«Колодец»

Гжатский Сергей Колодец

Работникам станции

Москва — Сортировочная — Рязанская

Посвящается. .

"Колодец, колодец, дай неба глоток…"

Песня "Колодец"

Часть первая. Исполнение желаний

ГЛАВА 1. Кремлёвский заговор

На всякий СЛУЧАЙ, придав походке деловитую целеустремлённость, Ученик неслышно прошёл по густому ковру примерно до середины длинного коридора и остановился перед массивной дубовой дверью, на бронзовой табличке которой темнела выгравированная надпись: "Советник Президента России по вопросам экологической безопасности".

Прежде чем войти, он осторожно проверился. Как и следовало ожидать, его персона ни у кого вокруг не вызывала ни малейшего интереса. Снующий по коридору в оба конца чиновный люд не только не замечал, но и вообще не подозревал о его присутствии рядом с ними!

— Отлично! — успокоился Ученик, берясь за позолоченную шишечку дверной ручки, — Так и должно быть!

Уж кому-кому, а ему, в совершенстве овладевшему техникой массового гипноза, позаимствованной у российских домовых, которые на протяжении тысячелетий оттачивали своё мастерство, живя бок о бок с людьми, и, умудряясь не попадаться им на глаза, было нетрудно оставаться незаметным даже на многолюдной Красной площади, не говоря уж о каком-то там полупустом коридоре. И всё же проникать незаметно в Кремль в последнее время становилось всё сложнее и сложнее…

— Это всё из-за президентской охраны, — сокрушался Ученик, — Понатыкали кругом супермодных электронных штучек-дрючек и рады! Думают, что теперь мимо них и муха не пролетит! Ан, нет! Просчитались, голубчики! Лично я как ходил в Кремль, словно к себе домой, так и буду ходить! Правда, несанкционированно, но кому до этого какое дело?!

Переступив порог, он оказался в пустой приёмной советника. Секретарши шефа — длинноногой красавицы Миллы — на месте не оказалось. Ученик злорадно ухмыльнулся. Пять минут назад он позвонил ей по мобильному и изменённым голосом её близкой подруги, работающей этажом выше, предложил встретиться в дамской комнате, что бы покурить и поболтать о новостях.

Дурёха купилась и убежала, забыв даже переключить компьютер в режим ожидания. И правильно сделала, что убежала: незачем ей знать о его визитах к шефу. Раньше он попросту отводил ей глаза, как и всем другим встречным — поперечным, но сегодня был знаменательный день, и ему захотелось немного похулиганить…

Ученик быстро пересёк немаленькую приёмную по диагонали и, решительно приоткрыв дверь, одним глазком заглянул в кабинет шефа и… своего Учителя! Тот сидел за огромным, на вроде биллиардного, письменным столом с резными виньетками и работал.

"И как ему удаётся выглядеть столь импозантно? — в который раз восхитился Ученик, — Настоящий барин с иллюстрации учебника! И при всём при этом кажется намного моложе своего истинного возраста! "

Он бесшумно просочился в кабинет и не дыша замер на пороге. Однако Учитель тут же почувствовал его присутствие и на секунду оторвался от бумаг, что бы взглянуть на вошедшего. Убедившись, что это именно тот, кого он ждёт, советник вновь склонился над столом. Бумаги так и летали с края на край этого покрытого зелёным сукном аэродрома, ненадолго задерживаясь в его руках. Учитель размашисто подписывал один документ за другим, предварительно пробегая текст глазами. На всех без исключения листах золотом посвёркивал двуглавый орёл — герб Российской Федерации.

Ученик, на вид бесцветная, ничем не примечательная личность неопределённого возраста, внезапно оробел. Такое случалось с ним всякий раз при очередной встрече с Учителем. Он несмело просеменил по ковровой ворсистой дорожке до торца стола заседаний и в нерешительности остановился, не смея оторвать хозяина кабинета от важных государственных дел.

— Кх-е-е! — наконец негромко кашлянул он, привлекая к себе внимание босса.

Советник и ухом не повёл.

— Он решился-таки копать колодец! — без каких-либо предисловий произнёс Ученик, вроде бы ни к кому не обращаясь, — Завтра же и начнёт!

На этот раз человек за столом замер, потом в раздражении отбросив в сторону "Паркер" с золотым пером, откинулся в пухлом кожаном кресле и ехидно воззрился на посетителя:

— Позвольте, милейший, вот уже пятнадцать лет день за днём я слышу от вас эти самые слова. И что в результате? А воз и ныне там! Учтите, май фрэнд, если я и обладаю некоторой толикой терпения, то ОН — хозяин кабинета красноречиво ткнул пальцем в потолок, — в любой момент может взорваться, будучи по горло сыт вашими "завтраками"… и сделать в отношении меня и вас свои оргвыводы! И где тогда мы с вами окажемся, вы не задумывались? А напрасно! Ну, я то как старый заслуженный Брат, надеюсь, ещё сумею отмазаться, а вот вы?! Что ждёт вас тогда?

Ученик пересилил внутреннюю дрожь и с показным равнодушием пожал плечами.

— Не знаете? — продолжил инквизиторский допрос советник, — Так я вам скажу: вы наверняка пропадёте, милейший! Крышка вам будет, любезный, кранты, каюк, верёвка! Выбирайте, что лучше…

— Но это правда! — с жаром воскликнул Ученик — На этот раз без дураков, клянусь.

Советник отрицательно покачал украшенной благородной шевелюрой головой.

— Мне ваши клятвы ни к чему, милейший. Мне дело нужно, результат, на который я мог бы взглянуть вот этими самыми глазами и пощупать этими руками.

Он покрутил кисти в воздухе и едва не пропел, словно первоклашка: "Мы писали, мы писали — наши пальчики устали! " Ученику было не до смеха, но Учитель выглядел столь комично, что он не сдержался и негромко фыркнул.

— Понимаете вы или нет? — гнул своё хозяин кабинета, — Необходим РЕ-ЗУ-ЛЬ-ТАТ! Что бы я потом со спокойной душой смог смело доложить лично ЕМУ! Советник вновь демонстративно возвёл очи к потолку и Ученик тоже невольно посмотрел вверх, но ничего такого примечательного, кроме позолоченной лепнины там не обнаружил.

— А результата-то у вас, милейший, и нет! Пустышка за пустышкой, извините… Я не хочу сказать, что вы бездельничаете, нет, упаси Господь, вы работаете не покладая рук и, насколько я информирован, вполне профессионально. Но процесс обработки объекта непростительно затянулся, вы не находите? На целых пятнадцать лет! Каково! Представляете, как мы выглядим в ЕГО глазах? "

Ученик в смущении переступил с ноги на ногу, понимая, что пришла пора оправданий.

— Вы сами утверждали, Учитель, что Симаков — не обычный человек. Он — из потомственного рода Стражей Врат. Более того — он и есть Страж данных Врат, хотя и не подозревает об этом. Думаете, он случайно поселился тогда на том самом месте? Поблизости от своих Врат? Ничуть не бывало!"

— Как, разве это не ваша работа, милейший?"

— Нет, конечно!"

— Час от часу не легче! Но тогда по всем статьям выходит, что где-то поблизости объявились Ассуры! — советник заметно побледнел, — …И через Симакова они взяли ситуацию под свой контроль! Боже мой! Ассуры уже контролируют Звёздные Врата, до которых мы с вами ещё и не докопались…

Он выскочил из-за стола и нервно закружил по кабинету. Ученик наблюдал за ним со смешанным чувством страха и восхищения.

— …Почему служба безопасности Братства проспала их проявление в нашем пространственно-временном континууме? Как такое могло случиться? Почему я сам, наконец, не почувствовал возмущения спин — торсионных полей, непременно сопутствующего любому проявлению?

— Потому что Ассуров на Земле нет, Учитель! Не стоит изводить себя беспочвенными подозрениями. Они ушли миллионы лет назад и вряд ли вернуться в обозримом будущем…

— Тогда кто подсказал Симакову, где ему поселиться? — советник мгновенно взял себя в руки и вновь уселся за стол.

— У Симакова пробудилась и сработала родовая память на генном уровне. Точнее, это некая передающаяся из поколения в поколение ПРОГРАММА Стража Врат, и он, сам не осознавая того, поселился именно там, где она ему указала.

Мы обнаружили её у него совсем недавно. Подозреваю, что именно эта Программа, а точнее её составная часть, отвечающая за безопасность своего носителя, как раз и сводила на нет все наши усилия по незаметному воздействию на психофизическую сущность Симакова на ментальном уровне.

— Наследственная Программа на генном уровне? — хмыкнул советник, — Старо как мир! Вы могли бы догадаться о её существовании и пораньше.

Ученик развёл руками.

— Самое простое объяснение приходит на ум в последнюю очередь, не так ли? Но как бы то ни было, мы научились-таки воздействовать на объект на подсознательном уровне в обход охранной деятельности Программы! Пятнадцать лет не прошли для нас даром, мы много чему научились в данной области…

Ученик перевёл дух:

— Уже три недели как мы беспрепятственно подвергаем обработке психофизическую сущность Симакова по методу: вода камень точит! И результат не замедлил сказаться! Сегодня в полдень объект окончательно утвердился в мысли начать копать колодец на днях. Это чётко зафиксировали и отразили наши приборы! Ошибка исключена! Симаков действительно начнёт копать колодец, как только тамошний лозоходец Антон укажет ему правильное место!

Вот вам и результат, Учитель! Можете смело докладывать о нашей победе хоть САМОМУ, хоть Конклаву Девяти! "

Советник в задумчивости принялся перекладывать бумаги.

— И всё-таки, милейший, я полагаю, что с докладом мы чуток повременим. Уж больно опасаюсь обмишуриться. Но, даю слово чести, что как только Симаков вгонит свою лопату в землю на полный штык, я тут же испрошу личной аудиенции и обо всём наиподробнейше проинформирую САМОГО Главу Братства. Как вам такой вариант?

Ученику, как он не противился, пришлось с шефом согласиться.

— Мне даже как-то не вериться, — разоткровенничался советник, — что нашему мучительно-томительному ожиданию приходит конец. Подумать только, мы ждали этой минуты целых пятнадцать лет!

— Будь моя воля, — подал голос Ученик, — я не стал бы ждать, а взял распроклятую деревенщину под белы рученьки, приставил к спине АКМ и попросил откапать Врата по-хорошему. Он, сердешный, думаю часа за два и управился бы…

— Да! Верно! Полностью с вами согласен, милейший. Но мы всегда должны помнить, что на Вратах лежит особое Заклятие Ассуров! Всякое насильственное действие по отношению к ним самим или Стажу мгновенно инициирует их систему защиты, которая по нашим прогнозам или запечатает Врата Печатью Вечности, или перенесёт артефакт в иную точку координат. Проще говоря — чёрте знает куда! Ищи их потом, свищи, по всему белу свету! Занятие, доложу я вам, не из приятных. Проще отыскать пресловутую чёрную кошку в комнате с перегоревшей лампочкой, особенно когда её уже слопали вьетнамские торгаши.

И ещё! Симаков, как мне представляется, по характеру — твёрдый человек. Настоящий русский мужик! Он не из той мелкой породы никчёмных людишек, которого можно было бы запросто взять на "понт", то бишь — испуг, и безнаказанно заставить сделать что-либо вопреки его воли. Он ни за что не уступит вам даже под страхом смерти, уж это-то вы должны были понять после пятнадцатилетнего, хоть и одностороннего, но всё же общения с ним. Вспомните хотя бы, в каких войсках и где он служил…

И потом, он — Страж Врат, а значит не простой смертный! Тем более, что в нём сидит Программа Стража Врат, которая с ваших же слов — "пробудилась"!

А это означает, что отныне на всякое там на него давление со стороны, он в состоянии ответить адекватно. И даже вернуть долг с процентами! Так, что это ещё вопрос, кто оказался бы победителем: вы с вашим АКМ-ом или Симаков с лопатой в умелых руках бойца — спецназовца!

— Да знаю я всё это, знаю, — простонал Ученик, — Просто иной раз нервы не выдерживают… Вот и даю волю фантазиям…

— А вот этого делать не надо, май фрэнд. Учитесь властвовать собой! Что бы потом было легче управлять другими… Нет, автоматик мы отложим до лучших времён. Сами же будем действовать как и прежде, тихой цапой: тоньше, ласковее… Помнишь, как говорил актёр Вицин в "Деловых людях"? "Поласковее, Билл, поласковее!" Вот так и тебе надлежит…

— Я усвоил, Учитель, — кивнул Ученик и неожиданно попросил, — Если вам не трудно, расскажите пожалуйста поподробнее, как были обнаружены Врата? А то Братья болтают разное, не знаешь кого и слушать…

— Так вам неизвестна история обнаружения этого загадочного артефакта?! — несказанно удивился советник, — Непростительное упущение, милейший!

Ученик всем своим видом показал, как он несказанно сконфужен и советник добродушно махнул рукой:

— Ладно, внимай! Шёл сорок первый год. Немцы повсеместно наступали. К концу лета война докатилась и до известных тебе мест. Как-то, во время боя снаряд из дальнобойного орудия разворотил землю вблизи нашего окопа. В образовавшуюся воронку можно было упрятать хату, прикинь! В короткий промежуток между нескончаемыми атаками фрицев, бдительные советские бойцы нежданно-негаданно обнаружили на дне воронки НЕЧТО!

Случай, идентичный тому, который произошёл несколько позже на Волге при обороне Сталинграда. Тогда от взрыва бомбы тоже обрушился край берега и бойцы увидели торчащие из земли стволы старинных медных пушек. Из одной из них посыпались драгоценности: золотые и серебряные монеты, золотая утварь, камушки, цепочки, ожерелья, браслеты, кольца, перстни… Всё это быстро исчезло в бездонных солдатских карманах и особисты, как потом ни шмонали всех подряд, так ничего и не обнаружили!

Ну да не о том речь! В нашем же случае бойцы немедленно доложили о находке командиру роты, надо думать потому, что просто не смогли ЭТО никуда уволочь… Так вот, как вы догадались, май фрэнд, это НЕЧТО и оказалось нашим артефактом, то бишь — ЗВЁЗДНЫМИ ВРАТАМИ!

Комроты нашёл время и лично осмотрел найденное "чудо" вместе с политруком, таким же молодым, не лишённым романтизма парнем, как и он сам. Вчерашние студенты, они на пару досконально изучили таинственную находку, насколько это было возможно в условиях непрекращающейся бомбёжки, сделали зарисовки, подробно описали внешний вид, измерили вдоль и поперёк, определили точные координаты местонахождения…

Словом, сделали всё, что мог ли и что было в их силах. Наверное, правоверные мусульмане не проделали со своим Кораном всего того, что капитан с политруком проделали с Вратами! Короче, после всех проведённых изыскательских работ, солдатам было приказано находку закопать! До лучших времён, значит! Что бы в случае отступления, артефакт не достался фашистам. И хотя в тот период ни о каких отступлениях не могло быть и речи, но всё же, всё же… ребята скумекали правильно…

Комроты и его приятель политрук, неделю спустя разом погибли во время артобстрела — прямое попадание снаряда в блиндаж. Но не о них, бедолагах нынче речь. Их фантастические рапорта с остальными документами, несмотря на неразбериху и панику первых месяцев войны, благополучно дошли до штаба армии фронта и преспокойно осели там, затерявшись, среди других бумаг.

Наши люди, работающие под прикрытием в Военном Архиве Обороны, недавно случайно обнаружили их, извлекли на свет божий и к вящему удовольствию САМОГО, преподнесли свою находку Братству, как сенсацию века!

Представляешь, какой случился та-ра-рам, когда спецы братства разобрались о чём, собственно, в документах говориться, и дали по артефакту квалифицированное заключение.

— Подарок Судьбы, не иначе.

— Во-во, подарочек! Только воспользоваться им наше Братство не может вот уже пятнадцать лет! А всё по чьей вине?

— Ни по чьей, Учитель. Мы с вами честно работали по этому заданию. Теперь всё позади: завтра Симаков начнёт копать свой колодец!

— Вашими бы устами, да…

— Начнёт, вот увидите, — упорствовал Ученик.

Его убеждённость сделала своё дело и советник сдался.

— Ну, хорошо, ты меня убедил! Объявляю официально, что с этой минуты операция переходит во вторую, заключительную стадию. Теперь наша основная задача сводится к тому, что бы указать Симакову те самые координаты, что вычислили герои-пехотинцы. Думая, что копает колодец, Симаков должен откопать для нас Врата, Стражем которых является. Недурственная комбинация! Как думаешь действовать? У тебя имеются какие-нибудь наработки?

— У меня давно готов подробнейший план, Учитель. Мой человек укажет ему наше место. Я и мои Послушники не подведём вас!

— Надеюсь! Да, а как насчёт этого, как его там… лозоходца Антона? — Этот тип сломает все наши планы, указав Симакову, где нужно копать простой колодец…

— Мы позаботимся о нём. Ни он, ни ещё двое лозоходов, на которых у Симакова имеется выход и о которых он может вспомнить в любой момент, нам не помешают…

— Тогда удачи! Действуй — злодействуй, май фрэнд! — хохотнул хозяин кабинета, к которому вернулось утраченное было прекрасное расположение духа.

* * *

Директор ФСБ, прослушав запись этого разговора, надолго задумался. Затем, видимо что-то решив для себя, достал из потайного сейфа толстый блокнот в кожаной обложке с золотым тиснением, раскрыл его на нужной странице и сделав шифрованную запись, понятную только ему одному, снова запер блокнот в сейф. Теперь можно было отправляться к Президенту с необычным докладом.

"Так и быть — подумал директор, — Сделаю ему презент! " ПАПА лихорадочно искал любую зацепку, лишь бы выиграть предстоящие выборы и остаться у кормила власти на второй срок. "Вот и подкину ему соломинку! " — решил директор.

Откровенно говоря, директор ФСБ не представлял, как можно будет использовать артефакт под кодовым обозначением "Звёздные Врата" в предвыборной президентской компании. Наверное, как-то можно, но об этом пусть болит голова у ПАПИНЫХ советчиков, толпами ошивающихся вокруг президентского трона и беспрепятственно вхожих в ограниченный мирок его СЕМЬИ.

Однако, спустя полчаса он вышел от Президента в ярости и растерянности… Оказалось, что тот давно держит дело со "Звёздными Вратами" под своим личным контролем.

"Нефёдов подсуетился! " — неприязненно подумал директор.

Президент и не скрывал этого факта. Чуть не открытым текстом он дал понять директору, что желает поручить операцию по захвату артефакта именно генералу Нефёдову, а не кому-либо ещё…

"Нефёдову, так Нефёдову! — согласился с Президентом директор и перевёл разговор на другие, более насущные для государства, но никак не для ПАПЫ, наболевшие проблемы…

Вернувшись к себе, он недолго походил по кабинету, заново прокручивая в памяти детали недавнего разговора с Президентом и в конце концов остановился у зашторенного окна, за которым задыхалась от летнего зноя столица.

"Искупаться бы сейчас в прозрачной речушке, да поваляться с часок на горячем прибрежном песочке, прогреть проклятый радикулит… — с тоской подумал он и встрепенулся — А что мне, собственно, мешает?"

Он быстро вернулся к столу, связался по "вертушке" с генералом Нефёдовым и пригласил того к себе на загородную дачу сегодня вечером.

Когда генерал приехал, директор, сославшись на распоряжение президента, поставил перед начальником Управления Особых Стратегических Операций сверхсекретную задачу по захвату артефакта "Звёздные Врата", прямо указав, что в её успешном выполнении заинтересован лично гарант Конституции государства.

Нефёдов слушал директора с каменным лицом, хотя в душе и посмеивался над ним. Два часа назад ПАПА вызвал его к себе и в доверительной беседе попросил-приказал добыть для России загадочный артефакт, который вот-вот должен откопать какой-то там колхозник из деревни Давыдово…

— Почему бы нам самим его не откопать? — удивился генерал.

— Самим нельзя! "Звёздные Врата" с секретом, понимаешь! Если их будет откапывать не Симаков, являющийся их Стражем, а кто-нибудь чужой, то они в руки не дадутся! Уйдут!

— Куда?

— Откуда я знаю? Исчезнут и все дела. Этого допустить никак нельзя. Врата нужны России позарез. Добудь их во что бы то ни стало и я сделаю тебя Героем России! Задача ясна?

Сорокадвухлетний боевой генерал, отлично зарекомендовавший себя в Чечне, Осетии и других "горячих" точках, был назначен на должность начальника УпОСО совсем недавно личным распоряжением главы государства. И хотя директор ФСБ желал видеть на этом месте "своего" человека, Президент настоял на кандидатуре именно Нефёдова, о преданности которого СЕМЬЕ, уже давно слагали легенды.

Выполнив официальную часть встречи, директор предложил генералу приступить ко второй, неофициальной, и пригласил Нефёдова к изыскано сервированному на тенистой веранде столу. Вечеринка, подогретая обильными возлияниями, продлилась до поздней ночи…

ГЛАВА 2. Окончательное решение

Задумка вырыть колодец на собственном подворье приходила Михаилу Степановичу Симакову — бригадиру ремонтной бригады колхозной мехколонны — неоднократно, на протяжении почитай что пятнадцати лет кряду. Акурат с тех самых пор, как он вернулся из армии из "горячей" точки. Ему довелось выполнять свой интернациональный долг в братском Афганистане, где два с половиной года он провоевал в составе разведроты. Вернувшись домой, Симаков "гулял" недолго, по сравнению со своими сверстниками, как-то сразу остепенился, спустя полгода, по осени, женился и зажил с молодухой отдельно от своих и её "стариков" в собственноручно выстроенном доме.

В те памятные, начала восьмидесятых, годы правление колхоза "Рассвет" выделило молодожёнам участок земли под застройку в том месте, где попросил Симаков…

…Но приступить к реализации этого плана он окончательно решил только сейчас, когда в знойный полдень "на минутку" заскочив домой что бы прихватить кой-какой инструмент из своих собственных запасов, /колхозный давно износился, сломался, а частично и был растащен/, походя почерпнул кружкой колодезной воды из эмалированного ведра, стоящего в прохладных сенях на колченогой лавчонке. Жадно выпив половину, поморщился и выплеснул остатки в распахнутую настежь дверь на шарахнувшихся от капель кур.

Вода как всегда отдавала ржавчиной! А сегодня почему-то сильнее обычного. Ржавчиной и ещё чем-то… Тиной, что ли… И как сельчане мирятся с таким привкусом? Али привыкли? А разве сам он не привык?

Мысли привычно перескочили на колодец, который он задумал вырыть на дворе сразу же после новоселья. Но вот пятнадцать лет минуло с той поры, а ему, поди ж ты, как-то было недосуг, всё как-то руки не доходили или как раз приспевали другие, более важные дела… Одним словом — дело терпело…

Но сегодня терпенье лопнуло!

— Всё, хватит тянуть вола за хобот! Решено, завтра же еду в Хреновую за Антоном. Пусть укажет, где копать. Нужно срочно приниматься за дело, пока вёдро стоит!

Вообще-то в деревне имелось целых три общественных колодца. Но один из них находился на "бригаде" и до него было не близко: километра полтора с гаком — каждый день не находишься! Второй, которому исполнилось сто лет в обед, исправно служил людям ещё при царе Горохе, а вот ныне пересох и частично обвалился. Его засыпали от греха подальше. Третий, последний, которым пользовалась добрая половина сельчан, расположился в удобном месте, в самом центре, между сельсоветом и клубом. Он появился на деревне в семьдесят девятом году, когда в рамках обкомовской программы облагораживания села, его оборудовала специальная бригада колодцеустроителей из района. Колодец у них получился на славу: крепкий, надёжный, на века! Но вот только одна незадача — вода в нём оказалась удивительно невкусной.

Были на селе и колодцы собственные, во дворах… И не мало их насчитывалось… Но только что-то непонятное произошло с селянами в последние годы. Пойдешь к соседу по воду, а у того глядь, калитка на запоре и хозяев не докличешься… А то на вороте замок амбарный появится или того лучше — кобель спущенный с цепи по двору шастает и норовит в заднее место вцепиться…

Так постепенно и отучились люди ходить друг к другу по воду. Одно спасение — колодец возле сельсовета!

Между тем Михаил Степанович, отобедав на скорую руку /жена Клавдия настояла, чуть не силком усадив мужа за стол/, завёл свой видавший виды мотоцикл с коляской "Урал" и укатил на "бригаду" с твёрдым намерением завтра же съездить за Антоном и начать копать колодец там, где он укажет. Благо, что для этого дела всё у него было уже заготовлено заранее, включая и бетонные кольца.

ГЛАВА 3. Укус гадюки

Пятидесятилетний Антон, на чью помощь рассчитывал Симаков, слыл потомственным биолокаторщиком или, как говорят в народе — лозоходцем. При помощи орехового прутика он безошибочно определял, где под землёй струится "жила", иными словами — водные потоки; направление её движения и глубину залегания.

Правда талант его стал востребован в полной мере только в последние годы, когда в округе началось интенсивное строительство коттеджей и особняков невесть каким путём внезапно разбогатевших сограждан. Двух, трёх, а то и четырёх этажные дворцы росли как грибы после дождя. И каждый вынырнувший из грязи князёк, владелец этих роскошных харомов, желал иметь на своём участке свой собственный колодец: непременно что б выложенный диким камнем, с дубовым срубом и воротом под резным навесом, и с ручной ковки бронзовой цепью!

Но, как известно, колодцы не роют где ни попадя: для этого надо знать определённое место, где залегает водная "жила".

Тут-то и вспомнили об Антоне и его редчайшем даре, данном не иначе как от Бога. Мужик стал нарасхват! Полу спившийся тракторист остепенился, бросил пить и ушёл из колхоза, который сам к тому времени окончательно развалился. Он начал совершенно иную жизнь, посвятив ей свою индивидуально трудовую деятельность на новом поприще.

А работы хватало!

Нередко приезжали за ним и из соседних районов, куда докатилась слава об удачливом специалисте.

Как-то по весне Симаков проезжал через Хреновую и по пути взял да и завернул во двор к Антону. Тогда-то они и сговорились, что лозоход "поищет" во дворе Михаила Степановича, как только тот его позовёт.

— Приезжай, как надумаешь. Коли буду дома, поеду с тобой. Такса моя такая: привоз-отвоз твой — своего транспорту нету, обед, сто рублёв и бутылка водки…

— Так ты ж вроде как завязал? — удивился Симаков, услышав про водку. Антон согласно кивнул.

— Завязал! Водка не мне, это на оплату… Жидкая волюта… Мне самому иной раз некогда по хозяйству заниматься, всё в разъездах, вот и приходится матери с сеструхой приглашать деревенских. А энтим люмпменам денёг не надо, им токмо наливай… Да чего я тебе тут раздоказываю, сам не хуже меня всё знаешь…

— А то! Ну, будь здоров! Вот освобожусь маненько и прикачу к тебе.

— Счастливо и тебе! Буду ждать…

Со времени этого разговора прошло месяца два, и вот Симаков вновь подъезжает к Хреновой. Скатившись с пригорка, он смело форсировал по крутой дуге довольно широкую в этом месте речушку с прозрачной кристально чистой водой, спугнув по пути стайку серебристых мальков и с десяток пятнисто-золотистых пескарей… Эх, не та нынче пошла рыбёшка! Вот отец сказывал, что до войны редкий пескарь меньше ладони ловился, во как!

Песчано-каменистое дно брода опускалось не глубже оси колеса мотоцикла и постепенно поднимаясь, переходило в пологий берег. Прибавив газу, Симаков пулей выскочил из реки на противоположенном берегу и обогнув довольно обширный островок молодой поросли, километра два потом трясся по канавам и ухабам, поднимая тучи дорожной пыли, пока, наконец, не вклинился в утопающую в зелени ухоженных садов деревню со смешным названием Хреновая…

Отчего-то припомнилось детство, группа школьников-туристов из города с рюкзаками за плечами, которую возглавляли два замороченных преподавателя в очках с толстыми стёклами. Путешественники зашли в Давыдово со стороны леса и столпились у колодца, утоляя жажду.

Одна девочка подошла к нему и спросила:

— В какой стороне деревня Хреновая?

Она сделала неправильное ударение в слове и тем самым сильно обидела Мишу.

— Сама ты девочка хреновая! — выкрикнул он и убежал…

…Дорога превратилась в центральную улицу, по обе стороны которой зачередили отгороженные крашенным штакетником бревенчатые избы. Крыши домов серели потрескавшимся шифером или потемневшей от дождей дранкой. Новомодной металлочерепицей никто из жителей Хреновой пока ещё не обзавёлся!

Только изба Антона сверкала на всю округу оцинкованным железом. Стояла она по правую сторону от дороги и была седьмой по счёту с этого конца деревни. Симаков предусмотрительно сбросил газ и поехал медленней, во все глаза следя, как бы ненароком не подавить домашнюю птицу. Куры, утки и гуси не нашли себе лучшего места для прогулки и отдыха, как на дороге и её обочинах. Трескотня мотоцикла основательно переполошила всё их пернатое царство. Распустив крылья и вытянув шеи, с кудахтаньем, кряканьем и гоготом, они бестолково носились вокруг, норовя угодить непременно под колёса.

За небольшим поворотом показалась изба Антона.

"Интересно, сам-то дома али нет? Может напрасно прокатился? — обеспокоился Симаков, подруливая к калитке. Она оказалась распахнутой настежь. Около неё толпились женщины: кто с ведром, кто с граблями, а одна так с грудным младенцем на руках. Вокруг сновали одетые в одни лишь шорты, загорелые до черноты неунывающие босоногие ребятишки. Стоящие в кружок женщины что-то горячо обсуждали между собой и не обращали на них ни малейшего внимания. На Симакова они тоже только покосились и в ответ на его приветствие дружно ответили: "Здрасьте и вам! "

Рядом с калиткой, привязанная вожжами за штакетину, маялась лохматая лошадёнка. Запряжена она была в таратайку — лёгкую двухколёсную повозку на рессорах, которая своей тонкой резной отделкой и гаммой лакокрасочного покрытия представляла самое настоящее произведение искусств народного творчества. Местные называли коляску по-простому — "ходок" или "возок".

Симаков сразу же узнал и эту лошадь, и этот ходок, и у него тревожно защемило в груди. Откуда-то пришла уверенность, что с Антоном случилось несчастье!

Эта поездка, надо сказать, не заладилась с самого начала: то председатель, вчера ещё твёрдо пообещавший дать ему на сегодня отгул, ни с того — ни с сего заартачился, пошёл было на попятную, хотя никакой такой срочной работы не подвалило… То мотоцикл долго не хотел заводиться без видимой на то серьёзной причины. "Искра в землю ушла! — шутят в таких случаях шофера. Потом, спустя час, словно сжалившись над своим хозяином, закапризничавшая мототехника взяла и заработала как ни в чём не бывало… Симаков так и не смог понять причины столь неординарного поведения своего "железного коня."

…То жена, взявшаяся стряпать обещанный Антону обед, нечаянно поранила ножом руку. Приспело Михаилу Степановичу вспомнить службу в армии, боевые вылазки, ранения и связанные с ними навыки… Он крепко-накрепко и вполне профессионально перебинтовал Клавдии порез.

А перед самым отъездом прибежал соседский мальчонка и запыхавшись протараторил, что их телушка отвязалась и теперь блудит по чужим огородам. Пришлось идти, отлавливать своевольную скотинку и по новой перевязывать её по над речкой. За всеми этими событиями и делами он смог выехать со двора только ближе к полудню, а не с раннего утра, как планировал…

И вот сейчас, невольно прислушиваясь к негромкому разговору женщин, Симаков обречённо вздохнул: "Будь, что будет!". И не спеша направился к высокому крыльцу, возле которого заприметил мать и сестру Антона в окружении нескольких родственников, проживавших поблизости.

Антона среди них не наблюдалось, и это обстоятельство лишний раз убедило Симакова, что с его приятелем действительно приключилась какая-то беда. По пути он припомнил, что жена ушла от Антона, когда тот ещё пил, а детей у них, как и у самого Михаила Степановича с Клавдией, никогда не было…

В это время отворилась входная дверь и из избы на крыльцо вышла хозяйка ходка. Это была высокая стройная женщина лет сорока, с овальным, слегка скуластым, но тем не менее довольно привлекательным лицом, на котором под чёрными дугами бровей лучились добротой и пониманием огромные изумрудные глаза. Ни у кого в округе больше не было таких глаз! Одета она была просто — в цветастый сарафан из домотканого полотна и на голове светлая косынка, покрывающая пышные светло-русые локоны.

Симаков хоть и не был знаком с ней лично, но от людей знал, что она — известная на всю область ведунья, народная целительница и знахарка в одном лице. Звали эту примечательную женщину Лукерья Лыкова…

Целительница между тем остановилась на верхней ступеньке и внимательным взглядом окинула всех собравшихся возле избы людей. Её проницательный взгляд скользнул по группе внезапно умолкших женщин у калитки, на мгновение задержался на приближающемся Симакове /тот успел уловить в её глазах поочерёдно сменившиеся удивление, интерес, озабоченность и ещё что-то, так и не распознанное им / и, наконец, замер на двух заплаканных женщинах, старой и молодой, матери и сестре Антона. На лице Лыковой тотчас появилось выражение строгого спокойствия.

Оставив родственников, мать и сестра Антона подались к крыльцу навстречу целительнице. Они обнялись и поддерживали друг дружку на ходу. На их онемевших от горя губах застыл один и тот же вопрос, а в глазах сквозь слёзы пробивалась большая надежда.

Однако приговор целительницы оказался неумолим. Плавно поведя рукой перед собой /жест, известный во всём мире как отрицающий или опровергающий нечто/, Лыкова молча сошла по ступеням.

— Отошёл он! — негромко произнесла она, становясь перед матерью и сестрой Антона, — Поздно позвали… На всё воля божья! Молитесь за упокой его души.

Обойдя разом заголосивших мать и дочь, Лыкова вышла со двора и уселась в возок. Перед тем как тронуться в путь, она ещё раз внимательно посмотрела на Симакова. Ошарашенный всем происходящим, тот ничего не замечал вокруг. Его одолевали собственные мысли, поэтому он и не почувствовал, что вызвал у целительницы неподдельный интерес. А та ещё раз по-особому взглянула на Михаила Степановича, задумалась на секунду, поджала пухлые, красиво очерченные губы и в сомнении покачала головой.

Так она и уехала, а Симаков выходил из ступора ещё минут десять…

Внезапная трагическая смерть Антона основательно выбила его из колеи. Ну как тут не верить пословице, что все мы ходим под Богом! Чуть позже, придя в себя, он подробно переговорил с родственниками Антона и до конца прояснил для себя всю картину случившегося с лозоходцем несчастья.

И вот что удалось выяснить!

Сегодня рано по утру Антон, приладив к велосипеду косу, укатил в посадки, что бы немного покосить по полянкам. Но уже через час с небольшим вернулся и сказал, что в распадке Сухого Ручья его ужалила гадюка. Нога у него к тому времени сильно опухла и почернела. Сам он, как только слез с велосипеда, потерял сознание и упал прямо во дворе. Насилу в хату затащили. Немедля позвали фельдшерицу из деревенского медпункта, но у той, как на грех, не оказалось нужного лекарства. Да и откуда ему было взяться в эдакой глухомани?

Приведя Антона в чувство и сделав ему укол против столбняка, медсестра приладила на больной ноге примочку, а сама потом на велосипеде укатила в районный центр Карманово, где в тамошней поликлинике рассчитывала разжиться необходимой сывороткой.

Естественно, ждать её возвращения не стали, а послали за Лыковой, тем более, что Антону с каждой минутой становилось всё хуже и хуже и он опять впал в беспамятство. Целительница на счастье оказалась дома, сразу же отозвалась на беду и прикатила в Хреновую. Но, как выяснилось, было уже поздно! Антон скончался не приходя в сознание…

"Странная какая-то вышла история, — размышлял Симаков, покидая деревню.

— Змей-то у нас в округе отродясь не водилось… На западе области, где раскинулись непроходимые топи, там да! Там этих гадюк — пруд пруди! А у нас про них и слыхом не слыхивали… Так вот поди ж ты, угораздило же Антона на одну такую пришлую наступить! Знать судьба! "

Симаков остановил мотоцикл на перекрёстке за Хреновой и задумался.

"Мне-то теперь что прикажете делать? Антона не стало, кто укажет "правильное" место? Не отказываться же в самом деле из-за этого от колодца? "

Вокруг раскинулись бескрайние поля, ветерок как хотел забавлялся с послушными травами в которых во всю изгалялись кузнечики; а из-под облаков жаворонки сыпали на землю свои последние хиты. Природа радовалась жизни и ей было абсолютно по барабану до его проблем.

Михаил Степанович вдруг встрепенулся и хлопнул по лбу ладонью.

"А про деда Поликарпова забыл? Ну как есть запамятовал. А ведь Матвей Иваныч лозоходец не слабее Антона будет. Правда, проживает он в Нижней Верее, ну да не беда! На мотоцикле быстро домчу…"

Симаков порылся в карманах куртки, отыскал записную книжку и уточнив адрес Поликарпова, тронулся в путь, благо времени впереди ещё оставалось предостаточно. Он свернул на развилке влево и, минуя сёла Дубинино, Кратово и Долгое в восьми километрах от последнего выехал на асфальтированный в прошлом году "большак".

Девяноста шести километровая трасса соединяла два крупных районных города: Зубец и Ржевск, между которыми, приблизительно на равном удалении от того и другого, если смотреть по карте, в месте слияния двух полноводных рек Лыбедь и Снежеть, благополучно доживал то ли девятый, то ли десятый век небольшой заштатный городишко Нижняя Верея.

ГЛАВА 4. Странный пожар

Адрес деда Поликарпова Симаков раздобыл по случаю, когда лет десять назад в очередной раз накатило неодолимое желание взяться за колодец. Помнится, он тогда загорелся всерьёз и даже сварил металлическую опалубку для изготовления бетонных колец…

Но желание быстро отступило под натиском неотложных дел и колодец так и остался в проекте. Адресочек же деда-лозоходца, правда, сохранился. Он уже и не помнил, кто ему его тогда дал.

"Не напрасно ли еду? " — изводил себя сомнениями Симаков, упавший духом после трагедии с Антоном, — Жив ли ещё дед Матвей? Сколько ему сейчас? Годков за семьдесят?

Он выжимал из "Урала" всё, на что тот был способен. Раньше по "большаку" с рёвом проносились грузовики и автобусы, малолитражки и мотоциклы. А ныне по трассе хоть в футбол гоняй, машин мало и проезжают они довольно редко. Словно все шофера в радиусе ста километров внезапно вымерли от эпидемии чумы. Жизнь в Зубце и Ржевске вроде как замерла на месте. Не до строек века теперь и не до праздников. Народ в глубинке боролся за выживание в новых экономических условиях…

По сторонам пустынного шоссе простирались поля и леса, сказочный рельеф местности то и дело радовал глаз приятными пейзажами. Возвышешенности плавно сменялись красочными низменностями, изрезанными во всех направлениях многочисленными ручьями и речушками. Смотришь на эту отраду и душа радуется.

Одно только беспокоило — встречные деревушки на десяток-другой дворов, в большинстве своём стояли брошенные жителями. Почти все избы, предоставленные самим себе, с годами ветшали и рассыпались по брёвнышку.

Разор и запустение!

Тоска и тревога охватывали Симакова, когда он в очередной раз проезжал мимо таких вот неутешительных сельских развалин.

"Что ждёт нас завтра, если сегодня вон что твориться? " — вопрошал он сам себя и не находил ответа…

…Деревянно-кирпичная Нижняя Верея с пяти тысячным населением была в основном двух-трёх этажной. Выше городских зданий самоуправления возвышались только беленькие аккуратненькие церквушки с позолоченными маковками куполов, которые венчали восьмиконечные кресты, да два велико лепных собора, внушающих прихожанам законную гордость за свой красивый и неповторимый городок.

Впервые попавший в Нижнюю Верею приезжий чувствовал себя на его чистеньких узких улочках словно перенесённым на три-четыре столетия назад! Чувство это преследовало его повсюду, где бы он не находился, и не покидало до самого отъезда. "Поговаривают, что где-то в Подмосковье своя Верея имеется, — вспомнил Симаков и с гордостью подумал, — Да наша подревнее будет!

Он подъехал к городу минут через сорок и с огорчением увидел, что блага демократии проникли и в этот глухой, заповедный уголок России. Симаков давно не наведывался в здешние края и поэтому вид новенького, словно с картинки, элитного коттеджного посёлка, выросшего как по волшебству в ближайшем пригороде Нижней Вереи, неприятно поразил его.

Собственно, против самого посёлка Симаков ничего не имел, вся неприятность заключалась в том, что расположен он был не совсем удачно. Громадные особняки с обеих сторон оседлали трассу, ведущую в город, и основательно перегородили в него свободный доступ…

На фоне прозябающей в нищете сельской округи и самого города, этот супермодный и суперсовременный посёлок, каждый кирпич которого вопил о непомерной состоятельности своих владельцев, казалось откровенно вызывающе кичился своим неправедно нажитым богатством…

Симаков резонно предположил, что попадёт в Нижнюю Верею, проскочив через посёлок напрямик, но не тут то было!

Внезапно дорогу ему перегородил раскрашенный в красно-белую полоску опущенный шлагбаум. Он остановился перед ним и удивлённо осмотрелся. Только теперь он заметил, что посёлок и часть трассы, вдоль которой он вырос, огорожены высоченной оградой из сетки-рабицы, по верху которой тянулись закреплённые на фарфоровых изоляторах электрические провода.

"Мать чесная! — ахнул Симаков, — Никак под напряжением? Ой-ё-ё, что делается!"

За шлагбаумом, шагах в десяти, возвышались автоматические решетчатые ворота, створки которых украшал высокохудожественный, ручной ковки орнамент.

Пока Симаков глазел по сторонам, гадая, как же ему попасть в город, из изящной пластиковой будки, стоящей возле шлагбаума, вышел почёсываясь заспанный охранник с резиновой палкой в руке. Выглядел он каким-то помятым, на лице красовалась щетина трёхдневной давности и от него за километр разило свежим перегаром. Поигрывая дубинкой, секьюрити неспеша приблизился к мотоциклу и принялся демонстративно-брезгливо осматривать и запылённый транспорт и его владельца.

Возможно, от увиденного у охранника что то замкнуло в голове, потому что он неожиданно заорал на Симакова благим матом:

— Куда прёшь, дярёвня неотёсанная, мать-твою-перемать! Разуй глаза, сельпо немытое, видишь, въезд на территорию посёлка только по спецпропускам! Мать-твою-перемать!

Симаков и без охранника прекрасно видел огромные щиты, на которых чернели грозные надписи: "Стой! Частная собственность!", "Въезд только по спецпропускам!", "Предъявляйте пропуска в развёрнутом виде!", "Въезд грузового транспорта и автотракторной техники только с разрешения администрации", "Сквозной проезд через посёлок строго запрещён!", "Объезд! " и ещё с десяток указаний и предупреждений подобного рода.

Михаил Степанович плюнул с досады и обернулся к охраннику:

— Ну чего орать то? Чай не глухой? Мне в город надобно, ты бы чем ругаться, подсказал, как лучше проехать?

Охранник, в недавнем прошлом работник милиции, "по-тихому" уволенный их органов за беспробудное пьянство, прогулы и рукоприкладство к задержанным, настроен был отнюдь не миролюбиво и находился, что называется, "на взводе".

Всего пять минут назад он получил нешутошный, но вполне заслуженный нагоняй от начальника караула, приехавшего на пост с проверкой. Тот, по национальности грузин, не стесняясь в выражениях отчитал его за сон на посту, неопрятный внешний вид и неистребимый сивушный дух…

Теперь охранник искал на ком бы выместить душившую его злобу. Приезжий деревенский лох показался ему кандидатурой подходящей. Услышав спокойный, рассудительный говор сельского мужика, он мгновенно рассвирепел и окончательно потеряв всякий контроль, набросился на Симакова, собираясь как следует проучить оборзевшую деревенщину резиновой палкой.

Опыт в этом деле у него имелся, и не малый. Он приобрёл его, работая постовым, когда по-свойски "учил" задержанных за мелкие правонарушения бомжей и пьяниц. В предвкушении ни с чем не сравнимого удовольствия, охранник обрушил на Симакова град сокрушительных ударов.

Но тут случилось нечто невероятное! Ничего не подозревающий и потому спокойно сидящий на мотоцикле "лох" вдруг ловко соскочил с седла, метнулся навстречу охраннику и неуловимым движением вырвал у того из рук палку. Нападавший ничего не успел понять, как Симаков развернул его на сто восемьдесят градусов и огрел отобранной дубинкой между лопаток, одновременно награждая мощным пинком под зад.

Охранник, получивший ускорение в "пятую" точку, пролетел метра три, запнулся за бордюр и в падении врезался плечом в будку. Ажурное, но как оказалось, чересчур хлипкое строение с треском и звоном рассыпалось на части, похоронив под собой охранника. Когда тот пришёл в себя и выбрался из-под обломков, мотоциклиста и след простыл…

…Объезжая злополучный посёлок стороной, Симаков с интересом поглядывал на необъятные особняки, которые в окружении подсобных строений прятались за глухими, трёхметровой высоты заборами, по верхней кромке которых тянулись ряды торчащих вверх и вкось острозаточенных штырей.

— Ишь, заборища отгрохали! — осуждающе качал он головой, — Знать, боятся, да и совесть не чиста! Я так думаю: ежели ты честный человек, то тебе ни забор, ни собаки сторожевые, ни охрана ни к чему! "

Вскоре посёлок остался в стороне и мотоцикл углубился в переплетение кривых улочек одноэтажного пригорода Нижней Вереи. Симаков замедлил ход и принялся зорко посматривать по сторонам. Он выискивал приколоченные к заборам таблички с номерами домов и названием улицы, по которой сейчас ехал.

На его счастье она носила имя Павлика Морозова, а дед Матвей как раз и проживал на этой самой улице в собственном доме под номером N36, согласно адресу в его записной книжке. Эта была удача и она окрылила Михаила Степановича. Теперь он чувствовал себя более уверенно, чем в начале пути. Через каких-нибудь четверть часа он встретится с Поликарповым, поговорит с дедом, усадит в коляску и отвезёт домой. А там дед Матвей укажет место для колодца и можно будет браться за дело!

Выложенная булыжником мостовая сделала очередной поворот. Дом слева белел табличкой с номером N8, а справа — N9! "Следовательно, жилище деда Матвея будет чуть дальше по чётной стороне улицы" — вычислил Симаков и посмотрел вдоль дороги.

Огороженная дощатыми крашеными заборами, она терялась в далёком полумраке. Высокие тополя и клены, обрамлявшие её, плотно смыкались могучими кронами, создавая сплошной шатёр, который полностью скрывал проезжую часть от жгучих солнечных лучей. По истёртым от времени камням мостовой прыгали и рябили в глазах редкие солнечные зайчики. Душный, застоявшийся воздух обволакивал его невидимым липким саваном. Улочка превратилась в сонное царство тишины и спокойствия…

После стычки с охранником, Симаков не переставал сокрушаться: "Надо же, как сорвался!

Это был практически первый случай, когда за последний десяток лет ему пришлось применить приобретённые в десантных войсках навыки рукопашного боя.

"Я-то думал, что всё перезабыл, ан нет! Видать такие вещи остаются навсегда. И, главное, как всё ловко получилось. Будто все эти годы только тем и занимался, что тренировался без устали! Чудно! "

Вдруг вой сирены за спиной прервал его размышления. Симаков поспешно прижался к обочине, пропуская вперёд две пожарные машины, "Скорую помощь" и милицейский "Уазик", следовавшие друг за другом на большой скорости.

Дремотная тишина и покой как по волшебству улетучились с проулка под натиском режущих слух завываний. Словно по команде вокруг захлопали двери и ставни, заскрипели калитки. Жители ближайших домов повыскакивали на улицу кто в чём был. Все тревожно перекликались и приставали друг к другу с вопросом: "Что случилось?! "

Резко запахло гарью! Слабый порыв ветерка донёс её откуда-то со стороны. Симаков медленно поехал дальше, но уже через дом со страхом увидел, как по левой стороне улицы, из-за густой листвы приусадебных садов, в небо взметнулись оранжевые языки пламени и клубы серо-чёрного дыма.

У него так всё и оборвалось внутри! Опять, как в Хреновой, тоскливо защемило сердце-вещун. Предчувствуя недоброе, он пристроился в хвост зловещей кавалькаде и, прибавив газу, помчался вслед за милицией.

Через пару минут впереди взвизгнули тормоза и пожарные машины резко остановились. Казалось, пожарники ещё не успели соскочить на землю, а рукава у них уже были полностью развёрнуты и из них ударили струи воды. Выбив калитку ударом ноги, ближайший к Симакову брандмейстер подтащил рукав поближе к дому и принялся заливать пламя, которое с треском вырывалось из застеклённой терраски. Сам дом пока ещё не горел, но из его растворённых окон валил густой дым.

Следом подоспели другие пожарники. Водяные струи, словно хлысты, переплелись в воздухе и дружно ударили по очагу возгорания. Над пожарищем поднялся горячий пар, в котором в своём последнем хороводе заплясали-закружили затухающие искры. Пожарный расчёт действовал слаженно и чётко, поэтому ненасытный треск огня вскоре сменился рассерженным шипением кошки, у которой отняли её любимое лакомство…

Всю эту картину Симаков охватил одним взглядом, когда ставил мотоцикл возле соседнего с пожаром двора. Подъехать ближе не давало скопление перегородивших дорогу машин и сбежавшиеся отовсюду зеваки. Он протиснулся сквозь гомонящую на все лады толпу и с какой-то обречённостью посмотрел на номер горящего дома. Так и есть — N36!

"Предчувствия его не обманули, — процедил он сквозь зубы и устремился к калитке, через которую два санитара неотложки выносили с пожарища носилки, полностью закрытые насквозь пропитанными кровью простынями. Под ними угадывалась человеческая фигура. Конечно, это мог быть только дед Матвей, который после смерти жены лет двадцать жил бобылём…

Михаил Степанович бочком прошмыгнул следом за санитарами к машине скорой помощи и, подсуетившись, помог им загрузить носилки в кузов. Толпа вокруг на секунду онемела, потом дружно ахнула, а затем вновь забубнила, по-своему комментируя увиденное.

Симаков как бы невзначай просеменил от кузова к кабине и пристроился рядышком с водителем, который сполз с сиденья и закурил, встав возле открытой дверцы.

— Веришь, нет? — доверительно шепнул ему шофёр, делая короткие нервные затяжки — Сколько лет работаю, сколько крови перевидал, а всё никак не привыкну!

Взгляд его затуманенных глаз был обращён куда-то внутрь. Казалось, он собеседника и в упор не видел, хотя и заговорил с ним.

В этот момент возле капота возник откуда-то вынырнувший врач скорой помощи — интеллигентного вида мужчина в годах с печальными глазами и с бородкой-шкиперкой. Он тоже нервно закурил. К нему подскочил моложавый капитан милиции. Они заговорили в полголоса. Врач принялся что-то объяснять согласно кивающему милиционеру, то и дело неодобрительно косясь на стоящих рядом откровенно прислушивающихся к разговору старушек. Симаков тоже навострил уши. Он с трудом разобрал несколько долетевших до него отрывочных фраз:

— Черепно-мозговая травма, не совместимая с жизнью… перелом основания черепа… множественные ушибы и ссадины, должно быть, пытали… обгореть не успел… скончался не приходя в сознание уже в машине…

Едва доктор кончил говорить, как к ним подбежал оперативник в футболке и джинсах и тоже оглянувшись на вставших в стойку бабулек, начал скороговоркой докладывать:

— Всё сходится! Убитый опознан! Это хозяин дома — Поликарпов Матвей Иванович, 1920-го года рождения, уроженец Вереи…"

Всё! Оставаться здесь больше не имело смысла. И так всё ясно!

Симаков угрюмо побрёл к мотоциклу, поневоле прислушиваясь к разговорам, что вели промеж себя сбежавшиеся на пожар соседи. Они разбились на отдельные небольшие группы, и сколько таких групп было, столько было и мнений по поводу ещё одного совершённого в городе убийства.

Многие сходились на том, что в Верее орудует банда подростков-наркоманов. Их жертвами становятся люди исключительно пожилого возраста, пенсионеры. Старики, как правило, проживают одни и заступиться за них подчас бывает некому. Вот наркоманы и распоясались! Куда только милиция смотрит? На счету банды было якобы уже семь ограблений, но до сего дня все они обходились без смертоубийств. Найдёт ли милиция душегубов, вот вопрос? А убиенный-то, говорят, слыл правильным человеком, многими уважаемым и Бога почитавшим…

Словно в каком-то страшном сне покидал Симаков Нижнюю Верею.

"Что за напасть такая? Что за наваждение? За одно только утро погибают два нужных мне по зарез человека! Это как понимать? Ну, смерть Антона, куда ни шло — случайность! Но убийство Поликарпова, совершённое час спустя, это уже система. Просто заговор какой-то, ей Богу! Чертовщина! Мистика! "

Он до того расстроился, что не заметил, как выехал из города. Очнулся только на пустынном шоссе. Съехав на обочину заглушил мотоцикл и глубоко задумался.

"Куда теперь? Домой? А как же колодец? Нет, теперь мне без него житья не станет. Но что же дальше делать? "

И в этот миг память подсунула ему словно спасительную соломинку забытое имя ещё одного лозоходца!

"Врешь, не всё ещё потеряно! — обрадовался Симаков и отыскав в записной книжке старый адрес, записанный им чуть ли не на следующий день после свадьбы, снова завёл мотоцикл.

"Поеду-ка я к нему прямо сейчас, а то до завтра, неровён час, и с ним какая беда приключится! "

Через пять минут воспрянувший духом и окрылённый новыми надеждами Симаков всё дальше и дальше уносился прочь от города. Он ни разу не оглянулся назад и потому не заметил как в хвост к нему пристроилась тёмно-вишнёвая "Мазда".

ГЛАВА 5. Проверка боем

Проклиная всё и вся, охранник перерыл остатки будки и, отыскав рацию, вызвал на пост начальника караула. Тот подкатил на собственной "Мазде" спустя четверть часа. Это был высокий поджарый грузин с маслянисто поблёскивающими глазами.

— Что случилось, кацо? — присвистнул он, осматривая живописные обломки.

— Ураган? Зэмлатрасэниэ, э-э?

Из непоследовательного и путаного рассказа подчинённого, он уяснил следующее: какой-то деревенский лох на мотоцикле "Урал" оборзел до такой степени, что решил внаглую прорваться на охраняемую территорию, не имея при себе ни пропуска, ни приглашения, ни иного какого документа.

Но благодаря его, охранника, самоотверженным действиям, предполагаемый преступник был остановлен, не допущен, обезврежен и т. д. и т. п. В отместку вышеозначенный лох, отпущенный к тому времени под честное слово и клятвенное заверение "так больше не делать" на свободу, неожиданно и коварно сбил своим задрипанным мотоциклом сторожевую будку с находившемся в ней в тот момент охранником. А потом смылся, не став дожидаться праведной над ним расправы…

— Как он выгладэл, кацо? — спросил посмеиваясь про себя грузин.

— Кто, мотоцикл?

— Дур-р-рак! На что мнэ его матацикл? Лох твой как выгладэл, э-э? Прымэты помныш?

Начкар шесть лет прослужил в спецназе ВДВ Грузии. Пару лет назад он оставил службу и вернулся в отчий край, нищий и бесперспективный, доведённый бесславным правлением Шеварнадзе до последней точки. Перепрбовав все мыслимые и немыслимые способы быстрого обогащения, он в конце концов занялся разбоем и грабежом и так преуспел, что даже вызвал гнев и недовольсво односельчан, которые никак не хотели мириться с конкуренцией с его стороны.

Вот и пришлось ему срочно бежать из родных краёв, обменяв собственную жизнь на награбленное барахло. Осев в Российской глубинке, он подался в частные охранные структуры, справедливо полагая, что лучшего прикрытия для своей "теневой" деятельности ему не найти.

Жилка военного жила в нём до сих пор, поэтому он во всём любил точность, ясность, определённость. К тому же он был горяч, азартен и обожал рисковать. Но больше всего на свете он любил деньги и ему, абсолютно беспринципному человеку, было наплевать каким образом их заработать. Лишь бы представилась такая возможность…

Кажется, такая возможность появилась сейчас в полной мере и он будет круглым дураком, если упустит этот шанс слегка подправить своё материльное положение.

"Итак, что мы имеем? — думал начкар, прокручивая в уме различные варианты, — Разбитая будка сама по себе — чепуха! Их на складе пруд-пруди! Но она даёт хороший предлог как для наезда на деревенского лоха, так и материальной предъяви ему! Если постараться, то с мужика можно будет выдоить бабки без особого напряга…

Нет, такой случай упускать никак нельзя!

Ну не брать же, в самом деле, в оборот этого жалкого пропойцу, этого козла охранника? Хотя виноват во всей этой истории только он один, мамой клянусь! Но какой с него навар? Гол как сокол! Ни кола, ни двора! А вот мужик на "Урале" — другой коленкор! Дярёвня, известное дело: свой садик-огородик, скотинка, птица… Там есть чем поживиться! "

Рассуждая так, начкар совершенно не опасался последствий. Он давно усвоил, что Россия, это не Грузия, где за такие дела зарежут без разговоров. В России благодать! Твори что угодно, и никому ни до чего нет дела. Только вовремя плати нужным людям и всё будет чики-пики! "

Охранник между тем наморщил узкий лоб, силясь вспомнить хоть что-нибудь. От усердия царапины и ссадины на коже приобрели фиолетовый оттенок.

— Ну, он такой здоровый, как бык… Рожа злющая… Одет в джинсы и куртку-ветровку…

— Постой, постой! — начкар вдруг вспомнил, что перед самым приездом сюда, он проверял пост у южных ворот. В тот момент мимо него промчался мотоцикл "Урал" с коляской и управлял им мужчина, схожий по описанию с "деревенским лохом" охранника.

— Лэт ему трыдцат-трыдцат пат, так? Волос томно-рюсый, кароткый, футболка галубой, куртка кожаный, карычнэвый на молныы, так?

— Точно! Он это! — просиял охранник.

— Павэзло тэбэ, кацо! Видал я тваего обыдчыка, знаю куда поэхал…Ладно, садыс в машину, поэдэм даганат…

В "Мазде" на переднем сиденье уже разввалился гориллобразный здоровяк — помначкар, он же его телохранитель и "шестёрка". Бугай, с ног до голо вы обросший мелкими чёрными завитками, плотоядно ухмылялся и поблёскивая золотыми коронками во рту, радостно похрюкивал. Из разговора своего ше фа с охранником, он понял лишь то, что они сейчас едут разбираться с каким-то лохом. А такие дела он обожал больше всего на свете!

Пока начкар вызывал по рации на пост подмену, охранник заполз на заднее сиденье и картинно откинулся на спинку. Так в фильмах разъезжали крутые гангстеры.

— Держи! — помначкар протянул ему помповик и проследив как тот дрожащей

неумелой рукой передёрнул затвор, брезгливо поморщился. И на кой хер им сдался этот замухрышка? Сами бы не справились? Впрочем, Гиви знает, что делает, его учить, только портить…

* * *

Филипп Евграфович Пешнёв, последний в списке Симакова лозоходец, проживал в селе Троицкое. Михаил Степанович хорошо знал, как к нему добираться. Сначала надо было проехать километров тридцать в сторону Ржевска по "большаку" до пересечения того со скоростным автобаном "Москва-Рига", свернуть направо и семь километров трястись по грунтовке.

" За полчаса управлюсь…" — прикинул Симаков и поглядел на небо. Светило стояло ещё довольно высоко и он успокоился.

На обратном пути ему попалось не больше десятка грузовых и легковых автомобилей. Одни спешили навстречу, другие, сигналя на всю ивановскую, обгоняли и исчезали за косогором. Потом машин вовсе не стало, мотоцикл тарахтел по трассе в одиночестве.

Дорога пошла под уклон. Впереди показалась лощина, по дну которой протекала речушка. Через неё был переброшен узкий железобетонный мост. Перед самым въездом на него мотоцикл Симакова обогнала темно — вишнёвая иномарка. Она пронеслась в опасной близости со свистом. От неожиданности он вильнул рулём и выругался:

— Вот черти! Несутся как угорелые!

Иномарка между тем вырвалась вперёд метров на пятьдесят и вдруг резко затормозила, взвизгнув тормозами. При этом автомобиль развернулся поперёк дороги и совершенно перегородил проезд!

* * *

Костя Игнатов впервые попал в поле зрения кадровиков ФСБ ещё в пятнадцатилетнем возрасте, когда стал победителем областной физико-математической олимпиады для школьников. Потом были ещё олимпиады и он опять становился их неизменным и неоспоримым лидером. Были и призы, и награды, и грамоты. Среднюю школу Костя закончил с золотой медалью и по настоянию отца с матерью уехал в Москву, что бы продолжить образование. Он легко поступил в МГУ на физико-математический факультет и через положенное время блестяще закончил его. Потом была аспирантура, защита диссертации, защита докторской…

Сейчас Константин Фёдорович Игнатов, двадцативосьмилетний доктор наук, возглавлял ведущий отдел в засекреченном институте, работавшем на оборону страны.

То, что Игнатов помимо всего прочего был ещё и майором ФСБ, оперативником Управления Особых Стратегических Операций, знали только считанные единицы. Он был настолько засекречен, что в самом Управлении ни разу не засветился и связь поддерживал только через своего непосредственного руководителя — начальника отдела "А-Я"/ аномальные явления /.

Не догадывался об этой его тайной деятельности и сам начальник Управления — генерал Нефёдов, когда запрашивал через компьютер базу данных на всех ближайших и дальних родственников четы Симаковых. Каково же было изумление генерала, когда в числе прочих фамилий всплыло и имя Константина Игнатова — младшего брата жены Симакова — Клавдии.

С доктором Игнатовым генерал Нефёдов был знаком лично, так как курировал секретный институт и не раз встречался с начальником ведущего отдела и в лаборатории, и на совещаниях. Нефёдов искал подходы к Симакову и кандидатура Игнатова подвернулась как нельзя кстати.

Генерал отдавал себе отчёт, что завладеть артефактом, это только половина дела! Надо было ещё и научиться им управлять! Вот для этого-то и должен был пригодится Игнатов!

По-видимому, только один Симаков, как Страж Врат, мог знать секрет артефакта и больше никто на всей планете! Но аналитики Управления в один голос утверждали, что колхозник непредсказуем, вполне может заартачиться и послать властные структуры куда подальше, вместо того, чтобы начать сотрудничать с ними. Конечно, в таком случае голубчика можно было бы арестовать как какого-нибудь саботажника и вытрясти все его тайны, применив гипноз в сочетании с психотропными препаратами последнего поколения…

Но это не выход!

Проще было подставить к нему Игнатова, который усыпив подозрения зятя, мог незаметно выведать секрет "Звёздных Врат", применив электротехнические средства разведки и контроля. Собственно, генерал Нефёдов и задумал поступить именно так. И именно такое задание планировал он поручить доктору Игнатову, не подозревая о "двойном дне" последнего.

Моральная сторона дела его ничуть не беспокоила. Он почему-то был уверен, что доктор без обиняков примет его предложение работать против родни. Ну, а если вдруг откажется, то есть много способов "надавить" на строптивца…

Майор Игнатов, получив приглашение явиться к генералу Нефёдову для приватной беседы, немедленно поставил об этом в известность своего непосредственного руководителя. Тот, что бы прояснить ситуацию, тут же поспешил к начальнику управления и раскрыл перед ним свои карты.

Узнав, что Константин Игнатов давно является сотрудником ФСБ и служит в его управлении на контрактной основе, генерал только досадливо крякнул.

— Что ж, это упрощает дело! — сказал он начальнику отдела "А-Я" и попросил:

— Организуй-ка ты мне с ним завтра встречу на нашей конспиративной квартире…

Что и было выполнено без промедления…

* * *

Дверцы иномарки широко распахнулись и из неё вылезли трое парней в камуфляже. Они не спеша, вразвалочку направились к Симакову и их улыбочки не предвещали ничего хорошего. Один из подходивших нёс помповое ружьё. Михаил Степанович с удивлением узнал в нём давешнего охранника с северных ворот элитного посёлка.

"Так вот в чём дело! Небось ретивое взыграло и хлопцы удумали со мной поквитаться" — подумал Симаков и был недалёк от истины.

Возглавлял троицу грузин. Он ступал легко, пружинисто, во всём его облике сквозила скрытая угроза. Из них троих он был пожалуй самым опасным. Двое других: волосатый до невозможности громила / не человек, а обезьяна / и "крестник" Симакова, следовавшие за своим вожаком на некотором отдалении, большой тревоги не вызывали.

Симаков заглушил мотор и оглянулся. Да, надо отдать им должное, место для засады было выбрано идеальное. Дорога тут круто уходила под уклон, опускаясь в пойму неширокой и неглубокой речушки, которая весело журчала по белым камушкам в обрамлении густо заросших кустарником берегов. За мостом, на том берегу, она полого поднималась на косогор и метров через сто терялась за горизонтом. И ни одной машины вокруг! Да, попал он в переплёт!

Можно было бы развернуться и дать дёру, но охранники настроены весьма решительно и вполне могут выстрелить в спину. Нет, лучше подождать и поговорить, выяснить, что им надо. Симаков на всякий случай подобрался.

— Эй, мюжик, слюшай, разгавор к тэбэ ест, — крикнул грузин, останавливаясь метрах в пяти-шести от Симакова. И он, и "горилла" виртуозно поигрывали резиновыми палками. Своего рода демонстрация силы и решимости применить их на деле. Ну-ну. .

— Я вам торжественно внимаю, молодые люди.

— Как же так, дарагой? Ты ыспортыл казонноэ ымущыство, порюшил частную собствэнност и свынтыл! А платыт хто будэт? Э-э? Я что лы? Из сваэго кармана, да? Будка вэд дэнэг стоыт, нэмалых дэнэг… Нэ-э, кацо, так дэло нэ пайдот, как-то нэ в мазу!

Симаков краем уха слушал надуманные претензии и лихорадочно соображал: "Что предпринять в сложившейся ситуации? Договориться по-хороше му и заплатить? Но почему, собственно, он должен платить? Охранник сам виноват, нечего было драку зачинать… Да и денег у них с женой всё равно — кот наплакал! В колхозе вон какой месяц зарплаты не дают… Нет, платить нельзя, не отвяжутся, пока по миру с сумой не пустят. Что остаётся? Бежать? Ещё не лучше! С какой стати он должен убегать от этих мерзавцев, вооружённых к тому же одним ружьём и двумя резиновыми палками? Смехота! Да он их сделает за пару секунд! "

Симаков вдруг ужаснулся своим последним мыслям. Чего это он так расхрабрился? Словно и не он это, а кто-то посторонний поселился у него в мозгах и командует там напропалую. Хотя, как он уже убедился, боевые армейские навыки с годами не подрастерялись.

— Ты чэго малчыш, падла? — вновь подал голос грузин, — Э-э? Язык от страха праглатыл, да?

Вожак оглянулся на подельников и подмигнул. Те дружно заржали. Грузин шагнул к Симакову, постукивая палкой по ладони.

— Хочыш, чтобы мы тэбя поучылы нэмного?

Симаков сделал выбор: "Буду драться, больше ничего не остаётся! "

Что бы ввести рэкетиров в заблуждение и заставить их расслабиться, он решил разыграть нешуточный испуг.

— Сколько… надо…заплатить? — выдавил Симаков, тщательно имитируя хрип и дрожь в срывающемся голосе.

"Неплохо! — подумал он, — Прозвучало вполне естественно и правдоподобно. А в тебе, Миша, великий актёр пропадает…"

И в этот критический момент Симаков вдруг с ужасом почувствовал, как на самом деле словно из ниоткуда накатила предательская слабость и в доли секунды лишила его всех сил! Это было невероятно, но это было так! В голове у него зашумело и глаза застлала туманная пелена. Он словно ослеп и оглох!

Симаков рванулся, попробовал сопротивляться непонятному состоянию, но у него ничего не вышло! Сознание быстро оставляло его, он почти провалился в бездонную темноту…

"Что за чёрт? Что со мной происходит? — запаниковал он, — Не хватало ещё бухнуться в обморок перед этими обормотами…"

Грузин сделал ещё один шаг вперёд.

— Так-то лючше — осклабился он, — Рэчь нэ малчыка, но мюжа…

Он отлично видел состояние "лоха" и ошибочно приняв его за проявление смертельного испуга, мысленно поздравил себя со скорым успехом.

Всё оказалось на удивление просто!

— Значыт так, мюжык! Нас троэ, стало быт с тэбя тры кюска зэлоных! Нэ заплатыш сэгодня, завтра будэт на сто баксов болшэ! Ты мэня понал, лох? Вот и харащо! Сэйчас мы ыз тэбя нэмного пылы выколотым, ты уж нэ обыжайса, так паложэно, дарагой, дла профылактыки…

А потом мы поэдэм к тэбэ домой за дэнгамы, так?

Загоготав во всё горло, он направился к Симакову, который уже не изображал испуг, а в панике по — настоящему боролся с охватившей его слабостью.

— Н-н-е… надо бить… я заплачу… сколько хотите… только не бейте! — лепетал он слабым, дрожащим голосом и был противен самому себе за своё загадочное бессилие. Такого с ним прежде никогда не случалось, и он не знал, как долго это физическое опустошение продлиться…

Грузин сделал ещё один шаг, потом другой…

"Да, драться в таком состоянии будет совсем не просто!" — Симаков попытался слезть с мотоцикла, но ноги не держали его…

В этот критический момент произошло нечто, что он впоследствии называл не иначе как чудом! Вдруг откуда-то сверху на него с силой обрушилась не видимая светлая волна — он ощутил её вибрацию каждой клеточкой организма.

Она обдала его с головы до ног мощной живительной энергией и в мгновение ока изменила всё его существо. Он почувствовал в себе силу тысячи Гераклов взятых вместе и это было непередаваемое ощущение.

Симаков облегчённо рассмеялся!

"Как раз вовремя! " — радостно вздохнул он и перевёл посветлевший взгляд на главаря рэкетиров, который остановился в отдалении, уставившись на него с подозрением. Надо было продолжать игру, чтобы не спугнуть бандитов раньше времени и Симаков снова залепетал:

— …Заплачу, сколько хотите… — и вдруг грозно рявкнул во всё горло, — Мало не покажется!!!

И преобразился на глазах!

Теперь это был не униженный собственным бессилием мужичок, а былинный богатырь, вставший на защиту родной Руси!

В следующую секунду Симаков взвился в воздух! Он прыгнул прямо с седла мотоцикла вперёд и вверх на шесть метров! Все детали последовавшего затем скоротечного боя отложились в его памяти в виде десятка мгновенно схваченных и зафиксированных сознанием слайдов, на которых отчётливо, в цвете, запечатлелись и он сам, и его противники.

Смех мужика насторожил главаря, но он списал его на нервный срыв потенциальной жертвы и это было ошибкой. Увидев же, какой тот совершил прыжок, грузин мгновенно догадался, что деревенский лох не так прост, как хотел казаться и всё это время откровенно дурачил их.

— Стрэлай, да! — крикнул он растерявшемуся охраннику, но было поздно.

Перелетев через голову грузина, Симаков приземлился точно в центре треугольника, образованного главарём и его подельниками. Но ещё до того, как его ноги коснулись асфальта, он резко выбросил их вперёд и в стороны. Обе пятки с хрустом врезались в небритые подбородки "гориллы" и "крестника".

Последний утробно икнул и выронив ружьё без сознания отлетел назад к автомобилю. Помначкар оказался покрепче. Он не "вырубился", хотя на ногах тоже не устоял. Он шлёпнулся на дорогу пятой точкой метрах в трёх от Симакова и ещё проехал немного по асфальту, раздирая штаны в клочья.

— Ну, бля-я-я! — заревел он, делая неловкие попытки подняться и броситься на врага.

Но Симаков уже отпрыгнул к грузину, который успел наполовину обернуться к нему, и ударил ребром стопы под левое колено, одновременно вгоняя указательный палец в ложбинку между ключицами. Главарь схватился за горло и всхлипывая скатился к обочине. Симаков проводил его коротким взглядом и снова обернулся к "горилле".

Тот, продолжая реветь как гомодрил, уже умудрился наполовину привстать, опираясь на пудовые кулаки. Симаков не стал ждать, когда он поднимется полностью и в прыжке впечатал правую пятку в его узкий лоб. Мордоворот резко захлебнулся, глаза его закатились, не издав ни звука он кулём завалился на бок

Всё, с бандитами кажется покончено!

Вдруг Симаков спиной ощутил укол тревоги. Он живо обернулся к грузину и увидел как тот, стоя на одном колене, потянулся к внутреннему карману куртки и выхватил пистолет "ТТ" китайского производства.

Ещё мгновение и начкар откроет огонь на поражение!

Под ногами Симакова валялась резиновая палка "гориллы". Не раздумывая, он подцепил её правым носком, подбросил вверх, перехватил на лету и метнул в стрелка. Палка со свистом располосовала воздух и рубанула по кисти с пистолетом. Оружие отлетело к речушке, загремев на прибрежных камнях.

Следом за палкой к главарю подскочил и сам Симаков. Он хладнокровно обрушил на него серию ударов: рука — нога — рука и тем самым надолго отправил того на больничную койку.

Когда с последним членом банды было покончено, он посмотрел на часы и не поверил глазам: вся схватка уложилась в девять секунд! Как такое мо- гло произойти, Симаков вряд ли смог бы объяснить…

Он удивлённо осмотрел поле боя и почесал затылок:

"Эх, ёлы-палы! Ну и делов я наворотил! Пора сматываться отсюда, пока кто-нибудь не подъехал и не стал задавать вопросы. Но для этого нужно разгородить проезд…"

Сначала Симаков оттащил к обочине "гориллу" и "крестника", потом подошёл к иномарке и ухватившись за днище, одним рывком завалил автомобиль на бок. Он как-то видел по телевизору, что так проделывал один американец, пытаясь попасть в Книгу Рекордов Гинесса. Михаил Степанович решил его перещеголять. Вторым рывком он опрокинул "Мазду"… на крышу и толчком развернул вдоль полотна дороги! Вот теперь порядок. Шоссе немного освободилось, для проезда места вполне хватит.

ГЛАВА 6. Третий труп

Навёрстывая упущенное в стычке время, Симаков гнал мотоцикл на пределе всех его возможностей. До пересечения "большака" с автобаном он домчал за двадцать минут и только тут, опасаясь гаишников на посту, сбросил скорость до разрешённой. Впрочем, едва пост остался позади и скрылся из вида, он снова наддал, сколько это было возможно на избитом вдрызг просёлке. Ещё спустя четверть часа он въехал в село Троицкое…

По большому счёту село можно было принять за небольшой обустроенный посёлок. Вокруг центральной площади помимо действующей церкви тянулись в ряд два магазинчика из кирпича-сырца, построенные ещё в шестидесятые: "Одежда" и "Продукты", парикмахерская, чайная, кинотеатр и баня. Свободное пространство между ними заполнили ларьки со "Сникерсами", "Марсами", жевачкой "Пепси", "Фантой" и пивом…

Симаков объехал площадь по краю и свернул в проулок. Метров через десять асфальт закончился и под колёсами запылила обычная колея. Впереди,

с краю от дороги, показался колодец. Возле него судачили женщины. Они указали ему на хату Пешнёвых и проводили любопытными взглядами.

Остановив мотоцикл возле лавочки, врытой справа от калитки, Симаков облегчённо вздохнул: ни заплаканных женщин, ни пожарных машин с милицией возле дома не наблюдалось.

"Слава те, Господи! Кажись, всё в порядке! "- проворчал он и толкнув калитку вошёл во двор. Перед ним стояла большая добротная изба на высоком фундаменте и под шифером. Рядом — гараж и сарайчик, за избой — хлев и птичник. В глубине двора, ближе к боковой ограде весело дымила летняя кухня /такая же как и у Симакова/, на отшибе, за огородом, в зарослях бузины виднелась крыша приземистой баньки… Всё здесь говорило о трудолюбии и достатке хозяев.

На скрип калитки обернулась моложавая женщина, хлопотавшая возле плиты, от которой у неё раскраснелось лицо. Под навесом кухни что-то жарилось-парилось и булькало. В воздухе витали такие аппетитные запахи, что у Си макова предательски заурчало в животе. Он вспомнил, что у него с утра и маковой росинки во рту не было!

— Здравствуйте, хозяюшка! Мне бы с Филиппом Евграфовичем переговорить… Он дома? "

— Дома, дома! Вы проходьте за хату, там он, в беседке, — хозяйка махнула рукой и снова вернулась к кастрюлям со сковородками, а Симаков ступил на дорожку из битого кирпича.

Завернув за угол дома, обошёл стороной собачью будку. Из неё, гремя цепью, выползла лохматая псина и сонно посмотрев на непрошенного гостя, запаздало брехнула для приличия.

За домом, среди густой зелени высоких крон яблонь, вишен и слив, он и взаправду увидел гладкий купол деревянной беседки, выкрашенной в белую краску. К ней вела всё та же тропинка битого кирпича, проложенная среди грядок и кустов малины. Беседку плотно окружали кусты боярышника и отцветающей акации, отчего в той царили полумрак и прохлада, что было совсем не лишне по такой погоде.

Внутрь вели три ступеньки, но Симаков не стал заходить. Он истуканом замер на пороге, во все глаза пялясь на хозяина этого дома — Пешнёва Филип па Евграфовича…

В центре беседки стоял самодельный журнальный столик из липы, украшенный затейливой резьбой и покрытый цветным лаком. Он был завален газетами и журналами, между которыми желтел бронзовыми боками старинный чернильный прибор.

Рядом громоздилась стопка исписанных листов, придавленных стеклянной, под хрусталь, пепельницей, полной окурков от сигарет "Золотая Ява" /одна недокуренная всё ещё продолжала дымиться на краю/. Композицию завершал заварочный чайник с облупленным носиком и "малинковский" стакан в серебряном подстаканнике с недопитым чаем.

. . С той стороны столика лежал на боку опрокинутый табурет.

И над всем этим хозяйством невозмутимо парил последний из известных Симакову лозоходцев — господин Пешнёв! Он повесился на бельевой верёвке, которую привязал к перекладине под потолком.

Видимо, это произошло перед самым приходом Симакова, так как труп всё ещё слегка покачивался. Наверное, лозоход при жизни был высоким человеком: его ступни в потёртых на пятках носках едва не касались ножек опрокинувшегося табурета, рядом с которым лежали аккуратно снятые шлёпанцы.

Самозатягивающаяся петля капроновой верёвки толщиной в палец, глубоко врезалась в посеревшую кожу шеи… Голова трупа неестественно склонилась к правому плечу… На синюшном, с багровыми пятнами лице как два мутных пятна тускнели широко открытые, вылезшие из орбит глаза. В них, уже подёрнувшихся мутной плёнкой, плясал дикий страх.

"И на кой ты в петлю полез, сердешный? — мысленно обратился Симаков к трупу, — Грех ведь великий! И кто тебя так выпугал перед смертью, хотел бы я знать? "

Но Пешнёв ничего не ответил, только словно дразнясь, высунул кончик фиолетового языка. Через приоткрытые губы Симаков рассмотрел его жёлтые от табака зубы…

Как ни старался много позже Симаков вспомнить свой уход со двора

лозоходца, что при этом сказал его жене и как завёл мотоцикл и уехал — так и не смог. Этот кусочек жизни будто начисто стёрло из его памяти. Домой он вернулся к вечеру. Хмурый, задумчивый, одним словом — сам не свой!

* * *

Едва Симаков скрылся за косогором, к месту схватки подъехало два джипа: "Черокки" и "Плимут". Из первого вышел Ученик, из второго — его команда Послушников в количестве пяти человек, для которых он был "Царь и Бог!". Все внимательно осмотрелись.

Самый молодой из Послушников в удивлении присвистнул:

— Ну ни фига себе! Здорово же их Страж отделал!

Ученик ничего не ответил. Послушник он и есть Послушник! Что с молодого возьмёшь? Когда ещё научится сдерживать эмоции да опыта наберётся?

Он пристроил на носу чёрные очки и поочерёдно обошёл охранников. Все трое были живы, хотя и без сознания.

"Эти бандиты, как только очухаются, наверняка кинутся мстить Симакову. Номер его мотоцикла они конечно срисовали, а по номеру владельца установить не долго. Плюс домашний адрес… И тогда возникнет бо-о-льшая проблема, которая ни самому Симакову, ни нашему делу вовсе не нужна, размышлял Ученик, — Её необходимо устранить в самом зародыше!"

— Убрать их! — приказал он Старшему Послушнику, кивая в сторону охранников, — Имитируйте видимость криминальной разборки между своими. Вы знаете, что надо делать, не мне вас учить. На это хватит двоих, остальные поедут со мной к Пешнёву. Мы должны обогнать Стража и успеть подготовить лозохода к приятной с ним встрече. Встречаемся на базе. Вперёд!

Ученик и трое Послушников укатили, остались Старший и Молодой. Они не медля приступили к выполнению задания. Старший отыскал на берегу "ТТ" и хладнокровно пристрелил из него помначкара и "крестника", послав в каждого по нескольку зарядов. Одновременно Молодой выстрелил из помповика в грудь грузина.

Затем, стерев свои "пальчики", они вложили "ТТ" в ладонь начкара, а ружьё — в руки "крестника". Что бы придать картине "реализму", как выразился Молодой, они частично раскидали, а частично сунули в скрюченные пальцы трупов стодолларовые купюры, по две-три на каждого. Доллары, естественно, были фальшивые и оба от души веселились, представляя какие разочарованные рожи состроят менты-хапуги, приедущие на место происшествия…

ГЛАВА 7. Загадочный незнакомец

Слух о скоропостижной кончине Антона долетел до Давыдова где-то после полудня, поэтому Клавдия ничуть не удивилась, когда муж вернулся один. Видя его состояние, она не стала допытываться, где он пропадал до вечера, по опыту зная, что когда отойдёт, сам обо всём расскажет. Симаков же тоже не захотел сходу обременять впечатлительную супругу страшными, непонятными и нелицеприятными подробностями своих похождений.

Молча загнав мотоцикл в гараж, он отправился за хату, где у него была оборудована душевая кабина с бочкой на крыше, в которую вода подавалась насосом "Малыш", и помылся с дороги. Потом жена позвала его вечерить и он, всё такой же смурной и задумчивый, уселся за стол под навесом, рядом с летней кухней.

Кусок не лез в горло, аппетит пропал напрочь, хотя во дворе Пешнёвых он готов был быка проглотить. Вспомнив висельника, Симаков вздрогнул и совсем отложил ложку в сторону. Видя, что мужа гложет какая-то кручина, Клав-

дия решила, что после ужина обязательно утешит его задушевным разговором, а пока прошла на огород нащипать зелени для салата.

Вдруг стукнула калитка и к ним ввалился дед Митрич, балагур и выпивоха, одинокий пенсионер, проживающий за два двора от Симаковых. Михаил Степанович постоянно поддерживал с ним ровные приятельские отношения, чему дедок был всегда несказанно рад.

— Клавка-а! — загорланил дед, увидев ту на грядках, — Миха вернулся? А то вроде как его драндулет давеча по улице прогромыхал… Позови-ка его, дело есть на сто мильёнов!

Клавдия не успела ответить, как дед обернулся к летней кухне и сам увидел встающего из-за стола Симакова. Заулыбавшись, Митрич отвесил хозяину шутовской поклон:

— Наше вам с кисточкой, Михайла Стяпаныч!

Клавдия вернулась с огорода с луком и пучком укропа.

— К тебе, Мишь — кивнула она на ходу мужу и поднялась на крыльцо, пробурчав недовольно: "Что за люди! Не дадут человеку поесть спокойно! "

Симаков пошёл навстречу соседу, за которым тенью следовал незнакомый ему мужчина в брезентовом дождевике с накинутым на голову капюшоном.

— Слышь, Миха — затараторил дед Митрич, — Я к тебе по делу! Антон-то, мы слыхали, того… преставился! Царство ему небесное! Теперь, как я понимаю, у тебя с колодцем заминка случилась? Так ты не дрейф! Я тебе человека привёл, такой же спе…спец…я. лист, как и новопреставленный. Жилу, говорит, под землёй без проблем вижу! Во как! Верно, паря?

Митрич обернулся к незнакомцу в дождевике, но тот ничего не отвечая, ловко обошёл Симакова с дедом и быстрым шагом направился в центр двора. Здесь он остановился и склонил голову на грудь, будто к чему-то прислушиваясь, потом обернулся лицом к вечернему солнцу и зашевелил бесцветными гу- бами. Из-под капюшона на миг показался его острый подбородок, широкие скулы, тонкий прямой нос и выпирающий кадык.

"Молитву что ли читает? — подумал Симаков и в который раз за сегодняшний

день почувствовал, как им овладевает новая надежда. Глядя на незнакомого лозохода, он как-то незаметно забыл про свои печали и снова воспрянул духом…

— Кто это? — отчего-то шёпотом спросил он Митрича, — Откуда? Где ты его

откопал, дед?

— А Бог его ведает, кто он… Человек как человек… Иду я, значит, по улице, а ён навстречу… Слышь, говорит, дед, не знаешь, кто у вас на деревне колодец рыть собирается? А то я бы пособил, место правильное указал. Мол, воду под землёй сызмальства чую, запросто отыскать могу. Мне, мол, деньги срочно требуются. Много я не запрошу, рублёв сто от силы…

Я и обрадовался! Как не знать? Дружбан мой, говорю, Миха Симаков давно измыслил колодец копать, да вот незадача, поехал ён седни в соседнюю деревню лозоходца звать, а тот, веришь — нет, взял да и преставился! Вот незадача! Понятно, отвечает прохожий, давай, веди к своему дружбану, я ему не хуже вашего Антона место для колодца укажу!

Незнакомец в дождевике произвёл на Симакова странное впечатление. И вовсе не тем, что по такой жаре кутался в брезентовую накидку, нет! Было в его облике нечто такое, что словами передать невозможно, можно только чувствовать…

Слушая краем уха разглагольствования Митрича, Симаков с интересом наблюдал за незнакомцем. Он всё ждал, когда же тот наконец возьмёт в руки рогульку или прутик какой, как это делали покойные Антон и Матвей Поликарпов. Или, на худой конец, рамку из алюминиевой проволоки, какая была у Филлипа Пешнёва. Но лозоходец, похоже, ничего такого применять не собирался. Он искал воду вовсе не так, как все, и это было увлекательнейшее зрелище.

Между тем человек в дождевике перестал бормотать под нос и осмотрелся по сторонам. Сделав шаг в сторону кустов смородины возле штакетника, он присел на корточки, потом вдруг лёг на живот и распластался по земле, при ложив к ней правое ухо.

Это было до того неожиданно, что все наблюдавшие за ним невольно вздрогнули. Незнакомец же послушал-послушал, пробормотал что-то неразбор чивое и резво вскочил на ноги. Ещё раз быстро зыркнув по сторонам, и, видимо, окончательно определившись, он встал к закатному солнцу спиной и сделал три средних шага вперёд. Остановился и опять лёг, приложив на этот раз уже левое ухо к земле.

— Не, не! Ты только глянь, Миха, чё человек вытворяет! — с восхищением шир-нул в бок Симакова Митрич, — Одно слово — спец-я-лист!

А незнакомец опять вскочил на ноги и замер, полу прикрыв веки. Казалось, он вслушивается в окружающий мир. Так прошло с минуту, если не боль ше. Вдруг он присел и похлопал ладонью по земле, склонив голову на бок. Всем показалось, что он определяет, какой получился звук! Результат надо думать его не удовлетворил, и он, раздражённо покачав головой, не вставая, "гусиным шагом" переместился немного вперёд и влево. Тут он приложил к земле обе ладони с растопыренными пальцами и застыл, словно истукан. Внезапно по его лицу скользнуло некое подобие улыбки и незнакомец удовлетворённо кивнул…

Симаков следил за лозоходцем со смешанным чувством страха и надежды: а ну как не отыщет водицу во дворе? Что тогда? Хотя, нет, не должно! Вон как мужик вовсю старается, у такого мастера неудачи быть не должно…

Незнакомец тем временем переместился на полшага левее и опять лёг на землю. На этот раз он "слушал" долго и основательно. За это время Симаков успел переглянуться с Митричем, невозмутимо смолящим самокрутку и подмигнуть жене, которая забыв про лук с укропом с открытым ртом во все глаза следила за диковинными манипуляциями незнакомца.

Её вид позабавил Михаила Степановича и он улыбнулся, чувствуя как все тревоги сегодняшнего непростого дня отходят на второй план. Несмотря на испытанные треволнения, в душе наконец-то поселилось тихое чувство радости и покоя. Ещё бы, дело кажется сдвинулось с мёртвой точки! Сейчас этот странный человек укажет место и он сможет начать копать колодец уже с завтрашнего утра, а то и с сегодняшнего вечера…

Как Симаков загадал, так оно и получилось!

Незнакомец поднялся с земли, притопнул пару раз пыльным кирзовым сапогом и глухо произнёс: "Здесь копать! " Для верности он воткнул возле ног щепку в землю, положил рядом белый камушек и ещё раз топнув: "Здесь!", быстрым шагом пошёл вон со двора. Это было до того неожиданно, что все растерялись.

— Ты куда? — вскричал Симаков протягивая вслед сторублёвку, — А оплата?

Незнакомец резко обернулся, сверкнул жёлтыми рысьими глазами и схватив деньги выскочил за калитку.

— А как же обед? — присоединилась к мужу Клавдия, — Проголодались небось?

Незнакомец не ответил и не обернулся. Может не расслышал? Дождевик мелькнул за придорожным кустарником и исчез.

— А бутылка водки?! — вдруг вспомнил дед Митрич и глянув на Симакова, раз-вёл руками, — Ничего не понимаю!

— Как-то нехорошо получилось, Миша, не по-людски! Человек старался, а мы…

— тяжело вздохнула Клавдия.

Симаков был с ней согласен, поэтому подхватился и выбежал со двора, что бы уговорить лозохода вернуться и разделить с ними стол, который жена собирала целый день. Он метнулся в один конец улицы, потом в другой, но человек в дождевике словно сквозь землю провалился.

"Куда ж он делся? Наваждение какое-то… — гадал Митхаил Степанович, ни с чем возвращаясь домой, — А-а! Не иначе как свернул к реке за Макарихиной хатой…"

Водка, от которой отказался странный лозоходец и которая стала предметом беспокойства деда Митрича, даром не пропала: её распили за обедом, который вполне мог претендовать на право называться поздним ужином.

Сами хозяева выпили по стопочке, всё остальное досталось на долю Митрича,

по-свойски приглашённого хлебосольной Клавдией ко столу.

Да и то сказать, как ещё обернулось бы дело, не приведи дед этого молчаливого "спецъялиста. "

Все странности лозоходца, в том числе и его скорый уход, чета Симаковых дружно списала на исключительную застенчивость и скромность последнего. Ничего другого им просто и на ум не шло…

Митрич опрокидыывал стопку за стопкой и не смотря на то, что плотно закусывал, всё же быстро опьянел.

— Миха, дружбан! Вот и сбылась твоя мечта! — пьяненько помаргивая лез он к Симакову с объятиями, — Помнишь, как ты мне планы свои насчёт колодца доверял? Таперича всё! Шалишь! Таперича мы возьмёмся за дело… Будет у тебя во дворе своя водица, не чета деревенской… Вот помяни моё слово…

Они сидели за столом под навесом летней кухни, где прогорала белёная печурка. Митрич то и дело вскакивал из-за стола, подбегал к месту, отмеченному лозоходцем, ложился как и тот и прикладывался то одним, то другим ухом к земле. Смотреть на него была одна умора.

— Тута она, водица-то, слышу: журчит и плещется… И не глыбоко, метра полтора-два мабуть… — с серьёзной миной вещал он хозяевам.

Клавдия хохотала над ним до упада.

— То водка в тебе журчит и плещется, дед! — весело фыркала она

Симаков, любуясь раскрасневшейся женой, естественно держал её сторону, поддакивал каждый раз и согласно кивал.

Митрич разошёлся не на шутку.

— Эх, вы, молодёжь! — крачал он распалившись, — Ни хрена в энтом деле не понимаете! Миха, тащи лопату, я вам счас докажу! Фонтан отрою!

Не желая слушать увещеваний хозяев, он порывался начать копать немедленно. Симакову стоило большого труда угомонить разбушевавшегося соседа. Он отвёл Митрича домой, уложил на диван и ушёл, прикрыв за собой дверь. Ему и раньше приходилось так делать, поэтому он оставил деда со спокойной душой.

Вернувшись к себе, он прямо от калитки прошёл в левый угол палисадника, где в тени развесистого вяза, перед кустами крыжовника и смородины, что росли вдоль штакетника, на небольшом свободном от травы пятачке из земли торчала щепка и белел камушек.

"Ну надо же! — удивился Симаков, — Сколько лет я мечтал поставить колодец,

его сруб мне, отчего-то, виделся именно на этом самом месте! Вышло как по заказу: где хотел, там и получил! Ай, да лозоход! "

Он вдруг вспомнил необычные глаза незнакомца и нахмурился. Такие глаза забыть было невозможно. Жёлтые, в крапинку, с вертикальными челночками зрачков… Не человеческие глаза — звериные! Впрочем, он где-то читал что в мире существует определённый прцент людей с такими вот экзотическими гляделками.

Явление это, конечно, довольно редкое, но не исключительное! Следовательно, не стоит и беспокоится на сей счёт. И вообще, человек, обладающий необыкновенными способностями, вполне может обладать и незаурядной внешностью… В мире всё взаимосвязано. О чём-то таком, помнится, в прошлом веке писал итальянский учёный Ломброзо…

Когда легли спать, Симаков не удержался и рассказал жене о своих дневных похождениях, утаив правда, стычку с охранниками. Клавдия слушала внимательно, не перебивала, и только когда муж начинал описывать то одного покойника, то другого, испуганно вздрагивала, крестилась и шептала: "Упокой Господь его душеньку…"

— Даже не знаю, что тебе и сказать-то, Миша. Натерпелся ты ноне, горемычный, несказанно! — прошептала она в ответ, — Одно радует, всё это уже позади. По-всему, было тебе испытание и ты его выдержал, раз под конец всё благополучно разрешилось, так я считаю… И ещё: ты вот упомянул про Лукерью Лыкову, я и подумала, не обратиться ли нам к ней? Может она чем поможет? А то ведь, где мы только не были, и везде одно и то ж!

— Конечно, родная, обратись. Я не против…

Детей у Симаковых не было!

— Бог не дал! — говорят в таких случаях в народе.

И куда они только не обращались, в какие только поликлиники не ездили: и в районную, и в областную, и даже однажды побывали в Москве, в ча стном Центре гинекологии, которым заправляла жена известного певца Алек сандра Калинина. Но, как позже выяснилась, эта дамочка была скорее теоретиком, чем практиком, к тому же великолепной пиарщицей.

Заполучив второе высшее финансовое образование, она больше време ни отдавала обделыванию подозрительных сделок на финансовом рынке, нежели лечению больных, за что и нажила кучу врагов из числа облапошенных ею дельцов. Просто чудо, что её до сих пор миновала пуля киллера…

Все эти страсти о бизнес-леди Симаковым поведала в приёмном покое Центра одна из пациенток, которую стараниями самой Калининой чуть не спро вадили на тот свет…

…Сколько денег было потрачено на всевозможные исследования, сколь ко нервов и времени, а всё впустую! И повсюду светила гинекологии — заслуже нные профессора и доктора медицинских наук с громкими именами только по жимали плечами и разводили руками: "Не можем понять… Анализы преотлич ные, в норме… детоспособны оба — факт неоспоримый… противопоказаний, отклонений, аномалий не обнаружено… Ит. д, и т. п…

А беременности как не было, так и нет! В чём тут дело?

— В наш непредсказуемый век такое иногда случается… — отвечали профессора, — Что вам сказать? Ждите своего часа, надейтесь…

Симаковы и ждали и надеялись все эти годы, однако безуспешно. И вот теперь в который раз вновь забрезжил слабенький лучик надежды…

Часть вторая. Не буди лихо, пока оно тихо!

ГЛАВА 8. За дело!

Симаков не утерпел. Как только забрезжил рассвет, он встал, умылся и даже не перекусив, взялся за дело. Очертив вокруг щепки полутораметрового диаметра круг, он аккуратно подрезал и снял дёрн. Под ним открылся слой земли, густо перемешанный с золой и пеплом. Это был след прокатившейся здесь самой кровавой в истории человечества войны.

Земля оказалась на удивлении рыхлой и податливой. За полчаса он углубился на три штыка лопаты. За это время было сделано немало интересных находок, которые он не выбрасывал, а очистив от земли, складывал на кусок брезента.

Все найденные предметы имели самое непосредственное касательство к войне. К тому времени, как он закончил копать, на брезенте покоилось с деся- ток мелких кусочков ржавого металла с острыми рваными краями — некогда смертоносные осколки от снарядов и бомб. Рядом с ними лежали пять-шесть удлиннёных конических пуль из жёлтой латуни от "мосинских" винтовок и два десятка коротких тупоносых немецких пуль от "шмайсера".

Тут же Симаков высыпал горсти три разнокалиберных стрелянных гильз и горсть цельных патронов: винтовочных и автоматных. Все боеприпасы имели буро-зелёный оттенок от долгого пребывания в земле.

Поверх этой кучки лежали: точёная деревянная ручка от немецкой противопехотной гранаты; толстый резиновый каблук с намертво прибитой стальной подковкой; немецкий штык-нож в довольно приличном состоянии; шмат полусгнившей и местами обгоревшей материи цвета "хаки"; гильза от русского ПТРа со сплющенным верхом и вставленным в щель куском пеньковой верёвки — солдатский окопный светильник "коптилка"; солдатская самодельная зажигалка /у деда была точно такая же, вспомнил Симаков/, изготовленная неизвестным умельцем из винтовочной гильзы и припаянной к ней латунной трубки с прикреплённым в верхнеё части ребристым колёсиком.

Дальше отдельно покоились предметы сугубо мирного назначения: позеленевшие советские монеты достоинством "1", "2", "3"и "5"копеек с непривычно угловато-прямыми цифрами и более массивными и даже где-то неско лько грубоватыми серпом и молотом, снопами колосьев, земным шаром и восходящим солнцем… Все монеты были отчеканены в основном с 1933 по 1937 год.

Потом шла чуть погнутая немецкая солдатская вилка с четырьмя широкими зубьями из нержавейки. На этой годы никак не отразились — смотрелась как новенькая! Такими вот вилками и ложками был наделён каждый солдат Вермахта.

"Да, основательно немец приготовился к войне, о вилках и тех не забыли, — с горечью подумал Симаков, — А наши солдатики сами себе ложки из дерева стругали…"

На память вдруг пришёл рассказ отца об одном из эпизодов тех страшных военных дней.

…Шёл сорок первый год. Немец теснил наши войска повсеместно и си-льно лютовал. Однако, поблизости отсюда, нескольким нашим частям удалось закрепиться на небольшом плацдарме и приостановить кровавое наступление фашистов. Ожесточённые сопротивлением, немцы обрушились на горстку бойцов всей мощью своей авиации!

На железнодорожной станции Зубец "мессеры" разбомбили и подожгли санитарный поезд с раненными бойцами, направлявшийся в тыл. Объятые пламенем переполненные вагоны заняли один-единственный уцелевший в этом кромешном аду путь, по которому воинские эшелоны должны были беспрепятственно следовать на приближающийся с каждым часом фронт.

Начальнику станции было ясно как день, что санитарный поезд нужно срочно убирать, путь освобождать, вагоны тушить и раненных спасать… Но у него на тот момент не осталось ни людей, ни техники, а главное — времени на это!

Медперсонал поезда и "лёгкие" раненные как смогли, сами покинули го

рящие вагоны: кто сполз, кто спрыгнул, а кто и скатился со ступенек. "Тяжёлые" же, а таких оказалось большинство, естественно, остались на местах…

— Мы ни чем не в состоянии им помочь, — признался начальник станции окружившим его обессиленным бойцам в окровавленных повязках и мрачно уставился на санитарный поезд из которого доносился жуткий вой заживо сгорающих людей,

— У меня нет даже воды, что бы залить пламя. . И пожарных нет. .

В следующее мгновение он отдал приказ командиру танковой роты, как раз проходившей через городок, столкнуть полыхающие вагоны танками под откос и тем самым разгородить проезд воинским эшелонам.

На подъезде к санции уже скопилось два-три состава и случись очередной авианалёт, что от них останется и кто будет виноват? Известно кто: начальник станции! Во время не обеспечил беспрепятственный проход поездам. Его, по законам военного времени, тут же на месте расстреляют за саботаж и вся недолга. Вот он и нашёл выход из положения. .

А близкий фронт, урча и порыкивая словно изголодавшийся зверь, снова и снова требовал для своей ненасытной утробы техники и людей…

Танкисты приказ выполнили со слезами на глазах. Горящие вагоны с красными крестами на крышах и боках столкнули под откос. И пошли на фронт поезда один за другим, а под насыпью, из глубины бушующего пламени всё ещё доносились затихающие призывы о помощи горящих бойцов…

Подошло время ехать на бригаду и Симаков с сожалением оставил рабо ту. Он удивлялся самому себе: ещё два дня назад и думть не думал ни о каком колодце, а тут готов копать землю как заваражённый. Нет, есть в этой его целеустремлённости нечто непонятное и подозрительное. .

Хотя, чего тут непонятного?

Просто он загорелся колодцем и не успокоится, пока не сделает дело до конца! Характер такой неугомонный!

Успокоив себя подобными мыслями, Симаков укатил на бригаду. Откуда ему было знать, что стремление как можно быстрее выкопать колодец, родилось не от природного свойства натуры, а явилось результатом мощнейшего гипновнушения, произведённого на его подсознание извне прибором гипноиндукционного воздействия…

ГЛАВА 9. Всем сёстрам — по серьгам

Советник мыслено связался с Учеником по индивидуальному телепат-каналу и назначил ему встречу в Москве в маленьком ресторанчике "Восточные узоры", что на Нижней Масловке. Оставив Послушников в Давыдове продолжать наблюдение за Симаковым, Ученик сам уселся за руль и через четыре часа непрерывной езды, его джип очутился в столице.

Он хорошо знал, как проехать в "Восточные узоры" наикратчайшим путём и потому подкатил к ресторанчику уже спустя полчаса, невзирая на многочисленные пробки. Оставив машину на стоянке перед парадной дверью, Ученик, следуя указаниям шефа, завернул за угол, обошёл здание и очутился в тихом глухом дворике.

Служебный вход в ресторан, через который на кухню доставлялись продукты, не заметить было сложно. Возле дверей околачивались два дюжих телохранителя шефа, явно получивших приказ хозяина встретить и проводить гостя.

"С чёрного хода принимает Учитель… — равнодушно подумал Ученик, подходя к ним и кивая на ходу, — И правильно делает! Кто ты есть? Не дорос ещё до парадного!

Телохранители хорошо знали его в лицо, поэтому ни слова не говоря зажали между крутых плеч и повели-понесли внутрь служебных помещений.

Ресторан, как знал Ученик, был открыт только для определённого, строго ограниченного контингента и являлся по сути закрытым элитным клубом. Его полновластным и единственным владельцем, естественно через цепочку подставных лиц, являлся сам Учитель!

Бывать здесь ранее Ученику не доводилось и он с любопытством глазел по сторонам, хотя ничего интересного по пути им не повстречалось. Только длинный полутёмный коридор, заставленный коробками и ящиками, в который выходило множество дверей от кладовок и чуланчиков — вот пожалуй и всё!

Кухня располагалась где-то рядом, вкусные запахи так и витали в воздухе. Ученик принюхался и у него потекли слюнки. Есть захотелось до ужаса!

Позавтракать он так и не удосужился за делами, а утренняя чашка кофе не в счёт.

Телохранители шефа вышагивали с застывшими лицами-масками. Ученик легко читал их мысли и оттого преотлично знал, как глубоко они презирают его, принимая за слабенького, невзрачного невезунчика, который зачем-то всё время ошивается вокруг их шефа. И шеф отчего-то постоянно принимает его, вот что удивительно. Должно быть из жалости…

Покосившись на одного и другого, Ученик самодовольно ухмыльнулся: "Недоделанные увальни! Вы даже и не подозреваете, кто я есть на самом деле! Вам до меня, как до Луны! Погодите, ужо я вас! Пройдёт не так уж и много времени — и все вы станете мне штиблеты лобызать! "

Он широко улыбнулся, представив себе, как эти амбалы, отталкивая друг друга, спешно ползут к его ногам, обутым в "Саламандер"…

Сделав поворот и поднявшись на три ступеньки, троица остановилась возле малоприметной дверцы, возле которой стояло ещё два телохранителя, точные копии двух первых. Пока один стучался и спрашивал разрешения впустить гостя, другой проворно обыскал Ученика. Не обнаружив ничего кримина- льного, он разочарованно засопел и покосился на приятелей, мол, что за чудика вы привели? У него даже перочинного ножичка нет! А раз так, то и попинать его не придётся, хотя иногда так хочется…

Как бы то ни было, но Ученика в конце концов впихнули за порог. Он очутился в отдельном кабинете, который поражал гаммой табачного, тёмно-коричневого и бардового оттенков. Мебель, ковёр, обивка на стенах, всевозможные драпировки и портьеры — всё было выдержано в ровных тёплых полу-тонах, делавших кабинетик похожим на внутреннюю часть табакерки.

Советник и он же Учитель восседал на старинном дубовом стуле с высо-кой резной спинкой и подлокотниками за приземистым овальным столиком красного дерева на гнутых ножках. Стол поразил Ученика обилием золотой посуды с горячими и холодными закусками, при виде которых у него снова засосало под ложечкой.

В центре этого изобилия возвышалась многоярусная хрустальная ваза с редкими тропическими ягодами и фруктами. По правую руку от Учителя, рядом со столом удобно пристроился сверкающий никелем и стеклом мини-бар на ко- лёсиках. Если судить по ярким этикеткам на бутылках, то в нём было собрано спиртное не иначе как со всего света.

Ученик поклонился: "Добрый день, Учитель! "

Тот неопределённо кивнул, продолжая закусывать.

"Сейчас я тебя озабочу" — подумал Ученик и безо всякого перехода выпалил:

— Вы знаете, что ваш рабочий кабинет в Кремле прослушивается? Обо всех на-ших разговорах, в том числе и последнем, известно на Лубянке! Сам директор ФСБ проявил к нам интерес…"

Вопреки ожиданиям, Учитель не проявил к сообщению ни малейшего интереса. Выцедив медленными глотками французский коньяк и закусив бледно- розовой норвежской сёмгой, он небрежно отмахнулся.

— Знаю, всё знаю! Но вот откуда это известно тебе, милейший, не понимаю…

Ученик обмер и побледнел.

"Попался! " — решил он, унимая внезапную дрожь в коленях. Ну не признаваться же в самом деле, что прошлой ночью он с Послушниками проник в Кремль, в рабочий кабинет шефа, и тщательно обыскали его, сделав фотокопии со всех обнаруженных там документов. Они искали сейф-тайник, но не нашли.

Зато обнаружили с полдюжины микрофонов в разных местах, несмотря на то, что размером те были с маковое зёрнышко.

Учитель с нетерпением ждал ответа, хотя вида не показывал. Надо было как-то выкручиваться и Ученик принялся импровизировать:

— Э… э… видите ли, узнал случайно! Хотел подстраховаться и попросил Послушников проконтролировать на всякий случай конфиденциальность нашей последней встречи… Они то и зафиксировали поток внимания, нацеленный на ваш кабинет. Ну, а дальше, как говориться, дело техники! Послушники мысленно прошлись по всей электронной цепочке и вышли на одно из подразделений ФСБ, занимающегося "прослушкой" Кремля. "

— Толково и доходчиво объяснил! — просиял Учитель и было непонятно, поверил он или нет.

— Ладно, подсаживайся к столу, а то в ногах, говорят, правды нет, — указал он кивком на свободный стул стоящий у стены.

Ученик не заставил упрашивать себя дважды: подхватил его, поставил к столу напротив хозяина кабинета и сел.

— А где она есть-то? — спросил он со вздохом, старательно отводя взгляд от явств.

"Кажется пронесло! Он ничего не заподозрил! "

— Интересуешься, где скрывается правда жизни, милейший? — пристально посмотрел на него Учитель, — На этот вопрос искали ответа умы покрепче наших с тобой, да так и не нашли. Если хочешь знать, то на мой взгляд что правду искать, что смысл жизни — одинаково бесперспективное занятие. Согласись, нашедшему смысл жизни — дальше жить бессмысленно!!!

Учитель расхохотался. Его полные, округлые щёки побагровели то ли от выпитого, то ли от смеха. Ученик поддержал его подобострастным хихиканьем.

— Да ты располагайся поудобнее, милейший. Двигай стульчик к столу поближе… Вот так… И не будь таким скромным, ты ещё недостаточно велик для этого! Не стесняйся, наливай чего душа желает, выпивай, закусывай… И без условностей, пожалуйста!

Ученик задохнулся от волнения. Так с ним Учитель никогда раньше не говаривал и за свой стол не саживал. Видно, случилось нечто из рамок вон выходящее. Учитель явно припас для него какой-то сюрпризец…

Не церемонясь, он наполнил лучшим французским коньяком самый большой фужер и скороговоркой пожелав Учителю всех благ, лихо опорожнил его одним махом. Затем принялся жадно закусывать, подхватывая золотой вилкой то с одного, то с другого блюда лакомые кусочки: мясо, рыбу, салат…

"Ну и здоров же он жрать на халяву, — восхищался улыбаясь Учитель, — Молодец! Так и надо! Я сам, помнится, в его статусе был таким же…"

Он откинулся на спинку и полуприкрыв веки предался воспоминаниям.

Много-много десятилетий тому назад, когда он, Советник Президента и Учитель Четвёртой Ступени Братства Серой Руки ещё не был ни советником, ни тем более Учителем, а носил простой титул: "Послушник Братства", в тот знаменательный день Конклав Девяти без обиняков принял у него непростые экзамены на "отлично" и уже вечером Указом самого Магистра он был переведён из Послушников в Ученики с присвоением Нулевой Степени, самой низшей в иерархии Братства.

Как же счастлив он был тогда!

Спустя оговорённые уставом три дня, тот же Конклав Девяти назначил ему Учителя, в задачу которого входило вести Ученика по пути самосовершенствования и самореализации…

Много воды утекло с тех пор в Потомаке, как говорят американцы! Ныне

он является заслуженным Братом Третьей, нет, теперь уже — Четвёртой Ступени. А его незабвенный Учитель, достойнейший надо признать человек, имеет Пятую. Сейчас он является для него Опекуном, но название сути дела не меняет.

Да, высоко вознёсся его сэн-сэй, не достать! Но не забывает старик своего любимого ученика, нет, не забывает. Поддерживает постоянно, при случае помогает чем может и причём безо всяких напоминаний с его стороны. И он платит Опекуну той же полновесной монетой.

А как же иначе?! Ведь это неписанный закон Братства: ты-мне, я-тебе! Он существует столько же, сколько и само Братство Серой Руки. Согласно Устава Братства, Учитель, назначенный Конклавом, был обязан учить и наставлять порученного его вниманию Ученика до тех пор, пока последний, почувствовав себя достаточно подготовленным, не обращался в специальную комиссию при Конклаве с просьбой о принятии у него экзаменов на присвоение очередной Ступени Братства.

"Ученик", успешно сдавший экзамены, становился Братом Первой Ступени и автоматически выходил из под контроля своего Учителя. Теперь он был просто обязан принимать самое активное и непосредственное участие в общественной жизни Братства и выполнять отдельные поручения Конклава. При этом он имел право на любую поддержку Братства в любой жизненной ситуации, а так же мог и дальше продолжать самосовершенствоваться и добиваться следующих Ступеней.

Однако, Уставом предусматривался и вариант, при котором "молодой брат" мог просить своего Учителя и дальше осуществлять руководство над ним. Если Учитель соглашался, то он утверждался Конклавом как Опекун и их отношения строились уже в совершенно ином ключе, в основе которого лежала взаимовыгодная поддержка и взаимная помощь. Опекун, естественно, оставался старшим в таком союзе и к его мнению всегда следовало прислушиваться…

Нередко случалось так, что одарённые от природы ученики быстро догоняли, а подчас и перегоняли своих учителей, поднимаясь по иерархической лестнице Братства и добиваясь более высоких Ступеней… Собственно, всего Ступеней насчитывалось семь и обладали наивысшей всего два-три Брата. Да и братьев с Шестой Ступенью насчитывалось десятка полтора-два не больше и проживали они не только в России, но и по всему свету…

Пятнадцать лет назад Конклав Девяти назначил его Учителем к новоявленному Ученику, недавно переведённому из Послушников и поручил им обоим наиважнейшее задание, предупредив, что его успешное выполнение влечёт автоматическое повышение статуса каждого на целую Ступень.

То есть, Ученик становился Братом Первой Ступени, а Учтиель — Четвёртой! И безо всяких там экзаменов!

И вот, спустя долгих пятнадцать лет, Грамоты на очередное присвоение Ступеней были вручены Советнику сегодня утром в торжественной обстановке в Главной Резиденции самого Магистра Братства!

Это было что-то!

Советник до сих пор не мог отойти от незабываемых впечатлений. Ученика туда не пригласили и это правильно — рангом не вышел, но ему поручили самому объявить своему подопечному Величайшую Милость!

Собственно, ради этого торжественного случая Учитель и пригласил

Ученика в ресторанчик, где им никто не смог бы помешать отметить это зна- менательное событие.

— Давай-ка, милейший, выпьем ещё! — вырвался из плена воспоминаний Учитель и собственноручно наполнил фужер Ученика до краёв.

У того от удивления глаза на лоб полезли, но он не осмелился спросить, за что ему выпала такая честь. А войти в мысли Учителя и покапаться там, было бы возмутительным кощунством и весьма глупым поступком — всё равно блок-защиту Советника ни в жизнь не проломить. Да и застукает он попытку в два счёта! Короче, зря засветишься и неприятностей огребёшь сверх меры…

Они чокнулись, выпили, закусили… Что бы кто-нибудь из них захмелел, заметно не было: братья умели пить и не пьянеть, когда хотели.

— Директор ФСБ нам не страшен… — продолжил тему советник, — Пусть его "слушает" сколько хочет… Представляешь, они даже специального человечка собираются отправить в Давыдово. Тот должен проверить информацию о Вратах и в случае чего подготовить почву для их захвата…

— Государство решило подсуетиться и наложить лапу на артефакт? — удивился Ученик, — Зачем он им? Один чёрт, профукают!

— Не государство, а Президент. Спит и видит, как бы остаться на второй срок, глупец. Сказано же ему было, что бы не рыпался, второй срок ему и так обеспечен, так нет же… невмоготу…

— А потом что? — поинтересовался Ученик, — В смысле, после второго срока?

Советник в задумчивости покрутил вилкой в воздухе.

— Что потом? Мавр сделал своё дело — мавр может умереть!

— Даже так? — поднял брови Ученик. Советник улыбнулся.

— Не так дословно, милейший. Пока я имел ввиду политическую смерть. Да, он должен уйти с политической арены и уйдёт, но не сейчас. Потом. . А годика через три-четыре мы его и впрямь торжественно похороним. Человек пожилой,

со здоровьем не в ладах, всё будет выглядеть вполне естественно. .

Он очистит место для другой, давно подготовленной нами кандидатуры. Весьма интересный расклад намечается… С новым Президентом и его окружением Россия скатится на самое дно, и сама не заметит, как это произошло! Заманчивая перспективка! Но довольно об этом…

— А кто он, этот феэсбешниковский наймит?

— Брат жены Симакова! Молодой, подающий надежды учёный. Он и зять будут у вас всё время перед глазами, так что можешь не дёргаться. У вас же всё под контролем, верно? Вы даже умудрились заснять на видеокамеру, как сегодня утром Страж начал копать колодец и углубился аж на полметра! Или я ошибаюсь?

Ученик чуть не поперхнулся. Этот сюрприз он хотел преподнести Учителю как бы невзначай и тем самым усилить эффект неожиданностью, но тот откуда-то уже узнал об всём сам.

— А… Я… Ни… — он попытался ответить с полным ртом, но у него не получилось.

Только запив минералкой, он смог говорить:

— Я ничего подобного не говорил, Учитель, хотя всё верно! Как я и обещал, он приступил к работе. Но откуда вы узнали?

— От верблюда! Ещё вчера я попросил Конклав выделить нам десяток спутник-

ов-шпионов и он пошёл навстречу. С нуля часов усадьба Симакова находится под постоянным визуальным контролем из космоса. На неё одновременно нацелены объективы не менее трёх спутников зараз. Вот полюбуйся!

Он встал из-за стола, отдёрнул гардину, за которой пряталась ещё одна дверь — основной вход в кабинет, и приоткрыв её немного, приказал стоящим там телохранителям никого к нему не впускать. Затем повернулся к шедевру Перова "Охотники на привале", висевшему слева от входа, и как-то по-особому щёлкнул пальцами.

Ученик подумал, что картина — наверняка оригинал. Учитель не стал бы размениваться по мелочам и окружать себя какими-то там копиями. Копия, ско рее всего, висит сейчас в Третьяковке…

Вдруг полотно треснула посередине и две его половинки стали расползаться по сторонам с тихим гудением. На стене открылся большой и плоский жидкокристаллический экран, который засветился серым светом. На нём появилось изображение. Оно подавалось сверху и под небольшим углом. В кадре застыло деревенское подворье.

Разрешающая способность видеосистем спутникового наблюдения про сто потрясала воображение: на экране просматривалась любая деталь, какой бы мелкой она ни была.

"Не меньше 15 см. — подумал о ней Ученик, — И объёмные характеристики на высоте. Ни у кого в мире нет подобной аппаратуры! А у Братства — пожалуйста!"

Судя по степени освещённости, рассвет только-только наступил. Но вот из дома появился мужчина. Ученик моментально узнал в нём Симакова. И как было не узнать, когда он следил за ним целых пятнадцать лет! Сколько наблюдал, столько тот и снился ему по ночам. .

Симаков между тем прошёл в левый угол палисадника и принялся копать землю под ветвями растущего поблизости вяза. Скоро ему сделалось жарко и он обнажился по пояс. Ученик с Учителем с интересом просматривали запись, сделанную одним из прикомандированных спутников-шпионов.

— Так вот он каков, ваш Симаков — Страж Врат! — резюмировал Учитель, — Ничего примечательного — мужик как мужик! Что это он всё на брезент откладывает?

— Да, так…Отголоски войны! Всякая дребедень: гильзы, осколки, пули…

— Сентиментальный значит? Это хорошо! Проще будет взять его в оборот. Твой человек сумел определить, на какой глубине залегают Врата?

— Говорит: три метра, восемнадцать сантиметров от поверхности. Погрешность: плюс-минус дюйм. .

— Сколько по вашим прогнозам потребуется Стражу времени, что бы до них докопаться?

— Если сегодня вечером после работы Симаков поковыряется ещё часок-дру-

гой, то после завтра утром он без сомнения на них наткнётся!

— И я так думаю, что после завтра… Два дня, стало быть… Ладно, потерпим, дольше ждали. И ни в коем случае не вмешиваться и не форсировать события. Всё должно идти своим чередом!

— Я учту ваши пожелания, Учитель.

Советник помолчал, а потом как-то странно посмотрел на него.

Ученику стало не по себе. Учитель прямо-таки менялся на глазах, на лице его появилась строгая торжественность, а в осанке — величавость. Он молча разлил коньяк по фужерам, встал из-за стола, показав взглядом, чтобы встал и Ученик, и поднимая полную рюмку, проникновенно произнёс:

— Я сдержал слово, милейший. Как только Симаков начал копать, я доложил об

этом факте в Конклав Девяти. Там посчитали, что мы с заданием справились!

Брат! По поручению личного Секретаря Магистра Братства позволь поздравить тебя с успешным окончанием первой части нашего задания и вручить заслуженную награду: Грамоту Конклава Девяти на присвоение священного звания Брата Первой Ступени Братства Серой Руки! С сего момента ты перестаешь называться "Учеником" и становишься "Братом" со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями…

Ученик, вернее теперь уже Брат Первой Ступени, сильно побледнел и покачнулся. Пятнадцать лет назад Учитель предусмотрительно утаил от него эту часть условий задания. Теперь же, услышав что стал-таки полноправным членом братства без ограничений, он чуть не упал в обморок от переполнивших его чувств.

Советник вовремя подскочил к нему и услужливо усадил на стул.

— Ну-ну, милейший, соберитесь! От счастья не умирают, брат!

С этими словами он протянул бывшему Ученику свёрнутый в рулон и перетянутый позолоченным шнурком с золотой круглой печатью жёлтый лист пергамента. Новоиспечённый Брат принял его в дрожащие руки, неумело, с хрустом развернул и с трепетом вчитался в красиво вычерченные готические буквы. Поскольку в глазах его стояли слёзы радости, то текст то и дело расплывался и слова прыгали словно блохи. Он бросил читать и приложился губами к печати с личным факсимиле Магистра.

— Это ещё не всё! — Учитель сунул ему маленькую сафьяновую коробочку,

— Держи!

Под крышкой на бархатной подстилке покоился кулон из серого металла в виде левой руки по локоть с раскрытой ладонью, в центре которой была выгравирована римская цифра "один". Кулон висел на тонкой и прочной цепочке и Брат сразу же одел его на шею.

— Вот теперь давай выпьем за "Младшего Брата" — предложил Учитель. Они выпили и тут же налили по новой.

— А как же вы, Учитель? — вдруг спохватился Младший.

— Обо мне не беспокойся! — показал Учитель свою грамоту и кулон, — Отныне я — Брат Четвёртой Ступени!

На этот раз они выпили за Учителя.

— С этой минуты ты волен идти своей дорогой, брат. Отныне я тебе не указ! Моя власть над тобой закончилась. Давай прощаться… — растроганный Учитель как бы смахнул с ресницы слезу.

— Нет! — быстро возразил Младший Брат, — Я сегодня же подам ходатайство в комиссию при Конклаве о назначении вас моим Опекуном! Если только вы не против, Старший.

Советник одобрительно кивнул.

— Не против… Мудрое и своевременное решение. Тем более, что нам предстоит и дальше вместе работать по нашему артефакту. Ты сделал правильный выбор, брат. Держись меня и твоя карьера в Братстве будет обеспечена!

Он откинулся на спинку и принялся поучать:

— В своё время я поступил точно так же, как и ты: попросил своего Учителя быть моим Опекуном. Знаешь, что из этого получилось? То, что ты видишь теперь! Вон какое место в Братстве и государстве я занимаю, а мой Опекун и того выше.

И всё это — благодаря нашему добровольному союзу: Опекун "тянет" вверх меня, а я в свою очередь "подталкиваю" снизу его. Мы делаем всё, о чём ни попросим друг друга. В результате — обоюдная выгода. Таковы должны быть и наши с тобой отношения, основанные на полном понимании и доверии. Ты-мне, я — тебе! Это — золотое правило опекунства. При сохранении моего главенства, разумеется. Согласен ли ты на такие условия, брат?

— Согласен, Старший! Доверие и открытость во всём, вот наш девиз!

Советник вдруг по-змеиному сузил глаза.

— Раз ты упомянул про доверие и открытость, то, пожалуйста, будь добр — отдай мне все фотокопии, что ты и твои Послушники сделали прошлой ночью, за бравшись в мой рабочий кабинет в Кремле! Эти документы не принесут тебе никакой пользы, уверяю.

Младший от неожиданности поперхнулся и покраснел. Он готов был провалиться сквозь землю от стыда. Оказывается, Опекуну всё было известно с самого начала, а он и виду не показал. Вот это выдержка! Вот это человечище!

— Я… да… нет… всё отдам, Опекун! Сегодня же! Это была ошибка! Простите великодушно! — он забегал глазками по интерьеру, боясь встретиться с пронзи-тельным взглядом советника.

Тот неожиданно расхохотался. Его искренне позабавил растерянно-робкий вид Младшего.

— Мы все в своё время прошли через это, Младший! Сбор компромата на Учителя и Братьев — обычное дело. Не ты первый, не ты последний. Но всё это, поверь, проходящее! В конце-концов приходит понимание тщетности и даже вре- дности подобных бесполезных занятий и ты начинаешь осознавать, что искрен- нее сотрудничество куда более плодотворней, чем банальный шантаж.

— Клянусь, Опекун, я больше никогда в жизни… Я целиком ваш…

— Ладно, проехали! Вернёмся к нашим баранам. Слушай и мотай на ус! Не далее как сегодня утром, когда ЕГО личный Секретарь вручал мне Грамоты, он дал недвусмысленно понять, что Магистр Братства надеется на нас. В том плане, что мы продолжим и успешно завершим начатое нами дело. Понимаешь, нам оказано высочайшее доверие и мы просто обязаны довести задание до его логического конца, а именно — захватить Врата и передать их в руки Братства, попутно выяснив принцип их действия. В последнем нам должен помочь сам Страж, которому наверняка известно, как ими управлять…

В случае успеха нам с тобой ещё раз автоматом присвоят очередную Ступень: тебе — Вторую, мне — Пятую. С предоставлением нехилых должностей в Конклаве Братства! А это, милейший, та самая сладкая власть, к которой иные рвутся десятилетиями, да так и не достигают никогда.

Секретарь шепнул мне, что никто не сомневается в нашем успехе и что Грамоты ужё заготовлены. В них осталось только вписать наши имена…

— Автоматом и без экзаменов? — засомневался Младший, — Но в таком случае наши Ступени не будут соответствовать уровню нашей подготовки, знаниям и умению творить!

Советник удивлённо присвистнул.

— Вот уж не думал, что ты такой наивняк, май фрэнд! Да половина Братства не соответствует своим Ступеням, и никому до этого нет дела. Конечно, ты ещё молодой брат, и такие вещи тебе могли быть и неизвестны. Ничего, поваришь- ся в этой каше — и сам до всего допрёшь. Но уж раз тебя так сильно волнует сей факт, то ты можешь повысить свои способности позже, в процессе так сказать… Многие делают именно так: сначала Ступень и все сопряжённые с ней блага, а уж потом и знания, и умение…

— Но на очередную Ступень необходимо выдержать суровые испытания и сдать серьёзные экзамены? Без них повышения не добиться!

— А экзаменаторы кто? Вот тут — то и срабатывает принцип: "Ты — мне, я — тебе! "Понял?

Младший ошарашенно моргал: идилия рушилась на глазах. Советник между тем оглянулся по сторонам и понизил голос до шёпота, хотя отлично знал, что кабинет оборудован целым комплексом антиподслушивающей аппаратуры.

— Есть ещё один вариант повысить свой энерго-творческий потенциал в минимально сжатые сроки, если ты так щепетилен в данном вопросе. .

— Какой? — так же шёпотом поинтересовался Младший, вытянув шею над столом.

— В распоряжении Братства имеется один интереснейший артефакт, некий агрегат, созданный миллионы лет назад гением Атлантов. Скорее всего он медицинского профиля, да нам без разницы, лишь бы работал. Так вот, представь себе, садишься ты в это "Кресло", надеваешь на голову шлем и спокойненько засыпаешь на полчаса!

А просыпаешься обладателем всех способностей и возможностей Брата Второй или Пятой Ступени! Прикинь, да! Безо всяких там многолетних изнуря ющих занятий и тренировок! Во как! Даю слово, мы ещё посидим в этом "Кресле"!

— Здорово! Но почему я о нём ничего не слышал?

— И не ты один! О нём знают лишь считанные единицы. Артефактом пользуются исключительно избранные Старшие Братья. Высшие Иерархи регулярно омолаживают себя с его помощью и никого больше к нему не подпускают!

— Интересно, как мы то с вами к нему прорвёмся?

— Проще простого! Главным Хранителем этого артефакта, который так же ведает и доступом к нему, является ни кто иной, как мой Опекун! Я тебе про него только что рассказывал. Ты думаешь, почему я так молодо выгляжу в свои неполных двести пятьдесят лет? То-то и оно! Омалаживаемся поманеньку… Принцип: ты-мне, я-тебе в действии! Так что, посидим с тобой в "креслеце" без проблем… Правда, потом нужно будет как-то Опекуна отблагодарить, но об этом он сам скажет…

— Замечательно! Я готов взяться за продолжение задания, Старший. Оно не кажется мне особенно сложным. Через два дня Симаков откопает Врата и всту-

пит с ними в контакт. Это произойдёт от неожиданности! Ещё бы, ожидал найти водичку, а нашёл невесть что!

Он растеряется, начнёт осматривать артефакт и в конце-концов неосознанно вступит с Вратами в контакт, тем более, что те признают в нём своего Стража и наверняка охотно отзовутся на призыв. Скорее всего контакт будет механического характера… Мы зафиксируем все манипуляции Стража через систему спутникого слежения.

— Продублировать не собираетесь?

— Обязательно продублируем. Сегодня же ночью разместим вокруг колодца мини-видеокамеры дистанционного управления, микро-телеобьективы и сверхчувствительные микрофоны. Запишем все звуки и все движения! Мы научимся управлять артефактом во что бы то ни стало и без ведома Стража!

Советник удовлетворённо потёр руки.

— Хорошо, а если Страж использует с Вратами телепатическую связь?

— Я предусмотрел и подобный вариант, — ответил младший, — На основе психофизических данных Симакова, специалисты Братства по моей просьбе сконструировали аппарат — мыслеусилитель. Через него мы возбудили в мужике желание немедленно взяться за колодец… Теперь прибор нужно слегка перенастроить, тогда он сможет уловить и записать мысленный контакт между Стражем и его Вратами. Я займусь этим немедленно!

— Что ж, как говаривал незабвенный Никита Сергеевич: "Цели наши ясны, задачи определены — за дело, товарищи!

Советник встал из-за стола и налив "посошок на дорожку", под ручку про водил Младшего до двери, которая вела в общий зал ресторана, а не к чёрному ходу.

"Вот и дожил до "парадного, "" — мимолётно подумал тот и уже на пороге уточ нил:

— Как нам быть с сексотом фээсбешников?

— Пока не трогайте — как никак родня жене Стража. Позже определимся!

Младший откланялся и ушёл, а советником овладели грустные размышления.

"Легко им даются нынче Ступени, ох как легко! Не в пример нам, старшему поколению! Всего-то пятнадцать лет отходил в Учениках и на тебе — уже Брат! А до этого лет пять в Послушниках. И того — двадцать! Всего то? И самому нет ещё и сорока.

А мы в своё время? Помнится, я Послушником годков эдак с десяток отбарабанил. Потом Учеником мытарился раза в два поболе, чем он. Все "уроки" Братства выполнял своими собственными руками и обо всём думал только своей головой. Ни на кого не надеялся! Да-ас!

Время тогда было жуткое, "мерзопакостное", как говаривал Аркаша Рай-кин… Народовольцы как с цепи сорвались: то стреляли, то взрывали одного царского министра за другим. И постоянно охотились за самим царём-батюш кой, за императором всея Руси Великим Князем Александром-Вторым. Они совершали одно покушение на него за другим, пока однажды, на седьмой попытке, не обули-таки в "красные сапоги", взорвав бомбой сначала карету, а затем и самого…

Потом, много лет спустя, как-то роясь в архивах, я случайно обнаружил доказательства того, что народовольцы выполняли заказ Братства и финансировались из его казны! Это Братство исподволь готовило гибель Великой Российской Империи! И тогда, и в девятьсот пятом, и позже — в девятьсот семнадцатом…

Что и говорить, "охранка" свирепствовала во всю! А я в таких нечеловеческих условиях полицейского произвола и реакции был вынужден мотаться из конца в конец Великой Империи, выполняя нелёгкие поручения Братства и тем самым зарабатывая себе "проходные баллы".

Особенно доставали нас не полицейские ищейки, а "охотники за ведьмами" — агенты Российской секретной военизированной организации, учреждённой наподобие рыцарского ордена ещё самим императором Павлом Петровичем, чья тайная деятельность была направлена на борьбу не только с врагами Отечества, но и с врагами Рода Человеческого — колдунами и чародеями всех мастей и окрасов!

Но ничто не могло остановит меня тогда: год за годом я уверенно шёл к своей цели — стать полноправным Братом Братства Серой Руки и своего добился!

А сейчас что творится в Братстве? Если раньше все "уроки" я выполнял один, то нынче у каждого Ученика в помощниках ходит по пять — шесть Послуш-

ников! Это виданное ли дело?! И каждый Послушник не абы как, а настоящий асс своего дела, специалист, каких поискать! Кто в науке мастак, кто в технике, кто в боевых искусствах, кто в чём. Куда как просто сидеть да командовать такими!

Хотя надо отдать должное, мой Ученик не из таковских, лично участвует в каждой операции, не самоустраняется и не ищет, где полегче. Это ему плюс! "

Советник налил коньяк и медленно выцедив половину рюмки, зажевал

кусочком шоколада.

"Да, нововведение с Послушниками произошло, дай Бог памяти, в шестидесятые годы, во времена "Хрущёвской оттепели", но вот только с чьей подачи, убей, не вспомню!

Именно тогда Конклав Девяти решил формировать из всей массы Послушников Братства мобильные команды из пяти-шести человек и отдавать их под командование Учеников. Чтобы последние, значит, нарабатывали навыки Учителей и Опекунов… Может и правильное это было решение, разумное, вот только мне и другим братьям моего возраста и чина немного обидно…"

Он допил рюмку и равнодушно осмотрел стол. Есть-пить больше не хотелось. Среди закусок, рядом с Грамотой, лежала сафьяновая коробочка и он раскрыл её. На дне, в специальном углублении покоился кулон из химически чистого железа с цепочкой. На ладони виднелась римская цифра "четыре". Четвёртая Ступень!

Она даёт право на замещение высших должностей в Братстве. Надо только подыскать себе что-нибудь вакантное и по вкусу. Но это потом! Сначала задание!

Советник ослабил галстук и расстегнул ворот двухсотдолларовой сорочки. Потом снял с шеи уже ненужный кулон с цифрой "три" и одел новый. Всё! Повышение состоялось! Прежний кулон он бережно убрал в коробочку. Его, по Уставу Братства, предстояло сдать в Казначейство…

ГЛАВА 10 Письмо брату

Вечером после работы Симаков углубил яму ещё где-то на метр и остановился. Колодец колодцем, а и о других делах забывать не след: надо было полить огород, напоить скотину, загнать птицу в сарай. Сколотив из досок и кусков фанеры некое подобие щита, он прикрыл им раскопки. От греха…

Занимаясь по хозяйству, он припомнил одну странную особенность, связанную с колодцем. Если с утра, как только он начал копать, от кур и индюшек отбою не было: они так и копошились под ногами что-то выискивая в отвалах земли, то к вечеру, по мере углубления, птица стала сторониться места работы, обходить яму подальше… Или это ему померещилось?

Однако, не прошло и часа, как он стал свидетелем ещё одного непонятного явления. Кот Харитон, любимец Клавдии, отправляясь на вечерний променад, гордо и независимо шествовал по двору, пока не поравнялся со щитом. Тут он вдруг остановился, резко повернул мордочку в сторону ямы, выгнул спину дугой, задрал хвост трубой, оскалился и зашипел растопырив усы. Дымчатая шерсть на загривке встала дыбом. Таким его Симаков ещё ни разу не видел.

— Ты чего это, а?! — прикрикнул он на кота, но тот в ответ только полыхнул изумрудным глазом и с мяуканьем сиганул в кусты крыжовника.

— От оглашенный! — покачал головой Симаков и призадумался. Неординарное

поведение кота сильно заинтриговало его. Тут ему пришло в голову проверить,

как поведёт себя ихняя дворняга Бригита, ежели и её подвести к раскопу.

Он отправился на задний двор, отвязал собаку от будки и повёл к колодцу. Поначалу обрадованная неожиданной прогулкой с хозяином Бригита резвилась у его ног и весело повизгивала. Но, завернув за угол хаты и не доходя до раскопа метров семь-восемь, вдруг стала проявлять признаки беспокойства, а ещё шага через три так и вообще остановилась.

Симаков слегка потянул псину за верёвку, но та упёрлась в землю всеми четырьмя лапами и — ни в какую! Очевидность картины говорила сама за себя: собака ни за что не желала приближаться к яме! Симаков не сдавался: он принялся на все лады увещевать упрямое животное, подзывать к себе, награждая всякими ласковыми и нежными эпитетами. Но открытый подхалимаж не возымел на неблагодарную псину никакого действия.

Бригита оставалась на месте делая вид, что призывы хозяина относятся не к ней. Минут пять Симаков понапрасну тратил своё красноречие: собака под ходить к яме не желала, хоть ты тресни. Вскоре его терпение лопнуло. Он покрепче ухватился за верёвку и силком поволок псину к колодцу…

Что тут началось!!!

Обезумевшая от непонятного страха Бригита взвыла на всю деревню тонким ду-

рным голосом, рванулась, что было мочи, и оборвала верёвку. Откуда только силы взялись? В следующую секунду, скуля и повизгивая, она умчалась за хату и забилась там в щель между наваленных у стены досок.

На шум из хаты выглянула Клавдия.

— Чегой-то у вас стряслось, Миша? Чего Бригита выла?

Тот перестал тупо разглядывать обрывок верёвки и вкратце поведал жене о сво- их наблюдениях относительно домашней животины и раскопа.

— Так что, вот тут какое дело… Сдаётся мне, чуют они в той яме что-то недоброе…

Клавдия хмыкнула в сомнении.

— Все вы мужики мнительные до нельзя! Ну что в обыкновенной яме может быть дурного, не пойму? Дай-ка я сама гляну…

Она прошла по палисаднику под раскидистые ветви вяза и встала на краю ямы, закрытой щитом. Симаков на всякий случай встал рядом. Однако с женой ничего не случилось. Она постояла немного, покрутила головой по сторонам и хихикнула:

— Вот дура бестолковая! Меня дела ждут, а я мужика послушала, чёрте чем маюсь…

— Ты не по сторонам глазей, а внутри себя прислушайся — посоветовал ей муж.

Клавдия прикрыла глаза, качнулась с пяток на мысок и обратно.

— Не-а! Ничегошеньки не чую: ни плохого, ни хорошего. Яма как яма, земля как земля! Ты, Миша, чем себе дурью голову забивать, лучше бы сарай поправил, а то ходишь мимо и не видишь, что покосился…

Она, посмеиваясь, направилась к дому, но на полпути внезапно остановилась. Почувствовала вдруг накатившие слабость, тошноту и головокружение.

— Ой, Миша! — позвала она слабым осипшим голосом, вскинула руки к голове и покачнулась. Ноги её подломились в коленях и она непременно упала, если бы не бдительный муж, который неотступно следовал за ней. Он подхватил её

на руки и бегом отнёс в хату, где бережно уложил на кровать.

Потом, принеся из сеней ведро с водой, стал брызгать и дуть в лицо. То ли благодаря его стараниям, то ли сама по себе, Клавдия пришла в себя и открыла глаза.

— Чёй-то со мной, почему я здесь — удивилась она, совершенно не помня, что минуту назад потеряла сознание.

— Какой обморок? Да ещё из-за ямы?! — не поверила она объяснениям мужа.

— Может мне и стало плохо, так это по… одним словом, по женской части! И ни

какого такого излучения из ямы не идёт. Ишь чего удумал! Сам вон, землю копает и хоть бы хны! На других действует, а на него, значит, нет! Он у нас особенный, фон-барон! Чушь всё это!

Они заспорили. Симаков так и эдак доказывал жене, что всё равно с ямой не всё в порядке, раз домашние животные на неё так неадекватно реагируют, а Клавдия и слушать не хотела, возражая, что ничего там нет и что её разными заграничными словечками не убедить, как ни старайся!

Так и остались каждый при своём мнении. Сошлись лишь в одном: нужно непременно отписать Константину, Клавдиному брату, который жил и работал в Москве, и пригласить его приехать к ним погостить, а то уже небось и забыл, когда был последний раз. Он человек учёный, пущай рассудит супругов, кто из них боле прав…

Из всех шестерых братьев и сестёр Клавдии, Костик Игнатов оказался самым умным, лучше всех учился в школе, а потом уехал в Москву, где поступил в институт. Сейчас он, несмотря на молодые годы, обладал учёным званием доктора физико-математических наук и работал каким-то начальником в закрытом научно-исследовательском институте с труднопроизносимым названием.

— Сейчас сяду и напишу ему и про колодец, и про чудеса с животиной, — пообе-щала Клавдия, устраиваясь за столом, — Приглашу в гости, пусть приедет, отдохнёт от столицы, да на яму поглядит. Авось и найдёт чего, а может и нет!

Симаков тем временем пошёл на задний двор и провозился там до темноты. Сперва он приготовил раствор, перемешав с водой и цементом речной песок и гальку, потом заполнил им форму, состоящую из двух фрагментов металлических обручей одинаковой высоты по метру, и оставил всё застывать до утра.

В результате должно было получиться бетонное кольцо для колодца с внутренним диаметром метр — двадцать и внешним соответственно — метр тридцать. Торцы у него тоже не обычные тупые, а в форме "папа — мама", что бы одно входило в другое. Посадить кольцо на кольцо с раствором, зачистить швы и промазать жидким стеклом, тогда колодцу никакие грунтовые воды по весне не будут страшны. Технология проверена и апробирована не раз…

Таким манером Симаков как-то раз взялся и изготовил их пять штук. Это было шестое. Завтра утром он сделает ещё одно и всего станет семь. Должно хватить! А если нет, то ещё сделать недолго.

Всё-таки, по общему признанию, бетон, по сравнению с деревянным срубом, считается долговечнее, да и обустраивать готовыми кольцами колодец было куда как сподручнее и быстрей…

ГЛАВА 11. Таинственное свечение

Деревня Давыдово, намаявшись за день, крепко спала. Стрелки ходиков с бегающими кошачьими глазёнками в доме Симаковых давно показывали за полночь, когда Луна на небе, с боем прорвавшись сквозь густую пелену ночных облаков, ярко осветила всё село. Мертвенно-бледные лучи загадочной спутницы Земли ворвались во двор Симаковых и скользнули по кустам крыжовника со смородиной. Другая их часть пронзила крону вяза и неровными размытыми пятнами легла на фанеру, прикрывающую раскоп.

Второпях сколоченный щит оказался и перекошен, и для ямы маловат.

По краям оставались довольно широкие щели, в которые и поспешил протиснуться лунный свет. Он осторожно спустился по осыпающимся стенкам и удобно улёгся на дне ямы…

В это самое мгновение ближайшие соседи Симаковых, от младенцев до стариков поголовно, увидели во сне один и тот же кошмар! Всем им привиделась мохнатая лапа с длинными кривыми когтями, которая вылезла из темноты

и схватив за горло, принялась душить…

Одни Симаковы спали спокойно.

А во дворе у них стали происходить странные вещи. Откуда-то из темноты появились расплывчатые человеческие фигуры числом три или четыре, которые минут десять копошились вокруг ямы, что-то пряча в кустах и траве. После чего все разом неслышно исчезли…

Но спокойствие продолжалось недолго. В душной ночной тишине, прерываемой лишь лёгким шелестом листвы, вдруг раздалось хлопанье крыльев и со стороны улицы двор пересекла стремительная тень. Ночной гостьей оказалась обыкновенная ворона, которая поблёскивая антрацитом оперения, уселась в ветвях вяза прямо над щитом.

Только она устроилась поудобнее, как во двор влетела ещё одна, за ней другая и третья… Не прошло и десяти минут, как их оказалось на дереве не меньше двух дюжин. Все вороны склонили увенчанные тяжёлыми клювами головы к земле и вперили немигающие глазки — бусинки в прикрывающий яму щит. Они так и замерли в неподвижных позах, словно обкуренные наркоманы.

В самой яме тоже стало твориться что-то непонятное!

Едва лунный свет коснулся земли, из-под неё тут же стал выбиваться сизый дымок. Сначала это были робкие струйки, но потом они заклубились, набирая густоту и силу и меняя окраску. Не прошло и четверти часа, а из ямы во все щели уже вовсю повалили клубы кроваво-красного тумана. Он стлался по земле и растекался вокруг щита кисельной заводью. Правда, таким он оставался недолго. Спустя некоторое время этот туман или пар в свете луны приобрёл фантастический салатово-розовый оттенок.

Если бы кто любопытный заглянул в этот момент под щит, то он увидел бы, что дно ямы раскалилось добела от яркого свечения, бившего из-под земли. Только благодаря щиту над ней, в небо не ударил столб ослепительного света.

Странное свечение сопровождалось мелкой дрожью земли вокруг буду-

щего колодца и приглушённым гудением, будто кто-то там под землёй включил пылесос и занялся уборкой.

Туман между тем густел, обретая относительную плотность. Он уже перестал растекаться по сторонам и начал делиться на отдельные части, формируясь по ходу в извивающиеся языки в руку толщиной и полтора-два метра длин ной. Через минуту языки трансформировались в нечто, отдалённо напоминающее африканских удавов.

Между тем свечение из ямы прекратилось и "удавы", заметно побледнев, стремительно расползлись по сторонам. По дороге они становились всё более и более прозрачными, как призраки из фильмов ужасов. Вслед за ушедшим свечением перестала дрожать земля и подземный гул стих.

"Удавы" уползали абсолютно беззвучно, не нарушая вернувшейся во двор тишины… Всего их "родилось" шесть особей и они расползлись по сторонам строго в противоположенных направлениях.

Первая из "змей" уловила на своём пути слабые колебания электромагнитных волн и без труда запеленговала спрятанную вокруг колодца электронно-разведывательную аппаратуру, которую незадолго до этого замаскировали в листве таинственные тени.

"Удав" мгновенно распался на маленьких змеек, количество которых соответствовало количеству приборов. "Змейки" в свою очередь проворно юркнули каждая в свой микрофон, видеокамеру или телеобъектив и выжгли их внутренности дотла, сами, правда, превратившись при этом в кучки серого пепла. Послушники отключили аппаратуру до утра в целях экономии энергии и

потому пребывали пока в счастливом неведении относительно её судьбы. То,

что они остались и "слепы" и "глухи", им ещё предстояло узнать…

Второй "удав" невероятным образом уловил движение нацеленного на двор Симакова спутника-шпиона на орбите, зафиксировал его объёмные характеристики, а через них — электронный "поток внимания" системы космической навигации, прикованный к яме.

Этого было достаточно, чтобы вынести спутнику смертельный приговор. Призрачный змей мгновенно встал на хвост, нацелив голову в звёздное небо, и унёсся ввысь затухающей огненной стрелой. Четверти часа хватило ему, чтобы запеленговать и нагнать спутник в открытом космосе.

Тот представлял собой четырёх тонный сфероид с ломаными крыльями солнечных батарей. Бортовой компьютер, ведающий боевой электроникой, в частности лазерными пушками с диодной накачкой, не распознал в преследователе опасность и потому спокойно подпустил его к себе не поднимая

тревоги.

"Удав, " задействовав на полную мощность "природные" сонары, просветил шпиона насквозь и с удивлением обнаружил, что сей космический аппарат не только сильно отличается от известных ему боевых космических транспортных средств атлантов, но и… вовсе не пригоден для космических полётов. Ему стало ясно, что учёные нынешнего человечества оказались дремучими невеждами во всём, что касается космоса. Да за их изобретения руки оторвать мало!

Занимаясь аэродинамикой и ядерной физикой, они никак не хотят перейти к серьёзному изучению переменной вихревой энергии. Возможно, учёные мужи и подозревают, что в космическом пространстве помимо ионосферы существует особый вид чистой и насыщенной энергии; и что эта энергия в чистом виде обладает огромной силой, несётся с огромной скоростью и разряжает свою невообразимую силу на любое встреченное ею тело! Но тогда почему все их искусственные спутники, запущенные в космос, до сих пор имеют многослойную экранирующую защиту, которая предназначена якобы для отражения света?

Неужели не понятно, что всё это туфта, что частицы этой солнечной энергии, встречая многослойное препятствие на своём пути, производят изменения в его первоначальной структуре, а так же вызывают свечение и вращение… Даже самому последнему дурню — атланту было ясно, что любой космический аппарат должен приводиться в движение переменной вихревой энергией и что бы человек и его корабль были всегда в центре вихря — в этой точке они будут полностью неуязвимы!

"Впрочем, — подумал "удав", — чего это я разошёлся? Какое мне дело до ныне- шнего человечества? Пускай само разбирается в своих проблемах… Моя задача — охрана объекта!"

…"Удав" забрался вовнутрь спутника через один из его подвижных объективов. Внедрившись в электросети шпиона, он за секунды выжег всю его электронную начинку. Теперь спутник превратился в бесполезную груду метал- лолома; хлам на орбите, который со временем сам упадёт на землю и сгорит в плотных слоях атмосферы.

"Удав" тоже пострадал, став на дюйм короче. Но это ничего не значило. Он успел "считать" информацию, имевшуюся в оперативной памяти уничтоженного им аппарата и понял, что сюда сейчас прилетит ещё один спутник с аналогичной задачей, а именно: продолжать следить за ямой. За ним третий, четвёртый… всего десять! Все они должны быть уничтожены! Никто не должен знать, что скрывается под землёй!

Искусственная квазиживая энергосущность выскользнула из спутника в открытый космос и то свиваясь в спираль, то развиваясь в ленту, принялась терпеливо поджидать следующую жертву

* * *

Все десять спутников-шпионов Братства перестали функционировать в течение одной ночи! Их светящиеся точки вообще исчезли с электронной карты в Центре Управления Полётами Братства, расположенного на территории одной из бывших республик бывшего СССР. Представители соответствующих служб рьяно взялись за выяснение обстоятельств произошедшей на орбите катастрофы и уже через пару часов смогли предоставить руководству братства ясные и чёткие ответы по всем возникшим вопросам.

Выводы специалистов оказались довольно удручающими — спутники уничтожены и восстановлению не подлежат! От них остались одни головешки, и виновато в этом неведомое оружие, призванное, по всей видимости, охранять артефакт от чужих. Поскольку Симаков начал копать землю над Вратами, то он этим самым потревожил их охранную систему и спровоцировал ответное нападение…

* * *

Четыре оставшихся "удава" тоже покинули двор Симаковых. Один из

них дополз до конца деревни, где и наткнулся на линию электропередач. Долго не раздумывая, он оплёл ближайший столб и забравшись наверх, с удовольствием повис на проводах. Он походил на настоящего удава, который проглотив кролика, устроился на отдых в густых ветвях.

Однако провода, по которым бежал ток, от соприкосновения с энергосущностью раскалились до малинового цвета, поплавились и оборвались, рассыпая вокруг снопы ослепительных искр. Это просто чудо, что по такой сухой и жаркой погоде не занялся пожар! "Удав", не сумев в короткий срок "переварить" столько дармовой электроэнергии, тоже сгорел и осыпался на землю всё тем же серым порошковидным пеплом.

На пути второй "змеи" встала неширокая речушка, что пробегала через Давыдово с севера на юг. Энергосущность смело бросилась в воду, что бы фор-сировать преграду, но лучше бы она этого не делала! От соприкосновения с во-дой "змея" мгновенно растворилась в ней, исчезнув в клубах шипящего пара.

Её поступок можно было бы прокоментировать как самоубийство, но кто знает, чем на самом деле руководствовалась квазиживая сущность, бросаясь в воду?

Две оставшиеся "змеи" благополучно покинули деревню и за околицей

наткнулись на пасущихся в поле на привязи домашних животных. Обе немед-ленно проникли в них. Одна втянулась через ноздрю в трёхгодовалого жеребца, а другая — в колхозного бычка — производителя через ухо. "Удавы" с удобством растворились в сознании животных и принялись поджидать удобного момента, что бы атаковать коварного врага…

ГЛАВА 12 "Неудобное" задание

Конспиративная квартира мало чем отличалась от таких же двухкомнатных квартир этой серой невзрачной девятиэтажки. Если бы сюда забрались воры, то они ушли бы скорее всего ни с чем, подумав что угодили к скупердяю-холостяку, который к тому же половину жизни проводит в разъездах и командировках. А кое-какие предметы обихода натолкнули бы их на мысль, что холостяк — по профессии геолог или археолог, что, по сути, мало чем отличалось одно от другого.

Генерал Нефёдов на правах хозяина, провёл Игнатова на махонькую кухоньку, где накрыл для гостя немудрёный стол и после обмена приветствиями включил запись разговора Ученика с Учителем.

— Слушай, пока, потом поговорим, — пообещал он, и разлив по стопкам водку, чокнулся с Игнатовым и выпил. Костю предупредили, чтобы не отказывался пить с генералом: тот этого не любит и всегда с подозрением относится к непьющим.

Поэтому Игнатов тоже молча опрокинул стопку и хрустнул маринованным огурчиком… Как только запись закончилась, генерал выключил магнитофон.

— Ну, что скажешь, майор?

— Кто они, эти двое? Судя по разговору, у них довольно не слабая организация…

— Себя они именуют Серыми Колдунами, а свою организацию — Братством Се-рой Руки! Слыхал о таких?

— Что-то припоминаю… Если верить Хроникам Атлантов, то Серорукое Братство

родилось тысячи лет назад в противовес Чернорукому и Белорукому… Не думал, что они дожили до наших дней!

— Не только дожили, но и процветают! На сегодня это самая мощнейшая на планете тайная организация, чьи филиалы и отделения действуют не только в России, но и практически во всех странах мира! Наши аналитики всерьёз утверждают, что Серорукие и есть то самое преслоутое Тайное Правительство Земли! О нём ты тоже наслышан…

— Да! Его ещё называют — Иллюминаты, Биндербергеры, Трёхсторонняя Комис-сия или Совет по международным отношениям… Тайное Правительство якобы

контролирует деятельность всех правительств на планете; определяет, кого и когда должны избрать на определённый высший пост; решает, будет ли вестись война и когда она закончится; контролирует мировые запасы продовольствия, рост и спад инфляции мировых валют и так далее…

Генерал раскрыл лакированную папку на молнии, извлёк несколько скреплённых печатных листков и протянул их Игнатову:

— Ознакомься, майор!

— Что это?

— Несколько выдержек из секретного меморандума Конклава Девяти Братства Серой Руки, касающегося их планов установления мирового господства и уничтожения России…

Игнатов бегло прочёл страницу за страницей, оставляя в памяти наиболее инте-ресные места:

— …В политическом плане Братство продвигается к полному контролю над миром, путём проникновения её членов в структуры власти во всём мире…

…захватить так же финансовую и другие области мировой власти…

…элитные стратеги обеспечивают манипулирование общественным понятием…

…План уничтожения России:

…Уничтожение всех национальных признаков и национальной гордости…

…управление сознанием кажого русского с использованием "технотроники"…

…добиться превращения русского народа в стадо роботов; основать в стране политический режим, замешанный на страхе…

…покончить с индустриализацией и производством ядерной энергии под благовидными предлогами…

…Наипервейшая задача — легализация всех наркотиков и проституции…

…Выселение жителей всех крупных городов в резервации в сельской мест-

ности…

…Подавление большинства "ненужных" научных исследований…

…Уничтожение значительного процента населения России посредством террористических акций и межнациональных войн с применением бактериологичес кого, химического и электронного оружия. К 2050 г. оно должно быть сокра-

щено на 100 млн. человек!…

…ослабление морального стержня нации и деморализация рабочего класса пу-тём создания массовой безработицы. Деморализованная молодёжь и рабочие станут искать утешения в алкоголе и наркотиках, которые всегда будут к их услугам… Молодёжь необходимо подстёгивать /подстрекать/ к неповиновению,

что повлечёт к разрушению устоев семьи…

…лишение русских людей возможности самим решать свою судьбу! Для этого

надо создавать один кризис за другим, а затем успешно "урегулировать" эти кризисы. Это запутает и деморализует русское население, воцарится всеобщая аппатия…

…состояние аппатии необходимо вызывать и при помощи химических препара-тов… В воду и продукты будут добавляться различные вредные соединения…

Это будет приводить к болезням и смертям и обеспечивать постоянный приток денежных средств в руки тех, кому будут принадлежать все медицинские учреждения…

…введение новых культов и поддержка существующих, включая различные типы дегенерирующей музыки…

…насаждение религии силой…

…экспорт идей "религиозного освобождения"…

…полный крах государственной экономики и политический хаос…

…обретение полного контроля над внутренней и внешней политикой России…

…повсеместная поддержка международных организаций, таких как ООН, МВФ,

БМР, Всемирный суд и уничтожение местных органов власти и самоуправле-

ния…

…проникновение в Правительство России; подрывные действия изнутри этого

Правительства, которые уничтожат суверенитет русской нации…

…ведение переговоров с террористами, заигрывание с ними спецслужб, в то время как те будут продолжать убивать мирное русское население…

…контроль над системой образования в России с целью её окончательного уничтожения…

…установить правление богатых манипуляторов…

Игнатов вернул меморандум генералу, руки его при этом заметно тряслись.

Нефёдов заметил состояние подчинённого и снова разлил водку. Они выпили не чокаясь и закусили.

— Эк тебя проняло! — посочувствовал генерал, — Теперь ты понял, против кого

нам предстоит работать?

Игнатов кивнул.

— Ну, так что это за Звёздные Врата? Что это за штуковина такая? Давай, просве-щай начальство! Стоит ли за них бороться с Серыми Колдунами?

Игнатов собрался с мыслями.

— Недавно мне довелось поработать с расшифрованной частью Архаических Рекордов… Так вот, в разделе описывающем быт атлантов срединного периода,

упоминаются их трансфинитные установки, так называемые "ТФ-станции", которые обеспечивали мгновенное перемещение людей и грузов не только в пространстве планеты, но и в пределах всей Солнечной системы, где у атлантов имелось не мало космоколоний…

— Понятно! Звёздные Врата — архаический телепортатор. Но тут есть маленькая неувязочка — то, что спрятано под землёй во дворе Симакова не может быть "ТФ-станцией"! Уж больно габариты не соответствуют…

— Верно! Я и подвожу к этому… Помимо "ТФ- станций" общественного назначе-ния у атлантов были в ходу и индивидуальные домашние телепортаторы, так называемые "ТФ-кабины". Правда, они устанавливались только в домах заслуженных деятелей государства, в основном видных учёных и правительственных мужей…

По косвенным данным некоторые из этих лиц имели прямой канал связи с представителями инопланетного разума гуманоидного типа. Мне думается, что именно из-за этого факта "ТФ-кабины" впоследствии окрестили поэтическим названием "Звёздные Врата". Один такой древний артефакт вполне мог чудом сохраниться в многочисленных катаклизмах и катастрофах Земли и пережить своих хозяев на миллионы лет. Скорее всего, во дворе Симакова лежит "ТФ-кабина"!

— Вот и наши управленцы склоняются к такому же мнению, — согласился с выво-

дами Игнатова Нефёдов, — Да и президентские аналитики их поддерживают…

Он в возбуждении вскочил из-за стола и попробовал походить по кухне, но пару раз наткнувшись то на пустой холодильник "Индезит", то на раковину в углу, снова сел. Игнатов с интересом наблюдал за ним. Пересекаться вот так накоротке с генералом ему ещё не приходилось, хотя слышал он о нём немало и была эта информация скорее на уровне сплетен и досужих вымыслов, а не реальных каких-то фактов.

— Нам, майор, выпал действительно уникальный шанс завладеть фантастическим агрегатом древности! А вдруг он к тому же ещё и в рабочем состоянии?

— Судя по-всему, Серые в этом не сомневаются…

— И Президент очень на это надеется! Представляешь, каких высот научно-тех- нического прогресса теперь достигли те инопланетные человеческие расы, с которыми в своё время корешились атланты? Подумать страшно! При наличии Звёздных Врат мы могли бы надеяться возобновить с ними прямой контакт. Как

никак, а мы — прямые потомки атлантов и как бы являемся их наследниками. Нам, я имею в виду Президента, Россию и народ, такое сотрудничество помогло бы выкарабкаться из той непростой политико-экономической клоаки, в которую недоумки и бездари столкнули государство. Обладая Вратами, Президент смог бы дать нашим тайным и явным врагам мощный отпор. Он начал бы истинное восстановление России на совершенно новых принципах свободы и демократии…

— При условии, что сохранит за собой пост Гаранта Конституции до конца беско

нечной перестройки… — ехидно подколол Игнатов, но генерал не заметил иро-

нии.

— Именно! Вот видишь, ты сам во всём разобрался. Короче, как только колхозник откапает "ТФ-кабину", тебе надлежит уберечь её от захвата конкурентов и удерживать под контролем до моего личного прибытия в деревню с моими спецназовцами-головорезами. Операцию назовём "Посланник неба"!

Игнатов недоумённо посмотрел на генерала, не вполне понимая частностей предстоящего задания. Ведь нужно как-то подъехать к этому Симакову, втереться в доверие, быть постоянно рядом, пока тот будет заниматься своим колодцем. Для этого нужна хорошо продуманная легенда и время на подготовку, нужна группа поддержки и обеспечения, группа прикрытия наконец! Но ни о чём таком генерал даже и не заикался! А времени у них осталось в обрез, по прогнозам, колхозник мог наткнуться на артефакт уже через день-два! От всего этого задания за километр разило диким непрофессионализмом, если не сказать — афёрой!

Сомнения майора отразились на его лице, но генерал, не обращая

на Игнатова внимания, с горячностью продолжал:

— Ты ведь учёный, майор? Тебе и карты в руки. Захватить Врата не проблема. Важно научиться ими управлять. Вот это и будет твоей основной задачей — научиться пользоваться артефактом с закрытыми глазами! Колхозник, как ты понял, является каким-то его Стражем, хотя убей, не пойму кто и когда уполномочил его на это. Так вот, он наверняка знаком с ситемой управления агрегатом и под влиянием неожиданной встречи со штуковиной, в шоке и стрессе запросто может непроизвольно выдать свой секрет. Ты в этот момент должен находиться рядом и полностью всё зафиксировать. Если получится — сними на плёнку, а нет — хорошенько всё запомни, не мне тебя учить…

— Может проще расспросить самого Стража?

— Упёртый мужик! Наши аналитики предупреждают, что он может и не пойти на

контакт. Преждевременно открываться ему — чревато непредсказуемыми последствиями. Вдруг Врата и впрямь работают? А он залупится и отошлёт их куда подальше?! Нет, так рисковать мы не имеем права! Давай всё сделай втихаря, так оно надёжней! Сколько тебе нужно времени на подготовку?

— Откровенно говоря мне не нравится вся эта спешка. На подготовку одной леге-

нды потребуется не меньше суток, а ещё надо подобрать соответствующую аппаратуру, подготовить её, настроить… Сколотить группу прикрытия и обеспечкния.

— Послушай, майор, о каком прикрытии ты говоришь? Ну, аппаратура, это я ещё могу понять! Но что бы приехать в гости к родной сестре, тут мне думается, никакой легенды не требуется…

— Как к сестре?! — изумился Игнатов, в первое мгновение думая, что ослышался или что генерал его разыгрывает. Но тот был серьёзен как никогда:

— Так ты не знал? Это моё упущение! Надо было сразу сказать, что речь идёт о муже твоей родной сестры — бригадире Симакове Михаиле Степановиче…

Костя Игнатов, ошеломлённый известием, отрешённо умолк.

"Невероятно! — думал он, уставясь в окно, — Мой зять — Страж Врат, а сам арте-факт зарыт во дворе?! Сколько раз я гостил у них, но так ни разу и не заподозрил, что хожу по чему-то необычному… Что же теперь делать? Как быть?

Как-то не с руки шпионить за роднёй!

Подлостью попахивает… Может отказаться? Тоже не выход: всё равно пошлют другого, а самого занесут в "чёрный список"! Нет, надо ехать! На месте определюсь, что да как. Там я буду в гуще событий и смогу контролировать ситуацию, самостоятельно решая, что предпринять в том или ином конкретном случае…

Конечно, упаравлять Вратами надо научиться, и в этом нет сомнений. Но сделать это нужно не так, как предлагает генерал. Я не должен таиться от Степаныча, это однозначно! Как приеду, вызову зятя на откровенный разговор и расскажу ему обо всём, в том числе и о своём задании. Так, по крайней мере, будет и честнее и человечнее! "

— Родственные отношения значительно облегчат твою миссию, не так ли, майор? — усмехнулся генерал и вновь потянулся за бутылкой.

Закуски почти никакой, если не считать краюхи ржаного хлеба да репчатого лука. Костя выпил не моргнув глазом и зажевал корочкой. Пока обсуждали детали операции, "уговорили" бутылку до донышка. Когда всё было уточнено и разложено по полочкам, генерал встал из-за стола и проводил Игнатова до двери:

— Итак, послезавтра утром в пять ноль-ноль ты должен прибыть на наш запасной

аэродром. Тебя будут ждать, соответствующие распоряжения уже отданы. Полетишь спецрейсом до Ржевска. В городе зря не светись, сразу же ступай на автовокзал и садись на рейсовый автобус до Давыдова. В семь утра будешь уже у сестры. Всё. За дело!

Заперев за Игнатовым дверь, Нефёдов прошёл вглубь коридора и позвал, глядя на запертую дверь в спальню:

— Выходи, капитан!

Из спальни появился подтянутый молодой мужчина лет тридцати. Это был

капитан Сычёв, командир засекреченного сводного отделения при Управлении, бойцы которого выполняли для генерала весьма "щекотливые" поручния, вплоть до физического устранения неугодных лиц.

— Хорошо запомнил его? — генерал мог бы и не спрашивать. Сычёв являлся про- фи высочайшего класса в своём деле. Поэтому он в ответ только неопределённо пожал плечами, что можно было расшифровать и как: "А то нет?! " и как "Обижаешь, начальник!".

— Как он отреагировал на известие о зяте? — генерал оглянулся на скрытый под потолком кухни микрозрачок видеонаблюдения, монитор от которого размещался в спальне.

— Засомневался поначалу… Думаю, решил вести двойную игру…

— Мне тоже так показалось. Вобщем, вот тебе задание: сейчас же отправляйся в Давыдово, снимай там угол и жди прибытия Игнатова. На глаза ему не попадайся, он спец, каких поискать, сразу же тебя вычислит… Будешь следить за ним и Симаковым днём и ночью. Как только Игнатов узнает секрет Врат, сразу же войдёшь с ним в контакт и от моего имени потребуешь предоставить тебе всю информацию…

— Так точно! Но что, если Игнатов начнёт выкобениваться и устанавливать свои правила?

— В таком случае ты знаешь, что делать. Уберёшь его и сам продолжишь задание! Разрешаю любые меры воздействия на Симакова. Можешь вывернуть его с женой наизнанку, но Врата и их секрет должны быть наши и ничьи больше!

* * *

Засыпая, Костя Игнатов снова мыслями вернулся к зятю:

"Это надо же: муж сестры — Страж Врат! И в нём пробудилась ПРОГРАММА,

передающаяся по наследству. Что это означает для самого Симакова в первую очередь? Любопытно будет с ним поговорить на эту тему… Хотя нет, нельзя! Он же ни о чём не догадывается. Ни о ПРОГРАММЕ, ни о Вратах, ни о том, что он — их Страж! Серым Колдунам на руку его незнание. Они используют зятя втёмную. Как, впрочем, и наша контора. Степаныч выроет и сам преподнесёт им артефакт на блюдечке с голубой каёмочкой. Они на это очень надеются.

Но ни те, ни другие не взяли в расчёт его, Костю Игнатова, который сломает все их планы и артефакт не отдаст. Ни Серым, ни… Президенту! Во всяком случае до тех пор, пока на это не будет разрешения от настоящего хозяина артефакта — Стража Врат — Симакова Михаила Степановича…"

ГЛАВА 13. Парнокопытные-убийцы

Вернувшись домой с утренней дойки, Варька Наумова — молодая статная женщина, работавшая в колхозе дояркой, до обеда провозилась то во дворе, то в хате, разбираясь по хозяйству. Когда стало сильно припекать, она надумала перевязать Грома, трёхгодовалого жеребца, которого они с мужем купили в прошлом году в Карманове на ярмарке. Варьке подумалось, что днём ему лучше будет пастись возле реки, где и вода рядом, и густая тень от разросшегося по берегам ракитника имеется, и трава не тронута…

Конь был привязан за околицей, на приличном расстоянии от ближайше-

го жилья. Варьке потребовалось минут двадцать, что бы дойти туда от дома. Она могла бы прикатить на велосипеде, но как на грех старший сынок взял его покататься и где теперь его черти носят, одному Богу известно.

Она нагнулась и привычным движением выдернула из земли длинный, с

руку, и отпалированный грунтом до зеркального блеска штырь, к верхней части

которого крепилась цепь. Слегка дёрнув за неё, Варька повысила голос: "Но, Гром, пошли на новое место. Там тебе будет лучше. "

Но добродушного нрава гнедую коняку словно подменили. Вопреки обыкновению жеребец на этот раз отчего-то не потрусил послушно вслед за хозяйкой, а страшно и дико заржав, встал на дыбы!

Его передние копыта с силой замолотили воздух. Варька обомлела: "Чегой-то он? " Гром тем временем мотнул головой, взметая тёмную гриву, и вырвал штырь из внезапно ослабевших рук хозяйки. В следующее мгновение он скоканул прямо на неё!

Словно в страшном сне, когда все движения становятся тягуче-замедлен-ными и вы, как ни стараетесь, не в силах ни ускорить надвигающееся событие, ни отвратить его, Варька с ужасом увидела летящие на неё вытаращенные и налитые кровью глаза жеребца; и пену, клочьями повалившую из его широко раскрытой ярко-красной пасти.

Как стояла, так и шлёпнулась задом в траву насмерть перепуганная женщина. Падение спасло ей жизнь! Передние копыта взбесившегося коня с силой пробороздили воздух в том месте, где за секунду до этого находилась её голова.

Перескочив через хозяйку, очумевший жеребец прицельно взбрыкнул и опять Варьке безумно повезло: задние копыта не достали её затылка на какой-то сантиметр! Только упругий воздух от удара хлестнул женщину по волосам. Он же и привёл её в чувство!

Наумова вырвалась из оцепенения и вскочила на ноги. В следующее мгновение она что было мочи припустила к ближайшим посадкам, где среди кустарника возвышались внушительные деревья. Тапочки соскочили и потерялись после первых же шагов. Бежать пришлось по недавно скошенному лугу. Высохшие остинки впивались в голые подошвы, но женщина не чувствовала боли. Её подгоняла лишь одна мысль: поскорее добежать до посадок и взобраться на дерево! В этом она видела единственное своё спасение от обезумевшей скотины.

Ближайшим деревом на её пути встала старая берёза с корявым и толс-

тым, в туловище человека, стволом. То что надо! Однако ветви дерева начинали расти довольно высоко над землёй. Добраться до них по гладкому, скольз кому стволу было весьма проблематично.

Но это не остановило Варьку. Чувствуя за спиной близкое горячее дыхание и дробный топот жеребца, она, не помня себя, с проворством белки вскарабкалась на верхушку берёзы и уселась на толстый сук, как клещ вцепившись в ствол. Только после этого она почувствовала себя в безопасности и стала постепенно приходить в сознание. Её губы при этом помимо воли сами по себе шептали путающиеся строчки молитвы: "Отче наш".

Но и Гром не собирался отступать. Он встал на дыбы и саданул копытами

по дереву. Они врезались в ствол на какие-то миллиметры ниже розовых пяток хозяйки. Добыча ушла-таки от него и это взбесило растворённую в скотине сущность. Жеребец разочарованно заржал и принялся галопом выписывать круги вокруг берёзы, нет-нет да и косясь выпученным глазом на чудом спасшуюся от него женщину.

"Ничего! — со злорадством думал растворённый в биополе животного "удав",

— Долго она так не высидит. Мышцы занемеют и она свалится под копыта. Тут то

я её и затопчу!"

Часа два не смолкая взывала Варька о помощи, пока не сорвала голос и не охрипла. Но её так никто и не услышал. Да и как услышать за околицей, на отшибе?

Спина, поясница и руки с ногами у Варьки ужасно затекли от неудобного

сидения. Она с трудом удерживалась на ветке. Отчаяние охватывало её при мысли, что вскоре может наступить конец, что рано или поздно она всё равно

свалится с дерева коню на растерзание. А тот и не думает уходить: носится вокруг без остановки как угорелый и всё на неё, Варьку, зырит да угрожающе скалится…

…Чем бы закончилось это дело для Наумовой сказать трудно, но только

спустя ещё пять минут организм коня не выдержал напряжения. Гром на скаку вдруг вскинулся, вытянул шею и заржал пронзительно и тоскливо. Из его пасти

вырвался фонтан кровавых брызг и жеребец как подкошенный рухнул в траву.

При падении он со страшным хрустом сломал себе шею. Вместе с конём прекратила существование и квазиживая энергосущность…

* * *

Не успели на деревне с приличествующими моменту ахами и охами обсудачить Варькино приключение, как к вечеру приспело новое событие, по накалу страстей, трагизму и душераздирающим подробностям, несомненно затмевающее первое.

Невольными свидетелями разыгравшейся в поле драмы стали колхозные доярки, среди которых находилась и оправившаяся к тому времени Наумова. Они возвращались с вечерней дойки в деревню на переоборудованном для перевозки людей грузовом "Зил" е.

Когда проезжали мимо фермы, бабы увидели скотника Федула, поставленного самим председателем ходить за племенными бычками-производителя ми, коих в колхозе после всех демократических реформ осталось числом три. Он как раз собирался завести в загон Мордыхая — бугая-рекордсмена, приобретённого ещё при Советской власти в Голландии за тридцать пять тысяч золотом, коли не сбрехал Авдей Степаныч, колхозный счетовод.

Тут-то всё и произошло!

Картина повторилась до мелочей, что и с жеребцом Громом. Пока Федул, как на грех повернувшийся к Мордыхаю задом, выдёргивал из земли штырь с цепью, бык внезапно набросился на него.

Что на него нашло в тот момент, никто из деревенских так и не смог обьяснить, но только Мордыхай, склонив к земле крутолобую, увенчанную здоровенными острыми рожищами голову, засопел как паровоз, расширяя розовые ноздри с продетым в них кольцом, пару раз с силой ковырнул лакированным копытом почву и вдруг взревев утробно, сорвался с места и понёсся с задранным трубой хвостом прямо на ничего не подозревающего Федула.

Удар рогами был страшен!

Скотник кувыркнулся в воздухе и шмякнувшись о земь, прокатился по траве ещё метра три. Тряся головой, он попытался приподняться на дрожащих руках, но не тут-то было.

Бык был наготове! Он снова подскочил к необиженному в габаритах мужику и поддев на рога, словно пёрышко подбросил высоко в воздух. Увидев- шие это доярки завизжали, как по команде. Самые сметливые из них забарабанили по кабине водителя кулаками.

За рулём сидел Васька Проничкин. Хоть и молодой, но расторопный парнишка. Увидев, как бык шмутует скотника, он сразу сообразил, что надо делать. Не раздумывая, Васька вывернул руль и съехав с насыпи, погнал грузовик прямо на разбушевавшегося Мордыхая. Он при этом отчаянно сигналил и что-то кричал. Кричали и доярки: "Караул! Господи помоги! " И просто: "А-а-а! "

До быка оставалось не менее ста метров…

Видимо из-за дальности он не обращал на бабий визг никакого внимания и про-

должал своё занятие. Поймав падающего человека на рога, он коротко мотнул головой и вновь подбросил окровавленное тело вверх. Когда скотник упал в очередной раз, бык принялся с яростью топтать его копытами. В этот момент и подоспел грузовик. Крики доярок отвлекли Мордыхая от его жертвы. Он поднял на несущийся на него громыхающий "Зил" мутные глаза и…испугался!

Каким чудовищем представилась бугаю дребезжаще-сигналящая и изры-

гающая столбы сизых выхлопных газов машина — неизвестно, но только оставив

скотника в покое, бык шарахнулся в сторону и стремглав ускакал в поле обиженно ревя и высоко взбрыкивая задние ноги.

Его отыскали за семь километров от Давыдова на берегу речушки изъдохшим…

Тело Федула походило на окровавленный кожаный мешок, наполненный переломанными костями. Васька с доярками бережно уложили потерявшего сознание мужика в кузов и грузовик на предельной скорости умчался в Карманово, где на весь район ещё сохранилась одна-единственная поликлиника…

ГЛАВА 14. Монстр из преисподней

Сегодня утром, перед тем как отправиться на бригаду, Симаков решил ещё немного углубить колодец. Он убрал щит и вместе с лопатой спрыгнул в яму. Прежде чем вогнать штык в землю, он поплевал на ладони. И тут его внимание привлёк подозрительный шум над головой. Симаков задрал голову по- смотреть, что за возня происходит на дереве. Увиденное заставило его вздрогнуть и обомлеть.

Ещё бы: все нижние ветви вяза чернели от собравшихся там со всей округи ворон. Была их тьма-тьмущая, не счесть!

"Они же мне всех цыплят потаскают! — ужаснулся Симаков и замахнулся на ворон лопатой, — А ну, кыш, кыш,! Пошли прочь, зар-р-разы!

Но вороны не отреагировали, окрики человека их не тронули. Словно пернатые зомби они уставились на дно ямы и не отрывали от него глаз ни на секунду. Симаков рассвирепел. Выскочив из ямы, он принялся с силой дубасить по ветвям лопатой. Только тогда вороны наконец пришли в себя. Нехотя, одна за другой, они стали срываться с ветвей и кружить над двором, сбиваясь в стаю. Когда последняя птица влилась в чёрную, пронзительно-противно каркающую карусель, все дружно улетели за реку…

За это утро Симаков углубился ещё на полметра. Теперь края ямы приходились ему где-то на уровне груди. Если бы не предусмотрительно захваченная стремянка, то выбраться из раскопа без посторонней помощи было бы трудновато.

Времени оставалось в обрез, но он всё точно рассчитал. Отложив лопату, прикатил с заднего двора один из бетонных обручей и с помощью натянутых канатов в одиночку спустил его в яму. Обруч лёг легко и свободно, как домой к себе вернулся. Теперь, по мере подкапывания дна, он будет сам проседать под собственным весом и одновременно препятствовать оползню стенок.

Симаков полюбовался на работу: чуть позже таким же макаром он спустит в колодец и второй обруч и третий. Но время поджимало и он, наскоро поужинав, отправился на работу, по пути заехав к сельсовету, на крыльце которого был приколочен почтовый ящик. В него-то он и опустил написанное давеча Клавдией письмо.

* * *

Вечером Симаков опять занялся колодцем, и проковырялся до темноты.

Яма углубилась ещё на метр — полтора. Теперь он скрывался в ней полностью, с головой и вытянутыми вверх руками. "Крышка с ручками!" — говаривал он будучи пацаном, когда во время купания мерил дно речки…

Работа хоть и медленно, но продвигалась!

Всякий раз приходилось выбираться по стремянке на верх, за верёвку вытаскивать наполненное до краёв ведро, тащить его за огород и высыпать землю в неглубокий овражек. Потом возвращаться назад и вновь спускаться вниз…

Кончив копать, он опустил в раскоп второй обруч. Тот точнёхонько лёг на первый. Вслед за ним последовали третий, четвёртый, пятый и шестой! Яма заметно преобразилась! Теперь Симаков видел перед собой самый настоящий колодец, только что без воды.

А вода должна была появиться уже очень скоро! Он не столько верил лозоходу со странными глазами, сколько своим собственным ощущениям, кото-

рые нашёптывали ему, что копать осталось совсем немного. А Симаков в пос-

леднее время всё чаще и чаще стал прислушиваться к себе, хотя раньше ничего

подобного не делал. От раздумий его отвлекла Клавдия, замучившаяся звать мужа ужинать. Закрыв начавший приобретать конкретные формы колодец щитом, Симаков отправился за хату в самодельную душевую кабину.

Откуда ему было знать, что продолжи он работу ещё на четверть часа, то

непременно наткнулся бы… не на воду, нет, а на НЕЧТО, из-за которого посходи-

ли с ума не только спецслужбы России, но и неведомые могучие силы, о сущест- вовании которых мало кто подозревал!

* * *

За час до полуночи со дна колодца донёсся едва различимый приглушённый гул и земля вокруг мелко задрожала. Так было и в прошлую ночь, но значительно слабее. Гул и дрожь продолжались секунд десять-пятнадцать, потом всё резко оборвалось. В наступившей тишине вдруг прозвучал хрустальный перезвон, словно упившиеся купцы принялись крушить благородную посуду.

Но не это было главным, а то, что земля на дне колодца зашевелилась и разом ухнула куда-то вниз, открывая тёмный зев идеально круглого входа в непроглядное подземелье…

Во мраке что-то зашевелилось и потянулось к выходу. Через мгновение из люка в колодец выползло кошмарное крылатое создание, от которого за версту несло смрадом разложения. Волосатое чудовище дышало хрипло, со свистом, видно ему недавно пришлось преодолеть неблизкий путь. Свет звёзд и полной луны едва проникал под щит, но его хватило, что бы полностью осветить пришельца из-под земли.

Это было обезьяноподобное существо с массивным, покрытым густой шерстью туловищем, снабжённым перепончатыми складывающимися за спин ой крыльями птеродактиля!

Между стенками колодца и краями люка осталось довольно широкое сво бодное пространство и монстр прочно закрепился на нём, встав на кривые короткие лапы с острыми когтями. Он удовлетворённо засопел и жадно втянул в себя напоенный летними ароматами ночной воздух.

Осмотревшись, чудовище сообразило, что оказалось не на поверхности земли, а в какой-то вертикальной шахте. Но до поверхности оставалось совсем немного и выход над головой прикрывал дощатый щит. Монстр взмахнул лапой и отбросил его в сторону. В привыкшие к темноте глаза чудища тут же ударил ослепительный блеск звёзд и на мгновение ослепил его. Он недовольно зарычал и прикрыл вытянутую морду лапами, не решаясь вновь взглянуть на небо. Собственная нерешительность сильно раздражала его и он разъярённо урчал, временами переходя на тонкое повизгивание. Только спустя пару минут монстр смог нормально видеть. С ловкостью обезьяны он быстро выкарабкался из колодца и с любопытством осмотрелся.

Всё в этом мире представлялось ему новым, незнакомым и непривыч-ным. Особенно звёзды на небе. В его времена светили совсем другие созвездия. И природа тогда была иная, на эту не похожая. Где бесконечный мировой океан? Где деревья-великаны? Где города-мегаполисы? Где золотокожие люди, уничтожающие друг друга в бесконечных кровопролитных войнах? Где вражеские солдаты, которых следует безжалостно убивать, а кровь выпивать?

Воспоминания обострили голод, монстра скрутило от болезненных спазм в желудке. Последний раз он питался незадолго перед тем, как его усыпили в лаборатории. Сколько времени он проспал, кто знает? А сколько плутал по подземелью, пока отыскал этот выход на поверхность? И всё это время голод неотступно преследовал его, словно электронный "прилипала" вражеской разведки…

Монстр мысленно просканировал окрестности: в соседних жилищах спали уставшие за день люди. Мирная идиллия. Войной тут и не пахнет. Впрочем, ему всё равно, воюют люди этого мира или нет. Он хочет есть и этим всё сказано.

Монстр обернулся и посмотрел на темнеющие окна дома, рядом с которым выбрался из подземелья. В нём тоже отдыхали мужчина и женщина. Можно было бы напасть на них, высадив дверь или окно, но это не его стиль. Он приучен атаковать бесшумно и молниеносно! Он — смерть, несущаяся на крыльях ночи! Он — тень, он — призрак! Во всяком случае, так утверждал их капрал-инструктор…

Крылатая обезьяна вновь задействовала имплантированные ей специалные органы, ставшие природными сонарами и ещё раз, более тщательно, просканировала населённый пункт. Результат мысленного поиска обрадовал и приободрил её.

Оказывается, в этом поселении полно человеческих существ, в жилах ко- торых течёт такая горячая и вкусная кровь. Не все из них сейчас спят. Молодые особи, как он успел отследить, ещё гуляют по улицам. Недалеко отсюда слышна музыка, там они и кучкуются. Пришла пора вспомнить боевые навыки, выследить одинокую жертву и неожиданно напасть на неё…

Выйдя из-под вяза, монстр проковылял на середину двора, расправил за спиной мощные перепончатые крылья с острейшими когтями на концах, подпрыгнул и исчез в ночной выси, сделав два-три коротких взмаха.

ГЛАВА 15. Кровавая охота

Семиклассник Егорка Маслов старался зря не шуметь. Осторожно, чтоб не скрипнула, отворил калитку и на цыпочках пересёк подворье. Он крался словно вор-домушник, то и дело косясь то на тёмные, зашторенные окна спальни родителей, то на утопающее в густой тени крыльцо отчего дома.

В доме, похоже, все спали, и Егорка, легонько свистнув псу в будке что бы не брехал на своих, шмыгнул за угол сарая на заднем дворе.

"Фу-у! Кажется, пронесло!" — подумал он, вслушиваясь в ночные звуки. Но ничего подозрительного не услышал, только возню кур на нашесте за стенкой курятника. И то сказать, время позднее, и родители, видать, давно улеглись спать. А раз так, то покурить перед сном он сможет спокойно, без помех…

Курить Егорка начал аж с пятого класса, но ни отец, ни тем более дотошная мать, ни сном ни духом даже и не догадывались о его пристрастии: до того ловко он таился от них!

Да и как было не таиться, коли отец, иной раз набравшись самогону по самые брови, в пьяном угаре грозно приговаривал: "Мотри у меня, Егор, узнаю что куришь — убью! "

— Что ты! Одурел совсем, старый! — встревала заступаясь мать, — Рази можно обещать такое-то! Да родному дитяте? Шёл бы лучше спать. А ты, сыночек, и впрямь не балуй, не кури ты гадость энту! У нас в семье никто не курит! Отец вон — не курит, дед твой, мой свёкр — не курит… Братья мои також… Христом Богом заклинаю, не кури!

Ага, как же, не кури. Когда все вокруг смолят без остановки: и пацаны и девчонки, дружки и подружки… А он что, рыжий что ли, отставать от всех? Засмеют и заприкалывают!

Прикрыв ладонью огонёк разовой зажигалки, Егорка прикурил сигарету,

глубоко затянулся и попробовал пустить колечко. Это умение считалось за особый шик у подростков. Он не понаслышке знал, что пацаны, умеющие пускать кольца, пользовались особым успехом у девчонок в школе.

Кольца никак не хотели получаться и Егорка, разочарованный собственной неловкостью, бросил это занятие.

"Эх, ты! — корил он себя на все лады, — Неумёха! Два года куришь, а нормальные

кольца пускать так и не научился. Всё какие-то бублики дохлые вылетают…"

Делая последние затяжки он стал собираться: засунул зажигалку в полупустую

пачку "Мальборо", а саму пачку спрятал на старое испытанное место — под штре-хой! Снова затянулся и осмотрелся по сторонам — никого! Прислушался — тихо!

Только благодаря таким вот предосторожностям он до сих пор не попался с сига

ретой в руках ни родным, ни близким. Правда, старшая сестра знает, но она ни за что не скажет — сама дымит как паровоз…

Когда огонёк сигареты оказался где-то за сантиметр от фильтра, Егорка отчётливо услышал за спиной тихий шорох. Мгновенный испуг холодной вол- ной прокатился по всему телу.

"Попался! Отец? Мать? Неужели выследили? " — обожгла сознание паника.

Он бросил окурок на земь, каблуком вогнал его в податливую почву и выдохнув

из лёгких остатки дыма, резко обернулся.

Что такое?! За спиной никого не было!

Егорка пристально вгляделся в темноту. Впрочем нет, вон из-за дальнего угла са-

рая показалась расплывчатая тень. Похоже женщина… Мать? Сестра? Да нет, не они: фигура какая-то не такая. Идет покачиваясь, рукой придерживаясь стены…

Кто бы это мог быть? Чего ей тут надо?

Между тем незнакомка быстро приближалась к Егорке, который почти успокоился, поняв, что это не отец и не мать, а больше он никого и не боялся. Когда она подошла, ещё чуть ближе, он разглядел, что это незнакомая старуха, одетая во всё чёрное. Платок опущен на глаза, лица не разобрать…

— Эй, ты чего это по чужим дворам шастаешь? — повысил голос Егорка. Чувствуя

правоту, он повёл себя вызывающе грубо.

— Чего тебе тут, мёдом намазано? А ну давай, вали с нашего двора, покуда я отца не кликнул!

Старуха послушно остановилась, сверкнула на него тёмным глазом из-под платка и вдруг молниеносно протянула к Егорке сухую руку с растопыренными крючковатыми пальцами. Она напомнила подростку лапу хищной птицы. И хотя до него было не ближе двух метров, рука старухи сама собой удлиннилась. Её тонкие корявые пальцы с обломанными грязными ногтями пребольно впились в его плечо. Сквозь тонкую материю рубашки он почувствовал, как ледяной холод сковал мышцы плеча. Егорка вскрикнул от испуга и задрожал…

— Тс-с-с, ш-шанок! — злобно прошипела старая карга и одним прыжком подско- чила к подростку вплотную.

— Заткнись и слушай, сопляк. Ты пошто это, поганец, мавоному котику усы огнём подпалил? Ась?

Она зыркнула вниз и онемевший от ужаса Егорка увидел у её ног совешенно чёрного котищу. Тот довольно урча так и ластился к старухе.

"Да это же мелеховская колдунья! " — запоздало догадался подросток, чувствуя как сердце ухнуло куда-то вниз, к пяткам. Узнал он и старухиного кота…

Обливаясь холодным потом, Егорка вспомнил, как каких-то полчаса на-зад в одиночестве брёл по тёмной, освещённой только яичным светом луны, деревенской улице. Он возвращался домой из гремевшего музыкой клуба,

где ещё продолжалась ночная дискотека. В правой руке у него покоилось горлышко наполовину опустошённой пивной бутылки "Балтика N3", а в левой — обглоданный хвост копчёной скумбрии. Вот так, попивая пивко и грызя хвост, он неспеша пылил домой.

Ночь выдалась тихой и душной. Ничто не нарушало покоя спящей деревни. Музыка в клубе и перебранка дворовых собак — не в счёт! Да ещё в

придорожных кустах трещали сверчки.

Так бы он и добрёл до родной хаты без приключений, да только как на грех вдруг увидел на пустыре между двух дворов, там где улица делала неболь- шой поворот и дорога затем пересекала неглубокий овражек с журчащим по дну ручейком, сидящего в лопухах большущего чёрного кота.

Тот, казалось, поджидал Егорку, с интересом следя за каждым его шагом. Желание созоровать возникло у подростка спонтанно!

"Счас будет потеха! — обрадовался он и протянув коту рыбий хвост, позвал — Кис-кис-кис! "

В этой же руке он незаметно зажал и зажигалку…

Кот, радостно мяукнув, доверчиво потянулся мордочкой к рыбе… и тут Егорка чиркнул колёсиком! Настроенное на "максимум" пламя ударило не хуже огне-мёта и с треском подпалило длинные кошачьи усы.

Перепуганный, ослеплённый и обожжённый котище истошно заорал на всю улицу и сиганув в темноту, скрылся в кустах бузины. Глядя на него, Егорка смеялся до слёз. Шутка получилась что надо!

Он допил пиво и швырнул пустую бутылку в бурьян, но кота там уже не оказалось. Успел удрать или затаился? А, чёрт с ним! Посмеиваясь, Егорка продолжил свой путь. Откуда ему было знать, что хозяйка кота — старая колдунья из Мелехова? И вот теперь пришла расплата!

Егорка рванулся из цепких объятий, но не тут-то было. Старуха держала крепко! Она уставила свой завораживающий взгляд в его глаза, и он почувство- вал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Тогда он попытался закричать и позвать на помощь, но из пересохшего горла вырвались только негромкие прерывающиеся звуки: "А-а-а! " и "Йа-йа-йа! "

В это время старая ведьма отпустила плечо и вцепилась в рубаху на груди подростка. Тот продолжал трепыхаться, всё ещё надеясь вырваться и закричать, но у него не хватало сил…

Вдруг со старухой стало твориться что-то невообразимое. От переполнившего его ужаса, Егорка замер, словно парализованный!

А старуха между тем продолжала меняться на глазах: её туловище выросло вширь и ввысь и потеряло человеческий облик. Мало того, оно начало обрастать звериной шерстью, которая попёрла отовсюду, даже из одежды! И голова старухи под платком тоже преобразилась в жуткую, чудовищную морду, наполовину обезьянью, наполовину — собачью! Даже в самых забойных американских "ужастиках" ему не доводилось видеть ничего подобного.

Пахнув в лицо подростка могильным смрадом, монстр платоядно клацнул кривыми жёлтыми клыками, с которых капала тянучая слизь. Потом, широко разинув длинную пасть с рядом острых зубов, он стал медленно подтаскивать к себе упирающегося Егорку.

От дикого страха и предчувствия неминуемоё жуткой смерти, сердце подростка не выдержало и взорвалось! Последнее, что увидел в своей короткой жизни Егорка, это как чудовище ловко наступило на зашипевшего в испуге и выгнувшего спину дугой кота, и безжалостно раздавило его, растерев, размазав по земле…

Монстр, удерживая обмякшее тело подростка на весу, нацелился клыками на его голо и уже собирался вонзить их, как вдруг до него дошло, что человеческая особь мертва! Он недоверчиво обнюхал лицо жертвы и убедившись, что дыхания нет и сердце не бьётся, пришёл в бешенство. Ему срочно требовалась

струя свежей, горячей крови ЖИВОГО! человека, а не ТРУПА!

В слепой ярости он с силой шмякнул безжизненное тело подростка о бревенчатую стену сарая и замолотил по груди кулаками. Затем, отпрыгнув на свободное пространство, расправил за спиной крылья и в два замаха умчался в ночное небо на поиски очередной жертвы.

Только под утро изуродованный труп Егорки обнаружила его стар-

шая сестра, которая в сопровождении очередного кавалера — студента из Москвы, гостившего у родной тётки — зашла за сарай, что бы спокойно покурить в укромном уголке да и, чего греха таить, нацеловаться вволю…

* * *

Зинка Белова, шестнадцатилетняя толстушка-хохотушка, выбежала из клуба еле сдерживая злые слёзы обиды. Только что она вдрызг разругалась со своим бой-френдом Борькой Маловым по кличке "Маля-Буля"!

…Прозвище пристало к нему ещё с детских лет, когда тот, будучи малышом, на вопрос взрослых: "Какой Боря, большой или маленький? " — громко вопил во всё горло: "Маля Буля! " — что на его языке означало: "Маленький Боря! "

Только вчера этот высокий, видный парень, весной вернувшийся из армии, клятвенно обещал Зинке до Ильина дня в рот не брать спиртного. Но уже

сегодня вечером, когда он заехал за ней на мотоцикле, что бы вместе отправиться в клуб на дискотеку, дыхнул на неё свежим перегаром. Не хотелось заводиться и ссориться и Зинка тогда промолчала, а зря!

Во время танцев, когда она заболталась с подругами, Маля-Буля, улучив момент, с двумя приятелями-алкашами выскользнул из клуба и юркнул за угол. Думал, она не заметит… Но Зинку не проведёшь, она видела всё!

Выждав пару минут, девушка оставила подруг и поспешила за клуб. Там росли густые кусты сирени и не в пример освещённому пятачку перед входом, было довольно темно. Что и говорить, лучшего места для сведения счётов между парнями не сыскать!

Однако темнота не помешала Зинке разглядеть то, чего она так опасалась увидеть: стоя под кустом в окружении приятелей, Маля-Буля, запрокинув голову, жадно глотал из горлышка бутылки дешёвое яблочное вино — в просторечье "бормотуху"!

Его острый кадык при этом судорожно дёргался вверх-вниз, а по подбородку катились крупные янтарные капли…

От этого зрелища Зинке стало до того противно и омерзительно, а главное — обидно за своего такого непутёвого кавалера, что она перестала сдерживаться и тут же, при приятелях, высказала ему всё, что о нём думала.

Но, к своему удивлению, вместо привычного: "Зин, прости! Последний раз!", она вдруг услышала в ответ злые, обидные слова: "А ты мне кто есть-то? Жена, что ли? Хочу — пью, хочу — нет, моё дело! И ты мне не указ… И вообще, достала уже со своими закидонами: то ей — не то, это ей — не это… Всё! Хватит! Надоело! Между нами всё кончено! Пош-ш-ла на…, дура! "

Зинку словно парализовало от его слов! В голове — шум, в глазах — туман! Она до того растерялась, что не нашлась что ответить. Онемевшие губы пытались выдавить хоть словечко, но ничего не получалось. Ей бы убежать, да сил не было, стояла как дура и лупилась на Малю-Булю.

А тот словно и впрямь навсегда вычеркнул её из своей жизни. Не обращая на бывшую подружку ни малейшего внимания, он допил вино, демонстративно помочился под куст и в обнимку с захмелевшими приятелями вернулся в клуб.

Зинке удалось совладать с собой только спустя пять минут после их ухода. Как во сне она вернулась в клуб, но лучше бы этого не делала. Здесь её ждал ещё один удар!

Диск-жокей Серёга-скрип-нога как раз объявил медленный танец и "вырубил" верхний свет. Теперь танц — поле освещалось только подсветкой цветомузыки. В этих-то скачущих и мерцающих радужных пятнах Зинка с горечью разглядела, что Маля-Буля танцует… с Рыжей Сонькой из Дубинино!

Он внаглую облапил своими лапищами её туго обтянутый джинсами зад и крепко прижал к себе, что-то шепча на ухо. А эта рыжая корова и обрадовалась: ишь как повисла на нём! Как последняя шалава!… Ишь, как липнет!

Видать правду говорили подружки, что Сонька втайне сохнет по Мале-Буле…

От закипевшей обиды Зинкины глаза застлали мгновенно навернувшиеся слёзы. То, что сейчас вытворял её бой-френд, она расценила как ценичное оскорбление с его стороны. Нет, такое не прощается!

Круто развернувшись на пороге, она пулей выскочила на крыльцо. Вслед ей раздался ехидный смех приятелей Мали-Були, которые, явно по его наущению, изподтишка наблюдали за её реакцией…

"Как же так? Как же так? — в растерянности шептала Зинка непослушными гу-

бами, — За что? "

Ноги сами несли её к дому…

Ярко освещённый, гремящий рок-музыкой клуб остался далеко позади, когда её осветили фары трёх-четырёх мотоциклов, ехавших навстречу. Зинка сразу же уз-нала приезжих: это были ребята из соседнего Дубинино. Верховодил этой компанией Васька Баранов по кличке "Баран", с которым Зинка поддерживала дружеские отношения.

Поэтому она хорошо знала, что Васька давно встречается с Рыжей Сонькой и страшно ревнует её ко всем парням в округе. Сонька же встречалась с ним так, от нечего делать. Просто ей нравилось вертеть парнями как ей заблагорас судится… По всей видимости Баран ещё не был в клубе, а только направляется туда, поэтому и не знает, кто там танцует с его ненаглядной. Вот он, мо-

мент для сладкой мести! Ну, Зинка, не теряйся, твой ход!

Мотоциклы тем временем дружно остановились, взяв девушку в полу-кольцо. Баран узнал её и удивился.

— Зинка, ты, что ли? Привет! А чего одна? Где твой Маля-Буля?

Зинка набрала побольше воздуху и зло выкрикнула:

— А Маля-Буля меня бросил, Васенька!

— Да ну!!! — присвистнул Баран и почесал затылок, — Во, дела! А ты не шутишь?

— Не до шуток мне! Говорю бросил, значит — бросил! И знаешь, ради кого?!

— Не-а…

— Отгодай с трёх раз?

— Ну-у, не знаю…

— Ради твоей Соньки, вот ради кого! Не веришь? Езжай, посмотри, как они на виду у всего клуба танцы-жманцы-обжиманцы разводят! Милуются и не краснеют!

Баран побледнел и скрипнул зубами.

— Что-о?! — взревел он возмущённо, — Убью, гада!

Его поддержала нетрезвая компания, выкрикнув в адрес Мали-Були с десяток матерных проклятий и оскорблений, которые бальзамом пролились на душу Зинке.

Баран между тем привстал в седле и отработанным движением сорвал с

пояса солдатский ремень с латунной бляхой, края которой, как знала Зинка, были остро заточены. Одним коротким, резким ударом он намотал его свободный конец внахлёст на правую кисть и оглянулся на приятелей, которые тоже готови-

лись к драке с Давыдовскими.

На свет появились припрятанные до поры велосипедные цепи и свинцовые кастеты. Когда все вооружились, Баран негромко скомандовал: "За мной! " и газанул. Спустя пару минут насторожившаяся Зинка услышала рёв их мотоциклов уже возле самого клуба.

А ещё через минуту музыка оборвалась и над деревней повисла гнету- щая тишина. Впрочем, она продолжалась недолго. Её разодрал пронзительный девичий визг, вслед за которым послышались возбуждённые голоса и отдель-

ные выкрики…

Это началась разборка! Но должно быть и продолжение…

Зинка затаила дыхание и навострила слух в ожидании. И дождалась! Вслед за криками до неё донёсся целый каскад мощных звуков, среди которых без труда угадывался и нескончаемый визг, и звон разбитого стекла, и треск дерева, и шум яростной потасовки, сопрвождаемой отборнейшим матом…

Зинка ликовала!

"Так и надо этому козлу! — радовалась она, в красках представляя, как Дубинин-

ские от души молотят Малю-Булю и его приятелей-алкашей.

"Будет знать, подонок, как обзывать меня "дурой" и посылать на "три весёлых

буквы"!".

В этот момент к бывшему ухажёру Зинка ничего, кроме ненависти, не испытывала.

…Дом, в котором она жила, находился аж на самом краю деревни. А это километра полтора, не меньше. Но если за оврагом свернуть к реке, перейти её по мосточку из жердей, задами и огородами миновать четыре двора, то можно быстро выйти к хате с глиняным полом, в которой в одиночестве коротала век родная Зинкина бабка Марфутка, мать отца.

Бывало, Зинка и раньше, что бы не тащиться в такую даль через всю деревню после кино или танцев, частенько заворачивала к ней на ночёвку. Мать с отцом тоже не раз советовали ей так поступать, и потому не особо беспокоились, если она не возвращалась с гулянья домой — знали, осталась ночевать у Марфутки.

Едва приметная тропинка петляла в зарослях мелколесья и густого ракитника, который неширокой полосой покрывал берега речушки, и сбегала к са-мому мосточку. От воды поднимался туман и веяло прохладой. Зинка уверенно шагала вперёд, света звёзд и луны ей хватало вполне, чтобы не сбиться с тропинки, хоженой и перехоженной миллион раз. Ещё десяток-другой шагов и она ступит на скрипучие доски шаткой клади. Всё вокруг дышало тишиной и спокой- ствием…

Вдруг Зинка остановилась. Ей показалось, что она услышала какой-то не- понятный, подозрительный шум. Она прислушалась. Нет, вокруг — ни звука: только слегка колышатся ветви, негромко шелестя листвой, да лягушки дают сольный концерт. Им вторили, тонко звеня в ночи, вечно голодные и ненасытные комары. Они с остервенением напали на Зинку и она поспешила продолжить путь.

Но шага через три-четыре снова остановилась и оглянулась. Потом посмотрела на небо. Теперь ей показалось, что она услышала хлопанье крыльев над головой и увидела скользнувшую по земле тень.

"Что бы это могло быть? — подумала она, — Какая-то ночная птица? Филин или сова? А может, летучая мышь? Хотя нет, не мышь, тень больно большая… Скорее всего сова… Кому же ещё тут летать по ночам? "

Зинка ускорила шаг, но, завернув за разросшийся куст акации, неожиданно ткнулась во что-то тёмное и огромное, покрытое густой вонючей шерстью.

Она не успела даже как следует испугаться и закричать, как неведомое чудовище схватило её за шею и, сдавив горло, приподняло над землёй. Ноги девушки отрвались от земли. Они заболтались над травой как тряпичные

Угасающим сознанием Зинка с ужасом увидела, как к её лицу приблизи-лась страшная обезьянья морда с вытянутой по собачьи пастью и кривыми слю- нявыми клыками. Горящие угольями глаза оценивающе пробежались по фигуре девушки и монстр плотоядно облизнулся.

В следующее мгновение он левой лапой ухватил Зинку за волосы на затылке, а правую, убрав с шеи, перенёс на её бедро, вцепившись в него всей пятернёй. Теперь Зинка висела, подвешенная за скальп. Это было очень больно. Но, с другой стороны, её шея освободилась от захвата, и она получила возможность свободно вздохнуть. Свежий воздух прояснил сознание девушки и придал ей сил. Испытывая дикую боль, Зинка раскрыла рот, что бы завизжать, но… не успела!

Чудовище подтянуло девушку к себе и щёлкнув челюстями, откусило ей голову! Затем, быстро перехватив обезглавленное тело за лодыжки, перевернуло его вверх ногами, подняло как можно выше и направило струю дымящейся крови, фонтаном бьющей из обрубка шеи, прямо в широко раскрытую пасть…

Монстр глотал торопливо; поминутно довольно урча и пофыркивая. Дав-

ненько ему не приходилось так славно пировать. Когда, наконец, насытился, то с силой зашвырнул труп в кусты. Туда же отфутболил и голову…

Перед тем как взмыть в небо, он картинно засучил кулаками по груди и проревел гимн победителя. Вернувшись во двор Симаковых, монстр нацелился на колодец, на лету сложил крылья и с ловкостью акробата сиганул в темноту таинственного подземелья.

Не успел он скрыться, как сегментарные створки /такие были у старого фотоаппарата "Смена"/ автоматически схлопнулись и наглухо закрыли круглый люк, издав всё тот же хрустальный перезвон. Опять под землёй что-то загудело и она мелко затряслась.

От этого края ямы обрушились и прикрыли люк толстым слоем глинозёма. Из-за него загадочный вход в таинственное подземелье оказался надёжно спрятан от людских глаз.

Вот только надолго ли?

ГЛАВА 16. Встреча с ведуньей

Как только выяснилось, что все десять спутников-шпионов братства уничтожены на орбите неизвестным оружием, старший смены Цента Управления Полётами, следуя инструкции, связался с Советником и доложил о происшествии.

Советник воспринял известие спокойно, без паники и тут же мыслленно вызвал Младшего Брата на телепат-связь по заранее оговорённому каналу. Тот мгновенно отозвался. Они перешли в режим "ОС"/Осбая Секретность/ и беседовали в течении двух с половиной секунд. Их разговор, а точнее мыслеобмен, в живой речи звучал бы приблизительно так:

Опекун: Спутники накрылись медным тазом!

Младший: Я уже в курсе! Не хотелось бы, но должен огорчить вас и я…

Опекун: Что ещё такое?

Младший: К сожалению, и наша аппаратура тоже пострадала.

Опекун: Какой процент потери оборудования?

Младший: Сто процентов! И мыслеусилитель, переоборудованный в мыслеуловитель, и видео, и аудио-записывающая аппаратура — всё пришло в негодность!

Опекун: Восстановлению подлежит?

Млаший: Нет! Всё сожжено дотла!

Опекун: Час от часу не легче. Что собираешься предпринять в сложившейся си- туации? Пошлёшь за новым комплектом оборудования на базу?

Младший: Это не выход… долго… не успеем…

Опекун: Тогда что? Есть мысля?

Младший: Есть! Я попытаюсь использовать ворон. Эти потомки крылатого дино-

завра рахона, хищного и весьма бесстрашного существа, по умственному разви-тию стоят выше кошек, собак и даже волков… Интеллект ворон сравним с интел- лектом дельфинов, поэтому я без особого труда надеюсь "подключиться" к одной из них и через её органы чувств…

Опекун/прерывая/: Понятно! Надеюсь вороны там найдутся?

Младший: Полно! Особенно над колодцем… Их наверняка притягивает тонкая энергетика Врат. Видимо, она была знакома им в далёком прошлом и память о ней сохранилась в их генах до наших дней…

Опекун: Ясно! Действуй! Удачи!

Младший: Постойте, ещё вопрос… Удалось ли установить, каким оружием унич-

тожены спутники и аппаратура?

Опекун: Как выяснили спецы братства, у Врат имелось несколько степеней защи

ты! Помимо Стража-человека, охранные функции ещё выполнял и некий квази-живой организм, запрограммированный обнаруживать и уничтожать не только любую боевую электронную аппаратуру и технику, не имеющую опознавателя "свой-чужой" и попавшую в поле действия его сонаров, но и, по возможности, живую силу противника!

Младший/мысленно присвистнул/: Это что-то из высоких военных технологий атлантов?

Опекун: О, да! Искусственно выращенная ими энерго-сущность была обучена и

поставлена у Врат играть роль цепного пса. Эдакий квазиживой Цербер!

Представляешь всю глубину их замысла? Стоило только Симакову подобраться к Вратам ближе дозволенного, как сущность пробудилась от спячки и приня-

лась действовать в рамках заложенной в неё Охранной прораммы Врат. Резуль-

таты этой деятельности мы сечас и расхлёбываем.

Младший: Непонятно, почему Цербер не тронул самого Симакова?

Опекун: Распознал в нём Стража Врат! Коллегу, так сказать…

Младший: Где теперь Цербер? Вдруг снова нападёт в самый неподходящий момент? Пространство боя теперь им определено чётко…

Опекун: Не нападёт! Он разделился на шесть частей и все они, выработав энерго

ресурс, прекратили существование. Шестую часть, ту что на орбите, сожгли наши

космонавты из лазерных пушек…

Младший: Приятно слышать! Интересно, какие ещё сюрпризы нам ждать от Врат?

Опекун: Трудно сказать, но они будут, не сомневайся. До связи!

Младший: До связи!

* * *

Рано поутру к Симаковым забежала престарелая соседка, востроносая Маняшка, и сообщила страшную новость. Оказывается, нонешней ночью в деревню забрело неизвестное дикое животное из заповедника: то ли рысь, то ли медведь, и растерзало у реки, напротив Макарихиной хаты, дочку Татьяны Фёдоровны, бухгалтерши сельсовета — Зинку! Оно же до смерти помяло и сынишку агронома — Егорку Маслова. Прямо во дворе за сараем! Это ж надо такому случиться?!

На деревне говорят, что зверь этот, не иначе как медведь, которого подстрелили браконьеры. Вот ён обозлился и рассвирепел. Нагрянул в деревню, что бы значит-ца, мстить людям… Ох-хо-хо! Грехи наши тяжкие! Ну и страстя!

Симаков, краем уха слушавший её трескотню, прикрыл колодец щитом.

Похоже, что кто-то ночью сдвинул его. Или он так и лежал с вечера? Копать дальше он поостерёгся, отложив работу на потом. Яма получилась глубокая, спускаться в неё без страховки стало опасно. А ну как случится что?

А случиться могло всякое: или стены обвалятся и придавят неосторожного землекопа, или вода прорвётся и вмиг затопит, а то ещё, сказывали, проваливались люди в зыбучий песок и только их и видели! Уходили под землю, не успев даже крикнуть напоследок…

Под "ахи" и "охи" жены и Маняшки, болтающих возле калитки, он вывел "Урал" из гаража и укатил на работу, так и не решив, кого из мужиков позвать в

помощь. И дед Митрич, обещавший подсобить, куда-то запропастился, не загля-дывает как на зло. Хотя какой из деда помошник? Тут нужен молодой, здоровый…

* * *

Спровадив неотвязную Маняшку, Клавдия занялась огородом: грядки с огурцами давно требовали прополки. Когда работа подходила к концу, с улицы донёсся топот копыт и скрежет рессор. Клавдия глянула на дорогу и увидела ходок Лукерьи Лыковой. Сердце отчаянно ёкнуло. Ещё вчера вечером они с мужем говорили о ней, а ноне — вот она, мимо проезжает. Знать, судьба!

Бросив всё, Клавдия метнулась со двора:

— Лукерья, постой! Загляни ко мне, дело есть!"

…Они сидели в тени на терраске и вели неспешную беседу. Лыкова угощалась домашним квасом, который Клавдия принесла из погреба.

— Вот такое у нас с Мишей горе, Лукерья, — подытожила свой рассказ хозяйка.

Та в ответ молча окинула пристальным взглядом ладную фигуру молодой жен-

Щины /рожать бабе, да рожать! /и без труда определила причину её недуга.

— Думаю, что смогу помочь вам в вашей беде…

— Правда? — всплеснула руками обрадованная Клавдия, — Ой, счастье-то какое!

А что со мной, если не секрет?

Лыкова подумала немного и решила открыть этой простой женщине правду о её беде.

— Не секрет… Ты, говоришь, ко всем, кому можно обращалась? И в больницы к врачам и, даже, к… магам и колдунам? К экстрасенсам всяким и лекарям?

Клавдия смутилась: она не помнила, что бы рассказывала Лыковой о своих походах по чародеям и экстрасенсам. Об этом не знал никто, даже муж!

— Было дело…

— Вот видишь! Тебе бы обождать чуток, как профессора советовали, и всё бы наладилось, пошло своим чередом. Так нет же, невтерпёж! Давай по всяким колдунам самозванным, экстрасенсам липовым, да горе-лекарям ходить, накопления свои трудовые шарлатанам отдавать…

Клавдия опять удивилась. Про суммы, отданные ею так называемым кол- дунам, она в разговоре точно не упоминала. Так откуда об этом узнала Лыкова,

если родной муж, самый близкий на свете человек, и тот ни сном ни духом об

этом не ведает?

А та продолжала, не обращая внимания на замешательство хозяйки:

— Ты знаешь, откуда берутся лекари? Целительство — дар божий! Однако АД

тоже хочет иметь своих лекарей. "Тёмные" целители, а их сейчас развелась тьма-тьмущая, делают вид, что лечат, на самом же деле — только снимают боль на время и тем самым загоняют болезнь внутрь человека! В итоге недуг вспыхивает с новой силой и в ином качестве! К примеру, "исцелила" ты больную голову, так появилась страшная алергия! Вот такая закономерность, но люди её не замечают… Или не хотят замечать…

Лыкова заметно разволновалась, отпила квас из кружки и продолжила:

— Или возьмём модную нынче акапунктуру…

— А что это!

— Иглотерапия! Иголочками перекрывается, прижимается канал — боль уходит!

Вы и рады до смерти! Но пройдёт время, она опять возвращается. И вы опять не-

сёте свои денежки обманщикам и шарлатанам…

Запомни, Клавдия, в человеке, в его геноме — заложены все! болезни человечества, какие были, есть и ещё будут на земле… Семьдесят процентов наших болезней — от наших поступков и эмоций: обиды, зависти, злости! И лишь тридцать процентов — кармические… расплата за грехи наших предков…

— Как? Как ты сказала? Кармические?

— Карма — Закон Воздаяния, причинно-следственный Закон… Это слово пришло в наш лексикон из Индии. На Руси этот закон известен пословицей: "Как аукнется, так и откликнется!". АДовы лекари усиленно рекламируют сейчас разного рода кодировки: на удачу, от алкогализма или наркомании. Неумные тетёхи так и слетаются к ним, словно мотыльки на пламя свечи, не подозревая, что это сплошной обман и страшный грех, к тому же…

Ты ведь в Москве обращалась к экстрасесу? Чакры чистила?

Клавдия уже поняла, что скрыть что-либо от проницательной целительницы совершенно невозможно, поэтому не раздумывая призналась:

— Д-да, было! Один раз всего!

— И его оказалось достаточно, что бы сделать тебя бездетной на всю жизнь!

Твоё счастье, что вовремя ко мне обратилась… Понимаешь, организм человека пронизан энергетическими каналами, которые соединяются в так называемые узлы.

Это очень тонкие стуктуры! Нарушить эту систему, значит навредить ещё больше. Безграмотному или нахватавшемуся "верхушек" экстрасенсу с минима-льными задатками сделать это — ой как просто! Что с тобой и произошло! Да ещё и деньги с тебя немалые взял, подлец! Видишь ли, Клавдия, модная нынче "чистка" чакр, не что иное, как один из приёмов законного отъёма денег у доверчивых граждан! Знай, чакры открываются у человека только за несколько лет до его физической смерти! Так что "чистить" их пустое, бесполезное, а подчас, и вредное для организма занятие.

Я открою тебе один секрет: целительство — дело весьма ответственное и… опасное! В первую очередь, для самих же целителей! Там, "на верху", очень строгие порядки, которые никак не принято нарушать. Мы, целители, все там учтены и за нами ведётся постоянный контроль. За нами внимательно следят, и если мы берёмся лечить без санкциии "сверху", то сразу же на наши головы посыпятся различные неприятности, причём расплачиваться за наши грехи частенько приходится не только нам самим, но и нашим детям, родным и близким. Вот так! Что же касается тебя, то я, как и обещала, помогу! Только сама понимаешь, придётся немного подождать. Я потом позову вас с мужем…

— Вот спасибо тебе, Лукерья, вот спасибо! Не зря я, видать, в церковь последнее время ходила… Услышал Бог мои молитвы!

— Вот в этом-то и вся беда наша человеческая, — огорчённо вздохнула Лыкова, — Люди выдумали церковь себе в угоду! Что бы, значит, ходить туда и просить Гос

пода: "Дай мне то… Дай мне это…" Как в профком какой заводской или ме-

стком! Знаешь, Богу это уже порядком надоело! Зачем просить? Зачем клянчить?

Надо определить для себя своё место в этом мире и идти своей, раз и навсегда выбранной дорогой: к Богу или от Бога…

А без этого ты можешь молиться хоть сто раз на дню, обложившись иконами, и всё будет без толку! Судьбу человека определяют его поступки!

* * *

Председатель колхоза лично попросил Симакова срочно отремонтировать сломавшийся комбайн. Бригада справилась с заданием в предельно сжатые сроки и восстановленная машина ушла в поля уже где-то после обеда.

Председатель на радостях распустил слесарей и механиков по домам. Симаков запер мастерскую и тоже поехал домой.

Возле хаты он чуть было не столкнулся с выезжавшим со двора ходком Лукерьи Лыковой.

"Оперативно работает жёнушка! " — подумал он, сбрасывая газ и уступая дорогу,

— Да и то… Чего резину-то тянуть?"

Лыкова, что бы разъехаться, тоже приняла чуть вправо. Поравнявшись с мотоциклом, она кивнула Симакову и как и возле дома Антона, опять с пристальным интересом посмотрела ему в глаза. Того словно жаром обдало…

"Чего-то она ко мне не равнодушна… Так и норовит взглядом проткнуть…"

Он покачал вслед ведунье головой и заехал в гараж. Потом пошёл в душ…

Когда вышел из кабины, то наткнулся на поджидавшую его жену. Клавдия разрумянилась от чего-то и от этого похорошела. Она показалась ему немного возбуждённой и какой-то загадочной…

— Чего она приезжала то? — спросил Симаков, любуясь женой.

— Целительница? Я пригласила. По нашему делу — забыл? — она взяла его за руку

и подвела к накрытому под навесом столу, — Садись. Будем обедать.

— Да помню я! — Симаков в нетерпении забарабанил пальцами, — Какой резуль

тат? Говори, не томи…

Клавдия вовсе не собиралась пересказывать мужу весь разговор с Лыковой, поэтому отделалась лишь общими фразами.

— Обещала помочь! Дело поправимое, говорит, — Ждите, скоро позову!

Симаков так и подскочил от новости.

— Да ты что! Правда? Вот радость-то. — он подхватил жену на руки и смеясь закружил по двору.

— Пусти, Мишь, ну пусти! Люди смотрят! — упрашивала Клавдия, впрочем не делая никаких попыток высвободится из пылких объятий мужа. Глаза её при этом затуманились и говорила она с придыханием, — Ты куда? Мне на дойку пора…

Но Симаков её не слушал, взбежал на крыльцо и ногой захлопнул за собой входную дверь…

Когда жена уехала на дойку, он занялся делами во дворе, в том числе взялся поправить и покосившийся сарай. За колодец он не принимался принципиально, решив, что раз не копал с утра, то нечего начинать и под вечер. Тем более, что помощника себе в этом деле он так и не сыскал.

Всякий раз проходя мимо вяза, он останавливался и смотрел на ворон, неподвижно сидевших на нижних ветвях, словно неживые. Странное поведение птиц интриговало и вызывало раздражение. Как ни гнал он их со двора, они всё равно вскоре возвращались. Хорошо хоть цыплят не трогали, а просто чучелами сидели и пялились на колодец. Время от времени Симакову казалось, что то одна из них, то другая незаметно присматривали и за ним самим! Но эти ощущения он полностью относил на счёт разыгравшегося воображения…

Чуть позже мысли его переключились на Лукерью Лыкову и её обещание. Надежда на появление в семье долгожданного ребёнка вновь завладела всем его существом…

На улице начало смеркаться, когда неожиданно заглянул "на минутку" дед Митрич, как всегда весёлый, под хмельком.

— Ты куда запропастился, дед? — стал выговаривать ему Симаков, — Обещался помочь-и пропал!

— Дела, Миха, дела… — неопределённо оправдывался сосед, внимательно оценивая результаты труда Симакова над колодцем, — Да ты, я вижу, и сам управился неплохо… Осталось всего-то ничего…

— Самое важное и осталось. Без помощника мне никак…

— Лады! Завтрева подмогну, не сумливайся. Но ты, Миха, смотри, один в яму не лезь! Без страховки нельзя, опасно! Дождись меня, с утречка пораньше и начнём. Водица-то рядом совсем, завтра её и отроем.

— Сам так чую. Договорились, буду ждать.

— Тады, покедова! — откланялся Митрич.

Уже в калитке он что-то вспомнил и обернулся:

— Слыхал, Миха, какие ноне страстя на селе творятся? Во, брат, история! Милиции понаехало тьма-тьмущая! Участковый наш, Сенька Фёдоров, при них как…этот… экс… экс-ку-ра-вод, во! За петуха, значит… А ещё и охотники из соседнего охотхозяйства понагрянули, и директор заповедника, и прокурор из Вереи, и районный ветеринар… Ждали и губернатора, да тот что-то не прикатил… Вся эта шатия-братия медведя взбесившегося ловить будет! Во как!

* * *

Сегодня Симаковы улеглись спать раньше обычного. Но сон не шёл…

— Мишь, как думаешь, Лыкова сильная знахарка? — спросила Клавдия, мучаясь от навалившихся с темнотой и бессонницей сомнений.

— Я слыхал, что очень. Посильнее своей матери будет. Другой такой ведуньи во всей округе не найти.

— А ты знаешь, её мать мне бородавки на руках повывела, когда я невеститься начала… Пришла я как-то к ней, она меня и научила: "Во время убывающей луны, в тайне ото всех /иначе заклинание не подействует/ перекрести каждую бородавку три раза, повторяя при этом: "Ясень, ясень забери эти бородавки у меня! "

Потом велела мне воткнуть иголку в кору ясеня и ждать, причём иголок должно быть столько, сколько и бородавок. Чудно! Не прошло и недели, как все бородавки на руках после этого исчезли. И больше не появлялись никогда!

— И меня в своё время старуха Лыкова лечила, — разоткровенничался Симаков.

— Я, Клав, в детстве недержанием мочи страдал. Ссался по ночам безбожно! И ничего не помогало. Так она меня от этой напасти избавила раз и навсегда, Царство ей Небесное! Ох, и намучилась тогда со мной мать! Почитай каждое утро перину сушила да простыни поласкала. Я уже во второй класс пошёл, представляешь, а всё мочился во сне… На ягодицах аж красная сыпь выступила, во как кожу писанина моя разъела!

Второй класс — это восемь лет, не маленький уже! Стыдно мне было, хорошо на деревне не знали, мать скрывала, а то ребята задразнили бы до слёз! И куда только мать со мной не обращалась? Куда не возила? Каких только лекарств я не переглотал, а всё без толку, ничего не помогало. Как утро, так обязательно подо мною лужа…

Помню, один раз мама даже свозила меня в Москву, на сеанс к гипнотизёру. Сидит в кабинете дедушка такой в белом халате, с седой бородкой и качает у меня перед глазами стальной блестящий шарик на ниточке. А сам тихо так приговаривает: "Спать! Спать! Спать! " Я и заснул… Мама рассказывала потом, что как только я закрыл глаза, он начал мне внушать: "Не писайся!!! Не писайся по ночам!!! "

Полчаса толмил одно и тоже, а толку? На следующее утро — опять лужа!

Тут кто-то из родни надоумил маманю к знахарке обратиться. Вот старуха Лыкова пришла к нам и научила: ночью, ровно в полночь, я должен был сбегать

на конюшню и там три раза головой вперёд пролезть сквозь хомут!

— Молитву-то он хоть какую знает? — спросила она мать, косясь на меня тёмным глазом.

— Сиди! — махнула мама рукой, — Какие им ноне молитвы? Отучены!

— Тады сама выходи на крыльцо, поклонись на три открытые стороны, поворотись туда, где конюшня и читай Нагорную Молитву, пока он не воротится, — приказала знахарка и ушла.

Мама так и сделала: в ту же ночь растолкала меня около двенадцати и я, как был в трусах и майке, так и побёг не конюшню, дело-то летом было! А сама осталась на крыльце молитву читать.

В те годы на селе электричества и в помине не было, керосиновыми лам-

пами обходились. Что на улице, что на задворках — темень кромешная, жуть! Конюшня за околицей стояла, до неё полкилометра, не меньше!

Но я мигом долетел по натоптанной тропинке. Ворота в конюшню высокие, двустворчатые, на щеколду прикрыты. Замков, как теперь, тогда и не знали… А в воротах — дверца скрипучая имелась, из досок сколоченная. Приоткрыл я её и проскользнул внутрь, а там темно, хоть глаз выколи. В тишине что-то поскрипывает, шуршит, лошади всхрапывают, копытами перестукивают.

Чувствую, сердце у меня обмирает и дух перехватывает. Так и подмывает убежать от страха, но нельзя. Раз надумал избавиться от напасти, значит стой до последнего! Хорошо, что ещё днём я забегал на конюшню и заприметил, где что лежит. Хомуты висели на гвоздях на стенке справа от входа и я быстро нащупал один из них. Снял кое-как, потому что высоко было, и три раза через голову пролез в него.

В конце не выдержал и бросив хомут на земле, убежал стремглав. Только пятки в задницу влипали. Не помню, как и дома-то очутился! На утро, не поверишь, опять лужа! Я до того расстроился, что чуть не плакал. Как же так, ведь всё сделал как надо, а не помогло. Может, я и впрямь какой деффективный и ничем меня не исправить?

Но уж зато на следующий день случился праздник! Я проснулся совершенно сухой! И так-то по сей день…"

Клавдия, внимательно слушавшая мужа, перекрестилась и вздохнула:

— Чует моё сердце, Мишенька, поможет нам Лукерья! Как крест свят, поможет!

— Дай-то Бог!

ГЛАВА 17. Праздник Друидов

Среди ночи раздался негромкий стук в окошко. Клавдия, всегда спавшая чутко, сразу же пробудилась. Стараясь не шуметь, она встала с постели, накинула халат и подошла к окну. Чуть сдвинув краешек занавески в сторону, она пристально всмотрелась в темноту на улице. Увидев стучавшего, удивилась: это был незнакомый ей мужчина. Тот призывно махнул и указал на крыльцо. Клавдия поняла, что человек просит открыть дверь. Мгновение поколебавшись, она кивнула и прошла в сени.

Симаков заворочался и что-то пробормотал во сне. До его слуха сквозь сон донеслось звяканье засова и тихий скрип открываемой двери. Затем послышался приглушённый разговор жены с ночным визитёром…

Вскоре Клавдия вернулась в спальню, оставив посетителя дожидаться на крыльце. Не включая света, она проворно оделась на потёмках, а затем подошла к постели и стала будить мужа.

— А? Что? Что случилось? — Симаков сел в кровати и спросонья замотал голо-

вой.

— Вставай, Миша! — прошептала Клавдия, — Одевайся, поедем!

— Что значит "поедем"? — возмутился Симаков, окончательно просыпаясь, — Куда?

— Ведунья нас зовёт, как обещала. Ходок свой прислала и человека для сопровождения…

— Понятно! — прокряхтел он и по-армейски быстро натянул джинсы и футболку, — Чего среди ночи-то? Дня для таких делов не нашлось, что ли? — продолжал ворчать Симаков, обуваясь на ощупь.

— Почём я знаю? — ответила Клавдия, — Значит так ей сподручнее.

Они вышли на крыльцо. Сопровождающий тихо поздоровался и пошёл к экипажу. Симаков даже не успел его толком рассмотреть, но судя по голосу, мужчина был незнакомый.

— Куда хоть поедем? — спросил он жену, запирая хату на замок.

— Не знаю я ничего. Провожатый велел нам соблюдать тишину и во всём ему подчиняться…

— Не нравится мне всё это, ох, не нравится! — пробормотал Симаков под нос и они спустились с крыльца.

Ночь выдалась беззвёздной. Ватные облака затянули небосклон сплошной пеленой. В двух шагах невозможно было ничего рассмотреть. Симаков, однако, на удивление быстро привык к темноте и увидел за оградой тёмный силует неповторимого ходка Лыковой.

Запряжён тот был, правда, не прежней лохматой лошадёнкой, а высоким статным жеребчиком. Конь в нетерпении перебирал тонкими резными ногами и беспокойно прядал ушами, негромко пофыркивая. Симакову показалось, что жеребец отчего-то всё время с испугом косится на колодец. Мужичок-сопровождающий поправил позвякивающую сбрую и взобрался на облучок, жестом пригласив мужа и жену садиться в ходок.

Не успели они расположиться на мягкой сидушке, как возница отпустил поводья, причмокнул и взмахнул кнутом. Жеребец взял с места намётом, ходок легко покатился по дороге. Хорошо смазанные колёса не издали ни звука, ночную тишину нарушала лишь дробная поступь коня.

Когда выехали за деревню, ходок внезапно остановился. Возница обернулся к Симаковым и молча протянул две полоски тёмной материи.

— Это ещё что? — поинтересовался Симаков

— Завяжите друг дружке глаза… — попросил возница бесцветным голосом.

— Зачем? — вскинулся было Симаков, но Клавдия шикнула на него: "Делай, что

говорят!", и он подчинился, поминая сквозь зубы всех чертей и их бабушек.

Едва они наложили повязки, ходок снова запылил по дороге.

— Не нравится мне всё это! — снова воззвал к благоразумию жены Симаков, -

— Возницу вон, тоже никак не угадаю: не нашенский, он видать, не Давыдовский! Может, откажемся? Вернёмся пока не поздно?

— Ты что, испугался? — Клавдия погладила его руку успокаивая.

— Да нет… Просто как-то необычно всё…

— Ты старайся думать только о хорошем, и всё будет хорошо…

— О чём, например?

— О наших будущих детишках!

— Ладно, уговорила!

Симаков действительно успокоился. Теперь им овладела другая мысль: "Куда их везут? "

И он принялся примечать дорогу на слух. Через несколько минут ему ста-ло ясно, что ходок катит в сторону автотрассы. С той минуты, как они выехали из деревни, он сделал три поворота, два левых и один правый, а это значило, что возница правил к "большаку" Ржевск-Зубец, за которым простирались заповед-

ные, непроходимые леса…

И действительно, копыта коня вскоре зацокали по асфальту. Значит, они выехали-таки на "большак" и свернув направо, поехали прямо по нему. Так, это уже интересно! Никаких населённых пунктов впереди не предвидится ещё километров пять-шесть. Потом, вдоль трассы, будет полупустая деревушка Решетниково, где мается с десяток пенсионеров преклонного возраста. Неужели их везут туда? Но зачем? За семь вёрст киселя хлебать? Чудит чего-то Лыкова, ой, чудит…

Однако, не прошло и пяти минут, как возница снова повернул. На этот раз налево. Колёса запрыгали по кочкам и колдобинам, ходок заскрипел рессорами и стал раскачиваться из стороны в сторону. Ну конечно же! Они ехали по невозделанной целине, направляясь прямиком к лесу, который именно в этом месте ближе всего подходил к шоссейке.

Симаков опешил, открытие ошеломило его. Он ожидал чего угодно, но только не того, что их с Клавдией завезут в лес… Но почему в лес? Зачем? Сказать об этом жене, или обождать?

Он решил обождать…

Надо сказать, что этот маршрут был хорошо знаком Симакову ещё с юношества, когда родители на шестнадцатилетие подарили ему мотоцикл "Восход" и он, в компании сверстников, объездил на нём всю округу…

Несмотря на повязку на глазах, он словно всей кожей ощутил надвигающуюся на него стеной чёрную, сплошную массу деревьев и поздравил себя с правильно сделанным выводом. Видимо, что-то такое почувствовала и жена, потому, что испуганно прижалась к нему. Он обнял её покрепче и ободряюще похлопал по плечу.

— Всё нормально, родная!

Ходок въехал в лес и тот час по нему захлестали гибкие ветви кустарника, а над головой зашелестели кроны деревьев. Пока ехали по полю, от нагретой земли поднимались волны теплого, напоенного луговыми ароматами воздуха, но стоило ходку окунуться в чащу, как его окружила лесная прохлада. Жена зябко поёжилась.

— В лес что ли завернули? — спросила она буднично.

Симаков подивился не столько её проницательности, сколько спокойствию и выдержке; тщательно скрывая волнение, он коротко ответил:

— Похоже…

Жеребец пошёл медленнее, где трусцой, где шагом. Трясти почти перестало. Пару раз невдалеке прокричала ночная птица. Возница несколько раз ме нял направление, поворачивя то в одну, то в другую сторону и это стало раздражать Симакова:

"Что он тыкается, как слепой щенок? Заблудился, что ли? Дорогу не может отысать? "

Вдруг его осенило:

"Да это он нас с Клавдией с толку сбивает! Путает, что бы мы не догадались, куда везёт, да потом сами дороги к этому месту не нашли… Кружит вокруг да около, хитрован…"

Вскоре они переехали неглубокий лесной ручеёк. Его журчание слышалось довольно отчётливо, да и жеребец остановился напиться… Симаков вдруг похолодел:

"А не на Чёртову ли Поляну ты нас везёшь, мил друг? — так и подмывало его

спросить возницу, но он промолчал, чувствуя как от страшной догадки проши- бает холодный пот, — Насколько я помню, впереди, перед самой поляной, должен быть неглубокий сухой овражек".

Не прошло и нескольких минут, как ходок действительно нырнул в овраг… Симаков запаниковал! Ещё пять минут езды таким ходом и они достигнут большой лесной поляны. Она одна такая во всём лесу… А может, и во всём свете!

Местные называют её не иначе, как Чёртовой или Поляной Смерти, или Чёртовым Кладбищем и избегают как огня! Людская молва приписывает ей дурную славу. Поговаривают, что ежели кто ненароком забредёт на неё, будь то человек или животное, или птица какая залетит, то тут им и смерть!

Причём мелкие грызуны или птахи погибали почти мгновенно, а вот крупные животные, к примеру лошадь или корова, чуть позже. Человек же — часа через полтора-два и в страшных мучениях!

Правда, сколько Симаков помнил себя, о человеческих жертвах ему слы шать не доводилось, а вот мертвых лесных животных на поляне он видел собственными глазами…

Он слыл заядлым грибником, и всякий раз, отправляясь в поход за грибами, нет-нет да и заглядывал на Поляну Смерти. Его тянуло к ней как магнитом, и он не мог понять, отчего. Он подолгу простаивал на приличном расстоянии от её края не решаясь подойти поближе, и всё смотрел и смотрел на это загадочное место, не в силах оторвать глаз. В то же время ему казалось, что он сам ощущает на спине чьи-то внимательные взгляды…

Трава на поляне, хоть густая и высокая, тем не менее имела какой-то аномально серый оттенок, словно её припорошило пеплом. Ветви деревьев и кустов, окружавших поляну по периметру, свисали к земле безжизненными обугленными плетьми. На самой же поляне пиками торчали обожжённые стволы молоденьких берёзок и ёлок.

В центральной её части врос в землю обломок гранита причудливой формы. Его плотным кольцом окружали почерневшие от невидимого огня кусты

ежевики. Если присмотреться к обломку повнимательнее, да добавить чуток фантазии, то дикий камень вполне может сойти за припавшего к воде медведя! Ни дать — ни взять, пьёт косолапый из ручья и ухом не ведёт!

Но самой удивительной достопримечательностью поляны был, конечно,

старый могучий дуб. Кряжистый великан возвышался ближе к её северной око-нечности и в контраст к остальным растениям сверкал глубокой свежей зеленью листвы. По всему было видно, что невидимый смертоносный жар, излучаемый недрами поляны, на него никак не действовал!

Ещё на Поляне Смерти можно увидеть множество чернеющих тушек

погибших животных и птиц. Лесные обитатели постоянно проникают на смерте-

льно опасную территорию в поисках пропитания и находят тут свой бессрочный конец. То тут, то там в траве белеют маленькие кучки костей, вызывая у случай-ных грибников панический ужас перед этим местом…

Симаков хотел было поделиться с женой своим неприятным открытием, но вовремя одумался: нечего её беспокоить раньше времени! На память вдруг пришёл один эпизод из его бурной и богатой на приключения юности…

…Случилось так, что в тот день, получив из военкомата повестку, он при-нялся тут же "обмывать" это событие с друзьями. Пили самогон, припасённый родителями на проводы. Он выпил столько, что потерял над собой всякий конт-роль. Испытывая необыкновенный подъём и ощущая себя геройским парнем, он, красуясь перед девчонками, начал бахвалиться, что, мол, ему всё ни по чём, и что он запросто прогулятся по Поляне Смерти. До того разошёлся доказывая свою храбрость, что даже поспорил на литр первача…

Не откладывая дела в долгий ящик, вся компания, а было их человек де-сять — двенадцать, оседлала мотоциклы, усадив за спиной подруг, и гогоча на всю деревню, помчалась в лес. Однако, уже на подъезде к кромке леса, многие горячие головы заметно поостыли.

Видно, часть алкоголя выветрилась в дороге, а свежий ветерок прочистил мозги. Ребята, что потрезвее, принялись отговаривать Мишку от его затеи. Но Си маков упёрся как бык и ни в какую! Ступив на еле приметную тропинку, он с напускной бодростью решительно шагнул под сень вековых деревьев и углубился в вечерний лес.

С ним пошли двое одноклассников, с одним из которых он и поспорил на самогон. Второй был до того пьян, что его пришлось взять под руки и вести. Быстро смеркалось. В лесу стало темно, на небе высыпали звёзды. Луна осветила деревья призрачным светом. Когда они расступились, открылся вид на Поляну Смерти, залитую мертвенным салатовым свечением.

От её близости приятелей Симакова обуял ужас — они встали как вкопанные и ни шагу дальше! Он сам испытывал нечто подобное, но виду не показал. Вдруг один из приятелей, тот, что был самым пьяным, вдруг выкрикнул что-то неразборчивое, замахал руками, вырвался и убежал назад к мотоциклам. Симаков посмотрел ему в след и решительно пошёл к поляне.

Однако, сделать он смог только пять-шесть шагов, каждый из которых давался ему с превеликим трудом. Он чувствовал, как ноги наливаются свинцом и решительность улетучивается словно воздух из проколотого колеса мотоцикла. Вдруг на глаза ему попался свежий трупик белки на краю поляны и кучка белеющих костей рядом с ним. Он моментально протрезвел и остановился, осо знав наконец, что никакая сила в мире больше не заставит его сделать хоть один шаг вперёд!

— Мишь? Ты как? — позвал его оставшийся позади спорщик. — Может, дальше не надо? Ну его к лешему, этот спор! Давай возвращаться, не нужен мне твой самогон…

— Ладно! — согласился Симаков и сразу же почувствовал огромное облегчение,

— Назад, так назад! Ты выиграл, я — проиграл! Поехали в деревню, отдам тебе твой литр!

Из этой истории он извлёк для себя весьма полезный урок: впредь не следует напиваться до бесчувствия — раз, и стараться в любом состоянии контролировать свои слова и поступки — два!

— Тпр-ру-у! — возница натянул вожжи и остановил коня.

— Приехали! — обернулся он к Симаковым, — Таперича можно сымать повязки.

Пока Михаил Степанович щурился, осматриваясь по сторонам, возница помог Клавдии сойти с ходка, а потом нырнул в темноту и исчез, наказав на последок:

— Ждитя тута! Счас к вам подойдут…

Ходок остановился с краю большой лесной поляны, на северной оконечности которой, перед могучим дубом, полыхали три огромных костра, а в центре возвышался такой знакомый обломок скалы. Увидев его Симаков обречённо вздохнул:

— Так и есть! Привезли на Чёртово Кладбище… Но почему? Зачем?

Жена прижалась к нему и тихо спросила: "Где мы? "

— В лесу… — ответил он неопределённо. Пугать её известием о Поляне Смерти

как-то не хотелось. Она, конечно была наслышана о ней, но видеть, кажется, не видела, поэтому и не узнает сейчас, тем более в темноте… Нет, открывать ей правду и х местонахождения по-любому не стоит…

Он прислушался к себе, но как ни странно, никаких негативных ощущений в организме не выявил. Нигде ни кололо, ни саднило, ни жгло, голова не кружилась и не болела, его не тошнило и не мутило… Удивительно! Ему всегда казалось, что стоит лишь шаг ступить на Чёртову Поляну, как тут же и начнётся! Однако, они с женой топчутся по ней уже минут пять и — ничего!

"Да что же это такое? Почему я не чувствую боли? Почему всё как обычно? — думал Симаков, растерянно озираясь по сторонам.

— Ты как, Клав? Нигде не болит? — спросил он участливо жену, не зная что и думать

— Не-а! А с чего болеть-то? — удивилась та, — Вот только ногу отсидела…

Он не успел ответить, как из-под деревьев, плотной стеной окружавших поляну, показались три человеческие фигуры — две женщины и мужчина. Они быстрым шагом направились к Симаковым. Мужчина подошел к жеребцу, взял его под уздцы и отвёл ходок в лес, что-то недовольно бормоча под нос. Симаков расслышал только одну фразу: "…Говоришь, ему, говоришь, а он всё норовит прямо на поляну запереться… Как будто с краю нельзя остановиться…"

Женщины встали перед четой Симаковых в ряд и, поклонившись им в пояс, подхватили под руки и повели к центру поляны, где мелькали человеческие тени. При этом ни одна из них не проронила ни слова. Симаков с женой тоже не стали задавать вопросов: придёт время и всё само собой объяснится… Словно подчиняясь неслышному сигналу из леса на поляну со всех сторон потянулись люди.

Они собирались возле костров, весело переговариваясь между собой.

Увидев, что на поляне скопилось сотни полторы народа, Симаков сразу позабыл про все свои страхи и сомнения.

Раз этим людям ничего тут не делается, то им с женой и подавно ничего не будет! Решив, что выяснит загадку поляны как-нибудь потом, он взял Клавдию под руку и они смело зашагали бок о бок со своими провожатыми.

Вопреки ожиданиям, те подвели их не к целительнице Лыковой, и не к основной массе народа возле костров, а к похожему на склонившегося над водой медведя, камню. Здесь уже стояли двое мужчин и три женщины, причём две пары явно выглядели, как и Симаковы, мужем и женой. И ещё Симаков заметил, что кусты ежевики вокруг обломка куда-то подевались… Исчезли с поляны так же и трупики животных с птицами, и косточки, а трава под ногами колыхалась изумрудно-шёлковыми волнами.

Никакого серого налёта на ней и в помине не было!

Возле камня провожатые откланялись Симаковым и растворились в полумраке.

Одна из них шепнула, обернувшись: "Стойте здесь, к вам подойдут. "

— Опять ждать? — недовольно пробурчал Симаков, — Сколько можно? Зачем нас

сюда привезли, что тут происходит в конце концов, кто все эти люди?

Клавдия прикрыла ему рот ладошкой: "Я знаю не больше твоего. Потерпи. "

Симаков поворчал ещё немного и остыл.

Из интереса он покосился на стоящую рядом группу, но знакомых среди них не признал. Да и соседи не очень-то старались быть узнанными. Женщины закрывали лица платками, а мужчины отворачивались, опуская головы…

"Они такие же, как и мы, приглашённые, — шепнула ему на ухо Клавдия, — Жаж-дут исцеления! Мало ли у кого какие проблемы со здоровьем… Стесняются! "

Симаков посмотрел на жену. На её лице, освещённом отблесками огня,

читалась задумчивая напряжённость. Такой серьёзной он её пожалуй ещё не видел.

Между тем три полыхавших вокруг дуба костра внезапно взвились до небес. Похоже, что кто-то что-то в них подсыпал или подлил. Огонь осветил всю поляну целиком и народ возле дуба с радостными возгласами хором затянул необычно мелодичный гимн-песню.

"Никак секта какая? — предположил Симаков, — И куда нас с женой угораздило? "

Поскольку никто к ним не подходил, то он всё своё внимание переключил на разворачивающееся на поляне действие.

Костры вокруг дуба образовывали правильный равнобедренный треугольник. К одному из них, тому, что был ближе к камню, из темноты вышли три высоких белобородых старца с непокрытыми головами. Симакова несколько

озадачил их наряд. Одеты они были в снежно-белые балахоны до земли, перепоясанные на груди крест на крест простыми кусками верёвки. Лёгкий полуночный ветерок играл длинными, до плеч, седыми прядями старцев и развевал их бороды, которые свешивались до пояса.

Каждый патриарх при ходьбе опирался на высокий крючковатый посох. Подойдя к костру, все трое вонзили их в землю и протянули к огню сморщенные ладони. На их лицах при этом проступило не сказанное блаженство. Так продолжалось несколько минуты, пока из гущи столпившейся позади них и поющей гимн толпы не отделились три девчушки-милашки с длинными русыми косами до пояса, на которых красовались расписные сарафаны.

Девчонки подошли к старцам какой-то плывуще-танцующей походкой, одновременно взялись за посохи, выдернули их из земли и с поклоном протянули патриархам. Те как раз перестали греть ладони и встали к костру боком. Симаков теперь хорошо разглядел эти узловатые, выструганные из ветвей

дуба и до блеска отполированные за долгие годы употребления атрибуты патриаршей власти.

Старики подхватили посохи, синхронно взмахнули ими, а затем осторож- но прикоснулись заострёнными, окованными в бронзу концами, макушек скло- нённых голов девушек. Те тотчас выпрямились и убежали, оглашая поляну весёлым задорным смехом…

…Вокруг дуба затевался хоровод, и три подружки смешались с остальными девушками и молодками, также одетыми в разноцветные сарафаны.

— Мишь, ты никого не узнаёшь среди них? — кивнула Клавдия на народ. Она то- же во все глаза наблюдала за разворачивающимся на поляне представлением.

— Нет! Ни одного знакомого лица! — ответил Симаков шёпотом и обнял жену за плечи. Постепенно в нём проснулся нешуточный интерес ко всему происходящему и он теперь просто глаз не мог оторвать от огня и дуба, вокруг которого женщины стали водить хоровод.

…Был этот хоровод каким-то странным, непривычно молчаливым, без обязательных в таком случае песен и задорного смеха. И вообще над поляной повисла могильная тишина, только и было слышно как трещат дрова в огне, да лопаются уголья от нестерпимого жара. Все собравшиеся в лесу хранили глубокое молчание, никто не издавал ни звука…

"Это какой-то обряд или ритуал…" — подумал Симаков и перевёл взгляд на старцев.

Те стояли опершись на посохи и тоже не сводили с хоровода своих светлых, лучистых глаз. Рядом с ними откуда-то появились два махоньких телёночка, привязанные к вбитому в землю колышку. В другое время он не обратил бы на них и внимания, но сейчас телята привлекли его тем, что имели абсолютно белые, без единого пятнышка шкуры.

Вдруг кто-то сзади легонько коснулся плеча Симакова и негромко произ-нёс:

— Михаил Степанович? Клавдия? А вы то как тут оказались?

Супруги резко обернулись и увидели Лукерью Лыкову, удивлённую неожиданной встречей. В её взгляде сквозило неподдельное любопытство.

— То есть как это "как оказались"? — вспылил Симаков, — По вашему пригла

шению нас поднял среди ночи и привёз сюда ваш посыльный! На вашем ходке,

между прочим!

Лыкова удивилась ещё больше.

— Но я не звала вас и никого не посылала! Да и ходок мой сломался. Вчера, когда я от вас возвращалась… Обод лопнул… Он сейчас возле кузни стоит…

— Во-о-на как! — озаботился Симаков, — Выходит, нас сюда обманом завлекли!

Но с какой целью? И кому это понадобилось?

Клавдия расстроилась чуть не до слёз.

— Я так надеялась, Лукерья, что ты займешься нами сегодня ночью, а теперь, выходит, всё напрасно?

— Почему же напрасно? — попробовала успокоить её целительница, — Кажется, я знаю, кто прикрываясь моим именем, пригласил вас на этот праздник…

— Разве это праздник? — удивилась Клавдия, оглядываясь по сторонам

— Ничего себе, пригласили! Заманили, как в ловушку! — возмутился Симаков,

— Так кто это сделал?

Лыкова кивнула в сторону трёх старцев.

— Думается, что кто-то из них!

— Но с какой целью?

— Видимо, кто-то из патриархов прознал о вашей беде и решил помочь, тем бо- лее, что это в их силах! Моим именем прикрылись, что бы избежать вашего недоверия и досужих расспросов типа: "Что? " да "Как?" Иначе вы и не поехали бы среди ночи незнамо куда, да незнамо зачем. Верно?

— Что верно, то верно! И сам бы не поехал, и жену бы не пустил! — согласился Симаков.

— Вот видите…

— Спасибо, тебе, Лукерья! — поклонилась целительнице Клавдия, — Просветила нас, бестолковых. Только я одного не пойму, нам то что теперь делать?

— Домой, что ли возвращаться? — вторил жене Симаков

— Ну зачем же домой? — всплеснула руками целительница, — Вам что было велено?

— Стоять и ждать…

— Вот стойте и ждите!

Симакова продолжал мучить один вопрос и он, склонившись к уху Лыковой, не громко спросил:

— Вы, наверное, знаете кто они, все эти люди и что тут происходит?

— Конечно знаю! — прошептала в ответ целительница, — Видите ли, в наше нелёгкое время многие люди в Америке, Европе и у нас в России испытывают сильней шее разочарование в традиционных религиозных конфессиях, особенно в христианстве. Не находя в нём душевного успокоения, они обращаются к духовному наследию исконных европейских, скандинавских и славянских языческих верований, таких, как, например, Уикка и Друидство. Язычники поклоняются солнцу и огню и обожествляют деревья. Тех, кого вы видите на поляне, можно по праву считать друидами!

Друиды во все времена старались достичь гармонии и полного единения с природой. Говорят, они умеют разговаривать с животными и растениями и, постигая сокровенные желания последних, заставляют тех служить себе… Они в совершенстве овладели языком природы и через него узнали её самые великие тайны!

Друидам ничего не стоит пробудить к жизни спящие под землёй семена,

добыть воду в раскалённой пустыне, управлять погодой и… даже превращаться в диких животных. Уникальные знания сделали их могучими властителями четырёх стихий: огня, воды, воздуха и земли. Самой сильной стихией они считают огонь! Приглядитесь, каждый из трёх костров выложен в виде определённой геометрической фигуры.

Клавдия с мужем оглянулись. И впрямь, один из костров был сложен в форме треугольника, второй — квадрата, третий, возле которого обосновались патриархи, — в виде круга!

— Смотрите, друиды по очереди подходят к каждому костру и протягивают к огню ладони. Это они впитывают в себя его волшебную силу! У друидов имеется могучая каста жрецов и прорицателей, колдунов и целителей…

— Целителей? — переспросил Симаков, — Так вот почему вы здесь!

— Да, я приглашена на их праздник именно как целитель. Нам полезно пообщаться между собой. Мне есть чему поучиться у них, а им — у меня! К тому же сегодня — шестой день луны! Во время празднеств, количество которых в году у друидов составляет двадцать один, собирается весь здешний ковен и они совершают на этой поляне свои ритуалы!

Тринадцать из этих празднеств посвящены Богине-Луне и отмечаются ежемесячно во время полнолуния. Луна всегда связывалась с матриархальными культами! Лунные празднества называются эсбатами. Восемь других праздников связаны с культом Солнца и Рогатого Бога!

Каждый праздник делится на три части. Во время первой язычники обра-

щаются с молитвами и просьбами к богам, во время второй осуществляют раз-личные церемонии низшей, менее значительной магии — лечение, приём в общину новых членов, привлечение личного благополучия и удачи и т. д.

Третья же часть праздника целиком посвящается отдыху, пирам, беседам и веселью. Обязательное блюдо на подобных пирах — овсяное печенье с изюмом и финиками. Из напитков предпочтение отдаётся различным сокам или белому вину, которое в наших краях с успехом заменяет брага или медовуха… Но, тс-с-с! Начинается самое интересное, давайте пока помолчим и посмотрим.

В этот момент со стороны дуба донёсся удар бубна. Это было что-то нове нькое и Симаков с женой, вновь обернувшись к хороводу, увидели под деревом высокую и стройную молодую женщину в белом платье. Она подняла бубен над головой и стукнула в него ещё раз. Оказалось, что это был сигнал хороводу, который всё это время кружил вокруг дуба по часовой стрелке. Но после удара бубном, остановился, а затем повернул движение вспять. Лица девушек при этом выдавали их крайнюю напряжённость и сосредоточенность…

Симаков насчитал семь кругов против часовой стрелки. Снова звякнули бубенчики и хоровод остановился. Девушки, как одна, подняли руки вверх и одновременно хлопнули в ладоши. Затем, опустив руки на бёдра, все синхронно повернулись вокруг оси и встав лицом к дубу, поклонились ему в пояс, потом ещё раз и ещё… Всего три низких поклона.

В это время опять прозвучал бубен и хоровод вновь начал кружение, но на этот раз по часовой стрелке. Семь кругов, остановка и три поясных поклона дереву… Так повторилось семь! раз. Наконец, отбив последний поклон, хоровод распался и его участницы гурьбой вернулись к остальным.

Сразу вслед за этим, из-за спин старцев появился человек, одетый во всё белое. Он походил на киношного белого ниньзю или ожившую мумию — лицо его прикрывали плотно наложенные бинты. Только в оставленной щёлочке блестели горящие глаза.

Ниньзя встал спиной к костру и низко поклонился старцам. Те в свою очередь приветствовали его лёгкими кивками. Два стоящих по краям патриарха, сблюдая достоинство, с неповторимой грацией по очереди протянули ниньзе какие-то предметы.

Симаков не без труда рассмотрел, что это были кусок белой материи, размером раза в три больше обычного носового платка и, блеснувший в свете костра, золотой серп!

Ниньзя уложил серп на платок, поцеловал и протянул третьему старцу, стоящему в середине. Тот поднял свой посох и коснулся им серпа. Толпа, в гробовом молчании следившая за ними как по команде разразилась криками радости. Два других патриарха повторили жест старшего предводителя и тоже скрестили свои посохи на серпе.

Толпа что-то запела, послышался смех. Целую минуту серп и три посоха представляли одно целое. Наконец старики одновременно убрали их и белый ниньзя с поклоном сделал шаг назад и в сторону, чтобы не угодить в огонь круглого костра за спиной. Здесь он бережно завернул серп в материю и сунул свёрток себе за пазуху. Потом развернулся и подошёл к дубу с явным намерением взобраться на дерево.

Симаков в какой-то момент даже залюбовался его плавной, скользящей и чуть покачивающейся походкой. Внезапно в облике ниньзи проскользнуло что-то очень знакомое. Незнакомец своими повадками смутно напомнил ему кого-то из числа хороших знакомых, но вот только кого?

"Кто бы это мог быть? — загорелся разгадать загадку Симаков и принялся при-стально изучать белую фигуру, выискивая в ней ещё какие-либо знакомые чер-ты.

Между тем белый ниньзя остановился за три шага от дуба и сев на зем-

лю, быстро разулся. В траве осталась его обувка — потрёпанные полукеды российского производства, увидев которые, Симаков остолбенел. Он не хотел верить своим глазам, потому что отлично знал, кому они принадлежат…

Ниньзя тем временем продолжал топтаться под деревом то и дело поглядывая то на небо, то на старцев, которые наставили свои посохи на облака словно винтовки-трёхлинейки.

Клавдия тронула мужа за рукав:

— Чего он ждёт, Мишь, чего не лезет?

— Ждёт, когда прояснится и появится луна!

Он хотел было указать ей на полукеды и спросить, не знакомы ли они ей, но передумал, а вдруг и сам ошибается!

Внезапно по кронам деревьев прошелестел ветерок. Не прошло и минуты, как облака на небосклоне разошлись и в просветы выглянула сияющая луна. По поля не прокатились радостные возгласы и старцы опустили посохи.

Не мешкая больше ни минуты, ниньзя с места, как кошка, запрыгнул на ствол, покрытый корявой корой. Секунда, и его руки и ноги так и замелькали среди переплетения нижних ветвей… Вот он долез до середины ствола, мелькнул в неверном свете смазанным пятном и вновь скрылся в густой листве, что бы через пару минут появиться уже на самой верхушке лесного гиганта. Его появление там вызвало бурю оваций наблюдавших за ним зрителей. Клавдия и стоящие рядом "приглашённые" тоже не удержались от восторженных восклицаний.

Ниньзя не обращал на толпу внизу ни малейшего внимания. Он преспокойно уселся в развилке и принялся внимательно осматривать ветку за веткой, что-то выискивая среди листьев.

Вскоре он, судя по всему, нашёл то, что искал!

Симаков, несмотря на царившую вверху темень, отлично видел, как ниньзя для удобства пересел на соседнюю ветку и извлёк из-за пазухи свёрток. Не спеша развернул его и, зажав в руке золотой серп, принялся сосредоточенно срезать со ствола свернувшиеся в клубок стебли какого-то растения с ярко-зелёными листьями и белыми плодами, величиной с детскую головку ребёнка. Лезвие серпа при этом тускло поблёскивало и отбрасывало редкие робкие лучики…

— Знаете, что он срезал? — спросила Лыкова, всё это время хранившая гробовое молчание.

Симаковы ответили, что не знают.

— Это магическое растение — Омела! — зашептала целительница, — Омела — не дерево и не кустарник! Растёт оно не на земле и не на воде, а… сами видите где! Омела, срезанная в шестой день луны, лечит эпилепсию и язву, способствует

зачатию и оберегает от злых духов!

Иной раз исцеляет даже простое прикосновение к Омеле… Но, главное

то, что им можно исцелять не только тело человека, но и его душу!

Сейчас начинается вторая часть празднества и лекари друидов возьмутся за исцеление всех страждущих. Я думаю, что Омелу срезали и для вас, что бы поспособствовать зачатию вашего ребёнка. Готовься Клавдия, скоро к вам подойдут…

Симаков слушал целительницу невнимательно. Его сейчас куда больше занимал другой вопрос. Он во все глаза продолжал наблюдать за белым нинь-

зей, который вместе с серпом бережно завернул в кусок льна и Омелу. Спустя минуту — другую он спустился на землю и торжественным шагом приблизился к поджидавшим его старцам, неся на вытянутых руках загадочное растение и серп.

Патриархи с заметным волнением склонились над Омелой и довольно долго рассматривали его со всех сторон.

"Точно так же гадалки всматриваются в хрустальный шар или кофейную гущу, — подумалось Симакову, и он был не далёк от истины.

— Гадают, насколько Боги будут к ним благосклонны в ближайшее время, — поя-снила Лыкова.

Пошептавшись между собой, патриархи пришли к общему для всех мне-нию. Главный из старцев, стоящий в окружении собратьев, обернулся к народу и громко произнёс несколько фраз на незнакомом языке, из которых Симаков не разобрал ни слова. Толпа в ответ разразилась бурным ликованием. Наверное, их Боги пообещали не оставлять друидов своей милостью.

Патриархи вновь склонились над растением, которое ниньзя всё ещё продолжал терпеливо держать на вытянутых руках. Старший патриарх отставил в сторону посох, который тут же подхватила какая-то вынырнувшая из темноты девушка, распростёр над Омелой ладони с растопыренными пальцами и заговорил нараспев чистым певучим голосом. И опять Симаков не разобрал ни слова!

— Что это за язык? — обернулся он к Лыковой

— Это — древний, давно забытый пра — язык, бывший некогда общим для всех народов планеты! — ответила целительница, — Некоторые путают его с ЭЙУИ —

Универсальным языком Великого Космоса, который, кстати, произошёл как раз

от земного пра — языка!

Два других старца тем временем начали вторить старшему, отбивая такт ударами посохов о землю. Заговор длился недолго. Как только патриархи закончили его читать, ниньзя протянул старшему золотой серп и с поклоном унёс Омелу за костёр.

Теперь к патриархам подвели белых телят. Старший друид взмахнул сер-пом, сверкнуло золотое лезвие и — телята один за другим пали с перерезанными глотками!

Когда Симаков резал домашнюю скотину, Клавдия всегда убегала в хату и плотно затворяла двери. Став же невольной свидетельницей жертвоприношения, она тихонечко ойкнула и задрожала осиновым листом. Симаков знал про эту слабость жены, поэтому поспешил обнять её за плечи, успокоить и подбодрить…

Кровь принесённых в жертву телят била шипящей струёй из пузырящих-ся на горле ран. Друиды-жрецы, что рангом помельче, умело собрали её в подставленные золотые ковшики, коих было числом три. Набрав посудины до краёв, они передали их трём специальным женщинам, которые поджидали в сторонке.

Женщины в свою очередь, подхватив ковшики, разошлись по сторонам и понесли их каждая к своему заранее выбранному костру, где часть крови выплеснули в огонь. Пламя в ответ затрещало и это было, по-видимому, добрым знаком, так как остальные друиды разразились довольными восклицаниями.

Женщины поклонились пламени и вновь сошлись под дубом. Здесь они стали кружить вокруг дерева и пританцовывая кропить его корни кровавыми каплями. Непонятный ритуал всё ещё продолжался, а к собравшимся возле камня "приглашённым" уже стали подходить молчаливые тени и за руку уводить их куда-то в полумрак поляны. Возле обломка осталась только чета Симаковых…

Михаил Степанович, не отрывая глаз от разбрызгивающих кровь женщин, старался следить и за окружающей обстановкой. Поэтому он без труда заметил, что одну пару повели прямиком к кострам, другую к дубу, а одинокую женщину — к основной массе пирующих друидов. Ему стало интересно, как их будут исцелять, но его отвлекла Клавдия:

— Смотри, Мишь, смотри! Бр-р-р! Гадость какая!

Симаков посмотрел, куда указывала жена, и увидел, что женщины с ковшиками уже вернулись от дуба к патриархам. Встав рядком, они протянули им свои посудины. Старцы степенно приняли ковшики и сделали из них по три глотка каждый. Затем, обернувшись, передали ковшики стоящим сзади жрецам, выстроившимся в иерархическую шеренгу по старшинству. За жрецами, колдунами и лекарями следовали уже простые друиды. Братины с кровью пошли гулять по толпе. Каждый друид, сделав один-единственный глоток, передавал ковшик дальше…

— Эка невидаль! — хмыкнул Симаков, — Старообрядец дед Антифей из Дубини-

но до сих пор пьёт кровь каждой зарезанной на селе скотины! Ему деревенские сами несут, кто в кружке, кто в миске… А ну, погодь-ка! Муж Клавдии насторожился, потому, что белый ниньзя внезапно отделился от патриархов и быстрым шагом направился в их с Клавдией сторону, держа в руках завёрнутый в полотно плод Омелы. Симаков во все глаза смотрел на него и голова у него всё больше и больше шла кругом. Он окончательно угадал и эту походку и человека, скрывающегося под бинтами. Открытие было настолько неправдоподобным и ошеломляющим, что он на время лишился дара речи. Именно этого человека он меньше всего ожидал встретить в таком месте и в такое время!

— Митрич? Никак ты? — негромко окликнул он подходящего ниньзю и приста- льно вгляделся в щёлочку между бинтами. Клавдия, услышав мужа, вскрикнула и закрыла рот платком. Её взяла оторопь, она не знала что и сказать.

Ниньзя же на вопрос Симакова разразился сухим трескучим смешком:

— Хе-хе-хе! Угадал-таки, соседушка! Я это, я… Наслышан про ваше с Клавкой горе, Миха… Жалко мне вас стало, вот и решил пособить… А что хитростью зама

нил вас на наше празднество, так не обессудьте, по-другому бы вы и не пошли…

Для вашей же пользы старался. Дык, ладно! Таперича всем молчок: лечить начну!

— Что ж раньше-то не брался, дед, коли можешь? — нарушила запрет потрясённая Клавдия.

— Всякому овощу — свой срок, знаешь? — пояснил Митрич, — Раньше нельзя было, время ещё не приспело… Счас в самый раз будет! Ладно, разевайте рты пошире!

Он отщепнул от плода Омелы, удивительно напоминающего человеческий эмбрион небольшой кусочек и сунул его в послушно подставленный К

— Таперича жуйте лучше… Вот так! Потом глотайте… Хорошо! — он хлопнул в ла

дони и из темноты появились две женщины, каждая из которых держала круг-лый деревянный поднос, на котором возвышалась выточенная из липы чарка. Женщины приблизились к Симаковым и Клавдия в испуге отшатнулась. Ей почудилось, что в чарках — кровь телят… Но Михаил Степанович безошибочно унюхал неповторимый аромат сивухи и поспешил успокоить жену:

— Не журись! Самогон это, на травах настоянный…

Подавая своей половине пример, он одним махом опрокинул чарку в рот и причмокнул от удовольствия. Напиток оказался не только крепким, но и приятным на вкус. Клавдия, глядя на мужа, тоже выпила настойку до капли, но в отличие от него — выцедила мелкими глотками. Неведомое лекарство обожгло ей нёбо, огнём растеклось по жилам и мгновенно ударило в голову. Заметно захмелел и сам Симаков.

Митрич, к тому времени успевший освободиться от бинтов, негромко захихикал и довольно потёр руки.

— Что за маскарад был на тебе? — поинтересовался Симаков у деда, кивая на бинты.

— Не маскарад, а защита! Без бинтов Омелу не срезать! — признался сосед, — Первые капли сока, что твоя серная кислота. Кожу рук, лица, глаза — всё разъест и пикнуть не успеешь. Зато опасля бальзам прольётся, так-то! Ладно, ходите сюда!

Он подвёл мужа с женой к загадочному камню и велел положить на него ладони.

— Держите так-то минут пять… Более не требуется… А ты, Миха, запомни, как седни домой воротитесь, сразу же в кровать! И что б стучал своим молотом по

Клавкиной наковальне до самого рассвету! Усёк? Помяни моё слово, мольца-богатыря к утру как раз и откуёте!

Услышав слова Митрича, Клавдия охнула, лицо её сделалось пунцовым и она, стыдливо прикрывшись платком, замахала на него рукой:

— Что ты! Что ты такое буровишь, дед!

— А чё? — залился счастливым смехом Митрич, — Чё естественно — то не зазорно! Это ещё Дарвин открыл! Ты хватайся-то за камень, неча на меня махать. Вот так и стойте, сколь сказал. Это вам и будет лечение… Ну, покедова, пора мне. Помните мой наказ! Миха, ты завтра меня не жди, обстоятельства переменились.

Так что, извиняй заранее…

Митрич повернулся и растворился в полумраке. Симаковы остались совершенно одни возле камня. Поляна к тому времени наполовину опустела, многие друиды заканчивали пировать и расходились по сторонам, исчезая за деревьями. Празднество подходило к концу!

— Куда подевалась Лыкова? — опомнились вдруг Симаковы. Они совершенно забыли о целительнице, и теперь не могли вспомнить, когда же та покинула их.

Переговорив, они решили, что Лыкова исчезла в тот момент, когда к ним направился дед Митрич.

— Надо же, ушла и слова не сказала на прощанье, — обиделась Клавдия.

— Ладно, не беда! — решил Михаил Степанович, — Цели-то своей мы как-никак добились. Курс исцеления прошли, а это главное. Подержимся за камень ещё минут пяток для верности и побредём домой пёхом, ежели никто не подвезёт…

— А дорогу знаешь? — полюбопытствовала Клавдия.

— А то!

Но не прошло и пары минут как возле них, словно из ниоткуда, появилась целительница!

ГЛАВА 18. Сказочные видения

— Лукерья! — обрадовалась Клавдия, — Куда ты запропала? Мы чаяли, забыла ты про нас.

— По делам отлучалась! — неопределённо отмахнулась целительница.

— А нас тут без тебя дед Митрич исцелял. Он, оказывается, у друидов за лекаря!

— Я всё видела издали и удивлена не меньше вашего!

Лыкова задумалась.

— Кто бы мог подумать, что и Митрич с ними, — проговорила она про себя.

— Как думаешь, поможет?

— Не сомневайся!

Целительница подошла к Клавдии и взяв её за руку, обошла вместе с ней камень. С другой его стороны, смотрящей на дуб, оказалась неглубокая выемка-седельце, то ли природное, то ли искусственное образование. Оно казалось вырубленным неизвестным умельцем-камнетёсом в виде сиденья кресла со спинкой и так и манило, что бы кто-нибудь уселся в него.

— Ты вот что, Клавдия, — сказала целительница, — посиди-ка тут с полчасика, а я

с твоим мужем покуда к костру отойду… Коррекцию ему проведу…

Клавдия, раскрасневшаяся и всё ещё хмельная от настойки, не стала упрашивать себя дважды. Она поудобнее устроилась в выемке и с восхищением поделилась впечатлениями:

— Ух, ты! Как в кресле сижу! А тепло-то как! Не гляди, что камень!

— А то! — отозвалась Лыкова, — Это же настоящий горюч-камень! Таких по все-

му свету — раз-два и обчёлся! Говорят, они только в России и сохранились по сию пору… Ежели, к примеру, мужнина жена, посидит на нём с полчасика, то все её

женские проблемы зараз и пропадут! Тако же и больной кто присядет — выздоровеет! Друиды охраняют его пуще собственной жизни! Немцы во время войны искали его по всему лесу для своего Гитлера, да их партизаны отогнали…

Ну, ты сиди, а мы сейчас…

Она ласково погладила Клавдию по голове, потом тыльной стороной ладони слегка коснулась её левой щеки в определённом месте и молодая жен-

щина вдруг сладко зевнула, закрыла глаза и…заснула, поникнув головой!

Симаков ещё не успел до конца "переварить" информацию о горючем

камне. Увидев, как ловко Лыкова усыпила жену, перестал вообще чему-либо удивляться.

Целительница подхватила его под руку и повела к костру, выложенному в виде круга.

— Пойдёмте, Михаил Степанович! Мне срочно нужно с вами переговорить по

весьма важному делу!

— А как же коррекция?

— Будет и коррекция. Попутно. Одно другому не помешает. У меня к вам серь-

ёзный разговор!

Симаков огляделся на ходу: на поляне практически никого не осталось. Только тут и там мелькали отдельные тени.

— Где все? Куда подевались? — удивился он.

— Праздник закончился, большинство друидов разошлось по домам…

— А как же мы?

— Мы тоже уйдём, но попозже. Не волнуйтесь, у нас в запасе ещё целый час времени. Успеем!

— Что будет через час?

— Сюда придут "чистильщики"!

— Это ещё кто такие?

Лыкова резко остановилась и изучающе посмотрела в глаза Симакова, словно решая, отвечать или нет.

— Это секретная информация! Но поскольку вы с Клавдией оказались в числе приглашённых на праздник, а значит и избранных, то поручившийся за вас дру-

ид, а это скорее всего ни кто иной как Митрич, рассчитывал на ваше благоразумие и умение хранить тайну. Я тоже буду рассчитывать на вас, и приоткрою секрет поляны!

— Мы с Клавдией ни гу-гу! — поспешил заверить её Симаков, — Не маленькие, понимаем!

— Вот и хорошо, слушайте! Эта поляна и дуб на ней испокон веков являются

для друидов священными. Для охраны этого редкого, энергетически чистого ме-

ста, а так же, что бы раз и навсегда отвадить от него посторонних и непосве- щённых в тайну, ими когда-то давным-давно была выдумана легенда о Чёртовом Кладбище!

По ней эта поляна прослыла смертельно опасной для всего живого, в том

числе и для человека. "Чистильщики" как раз и занимаются тем, что не только охраняют подступы к поляне и решительно пресекают вольные или невольные попытки проникновения на её территорию посторонних чужаков, но и время от времени, по мере надобности, всячески маскируют её.

Они посыпают траву пеплом, придавая ей серый, неживой вид, разбрасывают павших естественной смертью животных и птиц, подпаливают кусты и ветки деревьев вокруг поляны огнём, подбрасывают старые кости…

Перед празднествами, они, соответственно, готовят поляну к проведению обрядов: чистят территорию от мусора, поливают траву водой, смывая пепел, демаскируют горюч-камень и т. д. По окончании праздника, всё восстанавливается в прежнем виде!

— Боже, как всё просто! — вздохнул Симаков.

— Нет, Михаил Степанович, не спешите с выводами! Это только одно разъяснение загадки поляны! Но есть и другое, по которому недра Чёртовой Поляны и впрямь излучают смерть для всего живого! Однако же колдуны друидов давно научились менять знак излучения на противоположенный: Смерть на Жизнь!

И обратно! Во время праздничных мистерий, таких как сегодня, из земли бьют животворящие силы и целительные энергии…

Какая из этих двух версий наиболее верна, я не знаю! Да и никто не знает, кроме Первого Жреца — старшего патриарха ковена! Но, если откровенно, в другое время я к поляне и близко бы не подошла ни за какие сокровища! И ещё, не стоит забывать, что в своё время Древний Рим трепетал при одном лишь упоминании о друидах! А это что-нибудь да значит, не так ли?!

Они подошли к круглому костру, который уже догорал. Лыкова накрыла правую ладонь Симакова своею левой и заглянув тому в глаза, проникновенно и чуть — чуть торжественно проговорила:

— Михаил Степанович, считаю своим долгом сообщить вам, что вы не простой среднестатистический гражданин России, а скрытый носитель паранормальных

способностей, нравится вам это или нет! Вы — нераскрывшийся магоп /магичес — кий оператор реальности/, причём очень сильный!

Я это чувствую достаточно хорошо. И ещё: помимо ваших паронормальных способностей, я обнаружила некую ПРОГРАММУ, заложенную в вас на генетическом уровне. Мне пока никак не удаётся её "прочесть", хотя сделать это необходимо в первую очередь ради вашего же блага. Так вот, эта ваша ПРОГРАММА и уникальные способности взаимосвязаны! Они как бы вытекают одно из другого.

Короче, не было бы ПРОГРАММЫ, не появились бы у вас и задатки магопа! Я хорошо помню вас. До недавнего времени вы были вполне нормальным человеком. Но вдруг случилось нечто, и в вас пробудилась таинственная ПРОГРАММА, которая в свою очередь наградила вас экстрасенсорными способностями. Вам понятно, что я говорю? Расскажите мне, не произошло ли с вами в последнее время чего-нибудь необычного? Это могло стать катализатором пробуждения вашей программы, причиной её инициации, так сказать… И если что-то случилось, то я должна это знать наверняка!

Слова Лыковой не на шутку взволновали Симакова. Он крепко задумался, но так и не вспомнив ничего необычного, отрицательно мотнул головой:

— Нет! Ничего такого не припомню! Всё было как всегда. Да вы и сами знаете, какова жизнь на селе. Как в наезжанной колее, чуть свернул в сторону — так целое событие! Нет, никаких исключений не случалось!

— Ладно, попробуем подойти с другой стороны. Михаил Степанович, вы не ста-

нете отрицать, что недавно в вас пробудились некие сверхспособности? Вы не

могли их не заметить в себе!

— Не стану! Я действительно начал предугадывать события, драться как Брюс Ли, видеть в темноте как кошка и слышать как волк! Ещё мне кажется, что я стал распознавать мысли людей. Не всегда, конечно, а временами… но всё же…

— Это всё?

— Кажется, нет, что-то есть ещё, но что именно, я до конца не разобрался! Как-ни-

будь попозже я, возможно, и отвечу на этот ваш вопрос…

— Хорошо! Вот видите, в вас заложена какая-то тайна! Ваша ПРОГРАММА, как я

успела понять, носит родовой характер. Она передаётся по наследству! По муж-

ской линии: от отца к сыну и так далее…

Если вам интересно, мы могли бы заглянуть в вашу Родовую Память

и выяснить, кто, когда и зачем внедрил ПРОГРРАММУ в геном вашего Рода. Та-

ким образом вы можете узнать о себе самом намного больше, чем знали до сих

пор. Ну, как? Согласны ли вы вместе со мной приоткрыть завесу тайны и прогуляться по волнам вашей Родовой Памяти?"

Предложение было сверхзаманчивым и сделала его женщина, которой Симаков с некоторых пор стал доверять как самому себе. Поэтому он не колеб-

лясь согласился на эксперимент.

Лыкова заметно оживилась. Они подошли к огню как можно ближе и она, порывшись в складках одежды, извлекла щепоть жёлто-рыжего порошка, который бросила в догорающее пламя. Оно тут же взметнулось ввысь десятками золотистых языков, от костра поплыли дурманящие ароматы, среди которых Симаков угадал запах мяты, забродившего липового мёда и полыни…

Лыкова тем временем наложила свою правую ладонь себе на лоб, а левой прикрыла ладонь Михаила Степановича.

— Начинаем! Смотрите в костёр! Внимательно… лучше на уголья… И ничего не бойтесь, я всё время буду незримо сопровождать вас, где бы вы ни очутились…

Симаков покосился на неё, но целительница уже прикрыла глаза и стала покачиваться взад-вперёд как сомнамбула. Тогда он перевёл взгляд на уголья и всматривался в золотисто-оранжевые комочки, то вспыхивающие, то тускнеющие на боках до тех пор, пока те не слились в его глазах в расшитый неземными узорами красно-коричневый полог. В какой-то момент этот полог распахнулся и… страшной силы удар в челюсть откинул голову Симакова назад. Затылок стукнулся обо что-то твёрдое, тупая боль пронзила мозг и в глазах заплясали радужные звёздочки.

— Открой глаза, сука, и смотри сюда, я сказал…

Прокуренный баритон был ему не знаком. Симаков потряс головой и с силой размежил залитые кровью веки. Сквозь розовую пелену удалось рассмотреть, что находится он в русской избе и сидит на мягком стуле с прямой высокой спинкой, за которую были заведены и связаны обрывком верёвки его вывернутые руки.

Кровь из рассечённого лба залила глаза и от того всё вокруг как бы плыло в розовом тумане. Внезапно прогромыхали шаги и кто-то, подошедший сбоку, плеснул в лицо ведро колодезной воды. Она попала в лёгкие и он закашлялся. Зато боль в голове разом утихла и рассеялся туман в глазах.

— А-а! Очухался, Страж! Ну, так как? Будем и дальше выпендриваться и в молчанку играть или поговорим?"

Симаков с интересом уставился на говорившего. Это он, этот верзила, только что ударил его кулаком. Молодой мужик, наверное нет ещё и тридцати, был ему абсолютно незнаком. По виду — явно какой-то уголовник, урка! Высокий и худой, он был одет в офицерские бриджи на подтяжках, заправленные в стоптанные сапоги, и пропахшую едким потом драную тельняшку. На его острых, сутулых плечах болталась небрежно наброшенная потёртая "кожанка", в которых любили щеголять киношные чекисты.

Ещё Симаков зафиксировал на его боку висевшие на поясном ремне: револьвер в новенькой, свиной кожи жёлтой кобуре и заточенный под кинжал австрийский штык без ножен.

Но что больше всего поразило Симакова — так это лицо говорившего!

Мало того, что оно бугрилось, изъеденное оспой, так его ещё украшал ужасный рваный шрам, который тянулся от левого угла рта до уха… Казалось, что урка постоянно ухмыляется одной половиной лица, обнажая пару гнилых зубов.

Перехватив заинтересованный взгляд пленника, Зубоскал /так его успел окрестить про себя Симаков /машинально погладил шрам и охотно пояснил:

— Это меня в остроге один шпын крышкой от консервной банки полоснул…

Метил по горлу, а попал по щеке, паскуда! Хочешь, Страж, я и тебя так же разри-сую?

Он вдруг натужно, с повизгом рассмеялся. Его голова при этом запрокинулась и острый кадык выпер далеко вперёд, а впалые, давно небритые щёки, мелко задрожали.

Пока он гоготал, Симаков осмотрелся.

Оказалось, что кроме Зубоскала в горнице находилось ещё четверо бандитов…

Он даже не удивился тому, что назвал эту четвёрку бандитами. Он просто знал это и всё! И его ни капельки не интересовало, откуда возникли эти знания! А если бы и не знал, то одного взгляда на этих сумрачных, бородато-косматых нетрезвых головорезов с остановившимися пустыми взглядами было достаточно, что бы понять, кто есть кто.

Ещё Михаил Степанович знал, что в волости вспыхнуло хорошо подготовленное кулацкое восстание, главари которого — белогады и контра — объявив себя истинными патриотами и спасителями России, принялись повсеместно уничтожать и искоренять Советскую власть.

Опирались они при этом на кулаков-мироедов и "обиженных" новой властью середняков и членов их многочисленных семейств; на выпущенных из тюрем преступников всех мастей: уголовников, дезертиров, саботажников, спекулянтов и мародёров — одним словом всех тех, кому Советская власть стала поперёк горла, не давая творить бесчинства.

Примкнула к восстанию и часть "тёмных", то есть безграмотных, а потому и несознательных крестьян, к тому же запуганных кулаками и подкулачниками, либо обманутых их ложными обещаниями…

Сегодня на заре один из повстанческих отрядов под предводительством белогвардейского штабс-капитана, ворвался и в их село… Комбедовцев, пятерых представительных мужиков, взяли сонными, прямо в постелях и без долгих раз-бирательств повесили на воротах перед Сельсоветом — избой — пятистенкой, конфискованной давеча у купца Никодимова. Членов их семей — стариков, баб, ребятишек — согнали в кучу на площадь перед церквушкой и тут же порубали шашками в "капусту"! В назидание остальным, так сказать, для острастки…

Всех сочувствующих Советской власти, а таких набралось без малого всё село — безжалостно выпороли шомполами на извозе, опять же не делая исключений ни для стариков, ни для баб с девками, ни для ребятишек…

Совершив экзекуцию, озверевшая банда умчалась в сторону станции, а вот эта группа осталась! Они не занимались ни грабежами, ни политикой, им отчего-то был нужен исключительно сельский кузнец Симаков… Заправлял головорезами Зубоскал и ему подчинялись безоговорочно!

…По правую от Симакова руку, за дощатым, чисто выскобленным столом, который стоял в "красном" углу под божничкой, сидели и бражничали трое повстанцев. Они в чинном молчании сосредоточенно поглощали мутный самогон из трёхлитровой квадратной бутыли. В глиняных мисках, как попало расставленных по столу, виднелась незамысловатая закуска: квашенная капуста с брусникой, помидоры, огурцы, лук, ржаной хлеб и сваренный в "мундире" в чугунке картофель. Натюрморт дополнял приличный шмат сала, порезанный и разложенный на чистой тряпице… Вооружение бандитов составляли обрезы, которые лежали у них под рукой на лавках.

Симаков кинул быстрый взгляд налево — там находился ещё один "защитник отечества". Стоя к пленнику спиной, бандит копошился возле жарко натопленной печи. Согнувшись в три погибели, он чуть не с головой влез в неё, пытаясь что-то там достать или поставить.

— Ну что, Страж, — отсмеявшись подступил к Симакову Зубоскал, — "Скажешь, где

находятся Врата али нет? И как их отпереть? Молчишь? Напрасно! Ну да ничего,

сейчас запоёшь аки соловушка!

С гнусной ухмылкой, которая была совершенно лишней на его изуродованном лице, бандит шагнул в сторону и картинно взмахнул рукой, указывая на то, что до сих пор умело скрывал за своей спиной.

От увиденного Симакова кинуло в дрожь. Шагах в пяти от него, на таком же, как и под ним, кресле с высокой резной спинкой, /их явно притащили из ближайшей разгромленной помещичьей усадьбы/, сидела со связанными за спиной руками… его жена Клавдия!

Её левый подбитый глаз фиолетово потемнел и заплыл, щека оцарапана, длинные каштановые волосы — зависть всех деревенских баб — растрёпанными космами свисали на заплаканное лицо… Ситцевая кофточка в синий горошек, /покупали на Пасху на ярмарке в Верее/, распахнута до самого пупа, одна грудь сиротливо обнажена. Изо рта торчит скомканная тряпка — кляп. На глазах Клдии

снова показались слёзы и она задёргалась, замычала, пытаясь что-то передать мужу…

От накатившего гнева у Симакова потемнело в глазах. Он заскрипел зубами и попытался встать с кресла, но ему помешали путы на ногах и связанные руки.

— Что Страж, проняло? — осклабился Зубоскал, — Так-то лучше! Но ты погодь, самое интересное только начинается. Спиридон, долго ты там?

— Готово! — радостно сообщил неказистый мужичок, отходя от печки.

Словно компенсируя свой низкий рост и хилое телосложение, он крест-накрест обвесился пулемётными лентами поверх матросского бушлата, который был ему явно великоват размера на три. Что бы придать себе более грозный и воинственный вид, он нацепил ещё и "Маузер" в деревянной кобуре, которая, по тогдашней бандитской моде, болталась у него где-то на уровне колен.

— Держи — кося!

Спиридон протянул Зубоскалу вязальную спицу, острый конец которой на одну треть был раскалён в печи добела.

— Да ты тряпочкой обхвати, а не то, неровён час, сам обожжёшься…

Зубоскал так и сделал.

Трое за столом, сопя и икая, в полном молчании продолжали хлестать самогон.

Происходящее в избе их, казалось, абсолютно не трогало!

При виде спицы у Симакова захолонуло сердце: что ещё удумал главарь?

Ответ на свой вопрос он получил практически сразу же…

— Ну, Страж, давай, колись! — Зубоскал поводил спицей перед глазами Симакова,

словно товар лицом показывал, — Опять молчишь? Зря! Твоей же жене хуже будет!

Кривляясь, он повернулся к Клавдии

— Куда бы нам ей спицу вогнать? Не подскажешь? Может быть с глазика нач-нём?

Он встал к Симакову в пол-оборота и расчётливо-медленно протянул спицу к лицу женщины. При этом с губ его не сходила зловещая улыбка и сам он то и дело косился на пленника…

Что больше всего угнетало Симакова во всей этой истории, так это то, что

он совершенно не понимал, о чём вообще идёт речь? О чём допытывается косоротый? Что это за Врата такие, которыми он всё время интересуется, и почему при этом величает его каким-то Стражем? Сельский кузнец и — Страж Врат? Белиберда какая-то!

От бессилия понять что-либо, Симаков застонал.

— Ого! — обрадовался главарь, — Вот уже и голосок у Стража прорезался! Слышь

Спиридон, процесс-то пошёл!

— Нет, мы не будем пока портить глазик, — продолжал изгаляться Зубоскал, обора

чиваясь к столу, — Это дело может и подождать… Верно, братва?

Бандиты за столом согласно загыкали и он, как бы нехотя, отвёл спицу от Клавдиного лица. Та облегчённо перевела дух, но ненадолго.

— Мы лучше начнём с кожи на такой расчудесной груди его жёнушки! А что прикажете делать, раз муж молчит как истукан? Слышь, Страж, пожалей невинное создание, расскажи о чём просят и вас оставят в покое. Опять молчишь? Ну, что же…

По тому, как окаменело лицо и сузились глаза Зубоскала, Симаков понял, что тот действительно кончил юродствовать и теперь начнёт пытать по-настоя щему. Главарь и впрямь решительно протянул раскалённый конец спицы к обнажённой Клавдиной груди, до которой оставалась пара вершков не более и расстояние это неумолимо сокращалось.

— Ай, как ей сейчас станет больно! Ай, как она сейчас закричит… — посмеивался

бандит, косясь на кузнеца.

В глазах жены Симакова заметался ужас. Она попыталась отодвинуться, вжалась в спинку кресла, замотала головой и то ли закричала, то ли зарыдала — из-за кляпа во рту понять было невозможно.

Увидев терзания жены, Симаков окончательно потерял голову и вышел из себя! Он напрягся, что было сил, сконцентрировал всё своё внимание на связанных руках и… вдруг почувствовал, что проваливается в бездонную темноту!

Это случилось так неожиданно, что он на какое-то мгновение растерялся.

"Как тогда, на "большаке" — всплыла из глубин памяти запоздалая мысль.

"Что случилось на "большаке"? Когда? — живо заинтересовалась любопытству-

ющая часть сознания, но ответа не получила — Симаков окончательно провалился в беспамятство!

Однако, падение в бездну продолжалось совсем недолго…

Через мгновение откуда-то снизу пришла и закружила восторженно-радостная волна золотистого сияния. Она бережно подхватила его, целиком наполнила-напоила собой и… выплеснула наверх-наружу!

Симаков-кузнец очнулся и открыл глаза.

Доли секунды хватило ему, что бы понять, что за те мгновения, что он пропадал в беспамятстве, в горнице ничего не изменилось!

Трое за столом как пили, так и продолжали пить; Спиридон у печи с азартом накаливал остальные спицы, а Зубоскал всё так же медленно подносил раскалённый остряк к Клавдиной груди, до которой осталось всего несколько миллиметров…

То, что с пленным кузнецом произошло изменение, никто в избе не заметил! Зато сам Симаков понял это с неотвратимой ясностью, и тут же ре-

шил использовать своё новое состояние с пользой для дела. Его ярость и гнев уступили место холодному и трезвому расчёту…

Не мешкая далее, он рванул связанные за спиной руки вверх и в стороны

и… удивительно легко порвал верёвки! Обрывки ещё не коснулись пола, а Симаков уже соскочил со стула и сцепился с оторопевшим Зубоскалом. Главарь выкатил глаза от удивления и застыл на месте, когда на него обрушился кузнец.

Симаков сходу вцепился в горло косоротого левой рукой, в то время как правой ловко сорвав кинжал с его пояса и одним коротким молниеносным взма хом отрубил бандиту кисть со спицей, застывшей возле молочно-белой груди жены.

Тут же, полуразвернувшись на месте, он ударом стопы в грудь отправил взвывшего по волчьи Зубоскала в дальний угол избы и, спустя мгновение, метнул вдогонку кинжал. Блестящее лезвие настигло главаря в тот момент, когда тот грохнулся спиной о стенку: оно вошло ему по самую рукоятку в лоб, точно между глаз!

"Один готов!" — открыл счёт Симаков и быстро осмотрелся, оценивая обстановку.

Трое за столом успели накачаться самогоном до чёртиков и, кажется, ещё толком и не разобрались в происходящем: настолько быстро атаковал Симаков Зубоскала. Секунд пять-семь они ещё будут соображать и раскачиваться! Следовательно, никакой угрозы для него они в данный момент не представляли!

Но вот трезвый Спиридон оказался мужичком сметливым и проворным. Сам ещё и на шум обернуться не успел, и голова и плечи у него торчат покамест в печи, а руки уже вовсю шарят возле колен и тянутся к "Маузеру". Его корявые пальцы заскребли по деревянной крышке кобуры, вот-вот откроют её и вцепятся в рукоятку пистолета…

Да, сейчас он, пожалуй, был самым опасным из всех!

Не раздумывая, Симаков прыгнул к печи и в полёте прямым ударом ноги в "мяг-

кое место", вогнал Спиридона в печь почти целиком. Наруже остались только его ноги в обмотках и солдатских ботинках аглицкого производства.

Из жаркого нутра печи тотчас раздался приглушённый дикий визг бандита, тучей сыпанули искры пополам с пеплом. Это Спиридон попытался выбраться из топки, да куда там! Его ноги напоследок с силой замолотили воздух, дёрнулись пару раз и обмякли. Крик замер на высокой ноте и всё стихло. Внезапно из печи донёсся беспорядочный треск — это начали взрываться патроны в пулемётных лентах. По избе поплыл тошнотворный запах горелого тряпья и мяса… "Второй готов!" — подытожил Симаков и обернулся к столу.

Вовремя!

Двое косматых бородачей, сидящих по ту сторону стола, откинулись к бревенча-той стене и глупо пялились на него хмельными, полными тупого непонимания выцветшими глазами. Их руки, однако, целеустремлённо шарили по лавке в поисках оружия. Поскольку обрезы того и другого лежали чуть дальше и в сторонке, то они до них пока ещё не дотянулись. Но это был всего лишь вопрос времени…

Третий же бандит, сидящий ближе всех к кузнецу, оказался наиболее прытким из всех. Он уже успел обернуться в сторону Симакова и взять его на мушку. Одно успокаивало — его обрез, направленный на бывшего пленника, так и плясал в трясущихся руках… Если он и выстрелит, то вряд ли попадёт. Хотя, кто

может знать, как всё сложится?

Одним словом стрелок — малый в поношенной студенческой тужурке, с бледным испитым лицом интеллигента-разночинца, хотя и представлял собой омерзительно-жалкое зрелище, всё же нёс явную угрозу жизни и здоровью Симакова.

"Вот, ирод! — озаботился Михаил Степанович, — Ещё чего доброго и подстрелит с пьяных глаз! Его надо срочно остановить, но как?"

Вдруг его взгляд упал на шесток, на котором лежало три спицы, раскалённые концы которых ослепительно белели на почерневшей от сажи поверхности. Спиридон расстарался… не пропадать же добру?!

Решение, как действовать дальше, возникло помимо воли Симакова. Подхватив спицы, он с интервалом в треть секунды метнул их одну за другой в бандитов за столом!

Первая досталась целящемуся в него "студенту". Она угодила в его левый открытый глаз. С противным шипением пронзив мозг, кусок металла пробил кости черепа и наполовину вылез из затылка. Глаз лопнул кровавыми брызгами. "Студент" дёрнулся, грохнул выстрел, пуля ушла в потолок. Обрез выпал из его рук. Бандит ещё успел вскрикнуть и схватиться за лицо, прежде чем замертво скатился со скамьи под стол.

Своим падением он открыл Симакову двух своих бородатых собутыльников, которые нащупали-таки обрезы и теперь пытались передёрнуть затворы…

Вторую спицу Симаков послал в бандита, сидящего слева, и попал ему в горло. Бросок получился настолько мощным, что раскалённый конец пробил не только гортань, но и шейные позвонки и на вершок вонзился в древесину, при

колов бородача к стене словно бабочку.

Третья и последняя спица поразила бандита, сидящего справа, попав ему в левую половину груди. Она легко пробила грудную клетку между четвёртым и пятым рёбрами и как вертел цыплёнка, проткнула прячущееся за ними сердце.

"Три-четыре-пять!" — закончил подсчёт трупов Симаков.

Он несколько замешкался, засмотревшись на поверженных врагов и это чуть не стоило ему жизни!

От входной двери неожиданно грохнул выстрел и пуля больно обожгла щёку! Оказалось, что на крыльце сторожил шестой член этой банды. Услышав шум схватки в избе, он ворвался внутрь и с порога открыл огонь по кузнецу.

Правда, сделать он успел лишь один-единственный выстрел. Другого шанса Си- маков ему просто не дал…

"Мать честная! — охнул он, приседая, — Счастье ещё, что бандюга вооружён об-

резом, а не наганом… Ему теперь нужно время, что бы его перезарядить…"

Так и вышло!

Пока стрелявший, а это был всклоченный, звероподобного вида мужик в картузе с лакированным козырьком, передёргивал затвор, Симаков подскочил к нему в два прыжка и точным ударом ноги выбил оружие из рук. Обрез с грохотом покатился по полу. Бандит было дёрнулся за ним, но Симаков, собрав пальцы правой руки щепотью в так называемый "клюв аиста", резко "клюнул" им противника в висок. Тот закатил глаза, захрипел и медленно сполз по притолоке на пол, теряя сознание.

Всё! Полная победа! Других врагов не видно, пора освобождать жену…

Симаков подбежал к Клавдии, по пути подхватив со стола сапожный нож, кото-

рым бандюки кромсали сало. Жена призывно смотрела на него одним глазом, потому что второй совсем затёк. Когда он перерезал верёвки и выдернул кляп, Клавдия бросилась ему на шею и разрыдалась в голос. Плача и причитая, женщина пыталась заговорить, но кроме многократно повторенного: "Ты…Ты…Ты…", больше не смогла вымолвить ни слова.

Что она хотела ему сказать в тот момент, он так никогда и не узнал, потому что в свою очередь подхватил жену на руки и крепко прижал к сердцу.

"Родная моя! Успокойся, всё уже позади!"

…Он вынес её на крыльцо, к которому оказались привязаны три осёдланные лошади бандитов. Ещё три топтались в саду под яблоней… Выбрав на его взгляд двух самых выносливых, Симаков на одну усадил жену, на другую вскочил сам и зажав повод Клавдиной лошади в кулаке, быстрым намётом по низам, огородами, поскакал к"…Огородами, огородами и — к Котовскому…" — чуть слышно шептал Симаков, не в силах оторвать невидящего взора от почерневших углей и остывающего пламени.

— Что? Что вы сказали, Михаил Степанович? — потрясла его за плечо Лыкова.

— Какой Котовский? Что вы видели?

Постепенно Симаков пришёл в себя. Он недоверчиво уставился на целительницу, будто не узнавая. Наконец в глазах его появилось осмысленное выражение и он с улыбкой перевёл дух…

— Да, видел такое, что не дай Бог каждому…

— Расскажите! — потребовала Лыкова.

— Вы же говорили, что всё время будете незримо присутствовать рядом…

— Я должна убедиться, что мы видели одно и тоже!

— Хорошо! По времени я попал предположительно в начало двадцатых годов,

в период становления Советской власти. Кузнеца Симакова, то бишь меня самого и мою жену Клавдию, захватили какие-то тамошние отморозки и вознамерились нас пытать с целью узнать место нахождение каких-то там Врат. При этом меня отчего-то всё время величали их Стражем…

— Довольно! Наши видения совпадают до мелочей…

Симаков беспокойно оглянулся — Клавдия продолжала дремать, сидя на горючь- камне. На поляне заметных перемен не произошло: праздник подходил к концу, последние друиды постепенно расходились, костры прогорали…

— Долго мы… э… отсутствовали? — поинтересовался он.

— Не прошло и минуты! — ответила Лыкова и протянула ему маленькую склянку.

— Отпейте глоток!

Симаков послушно отпил. В голове сразу же прояснилось, исчезла сухость в горле и мышцы наполнились новой силой. Даже боль в руках от верёвок прошла. Он поднёс их к глазам и подивился: надо же, ссадин нет, а болели по-настоящему… Лыкова тоже приложилась к пузырьку, потом весело посмотрела на Симакова.

— Ну, что, Михаил Степанович, вот мы и выяснили, что вы — Страж неких Врат, за которыми охотятся, скажем так, не лучшие представители человеческого общества! Вам интересно узнать, что это за Врата такие? Лично мне — очень! Предлагаю продолжить эксперимент! Давайте попытаемся ещё раз заглянуть в прошлое вашего Рода. Но на этот раз поглубже…

— Давайте! Только я должен вам сообщить, уважаемая, что это никакая не Родовая Память! Это что-то другое! Мой дед никогда не был кузнецом! Он никогда не переживал подобных приключений! Был он в те времена, можно сказать — пацаном, и жил совершенно в другом регионе страны, а не здесь! И потом, там были я и Клавдия, а не мой дед с бабкой! Понимаете? Я — собственной персоной!

— Да, Михаил Степанович, вынуждена с вами полностью согласиться. Я сразу

догадалась, что нас пичкают ложными воспоминаниями, только не хотела вас

понапрасну беспокоить. Но вы молодец, сами обо всём догадались!

Итак, это действительно не ваша Родовая Память! В неё нас не впускает ваша пробудившаяся ПРОГРАММА! Видимо, опасаясь утечки важной информации… Боюсь, что мы так никогда и не узнаем, кто, когда и почему выбрал ваш Род служить стражами Врат. Ясно одно, это не просто программа, а Программа Стража Врат! Смотрите, что она делает — она не только не допускает нас к глубинной памяти, но и в свою очередь подсовывает взамен театрализованное видение… Эдакий виртуальный театр абсурда, театр одного актёра, который одновременно является и единственным зрителем самого себя!

— Хорош театр! Чуть не убили по ходу! До сих пор кости болят, — пожаловался

Симаков, потираясь, — Но для чего она это делает?

— Сдаётся мне, что она таким оригинальным способом пытается напомнить вам,

Михаил Степанович, кем вы являетесь на самом деле…

— И кем же?

— Да, боже мой, Стражем Врат, конечно! Не думайте, это не шутка и не игра! Всё намного серьёзнее и, я не хочу вас пугать, даже в какой-то мере — опасно!

Поэтому-то Программа Стража Врат и напоминает вам о ваших прямых обязанностях.

— Но я ни сном ни духом ничего такого не знаю! Неизвестно мне ни местона-хождение моих Врат, ни как они выглядят. Я даже не представляю, что это за

штуковина такая и для чего предназначена? На что этот объект похож и каковы

его функции и смысловые нагрузки? Мне всё это совершенно не ясно! Хотя, я согласен с вами, было бы интересно про всё узнать…

— Значит, вы согласны на повторное путешествие? — Лыкова, как и в первый раз, накрыла своей ладонью ладонь Симакова и снова бросила в костёр щепоть жёлтого порошка.

— Ну, что, приготовились? Тогда поехали.

Симаков снова уставился в догорающий огонь, но на этот раз красно-коричневый полог распахнулся значительно раньше, чем в первый раз…

* * *

…Белый свет в его глазах внезапно померк и он потряс головой, что бы

разогнать сгустившийся в них полумрак. Однако глаза тут были ни при чём, просто полумрак ютился в том помещении, куда он сейчас перенёсся. Зрение Симакова довольно быстро к нему адаптировалось, и он наконец смог осторожно осмотреться по сторонам…

Так-так-так! На этот раз он оказался внутри огромного шатра, который поддерживался центральной подпоркой из чёрного дерева. Столб оказался деталью весьма примечательной! Сверху донизу его покрывала искусная резьба. Неведомые умельцы украсили поверхность страшными уродливыми мордами с широко разинутыми клыкастами пастями.

К тому же из-под куполообразного потолка жутко скалились приколоченные к его вершине два-три круторогих бычьих черепа и свисали десятки конских хвостов.

"Да-а! Ну и вкусы у хозяина шатра, доложу я вам! — подумал Симаков, — А древо

то не нашенское, заморское. Ишь, сколь чертей на нём поместилось, и ни одного лика святаго! Одним словом — нехристи поганые!

Симаков испытал сильное желание перекреститься, но тут вдруг с удивлением обнаружил, что руки у него крепко стянуты за спиной кожаным арканом, и сам он стоит на коленях!

"Опять повязали! — возмутился он, — Да что же это такое деется!"

Наученный горьким опытом предыдущего приключения, он пошарил глазами по сторонам, но жены Клавдии в шатре, слава Богу, не нашёл и потому облегчённо вздохнул.

"Постой! — спохватился он вдруг, — Какая Клавдия? Мою жену зовут Любава!"

Смирившись с тем фактом, что связан по рукам и ногам, Симаков тем не мене продолжил осмотр помещения…

Дощатый настил под ногами оказался устлан во множестве разбросанными бараньими и верблюжьими шкурами. Они были плохо выделаны и потому источали тошнотворные, гнилостные запахи. Скрытый пологом вход в шатёр охранялся двумя воинами-монголами, стоящими по обе стороны от него. Их скуластые, раскосые лица застыли, словно маски и сами они торчали истуканами.

Ишь, не шелохнутся, только бельмами вращают и кидают на пленника яростные взгляды. Над их головами чадят, потрескивая факелы… Сквозь шёлк просвечивают два огромных очистительных костра, разложенных перед входом, и вокруг шатра темнеет частокол из плотно стоящих плечом к плечу телохранителей хана.

Помимо факелов в шатре горело ещё с дюжину экзотических светильников. Фигурные плошки, изображающие птиц и зверей, стояли на треногах или свешивались на цепях в самых неожиданных и неудобных с точки зрения Симакова, местах. В них нещадно коптили и потрескивали горящие фитильки, которые свободно плавали в растопленном бараньем жиру.

Проку от них в смысле света было немного, зато вони и гари — сверх всякой меры! Смрад под куполом витал невыносимый. К нему добавлялся кисло-приторный дух давно не мытых тел находящихся в шатре монголов. Он кружил голову Симакова и перехватывал дыхание.

Михаил Степанович отвернулся от входа и посмотрел вглубь шатра, где левее подпорки, на ступенчатом возвышении громоздился массивный резной трон из такого же, что и столб, чёрного дерева, отделанный золотом и слоновой костью.

Вместо привычных ножек, он опирался на двух крылатых, кровожадно оскалившихся саблезубых львов, с кривыми когтями-кинжалами. Подлокотники трона были выполнены в виде крылатых змиев с длинными, закрученными винтом, хвостами. Франки называют сих чудищ драконами, а на Руси они известны как "Змеи-Горынычи"…

На троне, в окружении ещё двух телохранителей, восседал старый монгольский хан. Вцепившись в подлокотники крючковатыми, высохшими пальцами, на которых перстней было нанизано больше, чем зубов во рту, он подался вперёд и молча вперил в пленника пристальный, сверлящий взгляд маленьких тусклых глазок, едва проблёскивающих сквозь щёлочку сморщенных пергаментных век без ресниц.

"Осокой прорезаны!" — говорили на Руси про монгольские глаза.

Предводитель на троне был разодет как и подобает настоящему хану: в китайский, жёлто-зелёных тонов, расшитый золотой и серебряной нитью шёлковый халат, по подолу которого змеились рогатые и крылатые драконы. Дополняли его наряд голубые шаровары, заправленные в сафьяновые сапожки с длинными, загнутыми вверх навроде собачьих хвостов, мысами.

Вооружёние его составляли кривая сабля в ножнах, усыпанных как и рукоять клинка, сверкающей россыпью яхонтов и изумрудов, и два ятагана за поясом, также обильно усеянных драгоценными камнями. На груди хана, на массивной золотой цепи / "Новые русские" сдохли бы от зависти!" — подумалось Симакову/, рогами вверх висел полумесяц из самоварного золота, по каёмке которого тянулась чеканная вязь незнакомого письма. Огромный медальон чуть не полностью закрывал хилую грудь старика и искрился огромным огранённым алмазом величиной с куриное яйцо, вставленным в его середину!

Круглое, плоское и жёлтое, всё в глубоких морщинах, лицо монгольского воеводы, если бы не трясущийся клочок жиденькой бородёнки, живо напомнило бы Симакову первый испечёный Любавой на прошлую масленницу блин…

"И пошто он, собака так уставился на меня? Я ж не красна девка? — подумал Ми хаил Степанович и машинально осмотрел себя с ног до головы.

Увидев свой наряд, не удержался и тихонько вскрикнул. Такую одёжку он только в исторических фильмах и видал. А теперь вот и сам сподобился…

И то сказать, на крутых плечах ладно сидел то ли боярский, то ли княжес-кий кафтан синего цвета с золотым шитьём, подпоясанный красным кушаком с кистями. Под ним — белая льняная рубаха, украшенная искусной вышивкой: крестики да горланящие петухи… Штаны домотканого сукна заправлены в полусапожки из красного сафьяна, да с серебряными подковками…

"Ух ты!" — в восхищении улыбнулся Симаков и едва не поплатился за это.

Стоящие по бокам трона телохранители хана отреагировали мгновенно. Оба, как по команде, взмахнули нагайками и бросились на непокорного уруса. Им показалось, что пленник вздумал насмехаться над их повелителем, а за такие вещи мало было и до смерти запороть!

Однако хан остановил своих чересчур ретивых охранников. Он гортанно выкрикнул им вслед какие-то слова и телохранители словно окаменели на ходу. Обернувшись, они синхронно повалились на пол и виляя задами словно провинившиеся псы, на брюхе поползли к трону. Взобравшись по уступам, они поймали ноги хана и принялись лобызать его сапоги. Тот несколько минут смотрел на них, размышляя кликнуть палача или нет, и в конце концов решил с наказанием повременить.

Пнув по сусалам одного и другого, он жестом велел им подняться. Воины проворно вскочили на ноги и заняли свои места у трона. Что эти двое, что те у входа — все телохранители хана отличались богатырским сложением и высоким ростом /по монгольским меркам, конечно! /, и внешне выглядели жилистыми здоровяками.

Ещё Симаков отметил, что одеты воины одинаково просто — в подпоясан- ные стёганые халаты, шаровары и сапоги. Поверху блестели надраенные стальные нагрудники, а головы их прикрывали войлочные колпаки с нашитыми медными бляхами.

Вооружены телохранители были, что называется, до зубов!

За поясом каждого — кривая сабля, два кинжала и нагайка, за спиной — небольшой круглый медный щит, колчан с луком и стрелами, в руке — копьё с широким острым наконечником и развевающимся крашенным конским хвостом…

…Кроме монгольского хана и его воинов, в шатре находился ещё один

человек. Он стоял подле Симакова свободно, подбоченясь и пленником не казался, чем несказанно заинтересовал Михаила Степановича.

"Этот нашенский! Русичь! — подумал Симаков, исподволь разглядывая статного,

русоголового, с проницательными голубыми глазами, боярина, — Неужели предатель? Перемётчик? Нет… не похоже…"

Он ещё раз внимательно вгляделся в открытое, добродушное лицо, обрамлённое аккуратно подстриженной кудрявой бородкой и вдруг понял, что раньше не раз встречался с этим человеком и хорошо его знает… Кто же он?

Пока Михаил Степанович пытался вспомнить хоть что-нибудь про боярина, со стороны трона вдруг раздался глухой надтреснутый голос, произносивший слова быстро и отрывисто.

"Ишь, ты! Что твой пёс забрехал! — мысленно прокомментировал услышанное Симаков, — Никак, наш хан разродился?"

Он не ошибся — это действительно заговорил хан, вперив в Михаила Степанови- ча колючую щёлочку змеиного взгляда.

Едва монгол умолк, резко оборвав речь, незнакомый боярин отвесил ему низкий поклон и обернувшись к Симакову, степенно, внятно и громко произнёс по-русски:

— Нам доподлинно известно, князь Михайло, что ты являешься Стражем Врат!

Отпираться не имеет смысла, иначе твоя голова давно бы уже торчала на колу

перед моим шатром…

"Так он толмач! — догадался Симаков-князь, — Ну-ну! Послушаем, чем там меня

хочет порадовать хан?"

Боярин между тем продолжал переводить:

— Я, Великий и Всемогущий правитель всех монголов — Богдыхан — предлагаю те

бе, князь, своё покровительство! В обмен на мою милость к тебе, ты откроешь мне, где ты прячешь Врата в Заоблачные Миры, Стражем к которым ты приставлен!

Ты научишь меня, как ими пользоваться, открывать-закрывать, а я подарю тебе свою вечную дружбу. Согласен?

"Интересное кино получается, в самом деле! — изумился Симаков, — Белены они тут, что ли, все объелись? И этому вынь да положь мои Врата! Ишь, как власти и могущества захотелось. И так ведь — хан, правитель многих народов, ан нет! Надо ещё больше! Вот и покойный Зубоскал искал Врата, а через них и власть, и могущество, и богатство…

И где он теперь? Этот тоже туда же, просто кошмар какой-то! Что мне ему ответить? Правду? Что, мол, и сам был бы рад узнать, где мои Врата находятся. Так ведь не поверит, собака! Стращать начнёт, пытать по-всякому… Что делать, ума не приложу!"

Хан нахмурился, терпеливо ожидая ответа. А Симаков молчал, не зная что и сказать. Пауза затянулась. В шатре повисла гнетущая тишина, слышно было только как трещат факелы, да бряцают оружием телохранители на улице… Где-то вдалеке заржал жеребец, за ним другой… Залаяли оголодавшие псы…

Вдруг до слуха Симакова долетел приглушённый шёпот толмача:

— Да скажи ты им, князюшко Михайло, нехристям косоглазым, хоть что-нибудь!

Только не молчи…

Боярин, преданно глядя на Симакова, горячо умолял едва шевеля губами:

— …А то ведь засекут… живота лишат! Соври им что-нибудь… придумай! Ты же, князь, завсегда был горазд на выдумки. Пошли их, куда Макар телят не гонял! Наша с тобой задача, протянуть время как можно подольше. Пока поганые

будут твои слова проверять, да Врата искать, ночь и пройдёт! А к утру твоя дружина подоспеет — их воевода Никишка ведёт. Верно говорю!

— Кхе-кхе-кхе! — вдруг долетел от трона тихий кудахтающий смех хана.

Толмач замолчал и побледнев, обернулся к Богдыхану. Симаков тоже насторожился в ожидании очередной пакости от неверных.

Предводитель монголов между тем оборвал серию звуков, которую только при великом опьянении можно было признать за смех и внезапно заговорил громовым голосом на чистейшем русском языке:

— Ты думать, болярин, что мы поверили тебе, когда сегодня утром ты пришёл к нам в стан и поклялся служить верой и правдой? Вот ты и попался, соглядатай!

Ты думать, хан и его воины не знать урус — язык? Ты думать — нас можно обма-нуть? Глупец! Безмозглый баран! Ты поступать не-ка-ра-шо!

Хан как ребёнку погрозил толмачу пальцем, похожим на коготь хищной птицы, хлопнул в ладоши и приказал: "Эй, стража! Схватить толмача! Сломать ему хребет и бросить в яму с голодными волками! "

Телохранители в три прыжка соскочили с помоста и с двух сторон набросились на боярина. Один из них взмахнул нагайкой и хлестнул толмача по лицу. Тот успел прикрыться локтем, но, как оказалось, не полностью. По его левой щеке немедленно пролегла кровавая борозда. Рукав кафтана тоже лопнул от удара и в воздух полетели клочья материи.

Симакову-князю откуда-то хорошо было известно, что в свои нагайки из конского волоса монголы вплетают маленькие острые железные крючочки, которые при ударе разрывали человеческую плоть до самых костей…

Боярин отшатнулся, схватившись за щёку, но не издал ни звука, хотя боль наверняка испытывал адскую!

"Вот что значит Русский человек!" — с гордостью подумал о нём Симаков

— Смотри, коназ! — брызнул слюной Богдыхан, — Вот что ожидает тебя, если не

скажешь, где ты прячешь свои Звёздные Врата!

Телохранители между тем словно гончие повисли на руках толмача, пытаясь заломить их ему за спину, скрутить непокорного и выволочь из шатра.

Боярин сопротивлялся отчаянно, но силы были явно не равны. В этой борьбе он рано или поздно должен был уступить…

Примечательно, что воины на входе даже не шелохнулись, видимо у них имелись свои, строго определённые задачи…

Симаков наблюдал за неравной борьбой и стонал от бессилия, всем сердцем желая хоть чем-нибудь помочь толмачу. Он вдруг вспомнил о той могучей светлой силе, которая в последнее время приходила неизвестно откуда и наполняла всё его существо в самые критические моменты жизни. Вот бы и сейчас произошло то же самое!

Не успел он так подумать, как отчаяние от собственного бессилия вдруг словно по волшебству отодвинулось куда-то на задний план и ему на смену пришла холодно-расчётливая ярость. В связанные конечности как будто из ни откуда свободно потекла та самая долгожданная нечеловеческая, но по прежнему светлая, СИЛА! Это опять произошло неожиданно и в то же время торжественно и радостно.

Симаков тут же воспрянул духом!

"На этот раз я не потерял сознания, как тогда на шоссе или в драке с бандитами в первом путешествии! — удовлетворённо заметил он, — Прогресс налицо!"

Между тем толмач устал бороться, его вот-вот должны были скрутить…

Симаков сжал зубы и что было сил дёрнул связанные руки в стороны. Кожаный

аркан лопнул во многих местах, словно насквозь прогнивший! Следующим рыв- ком он порвал путы на ногах и вскочив, бросился к боярину на выручку.

От копошащихся и сопящих воинов его отделял всего один шаг, поэтому он, не долго думая, ухватил ближайшего к нему телохранителя одной рукой за пояс, а другой за ворот, оторвал от толмача и как пушинку рывком поднял над головой!

От неожиданности и испуга монгол заверещал словно заяц в зубах лисицы. Симаков быстро опустился на одно колено, одновременно с силой потянув вопящего и брыкающегося воина вниз, спиной на подставленное другое колено. Удар был страшен! Раздался сухой хруст, вопли монгола оборвались коротким вскриком и его обмякшее, безвольное тело кулём скатилось на пол…

С одним телохранителем было покончено!

В этот миг толмачу удалось ухватить своего противника поперёк, крепко прижав

его руки к туловищу. Теперь воин был лишён возможности воспользоваться оружием. Он извивался как змея, шипел, брызгал слюной и брыкался, пытаясь вырваться из захвата. Но боярин держал крепко, точно капкан куницу.

Удар нагайкой пришёлся по его щеке, задел верхнюю губу и подбородок,

но, к счастью, миновал глаз. Из страшной раны каплями сочилась кровь и её вид

подействовал на Симакова как красная тряпка на бодливую корову. Переступив через поверженного врага, он сходу крутанулся вокруг себя и с разворота, от души, нанёс противнику толмача /это он стегнул нагайкой / сильный удар левой пяткой в лоб!

Голова удерживаемого боярином воина запрокинулась назад, с громким треском выворачивая шейные позвонки. Рот монгола широко раскрылся в без-

звучном крике, из него вырвалась кровавая струя. Щёлочки глаз распахнулись

и застыли; тело обмякло и, как только боярин разомкнул захват, замертво рухнуло на шкуры.

"Второй готов!" — перевёл дух Симаков.

На схватку с телохранителями у него ушло ровно четыре секунды!

За это время Богдыхан успел привстать с трона и на одну треть извлечь саблю из ножен. Уголки его перекошенного рта судорожно подрагивали, в них появилась пена; жидкая козлиная бородёнка мелко тряслась, а морщинистые дряблые щёки заметно посерели. Он с ужасом уставился на Симакова и несколько раз

безмолвно открыл и закрыл рот, пытаясь позвать на помощь наружную охрану.

Но от страха и ярости смог выдавить из глотки только невнятные всхлипы и урчание.

— А ведь он, собака, может в любое время совладать с собой и заорать как реза-ный, во всю глотку! Тогда его услышат на улице и в шатёр ворвётся всё его вой- ско! Этого никак допустить нельзя!

Оглянувшись на стражников у входа, которые только-только начали осозновать, что произошло, он бросился к Богдыхану!

До трона было не менее восьми метров. Симаков преодолел это растая-ние за треть секунды! Взлетев одним мощным прыжком на возвышение, он молниеносным ударом-уколом ткнул плотно сжатыми прямыми пальцами в выпирающий кадык монгольского предводителя и перебил гортань, заставив тем самым Богдыхана замолчать навсегда. Теперь тот только хрипел да шипел, ровно гадюка на болоте…

В следующее мгновение Симаков ухватил тщедушное старческое тело за

грудки, с силой выдернул из трона и приподнял в воздухе, намереваясь тут же и свернуть поганому шею, но не успел…

Потому что ощутил между лопаток укол тревоги!

Мгновенно обернувшись, он увидел, как один из воинов, стоящих у входа в шатёр, размахнулся и метнул в него копьё. Раздумывать было некогда. Симаков с разворота швырнул хана навстречу летящему в него со свистом древку.

Широкий, остро отточенный наконечник впился в спину Богдыхана как раз между лопаток, когда тот ещё летел по воздуху. Пронзив старика насквозь, он полностью вышел из груди, сорвав по пути месяцеобразный медальон. К подножию трона скатился уже бездыханный труп! К счастью для русичей, шкуры заглушили шум его падения.

Однако, в шатре невредимыми оставались ещё двое телохранителей на входе и от них можно было ожидать чего угодно. Они могли и заорать, и выскочить наружу; а то ещё каким-нибудь иным образом поднять тревогу.

Но, к счастью, воины не сделали ни первого, ни второго, ни третьего, посчитав, видимо, ниже своего достоинства звать на помощь, когда врагов всего двое, да и те безоружны. К тому же оба на какое-то время застыли в шоке, увидев, что копьё одного из них поразило не пленника-уруса, а всемогущего хана. Эта заминка стоила им жизни…

Пока Симаков возился с Богдыханом, толмач тоже не дремал, проявив себя опытным воином. Он нагнулся к лежащему у его ног монголу, сорвал с пояса

кинжал и почти без замаха метнул его в того воина на входе, который кинул ко-пьё. Телохранитель как раз словно окаменел, увидев, что натворил его бросок.

Лезвие кинжала, молнией сверкнув в полумраке, по самую рукоятку вошло в его правый глаз. Воин тихо вскрикнул и завертелся волчком, схватившись руками за лицо; но тут же упал, пару раз дёрнулся и затих….

Второй монгол покосился на труп напарника и, отбросив копьё в сторону, выхватил саблю. Тихо подвывая: "У-ю-ю-й, шайтан!" — он ринулся на Симакова, который спрыгнул с возвышения и склонился над ханом. Атака последнего телохранителя не стала для того неожиданностью. Наоборот, он только и ждал её. Схватив ханскую саблю, он кинулся навстречу монголу, но тут вдруг сообразил, что звон стали непременно привлечёт внимание многочисленной охраны снаружи. Тогда случится большая беда и им с боярином никогда уже не уйти из становища поганых. Нет, действовать надо было иначе — по-тихому, не поднимая излишнего шума!

…И Симаков просто кинул клинок как копьё! Бросок получился неожи- данным, мощным и точным. Увернуться от него у телохранителя не было ни еди ного шанса! Кривое лезвие с сочным чмоком пронзило его горло, до половины войдя в ямочку между ключиц.

Воин по инерции сделал ещё два-три шага, выронил саблю и повалился на пол, хрипя и обливаясь кровью. Его пальцы напоследок заскребли по шкурам и вскоре агония прекратилась…

"Всё! — подвёл итог схватки Симаков, — Противники мертвы — бой выигран

вчистую!"

— Ну… и… здоров же… ты… драться, князь Михайло! — стараясь отдышаться, проговорил толмач. Превозмогая боль от раны, он подошёл к Симакову и крепко обнял его: "Ишь, как поганых разделал — под орех!"

— Да и ты не оплошал, болярин Акинфий! — имя толмача как-то само собой всплыло в памяти Симакова-князя.

— Значит, стольник, ты не побоялся заявиться в орду на выручку своего князя?

— Доподлинно так, князь Михайло!

Оба замолчали, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. Но на

улице, кажется, всё было спокойно. Акинфий приложил к ране платок, протяну-

тый князем и прошептал:

— Сдаётся мне, тихо всё вокруг!

— Да! Нашего побоища, видать, никто не слыхал, — согласился Симаков.

— Тогда поскорее уйдём отсюда! Двинем навстречу твоей дружине, князь.

Главное, незаметно выбраться из становища поганых в степь, а там нас вовек

не сыскать

— Добре! Веди, стольник. Ты дорогу лучше знаешь, а то ведь меня сюда с закрытыми глазами приволокли… Да, вот что ещё хочу тебя спросить: что с Любавой, с детьми? Живы ли?

— Живы, князюшко, живы! В городище они, от поганых заперлись, тебя с дружи-

ной дожидают… Только ты один и оплошал на охоте — в засаду поганых угодил!

Остальные все — целы и здоровы. Так-то!

Вооружившись кривыми саблями да ятаганами, они неслышно подобрались к противоположенной от входа стене шатра. Она выходила в степь и с улицы так не охранялась, как вход. Прислушались… Снаружи доносился только шорох васоких трав да трескотня сверчков. Надо было спешить, а то, не дай Бог, войдёт кто из сановников в шатёр и поднимет тревогу, сорвёт побег…

Акинфий перекрестился и полоснул саблей наотмашь — крашеный шёлк

беззвучно расползся и в прореху ворвался свежий степной ветер, напоенный дивным дурманящим ароматом цветущих трав. Мелькнуло тёмное небо с алмазной россыпью звёзд…

Симаков осторожно просунул голову в разрез и осмотрелся: вся степь далеко на восток светилась бескрайним морем огоньков — это у костров раскинулось монгольское войско.

— Никого! — шепнул он, полуобернувшись к Акинфию, — Шатёр поставлен на вершине холма… Вокруг подножья — три пояса охранения… Воины стоят цепью,

в пяти саженях друг от дружки. Но, это не беда! Трава в рост человека, мы ужами проскользнём мимо, а как выберемся в степь, подадимся на север.

— Верно, князюшко! К заутренней я выведу тебя к Кривой Балке, где по уговору

нас уже поджидает сотник Борок со дружинниками. С ними мы двинемся

навстречу воеводе Никишке, который поспешает с основными силами, объединимся и сходу ударим по поганым!

Хана-то теперь у них, благодаря тебе, нет! Командовать некому, мы изрубим их в капусту! Не гляди, что поганых десять на одного нашего будет… Ну, с Богом!

Он отстранил Симакова и первым вылез из шатра. Осмотрелся, потом по- тянул за руку и князя. Симаков не мешкая последовал за ним. В последний момент Михаил Степанович оглянулся и ему померещилось, будто мёртвый хан хитро и злорадно подмигивает ему вылезшим из орбиты глазом…

Или это была игра теней от догорающих факелов?

…А Акинфий продолжал тянуть и тянуть его за руку и звать по имени-очеству…

— …Ну же, Михаил Степанович! Очнитесь! — трясла Лукерья за руку Симакова.

В её глазах промелькнул и исчез испуг. Тот качнул головой, стряхивая остатки видения, посмотрел на целительницу мутным взглядом и раздельно произнёс:

— Всё! Я вернулся!

— Теперь вижу! — перевела дух Лыкова, — Слава Богу! Нам пора уходить отсюда…

Поддерживая под руку, она повела его к камню, на котором темнела фигура Клавдии. Симаков поначалу ступал неуверенно, качался на ходу, но потом быстро вошёл в норму.

Костры окончательно прогорели. От них остались лишь тускло-малино-вые пятна, еле заметные в сгустившейся над травой темноте. Кроме них троих,

других людей на поляне не осталось.

Лыкова приблизилась к Клавдии и слегка коснулась раскрытой ладонью

её темечка. Та сразу же пробудилась ото сна и сладко потянулась:

— Ой! Я что, закемарила?

— Вставай, соня! Проспишь всё Царство Небесное! — Симаков обнял жену за талию и повёл вслед за целительницей, которая быстрым и уверенным шагом повела их с поляны прочь.

В тёмном лесу она вышагивала так, словно шла белым днём по бульвару! Не иначе как обладала способностью видеть в темноте… В другой раз Симаков и подивился бы на неё, но сейчас ему было не до того!

Ибо, точно такая же способность открылась и в нём самом! Вернее, она заявила о себе много раньше, но именно сейчас проявилась в полной мере…

"Чудно!" — восхищался Симаков, разглядывая чёткие профили кустов и деревьев словно сквозь запылённый серо-салатовый светофильтр…

На опушке он оглянулся и увидел, как по поляне заскользили десятки невесть откуда взявшихся человеческих фигур. Это приступили к своим мрачным обязанностям "чистильщики"! Одни принялись тушить костры и уничтожать следы от них, другие стали посыпать траву пеплом и разбрасывать мёртвых животных, третьи укрывали горючь-камень опалёнными ветками, создавая видимость горелого кустарника…

Лыкова вывела всех к "большаку" в том месте, где давеча в кустах остави

ла свой автомобиль — джип "Паджеро", на котором приехала на празднество.

— Машиной я пользуюсь весьма редко и неохотно. Отдаю предпочтение ходку…

Но он сломался… — пояснила целительница, приглашая Симаковых занимать места.

Когда все уселись, она завела двигатель и поехала в Давыдово.

ГЛАВА 19. Зловещее предупреждение

Через четверть часа джип остановился возле двора Симаковых.

Клавдия, пошептавшись с целительницей, пошла открывать хату. Сам же Михаил Степанович, повинуясь знаку Лыковой, задержался в машине.

— Давайте подведём краткие итоги нашего расследования, Михаил Степанович?

— Давайте!

— Итак, мы выяснили, что вы — наследственный Страж Врат и в вас сидит Программа Стража Врат! Так?

— Так!

— Поговорим о самой Программе. Она изначально заложена в одного из ваших отдалённых предков и с тех пор передаётся от отца к сыну на генном уровне. Это происходит на вроде как у потомственных колдунов, целителей и… маньяков-убийц! Этот поток динамических вибраций называется "Дар"! У одних он — от Бога, у других — от дьявола!

Сами понимаете, что эти две антагонистические вселенские величины к вашей Программе не имеют ни малейшего отношения!

Она — несомненно дело рук неизвестной человеческой цивилизации Древности! Вот и всё, что мы пока знаем о её происхождении!

И ещё: Программа недавно "пробудилась" и теперь настойчиво пытается сказать вам, кто вы есть на самом деле! На это может быть только одна причина: ваши Врата неотвратимо приближаются к вам! Их близость инициировала саму Программу, а та в свою очередь стала настойчиво "будить" своего носителя, то есть вас, Михаил Степанович… Отсюда и появление ваших экстраординарных способностей…

Теперь поговорим о самих Вратах: что они из себя представляют?

К сожалению, я не могу вам дать определённый и однозначный ответ, так как не обладаю информацией об этом объекте даже в мизерном объёме. Мне нужно встретиться со знающими людьми, что бы переговорить с ними и о Вратах и о вас самом. Тогда, может быть, что и прояснится. Но я не могу действовать без вашей санкции, так как это ваша тайна, а не моя!

— Я даю вам своё разрешение! — согласился Симаков

— Хорошо! Я завтра же займусь поиском недостающей информации, возможно,

мне даже придётся уехать на некоторое время…

Что же касается моего личного мнения относительно Врат, то мне пред-

ставляется, что речь идёт о древнейшем телепортаторе космического назначе-

ния. Да, да! Вспомните, хан дважды обмолвился: "Врата в Заоблачные Миры" и

"Звёздные Врата"!

— Межзвёздный телепортатор? — Симаков словно на вкус попробовал это слово-

сочетание, — Возможно, вы и правы. Да, такому артефакту Страж просто по определению необходим! Это ведь в наше время ни что иное, как — Власть и Могущество, верно Лукерья?

— Раньше это было обычное средство перемещения… Мельчает человечество…

Я удовлетворила ваше любопытство, Михаил Степанович? Когда узнаю больше, то приеду и расскажу, а теперь давайте прощаться?

— Постойте, я тут подумал… Вы говорили, что никак не можете проникнуть в

Программу Стража Врат из-за её защиты… Что, если попробовать сделать это загипнотизировав её носителя, то бишь — меня? Вы обладаете гипнотическими способностями?

— Конечно! И если вы настаиваете на регрессивном гипнозе, то я могу попробовать…

— Пробуйте! Вдруг да выяснится что-нибудь важное?

— Тогда смотрите мне в глаза…

* * *

…Когда Лыкова вывела его из состояния гипнотического транса, Сима- ков первым делом поинтересовался:

— Ну, как наши дела? Удалось прочесть Программу?

— Программа Стража Врат, уважаемый Михаил Степанович, обладает мощной защитой и в неё не так-то просто проникнуть! А уж подкорректировать или сте-

реть и подавно невозможно!

— Выходит, затея не удалась?

— Отнюдь! Несмотря ни на что, мне всё же удалось проникнуть в её небольшую составную часть. Я использовала "эмоциональную отмычку" и расшифровала закодированную информацию, касающуюся Прямых Обязанностей Стража Врат. Это произошло до того легко, что я даже стала сомневаться: не сама ли Програм-ма подыграла мне и подсунула жизненно важный для Стража Врат параграф…

Лыкова на секунду задумалась, перевела дух и продолжила:

— Особенно интересными мне показались несколько пунктов, предусматрива-

ющих кару за нарушение Стражем своего долга… Мне кажется, Михаил Степано

вич, вам необходимо это знать! Слушайте, что там сказано: "Если Страж вопреки воле Хозяев Врат выдаст профанам секрет их местонахождения или обучит, как ими пользоваться, то сработает механизм энергетической защиты и мощный заряд негативной энергии обрушится на… семью Стража!…Первым пострадает самый младший из детей, если их несколько… Затем все остальные по старшинству…

— Что значит пострадает? — напрягся Симаков

— От негативного заряда нет спасения. Это тот же известный нам механизм проклятия. Дети заболеют и скоропостижно умрут.

— Ой-ёй-ёй! — схватился за голову Симаков, — Хорошо хоть детей у меня нет!

— Это ничего не значит! Программа предупреждает, что если на момент преда-

тельства Страж был бездетным, то впоследствии будут умирать все новорождённые от него… А если жена Стража не захочет рожать, то умрёт она!…Если Страж живёт бобылём, то умрут и его мать, и отец; брат и сестра! Все близкие и дальние родственники. Сам же он останется жить и мучиться до поры…

Как видите — без вариантов!

Выслушав Лыкову, Симаков глубоко задумался.

— Кроме вас, уважаемая, никто ведь не знает, что я, Симаков Михаил Степанович, являюсь по совместительству и Стражем загадочного объекта — Звёздные Врата! Вы не будете афишировать сей факт, следовательно, никто обо мне больше и не узнает. Так?

Лыкова печально покачала головой:

— Вы продолжайте, я вам потом отвечу…

— Хорошо! Теперь дальше — что бы у нас с Клавдией народился здоровый ребёнок, я, как Страж Врат, не должен становиться предателем и выдавать кому-либо их секрет?

— Вы правильно всё уяснили!

— Но, с другой стороны, я не могу выдать то, чего и сам не знаю! Врата незнамо где, сам я здесь, и искать их вовсе не собираюсь! Жил без них все эти годы, так и дальше проживу! Тихо — мирно, никого не трогая и лишнего не болтая… Вот и будет у нас с Клавдией всё хорошо!

— Зря вы на это рассчитываете, Михаил Степанович! Я не хочу вас пугать, но сдаётся мне, что некие таинственные силы давно следят за вами и только и ждут момента, что бы захватить и артефакт, и вас самого впредачу!

Симаков так и ахнул:

— С чего вы взяли?

— Вспомните о загадочной гибели трёх лозлходов?

— Вы и об этом наслышаны? Да, я сразу догадался, что там что-то неладно! Но как лозоходы могут быть связаны со Звёздными Вратами?

— Я не знаю, но как-то связаны…

— Кто они, эти таинственные силы? Мафия? ФСБ? Может, иностранная разведка, а то и несколько сразу? Не проясните?

— Кто знает? Это может быть кто угодно! Я просто чувствую пристальный поток

внимания к вашей персоне и к вашему двору откуда-то со стороны! Вы теперь и сами можете настроиться и проверить мои слова…

— Если они следят за мной, то значит, им известно где мои Врата находятся?

— Скорее всего так и есть!

— Отчего же они просто не приберут их к рукам, не втягивая в эту историю меня?

— Они боятся, что Врата без своего Стража просто не признают их и куда-нибудь

"сбегут", то есть переместятся в пространстве. К тому же они не умеют ими управлять и потому ждут вашего первого контакта с ними, что бы подсмотреть, как это делается…

— Или что бы захватить меня на месте, напичкать наркотиками или психотроп- ной дрянью и развязать таким образом язык?

— Не исключено…

— Но я из-за этого стану невольным предателем! И мой ребёнок умрёт!

— Их это совершенно не волнует! Кто станет думать о жизни какого-то не рождённого ещё младенца, когда на кон поставлены невиданная Власть и Могущество!

Симаков схватился за голову и застонал:

— Во попал! Куда ни кинь, всюду клин! Что же мне делать, Лукерья? Подскажи!

— Я вижу только один благоприятный для вас выход — это постараться первому

найти свои Врата и запечатать их Печатью Вечности, а ещё лучше отправить их

долой с Земли! Когда артефакта не станет и страсти поулягутся, исчезнут и ваши проблемы, и вы сами автоматически перестанете быть Стражем Врат… Хотя,

Программа в вас и останется, но она не будет помехой…

Симаков внимательно выслушал целительницу и просиял лицом.

— Так я и сделаю! Только я ведь не знаю, как накладывать Печать и вообще…

управляться с Вратами!

— Потому-то неизвестные охотники вас и не трогают, что вы пока не знаете… Но как только состоится встреча Врат со своим Стражем, они сами обо всём вам "расскажут", "покажут", "научат" и дадут попробовать!

— Вы так уверенно говорите… — недоверчиво хмыкнул Симаков.

— Не я… Просто об этом упоминалось в Обязанностях Стража, которые мне удалось "прочесть".

— Понятно! Теперь бы не мешало узнать, где прячутся мои Врата и успеть приго-

товиться…

— Да! Теперь вы всё время должны находиться, как говорят в армии, "в постоян-ной боевой готовности"! Что касается Врат, то у меня появилось такое не объяснимое предчувствие, что завтра вы обо всём и узнаете!

— Я верю вам и даю слово, что как только найду Врата, то сразу же переправлю их подальше от Земли! Господи, и за что нам с Клавдией такие испытания?

— Потому что вы — избранные! Вас ведёт рок!

Лыкова прикрыла глаза и стала слегка раскачиваться взад-вперёд, словно объевшийся мухоморов таёжный шаман. Только бубна не хватало.

— …И вот что ещё, Михаил Степанович! Только что мне поступила информация, что вы стали невольным, косвенным виновником всех тех бед, что произош-

ли в последнее время на селе! Вы впустили в наш мир ЗЛО! Оно как-то связано

с Вратами… Отыскивая Врата, помните, что обязаны покарать и ЗЛО!

— Ешё не легче! — вскричал Симаков, — Загадка за загадкой! Что за ЗЛО такое?

Как я его впустил? Откуда?

— Ой, не знаю! Сейчас уточню. — Лыкова откинулась на сиденье, полу прикрыла веки и полностью отрешилась от внешнего мира. Но ненадолго. Через минуту вновь очнулась:

— Нет подробностей… Информация поступает слабо, обрывками, на уровне ощущений…

Симаков заметно расстроился. Да и кто бы на его месте чувствовал себя комфортно после всего услышанного?

— Прямо как в той сказке получается: пойди туда — не знаю куда; принеси то — не знаю что! Отыщи Звёздные Врата, которые находятся незнамо где, отправь их восвояси неизвестно как и попутно сразись со ЗЛОМ, которое и в глаза не видел… Уравнение со многими неизвестными, право слово!

— Ничего, Михаил Степанович, справитесь. — ободрила его целительница, — Не забывайте, вы — Страж Врат. Ваши уникальные способности выручат вас в нужную минуту, как это уже случалось в видениях, и у вас всё получится. Мой вам совет: не ждите моего возвращения, начинайте действовать самостоятельно. Сейчас для вас важно первым придти к финишу, я имею в виду, к вашим Вратам. Повторяю, найдите их раньше других и отправьте куда подальше. От этого зависит жизнь вашего не рождённого ребёнка. И жены. Помните об этом! А пока прощайте, мне пора…

Симаков, словно всё ещё находясь под гипнозом, покинул джип и Лыкова уехала. Когда удаляющиеся огоньки растаяли во мгле, он покачал головой, вспоминая её последние слова.

"Непростая женщина, ох непростая… Но, здорово помогла. Теперь я точно знаю, что я за "зверь" такой и кого мне опасаться… А завтра утром, как обещала Лукерья, я узнаю и про Врата. И как только найду их — отфутболю на край света. Пусть их там поищут таинственные охотнички. Не будет Врат, не будет и проблем, это целительница правильно сказала. Тогда и меня в покое оставят, и дитя родится в безопасности. Так-то вот! А Клавдии про все эти страстя пока говорить не стоит…"

Вспомнив о жене, он автоматически вспомнил и о недавнем празднике друидов, и об их лечении, и о Митриче и его наказе… Усмехнувшись, Симаков поспешил в хату: Клавдия небось заждалась совсем, да и до рассвета осталось не так уж и много. Взлетая по ступенькам на крыльцо, он вдруг ясно осознал, что сегодня их с женой непременно ожидает удача. Та самая, о которой твердили профессора…

"Но каков Митрич! — не переставал восхищаться Симаков, — Кто бы мог подумать, что престарелый сосед-пенсионер, балабол и выпивоха, на самом деле окажется таинственным друидом! Да не рядовым язычником, а из главненьких!"

Едва входная дверь, глухо звякнув щеколдой, затворилась за ним, как из придорожных лопухов, там, где недавно стоял джип целительницы, выбрался приблудный котище. Весь в репьях, шерсть неимоверно свалялась.

Он пристально посмотрел вслед Симакову, широко зевнул и облизнулся, после чего пролез через редкий штакетник во двор. Не обращая внимания на недовольно ворчащую Бригиту, кот по хозяйски обошёл колодец, временами

заглядывая под щит и пытаясь увидеть дно ямы. Но маленькие щели мешали ему что-либо рассмотреть в темноте и он раздражённо фыркал и шипел.

Затем он оглянулся кругом, выбрал удобное место под кустом смородины, откуда колодец был виден как на ладони, а его самого видно не было, улёгся в траву и стал ждать рассвета. При этом кот совсем как человек нет-нет, да и кидал неприязненные взгляды на ворон, которые, как и он, неотрывно наблюдали за колодцем…

ГЛАВА 20. Ловушка для целительницы

Лыкова выехала из деревни и за околицей остановила машину…

Сообщив Симакову, что ей удалось "прочесть" только часть Программы Стража Врат она, мягко говоря, сказала неправду.

Лыкова "прочла" Программу целиком!

Лукерья, хоть и с трудом, но преодолела её тройную защиту, обнаружив по ходу, что кто-то чуть раньше уже пытался проникнуть в неё, но безуспешно. Видимо, это были адепты тех самых таинственных сил, которые охотились за Вратами.

Исследовав Программу вдоль и поперёк и уяснив для себя все её ключевые моменты, Лыкова "залатала брешь" в нарушенной защите и, более того — многократно усилила её своей собственной именной энергопечатью! Информация, почерпнутая ею из Программы, не просто ошеломила, она её потрясла!

Лыкова узнала не только местонахождение Врат, их полное назначение и дорогу к ним, но ещё и много других удивительных вещей, столь необычных и фантастических, что ей потребовалось некоторое время для осмысления полученных знаний. Поэтому она и остановилась в поле, что бы подумать…

Целительница ни словом не обмолвилась Михаилу Степановичу о своём открытии по той простой причине, что едва подъехав к дому Симаковых, она вдруг обнаружила, что за ними ведётся…слежка! Будто воочию, Лыкова зафиксировала умозрительный образ неизвестного мужчины, который, находясь на большом расстоянии от них, навёл на машину лазерный прибор электронной разведки. Он собирался послушать, о чём она будет разговаривать с Симаковым. Его устремление отчётливо ощущалось на эмоциональном плане…

Кто был этот человек, на кого работал и что за задание выполнял, она могла бы узнать без труда, просканировав его мозг, но… не стала этого делать, чтобы не терять время и отвлекаться. Но больше опасаясь выдать себя и своё открытие. Ведь мужчина, похоже, обладал неслабыми задатками экстрасенса!

Целительница пошла самым простым и эффективным путём: просто взяла и дистанционно повлияла на сам прибор подслушивания. Тот вырубился капитально! И всё же, несмотря на это, она поостереглась откровенно рассказать Симакову о своём открытии: мало ли какие ещё средства "прослушки" имеются на вооружении у неизвестных охотников за Вратами. Тем более что уже завтра Симаков, если верить информации полученной ею от Программы, обнаружит "Нечто" и Программа сама откроет ему все тайны!

Лыкова проверилась и поняла, что перестала быть объектом наблюдения. Вот только надолго ли? Неизвестные наверняка захотят узнать, о чём это она так долго беседовала с Симаковым в машине и спокойная передышка может в любую секунду закончится погоней.

И всё же момент показался ей благоприятным и она решила немедленно связаться с Братством Белой Руки, адептом которого являлась вот уже не один десяток лет. Первый Настоятель Братства просто обязан был узнать обо всём, что ей удалось извлечь из симаковской Программы Стража Врат. И чем быстрее это произойдёт, тем будет лучше не только для самого Братства, но и для… всей России!

Лыкова заглушила двигатель, откинулась поудобнее на спинку сиденья, сосредоточилась и мысленно позвала дежурного-секретаря Канцелярии Братст-ва. Тот немедленно откликнулся, "протянув" со своей стороны устойчивый канал-ниточку телепатической связи:

— Слушаю тебя, уважаемая сестра!

— Приветствую, Старший Брат! Мне необходимо встретиться с Первым Настоятелем!

— Срочно или в общепринятом порядке?

— Срочно! Имею весьма важную информацию!

— Хорошо, сейчас я обеспечу тебе с ним приоритетный телепат-канал…

— Нет! Моя информация наивысшей степени секретности. Она не может быть доверена даже телепат-связи! Я настаиваю на личной встрече!

— Опасаетесь "прослушки" наших телепат-линий? — удивился дежурный-секре-тарь, — На такое способны одни лишь "серые"

— Думаю, что именно они и замешаны в этом деле, если судить по размаху и упорству с которыми организована операция, нащупанная мною…

— В таком случае мы ждём тебя, сестра, в нашей Летней Резиденции. Я извещу Первого Настоятеля и он примет тебя в любое время суток, как только ты появишься!

— Спасибо! До встречи!

— До встречи! "

Лыкова повеселела и приободрилась. В Братстве ахнут, когда она сообщит им о своём открытии, о Симакове и его Вратах…

Целительница завела джип и погнала машину по ночным просёлкам, решив, что как только доберётся до дому, начнёт собираться в дорогу. Но, миновав стороной Дубинино, вновь остановилась.

Она уловила на себе пристальный взгляд брошенный вскользь из темноты. Вернее не на себе, а на машине. Лыкова подождала и взгляд повторился. Ей этого только и надо было! Она мысленно вцепилась за него и словно по воздуху пробежалась до самого источника — наблюдателя.

Им оказался мужчина среднего возраста неопределённой наружности. Он сидел в придорожных кустах километра за полтора впереди и следил за машиной в бинокль ночного видения. Рядом с ним замерло ещё трое. Засада? Лыкова проникла в мысли человека с биноклем и без труда "прочла" их незаметно для того самого.

Итак, дорога впереди делала крутой поворот и там, в зарослях, её поджидали ВРАГИ! Она не ошиблась, за ней действительно начали охоту Послушники Серых Колдунов! Руководил ими Брат Первой Ступени — довольно значительная шишка в их иерархии!

Рассерженный неудачным подслушиванием, он решил реабилитироваться и перехватить её на пути к дому, что бы допросить с пристрастием! Его очень интересовала суть её разговора с Симаковым. Оказывается, они давно знают, что он — Страж Врат и даже предполагают, хотя и ошибочно, где они находятся.

К счастью, Серые не смогли проникнуть в симаковскую Программу и, значит, им ещё не известно то, что стало известно ей. Конечно, продолжая следить за Симаковым, Серые Колдуны в конце концов выяснят, как глубоко они заблуждались и поймут, что им надо делать дальше, но драгоценное время будет упущено!

Симаков опередит их и первым доберётся до своих Врат. Да и Белое Братство не будет сидеть сложа руки и наверняка что-нибудь придумает, как ему помочь… После допроса серые планируют её убить, инсценировав автомобильную аварию! Этот факт рассердил Лыкову не на шутку.

"Ну, погодите, супчики-голубчики! — зло усмехнулась она, — Сейчас я подъеду к

вам, а вы попробуйте меня поймать!"

С этими словами женщина вдруг… раздвоилась!

Говоря языком Посвещённых, она произвела над собой экстериоризацию: то есть выделила эфирного двойника из чакры селезёнки! Передав двойнику, оставленному за рулём, часть своей жизненной энергии, /ровно столько, сколько требовалось для задуманного/, Лыкова покинула салон автомобиля. Теперь её энергоконтакт с двойником осуществлялся только через две чакры!

Следуя мысленным указаниям своей повелительницы, Лыкова-двойник завела машину и как ни в чём ни бывало поехала дальше, с каждой сотней метров приближаясь к поджидавшей её засаде…

Когда габаритные огни джипа исчезли в ночи, целительница сошла с до- роги в поле, сориентировалась по звёздам и выбрав нужное направление, пошагала домой. Поскольку она применила технику "Семимильного шага", которой владела в совершенстве, то уже через пару минут оказалась возле своих харомов.

…Жилище целительницы, выстроенное в незапамятные времена новгородскими плотниками, было ни чем иным, как настоящим боярским двухэтажным теремом с сенями и переходами, со светёлками и башенками, с открытой, на столбах, галереей…

Сколько веков минуло, а терем как новенький возвышается на вершине древнего кургана, чьи склоны густо покрыл сосновый бор. "Чёрные" археологи, кладоискатели и гробокопатели всех мастей давно положили на курган глаз, мечтая порыться в его недрах. Но им мешала Лыкова. Она соорудила вокруг кургана такую мощную энергозащиту, что всё живое, в том числе и человек, бежало в диком испуге, едва переступив невидимую черту!

Однако, сама она спокойно подошла к высокой дубовой ограде, отворила неприметную дверцу сбоку массивных двустворчатых ворот, которым и танран не был страшен, и скрылась за ней, пройдя по двору до высокого резного крыльца…

* * *

Пункт для наблюдения за двором Симаковых Брат Первой Ступени приказал оборудовать за деревней, на крыше полуразвалившегося и потому заброшенного колхозного свинарника. Свиноводством колхоз перестал заниматься, когда власть в стране захватили "кровавые демократы".

Сразу куда-то пропали комбикорма, да и надёжные прежде рубли стали стремительно обесцениваться… Подворье Стража, несмотря на неполные полкилометра до него, виднелось словно на ладони благодаря тому, что свинарник стоял на взгорке. Оптика в распоряжении группы имелась исключительно цейсовская, к тому же эксклюзивная, поэтому колодец Симакова смотрелся не далее как на расстоянии вытянутой руки. Поскольку фиксирующая аппаратура вокруг него пропала безвозвратно, то Младший решил перейти с дневного наблюдения за объектом на круглосуточное.

Первая же ночь преподнесла сюрприз!

Послушник, дежуривший с вечера, доложил по рации, что муж и жена Симаковы незадолго перед полуночью уехали в неизвестном направлении на таратайке целительницы Лыковой. Но самой Лукерьи в ходке не оказалось: лошадью правил незнакомый мужичок.

Младший Брат внимательно выслушал доклад и приказал:

— Оставайся на месте! Нам наиболее важен момент первого контакта Стража со своими Вратами. Всё остальное не столь существенно. Как только они вернутся

— доложишь.

Послушник отключил телефон и… закемарил, лишь время от времени поглядывая на мерцающий квадратик видоискателя стационарного ноктовизора. А чего, собственно, упираться да гляделки напрягать, когда объект наблюдения дрыхнет в хате без задних ног или, как сегодня, вообще уехал чёрте знает куда! Проспать возвращение четы Симаковых Послушник не боялся, так как направил на дорогу телескопическую трубку с проволочного плетения шариком на конце.

Это была сверх чуткая антенна сканера теплового движения!

Как только кто-нибудь подъедет к дому или пешком подойдёт, то тоненько запищит зуммер на панели рукоятки и разбудит его.

Симаковы вернулись под утро, но не на ходке, а на джипе целительницы. Жена Симакова пошла в дом, сам же он остался с Лыковой в машине. Послушник надел наушники, включил лазерную "подслушку" и навёл её раструб на джип. Магнитофон включился на "запись" автоматически, однако вместо голосов в наушниках раздался тихий шорох и потрескивание.

Послушник ещё раз осмотрел прибор. С виду — всё было нормально, од- нако, работать по назначению он не желал. А ещё через минуту в наушниках смолкли и шорохи. В них повисла гнетущая тишина.

Это было настолько необычно, что Послушник связался с Младшим и доложил обстановку. Брат Первой Ступени заметно разволновался.

— Говоришь, они вдвоём в машине? Надеюсь, разговор записывается?

— Никак нет! "Подслушка" отчего-то сдохла!

— Что?! Аппаратура не работает? Видно, стерва что-то учуяла и "вырубила" при-бор! Мне такие штучки знакомы! Ладно, я сейчас подскочу к тебе сам.

Когда он подкатил к развалинам и забрался на чердак, прошло максимум пять минут. Послушник всё ещё возился с раструбом прибора, надеясь его оживить.

— Брось! — посоветовал ему Младший, — Пока Лыкова не захочет, прибор не заработает, хоть ты тресни!

Он посмотрел на джип в прибор ночного видения, но через тонированные стёкла ничего не разглядел. Тогда Младший сосредоточился и посредством техники "Длинного уха" попытался мысленно проникнуть внутрь салона автомобиля.

Однако, сделать ему это не удалось: машина была надёжно защищена против подобных вторжений. Энергоколпак оказался настолько мощным, что "пробурить" его сходу никак не удавалось. Тогда он попробовал "снять" его и "отбросить" но тут, как на зло, Симаков вылез из салона и целительница завела двигатель. Увидев это, Младший врубил рацию на всю "катушку" и заревел в микрофон: "Тревога! "

Послушники, отдыхали в одном неприметном пустующем доме на отшибе, который Младший снял для группы ещё в начале операции. Услышав голос шефа, все вскочили как ошпаренные. Мгновенно оделись, по ходу внимая указаниям.

— Немедленно отправляйтесь в квадрат ЦД-7; ТЮ-13 и устройте засаду на пово-

роте дороги. Цель — джип целительницы Лыковой. Она одна. Брать живой и ждать моего прибытия! Повторяю…

Оставив наблюдателя на месте и наказав глаз не спускать с Симакова, он словно Тарзан спрыгнул с крыши, заскочил в свою машину//тоже джип/ и не зажигая фар на предельной скорости помчался к обозначенному квадрату в объезд села.

Благодаря двум остановкам Лыковой, Младший прибыл на место практически вслед за своими помощниками и, как оказалось, вовремя! Огни её машины уже показались вдали на дороге. Лыкова ехала не спеша, видимо ни о чём не догадывалась. Да и на просёлке ночью не очень то и разгонишься…

Машина тем не менее неумолимо приближалась. Один из послушников неосторожно высунулся из листвы и направил на неё комбинированный би- нокль-ноктовизор. Младший одёрнул его:

— Спрячься, заметит!

— Не заметит, командир! Баба за рулём, что звезда на небе: её все видят, а она — никого!

Послушники вполголоса заржали. Младший повысил голос:

— Спрячься, кому говорю! Она не просто баба, она — Посвещёная!

Послушники приутихли.

— Ну и задание ты нам подкинул, командир! Одни сверхлюди кругом — то Страж, то Посвещённая! И куды бедному послушнику податься?

Они снова стали скалиться и давиться смешками, но Младший резко одёрнул:

— Кончай балаган! Тихо! Приближается, приготовились!…По-о-шёл!!!

Джип целительницы вырулил из-за поворота и тут на встречу ему из кустов метнулся тот самый говорливый Послушник. Он на секунду мелькнул в свете фар расплывчатой тенью и исчез из вида, успев за это время кинуть под передние колёса джипа светозвуковую гранату армейского образца.

Младший и остальные, оставшиеся в засаде, отвернулись, зажмурились и закрыли уши. Яркая вспышка мгновенно ослепила водителя джипа, а резкий, режущий слух звук, оглушил и заставил бросить руль. Руки женщины как бы сами собой вскинулись к голове, что бы зажать уши. Машина вильнула, подпрыгнула на обочине и врезалась в кустарник. Двигатель заглох, фары погасли, над дорогой повисла звенящая тишина.

Младший выхватил пистолет, подскочил к замершему автомобилю и рванув дверцу со стороны водителя, заглянул в салон. За рулём никого не оказалось!

— Что за дьявол! — выругался он в ярости и для верности посветил фонариком,

хотя и без него видел, что салон пуст.

— Куда она подевалась?

— Может, выскочила на ходу? — предположил кто-то из Послушников.

— Обыскать! — приказал Младший.

Все рассыпались по сторонам и тщательно прочесали прилегающую к дороге местность. Никого! Даже следов Лыковой обнаружить не удалось…

— Вот стерва! Улизнула-таки! — окончательно вышел из себя Младший.

— Но как она смогла? — удивился Послушник, метнувший гранату, — Я отчётливо

видел её за рулём за секунду до взрыва! Её всю от него перекосило!

— Значит смогла! — отрезал Младший, — Я же предупреждал, она — "Посвещённая!"

Ни ему, ни его помощникам так и не пришло в голову, что машиной до последнего управлял энергодвойник целительницы. Он растаял, едва погасла вспышка, так что они, по сути, воевали с призраком…

— Айда к ней домой! — с азартом предложил Младший Послушник, — На подходе перехватим, возьмём тёпленькой!

— Отставить! — рявкнул Младший, — И думать не моги! У неё вокруг харом двойная энергозащита: если сердце не взорвётся от страха на первом рубеже, то на втором обязательно сгоришь от внутриклеточного огня! Давеча лично удостоверился, когда хотел пошукать в её терему. Куда там! И близко не подошёл! Так что теперь она предупреждена и нам её не достать ни силой, ни хитростью! Всё! Уходим! Ну её к чёрту! Дело это не спешное, может и подождать. Наша основная задача — Симаков и его колодец! Всё остальное — второстепенно! Возвращаемся!

Младший и сам уже был не рад, что связался с целительницей. Эти самым он отвлёкся от Симакова — раз! потерял драгоценное время — два! а в результате — ноль без палочки! — три!!! Как ни прискорбно, а придется сознавать, что Лыкова оказалась ему не по зубам! Нет, немедленно домой и побыстрее забыть всю эту глупую историю! И не дай Бог обмолвиться о ней Опекуну! Кто знает, как тот отреагирует на его промах? Лучше затихарить, вроде ничего такого и не было…

— Может, сожжём её тачку? — вывел его из задумчивости Молодой Послушник,

— Что бы в другой раз знала, как нас морочить!

— Совсем офигел! — взорвался Младший, — Когда только думать научишься? Накануне решающих событий, нам тут ещё ментовского расследования не хватало?

Выбросив целительницу из головы, он приказал усилить наблюдение за домом Симакова и удвоить на "НП" количество дежурных. Остальных отослал отсыпаться, так как на завтра предвиделся трудный день…

* * *

Лыкова проживала в огромном тереме совершенно одна. Едва переступив порог, она принялась собираться в дорогу, отбирая кое-какие необходимые в путешествии вещи. Путь предстоял не близкий… Ей придётся пересечь пол-России из конца в конец, чтобы добраться до Летней Резиденции Первого Настоятеля Братства Белой Руки.

В этот миг сорвалась и упала утренняя звёздочка. Оставляя на ночном небосклоне яркий, дугообразный росчерк, она понеслась к земле и попала в высокую, со скатами на разные стороны и крытую тонким фигурным лемехом кровлю терема Лыковой! Легко пронзив её насквозь, при этом не нарушив структуры материала, звёздочка миновала перекрытие и потолок и раскалённой иглой впилась в голову целительницы, угодив прямо в темечко!

Женщина охнула и в удивлении застыла на месте, чувствуя нарастающее жжение в голове. Лыкова успела обхватить её руками, прежде чем потеряла сознание. Покачнувшись, она как подкошенная повалилась на крашеный пол, устланный домоткаными половичками.

Горевшие под потолком электрические лампочки в светильниках повзрывались и свет в доме погас. Однако в горнице, где лежала Лыкова, темно не стало: яркое излучение полилось от засветившегося тела женщины….

ГЛАВА 21. Приезд брата

Костя Игнатов выехал из Ржевска первым рейсовым автобусом в пять-двадцать утра. Пассажиров набралось немного. В основном это были рыбаки из

города. Костя разговорился с ними и неожиданно выяснил, что в связи с нехват-кой денежных средств, автобусный парк, акционированный месяц назад в ЗАО,

пересмотрел прежние маршруты и половину из них отменил! Оставшиеся же направления сократил до минимума, объясняя свои действия требованиями экономии.

Нововведение обернулось для Игнатова тем, что до крайности запылённый и громыхающий на малейших неровностях, словно пустая консервная банка "Пазик", высадил его на развилке, без заезда в Давыдово, как это было раньше. Игнатову предстояло тащиться по утренней прохладце с тяжёлой поклажей в руках все оставшиеся семь с лишним километров.

Он "подъехал" было к водителю, но тот отчего-то заартачился и ни в какую не согласился завернуть в деревню, хотя Костя и посулил ему немалое денежное вознаграждение.

— Не хочу потерять работу, паря! — объяснил пропахший соляром шофёр-предпенсионник и попылил дальше по "большаку"!

Игнатов дождался, когда автобус скроется за поворотом, после чего спря тал свой тяжеленный чемодан с аппаратурой в придорожных кустах, прикрыв для надёжности сорванными лопухами.

Справедливо рассудив, что вряд ли кому взбредёт в голову шарить по кустам в этом безлюдном месте в столь ранний час, он со спокойной душой налегке отправился в Давыдово. С собой он прихватил только походную сумку на ремешке, в которой вёз родственникам гостинцы. За чемоданом он рассчитывал вернуться часа через полтора вместе с зятем на его мотоцикле.

…Около семи утра Костя толкнул знакомую калитку и вошёл во двор

сестры. С последнего его гостевания, тут мало что изменилось. Переплёты рам,

наличники окон и дверей дома по-прежнему выкрашены в белый цвет. Над крылечком всё так же возвышается навес весёлого тамбура. Его резные перильца и занавесь — деревянная резная доска по фасаду — сверкают свежей салатовой краской, с детства полюбившейся Клавдии.

Только рядом с вязом появился не дорытый раскоп колодца, чьё круглое зево кое-как прикрывал фанерный щит. Не сегодня-завтра на его дне зять должен будет обнаружить загадочные Врата…

Да, ловко его охмурили и использовали серые колдуны! Думая, что трудится над колодцем, Страж своими собственными руками откопал для них артефакт. Интересно, как Степаныч отреагирует, когда узнает всю правду? Кому-то очень сильно не поздоровится тогда!

Игнатов покрутил головой и остановил взгляд на далёком взгорке за ре- кой, зеленеющем над крышами домов и островками садов. Там, на голубеющем фоне небосвода, темнели развалины колхозной свинофермы Её покатая приземистая крыша, некогда крытая дранкой, была любимым пристанищем для него самого и других деревенских ребятишек, любивших соскальзывать по ней вниз, словно с ледяной горы. В отсутствии сторожа деда Васи, конечно… Скорее всего, наблюдательный пункт серых расположен именно там и нигде больше. При случае можно проверить, но это не к спеху…

Игнатов направился к дому и сразу же увидел зятя.

Тот, обнажённый по пояс, занимался на крыльце гимнастикой. Костя подошёл поближе, любуясь рельефной мускулатурой Симакова, и негромко поздоровался:

— Привет, Степаныч!

Симаков заметно обрадовался гостю. Энергично кивнув в ответ на приветствие, он подал знак подождать.

— Погодь, шуряк, я скоро…

Косте и самому стало интересно понаблюдать за зятем: ведь упражнения которые тот сейчас выполнял, показались ему совершенно незнакомыми, а ведь он считал себя неплохим знатоком физкультурных систем народов мира. Однако то, что Симаков проделывал на крыльце, было абсолютно ни на что не похоже! Это был каскад чередующихся простых и незамысловатых движений, привязанных к то нарастающему, то ниспадающему неслышному внутреннему ритму занимающегося. Симаков напомнил Игнатову пловца, подхваченного горным потоком, который после успешной борьбы с необузданной стихией благополучно выплыл в спокойное русло катящихся по долине волнам.

Глядя на него, Игнатов стал вспоминать различные гимнастические системы…

Взять, к примеру, для сравнения, китайскую систему физкультурных упражнений под общим названием "Игра птиц и зверей"- так ничего общего! Китайская "Игра" включала мягкие, плавные движения с очень умеренным, постепенным нарастанием темпа и объёма упражнений. Игнатов не по наслышке знал, что она не только развивает выносливость, силу и ловкость, но так же имеет и прикладное значение — нечто вроде джиу-джитсу! "Игра…" доступна разным возрастным группам и одинаково полезна и мужчинам и женщинам. Она сочетается с общеизвестными упражнениями: подскоками, приседаниями, сгибанием рук в локтевых суставах, наклонами… Как правило, китайскую гимнастику дополняет комплекс дыхательных упражнений, а так же элементы самомассажа, который заключается в более или менее длительном растирании конечностей и в лёгком покалывании груди, живота…

И японская методика, берущая своё начало в военной подготовке самураев, тоже никаким боком не состыковывалась с зятьковской, хотя в отличии от китайской, наоборот, включала импульсивные, взрывные упражнения. Они по сей день используются при тренировках фехтовальщиков, каратистов, дзюдоистов, а так же резких игровых движениях баскетболистов и гондболистов…

Ближе всего по духу и внешним признакам гимнастике Симакова соответствовала физическая культура эллинов, которая возникла из самых насущных потребностей всего живого: охотиться, добывая пищу, спасаться от опасности бегством или сражаться.

И, значит, двигаться, двигаться, двигаться…Такая естественная физическая культура не только безотказно служила грекам, но и стала поэтому подлинной эстетической нормой для "видового" человека, как природного существа…

Но и она имела существенные отличия от системы Степаныча!

Между тем Симаков приступил к очередному упражнению. Игнатов, глядя на него, просто обомлел. Зять преобразился на глазах и стал напоминать Косте… медведя! Это было удивительно! Он, словно всамделешный косолапый, медленно раскачивался из стороны в сторону, перенося свой центр тяжести с одной ноги на другую, так же, как и мишка, характерно поводил головой, стараясь не останавливать своего взгляда ни на чём; руки, подражая звериным лапам, он слегка вытянул вперёд, полу согнув их в локтях…

Следующее упражнение так же заинтересовало Костю. Симаков встал на мысочки и медленно, на счёт "семь, " присел широко разведя колени, держа спину прямой и стараясь не касаться пятками пола. При этом он сводил руки вместе и как бы обхватывал ладонями невидимый столб энергии, бьющий с неба в землю между его колен; плавно скользя по нему вниз — приседая, и вверх — поднимаясь и разводя руки в стороны. Это упражнение зять повторил ровно семь раз! "Оно даёт возможность подпитываться энергией космоса," — подумал Игнатов.

Симаков же приступил к заключительной части своей гимнастики — комплексу дыхательных упражнений. Выпуская воздух из лёгких, он время от времени с выдохом отчётливо произносил звук: "Зу-у-у-х-х… у-у-х-х… х-х-х…", при этом стоял в трёх шагах от стены и отжимался на длину вытянутых рук на счёт "семь".

В заключении Симаков облился холодной водой из ведра, стоящего на завалинке вытерся насухо домотканым рушником и только после этого радушно обнялся с Игнатовым.

— Ну, здорово, Константин! Быстро же ты, однако, нынче собрался! А то, бывало, зовёт тебя Клавдия в гости, никак дозваться не может…

— Просто подвезло: работы в институте заметно поубавилось, вот и отпустили на недельку за свой счёт… Слушай, что за упражнения ты сейчас делал?

— Эту гимнастику мне отец — упокойник показал, когда я ещё под стол пешком ходил. Наказывал заниматься постоянно, да куды там! У пацанов в голове, сам знаешь, что гуляет… Позанимался я чуток и бросил… Только в армии и вспомнил

о ней… Дюже она выручила меня тогда… Как обженился — снова бросил и до сего дня и не вспоминал. А утром отец приснился, спросил, занимаюсь ли я гимнастикой и укоризненно так покачал головой. Всё, теперь снова вернусь к занятиям!

На звук голосов из избы выглянула Клавдия. Увидев брата ахнула, всплеснула руками и бросившись к нему, повисла на шее, целуя в обе щеки.

— Костик, братик приехал!

Когда прошли первые волнующие минуты встречи, с обоих сторон посыпались вопросы о житье-бытье и здоровье, о родственниках, друзьях и знакомых… Костя вручил сестре нехитрые гостинцы, а та, обозвав себя "дурой несусветной", умчалась в дом готовить угощение и накрывать стол.

Мужчины остались одни. По случаю выходного дня/сегодня была суббота/ Симаков на работу не пошёл. Он подвёл гостя к яме:

— Вот он, мой колодец! Что-то с ним неладно, шуряк. — и вкратце рассказал о нестандартном поведении домашней животины вблизи ямы.

— Может, тут из земли излучение какое бьёт?

Вспомнив про нашествие ворон, он посмотрел на дерево: так и есть — на нижних ветвях вяза опять притаилось птиц пять-шесть. Выглядели они какими-то квёлыми: то ли не выспались, то ли заболели…

— Вишь, ты, — указал на ворон Симаков, — Так и сидят день-деньской и не улетают. Всё в колодец норовят заглянуть. А сами — что твои наркоманы!

Игнатов с интересом взглянул на ворон. Без сомнения пернатые чувствовали энергетику Врат, а отсюда можно было сделать вывод, что те до сих пор находятся в рабочем состоянии! Он всё искал предлог, что бы начать разговор и открыть Симакову глаза на истинное положение вещей, но подходящий момент никак не наступал.

И тогда Костя решил, что пока с признанием повременит. Пусть зять сначала найдёт свои Врата! При наличии артефакта фантастические объяснения воспримутся им, как реальные факты, и не будут выглядеть голословно…

Внимательно посмотрев на задумавшегося шурина, Симаков поинтересовался:

— Сам-то ты, случаем, ничего такого не ощущаешь? Тошноты, например, или головокружения?

— Да нет, Степаныч, всё нормально.

— Вот и Клавдия давеча постояла по над ямой — и тоже всё ничего! А как пошла в хату, так сознание потеряла!

— Да ты что? — встревожился Игнатов.

— Точно говорю! Но ты не волнуйся, это было в первый раз. Сейчас ей колодец нипочём, привыкла…

— Я, Степаныч, как прочёл ваше письмо, так целый чемодан аппаратуры собрал и с собой привёз. Только я его у развилки спрятал, что бы зря не надрываться. Вот привезём его, я сделаю соответствующие замеры и точно скажу тебе, есть или нет в колодце излучение… — пообещал Игнатов, а про себя подумал:

"Есть! И ещё какое! Это видно и невооружённым глазом. Врата практически совсем рядом, возможно от поверхности их отделяет только тонкая прослойка земли…"

— Договорились, шуряк. Позавтракаем и сгоняем за твоим чемоданом. А потом я займусь с колодцем. Водичка должна вот-вот появиться. Поможешь мне, подстрахуешь? "

— О чём речь, Степаныч? Зачем бы тогда и приезжать?

Завтрак прошёл в весёлой и непринуждённой обстановке. Клавдия накрыла стол под навесом летней кухни, что бы не париться в четырёх стенах. Свежий воздух, душевный настрой и привезённый Константином коньяк способствовали здоровому аппетиту. Во время застолья чуткий по природе Игнатов неожиданно уловил, что сестру и её мужа связывает какая-то тайна из разряда семейных. Оба так и светились тихим счастьем…

Из недомолвок и брошенных друг на друга мимолётных многозначительных взглядов, он понял, что и чету Симаковых переполняет некое радостное чувство, природу которого он так и не смог угадать…

Отгадка же заключалась в том, что под утро оба супруга одновременно прочувствовали, что лечение друидов дало свой положительный результат!

Так иногда бывает…

После завтрака Симаков сдержал обещание и свозил Игнатова к развилке,

где тот забрал из тайника чемодан с аппаратурой.

* * *

За полтора суток до Костиного приезда, ближе к вечеру, в Давыдово, со

стороны Дубинина, вошёл молодой крепкий мужчина с небольшим рюкзачком за плечами. Это был капитан Сычёв, посланный генералом Нефёдовым контролировать деятельность майора Игнатова.

Он шагал не спеша, вразвалочку, изредка с интересом поглядывая по сторонам. Миновав два дома, он остановился возле третьего, который привлёк его внимание тем, что стоял несколько в стороне от дороги и на отшибе, ближе к берегу речушки… Сычёв приблизился к калитке. По двору, словно угорелые, с кудахтаньем носились куры. Они спешили склевать просо, которое рассыпал перед ними стоявший на покосившемся крыльце хозяин дома.

Это был ещё довольно крепкий сухопарый старикан с плутоватыми глазами. Сычёв, мгновенно "прокачав" обстановку, решил, что нашёл то что искал: и хата неприметная и хозяин по всему — одинокий человек. То, что надо!

— День добрый! — крикнул он старику и сняв кепку, смахнул ею пот со лба.

Несмотря на возраст, хозяин обладал отменным слухом. Он поздоровался в ответ и подойдя к калитке завёл с капитаном неспешный разговор. Они поговорили о том — о сём, прежде чем Сычёв ненавязчиво поинтересовался, не сдаёт ли кто часом в деревне комнату под жильё на короткий срок? А то, мол, он — писатель из Ржевска, задумал написать книгу о жизни современного села. Ради этого приехал к ним в глубинку, что бы и самому пожить деревенской жизнью, и заодно набраться соответствующих впечатлений и сюжетов…

Во время беседы он демонстративно снял рюкзак и поставил его в траву возле ног. При этом, словно ненароком, звякнул стеклом и на треть обнажил горлышки нескольких бутылок водки "Столичная" московского разлива, которые прята-лись под неплотно затянутым верхом рюкзака.

Приём сработал безотказно!

Дед увидел бутылки и напрягся, его кадык сделал непроизвольное глотательное движение. Метаморфоза, произошедшая со стариком, не ускользнула от внимательного взгляда капитана, который тут же поздравил себя с удачей.

Хозяин между тем заметно оживился, хотя до этого слушал гостя в пол-уха. Сычёв решил его "пришпорить" и сделал вид, что собирается идти дальше. Тогда старик выскочил за калитку и чуть не грудью встал у него на пути:

— Не надо никуда итти! У меня в хате помимо кухни и терраски имеются ещё три отдельные комнаты. Я проживаю один, одна из комнат служит мне спальней, стало быть остаются две свободные. Можете выбирать любую! А хошь и обе… Вы меня ни коим образом не стесните, да и вдвоём жить не в пример веселее, нежели одному. Верно?

Сговорились, что "писатель из города" поселится в любой на его выбор комнате за сто рублей в неделю и может жить, сколь ему заблагорассудится.

Вдобавок, приезжий обещался приплачивать хозяину за овощи и фрукты с сада-огорода и иногда самолично готовить обеды на двоих. Такой расклад устраивал

деда, как выяснилось бывшего директора сельской школы, как нельзя лучше и они с капитаном тут же ударили по рукам.

"Писатель" предложил не мешкая обмыть это дело. Хозяин предложению обрадовался, суетливо подхватил рюкзак и под руку повёл щедрого постояльца в избу…

…Оставшееся до приезда Игнатова время Сычёв провёл в рекогносци-ровки местности и изучении быта семьи Симаковых. Наблюдая то за мужем, то

за женой в полевой бинокль последней модели, он и не заметил, что сам стал объектом пристального внимания серых Послушников…

ГЛАВА22. Неожиданная находка.

Симаков протянул от дома к колодцу удлинитель с тройником и с азартом взялся помогать "вчёному" человеку — Косте — подсоединять к сети многочисленные приборчики и диковинного вида датчики с мигающими индикаторами, дрожащими стрелками и светящимися циферблатами…

После этого Игнатов принялся "колдовать" с аппаратурой, настраивая и перенастраивая её по нескольку раз. Степанычу же он велел воткнуть в землю вокруг колодца с десяток блестящих хромированных штырей-щупов и стеклянных заострённых трубок, смахивающих на медицинские градусники, от которых к небольшому компактному прибору, похожему на видеоплеер, протянулись тонкие разноцветные провода.

Клавдия, стоя на крыльце, с интересом понаблюдала за работой мужчин и засобиралась на работу.

— Пока, академики! — весело крикнула она выходя со двора, — Смотрите, хату мне не спалите с вашими опытами!

И укатила не дойку — у коров выходных не существовало.

Симаков принёс стремянку и лопату. Обвязавшись верёвкой, свободный конец которой он закрепил на стволе вяза, полез в яму, наказав Косте присматривать за ним. Тот продолжал возиться с аппаратурой, похоже, что-то там у него не ладилось…

Если откровенно, то Симаков был несколько разочарован ходом работ. Вернее сказать — отсутствием результата. И то сказать, он углубился в землю без малого на три метра, а воды как не было так и нет. К тому же настораживал и тот факт, что и признаков её близкого присутствия не наблюдалось. А ведь незнакомец в дождевике, помнится, ясно сказал: "Не глубоко!", но вот беда, не уточнил насколько…

Так что, по идее, вода должна была показаться с минуты на минуту, но её почему-то всё не было! Поневоле задумаешься… Не то, что бы Симаков разуверился в истинности сделанного странным биолокаторщиком прогноза, нет! Но сомнения с некоторых пор стали сами собой закрадываться в голову и он ничего не мог с ними поделать, как ни гнал прочь.

Вдруг в памяти всплыли необычные рысьи глаза незнакомца. Симакова на секунду будто парализовало. Наваждение вскоре прошло и он раздосадовано сплюнул в сердцах. "Тьфу ты, нечистая сила! Мало того, что воды нет, так ещё и чертовщина какая-то с колодцем твориться. Животина домашняя его сторонится, словно он чумной, Клавка в обморок упала, вороны вон поналетели ни с того, ни с сего… Ну да ничего! Костик враз со всем этим разберётся — вон сколь аппаратуры всякой-разной понавёз! "

Симаков поплевал на ладони и взялся за лопату, подумывая, что надо бы улучить момент и рассказать шурину и про Звёздные Врата и про то, что он их потомственный Страж. И уж конечно обязательно поведать, какая жуткая судьба уготована их с Клавдией ребёнку, если он вольно или невольно выдаст секрет Врат.

Вот только отнесётся ли серьёзно к его рассказу Костик? Ведь он же большой учёный! А тут сказочки какие-то несусветные… Правду сказать, Симаков уже не знал что и думать. Если вчера ночью под впечатлением от увиденных на празднике друидов мистерий, он почти безоговорочно поверил Лыковой, то сегодня, при свете дня, уже начал и сомневаться: а так ли всё обстоит на самом деле?

Он копнул землю раз-другой, продолжая размышлять:

"Вот если бы объявились мои Врата и Костик увидел их своими глазами, то тогда, наверное, и не подумал бы, что его разыгрывают! Обязательно помог бы

дельным советом. Ведь он — учёный а речь, как-никак, идёт о жизни и смерти его племянника…

Да, загад не бывает богат! Но, с другой стороны, Лыкова твёрдо уверила меня, что сегодня я встречусь с Вратами. Верить или нет? Ведь чепуха же! Я никуда не собираюсь уходить, буду весь день заниматься колодцем, разве что они сами ко мне придут…"

Вдруг лопата выпала из внезапно ослабевших рук Симакова и сам он встал столбом. Его словно озарило:

"Я всё голову ломаю, где прячутся мои Врата, а они — в колодце! У меня под ногами! Поэтому-то тут такие непонятки и происходят! Боже мой! Я сейчас найду свои Врата!"

Очнувшись, он покрепче ухватился за черенок и принялся копать. Азарт придал ему сил, вёдра наполнялись землёй с космической скоростью. Костик

не успевал вытаскивать их за бечёвку наверх и высыпать в овражек за огородом. Не прошло и пяти минут, как лопата внезапно обо что-то глухо звякнула!

Оба-на! Запевай кума, срослася! Вот он, артефакт! Хотя, это может быть и камень, но на такой глубине сомнительно. Симаков отступил в сторонку и сно- ва копнул. И опять штык упёрся в какое-то препятствие. Тогда Симаков развернулся и стал осторожно вгонять лопату в землю на противоположенном краю ямы. Однако и в третий раз металл скрежетнул обо что-то твёрдое, укрытое под небольшим слоем песка.

Штык никак не хотел идти дальше!

"Ну, вот и всё! Это мои Врата. Теперь держись. Сейчас понабегут со всех сторон

охотнички за артефактом, только поспевай отмахиваться. Ну уж, хрен им на постном маслеце! Давай, Миха, не мешкай, расчищай эту штуковину, вступай с ней в контакт, узнавай систему управления и зафигачивай Врата куда подальше отсель!"

Симаков разгорячился, но усилием воли взял себя в руки. Сохраняя внешнее спокойствие, он вылез из ямы и с безразличным видом сходил в дом за веником и совком. Костя оторвался от приборов, проводив зятя удивлённым взглядом.

— Ты чего, Степаныч, клад что ли нашёл? — он склонился над ямой, но кроме песка на дне ничего не увидел.

Симаков в ответ пробурчал что-то неразборчивое, отвёл глаза. Он не хотел пускаться в объяснения, не увидев артефакт воочию…

"Он наткнулся на Врата!" — догадался Игнатов и осторожно зыркнул по сторо-

нам.

Всё вокруг дышало соразмеренным спокойствием выходного дня. Деревня проснулась, жизнь в ней текла по привычному руслу. Зная, с кем имеет дело, Игнатов не стал обольщаться насчёт царившей вокруг идилии.

Подражая зятю, он не спеша отошёл к дому, поднялся на крыльцо и будто бы за какой надобностью заглянул в сени. Возвращаясь к колодцу с мотком тонкого кабеля, он словно ненароком захватил свою походную сумку. Она была с двойным дном, в котором хранился компактный диверсионный вариант ПСС и с десяток магазинов к нему.

С оружием Игнатов стал чувствовать себя более уверенно.

Ободранного кота под смородиной он не заметил, зато тот не спускал с людей

не по-кошачьи пристальных глаз…

Симаков тем временем снова спустился в яму и стал веником собирать песок в совок и ссыпать его в ведро. Игнатов склонился над краем и повторил вопрос

— Сам не пойму, что тут, шуряк! — шёпотом ответил Симаков и добавил загадочно — Думал про одно, а на деле — другое… Ладно, расчищу маненько и увидим, что там. Тащи ведро!

Они подняли их наверх чуть больше двух, прежде чем таинственная находка обнажилась целиком. Закончив работу, Симаков поднялся по стремянке наверх и вытащил её за собой, чтобы не мешала смотреть. Игнатов расстелил на краю ямы кусок брезента и оба легли на него, свесив головы вниз. Из такого положения изучать Врата было куда сподручнее, нежели стоя.

Глянув вниз разок-другой, Игнатов, хоть и имел учёную степень и офицерское звание майора-инженера ФСБ, всё же не удержался и присвистнул как мальчишка. Откуда ему было знать, что точно так же в сорок первом, присвистнул и молоденький комроты, по сути — вчерашний студент, ушедший на фронт добровольцем прямо со студенческой скамьи…

Минуту, а то и больше Симаков сосредоточенно рассматривал находку. При этом он держал голову набок, словно прислушивался к чему-то. Игнатов тоже в восхищении таращился на дно колодца, где в серой тени виднелась массивная плита грязно-жёлтого цвета. Она была изготовлена из неизвестного, ни с чем не сравнимого материала и в её центре бугрился идеально круглый люк приблизительно метрового диаметра. Гладкая, выпуклая поверхность крышки имела рисунок, отдалённо напоминающий черепаховый панцирь.

— Ишь, ты! Горит, как начищенная бронза! — удивился Симаков.

— Угу! — согласился Игнатов, — Только вряд ли это бронза…

Переглянувшись, оба уставились на глубокие и широкие борозды, исчертившие люк в хаотичных пересекающихся направлениях. Те контрастно выделялись на общем тускло-мерцающем фоне крышки более ярким, медно-красным оттенком и напоминали рисунок, оставленный на льду коньком фигуриста.

Бороздки делили крышку люка на многочисленные неравнозначные тре угольнички, квадратики, трапеции круги и овалы с неровными, волнистыми сто ронами. Все фигуры казались чётко подогнанными друг к другу. В каждой из них отчётливо просматривались незнакомые иероглифы. Игнатов вскользь подумал, что эти значки наиболее схожи с индийскими…

В центре люка, среди ломанной геометрической мешанины, золотом горели два овала с углублениями в виде пятипалых человеческих ладоней.

"И дурак догадается, что люк открывается простым вложением ладоней в углубления! — подумал Симаков и ухмыльнулся, — Только современному человеку это не дано! За исключением меня, потому как я — Страж Врат! "

Игнатов решил, что наступил подходящий момент для объяснения с зятем и ткнув пальцем в колодец, заявил:

— Знаешь, Степаныч, что это такое? Это Звёздные Врата, а ты их Страж! Понял?

Симаков вздрогнул от неожиданности! Он внимательно посмотрел Косте в глаза и с удивлением подумал: "А ведь он — один из охотников за артефактом, иначе откуда ему это известно? "

В слух же возразил:

— Ты ошибаешься, Константин! Это не Врата! Это последний из сохранившихся

Входов в Подземелье Атлантов!

Эта информация пришла к нему ещё на дне колодца, когда он очищал люк от песка. Она поступила прямо в мозг, словно бы из ниоткуда, но Симаков догадался, что это с ним "заговорили" его Врата, используя автоматику входного люка как телепат-ретранслятор.

— Что-о-о?! — поразился Игнатов, — Не Врата, а Вход в Подземелье? Так ты всё

знал? И про себя, и про Врата, и молчал?

— Про Вход в Подземелье я узнал телепатически пару минут назад от своих Врат.

А про сами Врата и их Стража мне стало известно сегодня ночью от Лыковой.

Хотел тебе рассказать, да не успел… Но вот, интересно, когда узнал об этом ты, шуряк, и от кого?

— Двое суток назад! Может меньше… В Конторе… Мне поручили обеспечить их

сохранность до прибытия в село спецкоманды и заодно выпытать у тебя, как ими управлять…

— Во как! Кто поручил-то?

— Некто генерал Нефёдов, самый доверенный человек Президента.

— Я думал, что ты работаешь на учёных, а выходит — на правительство! — огорчился Симаков, — Значит, мои Врата нужны Президенту, что бы тот смог обеспечить себе ещё один срок правления…

— А зачем же ещё? На большее у них ума не хватает…

Симаков помолчал, потом поинтересовался:

— Ну и что ты намерен предпринять, Константин? Меня с Клавдией — под арест, а

Колодец — под охрану?

— Обижаешь, начальник! Ты думаешь, я для чего согласился на задание? Что бы

не послали кого другого! Так что, буду тебе помогать! Что скажешь, то и сделаю!

— От, спасибо, шуряк, я всегда верил в тебя. А тебе за самовольство не попадёт?

— Если всё делать по уму, то выкручусь! Сам-то что думаешь делать? Ведь кроме

Президента за Вратами охотятся и Серые Колдуны! Это они каким-то образом за

ставили тебя откапать для них Врата. А тут такой облом! Врат и в помине нет, но зато есть Вход в Подземелье. Может взорвать его и дело с концом? Ни вашим-ни нашим!

— При иных обстоятельствах, я может быть так бы и поступил… Но не теперь…

— Что за обстоятельства, Степаныч?

— А вот послушай…

И Симаков подробно передал Игнатову свой ночной разговор с Лыковой.

Игнатов выслушал и потемнел лицом

— Ну, дела-а-а!

Узнав, какая печальная участь ожидает ещё не рождённого ребёнка Симаковых в случае попадания Врат в чужие руки, Костя скрипнул зубами и ненадолго задумался. Утверждение Лыковой, что телепортатор обладает защитой на энергетическом уровне, не показалось ему слишком уж фантастичным. Он, как учёный, отчётливо представлял какими неограниченными возможностями могли оперировать изобретатели-конструкторы древнейшей суперцивилизации атлантов, контактировавшей к тому же с представителями инопланетного разума.

— Вот и скажи мне теперь, шуряк, как учёный подтверди слова Лыковой: могут ли Врата причинить вред моему ребёнку али нет?

— Врать не стану — могут, Степаныч, вполне! Но ты не расстраивайся раньше времени! Врат тут нет, значит нет и проблемы.

— Эх, Костик, повторяю — Врата в Подземелье! Я их чувствую, они "зовут" меня!

Но на их "зов" могут придти и серые колдуны, и твой генерал Нефёдов!

Тогда беда! Что присоветуешь?

— Я бы сделал так, как подсказала Лыкова. Давай спустимся в Подземелье, отыщем артефакт и ты отправишь его куда вздумается!

— И я так хотел! Значит, собираешься пойти со мной, шуряк?!

Учти, задачка не из лёгких!

— Где наша не пропадала? И потом, у меня задание, Степаныч, забыл? — рассмеялся Игнатов, — Не захочешь, а пойдёшь! Но, если шутки в сторону, то я за вас с Клавдией хоть в огонь, хоть в воду!

— Тогда давай собираться, пока серые колдуны не нагрянули…

— Собраться недолго… А вот Клавдию надо дождаться по-любому, рассказать ей всё и услать со двора на время. А то, я чувствую, тут в наше отсутствие Третья Мировая может разразиться…

— Оно конечно, подождём. А что б время не терять, давай попробуем люк открыть?

— Эка невидаль, открыть! Видишь выемки для ладоней? Вкладываешь в них руки и готово — люк открыт! Верно, Страж? — Игнатов задорно ткнул Симакова в бок.

— Это теория! Боюсь, на практике ничего не выйдет.

— Так давай проверим? Я попробую, Степаныч? — попросил Игнатов, давая понять, что признав Симакова как Стража Врат, подчиняется ему и по старшинству.

— Пробуй, — ухмыльнулся Симаков, заранее зная результат.

Костя взял стремянку и спустился в колодец. Помедлив мгновение, он решительно вложил ладони в углубления. Секунда… другая… однако ничего не произошло! Игнатов выпрямился и в растерянности почесал затылок.

— Чой-то не фурычит, Степаныч!

— А ты попробуй ещё раз.

Но, как Костя ни старался, как ни комбинировал с руками — люк не открывался, хоть ты криком-кричи! Симаков сверху наблюдал за его манипуляциями и тихонечко посмеивался. Внезапно он почувствовал, как в груди к него, в районе чуть выше солнечного сплетения, что-то вспыхнуло, закипело, потом томительно медленно прилило к голове, сконцентрировалось в темечке и на мгновение затмило сознание. Симаков недоумённо потряс головой, ему показалось, что на неё плеснули кипяток.

Но уже в следующий момент острая боль отступила и растаяла без следа, оставив в глазах золотисто-радужный туман и неодолимое желание самому спуститься в колодец и наложить ладони на люк.

— Прекращай, Костик, — прохрипел Симаков, ощущая сухость в горле, — Дай-ка я попробую…

Игнатов вылез обескураженный. По просьбе зятя вытянул стремянку на верх. Тот тем временем разулся, похлопал Костю по плечу: "Учись, пока я жив,

шуряк! " и легко спрыгнул в яму. Косте бросилось в глаза, что пока он экспе-рементировал с люком, с зятем произошла странная, едва заметная перемена.

Он стал каким-то "воздушным" и вроде как помолодел на лицо.

Пока Симаков примерялся на дне ямы, подыскивая удобное местоположение для ног на ободе плиты, Игнатов быстро задействовал всю фиксирующую аппаратуру. Что бы увековечить торжественный момент открытия Входа в Подземелье Атлантов, плюс для отчёта Нефёдову, он решил заснять все манипуляции Симакова с люком на видеоплёнку.

Для этого спустил в колодец тонкий оптико-волокнистый кабель с мини-объективом на конце и включил видеокамеру в режим "Запись". Сама по себе плёнка мало что давала генералу, зато подтверждала стремление Игнатова выполнить задание любой ценой. Доверие к себе, как к агенту, со стороны начальства сейчас было необходимо Игнатову как никогда. Отснятый сюжет его обеспечивал на все сто…

Между тем Симаков присел на корточки.

Пробормотав: "Господи, помоги украсть корову!", он чуть нагнулся вперёд и вложил ладони в пятипалые углубления люка. Кожу пронзила приятная теплота и слабое покалывание. Больше ничего не произошло и Симаков, словно по наитию, мысленно попросил: "Ну, давай же, давай! Открывайся!"

Игнатов на краю раскопа затаил дыхание, одним взглядом контролируя показания приборов, а другим следя за зятем. Целую секунду всё было без изменений, но уже в следующее мгновение он увидел, как из углублений люка полилось золотистое, ощутимо густое свечение! Сначала оно пронзило золотом кисти Симакова и те, послушно окрасившись в жёлто-оранжевые тона, стали прозрачными на вид, словно их отлили из цветного стекла.

Затем золотистая волна поползла выше — по рукам и одежде зятя и уже спустя четверть минуты распространилась на плечи, голову, грудь, туловище и ноги Симакова. Тот оставался невозмутимо-неподвижным и казалось не замечал происходящих с ним перемен. Игнатов же наоборот, места себе не находил от волнения, но подать голос и нарушить тишину всё же опасался. Ему ничего не оставалось делать, как стоять и молча наблюдать.

Прошла ещё пара секунд и зять стал походить на светящуюся изнутри скульптуру, целиком вырубленную из глыбы розового хрусталя. Костя вовсе пе-

рестал дышать… Если бы он отвлёкся от фантастического зрелища и внимательно осмотрелся по сторонам, то его непременно заинтересовали бы две вороны на дереве и отощавший кот под кустом, которые, как и он сам, глаз не сводили с человека в колодце.

Прошла минута, а Симаков будто окаменел. Он не подавал ни малейших признаков жизни, превратившись в "золотого истукана". Волнение Игнатова переросло в настоящее беспокойство. Он решил, что подождёт ещё с минуту, потом спустится вниз и поднимет онемевше-окаменевшего зятя на поверхность.

Но тут, к счастью, солнечные лучи пробились сквозь утренние облака, просеялись через листву вяза и упали на дно колодца. Симаков вспыхнул как сверхновая. Игнатов чуть не ослеп, но вовремя зажмурился и отвернулся в сторону. А когда рискнул посмотреть снова, то увидел, что Симаков опять стал самим собой и зашевелился!

— Степаныч, ты как? — тихо позвал Игнатов, сдерживая ликование, — Живой? А то Клавка меня убьёт за тебя!

— Нормально, шуряк. Чего мне сделается? — отозвался Симаков разгибаясь.

Он прижался спиной к стенке колодца и посмотрев на верх, улыбнулся:

— Ты лучше за люком следи, сейчас откроется.

— Я и сам смотрю и на видео снимаю! Всю аппаратуру задействовал…

— Вот и правильно — будет что начальству предоставить…

Вдруг под крышкой вроде как заработал пылесос. Она дрогнула и поползла в медленном, но с каждым мгновением ускоряющемся вращении против часовой стрелки! Рисунок на "черепаховом панцире" слился в сплошное яркое пятно. Стрелки на измерительных приборах запрыгали как сумасшедшие, индикаторы замигали, а на дисплеях замельтешили ряды многозначных цифр.

— Во, дурдом-то! — простонал Костя, оглядываясь на аппаратуру, с которой тво-

рилось что-то невообразимое.

Вдруг раздался мелодичный хрустальный перезвон и поверхность люка треснула на множество разбегающихся от центра изогнутых ятаганами сегментов с зазубренными краями. Не прекращая общего вращения, они с механическим всхлипом убрались внутрь грязно-жёлтой плиты-основания и открыли вход в Подземелье! Всё мгновенно остановилось и над колодцем повисла гнетущая тишина.

Симаков поморщился, из темной глубины пахнуло спёртым сухим возду- хом, в котором витали довольно неприятные ароматы.

Утро набирало силу, солнечные лучи в изобилии полились на дно колод-ца и проникнув в Подземелье, высветили вырубленную в камне винтовую лест-

ницу. Её ступени терялись в зыбкой тёмной глубине. Что больше всего поразило Симакова с Игнатовым, так это площадка под люком.

Выложенная ромбовидной плиткой из такого же, как и грязно-жёлтая плита с люком, материала, она начиналась в каких-то полутора метрах от него!

И это было странно, так как при такой высоте, что бы добраться от лестницы к люку, человеку нормального сложения придётся идти, согнувшись в три погибели. Согласитесь, не очень-то это и удобно. Если только подземелье не расчитано на карликов или…гномов!

Симаков подмигнул Игнатову и внезапно "солдатиком" спрыгнул в люк

на площадку. Костя ожидал, что он скроется в нём по пояс или по грудь, но зять

исчез с головой! У Игнатова сердце оборвалось. Он протёр глаза и нагнулся ниже, что бы лучше видеть. Симаков как ни в чём ни бывало стоял на площадке и улыбаясь махал ему рукой:

— Ау! Я тут!

Площадка теперь отстояла от люка метра на три-четыре ниже, чем это было только что.

— Ты что, Сткпаныч, очумел? — начал выговаривать зятю Костя, — Заикой меня

хочешь сделать? Разве можно без подстраховки? Не расшибся хоть?

— Что мне, десантуре, сделается? И не с таких высот сигали! — раззадорился Симаков, — Да и прыжка никакого не было. Только я коснулся пола, как он словно лифт опустил меня сюда…

— Как же ты теперь выберешься? Стены то голые, уцепиться не за что… Погодь, я

тебя вызволю.

Он бросил вниз конец верёвки. Симаков обвязался им вокруг пояса.

— Ты, Костя, не тащи, не надо. Я сам вылезу, ты только затяни свой конец вокруг вяза…

Игнатов так и сделал.

Симаков подёргал за верёвку, проверяя на прочность, и подошёл к стене под люком. Выложенная из гранитных блоков, она смотрелась как новенькая. Только он поднял ногу и упёр её в стык между глыбами, что бы начать подъём, как вдруг неведомая сила подхватила его и словно пушинку вынесла на край входа!

Не ожидавший ничего подобного Симаков потерял равновесие и зашатался, готовый вот-вот рухнуть спиной обратно в подземелье. Однако Игнатов был на стороже, быстро натянул верёвку и удержал зятя от падения.

— Мать честная! — изумился Симаков, утвердившись на краю люка, — Вот так

фокус-покус! Видал, шуряк, примочки?

Не успел Игнатов ответить, как он отвязал верёвку и снова шагнул вниз. И снова очутился на площадке пятью метрами ниже! Развернувшись, подошёл к стене и правым мыском коснулся её в том же месте, где и в первый раз. И опять мгновенно вознёсся на край люка.

Но на этот раз он был готов к перемещению, поэтому сразу же поставил ноги пошире. Игнатов смотрел на его проделки во все глаза. Он молчал, потому что и слов подходящих не находилось, и от волнения горло пересохло. Симаков повторил спуск-подъём несколько раз, потом, наигравшись, позвал Игнатова.

— Сигай-ка мне, шуряк! Попробуй как я. Р-р-аз — и ты внизу! Потом, р-р-аз — и ты на верху! Чудеса!

Игнатов не заставил себя упрашивать и спрыгнул в колодец. Минут пять, позабыв обо всём на свете, они развлекались как малые дети, то по очереди, то на пару спрыгивая в подземелье и поднимаясь на невидимом лифте. Наконец угомонились и выбрались из колодца.

— Не жалеешь, Степаныч, что вместо воды откопал такое? — поинтересовался Костя.

— Не знаю, что и сказать… Уж больно много хлопот обещает эта находка! Навер-

ное, было бы лучше ничего о Подземелье Атлантов не знать…

Симаков знал, о чём говорил! Отныне он мог видеть ближайшее будущее… Не открытая пока современной наукой энергия золотого свечения окончательно вырвала из темницы генной памяти Программу Стража Врат и инициировала последнюю до последнего пункта. Программа, на правах истинного хозяина человеческого организма, непосредственно проникла во все уголки "древнего", а затем и в некоторые, выборочные участки "нового" мозга Симакова и прочно закрепилась там.

В результате этой ментально-энергетической экспансии, Михаил Степанович окончательно перестал быть обыкновенным человеком. Он превратился в Посвещённого экстра-мага, став носителем неординарных, паранормальных способностей!

Вместе со способностями он получил целый пакет различной информа-ции, касающейся в основном достижений науки и техники древней суперцивилизации атлантов…

…Клавдия, вернувшись с дойки, сразу же ушла полоть свеклу: из расчёта

мешок сахарного песка за две сотки. Она спешила и Симаков не решился пристать к жене с серьёзным разговором.

"Вот воротится — всё и обсудим!" — решил он и стал собираться в поход.

Игнатов с хмурым лицом переходил от одного датчика к другому.

— Ничего не понимаю! — ворчал он раздражённо, — Такого просто не может быть! Все приборы до единого показывали абсолютную муру, хотя и казались на вид исправными. Костя не понимал, в чём дело и это бесило его. Хорошо хоть

видео и аудио записи прошли нормально. Он сделал копию и спрятал касету

под крыльцо, приложив к ней пояснительную записку для генерала Нефёдова.

Этот "почтовый ящик" они обговорили с ним ещё на конспиративной квартире. В записке Костя сообщал, что вопреки ожиданиям, его зять откопал не Звёздные Врата, а Вход в Подземелье Атлантов. Поскольку никто в мире не может точно сказать, существуют ли Врата на самом деле или нет, то на всякий случай они с зятем на пару отправляются на их поиски. Если артефакт всё же отыщется, то он возьмёт его под свой непосредственный контроль до прихода спецотряда Нефёдова.

Симаков согласен сотрудничать с ними. Он покажет, как работают Вра

та в любом интересующем генерала режиме… Попасть в Подземелье просто, стоит только кому-либо из бойцов приложить ладони к люку. Сделаная им видеозапись является тому подтверждением и одновременно учебным пособием, показывающим, как открывается подземный люк… На своём пути он будет оставлять радиоактивные метки. Найти их по этим следам не составит труда… С почтением, до встречи под землёй!

Игнатов показал записку Симакову и тот одобрил текст.

— Вот и ладушки! Теперь с тебя взятки — гладки, ты сделал всё, что мог. А у нас, по сравнению с ними, будет большая фора во времени!

Даже если они умудрятся открыть люк и отыщут нас в Подземелье, мы всё равно успеем перепрятать артефакт, да так, что его ни одна собака днём с огнём не найдёт!

— А генералу скажем, что Врата пока не нашли! Поди, докажи обратное! Вот только как быть с серыми колдунами? Они себя никак не проявляют, и это мне не нравится!

— Мне тоже! Придумаем и для колдунов загвоздку, дай срок! Как ты будешь сообщать генералу о нашей находке? По рации или спец телефону?

— А никак! Генерал, инструктируя меня, упустил сей момент и это была его ошибка. Он не стал обсуждать со мной врианты связи, из чего я делаю заключение, что ко мне приставлен "хвост". Некто неизвестный будет следить за всеми моими действиями и докладывать генералу о каждом моём шаге.

— Значит, тебе не доверяют?

— В таких делах, Степаныч, ни о каком доверии не может быть и речи. Двойной,

тройной, а то и пятикратный контроль — обычное дело. Не удивлюсь, если узнаю, что моему опекуну отдан приказ избавиться от меня по окончании операции! И от вас с Клавдией тоже…

— Даже так? Круто у вас в Конторе…

— Как и везде! Жизнь такая пошла: не ты, так тебя! — ответил Игнатов и принял

ся собирать аппаратуру, сматывать провода.

…Собирались в дорогу основательно. Помимо продуктов/Симаков сго-

нял на мотоцикле в магазин и закупил всевозможных консервов по списку, со-ставленному Игнатовым/, в первую очередь взяли кой-какие инструменты и измерительные приборы. И уж затем стали набивать два необъятных рюкзака остальными необходимыми в походе вещами, среди которых были два спальных мешка военного образца /их когда-то привёз Костя, что бы ходить с зятем на рыбалку с ночёвкой/, два прибора ночного видения, санитарную сумку и средства личной гигиены. Всё — новейшие образцы оборонной промышленности России.

Подумал Симаков и об оружии. Он подвесил на пояс немецкий штык-нож, острый как бритва, которым отец — упокойник бывало колол свиней. Ружья у Степаныча сроду не было, он не признавал охоту, считая её узаконенным убийством!

Игнатов, увидев чем вооружился зять, хмыкнул и демонстративно сунул в наплечную кобуру свой ПСС, после чего подвесил на пояс охотничий нож.

Сборы закончились, оба готовы были выступить в любую минуту…

Клавдия вернулась часа через два, аккурат к обеду. Увидев, что мужчины оделись по-походному и уже успели собрать рюкзаки, насторожилась, но промолчала. Только после обеда со смешком поинтересовалась, куда это они так вырядились.

Симаков, не зная с чего начать разговор, просто заявил, что они с Костей

отлучатся из дому на пару дней по делам, и что Клавдии в их отсутствие придётся погостить у матери, которая проживала в Дубинино.

Но жена и слушать не желала ни о каком отъезде.

— Ишь, чего удумали! — кипятилась она, — А огород? А скотина? А птица? На кого

я брошу всё хозяйство? Да и с какой стати мне уезжать? Не пойму, что вы ещё затеяли?

Она упёрлась как бык и стояла на своём непоколебимо. Симаков пришёл в отчаяние от её упрямства. Он не знал, что ей ещё сказать, как образумить. На помощь ему пришёл Игнатов.

— Покажи ей люк, Степаныч, — подучил он, — И расскажи о своём разговоре с Лыковой!

Услышав про целительницу, которая с некоторых пор стала для неё непререкаемым авторитетом, Клавдия присмирела. Симаков подвёл жену к колодцу. Показав фантастическую находку, тут же продемонстрировал действие невидимого гравитационного лифта. Клавдия немедленно потребовала, что бы муж и её таким же макаром "покатал", а то она ему не поверит.

Пришлось ему, а затем и Игнатову, выполнить просьбу недоверчивой женщины. Клавдия, взлетая наверх в их сопровождении, всякий раз тихонечко взвизгивала и мелко крестилась. Однако, быстро освоившись, стала самостоятельно совершать спуски и подъёмы. Она снова и снова прыгала в люк и задорно хохотала, появляясь на краю люка. Симакову это надоело и он чуть не силком заставил жену вылезти из колодца.

— Подымайся, ты ещё самого главного не знаешь!

Когда он сообщил ей о предостережении Лыковой, Клавдия заметно побледнела. А когда услышала, каким образом можно исправить положение, долго думала, прежде чем решилась отпустить мужа и брата в поход по подземелью. Давая своё согласие, она так и не смогла унять волнения…

Про неведомое ЗЛО, которое может поджидать путешественников под

землёй, Симаков благоразумно умолчал.

— Сделаем так, — решила Клавдия, — днём я буду по хозяйству управляться, а ночевать стану у матери. Сейчас я загоню птицу в курятник, задам свиньям, напою и перевяжу бычков и на мотоцикле уеду к матери. По дороге упрошу Маняшку взять нашу корову к себе на постой. Пару дней так то можно. Только вы там не

затягивайте…

Так и сделали, причём и муж и брат помогали ей во всём, что бы сберечь время. Симаков выгнал из сарая мотоцикл, загрузил в коляску гостинцев для тёщи, в том числе и привезённые Константином, и выкатил технику за калитку на дорогу.

Клавдия собралась, на прощание по очереди крепко расцеловала обоих, перекрестила, наказав беречь себя, и усевшись в седло, выжала сцепление до отказа и плавно, как учил муж, подала газ…

Когда "Урал" тарахтя и подпрыгивая на ухабах скрылся за поворотом, Симаков облегчённо перевёл дух: пол дела сделано!

Время перевалило за полдень.

— Пора, шуряк, и нам в путь-дорогу отправляться.

— Пора, Степаныч.

Они вынесли из хаты рюкзаки, заперли дверь и подошли к колодцу. Симаков осмотрел двор, словно проверяя не забыл ли чего, и спрыгнул прямо в люк, который всё это время оставался открытым. Игнатов по одному скинул ему рюкзаки.

Когда зять поймал их и отошёл в сторону, он спустил в колодец ноги, лёг на край животом и подтянув щит, накрылся им с головой. Потом оттолкнулся и спрыгнул вниз, напоследок окинув взглядом пустую улицу.

Встав плечом к плечу, путешественники задрали головы и посмотрели на серенький, едва отсвечивающий круг вверху. Это всё, что осталось им от земного мира!

Там, в вышине, как раз над щитом продолжала шелестеть листва на ветках и в просветы сверкала небесная синь… Когда они ещё сподобятся увидеть всё это? И увидят ли вообще?

— Ну и как мы закроем крышку люка? — поинтересовался Игнатов

— Простым мысленным приказом! — пояснил Симаков и на секунду замер.

Механизм его послушался!

Из плиты-основания выросли вращающиеся кривые сегменты, которые схлопнулись со знакомым хрустальным перезвоном. Путешественники оказались в кромешной темноте. Игнатов потянулся к электрическому фонарю, который предусмотрительно подвесил на пояс, но над головой внезапно звякнуло и люк снова открылся.

— Зачем ты это сделал, Степаныч? Аль случилось чего? — озаботился Игнатов.

Симаков потрепал его за плечо и попросил:

— Теперь попробуй закрыть и открыть ты, шуряк…

— Я? — удивился Костя, — Но разве он меня послушает?

— Послушает! Пока ты бросал рюкзаки я настроил телепат-автоматику запорно- го механизма и на твои психо-физические данные.

— Зачем?

— Как зачем? А случись что со мной в подземелье, как ты наружу выберешься?

Костя обескуражено почесал затылок.

— И то верно! Извини, не подумал! Ну, Сезам, давай закрывайся! — крикнул он негромко. В ту же секунду люк вторично схлопнулся над головой. Игнатов вклю- чил фонарик и посветил кругом. Он увидел, как Симаков подошёл к стене и со словами:

— Да будет свет! — приложил ладонь к выступающей серебристой полусфере.

И тут же свет полился со всех сторон. Он хоть и был тусклым, но зато ров-

ным и спокойным, словно от ночника. Одновременно из-за стен подземелья раздалось негромкое глубинное гудение и ступени лестницы… пришли в движе-

ние! Со скоростью эскалатора в метро, они поползли вниз, маня и дразня путешественников. Стены и пол площадки едва ощутимо завибрировали. Симаков и Игнатов переглянулись и непроизвольно взялись за руки. Первый шаг всегда труден…

Что ждёт их в неведомом подземелье?

* * *

Как только Игнатов прикрывшись щитом спрыгнул на дно колодца, облезлый кот покинул своё убежище и, не скрываясь, ускакал со двора. Все до одной вороны тоже сорвались со своих насиженных мест и улетели. Кот услышал как они захлопали крыльями и обернувшись проводил птиц презрительным взглядом. Морда его при этом странным образом перекосилась, а усы встали торчком.

Часть третья. Подземелье Атлантов

ГЛАВА 23. Страсти накаляются

Брат первой ступени дождался очередного сеанса связи и мысленно вызвал Опекуна. Тот сразу же отозвался. Ещё бы, поди ждал этого доклада как… "ждёт любовник молодой минуты верного свиданья…" Кажется, так говорится у Пушкина?

— Докладывай, что у тебя? — приказал Опекун. И хотя мысли не должны иметь эмоциональной окраски, всё же Младший уловил сопутствующее им волнение советника.

— Дело близится к развязке, шеф. Поэтому я решил перейти с командой из полулегального положения на легальное. Мы прикинемся бригадой охотников из района, благо, что их тут понаехало со всей округи видимо — не видимо.

— Разве открылся охотничий сезон? Когда? На кого?

— В этом селе открылся.

— Не понял, поясни!

— Видите ли, тут медведь-шатун объявился, что ли… Позапрошлой ночью он забрёл в село и загрыз девчонку с мальчонкой… Совершенно дикий случай… Потом вернулся в заповедник… Вот теперь все его там и отлавливают.

— Понятно. Значит в деревне ни охотников, ни милиции на данный момент нет?

— Нет! Мы могли бы сработать под них.

— Хорошо, я подумаю, а пока оставьте всё как есть. Докладывай дальше.

— Прибыл наш чекист от генерала Нефёдова. Некто майор Игнатов. Он действительно оказался родным братом жены Симакова!

— Этот факт подтверждает расхожее мнение иностранцев, утверждающих, что стоит в России только плюнуть, как обязательно попадёшь в агента КГБ. Не так ли, милейший?

— Сейчас они называются ФСБ…

— Хрен редьки не слаще… Так что там наш чекист?

— Игнатов прибыл на автобусе, который в деревню не заехал. Пришлось бедолаге спрятать чемодан с аппаратурой в кустах, а самому тащиться пешедралом.

— Повезло вам! Надеюсь, вы не упустили благоприятный момент?

— А как же! Мои парни с удовольствием поработали с чекистской аппаратурой, управились за час. Во-первых, они напичкали всю технику собственными миниатюрными передатчиками, а во-вторых, подкрутили там немного то да сё. После этого приборы показывали всё что угодно, только не истинные параметры замеров, которые через наши "жучки" ушли в нашу базу данных. Ребята чуть животики не надорвали, наблюдая как беснуется чекист.

— Молодец! Объяви Послушникам благодарность от моего имени! Что ещё?

— Нам удалось вычислить ещё одного чекиста, прибывшего в деревню подличиной "писателя" за сутки до Игнатова.

— Наверное, это его связник.

— Непохоже! Ведёт он себя скорее как "контролер". В контакт не вступает, наблюдает в бинокль, потом связывается с Москвой по спецканалу сотовой связи. Убрать его?

Советник пару секунд обдумывал ситуацию, потом ответил:

— Нет! Сейчас это было бы неблагоразумно. Ни к чему раньше времени обострять обстановку и не нервировать генерала Нефёдова. Не нужны нам тут его "Тени", пока Симаков не откапал Врата. Кстати, как продвигаются его дела?

По моим прогнозам он должен был наткнуться на артефакт сегодня утром!

— Он и наткнулся… Пару часов назад… При этом присутствовал Игнатов со сви-

ми "игрушками".

— Что-о-о!!! — мысленно взревел советник, — Страж встретился с Вратами, а ты меня разной чепухой потчуешь? Какого кляпа?

— Своего рода сюрпрайз, Опекун! "Вкусное на третье", как пел Высоцкий.

— Я ждал этой новости пятнадцать лет, милейший, и не принимаю шуток на сей счёт!

— Знаю, Опекун! Поэтому и не хотел расстраивать раньше времени…

— Что такое? Как прикажешь тебя понимать?

— Всё очень просто: артефакт, который откапал Симаков, оказался не межзвёздным телепорталом, как думали все, а банальным Входом в Подземелье Атлантов! Врат же в колодце и в помине нет!

— Что-о-о?! — вторично прорычал Опекун, — Да ты соображаешь, что говоришь, милейший? Ты, оказывается, совершенно не понимаешь всей важности совершенного нами открытия! Непростительная близорукость, Младший! Неужели ты не осознаёшь, что мы получили свободный доступ к целой сети подземных городов атлантов, которые, возможно, и по сей день стоят в целости и сохранности со всей своей фантастической инфраструктурой?

Представляешь, какие открытия, какие чудеса науки и техники ожидают нас под землёй? Да они не идут ни в какие сравнения с Межзвёздными Вратами! Мне подумать страшно, что мы там обнаружим! Я должен немедленно доложить обо всём в Конклав Девяти! Что же касательно наших Врат, то если есть Страж, то найдутся и они. Это всего лишь вопрос времени…

— Симаков с Игнатовым намерены отправиться под землю, что бы найти Врата.

— Ну, это не так-то просто сделать. Не мешай им, пусть идут, мы последуем за ними и опередим на финише. Страж с его знаниями пригодится нам под землёй.

— Не желаешь ли взглянуть на люк входа, Опекун? Я как раз подготовил парочку ворон. Могу "подключиться" к одной сам, а тебя "подсоединить" к другой.

— Отличная идея! Давай, действуй…

Две вороны на дереве вдруг взмахнули крыльями и пересели на нижнюю ветку, откуда и колодец, и люди рядом с ним просматривались как на ладони.

Симаков с Игнатовым в это время собирались открыть люк…

…Едва Игнатов скрылся под щитом, телепатическая связь между Младшим и Опекуном возобновилась.

— Итак, вы всё видели своими глазами.

— Не своими, а вороньими! Но всё равно, спасибо!

— Какие будут указания?

— Вы всё засняли на плёнку?

— Да!

— Показания приборов, замеры?

— Всё зафиксировано!

— Отлично, приобщишь к докладу и немедленно отошлёшь в Конклав за моей….. ну и за своей подписью.

— Слушаюсь, Опекун!

— Та-а-к! Я немедленно отправляюсь на приём к САМОМУ! Доложу о нашем с тобой открытии. Ты же со своей командой немедленно перебирайся во двор Симакова и бери Вход в Подземелье под охрану до моего прибытия. Для маскировки приоденьтесь шабашниками. Смотрите, что бы ни одна живая душа к колодцу и на километр не приблизилась…

Что же касается чекиста — писателя, то в свете последних событий всё же разумнее будет ликвидировать его. И сделать это нужно немедленно, пока он не сообщил о находке генералу Нефёдову. Не хватало нам ещё затеять маленькую войнушку с его волкодавами. Пусть рьяный защитник Отечества и Президента до поры остаётся в счастливом неведении. Ну, пока!

— Твоё приказание будет исполнено в точности, Опекун. Жду твоего прибытия, до встречи!

* * *

Сычёв проснулся ни свет — ни заря и стараясь не скрипеть половицами, вылез из комнаты через открытое окно. Переступая через грядки, он огородами вышел к речушке и берегом добрался до края деревни, где дорога, сворачивала к "большаку".

Вдоль грунтовки тянулись густые посадки. Сычёв нырнул в подлесок и по мокрой от росы траве поспешил к развилке, что бы успеть проконтролировать приезд контрактника. Он знал, что автобусы в Давыдово не заходят, поэтому потерять или разминуться с Игнатовым не опасался…

Автобус подошёл точно по расписанию. Других пассажиров из деревни на развилке не наблюдалось. Никто не уезжал и Игнатова не встречал! Если контрактник и затеял свою игру, то вовлечёт он в неё скорее всего в первую очередь зятя. Возможно, появятся и другие помощники. Но это не страшно, их легко будет вычислить…

Игнатов между тем спрятал чемодан в кусты и с одной сумкой через плечо потащился в Давыдово. Сычёв проводил его до самого дома и немного понаблюдав из далека, вернулся домой, что бы позавтракать и передать на имя Нефёдова сообщение о прибытии "Родственника". Такое кодовое имя получил Игнатов в этой операции.

Хозяин уже проснулся и прозрачно намекнул, что не плохо бы было полечить головку после вчерашнего. Сычёв охотно с ним согласился и влил в деда больше полбутылки водки, лишь бы тот от него отвязался. Затем, прихватив бинокль со складной удочкой и заявив, что отправляется на прогулку, фээсбэшник вышел на улицу.

Отойдя на приличное расстояние от дедовой хаты, он вдруг на глазах преобразился. И куда только подевалась его фланирующая походка городского бездельника? Проверившись, не наблюдает ли кто за ним, он нырнул в придорожные кусты и выйдя к огородам, по низам пробрался к дому Симаковых.

По над берегом реки склонилась к воде плакучая ива с густой листвой. Сычёв залез на её гнутый ствол и забросив в воду прихваченную для маскировки удочку, стал наблюдать за симаковским двором через бинокль. Хозяин дома спустился в колодец, а Игнатов помогал ему, таская вёдрами землю в соседний овражек…

В памяти Сычёва вдруг всплыл давно забытый анекдот про Ленина, которого спросили: "Куда собрались, Владимир Ильич? "

Отвечает картаво: "На ебалочку. "

— А удочки зачем?

— Для конспияции!

Сычёв хохотнул и тут же принялся сам себе травить следующий анекдот. А чем ещё прикажете заниматься во время долгого и нудного "выпаса" объекта? Спустя некоторое время он заметил, что поднадзорных охватило бурное возбуждение. Так-так-так! Судя по всему "гарни хлопчики" обнаружили-таки Врата, о которых говорил генерал. Более того, они собираются с их помощью совершить некий пробный экскурс! Это видно невооружённым глазом по их интенсивным приготовлениям к походу.

Ну, вот! Уже и рюкзаки собрали…Оперативно сработано, ничего не скажешь. Куда же это вы голуби намылились? Нет, дальше наблюдать не имеет смысла. Нужно срочно возвращаться и обо всём доложить Нефёдову! Сычёв слез с ивы и хоронясь за кустами, вернулся в дом старика. Откуда ему было знать, что его участь уже была решена?

Не успел он прикрыть за собой дверь, как в калитку проскользнул Стар- ший Послушник. Он ступал по двору плавно, мягко, с грацией тигра, вышедшего на охоту.

— Эй, дед? — окликнул он негромко хозяина хаты, который вязал на крыльце берёзовый веник, — Квартирант твой, писатель, дома?

— А где ж ему быть? — вопросом на вопрос ответил старик, кивая на прикрытую

дверь, — Токо-токо воротился… Аль позвать?

— Кликни, будь добр. Скажи, что издатель евоный приехал… Гонорар привёз…

Дед кряхтя поднялся со скамейки, отложил веник и приоткрыв дверь, крикнул в сени:

— Тута кличут вас! Выходьте.

В доме что-то громыхнуло, будто опрокинулся табурет, и всё стихло.

Послушник понял, что чекист на его уловку не поддался и выхватив из-за пояса пистолет с длинным набалдашником на стволе, дважды выстрелил в грудь обернувшегося к нему старика. Две разрывные пули впились деду в сердце, раздирая его в клочья. Хозяин хаты умер ещё до того, как сполз по притолоке на пол, оставляя на дереве кровавые полосы.

В три прыжка Послушник преодолел двор. Взлетев на крыльцо, ударом ноги распахнул входную дверь и…нос к носу столкнулся с "писателем", также вооружённым пистолетом с глушителем. Два выстрела слились в один. Но оба промахнулись. Точнее будет сказать, что оба молниеносно отпрянули с линии огня.

Но уже в следующую секунду Послушник запрыгнул в сени и атаковав фээсбэшника, ногой выбил у того пистолет. И тут же сам лишился оружия! Его пистолет как живой вырвался из руки и через дверь вылетел на улицу. Сычёв не собирался уступать незнакомцу ни в чём!

Оставшись без оружия, противники закружили в поединке рукопашного боя. Возраст чекиста и Послушника был примерно одинаков: обоим недавно перевалило за тридцать. И хотя Сычёв считался проффи высокого класса и славился в Управлении как исключительный рукопашник, Послушнику он всё же уступал и в реакции, и в скорости. По сути, "серый" был человеком только наполовину, практически полностью изменив свое естество, свою физиологию, сознание и психику. Этим самым он подготовил себя к принятию сана Ученика Братства Серой Руки!

К тому же он в совершенстве овладел навыками дистанционного боя, и пото-му раз за разом донимал Сычёва, нанося последнему довольно болезненные и парализующие энергоудары в нервные центры и их окончания! Сам же Послушник при этом оставался в недосягаемости!

Только через двадцать секунд Сычёв чётко осознал необычайно высокий

уровень боевого рукопашного мастерства противника и решил сменить тактику боя, но сделать этого не успел…

Подгадав момент, Послушник провёл отвлекающий манёвр, обманул чекиста и мгновенно нанёс тому сокрушительный удар левым мыском в незащи щенный правый висок. Сычёв потерял сознание и отлетел в дальний тёмный угол сеней, сбивая по пути лавочку, вёдра и ещё что-то гремяще-звенящее. Как подкошенный, он рухнул на большую кучу свежесрезанных берёзовых веток.

Хозяин дома, не в силах мириться с мизерной пенсией, подрабатывал на жизнь тем, что вязал берёзовые и дубовые веники для бани. Он сушил их на чердаке до определённой кондиции, а затем продавал то в Ржевске, то в Зубце, развозя свою продукцию по открывшимся там во множестве частным баням, саунам и массажным кабинетам.

Товар расходился мгновенно и на "Ура! "Если бы не бандюки, которые забирали большую часть выручки за право торговли, дед жил бы припеваючи. Теперь, впрочем, ему можно было ни о чём не беспокоиться.

Послушник пошарил по полу и отыскав пистолет чекиста, хладнокровно выпустил в голову Сычёва всю обойму. Тот умер не приходя в сознание. Полюбовавшись немного на то, как вязкая кровь заливает зелёную свежесть листвы /всё-таки есть некое очарование в контрасте граната с изумрудом! /, Послушник выглянул за дверь.

На улице — никого! Тогда он подхватил деда под мышки и затащил с крыльца в сени, где бросил рядом с трупом постояльца. Затем хотел было подпалить хату, но вовремя одумался. Понаедут пожарные, милиция, а лишний шум-гам-та-ра-рам на деревне им теперь ни к чему!

Тут на глаза ему попался старый, ржавый "амбарный" замок с торчащим в скважине кованым ключом, который мирно покоился в пыли на подоконничке маленького "слепого" окошка с засиженным мухами стеклом. Через это окошко свет проникал с крыльца и немного оживлял сумрачные сени.

Послушник замку обрадовался, не придётся огород городить. Он вышел на крыльцо, плотно претворил дверь и навесив замок, забросил ключ далеко в не прополотую картошку. Пойди, поищи!

Дёрнув пару раз за дужку и убедившись, что заперто надёжно, он ухмыльнулся:

"Теперь попробуйте попасть в хату! Если трупы и обнаружат, то случится это, ох как не скоро! "

Весьма довольный собой и проделанной работой, Старший Послушник

подобрал своё оружие и поспешил к дому Симакова, куда направилась его команда во главе с Братом Первой Ступени.

* * *

О том, что Сычёв дважды не вышел на связь в установленное графиком время, было немедленно доложено генералу Нефёдову. Тот распорядился ничего не предпринимать, а дождаться контрольного сеанса связи. Но и спустя час сорок капитан не подал о себе никаких известий. Этот факт обеспокоил и насторожил Нефёдова, который понял, что в Давыдово произошло нечто из ряда вон выходящее!

Отложив все дела, он связался со своим региональным отделением, как раз расположенным в Ржевске, и попросил начальника, подполковника Титова, выделить ему двух-трёх толковых оперативников. Когда группа заперлась в комнате спец связи, предварительно удалив обслуживающий персонал, генерал отдал старшему оперу приказ осторожненько проверить один дом в деревне Давыдово, принадлежащий заслуженному пенсионеру союзного значения, бывшему директору сельской школы, у которого снял на время угол некий писатель из города и установить, куда последний запропастился.

Попутно оперативникам надлежало посмотреть, чем занимаются на своём подворье бригадир Симаков и гостящий у него родственник… Собранную информацию следовало незамедлительно доложить лично ему, генералу!

Потянулись томительные минуты ожидания.

Только через два часа Ржевские оперативники вышли на связь с Москвой. Стар-ший группы подробно доложил о проделанной работе. Во-первых, в указанном доме директора-пенсионера ими было обнаружено два трупа: хозяина дома и его квартиранта /фотоматериал прилагается к письменному докладу/, причем первый был убит разрывными пулями, выпущенными из огнестрельного оружия неустановленного образца, а второй — из пистолета-пулемёта "Борок +", принятого на вооружение в системе ФСБ. На рукоятке оружия обнаружены следы как неизвестного лица, так и самого писателя…

Что же касается второй части задания, то ни четы Симаковых, ни их гостя

в деревне нет. На двери дома висит замок, хозяйский мотоцикл в сарае отсутствует, из чего можно сделать вывод, что все трое находятся в отъезде…

Зато во дворе возле раскопа обосновалась бригада шабашников из шести человек, якобы нанятых Симаковым, что бы обустроить колодец. Только, пользуясь отсутствием хозяев, разношёрстная гоп-компания делом не занимается, а валяет дурака: пьянствует, играет в карты, загорает и травит анекдоты…

Генерал Нефёдов, проанализировав полученную информацию, сделал вывод, что Серые Колдуны сыграли на опережение и захватили Врата, которые

покоятся на дне колодца. Бригада шабашников — боевая единица их спецназа, группа захвата, чьей задачей было удержать артефакт под контролем до прибытия основных сил.

Собственно, ничего нового колдуны не придумали, он и сам рассчитывал так поступить, но не успел. А кто не успел, тот, естественно — опоздал! Что же касается четы Симаковых и Игнатова, то их взяли в плен и сейчас где — нибудь в укромном уголочке выбивают у Стража показания, как управлять его же Вратами. Жена и Игнатов послужат колдунам как средство давления на Стража, если тот проявит строптивость и несговорчивость!

Естественно, генерал не знал, да и не мог знать, ЧТО на самом деле отыскалось на дне колодца! Однако он решил, что артефакт в любом случае необходимо срочно отвоёвывать и брать под свой личный контроль. Иначе не сносить ему головы. Президент и так в последнее время охладел к нему и как то странно поглядывает из-под лобья…

Недобрый знак! Видать, где-то когда-то он опростоволосился: что-то сделал не так или ляпнул по простоте душевной не то, а доброхоты тут как тут, взяли и шепнули на ушко. Генерал словно кожей ощущал, как сильно покачнулось его положение "при дворе", как подорвались авторитет и влияние. Всё это нужно исправлять, нечего рассусоливать! Только успешное завершение операции "Посланец неба" может полностью реабилитировать его в глазах Президента…

Нет, прав был незабвенный дедушка Ленин, утверждая, что "промедление смерти подобно!" Пришла пора открыто появиться на арене и громогласно предъявить права государства в лице его Президента на обнаруженный артефакт и тем самым показать Серому Братству, кто является истинным хозяином в России!

Не ставя в известность ни директора ФСБ, ни Президента, он распорядился "по-тихому" поднять по тревоге управленческий отряд спецназа отдела спецопераций "Тени", самое крутое и засекреченное элитное спецподразделение в недрах ФСБ. Взяв на себя командование отрядом, генерал Нефёдов через сорок пять минут вылетел с бойцами с управленческого аэродрома в деревню Давыдово на сверх звуковом десантном самолёто-вертолёте "Ночная ведьма".

* * *

Следуя приказу Опекуна, послушники во главе с Братом Первой Ступени

быстро переоделись под сезонных работяг. Благо было во что. Гардероб, доставленный накануне с базы, имел широчайший ассортимент разнообразной одежды, так что с маскировкой проблем не возникло.

Взвалив на плечи ломы и лопаты, новоявленная бригада не таясь, но и стараясь не привлекать к себе особого внимания, двинулась вдоль по центральной улице, пока не остановилась возле дома Симаковых. Мгновенно оценив обстановку, все с шумом и гамом ввалились во двор. Роли были заранее распределены, осталось только их правдоподобно отыграть…

— Хозяин! — заорал Младший Послушник, — А вот и мы! Как договаривались…

Ему ответила тишина.

— Смотри-ка, никого! — загалдели шабашники, — Чего делать-то будем, старшой?

Роль бригадира взял на себя Старший Послушник, как раз подоспевший вовремя. Громко, что бы слышали любопытные соседи, он начал втолковывать своим товарищам:

— Я уже говорил, Михаил Степанович с супружницей отлучился по делам… Приедет не скоро… Велел располагаться и ждать его возвращения… Как вернётся, расскажет, что надо делать… Поняли наконец?

— А то!

— Как не понять?

— Дурни мы, что ли? — наперебой затараторили шабашники и зубоскаля и подт-рунивая друг над другом, быстро прошли к вязу и расположились вокруг раскопа. Воткнув в землю свой инструмент, они расстелили на траве телогрейки и повалились на них с явным блаженством.

Со стороны могло показаться, что работяги расположились на отдых пря-

мо на месте работ, однако, опытный, тренированный взгляд профессионального наблюдателя, непременно отметил бы одну существенную особенность: все шестеро, по сути, заняли круговую оборону колодца, каждый "осев" на своей определённой, тактически выверенной позиции…

Теперь вряд ли кому-либо из любопытных удалось бы миновать такой заслон и прорваться к колодцу. Даже специально обученному спецназу приш-лось бы пробиваться с боем! И положительный результат всё равно оставался бы под сомнением…

Послушники между тем вполне освоились со своей ролью и продолжали играть её не делая ни единого фальшивого сбоя… На травке как по волшебству, будто сама собой расстелилась застиранная скатёрка. Хоть и в подозрительных пятнах и разводах, как без них, но всё же относительно свежая.

На ней в порядке очерёдности стали возникать: дюжина бутылок — "че-

бурашек" с неказистыми этикетками, на которых на фоне фруктового изобилия тянулась жёлтого цвета надпись: "Вино плодово-ягодное", шесть сполоснутых гранёных стаканов, нехитрая закуска — зелёный лук, помидорчики-огурчики, ржаной хлеб местной хлебопекарни, порезанное сало с мясной прослойкой…

Не переставая ржать и балагурить, бригада принялась обедать, причём пока трое пили и закусывали, остальные оставались на своих местах и зорко поглядывали по сторонам. Потом все поменялись.

Бутылки мгновенно опустели. После возлияния весёлости в компании заметно прибавилось. Не смотря на удлинившиеся тени, солнышко припекало ещё довольно ощутимо, поэтому работяги заголились до пояса, подставляя под его палящие лучи саженные, обожжённые загаром плечи. Мускулы на спине и груди каждого шабашника так и переливались, так и играли под кожей…

Четверо из компании сошлись в кружок, достали карты, игра пошла "по

крупному". Двое других валялись рядышком на травке и лениво покуривали, ожидая своей очереди на партию. Они то следили за играющими, то незаметно оглядывали окрестности. Но всё вокруг было спокойно и ничто не нарушало идилии отдыха.

Игроки тоже дымили не переставая и время от времени комментировали перепитии азартной игры сальными шуточками, от которых вся честная компания разражалась взрывами дикого гогота.

В самый разгар веселья хлопнула калитка и во двор решительно вошёл запропавший дед Митрич. Он прямиком направился было к колодцу, но не сделал и двух шагов, как внезапно остановился, увидев перед собой играющих шабашников.

Самый молодой из них вскочил на ноги и радостно завопил:

— Ой, кто к нам пришёл и нашу бабушку зарезал!

Остальные работяги побросали карты и с молчаливым интересом уставились на

пришедшего.

Сообразив, что к колодцу его не подпустят, Митрич растерянно обернулся в сторону крыльца и позвал внезапно осипшим голосом:

— Миха! Клавка! Иде вы? Подьте сюды…

— Ты чего разорался на чужом дворе, дед? — шагнул к Митричу бригадир.

Брат Первой Ступени отступил в тень вяза и со стороны контролировал ситуацию. Остальные послушники сплотились вокруг колодца.

— Не видишь, что ли, замок на дверях! — продолжал наступать на Митрича бри-гадир, — Хозяев нет дома, неужели не понятно?

— А идешь воны? — удивился Митрич, — Я чаял — дома…

— Давеча укатили родителев жены проведать, понял, дед?

— А вы хто ж тады будетя? Ась?

Тут из-под руки бригадира снова вывернулся самый молодой и по повадкам — самый нахальный шабашник:

— Мы, дед, бригада "Ух!" — работаем до двух, спим — сколь хотим, пьём — за десетярых, едим — за…

— Умолкни, балаболка! — урезонил его бугор, — Мы, уважаемый, бригада земле-

копов из Вереи. Нас давеча Михаил Степанович нанял колодец копать… Вот мы и копаем. А сами они укатили в Дубинино в гости, сказывали, раньше завтрева их и не ждать. Так-то вот…

Митрич долго и внимательно вглядывался в лица шабашников, потом бегло посмотрел на колодец и внезапно озлобился.

— Землекопы, значитца? Копаете, значитца? Вижу-вижу как копаете! Шесть придурков и лопата заменяют эскаватор! Так, что ли? Ну-ну, копайте, только сами не закопайтесь! Покеда, работнички, мать вашу…

Он самчно сплюнул и крутанувшись на пятках, выскочил за калитку.

Шабашники возмущённо повскакивали с мест.

— Чё? Чё? Чё?

— Э-э? Дед?!

— Ты это кого, старый хрен, придурками обозвал?

— А по рогам схлопотать не хочешь?

Все шабашники, кроме Младшего Брата, бурно выражая недовольство, грозили вслед старику пудовыми кулаками и выкрикивали оскорбления.

— …Ах ты, пенёк абоссаный!

— …Чушок занюханый!

— …Шлепок коровий!

Странно, но никто из них вдогонку за обидчиком не бросился…

Митрич на оскорбления только отмахнулся на ходу: "Цыц, шантрапа! " и скрылся в переулке. Шабашники, как по команде, тут же угомонились и вновь взялись за карты.

"Интересно! — подумал Брат Первой Ступени, провожая Митрича взглядом —

"А дедок-то не прост! Я так и не смог просканировать его мысли… Он защитил себя такой мощной блокировкой, что дай Бог каждому! По моим скромным прикидкам, уровень его энерго-информационного манипулирования не ниже чем у самого Опекуна! А то и выше! Не плохо бы было знать, кто скрывается под личиной деда Митрича и что он здесь искал? Шёл то он сюда с какой-то определённой целью, а не просто в гости… Но с какой? Неужели и ему известна тайна колодца? Необходимо доложить о нём Опекуну! "

* * *

После ухода деда Митрича прошло не более пяти минут, когда во двор Симаковых вновь прошмыгнул давешний облезлый котище. Скрываясь за куста-

ми и травой он, незамеченный шабашниками, пробрался на задний двор и по углу хаты вскарабкался на крышу. Обогнув печную трубу и перескочив через конёк, кот ползком переполз на терраску, где и залёг на нагретом за день шифере

Невидимый с земли, он удобно уложил крупную голову на вытянутые вперёд лапы и принялся терпеливо и внимательно наблюдать за землекопами. Его огромные глазюки сверкали в лучах заходящего солнца двумя антрацитами.

Что интересно, ни Бригита, ни хозяин двора кот Харитон никак не отреагировали на вторжение чужака…

ГЛАВА 24. Удивительный тоннель

Лесенка сделала около пяти десятков полных оборотов, прежде чем бегущие ступени доставили Симакова с Игнатовым в небольшое помещение-стакан и замерли, словно застывшие волны ледовитого океана. Глядя на них, с трудом верилось, что они только что легко скользили вниз в каменных пазах.

Костя что-то подсчитал в уме и сообщил зятю, что спустились они под землю на глубину не менее трёхсот метров. Круглые стены "стакана" светились изнутри призрачным светом. Путешественники с интересом осмотрелись и обнаружили высокий арочный проход, расположенный правее доисторической лесенки-чудесенки. Что скрывалось за ним, оставалось только догадываться, так как за порогом таилась вязкая темнота.

— Ну что, шуряк, пошли, что ли… — Симаков включил электрический фонарик и шагнул под арку, Игнатов — за ним.

Собственно, Симакову фонарик был не нужен, он и без него отлично ориентировался в этой кромешной темноте. Свет больше требовался Игнатову.

Симаков миновал арку и сделал три-четыре шага, когда с удивлением увидел, что под ногами у него зародилось слабое голубое свечение. Он и Костя остановились, с интересом уставясь под ноги.

Свечение с каждым мгновением набирало силу, становясь всё ярче и ярче. Потом оно сорвалось с места и светлой волной медленно покатилось вперёд, превращаясь на бегу в… светящуюся ленту пола огромного тоннеля, который уходил вперёд и вниз насколько мог видеть глаз.

Тоннель оказался треугольного сечения и был настолько велик, что в нём без труда могли разминуться два "Белаза". Люди в нём казались муравьями…

Симаков оглянулся — за спиной темнел торец тоннеля с аркой, из которой они только что вышли. Следовательно, они стояли в самом начале этого подземного пути.

— Как бы далеко не тянулся тоннель, нам придётся пройти его до конца, Константин.

— Пройдём, куда мы денемся.

В этот момент начали светлеть и стены тоннеля. Симаков не выдержал и присев, погладил необычный материал, из которого было выполнено напольное покрытие тоннеля. Игнатов в свою очередь заинтересовался серыми, с мелкими коричневыми вкрапинами, отполированными стенами.

— Не пойму, что за материал такой? То ли пластик, то ли стекловидная субстан-ция какая… — поделился сомнениями Костя.

— А ты отколупни кусочек для анализа, потом в своей лаборатории разберёшься.

— Пробовал, не получается. Чуть нож не сломал, а на стене даже царапины не осталось.

— А как насчёт внутреннего свечения этого материала? Есть идеи?

— Сдаётся мне, что в основу свечения пола и стен положен принцип триболюми-

несценсии кварцесодержащих горных пород… Хотя, может быть, неизвестные строители применили здесь более универсальный механизм, так называемый

механо-электрический эффект, который был открыт ещё в 60-х годах прошлого века. Универсальность его заключается в том, что он проявляется не только в кварцесодержащих горных породах, но и, практически, в любом диэлектрическом материале или любой горной породе…Ладно, чего гадать, пошли дальше!

Они поправили друг у друга лямки рюкзаков, попрыгали на месте: не гремит ли где, и не спеша тронулись в путь, инстинктивно придерживаясь середины тоннеля. Шли молча, во все глаза разглядывая пол и стены, смыкающиеся над головой в острый угол. С каждой пройденной сотней метров тоннель всё круче и круче забирал под уклон.

Игнатов обернулся. Арка исчезла, вместо неё просматривался треугольник тоннеля. Как, впрочем, и впереди тоже…

— Ты заметил, Степаныч, какой тут чистый и свежий воздух? — спросил он.

— Заметил! И на полу — ни пылинки, ни соринки!

— Умели же строить люди! Не то, что нынче… — Костя снова обернулся и при-свистнул: пол и стены за спиной медленно гасли. Темнота наступала на пятки путешественникам, но не обгоняла.

— Всё правильно! — ухмыльнулся Симаков, — Экономика должна быть эконом-ной!

Они прошли ещё километров пять шесть, но тоннель всё не кончался. Те-перь он уходил вниз плавно и почти не заметно для человеческих глаз.

— Послушай, Степаныч? — оживился Игнатов, — Я вот всё думаю, что если не от-сылать Врата, а передать их в надёжные добрые руки? Что бы извлечь из артефакта пользу для человечества…

— Ты знаешь таких людей, можешь гарантировать их порядочность? — поинтере-

совался Симаков

— К сожалению, нет! Вопрос чисто риторический…

— Даже если бы такие люди и нашлись, то на передачу Врат в их распоряжение

всё равно требуется санкция Хозяев Врат.

— Кто они и где их искать?

— Если бы я знал, то мы сейчас не блудили бы под землёй!

— Может, это Атланты, которые сгинули без следа миллионы лет назад?

— Нет, не они! Вспомни Архаические Рекорды, по сути являющиеся архивами, в которых хранятся некоторые страницы истории атлантов. Ведь атланты сами никогда не изготавливали телепортационных порталов! Они пользовались достижениями науки и техники неизвестной нам, но дружественной им инопла-нетной человеческой цивилизации. В частности "ТФ-станциями", "ТФ-кабина-

ми" и "винамами" — чудесными аппаратами, могущими доставлять людей и грузы с одной планеты на другую, из одной точки Земли в другую.

Однажды в обществе атлантов произошёл раскол. Разразилась гражданская война! Космоколонии сцепились с землянами в кровопролитной междоусобице. Человечество атлантов отвернулось от дела мира и прогресса и направило все свои научные достижения и передовую технологию на войну и разрушение.

Когда земляне окончательно деградировали, инопланетяне порвали с ними братские отношения и эвакуировали с планеты практически все подаренные атлантам "ТФ-станции", "ТФ-кабины" и "винамы"! Мои Врата — последний телепортал на планете! С ним произошла какая-то тёмная история и он остался не вывезенным. Тогда-то к нему Хозяева и приставили Стража!

Нынешнее человечество не улучшилось! Оно так и не смогло избавиться от наследственной кровожадности и жестокости, безответственного и отрицате-льного использования достижений науки и техники. Хозяева Врат в тревоге. Особенно их беспокоит то, что человечество пытается сделать в космосе. Ужасающие последствия грозят землянам неописуемыми страданиями и гибелью всего человечества. В таких условиях попадание Врат в руки землян только уско

рит трагическую развязку. Хозяева Врат требуют от меня вернуть их! Это совпа-дает и с моими планами…Так что у нас, Константин, нет другой задачи, как выполнить приказ Хозяев Врат!

— Откуда ты обо всём этом узнал, Степаныч? — поразился осведомлённости зятя

Игнатов.

— Мои Врата просвещают меня, как только я открыл люк. Информация поступает дозированно и через определённые промежутки времени… Словно по расписанию…

— Понятно! А ты хоть знаешь, где твои Врата находятся?

— Приблизительно… Но это не важно, они ведут меня на ментальном уровне. Так

что мимо не пройдём!

— Хорошо, если так. А то будем плутать под землёй до второго пришествия.

Они шли в ногу, ступали легко, пружинисто. Тоннель ни разу не повернул всё время оставался прямым как стрела. Его пол снова приобрёл уклон в сорок пять градусов.

— Помнишь, Степаныч, перед отправлением ты обмолвился о каком-то загадоч-ном ЗЛЕ, которое нам предстоит отыскать и уничтожить? Может объяснишь, в чём дело?

— Сказать по правде, я и сам до конца не понял, о чём предупреждала Лыкова. Но, получив от Врат кой-какую информацию, могу выдать свою версию…

Вот слушай! Это подземелье было выстроено атланто-арийцами в предвидении нанесения по планете ядерного удара космоколониями из космоса. Удар действительно был нанесён! Разразилась ядерная катастрофа. Части землян удалось укрыться в подземных городах. Они продолжали сражаться с колонистамии. Поскольку каждый боец землян был на счету, то военным учёным пришло в голову подготовить им адекватную замену. Врата сообщили мне, что одна из засекреченных лабораторий, выполняя заказ генералов, вывела путём скрещивания на генетическом уровне птеродактиля и представителя семейства приматов — прародителя всех нынешних обезьян на земле, /которого мы знаем как Снежного Человека или Йети/, новый биологический вид.

Крылатые особи выращивались группами в биованнах в ускоренном режиме, а потом из них дрессировали безжалостных убийц для уничтожения живой силы противника. Представляешь, что за монстр у них получился? Боюсь, что нам придётся иметь дело с одним из таких созданий. Я думаю, что в деревне орудовал не медведь, а это чудовище…

— То, о чём рассказали твои Врата, заслуживает самого пристального внимания. Нам надо быть всё время настороже! Иначе слухи о нашей смерти будут сильно приуменьшены! Кстати, откуда Вратам известны столь трепещущие подробности?

— В своё время они принадлежали большому учёному, руководителю этой самой лаборатории… Хочу добавить, что Монстр всё время испытывает чувство голода на генетическом уровне. Так было задумано его создателями, что бы поддерживать в нём постоянный боевой дух. Он всё время алчет человеческой крови, особенно в ночные часы… Вот с какой нечистью нам предстоит сразиться и уничтожить её!

* * *

…Тоннель постоянно уходил вниз. Цветовая гамма его стен и пола оставалась неизменной.

Игнатов извлёк из кармана небольшую продолговатую коробочку с квадратным экранчиком и нажав кнопку высветил его.

— Ого! - воскликнул он, глянув на дисплей, — "Если хочешь знать, мы протопали девять с лишком километров, Степаныч. "

— Что за штуковина такая, — поинтересовался Симаков

— Лазерный шагометр…

— Ну, я и без него знаю, сколько мы прошли…

— Ах, да! Ещё бы, ведь ты у нас Страж Врат! Ну и каково оно быть суперменом?

— Нормально, привыкаю поманеньку.

— Странная всё же штука жизнь: живёшь не тужишь, а тут — бац! и ты уже другой.

Вот я, например, только неделю назад читал о некоем американце-чудаке из Калифорнии, Далласе Томпсоне, который, представляешь, исходя из собственных соображений, что Земля внутри полая, планирует совершить экспедицию из Арктикив…Антарктиду! Напрямую, сквозь нутро планеты! И знаешь на чём? На вертолёте! Так вот, он только планирует, а я уже иду по диковинному подземному тоннелю и неизвестно где выйду… Может в той же самой Антарктиде!

— Это вряд ли, шуряк! Сеть подземных городов атлантов расположена на глубине пяти километров, не более… Так говоришь, сквозь землю на вертолёте? Ишь ты!

— И я о том же. Но только знаешь, его планы не беспочвенны. Как-то я изучал од-ну интересную фотографию Северного Полюса, сделанную из космоса американ

ским спутником ЕSSА-7 ещё в 1968 году. На снимке чётко просматривается под

многокилометровой толщей льда гигантское воронкообразное отверстие, веду-

щее вглубь Земли…

— Всё может быть, шуряк.

— После открытия люка, я перестал чему-либо удивляться… Так та фотография

была копией или оригиналом?

— Обижаешь СВР, Степаныч. Конечно оригиналом, копия осталась в штатах!

Симаков крякнул:

— Недурственно, однако!

— Мистер Томпсон, — продолжал между тем Игнатов, — утверждает, что монахи и тайные духовные лидеры во всём мире отлично знают, где скрывается загадоч-ная Шамбала — средоточие мудрости предыдущих Человеческих Рас.

— По землёй, что ли? — удивился Симаков

— Именно!

— Ну, надо же! Я всё время думал, что она где-то в Гималаях…

— Многие так считают… Но это всего лишь ничем не подтверждённые версии.

А ещё американец говорит, что под землёй прячется и таинственная Агарта — гигантское подземное Царство… И на Земле в разных местах оборудованы секретные Порталы, ведущие в этот подземный мир. Может быть речь идёт о Подземелье Атлантов?

— Не знаю! Врата мне ни о чём таком не рассказывали…

— По разумению американца об этих порталах знают только Посвещённые.

— Чем-то эти Порталы смахивают на наш Люк Входа! Костя, у меня появилось

странное и необъяснимое чувство, что своим проникновением сюда мы нарушили некий многовековой запрет, а вместе с ним и долгосрочные планы неведомых нам существ…

— Должен признаться, что и я испытываю некоторое беспокойство и душевный дискомфорт. Но не будем переживать по этому поводу. У нас есть цель, и мы достигнем её во что бы то ни стало!

Симаков рассеяно кивнул.

— Я где-то читал, — продолжал Игнатов, — что некоторые уфологи утверждают, будто бы НЛО прилетают к нам не со звёзд, а изнутри Земли — через отверстия в её полюсах! Якобы у пришельцев под землёй понастроено множество разных баз, лабораторий, складов и прочее…

А ещё бытует гипотеза, что внутри земли вообще обитают многочисленные и разумные существа, чьи знания несоизмеримо выше наших, человеческих. Они то и являются истинными хозяевами Земли! Ещё бы, если их возраст на миллиарды лет превосходит возраст даже самого первого Человечества…

Помолчали. Симаков, занятый своими мыслями, невпопад пробормотал:

— Чего гадать-то! Пока ищем Врата, всё сами и увидим.

Не успел он договорить, как впереди послышался нарастающий, заунывно тоскливый вой. Внезапный ужас, напавший на путников, ознобом сковал мышцы рук и ног. Мужчины встали как вкопанные, не в силах сдвинуться с места!

ГЛАВА 25. Снова монстр

Монстр пробудился внезапно. Переход ото сна к бодрствованию произошёл мгновенно, скачком. Стараясь не делать резких движений, он широко раскрыл глаза и прислушался. Вокруг, как всегда, властвовала первозданная тишина. Монстр потянулся и хрустнул суставами. Пора на охоту…

Вдруг его как боевым лазером с ионной накачкой стебануло и он вздрогнул. Какая охота? Внутренние биочасы упорно трезвонили, что он пробудился раньше времени и ночь на поверхности ещё не наступила!

Монстр насторожился: тогда отчего же он проснулся?

Видно сработала сторожевая система организма, но по какой причине? Что заставило её пойти на столь экстренные меры, как незапланированное пробуждение? Может быть голод? Да, голод постоянно терзал его нутро, но он к нему привык и научился терпеть. Нет, тут что-то другое, скорее сопряжённое с опасностью! Наверняка ментальный сторож уловил близкую угрозу и только поэтому разбудил его, своего хозяина. Другого объяснения он просто не находил!

Монстр висел вниз головой, вцепившись когтями коротких кривых ног в покорёженную метало — пластиковую трубу, прикреплённую массивными крон-

штейнами к потолку в небольшом помещении. Комнатушка некогда служила Создателям то ли кладовой, то ли чуланом и имело одно бесспорное достоинство — в неё не проникал ненавистный ему свет! Ни дневной, ни искусственный.

Не меняя положения, он постарался на чём-нибудь сосредоточиться. На полу, недалеко от входа, валялась сорванная взрывом с петель смятая овальная

дверь. На неё падал слабый, рассеянный свет из зала и оттого дверь тускло бликовала. Монстр приковал к ней свой взгляд и отрешившись от всего окружающего принялся мысленно "вслушиваться" в ближайшие подступы к схрону, пытаясь выяснить, какого рода угрозу зафиксировало его второе "Я".

Однако у него ничего не вышло и он рассвирепел. И напрасно! Кто виноват, раз сам прогуливал занятия по сенсорики и мысленному биосканированию? Монстр заелозил и заворчал: сон ушёл, висеть и дальше вниз головой не имело смысла. Тем более, что где-то рядом бродит неопределённая угроза. Боевой инстинкт подсказывал, что нужно отправляться на разведку и выяснить в

чём она состоит, а потом устранить её.

Засопев, словно бык на тореро, монстр расцепил когти и ухнул вниз.

Пока падал, сделал сальто-мортале, распустил крылья за спиной и плавно приземлился на пол среди осколков битого стекла, смятой — свитой арматуры и кирпичного крошева. С потолка свисали обрывки кабеля и разноцветных проводов вперемежку с длинными лохмотьями потолочного покрытия.

Старательно и бесшумно отводя лапой "сопли" в сторону, он осторожно приблизился к дверному проёму, обошёл лежащую дверь и выглянул из убежища. Перед ним как на ладони простирался сумрачый Центральный Зал с прозрачной трубой Главного Лифта в его срединной части. Монстр, как учил инструктор, разбил зал на сектора и внимательно осмотрел каждый. Похоже, никого из теплокровных в нём нет! Ни людей, ни животных…

Когда-то, давным — давно, по Подземелью прокатилась война. Замляне отчаянно защищали от колонистов зал с Главным Лифтом, но всё же им пришлось отступить под натиском превосходящих сил противника. Колонисты ворвались в подземелье и… началась резня! Давно это было, но Центральный Зал до сих пор носил следы страшных разрушений. Куда бы монстр не кинул взгляд, кругом царили Смерть, Хаос и Разорение! Ему довелось принять участие в тех боях. Он почмокал губами и облизнулся, вспоминая дымящуюся кровь разодранных им солдат-колонистов. Очень, очень вкусная и тёплая кровь…

И пускай та гражданская война давно канула в лету, пускай Создатели и сменившие их поколения человеческих рас ушли в небытие, растворились во времени и сошли с исторической арены, он-то остался жив и как всегда голоден! Он хочет есть, и этим всё сказано…

А на поверхности народилось новое человечество, кровь которого практически ничем не отличается от крови его современников! И это здорово, потому что он с ними не будет голодать! Никогда! Как жаль, что в настоящем бою и ему, и его сородичам пришлось побывать всего один лишь раз. Но и его оказалось достаточно, что бы всем показать, на что они были способны! Ох, и попили же они тогда людской кровушки!

Но после боя Создатели неожиданно приказали собраться им всем в лаборатории. Зачем, почему — не объяснили. А сражение уже шло в самом городе, и колонисты теснили землян. Создатели уложили весь отряд в биованны-кап- сулы, усыпили и законсервировали на долгие-долгие годы…

Он не умел считать, для него существовало лишь два понятия: "много" и "мало", и если бы кто-нибудь сказал ему, что он провёл в состоянии анабиоза миллионы! лет, то он воспринял бы этот факт равнодушно, как нечто не заслуживающее внимания…

Монстр стряхнул остатки сна. Пора идти на разведку. Но не успел он сделалать и шага, как снова накатила волна голода. На этот раз сильнее обычного. Внизу живота возникла острая режущая боль. Что бы как-то успокоить её, он погладил брюхо и облизнулся. Если подумать о пище, то голод отступит. И он начал вызывать в памяти свои многочисленные жертвы и вкус их крови.

Привалившись к стене, он с удовольствием вспомнил, как несколько суток назад, неизвестно по какой причине, произошёл сбой в системе обеспечения, и автоматика его капсулы самостоятельно включилась в режим: "Пробуждение!" Чуть слышно заработали насосы, откачивая из-под колпака консервирующий газ, и закачивая оживляющую смесь…

Во время анабиоза его тело приобрело каменно-неподвижное состоя-

ние, став неестественно твёрдым, а температура сильно понизилась. Как он знал от учёных, такой эффект был достигнут Создателями за счёт значительного замедления обмена веществ в его организме. И ещё они что-то сделали с содержащейся в нём водой. В таком изменённом состоянии тело могло храниться сколько угодно долго: сотни тысяч, а то и миллионы лет! Безо всяких для себя вредных последствий!

Включившийся режим: "Пробуждение!" начал обратный процесс и вскоре капсула разгерметизировалась, открылась и выпустила из своего чрева вечно голодного монстра. Вековую тишину хранилища биомалекулярной лаборатории в тот момент потряс яростный вопль оголодавшего чудовища!

…Не дождавшись ни Создателей, ни лаборантов, ни кого-либо ещё из об-служивающего персонала, он отправился на их поиски. Но никого из людей не нашёл — ни живых не мёртвых! От них даже праха не осталось… Повсюду царили

Смерть, Хаос и Разорение! Война докатилась и до этих сокровенных мест Подзе-мелья и никого не оставила в живых — ни землян, ни колонистов.

Монстру открылась страшная правда: он один живой экземпляр во всём подземном мире. Обыскав все закоулки института, заглянув в каждый угол бесчисленных помещений, он вернулся в лабораторию растерянный и поникший.

Один! Что делать?

Вдруг на глаза ему попалось табло атомных часов, работавших по принципу радиоактивного распада. Когда их отряд собрали в лаборатории для последую- щей консервации, салатовые цифры на нём были совсем другие, а их количество — вдвое меньше, чем теперь.

Монстр понял, что с тех пор прошло "очень много" времени! А раз так, то и ядерная зима на поверхности планеты должно быть давно закончилась. Оставшиеся в живых люди, а они не могли погибнуть все до единого, наверняка вновь расплодились за время его сна. Их кровь — его пища! Их смерть — его жизнь! Он не виноват, что таким его вырастили Создатели. Он просто голоден и хочет есть!

Путь на поверхность был не близким, но монстр хорошо помнил его. У него вообще была прекрасная память на местность и события. Сначала он поки- нул лабораторию и институт, запрятанный в лабиринтах глубинных пород, потом по тоннелю долетел до города, где с третьего захода отыскал действующий, /остальные семь оказались разбитыми вдребезги! / Главный Лифт, который и доставил его на Первый Уровень в Центральный Юго-Восточный Зал. Отсюда, снова по тоннелю, но уже треугольному, он долетел до Люка Выхода, обращаться с которым его в своё время обучили Создатели…

Но в шлюзовом отсеке под Люком его ждало страшное разочарование: Выход оказался погребён под трёхметровым слоем земли! Ментал — автомат

Люка категорически отказался подчиниться приказу монстра и открыть проход.

Это был конец!

Монстр вспомнил, какой приступ дикой, необузданной ярости он испытал в тот момент, с каким ожесточением набросившись на стены шлюза, принялся пинать их и царапать. Дурак! Чуть когти не обломал, а на стенах — ни царапины! Кажется, именно в тот момент он вдруг и ощутил над головой близкое присутствие… Человека!

Это был мужчина, и он копал землю как раз над Люком! Рано или поздно, он должен был освободить Выход от завала! Помнится, монстр возликовал тогда и успокоился. Он присел на корточки и привалившись крыльями к стене стал терпеливо ждать. Вскоре он выберется наружу, нужно лишь проявить толику терпения.

А быть терпеливым монстр умел как никто другой!

…В эту ночь он стал свидетелем того, как сработала Вторая Охранная Система Входа. В полуметре от него, прямо из стены медленно выплыла сверкающая энергетическая сущность, формой напоминающая гигантскую морскую медузу.

Из-под "гипюровой" юбочки на её брюхе, покачиваясь и извиваясь свисали шесть змеевидных отростков. Подрагивая фосфоресцирующим, просвечивающим насквозь телом, медуза всплыла к потолку и без труда просочилась сквозь Люк и покрывающую его землю… Больше монстр её не видел! Каких дел она натворила на поверхности — тоже не знал, мог только догадываться…

Прошли ещё одни сутки. Мужчина работал не переставая и слой земли над Люком сократился до минимума. Монстр дождался наступления темноты и

попробовал вновь связаться с ментал — автоматикой. На этот раз Люк послушно

открылся! И пусть на голову монстра просыпалась кучка земли, он всё равно об-

радовался как ребёнок! Ещё бы, вскоре он напьётся свежей человеческой крови и утолит свой голод! Это ли не великолепно?

На радостях монстр поклялся тогда не трогать ни самого мужчину, отко-павшего Люк, ни его самку! Пусть живут и радуются, как радуется он… Монстры умеют быть благодарными, хотя об этом не подозревали даже Создатели! В ту ночь ему пришлось охотиться дважды, но он всё-таки заполучил пищу и насытился. Голод отступил на два-три дня. Он вернулся в зал Первого Уровня и забившись в тёмный угол, предался второму любимому после охоты занятию — сну! В лабораторию он решил не возвращаться, а держаться поближе к поверхности, где обитает множество новых людей…

И вот теперь сон был прерван по необъяснимой причине! Приступ голода отступил и монстр с опаской выскользнул из логова. Осмотрелся по сторонам, убедился что никаких врагов поблизости нет и взлетел. Теперь надо было срочно проверить тоннель…

Он сделал взмах-другой, взмыл под высокий, куполовидный свод зала

с хрустальными светильниками, облетел вокруг стеклянной трубы Главного Лифта и очутился возле выхода из зала, оборудованного электронными вертушками и тумбами досмотрового рентгена. Уже на подлёте к пункту контроля, он ясно ощутил присутствие в тоннеле двух человеческих особей мужского пола… Люди в подземелье?! Невероятно!

Монстр плавно и бесшумно спикировал на пол и из-за угла заглянул в тоннель. Так и есть! К залу приближаются два человека!

Так вот, что его разбудило! Присутствие людей в Подземелье! Но поче-

му ментал-автомат пропустил их через Люк? Они же чужаки, вход сюда им заказан, как в своё время был заказан и колонистам… Впрочем, неважно!

Главное то, что пища сама пришла к нему, не надо никуда идти. Сегодня он будет охотиться на Первом Уровне!

Монстр ещё раз выглянул из-за угла. Мужчины увлечённо беседовали и не замечали его. Это хорошо! Он обрушится на них внезапно… Вдруг в одном из мужчин монстр признал своего избавителя — человека откопавшего Люк. Второй, который помоложе, был ему незнаком…

"Ты поклялся не трогать спасителя!" — пронеслось в зверином мозгу. Монстр на

секунду растерялся, но тут же сам себе возразил:

"Да! Но я обещал не трогать его там, на поверхности! Сейчас же он незваным гостем вторгся в мой дом, нарушил неприкосновенность моего жилища. Явно с недобрыми целями. Он и его напарник — вооружены! Они пришли как враги. Я — единственный хозяин Подземелья и имею право поступить с ними как хочу. Они оба — моя пища и ничего более!"

Монстр решил применить свою обычную тактику и напасть на людей вне запно, со спины. Для этого он присмотрел трещину в кладке, где можно было укрыться от вражеских глаз и дождаться, когда они пройдут мимо. Мужчины приблизились настолько, что можно было просканировать их мозг, что он и сделал, по-прежнему оставаясь на своём месте за углом.

Прочитав мысли потенциальных жертв, он вдруг с удивлением узнал, что ему придётся иметь дело не с пассивным "гражданским контингентом", а с сильными, хорошо обученными бойцами, владеющими уникальными навыками рукопашного боя и умеющими за себя постоять при любых обстоятельствах!

Этот факт менял всё дело!

"С такими воинами фактор внезапности может и не сработать! — подумал мон- стр, медленно отступая вглубь зала за разрушенные киоски, — Эти двое, несмотря на внешнюю раскованность, внутренне напряжены. Они держат себя в посто янной боевой готовности. К ним нужен другой подход. Слава Создателям, наделившим меня тактическим мышлением и способностью к мимикрии. Враги и охнуть не успеют, как я выпью из них всю кровь!"

Он развернулся и быстро забился в ближайшее небольшое строение из пластика, носившее следы древнего пожара…

ГЛАВА 26. Схватка с чудовищем

— Что это было, Степаныч? Будто зверь какой выл? — спросил Игнатов, смахивая со лба липкие капли выступившего пота ладонью.

Симаков не успел ответить, тишину подземелья вновь разодрал протяжный вопль. На этот раз кричал человек. Он по-русски звал на помощь:

— А-а-а! По-мо-ги-те! А-а-а!

И следом снова жуткий вой! Создавалось впечатление, что какого-то бедалагу терзает дикое животное. Симаков выхватил штык-нож, а Игнатов вооружился пистолетом. Переглянувшись, оба молча бросились бежать в конец тоннеля, который хорошо просматривался впереди.

Неожиданно, метров через тридцать, тоннель слегка повернул и влился в огромный зал со сводчатым потолком. В его центре возвышалась шести метрового диаметра труба. Сделанная из прозрачного материала, она соединяла пол с потолком и сверкала полированной поверхностью покатых боков. Внутри трубы, на уровне пола, завис прозрачный шар-кабина, стены которого матово по-

блёскивали в полумраке зала. В кабине в кружок стояли удобные кресла, а в центре возвышался столбик пульта управления…

Симаков, придержав Костю за рукав, приложил палец к губам. Игнатов согласно кивнул в ответ. Оба в полном молчании принялись методично обыскивать зал. Они делали это по всем правилам военной науки: пока один выдвигался вперёд, другой прикрывал его и контролировал окружающую обстановку. В зале повисла напряжённая тишина. Ни зверь, ни человек больше не кричали!

Путешественники решили обойти зал кругом. Его округлые стены и маза-

ичный пол носили следы сильных разрушений. То тут, то там темнели овальные проёмы выбитых или взломанных дверей. Повсюду резали глаз следы взрывов и выстрелов, выбоины, щербины и жирные ожоги. Разноцветную мозаику под нога-ми устилали осколки стекла и пластика, куски обрушившегося пластобетона со скрученной арматурой и спирали оборванных проводов.

Симакову живо припомнились развед рейды по горам и ущельям объято- го огнём Афгана. Ни один осколок не хрустнул под его ногой. Игнатов тенью скользил сбоку и чуть сзади. Перед ними выросла труба Главного Лифта. Они стали обходить её с двух сторон одновременно, попутно заглядывая во все тёмные углы и в выбитые двери. Но никого не обнаружили. Завершив обход, сошлись снова.

— Похоже, что труба — шахта лифта, а шар — его кабина! — прошептал Игнатов. Си маков с ним согласился и добавил:

— Лифт не разрушен, должен работать.

— Угу! Хоть в этом нам повезло…

В отличии от Симакова, ни разу не воевавший и видевший войну только на телеэкранах, Игнатов откровенно удивлялся многочисленным бессмыслен-ным разрушениям.

— Чокнулись они тут все, что ли? — возмущался он шёпотом, — Ты только глянь,

Степаныч, крушили всё подряд!

Симаков в ответ равнодушно пожимал плечами.

Поиски привели их к широкой нише, в которой разместилась скульптурная груп-

па из мрамора. Композиция состояла из двух атлантов — мужчины и женщины.

Оба неописуемой красоты! Они стояли бок о бок и запускали в небо с протяну-тых, соединённых рук, маленьких пернатых тварей с длинными зубастыми клювами. Видно скульптура кому-то очень не понравилась, потому что мрамор был буквально иссечён глубокими закопчёнными бороздами.

— И тут не прошли мимо! Скульптура им, видите ли, помешала!

— Это война, шуряк! Самая безжалостная и непредсказуемая штука на земле.

— Чем это они лупили? Похоже на лазерное оружие.

— Лучевое!

— А в чём разница, знаешь? — заинтересовался Игнатов.

— Знаю, как-нибудь потом объясню… Не отвлекайся…

Они двинулись дальше. Большая часть зала осталась позади. Неужели попавший в беду человек не отыщется? Кто он? Почему звал на помощь? Кто угрожал ему? Кто выл и рычал?

Такие и подобные им вопросы задавали себе путешественники. Они снова разделились: Симаков взялся за осмотр правой стороны зала, Игнатов — левой. Но не сделали они и двух шагов, как впереди вновь прозвучал протяжный стон. Симаков замер, так стонать мог только тяжело раненный человек. Уж он-то знал, наслушался в госпитале в Кандагаре.

Переглянувшись, оба бегом бросились на стон. Шагов через шесть-семь наткнулись на темнеющий овал входа с выбитой взрывом дверью. Стон явно доносился из его глубины погружённого во мрак помещения. Симаков предостерегающе поднял руку и первым переступил порог небольшой комнаты, чья обстановка оказалась полностью разрушена взрывной волной. Только благодаря своим сверхспособностям он увидел раскинувшегося на полу человека…

Это был мужчина, одетый в потёртые джинсы и байковую рубаху в клеточку. Он лежал головой к выходу и лицом вниз. Симаков приблизился к нему и замер, пытаясь определить, есть ли тут ещё кто-нибудь, помимо них троих. Кажется, больше никого. Рядом бесшумно возник Игнатов. Он тронул склонившегося над мужчиной Симакова за плечо и указал на ноги незнакомца.

— Смотри-ка: разутый!

Голые ступни неизвестного и впрямь белели в темноте словно две пойманные рыбы на берегу. Правая рука незнакомца вытянулась вперёд, а левая неловко заломилась за спину. Мужика, похоже, кто-то недавно волочил по полу, но его спугнули и он убежал, бросив жертву на произвол судьбы.

Симаков сходу определил, что незнакомец жив, но находится без созна-ния. Его спина едва приметно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе. Наверное, он был ранен, хотя крови нигде не было видно.

— Давай-ка вытащим его на свет, Степаныч, а то тут ни черта не видно! — предло-

жил Игнатов.

Они подхватили потерпевшего под руки, легко выволокли в зал и перевернули на спину, что бы привести в чувство.

Симаков замешкался, шаря на поясе фляжку с водой. Игнатов первым заглянул незнакомцу в лицо и… громко вскрикнув, отпрянул в ужасе!

— Ты чего? — удивился Симаков.

Костя, бледный как полотно, трясущимся пальцем ткнул в раненого:

— Смотри сам!

Симаков посмотрел и ахнул! На него смотрел… он сам!!!

…Пока путешественники ошалело пялились на двойника Симакова, тот внезапно открыл нечеловеческие, малиново полыхающие глаза, резко развернулся, вскочил на ноги и попытался схватить людей. Его руки при этом неестественно удлинились. Поскольку Игнатов стоял за спиной зятя, то успел увернуться от крепкого захвата и отскочить в сторону. Симаков же наоборот, к тому моменту склонился пониже, что бы лучше рассмотреть черты лица своего двойника. Поэтому обортню и удалось зацепить его за грудки.

В его глазах промелькнуло торжество. В следующее мгновение он

начал расти ввысь и вширь. Одежда двойника потеряла свои цвета и форму и словно кисель расплывшись по фигуре, стала прорастать густой грязно-бурой шерстью!

Секунда — и человека не стало!

Вместо него появилась ужасная крылатая обезьяна с сильно вытянутой клыкастой пастью. Теперь не рука, а мохнатая мускулистая лапа продолжала цепко держать Симакова.

Монстр издал победный рёв и подтащил "спасителя" поближе к оскален

ной, дышащей смрадом пасти. Симаков не сопротивлялся. Игнатов, стоя в стороне тупо смотрел на это, словно заторможённый. Он не в силах был справиться с охватившими его невидимыми путами; руки и ноги отказывались повиноваться ему, а сознание застлал туман липкого ужаса.

Крылатая обезьяна, подтащив зятя вплотную, нацелилась на его горло… Симаков вдруг мгновенно развернулся к ней спиной, перехватил лапу на правое плечо и резко с силой рванул вниз с наклоном корпуса вперёд. Получился классический бросок через спину. Монстр не был готов к сопротивлению, поэтому бросок пропустил. Он мешком с картошкой взмыл в воздух и кувыркаясь отлетел к шахте лифта.

Его падение казалось неизбежным! Он непременно приложился бы к полу всей своей массой, если бы не крылья. Вовремя расправив их за спиной, монстр вместо падения мягко спланировал на пол. Он уже пришёл в себя и изготовился к продолжению схватки. Что-то подсказывало ему, что она будет долгой и кровопролитной…

Первый проигранный чудовищем раунд помог Игнатову справиться с наваждением. В голове у него прояснилось, руки-ноги заработали с прежней силой и ловкостью. Симаков не успел и глазом моргнуть, как Константин выхватил оружие и открыл по монстру прицельный огонь короткими очередями. Разрывные пули с керамическими головками настигли чудовище и раздробили его правое плечо. Монстр заревел, больше от ярости, чем от боли. Следующая очередь пришлась по крыльям. Перепонки с треском полопались, в коже остались огромные рваные дыры величиной с арбуз.

Вообще-то, полученные монстром раны были не слишком тяжёлыми. Даже средними их нельзя было назвать. Так, лёгкие травмы, только и всего… Ни какой опасности они не несли. Бывало и хуже! Да и боль он испытывал затухающе — проходящую. Создатели всё предусмотрели, когда выращивали их!

А вот дикой ярости ему было не занимать. Он не будет ждать, атакует

противника сам и разорвёт его в клочья. И плевать ему на разрывные пули…

Но тут в схватку вновь вступил Симаков!

Пока обезьяна уклонялась от пуль Игнатова, он вспомнил наконец, что является как-никак Стражем Врат; задействовал свой уникальный потенциал и нанёс по подсознанию чудовища мощнейший пси-удар, внушая монстру первобытный ужас, который некогда испытывали оба его прародителя предка — обезьяна и птеродактиль — при виде своих смертельных врагов.

Приём сработал безотказно!

Засевший в генах страх вырвался наружу. Монстру привиделось, что его атакуют сразу два кошмарных создания — тиранозавр и птерозавр и он потерял голову! Против наведённой слуховой и зрительной галюционации крылатая обезьяна не устояла!

По щенячьи взвизгнув от страха, тварь подпрыгнула, взмыла в воздух и улетела в тоннель, спасаясь от несуществующей опасности.

— Жуткое создание! — подошёл к Симакову Игнатов, на ходу перезаряжая пистолет, — Похоже, эта гаргулия и есть то ЗЛО, о котором говорила Лыкова?

— Думаю, да!

Игнатов с щелчком вставил новый магазин:

— Надо бы её догнать и добить!

Не сговариваясь оба бросились вслед за монстром. Пересекли зал, обогнули шахту лифта, миновали турнике и вбежали в тоннель. Самосветящийся пол в нём уже погас. Темнота надёжно скрыла улетевшую обезьяну. Искать монстра в кромешной тьме было бы не очень разумно. Преследователи остановились на пороге, идти дальше не имело смысла.

— Смотри! — Симаков ткнул пальцем в багровые пятна на полу. Их цепочка тянулась в тёмную даль, — Раненый-раненый, а улетел!

— Много крови потерял, вражина! — прокомментировал Игнатов, — Рана, видать, серьёзная. Думаю, что он теперь и сам загнётся, а, Степаныч? Может прекратим погоню и продолжим поход?

— Ладно, поворачиваем! — согласился Симаков, — Подшиб ты его капитально! И наружу ему не выбраться: я ограничил выход. Кроме нас с тобой Люк никого не выпустит! Будем надеяться, что тварь истечёт кровью где-нибудь в укромном уголке.

Они вернулись в зал и подошли к лифту…

Откуда им было знать, что организм монстра обладает способностью к мгновен ной регенерации мышечных и костных тканей. И что раны, нанесённые ему пулями Игнатова, затянутся уже в течении десяти минут…

ГЛАВА 27 Советник идёт по следу

Советник появился во дворе Симаковых внезапно, часа за полтора до захода солнца. Кроме дипломата в руке, у него ничего не было…

В это самое время мальчонка-пастушок, пощёлкивая кнутом налево и направо и ломаным баском матеря отстающих коров, гнал по селу нагулянное за день общественное стадо. Коровы, тёлки, овцы, козы и бараны плелись лени во, нехотя, то и дело норовили свернуть в сторону и забраться от жары в придо рожный кустарник. Скотину донимали слепни. Коровы неистово хлестали себя по округлым бокам жилистыми хвостами и время от времени жаловались на жизнь протяжным мычанием.

Брат Первой Ступени укрылся в углу палисадника среди кустов смороди-

ны и в щёлку между штакетинами с интересом наблюдал, как востроносая Маня

шка, соседка Симаковых, длинной хворостиной загоняла во двор сразу двух коров: свою и соседскую. Чёрно-белая, с подпиленными рогами, симаковская Милка поначалу не шла, противилась, но в конце концов сдалась.

Потянувшись пухлыми розовыми губами к предложенной ей Маняшкой горбушке чёрного хлеба с солью, она покорно зашла на чужой двор, а там и в незнакомый хлев, где дала себя подоить и запереть.

"Вот так и нонешний чинуша: строит из себя целку, ломается, набивает цену, пока не сунут ему кусок-другой; он и успокоится, и сделает, что скажут, и пойдёт как миленький, куда прикажут! — подумал Младший.

— Кхе-кхе! — негромко кашлянул Советник, выступая из-за дерева, — …И зачем это Симаков посадил вяз рядом с жильём? Разве ему не известно, что это дерево считается недобрым? Хотя вяз и красив, но к человеку он не благоволит… Нет! Его место в лесной чаще, а не возле дома!

Услышав за спиной негромкий голос, Младший стремительно обернулся и с пистолетом в руке выскочил из своего укрытия. Послушники тоже не дрема-ли. Мгновенно обступив невесть каким путём проникшего во двор незнакомца,

они взяли его на мушку…Но, узнав Советника, смущённо отступили и оружие убрали. Младший тоже узнал Старшего Брата, приблизился к нему и низко поклонился:

— Приветствую, Опекун! Прости, я не заметил, как ты подошёл…

— А я и не подошёл вовсе…

— ???

— Да-да! Представь себе — телепортировался! Теперь я умею это делать легко и непринуждённо! И не только это, к слову сказать. Догадываешься, почему?

— "Кресло"? — неуверенно прошептал Младший, оглядываясь на свою команду.

— Именно! Я проспал в нём двадцать минут и стал обладателем таких способнос-

тей, что только держись! Кстати, я и насчёт тебя договорился. Как только покон-

чим с этим делом, я свожу тебя к своему Опекуну, даю слово!

Он довольно рассмеялся и кивнул послушникам, которые не сводили с него восторженных глаз. Не часто их баловали своим вниманием первые лица Братства. К тому же Старший являлся и советником Президента России, тоже не хухры-мухры!

И одет он был, словно собрался на приём к Английской королеве! На нём ладно сидел светло-серый, с иголочки, костюм-тройка; ворот серой сорочки большим узлом стягивал широкий галстук в чёрный горошек, на ногах красовались замшевые туфли в цвет костюма и на голове сидела широкополая фетровая шляпа. Гардероб дополняли бриллиантовые запонки и булавка на модном галстуке.

— Приветствую вас, молодые люди!

— Привет и тебе Старший Брат! — по-уставному гаркнули в полголоса Послуш-ники. Лица всех пятерых расплылись в довольных улыбках. Ещё бы, Советник соизволил заметить их и поприветствовать, значит жди наград и почестей. Нюх на это дело у послушников отчего-то всегда был развит отменно!

Младший сделал им знак "разойтись" и они рассыпались по сторонам, снова занимая боевые позиции вокруг колодца. Теперь мимо них и муха не пролетит!

Младший и Советник, оставшись наедине, продолжили негромкий разго- вор:

— Какие новости, Опекун? Как отреагировали в Резиденции и Конклаве на наше

открытие?

— Отреагировали, милейший, лучше некуда! Что в Резиденции, что в Конклаве разумно посчитали, что обнаруженный нами Вход в Подземелье Атлантов на несколько порядков важнее самих Врат. Наши историки-аналитики просто уверены, что там, внизу, — Опекун для убедительности притопнул ногой, — Хранятся такие достижения древнего научно-технического прогресса, что современному человеку и не снилось.

Под землёй сохранились нетронутыми временем загадочные города Атлантов, а в тех городах, сам понимаешь, чего только нет. В общем, о чём я уже говорил тебе, о том сказали и мне, повторяться не буду. Добавлю только, что решили в Резиденции: "Кто владеет Подземельем Атлантов, тот владеет всем Миром!" Следовально, оно должно быть только нашим и ни чьим больше! Вот так-то!

Советник присел на корточки, пристроил на колене дипломат, который всё время держал в руке, и открыл его. На свет появился уже знакомый свиток пергамента с золотым обрезом и кулон в виде руки по локоть на цепочке.

— Условия, конечно, походные, но так оно будет романтичнее… — пробормотал

он вставая на ноги и протягивая свиток с кулоном Младшему Брату, — Прини-

май! Это твоя награда, милейший, за проявленное усердие!

Повысив голос, Советник добавил в него дрожащее — волнующей интонации и немного торжественности:

— Мой Младший Брат! Позволь от лица, и, как говорится, по поручению САМОГО

МАГИСТРА Братства поздравить тебя с присвоением очередной Второй Ступени! Видишь, Братство умеет быть благодарным! Дай-ка, я тебя расцелую на радостях…

Он трижды облобызал Младшего в пыльные щёки и тому пришлось сделать то же самое в ответ. Послушники с интересом поглядывали на них, вспоминая недавние советские времена и обнимающихся партийных бонз на телеэкранах… Прозаседались, процеловались коммуняки, и не заметили, как их время и прошло!

— А я всё думаю, — расчувствовался Младший, — Откуда взялась эта милая при- вычка у "дорогого Леонида Ильича? "

— Что верно, то верно, милейший! Прямо в точку. Лёня был нашим выдвиженцем, это правда. У нас и перенял некоторые из традиций… Это Братство Серой Руки вознесло его так высоко! Почему именно его, а не кого другого? Да потому что на политической арене того времени не было более удобной для всех фигуры.

Посмотреть со стороны, так его карьера — сплошная полоса везения и удач. Но это только на первый взгляд. На самом же деле мало кто знает, что "везение" ему обеспечивали лучшие спецы Братства, поднаторевшие в подобных делах. Овчинка стоила выделки! Именно в период его правления наше Братство развернулось во всю ширь! Мы — везде! Мы — всемогущи! Ты — один из нас, гордись этим! Своим служением ты укрепляешь и возвеличиваешь могущество Братства, а уж оно, как ты успел заметить, всегда найдёт способ отблагодарить достойного!

— Я понял это, Опекун, огромное тебе спасибо! Я целиком и полностью ваш…

Младший оглянулся на Послушников и снизив голос до шёпота, спросил:

— Но я работал не один… Мне здорово помогали Послушники. Имеются ли какие

либо приказы и на моих ребят? Было бы несправедливо обойти их вниманием…

— Молодец, Младший! Вижу, усвоил, что забота о подчинённых — краеугольный камень в отношениях между братьями. Этим-то как раз наше Братство, не в при-мер всем остальным тайным обществам и организациям, и сильно! Есть, есть указы и на твоих Послушников! На, держи! Отныне все они переходят в разряд Учеников Братства с присвоением Нулевой Ступени и правом выбора Учителя по своему усмотрению!

Советник протянул Младшему пять тонких свитков, перетянутых серебряными шнурками, на которых болтались серебряные печати. Кулоны в виде руки по локоть Ученикам, к сожалению, не полагались…

— Мой тебе совет, — подсказал Опекун, — Вручи их немедля, сразу после моего ухода. Постарайся придать церемонии немного торжественности и тогда эти пятеро будут тебе по гроб жизни верны и обязаны!

За разговором они приблизились к раскопу. Один из послушников подсуетился и оттащил в сторону щит. Опекун заглянул в шахту и несколько минут с интересом созерцал причудливый рисунок крышки люка. Его пухлые губы при этом кривила неопределённая улыбка…

— Теперь о главном, — повернулся он к Младшему, — Сейчас я спущусь в Подзе-мелье и незаметно проследую за Симаковым-Стражем и Игнатовым…

— Они ушли много часов назад! Боюсь, вы их не догоните…

— Ещё как догоню, это не вопрос! Как только Симаков отыщет свои Врата и всту- пит с ними в контакт, я нейтрализую его, а заодно и его родственничка-чекиста.

Таким образом Врата станут нашими. Потом я подам сигнал-пеленг и дождусь эвако-группы технарей Братства. Не задание, а лёгкая прогулка!

Однако Младший не спешил разделить оптимизм Опекуна, его одолева- ли сомнения.

— Симаков тоже обладает незаурядными способностями, — покачал он головой, — Он одержим Программой Стража. С ним непросто будет справиться… Может,

мне и ребятам пойти с тобой?

— Не городи чепухи! — рассердился Опекун, — Я сделаю Стража как ребёнка! Ни

кому со мной идти не надо. Тебе и Послушникам определена другая, не менее ответственная задача. Что же до сверх способностей Симакова, так отныне и я не лыком шит. Смотри!

Резко взмахнув рукой, он с силой отбросил дипломат от себя. Тот, кувыркаясь, полетел в огород. Но до грядок не долетел… Опекун тут же протянул вслед ему руку, с выпрямленных пальцев которой сорвались голубые искры. Они нагнали дипломат и коснулись, заключая его бока в сверкающую сетчатую оболочку. Дипломат мгновенно застыл в воздухе, но уже в следующую секунду полетел назад и ручкой вложился в ладонь Опекуна. Тотловко поймал его и ухмыльнулся:

— Видал, фокус? Это ещё что! Да, умели атланты творить… Это "Кресло" — медицинский комбайн — способно мёртвого на ноги поставить! Оно вообще много на что способно! Так что можешь быть за меня совершенно спокойным…

Советник в задумчивости сорвал травинку, надкусил и продолжил:

— …Как ты знаешь, Младший, в физиологии существует разделение человечес кого мозга не только на головной и спинной, но и на передний, и промежуточ-ный, и задний… А так же на "древний" и "новый". Древняя часть мозга, созданная в процессе эволюции, отвечает за наше выживание в социуме. Её задача — программировать человека на выполнение социального долга. А наш новый мозг — усложнённый, высоко организованный, не имеющий аналогов в природе, но имеющий своей задачей обеспечивать наше собственное счастье/а не выгоду общества/, наше личное бессмертие/а не выживание вида/, - спит!!!

Прикинь, да? И даже не спит, а, точнее, надёжно заблокирован, уж не знаю и кем. Природой ли? Создателем ли? Нет ответа! Но с какой целью? Тут мне кажется цель одна: человек САМ! должен выработать новый тип мышления, расширить своё сознание, воспитать в себе абсолютную веру и тем самым активизировать свой новый мозг для магических операций.

Ведь если древний мозг только воспринимает информацию /кванты/ из окружающего мира и обрабатывает её, заставляя человека реагировать так или иначе, то новый мозг сам! создаёт кванты, на которые реагирует уже окружающий мир! Этот мозг творит реальность!

Что бы добиться "пробуждения" нового мозга, как ты сам знаешь, в мире разработано множество систем и методик. Некоторые из них успешно применяются и в стенах нашего Братства, но на все эти занятия и упражнения нужно время, время и время! Тебе об этом известно не хуже меня. Так вот, "Кресло" снимает частично или полностью блокировку с некоторых областей нового мозга всего за десяток-другой минут! и, по сути, превращает человека в законченного мага — манипулятора материей и энергией!

Каково, а? После приёма в Резиденциии я отправился к своему Опекуну и тот, учитывая только что присвоенную мне Пятую Ступень и участие в предстоящей операции, лично отвёл меня в Главное Хранилище Братства и самолично усадил в медкомбайн. Для тебя я тоже выговорил десяти минутный сеанс, так что будь готов…

— Всегда готов, Опекун, спасибо! — просиял Младший, — Я ваш вечный должник!

— Само собой… Слушай дальше: как только я захвачу Врата и эвако-группа пере-правит их в Главное Хранилище, то я немедленно получаю Шестую Ступень, а ты — Третью! Грамоты уже заготовлены!

— Ух ты! — у Младшего дух захватило от открывающихся перспектив, — …И всё-таки мне хотелось бы пойти с вами…

— Ни в коем случае! Во-первых, я пойду легкоступом, тебе за мной ни в жизнь не угнаться, а во-вторых, твоя задача, милейший, удерживать Вход в Подземелье ровно до полуночи! В двенадцать, ноль-ноль что бы духу вашего тут не было! Возвращайтесь на базу и ждите меня там.

— Что случится в полночь?

— Небольшой ба-бах!

— Вы решили взорвать Вход? Весьма разумно!

— Не я! Это приказ Резиденции! Только так мы сможем перекрыть доступ в Под земелье всяким авантюристам и проходимцам государственного масштаба! Взорвём здесь, завалим всё к чёртовой матери, а сами потом выроем новый вход в каком-нибудь потайном, недоступном месте. Он будет подконтролен только нашему Братству. Место я укажу позже, когда захвачу Врата…

— Но взрыв замурует вас В Подземелье навсегда!

— А вот и нет! Ты забыл? Я элементарно телепортируюсь наружу.

— Понятно! От кого придётся удерживать колодец?

— От соискателей! Вскорости сюда собирается нагрянуть генерал Нефёдов со своими спецназовцами. Этому тоже Врата подавай, для Президента пупок рвёт… Вы пободайтесь с его "тенями" до без пяти минут двенадцать и отваливайте. В полночь Нефёдова ожидает горячий сюрприз!

Советник раскатисто расхохотался.

— Сделаем! — пообещал Младший, — Повоюем немного! Пусть парни потрениру

ются на натуре, а то давненько не практиковались.

— Да-да! Порезвитесь, но не увлекайтесь, а то взлетите на воздух вместе с колод-цем!

Советник снова заглянул в дипломат и извлёк дискету.

— Пора открывать люк! — он протянул дискету Младшему, — Тащи сюда ваш мыслеусилитель, заряди его этим…

— Что там? — поинтересовался Младший, делая знак Старшему Послушнику при

нести прибор.

— На дискете записаны все психометрические данные Симакова! Наши умельцы из НТО расстарались!

Когда прибор был доставлен и заряжен, Советник извлёк из дипломата тончайшие кожаные перчатки натурального телесного цвета и аккуратно натянул их, старательно разглаживая складки и морщины.

— Перчатки — точная копия кожи ладоней Симакова! — пояснил он, — Они изгото

влены, а точнее-выращены экспресс-методом из белковых соединений по заданной компьютером программе! Помимо капилярных линий пальцев и ладоней, они снабжены специальными железами, выделяющими спецефическую жидкость, идентичную по химическому составу поту Симакова. Ну и температура этой кожи, естественно соответствует температуре тела Стража… Пусть твои парни контролируют обстановку, а я рискну открыть люк…

Опекун и Младший склонились над ямой. Когда несколько послушников принесли и опустили в неё стремянку, Советник бодро полез вниз, прихватив с собой дипломат. Младший следил за ним во все глаза.

— Почему бы вам просто не телепортироваться сквозь люк?

— Опасно! Атланты были не дураки! У Входа наверняка имеется защита против подобных вторжений. Вспомни, что сотворил энергетический Цербер с нашими спутниками? Мне, знаешь, как-то не в мазу заживо сгореть в спин-торсионной

ловушке! Ведь я, можно сказать, только-только жить по-настоящему начал…

Он довольно хохотнул и ступил на дно колодца, где заметно загустели вечерние тени. Стремянку вытащили наверх, всё было готово к эксперименту.

— Ну-с, приступим! Включай свой агрегат, Младший!

Советник присел расставив ноги по краям крышки и наложил руки в перчатках на овалы люка. Младший щелкнул тумблером мыслеусилителя, слегка подкрутил чёткость настройки и направив раструб на люк, дал мощный импульс. Все затаили дыхание, боясь лишний раз пошевелиться. Над колодцем пролетела стрекоза, спеша до захода солнца отыскать приличный ночлег. Треск её крыльев прогремел автоматной очередью…

Вдруг со дна колодца донёсся хрустальный перезвон и Младший увидел как крышка люка, начав вращаться против часовой стрелки, послушно открылась!

— Что и требовалось доказать! — воскликнул Советник и не раздумывая спрыг нул на открывшуюся под люком площадку.

— Ого! — воскликнул он, очутившись глубоко под землёй, — Обалдеть можно! Те-перь я понимаю Игнатова и Симакова с женой! Фантастическое ощущение! Не даром они так долго тут развлекались…

Он осмотрелся, прошёл по площадке до начала ступенек. Младший следил за ним с напряжённым вниманием, ожидая, что вот-вот произойдёт какая-нибудь пакость. Но ничего такого не случилось.

— А вот и винтовая лестница! — воскликнул весело Советник, — Эге, да она само движущаяся! Подземелье-то, со всеми удобствами! Тут на стене и выключатель для неё имеется…

— Попробуй включить, вдруг не работает? — засомневался Младший.

Советник приложил ладонь к стене в том месте, куда до него прикладывал Симаков и ступеньки бесшумно поползли вниз. Одновременно со всех сторон полился неземной свет.

— Вот видишь, работает! — успокоил Младшего Опекун, — И это только начало! Уверен, что и внизу всё на мази. Представляешь, какие нехилые технологии просятся нам в руки? Да им цены нет!

Он извлёк из дипломата чёрную коробочку, размером с футляр от фотоаппарата. Это была мощная бомба. Он поставил таймер на 24–00 и прилепил коробочку под люком на липкую основу её задней стенки. Младший смотрел на него с замиранием сердца.

— Готово! — крикнул ему Советник — Ровно в полночь звезданёт!

После этого он снял перчатки, сунул их в дипломат, а дипломат выбросил наружу Младшему. Тот поймал его на лету.

— Сейчас же уничтожь его! — распорядился Советник, — И дискету тоже! Что бы больше никто не смог войти в Подземелье до взрыва!

Младший раскрыл дипломат, сунул в него дискету и снова закрыл. Потом достал из кармана пластиковую бутылочку с голубоватой прозрачной жидкостью, которую и вылил на дипломат. Прошло не больше трёх секунд, как пахучая смесь самовоспламенилась. Яркий огонь со всех сторон охватил дипломат. Дыма почти не было. Пламя стало совершенно бесцветным, но таким жгучим, что и пластик и металлические части дипломата просто испарялись в нём без остатка.

По двору поплыл странный запах, напоминающий смесь карболки с ацетоном, но его быстро унёс вечерний ветерок. Младший бросил в огонь бутылочку с остатками жидкости и через несколько секунд ни от неё, ни от дипломата ничего не осталось. Только кучка серого пепла на земле, которую он разметал по сторонам ногами.

— Дипломат с дискетой уничтожены, Старший! — доложил он, снова склонясь над ямой.

— Отлично! Ну, я пошёл! До встречи, милейший! — отозвался Советник.

— До встречи, Опекун!

Младший так и не уловил, что сделал или сказал Старший. Но только снова раздался хрустальный звон, земля мелко задрожала и крышка люка схлопнулась, вертанувшись в обратную сторону. В последний миг он заметил как Опекун утвердился на верхней ступеньке и винтовая лестница понесла его в могильную темноту!

Глядя на медно-бронзовую поверхность Входа, Младший вдруг вспомнил, что так и не рассказал ему о визите странного дедка, соседа Симаковых…

Кот на терраске продолжал внимательно следить за людьми возле колодца. За всё это время он ни разу не шелохнулся…

ГЛАВА 28. Лифт в бездну

Стенки Главного Лифта походили на струящуюся по стеклу воду. Симаков с Игнатовым подошли к нему вплотную и принялись изучать гладкую поверхность овальной двери, ведущей в шахту к шару-кабине.

— Смотри-ка! — Игнатов указал на стенку рядом со входом. На ней, на уровне груди человека, темнел небольшой мутный квадрат с выступающим значком-иероглифом в центре.

— Наверняка надо нажать на квадрат, что бы попасть в кабину…

— Сейчас уточним! — пообещал Симаков.

Поднеся левую ладонь к квадрату, он закрыл глаза и застыл как изваяние. Игнатов не мешал ему: знал что зять "контачит" на ментальном уровне со своими Вратами или… хрен его знает с чем ещё! Симаков не двигался минуты две-три, потом открыл глаза и встрепенулся.

— Всё! Можем идти дальше. Я сказал, где мы сейчас находимся и мне дали маршрут на ближайшее время… Так что не заблудимся! А насчёт того, что надо "нажать", ты полностью прав!

Он решительно придавил квадрат ладонью. Раздался хруст, будто кто-то переломил сухое печенье и прозрачная дверь в шахте растаяла в воздухе. В сте-не появился овальный проход, который вёл прямиком в шарообразную кабину.

— Заходи, шуряк! — скомандовал Симаков и первым шагнул в лифт.

— Располагайся, отдыхай, — указал он на кресла, — Нам предстоит спуск на самый нижний — Пятый Уровень! Дно шахты! Это, как-никак, а пять километров! Пока доедем, успеем перекусить…

Игнатов взялся распаковывать рюкзаки и готовить бутерброды, для чего расстелил на пухлых сидушках прихваченную газету. Не то что бы кресла были в пыли, нет, просто не хотелось вот так запросто свинячить на древней обивке.

Симаков же по-свойски подошёл к тумбе пульта управления, возвышав- шейся в центре кабины и ознакомившись с клавиатурой, уверенно ткнул в одну

из светящихся кнопок палец. Игнатов на секунду оторвался от импровизирован ного стола и увидел, как овальные проёмы шахты и кабины медленно "заросли" прозрачной, студнеобразной массой.

— Теперь можно отправляться! — Симаков снова потянулся к пульту, но его оста новил Игнатов.

— Постой, Степаныч! Дай мне попробовать? — попросил он

— Порулить захотелось? — усмехнулся зять, — Ну на, порули!

Он показал шурину на какие кнопки и в какой последовательности нажимать и отступил в сторонку. Игнатов встал на его место и профессионально пробежался пальцами по мигающей клавиатуре. Не успел он выпрямиться, как шар-кабина сорвался с места и ускоряя падение ухнул вниз. За прозрачными стенками мелькнул и исчез интерьер разгромленного зала, шахту лифта обволокла тёмная масса земных недр.

В кабине вспыхнул мягкий рассеянный свет. Он пробивался сквозь прозрачные стенки лифта и ложился на подземные породы, которые в ответ вспыхивли разноцветными радужными всполохами. Видимо в этом месте шахта пролегала через залежи кварца или иных каких кристаллосодержащих образовааний. Отсюда и изумительный эффект отражения. Спуск на дно начался без происшествий и это ободряло. Симаков с Игнатовым с комфортом развалились в креслах и приступили к трапезе…

Поужинали с комфортом.

Помимо бутербродов и термоса с горячим кофе, Игнатов достал из рюкзака две банки ИРП /индивидуальный рационный паёк/ "Ужин десантника" с самоподогревом. Если выдернуть встроенное в дно такой банки кольцо, то её содер-жимое разогреется до определённой заданной температуры, что весьма неоценимо в полевых условиях развед рейда, когда пользование открытым огнём не только сопряжено с потерей времени, но и с опасностью быть обнаруженным противником.

— В моё время о таком и не мечтали! — Симаков выскреб ложкой со дна банки

остатки питательной смеси и принялся за бутерброды с кофе.

— Этим, Степаныч, и сегодня солдатиков не балуют! У Российской армии, видишь ли денег нет! Ни на оружие, ни на экипировку, ни на содержание. Одним словом, дожили! То, что мы съели — эксперементальная продукция, всё ещё находится в стадии разработки.

— Понятно, а то я уже и размечтался…

— А мечтать никогда не вредно! Особенно русскому человеку. Поэтому за грани-цей о нас так и говорят, как о мечтателях и пьяницах.

— Это они от зависти! Ругают русских, а сами русскими хотят стать. Смотрю теле визор и диву даюсь: то кавказец, то азиат, то еврей — стучат себя кулаком в грудь и на всю Рассею брызжут слюной: "Мы — русские!" и "Эта страна наша!" Заметь, не "Россия наша", а просто: "Эта страна…" Нас, русских, вроде как уже и не стало в своём отечестве! И смех, и грех!

— Пусть их, раз им так хочется! Мы не против! Это и понятно — каждому зудит примазаться к народу божественного, а не обезьяньего происхождения!

— Что-то я не понял, шуряк, о чём ты? — заинтересовался Симаков.

— Да есть тут одна серьёзная теория, проливающая свет на происхождение пра-

славянских племён. Если есть желание, могу рассказать…

Но рассказать Игнатов ничего не успел!

Кабина внезапно вынырнула из темноты на свет и плавно затормозив, останови

лась. Симаков с Игнатовым вскочили на ноги и сквозь прозрачные стены с инте-ресом уставились на открывшийся вид. Оба никак не ожидали, что спуск закон-

чится так быстро…

Пятый Уровень встретил их точно таким же Круглым Залом, что остался

наверху. Только этот оказался менее разрушенным, чем тот, и у него имелось ещё одно существенное отличие: выход из него вёл не в тоннель, а в… подземный город! Сквозь прозрачные полотна дверей-вертушек на выходе путешественники отчётливо разглядели довольно хорошо освещённую гигантскую пещеру и подпирающие её своды белоснежно сверкающие шпили и башни высотных зданий неведомого города атлантов…

* * *

Дикий ужас, так внезапно обрушившийся на монстра, заставил того поте- рять голову и бежать с поля боя без оглядки. Такого с ним ещё не случалось. Ма ленькой частичкой сознания он понимал, что поступает неправильно, что надо остановиться и вернуться, но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Он гнал и гнал монстра вперёд по тёмному тоннелю, автоматика которого не успевала даже сработать на его появление и включить освещение.

По мере удаления от Главного Лифта и неведомой опасности, охватившая монстра паника постепенно пошла на убыль и он начал приходить в себя. Ужас, владевший всем его существом последние минуты, стал ослабевать и таять словно первый снег. Одновременно притуплялась и боль от ран…

Не прошло и получаса, как страх совсем исчез и монстр в недоумении приземлился на пол. Куда он летит? Почему к выходу, когда его враги остались в Круглом Зале? Не сумев объяснить себе причины произошедшего с ним конфуза, он налился дикой яростью и жаждой мщения, которая стала буквально заживо сжигать всё его нутро.

"Ну погодите же, людишки недобитые, разговор ещё не закончен!"

Не раздумывая более не секунды, монстр развернулся и взмыв под пото-

лок, понёсся назад к Главному Лифту. Про свой недавний страх он уже успел

забыть! Впереди засветился яркий треугольник входа в зал. Свет из него падал на пол и освещал большие багровые пятна, которые цепочкой тянулись от порога в тёмную глубину тоннеля. Пятна заинтересовали монстра и он спикировал на них

Кровь! Это его кровь! И она ещё не свернулась!

В животе у монстра сразу же противно заурчало от голода. Не в силах сдержива-ться и дальше, крылатая обезьяна опустилась на четвереньки и принялась с жадностью лизать пятна. Её длинный и острый шершавый язык работал без уста ли, словно электрополотёр. Переходя от лужи к луже, монстр добрался до места схватки и оторвался от пола только тогда, когда на нём не осталось ни одной кровавой капли.

Тогда он встал на ноги, принюхался и осмотрелся. Людей, конечно, и след простыл. Сбежали, как последние трусы! Вдруг он услышал слабое жужжание и подошёл к лифту. Так и есть! Мигающие огоньки на панели красноречиво говорили, что его противники решили укрыться в Подземелье. Это открытие меняло дело!

Подземелье — его родной дом. Он знает в нём каждый закуток-уголок, знает все его ходы-выходы, уровни и переходы, тоннели и галереи, пещеры и трещины! Ещё он знает город, его площади, скверы, проспекты и улицы с переулками и тупиками. А раз так, то его противникам негде будет укрыться от него, он достанет людей, где бы те не оказались. Рано или поздно пересекутся их стёжки-дорожки и уж тогда он покажет им, кто в Подземелье настоящий хозяин!

Но это всё потом. Сейчас же лучше снова подняться на поверхность, где бродит множество легкодоступной теплокровной пищи, и поохотиться. Да! Так и нужно сделать! Тем более, что его обидчики всё равно сами загнали себя в ловушку. Теперь им мимо него не проскочить… На охоту! Охоту! Охоту!

…Целый час потребовался монстру, что бы пролететь тоннель из конца в ко нец и остановиться перед ступеньками винтовой лестницы. Включив механизм подъёма, он ступил на неё и уже через минуту-другую вознёсся на площадку под люком. На поверхности давно стемнело — самое время для успешной охоты. Голод терзал кишки с яростью тиранозавра и монстр поспешно рявкнул команду люку: "Открывайся!"

Однако ничего не произошло! Крышка осталась в закрытом положении. Монстр опешил. Его удивление оказалось столь велико, что даже слепая ярость отступила перед ним. Тогда он повторил команду мысленно… и опять впустую. Люк не хотел открываться ни в какую!

Вот тут-то его и прорвало! Он понял, что произошло: кто-то специально заблокировал выход! И этот "кто-то" — наверняка его бывший "спаситель", а ныне — кровный враг! Взревев во всю глотку чудовище набросилось на стены и принялось крушить их, царапая гладкую поверхность когтями. Он знал, что это бесполезное и бессмысленное занятие, но всё же не мог заставить себя остановиться.

Вдруг на глаза ему попался необычный предмет, прикреплённый к стене

под люком. Это была чёрная коробочка, на лицевой панели которой имелся дисплей со скачущими цифрами и мигающим огоньком. Насколько помнил монстр, раньше этого предмета здесь не было. Следовательно, он появился совсем недавно!

Но что это за прибор, и кто установил его тут? А вдруг это он блокирует работу люка? Монстр мгновенно успокоился и прекратил буйствовать. Протянув лапу, он сорвал коробочку со стены и обнюхал со всех сторон. Она пахла пластиком и ещё чем-то кисло-приторным. От находки веяло скрытой угрозой. Он понюхал ещё раз.

Ну, конечно же, пахло взрывчаткой! Это не блокиратор входа, а мини-бомба! Кто-то всерьёз вознамерился взорвать Вход в Подземелье! Но для чего? Вопрос оставался без ответа недолго! Монстр знал его наверняка: затем, что бы перекрыть ЕМУ! доступ на поверхность и не дать и дальше охотиться на людишек!

"Ах, негодяи! Ах, стервецы! И чего плохого я вам сделал? — возмущённо вознегодовало чудовище, по инерции крутя коробочку в лапе и не зная, куда её выбросить. Неизвестно, как и дальше развивались бы отношения монстра с мини-бомбой, если бы в эту минуту у него над головой не раздался мелодичный звон. Обезьяна, забыв обо всём на свете, задрала голову. Крышка люка раскрутилась юлой и раскрылась! В круге входа засверкали алмазные блёстки звёзд, пахнуло ночной прохладой… Кто-то открыл выход из Подземелья. Это шанс выбраться наружу, не стоит его упускать.

Монстр радостно пнул ногой стену и грави-лифт выбросил его в колодец на край люка. Не медля ни секунды, он выпрыгнул из ямы и когтями вцепившись в кромку верхнего бетонного кольца, расправил могучие крылья.

И только вдохнув полной грудью свежий воздух поверхности, обезьяна испустила леденящий кровь вой, который эхом прокатился по подворью Симаковых.

Про бомбу, зажатую в её правой лапе, она так и не вспомнила!

ГЛАВА 29. Бой местного значения

Тактический самолёто-вертолёт-невидимка "Ночная ведьма" со спаренной "ступенькой" лопастью-крылом — новинка технической мысли конструкторского бюро Милля — бесшумно приземлился за околицей деревни Давыдово среди посадок. Небольшую копёшку сена, стоящую посреди скошенного луга, разметало мощным порывом от винта за какие-то мгновения.

Нынешняя ночь выдалась на удивление звёздной и потому довольно светлой. Призрачный свет стлался по полям и лесам, высвечивая каждую складку на почве и каждую неровность, каждый листик и каждую травинку! Однако сверхсекретная боевая машина была совершенно неразличима на фоне ночного неба и во время полёта и после приземления.

А уж среди зарослей она и подавно слилась с окружающим ландшафтом и как бы растворилась в нём. К тому же две секции лопасти-крыла "Ночной ведьмы" работали практически беззвучно, порождая лишь шум, напоминающий шелест шин автомобиля на мокром асфальте.

Отряд специального назначения ФСБ "Тени" насчитывал шестьдесят душ бойцов. Каждый — профессионал высочайшего класса, не знающий ни страха, ни поражений. Стараниями медкомиссии, молодые богатыри были подобраны один-к-одному!

Под командованием подполковника Брусникина и его зама — майора Хотько "Тени" не раз, и не два доказывали своё непревзойдённое мастерство не только в "горячих точках" бывшего СССР, но и в ближнем и дальнем зарубежье, выполняя секретные миссии правительства России.

Каждый боец отряда носил четырёх — подсистемный, /боевая, защита, связь и жизнеобеспечение/, полностью автономный боекомплект-экипировку "Ратник- Рус" последнего поколения, в который входил и бронежилет из "интеллектуального" материала "Покрова", и был вооружён 7, 62 миллиметровым автоматом Никонова "Абакан — Супер-7" бесшумного боя!

Внешним видом "Тени" напоминали универсальных солдат из одноимённого кинобоевика, но ничего общего с ними, конечно, не имели…

"Ночная ведьма" ещё не коснулась земли, а отряд уже начал десантироваться.

Первая команда заняла круговую оборону вокруг поляны и прикрывала высадку остальных до тех пор, пока последний боец не покинул "вертушку". После этого

отряд мгновенно разбился на три отделения, которые беззвучно растворились в посадках, что бы с трёх противоположенных сторон "просочиться" в деревню.

Встретиться они должны были во дворе Симаковых возле колодца, пред-

варительно окружив дом плотным кольцом. Так приказал генерал Нефёдов, который пошёл с одним из отделений…

В деревенском клубе вовсю гремела музыка. Заезжая дискотека отрыва-лась по полной программе. По деревне в оба конца рассекала подвыпившая молодёжь. То тут, то там вспыхивали драки, визжали и пищали девчонки. Отборнейший мат перекликался с истеричными взрывами хохота и частушками под гармонь.

"Тени" ещё раз показали своё исключительное мастерство. Все шесть десятков бойцов бесшумно сошлись возле дома Симакова, так никому и не позволив себя обнаружить! Мало того, ни одна дворняга не учуяла бойцов и не подняла брёх, предупреждая товарок о нашествии чужаков. С момента высадки не прошло и четверти часа, а "тени" уже взяли двор Симаковых в плотное кольцо. Теперь ни войти, ни выйти минуя блокаду спецназовцев стало совершенно невозможно.

После этого наступил черёд браться за дело группе захвата. Бойцы, кото- рых лично отобрал подполковник Брусникин, рассредоточились и бесшумно поползли к колодцу. Нефёдов приказал им подобраться к нему на минимальное расстояние!

— Ваша цель — колодец! — шёпотом инструктировал он бойцов по боевой сотовой связи, — Его охраняет шестеро боевиков какой-то новообразованной экстремист ской группировки правых радикалов исламистского толка… Они вам не помеха. Вяжите всех подряд, главное не дать им укрыться в колодце!

Нефёдов всё ещё полагал, что на дне ямы скрывается артефакт "Звёздные Врата" и опасался, как бы серые не "запулили" их в критический момент.

Молниеносно преодолев штакетник, "тени" неслышно двинулись к объекту захвата: кто между грядок, кто под кустами, а кто и по двору, используя для прикрытия игру света и тени и естественные неровности почвы. Сами оставаясь практически невидимыми, бойцы быстро приблизились к раскопу и замерли, оценивая обстановку.

Приборы ночного видения с автоматической поднастройкой, вмонтированные в их тактические боевые шлемы, позволяли "теням" видеть всё вокруг как днём! От их внимательных взглядов не укрылись ни тёмный круг ямы, ни шестеро его защитников, которые беспечно дремали на травке и о присутствии спецназовцев даже и не подозревали. Бойцы замерли и слились с землёй, ожидая сигнала к началу атаки…

Часы показывали 23–30!

Кот на крыше терраски понял, что пришёл его час и сиганул на землю. Тень от дома протянулась до самого колодца, и он, воспользовавшись ею, незаметно пересёк двор и укрылся в густой траве за стволом вяза…

Если кто из "теней" и засёк его манёвр, то не придал ему значения.

* * *

Младший, он же новоиспечённый Брат Второй Ступени, мысленным взо-

ром зафиксировал прибытие "Ночной ведьмы" и проследил за высадкой спецназа. Увидев, что отряд разбился на три группы, которые потянулись к деревне, он в полголоса предупредил послушников, теперь уже учеников, о предстоящем визите "Теней". Те заметно оживились и подобрались: "Ну, будет дело под Полтавой!"

Непрошенных гостей они почувствовали ещё за околицей, на подступах к крайним хатам деревни, услышали — двора за два, за три, а уж увидели — в преде лах прямой видимости. Ноктовизоры всем шестерым были ни к чему, темнота не мешала им чётко фиксировать мелькающие в ночном проулке фигуры бойцов.

Да и слух у каждого был настолько изощрён, что ни в коей мере не уступал чуткости дикого животного. Что же касается интуиции, то и тут они могли дать сто очков вперёд любому, отлично подготовленному профессионалу!

Обязательные для Послушников занятия по методике, разработанной специалистами Братства, давали свои ощутимые и неоспоримые результаты!

Нефёдов, Брусникин и Хотько находились в третьем, последнем эшелоне

оцепления, откуда двор Симаковых просматривался как на ладони. Руководство операцией по захвату колодца с артефактом генерал Нефёдов замкнул на себя.

Убедившись, что все бойцы группы захвата успешно подтянулись к исход

ной позиции и готовы действовать, он негромко и коротко бросил в микрофон боевой сотовой связи "Шёпот" приказ: "Вперёд! Оружия не применять, брать живьём!"

"Тени", предвкушая испуг, растерянность и недоумение в глазах опроки нутого противника, одновременно бросились в атаку со стремительностью рас прямившейся пружины. По четыре спецназовца на каждого террориста! Против такого расклада сил ни один противник в мире устоять был не в состоянии.

Казалось, успех операции был предрешён заранее и отцы-командиры во главе с генералом уже поздравляли себя с победой: через десяток-другой секунд защитников раскопа скрутят, обездвижат и доставят на КП для допроса…

Однако, события стали развиваться несколько иначе!

Едва спецназовцы бросились в атаку на "спящих" террористов, как те вскочили на ноги и устремились навстречу нападавшим! Это было невероятно и до того неожиданно, что Нефёдов не поверил своим глазам. Он потёр их и обернулся к Брусникину, кислая физиономия которого сказала генералу, что он не ошибся.

Секунда, и те и другие сшиблись "стенка на стенку", разделились и закружили в хороводе жаркой рукопашной схватки. Как заметил в ноктовизор Нефёдов, "теням" отчего-то не удалось сразу же реализовать своё численное превосходство…

…Улучив момент атаки, Ученики, возглавляемые Младшим, ринулись навстречу группе захвата, опередив её бойцов ровно на полсекунды, которые и решили исход схватки. Каждый Ученик вихрем вклинился в "свою" четвёрку и молниеносной серией точечных, незаметных для глаза ударов, "вырубил" по два противника в первые же секунды боя!

Более того, следуя уговору, серые умудрились сорвать с голов оставшихся бойцов их тактические шлемы, чем "ослепили" и "оглушили" каждого нападавшего. Лишённые электронной оснастки "Тени" в первые мгновенья тыкались как слепые щенки. Ученики могли сделать с ними всё, что хотели. Даже уничтожить, но не стали. То ли пожалели, то ли сочли нерациональным усугублять отношения с государством…

Они жаждали лишь порезвиться и лишний раз отточить своё мастерство рукопашников. Достоинства знатного противника как раз и располагали к подобному тренингу. О физической ликвидации бойцов вопрос не стоял…

Надо отдать спецназовцам должное, они достаточно быстро адаптировались к новым условиям ведения боевых действий, и уже спустя пару минут снова набросились на своих противников. Дрались на сверх скоростях, выплёскивая на противника гнев и обиду.

И хотя на каждого "террориста" приходилось по два бойца, справиться с ними питомцы генерала никак не могли. "Гражданские" значительно превосходили их в боевом рукопашном мастерстве и дрались играючи, легко уходя от ударов и избегая обострений…

"Тени" начали выдыхаться, в то время как их противники продолжали наращивать темп, скорость и резкость, становясь всё изощрённее в применении различных приёмов и техник ведения рукопашного боя. В какой — то момент один из террористов выкрикнул: "Время! Кончаем!" и вслед за этим у всех нападавших бойцов в глазах вспыхнули искры и земля ушла из под ног…

Генерал Нефёдов разразился площадной бранью, когда спустя четыре ми- нуты после начала атаки увидел, что все двадцать четыре единицы группы захвата неподвижно лежат на земле вокруг раскопа, а над ними посмеиваясь прохаживаются шестеро серых колдунов.

— Вояки, мать вашу! Элита, ядрёна корень! — сквозь зубы выругался генерал и обернулся к побледневшим Брусникину с Хотьковым.

— Это и есть ваша хвалёная подготовка? С шестью гражданскими пацанами справиться не можем? Так? Обещаю, буду лично проводить тренировки… Я вас научу, как Родину любить!

Часть поверженных бойцов лежала на земле в скрюченных позах непод вижно, в то время как остальные подавали слабые признаки жизни. Младший и

Ученики встали вокруг ямы и посмеиваясь зыркали по сторонам в ожидании

новых атак. Они даже не запыхались! Из отобранных у бойцов шлемов они успели сложить небольшую пирамиду, глядя на которую Нефёдов вспомнил картину из третьяковки: "Апофеоз войны", кажется. Только там была гора человеческих пробитых черепов, а не шлемов…

И всё-таки гнев Нефёдова был показной!

Конечно, он не пренебрёг возможностью и досконально изучил те крохи инфор мации по Братству Серой Руки, что попали в базу данных Управления. Поэтому кто-кто, а он отлично представлял, какими психо-физическими способностями обладают его члены. Он даже спрогнозировал подобный плачевный результат схватки с защитниками раскопа и согласно ему принял соответствующие меры…

Отвернувшись от обескураженных командиров отряда, он взял рацию и твёрдым голосом произнёс: "План — "Б"! Пошёл!"

Младший дал своим людям пару минут на то, что бы полюбоваться на поверженного противника, потом, убедившись, что время приближается к кретической отметки, скомандовал: "Пора, уходим! Все за мной!"

Он повернулся в сторону огорода, за которым темнел заросший овраг. Это направление Младший выбрал потому, что заранее "прощупав" чувственным восприятием окрестности двора, обнаружил там наименьшую плотность "живой человеческой массы". Другими словами, оцепление в районе огорода оказалось реже чем везде и, следовательно, прорыв в сторону оврага виделся наиболее вероятным!

Поскольку его мастерства оператора реалий ещё не хватало на то, что бы сотворить плазменное облако вокруг своей команды и тем самым сделать её невидимой, то он предложил Ученикам уходить на сверхскорости. Те с ним согласились. Все приготовились к прорыву. Младший уже сделал первый "разгонный" шаг, когда вдруг ощутил приближение опасности. Он мгновенно остановился и поднял вверх руку, подавая сигнал тревоги следовавшим за ним ученикам…

Это была ошибка!

Сказалась его неопытность стратега и тактика. Более правильным в данной ситуации было бы наоборот, ускорить отход, а не выяснять причину возникшего

беспокойства… Тем не менее он поступил так, а не иначе, и вот что из этого выш ло…

Вся команда застыла на месте столбами. Младший быстро обернулся по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил: раненные спецназовцы продолжали корчиться и ползать, пытаясь встать на ноги, их товарищи из оцепления, похоже, новой атаки не затевали.

Так что же встревожило его? Непонятно…

Тогда он усилием воли снова "запустил" механизм личностного сверх восприя-тия и продолжил отступление. Ученики последовали за ним, сгрудившись кучкой. Что бы перейти на сверхскорость им не хватило десятой доли секунды!

В какой-то момент Младший уловил-таки нарастание угрозы и даже успел определить, с какой стороны она приближается и крикнуть: "Ложись, воздух!", но всё оказалось напрасно!

Вокруг них на мгновение мелькнули и исчезли шесть размытых тёмных фигур. Новая группа "теней" вступила в схватку. Они выросли словно из под земли и каждый боец держал в руках наперевес странного вида оружие, отдалённо напоминающее гранатомёт "Муха".

"Тени" одновременно выстрелили на бегу и снова растворились в темноте. Вместо громовых раскатов в ночи прозвучало только шесть едва слышных хлопков. Такими небрежными рукоплесканиями на закрытых вечеринках упившиеся "новые русские" обычно награждают приглашённых на презентацию известных поп-див и примадонн эстрады.

Из утолщённых стволов загадочных ружей вылетели необыкновенные

снаряды. Это были сплетённые из тонких, сверхпрочных синтетических волокон,

и сложенные по принципу парашюта сети-ловушки! Каждая такая сеть в развёр нутом виде предсталяла собой трёхметрового диаметра паутину из двенадцати

радиальных нитей, к концам которых крепились закатанные в каучук свинцовые шарики-пули.

При выстреле они разлетались под углом друг к другу, охватывали

человека со всех сторон и по инерции натягивали на него паутину, как перчатку на руку. Сеть-ловушка таким макаром пеленала несчастного по рукам и ногам.

Недаром "тени" называли её между собой не иначе, как "невод"!

К тому же нити паутины имели пропитку из самоклеющейся массы и человек,

захваченный ею, мгновенно оказывался обездвиженным. Он будто превращался в кокон неведомого насекомого из фильма-ужасов.

Крикнув: "Ложись!", Младший рывком бросил тренированное тело в бок и на земь, однако избежать цепких объятий "невода" не успел. В ту же секунду он почувствовал, как его тело опутали сотни тонких, сверхпрочных струн. Не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой он кулём повалился в траву, с отчаянием от метив, что подобная же участь настигла и всю его команду! Ученики, как и он сам спелёнутые словно младенцы, снопами попадали рядом…

Генерал Нефёдов в окружении Брусникина и Хотькова тотчас возник из темноты и склонившись над пленными, позволил себе немного позлорадство вать:

— Попались, серые уроды? Давайте, помашите теперь руками и ногами, а я посмотрю… Что, никак? То-то же! Это вам не щи лаптем хлебать!

Он пнул каждого пленника пару раз под рёбра: "Это вам за моих ребят, суки!" и распорядился:

— Тащите их к "вертушке" вместе с раненными, да выставьте охрану…

После этого приблизился к дому, где принялся шарить под крыльцом. Увидев полу оторванную доску, со словами: "Похоже здесь", он сунул руку в узкую щель и нащупал небольшой свёрток. Посылка от майора Игнатова! В свертке лежала видеокассета и записка. Генерал присел на ступеньки, подсвечивая фонариком, быстро прочёл её.

Потом закурил и прочёл во второй раз, теперь уже более обстоятельно. Пока бойцы высвечивали на дне колодца неизвестный люк и гадали, что бы это могло быть, Нефёдов сидел в одиночестве и раздумывал:

"Итак, Игнатов сообщает, что в колодце не меж пространственный портал,

а Вход в Подземелье Атлантов. Ещё не легче! Он и его родственник-Страж

вовсе не захвачены серыми колдунами, как он опасался, а отправились под землю на поиск Врат, хотя и сомневаются, что они там могут быть. Страж готов пойти на сотрудничество, он расскажет как управлять Вратами, если им посчастливится их найти.

Это, конечно, радует, но с другой стороны и настораживает… А не темнят ли родственнички? Чёрт их разберёт! Игнатов обещает оставлять по пути рдиоактивные метки… Что ж, придётся идти следом за ними под землю… Врата наверняка спрятаны где-то там, и их необходимо отыскать.

Иначе Президент с меня голову снимет… Да он меня с потрохами съест, если я их ему не раздобуду! Где там технари? Надо отдать им кассету, пусть посмотрят, как этот чёртов люк открывается…"

Технарям отряда понадобилось всего несколько минут, что бы во всём разобраться. Они принесли к колодцу усилитель, подсоединили к нему видео-

плеер, заряженный Игнатовской касетой и спустили в колодец мощный стерео динамик.

— Готово! — доложил Нефёдову старший группы техобеспечения, — Кто будет накладывать ладони?

— Ты и наложишь! — распорядился генерал и старший проворно спустился к люку.

— Включай! — гаркнул Нефёдов и навис над краем ямы.

По бокам от него пристроились Брусникин с Хотько и командиры отделений, которые стали светить в колодец аккумуляторными фонарями. Все затаили дыхание, сконцентрировав внимание на непривычно красивой, с завораживающим искрящимся рисунком, поверхности крышки люка из матовой бронзы.

Кроме генерала никто из присутствующих не подозревал, что это не "Звёздные Врата", как им было объявлено ещё на базе, а Вход в Подземелье.

Технарь вложил ладони в углубления и одновременно из динамика раздался многократно усиленный голос Симакова: "Господи, помоги украсть корову!"

И чуть позже его же страстный шёпот: "Ну, давай же, давай! Открывайся!"

Чего не предусмотрели Симаков с Игнатовым, так это то, что автоматика Входа может положительно отреагировать на голос Стража и открыть люк без

наложения его рук на крышку.

Собственно, так оно и произошло!

Не успели затихнуть последние слова Симакова, как в тот же миг стоящее над шахтой начальство услышало хрустальный перезвон, земля мелко задрожала у них под ногами и люк начал ускоряющееся вращение.

Технарь выпрямился, прижался спиной к бетонным стенкам колодца, не зная, что делать дальше. Его присутствие на дне мешало Нефёдову следить за развитием событий.

— Да вытащите вы его наверх! — приказал он раздражённо.

Поскольку вокруг пояса технаря уже был обвязан страховочный линь, то его подняли в два счёта.

Крышка люка между тем раскололась на десяток зазубренных сегментов, которые втянулись в основание и открыли тёмный круглый зев Входа в Подземелье. Генерал Нефёдов ткнул в него пальцем и оглянувшись на солдат внушительно произнёс:

— Это Вход в Подземелье Атлантов! Сейчас мы пойдём туда, что бы…

Договорить он не успел!

Из колодца вдруг выскочило жуткое мохнато-крылатое существо, разглядеть которое никто не успел. Кошмарное создание дико взвыло, и расправив кры лья, одним взмахом опрокинуло на земь всех стоящих вокруг колодца военных,

невзирая на чины и звания…

От чудовища исходил невыносимо тошнотворный запах гниения, который волнами поплыл по двору. Бойцы в оцеплении брезгливо сморщились и позажимали носы.

Где их только не носило, каким смертям не смотрели они в глаза и с какими трупами в различной степени разложения не имели дел… И всё же смрад, исходящий от чудовища был каким-то особенным! Похоже, он служил ему своеобразной визитной карточкой…

Монстр осмотрелся по сторонам и мгновенно зафиксировал вокруг раскуопа значительное скопление людей, одетых в военное обмундирование и вооружённых огнестрельным оружием. Помимо тех, кого он сходу опрокинул крыльями, вокруг дома и в палисаднике затаилось ещё десятка три-четыре бойцов, готовых ринуться в атаку.

Монстр напрягся и на ментальном уровне, послал им всем позывной: "Свой-чужой!" Так его учили определять своих. Но, как не вслушивался он в открытое поле мыслепространства, ответного сигнала ни от кого не дождался. Ему стало ясно, что он окружён врагами, которые стремятся проникнуть в подземелье, как это собирались сделать колонисты много миллионов лет назад.

Врагов много, а он один! Но не стоит паниковать, он сумеет защитить Подземелье от вторжения! К тому же каждый враг — его потенциальная пища. А он голоден, чересчур голоден…

Группа "теней" первого кольца оцепления, увидев, что монстр атаковал их отцов-командиров, бросилась на него со всех сторон. Приказывать им не было нужды, они увидели врага и напали на него без колебаний.

Но бойцы не догадывались с кем имеют дело!

Монстр не раздумывая сам кинулся на солдат. Он действовал мгновенно и чётко, как на занятиях по боевой подготовке. Только там вместо живой силы врага против него выступали механические куклы из пластика, каучука и наполнителя…

Он отковылял от колодца шагов на пять, когда солдаты окружили его плотной стеной, никто из них огня не открывал и это было их самой главной ошибкой.

Ну, сейчас он им покажет!

И монстр принялся наносить одновременные удары и крыльями и лапами. При этом он постоянно щёлкал острозубой челюстью для устрашения слабонервных, хотя таких среди нападавших, кажется, не имелось. Ишь, как наседают, неужели задумали взять живым. Ну, мастера! Колонисты-то против них пожалуй пожиже будут, эти — вон какие отчаянные и яростные. Ну да не таких ломали!

Монстр чуть присел. Выбросив левую ногу вперёд, мощным ударом отбросил напавшего на него с этого бока солдата к дереву. Острые когти без труда распороли "Ратник" в области живота. Кишки бедолаги вылезли наружу. Бронежилет последней модификации ничуть не помог.

Мгновенно развернувшись на полкорпуса, монстр совершил взмах-удар правым крылом. Под него попало сразу трое "теней". Секунду спустя все они покатились по грядкам, орошая укроп и петрушку каплями крови. Помимо наружных рваных ран у двоих из них оказались сломаны рёбра, а у третьего — пред плечье.

Монстр снова крутанулся и нанёс ещё один удар, на этот раз левым кры- лом. Попавшим под него бойцам "повезло" и того меньше… Подполковник Брусникин, опрокинутый на земь при появлении чудовища, на свою беду тренированно вскочил на ноги и выхватил из кобуры готовый к бою трофейный пи столет-пулемёт бесшумного боя "Транзит-Дельта".

Но выстрелить не успел!

Острый как бритва коготь, венчавший крыло монстра, чиркнул его по шее и начисто отсёк голову. Какое то время обезглавленный офицер ещё стоял на ногах, а из обрубка шеи бил фонтан крови. Зрелище, конечно, не для слабонервных, но "тени" давно привыкли к подобным картинам.

Голова же, по иронии судьбы, подкатилась к лежащему на боку генералу Нефёдову, который только-только начал приходить в себя после контузии. Глаза её моргали, а губы продолжали шевелиться, словно подполковник докладывал начальнику обстановку или жаловался на то, как несправедливо с ним обошлись. Генерал брезгливо сплюнул и матюкнувшись, отпихнул голову от себя подальше…

Вторым пострадавшим оказался боец, стоявший рядом с Брусникиным. Всё тот же коготь, завершив полукруговое движение при сложении крыла, пронзил ему грудную клетку и разодрал её. Наружу вывернулись снежно-белые обломки рёбер с дымящимися клочьями лёгких…

Ещё двоих "теней", нападавших чуть в стороне от Брусникина, крыло сбило с ног как тараном и отбросило далеко в темноту палисадника. И, наконец, бойца, подскочившего ближе всех, чудовище ухватило левой лапой за грудки /в правой оно продолжало сжимать бомбу! / рывком подтащило к себе и клацнув клыками, откусило голову.

В то же мгновение, демонстративно игнорируя противника, монстр ухватил тело за лодыжку и привычным жестом вздёрнув вверх, направил бьющую из обрубка шеи струю в широко разинутую пасть.

Этим моментом воспользовались контуженные и раненные, что бы отползти от чудовища подальше. Вскоре вокруг монстра кроме мёртвых, растерзанных тел не осталось ни единого живого бойца в радиусе пятнадцати — двад цати метров! Монстр между тем быстро насытился и отшвырнув труп, с рёвом засучил кулаками по могучей груди.

— Тарзан задрипанный! — прорычал Нефёдов.

Он и Хотько уползли к крыльцу, где снова приняли командование отрядом на себя.

— Давай, майор, прикажи мужикам, пусть соберутся и дадут этой твари прикурить как следует! Нечего с ней больше нянчиться!

Хотько передал приказ по цепочке. "Тени" не зря считались супер профессионалами, они и не думали пасовать перед какой-то там обезьяной, пусть и

крылатой. Быстро выдвинувшись на огневую позицию, бойцы ударили по монстру со всех стволов.

Бесшумные автоматные очереди чередовались с одиночными выстрелами. Разрывные трассирующие пули все до одной находили тушу монстра и впивались в неё с противным визгом. Обезьяна яростно ревела, вертелась волчком и хлопала крыльями, но отчего то не взлетала. От неё летели клочья шерсти и кровавые брызги…

Видя бессилие монстра, спецназовцы усилили огонь. Они мстили ему за своих погибших товарищей. Пули рвали, терзали плоть обезьяны, но та не собиралась сдаваться. Регенерация костно-мышечных тканей шла полным ходом, раны затягивались прямо на глазах изумлённых бойцов. Несмотря на большую потерю крови, обезьяна вдруг выдала боевой клич и опять бросилась в атаку…

В этот миг прогремел взрыв!

То ли наступила полночь, то ли одна из пуль угодила в бомбу, только в небо ударил столб огня и от монстра ничего не осталось! Его разорвало на мелкие куски. Кровавые ошмётки разметало в радиусе ста метров…

Колодец не пострадал, на земле даже воронки не образовалось, потому что монстр перед нападением взлетел и взрыв произошёл в воздухе.

На людей обрушилась звенящая тишина!

Спецназовцы, оглушённые и ослеплённые, медленно приходили в себя. Никто из отряда "теней" не заметил, как из-за вяза вывернулась едва различимая человеческая фигура и в три прыжка подскочив к колодцу, мгновенно скрылась в его глубине.

Крышка люка всё это время оставалась открытой…

ГЛАВА 30 Побег пленников

Полчаса ушло на то, что бы отнести к "вертушке" убитых и раненых спецназовцев и отконвоировать пленников. Ещё десять минут было потрачено на подготовку к спуску в подземелье.

В связи с неожиданными серьёзными потерями, генерал Нефёдов выде-

лил всего шесть бойцов, которым предстояло сопроводить убитых, раненых и пленников в расположение учебно-тренировочной базы "теней". Столько же он оставил и возле колодца на охрану Входа в Подземелье…

Поколебавшись мгновение, он решил не сообщать ни о Подземелье Атлантов, ни о своём походе туда ни директору ФСБ, ни Президенту. Вот когда "Звёздные Врата" окажутся у него в руках, тогда и можно будет рапортовать.

Он вкратце поставил бойцами очередную боевую задачу и вслед за развед кой спрыгнул в люк. Когда отряд закончил спуск по винтовому эскалатору в треугольный тоннель, технари обнаружили первую радиоактивную метку, оставленную майором Игнатовым на стене. Нефёдов и Хотько воспрянули духом: те- перь плутать по подземелью не придётся, они так или иначе найдут и майора и его родственника, как бы далеко те не забрались, а вместе с ними и цель похода — таинственный артефакт под названием "Звёздные Врата"!

* * *

…Брат Второй Ступени не долго переживал факт пленения. Он был досто йным учеником своего учителя и потому практически сразу же взял себя в руки.

Долго оставаться связанным как баран, он не собирался и теперь только и ждал подходящего момента, что бы освободиться самому и освободить свою группу.

Когда неожиданно напал монстр, Младший подумал, что такой момент наступил. Он ожидал, что все бойцы ринутся в бой и их на время оставят без присмотра.

Но он ошибся: охранники с них глаз не спускали и не отходили ни на шаг. В то же время они соблюдали с пленниками чётко ограниченную дистанцию, а ему для успешного выполнения задуманного требовался прямой контакт хоть с одним из них: глаза в глаза!

После взрыва, уничтожившего монстра, им освободили ноги и под конвоем препроводили к "вертушке", где до поры уложили в траву. Причём проделали всё это так чётко, быстро и бесшумно, что ни разу не попались на глазани кому из деревенских.

Взрыв тоже не наделал переполоха! На фоне разрывов петард, запускаемых подвыпившей молодёжью у клуба, он остался практически незамеченным…

Началась погрузка убитых и раненых в "вертушку". Пленников на какое-то время оставили без присмотра и Младший понял, что долгожданный момент наконец наступил.

Группой сопровождения генерал Нефёдов назначил командовать командира второго отделения капитана Гусева. Этот высокий и стройный красавец-крепыш распорядился грузить в салон "Ведьмы" сначала погибших товарищей, затем раненных, а уж после всех — пленников.

В самолёто-вертолёте имелись носилки и бойцы сопровождения, разбившись на три пары, взялись за дело. Сначала они укладывали тела на носилки, потом относили их к вертолёту, а затем размещали в необъятном трюме машины. Гусев стоял рядом и отслеживал ситуацию, одним глазом приглядывая за пленниками.

Младший был связан по рукам и ногам, но рта ему никто не затыкал. Он посчитал, что пришла пора действовать и громко позвал:

— Гусев? Капитан? Подойди, разговор есть.

— Чего тебе? — отозвался Гусев.

Его удивил тот факт, что какой-то террорист знает его фамилию и звание. Откуда? Это следовало немедленно выяснить! И он на свою беду подошёл к кустам, под которыми лежала пленённая группа Младшего…

Генерал Нефёдов допустил большую ошибку, не предупредив ни бойцов, выделенных в сопровождение, ни их командира, с кем им придётся иметь дело. Да, они видели террористов в рукопашном бою и отдавали им должное как высоко классным противникам, но и только. То, что таинственная шестёрка ко всему обладает и паронормальными способностями, они не знали…

— Имею сверхважную и сверхсекретную информацию, — Быстро проговорил Младший, — Готов поделиться ею на определённых условиях…

— Прилетим на базу, там и поговорим… Лучше ответь, откуда узнал мои данные?

— От верблюда!

— Ну-ну! — Гусев повернулся что, бы уйти.

— Постой! От этой информации зависит жизнь твоих боевых товарищей! Отряду

уготована ловушка под землёй: они должны погибнуть все до единого…

Гусев замер и резко обернулся

— Что ты там такое бормочешь? А ну, выкладывай всё, что знаешь!

— Посади меня, лёжа говорить неудобно…

Гусев кивнул и нагнулся над Младшим, что бы взять его под мышки. Этим он совершил непоправимую ошибку! Его глаза всего лишь на миг встретились с глазами Младшего, но и этого оказалось достаточно! Взор капитана тут же затуманился и он больше не смог оторвать его от глаз пленника. Целых пять секунд Младший внушал Гусеву, что тот должен сейчас сделать. К концу сеанса гипноза лицо капитана окаменело и стало похоже на посмертную маску, свет в глазах померк и движения сделались какими-то заторможенными.

Он словно робот выхватил из ножен десантный нож и вспорол путы на руках и ногах Младшего. Затем перешёл ко второму пленнику, третьему… шестому и освободил их всех!

Убрав нож, он как ни в чём ни бывало вернулся к "Ночной ведьме", где его бойцы уже закончили грузить раненых. Гусев запрыгнул на борт и приказал взлетать. Пленники за это время уползли в кусты. Прикрываясь ими, они поспешили убраться подальше от поляны. Капитан даже не взглянул в их сторону. Его подчинённые, видя что командир освободил пленников, удивились, но промолчали: мало ли какие инструкции он получил от генерала на их счёт. Задавать вопросы не по существу, а тем более обсуждать действия командиров в этом подразделении было не то что бы как-то не принято, а просто чревато последствиями…

Младший и Ученики растворились в посадках. Пользуясь темнотой, они индейским шагом добрались до ложбины, где их дожидались замаскирован ные автомобили со сложенным в них имуществом. Спустя полчаса два джипа уже мчались по трассе Рига-Москва в сторону столицы, с каждым километром удаляясь от деревни, в которой они провели без малого пятнадцать лет. Команда, справившись с заданием Опекуна, спешила на свою подмосковную базу на заслуженный отдых. Делать в Давыдово им было больше нечего!

ГЛАВА 31. Азга-рад — город Атлантов

Круглый Зал Пятого Уровня походил на зал ожидания какого-нибудь

центрального железнодорожного вокзала столицы или аэропорта. По стенам лепились многочисленные киоски, под потолком застыли разбитые электронные табло, а всё свободное пространство занимали ряды удобных кресел для транзитных пассажиров.

Здесь тоже имелись разрушения, но не столь очевидные, как наверху. Симаков с Игнатовым не стали терять время на его более детальный осмотр, а сразу прошли к выходу в город. Стеклянные двери-вертушки за миллионы лет не забыли о своём предназначении и свободно пропустили людей, не издав ни малейшего скрипа.

"Словно их всё это время кто-то исправно смазывал" — подумал Игнатов

Симаков услышал его мысли и неожиданно подтвердил:

— Точно, смазывают, шуряк! Роботы — уборщики этим занимаются, те, у которых ещё не израсходовался заряд энергии…

Костя вздрогнул и покачал головой.

— Кажется, я начинаю тебя бояться, Степаныч!

— И напрасно! Ладно, не комплексуй, я так больше не буду…

Они вышли на гигантское, непомерно широкое и высокое крыльцо с крутыми ступеньками и каменными резными балясинами и замерли, заворожённые грандиозностью открывшейся перед ними панорамы.

Было от чего задохнуться в восторге!

Взорам путешественников предстала необъятная пещера, имеющая, по-всему, искусственное происхождение. Поскольку крыльцо выступало прямо из стены пещеры, то встав на край парапета, до неё можно было дотянуться рукой и даже погладить.

Что путешественники и не замедлили сделать в первую очередь. Гранит или базальт поразил их своей необычайно ровной и гладкой поверхностью. Если такое чудо и существует в природе, то встречается оно не так уж и часто, и никак не под землёй.

— Представляешь, сколько пришлось попотеть атлантам, что бы сотворить эту подземную полость? — восторгался Игнатов, — А потом построить в ней этот чудесный город…

— Потели не люди, а гигантские землеройные механизмы, наподобие тех, что сохранились до наших дней в кратере Коперник на Луне, — возразил Симаков, — А город действительно хорош!

Оба повернулись в сторону возвышающихся вдали шпилей и башен.

Таинственный город с ослепительно белыми зданиями раскинулся по всему пространству пещеры, от стены до стены. Своей величиной он мог поспорить с любым городом средневековой Европы. В его центре преобладали в основном высотные здания, а пригород состоял из низко этажных коттеджей и вилл.

Город окружала широкая и гладкая автострада, которая пролегала под стенами пещеры Лестница, на которой стояли путешественники, как раз и спускалась к ней.

— Так вот ты какой, Азга-рад, подземный город атлантов! — воскликнул Сима- ков, не отрывая любопытных глаз от далёких улиц и площадей, утопающих в колышущемся прозрачном мареве.

— Азга-рад, говоришь? — переспросил Игнатов

— Не я, Врата говорят! Переводится как — Город Богов! Понимаешь, шуряк, Врата постоянно сливают мне дозированную информацию буквально обо всём, что касается жизни и быта древних атлантов. Эти знания навсегда впечатываются в мою память. Так что я — настоящая ходячая энциклопедия древних знаний. Если будут возникать какие вопросы, не стесняйся, спрашивай.

Игнатов указал на косые тени, отбрасываемые их телами, и заявил, что его в первую очередь интересует источник света в пещере. Было похоже что он лился откуда-то сверху. Оба задрали головы к потолку.

Там, под куполообразными сводами, на высоте около четырёхсот метров, клубились бледно-голубые перистые облака. Они и сами светились изнутри и вдобавок испускали однородное равномерное свечение, которое покрывало всё вокруг непривычным призрачным светом.

— Что ж они маленькое солнышко не зажгли? А, Степаныч? — поинтересовался

Игнатов. — Придумали облака какие-то…

— Они собирались, да экологи отговорили. Сказали, что параметры пещеры не позволяют. Мол, искусственное светило под землёй будет вредно для здоровья, да и на будущих поколениях могло отразиться негативным образом…

Они ещё немного потоптались на крыльце, по озирались по сторонам и решили спускаться.

— Ну что, пойдём искать Врата? — спросил Симаков.

Немного поколебавшись, он первым зашагал вниз по крутым ступенькам.

— Давай! — согласился Игнатов, — Куда двинем? Варианты имеются?

— Нам надо пересечь город в северо-восточном направлении и найти вход в тоннель, ведущий в производственные районы подземелья, где атланты скон центрировали весь свой научно-технический потенциал. А там Врата опять подскажут, куда идти и что искать…

Кажется, какую-то экспериментальную лабораторию… Врата, вроде бы, находятся в апартаментах начальника лаборатории, ведущего учёного своего времени…

— Понятно! Но, разве своё производство атланты держали не в городской черте?

— Нет, конечно! Город был для них скорее местом отдыха и развлечений.

— Весьма разумно!

Разговаривая, они спустились к подножию лестницы и ступили на тротуар. Рядом стояло воздушное открытое сооружение из цветного пластика. Его стены и потолок зияли обугленными рваными отверстиями и разбегающейся паутиной трещин. Один угол обгорел и оплавился, скамейка, разбитая в щепки, опрокинулась на бок, информационный дисплей кто-то залил какой-то тёмной едкой жидкостью…

— Смотри-ка! — удивился Игнатов, подходя к сооружению, — Никак остановка?

— А это кольцевая дорога! — указал Симаков на автостраду с каучуковым покры тием и белой разделительной полосой.

На той стороне трассы, напротив крыльца начинала разбег широкая радиальная улица, выложенная искусственной брусчаткой. Она стрелой пронзала пригород и терялась где-то в сердце города, скрытого туманной дымкой. И автострада и улица темнели опалёнными оспинами воронок от разрывов. Местами полотно дороги перепахали глубокие борозды.

Тут и там валялись кучки смятого, опалённого металла — всё, что осталось от неизвестных боевых аппаратов… Война вихрем прокатилась по этой местности, на века оставив свои неизгладимые отметины.

— Если есть остановка, то должен быть и общественный транспорт, я так думаю, -

глубокомысленно изрёк Игнатов, — Вот бы посмотреть на него и покататься?

— Насчёт покататься — не уверен! — ответил Симаков, — А вот посмотреть — пожалу йста! Вон он, любуйся!

Симаков указал вдаль автострады, где примерно в полутора-двух километрах от них к стене пещеры прилепилось точно такое же крыльцо со стеклянными дверями-вертушками, как и то, с которого они только что сошли. Под ним тоже виднелась разбитая остановка.

Возле неё, уткнувшись тупым носом в глубокую воронку, чернел обугленным боком некогда белый, а теперь закопчённый, непривычного вида транспорт. Он больше всего походил на овальную мыльницу с прозрачной крышкой. На его гладком, задранном под углом к горизонту днище, Игнатов не заметил ни колёс, ни гусениц, ни полозьев. Только надутую в виде бублика основу.

"Похоже, аппарат имел воздушную или гравитационную подушку", — подумал он, мимоходом разглядывая в бинокль "мыльницу" и три её пассажирских яруса с рядами удобных кресел. Прозрачный купол или треснул или был просто распахнут. Внутри салона, как и повсюду, виднелись следы страшных разрушений…

— Колесо! — вскричал вдруг над ухом Симаков и Игнатов от неожиданности взд рогнул.

— Какое "колесо"? О чём ты?

— Я о планировке города. Если посмотреть на него сверху, то она будет напоми-нать колесо от телеги. Присмотрись, слева и справа от нас, через каждые полтора километра, в стенах пещеры видны такие же гигантские лестницы, как и наша и ведут они все, без сомнения, к скоростным лифтам. От них к центральной площади города тянутся прямые радиальные улицы. Это спицы колеса. А круговая автострада — его обод

— Твоя правда, Степаныч! Вот обод, вон спицы, а та гигантская пирамида на центральной площади — втулка колеса…

Пирамида, на которую обратил внимание Игнатов, на две трети возвышалась над остальными высотными зданиями города и серебристо отсвечивала ступенчатыми гранями. Что бы подпереть свод пещеры, её вершине не доставало двухсот-трёхсот метров. Ещё одна удивительная особенность пирамиды заключалась в том, что она выглядела как новенькая на фоне всеобщего разорения и разрухи.

Вокруг неё теснились подземные "небоскрёбы", но чем ближе к пери фирии, представительные здания мельчали, теряли "выправку и осанку" и уже ближе к окраинам и в пригороде вообще сменялись одно-двух, реже — трёх этажными коттеджами…

Не обнаружив на улицах города никакого намёка на движение, Игнатов

глубоко вздохнул и опустил бинокль.

— Мёртвый город! К этому трудно привыкнуть…

— Да, жуткое место. Пошли, что ли?

Они пересекли автостраду и направились в сторону центра по радиальной улице, придерживаясь её середины, так как дорога там казалась наименее разрушенной. Поначалу двигались быстро, без задержек, но когда по обеим сторонам замаячили полу обвалившиеся коттеджи пригорода, пришлось прыть поубавить.

С каждым пройденным десятком метров идти становилось всё трудней. На пути то и дело вставали неодолимые баррикады, бездонные рытвины, наполненные дурно пахнущей жижой и горы обломков, переплетённых арматурой. Чем дальше от лифта удалялись путники, тем труднее им становилось передвигаться. Развернувшиеся тут некогда бои, носили отчего-то особенно ожесточённый характер.

— Интересно, что заставило атлантов так люто ненавидеть друг друга? — изумля лся Игнатов, — Ведь это была гражданская война, верно, Степаныч?

На глаза путешественникам то и дело попадались оплавленные воронки, развалины домов со следами пожаров, выбитые окна и двери, выжженные газоны и палисадники, выкорчеванные скверы, груды искуроченного металла, некогда служившего людям воздушным и наземным транспортом…

Симаков оторвался от созерцания развалин. Вопрос шурина словно бы включил в его голове канал прямой связи с теми знаниями, которыми снабдили его Врата и которые осели в его памяти навечно.

— Да, атланты-земляне и атланты-колонисты космических поселений схватились не на жизнь, а на смерть! Это была битва дикарей с ядерными кулаками…

И ведь никто не может сказать точно, что послужило яблоком раздора. Тёмная это история, Костик, много в ней неясного. Взять хотя бы фантастические технологии атлантов, во многом превосходящие наши сегодняшние научные достижения?

Откуда они взялись у человеческой расы, только-только вступившей в эпоху феодализма? Да, атланты срединного периода были высокими, сильными и обладали выдающимися интеллектуальными способностями. Но они же поражали современника и дремучим невежеством и примитивными инстинктами.

Вместо развития процесса познания, они невероятно развили военное искусство. В результате бесконечных смут, войн и поочерёдного порабощения друг другом, человечество атлантов с катастрофической скоростью инволюционировало…

И вдруг всё разом прекратилось!

За какие-то несколько лет атлантов стало не узнать: они разом поменяли моральные ценности и стали жить по принципам жизненного равновесия и Космической Гармонии. В такое трудно поверить, правда?

— Точно, Степаныч! О чём-то таком я читал в Архаических Рекордах. Но там об этом сказано мимоходом и слишком туманно…

— Но что самое главное, примерно в это же время у них и стали появляться образ

цы их немыслимой техники, работающей на электричестве, гравитации, ядерной и солнечной энергии… Например, виманы, которые у всех на слуху…

— Следовательно, ни о каком собственном технологическом прорыве атлантов не может быть и речи? — перебил Игнатов, — Скорее всего супертехника была просто привнесена в быт атлантов извне! Их обучили ею пользоваться, они и пользовались! Раскатывают же медведи в цирке на мотоциклах…

Знаешь, Степаныч, ничего удивительного в этом нет. В наше время Монголия тоже сразу перескочила из феодализма в социализм… И ничего, вроде даже как процветают на свой лад… Но вот кто этот неизвестный даритель, интересно?

— Сама собой напрашивается мысль, что над атлантами взяла шефство какая-то инопланетная суперцивилизация, — продолжил Симаков, — И Врата подтвержда ют эту версию, Костик!

Послушай, что они мне сообщили: некие посланцы Первичного Организующего Разума, представители наивысшей ступени Вселенской Иерархии, несущие волю высшей логики, сами себя называющие Господами Вселенной и обладающие характеристиками многомерных пространств и высочайшими моральными, общественными и духовными качествами, взяли на себя миссию перевоспитать человечество Земли — атлантов.

Вот что заявили Господа Вселенной на совещании в Галактической Конфедерации после тщательного изучения человечества Земли:

"…Человек — это животное, которое необходимо воспитать и которому надо объяснить его истинную сущность и его роль в процессе космического созидания…"

Сессия Галактической Конфедерации, собранная в экстренном режиме, дала Господам следующий ответ:

"Человек ещё не в состоянии принять ценности управляющего им Разума! Чело- век всё ещё бредёт на ощупь в кромешной тьме, а познания его невероятно ограничены…!"

Господа Вселенной настаивали:

"Мы дадим людям такие научные достижения, которые без сомнения травми- руют их психику в позитивную сторону, что облегчит нам создание в их истиной сущности, то есть духе, такую силу, которая бы предотвратила их сползание к максимуму гиперхаотической мысленной динамики и сделала бы атлантов предрасположенными для озарения собственного сознания новым светом осознания…"

Галактическая Конфедерация после некоторого колебания дала своё согласие на эксперимент. Никто не может сказать, как действовали Господа Вселенной, но только атланты вдруг отреклись от практики психологического насилия и отказались жить в условиях, ранее обычных для них низких — животных энергочастот. Человечество Земли в общей своей массе устремилось от ненависти- к любви, от войн — к миру, от себялюбия — к бескорыстию, от несправедливости — к справедливости!

Атланты научились выбирать добро!

Результат эксперимента превзошёл самые смелые прогнозы. Эйфория по поводу успеха Господ Вселенной была всеобщей. Галактическая Конфедерация на радостях пообещала принять обновлённое Человечество Земли в свою организацию с правом "решающего" голоса.

На новых претендентов в Конфедерацию, согласно древней традиции, со всех концов галактики посыпались поздравления и памятные подарки. Что при мечательно, Костик, среди последних были и… Звёздные Врата! Несколько сотен тысяч штук межзвёздных порталов было преподнесено в дар атлантам, как молодым членам Галактической Конфедерации, для мгновенного перемещения землян в любую точку Вселенной, на которую распространялось влияние конфедератов. Порталы поставила на Землю некая древняя цивилизация гуманоидов человеческого типа. К сожалению, больше о них ничего не известно…

Прошло несколько сотен тысяч земных лет. Атланты вполне освоились с дарованной техникой и сами взялись понемногу развивать свою физико-фило софскую науку. С могучими многочисленными инопланетными друзьями это не представляло особого труда. Господа Вселенной опекали каждый их шаг всё это время, пока не поняли, что их присутствие на Земле больше не нужно.

Всё рухнуло буквально через несколько сот лет, после отбытия Гос-

под Вселенной! Человеческие слабости как-то незаметно снова выперли нару жу, что наглядно доказало предрасположенность Землян к вибрациям низких частот.

Жажда Справедливости, Мира, Любви и Вселенского Братства вновь отошла на задний план, где и была ими благополучно похоронена. На смену светлым принципам вновь возродились наследственная кровожадность и жестокость помноженные на безответственное и отрицательное использование мирной супертехники.

Начался обратный отсчёт дегенерации человечества, откат на прежние позиции, хотя и в более цивилизованном облачении. Некий таинственный враг воспользовался воинственностью атлантов и спровоцировал военный конфликт между землянами и колонистами. Разразилась Мировая война, из-за которой атлантов тут же попёрли из Конфедерации и вообще объявили Землю и Солнечную систему Запретной Зоной!

Выработанные Галактичеcкой Конфедерацией санитарные нормы, ставили планету и её жителей вне Закона, изолировав от общественной жизни Эволюционирующей Вселенной навсегда! Входить в контакт с атлантами, равно как и атлантам налаживать связи с инопланетным разумом запрещалось под страхом аннигиляции души и тела!

Для поддержания карантинных санкций, вокруг Солнечной Системы была воздвигнута непреодолимая блокада, заведовать которой взялись некие сверхсущности-Ассуры. Конфедераты всерьёз опасались заражения низкими вибрациями остальной части галактики. Собственно, эти опасения и послужили причиной, по которой у атлантов изъяли все межзвёздные телепорталы… За исключением одного — моих Врат! Или про них забыли в спешке эвакуации, или попросту не смогли найти.

Мне лично кажется, что какой-то слишком умный и ушлый атлант пред- видел подобный ход со стороны конфедератов и заблаговременно спрятал их, приставив к артефакту для надёжности человека — Стража! С той минуты и пошла наследственная должность Стража Врат. Только атлант просчитался: блокировка Солнечной системы превратила межзвёздный телепортал в бесполезную игрушку!

Война была в разгаре и эмиссары — эвакуаторы поспешили убраться с планеты, так и не предприняв надлежащего расследования для поиска портала.

Он остался на земле, кочевал с места на место, пока не оказался в подземелье.

Вот, Костик, и вся история…

— Нет повести печальнее на свете! Теперь понятно, почему инопланетный разум не спешит вступать с нами в отношения. Боятся нас, как зачумлённых, но и мы хороши: всё воюем и воюем и остановиться на можем, а на кой, спрашивается? Ну, вот так, по большому счёту, зачем?

— Предрасположенность к низким вибрациям виновата… — усмехнулся Симаков

— Так давай переходить на средние, более высокие и позитивные частоты!

— Давай! Теперь поди, предложи это остальным шести — семи миллиардам людей!

— Н — да! Задачка… Интересно, какая зараза спровоцировала атлантов развязать междоусобную войну? Представляешь, как бы мы, их наследники, сейчас жили, если бы не она? Как сыр в масле катались бы, не лазали по подземельям, а осваивали космические пространства! И надо ж было кокой-то сволочи вмешаться…

— По тогдашним слухам, это были "серые" — вымирающая раса инопланетян-не-

гуманоидов. Пакостники, каких свет не видывал! У них мозги отморожены нап роч, и вкусы извращены — будь здоров! Знаешь, чем они питаются! Ни в жизнь не догадаешься: энергией страха, боли и отчаяния! Им мирный Космос — открытая могила. Вот они и шныряют по Вселенной из конца в конец, ищут слабые, неокрепшие души и совращают их, разжигая всяческие военные конфликты. А когда начинает литься человеческая кровь, эти твари устраивают пир — горой!

Игнатов остановился и взял Симакова за руку.

— Постой, Степаныч, выходит, что серые колдуны состоят на службе у "серых"

инопланетян?

— Не исключено, шуряк!

Они пошли дальше, стараясь прогнать невесёлые мысли. А как их прого- нишь, если всё сходится, если глаза не дают соврать и разум вопит: "Очнитесь,

люди! Одумайтесь, пока не поздно! Прекратите уничтожать друг друга!"

Но люди не слышат: мочат друг дружку почём зря и не знают, что этим самым приближают всеобщий конец!

ГЛАВА 32. Ночёвка в подземелье

Коттеджи пригорода остались позади. Путники углубились в новый квартал, где возвышались преимущественно трёх-пяти и девяти этажные жилые дома, мало чем отличающиеся внешне от современной архитектуры зданий.

— Не знаю, как и что там у них внутри, — поделился наблюдением Игнатов, — а вот

снаружи они словно типовые многоэтажки в каком-нибудь подмосковном городке. Даже как-то странно. Будто я нахожусь где-то в Российской глубинке в командировке, а не в ископаемом городе с милллионолетней историей. Ну, и атланты, ну и мастера! Могли бы налепить чего-нибудь по вычурнее…

— Чего ты хочешь от предков? Как их научили, так они и строили, — проворчал Симаков.

Следы разрушительных боёв виднелись повсюду. Стены домов изборозди-ли жирно-чёрные росчерки, первые этажи зияли тёмными провалами выбитых

дверей и окон, разбитые витрины с кривыми ятаганами торчащих осколков напоминали разинутые пасти неведомых чудовищ.

Тротуары были не только вспаханы разнокалиберными воронками, их ещё загромождали завалы из бетонных перекрытий и обломков, куч песка и щебня, скрученных металлоконструкций и разнесённой вдребезги городской техники, о назначении которой теперь можно было только догадываться.

Раз за разом преодолевая все эти препятствия, Симаков с Игнатовым начали ощущать признаки усталости. Уже час, как они вошли в город, а углубиться в него им удалось лишь километра на два, на три, не больше…

Игнатов внезапно остановился и за руку придержал Симакова:

— Ты не заметил, Степаныч, тени наши вроде как удлинились, да и освещение поубавилось?

Симаков остановился. Сначала посмотрел под ноги, потом на потускневшие облака.

— Точно, шуряк! Облака гаснут!

Игнатов поднёс к глазам руку с часами. Они у него были большие, словно компас

— И то сказать, пора бы. На поверхности теперь полночь.

Симакова заинтересовали часы Игнатова.

— Интересные часики, шуряк. Заграничные что ли? Я таких сроду не видывал.

— Да нет! Сам сконструировал! В них и компас, и счётчик Гейгера, и газоанализа тор, и радиомаяк и… много ещё чего в них наворочено! В походе вещь так просто незаменимая.

Пока они разговаривали, сумерки заметно сгустились.

— Слушай, Степаныч, а не пора ли нам позаботится о ночлеге? Да и притомился

я нынче что-то…

— Пора, Костик! Ишь, как темнет: прямо на глазах, дороги не разобрать. Хотя, какая это дорога: буераки, реки, раки — руки-ноги береги! Вон подходящий коттеджик, айда туда!

Сумерки опускались стремительно: за какие-то несколько минут вечерние тени загустели и словно непроницаемым пологом накрыли людей. Однако темнота властвовала недолго. По всему городу, то тут, то там, вспыхнуло ночное освещение. Словно робкие светлячки, загорались в пол накала чудом сохранившиеся уличные фонари.

Один такой, скрученный спиралью и пригнутый к земле словно былинка в непогоду, засветился рядом с путешественниками. В его неверном свете Симаков с Игнатовым увидели зажатый с боков четырьмя многоэтажками практически полностью сохранившийся коттедж, перед фасадом которого протянулся газон с остатками окаменевших растений.

Путники свернули к нему, перепрыгнули через невысокую ограду и по щиколотку утопая в трухе, /всё что осталось от некогда густой и высокой травы/направились к покосившемуся крыльцу. Трёхэтажное здание, незнамо как затесавшийся между величавых домов, имело форму… гриба-боровика!

— Вот тебе, Костик, и причуда архитектуры! Любуйся! — подначил Симаков.

Дом от бомбёжек если и пострадал, то совсем немного, все стёкла в окнных рамах оказались целы. Вот только высокое, подковообразное крыльцо осело на одну сторону оплавленными ступенями и частично развалилось.

Путники осторожно поднялись по нему и остановились на пороге. Входная дверь отсутствовала, вместо неё темнел прямоугольник проёма. Впрочем, Симаков с Игнатовым обнаружили её сразу же, как вошли в прихожую. Оказалось, что мощная взрывная волна сорвала литое металлопластиковое полотно с петель и намертво впечатала его в перегородку, за которой скрывалась лестница-транспортёр, ведущая как на верхние этажи, так и в подвал здания.

— В подвале нам делать нечего, пойдём наверх, — Симаков первым ступил на зас

тывшие в момент движения ступени и потянул Игнатова за собой.

Подстраховывая друг друга, они поднялись на второй этаж и попали в круговой коридор без единого окна. Темнота тут царила кромешная. Игнатов включил фонарик. Видеть в темноте как его зять, он ещё не научился. В окутавшей их тишине что-то негромко поскрипывало и потрескивало. Временами казалось, что под ногами сыпятся струйки песка, а в подвале капает вода

Симаков заглянул в первую попавшуюся дверь и обернулся к Игнатову.

— Кто ищет, тот всегда обрящет!

Комната оказалась хозяйской спальней. Треть всей её полезной площади занимала огромная круглая кровать. Помимо неё в комнате имелся встроенный в стену шкаф-купе, кресло, журнальный столик и прикроватная тумбочка. Была и ещё какая-то мебель, но она являла собой груду обломков. На полу валялось тряпьё, вперемешку со щепками и осколками битой посуды.

Игнатов приблизился кровати. Похлопав по расшитому узорами покрывалу, пару раз надавил на матрац, проверяя на жёсткость. Наполнитель мягко спружинил в ответ, подстраиваясь под форму тела.

— То, что надо! — подытожил Костя и плюхнувшись задом на край постели, неско

раз подпрыгнул, — Красота!

— Да, на Прокрустово ложе это не похоже! — подтвердил Симаков, опускаясь

рядом. Блаженно откинувшись назад, он растянулся во весь рост и раскинул руки. Только сейчас и один, и другой почувствовали, как гудят ноги и напрежены все мышцы. Изнурительный поход отнял у путешественников немало сил.

Отдохнув намного, Симаков принялся готовить ужин, приспособив для этого некую мебелишку, смахивающую на журнальный столик, а Игнатов полез шарить по шкафам и полкам. Он искал какое-нибудь постельное бельё или просто чистое полотно, что бы застелить матрас.

В спальне имелось два широких окна с сорванными гардинами. Уличный свет свободно проникал в комнату, его вполне хватало, что бы путники без проблем могли заниматься своими делами. Фонарик они выключили, экономя заряд аккумулятора

Внезапно в спальне что-то щёлкнуло и негромко загудело. Одновременно под потолком зажёгся "ночник". Его рассеянный свет залил всю комнату ненавязчивым мягким свечением. Симаков оторвался от консервов и удивлённо уставился на Игнатова:

— Ты что сотворил, шуряк?

— Ничего! Вот только дверцы щкафа раздвинул…

— Значит, автоматика в доме всё ещё действует… Невероятно!

— И электроэнергия исправно поступает. Ага! Вот и постельное бельё!

Распахнув дверцы щкафа пошире, он увидел в глубине на полке то, что искал: подушки, одеяла и сложенные стопкой простыни с пододеяльниками.

Откинув покрывало, Игнатов быстро, по-военному, застелил кровать свежим бельём.

— Будем спать, как короли, Степаныч.

Управившись, он отправился искать на этаже ванную комнату или душевую кабину.

— Должно же тут хоть что-нибудь эдакое быть, верно, Степаныч? А вдруг и вода продолжает поступать, и подогрев работает? Вот будет здорово! Помоемся с дороги, а то я запылился, как чёрт в преисподней.

— Ты там поакуратнее, Костя, под ноги смотри и не зевай…

Игнатов вернулся через пять минут. Симаков за это время успел подог- реть ужин с кофе, нарезать хлеб и колбасу с сыром. Костя ворвался в спальню с торжествующим воплем:

— Нашёл! Пошли мыться, Степаныч, полотенца захвати!

Они спустились на первый этаж по боковой винтовой лесенке со ступеньками, покрытыми ковровой дорожкой.

По пути Игнатов, захлёбываясь от восторга, поведал Симакову как ему посчастливилось сначала наткнуться на мини-бассейн, вдребезги разбитый залетевшим в окошко снарядом, а потом выйти к мини спортзалу, смежному с примыкавшим к нему сантехническим модулем с умывальниками в форме тюльпанов и ванной комнатой с несколькими душевыми кабинами. Плутать в темноте не пришлось. Весь путь тускло освещался светильниками причудливой формы. Костя пояснил, что ему посчастливилось обнаружить электрощиток и он, словно тот электрик из рекламы, подкрутил там кое-что и дал свет по всему дому. Причём умная автоматика сама включала свет перед их подходом, и выключала за спиной, едва они удалялись.

Ванная комната оказалась довольно обширным помещением с выложенными мрамором стенами и полом. Она совершенно не пострадала ни от военных действий, ни от последующего нашествия вандалов и мародёров.

Игнатова заинтересовали умывальники.

Вместо привычных смесителей со дна каждой раковины поднимались вертикальные трубки с крючкообразными наконечниками. При нажатии на них, начинали течь струйки воды. Возможно, раньше напор был намного сильнее, чем сейчас, ну так сколько времени с тех пор прошло? Подумать страшно…

Игнатов надавил на носик одного крана и держал до тех пор, пока раковина не наполнилась до краёв и сбоку не открылось отверстие для слива излишка воды. Теперь можно было умываться, черпая воду пригоршнями. Если её уровень понижался, то кран включался автоматически и вода вновь наполняла умывальник.

Симаков пристроился у соседней раковины и пустил было воду, но Игнатов остановил его:

— Оставь, Степаныч! Пойдём лучше в душевую кабину!

— Разве они работают?

— Ещё как! Смотри!

Зайдя в одну из кабин, он показал зятю где и что нужно нажать и крутануть, и из лейки по кафелю захлестали косые струи дождя. Вода оказалась горячей. От пола тотчас взметнулись клубы пара. Они быстро наполнили кабину и поплыли по всему помещению. Путники не заставили себя ждать, разделись и с удовольствием встали под живительные струи…

…Симаков помылся первым. Покинув кабину, стал тщательно вытираться. Когда появился распаренный шурин, он протянул ему огромное махровое полотенце и пижаму в полоску. Игнатов удивился:

— Где нашёл? Что-то я этих вещей в шкафу не видел…

— А их там и не было, Костя. Как не было и постельных принадлежностей, что ты

нашёл…

— Не понял? — насторожился Игнатов.

— Всё просто! Пока ты искал душ, я разобрался со шкафом. Мне показалось подо зрительным, что бельё может оставаться таким свежим миллионы лет. Это, как выражается ваш брат учёный — нонсенс!

— И что же ты выяснил?

— Никакой это не шкаф, а платяной материализатор! Согласно заложенной в него программе, он материализует заказанную верхнюю и нижнюю одежду, постельное бельё, одела, подушки, в общем — любую понадобившуюся в хозяйстве тряпку.

Он скорее всего реагирует на мыcленные пожелания и не медля выдаёт заказ. Вспомни, прежде чем лезть в шкаф, ты искал что постелить по всей спальне, вот он тебя и "услышал". Когда я понял, что это за агрегат, то на всякий случай материализовал полотенца и пижамы…

— Материализатор… В рабочем состоянии… — мечтательно протянул Игнатов прикрыв глаза.

Он поспешно облачился в пижаму.

— Пошли быстрей, хочу взглянуть на него ещё раз…

Вернувшись в спальню, они наскоро поужинали и Костя подступил к шкафу-диковинке. Осмотрев его со всех сторон, он залез внутрь но так ничего интересного и не обнаружил. Ни проводков, ни деталек — ничего!

— Ну, надо же! Обычный шкаф без фокусов!

Тогда он принялся эксперементировать. Шкаф по его просьбе выдал сначала дюжину носовых платков, потом столько же пар носок. Правда, когда он заказал полутораметровый вязанный шарф, вышла заминка. Ни на одной из полок заказ не появился. В чём тут дело?

— Наверное, этой детали одежды нет в памяти, — предположил Симаков, — Когда на всей планете сплошные субтропики, кому придёт в голову изобретать шарфы?

— Похоже, ты прав, Степаныч, — согласился Игнатов и пользуясь моментом, попро

сил материализатор сотворить тёмно-вишнёвого цвета шаль. Шкаф справился с задачей великолепно.

— Вещь словно из романса. Зачем она тебе? — поинтересовался Симаков, наблюдая как бережно Костя складывает и упаковывает шаль.

— Подарок сестре!

Симаков так и подскочил на месте: "А я что же!"

Он подошёл к агрегату. Задумался, что бы такого ему заказать. Брючный кос- тюм? Платье? Сапожки? Кофту? Дублёнку всё равно не получить, не было их в те

времена, дублёнок то… Скорее топик выдадут. Да только какой топик Клавдии?

Не пацанка, чай… Солидная баба… Его выбор пал на пуховый платок. Вспомнить о нём заставила старая песня, которую любила слушать по радио мать: "Оренбургский пуховый платок".

— Вещь тёплая, может и не получиться, Степаныч, — засомневался Игнатов.

Однако материализатор оказался на высоте. Выдал он платок, да ещё какой! Симаков с Игнатовым так и ахнули, когда достали и развернули вещь. Всем платкам платок! Красивее кружевного рисунка оба отродясь не встречали. Ай, да шкаф! Правда, материал мало походил на пуховую нить, ну да не беда. Чем, как говорится, богаты, тому и рады…

— Ну что, наигрались? Отбой? — предложил Игнатов.

Путники полезли под одеяла.

Наверное, все комнаты коттеджа были напичканы разнообразными датчиками и сенсорами, реагирующими на человека. Не успели родственники улечься поудобнее, как свет в спальне плавно погас

— Врата говорят, что светать в городе начинает в шесть утра. Облака, которые у них тут заместо солнца, начнут понемногу разгораться, — пробормотал сквозь нещадную зевоту Симаков:

— Кстати, помнишь, шуряк, сказ Божова про синий туман? Явление настолько же экзотическое, насколько и опасное: писатель прямо предупреждает об этом читателей в предисловии к своим сказам. Так вот, я и подумал, что, если и под Уралом имеются такие же города атлантов? Что, если синий туман ни что иное, как просочившаяся через трещины земли на поверхность субстанция светящихся облаков?

Игнатов так и сел в постели.

— Степаныч, ты гений, не знаю, говорил ли тебе кто об этом или нет! Твоей догад ке цены нет! Представь себе, мне довелось не только видеть этот туман, но и поработать с ним… Это было в окрестностях города Чердынь Пермской области.

Клубы загадочного голубого тумана выползали из глубокой подземной дыры на дне небольшого оврага и неторопливо растекались вокруг, постепенно бледнея.

Зрелище, доложу тебе, довольно устрашающее, особенно когда стоит глубокая ночь. Я работал в составе специально подобранной группы. Нам удалось установить, что свечение, испускаемое туманом, было достаточно сильным и равномерным. Мы провели тогда серию замеров.

Представляешь, измеритель напряжённости электрического поля на нашей рабочей площадке зашкалило! Если нормальная напряжённость поля составляет порядка 100 вольт/метр, то у нас она оказалась свыше 10. 000 вольт/метр! Каково!

Мы как-то бросили в туман кусок медной проволоки в шёлковой изоляции и что? Щелчок, вспышка в виде огненного зигзага и… от проволоки ничего не осталось! Сгорела дотла! А если бы в туман по неосторожности или по незнанию забрёл человек? От него и подавно бы ничего не осталось. И ведь забредали! Недаром так беспокоился Божов, не зря предупреждал!

Если твоя догадка верна, то в Пермском районе под землёй таится ещё один город атлантов. Наличие там Аномальной Зоны и обусловлено как раз его близким расположением к поверхности. Видимо так! Да, ты гений, Степаныч!

Игнатов вдруг встрепенулся:

— Слушай, а как насчёт ночного дежурства? Может по очереди, на всякий пожар ный случай?

— Не надо! — отмахнулся Симаков, — Приближение опасности я почувствую заранее, так что спи спокойно. Случай чего и сам проснусь и тебя разбужу…

Спустя десять минут оба спали богатырским сном.

ГЛАВА 33. Полёт над городом

Винтовой эскалатор спустил Советника в треугольный тоннель, где тот с интересом осмотрев его самосветящиеся стены и пол, довольно потёр руки. Ка жжется, чудеса не заставили себя ждать. Но это только начало! Сколько их ещё будет в самом Подземелье!

Он посмотрел вдаль прямого как стрела тоннеля и наметил для себя определённую точку. До неё было не менее полукилометра. Приложив небольшое усилие воли, Советник телепортировался туда. Оглянувшись назад, он задорно рассмеялся: отныне ему не страшны никакие расстояния! Не те

ряя времени, он переместился вперёд по тоннелю ещё на километр, потом ещё и ещё…

Таким образом, он за минуту с лишним достиг поворота, за которым от- крывался Круглый зал с Главным лифтом. Оставаясь из предосторожности за уг- лом, Советник мысленно просканировал огромное помещение. Оно оказалось

совершенно пустым и он смело вошёл в зал. Увидев в центре прозрачную шахту, он подошёл к лифту и по доносящемуся изнутри гулу догадался, что Симаков с Игнатовым спускаются вниз. Это ничего! Он уже сел им на хвост, и теперь они от него никуда не денутся.

Чтобы не терять понапрасну время в ожидании, когда кабина вернётся, Советник предпринял небольшой экскурс по залу. Он обошёл несколько десятков киосков, заглядывая внутрь через разбитые витрины, с интересом исследовал прилавки, стараясь понять, какой товар на них стоял, попытался прочесть рунические иероглифы плакатов и объявлений…

Когда ему вдруг пришла мысль попробовать считать свежую информацию со стен и посмотреть, чем тут занимались родственнички, он откинулся в одном из кресел, расслабился и сосредоточился. Перестал дышать, заостряя всё своё внимание на недавнем прошлом этого места.

Прошло не больше двух-трёх минут, как перед его мысленным взором внезапно дрогнули и оранжево засветились стены зала. Из них вросли тонкие трепещущие лучики. Это означало одно: неживая материя пожелала вступить с ним в контакт! Советник подобрался и осторожно, боясь отпугнуть потянувшиеся к нему нити информации, словно живых, попросил стены показать ему то, что произошло в зале полчаса назад.

И стены отозвались!

Неожиданно для себя Советник увидел, как в его внутреннее зрение со стороны ворвались сначала смутные и расплывчатые, а затем всё более чёткие и яркие картинки в цвете. Они мелькали, словно кадры немого кино, складываясь во вполне добротный видеоролик.

Сначала стены показали крупным планом Симакова и Игнатова, затем Советник с удивлением увидел, что оба склонились над лежащим на полу незнакомцем!

"Это ещё кто такой?" — не успел изумиться он, как незнакомец вдруг превратился в крылатое чудовище и напал на путешественников. Завязалась кровавая схватка, в результате которой монстр позорно бежал с поля боя в тоннель, а родственники укатили на лифте вниз.

Советник покрылся холодным потом, на мгновение представив, что стало бы с ним, не разминись он с разъярённым чудовищем в тоннеле. Вот оно ещё одно неопровержимое преимущество легкоступа!

Вернувшись к лифту, он с удивлением обнаружил, что пустая кабина-шар стоит на месте. Но это была не та, на которой укатили Симаков с Игнатовым!

Та ещё продолжала спуск… Значит, это была другая!

Ну, конечно, же!

Автоматика зафиксировала ещё одного пассажира в зале, то бишь его самого, и выдала свободную кабину из запасника наверху. Мог бы и сам догадаться, что одной кабиной в такой оживлённой системе спуска и подъёма, атланты никак не могли обходиться…

Как пройти внутрь лифта, Советник разобрался сравнительно легко. Немного больше времени ему потребовалось, что бы запустить механизм спуска. Он терпеливо дождался, когда лифт внизу перестанет гудеть, отсчитал до ста, справедливо полагая, что за это время путники успели покинуть нижний зал, и нажал кнопку. Кабина-шар беззвучно заскользила вниз…

…Спустившись на нижний уровень, Советник не спешил покидать зал. Подойдя к выходу, он сквозь прозрачные двери проследил за двумя удаляющимися фигурами. Ничего не подозревающие путешественники пробирались по радиальной улице к центру фантастического города атлантов.

Советник облегчённо перевёл дух. Первая часть задачи была им блестяще решена! Он настиг родственников и теперь ему оставалось только тенью следовать за ними до самых Врат. Ну, а когда мужички их обнаружат, то…

"Там будем посмотреть! — хохотнул Советник, — Хотя и так ясно: обоих в воду и конец!" — как пел Атос из фильма "Три мушкетёра". Когда Симаков с Игнатовым скрылись из вида, он вышел из зала и последовал за ними, углубляясь в развалины.

Несмотря на свои приобретённые сверхспособности, Советник так и не почувствовал, что сам превратился в преследуемую дичь. Некто во всём чёрном появился из сумеречной глубины зала и молниеносно скользя над землёй незримой расплывчатой дымкой, неотступно полетел за ним самим…

* * *

Симаков немного ошибался, заявляя, что облака вспыхнут в шесть утра.

Они начали наливаться светом в четыре, а к шести в городе стало ощутимо свт-

ло, правда, пока ещё не так, как днём.

Игнатов пробудился где-то в половине седьмого и обнаружил, что Сима кова в спальне нет. Зато с улицы доносились знакомые звуки: "Зу-у-у-х! У-у-у-х!"

Открыв створку окна и выглянув на улицу, он увидел обнажённого по пояс зятя. Тот с азартом занимался своей родовой гимнастикой на чудом сохранившемся пятачке зелёной травы. Симаков заметил шурина и помахал рукой:

— Привет! Я скоро закончу!

Игнатов тоже помахал в ответ и пошёл умываться. Стоя под контрастным душем, он вдруг подумал, что если в спальне есть платяной материализатор, то почему бы на кухне или в столовой не быть пищевому? Догадку следовало немедленно проверить.

Он быстро оделся и пошёл искать кухню со столовой. По логике вещей, они должны были располагаться на первом этаже. Логика не подвела: кухня отыскалась рядом с прихожей. Но, боже, в каком она была состоянии!

Переступив порог полуовальной комнаты, Костя невольно отшатнулся. Его взору предстала безрадостная картина — выжженное дотла помещение завалено кучей изуродоанного и оплавленного металлопластика. И мебель, и оборудование, и посуда — всё спеклось в единый несуразный ком. Какой там материализатор, огнеупорный кирпич и тот расплавился бы в таком аду.

У Игнатова создалось впечатление, что на кухне хорошенько порезвился маньяк-садист, вооружённый лучевой пушкой. Костя почесал затылок и разочарованно ретировался. Видимо, мечта похавать на халявку за счёт древнего материализатора, так и останется мечтою…

Костя поспешил обратно в спальню, что бы успеть приготовить завтрак к возвращению Степаныча. Когда всё было готово, он по армейской привычке застелил кровать покрывалом, а подушки с одеялами сунул в шкаф. Тот вдруг загудел, но сразу перестал. Игнатову стало любопытно, и он распахнул дверцы. Шкаф оказался пуст! Подушки и одеяла дематериализовались, что бы снова появиться вечером, но уже чистыми и свежими…

Когда Симаков, закончив зарядку и утренний туалет, поднялся в спальню, то его взору предстала занимательная картина. Костя заказал с полдюжины костюмов по моде древних атлантов, но на свой размер, и теперь с азартом примерял их один за другим.

— Как я тебе, Степаныч? На кого похож? — спрашивал он мнение родственника, становясь перед ним то одним, то другим боком.

— Что-то среднее между арабским шейхом и болотным чмо. Тебе в таком наряде в приличном обществе появляться категорически нельзя! Неправильно поймут, а то и "психушку" вызовут! И вообще, кончай бодягу, давай завтракать да в путь собираться.

После завтрака они покинули гостеприимный дом, что бы продолжить поход.

* * *

Было решено сначала пробиваться к центру города, а потом взять курс на северо-восточную окраину.

— Так мы сэкономим время и не заплутаем, — пояснил Симаков. Они снова вышли на середину улицы и бодро зашагали вперёд…

— Степаныч, случайно не знаешь, для чего в центре города стоит пирамида? — поинтересовался Игнатов, когда они вышли к перелопаченному городскому парку и остановились, что бы осмотреться. До пирамиды, казалось, было рукой

подать. Её верхушка величаво серебрилась над крышами высотных зданий.

— Знаю, но не случайно…

— Она что, функции какие выполняет или атланты хоронили в ней своих царей?

— Царей в городе не было…

— А что было? Демократия?

— Не-е! Всякая демократия в конце концов приводит к гибели государства, к хаосу и самоуничтожению нации! Атланты это отлично знали, потому и боролись с

Демократией всеми силами…

— Ишь, ты! Они знали, а я — нет! Хотя, вопрос конечно, интересный! Так какой же политический строй у них был тогда? Могут ответить на данный вопрос твои Врата или нет?

— Нам это трудно понять, но у атлантов последние годы существовала Рациона льная Анархия! Она зижделась на самосознании каждого члена общества…

— Интересно! Это как же понимать?

— А так! Каждый гражданин был волен жить и поступать так, как ему заблагорас судится! Лишь бы его действия не носили разрушительного характера. Он не должен был причинять вред ни окружающей среде, ни другим людям, ни всему обществу в целом!

— Понятно, но не очень… Но атланты занимались каким — либо общественно-по

лезным трудом на благо общества?

— Занимались, конечно, но опять же по желанию, а не по принуждению… И в пер вую очередь каждый из них заботился сначала о личном благополучии и доби- вался его, сообразуясь с интересами общества. Ну а уж общество в целом как раз и процветало за счёт благополучия каждого отдельно взятого гражданина.

— Мудрёно всё это! Зачем же они тогда воевали, когда вокруг сплошная идиллия и не надо постоянно ломать голову о хлебе насущном? Жили же на всём готовеньком!

— Сие есть великая тайна, Костик! И опять же — низкие вибрации ума…

— Ладно, проехали… Ну так как же обстоят дела с пирамидой, Степаныч?

— Существует гипотеза, согласно которой много тысячелетий назад дикие племена выходцев из пустыни случайно наткнулись в долине Нила на совершен

но брошенную страну с хорошо сохранившимися городами, каналами, храмами и… пирамидами! Жители этой таинственной страны все до единого покинули свои дома и ушли в неизвестном направлении.

Почему, зачем, кто знает? Они словно растворились во мраке истории. Дикари обрадовались находке и стали основательно обживать новую родину, приучая свои первобытные мозги к чудесным достижениям неведомой цивилизации. Так вот, эти дикие племена, которые впоследствии стали с гордостью именовать себя египтянами, не придумали ничего лучше, как хоронить своих главарей в пирамидах!

Их "учёные" и по сей день не подозревают, что пирамиды — это искусственно сооружённые, действующие и поныне энергетические установки! Конечно, их шаманы, позже ставшие именоваться жрецами, с умными мордами пытались понять назначение доставшегося им наследия и кое в чём преуспели. Скорее всего случайно, чем от великого ума. Однако, понять назначение и принцип действия пирамид, было вне их недоразвитого сознания. Разобраться в элементарной энергетике грандиозных сооружений тёмным дикарям было не дано! Как не дано было разобраться и другим диким племенам, ставшим впоследствии племенем китайцев, в тонкостях той оставленной настоящими хозяевами суперцивилизации, наследниками которой они — первобытные мародёры, волею небес оказались.

Зато как они все, и египтяне и китайцы, любят кичиться якобы собствен- ным исключительным прошлым и бахвалиться не принадлежащими им, по пра- ву, древними заслугами, открытиями и достижениями.

— Совершенно с тобой согласен, Степаныч! Но ты немного не точен: теперь уже

это доказанный факт, что ни египтяне, ни китайцы не являются основоположен никами своих цивилизаций. Только об этом предпочитают помалкивать…

Они — обычные племена-плагиаторы, всеми правдами и неправдами пытающиеся скрыть сей прискорбный факт. Скрывай не скрывай, а самому последнему дураку ясно, что великие открытия и достижения древности никогда не смогли бы родиться у варвара, отличающегося дикарской жестокостью, выразившейся в изобретательных и изощрённых пытках и казнях, и в дикарской всеядности!

Ты только вспомни, Степаныч, какие мерзости жрут и те и другие! А потом сопоставь всё это с величайшими открытиями древности? Не сопоставляется? То — то и оно! Что египтяне, что китайцы — не более чем красно-жёлтая прислуга, самовольно вселившаяся в брошенный хозяевами барский дом со всеми удобствами, но так и не понявшая, как с ними обращаться…

— Да Бог с ними, шуряк, это их проблемы! Короче, пирамида, которую мы с тобой сейчас обозреваем — это ни что иное, как энергоустановка, вырабатывающая энергию для нужд города и его промышленных районов.

— Я так и думал. Атомная?

— Ну что ты! Использование атома в народном хозяйстве дикий анахронизм и смое страшное преступление во Вселенной! Так во всяком случае утверждает

Космический Разум. Поэтому атлантов изначально и направили по другому пути

энергетического развития…

— Какому?

— Гравитация и её слагающие! Ещё энергия космического вакуума. Вот панацеи от всех энергокатаклизмов!

— Похоже, установка работает до сих пор?

— Да, в режиме строжайшей экономии. На полтора процента всей своей мощно сти, что совсем не мало для нас двоих в абсолютно безлюдном подземелье.

Как и вчера, путешественники придерживались радиальной улицы. Руины по сторонам дороги встречались то часто, то редко. Путники старались не углубляться в них без надобности. Продвижение вперёд, как и вчера, опять сильно затруднялось многочисленными завалами и баррикадами, которые чередовались с воронками с оплавленными краями.

Сложности пути не располагали к разговорам и родственники по большей части молчали… Но иногда попадались совершенно не тронутые войной участки дороги, и тогда путешественники прибавляли шаг, с интересом поглядывая по сторонам. В такие минуты они предпочитали болтать о том — о сём, лишь бы не молчать.

— Ты знаешь, Степаныч, — продолжил тему Игнатов, — а ведь наши далёкие пред ки тоже строили пирамиды на Руси!

— Вот не знал! — удивился Симаков, — Расскажи!

— Ну, не совсем что бы пирамиды… В общем, они насыпали курганы, что по зна чимости одно и то же. В наши дни с очевидностью доказано, что эти удивитель ные сооружения воздвигались в местах выхода на поверхность Земли мощных энергетических потоков.

А вот уже от того, какой конструкции пирамида-холм сооружалась, зависело качество её воздействия на русича: благотворное или отрицательное. Селяне, сам понимаешь, насыпали курганы, оказывающие только положительное влияние на жителей близлежащих посёлков и городищ.

Оказывается, для ПЛОДОТВОРНОГО существования людям нужен определённый энергетический уровень окружающей среды. Его-то и генерировали курганы! Они излучали полезную человеческому организму энергию, строго направленную в сторону поселений. И упаси Боже было насыпать курган ниже или выше нормы, или неправильно сориентировать его по сторонам света!

Тогда жди беды!

Тогда в недрах рукотворной горы рождались отрицательные, неблагоприятные

для людей энергетические завихрения, которые губительно влияли на здоровье селян.

В одном месте, там где улица пересекалась с малым бульварным кольцом города, на пути родственников встал очередной завал из осколков пластобетонных перекрытий и нагромождений арматуры. Пришлось его преодолевать, что бы не идти в обход, что грозило большой потерей времени. Игнатов неудачно прыгнул и подвернул лодыжку.

Пользуясь случаем, путешественники присели отдохнуть на обломок вздыбленной мостовой. Костя разулся, наложил на больное место перцовый пластырь и крепко-накрепко перебинтовал ногу. После этого поднялся и попробовал пройтись. Получилось почти без хромоты… Симаков тем временем достал термос и разлив по чашкам кофе, одну протянул больному:

— Держи, заместо лекарства…

Горячий напиток заметно взбодрил обоих.

— Я вот всё думаю, Степаныч, как атланты, в общем — то наземные жители, могли десятилетиями находиться под землёй?

— А что тут такого? Жили себе, да жили…

— Не скажи… У них неминуемо должны были возникнуть проблемы с физиологи ей! Поскольку доказано, что эффект солнечного восхода является универсальным природным импульсом, который каждые сутки запускает, а точнее синхронизирует внутренние биологические часы человека с практически всеми геофизическими полями, то под землёй, в силу электромагнитного характера импульса, человек длительное время оказывается лишён синхронизации с естественным геомагнитным и электромагнитным полем. В таком случае у него непременно наступает эффект десинхронизации с соответствующими серьёзными физиологическими нарушениями…

— Не ломай голову, шуряк, атланты всё-таки были не дураки. Пирамида как раз и посылает этот самый импульс ежедневно. Помимо всего прочего, она же и излучает нужные поля в необходимых пропорциях…

— Я так и думал, — удовлетворился Игнатов, — Пошли дальше?

Чем ближе они подбирались к Центральной Площади, тем непроходимее становилась дорога. Теперь их окружали сплошные развалины. Ожесточённые бои не оставили в этом квартале ни одного целого здания. Вместо них возвышались горы обломков, которые приходилось обходить с великой осторожностью, дабы не задеть чего и не обрушить махину на себя…

Внезапно путники наткнулись на небольшой, свободный пятачок пространства. Скорее всего тут некогда был разбит сквер с деревцами, лавочками и фонтаном. Теперь от всего этого осталась только ровная площадка. Но не она привлекла внимание путников, а с полдюжины дискообразных аппаратов на ней, примерно двухметрового диаметра каждый.

Диски, отсвечивая серебристыми боками, лежали на земле в различных положениях: два-три — на брюхе, некоторые зарылись в грунт рёбрами, ещё одна пара, смятая в гармошку, покоилась среди развалин. Ничего подобного путникам раньше не встречалось, поэтому оба испытали к неизвестной находке неподдельный интерес

— Это ещё что за колёса, Степаныч? — заволновался Игнатов, — Пойдём-ка, гля-

нем на них поближе…

Он первым устремился вперёд. Симаков еле поспевал за ним. Несмотря на больную ногу, шурин будто на крыльях летел.

— Кажется, я знаю, что это может быть, — заявил Симаков и Игнатов мгновенно

обернулся к нему.

— Что?

— Монеты из кармана великана! Он их обронил!

— Да ну тебя! Я серьёзно…

— А если серьёзно, то это — наша самая большая удача за время путешествия!

— Темнишь, Степаныч! По яснее нельзя?

— Потом, Костя, потом…

Четыре диска из шести оказались безнадёжно испорчены: два — разбились о камни, возможно, после падения с высоты, ещё два — сожжены выстрелами из энерголучевиков. Их закопчённые бока оказались пробиты насквозь, на землю высыпались оплавленные детали. Последняя пара, особняком лежащая на газоне, видимых повреждений не имела…

— Забодай меня комар и укуси меня корова, если диски — не летательные аппара ты! — вскричал поражённый Игнатов.

Забыв про вывих, он лихо запрыгнул на ближайший к нему диск, чья серебристая, слегка выпуклая поверхность отливала полированной гладью. В его центре выделялся круг с замысловатыми узорами и иероглифами вперемежку. Костя нагнулся, попробовал разобраться в непривычном рисунке, попутно гадая, правильно он угадал назначение аппарата или нет:

— Не возьму в толк, для чего диски предназначены? Может, они своеобразные воздушные радиоуправляемые торпеды? Что бы подрывать боевые крейсера противника прямо в воздухе? Да нет, вроде не похоже… Или они перевозят людей? Тоже что-то сомнительно!

Толщина диска в центральной части не превышает полуметра, а по краям — двадцати сантиметров. Человек никак не может в нём поместиться, даже в сидячем положении, да и кабины никакой нет. Просто стоять сверху — свалишься в полёте, больно скользкое покрытие… Ума не приложу, что это такое!

Симаков разрешил все сомнения шурина:

— И всё-таки ты прав, Костик! Врата подтверждают, что диски действительно являются одним из средств городского воздушного транспорта для индивидуального пользования горожан. Это летательные аппараты с мини-двигателями,

работающими на микро — волновой энергии!

Симаков подошёл к соседнему диску и осмотрел его со всех сторон.

— Нам конкретно повезло, шуряк. Мой аппарат тоже цел — целёхонек.

— А как их завести? Как управлять, знаешь? — обрадовался Игнатов и любовно, словно шею скакуна, погладил замысловатый геометрический орнамент под

коленями.

— Элементарно, Ватсон! Смотри и учись, мой юный друг!

Симаков запрыгнул на свой диск, шагнул в центральный круг и просто притопнул ногой в его середине. Результат не заставил себя ждать. Внутри аппарата тихо зажужжало и на поверхности за спиной Симакова разверзлась небольшая щель.

Из неё "выросло" ажурное плетёное сидение, наподобие дачного кресла-качалки, в подлокотниках которого были встроены кнопки и рычажки управления. Игнатов глаз с зятя не сводил, приоткрыв рот от изумления. А тот, как ни в чём не бывало, словно проделывал это не один раз, снял рюкзак, пристроил его сзади, привязав лямками к ножкам, и уверенно опустился в кресло. Он ничего не делал просто сел, но под ногами у него немедленно вспучилась поверхность, которая сформировалась в две педали, и между ними, будто нос у Буратино, вылез основной рычаг — джойстик с волнистой рукояткой на конце.

Симаков покрутился в кресле, усаживаясь по удобней, погладил подлокотники и рычаг, примеряясь к ним и поставив ступни на педали, обернулся к Игнатову.

— Запоминай, основной рычаг и педали составляют систему ручного управления

полётом. Все, что расположено в подлокотниках, относится к автоматическому

управлению… Оно нам ни к чему… Будем пользоваться ручником — проще, удоб-ней и надёжней… А теперь делай как я, вызывай кресло и всё остальное…

Игнатов всё схватывал на лету, поэтому без труда повторив манипуляции зятя, "вырастил" на горбу своего диска точно такое же как и у Симакова кресло с педалями и рычагом. Сняв рюкзак, он привязал его сзади к ножкам, после чего уселся на сидение. Поёрзал, потом ухватился двумя руками за рычаг:

— Я готов, учитель. Что дальше?

— Значит так… Переводишь рычаг в положение "вперёд от себя" — это взлёт, он же

подъём вверх! Рычаг "на себя" — вниз, посадка! Наклоны "влево-вправо" — соответствующие повороты… резче наклон — круче вираж! Усёк? Далее: правая педаль — "газ, ускорение". Левая — "тормоз, движение назад". Вот и вся премудрость. Запомнил? Попробуем?

Симаков слегка толкнул рычаг вперёд от себя и тут же взлетел вертикаль но вверх метра на три над землёй.

— Теперь нажимаю на газ! — крикнул он сверху и чуть-чуть надавил правую

педаль. Диск сорвался с места и набирая скорость и высоту бесшумно засколь зил в воздухе вдоль по улице. Метров через сто он плавно развернулся и понёсся обратно. Игнатов в восхищении даже привстал в кресле. Ему не терпелось проделать то же самое, но нужно было сначала получить разрешение учителя.

Симаков приземлился рядом и посмотрев на шурина, озорно улыбнулся.

— Видал?

— Ну ты мастак, Степаныч! — задохнулся от волнения Игнатов, — Без трениро- вки и вообще… Уважаю!

— Ерунда! Проще пареной репы. На "Урале" и то сложней. Теперь пробуй ты. Главное не суетись и не спеши.

Игнатов, следуя наставлениям, плавно взлетел и на маленькой скорости сделав круг над площадкой, не спеша приземлился. Восторгу его не было предела!

— Ой, как здорово, Степаныч! — не сдержал он охвативших его чувств, — Обал-

деть можно!

— Привыкай, шуряк, — рассмеялся Симаков, — Дальше на дисках полетим.

Они сделали ещё по два пробных круга со взлётом и посадкой и только после этого Симаков отдал команду продолжать путешествие.

— Теперь у нас, Костя, появилась масса времени! Предлагаю совершить неболь шой экскурс по городу Богов. Летим к пирамиде, осмотрим центр?

— Летим!

— Тогда вперёд, на мины! Только, чур, соблюдать дистанцию и не гнать как на пожар! Я — ведомый, ты — за мной.

Два диска взмыли в воздух практически одновременно. Набрав высоту, они развернулись и взяли курс на пирамиду. Не прошло и минуты, как Симаков с Игнатовым скрылись за частоколом подземных небоскрёбов.

* * *

Едва улетели диски, как на площадке материализовался Советник. Он посмотрел вслед удаляющимся аппаратам и покачал головой.

"Можно было бы отыскать ещё один исправный дисколёт и полететь вслед за ними, — подумал он, — Только что это даст? Да и опасно! У Стража все чувства

обострены до предела, запросто может обнаружить слежку… Переберусь ка я пока на северо-восточную окраину, откуда вглубь недр уходят тоннели о которых говорил Симаков, и обожду родственничков на месте. Пусть пока пошатаются без присмотра.

Эту ночь Советник с комфортом провёл в одной из квартир полуразрушенного высотного дома, который стоял в непосредственной близости от коттеджа — боровичка, и, естественно, при помощи техники "Длинного Уха" подслушал все разговоры путешественников, включая и утренний. Потому-то он был отлично осведомлён и о тоннелях, и о предположительном местонахождении Врат… Он стряхнул с рукава несуществующую пылинку и… растаял в воз духе!

Тот час из-за ближайшего обломка вышел человек в чёрном. Зло сплюнув на землю, где только что стоял Советник, он глухо прорычал:

— Фигляр недорезанный!

Незнакомец вскарабкался на обломок пластобетонной плиты, что бы расширить кругозор, и некоторое время следил за удаляющимися дисколётами, которые к тому времени уже превратились в маленькие точки.

"Лятитя, лятитя, от меня не сбяжитя!" — погрозил он кулаком вслед путешест веникам.

И подпрыгнув вверх, на мгновение завис в воздухе, затем стал плавно подниматься выше и выше, направляя свой полёт к центру города. Одновременно его тщедушная фигура бледнела, становилась прозрачнее и невидимей, пока совсем не исчезла из глаз…

* * *

Уже на первых минутах полёта путешественники сделали для себя прият ное открытие: оказалось, что в верхнюю часть спинок кресел были вмонтированы автоматизированные переговорные радиоустройства. Теперь путники могли без помех общаться между собой на любом разделяющем дисколёты расстоянии.

Симаков придерживался всё той же радиальной улицы, Игнатов летел с ним рядом, прикрывая правый бок. Они поднялись на приличную высоту. Подземные небоскрёбы с плоскими крышами остались где-то внизу. Над ними возвышался один лишь сверкающий пик пирамиды. А над пиком — своды пещеры с клубами фиолетово-голубых облаков, которые уже разгорелись во всю свою мощь.

Игнатов не утерпел и на лету произвёл несколько замеров своими удивительными часами. Оказалось, что помимо тепла, от облаков исходило ультракрасное и ультрафиолетовое излучение.

— Мы так загорим, Степаныч! — поделился он своим открытием.

— Ну, дык что? Лишь бы на пользу!

Подлетая к пирамиде, путники увидели, что центр города пострадал наименее всего. Сама Центральная площадь и сбегающиеся к ней улицы-спицы поражали чистотой и убранством, никаких тебе завалов и воронок. Правда, отдельные здания всё же чернели немногочисленными кляксами энергоударов на фасадах, но это было больше исключение, чем правило.

Скорее всего организованное сопротивление горожан было сломлено на подступах к центру, после чего защитники разбежались и в городе стали вспыхивать отдельные стихийные стычки с захватчиками, которые быстро последними подавлялись. Конечно, акты отчаяния ни к чему не привели, город так и так захватили колонисты…

На фоне пострадавших зданий одна пирамида оставалась девственно чиста. Она просто ослепляла путников серебристо-голубым сиянием граней.

Симаков с Игнатовым снизились до уровня крыш и ниже. Теперь они имели возможность сосчитать, сколько же этажей имели самые высокие башни города, которые, судя по всему, являлись не жилыми домами, а представляли из себя административные постройки, пристанища для разнообразных служб и отделов чиновничьего аппарата Подземелья. Вскоре выяснилось, что здешние небоскрёбы могли похвастаться только восемнадцатью-двадцатью этажами, не более.

— Ну что, шуряк, облетим пирамиду кругом? — предложил Симаков

— Давай! — согласился Игнатов.

Сбросив скорость до минимума, он дотянулся до рюкзака и извлёк из него всю свою фотоаппаратуру: два-три фотоаппарата с диковинными объективами и кинокамеру с тридцатипятимиллимитровой плёнкой

— Ты, шуряк, словно заправский киношник стал! — похвалил Симаков, — И аппа ратура у тебя, видать, будь здоров…

Костя повесил камеры на шею. Разместив их на груди в определённом порядке, пояснил:

— Аппаратура, Степаныч, действительно уникальная! Наш ВПК постарался! Не смотри, что она с виду неказистая, зато аналогов в мире не имеет… Можно трогаться!

— Тогда полетели…

— Только помедленней, я снимать буду.

Они сорвались с места и начали облёт пирамиды на высоте кромок крыш окружающих её зданий. Игнатов сбросил скорость до минимума и принялся поминутно щёлкать то одним, то другим фотоаппаратом, то стрекотать кинокамерой. Он старался запечатлеть буквально всё вокруг, причём его заинтересованность одинаково распространялась и на пирамиду, и на здания, и на улицы с площадями и парками, фонтанами и скульптурными композициями, которые стали всё чаще проплывать под путниками.

Симаков время от времени поглядывал на шурина, опасаясь, как бы тот от усердия не свалился с диска. Но Игнатов занимался съёмкой сидя в кресле и ни разу не привстал с места, понимая, к чему это может привести. К тому же, по настоянию зятя, он крепко пристегнулся ремнём безопасности. Что бы освободить себе обе руки, он зажал рычаг между коленей. Как он при всём при этом

умудрялся ещё и скорость держать постоянную, было непонятно.

— Не пойму, куда тебе столько аппаратуры, Константин? — поинтересовался Си маков, на всякий случай подлетая к шурину чуть не вплотную — Не многовато ли?

— Нет, Степаныч, это ещё не много! Эх, была бы тут ещё моя научная группа из лаборатории, уж мы бы развернулись! Я прихватил бы тогда и электронно-опти ческие преобразователи, и фотоумножители для регистрации фотоквантов и фиксации невидимых глазом явлений и объектов, и…

— Невидимых? — не поверил Симаков, перебивая.

— Ну да! Понимаешь, восприятие человеком окружающей действительности далеко не адекватно этой самой действительности не только из-за фотохимических процессов, происходящих в его органах зрения, но и из-за наличия у него, то бишь у тебя и меня — сознания /подсознания/, которые по своему "инерпритируют" образ увиденного, "корректируют" и "подправляют" его!

Вспомни, сколько раз в лесу ты принимал трухлявый пень за притаившегося зверя? Было? Ну вот! Фото-кино и видеоизображения, как наркотик, могут либо расширять, либо сужать спектр воспринимаемых образов, подчас позволяя фиксировать то, чего не видит человеческий глаз…

— Понимаю! Как та фотография с привидением за плечами, которого никто из фотографирующихся не видел… А вот эти два фотоаппарата про запас?

— Нет! — Игнатов подлетел к Симакову поближе и показал ему одну из трёх фо-

токамер, — Вот эта оборудована пластиковой оптикой, дающей возможность ре

гистрировать невидимые глазам и не пропускаемые стеклянной оптикой состав ляющие светового спектра…

Он опустил камеру на грудь и протянул другую:

— А этот аппарат позволяет в ряде случаев увидеть невидимое, в том числе и га-люционаторные образы больных, страдающих алкогольной зависимостью…

Затем, указав Симакову на последний, третий фотоаппарат, продолжил объяснять:

— А эта камера с кварцевой оптикой, прозрачной для ультрафиолетовой и инфра красной части спектра. С её помощью можно получать фотографии из прошло го!

— Из прошлого? — изумился Симаков и на секунду выпустив рычаг, схватился за голову, — Ой, мама родная, до чего наука дошла! А что ж ты, шуряк, видеокамеру не взял? Ноне все с ними поголовно носятся. Даже песню сочинили: я всегда с собой беру ви-део-ка-ме-ру!

— Это не то, Степаныч! В нашем походе она бесполезна! У видеокамер иной физический принцип фиксаций изображения: снять на неё интересующие меня вещи просто-напросто не удастся!

Они облетели пирамиду кругом и решили сделать ещё один круг, но на этот раз над малым бульварным кольцом города. Оно привлекло их обилием не тронутых войной скверов, фонтанов и арочных ворот…

— Смотри, Степаныч, как ты и говорил, в городе ровно девять радиальных улиц-спиц, — показал вниз Игнатов не переставая стрекотать кинокамерой.

— …И город действительно напоминает огромное колесо от телеги. А вот древние греки, к примеру, строили свои города несколько иначе! Они ориентировали прямые параллельные улицы строго с севера на юг и пересекали их тремя! перпендикулярными улицами. Таким образом у них получались прямоугольные кварталы, что весьма удобно при защите от нападения. В этом же городе Богов кварталы выглядят как сектора!

Они покружили над центром ещё немного, с каждым разом расширяя спираль облёта, пока Симаков не заявил:

— Ну, шуряк, будя! Теперь полетели к юго-западной окраине, к тоннелям… Пора продолжить наши поиски Врат…

— Как к юго-западной? — удивился Игнатов, — Помнится, ты упоминал про

северо-восток!

— Неужели? — хитро усмехнулся Симаков, — Значит я что-то тогда напутал! Юго-запад, нам нужен, не сумлевайся!

Игнатов помрачнел и насупился.

— Что за игру ты ведёшь, Степаныч?

— Какая игра, шуряк, побойся Бога! Просто подстраховался малость, ведь и у стен могут быть уши, верно?

Симаков загадочно подмигнул ему и как ни в чём не бывало продолжил полёт. Игнатов покосился на безлюдные проулки внизу между зданиями и согласился:

— Могут!

Его беспечное настроение улетучилось. Он подобрался и сосредоточился, потому что вдруг понял, что Степаныч "почувствовал" в пещере присутствие ещё каких-то третьих лиц, только распространяться об этом вслух не захотел. Из соображений конспирации, конечно. Но знак подал — подмигнул! Что ж, придётся удвоить бдительность!

Интересно, кому это удалось проникнуть вслед за ними в Подземелье? Кто преследует их по пятам? На генерала Нефёдова и его "Теней" не похоже! Те давно бы уже засветились! Следовательно, это могут быть только адепты серых колдунов! Серьёзные ребята! Сколько их? Как далеко они находятся отсюда?

— Не ломай голову, шуряк! — посоветовал Симаков и Игнатов вновь подивился его проницательности, — Я пока не знаю, кто нас преследует, но он один и мы сбили его с толку! Он ждёт нас на северо-востоке! Мы же полетим в противопо ложенную сторону! Пока он расчухается, мы оторвёмся от него!

Симаков от души рассмеялся и Костя почувствовал облегчение. С таким Стражем Врат, действительно не пропадёшь! О том, что преследователей может быть не один, а несколько, ни он, ни Игнатов почему-то даже и не подумали…

Юго-западная окраина, как и Центр, тоже оказалась нетронута войной!

Именно здесь путешественники вдруг обнаружили небольшой садик с… живы- ми реликтовыми деревьями! Правда, назвать эти странные растения деревьями можно было лишь с большой натяжкой. Это путники досконально выяснили в тот момент, когда не удержавшись, спикировали на посадку…

Они побродили немного по саду между высоких и тонких водянисто-бледных стволов, как щетиной покрытых мелкими длинными шипами и увенчанных пучками петлевидных веток, на которых вместо листьев трепетали тонкие, прозрачно-розоватые ленточки с фиолетовыми прожилками.

Преодолевая дрожь и отвращение, зачем-то по очереди прикоснулись к стволам и листьям. Наверное, в поисках острых ощущений. Деревья оказались на ощупь прохладными и маслянистыми. Как трупы в морге…

Под ними произрастал то ли мох, то ли лишайник, который, застлав землю в саду сплошным зелёно-коричневым ковром, упруго пружинил при каждом их шаге. Прогулка по диковинному подземному саду не принесла путникам никакого удовольствия. Обоим живо вспомнились шумящие дубравы и берёзовые рощи: вот где раздолье то!

— Пойдём отсюда, Степаныч! Вон там какие-то статуи стоят, айда туда! — Игнатов потянул зятя за низкую узорную ограду на небольшую площадь, в центре кото- рой, на высоком постаменте овальной формы возвышался скульптурный ансамбль.

Они легко перешагнули через невысокую ограду. Оглядываясь по сторонам словно партизаны на задании, с опаской пересекли свободное пространство и приблизились к постаменту. Остановившись возле композиции, они принялись рассматривать её во все глаза с неподдельным интересом.

В центральной части постамента возвышалась высокая памятная стела, сооружённая в виде двух переплетённых спиралей, каждая из которых состояла из разноцветных шаров различного диаметра. Стелу окружала взявшаяся за руки группа людей в сверкающих космических скафандрах, но без шлемов на голове.

— Где-то я уже видел подобные спирали, вот только никак не могу вспомнить где? — наморщил лоб Симаков

— Хочешь, скажу, что это такое, Степаныч? — заинтриговал зятя Игнатов.

Он проворно влез на постамент, протиснулся между нержавеющими космонавтами из сплава к подножию стелы. Симаков последовал за ним:

— Конечно хочу!

— Так вот — это Древо Жизни! Объёмное представление двойной спирали ДНК, носителя генетической информации всех живых организмов… — Игнатов для наглядности похлопал по шарам ДНК ладонью.

— Ну конечно! Я эти спирали по телеку видел, по каналу "Культура", кажется… — вспомнил обрадованный Симаков

— А космонавты, таким образом, выступают в роли "Сеятелей Жизни"! — закон-

чил Игнатов.

Он и Симаков пустились в обход композиции, следуя от одной человеческой фигуры к другой. С молчаливым благоговеянием путники всматривались в лица древних атлантов. Их было семеро: трое мужчин и четыре женщины. Все высокие, ладно скроенные, с удивительно красивыми, одухотворёнными лицами.

— Даже не верится, что такие физически развитые, совершенные личности скати лись до междоусобной беспощадной войны и уничтожили в ней друг друга, — огорчился Игнатов, — Может это и не атланты вовсе, а Степаныч?

— Ничем не могу помочь, шуряк, Врата молчат…

Они ещё раз не спеша обошли весь ансамбль кругом, любуясь чёткими профилями и отточенными линиями скульптур. И тут Симаков внезапно обнаружил под ногами вырезанное на поверхности постамента графическое изображение Солнечной системы! Причём и стела, и космонавты были заключены в большой круг, обозначавший на изображении центральное светило — Солнце!

Игнатов с любопытством изучил рисунок и в удивлении присвистнул:

— Нет, ты только глянь, Степаныч, что делается! Плутон тут изображён не на сво ём месте, а между Сатурном и Ураном! Ну, и дела! Но и это не всё! Между Марсом и Юпитером тут у них ещё какое-то небесное тело зависло! Неужели это та самая загадочная десятая планета Солнечной системы, которую древние шумеры окрестили Мардук-Набиру?

Существует теория, что она, следуя по очень вытянутой орбите, появляется в Солнечной системе между Марсом и Юпитером каждые 3. 600 лет… Следующее её прибытие, кстати, ожидается по расчётам где-то через пятнадцать-семнадцать лет! Прикинь? А вдруг это и взаправду произойдёт, как тогда появление в системе блудной сестрицы отразится на Земле?

— Хлебнём горя, мало не покажется! — посуровел Симаков.

— Да уж! — согласился Игнатов, — Но слушай дальше! Шумерские источники ут-

верждают, что Мардук-Набиру заселена разумными существами — Аннуканами!

Кое-кто говорит, что именно они создали Человека Разумного на Земле, не боль ше, не меньше! Якобы, внешне мы выглядим так же, как и они…

— Кто говорит — не знает, кто знает — не говорит, Костик! — отчего-то вспылил Си маков, — Тебе не кажется странным, Константин, что практически все инопланет ные эмиссары, с которыми якобы контактируют ченнелинги, спешат объявить себя "отцами" Человечества Земли.

Ну не обидно ли, когда всякая инопланетная мразь, мало-мальски обогнавшая землян в техническом развитии, пытается присвоить себе наше "отцовство" и как бы взять "шефство" над нами? Мало того, что эта нечисть чуть не в открытую бесчинствует на планете, так они ещё прикрывают свои преступления против Человечества Земли якобы преследуемыми ими гуманными целями. Самое страшное, что Правительства многих стран не только осведомлены о них, но и поддерживают самый тесный контакт, разрешая тем негласные бесчеловечные эксперименты над своими же согражданами.

— Да, Степаныч, полностью с тобой согласен! Сегодня против Земли развёрнута тайная война, целью которой является тотальное уничтожение Человечества! А мы, вместо того, что бы объединиться в борьбе с инопланетной экспансией, лупцуем друг дружку направо и налево!

— Ты заметил, Костик, что первоочередной задачей инопланетян стало поголов

ное уничтожение русского народа?

— Это и слепому видно!

— А не задумывался, почему так?

— Думал, да ничего не придумал!

— Потому, что они боятся нас больше кого бы то ни было во всей Вселенной!

Это утверждаю не я лично, а мои Врата! Вот, что они говорят мне: только русский человек является носителем уникального Космического Кода ДНК, состоящего из 12! спиральных цепей, которые в свою очередь были составлены из фрагментов, предоставленных многими человеческими суперцивилизациями Вселенной!

Наши далёкие предки, Константин, в отличие от остального человечества, пришли на землю через ПРОЯВЛЕНИЕ и являлись одно время истинными её хозяевами. Они проявились на физическом плане как творцы и созидатели! Что бы совершить величайший и беспрецендентный в истории Вселенной подвиг-эксперимент, по превращению планеты в Живую Био-Библиотеку Галактики!

Это потом вмешались минус-боги и всё перевернули с ног на голову! В тайных лабораториях, надёжно укрытых на планете, эти враги Рода Человеческого создали новый вариант человека с другой ДНК, состоящей только из двух! спиральных цепей! Затем, на астрально-генетическом плане они скрестили этого "франкенштейна" с приматами, которые сами произошли от сброшенных проявленным человеком астральных оболочек, и — получили современного человека!

Человека — раба! Человека — потребителя и разрушителя! Человека Земного, а не Небесного, который ходит по ней, но не уважает её, оставаясь пассивным, апатичным, равнодушным, предпочитающим отягощать свою душу дистонией, а не облегчать покаяниями, старающегося нарушить природное равновесие — основу Жизни!

Человека, у которого изначально запланирован больной рассудок и предрасположенность к загрязнению мозга — гарбаре! Человека, который тянется во мрак, нежели к свету знаний, миру, гармонии и вселенской любви!

Таким образом, нынешний Человек — потомок земных приматов и

Человека искусственного! И того — лишь наполовину, вдобавок — исключительно

по "мужской линии". Минус-боги дали ему расплодиться. Этот процесс они держали под неусыпным контролем. Всё Человечество в целом произошло от одной особи женского пола. Теперь мы можем смело утверждать, что все люди — братья и сёстры, и у всех у нас — одна общая неизвестная проматерь!

— Оно и видно! Так что там минус-боги сотворили с нашими предками, почему

мы и не подозреваем, какая силища всей Вселенной таится в наших клетках?

— Это был подлый заговор против сил Света, Костик! Пользуясь наивностью, "незрелостью" и неспособностью первого проявленного человеческого общества постоять за себя, минус-боги обманом "отключили" в их клетках первоначальную, 12-ти спиральную структуру ДНК, так как не смогли её стереть, как планировали первоначально. Она осталась в человеческих клетках предков и дошла до нас с тобой, шуряк, но только в латентном состоянии!

Минус-Боги оставили функционировать только две! спирали, идентичные тем двум ДНК, что были выведены ими искусственным путём. Эти спирали отвечали лишь за физическое выживание предков после обработки и не предна значались для информирования!

Этим хитроумным ходом минус-боги как бы уравняли человека проявлен ного и своего экспериментального человека… Что бы, значит, и тем и этим было проще ассимилироваться друг с другом!

Но что такого страшного в двойной спирали, спросишь ты? А то, что она ограничивает людей в контролируемом, управляемом диапазоне частот… Просекаешь? КОНТРОЛИРУЕМОМ!!!

Таким вот варварским методом минус-боги убили двух зайцев одним выстрелом: поставили наших предков — созидателей на одну ступеньку с искусственно выведенным человечеством потребителей-разрушителей, перемешав их так, что и концов не сыщешь, и взяли всех под свой неослабимый контроль!

Они всех нас сделали своими "рабами божьими", превратив и тех и этих в без- ликую, однородную людскую массу…

— Но зачем им это? — вскричал Игнатов.

— Минус-боги приверженцы инволюции, Костик! Всю эту кашу они заварили для

того, что бы застопорить процесс эволюции разума на Земле в частности и в Га лактике в целом с последующей ликвидацией данного человечества, как не справившегося с поставленными задачами… Ведь брак отправляют в утиль, не так ли?

Игнатов покосился на космонавтов

— Атланты знали обо всём этом?

— Откуда? Потому и соорудили сей знатный памятник двум убогим спиралям

ДНК! Хотя, должны были бы догадаться, так как сами являлись прямыми потом ками человека-проявленного… Ирония судьбы, иначе не скажешь… Думая, что сеят Жизнь во Вселенной, они распространяли жалких рабов, послушных воле минус-богов!

— Атланты — потомки человека-проявленного, а мы, Русские, прямые потомки атлантов? — уточнил взволнованный Игнатов, — Я тебя правильно понял?

— Угу! Если быть абсолютно точным, то праславянские племена произошли от

атланто-арийцев. У нынешнего человечества Русские — единственная надежда

на спасение от всех бед, если мы, конечно, захотим перебороть самих себя и сумеем вновь задействовать свои десять резервных спиралей ДНК, развить и усилить в себе те свойства, которые позволят нам гармонично сотрудничать в различных материальных, астральных и духовных измерениях ради вечного созидания Макрокосмоса.

Тогда мы смогли бы взяться и за остальное человечество, стимулируя дальнейшее развитие его психических, физических и духовных ценностей и воспитывая в нём добрую волю к установлению и развитию органической связи с высшими измерениями и высшими законами, управляющими созидательной силой во всех её проявлениях…

Только минус-боги не спят и всячески препятствуют пробуждению русского самосознания. Сам видишь, что они с нами делают, как и чьими руками уничтожают… Что самое обидное, мы всё это видим, всё понимаем и…молчим! Вот в чём парадокс!

— Это не парадокс, Степаныч, а элементарное равнодушие! Моя хата с краю, пос-ле нас — хоть потоп, ну, и так далее! Но лично мне, Степаныч, ты глаза открыл! Отныне начну работать над собой и всячески "пробуждать" отключённые нехристями десять спиралей! Если мне это удастся, то в кого я, интересно, превращусь? В супермена?

Симаков в ответ горько усмехнулся и чуть слышно произнёс:

— Бери выше, Костик, в… Бога! Только долог и труден сей путь, потому как при отключённом ДНК, тонкие энергетические нити-волокна или, по другому, светокодированные нити, из которых состоит спираль — дезорганизованы! То же явление наблюдается и в остальных клетках. Что бы их "включить" нужно суметь заставить своё сознание вибрировать на определённых электромагнитных частотах.

Только тех частот никто не знает, а минус-боги умеют хранить свои секреты! При этом ты должен устранить и трансцендировать Семь своих Главных кармических структур: высокомерие, болезненное пристрастие, предвзятость, ненависть, насилие, жертвенность и стыд… Вот и подумай, под силу ли тебе такое? Хотя, если признаться, преценденты были, и не мало…

…Они ещё немного покружили над городом, стараясь высмотреть пресле дователя, но так никого на пустынных улицах и не обнаружили… Развернув дисколёты в синхронном манёвре, путники взяли курс на юго-запад и уже спустя пару минут подлетели к гладко обтёсанной стене пещеры.

Кольцевая автострада в этом месте пролегала на некотором расстоянии от неё. На свободном, выровненном пространстве, посреди зелёно-коричневых островков газона, впритык к стене возвышалось высокое строение-навес над которым бугрилось сразу несколько матовых куполов, расположенных а ряд. Симаков насчитал шесть длинных прогонов. Строение не имело ни окон, ни дверей, только боковые стены из лёгкого полупрозрачного стеклопласта. Оно напомнило путникам гигантский овин, а его купола — перекрытия над железнодорожными перронами московских вокзалов.

Вокруг странного сооружения были разбиты скверы с лавочками и киосками. Между ними втиснулись стоянки авто и воздушного транспорта, протянулись взлётно-посадочные полоски для дисколётов. На одной такой площадке их скопилось не менее десятка!

Всё сверху выглядело чинно и благопристойно, если не считать взломанных мародёрами дверей в торговых точках… Именно от этого "вокзала" брали начало тоннели для пассажирского и грузового наземно-воздушного транспорта, которые тянулись к производственным районам Подземелья…

* * *

Первый привал генерал Нефёдов объявил в Круглом Зале Главного Лифта. Треугольный тоннель отряд "Теней" преодолел марш броском за четыре

часа. Пока бойцы отдыхали и подкреплялись, технари принялись изучать устрой ство лифта. Разобраться что к чему и вызвать кабину из запасника им не соста вило особого труда. Примерно столько же времени потребовалось и на то, что бы разобраться с управлением кабины.

К сожалению, она не могла за раз захватить весь отряд, поэтому пришлось осуществлять спуск в шесть заходов… В городе ещё царила ночь, когда отряд очутился на нижнем уровне. Нефёдов, как не спешил, был вынужден отдать приказ дожидаться утра. Выставив боевое охранение, бойцы завалились спать…

ГЛАВА 34. Ещё один тоннель

То, что его развели как последнего лоха, Советник догадался не сразу.

Прибыв на место, он сначала неспешно прогулялся вдоль северо-восточного подножья стены пещеры в поисках тоннелей, и, только не найдя и намёка на них, призадумался: "В чём тут дело?"

Вот тогда-то ему стало ясно, что Симаков с самого начала зафиксировал его появление в Подземелье и, естественно, не упустил момента, что бы сбить преследователя со следа. Он дважды выдал вслух ложную информацию о даль нейшем направлении их маршрута, не ставя об этом в известность даже своего родственничка-чекиста…

Короче, Страж провёл его как младенца, а он и попался на эту нехитрую удочку! Советник поначалу взбесился, но сумел взять себя в руки и включить дальновидение. Сделать это ему удалось с трудом, так как нервы в тот момент до конца ещё не успокоились.

Мысленным взором он принялся обшаривать воздушное пространство над городом и наконец ему посчастливилось засечь беглецов возле юго-западной стены пещеры. Они как раз влетали под вокзальный навес, откуда брали начало несколько тоннелей наземного и воздушного транспортов.

— Вот вы где, негодяи! — вскричал он в сердцах, — Дурить меня вздумали?

И тут же наугад телепортировался в точку свободного пространства, расположенную по правую сторону от вокзала, под крышу которого прямо на дисколётах только что влетели путники. Он сильно рисковал, но всё обошлось.

Очутившись посреди сквера, Советник бегло осмотрелся. К боковой стене вокзала, выполненной из полупрозрачных материалов, прилепился длинный ряд ажурных киосков. Советник заметил, что между стеной и домиками протянулась узкая полоска газона, своего рода — зона отчуждения! Не долго думая, он подскочил к крайнему из киосков и забился в эту щель. Выглядывая из-за угла, он стал наблюдать за Стражем и его родственником. Странно, но оба вели себя так, будто и не догадывадись ни о каком преследовании…

Он так увлёкся слежкой, что не заметил, как из-за противоположенного угла на секунду показался некто во всём чёрном и ехидно ухмыльнувшись, снова спрятался в глубокую тень…

* * *

— Вот он, Костя, наш "вокзал для двоих", — указал Симаков на ряд уткнув шихся в стену стеклянных мозаичных перекрытий и первым спикировал под громадный шатёр навеса.

Очутившись под крышей, путники смогли рассмотреть, что её полукруг лые секции покоятся на двадцати четырёх мощных колоннах, выложенных цветными изразцами. Полусвет, поникающий в помещение через стены и пото лок, порождал на их поверхностях волшебные блики и всполохи. Под шатром во всю длину, до самой стены пещеры протянулось шесть платформ, возле которых на путях чернели обугленные остовы подземных вагонов-челноков. Игнатов притормозил над одним из них, чудом уцелевшим в боях…

— Смотри, Степаныч, на наш космический челнок "Буран" чем-то похож. Правда, у этого формы более сглажены и линии плавней; да и выглядит он как-то эстетичнее и завершённей.

— Ага! Крыльев нет, а так — один к одному… Это, собственно, и есть подземные грави-вагоны атлантов, на которых они с шиком разъезжали под землёй…

Кроме того, который обнаружил Игнатов, больше ни один грави-вагон не сохранился в целости. Все аппараты под навесом на путях зияли выбитыми ил- люминаторами и чернели рваными пробоинами вспоротых бортов.

Жалкое зрелище! Истерзанные безжалостными энерголучами, многие из них теперь являли со бой просто почерневшую груду металла и пластика.

Путники перелетали от перрона к перрону и везде их встречало одно и тоже.

Возле последней платформы им попался грави-вагон, который получив несколько поперечных ударов, переломился надвое, но не сгорел, как другие. Из его нутра на землю высыпалось с пяток пассажирских кресел с высокими спинками. Их обивка лопнула во многих местах и из прорех торчали клочья наполнителя…

Все пути под навесом сбегались перед стеной в два рукава, а те в свою очередь ныряли в два огромных, темнеющих над землёй, тоннеля. Симаков с Игнатовым подлетели к ним и зависли в воздухе. Края и того и другого оказались оборудованы художественно выполненными кольцевидными светофорами, которые хоть и в полнакала, но продолжали работать до сих пор! В то время как один пульсировал изумрудными вспышками, другой настораживал кроваво-красными всполохами.

Симаков мысленно "переговорил" с Вратами, после чего ткнул рукой в зелёную горловину и обратился к Игнатову:

— Правый тоннель, шуряк, ведёт в промзону Подземелья… Нам туда!

— А левый куда? В соседний город? — поинтересовался Игнатов.

— Шустрый какой! Не-е! Левый кольцевой, с остановками возле главных лифтов.

Хотя, в какой-то соседний город всё же один тоннель проложен, но он начинается от другого вокзала. Это на юго-восточной окраине… Большая часть того тоннеля завалена ещё во время войны атлантов…

— Тогда чего мы ждём? — проявил нетерпение Игнатов, — Полетели!

Не дожидаясь ответа, он сорвался с места и заложив крутое пике, нацелился влететь в тоннель с изумрудной окантовкой. Симаков, однако, не спешил. Он оглянулся в сторону выхода и передёрнув плечами, спросил шурина:

— Постой, Костя, ты ничего не чувствуешь?

— Нет, ничего! — Игнатов резко убрал ногу с педали газа и затормозил, — А что я

должен почувствовать?

— Взгляд в спину!

Игнатов шевельнул лопатками.

— Хоть убей, никаких ощущений!

Симаков улыбнулся.

— Стало быть, я ошибся. Мнительный стал, Сидор… показалось…

В это мгновение Советник отвёл глаза и укрылся за углом

— Вот дьявол! Чуть не застукал! Сам виноват, как-то забыл на секунду, что он-

— Страж! Надо быть впредь по аккуратнее, пока он меня к своим Вратам не привёл… — посетовал Советник и на всякий случай "посадил" себя в невидимый энергонепроницаемый "стакан" мыслеблокировки.

— Ну, что? Мы летим или как? — спросил Игнатов.

Симаков на мгновение прикрыл глаза и ответил:

— Слышь, Костя, там дальше этот тоннель частично обрушился, хотя через завал и можно перебраться… Только нам оно надо? Лишняя трата сил и времени, когда можно пойти другим путём!

— А разве такой есть?

— Есть! Дуй за мной!

Симаков развернулся и на приличной скорости вылетел из- под навеса вокзала. Игнатов не отставал от него ни на йоту.

— Нам далеко? — спросил он, пристраиваясь сбоку.

— Не то, что бы очень, но и не очень…

— Весьма вразумительно. Я польщён.

Симаков отыскал кольцевую автостраду и свернув направо полетел вдоль неё, придерживаясь разделительной полосы. Они пролетели всего ничего — какой-то километр-полтора, когда в стене пещеры показался прямоугольный вход в ещё один тоннель.

Он располагался довольно высоко, на уровне самой высокой башни города. Вокруг входа висело множество ярких транспорантов, краски на которых сверкали как новенькие. И без замысловатых иероглифов, по одним только рисункам на них, можно было догадаться, что щиты и плакаты призывали соблюдать правила пролёта по тоннелю.

— Видишь ли, Костя, — заговорил Симаков, — Большинство горожан, в основном это были молодые люди до тридцати, предпочитали пользоваться не общественным, а индивидуальным городским транпортом — дисколётами…

— Как я их понимаю!

— Угу! Вот для них-то и был проложен сей путь. Тоннель для дисколётов, прошу

любить и жаловаться!

Симаков, не сбавляя скорости, на вираже влетел в темнеющее зево. Игнатов — за ним; догнав, как всегда пристроился сбоку. Установив дистанцию между аппаратами, он щёлкнул кнопкой на своих диковиных часах, а затем поводил рукой по сторонам. После этого посмотрел на циферблат и окликнул Симакова.

— Степаныч, ширина тоннеля тридцать, а высота — десять метров!

Симаков в ответ только кивнул. Он выглядел каким-то чересчур озабоченным. Видя, что зять глубоко задумался, Игнатов не стал его отвлекать, перенеся всё своё внимание на изучение тоннеля.

Оказалось, что тот освещался полушариями светильников, которые, зависнув в углах под потолком, убегали вдаль двумя рядами. Ещё он имел разделительную… нет, не полосу, а сетку! Она тянулась от пола до потолка и сливаясь впереди в сплошное полотно, делила тоннель на две равные части по всей его протяжённости.

Мелкоячеистое, пластиковое ограждение пресекало любые попытки залёта диска на встречную половину движения. Если в начале пути сетка красовалась многочисленными дырами с оплавленными краями и местами свисала рваными языками, то, по мере удаления от города, обрывов становилось всё меньше. Да и самих разрушений в тоннеле тоже заметно поубавилось. А ещё через несколько минут дорога вообще перестала напрягать. Теперь она приносила путникам лишь непередаваемую радость от ощущения свободного полёта…

Наверное, минуло полчаса, а путешественники всё так же неслись вперёд на максимальной скорости между полом и потолком. Ветер свистел у них в ушах и играл кудрями. На душе одного и другого с каждым оставленным позади километром делалось легко и свободно. Предчувствие скорой развязки этой запутанной, фантастической истории, заставляло сильнее биться сердца и в то же время крепило надежду на благополучный исход…

— Половина тоннеля позади, Костя! — объявил Симаков.

— Ура! Ещё немного, и мы — у цели!

Симаков не успел ответить, как его дисколёт вдруг издал визгливый, режущий слух звук и резко потерял скорость.

— Какого… — вскричал Игнатов, когда и его техника повторила всё то, что и ап-парат зятя. Оба дисколёта, невзирая на усилия пилотов поднять машины в воздух, с секундным интервалом плавно опустились на пол.

— Приплыли! — констатировал Игнатов и почесав затылок, попробовал ещё раз завести машину, — Ну ты, консервная банка! Давай, взлетай что ли…

Дисколёт упорно молчал, не желая заводиться. Игнатов вылез из кресла, обошёл машину кругом и пару раз пнул корпус ногой.

— Совсем как дохлый ишак!

— Оставь железяку в покое, шуряк! — посоветовал Симаков. Он уже успел отвя зать лямки и одеть рюкзак, — Теперь про них придётся забыть. Отсюда пойдём пешком…

Он спрыгнул со своего аппарата и стал поджидать шурина.

— А что такое? — удивился Игнатов

— Всё дело в энергии… Атланты, или кто там их опекал, были умницы! Они реши ли проблему передачи энергии беспроводным путём в окружающем простран стве. Наши дисколёты подпитывались на расстоянии…

— А поскольку Пирамида работает только в полпроцента своей мощности, -

подхватил Игнатов, — то и границы распространения энергии резко сократи лись. Мы вылетели за их пределы!

— Точно! Хватай рюкзак и потопали…

Игнатов глубоко вздохнул и с сожалением посмотрев на свой дисколёт, отвесил ему низкий шутовской поклон:

— Прощай, боевой товарищ! Не поминай лихом…

Они проверили друг у друга выкладку и тронулись в путь. Этот тоннель, в отличии от треугольного, не отличался прямолинейностью. Он постоянно то поднимался, то опускался и всё время заворачивал то в одну, то в другую сторону. Дисколёты приземлились как раз за очередным, довольно растянутым поворотом, но впереди опять виднелся относительно прямой участок длинной километра в полтора-два.

Шаги путников гулко отозвались в тиши и многократное эхо разнесло их по сторонам. Небольшой сквозняк принёс порцию свежего воздуха с примесью каких-то аптечных запахов. Всё говорило за то, что промзона Подземелья уже не так далеко…

— Между прочим, проблемой беспроводной передачи электроэнергии занимался учёный-изобретатель Николай Тесла. Есть данные, что ему удалось решить эту задачу положительно! — заявил Игнатов, — Только он все свои открытия засекретил!

— Это что, Костик! В 1914 г. русский учёный Филиппов продемонстрировал опыт

передачи электроэнергии беспроводным путём по воздуху! А толку? И о нём самом и о его аппарате тут же и забыли…

— Нет, Степаныч, не забыли! На планете существуют некие тайные структуры, ко

торые занимаются искусственным сдерживанием пргогресса науки. Они мгновенно похищают все передовые открытия, способные принести человечеству пользу и неисчислимые блага, а самих изобретателей просто-напросто уничтожают!

В недрах нашей ФСБ тоже имеется подобное подразделение. И работат оно вовсе не на благо страны и её народа, а скорее наоборот! Я-то знаю, что говорю… Знаешь, сколько изобретателей перебили эти продавшиеся инопланетянам твари? За последние только годы — тысячи человек! И всю документацию из квартир подчистую выгребли…

— Ну, хоть что-то эти похитители всё-таки оставляют человечеству?

— Несомненно, Степаныч! Например, в своё время, они лихо подсунули нам идею разработки атомной энергии!

— Которая, не боюсь повториться, строго-настрого запрещена во всей Вселенной.

Тут проглядывается явное желание спровоцировать уничтожение человечества

Земли его же собственными руками. Чернобыльская трагедия, унесшая жизни 12 миллионов населения СССР — тому прямое доказательство…

— В страшное время мы живём, Степаныч. И, главное, все молчат, как воды в рот набрали, вот что удивительно…

Переговариваясь и время от времени делясь впечатлениями от увиденного, они прошли прямой участок, повернули и снова пошли напрямик. Тоннель, по выражению Симакова, извивался словно уж на сковородке.

— Давно хочу спросить, Степаныч, что-то я в городе и намёка не встретил ни на одно домашнее животное. Их, что, у атлантов не было?

— Были да сплыли! Они их всех поголовно изничтожили!

— Да ты что?

— Угу! И ты бы пошёл давить подряд всех кошек и собак, из-за которых три четверти населения планеты враз окочурилось!

— Эпидемия что ли, разразилась?

— Да! Смертельная! И виновниками её оказались — домашние животные!

Тут вот какое дело. Материал, из которого лепились ДНК человека и животных использовался Гениями Генетики один и тот же, в силу чего заключённые в него

все запланированные болезни достались в равной мере как человеку так и его меньшим братьям.

Но, если у Человека эти болезни блокируются его нарастающей эволюцией разума, то у животных наоборот, блокировка зависит от постоянного их пребывания в мире дикой природы. Теперь обрати внимание, стоит человеку ступить на путь инволюции, как наружу вылезают то одни, то другие страшные болезни, о которых он и слыхом не слыхивал! Они словно индикатор, сигналят человечеству о неправильно выбранном им пути и под страхом вымирания вида, заставляют одуматься…

У диких, насильственно одомашненных человеком животных, всё происходит наоборот. Блокировка ослабевает от того, что их помимо воли вырывают из условий дикого существования и приобщают к благам цивилизации.

Нельзя ни в коей мере смешивать два этих мира! Каждому своё, как предназна чено природой-творцом… Иначе беда!

Дикий мир, это точка отсчёта. От него начинается восхождение по лестнице эволюции и к нему же скатываются в процессе инволюции и деградации. Насильственное нарушение границы оборачивается ослаблением блокировки у одомашненных животных и, как результат, происходит выброс наружу целого пакета новых, неизведанных вирусов, смертельно опасных в равной мере как для животных, так и для человека!

То, что собаки время от времени бросаются на своих хозяев и не взирая на привязанность, до смерти грызут всех подряд, ещё цветочки! Дикие, тёмные инстинкты неистребимы в принципе… Но главное не это, а то, что животные вместе с дерьмом привносят в наш мир страшные для людей заразные болезни!!!

Когда-нибудь случится непоправимое, и Человечество вымрет от эпидемии, не успев даже понять, что же произошло. Как это случилось во времена атлантов. Правда, тем удалось спастись, перебив всех! до единого домашних животных. Со временем этот эпизод из истории человечества стёрся в людской памяти, хотя и не у всех. Кое-кто из людей на генном уровне и доселе не переносит одного только вида кошек и собак, подсознательно ощущая таящуюся в них угрозу.

Так что наши милые кошечки с собачками, хомячки, попугайчики, рыбки, морские свинки и прочие — мины замедленного действия! Сегодняшнее человечество блуждает во мраке, не подозревая, какую гадюку отогрело на груди, каких палачей на свою голову выпестовало.

Бешенство коров, СПИД, разошедшийся по миру от обезьян из зоопарков, птичий грипп, свиной грипп наконец — звенья одной длинной цепи, которая является предвестником грядущей глобальной катастрофы! И она не за горами! Но попробуй объяснить всё это сюсюкающим кошатникам и собачатникам. Да они тебя самого загрызут!

Игнатов включил на своих часах шагомер и развлекался тем, что отмечал

каждый пройденный километр и количество сожжённых при этом калорий.

Потом он начал травить анекдоты про дамочку, которая пришла на приём к сексопатологу…

— …Одевайтесь, гражданочка, и пройдите в ту дверь, говорят ей. А кто там? — интересуется дамочка. Там врач — отвечают. Как врач? — удивляется дамочка — а вы кто? А мы — маляры! Ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха!

Симаков внезапно остановился и как бы ушёл в себя. Игнатов терпеливо подож дал, когда он "вернётся" и спросил:

— Засёк преследователя?

— Да! Он один!

— Кто это?

— Не знаю! Я его чувствую, но "прочесть" не могу, хорошо закрыт… Он сейчас рядом с нашими дисколётами…

— Это серый колдун, не иначе. Возможно сам Советник. На пятки наступает, сво лочуга!

Игнатов достал из наплечной кобуры пистолет и дослал патрон в патронник.

— Так-то лучше будет. Не боись, Степаныч, если сыщем твои Врата, то я его на мушке подержу, пока ты с ними определяться будешь…

— Там видно будет, Костик. Но всё равно, заранее гранд мерси!

— Гранд плизз, свои люди, сочтёмся… — заулыбался Игнатов

* * *

Советник снова забился в щель, и не высовывался, пока Симаков с Игнатовым не умчались вдоль по автостраде. Тогда он покинул своё убежище и побежал к взлётно-посадочной полосе с дисколётами. Выбрав крайний, он "вырастил" кресло и рычаг с педалями, после чего довольно-таки сносно взлетел и взял курс на тоннель для дисколётов, в котором исчезли его поднадзорнные…

Секундой позже за ним последовал и незнакомец в чёрном. Этот предпо-читал леветировать в невидимом спектре…

В этот же момент в пещере объявились и "Тени" во главе с генералом Не- фёдовым. Бойцы спустились вниз по ступеням и рассыпались в поисках меток, оставленных Игнатовым.

Им крупно повезло!

Помимо меток, в развалинах по обе стороны от радиальной дороги, разведчики обнаружили около полутора десятков исправных дисколётов. Технари мгновенно разобрались в нехитрой технике и вскоре весь отряд пересел на летательные аппараты.

Генерал ликовал!

Лететь не идти! К тому же искать радиоактивные метки с высоты оказалось намного проще, чем на самой земле. Стоит ли говорить, что пару часов спустя весь отряд уже подлетал к тоннелю для дисколётов…

* * *

Увидев два сиротливо стоящих на полу дисколёта, Советник мгновенно затормозил. Его аппарат завис в воздухе на высоте двух метров. Он внимательно осмотрелся, но тоннель впереди, насколько позволяло видеть зрение, был пуст.

Тогда он включил дальновидение и погнал его вдоль тоннеля, пока не наткнулся на беглецов. Их разделяло километров семь, не больше. Путники шли вперёд быстрым шагом и весело переговаривались. Глядя на них, Советник и сам немного успокоился…

Однако, его начал мучить вопрос: почему его подшефные бросили дисколёты и пошли пешком? Может, аппараты сломались? Но по внешнему виду этого не скажешь… Может, у них кончилось горючее или что-то там ещё?

Так и не придя к однозначному мнению, Советник решил продолжить путь. Он слегка газанул и медленно поплыл вперёд, напряжённо следя то за приближающимися дисколётами беглецов, то за густой тенью вдоль подножия стен. Не доверял он ни могильной тишине, ни полумраку, ни видимому спокойствию. Его машина пролетела метр, другой, третий…

Всё вокруг было спокойно!

Никакого нападения из засады не последовало! Да и некому нападать! Его враги далеко впереди, а солдаты генерала Нефёдова далеко позади. А больше в Подземелье никого и нет.

Советник облегчённо вздохнул и прибавил газ. Дисколёт поравнялся с брошенными машинами и вдруг взвизгнул, чихнул и загудел. Потом спикировал на пол и замер рядом со своими собратьями.

"Так вот в чём дело, — догадался Советник, — В двигатель перестала поступать энергия от пирамиды! Придётся опять переходить на легкоступ!"

Он не без сожаления покинул кресло и спрыгнул на земь. Сладко потянувшись, хрустнул суставами и… растаял в воздухе.

Едва это произошло, как из-под затенённой стены, куда так пристально вглядывался Советник, выступил незнакомец в чёрном. Пробормотав в адрес Советника нелестные замечания, он ткнул в дисколёты указательным пальцем правой руки. Из него вырвалась чёрная молния, которая на лету растроилась. Каждое ответвление с шипением вонзилось в бок своего аппарата. От дисколётов повалил дым и вспыхнуло яркое пламя. Через секунду все три машины полыхали как свечки…

— Вот вам, жритя не подавитеся! Полетали малость и будя! Неча на чужое добро зариться. Здеся всё моё. И Врата мои. Никому ничего не отдам. Пущай лучше сгорит всё синим пламенем! — проворчал незнакомец и… исчез.

* * *

Симаков с Игнатовым шли уже более двух часов с тех пор, как оставили

дисколёты. Однообразие пути стало постепенно раздражать…

— Когда же он закончится, Степаныч? — простонал Игнатов

— Скоро! Немного осталось…

Однако, прежде чем они покинули тоннель, им пришлось пережить ещё одно смертельно опасное приключение…

Глава 35. Мрачный разлом.

Не прошло и пяти минут после этого разговора, как путь им преградила поперечная трещина в полу. Она оказалась приличной ширины. На глазок метров пять, а то и больше и проходила наискосок от стены к стене. Разлом в основном затронул левую половину тоннеля, правая же практически не пострадала. Она только покрылась сетью мелких извилистых трещин.

— Фь-ю-и-ить! — присвистнул Игнатов, останавливаясь,

— После монстра, это второе серьёзное препятствие на нашем пути, Степаныч.

Симаков молча кивнул. Сосредоточив внимание на трещине, он мелкими шажками осторожно приблизился к краю обрыва, со дна которого поднимались редкие струйки то ли пара, то ли тумана.

Игнатов держался чуть сзади и в стороне, но на расстоянии вытянутой руки, что бы случай чего успеть придти ему на помощь. Оба одновременно заглянули через край. Картина, открывшаяся их взору, оказалась и малопривлекательной и отталкивающей одновременно.

Неровные, шероховатые гранитные стены разлома пологими уступами убегали в бездонную пропасть и терялись там в сумеречной клокочущей темноте. Не дай Бог сорваться — костей не соберешь!

— Что будем думать, Степаныч? — поинтересовался Игнатов

— Что тут думать, прыгать надо, как сказал тот алкаш из анекдота…

Симаков начал примеряться, отыскивая подходящий уступок для разбега и толчка и вскоре нашёл его рядом с правой стеной, где трещина оказалась несколько уже, чем везде, от силы два-три метра. Путники приободрились, перепрыгнуть это расстояние не составит труда уж точно!

Тем временем Игнатов ещё раз заглянул в разлом. На этот раз он вдруг заметил, что со дна бездны периодически вырываются бледно-голубые вспышки света, как от кварцевой лампы. Они на короткий миг освещали плоское дно трещины и гасли, чтобы через определённый промежуток времени возникнуть снова. В этой выверенной периодичности Игнатову почудилось нечто зловещее и настораживающее…

"А ведь бездна и не такая бездонная, как показалось вначале." — подумал он. У начальника секретной лаборатории проснулся азарт исследователя.

"Может, попробовать спуститься и посмотреть, что там такое сверкает?"

Он подозвал зятя и указав на сполохи внизу, поделился своей задумкой.

— Что-то там такое есть, Степаныч, Запроси Врата, может они знают?

Симаков пообщался с артефактом и развёл руками.

— Неизвестно им ничего об этом разломе, он появился сравнительно недавно…

— Тогда давай сами слазим, посмотрим, что там высвечивает?

— Тебе оно надо? Время потеряем! — заартачился Симаков, — Да и фонит из

пропасти страхом и ужасом… Гиблое место…

— Это эмоции! Зато интересно… Полчаса нас не устроит…

— Ну, ладно! — сдался Симаков — Давай, только быстро! Снимаем рюкзаки!

Они прошли по краю разлома к правой стене и, перекинув рюкзаки на ту сторону трещины, по очереди перепрыгнули сами. Симаков преодолел препятствие играючи, с места оттолкнулся и перелетел пропасть, словно на крыльях. Игнатов даже позавидовал ему. Сам-то он прыгнул с разбегом и чуть-чуть не упал на той стороне при приземлении. Собрав вещи, путники вернулись к центру тоннеля, где разлом достигал наибольшей ширины.

— Ну что, пошли? — спросил Симаков

— Пошли!

Надо заметить, что трещина разорвала не только пол и стены, но и заградительную сетку! Её рваные языки будто по заказу свисали с потолка до самого дна разлома. Часть переплетённых синтетических нитей змеилась по гранитным стенам обрыва. Это было на руку путникам, которым не пришлось использовать собственные страховочные канаты…

Симаков с Игнатовым выбрали наиболее пологое место обрыва и начали спуск. Придерживаясь за сетку, оба уверенно заскользили вниз, словно заправские скалолазы. Шероховатые стены разлома изобиловали уступами, неровностями и трещинами, что позволяло им значительно облегчить себе путь.

Ещё не достигнув конца разлома, с высоты трёх-четырёх метров, оба внезапно заметили, что провал оказался с двойным дном! Другими словами, на дне пропасти зияла… ещё одна трещина, из которой-то как раз и выбивались пульсирующие лучи голубого свечения…

Симаков достиг дна разлома первым, потому что взял да и спрыгнул с вы соты двух метров. Утвердившись на ногах, он осмотрелся, а потом лёг на живот и подполз к краю светящейся ямы. Вскоре к нему присоединился и Игнатов. Он улёгся рядом с зятем, который исхитрился сунуть голову в трещину по самые плечи.

— Что там? — спросил он шёпотом.

— Ты станешь смеяться, Костик, но под нами ещё один тоннель! Совершенно круглый, метров десять-двенадцать в диаметре…

— Ещё один? Их что тут, не меряно, что ли? Дай, я посмотрю…

Симаков посторонился. Игнатов просунулся на его место.

— По левую руку видна то ли платформа, то ли ещё что, не разобрать… Света мало!

— Да, я видел, — подтвердил Симаков, — Сходим, посмотрим?

— Обязательно! — выпрямился Игнатов и протянул зятю моток верёвки, — Только сначала обвяжи её вокруг пояса, а я тебя спущу. Потом закреплю конец за обломок и спущусь сам…

Сам он уже был подпоясан другим отрезком каната.

— Не надо меня спускать, я лучше спрыгну, — возразил Симаков.

Он всё-таки обернул предложенную верёвку вокруг пояса, потом присел у трещины, протиснулся в неё ногами и повис на руках, вцепившись пальцами в каменные края.

— Смотри, Костик, прыгаю!

Его пальцы разжались и он исчез из вида. Игнатов нагнулся над трещиной. Сквозь лёгкую дымку, плавающую внизу, он разглядел, что зять уже стоит на дне тоннеля. Пролетев всё расстояние до пола "солдатиком", Симаков удачно приземлился и устоял на ногах. Он поднял лицо кверху и помахал шурину:

— Давай за мной!

— Сейчас! — Игнатов размотал с пояса канат, один его конец закрепил за выступ в скале, а по другому спустился вниз к Симакову.

— Вот и я!

Они внимательно осмотрелись. И хотя ничего необычного в обнаруженном тоннеле не наблюдалось, всё же вид его действовал на путников угнетающе. Казалось, что сами его стены источали волны ужаса и отчаяния. Игнатов, а вслед за ним и Симаков, передёрнулись в ознобе.

— Бр-р-р! Ну и место! Жуть сплошная!

— Да, негатив так и прёт!

— Слушай, а не тот ли это круглый тоннель для грави-вагонов, по которому мы раздумали лететь? — предположил Игнатов

— Нет! Тот и в диаметре больше и проложен параллельно нашему. А этот пересе кается с нашим почти под прямым углом. Обрати внимание на его внутреннее оформление? Где ты ещё видел такое?

Тоннель матово поблёскивал зеркально отпалированными стенами. Такого Игнатов действительно не видел нигде в Подземелье. Мало того, неизвестные строители установили по всей длине тоннеля полуметрового диаметра кольца, которые располагались друг от друга на расстоянии полусотни метров. "Бублики!" — тут же окрестил их Игнатов.

Путники подошли к одному такому кольцу и Игнатов определил, что оно было целиком отлито из неизвестного, кристально прозрачного материала, похожего и на стекло и пластик одновременно.

Внутри каждого кольца дымились клубы золотистого газа и по часовой стрелке как сумасшедшие носились голубые змейки разрядов. Они-то и являлись источником того самого свечения, которое так заинтриговало Игнатова и от которого вся внутренняя полость тоннеля казалась наполнена голубой дымкой.

В одну сторону тоннель тянулся в неопределённо-бесконечную даль, а вот на другом его конце виднелся вырубленный в толще пород огромный грот с высоким потолком и гладкими стенами. Всё его внутреннее пространство занимали витые колонны, горбатые мостики воздушных переходов и марши крутых каменных лестниц с резными перилами.

Посреди всего этого нагромождения выделялось странное высокое сооружение, напоминающее одновременно волнорез на берегу пересохшего моря и фрагмент Великой Китайской стены, но только с колоннами под потолок по краям…

— Похоже на станцию метро! — указал на грот с колоннами Игнатов.

— Что-то есть! — согласился Симаков, — Пойдём, посмотрим!

И они бодро зашагали к строению. Игнатовские чудо-часы показали, что до неё не более трёхсот-четырёхсот метров. Когда на их пути вставал очередной, излучающий голубые всполохи "бублик", то они или перепрыгивали, или перешагивали, а то и просто переползали через него. До волнореза /или это всё-таки была неуклюжая имитация Китайской крепостной стены? /осталось несколько метров, когда дорогу им перегородило последнее препятствие.

Это тоже было кольцо, но совершенно отличное от остальных!

Оно отделяло выход из тоннеля от начала подземного грота и, может быть, поэтому так резко не походило на своих гладкобоких собратьев.

Игнатова последний "бублик" сильно заинтересовал. Он не удержался и присел рядом, что бы хоть немного его рассмотреть. Кольцо представляло собой закрученную винтом прозрачную трубу такого же, как и у остальных, полуметрового диаметра.

Его поверхность показалась Косте шероховатой и прохладной. Он провёл по ней ладонью, и тут же зафиксировал в организме ряд негативных эмоциональных всплесков, похожих на всеохватывающий безумный страх смерти…

"Вот откуда зловещий фон в тоннеле! — догадался он, — Его излучает этот самый "бублик"! Вот только узнать бы зачем?

— Негативное излучение — побочный эффект, Костик, — подсказал Симаков, услы шавший мысли шурина.

Тот поблагодарил зятя за подсказку и сделал несколько замеров излучения кольца своими чудесными часами. К счастью, его опасения не оправдались, радиационный фон оказался в норме…

Игнатов так и не смог определить, каким же макаром все "бублики" кре пились к стенам тоннеля? Ничего похожего на крепёжные механизмы он нигде не нашёл. Этот секрет так и остался для него нераскрытым…

Симакова тоже заинтересовало последнее кольцо. Он даже сделал небольшое открытие, изучая его с противоположенной от шурина стороны. Оказалось, что внутри него, наряду с голубыми разрядами, бегали ещё и золотистые, но только против часовой стрелки! Сталкиваясь друг с дружкой, они вызывали ослепительные золотисто-голубые вспышки миниатюрных молний.

Это было захватывающе — гипнотическое зрелище, оторваться от которого ему удалось с большим трудом. Симакову отчего-то подумалось что, наверное, именно такого цвета должны сверкать зарницы на Венере…

— Всё понятно! — Игнатов перелез через кольцо и бок о бок с зятем поднялся по

торцевым ступенькам на высокий волнорез, — Кольца призваны создавать некое поле, навроде электромагнитного. Причём, по всей протяжённости тоннеля, чтобы транспортные средства могли передвигаться в нём в подвешенном состоянии с немыслимой скоростью! Ай, да атланты! Ай, да умницы!

— Это построили не атланты! — вдруг возразил Симаков.

— Тогда кто?

— Не знаю! Врата говорят, что атланты тут не причём, вот и всё!

— Н-да! Задачка… Тогда остаются инопланетяне! Хотя бы и те же самые "серые"!

— Вполне возможно! Я где-то читал, что у них полно секретных баз и под землёй, и на дне океана! Если это место как-то связано с одной из них, то нам сюда луч ше не соваться…

— Это ещё почему?

— Большинство уфологов прямо криком кричит, предупреждая землян об опас ности общения с инопланетными сущностями…

— Я знаю! Как не хочется верить в злых пришельцев, а приходится. Мне, как офи- церу ФСБ, лучше кого бы то ни было известна информация о чинимых инопла нетянами зверствах как на территории бывшего Советского Союза, так и за рубе жом!

Оба в раздумье остановились в проходе между псевдо дорических колонн, которые возвышались по краям волнореза-стены. Первым не вытерпел Игнатов:

— Ну, так что? Пойдём дальше или повернём назад?

— Подожди секунду… — попросил Симаков.

Он отрешился от всего и "ушёл в себя"… Так длилось несколько минут. Потом он вдруг встрепенулся, открыл глаза и улыбнулся шурину.

— Я тут малость просканировал обстановку и вот что выяснил… Это место дей ствительно является базой "серых" инопланетян! Но, на наше счастье, она законсервирована! На ней никого нет! "Серые" появляются тут крайне редко, так что можно продолжить экскурсию, если у тебя не пропала охота…

— Продолжить то я не прочь, но только как быть с системой охраны и раннего оповещения? Ведь автоматика незамедлительно доложит куда следует о нашем проникновении на неохраняемый объект, если уже не доложила! Насколько я знаю, на всех законсервированных базах должна круглосуточно работать аппаратура слежения и контроля. Разве всей этой автоматики тут нет? Ты проверял, Степаныч?

— В первую очередь, шуряк! Ничем подобным и не пахнет! ТСО инопланетянам ни к чему! "Серым" и в голову не приходит, что кого-то из землян может занести на такую глубину. Они тут чувствуют себя в совершенной безопасности…

— Тогда пошли дальше!

— Только, чур, не расслабляться и не терять бдительности.

Волнорез, он же — кусочек Великой Китайской стены, на который они поднялись по лестнице, заканчивался другим рядом ступенек, ведущих вглубь базальтового массива, из которого он вырастал. Прежде чем направиться туда, путники подошли к правому краю, ограниченному парапетом, и заглянули через него.

Внизу, на расстоянии вытянутой руки, виднелось что-то непонятное. Они присмотрелись и с удивлением поняли, что это — два пришвартованных, металлически поблёскивающих аппарата, которые зависли в воздухе на полуметровой высоте от пола.

Внешне они напоминали детские пирамидки, опрокинутые на бок. Причём, если самый большой круг — основание имел восемь метров в диаметре, то самый наименьший — метр. Наконечники-шишечки, венчающие носы диковинных транспортных средств, сверкали острыми гранями, словно горный хрусталь в мастерской ювелира. Аппараты были надёжно укрыты парапетом, поэтому путники заметили их не сразу…

— Оба на! — воскликнул Игнатов, — Если не ошибаюсь, именно эти красавцы-лай неры бороздят подземные просторы планеты.

— Они, голубчики!

— Вот тут, как я понимаю, вход в салон — указал Игнатов на тёмный овал в ребристом боку грави-вагона, — А ну-ка…

…Но как они ни пытались, открыть створчатую дверь им не удалось. Даже удивительный дар Симакова на этот раз не помог ему.

— Время теряем, Константин! — отступился от люка Михаил Степанович, — Пош

ли дальше! Ну его к Богу…

Игнатов напоследок раздражённо пнул в бок гравии-лёта ногой:

— Непослушная скотина! — и поспешил вслед за зятем.

Они прошли по стене до конца и ступили на лестницу, выложенную розовым мрамором. Поколебавшись, поднялись по ступеням и очутились в полутёмном коридоре с высоким потолком. По его обоим сторонам темнели овальные проёмы с запертыми металлическими дверями. Симаков подёргал одну ру чку, другую…пятую, но ни одного замка не открыл.

— Смотри, Степаныч, на каждой двери какой-то знак намалёван…

— Вижу! Врата не знают, что это за язык. Говорят, примитивный алфавит…

— А вот на этой двери ещё и пломба подвешена! Ну, прям как у людей!

Они прошли коридор до конца и наткнулись на ещё один, который пересекался с первым. В нём тоже виднелось множество дверей под пломбами…

— Словно на склад попали! — пожаловался Игнатов, — Не хватает записки кладов-щицы: "Уехала на базу!"

Они свернули налево, дошли до конца и уткнулись в кабину лифта, дверцы которого гостеприимно распахнулись при их приближении. На стене вспыхнули две злотые стрелки: одна указывала вниз, другая вверх.

Симаков придавил ту, что смотрела наконечником вверх. Они ожидали, что дверцы схлопнутся и лифт доставит их… куда-нибудь, однако ничего подобного не произошло! Ничто не закрылось и не поехало. Тишина так и не нарушилась звуками работающих механизмов.

— Эх ты, мастер! — засмеялся Игнатов, — Смотри как надо!

Он нажал на другую стрелку, повёрнутую вниз, но и в этом случае ничего не произошло. Кабина лифта даже не дёрнулась.

— Покатался, выходи! — в свою очередь развеселился Симаков.

Игнатов скис и стал возмущаться вслух:

— К ним гости дорогие заявились, а они вон как встречают, вон как потчуют…

Не по-людски это…

— А что ты хочешь? База законсервирована, двери заперты, подъёмник отключён!

Путники почувствовали себя обманутыми и решили возвращаться.

— Только сначала пройдём в другой конец коридора и посмотрим, что там… — предложил Игнатов.

Коридор закончился арочным проходом, за которым виднелся огромный, слабо освещённый зал со сводчатым потолком, в центре которого чернело круглое отверстие шахты воздуховода.

Путники встали на пороге, дальше идти они не спешили…

— Чуешь, чем пахнет? — спросил Игнатов.

— Аптекой! Формалином… — ответил Симаков и повёл носом, — Зал шестиугольный!

— И дырка в потолке метров десять-двенадцать диаметром! Точь-в-точь, как в тоннеле! К чему бы это?

По всему залу над полом темнели приземистые тени. Без света трудно было сказать, что это такое. Путники, не сговариваясь, осветили их фонарями. Оказалось, что это шесть огромных круглых колодцев с невысокими каменными ограждениями, каждый из которых находился напротив своей стены. Запах фомалина явно исходил из их глубин…

— Недоброе это место, Костик! Пошли поскорей отсюда!

— Подожди, дай сначала узнаю, что там так пахнет!

Они подошли к ближайшему колодцу, сложенному из гладко обрабтанных гранитных блоков. Запах лекарств и ещё чего-то неприятно приторного заметно усилился.

— Фу-у! — Симаков зажал нос, — Воняет, как в госпитале под Кандагаром!

— …Или как в морге! — добавил Игнатов.

Он лёг животом на барьер и посветил вниз. В ту же секунду оба издали крик ужаса и отскочили от колодца как ошпаренные.

— О, боже!

— Что это? Ты видел, Степаныч? — Игнатов вдруг начал заикаться, на него напала

крупная нервная дрожь.

— Видел! — подтвердил побледневший Симаков.

Он решительно шагнул к колодцу и снова заглянул в его глубину, где вповалку громоздилась гора человеческих тел! Сваленные в кучу мертвецы, под лучом фонаря бледнели бескровными восковыми лицами-масками и взирали на него затуманенными смертью глазами. Их искажённые черты красноречиво говорили о перенесённых перед смертью страшных, нечеловеческих муках…

Рядом пристроился Игнатов.

— Мёртвые люди! Откуда они тут? Что всё это значит, Степаныч?

— Я знаю не больше твоего, Константин! И Врата, как на грех, молчат…

— Страшные дела творятся под землёй, Степаныч!

— Да, жуть!

Впрочем, оба путника быстро оправились от потрясения, так как и один, и другой не раз бывали в боевых передрягах, видели всяко-разно и потому имели соответствующую психологическую закалку. Они в темпе проверили остальные колодцы и убедились, что и те, как и первый, на две трети заполнены трупами людей всевозможных возрастов.

Причём трупы кто-то усердно рассортировал: если в одном колодце находились исключительно мужчины, то во втором — женщины, в третьем — старики, в четвёртом — старухи, в пятом и шестом — дети, девочки и мальчики!

В стенках колодцев имелись скобы, увидев которые, Игнатов загорелся спуститься в какой-нибудь из них. Симаков принялся отговаривать шурина, но тот настоял на своём и ему пришлось уступить. Обвязав Игнатова концом верёвки, Степаныч взялся его подстраховывать…Мало ли что…

Костик выполнил всё, что задумал!

Он побывал в каждом колодце и исследовал множество трупов, засняв их на камеру, которую предусмотрительно захватил с собой… Из последнего могильника, заполненного трупами маленьких мальчиков, он вы лез сам не свой. Его шатало на ходу и не поддержи Симаков шурина под руку, тот мог бы запросто упасть.

Они направились к выходу. Игнатов порывался что-то рассказать, но из горла доносились только невнятные всхлипы.

— Ну, всё, Костик, всё! — успокаивал Симаков родственника, как маленького поглаживая по голове, — Говорил же, не след тебе спускаться туда… Он пошарил на поясе и сорвав фляжку, сунул её Игнатову.

— На — кося, глотни! Домашний коньяк!

Игнатов послушно сделал глоток, другой и чуть не задохнулся. В горло словно расплавленный металл залили. Он замахал руками, едва не выронив посудину.

— Ну и коньяк у тебя, Степаныч! — пролепетал он отдышавшись, — Чистый спирт!

— Он и есть! На берёзовых бруниках с крапивой и мёдом настоенный! — похвалился Симаков, — Ну, рассказывай, чего обнаружил?

— Понимаешь, там тысячи трупов! Все, судя по маркировке на одежде и внешним признакам — русские люди! Из них из живых откачали кровь до последней капли!

— Вот сволочи! Кто бы это мог сделать?

— Возможно, что инопланетяне! Серые! Но это не всё! На многих трупах видны

следы хирургических вмешательств: у кого глаз вырезан, у кого язык, у кого — по-ловые органы… Почти у каждого трупа в центре лба небольшое отверстие с ров ными краями и… отсутствует мозг! И много ещё чего в том же духе… Я всё зас- нял на плёнку, это будет шокирующий материал…

— Ладно, пошли отсюда.

— Постой! — Игнатов остановился.

Вытащив из кармана детский носовой платочек с нарисованным на нём Буратино, протянул его Симакову:

— Посмотри!

Тот взял платочек, повертел перед глазами и руки его заметно задрожали. По кромке платка тянулись вышитые ровными стежками красной ниткой слова: "Дима А. Гр. 2."

— Ребёнок детсадовского возраста, Степаныч! Пяти лет ещё, наверное, не испол нилось, а эти изверги из него всю кровь откачали! И таких пацанов там полко лодца! Как такое понимать? Кто за всё это в ответе? А ведь там мог бы оказа ться и твой или мой ребёнок!

Он заскрипел зубами, но Симаков вдруг прислушался и закрыл ему рот ладонью.

— Тише!

Теперь и Игнатов услышал в тишине безлюдной базы нарастающий звук, похожий на рассерженное жужжание шмеля… Откуда он исходил, ни один, ни другой пока определить не смогли. До арочного выхода из зала оставалось метров пять-шесть, но сорвавшийся с места Симаков к удивлению Игнатова поволок его не туда, а под ближайшую стену зала, где возле пола лежали густые непроглядные тени.

— Ложись! — он плюхнулся на холодные гранитные плиты и потянул за собой шурина. Едва тот вжался в угол и растворился в полумраке, как в зал из отверстия в потолке влетела… классическая летающая тарелка! Она имела дисковидную форму со светящимся куполом наверху и в поперечнике насчитывала шесть-восемь метров, не более.

Путники перестали дышать, во все глаза уставясь на пришелецу. Что ей тут надо? Неужели поднялась тревога по поводу несанкционированного проник новения и на базу прилетел патруль с проверкой? Но, нет, непохоже! Тут что-то другое…

НЛО между тем облетел зал по часовой стрелке, ненадолго зависая над каждым колодцем. Остановился он возле той стены, под которой укрылись пут ники. Их и тарелку разделяло не более трёх метров! Свет, падающий из коридора, давал путешественникам возможность всё видеть предельно подробно.

А посмотреть было на что!

Как только тарелка прекратила полёт и зависла над колодцем с женщина ми, из-под её днища вниз ударил бледно-жёлтый столб света метрового диамет ра. Собственно, назвать этот луч светом было нельзя, так как от него светлее не стало. Скорее всего это было нечто навроде энергетического подъёмника или

лифта.

Потому что спустя мгновение Симаков с Игнатовым увидели, как по это му лучу вверх из колодца начал плавно подниматься труп молодой женщины с

длинными распущенными волосами. Её вытянутое туловище, захваченное жёл тым столбом, лежало спиной вниз неестественно горизонтально, в то время как ноги до колен и голова с руками до плеч, оставшиеся вне действия луча, свисали вниз безжизненными плетьми.

Картина была жуткой, что и говорить!

Она просто потрясала воображение. Игнатов даже непроизвольно дёрнулся, хотя и обладал стальными нервами. Симаков почувствовал состояние родственника и найдя в темноте его ладонь, крепко сжал её. Ни о каких разговорах в данный момент не могло быть и речи, у тарелки наверняка имелись чуткие датчики и их бы услышали…

Вслед за первым трупом поднялся второй и так же исчез в разверзнувшемся брюхе НЛО, после чего аппарат перелетел к колодцу с трупами мужчин. Вся процедура повторилась сначала! Забрав из колодца два мужских трупа, тарелка перелетела к старикам со старухами, а от тех — к детям.

В ненасытную утробу НЛО поплыли крохотные тела. Симаков насчитал четырёх девочек и столько же мальчиков. Всего восемь трупов детей.

— Вкусное на третее! — выдала память строчку из песни Высоцкого про вампи-ров.

К чему бы это?

Игнатов, почувствовав, что его вновь затрясло, отвернулся не в силах продолжать наблюдение. Тарелка приняла на борт ровно шестнадцать человеческих трупов. Отключив столб света, она выполнила чёткий разворот и мухой влетела в вертикальную шахту в потолке.

Симаков смотрел ей вслед и вместе с секундами считал удары сердца. Ему до сих пор не верилось, что всё обошлось, и что встреча с НЛО закончилась для него с Константином сравнительно благополучно!

Но он рано радовался!

— Г-г-а-а-ды! — вдруг взорвался криком ярости Игнатов. Он вскочил на ноги и выхватив из-под мышки пистолет, кинулся к отверстию а потолке

— Вот я вас! — ещё немного и он открыл бы пальбу вслед скрывшейся тарелки…

Симаков понял, что если сейчас не остановит его, то может случиться непоправимое. Не раздумывая больше, он бросился вдогонку за шурином.

— Стой! Куда? — крикнул он Игнатову и в три прыжка настиг беглеца, — Назад, к

стене!

— Пусти, Степаныч! — вырывался Игнатов потрясая оружием, — Эту нечисть давить надо! Пусти!

— Рано нам с ними воевать, Костя! Силы не равны! — убеждал Симаков, одновре менно подтаскивая шурина за пояс назад к стене.

Он, не в пример потерявшему контроль Игнатову, уже услышал тонкий писк возвращающегося НЛО. Видать на тарелке засекли подозрительный шум в зале и повернули, что бы проверить, что да как. Не разговаривая больше, он схватил Костика в охапку и швырнул на пол. Затем навалился на него и подмял под себя, зажав для надёжности рот ладонью. Игнатов подёргался и затих.

Во-время!

Тонкий ультра — писк усилился и в зал через потолок вновь влетела знакомая тарелка. Только на этот раз она вела себя беспокойно, напоминая киношных

полицейских, отыскивающих в помещении банка предполагаемых грабителей…

Из брюха НЛО ударило сразу четыре прожекторных луча. Он взмыл под потолок и принялся носиться там, словно оса над сиропом, разбрасывая лучи света во все стороны. Светлые круги от них заплясали по полу и стенам, перескакивая с места на место в беспорядочном хороводе и высвечивая малейшие трещинки или соринки. Ещё немного и они нащупают укрывшихся в тени под стеной людей…

— Матерь Божья! Спаси и сохрани нас… Защити от аспидов кровожадных… — го-

рячо взмолился Симаков, поглубже вдавливая притихшего Игнатова в угол меж ду полом и стенкой. При этом ему пришло на ум сотворить над собой и Костей энергетический "колпак невидимости", что он и попытался сделал, собрав всю свою волю воедино!

То ли ему это удалось, то ли помогло заступничество Божьей Матери, а возможно сработало и то и другое в равной мере, только лучи прожекторов дважды прошлись над ними, но, по счастливой случайности, высветить их так и не смогли! Пилоты НЛО, как это ни странно, незваных гостей не обнаружили!

Покружив по залу ещё немного, но уже не так агрессивно, как вначале, тарелка заметно успокоилась и выскочила в "дымоход", как Симаков окрестил шах ту в потолке. Минут десять после её отлёта оба лежали неподвижно и безмолвно, не подавая никаких признаков жизни…

— Выходит, правду говорят уфологи и некоторые из абдуктантов, утверждая, что инопланетяне не брезгуют употреблять людей в пищу? — спросил Игнатов Сима кова, когда они, покинув базу, спустились в тоннель и поспешили к пролому.

— Мы не можем этого знать наверняка, Костик! — ответил тот.

— Тогда куда они повезли трупы? На прогулку, что ли?

— Мало ли… Например, в лабораторию, опыты ставить.

— Брось, Степаныч! Опытный материал так не хранится, уж поверь мне! Так обыч но хранят продукты в холодильнике… Сегодня серые решили попировать, вот и прилетели за лакомством для очередного обеда. Именно так я понимаю всё уви денное!

— Ладно, пусть будет по твоему! — сдался Симаков, — Мне одно непонятно, как все эти люди угодили в здешний холодильник?

— Элементарно! Их похитили!

— Так много? Там же их тысячи!

— Надо думать, система пополнения провианта у серых отлажена досконально и действует как часы. Вспомни газетные сообщения о пропажах людей? Ушёл из

дома и не вернулся… Ушла из дома и не вернулась… По одной только России тысяч пятнадцать пропавших за год набирается. Вот куда все они в конце кон-

цов угодили! После зверских экспериментов конечно…

К тому же я обладаю информацией, что наши так называемые соотечественники, руководители детдомов, домов для престарелых, спецбольниц и санаториев, не гнушаются продажей своих подопечных. Покупают, естественно, ино планетяне, но не напрямую, а через цепочку подставных лиц. Ежедневно до сотни россиян попадают в рабство к отечественным работорговцам. И сей "бизнес" в стране ещё как процветает. Ты говоришь, что под землёй страшные дела творятся. Согласен. Но и на земле твориться нечто невообразимое.

— Эх, была бы взрывчатка, взорвал бы я эту базу к чертям собачьим! — размечтался Симаков.

Игнатов вдруг резко остановился и как-то странно посмотрел на него.

— Помнишь, Степаныч, я привозил толовые шашки рыбу глушить?

— Ну! Мы так с тобой и не сходили…

— Я всю эту взрывчатку на всякий случай с собой прихватил! Так что можем рвануть базу и зал с могильниками без проблем!

ГЛАВА 36. Битва с НЛО

Порывшись в своём рюкзаке, Игнатов извлёк пять толовых шашек и две

чёрные коробочки.

— Что это? — Симаков взял одну и подбросил на ладони.

— Взрыватель с таймером… Хотя, правильнее было бы назвать мини-бомбой!

— Мне такие в армии не попадались.

— Это новинка… В смысле начинки! Одна такая коробочка в состоянии разру шить Эмпайрл Стэйт Билдинг до основания!

— Да, много чего в России напридумывали на свою голову… Прав Эйнштейн, говоря, что наука становится преступной… А если такая штуковина попадёт в руки чеченских отморозков?

— Не попадёт! Это опытные образцы, в производство ещё не запущенные… А что

до науки, так она давно уже стала преступной не без помощи тех самых таинственных охотников за мировыми открытиями, о которых мы говорили…

Спустя полчаса они вернулись в зал — могильник и умело заминировали его. Осталась одна шашка из пяти. Игнатов, после некоторого колебания, сунул

её в центральное сопло большого круга-основания одного из двух пирамидо- идальных грави-вагонов. Симаков покачал головой, глядя на его приготовле ния:

— Надеюсь, ты знаешь, чего добиваешься, шуряк!

— Я хочу сдетонировать взрыв грави-двигателя, который от станции камня на камне не оставит! Да и от базы тоже…

Взорваться бомбы должны были одновременно, спустя двадцать пять минут после пуска таймера. За это время путники рассчитывали подняться на- верх и отойти от разлома на приличное расстояние… Но жизнь внесла в их планы свои непредвиденные коррективы!

До взрыва оставалось восемнадцать минут, когда "диверсанты" остановились под трещиной в потолке круглого тоннеля. Из неё свисала оставленная Игнатовым верёвка. Путники посовещались и решили, что первым будет подниматься Константин.

Тот поплевал на ладони, подпрыгнул, вцепился в канат и полез. Симаков одним глазом наблюдал за ним, а другим контролировал окружающую обстановку. Его не покидало беспокойство, связанное с НЛО. Маленький диаметр тарелки позволял той разгуливать по всему Подземелью, так что от неё можно было ожидать каких угодно сюрпризов.

Одновременно он сконцентрировал своё внимание на собственном весе и мысленным приказом уменьшил его аж на три четверти! Теперь он не просто вскарабкается наверх, а взлетит ясным соколом.

Игнатов достиг середины и проворно полез дальше. Скоро он выберется из тоннеля. Однако, подобные мысли не приносили облегчения Симакову, его продолжало мучить беспокойство.

Вдруг он ощутил самый настоящий укол тревоги! Это уже было не неопределённое беспокойство, а нечто большее. Симаков завертел головой во все стороны. Там, где располагалась станция и база инопланетян, похоже, всё оставалось без изменений. Но вот там, куда в даль убегал тоннель, Симаков заметил едва заметное движение.

Он мгновенно перевёл зрение в режим дальнозоркости и увидел в глубине голубоватого марева приближающееся расплывчатое серебристо-искря щееся пятнышко. Ему не надо было объяснять, что это такое. Он и сам дога-

дался, что к ним мчится…НЛО! Возможно то самое, от которого они хоронились в зале с колодцами…

"Ну вот… — подумал Симаков, — Помяни чёрта, а он тут как тут!"

— Костя, берегись! НЛО! — крикнул он громко и с проворством макаки полез вверх по канату.

Пока Игнатов вертел головой:

— А? Что? Где? — Симаков нагнал его, перелез по нему, цепляясь за одежду, и первым устремился к пролому.

— Догоняй!

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем он ящерицей проскользнул в трещину и утвердился на дне разлома. За это время тарелка приблизилась настолько, что стали отчетливо видны её иллюминаторы. Симаков вцепился в канат и с криком:

— Костя, держись! — потянул шурина наверх.

Он перебирал руками быстро — быстро и в результате голова Игнатова вскоре высунулась из щели. Тогда Симаков схватил его за шиворот и выдернул к себе.

— Она уже близко! — выдохнул Игнатов, — Смываемся!

Хорошенькое дельце: "Смываемся!" Это вам не через забор чужого сада-огорода сигать, спасаясь от разъярённого хозяина яблонь и вишень, а потом с весёлым гоготом нестись вдоль по деревенской улице…

Перед путниками возвышались почти отвесные гранитные стены разло ма, правда уже хоженые ими не единожды. А по стенам обрывки крепкой сетки стелятся. Цепляйся за них и знай себе ползи на верх… Это в идеале, а на деле?

Так они и сделали. Вцепились в волокнистую ткань и стали карабкаться.

— Может пронесёт, Степаныч? — спросил задыхаясь Игнатов, — Может, иноплане тяне не заметят трещину?

— Ещё как заметят! Верёвка-то висеть осталась! — отозвался Симаков.

Он и тут намного опередил шурина. Игнатову казалось, что зять на время превратился в муху, а его пальцы — в универсальные присоски. Симаков вновь обернулся к Игнатову, проверить, как он там, не устал ли?

Ему сразу же бросилось в глаза, что трещина на дне, всё время отсвечивающая голубым, на этот раз померкла, сильно потемнев. Это могло означать только одно: её загородил диск подлетевшего НЛО! Пилоты без труда обнаружили трещину, так как наверняка зафиксировали их присутствие в тоннеле. Конечно, они видели, как люди удирали от них по канату, только не успели их поймать. Интересно, что они предпримут? Ведь сам НЛО в эту щель не протиснется…

На этот вопрос Симакову внезапно ответили его Врата и ответ ему не понравился!

— Костя! — крикнул он шурину, — Качнись в сторону, быстро!

Сам он, продолжая цепляться за сетку, оттолкнулся ногами и переместился вправо. Кинув мимолётный взгляд вниз, увидел, что и Костя сделал то же самое. В тот же миг из трещины на дне разлома вырвался золотисто-чёрный, ощутимо твёрдый луч и с шипением хлестанул по граниту, как раз в том месте, где за секунду до этого находился Игнатов.

Камень расплавился от жара. Вместе с искрами в стороны разлетелись малиновые брызги породы. Часть из них угодила Косте на кисти рук и лицо. Он застонал от боли, но сетки не выпустил и заработал руками и ногами ещё быстрее.

— А-а! Суки! Промазали! Гвардия не сдаётся! — услышал вдруг Симаков голос шурина.

Энерго-луч тем временем ударил вторично, но уже по нему самому. Он легко ушёл из-под обстрела, потому, что чувствовал каждый выстрел заранее.

До края обрыва ему оставалось метра три, не более.

Пока энлэошники готовились к повторной серии огня, он пулей выскочил из провала и схватившись за сетку потянул её на верх вместе с шурином. Когда над краем показались голова и плечи Игнатова, Симаков привычно ухватил того за шиворот и выдернул из бездны в тоннель. На всё про всё ушло меньше секунды…

И в этот миг прозвучал выстрел. Золотисто-чёрный луч прошёлся по краю обрыва, на котором только что стояли люди и превратил его в пар! При этом он задел пятки кроссовок Игнатова и срезал их как бритвой, к счастью не затронув

ступней. В воздухе повисла пыль, под потолок взметнулись клубы дыма. Запахло жжёной резиной и ещё чем-то противно-тошным.

Игнатов вскочил на ноги. Склонившись над обрывом, он начал приплясывать на краю, корчить рожи и тыкать вниз кукиши обоих рук.

— Что? Съели? — завопил он как безумный, вглядываясь в трещину на дне расще-лины, — Вот вам, дулю с маком, а не Костю Игнатова! Сволочи!

Потом он выхватил пистолет и принялся стрелять по НЛО, колпак которого продолжал маячить под трещиной.

— Ты что, ополоумел? — бросился к нему Симаков, — Прекрати сейчас же!

Он опоздал на какую-то долю секунды!

Из глубины разлома вырвалась струя серо-бурого дыма. Лохматым языком она лизнула Игнатова по груди. Но дым не разлетелся по сторонам, а наоборот, охватил человека со всех сторон, заключая в непроницаемый кокон, словно паутина муху.

Симаков, увидевший это, мгновенно остановился. Не хватало ещё и ему угодить под такой же выстрел. Дым, окутавший Игнатова с ног до головы, тем временем начал на глазах… затвердевать! Он не развеялся и не исчез, не расстаял и не схлынул, а именно стал быстро — быстро превращаться в плотный конгломерат грязно-серого цвета. Мгновение — другое и тело Игнатова покрылось оболочкой толщиной в палец, не меньше.

Отвердевший дым сделал из бедолаги… соляную статую!

Так решил Симаков, потому что заключившая шурина в плен оболочка состояла из искристо-песчанного материала, весьма напоминающего каменную соль, которую любят лизать коровы на ферме.

— Что твоя жена Лота! — вскользь подумал он, во все глаза глядя на шурина, — То- лько та презрела запрет библейского божества и обернулась посмотреть, что сталось с Содоммом и Гомморой, за что и поплатилась! Интересно, откуда у серых подобное оружие? Спёрли у еврейского минус-бога? Или они все эти годы действуют заодно?

"До взрыва осталось меньше десяти минут! — внезапно мысленно напомнили Врата.

Симаков обострил свои чувства и ощутил под соляным коконом слабое биение сердца. Костик жив, но ему нечем дышать!

В этот миг НЛО выстрелило по шурину ещё раз, но уже не дымом, а плазмой. Но Симаков оказался быстрее лазерного луча! Подскочив к Игнатову, он почти без замаха нанёс ему короткий резкий удар в челюсть. Статуя качнулась в сторону, огненный смерч пронёсся мимо и расплавил потолок.

Внезапно соляная оболочка вокруг головы треснула от удара и мигом осыпалась мелкими черепушками. Игнатов не устоял на ногах и повалился на землю, сипя и жадно глотая воздух. Симаков поймал его на руки, хотя каменная махина и оказалась необычайно тяжелой.

Пока Игнатов приходил в сознание, Страж задумался. Нужно было вызво лять родственника из плена и как можно быстрее, но каким образом? Опустить на землю и попинать ногами? Слишком долго…

Внезапно его осенило. Он просто выпустил статую из рук, сам проворно отскочив в сторону. Игнатов рухнул на камни. От удара о плиты пола, соляной скафандр пошёл мелкими трещинами. Симаков пару раз наградил шурина пинками и кокон распался на куски.

Игнатов лежал на боку на соляной куче, не верия в освобождение из плена. Он бестолково моргал и покусывал бескровные губы. Симаков помог ему подняться и поволок подальше от пропасти с НЛО, по пути цепляя их рюк заки.

— Бежим, шуряк! Сейчас рванёт!

Игнатов, понимая, что в создавшейся ситуации виноват лишь он один, старался как мог. За оставшиеся до взрыва минуты им удалось — таки отбежать на безопасное расстояние. Они остановились, что бы перевести дух. А когда обернулись назад, то убедились, что НЛО, потеряв людей из виду, не собирается сдаваться…

Из расщелины в клубах пара, пыли и зловещих отблесков, то и дело вырывались яростные энерго-лучи. Некоторые из них упирались в потолок, превращая его в кипящую лаву.

— Что они задумали, Степаныч? — Игнатов только-только пришёл в себя, превра щаясь в прежнего любознательного Костика.

— Трещину расширяют! Хотят на тарелке из тоннеля в тоннель перебраться…

— С таким инструментом это им раз плюнуть…

Ответить Симаков не успел. Земля содрогнулась. По тоннелю пронёсся грохот мощного взрыва, а вместе с ним пыль, пламя и ударная волна, которая подхватила путников словно пушинки и швырнула на стены…

Симаков очнулся первым. Он лежал возле полу обвалившейся стены под кучей щебня, осыпавшегося с потолка. Кажется руки, ноги и голова были на мес те! Мало того, они совсем не болели и послушно функционировали. Это радовало.

Симаков поднапрягся и сел. С него посыпалось каменное крошево и песок. Слева возвышалась громадная глыба, сорвавшаяся с потолка. Весу в ней было тонны полторы, не иначе. Упади она на полметра правее — и от него мокрого бы места не осталось. Но, Бог миловал!

Внезапно им овладело беспокойство за шурина.

"Где Костик? Не угодил ли под обвал?"

Но, нет! Игнатов лежал метрах в трёх правее, тоже присыпанный щебнем. Он пошевелился и Симаков поспешил к нему, на ходу отстёгивая фляжку с "коньяком… Когда оба пришли в норму, то встали и осмотрелись в поисках рюкзаков.

Тоннель после взрыва напоминал жалкое зрелище, во всяком случае поблизости от провала. Освещение тревожно мигало, под потолком искрила проводка, в воздухе носились тучи серой пыли, из-за которой трудно было что-либо рассмотреть.

Рюкзаки, к счастью, быстро отыскались. Стряхнув с них пыль, путники одели их на плечи и решили сходить к пролому.

— Пойдём, глянем, как там наша тарелочка поживает? — предложил Игнатов

— Пойдём! — дал добро Симаков.

Они осторожно двинулись к пролому, на месте которого теперь зияла огромная дымящаяся воронка. Пол, потолок и стены тоннеля держались на честном слове. Отовсюду постоянно что-то падало, сыпалось и угрожающе трещало.

И везде в воздухе витала невозможная вонь протухшей лягушки. Путники морщились, затыкали носы, но упрямо приближались к воронке. Через несколько минут им открылась следующая картина: часть пола с расщелиной от взрыва осела и намертво перегородила нижний тоннель инопланетян.

Поскольку взрыв явился полной неожиданностью, то тарелка не успела вовремя удрать и её похоронило под толщей пород, которые раздавили оболочку диска словно яичную скорлупу. В том месте сквозь гранитные обломки всё ещё вырывались наружу струйки пара и цветного газа, а по намокшим камням с сухим треском проскальзывали змейки электрических разрядов.

— Так вам и надо, выродки проклятые! — сплюнул в яму Игнатов.

— От базы со станцией тоже ничего не осталось, сообщают Врата… — поделился

информацией Симаков, — Пошли, что ли? Нам тут делать больше нечего…

Он не стал рассказывать Игнатову, что уловил витавшие над воронкой и ещё не успевшие раствориться в тонкой материи эмоции заживо раздавленных пилотов НЛО. Что "прочтя" заключённую в них дикую злобу и ненависть к человечеству Земли, он вдобавок "услышал" страшный заунывный предсмертный вой серых нелюдей…

Часть четвёртая. Все точки над i

ГЛАВА 37. Это здесь!

Прошли ещё сутки блужданий по Подземелью.

Тоннель вывел Симаков а с Игнатовым к бесконечным лабиринтам Промышлен ной Зоны. Сначала они методично прочесали цепь связанных между собой огромных пещер, в каждой из которых теснились странного вида сооружения и здания, напичканные незнакомой автоматикой и невиданной электроникой. Во всех строениях царили чистота и порядок, сверкали никель и стекло. Было такое ощущение, что люди ушли на обеденный перерыв, но скоро возвратятся и всё вокруг снова придёт в движение…

Врата отчего-то молчали и Симаков предложил перенести поиск в соседний район зоны, представляющий из себя целую анфиладу соединяющихся многоуровневых, разнообразных по архитектуре и полезной площади, помещений, которые атланты не поленились вырубить в толще земной коры.

Путники долго кружили по ним, миновав сотню запутанных коридоров, не раз поднимались и опускались на самодвижущихся ступеньках и в кабинах как вертикальных, так и горизонтальных лифтов, и в конце концов очутились на том уровне, где сконцентрировалось несколько сотен научно — исследовательс- ких институтов и лабораторий самого широкого профиля…

Именно тут Врата Симакова вновь подали голос!

Страж неожиданно остановился на ходу и поднял руку, призывая неугомонного Игнатова, который травил очередную байку, к молчанию.

— Фу-у! — воскликнул он через минуту, — Наконец-то мы получили чёткие коор- динаты…

— А по точнее!

— Нам нужна Био — лаборатория из которой мы сможем попасть в Главное Хра нилище отдела генной инженерии. Дорогу Врата объяснили, так что пошли!

Путь до Био-лаборатории занял у них без малого три часа. Симаков дважды сбивался с пути в запутанных переходах и дважды просил Врата помочь им. Игнатов терпеливо дожидался окончания сеанса связи и при этом усердно метил дорогу радиоактивными изотопами. Симаков, глядя на его старания, поощрял:

— Правильно, Костик! Твой генерал Нефёдов, между прочим, тоже идёт за нами.

С отрядом человек под тридцать. Они раздобыли дисколёты и долетели на них

до границы энергоподпитки… Сейчас, преодолев завал, усиленным маршем про двигаются от воронки к лабиринту…

— И ты молчал? Они же на пятки нам наступают…

— Да ладно! У нас всё равно выигрыш во времени. И потом… Врата желают что

бы все претенденты собрались в одном месте!

— Что-о?! Ты ничего не путаешь?

— Нет! Они так и сказали: пусть все соберутся в пещере, оборудованной под каби нет начальника лаборатории, которая расположена в одном из отсеков Хранили ща генной инженерии.

— А зачем, не пояснили?

— Нет!

— Интересное кино! — задумался Игнатов, — Нас двое, плюс серый колдун и генерал со своей кодлой… Не много ли будет на одни бедные, маленькие Врата?

И вдруг завопил — запел дурным голосом, явно кому-то подражая:

— Семнадцать человек на сундук мертвеца-а!

— И бутылка рому-у! — подхватил басом Симаков.

— Пей, и жёлтый дьявол доведёт до конца-а!

— И бутылка рому-у!

…Главное Хранилище оказалось слабоосвещённым помещением, которое в отличии от подобных ему мест на этом уровне, а то и во всей Промзоне, до сих пор функционировало!

В одном из его отсеков путники неожиданно наткнулись на три десятка работающих! камер-капсул, выполняющих задачу консервации помещённого в них материала. Симаков с Игнатовым не упустили возможности заглянуть через прозрачные цилиндрические колпаки, что бы удовлетворить законное любопытство.

Увиденное потрясло их!

В клубах консервирующего газа в подвешенном состоянии спали… крылатые обезьяны, один к одному похожие на монстра, с которым им пришлось сразиться в зале Главного Лифта. Только тот имел туловище округлое и упитанное, а у этих — кожа да кости, в чём только душа держится, если она положена подобным тварям…

Капсулы стояли в продолговатой комнате по десять в три ряда и вторая от входа по левую руку оказалась с широко откинутым колпаком. Путники подошли к ней и заглянули во внутрь. Она оказалась пуста.

— Вот он, гад, откуда вылупился! — догадался Игнатов, — И где теперь его черти

носят, крестника нашего ненаглядного, если он не сдох, конечно?

— Он сдох, Костик, я не чувствую его живой ауры!

— Ну и ладушки! Жалко взрывчатка закончилась, а то бы рвануть всю эту нечесть

одним махом!

— На нет и суда нет! На обратном пути обязательно что-нибудь придумаем, а пока двигаем дальше, времени у нас в обрез.

Они вышли в центральный коридор хранилища, который тянулся и тянулся вдаль, пока не вывел их в круглый зал со множеством ходов.

— Куда теперь? — растерялся Игнатов.

Симаков остановился, прикрыл глаза. Как марионетка несколько раз повернулся то в одну, то в другую сторону. Так обычно крутится стрелка компаса в магнитной аномалии. Игнатов смотрел на него во все глаза, как на новоявленного Дэвида Коперфильда, собирающегося выкинуть очередной трюк. Наконец зять открыл глаза и решительно шагнул под один из стрельчатых сводов справа.

— Нам сюда!

Они попали в ещё один коридорчик, из него — в длинную комнату со множеством стеклянных столов, заставленных причудливой аппаратурой и, словно паутиной, окутанных тонкими проводками; миновали её, очутились возле ряда металлических вытяжных щкафов, выстроившихся вдоль стены.

Заглянули за них и увидели узкий проход, закрытый опущенными жалюзи. Симаков поднял их и первым нырнул в полумрак помещения. Они очутились в тёмном закутке, из которого вглубь базальтового массива вела извилистая тре щина со сглаженными стенами.

Она привела их в хорошо освещённую пещеру, имеющую "Г" — образную форму. У Симакова внезапно отказали ноги, скорее всего от волнения. Он устало опустился на замшелый валун, вросший в землю рядом со входом и негромко произнёс:

— Это здесь!

ГЛАВА 38. Пещера-кабинет

Путники осмотрелись. Их окружала просторная вытянутая пещера, кото рая изгибалась под прямым углом, причём они находились в меньшей половине, некогда оборудованной атлантами под рабочий кабинет начальника лаборатории.

Игнатов покосился на сидящего зятя. Тот отчего-то оробел. Сидел, словно невеста на выданье, когда надо было спешить. Можно было и самому заняться розыском Врат, но как-то неловко лезть поперёд Стража. Это его прерогатива везде и всегда идти первым в этом походе…

Симаков чутко уловил настроение Игнатова, поэтому предложил:

— Ты ступай, Костик, осмотрись! А я сейчас…

— Ладно, отдыхай. Я пока по кабинету учёного прошвырнусь…

Уже отходя, он обернулся и уточнил:

— Врата точно тут, Степаныч? А то как бы накладки не вышло?

— Тут, тут, не сумлевайся! "

Игнатов прошёл вглубь пещеры — кабинета по тропинке выложенной плитами и остановился перед овальным возвышением, напоминающим летнюю эстраду в парке. На него вели ступеньки. Собственно, кабинет учёного как таковой, начинался именно с них.

Стены вокруг тянулись ровные и гладкие, цветная штукатурка на них смотрелась как новенькая. Подвесной потолок сиял белизной, из под него вырывалась голубоватая подсветка. Вдоль стен прилепились нескончаемые стеллажи, шкафы и полки, изготовленные из материала, имитирующего древесину. Помимо этой мебели, Игнатов обратил внимание на сплошные ряды ниш, оборудованных как пчелиные соты. В них покоились тысячи пожелтевших свитков и свёрнутых в трубочки пергаментов… Возможно, что материал рукописных творений не являлся ни бумагой, ни папирусом и ни кожей, а имел искусственное происхождение, потому как сохранился по сию пору.

Это Игнатов решил проверить чуть попозже. Сейчас же он заинтересовался рабочим столом учёного, который и по внешнему виду и по форме, мало чем отличался от современных письменных столов. Разве что необъятными габаритами…

Игнатов заскочил на возвышение "эстрады", обошёл стол кругом, надеясь обнаружить на нём хоть клочок какой-никакой бумаженции. Но его поверхность, более смахивающая на запасной сверхсекретный аэродром, оказалась девственно чиста!

"Какая тебе бумага, чудак? — заговорил сам с собой Игнатов, — У них, небось, всё на компьютерах было построено, на электронике…

В углу кабинета, чуть в стороне от рабочего стола, возвышался мигающий огоньками подковообразный пульт управления физическими и химическими поцессами, запущенными в лаборатории миллионы лет назад! Десятка два супер — плоских цифровых монитора на стене показывали практически каждый уголок лаборатории, в том числе и хранилище с монстрами.

Игнатов прошёл за пульт и бесцеремонно опустился в удобное кресло на грави-подушке, стоящее в углублении слева. А когда откинулся на высокую спинку и вперил пристальный взгляд в наклонную панель с полусотней светозвуковых кнопок и рычажков, то вообще почувствовал себя в родной стихии. Отталкиваясь от пола ногами, он "прокатился" от пульта к рабочему столу и обратно и внезапно обнаружил, что верхняя часть спинки кресла имеет горизонтальную панельку с кнопочкой. Думая, что она регулирует наклон спинки, он нажал на неё. Однако спинка не разложилась, а выпустила из себя закрытый шлем из тёмного, зеркально — бликующего материала, подобного плексигласу. Обычно в таких шлемах на сумасшедших скоростях по Москве гоняют байкеры — отморозки, жалкая пародия на киношные американские моторизованные бандитские шайки головорезов…

Игнатов повертел шлем в руках но одеть на голову не рискнул.

"Наверное, с его помощью начальник лаборатории стимулировал мозговую дея тельность… — подумал он, — Или прокручивал свои эксперименты в виртуальной реальности…"

Он повернулся к Симакову, что бы уточнить свою догадку, но валун оказался пустым. Лёгкой, неспешной походкой зять прошёл мимо "эстрады" с кабинетом и завернув за угол, направился вглубь второй половины пещеры. Игнатов пулей катапультировался из кресла и бегом бросился за ним следом. По тому, как целеустремлённо двигался родственник, он понял, что сейчас должно произойти то главное, ради чего и затевался весь этот поход — встреча Стража со своими Вратами!

Насколько малая часть пещеры была благоустроена атлантами, настолько её вторая, большая половина, сохранила свой дикий, первозданный вид. Выложенная плиткой тропка оборвалась на повороте и вместо неё под ногами путников зашуршал крупный белый песок. То тут, то там по всей пещере из него торчали гигантские и не очень валуны и скальные обломки. А между ними к по толку оплывшими свечками тянулись сталагмиты, что бы где-то на полпути сто лкнуться со шприцевидными сосульками сталактитов…

Свет тут падал с потолка от уже знакомого голубоватого тумана, который тонкой мантией растёкся под высоченными сводами.

"А ведь весь этот природный хаос частично создан самим человеком. — осенило Игнатова, — Неверняка эта часть пещеры служила атлантом местом отдохновения от трудов научных… Прогуляешься по такому каменному саду или лесу

и, глядишь, что-нибудь путное на ум и придёт…"

Он двигался в фарватере Симакова по натоптанной тропке и ловко лавировал между базальтовыми обломками с острыми как у бритвы краями. Внезапно каменный лес закончился, путники вышли на свободное, залитое мягким светом пространство и одновременно издали возгласы восхищения и удивления.

Возле дальней, торцевой стены пещеры, в художественном беспорядке громоздились искрящиеся обломки кварце содержащих пород. Из их глубины, к изумлению путешественников, бил родник! Он давал начало журчащему ручейку, который петляя среди камней, сбегал вниз к подножию этой мини-горы и впадал в небольшое живописное озерцо с песчанно — каменистым дном.

Вокруг озера вилась тропинка, посыпанная белым песком, а на берегу, возле самой воды, стояли четыре скамейки, вырезанные неизвестным умельцем из цельных кусков известняка.

"Неплохое местечко для медитаций и размышлений о бренности человеческого существования…" — подумал Игнатов и обойдя озеро по дуге, осторожно, что бы не соскользнуть в воду, вскарабкался по обломкам к роднику и почерпнул ладонью из ручья. Вода оказалась ледяной и на вкус необычайно вкусной.

— Холодная, Степаныч, аж зубы заломило, — пожаловался он зятю.

Тот улыбнулся в ответ:

— Я знаю!

И тоже напился воды, но из озера. Игнатов достал свою фляжку, которая давно опустела, и хотел наполнить её из источника.

Симаков, увидев это, резко остановил его:

— Нет! Не делай этого!

— Почему? — удивился Костя.

Симаков как-то странно посмотрел по сторонам и снизив тон до полу шопота, загадочно пообещал:

— Я тебе потом объясню, лады?

— Лады…

Игнатов смотрел на Симакова и диву давался. Тот вёл себя как-то непонятно. Куда только подевалось его азартное желание во что бы то ни стало отыскать свои Врата и ради спасения жизни жены и будущего ребёнка заслать их на край Света! Вот они пришли на место, позади трудный путь, сопряжённый со смертельными опасностями и приключениями, а Страж ведёт себя так, словно забыл зачем сюда пришёл. Молчит и молчит, будто воды в рот набрал. Странно всё это! Игнатов не выдержал и насел на Симакова:

— Степаныч, извини конечно за назойливость, но мы будем зафигачивать Врата или нет? Кстати, ты так и не показал их мне, а сам я ничего подобного не вижу…

— Прости, Костик! Совсем замотался! Вон они, где мои Врата стоят…

По левую сторону от озера, возле самой дальней и затенённой стены, среди трещин, неровностей и выступов, Игнатов наконец заметил глубокую нишу, наполовину природного, наполовину искусственного происхождения. В этом углублении, уместившись почти целиком, стояла серебристая кабина современного… био-туалета!

Подобных кабин на московских улицах в последние годы появилось не мерянно! Игнатов кинул взгляд на Симакова, не смеётся ли? Но, нет! Тот выглядел серьёзным и сосредоточенным как никогда.

— Это, Костик, и есть та самая "ТФ"- кабина, о которой ты читал в Архаических

Рекордах атлантов. Теле — портал индивидуального пользования с выходом в

соседние галактики…

Странно, но голос Стража показался Игнатову непривычно равнодушным и несколько отчуждённым, что мало соответствовало настоящему моменту. По мнению Костика, говорить и действовать в такой торжественно-волнующий момент зять должен бы был совсем иначе…

ГЛАВА 39. Слёт соискателей

К кабине от озера вела ухоженная тропинка. Путники прошли по ней к Вратам и остановились перед запертой дверцей. На Игнатова вдруг напала весёлость. Это была реакция на спад нервного напряжения, в котором находился человеческий организм последние несколько дней…

Он от души расхохотался: ещё бы, им со Степанычем посчастливилось выполнить колоссальную работу — отыскать в бескрайнем подземелье маленький по габаритам артефакт. Это вам не иголка и не стог сена, это было покруче!

Симаков понимающе покосился не шурина и кивнул:

— Вот и окончились наши мытарства, Костик! Видишь, слева от двери панелька с кнопочками. Сейчас я наберу произвольную комбинацию символов и… прости-прощай Одесса-мама! Чудесная "ТФ"- кабинка перенесётся в пространстве неведомо куда, подальше от нашей Земли! А мы с тобой, с чувством выполненного долга и спокойствием за наши будущие поколения, отправимся домой… Ну-с, приступим!

Он сделал шаг и протянул руку к стенке био-туалета, как вдруг его остановили!

— Постойте, Страж! Не советую вам спешить!

Незнакомый зловещий баритон прозвучал за спинами путешественников. Он доносился как будто бы от озера…

Симаков с Игнатовым резко обернулись. Что за чертовщина! В пещере кроме них двоих никого не было!

— Это кто тут в прятки играет? — рассвирепел Игнатов и полез в кобуру за оружи ем.

— Да никто не играет! — вновь прозвучал тот же голос и путники наконец увидели говорившего.

На их глазах на одной из скамеек прямо из воздуха вдруг материализовался незнакомый солидный мужчина в шикарном сером костюме, который, правда, несколько поутратил свой лоск, как, впрочем, и его хозяин. Видимо, на них обоих негативно отразились несколько походных дней, проведённых в подземелье…

Тем не менее мужчина бодро вскочил со скамьи и быстрым шагом направился к родственникам в обход озера.

Игнатов посмотрел на него и раздумал обнажать ствол ради какого-то молодящегося "пижона". Но на всякий случай удвоил бдительность; в то время как Симаков к появлению в пещере незнакомца вообще остался равнодушен. Словно давно был готов к этой встрече…

— Вы кто? — спросил Игнатов, когда "пижон" встал в двух шагах от них с зятем, — Серый колдун? Советник?

Советник вздрогнул от неожиданности: откуда он знает? Ах да, из записи разговора с Учеником в Кремле… Ну, это им ничего не даёт… Включу-ка я "бал-беса"…

Незнакомец в ответ только широко улыбался, покачиваясь с пяток на мыски и обратно. Казалось, он Игнатова в упор не замечает, сконцентрировав всё своё внимание на Симакове

— А вы "прочитайте" меня, Страж! — предложил он и криво ухмыльнулся.

— Не могу! — откровенно признался Симаков и обезоруживающе улыбнулся в

ответ, — Вы хорошо "закрыты!"

Незнакомец ухмыльнулся ещё шире, на лице его теперь лучилось полное самодовольство. Игнатов с удивлением покосился на зятя. Последние два дня, проведённые с ним в Подземелье научили Костю тонко чувствовать Симакова. Вот и сейчас он вдруг уловил скрытые нотки неискренности в словах родственника и насторожился: стало ясно, что тот повёл с незнакомцем какую-то свою, хитрую игру. Он даже готов был поклясться, что Степаныч мгновенно просканировал пижона "до самой сути", и теперь знает о нём больше, чем тот сам о себе.

А раз так, то ему следует подыгрывать… Не зря же Врата просили Стража, что бы он дождался сбора всех соискателей, разевающих рты на артефакт! Что-то за всем этим крылось непонятное…

— Раз вы не в состоянии пробить мою защиту, Страж, то позвольте мне представиться самому…

— Извольте, — буркнул Игнатов, но незнакомец вновь проигнорировал его. Будто

Костя был пустым местом или неодушевлённым предметом…

— Будем знакомы, я — Советник Президента России по экологической безопаснос ти! Имя моё — Соломон Бернштейн!

— Советник президента? И всё? — недоверчиво хмыкнул Симаков.

— Хватит с вас и этого! — вдруг грубо оборвал Советник.

Игнатов уловил в его словах скрытую угрозу. Выхватив пистолет, он направил его Советнику в живот.

— А ну, Советник, замри, где стоишь, — гаркнул он, — И руки вверх! А не то кишки

провентилирую!

Советник, словно впервые увидев Игнатова, смерил того презрительным взглядом и отвернулся. Игнатов тут же почувствовал, что его полностью парализовало. Он встал столбом, руки и ноги не слушались его…

Советник тем временем сотворил из пальцев "пистолетик" и с улыбкой выстрелил из него в Костика:

— Пу-у! Пу-у!

Вылетевшая молния угодила в оружие, которое мгновенно раскалилось и обожгло Игнатову пальцы. Костя вскрикнул, роняя пистолет. Едва тот коснулся земли, как патроны в магазине взорвались и разнесли оружие вдребезги. К счастью, никто от осколков не пострадал

Костин паралич прошёл так же внезапно, как и появился. Он запрыгал на месте, дуя на обожжённые пальцы и втихомолочку матеря колдуна. Симаков ни во что не вмешивался. Он продолжал внимательно наблюдать за Советником, а тот в свою очередь тоже сверлил Стража потемневшим взглядом. Чем бы закончилась эта безмолвная дуэль неизвестно, так как в этот миг из глубины самого тёмного угла пещеры неожиданно прозвучал ещё один голос:

— Сопляк! А ещё спецагент ФСБ! Супермен задрипанный…

Все присутствующие вздрогнули и обернувшись в сторону старческого дребезжащего фальцета, увидели как от стены оторвалась мрачная тень, которая, шагнув на свет, тут же сформировалась в сухонькую фигурку в одеянии киношного чёрного ниньзи.

Симаков так и охнул, когда увидел на ногах нового действующего лица полукеды китайского производства… Ниньзя тем временем лёгкой скользящей походкой подошёл к оторопевшей троице и небрежно кивнув, язвительно поздоровался:

— Привет честной кумпании!

Симаков с Игнатовым и Советник теперь хорошо разглядели лицо подошедшего.

— Митрич?! — одновременно в голос вскрикнули зять с шурином и на время потеряли дар речи.

Они во все глаза лупились на деревенского знакомца и, странное дело, узнавали и не узнавали дедка, которого сизмальства знали как балагура, весельчака и выпивоху. Нынешний Митрич ничего общего с тем самым из их недавнего прошлого дедом не имел! Это был совершенно другой человек: нервный, озлобленный, грубый…

— Ну и Митрич! И чё дальше? — сосед Симакова демонстративно встал поодаль от Советника, но напротив родственников и подбоченился.

Советник обернулся к Митричу. Слегка нахмурившись, окинул того внимательным взглядом, что-то припоминая. Лицо его дрогнуло и озабоченность на нём тут же уступила место облегчению и самодовольному превосходству.

— Приветствую тебя, мой Чёрный Брат! — со смешком отвесил он Митричу полу-поклон, — Давненько не виделись… Рад видеть тебя живым — здоровым, а не в пламени костра, который давно по тебе плачет. Так, значит, это ты всё время следил за мной в Подземелье? Я тебя чувствовал…

Митрич за ответом в карман не полез:

— Чувствуют только х…хрен в редьке! Всё остальное ощущают! — огрызнулся он,

— Твой костёр от тебя тоже не уйдёт, Серый, дай только срок!

— Фи-и! — поморщился Советник, — Всё такой же неотёсанный и грубый… Ты за

чем сюда пожаловал, чёрный?

— За тем же, за чем и ты, серая проститутка! За Вратами своими явился, понял!

Он обернулся к Игнатову, который уже пришёл в себя и вместе с Симаковым с интересом прислушивался к перепалке двух колдунов.

— А ты, пацан, чего заменжевался? Мочить Соломошу надо было не раздумывая!

Таперь от него житья ня будет, жди от поганки всякой пакости… А так, избави лись бы от серого, и нам, глядишь, хлопот бы поубавилось…

Игнатов на слова Митрича развёл руками, мол, лопухнулся, виноват…

Услышав нелестные отзывы в свой адрес, Советник неподдельно обиделся:

— Э-э! Милейший! Я бы попросил вас вести себя покультурнее и без оскорбле ний!

Симаков перехватил взгляд соседа и поздоровался с ним как ни в чём не бывало.

— Привет, Митрич! Я вижу, вы хорошо знакомы, — он кивнул на Советника,

— Просвети нас с Костей, пожалуйста, что он за человек и можно ли ему верить?

Нам он представился Советником Президента…

— А ты рази ня знаешь? — не поверил Митрич, — Страж, а ня знаешь? Ну, дяла!

Так ён же колдун из Братства Серой Руки, ихний Серый Кардинал! Пакость из пакостей… Какая яму вера? Он маму родную ради выгоды облапошит и без порток оставит… Тьфу!

Митрич зло сплюнул в сторону Советника. Тот сделал вид, что ничего не заметил, хотя и поморщился как от зубной боли.

— Ну, так уж сразу и кардинал… — поспешил отмежеваться Советник, — Скажет же тоже… Старо, средневековьем отдаёт… Нынче другое словечко в моде: со-вет-ник! Я и есть — советник и больше ничего!

— Понятно! — кивнул Симаков, поглядывая на Митрича.

— Ну, а ты сам-то, дед, кто такой есть — будешь? Мы тебя всю жизнь знали одним,

а ты, оказывается, совсем другой!

Митрич отвернулся. Уставившись в землю, засопел как почивший бык Мордыхай.

— Почему Советник обращается к тебе: мой Чёрный Брат? — пристал к деду Игнатов., - То ты обычный пенсионер, то друид, а теперь вот и это… Как всё понимать?

— А как хошь, так и понимай! — буркнул раздражённый Митрич и угрюмо нахо хлился, — Ты мне не поп, что бы я перед тобой исповедался!

В разговор самым бесцеремонным образом встрял Советник.

— Как? Наш пострел и тут поспел? — весело воскликнул он, — Мой Чёрный Брат ещё и друидом прикидывался? Вот потеха! Не верьте! Он самый натуральный Чёрный колдун Братства Чёрной /Левой/ Руки! Правда, прошёл слушок, что его оттуда выперли за недостойное поведение и излишнюю кровожадность, надо полагать…

— Брешешь, серая собака! — взъярился Митрич, — Я сам от них ушёл! Не по пути нам стало…

— Ай-яй-яй! — хихикая всплеснул руками Советник, — Как же так, Чёрный? Двести пятьдесят с гаком годочков в поте лица тянул лямку в их бригаде, а теперь, стало быть — "не по пути"? Неувязочка, милейший, получается… За каким рожном, ты, старый обормот, тогда рвался в их Чёрное Братство, а не к нам?

Помнишь, в Петровские времена, сколь народу православного сгубил за ради этого? Сколь глупцов фанатичных на самосожжение подбил? Сотни? Тысячи? Один Господь ведает! И вдруг на тебе — не по пути! Так не бывает!

Митрич молча скрежетал зубами, в ярости уставившись на Советника. Глаза его метали молнии. Он готов был испепелить ими Бронштейна на месте, но его удерживали какие-то резонные соображения…

А Советник, больше не обращая на колдуна внимания, повернулся к Симакову с Игнатовым и с юморком принялся рассказывать им о похождениях Митрича в молодости.

— …Так вот, в ту пору этот деятель страстно мечтал попасть в Чёрное Братство.

Он зарабатывал проходные баллы тем, что дурил староверам головы, мозги им пудрил, стращая рассказами о скором пришествии Антихриста. А затем умело подбивал дураков совершить акт самосожжения: дескать, единственное спасние от пришедшего на Русь Антихриста можно найти только в очистительном огне.

Ха-ха-ха! И что показательно, деревенщина верила проходимцу и валом валила за ним. Я сам был тому свидетелем… А он, бывало, зазовёт всех жителей деревеньки в какой-нибудь крепенький амбарчик за околицей, загодя сеном-соломой обложенный, запрёт двери изнутри и запалит. Народ молится, псалмы поёт, а он знай углы поджигает.

А потом, когда обезумевшие от огня людишки замечутся в дыму и пламени, он улучит момент и через потайной лаз, оборудованный им самим же накануне, возьмёт и смоется! Вот так! В амбаре люди живьём горят: старики, бабы с мужиками, ребятишки, а он выберется из норы где-нибудь в кустах и наблюдает со стороны.

Абсолютно маниакальный тип! Таким вот макаром ваш Митрич/или кто он там на самом деле? / и попал в Братство Чёрной Руки. Со временем стал одним из его главных руководителей. А теперь вот заявляет, что ушёл от них… Да сроду не поверю! Впрочем, мне-то что за дело до всего этого?

Симаков с Игнатовым внимательно выслушали Советника, после чего по-новому взглянули на своего соседа.

Митрич еле сдерживался, готовый в любую секунду вцепиться Советнику в глотку. Его длинные тонкие пальцы судорожно сжимались и разжимались, а из груди вырывалось приглушённое звериное рычание. Таким страшным они соседа ещё не видели…

— А сам-то, сам?! — прохрипел Митрич, справившись наконец с душившей его

яростью, — И нашим и вашим? Ах ты, серая прости… Господи! Вот я тебя!

Митрич ринулся на Советника с кулаками. Тот шарахнулся в сторону, но дед цепко ухватил его за лацканы пиджака. Чем бы закончилась эта потасовка для обоих колдунов неизвестно, потому что вмешался Симаков. Он бросился вперёд и быстро развёл набычившихся противников по сторонам.

— Ай-яй, господа хорошие! Как же так можно, да ещё в вашем солидном возра сте? Я попрошу вас успокоиться и уделить мне минуту вашего внимания, — Симаков был сама любезность, он так и излучал доброжелательство. Игнатов на

всякий случай прикрыл его, встав за спиной…

Надо отдать должное колдунам, они быстро взяли себя в руки и вопросительно уставились на Симакова.

— Говори, чего хотел… — буркнул Митрич.

— Позвольте уточнить один момент, господа! — начал Симаков, — Вы заявились сюда вслед за мной и Константином, как я понимаю, не за ради наших красивых глаз и не из любопытства. Так?

— Вы сами всё прекрасно знаете, Страж! — скривился Советник.

— Следовательно, вы пришли в Подземелье с целью завладеть моими Вратами, то бишь — "ТФ"- кабиной? Верно? — уточнил Симаков.

— Это очевидно! — поддакнул Советник, — К чему вы клоните, Страж? "

— Я должен вас огорчить, уважаемые, вы проделали напрасный труд!

— Это ещё почему? — разом вскинулись Советник с Митричем.

— Потому хотя бы, что вы не сможете артефактом нормально управлять! А я не открою вам этого секрета!

Советник расхохотался.

— Чепуха! За кого вы нас тут держите, Страж? Нам вовсе не нужны ваши секреты!

Как мы успели убедиться, управление "ТФ"- кабиной максимально упрощено! -

он указал на панель с кнопками, — С ним и ребёнок справится, не так ли?

Митрич на его слова согласно закивал головой. Похоже, оба колдуна нашли общий язык несмотря на то, что их интересы пересеклись на Вратах.

— Вот вам мой совет, Страж! — с угрозой произнёс Советник, — Не подходите больше к артефакту! Лучше возвращайтесь домой по добру — по здорову! Вспомните, какие умные слова сказал Абдулла в "Белом солнце пустыни": хороший дом, хорошая жена — что ещё надо человеку, что бы встретить старость? Пока не поздно, уходите! И вы, майор, кстати, тоже свободны!

Советника горячо поддержал Митрич, который давно порывался вставить словечко:

— Ён верно гутарит, Миха! Шли бы вы домой, ась? Ты своё дело сделал, вывел нас с Соломошей к Вратам, за то тебе мой нижайший поклон! А теперь убирайтесь с Костькой от греха подальше, и скажите нам спасибо, что мы вас отсюда живыми отпускаем… А то ведь… — Митрич злобно прищурился и сверкнул чёрным глазом, — …по законам жанра вас следовало бы того… ликвиднуть! Как ненужных свидетелей! Сечёшь, Миха? Но сегодня мы добрыя и не жаждем лишней крови, так что ступайте с миром, скатертью дорога!

— Верно, коллега! Как приятно услышать умные слова, да к тому же и вовремя сказанные. Полностью с вами солидарен в данном вопросе, пусть себе возвращаются домой.

Оба колдуна с нетерпением воззрились на Симакова с Игнатовым. Они, как показалось Косте, даже затаили дыхание в ожидании ответа

Симаков широко усмехнулся и хитро прищурился на них.

— Та-та-та! Вон как ловко вы всё закрутили! Умно, ничего не скажешь! В благородство решили поиграть? Домой нас отпускаете? Только вы наверное запамятовали, что я — Страж "ТФ"- кабины и обязан охранять её ото всех посторонних!

К тому же, будучи Стражем, я, как и вы, обладаю известными способностями! Они во многом превосходят ваши! Поэтому вам со мной не совладать никоим образом, и вы о том прекрасно осведомлены. На что вы надеялись? Что я, не зная своих возможностей, испугаюсь и пойду у вас на поводу?

Вы просчитались, господа колдуны! Мы с Костей остаёмся защищать мои Врата от вас и вам подобных. Вы же бессильны будете что либо причинить нам!

Советник с Митричем разочарованно вздохнули.

— Бессильны? Это я то бессилен? — с гневом вскричал чёрный колдун, — Не играй с огнём, Миха, и не таких Стражей обламывали!

— Да неужели? Повторяю, никуда я отсюда не уйду, пока не отправлю свои Врата от всех вас подальше!

— И я остаюсь! — придвинулся к зятю Игнатов.

— Вот видите, мы свой выбор сделали! — Симаков с Игнатовым отступили на пару шагов назад и спинами загородили подступы к "ТФ"- кабине, — Теперь слово за вами, господа колдуны!

— Ах, ты… — чёртом заревел Митрич, — Так да? Ну, погодь, Миха!

Его морщинистое лицо изменилось до не узнаваемости, потому что налилось тёмной кровью. Игнатову показалось, что на них смотрит оживший мертвец. Митрич тем временем шагнул вперёд и с каким-то нечеловеческим остервенением принялся делать руками в воздухе невероятные по своей сложности и скорости пассы.

Но тут внезапно вмешался Советник. Он подошёл сбоку и придержал Ми

трича за правый локоть. Тот был вынужден остановиться.

— Минуточку терпения, мой чёрный коллега! Это всегда успеется. Давайте попро буем разобраться как цивилизованные люди…

— Проститутка, она и есть проститутка! — недовольно пробурчал Митрич, отходя в сторонку. На его место встал Советник.

— Мне, право, безумно интересно Страж, зачем это вам понадобилось отправлять Врата в иную точку координат? Что за прихоть такая?

— А если я вам отвечу, что Человечество ещё не готово к подобным подаркам?

— Бог ты мой! — рассмеялся Советник, — И только-то? Успокойтесь! Обещаю вам, что Человечество Врата не получит! Никогда! Более того, оно о них даже не узнает. Врата будут служить только…

При этих словах Митрич напрягся и уставился на Советника словно тигр на косулю. Тот перехватил взгляд колдуна и быстро закончил:…избранным!

— Хорошо, но это не основная причина, — продолжил Симаков.

— А в чём основная?

— Будто вы не знаете?

— Ни сном, ни духом! — пожал плечами Советник, — Было бы здорово, если бы вы озвучили её…

— Тогда слушайте! — и Симаков вкратце поведал колдунам и о клятве Стража

Врат, и о наказании, которое неотвратимо обрушится на детей клятвоотступни-

ка…

Выслушав Симакова, Советник заметно поскучнел. Митрич тоже насупился, сведя брови к переносице

— И вы, милейший, поверили во всю эту бредятину? — выразил удивление серый колдун.

— Не только поверил, но и знаю, что так оно и будет!

— Да бросьте! Вы же умный человек, Страж, должны понимать, где правда, а где ложь. В вашем случае, это сказка какая-то, ложная информация, призванная обеспечить эффективность и преданность Стража, не более. Неужели непонятно?

— Не боись, Миха! — вторил Советнику Митрич, — Сам подумай, ну каким к дьяво лу образом в элементарную интеллект-автоматику обыкновенной "ТФ"- кабины может быть заложена долгосрочная программа энергетического возмездия в виде удара избирательного действия? Ась? Билеберда какая-то! Технически оно, конечно, возможно, только дополнительный генератор и прочая аппаратура потребуют приставку в объёме, превышающем объём самой кабины в два раза! А теперь обернись! Что видишь? Где тая самая приставка? "ТФ"- кабина одна-одинёшенька! Нетути ничего! Ни приставки, ни программы, ни возмездия…

Симакова с Игнатовым в равной мере смутили как разумные доводы чёрного колдуна, так и его неожиданные познания в технике атлантов. Ишь, как терминами бросается, старый чёрт, как заправский академик. Непрост их соседушка, ох, не прост!

— Не скажи, Митрич, — попытался возразить Симаков, — Тут всё продумано до мелочей…

— А хошь бы и так! Что с того? Я тебе, голуба, самолично такую защиту поставлю, что её ни один колдун в мире не пробьёт, не то, что пси-программа какая-то…

Тут в бой снова вступил Советник. Чувствуя, что коллега вот-вот исчерпает все свои доводы, он поспешил ему на помощь

— Да-да, Страж! — подхватил он знамя наступления, — Мой Чёрный брат продол жает поражать меня силой своего интеллекта! И я полностью с ним согласен. Я даже готов помочь ему поставить вам блокировку от удара.

Сказать по правде, вы и сами в состоянии обезопасить и свою семью, и не рождённого ребёнка на долгие годы. У вас довольно мощная энергетика. Это я говорю к тому, что если вы нам с коллегой не доверяете…

— Но я ни разу не ставил никаких блокировок ни себе самому, ни кому ещё либо, — искренне признался Симаков. Ему стало интересно, чем ещё попытаются

подкупить его колдуны, прежде чем дело дойдёт до открытого столкновения.

— Не беда! Мы вас в два счёта обучим, было бы желание. — Советник готов был пообещать хоть Луну с неба, лишь бы Страж отступился от Врат.

— …А потенциал у вас наимощнейший! Право-слово, позавидуешь! С таким потенциалом сам чёрт, пардон, не страшен. Ну, так что вы выбираете? На что соглашаетесь?

Оба колдуна неотрывно уставились на Симакова. Нетерпение так и сквозило в каждом их жесте. А того вдруг смех разобрал. Забавным показалось то, как два, в общем-то непримиримых врага, охотно пошли на союз между собой, лишь бы любым путём устранить его, Стража, и захватить Врата. Он решил им подыграть…

— Уточним ситуацию: вы прямо сейчас сварганите необходимую моему не рождённому ребёнку суперэнергозащиту, а затем торжественно проводите нас с Костей на все четыре стороны?

— А ты как хотел? — снова начал терять терпение Митрич

— Именно это мы вам и обещаем! — поспешил загладить его грубость Советник.

Симаков, сделав вид, что задумался, вскинул взор к потолку и неслышно зашевелил губами, вроде что-то подсчитывал в уме. Игнатов контролировал обстановку, перебегая глазами с одного колдуна на другого и прикидывал, что им можно та-кого эффективного противопоставить, в случае обострения конфликта. Но ничего придумать не смог. Колдунов, похоже, ничем не проймёшь! Вон как с его оружием разделались! Одна надежда на зятя — Стража и его сверхспособности!

— Вы сами, Советник, только что упомянули о цивилизованном подходе к реше-

нию вопроса, — заговорил Симаков, — Так вот, буду откровенен! Вы меня убедили! Но за добровольную передачу вам своих Врат, я требую законные двадцать пять процентов от всей прибыли, что они вам принесут!

Советник подобрался, стал серьёзен и деловит…

— Годовых? — уточнил он.

В глазах его появилось нечто уважительное к Симакову. Деревня — дерев ней, а хват! Вон, какую цену не моргнув глазом заломил!

— Ну да!

— Отлично! Нечто в этом роде наше братство и предполагало! А вы ловкач, Страж! Лихо себе цену заломили, я даже поначалу и не догадался… Вот договор!

Советник порылся в складках пиджака, извлёк свиток, перетянутый золотистым шнурком и протянул его Симакову, — Прочтите, поставьте свои цифры и распишитесь!

Симаков принял документ, пробежал глазами текст и присвистнул, оглянувшись на Игнатова, который тоже ознакомился с бумагой из-за его плеча.

— Видал, какие почести?

Игнатов в ответ красноречиво приподнял выгнутую бровь.

— Заманчиво… — вернул свиток Симаков, — Я должен подумать, ваши предложе ния слишком неожиданны для меня…

— Думайте, конечно, я не тороплю, — милостиво согласился Советник.

Митрич всё это время сопел и бычился, подозревая, что на его глазах вот-вот свершится форменное надувательство, и Советник со Стражем, сговорившись, попробуют оставить его на бобах.

"Ну уж, хрен-то вы угадали, молодые люди, Врата всё едино достанутся мне одному!"

— Вот, Митрич, — обернулся Симаков к соседу, — За Врата Советник предлагает мне сотрудничество! Пост Брата Второй Ступени в ихнем Братстве Серой Руки со всеми прилагающимися к сему привилегиями… Ну, а ты от себя что предло

жишь?

Митрич встрепенулся и доверительно приблизился к Симакову

— Не верь, Серому, Миха! Окрутит и объегорит! С него станется… Я же, Миха, много чего могу! Пока вы тут с ним торговались, я взял да и поставил твоему не народившемуся ещё мальцу энергозащиту от Врат! Не сумлевайся! Теперь ему никакие угрозы не страшны! Вот смотри…

Он прикрыл глаза и на расстоянии вытянутой руки в воздухе на уровне лица очертил левой раскрытой ладонью размашистый круг. Игнатов с изумлением увидел, как тот внутри побелел, превращаясь в своеобразный светящийся экран. Из всех присутствующих только один Константин оторопел от увиденного. Остальным же, по-видимому, колдовство Митрича не было в новинку…

— Вижу! — заговорил нараспев чёрный, — Вижу его! Вот он ползёт!

На круглом экране и впрямь появился счастливый румяный карапуз шес ти — семи месяцев от роду. Симаков охнул и непроизвольно подался к экрану. Карапуз наползал на него с улыбкой на сияющем личике, в котором без труда угадывались многие черты его самого и Клавдии. Игнатов побледнел от волнения, представляя, что сейчас испытывает зять. Ай, да колдун! Ай, да прощелыга!

— Богатырь! — продолжал комментировать "видеоролик" наведённой галлюционации Митрич, — Вес при рождении — четыре восемьсот! Рост — пятьдесят четыре! Весь в отца, глаза — Клавкины! Ён это, Миха, пацан твой! Как Бог Свят, своё дитё ненарожденное ты зреешь сей момент…

Симаков готов был влезть в экран с головой, Игнатов с трудом удерживал его под локоть: Полегче, зятёк! Это всего лишь картинка!

И обернувшись к колдуну прикрикнул:

— Кончай, дед, душу человеку мытарить!

Митрич плавно поводил в воздухе рукой и круг медленно растаял. Глядя на пустое место, Симаков начал постепенно приходить в себя…

Советник тем временем с неподдельным удивлением уставился на Мит рича. Его поразили слова, только что сказанные колдуном:…как Бог Свят…

"Чёрный — чёрный, а Бога поминает! И уже не первый раз! Ну и дела! Что Врата с человеком делают! За обладание ими, старый чёрт готов, видать, даже вернуться в лоно церкви? Что-то действительно происходит в этом мире, что-то меняется, а мы и не замечаем…

Или у старого пердуна шифер напрочь треснул? Это — скорее всего! И зачем, скажите на милость, этому козлу понадобились Звёздные Врата? Принесла же его нелёгкая! Я понимаю, если бы он для своего Чёрного Братства старался… Но его оттуда турнули, или он сам ушёл… Неважно! Он — одиночка! Так зачем же ему Врата? Хоть старый и "закутался" по самые уши, и его мысли невозможно прочесть, сдаётся мне, что чёрный надумал сменить окраску. Такое время от времени случается с нашим, отягощённым злом братом…

И Врата ему нужны, что бы отмолить тяжесть грехов? Но это же нонсенс! Несбыточные мечты! Впрочем, кто знает? По-любому, от чёрного надо избавляться! После того, конечно, как будет покончено со Стражем и его оруженосцем!

Пока все были захвачены устроенным Митричем представлением, в пещеру-кабинет по одному проскользнули "Тени" генерала Нефёдова. Они быстро сориентировались и поспешили в другой её конец на доносившиеся оттуда голоса…

ГЛАВА 40. Проба Сил

— Всем оставаться на местах! — рявкнул генерал Нефёдов. Его бойцы плотным кольцом окружили четырёх обнаруженных в торце пещеры человек и взяли всех на мушку. Все приказы выполнялись ими молча и молниеносно!

— Майор Игнатов, ко мне! — приказал генерал и поскрёб щетину на щеке.

Игнатов, несколько растерявшийся от неожиданности, не успел ни ответить, ни пошевелиться. Советник только зыркнул в его сторону, и он понял, что вновь парализован с ног до головы, как и полчаса назад. Вместо него к генералу направился сам Советник, который на ходу изобразил на лице радость и приятное удивление.

— Мой генерал! — просиял он, останавливаясь в шаге от Нефёдова и его зама — майора Хотько, — Какими судьбами? Вы-то как здесь оказались?

— По долгу службы! — снизошёл до ответа Нефёдов, буравя лицо Советника.

— Ах, вот как? И как вам путешествовалось? — Советник задавал так много вопро

сов неспроста.

Одновременно он мысленно просканировал "верхние этажи" памяти генерала и в какие-то доли секунды извлёк оттуда информацию и о пленении

Послушников вместе с Младшим, и о кровавой схватке с монстром, и о проник новении отряда в Подземелье…

В следующее мгновение он вызвал на мысленный контакт Младшего. Тот почти сразу отозвался и поспешил успокоить Опекуна, сообщив, что всей группе удалось бежать и теперь они прохлаждаются на базе дожидаясь его возвращения. От этой новости у Советника отлегло на сердце…

" Я скоро дам о себе знать… Врата почти в моих руках! — похвастал он и прер вал контакт.

— Нормально! — снова буркнул генерал и в свою очередь, хоть и с опазданием, но так же попытался изобразить удивление:

— А вы сами-то, Советник, как тут оказались? Вот бы не подумал, что вас интере-сует экология на глубине в пять тысяч метров…

— Бросьте претворяться, генерал! Всё вы отлично знаете! Уже год, как ваши люди поставили все мои телефоны на "прослушку". Так что не надо Ваньку ломать, вы плохой актёр.

Последнее замечание оскорбило генерала, он всегда считал себя талантливым лицедеем. Насупившись словно индюк, генерал тем не менее был вынужден согласиться с советником:

— Вы правы, Соломон, не будем… Я и Президент в курсе всех ваших дел!

Демонстративно отвернувшись от Советника, он выразил недоумение Игнатову.

— Я жду доклада, майор!

Того уже отпустило. Он перемигнулся с улыбающимся Симаковым и чеканя шаг, насколько это было возможно на песке, приблизился к Нефёдову и козырнул, забыв что стоит без головного убора. Генерал предпочёл не обращать на такую мелочь внимания. Сейчас его больше всего волновал вопрос, отыскались ли Врата или нет.

— Ну? — проявил он нетерпение, — Чего молчишь?

Игнатов бодро отрапортовал:

— Господин генерал, задание выполнено, Врата обнаружены!

— Где они? — заволновался генерал. Он пытливо обвёл взглядом озеро со скамейками и родник с ручьём, — Не вижу!

— Вон стоят! — Игнатов шагнул в сторону и сделал знак Симакову, что бы и тот

отошёл.

И тогда вновь прибывшие вояки увидели фасад серебристой "ТФ" кабины, выглядывающий из тёмной ниши. Кабина напомнила Нефёдову серебряный портсигар, небрежно засунутый в карман генеральских брюк…

— Хм-м! — разочарованно протянул генерал, — По виду смахивает на уличный сортир!

— Так точно! — изобразил подобострастие Костя.

— А как ими управлять? Мои технари справятся?

— Так точно, справятся. Всё предельно просто. Управлять! "ТФ"-кабиной можно даже большим пальцем правой ноги!

Генерал даже поперхнулся, услышав последние слова.

— Что, что? Я не ослышался? — Нефёдов нагнул голову и посмотрел на свои высо кие, туго зашнурованные армейские ботинки, — Это что же, каждый раз разуваться придётся, так что ли?

Симаков, Игнатов и Советник чуть не прыснули со смеху над ним, но нашли в себе силы сдержаться и сохранить на лицах серьёзное выражение. Один лишь Митрич не принимал участие во всеобщем разговоре. Он в полуобороте хмуро косился на окружающих спецназовцев и что-то шептал себе под нос, едва шевеля губами…

— Никак нет, разуваться не придётся, — вновь козырнул Игнатов.

— Не понял! Ты же мне сам только что заявил…

— Простите, господин генерал, но это образное выражение. Так японцы характеризуют простоту в обращении со своей электонной техникой.

— Японцы? — не на шутку встревожился генерал, — Они что, и сюда раньше нас забрались? Мало им Курилл…

— Никак нет, японцы сюда ещё не проникли. Просто у них бытует такое образное выражение:…легко, как большим пальцем правой ноги…

— Я с тебя не образы, а выполнение приказа требую! Понял! — посуровел вдруг

Нефёдов.

Обернувшись к Хотько, он указал на Симакова с колдунами и грозно поинтересовался:

— Что здесь делают все эти люди, майор?

Тот козырнул и пояснил:

— Они здесь за тем, что бы захватить наши Врата, как я полагаю, господин гене рал!

— Размечтались! Очистите помещение от посторонних, майор! — Нефёдов развернулся и минуя Советника, Игнатова и Симакова, зашагал по дорожке к

"ТФ"- кабине

— Слушаюсь! — Хотько обернулся к бойцам, что бы отдать соответствующие приказания, но так и замер с открытым ртом. Открывшаяся его взору картина кого хочешь могла свести с ума.

В то время как большая половина отряда уже лежала на песочке между обломков и храпела богатырским сном, остальная часть "теней", сбросив амуницию, только — только укладывалась. Майор задохнулся от возмущения и негодования. Он бросился к отряду, не вполне правда представляя, как будет всех будить, когда сам почувствовал внезапное головокружение, слабость, ломоту в суставах и страшную усталость. Спать захотелось с такой силой, что он плюнул на всё, и выбрав подходящее местечко между двух рослых крепышей, спящих сном праведников, бухнулся на песок и провалился в глубокую темноту.

Он уже не услышал, как весело зафыркал, глядя на него колдун Митрич.

Генерал Нефёдов пока ничего этого не видел, а Симаков с Игнатовым и колдуны

не спешили ставить его в известность о том, что он остался без своей армии.

"ТФ"- кабина поглотила всё внимание Нефёдова! Он как кот вокруг сметаны, крутился возле неё, то поглаживая, то прощупывая округлые бока. На панельку с кнопками он вообще подул, сдувая невидимые пылинки, а в дверцу постучал полусогнутым пальцем и послушал, какой получился звук. Никто не рискнул оторвать его от этого занятия. Натешится и сам отстанет! Так оно и вышло!

Наконец тщательный осмотр артефакта удовлетворил генерала и он обернулся к заместителю, собираясь что-то сказать или спросить. Но Хотько куда-то подевался; вместо него Нефёдов обнаружил такое, от чего глаза полезли на лоб. Вид спящего отряда поверг его в самый настоящий шок! Он даже потряс головой, отгоняя наваждение, но оно не проходило.

Непонимающий взгляд генерала медленно переходил с одного храпящего бойца на другого, пока наконец не остановился на заместителе, который беззаботно улыбался во сне, как младенец. И тут генерала прорвало: лицо его побагровело, словно от апоплексического удара, а затем приняло оттенок грозовой тучи.

— Встать! — заорал он не своим голосом и скачками потрусил к каменному лесу, под сенью которого прикорнул его отряд.

Симаков с Игнатовым и колдуны едва успели расступиться перед ним, а то бы сбил с ног и не заметил. Митрич, глядя ему вслед, захихикал, как нашкодивший пацан.

"Его работа!" — догадался Игнатов и одобрил в душе: "Молоток, дед!"

Симаков тоже не утерпел и заговорщески подмигнул соседу. Один Советник кисло кривился и было непонятно, одобряет он выходку Митрича или осуждает… Генерал тем временем ураганом носился между спящих бойцов и с силой пинал каждого по рёбрам.

— Встать! Встать, мать вашу так — перетак! — выстреливал он приказ как заевшая пластинка.

Но солдаты действительно спали "мёртвым сном". Пробудить их могло одно лишь встречное колдовство. Поведение генерала возмутило не только Симакова с Игнатовым, но и Советника. Митрич же всем своим видом показывал, что ему всё до фонаря…

— Фи-и, как это не красиво, генерал, — занялся нравоучениями Советник, — Не подобает отцу — командиру так-то вот обращаться с младшими чинами… Они же, если хотите, ваши дети… Вы же с ними из одного котелка и под одни пули… Или нынче не так?

— Они не виноваты, что их усыпили! — в свою очередь вступился за бойцов Симаков, — Против сонных чар бронежилет не помощник! "

— Недостойно это и безнравственно, генерал! — вторил зятю Игнатов, — Вы пятнаете честь офицера…

Один Митрич молча щерился, посверкивая тёмным глазом и довольно растягивая рот в кривой ухмылке.

— А хошь, — вдруг обратился он к Советнику, кивнув на Нефёдова — я и его усыплю мёртвым сном?

Советник подумал немного и отказал.

— Не надо! Без своих клевретов генерал нам не страшен; он ещё может приго диться… Да и забавно с ним, не правда ли, коллеги?

Генерал, видя всю безуспешность своих попыток поднять отряд на ноги,

схватился за лямку оружия на плече. Он передёрнул затвор автомата, присел и выстрелил над ухом одного из бойцов. Очередь ушла в потолок, однако, вместо громовых раскатов прошелестели слабые щелчки. Нефёдов в горячке упустил из вида, что и сам, и его бойцы — все экипированы оружием бесшумного боя. Он обречённо вздохнул, убирая бесполезный автомат.

Последняя неудавшаяся попытка сломила дух генерала. Офицер с видом побитой собаки был вынужден вернуться в общество колдунов, продолжая всё же хорохориться по инерции.

— Несмотря на все ваши штучки, господин Советник, и ваши, господин чёрный

колдун, я заявляю со всей ответственностью: "ТФ"- кабина принадлежит исклю чительно государству Российскому! У меня на неё имеется карт-бланш

Президента России!

— Вот и сходи с ним в сортир! — мгновенно вскипел Митрич, — Иде ён, твой Президент, а иде мы? Ась? Вот то-то и оно! Так что заткнись и не вякай…

Советник ответил более дипломатично.

— Это вы справедливо заметили, генерал, кто бы спорил… Однако имеется одно маленькое "но"… Вы чуток припозднились к дележу праздничного пирога и потому вам не достанется ни кусочка! Сами виноваты, надо было шибче помидо

рами шевелить…

— Правильно, Серый, отшей вояку как след! — закивал Митрич.

— Слышите глас народа, генерал? — издевался над Нефёдовым Советник, — Так вот, Врата будут принадлежать тому, кто первым сюда пришёл!

— Мы с Константином пришли первыми в пещеру! — твёрдо заявил Симаков

Советник поспешил поправиться:

— Я имел в виду "первым" вслед за Стражем и его оруженосцем!

— Ты хочешь сказать, что это был ты, серая поганка? — засопел наливаясь злобой

Митрич.

— Совершенно верно, мой чёрный брат, это был я!

— Врёшь, курва! Я пришёл сюда задолго до тебя и Стража! Врата мои, никому не отдам!

— А чем вы докажете своё первенство, мой милейший?

— А ты чем?

— Нет, сначала вы?

Митрич на секунду задумался, но потом махнул рукой:

— А ничем! Мои Врата и весь сказ!

— Позвольте вам заметить, что тут вы глубоко заблуждаетесь, коллега. — голос Советника превратился в глыбу льда и от него самого пахнуло могильным хо

лодом.

Симаков с Игнатовым содрогнулись и плотнее прижались плечом к плечу

Митрич тоже преобразился и встал в стойку, напоминающую изготовившегося к прыжку из кустов волка. Ещё мгновение и колдуны бросятся друг на друга. Генерал Нефёдов попятился к озеру, предпочтя остаться в стороне от колдовских разборок и таким образом "коллеги" оказались в кольце зрителей друг против друга.

— А вот и не подерётесь! — озорно подначил их Игнатов.

Симаков незаметно тронул его за руку, призывая не вмешиваться. Ему было интересно, чем на этот раз закончится конфликт, ведь оба стоящих в позе бойцовских петухов колдуна, отличались примерно равными силами и способностями магического оперирования реальностью и материей.

Генерал понял Игнатова по своему: он подумал, что майор специально стравливает колдунов, что бы потом воспользоваться любой развязкой и изпод- тишка прихлопнуть и побеждённого, и победителя. Он подал Игнатову незаметный знак, показывая, что раскусил его игру. Одновременно Нефёдов изго

товился действовать, готовый поддержать его в любую минуту…

Пауза между тем затягивалась, никто из колдунов не решался первым открыть боевые действия, да ещё и на виду у потенциальных конкурентов. Ставкой в этой борьбе были Врата, а проигрыш приравнивался к смерти…

Митрич не сдержался первым, сорвавшись на истерический крик:

— Ну зачем тебе, серой анафеме, мои Врата? За какой такой надобностью, ась?

Чины и званья метишь за них в своём братстве отхватить? Не отпирайся, зна-

ем…

— А я и не отпираюсь. Именно чины и звания мне за них и обещаны, что в том плохого? И потом, Врата попадут в надёжные, крепкие руки…

Генерал, увидев что дело у колдунов кажется опять пошло на мировую, быстро вернулся в круг.

— Вы, Советник, не имеете права по собственному усмотрению распоряжаться государственной собственностью! — вклинился он в разговор, — "ТФ"- кабина является достоянием России и принадлежит всему народу! Так сказал Президент, давая мне задание отыскать Врата…

— А кто мне помешает, генерал? — сделал круглые глаза Советник, — Вы, что ли, со своим спящим войском?

Митрич же на слова генерала отреагировал особенно бурно, видимо увидел в нём ту отдушину, куда было можно выплеснуть весь душивший его гнев.

— Ты сказал, что Врата достояние России? — зловеще прохрипел он, подступая к Нефёдову с нехорошей гримасой и потрясая перед его носом кулаками, — Так?

Тот в ответ вытащил из планшетки хрустящий лист дорогой бумаги. На ней золотом отливал двуглавый орёл и багровело кровавое пятно гербовой печати. Он помахал ею перед глазами Митрича.

— Да так! Здесь всё сказано! Врата принадлежат России!

— Да неужели? — прошипел чёрный, — Поди, точно так же, как и русские нефть с газом? Али русское золото с алмазами? Ась? Али народная электроэнергия?

Советник мигом сообразил, в какую сторону подул ветер, и стал заступаться за генерала.

— Ну, это вы хватили через край, милейший! Скажите на милость, как можно сравнивать какие-то жалкие природные ископаемые с доисторическим артефактом?

— Что? Жалкие ископаемые? Так зачем, если они жалкие, твои вороватые соро- дичи к ним присосались и ничего не дают русскому человеку взамен? Ах ты, гни

да! Ах ты, мразь! Отольются ещё вам, нехристям поганым, слёзки русских детей и матерей!

Забили, заморочили русскому народу голову всякими словечками заморскими, словно дикарей стеклянными бусами, купили дешёвым ширпотребом, а сами под шумок ограбили до нитки и грабить продолжаете, дерьмократы проклятущие… Да вы — что те тати в нощи, что в подворотнях у пьяниц карманы выворачивают… Вот заберу Врата, ужо попрыгаете у меня!

Советник не верил своим ушам. Чёрный колдун, а в политику полез! Такого в принципе не должно быть! Адепты колдовства, за исключением Серого Братства, конечно, всегда стояли в стороне от общественно — политической жизни государства. Так что же произошло с чёрным? Откуда в нём такое пристрастие? Дурдом, да и только!

— Постой, мой Чёрный Брат, остынь малость. Кажется, я начинаю догадываться, зачем тебе понадобились Врата… В тебе пробудились русофобские и велико росские настроения! Ты, как тот герой-одиночка, задумал спасти Россию — ма тушку от гнёта демократии? С помощью Врат ты мечтаешь устроить ещё одну революцию и свергнуть правящий теперь в России режим, который мы с таким трудом установили?

Ты полагаешь, тебе удастся повернуть ход исторического процесса вспять, вызволить и государство, и народ из той ямы, в которую мы их загнали? И тем самым снять со своей души часть грехов? Наивняк! Других таких чудаков на букву "М" мне ещё видеть не доводилось! Запомни, русский урод, ни тебе с Вратами, ни подобной тебе русской рвани нас не остановить! Россия обречена и она сдохнет как падшая девка под забором! Понял меня, клоун доморощен ный, или повторить?

А ты чего пасть разявил?

Последний вопрос Советник адресовал генералу, который слушал его с отвисшей челюстью. Наглая откровенность чиновника совсем выбила генерала из колеи…

— Тебе мои слова как откровение, что ли? В новинку?

Нефёдов в ответ уставил на Советника выпученные глаза; одну сторону его лица безостановочно дёргал нервныё тик, язык прилип к гортани и он, как ни пытался, так и не смог вымолвит ни слова.

Не дождавшись от него ответа, Советник снова повернулся к Митричу.

— Так как, мой чёрный брат?

— Догадлив, серая поганка! — Митрич почти успокоился, — Ты прав, с энтими

Вратами я вашу нечесть с России-матушки враз повыведу! Всем окорот устрою, мало не покажется. Вы у меня, нерусьмань картавая, кровью захлебнётесь, в дерьме живьём утоплю!

Он вновь погрозил кулаком, но на этот раз уже перед носом усмехающегося Советника. Потом вдруг задохнулся и начал судорожно глотать воздух, как после быстрого бега…

Симаков, глядя на него, решил, что пришла пора вмешаться во второй раз. Он снова встал между колдунами и поднял вверх руку, призывая всех к вниманию:

— Успокойтесь, вы, радетели России. Правы были хозяева Врат, не доросло ещё человечество до космического сознания и галактических технологий! Дай вам Врата, так вы таких дел понаворочаете, что "караул" кричи! Вот вам моё решение, как Стража данных Врат: во избежание всяческих военных конфликтов и катастроф мирового масштаба, которые могут вызвать недобросовестные владельцы — пользователи "ТФ"- кабины, я отправлю её туда, куда ни вам, ни кому другому отродясь не дотянуться! Всё, я приступаю… Костя, подстрахуй!

— Позвольте, Страж, — растерялся Советник, — Мне показалось, что мы с вами всё

уже решили?

— Вот именно, вам это только показалось.

— В таком случае вы не оставляете нам выбора… — пригрозил Советник.

— Не дури, Миха! Хоть ты и силён, но супротив нас двоих тебе не выстоять!

Сломим! Сомнём! В бараний рог скрутим! — Митрич сделал движение руками, будто выжимает постиранное бельё.

— Да что вы с ним разговариваете? — возмутился генерал.

Он только теперь сообразил, кто на данный момент является основным препятствием на пути к артефакту. Не колдуны, с которыми всегда можно будет столковаться, а неподкупный и упёртый Страж Врат, он же колхозник Симаков, родственник майора, который собирается сделать с "ТФ"- кабиной что-то такое, отчего та исчезнет с планеты и больше никогда не появится. А это кощунство! Даже больше, это — преступление, которое необходимо предотвратить всеми доступными способами.

Поэтому он недвусмысленно заметил:

— Симаков привёл нас к Вратам и теперь мы в его услугах не нуждаемся! Сдаёт-

ся мне, что он сделал своё дело и с ним пора поступить так, как с тем мавром из рассхожей поговорки. Возражений нет?

Нефёдов вторично сдёрнул с плеча личное оружие — десантный вариант автомата бесшумного боя, который по всем параметрам и боевым показателям во много раз превосходил всемирно известный "Узи", изобретатель которого, израильтянин по происхождению, скончался в сентябре прошлого года.

Он взял Симакова на мушку, хладнокровно передёрнув затвор, положил палец на спусковой крючок и…

Выстрелить он не успел!

В то время как колдуны с горящими глазами молча ожидали кровавой развязки, Игнатов молнией подскочил к генералу и неуловимым отработанным движением обезоружил его.

— Нехорошо в своих целиться, генерал! Опасно для здоровья…

Колдуны испустили единый вздох разочарования.

— И то верно, генерал, не будем спешить, — с примирительной инициативой выступил Советник, — Лично я настаиваю на продолжении переговоров со Стражем. Возможно, нам удастся его переубедить. Как нынче выражаются в определённых кругах России, лучше договориться "по-плохому", потому как "по-хорошему" только хуже бывает!

Митрич слушал разглагольствования серого и плевался:

— Я же говорил — проститутка и есть…

— Какие переговоры? — разгорячился Нефёдов, — Скрутить их и дело с концом!

Он повернулся к Игнатову и пригрозил:

— А ты, майор, под трибунал пойдёшь!

Потом вдруг подскочил к Митричу, схватил того за грудки и затряс как грушу.

— Давай дед, пробуждай моих хлопцев, они эту парочку мигом спеленают…

— Не успеют! — во все услышанье заявил Константин, — Посмотрите на Стража! Он сейчас находится в телепатическом контакте со своими Вратами! При малей шей попытке причинить нам вред, он даст мысленную команду и артефакт уйдёт в подпространство!

Говоря так, Игнатов желал облегчить своё с Симаковым положение, но только усугубил его! Хотел как лучше, а получил как всегда…

Колдуны поняли, что если они сейчас же не прервут мыслеконтакт, то Страж действительно сможет сделать то, о чём предупредил оруженосец.

Промедление в данной ситуации и взаправду стало смерти подобно!

Поэтому оба, не сговариваясь и безо всякой подготовки, выпустили в Симакова по одной молнии энергоудара! Терять им, кроме Врат, было нечего, а так они могли избавиться от ненавистного Стража раз и навсегда…

Ни Игнатов, ни генерал не успели и глазом моргнуть, как Митрич с разворота "выстрелил" по Симакову из середины левой ладони, откуда вылетел чёрный, с зазубринами по всей длине смертоносный луч.

Советник же послал ощутимо твёрдый, дымчато-серый луч, который ударил из его указательного пальца правой руки…

Расстояние от колдунов до Стража вряд ли превышало два метра. Поэтому, когда молнии понеслись к нему с ужасающей скоростью, Игнатов мысленно похоронил зятя. Его гибель казалась ему неизбежной!

Однако Симаков воспринял предпринятую против него атаку на удивление спокойно. Он без видимого напряжения изогнулся ужом, дёрнулся влево-вправо и… без вреда ушёл от лучей. Те прошипели в каких-то миллиметрах от его тела и врезались в стену пещеры недалеко от "ТФ"- кабины. На поверхности базальта образовались две глубокие воронки, на землю просыпался водопад искр и расплавленных крошек…

Увидев это, генерал разразился отборнейшим матом в адрес серых и чёрных недоделанных кретинов!

Симаков же, как ни в чём не бывало, снова гордо выпрямился. Поплевав на пальцы, он потёр мочку уха, которую задел луч Советника и похлопал под правой подмышкой, туша тлеющую футболку — её задел луч Митрича.

— Детские фокусы, господа колдуны! А посерьёзнее в вашем арсенале что-нибудь имеется? — подзадорил он колдунов, которые в растерянности застыли на месте, не веря своим глазам.

От их молний ещё ни одна живая душа не уходила, но этот Страж ушёл, и не от одной, а от двух сразу! Было над чем поломать голову…

Игнатов на радостях хотел изрешетить колдунов из автомата генерала, но опять не смог пошевелиться.

"Да что же это такое? — разозлился он, — Парализовали! Как уроды это проделы вают, хотел бы я знать? И как защищаться? При случае, надо бы порасспросить Степаныча, он наверняка знает противоядие, раз на него самого паралич не влияет"

Схватка Стража с колдунами между тем разгоралась!

Советник сокрушался от промаха недолго. Он тут же взмахнул рукой и метнул в Стража невесть откуда взявшуюся у него крупноячеистую сеть. Все стоящие вок руг, включая и Митрича с генералом, мгновенно ощутили нестерпимый жар, исходящий от неё. Сеть оказалась сплетённой из тонких огненных нитей, пылающих белым пламенем.

Одновременно в руке Митрича возник кривой монгольский меч и он, подскочив к Стражу с другого бока, рубанул его поперёк туловища голубоватым от дымчатого перелива клинком. Генерал одобрительно крякнул на действия колдунов. Обездвиженный Игнатов поклялся когда-нибудь ему это обязательно припомнить. И ещё: он просто изпереживался от осознания того факта, что не в состоянии ничем помочь зятю. А ещё оруженосец, называется…

Но, как выяснилось, никакая помощь Симакову не требовалась!

От сети он ушёл весьма простым и оригинальным способом: присел и ловко поймал на лету шипяще — трескучий кокон прямо над головой.

"Голой рукой!" — ужаснулся Игнатов, боясь увидеть, как конечность зятя начнёт на глазах превращаться в головешку. Но ничего подобного не случилось! Симаков, даже не поморщившись, взмахнул огненной паутиной и метнул её назад в хозяина.

Советник подобной выходки не ожидал, и потому момент ответного броска пропустил. Результатом этого стало то, что его оружие спеленало его же самого с головы до ног. Великолепный серый костюм вспыхнул ярким пламенем и сам Советник, запылав словно факел, страшно закричал. Орал он, впрочем, больше от испуга, неожиданности и злости, нежели от боли.

Игнатов, как безмолвный статист, только наблюдал за всеми действующими лицами, не в силах даже комментировать происходящее. Он мысленно поаплодировал Советнику, увидев как тот быстро взял себя в руки и отойдя в сторонку принялся старательно сбивать с себя пламя, рвать злополучную сеть на части и втягивать в ладони обрывки её огненных нитей. Конечно же, он, как и Симаков, никакой боли при этом не испытывал!

…Едва метнув сеть назад, Симаков, как был в присядку, так и полу развер нулся к атакующему Митричу. Он выбросил вперёд и вверх, навстречу удару, правую ногу и встретил кисть с мечом так называемой "каменной стопой".

Рука колдуна двигалась в сверхскоростном режиме, но Симаков оказался быстрей. Кисть наткнулась на внезапно возникшее препятствие и расплющилась о неё, пальцы хрустнули и разжались. Меч выскочил из руки, сверкнув серебрянным росчерком, загремел по камням.

Вспышка яркого света пронеслась перед глазами Игнатова. Он вдруг с облегчением почувствовал, что вновь свободен. Первое, что он сделал, это подбежал к отлетевшему в сторону мечу, ловко подхватил его и встал рядом с Симаковым.

Митрич, на время забыв о схватке, заплясал на месте. Подвывая от боли, он

"баюкал" разбитую руку, прижимая её к груди.

— С трофеем тебя, шуряк, — похлопал Игнатова по плечу Симаков, — Ого! Ты глянь, что деется!

Последнее его замечание относилось к мечу, которым вооружился Костик. Кривой клинок на глазах всех присутствующих выпрямился, вытянулся и превратился в обоюдоострый меч — кладенец!

— Ну и ну! — ахнул Игнатов, следя за всеми метаморфозами клинка.

Колдуны на время вышли из битвы: один тушил искры, другой "восстанавливал" руку… Генерал, видя поражение коалиции, незаметно отступил к спящим бойцам и сделал вид что целиком занят состоянием подчинённых. Игнатов смекнул, что он может воспользоваться автоматом кого-нибудь из "теней" и немедленно взял его на мушку. Меч ему при этом стал мешать и он с лёгким сердцем протянул его Симакову, котрый и сам не отводил от клинка заинтересованного взгляда.

— Держи, Степаныч! Тебе он вроде как по статусу больше подходит. А мне авто мат привычней…

Симаков с удовольствием принял меч, несколько раз со свистом полоснул воздух вокруг себя: "Замечательный клинок!"

В этот миг колдуны окончательно пришли в норму. Они встали плечом к плечу и дружно пошли на Симакова с Игнатовым живым тараном. На лицах обоих читалась решимость покончить со Стражем незамедлительно!

Симаков трижды взмахнул перед собой мечом и произнёс нараспев какие-то незапоминающиеся слова. "Заклинание!" — догадался Итнатов, покосившись на зятя с уважением. Внезапно колдуны наткнулись на невидимое препятствие, возникшее на их пути за два шага до путников. Порасшибав лбы, оба с проклятиями отпрянули назад, но уже в следующую секунду вновь подступились к невидимой стене, что бы синхронно пнуть её руками и ногами.

От этих ударов стена засияла перламутром, пошла трещинами и через мгновение обрушиться искрящимися осколками. Родственники и колдуны вновь оказались лицом к лицу.

Симаков направил на них острие меча: "Ну, подходи по одному!"

Колдуны на мгновение заколебались. В этот момент меч в его руке засветился солнечным блеском. Превратившись в луч света, он втянулся в ладонь, а сам

Страж в мгновение ока преобразился в могучего золотисто-бликующего богатыря!

— Браво, Михаил! Ты неплохо подготовлен! — раздался вдруг за спиной защит ников Врат нежный девичий голосок и негромкие аплодисменты, — …Но тебе не хватает пока силы итога декретного и военного желания пешего воина…

Все, кто находился в пещере, онемели от неожиданности!

ГЛАВА 41. Ассур

…Потом разом обернулись на голос. Он исходил из "ТФ"- кабины, дверца которой медленно приоткрылась и выпустила наружу… Лукерью Лыкову!

Внезапное появление в пещере шестого действующего лица /спящие" тени" не в счёт! / вызвало у присутствующих кроме шока ещё и гамму чувств, среди которых первенство держало удивление.

Что до Симакова с Игнатовым и Митрича,

узнавших во вновь прибывшей односельчанку, то они вообще испытали настоящее потрясение.

Если откровенно, то Игнатова поразило не столько внезапное появление знакомой сызмальства ведуньи, а вид самого настоящего… унитаза, который ему удалось рассмотреть в полуосвещённой глубине "ТФ"-кабины за спиной женщины. "Зачем он там?" — удивился про себя Костя. Именно в тот момент к нему закрались сомнения по поводу подлинности Врат. Но он о них тут же и забыл, захваченный в плен вихрем нахлынувших исключительных событий…

Первым опомнился Митрич. Колдун уставился на приближающуюся знахарку мутным бычьим взором и задал ей волнующий всех вопрос в своей излюб ленной, простецко — грубой манере:

— Лушка! А тебя за каким хреном сюда занесло?

Он собирался добавить ещё нечто в том же духе, но приглядевшись попристаль нее, вдруг осёкся на полуслове и испуганно попятился к озеру.

— Батюшки родимыя! — еле слышно выдавил дед, едва справившись с охватив шей его паникой и зашедшемся дыханием, — Никак Зодчий самолично пожало вал?!

Как ни тихо были сказаны слова, Советник услышал "коллегу" и от страха разом потерял голову.

— Это Ассур!!! Он пришёл по наши грешные души! — завопил он что было мочи

и тоже отступил к озеру, — Я как задницей чувствовал, что они где-то рядом…

Лыкова будто не слышала колдунов. Покачивая крутыми бёдрами, она плавно скользила по песчаной дорожке и загадочно улыбалась. Улыбка Джаконды Леонардо да Винчи не шла с её ни в какое сравнение…

Симаков с Игнатовым первыми оказались на пути целительницы. Они расступились, уступая гостье дорогу. Та прошла мимо, взглянув на них лишь мельком и шага через три остановилась напротив колдунов и генерала.

Теперь наши герои могли рассмотреть её более подробно. Оказалось, что Лыкова — гостья выглядела значительно моложе той сорокалетней Лыковой-ведуньи и целительницы, которую они некогда хорошо знали. Сейчас ей можно было дать лет восемнадцать, от силы двадцать, не более! И от неё исходило физически ощутимое, мощное энергетическое поле — сияние, которое среди живущих на Земле людей просто невозможно было встретить и тем более с чем — либо сравнить.

И ещё: из её сверкающих бирюзой глаз изливалась невидимая лучистая энергия, которая и обжигала рядом стоящих людей и… пьянила одновременно! Во всяком случае Симаков с Игнатовым чувствовали себя именно так. Когда Лыкова во время осмотра пещеры повернулась к ним лицом, то оба увидели, что из точки, расположенной в центре её лба, и ошибочно/или преднамеренно/ именуемой адептами тайных наук "третьим глазом", бьёт пучок очень коротких, но слепящих лучей, напоминающий утреннюю звезду на бледнеющем небосклоне.

Подобная звезда — неоспоримый знак принадлежности к небожителям…

— А во лбу звезда горит! — вспомнил Игнатов строчку из сказки Пушкина про царевну-лебедь. Какие к дьяволу сказки, когда вот оно, существо высшего порядка, рядом стоит! Протяни руку и можешь потрогать, если разрешит, конечно…

Симаков тоже не отрывал от Лыковой восторженных глаз. Он одним из первых сообразил, что в тело целительницы на время подселилась некая таинственная космическая сущность. Из тех, кого в Библии называют или Ангелами, или Архангелами, что одинаково неверно из-за неправильного первоначального перевода, сделанного некогда старым хитрым и коварным праевреем Ездрой с древних халдейско — вавилонско — египетских свитков-рекордов.

Генерал Нефёдов тоже уловил необычайность происходящего. Убедившись, что молодая женщина, мистическим образом появившаяся в пещере, внушает всем присутствующим: кому ужас, а кому — уважение, решил заполучить её в союзники и с её помощью, будь она хоть богом, хоть дьяволом, захватить артефакт в свои руки!

Вопрос Митрича, заданный гостье в самом начале так и остался без ответа. Да он и не требовался. Все собравшиеся в пещере соискатели давно уже догадались, что Ассур в теле Ведуньи Лыковой спустился на Землю не просто так. Он явился решать судьбу Врат!

* * *

— Здравствуй, Лукерья! — шагнул к девушке Симаков и остановился: невидимый

нестерпимый жар, исходящий от Ассура, заставлял держаться на расстоянии.

— И тебе здравствовать, Михаил!

— Здравствуйте, сударыня! — встал рядом с зятем Игнатов, — Как прикажете вас звать-величать?

— А так и зови Лукерьей… — улыбнулась в ответ девушка и кивнув на нахохлив- шихся колдунов поинтересовалась, — Из-за чего войнушка?

Ни Симаков, ни Игнатов ответить не успели. Их опередил Нефёдов, решивший немедленно брать быка за рога, пока не стало поздно. Он вьюном вывернулся вперёд и встав перед гостьей по стойке смирно, по-военному отчеканил:

— Видите ли, гражданочка, вот эти двое, — он небрежно кивнул в сторону колду-нов, сошедшихся вместе для совместной поддержки, — возжелали противоправно завладеть государственной собственностью, так называемыми "Звёздными Вратами" или, по-другому, "ТФ"- кабиной древних Атлантов, дающей возможность мгновенно и без проблем перебираться из одной точки галактики в другую и обрат но…

В то же время, двое других, — генерал указал на Симаков а с Игнатовым,

— не позволяют им этого сделать! Они вообще хотят навсегда переправить портал в иную точку координат, что является делом подсудным и чревато для них непредсказуемыми последствиями, потому как вышеозначенные Врата являются достоянием исключительно России и её Президента!

Один из смутьянов является моим бывшим подчинённым, который вышел из повиновения, изменив воинской присяге, а другой — так и совсем личность тёмная! Он возомнил себя то ли хранителем, то ли стражем данного артефакта…

Представляете комизм и трагедию ситуации? Учтите, эти двое оказывали мне, законному представителю государственной власти, активное сопротивление! В связи с вышеизложенным я прошу вас, как носителя высшей, небесной справедливости, принять к преступникам строгие меры и примерно наказать всех четверых! При этом я требую, что бы вы вернули артефакт под кодовым обозначением "Звёздные Врата" под юрисдикцию Президента России!

Девушка-Ассур выслушала генерала от начала до конца. Ни один мускул её лица ни разу не дрогнул в продолжении всей речи. Едва он закончил, как она ответила звонким певучим голосом:

— "Правила ГБ" /Галактической Безопасности/ гласят: "…Если на планете имеется только один пространственный портал, то он не должен принадлежать ни частному лицу, ни группе лиц, либо сообществу, объединённому по языковому и национальному признаку или по признаку общей идеи, ни одному какому-ни-

будь государству отдельно или коалиции государств, развитых в духовном отношении достаточно эволюционно, либо не совсем…

Портал в подобных случаях должен принадлежать или всему Человечеству данной планеты, или… НИКОМУ!!!

Девушка-Ассур замолчала, в пещере повисла гнетущая тишина. Все переваривали услышанное…

Первым как всегда не выдержал Митрич. Колдун взревел чёртом:

— Что-о-о?! — и размахивая кулаками подступился к небожителю шагов на пять. Дальше его не подпустил нестерпимый жар.

— Всему Человечеству, гутаришь? И мериканцам тоже? Ась? Вони ж наши наипер вейшие вороги, а я им Врата — нате-пожалуйте?! Энти паразиты Россею поруши-ли, а им за это презент космический заместо кола осинового и пули свинцовой?

Так што ли? А то ты не знаешь, хто денёг не жалеючи, по сию пору науськивает дерьмократов проклятых извести народ русский, православный под корень? Ась?

Зато мы знаем! Мериканцы с израильцами, вот хто! Хто подкупил правителей-предателей, что бы Великий Союз развалить? Опять же — вони! А ты мне за все их делишки советуешь им Врата мои отдать? Ну, Лушка! Ну, сучка! Я ж тебя дитём в колыбельке няньчил, а ты вон как мне ответила? Эх, знать бы, что так обернётся, лучше придушил бы тебя тогдась в качалке…

Митрич разошёлся не на шутку. Резкие, наполненные горечью слова отражались от стен и возвращались многократным эхом, поневоле заставляя вдумываться в смысл сказанного. Его пылкая речь, похоже, проняла даже генерала. Один Ассур оставался внешне бесстрастным. Да и Советник то морщился, то загадочно ухмылялся. Уж кто-кто, а он прекрасно знал, откуда и что пошло в СССР наперекосяк.

Генерал Нефёдов отвернулся к спящим бойцам.

"Счастливые!" — думал он, завидуя подчинённым, — Спят и в х… ус не дуют! Им-то не надо ломать голову над тем, как выполнить приказ Президента! Им не бередят душу и слова проклятого колдуна, что б его чёрти съели!"

Игнатова тоже проняло. Он согласно кивал на каждое слово Митрича, ловя себя на мысли, что готов расписаться под каждым из них, кроме тех, что про младенца в колыбельке…

"Занятный старикан! Хоть и колдун, а не равнодушный" — думал о Митриче Константин, — Где теперь встретишь не равнодушного? Их и не осталось на Руси!

Три войны да Сталин прибрали всех, а новых не понарождалось. Одни ублюдки

и сволочи с предателями пришли на их место. Оттого и страдаем. Все вокруг жи

вут по принципу: день прошёл и слава Богу, всё остальное меня не касается! Поэтому и прошляпили своё, кровью и потом дедов и отцов выстроенное государство, равного которому на планете отродясь не было! И Россию прос… спим! Всё к тому идёт! И никакими Вратами тут не помочь, если сами не желаем разуть глаза, сбросить оцепенение и взяться за топоры с вилами… Да, прав Митрич, на сто пудов прав!"

Симаков, как и Ассур, также сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри у него кипели немалые страсти: ведь Врата до сих пор не отправлены и угроза энерго-удара по семье остаётся в силе. Заверениям колдунов он не поверил, решив доделать дело до конца так, как задумал в самом начале…

Сущность, которая скрывалась под личиной Лукерьи Лыковой, спокойно и внимательно взирала на колдуна-правдолюбца и вдруг по-доброму улыбнулась. Митрич этого не заметил. Переведя дух, он с пеной у рта продолжил доказывать своё…

— Чья это земля? — брызгал колдун слюной, — Ась? Чья, Лукерья? — он пару раз, словно пробуя на прочность, притопнул ногой, — Знамо дело — наша, Россейская!

И, стало быть, всё, что находится на ней, над ней, а равно и под ней — принадлежит Рассеи и её народу, честному и православному! Во тах-то! Русским, а не мериканцам вшивым! Вот им, хрен на постном маслице, а не Врата! На-кося, выкуси!

Митрич сложил безобразный кукиш и принялся тыкать им во все стороны, надо думать в носы хоть и виртуальных, но тем не менее поголовно зажрав- шихся, педикулёзных американцев…

— Полностью с вами согласен, господин колдун! — внезапно поддержал Митри

ча генерал Нефёдов, который не найдя поддержки у Ассура, вновь обратился к

прежним союзникам, — Врата должны принадлежать исключительно России! И они будут ей принадлежать! Мы их нашли на своей территории, значит, нам ими и владеть!

— Да уж, уважаемый Ассур, — неожиданно вступил в дискуссию Советник, — В от

ношении владения артефактом вы насколько… э-э… того… погорячились! Палку,

так сказать, перегнули! И вообще, на Земле сложились специфически-своеобраз ные условия эволюции разума и сознания. С учётом местных особенностей, я бы посоветовал вам пересмотреть данные пункты в ваших "Правилах ГБ" и пере

дать" ТФ"- кабину… в мои руки! Уверяю тебя, мы найдём ей достойное применение!

— Ты не ошибся, шут ночной любви… — резко обернулась к Советнику девуш

ка, — Я действительно Ассур-первочеловек, один из тех, кто сотворили для себя

сначала Землю как физическую твердыню, а затем, заселив и обжив её, создали и Солнце, и Луну и другие планеты и ближайшие звёзды. Солнечная система — наша колыбель, Земля — наша люлька, мы — Боги Галактики!

С девушкой-Ассуром вдруг стали происходить странные метаморфозы: по лицу пробежала дрожь и оно мгновенно исказилось до неузнаваемости. Стройная фигура вытянулась и располнела — теперь это был высокий мужчина, атлетического сложения. Черты лица его всё время плыли и менялись: то он выглядел как юноша, то как красавец-мужчина, то как старик преклонного возраста, то снова как мужчина средних лет…

На последнем варианте превращения прекратились. Ассур заговорил, обращаясь непосредственно к Советнику. Его сочный глубокий тенор поразил буквально всех в пещере:

— Поти тебе, Потяка! На какую потеху тебе Врата Звёздные, шоровой колдун? Имеешь шутовские матерные желания похулить господа? Ты — худой тот слуга Диавола, Господнего врага, отошедшего матерного Господнего желания, жаждешь с помощью Врат окончательно околдовать всех ещё живущих в Мире Чудес русичей?

Тела их открывать мотовыми шорами ночью, жизни им отметать душой одной? Готовишься изучать потухшие тела и шутовскими делами управлять? Так? Или ещё мотаешь отодвигать откровение, идёшь омутовой мечтой гутом проникнуть в Мир Могучего Творца? И худым методом ПЭТЭУ готовишь ад в Мире Чудес? Мой тебе приговор, худой ланевой мот: "ЖАТВА!!!

Советник, с иронической ухмылочкой внимавший Ассуру, услышал последние слова и заметно побледнев, отшатнулся к самой воде. На него было больно смотреть: лицо исказила неописуемая гримаса страха, по лбу заструился обильный пот, зубы непроизвольно принялись выбивать морзянку. Впрочем, он быстро совладал с собой, вернув на место прежнюю нагловато-злобную улыбочку.

Ассур отвернулся от него и перевёл свой тяжёлый всепроникающий взгляд на Митрича.

— А тебе, чёрный потухший шут, пошто Врата? Вижу, мотают тебя тяжкие грехи содеянного… Имеешь мечту готового желания избежать Кары Господней за ле

вый отход и шоровое коловство? Душа твоя слепая, мёртвая… Надеешься, Врата помогут её оживить и ты прозреешь? Мой тебе совет, откажись от мечты готового желания поднять в стране гражданскую бойню.

Поверь Господу! Он поможет тебе! Господню тогу открой, она тогда откроет тебе Господни ризники, Господних торжественных желаний, они откроют Господние Творения… Окажи Господу одну услугу терпения! Открой Господу сто ворот своей мёртвой душе и скажи: "Уходи скорее отсюда, тебе дорога открыта, что бы жить и радоваться своей судьбе…"

Открой тот огород, тогда шоры твои тушить тогу смогут. Оживи свою душу, прозри, смирению обучи… Отреши от себя шика юта, отстрой заново поло манные мечети в душе, отторгни шутовские желания потешаться адом, открой

тайну трёх 000. Отучись пятиться! Тогда Господь ожеку Господнюю могучую ютовую мученическую отречёт от тебя…

А Врата за ненадобностью тебе вовсе! "

— Правильное и своевременное решение, гражданин Ассур! — снова встал перед

небожителем генерал Нефёдов, — Не давайте им Врата! Они должны принадле жать только России и её Президенту, как гаранту Конституции… Отдайте пор

тал мне! Я — лицо уполномоченное государством, у меня и охрана надёжная для артефакта имеется…

Нефёдов оглянулся на спящий отряд и прикусил язык: чёрт его дёрнул заикнуться насчёт бойцов. Тоже, понимаешь, "надёжная охрана", спят как суслики, а ты крутись за всех один словно белка в колесе…

Ассур окинул генерала внимательным взглядом, отметил военную вып равку и, оценив состояние амуниции, едва заметно улыбнулся:

— И ты, тетёха, заблудший пеший воин митингуешь Врата неушедшим лантегам на потеху отдать? Эх ты, Сторож вонючей ямы! Нет в тебе стержня религиозного. Вооружайся-ка ты лучше жаждой познаний, а не оружием смертоносным. А то только и умеешь, что потухшими телами ПЕТО огорода Земли удобрять… писать пушистые, да того подонка пятки тушить готикой старой и туго их мотать!

А не ведаешь того, что Врата пробудят у неушедших Господних — токмо глупый интерес, пошлые матерные желания и мишуру. Звёздные Врата нарушат Шоровой Закон! Непослушная бестолоч! Не трать себя на наивняк! Отучись муть метить шером!

Кому служишь? В чьих руках робот, знаешь? Отрекись от них! Отшельники тоже открывают, отшельники отечество Господнее губят! Господь о шорах их сокрушается: они шутовские одни… Откажись от них!

Генерал побагровел, небритые щёки налились синюшным оттенком.

— Но, позвольте, — вскричал он перебивая Ассура, — Я ничего не понял из того, что вы сказали! Нельзя ли изъясняться попроще?

— Разве достоин Неба тот, кто не в состоянии понять язык Ангелов?

— А-а! Не морочьте мне голову! Президент недвусмысленно дал понять, какая выгода ожидает Россию в результате интенсивной эксплуатации "ТФ"-кабины!

Не пройдёт и года, как мы станем обладателями фантастических, неземных технологий! Мы, и только мы, будем владеть образцами немыслимой, передовой инопланетной техники, что в конце концов приведёт к возрождению страны, послужит её процветанию и возвышению!

И вот тогда русский народ воспрянет духом и как и в прежние времена, поведёт за собой остальные народы России по пути прогресса и созидания! Но и это не всё! Россия тогда без труда оттеснит с мировой политической и экономической арены и без того потерявшую популярность мирового сообщества одиозную Америку и её сателитов!

Россия станет единственным на планете Гарантом Мира, Равенства, Братства и Свободы для всех государств и народов! Она превратится из зачинателя в становой хребет мировой экономики, вокруг которого начнут вращаться все объединившиеся государства планеты! Вот вам и будет то самое объединённое Человечество Земли, о котором вы нам тут все уши прожужжали, уважаемый господин Ассур!

Пока генерал, по выражению Игнатова, "толкал речь", периодически вырубая ладонью в воздухе одному ему видимые творения, с небожителем опять начались преображения. Ассур-мужчина вдруг вспыхнул ослепительным светом, потом заискрился, как неисправная проводка и потёк, словно эскимо на палочке.

В результате на свет вновь появилась Лукерья Лыкова, но не молодая, как вначале, а та самая, которой немного за сорок…

— Терпенья на тебя нет, тетёха наивная! — притопнула на генерала раскраснев шаяся Лукерья, — Отшельники — шутки старого шута, воистину соперники Человека Божественного! Они, старого замка годов, чужих годов воруют, огуль-

но тащат! Они в России огород словесный развели, а сами мотают, мотают, мотают неушедших, торгуются, нешто Бога нет, Души Господни совращают адовыми делами на себя похожими…

Знают, адова душа Мотом рухнет, во прах рассыплется! Душевный Двойник не поможет тогда потухшим! А ты митингуешь: русичи воспрянут духом? Мечты готового желания! Будто не ведаешь, что Шуты, гутом завладевшие недрами земли русской, никогда добром не откажутся от ютового желания всегда иметь матерные вещи, шик ютовый! Они будут сосать, сосать, сосать из недр, пока пусто не станет, тогда отвалятся как пиявки и переползут в другие страны… Пойми, потяка, Врата для них что 000! /Смерть! /При новейших технологиях и звёздно-солнечных энергоресурсах кому тогда будут нужны нефть, газ, электричество? Да ещё и за деньги? Как Шуты тогда смогут желать шика-юта? Никак! На новые, дормовые энергоносители им своих присосок не наложить, вот и выйдет Шутам — 000! Но они противятся, к битве с русичами из-

подволь готовятся! Они уже измыслили как Звёздные Врата взять и погубить!

— Президент не позволит! — возразил генерал, но как-то вяло, без прежней уверенности.

Лыкова-Ассур усмехнулась.

— А что он сделает? Как сможет отогнать от Врат стаю шутов? Жахнет стакан водки и твоих пеших воинов призовёт? Наивняк! Прозри! Твой президент — сам выдвиженец шутов и отшельников! Он — нерасторопный робот в руках мытарей, идущих дорогой ада! Врата ни тебе, ни ему через тебя ни к чему!

Пока генерал искал, что ответить, в разговор вмешался окончательно пришедший в себя Советник.

— Ты нарисовал весьма реальную картину, Ассур. Я с тобой полностью согласен.

Президент и его окружение действительно не способны ни распорядиться Вра тами, ни удержать их под своим контролем. Они их продадут или пропьют! Од-ним словом просс…т, простите за выражение, как и всё остальное!

Лучше отдайте Врата моему Братству Серой Руки! Клянусь, мы будем использовать их исключительно в целях пополнения багажа наших знаний! Уж знания-то ещё никто не запрещал! Потом, в процессе накопления и осмысления полученной информации, мы будем делиться знаниями со своим народом…

— Лукавый Змий! — вдруг вспыхнула мрачным пламенем Лыкова-Ассур, — О каком народе ты речь ведёшь, шоровой колдун? Неужто о православных печёшься? Неужто о русичах, пожираемых ныне твоими сородичами? Так нет!

Советник промолчал в ответ, только зло скривился и пожевал губами.

— Вот именно! — вскричала проницательная Лыкова-Ассур, — О своих сорока

племенах шутов и отшельников в первую очередь ратуете вы, мытари, в вашем братстве поскудном… Знания вам, шоровым колдунам на потеху потребны, что бы тайну Мирозданья, тайну Господа выведать и открыть, шером проникнуть в Мир Могучего Творца и начать мотать, мотать, мотать…

Господу того не надобно! Потому, что ваши мытарские племена потом перестанут Законом покрывать дела свои шеровые и хвастать будут своей независимостью от Бога, потом откажутся от Бога вовсе и возжелают привести Господа к своим ногам, что бы жил он потом только Божьими мучениями, как это уже случалось однажды…

Лукавый! Потом Господа племенем своим путать станете, что бы начал он угасать? Не бывать тому! Не могу я тебе хотеть шито-крыто показать… Да и не жилец ты ноне — за дела твои шутовские мы объявили тебе: "ЖАТВУ!", разве ты забыл или не понял?

Советник сильно вздрогнул.

— Это ещё бабушка надвое сказала! — буркнул он под нос.

Заминкой снова воспользовался генерал Нефёдов.

— Послушайте, гражданочка… или как там вас… я так и не понял, кому же вы от-

даёте артефакт? По-вашему выходит, что "ТФ"- кабина не достанется никому…

Вы что, заберёте её с собой?

Лыкова-Ассур равнодушно пожала плечами. Это у неё вышло чисто по человечески.

— На что она мне?

— То есть? — ещё больше удивился генерал, — Ничего не понимаю! Вы оставляе- те Врата нам? Но кому конкретно? Стражу с оруженосцем, колдунам или мне? Кому?

Генерал чуть не плакал. Он действительно "не просекал ситуации" и оттого у него голова шла кругом.

Ответ небожителя поразил всех как громом.

— Мы редко вмешиваемся в дела неушедших… Вам предоставлена свобода выбора, вот сами и решайте, кому Звёздными Вратами владеть и пользоваться… Как решите, так и будет!

В пещере повисла напряжённая тишина. Все, кроме Симакова, буквально остолбенели с отвисшими челюстями. Страж, глядя на колдунов с генералом, от души веселился про себя, уж он то знал наперёд, что всё так и произойдёт.

— Это чёрт знает что! — возмутился Митрич, — Тады объясни, Лушка, на кой хрен ты нам цельный час голову морочила, отговаривала да стращала? Ась?

— Моя обязанность — открыть вам глаза и предостеречь от необдуманных поступ ков, а уж вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится! Прощайте, неушедшие, пора мне…

Лыкова-Ассур сделала шаг-другой к озеру и начала наливаться прозрачным сиянием…

ГЛАВА 42. Стой, дурак!

Симакова будто холодной водой окатили. Испугавшись, что небожитель уйдёт раньше, чем он с ним переговорит, Степаныч крикнул: — Постойте, пожалуйста, уважаемая! — и в три прыжка нагнав Лыкову-Ассура, заступил ей дорогу.

Игнатов вместе со всеми посмотрел вслед зятю. Пользуясь тем, что на него не обращают внимания, он незаметно передвинулся влево, откуда мог держать на мушке всех троих противников сразу. Если бы те стали препятствовать разговору Стража с Лукерьей, он не задумываясь открыл бы по колдунам с генералом огонь из автомата.

— Извините, но я не могу согласиться с вашим решением: "Делите Врата, как хо-тите!" Я категорически против этого.

— Почему, Михаил?

— Потому, что я — Страж данных Врат. Если отдам их в чужие руки, особенно здесь присутствующим отморозкам и проходимцам, или не воспрепятствую их

захвату, то тем самым нарушу Клятву Стража Врат и за это моего нерождённого

ребёнка настигнет Смертоносный Энерго-Удар Возмездия!

Лыкова-Ассур задумчиво покачала головой.

— Как это красиво всё, что вы мне рассказали! Ох, земляне, земляне, неисправимые вы романтики! Ответьте, Михаил, кто сказал вам, что вы Страж Врат и про всё остальное?

Симаков онемел от удивления.

— Как кто? Вы же мне и сказали, будучи человеком Лукерьей Лыковой, когда прочли заложенную в мои гены Программу Стража Врат.

— Я, как человек, должна перед тобой извиниться, Михаил! Нас обоих ловко вве ли в заблуждение. Никакой ты не Страж Врат! Всё — одна видимость и подстава…

— Но кем… и для чего разыгран весь этот спектакль со Стражем Врат?

— Сценарий придумали… сами Хозяева Врат! Они прекрасно осведомлены о той непростой и нестабильной обстановке, которая существует в нынешней России. Опасаясь, что межгалактический телепортал может случайно попасть в руки каких-нибудь дестабилизационных сил и принести Человечеству море неисчисли мых бед и страданий, они решили вернуть их домой. Но для этого им потребовался помощник-человек, проживающий в непосредственной близости от входа в Подземелье…

Их выбор пал на вас. Вы отлично справились с заданием, хотя и не подозревали ни о чём таком. И не ваша вина, что вы не довели дело до конца… Да в этом, собственно, и нужды-то не было: мы — Ассуры, давно заблокировали Землю от любых телепортировочных передвижений землян в физическом теле с применением галактических артефактов. Поэтому смело дарите телепортал, кому хотите: вашему ребёнку ничто не будет угрожать! Даже можете оставить его себе, если пожелаете!

Лыкова-Ассур говорила достаточно громко. Её слова отлично слышали и генерал, и колдуны, которые и без того давно навострили уши. Игнатов тоже всё слышал и оттого расстроился: "Как же так? Выходит, Степаныч никакой ни

Страж Врат, а так, простой исполнитель чужой воли, к тому же используемый в

тёмную?"

Симаков же от волнения совсем растерялся.

— Но откуда в таком случае взялась во мне Программа Стража Врат?

— Она выдумана так же, как и те видения, что мы вместе с тобой наблюдали на

поляне!

— Не может быть! Я точно знаю, что стал обладателем многих сверхспособнос-тей! Это неопровержимый факт!

— О! Твои неординарные возможности — заслуга не Программы, а ДАРА Хозяев Врат! Он, по их замыслу, должен был помочь тебе справиться с заданием! Если ДАР в тягость, я могу избавить тебя от него!

— Нет-нет! Ни в коем случае! Мне нравится быть суперменом! К тому же Дар мне ещё может пригодиться!

— Вижу, ты решил довести дело до конца? У тебя подготовлена СИТУАЦИЯ?

Последний вопрос Ассура прозвучал непосредственно в голове Симакова, никто другой его не слышал.

— Конечно! Я не могу не оправдать возложенного на меня доверия Хозяев Врат. Какое тогда у них сложится мнение о нас, русских, если я остановлюсь на пол дороги?

— Это твоё право, выбирать свой путь, Михаил! Господь тебе в помощь! Прощайте, неушедшие, прощайте и вы, идущие адом. До встречи в заоблачных высотах!

Лыкова-Ассур откланялась на четыре стороны и сделав несколько шагов по направлению к берегу озера, растаяла в воздухе.

— Счастливого пути! — крикнул ей вслед Симаков и вернулся к Игнатову.

Тишина в пещере сменилась разноголосым гомоном.

Первым подскочил к Симакову Митрич. Он по обыкновению замахал перед носом Степаныча кулаками и со злостью завопил:

— Вот видишь, Миха, до чего твоё упрямство довело? Никакой ты не Страж,

оказывается, а такой же соискатель, как и мы все! Ты — никто! Ты — пустое место! А выпендривался, что твой крутосваренный индюк! Мы из-за тебя столько времени зря потеряли, что и сказать страшно! Эх, дать бы тебе по соплям, да руки пачкать не охота!

К Митричу присоединились Советник с генералом. Все трое сбились в тесную кучку, бурно обсуждая последние события. Причём Советник демонстративно отвернулся, совершенно проигнорировав Симакова с Игнатовым. Он обращался в разговоре исключительно к своим.

— Вот так они, небожители, всегда! Наговорят сорок бочек арестантов и тю-тю!

А ты понимай их, как знаешь, голову свою драгоценную ломай и думай, что же такого сокровенного было сказано…

Ну, так как будем делить Врата, господа хорошие, в свете вновь открывшихся обстоятельств? Этих двоих моё предложение естественно не касается!

При этом он одарил Симакова с Игнатовым таким презрительным взглядом, что будь на их месте люди попроще, они предпочли бы провалиться на месте или сгореть со стыда за своё убогое происхождение и незавидное положение в обществе…

Симаков, заметно обескураженный, махнул рукой:

— А-а! Делите как хотите!

Колдуны и генерал сделали вид, что не расслышали его. Они продолжили своё бурное совещание, больше смахивающее на "летучку" прорабов-стро ителей.

— Делить будем по понятиям! — рявкнул Митрич.

— Это ещё как? По урловским законам, что ли? — уточнил Советник, — Так по ним нынче вся страна живёт! Надоело! Хоцца чего-нибудь новенького…

— Погодите вы делить! — встрял генерал, — Слышали, что Ассур сказал? Мол, они Землю блокировали, а раз так, сможет ли "ТФ"- кабина связать нас с другими мирами? Может, она из-за блокады превратилась в бесполезный ненужный хлам?

— Ассур тут много чего наговорил! — ответил ему Советник, — Ему верить — себя не уважать! Небожитель вам дезу подкинул, а вы и уши развесели… Впрочем, генерал, если вы отказываетесь от своих претензий на владение Вратами, то так и скажите, а не пудрите нам с коллегой мозги и не уводите разговор в сторону…

— Нет-нет! Я в деле… — поспешил заверить генерал.

Над спорщиками — делильщиками повисла напряжённая тишина. Каждый обдумывал подходящие варианты с тем, что бы не упустить своей выгоды…

Симаков с Игнатовым отрешенно наблюдали со стороны и к ним не лезли. Впрочем, Костя не утерпел-таки и подал идею:

— А почему бы вам не скооперироваться, господа, и не начать эксплуатировать

Врата поочерёдно? — поинтересовался он, — Одну неделю — Советник, другую — Митрич, третью — генерал с Президентом? Потом по новому кругу…

Троица не сговариваясь обернулась к родственникам, три пары глаз с интересом уставились на Игнатова

Советник поднял вверх указательный палец и наставительно произнёс:

— Устами младенца глаголет истина, господа! Мне данное предложение подхо-

дит и я — "ЗА"! А вы?

— Я тоже не против понедельной эксплуатаци Врат на правах всеобщего владения, — проскрипел Митрич, — По мне, так лучше всем, чем никому!

— И я — "ЗА"! — согласился вслед за всеми Нефёдов, — Но только, чур, охрану Врат

будут осуществлять мои "Тени"!

— Согласен! — кивнул Митрич, хитро прищурившись — Ребята у тебя видные, боевые, а что поспать любят, так кто ж не без греха?

— И я не против предложения генерала, — поддакнул Советник, — Но в таком слу чае Врата мы разместим на нейтральной территории!

— Место укажу я! — выкрикнул Митрич и обвёл всех подозрительным взглядом.

— О чём речь, милейший! — успокоил его Советник, — Мы вам полностью доверя ем, не так ли, генерал?

— Конечно — конечно, я согласен!

— Ну вот и договорились! — подытожил Игнатов и покосился на Симакова, который смотрел и слушал с невозмутимостью краснокожего, прикрученного к столбу пыток.

Двое колдунов и генерал настороженно сблизились и ударили по рукам. Под сводами пещеры прозвучал громкий хлопок, после которого высокие договаривающиеся стороны испустили вздохи облегчения и уже более дружелюбно взглянули друг на дружку. Каждый поспешил высказать бывшему противнику своё душевное расположение.

— У вас голова в пыли, генерал…

— И у вас причёска сбилась и щека поцарапана… Костюмчик, наверное, придётся выбросить…

— Не беда! Руки-ноги целы, и ладно!

— А вы, Митрич, вроде как помолодели на лицо… Куда только морщины девались?

— Это не трудно, могу и вас научить…

Симаков с Игнатовым стояли в сторонке и ненавязчиво наблюдали за происходящим. Их словно не волновало, что колдуны вот-вот завладеют "ТФ"-кабиной. Игнатов изредка поглядывал на зятя, и ждал, когда тот начнёт дейст-вовать. Потому что своими ушами слышал, как Степаныч признался Ассуру, что хочет довести дело до конца. Но Симаков продолжал разыгрывать абсолютное

равнодушие, видно время ещё не приспело.

Колдуны тем временем истратили друг на друга все имеющиеся в запасе комплименты и замолчав, нерешительно двинулись по тропинке к нише с каби ной. Они шествовали рядком, плечом к плечу и строго следили, что бы кто-ни будь, не дай Бог, не вырвался вперёд хоть на йоту…

Однако человеческая природа взяла верх и они вскоре сбились с шага и побежали, толкаясь локтями. Игнатов не выдержал. Прижав к бедру автомат, он рванул им наперерез. Его задержал Симаков:

— Не надо, Костик! Нехай себе бегут!

Он за руку оттащил шурина на берег озера к самой воде, откуда кабина и соискатели просматривались как на ладони.

Троица словно обезумела!

И генерал, и Советник, и Митрич подбежали к кабине и принялись кружить вокруг неё, словно вороньё вокруг цыплёнка. Они не обращали больше внимания ни друг на друга, ни вообще ни на что вокруг, то и дело поочерёдно обхаживая, оглаживая и обнюхивая серебристый фасад с дверцей. Колдуны с генералом представлялись Косте престарелыми извращенцами, лапающими юную путану, подобранную ими на обочине.

Так продолжалось некоторое время, пока Советник не предложил проверить работоспособность кабины. С обоюдного согласия генерала и Митрича, он набрал на панели простенький код и на шаг отошёл назад в ожидании чуда. Митрич с генералом присоединились к нему чуть дыша. В пещере повисла гробовая тишина, слышно было только, как ручеёк журчит по камням.

И колдуны, и генерал, и Игнатов с трепетом ожидали, когда" ТФ"- кабина распахнёт свою дверцу и откроет фантастический проход к Звёздным Мирам Галактики. Но шли секунды и… ничего не происходило!

Вдруг дверь кабины с мелодичным перезвоном автоматически распахну лась, внутри неё вспыхнул приглушённый свет и заиграла незнакомая, умиротво ряющая музыка.

Игнатов вздрогнул, снова увидев унитаз. На этот раз его увидели и колдуны с генералом. Все недоумённо переглянулись. В унитазе с характерным звуком зашумела вода и одновременно из стен и пола в воздух ударили коротенькие фонтанчики ароматического газа, который быстро распространился по всей пещере. Затем свет в кабине померк и дверца бесшумно захлопнулась. В пещеру вновь вернулась тишина…

— Ха-ха-ха!!! — разразился диким хохотом Игнатов.

Он в изнеможении опустился на корточки. Из глаз его от смеха брызнули слёзы

— Ха-ха-ха!!! Они всё это время делили обыкновенный сортир!

Глядя на шурина, рассмеялся и Симаков: широко и открыто, как только и может смеяться поистине русский человек. К тому же беззлобно и совсем не оскорбительно для того человека, который попал в комическую ситуацию.

Генерал и колдуны, однако, не были склонны разделить веселье родственников. Когда до них дошло, что происходит что-то не то, все трое отвернулись от биотуалета и с искаженными яростью лицами бросились к Симакову.

— Что сие означает, как тебя там… Симаков? — сквозь зубы прошипел разъярён ный Советник, — Ты никакой не Страж, а обыкновенный червяк, которого я сей

час раздавлю с превеликим удовольствием! Но прежде ты мне ответишь на один вопрос: это действительно обычный туалет?

— Ошибка в выборе объекта сыграла с вами дурную шутку, господин Советник!

— прекратив смеяться, серьёзно ответил Симаков, — Уму непостижимо, как вы, могучие колдуны, так дёшево лопухнулись? Где была ваша хвалёная проницательность? Ну, генерал, тот понятно: пень-пнём, дуб-дубом! А вы-то, вы? Не отличить высокорганизованную энергоинформационную структуру от обычного механо-электронного кмбайна? Ай-яй-яй! Непростительно и зазорно это, господа колдуны!

Советник схватился за сердце и заохал. Митрич отодвинул его в сторону

и в свою очередь насел на соседа:

— Угомонись, Миха! — прохрипел он, дёргая перекошенным от бешенства веком.

— Лучше сказывай, где они, мои Врата? Да не тяни, а то худо будет!

— Не стращай, Митрич, видал я таких! Мой ДАР посильнее твоего, так что не зарывайся! А если вам на Врата мои поглядеть охота, так вот они — прямо перед вами!

Симаков кивнул на озерцо, мирно плескавшееся у него под ногами. Пока колдуны, генерал и Игнатов непонимающе вглядывались в прозрачные воды, гадая, очередная это шутка развенчанного Стража или нет, тот присел на корточки и протянул над зеркальной гладью правую ладонь. Под ней по спокойной поверхности тотчас пробежала лёгкая рябь.

— Врата находятся в режиме маскировки, господа колдуны!

— Ну так снимите эту маскировку Симаков, а то вашему нерождённому ребёнку так никогда и не предстоит родиться! — с угрозой в голосе произнёс Советник.

— Извольте, Советник! Только постарайтесь обойтись без угроз. Я ведь человек, а

не Бог, и терпение у меня не беспредельное, могу и осерчать!

— Ладно-ладно! Приступайте! Разборки отложим на потом!

Симаков опустил руку в воду, Игнатов встал у него за спиной и незаметно направил на колдунов с генералом ствол.

— Что, опять захотелось окаменеть? — мгновенно обернулся к нему Советник,

— А ну убери и больше не показывай!

Игнатов нехотя убрал автомат, но остался на прежней позиции, почём зря кляня сквозь зубы всякую нечисть и её ближайших родственников…

Колдуны с генералом склонились к воде, не упуская ни одного движения Симакова из поля зрения. Что бы лучше видеть, Советник встал чуть в стороне ото всех. На него никто не смотрел, и он вдруг… исчез! Но не прошло и минуты, как вновь появился на прежнем месте…

Степаныч, не обращая на зрителей ни малейшего внимания, набрал на песчаном дне горсть мелких разноцветных камушков и принялся там же под водой выкладывать некий определённый мистический рисунок. Когда работа была закончена, все увидели стрелу, рвущуюся наружу из замкнутого круга!

Симаков выпрямился, стряхнул капли воды с рук в озеро и отошёл назад к Игна тову:

— Готово!

Едва он произнёс это слово, как поверхность воды пришла в движение, появились небольшие волны, озеро ожило и забурлило. Одновременно фонтанчик, бивший между камней, вдруг остановил свой излив и потянулся назад в щель родника!

Зрелище обратного движения воды оказало на всех без исключения наблюдателей завораживающее действие. Даже сам Степаныч не без интереса смотрел, как ручеёк, впадавший в озеро, теперь побежал назад в недра земли и потянул из него за собой всю воду! Она быстро убывала, озеро мелело на глазах. Обратный поток катился совершенно беззвучно, без журчащего сопровождения; к тому же он напоминал ленту полиэтилена, которую кто-то мощный с силой затягивал под землю…

Колдуны и генерал глаз от озера не отрывали. Все молчали, только дышали глубоко и надсадно. Игнатов вновь обнажил ствол автомата, мало ли что! Потом встретился взглядом с зятем и тот показал ему глазами, что всё идёт нормально…

Уровень воды в озере понизился наполовину, затем на две трети, через несколько минут от озера останется одно лишь воспоминание…

"Здорово придумано! Зарыть Врата на дне озера, это ещё не каждому в голову придёт! — думал Костя и гадал, чем колдуны будут копать грунт, — Лопат-то нет!

Впрочем, почему нет? У солдат сапёрные лопатки имеются, вот их разбудят и заставят поработать…"

А Степаныч молодец, ловко с водой управился. Только откуда он узнал, как запустить обратный процесс, если не является Стражем Врат? Он шёпотом спросил об этом зятя и тот так же шёпотом ответил, что сам не понимает, откуда взялись знания. Вдруг из ниоткуда пришла нужная информация и все дела! Похоже, Хозяева Врат продолжают свой телепат-контакт с ним через артефакт, как через ретранслятор…

Наконец вода из озера ушла вся, до последней капли. Обрубок водяного хвоста завилял между камней. Он подполз к щели родника… но под землю не ушёл! Остался торчать над землёй закрученной прозрачной трубкой и мелко подрагивал, как хвостик испуганного поросёнка. Что бы это значило?

Колдуны бросали испытующие взгляды то на "обрубок", то на дно озера, где, по их мнению, под слоем песка и гальки покоились Врата, то на невозмутимого Симакова. Игнатов видел, что они в замешательстве и злорадствовал: "Так вам и надо! Помучайтесь, потерзайтесь безвестностью!"

В этот миг водяной хвостик сильно вздрогнул, по нему пробежала радужная переливчатая волна. Не прошло и минуты, как он засиял странным серо-оранжевым светом. Взгляды людей немедленно сконцентрировались на этом феномене. Хвостик между тем стал расти и раздуваться. Игнатов, как впрочем и все остальные в пещере, ошеломлённо уставился на него, позабыв обо всём на свете.

Ещё минута — и над камнями в воздухе закачался огромный оранжевый шар! Создавалось впечатление, что под землёй сидит великан-стеклодув, который и надувает шар через трубочку-обрубок. Тот рос на глазах, увеличивался в размерах и, меняя окраску на жёлто-оранжевый цвет, становился всё прозрачнее и прозрачнее…

Вскоре он стал напоминать солнце в миниатюре, такое же жгучее и яркое до слепоты. Неожиданно раздался знакомый многим хрустальный перезвон и шар одним мощным хлопком сложился в… высокую и широкую арку, состоящую из одного солнечного света! Колдуны вздрогнули. Под сводами пещеры прокатился приглушённый рокот их восторженных голосов.

— Вот они, Звёздные Врата! — объявил во всеуслышанье Симаков.

Он мог бы и не утруждать себя объяснением, присутствующие и сами уже обо всём догадались. Костя Игнатов почём зря корил себя за безтолковость. Ну как он не додумался раньше, что упоминая о маскировке, Симаков говорил о Вратах, превращенных в воду озера? Да и как было до такого додуматься? Ведь он сам пил эту воду, и она казалась ему абсолютно обыкновенной! Теперь, выходит, в нём и в зяте поселились частички Врат? Хорошо это или плохо? А может всё-таки не Врата, а простая вода? С ума можно сойти от всего этого! Лучше не думать ни о чём и пусть всё идёт своим чередом…

Пылающая живым огнём арка между тем потемнела, перейдя из плазмы в твёрдое состояние. Теперь на неё можно было смотреть без опасения потерять зрение. Она казалась сделанной из материала, напоминающего чёрный хрусталь, в прозрачной бездонной глубине которого то и дело вспыхивали разноцветные искорки и проносились всполохи миниатюрного северного сияния…

— Арка? — выразил недоумение генерал, — А говорили — "ТФ"- кабина!

— Кто говорил, того уж нет! — ответил ему Советник, — Не верь тому, что услы — шишь; не пей того, что нальют и — будешь жить долго-долго!

— Какая тебе разница, пеший воин? — впервые хохотнул Мтрич, — Арка она и солиднее выглядит, и по внешнему виду более соответствует Вратам. Не то, что твой сортир!

— Какой он мой? — обиделся генерал, — Он — Симаковский!

— Будет вам! — вклинился в разговор Советник, — Давайте, коллеги, прикинем, как

нам Врата на поверхность транспортировать?

— Как-как? — задумался Митрич, — В состоянии воды, конечно! Сольём всё озеро в бак и оттараним наверх. А то и просто откачаем… Вариантов много. На поверхности мой соседушко опять воду во Врата превратит! Верно, Миха? За ради детушек ещё не народившихся сделаешь доброе дело? Ась?

— А это идея! — просиял Советник, — Вы опять меня поразили, мой чёрный брат!

Вот только… не хотелось бы привлекать к нашему делу посторонних…

Советник пренебрежительно покосился на Симакова с Игнатовым.

— Что бы отвязаться от вас раз и навсегда и впредь не иметь с вами никаких де лов, — встрепенулся Симаков, — …я готов на добровольных началах обучить кого-нибудь из вас, а то и всех сразу, нехитрым приёмам оперирования с Вратами. Поверьте, превращать арку в озеро и обратно, легче, чем воду в вино!

Колдуны недоверчиво сверлили Степаныча взглядами, по ходу пытаясь проникнуть в его мысли: а ну как хитрит, ну как задумал чего? Но у них ничего не вышло! Вернее, мысли-то они прочли, но никакого подвоха в них не обнаружили…

— Предложение принимается… — скрепя сердце согласился Советник.

— Годится! — обрадовался Митрич, — Но смотри, Миха, случай чего, ты меня знаешь! А сделаешь всё как надо, за мной тоже не заржавеет!

Занятые разговором, никто из них не обратил внимания на генерала, который бочком-бочком незаметно отделился от компании и как бы невзначай ступил на высохшую кромку берега. Только Игнатов зафиксировал манёвр Нефёдова, но вмешиваться не стал, хотя первый порыв был именно таким.

Он отчего-то быстро передумал и даже неожиданно подмигнул ему, мол, давай, генерал, действуй, а я прикрою. Впоследствии Костик не раз анализировал ту ситуацию, но так к однозначному выводу и не пришёл: почему поступил именно так, а не иначе. Он отвернулся от генерала и незаметно взял на мушку одних лишь колдунов…

Генерал понял, что Игнатов на его стороне и приободрился. Не раздумывая более ни минуты, он прыгнул на песчаное дно озера и как спринтер рванул к противоположенному его краю, где на каменистом возвышении, на месте бывшего родника, почти впритык к стене возвышалась величественная арка Звёздных Врат. Ему удалось преодолеть большую часть пути, когда его заметили колдуны.

Увидели и ужаснулись!

— Стой, дурак! Спугнёшь Врата! — завопил Советник.

— Стой, анафема, куды? — вторил ему Митрич.

Игнатова тоже захватило всеобщее волнение. Сгоряча он выпустил в потолок длинную очередь:

— А ну стоять!

Генерал, конечно же, услышал их, но не остановился. Наоборот, только добавил прыти. Не оборачиваясь, он выкрикнул в ответ что было мочи:

— Врата — России! Врата — России!

Нефёдов походил в тот момент на сбежавшего из Белых Столбов психически нездорового пациента. Каждый шаг стремительно приближал его к поблескивающему тёмными боками грандиозному артефакту!

Один Симаков стоял спокойно, скрестив на груди руки. На губах его блуждала загадочная полуулыбка. Столь долго и тщательно подготавливаемая им СИТУАЦИЯ наконец-то реализовалась в полном заданном объёме! Именно ради этого вот мгновения его и пригласили к сотрудничеству далёкие Хозяева Врат. И он их не подвёл, сделал всё, как надо…

ГЛАВА 43. Великий облом

Первая Степень Системы защиты Межзвёздного Портала, проанализиро вав внешний вид подбегающего человека, определила с точностью до ста процентов, что мужчина экипирован в военную форму — раз! и не пользуется классическим опознавателем: "свой-чужой" — два!

Получив эту информацию, искусственный мозг портала сделал вывод, что приближающийся человек — вражеский воин и, судя по атрибутике, высокий воинский начальник! Мозг задействовал Вторую Степень Защиты, и та, мгновенно просканировав мысли военного, обнаружила у него в запасе невероятно огромный потенциал агрессии!

Данный случай безоговорочно подпадал под один из разделов Програм-мы защиты Межзвёздного Портала, заложенной его создателями в оперативную память искусственного мозга и последний, с невозмутимостью нечеловеческого интеллекта, принял единственно правильное решение в создавшейся СИТУАЦИИ! Он мгновенно перенёс портал в Эвако-Точку, координаты которой были заранее оговорены создателями…

…Портал тотчас появился на одной из пустынных, безжизненных планет

отдалённой галактики за много миллиардов световых лет от Солнечной систе-мы. Кругом расстилалась каменистая равнина с редкой чахлой растительностью. С трёх сторон темнели отроги гор, а с четвёртой — плескалось свинцовое море. На горизонте оно сливалось с салатово-серым безоблачным небосклоном, по которому плыли сразу два затухающих светила…

Среди камней белел круг-приёмник площадки эвако-точки. Вокруг него

замерли в ожидании пятеро мужчин гигантского роста в белых развевающихся одеяниях. Это команда спасателей дожидалась возвращения портала. После миллионно летней консервации, Врата требовали тщательнейшей проверки и профилактики.

Командир группы пристроился несколько в стороне от остальных, на небольшом возвышении. Он запрокинул голову к небу и, казалось, ушёл в себя. Вдруг он вздрогнул и гортанным голосом отдал приказ. В то же мгновение посреди белого круга-приёмника выросла переливающаяся арка-портал. Спасатели не спеша направились к ней, выставив перед собой раскрытые ладони…

Старший снова обратил лицо к небу и мысленно поблагодарил Симакова. Степаныч неожиданно услышал прямо под черепной коробкой приятный мужской голос, произнёсший по-русски: "Ты сделал великое дело, Идущий Землянин! Тебе признательна вся Вселенная! Мы не оставим тебя своим вниманием…" Голос постепенно затих и Симаков расслабился. Вот и всё! Фенита ля комедиа!

…Генералу осталось добежать до Врат метров пять-шесть, когда те вдруг покрылись серой дымкой и растаяли в воздухе без следа! Он по инерции сделал ещё пару шагов и в растерянности остановился. Его недоумённый взгляд снова и снова продолжал шарить по скользким камням, на которых только что возвышались Врата…

Игнатова прошиб холодный пот, а сердце сжалось от тоски и сожаления. Он испытал краткий приступ ноющей боли, и догадался, что это была боль утраты! Вот поди ж ты, и Врата не его, и видел-то он их всего пару минут, а жалко! Будто оторвали частичку его самого. А может, так оно и есть? Ведь попил же он водички из озера и тем самым принял в себя часть артефакта! Вроде как породнился…

Колдуны готовы были сойти с ума!

Увидев, как арка растаяла в воздухе, оба отчаянно закричали.

— А-а-а! — в голос визжал Советник, — Нет! Нет! Нет!

— А-у-ыр-р! — натурально зарычал Митрич вторым голосом.

Один генерал соблюдал относительное спокойствие. До него, видимо, ещё не дошёл весь трагизм произошедшего. Он обернулся с колдунам и с возмущением поинтересовался:

— Что случилось? Куда это они подевались?

— Куды, куды? На Кудыкину гору! — в бешенстве сплюнул Митрич, — Вояка хренов! Спугнул Врата! Где их таперяча искать прикажешь?

Он вдруг всхлипнул и отвернулся, смахивая кулаком с глаз навернувшиеся слёзы отчаяния…

Симакову вдруг стало нестерпимо жалко деда и он негромко позвал его, что бы как-нибудь утешить.

— Митрич! Постой, поговорить надо…

Но тот на ходу отмахнулся не оборачиваясь:

— А-а, будьте вы все неладны!

Он направился в угол пещеры, откуда появился и плечи его подозрительно сотрясались.

"Да он же плачет! — изумился Игнатов, — Колдун, а рыдает как ребёнок! Видать, большие надежды связывал с Вратами, а тут всё рухнуло в одночасье!"

Вдруг рядом с Митричем с сухим треском вспыхнул и погас яркий огненный вихрь. На его месте появился неизвестный Игнатову мальчонка лет шести-семи, одетый в шорты и маечку. Малыш крепко вцепился в жилистую руку Митрича и требовательно потряс её:

— Не плачь, дедуля! Ну же… не плачь!

Кроме любимого деда мальчишка ни на кого в пещере даже внимания не обратил. Его огромные умоляющие глаза нацелились только на Митрича.

— А, унучок? — сквозь слёзы улыбнулся Митрич и погладил мальца по головке.

— Нашёл-таки дедушку, сорванец?

Он ещё раз ласково потрепал внучка по макушке и взял за руку.

— Пойдём-ка, милай, отсюдова. Неча нам таперя тута делать…

— Пойдём, дедуля, пойдём! — обрадовался внучок и щекой прижался к коряв-

вой руке Митрича. Сорванец исподтишка с победным видом обернулся к остальным присутствующим в пещере и незаметно для деда показал всем язык.

Симаков с Игнатовым просто остолбенели. Уж кто-кто, а они прекрасно знали своего соседа, и не один десяток лет. Тот всегда жил бобылём и никаких родственников у него отродясь не появлялось.

А тут такое!

"Сколько же жизней одновременно живёт этот загадочный, запутавшийся чело век?" — подумал Симаков, провожая взглядом идущих рука об руку старого и младого.

Игнатова же больше всего поразил не сам факт существования дедова внука, а его внешний вид. Мальчишка и впрямь выглядел весьма странно. Начать хотя бы с того, что одна половина его маленького личика была чернокожей и носила ярко выраженные черты негроидной расы — приплюснутый с одной стороны нос и вывернутые под ним толстые губы. Волосы на этой половине головы курчавились мелкими густыми завитками, черными как смоль…

В то же время другая часть лица, светлокожая и загорелая, имела европейский тип и волосы на ней волнились тёмнорусыми прядями

Граница проходила по линии симметрии, но не была резко обозначе ной, как дневная и ночная стороны Луны, а представляла собой неширокую по лоску цвета "кофе с молоком".

Впрочем, деление имело место только на лице, остальное туловище мальчика с руками и ногами оставалось светлокожим настолько, насколько это было возможно у ребёнка, всё лето пробегавшего под палящим деревенским солнцем… Между тем дед с внуком, держась за руки как добрые приятели, прошли в дальний угол пещеры и бесшумно растаяли в нём шага за три от стены…

До генерала Нефёдова наконец дошло, какую глупость он только что со вершил. Осознав оплошность, он вернулся на берег и подошёл к Советнику, который совершенно ото всех отрешился, что-то подсчитывая в уме.

— Я полагаю, — негромко заговорил с ним генерал, — что исчезновение Врат не так страшно, как может показаться на первый взгляд! У нас остался целый город

Атлантов, господин Советник! Развитая сеть их подземных коммуникаций!

Где-то обязательно отыщутся ещё одни Врата, верно? Это всего лишь вопрос

времени! К тому же, вместе с городом к нам попал и промышленный комплекс

атлантов со всей их развитой инфраструктурой и супертехнологиями, а это ни с какими Вратами и сравнивать нельзя! Верно я говорю?

— Верно-то оно верно! — брезгливо скривился Советник, — Только зря ты на них

губёнки свои раскатал, генерал…

— Думаете, ваше Братство всё к своим рукам приберёт? Не жирно ли будет?

— Боюсь, генерал, что ни Братству, ни Президенту, вообще никому, сокровища Подземелий никогда не достанутся!

— Что заставляет вас так думать, Советник?

— Как полагаешь, Нефёдов, зачем сюда приходил Ассур? Только ли за тем, что бы поучить нас уму-разуму чуть-чуть?

— Зачем же ещё?

В этот момент к ним приблизились и Симаков с Игнатовым. Симаков с самого начала прислушивался к разговору, поэтому позволил себе некорректно вмешаться и ответить на вопрос генерала.

— Видите ли, генерал, Ассур перекрыл все проходы, ведущие из Хранилища в лабораторию и дальше во всё Подземелье! Отныне нам никак не попасть ни в

Промышленные районы, ни в сам город атлантов… Пути, что был прежде, там больше нет!

— Не может быть! — не поверил генерал, — Как он это сделал?

На этот вопрос ответил уже Советник.

— Очень просто: зарастил все проходы базальтом. Теперь там сплошные массивы…

— Но зачем ему это?

— Затем, что бы воспрепятствовать вам и нам воспользоваться достижениями древних! Что бы сохранился баланс сил на мировой арене…

— Какой баланс? Он давно нарушен в пользу америки! — не унимался генерал

— Да, но естественным путём… Это две разные вещи!

— Чепуха!

— Да? Так поди и скажи об этом самому Ассуру, он тебя любит слушать…

— Лучше я пойду и посмотрю, что там сталось с проходом…

Генерал завернул за угол и углубился в каменный лес. Игнатов, повесив автомат на плечо, поспешил за ним следом:

— Постойте, генерал, я с вами…

Симаков и Советник, не сговариваясь, тоже потянулись за ними в первую часть пещеры, где разместился кабинет учёного-атланта. Сохраняя дипломатическое молчание и "пионерское" расстояние между собой, они с интересом принялись рыться в библиотеке начальника лаборатории. Однако, после того как несколько свитков рассыпались а прах от одного лишь прикосновения, оставили это бесполезное занятие.

— Что думаете делать дальше, Симаков? — вдруг поинтересовался Советник.

Забавляясь, он поочередно включал и выключал мониторы на пульте управления. Это занятие, казалось, доставляло ему немалое удовольствие…

— Выбираться отсюда! Обратного-то пути нет!

— Вам это не страшно! Телепортируетесь, и все дела…

— Я — да! Но остальные?

— Каждый за себя!

— Я так не думаю!

— Хорошо! Если выберетесь удачно, то чем займётесь по жизни?

— Продолжу жить, как и жил прежде.

— Это с вашими-то способностями? Ну, вы даёте!

— Вы, видно, имеете что-то предложить?

— Да! Идите к нам в Братство! Способности у вас есть, а об остальном я похлопочу. Мы с вами таких дел наворочаем! Станете большим начальником, будете как сыр в масле кататься! Если согласитесь на моё предложение, я обещаю выта

щить из подземелья и всех остальных.

— Нет! Спасибо за предложение… Вы задумали окончательно погубить Россию, а

я не стану в этом участвовать. Я — русский, и буду защищать её по мере своих сил и возможностей.

— Зря вы так, Симаков. У нас в Братстве полно ваших русских, и они как-то не вспоминают, что живут в России, когда получают все причитающиеся им по законам братства блага…

— Предателей везде хватает…

— Значит отказываетесь?

— Окончательно и бесповоротно! Наоборот, я буду бороться с вами, обещаю!

— Ах, оставьте! Россия давно мертва, только вам, русским, никак не хочется в этом признаться. Она — живой труп! И вы сами-то живёте по инерции! Но ничего, скоро мы с этим покончим!

— Думаете, Советник, превратив страну в свалку ядерных отходов, навсегда погубили её? Ан, нет! Россия жива! И русский народ всё ещё жив, несмотря на проводимый вами геноцид! И он ещё покажет себя…

— Как недавно выразился Ассур: "Оставьте мечты готового желания…"

— Вспомните историю, Советник. Ваше Братство вкупе с серыми инопланетяна ми сначала спровоцировали на Руси княжескую распрю и междоусобицу, а затем науськали на неё Чингиз-Хана! Вы надеялись руками диких степняков задушить Святую Русь, но не вышло! Монголы получили достойный отпор!

Неожиданно для вас, они решили объединиться с Русью. Образовалось невиданное доселе в Европе и Азии могучее государство-симбиоз, протянувшееся от Китая до Средиземноморья. Оно просуществовало триста с лишним лет и было разрушено не без вашего участия. Союз народов распался под давлением сепаратистов. Русь осталась, как и прежде, в пределах своих границ, а монголы вернулись в родные степи…

Вам такой расклад не понравился и вы решили переписать нашу историю! По-вашему выходило, что все триста лет Русь стонала под игом татаро-монгол! Фридрих Энгельс — дружок и подельщик Маркса — красиво, выразился в одной из своих работ: "…Иго иссушило саму душу русского народа!"

Коварный клеветник! Ишь, на что позарился, немчура еврейская, на саму душу русского человека, единственную в своём божественном происхождении, чистую и неповторимую! Да что бы её иссушить, всех светил во Вселенной будет недостаточно!

Мол, бедные-бедные русские, триста лет жили под гнётом и оттого в их генах поселилась рабская покорность. А раз так, то они — безвольные рабы, люди второго сорта, ими можно помыкать как хочешь и изгаляться над ними, как кому заблагорассудится!

А вот фиг вам! Русский человек по натуре мудрый долготерпец. Долго запрягает, зато, ох, как быстро едет! Вы можете сотни раз переписывать историю заново, но русского человека — борца, творца и созидателя вам, господа серые колдуны, не опорочить и не переделать! Однако вы, в своей слепой ненависти к нам, не оставляли подлых попыток навредить России…

Позже вы подготовили и осуществили польско-литовское нашествие, и опять русский люд встал на защиту Родины и Отечества. Как ляхов турнули, помнишь? И тогда вы разработали поистине дьявольский план: за бешенные деньги заказали известному немецкому еврею разработать теорию революционных преобразований!

Это ваше Братство вскормило большевизм и коммунизм, привив их

на теле России, как прививают оспу. Куда они завели Россию, мы все отлично знаем. Ведь это так заманчиво — отобрать и поделить, нежели создавать само му… Но и здесь русский народ не сломился, погляди-ка, сколь всего за семьдесят три года Советской Власти понастроили! Воруют, Русь, воруют, а всё ни как разворовать не могут! И заслуга в том не усатого людоеда, как теперь пытаются нам вдолбить, а простого русского труженника!

Сознайся, Советник, ведь это ваше Братство спонсировало обе русские революции и Гражданскую войну? А затем натравило Гитлера на Советский Союз? А ведь он не хотел Русь воевать! Ему Англия с Америкой были нужны!

Вот и теперь, не смотрите, что мы молчим. Это до поры, до времени. Скоро, скоро Русь поднимется на дыбы и тогда всем мало не покажется!

Советник задумчиво постучал пальцами по панели пульта.

— Вы опасный человек, Симаков! Слишком много знаете! Наверное, Ассур на ухо шепнул… Нет, вам лучше остаться здесь навсегда, с остальными вместе!

Симаков равнодушно пожал плечами: будь, что будет и спросил:

— Вы сами-то как рассчитываете выбраться из Подземелья? Знаете потайной ход?

Советник задорно рассмеялся, но ответить не успел: в пещеру вернулись генерал Нефёдов с Игнатовым.

— Вы правы, Советник, — подошёл к нему расстроенный генерал, — На месте выхо- да из Хранилища — выросла сплошная каменная стена! Мы все заживо замурованны!

— У кого какие мысли, как нам выбраться отсюда? — поинтересовался Игнатов.

— Как будете выбираться вы, — ответил Советник, — я не знаю! Это ваше дело!

Скорее всего вы не выберетесь никак… Лично я телепортируюсь на поверхность и немедленно!

— А потом вернётесь и укажете Братству, где удобнее всего прорыть проход в Подземелье Атлантов? — подначил его Симаков

— Вот именно! Обязательно так и сделаю!

— Но вы говорили, что Подземелье безвозвратно утеряно для нас для всех?

— Я слукавил, Симаков! Со мной такое иногда случается…

Он развернулся и побрёл обратной дорогой через каменный лес к высохшему озеру. Генерал и остальные молча потянулись за ним цепочкой…

* * *

Едва они скрылись за углом, затерявшись среди каменных столпов, из Хранилища в пещеру проскользнула крылатая обезьяна. С клыков её вытянутой пасти капала пена, глаза горели голодным огнём. Монстр с шумом втянул в себя воздух. Сильно пахло человеком! От коликов в животе грозил помутиться рассудок.

Чудовище окинуло внимательным взглядом кабинет начальника лаборатории. Убедившись, что он пуст, прислушалось. Людские голоса доносились из другой части пещеры. "Пища" разговаривала совсем рядом, до неё было лапой подать! Монстр, пересиливая терзающий его нутро голод, осторожно углубился в каменный лес, хоронясь за массивными каменными сосульками. Охота началась! Напасть он должен как всегда молниеносно и внезапно…

Генерал настиг Советника на пересохшем берегу озера. Тот целеустремлённо направлялся в дальний угол пещеры, где до него исчезли Ассур и Митрич с внуком. Эта точка координат до сих пор хранила след их телепортационных трафиков, следовательно, "уходить" из неё было и проще, и выгоднее в смысле экономии пси-энергии. Нефёдов бесцеремонно вцепился в руку колдуна:

— Постойте, Соломон Аркадьевич! Неужели вы и меня тут оставите? — тихо поинтересовался он, заискивающе глядя в глаза Советника.

Советник решительно высвободил руку.

— Вам, Нефёдов, я посоветовал бы остаться здесь добровольно! Особенно после

вашей последней выходки, в результате которой все мы, в том числе и Россия с Президентом, остались без Звёздных Врат! Честные офицеры в таких ситуациях

стреляются. Адью, май френды!

Советник решительно отодвинул генерала в сторону, картинно поклонился Симакову с Игнатовым и продолжил свой путь…

ГЛАВА 44. Последнее сражение

…Теперь требуется небольшое отступление от повествования, что бы объяснить читателю, каким образом крылатая тварь оказалась на воле…

В тот момент, когда все присутствующие в пещере соискатели пристально наблюдали, как вода из озера чудесным образом перебегала назад в родник, Советник незаметно ото всех на некоторое время телепортировался из пещеры. И проявился он не где-нибудь, а в Хранилище, в отсеке с законсервированными монстрами.

Он рассчитал всё верно!

Зачем делиться Вратами с кем-то из присутствующих? Лучше разом избавиться ото всех соискателей руками монстров. Самому телепортироваться отсюда на время, а когда всё закончится, вернуться с подготовленной командой и, перебив тварей, заняться передислокацией Врат…

Колдун быстро пробежался вдоль рядов камер-капсул, надолго нигде не задерживаясь. Ему доставало нескольких секунд, что бы щёлкнув на каждой нужным тумблером, запустить автоматический процесс общей расконсервации. На панелях тотчас высветились многочисленные мигающие разноцветные искорки. Он не отказал себе в удовольствии мгновение полюбоваться на результат своего труда, после чего телепортировался обратно. Его отсутствия не заметил никто, в том числе занятый демаскировкой Врат Симаков.

Позже, когда Советник и Симаков вели дискуссию в кабинете учёного атланта, последнему, под видом игры, удалось незаметно включить монитор отсека и заглянуть в него. Тогда-то он и убедился, что несколько тварей уже покинули капсулы и разбрелись по хранилищу. Терзающий их голод вскоре должен непременно привести монстров в пещеру с людьми…

"Пора сваливать отсюда!" — подумал колдун, даже и не помышляя делиться своим открытием с остальными.

Он поспешил вернуться к озеру…

* * *

Монстр со всеми предосторожностями приблизился к краю каменного леса, где и укрылся за огромным обломком. Выглянув из-за него, он увидел множество людей. Большинство из них, в военной форме, спали на голой земле всего в нескольких метрах от него, другие бодрствовали. Этих было четверо, они стояли к нему спиной.

Двое из них о чём-то горячо спорили, потом разошлись: один присоединился к стоящей в стороне парочке, а второй, полный солидный мужчина, весьма аппетитный на вид, направился в дальний угол пещеры. Он-то и заинтересовал монстра сильнее остальных.

К тому же потенциальная жертва двигалась, в то время как остальные просто стояли. Монстр вскинулся, выпустив когти и обнажив клыки. Инстинкт охотника толкнул его на решительные действия. "Пища уходит от меня!" — промелькнуло в его зверином сознании.

Он больше не раздумывал. Вскарабкавшись на макушку обломка, крылатая обезьяна подпрыгнула в воздух и, расправив крылья, одним мощным взмахом в несколько секунд преодолела разделяющее её и жертву расстояние!

Нападение произошло столь стремительно и неожиданно, что ни Симаков, ни тем более Игнатов с генералом, не успели не только вмешаться, но и понять, что же происходит.

Советник, правда, услышал свист ветра за спиной и обернулся, но поделать уже ничего не смог. Монстр слёту вцепился в него когтями и колдун, коротко вскрикнув от боли и отчаяния, замолчал навеки. Крылатая тварь в доли секунды порвала его на части! Утвердившись на кровавых останках, обезьяна с подозрением покосилась на застывших невдалеке людей, потом, сложив зонтом крылья над головой, с диким воем замолотила кулаками по груди.

Симаков с Игнатовым и генерал с ужасом отшатнулись.

Обезьяна, видя, что никто из людей не собирается нападать на неё, присела на корточки и вгрызлась в изуродованные останки тела Советника…

Это было её главной ошибкой!

Симаков только и ждал подходящего момента. В мгновение ока вырастив из ру ки меч-кладенец, он вихрем подлетел к пожирающему человеческую плоть монстру сбоку и несколькими взмахами сверкающего клинка разрубил тварь на части! Страшилище развалилось на куски, орошая белый песок под ногами гус-той чёрной кровью.

— Готовьтесь к бою! — обернулся Симаков к Игнатову с генералом, которые

только-только начали выходить из оцепенения, — Сейчас сюда пожалуют другие

твари! Целая свора!

— Они же были заморожены! — недоумевал генерал.

— И капитально, я сам видел! — добавил Игнатов, проверяя автомат.

— Их пробудил Советник, больше некому! Видать, хотел разделаться с нами их

когтями и клыками… — пояснил Симаков.

— Это на него похоже… — согласился генерал, — Но какая су-у-ка! А?

— И сам же поплатился за это! Как говорится, не рой другому яму… — Игнатов передёрнул затвор и поставил оружие на предохранитель.

— Я готов!

Генерал покосился на него, а потом склонился над спящим замом.

— Кто бы разбудил моих хлопцев, тому бы при жизни памятник поставил!

— Я разбужу, а вы, генерал, постарайтесь вкратце ввести всех в курс дела! — пообещал Симаков.

Он замер, прикрыв глаза. Лицо его напряглось и закаменело, как у командора из маленьких трагедий Пушкина. Но уже через несколько минут он вновь стал самим собой, открыл глаза, расслабился и улыбнулся.

— Готово! Принимайте своё войско, генерал!

Лежащие на земле бойцы все как один одновременно зашевелились.

Они стали просыпаться. Увидев это, генерал гаркнул вовсю мочь:

— Подъём! К бою! Командиры отделений и зам — ко мне!

"Тени" вскакивали с песка, словно подброшенные пружиной и на лету выхваты-

вали оружие. Каждый боец был готов вступить в бой хоть сию секунду

Генерал в двух словах обрисовал отряду сложившуюся ситуацию и отдал приказ занять круговую оборону. "Тени" быстро и чётко заняли боевые позиции, укрывшись среди обломков на подступах к озеру. Этих парней трудно было чем-нибудь смутить, тем более, что враг им был хорошо известен по схватке возле колодца…

В пещере наступила зловещая тишина, время как будто застыло для людей. Все с содроганием ожидали начала атаки монстров, ведь первые минуты боя всегда кажутся самыми страшными…

— Степаныч, ты не помнишь, сколько капсул было в отсеке консервации? — спро сил зятя Игнатов, когда они залегли за валун, лежащий на крутом обрывистом берегу.

— Тридцать, одна из них — пустая!

— Минус этот! — Игнатов кивнул на зарубленного Симаковым монстра, — И того

двадцать восемь! Мать честная! Без малого по монстру на человека!

В это мгновение между каменных деревьев мелькнула одна крылатая тварь, за ней — вторая, третья… Хоронясь за обломками, монстры приблизились к краю леса. После некоторого колебания, вызванного скорее осмотрительностью, чем боязнью, они вышли на свободное пространство.

Поминутно обнюхивая воздух и буравя пещеру пронзительными взглядами, твари осторожно двинулись в сторону бывшего озера. Странно, они чувствовали присутствие людей в пещере, но не видели их… Следовательно "пища" спряталась от них. Её нужно поскорее отыскать и утолить невыносимый голод…

— Огонь! — вдруг рявкнул генерал Нефёдов, выскакивая из-за укрытия.

Тишина в пещере сменилась сухим, чуть слышным пощёлкиванием выстрелов из автоматов, оглушительными разрывами гранат, выпущенных из подствольных гранатомётов и яростным воплем множества раненных обезьян.

Людям, вступившим в смертельную битву с монстрами, ещё в какой-то мере повезло! Когда Советник переводил все двадцать девять камер-капсул в режим "Расконсервации", то он не учёл того обстоятельства, что здешний грави-генератор, обеспечивающий энергией и Лабораторию, и Хранилище с пещерой-кабинетом, фактически полностью выработал свой ресурс.

Сейчас он функционировал едва ли на несколько десятков процентов своей мощности и вот-вот готов был встать вообще! Поскольку Ассур воздвиг непреодолимую гранитно-базальтовую преграду между Хранилищем и остальным Подземельем, то и поступление из последнего дополнительной энергии в аварийном режиме тоже стало совершенно невозможно! Этот аппендикс Подземелья был обречён на энергоголодание и постепенное "затухание"…

Именно из-за дефицита энергии Программа "Расконсервации" полностью сработала только в шести! из двадцати девяти камер-капсул: во второй, седьмой, тринадцатой, девятнадцатой, двадцать третьей и двадцать пятой.

Автоматика остальных капсул, не справившись даже с первой стадией задания "Пробуждение" из-за нехватки энергии, самоликвидировалась, уничтожив попутно и подопытный материал, дабы последний не попал в руки врага!

В камеры-капсулы под огромным давлением хлынул раствор голубой спецжидкости, которая мгновенно "съела" тела монстров без остатка, а затем и сами капсулы со всей их электронной начинкой. После чего, потемнев до синевы, всосалась в специальный слив до последней капли.

Шесть крылатых монстров-счастливчиков после пробуждения приходили в себя сравнительно долго. Одна обезьяна, под номером "Тринадцать", оказалась выносливее остальных. Она первой покинула отсек в поисках "пищи". Генерал с Игнатовым просто чудом не столкнулись с ней в Хранилище. Но она засекла людей и последовала за ними в пещеру, где и напала на ничего не подозревающего Советника…

"Жатва!", объявленная серому колдуну Ассуром, сбылась полностью. Символично, что Советник пал жертвой твари под номером "Тринадцать".

В этом проглядывался некий высший смысл, если хотите…

Остальные монстры в конце концов тоже очухались и пошли по запаху, оставленному их проворным товарищем. Так они и оказались в пещере с пересохшим озером, возле которого пряталась человеческая "пища". Обезьяны поспешили напасть на людей, но неожиданно попали под ураганный огонь. Генерал Нефёдов лично вручил Симакову запасной автомат, и тот, на пару с Игнатовым, принялся поливать свинцом крылатых тварей.

Две обезьяны, шедшие впереди, были буквально разодраны пулями и гранатами на части! Зато три других не стали дожидаться участи разведчиков. Умело распластавшись по земле, они поползли к засаде, как заправские пехотинцы. Укрываясь за камнями, твари приближались к отряду с устрашающей быстротой.

Генерал приказал одному отделению блокировать выход из каменного леса, а всем остальным сосредоточить огонь на "ползунах". Бойцы так и поступили. Пули с противным визгом рвали и дырявили перепончатые крылья, но обезьяны не обращали на эти раны никакого внимания, потому что повреждённая плоть восстанавливалась сама собой в течение нескольких минут!

До первой линии обороны людей оставалось не более десяти метров, когда три твари вдруг взвыли оглушительно и противно, отчего у бойцов кровь застыла в жилах. Обезьяны одновременно взмыли в воздух и сверху обрушились на солдат. Опытный глаз генерала сразу определил, что чудовища действуют по заранее оговорённому плану. Иначе откуда у них такая слаженность в действиях?

Атака с воздуха оказалась для многих "теней" трагичной. Монстры нанес ли отряду ощутимый урон. К счастью, обошлось без смертельного исхода. Многие спецназовцы, получив разнообразные травмы и ушибы различной степени тяжести, остались корчиться на песке среди камней. У кого-то из них оказались переломаны конечности, кто-то был просто оглушён и ослеплён ударами крыльев и когтистых лап…

Монстры поднялись на задние лапы, встав спинами друг к другу, и огласили своды пещеры победным рёвом. Так они отметили свою первую победу над людьми. Бойцы перестали стрелять по ним из опасения попасть в своих. Все прекрасно осознавали, что отныне схватка с обезьянами будет только рукопашной. На свет появились метательные ножи и кинжалы…

И всё-таки, несмотря на первую победу, монстры уже не являли собой былую мощь и силу. Миллионы лет консервации давали о себе знать! К тому

же твари испытывали страшные голодные спазмы, а голод, как известно, плохой помощник в любом деле, особенно в военном.

Едва "тени" со всех сторон напали на врага с холодным оружием в руках, сразу стало ясно, что последние уступают им в подвижности и реакции. Одурманенный консервантом мозг монстров не мог пока адекватно оценивать сложившуюся ситуацию…

Симаков вновь "вырастил" из ладони чудесный меч, Костя встал с ним рядом, вооружившись штыком. Когда прозвучала команда, оба бросились вперёд. Рукопашная схватка с противником длилась ровно пять минут и сорок секунд, если верить часам Игнатова…

Симаков безошибочно определил предводителя этой тройки и напал на него, намереваясь оттеснить от остальных тварей. Он орудовал одновременно мечом и немецким штык — ножом, который всю дорогу провисел у него на поясе в самодельных ножнах.

Монстр отбивался то крыльями, то лапами и постепенно отступал под богатырским натиском человека. Симаков в свою очередь тоже мгновенно уходил от ударов, сам нанося обезьяне ощутимо болезненные раны. Предводитель в ярости не заметил, как отдалился от соратников. Те без вожака стали нервничать, допускать ошибки и пятиться. "Тени" окружили их плотным кольцом и били без остановки кто чем мог.

Вожак вдруг выкинул вперёд правую лапу с выпрямленными когтями. Он намеревался пронзить грудь Симакова, чтобы вырвать из неё сердце настырного врага. Но тот увернулся, слегка развернув корпус на четверть оборота. Лапа проскользнула сбоку. Симаков тут же рубанул по ней мечом и отсёк по самый локоть.

Монстр взвыл и отпрянул. Боль и бешенство ослепили его. Он набросился на обидчика, пустив в ход крылья. Симаков заработал мечом как вертолёт пропеллером. Вскоре крылья твари превратились в лохмотья. Но вожак не сдавался. Он подскочил к человеку как можно ближе и внезапно опрокинувшись на спину на крылья, пустил в ход нижние конечности, когти на которых были раза в два длиннее и острее, чем на лапах. Только чудом избежал Степаныч этой живой мясорубки…

…Момент показался Симакову более чем подходящим и он, выпрыгнув высоко вверх, кувырком перелетел тварь. Оказавшись у чудовища за спиной, Степаныч молниеносным движением отрубил оба его крыла по самые плечи.

Крылья поддерживали монстра как в гамаке и амортизировали во время нане-

сения им ударов ногами. Внезапно лишившись этой подпорки, он грохнулся на

камни, испуская пронзительные завывания боли и страха. Кровь хлестала из его спины двумя багровыми фонтанами. Он не успел вскочить на ноги, как со всех сторон набежали бойцы и пригвоздили его к земле прицельными очередями. Свинец разнёс чудовище в клочья!

Монстр ещё подёргался в агонии и затих. Игнатов пнул его ногой и сделал контрольный выстрел в лоб: "Это тебе на орехи!"

Ближайшие "тени" признали мастерство неизвестного им деревенского мужика коротким похлопыванием Симакова по плечам и спине. После чего все бросились на помощь товарищам, продолжающим сражаться с двумя другими тварями. С ними увязался и Игнатов.

Битва захватила Симакова. Он бросился следом за "тенями" и нос к носу столкнулся с ещё одним чудовищем, которое вырвалось из живого кольца бойцов. Монстр ковылял, прихрамывая на левую ногу. Безостановочно щёлкая челюстями, он с силой отбрыкивался и отмахивался от наседавших на пятки солдат.

Те открыли прицельную стрельбу по его нижним конечностям, намереваясь перебить суставы в коленях. Несколько выстрелов достигли цели и монстр зашатался ещё сильнее. В дикой ярости раненая обезьяна стала хватать обломки и швырять их в бойцов. Это у неё получалось довольно ловко, несколько солдат получили приличные ушибы в грудь и в голову.

Урок не прошёл даром. Бойцы отступили, разбегаясь от рукотворного камнепада. Хитрая тварь мгновенно воспользовалась минутной передышкой. Подпрыгнув вверх, она вцепилась лапами в морщинистый сталактит, свисавший с потолка, и поползла по нему под своды пещеры. Туда, где голубел светящийся туман. Не единожды раненная, обезьяна ревела во всю глотку. Её налитые кровью глаза неотступно следили за снующими внизу людьми. Ей была нужна небольшая передышка. Тогда раны затянутся, силы частично восстановятся, и можно будет продолжать схватку с врагом…

Симаков без труда прочёл примитивные мысли чудовища. Он решил ему подыграть, что бы выманить из укрытия. Правда, первой его мыслью было подняться под потолок по соседнему сталактиту и попытаться с него достать монстра мечом. Но он отбросил её. Расстояние между сталактитами оказалось слишком велико! Можно было и не дотянуться для решающего удара…

Поэтому Степаныч решил действовать наверняка!

Побегав под монстром взад вперёд с тем, что бы привлечь его внимание, Сима ков вдруг споткнулся и картинно растянулся на земле во весь рост. Монстр тот час зафиксировал падение ненавистного врага и… купился!

Звериный инстинкт сыграл с ним дурную шутку. Пока предупреждённые бойцы, прекратив стрельбу, отошли в сторонку и сделали вид, что сражаются с другим чудовищем, монстр на сталактите радостно заревел и сиганул вниз. Им обуяло только одно желание — вцепиться в жертву четырьмя конечностями и разодрать когтями на месте!

Симаков "видел" обезьяну насквозь. Для него не было секретом то, что она задумала сделать. Поэтому он смог заблаговременно упредить атаку чудовища. Из положения лёжа он выпрыгнул вверх на три! метра и встретившись с несущейся навстречу тварью в кувырке рубанул её мечом поперёк туловища. Удар был сокрушительным! Чудесный меч без особого труда развалил обезьяну на части. Две половинки туловища рухнули с высоты на землю и раскатились по сторонам, орошая пещеру брызгами дымящейся крови. "Тени", наблюдавшие этот поединок Симакова, подумали про себя, что простецкий вид колхозника — простая маскировка. Мужик — явно выходец из какого-то сверхсекретного подразделения, которое будет покруче ихнего в несколько раз…

Последнего монстра завалили минутой позже, уже всем скопом. Но перед смертью тварь успела крепко покалечить двоих и основательно поранить пятерых бойцов…

Убитых спецназовцев в этой битве, к счастью, не оказалось!

ГЛАВА 45. Возвращение

Разгорячённые бойцы, мстя за раненых товарищей, продолжали всаживать пулю за пулей в низкие, покатые лбы поверженных чудовищ, пока генерал не распорядился "прекратить бардак!"

— Надо обследовать Хранилище и отыскать остальных монстров, — предложил

заместитель Хотько, перевязывая на ходу рану на руке, — Найти и уничтожить, а

то они нам житья не дадут!

— Ишь, какой шустрый! — возразил генерал, хотя понимал, что ничего другого им не остается. — Ладно! Набирай добровольцев…

— Никуда не надо идти! — возразил подошедший Симаков, — Тварей больше нет!

— Как нет? — не поверил Нефёдов, — Где они? Я видел тридцать занятых капсул.

— Остальные не проснулись, — пояснил Симаков, — Ладно, можете сходить и проверить, только недолго… Нам надо выбираться отсюда. Или у вас иные планы?

— Нет! Мы не собираемся загнуться в этой пещере. Ты знаешь отсюда дорогу?

— Приблизительно…

— Хорошо!

Генерал всё-таки послал группу разведчиков проверить Хранилище.

К ним подошёл забрызганный с ног до головы кровью монстров Игнатов и пожаловался:

— Плохо воды нет! Сейчас бы в самый раз испить холодненькой, да обмыться…

Симаков изобразил удивление на лице и хитро прищурившись, подмигнул шурину.

— Что ты такое говоришь, Константин? Разве ты забыл, где родник и где озеро?

Игнатов понял его с полуслова. Обернувшись, он увидел, что между камней снова бьёт ключ, а озеро постепенно наполняется водой. К нему уже потянулись улыбающиеся бойцы.

Генерал подскочил как ужаленный.

— Звёздные Врата вернулись?! — воскликнул он с надеждой.

— Увы, нет! Это обыкновенная вода! — развёл руками Степаныч.

Он и Игнатов сходили к озеру и ополоснулись, раздевшись, как и остальные бойцы по пояс. К ним присоединился майор Хотько. Он-то и обнаружил первым, что рана на руке после омовения чудесным образом затянулась и даже шрама не осталось. Слух о целебных свойствах источника мгновенно облетел отряд. Не осталось ни одного бойца, который не залечил бы всех своих болячек, включая и старые, простым омовением.

К берегу стали подносить тяжело раненных и покалеченных товарищей. Со смешками и прибаутками им лили воду из озера на переломы, открытые и закрытые, страшные рваные раны, ушибы, ссадины, синяки и царапины…

С берега уходили уже прежние здоровяки, каждый из которых мог заломать и медведя!

— Живая вода! Живая вода! — то и дело проносилось под сводами пещеры.

Генерал Нефёдов и сам не побрезговал облиться на виду у подчинённых. Потом, смекнув что "живая вода" поможет ему реабилитироваться в глазах Пре зидента, страдающего, чего скрывать, чрезмерной приверженностью к алкоголю, он распорядился набрать её во все имеющиеся у бойцов ёмкости.

Вскоре вернулись разведчики с докладом, что монстров ни в Хранилище, ни в капсулах не обнаружено. Их тоже заставили окунуться в озеро и набрать воды во фляжки.

— Всем обедать! — распорядился генерал.

Игнатов глянул на свои часы — на поверхности наступил полдень.

— Какой обед, генерал? Вы в своем уме? — воспротивился Симаков.

— А в чём дело? Бойцы проголодались! И нам подкрепиться не мешает… За трапезой мы могли бы обсудить наше положение и прикинуть, как нам отсюда выбраться!

— Не надо ничего прикидывать! Некогда! Бойцы пообедают на поверхности, я ручаюсь за свои слова. Стройте их в ряд, буду выводить…

Генерал с Хотько выразительно переглянулись. У обоих промелькнула мысль, что рассудок Симакова повредился во время схватки с монстрами.

— Вы это серьёзно, Симаков? — уточнил генерал. Он не знал, что и думать.

— Абсолютно!

— Что вы задумали? Телепортируете нас, что ли? Как Ассур и Митрич?

— Именно! Только не я лично, а "ТФ"- кабина!

— Что-о?! — в один голос вскричали генерал и стоящий рядом Игнатов.

— Я же её спугнул и она исчезла! — Нефёдов вдруг прикусил язык, оглядываясь на

подчинённых.

— Вы спугнули Звёздные Врата, а "ТФ" — кабина как стояла, так и стоит на месте! — дипломатично понизил голос Симаков, красноречиво кивая в сторону биотуалета.

— Ничего не понимаю! — схватился за голову генерал.

— Зато я всё понял! — просиял Игнатов, — В пещере собрались сразу два артефакта: собственная "ТФ" — кабина Атлантов и подарок неизвестной продвинутой цивилизации под кодовым обозначением "Звёздные Врата"! Это совершенно разные вещи, отсюда и путаница…

— Верно Костя! Энергетический ресурс "ТФ" — кабины сильно истощён, не будем

терять времени. Поскольку генерал сам не свой, бери Хотько за жабры и строй мужиков перед кабиной! Повторяю, времени в обрез!

Симаков поспешил к кабине. Встав перед дверцей, он принялся колдовать над панелью управления, щёлкая кнопками как на игральном автомате. Только ставкой в этой игре сейчас была жизнь целого отряда спецназовцев, а не

Джек-пот! Он старался ничем не отвлекаться, набирая нужную комбинацию цифр. Где-то за спиной орал Костик:

— Мужики, кому хочется поскорее вернуться на базу и впендюрить любимой тёлке? Тогда становись в очередь к сортиру!

Ему вторил Хотько:

— Давай, орлы, не мешкай, кабина вот-вот сдохнет, а вместе с ней и все мы!

Дверь биотуалета дзинькнула и отворилась. Подошедший генерал недоверчиво протёр глаза — унитаза в кабине не оказалось! Задняя стенка кабины представляла собой арочный проход, за которым белела глухая стена.

Последняя вдруг поплыла разводами и протаяла до прозрачности воздуха. За аркой заколыхалась высокая крапива и густой кустарник, в пещеру ворвался свежий ветерок, пахнущий травами. По листве прыгали солнечные зайчики, под ногами змеился ручей и квакали лягушки. Одна заскочила в кабину, из неё в пещеру и по песку запрыгала к озеру…

— Пошёл! Пошёл! — закричал подгоняя застывших в изумлении бойцов Симаков. Он отошёл в сторонку, чтобы не мешаться, и энергично махнул рукой.

— Вперёд, мужики! Этот овраг далеко от деревни, нас никто не заметит!

— Выполнять! — рявкнул генерал.

"Тени" бегом бросились в кабину один за другим, соблюдая короткую дистанцию. Миновав арку убравшейся задней стенки, они попадали прямиком в низину мрачного оврага с журчащим по дну ручьём.

Симаков смотрел на его крутые, сильно заросшие склоны и вспоминал, как они с Клавдией собирали тут землянику. Она и сейчас виднелась в густой траве и манила к себе сочными, красно-розовыми каплями… Потом они нагишом купались в речке, что пробегала под боком, потом… А кого стесняться, ежели деревня километрах в полтора отсюда, и ни одной живой души поблизости…

Игнатов тоже угадал Буражин овраг.

"Так вот куда придумал эвакуировать нас Степаныч? Весьма разумно!"

Первый оказавшийся на поверхности боец пробежал вдоль русла ручья разбрызгивая грязь метров десять, не больше, и на ходу обернулся. То что он увидел, заставило его негромко вскрикнуть. Из пустоты, из ничего, прямо из воздуха — в овраг выскочил его закадычный дружбан Васька. Что там какая-то Венера, вышедшая из пены морской? Васька из ниоткуда — вот крутизна достой ная кисти великого мастера. И почему он не художник, а то бы намалевал Вась ка, несущегося во весь опор по дну оврага…

А ведь мужик пять минут назад при смерти был! Уж больно сильно его монстр помял. Но ничего, "живая водичка" разом на ноги поставила. За Васькой выскочил Петька, за Петькой — Серёга, за Серёгой — Санёк… А там Андрюха, Витёк, Юрка, ещё один Санёк, только питерский…

Не прошло и минуты, как весь отряд оказался в овраге. Последними поки нули пещеру Игнатов, Нефёдов и Симаков. Едва Михаил Степанович ступил на упругий травяной ковёр, как за его спиной что-то жалобно хрустнуло. Он живо обернулся, в воздухе медленно таяла бледно-розовая точка.

— Слава Богу! — воскликнул он и перекрестился.

— Что это было, Степаныч? — спросил Игнатов.

— Это, Костик, знак того, что "ТФ" — кабина израсходовала на нас свой последний энергоресурс и отключилась…

— Ну и что? — усмехнулся генерал Нефёдов, подходя к родственникам вместе с заместителем, — Мы всё равно докопаемся до Подземелья Атлантов! Подумаешь, какие-то пять километров? "ТФ" — кабина будет наша! Яйцеголовые из института Игнатова сумеют вновь подвести к ней энергию и тогда…

— Да, генерал! Так оно и будет! — несколько поспешно согласился Симаков, — А пока постройте своих людей, я должен сказать им пару слов…

Генерал на странную просьбу Симакова отреагировал как-то буднично.

Не задавая лишних вопросов, что само по себе было сверх невероятно, он лично выстроил отряд в две шеренги и встал со всеми в строй.

Игнатов смотрел и глазам не верил: околдовали его, что ли? Подумав так, он покосился на зятя. Тот многозначительно подмигнул в ответ.

"Его работа, век воли не видать! — догадался Константин, — Но что он задумал? Симаков между тем протянул к отряду раскрытые ладони и забубнил мо-нотонным голосом:

— Вы забыли обо всем, что с вами приключилось в последние дни! Вы забыли и

о Подземелье Атлантов, и обо всех чудесах, что повстречали там! Вы всё это вре мя провели в окрестностях деревни Давыдово, охотясь за окопавшимися в этих краях мусульманскими экстремистами! Всем всё понятно?

— Так точно! — гаркнули хором бойцы во главе с генералом, причём Нефёдов

по мнению Игнатова, кричал громче всех…

— Вольно, разойдись! — скомандовал Симаков и отошёл в сторонку под кусты.

С этой минуты ни бойцы, ни генерал его в упор не замечали. Игнатов не знал, что и думать. Это было так неожиданно и странно, что он несколько растерялся. В этот момент к нему подошёл Нефёдов. Генерал, непривычно улыбаясь, заговорил с ним мягким, почти дружеским тоном.

— Ты со своей задачей отлично справился, майор! По твоей наводке мы разгро- мили банду террористов и теперь возвращаемся на базу. Ты с нами?

Игнатов замялся, не зная что ответить. Потом его осенило!

— Служу Отечеству! — отчеканил он в ответ и негромко попросил, — Разрешите

остаться? Погощу у сестры, раз такая оказия вышла. Год как не был…

— Оставайся! Месяц тебе отпуску! И вот ещё что, во дворе дома твоей сестры я разместил группу бойцов с приказом охранять твоих родственников, пока ты был с нами на задании. Передай старшему группы мой приказ, что бы выдвигался на соединение с отрядом вот в этот квадрат…

Генерал раскрыл планшетку и ткнул пальцем в карту: "Запомнил?"

— Так точно!

— Ну, пока!

Он отошёл от Игнатова, подозвал кивком радиста и приказал:

— Свяжись с базой, пусть обеспечат прибытие "Ночной ведьмы" к тринадцати-ноль, ноль в квадрат…

Когда все распоряжения были сделаны, генерал поднял вверх правую руку, сделал вращательное движение кистью — жест для "глухонемых спецназовцев" — и бесшумно нырнул в кусты. За ним последовал и весь его отряд. Бойцы двигались словно призраки, быстро скользя по земле размытыми тенями… Вскоре на дне оврага от них и воспоминаний не осталось.

Тогда Симаков впервые пошевелился. Он подошёл к Игнатову, на лице его сияла широкая улыбка.

— Вот и всё, Костик! Закончились наши мытарства!

— Ловко ты им память подменил, Степаныч! Только меня почему-то не тронул…

— Так Ассур повелел! Ты же, как-никак — мой оруженосец!

— И то верно. Но как быть с "живой водой"? Видал, сколько мужики её с собой понабрали? Разговоры ненужные, слухи всякие поползут…

— К сожалению, Костик, ЖИВА теряет свои свойства вдали от источника. Теперь у

бойцов обычная родниковая водица. Мы можем ни о чём не беспокоиться.

— И последний вопрос, Степаныч. Если Ассуры блокировали телепортационные выходы в иные миры, то зачем Хозяева Врат решили забрать их назад? Лежали они себе под землёй и лежали бы. Даже если кто и прибрал бы их к рукам, какая от них польза? Бесполезная игрушка!

— Не скажи, шуряк. Врата, помимо всего прочего, ещё и грозное оружие, способное в пух разнести планету средних размеров! А теперь представь, что они попали в руки генерала Нефёдова и его покровителей? Или к серым колдунам? Нет, беспокойство Хозяев Врат вполне оправданно!

— Понятно! Теперь объясни, куда подевался унитаз в кабине?

— "ТФ" — кабина — аппарат многофункциональный! Тут тебе и телепортатор, и туалет, и сауна, и солярий, и сканер — материализатор одежды, и…

— Мне всё ясно, можешь не продолжать… Ну что, по домам?

— Пошли! Клавка, поди, заждалась совсем. Да и я, признаться, по дому соскучился.

Они вылезли из оврага, вышли на просёлок и попылили быстрым шагом в сторону виднеющихся вдали крыш деревенских домов. Справа серебрилась лента реки с покатыми берегами и зарослями тростника, справа простирались невозделанные поля.

— Видать, демократия не приемлет развитого сельского хозяйства, Костик. Ещё поговаривают на селе, что земли уже и не колхозные вовсе! Будто скупил их у председателя какой-то заезжий граф Орлов. Он-то распахивать и не велит…

— Граф Орлов, говоришь? — присвистнул Игнатов, — Интересно! Значит, над тобой и помещик вскорости объявится, Степаныч. Пойдешь на него батрачить с утра до ночи за баланду, а он тебя всенародно по субботам пороть будет…

— Оно, конечно, всяко может быть… — соглашался Симаков, убыстряя шаг.

— Хотел бы я взглянуть на этого графа и потолковать с ним по душам… — размечтался Игнатов, постукивая кулаком по ладони.

— Тебе оно надо? Граф что? Тут жинка мера Вереи вообще всю землю в округе скупила! Ты и с ней разборку учинишь?

Игнатов почесал затылок.

— Не-а! Я баб не бью! И потом, её и без меня скоро пристрелят в Москве…

Игнатов вдруг остановился, в удивлении посмотрев на зятя.

— Что со мной, Степаныч? Будто картинка этого убийства перед глазами промелькнула…

— Это в тебе ясновидение пробуждается, шуряк!

— Но откуда?

— А зачем водичку из озера пил?

— Так все пили…

— Я говорю про первый раз.

— …А-а-а! Я всё понял! Вместе с глотком в меня попала частичка тонкой энерге- тики Врат?

— Да! Врата были в воде растворены! Теперь их энергетика инициировала процесс изменения твоего сознания, шуряк. Вместе системой психофизической энергии, кстати!

— Но я не чувствую никакой боли!

— Не смейся, это дело серьёзное! Теперь в тебе могут открыться способности, о которых ты раньше и не подозревал! Ясновидение — только начало!

— Во влип! — присвистнул Игнатов, — Впрочем, чему быть, того не миновать!

Станем с тобой суперменничать на пару! А что? Твой небесный Даритель — По кровитель запросто может подсунуть тебе ещё какое-нибудь заданице. Что тогда будешь делать?

— Отказываться нельзя! Возьмусь, позову тебя на помощь!

— О, это правильно! Ловлю на слове!

Двадцать минут спустя они вошли во двор Симаковых.

Игнатов осмотрелся, но никого не увидел. Тогда он свистнул негромко и по-осо- бому. Тот час из-за хаты, из кустов смородины и из придорожных лопухов к нему устремились дюжие молодцы в камуфляже. Бойцы хорошо знали Игнатова в лицо, потому и поспешили на сигнал. Он коротко переговорил со старшим и вся группа, покинув двор, мгновенно растворилась в проулке. Будто и не было здесь никаких военных…

Симаков по-хозяйски обошел двор. Не переставая изумляться, он переглянулся с шурином, который был растерян не меньше зятя. Они ожидали увидеть самый настоящий разгром после ночной битвы спецназовцев с боевиками серых колдунов, а затем и с монстром, которого, кстати, разорвало бомбой, о чём им поведал майор Хотько ещё в пещере.

Но никакого разора вокруг не наблюдалось!

Не видно было ни вытоптанных грядок, ни изломанного кустарника, ни иссе чённых осколками и пулями яблонь и вишень, ни выбитых стёкол в доме и на терраске… Всё как и прежде сияло чистотой и порядком.

Странно!

Симаков подошёл к раскопу и вскрикнул. Кто-то уложил последнее кольцо, соо-

рудил над ним двускатную крышу с дубовым воротом и подвесил на цепи новенькое оцинкованное ведро…

Рядом бесшумно возник Игнатов. Оба заглянули в колодец и увидели, что тот на две трети заполнен прозрачной водой. Свет косо падал на дно, высвечивая белый песочек и камушки.

— Н-да, дела! Кто-то за тебя постарался, Степаныч. Может Ассур? — предполо- жил Игнатов.

— Он и есть! — подтвердил Симаков.

— Вот и прекрасно! Давай отпробуем твоей водицы, зятёк? — Игнатов быстро раскрутил ворот, почерпнул и поднял ведро наверх. Передал его Симакову.

— Пей первым, как хозяин…

Симаков, ощутив внезапную слабость в коленях, осторожно припал к краю ведра. Вода обожгла нёбо студёной прохладой и свежестью, а вкус у неё был вообще ни с чем несравним.

— Ух, ты! — восхитился Игнатов, отпив в свою очередь из ведра, — Ну и вкуснотища!

Симаков, глядя на него, радостно рассмеялся. На душе отчего-то стало легко-легко. Вдруг взгляд его упал на дерево. Он замолчал и подошёл к нему. Словно слепой начал разглядывать листья и ощупывать, поглаживая, заскорузлую кору.

— Нет, ты только глянь, шуряк, что деется? — обернулся он к Игнатову.

— А что? — не понял тот.

— Как что? Был вяз, а стал ясень. Чудно!

— Подумаешь, чудо! — весело отозвался Игнатов, — Эка невидаль! Это обычное

ПРЕ-ВРА-ЩЕ-НИЕ! Прошу не путать с Преображением! У нас в стране о подоб-

ных феноменах даже в школьных сочинениях пишут… Вот послушай:

— …В отсутствии Онегина, Татьяна часто наведывалась в его кабинет, где постепенно из девушки ПРЕ-ВРА-ЩА-ЛАСЬ в женщину…

— Ха-ха-ха!…В отсутствии Онегина… Га-га-га!…Постепенно превращалась…

Гы-гы-гы!…Из девушки — в женщину!…Ох-хо-хо!

Дружный хохот разнёсся по притихшему от знойного полудня двору. Куры шарахнулись в стороны и возмущённо закудахтали. Кот Харитон сиганул на

крышу терраски, обрадованая возвращением хозяина Бригита разразилась

заливистым лаем.

На шум из хаты на крыльцо выскочила Клавдия. Увидев смеющихся мужа и брата схватилась за сердце. Ноги ослабли и она привалилась к косяку.

— Ну, слава Богу! Возвратились! Живы и здоровы! И ржут как жеребцы… А я тут с ума схожу ожидаючи… Больше я вас вдвоём никуда не отпущу!

* * *

Спустя девять месяцев, акурат к восьмому марта, Клавдия Симакова родила двойню: мальчика и девочку…

Конец

Август — январь 2003 г.

г. Котельники.

Оглавление

Гжатский Сергей Колодец

Часть первая. Исполнение желаний

ГЛАВА 1. Кремлёвский заговор

ГЛАВА 2. Окончательное решение

ГЛАВА 3. Укус гадюки

ГЛАВА 4. Странный пожар

ГЛАВА 5. Проверка боем

ГЛАВА 6. Третий труп

ГЛАВА 7. Загадочный незнакомец

Часть вторая. Не буди лихо, пока оно тихо!

ГЛАВА 8. За дело!

ГЛАВА 9. Всем сёстрам — по серьгам

ГЛАВА 10 Письмо брату

ГЛАВА 11. Таинственное свечение

ГЛАВА 12 "Неудобное" задание

ГЛАВА 13. Парнокопытные-убийцы

ГЛАВА 14. Монстр из преисподней

ГЛАВА 15. Кровавая охота

ГЛАВА 16. Встреча с ведуньей

ГЛАВА 17. Праздник Друидов

ГЛАВА 18. Сказочные видения

ГЛАВА 19. Зловещее предупреждение

ГЛАВА 20. Ловушка для целительницы

ГЛАВА 21. Приезд брата

Часть третья. Подземелье Атлантов

ГЛАВА 23. Страсти накаляются

ГЛАВА 24. Удивительный тоннель

ГЛАВА 25. Снова монстр

ГЛАВА 26. Схватка с чудовищем

ГЛАВА 27 Советник идёт по следу

ГЛАВА 28. Лифт в бездну

ГЛАВА 29. Бой местного значения

ГЛАВА 30 Побег пленников

ГЛАВА 31. Азга-рад — город Атлантов

ГЛАВА 32. Ночёвка в подземелье

ГЛАВА 33. Полёт над городом

ГЛАВА 34. Ещё один тоннель

ГЛАВА 36. Битва с НЛО

Часть четвёртая. Все точки над i

ГЛАВА 37. Это здесь!

ГЛАВА 38. Пещера-кабинет

ГЛАВА 39. Слёт соискателей

ГЛАВА 40. Проба Сил

ГЛАВА 41. Ассур

ГЛАВА 42. Стой, дурак!

ГЛАВА 43. Великий облом

ГЛАВА 44. Последнее сражение

ГЛАВА 45. Возвращение

Реклама на сайте