — Гестен говорил тихо, прикрыв глаза. — Вы не поймете, даже если я вам объясню, но вы должны помнить о том, что все мы служим великой цели, по сравнению с которой наши жизни — ничто.

— Моя жизнь — не ничто! — Норберт сам не знал, почему у него вдруг возникло острое желание возразить. — В любом случае.

Гестен неодобрительно поглядел на него, пожевал губами и продолжил, обращаясь к Олегу:

— Бывают вещи настолько великие, что их не каждый поймет. Эгоистичные, примитивно организованные натуры просто не смогут подняться до понимания.

Норберт отошел к окну — не хотелось затевать спор и раздражать клиента, который хорошо платит. Снаружи накрапывал дождь, живописно трепетали цветные плащи прохожих. Номер находился на пятом этаже, обзор отсюда открывался отличный, поэтому Клекнаса, который выбрался из подъехавшего такси, Норберт заметил сразу. Аманды с ним не было.

— Сейчас вернусь, — бросил он. И раньше, чем Гестен успел что-либо возразить, закрыл за собой дверь номера.

Капитана удалось догнать около ангаров. Тот был очень зол и тащил под мышкой громоздкий контейнер для сушеного малакуса.

— Привет! — окликнул его Норберт. — Где Аманда?

— …!

— Не понял?..

— Эта проклятая баба все испортила, сорвала верную сделку! Ни хрена мы не продали, все из-за ее дури! Идите вы все …!

— Где она? — Норберт заступил ему дорогу.

— Сама вернется! Чтоб вас всех …!

— Норберт! — долетел сверху слабый голос Гестена. — Немедленно поднимитесь в номер! Вы нарушаете условия!

— Ладно. — Решив, что еще будет время разобраться, он пошел обратно.

— Ну, что там? — встретил его вопросом Олег.

— Ничего особенного. — Норберт с досадой усмехнулся. — Похоже, Аманда опять провалила какую-то сделку.

— Ее стиль, — кивнул Олег.

— Норберт! — Гестен, стоявший у окна, встревоженно повернулся к ним. — Уж не наш ли это магнитоплан собирается взлететь?

Норберт тоже бросился к окну.

— Наш. Ничего себе…

Магнитоплан капитана Клекнаса выполз из ангара на стартовую площадку, замер, потом оторвался от земли.

— Неужели они нас бросили? — слабым голосом произнес Гестен.

Невелика потеря, подумал Норберт. Без контрабандистов как-то спокойней. Поскольку предполагалось задержаться здесь для ремонта машины на трое суток, основную часть багажа сотрудники «Антираспада», по настоянию клиента, перенесли в номер — личные вещи, сервокостюм Гестена, компактное поисковое оборудование. Зато оружие, не считая бластеров и импульсных пистолетов, осталось на борту! Сообразив, что это существенная потеря, Норберт выругался. Между тем у подъезда затормозило еще одно такси, из него выскочила Аманда.

— Что все это значит? — продолжал вопрошать Гестен.

— Наш директор сейчас объяснит, — успокоил его Олег. Аманда вошла в номер, оглядела всех троих и объявила, сверкнув глазами:

— Капитан Клекнас — нечестный тип! Он хотел заработать на этой сделке больше моего, но я ему не позволила!

Так и есть… Норберт с тоской вздохнул, компьютерщик вежливо промолчал.

— Они улетели! — фальцетом выкрикнул Гестен. — С нашим оружием! Что вы собираетесь делать?

— От них и нельзя было ждать ничего другого! — Аманда скрестила на груди руки. — Вы знаете, что выкинул Клекнас на оптовом рынке? Он все границы перешел! Свел меня с покупателем, мы договариваемся, все хорошо… И в это время Клекнас, у меня за спиной, свою долю малакуса пытается продать вдвое дороже! Вы поняли, что он хотел сделать?! — Она надвинулась на Гестена, жестикулируя, тот попятился. — Я вышибла его из игры! Я предложила свой малакус его покупателю по демпинговой цене, пусть знает, как мне голову морочить! Вы скажете, я неправа?

— Но какая вам разница, за сколько продает свой товар Клекнас? — спросил Норберт.

— Это же несправедливо, Нор! Если мы вложили поровну, мы и заработать должны поровну. К сожалению, продать малакус не удалось — на шум прибежал налоговый полицейский, и покупатели струсили. Товар у капитана, в следующий раз продадим по-честному!

— Клекнас удрал вместе с малакусом, — сообщил Олег. — Только что.

— И с нашим оружием! — скорбно добавил Гестен.

— Вам же лучше, — не удержался Норберт. — Теперь вид оружия не будет действовать вам на нервы.

— Не болтайте глупостей! — оборвал его клиент, успевший совладать с замешательством, — На нейтральной территории оружие нам понадобится. Из-за ваших безответственных действий за нами будут охотиться и слакианские агрессоры, и бандиты из Жаймоната, об этом вы не забыли?

Норберт усмехнулся: его шкуру дважды спасли — и он называет это «безответственными действиями»?

— Так Клекнас еще и бросил нас? — Аманда широко раскрыла глаза.

— Допустим, охотиться будут за магнитопланом, а не за нами, — заметил Олег. — Не так уж плохо, что мы расстались с Клекнасом. Хотя оружия, конечно, жалко.

— Это он с нами расстался, ренегат несчастный, — хмуро пробормотала Аманда. — Еще заявил напоследок, будто я сорвала сделку, хотя тот налоговый полицейский примчался на его мат!

— Очень нехорошо… — в раздумье произнес Гестен. — Ведь если слакиане или бандиты схватят Клекнаса, он сразу укажет на нас. Кто-нибудь говорил ему, куда именно мы направляемся?

— Ну, он был в курсе, что мы хотим добраться до нейтральных земель к югу от Мутмакана, — пожал плечами Норберт. — Ничего другого мы сказать ему не могли, поскольку вы не посвятили нас в свои дальнейшие планы.

— И слава Богу, что не посвятил, — проворчал клиент. — Собирайте вещи! Нам нельзя тут задерживаться.

Большая часть багажа была нераспакована, управились за четверть часа. Аманда припоминала все новые и новые подробности инцидента на оптовом рынке; сейчас она критиковала капитана Клекнаса так же яростно, как раньше расхваливала. Вдруг она остановилась посреди номера и упавшим голосом спросила:

— Ребятки, вы считаете, что я плохой директор? Что я могу довести «Антираспад» до банкротства? Лучше так и скажите, я и сама это знаю. Я совсем не гожусь в руководители!

В глубине души Норберт с Олегом именно так и считали, но Аманде очень хотелось, чтоб ее начали разубеждать, — и у них не хватило жестокости обмануть ее ожидания. Клиент сидел в кресле в углу и молча наблюдал за всей этой суетой. Норберт подозревал, что он мысленно ругается (если, конечно, Гестен в принципе способен ругаться — никто из сотрудников «Антираспада» ни разу не слышал от него ни одного мало-мальски грубого выражения) и клянет себя за неосмотрительность. Уж теперь-то он должен был понять, что связался не с теми людьми!

Наконец вещи были уложены, Аманда начала озираться, потом фыркнула: «Вот захолустье, в номере первого класса даже видеофона нет!» — и по телефону вызвала такси.

— Рчеад — слаборазвитый мир, здесь нет видеосвязи, — думая о чем-то своем, рассеянно сообщил Гестен.

Норберт присел на подоконник. Дождь стих, в разрывах облаков проглядывало пурпурное небо — ложное сходство Черраха с валенийскими городами исчезло, и он начал замечать отличия, которые раньше ускользали: своеобразный дизайн автомобилей, то, что многие дома построены из голубого кирпича, примитивные антенны на крышах, бойкие создания с кожистыми перепончатыми крыльями вместо птиц. Вдруг он осознал, что не помнит, сколько времени прошло с тех пор, как «Антираспад» вместе с Гестеном покинул Валену. Принялся считать, выстраивая в ряд события и сроки. Около восьми месяцев! В Чантеоме сейчас поздняя осень. А Илси, наверное, еще не вышла из Тренажера. Ничего. Он заработал достаточно, чтобы забрать ее к себе, и Гестен обещал еще заплатить. Он вернется домой богатым человеком.

— Наше такси! — объявила Аманда.

Несмотря на потерю арсенала, Зеруат испытывал несказанное облегчение: эти дикари глупы, доверчивы и недальновидны. Они ничего не заподозрят, вплоть до того мгновения, когда он отправит их в небытие. Капитан Клекнас обвел их вокруг пальца, а Ответственный по Безопасности намного умней и осторожней Клекнаса. Он воспользуется ими и потом милосердно прервет их далекое от совершенства существование. Глядя из окна автомобиля на влажные после дождя черрахские улицы, Зеруат испустил тихий вздох. Нет повода для волнений! Отправляясь сегодня утром на оптовый рынок, Аманда, с ее пресловутой интуицией, ни о чем не догадывалась. Все завершится так, как должно завершиться…

Такси довезло их до авторемонтной мастерской на южной окраине города; тут Зеруат расплатился и отпустил водителя. Улочка была пустынная, по обе стороны стояли двухэтажные дома из голубого кирпича, опоясанные балконами; их окружали деревья с зеленой корой и жесткими зазубренными листьями. Под ногами чавкала светло-голубая глина (видимо, та самая, из которой здесь делают кирпичи). Сотрудники «Антираспада» перенесли багаж под дощатый навес автобусной остановки, после чего Зеруат, взяв с собой Норберта, отправился в мастерскую. Та находилась за углом.

Хозяин вышел навстречу, едва звякнул прикрепленный к двери механический колокольчик. Лысый худой старик, он выглядел старше Зеруата, хотя ему вряд ли было больше восьмидесяти. Вот что значит неразвитая медицина! Помогал ему внук, долговязый подросток в очках. Зеруат нашел адрес этой мастерской, просматривая сегодня утром рекламные проспекты и справочники, которые принес по его просьбе коридорный. Он и сам подумывал расстаться с капитаном Клекнасом: тот постоянно лез, куда не надо — сначала полетел над Мраморными горами, потом совершил посадку в Жаймонате. Два раза — это уже много! Стоит нанять другую машину. А когда Олег обмолвился, что три года назад окончил курсы пилотирования магнитопланов, созрело новое решение: не нанять, а купить. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Придется взять подержанный, чтобы не связываться с многоэтапной регистрацией, обязательной по мутмаканским законам, если приобретаешь новую машину. Хозяин мастерской выставил на продажу сразу два магнитоплана, и место здесь неприметное. Удобно!..

Осмотрев машины, Зеруат выбрал лучшую, заплатил, не торгуясь, и отправил Норберта за остальными. Хозяин принес документы.

— Сегодня уже поздно к нотариусу. Сходим завтра?

— Завтра, — подтвердил Зеруат.

Нотариус не понадобится, у него есть все необходимое для подделки документов, в том числе электронный справочник с образцами рчеадианских печатей самого разного вида и назначения. Недаром он в течение долгих лет собирал и скрупулезно сортировал информацию о жизни на планетах распавшейся Империи! Владеть информацией — это значит владеть обстоятельствами…

Появились сотрудники «Антираспада» с багажом. Внук хозяина вывел магнитоплан из ангара во двор.

— Так где мы завтра встретимся?

— Я зайду к вам утром, — кивнул Зеруат, — тогда и сходим.

В этом магнитоплане не было отдельных кают, только общий салон с шестью гамаками. Зато салон чистый, все выскоблено, никаких запахов кислятины и пятен неопределенного происхождения!

— Я постарался довести его до кондиции. — Хозяин, заглянув в люк, с гордостью улыбнулся. — Вам нравится? Хоть и старенький, а хорошо послужит!

Сотрудники «Антираспада» дружно выразили одобрение, Зеруат отделался рассеянно-вежливой фразой — он обдумывал свои дальнейшие действия. Чуть погодя надо будет отдать Норберту приказ. Гм, не очень приятный приказ, придется сделать над собой усилие. Кроткая натура раглоссианина протестовала против такой необходимости, но… Святая цель — превыше всего!

Олег уселся в кресло пилота и вскоре крикнул из кабины, что эта система ему понятна, можно стартовать. Норберт задраил входной люк, хозяин мастерской и внук отошли под навес крыльца. Машина оторвалась от земли.

— Куда держать курс, господин Гестен? — спросил Олег.

Зеруат ответил не сразу, он разглядывал план-схему Черраха.

— Давайте на юго-запад, там отель с ангаром на окраине. У нас есть в этом городе еще одно дело.

Из-за вибрации все валилось из рук, однако он отыскал в багаже древний приборчик для подделки документов, поставил на договор о купле-продаже нужную печать и расписался за нотариуса. Телохранители наблюдали за его манипуляциями с любопытством, но без вопросов.

Отель был из недорогих, для фермеров, прилетавших в Черрах торговать; по желанию можно было снять номер либо ограничиться арендой места в ангаре и жить в магнитоплане. Зеруат остановился на втором варианте. Велев Олегу и Аманде никуда не отлучаться, он позвал Норберта во двор для разговора. Когда обогнули штабель ящиков с крупными пахучими плодами, темно-красными в черную крапинку, Ответственный по Безопасности огляделся: рядом никого. Люди толпились около длинного одноэтажного здания — склада для овощей и на террасе отеля, где продавалось пиво. Солнце садилось, на ярко-розовом небе кляксами темнели облака. Тяжелый приторный аромат плодов раздражал Зеруата, он заметил, что телохранитель тоже слегка морщится.

— В чем дело, господин Гестен?

— Видите ли… — Зеруат покосился на ящики. — Гм, как вам сказать… Надо обеспечить свою безопасность, чтобы никто не мог отследить, что мы купили здесь магнитоплан, и сообщить наши приметы. Вы, агрессивная натура, лучше меня понимаете такие вещи. Сделайте это ночью. И учтите… — По его телу прошла слабая дрожь. — Я человек иной культуры, поэтому подробности меня не интересуют. Не вздумайте завтра мне их пересказывать! С меня хватит и того, что я видел в Жаймонате. Вы обязательно получите свои деньги, очень много денег. Идите.

— Ни черта не понял! — На лице Норберта появилось туповатое выражение человека, который силится нечто осмыслить, но никак не может. — Куда вы меня посылаете, господин Гестен?

— В ту мастерскую, где мы купили магнитоплан.

— Зачем?

Зеруат ответил ему долгим печальным взглядом.

— Извините, но я по-прежнему не понимаю. Вы можете просто сказать вслух то, что хотите сказать?

От такой бестактности Ответственного по Безопасности передернуло.

— Вы должны туда проникнуть, — вновь начал он, в душе проклиная этого парня за недогадливость, — так, чтобы вас не заметили. И выполнить некий прискорбный долг… От этого зависит успех нашей экспедиции — и будущее человечества!

Норберт нахмурился, потом заявил:

— Я бы хотел получить точные указания. А то выходит, что я должен пойти в мастерскую и сделать там сам не знаю что. Скажите напрямую.

О, если бы Зеруат мог говорить о таких вещах напрямую, как это принято у дикарей!

— Надо отправить в небытие свидетелей. — Неимоверным усилием воли он принудил себя произнести эти слова вслух. — Ради нашей цели… Вы, агрессивный человек, должны это сделать.

— То есть вы предлагаете мне совершить убийство? (Услышав эту грубую, как удар по лицу, формулировку, Зеруат не сдержал болезненной гримасы.) Я не согласен. Давайте просто заплатим свидетелям за молчание.

Совладав с нервным напряжением, Зеруат прошептал:

— Ерунда, вы просто глупый мальчишка. Хозяин мастерской возьмет деньги и сделает по-своему. Почему вы не подчиняетесь? Вы же сбили слакианский бот, вы вместе с Амандой убивали людей в Жаймонате!

— Там были рабовладельцы и бандиты, господин Гестен. Они нападали, мы защищались.

— Но для вас-то какая разница? — Зеруат пытался понять логику этого дикаря. — Слакиан и тех бандитов было много, а тут — всего два свидетеля! Если сравнить количество жертв, это будет очень мелкое… гм, преступление.

— Мне плевать на количество! — Норберт разозлился. — Рабовладельцы и бандиты — это рабовладельцы и бандиты, а хозяин мастерской и его внук — вполне порядочные люди. Я не убийца.

Зеруат мог бы указать ему на ложность последнего утверждения, но счел за благо промолчать. Он никогда еще не видел своего телохранителя в таком состоянии! Лучше с ним поосторожней. Агрессивные существа в гневе способны на непредсказуемые действия.

— Ну ладно, ладно… — Ответственный по Безопасности все-таки сумел выдавить улыбку. — Я просто хотел испытать вас, Норберт! Я рад, что вы не убийца. Идемте обратно.

Хотелось надеяться, что Норберт ему поверил… Когда они вернулись в салон магнитоплана, Зеруат послал Аманду на кухню заказать ужин. Вскоре принесли чай для него, кофе для сотрудников «Антираспада» и горшочки с мелко нарезанными запеченными овощами.

— Я вот думаю, ребятки, если закупить у фермеров побольше всяких овощей и фруктов по дешевке, а потом, на нейтральной территории, подороже продать, это ведь перспективная сделка? — В глазах у Аманды появилось мечтательное выражение. — Как, по-вашему?

Норберт и Олег переглянулись, а после принялись уговаривать ее оставить эту затею.

— Да я, ребятки, только свои деньги вложу, раз вы так боитесь риска, — стояла на своем Аманда.

— И вернетесь на Валену без гроша, — возразил Норберт. — Не надо.

Пока они спорили, Зеруат бросил в каждую чашку с кофе по крохотной полупрозрачной таблетке — снотворное, сам проглотил красную — стимулятор. Потом громко объявил:

— Давайте ужинать, нам надо хорошо выспаться! Отправляемся завтра на рассвете.

Вскоре их начало клонить в сон, они забрались в гамаки и уснули. На всякий случай Зеруат потряс каждого за плечо, окликнул по имени — никакой реакции. Тогда он сложил посуду в корзину, потушил свет и вышел наружу. Стояла темная субтропическая ночь. Над террасой мерцали гирлянды фонариков — там по-прежнему было многолюдно, звякали кружки, фермеры громко разговаривали и смеялись. Ответственный по Безопасности отнес посуду на кухню, потоптался у всех на виду, несколько раз пожаловался на плохое самочувствие и бессонницу. Ему предложили пива, он отказался, сославшись на больной желудок, и добавил, что теперь, подышав свежим воздухом, все-таки попробует уснуть. Итак, у него есть алиби. Направился он не к ангару, а к арке, которая вела на улицу. Запнулся впотьмах о нечто мягкое — оно с пронзительным воплем метнулось в сторону, сверкнула пара желтых глаз. Мерзость какая, кот!.. Содрогнувшись, Зеруат сунул руку в карман, за оружием, но опасное животное не стало его преследовать. Под аркой висел фонарь в виде шара, и в его ровном белом свете Зеруат увидел, двух крыс, уплетающих растерзанный плод. Привычное зрелище для раглоссианина. Он немного воспрянул духом, однако потом подумал, что кот, надо полагать, наблюдал за крысами, и ему опять стало не по себе. Отвратительно, когда одни звери убивают других, а люди им это позволяют!

На улице почти не было фонарей. Завернув за угол, Зеруат включил карманный фонарик и заглянул в путеводитель — автобусная остановка находилась через три квартала. С небес лился зеленоватый лунный свет, прохожие скользили вдоль стен, как хищные темные рыбы. Зеруат знал, что потенциально каждый из них может его убить, и чутко прислушивался к звукам за спиной, не оставлял без внимания ни одного движения. Стимулятор обострил восприятие и до некоторой степени ускорил реакцию, но главным его оружием оставалась осторожность. Не надо забывать, что он единственный в этом городе кроткий, гуманный, не зараженный злобой человек, все остальные — безжалостные агрессоры!

После двух пересадок Зеруат вышел на нужной остановке. Глина, влажная и вязкая днем, успела подсохнуть, теперь под ногами не чавкало. Позвонил у ворот, пришлось подождать. Хозяин авторемонтной мастерской еще не спал.

— Я хотел бы кое-что уточнить по эксплуатации магнитоплана. — Зеруат избегал смотреть ему в глаза. — Возникли неполадки, а мы завтра улетаем. Если вы меня проконсультируете, я устраню их сам, но мне нужен ваш совет.

Старик забеспокоился:

— Не должно быть никаких неполадок! Я же десять раз все проверил…

— Да там какая-то мелочь. Давайте я опишу, в чем дело, а вы подскажете. Кстати, внук ваш здесь? Может, он мог бы со мной сходить?

— Над учебниками сидит, у них в школе скоро экзамены. Сейчас позову.

— Я дам ему денег на такси, — заверил Зеруат, нащупывая в кармане легкий, как игрушка, пистолетик, заряженный крохотными капсулами с ядом мгновенного действия. Больше он не испытывал никаких эмоций — ни скорби, ни страха, ни тревоги. Небытие рядом. Оно всегда рядом, но люди этого не замечают.

— Собирается, — сообщил старик, вернувшись в комнату. — Он у меня умный парень.

Зеруат поднял руку с оружием, нажал на спуск. Хозяин мастерской широко раскрыл рот, пошатнулся и упал на пол, опрокинув стул. Мертв!..

— Помогите! — позвал Ответственный по Безопасности. — Вашему дедушке плохо!

Раздались быстрые шаги. Резко распахнув дверь, парень в очках склонился над стариком.

— Наверное, сердечный приступ, — озабоченно произнес Зеруат — и во второй раз нажал на спуск.

Яд редкий, синтетический. А рчеадианская медицина оставляет желать лучшего. Экспертиза установит, что оба, и дед, и внук, скончались от сердечного приступа.

Зеруат пересек двор, выглянул на улицу. Тут же отступил назад. Дождавшись, когда прохожий отойдет подальше, выскользнул в темноту, прикрыл за собой скрипнувшую створку ворот. Он поступил милосердно, никто не вправе его обвинять! Его действия ничего не изменили, ведь рано или поздно, Великое Небытие поглотит всех, ныне живущих…

Автобусы ходили плохо, но до отеля Зеруат добрался без происшествий. На террасе по-прежнему пили пиво, зато около ангаров не было ни души. Его возвращения никто не заметил. Сотрудники «Антираспада» крепко спали. Зеруат тоже устроился в гамаке, однако уснуть не мог — из-за стен то и дело доносились тревожные звуки: громкие пьяные выкрики, собачий лай (и как только обитатели агрессивных миров могут жить бок о бок с этими злобными тварями!), шум подъезжающей к отелю машины… Нет, здесь нельзя ложиться спать без надежной охраны! В конце концов, Зеруат выбрался из гамака и попытался растормошить Норберта. Без толку. Телохранитель, не открывая глаз, что-то невнятно промычал — вот и весь результат. После того как не удалось разбудить ни Аманду, ни Олега, Зеруат понял, что в его плане все же есть один изъян: раглоссианское снотворное оказалось слишком хорошим, и теперь он беззащитен!

До утра он просидел в кресле, сжимая пистолет с ядовитыми капсулами и чутко прислушиваясь к каждому шороху. Его душил страх. То казалось, будто снаружи скребется кот, то возникало перед глазами красивое жестокое лицо денорского эмиссара (вдруг эта женщина здесь, на Рчеаде, — если они случайно столкнутся, она его сразу узнает!), то появлялось предчувствие, что в ангар того и гляди ворвутся либо слакиане, потерявшие бот, либо жаймонатские бандиты. А временами на задворках сознания начинала шевелиться ужасная мысль: вдруг он все-таки ошибся, вдруг запомнил схему неправильно!.. Он пытался совладать с нервами, но страх был сильнее. Мерное дыхание спящих телохранителей отнюдь не помогало Зеруату успокоиться: если нападут, проку от них никакого, а он слишком стар и слаб, чтобы в одиночку оказать сопротивление кому бы то ни было.

Наконец чернильная тьма за иллюминаторами сменилась водянистым сумраком — взошло солнце, и в ангар сквозь небольшие окна просочился свет. Зеруат понял, что его силы на исходе: бессонная ночь, неизбежное после приема стимулятора нервное истощение, кошмары — все это его доконало, ему нужен немедленный отдых, иначе дело кончится сердечным приступом.

Спрятав пистолет в карман, Ответственный по Безопасности поднялся с кресла, отыскал в одном из своих чемоданов молекулярный нож — древний, имперского производства — и перерезал ремни, на которых висел гамак Норберта. Телохранитель свалился на пол, но не проснулся.

— Вставайте! — топнув ногой, крикнул Зеруат срывающимся голосом. — Сейчас же вставайте! Я вам за это заплатил?!

(Слава Богу, что его не видят коллеги и подчиненные — в Теневом Сенате он издавна славился железной выдержкой.) Норберт разлепил веки и сонно спросил:

— А… Господин Гестен? Что случилось?

— Во-первых, я вам не Гестен, а профессор Бегориус! Во-вторых, вы проспали всю ночь, магнитоплан не охранялся! Приступайте к выполнению своих обязанностей!

Телохранитель поднялся на ноги и широко зевнул, его пошатывало.

— Не вздумайте опять уснуть! — предупредил Зеруат. — Разбудите остальных! Курс на юг. Когда долетим до границы Мутмакана, обязательно меня позовите. Вы все поняли?

— Понял… — Норберт с хрустом потянулся.

Проглотив сердечную таблетку, Зеруат забрался в пустой гамак. Сил почти не осталось, но все же он в течение некоторого времени бодрствовал, наблюдая за Норбертом из-под полуприкрытых век, и лишь когда убедился, что тот готов следовать его инструкциям, позволил себе закрыть глаза.

Если б не клиент, Норберт спал бы до упора. Однако он не хотел еще раз подвести Гестена. Умывшись холодной водой, разбудил Аманду и Олега.

— Ох, ребятки, что мы вчера пили? — пытаясь выбраться из гамака, слабым голосом спросила Аманда.

— Кофе, — отозвался Норберт. — Я собирался за пивом сходить, но потом отключился.

— Это не кофе, а суррогат, — подал голос Олег. — Иначе бы меня так не развезло!

— Да нас всех развезло, — подвел итог Норберт. — А Гестен обиделся.

— Еще бы не обиделся! — Аманда спустила ноги на пол. — Мы — телохранители, должны были его стеречь. Господи, так я прямо с кобурой спала? Оно же могло случайно выстрелить!

— Один гамак оборвался, — оглядевшись, отметил Олег.

— Ничего, еще пять осталось, — машинально пробормотала Аманда. — Ребятки, больше здесь кофе не берем! Хотела бы я знать, из чего они его делают.

— Гестен велел лететь на юг, — сообщил Норберт. — Я тоже думаю, лучше тут не задерживаться.

Позавтракав тушеными овощами и холодным пивом, они расплатились с администрацией отеля. Аманда вспомнила, что надо бы закупить продовольствие для экспедиции, Олег вызвался пойти с ней («чтоб не заключила еще одну перспективную сделку», как шепнул он Норберту). Норберт остался в салоне магнитоплана около спящего клиента. Сейчас Гестен выглядел очень старым, больным, измученным, на его бледном морщинистом лице застыло выражение горького упрека. Норберт мерил шагами салон и старался на него не смотреть. Из головы не шел вчерашний разговор: действительно клиент его испытывал — или все-таки хотел толкнуть на убийство? Взвесив всю информацию о Гестене, какая имелась на данный момент, Норберт счел первый вариант более правдоподобным. Должно быть, после Мраморных гор и Жаймоната клиент видит в них чуть ли не головорезов, вот и надумал проверить, насколько далеко Норберт, к примеру, готов зайти. Да, логично…

Вскоре вернулись Олег и Аманда, нагруженные консервами, батонами в вакуумной упаковке, баночками с кофе и чаем и другими продуктами. Сложив все это в облезлый металлический шкаф, Олег занял кресло пилота. Магнитоплан медленно выполз во двор. Здесь пришлось подождать — на стартовую площадку как раз опускалась другая машина. Наконец место освободилось, они взлетели. Привинченная к полу мебель сразу начала вибрировать, гамак с Гестеном закачался.

— Эта летающая кастрюля еще хуже, чем у Клекнаса, — вздохнула Аманда.

— Зато чище, — возразил Норберт.

День был ясный — пурпурное небо, слепящее белое солнце, подернутые маревом города, рощи и плантации внизу. Олег позвал Норберта в кабину и принялся объяснять, как управлять магнитопланом; Норберт с любопытством смотрел на приборную доску, на экран локатора, заполненный светящимися разноцветными точками. К тому времени, как они долетели до границы Мутмакана, солнце приобрело золотистый оттенок и переместилось с востока на запад. Разбудили Гестена. Тот по-прежнему выглядел расстроенным, а когда Аманда вежливо поинтересовалась, как он себя чувствует, тихо вымолвил:

— Странный вопрос… Мое здоровье в критическом состоянии, а на вас, я смотрю, совсем нельзя рассчитывать. Вы даже не представляете, что случится, если древний артефакт попадет не в те руки!

— А что случится?

После долгой паузы Гестен прошептал:

— Да ничего хорошего для человечества…

Выполнив бюрократические формальности, опять поднялись в воздух, пересекли границу и полетели строго на юг. Внизу расстилалась нейтральная территория.

— Ох, ребятки, а ведь у нас больше нет имперского пулемета! — сокрушенно вздохнула Аманда. — Что теперь делать, если нападут?

— Как-нибудь управимся, — отозвался Норберт.

Солнце садилось, небо стало полосатым, оранжево-розовым, внизу громоздились, наплывая друг на друга, округлые холмы. Когда Олег, по требованию Гестена, сбавил высоту — чтобы машину не запеленговали инопланетяне, — Норберт разглядел, что холмы похожи на древесные грибы: стопки плоских блинов либо сростки пухлых эллипсоидов, белые, светло-коричневые, желтоватые, сизые. На иных кудрявилась скудная зеленая поросль. Изучив расстеленную на столе карту, которую Аманда приобрела в Черрахе, он присвистнул: если карта не врет, здесь должен находиться лесной массив! Либо они отклонились от курса, либо лес был да сплыл, даже пеньков не осталось. Когда Норберт сказал об этом вслух, Гестен усталым тоном, словно отмахиваясь от надоедливого ребенка, возразил:

— Лес под нами, посмотрите в иллюминатор.

— Да там ни одного дерева не видно! — Норберт ошарашенно заморгал: неужели зрение его обманывает?

— То, что вы видите внизу, — это и есть здешние деревья, — все так же устало пояснил Гестен. — Иногда на них поселяются растения-паразиты, похожие на привычную для нас флору. Олег! — Он повысил голос. — Высматривайте поляну, садимся! Если мы полетим в темноте высоко, нас обнаружат, а если низко, это чревато катастрофой.

К тому времени как нашлась подходящая посадочная площадка, солнце почти уползло за горизонт, в лиловом небе появились четыре луны — пока еще бледные, словно вырезанные из папиросной бумаги. Поляну сплошным ковром покрывали плоские мясистые лепешки, они пружинили и похрустывали под ногами. Их цвет в сумерках невозможно было определить. Вокруг теснились холмоподобные деревья, воздух был влажный, насыщенный незнакомыми резкими запахами — не то чтобы неприятными, но слишком уж непривычными.

— Хм, а вдруг тут растения-хищники? — Озираясь, Аманда достала из кобуры бластер. — Ребятки, вдруг они на нас набросятся, что тогда?

— Сдохнут, — успокоил ее Олег. — От несварения. Мы в их пищевых цепочках не предусмотрены.

— Разве они об этом знают?

— А потом, растения-хищники — это банально, — добавил Норберт.

— Не гуляйте там, идите сюда! — позвал Гестен, стоявший в проеме люка, его голос прозвучал в тишине резко и немного нервно.

Когда все трое вернулись на борт магнитоплана, он приказал задраить люк, потом потребовал, чтобы Олег и Аманда ночью дежурили по очереди, а Норберт пусть выспится — завтра ему понадобятся свежие силы.

— Завтра мы доберемся до нашей цели, до руин древнего бекрийского города, — обреченно продолжил Гестен, то сплетая, то расплетая пальцы. — Он на юге, за лесом. На востоке от него, примерно в сотне километров, находится тигонская база; на нее периодически нападают то слакиане, то денорцы, то адикайцы, то бекры. Норберт, вы пойдете в город один, возьмете с собой металлоискатель. Посмотрите, вот что вы должны найти.

Он выложил на стол фотографию: человек в парадном мундире имперского гвардейца, с чемоданчиком в руке; судя по бликам на поверхности, чемоданчик металлический, в углу выгравирована стилизованная корона.

— Это? — Норберт ткнул пальцем и прищурился.

— Да. Возьмете с собой достаточно вместительный рюкзак, чтобы в руках не таскать. И запомните, это очень важная вещь! — Гестен пристально смотрел на него — с недоверием, с опаской, с надеждой. — Если вы преуспеете, жизнь в нашей Галактике будет развиваться так, как надо, гармонично, всякое зло исчезнет.

— А какова связь между жизнью и этим чемоданчиком? — спросил Олег.

Гестен взглянул на него обеспокоенно, беззвучно пошевелил губами и наконец произнес:

— Это великое изобретение, оно не имеет аналогов. Оно способно решить все проблемы человечества! Подробности вы узнаете потом, когда дело будет сделано.

Зеруат лично удостоверился, что люк задраен на совесть, — в таких вопросах он не очень-то полагался на легкомысленных сотрудников «Антираспада», да и растения-хищники вовсе не казались ему ерундой. Все обитаемые планеты населены исключительно опасными существами, как разумными, так и неразумными. А Рчеад, к тому же, мир не до конца исследованный; не случайно его необъятные нейтральные территории так и остались нейтральными — они не приняли человека. Люди здесь пришельцы, а не хозяева.

Норберт и Олег уже лежали в гамаках, Аманда несла вахту. На столе перед ней стоял купленный в Черрахе портативный телеприемник, и она пыталась поймать какой-нибудь из мутмаканских каналов.

— Немедленно прекратите! — ужаснулся Зеруат. — Что вы делаете, нас ведь запеленгуют!

Аманда испуганно вскинула голову, поглядела на него и выключила прибор. Тяжело вздохнув, Ответственный по Безопасности забрался в гамак. Хорошо, если завтра он сможет обойтись без сервокостюма. Норберт так и не догадался о том, что прошлой ночью его наниматель устранил двух свидетелей. И слава Богу, что не догадался! (Зеруат подозревал, что его поступок, мудрый, гуманный, оправданный обстоятельствами, вызвал бы вспышку гнева у молодого телохранителя.) Обитатели агрессивных миров не способны отличить необходимость от преступления.

С первыми лучами солнца магнитоплан вновь поднялся в воздух. Сегодня летели еще ниже, порой днище машины почти касалось глянцевых верхушек деревьев. Ответственный по Безопасности не стал надевать сервокостюм, но флакон с ярко-красными таблетками стимулятора переложил в нагрудный карман, чтобы был под рукой. Лично проверил экипировку Норберта: бластер, импульсный пистолет, рюказак, металлоискатель (редчайший древний прибор — его можно настроить на поиск любого конкретного металла или сплава; в настоящее время ни одна цивилизация аналогов не выпускает), молекулярный нож, рчеадианский компас, противогаз, сухой паек, аптечка, передатчик. На всякий случай еще раз объяснил, как пользоваться металлоискателем, потом добавил:

— Не вздумайте включать передатчик без крайней необходимости — эфир наверняка прослушивают и тигонцы, и их враги! Заберете артефакт, и сразу возвращайтесь к месту посадки. Ни на что не отвлекайтесь! Я вам за эту работу заплачу столько, что вы будете самым богатым человеком на Валене. И все люди будут вам благодарны, если для вас это что-нибудь значит.

(«Все люди, которые останутся жить в обновленном мире», — про себя уточнил Зеруат.)

— Я сделаю, как надо, — буркнул Норберт.

Ответственный по Безопасности с грустной иронией подумал, что сотрудники «Антираспада» действительно заслуживают благодарности. Пожалуй, стоит поставить им памятник — после того как агрессивные цивилизации уйдут в небытие. На Раглоссе, в каком-нибудь тихом зеленом парке. В этом будет нечто трогательное и назидательное…

Спустя два часа «лес» кончился, впереди открылась подернутая розовым маревом равнина. Кое-где торчали невысокие рыжевато-красные скалы. Магнитоплан сел на опушке, между двумя влажными сизыми громадинами. Место выбрал сам Зеруат: была надежда, что здесь, в тени, машину с воздуха не заметят.

— Идите, — приказал он телохранителю. — До развалин города около десяти километров, сейчас его не видно из-за дымки.

— Удачи, Нор! — встревоженно улыбнулась Аманда. — Я верю, ты найдешь эту штуковину.

Олег молча пожал Норберту руку. Зеруата раздражала заминка, но он терпеливо ждал, унимая нетерпение. Наконец Норберт выпрыгнул из люка и зашагал, не оглядываясь, к горизонту. Ответственный по Безопасности вернулся в прохладный салон, опустился в кресло, стер дрожащей ладонью пот со лба. Дальнейшая судьба человечества решится в ближайшие часы. Пусть только Норберт принесет пульт Нуль-Излучателя…

Глава 10

Солнце поднималось все выше и выше, розовый туман редел, и вскоре Норберт смог разглядеть вдали, на фоне безоблачного пурпурного неба, темный контур — руины бекрийского города. Приободренный, он зашагал быстрее. Привычной для человеческого глаза травы на равнине не было, зато повсюду лежали толстые коричневато-зеленые листья; когда он наступал на них, те хрустели, но не лопались. Самые мелкие — размером с человеческий ноготь, самые крупные достигали в поперечнике двадцати — тридцати сантиметров. Из любопытства Норберт выдрал один экземпляр из земли. Нижнюю часть растения покрывали, словно ворс, короткие белые корешки. Он разломил лист: внутри — студенистая изумрудно-зеленая мякоть, насыщенная влагой. Слабый звук в небе заставил его забыть об исследованиях и нырнуть в тень ближайшей скалы. Летательный аппарат. Черный, дисковидный… Он двигался на большой высоте и вскоре исчез из поля зрения. А скала, в отличие от Мраморных гор, оказалась вполне настоящей — твердой, не пористой. Натуральный камень. Впрочем, если в этой местности, как утверждает Гестен, регулярно происходят разборки между тигонцами, слакианами, денорцами, бекрами и им подобными «агрессивными существами», скалы здесь и должны быть именно такими, без обмана. Иначе бы от них давно уже ничего не осталось.

Убедившись, что в небе пусто, Норберт двинулся дальше зигзагами, от скалы к скале, чтобы при необходимости сразу найти укрытие. Иногда на пути ему попадались водоемы — не то лужи, не то озерца; в прозрачной, как темное стекло, воде плавали миниатюрные создания, слепленные из трепещущих веерообразных перепонок и щупалец, и еще какая-то живность, помельче, слишком верткая — толком не рассмотришь. Скалы стояли поодиночке либо небольшими группами, горячие, пыльные, с заостренными верхушками. В очередной раз добравшись до тени, Норберт отстегнул от пояса флягу с водой, отхлебнул. Пока все шло гладко, агрессоры не давали о себе знать.

Ожидание становилось невыносимым. У Зеруата то и дело усиливалось сердцебиение, потели ладони. Он взглянул на часы: времени прошло не так уж много, телохранитель еще в пути. Пытаясь разрядить напряжение, Ответственный по Безопасности начал сортировать вещи, откладывая самое необходимое — то, что надо непременно забрать с собой, если придется в экстренном порядке покинуть магнитоплан. Аптечка. Сервокостюм. Сухой паек. Деньги. Аманду он отправил наружу — следить за обстановкой, Олегу велел помогать.

— Вы считаете, на нас нападут? — спросил компьютерщик.

— Здесь это вполне вероятно… Если заметят.

— И что мы тогда сделаем? Спрячемся в лесу?

— Да. — Зеруат приподнял сумку с сервокостюмом и утомленно поморщился: тяжелая!

— Но ведь мы тогда останемся без транспорта!

— Не имеет значения. Я вызову корабль, нас заберут. Главное — не разминуться с Норбертом.

— Это само собой, — согласился Олег. — Нельзя же бросать его здесь.

Зеруат беспокоился не о Норберте, а о пульте Нуль-Излучателя, но возражать не стал: пусть компьютерщик думает, будто нанимателя заботит судьба его друга. Норберт уже стоит одной ногой в небытии. Его лишенная гармонии жизнь оборвется раньше, чем истекут сутки.

— На нас могут напасть тигонцы? — задал новый вопрос Олег.

— Не только. Напасть может кто угодно. Тигонцы или слакиане — худший вариант. Жаймонатские бандиты — это, конечно, тоже плохо, но они вряд ли здесь объявятся. У них не те возможности, чтобы тягаться с хорошо вооруженными инопланетянами.

На круглом лице компьютерщика появилось отстраненно-задумчивое выражение.

— Так… Значит, есть худший вариант и есть лучший?

— Если можно так сказать, — вздохнул Зеруат. — Тигонцы очень не любят чужаков, они сразу убьют нас и будут потом похваляться друг перед другом своим героизмом. Слакианам нужны рабы. А условия на Слаке такие, что рабы долго не живут. Вот если мы встретим денорцев или бекров, у нас будет шанс уцелеть. Мизерный шанс.

— Почему?

— Для денорцев мы неинтересная добыча. Если удастся внушить им, что мы всего лишь безобидная научная экспедиция, они оставят нас в покое. — При одной мысли о денорцах у Зеруата между лопатками пробежал холодок, но сейчас обстоятельства были критические, требовался не страх, а трезвый анализ. — Однако они знают об артефакте и наверняка заподозрят нечто неладное. А допрашивать они умеют, в этом я уже имел несчастье убедиться. — Ответственный по Безопасности тяжело вздохнул. — Вот так-то… Что же касается бекров — те непредсказуемы, как и все негуманоиды. Могут атаковать нас без видимого повода, а могут и вовсе не обратить внимания. Лучше бы нам здесь ни с кем не встречаться.

— Но вы готовитесь к встрече? — Олег кивнул на кучу вещей посреди салона.

— Молодой человек, я всегда готов к неприятностям. Если нападут, нам придется втроем все это тащить.

— Вы еще кое о ком забыли.

— О ком же?

Зеруат встрепенулся: неужели, он мог проглядеть какую-то опасность?

— О рчеадианах.

— Эти не в счет… — У Зеруата вырвался снисходительный смешок. — Их территории обширны, плодородны, богаты полезными ископаемыми, и они, как правило, мало интересуются нейтральными землями. В то же время у них относительно невысокий технический потенциал, поэтому никто из них не хочет конфликтов с инопланетянами. Местные правительства действуют в рамках своих границ, это их официальная установка. Разве что отдельные авантюристы могут сюда забраться. — Ответственный по Безопасности пожал плечами. — Но они для нас не угроза.

Холмики, заросшие пучками ярко-желтых перистых листьев, явно представляли собой развалины, погребенные под слоем красноватой почвы. Вперемежку с ними торчали бесформенные остатки древних построек, куски бурой решетки (Норберт осторожно потрогал — ржавчина), громадный обшарпанный куб, с виду бетонный; лежала наполовину вросшая в землю труба примерно метрового сечения. Дальше стояли бекрийские здания — все те же характерные эллипсы с плоскими крышами, чаще всего одно- или двухэтажные, голубые, серые, бирюзовые. Даже издали было видно, насколько они ветхие — странно, что до сих пор не развалились.

Отступив в тень ближайшего дома, Норберт снял рюкзак, вытащил металлоискатель. Ему было немного не по себе: все казалось, что шершавая, растрескавшаяся, покрытая бледными пятнами плесени стена того и гляди рухнет, а он получит обломком по темени. Но ничего такого не произошло. Он опять надел рюкзак, повесил на шею металлоискатель. Взглянул на экранчик: пусто. Возможно, он все еще находится слишком далеко от Гестенова артефакта. Опять послышался слабый гул в небе. Норберт дождался, пока аппарат скроется из виду, и пошел по середине улицы, время от времени посматривая на экранчик.

Город не был необитаемым. В недрах уцелевших строений что-то скреблось, шуршало, возилось; один раз прямо под ноги Норберту выкатилось шоколадно-коричневое существо размером с поросенка, с алой полоской вдоль спины и зонтикообразными наростами на голове (должно быть, уши) — еле ухитрившись вовремя затормозить, оно уставилось на человека большими выпуклыми глазами. От неожиданности Норберт рассмеялся. Тогда животное начало пятиться, неодобрительно фыркая, и наконец юркнуло в дверной проем оплетенного паутиной трещин многоэтажного светло-серого цилиндра, тень от которого наискось перечеркивала улицу. Спохватившись, Норберт расстегнул обе кобуры. Он ничего не имеет против зверей, но, если в следующий раз из-за угла выскочит вооруженный тигонец или денорец, ему не поздоровится.

Металлоискатель не подавал признаков жизни. Остановившись, Норберт увеличил радиус поиска до пяти километров… до десяти… до пятнадцати… Ничего. В настоящий момент прибор настроен на платину — по словам Гестена, артефакт сделан именно из этого металла. Однако, если верить показаниям прибора, в радиусе пятнадцати километров нет ни грамма платины. Ни одна стрелка не шевелится, индикаторы не светятся. Гм, а эта штука вообще работает?.. Для проверки Норберт переключил на железо. Ого! Индикаторы вспыхнули, в недрах коробки тоненько запищало. Металлоискатель зашкалило. Значит, железа, хоть и ржавого, здесь полно, а вот платины нет. Он опять поменял настройку. Видимо, клиент ошибся, либо кто-то опередил их и забрал артефакт. Норберт повернул было назад, но потом передумал: сначала он все-таки дойдет до центра бекрийского города. Вероятность что-нибудь найти почти нулевая, но в этот раз у Гестена не будет повода жаловаться на его небрежность.

— Кажется, там чужой аппарат!

Услышав возбужденный возглас Аманды, Зеруат чуть не уронил флакон с таблетками. Что ж, он так и знал, что добром все это не кончится, — знал, но поступить иначе не мог: для Ответственного по Безопасности долг превыше всего.

— Что значит — «кажется»? — спросил Олег.

— Это значит, я не поняла, заметил он нас или нет. Кружит прямо над нами!

— Заметил, еще бы… — обреченно произнес Зеруат.

— Тогда берем вещи и уходим в лес. — Олег поднял сумку с сервокостюмом и вторую, с аптечкой и едой. — Пошли!

Аманда взяла третью сумку. Зеруат из-за нервного перенапряжения плохо себя чувствовал, но все же сумел встать и добраться до люка.

— Скорее! — оглянулась на него Аманда. — Надо бежать!

В небе описывала широкие круги черная сигарообразная машина с красной эмблемой на брюхе — слакианский десантный бот. Зеруат где-то читал, что именно так ведут себя хищные птицы, когда заметят добычу.

— Идемте, я вам помогу! — Аманда подхватила его под руку. — Вам нехорошо?

Преодолев дурноту, Зеруат вместе с сотрудниками «Антираспада» вступил под сень рчеадианских деревьев. Ноги скользили по мясистым буровато-зеленым листьям; влажный, плотный, насыщенный пахучими испарениями воздух раздражал носоглотку. Тут росли деревья двух разновидностей: высокие белые колонны, сложенные из плоских блинов размером с колесо грузовика, и нагромождения округлых сизых полусфер, формой напоминающих горки мороженого. Кожица последних, ноздреватая и глянцевая, на ощупь оказалась неприятно податливой. Кое-где висели вцепившиеся корнями в мякоть деревьев растения-паразиты — пучки длинных стеблей с нежными бледно-зелеными листочками. Несмотря на то, что в небе сияло солнце, здесь, внизу, господствовала густая тень, не дававшая прохлады.

— Погодите… — выдавил из себя Зеруат, еле поспевая за Олегом и Амандой. — Погодите минутку!

Те остановились.

— Сейчас… — Ответственный по Безопасности достал из внутреннего кармана флакон с ярко-красными таблетками. — Без этого я бегать, как вы, не смогу. В моем-то возрасте…

Пальцы плохо слушались Зеруата. Аманда взяла у него флакон и отвинтила крышку.

— Стимулятор, — проглотив таблетку, объяснил Зеруат. — Скоро подействует, не уходите без меня.

— Да мы вас ни в коем случае не оставим! — горячо заверила Аманда.

Ответственный по Безопасности с грустью подумал, что у этих чрезмерно энергичных, суматошных людей есть некоторые хорошие качества. Но это ничего не меняет, их судьба предрешена. Между тем слакианский бот начал снижаться и вскоре исчез за массивными тушами деревьев.

— Сели около магнитоплана, — определил Олег.

— Достаньте оружие! — окрепшим голосом приказал Зеруат. — Им нужны люди, а не машина.

Сам он вытащил пистолет, заряженный капсулами с ядом. Зеруат обладал редчайшей для раглоссианина способностью: он мог отправить человека в небытие — одна из причин, по которым именно он занял пост Ответственного по Безопасности Теневого Сената. Вот и сейчас, превозмогая естественное отвращение, он приготовился к бою.

— Ох, а ведь я ни в кого не попаду, руки дрожат, — вынув из кобуры бластер, всхлипнула Аманда.

— Что с вами? — встревоженно покосился на нее Зеруат. — В Жаймонате вы уничтожили не менее тридцати бандитов, и руки у вас не дрожали.

— Так то были бессовестные налоговики! Которые специально воруют накладные, когда приходят с проверкой, а потом на меня же штрафы навешивают!

— Разве бандиты из Жаймоната приходили к вам с проверкой? — оторопело спросил Зеруат.

— Это совсем другие налоговики, но все равно они везде одни и те же!

Каждое слово в отдельности Зеруат понял, но смысл всей фразы в целом от него почему-то ускользал. До чего парадоксально мыслят агрессивные существа!

— Еще один. — Олег показал вверх.

В небе появилась новая машина — черная, дисковидная, с серебристой эмблемой.

— Денорский десантный бот, — прошептал Зеруат. — О Боже…

Денорский бот стремительно снижался, навстречу ему, из-за деревьев, стрелой вылетел сигарообразный слакианский бот. Аппараты закружились в диком танце, выписывая сложные фигуры, потом сигара вдруг разломилась надвое — обломки полетели, кувыркаясь, вниз. Земля содрогнулась, по барабанным перепонкам ударил грохот. Деревья затряслись, как громадные кучи студня. Денорский бот плавно описал круг над местом падения противника и на время пропал из виду, потом снова взмыл вверх.

— Часть денорцев покинула бот, — хриплой скороговоркой объяснил Зеруат, — чтобы разыскать и добить высадившихся слакиан. А наткнутся они на нас! Аманда, быстро доставайте бинты из аптечки!

— Зачем? — Та непонимающе заморгала. — Вы хотите помочь раненым слакианам?

— Забинтуете мне голову и лицо!

— Надо уходить, — предложил Олег.

— От них не уйти. Аманда, поторопитесь! Я заплатил за вашу работу!

Это напоминание заставило Аманду действовать — присев на корточки, она расстегнула сумку, нашла бинт, вскрыла стерильную упаковку. Зеруат и компьютерщик тем временем озирались и прислушивались: со стороны опушки доносились выкрики, чавканье пострадавших деревьев, приглушенные звуки выстрелов.

— Олег, спрячьте бластер! — распорядился Зеруат. — Мы — мирная научная экспедиция, именно такое впечатление надо произвести на денорцев. Когда они появятся, будем разговаривать с ними очень вежливо, поблагодарим за помощь и попросим защиты. Ни одного агрессивного слова или жеста, вы поняли? Аманда, действуйте… — Он тяжело опустился на землю. — Я — профессор Бегориус, археолог, изучаю древние бекрийские города, а вы — мои помощники. Про артефакт не упоминайте, это очень важно! М-м… Тьфу, не бинтуйте мне рот!

— Ой, извините, — смущенно пробормотала директор «Антираспада».

— Вы оба все поняли? Я — руководитель экспедиции, у меня изранено лицо и разбита голова. Насчет своего оружия скажете, что вообще не умеете с ним обращаться, а взяли с собой на всякий случай, потому что мы боимся тигонцев и слакиан. — Белая полоса перекрыла ему поле зрения, он сердито прикрикнул: — Да что вы делаете, не бинтуйте мне глаза!

— Ой, извините, — повторила Аманда.

— Мы должны всячески демонстрировать свое миролюбие, тогда у этих двуногих хищников не возникнет желания растерзать нас. Не забывайте говорить им «спасибо» и «пожалуйста», и чтобы никаких провокаций! Аманда, поспешите!

— Я заканчиваю… Ну вот. — Аманда хихикнула. — Вы похожи на мумию!

— Дайте зеркальце, — велел Зеруат.

…Почти все его лицо исчезло под намотанными в несколько слоев белоснежными бинтами. Только тускло поблескивали глаза, торчали два дряблых уха и несколько кривоватый изжелта-бледный нос, чернела щель рта — остального было не разглядеть. Карен Мьян на Валене наверняка сфотографировала раглоссианского эмиссара, но теперь денорцы его не узнают. А говорить надо поменьше и невнятно. С помощью Олега Зеруат поднялся на ноги. Звуки боя стихли, из-за деревьев доносился характерный хруст шагов — победители прочесывали лес. Дисковидный бот парил высоко в небе.

— Если хотите выжить, следуйте моим инструкциям! — предупредил Зеруат.

Солнце все сильней припекало. Ремень металлоискателя на поверку оказался неудобным, натирал шею. Ближе к центру города здания стали повыше, по пять-шесть этажей, но по-прежнему сохраняли округлую форму. Похоже, что прямоугольников бекрийские архитекторы вообще не признавали. Покрытие улиц живописно растрескалось, из щелей торчали сростки буровато-зеленых лепешек, пучки желтых перистых листьев, длинные стебли, увенчанные пурпурными, как рчеадианские небеса, бутонами.

Еще раз свернув за угол, Норберт сделал несколько шагов и остановился. Один из участков стены темно-голубого здания с обвалившимся барельефом на фасаде показался ему странноватым. Вроде все было как надо: цвет, потеки и трещины, низко расположенный оконный проем… но, если присмотреться, стена слабо колыхалась. Человек с менее острым зрением вряд ли обратил бы на это внимание. С минуту потоптавшись на приличной дистанции — не хотелось уходить, не разгадав загадку, — Норберт подобрал камень и швырнул точно в середину подозрительного участка. Поверхность стены тут же свернулась в комок, или нет — стена осталась на месте, а живой комок размером с подушку, побарахтавшись у ее подножия, словно выплюнул из себя камень и проворно скользнул в оконный проем. Ни цвет, ни форму животного Норберт разглядеть не успел — нечто переливчатое, изменчивое. По сравнению с человеком этот предприимчивый хищник показался мелковатым, но поблизости могли обитать его собратья покрупнее. Норберт вытащил из кобуры бластер.

Следующий поворот… Он забрел в самый центр бекрийского города, пора возвращаться. Жаль, конечно, разочаровывать Гестена. И тут металлоискатель издал еле слышный писк. Норберт остановился, взглянул на шкалу: стрелка наконец-то отклонилась от нуля. Так, направление — северо-северо-восток, приблизительное расстояние — около двух километров. Классный прибор! Еще раз проверив все настройки, Норберт двинулся на северо-северо-восток. Хорошо, что не поспешил повернуть назад! Если металлоискатель не врет, некоторое количество платины находится совсем рядом.

— Прячемся! — приказал Зеруат своим спутникам.

Все трое присели за невысоким бледно-сизым холмом (очевидно, молодым деревом). Ответственный по Безопасности надеялся, что здесь, в густой тени, их раньше времени не заметят.

Хруст шагов все ближе и ближе. На поляну выскочил смуглый бритоголовый человек в бежевой форме, с бластером, следом еще один — этот был ранен, с намокшего рукава капала кровь. Слакиане! Внезапно раненый пошатнулся и упал, за секунду до этого на груди у него расплылось темное пятно. Прошили лучом бластера, стреляли сзади. Зеруат, несмотря на свое отвращение к насилию, сейчас, в экстремальной ситуации, сохранял самообладание и оценивал обстановку трезво, не давая воли эмоциям. Его задача — любой ценой выжить и покинуть Рчеад, забрав с собой пульт Нуль-Излучателя. Тогда он сможет положить конец всем кровавым трагедиям.

Уцелевший слакианин не успел уйти. На поляну выбежали еще трое, в пятнистых комбинезонах и шлемах с прикрывающими лица ажурными серебристыми масками, по-видимому, денорцы. Слакианин отшвырнул бластер и поднял руки.

— Сдаешься? — насмешливо спросил один из денорцев. — Нам рабы не нужны.

Глаза слакианина настороженно бегали, в то время как мускулы лица застыли в напряженной, нарочито равнодушной гримасе. Должно быть, он понял, что зря сдался.

— Кейд! — Один из денорцев повернулся к другому. — Будешь с ним драться?

— Да.

Кейд убрал оружие в кобуру и шагнул вперед. Дикари, с содроганием подумал Зеруат. Пусть теперь кто-нибудь посмеет сказать, что его решение отправить в небытие агрессивные миры является несправедливым! Впрочем, оппонентов у него нет, и не будет: кроткие раглоссиане возражать не станут, а инопланетяне так ни о чем и не узнают, вплоть до последнего момента.

Слакианин повернулся к противнику и встал в боевую стойку. Это был крепкий, жилистый мужчина средних лет, худощавый, как и большинство обитателей раскаленного Слака. А Кейд, вероятно, молод: юный денорец, который хочет стать олигархом и для этого должен пройти испытательный срок. Если выживет и не передумает, денорская элита через какое-то время примет его в свои ряды. Воистину варварский обычай! Зеруат не переставал удивляться причудливым сочетаниям цивилизованности и варварства, которые можно наблюдать в агрессивных мирах.

Противники шагнули навстречу друг другу, началась жестокая схватка. Ответственный по Безопасности брезгливо кривил губы, однако не отворачивался: он видел, что двое других денорцев, наблюдая за поединком, в то же время зорко оглядываются и держат оружие наготове — если заметят что-нибудь подозрительное, сразу откроют огонь. Правая рука Кейда бессильно повисла, но левой он, изловчившись, нанес противнику удар в горло. Слакианин упал.

— Господи, какой ужас… — пробормотала Аманда.

— Тихо! — шикнул Зеруат. К счастью, денорцы их не услышали.

В течение нескольких секунд слакианин дергался в агонии, потом замер. Скосив глаза на Олега, Зеруат увидел, что тот сжимает в руке бластер, и резким жестом велел убрать оружие.

— Кейд, у тебя сломана рука? — спросил тот же денорец.

— Да. — Парень сумел ответить ровным голосом.

— Сейчас посмотрим.

Пока один денорец оказывал помощь Кейду, другой следил за обстановкой. Наконец они закончили. Пора, решил Зеруат.

— Помогите! — хрипло крикнул он. — Помогите, пожалуйста!

Стволы трех бластеров мгновенно нацелились на дерево, за которым пряталась вся компания.

— Мы — научная экспедиция! — Зеруат ощутил, как по спине сбегает ледяная струйка. — На нас напали слакиане…

— Выходите с поднятыми руками! — приказал один из денорцев.

Ответственный по Безопасности первым выпрямился и шагнул вперед, Олег и Аманда последовали за ним.

— Пожалуйста, примите нашу благодарность, вы спасли наши жизни! Слакиане атаковали, и мы были вынуждены бросить магнитоплан с имуществом экспедиции. Я — профессор Бегориус, археолог, а это моя секретарша и мой ассистент. Видите, оружие у них есть, а стрелять они совсем не умеют. Господа, мы просим у вас защиты!

Зеруат произнес своего рода магическую фразу: для денорских олигархов люди делились на тех, кого можно убивать, и тех, кого следует защищать. Если первое доставляло им удовольствие, то второе льстило их самолюбию. Ответственный по Безопасности в течение долгих лет изучал нравы этих человекоподобных хищников, скрупулезно собирая информацию. Сейчас он играл наверняка: пусть его речь прозвучала сбивчиво — каждое слово было взвешенным и обдуманным. Он сказал именно то, что нужно.

Денорцы обменялись тихими репликами, потом старший из них бросил:

— Мы берем вас под защиту.

Зеруат испустил слабый вздох облегчения. Сработало. Конечно, если до олигархов дойдет, что перед ними не научная экспедиция, а Ответственный по Безопасности Теневого Сената Раглоссы с телохранителями, этот трюк его не спасет. Но пока до них ничего не дошло. Только бы кто-нибудь из сотрудников «Антираспада» не ляпнул лишнего (Зеруат подозревал, что они вполне на это способны): среди денорских олигархов дураков нет, интеллект у них ценится не меньше, чем сила и бесстрашие. Исключительно опасное сообщество, поскорей бы отправить его в небытие!..

— Нам бы добраться до нашего магнитоплана, господа, я очень плохо себя чувствую, переволновался.

— От вашего магнитоплана ничего не осталось, — сообщил старший денорец. — На него упал обломок слакианского бота. Вас только трое?

— Есть еще второй мой ассистент, — поколебавшись, признался Зеруат. — Слоняется где-то в окрестностях. Одна беда с ним — здоровый парень, но туповатый.

— Ну, не такой уж он и туповатый, — вполголоса заметил компьютерщик.

— А вы не вмешивайтесь, когда старшие разговаривают! — осадил его Зеруат, повернув к нему замотанное бинтами лицо. — Туповатый, потому что вечно лезет, куда не надо. И зачем только я всех вас взял с собой!

— Пошли, — распорядился денорец. — Мы попробуем найти вашего ассистента и доставим вас на территорию Мутмакана.

— Спасибо, господа, мы вам очень признательны, — поблагодарил Зеруат.

— Большое спасибо, — поддержала Аманда.

Что ж, по крайней мере, она сориентировалась, как надо вести себя с денорцами. Вернулись на опушку, по дороге им попалось еще четверо убитых слакиан в бежевой форме. На том месте, где раньше стоял магнитоплан, зияла воронка, вокруг валялись расползшиеся ноздреватые ошметья деревьев и покореженные обломки.

— Вы ранены? — спросил денорец.

— Поверхностные ранения лица и головы, — извиняющимся тоном объяснил Зеруат. — Упал в колючки, у меня плохая координация. В медицинской помощи я не нуждаюсь, но теперь придется ходить в бинтах, пока не заживет.

Он окинул взглядом равнину с торчащими тут и там красноватыми скалами: ни малейшего движения. Значит, Норберт все еще в городе.

На них наползла тень, и вскоре на землю опустился черный дисковидный бот.

— Садитесь, — велел денорец.

Внутри машина оказалась очень комфортабельной: выдержанный в серебристо-серых тонах салон, удобные мягкие кресла, продуманно сделанные стойки для оружия. И никакой вибрации во время полета. Зеруат знал, что денорская промышленность выпускает технику высшего класса, так что его это не удивило, зато сотрудники «Антираспада» озирались и выглядели изумленными. Тем лучше, это польстит самолюбию денорцев. Все прошло гладко, но беспокоят две вещи. Во-первых, как там Норберт, нашел ли он пульт Нуль-Излучателя? И догадается ли припрятать, если нашел? А во-вторых, не покажется ли денорцам подозрительным интерес инопланетных археологов именно к этой местности?

— Что вы здесь изучаете, профессор?

Вот и задан роковой вопрос… Всего на борту находилось пятеро денорцев, не считая пилота в кабине, маски они убрали, и сейчас взгляды всех пятерых скрестились на Зеруате. Слава Богу, что он в бинтах и не может выдать свое беспокойство случайным подергиванием лицевых мускулов!

— Я археолог, меня всегда привлекали древние бекрийские города. Здешний неплохо сохранился.

— Я бы посоветовал вам изучать их в Мутмакане или в Гаоре, профессор. Для людей вроде вас тут неподходящая обстановка. — Олигарх усмехнулся. — Опасно для здоровья.

От Зеруата не укрылась снисходительная интонация, прозвучавшая в словах «для людей вроде вас», и он испугался, что сотрудники «Антираспада» запротестуют. К счастью, у них хватило ума промолчать. Но странно другое: денорцы ведут себя так, словно не знают, что в этих развалинах спрятан пульт Нуль-Излучателя! Значит, либо они до сих пор не управились с расшифровкой, либо Карен Мьян со своей добычей не долетела до Денора, либо он, Зеруат, неверно воспроизвел схему. Маловероятно, чтоб Олег ошибся: подчиненные Зеруата трижды проверили расчеты — все логично и последовательно, все сходится. Он обессиленно прикрыл глаза — рано или поздно бремя ответственности его раздавит — и тут же услышал голос олигарха:

— Выходите, мы в лагере.

Даже не заметил, как бот приземлился! Совершенная техника… И по иронии судьбы производят ее жестокие варвары! Поддерживаемый под руку Амандой, Зеруат вышел наружу, напомнив Олегу:

— Не забудьте наш багаж, там мой сервокостюм.

Лагерь находился в ложбине среди скал: несколько ботов, несколько палаток, а сверху все это накрывал громадный тент, который скалы пронзали насквозь. Остроумно! Тент наверняка имитирует здешнюю почву, усеянную буро-зелеными листьями, и с воздуха лагерь не заметишь. Нагруженный сумками Олег вдруг притормозил возле входа в одну из палаток и шагнул вперед как загипнотизированный, чуть ли не голову внутрь просунул.

— В чем дело? — властно-окликнул его денорец-сопровождающий.

— Там ваш компьютер, да? — Олег обернулся. — Извините, но нельзя ли мне посмотреть на него поближе?

…Это надо немедленно пресечь!

— Что вы себе позволяете? — строго прикрикнул Зеруат. — А ну идемте! — И добавил, обращаясь уже к денорцу: — Пожалуйста, не сердитесь на моего ассистента. У него ребяческий интерес к компьютерам, этакое хобби. В детстве он мечтал стать программистом, но не проявил никаких способностей. У нас на кафедре он как посидит пять минут за машиной, так машина потом целые сутки в нерабочем состоянии!

— Ясно. — Денорец с любопытством поглядел на Олега. — Парень, я тебе не рекомендую здесь у нас таким же манером развлекаться!

— Да ведь Олег… — возмущенно начала Аманда. Зеруат с силой наступил ей на ногу.

— Ой!

— Из-за этих бинтов я плохо вижу под ногами, извините, — произнес Ответственный по Безопасности. — Идемте скорее, мне нехорошо!

— Сюда… — Денорец указал на небольшую палатку под скалой. — Отдохните, скоро вам принесут поесть. Наружу не выходите.

Никакой походной мебели внутри не оказалось — только закрытая кабинка с биотуалетом и бачок с питьевой водой, — но мягкий пол слегка прогибался под весом человеческого тела, так что и сидеть, и лежать было на редкость удобно. Зеруат растянулся на полу, прикрыл глаза, однако отдохнуть ему не дали.

— Спасибо за лестную характеристику, профессор Бегориус! — услышал он голос Олега. — Итак, у меня нет никаких способностей к программированию, зато есть этакое хобби — выводить технику из строя?

— Не говорите глупостей, — устало произнес Зеруат. — Я спас вас от неволи.

— Это каким же образом?

— Олег, если денорцы узнают, что вы талантливый программист, вас увезут на Денор. Неужели вы этого хотите?

— Нет, — после паузы ответил компьютерщик. — У меня кое-кто остался на Валене, и я хотел бы туда вернуться.

…Так-так! Зеруат уже знал, что родители Олега несколько лет назад умерли. Тогда кто же остался у него на Валене? Уж не Илси ли Костангериос?..

— Если вы продемонстрируете олигархам свои способности, вы никогда кое-кого не увидите. Они считают, что все талантливые люди должны работать на них. Фактически — вы станете рабом.

— Я не соглашусь.

— Они не станут спрашивать, согласны вы или нет. Это денорцы. Примите к сведению мое предупреждение.

— Хорошо, учту, — помолчав, сказал Олег.

— Обязательно учтите.

Зеруат кое в чем погрешил против истины: он никогда не слыхал о том, чтобы денорцы насильственно похищали ценных инопланетных специалистов. На самом деле они их попросту покупали: предлагали настолько заманчивые условия, что нужный им человек не мог устоять и в конечном итоге соглашался. Вот только Олегу об этом знать ни к чему… Ответственный по Безопасности усмехнулся под своими бинтами. А сейчас надо отдохнуть, силы на исходе. Выемки в полу приняли форму тела, это гораздо лучше, чем гамак в магнитоплане. Зеруат постарался отогнать тревогу и расслабиться.

Металлоискатель вел себя странно: если верить его показаниям, платина теперь находилась не на северо-северо-востоке, а на северо-северо-западе. Видимо, за истекшие тысячелетия что-то в нем разрегулировалось. Норберт сворачивал из одной улицы в другую, но добраться до цели никак не мог, словно платина тоже перемещалась. Солнце заливало горячим светом пыльные бекрийские здания, под ногами хрупали куски штукатурки. Однажды вдали что-то грохнуло — похоже на звук взрыва, — и вновь воцарилась тишина. Так и тянуло треснуть по неисправному прибору кулаком, но он сдерживался. Взглянув в очередной раз на панель, поднял брови: до платины — метров двадцать. Обрадованный Норберт обогнул серое шестиэтажное здание, огляделся. Стебель с пурпурным бутоном, одиноко торчавший в нескольких шагах впереди, вдруг исчез, будто срезанный.

— Стой!

Окрик явно относился к нему, поскольку больше никого рядом не было. Остановившись, Норберт спросил, обращаясь к пустым проемам:

— А в чем дело?

— Брось оружие!

Голос доносился из-за спины. Если не подчиниться — пристрелят! Он разжал пальцы и выпустил бластер. Четверо в пятнистых комбинезонах и шлемах с серебристыми масками будто выросли из-под земли, один из них бесцеремонно вытащил из кобуры у Норберта пистолет.

— Здесь нейтральная территория. Разве я вам чем-то помешал?

— Зачем ты шел за нами?

— Я шел за вами?.. — Он в недоумении уставился на задавшего вопрос. Потом понял и процедил сквозь зубы: — Чертов прибор! Господа, это недоразумение. Мой металлоискатель настроен на платину. Видимо, у вас есть что-то платиновое, и он засек. Я из археологической экспедиции, меня интересуют древние бекрийские изделия.

— В этих развалинах нет никакой платины, — заметил один из денорцев. (Норберт сообразил, что это именно они — ведь он уже видел людей в таких шлемах около ангаров на окраине Шоиссы.)

— А я думал, есть.

Это обезоруживающе откровенное заявление несколько озадачило денорцев — пусть на три-четыре секунды, однако Норберт успел собраться с мыслями.

— Господа, я извиняюсь, что помешал вам. Пожалуйста, верните мне оружие, и я продолжу свои научные изыскания.

Он скосил глаза на прибор: левая стрелка суматошно вертелась, указывая то на одного денорца, то на другого. Да уж, нашел платину.

— Если ты не тигонец и не слакианин, мы тебя скорее всего не убьем. Как тебя зовут?

— Норберт Ларре.

— Откуда прилетел?

— Из Кодорела, — вовремя вспомнив, что выговор у него отнюдь не кодорелский, он добавил: — А в Кодорел — с Валены, вместе с профессором Бегориусом. Мы изучаем бекрийские города.

— И к какой же эпохе относится этот город? — осведомился другой денорец, судя по голосу — женщина.

— К раннезолийской, когда у бекров появились первые звездолеты и они начали колонизировать планеты, пригодные для их расы. На Рчеаде они впервые высадились в шестом веке до основания Империи. Город, видимо, был построен немного позже.

Пусть Норберта отчислили из университета за неуспеваемость — кое-какие обрывки знаний у него все же сохранились, и сейчас он постарался выжать из памяти всю осевшую там информацию. Одновременно с интересом поглядывал на женщину: красивая или нет? Лица за ажурной серебристой маской не рассмотришь, но голос довольно приятный.

— Видите, леди, основной строительный материал здесь — бетон! — Он пнул валявшийся на тротуаре обломок. — В то время бекры уже знали полилагон, или, если выразиться на их языке, ваобьиит, но для колоний это было слишком дорогое производство. Кроме того, здесь мало барельефов, характерных для бекрийской архитектуры более поздних периодов.

— Похоже, он действительно археолог, — заметил один из денорцев.

— И не тигонец, — добавила женщина.

— А как вы определили второе, леди? — повернулся к ней Норберт. — С первым ясно: вы меня проэкзаменовали — я ответил.

— Вы сейчас повели себя нетипично для тигонца, — объяснил другой денорец. (Итак, перешли на «вы» — уже прогресс!) — Хотя хорошо натасканный тигонец может сойти за цивилизованного человека… Идем!

Делать было нечего, Норберт подчинился. Оружие ему не вернули, но и связывать не стали. Впрочем, если вспомнить все, что Гестен рассказывал о денорцах, физическая подготовка у них вне конкуренции, и в случае чего они с ним справятся, тем более что их четверо против одного… Вышли на площадь, густо заросшую рчеадианскими сорняками. Посередине стояла черная дисковидная машина.

— Сюда! — Один из денорцев указал на люк.

Норберт устроился в кресле, с любопытством оглядывая уютный салон. Пилот что-то сказал вполголоса остальным, и тогда высокий денорец опять обратился к нему:

— Ларре, сколько человек у вас в экспедиции?

— Трое, не считая меня (не было смысла врать).

— Значит, все ваши остались живы. Их атаковали слакиане.

— Я должен вернуться к ним!

Норберт вскочил, но денорец толкнул его обратно в кресло:

— Сидите. Они в нашем лагере. Лучше бы вы, ученые, сюда не лезли…

Машина поднялась в воздух. Норберту хотелось взглянуть сверху на бекрийский город, но, не желая раздражать денорцев, он остался на месте. Полет занял немного времени, вскоре бот скользнул в тень и замер. Повинуясь приказу, Норберт выбрался наружу. Запрокинул голову: тень давало громадное полотнище, натянутое среди скал — причем скалы исчезали в нем, будто срезанные, но, если присмотреться, выше, как бы за слоем тумана, виднелись их островерхие очертания. Непонятная технология… Вокруг расстилалась все та же знакомая равнина.

— Пошли! — окликнул денорец.

Чтоб не вызывать у хозяев лагеря подозрений, он старался не глазеть по сторонам.

Остановились около прилепившейся к скале палатки, денорец откинул полог и пропустил его вперед. Внутри сидели Олег, Аманда и некто с забинтованным лицом. В следующую секунду Норберт понял, что это Гестен. Ну вот, стоило отлучиться, как с клиентом опять стряслась беда.

— Что с вами, профессор?

— Я упал головой в колючки, — дребезжащим голосом объяснил Гестен и вдруг перешел на крик: — Где вас носило, хотел бы я знать? Наглый мальчишка! Я никому не велел покидать магнитоплан, а вы не послушались! Еще скажите спасибо, что вас вовремя нашли милосердные и благородные олигархи Денора! Вы шалопай, а не ученый! Где вы были?!

— В городе, — раскусив его игру, ответил Норберт. — Войдите в мое положение, профессор, мне ведь нужен материал для диссертации.

— После таких выходок вы никогда не защитите диссертацию!

— Это мы еще посмотрим.

— Наглец!

Стоявший у входа денорец слушал их перепалку, даже не пытаясь спрятать снисходительную усмешку. Потом повернулся и вышел. Тогда Норберт присел на мягкий пол рядом с Гестеном и шепнул:

— К сожалению, ничего. Там нет ни грамма платины.

Гестен ссутулился и словно оцепенел.

— Нор, он не ранен, — сказала на ухо Норберту Аманда. — Это я его забинтовала, он сам так велел. Магнитоплан пропал, но он может связаться с кораблем.

— Наивные, бестолковые люди, вы ничего не понимаете! — с болью в голосе пробормотал Гестен. — У человечества больше нет надежды на счастливое будущее, а для вас ничего не изменилось.

Он умолк и не проронил больше ни слова вплоть до того момента, когда в палатку вошел денорец, а в проеме за его спиной остановился, заслонив свет, шкафоподобный автомат.

— Ваш обед, — сообщил денорец.

В верхней части «шкафа» раскрылись скользящие створки, оттуда выдвинулся манипулятор с подносом. Аманда ахнула:

— Да это же настоящий робот!

— Робот, — подтвердил денорец не без нотки самодовольства.

На подносе стояли четыре миски с тушеным мясом, тарелка с ломтиками хлеба и четыре чашки кофе.

— Хм, а с этим кофе все в порядке? — с подозрением поглядев на чашки, проворчала директор «Антираспада». — В нем нет чего-нибудь лишнего? Ну, вы знаете, как иногда бывает, особенно у вас.

Норберт готов был побиться об заклад, что она некстати вспомнила о мочегонном, которым угостила ее в Омунсонском парке Карен Мьян, но денорец истолковал слова Аманды по-своему и бросил через плечо:

— Для леди — кофе без сахара.

Другой манипулятор, поменьше, убрал крайнюю чашку в недра «шкафа» и тут же поставил на ее место новую.

— Спасибо, — поблагодарил за всех Норберт.

Денорец ушел. Сотрудники «Антираспада» приступили к еде, только Гестен не шелохнулся.

— Покушайте, профессор! — Аманда поставила перед ним миску.

— Я не хочу есть, — замогильным голосом отозвался Гестен. — Все пропало, а вы, агрессивные плотоядные глупцы, суете мне мясо под острым соусом! Это вредно для желудка. Вы даже правильно питаться неспособны. Человеческая цивилизация больна, теперь уже никто ее не вылечит!

Он брезгливо отодвинул миску и замер в углу. Его не трогали, опасаясь новой вспышки, однако спустя час он поднял голову, тускло поглядел на сотрудников «Антираспада» и потребовал, чтобы ему помогли надеть сервокостюм.

…Нуль-излучатель потерян для Раглоссы, но долг Ответственного по Безопасности — превыше всего. Зеруат заставил себя преодолеть депрессию. Денорцы обещали доставить их, всех четверых, на территорию Мутмакана. Хорошо! Там он отправит в небытие Норберта с Амандой (это надо сделать в любом случае, телохранители слишком много знают), вызовет корабль и вместе с Олегом Осокиным вернется домой. Раз агрессивные миры не исчезнут, Раглосса еще в большей степени нуждается в одаренном компьютерщике. Нет сомнений, что со временем удастся его приручить. А сейчас стоит вести себя с телохранителями помягче, чтобы они не заподозрили, какая участь им уготована…

— Вот и закончилась наша экспедиция! — приветливо произнес он, повернувшись к ним. — Как вы себя чувствуете?

— Вам уже лучше, профессор? — обрадовалась Аманда.

— Да-да, спасибо. Жаль, что мы ничего не нашли, но вы хорошо себя проявили и заработали свой гонорар. Я выдам вам деньги на борту корабля.

…На самом деле все будет иначе. Но вам не полагается знать об этом заранее.

Сотрудники «Антираспада» заметно повеселели.

В палатку заглянул один из денорских хищников:

— Выходите, сворачиваем лагерь.

Они подчинились. Солнце садилось, маскировочный тент убрали, в розовато-оранжевом небе висели бледные золотистые облака.

— Вам повезло, — ухмыльнулся денорец.

— Почему повезло? — спросил Норберт.

— Увидите настоящую драку. Скоро тут будут тигонцы, — ухмылка денорца стала шире. — Они думают, что мы их не ждем.

Смотреть на мерзкое побоище Зеруату совсем не хотелось — как будто мало ему сегодняшних треволнений! Когда денорец отошел, он повернулся к сотрудникам «Антираспада» и хрипло сказал:

— Дело плохо. Очень плохо. У нас есть шанс уцелеть, но нам придется… как вы это называете? Да-да, рискнуть, хоть это и глупо. Мы должны ретироваться до того, как начнется эта отвратительная «настоящая драка»! Надо отойти вон за те скалы, корабль нас заберет.

— Заметят, — поглядев на скалы (черный зубчатый силуэт на фоне расплавленного неба), возразил Норберт.

— Скоро стемнеет. В сервокостюме я могу бегать не хуже, чем вы! — Покосившись на манжету с пультом, Зеруат озабоченно добавил: — Лишь бы кнопки не перепутать. Вещи можно бросить: за исключением металлоискателя, тут нет ничего ценного.

Аманда раскрыла свою сумку и начала торопливо перекладывать деньги в карманы, Норберт с Олегом последовали ее примеру. Ответственный по Безопасности покачал головой: алчные, суетные существа, если б они только знали, что все это им не понадобится. Пряный теплый ветер обвевал его открытые кисти, в то время как забинтованное лицо, кроме разве что носа, не ощущало ни малейшего дуновения. Скалы и дисковидные боты отбрасывали вытянутые тени.

К ним подошел высокий денорец в маске. Судя по тому, что он отдавал всем остальным приказы, — командир группы.

— Этот металлоискатель мы у вас покупаем, — сообщил он не терпящим возражений тоном. — Сколько вы за него хотите?

На лбу у Зеруата под слоем бинтов выступил пот: когда металлоискатель попал к раглоссианам, его корпус был поврежден, пришлось изготовить новый, и на нем есть маркировка — микроскопическое клеймо завода. Если денорцы заметят клеймо, обман раскроется.

Ответственный по Безопасности нашел в себе силы вымолвить:

— Боюсь, что я не вправе его продавать. Видите ли, он мне не принадлежит. Моя секретарша где-то раздобыла его и прихватила с собой по своей инициативе. — Он кивнул на Аманду. — Не знаю, зачем она это сделала. Я к нему даже не притрагивался ни разу.

— Это ваш прибор? — Олигарх повернулся к Аманде.

Зеруат ощутил предобморочную слабость и нажал на кнопку, фиксируя сервокостюм в стоячем положении. Кажется, отвел беду! Аманда — профессиональный телохранитель, пусть она примет, удар на себя.

— Раз говорят, что мой, — ну, значит, мой! — услышал он бойкий голос директора «Антираспада».

— Тогда назовите цену.

— Гм… Я бы хотела получить за него триста тысяч валедоров. Это сто тысяч алзонских империалов. Да, будет лучше, если вы заплатите империалами, твердая валюта предпочтительней.

Что?.. Что она делает — продает металлоискатель? Это же уникум, другого такого нет!

— Договорились, — удовлетворенно бросил олигарх. — Ларре, дайте его сюда.

Норберт даже не подумал возражать — снял прибор и протянул денорцу. На шее у него осталась красная полоска от ремня. Пока олигарх разглядывал панель, Зеруат, нажав на кнопку, шагнул к Аманде и шепнул ей на ухо:

— Когда стемнеет — за нами придет корабль!

Та кивнула и встревоженно обратилась к денорцу:

— Извините, а когда вы сможете заплатить? Раз сделка состоялась, и мы отдали прибор, вы должны расплатиться, чтоб никто не остался в убытке! Таковы правила бизнеса.

Зеруат с трудом сдержал стон. Он хотел напомнить Аманде, что в течение ближайших двух часов их отсюда заберут, и надо под любым предлогом придержать металлоискатель, — а она сделала вывод, что деньги с денорцев желательно получить немедленно! Обитатели агрессивных миров слишком бестолковы, чтобы правильно понимать намеки.

Тем временем олигарх повесил на плечо свое приобретение и вытащил из кармана миниатюрную коробочку. Через несколько секунд к людям подъехал робот — вроде того, что доставлял в палатку еду, — в его корпусе раскрылось оконце. Денорец извлек оттуда, одну за другой, десять толстых пачек и отдал Аманде.

— Ну вот, сделка состоялась! — весело воскликнула та.

Металлоискатель исчез во чреве робота.

Расстроенный этим зрелищем, Зеруат прикрыл глаза.

Итак, Раглосса потеряла не только Нуль-Излучатель, но еще и уникальный древний прибор, не имеющий аналогов!

— Сейчас вам лучше сесть в машину, — небрежно заметил денорец. — Для таких, как вы, здесь скоро будет слишком горячо. После боя мы отвезем вас в Мутмакан.

— Благодарю вас, у меня по вечерам обостряются приступы клаустрофобии, — тихо произнес Зеруат. — С вашего разрешения, мы еще немного постоим под открытым небом.

— Они нападут, когда стемнеет, — предупредил олигарх и направился к группе своих людей. Робот покатил следом.

— Что вы сделали?! — прошептал Ответственный по Безопасности, повернувшись к Аманде. — Этому металлоискателю цены нет!

— Так, значит, я продешевила? — Счастливая улыбка сползла с ее лица. — То-то он не стал торговаться.

Никогда еще Зеруат не испытывал такого острого желания отправить ее в небытие! Что ж, за этим дело не станет…

Денорцы свернули лагерь и рассредоточились среди скал, растворившись в лиловых сумерках. Солнце почти исчезло за горизонтом. На площадке смутно чернели семь дисковидных аппаратов.

— Идите в машину, — приказал женский голос.

— Извините, но мы хотим посмотреть на бой отсюда, — вежливо запротестовал Зеруат. — Еще никто из валенийцев не был свидетелем такого события, для нас это большая честь!

— Из вас получится отличная мишень для тигонцев, — насмешливо бросила денорка.

— Тогда мы спрячемся. Норберт, Олег, Аманда, прячемся там! — Зеруат указал на группу скал, которую он заранее приметил для этой цели.

Он переключил сервокостюм на режим быстрой ходьбы, и все устремились к укрытию.

Денорцы не стали их задерживать. Наверняка они успели просканировать багаж «археологов», не обнаружили там ничего подозрительного и пришли к заключению, что профессор Бегориус и его помощники — именно те, за кого себя выдают. Четыре черных диска, бесшумно взмыв над равниной, растаяли в темном небе, три остались на месте. Несмотря на то, что мышцы Зеруата бездействовали — всю работу выполняли механизмы сервокостюма, — к тому времени, как четверка добралась до скал, он начал задыхаться. Остановив размеренно шагающий костюм, нащупал в кармане передатчик, который загодя переложил сюда из куртки. Хорошо, что не придется воспользоваться вторым, имплантированным! Сдвинув большим пальцем крышечку, надавил на кнопку и послал в эфир закодированный приказ: кораблю — готовность к посадке по пеленгу. В другом кармане лежал пистолет с ядовитыми капсулами для Норберта и Аманды.

— Эй вы, только под ногами не путайтесь!

Услышав этот тихий голос, Зеруат вздрогнул. Денорцы! Две еле заметные тени. И какая нелегкая их сюда принесла… Он со скорбью подумал, что без крайних мер не обойтись, и сомкнул пальцы на рукоятке пистолета, но денорцы вновь стали невидимками, словно их здесь и не было вовсе. Кажется, это общее для всех хищников свойство — бесшумно подкрадываться и сливаться с окружающей обстановкой, сидя в засаде. Тут передатчик издал тихий писк: корабль принял сигнал, готов к посадке.

— Какого черта? — спросили из темноты.

— Это мой электронный доктор, — извиняющимся тоном объяснил Зеруат. — Видите ли, он напоминает, что мне пора принимать гомеопатические таблетки.

Денорец шепотом выругался.

Местонахождение денорцев определить невозможно. Это означает, что нет шансов милосердно отправить их в небытие. Придется ждать появления тигонцев: тогда люди-хищники ринутся в бой, истребят друг друга, а он, Зеруат, пошлет кораблю приказ садиться по пеленгу. Пальцы его мелко дрожали.

— Скоро? — спросила стоявшая рядом Аманда.

Ответственный по Безопасности хотел наступить ей на ногу, но от волнения не мог сообразить, в какой последовательности надо нажимать кнопки на манжете сервокостюма, чтобы добиться желаемого результата. С горечью прошептал:

— Скоро!

…Скоро Аманду и Норберта примет небытие. Они угаснут, как две слабые искорки на холодном ветру. Скоро… но не сейчас. Пока рядом денорцы, телохранители Зеруату все еще нужны. Взошли печальные зеленоватые луны, и теперь каждая скала отбрасывала по четыре бледные тени.

Внезапно тишина взорвалась воплями, звуками выстрелов, темноту прогнали вспышки света. Зеруата захлестнул ужас: вот он, ад, сотворенный людьми! Овладев собой, Ответственный по Безопасности обнаружил, что стискивает в кармане передатчик, а палец лежит на кнопке. Произошло непоправимое: он только что дал кораблю команду идти на посадку! А передатчик устроен так, что ее уже не отменишь. Сейчас ведь еще рано, битва в самом разгаре, вокруг полно одержимых жаждой крови денорцев и тигонцев! Это верный конец — и для него, и для корабля. Зеруат обреченно прикрыл глаза.

Вдруг его резко толкнули, он ударился спиной о скалу, потерял равновесие.

— Извините, — произнес над ухом Норберт. — Стреляют, вам лучше будет вот здесь, за камнем.

— Сейчас, — прохрипел Зеруат, нащупывая свой пульт. Механические суставы сервокостюма тихо зажужжали, он смог принять сидячее положение.

— Норберт, я уже вызвал корабль. Сразу бежим к нему, вы меня поняли?

— Да.

На Зеруата посыпалась каменная крошка. Норберт выхватил из кобуры у Аманды бластер (его оружие осталось у денорцев), рывком выпрямился и выстрелил в темноту. Рядом с ним прижался к скале компьютерщик — он тоже стрелял.

— Тигонцы нападают, — объяснила Аманда, которая скорчилась за соседним камнем. — Может, у нас на Валене и полно бюрократов, зато нет войны!

Это не война, а гораздо хуже, подумал Зеруат. Денорцы и тигонцы дерутся ради самой драки. Игры хищников! Надо отнять у них жизнь, раз они не умеют ее ценить, — так взрослый отнимает у ребенка дорогую вещь, чтобы уберечь от поломки. Но теперь он не в силах это сделать, ведь у него больше нет ни императорского брелока-индикатора, ни уникального металлоискателя. Все потеряно, ему никогда не найти Нуль-Излучатель.

Звуки выстрелов стихли; подняв голову, Зеруат увидел, что началась рукопашная (вряд ли у них иссякли боеприпасы — просто и тем, и другим особенно нравится именно этот вид спорта). На площадке перед скалами метались черные тени, денорцев можно было узнать по серебрящимся в лунном свете маскам. Двое денорцев (те, что сидели в засаде) против шестерых тигонцев. Один тигонец упал. А в ночном небе, на фоне чернильно-черного пятна пылевой туманности, вспыхнула яркая звезда, она мчалась к земле. Корабль идет на посадку!..

— Норберт, давайте их… — Зеруат указал на дерущихся и замялся, не в силах выговорить отвратительное слово. — Из бластера, живо. Чтоб они ушли в небытие. Ну, действуйте!

— Зачем? — удивился телохранитель. — Они нас не трогают.

— Что такое? — рассердился Ответственный по Безопасности. — Вы же только что стреляли!

— Это был ответный огонь. Просто так я убивать не буду.

Второй тигонец упал. Один из денорцев в прыжке сбил с ног третьего. Страшные бойцы. Корабль перестал светиться и теперь опускался медленно, темной глыбой — с выключенными дюзами, на гравитонной тяге. Его сопровождал один тигонский бот и два денорских. Стрельбы не было: конфликтующие стороны пока еще не разобрались, кто получил подкрепление. Видимо, и денорцы, и тигонцы исходили из того, что корабль либо свой, либо вражеский. Но ни те, ни другие не ожидали, что им на головы свалится звездолет миролюбивых раглоссиан! Возможно, удастся ускользнуть, пока они в замешательстве. Нажав на кнопку, Зеруат выпрямился и приказал:

— Как только корабль сядет — бегом к люку! Вы должны мне помочь, я вам очень хорошо заплачу.

От телохранителей он избавится позже, на борту. Заставив левую руку согнуться, Зеруат поднес к губам передатчик (в режиме наземной связи тот работал без сбоев) и произнес:

— Капитан, вы меня слышите?

— Да, господин! Внизу идет чудовищная война.

— Я внизу, и вы обязаны меня забрать! Когда сядете, сразу откройте все люки — не знаю, который будет к нам ближе. Вы меня поняли?

— Понял, господин.

Тем временем на площадке перед скалами денорцы убили еще двух тигонцев. Последний оставшийся в живых, видя, что численное соотношение теперь не в его пользу, выхватил из кобуры бластер, но невысокий денорец выбил оружие. Тигонец принял защитную стойку и медленно отступал, на лице чернела кровь. А позади этой группы опустилась на землю длинная туша корабля, через секунду вспыхнули желтым светом раскрывшиеся люки.

— Бежим! — скомандовал Зеруат, надавив на кнопку.

Сервокостюм, великолепное гуманное изобретение, и на этот раз не подвел. Загудел под ногами металлический пандус. Норберт, Олег и Аманда ввалились внутрь следом за Зеруатом. Остановив сервокостюм, он поднес к губам коробочку передатчика и, задыхаясь, сказал:

— Люки закрыть, старт! Я на борту!

Три пары створок шлюза с лязгом сомкнулись, пол дрогнул.

— Ну, вот и все, — обессиленно прошептал Зеруат. — Снимите с меня это. Боже, как в нем неудобно…

Рядом уже появились люди из экипажа. Они помогли Ответственному по Безопасности избавиться от сервокостюма и под руки повели его в рубку, где ждал капитан.

— Вы идите к себе в каюты, — велел Зеруат сотрудникам «Антираспада». — Помойтесь, отдохните. Вы заслужили отдых.

Пусть Норберт с Амандой уснут — и тогда он отправит их в небытие. А Олегу скажет, что они подхватили на Рчеаде некую неизвестную инфекцию. Надо взять яд, который обеспечит соответствующие симптомы: красные пятна, отеки… Бекрийский атурхин подойдет.

Капитан встретил Зеруата на пороге рубки. Бледный, с безумным взглядом, на щеках напряглись желваки.

— В чем дело? — удивился Ответственный по Безопасности.

— Господин, я виноват. После посадки, выполняя ваш приказ, открыл все наружные люки, и на корабль проникли агрессоры. Их трое, они где-то здесь!

— Не волнуйтесь, это мои телохранители, — устало напомнил Зеруат. — Сегодня ночью двое из них с миром уйдут в небытие.

— Значит, на нашем корабле шестеро агрессоров? — пробормотал ничуть не успокоившийся капитан.

— Почему — шестеро? — Зеруат ощутил укол тревоги.

— Трое вместе с вами, телохранители… — Капитан начал нервно загибать пальцы. — А еще трое заскочили в кормовой люк. Один, раненый, убегал, двое в денорских шлемах его преследовали.

Зеруат недаром был Ответственным по Безопасности Теневого Сената. Вместо того чтобы отдаться парализующему страху, он твердым шепотом приказал:

— Заблокировать все проходы между отсеками, немедленно!

Капитан бросился к пульту. Зеруат следом за ним вошел в рубку и тяжело опустился в кресло.

Итак, те два денорца и тигонец где-то рядом, на корабле… Во всем виноват Норберт, бестолковый мальчишка: заупрямился и не захотел отправить их в небытие, как ему было сказано! Для хорошего телохранителя он слишком строптив.

— Сделано, господин!

— Включите биосканер, — велел Зеруат. Выполнив распоряжение, капитан сообщил:

— Господин, эти трое находятся в кормовой части корабля. Двое в одном грузовом отсеке, третий в соседнем. Да ведь мы теперь их заложники!

— Мы не заложники. Они от нас отрезаны, выйти оттуда не смогут, пока мы их не выпустим. Вы капитан корабля, почему вы не сделали это сами?

— Простите меня, господин, я виноват! Поддался эмоциям.

Зеруат покачал головой. Таковы все его соплеменники — тихие, незлобивые, беспомощные перед грубой силой. Именно поэтому агрессивные цивилизации, со всех сторон окружающие Раглоссу, должны исчезнуть.

— Постарайтесь держать себя в руках, — с мягким укором посоветовал Зеруат.

— Я постараюсь, господин. Вы ранены?

— Это маскировка… — Тихо рассмеявшись, Ответственный по Безопасности кивнул молодому помощнику капитана. — Идите сюда, снимите с меня бинты.

Когда бинты были сняты, он взглянул на экран биосканера: светящиеся контуры корабля, скопление теплых зеленых огоньков в носовой части — и три страшных огонька в кормовой. Они смогут продержаться там очень долго, вплоть до прибытия на Раглоссу, так как в каждом отсеке есть солидный аварийный запас продуктов и питьевой воды.

— Ваш чай, господин. — Ему подали чашку с темной дымящейся жидкостью.

Отхлебнув, Зеруат задумался. Слишком рано он поставил крест на Нуль-Излучателе. У него в руках двое денорцев, и есть вероятность, что хотя бы один из них — олигарх. Дело только за тем, чтобы получить информацию. Ну что ж, пока еще не все потеряно!

Глава 11

— Мы вернемся на Валену богатыми преуспевающими дельцами. — Аманда закинула руки за голову, мечтательно зажмурилась. — Ребятки, по такому случаю надо бы выпить шампанского!

— А где его взять? — хмыкнул Олег. — У Гестена вряд ли найдется — он ничего не пьет, кроме чая.

— У меня есть. Я еще на Валене купила, перед отлетом. Я знала, что все кончится хорошо! Сейчас отпразднуем, а потом ляжем спать.

Она вышла из каюты, вскоре вернулась с бутылкой и тремя пластмассовыми стаканчиками.

— Бокалов нет. Ну ничего, переживем. Давайте, за наш успех, настоящий и будущий!

Когда шампанское было выпито, Норберт заметил:

— Аманда, деньги за металлоискатель надо отдать клиенту. Это был его прибор.

— Так он же сам от него отказался. Ладно, я у него спрошу. Раз я провернула эту сделку, мне причитаются комиссионные как посреднику! С денорцами можно торговать, но все-таки мы, валенийцы, намного цивилизованней, хоть у нас и нет роботов.

В дверь тихо постучали, скользящая створка отъехала в сторону. На пороге стоял Гестен — без бинтов, умытый, в сером хлопчатобумажном костюме.

— Добрый вечер! — Он улыбнулся, приветливо и немного заискивающе. — Я принес вам деньги. Вы у меня настоящие герои! Вот, все это ваше. — Он протянул Аманде пакет с толстыми пачками купюр. — В том числе гонорар за новую работу.

Сотрудники «Антираспада» переглянулись.

— За какую — новую?

— Видите ли, надо продлить наш контракт еще на некоторое время. Мы прилетим на мою планету, и там вы примерно с неделю поживете в условиях карантина. Возможно, потребуется обезвредить группу преступников. Их всего трое, вы справитесь. Если такой необходимости не возникнет, все равно получите свой гонорар и после этого вернетесь на Валену. Я доставлю вас на Цимлу за свой счет. — Он сложил на животе руки и внимательно смотрел то на одного, то на другого телохранителя.

— А сколько вы предлагаете? — нарушила затянувшееся молчание Аманда.

— По триста тысяч империалов на каждого. Речь идет об исключительно опасных преступниках, которые представляют угрозу для женщин, детей, стариков. Мы снабдим вас имперским оружием. Ваша помощь потребуется, если они вырвутся на свободу — я надеюсь, до этого не дойдет.

— У вас на планете есть преступники? — в раздумье произнес Норберт. — Помнится, вы утверждали обратное.

— Это пришельцы извне, инопланетяне. Повторяю, вы получите свои деньги в любом случае. Мы просим вас о помощи! — Его голос дрогнул.

— По-моему, надо соглашаться. — Аманда нерешительно посмотрела на Олега с Норбертом. — Вы как, ребятки?

Норберт прикинул: скорее всего, Илси надолго застрянет в Тренажере, а подзаработать стоит.

Он согласился, а вслед за ним и Олег. Правда, ловить преступников «Антираспаду» еще не доводилось. Но они уже видели, чего стоит древнее имперское оружие. С такой экипировкой можно рискнуть.

— Да, а ваша доля за металлоискатель, господин Гестен? — напомнила Аманда, когда клиент повернулся к двери.

— Оставьте себе. Пусть это будет ваша премия.

…После того как вас поглотит небытие, эти деньги вернутся в казну Теневого Сената. Зеруат прикрыл за собой дверь. Телохранители попались на приманку, вот и хорошо! Они проживут несколько лишних месяцев, пока он не закончит допрашивать денорцев и не получит информацию о Нуль-Излучателе. А до тех пор они ему нужны, и тигонец нужен — как противовес денорцам, если те вырвутся на свободу.

По настоянию Зеруата сотрудники «Антираспада» возобновили свои ежедневные тренировки (при этом они придерживались все той же странной тактики, демонстрируя нарочитый непрофессионализм). Ответственный по Безопасности старался почаще с ними разговаривать — надо было, чтобы они не сомневались в его расположении и не догадывались насчет двойной игры. Общение с ними утомляло его, но в то же время позволяло передохнуть: ведь ему приходилось неусыпно следить за состоянием деморализованных членов экипажа. Наличие страшного живого груза угнетало всех, от стюарда до капитана.

— Мы везем на Раглоссу смерть! — прошептал однажды капитан. — Вшестером они истребят все население нашей мирной планеты!

— Они готовы загрызть друг друга, — устало втолковывал ему Зеруат. — Я все предусмотрел. Это смертельные враги, которые никогда не согласятся на перемирие. И выбраться из кормовых отсеков они не смогут, вы это знаете не хуже меня. Вы же капитан, какой пример вы подаете своим людям?!

Вот такие душеспасительные беседы Зеруат вынужден был вести по три-четыре раза на день, как только кто-нибудь из команды оказывался на грани срыва. А сотрудники «Антираспада» в этом не нуждались, и порой он с удивлением ловил себя на том, что с ними поболтать приятней, чем с унылыми, перепуганными раглоссианами. Конечно, присутствие на борту опасных пленников его тоже выбивало из колеи, но Ответственный по Безопасности недаром слыл человеком с крепкими нервами.

Корабль шел в форсированном режиме (Зеруат не исключал возможность погони) и через два с половиной условных месяца достиг Сойры. Здесь его, как и в прошлый раз, поместили в трюм гипергрузовика, а перед этим капитану пришлось дать подписку, что на борту не осталось ни одного живого существа. И капитан, и Зеруат изрядно нервничали: во-первых, если земляне обнаружат, что на корабле заперты люди, неприятностей не избежать; во-вторых, пленников могут выпустить, и тогда трое разъяренных варваров наверняка захотят добраться до своих похитителей. Но все обошлось, обман не раскрылся.

Когда прибыли на Цимлу и звездолет стартовал, взяв курс на Раглоссу, Зеруат велел капитану включить биосканер. Так и есть, все уцелели: два зеленых огонька в последнем отсеке, один в предпоследнем. Зеруат знал, что при гипербросках температура в грузовых трюмах падает ниже нуля по Цельсию (земляне экономят энергию), но денорцы и тигонцы невероятно живучи!

— Господин, не открыть ли нам проход между этими отсеками? — с надеждой спросил капитан. — Тогда агрессоры истребят друг друга, и мы будем в безопасности.

— Мы и так в безопасности! — раздраженно оборвал его Зеруат (ну сколько можно втолковывать одно и то же!). — Они мне нужны, все трое. А ваше дело — выполнять мои приказы.

— Конечно, господин, я виноват, — покорно согласился капитан.

— Форсированный режим, — помолчав, распорядился Зеруат.

— Опять? Это рискованно, господин. К Рчеаду мы летели в обычном режиме.

— Знаю. — Ответственный по Безопасности вздохнул. — Но мы идем на меньший риск, чтоб избежать большего. Это хороший корабль, древний, он выдержит. Хуже будет, если нас перехватят.

— Да, господин.

Капитан отвернулся к пульту, и все же Зеруат успел заметить страх у него в глазах. Вот что делает с людьми постоянное давление враждебного окружения! Агрессивные миры должны исчезнуть, иначе Раглосса не выживет.

Убедившись, что звездолет наращивает скорость, Зеруат пошел к сотрудникам «Антираспада». Те сидели в каюте у Аманды и уплетали фрукты, купленные на Цимле.

— Господин Гестен, — с набитым ртом заговорил Норберт, — эти ваши преступники-инопланетяне — что за люди?

— Их трое. Сейчас они сидят в тюрьме на моей планете (Зеруат считал, что вовсе не обязательно сообщать телохранителям правду) и ожидают депортации. Они совершили много тяжких злодеяний. Есть риск, что при пересылке они сбегут, вот тогда и потребуется ваше участие.

— Ясно, — кивнула Аманда. — Что ж, за деньги попробуем. Апельсин хотите?

— Спасибо, не хочу.

Зеруата поражало, до чего беспорядочно они питаются: кофе, пиво, сладкое, острое, жареное… И все это не в определенные часы, а когда попало, по настроению! Если б он следовал их примеру, он бы так долго не прожил.

— А этот артефакт, который должен принести счастье всем людям, мы больше не будем искать?

Ответственный по Безопасности покачал головой.

— Жалко! — Аманда с расстроенным видом подперла кулаком подбородок. — Счастье для всех — это хорошо. Наверное, пока была Империя, люди жили лучше, чем сейчас. Было больше доброго, светлого.

До чего наивное у них представление об Империи! Зеруат скривил губы в иронической усмешке:

— Вы заблуждаетесь. Были завоевательные войны, придворные интриги, нечестные дипломатические игры с негуманоидами. Нельзя судить об Империи по книжкам — там слишком много романтики. Вот так, молодые люди!

— Приятно, когда тебя считают молоденькой! — Кокетливо хихикнув, Аманда взяла персик.

— Но ведь именно тогда был создан ваш артефакт? — уточнил Олег.

— Тогда, — подтвердил Зеруат. — Однако его создатели думали не о торжестве добра, а об укреплении мощи Империи. Это были суетные, корыстные, агрессивные люди. Сейчас вошло в моду изображать их благородными героями, но лучше обо всем знать правду.

— Например, правду о вашей планете, — взглянув на него, обронил Норберт.

— Вы знаете правду о моей планете, я же вам говорил! — Зеруат развел руками — жест человека, у которого нет никаких тайн. — Сниженный иммунитет у населения, вынужденная изоляция. Мы живем в условиях постоянного карантина, вот и вся правда.

«Когда тебя поглотит небытие, ты перестанешь задавать рискованные вопросы!» — дополнил он свой ответ мысленно, прикрыв за собой дверь каюты.

Корабль долетел до Раглоссы за полтора условных месяца. Наконец-то Зеруат вновь увидел тихие просторы своей родины: блеклое серое небо, заснеженные холмы, полосы голого чахлого кустарника вдоль шоссе. Незадолго до посадки сотрудникам «Антираспада» подали завтрак, приправленный снотворным, а потому никаких проблем не возникло. Олега отвезли в отель, где вся компания жила в прошлый раз, Норберта с Амандой — в подземную тюрьму Управления Безопасности. Теперь предстояло осуществить самую опасную часть плана: извлечь из кормовых отсеков двух денорцев и тигонца.

Кутаясь в теплый плащ, Ответственный по Безопасности подошел к кораблю. Под ногами поскрипывал снег. Люди в противогазах ждали распоряжений — Зеруат не видел их лиц, но почти физически ощущал их страх. Да что скрывать, он и сам боялся. Тяжело вздохнув, поднес к губам передатчик и приказал:

— Капитан, приоткрыть шестой люк! Зазор между створками — один дециметр! Открыть проход между десятым и одиннадцатым отсеками!

Створки шлюза чуть раздвинулись — черная щель, за которой притаился ужас.

— Давайте газ, живо! — крикнул Зеруат своим подчиненным. — От этого зависит наша безопасность!

В щель просунули суставчатый металлический шланг, послышалось тихое шипение. На всякий случай Зеруат отступил подальше — на нем противогаза не было.

— Капитан, что там? — сказал он в передатчик, выждав полчаса.

— В десятом и одиннадцатом отсеках — высокая концентрация усыпляющего газа. По данным биосканера, люди не перемещаются.

— Открыть шестой люк полностью!

Створки разъехались во всю ширину прохода.

— Заберите их оттуда! — приказал Зеруат. Никто не шелохнулся, и ему пришлось повысить голос: — Живо, или будете наказаны!

Люди в противогазах друг за другом исчезли в чреве корабля. Ответственный по Безопасности машинально бросил в рот сердечную таблетку. Его слегка знобило, то ли от волнения, то ли от холода (за время путешествия отвык от зимы). На лицо падали колючие снежинки.

Наконец появилась первая пара с носилками. На носилках лежал человек — руки и ноги зафиксированы в стальных захватах, привинченных к металлическому каркасу. Он не подавал признаков жизни. Следом вынесли еще двоих. По знаку Зеруата носилки опустили на снег.

— Вы хорошо поработали, — похвалил подчиненных Ответственный по Безопасности. — Успокойтесь, бояться нечего. В таком виде они для нас угрозы не представляют.

Он подошел ближе, с интересом разглядывая пленников. Смуглый молодой тигонец с горбатым носом и сильно выступающим кадыком, судя по эмблеме на куртке — астронавигатор (значит, полез в драку не по обязанности, а ради удовольствия, из-за собственной дури). На лбу — кривой шрам. Рослый мускулистый денорец с квадратным подбородком, этому лет сорок. Скорее всего, олигарх. Второй денорец — женщина, немногим старше Карен Мьян. Скуластое лицо, длинные спутанные волосы, выгоревшие почти добела.

— Дайте мне нож, — повернувшись к своим людям, велел Зеруат.

Те начали переглядываться, потом кто-то с дрожью в голосе спросил:

— Вы… Вы хотите пролить кровь агрессоров, господин?

— Не хочу! — теряя терпение, крикнул Ответственный по Безопасности. — Надо хоть немного думать, вы на это способны или нет?! Нож, и побыстрее!

Ему подали нож. С кряхтеньем присев на корточки, Зеруат распорол левый рукав куртки денорца: так и есть, выше локтя серебрится татуировка — эмблема Денорского Тренажера. Он удовлетворенно усмехнулся и разрезал левый рукав у женщины: то же самое… Олигархи, оба. Ему исключительно повезло!

Норберт проснулся с головной болью, что с ним редко случалось. Залитая ровным электрическим светом комната три на четыре метра, пластиковая мебель, удобная, но при этом по-казенному безликая. На полу лежат его вещи, в том числе пакет с деньгами. Окон нет, только дверь. Он распахнул ее и оказался в холле, обставленном в том же стиле. Еще три двери. За одной Норберт обнаружил душевую, за второй — туалет, за третьей — Аманду, в комнате, которая являлась точной копией первой, и ее багаж на полу.

— Нор, где мы? — испуганно озираясь, спросила директор «Антираспада».

— Очередной сюрприз Гестена, — буркнул Норберт. — Сейчас разведаем.

— А Олег куда делся?

— Не знаю.

Ничего разведать не удалось. В холле имелось уже знакомое им оконце с бронированными створками и выключенный экран. Ни одного окна. И самое главное — не было двери, которая вела бы наружу.

— Что будем делать, Нор? — тихо спросила Аманда.

— Ждать.

Спустя час бронированные створки в стене раздвинулись — приехал обед. Безвкусный овощной суп, лапша, чай. После обеда вспыхнул экран, появилось лицо Гестена.

— Дорогие Норберт и Аманда, — приветливо улыбаясь, произнес клиент, — вы пока можете отдохнуть, ваши услуги не требуются. Я должен вас огорчить: Олег Осокин заболел, нам пришлось срочно поместить его в больницу. Думаю, что через месяц-другой он поправится. Вы в карантине, как мы и договаривались. Отдыхайте, вы заслужили отдых! К сожалению, в ближайшее время я постоянно буду занят.

— Погодите! — крикнула Аманда. — Объясните нам…

Экран погас.

— Скорее всего, это запись, — заметил Норберт, пядь за пядью ощупывая стену, облицованную прямоугольными панелями из рифленого светло-серого пластика.

— Что ты делаешь?

— Ищу выход.

Девушки стояли перед Зеруатом, выстроившись в ряд. Всего их было девятнадцать, и все более или менее похожи на Илси Костангериос: хрупкие, светловолосые, синеглазые, с тонкими чертами лица. Внимательно оглядев каждую, изучив их досье, Ответственный по Безопасности остановил свой выбор на той, которая показалась ему самой смышленой.

— Подойди ко мне, девочка. Тебя как зовут?

— Ружена Балорт, господин.

— Хорошо. Остальные свободны. — Махнув им рукой, Зеруат устало опустился в кресло. — Ружена, ты должна послужить важному делу. Надо, чтобы ты понравилась инопланетянину, выдающемуся программисту. Чтобы он захотел остаться на Раглоссе и работать для нас, понимаешь? Ты похожа на девушку, которую он знал на своей родной планете.

Ружена Балорт испуганно моргала.

— После школы ты окончила курсы медсестер, да? Я представлю тебя ему как медсестру. Сделай вид, что интересуешься компьютерами, это сблизит вас. И запомни, этот человек очень нужен Раглоссе, твоя ответственность велика!

— Да, господин, — прошептала Ружена.

— Умница, — с умилением пробормотал Зеруат. — Пойдем!

Он привез ее в отель на окраине, куда поместили Олега.

Компьютерщик выглядел встревоженным и с ходу спросил, не поздоровавшись:

— Где мои друзья?

Что ж, у Ответственного по Безопасности был заготовлен ответ: на Рчеаде Олег, Норберт, Аманда и несколько человек из экипажа корабля заразились неизвестной болезнью с длительным инкубационным периодом, которая дала о себе знать буквально перед самой посадкой. Все заболевшие были госпитализированы в бессознательном состоянии. Аманда, Норберт и два члена экипажа скончались, остальные выжили. Сейчас Олег должен пройти карантин, медсестра будет следить за его состоянием. А чтобы он не скучал — вот древний бекрийский компьютер, о котором Гестен однажды говорил. Занятная штучка, ей около тридцати тысяч лет, и никто не способен заставить ее работать! В ту пору, когда ее изготовили, цивилизация бекров достигла пика своего развития; вычислительная техника там была такая, какая людям и не снилась.

— Теперь этот компьютер целиком в вашем распоряжении, молодой человек, — добавил Зеруат. — Я соболезную вашему горю, но тех, кто ушел в небытие, не вернешь.

— А медсестра от меня не заразится? — с беспокойством поглядев на Ружену, спросил Олег.

Ну вот, дело пошло на лад!

— Не заразится. — Ответственный по Безопасности благодушно улыбнулся. — У нее хороший иммунитет.

Хоть Олеги был подавлен известием о смерти своих друзей, в тот же вечер он сел за компьютер. Правда, бекрийская диковинка увлекла его настолько, что он почти не обращал внимания на Ружену. Ничего, со временем молодая кровь возьмет свое. Олег не вызывал у Зеруата опасений. Вот с денорцами дело обстояло плохо: те молчали, не снисходя до ответов на вопросы, но зато оскорбляли кротких раглоссиан и насмехались, когда им полагалось бы молчать. Даже своих имен не назвали. Держали их в одиночных камерах, на цепях, как диких зверей. Несмотря на строгие меры предосторожности, уже была первая жертва: денорка откусила фалангу указательного пальца у одного из помощников Зеруата, который после допроса хотел стереть тампоном кровь с ее лица. Палец пришили, но помощник после этого начал заикаться и прятал руки в карманы всякий раз, когда кто-нибудь к нему приближался. Пришлось предоставить ему внеочередной отпуск. Не обращая внимания на боль, денорцы ежедневно выполняли отжимания от пола, приседания и другие физические упражнения, насколько позволяли цепи. Это было противоестественно и страшно. Неужели они рассчитывают на побег? Здравый смысл подсказывает, что их надо поскорее отправить в небытие, но, пока сведения не получены, этого делать нельзя!

Из опасения повредить память пленников (нужна максимально точная информация о Нуль-Излучателе!) Зеруат не применял ни наркотиков, ни электрошоковых методов. Вначале он хотел воспользоваться веритолом, но первая же инъекция привела к странному результату: вместо того чтобы правдиво отвечать на вопросы, денорцы впали в буйное состояние и начали нечленораздельно рычать. Зеруат никогда еще не сталкивался с подобной реакцией на веритол! Позже, на досуге, он внимательно изучит этот феномен (вероятно, следствие некой специальной обработки, которой подвергаются все олигархи Денора), а сейчас важнее получить сведения.

Работая с пленниками, Зеруат ограничивался обычным физическим воздействием. Конечно, жестокие процедуры вызывали у него отвращение, однако он занимался этим не из агрессивных побуждений, а ради блага Раглоссы. Раглоссиане должны были его понять и простить. Тигонца тоже держали в изоляции, но хорошо кормили и неудобств не причиняли. Если вдруг по какой-либо случайности денорцы вырвутся на волю, их враг окажется весьма полезной фигурой.

Зеруат умел находить изящные решения.

По вечерам он запирался в кабинете, включал монитор и бегло просматривал ежедневные видеозаписи: Норберт постоянно простукивал стены, в то время как Аманда заболела и слегла; тигонец переломал всю мебель и непрерывно метался по камере, грубо ругаясь в адрес тех, кто лишил его свободы; Олег, как зачарованный, не отрывался от неожиданно заработавшего бекрийского компьютера (как-то раз он восхищенно пробормотал: «Так ты даже вот что умеешь?.. Ты гениальная машина! У меня еще такой не было!»). «Все равно как ребенок с любимой игрушкой», — подумал, покачав головой, Ответственный по Безопасности. Ну и ладно, пусть себе играет, лишь бы не начал сверх меры интересоваться тем, что происходит вокруг. А Ружене до сих пор не удалось его соблазнить. Не так уж эта девчонка расторопна, стоило выбрать другую!

Вздохнув, он придвигал к себе стопку текущих документов. Отчеты, ходатайства, заявления… Один из младших помощников Зеруата расплакался, после того как денорец плюнул ему в лицо, и подал прошение о переводе на более спокойную работу. Зеруат поставил резолюцию: разрешить перевод. Чувствительный парень! Пленные денорцы ведут себя отвратительно, хуже бешеных животных, — и это олигархи, элита своего мира! Вот уже пятеро подчиненных Зеруата оставили работу из-за их грубых выходок. Между тем миновал месяц, а результата никакого.

Ответственный по Безопасности тяжело поднялся с кресла, выключил монитор. Хорошо, что у него есть надежная древняя техника — ей незнакомы нервные срывы, она не подведет, как люди. Да, этому имперскому компьютеру он доверял гораздо больше, чем своим слабохарактерным подчиненным… Закрыв кабинет, прошел несколькими ярко освещенными коридорами; лифт доставил его в верхнюю, надземную часть здания. На мгновение Зеруат задержался в холле у окна: унылый серый вечер, сугробы, трогательно-одинокие фигурки пешеходов… Бедная Раглосса, он обязан ее спасти!

— Нор, это бесполезно… Тут нет выхода, нас замуровали.

Аманда полулежала на диване в общей комнате.

В последнее время у нее часто болела голова и отекали ноги, а делать физические упражнения по совету Норберта директор «Антираспада» наотрез отказывалась.

— Нет смысла, — объясняла она тусклым голосом. — Мы тут заживо похоронены. Ох, не надо было гоняться за большими деньгами, так я и знала, что когда-нибудь это меня убьет!

Иногда в ней ненадолго пробуждалась надежда, и она начинала рассуждать иначе:

— Нас не выпускают, но ведь кормят, тут есть вода и свет, и деньги не отобрали! Правда, Нор? Значит, Гестен сейчас очень занят, а потом вспомнит про нас, как ты думаешь?

После того, первого, раза Гестен на связь не выходил. Вместе с грязной посудой, которая ежедневно куда-то исчезала через окошко с бронированными створками, Норберт отправил несколько записок — он требовал объяснений и просил медицинской помощи для Аманды. Но ответа не приходило. Возможно, кухонными делами занимались автоматы, и эти послания просто никто не читал. Уже истек месяц — Норберт следил за временем, — однако ничего не менялось, даже ежедневное меню оставалось одним и тем же. И выхода он до сих пор не нашел, сколько ни простукивал стены.

Перед Зеруатом смущенно переминался с ноги на ногу один из его молодых помощников, программист. Судя по виноватому выражению лица, опять допустил какую-то промашку!

— Итак?.. — устало спросил Ответственный по Безопасности.

— Я виноват, господин, я плохой специалист. Я не смог обеспечить надежную защиту для наших секретных материалов. Кто-то подключился и считал все файлы. Господин, я не могу установить, кто это сделал!

Зеруат вздохнул: он-то знал, кто за этим стоит. Ответственный за Финансовое Благополучие — у него самый лучший компьютерщик! Он уже не в первый раз проделывает этот номер. Зеруат понимал, что его коллега-сенатор, как и он сам, печется о благе Раглоссы, но это его отнюдь не извиняет. Ну ладно! Скоро у Ответственного по Безопасности будет компьютерщик, которому все остальные в подметки не годятся, тогда он поставит своих обнаглевших коллег на место.

— Ступай, — велел он программисту. — Напиши новую защиту.

Тот поклонился и вышел. Старательный парень, но не слишком способный. На Раглоссе рождается все меньше и меньше одаренных детей! Недавно Теневой Сенат даже принял закон о плановом формировании семьи — это должно исправить положение. Включив коммутатор, Зеруат приказал подготовить к допросу денорца и поднялся из-за стола. Он все еще не вытянул из пленников никакой информации, и теперь Ответственный за Финансовое Благополучие об этом знает.

Вчера допрашивали женщину. Спустя три часа она потеряла сознание от боли (в такие мгновения Зеруат жалел, что это не Карен Мьян), но так и не заговорила. Вспомнив ее страшный ненавидящий взгляд, он поежился…

Помощники ждали в коридоре — подавленные, смущенные, никто не хотел заходить первым в камеру к денорцу.

— Пошли, — позвал Зеруат. Боже, как он устал от всего этого…

Облицованную глазированной плиткой камеру заливал яркий искусственный свет. Денорец стоял у стены, его запястья, щиколотки и шею охватывали массивные стальные кольца, к которым были прикреплены длинные цепи. Все цепи натянули до предела, чтобы пленник не мог сделать ни шага. В углу располагался комплект сантехники, у двери — кресло для Зеруата, и больше никакой мебели. Спали и ели денорцы прямо на полу, как звери в неволе (да они и есть звери, сердито подумал Ответственный по Безопасности, — человек на их месте давно уже сдался бы!).

— Вернемся к нашим вопросам, — сухо произнес Зеруат, опустившись в кресло. — Вы согласны отвечать? Если вы будете упорствовать, то в конце концов умрете, как ваша подруга (каждому из денорцев он сказал, что другой, не выдержав пыток, умер, — рассчитывал сломить их волю, однако ничего этим не добился). Итак, я хочу услышать, как вас зовут. Вы будете говорить? Нет? Ну что ж, начинайте, — кивнул он помощникам.

Прошло два с половиной часа — и ни малейшего сдвига. Зеруат устал и проголодался.

— Заканчиваем, — распорядился он со вздохом. — Окажите ему медицинскую помощь. Мое кресло не забудьте.

— Пока, господа палачи, — прохрипел им вслед пленник. В коридоре у одного из помощников началась истерика.

— Господин, я больше не могу! — всхлипывая, бормотал парень. — Почему он обозвал нас палачами? Я же не агрессивный, я не делаю зла! Не хочу, чтобы меня так называли. Почему они над нами издеваются?! — Его колотила дрожь. — Простите меня, господин. Сколько еще будет продолжаться этот ужас?

— Наверное, месяца два, — тихо произнес Зеруат (после допроса он чувствовал себя совершенно опустошенным).

— За два месяца они все жилы из нас вытянут! Они оба такие злые, даже она, а ведь женщина должна быть доброй, как мать! Господин, я лучше умру, чем останусь тут работать!

Ну вот, еще один, с горечью подумал Зеруат. Пусть денорцы ответят на его вопросы — и он милосердно отправит их в небытие, а следом за ними тигонца и Норберта с Амандой. Молчание не принесет им победы, лучше бы они поскорей это поняли.

Поднявшись в надземную часть здания, Зеруат просмотрел последнюю сводку новостей — все как обычно, никаких происшествий — и велел подавать машину. Засыпанный снегом город жил мирной, размеренной жизнью, как и все раглоссианские города. Двух- и трехэтажные дома, окруженные скромными садиками, радовали глаз своей милой простотой. Машин на улицах было немного — рядовым раглоссианам не полагалось иметь собственный автотранспорт. Тихие приветливые прохожие уступали друг другу дорогу и соблюдали все правила уличного движения. О, как Зеруату хотелось, чтобы этот благословенный мир остался единственным в Галактике! Ради этого он не отступит, пока не выжмет из денорцев информацию о Нуль-Излучателе. Да, именно ради этого, других мотивов у него нет.

Машина остановилась у ворот виллы. Он прошел по тропинке через заснеженный сад; в сумрачной, пропахшей мышами прихожей пожилой слуга снял с него шубу. Зеруату подали питательный, но малокалорийный обед, потом он устроился в кресле возле своего любимого электрокамина и прикрыл глаза, слушая возню и писк вездесущих мышей в углу. Однако подремать ему не дали.

— Господин! — В холл заглянул слуга. — Экстренное сообщение, для вас лично!

Зеруат поднялся на второй этаж — там, в кабинете, находился домашний терминал его компьютера.

— На связи Бикола, заместитель Ответственного по Безопасности в Рурехане! — Говоривший нервничал, на его бледном лице блестел пот. — Господин, мне необходима ваша срочная помощь! Рурехан подвергся невиданному нашествию свирепых домашних кошек, их тут целые сотни! Они бегают по улицам и кусают прохожих за ноги, требуя ласки, а также проникают через форточки в жилые дома! Они… А-а, они здесь!

Связь оборвалась. Зеруат смотрел на пустой экран и пытался собраться с мыслями. Как это могло произойти? Инопланетная диверсия? Тайком привезли и выпустили? За этим наверняка стоит земной посол или кто-то вроде него. В дверях маячил слуга, Зеруат махнул ему рукой:

— Мое лекарство… От сердца. И стимулятор, живо!

— Господин! — Экран опять ожил, и он увидел испуганное лицо Ломга, одного из помощников Биколы. — Мой руководитель в обмороке — о его ногу потерся кот! П-полосатый, господин… Эти агрессивные твари гоняются за крысами! Требуется ваше личное присутствие, господин! В городе паника, люди не знают, где им искать спасения. Вот, посмотрите сами…

Улица Рурехана, вид сверху: люди мечутся в ужасе, наталкиваясь друг на друга, а вокруг шныряют мохнатые хищники. Вот один из них вскарабкался, цепляясь за одежду, на плечо к юной девушке — та пронзительно вскрикнула, сбросила его и полезла на дерево. Кот полез следом за ней. Чудовищное зрелище!

Зеруат проглотил одну за другой две таблетки, сделал несколько судорожных глотков и отдал стакан слуге. Включив обратную связь, крикнул:

— Ломг, я сейчас буду! Вы меня слышите? Постарайтесь успокоить людей, и никаких сообщений в открытый эфир, иначе паника охватит всю Раглоссу! Вы поняли?

— Понял, господин. — В глазах у Ломга затеплилась надежда. — Вы прилетите?

— Да…

Когда машина домчала его до Управления Безопасности, магнитопланы уже были готовы и люди ждали — Зеруат мобилизовал почти всех своих подчиненных. Он раздал Пистолеты с ядосодержащими капсулами. Рурехан находится в другом полушарии, но они будут там скоро, очень скоро! Трехэтажное здание Управления внешне отличалось от соседних зданий только тем, что его окружала высокая глухая ограда: с улицы невозможно было увидеть, что за ней происходит, — и слава Богу, а то бы прохожие перепугались. Бедные руреханцы, они ждут помощи! Десять магнитопланов друг за другом поднялись в воздух и взяли курс на юго-запад. Внизу проплывали громадные заснеженные пустоши, оживленные редкими вкраплениями городов и парков. Вдруг магнитоплан, в котором находился Зеруат, завис на месте. Поглядев в иллюминатор, Ответственный по Безопасности увидел, что с остальными произошло то же самое.

— Господин! — Из кабины выглянул помощник пилота. — Бортовой компьютер неисправен!

— А у них? — Зеруат дернул головой вбок, подразумевая другие машины.

— У них тоже. Идем на посадку, оставаться в воздухе опасно!

Сели посреди пустой равнины. Компьютеры всех десяти магнитопланов одновременно вышли из строя. Диверсия, в этом Зеруат больше не сомневался. Но кто мог это сделать? Не находя себе места, он выбрался наружу. Морозные сумерки, вокруг нет ничего, кроме режущей глаза однообразной белизны. Он застрял здесь — похоже, что надолго, — и ничем не может помочь несчастным жителям Рурехана!

Норберт простукивал стенную панель в углу, над плинтусом, когда где-то рядом взвыла сирена. На секунду он замер, потом вскочил на ноги: первый посторонний звук, который проник в их тюрьму извне за все это время!

— Нор, что это? — вяло спросила Аманда.

Экран внезапно засветился, но изображения не было.

— Всем покинуть здание! Пожарная тревога! Повторяю, всем сотрудникам покинуть здание Управления Безопасности!

— Ну вот, теперь мы знаем, как эта контора называется, — пробормотал Норберт, озираясь: если начался пожар, выход надо найти немедленно!

Аманда тоже встрепенулась:

— Может быть, хоть теперь нас выпустят?

Выпустить их никто не спешил. Выла сирена, мерцал пустой экран, хорошо поставленный голос призывал сотрудников к срочной эвакуации.

— Про нас забыли, — прошептала Аманда. — Нор, мы же тут сгорим.

— Эй, откройте! — выкрикивал Норберт, барабаня кулаками по стене. — Мы здесь, откройте!

Сирена смолкла. За спиной Норберта раздался тихий звук. Раздвинулась не та стена, в которую он стучал, а противоположная. В проеме стоял Олег, под мышкой он держал электронный блокнот необычного дизайна — овальный, лазурный в белую крапинку, с рельефным орнаментом.

— Ты выздоровел? — обрадовался Норберт. — Пожар, надо сматываться.

— Нет никакого пожара. — Олег шагнул в комнату. — Это я устроил тревогу. Я контролирую все здешние компьютеры.

— Здешние — то есть во всем здании? — Аманда приподнялась с дивана.

— То есть на всей планете. Одевайтесь потеплее, там зима. Надо уходить. Тут еще двое денорцев и тигонец, Зеруат захватил их на Рчеаде. Я считаю, их мы тоже должны выпустить.

— Какой Зеруат?

— Это настоящее имя Гестена. Давайте побыстрей! У меня переносной терминал. — Он взмахнул электронным блокнотом. — Но если кто-нибудь вырубит компьютер, я потеряю все преимущества.

— Ох, ребятки, я же болею, — простонала директор «Антираспада».

— Аманда, болеть вы будете потом, — повернулся к ней Норберт. — А сейчас мы отсюда удираем! Давайте, на свежем воздухе вам станет лучше.

— Надо деньги забрать.

— Дельная мысль.

Спустя четверть часа они вышли в безлюдный коридор. Аманда еле волочила ноги, зато на плече у нее висела сумка, набитая деньгами.

Коридор удивил Норберта необычной для казенного учреждения идеальной чистотой и почти домашним уютом. Пробковые стенные панели, светлое, без единого пятнышка ковровое покрытие на полу, двери из пластика под дерево или даже из натуральной древесины. В нишах по обе стороны — вазочки с изящными растениями (скорее всего, искусственными), на стенах — стереопейзажи, мирные, расслабляюще-солнечные. Приятная обстановка, в самый раз для снятия стрессов!

— Сюда, — показал Олег. — Прямо и налево. — Приостановившись, он поглядел на овальный экранчик своего терминала. — Ага, правильно идем! У меня план здания, я взял его из здешнего компьютера. Теперь сюда! — Он нажал на клавишу, створки боковой двери раздвинулись.

Норберт первым переступил через порог и оказался в комнате, облицованной блестящей плиткой. У стены сидела босая женщина в покрытой бурыми пятнами больничной пижаме. Грязные спутанные волосы падали на лицо. На ней были кандалы и ошейник, длинными цепями соединенные с выступающими из стены металлическими коробками. Аманда позади сдавленно ахнула.

— Мы ваши друзья! — Норберт шагнул вперед, постарался улыбнуться. — Сейчас мы освободим вас.

Женщина попыталась приподняться, но обессиленно растянулась на полу. Присев рядом, Норберт увидел, что ногтей у нее нет — вместо них темнели кровавые раны, затянутые прозрачной пленкой. Его желудок болезненно сжался. Еще он заметил, что на левой лодыжке у денорки не хватает порядочного лоскута кожи, оголенное мясо прикрывала все та же антисептическая пленка. Пижама испачкана засохшей кровью, на открытых участках тела — характерные следы ожогов и незажившие рубцы.

— Вы меня слышите? Потерпите немного, мы заберем вас отсюда. Все будет в поряд…

Звякнули цепи. Его правую руку вывернуло назад, одновременно что-то надавило на горло — так, что глаза чуть не вылезли из орбит. У дверей взвизгнула Аманда.

— Ну что, сломать тебе шею? — спросил хрипловатый голос.

— Не стоит, — сумел произнести Норберт.

— Вы, двое! Не хотите, чтоб я его убила?

— Пожалуйста, отпустите его, — попросила Аманда. — Это мой сотрудник, я вам заплачу! Вот, у меня деньги есть, целая сумка.

— Тогда снимите с меня цепи.

— Как раз для этого мы и пришли, — заверил Норберт. — Полегче… Олег, действуй.

— Надо найти ключи, — озабоченно сообщил компьютерщик. — Я открыл электронные замки, но там еще механические. Сейчас… — Опустившись на одно колено, он уставился на экранчик. — Я сбегаю за ключами, они в кабинете у Зеруата, подождите!

— Только без сюрпризов, — предупредила денорка. — Что бы вы ни задумали, я все равно успею его убить.

Олег исчез.

— Вы ведете себя не по-деловому, — пролепетала Аманда. — Отпустите его, так нельзя!

— Леди, мы здесь такие же заключенные, как и вы, — заговорил Норберт. — Зеруат, он же Гестен, он же профессор Бегориус, нанял нас в качестве телохранителей, а потом засадил в тюрьму. Сейчас вот мы сбежали. Черт, не нажимайте так сильно!

Денорка хрипло рассмеялась.

— На Рчеаде мы должны были найти для Гестена какую-то платиновую хреновину, — продолжил он, стоически морщась, — но ее там не оказалось. Когда прилетели сюда, нас усыпили и поместили в камеру. Олег сумел захватить контроль над компьютерами, никакого пожара на самом деле нет, если вы об этом беспокоитесь…

…В прежнюю пору, когда «Антираспад» занимался на Валене бизнесом, Норберту приходилось вести переговоры с кредиторами, налоговыми инспекторами или заказчиками, которых Аманда так или иначе подвела, и он кое-чему научился. Правда, в те разы его держали за горло в переносном смысле, а не в буквальном. Сейчас он старался использовать наработанные приемы — убедительную интонацию, доверительно-деловой стиль разговора.

— Олег скоро вернется, и мы вас освободим. Потом освободим вашего товарища…

— Он жив?

— Олег сказал, что жив. И потом еще тигонца, причем вы, все трое, должны гарантировать, что не станете сводить счеты.

— Ты требуешь гарантий, в твоем-то положении? — Голос денорки прозвучал почти весело.

— Да. Потому что выбраться отсюда мы сможем только все вместе, если не будем враждовать. Я не знаю, что это за планета, но это на редкость паршивое место.

Появился Олег с терминалом под мышкой и связкой ключей.

— Нашел. У них в компьютере есть информация о чем угодно, и все разложено по полочкам. Леди, дайте слово, что никого из нас не убьете, когда мы вас освободим!

— Даю. Но если узнаю, что вы ведете двойную игру, мое слово потеряет силу! — предупредила денорка.

— Поскорее! — попросил Норберт. — У меня шея затекла!

Олег сосредоточенно возился с замками; цепи одна за другой с лязгом падали на пол. Наконец денорка выпустила Норберта, и он, пошатываясь, поднялся на ноги. Женщина тоже. Выпрямляясь, она поморщилась — видимо, ей было больно. Норберт хотел помочь, но не смел прикоснуться к ее истерзанному телу, опасаясь задеть свежую рану. Заметив его взгляд, денорка ухмыльнулась:

— Не бойся, я не рассыплюсь. У вас есть оружие?

— Да кто же нам его даст? — жалобно вздохнула Аманда.

— Дилетанты… — прошептала денорка. — Пошли!

— Ага, давайте поторопимся, — поддержал Олег. — Все разбежались, когда я объявил пожарную тревогу, но могут вернуться.

Камера денорца находилась в соседнем коридоре, рядом держали тигонца. Тот согласился на перемирие в обмен на свободу.

— Где мы? — спросил он, недружелюбно оглядев своих новых союзников.

— Эта планета называется Раглосса, — сказал Олег. — Никогда о ней не слыхал.

— Я тоже, — буркнул тигонец.

Денорцы быстро переглянулись. Норберт готов был поспорить, что они о Раглоссе слышали.

— Тут нет Гипортала, но есть несколько инопланетных посольств, — сообщил Олег. — В том числе земное. Можем обратиться туда.

— Нет смысла, — возразил денорец. — Если мы хотим уйти с Раглоссы живыми, надо угнать звездолет. Нам понадобится оружие, транспорт и навигационные файлы. Олег, у вас есть к ним доступ?

— Да, но переписать некуда. — Олег склонился над терминалом. — В кабинете у Зеруата лежат кристаллы, я перепишу. Кабинет здесь, на втором надземном этаже, зато хранилище оружия — на десятом, внизу. Сейчас выведу план… Вот, смотрите. Надо успеть и туда, и сюда.

— Разделимся на две группы. Вы трое… — Денорец указал на Олега, Норберта и тигонца, — перепишете файлы, а мы сходим за оружием.

— Я вам не кто-то! — Тигонец гордо вскинул голову. — Я Киреас Зенебех, беспощадный боец и астронавигатор!

— Вот поэтому ты и пойдешь переписывать навигационные файлы, — кивнул денорец. — Олег, сумеете дистанционно открыть хранилище?

— Да.

— Тогда мы идем. Ждите нас в кабинете Зеруата.

— Пожалуйста, не бросайте Аманду, — Заступив ему дорогу, вполголоса попросил Норберт. — Она не такая выносливая, как вы.

— Не бросим.

Вдалеке послышались голоса, шум.

— Хозяева возвращаются, — с досадой заметил Олег. — Сообразили, что здесь не горит.

— Вперед! — окликнул их Киреас Зенебех. — Доблестно прорвемся, как истинные бойцы!

Завернув за угол, они наткнулись на группу людей с огнетушителями. Тигонец кинулся на них с диким ревом, и вскоре все новоприбывшие корчились на полу.

— Одолел супостатов! — констатировал Зенебех. Потом подхватил два огнетушителя и протянул один Норберту. — Возьми, друг. Оружие.

— Вот его кабинет, — показал Олег. — Сюда.

Найдя коробку с кристаллами, он уселся перед большим компьютером и начал переписывать файлы. Тигонец, стоя у него за спиной, давал советы. Норберт оглядел кабинет: уютная серая мебель, мягкое освещение, деревянные гравюры на стенах. Обстановка во вкусе Гестена-Зеруата. У него появилось запоздалое подозрение, что денорцы прихватили Аманду с собой как заложницу. Он потер шею, которая все еще побаливала, и выругался.

В кабинет заглянул тучный человек в аккуратной белой форме:

— Вы что здесь делаете?!

— Тушим пожар. — Норберт направил на него раструб огнетушителя и нажал на кнопку. Струя пены отбросила раглоссианина в коридор.

— Молодец! Победим нечистых инопланетян! — оторвав взгляд от экрана, крикнул тигонец.

— Зенебех, мы ведь тоже инопланетяне, — напомнил Норберт.

Тигонец с минуту обдумывал эту информацию, наконец произнес:

— Вы — другое дело. Вы не захотели уйти, бросив меня в плену, и теперь вы мне оба — как братья, а чернокожая женщина — как сестра. А с денорским отродьем я потом посчитаюсь.

— Ты дал слово!

— Я же сказал — потом…

— У меня все. — Олег бережно сложил кристаллы в коробочку и спрятал за пазуху.

Из коридора доносились встревоженные голоса; дважды в кабинет заглядывали люди в форме, но Зенебех и Норберт обливали их из огнетушителей.

— Трусы! — Тигонец смачно сплюнул на пол. — Почему не атакуют?

Послышались вопли, топот; спустя несколько секунд в кабинет ввалились денорцы и Аманда. На денорцах были серо-голубые костюмы и сапоги; на поясе у каждого висело по три кобуры, и в придачу денорец держал в руках имперский гранатомет.

— Файлы есть? — спросил он с порога.

— Да.

— Разбирайте оружие. Олег, надо скопировать записи наших допросов, хотя бы три-четыре эпизода. Сможете это сделать?

— Без проблем.

Аманда рухнула в кресло, прижимая к груди сумку с деньгами.

— Вы в порядке? — наклонился к ней Норберт.

— Сама не знаю… — Она тяжело дышала. — Нор, они меня всю дорогу чуть ли не на руках тащили, но даже не старались быть вежливыми! Обращались, как с мешком. И убивали всех, кто попадался навстречу.

— По крайней мере, теплую одежду они себе раздобыли, — заметил Норберт.

— Сняли с убитых и переоделись. Брр!.. — Аманда передернула плечами. — Все-таки настоящая цивилизация только у нас, на Валене, а я-то раньше считала…

Что она раньше считала, Норберт так и не узнал — денорка сунула им с Амандой по кобуре и велела:

— Надевайте, уходим отсюда.

— Между прочим, ты мне шею чуть не сломала.

— Еще не все потеряно! — подмигнула денорка.

— Мне бы твое чувство юмора, — буркнул Норберт, застегивая на поясе ремень с кобурой.

— Прорываемся наружу — и в космопорт! — оглядев всех, сказал денорец. — Олег, вызвал магнитоплан? За мной! — Он первым шагнул в коридор.

На полу лежали трупы, живых не было видно. Прорываться с боем не пришлось — раглоссиане сами попрятались. Когда выскочили во двор, лица обжег морозный воздух, от которого все успели отвыкнуть. В черном небе висела одна-единственная желтая луна, крупная, испещренная пятнами, в ее свете алмазно искрился истоптанный снег. Посреди двора стоял магнитоплан, пилота не было видно — успел сбежать.

— Все в машину! — приказал денорец.

— Командует, как будто не я директор «Антираспада», — еле слышно проворчала Аманда.

— Лучше замнем этот вопрос, — так же тихо ответил Норберт (он поддерживал ее под руку, помогая подняться по лесенке). — Пусть командует, раз умеет.

— Вам нельзя улетать! — с отчаянием крикнул кто-то, притаившийся за углом здания. — Вернитесь, вы нехорошо поступаете!

— Выходи! — повернулся на голос тигонец. — Я — астронавигатор Киреас Зенебех, сразимся, как мужчины!

— Вы хотите сбежать, потому что боитесь дождаться возвращения господина! — парировали из-за угла дрожащим, но решительным голосом. — Он будет недоволен тем, что вы здесь натворили!

— Я — трус? — Астронавигатор шагнул вперед, раздувая ноздри. — В доблести моей усомнился?

Денорец, развернувшись, нанес ему удар в челюсть и швырнул обмякшее тело в люк. Потом, скинув с плеча гранатомет, дал очередь по зданию.

— Стелла, взлетаем!

Магнитоплан поднялся в воздух. Денорец и Олег прошли в кабину, где сидела денорка. Оттуда доносились их голоса, и Норберт слышал весь разговор.

— …Олег, каким образом вы контролируете компьютерную сеть Раглоссы?

— Через бекрийский компьютер — мне его в качестве игрушки подсунул Зеруат. Вот терминал.

— Мы заберем его с собой. Где он?

— Его забрать невозможно. Перед стартом я дам команду на полное форматирование, чтобы Зеруат не смог им воспользоваться. Но если кто-нибудь отключит ему питание, я не успею это сделать. Надо поскорей добраться до космопорта!

— Где находится компьютер?

— Не имеет значения…

Норберт поднялся с кресла. Мотивы Олега были ему понятны: если Денор завладеет бекрийским компьютером, это даст ему громадное преимущество перед остальными. На данный момент таких машин и таких программ нет ни у одной цивилизации, включая современных бекров. Олег прав: пусть лучше компьютер не достанется никому.

— Господа, есть более важные вещи, — сказал Норберт, остановившись в дверях. — Кроме корабля, нам понадобится запас продуктов… и еще медикаменты, для вас и для Аманды.

— На всех раглоссианских кораблях есть большие запасы продовольствия и воды, — повозившись с терминалом, отозвался Олег. — А медикаменты… Сейчас… Тоже есть. Лучше захватить корабль, который принадлежит кому-нибудь из членов Теневого Сената, там самая лучшая медицинская аппаратура.

— Мы сохранили неплохую форму, — бросила через плечо Стелла. — Это была поверхностная обработка. Вот если те, кто меня пытал, попадут ко мне в руки, я смогу показать им кое-что поинтересней!

Норберт едва не сказал, что в таком намерении нет ничего хорошего, но взглянул на ее пальцы на пульте — и промолчал: он не мог читать мораль человеку с вырванными ногтями. У Стеллы есть основания относиться к раглоссианам плохо, те сами напросились.

— Да, на кораблях все найдется, — глядя на экран, подтвердил Олег. — Я запустил полное форматирование!

Денорец резко повернулся к нему. Норберт замер, держа руку на рукоятке бластера…

— Ты сейчас сделал большую глупость, — овладев собой, холодно произнес денорец. — Стелла, в космопорт!

Расслабившись, Норберт прислонился к дверному косяку. Олег какое-то время с несчастным видом смотрел на пустой экранчик терминала, потом вздохнул:

— Эх, какие были программы!

Сплошную черноту снаружи прорезал яркий свет прожекторов, магнитоплан опустился около приземистого здания, похожего сверху на черный брусок, забытый среди сугробов.

— Ждите здесь! — распорядился денорец. — Стелла, присмотришь?

Он исчез, но вскоре вернулся, таща с собой перепуганного человека в мундире.

— Это администратор космопорта, — представил он своего пленника остальным. — Проводит нас до корабля… Стелла, вон тот, второй слева!

— Я же сказал вам, что это личный корабль господина, который всех нас бережет, оставаясь безымянным! — выдавил из себя администратор. — Вы не должны его забирать!

Денорец просто не удостоил его ответом, но когда магнитоплан опустился рядом с кораблем, сунул своему пленнику передатчик:

— Свяжись с дежурным на борту. Пусть откроет люк.

Администратор не посмел ослушаться. Вся команда ворвалась внутрь раньше, чем дежурный опомнился.

— Вышвырнем его наружу! — предложил Норберт, опасаясь, что денорцы захотят отыграться на космонавте. — Это всего лишь член экипажа, пусть уходит.

К счастью, предложение приняли. Других людей на борту не оказалось. Тигонец занял кресло первого пилота, Олег уселся рядом, перед монитором бортового компьютера. Остальные стояли в дверях рубки. Звездолет стартовал.

— Интересно, что Раглосса есть не во всех навигационных файлах и указателях, — заметил Олег. — Ее в принципе трудно найти.

— Наплевать! — отозвался Норберт. — Главное — унести ноги, лично я возвращаться не собираюсь.

— Зато мы сюда еще вернемся, — нехорошо ухмыльнулся денорец.

Покосившись на них со Стеллой, Норберт подумал: и правда ведь вернутся!

Одинокая луна заливала равнину нежным сиянием. Вышагивая взад-вперед вдоль магнитоплана, Зеруат протоптал в снегу тропинку. Остальные стояли группками либо сидели в машинах. Заговаривать с Ответственным по Безопасности никто не смел.

— Господин! — Из люка высунулся пилот. — Бортовой компьютер заработал!

Встрепенувшись, Зеруат услышал, что пилоты других машин кричат то же самое. Он проворно поднялся по лесенке, вошел в кабину.

— Связь?

— Восстановилась. Теперь все работает.

— Свяжись с Руреханом. Биколу или Ломга, быстро!

Вскоре на экране появилось лицо Биколы, тот выглядел сонным.

— Я слушаю, господин!

— Какова обстановка в городе? — нервно постукивая пальцами по подлокотнику, спросил Зеруат.

— В городе? Все как обычно, господин.

— Как обычно? А что с кошками?

— С кош… — Бикола подавил зевок. — А, это такие инопланетные животные… А что такое, господин?

— Разве Рурехан не подвергся нашествию кошек? — отрывисто спросил Ответственный по Безопасности. — Вы связались со мной и попросили о помощи, потом о вашу ногу потерся полосатый кот, и вы потеряли сознание… В чем дело, Бикола?!

Заместитель долго моргал и морщил лоб, раздражая Зеруата своим странным молчанием, наконец он участливо спросил:

— Что с вами, господин? Вы бредите?

Разговор с Ломгом имел тот же результат. Зеруат трясущимися пальцами засунул в рот таблетку. Либо его разыграли (но кто на Раглоссе посмел бы это сделать?!), либо он в самом деле бредит. Экран погас; он сидел молча, стиснув руки. Неужели кто-то хочет занять его место? Ерунда! Раглоссиане, включая всех его подчиненных, неагрессивны, никто не осмелится затеять такую игру. А если осмелится — Зеруат его раздавит. Ради блага Раглоссы.

— Господин, на связи Кивон!

Кивон был теневой столицей Раглоссы. Зеруат вновь повернулся к экрану: теперь там появилось полное, с гладко выбритыми, отвислыми щеками лицо Ответственного за Общественное Спокойствие.

— Коллега! — опустив положенное приветствие, заговорил тот. — Ваши инопланетяне перешли все границы! Двадцать четыре человека убито, еще тринадцать получили травмы! Люди погибли — вы меня поняли?! Раглосса давно уже не знала подобного варварства! Из космопорта угнан звездолет — кстати, ваш собственный. — Губы Ответственного за Общественное Спокойствие тронуло подобие ехидной улыбки. — Предупреждаю, что Теневой Сенат потребует от вас объяснений!

Гм… А вот это сообщение — истинное или ложное? Кое-как оправившись от шока, Зеруат велел пилоту лететь обратно в Кивон. Взял с собой пять машин, остальные четыре отправил в Рурехан, чтобы его подчиненные на месте выяснили, что там происходит.

Увы, он смог на месте убедиться, что Ответственный за Общественное Спокойствие говорил чистую правду: пленники действительно сбежали, все шестеро. Олег Осокин (видимо, это он подключался к компьютеру Управления Безопасности и считывал файлы) синтезировал и передал Зеруату ложное сообщение; заблокировал бортовые компьютеры вылетевших в Рурехан магнитопланов; от имени Зеруата послал охранникам приказ выпустить его, Олега, из отеля; добрался до Управления и освободил своих друзей, а также денорцев и тигонца. Последний поступок Олега поставил Зеруата в тупик: этих-то зачем понадобилось выручать? Они ведь даже не вале-нийцы, как сотрудники «Антираспада»! Зеруат высоко оценивал способности этого неблагодарного мальчишки, но все-таки недооценил. Перед тем как покинуть Раглоссу, Олег стер программы бекрийского компьютера и разрушил операционную систему, превратив уникальную машину, которая могла бы пригодиться Ответственному по Безопасности, в заурядную бесполезную диковинку.

Не стоило так полагаться на технику, печально подумал Зеруат, оглядывая свой пострадавший кабинет. Он исходил из того, что люди (раглоссиане, по крайней мере) слабы духом, а техника непогрешима и надежна. Как же он просчитался! Доверять не следует никому — ни людям, ни компьютерам. Потом его охватило мучительное предчувствие: денорцы, безусловно, захотят отомстить. После того, что им довелось пережить, их ни в коем случае нельзя было выпускать с Раглоссы! Они обязательно вернутся — и раглоссиане, беззащитные, как дети, не смогут противостоять им. Ближайшая к Раглоссе планета с Гипорталом — Цимла. Зеруат отправил через почтовый гиперканал шифрованный приказ своим агентам на Цимле: когда корабль (далее — характеристики корабля) совершит посадку, ликвидировать денорцев, тигонца и сотрудников «Антираспада» (закодированные портреты и антропометрические данные прилагаются).

Теперь надо подготовиться к эвакуации. Если агенты не справятся с заданием и на Раглоссу обрушится ответный удар, хотя бы горстка раглоссиан должна уцелеть как сообщество и сберечь свою неагрессивную культуру. Надо отобрать людей, заранее присмотреть убежище. И все это в тайне от остальных теневых сенаторов. Быть может, когда-нибудь Зеруат все же завладеет Нуль-Излучателем, и после Великого Очищения его маленькая колония станет тем семенем, из которого произрастет новая человеческая цивилизация, лишенная пороков.

Глава 12

На борту угнанного звездолета сложилась далеко не такая взрывоопасная обстановка, какой ожидал Норберт, исходя из худшего варианта развития событий. Тайсемур Нирг Рерано и Стелла Вирс Акуон вели себя теперь намного цивилизованней, чем на Рчеаде или на Раглоссе во время побега. Оба были олигархами, причем Тайсемур считался олигархом более высокого ранга, и Стелла признавала его старшинство. Сотрудникам «Антираспада» пришлось во всех подробностях рассказать им о своем знакомстве с Зеруатом и о злополучной экспедиции.

— Где Зеруат взял схему? — спросил денорец, когда они объяснили, что привело их на Рчеад.

— Не знаю, — пожал плечами Норберт. — Он просто знал схему, и все. Похоже, на Раглоссе много всяких любопытных вещей — и металлоискатель, который ваши купили, и этот самый бекрийский компьютер. Наверняка и еще что-нибудь есть!

— И они всем этим почти не пользуются, — добавил Олег. — Хотя положение у них критическое. Я уловил только общую картину, на подробности не хватило времени, но этого уже достаточно для некоторых выводов: у них давно уже нет новых технических разработок, никто не совершает открытий в науке, плохое состояние здоровья у большинства населения. Медицина там — что надо, но людям постоянно приходится лечиться, чтобы оставаться здоровыми. Своего продовольствия не хватает — урожай регулярно пожирают мыши и насекомые, и раглоссиане закупают продукты на Цимле. Они экспортируют медикаменты и вдобавок частично контролируют несколько крупных инопланетных банков — видимо, так и сводят концы с концами.

— Ну, у них есть и хорошее, — вмешалась Аманда. — То, что почти все там добрые, не ссорятся, не совершают преступлений!

— Они не добрые, — слегка скривившись, возразил Норберт (потому что директор «Антираспада» один к одному повторила слова Зеруата, хотя вряд ли отдавала себе в этом отчет). — Не делать зла осознанно — это одно: как решил, так и поступаю. Здесь же другое… У раглоссиан просто нет выбора. Хотел бы я побольше узнать об их истории!

— Узнаешь, — кивнула Стелла. — Года через три прилетай ко мне в гости на Раглоссу — и я тебе, по старой дружбе, любую информацию предоставлю.

— К тебе в гости на Раглоссу? — Норберт непонимающе уставился на нее. — Ты ведь не там живешь…

Стелла улыбнулась, и в этой улыбке проскользнуло нечто хищное.

— Война — плохой способ выяснять отношения, — сообразив, куда она клонит, сказал Норберт. — Кроме того, раглоссиане воевать не умеют. Вспомните, как они от нас разбегались! Вы хотите отомстить Зеруату и его подручным, а пострадает все население планеты. Я понимаю ваши чувства, но вы не должны устраивать бойню.

— Кто тебе сказал, что мы устроим бойню? — Зеленовато-серые глаза Стеллы смотрели на него с насмешкой. — Скорее всего, вторжение будет почти бескровным, но Раглосса нуждается в хорошей встряске, и она ее получит. Не беспокойся, миротворец! — Она протянула руку и небрежным движением взлохматила его волосы. — Мы такие вещи не делаем сгоряча.

Когда денорцы вышли, Аманда сдавленно прошептала:

— Вот это беспардонность… Бессовестная женщина, она тебя снимает!

— Разве? — Норберт пригладил свою растрепанную шевелюру.

— А ты не заметил?! — Голос директора «Антираспада» задрожал от негодования. — Нахалка, совсем никакого стыда. Нор, на сколько лет она тебя старше?

— На семь-восемь. Мелочь!

— Так ты не возражаешь, да? Я давно поняла: насчет женщин ты такой же, как твой папа-губернатор! Если хочешь и дальше работать в «Антираспаде», ты должен следить за своим моральным обликом. Вот к Олегу она почему-то не пристает. Нет уж, я не допущу никакого разврата на космическом корабле! В конце концов, нам еще пять месяцев лететь до Белта.

Они летели не к Цимле, а к Белту — на этом настоял Тайсемур.

— У Раглоссы есть почтовый гиперканал, поэтому на Цимле нас будут ждать киллеры Зеруата, — объяснил свое решение денорец.

— Мы не трусы! — вспылил тигонец.

— И не дураки, — холодно осадил его Тайсемур. — Курс на Систему Даллы. И пока не доберемся до Белта, все вы будете выполнять мои приказы. Ты тоже, Киреас.

Стелла стояла рядом с ним, расставив ноги и прищурившись, — двое против четверых! («Спасли их на свою голову…» — сказала Аманда уже потом, в отсутствие денорцев.) Неожиданно Олег взял их сторону:

— Послушайте, они правы. Я все файлы Зеруата перетряхнул, и там были отчеты о ликвидации людей по его приказу. Его агенты — кстати, это не раглоссиане, а завербованные инопланетяне — обычно используют яд или взрывчатку, и действуют незаметно. А с Цимлой Раглосса торгует, у них постоянная связь. Нельзя нам туда лететь.

— Тогда я тоже за Белт, — согласился Норберт. — Жить охота.

Аманда и тигонец промолчали — из принципа, чтоб не признавать вслух свое поражение.

Впрочем, Белт всех устраивал: планета из числа высокоразвитых, с Гипорталом и множеством посольств, в том числе денорским, тигонским и валенийским. Другое дело, что лететь до Системы Даллы пять месяцев. Но продуктов на борту корабля было достаточно, нужные лекарства тоже нашлись. У Тайсемура и Стеллы начали понемногу отрастать ногти, затягивались раны и ожоги.

— Каким образом вам удалось так держаться во время побега? — спросил Норберт, обрабатывая медицинским прибором (названия этой штуки никто не знал, однако Олег сумел разобраться, как она работает) изуродованную спину денорца. — Мне даже в голову не пришло, в каком вы состоянии.

— Мы способны действовать, не обращая внимания на боль и мелкие повреждения, — усмехнулся Тайсемур. — Если бы мы со Стеллой не прошли через соответствующие тренировки, то не стали бы олигархами.

«Ну и правила! — подумал Норберт. — Вот бы по аналогичному принципу у нас на Валене отбирали высших чиновников. Ни один бы не усидел на своем месте!»

Чего им катастрофически не хватало, так это одежды: у них было только то, в чем сбежали, а на корабле не нашлось ничего, кроме скафандров.

На исходе первого условного месяца вспыхнула драка — между Стеллой и тигонцем. Денорка ходила по кораблю в белой трикотажной фуфайке и серо-голубых ворсистых штанах (все это принадлежало раньше какому-то несчастному раглоссианину); ее кожа, благодаря лечению, была теперь почти в порядке, полная грудь вызывающе выступала вперед, под тонкой тканью просвечивали темные соски. Ниспадающие до середины спины, чисто вымытые светло-русые волосы придавали ей обманчиво-женственный вид. Норберт не мог не заметить, что Стелла очень привлекательна. Очевидно, заметил это и тигонец. Однажды Норберт услышал шум в салоне, кинулся туда и обнаружил, что Стелла и Зенебех дерутся.

— Кончайте! — крикнул он. — Слышите, хватит! У нас мораторий на драки!

На него не обратили внимания.

— Ты — женщина, — яростно прохрипел тигонец. — Должна…

— Запомни, ублюдок: женщин в твоем понимании здесь нет ни одной. — Двинув Зенебеху коленом в живот, денорка схватила его за подбородок и треснула затылком о стену. — Ни одной, усвоил?

— Стелла, не надо, это же наш пилот! — Норберт бросился между ними. — Соблюдайте мораторий!

На него обрушились два удара одновременно. В глазах потемнело…

Очнулся он в медпункте. Над ним стояли Олег, Аманда, денорцы и Зенебех. Скосив глаза, он обнаружил у себя на правом запястье браслет, соединенный прозрачной трубкой с капельницей.

— Как ты себя чувствуешь? — встревоженно спросил Олег.

— Кажется, ничего… С двух сторон получил…

— Нор, да что же они с тобой сделали! — жалостливо вздохнула Аманда.

— Я собака последняя, а не пилот, — угрюмо проворчал тигонец. — На своего друга руку поднял. Прости, друг!

— Извини, Нор, я не хотела, чтобы этот удар достался тебе, — сказала Стелла.

— И она еще называет тебя Нор! — прошептала Аманда с осуждением.

— Со мной порядок. — Ушибы ныли, но, несмотря на это, он выдавил улыбку. — Не забывайте про мораторий.

Больше драк не было. Зенебех принял к сведению, что Стелла может его избить, и не приставал к ней, зато сама Стелла постоянно поддразнивала Норберта. Он оказался в дурацком положении: с одной стороны, денорка ему нравилась, но, с другой, он успел отметить, что Тайсемур и Стелла — любовники, а вступать в конфликт с денорцем… ну совершенно не хотелось! Правда, Тайсемур вел себя странно: видел, что вытворяет его подруга, но никак не реагировал, словно все это вообще его не касалось.

Как-то раз, когда денорец, Аманда, Норберт и тигонец сидели в салоне, директор «Антираспада» решилась затронуть этот вопрос:

— Господин Нирг Рерано, — начала она официальным тоном, — нам надо разобраться с моральным климатом на корабле. Наверное, вы заметили, что ваша соотечественница, госпожа Вирс Акуон, беззастенчиво пристает к моему сотруднику?

— Аманда, хватит, — шепнул Норберт.

Денорец неопределенно пожал плечами. Он не казался удивленным.

— Нескромная! — охотно включился в разговор Зенебех. — Сядет в кресло, а ноги на стол! (У Стеллы действительно была такая привычка.) И это женщина!

Тайсемур взглянул на него, и тигонец сразу умолк — он уже смирился с лидерством своего недруга.

— Итак, госпожа Мерриато? — Денорец повернулся к Аманде.

— Ну… Вы на нее, пожалуйста, повлияйте как руководитель. Чтоб она не провоцировала Норберта!

— Вы хотите, чтобы я вмешивался в личную жизнь другого олигарха? — Вот теперь Тайсемур Нирг Рерано выглядел шокированным.

— А разве вы этого не можете? — растерялась директор «Антираспада».

— Конечно нет, — отрезал денорец.

В тот же день, перехватив Стеллу в коридоре около душа, Норберт спросил:

— Послушай, если я скажу, что ты мне нравишься, Тайсемур не оторвет мне голову?

— Не оторвет, — засмеялась денорка. — Пошли ко мне.

Каюта, которую она занимала, принадлежала раньше Зеруату. Привинченная к полу мягкая мебель, панели успокаивающей расцветки, гравюры серебристого дерева с однообразными идиллическими пейзажами (наверное, раглоссианскими) — все говорило о том, что прежний хозяин корабля умел ценить комфорт. Стянув через голову фуфайку, Стелла отбросила за спину влажные волосы и повернулась к Норберту.

— Как я, на твой вкус?

— У тебя классная фигура. Ты красивая! — Он прикоснулся к ее когда-то гладкой, а теперь исполосованной рубцами коже. — Эти шрамы тебя нисколько не портят.

— С Зеруатом я еще не то сделаю, — шепнула Стелла.

— Лучше выбрось его из головы. Хотя бы на ближайшее время…

…Часом позже, когда они лежали рядом на постели Ответственного по Безопасности, Норберт признался:

— Ты потрясающая женщина. Такой, как ты, я никогда не встречал! А Тайсемуру действительно безразлично, какие между нами отношения?

Он не хотел, чтобы Стелла сочла его трусом, однако прояснить этот вопрос стоило: вся их маленькая команда была заинтересована в том, чтобы долететь до Белта без осложнений.

— Действительно.

— Разве ты не его любовница?

— Нор, я олигарх! — Она улыбнулась. — А это значит, что моя личная жизнь неприкосновенна.

— Вообще неприкосновенна? — поморгав, спросил Норберт.

— Вообще! — подтвердила Стелла, глядя на него из-под полуопущенных век со светлыми ресницами.

— Так… А если какой-нибудь предприимчивый журналист заснимет нас с тобой скрытой камерой и покажет запись по денорскому телевидению, что тогда?

Несколько лет назад такое проделали с отцом Норберта — скандал был громкий, но губернатор Чантеомы сумел выкрутиться…

— Убью журналиста. — Голос Стеллы прозвучал спокойно, с нотками скуки — словно она говорила о чем-то банальном, что и так каждому ясно.

— Просто так убьешь? — растерялся Норберт.

— У него будет право на защиту, как положено по закону.

— А ты после этого останешься олигархом?

— Разумеется. — Стелла потянулась. — Правда, я ни разу не слышала, чтобы кто-то из наших журналистов покончил с собой таким экзотическим способом.

— Ну и порядки у вас… Извини, я не хотел сказать ничего обидного, но социальная система вроде вашей не идеальна. Ведь наверняка есть олигархи, которые злоупотребляют своей властью?

— Злоупотребления бывают везде, — уклончиво ответила Стелла. — Если олигарх поступил с тобой несправедливо, ты можешь попросить защиты у других олигархов.

— Хм… Мне больше нравится демократия, как на Земле или на Лидоне.

— Демократия хороша лишь до тех пор, пока среди избирателей преобладают люди с достаточно высоким уровнем интеллекта. Ненадежная система. — Она состроила пренебрежительную гримасу.

Норберт запоздало сообразил, что денорский олигарх не может не быть принципиальным противником демократии (положение обязывает!), но все-таки рискнул продолжить дискуссию:

— Земляне и лидонцы вот уже несколько столетий поддерживают у себя этот уровень, и никаких проблем у них нет.

— Не спорю. — Стелла перевернулась на живот. — Но я могу назвать тебе с десяток демократических миров, включая вашу Валену, где результаты совсем другие. Тебе стоит побывать на Деноре. Сам посмотришь… Может, еще и понравится!

— У вас на Деноре все такие крутые, как вы с Тайсемуром?

— Не все. — Она усмехнулась. — Большинство денорцев — такие же обыкновенные люди, как ты, Олег, Аманда. А мы — олигархи, сильнейшие.

«Сколько же в ней самодовольства… или, скорее, сознания своего превосходства!» — подумал Норберт, глядя сбоку на ее упрямый профиль.

— На Рчеаде ты выдавал себя за археолога, — после недолгого молчания заговорила Стелла, — и знания у тебя есть. Ты где-то учился?

— В Соледадском университете, на историческом факультете. После третьего курса вышибли за неуспеваемость.

— За неуспеваемость? — Она подняла бровь. — Ты мне кажешься способным человеком.

В душе у Норберта шевельнулось благодарное чувство: отец и тетка постоянно твердили, что он неудачник, начисто лишенный каких бы то ни было способностей, а Стелла, несмотря на свое снисходительное отношение ко всем неолигархам, говорит совсем другое. После недолгой заминки он объяснил:

— Я поступил туда, потому что с детства интересовался историей и мечтал стать археологом. Стоящий материал я усваивал легко, но среди предметов было много балласта. Например, деяния валенийских Премьер-Губернаторов на протяжении четырнадцати веков — дураку ясно, что все это перетасовано, искажено, приукрашено, и все равно нужно вызубрить! Вот на этом я и срезался, а данный курс, между прочим, считается важнейшим. Не люблю власть имущих. — Спохватившись, он добавил: — К тебе это не относится.

Стелла рассмеялась и довольно чувствительно дернула его за волосы.

Так прошло несколько дней. Норберт наслаждался жизнью, не предчувствуя никакой беды; его безмятежное существование омрачали разве что укоризненные взгляды Аманды и ее туманные замечания насчет сомнительного морального облика некоторых сотрудников «Антираспада» (он упорно делал вид, что к нему это не относится). Беда нагрянула внезапно, когда Норберт и Олег надумали, для разминки, потренироваться в спортзале, который еще в прежние времена оборудовал для них Зеруат. Они некоторое время разучивали удары и блоки, как вдруг изумленный голос спросил:

— Чем вы тут занимаетесь?

Норберт оглянулся: в дверях стояла Стелла.

— А, привет! — Он кивнул ей. — Отрабатываем приемы рукопашного боя.

— Вы называете это приемами рукопашного боя?

— Ну, тренируемся, как умеем. — Он смущенно пожал плечами.

— Ясно… — Стелла задумчиво оглядела их и прищурилась. — Я вам обоим обязана жизнью, а мы, денорцы, не любим ходить в должниках. Но теперь я смогу вернуть хотя бы часть долга!

— Да ладно, какие там долги, — улыбнулся Норберт. — Мы еще с полчасика потренируемся, а потом я приду к тебе, можно?

— Мы потренируемся не полчасика, а до обеда.

— Но тебе-то с нами зачем? — Он искренне удивился. — Ты же и так все умеешь.

— Я вас научу драться по-настоящему. Четыре месяца — небольшой срок, но хоть что-то усвоите. Начинаем разминку!..

…К тому времени, как первая тренировка подошла к концу, Норберт усвоил одно: Стелла требует от них невозможного.

— Послушай, — вымолвил он, тяжело дыша, когда все трое пышли в коридор, — я должен признаться в одном маленьком обмане. Мы никакие не телохранители! «Антираспад» всегда занимался исключительно коммерцией, а в охранно-сыскное агентство нас перерегистрировала Аманда, чтобы получить льготу по налогообложению. Тут появился Зеруат, и все завертелось… Но главное, мы не телохранители, не бойцы, а мирные предприниматели, и к черту эти изуверские тренировки!

— Следующая через два часа после обеда! — подмигнула Стелла. И исчезла в душевой.

— Влипли, — вздохнул Олег.

— Ага.

— Нор, зачем ты все это ей рассказал?! — раздался позади сердитый возглас Аманды. Та шла следом за ними по коридору и слышала разговор.

— Я надеялся переубедить ее. Честность — лучшая политика.

— А о деловой репутации «Антираспада» ты подумал? — Аманда понизила голос до шепота. — Вот представь, они вернутся на Денор и начнут всем говорить, что мы не профессионалы! И тогда, если денорские олигархи прилетят на Валену и захотят нанять телохранителей, они уже не обратятся в «Антираспад»! Получается, что из-за тебя мы потеряли потенциальных клиентов! — Она скрестила на груди руки. — Если ты и дальше будешь создавать нашей фирме антирекламу, я тебя уволю!

— Бредовое предположение, — помотав головой, пробормотал Норберт (он представил себе, как денорский олигарх — кто-нибудь сверхкрутой, вроде Тайсемура, — приходит в офис «Антираспада» в поисках телохранителей).

— Бредовое? — Аманда смерила его взглядом. — Ты считаешь, я не могу тебя уволить? Конечно, теперь у тебя много денег, но без «Антираспада» ты никогда не наладишь перспективный бизнес, учти!

После обеда Норберт и Олег спрятались в кормовых отсеках, однако Стелла разыскала их и потащила в спортзал. Олег понуро молчал. Норберт пытался протестовать:

— Ты попираешь наши конституционные права! О-у… Не пинай мою задницу! Мы — валенийские граждане и не обязаны тебе подчиняться!

— Должны. Вы находитесь на денорском корабле.

— Это раглоссианский корабль!

— Был. Теперь он денорский.

На другой день Норберт еле смог встать с постели — все мышцы ныли. Кое-как дотащился до салона. Олег находился в таком же состоянии. Стеллу их жалобы не тронули, она только посоветовала:

— Принимайте поливитамины и кальций. Через полтора часа тренировка.

— Стелла, я хочу объяснить тебе нашу позицию, — предпринял Норберт еще одну попытку отбиться. — За тобой нет никакого долга, честное слово! Видишь ли, мы с Олегом — убежденные альтруисты, мы любим помогать людям бескорыстно, без расчета на вознаграждение!

— Я уважаю вашу позицию, — кивнула Стелла. — Я тоже немножко альтруистка, и мне нравится помогать тем, кто этого стоит. Сейчас вас каждый может прибить, потому что вы ни черта не умеете. Я никогда еще не видела такой идиотской пародии на приемы рукопашного боя! Зато к тому времени, как мы прилетим на Белт, вы будете в неплохой форме, это я вам гарантирую.

Остальные сидевшие за столом в разговор не вмешивались. Аманда смотрела испуганно, Тайсемур — невозмутимо, но с оттенком одобрения, тигонец — с затаенным негодованием.

— Вчера у нас были недостаточно интенсивные тренировки, — добавила Стелла. — Сегодня наверстаем упущенное.

Норберт поперхнулся чаем и закашлялся.

— А может, лучше тренироваться через день? — со слабой надеждой спросил Олег.

— Нет. У нас слишком мало времени. Мальчики, раз уж я взялась за это дело, я не отступлю. Для меня это сейчас — единственный способ отблагодарить вас.

«Есть еще один способ, — с тоской подумал Норберт. — Оставить нас в покое!»

Аманда с этого дня почти безвылазно сидела у себя в каюте, закрывшись изнутри на задвижку. Однажды вечером Норберт постучался к ней, чтобы выяснить, как она себя чувствует — не заболела ли?

— Нор, ты один? — приглушенно спросила Аманда.

— Один. Олег в рубке с Зенебехом, учится пилотировать.

— Да я не про него… Стеллы рядом нет?

— Нет.

— Ох… — Аманда приоткрыла дверь и вздохнула. — Вот уж ходячий кошмар. Я даже в коридор лишний раз выйти боюсь — вдруг она и меня тоже захочет отблагодарить? А у меня гипертония.

Через месяц у Норберта с Олегом перестали болеть мышцы, а Стелла отметила, что теперь у них кое-что получается. Мало-помалу жизнь опять вошла в нормальное русло — стала не такой уж невыносимой.

Три корабля совершили посадку в цветущей долине, со всех сторон окруженной невысокими лиловыми горами. Люди высыпали наружу. Все здесь было для них внове: и буйство красок, и птицы в ярко-голубом небе, и разнообразие диких растений. Перед посадкой корабли несколько суток находились на орбите — пока Совет Общин Ючана решал, принимать или нет инопланетных беженцев. А еще раньше было трехмесячное путешествие после поспешного отлета с Раглоссы. В небе появилось темное пятнышко магнитоплана. Зеруат выступил вперед.

Он больше не был Ответственным по Безопасности Теневого Сената — он был преступником, которого бывшие коллеги вознамерились выдать Денору. Идея столь варварского жертвоприношения принадлежала Ответственному за Общественное Спокойствие, который заявил: «Раз уж коллега Зеруат привез на Раглоссу денорских хищников, а потом позволил им бежать, пусть он сам и расплачивается, остальные пострадать не должны». Потрясенный неблагодарностью Теневого Сената, Зеруат тем не менее сумел выторговать отсрочку. Он указал своим коллегам на возможность того, что его цимлеанские агенты успеют отправить сбежавших инопланетян в небытие раньше, чем последние с кем-либо свяжутся. Сенаторы согласились подождать (действительно, если беглецы своевременно исчезнут, ни к чему слать на Денор официальные извинения и Зеруата в качестве искупительной жертвы), и тогда он вместе с горсткой своих сторонников покинул Раглоссу. Всего улетело семьсот двадцать шесть человек — подчиненные Ответственного по Безопасности с женами и детьми. Их маленькая колония уцелеет, даже если Раглосса падет под ударами денорских агрессоров, так что никто не будет вправе обвинить Зеруата в эгоизме!

Магнитоплан приземлился, оттуда вышел пожилой мужчина в простой холщовой одежде. Его сопровождала девушка лет двадцати семи, темноглазая, с серьезным тонкогубым лицом и копной вьющихся темных волос, одетая так же просто. Зеруат узнал ее сразу: одна из пассажирок «Тарана». Значит, Ючан тоже посылал своего эмиссара за Нуль-Излучателем. А вот она его не могла узнать: он захватил с собой лучшего раглоссианского хирурга, и за время полета ему сделали пластическую операцию. Денорцы, безусловно, будут его искать. Именно его, Зеруата. Что ж, пусть ищут — он изменил внешность.

После обмена приветствиями Зеруат подтвердил, что он и его люди прилетели на Ючан потому, что хотят жить общиной, вдали от зараженных индивидуализмом и потребительством современных цивилизаций. Да, они принципиальные противники собственности, роскоши и любых излишеств. Гастон Конгоуз (так теперь звали Зеруата) — старейшина этой маленькой общины, и он говорит от имени всех присутствующих здесь ее членов.

— Значит, вы войдете в Совет Общин Ючана, Конгоуз, — степенно кивнул его собеседник. — Селитесь на этом месте, стройте дома. Мы вам поможем и с продуктами, и с материалами. Главное, правильно живите! Чтоб никто не тянул к себе ничего своего! Вот это — Ксакан Смирл, уполномоченная Совета Общин. — Он похлопал девушку по плечу. — Она будет вашей помощницей по идеологической работе и всем вопросам. Тут, с вами, останется. — Потом он, подняв голову, оглядел корабли и расплылся в восторженной, почти детской улыбке. — Ух ты! Вот такой транспорт Ючану пригодится.

Последнее высказывание Зеруату совсем не понравилось. Впрочем, сейчас главное — запастись терпением. Ему пригодится здесь умение управлять людьми, оставаясь в тени. Через несколько лет он станет первым лицом на Ючане. Надо привести планету в порядок: бок о бок с ючанийцами (которые во многом вызывали у него симпатию — наивные, послушные, трудолюбивые, бесхитростные люди) тут живут дикие звери, и среди них немало хищников. Не говоря уже о кошках и собаках. Ничего, Зеруат сумеет убедить Совет Общин в том, что всех хищных тварей надлежит истребить, чтоб остался только домашний скот, милые птички и безобидные грызуны. У него есть кое-какие козыри — ведь его спутники не просто беженцы, а бывшие сотрудники Управления Безопасности Теневого Сената, и все они привыкли беспрекословно повиноваться своему шефу.

Раглоссиане разместились в палатках, а корабли Совет Общин забрал на космодром. Зеруат не возражал: он собирался добиваться своего постепенно, шаг за шагом. Удалось отстоять сервокостюм и некоторые медицинские приборы — уже плюс! Под видом медикаментов он придержал имперскую аппаратуру для слежки и установил тайное наблюдение за Ксакан Смирл. Ему нужны союзники среди влиятельных ючанийцев, эта девушка станет первой. Очень скоро Зеруат обнаружил нечто любопытное. Днем, когда все были заняты на строительстве поселка, он проник в женскую палатку и извлек из спального мешка Ксакан завернутые в вылинявшую тряпицу предметы — прекрасный материал для шантажа! Пряча усмешку, Зеруат вернулся к себе в палатку, послал мальчика за Ксакан. Та вскоре пришла. От нее пахло потом, ко лбу прилипла выбившаяся из-под косынки темная прядь.

— Ксакан, я знаю, что вы совершили, но не хочу ломать вам жизнь, — отечески-участливым тоном заговорил Зеруат. — Вы так молоды… Вот! — Он выложил на складной столик три предмета. — Вот что вы у себя держали!

Ксакан побледнела, потом густо покраснела. Опасаясь, что она бросится на него, Зеруат сжимал в кармане рукоятку пистолета с парализующими капсулами, но ючанийка и не думала вести себя агрессивно. Ее глаза наполнились слезами, она пролепетала:

— Я… Я очень плохая… Меня накажут… Опозорят и осудят… Пожалуйста…

— Вас не накажут, потому что никто об этом не узнает. Я даже верну вам вещицы, а у меня останется видеозапись. Вы втайне от своих товарищей обзавелись собственностью, как инопланетная индивидуалистка-эгоистка.

Ксакан слегка пошатнулась, и Зеруат, испугавшись, что она потеряет сознание раньше, чем он доведет шантаж до конца, поспешно продолжил:

— Но я знаю, что вы готовы отдать жизнь ради блага Ючана. Я тоже. Ючан теперь — моя вторая родина. Я предлагаю вам союз, Ксакан. У Ючана много врагов, они хотят собрать вместе все части Нуль-Излучателя и уничтожить нашу прекрасную планету. Мы с вами должны помешать им!

Да, Ксакан знала, что такое Нуль-Излучатель. Она согласилась во всем поддерживать Конгоуза и снабжать его информацией, а также добиться в Совете Общин, чтобы ему разрешили в ближайшее время посетить Цимлу. В знак своего дружеского расположения Зеруат вернул девушке ее сокровища: красочную пластиковую упаковку из-под таблеток для желудка, миниатюрный брелок с граненой, переливчатой стекляшкой и один-единственный накладной ноготь, перламутровый с золотыми крапинками. Ючан — благодатный материал, из него вполне можно вылепить вторую Раглоссу!

Спустя два дня он уже летел к Цимле. На Ючане не было Гипортала, но древние суперсветовые корабли покрывали расстояние между Ючаном и Цимлой менее чем за месяц. Зеруат был одет, как ючанийцы, а пластическая операция изменила его лицо до неузнаваемости, придав ему более моложавый вид. И все же он нервничал. В который раз он перебирал в уме звенья своего плана: все продумано, он не случайно выбрал в качестве убежища обитаемый мир (потому что искать его группу наверняка будут на пригодных для жизни незаселенных планетах); на Цимле его никто не узнает. Все равно он чувствовал себя нехорошо, а сервокостюм пришлось оставить на Ючане (примета, по которой его могут опознать).

По прибытии на Цимлу он с помощью передатчика связался со своим резидентом, держа наготове флакон с сердечными таблетками. Услышав ответ, привычным движением бросил таблетку в рот… Люди, которых нужно ликвидировать (неприятное слово, но что поделаешь: агенты-инопланетяне — грубый народ!), на Цимле не появлялись. Куда же подевалась вся эта банда вместе с его звездолетом? Истребили друг друга по дороге? Хорошо, если так!

И последнее предположение, увы, не подтвердилось. Отправив по гиперсвязи запросы своей агентуре в других звездных системах, Зеруат вскоре получил ответ: угнанный корабль недавно совершил посадку на Белте, в космопорте для незапланированно прибывающих; перед этим он послал сообщение с орбиты, и его встречали, как положено в таких случаях, представители денорского, тигонского и валенийского консульств. Заодно белтийский агент просил денег.

Зеруат долго сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Итак, все шестеро живы. Они его переиграли!

Формоза, столица Белта, была охвачена весенним цветением: множество растений, взорвавшихся пеной соцветий, бутонов, побегов, усиков, превратило город в подобие гигантской клумбы. Ветер гонял по тротуарам невесомые комки розового пуха. Многоэтажные здания из искристого белого материала возносились к бирюзовому небу; их балконы — симметричные друг другу плоскости неправильной формы — были окружены полупрозрачными бортиками, к которым крепились шарообразные сосуды с землей. Оттуда свешивалась вниз декоративная флора всех оттенков радуги. Сотрудники «Антираспада» сходили посмотреть на королевский дворец: ансамбль белых и янтарно-коричневых строений сложной геометрии утопал в зелени. После более чем шестимесячного пребывания в закрытых помещениях (не считая той морозной ночи, когда они бежали с Раглоссы) все трое успели отвыкнуть от простора и солнечного света. По их расчетам, в Чантеоме теперь была поздняя осень, и они решили ненадолго задержаться на Белте.

И Гипортал, и оба белтийских космопорта находились в окрестностях Формозы. Космопорт для незапланированно прибывающих принимал терпящих бедствие, пострадавших от нападения в открытом космосе, беженцев и т. п. После того как Тайсемур Нирг Рерано с орбиты связался с диспетчером и запросил резрешение на посадку, местные власти пригласили в космопорт официальных представителей Денора, Тигоны и Валены. Жмурясь от полуденного света, шестеро беглецов вышли на поле космодрома. Блеск неба, бьющий в лицо теплый ветер, сочные краски — это было первое, что ошеломило Норберта. Вторым моментом, который произвел на него неизгладимое впечатление, стало поведение валенийского официального лица. Если денорский и тигонский представители встречали своих вырвавшихся из плена сограждан дружескими улыбками и поздравлениями, то валенийский чиновник, с неприязнью оглядев сотрудников «Антираспада», проворчал:

— Сами небось во всем и виноваты. А я тут с вами возись. Ну, документы-то у вас хоть целы?

В его тоне, жестах, брезгливой гримасе легко читалось сдержанное раздражение человека, которого ни с того ни с сего оторвали от важного занятия — например, от послеобеденного отдыха перед стереовизором или пикника на пляже. С видимым отвращением цедя сквозь зубы слова, он предупредил:

— У нас тут нет фондов для материальной помощи всем подряд!

— Мы при деньгах, — с достоинством сообщила Аманда. — И документы у нас с собой.

— Хоть это хорошо, — буркнул сотрудник консульства.

— Ну вот, сразу видно, что мы почти дома, — с невозмутимой миной констатировал Норберт.

— Что? — повернулся к нему чиновник. — Еще домой вас отправляй, как будто мне другой головной боли мало. В общем, это… Завтра утром зайдете в консульство, документы оформить. — Он слегка скривил рот, словно одна только мысль о том, что придется-таки сделать эту работу, была для него невыносима. — И не опаздывайте, после обеда приема не будет! А билеты домой на свои деньги покупайте. Еще чего — за счет консульства! — Высказавшись таким образом, он, не попрощавшись, раздраженной подпрыгивающей походкой направился к своей машине.

Денорцы и тигонцы после недолгого обмена косыми взглядами тоже расселись по машинам и уехали. Тогда сотрудники «Антираспада» взяли такси и велели шоферу найти какой-нибудь хороший отель, благо деньги у них и правда были — полная сумка: полученные от Зеруата гонорары плюс выручка за проданный металлоискатель.

— Странно, что на Раглоссе он не отобрал у нас наличные, — заметила Аманда.

— Считал, что они все равно никуда не денутся, — усмехнулся Норберт. — Вот и просчитался…

Утром побывали в родном консульстве, где им пришлось три с половиной часа ждать (валенийская бюрократия даже в чужих мирах не отступала от своего привычного стиля), прежде чем им оформили документы. Весь остаток дня гуляли по белтийской столице. А вскоре после того, как они вернулись в отель и заказали ужин, устроившись трапезничать на балконе номера Аманды, портье по видеофону сообщил, что к ним пришли посетители.

— Из консульства, — вздохнула Аманда. — Сейчас начнут выяснять, сколько у нас с собой валюты, чтоб настучать налоговым на Валене! Я их знаю, ребятки.

Но это были не чиновники из консульства, а мужчина и женщина в дорогих, элегантных костюмах, выдержанных в умеренно-милитаристском стиле. В первый момент никто не узнал Тайсемура и Стеллу — на корабле они ходили одетыми, как оборванцы. Теперь же сразу напрашивался вывод, что эти двое принадлежат к верхушке общества. Заказали еще кофе и бутылку ликилы. Тайсемур спросил, нет ли у «Антираспада» проблем с документами, потом предложил Олегу высокооплачиваемую работу на Деноре. Компьютерщик деликатно, но твердо отказался (Норберт догадывался, что его друг, как и он сам, хочет вернуться на Валену из-за Илси).

— Вам нужен корабль, на котором мы сюда прилетели? — откинувшись в кресле с бокалом ликилы в руке, осведомился денорец.

Пока Норберт и Олег смотрели на него в замешательстве, Аманда согласилась:

— Нужен, и очень! Только разве его нам отдадут? А со своим кораблем мы бы такой перспективный бизнес раскрутили.

— Мы со Стеллой дарим его вам. Надо оформить договор купли-продажи, чтоб у вас были все необходимые документы.

Аманда открыла рот, но Норберт ее опередил:

— Извините, он же не ваш.

— Наш, — отрезал олигарх. — Мы угнали его с Раглоссы, и теперь он принадлежит нам как трофей. Пусть кто-нибудь попробует это оспорить!

— Он не зарегистрирован.

— Мы зарегистрируем его на Деноре, заочно. Если учесть, что Раглосса в ближайшем будущем станет сателлитом Денора, тут нет ничего незаконного.

«Значит, у них уже все решено!» — со смесью восхищения и оторопи подумал Норберт, а вслух сказал:

— Вдруг объявится прежний владелец, Зеруат? Что мы тогда станем делать?

— Если объявится Зеруат, дайте знать на Денор. Мы со Стеллой будем вам очень признательны.

На другой день денорцы, воспользовавшись гиперсвязью, официально зарегистрировали корабль как свою собственность, а еще через день состоялась сделка.

— «Суперсветовой звездолет класса D-103/2, регистрационный номер 6567800, владельцы на паях — Ларре, Мерриато, Осокин», — вслух зачитала Аманда. — Не понимаю, Нор, почему тебя написали первым? Я надеюсь, ты не считаешь себя директором «Антираспада»?

— По алфавиту, — объяснил Норберт. — Каждому из нас принадлежит треть звездолета.

— Хм… по алфавиту… Поскольку я директор, мой голос — решающий!

— Решает большинство, то есть два голоса против одного.

Аманда поглядела на него с сомнением, но промолчала.

…Денорцы помогли им также с транспортировкой. Так как звездолет Зеруата, по словам земных специалистов, не был приспособлен для гипербросков, отправить его на Валену можно было только в трюме гипергрузовика, и олигархи устроили это за свой счет.

— На Раглоссе нас ждала грязная, унизительная смерть, — сказал Тайсемур, когда сотрудники «Антираспада» начали благодарить за помощь. — Мы не забываем своих долгов.

— Мы вам тоже многим обязаны, — возразил Норберт. — Без вас мы бы не выбрались с Раглоссы так быстро. Именно вы угнали звездолет! И драться мы теперь умеем, благодаря вам. — Он взглянул на Стеллу. — В общем, мы в расчете, и спасибо за корабль.

— Не хотите к нам на Денор? — улыбнулась Стелла. — Подумайте… Ты, Олег, сможешь получить первоклассную работу, а ты, Нор, выучишься и станешь археологом, как тебе хотелось.

— А как у вас насчет частного бизнеса? — заинтересовалась Аманда.

— У нас много предпринимателей, но вы, с вашим капиталом, вполне могли бы просто жить в свое удовольствие, — ответила Стелла уклончиво.

Норберт сдержал усмешку: похоже, денорцы отлично понимают, чего стоит Аманда как предприниматель, но из соображений такта не говорят об этом вслух.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил он. — Может, когда-нибудь потом, в будущем. Сейчас нам надо на Валену.

— Если надумаете, обратитесь в денорское посольство на любой планете, — посоветовал на прощание Тайсемур. — Со ссылкой на нас.

Киреас Зенебех тоже навестил их в отеле и приглашал к себе в гости на Тигону…

Коренастый мужчина с широким бледным лицом, сидевший напротив Зеруата, повторил инструкцию:

— Прилетаю на Валену, разыскиваю Аманду Мерриато, Норберта Ларре и Олега Осокина. Вот этих… — Он потрогал грязным пальцем фотографии на столе. — Ликвидирую их и возвращаюсь на Цимлу. И вы мне платите остальную сумму.

— Не совсем так, — тихо поправил Зеруат. — В первую очередь вы должны… гм… прервать жизненный путь Норберта Ларре. Он самый опасный.

— Опасный? Прошел древний Тренажер?

— Нет, в Тренажере он не был.

— Только не морочьте мне голову! — Киллер бросил тяжелый взгляд на собеседника. — С парнем, у которого за спиной Тренажер, справиться трудней, чем с обычным клиентом. Они как дьяволы. За такого я возьму по тройному тарифу. Учтите, когда я его убью, то посмотрю, есть ли у него татуировка.

Услышав шокирующе-откровенное «когда я его убью», Зеруат гадливо поджал губы: жизнь воистину безжалостна, если ему, кроткому, незнакомому со злобой человеку, приходится пользоваться услугами таких подонков! Овладев собой, терпеливо повторил:

— Никакой татуировки у него нет. Но он должен первым покинуть этот мир.

— Договорились. — Киллер рассовал по карманам пачки банкнот. — Чем эти трое вас огорчили?

— Они присвоили мои деньги, — сухо ответил Зеруат. — Весьма крупную сумму. Отправляйтесь на Валену немедленно!

Киллер вразвалку направился из полуподвальчика, где помещалось кафе, на улицу. Минут через десять Зеруат последовал за ним. Похоже, он сумел воспользоваться своими каналами связи и анонимными банковскими счетами, не засветившись (впрочем, так и должно быть, ведь это его личные каналы и счета, никто из коллег-сенаторов о них не знает). Шаркая, он побрел к стоянке такси. Итак, все дела сделаны, теперь можно вернуться на Ючан — там он будет в большей безопасности, чем здесь, на Цимле.

Янда, последний перевалочный пункт, осталась позади. Лайнер «Вихрь» мчался по гиперпространственному каналу к Валене. Норберт, Олег и Аманда сидели в салоне для пассажиров первого класса — с ковровым покрытием, имитирующим травяной газон, и объемными земными пейзажами, очень похожими на валенийские.

— Ребятки, теперь у нас есть свой корабль для путешествий в трехмерном космосе и капитал, — помешивая платиновой ложечкой кофе, рассуждала Аманда. — Когда мы улетали с Валены, там были неблагоприятные условия для бизнеса. Вот я и думаю, не податься ли нам куда-нибудь в другой мир?

Так как она смотрела на Норберта, тот пожал плечами:

— Я пока придержу свои деньги. Выясню, что с сестрой, и потом уже буду решать.

— Я тоже должен кое-что выяснить, — сказал Олег.

— Не собираешься на Денор? — Аманда протянула ложечку роботу-стюарду (робот походил на металлическую клумбу: скользящая по ковру полусфера, из которой вырастало множество серебристых манипуляторов с подносами, бутылками, столовыми приборами и прочим), отхлебнула кофе. — Денорцы тебе такую зарплату предлагали!

— Тут есть и плюсы и минусы. Я не знаю, что за жизнь у них на Деноре. Сначала надо бы посмотреть.

— А ты, Нор, какого мнения об олигархах? — Она опять взглянула на Норберта.

— Сложный вопрос. Ими трудно не восхищаться: вот так бегать, драться, командовать, когда твое тело — почти как одна сплошная рана. В общем, тут нам до них далеко. И корабль они нам подарили. Но если такие, как они, чего-то захотят, они вряд ли будут особо считаться с желаниями других людей, и это уже плохо. Лично я предпочел бы Лидону, Землю, Алзону, Белт… Короче, мир, где правительство не слишком крутое.

— Белт мне понравился. Давайте туда, ребятки? Обратимся к королю с просьбой о гражданстве…

— К парламенту, — поправил Норберт. — Там конституционная монархия.

— Вот-вот. По-моему, на Белте благоприятные условия для нашего бизнеса!

«Вихрь» прибыл на Валену вечером. Никакой официальной встречи на этот раз не было: поздняя осень — не сезон для туризма, так что среди пассажиров преобладали транзитники и те, кого интересовал Тренажер. Выполнив бюрократические процедуры, сотрудники «Антираспада» справились насчет своего корабля (он уже стоял в ангаре Гипортала) и вышли на поле, где ждали машины. Было темно, дул пронизывающий ледяной ветер.

— Вы не знаете, кто сейчас губернатор Чантеомы? — обратилась Аманда к шоферу такси.

Тот, слегка удивившись, ответил:

— Харо Костангериос.

— А кто же еще! — буркнул Норберт.

Миновав поле Гипортала, машина въехала в город. Со всех сторон сверкали огни, на тротуарах белел тонкий слой снега. Автомобиль вильнул, объезжая солидную канаву, до половины перерезавшую улицу. За полтора года их отсутствия Венеда ничуть не изменилась!

Глава 13

Плохо одетые пожилые люди с самодельными плакатами стояли у ограды губернаторской резиденции. Их лица покраснели от холода, губы сердито двигались, у некоторых блестели на щеках слезы. Что они говорят, не было слышно — вместо их речи звучал хорошо поставленный, полный сдержанной иронии голос закадрового комментатора:

— Итак, воинственно настроенные дедушки и бабушки, жертвы знаменитого паркуанского утопления, опять атакуют нашего губернатора! Сегодня состоялся их сто первый поход на Венеду. Увы, требования паркуанских старичков банальны: они просят денег. Мы будем держать вас в курсе дальнейших баталий, а сейчас переходим к зубоскрежетательному и кроволеденящему!

Далее показали сюжеты: о рабочем, сорвавшемся с крыши десятиэтажного дома (крупным планом — скрюченное тело на тротуаре, забрызганный кровью и мозгами снег); о поножовщине между двумя пьяными дворниками на Центаврийской улице. «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» подошли к концу, губернатор выключил стереовизор. Гениальная находка!.. У него были основания гордиться своей изобретательностью: ведь именно он, Харо Костангериос, около года назад выпустил Перкоиса в эфир. Раньше были официальные новости, серьезные и скучные, а также программы частных телекомпаний, по большей части оппозиционные — в силу железной необходимости: иначе их никто не стал бы смотреть. Но губернатор Чантеомы нашел такой вот третий вариант.

Программа Перкоиса была якобы независимой (губернатор ее тайно спонсировал) и якобы оппозиционной (много шокирующих сенсаций, криминала, крови, черного юмора). Она в рекордные сроки завоевала популярность. Перкоис обо всем говорил отстраненно, с убийственной холодной иронией, и скоро за ним утвердилась репутация журналиста, который не подчиняется никому. На самом деле у него был хозяин — Харо Костангериос.

Смещение акцентов — вот что стало главным в работе Перкоиса. Взять хотя бы сюжет с бывшими жителями затопленного Паркуана. В течение полутора лет старики осаждали губернатора, требуя денежной компенсации за ущерб, которую он пообещал им после наводнения. Официальная программа эти факты, естественно, замалчивала, частные программы со свойственной им бестактностью утверждали, что губернатор должен заплатить, раз обещал. А что делал Перкоис? Он показывал все акции паркуанцев — и насмехался над ними, не позволяя себе никаких неделикатных комментариев в адрес губернатора. Так и надо работать с общественным мнением!

Дела в Чантеоме обстояли не блестяще: наладить туристический бизнес не удалось, поскольку главная приманка для состоятельных инопланетян — Малая Императорская Резиденция — до сих пор находилась под водой (хм… теперь уже, наверное, подо льдом). Большинство частных предпринимателей либо обанкротились, либо уехали, а те, кто остались, проворачивали дела нелегально, и люди губернатора никак не могли поймать их с поличным. Мошенники цинично заявляли, что власти сами виноваты: восемьдесят пять процентов с оборота — это, мол, слишком много! (Работать надо как следует, тогда не покажется много!) Единственным стабильным источником дохода оставался Чантеомский Тренажер, в недрах которого исчезла маленькая дрянь Илси. Но девять десятых от выручки забирал Соледад! Бюджет Чантеомы находился в состоянии хронического дефицита.

Между тем Премьер-Губернатор серьезно занемог — это означало, что грядут всепланетные выборы, и у Харо Костангериоса тоже будет шанс… Хорошо бы на этот случай иметь своих детей под рукой, а не черт знает где: кандидат на пост верховного правителя должен быть образцовым семьянином. Поэтому, когда секретарь доложил, что Норберт вернулся, и вроде бы при деньгах, губернатор обрадовался: по крайней мере, сына — образованного, красивого, преуспевающего молодого человека — он сможет предъявить валенийской общественности.

Незаметно пролетела неделя. Норберт узнал, что Илси все еще не вышла из Тренажера, а тетка по-прежнему живет вместе с отцом в губернаторской резиденции. Однажды вечером те пригласили его в гости. Лионелла выглядела больной и постаревшей, что не мешало ей отпускать едкие замечания в адрес Норберта. Отец держался покровительственно; обронил с усмешкой, что его отпрыск постранствовал по Галактике — и хватит, теперь пора взяться за ум, поступить на государственную службу. Норберт слушал их со скучающей миной: оба нисколько не изменились.

Он купил серый с сине-зелеными блестками электромобиль марки «Риэра» лидонского производства (последняя модель) и каждый день гонял на нем по Венеде, обычно не один, а с кем-нибудь из знакомых девчонок. Олег целыми днями сидел за компьютером «Антираспада», который перекочевал к нему домой: признался, что хочет написать программу вроде древнебекрийских, но неизвестно, потянет ли машина. Аманда сокрушалась, что частный бизнес в Чантеоме совсем захирел, и пыталась наладить новые деловые контакты — ей не терпелось вложить свои деньги в какое-нибудь прогарное предприятие.

Над Венедой нависало низкое ватное небо, снегопад усилился. Норберт довез Линду до бара, где та по вечерам танцевала, и повернул домой. В такую погоду кружить в одиночку по городу не хотелось. И в бар не хотелось, надоело. Запарковав машину на площадке, поглядел снизу вверх на дом: белые на красном фоне прямоугольники лоджий и равнобедренные треугольники подъездов радовали глаз геометрической четкостью линий; соседние здания поглотила снежная пелена, и дом Норберта казался единственным в мире островком упорядоченности и симметрии. В дверях столкнулся с соседкой по этажу.

— Здравствуйте! — Соседка зажмурилась от летящих в лицо снежинок. — А к вам тут девушка приходила. Сразу, как только вы с другой девушкой уехали!

— Какая девушка?

— Молоденькая, в куртке с капюшоном. Слишком легкая курточка для такой погоды. А вы, я смотрю, то с одной, то с другой… — Соседка покачала головой — образ жизни Норберта не вызывал у нее одобрения — и нырнула в белую круговерть.

Дома он сварил крепкий кофе. Мутно-белое окно портило ему кайф; поставив чашку на прозрачный столик, Норберт пересек гостиную, нажал на кнопку. Опустились жалюзи. Тревожную, взбаламученную белизну перечеркнуло множество параллельных друг другу, темных горизонтальных линий — вот уже несколько дней, как жалюзи заклинило в этом положении, но у него все не доходили руки вызвать мастера. Не то чтобы времени не хватало. Времени было сколько угодно. Он не знал, куда себя девать, болтался по барам, и жизнь не доставляла ему особого удовольствия. Почему? Хотел бы он это понять. Такое состояние духа не доставало его с тех пор, как он покинул Валену полтора года назад. А теперь вернулся — и все началось по новой.

Секс не мог вытащить его из этой засасывающей хандры, хоть и позволял отвлечься. С девчонками Норберт был дружелюбен и тактичен — те, как правило, это ценили, — но на долговременные отношения он не соглашался — ни с кем, ни разу. Во время учебы в Соледаде у него в числе прочих была женщина-психолог средних лет, и однажды она выдала анализ: он боится серьезных привязанностей после гибели матери, потому что боится новых потерь. Удалось ли ей угадать правду? По крайней мере, сам Норберт никакого страха не ощущал. Он просто не хотел серьезных привязанностей. Единственным исключением была Илси, но Илси — другое дело. Когда Норберту было тринадцать, а ей шесть, они помогли друг другу выжить и не сломаться — двое одиноких детей в окружении требовательных, бесцеремонных, погруженных в свои интриги взрослых. Помощь была взаимной: Норберт вышел из оцепенения только потому, что обнаружил рядом с собой существо, которое находилось в худшем положении, чем он, и при этом пыталось его поддержать вполне искренне, в отличие от старших.

Допив кофе, не глядя протянул руку, нащупал возле подлокотника дивана пульт стереовизора. Элитарное кино: герой смотрит то на дождь за окном, то на женскую туфельку на подоконнике; и мужчину, и туфельку показывают в разных ракурсах — сверху, снизу, справа, слева; его энцефалограмма, его кровеносная система в инфракрасных лучах, поверхность туфельки под микроскопом, сетчатка глаза героя, тоже под микроскопом… Приверженцы данного течения утверждали, что для настоящего кино главное не действие, а его философский подтекст, и надо показывать зрителю этот подтекст в очищенном виде. Хмыкнув, Норберт переключился на другой канал. В глубине экрана закружились сотканные из света концентрические круги и листья с пульсирующими прожилками, полилась тяжелая, тягучая синтезированная музыка — «древесный сок». Зародившись три года назад на Алзоне, этот стиль быстро завоевал популярность. Как раз что-нибудь такое ему сейчас и нужно. Усилив громкость, Норберт откинулся на спинку дивана; «древесный сок» молотом бил по мозгам, и он не сразу уловил, что в дверь звонят. Девушка в куртке с капюшоном? Что ж, он не откажется от приятной компании!

Он открыл дверь, не задавая вопросов, и увидел перед собой коренастого мужчину с пистолетом. Рефлекторно выбросил вперед правую руку (преподанные Стеллой уроки не прошли даром!), одновременно ощутил болезненный укол в шею и то, как его распрямленные пальцы врезались в мягкое…

…Очнулся на полу в гостиной. Во рту пересохло, шея болела. Запястья и щиколотки были связаны и успели занеметь. Потолочные панели неярко светились, за окном — чернота. Часы показывали без четверти девять. Посетитель сидел на диване, прижимая к лицу окровавленный платок. Заметив, что Норберт на него смотрит, сипло сообщил:

— Ты мне глаз повредил, ублюдок!

— Не стоит приходить в гости с пистолетом.

Мужчина выругался, вскочил и пнул Норберта по ребрам. У него перехватило дыхание от боли.

— Он предупреждал, что ты опасный. Дерьмо! Заплатишь за глаз!

— Кто предупреждал? — с трудом выговорил Норберт.

— Старик, у которого ты деньги украл. Деньги отдашь, понял? Где они?

Кое-что прояснилось: этого типа нанял Зеруат. Надо попробовать заговорить ему зубы, потянуть время. А дальше что? Освободиться от веревок вряд ли удастся. Норберт не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Не здесь. В банке.

— Я не пришил тебя сразу только потому, что мне нужны деньги, которые ты прикарманил. — Киллер не то зловеще оскалился, не то поморщился. Он по-прежнему держал у левого глаза платок. — Я тебя самого без глаз оставлю!

— Надо связаться с банком, снять деньги со счета. На это потребуется время.

Звонок. Киллер замер. В дверь громко постучали, потом опять позвонили. Киллер крадучись вышел в коридор, напоследок предупредив:

— Тихо, или тебе конец!

Норберт напряг мышцы, пытаясь разорвать веревки. Без толку! Оглядел комнату: диван, мягкие кресла, стеклянный столик на витой металлической ножке… Ничего такого, чем можно воспользоваться. Ну и влип… Из коридора доносился глуховатый голос киллера:

— Нету его здесь! Нет дома, да! Я его дядя, в гости приехал. Не знаю, когда будет. Говорю же, куда-то ушел! А чего дверь открывать, и так поговорили, до свидания!

Тяжелые шаги.

— Тебя спрашивала шлюха с нежным голоском, я ее спровадил. Ублюдок! Мне теперь нужны деньги, чтобы глаз вылечить!

Та девушка! Вдруг она заподозрит неладное и сообщит в полицию? Да нет, вряд ли стоит рассчитывать на чудо. Он влип по-крупному, и ни одна из его девушек ему не поможет… если, конечно, это не Стелла Вирс Акуон. Но Стелла сейчас далеко. На Деноре…

— Я из тебя дерьмо вытрясу, если не получу денег!

— Давай подождем до завтра, — предложил Норберт. — Завтра поедем в банк и все устроим.

— Подождем?! У, гад! У тебя есть аптечка?

Норберт объяснил, где лежит аптечка. Киллер вышел, напоследок грязно выругавшись. Скрип. Плеск воды. Кроме позорного животного страха Норберт ощущал жгучую досаду: и надо же было так по-дурацки влипнуть! Еще раз в отчаянном усилии напряг мышцы — ни черта не получилось. Бандит вернулся, его левый глаз был залеплен пористым антисептическим пластырем. С ходу пнув Норберта, процедил:

— Ублюдок жадный, хороших медикаментов дома не держишь! У тебя в аптечке одно барахло! Таких, как ты…

Дальше Норберт не слушал, его внимание приковало окно: там, за стеклом, что-то мелькнуло.

Заметив, куда он смотрит, киллер резко обернулся, выхватил из-за пазухи пистолет. Несколько секунд стоял, вглядываясь во тьму, потом попытался закрыть жалюзи вручную — те жалобно заскрипели, но не поддались.

— Гад! — Киллер опять отвесил Норберту пинка. — Ни хрена у тебя дома не починено!

«Начинаю галлюцинировать», — с тоской подумал Норберт. Его квартира находилась на втором этаже, под окном карниз — узкий, наверняка обледенелый. Вероятно, кто-нибудь хорошо натренированный, вроде Стеллы или Тайсемура, и мог туда забраться — заглянуть в освещенную комнату, увидеть на полу связанного Норберта, поскорей вызвать полицию. Но это же только теоретически!

— Сволочь, еще голову морочит! Все отдашь, понял? Только сначала я тебе глаз выдавлю! — Киллер присел около него на корточки.

— Спорим, что в этом случае никаких денег не будет?

— Такие, как ты, всем житья не дают! — Уцелевший мутный глаз яростно сверкал на широком красноватом лице киллера. — Я вас всех ненавижу, я уже много таких убил! И еще убью!

— За что ненавидишь?

— За то, что все вы подонки!

— Ты уверен? — Норберт решил, пока есть возможность, поддерживать диалог: это лучше, чем постоянно получать пинки или сразу остаться без глаза.

— Уверен! — прошипел собеседник. — Вы у меня поперек горла стоите.

В следующее мгновение наступила почти полная темнота. Киллер замолчал, потом растерянно произнес:

— Ублюдок, теперь я из-за тебя совсем ослеп. Ни хрена не вижу!

Норберт не стал разрушать его иллюзию. Вырубили электричество, только и всего. На металлическом корпусе настенных часов дрожали слабые блики, поблескивал возле черной глыбы дивана стеклянный столик. С улицы, сквозь метель и жалюзи, сочился зыбкий свет фонарей.

— А-а… Твой … потолок погас, — с облегчением выдохнул киллер. — Вот подонок! — Поднявшись, он ударил Норберта, носком ботинка в бок. — Такие, как ты, всем мешают жить! Ты ограбил старика и выбил мне глаз! Я пошурую в твоей квартире и что-нибудь да найду, и все деньги мне отдашь! Понял, ты? Все вы …!

Совсем рядом — как будто в одной из соседних комнат — раздался странный звенящий всплеск: звук осыпающихся осколков. Окно, сообразил Норберт. Его глаза успели привыкнуть к темноте, и он увидел, что киллер повернулся в сторону дверного проема, а навстречу ему бесшумно метнулась другая тень. Полиция так не действует! Норберт не знал, можно ли считать новоприбывшего союзником, но на всякий случай предупредил:

— Осторожно, здесь убийца!

Топот, пляска размытых темных пятен. Тяжелый стук упавшего тела, приглушенный толстым ковром. Затем хруст костей, замирающий хрип — победитель добивал побежденного.

Ноль — один… Норберт приподнял голову, пытаясь разглядеть, кто одержал верх.

— Нор, ты жив? — спросил тихий, испуганный голос.

— Илси?!

— Нор? — Пятно придвинулось, он ощутил осторожное прикосновение. — Что с тобой? Ты можешь встать?

— Не могу. Поищи на кухне нож. Свет вырубили, только что.

— Нор, пожалуйста, не умирай!

На лицо Норберта упала капля. За ней — вторая, третья…

— Илси, я не собираюсь умирать! Я связан, но жив и здоров. Принеси нож, надо веревки разрезать. Пока не очнулся киллер.

— Так я же его убила! — все тем же испуганным голосом сообщила сестра. — Сейчас принесу. Пожалуйста, потерпи…

Она выскользнула из комнаты бесшумно, зато с кухни чуть погодя донесся лязг сыплющихся на пол столовых приборов. Вскоре девочка вернулась.

— Сейчас…

Норберт перекатился на бок и через секунду почувствовал, что руки свободны. С трудом сел, попробовал пошевелить пальцами.

— Спасибо, Илси. Как ты догадалась, что у меня неприятности?

— Этот тип очень грубо разговаривал, тогда я начала беспокоиться и решила заглянуть в окно. Свет тоже я выключила, на щитке в подъезде. Это же вполне естественно в такой ситуации!

— Вполне естественно? — тупо переспросил Норберт.

— Ну да! В книгах всегда так. Извини, что я разбила окно в комнате с лоджией.

— Ничего. Очень хорошо, что разбила.

Он понял, в чем дело: до пятнадцати лет запертая в четырех стенах губернаторской резиденции (выпускали ее только в школу, причем и туда и обратно возили на машине), Илси о реальной жизни имела опосредованное представление, черпая информацию из книг и фильмов. Человек, обладающий стандартным жизненным опытом, на ее месте так не поступил бы. Глубоко вздохнув, Норберт спросил:

— Давно из Тренажера?

— Сегодня. Я сразу пришла сюда, но тебя не было дома. Так интересно одной гулять по городу! А почему на тебя напал киллер?

— Долгая история.

Вспыхнул свет, Норберт зажмурился. Спустя несколько секунд глаза привыкли, и он увидел треугольное личико сестры, теперь уже не бледное, а покрытое легким ровным загаром. На ней была все та же синяя куртка с капюшоном, только рукава стали коротковаты: в Тренажере Илси немного подросла. Стеклянный столик лежал на боку, рядом скорчилось на винно-красном ковре тело киллера. В углу валялся пистолет.

Звонок… Илси мгновенно распрямилась, как сжатая и отпущенная пружина.

— Сейчас выясню. — Норберт поднялся, ухватившись за подлокотник кресла. — Надеюсь, не полиция.

В этот раз он, подойдя к двери, спросил:

— Кто там?

— Господин Ларре? — раздался голос соседки, жившей на первом этаже. — Я слышала звон стекла и стук, словно упало что-то тяжелое. Это из вашей квартиры?

— Да. Погас свет, я впотьмах врезался в окно и потом еще споткнулся. Извините за шум!

— Кто-то повернул переключатель на щитке. Вам не нужен врач?

— Спасибо, со мной все в порядке.

Соседка ушла.

— Ты не порезалась? — спохватился Норберт, повернувшись к сестре.

— Нет. А с ним что делать? — Она покосилась на прикрытую дверь гостиной, в темно-синих глазах мелькнул испуг.

— С ним?.. — Да, подумал он, эту проблему следовало решить, и побыстрее. — В Чанте утоплю. Позже, когда соседи успокоятся.

— Я с тобой.

Норберт не хотел, чтобы она с ним ехала, но Илси жалобно повторяла: «Вдруг на тебя опять нападут, а меня рядом не будет?» — и в конце концов расплакалась. Тогда он сдался. В маминой спальне (там все оставалось нетронутым со дня ее смерти) достал из шкафа пушистую белую шубу. Илси шуба оказалась велика, подол волочился по полу.

Тело киллера Норберт завернул в простыню, перед этим обшарив его карманы. Блокнот (обычный, не электронный); фотографии — он сам, Олег и Аманда; солидная сумма денег; пистолет, заряженный парализующими капсулами (одна из них и вонзилась ему в шею — кожа в этом месте до сих пор оставалась нечувствительной, а по краям побаливала, как при ожоге); нож; набор отмычек; электронный фонендоскоп; документы на имя Джагеля Веоча с Алзоны; билет на гиперкорабль до Цимлы с непроставленной датой (другой пистолет, импульсный, Илси выбила у киллера во время драки). Вероятно, Зеруат сейчас на Цимле. Норберт позвонил Олегу, потом Аманде: порядок, оба живы! Проверил, нет ли кого на лестнице, затем взвалил труп на плечо и, сгибаясь под тяжестью, вытащил из квартиры.

Снаружи бушевала метель, по лицу хлестали снежные хлопья. Дома растворились в мутном хаосе, слабо мерцали словно повисшие в воздухе окна. «Риэра» превратилась в сугроб, очертаниями напоминающий автомобиль.

— Какая странная погода, — пробормотала позади Илси. (Ну да, раньше ее в такую погоду не выпускали на улицу!)

— Откроешь багажник?

Она справилась. Машина медленно выехала со двора: свет фар не мог пробить кипящую снежную кашу, и Норберт опасался невзначай кого-нибудь зацепить. Или нарваться на полицейский патруль. «Дети губернатора задержаны с трупом в багажнике», — представив себе такие комментарии, он криво усмехнулся.

Он неплохо знал Венеду — и все же чуть не миновал нужный поворот. Въехав на мост, затормозил. Ни правого, ни левого берега не видно, зато и с берега ни черта не разглядишь! Вспыхнуло слабое сияние, оно приближалось, наконец мимо них смутной громадой проплыл двухэтажный автобус. Норберт немного выждал — нет ли других машин на подходе? — и вытащил труп. Доволок его до края моста, перебросил через перила. Далеко внизу треснул тонкий лед, тяжело плеснула вода.

— Все! — Норберт вернулся в машину. — Поехали домой.

— Это был очень скверный тип, раз он напал на тебя, — сказала Илси, перед этим всю дорогу молчавшая.

— Киллер, одно слово. Его нанял мой бывший клиент. — Держа одну руку на руле, Норберт потер противно ноющую шею и спросил: — Как там было, в Тренажере?

— Трудней, чем я думала. — Илси выглядывала из пушистой шубы, как мультипликационный зверек. — Вначале я плакала. Одно дело читать или слушать об этом, и совсем другое — когда попадаешь туда. Карен… Кстати, я ее убью, если встречу! Она тоже была в Тренажере, только не в нашем, а в другом, она мне рассказывала.

— В Денорском. Карен — олигарх с Денора.

— Понятно тогда… Она говорила, что Денор — замечательный мир.

— Для олигархов — наверняка. Но я сомневаюсь, что у них там все в порядке с социальной справедливостью.

— Я ее убью!

— Выбрось это из головы! Виновата не Карен, а старый проходимец, мой клиент. Он не должен был отдавать тебе предмет, за которым охотилось столько народу. Карен поступила настолько прилично, насколько это возможно для человека в ее положении. Лишних свидетелей обычно убивают — она вместо этого отправила тебя в Тренажер, выложив, между прочим, полтора миллиона империалов. Посмотри на вещи объективно, Илси!

— Для того чтобы смотреть объективно, надо знать все, — прошептала девочка. — Ты просто не знаешь…

— Узнаю, если расскажешь.

Илси молча глядела на пляску снежинок за лобовым стеклом. Потом, уже когда автомобиль въезжал во двор, тихо произнесла:

— Кое-что Карен все-таки не получила! Так ей и надо. Хотя непонятно, была эта штука нужная или нет.

— Что за штука?

— Квадратик такой пластмассовый. Я уронила железную коробку, и он оттуда выпал. Он до сих пор у меня в кармане лежит, за подкладку провалился; на нем какой-то узор с точками нарисован.

(Схема? Та самая, которую пытался воспроизвести по памяти Зеруат? Значит, схема все это время была у Илси?)

— Если хочешь, я отдам его тебе, — уловив заинтересованность брата, добавила девочка. — Ты — единственный взрослый, которому можно доверять.

— Не единственный! — запарковав машину между двумя сугробами, возразил Норберт. — Во-первых, до сих пор ты близко знала только нашего отца и тетку. Таких, как они, на самом деле немного. Сама увидишь. А во-вторых, ты тоже почти взрослая. Ты провела в Тренажере полтора года, сейчас тебе шестнадцать.

— Да. Кроме папы и тети Лионеллы, я еще знала Карен. Она вела себя не так, как другие взрослые, а потом забрала эту проклятую коробку и заперла меня в Тренажере. — Илси шмыгнула носом, уткнувшись в воротник шубы.

— А что она, по-твоему, должна была сделать? Если учесть, что в коробке лежал предмет, из-за которого чуть не передрались представители нескольких миров?

Девочка что-то пробормотала — еле слышно, Норберт не разобрал ни слова.

— Что-что? Не понял.

— Взять меня с собой, — чуть громче повторила Илси.

— Н-да… — Редко бывало, чтобы Норберт не мог сообразить, что ответить. Так и не решив эту задачку, он распахнул дверцу автомобиля: — Пойдем!

К дому он двинулся первым, протаптывая тропинку в снегу. Сестра шла следом, но возле самой двери вдруг выскочила вперед, сбросила шубу ему на руки и юркнула в подъезд.

— Ты что? — Норберт догнал ее на площадке второго этажа.

— Я хотела проверить, нет ли тут еще киллеров. Нету!

В квартире было холодно; в комнату, где прошлой весной жил Зеруат, сквозь разбитое окно намело снега. Норберт опустил жалюзи — они сразу начали колыхаться и стучать о стенку. Поплотнее закрыл дверь. Илси тем временем сбросила куртку, закатала рукав отделанной кружевами шелковой кофточки. Выше локтя серебрилась татуировка.

— Нор, смотри — у меня эмблема Тренажера!

— Здорово! — Он улыбнулся. — А ты прямо в этом тренировалась?

— Нет, Тренажер выдает другую одежду. Свою я только сегодня назад получила, кружева там не уцелели бы. У тебя нет мороженого?

— Завтра купим.

Назавтра примчалась тетка. Долго охала и причитала, уговаривая Илси вернуться домой, но та твердо заявила, что останется жить у брата (еще одно изменение, отметил Норберт, раньше ее на это не хватило бы!). Вечером приехал отец, чем-то озабоченный, раздраженный. Потребовал, чтоб Илси хотя бы ночевала дома — «иначе из-за ваших фокусов на меня начнут пальцем показывать». Брат и сестра решили, что на такой компромисс можно согласиться.

Теперь Илси проводила ночи в губернаторской резиденции, по утрам отправлялась в школу, оттуда — к Норберту, а возвращалась в резиденцию только поздно вечером.

— Я думала, папа теперь будет лучше ко мне относиться, — разочарованно призналась она как-то Норберту. — Я ведь стала сильной, ничем не болею. Но они с тетей почему-то совсем не обрадовались!

Норберт познакомил ее с Олегом и Амандой. Олег, понятно, был в восторге. В свободное время он в офисе возился с дешифровкой схемы, жалуясь на то, что их фирменный компьютер не настолько мощный и быстрый, как машина Зеруата на Раглоссе.

— Эта схема трехслойная, но все три слоя помещены в одной плоскости, — объяснял он Норберту, Илси и Аманде. — Первый слой — изображение сектора звездного неба, наблюдаемого с Алзоны, из центра Империи. Причем не сегодня, а тысячу лет назад. Второй — планетная система. Третий — поверхность планеты. Все это зашифровано в точечном коде Ларгелиуса, знаменитого математика и программиста ранней Империи. Зеруат воспроизвел схему с ошибками. Видимо, когда-то в прошлом он специально тренировал память для запоминания сложных структур, но с годами растерял навыки.

— А когда ты расшифруешь, мы полетим туда все вместе? — с надеждой спросила Илси.

— Не раньше лета, — вместо Олега ответил Норберт. — Тебе надо школу закончить.

— Но ты ведь не улетишь без меня, Нор? — В ее взгляде появилась тревога.

— Нет. Без тебя не улечу.

Он хотел поскорее адаптировать сестру к нормальной жизни, исправить то, что сделали с ней тетка и отец. Тренажер дал Илси многое, но не научил ее общаться с другими людьми. Там, в Тренажере, у нее и не было никакого общения — только бесконечные сверхинтенсивные тренировки; теперь она знала, как поступить, наткнувшись на киллера в темной квартире, зато терялась в простейших повседневных ситуациях. Ничего, решил Норберт, через два-три месяца это пройдет. Илси легко усваивает новое.

Губернатор прохаживался взад-вперед по галерее, облицованной алзонскими светящимися панелями. Импортная новинка. Днем панели накапливали энергию, ночью отдавали. Тут было светло и уютно, и ему почти удалось расслабиться, но вот послышались торопливые семенящие шаги; в тусклом проеме, который вел на лестничную площадку, возникла Лионелла. Губернатор сдержанно поморщился: он запретил кому бы то ни было тревожить его здесь. Если б все они знали, как он нуждается в отдыхе!

— Харо, сделай что-нибудь! — мутно глядя на него, простонала Лионелла. — Она опять вернулась поздно и ничего не хочет слушать! Я скоро заболею. Я сказала ей, что надо съездить в клинику пластической хирургии, чтоб убрать эту гадость — татуировку, а она заявила, что не хочет! Ты понял, Харо? Твоя дочь научилась перечить старшим! А раньше была такая тихая, послушная — все знакомые завидовали. Харо, я за нее боюсь! Ее в Тренажере изуродовали. Когда она сгибает руку, у нее там мускулы аж вздуваются! Это же некрасиво, у девочки не должно быть мускулов. Ты слышишь, Харо? Если это будет продолжаться, я повешусь! Ты хочешь, чтобы я повесилась?

«Хорошо бы…» — с тоской подумал губернатор. Впрочем, он знал, что Лионелла никогда этого не сделает, только грозится. Высказавшись, она повернулась и ушла, с лестницы донеслись всхлипывания. Губернатор опустился на мягкий диванчик в простенке между окнами. Кремовые жалюзи отлично гармонировали с серебристо-серым ковровым покрытием на полу и полупрозрачными, изливающими мягкое сияние алзонскими панелями — оформлявший галерею молодой дизайнер постарался на славу. Если б еще и денег не просил! Аванс он в свое время получил (двадцать процентов от стоимости работы, вполне достаточная сумма для такого молодого человека), а теперь ежедневно звонил секретарю и спрашивал насчет остального. Губернатор помассировал виски, коротко вздохнул. Ну когда все эти бездельники поймут, что у него нет лишних денег!

В подавленном состоянии он находился не из-за настырного дизайнера (этот парень не первый и не последний; Харо Костангериос умел осаживать тех, кто пытался нажиться за его счет), а из-за Илси. Лионелла была права, дальше так продолжаться не может. Если раньше девчонка его просто раздражала — бледная, хилая, неловкая, до противного похожая на свою мать, — то теперь, украдкой наблюдая за ней, губернатор испытывал страх. Маленькое синеглазое чудовище двигалось грациозно и стремительно, улыбалось, когда хотело, и ни в грош не ставило авторитет старших. В первый же вечер, когда Илси приехала в резиденцию, губернатор попробовал добиться от нее прежнего послушания. Брр!.. При воспоминании об этом его до сих пор передергивало!

…Они ужинали в столовой на втором этаже. Губернатор искоса поглядывал на Илси, отмечая тревожные изменения: та подросла на несколько сантиметров и загорела под искусственным солнцем Тренажера; в глазах появился упрямый блеск — не импульсивный, как раньше, а постоянный; движения стали точными, уверенными — теперь она ничего не роняла на скатерть или под стол; загрубевшие костяшки пальцев неприятно контрастировали с многослойными кружевными манжетами. Решив, что надо поскорей поставить ее на место, он властно произнес:

— Жить будешь дома, а не у этого безмозглого шалопая, поняла?

Илси вскинула голову:

— Мой брат — не безмозглый шалопай. Это самый умный и порядочный человек среди всех, кого я знаю!

Гм… среди всех, кого она знает? Значит, отец для нее на втором месте?

— Деточка, да что ты говоришь! — всплеснула руками Лионелла. — Что про нас люди подумают! Я знаю, кто тебя научил таким плохим мыслям. Эта самая, как ее…

— Дрянная шлюха с Шелконы, — исподлобья глядя на дочь, подсказал губернатор. — Если она еще раз прилетит на Валену, я засажу ее в тюрьму! Паршивая проститутка.

Девчонка сидела, прижавшись к спинке стула, и молчала. Потом он услышал ее тонкий, напряженный голос:

— Пожалуйста, не говорите так про Карен! Она все равно лучше вас!

Взбешенный губернатор вскочил, опрокинув коллекционный императорский стул. Илси уже стояла в боевой стойке. Он вовремя вспомнил, что она прошла Тренажер, и опустил поднятую для пощечины руку.

— Ты всегда хотел, чтобы я умерла, но я не умру! — глядя ему в глаза, бросила Илси. — Больше ты никогда меня не ударишь!

Губернатор в бессильной ярости скрипнул зубами. «Ты хочешь, чтобы я умерла», — так сказала проклятая сука Наоми, и сейчас ее чертово отродье вновь повторяет эти слова. Как будто Наоми мстит ему из могилы!

Резко повернувшись, девчонка вышла.

— Харо, да что с ней такое? — прошептала Лионелла.

— Ничего! — рявкнул губернатор, пиная стол. — Надо было присматривать за ней, не оставлять ее с кем попало! А ты позволила ей дружить с проституткой! И зачем я тебя здесь держу?!

— Я позволила?! — взвизгнула Лионелла.

— Заткнись, убью! — предупредил губернатор.

Та поглядела на него и съежилась. Впервые в жизни ему удалось одержать над ней верх. На шум прибежала прислуга.

— Убрать, — процедил губернатор, кивнув на перевернутый стол, осколки посуды и остатки ужина на полу.

Он долго не мог успокоиться: спасовал перед собственной дочерью, шестнадцатилетней соплячкой! А теперь еще надо терпеть ее присутствие в доме. Будь его воля, он бы с радостью ее вышвырнул: пусть катится хоть к Норберту, хоть ко всем чертям, но старый Премьер-Губернатор долго не протянет, а если поползут слухи о том, что Харо Костангериос — плохой отец, его шансы занять высший пост будут невелики. Поэтому приходилось мириться с тем, что Илси ночует в резиденции. Порой у губернатора возникало ощущение, будто он живет под одной крышей с каким-то монстром в человеческом облике. Да, есть такие фильмы, а для него это стало явью! И он не видел ни одного способа избавиться от Илси, не уронив свой рейтинг. Разве что его выручит какой-нибудь несчастный случай? Но тот, кто прошел Тренажер, просто так не погибает…

Он откинулся на мягкую спинку диванчика. Главное — дождаться утра. Утром девчонка уйдет в школу и вернется только поздно вечером. Опять послышались шаги. Лионелла шла нетвердо, хватаясь за светящуюся стенку, но в ее глазах сверкало торжество.

— Харо, я поняла, что надо сделать! — Она остановилась, от нее пахнуло лекарствами и приторными духами. — Психушка, вот где спасение!

— Ты хочешь подлечиться в психушке? — оживился губернатор (давно пора!), но Лионелла сердито проворчала:

— В отличие от тебя, я нормальная. Это Илси надо отправить в психиатрическую клинику. Там всех буйных делают тихими, и она там успокоится. Харо, я хочу нашей девочке только добра! Пусть она опять станет такой, как раньше. Психушка — единственный выход!

Подумав, губернатор понял, что Лионелла нашла идеальное решение. Да, все будет выглядеть вполне пристойно: выйдя из Тренажера, Илси вернулась в школу, приступила к занятиям, и от переутомления (отвыкла от учебы) с ней произошел нервный срыв; ее ненадолго поместили в загородную клинику профессора Улервака. Отлично! Утром он вызвал Улервака для беседы с глазу на глаз; объяснил, что Илси — дегенератка по материнской линии, с детства закомплексованная, неуравновешенная, истеричная. Психиатр слушал, нервно гримасничая, потом заметил:

— У меня уже были такие пациенты, господин Костангериос.

— Я хочу, чтобы вы управились побыстрее. Она должна стать тихой, покладистой, понимаете? Сколько времени на это уйдет?

— Вы сможете взять ее домой через две недели, господин Костангериос.

Илси забрали прямо из школы: Лионелла договорилась с директором, и девчонке сказали, что она должна пройти медосмотр, который все ее одноклассники уже прошли в начале учебного года. На «медосмотр» ее отвезли в клинику профессора Улервака.

— Харо, она там! — сообщила Лионелла, вернувшись после полудня. — Как я за нее рада! Я ведь только добра ей желаю.

Наконец-то губернатор вздохнул с облегчением.

Погода стояла безветренная и не слишком холодная, поэтому, когда сестра не пришла вовремя из школы, Норберт не почувствовал особого беспокойства. Наверное, захотела прогуляться. Правда, раньше она всегда звонила, если задерживалась, — такой у них был уговор.

Трель видеофона… Это оказалась не Илси, а Лера, с которой он на днях познакомился в баре. Он предложил ей встретиться вечером; потом, после недолгого раздумья, набрал номер школы.

Секретарша сообщила:

— Илси Костангериос после уроков отправили на медосмотр, обязательный для всех учащихся, и там у нее выявили грипп Никорьяна в начальной стадии: эта новая разновидность дает серьезные осложнения, и девочку на две недели поместили в больницу.

— В какую?

— Ее близкие знают.

Норберт позвонил в резиденцию. Тетка сказала то же самое, добавив, что в больнице карантин, посторонних не пускают, но через две недели Илси выпишут, не надо за нее волноваться. (При этом Лионелла сладко улыбалась и говорила с нелюбимым племянником преувеличенно ласково.) …Больница загородная, частная, там прекрасный уход, Илси лежит в отдельном боксе. Это и директор школы может подтвердить.

Не слишком доверяя Лионелле, Норберт еще раз позвонил в школу. Директор подтвердил.

Ну что ж, две недели — это недолго. Жалко, что сестра подцепила именно грипп Никорьяна, но сейчас такой сезон, многие болеют. Аманда вот тоже простудилась. Норберт надеялся, что после Тренажера Илси перенесет грипп легко, без осложнений.

Губернатор и Лионелла сидели в холле на третьем этаже, перед стереоэкраном в полстены, и пили кофе с ликилой. Оба находились в приподнятом настроении: губернатор испытывал несказанное облегчение оттого, что рядом нет изменившейся Илси, и наслаждался покоем; Лионелла счастливо ворковала, умолкая только затем, чтоб отхлебнуть из своей чашки.

— Харо, когда она вернется из клиники, она опять станет хорошей девочкой. Тихой, милой, послушной… Никому не будет перечить! Профессор Улервак показывал мне своих пациентов — милейшие люди, все такие тихие! Ты обязательно должен поддерживать психиатрию, это очень полезная наука.

— Помолчи! — поморщился губернатор.

Лионелла заглушала голос ведущего «Столичных новостей», а тот как раз говорил о состоянии здоровья Премьер-Губернатора на сегодняшний день. Приукрашивает! Харо Костангериос получал информацию из Соледада по своим каналам и знал, что старик при смерти.

— А что мне молчать-то? Это ведь не я развалила экономику Чантеомы! — Последнюю фразу Лионелла произнесла ехидным многозначительным тоном, словно на что-то намекала.

— Конечно, не ты, — раздраженно буркнул губернатор. — Тебя к экономике даже близко никто не подпустит!

Взглянув на часы, спохватился: «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» уже начались! — и переключился на местный канал. Стиль Перкоиса ему нравился, он всегда получал удовольствие от этой смелой, оригинальной передачи. Особенно губернатора восхищали изобретенные Мишелем новые слова: тот говорил «автоубитие» вместо «автодорожное происшествие со смертельным исходом», «огнебезобразие» вместо «пожар», «налогозлодеяние» вместо «неуплата налогов».

Шикнув на Лионеллу, которая снова попыталась что-то сказать, он уставился на экран. Показывали запятнанный снег, два покореженных электромобиля, алую лужу — очередное «автоубитие»: машины столкнулись лоб в лоб, а между ними еще и пешеход оказался. Перкоис сострил по поводу столь злополучного совпадения, тактично не упомянув о том, что светофора на этом перекрестке нет и никогда не было. «Неплохо я его вышколил», — усмехнулся про себя губернатор. Драка между уличными торговками, не поделившими прибыльное место. Крупным планом — разбитые физиономии, растерзанная одежда. Обмороженный бездомный алкоголик в контейнере для мусора. Опять крупный план. «Огнебезобразие» — остатки сгоревшей деревянной скамьи в Омунсонском парке. Потом на экране появилось молодое энергичное лицо самого Мишеля Перкоиса.

— Итак, дорогие венедийцы, жизнь в нашем городе бьет ключом! Если вы заметите нечто, достойное внимания, — звоните, сообщайте, съемочная бригада немедленно приедет. На прошлой неделе мы объявили конкурс на самую шокирующую новость от телезрителей. Конкурс продолжается, победителей ждут призы! А сейчас — блеснем культурой…

Пошли новости культурной жизни: выставки, премьеры, интервью с белтийским писателем, прилетевшим на Валену в поисках материала для исторического романа, реставрация уникального древнего небоскреба на набережной Чанта. Когда показали облепленный лесами небоскреб, у губернатора испортилось настроение: здание стояло у въезда на мост, построенный взамен того самого, десять лет назад обвалившегося… Если бы Петра осталась жива! Но Харо Костангериос в ее смерти не виноват, он ее предупреждал. Плеснул в чашку из-под кофе неразбавленной ликилы. Торопливо, в несколько глотков, выпил. Отпустило!..

— Хлещешь спиртное, как последний алкаш! — фыркнула Лионелла.

Он промолчал. В горле жгло и першило, голова кружилась.

— Теперь поговорим о медицине! — На экране вновь появился Перкоис. — Как заметили еще наши предки, умопомрачения бывают всякие, или всяк сходит с ума по-своему!

Шоссе, заснеженный лесопарк, окруженное высокой оградой двухэтажное здание. Губернатор узнал загородную клинику профессора Улервака.

— Итак, во всех смыслах умопомрачительная новость. — Перкоис сделал паузу. — Увы, слететь с катушек может не только простой смертный, которому не выдали вовремя зарплату, но даже губернаторская дочка! Именно это с ней сегодня и произошло — ее привезли отдохнуть сюда, в это тихое местечко. Говорят, девочка повредилась в уме прямо в школе, во время урока, не дождавшись звонка на перемену. Переутомилась, бедняжка! Увы, все мы от ошизения не застрахованы. Кстати, по Венеде гуляет грипп Никорьяна, и он еще хуже безумия. Есть мнение, что это не вирус гриппа, а инопланетная чума, которая унесет в ближайшие годы больше половины нашего многострадального населения…

Дальше губернатор не слушал, слова просто не доходили до его сознания.

— Харо, да что он такое сказал? — испуганно вымолвила Лионелла. — Люди могут подумать, что Илси сошла с ума!

Не ответив, губернатор вытащил из кармана передатчик, с силой надавил на кнопку. Ясно одно: Мишель зарвался. Забыл, кто в Чантеоме хозяин. Что ж, придется ему напомнить!

— Да, господин Костангериос? — отозвался начальник охраны.

— Перкоиса ко мне! — приказал губернатор. — Немедленно! Найдите его, где бы он ни был, и притащите в резиденцию!

— Понял, господин Костангериос.

Приближенные знали: если губернатор говорит таким тоном, лучше не возражать.

Норберт собирался ехать за Лерой, когда прозвучала трель видеофона. Включив прием, он услышал взволнованный голос Аманды:

— Нор, здравствуй! Как могло случиться такое несчастье?

Экран оставался пустым — у нее дома стоял обычный телефон, без видео.

— Какое несчастье?

— Разве ты не в курсе? Илси забрали в психиатрическую клинику!

— Что? Откуда вы знаете?

— Ты не смотришь «Новости Мишеля Перкоиса»? Я каждый вечер смотрю — и плююсь! Смотрю — и плююсь! Там было сообщение, что ее прямо из школы увезли.

— Я разберусь.

В школе ему объяснили насчет гриппа, тетка повторила то же самое, но никто не захотел сказать, в какой больнице лежит Илси. С другой стороны, тележурналисты далеко не всегда выдают правду… Отыскав в справочнике студию Перкоиса, Норберт заблокировал видеосвязь, набрал номер. Ответили почти сразу:

— Да? У вас есть новость?

— Я из администрации губернатора. — Он говорил сухо и властно. — В вашей сегодняшней передаче была информация о том, что дочь господина Костангериоса поместили в психиатрическую клинику. Вы понимаете, что вас ждет за фальсификацию такого рода?

— Это не фальсификация! — Невидимая женщина повысила голос. — Она действительно там, в клинике профессора Улервака! Этот факт пытались замолчать, но существует закон о свободе слова, а мы сообщаем народу свежие новости! Мы действуем в рамках закона!

Связь прервалась. Он набрал номер Олега — тот, как всегда по вечерам, сидел за компьютером. Обрисовав ситуацию, Норберт спросил, нельзя ли поискать данные в сети.

— Какие данные?

— Ну, здорова она или нет. Там ведь есть медицинская статистика.

— Она здорова, это я тебе и так могу сказать. Тренажер не принимает душевнобольных и постоянно следит за состоянием каждого человека внутри. Раз Илси вышла из Тренажера, с ее психикой все в порядке. Слушай, я к тебе сейчас приеду!

Связавшись с Лерой, Норберт отменил свидание. Потом отыскал в шкафу старую трикотажную шапочку, прорезал в ней три дыры — для глаз, носа и рта. Сменил модный выходной костюм на спортивный, сунул в карман заряженный парализующими капсулами пистолет (наследие убитого киллера), надел кобуру с бластером, сверху — неброскую темную куртку… Вскоре появился Олег.

— Я еду в клинику и на месте все выясню.

— А тебя туда пустят?

— Пустят! — Норберт распахнул куртку, показав кобуру.

— Давай тогда вместе. Я слышал, санитары там здоровые.

Норберт отдал ему импульсный пистолет (тоже оставшийся от киллера) и еще одну шапочку с прорезями. Поехали на машине Олега — она не привлекала такого внимания, как лимузин Норберта.

— Если ее успеют обработать, это конец.

Олег кивнул и прибавил скорость. Машина мчалась мимо призрачно мерцающих торговых павильонов, возле которых роились расплывчатые темные фигуры — представители ночной жизни Венеды. Норберт угрюмо рассматривал фрагменты зданий, на мгновения выхватываемые из тьмы голубоватым светом древоподобных фонарей. Честно говоря, он не был уверен, что они уже не опоздали.

— Кто мог это устроить, если с ней все в порядке? — вполголоса пробормотал Олег.

— Отец и тетка. Они пятнадцать лет ее ломали, почти прикончили. Зачем — это ты у них спроси. Теперь не могут справиться с ней сами, позвали на помощь психиатров.

— Думаешь, мы сможем ее спасти?

— Да. Помнишь, как было на Раглоссе? Тайсемур и Стелла сразу бросились в атаку, угнали звездолет — и мы благополучно оттуда удрали.

— Мы с тобой — не денорские олигархи, — в раздумье заметил Олег.

— Ничего. Раз один человек что-то сумел, сумеет и другой. Если понадобится, я всю психушку разнесу. Илси ждет, что я приду за ней, это я знаю точно.

На выезде из города они чуть не столкнулись с вылетевшим из-за угла фургоном. Олег едва успел отвернуть. Вильнув, электромобиль почти уткнулся в сугроб, но в последний момент выровнялся.

— Видал эмблему? — спросил Норберт, натягивая на лицо шапочку с прорезями. — Оттуда, из клиники. За новой жертвой поехали.

— Или за пивом. Зря они так гоняют.

Затормозив у обочины, Олег тоже надел свою шапочку, потом вышел из машины и снял флюоресцирующие в темноте номера.

— А автоотзыв? — напомнил Норберт.

— Сейчас. — Он достал отвертку, убрал панель и минуты две что-то делал с компьютером электромобиля, пока Норберт с нетерпением смотрел на дорогу. Наконец поставил панель на место. — Поехали.

— Индикатор горит, — ткнул пальцем Норберт. — Ты его не заблокировал.

— Я заменил чип. Теперь он выдает сигнал, но другой. Машина без автоотзыва сразу привлечет внимание, так делают дела только в кино.

Замена чипа — три года тюрьмы, машинально отметил Норберт. Но для них это мелочь, ведь они собираются совершить куда более тяжкое преступление.

У развилки мерцал указатель. Свернули направо. Вскоре впереди выросла высокая глухая стена. Съехав с дороги, Олег запарковал машину в кустах, погасил фары. Было очень тихо, только поскрипывал под ногами снег. Деревья сливались в однородную темную массу, сверкали сугробы.

— Ворота должны быть за углом, — вытащив пистолет, шепнул Норберт.

Ворота были открыты. Озираясь, вошли во двор. Мягко светились зарешеченные окна клиники, сияли укрепленные на ограде фонари в виде многогранных призм. Много света — и нигде ни малейшего движения.

— Что-то здесь не так! — Олег опередил Норберта, который как раз собирался сказать то же самое.

Входная дверь была распахнута настежь. Они поднялись по ступенькам и оказались в аквариумно-голубом вестибюле. В кресле за стойкой полулежала женщина в халате с эмблемой клиники Улервака. Видимо, регистратор — вот у кого можно узнать, здесь ли Илси. Но регистратор не то спала, не то находилась в обмороке. Взяв вялую пухлую руку, Норберт нащупал слабый пульс.

— Смотри! — показал Олег.

К сиреневой от пудры щеке прилипла крохотная стеклянная бусинка. Парализующая капсула! Они переглянулись.

— Тем лучше, — прошептал Норберт. — Идем скорее!

Шагнув под арку, которая вела во внутренний коридор, он обо что-то запнулся.

— А санитары тут и правда здоровые, — поглядев вниз, заметил Олег.

На полу растянулся санитар — двухметровый верзила, тоже без сознания.

— Что ты об этом думаешь?

— На клинику напали, — вполголоса ответил компьютерщик. — Наверное, из-за наркотиков. Но сейчас посторонних здесь нет, слишком тихо.

— Ага. Давай найдем ее. Импульсным пистолетом можно выбить замок — знаешь, да?

На первом этаже Илси не оказалось. Они обнаружили еще двух санитаров, медсестру — все были парализованы — и нескольких душевнобольных, неспособных вразумительно отвечать на вопросы. В коридоре второго этажа лежал труп санитара: из горла торчит шприц, лужица крови растеклась на полу. Голова неестественно свернута набок.

— Кто-то засадил ему шприц в сонную артерию и сломал шею. — Норберт достал из кобуры бластер, внимательно оглядывая пустой коридор. — Мне все это не нравится.

Медперсонал в бессознательном состоянии, слабоумные пациенты… Дверь очередной палаты была приоткрыта, он пинком распахнул ее. Обитые поролоном стены, койка с захватами для рук и ног. На полу сидит, уткнувшись лицом в ладони, женщина в белом форменном халате, рядом валяется эмалированный лоток.

— Леди, вы меня слышите? — окликнул Норберт. — Вы здесь работаете?

— Да, — глухо простонала та.

— К вам в клинику привезли сегодня девушку, Илси Костангериос. Среднего роста, светловолосая, на левой руке — татуировка Тренажера. Где она?

Медсестра всхлипнула.

— Вы знаете, где она?

— Плохая… Обидела… — размазывая по лицу слезы и макияж, прохныкала женщина. — Я буду хорошей, не сердитесь!

— Да это здешняя пациентка, — шепнул Олег.

— Переодетая медсестрой? — возразил Норберт, но тут же засомневался: та определенно вела себя как больная.

Они обшарили весь второй этаж. Никаких следов Илси. И компьютеров в клинике нет: профессор Улервак считал, что последние разрушительно влияют на человеческую психику; он постоянно проталкивал эту гипотезу в своих научных трудах и интервью, подчеркивая, что его сотрудники ведут записи на бумаге, по старинке, благодаря чему никто из них до сих пор не свихнулся. Ищи теперь эти бумажки.

— Может, в подвале тоже есть палаты? — предположил Норберт.

Спустившись в вестибюль, они наткнулись на мужчину лет тридцати, худощавого, рыжеватого, с пистолетом. Норберт успел нажать на спуск первым. Луч бластера искривил ствол чужого оружия и прожег дыру в стене за спиной у незнакомца, помещение наполнилось удушливым запахом горелого пластика.

— Кто вы такие? — закашлявшись, выдавил мужчина.

— Наркоманы мы, — объяснил Норберт. — За химертонином пришли.

— Не стреляйте… — Новый приступ кашля. — Лекарство в сейфе… Покажу вам где…

— В какой палате Илси Костангериос?

— В двадцать третьей. Не трогайте ее, это же дочь губернатора! Идемте, я отдам вам химертонин. — Пошатываясь, он направился к арке.

Двадцать третья на втором этаже, припомнил Норберт. Но ведь Илси там нет! Вдруг у него зародилось новое подозрение: бандиты, которые побывали здесь до них и убили санитара, могли забрать ее с собой — чтобы потребовать с губернатора выкуп или для политического шантажа.

— Едем обратно, — позвал он Олега.

— Вы же не взяли химертонин! — растерянно крикнул им вслед служащий клиники.

— Хорошо, что напомнил. — Развернувшись, Норберт выхватил пистолет, заряженный парализующими капсулами, и уложил свидетеля.

— В чем дело? — спросил Олег. Норберт объяснил.

— Да, похоже на правду. Надо искать тот фургон.

Подъехав к развилке, они сняли маски, приладили на место номера. Олег заменил чип в компьютере электромобиля.

— Лучше ко мне! — предложил он, сосредоточенно глядя на дорогу. — Может, в сети что-нибудь всплывет, на полицейской линии. Не забывай, твоя сестра побывала в Тренажере. Возможно, она сумеет сбежать от бандитов.

— Если психиатры не накачали ее своими лекарствами, — мрачно заметил Норберт.

Благополучно миновав полицейский пост, машина въехала в пригород.

На Мишеле Перкоисе был все тот же костюм, в котором он ранее выходил в прямой эфир: флюоресцирующий пиджак, усыпанное бриллиантовым крошевом черное жабо «млечный путь», облегающие белые штаны и высокие сапоги со сложной системой застежек (если верить рекламе, «космические», хотя космонавты никогда таких не носили). Он пересек холл уверенной развязной походкой и остановился перед губернатором. На лице ведущего застыло хорошо знакомое миллионам телезрителей холодновато-ироничное выражение. Доставившие его в резиденцию охранники остановились у него за спиной.

— Как дела, Мишель? — вкрадчиво осведомился губернатор (головокружение после неразбавленной ликилы прошло, сейчас он был собран и полон бешенства). — Как твоя сегодняшняя передача?

— На обычном уровне. Вы не видели?

— Видел, как же, — мягко подтвердил Харо Костангериос. И вдруг сорвался на крик: — Ты что себе позволил, подлец?!

Один из охранников вздрогнул. Лионелла, сидевшая со скорбным видом на диванчике в углу, несколько раз нервно моргнула. Перкоис отшатнулся.

— Значит, моя дочка повредилась в уме?! И ты, …, будешь по этому поводу острить? — Голос губернатора гремел, заставляя вибрировать коллекционные бокалы в стеклянной витринке. — Илси — паршивая, сопливая дрянь, но она родная дочь твоего босса! Забыл, кто тебе платит?! Отвечай, забыл?!

— У нас независимая передача, господин Костангериос! — Телеведущий слегка побледнел, но говорил назидательным тоном. — Зрители хотят сенсаций, и мы поставляем сенсации. Вы же сами поддержали.

— Ты выставил на посмешище меня! — рявкнул губернатор. — Меня — твоего хозяина!

— Свобода слова требует жертв, господин Костангериос.

— Сейчас ей будет жертва!

Он наотмашь ударил Перкоиса по лицу. Тот попытался заслониться, но охранники схватили его за руки. Губернатор опять ударил — на «млечный путь» брызнула кровь.

— Вы что? — Мишель ошеломленно мотал головой. — Это же незаконно, телесные побои!

— Еще раз такой номер выкинешь — и я тебя финансировать перестану! — прорычал губернатор. — Найду замену! Много вас тут бегает без работы.

Вот теперь в глазах у Перкоиса появился страх! Губернатор удовлетворенно кивнул.

— Завтра же дашь опровержение! Мол, Илси Костангериос психически здорова, а в клинику ее поместили для кратковременного отдыха, из-за нервного срыва на почве трудностей в учебе. Все понял?! — Он снова повысил голос. — Если этого сообщения не будет — твоей программы тоже больше не будет!

— Мы сделаем, господин Костангериос. Устраним неточность.

— А насчет свободы слова ты зря возомнил. Она не для тебя, а для инопланетной общественности. Нам нужны внешнеэкономические связи, кредиты, туристы и Гипортал — и умные люди, у которых мозги не в заднице, это понимают! Триста лет назад земляне закрыли Гипортал на Слаке — из-за того, что там рабовладельческая система. Мы — демократы, потому что не хотим бойкота. Понял? Понял, я спрашиваю?!

— Понял, — с опаской глядя на губернатора, подтвердил Перкоис.

— Умойте его и вышвырните отсюда! — распорядился Харо Костангериос.

Он умеет держать людей в кулаке, этого у него не отнимешь! Когда посторонние удалились, губернатор налил себе еще ликилы.

— Ты не губернатор, а зверь! — заметила из угла Лионелла, наблюдавшая за экзекуцией с явным удовольствием. — Прошлой весной дверь выломал, теперь драться приучился, как бандит.

Напоминание о двери, которую выломал вовсе не он, вызвало у губернатора новую вспышку злости:

— Тоже захотела получить?

Лионелла поднялась и поспешно вышла из холла, проворчав напоследок:

— Я всегда говорила, что ты станешь бандитом.

— Не бандитом, а Премьер-Губернатором, — тихонько возразил Харо Костангериос.

Усевшись в кресло, глотнул ликилы и зажмурился. Злость сменилась торжеством: все будет так, как он запланировал. Илси после клиники вновь станет тихой и пугливой, Перкоис никогда больше не позволит себе лишнего, недотепа Норберт возьмется за ум и поступит на государственную службу. И если Карен Мьян еще раз прилетит на Валену, он отомстит ей и за выломанную дверь, и за все остальные унижения! Хорошо бы она прилетела уже после того, как он займет пост Премьер-Губернатора… Харо Костангериос рассмеялся в тишине и осушил бокал.

На полицейских линиях не нашлось никакой информации о нападении на клинику профессора Улервака.

— Придется ждать, — сказал Олег. — Видимо, никто из парализованных до сих пор не очнулся.

Норберт молча кивнул и присел на край подоконника, отодвинув чашку с остатками кофе. Его переполняло напряжение, хотелось немедленно что-то предпринять. Бездействие угнетало. Вероятно, Олег испытывал то же самое.

Зазвонил телефон. Перегнувшись через стол, Норберт снял трубку.

— Да?

— Нор? — Это была Аманда. — Хорошо, что ты у Олега. Приезжайте оба ко мне, и поскорее! Есть важное дело.

— Аманда, мы заняты.

— Я говорю, приезжайте ко мне! Нор, до тебя когда-нибудь доходит с первого раза?! Бросайте все, я жду!

— Мы не можем.

— Да чтоб вас обоих! — крикнула Аманда. — А? Что?.. Это я не тебе, погоди минутку. Ага… Нор, ты помнишь, как доставал туфлю из Ванаирского пруда? Приезжайте сейчас же, мне надо обсудить с вами одну сделку!

Связь прервалась. Норберт сидел на подоконнике, сжимая трубку и пытаясь собраться с мыслями. Он доставал из Ванаирского пруда в Омунсонском парке туфельку Илси. Ему тогда было четырнадцать, а сестре — семь. Он увел ее в парк тайком от тетки. Усевшись на мраморный бортик, Илси начала болтать ногами, и туфелька слетела, а Норберт ее выловил. Потом они поставили ее на солнцепек, чтобы поскорее высушить. Об этом никто, кроме них, не знал.

— Поехали к Аманде! — Он рывком поднялся. — Если я правильно понял, Илси там.

Аманда жила в одном из древнейших районов Венеды. Там стояли добротно построенные дома, облепленные наружными галереями, мини-балкончиками, извилистыми лестницами, с большими аркообразными окнами, утопленными в толстых стенах. Эпоха ранней Империи дала взрыв причудливых архитектурных стилей, и это был впечатляющий образчик дизайна той поры. Сейчас облитые лунным светом массивные белые здания казались загадочными и величественными, в то время как днем они поражали взор своей обшарпанностью. Перешагивая через две ступеньки, Норберт взбежал по боковой лестнице на третий этаж, свернул в галерею и, остановившись перед крайней дверью, нажал на кнопку звонка.

— Кто там? — спросила Аманда. — У меня наружная видеокамера барахлит!

— Это мы.

Дверь приоткрылась. Норберт протиснулся в прихожую, следом за ним — запыхавшийся Олег.

— Она здесь, — шепнула Аманда. — Без обуви и верхней одежды. Так ведь можно грипп Никорьяна схватить!

Они прошли в загроможденную мебелью комнату с вишневыми драпировками и множеством картин, объемных фотографий, голограмм, сувениров, стеклянных полочек с инопланетными камнями. За спинами у них лязгнули оба замка — механический и электронный — и стальной засов. Илси сидела на диване, закутанная в одеяло, на ногах — толстые шерстяные носки. Рядом лежал небольшой пистолет из тех, что стреляют парализующими капсулами.

— Нор? — Она подалась вперед. — Меня увезли из школы в ужасное место, но я оттуда сбежала. Директор меня обманул — сказал, что надо пройти медосмотр. Я не застала дома ни тебя, ни Олега и пришла сюда. Как, по-твоему, догадается кто-нибудь, что я здесь?

— Вряд ли. — Норберт присел перед ней на корточки. — А если даже догадаются, мы тебя никому не отдадим. Расскажи по порядку, что случилось?

— Тетя Лионелла отвезла меня туда на машине. Сказала, что там больница, но это, знаешь, очень странная больница… — Девочка поежилась. — Когда мы туда вошли, меня что-то кольнуло. — Она показала на шею, где краснело пятнышко. — До сих пор болит!

— Парализующая капсула, — кивнул Норберт. — Что было дальше?

— Дальше я очнулась на кровати, руки и ноги в захватах. Вначале испугалась, а потом решила, что главное — освободиться, тогда я им покажу. Ко мне пришла женщина, одетая как медсестра. Я не думаю, что она по правде была медсестрой, ведь медицина — гуманная профессия. Я начала проситься в туалет, сказала, что совсем не могу терпеть и мне не хочется, чтоб кому-то пришлось убирать. Она поверила. Как только захваты раскрылись, я ударила ее в солнечное сплетение. Она принесла с собой шприц, и я вколола ей то, что в нем было. После этой штуки она стала мычать и плакать, как слабоумная. Я спросила, что это за отрава, но она ничего не могла объяснить.

— Какой-то психотропный препарат, который считается лекарством.

— Они спрятали мои сапоги и шубу, вещи я так и не нашла. В коридоре я увидела парня — он целился в меня из пистолета, но я воткнула шприц ему в горло, а потом дала пяткой в челюсть. Совсем как в Тренажере. Я забрала его пистолет и стреляла во всех подряд. Я знала, что они потом очнутся. И вообще, они сами это устроили, я же ничего плохого им не сделала! Потом я разобралась, как открываются ворота, и уехала в фургоне, который стоял у них во дворе.

— Я не знал, что ты умеешь водить машину.

— Меня научила Карен.

— Ясно… Тебе стоит еще поупражняться. Ты ехала не по той полосе, и мы чуть не столкнулись на повороте. Мы с Олегом побывали в клинике. Где фургон?

— На набережной, где каменные часы. Ноги ужасно замерзли, Аманда дала мне теплые носки. Нор, я видела в этой клинике необычных людей. Они ничего не понимают и странно смотрят. В них я не стреляла, потому что они не пытались меня поймать. Я догадалась… — она понизила голос, испуганно глядя на брата. — Меня хотели сделать кем-то вроде них. Я не хочу такой становиться!

— Это были пациенты профессора Улервака, — объяснил Норберт. — Среди них есть настоящие душевнобольные, но не только, я думаю. Скорее всего, этот прохиндей не в первый раз взялся за грязную работу.

— Ребятки, что будем делать? — выдержав паузу, тихо спросила Аманда. — Мы ведь не сможем вечно прятать Илси. А что, если привлечь журналистов?

— Лучше не надо! — Норберт поглядел на нее снизу вверх. — Завтра я пойду к отцу и договорюсь с ним.

— Ты сможешь его уговорить? — Аманда прищурилась с явным сомнением.

— Ага. У меня есть аргументы. — Он сжал маленькую руку сестры. — Илси, я добьюсь, чтобы они с теткой оставили тебя в покое. Главное — продержаться до завтра. Сейчас мне нужно съездить домой, кое-что откопать…

— Нор, пожалуйста, дай мне бластер! — попросила девочка. — В пистолете почти не осталось капсул. Я туда не хочу… И всех поубиваю, если за мной придут.

— Лучше возьми импульсный! — Он оглянулся на Олега. — Отдай ей, ладно? Илси, ты сегодня переночуешь здесь. Аманда, вы не возражаете?

— Да, конечно, пусть остается, — вздохнула Аманда. — Совсем не понимаю вашего папу! Поступить так со своим ребенком. В голове не укладывается!

— Нор, мне надо кое-что сказать тебе… лично… — запинаясь, пробормотала Илси.

Они вышли в полутемный коридор, тоже тесно заставленный шкафами, шкафчиками, стеллажами из красноватого, под дерево, пластика.

— Что такое?

— Ну… Понимаешь… — Сестра замялась. — Аманда не будет вести себя со мной, как Карен? Мне бы не хотелось…

— Что значит — как Карен?

— Карен была очень добрая… И Аманда тоже добрая, она дала мне эти носки и горячее молоко, согласилась меня спрятать. — Илси начала теребить прядь своих светлых волос. — В общем, мне сейчас не до интимных отношений, и Аманда мне в этом плане не нравится, а я не хочу ее обидеть.

К счастью, Аманда не слышала их диалог. Она как раз излагала Олегу план еще одной перспективной сделки: закупить на Лидоне партию пластиковой бумаги с радужным отливом, а потом, когда начнется предвыборная кампания, обменять по бартеру на руадианский лиловый жемчуг (кто-нибудь из кандидатов на пост Премьера наверняка заинтересуется), который, в свою очередь, можно выгодно сбыть белтийским ювелирам. Увлекшись, директор «Антираспада» полностью отключилась от окружающей обстановки. Норберт ногой прикрыл дверь.

— Не бойся, Аманда так себя вести не будет. А с Карен… У вас это в первый же день началось?

— Во второй, — грустно поправила Илси.

— И ты не протестовала?

— Нет… — Сестра посмотрела на него растерянно. — Нор, она была такая добрая… Она не говорила, как папа, что я неполноценная, или, как тетя, что я слабая и больная. Она считала меня красивой, понимаешь? Так здорово, когда кто-то считает тебя красивой и нормальной!

— Это факт, что ты красивая. Илси, у тебя превратное представление о доброте. Если кто-то хочет с тобой переспать — это еще не значит, что он добрый. Это значит только то, что он хочет с тобой переспать. А Аманда совсем не такая, как Карен, у нее другое воспитание, другая мораль. И доброта без всякой подоплеки, можешь мне поверить!

Девочка молча кивнула.

— Импульсный пистолет останется у тебя. Умеешь пользоваться?

— Да, — торопливо подтвердила Илси. — В Тренажере было всякое оружие.

— Не стреляй во всех подряд, убивай только для самообороны. Если что, встречаемся в Омунсонском парке. Но это на крайний случай, я не думаю, что тебя здесь найдут.

— Нор, я все буду делать, как ты скажешь. Ты самый хороший человек на свете, и я горжусь тем, что ты мой брат.

Норберт смутился… Хотел бы он оправдать ее доверие!

Накинув шубу, Аманда вышла проводить их с Олегом. С галереи открывался вид на заснеженные древние кварталы; ветер гнал по небу облака, порой набегавшие на ту или иную из трех серебряных лун, и отдельные участки панорамы то погружались во тьму, то вновь четко проступали, сверкая сахарной белизной.

— Ребятки, вы не напрасно дали ей оружие? Я боюсь, если за ней приедут санитары, она всех перестреляет!

— Пускай. То, что с ней задумали сделать, хуже смерти! — Поглядев на плотно прикрытую дверь ее квартиры, Норберт с кривой усмешкой добавил: — Отец поступил бы честнее, если бы просто нанял для нее киллера.

Фургон из клиники Улервака все еще стоял на пустынной набережной, в тени высеченных из лилового мрамора песочных часов — эта гигантская скульптура символизировала вечность Империи. Норберт вытащил бластер.

— Что хочешь сделать? — спросил Олег.

— Добавить путаницы.

Первым делом он сжег встроенный компьютер с автоотзывом и номера, потом, до конца израсходовав заряд, превратил машину в обугленную груду. Это собьет с толку полицейских, которые будут искать фургон. После этого они вернулись на стоянку, где оставили электромобиль Олега.

— Мне сейчас надо домой. Завтра заеду. У тебя далеко лежит передатчик — помнишь, мы их на Белте купили?

— В нижнем ящике рабочего стола, — на секунду задумавшись, ответил Олег.

— Ага. Достань его, завтра понадобится…

Глава 14

Премьер-Губернатор Валены вот уже пятые сутки не приходил в сознание. Харо Костангериос с нетерпением ожидал развязки. Дела, как назло, обстояли паршиво — именно сейчас, накануне предвыборной кампании! Ночью его подняли с постели и сообщили, что Илси сбежала из клиники, убив санитара, а позже туда вломились двое бандитов в масках. Доктор Фаркап видел их и смог описать: один высокий, спортивного сложения, второй среднего роста, полноватый. Под дулом пистолета они заставили доктора открыть сейф и похитили наркотические препараты — на пять тысяч валедоров, после чего парализовали Фаркапа и скрылись. Вдобавок из клиники угнали фургон; предположительно, это его обгорелые остатки полиция обнаружила на Орионской набережной. Черт знает что!.. После выпитой вчера ликилы у губернатора мучительно болела голова и дрожали пальцы, под глазами набрякли мешки — даже косметический массаж не помог. Чтобы ни у кого не возникло неуместных подозрений насчет похмелья, он объяснил своим приближенным, что скорбит по поводу тяжелой болезни Премьера.

Около здания правительства Чантеомы опять торчали паркуанцы с плакатами, их можно было увидеть из окна кабинета На десятом этаже. Харо Костангериос закрыл жалюзи и опустился в кресло. Помассировал виски. Вызвав секретаря, распорядился выдать жертвам наводнения по сто валедоров на душу и передать, что остальное, мол, будет выплачено в течение месяца. Если Премьер скончается, это обещание придется выполнить. Если же нет — еще подождут, никуда не денутся! Секретарь сообщил, что дважды звонил Норберт. Гм… что понадобилось этому шалопаю? Губернатор велел в следующий раз с сыном соединить, а также пригласить полицейского комиссара для приватной беседы. Норберт дал о себе знать через полчаса. Увидев на экране злое, сонное лицо своего отпрыска, губернатор понял, что не он один пил вчера неразбавленную Ликилу.

— Похмелье, да? И это физиономия моего сына — смотреть противно! Ты не знаешь, где твоя сестра?

— Понятия не имею, — угрюмо процедил Норберт.

(Так и есть, всю ночь напролет гулял!)

— Чего тебе? У меня работа, государственные дела!

— Надо поговорить об одном важном деле. Это важно для тебя, папа.

— Днем я занят. Приезжай в резиденцию после девяти.

— Ладно.

— И запомни, умные люди перед сном не напиваются! — проворчал губернатор, прежде чем отключить связь. Воспитывать детей никогда не поздно!

Прибыл полицейский комиссар. Губернатор растолковал ему, что Илси не убивала санитара: это сделали бандиты, которых видел доктор Фаркап. Его дочь — не убийца; она отдыхала в клинике после нервного срыва и убежала оттуда, испугавшись грабителей. Несмотря на свое тугодумие, комиссар все понял правильно. Что ж, хоть одно дело улажено.

Ночью Норберт почти не спал, но после разговора с отцом ему удалось немного вздремнуть. Проснувшись, выпил крепкого кофе, позвонил Аманде (та сказала, что «с новыми деловыми контактами полный порядок, неприятностей не было»), взял оружие, передатчик, папку с документами и поехал к Олегу. Отсканировав материалы, компьютерщик спросил:

— Думаешь, сработает?

— Сейчас — да. Скоро выборы, его конкуренты сразу вцепятся. Не скажу, что мне нравится роль шантажиста, но по-хорошему с ним не договоришься. Если что-нибудь выйдет не так, ты позаботишься об Илси?

— Я ее не брошу.

— Вам надо будет добраться до Соледада и попросить убежища в денорском посольстве. Сошлись на Тайсемура и Стеллу, как они предлагали.

— Власти потребуют, чтобы нас выдали.

— Ага, только это пустой номер. Во-первых, денорцы любят диктовать условия, но не любят, когда наоборот. Во-вторых, у тебя схема, которая всем нужна. В такой ситуации торг уместен. Ты предложишь им схему, а взамен попросишь убежища для себя и для Илси.

— Это не все. Я еще поставлю условие, чтоб они вытащили тебя.

Норберт засомневался, но Олег добавил:

— Как ты верно заметил, торг сейчас уместен. А эту самую схему я почти расшифровал, немного осталось.

— Когда будете добираться до Соледада, присматривай за Илси, ладно? Ее так воспитали, что она массы вещей не знает. Но если дойдет до драки, лучше предоставь инициативу ей. Все-таки Тренажер дал ей многое.

— Не беспокойся, все сделаю.

— В общем, жди моего сигнала.

Норберт взглянул на часы: начало девятого… Пора! Вариант с денорским посольством — запасной; он настроился на победу и не собирался проигрывать. Если разобраться, он давно уже перестал быть неудачником.

Удобно развалившись в шарообразном малиновом кресле (новинка земного дизайна), губернатор выслушивал объяснения профессора Улервака, нетерпеливо поглаживая подлокотник из мягкой кожи. Похмелье к вечеру прошло, и чувствовал он себя сносно, однако психиатр вызывал у него законное раздражение: мало того, что девчонку упустил, так еще и предъявляет претензии! В углу сидела Лионелла, бледная, с поджатыми губами, у дверей стояли два телохранителя. Губернатор не рискнул беседовать с профессором тет-а-тет: у него давно уже сложилось впечатление, что психиатр сам немного чокнутый, нахватался от своих пациентов, а сейчас, когда его клинике нанесен ущерб, он чересчур взбудоражен, вдруг что-нибудь выкинет. Охрана не помешает.

— Я потерял высококвалифицированную медсестру. — Улервак говорил гипнотически-ровным голосом, после каждых трех-четырех слов странно дергая головой (этот контраст между интонацией и мимикой особенно раздражал губернатора). — Она очень хорошо умела управляться с буйными пациентами, а теперь только хнычет и пускает слюни. Один из санитаров убит, дорогие лекарства украдены, машину угнали. Господин Костангериос, я рассчитываю на ваше чувство ответственности! Вы обратились ко мне, чтобы я помог вашей дочери, поэтому вы должны возместить убытки.

— Ваш персонал не справился с шестнадцатилетней девчонкой! — с угрозой в голосе напомнил губернатор.

— Их обманула ее ангельская внешность. Господин Костангериос, если не будет дотаций из бюджета, моя клиника не скоро оправится от такого удара!

— Харо, новости, — слабым голосом напомнила Лионелла.

— Присядьте пока, — бросил он психиатру и нащупал пульт.

В этот раз «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» вел не сам Мишель, а бойкая элегантная девушках ярким макияжем. Объяснив, что «господин Перкоис нездоров и поэтому не смог приехать в студию» (еще бы, после вчерашней расправы!), она перешла к событиям минувшего дня, старательно копируя стиль своего патрона. Не забыла упомянуть о том, что «Илси Костангериос, дочь нашего губернатора, вчера, после легкого нервного срыва, была доставлена в клинику профессора Улервака, а сегодня благополучно вернулась домой», потом сообщила о ночном нападении на клинику: «По сведениям из достоверных источников, есть зверски убитые. Похищенные из психушки наркотики скоро расползутся по Венеде, как синтетическая чума, которая никого не пощадит!»

С трудом дождавшись, когда передача закончится, Улервак вымолвил:

— Типичный случай истерической лживости. Пожалуй, я проведу пресс-конференцию.

— Никаких пресс-конференций! — смерив его тяжелым взглядом, предупредил губернатор. — Там, где речь идет о членах моей семьи, я буду определять, что должно, а что не должно получить огласку.

Передатчик у него в кармане издал мелодичную трель: дежурный охранник доложил, что приехал Норберт.

— Пусть поднимется сюда, — велел губернатор.

Отпрыск выглядел угрюмым и недовольным. Не слишком любезно поздоровавшись, оглядел присутствующих, подошел к отцу и протянул небольшую кожаную папку:

— Посмотри эти документы.

— Совсем вести себя разучился, — проворчала Лионелла.

— И что это значит? — побарабанив по папке пальцами, спросил губернатор.

— Сам увидишь. — Норберт отступил на середину холла.

Харо Костангериос раскрыл папку. Отсканированные копии фотографий, вырезок, документов. Материалы о катастрофе десятилетней давности, когда обвалился старый мост и погибла Петра (на него это подействовало, как болезненный укол в сердце), о рухнувшем древнем здании в центре Венеды, на ремонт которого не были вовремя выделены средства, о человеческих жертвах на перекрестках без светофоров… Подняв голову, губернатор с недоумением взглянул на сына. Зачем он все это притащил?

— Папа, я собирал эти материалы не для того, чтоб тебя шантажировать, — заговорил Норберт. — Я просто хотел понять, что ты за человек, почему ты постоянно действуешь именно таким образом. Этого я до сих пор не понял. Но теперь я вынужден воспользоваться этим архивом для шантажа. Если ты не выполнишь мое требование, все пойдет в компьютерную сеть. Прикинь: сейчас, накануне большой предвыборной, тебе это сильно повредит.

Губернатор захлопнул папку. Очевидно, оболтус хочет получить выгодную должность и ради этого затеял комедию с шантажом, в то время как отец и сам не против поскорее пристроить его на государственную службу! Н-да, только с очень большого перепоя можно до такого додуматься. Место ему будет, раз наконец-то взялся за ум, но сначала стоит его проучить…

Харо Костангериос подал условный знак телохранителям.

Мгновенно развернувшись, Норберт подсек первого, блокировал предплечьем удар второго, наступил на запястье первого, сделавшего попытку вытащить из кобуры пистолет с парализующими капсулами, нанес второму удар под коленную чашечку. Губернатор с изумлением обнаружил, что его отпрыск, которого он всегда считал недотепой, умеет драться — причем владеет приемами не хуже, чем телохранители!

Выхватив из-за пазухи бластер, Норберт предупредил:

— Спокойно, парни, или я всех тут перестреляю! — Потом взглянул на отступившего в угол Улервака и добавил: — Начну с психиатра.

— Я вижу, вы наш потенциальный пациент, раз психиатров не любите, — пробормотал профессор.

— Какого черта тебе нужно? — сквозь зубы спросил губернатор.

— Оставь Илси в покое.

— Тебе известно, где она?

— Папа, ты хочешь, чтобы твои конкуренты ознакомились с этими материалами?

— Нет, — сухо произнес губернатор.

— Тогда не пытайся добраться до Илси. Сюда она больше не вернется. А если с ней что-нибудь случится, я передам материалы твоим противникам.

— Нор, девчонка заморочила тебе голову! Она нуждается в психиатрическом лечении. Ее мать была дегенераткой, и она такая же. У нее ярко выраженный комплекс неполноценности и все остальные признаки вырождения. Вот и профессор может подтвердить.

Улервак с энтузиазмом закивал.

— Вранье! — повысил голос Норберт. — Она считает себя неполноценной, потому что вы с теткой внушали ей это с самого рождения! Это ваша работа.

— Да чего ты так злишься! — ахнула Лионелла. — Совсем ненормальный стал.

— Параноидальные проявления налицо, — опять кивнул Улервак.

— Нор, твоя сестра действительно больна, — повторил губернатор. — Она думает, что я хочу ее смерти, она родилась с этой мыслью!

— Ты сам это сделал! — Норберт смотрел на него пристально и с неприязнью, сжимая бластер. — Не представляю, каким образом, но это сделал ты!

У губернатора мурашки по спине поползли. Это невозможно, Илси не могла услышать, что он говорил Наоми. Губернатор совершенно точно знал, что ребенок во чреве матери ничего не слышит, не видит и не чувствует. И рассказать ей никто не мог: ссоры с Наоми всегда происходили при закрытых дверях, без посторонних. Разве что Лионелла что-нибудь сболтнула. Да, с нее станется!..

— Твои условия? — спросил он устало.

— Вы с теткой раз и навсегда оставите Илси в покое и придержите этого типа. — Норберт указал бластером на Улервака. — В обмен на это я обещаю не тиражировать компромат.

— Молодой человек, ваша сестра опасна для окружающих! — вмешался профессор, осознав, что выгодная пациентка ускользает. — Вчера она убила санитара и покалечила мою лучшую медсестру!

— Санитару не стоило в нее стрелять. А медсестра собиралась сделать ей укол, верно?

— Да, оказать помощь, — подтвердил психиатр.

— Вот-вот. Илси отобрала шприц и вколола медсестре то лекарство, которое собирались ввести ей как пациентке. После чего у медсестры поехала крыша. Вы называете это лечением?

— Сразу видно, что у вас нет медицинского образования, — покачал головой Улервак. — Этот препарат предназначен для наших пациентов, а не для персонала!

— Но медсестра от него сразу сошла с катушек. Папа, неужели ты не понимаешь, что должно было произойти с Илси в этой клинике?

— Нор, с ней там не могло случиться ничего плохого! — испуганно возразила Лионелла. — Мы ведь хотим ей только добра. После этого лекарства она опять стала бы такой же милой, беззащитной девочкой, как раньше! Разве ты этого не хочешь?

— Не хочу.

— Значит, ты не любишь свою младшую сестренку, — с горьким упреком прошептала Лионелла.

— Папа, я жду твоего решения! — Норберт повернулся к губернатору. — Ты согласен на сделку?

— Согласен.

Когда он станет Премьером, то рассчитается с этим дрянным молокососом. Но пока придется принять его условия.

— Договорились. — Левой рукой вытащив из кармана небольшую коробочку, Норберт поднес ее к губам и сказал: — Протон, привет, это Омега. Все в порядке, второй вариант пока отпадает. Скоро приеду. — Повернулся и вышел, не попрощавшись.

Папка с копиями материалов осталась у губернатора, он брезгливым жестом бросил ее на журнальный столик.

— А ваш сын, господин Костангериос, тоже отмечен печатью вырождения, — глубокомысленно прищурился Улервак. — Оба, и сын и дочь, при том что матери у них разные. Интересно, интересно… — Он энергично потеребил свой подбородок и уставился, не мигая, на губернатора. — Я бы хотел изучить этот феномен. Вы не согласитесь на психиатрическое обследование? Все-таки вы отец этих молодых людей.

— Да вы что! Забываетесь?! — осадил Харо Костангериос зарвавшегося профессора. — Если намереваетесь получить дотацию и не хотите, чтоб я прикрыл вашу… клинику, забудьте о моей дочери! И обо всех остальных членах моей семьи. Вам ясно?

— Я ведь ученый, я смотрю на вещи с точки зрения науки.

— Вам все ясно? — с нажимом повторил губернатор.

— Ясно, — неохотно сдался психиатр.

— Вот так. И запомните: погром у вас в клинике устроили бандиты! Моя дочь ни при чем. А теперь все пошли отсюда! — Он с нетерпением покосился на бар из полупрозрачного лайколимского стеклодерева, где стояла початая бутылка ликилы.

— Харо, что же теперь будет? — подавленно спросила Лионелла, когда психиатр и телохранители удалились. — Значит, Илси навсегда останется такой, как сейчас?

— Ты тоже убирайся! — взорвался губернатор. — Это ты сказала ей, что я бил ее мать, и теперь она меня ненавидит! Больше ей не от кого было узнать! Все это… — он схватил папку с бумагами и с силой швырнул ей в лицо, — из-за тебя!

Лионелла вскрикнула и попятилась, листки разлетелись по холлу. Если бы она посмела открыть рот, губернатор ударил бы ее, но у нее хватило ума ретироваться молча.

Харо Костангериос вытащил из бара бутылку. Он всегда относился к Норберту лучше, чем к Илси, искренне хотел перетянуть его на свою сторону — а тот предал! Горлышко неритмично стучало о край бокала, выточенного из зеленоватого ширмонского хрусталя.

Норберт вышел из машины и несколько минут стоял у подножия оплетающей древнее здание лестницы, засунув руки в карманы. Настроение было кислое: победа, одержанная с помощью шантажа, не слишком его воодушевила. Правда, это все же лучше, чем проигрыш. До тех пор пока нынешний Премьер-Губернатор жив и не прошли всепланетные выборы, Илси в безопасности. Он выиграл время. Но им обоим стоит убраться с Валены.

Услышав звонок, Аманда резко распахнула дверь.

— Олег починил мою наружную видеокамеру, — сообщила она сердито. — Почему вас обвиняют в краже наркотиков?

— Каких наркотиков? — опешил Норберт.

— Кто-то из персонала клиники изъял их из сейфа, когда очухался, — выглянув из комнаты, объяснил Олег. — Наверное, тот мужик, с которым мы столкнулись на выходе. А валят на нас.

— Это сказали по стереовизору! Ребятки, такие преступления нельзя совершать!

— А какие можно? — мрачно спросил Норберт.

Аманда растерялась.

— По стереовизору обманули! — раздался тонкий голосок Илси. — Мой брат не мог поступить плохо!

— Нор, она всех взрослых ни в грош не ставит, — покосившись на приоткрытую дверь, прошептала Аманда. — Кроме тебя. Забери у нее, наконец, этот пистолет, она ни на секунду с ним не расстается!

Они прошли в комнату. Илси с ногами сидела в кресле, под мышкой у нее висела кобура.

— Так вы возьмете меня на работу в «Антираспад»? — спросила она умоляющим тоном.

— Тебе шестнадцать лет, — вздохнула Аманда. — По закону ты можешь выполнять только легкую, несложную работу. Например, быть курьером. Нам сейчас не нужен курьер.

— Значит, я буду числиться курьером, а работать боевиком. Я смогу для вас деньги выколачивать! — Призадумавшись, девочка добавила: — Не знаю, что это такое, но постараюсь научиться.

Аманда выразительно посмотрела на Норберта и закатила глаза к потолку, проворчав:

— Да из нас самих кто ни попадя деньги выколачивает!

— Тогда я буду охранять вас.

— Тебе надо ходить в школу, — строго напомнила Аманда.

— Я туда больше не пойду. — Внезапно Илси стала испуганной и серьезной. — Директор соврал насчет медосмотра и отправил меня в эту ненормальную клинику. Я ему не верю.

— Но в твоем возрасте нужно учиться…

— Я уже прошла всю школьную программу, там ничего сложного.

— А хочешь увидеть другие миры? — спросил Норберт.

— Конечно! Мы куда-нибудь полетим?

— Да. Лучше смыться до того, как папа станет Премьером.

— По-твоему, он может стать Премьером? — насторожилась Аманда.

— Меня это не удивит! — Норберт хмуро усмехнулся.

— Я с вами, — сообщил Олег. — Куда полетим?

Все молчали. Потом заговорила Аманда:

— У меня, ребятки, есть идея… Олег, ты ведь уже скоро схему расшифруешь? А что, если мы отыщем ту штуку, которую искал на Рчеаде Зеруат? Давайте-ка найдем ее — и сами осчастливим человечество! Я думаю, «Антираспад» справится с этой задачей.

Остальные идею одобрили: Норберту и Олегу хотелось выяснить, за чем так упорно охотился их бывший наниматель; Илси радовала сама по себе возможность отправиться в космическую экспедицию.

Позвав Норберта на кухню, Аманда плотно задвинула скользящую дверь и шепотом спросила:

— Так ты собираешься взять ее с собой?

— Да.

— Но ведь ей всего шестнадцать! Нельзя отрывать ее от нормальной жизни, какая должна быть у девочки ее возраста. Я думаю, надо связаться с родственниками ее матери в Соледаде, они смогут о ней позаботиться. А тащить ребенка в экспедицию… — Она с сомнением покачала головой, даже не закончив фразу.

— Аманда, у нее никогда не было нормальной жизни. Если принять за основу, что нормальная жизнь — это возможность выбора, отсутствие подавления личности, наличие друзей и так далее, то Илси до пятнадцати лет была всего этого лишена. Потом попала в Тренажер. Теперь ее чуть не упекли в психушку. У нее порядочный запас прочности, раз она за пятнадцать лет не сломалась, иначе даже Тренажер не помог бы. Если она полетит с нами — это для нее и будет нормальная жизнь. Она мне доверяет, я не должен ее бросать.

— А ты заметил, как Олег на нее смотрит? — Аманда озабоченно покосилась на дверь. — Того и гляди — начнет приставать!

— Я не против, он хороший парень.

— Ну и подход у тебя… Нор, ты же совсем не годишься для того, чтобы воспитывать младшую сестру!

— Я не собираюсь ее воспитывать. Я только хочу помочь ей освоиться в жизни, дальше она сама разберется — и с собой, и со всем остальным. В общем, она летит с нами!

Илси поселилась у Норберта. В школу она больше не ходила, зато прилежно изучала учебные пособия по астронавигации и техобслуживанию суперсветового корабля, которые притащил ей Олег. Несколько раз звонила тетка, Илси отказывалась с ней разговаривать. Буквально через неделю было объявлено о кончине Премьер-Губернатора и о начале предвыборной кампании. Еще через неделю Олег завершил расшифровку схемы. Артефакт, до которого хотел добраться Зеруат, находился не на Рчеаде, а на Каясопоне (лайколимское название) — непригодной для колонизации планете. В эпоху Империи ее несколько раз пытались прибрать к рукам, и каждая попытка оканчивалась провалом. Кроме этих скупых и отнюдь не обнадеживающих сведений, никакой полезной информации о Каясопоне откопать не удалось. Ближайшая к нему планета с Гипорталом — Хальцеол, недавно ставший сателлитом Денора.

— Значит, летим на Хальцеол, — подытожил Норберт. — Сколько оттуда до Каясопона?

— Примерно полтора месяца, — отозвался Олег. — Я уже подсчитал. Опять во что-нибудь влипнем!

— Зато разбогатеем! — сверкнув глазами, убежденно заявила Аманда.

Деньги, которых вначале было так много, стремительно таяли: после того как закупили кое-какое снаряжение, включая небольшой магнитоплан, приобрели билеты, забронировали гипергрузовик до Хальцеола и уплатили таможенные пошлины, их осталось в обрез. Норберт, Олег и Аманда перевезли свои вещи на звездолет; у Илси багажа не было, если не считать одежды, купленной для нее Норбертом. До отлета с Валены оставалось двое неполных суток.

…Олег сидел в библиотеке Исторического музея (последняя отчаянная попытка отыскать какие ни на есть материалы по Каясопону!), Аманда улетела в Соледад за партией традиционных валенийских сувениров (она собиралась протащить их на корабль контрабандой и при случае выгодно сбыть), Норберт и Илси пешком бродили по городу — свой лимузин Норберт продал. С утра побаливала голова после вчерашней прощальной вечеринки, которую он устроил для своих знакомых и подружек, но холодный ветер, сметавший снежинки с парапета набережной, понемногу привел его в чувство. Чант замерз окончательно, превратившись в широкий белый коридор между двумя каменными стенами.

— Нор, я только сейчас более-менее узнала Венеду, — поглубже натянув на уши вязаную шапочку, сообщила девочка.

— Ага… Надень капюшон.

— Его ветром сдувает.

Белая с лиловыми пятнами куртка из искусственного меха была ей великовата, но Илси настояла на том, чтобы взять именно эту — «под ней удобнее будет носить кобуру!»..

— Нор… — Она посмотрела на него сбоку. — А все те девушки, которые к тебе приходили, — они тебя любят?

— Не то чтобы любят…

От неожиданности Норберт замялся: ему нравились многие девушки, и он им тоже нравился, проблем с личной жизнью у него не было. Однако он не рассчитывал, что придется обсуждать эту тему с младшей сестрой.

— Нам приятно вместе, но мы не ждем друг от друга слишком многого.

— Понятно… — Засунув руки в карманы, она серьезно кивнула, хотя вряд ли в полной мере понимала то, о чем говорил брат. При ее-то небольшом жизненном опыте иначе и быть не могло. — Ты не можешь поступить плохо. Ты никогда не делал вид, что любишь кого-то… и не улетал потом… — Ее голос дрогнул.

— Нет. Все мои девушки — такие же, как я. Мы принадлежим к одному слою жизни и заранее знаем условия игры, у нас все по-честному. А когда сталкиваются люди из разных слоев, возможны недоразумения.

— Это не недоразумение, а предательство! Я думала, что Карен возьмет меня с собой…

— Она обещала, что возьмет?

Илси молча помотала головой.

— Ну вот… Я видел вблизи денорских олигархов, они начисто лишены сентиментальности. Ты заметила, что нравишься Олегу?

Девочка неопределенно пожала плечами. Норберт чуть не добавил, что Олег — отличный парень и что они с Илси вполне друг другу подходят, но вовремя спохватился. Любой его совет — или даже не совет, а просто высказанное вслух мнение — Илси принимала, как обязательный для исполнения приказ, который не подлежит обдумыванию. В детстве он учил ее играть в мяч и лазать через забор, отвечал на вопросы, рассказывал смешные истории, и в ее темно-синих глазах неизменно светилось восхищение: внезапно появившийся старший брат стал для Илси абсолютным авторитетом. Сейчас Норберт с легкой паникой обнаружил, что это отношение до сих пор сохранилось. Он хотел, чтобы сестра принимала решения самостоятельно, без давления с его стороны.

— Илси, я такой же человек, как все. Могу в чем-то ошибаться или проявлять эгоизм. Я ведь уже рассказывал, как по неосторожности подставил Зеруата, помнишь?

— Раз Зеруат пытал людей, так ему и надо. Ты никогда не поступаешь плохо.

Норберт сжал зубы: ну как ей объяснить?..

— Илси, ты можешь пообещать мне одну вещь? Пожалуйста, никогда не принимай мое мнение безоговорочно! Сначала как следует подумай. И если заметишь, что я ошибаюсь, обязательно меня предупреди. Ты мне здорово поможешь, если будешь так делать. Договорились?

— Ладно, — с сомнением протянула Илси.

Норберт надеялся, что его уловка сработает. Из-за поворота выехал полицейский электромобиль — он невольно напрягся, но машина, промчавшись по заснеженной улице, исчезла за углом. Пронесло! Венедийская полиция до сих пор разыскивала «двух неизвестных бандитов, похитивших из клиники профессора Улервака лекарства на сумму пять тысяч валедоров», и Норберт порадовался, что во время объяснения с отцом не упомянул о своем визите в клинику. Обогнув многоэтажный красно-белый дом, они свернули во двор и тут услышали невнятные выкрики:

— Иди сюда! Тебе говорят, иди сюда! Я тебя, сукин кот, все равно продам! Чтоб тебя! Кому сказано?!

Лавируя среди запаркованного на площадке транспорта, плохо одетый и нетрезвый мужчина гонялся за рыжим котом с порванным ухом. Кот юркнул под ближайший автомобиль; пьяный, встав на четвереньки, с тоской позвал:

— Кис-кис-кис, иди ко мне! Человеку выпить не на что, а он бегает, зараза! Мать твою!

Кряхтя, он попытался дотянуться до кота. Тот стрелой вылетел из-под машины и помчался к дому; мужчина, задыхаясь и цедя ругательства, побежал за ним.

— Нор, он киску обижает! — жалобно вскрикнула Илси. — Сейчас я его убью!

Она рванулась вперед, Норберт еле успел поймать ее за откинутый капюшон.

— Стой! Только этого не хватало. Я с ним разберусь.

Споткнувшись, пьяный растянулся на снегу, а рыжий кот вскарабкался на дерево. После нескольких неудачных попыток мужчина, ругаясь, поднялся на ноги и оказался лицом к лицу с Норбертом.

— Чего к коту привязался?

— А это, что ли, ваш кот? — Пьяный глядел на него с опаской.

— Допустим, наш.

— Врешь. — Мужчина пошатнулся. — Он давно тут бегает! Я его выследил — и снесу, куда надо. А то много желающих чужие деньги заграбастать.

— Куда ты его снесешь?

— Туда, где за них платят. Слушай, парень, у тебя деньги есть, по тебе видно! Не будь идиотом, дай человеку заработать!

— Значит, за них платят? И кто же этим занимается?

— Инопланетное торговое представительство, — буркнул пьяный. — Там все без обмана, ребята вчера сдавали. — И, внезапно насторожившись, спросил: — А вам-то какое дело?

— Можешь считать, что мы из Общества Защиты Животных.

— А… — Мужчина опять пошатнулся, с трудом сохранив равновесие. — Не, ваше Общество просят не беспокоиться, так в рекламной бумажке написано. Инопланетяне хотят этими кошаками какую-то планету заселить, а людям заработок.

— А ну покажи бумажку! — потребовал Норберт. Пошарив в карманах, мужчина извлек сверкающий яркими красками листок.

— Вот он…

На листке было написано: «Денорское торговое представительство покупает у населения кошек. Набережная Императора Арнольда, дом девять, корпус пять. С восьми до восемнадцати часов. Общество Защиты Животных просим не беспокоиться: кошки нам нужны для восстановления экологического равновесия на одной из планет — сателлитов Денора. Во время транспортировки им будет обеспечен надлежащий уход и хорошее питание. Внимание! Больных и травмированных животных не приносить! Мы берем только здоровых кошек, которые способны ловить мышей!»

Прочитав, Норберт задумчиво хмыкнул.

— Отдай… — Пьяный потянул листок к себе. — Тут написан адрес, а то забуду. Со вчерашнего дня это самое началось, наши ребята уже ходили. Ничего, без обмана платят. Два таких кошака — уже бутылка! Соображаешь, парень? — Мутно оглядев двор, он заплетающимся языком позвал: — Кис-кис-кис, да чтоб тебя, сволочь, почему не идешь?!

Притаившийся среди голых ветвей кот настороженно наблюдал за ним.

— Илси, ты поняла, что это значит? — Норберт взглянул на сестру.

— Нет… — Она тоже успела прочитать текст, но смотрела с недоумением.

— Денорцы захватили Раглоссу!

За торжественной церемонией похорон Премьер-Губернатора последовали другие официальные мероприятия: пресс-конференции, встречи с членами правительства, инопланетными дипломатами и немногочисленными представителями валенийских деловых кругов, визиты в крупные госучреждения. Харо Костангериос был подтянут, приветлив и неотразимо обаятелен. Ему хотелось напиться в стельку, но он стоически держался. Напьется он потом, после выборов — каким бы ни был их итог!

Позвонив в Венеду, он велел своим приближенным немедленно выполнить следующее: выплатить паркуанцам обещанную полтора года назад компенсацию. Установить исправные светофоры на всех перекрестках с оживленным движением. Понизить на пять процентов налог с оборота для частных предприятий. Провести ревизию зданий в аварийном состоянии, составить график ремонта. Особо присмотреть за тем, чтобы никто не трогал Норберта и Илси.

Он преуспеет. Соледад, великолепный, несмотря на слякотную погоду, имперский город, станет его наградой. Харо Костангериос чувствовал себя прямым потомком древних завоевателей: пусть ему предстоит одержать победу не в сражении, а на всепланетных выборах — суть не меняется. Когда шеф Валенийской Службы Безопасности пригласил его на секретное совещание, он насторожился, но не слишком: сейчас, пока не появился новый верховный правитель, никто не в силах сместить с должности губернатора Чантеомы, а прочее его не особенно волновало.

Кроме высших офицеров ВСБ, на совещании присутствовало несколько влиятельных фигур — вроде Джафара Нилсака. На входе каждого из участников, невзирая на ранг, проверяли на предмет наличия замаскированных записывающих устройств. Когда все прошли в зал без окон, с молочно-белым светящимся потолком, шеф ВСБ включил древнюю противоподслушивающую установку, отчего у губернатора заныли зубы и возникло ощущение еле уловимой вибрации в суставах. Оглядев остальных, он понял, что все испытывают примерно одно и то же чувство. Теоретически установка, созданная имперскими учеными, не должна была давать таких эффектов, но, видимо, за прошедшие тысячелетия в ней что-то разладилось. «Лишь бы это … совещание не затянулось надолго!» — подумал Харо Костангериос, беспокойно ерзая в кресле. Вдруг воздействие установки опасно для здоровья? Ему вовсе не улыбалось облысеть или стать импотентом.

Шеф ВСБ прочел коротенькую лекцию о Нуль-Излучателе — древнем оружии, способном одним махом превратить планету любой массы в кашу более или менее крупных обломков.

Губернатор когда-то слыхал краем уха об этой штуке.

— Господа, недавно мы обнаружили, что зонд Нуль-Излучателя находится на Валене. В Чантеоме, в так называемой Малой Императорской Резиденции в Бесканских горах. Прошу вас, посмотрите на это!

На большом экране высветились два изображения: продолговатая серая коробка в куче других предметов на мозаичном полу; она же — на гладко отполированной черной столешнице.

— Правый слайд сделан два года назад в Малой Резиденции, левый мы нашли в архивах. Господин Костангериос, что стало с зондом?

Губернатор исподлобья посмотрел на тучного, желтокожего шефа ВСБ: этот тип — без пяти минут его подчиненный, как он смеет требовать отчета! Потом холодно произнес:

— Зонд находится все там же, в одном из затопленных зданий Малой Резиденции. Часть найденных экспонатов разложили в витринах, остальные убрали в запасники. Я лично курировал эту работу. Черт побери! Почему вы докладываете об этом только сейчас?!

Ему удалось на несколько секунд вогнать шефа ВСБ в замешательство. Тот помолчал, нахмурился, поморщился и наконец ответил:

— Господин Костангериос, мы сами узнали об этом буквально в последние дни!

— Поздновато… Я всегда подчеркивал, что главное в вашем деле — оперативность! — После этой фразы, сказанной веским, наставительным тоном, губернатор сделал паузу, а затем добавил: — Стоит порадоваться, что котлован затопило и никто из инопланетян не добрался до зонда.

— Двадцатиметровая глубина! — кивнул шеф ВСБ. — Придется пробиваться через лед. Резать блоками и увозить на магнитопланах. Когда откроется вода — замораживать, и опять то же самое.

— Замораживать чересчур дорого, — перебил Джафар Нилсак. — Сейчас зима, достаточно день-другой подождать, и вода замерзнет естественным образом.

— Да, пожалуй… Так мы дойдем до дна и расчистим весь котлован. Господа, для этой работы потребуются солидные ассигнования!

Ну да, ассигнования, которые в несколько раз превышают реальную стоимость работы… Губернатор внутренне ухмыльнулся: уж он-то знал толк в таких делах!

Расчистка замерзшего котлована началась на следующей неделе. Вокруг выставили охрану. Харо Костангериос слетал туда, понаблюдал с магнитоплана, как в заваленной снегом и ледяными глыбами каменной чаше черными насекомыми копошатся люди и механизмы. Повезло, что зонд Нуль-Излучателя нашелся на его территории! Это значительно повышает его шансы обойти конкурентов: верхушка ВСБ его поддержит, кое-какие влиятельные лица тоже — их всех связывает общая тайна. Ведь если Валена завладеет древним супероружием, ее престиж на межзвездной арене неизмеримо возрастет, можно будет рассчитывать на новые кредиты извне. Харо Костангериос начал весело насвистывать, глядя вниз.

Он вернулся в Чантеому вчера вечером, и ему доложили, что Норберт вместе с Илси улетел с Валены. Тем лучше! Похоже, что собранный на родного отца компромат этот мерзавец прихватил с собой — нигде ничего не всплыло. В резиденции было на удивление тихо и спокойно, так как Лионелла болела. Изможденная, с затуманенным взглядом и трясущимися руками, она почти не вставала с постели и говорила угасающе-слабым голосом: в основном жаловалась на злых людей, которые отняли у нее Илси, после того как она в течение пятнадцати лет воспитывала осиротевшую племянницу, совсем не думая о себе. Сиделки у нее постоянно менялись, ни одна не могла выдержать общения с Лионеллой больше суток. Впрочем, губернатора эти мелочи не заботили — главное, чтобы та не цеплялась к нему.

Бросив последний взгляд на котлован — среди раздробленных кусков льда уже виднелись отливающие металлом синевато-серые крыши древних строений, — Харо Костангериос приказал пилоту лететь в город. Выборы приближаются, надо встречаться с избирателями, обещать, улыбаться, опять обещать, давать интервью — расслабится можно будет потом, после победы! Рассеянно глядя на проплывающий за иллюминатором облачный кисель, он откинулся в кресле, поправил парадное жабо. Хорошо, что он так своевременно получил информацию о зонде Нуль-Излучателя!

Глава 15

Вид, открывающийся с балкона отеля, не сулил прибывшим на Хальцеол инопланетным туристам мирного отдыха: среди зданий, облицованных поблескивающей на солнце плиткой, попадались частично разрушенные, вдоль тротуаров торчали огрызки деревьев, покрытие улиц во многих местах было на совесть разворочено. В городе полным ходом шли восстановительные работы. Вдали виднелись горы: этакий вздыбившийся хаос вещества — серого, светло-желтого, кремового, ржаво-коричневого тонов, с беспорядочно разбросанными пятнами зелени. Увеличив резкость, Норберт заметил, что по рассекающим камень извилинам как будто ползает нечто, не отличимое по цвету от окружающего фона и при этом достаточно крупное. Или ему показалось?

— Нор, дай посмотреть! — жалобно попросила Илси.

Он протянул ей бинокль и вновь окинул взглядом живописно изуродованный городской ландшафт.

— Что у них тут было — природные катаклизмы или вторжение из космоса?

— Революция… — пожал плечами плотный, низенький бизнесмен с Лидоны, чернокожий, как и Аманда, с которым «Антираспад» познакомился на борту гиперлайнера. — Хальцеолийцы сами все разнесли, и продолжали бы до сих пор, если б денорцы не вмешались.

— А по какому поводу революция? — полюбопытствовал Норберт (его, как несостоявшегося историка, всегда интересовали такие факты).

— Бестолковое правительство, расшатанная экономика, общее недовольство. На Хальцеоле доминировала государственная форма собственности, вся власть принадлежала управленческому аппарату. Нам, жителям цивилизованных миров, трудно такое представить.

— Вам-то, может, и трудно, — угрюмо проворчала Аманда, — а нам запросто. У нас на Валене то же самое.

— Вот-вот, здесь, как на Валене! — обрадовавшись, что собеседники так быстро уловили суть, кивнул лидонец. — Это общая участь всех планет, которые раньше находились в личной собственности императоров. Местные власти перегнули: перестали платить зарплату работникам государственных предприятий, вместо этого ежедневно выдавали скудный продуктовый паек, а деньги пускали в оборот на внешнем рынке. Если б я поступал так со своими сотрудниками, мои коллеги решили бы, что я спятил! — Он усмехнулся и развел руками. — Такая извращенная форма бизнеса типична для миров вроде Хальцеола или Валены.

— А то мы не знаем, — буркнула Аманда.

— Вот и начались беспорядки, — покосившись на нее с недоумением, продолжил лидонец. — Рядовые хальцеолийцы громили все подряд, власти, в свою очередь, занимались тем же самым. Хорошо еще, что до нашего офиса не добрались! Они даже частично разрушили систему, которая защищает столицу от проникновения рушанов. Большая глупость!

— А кто это — рушаны? — спросил Олег.

— Животные такие, — не отнимая от глаз бинокля, отозвалась Илси. — Здоровенные и злющие.

Норберт слегка удивился: оказывается, сестра знает что-то, чего не знает он! А лидонец вернулся к своему повествованию:

— Денорские олигархи заинтересовались Хальцеолом именно из-за рушанов: охота на них — очень опасное занятие, даже если вы хорошо вооружены. Полтора года назад Денор заключил договор с правительством Хальцеола: со стороны Денора — экономическая и военная помощь, со стороны Хальцеола — безвизовый режим для граждан Денора, которые прилетают сюда охотиться. А когда здесь все полетело кувырком, денорцы захватили власть на планете и объявили Хальцеол своим сателлитом.

— И чью сторону они взяли? — осведомился Норберт.

— Ничью. Убивали и тех, и других. Закончилось это примерно две недели назад, я прилетел подсчитать убытки и перезаключить контракт непонятно с кем… вероятно, с денорцами. Вам тут нечего делать, господа, никто сейчас не станет покупать сувениры.

В кармане у лидонца запищал передатчик; он вытащил его и направился к двери, на ходу разговаривая. Следом за ним двинулись двое прежде ожидавших в сторонке громил — телохранители. Сотрудники «Антираспада» остались одни на громадном полукруглом балконе, затененном от палящего солнца таким же полукруглым козырьком из голубого пластика.

— Бардак, — прошептала Аманда. — Хуже, чем дома!

У нее были основания для плохого настроения: большинство (то есть Олег и Илси) избрало руководителем экспедиции Норберта, и директор «Антираспада» болезненно переживала утрату лидерства.

— Ну конечно, — заметила она с горечью по этому поводу, — вы, мужчины, всегда между собой договоритесь! А Илси, естественно, проголосует за брата! Только без моего опыта вы ни одной перспективной сделки не устроите.

(Происходило это позавчера, на борту гиперлайнера, но она до сих пор ходила угрюмая.)

— Ладно. — Она вздохнула и с вызовом посмотрела на остальных. — Пойду поищу покупателей на свои сувениры.

— Жалко, что она обиделась, — расстроенно заметила Илси.

— Привыкнет, — пожал плечами Олег. — Директор из нее тот еще. Одно дело на Валене, где все ясно, а работать под ее руководством в чужих мирах — неоправданный риск. Я в библиотеку. Может, что-нибудь там найдется.

…Гиперлайнер прибыл на Хальцеол рано утром. После оформления документов они забрали свой звездолет; Олег, обучившийся навигации и пилотированию у Киреаса Зенебеха во время перелета с Раглоссы на Белт, благополучно посадил корабль в космопорте, который, как и Гипортал, находился в окрестностях хальцеолийской столицы. В документах указали, что конечная цель путешествия — Цилада, среднеразвитый мир на полпути между звездными системами Хальцеола и Каясопона, где «Антираспад» якобы предполагает продать партию традиционных валенийских сувениров.

— Не знаю, как вы продадите их на Циладе, — ядовито прокомментировала этот пункт Аманда, — если я прямо здесь в два счета найду покупателей. Такой товар со свистом уйдет!

Все согласились с тем, что надо на несколько дней задержаться на Хальцеоле.

— Нор, а мы погуляем? — спросила Илси, когда они остались вдвоем. — Пожалуйста!

— Погуляем. Только учти: здесь революция, жара и еще эти бегают, рушаны… — Он скептически оглядел ее наряд: теплый свитер и узкая, по валенийской моде, шерстяная юбка (Имир, последний перевалочный пункт перед Хальцеолом, был царством льда и жестоких морозов). — Надень что-нибудь подходящее.

— Хорошо, Нор.

Девочка ушла к себе в номер, а он опять облокотился на перила. Бледно-голубое небо, черепичные крыши, на облицовке соседних зданий, выдержанной в светлых тонах, играют блики. Красивый город! И надо же было так его разнести! Кое-где нарядная, с рельефным узором плитка осыпалась, открывая щербатые серые стены, на глаза попадались и разбитые окна. Внизу проползла пятнистая военная машина на магнитной подушке.

— Я готова.

Он обернулся и опешил. Безусловно, Илси выглядела эффектно: на ней была черная безрукавка, черные облегающие штаны и высокие ботинки, окантованные металлом. Под мышкой висела кобура, на левой руке серебрилась эмблема Чантеомского Тренажера.

— Илси, ты что! Ты хочешь в таком виде выйти на улицу?

— Да… А разве нельзя? Ты же сказал — надень что-нибудь подходящее.

— Подходящее — это значит легкое, и удобную обувь.

— Это очень удобная обувь! Мне вообще-то веса не хватает, а ботинки тяжелые. Если я дам ногой… — Она начала озираться в поисках подходящего объекта для демонстрации.

— Погоди! — остановил ее Норберт. — Мы в отеле, тут нельзя ничего крушить, все денег стоит. И немедленно переоденься! Мы мирные люди, никого не трогаем. Я — культурный валенийский бизнесмен, ты — моя секретарша. Надень что-нибудь с длинными рукавами.

— Но тогда никто не увидит мою татуировку!

— Ага, я как раз об этом.

Илси погрустнела, однако спорить не стала. Вскоре она вернулась в белой кофточке с кружевами и белых брюках из тонкой ткани.

— То, что надо! — одобрил Норберт.

Переобуваться она не стала, но не гармонирующие с остальным нарядом ботинки и кобура не производили теперь серьезного впечатления: Илси выглядела как изнеженная девочка которая пытается казаться крутой. Ладно, тем хуже для тех, кто сделает такой вывод, решил Норберт.

Постояльцев в отеле было немного — социальные потрясения отпугивали инопланетян, и те без острой необходимости Хальцеол не посещали, а денорцы, как объяснил администратор, жили в своих собственных отелях-дворцах на северной окраине города. Пройдя несколькими безлюдными коридорами и лестницами, отделанными приятно прохладным полированным камнем, Норберт и Илси вышли на улицу. Разбитую стеклянную стену первого этажа прикрывал покарябанный пластиковый щит, на желтовато-белом тротуаре блестели в пыли крохотные осколки, темнели бурые пятна. Норберт подобрал один осколок и внимательно рассмотрел: сверхпрочное многослойное полимерное стекло. Значит, сюда угодил по меньшей мере снаряд. Отряхнув руки, он огляделся: впереди, метрах в двадцати от здания отеля, тротуар обрывался и начиналось непролазное месиво камней, глины, бесформенных обломков все того же тротуара. Прохожие осторожно пробирались вдоль стен. Норберт с сомнением взглянул на свои дорогие лакированные ботинки: пожалуй, Илси поступила практично, отказавшись переобуться.

— За две недели могли бы и починить, — пробормотал он вслух, высматривая обходной путь.

— Так это было позавчера ночью, — приостановился только что одолевший пересеченную местность смуглый хальцеолиец средних лет. — Заминировали, оно и рвануло… — И добавил с оттенком гордости, которая Норберту показалась абсурдной: — Наши подпольщики!

Норберт и Илси пошли в другую сторону, где дорога была в порядке. На стенах домов белели свежие листовки с призывами «свергнуть инопланетных захватчиков и продолжить революцию до победного конца».

— До победного — это означает до какого? — наморщила лоб Илси. — Чтобы от этой планеты вообще ничего не осталось?

— Думаю, да, — согласился Норберт.

По улицам гулял сухой теплый ветер, растрепавший светлые волосы девочки. Наземного транспорта почти не было, если не считать машин на магнитных подушках — именно такое такси доставило их на рассвете из Гипортала в отель. Повышенного внимания Норберт и Илси не привлекали: двое инопланетян (их одежда заметно отличалась от хальцеолийской) бродят по городу и глазеют на местную экзотику. То, что они вооружены, никого не волновало; здесь нередко можно было встретить прохожего с кобурой. Оккупировав Хальцеол, денорцы не стали запрещать местному населению носить оружие — Норберт отметил это как любопытную деталь.

Добравшись спустя три часа до южной окраины, они увидели вблизи горы — круто вздымающиеся к небесам, наползающие друг на друга, словно тут порезвился гигантский взбесившийся экскаватор. Пятна зелени оказались непролазными с виду зарослями. Между городом и необитаемой местностью протянулась бетонная полоса двадцатиметровой ширины, утыканная одинаковыми металлическими кустиками.

— Что это такое? — спросил Норберт у хозяина маленького кафе под навесом, куда они с Илси зашли пообедать.

— Защита от рушанов.

Заняв крайний столик, они заказали три вида прохладительных напитков и блюдо из сырых овощей с тушеным мясом.

— Что-то ни одного рушана не видно, — поглядев на горы, заметил Норберт.

— У них мимикрия, — авторитетно пояснила Илси. — Надо присматриваться, тогда заметишь. Знаешь, что в них самое противное?

— Что?

— Слишком много конечностей, и, если вырубишь одну, он тебя тут же другой хватает.

— Постой, откуда ты все это знаешь?

— Они были в Тренажере. Ненастоящие. Тридцать два раза меня убивали. — Подумав, она добавила: — Не всерьез, а так считалось. На самом деле только царапины оставались, но Тренажер быстро все залечивает.

— Рушаны большие?

— С двухэтажный автобус.

Они разговаривали вполголоса и выглядели вполне респектабельно — Норберт пару раз покосился на отражение в зеркальной подпорке, поддерживающей навес. Трудно сказать, чем они не понравились компании развязных молодых людей лет двадцати — двадцати пяти, подъехавших к кафе на двух отливающих золотом машинах. Возможно, те в принципе недолюбливали инопланетян, возможно, на них произвела впечатление внешность Илси. Когда парни, ухмыляясь, обступили их столик, Норберт сразу понял, что драки не миновать, зато Илси удивленно моргала: в ее жизненном опыте такие прецеденты отсутствовали.

— Какая крошка сидит. — И один из них положил руку ей на грудь.

Девочка растерянно посмотрела на Норберта — она пока не знала, как реагировать.

— Убери лапы от моей сестры, ублюдок, — потребовал Норберт, прикидывая, как бы незаметно выхватить пистолет.

Тут его треснули чем-то по голове, и на секунду-другую он отключился. А потом услышал, как сквозь толщу воды, звенящий от напряжения голос Илси:

— Ты ударил моего брата?!

Звук опрокинутого стула, чей-то душераздирающий вопль… Очухавшись, Норберт вскочил и двинул по первой попавшейся роже; рубанул по запястью другого хулигана, попытавшегося вытащить из кобуры пистолет; блокировав удар, направленный в горло, пнул противника по почкам. Он видел, как Илси, схватив со стола вилку, вонзила ее в хрустнувшую гортань одного из парней, нанесла ему удар кулаком в сердце и напоследок — локтем в висок. Среди мирно обедавших посетителей кафе началась паника, полная женщина за крайним столиком завизжала.

Оглушительно завыла сирена.

— Всем оставаться на местах! — приказал усиленный мегафоном голос.

На площадку рядом с двумя золотистыми автомобилями опустился магнитоплан, из него высыпали полицейские.

«Вот и погуляли», — с тоской подумал Норберт.

Полицейские оцепили кафе, поотбирали у всех оружие. Началась проверка документов. Пять минут спустя приземлился еще один летательный аппарат, оттуда вышел мужчина в денорском шлеме с серебристой ажурной маской. На нем была потертая кожаная безрукавка, и на мускулистой руке выше локтя сияла татуировка, но не такая, как у Илси. Олигарх, понял Норберт. С его появлением в кафе воцарилась тишина.

— Что случилось? — властно спросил денорец.

— Драка, господин, — отрапортовал офицер и повернулся к посетителям: — Кто затеял драку?

— Видите ли, господа, я бизнесмен с Валены. — Норберт миролюбиво улыбнулся. — А это моя сестра и секретарша. Хулиганы начали приставать к ней, вели себя очень невежливо, поэтому я погорячился.

— Да, и еще вот этот ударил моего брата! — Илси показала на труп с вилкой в горле. — То же самое я сделаю с каждым, кто ударит моего брата! Потому что мой брат — очень хороший человек.

Норберт мысленно выругался: он-то собирался взять ответственность за убийство на себя.

— Кто хозяин заведения?

Хозяин, поклонившись, выступил вперед.

— Включите видеозапись, — распорядился денорец.

Хозяин на несколько минут исчез, потом притащил и водрузил на столик видеоплейер с большим экраном, трясущимися руками вставил кристалл. «Так у них тут узаконенная слежка в общественных местах?» — про себя отметил Норберт. Сделанная замаскированной камерой запись показала их с Илси подвиги во всей красе, и он понял, что дело плохо: по крайней мере, на Валене после такого побоища их арестовали бы только за то, что они слишком хорошо дерутся. Причем не вникая в вопрос, кто начал первый.

— Ясно, — холодно произнес олигарх. — Вы оба свободны.

Подавленный происходящим, Норберт не сразу уловил, что эти слова обращены к ним с Илси, а денорец продолжил, указав на хулиганов:

— Этих забрать. И верните людям оружие.

— Мы ни в чем не виноваты! — попытался протестовать парень, который приставал к Илси. — Мы к ним просто подошли.

— Не волнуйся, — слегка повернув голову в его сторону, бросил денорец. — У тебя будет право на защиту.

Парень побледнел и пошатнулся, в его взгляде появилось дикое выражение. Полицейские поволокли его к магнитоплану.

«Что это он? — удивился Норберт. — Человеку напомнили о его законных правах, а он нервничает».

Избитых хулиганов увели, труп унесли. Хозяин кафе, ссутулившись, с подобострастным ожиданием смотрел на олигарха; тот, не обращая на него внимания, разглядывал Илси.

— Как тебя зовут?

— Илси Костангериос.

— Очень приятно.

Денорец протянул руку к ее нежному треугольному лицу, но Илси, уже усвоившая, как надо вести себя в таких случаях, отстранилась и попробовала заехать ботинком ему в солнечное сплетение. Тот, даже не пытаясь уклониться от удара, перехватил ее щиколотку своей могучей рукой. Норберт похолодел, не зная, что предпринять: еще секунда — и денорец либо сломает ей ногу, либо дернет на себя, тогда Илси стукнется затылком о каменный пол. Рассмеявшись, олигарх, разжал пальцы.

— Ты смелая девочка. Где ты научилась драться?

— В Чантеомском Тренажере.

— Я сейчас набираю людей в элитный отряд, могу тебя взять.

Так как Илси не проявила энтузиазма, он добавил:

— Не бойся, я не пристаю к девушкам, которые этого не хотят. Очень высокая оплата, прекрасные условия для тренировок, интересная работа.

— Спасибо, но я уже работаю в «Антираспаде», — с непередаваемым апломбом заявила Илси.

— Что такое «Антираспад»? — осведомился олигарх.

— Это процветающая фирма, которая все время заключает всякие перспективные сделки! — убежденно произнесла девочка.

…Если б Аманда могла услышать эти слова, у нее на сердце наверняка потеплело бы.

— Ты добьешься многого, если примешь мое предложение. Подумай. Вот моя визитная карточка.

Он подал ей переливчатый прямоугольник, повернулся и вышел из-под навеса, никого больше не удостоив своим вниманием. Через мгновение его машина поднялась в воздух; на площадке остались только два золотистых автомобиля арестованных хулиганов. Ошеломленные посетители вернулись за столики, хозяин утащил видеоплейер. Норберт поднял опрокинутый стул, плюхнулся на него и приложился к уцелевшей бутылке с прохладительным напитком — он вдруг ощутил дикую жажду.

— Нор, а что это значит? — удивленно спросила Илси, вертя в пальцах визитную карточку.

— Это значит, тебе только что предложили престижную высокооплачиваемую работу — без дураков!

— Но я не хочу с тобой расставаться. И с Олегом тоже — он хороший, почти как ты. Я останусь в «Антираспаде».

Сунув карточку в карман, она подняла другой стул и устроилась напротив Норберта.

— Не понимаю, как он успел схватить меня за ногу!

— Очень просто! — Норберт отставил бутылку. — Ты прошла Тренажер, и он тоже, а практики у него было побольше, чем у тебя. Имей в виду, каждый может нарваться на более сильного противника.

— М-м… Нор, если здесь почаще гулять, у меня тоже будет много практики.

— Нет уж, мы не для этого сюда прилетели! Мы — люди бизнеса, а не какие-нибудь мордовороты.

Хозяин заведения беспокойно косился на них: хотел, но не осмеливался выдворить. Норберт махнул ему рукой и, когда тот подошел, заказал пиво.

— Кстати, Илси, знаешь, кто это был?

— Начальник всей полиции? — предположила девочка.

— Нет. Один из денорских олигархов. Никогда не нападай на таких, как он, — это опасные противники. Помнишь, я рассказывал про Тайсемура и Стеллу?

— Да.

— Стелла обучала нас с Олегом рукопашному бою, пока мы летели к Белту. Если на тренировках мы начинали халтурить, она могла так звездануть — свое имя забудешь! А мы даже вдвоем ничего не могли с ней сделать. Насколько я понимаю, денорские олигархи все такие. — Он кивком поблагодарил хозяина, взяв ледяную бутылку с пивом. — Илси, я вот к чему клоню… Драться ты в Тренажере научилась, но теперь тебе надо научиться общению с людьми, дипломатичности.

— А это как?

— Смотри, например, как я улаживаю дела. Хотя у меня тоже не всегда получается гладко. Тебе стоит учитывать и мои плюсы, и мои ошибки.

— Инопланетяне все между собой уладили и заключили сговор против Хальцеола! — с вызывающей усмешкой бросил, подойдя к ним, худощавый белобрысый парень, вставший из-за дальнего столика.

Илси встрепенулась, Норберт успокаивающе положил ладонь на ее руку: на этот раз назревала не драка, а дискуссия. Перед ними стоял типичный юный диссидент, интеллигентный и начитанный, с контактными оптическими линзами в глазах.

— Какой сговор? — поднял брови Норберт. — Присаживайтесь, можем поболтать. Будете пиво? — И, вытянув руку, подтащил поближе соседний стул. Он ничего не имел против дискуссии.

— Вы, инопланетные торгаши, не протестовали, когда денорцы вторглись на Хальцеол.

— Их пустило сюда полтора года назад ваше собственное правительство, — напомнил Норберт.

— Правительство тупых, близоруких управленцев, которые заботились только о своей выгоде! Денорцы их всех поштучно купили, но настоящее вторжение произошло три месяца назад. Вы, жители так называемых высокоразвитых миров… — Парень обвиняюще указал пальцем на Норберта.

— Я с Валены, — перебил тот. — Знаете, что такое Валена?

— А что?

— Аналог Хальцеола, только без денорцев и революционной ситуации. Так что мы на равных.

Оппонент сбился, но потом продолжил:

— Теперь уже не на равных, потому что вы — независимый мир, а мы раздавлены пятой завоевателей.

Норберт вспомнил о замаскированных видеокамерах.

— Может, пройдемся и на ходу побеседуем? А пиво с собой возьмем.

— Они разрешают нам носить оружие, зато лично отстреливают тех, кто им не угоден. Вы видели, какие дворцы они для себя отгрохали на нашей планете? Денорский олигарх имеет право убить на месте любого, однако другие инопланетяне считают их цивилизованным народом! А это пресловутое право на защиту — вообще издевательство над законом! Их теперь с Хальцеола не выбить, но каждый мир преследует свои мелкие интересы.

— Правда, пошли, а? — Норберт поднялся. — Тут стулья жесткие, я уже всю задницу отсидел. Погуляем, поговорим…

Ему было жаль этого несчастного болтуна, и он хотел, пока не поздно, вытащить его отсюда, но тот продолжал увлеченно говорить, сверкая линзами:

— Мы теперь их колония, не больше! Они плюют на идею равенства. Вы знаете, что стать олигархом может только денорец? Если вы не денорец, вы можете у них работать и добиться больших денег, большого престижа, но в элиту никогда не войдете, невзирая на свои способности! Так что теперь Хальцеолом будут управлять чужаки.

— Идем наружу! — снова позвал Норберт.

Подошел хозяин со счетом; он взглянул на листок и полез за деньгами, а парень, возбужденно жестикулируя, спросил:

— А про их Денорский Тренажер знаете? Он тоже узурпирован. Я специально узнавал: в Чантеомский Тренажер — он ведь у вас на Валене, да? — может войти каждый, кто заплатил. В Австралийский и Императорский — тот, кто заплатил и чье досье не содержит никакого криминала, земная и алзонская службы безопасности специально проверяют всех кандидатов. Кстати, это разумней, чем у вас на Валене! Но в Денорский пускают только денорцев, которые выдержали все испытания и должны стать олигархами, с согласия других олигархов. Так что он даже не для всякого денорского гражданина доступен, не говоря уж о нас! Они хотят быть сильнейшими!

— Вы напрасно так громко говорите, все это записалось! — Илси произнесла открытым текстом то, на что Норберт несколько раз безуспешно намекал.

— А… — скривился оппонент. — Они так нас презирают, что плюют на критику. Я свободомыслящий человек, но не дурак!

Норберт с сомнением хмыкнул.

— Только, пожалуйста, не оскорбляйте олигархов в моем кафе, — спрятав деньги, встревоженно попросил хозяин. — Не переходите границы дозволенного!

— Вот как? — Норберт налил себе и собеседнику пива. — Значит, выражать недовольство можно, однако без личных оскорблений?

— Примерно так, — согласился парень. — Но это не потому, что они либералы. Просто иначе им будет неинтересно! Умные люди давно поняли, что хальцеолийская государственная система прогнила насквозь и какие-нибудь катаклизмы так или иначе произойдут, но никто не ожидал, что все кончится так фатально…

— Могло быть и хуже, — заметил Норберт. — Если бы к вам, например, слакиане нагрянули.

Смешав два прохладительных напитка — оранжевый и красный, Илси получила ярко-малиновую жидкость, долила туда пива, отхлебнула и сморщилась. Молодой хальцеолиец обращался исключительно к Норберту, а ее игнорировал: то ли тот факт, что денорский олигарх предложил ей вступить в элитный отряд, сразу отодвинул ее в разряд врагов, то ли он просто не питал доверия к красивым девушкам.

Посидев еще немного в кафе, они, к большой радости хозяина, отправились бродить по городу. Норберт и Аврелиохофер Феспис — так звали хальцеолийца — всю дорогу дискутировали и под конец оба потеряли нить спора, но, несмотря на это, каждый продолжал увлеченно отстаивать свою точку зрения. Это напомнило Норберту многочасовые дискуссии в студенческих компаниях Соледадского университета. Илси, молча шагавшая рядом с братом, с жадным любопытством рассматривала здания, деревья, машины, прохожих.

Простились с Фесписом и вернулись в отель на закате. Увидав хмурую физиономию Олега, Норберт сразу понял: случилось что-то паршивое.

— Аманду похитили, — предваряя вопросы, сказал компьютерщик.

— Да кому она понадобилась? — удивился Норберт, решив поначалу, что это все-таки розыгрыш.

— Террористам, — произнес Олег убитым голосом. — Они требуют за нее миллион империалов, а где мы столько возьмем? Вот, письмо подбросили.

Письмо было написано рукой Аманды:

«Ребятки, я нахожусь у борцов за независимость Хальцеола. Вы должны поскорее выплатить им миллион алзонских империалов, они вам позвонят. Если заявите в полицию или что-нибудь в этом роде, меня убьют. А. М.»

— Черт, у нас ведь нет таких денег! — Норберт опустился на диван и ссутулился, внезапно ощутив сильную усталость после накрученных за время пешей прогулки километров. — Разве что корабль продать. Независимость — неплохая вещь, но этим трахнутым борцам я бы посворачивал шеи!

— Правильно, давайте убьем их и освободим Аманду! — подхватила испуганная, однако теперь оживившаяся Илси. — Хорошие люди не должны погибать, это несправедливо.

— Нужно поговорить с кем-нибудь, кто разбирается в здешних делах, — предложил Олег.

Они пошли к чернокожему лидонскому бизнесмену, который вместе с ними прилетел на Хальцеол. Прочитав письмо, тот нахмурился.

— Я вам сочувствую, господа. Вы должны заплатить, если хотите ее спасти. И вам действительно лучше не заявлять в полицию: эти ненормальные убивают заложников при малейшем подозрении, что их могут взять. Было уже несколько таких случаев. Террористы знают, что в случае ареста их участь предрешена, — денорцы очень жестоко с ними расправляются. Их немного, зато все они — настоящие фанатики.

— По-моему, обыкновенные вымогатели, — возразил Норберт.

— Не совсем. На вырученные деньги они покупают оружие, чтобы вести подпольную войну против денорцев. Это они взорвали покрытие на нашей улице. Кстати, его уже починили, вы видели? У денорцев отличная техника. — Спохватившись, что не стоит сверх меры хвалить конкурентов, лидонец добавил: — Хотя нашей она по ряду параметров уступает. Примите мой совет: не гуляйте здесь поодиночке! Я сам не выхожу из отеля без телохранителей, это чревато проблемами. Для хальцеолийцев мы — союзники врага, торгаши и уж не знаю кто там еще. Они нас не любят.

— Недоумки! — Норберт зло поморщился. — Они сами устроили здесь бардак почище валенийского, сами заключили рискованное соглашение с Денором, а теперь из нас выколачивают деньги на оружие! Им некого обвинять, кроме себя.

— Это с точки зрения здравого смысла, — вздохнул лидонец. — А с их точки зрения, перед ними виновата вся Галактика. Заплатите им, если хотите увидеть Аманду живой. К сожалению, больше ничего не могу посоветовать.

У себя в номере Норберт распахнул окно, в комнату ворвался приглушенный шум. Желтые, оранжевые, голубые огни весело переливались под черным бархатным небом с пятью розовыми лунами. С ненавистью взглянув на смятое письмо, он уселся на подоконник.

— Нор, — тихо позвала Илси, — террористов надо убить. Аманда меня прятала, когда меня хотели забрать в ту клинику, и я поубиваю их всех, а ее спасу. Я справлюсь, Тренажер меня как раз для такого готовил. Это правда, сегодня я очень по-глупому ударила денорца. Но я уже поняла ошибку, меня просто драка расслабила.

— Драка расслабила? — подняв бровь, переспросил Норберт.

— Ну да. Эти противные парни по сравнению со мной вообще ничего не стоят. Я била их, как хотела, а меня даже ни разу никто не коснулся. Я и решила, что со всеми так могу. — Она смущенно обхватила руками плечи, явно недовольная собой, потом продолжила: — Надо что-то сделать. Узнать, где прячутся террористы.

— Да если б мы знали, где они прячутся в этом засра… извини, Илси, незнакомом городе!

— Я… — начал Олег, перед этим сосредоточенно глядевший в одну точку.

Музыкальная трель видеофона не дала ему договорить. Норберт вскочил с подоконника.

— Я кое-что обмозговал, — заступив ему дорогу, прошептал компьютерщик. — Если это они, скажи, что часть денег будет завтра к вечеру, остальное раздобудем в течение нескольких дней.

Экран оставался пустым. Грубый голос спросил, знают ли власти о происшествии с Амандой Мерриато. Норберт ответил, что нет, и попытался втолковать собеседнику, что Валена не имеет никакого отношения к конфликту между Хальцеолом и Денором, но ему сказали, что «инопланетная торговка умрет, если через трое суток не будет денег». Тогда он предложил вариант Олега. Террорист объяснил, где и в какое время надо оставить сумку с наличными. Приходить следует одному, без «хвоста», иначе заложнице крышка.

— Договорились. — Выключив видеофон, Норберт пожал плечами. — Что теперь?

— Теперь вызываем такси и едем в космопорт, на корабль. — Олег взглянул на часы. — За ночь я все приготовлю.

Рано утром вернулись в отель, и Олег, всю дорогу зевавший, сразу отправился отсыпаться в свой номер — он до рассвета возился в корабельной лаборатории с микроскопической электроникой. Отель хорошо охранялся, здесь инопланетные гости Хальцеола находились в безопасности. Норберт и Илси позавтракали (Норберт ограничился крепким кофе — у него начисто отшибло аппетит, Илси съела большой кусок мяса и выпила бокал чего-то витаминизированного) и отправились в город за покупками. У входа торчал Феспис, которого не пускал внутрь вооруженный портье.

«Мне сейчас не до диспутов», — уныло подумал Норберт, ответив на приветствие.

— Норберт, я к вам насчет одного дела… — нерешительно начал белобрысый хальцеолиец. — Вчера я много резкого наговорил, со мной иногда бывает.

Значит, пришел не полемизировать, а просить денег, понял Норберт. И прикинул, какую сумму можно одолжить Феспису. На Валене ему иногда случалось занимать у знакомых, и он не мог хладнокровно отказать человеку, который остался на мели. Но Феспис хотел совсем другого.

— Вам не нужны новые сотрудники? Я не могу жить под игом денорских захватчиков, а эмигрировать отсюда сложно: раз на Хальцеоле нет политических репрессий, никто не предоставит мне политического убежища.

— Тогда просто покупайте билет куда угодно и улетайте, — рассеянно буркнул Норберт.

— Мне это не по карману. Может быть, в вашей фирме найдется для меня работа? В университете, кроме философии, я изучал экономику, сравнительное право, бухгалтерию, делопроизводство…

Вообще-то Аманда говорила, что без бухгалтера «Антираспаду» никак нельзя, налоговые задавят, и даже вынашивала идею обучить на бухгалтера Илси, но та гордо заявила, что она боец, а не клерк и деньги считать не будет. Взять его, что ли?.. Тем более что сейчас они остро нуждались в помощи человека, хорошо знакомого с хальцеолийской жизнью.

— Ладно. Я беру вас на испытательный срок, на неделю — до нашего отлета. За эту неделю получите пятьдесят империалов, потом посмотрим. Бухгалтер нам нужен, но сейчас есть другое дело. У вас школьники носят форму?

— Ну да, носят… — растерялся от такого вопроса Феспис.

— Отлично. Тогда проводите нас в магазин, где можно купить форму для старшеклассницы и школьный портфель. Вы такой знаете?

— Тут рядом есть детский универмаг. — Новый сотрудник «Антираспада» покосился на Илси. — Вы хотите отдать свою сестру в школу на Хальцеоле? Я бы не советовал, все-таки планета находится под игом…

— Я хочу купить ей школьную форму, — отрезал Норберт. — Пошли!

Главный вход двухэтажного универмага напоминал иллюстрацию на тему «Руины древних городов после глобальных природных катаклизмов»: на высоте полутора метров от земли зияла темная арка; у ее подножия высилась куча щебня, битого стекла, обломков камня, оплавленных кусков пластика, попадались даже комья земли с уцепившимися за них вялыми цветами. Несмотря на это, магазин работал. За аркой виднелся торговый зал, там мелькали люди, а прикрепленный к стене плакат гласил: «Господа, извините за временные неудобства! Запасной вход находится за углом».

— Надо же, крыльцо взорвали! — удивился Феспис. — Оно еще вчера было на месте…

— Кто взорвал? — спросил Норберт.

— Наши ребята из подполья. То есть я их не знаю, но больше некому.

— А какого черта?

Хальцеолийцу этот вопрос показался странным.

— Они ведут борьбу против денорских олигархов.

— Я не понимаю вашей логики, Феспис. Если вы боретесь против олигархов — надо взрывать то, что принадлежит олигархам. Зачем разносить хальцеолийские магазины и тротуары?

— До денорцев не доберешься. У них такие охранные системы… такие, что нам не по зубам. Разный технический уровень. — Последнюю фразу Феспис произнес нехотя, поморщившись.

— И поэтому ваши ребята, чтоб не сидеть сложа руки, уничтожают свое собственное добро? Классное решение проблемы!

— Вы издеваетесь с позиции стороннего наблюдателя! — насупился хальцеолиец. — Во-первых, они хоть что-то делают, чтобы выразить свой протест. Во-вторых, это не их добро. Это муниципальный универмаг, а денорцы объявили, что берут хальцеолийскую экономику под контроль — иначе говоря, наложили лапу на все, что раньше принадлежало нашему прогнившему государству, и восстанавливают разрушенное за свой счет. И часть наших граждан капитулировала! — Он горько усмехнулся. — На Деноре нет малообеспеченных граждан — там только богатые и очень богатые. Наши несчастные обыватели надеются, что на Хальцеоле будет так же, и готовы променять государственную независимость на комфорт…

Обогнув здание, они через настежь распахнутую боковую дверь вошли в универмаг. Продавцы и покупатели нервно косились на разглагольствующего Фесписа, и Норберт шепотом попросил его не болтать в магазине на политические темы.

— Почему? — огрызнулся диссидент.

— Потому что я — ваш работодатель.

Феспис заткнулся.

В отделе подростковой одежды купили нарядное школьное платьице, в соседнем отделе — портфель.

— Нам нужен самый прочный, — объяснил Норберт продавщице. — Чтобы в нем поместилось много тяжелых учебников.

Перед кассой он замешкался, опасаясь невзначай расплатиться не теми деньгами: в левом кармане лежала пачка наличных для террористов (к каждой купюре приклеен крохотный кусочек пленки с одноразовой микроскопической схемой-передатчиком), в правом — мелочь на расходы. Главное — не перепутать, ведь это поставит под удар всю операцию.

Обедать вернулись в отель. Олег все еще спал. У Норберта пробудился умеренный аппетит, и он заставил себя хорошо поесть. Илси заказала две больших отбивных без гарнира, шоколад и апельсиновый сок.

— У вашей сестры странная диета для девушки с такой романтической внешностью, — шепнул Норберту Феспис, которого тоже покормили.

— Ей нужны протеины, — лаконично пояснил Норберт. — Вы хорошо знаете столицу?

— Да, я здесь вырос.

— Это что за район?

Выложив на стол плоскую коробку с большим экраном — приобретенную все в том же универмаге электронную карту для детей «Не заблудись в родном городе», — он включил алфавитный указатель и, когда выскочило название улицы, где следовало оставить деньги, нажал на кнопку. Одна из линий на схеме запульсировала.

— Юго-восток, — определил Феспис. — Как раз там вышла из строя система защиты от рушанов. Денорцы эвакуировали оттуда всех жителей и поселили во временном лагере на западной окраине. Это древняя система, и восстановить ее очень сложно, даже для них. Ваша улица находится не в опасном районе, но близко. Зачем вам туда?

— Деловая встреча.

Перед тем как покинуть отель, Норберт разбудил Олега.

— Уже пора? — сонно спросил компьютерщик.

— Я сейчас выхожу. Илси познакомит тебя с Фесписом, он хочет у нас работать. Вот карта — сможешь подключить к своему приемнику?

— Ага, без проблем, — снимая переднюю панель с хальцеолийского прибора, кивнул Олег.

Такси на магнитной подушке довезло Норберта до юго-восточного района.

— Там прорвана защита от рушанов, поэтому по двойному тарифу, — предупредил шофер.

— Защита прорвана не там, куда мне надо, а чуть подальше, — лениво возразил Норберт.

Осведомленность инопланетянина произвела впечатление на шофера, и тот больше не пытался настаивать на своем. Норберт рассеянно смотрел в окно. Город жил обычной для современного мегаполиса жизнью, но порой попадались перепаханные улицы, полуразрушенные дома, бурые пятна, въевшиеся в светлое покрытие тротуаров, — подпольная война, которую вели террористы, при всей ее нелепости была отнюдь не бескровной. Кое-где желтоватые участки дороги чередовались с белоснежными, новыми. Покачивались на ветру длинные, лентоподобные листья хальцеолийских деревьев — иссиня-зеленые, будто покрытые лаком. Блестела глазированная плитка — самый любимый здесь облицовочный материал; фасады многих домов украшала выдержанная в светлых тонах двухцветная мозаика. Норберт пытался, но никак не мог расслабиться. За себя он не беспокоился: террористы, скорее всего, не настолько чокнутые, чтобы пристрелить его раньше, чем он передаст им всю оговоренную сумму. Нет, он ничем не рисковал. Рисковать будет Илси — и вот это ему совсем не нравилось, но другого выхода не было…

Такси затормозило в пыльном переулке. Расплатившись с шофером, Норберт пешком прошел несколько кварталов, после перекрестка свернул, как проинструктировал его анонимный собеседник. За ним наверняка наблюдали. Кобура была расстегнута, он мог выхватить пистолет в любой момент. Дома тут стояли многоэтажные, без керамической облицовки — ее заменяла блеклая, в сюрреалистических потеках штукатурка. На тротуарах валялся мусор. Район был немноголюдный, редкие прохожие косились на Норберта с откровенной неприязнью. Заметив издали оранжевую будку таксофона, он направился прямо к ней. Таксофон был жестоко раскурочен, верхний правый угол будки затянут зеленоватой паутиной, в центре которой сидела зеленая клякса размером с монету, с бахромой несметных коротких ножек. Положив на пол пакет с деньгами, Норберт прикрыл дверцу и пошел обратно. К его затылку прилип чей-то тяжелый взгляд, но он не оглянулся.

— Ваша сестра не выпускает меня из номера! — пожаловался Феспис, когда он вернулся в отель.

— Это мое распоряжение. Рабочий день еще не закончился.

— Ну и порядки в вашей фирме, — пробормотал хальцеолиец, поглядев на Олега (тот устроился со своей аппаратурой на диване и отключился от всего, что происходило вокруг), на Илси, замершую у двери, и снова на Норберта, который старался держаться уверенно, как и подобает боссу.

— Вообще-то порядки у нас такие, что никто не жалуется, но сейчас положение особое. Наш коммерческий директор, Аманда Мерриато, попала в беду, мы должны ее выручить.

— А что случилось?

— Ее похитили террористы. Если вы нам поможете, я возьму вас на работу.

— Вы хотите, чтобы я с ними договорился?

Феспис нервно выпрямился в кресле, на его веснушчатом лице появилось испуганное и озадаченное выражение: несмотря на свою симпатию к террористам, он их все-таки побаивался.

— Нет, от вас нужна только информация.

— Договариваться буду я. — Отойдя от двери, Илси присела на подлокотник дивана. В ее позе угадывалось напряжение, которое она пыталась скрыть, и Норберт стиснул зубы: если Олег взял на себя техническое обеспечение, а он разработал тактику операции, то роль непосредственного исполнителя досталась Илси. Они с Олегом этого не хотели, она сама настояла. Норберт отлично понимал, что из них троих только у нее есть шансы справиться, но все равно на душе было тяжело.

— Вы? — уставился на нее Феспис. — Для того, чтобы вести такие переговоры, надо уметь убеждать людей! Вы уверены, что сумеете вовремя найти единственно верные аргументы?

— Уверена! — глядя в пол, отозвалась Илси. — Я этому полтора года училась.

— Маловато… Я четыре года изучал философию в университете, участвовал в учебных диспутах и шесть раз получал поощрительные призы, как лучший спорщик. К тому же я коренной хальцеолиец. Я смогу убедить этих ребят, чтоб они отпустили вашего коммерческого директора, — ведь это неплохие, мыслящие ребята, и цель у них светлая…

— Хватит! — перебил Норберт. — Спорить некогда. Феспис, вы сейчас нужны нам как консультант. Как, по-вашему, тут, в номере, нет замаскированных видеокамер?

— Нет. Они только в общественных местах — в магазинах, в кафе, на улицах. Это захватчики придумали, после того как начались теракты. Кое-кого поймали по видеозаписям — подлый способ!

— Ясно. Значит, мы можем свободно обсуждать наши дела. Где деньги?

— Здесь… — Олег ткнул пальцем в неподвижную красную точку на электронной карте. — Уже полчаса не перемещаются.

Каждый из приклеенных к купюрам мини-передатчиков посылал только один сигнал, сразу после этого превращаясь в бесполезную пылинку. Под микроскопом такая пылинка выглядела, как комок сплавившихся деталей. Передатчик срабатывал, получая сигнал от прибора, который находился у Олега. При такой системе слежки террористы вряд ли заметят, что им подсунули деньги с подвохом.

— Феспис, что это за место?

— Юго-восточная окраина. Там сейчас никто не живет, из-за рушанов.

— Похоже, что убежище террористов именно там.

— Вполне вероятно, — согласился Феспис. — Рушан может передвигаться только над рушанитовыми жилами, иначе он быстро слабеет и издыхает. В горах рушанита полно, однако жилы попадаются и в других местах. Знаете, что такое рушанит? Густой вязкий гель, залегает на большой глубине. Под нашим городом несколько жил, и если точно знать, где они, можно туда не лезть, чтоб не наткнуться на рушана. Ну, раньше и нельзя было наткнуться, благодаря защитной системе — древние имперцы протянули ее на всякий случай по всему периметру. А теперь ребята из подполья взорвали ее на юго-востоке — там целых три жилы под город заходят. Где они кончаются — там уже не опасно.

— Зачем взорвали?

— Чтоб денорцам устроить… — Скептически посмотрев на Норберта, Феспис вздохнул: — Вы, инопланетяне, все равно не поймете!

— Но ведь денорцы, как вы говорили, живут в северном пригороде?

— Туда жилы не достают… Так вот, если точно знать их местоположение, можно даже в опасном районе гулять и рушана не встретить.

— А вы знаете?

— Примерно.

— Покажите на карте.

Хальцеолиец показал.

— Илси, запоминай, — велел Норберт.

Здание, где находились меченые деньги, стояло на самой границе средней рушанитовой жилы, которая захватывала несколько улиц. Карта была очень подробная, содержала данные о каждом пронумерованном доме в черте столицы. Улица Жизель-Пятнадцатая (первые поселенцы Хальцеола разметили свой город по принципу шахматной доски), дом номер девяносто два.

— Рушаны нападают на людей?

— Нападают, хотя почти не переваривают. Они жрут все, что движется, даже автопылесосы. Лучше подойти вот с этой стороны, видите? Потому что жила — с противоположной. Террористы, наверное, решили, что в таком месте их искать не станут. Они постоянно рискуют, поэтому вы не имеете права их осуждать!

Илси ушла к себе в номер, через десять минут вернулась в школьном платье и с двумя косичками. Сейчас она выглядела лет на четырнадцать.

— Не боишься? — негромко спросил Норберт (он чувствовал себя последним подонком!).

— Боюсь. — Девочка посмотрела на него снизу вверх. — Но я все равно пойду. Нор, ведь это не ты меня посылаешь, я сама решила!

Преодолев внутреннее сопротивление, он заставил себя перейти к делу:

— Если получится, оставь в живых хотя бы одного террориста. Мы не знаем, там они держат Аманду или в другом месте. Вдруг нам понадобится заложник для обмена.

— Заложник? Вам? — оторопело уставился на него Феспис.

— Ну да, предусмотрен и такой вариант: меняем террориста на Аманду.

— Но ведь мирные жители, у кого террористы похитили близких, никогда так не поступают!

— А мы поступим. Пригрозим, что в случае отказа сдадим заложника денорцам.

— Это же… просто дикость! — Хальцеолиец был изрядно шокирован. — Вы знаете, что делают олигархи с захваченными террористами?

— Думаю, что ничего хорошего. Тем более у них будет стимул вернуть нам Аманду.

— Деньги все на том же месте, — приняв очередной сигнал, сообщил Олег.

— Тогда идем.

На улице остановили такси, которое довезло их до юго-восточного района. Илси взяла портфель (в нем лежало оружие) и пошла, не оглядываясь, по длинной пыльной улице. Норберт, Олег и Феспис молча смотрели ей вслед… Вот она вступила в тень небоскреба, свернула… Рейд по спасению Аманды начался. Теперь оставалось надеяться, что школьница с трогательными косичками не покажется террористам опасной личностью, а когда те спохватятся, будет поздно.

Трое парней двинулись в ту же сторону. Олег время от времени сверялся с картой: на плоском экране зеленая точка (у Илси тоже был передатчик) медленно приближалась к красной. Обогнув неряшливый, похожий на многоэтажный барак небоскреб, они оказались на неожиданно многолюдной улице: тут находился завод — составленная из серых цилиндров и параллелепипедов архитектурная композиция на фоне вздыбленных хальцеолийских гор, — где как раз закончилась дневная смена. Зато следующая улица выглядела вымершей, на стенах домов и вбитых в землю столбиках через каждые десять метров висели таблички с надписью: «ВНИМАНИЕ! ОПАСНАЯ ЗОНА!»

Пока Олег в очередной раз проверял местонахождение меченых денег, из-за угла выползла патрульная машина на магнитной подушке.

— Что вы здесь делаете? — спросил полицейский после проверки документов.

— Хотим рушана сфотографировать, — нашелся Норберт. — На память о Хальцеоле.

Патрульный покрутил пальцем у виска. Норберт между тем прикинул, что Илси, видимо, проскочила границу закрытой зоны, разминувшись с полицией.

— А что такое? — Он изобразил удивление. — Я слыхал, на этих зверюшек тут вовсю охотятся.

— Охотятся на них денорские олигархи, а нормального человека рушан сожрет!

— Тогда выпейте пива за мое здоровье! — Норберт достал из кармана купюру.

Полицейские взяли деньги и уехали.

— Продажные сторожевые псы! — высказался по этому поводу Феспис. — Именно коррупция должностных лиц привела к тому, что денорцы раздавили нашу планету!

По ту сторону границы начиналась улица, расположенная как бы на двух уровнях: правая сторона вместе с неширокой проезжей частью находилась намного ниже левой. Вдоль дороги тянулась ноздреватая бетонная стена, вечернее солнце высвечивало на ней каждую царапину, каждую трещинку, сверху свисали толстые стебли с метелками ярко-желтых тычинок на концах.

Норберт вытащил бластер, Олег последовал его примеру. Феспис тоже достал из кармана пистолет дешевой модели. Оказавшись на верхнем уровне, они убедились, что окраина юго-восточного района столицы в целом вполне может соперничать со здешними горами: улицы то круто поднимались к теплым вечерним небесам, то ниспадали резко вниз; дороги для автотранспорта прорезали местность по прямой, то и дело исчезая в туннелях; кое-где перепады были такие, что крыши одних построек находились на уровне первых этажей соседних. Прямоугольные коробки с далеко выдвинутыми балконами выглядели не очень ухоженными, но и не обветшалыми. Мертвая неподвижность панорамы действовала на нервы.

— Держитесь ближе к стене, — с беспокойством поглядывая на небо, предупредил Феспис. — Тут патрулируют магнитопланы, мародеров ловят. И зачем я с вами связался!

— Вы хотели получить работу в нашей фирме и смыться с Хальцеола, — напомнил Норберт.

Магнитопланы попадались им дважды: один выплыл из-за узкого, белого, в розоватых потеках небоскреба и завис над крышами; Норберт, Олег и Феспис находились на западной стороне улицы, в тени, и успели спрятаться в подворотне. Второй в течение нескольких минут маячил над горизонтом, потом исчез. Солнце, наполовину скрытое за домами, заливало золотом верхние окна многоэтажек. Норберт первый заметил движение далеко впереди: ему показалось, что приземистая серая постройка сама собой переползает с одной стороны улицы на другую.

— Что это?

— Рушан, — упавшим голосом произнес Феспис. — Голодный…

— Откуда вы знаете, что голодный? — спросил Олег.

— Сытый сидел бы на месте. Ничего, мы сейчас не на жиле.

Несмотря на этот утешительный факт, хальцеолиец струхнул и угнетенно озирался. В кармане у Олега тоненько запищало.

— Прием! — Выхватив передатчик, он включил связь.

— Это я, — донесся из коробочки слабый голос Илси. — Нахожусь недалеко от девяносто второго дома, там есть люди. Насчет Аманды пока не знаю. С вами все в порядке?

— Да. Мы почти рядом, на Жизель-Двенадцатой.

— Меня заметили. Один парень спросил с балкона, что я здесь делаю, а я ответила, что жила тут раньше, хочу забрать свою любимую куклу. Он сказал, что тоже пришел за вещами, чтобы я подождала, он меня проводит. Я убежала, сейчас наблюдаю за домом из соседнего здания. Тот, с кем я разговаривала, вышел наружу — наверное, ищет меня. Лучше я проникну в дом, когда стемнеет. Вы тоже спрячьтесь. Перед тем, как начинать, я с вами свяжусь.

— Хорошо. Будь осторожна.

— Идите сюда! — позвал Норберт.

Пройдя под аркой, они оказались во внутреннем дворе высотного белого здания, по своей форме напоминающего кольцо. Двор был тенистым, а в воздухе парили маленькие полупрозрачные треугольники. Один из них прильнул к шее Фесписа, тот поморщился и звонко хлопнул по нему ладонью.

— Не шумим! — предупредил Норберт.

— Они кусачие!

Несколько секунд спустя Норберт ощутил это на себе.

— Давайте в подъезд, — предложил Олег.

Все подъезды были заперты, зато компьютерщик заметил приотворенное окно на первом этаже, и они забрались внутрь, в кабинет с пустыми стеклянными шкафами, литыми столами из дешевого пластика и шаткими стульями. В углу на подоконнике стоял графин с мутной жижей, на полу валялась газета. Дверь, за которой, по логике вещей, должен был находиться коридор, не открывалась.

— Что здесь было? — спросил Норберт.

— Учреждение какое-то. — Феспис говорил шепотом. — Почему вы послали вперед свою сестру?

— Она побывала в Чантеомском Тренажере.

— А-а… По ней незаметно, если сравнить ее с денорками. Вы не видели женщин-олигархов? Они такие же надменные и мускулистые, как мужчины-олигархи, и нисколько не уступают им в жестокости.

— Моя сестра — валенийка, а не денорка.

— Как она попала в Тренажер? Я слышал, что это удовольствие стоит бешеных денег.

Не желая распространяться о перипетиях личной жизни Илси, Норберт ограничился туманной и многозначительной фразой:

— Наш отец — губернатор Чантеомы.

— Ясно. Значит, золотая молодежь. — Хальцеолиец закинул ногу на ногу, так что стул под ним покачнулся, и поглядел на Норберта с горько-ироничной усмешкой. — Дети коррумпированной верхушки! Вы свысока насмехаетесь над террористами, а сами даже не знаете, что такое голод и нужда.

Норберт мог бы сказать, что голод и нужду он досконально изучил на собственном опыте, но вместо этого заметил:

— Феспис, из-за ваших террористов тысячи людей остались без крова. Не говоря уж о погибших.

— Те, кто раньше тут жил, без крова не остались. Денорцы построили для них лагерь и снабжают всем необходимым. Несмотря на свою страсть к насилию, они любят показать себя благотворителями. Таким способом наши ребята заставили их раскошелиться — ведь эти благотворительные акции выкачивают соки из экономики Денора! Очень тонкий расчет…

Хмуро глядя на него, Норберт призадумался: а не повесил ли он камень себе на шею, согласившись взять Фесписа на работу? Ладно, на худой конец можно будет уволить его, высадив на какой-нибудь планете с достаточно либеральным политическим режимом. Сейчас главное — выручить Аманду.

Снаружи стемнело. Передатчик, который Олег сжимал в кулаке, опять запищал.

— Это я. Вы где?

— На Жизель-Двенадцатой.

— Из дома никто больше не выходил. У них черные шторы на окнах, поэтому не видно, есть там свет или нет. Я пошла, до встречи!

— Мы тоже идем. Пока!

Норберт перемахнул через подоконник, огляделся, держа наготове бластер. Никого… Арка черным пятном выделялась на смутно белеющей стене.

— Давайте бегом! — предложил Олег. — Вдруг она не справится…

Номера домов и названия улиц, нанесенные флюоресцирующей краской, светились в темноте, в небе мерцали звезды и пять бледно-розовых лун разного размера — больше никакого освещения не было. Миновав два перекрестка, Норберт и Олег свернули на Жизель-Пятнадцатую.

— Сам напросился, — задыхаясь, бормотал тяжело топавший позади Феспис. — Сам с вами пошел…

Номер девяносто два оказался длинным трехэтажным домом с полукруглыми балконами. Из окна третьего этажа на улицу падала полоска света.

— Там! — показал на окно Норберт и распахнул дверь подъезда.

На лестнице лежал мужчина. Когда Олег осветил его фонариком, на шее блеснула стеклянная бусинка. Значит, Илси воспользовалась пистолетом с парализующими капсулами. Передатчик опять просигналил.

— Илси?

— Я нашла Аманду, мы на третьем этаже.

— Мы на лестнице, поднимаемся!

— По улице идет человек, прямо сюда.

— Ага, мы его встретим…

Дверь, к которой прислонился запыхавшийся Феспис, распахнулась — Феспис рухнул прямо на парня, который с опозданием отшатнулся и сипло спросил:

— Кто там?

— Налоговая инспекция!

(За время работы в «Антираспаде» Норберт твердо усвоил, что на этом свете нет ничего хуже внезапного налета налоговых.)

— Что?! — Террорист дохнул перегаром.

Олег ударил его сбоку по руке, сжимавшей пистолет; почти одновременно Норберт оглушил террориста, заехав кулаком в висок.

— Осмотри помещение, я встречу второго.

Выключив фонарик, он бесшумно спустился к входной двери — за несколько секунд до того, как дверь со скрипом приоткрылась. В подъезд осторожно заглянул человек. Он тоже был вооружен — подозревал неладное, но не догадывался, что нападение произойдет, едва он переступит порог. Норберт перехватил его руку с импульсным пистолетом, сдавил кисть — заряд ушел в потолок, на головы обоим посыпалось бетонное крошево — и вывернул. Пистолет упал на пол, террорист взвыл.

— Не дергайся, руку сломаю, — предупредил Норберт. — Ты заложник.

— Я — заложник? — тоном священнослужителя, столкнувшегося с невообразимым для человеческого ума кощунством, переспросил террорист.

— Ага, ты.

Норберт использовал захват, которому научила его Стелла, и пленник не смел пошевелиться. По лестнице сбежал Олег.

— Там никого больше нет.

На террориста надели наручники, найденные на корабле, в арсенале Зеруата.

— Нор, вы где? — донесся сверху голосок Илси.

— Порядок, мы идем!

Одна из дверей на площадке третьего этажа была распахнута, квартиру неярко освещали лайколимские «вечные лампы» — золотистые конусы полуметровой высоты. Окна в большой комнате занавешены тяжелыми черными портьерами. На полу лежали два тела — парализованная женщина и бездыханный мужчина, из груди которого торчала рукоятка ножа. Увидев их, террорист со скованными за спиной руками замер.

Аманда сидела на диване и, давясь, уплетала бутерброд с колбасой.

— Привет! — окликнул ее Норберт. — Поесть можно и потом, пошли отсюда.

— Ее не кормили, — объяснила Илси. — Дали только два сухаря и стакан воды. Я нарочно отдернула штору — вы заметили, да?

Олег тем временем достал из кармана приборчик и определил:

— Наши деньги в соседней комнате, надо их забрать.

Террорист с непроницаемым лицом разглядывал своих врагов. Это был мужчина лет тридцати, одного роста с Норбертом, длинноволосый, с глубоко запавшими воспаленными глазами.

— Это он разговаривал со мной с балкона, — сказала Илси.

— Хальцеолийская школьница помогает денорским прихвостням! — презрительно усмехнулся террорист.

— Я не хальцеолийка и не школьница! — с неприязнью бросила девочка. — Не кормить человека целые сутки — это подлость!

Пятясь, террорист сделал несколько шагов назад и опустился в угловое кресло. Норберт не спускал с него глаз, опасаясь подвоха.

— Тут не только наши деньги! — донесся из соседней комнаты обрадованный голос Олега. — Их целая куча!

— Все заберем! — затолкав в рот остатки бутерброда, промычала Аманда. — Пополним кассу «Антираспада».

Обычно она не разговаривала с набитым ртом, но пережитые потрясения заставили ее забыть об изысканных манерах.

— Вы хотите совершить грабеж? — оторопело спросил Феспис, топтавшийся у двери.

— Это не грабеж, а компенсация за моральный ущерб, — возразил Норберт.

— Моих карманов не хватает! — вновь позвал компьютерщик.

Стряхнув с одежды крошки, Аманда поспешила ему на помощь.

— Надо еще решить, что делать с террористами. — Норберт оглянулся на Фесписа, ему требовался совет. — Если мы найдем исправный таксофон и вызовем полицию, это чревато неприятностями?

Хальцеолиец ответил неожиданно деловито, без всяких восклицаний:

— Они отнимут у вас деньги, припишут себе арест подпольной группы, а на вас что-нибудь навесят. У нас та еще полиция! Ходят слухи, что олигархи собираются ее разогнать, как только их люди изучат обстановку.

Норберт неопределенно кивнул. Пленный террорист пристально наблюдал за ним, в его глубоко запавших темных глазах отражался свет лайколимского конуса, установленного на металлической консоли напротив. Норберта беспокоило выражение его лица: смесь обреченности и торжества. Но что может сделать человек со скованными за спиной руками? Террорист повозился, устраиваясь в кресле, и снова застыл в скрюченной, неестественно напряженной позе.

— А если позвонить тому типу, который дал мне визитную карточку? — предложила Илси.

— Гм… Не стоит лишний раз привлекать его внимание. На него не только произвело впечатление, как ты дерешься, — ты ему понравилась. Неизвестно, что он сделает, если ты подогреешь его интерес. Например, постарается задержать тебя на Хальцеоле. От людей, которые обладают слишком большой властью, лучше держаться подальше!

— Как честные люди, вы должны отпустить террористов, не вмешиваясь в то, что происходит между ними и денорцами! — с нажимом заявил Феспис.

— Чтоб они продолжали заниматься похищениями и убийствами? — Норберта раздражало то, что хальцеолиец закрывает глаза на очевидные факты. — Вот что… Илси, в карточке указан адрес олигарха?

— Да. Адрес сейчас точно не помню, но там все написано.

— Если мы подбросим ему этих бандитов, а сами сразу смоемся, словно мы тут ни при чем? А дальше пусть по закону разбираются!

— Ты хочешь анонимно подбросить во дворец к олигарху связанных террористов? — с сомнением произнесла Илси. — А как мы их туда потащим через весь город?

Норберт и сам сознавал, что его идея далеко не блестящая. Смерив взглядом террориста в кресле, угрюмо посмотрев на тела его сообщников на полу (труп так и останется трупом, а вот парализованная женщина через два-три часа очнется!), он погрузился в поиски варианта, который обезопасил бы «Антираспад» от мести проигравших бандитов. Физическая ликвидация исключалась: он не мог убивать беспомощных людей и тем более не хотел, чтобы это делала Илси.

— Торгаш инопланетный… — Террорист выдавил улыбку, похожую на судорогу, в то время как его темные глаза оставались холодными, ненавидящими. — Только о своем барыше печешься, сволочь. А нас тут с потрохами взяли денорцы! То же самое и с твоим миром будет, тогда вы нас попомните! У нас великая цель, мы ради нее умираем.

— Да, у вас великая цель, — кивнул Норберт, — и поэтому вы сами жрете колбасу, а заложников морите голодом!

— Ты не способен видеть дальше колбасы! Ну, подойди, дай мне в морду! Дерьмовый торгаш, подойди! — Глаза террориста фанатично сияли; он выпрямился в кресле, театрально вскинув голову.

С этого момента Норберт соображал и действовал очень быстро. Схватив сестру, швырнул ее в дверной проем, прямо на Фесписа. Оба упали. Норберт прыгнул и рухнул на них сверху. Его почти оглушил последовавший за этим звуковой удар — все здание содрогнулось.

Наступила тишина. Потом кто-то под ним пошевелился и застонал. Норберт отполз в сторону: руки-ноги на месте, все ощущения тоже при нем… Илси и Феспис ошеломленно озирались, сидя на полу.

«Стелла, кисонька, спасибо тебе! — с горячей благодарностью подумал Норберт. — Ты меня всему этому научила…»

На месте большой комнаты теперь был залитый розовым лунным светом ландшафт ночного города, вставленный в бетонную раму с зазубренными краями. Взрывной волной сорвало с петель дверь в соседнюю комнату, но Олег и Аманда остались невредимыми.

— Они нас подорвали? — стоя на четвереньках, спросила Аманда.

— Не нас, а себя.

— Значит, не врали, что в той комнате бомба! — Болезненно морщась, она села, прислонилась к косяку. — Они держали меня тут связанную, с мешком на голове. Хальцеол — дрянная планета, хуже Раглоссы! Нор, как он детонировал свою чертову бомбу, если был в наручниках?

— Этого мы никогда не узнаем. Надо поскорей выбраться на улицу.

— Вот. — Олег положил на пол несколько пачек купюр. — К нам ничего больше не влезает.

Норберт и Феспис торопливо рассовывали деньги по карманам. За дверным проемом виднелась комната, по-прежнему озаренная светом опрокинутой набок «вечной лампы». Вдоль стен стояли шкафы, накренившийся стеллаж, на полу валялись слетевшие с полок предметы. На столах, среди россыпи деталей, громоздились плотно закрытые банки для реактивов. В углу примостился компьютер, подключенный к инкрустированной перламутром роскошной тумбе из черного полированного металла — портативной мини-электростанции. Норберт только тихо присвистнул, поглядев на эту немыслимо дорогую штучку: где ее раздобыли террористы — стащили у денорцев? Или приобрели на деньги, вырученные за похищенных инопланетян? Один из шкафов был взломан, оттуда Олег изъял свои и чужие наличные.

— Вы меня зашибли, а их убили, — морщась, пробормотал Феспис, пихая в раздутый карман последнюю пачку. — Да, это из-за вас они погибли!

— Тот парень покончил с собой, — уточнил Норберт.

— Из-за вас! Вы начали говорить, что сдадите их олигархам, вот он и выбрал легкую смерть!

Норберт ощутил некоторое замешательство: ему не приходило в голову взглянуть на ситуацию с такой точки зрения. Слишком мало он знал о здешней жизни. Но он отогнал досадные мысли: «Главное, что Аманда спасена и все целы…» Террористы, из каких бы побуждений они ни действовали, для «Антираспада» были врагами, да и с Амандой обошлись по-свински.

— Нор, кто это? — шепотом спросила Аманда.

— Наш новый бухгалтер.

— О, как я рада с вами познакомиться! — Она поднялась на ноги, улыбаясь хальцеолийцу. — Прекрасно, что у «Антираспада» опять есть бухгалтер! Я надеюсь, вам понравится работать в нашей фирме. После каждой удачной сделки все сотрудники получают премию с прибыли! Правда, до сих пор у нас почему-то ни один бухгалтер надолго не задержался.

— Я тоже надолго не задержусь, — вымолвил Феспис, с видимым трудом двигая трясущимися губами и глядя почему-то мимо Аманды, на зияющий в конце коридора пролом.

— В связи с чем? — Она искренне огорчилась.

— Потому что вон та зверюга меня сожрет! — Он указал пальцем в пролом.

— Рушан! — оглянувшись, вскрикнула Илси и втолкнула Аманду в комнату.

Норберт рванул на себя замершего в обреченной позе хальцеолийца.

— Что случилось? — спросил Олег, который в этот момент разглядывал мини-электростанцию, с сожалением бормоча: «Тяжелая, с собой не возьмешь…»

— Там рушан!

— Берегитесь щупалец! — предупредила Илси.

— Ага, берегитесь щупалец! — подхватил Феспис. — Господи, я ведь чувствовал, что меня когда-нибудь слопают.

В темном коридоре, казалось, парила в воздухе, извиваясь и поблескивая, толстая черная змея. Люди попятились прочь от дверного проема. Аманда охнула и опустилась на корточки у стены. Феспис втиснулся в шкаф. Норберт вытащил из кобуры бластер. Илси схватила со стола нож. Олег задумчиво почесал подбородок и опять уставился на мини-электростанцию. Снаружи доносились утробные чавкающие звуки и влажные вздохи. «С двухэтажный автобус…» — вспомнились Норберту слова сестры.

Обшарив коридор, щупальце проникло в комнату — невероятно длинное, лоснящееся, с заостренным концом.

— Оно реагирует на тепло! — простонал Феспис, пытаясь закрыть за собой дверцу шкафа.

Равнодушно скользнув по опрокинутому конусовидному светильнику — тот сиял, но оставался холодным, — щупальце двинулось дальше. Подскочив к нему сбоку, Илси перерубила его одним взмахом ножа. Норберта поразило, насколько стремительными стали движения сестры, в недавнем прошлом, до Тренажера, такой медлительной и неловкой. Щупальце втянулось обратно, на полу забился истекающий темной жижей обрубок.

— Все, — прошептала Аманда.

— Не все, — с сожалением возразила Илси. — У него еще много осталось.

— Феспис, сколько у рушана конечностей? — спросил Норберт.

— Чем рушан старше, тем больше их отрастает. А у новорожденных — всего штук двадцать.

Норберт угрюмо выругался.

В комнату вползло новое щупальце; Илси, улучив момент, опять отсекла его молниеносным ударом.

— У нее получается. — Хальцеолиец немного воспрянул духом, но потом в его голосе вновь появились безнадежные нотки. — Если мы просидим тут до утра, нас арестует воздушный патруль. Мы пойманы в подпольной лаборатории террористов — это значит, что нас ждет тюрьма, скорый денорский суд и так называемое право на защиту. Я не хочу осуществлять свое право на защиту! Я туда не хочу!

Феспис так орал, что до рушана дошло: еда в этой пещере двуногих несомненно есть, нужно только ее достать. Из темноты выросло сразу два жадных щупальца, но Илси мгновенно с ними расправилась.

— Лучше бы я взорвался вместе с террористами, — вздохнул Феспис.

— Успокойтесь вы наконец! — оборвал его Норберт. — Нас еще не арестовали.

— Утром арестуют! И все улики свидетельствуют против нас, это вы понимаете?!

«Не бухгалтер, а сокровище», — кисло подумал Норберт. Вслух спросил:

— Рушана можно убить?

— Можно. — Хальцеолиец снова угнетенно вздохнул. — Если поразить его в жизненно важный орган на голове. Этот орган похож на человеческое ухо, только величиной с пуговицу. Единственное уязвимое место на его сверхпрочной шкуре! Кроме длинных щупалец у него есть еще короткие, с когтями, их просто так не отрубишь.

— Разве бластер его шкуру не возьмет? — недоверчиво прищурился Норберт, взвесив в руке оружие.

— Только подпалит, рушан тогда совсем озвереет. Он нас отсюда не выпустит! Денорские олигархи выходят против них один на один, чтоб порисоваться, и даже для них это иногда плохо кончается. — Глаза Фесписа кровожадно блеснули. — Вот так рушаны мстят за нас самоуверенным захватчикам! А вот эта оголодавшая скотина подставляет нас. — Огоньки в его глазах потухли, он поник, судорожно вцепившись в дверцу шкафа.

На полу подергивалось уже с десяток отрубленных щупалец. Илси, забрызганная густой темной кровью, ожидала у двери новой атаки.

— Нор, кинь мне вон ту отвертку! — показал Олег.

Норберт выполнил просьбу. Отсоединив идущие к компьютеру кабели, Олег начал отвинчивать верхнюю панель мини-электростанции.

— И зачем я съела всю колбасу! — сокрушенно пробормотала Аманда. — Может, если угостить это животное, оно от нас отстанет?

— Нор, иди сюда! — отбросив панель, опять позвал компьютерщик. — Нужна твоя грубая сила.

— Ты что хочешь сделать?

— Тащим эту штуку к двери!

Вдвоем они выволокли тумбу на середину комнаты, чуть не поскользнувшись на крови рушана.

— Дальше!

Илси вновь отсекла вынырнувшее из темноты щупальце.

— Толкаем наружу — или потом отсюда не выйдем!

Обливаясь потом, напрягая мускулы в неимоверном усилии, Норберт сначала вытолкал тяжеленную мини-электростанцию в коридор, а потом сдвинул ее по направлению к пролому, чтобы не перекрывала выход. Он успел заметить: внизу ворочается нечто большое, темное, в лунных бликах, окруженное венцом извивающихся живых канатов. Один из них метнулся к нему, но перед самым лицом Норберта сверкнул нож, и щупальце упало на пол. Он поспешно отступил в комнату.

— Теперь ждем! — объявил Олег. — Раз рушан реагирует на тепло, он обязательно туда сунется.

Долго ждать не пришлось. Снаружи раздался низкий клокочущий рев, потом удары о стену дома, скребущие звуки…

— Бежим!

Держа нож наготове, Илси первая выскользнула в коридор. За ней — Олег. Норберт вытолкнул из комнаты безропотно подчинившуюся Аманду и упирающегося Фесписа (Олег хватал каждого по очереди и выбрасывал из квартиры на лестничную площадку), потом выскочил сам, напоследок оглянувшись. Черное блестящее щупальце, погруженное в недра мини-электростанции, дрожало, дергалось и волоком таскало массивную тумбу по коридору…

Спустившись на первый этаж, они столкнулись с пьяным террористом. Второй, парализованный, куда-то исчез — то ли очнувшийся товарищ о нем позаботился и перенес в квартиру, то ли рушан утащил его через входную дверь.

— Что?.. — спросил парень, хватаясь за перила, чтобы не упасть, и очумело глядя на невесть откуда взявшуюся толпу незнакомых людей.

— Спасайся! — посоветовал ему Норберт. — Ваша лавочка взорвалась, тут рушан, а скоро и денорцы нагрянут.

После зловещих намеков Фесписа ему расхотелось кого бы то ни было сдавать властям.

— Смотрите! — Аманда показала на колышущуюся за приоткрытой дверью темную массу. — Туда нельзя!

— Сюда. — Норберт пинком распахнул дверь ближайшей квартиры.

Через окно выбрались во двор. Рушана не было видно, его скрывал дом, но жуткий низкий рев далеко разносился по пустынному району, отражаясь от стен брошенных зданий.

— Феспис, показывайте дорогу! — распорядился Норберт.

Хальцеолиец знал свой город и знал, где проходят рушанитовые жилы. Больше они рушанов не встретили. Шли быстро и молча. Аманду колотила дрожь. Илси то и дело оглядывалась, сжимая нож. Наконец Норберт узнал двухуровневую улицу. Миновали пограничную цепь столбиков с предупреждающими табличками — красные буквы тревожно пульсировали на молочно-белом фоне. Впереди тепло светились окна и фонари. Аманда всхлипнула. Опасаясь нарваться на патруль, они поспешили углубиться в обитаемую часть города.

— Спрячь нож, — шепнул Норберт сестре, заметив впереди прохожих.

Та сунула оружие в карман школьного платья. Оглядев своих спутников, Норберт отметил, что вид у них помятый, но не то чтобы подозрительный, даже у Илси — густая, почти черная кровь рушана слишком отличалась от человеческой, и с ног до головы забрызганная девочка вряд ли могла вызвать особый интерес у полицейских. Аккуратненькая школьница вляпалась в грязь — но это проблема ее родителей, а не ночных патрулей. Заметив такси, Норберт поднял руку, машина затормозила. Когда все устроились в салоне, Аманда снова всхлипнула, уткнувшись лицом в ладони, потом нервно рассмеялась.

— Ну и обстановочка у вас в городе, — многозначительно усмехнулся Норберт, предваряя вопросы шофера, и назвал адрес отеля.

— Что, совсем рядом рвануло? — заинтересовался шофер.

— Ага.

В вестибюле около лифтов они столкнулись с лидонским бизнесменом в сопровождении телохранителей. Тот приостановился и расплылся в улыбке:

— Что ж, поздравляю — вижу, чтовсе в порядке!

Аманда лишь измученно улыбнулась в ответ.

— Как вас угораздило попасть к террористам? — спросил Норберт, когда все пятеро сидели у него в номере и пили кофе с ликилой.

— Ох, ребятки… — Аманда тяжело вздохнула. — Я-то думала, это деловые люди, а они оказались совсем не деловыми. Я познакомилась с ними в кафе — мужчина и женщина, прилично одетые, сами подсели за мой столик. Я рассказала им об «Антираспаде», о нашем солидном бизнесе, предложила партию товара. Они повезли меня якобы к себе в офис и по дороге что-то мне вкололи. Ну и очнулась я уже с мешком на голове.

— Так вы попытались всучить валенийские сувениры террористам?!

— Не всучить, а продать! — оскорбленно поправила Аманда.

— Я тут кое-что узнал о Каясопоне, — нарушил возникшую паузу Олег. — Но лучше об этом завтра, спать хочется.

Глава 16

Каясопон, единственная планета в Системе двойной звезды Дилы-Мореды, обладал азотно-кислородной атмосферой, не содержащей вредных для человека примесей. Его покрывал неглубокий, малосоленый океан, усеянный несметным множеством островов. Температура у поверхности колебалась в диапазоне от -200 до +70 градусов по Цельсию. Когда Каясопон приближался к Диле, желтому карлику, наступало долгое лето; когда удалялся от нее — океан замерзал, все живое впадало в спячку.

И люди, и лайколимы в свое время предприняли несколько попыток колонизировать Каясопон, но каждая из них оканчивалась провалом. Дело было не только в перепадах температуры — древние системы жизнеобеспечения вполне могли бы решить эту проблему. Наверняка имелись еще какие-то причины, однако ни в Центральной библиотеке Хальцеола, ни в местной компьютерной сети информации об этом не нашлось.

— По-видимому, информацию надо искать не здесь, — с сожалением заметил Олег. — Может, на Алзоне или на Земле? Если какие-нибудь умные головы ее не засекретили.

— Ты не пробовал покопаться в лайколимских источниках?

— Гм… Ты прав, стоит. Только за перевод придется платить.

— Мелочь… — Норберт ухмыльнулся. — Мы классно грабанули этих недоумков, на три с половиной миллиона!

— Тише, ребятки, — одернула их Аманда. — А то нас примут за бандитов!

— Идемте отсюда, — обеспокоенно позвал Феспис. — Мне эти постройки на нервы действуют.

— Да, все-таки есть один плюс, — добавил компьютерщик. — На Каясопоне сейчас лето. Не замерзнем.

Здания, которые действовали Феспису на нервы, грандиозным и причудливым ансамблем высились на фоне выцветшего неба. Крутые арки, застывшие водопады псевдостекла, расцвеченный световыми бликами полированный металл, сверхпрочные синтетические материалы. Это был целый город — относительно небольшой, но столица Хальцеола по сравнению с ним выглядела запущенной, грязной, безнадежно провинциальной. Широченная белоснежная автострада, пересекавшая выжженную солнцем равнину, не связывала два города, а, скорее, разделяла.

— Неравенство, — тяжело вздохнул Феспис. — Они постоянно его подчеркивают. Понимаете, кроме государственной независимости, они вроде бы ничего у нас не отнимают, но зато все время демонстрируют свое превосходство. Это ничуть не лучше политических репрессий. Вы — люди со стороны, а если бы пожили здесь подольше, тоже поняли бы. Пошли! Вдруг охрана подумает, что мы террористы!

— Не подумает, — пожал плечами Норберт. — Мы ведь инопланетяне, а ты — наш гид.

Напоследок он еще раз поднес к глазам бинокль: справа и слева от денорского города шло строительство — там серебрились подъемные краны, висели гравитягачи, сновали паукообразные роботы и люди в оранжевых комбинезонах, Значит, скоро вырастут новые дворцы. Хальцеолийские здания ни в какое сравнение с ними не шли, даже глазированная плитка не спасала положение — два разных мира! По периметру медленно двигались автоматы-плитоукладчики: неряшливо-рыжей высохшей равнине предстояло превратиться в идеально ровную площадь впечатляющего диаметра, и наверняка с кое-какими сюрпризами для злоумышленников. Эстетично и предусмотрительно. При всей своей любви к рискованным играм, денорские олигархи не пренебрегали разумными мерами предосторожности.

Сунув бинокль в карман, Норберт догнал друзей. Здесь, на северной окраине, стояли коттеджи и особняки правительственных чиновников — или, если точнее, бывших правительственных чиновников Хальцеола. Иные пострадали во время беспорядков: разбитые окна, покореженные решетки, трещины на стенах свидетельствовали то ли о народном гневе, то ли о том, что их владельцам очень хотелось получить страховку. От одной постройки остались лишь утопающие в зелени руины. Когда вся компания поравнялась с уцелевшим желто-голубым особняком, окруженным зеркальным бассейном, из-за ограды их окликнули:

— Господа, вы наши покупатели? Мы ждем вас!

— Нет, вы ошиблись, — возразил Норберт, но Аманда приостановилась:

— А что вы продаете?

— Этот дом. — Мужчина кивнул на особняк. — Я поверенный в делах хозяйки, госпожи Пагрель. Семья инопланетян заинтересовалась домом, и я принял вас за них.

— Ребятки, перспективная сделка! — шепнула Аманда, больно толкнув локтем Норберта и наступив на ногу Олегу. — Если те откажутся, надо брать! А потом перепродадим вдвое дороже, со свистом уйдет.

Пока Норберт, тоже шепотом, пытался втолковать ей, что никакой особой выгоды, по его мнению, такая сделка не сулит, Феспис просвещал Олега и Илси:

— Тут раньше жил Пагрель, генеральный директор энергетического комплекса Хальцеола. Знаете, что он сделал? За два года впятеро взвинтил цену на электричество, а зарплату своим сотрудникам не выплачивал — вкладывал деньги в спекуляции на межзвездном рынке. Один из тех, из-за кого началась революция!

— О покойных не принято говорить плохо, — сухо бросил из-за позолоченной решетки поверенный.

— Передайте его вдове мои соболезнования, — дипломатично вздохнула Аманда, в то время как ее цепкий оценивающий взгляд скользил по особняку, бассейну, фигурно подстриженному кустарнику с нежной сиреневой листвой. — Он был болен?

— Нет, его казнили денорцы. С правом на защиту, как у них полагается. Это случилось месяц тому назад, и теперь госпожа Пагрель выставила особняк на продажу.

— Паршивый ему, значит, адвокат попался, — покачала головой Аманда.

— Какой адвокат?

— Ну, тот, который его защищал…

Две-три секунды Аманда и ее собеседник в недоумении хмурились — как люди, которые пытаются, но не могут понять друг друга. Потом поверенный вздохнул:

— Леди, вы заблуждаетесь. Адвокаты, присяжные, состязательные процессы — все это ушло в прошлое. Теперь мы живем по денорским законам! Денорское право на защиту — это совсем не то, что вы думаете. Вас интересует особняк?

— Нет, извините, — опередил Аманду Норберт. — Идем!

— А сделка перспективная, — пробормотала она, когда свернули за угол.

— У нас сейчас другие планы. Феспис, что такое право на защиту?

— Так вы не знаете? Это денорское издевательство над правосудием!

— А если конкретней? — Норберта порой начинали доставать его высокопарно-публицистические обороты.

— Если конкретней — это лучше один раз увидеть, тогда вам все станет ясно. — Он поглядел на часы. — Трансляция начнется в два, как обычно, тут рядом есть кафе со стереовизором. Пошли, успеем.

— Да, лучше пообедать в кафе, — оживилась Аманда. — Наш кухонный автомат готовит одну преснятину: Зеруат запрограммировал его под свой вкус. Ты бы, Олег, с ним разобрался.

— Уже пробовал, — отозвался компьютерщик. — Когда на Белт летели. Это очень древний автомат, и все программы у него специализированно-диетические, а если ломать их, можно вообще без жратвы остаться. Лучше купить побольше приправ.

Утром сотрудники «Антираспада», опасаясь мести соучастников погибших террористов, оплатили счета в отеле и перебрались на свой корабль. Пусть там нет такого комфорта, как в отеле, зато космопорт патрулируют денорские солдаты, не говоря уж об автоматических охранных системах, и ни одного неприятного инцидента на его территории до сих пор не произошло.

— Нам туда, — показал Феспис.

Особняки вскоре сменились обычными для хальцеолийской столицы многоэтажными домами, ровный тротуар — столь же обычным для этого города месивом глины, гравия и белоснежных обломков (значит, уже не в первый раз взорвали!). Кафе находилось на следующем перекрестке — стеклянный купол, чудом уцелевший рядом с эффектно развороченной дорогой. В отдалении стояла ремонтная техника, которую стерег полицейский с литровой банкой пива. Рабочие — несколько загорелых мужчин и женщин в оранжевых комбинезонах — сидели в кафе. «Антираспад» устроился за свободным столиком. Как только официант принес заказ, Феспис с жадностью накинулся на еду, посоветовав:

— Давайте скорее, пока не началось!

— Не бойся, еда за счет «Антираспада»! — припомнив старый анекдот, усмехнулся Норберт.

— Пока трансляция не началась, — уточнил хальцеолиец, в форсированном темпе приканчивая ярко-красный овощ, фаршированный острым желтым мясом и рубленой зеленью. — Потому что тогда вам есть уже не захочется!

Норберт вспомнил банкет в Императорском Павильоне и внял его совету, бросив:

— Ешьте, он дело говорит.

Им как раз подали кофе и мороженое, когда по стереовизору (большой плоский экран находился над стойкой) закончилась демонстрация музыкального клипа и на экране возникло изображение пустой площадки, похожей на арену для спортивных состязаний. Сквозь высокий прозрачный потолок на арену лился солнечный свет.

— Начинаем трансляцию, — сообщил невидимый диктор. Феспис торопливо глотал мороженое, запивая горячим кофе, Норберт старался не отставать от него.

…На середину вышел мускулистый мужчина с обнаженным торсом, в денорском шлеме с маской. Он был безоружен. На левой руке сверкнула татуировка — знак Тренажера. С противоположной стороны люди в пятнистой форме вытолкнули на арену еще пятерых, за спинами которых опустилась решетка. Эти последние беспокойно озирались, потом один из них нагнулся и что-то подобрал с покрытия площадки. Нож! Остальные последовали его примеру, и теперь все пятеро были вооружены боевыми ножами.

— Ребятки, это ведь олигарх! — прошептала Аманда, кивнув на левый угол экрана. — Видно, проштрафился, и сейчас его зарежут. Ну у них и законы!..

— Наоборот! — Феспис издал нервный смешок. — Это они приговорены к смерти, и он убьет их.

— Без оружия?!

— Для олигархов это вопрос престижа. Я же говорил, они любят демонстрировать свое превосходство.

Денорца показали крупным планом, диктор сообщил:

— Олигарх Неджиас Лиг Ареимаро. Приговоренные, которые осуществляют свое право на защиту, совершили преступления на подконтрольной ему территории.

Приговоренные к смерти держались тесной группкой. Один смотрел на денорца с угрюмой решимостью, другого, смертельно бледного, колотила дрожь, третий то и дело оглядывался на решетку позади.

— Карлос Гуго, — звучал бесстрастный голос диктора, — ограбление и убийство, вина доказана. Люсьен Бакарьян, изнасилование, вина доказана. Мано Джедсон, подпольное изготовление взрывчатки для терактов, вина доказана. Потап Кресинский, нанесение личного оскорбления олигарху Неджиасу Лигу Ареимаро, вина доказана. Ромус Кичим, теракты, похищение людей, вымогательство, вина доказана.

Дорожные рабочие за соседними столиками бились об заклад и делали ставки, сколько времени каждый из приговоренных продержится против олигарха. Полицейский с банкой пива подошел к прозрачной стене кафе и тоже смотрел на экран, время от времени оглядываясь через плечо на вверенную ему технику.

— На древней Земле на арену выпускали хищников, я читал, а у них тут олигарх в роли дикого зверя! — с иронией произнес Норберт. — Готовая тема для политической карикатуры…

— Вон тот болван услышит, — нарочито громко произнес Феспис, указав пальцем на полицейского за стеклом, — и нас арестуют.

Не вытерпев, Аманда повернулась к рабочим и тоже сделала ставку — она просто не могла упустить такой шанс просадить свои деньги.

Денорец неторопливо двинулся к преступникам. Трое из них сразу попятились; двое, грабитель и террорист, остались на месте, что-то выкрикивая остальным. «…Взять в кольцо…» — сумел разобрать Норберт.

Перехватив запястье террориста, олигарх с хрустом сломал ему руку и отшвырнул воющего от боли противника к стене. В это время сбоку подскочил грабитель. Ножом он владел профессионально, и профессионализм, помноженный на отчаяние загнанного в угол существа, сделал свое дело: использовав обманный маневр, грабитель нанес-таки денорцу удар ножом под ребра. Однако олигарх успел отклониться, и лезвие всего лишь рассекло кожу. Сбитый с ног преступник упал на пол, но откатиться не успел — денорец раздавил ему горло…

— Плакали мои денежки, — проворчала Аманда, а потом, спохватившись, ахнула: — Ребятки, это же настоящий кошмар! В этом мире даже не пахнет цивилизованностью, как они тут живут!

На экране олигарх, шагнув к Потапу Кресинскому, нанес один короткий удар, проломивший тому висок.

— Вот так они рассчитываются за личные оскорбления! — прошептал Феспис. — Когда-нибудь и я там буду…

Через минуту стало ясно, что денорец проявил своего рода милосердие, подарив Кресинскому мгновенную смерть. Остальных он убивал не так быстро.

Хрипло спросив у официанта: «Есть ли тут раковина?» — Аманда выскочила из зала.

На экране олигарх, расправившись с приговоренными, открыл лицо и секунду холодно смотрел в камеру, потом удалился. Утащив трупы, охранники аккуратно разложили на полу ножи и вытолкнули на арену еще пятерых. Из-под арки с противоположной стороны вышла женщина в шлеме с мерцающей маской. Как и ее предшественник, она была по пояс обнажена, только грудь прикрывали две металлические чаши. Не Стелла, сразу определил Норберт, — Стелла пониже ростом и пошире в бедрах. Рядом с ним тяжело опустилась на стул Аманда.

— Может, пойдем? — предложил он, оглядев свою компанию.

— Нет уж, — помотала головой Аманда, ее голос звучал слабо, но решительно. — Отыграться хочу… В этот раз я верную ставку сделаю! Господи, неужели эта дама будет заниматься тем же самым?

— Олигарх Айма Хирт Тимано, — представил женщину невидимый диктор. — Приговоренные, которые осуществляют свое право на защиту, совершили преступления на подконтрольной ей территории.

Еще один грабитель и убийца… Вымогатель… Алкоголик, насмерть забивший собственного ребенка… Двое террористов, мужчина и женщина…

Диктор объявил о начале схватки. Аманда побилась-таки об заклад, что вымогатель — он казался самым крепким из всей пятерки — продержится не менее десяти минут, и теперь нетерпеливо шевелила сплетенными пальцами, глядя на экран. Феспис еле слышно бормотал что-то крамольное. Олег и Илси замерли, оба бледные, напряженные. Норберт огляделся: снаружи, на залитой солнцем пустой улице, двое подростков торопливо свинчивали фары с бульдозера, но прилипший к стеклу полицейский не замечал, что творится у него за спиной, и никто из рабочих не смотрел в ту сторону.

Аманда опять проиграла — вымогатель был убит на шестой минуте. Последним женщина-олигарх прикончила террориста: ее растопыренные пальцы вонзились ему в горло, пробив мягкие ткани, брызнула кровь. Норберта затошнило. Повернувшись к камере, женщина открыла загорелое лицо с идеально прямым носом и широко расставленными серыми глазами… «Мало у меня проблем», — с тоской подумал Норберт. Тошнота вмиг исчезла, зато заныло под ложечкой. Уже не в первый раз его поражало это коварное свойство неприятностей — сваливаться на голову внезапно, когда не ждешь.

— Ну-ну… Сначала мочегонное в кофе, а теперь я из-за нее двадцать империалов потеряла! — пробурчала рядом Аманда. — Вот это беспардонность.

Илси не сказала ничего. Она молча смотрела на экран и, похоже, готовилась заплакать.

— Пошли отсюда, нам надо в библиотеку, — поднявшись со стула и нетвердо шагнув к двери, позвал Норберт, горячо надеясь, что остальные его послушают.

— Сначала я к раковине сбегаю, — предупредила Аманда упавшим голосом. — Одну минутку…

Выйдя из кафе, они направились к ближайшему перекрестку, где дорожное покрытие не пострадало и можно было поймать такси.

— Вы самого главного не дождались! — размахивая руками, произнес Феспис. — Знаете, чем они заканчивают каждую трансляцию? Обращением к гражданам: мол, живите спокойно и не бойтесь нехороших людей, вы под нашей защитой. Я до сих пор не понял — издеваются они или говорят искренне?

— Девять из десяти убитых действительно совершили тяжкие преступления! Кроме того парня, который оскорбил олигарха. Если только доказательства их вины не сфабрикованы… — Выросший на Валене, Норберт знал, как делаются такие дела, и к любому утверждению власть имущих относился с большой долей скептицизма. — Но если все верно, это настоящие преступники. Хотя, по моему мнению, правильней было бы приговорить их к пожизненному заключению.

— Да какая разница, сфабрикованы доказательства или нет?! — выкрикнул Феспис. — Мы цивилизованней денорцев, а должны им подчиняться! Теперь вы понимаете, почему я хочу улететь с Хальцеола? Потому что рано или поздно я тоже попаду на арену! Я чувствую, что этого не избежать — если я здесь останусь…

Он прав, понял Норберт. Феспис обязательно туда попадет — потому что сделает для этого все, от него зависящее. Неизвестно, какой из него бухгалтер, но из человеколюбивых соображений надо помочь ему покинуть Хальцеол. Впрочем, сейчас Норберт больше тревожился за Илси, чем за Фесписа: вдруг она потихоньку отстанет и «потеряется», при ее подготовке это — пустяковый номер. Расслабиться он смог только в такси.

Центральная библиотека Хальцеола располагалась в бело-голубом двенадцатиэтажном здании на главном проспекте столицы. Тут хранились книги, синтетические и отпечатанные на натуральной бумаге, видеофильмы, кристаллы. Отыскав среди библиографических файлов раздел «Система Дилы-Мореды. Каясопон. Лайколимские источники», Олег послал запрос. Так и есть: эти материалы не переведены ни на один из человеческих языков. Пришлось заказывать перевод. Получив деньги, женщина-библиотекарь, сидевшая перед громадным, разделенным на несколько секторов экраном, выдала расписку и сказала, что кристалл с материалами будет готов через две недели.

Слишком долго, подумал Норберт. За это время или Феспис подставится и угодит на арену, или выжившие террористы (при условии, что кто-то из них выжил) доберутся до «Антираспада». Но ничего другого не остается — надо ждать.

На корабле он показал Феспису его каюту и посоветовал поскорее перевезти вещи.

— Много будет возни с оформлением документов?

— Да нет, теперь с этим быстро, — щупая мягкую пористую стенку, возразил тот. — Никогда не видел звездолет изнутри… Раньше у нас были высокие выездные пошлины, а денорцы их отменили. Это означает: если не хочешь жить на Хальцеоле — сматывайся, никто тебя за шиворот не держит. Но уж если остался, подчиняйся денорским законам и не жалуйся!

— Слушай, как это — «не жалуйся»? Ты ведь только этим и занимаешься!

— Норберт, у нас разные жизненные позиции, — увильнул от прямого ответа Феспис. — Ты прагматик и технократ, а мое кредо — быть интеллигентным человеком. Я завтра же все оформлю и привезу барахло — все равно из квартиры выгоняют. Хозяйке действует на нервы, когда я говорю вслух о своих убеждениях. Что с нее взять, темная баба! Не понимает, что я не могу молчать.

Аманда позвала его в салон принимать дела, а Норберт, повинуясь скорее наитию, чем осознанной догадке, свернул в коридор, ведущий к главному люку. Он старался ступать бесшумно, однако Илси, уже набиравшая код на настенном пульте, все равно оглянулась.

— Ты далеко?

— Погулять, — после недолгой заминки ответила сестра. — Нор, террористы ничего мне не сделают.

— Я знаю. Ты ведь не по городу прошвырнуться собираешься?

Она отвела взгляд.

— Илси, мы летим на Каясопон искать ту древнюю штуковину, и ты — член команды. Пожалуйста, никуда сейчас не ходи. Любовные драмы хороши в серьезном кино… или в мыльных операх, но не в нашей жизни. Лучше вспомни вот о чем: ты — второй пилот, и осваивать эту профессию тебе придется прямо по ходу дела, после того как мы стартуем. Тебе стоит сесть за компьютер, запустить учебную программу по навигации и потренироваться.

К его громадному облегчению, Илси послушалась. Заблокировав люк (теперь ни один террорист на корабль не пролезет!), Норберт направился к своей каюте. Проходя мимо салона, услышал возмущенный вопль Фесписа: «Послушайте, да разве можно так вести документацию? Черт ногу сломит — до того все перепутано и запущено! Я не нахожу слов…» Норберт усмехнулся: каждый новый бухгалтер, приходя работать в «Антираспад», говорил примерно то же самое. Хальцеолийский диссидент не стал исключением. Что ж, по крайней мере, это свидетельствует о его достаточно высокой бухгалтерской квалификации.

На следующее утро Норберт, захватив с собой Илси, поехал закупать продукты для экспедиции и товары для Цилады. Аманда предлагала взять что-нибудь экзотическое (к примеру, сувениры из рушановой кости, чемоданы из рушановой кожи, майки с революционными лозунгами и тому подобное), однако Норберт, просмотрев материалы по Циладе, остановился на денорских обогревателях, теплоизолирующих стенных панелях и тропических фруктах. Цилада — холодный мир, такой товар там должен пользоваться спросом! Они побывали в четырех фирмах; пока брат вел переговоры, подписывал контракты и платил наличными, Илси оставалась хмурой, погруженной в себя.

— Не отключайся от окружающего, — посоветовал Норберт, когда вышли на улицу.

— Я и не отключаюсь. Жарко… Зря ты не дал мне надеть черную безрукавку.

— Илси, никаких безрукавок! На тебя и так каждый третий пялится.

Девочка рассеянно кивнула, не отрывая пристального взгляда от машин, скользящих по проезжей части, потом, запинаясь, спросила:

— Нор… Как ты думаешь… Мы можем встретить на улице Карен?

— Вряд ли. Олигархи не ходят пешком и не ездят в наземном транспорте, у них аэромобили. Мы ее не встретим.

Норберта этот факт не расстраивал, но Илси грустно опустила голову.

— Лучше не раскисай, а смотри по сторонам. Если возникнет какая-нибудь опасность, ты раньше меня среагируешь.

Честно говоря, он ничего не опасался: обстановка в центре города была будничная, деловая — толпы, распахнутые двери магазинов, оживленное движение и никаких явных признаков революционной ситуации, — но ему хотелось отвлечь сестру от невеселых мыслей.

— Нор, я не понимаю, — через силу начала Илси. — Она все время была добрая, ласковая… Я верила каждому ее слову и готова была все что угодно для нее сделать. Если б она сказала, что это ее коробка, я бы с радостью отдала! А она… Она сказала, что коробка, которую дал мне Гестен, нужна ей, и она ее забирает. Почему она отобрала, когда могла попросить по-хорошему?

— Не знаю, — пожал плечами Норберт. — Может, врать не хотела. Коробка ведь не ее и не Зеруата, а непонятно чья. Разберемся, когда найдем тот, второй артефакт на Каясопоне.

— Знаешь, для меня это было… Ну как будто меня лицом в холодный снег ткнули! — Сделав паузу, Илси закончила: — И теперь я ее убью.

— Ты видела, что она вытворяла на арене?

— Ни один из них не был в Тренажере, а я была.

«Лучше держать ее взаперти на корабле, — решил Норберт. — Чтоб не вышло беды… Да, скажу ей, что корабль нуждается в постоянной охране, и никто, кроме нее, не справится».

Пообедав в кафе, они пошли ловить такси. Илси то и дело запрокидывала голову, оглядывая небо. Вдруг остановилась и удивленно вскрикнула:

— Нор, это что за штуки, смотри!

В неярком, выжженном субтропическим солнцем небе висел над крышами ощетинившийся длинными усами диск. Усы непрерывно шевелились. Выше парили два темных цилиндра, развернутых основаниями к земле, а еще выше зависли три магнитоплана с красными крестами и маневренные полицейские аэромобили.

— Ничего себе! Мне про эти штуки Олег рассказывал. Диск нашпигован детекторами, которые дистанционно реагируют на взрывчатку, а цилиндры — взрывогасители. Такую технику делают на Земле, на Лидоне, на Деноре и на Алзоне, и больше нигде. — Он вытащил из кармана бинокль и приник к окулярам.

Илси притронулась к его локтю:

— Давай пойдем туда?

Обрадованный позитивной переменой в ее настроении, Норберт согласился. Достав передатчик, связался с кораблем и предупредил Олега, что скоро прибудут закупленные товары. Потом спросил у продавца мороженого, по какому случаю над городом летают взрывогасители.

— Детский праздник, — объяснил тот. — Начало школьных каникул. Детям хоть бы что, они в такой день все равно дома не усидят. Да и привыкли… Власти обещали обеспечить безопасность, вот и запустили эти чертовы штуки. А толку от них!..

Праздник проходил в парке с аттракционами. Илси пропустили бесплатно — «потому что девочка», Норберта тоже — «потому что взрослый вместе с девочкой».

— Я боец и второй пилот звездолета, а меня тут за школьницу принимают! — фыркнула Илси. — Жаль все-таки, что ты не позволил мне надеть черную безрукавку.

Среди темно-зеленой и сиреневой растительности стояли карусели, иллюзокабины, игровые автоматы, пестрые шатры летних кафе. В аллеях было не протолкнуться от компаний подростков и родителей с детьми помладше. Играла музыка — сразу три или четыре мелодии смешивались в бравурный звуковой коктейль. На втором этаже двухъярусной беседки, отлитой из молочно-белого псевдостекла, устроились журналисты и официальные лица, которым, видимо, полагалось присутствовать на празднике в силу традиции. К их костюмам были приколоты бэджи, и Норберт рассмотрел в бинокль, кто есть кто: директора школ, сотрудники Министерства образования, тренеры детских спортивных секций… А также двое денорцев, мужчина и женщина, с серебристыми эмблемами на обнаженных мускулистых руках. У этих не было бэджей, да они в них и не нуждались.

Норберт как раз прятал бинокль в карман, когда музыку и гомон толпы перекрыл вой сирены. Дисковидный аппарат снизился, завис чуть правее беседки, потом ушел по диагонали вверх, уступая место одному из цилиндров. Тот устремился к земле, рухнул вниз и замер, налившись малиновым сиянием. Людей, которые находились поблизости, раскидало в стороны. Доносились крики, стоны, плач. Норберт понял, что глухой удар, грохнувший несколько секунд назад, был звуком разорвавшейся бомбы. Людей на втором ярусе беседки швырнуло на пол. Денорцы вскочили первыми. Женщина что-то говорила в наручный передатчик; мужчина, подобрав мегафон, обратился к толпе:

— Сохраняйте спокойствие! В парке взорвалась бомба, убитых нет! Всем пострадавшим будет немедленно оказана медицинская помощь!

Магнитопланы с красными крестами снизились, оттуда выскочили санитары. Обожженных и ушибленных укладывали в подвесные носилки, которые мгновенно втягивались в люки и тут же опускались обратно, уже пустые. Цилиндр понемногу темнел, остывая.

— Эта штука гасит энергию взрыва, — объяснил Норберт сестре. — И заодно отбрасывает все живое, для этого у нее есть генератор гравиполя. Если хочешь, спроси у Олега, он лучше моего объяснит.

— А если бомба у тебя в кармане? — заинтересовалась Илси.

— Ну… Тогда ты смертник, — предположил Норберт.

Догадка подтвердилась: спустя несколько минут было объявлено, что одна жертва все-таки есть — человек, у которого находилась взрывчатка; он детонировал ее за секунду до того, как его накрыл взрывогаситель. Вокруг Норберта и Илси кипел людской водоворот. Впереди всхлипывала и ругалась растрепанная женщина в испачканном платье с блестками: два санитара вели к магнитоплану бледную девочку с кровоточащей ссадиной на лбу, а женщина хватала их за руки, пронзительно крича:

— Доченьку не забирайте! Мою доченьку не забирайте!

— Вашей дочери окажут медицинскую помощь, — объяснял кто-то.

— Слушать ничего не хочу! Мою доченьку забрали!

Девочку подняли на борт «скорой помощи». Ее мать, оглядев толпу, крикнула:

— Вот так они всегда и делают!

Смотрела она прямо на Норберта, словно ища поддержки, и тот попытался ее успокоить:

— Ваша дочь получила травму, сейчас ей нужна помощь врача и обследование. Все будет в порядке.

— Тьфу ты, инопланетянин! — Женщина искривила ярко накрашенные губы. — Все вы заодно! Это из-за денорцев такое творится, а теперь еще доченьку забрали!

— Если б не денорская техника, вас бы на куски разорвало.

— Если б тут не было денорцев, ничего бы и не взрывалось, умник несчастный! — парировала женщина. — Террористы не против народа, а против захватчиков! Что делают, мою доченьку забрали!

— Нор, пойдем! — морщась, позвала Илси. Когда они отошли достаточно далеко, она спросила: — Почему террористы так поступают? Я думаю, они хотели убить тех олигархов в беседке, но неужели им других людей не жалко?

— Видимо, не жалко.

Для Норберта террористы были малопонятными личностями того же толка, что отец, тетка Лионелла или профессор Улервак. Определенно он мог утверждать только одно: их отношение к жизни диаметрально противоположно его отношению. А почему… Он бы с интересом выслушал кого-нибудь, кто сумеет вразумительно ответить на этот вопрос!

Несмотря на происшествие, праздник продолжался. После нескольких поворотов Норберт и Илси вышли к подиуму, окруженному толпой. На подиуме расположилась группа журналистов с видеокамерами и микрофонами, а на них со всех сторон напирали подростки. Никто здесь даже не смотрел в сторону двухъярусной беседки и торчащего из-за деревьев цилиндра, словно и не было никакого взрыва.

— Ребята, полегче! — говорил в микрофон улыбающийся парень. — Каждый из вас… Эй, полегче!.. Итак, каждый из вас может передать привет своим друзьям в любой точке Хальцеола! Мы снимаем для центральной телепрограммы, и по давней традиции целый час эфирного времени сегодня принадлежит вам! Да не толкайтесь, или я микрофон уроню! Кто первый?..

Несколько рук одновременно протянулись к микрофону; журналист, прижав его к груди, предупредил:

— Не все сразу! Давай ты, мальчик! Да, вот ты, в белой рубашке!

Выполнивший свою задачу взрывогаситель взмыл в небо; над площадкой, где произошел инцидент, завис полицейский аэромобиль, наполовину скрытый сиреневыми кронами деревьев. Норберт заметил, что родители с маленькими детьми устремились в одном направлении — к выходу из парка, зато подростки из-за такой мелочи, как несостоявшийся теракт, прекращать веселье не собирались. Микрофон на подиуме переходил из рук в руки; сумевшие завладеть им счастливчики, улыбаясь и гримасничая перед камерой, передавали приветы бабушкам, дедушкам, любимым песикам, звездам шоу-бизнеса, друзьям и подружкам; журналисты пытались поддерживать видимость порядка.

— Илси, пойдем? — спросил Норберт.

Никто не отозвался. Оглянувшись, он обнаружил, что Илси рядом нет… Вертя головой, Норберт высматривал сестру (не могла она исчезнуть, не предупредив; значит, что-то случилось; но что могло случиться с ней в парке, посреди праздничной сутолоки?). Взгляд его скользнул по подиуму — и тут он наконец-то ее нашел: Илси стояла в первом ряду подростков, жаждущих прорваться к микрофону. Как она там оказалась, учитывая плотность толпы? Очевидно, для того, кто побывал в Тренажере, в этом нет ничего невозможного…

Толстый мальчишка с оттопыренными ушами закончил свою речь («это классно, ребята, что наш классный праздник сохранили, несмотря на всякие неклассные политические события…»), и к микрофону снова протянулось множество рук, но достался он Илси.

— Меня правда покажут в прямом эфире? — обратилась она к журналисту.

— Правда, девочка. — Тот с умилением улыбнулся. — Кому ты хочешь передать привет?

— Одной моей знакомой… — Она повернулась к камерам. — Карен, это я, Илси Костангериос! Надеюсь, ты меня слышишь! Я здесь, на Хальцеоле! Вчера я видела тебя по стереовизору, и меня чуть не вырвало! Я-то считала тебя доброй! Попробуй со мной так же расправиться, ничего у тебя не выйдет! В прошлый раз ты отняла у меня чужую коробку, это было нечестно и подло!

— Илси, хватит! — сложив ладони рупором, крикнул Норберт.

— Ага, девочка, хватит… — Журналист потянулся за микрофоном. — Ты уже передала привет своей подруге, теперь дай другим ребятам поговорить!

— …Карен, я тебя убью!

Выкрикнув напоследок эту угрозу, Илси позволила журналисту забрать микрофон, исчезла из виду и вскоре вынырнула из толпы прямо перед братом.

— Ты что натворила? Поехали домой!

Повернувшись, Норберт и Илси лицом к лицу столкнулись с полицейским патрулем, но стражи порядка расступились и пропустили их как ни в чем не бывало. Лишь когда вышли на главную аллею, Норберт сообразил, в чем дело: олигарха зовут Айма Хирт Тимано, а Илси обращалась к Карен, и до полицейских просто не дошло, что она оскорбляет высокопоставленное должностное лицо.

— Илси, так нельзя! Ты ведь не одна. Ты — член группы, и получается, что ты всех нас подставляешь.

Девочка шла рядом, опустив голову.

— Извини, Нор, — произнесла она тихо и больше не проронила ни слова.

К кораблю как раз подвезли теплоизолирующие стенные панели, за погрузкой присматривала Аманда. Увидав Норберта, она скептически хмыкнула:

— Ты думаешь, Нор, такой скучный товар будет пользоваться спросом? Ну, посмотрим, посмотрим… Вот майки с революционными лозунгами произвели бы настоящий бум на рынке! Разве где-нибудь есть народ, который любит свое правительство? А Олег тут настроил корабельный телеприемник, и я видела Илси в прямом эфире. Она все правильно сказала! Только еще стоило добавить, что хорошо воспитанные люди не бросают мочегонные таблетки в чужой кофе!

Вечером прибыли тропические фрукты и денорские обогреватели. Все было спокойно, и в глубине души Норберт надеялся, что Айма Хирт Тимано ту передачу не увидела и никто ей ни о чем не доложил. Но все же он предупредил остальных, что стартовать им, возможно, придется раньше намеченного срока. На другой день на корабль доставили последнюю партию заказанных продуктов. Норберт и Феспис таскали ящики по наклонному пандусу в кормовой отсек; Аманда, стоя в тени, разглядывала соседние звездолеты — среди них были сигарообразные, как корабль «Антираспада», башнеподобные, дисковидные, слепленные из пяти-шести тороидов… Не было только двух одинаковых.

— Вон там — денорские военные корабли, — показал Феспис. — Видите, торчат орудия? Олигархи потихоньку их сюда перебрасывали. Они давно уже планировали захватить Хальцеол, ждали только повода. — Горько вздохнув, он поволок к люку очередной ящик.

— Нор, ты думаешь, диссидентствующий бухгалтер — находка для «Антираспада»? — шепнула Аманда.

— У нас и не такие бухгалтеры бывали. — Норберт мог бы добавить: «…Которых вы сами непонятно где откапывали!» — но пощадил ее самолюбие.

— Ладно, как-нибудь сработаемся. — Щурясь, она перевела взгляд с кораблей на горы. — Главное, чтобы он был лоялен к руководству фирмы!

Вновь вынырнув из люка, Феспис спросил:

— Норберт, а ты почему не таскаешь? Это же неравенство! По-твоему, раз ты босс, за тебя другие должны работать?

Норберт шагнул к штабелю ящиков, подыскивая среди них достойный ответ на критику, и тут вмешалась Аманда:

— Не ссорьтесь, ребятки! Лучше посмотрите, какой красивый аэролимузин! Обязательно такой куплю, когда разбогатею по-настоящему.

— А мне он что-то не нравится! — Норберт расстегнул куртку, чтобы бластер был под рукой.

— Тебе не нравится такая шикарная машина? — удивилась Аманда.

— По-моему, это к нам…

И он оказался прав: серебристо-синий, с поляризованными стеклами аэролимузин сел всего в десятке метров от их корабля. Откинулась дверца, но вместо Аймы Хирт Тимано, которую Норберт ожидал увидеть, из машины выбрался пожилой мужчина в роскошном одеянии. Вежливо поздоровавшись, спросил, где он может найти Илси Костангериос.

— Зачем вам Илси Костангериос? — прищурился Норберт. — Вы хотите ее арестовать?

— Арестовать?.. — Тот опешил. — Что вы, я не полицейский, а лакей госпожи Хирт Тимано, и это на мне ливрея, а не полицейская форма! Мне приказано передать приглашение. Разве у вас какие-нибудь неприятности с полицией?

Теперь уже слегка растерялся Норберт. Вторая дверца аэромобиля открылась, выглянула женщина средних лет, с некрасивым, но живым и приятным лицом. На ней была униформа пилота, выдержанная в тех же тонах, что и ливрея мужчины.

— Вы ошибаетесь, — поддержала она своего товарища. — Мы служим не в полиции, а у госпожи Хирт Тимано. Мы не можем никого арестовать.

— Мне поручено передать приглашение Илси Костангериос, — повторил мужчина.

— Простите, господа. Это вряд ли получится, — начал тянуть время Норберт, но тут Аманда выступила вперед и с вызовом заявила:

— Это я — Илси Костангериос. Ну и в чем дело?

— Госпожа Хирт Тимано будет рада видеть вас у себя в гостях. — Лакей сделал приглашающий жест в сторону лимузина. — Она ждет вас к обеду.

— Спасибо, но я не болтаюсь по гостям и пьянкам, когда у меня хлопот по горло, — с достоинством процедила Аманда.

Лакей вторично испытал замешательство.

— Но… разве кто-то может не принять приглашение олигарха? — произнес он почти шепотом.

— Я — могу! Поскольку не знакома с госпожой Хирт Тимано. Лучше уж я выпью чашку кофе на своем корабле. По крайней мере, буду знать, что это хороший кофе, без дрянных оригинальных примесей. Не то что у вас!

— У нас — дрянной кофе? — прошептал лакей, ошеломленно переглянувшись с женщиной-пилотом.

— Энджей, по-моему, вышла ошибка, — отозвалась та. — Это другая Илси Костангериос. Помните, госпожа показывала снимок: молоденькая девушка, светлокожая, блондинка. А мы кого привезем?

— Снимок… — Лакей с облегчением вздохнул и отступил к машине. — Совсем выскочило из головы. А другой Илси Костангериос на этом корабле нет?

— Нет! — категорически отрезала Аманда.

— Значит, вышло недоразумение. Извините, господа!

— Ничего, бывает, — кивнул Норберт.

Он наблюдал за лакеем и пилотом с интересом: судя по характерной манере произношения, эти двое — денорцы. Но не олигархи и не кандидаты в олигархи, а рядовые граждане Денора. В них не было ни властности, ни бьющей через край силы — такие же обыкновенные люди, как большинство валенийцев, землян, белтийцев, рчеадиан, хальцеолийцев… Аэролимузин плавно поднялся в воздух.

— Вот она, машина политических репрессий, в действии! — глядя ему вслед, изрек Феспис.

— Давай-ка грузи ящики! — повернулся к нему Норберт. — Хорошо, если у нас в запасе есть хоть полчаса. — Вытащил из кармана передатчик, нажал на кнопку. — Олег? Вы с Илси в рубке?

— Да. Проверяем системы…

— Предстартовая готовность. Заканчиваем погрузку и взлетаем.

— А что случилось?

— Потом скажу. Запроси у диспетчера разрешение на старт. — Он убрал в карман передатчик, подхватил сразу два ящика, поставив один на другой, и потащил по пандусу.

— Все-таки я ее провела! — На черном лице Аманды расцвела широкая белозубая улыбка. — Теперь эта Айма будет знать, как со мной связываться!

— Скоро она узнает, что вы ее провели, — толкнув ящики в люк, Норберт бегом спустился за новой парой, — и нас заметут. С правом на защиту. Числом нас в самый раз — пятеро.

— Пятеро, ну и что? — заморгала Аманда, зато Феспис мгновенно уловил намек.

— Приговоренных выпускают на арену по пять человек. Нас перемелют жернова денорского беззакония!

Охнув, Аманда немедленно ухватила один из ящиков… Через двадцать минут погрузка была закончена, люки задраены. И тут выяснилось, что по действующим в хальцеолийском космопорте правилам разрешение у диспетчера полагается запрашивать за два часа до старта. Сунув в карман толстую пачку денег, Норберт на корабельном мини-каре помчался к административному зданию с четырехгранными бронзолитовыми колоннами и барельефной надписью «Добро пожаловать!» над главным входом. С помощью подкупа ему удалось убедить диспетчера, начальника диспетчера и их общего вышестоящего начальника (все они были хальцеолийцы) в том, что его корабль должен стартовать немедленно, иначе он — банкрот. Еще какой-то невысокий человек в невзрачном комбинезоне постоянно путался под ногами и твердил: «Надо разобраться, это очень сложное дело…» Норберт и ему сунул несколько крупных купюр, тот с довольным видом удалился, а потом, когда вопрос был улажен, Норберт заметил его в конце коридора с двумя автопылесосами. Это что же, он только что дал взятку здешнему уборщику? Беззлобно выругавшись, бегом спустился по лестнице. Выжимая из мини-кара предельно возможную скорость, вернулся на корабль.

Олег сидел в рубке перед центральным пультом, кресло второго пилота занимала Илси.

— Все люки герметически закрыты, все корабельные системы работают. Диспетчер дал разрешение. Старт!

На экране внешнего обзора поле космодрома ушло вниз, звездолеты и постройки стали похожи на тщательно сделанные игрушечные модели. Во всю ширь расползлись горы, сбоку мелькнуло серое пятно столицы. Рассматривать всю эту панораму не было времени — ее быстро затянуло синеватой дымкой, а еще через минуту Хальцеол превратился в жемчужно-серый диск. Сбоку висело два розовых диска поменьше, с другой стороны — еще один. Олег сосредоточенно глядел на пульт, шевеля губами, и осторожно, словно прокручивая в уме каждое последующее движение, притрагивался к кнопкам. Наконец экран заполнила усеянная яркими звездами тьма.

— Кажется, я взлетел! — удивленно произнес Олег. — И ни в одну из лун не врезался. Теперь задаем курс на Циладу, он есть в навигационных файлах. Илси, наблюдай, что я делаю.

— Ребятки, мы же совсем забыли! — всплеснула руками Аманда. — Ведь у нашего звездолета нет названия! Зеруату нравилось летать на безымянном корабле, но ведь это неправильно!

— Есть регистрационный номер, — напомнил Норберт.

— Номер — не имя. У космического корабля должно быть имя, иначе нам не повезет. Нам уже не повезло на Хальцеоле — чуть не арестовали! Сейчас, подождите…

Она притащила две бутылки шампанского и объяснила:

— Одну мы разопьем, а вторая — для крещения, это очень древняя традиция. Вообще-то полагается разбивать о наружную обшивку, но для этого пришлось бы надевать скафандр. Разобьем внутри.

— Только не в рубке! — взмолился Норберт.

— Ладно уж… Хотя лучше бы в рубке — на счастье!

Отступив в коридор, она с размаху треснула бутылкой о выступающее из стены стальное ребро. Норберта и Фесписа обдало брызгами, на полу зашипела пена. На одном из экранчиков над пультом вспыхнула надпись: «В секторе два — неустановленный фактор! Предположительно — этиловый спирт».

— «Антираспад»! — торжественно объявила Аманда. — Нарекаю этот корабль именем «Антираспад»! А теперь надо дружно выпить, на счастье!

Она раздала пластиковые стаканчики и открыла вторую бутылку. Норберта опять забрызгало пеной.

— Сейчас… — Торопливо отхлебнув шампанского, Олег предупредил: — Переключаю главный двигатель в суперсветовой режим!

Легкий толчок — больше они ничего не почувствовали. На некоторых экранах изменились показания; пробежав по ним взглядом, Олег удовлетворенно кивнул: все как надо. Пронзая пустынное пространство, «Антираспад» мчался вперед, к неведомой цели…

Глава 17

Зеруат все же убедил Совет Общин в том, что на Ючане следует создать профессиональную Службу Безопасности. Да сих пор здесь не было ничего подобного, не считая КНП — Комитета по Надзору за Поведением. Ючанийцы жили по-своему, не слишком интересуясь жизнью остальных миров; никто их не трогал, и они никого не трогали. Зеруату пришлось затратить немало энергии, но в конце концов члены Совета поняли, что индивидуалисты-собственники с других планет вынашивают планы захвата Ючана и превращения свободных коммунаров в самодовольных, сытых потребителей. «Однажды они прилетят и начнут эксплуатировать наш труд, — говорил Зеруат, грустно и кротко глядя на оппонентов, — и научат нашу молодежь поклоняться вещам, тогда будет поздно принимать меры. У них — мощь оружия, у нас — ничего, кроме святых идей. Если мы хотим отстоять наш образ жизни, надо начинать борьбу уже сейчас!» После этой речи сомневающиеся капитулировали. Был создан Комитет Общественной Безопасности, его председателем единогласно избрали Зеруата. А своим первым помощником Зеруат назначил Ксакан Смирл.

По ючанийским законам, Ксакан была преступницей. Непойманной преступницей! О ее тайне не знал никто, кроме Зеруата. Он всячески старался поддерживать в ней чувство вины, одновременно поощряя ее дурные наклонности: подарил флакон белтийских духов и зеркальце в оправе с синтетическими рубинами. Ксакан не могла отказаться от таких красивых вещиц! В обмен на молчание и подарки она оказывала своему покровителю куда более существенные услуги: собирала информацию, шпионила за членами Совета, устанавливала в указанных местах замаскированные видеокамеры. Она была неглупой девушкой, выполняла задания добросовестно и аккуратно. Зеруат ее высоко ценил, но не говорил об этом вслух. Если какое-то поручение казалось ей особенно похожим на преступное деяние и она пыталась возражать, Зеруат напоминал о том, что она уже совершила. Понятия «хорошо» и «плохо» существовали не для таких порочных существ, как Ксакан Смирл, — очень скоро она это усвоила. Конечно, с точки зрения лидонца, землянина или валенийца, ее «преступления» были смехотворной ерундой, но это не имело значения. Главное, чтобы сама Ксакан считала себя преступницей — тогда она возьмется за любую грязную работу.

Есть миры, где расцениваются как тяжкие преступления: частная торговля, внебрачные половые связи или употребление в пищу мяса, — и те, кто нарушают эти запреты, не просто слывут испорченными людьми — они ведут себя как испорченные люди. По ючанийским законам, обладание какой бы то ни было собственностью — позорное преступление; ючаниец может, с согласия Общины, пользоваться вещами, но не владеть. Поэтому Ксакан Смирл была матерой нарушительницей закона — все равно что какой-нибудь грабитель банков на Алзоне.

Теперь Зеруат имел в своем распоряжении легальные информационные каналы, самый мощный на Ючане компьютер (он привез его с Раглоссы, но вначале был вынужден, скрепя сердце, отдать драгоценную машину в общее пользование), два лучших звездолета и штат сотрудников (восемьдесят процентов составили прежние кадры Зеруата, двадцать — ючанийцы, которых он завербовал с помощью Ксакан, застукав на том или ином наказуемом проступке, вроде тайного поедания лишней порции супа в столовой или неоправданного перерасхода общественной туалетной бумаги). Можно приступать к преображению Ючана. Однако рисковать — это не в правилах Зеруата. Придется продвигаться вперед крохотными шажками. Начни он истреблять отвратительных собак и кошек или даже диких хищников — информация об этом просочится во внешний мир, и враги его обнаружат… Зеруат содрогался, думая о том, какова будет их месть.

Раглосса погибла. Как физическое тело она продолжала существовать, и население выжило (если верить перехваченным сообщениям, денорцы воздержались от геноцида), но прежней, дорогой Зеруату Раглоссы больше не было. Все произошло быстрее, чем он предполагал. Правительство Денора направило Теневому Сенату ультиматум: либо Раглосса добровольно примет протекторат Денора — либо Денор объявит Раглоссе войну. Прогрессивная межзвездная общественность начала протестовать, и тогда Денор выложил припрятанный козырь: видеозапись, доказывающую, что раглоссианские спецслужбы похищают и подвергают пыткам инопланетных граждан. С такими примерно комментариями: «Вы хотите, чтобы то же самое произошло с вами? Нет? Сейчас вы от этого не застрахованы. Но если мы возьмем Раглоссу под контроль, беззаконию наступит конец». Межзвездная общественность была в шоке, протесты живо сошли на нет…

Примитивная пропаганда, печально констатировал Зеруат. Как будто спецслужбы других миров добывают информацию иными способами! Кроме того, денорцы умолчали о том, что на их олигархов веритол и схожие с ним препараты действуют весьма интересным образом: вместо готовности правдиво отвечать на вопросы провоцируют трудно выносимую вспышку буйства. Зеруат не знал, в чем тут загвоздка, но мог бы всем объяснить, что его пленники сами себя наказали: если б они реагировали на веритол, как нормальные люди, не было бы никаких пыток. Увы, не в его власти что-либо изменить! Теневой Сенат капитулировал. Верховными правителями Раглоссы стали Тайсемур Нирг Рерано и Стелла Вирс Акуон — Зеруат только сейчас узнал их имена! Денорцы устроили настоящую охоту на тех, кто имели какое бы то ни было отношение к Управлению Безопасности: все сотрудники, которых Зеруат не смог эвакуировать, были убиты. На эти факты межзвездная общественность закрыла глаза. Вдобавок денорцы начали завозить на Раглоссу кошек, под страхом смерти запретив и без того запуганным раглоссианам причинять вред хищным тварям. Зеруат с горечью думал о том, что аккредитованный на Раглоссе инопланетный дипломатический корпус наверняка в восторге от затеи захватчиков: в прежние времена послы постоянно жаловались на засилье мышей и крыс.

Скорбь не мешала Зеруату работать. На Цимле, в ючанийском торговом представительстве, сидели лучшие из его людей, скрупулезно собирающие и сортирующие информацию, которая затем, в шифрованном виде, по малому почтовому гиперканалу пересылалась на Ючан (открыть малый гиперканал Совет Общин согласился около десяти лет назад, но до сих пор не расплатился сполна с землянами).

Зеруат ежедневно просматривал поступающие сводки. И вот что он обнаружил: звездолет класса D-103/2, регистрационный номер 6567800, владельцы на паях — Ларре, Мерриато, Осокин, стартовал с Хальцеола и (предположительно) взял курс на Циладу.

Итак, киллер не справился с заданием! Однако самое главное — не это. Что понадобилось «Антираспаду» на Циладе? Зеруат не привык надеяться на чудо, и все же… Норберт, Олег и Аманда в течение шести месяцев путешествовали в компании двух денорских олигархов — вдруг кто-то из денорцев обмолвился насчет Нуль-Излучателя, а эти прожженные авантюристы запомнили? Надо проследить, чем они займутся дальше. Любой ценой проследить. Только Нуль-Излучатель сможет излечить несчастное человечество от злобы и агрессивности!

Древние имперские звездолеты класса D-103/2 не отличались большой маневренностью, зато были исключительно надежны в эксплуатации, могли при необходимости развивать порядочную скорость и не требовали высокой квалификации от пилотов и техников. По степени безопасности они принадлежали к разряду А1 — высшему разряду. Не случайно расчетливый и осторожный Зеруат остановил свой выбор на D-103/2. У нового экипажа никаких проблем с кораблем не возникало. С бортовыми компьютерами, включая навигационный и тот, что контролировал работу двигателей, Олег нашел общий язык еще во время полета к Белту. В техническом обслуживании звездолета хорошо разбирались пилот-тигонец, Тайсемур и Стелла, но брать на себя всю работу они не хотели, и сотрудникам «Антираспада» поневоле пришлось научиться всему: развинчивать и свинчивать модульные механизмы, проверять исправность систем жизнеобеспечения, смазывать то, что нуждалось в смазке, и т. п. Вместе с тем, это отнимало не слишком много времени, и Аманда ворчала, что денорцы заставляют других работать просто из принципа — как представители привилегированной верхушки своего общества. А Норберт и Олег тогда не возражали — им было интересно. Теперь, когда звездолет с регистрационным номером 6567800, получивший имя «Антираспад», принадлежал им, усвоенные знания и навыки очень пригодились.

Больше всех старалась Илси. В рабочем комбинезоне, с электронным сборником инструкций по D-103/2 она с утра до вечера лазила по отсекам, деловитая и сосредоточенная. Норберт подозревал, что ее гложет совесть: мало того, что из-за нее «Антираспаду» заказана дорога на Хальцеол, — они ведь еще и стартовали, так и не получив перевода лайколимских материалов по Каясопону; придется выяснять на месте, что не так с этой планетой. Впрочем, скоро он понял, что дело тут не только в угрызениях совести. Илси безумно гордилась своей новой ролью и старалась выполнять всю работу (а работу она сама находила, даже если остальные считали, что не обязательно именно сейчас проверять показания датчиков системы охлаждения в машинном отделении или чистить использованные фильтры воздухообменников) как можно лучше. Раньше от нее никогда ничего не зависело, но теперь она решила, что от ее усилий зависит успешное функционирование корабельных систем и, как следствие, выживание всех, кто находится на борту. Олег если не сидел за компьютером, то ходил по пятам за ней и делился познаниями, а раз в сутки они устраивались в рубке, включали навигационный компьютер и корректировали курс. Обычно после этого Илси час-полтора под руководством Олега упражнялась в программировании. Несмотря на накладку, случившуюся на Хальцеоле, Норберт считал, что поступил правильно, взяв ее с собой.

Сам же он не знал, как ему спастись от Фесписа: тот остро нуждался в собеседнике — и не просто в собеседнике, а в оппоненте, которого можно втянуть в многочасовой диспут на отвлеченную тему с философским уклоном. Норберт был наиболее подходящей кандидатурой. Однажды его дернула нелегкая поддаться на провокацию, и с тех пор Феспис от него не отставал.

Спустя условный месяц «Антираспад» прибыл в циладианский космопорт. Цилада принадлежала палианистам — приверженцам религиозного учения, основанного в эпоху расцвета Империи пророком Палианом. У пророка возникли трения с официальными властями, тогда он собрал своих сторонников, приобрел на поступившие от них пожертвования три вместительных звездолета и отправился искать пригодную для жизни необитаемую планету. Цилада стала новым домом палианистов. Большую часть ее территории покрывали вечные снега и ледники, в тропическом поясе климат был умеренно прохладный.

«Везде можно найти свои плюсы, — подумал Норберт, оглядывая почти пустынное поле космодрома, затянутое хмарью небо и ежась под мелким ледяным дождиком. — По крайней мере, здесь у Илси не будет соблазна выйти на улицу в черной безрукавке!»

Все прибывшие на планету должны были дать подписку, что обязуются не проповедовать на Циладе иных вероучений, кроме палианизма, не отзываться неуважительно о палианистских святынях и догмах, не пользоваться богопротивными контрацептивами, не одеваться в блестящее, не сквернословить и не употреблять наркотиков. После этого им разрешалось свободно посещать город.

А город здесь был только один: необъятный мегаполис, занимающий всю свободную от ледников сушу. При этом он не имел ничего общего с мегаполисами Алзоны или Валены. Высотных домов тут не было, шестиэтажки и те попадались редко. Зато возносились к небесам пятидесятиметровые пирамиды, облицованные золотистыми плитами, в силу неведомого эффекта ослепительно сверкающими даже в бессолнечную погоду, — палианистские храмы. Остальные здания — жилые, промышленные, административные — были куда скромнее, чаще всего серых или песочных оттенков, без всяких архитектурных излишеств. Все они стояли на толстых бетонных сваях, и под каждой постройкой зеленел огород. На днищах домов были укреплены излучатели дневного света, прозрачные перегородки защищали растения от непогоды. Попадались целые районы, сплошь застроенные трехэтажными теплицами из полимерного армированного стекла. Народу на улицах было так много, как на центральных проспектах Венеды в час пик, и напрашивался вывод, что Цилада — перенаселенный мир. Ну да, так и есть, понял Норберт: раз тут не пользуются богопротивными контрацептивами, численность населения растет в геометрической прогрессии. Несмотря на свои гигантские размеры, город выглядел довольно-таки однообразно — храмы, светские здания и теплицы походили друг на друга, как две капли воды.

Норберт с Амандой побывали в двух крупных фирмах (одна торговала стройматериалами и бытовой техникой, вторая — продовольствием), и в тот же день были подписаны контракты на продажу стенных панелей, обогревателей и тропических фруктов, а вот валенийскими сувенирами никто не заинтересовался.

— Что ж, Нор, поздравляю, — неохотно процедила Аманда, когда они подъехали к космопорту. — Свои товары ты продал быстро, «Антираспад» на этом неплохо подзаработал. Но все-таки зря ты не захотел взять партию маек с революционными лозунгами! Не обижайся, но ты делаешь бизнес как-то скучно, без авантюрного огонька!

— Зато с прибылью, — парировал вполне довольный своим дебютом Норберт.

— Нор, я в твоем возрасте прогорала на каждой второй сделке! — Аманда ностальгически вздохнула. — Зато какие это были сделки… У тебя никогда таких не будет.

«И не надо», — подумал Норберт.

Отпустив такси, они поднялись на второй этаж космовокзала: для того чтобы выгрузить товары, требовалось оформить кое-какие документы и заплатить пошлину. Пошлина оказалась небольшой (циладианская теократия сознавала, что бедная природными ресурсами, перенаселенная планета остро нуждается в импортных продуктах и материалах), а вот документы представляли собой сущую галиматью. Импортер (то есть Норберт) должен был письменно засвидетельствовать, что его товары не являются наркотиками, крепкими алкогольными напитками, эротическими приспособлениями, атеистическими брошюрами и т. п. Причем весь перечень запрещенных к ввозу предметов (всего пятьдесят три наименования) полагалось переписать от руки, в двух экземплярах.

— Послушайте, я ведь уже указал, что мои товары — это стенные панели, обогреватели и фрукты, — не вытерпел Норберт. — Зачем я буду писать, что фрукты не являются атеистическими брошюрами?

— Таков порядок, — бесстрастно возразил таможенник. — Господу виднее, как заполнять деловые документы.

— Разве этот бюрократический образчик сам Господь придумал?

— Не Господь, а его пророк, преподобный Палиан, — да пребудет во славе и сиянии его имя!

Больше Норберт вопросов не задавал. Пока он сидел в полутемном зале с желто-серой мозаикой на стенах, за скрипучим столом из дешевого пластика, и заполнял документы (эту чертову декларацию!), другой служащий пригласил Аманду получить под расписку письмо, которое пришло для корабля 6567800 с гиперпочтой.

(Гипортала на Циладе не было, но малый гиперканал связывал ее с остальными обитаемыми мирами — последователи преподобного Палиана сознавали, что полная изоляция имеет свои недостатки.)

Аманда вскоре вернулась с термостойким водонепроницаемым конвертом; вскрыла его, сев напротив Норберта, вытащила листок, пробежала глазами текст… И тут же ее лицо буквально перекосилось от ярости.

— Что там? — насторожился Норберт (он только что разделался с первым экземпляром декларации и остановился передохнуть).

— У нее еще хватает наглости передавать нам приветы! — прошипела Аманда. — Я обязалась не сквернословить на этой планете, но мне так хочется сквернословить! Вот, сам посмотри…

Он машинально взял листок и прочел: «Илси, маленькая моя, я очень рада, что ты в такой отличной форме. С тех пор как мы расстались, ты сильно изменилась. Жаль, что вы так поспешно сбежали с Хальцеола, но, я думаю, мы еще встретимся. С удовольствием посмотрю, чему ты научилась в Тренажере. Илси, у меня к тебе просьба. Исключительно серьезная. Пожалуйста, воздержись от публичных оскорблений в мой адрес. По закону, я обязана убить каждого, кто нанесет мне личное оскорбление, но я ни в коем случае не хочу убивать тебя. Давай лучше обсудим наши разногласия наедине — помнишь, как раньше, на Валене? Привет от меня Аманде и твоему брату. Целую. Карен».

Норберт перевернул конверт: «Цилада. Космопорт. Корабль рег. № 6567800. Вручить Илси Костангериос».

— Это ведь не нам адресовано, — рассеянно заметил он, одновременно анализируя ситуацию: похоже, что Айма Хирт Тимано не собирается гоняться за «Антираспадом» и сводить счеты. Тем лучше.

— Ну и что? — воинственно спросила Аманда. — Илси несовершеннолетняя, а мы, взрослые люди, вскрыли и прочитали! Все правильно! Сейчас надо найти хор-р-рошую корзину для мусора. — Она начала озираться, гневно скаля зубы. — Вот это воспитание: приветы мне передает!

— Зачем корзину для мусора? Письмо для Илси. Нравится или нет нам его содержание, нужно отдать письмо ей.

— Нор! — Аманда двумя пальцами взяла листок. — Если тебя интересует мое мнение, то я бы не стала передавать такое послание своей младшей сестре!

— У меня другие принципы. — Норберт забрал листок, сунул в конверт и спрятал в карман.

— Как знаешь… — скептически протянула Аманда.

Пока он заполнял второй экземпляр декларации, она смотрела на него, насупившись, и время от времени цедила сквозь зубы: «Правильное воспитание и либерализм — несовместимые вещи! Меня воспитывали не так! До чего наглая!.. Сначала кофе, а теперь еще и привет!.. Ну, спасибо за привет!.. Попадешься ты мне когда-нибудь!.. Паршивая же планета Хальцеол!..» Наконец Норберт поставил свою подпись под обоими экземплярами, получил документ, разрешающий отгрузку товара, и они через мокрое, вымощенное каменными плитами поле направились к «Антираспаду».

— Нор, надо купить неуничтожимую металлизированную краску, написать на боку название, — сказала немного остывшая Аманда. — И внести в документы имя корабля, чтоб нотариус заверил.

— Ага. Завтра сделаем.

Сестру он нашел в машинном отделении. Пользуясь тем, что двигатели были выключены, Илси пыталась до блеска надраить кожух энергопреобразователя — в полете он, несмотря на бесперебойную работу системы охлаждения, раскалялся, как закипевший чайник, и это считалось нормой.

— Держи. — Норберт протянул ей письмо. — Извини, что распечатано. Аманда вскрыла, не посмотрев на конверт.

Не желая их ссорить, он покривил душой: Аманда прекрасно понимала, что сует нос в чужую корреспонденцию, просто, по ее мнению, «старшие» именно так и должны поступать.

Илси не удивилась и не обиделась. Она с детства привыкла, что ее разговоры прослушиваются, а в ее личных вещах «на всякий случай» роются, и не проявляла по этому поводу никаких эмоций. Осторожно взяв конверт испачканными пальцами, развернула листок…

— Аманда сразу дала его мне, я в курсе, — неловко объяснил Норберт, когда она кончила читать. — Хорошо, что в парке ты называла Айму Карен. Не повторяй этого больше, ладно?

Илси кивнула. На ее лице застыло отсутствующее выражение, зато темно-синие глаза сияли.

— Мы полетим домой через Хальцеол?

— У нас больше нет дома, нам с тобой нельзя возвращаться на Валену. А полетим… Да, скорее всего, через Хальцеол, другого пути нет. Прости, но, по-моему, с Аймой тебе встречаться не стоит. Связываться с такими людьми — все равно что хватать руками без перчаток вот эту штуку, когда она работает. — Он пнул кожух энергопреобразователя.

— Нор, не пинай его! — Губы Илси обиженно дрогнули.

— Так ему ничего не сделается.

— Все равно не пинай. Это очень хорошая машина, к ней надо относиться с уважением.

— Извини, больше не буду. — Он потрогал гладкий металл кожуха. — Послушай, а парни тебе когда-нибудь нравились?

— Не знаю, — после некоторого раздумья произнесла Илси.

— Например, Олег?..

— Нравится. Но он же не ведет себя, как Карен. То есть как Айма. Мы с ним говорим про технику, программы, компьютеры…

Все ясно, мысленно вздохнул Норберт.

…Олег сидел на корточках перед кухонным автоматом и жевал булку.

— Опять то же самое! Его не переделаешь — соль, сахар и специи он определяет как несъедобные элементы и выводит, не используя.

— Справимся. — Плотно прикрыв за собой дверь кухни, Норберт присел рядом с Олегом и вполголоса спросил: — Послушай, ты собираешься приставать к моей сестре?

— К Илси?

— Я знаю, как ты к ней относишься. Почему ты до сих пор ничего не предпринял?

— Боюсь отношения испортить! — признался Олег.

— Ты все испортишь, если будешь бездействовать. Попробуй наладить контакт после старта, а еще лучше — завтра. Это нужно и тебе, и ей…

На другой день они отгрузили проданные товары и поехали покупать металлизированную краску. Поехали впятером — всем хотелось посмотреть циладианский город. На этот раз Норберт отметил моменты, которые вчера от него ускользнули: несмотря на столпотворение на улицах, не наблюдалось никакой нервозности, как в перенаселенных мегаполисах других миров, — люди здесь двигались без спешки, иные что-то бормотали на ходу (наверное, молитвы); прохожие были одеты неярко и однообразно, никто не носил украшений; вывески и рекламные щиты удивляли своей скромностью — лаконичные надписи на блеклом фоне.

Скоро выяснилось, что металлизированную краску на Циладе так просто не купишь: продавцы приходили в ужас, когда узнавали, что краска нужна для космического корабля. Они тут же начинали втолковывать незадачливым покупателям, что блеск — суть атрибут Бога и его пророка преподобного Палиана. Использовать такие материалы на мирские нужны — грех и уголовное преступление. Лучше, мол, возьмите серую или бежевую краску — в самый раз для ваших суетных целей. Другое дело, если бы вы хотели украсить святилище… В конце концов Норберт сказал, что дело терпит, и велел шоферу такси отвезти их в какой-нибудь первоклассный ресторан.

Ресторан превзошел все его ожидания. Внешне он ничем не отличался от соседних зданий: невзрачный двухэтажный дом на сваях, с застенчиво притулившейся над самым входом вывеской и ухоженным огородом внизу, под зданием. По металлической винтовой лестнице экипаж «Антираспада» поднялся в зал — идеально чистый, с инопланетными пальмами в кадках. На белых стенах висели в рамках изречения пророка Палиана, призывающие к умеренности в еде.

— Наш ресторан — один из самых роскошных на Циладе, — сообщил посетителям официант. — Мы можем предложить вам меню из пятнадцати постных блюд!

Блюда все были незнакомые, поэтому заказали наугад. Попробовав скользкие, безвкусные грибы со слабой горчинкой, Норберт пожал плечами и отодвинул тарелку. Аманда последовала его примеру, пробормотав: «Это похлеще, чем стряпня нашего автомата…» Феспис, скривившись, вздохнул: «Да, это вам не хальцеолийская кухня». Олег, задумчиво поглядев на грибы, не притронулся к ним, зачерпнул из соседней тарелки нечто вроде зеленоватой лапши, но тут же выплюнул обратно. Илси методично цепляла вилкой один гриб за другим, разжевывала и глотала — на ее лице не отражалось ни удовольствия, ни отвращения.

— Ты можешь это есть? — громким шепотом спросил хальцеолиец.

— Я проголодалась, а ничего лучшего здесь нет. По сравнению с тем, что мне иногда приходилось есть в Тренажере, это просто деликатес.

— А что ты ела в Тренажере? — заинтересовался Феспис.

— У тебя аппетит пропадет, если скажу.

— У меня уже пропал аппетит!

Подозвав официанта, Норберт спросил, уверен ли тот, что все эти блюда стоят уплаченных за них денег.

— Ну конечно, стоят! — заверил официант. — Ведь у нас первоклассный ресторан!

— И много у вас клиентов?

— По-разному бывает. Смотря сколько прихожан получают от святых пророков повеления прийти к нам, дабы постичь греховность чревоугодия.

Норберт молча расплатился, все спустились на улицу.

— Так это не ресторан, а идеологическое учреждение! — усмехнулся он, оглянувшись на раскрытую дверь. — Хозяин наверняка отстегивает святым пророкам за каждого клиента. В следующий раз скажу, чтобы нас отвезли в самую паршивую забегаловку.

— А ничего удивительного в этом нет, если всем тут заправляет тоталитарная теократия! — подхватил Феспис. И дальше, на протяжении почти двух часов не умолкал, критикуя циладианское правительство, циладианский образ жизни, социальную пассивность набожных циладианских обывателей и прочее, и прочее…

— Дался тебе этот циладианский образ жизни! — устав его слушать, заметил Норберт. — Здешняя теократия не похожа ни на денорскую олигархию, ни на старую хальцеолийскую бюрократию, зачем тратить на нее столько эмоций?

— Потому что интеллигенция должна быть в оппозиции! Об этом еще древние земляне говорили.

— В оппозиции по отношению к чему? — попытался уточнить Норберт.

Феспис от такого вопроса немного растерялся:

— Да к чему угодно…

День был теплый, временами сквозь низкие, грязноватые облака проглядывало солнце. Они долго бродили по мегаполису, но не заметили ничего экзотического, не считая огородов под зданиями на сваях и гигантских пирамидальных храмов, сияющих снаружи и мрачноватых внутри. В один такой из любопытства зашли, но вскоре Аманда стала жаловаться, что ей нехорошо, «нечто давит на ее биополе», и тогда все отправились дальше.

— Улетаем отсюда, ребятки, — тяжело дыша, попросила Аманда. — Бывает, что я попадаю пальцем в небо, зато иногда я чувствую такое, чего никто из вас никогда не почувствует! С этим шутить нельзя. Нор, раз ты теперь главный, прикинь — надо нам еще тут сидеть или нет?

— Не надо, — прикинув, согласился Норберт.

Ничего нового о Каясопоне узнать здесь не удалось — кроме того, что это «проклятая планета». Вероятно, в здешних библиотеках имелась более конкретная информация, но на Циладе пользоваться библиотеками можно было только с дозволения святых пророков.

«Антираспад» стартовал и взял курс на Систему Дилы-Мореды.

…Чтобы инсценировать несчастный случай, в результате которого он должен был якобы погибнуть, Зеруату пришлось пожертвовать одним из своих звездолетов, десятью килограммами бекрианского куфсакола и четырьмя раглоссианами — бывшими сотрудниками Управления Безопасности Теневого Сената. Приблизившись к Цимле, пилот запросил разрешения на посадку; получив его; вошел в атмосферу и включил посадочные двигатели. После этого датчики, установленные Зеруатом в машинном отделении, начали бомбардировать сигналами спрятанное в одном из грузовых отсеков электронное устройство, и оно выполнило свою функцию: взорвалось, сыграв роль детонатора для куфсаколовой мины. А мина превратила содержимое корабля в сплошное месиво. Сверхпрочная внешняя обшивка не пострадала, рухнувший на картофельное поле звездолет выглядел невредимым, в то время как внутри бушевал пожар, с которым боролись автоматические огнетушители.

Позже, когда корпус остыл, а прилетевшие спасатели убедились, что радиационный фон близок к норме, один из заклинивших люков выбили. Внутри царил хаос, но кое-какие документы сохранились (Зеруат об этом специально позаботился), благодаря чему удалось определить, что корабль раглоссианский. Были обнаружены обугленные останки нескольких человек, и все признаки указывали на то, что на борту находился сам Зеруат. В одной из кают нашлись его личные вещи, не слишком пострадавшие от огня, — жаль было с ними расставаться, но Зеруат умел жертвовать меньшим ради большего. Итак, официальное заключение гласило: бывший Ответственный по Безопасности распущенного денорцами Теневого Сената Раглоссы погиб в космокатастрофе…

Подавленно вздохнув, он взглянул в окно кабинета на открывающийся вид (с него семь потов сошло, пока удалось втолковать Совету Общин, что председателю Комитета Безопасности нужен персональный кабинет, куда посторонним вход был бы воспрещен) и опустил жалюзи. Тут слишком яркое солнце, слишком буйная зелень, слишком шумливые дети, слишком много неподконтрольных человеку неразумных кусачих тварей! Ючан — не Раглосса… Зеруат все больше тосковал по Раглоссе. Ни одна планета не могла заменить ему потерянную родину. И вернуться туда было нельзя: Тайсемур Нирг Рерано и Стелла Вирс Акуон назначили солидное денежное вознаграждение за любую достоверную информацию о Зеруате. Ничего удивительного: агрессивные существа не умеют прощать. Потому и пришлось устроить трюк с катастрофой — пусть считают его мертвым! Разве он не скорбит о своих подчиненных, которые безвременно ушли в небытие? Но в таких делах жертвы неизбежны. И ошибется тот, кто решит, что им руководил эгоизм: только его мудрость и опыт могут спасти Ючан от гибели; его ответственность слишком велика, чтобы он позволил себе стать жертвой денорцев. Когда он, используя иносказания и намеки, объяснил все это Ксакан Смирл, которая помогала минировать обреченный звездолет (Зеруату противно было прикасаться к взрывным устройствам), та долго моргала и озадаченно морщилась (наивные дети Ючана привыкли выражать свои мысли напрямую, без обиняков), но потом согласилась с шефом. Правда, она вряд ли поняла больше одной десятой сказанного. Но это ничего — ведь Зеруат нуждался не в понимании, а в сочувствии и подтверждении своей правоты.

После того как в чужих мирах его официально признали мертвым, он смог вздохнуть спокойней. Страх не исчез, но зато теперь Зеруат не принимал вой ветра или шум зерноуборочного комбайна за звук идущего на посадку денорского корабля. Между тем с гиперпочтой поступило сообщение, полученное цимлеанскими агентами от агента с Цилады: звездолет D-103/2, регистрационный номер 6567800, провел на Циладе двое суток и стартовал; дальнейший курс неизвестен; члены экипажа пытались наводить справки о Каясопоне, планете в Системе двойной звезды Дилы-Мореды. Их было не трое, а пятеро: к уже знакомым Зеруату личностям прибавились Илси Костангериос (сестра Норберта!) и некий Аврелиохофер Феспис. Зеруат печально покачал головой, вспомнив Илси — нежную пугливую девочку, так похожую на юных раглоссианок. Теперь, после Тренажера, это не пугливая девочка, а дьявол во плоти! Еще раз покачал головой и отметил в уме: в случае чего, Илси должна уйти в небытие первой, она опасней своего брата. Но главное отнюдь не это. Чем их привлек Каясопон? Неужели они всех обманули и капали на след Нуль-Излучателя? От «Антираспада» можно ждать чего угодно.

Сцепив руки за спиной, Зеруат нервно мерил шагами кабинет. Их сейчас не догнать. Да и Каясопон — слишком опасный мир, чтобы туда лезть. Но когда они вновь появятся, надо будет сразу же взять их под наблюдение. Силы иссякли, председатель Комитета Безопасности тяжело опустился в мягкое раглоссианское кресло… Он слишком стар для такой ответственности, однако иной участи ему не дано!..

Глава 18

Большие и маленькие острова выступали из молочно-белого океана, как кусочки хальцеолийского десерта из сладкого соуса. Это сравнение принадлежало Феспису, который за время полета истосковался по традиционной хальцеолийской кухне и за обедом каждый раз принимался расписывать, какие кушанья умеют готовить на его родной планете.

Низко над южным горизонтом висела Мореда, красный карлик, — там белый цвет океана переходил в розовый, а кое-где сверкали и рубиновые блики. Лучистая желтая Дила стояла в зените.

— Почему океан такой белый? — вполголоса спросила Илси.

— Из-за каких-нибудь микроскопических водорослей, наверное.

Норберту вспомнился расцвеченный пестрыми пятнами рчеадианский океан. И потом, по цепочке, — неудачная экспедиция, тюрьма на Раглоссе… Не поджидают ли их новые неприятности на Каясопоне? С одной стороны, Зеруата сейчас рядом нет, но с другой — не случайно ведь пустынная планета пользуется дурной славой! Аманда требовала немедленной посадки, однако Норберт настоял на том, чтобы сначала провести все анализы внешней среды, какие только можно выжать из корабельных приборов, пропустить через компьютер визуальную информацию и лишь после этого принимать решение. Их на борту пятеро, и все пятеро должны остаться в живых.

…Четверть часа назад «Антираспад» выпустил два исследовательских зонда. Один парил в атмосфере, второй приземлился на гигантском, похожем на запятую острове, где, если верить схеме, спрятан загадочный артефакт. Оба аппарата уже начали передавать данные: состав воздуха, воды, почвы, радиационный фон, микроорганизмы… Олег сидел за компьютером, Илси — перед пультом; Норберт, Аманда и Феспис смотрели на экраны внешнего обзора, стоя за их креслами.

— Ничего опасного, — подытожил наконец все данные Олег. — Можем высаживаться.

«Антираспад» опустился на серый галечный пляж, в двадцати метрах от кромки прибоя. Норберт первым сошел с корабля по выдвижному пандусу. На правом его бедре висел бластер, на левом — кобура с сигнальным пистолетом и нож, на шее — бинокль, за спиной — рюкзак с кислородными баллонами, дыхательной маской, аптечкой, трехдневным сухим пайком и (на всякий случай) двумя гранатами из корабельного арсенала. Спустившаяся следом Илси была экипирована так же. Еще на плече у Норберта болтался металлоискатель — обыкновенный, в отличие от того, древнего, который Аманда продала денорцам, но тоже неплохой, белтийского производства.

Снаружи было пусто и тихо. Мутные белые волны накатывали на берег, над водой роились полупрозрачные шарики с оборками — несомненно, живые организмы. Оборки трепетали, образуя размазанный круг, — видимо, за счет этого странные создания и удерживались в воздухе. Рассмотрев их в бинокль, Норберт окинул взглядом горизонт: больше нигде никакого движения! Из люка выглядывали Аманда и Феспис, Олег остался в рубке около передатчика. Норберт окликнул сестру, и они двинулись к розоватым холмам, отрезавшим пляж от внутренней части острова.

Артефакт, описанный Зеруатом как небольшой металлический чемоданчик, находился где-то поблизости, в трех-четырех километрах от места посадки. Опасаясь впечатать его в землю, они специально сели на некотором расстоянии от района поисков.

— Похоже на Тренажер, — прошептала Илси, озираясь. Он заметил, что сестра как-то подобралась, словно ждет неприятных сюрпризов.

— Чем же похоже?

— Там был один сектор с такой же расцветкой — белое, розовое, серое. Земля раскрывалась под ногами, надо было успеть пробежать и не провалиться.

— На Каясопоне такого быть не должно, — не совсем уверенно возразил Норберт. — Вроде бы…

— Извини… — Девочка опустила голову.

— За что?

— Мы ведь из-за меня раньше времени улетели.

— Да ладно, хватит об этом. Лучше следи за обстановкой.

…До Системы Дилы-Мореды «Антираспад» добрался без происшествий, если не считать того, что однажды ночью Аманда ворвалась в каюту к Норберту, растолкала его и сообщила, что Илси у Олега и чем они вдвоем занимаются — неизвестно.

— Ага, хорошо, — сонно пробормотал Норберт, переворачиваясь на другой бок.

— Ты считаешь, это хорошо?! Твоей сестре шестнадцать лет, а ты пустил ее воспитание на самотек! Сначала она получает письма с двусмысленными намеками, теперь ночует у Олега, который должен обучать ее навигации и программированию, а не чему-то там еще… Ты меня слушаешь или нет?!

— Нет. — Он накрыл голову подушкой. — Я хочу спать.

Отобрав у него подушку, Аманда повысила голос:

— Лучше послушай, что я скажу! Я вдвое старше тебя и двоих детей без мужа воспитала! «Антираспад» — солидная фирма! Моральный облик сотрудников так же важен для нашего процветания, как правильное составление деловых документов! Ты подумал, что случится, если Олег проявит неосторожность?

— А… Все будет в порядке, я дал ему пачку лидонских презервативов. Они надежные, сам всегда ими пользуюсь.

Аманда швырнула подушку ему в лицо. Не ожидавший такой грубой атаки, Норберт сел на койке, ошалело хлопая глазами. Смерив его негодующим взглядом, она выкрикнула:

— Ты циник! Когда я была директором «Антираспада», мы не получали большой прибыли, зато у нас никто никого не трахал! И я считаю, для солидной коммерческой фирмы это главное! — Повернулась на каблуках и вышла, с силой захлопнув скользящую дверь.

На шум из своей каюты выскочил Феспис, и Норберт долго не мог уснуть, так как из коридора продолжали доноситься их голоса: Аманда ругала «новый стиль руководства в нашей фирме», а Феспис — реакционные режимы Денора, Хальцеола и Цилады, и оба распалялись все больше, говорили все громче.

Дня через три напряжение спало, но с Норбертом, Илси и Олегом Аманда все же держалась отчужденно, а Феспис стал ее лучшим другом.

…Холмы окутывал пушистый бледно-розовый мох. Ноги тонули в нем по щиколотку, позади идущего оставались две цепочки следов. С холмов открывался вид на равнину, усеянную небольшими водоемчиками и торчащими из сухой белесой земли светло-зелеными кочками. На юге просматривались неясные очертания — не то гор, не то руин. Связавшись с Олегом, Норберт описал, что они с Илси видят, и сообщил о начале поисков.

Водоемы и кочки оказались вблизи вовсе не тем, чем представлялись с дальней дистанции.

Водоемы — правильной формы овалы глубиной два-три дециметра — были заполнены прозрачной бесцветной жижей, дно и стенки выстланы дышащей темно-розовой плотью, от нее ответвлялись червеобразные отростки. В одних овалах плавали полупереваренные бесформенные ошметья, в других — те самые шарики с оборками, что мельтешили над океаном, только сейчас они сморщились, стали неподвижными, оборки превратились в безжизненно обвисшие пленочки.

— Озеро-желудок? — предположил Норберт. — Интересно, как они ловят себе еду?

— Вот, смотри, — показала Илси.

Один шарик вспорхнул с зеленой кочки — и сразу из ближайшего овала ударила сбившая его струйка жидкости.

— Пальцы в эту водичку лучше не совать, — хмыкнул Норберт.

— А я и не собираюсь.

Кочки были вовсе не кочками, а холмиками вязкой, пузырящейся пены. От них исходил резкий химический аромат, не особенно приятный для людей, зато привлекательный для шариков — те то и дело приникали к вспененной поверхности, замирали на две-три секунды и опять взмывали в воздух.

— Растения, — утвердительно заметила Илси. — Эти штуки их опыляют.

— А может, откладывают икру или что у них там есть… Скорее всего, мы оба не угадали. Слишком необычная тут живность для прямых аналогий.

Несмотря на наличие плотоядных водоемов и напоенных влагой живых холмиков, земля была высохшая, твердая. Норберт включил металлоискатель, задав максимальный пятисотметровый радиус поиска, но пока что прибор засек только металлические части их с Илси экипировки.

Они приближались к руинам. Это были именно руины — белесые, под цвет каясопонской морской воды и почвы, изъеденные временем многогранники, соединенные между собой крытыми галереями.

— Лайколимская архитектура, — уверенно определил Норберт. — Лайколимы тоже пытались колонизировать Каясопон и тоже ушли, неизвестно почему. Это остатки их поселка.

— Но зачем людям что-то прятать в лайколимских развалинах?

— Зачем? Чтобы всех обдурить. Наверное, тот, кто прятал, решил, что другим людям не придет в голову искать созданный людьми артефакт в лайколимских развалинах. Но это всего лишь предположение — мы пока не знаем, здесь он или нет.

Здесь!.. Когда подошли ближе, металлоискатель запищал.

Воздух внутри был затхлый, прохладный, на полу нетронутым слоем лежала наметенная сквозь оконные проемы сухая беловатая пыль. Под ней проступала абстрактная мозаика: множество линий фиолетового, синего, серого, голубого оттенков сплетались в сложные узоры. Помещения представляли собой просторные шестигранники; к ним примыкали трехгранные закутки, скорее всего выполнявшие функции шкафов и кладовок. Никаких забытых вещей — лайколимы забрали даже двери и оконные блоки! По-видимому, это было не поспешное бегство, а хорошо спланированная эвакуация. Кое-где на стенах Норберт заметил темные полосы, явно оставленные энергетическим оружием, а также небольшие дырочки. Они попадались и в комнатах, и в широченных коридорах. Разборки между колонистами? Или те от кого-то защищались?.. Пластиковое покрытие стен растрескалось, даже при легком прикосновении отваливались кусочки. Внезапно Норберт уловил позади слабый шорох, развернулся. Илси успела раньше, бластер уже был у нее в руке, — но это всего лишь порхал под потолком шарик, залетевший в галерею через окно. Взглянув на часы, Норберт в очередной раз вызвал Олега. Связь не работала, ее глушили сильные помехи.

— Как будто мы уже сто лет здесь бродим, — тихо заметила Илси.

Ну да, Норберт тоже ощущал усталость. Хотя с чего бы ей взяться?

Галерея привела их в соседнее здание, опоясанное по периметру кольцевым коридором. Остальную часть постройки занимал громадный зал с открытыми шкафами, разделенными внутри на одинаковые ячейки.

— Библиотека? — с болезненной гримасой спросила Илси.

— Инкубатор, я видел их на фотографиях. Лайколимы хранили тут коконы с зародышами.

Все сильнее болела голова, это мешало соображать. Вдруг его озарило:

— Илси, ты как себя чувствуешь?

— Плохо.

Можно и не спрашивать, по ней видно.

— Ясно, мы с тобой надышались какой-то дрянью. Здесь или раньше, около тех чертовых кочек. Сейчас заберем артефакт — и бегом домой!

Он вновь попытался вызвать Олега — результат тот же. Зато металлоискатель настойчиво сигналил. Получается, что артефакт должен лежать в одной из пустых ячеек, однако его там нет. На всякий случай Норберт обшарил соседние ячейки — нигде, ничего… Потом присмотрелся повнимательней — и усмехнулся, хоть голова и разламывалась от боли: одна ячейка явно мельче остальных! Поддев лезвием ножа фальшивую перегородку, сделанную из того же серого волокнистого материала, что и весь шкаф-инкубатор, отбросил ее и вытащил увесистый металлический чемоданчик. Еще в тайнике лежал сложенный вчетверо листок пластиковой бумаги с коротким посланием на нем: «Кревлес, я знал, что ты его найдешь. Выпей за мое здоровье!»

Кто такой Кревлес? И за чье здоровье надо выпить? Норберт сунул послание в карман, а чемоданчик убрал в рюкзак.

— Пошли! — кивнул он Илси. — Немножко осталось.

Они почти бегом добрались до выхода, но, когда глотнули свежего воздуха, боль не прошла. Наоборот, усилилась.

— Нор, опасность! — скривившись, предупредила Илси.

Он оглядел равнину: как будто ничего нового, все спокойно. Пожалуй, слишком спокойно! Ни одного шарика, а час назад они тут порхали вовсю. Сестра молча указала на ближайший живой водоем: там было полно летучих существ, словно те надумали совершить групповое самоубийство. Иные все еще трепыхались. Из-за лайколимских зданий доносились громкие хлюпающие звуки — этого тоже раньше не было.

— Мне жалко их, — всхлипнула Илси, на ее щеках блестели слезы. — Мне всех жалко, и себя, и тебя. Нор, как больно. Давай сядем здесь и никуда не пойдем!

— Давай, — согласился Норберт.

Его охватила горькая обида на весь мир и нежелание что-либо делать. Теперь болела не только голова, но и каждая клеточка тела… Илси права, надо сесть и сидеть. И не двигаться…

Опустившись на землю, сестра уткнулась лицом в ладони, ее плечи вздрагивали, и сердце Норберта разрывалось от острой жалости. Он вытер скатившуюся по щеке слезу. И тут какое-то движение сбоку не то чтобы вызвало у него сильный интерес, но привлекло некоторую часть внимания.

Из-за угла выполз, перебирая множеством вывернутых, как у паука, лап, громадный кожистый мешок, покрытый редкой бурой щетиной. Голое мягкое брюхо волочилось по земле, головы не было — вместо нее торчал толстый длинный хобот с зубастой пастью на конце. Зверюга запустила хобот в водоем, с бульканьем втянула в себя содержимое, и Норберт увидел, что после этого ничего там уже не осталось — ни шариков, ни распластавшегося по дну и стенкам хищника. Просто овальная лунка в белесой почве.

«Бедные животные, — содрогнулся он от жалости, — их съели… А это одинокое существо с хоботом, до чего оно проголодалось».

Илси плакала навзрыд, как маленькая. Хобот неуверенно потянулся к ней, и тут Норберт опомнился. С ним творилось что-то неладное, неправильное! Он испытывал не свои эмоции. Похоже, с Илси то же самое… Церемониться было некогда — он пинком отшвырнул сестру в сторону с траектории хобота, достал из кобуры бластер. Именно достал, а не выхватил: рука слушалась плохо, пальцы ныли. Выстрелить не успел: с тонким визгом подавшись назад, зверюга скрылась за углом. Держа оружие наготове, Норберт левой рукой подхватил Илси под мышки и втащил в дом. Она дрожала, лицо было мокрым от слез.

— Илси, очнись! — Он встряхнул ее.

— Нор, это существо такое несчастное, — шмыгнула носом сестра. — Никто не хочет его понять…

— Ага, такое несчастное! — отчаянно борясь с болью и дурнотой, выдавил Норберт. — Оно взяло под контроль нашу психику, а мы попались!

— Зачем взяло под контроль?

— Чтобы нас слопать!

Теперь, несмотря на паршивое самочувствие, он снова мог думать, хоть и с трудом, и картина получалась довольно мрачная: похоже, зверюга разумна — вид оружия напугал ее. Или она телепатически уловила намерение Норберта? Раз она способна так мощно воздействовать на чужую психику, это не исключено. Связи с кораблем нет, и неизвестно, не подвергся ли корабль нападению.

— Мы должны выбраться! — Он посмотрел на Илси. — Возможно, придется выручать остальных: в нашей пятерке мы с тобой самые сильные. В Тренажере тебя учили защищаться от телепатических атак?

— Нет. Там одна автоматика, а Карен говорила, что автомат научить этому не может. Вот у нее были такие тренировки, она рассказывала… — Запнувшись, Илси сморщила лицо и ломающимся голосом произнесла: — Она меня бросила!

Новая атака, Норберт тоже это почувствовал. Боль усилилась. Надо выйти наружу, тогда все будет в порядке. Выйти, но ни в кого не стрелять, потому что все заслуживают жалости…

Выругавшись, он покрепче стиснул рукоятку бластера занемевшими пальцами.

— Илси, не поддавайся! Это такое же дерьмо, как тетка Лионелла!

Илси тоже достала бластер, хотя в глазах у нее стояли слезы. Они прятались в пыльном коридоре, освещенном рассеянным светом, который падал из высоко расположенных окон. Зверюга в такое не пролезет. А вот с другой стороны — комнаты, окна там достаточно большие. Пожалуй, сможет протиснуться, если очень захочет. Впереди зиял прямоугольный дверной проем — три метра в высоту, два в ширину. За ним расстилалась знакомая белесая равнина, у горизонта розовели холмы, скрывавшие океан и «Антираспад». Норберт вытащил из кармана передатчик. Связи не было. А чувствовал он себя препаршиво. Боль то отпускала, то вновь накатывала. В ушах звучал, ни на мгновение не умолкая, настойчивый вкрадчивый шепот: если кто-то хочет тебя съесть, надо его понять, простить и пожалеть, в этом и состоит истинный гуманизм. Скотина не может не быть разумной, раз оперирует такими аргументами! Или аргументы изъяты из его, Норберта, человеческой памяти, и тварь манипулирует единицами его сознания, не улавливая их истинного смысла?

В десятке метров от входа мелькнул темный щетинистый хобот, погрузившийся в водоемчик. Туши не было видно. Вскинув бластер, Илси простонала:

— Получай!

Срезанный хобот шлепнулся на землю. Равнину огласил пронзительный, на очень высокой ноте, визг, от которого заложило уши. Визжали хором!..

— Да их тут несколько! — сообразил Норберт.

— Нор, гранаты… — Не договорив, девочка опустилась на пол, сжалась в комок.

Голову Норберта словно сдавило обручем, возникло невыносимое ощущение горя и страха. Стиснув зубы, он заставил себя сбросить рюкзак, достать гранаты, снова надеть рюкзак, не выпуская из поля зрения дверной проем.

— Илси, вставай! — Его голос прозвучал сипло, как у простуженного. — Мы должны сами атаковать, иначе не выберемся.

Она встала, пошатываясь.

— Нор, я не могу… Я слабая…

— Это ты-то слабая? — Он встряхнул ее за плечо. — После Тренажера?!

— Я ничего не могу сама.

— Илси, ты можешь все! Доставай свои гранаты.

Ее колотил озноб, на лбу выступила испарина, но она подчинилась. Норберт, напрягая последние силы, боролся с собой: он только что ощутил приказ. Это был одновременно и ' жесткий приказ, и мольба, взывавшая к его лучшим чувствам: выйти под открытое небо с пустыми руками, без оружия… Спасло его то самое упрямство, которое на Валене помогало противостоять отцу и тетке: путь они все хоть лопнут, он не уступит! Выложив гранаты, Илси опять скорчилась на полу, дрожащим голосом бормоча:

— Не пойду… Все равно не пойду…

Видимо, она получила аналогичный приказ и тоже сопротивлялась. Но сидеть тут — не самый удачный вариант. Еще несколько часов такой интенсивной обработки, и они сломаются. Тогда твари сожрут их. Даже забаррикадироваться нечем! Надо атаковать, но Илси не в форме. Глухо всхлипывая, она свернулась в позе эмбриона, перепачканные пылью светлые волосы разметались по выдержанной в холодных тонах мозаике. Однако перед этим она же встала, когда он сказал, и вытащила гранаты. Вот оно, решение!..

— Илси, поднимайся! Возьми оружие!

Она так и сделала. Значит, решение верное. Илси переносила телепатическую атаку тяжелее, чем Норберт: ее хватало только на то, чтобы не подчиняться приказам, на активное противодействие не оставалось сил. Зато команды брата она выполняла охотно! Что ж, есть шанс прорваться…

— Илси, мы сейчас атакуем. У нас четыре гранаты и два бластера. Вспомни все, чему научил тебя Тренажер!

— Нор, я ничего не могу.

— Одну гранату положи в карман, другую держи наготове! — проигнорировав эту реплику, продолжил Норберт. — Когда выскочим наружу — убивай их и не давай убить себя. Ты можешь стрелять левой рукой?

— Да.

— Тогда бластер возьми в левую руку, а гранату — в правую.

Сестра сделала все, как он велел.

— Хорошо. Когда начнется драка, используй все те навыки, которые ты усвоила в Тренажере. А сейчас прижмись к стене.

Норберт большим пальцем сдвинул рычажок, внешняя скорлупа гранаты распалась на две половинки. Вторично надавив на рычажок, швырнул гранату в проем. Снаружи донесся оглушительный хлопок, потом — истошные взвизги. Боль, пронизывающая тело, ослабла, эмоциональное давление утратило прежнюю силу. Он взглянул на Илси: на ее грязном измученном лице прорезалась слабая улыбка.

— Пошли! — Он шагнул к выходу. — Пока они не опомнились!

Тварей было не меньше десятка. Одна лежала, завалившись на бок, в луже темной крови, другая, у которой не хватало половины конечностей, визжала и вертелась на месте. Остальные, увидев людей, поспешно ретировались — кто за угол, кто в соседние здания. Норберт успел прикончить еще одну зверюгу, и тут боль усилилась, перед глазами поплыли темные пятна.

— Илси, убивай их! — прохрипел он. — Бросай гранаты туда, где они засели.

Сестра выполнила команду. Пусть ей было плохо — заложенные Тренажером рефлексы остались при ней. Она швырнула обе гранаты в дверные проемы построек, где прятались твари; Норберт, еле сохраняя над собой контроль, протянул ей свою, последнюю. Эту Илси бросила за угол. Норберта чиркнуло отлетевшим камнем по колену, он заметил кровь на щеке у сестры. Зато ненастоящая, наведенная боль отступила, в голове немного прояснилось.

— Бежим!

Они рванули к холмам у северного горизонта. У Норберта сложилось представление, что твари медлительны, угнаться за людьми не смогут, но спустя несколько минут боль вернулась, навалилась дурнота.

— Стой! — скомандовал он. — Стреляй по цели!

Их преследовали четыре твари — бежали, растянувшись цепочкой, с небольшим отрывом, не уступая в скорости людям. Развернувшись, Илси вскинула бластер и срезала одну тварь за другой. «Вот что значит Тренажер!» — с завистью подумал Норберт. Сам он в таком состоянии, как сейчас, в двух шагах не смог бы ни в кого попасть. Хотя его состояние… Оно изменилось: боль, душевная мука, тошнота, головокружение — все это пропало без следа!

— Все! — Илси убрала оружие в кобуру, плаксивое выражение исчезло с ее лица. Щеку пересекала царапина, другая, поменьше, алела на лбу. — До чего они противные и нечестные.

Норберт извлек из кармана передатчик: связи по-прежнему не было.

— Идем скорее. Вдруг помехи создают эти твари, тогда корабль в осаде.

Шагали быстро, время от времени переходя на бег. Когда до холмов было рукой подать, настроение у обоих внезапно испортилось.

— Так и есть, — поморщился Норберт. — Готовься к атаке!

В этот раз Илси держалась лучше, да и сам Норберт так, как раньше, не расклеивался. Оба уже знали, что противника можно победить.

Около корабля ошивались только три твари. Норберт с облегчением отметил, что все люки задраены. После того, как тварей перестреляли, передатчик ожил.

— Олег, слышишь меня? — крикнул Норберт. — Вы там целы?

— Да! А что нам сделается? Я никак не мог с вами связаться, и на меня тут, понимаешь, такая депрессия накатила…

— Можешь выйти наружу, посмотреть на свою депрессию. На камешках лежит.

— Ты серьезно? — произнес озадаченный голос Олега.

— Ага.

Створки люка раскрылись, выдвинулся пандус… Оглядевшись напоследок, Норберт обратил внимание на буроватый оттенок, который приняла вода в океане, на то, что холмы казались темнее. Дила сползла к горизонту, зато багровая Мореда поднялась выше. Цвета Каясопона менялись… В проеме люка показался Олег.

— Нашли?

— Нашли.

— А этих зверюшек вы прихлопнули? — Он окинул взглядом уничтоженных тварей. — Зачем?

Оставшиеся на корабле члены экипажа так и не поняли, что подверглись телепатической атаке. Сидевший в рубке Олег решил, что скис от переутомления — это с ним изредка случалось. Он упорно старался побороть хандру и наладить связь с Норбертом, а на тварей, которые слонялись вокруг (их можно было хорошо рассмотреть на экранах внешнего обзора), не обращал особого внимания: местная непуганая фауна, никогда не видавшая звездолета, не повод для беспокойства. Почему-то они показались ему безобидными, даже трогательными, несмотря на отталкивающий вид. Сейчас, задним числом, он отметил и эту нелепость, и неадекватность своих действий в целом: если бы он здраво соображал, то поднял бы корабль, чтобы наблюдать за Норбертом и Илси с воздуха, как только пропала связь. Пусть D-103/2 ни в атмосфере, ни в вакууме не способен был прилично маневрировать, ничто не мешало ему зависнуть над местностью. Из-за «депрессии» и головной боли Олег до этого просто не додумался. Его порядочно смутило то, что он так спасовал.

— Как только вернемся в цивилизованный мир, найду информацию о телепатических атаках, — пообещал он угрюмо. — Если есть тактика нападения — должна быть и тактика обороны, мы это изучим. Чтобы не пускать к себе в мозг каждую скотину.

Аманда и Феспис, когда началась атака, дружно пришли к выводу, что «жизнь вообще поганая штука», и вдвоем выпили литровую бутылку ликилы (которую Аманда купила на Хальцеоле, чтобы добавлять в кофе, по две-три чайных ложки на чашку). Сейчас оба лежали в салоне мертвецки пьяные, в полной отключке.

— Стартуем? — предложил Олег. — Вроде бы больше здесь делать нечего.

Измотанные схваткой с тварями, Норберт и Илси не возражали.

Ючанийский звездолет, прилетевший на Цимлу за партией лидонских скафандров для работы в вакууме, застрял в космопорте надолго: перед самым стартом обнаружились неполадки в двигателях, и экипаж приступил к ремонту. Ремонт затянулся, но цимлеанские власти ючанийцев не торопили. У всех свежа была в памяти последняя катастрофа, когда при посадке свалился на картофельное поле раглоссианский корабль… Что, если б не на поле, а на город? Пусть возятся, сколько нужно, лишь бы не вздумали стартовать с неисправными двигателями. Несмотря на свою странноватую идеологию, ючанийцы были народом дисциплинированным, никто на них не жаловался. От помощи цимлеанских техников они наотрез отказались, и это никого не удивило: обычное для них поведение! Спустя две-три недели все к ним привыкли. Служащие космопорта заключали пари насчет того, сколько времени у этих бедолаг уйдет на ремонт. Называемые сроки колебались в широком диапазоне — от месяца до года.

В действительности на корабле, а именно — в медотсеке, находилась штаб-квартира Зеруата. Здесь он просматривал информацию, приходившую к его цимлеанским агентам из других миров, с нетерпением дожидаясь новых известий об «Антираспаде». По легенде, он был членом экипажа, пожилым механиком, получившим серьезную травму при разборке того самого неисправного двигателя. О его здоровье заботилось трое медиков (геронтолог, хирург и терапевт, лучшие из раглоссианских врачей, которых Зеруат захватил с собой при бегстве). Никто из них корабля не покидал, связующим звеном между Зеруатом и внешним миром была Ксакан Смирл. На Цимле ее уже несколько лет знали как ючанийского торгового представителя, что добавляло легенде правдоподобия.

Зеруат ждал. Время шло, никаких сведений об «Антираспаде» не поступало. Уж не стал ли Каясопон его последним пристанищем? Кто-нибудь другой на месте Зеруата наверняка сделал бы такой вывод и вернулся бы на Ючан, однако он слишком хорошо изучил Норберта, Олега и Аманду. Эти авантюристы еще объявятся! Зеруат не верил, что «Антираспад» может просто так пропасть.

Найденный на Каясопоне чемоданчик оказался древним имперским компьютером — ни больше, ни меньше. Правда, это был особенный компьютер. Посидев над ним трое суток, Олег объявил, что он предназначен исключительно для работы с двумя устройствами: одно мобильное, другое стационарное, оба в данный момент находятся… черт их знает где! Еще через сутки, после того как Олег, скроив отчаянно-сосредоточенную мину, набрал несколько команд, мобильное устройство материализовалось перед ним на столе — небольшой цилиндр из темно-серого металла.

— Это же зонд из коробки! — ахнула Илси. — Как он сюда попал?

— Через гиперпространство. Но вот каким образом — ума не приложу.

— Теперь осталось прибрать к рукам третью штуковину, — подытожил Норберт, когда все успокоились.

— Не только! Мы еще должны осчастливить человечество и заработать большие деньги, — напомнила Аманда.

— Это будет следующий этап.

«Антираспад» вращался вокруг Каясопона; двигатели включали раз в сутки, чтоб откорректировать орбиту. Продуктов на борту было достаточно, и все согласились, что лучше разобраться с артефактом здесь, в нейтральной системе, а потом уже лететь к Циладе или Хальцеолу.

Прошла неделя. Наконец Олег сообщил, что засек местоположение большой стационарной установки: та находится в поясе астероидов, который окружает звезду Лау-059. Можно там побывать, разобраться на месте. Установка способна мгновенно создавать гиперканалы и перемещать по ним предметы из одной точки трехмерного пространства в другую — причем не за двое-трое суток, как гиперсистема землян, а за считанные секунды.

Для пробы к Лау-059 отправили один из корабельных зондов с включенной видеокамерой. Спустя полчаса Олег «вытащил» его обратно. Все датчики исправны, видеокамера уцелела, запись сделана. Зонд побывал в закрытом помещении с пригодным для дыхания воздухом, температурой около восемнадцати градусов по Цельсию, где находилось множество приборов неизвестного назначения. Их дизайн говорил о том, что они были изготовлены людьми в эпоху расцвета Империи. После этого Олег и Норберт решили провести непосредственную разведку. Илси просилась с ними, но ее не взяли — один из двух пилотов должен постоянно оставаться на корабле. Этот аргумент ее убедил.

Несмотря на оптимистические показания датчиков, Норберт и Олег облачились в скафандры. Опустившись на одно колено перед раскрытым на полу чемоданчиком-пультом, Олег рукой в жесткой перчатке прикоснулся к клавише «Выполняй» — все координаты и команды уже были заданы. У Норберта, стоявшего рядом, закружилась голова, потеряв равновесие, он шлепнулся на пол. Но это был уже не зеленый пластиковый пол в салоне «Антираспада», а плотно состыкованные металлические плиты. С потолка, расположенного на пятнадцатиметровой высоте, лился неяркий свет. Зал был огромен, размещенные вдоль стен приборы старинного дизайна выглядели как новенькие — похоже, ими редко пользовались. Нигде ни царапинки, каждая мелочь сделана тщательно и продуманно. Опознав в одном из приборов стандартный имперский компьютер, Олег сразу повеселел и включил его. Норберт продолжил осмотр зала; потом, разобравшись с запором скользящей двери, перешел в смежное помещение, такое же громадное, но без приборов. Холл? Пустующий ангар? Нет, вряд ли ангар… Вдоль стен стояли изящные прозрачные сосуды с окаменевшей землей (от растений давным-давно ничего не осталось) и деревянные диванчики. Он нашел и обследовал несколько двухместных кают, кухню-автомат, душевую, отлично оборудованный медотсек, роскошные апартаменты с вензелями на мебели, которые Норберт, несостоявшийся археолог, идентифицировал как императорские. Гм… все интересней и интересней… Интерьеры были выдержаны в едином стиле: антрацитово-черный и бархатисто-серый цвета, прохладный блеск голого отполированного металла…

— Эй! — донесся издалека голос Олега. — Нор, ты где?

Ему ответило гулкое эхо.

Вернувшись в первый зал, Норберт обнаружил, что свет стал ярче, а на круглой физиономии Олега сияет удовлетворенная улыбка.

— Мы с ним быстро друг друга поняли! — Он фамильярно похлопал по пульту компьютера. — Все тут в норме, можно без скафандров. Кстати, снаружи эта штука замаскирована под астероид. Точнее, ее соорудили в астероиде с выдолбленным нутром. Типичная для тех времен хитрость! Тут есть шлюз для выхода на поверхность и еще один шлюз в ангаре. Смотри, как наша станция выглядит из космоса!

На экране появился ничем не примечательный каменный обломок. Освещенные участки его неровной поверхности контрастировали с чернильно-черными углублениями, где затаилась тень: Лау-059, голубой гигант, заливал астероид убийственно резким светом.

— Вполне можно перетащить сюда «Антираспад», чтоб не мотаться каждый раз через гиперпространство, — добавил Олег. — Возвращаемся?

Присев перед чемоданчиком, он ввел координаты: восемь точек — условный куб, в котором сейчас находятся они с Норбертом; еще восемь точек — условный куб в салоне «Антираспада», куда они должны переместиться. Определялись координаты с помощью зонда, что позволяло учитывать все поправки, а точка отсчета скрывалась где-то в недрах большой установки.

Р-раз!.. Потеря ориентации, тьма — и пространство захлопнулось: стены сдвинулись, потолок опустился. Оба сидели на полу посреди салона, рядом валялся на боку стул, в недалеком прошлом накрепко привинченный к этому самому полу. Складывалось впечатление, что его вывернул из гнезда кто-то очень здоровый.

— Что вы сделали? — раздался обвиняющий голос Фесписа. — Все тут разнесли, раскидали посуду, повалили мебель! Портите имущество «Антираспада»!

— Феспис, заткнись, — подняв щиток шлема, попросил Норберт.

Он давно уже заподозрил, что Феспис подался в диссиденты не потому, что на Хальцеоле до денорского вторжения было такое сволочное правительство (хотя оно, конечно, сволочное, никто не спорит!), а потому, что просто не мог смотреть на окружающий мир без негодования. Главным для него было — возмущаться и критиковать, повод же приложится. Когда Феспис находился на территории, где имелась хоть какая ни на есть официальная власть, естественной мишенью для него становилась эта самая власть. Сейчас корабль пребывал в ничейном пространстве, и большая часть нападок Фесписа обрушивалась на руководителя экспедиции. То есть на Норберта.

— Ага, мне всегда велят заткнуться, — кивнул Феспис. — Из-за вашего эксперимента весь корабль ходит ходуном!

— Не весь, а только мебель в салоне, — поправила Илси. — Аппаратура в порядке, я после первого раза проверяла. Это ударная волна, какая обычно и бывает при раскрытии гиперканала. Чем больше масса объекта, тем она сильнее.

— Черт, как же я не учел! — с досадой пробормотал Олег, уже успевший снять шлем.

Кроме падения со стола двух небьющихся чашек, вмятины в пластиковом покрытии стены и опрокидывания пострадавшего стула, других разрушений не было. Ударная волна оказалась слабенькой, она не пошла дальше салона.

Вскоре Олег закончил расчеты, необходимые для переброски звездолета, потом отправил в систему Лау-059 зонд, чтоб определить координаты точки прибытия — и «Антираспад» исчез из Системы Дилы-Мореды. Теперь на экранах внешнего обзора неистово сияло громадное голубое солнце, вокруг которого вращались редкие каменные обломки. Планет у Лау-059 не было, только пояс астероидов.

Прежде чем идти на сближение, Олегу пришлось отключить дюжину ловушек, рассчитанных на вторжение незваных гостей. Перечень этих ловушек компьютер стационарной установки выдал без протестов: видимо, предполагалось, что тот, кто имеет доступ к пульту, безусловно, «свой». Нырнув в черный кратер километрового диаметра, корабль миновал туннель, прошел через шлюз и опустился на пол в необъятном пустом ангаре. Тускло блестели металлические плиты, в затопленных тенью нишах застыли ремонтные механизмы. Потолок был поделен на квадраты — темные и светящиеся, в шахматном порядке.

— Столько веков прошло, а все действует, — озираясь, прошептала Аманда.

— Энергию вырабатывает генератор Алексеева-Дэйверса, — объяснил Олег. — Подзаряжается от звезды, так что с этим без проблем.

— А мы далеко, ребятки?

— Далеко от чего?

— От обитаемых миров.

— Не очень. Отсюда рукой подать до Рувы, Иты, Маана. Непосещаемый островок в густонаселенном секторе.

— Почему непосещаемый?

— Потому что здесь нет ничего интересного. — Окинув взглядом ангар, он ухмыльнулся. — По крайней мере, все так думают.

— Печальное место, — тихо сказала Илси. — Мрачное.

— Ничего, мы все тут по-своему оформим, в современном стиле! — Аманда, вначале тоже несколько притихшая, уже воспрянула духом. — Этот самый… Перебрасыватель, он ведь теперь нам принадлежит? Нам! Я вот только до сих пор не пойму, ребятки, как мы с его помощью человечество осчастливим. Зато здесь нет никаких налоговых, чтоб содрать за него, как за недвижимость!

— Прежде всего, мы должны хорошенько его изучить, — наставительно произнес Норберт, — узнать, что он в принципе может. Кстати, Олег, как он называется?

Компьютерщик пожал плечами.

— Черт его знает… Название нигде не попалось. Установка — и все!

— Хм… Перебрасыватель — он и есть Перебрасыватель, — после секундного раздумья заметила Аманда. — Зачем его еще как-то называть?

Глава 19

Харо Костангериос, Премьер-Губернатор Валены, дождался, когда за Саверьяном закрылась дверь, и только потом, угрюмо выругавшись, полез в нижний ящик стола за бутылкой виски.

Если от неразбавленной ликилы по жилам разливался огонь, кружилась голова, в глазах троилось, то виски делало Премьера злым и возбужденным. Все они — дерьмо. И Саверьян, и Нилсак, и Агутов, и Паринава! Думали, что смогут держать его за дурака, потому и взяли его сторону.

…Действительно, пока не были объявлены окончательные результаты выборов и Харо Костангериос оставался всего лишь губернатором Чантеомы, одним из двадцати с лишним претендентов на высший пост, он исправно изображал дурака. Естественно, не перед простыми смертными — рядовыми избирателями, а перед закулисными воротилами — избирателями истинными. Он сумел убедить их в том, что лучшей кандидатуры им не найти. У него есть все: мужественная, представительная наружность, великолепно поставленный голос, набор первосортных улыбок, бесценное для хорошего политика умение создать у собеседника иллюзию, будто обещание равняется действию. Вдобавок он готов удовлетвориться внешним блеском власти, не намерен лезть в святая святых «серых кардиналов» и ломать не им заведенный порядок. Его интересуют женщины, банкеты, выпивка. Он будет первоклассной ширмой! Даже тот давний скандал вокруг Чантеомского Тренажера, который устроили его собственные дети (чертовы детки!), сработал на него: Харо Костангериос показал себя человеком, которого нетрудно одурачить. В итоге, несмотря на то, что он не был стариком, а, наоборот, мог похвастать отменным здоровьем, именно его избрали Премьер-Губернатором.

Теперь Харо Костангериос готовился к борьбе за реальную власть. Среди всех этих неприметных, но влиятельных типов, к мнению которых глава государства обязан был прислушиваться, отсутствовало настоящее единство. Каждый гнул свое, каждый играл против всех (что не мешало им играть дружной командой против рядовых валенийцев — доверчивого, многострадального электората). Лишь иногда возникали кратковременные союзы. Пока что Премьер присматривался, наблюдал, отмечал в уме слабые места своих тайных боссов. Они крупно просчитались — Харо Костангериос не дурак!

…Завинтив пробку, убрал бутылку в ящик. Стол был древний, императорский: столешница из черного, с разноцветными искрами редчайшего минерала лежала на четырех массивных золотых лапах с серебряными когтями. Отныне этот стол принадлежит ему! Как и весь Соледад, как и вся Валена… Он много чего сможет сделать, и никто его не остановит!

Премьер уже приступил к осуществлению кое-каких своих заветных желаний. Например, ему очень хотелось расквитаться с Карен Мьян. Сначала он ее изнасилует, потом поджарит на медленном огне! Вопрос только в том, чтоб ее найти. Пользуясь своим нынешним положением, он отправил на Шелкону одного из лучших агентов Валенийской Службы Безопасности. Тот побывал в Замервейском университете и обнаружил, что про Карен Мьян там вообще не слыхали: такого ассистента никогда не было — ни на кафедре археологии, ни на других кафедрах. Спустя два часа агента прямо на улице арестовали — за то, что бросил обертку от жевательной резинки мимо урны. Оперативник, имевший при себе документы сотрудника Соледадского университета, начал качать права, но после трех часов интенсивного допроса сломался. В конце концов его депортировали, и впридачу шелконские власти направили в адрес валенийского правительства ноту протеста: мол, работники ваших спецслужб посещают наш мир с фальшивыми документами, да еще и загрязняют окружающую среду! «Паршивые ублюдки!» — пробормотал Премьер, ознакомившись с этим документом. Оперативник, которого он вызвал к себе для отчета и разноса, сказал, что занимались им не шелконские правоохранительные органы, а Денорская Служба Безопасности. Ну да, ведь Шелкона — сателлит Денора. Чем этот болван спровоцировал такое внимание к своей персоне, Премьер так и не сумел выяснить.

— Нечего мусорить на улице, когда ты на задании! — рявкнул он напоследок, чтоб отвести душу.

Агент заикнулся о внеочередном отпуске для восстановления подорванного в шелконских застенках здоровья, но Харо Костангериос послал его в задницу и велел шефу ВСБ наложить на разгильдяя самые строгие взыскания.

Впрочем, как признал он потом, кое-какую информацию незадачливый оперативник все же раздобыл. Карен Мьян не является ассистентом кафедры археологии Замервейского университета. Прекрасно! Премьер набросал черновик письма, которое надлежало разослать во все миры от его имени. Он обращался к инопланетным правительствам с просьбой оказать содействие в розыске особо опасной преступницы. Стремясь произвести впечатление на адресатов, Харо Костангериос не стал мелочиться: Карен Мьян инкриминировался целый букет убийств, ограбление Государственного Банка Валены, нелегальное занятие проституцией, изготовление фальшивых денег, контрабанда наркотиков, участие в групповых сексуальных оргиях на общественном пляже и, наконец, циничное осквернение мемориального кладбища в Соледаде. Премьер приложил к письму ее фотографии и антропометрические данные и завершил свое послание личной просьбой о выдаче преступницы, взамен пообещав выдать инопланетных правонарушителей, которые нашли убежище на Валене, — если таковые есть и если кто-нибудь в этом заинтересован. Теперь Карен никуда не денется! Перечитав письмо, Харо Костангериос ухмыльнулся… Лионелла еще смеет утверждать, что у него с воображением туго! Вызвал секретаря, отдал ему черновик: чтобы завтра все было готово! Секретаря он привез с собой из Венеды — тот был способным малым, Премьер таких ценил.

Неприятный осадок, оставшийся после разговора с Саверьяном, понемногу исчезал. Саверьян хочет установить фиксированные квоты на выпуск кристаллических носителей информации — это будет выгодно ему, но невыгодно Нилсаку и Агутову! Тем лучше. Надо стравить их, оставаясь в тени. Противно, что Саверьян говорил с Премьер-Губернатором, как с мальчишкой, но за свое хамство он поплатится. Харо Костангериос разделается с теми, кто топчется у него за спиной, и станет полновластным хозяином Валены. А затем — чем черт не шутит! — и всей бывшей Империи… Лишь бы тугодумы из ВСБ наконец-то нашли зонд Нуль-Излучателя!

Главным достоинством Перебрасывателя было то, что он функционировал безотказно. Олег провел десятки экспериментов — ни одного сбоя. Испытательным полигоном стали окрестные астероиды. Послать зонд — определить местоположение цели в трехмерном пространстве, — задать координаты пункта отправления и пункта прибытия… На борту станции нашлось помещение с толстыми многослойными стенами из сверхпрочных материалов — вероятно, специальная камера для опытов с переброской предметов через гиперпространство, идеально приспособленная для того, чтобы гасить возникающую в момент перехода ударную волну.

Имелось, однако, два «но». Первое: никто из «Антираспада» не понимал принцип действия имперской установки; никто не сможет починить сложнейшую древнюю аппаратуру, если та выйдет из строя. Возможно, земные инженеры, поддерживающие систему гиперканалов, сумели бы с этим разобраться. Но кто-нибудь кроме них — вряд ли… Второе: с некоторых пор вокруг Лау-059 вращалось на два астероида меньше. В обоих тех случаях Олег воспользовался командой «Выполняй», которая выскакивала на экране в пурпурной рамке рядом с такой же без рамки, — и в результате две каменные глыбы размером с небольшую луну в мгновение ока были распылены на молекулы.

— Создатель Перебрасывателя — гений, с этим никто не спорит, — подытожил Олег, — но думал он не головой. Вот так ошибешься ненароком, и эта штука разнесет вдребезги пункт прибытия. Лично мне боязно переходить ко второму этапу. Ну, к броскам в обитаемые миры! Я тут кое-что подсчитал: у Перебрасывателя хватит мощности, чтоб разворотить целую планету. Вдруг какой-нибудь дурацкий сбой… — Он недоговорил.

— А заблокировать эту команду? — предложил Норберт. — Разве ты не сумеешь?

— Ненадежно.

— Так… Значит, все-таки придется изучить, как он устроен… И, если получится, исправить ошибку конструктора. Иначе мы должны отказаться от дальнейших экспериментов! — Норберт обвел взглядом лица друзей, но никто не возразил: это был один из тех редчайших случаев, когда все с ним согласились.

Олег приступил к изучению схем и описаний, которые содержались в памяти бортового компьютера станции. Большой, ссутулившийся, хмурый, он часами сидел перед монитором, отключившись от внешнего мира. Остальные подходили, смотрели через его плечо на экран, высказывали свои догадки, более или менее дилетантские, приносили ему кофе и сандвичи. Он утолял голод, не глядя на то, что ел, даже не отрываясь от монитора. У Норберта мелькнуло подозрение, что компьютерщик в таком состоянии вполне способен сжевать вместо сандвича старую подошву… Но проверять, так ли это, он не стал. Как-нибудь в другой раз!

— Нашел! — объявил наконец Олег. — Простейшее решение, господа! Мы должны демонтировать несколько лишних устройств — вот, я отметил их на схеме красным. Теоретически Перебрасыватель после этого будет работать, как раньше, но уже без риска раздолбать чужую планету или офис наших потенциальных деловых партнеров.

— А практически? — спросила Аманда.

— Если он сдохнет, прошу прощения, сломается, у нас хватит продуктов и топлива, чтоб дотянуть до Маана. Это ближайший к нам обитаемый мир с Гипорталом.

— Надо рискнуть, — кивнул Норберт. — Я еще вот о чем подумал: вдруг до Перебрасывателя дорвется какой-нибудь псих — из тех, кто считает, что чем хуже, тем лучше? Вроде ваших террористов… — Он взглянул на примолкшего Фесписа. — Мы должны привести его в порядок — или взорвать ко всем чертям!

На следующий день приступили к демонтажу отмеченных устройств. Олег, Норберт и Илси работали втроем, медленно и осторожно. Вывинтить крепеж, отсоединить кабели, вытащить модуль из гнезда — так, чтобы не расшатать соседние приборы. Иногда это приходилось делать, стоя на четвереньках или скорчившись в три погибели под устройством (либо, в другом варианте, между устройством и переборкой). Было несколько мест, куда смогла протиснуться только Илси, и тогда она работала в одиночку, надев на голову обруч с миниатюрной видеокамерой, а Олег, наблюдая за ее действиями на экране монитора, давал указания.

После того как каждый очередной модуль отсоединяли от Перебрасывателя, компьютерщик проверял, продолжает ли установка функционировать. Да, она функционировала. Даже лучше, чем раньше: ударная волна ослабла почти вдвое, а скорость и точность перемещений остались на прежнем уровне.

Наконец задача была выполнена. Перебрасыватель больше ни для кого не представлял угрозы, а посреди ангара громоздилась внушающая почтение гора демонтированных модулей.

— Сколько же лишних деталей в эту штуку понапихали! — потрясенно прошептала Аманда.

— Экспериментальная установка, — отозвался Олег. — Недоработали… Непонятно, почему ее оставили в таком виде.

— Финансирование прекратилось, обычное дело. Ребятки, нам бы найти какую-нибудь кладовку. Если мы собираемся эксплуатировать Перебрасыватель, ангар надо освободить для кораблей наших будущих клиентов. А это все куда-нибудь затолкать подальше, с глаз долой.

— Не затолкать, а уничтожить! — возразил Норберт.

— Нор, почему? Эти приборы можно продать за хорошие деньги. В крайнем случае, на металлолом, тут много ценных сплавов.

— Нет. На их основе недолго создать планетарное оружие. И наверняка найдется кто-нибудь, кто ухватится за эту идею. Если мы их продадим, пусть даже за очень большие деньги, то в конечном счете прогадаем.

— Я согласен, — поддержал его Олег.

— Я тоже, — присоединилась Илси.

— Все правительства только о том и думают, как бы устроить все похуже! — Феспис не то иронически усмехнулся, не то поморщился. — Они обязательно поступят так, как говорит Норберт. Поэтому я — «за». Это будет наш глобальный акт неповиновения существующему порядку вещей.

Он мог бы еще долго развивать эту тему, но Аманда перебила:

— Я тоже «за», ребятки. Хоть и жалко прибыли… Кажется, у меня идея! Мы разломаем эти опасные приборы на мелкие-мелкие кусочки, и потом кусочки продадим как ценный металлолом.

— Не годится! — отрезал Норберт. — Никаких кусочков! Надо уничтожить их наверняка, чтобы никто не смог по обломкам восстановить целое.

— Взорвать! — предложил Феспис. — Я знаю, как приготовить взрывчатку. Интересовался, когда жил на Хальцеоле.

— Ты был террористом? — покосилась на него Илси.

— Я только интересовался, понятно? Там это был единственный способ выразить свой протест. Я решил, что или улечу с Хальцеола, или тоже что-нибудь подорву, потому что на слова никто внимания не обращает. Все думают только о жратве, и никто — об идеях.

— А кто всю дорогу жаловался, что наш автомат готовит плохую жратву?

— Ты еще маленькая девочка, не понимаешь! Я за хорошее питание, но я-то помню, что идеи имеют перед ним приоритет, а обыватели этого не помнят.

— Кто я? — Илси прищурилась.

— Ребятки, не спорьте, — попыталась утихомирить их Аманда. — Когда как следует отладим Перебрасыватель, будем покупать продукты, где захотим. Никаких больше диетических супчиков по рецепту Зеруата! И еще купим металлизированную краску, чтоб название на корабле написать. А сейчас мы решаем другой вопрос, и вы оба — сотрудники солидной фирмы!

Этот довод подействовал.

— Итак, мы должны все это ликвидировать, — повторил Норберт, кивнув на кучу модулей, ощетинившуюся острыми углами и торчащими кабелями. — Следующий вопрос: какой способ будет наиболее эффективным?

— Да очень просто! — Олег несколько раз моргнул, словно удивляясь, что самое простое решение никому не пришло в голову. — Перетаскиваем в камеру для опытов и отправляем на Лау. Тогда уж точно не восстановят!

Спустя полтора часа гигантское, яростно пылающее голубое солнце поглотило снятую с Перебрасывателя лишнюю аппаратуру.

Зеруат нутром чувствовал: в бывшей Империи затевается что-то нехорошее. Очень нехорошее! Паника на межзвездной бирже, вспыхнувшая после того, как денорские олигархи перешли на военное положение и избрали диктатора, — это еще мелочь по сравнению с некими глубинными процессами, о которых Зеруат на данный момент не имел никакой информации. Кроме подспудного ощущения: что-то происходит!

Отослав Ксакан и врача, он с тяжелым вздохом включил компьютер, попытался еще раз проанализировать данные… Как бы ему сейчас пригодился специалист вроде Олега Осокина!

…Итак, в мирное время на Деноре господствует своего рода «демократия»: все олигархи участвуют в управлении, решения принимаются коллегиально. Если же возникает угроза большой войны (регулярные локальные стычки с тигонцами и слакианами не в счет — для денорцев это просто любимый вид спорта, а не война) или глобальной катастрофы, они путем всеобщего (среди олигархов, разумеется!) голосования выбирают диктатора и передают ему всю полноту власти. Вероятность того, что временный диктатор превратится в пожизненного, не превышает тысячных долей процента: денорские олигархи — не тот народ, который можно силой принудить к повиновению. Увы, Зеруат убедился в этом на собственном опыте. Он постарался отвлечься от печальных воспоминаний, потер воспаленные глаза и вновь уставился на экран.

С недавних пор на Деноре есть диктатор, все олигархи автоматически превратились в офицеров мощной армии и готовы к бою. К бою с кем или с чем? Вот это уже неясно. Их излюбленные противники, тигонцы и слакиане, забеспокоившись, на всякий случай тоже объявили у себя военное положение, но денорцы как будто перестали обращать на них внимание (если только это не хитрый обманный маневр!). Паника на бирже продолжается, причем никто не знает, какие акции должны падать и какие — подниматься (раз неизвестно, против кого Денор собирается выступить), поэтому стоимость ценных бумаг меняется хаотически и непредсказуемо — своего рода броуновское движение в большом бизнесе. Быть может, Денор вознамерился начать завоевательные войны и сколотить новую Империю? Земные, лидонские, алзонские, белтийские, лайколимские дипломаты уже пытались прощупать почву. Денорцы ответили, что не собираются ни на кого нападать, но если их собственный мир подвергнется атаке — нанесут сокрушительный ответный удар. По последним данным, все их боевые корабли покинули свои базы и находятся на орбитах. Это что же, они ждут, что кто-то их атакует?! Но кто, кроме сумасшедших тигонцев и слакиан, по доброй воле захочет с ними связываться?

Зеруат вялым движением взял со стола флакон с лекарством, проглотил таблетку. Сколько дней он уже не видел неба и солнца? Однако покидать корабль рискованно. С одной стороны, официально он мертв, да и денорцам сейчас не до него, но с другой — раз за его голову обещана награда, обязательно найдутся охотники подзаработать. За свою долгую, неимоверно долгую жизнь он хорошо изучил нравы обитателей агрессивных миров. Рисковать нельзя. Если он умрет, никто не спасет наивных ючанийцев от гибели! Зеруат подумал о раглоссианах — кротких, мудрых, беззащитных, трогательно-послушных, — и сердце сжалось, пришлось принять вторую таблетку. Он все свои силы положит на то, чтобы прежняя, любимая им Раглосса возродилась в Ючане. Отныне в этом — смысл и цель его жизни!..

Некоторое время Зеруат сидел, замутненным взором глядя на экран с данными. Агрессивные люди стыдятся своих слез: у них считается, что проявлять слабость нехорошо, но он, благодарение Богу, раглоссианин, и рядом нет никого из грубовато-бесцеремонных ючанийцев. Гм… Со временем он что-нибудь придумает, чтоб отучить их от неприятных манер, но сначала надо спасти их от гибели. Если бы он не упустил Нуль-Излучатель!..

Зеруат нахмурился, пытаясь поймать ускользающую мысль. Одна часть его сознания противилась страшной догадке, а другая, тренированная, упорно выстраивала цепочку умозаключений — и вот, как вспышка молнии, сверкнул убийственный вывод…

Вопрос: что могло напугать денорских олигархов?

Подсказка: это что-то такое, чего никто, кроме них, не заметил.

Ответ: исчезновение похищенного ими зонда Нуль-Излучателя.

Боже, как он раньше не додумался! Зонд исчез — значит, некто завладел пультом Нуль-Излучателя и теперь держит палец на роковой кнопке. Не случайно денорцы подняли с космодромов все свои звездолеты! Для того чтобы уничтожить объект, надо задать точные координаты; координаты планет и их спутников рассчитать недолго, другое дело — корабли. Даже если Денор и его сателлиты погибнут, денорский военный флот уцелеет — и отомстит… Зеруат содрогнулся: логика агрессивных существ всегда его ужасала!

Устало моргая, он в замешательстве вертел в пальцах флакон. Пальцы дрожали. Надо взлетать, и взлетать немедленно. Если дело обстоит именно так, как он думает, открытый космос сейчас — самое безопасное место. Любая из планет может в считанные секунды исчезнуть, Цимла — не исключение. Он связался с капитаном-ючанийцем и приказал стартовать.

— Надо закончить ремонт, старейшина Конгоуз, — укоризненно напомнил капитан.

— Вы что, капитан, вошли во вкус? — рассердился Зеруат. — Ведь ремонт — это просто наша уловка, забыли?

— Мы кое-что развинтили для правдоподобия, старейшина. — В голосе капитана проскользнула виноватая нотка. — Молодые товарищи хотели посмотреть, что у общественного двигателя внутри. Мы никогда еще не видели такой модели, старейшина! Интересно…

На Зеруата ледяной волной накатило отчаяние. Овладев собой, он снова включил связь и потребовал:

— Капитан, пусть наши механики сейчас же соберут общественный двигатель, я приказываю от имени Совета Общин и Комитета Безопасности! Ради будущего Ючана!

— Сделаем, старейшина.

Хорошо, если они успеют раньше, чем Цимла провалится в небытие! Стиснув флакон, Зеруат безвольно откинулся в кресле. В ближайшие часы от него ничего не зависит. Кто же добрался до Нуль-Излучателя? Ну конечно — «Антираспад»! Больше некому… В этом он уже не сомневался.

Обладание Нуль-Излучателем — великое благо и великое бремя. А для «Антираспада» это — всего лишь игрушка. Надо отобрать ее — и изменить судьбу человечества! У Зеруата вспотели ладони: кто знает, может быть, он еще успеет?

Несмотря на то что из четырех встроенных в зонд Перебрасывателя микровидеокамер работало только две, а изображение не отличалось высоким качеством, во время первых экспериментов весь экипаж «Антираспада» толпился перед экраном, на котором возникали фрагменты чужих миров. Олег вводил координаты и посылал зонд в тот или иной уголок Галактики — ненадолго, отрабатывая процедуру. Потом возвращал его на станцию. Миры мелькали, как картинки в калейдоскопе.

…Рува: туманное небо и кусок ажурного купола, утомляющее взгляд переплетение балок покрыто пушистым белесым мхом, на нем блестят капельки влаги. Заброшенная постройка — или мох считается у лайколимов декоративным растением?..

…Хальцеол: на черной шелковистой воде скрестились три розовые лунные дорожки (Феспис долго теребил подбородок и многозначительно прищуривал то один, то другой глаз, потом признался: он не знает, что это за место)…

…Слак: ржавый обломок какого-то механизма торчит из растрескавшейся оранжевой почвы…

…Алзона: лоснящаяся от пота спина, голые ягодицы, смуглая нога с позолоченными ногтями…

(«Выключайте скорей! — Аманда испуганно ахнула. — Ребятки, нельзя на это смотреть, это же… Это разврат! Вот бесстыдники, даже не подумали, что их могут увидеть!»)

…Валена: посыпанная цветным гравием дорожка, мелкий мусор, щербатый каменный бордюр — все мокрое, словно только что прошел дождь…

…Мера, самый крупный из спутников Валены: ярко освещенная серая поверхность, изрытая множеством трещин и небольших кратеров…

…Янда: багровая муть песчаной бури…

Больше всех разглядывать картинки любила Илси. Она устраивалась рядом с Олегом перед экраном, напряженная, неподвижная, в ее широко раскрытых глазах мерцали отсветы далеких миров. Когда Норберт спросил, что ее так привлекает — ведь куда проще взять компьютерные фильмы, там полным-полно эффектных видов, и снято все как надо, с самых выгодных точек, — она сказала:

— Нор, главное, что все это есть сейчас, на самом деле. Кроме нашей жизни, еще много совсем другого, бесконечно много… Это здорово, правда? Я не могу объяснить лучше.

Норберт понял.

Вскоре Олег приноровился, посылая зонд несколько раз подряд в одно и то же место, получать более-менее полную картину происходящего. Теперь появилась возможность, меняя координаты, выбирать на чужих планетах безлюдные уголки, и «Антираспад» перешел к следующему этапу: переброске через гиперпространство туда и обратно приобретенного еще на Валене магнитоплана, вначале пустого, потом с людьми. Первыми путешественниками стали Норберт с сестрой, как самые выносливые и тренированные.

Перед броском надевали скафандры; прибыв в пункт назначения, прятали их в контейнеры под сиденьями. Зонд висел над пультом в кабине, обе видеокамеры были включены — таким образом Олег поддерживал с исследователями постоянную связь. Когда наступало время возвращаться, Норберт подавал условный знак — несколько раз сжимал и разжимал кулак перед видеокамерой. Ничего удачнее никто не смог придумать.

Гиперпространство оказалось скучным местом: бездонная тьма за окнами, лишь изредка сверкают какие-то точки и кривые линии. Ясно, что не звезды… Больше ничего не приходило в голову Норберту. Сверкание всегда было далеко, слишком далеко, чтобы разглядеть детали.

Вначале они посетили Цимлу — мирная сельскохозяйственная планета идеально подходила для пробного путешествия. Магнитоплан вывалился из гиперпространства посреди пустынной грунтовой дороги, разделявшей два пшеничных поля. Вечерело, с низкого серого неба падали капли. Ярко-желтые поля с обеих сторон простирались до горизонта. Норберт поднес к зонду раскрытую ладонь с растопыренными пальцами: «Все в порядке!» Илси, избавившись от скафандра, прильнула к окну и радостно вскрикнула:

— Нор, там растут колосья! Вот они какие… Можно, я выйду посмотрю?

Спустя четверть часа магнитоплан въехал в фермерский поселок — он двигался в режиме наземного транспорта, как обыкновенная машина на магнитной подушке, поскольку Норберт знал, что в некоторых мирах подниматься в воздух без специального разрешения нельзя. Местных фермеров визит инопланетных туристов не удивил. Илси испытала счастливое потрясение, впервые в жизни увидав настоящих коров и здоровенную хрюшку в луже. Норберт тем временем купил по дешевке несколько литров парного молока, свежий творог, сливы и груши. Отъехав подальше от поселка, они натянули скафандры, и Олег, получив условный сигнал, вернул их домой. Норберт немного опасался за продукты, но молоко в гиперпространстве не скисло, творог и фрукты тоже не пострадали.

После Цимлы побывали еще на нескольких планетах. Все проходило гладко, без неприятностей, однако Норберт не переставал размышлять о будущем, и оно представлялось ему не слишком радужным. Что даст «Антираспаду» обладание Перебрасывателем? Потом, когда о находке узнают другие люди и существа? В первую очередь — проблемы. Правительство любого мира наверняка заинтересуется такой штукой. Можно, конечно, заняться контрабандой, Аманда уже предлагала, но для этого нужны соответствующие контакты, и есть большой риск напороться на гангстеров. Норберт не хотел лезть в эту область; Олег и Илси, как всегда, его поддержали. Значит, они должны заявить о себе легально. И вот тут их подстерегала главная опасность: правительства и крупные корпорации, весьма вероятно, пожелают отобрать у них древнюю установку. Особенно если учесть, что Перебрасыватель можно использовать как оружие. Норберт понял это после разговора с Фесписом.

— Хорошо бы достать водородную бомбу, — вздохнул бухгалтер «Антираспада», глядя на экран наружного обзора, где светились отраженным светом соседние астероиды, а дальше сияло подобное облаку звездное скопление.

— Зачем она тебе? — удивился Норберт.

— Забросить на Денор.

— Зачем?

— Не понимаешь или притворяешься? Показать олигархам …! На Хальцеоле о такой акции даже и мечтать никто не смел.

— Не вижу смысла.

— А ты поставь себя на место простого хальцеолийского гражданина. Сразу увидишь!

— Поставил. Все равно не вижу.

— До тебя не доходит… — Феспис смерил его разочарованным взглядом. — Денорцы захватили наш мир. Что бы ты делал, если б они захватили твою Валену?

— Подождал бы, поглядел, в какую сторону изменится жизнь. Если смотреть на правительство с его чиновничьим аппаратом как на неизбежное зло — а я смотрю на него именно так, — скоро научишься делать выбор между большим и меньшим злом, избегать идеологических ловушек. — Норберт поймал себя на менторском тоне и усмехнулся. — Для меня главное — признание за каждым права на свободомыслие, невмешательство властей в частную жизнь граждан, свободный бизнес, отсутствие дискриминации по любому признаку, справедливые законы. Еще материальное благополучие для всех — не ниже разумного уровня. Это идеал. И я бы оценивал новое правительство, исходя из того, насколько близка общая ситуация к идеалу. Для меня не имело бы значения, свое это правительство или не свое. Помнишь, как мы познакомились на Хальцеоле?

— В кафе на окраине.

— После драки, в которую нас с сестрой втянула местная банда. И олигарх признал нас невиновными. Можно рассчитывать на справедливость — плюс в пользу Денора. В то же время дискриминация налицо, раз люди делятся на олигархов и всех прочих — это уже минус. Если б я пожил на Хальцеоле подольше, я бы высказался определенней.

— Да ты прагматик с головы до пят! — Феспис осуждающе скривился. — Ты никогда не пойдешь с толпой что-нибудь штурмовать!

— Конечно, не пойду. Если толпа отправилась что-нибудь штурмовать — это значит, кто-то ее обработал и завел, а я не люблю играть в чужие игры.

— Прагматик, — повторил хальцеолиец. — И под началом у такого типа я работаю!

— Хочешь уволиться?

— Не хочу. Гм… А если бы ты убедился, что новый порядок вещей во всем противоположен твоему идеалу — никакого свободомыслия, никакой справедливости и благополучия. И деваться некуда — ну нет возможности эмигрировать! Тогда бы ты не взялся за оружие?

Норберт немного подумал.

— Наверное, взялся бы. Но с умом. Я не стал бы действовать, как ваши террористы на Хальцеоле.

— А как бы ты стал действовать? — не отставал Феспис.

— По обстоятельствам. Послушай… — Он решил, что пора перехватить инициативу. — Ты всерьез готов забросить на Денор водородную бомбу? Ведь погибнут не только олигархи, которых ты не любишь, а масса рядовых денорцев. Помнишь, мы видели двоих в космопорте? Такие же люди, как мы с тобой. Ты стал бы их убивать?

— Норберт, я просто говорю о том, чтобы забросить туда бомбу! — Хальцеолиец беспокойно заерзал на вращающемся стуле без спинки. — Теоретически, понимаешь?

— Забросить бомбу — значит убить людей.

— Ты все упрощаешь! — Феспис вскочил.

Стул — бархатистая черная окружность на тонкой металлической ножке — тут же исчез, провалившись в пол; с тихим щелчком встала на место плита, прикрывающая сверху нишу. В центральном зале вся мебель была такая, «Антираспад» не сразу с ней освоился.

— Вот чертовщина, — выразил свое недовольство хальцеолиец. — Теперь опять его вытаскивай… — Он наступил на красный кружок, нарисованный в углу плиты, — та сдвинулась в сторону, и стул вырос, как гриб.

— Нажми два раза, — посоветовал Норберт, — тогда зафиксируешь.

— Эти древние изобретатели были такие же технократы, как ты! Я не хочу убивать людей, ты напрасно так подумал. Я рассуждал о возможностях. Дилемма, о которой ты сказал, существует. Нет, в реальной жизни я не стал бы убивать, я не тот человек. — Феспис вздохнул, не то с раскаянием, не то с сожалением. — Я ведь не присоединился к террористам, хотя мог бы, а пошел работать в вашу фирму!

Его болтовня насчет бомбы заставила Норберта призадуматься. В следующий раз Норберт и Илси отправились на Лидону. Стоило там кое-что сделать.

…Столица Лидоны, Арела, располагалась на равнине, несколько тысячелетий назад оживленной только гигантскими белыми кактусами и невысокими скалами. Норберт когда-то видел стереокартинку: пронизанная солнцем даль, на большом расстоянии друг от друга торчат, отбрасывая четкие тени, лиловые камни и устремленные ввысь колючие растения. С появлением на планете первых поселенцев кактусы исчезли — зачахли от соседства с людьми. А их сок оказался ценным фармакологическим сырьем; то, что семена они давали не чаще одного раза в три-четыре сотни лет, обнаружилось слишком поздно. Теперь вымерший белый кактус был символом лидонского Общества Охраны Дикой Природы. Зато скалы остались на месте. В них прорубили арки, а иные выдолбили внутри, превратив в оболочку для благоустроенных зданий.

Норберт и Илси смотрели на Арелу сверху: широкие улицы, обилие транспорта, поднятые на мощных опорах автомобильные и пешеходные мосты. Среди бескрайнего океана крыш попадались то прозрачные купола (внутри голубое — бассейны?), то зазубренные верхушки вписавшихся в городской ландшафт скал.

— Похоже на Соледад? — спросила Илси.

В Соледаде она никогда не бывала, хотя ее часто приглашали в гости родственники по материнской линии. Но если об этом заходила речь, Лионелла заявляла, что «наша Илси для путешествий слабенькая, ей надо сидеть дома, а то она заболеет». Норберт скривился, вспомнив тетку, и ответил:

— Не похоже. Идем на посадку.

Сели за чертой столицы: у магнитоплана был валенийский регистрационный номер, и, если здешняя полиция пожелает узнать, каким образом эта машина очутилась на Лидоне, им долго придется подыскивать правдоподобное объяснение. Набросив сверху маскировочную сетку, углубились в заросли кустарника. Перед глазами маячили ветки с мелкими яркими листочками и двухдюймовыми шипами, жарило солнце, на липкой от пота коже горели царапины. Где-то впереди шумели машины. Мучения Норберта усугублялись мыслью, что вовсе не обязательно было так страдать — его убедил в этом пример сестры. Пока он, двигаясь напролом, шаг за шагом отвоевывал у кустарника жизненное пространство, та успела дважды сбегать к шоссе и вернуться обратно, подбадривая: «Нор, уже близко! Еще совсем капельку надо пройти!» Норберт с завистью смотрел, как она проскальзывает меж тесно столпившихся растений, уверенно раздвигая ветви. Попробовал идти сразу вслед за ней — не получилось. «Накоплю полтора миллиона и тоже махну в Тренажер», — решил он, в очередной раз напоровшись на шипы. Наконец впереди мелькнул просвет, вскоре они выбрались на обочину. Оба в спортивных костюмах из сверхпрочной ткани (шипы так и не смогли ее разодрать), в кармане у Илси лежал включенный зонд. Обработав царапины на кистях рук, на лбу и на шее биогелем, Норберт остановил попутную машину. Через полчаса въехали в Арелу.

Мосты-автобаны отбрасывали широкие полосы тени. Высотные здания, нацеленные в безоблачное небо, на глазах меняли конфигурацию верхних этажей. Норберт вначале решил, что ему мерещится с перегрева, но потом понял: у них там выдвижные балконы, только и всего. В толпе то и дело попадались наголо обритые мужчины и женщины — вместо волос у них на головах искрились имплантированные драгоценности. По другой стороне улицы неторопливо семенил большой паукообразный лайколим; его мешковатое туловище окутывало нечто вроде прозрачного кокона с отверстиями для свисающих конечностей. Легкий скафандр? Помнится, Зеруат говорил, что лайколимы не могут дышать пригодным для людей воздухом. Наверное, на Каясопоне им тоже приходилось носить скафандры. Засмотревшись на негуманоида, Норберт чуть не столкнулся с появившимся из-за угла роботом. Тот мгновенно затормозил, обогнул человека, из металлического корпуса донеслось певучее: «Извините». Справа уходил вверх широкий, в несколько рядов, эскалатор, указатель сообщал: Пешеходный мост. Видеофоны. «Элинон». Ресторан «Соф». Медицинский пост.

— Нам сюда? — спросила Илси.

— Ага, — выдохнул Норберт. Впервые в жизни он чувствовал себя дремучим провинциалом.

Эскалатор вынес их в огромный зал с прозрачным полом. Внизу проплывали наземные машины, роботы, макушки прохожих. Ощутив головокружение, Норберт поднял взгляд: потолок тоже был прозрачным, там мелькали ноги людей, двигался, извиваясь, какой-то лентообразный механизм на колесиках, выше виднелся еще один этаж, и еще… Судя по всему, на самом верху находился пешеходный мост. Голоса гулко отдавались под псевдостеклянными сводами. На стене горела, указывая вперед, стрелка: Видеофоны. Фирменный магазин «Элинон».

— Идем, — позвал он.

Впереди толпился народ, и вначале Норберт испугался, что это очередь к видеофонам. Но нет — люди стояли перед сияющей аркой, над которой мигал громадный голубой глаз с длинными, загнутыми ресницами. Каждую секунду ресницы меняли цвет — черные, сиреневые, золотые, зеленые… Потом вместо глаза появились алые губы, через мгновение ставшие вишневыми, затем розовыми, серебряными… Их сменила надпись: Элитная косметика «Элинон» — вот то, чего Вы достойны!

На возвышении под аркой появились две девушки, почти обнаженные, если не считать символических блестящих трусиков, и молодой человек в шлеме с укрепленным на тонкой дуге микрофоном.

— Это Люси и Холи! Сейчас они подерутся из-за нашего подарочного набора! — объявил он жизнерадостно. — Ну-ка, посмотрим, кому же достанется набор первоклассной декоративной косметики «Элинон»?

Кожу Люси покрывал шоколадный загар, на плечи пышным каскадом ниспадали разноцветные локоны. У Холи кожа была молочно-белая, на бритой голове сверкала россыпь красных блесток. Обе обладали великолепной мускулатурой и соблазнительными формами — достаточно веская причина, чтобы Норберту не захотелось пройти мимо. Илси остановилась рядом с ним.

— Вот он — подарочный набор от фирмы «Элинон»! — ведущий показал нарядно оформленную коробку. — Итак, кто же его получит?

Люси и Холи сцепились в жестокой схватке. Это была борьба без правил, но в то же время без смертельно опасных приемов. Толпа подбадривала их криками, представитель фирмы тоже издавал азартные вопли. Победила Холи: сбив соперницу с ног, она левой рукой вцепилась в роскошные локоны, а правой сдавила той горло. Ведущий поздравил ее и вручил приз. Счастливо улыбаясь, девушка прижала коробку к груди. Проигравшая девушка разрыдалась, сидя на полу.

— Ай-яй-яй! Наша Люси плачет! — констатировал представитель фирмы. — Что же может ее утешить? Только подарочный набор декоративной косметики от фирмы «Элинон»!

Он жестом фокусника извлек из-за спины еще одну коробку и протянул побежденной. Просияв, девушка вскочила на ноги, и все трое хором проскандировали:

— Косметика «Элинон» — лучшая в Галактике! Покупай — и станешь самой желанной!

— Зачем они так делают? — услыхал Норберт разочарованный голос Илси.

— Рекламное шоу.

— Я понимаю, что это рекламное шоу. — Она пожала плечами, на ее лице появилась недовольная гримаса. — Эти девушки почти такие же красивые, как Карен. Но зачем они так по-дурацки себя ведут?

— Деньги зарабатывают.

— Разве обязательно именно так зарабатывать деньги? — Илси кивнула на опустевшую арку. — Лучше как-нибудь по-другому…

— Я думаю, «Элинон» им хорошо платит, а ради крупного гонорара можно пойти на многое.

(«Например, изобразить профессионального телохранителя, не имея соответствующей подготовки», — про себя добавил Норберт.)

Народ расходился, они с Илси тоже направились к кабинам видеофонов.

— Все-таки не стоит ради денег соглашаться на что угодно, — задумчиво произнесла девочка. — Если, конечно, это не вопрос жизни и смерти.

— Илси, тебе никогда не приходилось ломать голову над тем, где раздобыть денег на завтра. И не придется, я надеюсь. Надо относиться терпимей к тем, для кого эта проблема не решена. Подобное шоу — безобидная вещь. Не то что убийство по найму, грабеж… или работа журналиста, который сознательно искажает информацию! — Он распахнул дверцу свободной кабины. — Подожди здесь, ладно?

Когда Норберт вошел внутрь кабины, прозрачная дверца сама собой задвинулась, наступила полная тишина. Сквозь толстое псевдостекло он мог видеть толпу, призывно мигающий глаз «Элинона» над аркой, под которой только что появился клоун, жонглировавший все теми же подарочными наборами; наблюдать, как деловито шныряет под ногами у людей автопылесос; любоваться изящной, небрежно-грациозной Илси в темно-синем, под цвет глаз, спортивном костюме, яркими рекламными щитами на противоположной стене — но не слышал ни звука.

Поглядев на пульт, он обнаружил, что модель ему знакома, в Соледаде кое-где стояли кабины с лидонскими аппаратами. Норберт нажал одну из кнопок, и дверца стала матово-белой, непрозрачной. Опустил в прорезь монету, вытащив из кармана визитную карточку Мартина Паада, набрал номер… Паада не было дома, он путешествовал на яхте по Рорейскому морю. Вспыхнула надпись: «Если Вы хотите, чтобы Вас немедленно соединили с абонентом, доплатите два голдера». Норберт доплатил. Вскоре на экране появилось обветренное, коричневое от загара лицо Мартина. Он был в мокрой белой рубашке, на коже блестели капли влаги.

— Здравствуйте, господин Паад!

— Здравствуйте… Норберт Ларре? — Лидонец лишь на несколько секунд замешкался, припоминая, как его зовут. — Вы на Лидоне?

— По делам… — Норберт улыбнулся. — Бизнес. Извините, что нарушаю ваш отдых, но не могли бы вы дать мне маленькую консультацию?

— Я вижу, ваши дела пошли в гору. Что вас интересует?

— Мне нужен толковый юрист, компетентный в области межзвездного экономического права. Не посоветуете, куда обратиться? На Лидоне я в первый раз.

Назвав несколько имен, Паад спросил:

— Что с вашей сестрой? Она вышла из Тренажера?

— Да, с ней все в порядке.

— А что стало с тем вашим клиентом, Гестеном?

— Не знаю, — вполне чистосердечно ответил Норберт. — Я давно его не видел.

Они поболтали еще немного. Норберт был приветлив, но с точки зрения ответов на вопросы — непробиваем: Паад, конечно, приятный собеседник, однако не стоит забывать о том, что он конкурент — один из тех, кто что-то знает о Перебрасывателе и не прочь прибрать его к рукам. На прощание лидонец передал привет Илси и пригласил их обоих в гости.

Прежде чем выйти из кабины, Норберт в раздумье поглядел на листок с именами. Наконец сунул его в карман, дотронулся до кнопки. Дверца вновь стала прозрачной. Под аркой «Элинона» отплясывал робот, его пластиковый корпус был разрисован цветами самых нежных оттенков. Илси неторопливо прохаживалась взад-вперед перед кабинами. За ней с интересом наблюдал парень лет восемнадцати, с тонкой мальчишеской шеей, но при этом с мощной грудной клеткой и накачанными бицепсами. Присмотревшись, Норберт понимающе ухмыльнулся: мускулатура не настоящая — объемная подкладка «облегающей» спортивной куртки. Сделано искусно, ничего не скажешь, но несоответствие пропорций выдает истину. Подойдя к Илси поближе, парень изобразил самоуверенную улыбку опытного сердцееда. «Дурак, разве так знакомятся с девушками?!» — подумал Норберт почти с сочувствием. Илси в ответ скорчила рожу. Парень отшатнулся, заморгал и через секунду растворился в толпе. Норберт шагнул к дверце — та распахнулась, в кабину ворвался гомон, по контрасту с недавней тишиной показавшийся оглушительным.

— Кто тебя научил так гримасничать?

— Ты. Когда мне было десять лет, помнишь?

— А-а… Забыл.

— У меня болело горло, а тебя уже выгнали из дому, и ты пришел тайком, когда папа с тетей уехали на банкет. Ты сказал, что, если строить перед зеркалом такие рожи, горло быстро пройдет, потому что все микробы разбегутся.

— Ага, теперь вспомнил. У тебя отличная память.

— Совсем не отличная. Но про тебя я помню все, с самого начала. Ты единственный хорошо ко мне относился, когда я была маленькая. В Тренажере я тоже все время тебя вспоминала. — Она замолчала, потом добавила: — Нор, иногда мне кажется, что я могла бы стать плохой и злобной, но этого не случилось, и только потому, что со мной был ты.

— Все будет хорошо, Илси, — смутившись, невпопад отозвался Норберт.

Они пошли к эскалатору.

— Даже робот выглядит обновленным после того, как воспользовался декоративной косметикой фирмы «Элинон»! — донесся из-под арки настойчивый жизнерадостный голос.

Илси фыркнула.

Арелская библиотека находилась внутри скалы. Местами лиловато-серая, местами пурпурная, та стояла в окружении многоэтажных зданий из дымчатого псевдостекла — островок первозданной древней Лидоны, затерявшийся посреди современного мегаполиса. Здания были выше скалы, хоть и не намного; над ее верхушкой дугой выгибалась воздушная галерея, соединявшая два из них друг с другом. Внизу зиял вход в пещеру. Впрочем, пещера была хорошо освещена рассыпанными по стенам точечными светильниками, впереди виднелась дверь из пластика, имитирующего мрамор. Створки бесшумно раздвигались, пропуская людей, и вновь смыкались.

Библиотека была спроектирована по единым для всей бывшей Империи стандартам, так что Норберт без труда сориентировался и в расположении залов, и в системе поиска информации. Но только к вечеру они с Илси закончили работу — собрали данные о лидонских юристах, перечисленных Паадом. Теперь надо сделать выбор. Но выбирать лучше на свежую голову.

Выпив по чашке кофе в библиотечном кафетерии, они вышли на улицу. Небо полиловело, один из темных стеклянных небоскребов далеко впереди них был окружен по контуру сияющей каймой — за ним пряталось солнце. Глаза Илси тоже стали лиловыми и тревожными. Поглядывая на нее сбоку, Норберт насторожился: ему показалось, что он уловил в ее взгляде тоску. Она заговорила первой:

— Нор, а когда мы закончим все эти дела, можно будет побывать на Хальцеоле?

— Зачем тебе на Хальцеол? — спросил он, хотя и так знал ответ.

— Там Карен. Я хочу ее увидеть.

— А как же у вас с Олегом?

— Олег очень хороший друг. Но он не может быть таким, как Карен.

— Илси, это не Карен, — высматривая в потоке машин такси, сказал Норберт. — Это Айма Хирт Тимано, денорский олигарх. Мы с ней находимся по разные стороны… — Он запнулся, подыскивая сравнение.

— Баррикады? — подсказала Илси, и тут же пояснила: — Так говорит Феспис.

— Ага, у него одни баррикады и бомбы на уме. Нет, мы просто по разные стороны социального барьера, который разделяет денорских олигархов и всех остальных. Причем создали этот барьер они, а не мы. Они утверждают, что олигархами становятся самые сильные и способные. Это, конечно, хорошо. Я думаю, среди них нет таких клоунов, как наши валенийские правители. Но если ты не принадлежишь к их компании, с ними лучше не связываться. Обожжешься…

— Это политика. — Илси упрямо насупилась. — А я совсем о другом.

— В жизни все переплетено… Лучше выбрось Айму из головы!

— Не могу.

Мимо на малой скорости проплыло такси. Норберт спохватился слишком поздно, когда машина уже скрылась за углом. Ему не нравилось, какой оборот принимает ситуация. Моральная сторона дела беспокоила его в последнюю очередь, но он не хотел, чтобы Илси было больно. Она и так за свою недолгую жизнь вытерпела слишком много всего плохого. Норберт не знал, как ей помочь. Сам он, вначале инстинктивно, а позже вполне сознательно, избегал связей, которые могли причинить ему либо кому-то другому боль. Однако не мог же он сказать ей: «Думай, как я, смотри на вещи, как я». Это было бы нечестно. И бесполезно: пятнадцать лет прожив с отцом и теткой, Илси не сломалась только потому, что обладала достаточно большим запасом внутренней независимости. Нет смысла объяснять, что она должна, а чего не должна чувствовать. Но с Аймой Хирт Тимано ей лучше бы никогда не встречаться.

Норберт поймал такси, которое довезло их до колючих зарослей на восемьдесят третьем километре от Арелы. Покрытие шоссе ярко люминесцировало, машины скользили мимо, как тени. После сражения с кустарником забрались в магнитоплан, надели скафандры. Норберт подал условный сигнал — трижды сжал и разжал кулак перед зондом. По уговору, оставшиеся на станции должны были постоянно дежурить около экранов, сменяя друг друга.

Корпус магнитоплана дрогнул; вместо обычного звездного неба и черного переплетения ветвей — тьма гиперпространства распростерлась снаружи. Новый толчок — и машина стоит посреди камеры с противоударными стенками. И тут Норберта осенило…

— Сверхсрочные грузовые и пассажирские перевозки! — с торжеством объявил он, когда появились Олег, Аманда и Феспис. — Вот каким будет наш бизнес. Мгновенная доставка чего угодно из любой точки в любую другую точку трехмерного пространства. Как вам идея?

Идею одобрили.

— Завтра же займусь рекламным проектом, — деловито сообщила Аманда. — Феспис будет мне помогать. Сделаем рекламу в двух вариантах: видеоролик и листовки. И раскидаем их по всем мирам, что само по себе будет отличной рекламой для нашего Перебрасывателя! Олег, такие мелочи ведь не вызовут большой ударной волны?

— Она будет не сильнее, чем порыв ветерка, — заверил компьютерщик.

— Значит, мы сможем забрасывать свою рекламу прямо в офисы и общественные места. Ребятки, вот мы и дожили до перспективного бизнеса!

— Только не перегните с рекламой, — осторожно посоветовал Норберт. — А то получится, как в прошлый раз, когда на Зеруата нарвались.

— Ну и что? — Аманда смотрела на него в упор, ее черные глаза вдохновенно сверкали. — Именно благодаря моей инициативе и знакомству с Зеруатом у нас есть Перебрасыватель! Ты, Нор, можешь это отрицать?

Нет, Норберт не мог этого отрицать. Он молча развел руками, признавая свое поражение.

— Только одного я до сих пор не поняла… — Лицо Аманды стало задумчивым. — Перебрасыватель — замечательное изобретение, и мы на нем громадное состояние сколотим. Но при чем тут счастье для всего человечества, о котором говорил Зеруат? Ведь человечество будет пользоваться услугами нашей фирмы и жить, как раньше. Может, я что-то упускаю…

— Зеруат действительно собирался осчастливить человечество и часто об этом говорил. — Норберт пожал плечами. — До меня тоже никак не дойдет, что он имел в виду.

— Мгновенный обмен идеями между разными мирами? — предположил Феспис.

— Если учесть, что такое Раглосса и кто такой Зеруат, — ему бы это вряд ли понравилось! — скептически хмыкнул Норберт.

— Неограниченные возможности для шпионажа? — высказался компьютерщик. — Как раз по его профилю.

— Но ведь он говорил не про себя, а про все человечество, — напомнила Аманда.

— Если не можешь без кого-то жить и очень хочешь кого-то увидеть, — тихо произнесла Илси, — а Перебрасыватель тебя сразу доставит, куда надо. Пусть это не счастье, но все равно важно.

Норберт стиснул зубы: он бы предпочел, чтоб она относилась к жизни проще и радовалась настоящему, не пытаясь вернуть то, чего больше нет. Потом, спохватившись, предупредил:

— Не рассылайте рекламу, пока я не закончу улаживать юридические вопросы. Иначе нас сожрут.

На юридические вопросы ушло около двух недель. Норберт остановил свой выбор на конторе Робера Гелто и Людмилы Масловой. Гелто и Маслова были опытными юристами с обширной практикой и хорошей репутацией. Помимо обычного гонорара, Норберт, заручившись согласием остальных, предложил им участие в прибыли, и теперь они были кровно заинтересованы в том, чтобы «Антираспад» ни в коем случае не остался в убытке.

Каждое утро (по лидонскому времени) магнитоплан выскакивал из гиперпространства в гуще изрядно помятого ударной волной кустарника. Сняв скафандры, Норберт и Илси облачались в специальные, полностью закрытые костюмы из эластичного пластика и продирались через колючие заросли к шоссе. Сбросив защитную экипировку, оба оставались в модной одежде делового стиля. Вначале приходилось добираться до города на попутных машинах, но начиная с третьего дня их неизменно ждал у обочины личный автомобиль Робера Гелто с роботом-шофером. Гелто и Маслова посетили станцию, воочию убедились, что новые клиенты не блефуют. Наконец все необходимые документы были составлены, подписаны, заверены печатями и заперты в сейфах: теперь каждый, кто захочет отнять Перебрасыватель, надежно увязнет в трясине Закона.

— Нор, можно рассылать рекламу? — сияя, спросила Аманда.

— Рассылайте.

— Тогда приступаем. Я уже говорила вам, ребятки, на рекламе я собаку съела. Можем поспорить, клиенты к нам наперегонки побегут, даже штаны надеть забудут! И вот что, мы ведь солидная фирма… А значит, обязательно должны устроить для них презентацию, на которой все должно быть как полагается.

Глава 20

После вчерашнего брифинга Премьер-Губернатор чувствовал себя как масло, размазанное по бутерброду. Это состояние не было похоже на похмелье, все разновидности которого Харо Костангериос постиг на собственном опыте. Он ясно помнил, что происходило вчера вечером, его не тошнило, руки не дрожали. Зато он ощущал неодолимую физическую слабость плюс почти полное отсутствие душевной энергии. «Лионелла — сука!» — прошептал Премьер, глядя на сводчатый хрустальный потолок своей спальни. Ежедневные официальные мероприятия его доконали, он переутомился от непомерной для одного человека нагрузки — все симптомы налицо! Брифинг стал последней каплей. Хотел отказаться, но эти чертовы советники настояли, чтобы он туда поехал. Мол, созданная Лионеллой Костангериос общественная организация — именно то, в чем Валена сейчас остро нуждается, и все должны увидеть, что правительство поддерживает этот прекрасный почин. Надо было послать их в задницу и хоть один вечер отвоевать для отдыха. Нынешний упадок сил — расплата за уступчивость.

Премьер с трудом сел на постели, опустил ноги на пол. Дотронулся вялым пальцем до кнопки на пульте — потолок стал прозрачным, в комнату хлынул солнечный свет. Хрустальный Дом, традиционная резиденция валенийских верховных правителей (в прошлом — городская императорская резиденция), возносился над Соледадом, вызывая восторг и у валенийцев, и у инопланетных туристов. Четыре мощные белоснежные колонны поддерживали круглую площадку, на которой располагалось изящное строение, увенчанное хрустальной полусферой. Днем она ослепительно сверкала на солнце, по ночам, благодаря искусной подсветке, переливалась всеми оттенками радуги. Колонны лишь издали выглядели колоннами — это были двадцатиэтажные здания, где размещались правительственные учреждения. Харо Костангериос прикоснулся к другой кнопке. Западная стена тоже стала прозрачной, и теперь он, не вставая с постели, мог любоваться своей столицей, раскинувшейся под голубым южным небом. Если бы не проклятая слабость… Наверное, так чувствовала себя эта паршивая дрянь, Илси, пока не побывала в Тренажере.

Мысль о том, что он в чем-то уподобился отродью дегенератки Наоми, напугала Премьера. Нет уж! Он сильный, умный, инициативный руководитель, хозяин Валены… Премьер-Губернатор заставил себя подняться на ноги, вызвал лакея, с его помощью оделся. Потребовал утренний кофе и секретаря с докладом. Голова кружилась. Чтобы взбодриться, велел вместо кофе принести виски. Завтрак ждал в соседнем зале. Блестел нефритовый пол, в нишах стояли статуи с неестественно удлиненными пропорциями — они не нравились Премьеру, но считались шедеврами постклассицизма поздней Империи, и к тому же их присутствие было освящено традицией. Он в одиночестве сидел за овальным столом в центре зала и пил виски, по обе стороны от его кресла вытянулись в струнку лакеи. Вошел секретарь — изможденный, бледный, под глазами синяки. Премьер удивился: он привык к цветущему виду своего помощника.

— Извините, господин Костангериос, — поймав вопросительный взгляд, виновато улыбнулся секретарь. — Не знаю, в чем дело, но я неважно себя чувствую со вчерашнего вечера. Это не помешает мне работать.

— Тоже переутомился, — кивнул Премьер. — Как я. На вот, выпей. Поможет.

Секретарь вместе с ним посетил брифинг, устроенный новой общественной организацией «Валенийские женщины за чистоту нравов». Сколотила ее Лионелла, причем в рекордно короткие сроки. Еще совсем недавно Премьер, как мальчишка, радовался, что его несносная сестрица, испортившая ему не один литр крови, сидит взаперти на своей загородной вилле в Чантеоме, болеет, страдает и готовится к отбытию в мир иной. Уж теперь-то, став всесильным правителем, он отдохнет от ее придирок и упреков! Как бы не так… Лионелла вдруг раздумала умирать, примчалась в Соледад и развила кипучую деятельность. Провела несколько пресс-конференций, призывая всех валенийских жен и матерей объединиться для непримиримой борьбы за чистоту нравов; при этом (вот дура!) то и дело туманно намекала, что из-за влияния безнравственных людей потеряла родную племянницу, которую воспитывала с пеленок. Премьер занервничал: еще не хватало, чтоб она разболтала про Илси и Карен и про его собственную незавидную роль в этой истории! Короче, он вызвал Лионеллу для конфиденциальной беседы, а та начала его шантажировать: она никому не скажет про скандал с его дочерью при условии, что он будет оказывать ее обществу всевозможное содействие. И Харо Костангериос капитулировал.

Вчера организация «Валенийские женщины за чистоту нравов» провела первое открытое мероприятие. Загнанный в угол Премьер предоставил им роскошный древний особняк в центре Соледада и почтил брифинг своим присутствием. Удовольствия он от этого, мягко говоря, не получил… Бр-р-р, ну и бабы!.. Среди них было несколько красивых, но ни с одной ему не захотелось переспать. Недаром говорят, что подобное тянется к подобному: для своего общества Лионелла навербовала активисток себе под стать. Цепкие недобрые взгляды в сочетании с елейными улыбками, безапелляционно-напористая речь, смесь нытья и угроз. Если не считать двух-трех женщин, брошенных мужьями, в основном тут собрались матери, от которых ушли повзрослевшие дети — в уличную банду, в тоталитарную секту, к любовнице (любовнику), к нехорошим друзьям, которые научили его (ее) употреблять наркотики, материться и пить неразбавленную ликилу, в космическую экспедицию, просто в неизвестность. Активистки требовали, чтобы государство вплотную занялось защитой семьи от разрушительных влияний извне, чтобы были приняты законы, которые позволят им притащить детей домой — хотя бы и силой Премьер смотрел на них, и по спине у него ползали мурашки. Будто осуществился давний кошмар: Лионелла размножилась, подобно некой мистической силе из фильма ужасов, окружает его со всех сторон, и спасения ждать неоткуда.

— Знаешь, я бы от этих дамочек тоже сбежал, — шепнул он сидевшему рядом секретарю. — В тоталитарную секту или в уличную банду.

Тот нервно улыбнулся уголком рта, и Премьер понял, что его подчиненный испытывает похожие ощущения.

К тому времени, как брифинг закончился, он чувствовал себя как выжатый лимон…

И это ощущение до сих пор не прошло. Допив виски, поставил на стол тихо звякнувший бокал. Утер тыльной стороной ладони губы, хрипло спросил:

— Ну, что важного?

— Денорский посол настаивает на немедленной аудиенции, господин Костангериос. Он чем-то недоволен.

Премьер нахмурился. Ссориться с Денором ни в коем случае нельзя — слишком велика разница в весовых категориях. Известно, что Денор приготовился к большой войне. Но не с Валеной ведь! Посла надо поскорее умиротворить.

— Пусть его кто-нибудь немедленно примет. Я сейчас не могу, по состоянию здоровья. Пусть ему передадут мои искренние извинения.

Включив передатчик, секретарь продиктовал распоряжение Премьер-Губернатора. Потом перешел к следующим пунктам утреннего доклада: продолжается свистопляска на межзвездной бирже, персонал валенийского космопорта требует надбавки к зарплате, на Звездных Пляжах произошла кровавая стычка между тигонскими и адикайскими туристами, на южной окраине Соледада, в трущобах, рухнул жилой дом, построенный полторы тысячи лет назад. Премьер жестом прервал его. Отдых. Надо отдохнуть от всех этих дел. Звездные Пляжи — подходящее местечко; там есть хорошо охраняемая премьерская вилла.

— Мой личный магнитоплан, — распорядился он шепотом.

Секретарь передал приказ. Тут дверь без стука открылась, и вошел Паринава — с хмурым лицом, весь какой-то набычившийся.

— Там денорский посол со своими людьми, — буркнул он вместо приветствия. — Требует, чтобы вы его приняли.

— Чего он хочет? — устало спросил Премьер, слишком измотанный, чтобы поставить нахала на место. Он сделает это позже, когда соберется с силами…

— По-моему, он хочет вас убить.

— Что? — опешил Харо Костангериос.

— Я не знаю, чем вы его достали, но конфликт с Денором нам нужен в последнюю очередь. Он сказал, что своими клеветническими выпадами в адрес олигарха Хирт Тимано вы нанесли беспрецедентное оскорбление всем денорским олигархам.

— Кто такой Хирт Тимано? — Премьер поморщился: Паринава говорил резко, грубо, и у него начала побаливать голова. — Я не знаю, о ком идет речь. Это какая-то чертовщина, ошибка! Так ему и скажите.

— Скажите сами. Он требует, чтобы вы лично дали ему объяснения.

— Вот это уже оскорбление! — прошептал Премьер. — На государственном уровне.

— Послушайте, Харо! — Паринава стиснул кулаки. — Этот конфликт надо погасить в зародыше — потом будет поздно. Денор совсем недавно подмял под себя Хальцеол и Раглоссу. Для экспансии им нужен только мало-мальски серьезный повод. Не давайте им повода! Примите посла, принесите ему официальные извинения. Иначе вы погубите Валену! — Его голос звучал и просительно, и зло одновременно.

«Опять он назвал меня по имени! — отметил про себя Премьер. — Вот ублюдок…» Он напряг память, но имя Хирт Тимано ни о чем ему не говорило. Полная пустота…

— Паринава, это чья-то ошибка, я тут ни при чем.

— Значит, надо разобраться и примерно наказать виновных. Потом сообщим об этом послу. А сейчас примите его, не заставляйте ждать! Вы сегодня как вареная рыба, что с вами такое?

— Не хамите, Паринава. Я устал после вчерашнего брифинга с валенийскими женщинами.

— Можно подумать, что вы их всех перетрахали, — проворчал тайный советник.

— Не всех, только половину, — огрызнулся Харо Костангериос.

Секретарь скромно молчал, изображая статую, но вдруг, встрепенувшись, повернулся к двери: оттуда доносился непонятный шум, словно где-то рядом вспыхнула драка. Премьер и Паринава прекратили перепалку и с недоумением прислушивались. Внезапно дверь распахнулась, появился рослый мужчина средних лет, с широким, резко очерченным лицом, — олигарх Даньяс Хевир Кареадо, посол Денора. Следом за ним вошли молодые мужчина и женщина — секретари посольства. Все трое — в полуофициальных черных мундирах с серебряным шитьем и при оружии, что было грубым нарушением протокола. Последним на пороге возник лейтенант премьер-губернаторской гвардии в парадной форме.

— Господа дипломаты! — прохрипел он, схватившись за косяк. — Вы не имеете права бить гвардейцев!

Посол слегка кивнул в его сторону. Девушка двинулась к лейтенанту, и тот поспешно отступил в коридор.

— Их не успели предупредить, господин Хевир Кареадо, — натянуто улыбнулся побледневший Паринава. — Извините, пожалуйста. Они получат нагоняй за то, что не пускали вас.

(«А этот сукин сын умеет быть вежливым, когда захочет!» — угрюмо отметил про себя Премьер-Губернатор.)

— Господин Костангериос, — смерив Премьера презрительным взглядом, заговорил посол, — вы заставили меня просидеть у вас в приемной больше часа. Тем самым вы проявили неуважение не только лично ко мне, но и к моему миру.

— Я не знал, что вы здесь, господин Хевир Кареадо, — вспомнив наставления советника, вздохнул губернатор. — Я нездоров. Вчера я общался с женщинами и поэтому не в форме для встречи с вами.

— Да что вы мелете, Харо?! — в отчаянии прошипел позади Паринава.

Премьер поморщился. Очевидно, денорец принял это на свой счет: его желваки напряглись, глаза сузились.

— Господин Костангериос, — в его голосе звенел металл, — у нас на Деноре олигархами становятся не преступники, а достойнейшие из достойных. Это высокая честь, которой удостаиваются лишь лучшие из претендентов. И сейчас я хочу получить от вас объяснения по поводу вот этой бездарно сфабрикованной фальшивки!

Он бросил на стол небольшую пластиковую папку. Та упала перед Премьер-Губернатором, опрокинув бокал с остатками виски.

— Вы что делаете? — ошарашенно спросил Харо Костангериос (давно уже никто не смел так вести себя с ним!). — Валена — суверенный мир, не забывайте об этом, господин Хевир Кареадо!

— Пока еще суверенный, — совсем уж недипломатично ухмыльнулся посол.

— Харо! — предостерегающе пробормотал над ухом советник.

— Я разберусь, — пообещал Премьер. — Я догадываюсь, что произошло: кто-то за моей спиной состряпал фальшивку, чтобы поссорить наши дружественные миры. Мы выясним, кто за этим стоит, и накажем провокатора. Посмотри, что там. — Он протянул папку секретарю. — Этим делом надо заняться вплотную.

Молодой денорец поднес к уху запястье с браслетом-передатчиком, нахмурился, потом что-то шепнул своему шефу. На лице посла ничего не отразилось, только в глазах промелькнуло странное выражение.

— Пошли, — приказал он. — Едем в посольство.

Все трое стремительно вышли, не попрощавшись. Харо Костангериос с облегчением откинулся в кресле. Это же головорезы, а не дипломаты!

— Посол спятил! — процедил он, поставив опрокинутый бокал и наливая себе еще виски.

— Нет, он не спятил, — встревоженно возразил Паринава. — Даньяс Хевир Кареадо — умный и хладнокровный дипломат. Даже дураку ясно, что он хочет спровоцировать конфликт, который оправдает в глазах международной общественности возможную агрессию Денора против Валены. А вы, Харо, как будто нарочно ему подыгрывали! Неужели вы не понимаете: если придут денорцы, мы потеряем все! — Он склонился над Премьером; его тяжелое, одутловатое лицо придвинулось ближе. — У нас не останется ни крупицы власти!

— Вы думаете, опасность так велика? — Премьер только сейчас ощутил страх.

— Да. У Кареадо железное самообладание, как и у всех денорских дипломатов. Если он ведет себя вызывающе — это не потеря контроля, а хитрая игра. Не сомневайтесь, он десять раз все просчитал в уме, прежде чем сюда приехать. — Паринава говорил быстро, брызгая слюной. — Плохо, очень плохо… Надо поскорей арестовать провокатора — возможно, это завербованный Денором агент, и хорошо, если мы сумеем это доказать.

— Ну так распорядитесь! — вздохнул Харо Костангериос и повернулся к секретарю: — Что там за дерьмо?

Секретарь словно язык проглотил. Держа обеими руками раскрытую папку, он с ужасом смотрел на Премьер-Губернатора.

— Что такое… — начал Премьер, но замолчал, услышав торопливые шаги.

Неужели денорский посол вернулся?.. Но это был не посол, а Джафар Нилсак.

— Вот… — Он с порога показал Паринаве красочный листок. — Реклама!

— Какая еще реклама? — буркнул Паринава. — Нилсак, нам угрожает Денор!

— Беда никогда не ходит одна — так, кажется, говорят в народе? Господин Костангериос, ваши дети захватили Нуль-Излучатель.

— Какие дети? — в недоумении переспросил Премьер.

— У вас двое детей, Норберт и Илси, — терпеливо, словно разговаривая с идиотом, пояснил Нилсак. — Нуль-Излучатель у них в руках. Вот, полюбуйтесь! Это рекламная листовка, еще есть видеоролик. Не похоже, чтобы они собирались передать находку своей родине!

Харо Костангериос взял листовку, тем временем Нилсак выложил на стол карманный проектор и включил видеозапись. Во рту у Премьера пересохло, сердцебиение усилилось. Зато слабость наконец-то отпустила. Когда возникший в дверном проеме лакей доложил, что личный магнитоплан Премьер-Губернатора ждет на площадке около Хрустального Дома, как было приказано, он поднялся с кресла и, ни на кого больше не взглянув, нетвердым шагом направился к выходу.

— Старейшина Конгоуз, проснитесь!

Зеруат приоткрыл глаза. Его каюту (он единственный на корабле занимал отдельную каюту, в порядке исключения, — у ючанийцев считалось, что каждый должен жить на виду у Общины) озарял голубоватый свет ночника. В дверях стояла Ксакан в ночной пижаме; она что-то держала в руках.

— Что случилось?

— Известия об «Антираспаде», старейшина. — Приглушенный голос Ксакан прозвучал испуганно. — Эти люди рекламируют Нуль-Излучатель!

— Рекламируют Нуль-Излучатель? — Зеруат сел на постели. Возникло ощущение, будто он не проснулся, а находится в ночном кошмаре.

— Наши наблюдатели с Цимлы только что передали информацию. — Ксакан без разрешения включила монитор.

Зябко кутаясь в одеяло, Зеруат смотрел на экран. Он приготовился к чему угодно — только не к этому!

— Значит, теперь все пропало, и мы не сможем заставить всех людей жить правильно? — со слезами в голосе спросила его помощница.

— Шансы на успех всегда есть, пусть они даже совсем мизерные, — хрипло прошептал Зеруат, стараясь унять озноб. — Запомни это хорошенько, ведь ты когда-нибудь станешь моей преемницей! Сейчас же свяжись с капитаном и передай мой приказ: немедленно возвращаемся на Цимлу, садимся в малом космопорте около Гипортала. Мы должны опередить агрессоров и забрать у «Антираспада» Нуль-Излучатель, это наша последняя надежда!

Он опасался, что земляне уже успели перекрыть гиперсообщение с тем сектором Галактики, где находится Лау-059, но до этого пока не дошло. В Гипортале на Цимле ючанийский корабль опустили во чрево гипергрузовика, экипаж разместился в каютах пассажирского отсека. Путешествие до Маана — ближайшей к Лау-059 планеты с Гипорталом — заняло чуть больше стандартных суток. Во время обеда в общем салоне Ксакан, улучив момент, стащила солонку из меняющего цвет лайколимского стекла. Этого не заметил никто, кроме сидевшего рядом Зеруата. Он усмехнулся, отправляя в рот очередную ложку диетического пюре. Хорошо! Ксакан станет его преемницей и будет заботливо опекать своих простодушных соотечественников. Она всецело предана Ючану и в то же время способна делать вещи, для большинства ючанийцев невозможные. Она умеет хитрить, лгать, утаивать от Общины свои мысли и намерения. Сам Зеруат некогда стал Ответственным по Безопасности Теневого Сената Раглоссы, так как мог отправлять живых в небытие. Тому, кто бережет покой и благополучие своего мира, иногда приходится выполнять некрасивую работу. Ксакан вполне годится для этой роли.

Заметив взгляд своего наставника, она покраснела, в кармане куртки напрягся ее кулак, сжимающий солонку. Зеруат вновь усмехнулся, отечески-добродушно, и приналег на безвкусное, зато полезное пюре. Остальные ючанийцы шумно болтали за столом, отпуская грубоватые шутки насчет еды, пищеварения и испражнений (отучить бы их от этого, наконец!); раглоссиане, как всегда, ели культурно и вяло. Зеруат нервничал: вдруг земляне закрыли Гипортал на Маане? Не может быть, чтоб они не приняли никаких мер.

Его опасения не подтвердились. Они прибыли на Маан в назначенный срок, звездолет благополучно выгрузили. Правда, от Зеруата не укрылся тот факт, что инопланетных кораблей тут было маловато. Несмотря на нехватку времени, он связался со своим маанским агентом, а изучив доклад — это было уже после старта, когда ючанийский корабль взял курс на Лау-059, — испустил вздох, в котором смешались облегчение и тревога: Гипортал продолжал функционировать в обычном режиме, но земляне не всех подряд пропускали на Маан. За последние сутки тут не появлялись ни денорцы, ни тигонцы, ни бекры, ни слакиане. Другое дело — представители неагрессивных миров четвертой-пятой десяток, вроде Ючана или Шартима. Земляне не хотели, чтобы кто-нибудь раньше их добрался до Нуль-Излучателя, но старались обойтись без убытков для своего бизнеса. Несерьезные, с их точки зрения, конкуренты получали зеленый свет. Кроме того, несколько часов назад на Маан были одновременно доставлены алзонский, белтийский и лидонский военные звездолеты, и они сразу же стартовали. Зеруат был уверен, что на этих кораблях находятся представители Земли. Очевидно, Алзона, Белт, Земля и Лидона заключили союз, чтобы завладеть древним супероружием совместно. У землян не было хороших звездолетов: владея системой гиперпространственных каналов, они к обычному космическому транспорту относились с пренебрежением. Своего рода снобизм! Вот им и пришлось пойти на сделку с алзонцами, белтийцами и лидонцами. Но для самых отъявленных агрессоров путь к Лау-059 закрыт, и слава Богу!

Вскоре капитан сообщил, что засек впереди три чужих корабля. Должно быть, это они и есть… Зеруат отдал приказ включить резервные двигатели.

…Жизнь изобилует непредсказуемыми поворотами. Еще позавчера Мартин Паад на своей парусной яхте (оснащенной, на всякий пожарный случай, антигравитатором) бороздил неспокойные воды Рорейского моря. Яхту то и дело заваливало на бок, вокруг бесновались серо-зеленые волны, в лицо летели сгустки пены. Мир был мокрым и соленым.

Его вытащил оттуда, вместе с яхтой, вынырнувший из складок холодного, облачного неба десантный космобот. Спокойно выслушав ругань Паада, похитители объяснили, что имперский Нуль-Излучатель, как только что выяснилось, найден и захвачен террористами, и поскольку он, Мартин, с этими самыми террористами лично знаком, его настоятельно просят принять участие в рейде.

Сейчас Мартин пил бренди в своей каюте на борту лидонского военного звездолета. Его собутыльник, землянин Аркадио Тезарини, долго смотрел с задумчивым прищуром на свою рюмку и наконец произнес:

— Не понимаю я тактику этой группы. Они не выдвинули никаких требований, не угрожают. Чего же они хотят? Название у них, несомненно, символическое, но что оно означает?

Мартин пожал плечами: «Антираспад» и для него был загадкой.

Принц Алавар Невех вышел из офиса нечистых землян и задвинул за собой скользящую псевдостеклянную дверь с такой силой, что она жалобно хрустнула и покрылась паутиной трещин. Все нечистые — враги богоизбранной Тигоны, однако до сих пор они, за исключением денорских дьяволов и безмерно подлых адикайцев, не осмеливались проявлять свою враждебность открыто. А сейчас земляне отказались доставить на Маан тигонский корабль, сославшись на неполадки в системе гиперканалов! Принц Алавар знал, что их языки лживы. Только женщина поверит их речам. Никаких неполадок нет. Нечистые задумали захватить за спиной у Тигоны Нуль-Излучатель! Ветер бросал принцу в лицо пригоршни песчинок, мимо промчалось бурым клубком перекати-поле, по небу, обгоняя друг друга, ползли рваные темные облака — сама тигонская природа негодовала, потрясенная вероломством нечистых! Зло сплюнув, принц направился через вымощенное квадратными плитами поле Гипортала к своему ярко раскрашенному магнитоплану.

Слакианский рейдер стартовал вечером, когда над грязными городами Иты растекся холодный лимонно-желтый закат. Ита была одним из тех немногих миров, чьи правительства втайне поддерживали Слак и даже регулярно продавали ему в рабство собственных граждан — уголовных преступников и диссидентов. Здесь охотники за рабами могли рассчитывать на теплый прием. Гм… теплый… Бросив взгляд на экран заднего обзора, где маячил бледный диск Иты, капитан рейдера поежился: как и вся его команда, он здесь постоянно мерз. Слакиане привыкли к жаркому климату.

Корабль взял курс на Лау-059. В грузовых отсеках находились рабы, одурманенные шиилой — наркотиком, который получали из речных водорослей, в изобилии произраставших на Слаке. Восемьсот двадцать девять человек — это был удачный рейд! Если незапланированное путешествие затянется, они перемрут, но по сравнению с Нуль-Излучателем их жизни ничего не стоят. Захватив древнее оружие, Слак сможет диктовать свои условия всей бывшей Империи. И перестанет нуждаться в промозглой, вонючей Ите. Последнее соображение заставило слакианина мстительно улыбнуться.

Неизвестность — наихудшее из зол. В этом Айма Хирт Тимано убедилась, пока ее корабль вместе с другими боевыми единицами кружил по эллиптической орбите вокруг Денора. Тянулись недели, но ни один из миров не спешил заявить о своей причастности к похищению зонда. По-прежнему неизвестно было, в чьих руках находится Нуль-Излучатель, когда и против кого новый владелец пустит его в ход. Обстановка была накалена до предела, однако на кораблях не случалось ни драк, ни поединков. Не только потому, что все помнили о действующем в военное время запрете и соблюдали дисциплину: экипажи хотели сберечь свою ярость для неведомого врага. Возможно, их мир погибнет, но сами они должны выжить, чтобы расправиться с неприятелем.

Когда зонд исчез, Айма находилась на Деноре, в родительском доме. Временно передав свой сектор на Хальцеоле помощникам, она прилетела на традиционное семейное торжество. Мать и отец очень просили ее присутствовать: в роду Хирт Тимано Айма первая (и на данный момент единственная) сумела стать олигархом; они гордились дочерью, хоть и не понимали ее выбора — слишком беспокойная жизнь, слишком много риска. Празднество проходило чинно и респектабельно. Айму забавляло то, что иные родственники, раньше откровенно не одобрявшие ее характер и привычки, теперь изо всех сил ее обхаживали, рассчитывая, видимо, на протекцию. Идиллию семейного застолья нарушил сигнал передатчика, спрятанного в ее платиновом перстне.

…Выборы военного диктатора, мобилизация, распределение по боевым кораблям — все это было завершено к вечеру следующего дня. Пусть Денор упустил Нуль-Излучатель, зато он обладает лучшим в бывшей Империи военным флотом. Тот, кто захватил древнее оружие, должен это учесть, кем бы он ни был.

Разгоряченная после ежедневной шестичасовой тренировки, Айма вошла в каюту, включила кондиционер. Каюты были небольшие, однако никто не жаловался. Сейчас, когда возникла опасность потерять все, такие мелочи, как большая или меньшая степень комфорта, отступили на второй план. Если новый хозяин Нуль-Излучателя находится в здравом уме, он не станет связываться с Денором. Но, кроме Денора и его сателлитов, есть множество других миров, и Айма не хотела, чтобы они исчезли. Остальные разделяли ее чувства. Денорцы стремились к первенству, но не к безграничному господству. Жизнь доставляет больше удовольствия, когда у тебя есть стоящие противники; для того, чтобы кровь быстрее бежала по жилам, где-то рядом должны существовать неподвластные тебе вещи. Кое-кому такие условия игры не нравились. Например, раглоссианам…

Небрежно пригладив свои коротко остриженные волосы, Айма уселась в кресло перед терминалом. С тех пор как зонд исчез, она не раз задавалась вопросом: не стоит ли за этим Зеруат? На Валене он ее одурачил, притворившись мертвым. Позже, узнав об этом, Айма сделала вывод, что добивать врага нужно наверняка, даже если он только что умер естественной смертью. К сообщению о его гибели в космокатастрофе Денор отнесся скептически. Может, так оно и есть, а может, опять тот же дешевый трюк — пятьдесят на пятьдесят! Внезапно экран монитора вспыхнул, Айма увидела лицо Никласа Кимг Атезано, военного диктатора Денора.

— Господа, прошу внимания всех олигархов! — заговорил диктатор. — Информация особая, только для олигархов. Отошлите посторонних… — Сделав паузу, достаточную, чтобы отослать посторонних, он продолжил: — Сегодня утром мы получили… гм… довольно необычное послание от некой группы, которая называет себя «Антираспад». (Айма невольно вздрогнула.) Небольшая коробка, туда вложен листок и кристалл с видеозаписью. Несколько десятков таких посланий были найдены в офисах наших коммерческих фирм, на бирже и даже в моей резиденции. Видеозапись похожа на обычный рекламный ролик, но речь в ней идет о Нуль-Излучателе. Сейчас вы сами увидите…

Экран заполнила бархатная тьма, и в глубине ее вспыхнула искра, через мгновение превратившаяся в голубое солнце. Солнце взорвалось, фейерверком рассыпалось на мириады звезд, и звезды сложились в сияющую надпись:

ПЕРЕБРАСЫВАТЕЛЬ ПЕРЕБРАСЫВАЕТ ВСЕ!

Заиграла веселая музыка.

Новый взрыв, многоцветный вихрь — и на экране возникло слово: АНТИРАСПАД. Затем изображение изменилось: зал, выдержанный в стиле имперских военных баз, посредине — овальный офисный стол и пять больших угловатых кресел. Мебель вполне современная, дорогая и престижная. Вокруг стола сидели люди, причем троих Айма знала: Илси, ее брат и Аманда. Все одеты, как преуспевающие предприниматели, по лидонской моде. Треугольное личико Илси нежно светилось на фоне темной спинки кресла.

— Добрый день, дамы и господа! — ослепительно улыбнулась Аманда. — Давайте познакомимся! Мы — корпорация «Антираспад»! Вот это президент нашей корпорации, господин Ларре. — Она указала на брата Илси, тот слегка поклонился. — А я — директор по рекламе, меня зовут Аманда. Вы еще не знаете, что такое Перебрасыватель? Это древняя установка для сногсшибательной транспортировки ваших грузов через гиперпространство! На расстояния ей наплевать. Сейчас вы увидите, как она работает.

Красочная компьютерная мультипликация наглядно продемонстрировала зрителям возможности Нуль-Излучателя.

— Ну что, теперь вы хотите заключить с нами контракт? — лучась торжеством, осведомилась Аманда. — Тогда приглашаем вас, наши дорогие будущие клиенты, на презентацию! У нас пока нет филиалов на планетах, но скоро они откроются, а сейчас мы с Перебрасывателем ждем вас в нашем офисе в нейтральной системе Лау-059. Добро пожаловать! Поторопитесь, а то шампанского на всех не хватит!

Гигантское голубое солнце, окруженное поясом каменных обломков. Вокруг одного из них сиял золотистый нимб. И вновь мигнула надпись:

ПЕРЕБРАСЫВАТЕЛЬ ПЕРЕБРАСЫВАЕТ ВСЕ!

…На экране опять появился Никлас Кимг Атезано.

— Господа, кто-нибудь из вас слыхал раньше об «Антираспаде» и об этих людях?

Вернув на место отвисшую челюсть, Айма нажала на кнопку экстренной связи.

— Диктатор, я, Айма Хирт Тимано, нахожусь на борту «Ники». Я их знаю.

Когда она закончила свой рассказ, Кимг Атезано в течение нескольких секунд недоуменно хмурился — Айма видела его на правой половине разделенного надвое экрана, в то время как левая половина показывала ее собственное лицо, — и наконец спросил:

— Что вы об этом думаете, Хирт Тимано?

— Возможно, мои слова удивят вас, диктатор, но, по-моему, эта компания сумасшедших действительно считает, что Нуль-Излучатель предназначен для забивания гвоздей.

— Вот и мне так показалось, — неожиданно согласился с ней Кимг Атезано. — Господа, мы должны забрать у них Нуль-Излучатель, пока нас кто-нибудь не опередил. Если же нас опередят… Установку придется уничтожить.

Последовали приказы. Неизвестности и бездействию пришел конец, все находились в приподнятом настроении. Потом выяснилось, что радоваться было рано: приказы диктатора казались на первый взгляд невыполнимыми — из-за накладки с Гипорталом. Купите билеты на пассажирский гиперлайнер, с бледными улыбками советовали земляне, но гипергрузовики для транспортировки военных звездолетов мы вам предоставить, к сожалению, не можем — все они вышли из строя и находятся на ремонте. Услышав об этом, Айма криво усмехнулась: ясно, земляне и их ближайшие союзники не хотят пропускать денорский флот к Лау-059; другие миры боятся, что Денор, завладев Нуль-Излучателем, получит слишком большое преимущество.

Когда же объявили набор добровольцев для экспериментального гиперпрыжка к Маану, она вызвалась в числе первых. Ее взяли. Не последнюю роль тут сыграло ее личное знакомство с «Антираспадом». Вместе с другими добровольцами она поднялась на борт «Варана» — военного корабля, оснащенного установкой Керна. Надев скафандр, заняла место в спасательной капсуле. Впрочем, если экспериментальная установка не сработает и «Варан» погибнет, то и от скафандра, и от капсулы толку будет немного! Корабль поднялся в верхние слои атмосферы, завис над точкой на поверхности планеты, где находился Гипортал. Пошел обратный отсчет.

…Около десяти лет назад Ласло Керн принадлежал к числу крупнейших специалистов Земли по гиперканалам. Как и многие его коллеги, он находился в центре внимания денорских спецслужб: те уже не одно поколение планировали вербовку гиперинженера такого уровня, но подходящих кандидатур не было. Земля — мир богатый и благоустроенный, с либеральной общественной системой. Какую цену можно предложить инопланетному специалисту за его мозги? Деньги, свободу, почет, отличные условия для работы, медицинское обслуживание на высшем уровне? У гиперинженеров Земли все это есть. Денорские агенты продолжали вести пассивное наблюдение, собирая данные о каждом. И все чаще их внимание привлекал Ласло Керн.

Он был человеком интеллигентным и мягким до безволия. Женился на красивой, но взбалмошной девушке, у них родился сын. Вскоре Ласло ей надоел, и она ушла от него, забрав ребенка с собой. Ласло тяжело переживал утрату, тем более что бывшая жена не позволяла ему видеться с сыном. Несколько раз он подавал в суд, однако ни деньги, ни адвокаты не помогли (у нее тоже были деньги и адвокаты). Крупнейший специалист по гиперканалам на суде каждый раз терялся и мямлил: присутствие бывшей жены вызывало у него чуть ли не столбняк, в то время как она великолепно владела собой. Обычно такие процессы выигрывает тот, кто лучше умеет убеждать других в своей правоте. Ласло этого не умел. После заседаний суда бывшая жена смеялась ему в лицо: «Я не уступлю, и не надейся. Чтоб из-за тебя, дурака, люди решили, что я в матери не гожусь?!» С ребенком она обращалась плохо — Ласло знал об этом, и это усиливало его мучения. С упорством обреченного он снова и снова подавал в суд. Те, кто за ним наблюдал, поняли, что им повезло. Вот человек, которому у них есть что предложить!

Через месяц после начала осторожной обработки Ласло согласился отправиться на Денор. Была инсценирована воздушная катастрофа над Черным морем, в которой он якобы погиб. Ребенка выкрали, это нетрудно было устроить: нанятый бывшей женой Ласло телохранитель (чья главная задача заключалась в том, чтобы не позволять мальчику встречаться с отцом) не мог соперничать с денорскими профессионалами. Под носом у ничего не подозревавших спецслужб Земли гиперинженера и его сына переправили на Денор. Земляне до сих пор не знали об этой операции — Ласло Керн теперь носил денорское имя. Работу над установкой, позволяющей обычному звездолету произвольно входить в систему гиперпространственных каналов, ориентироваться в ней и выходить в нужном месте в трехмерное пространство, он завершил недавно, испытаний еще не было.

Отсчет закончился. Несмотря на скафандр и капсулу, Айма ощутила нечто вроде легкой встряски. Потом на экране собственного монитора капсулы появилось сообщение: «Мы в гиперпространстве. Эксперимент удался. Можете снять скафандры». Айма глубоко вздохнула, сбрасывая напряжение.

Прыжок к Маану занял двадцать восемь часов. Когда обученный Керном гипернавигатор объявил, что корабль приближается к пункту прибытия, все опять надели скафандры и забрались в капсулы. Толчок, на этот раз посильнее… «Мы в трехмерном пространстве. На борту зафиксированы мелкие неисправности. Серьезных повреждений нет».

«Варан» вынырнул из гиперпространства в атмосфере Маана, поблизости от Гипортала. Дежуривший в рубке пилот (в момент выхода он единственный находился не в капсуле) успел вовремя включить двигатели, и корабль, готовый врезаться в поверхность планеты, избежал столкновения.

— Что происходит? — ожил бортовой передатчик. — Неопознанный корабль, откуда вы взялись? Отвечайте!

Пауза… Потом:

— Денорский корабль, ответьте диспетчеру!

Вклинился другой голос:

— Эти чертовы денорцы только что поимели наш гиперканал!

— В каком смысле? — на этот раз спрашивала женщина.

— В буквальном!

У экипажа «Варана» не было времени прослушивать эфир и наслаждаться победой. Отправив с помощью установки Керна сообщение на Денор, корабль взял курс на Лау-059.

Налюбовавшись своими сокровищами, Ксакан сложила их в металлическую коробку с наклейкой «Токсично! Лицам без допуска не открывать!» и сунула ее в тайник в корпусе копировального аппарата. Коробку подарил шеф, председатель Комитета Общественной Безопасности старейшина Конгоуз; он же показал тайник и разрешил Ксакан пользоваться им для личных нужд. Шефа Ксакан боялась. Этот вежливый, сухонький, болезненный старичок казался ей воплощением непонятной, но могучей силы. Когда Ксакан с ним разговаривала, ее сердце будто сжимала ледяная рука. Старейшина Конгоуз разгадал ее секрет, он может ее уничтожить. В то же время Ксакан нуждалась в нем: он дарил ей новые красивые вещицы, он помог ей скрыть свою испорченность от Общины. Не будь у нее такого покровителя, ее бы давно уже разоблачили! И еще он сказал, что сделает ее своей преемницей. А когда она станет старейшиной, она сможет иметь много собственных вещей, и никто об этом не узнает…

После возвращения с Валены Ксакан не раз подумывала о побеге, но стоило углубиться в детали, как ее охватывал озноб. Одна, всецело предоставленная самой себе, и рядом нет Общины, чтобы подбодрить, дать мудрый совет, наказать, если оступишься, растолковать, что хорошо, что плохо, — а вокруг кипит странная, неупорядоченная жизнь! Недаром Конгоуз все миры, кроме Ючана и своей планеты, имени которой он до сих пор не сказал, называет «агрессивными». Агрессивные, так и есть. Ксакан там не выжить. Зато теперь, с таким защитником, как Конгоуз, ей и на Ючане ничего не угрожает — можно выбросить из головы мысль о побеге. Конечно, она преступница, она хуже всех остальных ючанийцев, которые даже подумать не могут о том, чтобы иметь свои собственные вещи. Но если она будет во всем слушаться Конгоуза, то принесет много пользы Ючану и тем самым искупит свою вину, а о тайном ее пороке никто не узнает.

Покосившись на копировальный аппарат, Ксакан несмело улыбнулась. Скоро сбудется заветная мечта всех ючанийцев! Когда Ючан завладеет Нуль-Излучателем, население бывшей Империи добровольно объединится в Общины, и люди заживут, как надо, без всяких глупостей. Все будут спать в общественных домах и есть в общественных столовых, вместе работать и вместе веселиться, и ни у кого не будет собственности.

Кроме меня, машинально добавила про себя Ксакан, на мгновение отчетливо ощутив свою обособленность. Ей казалось, что в душе у нее разрастается отвратительная черная язва, но без этой язвы она уже не смогла бы жить. Ведь ей так нравятся красивые вещи!

Дверь открылась, и Ксакан содрогнулась, словно застигнутая врасплох. Это был пилот Рафтар, которого Община на время экспедиции назначила ей в товарищи по постели (слова «любовник» и «любовница» на Ючане не использовались: употребляющий эти слова предполагает, что человек может любить, кого сам захочет, а это неправильно — только Община знает, кто с кем должен соединиться).

— Пойдем в рубку, Ксакан, — позвал Рафтар. — Локатор засек целых девять чужих звездолетов, и старейшина сказал, что мы должны их обогнать. Эти потребители-собственники хотят все захапать, но мы им не позволим!

— Пошли! — Ксакан встала, спрятав охвативший ее беспричинный страх за натянуто-веселой улыбкой.

Рафтар не знает ее тайны. Никто ее не разоблачит, бояться нечего. Главное — во всем слушаться Конгоуза.

Прищурившись, Зеруат смотрел на экран локатора. Он чувствовал себя постаревшим на сотню лет. Девять конкурентов-агрессоров! И это только те, кого удалось засечь, наверняка есть еще! Закончив обработку информации, компьютер выдал результат: синхронно, держась вместе, идут алзонский, белтийский и лидонский звездолеты; за ними, с небольшим отрывом, денорский; крайний слева — корабль лайколимов. Принадлежность остальных установить не удалось. Но и этого было вполне достаточно! (Зеруат ссутулился в кресле.) У него только один шанс: опередить их всех. Захватив Нуль-Излучатель, он прикажет агрессорам остановиться и повернуть назад, угрожая, что в противном случае отправит их миры в небытие. Разумеется, они подчинятся. И тогда он наконец-то очистит Галактику от планет, на которых процветают насилие и жестокость. Гм… ючанийцы, возможно, не согласятся с ним, ведь они носятся с идеей «перевоспитать индивидуалистов-собственников». Наивные мечты — как будто жители агрессивных миров способны исправиться! Но он все равно выполнит свой священный долг. Ксакан ему поможет, у нее нет выбора.

С тех пор как локатор станции засек приближающиеся корабли, Аманда находилась в постоянном лихорадочном возбуждении.

— Летят! Как миленькие летят! Все хотят попасть на презентацию! Ох, ребятки, для нас теперь главное — не ударить лицом в грязь. Вот что, надо переброситься на Лидону или на Землю и еще шампанского купить, чтобы наверняка на всех хватило. А то вдруг они подумают, что мы несерьезная фирма!

— Дополнительные расходы, — поморщился Феспис (он наконец-то начал вести себя, как положено бухгалтеру).

— Эти расходы окупятся, если мы сумеем произвести на наших партнеров выгодное впечатление.

Илси заметила:

— Судя по тому, как они сюда мчатся, мы уже произвели впечатление.

— Это сработала моя реклама! — Аманда польщенно улыбнулась. — А когда они нас увидят, главную роль сыграет наш имидж. Ребятки, мы все должны выглядеть как солидные деловые люди. Особенно мужчины. Потренируйтесь перед зеркалом! Из вас только Нор умеет быть элегантным — это у него наследственное, от губернатора.

— От Премьер-Губернатора, — поправил Норберт.

— Что? Разве он?.. — Не договорив, она заморгала.

Норберт кивнул.

— Тогда надо что-то придумать. — Аманда испуганно огляделась. — Он ведь еще два года назад поклялся, что разорит «Антираспад», а теперь у него такая власть. Олег, ты можешь идентифицировать эти звездолеты?

— Они пока слишком далеко. Через несколько дней смогу, в корабельном компьютере есть специальная программа.

— Я вот чего боюсь, ребятки… Вдруг Премьер-Губернатор пошлет сюда звездолет, битком набитый налоговиками? Ох, как нас тогда обдерут…

— Я уже думал об этом, — сказал Норберт. — К тому времени, как корабли будут здесь, на станции должен присутствовать кто-нибудь из наших адвокатов. Я с ними переговорю.

Подготовка к презентации продолжалась. Расставленные в зале столики и кресла из светлого, с перламутровым отливом пластика, приобретенные на Лидоне, скрадывали мрачноватый стиль имперского дизайна. Шампанское, легкие закуски в прозрачной упаковке и роскошно оформленные коробки конфет хранились в холодильниках; бокалы, меняющие цвет в зависимости от освещения, ждали своего часа на полках громадного металлического шкафа. Аманда вздыхала, что очень пригодился бы робот, но такие расходы «Антираспаду» пока не по карману — это было ясно даже без бухгалтерских выкладок Фесписа. (Потом, с прибыли!) Зато Аманда купила на Алзоне шикарное вечернее платье и предлагала похожее для Илси, но та сказала, что наденет черную безрукавку (чтобы все могли видеть эмблему Тренажера) и кобуру, пусть видят — она охранник, а не кто-нибудь!

Корабли приближались: одиннадцать со стороны Маана, еще два со стороны Рувы и три со стороны Иты.

Просторная каюта выглядела неряшливо, несмотря на роскошную обстановку. Дымчато-хрустальный, пронизанный светящимися жилами потолок местами заляпан чем-то темным (кажется, кетчупом); некоторые жилы погасли, превратившись в черные полоски в прозрачной толще — из-за этого освещение было тревожно-неравномерным. Стенные панели светлого дерева, с инкрустациями из более темных кусочков драгоценной древесины, забрызганы вином и засохшей спермой. На полу россыпь крошек и объедков. «Хорошо, что здесь нет крыс», — поглядев под ноги, отметил Харо Костангериос, перед тем как приложиться к бутылке.

Позади, на огромной смятой постели, кто-то со стоном пошевелился. Премьер-Губернатор оглянулся: одна из стюардесс. Брюнетка или блондинка? Ага, блондинка… Вчера он хотел ее, но сейчас, когда голова болит с похмелья, эта девка была ему противна.

— Пошла отсюда, шлюха! — потребовал он, бросив на нее искоса тяжелый взгляд. — Мои апартаменты превратили в свинарник, и никто даже не почешется. Кому сказал, пошла!

Недовольно сморщив опухшее пьяное лицо, женщина выползла из постели, кое-как собрала в охапку свою одежду, раскиданную по всей каюте, и молча удалилась. Вот так, персонал надо держать в строгости! Затрезвонил видеофон. Скривившись, Харо Костангериос нажал на красную кнопку — теперь абонент увидит у себя на экране надпись: «Премьер-Губернатор работает. Не беспокоить». Аппарат, однако, не умолкал. Премьер покосился на боковой экранчик: экстренная связь. Его вызывает Соледад, Хрустальный Дом. Придется ответить. Нажав на белую кнопку, увидел благообразное лисье лицо Нилсака и насупленную физиономию Паринавы.

— Харо, вы должны немедленно вернуться на Валену! — не поздоровавшись, сразу потребовал Паринава. — Это вы спровоцировали дипломатический кризис — сами и объясняйтесь с денорским послом! Сегодня он предъявил ультиматум: если Денор не получит удовлетворительных объяснений, нам грозит вторжение. Вы обязаны встретиться с ним и все уладить.

Премьер неопределенно махнул рукой. Что там улаживать? Все равно денорский посол — не жилец на этом свете. Как и все, кто остался на Валене. Только они об этом пока не знают.

— Харо, мы выдали денорцам вашего секретаря — как виновника недоразумения, — вкрадчиво заговорил Нилсак. — Это не помогло. Денорцы допросили его, и он признался, что получил указания от вас. Вы должны убедить посла, что олигарх Хирт Тимано сама ввела вас в заблуждение, и будет лучше, если вы сделаете это при личной встрече. Харо, на карту поставлена независимость Валены! Денор ухватился за пустяковое происшествие, как голодная собака за кость, и нам придется попотеть, чтобы, фигурально выражаясь, вырвать свою кость у посла из зубов.

Отметив, что из-за нервного напряжения Нилсак начал выражаться не просто фигурально, а нудно и цветисто, Премьер вырубил питание видеофона. Не имеет значения, что там, внизу, происходит. Валена обречена. Скоро Норберт и Илси уничтожат ее. Но Харо Костангериос перехитрил своих деток — ведь он находится не на Валене, а в космосе, на борту премьерской яхты.

О том, какие планы вынашивают эти мерзавцы, ему сказал профессор Улервак, психиатр. Премьер не прогадал, обратившись за консультацией к знаменитому специалисту по тайникам человеческой души. Покинув Хрустальный Дом, он связался с экипажем яхты и велел готовиться к старту, а сам отправился в Венеду за Улерваком. Ему нужен был кто-нибудь, способный предугадать дальнейшие действия Норберта и Илси, которые завладели Нуль-Излучателем.

Профессор выдал подробнейшие комментарии с большим количеством специальных психиатрических терминов, которых Харо Костангериос не запомнил. Однако суть Премьер уловил: Норберт хочет убить его, так как всякий мальчишка тяготеет к убийству родного отца; Илси, с ее извращенной психикой, тоже хочет убить его, и это вполне закономерно. Оба отмечены печатью вырождения, сомневаться не приходится. Тут Премьер запротестовал: это же его родные дети, уж не хочет ли профессор сказать, что сам он тоже… Улервак успокоил его, объяснив, что нормальных людей вообще не бывает, каждый человек имеет те или иные психические отклонения. Да-да, каждый! Харо Костангериос кивнул, про себя подумав: «Каждый, но не я». Все дело в том, что у Норберта и Илси эти отклонения выходят за рамки допустимого. Оба склонны к самоцельному дьявольскому разрушению. Вам нужны доказательства? Пожалуйста: Норберт вас шантажировал, а Илси зверски убила санитара в клинике. Кроме того, добавил Улервак, обратите внимание на внешность своей дочери: она очень красива и у нее глаза редкого цвета — явные признаки дегенерации; на древней Земле женщин вроде нее объявляли ведьмами и сжигали, и это было правильно — человечество таким образом самоочищалось. Разумеется, они воспользуются Нуль-Излучателем, подытожил психиатр, и в первую очередь уничтожат Валену, чтобы разделаться с вами.

Премьер-Губернатору оставалось только порадоваться, что судьба подарила ему столь ценного советчика. Вместе с Улерваком он поднялся на борт яхты, которая сразу же стартовала. Когда Валена погибнет, придется лететь к Каледонии — это ближайший обитаемый мир. Ничего! Главное, что Харо Костангериос перехитрит чертовых деток и останется жив. Он богатый человек. Деньги, которые ему удавалось… урывать от государственных ассигнований на те или иные нужды, он хранил в инопланетных банках или вкладывал в ценные бумаги. Он начал заниматься этим давно, еще до того, как занял пост губернатора Чантеомы, и сейчас обладал недурным капиталом. Что бы ни случилось с Валеной, он не пропадет.

Несмотря на это, мысль о Норберте заставляла его испытывать глубокую горечь. Илси — другое дело, он ее никогда не любил. Но ведь Норберт — сын Петры, и когда-то Премьер думал, что парень пойдет по его стопам. Однажды он попробовал доказать Улерваку, что мальчишка вовсе не хочет его убивать, но профессор был неумолим и выдвинул с десяток доводов, подтверждающих, что Норберт не может не желать его смерти. Скрепя сердце, Харо Костангериос смирился с болезненной правдой. Психиатр — специалист, он знает, что говорит!

Оставшиеся на Валене члены правительства и закулисные советники по несколько раз в сутки пытались с ним связаться: эти обреченные хотели, чтобы он уладил конфликт с Денором, рассмотрел то, утвердил се, но Премьер посылал всех подальше и пил. Иногда беседовал с профессором, иногда затаскивал к себе в постель кого-нибудь из женского персонала яхты. Скоро Валена исчезнет, и ему хотелось собственными глазами увидеть, как это произойдет. Улервак сказал, что это вполне естественное для человека желание.

Глава 21

До Лау-059 оставалось несколько часов полета.

— А еще говорят, что вас, землян, нельзя подкупить, — проворчал Мартин Паад, глядя с прищуром на экран, усеянный красными огоньками, обозначающими чужие корабли.

— Везде есть отдельные коррумпированные личности, — пожал плечами Аркадио Тезарини, землянин.

— Вот именно, — поддержала того коллега, Клара Энаньи. — Мы не утверждаем, что на Земле их нет. Но мы боремся с коррупцией, и разоблаченные преступники на своих постах не задерживаются. Это редкие прискорбные факты.

— Конечно, — кивнул Мартин. — Кто-то подкупил персонал вашей гиперпространственной системы — это не что иное, как редкий прискорбный факт.

На смуглом лице Клары вспыхнул румянец.

— С чего вы взяли?

— А откуда здесь взялся денорский военный корабль? — Паад указал на экран.

Это для всех было загадкой. Земляне утверждали, что они верны договору, заключенному между четырьмя мирами, и их Гипорталы не пропускали денорский звездолет. Возможность подкупа исключена — такое даже в кошмарном сне никому не могло привидеться. Наверное, он находился где-то поблизости, когда на Маан пришло сообщение от «Антираспада». Впрочем, Мартин испытывал раздражение не потому, что денорцы объявились там, где их не ждали. Он не понимал, что происходит. Когда Мартин познакомился на Валене с Норбертом, Олегом и Амандой, те не показались ему крутыми авантюристами — по-своему симпатичные, но не слишком везучие люди, типичные обитатели таких миров, как Валена, Хальцеол, Ита, где процветает мощная бюрократия, а частная инициатива подавлена. Невероятно, что именно они первыми добрались до Нуль-Излучателя. И их дальнейшие действия не поддаются объяснению. Обычно террористы ведут себя по другой схеме. Как и все его спутники, Мартин недоумевал и злился.

«Варану» удалось нагнать остальные корабли — теперь дело за тем, чтобы выйти в лидеры. По дороге техники устранили неполадки, возникшие при экспериментальном гиперпрыжке, и все на борту были охвачены радостным азартом. Кроме Аймы Хирт Тимано — та пребывала в мрачном настроении, но старалась этого не показывать.

Приказ диктатора был ясен: захватить Нуль-Излучатель, если не получится — уничтожить. Айма признавала, что это правильное решение. Но если для ее товарищей не было особой разницы — захватить или уничтожить, то для нее разница была, и очень существенная: ей не хотелось, чтобы Илси погибла. Взглянув на экран с огоньками, Айма сжала зубы. По ее мнению, «Варан» тащится слишком медленно.

Капитан слакианского рейдера приказал выбросить всех рабов в открытый космос. За рабами последовала часть отвинченной от пола мебели и товары, закупленные на Ите. Любой балласт замедляет продвижение к цели. Тот, кто захватит Нуль-Излучатель, будет господствовать в Галактике, и никакую цену за это нельзя назвать чрезмерной.

Зеруат поднялся с кресла, несколько раз прошелся туда-сюда, снова сел. Раздраженно потеребил подлокотник. Ксакан пристально смотрела на экран, ее щеки разрумянились, глаза горели. На лицах остальных ючанийцев, набившихся в рубку, тоже отражалось агрессивное возбуждение, и Зеруата это слегка тревожило. В дверях скромно топтались двое раглоссиан из числа его доверенных помощников. Вдруг капитан-ючаниец издал негодующий возглас:

— Во-во-во! Этот потребитель хочет нас обойти! А ну-ка, жми на полную!

Пилот кивнул. Огонек на экране задрожал, вновь сместился в левый угол.

— Не догонишь, эгоист-индивидуалист! — громогласно объявил капитан. — Знай наших!

Остальные, включая Ксакан, начали выкрикивать ючанийские лозунги вперемежку с оскорблениями в адрес соперников, потом хором затянули бодрую песню. Раглоссиане исчезли в коридоре — им стало не по себе от столь бурного проявления эмоций.

Зеруата охватил гнев, и он чуть не поддался ему, но вовремя взял себя в руки. «Агрессивность — великое зло, — мысленно произнес он давным-давно заученную формулу. — Нужно отделить от своей души зло и послать его в небытие. Тот, кто на это не способен, сам уходит в небытие — таков священный закон Раглоссы… или нет, теперь уже не Раглоссы, Ючана». Несмотря на заминку в конце, самовнушение сработало, его охватила глубокая печаль. Ючанийцы — дети, что с них возьмешь. Шумные, невоспитанные дети. Он займется их просвещением после того, как исчезнут агрессивные миры. Под его опекой ючанийцы станут мудрыми и кроткими. А сейчас главное — завершить священную миссию… Нахохлившись, он уставился на экран. Его старые глаза слезились от напряжения, неприятно ныло в затылке.

Огоньки-корабли покрывали экран красной сыпью, и каждый стремился вырваться вперед. Гонки продолжались.

— Еще несколько часов — и они будут здесь. — Аманда глубоко вздохнула. — Ох, ребятки, я так волнуюсь!

На столиках симметрично выстроились бутылки шампанского, высокие радужные бокалы, закуски, коробки дорогих конфет. Белтийские светильники — причудливые сплетения многоцветных полимерных стеблей — озаряли зал праздничным сиянием. Сотрудники «Антираспада» заканчивали последние приготовления. Здесь же находилась Людмила Маслова, адвокат, — женщина лет сорока, плотная, приземистая, с двойным подбородком и бритой головой, эффектно искрящейся от вживленных бриллиантов. Олег сидел в соседнем зале перед пультом и рассеянно оглядывал экраны: в центре — собственный экран Перебрасывателя, сейчас выключенный, справа — экраны внешнего обзора с россыпью звездочек-кораблей, слева — множество небольших экранчиков для связи с объектами за пределами станции.

— Можешь их вызвать? — спросил Норберт.

— Скоро смогу. Они еще не вошли в зону действия нашего передатчика. — Олег оттянул жесткий ворот-стойку престижного делового костюма. — Чувствую себя, как цирковая собака в пиджаке.

— Имидж требует жертв, — наставительно сказала Аманда. — Ребятки, у меня мурашки по спине бегают. Вдруг сюда летит валенийский корабль с налоговиками? Ох, не надо было нашу рекламу на Валену отправлять…

— Все будет в порядке, — успокоил Норберт. — С нами адвокат.

Илси стояла в стороне от остальных, скрестив на груди руки, и смотрела на экран с огоньками. Она все-таки надела черную безрукавку, а на поясе у нее висела кобура с импульсным пистолетом. Но выглядела она грустной, и Норберт знал почему: она упрямо надеялась на встречу с Аймой Хирт Тимано и в то же время боялась этой встречи. Душеспасительные беседы, которые вел с ней Норберт (они сводились в основном к тому, что надо относиться к жизни проще, а если кто-то заставляет тебя страдать — значит, он или она твоих страданий не стоит), эффекта не возымели. Несмотря на то что Норберт был для сестры безусловным авторитетом, она не собиралась под влиянием его доводов менять свое отношение к жизни вообще и к Айме в частности. Только теперь Норберт понял, что именно бесило в ней отца и вызывало затаенное раздражение у тетки: ее несогласие отказаться от своей собственной точки зрения. Не потому ли отец и Лионелла так настойчиво стремились разрушить личность Илси? Вчера Норберт с сестрой засиделись допоздна, но к удовлетворительному результату в споре так и не пришли. Он собирался подойти к ней, и тут услышал голос Олега:

— Ага, есть связь! Аманда, приготовьтесь!

Экранчики слева засветились, на них возникли лица — почему-то озабоченные и хмурые, даже враждебные.

— Здравствуйте, дорогие гости «Антираспада»! — широко улыбнулась Аманда. — А мы давно ждем вас! Добро пожаловать!

Несколько секунд никто не откликался, и Норберт уже решил, что связь барахлит, но вдруг один из «дорогих гостей» угрюмо произнес:

— «Антираспад», мы держим вас на прицеле! Если задействуете Нуль-Излучатель — откроем огонь!

— Что-что? — Сбившись, Аманда захлопала громадными серебряными ресницами, наклеенными по случаю торжества.

— Вы захватили Нуль-Излучатель незаконно! Сдавайтесь!

— Кому они, по-вашему, должны сдаться? — вмешался в разговор голос, принадлежащий лицу с другого экрана. — Вам? У вас нет никаких прав на Нуль-Излучатель!

— Это у вас их нет, капитан! Мы пришли первые!

— Оголтелые индивидуалисты-собственники! Нуль-Излучатель — собственность Ючана!

— Алзона является единственным законным правопреемником древней Империи! Нуль-Излучатель принадлежит Алзоне!

— Почему Алзоне?!

— Господа, Нуль-Излучатель принадлежит Денору! Предлагаем всем посторонним немедленно убраться из этого сектора!

— Земля… Паад, отойдите… Земля безусловно имеет приоритетные права на Нуль-Излучатель!

Слушая эти реплики, Зеруат позволил себе слабую улыбку. Пусть его опередили! Скоро словесная перепалка перерастет в драку, агрессоры уничтожат друг друга — и тогда Нуль-Излучатель достанется ему. Он единственный готов распорядиться им так, как подобает…

Сотрудники «Антираспада» растерянно глядели на сотоподобные экранчики с сердитыми лицами.

— Что такое Нуль-Излучатель? — спросила Илси.

— По-моему, они называют так наш Перебрасыватель, — тихо ответила Аманда. — Мы их, как приличных людей, на презентацию пригласили, а они… Что же делать, ребятки? Уважаемые дамы и господа! — Она повысила голос. — Вы заблуждаетесь! Наша установка — это Перебрасыватель, название запатентовано, между прочим!

Ей ответил хор резких голосов, бесцеремонно перебивающих друг друга. Аманда обескураженно вздохнула.

— О Нуль-Излучателе я кое-что читала, — заговорила Маслова. — Это оружие, созданное древними имперцами. Оно могло распылять на молекулы целые планеты. После распада Империи его так и не нашли.

Аманда расстроенно махнула рукой.

— Я понял, — вымолвил вдруг Олег, рывком расстегнув сжимающий шею неудобный воротник.

— Что ты понял?

— Перебрасыватель был Нуль-Излучателем. До тех пор, пока мы его не модифицировали…

Воцарилась тишина, нарушаемая приглушенным бормотанием визитеров (Олег повернул регулятор громкости). Потом Аманда прошептала:

— Это что же… Выходит, мы испортили древнее супероружие? Ребятки, да ведь они нас за это убьют!

— Зато какая акция протеста получилась! — с благоговейным блеском в глазах произнес Феспис.

— Убьют… — Поникшая Аманда опустилась на стул. — А я-то думала, мы получим прибыль.

— Не убьют! — Норберт шагнул к передатчику. — Олег, вруби звук.

Компьютерщик прикоснулся к переключателю. Взглянув на индикатор — его должны услышать на всех кораблях, — Норберт заговорил:

— Дамы и господа, вы напрасно беспокоитесь. Ваши миры находятся в безопасности, ни одна планета не пострадает. Когда мы нашли эту установку, то еще не знали, что это и есть древний Нуль-Излучатель. Разумеется, мы заметили, что ее можно использовать для распыления небесных тел, и приняли меры, чтобы никаких случайных катастроф не произошло. Все модули, предназначенные для разрушения, демонтированы и уничтожены. Эта установка больше не является Нуль-Излучателем, вы сами сможете в этом убедиться! Сейчас вы увидите видеозапись.

Он кивнул Олегу. Выдвинув ящик с ячейками, тот достал кристалл, вложил в считывающее устройство, нажал на кнопку. На экране замелькали фрагменты: Норберт, Олег и Илси вынимают из недр установки смертоносную начинку; гора «лишних» приборов на полу посреди ангара; отправка груза на Лау-059.

— Никто не погибнет, все планеты останутся на своих местах, — вновь заговорил Норберт, когда трансляция видеозаписи закончилась. — Нуль-Излучателя больше нет. Вместо него есть Перебрасыватель — установка для скоростной транспортировки грузов и пассажиров через гиперпространство, и наши права на нее защищает закон.

— Все верно! — Рядом с ним встала Маслова. — Я — адвокат «Антираспада». Находка оформлена в соответствии с межзвездными законами, господа.

После томительной паузы (Норберт ждал, что сейчас будет вспышка, грохот — а потом не останется ничего, и его дух, если он существует, покинет материальный мир) один из визитеров мрачно спросил:

— Где гарантия, что ваша видеозапись не сфабрикована?

— Она не сфабрикована. — Норберт замялся: как их убедить? — Я сказал правду. Я понимаю: оружие, способное уничтожать планеты в любой точке Галактики, — слишком опасная штука, и ваша тревога обоснованна. Вот что… Я согласен, чтобы мне сделали инъекцию веритола, и я повторю все то же самое, что уже сказал. Надеюсь, тогда вы убедитесь, что вашим мирам ничто не угрожает.

— Вы все должны этому подвергнуться! — потребовал человек с другого экранчика. — Все, кто находится на борту станции!

— Кроме несовершеннолетних, — возразила Маслова. — Есть международное соглашение, которое запрещает вводить веритол несовершеннолетним лицам.

— Кто здесь несовершеннолетний? — вскинула голову Илси.

— Вы, — ответила адвокат. — По закону.

— Ладно, я тоже согласна, — вздохнула Аманда. — Надеюсь, потом им всем станет стыдно! Мы-то для них шампанское покупали…

— Согласен, — коротко бросил Олег.

— Они все равно это сделают, даже если я не соглашусь! — фыркнул Феспис. — Ладно, пусть вкатят мне веритол. Я им скажу…

— И я согласна, хоть я и считаюсь несовершеннолетней. — Илси пожала плечами. — Их можно понять, ведь они боятся за свои планеты.

— Мы все согласны, — подытожил Норберт, повернувшись к экранам.

— Собеседование будет проходить в присутствии юриста, — добавила Маслова. — В моем присутствии.

Договорились, что все корабли пришлют своих представителей. Визитеры начали препираться между собой: никто не хотел, чтобы его конкуренты получили численное преимущество на борту станции.

Норберт только теперь заметил, что его шелковая рубашка под строгим белым костюмом насквозь промокла от пота.

Зеруат не поверил ни единому слову Норберта. Разумеется, «Антираспад» хочет присвоить супероружие. Видеозапись? Фальшивка, сфабрикованная Олегом Осокиным. То же самое он проделал на Раглоссе перед побегом. Но эти авантюристы переоценивают свои силы: они считают, что смогут лгать, даже находясь под воздействием веритола! Самонадеянность молодости. Итак, схватка между агрессорами неизбежна. Зеруат просто обязан пережить ее и завладеть Нуль-Излучателем. Только так он сможет спасти по-детски беззащитных и доверчивых ючанийцев, а потом, после выполнения своей миссии, возродить Раглоссу…

Надо кого-то отправить на станцию. Ему там появляться нельзя — могут опознать, несмотря на пластическую операцию. Помощники-раглоссиане для выполнения такого рискованного задания не годятся — вон какие они перепуганные, обморочно-бледные! (Глядя на них, Зеруат растроганно качал головой: прекрасно! Вот если бы все человечество стало столь же кротким, утонченным и беззлобным! Но, несмотря на свое духовное превосходство над агрессивными существами, раглоссиане не способны адекватно действовать в экстремальной обстановке.) А ючанийцы слишком импульсивны и непрактичны. Остается Ксакан — не такая пугливая, как раглоссиане, и в то же время неглупая, в отличие от большинства ючанийцев. Не хотелось бы приносить в жертву самого ценного из своих помощников, но больше послать некого.

— Если начнется драка, постарайся спрятаться и уцелеть, — наставлял он Ксакан, глядя на нее воспаленными, слезящимися глазами. — Помни: ты — моя правая рука. Такие, как мы с тобой, обречены жить не для себя, а самоотверженно служить человечеству, в этом наша трагедия. Если мы захватим Нуль-Излучатель, это будет великое благо для всей Вселенной!

— Да, мы сразу всех эгоистов-собственников перевоспитаем! — счастливо выпалила Ксакан. — Сытых индивидуалистов больше не будет — они у нас узнают, как надо жить.

Зеруат печально вздохнул, однако возражать не стал. Он скажет ей правду потом, время для этого еще не наступило.

— Береги себя. Твоя задача — наблюдение. Приколи вот это на грудь. — Он протянул ей брошку, усыпанную крохотными многоцветными кристалликами.

— Передатчик? — догадалась девушка.

— Да.

Заметив, с каким трепетным восторгом она разглядывает брошку, Зеруат добавил:

— Вернешь ее мне. Ты поняла? Не вздумай случайно потерять — заранее предупреждаю, что я тебе не поверю! Эта вещь нужна мне для работы.

Опустив глаза, Ксакан прицепила брошку к своему комбинезону.

— Этот прибор принадлежит Комитету Общественной Безопасности, — строго напомнил Зеруат. — Ты отвечаешь за его сохранность!

Учитывая ее наклонности, он подозревал, что получить красиво сделанный приборчик обратно будет непросто. Но пока не это было главным.

— Я полечу одна? — спросила Ксакан. — Эти индивидуалисты договорились, что каждый корабль может прислать на станцию четверых.

— Одна.

Зеруат опасался, что кто-нибудь из ючанийцев сболтнет лишнее, и тогда агрессоры догадаются о его присутствии.

— Но я не пилот…

Гм… вот еще проблема… Зеруат повернулся к своим помощникам-раглоссианам. Оба некогда обучались космическому пилотажу, но сейчас один под его взглядом обмяк и сполз по стенке на пол, другой с ужасом вымолвил:

— Не я, господин… Там же денорцы… Не надо, господин…

— Я теперь не господин, а старейшина, — с горечью поправил Зеруат.

В конце концов он выбрал из ючанийского экипажа парня, который показался ему менее болтливым и более разумным, чем остальные. Парню растолковали, что от него зависит счастливое будущее Ючана, поэтому на станции он должен держать язык за зубами и во всем слушаться Ксакан Смирл.

Разведчики отбыли. Закрывшись у себя в каюте, Зеруат подключил приемник к монитору. Пока он мог видеть только нервно сцепленные руки Ксакан, приборную доску, курносый профиль пилота, обзорный экран и на нем — озаренные голубоватым светом Лау-059 аппараты, обогнавшие ючанийский бот.

Внутренние створки шлюза раздвинулись, пропуская матово-коричневый диск с ребристыми выступами. Он скользнул в сторону и опустился на пол, гулко громыхнули стальные плиты. А сомкнувшиеся створки уже вновь раскрывались…

Норберт, Аманда и Маслова встречали прибывающих представителей. Олег сидел за пультом, контролируя автоматику шлюзов. Илси и Феспис остались в зале. Посланцы разных миров стояли группками, переговариваясь между собой и оглядывая огромный, залитый ярким светом ангар. Некоторые из них были в униформе: например, алзонцы — в эффектных красно-золотых комбинезонах (цвета древней Империи), белтийцы — в бело-голубых одеждах с королевскими гербами, денорцы — в черной с серебром форме и в шлемах с ажурными сияющими масками (Норберт надеялся, что Аймы Хирт Тимано среди них нет). Привлекла его внимание и угрюмая, настороженная парочка в блеклых, мешковатых одеяниях с оттиснутыми на спине одинаковыми надписями: «Товарищ, не бери с тарелки лишний кусок!» Среди тех, кто прибыл в штатском, Норберт узнал Мартина Паада. Темноволосая девушка, с достоинством несшая на спине призыв насчет лишнего куска, тоже показалась ему знакомой — кажется, он видел ее на банкете в «Бескане».

Было решено, что расследование начнется после того, как на борту станции соберутся все представители, поэтому пришлось подождать. Наконец Аманда, переговорив с Олегом, сообщила:

— Все прибыли. Пятьдесят восемь человек.

— Почему пятьдесят восемь? — подсчитав кое-что в уме, удивился Норберт.

— Лайколимский корабль лег на обратный курс — не то поверили на слово, не то не хотят связываться с гуманоидами, их не разберешь. Видишь, здесь одни люди. А ючанийцы прислали только двоих — вон тех, с надписями.

Боты выстроились в ряд вдоль стены. В стороне от них одиноко высился звездолет «Антираспада», на его темном боку гордо сверкало название, выведенное трехметровыми буквами. Рассредоточенная на группки толпа растеклась по ангару, и все равно большая часть необъятного помещения пустовала. «Да здесь поместится целый флот!» — подумал Норберт, только сейчас по-настоящему оценив его размеры.

— Дамы и господа! — включив наручный микрофон, обратился он к гостям. — Прошу вашего внимания! Все собрались, можем начинать!

Визитеры тут же перехватили инициативу — с той бесцеремонностью, которая присуща представителям криминальных и государственных структур. Станцию тщательнейшим образом обыскали. Олегу пришлось продемонстрировать, как работает компьютер Нуль-Излучателя, показать схемы и записи. Потом всем членам экипажа по очереди вводили веритол и устраивали перекрестный допрос. Перед этим представители разных миров подписали документ о том, что любые высказывания сотрудников «Антираспада», не имеющие отношения к Нуль-Излучателю, не могут в дальнейшем использоваться против них, будь то признание в любви или признание в ограблении банка, — единственная уступка, которую Масловой удалось выторговать. Саму Маслову тоже допросили. После этого еще раз просмотрели компьютерные файлы и видеозапись о демонтаже боевых модулей. Наконец кто-то первым признал:

— Они сказали правду! Они действительно это сделали!

— Ну да, — устало кивнул Норберт.

Его слегка подташнивало — то ли это было переутомление, то ли побочный эффект действия веритола. Аманда, Олег и Илси тоже выглядели выжатыми, что не мешало Илси время от времени бросать мрачные, испытующие взгляды в сторону денорцев. Бледные щеки Фесписа ввалились, под глазами залегли тени, однако на лице блуждала интеллигентно-ехидная усмешка, словно он что-то задумал. Одна Маслова сохраняла профессионально невозмутимый вид.

Тощий смуглый мужчина в бежевом комбинезоне с пурпурными нашивками вдруг злобно выругался:

— Дешевые инопланетные выродки! Из-за вас я потерял партию товара на три миллиона, кто теперь возместит мне убытки?!

— Слакианин, — шепнула Норберту Маслова.

— Каким образом вы потеряли из-за нас партию товара? — изумилась Аманда.

Тот опять выругался, ничего не объясняя. Другие гости косились на слакиан с неприязнью.

— Мы забыли еще кое-что уточнить, — обратилась к Аманде невысокая землянка. — Скажите, как получилось, что именно вы нашли Нуль-Излучатель?

— А, это было просто! — Лицо Аманды осветилось триумфальной улыбкой. — Одно из направлений работы «Антираспада» — охранно-сыскная деятельность. Вот так и получилось, что мы эту штуку нашли.

По толпе пробежал ропот. Слакианин выругался в третий раз, с тоскливой яростью.

— Я думаю, мы все тут должны скинуться и заплатить им за то, чтобы они никогда больше не занимались охранно-сыскной деятельностью, — проворчал один из денорцев.

Аманда незаметно толкнула Норберта в бок:

— А что, перспективная сделка…

— У нас есть важный нерешенный вопрос! — заговорил, повысив голос, тучный алзонец. — Кому будут принадлежать остатки Нуль-Излучателя?

— Это наши остатки! — сразу подобралась Аманда. — Наш Перебрасыватель!

— Находка оформлена в соответствии с межзвездными законами, господа, — поддержала ее Маслова. — Раз артефакт обнаружен в нейтральном секторе, ни один мир не имеет на него приоритетных прав.

— Этот нейтральный сектор граничит с сектором, который находится под контролем Маана, — напомнил, пошептавшись со своими спутниками, мужчина в штатском. — Поэтому Маан заявляет свои права.

— У Маана нет никаких особых прав! — энергично перебила землянка. — Учитывая наш многовековой опыт работы с гиперпространством, вы должны согласиться, что именно мы лучше всего сможем изучить артефакт.

— Чтобы укрепить свою монополию?! — крикнул кто-то.

— Эта установка принадлежала древним императорам, — вмешался алзонец. — Правопреемник Империи — Алзона. Ни один мир не возражал, когда Алзона взяла на себя обязательство выплатить императорские долги, поэтому вы не можете оспаривать наше право собственности на императорскую установку!

Представители роптали и враждебно посматривали друг на друга; атмосфера в считанные секунды наэлектризовалась.

— Они хотят все у нас оттяпать! — прошептала Аманда.

— Боюсь, что этого не избежать, — так же тихо ответила Маслова, — но мы все равно получим хорошую денежную компенсацию. Это я, как юрист, вам гарантирую.

— А я так привязалась к нашему Перебрасывателю. — Аманда печально махнула рукой.

— Вы кое-что упустили, господа, — выступил вперед денорец.

Его низкий голос перекрыл общий шум, остальные повернулись к нему. Денорец прикоснулся к своему шлему около подбородка, и мерцающая маска исчезла, открыв худощавое лицо с перебитым носом и небольшими, пронзительно-светлыми глазами. Трое других денорцев последовали его примеру. Норберт тихо выругался, узнав среди них Айму Хирт Тимано — высокая, великолепно смотревшаяся в своем облегающем черном комбинезоне, она смотрела на сотрудников «Антираспада» уверенно и спокойно.

— Что мы упустили? — нахмурился алзонец.

— Позвольте напомнить вам межзвездные законы! — Денорец смерил его взглядом. — Найденный в нейтральном секторе артефакт принадлежит тому миру, чьи граждане данный артефакт обнаружили.

— Так это же валенийцы! — Оппонент начал проявлять признаки беспокойства, хотя Норберт не мог уловить, в чем дело. — Валена не прислала сюда своих представителей — следовательно, не заинтересована в находке.

— Я думаю, вам известно, что Валена — без пяти минут сателлит Денора. Возможно, соответствующее соглашение уже подписано. Это наши граждане. — Денорец кивнул в сторону сотрудников «Антираспада». — Четверо валенийцев и один хальцеолиец.

— Не может быть, — выдохнула Аманда. — Не могло такого случиться!

— Ага, Нор, что ты теперь скажешь? — услышал Норберт у себя за спиной полный горького сарказма шепот Фесписа. Вслед за этим диссидент громко объявил: — Я эмигрировал с Хальцеола, я лицо без гражданства!

— Но ведь остальные четверо все еще остаются гражданами Валены? — с утвердительной интонацией спросил денорец.

— Вообще-то мы тоже неофициально эмигрировали. — Промямлив первую фразу, Норберт закончил уже твердо: — У нас были для этого веские причины!

— Какие?

— Мою сестру на Валене хотели принудительно подвергнуть противозаконной психиатрической обработке. По распоряжению губернатора Чантеомы.

Норберт заметил, как тонкие темные брови Аймы Хирт Тимано сошлись к переносице.

— Теперь вы можете вернуться на Валену, ничего не опасаясь. Как и все граждане миров — сателлитов Денора, вы находитесь под защитой денорских законов. Мы покончим с произволом и принесем на Валену цивилизацию.

— Спасибо, лучше не надо, — еле слышно буркнула Аманда.

— Нуль-Излучатель вы обязаны передать мне — как уполномоченному представителю денорской олигархии. — На лице денорца появилась улыбка, напоминающая доброжелательный оскал сытого тигра. — Разумеется, вы получите денежную компенсацию.

Представители остальных миров взволнованно переговаривались. Трое денорцев, двигаясь с небрежной грацией и слегка рассеянной естественностью, отступили назад и встали тесным кругом, спина к спине, — теперь у их компании не было тыла, и никто не мог напасть на них внезапно.

Того и гляди дойдет до крови, понял Норберт. А там недалеко и до войны между заинтересованными сторонами. Он в отчаянии взглянул на адвоката:

— Что делать?

— Господа, прошу прощения! — заговорила Маслова. — Вы сказали, что Валена — без пяти минут сателлит Денора, но эти пять минут еще не истекли! Вчера, у себя в офисе на Лидоне, я смотрела международные новости: договор между Денором и Валеной пока не подписан.

— Значит, мы имеем приоритетное право на Нуль-Излучатель! — оживился алзонец.

Другие представители вразнобой зашумели, запротестовали, настаивая на своих приоритетных правах. Кое-кто, включая денорцев, уже успел вытащить оружие. Илси тоже достала из кобуры пистолет…

«Надо срочно что-то делать, — похолодев, подумал Норберт, — надо спасать положение». (И тут же слегка скривился: «спасать положение» — одно из любимых выражений отца…) Но где-то на периферии сознания уже мелькнула спасительная мысль… Кажется, есть шанс сохранить мир!..

— Господа, внимание, я нашел выход! — выкрикнул он. — Поскольку мы — валенийские эмигранты, а Валена, к сожалению, еще не стала сателлитом Денора (сожаление было неискренним, но он не хотел нажить врагов в лице денорцев), «Антираспад» готов передать артефакт, естественно, за соответствующее вознаграждение, международной комиссии, в которую войдут представители всех цивилизованных миров! Господа, никто из вас при этом ничего не потеряет! Все останутся живы, никто не пострадает и ни у кого не будет преимуществ перед соседями! Ваши ученые смогут совместно изучить находку и передать результаты своим народам, и таким образом информация, которую вы здесь найдете, станет достоянием всего человечества! Все вы — разумные и дальновидные люди, и если сейчас будет сформирована комиссия, то мы сразу и передадим вам установку! В многостороннем документе, который все стороны подпишут, обязательно должно быть указано, кто из участников какую сумму выплачивает «Антираспаду»!

Вначале он чуть не сорвал голос, перекрикивая галдеж, зато закончил свою речь в полной тишине. Представители миров начали переглядываться, кто-то сказал: «Да, я именно это пытался предложить, но вы меня не слушали!» — оружие исчезло в кобурах.

«Сработало!» — с облегчением подумал Норберт.

— Нор, по-моему, ты только что предотвратил галактическую войну, — тихо заметила Илси.

— Для меня это раз плюнуть! — усмехнулся Норберт. И присел на краешек стола с закусками — ноги уже просто его не держали.

…Вскоре недавние противники договорились между собой. Правда, приблизительный, черновой вариант договора понравился не всем — лидирующее положение в комиссии предполагали занять представители миров первой десятки: Алзоны, Белта, Денора, Земли, Лидоны. Однако это были мелочи по сравнению с перспективой войны. Маслова тоже включилась в обсуждение, корректно, но упорно отстаивая финансовые интересы «Антираспада».

— Ребятки, я вот думаю, как быть с угощением и шампанским? — собрав в кружок Норберта, Олега, Илси и Фесписа, вполголоса спросила Аманда. — Куда мы теперь все это денем? Наши гости, конечно, нехорошо себя повели, но не пропадать же добру… Не знаю, как оно по-вашему, а я считаю: раз мы задумали устроить банкет — надо так и сделать! А то неприятный осадок останется…

— У них? — Норберт мотнул головой в сторону представителей, обсуждающих детали соглашения.

— У нас. Если мы заранее настроились на праздник, его нельзя отменять!

Норберт по привычке пожал плечами. Расценив его жест как согласие, Аманда повернулась к представителям миров:

— Дамы и господа, наши дорогие гости, приглашаем вас всех на банкет в честь мирного разрешения спорных вопросов! Прошу! — Она сделала широкий жест в сторону накрытых столов, занимающих примерно четверть площади громадного зала.

Упрашивать представителей долго не пришлось — пока тянулось поэтапное расследование, пока шли переговоры, все успели проголодаться. Норберт даже удивлялся потом, что толпа не набросилась на еду и спиртное без приглашения. Впрочем, раньше они были слишком заняты дележом Нуль-Излучателя, а сейчас в самый раз расслабиться! «Антираспад» занял крайний столик, по соседству устроились двое ючанийцев.

— Угощения хватит на всех! — привстав, объявила Аманда. — А потом будет кофе — натуральный кофе, хороший, без добавления всякой гадости! — Она выразительно посмотрела в сторону денорцев. — Кое-кто может бросить в кофе любую дрянь — и заметьте, в чужой кофе! Но мы, культурные люди, наследники великой цивилизации, так не делаем.

— Аманда, куда вас понесло? — дернув ее за край роскошного серебряного платья, шепнул Норберт.

— Нор, я хочу хоть пристыдить ее немножко, что ли, — тихо ответила Аманда. И закончила свою речь словами: — Сегодня знаменательный день, мы все вместе празднуем победу разума над варварством!

Кое-кто зааплодировал, захлопали пробки шампанского. Понемногу в зале воцарилась непринужденная атмосфера полуофициального застолья. На несколько секунд отлучившись к пульту компьютера, Олег включил музыку — древнюю «звездную паутину» (обследуя станцию, он нашел в одном из ящиков целую груду кристаллов с аудиозаписями времен расцвета Империи).

Дрожащие, ритмичные, обволакивающие звуки помогли Норберту сбросить напряжение: он блаженно откинулся на спинку стула, отхлебнул шампанского. Аманда улыбалась, опьяненная обстановкой праздника, — она очень любила банкеты и презентации. Илси двумя руками стиснула бокал, ее большие глаза тревожно мерцали. Норберту показалось, что сестра с трудом сдерживается, чтобы не оглянуться на денорцев. Жаль, что он не смог на нее повлиять! Но, может, это и к лучшему. Жизнь чего-то стоит, когда ты живешь и совершаешь поступки по своему собственному выбору. Выбор, навязанный тебе другими, чреват поражением. Пример тому — Раглосса… При воспоминании о Раглоссе Норберта передернуло; он залпом осушил бокал и налил себе еще.

Олег меланхолично жевал, слушая музыку, адвокат поглощала дорогие закуски методично и быстро. А Феспис пошел бродить по залу с недопитым бокалом. Время от времени он останавливал свое движение и что-то громко произносил — тогда сидевшие поблизости косились на него со странным выражением на лицах. Заинтригованный, Норберт прислушался.

— …Представители своих антинародных правительств! — долетел до него голос хальцеолийца. — Этим все сказано! Хорошей верховной власти в природе не существует — правительства бывают умеренно неразумные либо окончательно свихнувшиеся!

Норберт выбрался из-за столика, поймал его за локоть и увлек в сторону.

— Ты спятил? Что ты им говоришь?

— Правду!

— Какую еще правду? Насчет власть предержащих я с тобой вообще-то согласен, но все эти деятели — влиятельные люди, не надо их напрямую обижать!

— А пусть обижаются! — Лицо Фесписа расплылось в ехиднейшей ухмылке. — Сами накачали меня веритолом — пусть теперь слушают!

— Погоди, но ведь действие веритола давно закончилось! Нам вводили строго отмеренные дозы — Маслова специально следила.

— А у меня, может, индивидуальная реакция на эту пакость! — Он опять ухмыльнулся, обогнул Норберта и отправился дальше слоняться между столиками.

Поглядев ему вслед, Норберт вернулся на свое место.

— А почему ваша организация называется «Антираспад»? — спросила сидевшая за соседним столом белтийка в форме с королевскими гербами.

— Я сама придумала это название, — охотно объяснила Аманда. — Еще пятнадцать лет назад, на Валене. Видите ли, у нас на Валене государство всех держит за глотку, и ни одно частное предприятие долго просуществовать не может — то появляются, то исчезают, как бабочки-однодневки. А я решила, что моя фирма назло им всем не распадется, и дала ей символическое название — «Антираспад»!

…Итак, Нуль-Излучатель выведен из строя кучкой корыстных индивидуалистов. Ксакан была огорчена — больше нет надежды на перевоспитание жителей процветающих миров! Однако это не мешало ей смаковать изысканные кушанья и отменное земное шампанское. На Валене она пила шампанское, но не такое. Остановиться Ксакан не могла, хотя желудок ее был уже до отказа набит. Вдобавок ее терзало чувство вины: она поступает как самая настоящая сытая потребительница. Но ведь неизвестно, когда ей в следующий раз доведется попробовать такие вкусные вещи! Надо пользоваться случаем. Своему напарнику Ксакан сказала, что они должны вести себя, как все остальные, иначе их разоблачат. Непонятно, правда, в чем могло бы состоять «разоблачение», если все и так знали, что они ючанийские представители. К счастью, пилот не стал задавать вопросов. Он ел и пил за троих, только иногда диковато косился на разряженных, зажравшихся эгоистов-собственников и начинал трясти головой — словно пытался стряхнуть кошмарное наваждение. «Он такой, как надо, — со стыдом признала Ксакан, через силу отхлебывая еще шампанского, — правильный товарищ, а меня Община осудит». Потом успокоилась: не осудит. Ведь у нее есть мудрый, могущественный покровитель — старейшина Конгоуз…

Волны древней музыки то накатывали, то отступали, всеми цветами радуги сияли стеблеобразные белтийские светильники, мужчины и женщины за столиками раскованно болтали и смеялись. По крайней мере, большинство поступало именно так… Крупный, беловолосый мужчина в деловом костюме (лидонец, как понял Норберт) отозвал в сторону Маслову и долго о чем-то шептался с ней; через некоторое время Маслова позвала Аманду. Дальше они беседовали уже втроем, уединившись в углу. Когда Аманда вернулась, ее глаза светились, как два прожектора. Казалось, ее распирает желание что-то сказать, но она сдерживалась. Потом все же шепнула:

— Нор, мне нужна твоя помощь. Пошли, заправим кофейный автомат.

Автомат стоял в соседнем помещении, где «Антираспад» устроил подсобку. Пока Аманда засыпала кофейные зерна и сахар, Норберт расставил в желобе конвейера блестящие коричневые чашки.

— Включать? — спросил он, полуобернувшись.

— Потом… — Аманда подошла ближе. — Нор, никому не говори того, что я тебе сейчас скажу! У меня просто сил нет терпеть. Знаешь, кто это был?

— Тот лидонец?

— Элхемон из Галактического банка! Нор, только никому-никому… — Она понизила голос до таинственного шепота. — Галактический банк хочет выкупить Перебрасыватель у всех остальных, профинансировать исследования и создать транспортное предприятие — такое, как мы хотели. А мне предложили пост почетного директора, с годовым окладом в миллион империалов. — Аманда блаженно улыбнулась. — Наконец-то! Я покажу им, что такое настоящий бизнес!

А ведь земляне теперь потеряют свою монополию, сообразил Норберт. Один Перебрасыватель не заменит систему гиперпространственных каналов, но с монополией все равно покончено. И созданное Галактическим банком предприятие будет получать такие астрономические прибыли, по сравнению с которыми годовой оклад Аманды — сущая безделица. Если там верно оценят ее деловые способности, развернуться ей не дадут; недаром Элхемон предложил ей пост почетного директора…

Они вернулись за столик. Феспису надоело блуждать по залу, и он тоже присоединился к «Антираспаду». Вопреки опасениям Норберта, представители его не побили.

— Что будем делать дальше? — покосившись на Илси, спросил Олег.

— Посмотрим… — Об этом Норберт пока не думал. — Получим свои деньги и смоемся куда-нибудь. Галактика большая!

— Может, еще что-нибудь хорошее найдете! А я займусь наконец-то серьезным бизнесом, — мечтательно протянула Аманда. Но вдруг рассеянное выражение на ее лице сменилось удивленным, удивленное — обрадованным. — Ребятки, я поняла! Мы с вами все-таки осчастливили человечество!

— Как это? — поднял брови Норберт.

— Мы первые нашли Нуль-Излучатель и обезвредили его! Теперь никто не воспользуется этой штукой, чтоб уничтожить чей-то мир. До тебя дошло, Нор? Это заслуга «Антираспада»!

— А ведь точно… — пробормотал Олег.

— Ага, — пьяно моргая, подтвердил Феспис.

— Да, — согласилась Илси.

— Ребятки, за это обязательно нужно выпить! — объявила Аманда.

И «Антираспад» со звоном сдвинул бокалы.

Благодаря передатчику, прикрепленному к комбинезону Ксакан, Зеруат, ссутулившийся перед монитором у себя в каюте, слышал весь этот разговор. Из его груди вырвался полный горечи вздох. И они еще радуются! Давней мечте человечества о небесном пламени, вселенском потопе, божественном катаклизме, который сметет всех неправедных и оставит в живых лишь горстку мудрых и кротких, не суждено сбыться, — а эти безответственные авантюристы пьют шампанское! Перебрасыватель, тьфу… Надо же так бездарно распорядиться Нуль-Излучателем! Галактика могла стать воистину райским местом, тихим и безопасным, но теперь этот шанс навеки утрачен. Все останется, как есть: великое множество миров, населенных несметным количеством непохожих друг на друга существ, миллиарды личностей — миллиарды вариантов. Дурная бесконечность!

Впрочем, даже в таком виде, как сейчас, покалеченный Нуль-Излучатель можно было бы использовать во благо: если раздобыть достаточное количество мощных бомб и забросить их на все обитаемые планеты. Однако Норберт, этот скользкий, агрессивный тип, уничтожил такую возможность в зародыше, передав установку представителям межзвездной общественности. Они будут стеречь ее, как зеницу ока, поскольку галактическая война никому из них не выгодна. Проклятый «Антираспад»!

Впервые за долгие годы своей безупречной жизни Зеруат не стал противиться запретному для всякого раглоссианина гневу — и что было силы хватил кулаком по экрану монитора.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Реклама на сайте