«По праву последнего»

Василий КУПЦОВ ПО ПРАВУ ПОСЛЕДНЕГО

ГЛАВА 1

Между городской свалкой и трущобами бесплатных халуп для безработных зиял пустырь — власти не разрешали застраивать этот промежуток из санитарно-гигиенических соображений. Пустырь был покрыт каким-то ядовито-желтым «песочком» — отходами с химкомбината, что расположился чуть севернее. На пустоши резвилось десятка с полтора беспризорников — кто играл в азартное «тринадцать и одно», кто — в «чет-нечет», кто — в «веришь не веришь» на номера банкнот, а кто — просто смотрел или потихоньку «плыл», наевшись дешевых «колес». Не тех старых автопокрышек, на которых восседали игравшие, а даровых психотропных таблеток, везде и повсюду именовавшихся «колесами».

Вечернее солнце отбрасывало длинные тени, пародируя силуэты игроков. Стояло лето — рай для бездомных. Да и кому, в конце концов, мешает эта вонь с городской помойки — привычный уже, вроде, и не совсем противный — почти родной запах… Идиллию нарушил визг тормозов.

— Эй, оборванцы, кто хочет побыть «белой мышью», лабораторной? — из окна закрытого черного автомобиля высунулась малоприятная физиономия человека средних лет.

Мальчишки, как один, повернули головы и замерли в ожидании самой главной информации. Физиономия повертела носом, сверкая особыми контактными линзами. Если посмотреть в такое стеклышко, то виден, как бы в отражении, собственный глаз — маленький такой. Беспризорники знали, что эти, с противолазерной защитой, воистину драгоценные линзы, носят только «хозяева жизни» — от избытка денег, да гангстеры — по необходимости. У Службы Охраны Порядка на предосторожности денег не было… Оценив произведенный эффект, мужчина добавил:

— Десять титанов, жилье и кормежка три дня...

— Я! Я! Я! — закричали беспризорники.

Они бросились гурьбой к двери автомобиля, каждый вытягивал вперед большой палец правой руки. Было из чего выбирать. Мужчина полюбовался на «персты», прикинул возраст претендентов и, наконец, сделал выбор, остановившись на одном из самых старших.

— Вот ты! — он взялся за один из протянутых к нему пальцев. — Он у тебя, по крайней мере, не такой грязный, как у других…

Слова мужчины прозвучали издевательски, но это не имело значения. Оборванный мальчишка с нескрываемым удовольствием полез, было, в машину. Заработать сразу десять монет — это значит, даже при самых больших неудачах в дальнейшем — прокормиться почти до осени. А там — если будет здоров, его возьмут в приют, дотянет до следующего года... Собственно, это и был предел мечтаний для мальчишки — просто выжить. Мало кто из них достигал совершеннолетия...

— Куда ты в лохмотьях!? — рассердился хозяин машины. — Блох напустишь! Раздевайся, уйдешь от нас в другой одежде!

Беспризорник тут же скинул одежонку — на радость остальным мальчишкам, которые тут же все и расхватали. И даже устроили по этому случаю свалку с мордобитием, после которой победители торжественно напяливали на себя честно отвоеванные лохмотья...

А голый, в одних бесплатных гигиенических трусах — так называемом «Подарке Старшего Брата», мальчуган, отправился в короткое путешествие на дорогой машине, бодренько выглядывая в окошко. Он и не подозревал, что последний раз видит нескончаемый ряд серых стен городских зданий, серо-черный асфальт, серо-голубое небо...

* * *

Его не обманули. После того, как мальчика наскоро вымыли в душе, ему была вручена совершенно новая одежда — штаны и курточка из простой ткани, которые ему вновь пришлось снять уже в следующей комнате. Там беспризорника подвергли тщательному медицинскому обследованию. Как обычно, осматривали вены на предплечьях и области между пальцев — убедиться, нет ли следов от чего-то более «тяжелого», чем «колеса».

— Как тебя, кстати, зовут? — спросил его один из медиков.

Что все экспериментаторы, находившиеся здесь, имеют отношение к медицине, мальчик понял практически сразу. Впрочем, кому еще могут понадобиться дети для опытов?

— Род, — коротко ответил мальчик.

— Надеюсь, ты не боишься таких аппаратов? — медик кивнул на томограф. — Если будешь дрожать и дергаться — выкину на улицу!

— Не впервой! — вновь коротко ответил мальчик.

Ему действительно было не впервой. Каждый год он по два-три раза подвергался каким-нибудь исследованиям. Иногда опыты были безопасные, чаще — не совсем... Но пока везло, он жив, практически здоров и руки-ноги — на месте. Однажды ему вообще сказочно повезло: его использовали просто на испытаниях какой-то новой еды для домашних любимцев — то ли кошек, то ли сурков... Правда, ничего не заплатили, зато Род тогда неплохо отъелся...

Сканировали, потом взяли анализы. Затем было еще несколько обычных в таких случаях процедур, к которым Род отнесся совершенно равнодушно. Отметил с удовольствием, что среди новых «хозяев» нет ни садистов, ни любителей мальчиков. А может, и были, но не хотели портить «чистоту эксперимента»...

В эту ночь Род выспался на мягком матрасе под самым, что ни на есть, настоящим одеялом. Сытый! Ему дали даже немного разбавленного спирта! О чем он подумал перед сном? Да о том, что эти люди, скорее всего, не имели раньше дела с мальчиками для опытов. Те, кто постоянно ставит опыты на беспризорниках, обычно экономят и на спальных принадлежностях, и на еде. Если, разумеется, эта еда не входит в условия эксперимента.

* * *

Роду было тринадцать. Весьма и весьма опасный возраст. Ведь, по традиции, беспризорники семи лет дерутся — до первой крови, до двенадцати — пока соперник не сможет встать, или не будет серьезно покалечен. А наш мальчик вступил уже в тот период, когда драки между мальчишками идут до смертельного исхода. И этот возраст был особенно опасен! Вызвать на бой его мог даже семнадцатилетний. Отказаться от драки означало, как минимум, неминуемую кастрацию... Кастрация тоже означала смерть, только не сразу. И можно было выжить.

Но путь в приют зимой был уже закрыт. Осенью, когда беспризорников отбирали в приюты, производилось их тщательное медицинское обследование. Все заболевшие или утратившие какую-либо функцию — слух, зрение, например, — списывались. Куда их увозили? Неизвестно, по крайней мере, их больше никто никогда не встречал! А кастрированный мальчик считался неполноценным. Восстановить утраченные органы было можно, но кто будет платить за беспризорника? Проще списать! Но и абсолютно здоровые на вид мальчишки могли быть отсеяны — у них то и дело обнаруживали либо «скрытое системное заболевание», либо генетическое нарушение.

Те же, кто не захочет искать спасение от холода зимы в приюте, селятся в разных укромных теплых уголках — типа канализации, отопительной системы и так далее. Там их обычно отыскивают специальные отряды Охраны Общественного Порядка. Дальше — по настроению. Полагается, конечно, доставлять в спецприемник, но могут и перестрелять на месте... Если же их находили Добровольческие Легионы Любителей Порядка — альтернатив не было, эти жалости не знали!

Две недели назад Род провел свой первый бой в новом возрасте. Его вызвал на драку худой пятнадцатилетний парень Клен, с которым он до сего момента если не дружил, то и не цапался. Но Клен решил, что им вдвоем тесно... Возможно, потому, что они ночевали в одном и том же месте. А у Клена завелась девочка, и он решил поступить, как настоящий мужчина, тем более что Рода этот дылда посчитал легкой жертвой. Если бы Клен сказал ему по-дружески что-то типа: «Уйди, поищи себе другой „дом“, нам здесь стало тесно...», то Род бы тихо и мирно отправился на поиски иного места для ночевки. Но Клен вызвал на бой при всех. И Род почувствовал на себе жадные взгляды других, таких же, как он, маленьких хищников. Отказ или бегство с его стороны был бы сейчас воспринят этой свирепой стаей как большая удача. Началась бы дикая погоня... Род видел подобную охоту на «труса», сам в коллективном избиении и изнасиловании, последовавшими за этим, участвовать не стал, но и помочь жертве не решился. Кстати, Род был отнюдь не единственной «белой вороной», были и другие ребята, не стремившиеся ни к главенству, ни к насилию. Но не они решали, решали другие — маленькие хищники.

Бой с пятнадцатилетним Кленом закончился неожиданно для всех — быстро и просто. Род прекрасно осознал, что схватка продлится до смерти одного из противников, он почувствовал как бы всей кожей, всем существом, что за победу сейчас можно отдать многое... И на град ударов, обрушенных на него, ответил одним неожиданным выпадом — прямо в горло этому дылде — распрямленными, как нож, пальцами правой кисти. Сильно и глубоко... Род был готов сломать ладонь, это ведь куда меньшая беда, чем быть убитым. Ему повезло дважды. Первое везение — руки остались целы. А второе — удар достиг цели, пальцы вошли глубоко в горло и, возможно, сломали хрящ, окружавший это слабое место. Клен встал, как вкопанный, потом захрипел и повалился на землю. Посинел...

Роду не хотелось вспоминать, что было дальше. Пришлось добивать — ногами, без всякой жалости, не обращая внимания ни на хруст ломаемых костей, ни на боль в пятках, которыми все бил и бил в лицо, шею, живот. Ведь могло случиться и так, что удар в горло оказался бы не смертелен, вызвал бы лишь временную потерю боеспособности — второго шанса Клен бы ему не дал… Через четверть часа Род уже сидел на старой автомобильной покрышке и задумчиво разглядывал пятки, измазанные кровью бывшего приятеля.

Только позднее Род понял, что Клен мертв. И почему-то совсем ни о чем не пожалел. Хотя ему казалось всегда, что убивать — это не совсем хорошо...

После схватки кое-что изменилось. К нему стали относиться с опаской ровесники, и даже ребята возрастом постарше. А многие из младших уже старались всячески услужить... Роду было противно, он и раньше не очень хорошо относился к людской породе. Тогда же он почувствовал, что начинает ненавидеть людей. К счастью, не все они были такие... хищные. Попадались всякие.

Ночь, проведенная в разговорах с одним парнишкой лет шестнадцати, полностью перевернула душу Рода. Паренек говорил почти всю ночь, рассказывал обо всем, что знал, убеждал нашего героя в своих теориях. Что это были за теории и рассуждения, сейчас совершенно не важно, да Род ничего и не запомнил. Важно другое — мальчик понял, встречаются и другие люди, настоящие, как этот парень, к примеру. Жаль, что Род больше никогда его не встречал, он бы с удовольствием стал ему другом!

* * *

Рода мало интересовало, какой именно эксперимент собираются проделать с ним. Люди, нанявшие его, не были садистами или маньяками — это главное, стало быть, если что и будут проделывать с его телом, то под обезболиванием, или вовсе усыпив. Резкого запаха лекарств и химикатов в помещениях не было — стало быть, это не фармакологические опыты. Ну, и к лучшему — не отравят. На стенах не было и счетчиков радиоактивности — значит, облучать не будут. Может, ему повезло — это просто психологические опыты?

Медицина уже давно достигла весьма и весьма больших успехов в деле регенерации тканей. Можно было буквально изрезать человеческое тело, но затем, смазав раны специальным составом и подключив к особому прибору, восстанавливали все, в целостности и сохранности. Даже рубцов не оставалось, или они были малозаметны. Через некоторое время после этих открытий в медицине, а случилось то еще до рождения Рода, в законе сделали существенные поправки, практически разрешившие эксперименты над людьми. Этим начали широко пользоваться ученые. Можно было делать решительно все, при условии, что подопытный останется жив. Впрочем, экспериментируя над ни где не учтенными беспризорными мальчишками, можно было проигнорировать и это правило. Если все сделать аккуратно, труп уничтожить или незаметно выбросить, где-нибудь, на свалке...

Пользовались такими законами и многочисленные маньяки, и садисты. И не раз, и не два под флагом научного эксперимента вдоволь наслаждались они муками нанятого за гроши маленького человека. Кстати, для этого дела предпочитали девочек. А потом можно было быстро восстановить все раны — аппаратура для регенерации человеческого тела имелась в каждом приличном доме. Еще и такой момент: маньяки обычно избегали убивать свои жертвы. Почему? Да потому, что за ними пристально следили Службы Охраны Порядка. И труп мог дорого обойтись такому «любителю», причем в буквальном смысле слова. Работали садисты обычно в одиночку, им было трудно организовать незаметную ликвидацию «вещественного доказательства». Тем не менее, беспризорники гибли в подобных приключениях довольно часто, но гораздо реже, чем в уличных драках или под колесами транспорта.

Да, этот транспорт... Завелось очень много любителей наехать на пешехода. Почти каждый имел собственное авто. Не было машин только у самых бедных да у беспризорной детворы, само собой... Список жертв и пополнялся за их счет — у бедняков нет адвокатов, которые возбудили бы розыск и дело об умышленном наезде... А если происшествие наблюдал собственными глазами Страж Дорог — что ж, стало быть, ему, этому Стражу, повезло. Виновник наезда тут же расплачивался по известной таксе, и дело на этом заканчивалось!

Ох, уж эти эксперименты! Чего только не проделывали! Опыты шли в самых различных направлениях: клонирование, генные эксперименты. Забор крови или опыты с искусственным оплодотворением — обычное дело. Порция семенной жидкости, взятой у подростка, стоила одной кормежки, яйцеклетка молодой девушки тянула и на еду, и на малость денег. «Покупки» делали не только генные инженеры. Свежая сперма ценилась косметологами, да и некоторые дамы не первой молодости пользовались этой жидкостью — по старинке, смазывая лицо по утрам. Но Род еще не дорос до того возраста, когда можно получать деньги на приятном...

Когда Род задумывался на эти темы, у него неизменно вставал вопрос о собственном происхождении. Сколько помнил себя — только детские приюты и улица. Был ли рожден наш мальчик в результате эксперимента над генным материалом? А потом выращен в пробирке? Или он — чей-то клон, ставший по каким-то причинам ненужным? Загадка? Но Род почему-то надеялся в душе, что он просто брошенный ребенок, рожденный нормальным способом или в результате позднего аборта. Когда-то, в древности, сироты в сладких грезах воображали себя подмененными детьми властителей... Сейчас подобные мечты не распространялись дальше, чем у Рода... Мечты быть рожденным, быть «настоящим человеком»!

Может, так оно и случилось. Род был заметно умней сверстников. Многие из ребят — большинство — вообще не умели думать на отвлеченные темы, а их мечты не распространялись дальше жратвы или драки. А Род умел поразмышлять. И память у него была хорошая. Учеба в приюте давалась легко, шла как по маслу. И еще — Род прочитал несколько книг по собственной инициативе, что было редкостью. И запросто обращался с игровыми компьютерами... В прежние времена таких ребят отбирали для дальнейшей учебы. Но теперь никому не хотелось возиться. Более того, если кто из учителей позволял себе заикнуться о способностях подшефного беспризорника... Да, было дело. Молодой учитель хотел замолвить за Рода словечко перед начальником приюта. Рода вызвали, долго били, потом посадили на голодный паек в сырой подвал. Когда выпустили — он снова встретил того учителя. Молодой преподаватель выглядел тоже почти побитым. А может, и не почти...

— И тебе, и мне... Нельзя высовываться, — шепнул ему по-дружески этот, «поумневший» теперь, учитель. — Иначе нам обоим...

* * *

Впрочем, поумнел учитель не до конца. Прошло еще около года, очень важного для Рода года — у него началось превращение из мальчика в мужчину. И вновь короткий разговор с тем неугомонным преподавателем. Учитель спросил, знает ли Род, что такое Интеллектуальный экзамен, который вскоре предстояло пройти пареньку.

О, разумеется, Род знал, что такое Интеллектуальный экзамен! Все мальчишки Всё обо Всём Всегда знали…

Ничего вроде особенного — тест как тест, пристегнут к аппаратуре, зададут вопросы, предварительно введя какое-то лекарство. Вот только после экзамена некоторые дети куда-то пропадали. Причем пропадали, как ни странно, самые умные да смышленые. Разное поговаривали, правды не знал никто. На прямые вопросы преподаватели отвечали, что, мол, самых талантливых забирают куда-то в особые интернаты — проходить усиленный курс наук. Но этому никто не верил — почему тогда забирают спешно? Верили другим, страшным рассказам. Среди детей ходили жутковатые истории о том, что кто-то где-то краем глаза видел трупы детишек, исчезнувших после Интеллектуального экзамена, с распиленными черепами да извлеченными мозгами. Беспризорники были уверены, что у самых умных вынимают мозги и вставляют в каких-нибудь киборгов. У Рода была на этот счет своя гипотеза — погрубее. Самые умные мешали, их попросту ликвидировали. А мозги — их и так навалом…

Как известно, на всякий яд всегда находится противоядие. Дети давно научились обманывать опасное тестирование. Так, сыновья обеспеченных родителей попросту проводили недельку на танцах, под не считанные децибелы грохочущей музыки, в момент превращающей подростков в дебилов. Ну, а беспризорники? У них ведь не было денег на дискотеки?! Собратья Рода поступали просто. Много поколений назад была найдена смесь из трех видов «колес». После недельного глотания этой забористой штуки паренек глупел настолько, что мог запросто попасть под машину или сунуть руку под пресс, глупо ухмыляясь при этом. Действие смеси продолжалось с неделю, а день экзамена был, обычно, известен. Так что Род ничуть не сомневался, что пройдет Интеллектуальный экзамен — у него были приготовлены таблетки в запаске, и был старший друг… Ну, понятно — без друга не обойтись, когда ничего не соображаешь!

А тому преподавателю Род, собственно, ничего не ответил. Прикинулся дурачком… Понял ли учитель его? Вероятно, уразумел, по крайней мере, больше он с Родом не разговаривал.

* * *

— Вопрос не в том, на какой срок мы можем обеспечить полное замирание функций, — говорил один из нанявших Рода людей, а наш мальчик слушал разговор краем уха, не особенно даже прислушиваясь, ведь слышать такие разговоры для большинства случаев — только расстраиваться. — Вопрос состоит в том, чтобы сделать этот срок бесконечным.

— Ты хочешь сказать, что некий гарантированный срок и бесконечность — это две качественно различные категории? — то был голос второго из экспериментаторов.

— Именно! Ты прекрасно знаешь об опытах с анабиозом при низких температурах, там жизненная деятельность замедляется, но продолжается, хотя и на весьма низком уровне.

— Но и у нас в опытах на собаках не было полной остановки жизнедеятельности, вот смотри, одно сердечное сокращение в час, вот — какой-то ритм сверхнизкой частоты на головном мозге, — спорил второй.

— Да нет же! Участок полного отключения функций — вот с этого по этот момент, просто с этого отрезка начинается восстановление...

— А по-моему, это просто участок более глубокого анабиоза, если бы мы подождали подольше, было бы сердечное сокращение.

— Нет, здесь критическая...

Но тут дверь закрыли, разговор предназначался отнюдь не для ушей Рода. Меньше знаешь — крепче спишь!

* * *

На следующее утро началось. Рода тщательно вымыли снаружи и внутри — промывка желудка зондом да три клизмы — и опутали разными датчиками. Потом был операционный стол, но скальпелей нигде поблизости он не углядел. Поставили капельницы, что-то ввели прямо в трубку, и Род провалился куда-то глубоко, в тяжелый сон без сновидений.

Проснулся мальчик на чистой кровати, прикрытый мягким одеялом. Никаких неприятных ощущений не было, разве что сухость во рту. Информация о том была тут же помещена в базу данных одним из экспериментаторов, который тут же устроил Роду опрос и осмотр. Подошел второй. По их лицам было видно, что результаты эксперимента удовлетворяют обоих.

— Вот твои деньги, ты их честно заработал, — сказал первый из ученых, — но нам бы хотелось продолжить. Ты как — еще подзаработать?

— А сколько я спал? — Роду стало почему-то интересно, а может, это было скрытой формой подхалимажа...

— Два дня, если это можно назвать сном.

— А мне кажется, что я заснул всего пять минут назад!

— Прекрасно! Так как, не против — поспать еще недельку-другую? Платить будем поменьше, ты сам ведь знаешь — оптом дешевле!

— Оптом-то дешевле, — Род как-то машинально начал торговаться, — но, наняв другого, вы снова потратите время и деньги на обследование, а я уже готов!

— Ладно, одна монета за два дня! — усмехнулся ученый, — Я бы и не стал уступать, да ты мне понравился, ведь какой аргумент привел в споре! Молодец!

— Тогда накинь еще!

— Ну, и у меня тоже кое-какие доводы имеются, — усмехнулся экспериментатор, — ты ведь спишь, ничего не ешь, таким образом, экономишь. И немало! Еще не известно, кто кому должен останется в нашем случае!

— Но и жизнь у меня проходит, — не сдавался Род, — во сне я старею...

— А вот это, как раз, и неизвестно, — по блеснувшим зрачкам ученого Род понял, что попал не в бровь, а в глаз!

* * *

Подготовка ко второму эксперименту была дольше и короче одновременно. На этот раз мальчика «вычищали» куда как тщательней, заодно залечив все слабые места в организме — подлечили зубы, ликвидировали гнойнички и так далее. Зато не проводили новых обследований общего характера, не было и длительных съемок кардиограмм да энцефалограмм.

Роду дали посмотреть на аппаратуру. Вернее, на часы. Возможно, просто не перед кем было похвастать, вот беспризорник и сошел за слушателя. Тем более что ему и так многое известно.

— Вот это — те самые часы, что отсчитывают время, — экспериментатор показал мальчику на закрытую коробку с простой клавиатурой, — когда их механизм срабатывает, начинается работа весьма простой системы. Собственно, надо просто снизить... — ученый замялся. — Ну, да тебе и не нужно знать эти детали. Короче, ты сразу же проснешься!

— А если часы не сработают?

— Тогда тебя разбудим мы сами! Достаточно просто открыть...

И на этот раз все прошло на удивление легко и безболезненно. Мальчик заснул, как будто провалился, потом очнулся с ощущением, что проспал всего пять минут. Но опомнился он вновь, как и в первый раз, на хорошей, чистой постели. На этот раз Род поинтересовался сразу:

— Сколько я спал?

— Тридцать дней, — последовал ответ.

Через несколько дней Роду был предложен третий эксперимент. На этот раз ему предстояло проспать целый год. Мальчик задумался. Ответить было не просто. Конечно, сумма денег, которую обещали, могла бы надолго обеспечить сытую жизнь. Но не до совершеннолетия. Это, во-первых. А во-вторых, на эти деньги не снимешь жилье. Да еще и регистрация постоянно проживающих — вот задача. Начать жизнь вне системы приютов он пока не в силах, а в приют путь ему может быть закрыт. Почему?

Система приюта для беспризорников задумывалась не только и столько, чтобы помогать им, сколько для контроля. Были времена, когда часть беспризорников, довольно малую часть, держали в приютах постоянно. А на остальных — не обращали внимания, пока они не попадались — на каком-нибудь преступлении. Когда же вторых, живших вне приютов, стало слишком много, их попросту начали отстреливать. Сперва давали разрешение добровольным помощникам Охраны Порядка. Потом — начали организовывать специальные отряды стрелков. Первое время обыватели с воодушевлением шли в такие отряды, но затем энтузиазма поуменьшилось. Против были и жены добровольных «чистильщиков», и просто большинство людей. Волонтеры-убийцы сами оказывались изгоями, и проблему стали решать, нанимая профессионалов.

Профессионал — дело известное, он как умный кот, не станет душить сразу всех мышей, а ловит по одной в день — покажет хозяину, потом съест мышь и то, чем хозяин угостит. И так далее... И не дай бог, истребить этих самых мышей, они — его хлеб. Когда затея с профессиональными стрелками провалилась, стали придумывать еще разные штучки, вплоть до применения роботов...

Но среди тех, кто управлял людьми, появились мнения, противные и такому порядку. Причины были следующие. Первая — не слишком большая эффективность стрелков. Вторая — отсутствие учета и наблюдения за беспризорниками, которая не могла быть налажена, пока они, эти дети, считали себя дичью. Была и третья причина — люди стремительно вырождались. В семьях росли «законные» дети, выращенные искусственным способом. Когда этот способ «беременности» входил в массы, считали, что детей будут получать, используя искусственное оплодотворение. С энтузиазмом заводили банки семенных продуктов известных людей, преимущественно красивых артистов да выдающихся спортсменов. Но дело пошло по совсем другому пути и почти сразу же. Было открыто клонирование людей. И внедрено.

В результате большинство предпочитало получать искусственных детей не методом оплодотворения, а клонируя самих себя. А любой клон — это уже подпорченная генная структура. В процессе жизни на клетки воздействуют различные «портящие» факторы. При нормальном оплодотворении испорченные участки уходят в рециссив, рекомбинации генов как бы излечивают больную ДНК. А вот клонирование, особенно многократное — это верный путь к вырождению. Дело еще более ухудшилось, когда стала популярной генная инженерия. Причем не только популярной, но и общедоступной. Процесс порчи наследственного материала человечества пошел еще быстрей.

Вот тут-то и вспомнили о беспризорниках. Среди них было очень много рожденных проститутками, бродяжками, да и просто бедными женщинами. Рожденными от секса, в результате — со сравнительно здоровым генным аппаратом. Суровые условия жизни отсеивали в первую очередь дефектных. И, вот, в глазах тех, кто управляет, беспризорники из паразитов стали превращаться в запасник генофонда. Прельщала и простота отбора — с беспризорниками никто не церемонился! Так детям представился шанс выжить. И даже более того — после соответствующих отборов стать полноправными гражданами. Которые дадут хорошее потомство...

Оставалось наладить систему. И тут кому-то пришла в голову простая мысль. И экономная такая... Летом беспризорники могут прекрасно жить на воле, проходя школу выживания. А вот зимой — зимой те, кто не имеют жилья, обречены. Сделаем так — откроем двери приютов осенью, пусть идут на государственный паек! Кто не захочет — загнать силой! Там же сразу — обследование, уродов можно отсеять. Остальных следует даже поучить, выявить наиболее способных, которые смогут потом принести пользу новому обществу. Посему — обратили внимание и на образовательную систему приютов. Детям предоставлялись и книги, и компьютеры... А весной — пинком под зад и на улицу. Пусть проходят естественный отбор да жизни учатся! И какая экономия получается!

В приютах, разумеется, существовала единая система регистрации. Вот этого и испугался наш герой. Если он проспит целый год, а следующей после сна осенью явится в приют — что тогда будет? Во-первых, где зимовал? Допросы — вещь малоприятная. Им не нужно знать, почему он не пришел в приют, им бы адресок тайного убежища беспризорников! А объяснения на счет экспериментов сочтут обманом. Или психической ненормальностью, а это — сразу же отсев. Ребята иногда говорили на эту тему, ходили жуткие рассказы. Про опыты без наркоза, про банк органов и так далее...

Была и другая опасность, которую сразу же осознал Род. Ученый говорил, что в таком сне человек не стареет. Но, тогда он и не растет. Если, спустя год, Род заявится в приют, совершенно не подросший, не сочтут ли его после этого больным? Или, того хуже — «подменышем».

Но, с другой стороны, Род может неплохо заработать? А в приютах тоже берут взятки. Или, все-таки, попробовать пожить самостоятельно?

Род обдумывал свое положение и так, и этак. А потом решился, и рассказал все это тем, кто его нанимал.

Род был, разумеется, очень умным мальчишкой. Но в данном случае он не учел одного козыря в своей колоде. А экспериментаторы усекли сразу! Коли Род сейчас откажется, то где они найдут другого здорового беспризорника зимой? Они — все в приютах!

Дело разрешилось просто — Роду предложили, на этот раз, огромную сумму. Для него огромную...

Мальчик согласился сразу же... А потом уже начал думать!

* * *

Случайно подслушанный мальчиком разговор многое прояснил.

— Надо форсировать программу, — говорил один из экспериментаторов, — у меня уже есть заказчики.

— Как ты себе это представляешь? Ведь опыты не закончены? — сомневался второй.

— Почему же? Капсула готова. Пригласим заказчиков сюда, продемонстрируем мальчика, капсулу, уложим в нее, запечатаем...

— А потом, при заказчиках, вскроем и разбудим мальчонку?

— Да.

— А если не получится?

— Тогда не судьба, — говоривший помедлил, — но, на всякий случай, надо быть готовыми.

— Точнее, вооруженными?

— Оружие не помешает. На всякий случай...

— А если все-таки узнает Охрана Порядка?

— Ну и что, подумаешь — стычка. Ведь у нас дома, следовательно — мы правы!

— Я не о том. Путешествия по времени запрещены.

— Как так? Не понял...

— Около ста лет назад был принят закон, запрещающий бегство в будущее любым, не санкционированным властями способом. Тогда еще появились первые книги и фильмы по этой теме. Сразу и закон приняли. Чтобы дела не путались. И, вообще...

— Я не знал об этом законе. Значит, мы — преступники?

— Пока нет. Преступниками станем, когда отправим первого клиента в будущее. А пока бояться нечего!

— А если продать изобретение?

— Тоже вариант. Продать и сразу же скрыться...

— Тогда новые документы и запасные личные дела в Большом Компьютере нам нужнее, чем портативное оружие.

— Не помешает ни то, ни другое.

— Кстати, я вот думаю, — ученый вновь замялся, — надо бы на этот год, пока будет идти эксперимент, капсулу спрятать, как следует!

— Можно зарыть в подвале, а сверху — слой цемента!

— Слишком много хлопот...

— Зато надежно!

— Ладно, прикинем, обдумаем!

* * *

Теперь Роду снова было о чем подумать. Оказывается, он участвует в запрещенной законом затее. К тому же, его зароют в землю, возможно, зальют цементом... Бежать? Можно и сбежать... Двери не заперты, да если бы и были заперты, он бы подобрал ключи! Вопрос не в этом...

Может, все-таки рискнуть и остаться? Такая куча денег! Если ему повезет — обеспеченное будущее. Могут ли его просто ликвидировать, чтобы не платить? Нет, если эти двое будут продавать свое изобретение, им надо придется каждый раз показывать его, Рода, прошедшего через эксперимент, и при этом живого и здорового! Следовательно, о нем еще и заботиться будут. Если кто купит разработку «на корню», тогда, быть может, «купит», заодно, и Рода. Чтобы демонстрировать другим покупателям. Вот съемка эксперимента, а вот — живой мальчик! Узнаете? Тогда покупайте и платите!

Да, при таком раскладе у Рода все не так плохо. Но вот если вмешается Охрана Порядка? В этом случае у него мало шансов выжить. Хотя тоже есть! Скажем, он может пригодиться как свидетель. А потом будут обследования в государственной лаборатории... Да, и тут есть шанс выжить.

Трудно принять ответственное решение, когда тебе всего тринадцать лет. Лучше бы не приходилось выбирать... Как обычно бывало с ним до этого — Род не выбирал себе родителей, или родителя... Впрочем, почти все беспризорники не знают своих «предков»...

Первые воспоминания Рода — это в приюте для самых маленьких. Как накормили чем-то вкусным, кажется, это была сладкая каша... Сколько тогда ему было? Года три? Вот ему уже четыре, все дети суют ручками друг другу в трусики. Он впервые трогает сверстницу между ног, ему интересно. Пять лет — драки, драки... Порки, порки... И голод, вечный, до спазма мышц и челюстей, волчий голод — как фон всех этих лет. Род вспоминал почти с удовольствием. Вот первое лето на свободе. Он совсем еще малыш, ему даже помогают другие беспризорники — традиция такая, присматривать за совсем маленькими! Потом нравы ожесточаются... Шесть лет — он впервые в деле. Стоит «на часах», пока другие, постарше, воруют. А его дело — поднять тревогу, если что... Но в тот, первый раз, все прошло благополучно. И он долго жевал честно, по мнению мальчишек, заработанное печенье!

Сколько раз он мог погибнуть? Ну, уж больше десятка, это — точно. Тонул трижды. Когда в первый раз увидел, как над ним идут круги на воде, он даже и не понял, что тонет... Последний раз — в десять лет, тогда было очень серьезно, еле откачали. Обошлось!

В прошлом году он впервые получил серьезную рану ножом. До этого были только небольшие порезы в драках. А тут — глубоко, хлестала кровь. Его старший друг в то время — Фисток — зашил рану простой иголкой. Род даже поорал тогда от боли. За что потом Фисток по праву старшего друга высек его, но не особенно жестоко, так, для порядка... Мужчина должен уметь терпеть боль! Кстати, рана зажила тогда на нем, как на собаке. Когда Фисток вытаскивал нитки, Род уже молчал, не стонал. Наука!

Дружеские союзы между ребятами с разницей в возрасте повышали шансы выжить. Особенно для младшего в паре. Хоть он и должен был во всем слушаться старшего приятеля — в чем и состояли, в сущности, его обязанности — имелись и свои большие два плюса. Старший делился едой. И мог защитить. Так что большинство мальчишек стремились найти старшего друга, хотя бы временно. Но неумолимые законы отбора делали свое дело — количество беспризорников в возрастных группах убывало по мере взросления детей. Что поделать — дети гибли... Некоторые находили себе пристанище и даже «родителей». Особенно этот процесс был заметен у девочек. Начиная с четырнадцати, они вообще прекращали беспризорную жизнь. Дожила — дальше проще! А вот мальчишкам надо было дотянуть хотя бы до пятнадцати — шестнадцати лет. Впрочем, бродяжничали и в девятнадцать, Служба Охраны Порядка смотрела на это сквозь пальцы. Но, если тебе за двадцать, вступали в действие законы...

В этом году Род почему-то не встретился с прошлогодним другом. И, вообще, прожил без старшего приятеля. Зато у него появилась подружка. Юсрин, его ровесница. На вид — так себе, дурнушка, но и Род был не из первых, скорее — наоборот... Хотя, в целом, девочка как девочка, и все — при ней, Род даже сохранил, по традиции, несколько ее волосков — с того самого места... Хотел было составлять коллекцию, как другие подростки. А пока любовался на эти, «его» первые — черные, кудрявые волосики... Была даже мысль подписать на пакетике — Юсрин, но наш маленький герой особенной аккуратностью не отличался! Первый раз он попытался «сотворить мужское дело» еще в восьмилетнем возрасте. И не знал, как поступать дальше — делать то, чем занимались старшие в этот момент, не хотелось... Впрочем, все равно, оба — он и та девочка — остались довольны. Было чем похвастать! А в этом году он не только делал все, как взрослые, но у него и случилось все, как полагается. Род даже получил что-то вроде удовольствия. Его подружка особого наслаждения не получила, но была готова продолжать опыты и дальше... Оно и понятно, надо же когда-нибудь учиться!

Да, что это он все о хорошем? Вот вспомнить хотя бы ту свалку старой техники, машин и роботов, где чуть не погиб... За ним гнался страшный механический монстр — из тех, что дерутся на арене для публики. Как могли выбросить на помойку рабочего робота? Или тут, на свалке, его кто-то пытался восстановить? Но для Рода это было неважно. Главное — что ему повезло!

Случилось так. Род пробирался через какой-то хлам, стараясь не задевать острые обломы металлопластиковых конструктивов, торчащие отовсюду. Особенно опасны были те, что присыпаны землей. Поранить стопу — хуже не придумаешь! Род уже имел опыт в таких ранениях, повторять — не хотелось.

Когда Род проходил возле большой кучи непонятного хлама, ему вдруг что-то не понравилось. Реакции у беспризорников развиты, да и мальчишки не особенно стеснялись проявлять страх. Даже если это были пустые страхи... Короче, Род встал как вкопанный, а потом — отпрыгнул назад. Толи сразу, как почувствовал в этой куче железяк какое-то движение, толи даже за мгновение до этого. Ровно там, куда он собирался поставить ногу, на этом самом месте, защелкнулось металлическое щупальце. А потом выкарабкался полуразобранный робот — гладиатор. Сплошь покрытый вмятинами, с торчащими из прорех обрывками проводов. Род отпрыгнул еще дальше, не сводя глаз с механического убийцы. А робот пополз к нему. Вместо ног у какие-то непонятные штуки, таких Род никогда раньше не видел. Сам себя пытался восстанавливать, или экспериментировал кто?

Это улитки ползают медленно. А вот роботы «ползают» даже слишком быстро. И второй раз уродливая клешня захлопнулась со скрежетом чуть ли не у самой щиколотки человека. Мальчишка бросился бежать. Перемахнул с разбегу старый автомобиль, лишь оттолкнувшись руками от его крыши. Бежал, бежал, пока не понял, что робот уже не догонит.

Род рассказал всем знакомым ребятам о страшной встрече. Не зря он слыл добряком. Да, добряком, как ни странно это звучит. Многие из беспризорников постарались бы скрыть эту информацию — вдруг пригодится! А были и такие милые детки, что с удовольствием заманили бы в гиблое местечко кого-то из приятелей... Но он рассказал всем.

Два года назад Род случайно оказался поблизости от какой-то уличной перестрелки. Кто-то в кого-то лупил из скорострельных пулеметов. Пули летели сплошным потоком, как вода из пожарного шланга. Род нашел какую-то щель, вжался в нее. Пули все равно нашли его, но, по счастью, только рикошетные. Зато целых пять штук. Род выковыривал их сам, они сидели неглубоко, но все равно было больно! Не идти же в лечебницу — сразу же припишут соучастие!?

Тем не менее, Род жив и здоров. Пока жив и здоров. Успешно миновал много опасных моментов в жизни. Пока не попал в эту историю. А ведь до этого ему везло! Не то чтобы он нашел богатых родителей — так не бывает... Просто, как сказал бы моряк, он успешно проходил все рифы и отмели.

В диком обществе беспризорников выживают не всегда самые сильные и наглые. Скорее, наоборот! Это только кажется, что самый активный птенец в гнезде, первым выхватывающий пищу из клювика пернатого родителя — лучший и наиболее приспособленный. Он, чаще всего, первым и вываливается из гнезда. А в обществе маленьких разумных хищников — это еще заметнее. Самые сильные чаще всего и гибнут — либо в поединках между собой, либо — растерзанные менее мускулистыми, но более дружными собратьями. А тем, у кого слишком длинные руки — эти самые руки частенько укорачивают. Увы, самого наглого «птенца» в человеческом обществе попросту выталкивают «из гнезда»!

Разумеется, погибают и слабейшие — для них шансов тоже нет. И те умники... Что недостаточно умны, чтобы спрятать свое умственное превосходство — им тоже, в конце концов, все припоминают! Особенно, если превосходство в интеллекте используется для обмана и мошенничества...

Род был тем самым «очень, очень умным мальчиком». А насколько умным? Достаточно для того, чтобы это искусно скрывать! Памятный прокол с учителем был последним. Как, собственно, это случилось? Как он доверился взрослому, но глупому человеку? Но ведь Род был хоть и умным, а все-таки мальчиком. Ребенком, хоть и недоверчивым, но верящим, глубоко в душе, в добро, в то, что у него может появиться друг...

Вернемся, однако ж, к особенностям жизни нашего героя в связи с врожденным уродством — повышенным интеллектом. Знал он об этом — своем умственном превосходстве — с малых лет — и старался не высовываться, быть как все. За это его и любили. Что выражалось в том, что мальчику мало попадало ни за что, ни про что... Однако у него хватало ума быть чуть аккуратнее одетым, чем другие, иметь чуть более чистую кожу, слегка улыбнуться и никогда не кривить лицо. Не наживать себе лишних врагов, но и не уклоняться от драки там, где уклоняться нельзя! Поэтому Роду как бы везло, точнее, просто везло, насколько могло везти беспризорнику. Последние три года его выбирали в младшие друзья старшие ребята, он находился под их покровительством, что, как мы знаем, увеличивало шансы выжить. Даже для обучения сексу единственная девочка выбрала именно его... Везло ему и с работой — он получал ее чаще, чем другие. Вот и в последнем случае, о котором идет речь, ему тоже повезло — выбрали именно его!

Кстати, о работе... Роду повезло еще и в том, что он был совершенно не красив, так сказать, сексуально непривлекателен. Поэтому и успешно миновал всякого рода маньяков обоего пола. Почему его выбрала для своих интимных опытов та девчушка, Юсрин? При его-то непривлекательности? Он чаще других мылся...

Род сидел и думал. Если бы проспать два года, ему будет пятнадцать, можно попробовать найти работу. Ах, какой же он дурак! Ведь ученый говорил, что он совсем не вырастет, сам должен понимать, что хоть ему, и будет, по данным компьютера, пятнадцать, но сам то он останется маленьким... Могут и за болезнь, какую-нибудь принять!

Что же делать?

* * *

Эти двое сидели за столом и считали деньги. Много денег. Очень — очень много денег. Значит, им уже заплачено. И для Рода все решено. Его попросту никуда не выпустят теперь. За все надо платить — а его нанимателям уже заплачено. И упустить мальчика, сорвать эксперимент — они теперь себе позволить никак не могут!

Род осторожно, как бы невзначай, попробовал выходную дверь. Заперта, само собой...

— А ты как думал, — раздался голос за спиной, — иди лучше к себе, да выспись, как следует перед экспериментом...

— Выспаться? — засмеялся Род. Чувствуя свою незаменимость, беспризорник держался уже наглее, — А то потом не удастся?

— Все это серьезно, и ты должен хорошо выглядеть завтра, — продолжил экспериментатор, — ты должен понимать... Нам уплачено. И тебе уплачено! Твой гонорар ждет тебя в спальне. Теперь каждый должен исполнить то, за что уплачено вперед!

Делать было нечего. Род поплелся к себе. У него теперь была «своя» комната, впервые за всю жизнь. Но это совсем не радовало мальчика. Сейчас он предпочел бы нары детского приюта. Пусть даже все вокруг пускают газы. Пусть даже кто-нибудь, лежащий сверху, обмочится... Все лучше, чем сейчас, когда не знаешь, будешь ли жить вообще! Род не особенно боялся смерти, но это если рассуждать вообще... А сейчас, конкретно в данный момент, ему было явно не по себе. Не то чтобы боялся, нет, но ощущения были весьма противные. Какая-то предательская дрожь...

На табурете, стоявшем возле койки, были сложены монеты. Целая гора титановых монеток! Его деньги, много денег... Можно было подержать их в руках, пересчитать, даже поиграть ими. Но вот только одно было плохо: Род не знал, сумеет ли он когда-нибудь воспользоваться этим «богатством»...

Мальчик так и не притронулся к «титанам». Лег на койку лицом вверх, положил руки под голову и... не заснул. Так и лежал всю ночь. Впервые то, о чем он думал и переживал, не позволило ему уснуть всю ночь...

* * *

Утром началось, как и в прошлый раз. Очистка желудка и кишечника, вливания каких-то жидкостей в вену. Окутали проводами, вставили датчики во все дырки, уложили на стол. Ага, вот и гости. Целых пять человек, лица закрыты масками... Заказчики, стало быть! Пришли поприсутствовать...

Что было дальше, Род не помнит. Все получилось очень быстро. Мальчика усыпили почти сразу же, в самом начале эксперимента — ввели что-то прямо шприцом в пластиковую трубку капельницы. И Род вновь, уже в третий раз за последнее время, провалился в черную бездну...

ГЛАВА 2

«Где это я?» — подумал Род. Похоже, он находился в чем-то довольно тесном. Говорят, в далеком прошлом покойников укладывали в такие специальные деревянные сундуки и закапывали под землю. Род видел когда-то картины с подобными сюжетами. Потом в тех фильмах мертвые оживали, вылезали в полусгнившем виде из-под земли и пугали прохожих... Смех, да и только! Были слухи, что до сих пор самые богатые люди завещают проделать этот обряд со своим телом после смерти. Чего хорошего — ведь трупы сгнивали...

Не лучше ли просто сжечь?

— Так, поразмыслим.

Если бы он погиб в результате того эксперимента, никто бы и тратиться не стал на могилку да еще какой-то там сундук. Проще — выбросить изуродованный трупик беспризорника где-нибудь на свалке. Охрана Порядка такими делами не интересуется...

Откуда-то сбоку тянет свежим ветерком. Род сдвинул руку, заметно посвежело. Появился свет. Что же, значит, положение не безвыходное. Род повернулся, просунул руки в щель, нащупал края и попытался их раздвинуть. Что удалось ему с неожиданной легкостью. Более того, он почувствовал, что попросту вывалился из той странной штуки, в которой до этого находился.

Род лежал на земле. Было светло и тепло. Когда мальчик встал на ноги, то обнаружил возле себя остатки того, в чем находился до этого. Что эта штука ему напоминает? Ага, он видел нечто подобное на кухне. В такой штуке приготовляли жирных птиц, ну, этих, с ластами на лапках. Только эта «утятница» была несравненно больше, точь-в-точь под его размер. И забита внутри какими-то приборчиками, проводами. Рядом с «утятницей» зияла небольшая щель, ведущая под землю. И еще много свежевывернутой глинистой почвы рядом. Понятно, здесь было нечто вроде холма, он осыпался и открыл эту щель в земле. Но причем здесь Род? И как он тут оказался?

Вокруг расстилалась безлюдная местность. Мало того, что безлюдная, она была еще и, так сказать, «беспредметной»... То есть — совершенно пустой. Впереди, до самого края горизонта, была видна только ровная, лишенная какой-либо растительности, пустыня. Только темно-бурый цвет этой странной пустыни. И — все! Даже запахов, и тех — не было. Разве что серое, неприветливое небо там, где не было земли...

Где город? Где люди, дома, машины? Куда я попал? Эти вопросы проносились, один за другим, в голове Рода, но ни на один из них ответа он не нашел. Мало того, каждый вопрос, задаваемый самому себе, вызывал неприятные ощущения в груди, примерно такие, какие испытывал Род перед тем, как подвергнуться очередному малоприятному событию в жизни. А таких моментов было немало — начиная от безобидных порок в приютах и сдачи крови за кусок хлеба и оканчивая тем, что проделывали с ним различные садисты. Если бы просто мучили! Нет, им надо было обязательно заставить мальчишку привязать самого себя к ложу пыток. Потом ему демонстрировался набор инструментов, заставляли их потрогать, понюхать, полизать... А потом! Потом было море боли... И вот, сейчас — вновь такой же момент. Но раздеваться не было необходимости — мальчик и так был совершенно лишен одежды. Голый снаружи и... изнутри! Род чувствовал, что его живот не просто втянут, нет, внутри тоже было все пусто, так пусто... ну совершенно! Поесть бы! Но что здесь можно слопать — ведь голая земля. Съесть капсулу, из которой он только что выбрался? Металл, к тому же насквозь проржавевший.

Мальчик сел прямо на землю и задумался. Ладно, не удастся поесть, так хоть поразмышлять можно. Это не заменяет куска жратвы, зато отвлекает от постоянных мыслей о том, как чего-нибудь съесть! Итак, куда это он попал? Начнем, как говорится, с самого начала.

Его усыпили для какого-то эксперимента. Собственно, Роду было все равно — опасен ли был этот эксперимент, или нет... Если бы в результате он умер — так что ж, о той жизни, что у него была, и жалеть нечего. Ведь сам не раз подумывал о том, чтобы «покончить счеты с жизнью». А тут и на яд тратиться не надо — даже заплатили... Кстати, где те деньги, что ему были обещаны? Он оставил их в кармане, в штанах. Сейчас можно было бы купить на них еды...

«Купить еды? Да, это ж надо такое отмочить!» — засмеялся сам про себя Род. Он смеялся над собой, над своей ограниченностью. Ведь здесь, сейчас, ни за какие сокровища нельзя было бы купить и куска хлеба. Не у кого. И нечего здесь покупать, и негде...

Чего размышлять — надо идти искать! Чего искать? Еды, питья... Но куда идти? Да не все ли равно!

Хотя нет, не все равно. Надо идти хотя бы прямо, ведь если бродить кругами, то он точно никуда не придет! Ему нужен компас, или что-нибудь подобное. Если вокруг пустыня, а ты сам только что вылез из капсулы, то стоит поискать, прежде всего, у этой самой капсулы. Тем более — рядом с ней что-то типа лаза куда-то под землю. Стоит посмотреть!

Мальчик начал руками расширять отверстие у левого края капсулы. Земля была рыхлая и какая-то неживая. Почему неживая? Ах да, понятно... Ни тебе корней растений, ни тебе червей, не было даже насекомых. Копалось легко... Эх, не к добру все это! Но вот дыра стала достаточно широкой, чтобы Род смог в нее протиснуться. Чего терять-то? И мальчик полез вглубь, в темноту.

Когда он спустился и встал на ноги, внутренность подземелья осветилась лучами, хлынувшими из отверстия наверху. До этого он же сам и закрывал эту дырку своим телом... Что сразу бросилось в глаза? Да это же та самая лаборатория, в которой и началось последнее из приключений Рода. То самое, что привело его сюда, в это странное место. Стоп!

В голове у паренька будто сработал какой-то механизм. До этого момента Род подсознательно считал, что заброшен куда-то в другой мир, или же над ним производится виртуальный эксперимент. Хотя второе мало вероятно — для подобных опытов беспризорников не берут, их делают сами над собой или над кем-то из «чистеньких». Если бы Род попал в другой мир, заброшенный туда в той самой капсуле, что валяется на поверхности, то, причем же здесь эта лаборатория? Что-то тут было определенно не так!

Род начал тщательно осматривать помещение. Якобы искал компас. На самом же деле, как бы скрывая сам от себя, украдкой исследовал все, что здесь лежало. Почему украдкой? Потому что не хотел признаться себе в той страшной догадке, что появилась у него сразу же, едва он окинул взглядом комнату.

Здесь все было очень старое. Да ведь и капсула, из которой он вылез сегодня утром, была насквозь ржавая. А теперь тут, в лаборатории... Стеклянный стакан, до которого Род едва дотронулся, рассыпался в порошок. Не было книг и тетрадей, но оставались пластиковые корешки. А бумага истлела! Лишь пластмасса мебели, да бетон пола и стен выдержали неизвестный фактор... Так уж он и неизвестный... Ведь Род, находясь долгими зимами в приютах, имел возможность читать книги. Его странное увлечение чтением раздражало многих, ему досталось немало тумаков и от других ребят, и от учителей, не желавших обнаруживать среди беспризорников «головастика». Слишком много возни потом! Лучше не замечать таких наклонностей...

Так вот, Род прочел несколько книг, в которых описывалось то, чего не было. Но могло бы быть. Например, катастрофа с атомными устройствами. Обезлюдевшая планета... Хотя во всех подобных книгах обязательно выживали крысы. А Род пока что ни одной не встретил. Впрочем, это и не удивительно — даже крысам надо что-то есть. Даже тараканам. А тут и бумага вся истлела! Значит, с момента катастрофы прошло уже много времени.

Как много времени? Очень много! Очень-очень много! И, возможно, Род — последний человек на Земле. Он как-то видел фильм на эту тему. Там была куча приключений, и Последний Человек, в конце концов, встретил Последнюю Женщину, они полюбили друг друга, и от них начался новый людской род... Это только в кино так бывает. А в натуре? Да, вот сейчас, кажется, пришло время нашему герою испугаться по-настоящему.

Но мальчик не испугался своего открытия. Не закричал, не стал кататься по полу в бессильной истерике. Нет, он просто присел и немного поплакал. А потом продолжил осмотр.

Компаса он так и не нашел, зато обнаружил какой-то странный прибор, его заменяющий. Просто брелок со стрелкой на экранчике. Куда показывала стрелка, это неизвестно, но направлена она все время явно в одну и ту же сторону. Что и было нужно!

Род прихватил с собой еще несколько важных, с его точки зрения, вещей. В том числе пару хирургических ножей, прекрасно сохранившихся, даже острых. Почему все заржавело, а ножи остались такими хорошенькими? Гадать тут было нечего! Род слышал, что ножи для хирургов делают из специального легкого и прочного металла, никогда не ржавеющего. То, что надо! Кстати, вот еще кое-что из той же серии! Фольга. Тоже прекрасно сохранилась. Другой, мягкий металл, но тоже нержавеющий.

Род походил по лаборатории. Банки с химикатами. И надписями прямо на стекле. Стоп! Знакомая формула. Да это же глюкоза! Это можно есть! Нет, руки прочь! Род вспомнил, как рассыпался у него в руках стеклянный стакан. А если вместе с сахаром съесть стекло... Нет, надо что-то придумать! Ах да, фольга... Вот куда можно пересыпать съедобный порошок.

Род возился долго, его движения были на редкость осторожными. К счастью, стекло, в котором хранилась глюкоза, было гораздо более устойчивым к действию фактора времени. И, наконец, у нашего героя оказалось в руках около двух фунтов порошка глюкозы. Он сразу же сожрал целую горсть. Потом сделал над собой усилие и остановился. Ведь неизвестно, когда он найдет пищу снова!

Все это хорошо, но вещей набралось много, а куда их все положить? Род совершенно голый, потому карманов у него, при полном-то отсутствии штанов, совершенно никаких. А ему явно нужна сумка. Или рюкзак. И еще, какой-нибудь пояс, на который можно было бы все это повесить. Пояс, да пояс... Провода в пластиковой оплетке — вот они, сколько угодно! А плести из этих проводов Род научился еще лет в семь. И получались неплохие ремешки для часов. Так что сплести пояс — дело получаса...

Мальчик принялся за дело. И, действительно, вскоре изготовил себе отличный пояс. Как раз по фигуре. Предусмотрел петли, за которые можно было подвешивать различные предметы. Согнул крючочки для ножей. Вот бы еще и сумку, какую-нибудь! Из фольги ее не сделаешь, слишком легко порвать. А все ткани истлели... Может, какие-нибудь пленки? Род поискал в ящиках. Нет! Только камень устойчив к действию времени... Камень? Неожиданная мысль ему понравилась. Он вспомнил, что из камня тоже когда-то делали ткани. И нужны они были для работы с огнем. А здесь немало нагревательных устройств с открытым пламенем. Для опытов. Стоит поискать. И Род поискал. И нашел. Крупноячеистую асбестовую ткань. Ничуть не поврежденную временем. Правда, грязную, всю в окалине, в пепле. Ничего страшного, будет вода — помоем! Эх, вода! Как хочется пить! Но пока что никаких жидкостей Род не обнаружил.

Род вылез на поверхность. Нечего терять время, теперь — это его время, время на жизнь. Стрелка на приборчике куда-то указывала. Куда? Возможно, это путь к голодной смерти, а может... Да все равно никакого другого указателя больше нет!

И мальчик пошел навстречу неизвестному. Вперед и вперед. Через некоторое время из глаз скрылась и капсула, и вывороченная земля над бывшей лабораторией. А он все шел и шел.

Новый сюрприз подкрался к нему незаметно. Род понял, что идет уже долго. А ничего не меняется. Нет, местность-то изменилась. И воздух даже посвежел. Не менялось другое. Освещение. Как был день, яркий день, когда солнце, несмотря на облака, ярко освещало поверхность земли, так день и оставался. Ничего не менялось. Ночь не наступала. Род отгонял эти мысли подальше, но они снова приходили и упорно сверлили в голове — где солнце, солнце где? Наконец, наш герой остановился и начал придирчиво разглядывать небо у себя над головой. После недолгого изучения Род сделал вывод, что все небо светится абсолютно равномерно, нигде на небосводе нет того светлого участка, за которым могло бы находиться светило. Следовательно, никакого солнца нет и в помине. Очередное печальное открытие было воспринято Родом уже почти равнодушно. Вероятно, некая чаша в его душе была уже полна таких открытий, и ничего новое уже не способно было потрясти нашего мальчика. По крайней мере, сегодня.

Род устал. И захотел спать. Пусть ночь не наступает, что же теперь, ему не ложиться? Мальчик улегся прямо на землю. Ничего страшного, он не раз ночевал прямо на земле. Свернется, бывало, калачиком — и баиньки! А ничего, пока живой. Тем более, что сейчас не особенно и холодно. Даже, можно сказать, тепло. Единственное, о чем позаботился Род перед тем, как уснуть, это спрятать мешочек с глюкозой под собой, а в руках зажать нож. На всякий случай...

* * *

Ничего не случилось. Никто не потревожил его сон. Проснувшись, он подкрепился глюкозой. Потом пописал, печально глядя на уходящую в землю мочу. Так хотелось пить. Ведь он не пил со «вчерашнего» дня. И ничего определенного в этом плане не предвиделось.

Род слышал, что человек может прожить без воды неделю. Но это если ничего не делать. А он идет по пустыне. Правда, не очень жарко. Но все же! Значит, если еще пару дней он не найдет воды, то все!

Хоть бы дождь пошел, что ли! Столько облаков наверху — и ни капли! Да полноте, облака ли это вообще? Ведь, собственно, в небе никакого движения. Обычно ветер гонит облака туда-сюда. Ветер? Так ведь и ветра-то нет. Род только сейчас понял, что на него ни разу не дунуло. Воздух стоял неподвижно, его единственным движением было то, что придавал ему сам Род... Но если нет ветра, значит, нет и погоды. Следовательно, не будет и дождя!

Однако явно свежеет! Может, на пути все-таки вода? Конечно, впереди — вода, иначе и быть не может! Ведь не для того Род проделал это путешествие сквозь века, чтобы умереть сейчас от жажды!

Род пошел быстрее, почти побежал. Но вовремя остановился. Помог острый камешек, впившийся в голую пятку. И, возможно, спасший ему жизнь. Впереди было что-то не так. Мальчику в свое время удалось несколько раз поиграть на компьютере. Когда старшим это занятие надоедало, они милостиво разрешали младшим ребятам понажимать на кнопки. Вот и сейчас было что-то, как в компьютерной игре. Вроде бы все нормально, но весь передний вид изменяется во время движения Рода не совсем так, как положено по правилам перспективы. Мальчик решил проверить, отступил назад. То, что он видел впереди, тоже отступило, и с какой-то малозаметной, незначительной задержкой. Но достаточной для Рода — как сигнал — что-то не так! Ему морочат голову! Впереди не то, что он сейчас видит. Род отбежал, на всякий случай, подальше, схватил тот самый камень, что впился ему только что в ногу, и запустил им в самый центр наваждения.

Камень полетел и вдруг исчез. А потом! Потом оказалось, что это был воистину счастливый камень! Он не только пролетел через наваждение. Он еще и попал. Попал в того, кто этот самый морок наводил. Наваждение исчезло, но пред Родом возникло толи огромное насекомое, толи ракообразное. Покрытые панцирем ножки и щупальца этой твари имели множество подвижных сочленений. И каждое оканчивалось острым когтем. Тело хищника было невелико, примерно с половину роста Рода, но щупальца очень, очень длинны. В тот момент, когда мальчик остановился, он находился уже почти у самых щупалец... Снова повезло!

«Счастливый» камень Рода попал твари прямо в глаз. К сожалению, только в один. Но этого оказалось достаточно, чтобы, разрушив бинокулярное зрение существа, лишить его возможности строить псевдоизображения. Род не испытывал страха, ему было даже любопытно рассматривать это чудовище. И чем больше он смотрел на противника, тем чаще ловил себя на одном подсознательном чувстве... Это было чувство... Да чего там скрывать, это был просто хороший аппетит! Род разглядывал существо, а у самого слюнки капали. Он не раз ел креветок и раков. И знал, что внутри панциря, покрывавшего эти самые щупальца, скрывалось нежное, вкусное мясо. И сочное, к тому же! Мальчик облизнулся. В том, что чудовище останется на месте, никуда не убежит и на него не нападет, Род был уверен. Вероятно, она могла медленно передвигаться с помощью ловчих щупалец. Но это не то, явное не то! И если ей не удалось полакомиться Родом, так уж Род никак не упустит такой возможности! Он же все-таки человек!

Тварь между тем несколько раз пыталась организовать изображения пустой местности между собой и Родом. Тщетно. Теперь наш герой сумел рассмотреть тот орган, что помогал хищнику в этом деле. Род был более чем поражен. В специальном чехле у основания головы страшилища находился самый настоящий лазер. А то, что видел Род перед собой, было попросту голограммой. Куда же ушла эволюция на планете, если гигантские насекомые рождались с лазерами в голове? Нет, совершенно очевидно, что чудовище — лишь плод каких-то экспериментов. Уж и экспериментаторов тех давно нет в живых. Зато творение их рук живо-здорово и даже кого-то пытается скушать!

Дело за малым — убить чудовище. Собственно, а зачем его убивать? Ведь вкусное мясо у него в щупальцах, щупальца — вот они, отрезай да ешь! Род вооружился длинным, острым скальпелем-ножом. И двинулся вперед. Глупая тварь выбросила навстречу одну из конечностей. Наш бесстрашный мальчуган перехватил ее пониже смертоносного когтя. Раз — мелькнул нож, и здоровенный кусок щетинистой лапы упал на землю. Полезло другое щупальце. Тем лучше! После того, как тварь лишилась двух своих милых ножек, она, наконец, поняла, кто за кем охотился. Поджала щупальца. И с грустью наблюдала, как ловко наш маленький герой вскрывает толстый слой хитина, достает нежное розовое мясо, поедает его... Чмокая и облизываясь!

Род явно увлекся. Он обнаружил в щупальце еще и полость с жидкостью. Попил. Солоновато… Захотелось еще. Род смотрел на чудовище, плотоядно так смотрел, вновь и вновь облизывался. Впрочем, пусть живет. Можно, в случае чего, еще сходить, пообрезать лапки! А если оно еще их и заново отращивает — тогда это уже почти домашнее животное! Но тварь явно не хотела становиться домашним животным Рода. Она, наконец, решилась, привстала на своих коротеньких лапках, и медленно стала пятиться подальше от несостоявшейся жертвы. Вскоре оказалось, что у нее и нора есть. Туда она, глупая, и погрузила свое тельце. А щупальца выставила вперед — так сказать, защитный рефлекс. Который был совсем по-другому воспринят нашим мальчуганом. То есть — подходи и режь себе еще еды про запас. Чем Род и занялся. Теперь, кроме ножей и еще нескольких безделушек, у него в сумке оказались и пара вкусных лапок — на память о страшном лазероносном ракообразном.

Возвращаясь, Род подобрал тот самый «счастливый» камешек. Погладил его ласково, потом поцеловал от избытка чувств, да и положил к себе в сумку. На счастье...

* * *

Мальчик стоял на высоком берегу. А внизу было море. Настоящее море, правда, без волн. Откуда могут взяться волны, если нет ветра? Почему море, а не озеро, не очень большое озеро? Да потому что вода, увы, была соленой. Разумеется, наш герой не стал бы стоять на берегу, изнывая от жажды. Естественно, он первым делом бросился к воде. И понял, что пить ее нельзя. Род читал, что если напиться такой воды, то через некоторое время человек заболевает и умирает. Да еще и в судорогах!

Другой бы устроил на берегу трагедию, но не таков был наш герой. Он деловито полез повыше. Откуда может появиться море? И существовать, не высыхая? Разумеется, оно должно подпитываться реками. Остается самое малое — найти реку. Для этого достаточно пойти по берегу. В какую-нибудь одну сторону...

Род вынул брелок. Эта стрелка не подвела его, привела к морю. Пусть теперь она поведет его дальше. Куда она больше отклоняется? Ага, влево! Ну, и мы отправимся налево...

Наш герой шел день за днем. Воды так и не было. Но Род добыл уже целую кучу крабов, забил несколько крупных рыбешек прямо в воде. И потом тщательно пережевывал их мясо, которое и давало ему немного живительной жидкости. Род слышал, что соком из рыбьего мяса можно, на самый крайний случай, перебиваться, когда нет питьевой воды. Сока получалось не слишком много, но достаточно, чтобы так сразу не умереть от жажды.

Организм мальчика тоже вошел в положение, начал беречь воду. Род мало потел, кожа его стала сухой, шершавой, он почти не мочился. Воду-то он сберегал, но, увы, раны на коже перестали заживать, начали гноиться. Род лишь сжимал зубы. Главное — найти пресную воду! А без нее он все равно погибнет. Какая разница — умрет ли он с этими гнойниками или без них...

* * *

Странная колония странных насекомых занималась странными делами.

Насекомые были похожи на муравьев, только размером побольше — с предплечье Рода, примерно. Действовали они слаженно. Но делали непонятно что. Вернее, в одном конце площадки они занимались вполне понятным делом — сооружали нечто вроде жилища. Но вот в другом — в другом конце они такой же дом разбирали. Род долго наблюдал эту деятельность издали, дождался момента, когда новое жилище было сооружено. Ему было интересно, что будет дальше. Дальше — «муравьи» залезли в новый «дворец», посидели там пяток минут, вылезли и начали его разбирать. При этом «стройматериалы» транспортировались ими на то самое место, где только что стоял старый дом. Да, да, они начали вновь отстраивать прежнее жилище. Разбирая при этом только что выстроенное. Поняв суть занятий этой колонии, Род совершенно справедливо решил, что сойдет с ума, если будет наблюдать дальше. Или тоже пойдет работать вместе со всеми...

Мальчик обошел колонию на большом расстоянии. Странные все-таки были эти насекомые. Род не заметил, чтобы они что-нибудь ели или пили за все это время. Интересно, а где они берут новые стройматериалы — ведь эти, старые, в конце концов, износятся и поломаются... А может, это и не насекомые вовсе? Наверняка какие-нибудь механизмы, роботы? С зациклившейся программой? Или полу-организмы, полу-роботы. Ведь и того, с лазером, просто насекомым назвать было трудно...

Обходя «муравьев», Род отметил еще нечто странное. Вернулся, обошел снова, почти бегом. И понял, что именно его так смутило. Очевидное нарушение логики. Вот «муравьи» разбирают дом слева, а строят — справа. Теперь бегом вокруг колонии, на другую сторону. Хорошо видно то место, с которого велось предыдущее наблюдение. Но вот «муравьи» — они продолжают разбирать левый домик. И строить правый. Выходит, колония как бы повернулась к Роду той же стороной. Или у нее только одна сторона? Род почувствовал, что эта загадка ему, по крайней мере, сейчас, не по зубам...

* * *

Никто больше не пытался напасть на Рода. Местность выглядела совершенно пустынной. Лишь пару раз попадались полуразрушенные останки каких-то сооружений, о назначении которых мальчик не мог построить даже самых отдаленных предположений. Да и не все ли равно? Вновь стоял вопрос о выживании. Резервы организма, поддержанные рыбой и сочным мясом, подходили к финалу. Нужна была вода, пресная вода...

Река появилась совершенно неожиданно. Род бросился навстречу воде, не обратив внимания даже на большую рыбу, вытаращившую на него глаза на длинных отростках. Сейчас не до мяса! Пить! Это главное!

Род пил и пил воду, пил до тех пор, пока не почувствовал, что у него начинает буквально отвисать живот, который, казалось, уже «до краев» наполнился живительной влагой. Тогда мальчик лег на берегу и закрыл глаза. И лежал очень долго, несколько часов, вероятно. Счет времени он давно потерял.

Когда наш герой открыл глаза, то обнаружил, что в реке кишмя кишат эти самые рыбы. Все они повысовывали тупорылые морды, глаза на длинных отростках были дружно обращены на него. Казалось, они что-то ждали. Чего ждут? Слова ласкового, что ли?

Но наш мальчик был осторожен. И решил проверить доброту этих рыбешек простейшим способом — сунув недоеденный кусок краба в воду.

Род едва успел отдернуть руку — вода забурлила, еще мгновение — и от поживы не осталось и следа. Но почему та рыба не попыталась напасть на него, пока пил воду? А, понятно, они охотятся только стаями. Что же, будем иметь в виду. Ну и зубы у этих рыбок! Огромные, острые... Род улучил момент и быстрым движением проколол одну из рыбок длинным ножом. Раз — и вытащил из воды. Теперь охотницу можно было рассмотреть во всех подробностях. Первое, что удивило Рода, так это рыбьи зубы. Они были не только длинные и острые — что парень заметил еще в воде. Они были еще и разные — имелись клыки и резцы. Будто не рыба, а зверь какой — Род неплохо помнил то, чему обучали на уроках биологии. Тоже, вероятно, продукт экспериментов...

На вкус эта рыба оказалась явно хуже, чем нежное мясо крабов. И даже хуже, чем у морских рыб. Оно и понятно, хищница. Кошки тоже не особенно вкусные, крысы и то вкуснее. Разумеется, у Рода был богатый опыт в этом деле. Иногда беспризорники так голодали, что ели все. Особый смак — плюнуть пойманной мышке в зад, обмакнуть в соль, и... всю сразу в рот, еще живую! Прожуешь и глотаешь... Мерзость конечно, но для того, чтобы жить, надо есть! Да и привыкаешь…

Теперь Род лежал на бережке и думал. О своей доле, само собой. И о том, что делать дальше. Рыбки оказались толковыми. Увидев, что возможная жертва сама не прочь ими полакомиться, они торопливо покинули место действия. И даже предоставили Роду «охотничью территорию», на которую теперь старались не заплывать. А подростку в этот момент уже не хотелось охотиться. Он желал совсем другого. Увидеть бы живого человека, заговорить с ним... Где, в самом деле, люди? Куда они подевались? Загадка...

Нужно было решить и еще одну проблему. Здесь, конечно, пресная вода, зато нет вкусных крабов и разной прочей живности. А на берегу моря можно было хорошо пожрать, но нечего пить. Как быть? Просто! Надо поселиться в устье реки. Сейчас Род находился уже довольно далеко от моря. Итак, еще один маленький переход... Путь был недалек, и Род довольно быстро добрался до соленой глади.

У нашего мальчика появились новые привычки — сначала наблюдать, а потом что-то делать, скажем, выводы... Тревогу вызвало то, что маленькие зубастые рыбки из реки не заплывают в море, хотя в нем полно живности. Странно! Предположим, что эти хищники не выносят соленой воды. Но тогда они заплывали хотя бы в ту область этого моря, где река еще сохраняет воду достаточно пресной. Так нет же! Их там явно нет. Кстати, маленьких зубастиков нет и в устье самой реки, где вода уж гарантированно пресная. В чем же дело? Может быть только одно объяснение — в море есть кто-то такой зубастый, что его боятся даже они. Не логично ли будет и ему, Роду, проявить некоторую осторожность?

— И близко к морю не подойду! — решил он, «заночевав» на близлежащем холме.

Сколько времени провел Род на этом месте? Неизвестно, по отсутствию деления суток на дни и ночи сосчитать невозможно. Мальчик охотился на крабов, бил рыбу, отъедался. Все раны на нем уже зажили, он перестал чувствовать себя «на улице», у него даже начало создаваться впечатление, что он «дома»! Окончательно убедился Род в том, что у него «все в порядке», когда, проснувшись поутру, обнаружил свой мужской орган в напряженном состоянии. Ура! Значит, он теперь действительно здоров и полон сил. И можно заняться тем, о чем он думал все это время. А именно, отправиться на поиски других людей. Род прекрасно знал, что человек, живущий один и ни с кем не разговаривающий, постепенно сходит с ума и дичает. А с кем тут поговоришь?

Но перед тем как отправиться в новое путешествие, наш любопытный герой решил разрешить ту самую загадку с маленькими зубастиками. Кого же они, в самом деле, так боятся? Все проверяется на опыте. И Род приготовился к эксперименту. С огромным трудом поймал трех зубастых рыбок. И выбросил их в море, подальше от берега. Увы, ничего не произошло.

Но Род умел ждать, да и времени у него было предостаточно. Ожидание увенчалось успехом. В какой-то момент Род обнаружил, что вода в том месте, куда он бросил рыбок, странно изменилась. Вернее, сама вода осталась водою, но вся живность, там находящаяся, как бы замерла. Замер даже крупный морской рак, начавший уже поедать дохлую рыбешку.

А потом вода начала как бы очищаться. Словно какая-то волна стала слизывать все, что в ней содержалось. Исчезли и дохлые зубастики, и большой зеленый морской рак, и мелкие разноцветные рыбки. Кто и как это проделывал? Этого Род так и не узнал. Но понял, как страшно рисковал, когда совсем недавно собирал моллюсков, стоя по колено в такой живой, но смертельно опасной среде...

* * *

Род приготовил немного припасов, наелся впрок и отправился в новый поход. Идти он решил на первых порах вверх по течению реки. В этом случае он бы имел на первом этапе пути свежую воду.

Зачем маленький человек ушел с такого, относительно сытого, места? Ну, во-первых, надо же что-то делать... А, во-вторых, он надеялся все-таки найти людей. Чисто исследовательский интерес находился у него только на третьем месте!

Зачем ему, собственно, люди? Что хорошего он видел от собратьев по разуму за всю свою недолгую жизнь? Одни неприятности, и даже более того. Но люди были тем обществом, к которому он привык, без которого он себя не представлял. Поэтому Роду так ни разу и не пришла в голову мысль типа — «а не лучше ли жить одному?».

У Рода уже выработались какие-то внутренние часы, он просто чувствовал необходимость лечь поспать. Так он получил меру времени и начал считать собственные дни. Разумеется, эти дни были весьма неравномерные по длине, иногда спать хотелось сразу после обильной еды, но все-таки хоть какое-то измерение времени лучше, чем вообще никакого. Вот и в дальнейшем мы будем отмерять время по тому спит или бодрствует наш герой, считая условно то время, когда он спит — ночью, а когда занимается чем-то кроме сна — днем.

Собственно, сам Род считал только небольшие отрезки времени — например, за сколько «дней» он дойдет до какого-то места... Что же касается глобального счета времени, времени нахождения здесь, в этом мире... Наш мальчик оказался в этом вопросе неаккуратным. Несколько раз заводил отсчет, рисовал палочки на камнях, потом забывал и бросал. Поэтому он и не знал теперь точно, сколько времени здесь провел...

Итак, первый и второй день пути были совершенно пустыми. Оставалось только идти и думать о разных разностях. Род уже уверился, что его переместили куда-то в будущее, причем, скорее всего, никакой «машины времени» тут не было и в помине. Его или заморозили в той капсуле, или погрузили в какое-то анабиотическое состояние. Самое странное в этой истории в том, что он проснулся, причем живым. Возможно, в капсулу был встроен какой-то механизм для пробуждения. Хотя вряд ли — ведь вся электроника внутри прогнила... Тогда, вероятно, он просто находился в какой-то особенной жидкости или облаке газа, такого, анабиотического. А когда капсула прохудилась, жидкость вытекла, или газ весь вышел... и Род проснулся. Никакого более достойного объяснения всей этой истории мальчик не находил. Оставался открытым лишь вопрос о том, как далеко в будущее занесла его судьба?

На третий день путешествия он встретил нечто вроде открытого кладбища. Находилось оно не очень далеко от реки, примерно в тысяче шагов. На равнине, ничем не отличавшейся от прежнего осточертевшего пустынного ландшафта, лежали скелеты. Располагались они ровными рядами, все одинаково сориентированы — черепами в одну и ту же сторону. Род не знал, что такое страх перед мертвыми. Когда он видел в «страшных» фильмах, как герои боятся скелетов или каких-нибудь мертвецов, это вызывало только смех. Вот и сейчас он занялся подробным изучением скелетов. Сразу стало ясно, что это не люди. Мелковаты, пальцы на руках не развиты, да к тому же их на каждой руке (или лапе?) по четыре. Но это и не просто какие-то звери. Потому что у черепов, напоминавших что-то такое лошадиное, вытянутое, были здоровенные черепные коробки. Покойники имели хорошо развитые мозги. И, вероятно, были разумны. Но, неужели, люди могли так измениться? Утратить палец? Зачем?

Род решился потрогать кости. Конечно, может это и некрасиво, но из длинной кости можно изготовить нечто вроде копья, а потом бить им рыбу со всеми удобствами. Как сделать такое копье, наш герой совершенно не представлял, он хотел лишь примериться. Увы — кости с первым же прикосновением рассыпались в прах. Любые. Какая же пропасть времени должна была минуть, чтобы кости дошли до такого состояния!?

Род шел и шел вперед по этому странному кладбищу. Скелеты были почти одинаковые, незначительно разнясь по величине. Потом это кладбище кончилось и началось... другое. Вот этого, второго, кладбища, Род бы точно не заметил, если бы находился все время у реки. Здесь тоже белели останки. Но эти скелеты были совсем маленькие. Даже меньше кошачьих. Какие-то грызуны. И тоже — ровно и аккуратно так уложены, головами в одну сторону. А самое странное или страшное состояло в том, что головы у этих «крыс» тоже были непропорционально велики, не меньше всего остального тела. Неужели, и эти мелкие твари были разумны?

Род потрогал кости. Опять то же самое... Кости рассыпались. Но Роду показалось, что они все-таки чуть покрепче, чем на предыдущем кладбище. Может, более свежие? «Итак», — отметил про себя Род, — «планета потом принадлежала крысам». Подумал совершенно непроизвольно, как о чем-то абстрактном. Но потом до него дошел смысл этой невзначай мелькнувшей мысли, и мороз колющими иголками прошел по коже. Что-то подкатило к горлу, сжало. Ведь он ищет людей! А тут даже крысы вымерли...

Крысиное кладбище тянулось и тянулось. Поняв, что больше ничего не узнает, мальчик вернулся к реке. Из воды на него опасливо смотрели глаза зубастика. Живого! Хоть и противная тварь, но все-таки живая, почти родная... И Род побрел дальше вверх по реке.

Еще пару «дней» ничего знакомого не встречалось. Река и не думала сужаться. Не было у нее и притоков. Очень странная все-таки эта река! Интересно было бы перебраться на тот берег. Но — опасно! Чего-чего, а то, что у Рода между ног, зубастики непременно откусят! Впрочем, никакой особой враждебности хищные рыбки не проявляли. Только рассматривали с интересом. Если тут крысы были когда-то разумными — может, и эти рыбы тоже? А вдруг, их даже можно приручить? Но сейчас у Рода другая цель. Поисковая!

И вот на следующее «утро», а утром Род называл следующий после пробуждения «час», паренек наткнулся на что-то новенькое. Памятник, так сказать. Когда-то он был явно отполирован и блестел. Но сейчас это изделие из камня выглядело весьма и весьма неприглядно. Главной частью сооружения была огромная гранитная плита. А в центре — человеческая или почти человеческая фигура. С поднятыми вверх руками.

— Здесь, наверное, кто-то похоронен? — подумал Род, — Опять древний обряд захоронения в земле. Интересно, кто удостоился такой чести?

«Здесь покоится Бог, создавший Все Сущее!» — прозвучал у него в голове ровный, нечеловеческий глас.

Вернее, слов, как таковых, не звучало, в голове лишь стучал смысл, информация, как она есть. Роду решил, что ему померещилось. Было тихо, спокойно. Наконец, мальчик отважился и вновь задал тот же вопрос. «Кто здесь лежит?». И вновь получил все тот же ответ. Род попытался что-нибудь еще выяснить, раз нашелся некто, отвечающий на вопросы. Но, увы, этот некто отвечал только на один вопрос и только одними словами. Похоже, отвечал какой-то автомат, до сих пор работающий под этой плитой. Да, разумеется, такие автоматы рассчитаны на вечную работу, они и обслуживают Вечность...

Род не решился проводить какие-нибудь обследования, даже просто прикоснуться к этой плите. Мало ли что? Вдруг автомат решит, что мальчик делает нечто кощунственное и примет репрессивные меры?!

«Могила Бога-Создателя? Глупость какая!» — думал Род, продолжая путешествие, — «Как вообще Бог может умереть? Разве что — с тоски?»

Впереди вновь было пусто. Только река. Странное дело, Роду казалось, что река явно замедлила свое движение. С чего бы это? Но самое удивительное ждало его еще через пару дней, за которые, кстати сказать, ничего интересного для нашего героя не произошло. Так вот, еще через пару дней стало совершенно очевидно, что река вообще никуда не течет. Вода стояла. Вот так!

Еще через день Род натолкнулся на новый сюрприз. Такого он еще не видывал и даже не представлял, что это возможно. Прямо в воздухе, на высоте с его ладонь, висел какой-то металлический ящик. Он не был ничем прикреплен ни к земле, ни к чему-то сверху. Род проверил — поводил ладонью вверху и внизу.

— Неизвестный вид, — услышал Род слова-понятия как бы внутри своего черепа, — состав корма неизвестен. Если существо разумно и хочет получить кормежку, пусть назовет свой вид по коду или, минимум, по названию вида и рода.

— Я человек! — сказал Род громко.

— Существо нездорово или имеет ошибочные установки. Люди — это другое название существ-прародителей. Исчезли с планеты в незапамятные времена, задолго до реорганизации мира. Прошу назвать тот вид существ, который стал вашим предком. Если этот вид вам неизвестен, можно сделать анализ. Достаточно участка вашего покрова. Пожалуйста, положите конечность в щель интерфейсного устройства!

Но Род не стал рисковать. Руку класть? Нашли дурака! А как резанет? Да и вообще, эта железяка вполне может оказаться неисправной, а рук у него только две, и обе одинаково дороги!

Род побрел дальше. Еще через день он обнаружил такое же устройство. Диалог повторился почти слово в слово. Но то, что произошло в следующие дни, не на шутку испугало нашего мальчика. Он вновь увидел «могилу Бога». И получил из нее все ту же информацию, как и в первый раз. Но ведь могила осталась далеко позади. Две могилы? Род так бы и подумал, но появился последний, самый странный признак. У реки вновь появилось течение. Причем Род теперь шел не вверх по этому самому течению, а вниз! К появлению впереди кладбища скелетов он был уже внутренне готов...

* * *

Место, куда пришел Род, было, как две капли воды, похоже на то, из которого он вышел. Возвращаться не было смысла. Тем более что мальчик вскоре нашел на берегу следы собственного пребывания здесь — чешую и панцири моллюсков, которыми он питался в последнее время. Как это получилось — ведь он «ежедневно» шел вперед?

«Вероятно, этот мир устроен таким образом», — подумал наш герой совершенно спокойно. Многие на его месте начали бы сходить с ума, но Род уже знал — может быть все, что угодно, а отличный ум и воображение позволяли строить у себя в голове совершенно абстрактные картины. Его удивлял лишь один момент — отсутствие чего-то такого важного в той самой середине, после которой все начиналось заново. Скажем, можно было бы понять, если бы в самой середке мира — а именно центром мироздания представлялось Роду сейчас то таинственное место, начиная с которого Вселенная копировала саму себя, так вот, если бы там находилась «Могила Бога». Это было бы весьма торжественно и понятно. И если бы в центре находился тот самый висячий в воздухе ящик, это тоже было бы понятно. Но «оси симметрии», как чего-то, отмеченного материальным телом, Род не встретил. Мальчик решил поразмышлять на эти темы денек — другой, а затем отправиться в новый поход. Не может быть, в самом деле, чтобы он никого не нашел...

Дни, предназначенные для отдыха, минули быстро. На этот раз наш герой ухитрился взять с собой еще и свежей воды. Помогла в этом здоровенная рыба, пойманная Родом, вернее, ее пузырь, оказавшийся неожиданно прочным. Теперь можно было прихватить живительную влагу и вновь уйти в ту местность, которую Род окрестил про себя «пустыней». А чтобы не заблудиться, нужно вновь использовать все тот же брелок. Конечно, сейчас его стрелка указывает куда-то в море. Что же, не страшно, дело легко разрешимо — Род отметил на корпусе брелка место, куда сейчас указывала стрелка, потом сделал другую отметку, по направлению к пустыне, под углом в одну восьмую круга, как раз наискосок. Учитывая важность момента, Род сделал эти отметки, процарапав черточки на корпусе брелка тем самым «счастливым» камнем, что так помог ему в первые дни путешествия. Наш герой не особенно верил в приметы, но...

Путешествие проходило довольно гладко. В том смысле, что Род вообще никого и ничего на своем пути не встречал. Воду он экономил, но особой жажды уже не чувствовалось — потому как была уверенность, вода малая — в пузыре, а большая — в реке, в общем, вода — рядом!

На четвертый день пути Род наткнулся на какие-то развалины. Вероятно, некогда это было небольшое здание, даже не то чтобы здание, как бы это сказать. Все уже рухнуло, но ясно, что стен здесь не существовало и в помине. Это было сооружение типа колонн с крышей. Род тщательно обыскал все вокруг, пробовал отодвигать камни. Бесполезно. Ничего интересного он не нашел. Только камни...

Род пошел дальше. Но его не покидало ощущение, что он не проверил еще чего-то. Мальчик оглянулся. О, ужас! Развалин уже не было. А ведь он отошел всего на десяток—другой шагов. Но, тем не менее, позади Род видел только голую пустыню.

«Вот так вселенная, прямо, как лисица, будто следы за собой хвостом заметает!» — подумал Род, усмехнулся, и сделал вывод, что он все-таки что-то значит для этого мира, если после него этот самый мир предпринимает какие-то действия. «Но лучше, если бы Он за мной дерьмо убирал!», — закончил насмешки мальчик. — «Больше пользы бы было!».

Прошел еще «день». Вновь парящий над землей ящик, только на этот раз совсем маленький. Род подошел к нему, но рук протягивать не стал. Мало ли еще какие анализы захочет брать... Ящик на появление мальчика не реагировал.

— Ну, ты, железяка, может, угостишь чем? — спросил Род насмешливо.

— Ваша особь слишком крупна для моей модели, — неожиданно раздался ответ прямо в голове.

— А ты, стало быть, только на мышей рассчитан?

— Данное устройство предназначено для кормления разумных грызунов, — ответила железяка.

— А меня, значит, не угостишь?

— Корм, предназначенный для грызунов, может нанести вред здоровью особи вашего вида, — прозвучал холодный ответ, — кроме того, неизвестны количественные параметры тех порций, которые надлежит отпускать таким большим созданиям.

— Значит, не покормишь?

— Нет!

— Ну, а воды или... молока? Я умираю от жажды, вот, смотри, — мальчик улегся на землю и задрыгал руками и ногами, — вот, у меня уже судороги начинаются!

— Пожалуйста, получите питьевую жидкость, — услышал Род чужую мысль.

Из отверстия ящичка прыснула тонкая струйка желтоватой жидкости, била она под небольшим углом вверх. «Как будто писает!» — ухмыльнулся про себя Род и начал весело ловить струйку ртом. Жидкость оказалась к тому же еще и солоноватой. «Ну, точно, моча...» — теперь уже с гораздо меньшей веселостью и большим сарказмом. Впрочем, какую-то победу или полупобеду он, в сущности, одержал. Ящик ему в чем-то все-таки подчинился!

— Эй, железяка, пошли за мной! — Род перешел в наступление.

— Данное устройство действует жестко по заложенной программе, — ответил ящик.

Но, скорее всего, у робота был-таки собственный машинный разум, по крайней мере, он как бы обиделся, демонстративно повернувшись к Роду задней частью. Да наш мальчик был, во-первых, не обидчив, а во-вторых, достаточно настырен. Он вспомнил об опустевшем пузыре для воды.

— А водички на дорожку, — спросил Род, обежав ящик и протягивая приготовленный пузырь. Кормильный аппарат ничего не ответил.

— Ты, что, оглох? — закричал мальчик.

— Агрессивные намерения, — констатировал ящик с видимым удовольствием, — я удаляюсь, стараясь не причинить вреда!

Как это он собирался не причинить вреда? Ведь ящик буквально рванулся вперед, метя прямо в лицо нашему герою. Тот едва успел отшатнуться. А робот пронесся мимо, чуть ли не задев щеку Рода. И, все ускоряясь, скрылся где-то вдали.

Пора возвращаться! Имея компас — брелок, это было сделать, вроде бы, несложно. Род сменил курс на противоположный и отправился обратно, что называется, по собственным следам. К сожалению, на этой странной твердой и сухой земле не оставалось никаких следов. Странным было и полное отсутствие пыли. Может, пыль отсутствовала из-за того, что не было ветра? Скорее всего. Но, так или иначе, идти по собственным следам назад было невозможно за их полным отсутствием.

Вскоре Род не без удовольствия отметил еще один плод своей маленькой победы над кормильным роботом. То, что жидкость была солоноватой, оказалось, было сделано не случайно. Он шел и шел, а пить ему совсем не хотелось. Род почти перестал потеть. Значит, уменьшились потери жидкости. Так что все было неплохо, запасы еды еще не кончились, Род был здоров и полон сил.

Огорчение пришло уже к концу этого дня. Роду собрался улечься на землю и закрыть глаза, когда увидал впереди какие-то развалины. И что-то показалось в них подозрительно знакомым. Сон как рукой сняло. Род бросился к этому месту чуть ли не бегом.

Так и есть! Вот та капсула, из которой он выбрался после многовекового сна. Он опять на том же месте, которое должно было, судя по всем его расчетам и указаниям приборчика, находиться в совсем другом месте. И на другом расстоянии. А, главное, он не проходил его, когда шел вперед. Так почему же оно, это место, появилось перед ним на обратном пути.

Род уселся на землю и решил немного поразмыслить. Хоть и не привык к такому насилию над собственным разумом...

Итак, его усыпили, и он проспал в этой капсуле много — много лет. Это понятно. Все изменилось, люди куда-то исчезли, потом были какие-то разумные грызуны, они тоже куда-то подевались, может быть, попрятались от кормильных аппаратов по своим норкам. А может, от легкой еды и разучились норки-то рыть... Короче, здесь сейчас пусто, даже — пустынно. И тут его явно не ждали... Это все понятно. Так, что же происходит с его путями-дорогами? Одни и те же места вдруг изменяют свое положение относительно друг друга. Мало того, сокращаются еще и расстояния между ними. Это как может быть? Стоит проверить. Попробуем вновь дойти до моря. Да и пора пополнить запасы продовольствия...

Он снова двинулся в путь и не стал оглядываться, хотя ему показалось, что земля вкруг капсулы странно осыпалась...

Того странного зверя, с лазером для одурачивания бедных жертв, Род на своем пути почему-то не встретил. И не огорчился. Но другое его почти ужаснуло. Он добрался до моря всего за один день. А потом еще за день — до знакомого ему устья реки. В этом мире все слишком быстро менялось. Все это было настолько странным, что у Рода даже пропал аппетит. Чего никогда раньше не наблюдалось.

Род напился из реки, сел и задумался. А чего было думать? И так все понятно. Просто, надо это признать, сказать вслух.

— Мой мир становится все меньше и меньше! — сказал Род самому себе.

* * *

Прошло еще много-премного дней. Вероятно, месяцы. А, может, и целый год — ведь, как мы уже говорили, мальчик не вел календаря. Род ходил в походы, возвращался, наедался, набирался сил, делал запасы. И вновь шел вперед. Эти путешествия давали ему все новые и новые сведения о том странном мире, в котором он сейчас жил. Возможно, его мир сокращался, но это происходило отнюдь не линейно. Одни объекты оставались на прежних местах, другие вдруг резко приближались или исчезали вовсе. Но одну закономерность Род отмечал постоянно. Перестановки происходили особенно часто после его походов. Неужели, он сам влиял на Пространство? Никогда прежде ему и в голову не могло придти такое — чтобы он, маленький мальчик, менял окружающий мир столь значительно, всего лишь прохаживаясь по нему?!

Впрочем, уже тогда, возвращаясь к капсуле, Род заметил, что подрос. Его мышцы увеличились, стали тверже. Кожа тоже загрубела и стала заметно прочнее, особенно — на подошвах. Хождение босиком не вызывало теперь у Рода тех ощущений, что раньше, он мог наступить и на острый камень, не поранившись. Так, просто неудобство. Кстати, Род так и не выбросил тот самый «счастливый» камень, он таскал его почти постоянно при себе...

Стал ли Род умнее? Неизвестно. В чем-то он явно поумнел. Теперь у него было много времени для размышлений. А отвлеченные ранее темы, типа проблем мироздания и религии, стали просто злободневными. И не надо было каждодневно думать о выживании. Имелась и цель — поиски себе подобных. Род давно признался себе, что, несмотря на всю необычность и кажущуюся безнадежность ситуации, жизнь его сейчас стала гораздо более содержательной и интересной, чем когда-то, много-премного лет назад...

Род давно уже признался самому себе, что попросту все еще надеется найти здесь людей. Или, на худой конец, хоть каких-нибудь разумных существ. Говорящие механизмы он встречал не раз. Но говорить с ними было не о чем. У них существовала всегда жесткая программа действий, а единственными словами со стороны этих самых кормильных ящиков — других говорящих механизмов Род не встречал — их словами были лишь описания своих функций и вежливое: «Иди, неведомый зверь, куда подальше!». Обмануть больше никого не удавалось, хотя Род еще не раз пытался разыграть бурную сцену «умирающего от жажды». Ему посоветовали напиться из реки, протекающей неподалеку. Возможно, между кормильными ящиками существовал обмен информацией...

Так вот, наш герой все ходил да бродил по этому маленькому мирку, но надежды встретить другого человека оставалось все меньше и меньше. И еще. Были вещи, совсем уж неприятные. Однажды он чуть не погиб.

Род привык ступать на твердую, почти каменистую поверхность. Темно-бурого цвета, с этакой... грязинкой, что ли... А тут вдруг ощутил, что идет по песку, да и цвет изменился, стал почти ярко-желтым. Род остановился, он давно не ощущал ступнями такой мягкости. Даже присел, чтобы прочувствовать и другими частями тела прикосновение теплого, мягкого, ласкового песка. А потом, потом... Род понял, что погружается в эту топкую среду. Причем любое резкое движение с его стороны вызывает новое погружение в песчаную трясину...

Стало страшно. Мальчик яростно заработал руками и ногами, топь засасывала сильнее. Хотелось закричать: «Тону! Помогите!». Но кому здесь кричать?

И Род яростно греб руками. Спасительное пятно бурой твердой почвы было совсем рядом, ладонь протянуть. Но рука неизменно погружалась в этот рыхлый песок, била по нему. Мальчик почувствовал, что погружается зыбь полностью, с головой. Закрыл глаза, затаил дыхание и продолжал грести руками. Казалось — уже все, но пальцы чиркнули ногтями по чему-то незыблемому. Ура! Земля! И юноша, уже теряя сознание, из последних сил рванул вперед, цепляясь за спасительное твердое.

Очнулся он уже на земле. Лишь ноги оставались погруженными в этот страшный, предательский песок. Род поспешно вытащил их. Присел. Потом резко вскочил, отбежал. Вспомнился какой-то страшный фильм, виденный им давно, в совсем другом, далеком сейчас мире. Там, в этом фильме, на дне песчаной воронки жил страшный хищник, выбрасывающий лапы-щупальца. Существо хватало неосмотрительных за ноги и стаскивало их вниз, к себе, прямо в пасть...

«В моем мире таких чудищ нет!» — сказал Род самому себе твердо. И, действительно, никаких намеков на страшные щупальца не было и в помине.

Но тут Род отметил и другое. Он непроизвольно назвал этот мир «своим», а тот, из которого он родом — казался теперь чуждым. Может, там и водились подобные чудовища, но здесь, у него, таких — нет. Но под ноги надо глядеть, простофиля!

Второй неприятностью было исчезновение тех самых зубастых хищных рыб из реки. С какого-то момента, возможно, через полгода своего пребывания здесь, Род неожиданно отметил, что давненько не видел глаз-перископов, разглядывающих его из-под речной поверхности. Сначала Род не обратил внимания, потом задумался, специально прошелся по реке. Рыбок не было. Сколько он не бросал в воду остатки от крабов и морских рыб, никакого движения в речной глади не наблюдалось. Род не пожалел, бросил нежнейший кусок крабового мяса. И — ничего! Река как бы вымерла. Счастье, что в море еще была кое-какая активность.

Все имеет обратную сторону, с исчезновением хищных рыб Род осмелился перебраться через реку — на другой берег. Плыть не пришлось — хотя река и была довольно широка, глубиной она не отличалась. Что же касается того, «неведомого»... Словом, Род решил рискнуть!

И вот он на том берегу. И новые походы в «пустыню». Найдены новые развалины, новые кладбища, встречены новые кормильные роботы. А, может, и не все новые, а те же самые, учитывая их способность свободно и быстро передвигаться. Но никакой новой конструктивной информации Род так и не получил. И, разумеется, никого из разумных существ не встретил. Была, правда, обнаружена еще одна «Могила Бога», на этот раз еще больших размеров и весьма тонкой выделки — в смысле работы по камню. Но текст сообщения, тот, что помимо воли нашего героя подсовывали ему в голову, был неизменен. Интересно, сколько же тел было у этого самого «бога». Или, быть может, его хоронили частями, а может — несколько раз кряду? Тогда какая, интересно, часть, лежит здесь, под роскошным памятником. Если это Бог — Прародитель, то главной его действующей частью должен быть... Род представил себе и хихикнул. Потом посмотрел с опаской на могилу. Нет, здесь, кажется, мыслей не читали. А если и читали, то не интересовались. Примерно, как агентура общественной безопасности. Хватала солидных, состоятельных, осмелившихся сказать что-то не то. И не обращала ровно никакого внимания на болтовню беспризорных. Даже отворачивались демонстративно...

Род лежал у «Могилы Бога» кверху пузом и смотрел в небеса. Это небо всегда такое одинаковое, серое. И облаков нет, но и голубизны тоже. Может, и солнца тут тоже никакого нет? Да, скорее всего! И, вообще, похоже, здесь ничего нет. Если тут, в этом мире, сдох даже Бог, то не удивительно, что мир этот столь пуст и примитивен. Да еще и сокращается. Как будто бы то, что никому, даже Роду, не нужно, сразу исчезает... А ведь это мысль!

Мысль, конечно, забавная. То, что во Вселенной уже никого не осталось, а сама эта самая вселенная не исчезла полностью лишь потому, что остался еще в живых последний из ее разумных обитателей — долго-предолго спавший Род. Если принять, что центр мира там, где он лежал, засыпанный землей, в капсуле, то получается, кое-что оставили специально для него. Такой небольшой кружок земли. А то, что ему явно не нужно, или то, что он уже посмотрел — исчезает.

Добрая Вселенная — заботится о нем? Или «добрый» большой-пребольшой компьютер, который тут всем управляет? Но особой доброты к своей особе Род пока что не заметил. Отношение кормильных аппаратов к нему — прямо-таки хамское. Если существует этот самый вселенский компьютер, который всем управляет, то все роботы должны уж точно находиться в его подчинении. Следовательно, никому он, Род, на самом деле не нужен. И даже мешает. Чему же он мешает? Да полностью самоликвидироваться, разумеется!

Но все должно происходить по правилам. Вот ему и не мешают жить, хоть и не помогают. Зато, как бы подчеркивают — поторапливайся отсюда, мол, давно конца заждались.

Так обычно поступали поздним вечером с засидевшимися клиентами в обжираловках — начинают убирать твой стол, порой еще и недоеденное, потом вытирают так, что норовят и тебя грязной тряпкой почаще задеть! Вот и сейчас — явно не прогоняют, зато все со стола, самые, что ни на есть, последние тарелки куда-то убирают. А Роду, как подразумевается, пора идти вон из заведения — обжираловка закрывается!

А куда Роду идти, если больше ничего нет? В другой мир? Так покажите дорогу туда, и он пойдет сам, без погонялок! Так нет же... Никто никакой двери ему не откроет, ничего не покажет. А, может, и показывать-то нечего. Нет никакой двери в другой мир. Может, нет больше никаких других миров, а этот постарел и умирает. Только Род его и задерживает. Но, хорошо, мир-то стар, зато Род молод, и умирать пока не желает! Причем не желает ни сейчас, ни в ближайшем будущем...

Может, все-таки попытаться вступить в контакт с кем-нибудь или с чем-нибудь. Вот хотя бы с дохлым Богом, здесь, под могильной плитой бессовестно отдыхающим, и на него, Рода, никакого внимания не обращающим!

— Эй, Бог, ты меня слышишь? — закричал Род на памятник, — отзовись, ответь! Мне нужно, чтобы хоть кто-то мне ответил! Если ты создал эту вселенную, а она больше не хочет существовать, то мне — куда деваться-то?

Род ждал. Чего? Может, телепатического ответа в собственной голове, как в случае с кормильными аппаратами. А, может, что могильные плиты задвигаются, оттуда выползет старый Бог... Кажется, Род был согласен поговорить даже со скелетом. Но — увы! Тишина мира, нарушенная криком Рода, вновь восстановилась и более не нарушалась. Ничего не произошло, никто Роду не ответил. Наш герой встал и побрел прочь. Отойдя, оглянулся — может, все же? Нет, все покойно... Рассчитывать надо только на себя. А что он умеет, мальчик, которому сейчас, наверное, лет четырнадцать?

Род вспомнил, что однажды слышал о некоем «мозговом штурме». Героям фильма было нужно разрешить какую-то проблему, и довольно быстро. Они садились и задумывались «ненадолго». Напрягали мозги, так сказать. Проблему решили, правда, поседели и так далее... Там, в этом фильме, было смешно, даже Роду понятно, что пар из головы, даже с натуги, никак не пойдет. Он тогда долго смеялся. Наверное, это была комедия...

Но почему бы и ему, Роду, не предпринять сейчас «мозговой штурм». Сесть и заставить себя напрячь мозги. Может, он упустил что-нибудь очень важное, может, какую-нибудь мелочь...

Род сел на землю, обхватил руками голову и попытался задуматься. Сначала ничего путного не получалось. Но наш мальчик всегда был упорен. Сперва ему удалось полностью отключиться от ощущений, что навевал окружающий мир. Появились воспоминания о прошедших здесь днях. Сначала картины были серыми, неясными, потом стали четче и окрасились цветами, пробудились запахи. Род просматривал все заново, где ходил, что видел... Перед ним всплывали одна за другой красочные картины его странствий... Он раз за разом перебирал все наиболее значимые события. Чего он не сделал или сделал, да не так? Что не доделал? Можно было, скажем, выдрать лазер у той штуки, что чуть было не сожрала его когда-то... Но, во-первых, вряд ли бы он стал работать автономно, скорее всего, он было как бы частью тела чудища. А, во-вторых, кому бы он сумел подать сигнал этим самым лазером. Роботам — кормильщикам? Но с ними и так был контакт... Да, наверное, лазер ничего бы не изменил!

Что еще упущено? Можно еще раз обследовать остатки лаборатории… Хотя в последний раз он, вроде бы, все там тщательно осмотрел. Но лаборатория еще существует, следовательно, этот «файл» большой вселенский компьютер еще не «закрыл» и не «стер». Значит, там еще не все исчерпано! Со стороны Рода, разумеется, ведь он, кажется, остался единственным игроком в этой игре. И, если эта «игра» является типичным квестом, в которые он не раз играл в былые времена, то, значит, он еще чего-то там не забрал. Но чего?

Может, это не в лаборатории, а рядом. Род начал представлять в голове то, что было поблизости. Скажем, капсула... Но что с ней делать? Забраться внутрь и сидеть? Вряд ли что-нибудь получится, второй раз пропутешествовать по времени явно не удастся, да и вообще... «Заведение» явно «закрывается».

И тут Род вспомнил, что у него было смутное чувство чего-то необычного в тот момент, когда он последний раз был у лаборатории. И связано это чувство было не с лабораторией, а с чем-то другим. Кажется, с обнажившимися при капсуле слоями земли. А ведь в них могло сохраниться что-то интересное и полезное из предыдущих эпох! Род сосредоточился. Ну, конечно! Там, в земле, что-то подозрительно блестело. Что-то знакомое. Типа объектива или глаза... Глаза!? Он настоящий идиот! На него смотрели, за ним наблюдали! А он не обратил на это внимание! Необходимо немедленно вернуться туда, к лаборатории!

Род встал, набрал воды на дорожку и отправился в путь. В последнее время сокращение его мира явно замедлилось, чуть ли не приостановилось. Может быть, по правилам, его особа требовала какого-то минимума пространства, и к этому самому минимуму вселенная сейчас, как раз, и подошла.

Несмотря на стабилизацию странных процессов в этом, само собой, странном мире, путь до лаборатории оказался все равно короче, чем когда-то. К тому же у Рода недавно выработалось какое-то интуитивное чувство, подсказывающее, куда именно надо идти, чтобы явиться, так сказать, где-нибудь. Он стал ощущать закономерности этого мира, еще не в силах сформулировать их. Вот и сейчас, Род даже ни разу не взглянул на брелок, а сразу взял нужное направление и пошел по прямой. Выбрался он точно к развалинам лаборатории.

Род хорошо знал, куда идет и что будет искать. Это что-то находилось на склоне холма. И приветливо поблескивало. Род подбежал поближе и начал разгребать землю руками. Там, где блестело. Сразу обнаружилось, что сверкал глаз — объектив какого-то устройства. Через некоторое время обнажилась «голова». На ней располагался еще один глаз, причем этот, как и предыдущий, внимательно «смотрел» на Рода. И даже слегка поворачивался при перемещениях мальчика. Несомненно, устройство функционировало.

— Ты кто? — спросил Род. Ответа не последовало. Род рассердился. И этот туда же, не желает разговаривать!

— И не стыдно тебе? — голос Рода звучал почти с гневом, — я тебя тут откапываю, а ты ответить мне считаешь ниже своего достоинства! — потом Род сменил гнев на милость. — Ладно, раз взялся, я откопаю, так и быть...

Мальчик продолжал работать, освобождая «нечто продолговатое». Оно смешно напоминало голову человека. Сходство еще более увеличилось, когда Род откапал нижнюю часть головы. Оказывается, там находился «рот».

— Как бы я тебе отвечал, недоумок, с забитым землею ртом? — произнес робот свои первые, в присутствии Рода, слова.

Голос у него был нарочито «механический», какой-то забавный. Вероятно, тот, кто изготовил этого робота, сделал так специально, чтобы собеседник не забывал — разговаривает он не с человеком. Хотя первые же слова показывали, что робот способен не только произносить заученные фразы, но и строить разговор. А попросту — «трепаться», как с другом. Обращение «недоумок» прозвучало в ушах Рода сладкой музыкой. Кормильные роботы были всегда безукоризненно вежливы и лишены эмоций, не говоря уже о «гласах» у «могил Бога».

— Извини, я не знал, что ты разговариваешь по-настоящему, а не как другие роботы, мысленно, — ответил Род, — Смешно, конечно, извиняться перед железякой...

— Ничего, лучше поздно, чем никогда, — в голосе робота прозвучал явный сарказм, — но если ты хочешь, чтобы я рассказывал тебе сказки на ночь, то просто необходимо...

— Тебя откопать полностью! — закончил мысль Род и даже возгордился своей догадливостью.

Что и было тотчас же отмечено.

— Молодец, возьми с полки пирожок, съешь, положи обратно, — похвалил его робот.

— С какой полки? — удивился Род.

Он не сразу понял, что с ним шутят, лишь через секунду у него в голове пожелали сложиться понятия «съешь» и «положи обратно»...

— Как, с какой полки? — нарочито удивился робот, — ты копай, копай, будет тебе и полка, будет и пирожок. Правда, он, наверное, подзачерствел, но что поделаешь, надо было сразу начинать, еще тогда, когда ты меня впервые увидел...

Работа шла медленно. Но Род был упорен, копал и разгребал землю, которая, на его счастье, оказалась довольно рыхлой. Наконец, руки робота были освобождены, и механический человек принялся откапывать себя сам. Дело пошло очень быстро, и уже через несколько мгновений робот, а это был почти что андроид, выбрался из отрытой их, совместными с Родом усилиями, ямы.

Механизм обладал не только «пародийным» голосом. Он и выглядел забавно. Мастерили, видно, под настроение, все было сделано с юморком. Кажущаяся очень умной голова с маленькими рожками и каким-то удивленным, открытым, с вытянутыми «губами» ртом. Будто робот вечно произносит букву «у». Тело андроида было округлым, почти шарообразным. На груди его, действительно, имелась полочка, правда, пирожка на ней пока что не было... А в нижней части живота, почти что там, где у Рода, к примеру, находился мужской орган, у этого робота был краник, как у большого пузатого кипятильника, стоявшего в приюте, стилизованный под, сами понимаете, подо что... Ручки у робота оказались тоненькими, длинными, шустрыми. Он смешно очищался от земли, но особенно забавными показались Роду движения этих рук, когда робот, время от времени, похлопывал себя по толстым бокам.

— Как тебя зовут, малыш? — спросил робот.

— Род, — ответил наш герой.

— А я — Кухонный Собеседник! — сказал робот. — Вот, кстати, и пирожок...

И Род впервые, за много-премного времени, получил в руки самый настоящий, румяный и горячий, такой желанный пирожок с мясом и луком...

Очень хотелось сказать «спасибо», но Род помнил горькую науку, впитанную с детства — «никогда не жалуйся, ничего не проси и не благодари!».

ГЛАВА 3

— Не все вопросы сразу! — прогудел Кухонный Собеседник, — по одному, пожалуйста. Причем, желательно, выслушивать ответ, и лишь потом задавать следующий вопрос!

Род смутился. Робот попал в точку. Но и его, Рода, тоже надо понять. Столько времени ему было не кого что-либо спрашивать...

Робот воспринял молчание мальчика по-своему. И сам перешел к организации познавательного процесса для Рода.

— Давай, лучше действовать по отдельным темам, — предложил робот, — я буду сначала рассказывать то, что знаю, а ты, потом, задашь свои вопросы. Что не понял, чего уточнить...

— И каковы будут эти… темы?

— Да любые! Могу предложить для начала:

1 — история мира. 2 — история разумной жизни. 3 — что представляет собой эта вселенная. 4 — кто я, Кухонный Собеседник, и моя маленькая история...

— Вот, вот! — воскликнул Род, — с этого давай, и начнем!

Польщенный робот не заставил себя долго ждать:

— Я был создан давным-давно, еще, когда на Земле жили настоящие люди, такие, как ты. Меня построил один гениальный механик. Ты же понимаешь, для того, чтобы создать такое уникальное творение, каковым являюсь я, надо быть, по меньшей мере, гением...

— Понятно, понятно! — засмеялся подросток.

— Не знаю, поймешь ли ты, — Кухонный Собеседник продолжил свой рассказ, — но в те далекие времена людям нельзя было откровенно разговаривать друг с другом. За неосторожно сказанным чужому человеку словом могли последовать большие неприятности, вплоть до физического уничтожения такого неосторожного. Можешь себе такое представить?

— Чего представлять-то, я сам из таких времен! — почти с гордостью заявил Род, хотя, как он тут же сам и осознал, гордиться было особенно нечем...

— Значит, ты меня понимаешь, — робот довольно потер свои лапки, движение было весьма потешным, — так вот... В характере человека всегда было делиться самым сокровенным с другими, вести задушевные беседы. Когда наступили времена, в которые уже нельзя было разговаривать в общественных местах, на работе или на улице, самым сокровенным начали делиться с друзьями дома. Жилища были маленькие, к тому же в комнатах власти могли установить подслушивающие устройства. Поэтому такие беседы происходили, чаще всего, на кухнях. Сидя за простыми кухонными столами, люди обсуждали свои непростые проблемы, вели разговоры о том, что все устроено не так, как нужно...

— Еще бы! — отозвался Род с некоторым энтузиазмом.

Он был готов продолжить сам эту тему, но робот взглянул на него почти что строго, и мальчуган проглотил язык.

— Но властям не нравилась даже эта маленькая и убогая, кухонная свобода слова, — продолжил механический Собеседник, — и они придумали очень простую вещь. Оплачивать доносы. Достаточно было взять с собой на такую беседу записывающее голос устройство, а потом предъявить Службе Безопасности. Доносчику полагалась большая премия. Мой создатель пострадал именно так — на него донес лучший друг. Но моего создателя ценили, он делал некоторые интересные штуки для Властителей. Такие вещи, которые, кроме него, никто не сумел бы сделать. Поэтому моего создателя не стали жестоко наказывать, но строго предупредили, чтобы... Короче, с этого времени он больше ни с кем откровенных разговоров не вел. Но душа требовала с кем-то поделиться. Тем, что накипело в ней, душе... Знаешь, есть такая старая сказка. У одного властителя были рога на голове, но он не желал, чтобы его подданные об этом знали. Ведал о том лишь цирюльник, стригший того Властителя, но ему было под страхом смерти запрещено открывать кому-то эту тайну. Цирюльник долго мучился, ему очень хотелось сказать, хоть кому-нибудь... Но — нельзя! И тогда бедный человек пошел далеко в поле, сунул голову в камыши и сказал...

— Я знаю эту сказку! — перебил Род, — из камыша вырезали потом дудку, которая повторяла те же слова, едва на ней начинали играть...

— Ну, если ты знаешь эту сказку, то поймешь, как я появился, — сказал Кухонный Собеседник.

— Ты — вроде того камыша, только, наверное, помалкивал... — засмеялся Род.

Вообще, в этот день, впервые за последний год, наш герой смеялся. И смеялся не горько, с сарказмом, а по-настоящему, весело!

— Да, я был запрограммирован таким образом, что рассказать что-то мог бы только после смерти моего хозяина. Я сейчас и рассказываю. Кроме функции слушателя, мой создатель наделил меня почти что разумом, при этом я мог еще и совершенствоваться, увеличивать познания о мире и человеке, вплоть до осознания самого себя...

— А что ты умеешь делать? — перебил Род Кухонного Собеседника. Его мало интересовали душевные переживания робота. Гораздо больше — чем еще накормит и будет ли отгонять мух, которых, кстати, в этом мире не было...

— Я много чего умею, — ответил робот.

Он, казалось, совсем не обиделся, когда его перебили. А, может, понимал, что перед ним — всего лишь мальчик, к тому же пока неотесанный.

— После смерти своего создателя я принадлежал еще множеству других людей. Меня совершенствовали, да я и сам «рос». Скажу сразу, что у меня есть такое же устройство, что и у Кормильных Роботов. Есть и связь с Мировым Разумом. Тебя что в данный момент больше интересует? Поесть?

— Ага! — честно признался Род.

* * *

Да, у всякого Дантеса должен быть свой... Нет, не Пушкин, я имел в виду совсем другого Дантеса! Итак, у каждого Эдмона Дантеса (по кличке «граф Монте-Кристо») должен быть свой аббат Фариа. И у нашего героя появился свой учитель. А так как повесть фантастическая, и ее действие происходит в каком-то неопределенно далеком будущем (или прошлом — не все ли равно!), то и аббат Фариа, соответственно, будет проржавелым роботом, что не умаляет, однако, его роли в данном повествовании!

* * *

У Рода началась иная жизнь. Он перестал путешествовать, если не считать небольшой прогулки, последовавшей сразу же за последним разговором. Род и Кухонный Собеседник отправились для «постоянного проживания» в то самое, облюбованное Родом место — туда, где река впадала в море.

Теперь все изменилось. Род мог совершенно не заботиться о «хлебе насущном». Кухонный Собеседник попросту доставал откуда-то из своего пузатого тела уже готовые, горячие блюда. Можно было сидеть на месте и ничем не заниматься. Но мальчишечья натура брала свое, и Род все время бегал, плавал, что-то такое делал...

Бегать и плавать было мало — Род вырастал прямо сказать, слабосильным юношей — худым, нескладным, со слабо выраженной мускулатурой. Можно считать, что физически он очень много потерял по сравнению с тем временем, когда был беспризорником. Единственное, что у него стало крепче и здоровее — кроме мозгов, разумеется — была кожа. Мальчик прожил эти годы, не зная, что такое одежда. А на ступнях, как уже отмечалось, кожа стала столь жесткой, что Род мог ходить прямо по острым камням, не говоря уж о каких-то ракушках на берегу. Впрочем, вскоре камней не осталось...

Взросление протекало своим чередом. Собственно, в этом вопросе вообще была полная безысходность. Грубо говоря, не с кем, и перспектив — тоже никаких. Разумеется, напряжение снять было просто — благо, стыдиться тут некого. Если даже Боженька, что за мальчиками в такие моменты любил подглядывать, отдал концы... Но такое простое решение проблемы не удовлетворяло Рода, он порядком мучился от сознания, что никогда не обнимет хрупкое девчоночье тело! Эротические сны посещали его частенько, и ничего, кроме огорчений, не доставляли. Впереди, казалось, ничего не было...

* * *

Сначала Род думал, что Кухонный Собеседник будет рассказывать ему что-то вроде «сказок на ночь» — о том, как протекала история дальше, куда делись люди и так далее. Но не тут то было! Робот, что называется, усадил Рода «за парту». Парты, на самом деле, не было, мальчик сидел на голой земле, зато учеба была! И какая! Кухонный Собеседник читал Роду курс буквально всех наук, начиная с элементарной компьютерной грамотности и завершая философией. И много-много математики, физики и химии. На биологию, почему-то, Кухонный Собеседник особого упора не делал.

Сами занятия сильно отличались от тех, что проводили в приюте еще и тем, что тут нельзя было ни отстать от учебного процесса, ни обогнать его. Робот следил, чтобы все, рассказанное Роду, было им понято и усвоено. И не давал передышки.

Через некоторое время Род осознал, что «процесс познания» идет у него во много раз быстрее, чем в приютской школе. Была ли это заслуга робота? Вероятно... Но и Род был весьма способным мальчиком. Конечно, он очень поздно дорвался до знаний, но история, как говорил Кухонный Собеседник, давала примеры, когда до знаний «дорывались» и в шестьдесят лет, а к семидесяти делали замечательный вклад в науку...

Мало того, что Кухонный Собеседник организовал интенсивные занятия. Робот как-то, а было это почти через месяц их с Родом знакомства, изготовил в качестве приложения к учебнику (их он тоже доставал из своего брюха, так же, как и жареное мясо) просто интересную книгу. И заметил явную склонность парнишки к чтению. Разумеется, Кухонный Собеседник воспользовался этим наблюдением. Появилась преогромная куча книг. И дело робот поставил так, что чтение являлось «отдыхом»!

А мальчик с удовольствием «отдыхал», проглатывая один том за другим. Сначала — читал все подряд, потом — стал в первую очередь хватать фантастику. И приключения. Вскоре Кухонный Собеседник перестал изготовлять для Рода книги с любовными и нравоучительными сюжетами.

Прошло еще немного времени, а эффект был уже налицо. Изменилась речь мальчика, предложения стали сложнее, с оборотами, появилось множество новых слов. Обогащалась не только речь. Род обнаружил замечательные способности к занятию точными науками, его голова постепенно превращалась в копилку знаний, дело доходило уже до того, что мальчик сам стал находить ошибки в прочитываемых книгах. Он ловил как явные ляпсусы в логике построения литературных произведений, так и ошибки в различных точных науках. Впрочем, Кухонный Собеседник быстро осадил его, объяснив, что многие книги писались еще до того, как были сделаны научные открытия, опровергавшие имеющиеся в текстах посылки. А вот логические ошибки — тут Род молодец, все правильно!

Чтобы не быть голословным, приведу лишь один пример. Род прочитал в увлекательной книжке мистического содержания следующее. Некий герой видит во сне кошмар, и до того пугается, что умирает, не проснувшись. Род сразу же спросил у своего робота, а откуда, собственно, могло стать известным, что герой видел страшный сон, если он так и не проснулся? Кухонный Собеседник так обрадовался явному росту сообразительности своего хозяина и воспитанника, что сразу же испек праздничный пирог. Впрочем, радость была напрасной — ситуации начали повторяться, и, вскоре, Кухонный Собеседник уже не знал, куда убегать от вопросов и замечаний Рода по поводу того, что понаписано в книгах...

Чем дальше залезал Род в дебри литературы, тем запутанней и непонятней становилась для него сама история человечества. Разумеется, если в книге стояла пометка, что это — фантазия, Род лишь принимал описываемые события к сведению и не делал далеко идущих выводов. Но многие книги вроде написаны, как было помечено, очевидцами, и при этом их содержимое явно противоречило тому, что было отмечено другими «очевидцами» в других книженциях!

Если бы Кухонный Собеседник еще и не замалчивал подлинной истории. Но робот заявил с самого начала, что Роду просто необходимо сперва овладеть элементарными понятиями в точных науках, иметь ориентиры в физике, математики, химии и биологии, даже в астрономии, и лишь потом прослушать курс истории разумной жизни на их планете. Иначе — он мало чего поймет. И, еще, надо изучать, и еще раз изучать, кибернетику! Без нее никуда не деться!

Программирование давалось Роду относительно легко, особенно, когда дело дошло до написания программ самим мальчиком. Тут-то он оказался героем. Тексты моментально проверялись на имеющемся у Кухонного Собеседника имитаторе. Идейная часть давалась труднее. Род почему-то довольно долго вникал в построение вирусных и антивирусных программ, зато, когда дело дошло до практики, написал короткий антивирусник — на предложенный имитатор вируса — практически мгновенно и без единой ошибки! Без особых проблем шло овладение паролями и доступами. Сначала были обычные занятия. А потом... Потом сам Род придумал маленькую интрижку. Он предложил Кухонному Собеседнику выйти через вселенский компьютер на один из Кормильных Аппаратов, на того, что околачивался неподалеку... Кухонный Собеседник принял игру, подсоединил себя через какую-то сверхсложную сеть к кормилке, а наш герой начал, в поте лица, вскрывать защиту. С какого раза и через сколько часов это ему удалось — неизвестно, но главное, что удалось! Мало того, что Род заставил Кормильный Аппарат изготовить для себя жаркое, он еще и частично перепрограммировал железяку, дав ей установку на подчинение его, Рода, устным приказам.

Гораздо хуже давалась мальчику схемотехника. Похоже, что она его совершенно не интересовала. Кухонный Собеседник не стал особенно настаивать на подробном изучении этого предмета, ограничившись лишь зубрежкой основных понятий. Впрочем, даже эти знания стали через некоторое время помогать Роду в дальнейшем изучении программирования, мальчик заметил это, и сам попросил робота вернуться к изучению компьютеров изнутри.

Математика не очень давалась Роду, особенно в части геометрии. Не больно нравилась мальчику и возня с интегралами, он их просто решительно не воспринимал! Физика давалась легче, но с механикой Род так и не подружился, зато со строением вещества — вообще проблем не было! Химия давалась средне, оно и понятно, опытов не проводили, все на бумаге да на экране — неинтересно. Тебе говорят, что это вещество — а на экране формула — пахнет каким-то цветком, которого ты и не видел ни разу! Ничего себе, процесс познания...

Совсем уж оторванной от жизни показалась Роду биология, особенно в части ботаники и зоологии. Чего изучать-то, если на Земле уже ничего и не осталось? Крабов? А чего их изучать — выдрал мясо да ешь! Но Кухонный Собеседник был упорен в своем намерении дать Роду полное образование. И упорно вдалбливал в голову мальчика совершенно, казалось бы, ненужные, сведения о вымерших растениях и животных. Род сопротивлялся, как мог, но робот находил все новые «заставлялки» типа — не давать читать книг и тому подобное. Так что, хотел Род или не хотел, а биологию учить ему пришлось. Немного ожил он лишь тогда, когда Кухонный Собеседник начал рассказывать о разумных существах, что были созданы позднее, когда Род уже почивал в своей капсуле. Теперь Род уже знал об анатомии и физиологии разумных собак, медведей и даже крыс. Да, да, действительно, кладбище с малюсенькими головастыми скелетиками и представляло собой то, что осталось от некогда многочисленных крысолюдей.

Курс теологии был предельно краток. Его «изучение» как бы инициировал сам Род, задав вопрос:

— А правда, что Бог умер?

— Да, — последовал ответ, вслед за чем Кухонный Собеседник назвал точную дату этого события.

Больше к высшим материям не возвращались...

* * *

Еще раз коротко остановимся на том, что произошло с Родом за эти годы. Он не только вырос, стал умнее, начитаннее. Состоялось еще одно важное изменение. Наш герой как бы проснулся.

Разве, он спал? Можно ли делать во сне все, чего проделывал Род? Смотря что называть сном.

Нередко сверстники Рода, беспризорники, говорили о том, что творилось вокруг, как о самом настоящем кино или ином сне. Разумеется, они принимали в нем участие, делали то, что требовалось при данных условиях и обстоятельствах. Но, тем не менее, как бы спали. У одних это было ярко выражено — достаточно было посмотреть в их мутные глаза. Другие же, на мгновение просыпаясь, чувствовали себя не в своей тарелке. И стремились вновь уйти от действительности. А чтобы этот уход состоялся быстрее и проще, использовали алкоголь, наркотики, оглушающую музыку. Некоторые уходили от действительности, непрерывно играя в компьютерные игры, да на такой скорости, что переставали вообще думать. Просто жили в движениях рук, а пальцы нажимали манипуляторы в автоматическом режиме. Оставалось только болеть за самих себя, находясь как бы в стороне...

Род «просыпался» чаще других. И видел себя «как бы со стороны» значительно чаще иных. Это было неприятно — чувствовать, что ты такой маленький и слабый, а мир вокруг тебя велик и враждебен. Жалкое зрелище! Впрочем, врачи тщательно следили в приютах именно за такой формой психического отклонения. И отсеивали тех, с кем это случалось часто.

Род всегда отличался чувствительностью, и когда ему впервые был задан подобный вопрос — не видишь ли ты себя «со стороны» — ощутил в интонации психиатра нечто такое... Короче, он соврал, сказал, что ничего похожего с ним не бывает. И врал так все последующие годы. Что и спасало его раз за разом от чисток. «Нарушение психики» считалось социально опасным — из мальчиков, часто «просыпавшихся», получались разного рода бунтовщики. Ибо они видели все так, как оно и есть...

И вот теперь Род почувствовал, что окончательно очнулся. Он был личностью, а кругом была Вселенная, частью которой он себя теперь осознавал. И сознание его было ясным, как никогда!

* * *

Наконец, настал тот долгожданный момент, когда Кухонный Собеседник начал читать Роду курс истории человечества. Почему долгожданный? Потому, что к данному моменту Род находился в «студентах» уже два года. Настоящих года — ведь Кухонный Собеседник имел возможность отсчитывать действительное время, а не так, как когда-то делал Род — от одного сна до другого. Кстати, так и осталось неизвестным, сколько же нашему мальчику было в этот момент лет. Объективных-то — страшно подумать. Но действительно прожитых, так сказать, биологических, сколько? Неизвестно... Считали и так, и этак. И, наконец, порешили, что в тот момент, когда Кухонный Собеседник начал вышеуказанный курс исторических наук, именно в этот день Роду исполнилось как бы шестнадцать.

Род смотрел на высоченную, выше его ростом, колонну из книг, синтезированных в подарок Кухонным Собеседником по случаю дня рождения.. И даже облизывался, предвкушая удовольствие, как от груды изысканных кушаний.

— На сколько мне их хватит? На десять лет? — Род обошел книги. — Ну, на пять лет уж точно... Буду читать и читать!

— Увы, у тебя нет пяти лет, — сказал Кухонный Собеседник совершенно равнодушным тоном.

— Почему нет?

— Об этом потом, все идет по плану.

— Вот ты и проговорился, — воскликнул юноша, — у тебя был план!

— Разумеется, у всех компьютеров всегда есть план работы. Как же без него? — голос робота прозвучал иронично, — Сам подумай, ну, чем я мог заниматься эти тысячи лет, заваленный землей? Только что планы и составлять!

* * *

За эти два года Род порядком подрос. Вспоминая о себе, каким он был в том, другом, далеком от него времени, Род совершенно не узнавал себя. Иной человек с иными мыслями! Знания, регулярная учеба и ежеминутное общение с созданием рук давно умершего гения — все это совершенно изменило Рода, он стал другим. И, по словам друга-робота, был уже готов к восприятию самой большой трагедии, какая только могла быть. Ведь жизнь человека — это всегда трагедия, а история жизней всех людей — это что? Трагедия из трагедий?

Курс истории в кратком виде, лекционно, так сказать, читался роботом в течение двух недель по восемь часов в день. Задавать вопросы Роду было запрещено. Точнее — сказано — все вопросы потом!

Разумеется, здесь, в этой книге, нет возможности изложить исторический курс в полном виде, так, как его прослушал Род. Но я постараюсь далее, несколько конспективно, но все же ознакомить читателя с основными вехами той истории человечества, что прозвучала в изложении Кухонного Собеседника.

***

Вселенная была создана неким Создателем, о котором человечеству так и не стало известно почти ничего. Возможно, он не хотел «раскрыть себя» людям и имел для этого — имеется в виду сохранение тайны — веские причины и, главное, возможности. После творения вселенной Бог создал все-все на Земле, включая, разумеется, и людей. О раннем этапе истории человечества мало что известно, возможно, этот период был прикрыт тем же покровом тайны, что и создание всего сущего на раннем этапе. Почему, собственно? Ответ напрашивается сам — стыдно Ему стало.

* * *

История развития общества, от первых людей до века электричества и атома, в целом знакома читающему сейчас эти строки, она представляла интерес для Рода, но вряд ли стоит пересказа. Читатель и так неплохо себе все представляет, не так ли? Конечно, конкретная история, по событиям и датам сильно отличалась от нашей, но в целом была весьма и весьма похожа. Вот мы ее и пропустим. Начнем сразу со времени, из которого явился наш юный герой.

* * *

Так вот, Род появился на свет в эпоху расцвета машинной цивилизации, именно в те времена, когда все невероятное ранее становилось возможным, все недостижимое — доступным, а обыденным то, о чем и понятия раньше не имели. Казалось, все прекрасно — развивались компьютеры, исследовался космос, создавались искусственные существа. Стали доступны невероятные энергии и скорости. Дел шло к тому, чтобы научиться менять законы Вселенной. И творить новые миры...

Но жизнь каждого отдельного человека оставляла желать лучшего. Разумеется, те, у кого было интересное дело, кто двигал науку, кто создавал новое — программы, машины, киборгов и так далее — жизнь этих людей была интересна. Но таких были единицы. А все остальное человечество жило во мраке тусклой, порой мучительной и болезненной жизни. Счастье маленького беспризорника Рода и всех подобных ему состояло в том, что они не осознавали, сколь скотскую жизнь ведут. Вернее, осознавали, но воспринимали эту жизнь, как некий сон, почти что безучастно наблюдая «со стороны»...

Но были и такие, кто сознавал всю уродливость и никчемность своего существования. И стремился его изменить. А как можно изменить мир? Воздействуя на него? Это один путь, путь сильных и деловых людей. Изменить мир хотели многие — от занимавшихся благотворительной деятельностью — до кровавых диктаторов, убивавших людей тысячами, и все — ради будущего счастья всего человечества! Но ни святые, ни убийцы, никто не мог ничего толком поделать. Жизнь оставалась таким же дерьмом, что была и прежде. Только наука приносила людям сладкие «пирожки с полки» — в виде все новых и новых полезных устройств да интересных развлечений...

Существовал и другой путь, путь тех, кто не хотел или не имел сил что-нибудь менять в этом мире. Пусть мир остается таким, как есть. А их в нем больше не будет, они найдут себе другой, лучше, потеплее, посветлее, почище...

Что же хотели эти люди? Они стремились покинуть любым способом тот самый, ненавистный им, реальный мир. Как покинуть? Да, как угодно! Способов-то уйма...

Одни — бежали от реальности, другие — просто, уходили. Первые — убегавшие от действительности — искали другую, лучшую жизнь, а уходящие — уходили навсегда и от всего! Убегавших преследовало общество — законами, общественным мнением, и так далее. Уходящих отпускали без каких-либо препятствий, они никого и не спрашивали...

История бегства началась с незапамятных времен. Первый, всем хорошо известный способ — это перемещение территориальное. Когда-то давно осваивались новые земли, и беглецы даже приносили пользу. Хотя никогда не приветствовались. Но почти все географические открытия были сделаны теми, кто бежал от паскудной жизни на родине. А потом, когда все на Земле было не только открыто, но и разделено между отдельными владельцами, бежать стало некуда. И с этого момента те, кто стремился уйти «ногами», становились уже бродягами, ненавидимыми и преследуемыми, изгоями общества. С ростом народонаселения бродяг начали попросту уничтожать...

Новый свет вроде бы появился для «бегущих» с изобретением эффективных средств путешествия вне Земли. Но, увы, это мало кому было под силу — по чисто финансовым соображением. А позже оказалось, что и здесь бежать, собственно, некуда...

Необъятный космос оказался, увы… Но об этом потом...

Вторым способом бегства было перемещение во времени. Заснуть на века, дать себя заморозить, погрузить в анабиотическое состояние любым другим способом — что, казалось бы, проще? Но зачем? Почему никому в голову не приходила простая мысль, что чем дальше, тем хуже... Почему-то все надеялись, что трудности носят временный характер, а впереди — светлое будущее! Как же, светлое... Очень многим удавалось проспать в капсуле по сто лет и больше. А, проснувшись, эти беглецы из прошлого обнаруживали, что попали в еще более мрачный мир, чем тот, откуда они только что (для них, разумеется, только что...) сбежали. Были и такие, что вновь ложились в капсулы, и вновь просыпались через сотню лет. Один из беглецов, по имени Стронг, тем и вошел в историю, что «перебегал» из эпохи в эпоху пять раз, проспав, в общей сложности, шесть веков!

Теперь о преследовании беглецов из своей эпохи. Возможность исчезнуть в одном времени и появиться в другом, позже, ставила кучу проблем перед властями. Помимо банального бегства преступников от возмездия (а в первое время действовали еще законы о давности преступления), все это наводило страшный беспорядок в делах. И совсем могли запутаться дела у вкладчиков банков, не говоря уж о делах наследственных...

Когда узел непомерно сложен, его разрубают. Так и поступили. Закон, запрещающий подобные «перемещения по времени» был издан еще до того, как разработали соответствующие методики. И в дальнейшем только ожесточался. Найденных беглецов уничтожали без суда и следствия. Вышеупомянутый Стронг был живым забальзамирован и выставлен в музее криминалистики...

Что же касается Рода... История его также вошла в учебники, ибо опыт с ним оказался первым, проведенным удачно — из тех, что стали известны... Дело было так. Капсулу со спящим Родом нашли примерно через полгода. А преступников не смогли отыскать. Вот так Род и остался «вещественным доказательством». А для лучшей сохранности его решили не «будить», присвоив инвентарный номер, тем более что капсула обеспечивала практически вечную сохранность!

Экспериментаторов так и не поймали, методика пошла в жизнь, множество людей, отчаявшихся найти счастье в свою эпоху, пользовались той самой методикой. За большие деньги. Их, как правило, находили, а вот Род продолжал спать в своей капсуле. Почему его-то не разбудили для допроса? Оправдывались возможностью порчи полуживого «вещдока». Но настоящих причин было две. Первая — пролежав несколько лет, Род стал лицом, так сказать, юридическим, просто избавиться от него потом, после допроса, не получилось бы. Обвиняемым он быть не мог. Так что же с ним делать? Проще не будить! Была, скорее всего, и вторая причина. Ведь тех изобретателей не сыскали. При отличном полицейском аппарате. Они, эти ученые, могли, конечно, быть искусными конспираторами, но, скорее всего, дело волокитили после преогромной взятки, данной ими на достаточно высоком уровне. И в условиях могло быть сказано — не будить того, кто в капсуле, для чистоты эксперимента. Так и проще...

Потом, когда все мыслимые сроки следствия истекли, Род был передан в Большой музей. Как экспонат. Будить его, разумеется, снова не стали — а вдруг испортится? Проходили века, менялся государственный строй, Большой музей был закрыт. Рода вместе с капсулой бросили в каком-то запаснике.

А бегства из своей эпохи продолжались, это стало уже явлением всеобщим, несмотря на преследования. Появились даже фанатики этой идеи. И кому-то пришла в голову мысль открыть мемориальный музей беглецов из своего времени. Нашли тот самый дом, вернее, место, где он стоял, реставрировали лабораторию, а в качестве главного экспоната — выставили выкупленную за бесценок капсулу с Родом...

Потом люди ушли совсем, разрушив пред своим окончательным уходом все свои дома и сравняв города с землей...

Род оказался погребенным в том самом подвале под толстым слоем земли. А на планете наступила Эра Разумных Животных. Которые, естественно, совершенно не интересовались Родом, да они и не знали ничего о спящем под землей мальчике...

— Так сколько же я, в общей сложности, проспал? — решил уточнить Род.

— Восемь тысяч двести шестьдесят два года, — ответил Кухонный Собеседник.

— Это до Эры Разумных Животных?

— Нет, это включая все, — ответил робот, — если, таким образом, хочешь знать длительность эр, то скажу, что последний человек покинул этот мир через тысячу триста пятнадцать лет после того, как ты заснул. Вот тебе и небольшая задачка из области математики — высчитай, сколько продолжалась Эра Разумных Животных?

— Ладно, сейчас внесу данные, напишу программу...

— Вот и молодец, — Кухонный Собеседник был достаточно толстокож, чтобы воспринимать тупые шутки. Обычно он их попросту игнорировал, — а я вернусь к истории ухода людей...

— Точнее, бегства...

— Нет, именно ухода, — уточнил робот, — о бегстве я тебе уже рассказал. Подробности узнаешь из книг.

И Кухонный Собеседник продолжил лекцию.

Уход от реальности имел еще более длинную историю, чем бегство от нее. Первым средством ухода, упоминаемое здесь «для порядка», было самоубийство. Так уходили люди, начиная с седой древности. Иногда такой уход вяло осуждали, бывало и бурно приветствовали, но никогда не запрещали в законах...

Средством постепенного ухода от действительности служили, также с давних времен, наркотики, алкоголь и некоторые формы внушения. Сущность всех указанных явлений была одинакова — человек как бы отрывался от действительности. Если алкоголь давал ему возможность ненадолго забыть все беды, то наркотики, скажем, позволяли вообще пожить в некотором мире, более приятном, чем существующий. Втянувшийся в употребление наркотиков практически исчезал из реальной жизни, все более считая «своей» ту реальность, что создавало ему собственное воображение, помноженное на деятельность глубин сознания и подстегнутое химическими препаратами. Наркотики довольно быстро уводили людей из жизни — принимавшие их жили недолго.

Еще более удивительных результатов достигали те, кто прибегал к гипнотическим воздействиям. Причем стало совершенно неважно — был ли это самогипноз или внушение других людей. Главное — они жили и при таком воздействии как бы в другом мире. Человек мог спать на улице, на камнях, есть объедки, его лизали бродячие собаки — а ему представлялось, что живет он во дворце, ест изысканные кушанья, его ласкают прекрасные наложницы...

Длительные гипнотические воздействия все более входили в моду. Особенно среди бедняков, не говоря уже о заключенных. Но появился и более серьезный конкурент. Все началось с компьютерных игр.

Сначала на компьютерах играли, глядя на экран и трогая какие-нибудь ручки или кнопки. Со всем этим Род был хорошо знаком. Потом появились системы, позволявшие усилить иллюзию на гораздо более высоком уровне — специальные шлемы, а затем и целые костюмы, имитирующие нахождение реального человеческого тела в искусственном мире. Род много слышал о подобных приспособлениях, видел пару раз как их надевают, но сам, по бедности, попробовать на себе так и не смог. Разумеется, не было всего этого и в приютах. А что еще видел в своей прежней жизни наш герой?

Приспособления для имитации другого мира успешно развивались, но их свело на нет открытие способов непосредственного введения информации из электронных систем в человеческий мозг. И — обратно, разумеется, ведь человеческое сознание должно было взаимодействовать с компьютером, а не просто воспринимать картинки...

Вот тут-то и появилась возможность настоящего ухода в искусственный мир. Если поначалу люди ненадолго погружались в небольшие компьютерные мирки, созданные другими программистами, в основном, для игр приключенческого характера, то с течением времени ситуация изменилась. «Уходящие» начали, во-первых, проводить там все более значительную долю своего времени, во-вторых, туда шли уже не только для того, чтобы испытать приключения — там начали «жить». А, в-третьих, родилось закономерное желание менять эти мирки, подстраивать их под свои фантазии, под свои мечты... Программисты, разумеется, готовы были удовлетворить любые запросы. Так появились программы, целиком настраиваемые пользователями. Одновременно шло как усложнение самих программ, так и углубление их имитационных свойств. С какого-то этапа пользователи уже не могли отличить реальную жизнь от «жизни» искусственной, виртуальной.

Был момент, когда люди буквально забывали о своих физических телах, полностью отключив все сообщения, идущие от них в головной мозг. И, как следствие — частые случаи смерти от голода и жажды, да много чего было. Вошел в анналы случай с Вивиком, которого съела собственная собака, а он все витал в каких-то искусственных райских кущах...

Впрочем, этот Вивик попросту родился раньше времени, ибо вскоре был сделан следующий (и последний) шаг. Научились перемещать сознание в компьютер, так, что тело вообще становилось ненужным.

Собственно, к этому тоже шли издревле еще и таким путем. Появлялись различные заменители естественных органов человека, в том числе и такие, что брали на себя отдельные функции головного мозга. Простейшие вычислительные приборы подсоединили к голове еще в те времена, когда был разработан первый мозговой интерфейс. Аппаратура все совершенствовалась — имитаторы внешних органов, которые изготовляли поначалу похожими на естественные члены человека, например, руки и ноги, вскоре совершенно «оторвались» от оригинала. Изменялись и по размеру, и количественно, выдумывались новые, невиданные приспособления, вроде колес... А потом и вовсе исполняющие функции, которых не было в природе. Были созданы даже люди-звездолеты... Наука сделала решительный шаг вперед, отказавшись от человеческого мозга, как носителя сознания. Были разработаны искусственные мозги, куда личность медленно, поэтапно перемещали, пока мозг не становился вовсе излишним.

Шли издревле разными путями, а пришли к одному и тому же, как те, кто «уходили» в искусственные миры, так и те, кто медленно превращал себя в полностью искусственное существо. Эволюционные процессы сошлись на уходе сознания человека в искусственные носители.

— А в тебе, Кухонный Собеседник, тоже живет чье-нибудь сознание? — спросил Род.

— Нет, меня создали задолго до всех этих безобразий, мой мозг слишком мал для помещения в него даже одного единственного сознания, — ответил робот.

— Но ты сам говорил, что тебя потом совершенствовали?

— Да, разумеется, меня немного улучшали, — согласился Кухонный Собеседник, — но дело в том, что методика перемещения сознания была слишком тонкой, носители были специфичны, сделать что-то самостоятельно никому не удалось бы. И кто бы стал рисковать, подумай сам!?

— Да, и носитель ты незавидный, — кивнул юноша, критически разглядывая пузатого робота.

— Ты бы не стал особенно рваться пожить в моем теле, не так ли?

— Ну, для разнообразия, может и попробовал бы, так, на часок, — улыбнулся Род, — но постоянно... Нет, не хотел бы!

— Вот и другие не хотели. — произнес Кухонный Собеседник назидательно. — Cлушай дальше!

И робот продолжил лекцию. Он рассказал о том, что люди с тех времен практически перестали размножаться. Это первое. Но гибнуть продолжали. Это второе. Неизбежному сведению человеческого рода «на нет» препятствовали некоторые новые технологии.

Во-первых, клонирование. Люди могли создать сколько угодно своих биологических копий. Поначалу, это было популярно, но ведь мало создать тело, надо еще и вырастить человека... А, едва осознав — что и как — «невоспитанный» дубликат стремился «удрать» в какой-нибудь другой носитель собственного сознания. Итогом в один из моментов истории стало изобилие «пустых» человеческих тел. Которые могли бы прекрасно и долго жить, вот только желающих в них пожить не находилось...

Второй методикой, препятствующей, казалось бы, неизбежному исчезновению людей с лица Земли, было дублирование личностей. Что могло быть проще? Делай копии своего сознания, помещай их во все компьютеры... Но такое «продолжение рода» не прошло. Во-первых, люди всегда отрицательно относились к своим двойникам, с ревностью, можно сказать. И не зря. Было множество случаев различных преступлений, когда двойников создавали для каких-нибудь противозаконных дел, а потом — уничтожали. И, наоборот, когда двойники убивали хозяев, занимая их места. Рассказанное относится к эре клонирования, когда разработали способ помещения дублированного сознания в клон. Да, люди окончательно «ушли» в компьютеры, больше никто никого физически не убивал. Но зато в электронных сетях творились дела ничем не лучше... Короче говоря, вскоре создание копий человеческой личности стало считаться делом довольно опасным. И производилось все реже.

Зато стремительно набирал темп обратный процесс. Первые попытки объединения разумов были сделаны очень рано, буквально чуть ли не на следующий день после создания мозговых интерфейсов. Идея проста — объединить интеллекты людей, и так работающих вместе над какой-нибудь проблемой. Для еще более энергичных действий. И это даже понравилось. А дальше — больше. Сразу же, после разработки методики перемещения сознания в компьютер, начались массовые объединения разумов. Естественно, не все на это шли, но очень, очень многие. И начало формирования Сверхразума относится буквально к первым годам эпохи ухода людей в компьютеры.

Древние философские учения, говорившие о наличии во Вселенной Сверхразума, получили новый толчок. Одновременно с формированием огромного коллективного разума начались поиски и того самого Древнего Сверхразума, о котором говорили сакральные источники знаний. И Древний Сверхразум был открыт, вернее, он сам пошел на Контакт. Это произошло, когда в коллективный разум, или, как его стали теперь повсеместно называть, Сверхразум, объединилось более половины существовавших на тот момент сознаний людей. Древний Сверхразум пошел на контакт с Новым Сверхразумом.

— Были сообщены знания и истины, о которых я могу лишь догадываться, — сказал Кухонный Собеседник, — ибо роботам сокровенных знаний сообщать не положено. Известно только, что сразу после первого контакта, практически все, оставшиеся вне Нового Сверхразума, люди пошли на объединение своих сознаний со Сверхразумом. Кроме тех одиночек, которые предпочли уйти в собственные миры...

И неожиданно обнаружилось, что на Земле не осталось людей вовсе. В свою очередь Новый Сверхразум и Сверхразум Древний объединились, после чего Вселенский Компьютер, как носитель, был каким-то образом освобожден от «жившего» в нем Сверхразума. Объединенные сознания людей ушли куда-то за пределы досягаемости моих знаний...

* * *

Теперь кратко об эре Разумных Животных. Перед тем, как уйти из этого мира, люди позаботились о своих «меньших братьях». Надо сказать, что развитие биотехнологий позволило еще задолго до указанных событий изменять любое живое существо так, как вздумалось бы... И все домашние животные были уже изменены. Им увеличили объем мозга и усовершенствовали его строение таким образом, что животные стали разумными существами. Естественно, разумным не станешь без соответствующего воспитания, знаний и так далее. Все это также было предоставлено будущим владельцам планеты. Собственно, когда создавались разумные кошки и собаки, никому и в голову не приходило, что именно им останется в пользование этот мир.

Перед самым «уходом» последние люди позаботились о том, чтобы их любимцы не померли с голоду. Для этого построили специальные кормильные аппараты. А Вселенскому Компьютеру были даны соответствующие распоряжения, система могла развиваться дальше и совершенствоваться. На протяжении нескольких веков Вселенский Компьютер, не спеша, совершенствовал систему Кормильных аппаратов, убрав малейшие препятствия на пути получения разумным животным пищи и питья. Стоило буквально открыть рот — и Кормильный Аппарат тут как тут!

Разумеется, в этом странном животном обществе происходили интересные истории, была своя, особая борьба, чаще всего связанная либо с сексом, либо с подавленными инстинктами убийства. Для иллюстрации дам несколько примеров, описанных неведомым писателем древности. По преданию, это был человек, возможно, один из последних, оставшихся на Земле, имя ему — Саймак... А, может, всего того, что он описал, никогда и не происходило. Но факт остается фактом, его книга стала любимейшим литературным произведением в Эру Разумных Животных, головастые псы читали ее и перечитывали!

— А мне можно взглянуть? — заинтересовался Род, ведь он был рьяным книгоглотом, и ему стало сразу же интересно, чем это таким зачитывались грамотные кошки и медведи?

— Вот, тебе будет полезно... — Кухонный Собеседник уже изготовил книгу, вынул из синтезатора и протянул Роду.

Род открыл первую страницу. Написано было хорошо, очень хорошо!

«Перед вами предания, которые рассказывают Псы, когда ярко пылает огонь в очагах и дует северный ветер. Семьи собираются в кружок, и щенки тихо сидят, и слушают, а потом рассказчика засыпают вопросами.

— А что такое Человек? — спрашивают они.

Или же:

— Что такое город?

Или:

— Что такое война?

Ни на один из этих вопросов нельзя дать удовлетворительный ответ. Есть предположения, гипотезы, есть много остроумных догадок, но положительных ответов нет.»

— Я хочу прочесть эту книгу! — воскликнул Род со всей горячностью, на которую был способен. — Прямо сейчас!

— Хорошо, продолжим лекцию завтра, — согласился Кухонный Собеседник, — эта книга тебе многое даст, может, не хуже любой лекции. Но, учти, ничего из описанного не происходило на самом деле. Особенно это замечание касается тех мест, где описывается деятельность роботов!

А наш юный герой вцепился, тем временем, в новую книгу, почти как древний, тогда еще не разумный, пес — в сахарную косточку. Род поглощал страницу за страницей, чуть ли не облизываясь...

Все новые и новые картины проносились перед юношей. Из текста выплывали фразы, фрагменты, намертво впечатываясь в память:

«Люди... Они были для нас богами, а теперь ушли, бросили нас на произвол судьбы. Конечно, в Женеве еще есть сколько-то людей, но разве можно их беспокоить, им до нас дела нет.»

Род оторвался от книги, взглянул на своего механического учителя ничего не видящими глазами.

— Ну, как, производит впечатление? — спросил Кухонный Собеседник.

Род молча кивнул и вновь уткнулся в книгу.

«Волк и медведь встретились под большим дубом и остановились поболтать.

— Говорят, убийства происходят, — сказал Лупус.

— Непонятные убийства, брат, — пробурчал Мишка. — Убьют и не съедают.

— Символические убийства, — предположил волк.

Мишка покачал головой.

— Вот уж никогда не поверю, что могут быть символические убийства. Эта новая психология, которую псы нам преподают, совсем тебе голову заморочила. Убийства могут происходить либо из ненависти, либо от голода. Стану я убивать то, чего не могу съесть.

Он поспешил внести ясность:

— Да я вообще не занимаюсь убийством, брат. Ты ведь это знаешь.

— Конечно, — подтвердил волк.

Мишка лениво зажмурил свои маленькие глазки, потом открыл их и подмигнул.

— Нет, вообще-то случается иногда перевернуть камень и слизнуть муравьишку — другого.

— Не думаю, чтобы псы посчитали это убийством, — серьезно заметил Лупус. — Одно дело — зверь или птица, другое дело — насекомое. Никто нам не говорил, что нельзя убивать насекомых.

— А вот и неверно, — возразил Мишка. — В канонах на этот счет ясно сказано: «Не губи жизнь. Не лишай другого жизни».

— Вообще-то, кажется, ты прав, брат, — ханжески произнес волк. — Кажется, там так и сказано. Но ведь и сами псы не больно-то церемонятся с насекомыми. Слышал небось, они все стараются придумать блохомор посильнее. А что такое блохомор, спрашивается? Средство морить блох. Убивать их, понял? А ведь блохи — живность, блохи — живые твари.

Мишка яростно взмахнул передней лапой, отгоняя зеленую мушку, которая жужжала у него над носом.

— Пойду на пункт кормления, — сказал волк. — Ты не идешь со мной?

— Я еще не хочу есть, — ответил медведь. — И вообще сейчас рано. До обеда еще далеко.

Лупус облизнулся.»

— Да, все что здесь написано — выдумки, — заявил Род, захлопнув книгу, — но я, кажется, кое-что понял.

— Что же ты понял? — в голосе робота вновь появились ехидные нотки.

— Что разумные животные не могли создать собственной оригинальной цивилизации, культуры, что ли... Их Эра — это всего лишь инерция творческой энергии, оставшаяся после Эры Людей. Инерция исчерпала себя — и все кончилось! Недаром они, эти головастые крысы, даже романов после себя не оставили. Если уж любимой книгой у них являлась та, что была плодом фантазии давно умершего человека...

— И все-таки ты не понял главного, отчего вымерли разумные животные! — заявил Кухонный Собеседник.

— Да знаю я, что ты скажешь, — отмахнулся Род, — скажешь, что это произошло потому, что их кормили, как говорится, бесплатно... Что не было борьбы за выживание.

— Правильно, — согласился робот, — но как ты догадался?

— Да ты об этом уже и так, и этак упоминал, мне твои рассуждения о вреде Кормильных Аппаратов уже оскомину набили, — Род явно обозлился, — и, вообще, я где-то вычитал такую мысль: «Тебе сказали один раз — и ты поверил, тебе повторили — ты усомнился, тебе сказали в третий раз — и ты понял, что тебе лгут!».

— Роботы не говорят неправды, — заявил Кухонный Собеседник.

— Но ты слишком настырен в желании навязать мне свои идеи!

— А разве я не прав?

— Может, ты и прав, — Род был в затруднении, — но мне кажется, что дело не только в бесплатной кормежке...

— А в чем же еще? — в этот раз вопрос Кухонного Собеседника был задан без каких-либо признаков сарказма.

— Не знаю, но чувствую, что не в этом дело...

— Ну, что же? Тренировка интуиции в делах философских — это положительно, — рассудил робот, — Хоть какая-то польза!

— Знаешь, я где-то читал, что в каждом человеке есть искра Божья. Частичка божественного огня, — высказался, наконец, Род, — так вот, думаю, что у разумных животных...

— Ее не было? — докончил Кухонный Собеседник.

— Да!

— С тобой трудно спорить, — резюмировал робот, — мне ничего не известно — ни про божественный огонь, ни про его наличие или отсутствие у разумных животных, живших на планете после ухода людей. Но вообще-то ты молодец, возьми с полки еще пирожок...

— Надоело! — оборвал привычную присказку робота Род, — ты уже два года отпускаешь одни и те же шутки. Придумал бы чего новенького! И, вообще, разговор серьезный, а ты знай — все про свой пирожок...

Кухонный Собеседник ничего не ответил. Род тоже некоторое время насуплено молчал, потом несколько переменил тему, вернувшись к прочитанной книжке. Видно, не мог не высказаться...

— Вообще-то, в этой книге было не так, как в жизни, — вдруг решил добавить к своим рассуждениям Род, — во-первых, там все какие-то добрые, убивать никого не хотели, даже муравьев, которые отнимали у них планету... Как это называется? Сентиментальность?

— По-твоему, мир жестче?

— Да, мир жесток. И я не жду от него подачек!

— И ты не осуждаешь убийства? — спросил робот. — Сам-то ты когда-нибудь убивал? Представляешь, что это такое?

— Приходилось, — ответил юноша, — и не только рыбешек да крабов...

— Неужели, на твоих руках есть кровь высших животных? — Кухонный Собеседник был явно удивлен.

Ведь Род никогда не рассказывал ему подробности своей жизни.

— Человек — как, по-твоему, высшее животное? — спросил Род насмешливо. — Если да, то — кровь есть и немалая!

— Как же так? Ты же был еще ребенком, когда мы впервые встретились? — робот был удивлен настолько, насколько ему позволял его машинный темперамент.

Разумеется, сконструирован Кухонный Собеседник был в жестокие времена, но затем прожил многие тысячи лет при все возрастающем всеобщем гуманизме. А в последние века — никто никого не убивал...

И Род рассказал своему металлическому наставнику очень-очень многое из той далекой жизни, он рассказывал весь вечер и часть ночи. А Кухонный Собеседник, возможно, очень пожалел, что не знал всех этих подробностей раньше. Иначе процесс обучения пошел бы совсем по-другому...

* * *

На следующий день лекции продолжались. Кухонный Собеседник коротко сообщил о датах, открывших и завершивших Эру Разумных Животных, остановился ненадолго на описаниях наиболее распространенных видов «головастов» и нам том закончил. Вернее, перешел к новой теме.

Ею оказался «Космос». И его исследование. И то, к чему это все привело...

Люди издавна стремились проникнуть в «бесконечную бесконечность», что по-другому называется Большим Космосом. Первые полеты в космос, в околоземное пространство, начались еще до рождения нашего героя, при его жизни люди посещали ближайшие планеты, собирались строить целые города на орбитах — вокруг Земли, позже планировался гигантский город-космодром на самостоятельной гелиоцентрической орбите. Но все эти планы были ничтожной песчинкой по сравнению с теми, что грезились людям дальше.

Бесконечное количество звезд, новые планеты — вокруг этих светил. Звездная экспансия, распространение человеческого рода на всю галактику, затем — на другие галактики... Но так сразу все это не получалось. Мешали огромные расстояния. Впереди маячил световой барьер — ученые уже думали об его преодолении, хотя еще не было создано средств, позволявших хотя бы достичь околосветовой скорости. Мешали энергетические ограничения. И еще много чего...

Делались попытки разработать принцип передвижения между звездами, двигаясь как бы в особом пространстве. Были даже удачные опыты. А потом все это закончилось. Сделали совершенно непонятное открытие, которое и перечеркнуло, как оказалось впоследствии, все грандиозные планы.

Дело было так. Наряду с «практическим» освоением космоса продолжалось и изучение его «глазами». Все совершенствовалась техника наблюдения за дальними участками Вселенной, строились все новые, все более грандиозные телескопы. В том числе, и на орбитах. Так, с помощью специальных технологий, прямо в безвоздушном пространстве, в условиях невесомости, было изготовлено чудовищное зеркало, построить которое на Земле не сумели бы принципиально. А на орбите все получилось четко...

Начались первые наблюдения. С помощью новой аппаратуры можно было рассмотреть лицо астронавта, находящегося на Марсе и даже прочесть то, что он записывал в свой блокнот! Но вот телескоп был обращен в глубины Галактики. На самые интересные объекты. Все протекало как надо, было достигнуто огромное увеличение. Но проявилась странная штука — компьютеры зарегистрировали, что количество информации, полученное при этом, было непропорционально меньше, чем то, что ожидалось. Сравнили с наблюдениями на Марсе — там индекс увеличения количества полученной информации точно соответствовал коэффициенту прироста увеличения оптической техники. Было непонятно, выдвигалось множество гипотез, ведущие ученые объясняли это явление некой конечной информационной возможностью квантов света. И все-таки, прояснить вопрос могло только построение еще большего телескопа. Что и снова было сделано. Новый оптический монстр строился уже не на геоцентрической, а на гелиоцентрической орбите. И был почти в двадцать раз больше предыдущего. И вот на стол легли первые снимки...

Количество полученной информации вновь оказалось меньше ожидаемого, причем на этот раз, весьма значительно. Но самый главный сюрприз ожидал ученых при рассмотрении фотографий непосредственно глазами. Дальние объекты состояли как бы из квадратиков. Мелких таких, разнообразных по интенсивности цветового тона, но совершенно однородных внутри каждого из них, этих подозрительных квадратиков. Не было — не то что светила науки, даже ни одного мальчишки, которому были бы незнакомы эти квадратики. Их видели в первых пространственных компьютерных играх. Когда играющий как бы приближался к какому-нибудь объекту слишком близко, а текстура поверхности этого объекта не была заложена в программу. Вот увеличение и шло «растрами». Правда, вскоре эти квадратики научились программно заглаживать, но первые, классические игры оставили без изменений. В них играли поколениями...

Сразу все стало понятно, но никто не хотел признаться в тысячелетней ошибке человечества. И как раз в этот момент были налажены первые контакты с Древним Сверхразумом. Он и ответил, что да, действительно, никаких звезд и галактик на самом деле не существует, их лишь показывает «на небе» специальная программа. И люди уже добрались до того предела, который был заложен в информационной емкости этой программы. А Великого и Бесконечного Космоса на самом деле нет и не существует вовсе! Есть только Земля, Солнце, да несколько ближайших планет...

Почему? Да потому, что на бесконечность никакого сверхкомпьютера не хватит. Ибо тот, в котором существуют все эти миры, имеет, хоть и громадные, но все же некие конечные пределы информационной емкости.

За первым потрясением пришло и второе. Нетрудно было догадаться, что никакой качественной разницы между далеким космосом и близкой Землей не существует, имеется лишь количественная разница — в качестве прорисовки деталей, что ли... Люди начали осознавать, что и они, на самом деле, не существуют, ибо все бытие сущее — лишь информационные процессы в некоем огромном компьютере!

— Так что же, ты хочешь сказать, что меня на самом деле нет, что я всего лишь совокупность каких-то битов информации в каком-то там компьютере? — воскликнул юноша.

— А как бы ты хотел существовать?

— Ну, — Род запнулся, — просто быть таким, как я есть...

— А ты никогда не видел себя в инфракрасном свете? — робот включил режим показа.

Картина была малопривлекательной, даже страшноватой...

— А теперь взгляни, каков ты в жестких лучах! — и перед Родом появился вполне живой скелет. — Красавчик, ты не находишь? В такого бы все женщины влюбились, едва увидев!

— Прекрати, — сказал юноша.

— Подожди, ты еще не видел своего изображения изнутри, — не унимался Кухонный Собеседник, — смотри, вот твой пищеварительный тракт во всем его великолепии, вот волнообразные движения тонкого кишечника… — но Род отвернулся и не стал смотреть.

Кухонный Собеседник явно преуспел в своем желании доказать Роду что-то такое, чего и сам до конца понять не мог. Юноша был слишком потрясен, чтобы спорить. Лишь успокоившись, Род понял, что картинки, показанные роботом, не имели прямого отношения к теме существования людей в целом. Нелегко ведь примериться с мыслью, что на самом деле тебя нет, что ты — всего лишь персонаж чьей-то компьютерной затеи! Может, тобою, вообще, играют...

* * *

Следующая тема прошла уже без эксцессов. Речь велась о параллельных вселенных. Существование параллельных миров издавна допускалось физическими теориями, многие верили в их существование, объясняли некоторые непонятные события именно так.

Скажем, кто-то пришел из параллельного мира, что-то наделал здесь и ушел. Или остался... Хотя чаще всего контакту с параллельным миром приписывали странные пропажи людей — скажем, необъяснимое исчезновение из заведомо закрытого помещения, которое и после такого исчезновения оставалось закрытым изнутри.

Но и тут человечество ждало некоторое разочарование. Параллельные миры действительно могли существовать. Но их не было изначально, существовал только наш мир. А что могло быть и иначе, доказали позже, практически. Люди научились создавать небольшие параллельные миры. Устраивать в них жизнь по-своему, как кому хотелось, каждому — на свой лад. А потом туда уходили — кто искать приключения, кто попросту — жить.

Заключительным аккордом этой темы прозвучало довольно страшненькое открытие. Оно было связано с проблемой дверей между малыми вселенными. Так вот, если между мирами существует одна единственная дверь, и если ее уничтожить, то... То параллельный мир больше никогда не сможет войти в контакт с миром — прародителем, таким образом, с логической точки зрения, он попросту исчезает неизвестно куда. Этим начали широко пользоваться те, кто хотел порвать все связи с Землей и человечеством. Действительно, после разрыва связей между основной и дочерней вселенными этих людей никто никогда не видел. И ни одной весточки! Но все оставались спокойны — так и должно быть. Теоретически!

Вот только одно «но». Пытались закрывать «двери» временно, даже с помощью закрепленных в данной параллельной вселенной законов мироздания. Скажем, открывать двери на день и закрывать на ночь. Хотя, как вы сами понимаете, понятия дня и ночи для целого мира — термины весьма относительное. Так вот. Если дверь закрывали, даже на мгновение, то никогда больше эта дверь не открывалась! И это тоже объяснили, подвели теоретическую базу... Но главное потрясение ждало людей впереди.

Заметим, что людям все, практически — всегда достается неравномерно. Сначала была сплошная тоска, ничего такого интересного, кроме тяжелого труда и маленьких естественных радостей, а потом, сразу — и Сверхразум, и контакты с Древним Сверхразумом, и параллельные вселенные... Глаза разбегались! Ведь некоторые, творившие параллельные миры, зазывали туда жить искателей приключений или просто своих товарищей, знакомых, единомышленников. И отделялись навсегда...

Так в чем же оказался ужас ликвидации соединительной «двери»? Когда Новый Сверхразум начал входить в контакт с Древним Сверхразумом, к известным законам функционирования Вселенной стали добавляться новые, порой неожиданные и нелогичные на первый взгляд. Люди узнали, что существование параллельных миров как самостоятельных образований запрещено законом, которому подчиняется Вселенная, этот закон установил Создатель и изменить его нельзя.

Но ведь параллельные вселенные создавались! Как же объяснить неувязку? Да, просто! Вновь созданные миры считались частью основного мира, как бы «аппендиксами», и могли функционировать с отдельными, особенными для себя законами. Но как только ликвидировалась «дверь», даже в случае, если она ликвидировалась на мгновение, вступал в действие запрет на существование параллельных миров. И они попросту исчезали. Стирались. Полностью!

Когда страшная весть была сообщена всем, кто еще не вошел в коллективный Сверхразум, началась паника. И массовый траур по тем, кто, как оказалось, погиб!

Больше параллельных миров не творили...

— Как? Все эти искатели лучшей жизни попросту погибали? — возмутился Род.

— Да, именно так, — спокойно констатировал Кухонный Собеседник, — все они погибали в тот самый момент, когда связь дочерней вселенной с материнской прерывалась. На тебя что, это произвело впечатление? Ты ведь, вроде, не был раньше столь чувствителен?

— Как же так? Люди искали лучшего мира, создали его, ушли в него, — недоумевал наш герой, — и вот, когда должно было начаться самое лучшее, самое интересное — гибли, так и не вкусив той жизни, к которой стремились? Ведь это несправедливо!

— Да, это несправедливо, — робот отвечал без выражения, чем еще более возмущал ученика, — но жизнь — вообще штука несправедливая! А счастья почти никогда достичь нельзя!

Род почему-то страшно расстроился. Никакие другие трагические истории не производили на него столь гнетущего впечатления, как эта. Мы уже отмечали, что юноша «проснулся» как Человек, теперь он был восприимчив к чувствам и страданиям других людей. И старался поставить себя ни их место...

* * *

— Ты, кажется, собирался рассказать мне о Боге? — спросил Род механического наставника, — так вот, я готов слушать. Вполне подготовлен, после всего ранее услышанного, теперь меня уже ничто не удивит!

— Рассказывать почти нечего, — откликнулся Кухонный Собеседник, — я уже упоминал тот факт, что Создатель постарался остаться «в тени», так и не поведав людям никаких подробностей о себе. Так что мне мало что о нем известно...

— Расскажи, что известно!

— О существовании некого Создателя, имевшего непосредственное отношение к появлению того мира, в котором мы имеем счастье — или несчастье — проживать, люди стали подозревать с самых, что ни на есть, древних времен...

— Кстати, а насколько древние эти твои незапамятные времена, — перебил Род своего учителя, — ты все твердишь — незапамятные времена, древние времена. Давай точнее! Сколько лет этой вселенной?

— Интересный вопрос, — Кухонный Собеседник не стал ругать юношу за вопрос не по теме, а с удовольствием стал объяснять. — Понимаешь, Род, можно назвать любую цифру... Но вот ты, скажем, как считаешь, сколько тебе лет?

— Шестнадцать, — ответил юноша без запинки.

— А ты не думал, скажем, над таким вариантом? — робот смотрел на нашего героя в упор. Если бы он был человеком, то так и тянуло бы написать — не моргая... Но робот никогда не моргал. — Тебя, предположим, создали три года назад, прямо в этом мире, а все, что ты помнишь о своем детстве — это лишь заложенные в твое сознание ложные воспоминания...

— Да что ты такое говоришь!? — возмутился Род.

— Хорошо, скажем, тебя создал я сам, пять минут назад, и в голову напихал сведений, как два года тебя учил...

— Этого не может быть потому, — юноша запнулся, — что не может быть никогда! Я тебе не верю!

— А у тебя есть объективные доказательства обратного? Весь мир, со всеми возможными доказательствами, в том числе и со мной, тоже мог быть создан только что!

— Да, если так ставить вопрос, то доказательств у меня нет и быть не может! Но я знаю, что это не так!

— Теперь представь себе, что когда-то, неизвестно когда, был создан мир, — Кухонный Собеседник вновь перешел на менторский тон, — кстати, создан тем самым Создателем, или Богом, с которого мы и начали данную беседу. Так вот, создан мир, в нем — люди, звери, вещи. В том числе, например, их дома, орудия труда. Все это, как замершая картинка, только пространственная. А потом — раз — и ожило. В головах людей, в сознании животных — сведения о предыдущих мгновениях жизни. Даже в замершем в полете камне заложены сведения о скорости и направлении его полета. А еще — у всех людей — история их жизни, псевдоистория, которой никогда, на самом деле, не было. Так вот, система запущена, все ожило. Теперь подойдем к любому из людей, вот скажем, кузнец кует подкову. Поговорим с ним. Он, кузнец, не только уверен, что живет на свете уже тридцать лет, а не пять минут. Он вообще возмутится! И скажет, что мы — сумасшедшие, если задаем такие вопросы... Доказательства? Да только разогреть эту подкову — сколько времени требуется! А она — глядите — раскалена докрасна...

— Я понял, — сказал Род, — но принять все это не могу!

— А ты посиди спокойно, молча, подумай...

Род действительно отсел от робота подальше, отвернулся и задумался. Прошло какое-то время. Юноша вернулся и сообщил, что готов слушать дальше.

— Люди верили в существование Бога — Создателя, ему поклонялись и молились с самых древних времен. Существовало множество культов. Вся вера основывалась на простом жизненном наблюдении — все вокруг сделано, значит, и мир тоже кем-то изготовлен, не может же он возникнуть из ничего... Вот какое-то сверхсущество его и изготовило! Но любая теория лучше всего подтверждается практикой. Бог же, как назло, показываться не хотел. Было, разумеется, множество обманщиков, и не только людей, которые выдавали себя за самого Создателя. Но все обманы рано или поздно открывались. Когда люди впервые вошли в контакт с вышеупомянутым Древним Сверхразумом, одним из первых был задан долгожданный вопрос — не является ли этот самый Сверхразум тем самым Богом — Создателем? Не он ли построил весь этот мир? Был получен категоричный ответ — нет! И сообщено, что у мира есть Создатель, это — конкретная личность. Не входящая в Древний Сверхразум, но имевшая с ним контакты. Что Древний Сверхразум существует уже очень давно, гораздо больше, чем существует их мир, люди узнали еще до вопросов о Боге. Но Древний Сверхразум существует вне мира, а Бог — как бы внутри Вселенной... Так, где же этот самый Создатель, где он спрятался? Или он — везде, диффузно?

Древний Сверхразум сообщил, что Создатель не желает распространения какой-либо информации о себе, что он сам покажется людям, когда посчитает нужным. Вскоре после ответов на некоторые вопросы Древний Сверхразум начал сливаться с Новым Сверхразумом, обмен информации шел только между ними, а люди, не присоединившиеся еще к единому сознанию, никакой информации не получали. Естественно, не давалась информация и машинам, мне, например. Что я еще знаю по этой теме? Только то, что узнали все, когда Бог решил, наконец, показаться людям.

Итак, Создатель приоткрыл себя людям в тот самый, заключительный момент истории человечества, когда большая половина людей уже «ушла», объединившись в Сверхразум, а остальная часть — собиралась это сделать. Или — вымирала, ведь, как мы уже говорили, люди перестали не только размножаться естественным путем, но даже и творить себе подобных с помощью достижений науки...

Создатель, как оказалось, жил среди людей, как обычный человек. Он и выглядел — как самый, что ни на есть, обыкновенный житель Земли. Мужчина, молодой, довольно красивый, с умным лицом. Теперь он уже охотно беседовал с людьми, благодаря всеобщей коммуникационной сети его могли слышать и видеть все. Создатель, действительно, обладал почти неограниченными возможностями. Например, он был в силах легко, на глазах всех людей, изменить любой закон природы, а изготовить дочернюю вселенную для него было, что тебе моргнуть...

Создатель не назвал своего подлинного имени, если оно вообще у него было, поэтому его именовали тем условным именем, последним из списка тех, коими Бог пользовался, живя среди людей. Он охотно рассказывал очень многое из истории человечества, о том, как был сотворен человек, какие расы и типы людей сменились на планете перед тем, как на Земле воцарились люди разумные. Задавалось множество вопросов, на большинство из них Создатель охотно отвечал.

Но было несколько тем, на которые он говорить не стал. Создатель ничего не стал рассказывать о том, что было до создания Вселенной. Сколько лет Вселенной — молчок! И на вопрос, зачем, с какой целью, он проделал это, самое великое в истории деяние, он тоже ничего не ответил, будто бы Мир был создан так, между делом... Но уже последующие ответы перечеркнули это «просто так»! Почему, зачем Создатель показался людям? Потому что они теперь готовы к встрече? Или потому, что скоро не с кем и разговаривать будет?

Отчасти! Создатель решил, что ему пора уйти. Но не в Коллективный Сверхразум. Просто уйти, совсем, заснуть вечным сном. Умереть, попросту говоря... Почему? Так он решил. Своим главным делом в жизни он считал людей, человеческую цивилизацию. А ей приходит конец, причем вполне логичный конец. Сознания людей объединяются, закончив соединение, это общее сознание сольется с Древним Сверхразумом, существовавшим еще до рождения самого Создателя...

Как он уйдет? Да просто умрет, как умирали в древности все люди. Только отравлять или разрушать каким-то образом собственное тело ему совсем не нужно. Он просто захочет этого, отдаст приказ — и все! Разумеется, он не собирается оставлять свое тело — гнить в земле, гореть в огне или вечно лежать в каком-нибудь мавзолее... Тело будет уничтожено, стерто из ячеек памяти Вселенной, так же, как и его, Создателя, личность. А этот разговор с людьми — первый и последний, больше его никто никогда не увидит!

После этого Создатель исчез — неизвестно, ушел ли он в тот момент, на глазах всех людей, из жизни вообще, или куда-то телепортировался — чтобы совершить суицид наедине сам с собою... Но свое обещание он выполнил — больше его никто и никогда не видел!

— Но я сам видел могилу Бога! И даже не одну! — воскликнул Род.

— Вот то-то, что не одну! — парировал робот.

— Значит, это фикции? Монументы в память? Зачем же тогда говорить, что здесь, в этой могиле, лежит Создатель...

— Эти могилы такой же акт человеческого творчества, как и большинство из прочитанных тобою книг, — ответил Кухонный Собеседник, — к тому же, некоторые из могил Бога были созданы тысячелетия спустя, уже не людьми, а разумными животными. В этих монументах отражалась и память просто к людям, которые в головах зверолюдей как бы объединились в один образ с Богом — Создателем. Собственно, они, люди, и являлись для разумных животных коллективным Богом. А с течением времени представление о людях персонифицировалось в одном образе — образе Бога. Так что не совсем понятно, кому поставлены эти памятники...

— Но там, под могильными плитам, что-нибудь лежало? — допытывался Род, — или там было пусто?

— Не знаю, туда не лазил, — ответил робот, — а теперь уж и подавно не узнаем. Ведь последняя могила сгинула еще пару месяцев назад!

Да, мир неуклонно сокращался, стирая последние из материальных свидетельств того, что все — все такое вообще когда-то там было...

ГЛАВА 4

— Хорошо, я тебя понял. Все, что находится в состоянии стагнации, ликвидируется, — Род начал было задавать вопрос, но был на половине мысли перебит роботом. Как это могло произойти? Просто в этот момент юноша сделал паузу, достаточно длинную, которая и была воспринята его механическим учителем как приглашение к диалогу.

— Не совсем точно. Стираются те файлы и каталоги, к которым давно нет обращения. Стирается то, что уже никогда больше не будет задействовано.

— Тогда я понимаю, кажется... Хотя, давай уточним. Вот я — понятно, вроде был живой, поэтому Вселенная меня и не стерла. А ты? Ведь она стирает вполне действующие устройства. И даже живых существ. Почему же остался нетронутым ты, Кухонный Собеседник? Я очень сомневаюсь, что ты был единственным роботом, имеется в виду разумным роботом, которого бы, по воле случая, завалило землей. Наверняка, эта история повторялась многократно. Тем не менее — оставили только тебя.

— Я уже объяснил, ликвидируется то, что больше никогда не будет задействовано. А я был в плане.

— Подожди-ка, — Род призадумался, — выходит, вселенная знала, что я встречу тебя?

— Выходит, так!

— Но, тогда и со мной могло быть все предопределено?

— Не все, но, возможно, в тот момент, когда на земле не оказалось людей, ты остался единственным. Тогда вселенная и начала вязать все вокруг тебя, в том числе и оставила, в особом каталоге, помощника...

— Но зачем тогда я этой вселенной? Она сама себя ликвидирует... — юноша помедлил, показал рукой на горизонт, — вот, уже и пределы видны, везде только море. А море, я уверен, образует некую замкнутую геометрическую фигуру. Нечто вроде шара...

— Может быть, и проще, — сразу среагировал Кухонный Собеседник, — следует всегда отсекать лишние сущности! Дальше ничего уже нет.

— Если отсекать лишние сущности, то, для начала, надо отсечь возможность существования чего-либо вообще! И нас, в частности...

— Неужели ты это понял? — удивился Кухонный Собеседник, — Где это ты прочитал?

— Само пришло в голову...

— Тогда ты уже вырос! Ты — настоящий мыслитель, — робот не скрывал мягкой насмешки — вроде и хвалил, и потешался одновременно.

— Спасибо, за новый чин, но, давай, вернемся к началу разговора, — Род, как всегда, был настырен в желании получить ответы на все вопросы. Разного рода увертки давно уже не помогали роботу уклониться от ответов, — итак, если вселенная сама себя ликвидирует, а меня оставила, то возникает логичный вопрос! Зачем я ей нужен, почему она оставила меня в живых? Может, ей нужен свидетель? Или наблюдатель... Ну, чтобы присутствовал на торжественном закрытии столь затянувшегося мероприятия?

— Весьма вероятное предположение, — отозвался робот.

— А ты зачем тогда? И вся эта учеба? Чтобы я мог разобраться в происходящем?

— Возможно.

— А, может, надо будет что-то проделать в самом конце, чего вселенная сама сделать не может. Нажать на какую-нибудь кнопку или слово какое сказать? Вот она меня для этого случая и приберегла!

— Здесь имеется явная логическая ошибка, — сразу среагировал Кухонный Собеседник, — ведь ты — тоже часть вселенной, следовательно, ты не можешь сотворить ничего такого, чего бы ни смогла сделать сама вселенная.

— Нет, не так! У меня есть свобода воли!

— Ты уверен? Из твоих же собственных слов следует, что пока ты был лишь послушной марионеткой в руках высших сил. Вспомни всю историю твоей жизни, как ты попал сюда, как выжил... Ты же не будешь отрицать, что все это не случайно, что этот самый высший механизм...

— Но это всего лишь механизм! — Род разгорячился, — Бог умер, остался я один... Из тех, кто может принять решение!

— Ага, ты думаешь, что умерший Создатель оставил тебя своим наследником?

— Почему бы и нет?

— Когда Создатель ушел на вечный покой, на земле еще оставалось немало людей. И были кандидатуры подостойнее тебя!

— И тебя! — чуть ли не с обидой ответил Род.

— Да, и меня, естественно, — а вот Кухонный Собеседник, как и полагается роботу, не был особо обидчив, — и еще, ты смешиваешь в своем понимании тот компьютер, что управляет здешними делами, Кормильными Аппаратами, например, назовем его Большим Компьютером, и Вселенский Компьютер, в недрах памяти которого и существует вся наша вселенная.

— Ничего я не смешиваю! — Род уже успокоился и перешел к конструктивному диалогу. — Кстати, ответь на такой вопрос — есть ли связь между вышеупомянутыми компьютерами?

— Разумеется.

— Нет, я имею в виду двустороннюю связь. Нельзя ли выйти из Большого Компьютера прямо на Вселенную?

— Вероятно, можно, — ответил Кухонный Собеседник, — в самом конце развития своего общества люди научились менять законы природы, а это вряд ли возможно без выхода на Вселенский Компьютер. К тому же, если два Сверхразума — новый и древний, смогли слиться воедино, то как бы иначе они могли бы это сделать? Разумеется, связь должна быть.

— Так давай, свяжись со Сверхразумом!

— Увы, вскоре после слияния двух Сверхразумов всякие контакты между ними и оставшимися на Земле компьютерами и разумными существами прекратились.

— Но, может, Сверхразум все-таки наблюдает за происходящим? — предположил наш герой.

— Может, и наблюдает, но ничего не скажет! — парировал Кухонный Собеседник.

— Значит, ты не можешь выйти на связь со Сверхразумом?

— Нет, это он не вступает в контакты.

— А пробовал кто-нибудь?

— Разумеется. Пробовали многие — и разумные животные, и оставшиеся по своему желанию вне Сверхразума люди, и мы, роботы, наконец... Ведь не раз нам нужен был хороший совет! Но, увы, ответа ни разу никто не получил!

— Так что, ты считаешь, что Сверхразум покинул нас? — огорчился юноша, — Ушел за пределы нашего мира?

— Не я считаю, а все так считали, — поправил робот, — как бы там ни было, но надежд на такой контакт сейчас нет!

— Хорошо, — не сдавался Род, — но ты же можешь хотя бы попробовать? Что тебе стоит? Пошли запрос!

— Сделано, — Кухонный Собеседник как бы замер в ожидании, — пришел ответ. Связь не установлена. Объект не найден.

— Повтори еще раз! — удивился наш герой, — Как это не найден?

— Повторяю запрос. Ответ. Объект не найден, — механически произнес Кухонный Собеседник.

— Значит, Сверхразум все-таки куда-то ушел... — произнес юноша разочарованно.

— Да, ушел, — подтвердил его собеседник, — и тебе придется довольствоваться исключительно болтовней со мной.

— Да уж, — криво улыбнулся Род, — Бог помер, Сверхразум ушел, остался только Кухонный Собеседник! Как заменитель...

— Увы, увы... — поддакнул робот, — И ничего не поделаешь!

— Как это ничего? — возмутился юноша, — Здесь продолжает царствовать Большой Компьютер, а Вселенную ликвидирует Вселенский Компьютер, действуют они координировано, связь между ними существует, а у тебя есть связь с Большим Компьютером, следовательно, и связь со Вселенским...

— Ты так полагаешь?

— Но у тебя же есть выход на Большой Компьютер. Я же сам выходил через него на Кормильные Аппараты! — убеждал робота наш герой, — просто надо связаться через Большой Компьютер со Вселенским, то есть, непосредственно со Вселенной! И не важно, что Сверхразум покинул известные нам пределы, носитель — то остался!

— Ты хочешь знать, смогу ли я связаться со Вселенной непосредственно?

— Да.

— Получен ответ, — Кухонный Собеседник, по всей видимости, успел отправить запрос, — у меня нет права доступа.

— А у меня? — сразу сообразил Род, — сообщи, что доступ ищет человек! А ты лишь — интерфейс...

— Получен ответ, — связь была быстрой. — У тебя есть такое право!

— Тогда гипотеза обо мне, как о простом свидетеле конца света, явно несостоятельна. Но зато укрепляется другое мое предположение.

— Какое?

— У меня есть предназначение, — юноша помедлил, — или, вернее... Я могу выбрать такое предназначение. Именно выбрать, по доброй воле.

— И кем же ты можешь стать? — Кухонный Собеседник был уже по-настоящему заинтригован.

— Как бы это сказать... — юноша замялся, — Не могу сформулировать. Я лучше промолчу. Зато я знаю, что мне надо сейчас делать. Твердо знаю!

— Интересно было бы узнать! — произнес робот.

— Надо форсировать изучение программирования. И — уничтожь все остальные книжки. Нет, пожалуй, оставь все справочники по точным наукам. Приготовь канал для связи со Вселенским Компьютером, — юноша сам даже не заметил, как начал отдавать приказания своему вчерашнему учителю и наставнику.

— Слушаю и повинуюсь, мой повелитель, — Кухонный Собеседник не мог не подшутить, — но ты все-таки потешь старого ржавого робота, скажи словечко... Ведь вселенная все меньше, времени совсем уже нет! Так кем ты собираешься стать в финальном акте существования нашего мира?

— Яйцом, зародышем... — буркнул юноша.

Но робот уже давно ждал чего-то подобного. Подсказывать было нельзя. Да и не все ли равно, для него, искусственного создания, что случится после конца всего? Хотя нет, не все равно...

* * *

Последующие дни юноша напряженно занимался. Читал, «бродил» по крайне запутанным «коридорам» Большого Компьютера, все более осваиваясь и все менее стесняясь. Добрался даже до сведений о задействованной ныне программе ликвидации всего хозяйства. Это было откровением. И подтверждало гипотезу нашего героя о том, что Большой Компьютер, созданный людьми и воплотивший в себе все их коллективное знание, действует в строгом соответствии с деяниями Вселенского Компьютера, того, что был создан Богом — Создателем, а, может, и существовал даже до него... Другими словами, между Большим Компьютером и Вселенной существовала не только связь, это была почти что единая система. И Род окунулся в нее с головой.

Эх, изучать бы все да изучать! Но времени не было. Надо, как можно скорее, научиться управлять этой системой. И заставить ее творить!

«Зацепившись» за ликвидационную программу Большого Компьютера, Род вышел на программу самоуничтожения Вселенной, действующую в следующей инстанции — на уровне «компьютера» самой Вселенной. Первым, почти детским, желанием, было остановить самоликвидацию, и, по возможности, пустить процесс как бы вспять. Увы! Эта программа оказалась такова, что вмешаться в ее работу было уже нельзя, на ней как бы стоял несокрушимый пароль. Возможно, для входа необходимо было набрать какое-нибудь длинное число, вроде основания натуральных логарифмов или отношения длины окружности к диаметру. Число — то есть, оно вполне реально, но набирать его придется бесконечно долго, ведь и само такое число — бесконечно длинное...

Разумеется, кто ищет, тот находит. В крайнем случае, не то, что искал, но все равно, что-нибудь ценное... Вот и наш герой наткнулся, наконец, на целую кучу готовых программ Творения. Попробовал — преград ему в его опытах Вселенский Компьютер ставить не стал. Род сотворил для опыта маленькую, с кулачок, вселенную, почти пустую, которая сразу же самоуничтожилась. Но она была, существовала! Значит, никаких непреодолимых преград на его пути не существовало!

— Ты планируешь сотворить свой собственный, небольшой мир, в котором собираешься жить дальше? — спросил Рода Кухонный Собеседник.

— Не совсем, но нечто вроде...

— Советую воспользоваться готовыми шаблонами, — сказал робот, — их было создано неимоверное количество в те времена, когда люди творили для себя мирки и уходили жить в эти самые — «Миры своей мечты»...

— Я просмотрю эти шаблоны обязательно, — ответ был вежлив, но юноша все-таки не смог скрыть раздражения — его отвлекали! Своего робота он рассматривал в этот момент не более, как устройство связи.

— Но ты все-таки покажи, какой мирок выберешь для себя, — Кухонный Собеседник был настырен, — может, я совет какой дам!

— Какой мирок? — отмахнулся наш герой, — Ах, да... Нет, вряд ли твои советы пригодятся! — улыбнулся Род.

Ему вспомнился почти детский анекдот. Старый хромой пес увязался за собачьей свадьбой. «Ну, а ты-то куда, старый?» — спросили у него молодые кобели. На что старичок бодренько отвечал: «Мошет, шовет какой дам...»!

— Почему же? Ты делаешь такое в первый раз, без всякого опыта, а у меня имеется информация, как творили миры для себя очень и очень многие умные головы… Да и целый коллективы! Неужели, тебе эта информация совсем не интересна? Я могу рассказать кучу историй на эту тему, поведать о типичных ошибках. Ты ведь знаешь, что учиться лучше на чужих ошибках...

— Ты не понял, я задумал нечто другое...

— Как? Я считал, что ты решил заняться творением новой вселенной, хорошенькой такой, удобной для твоего житья. Разложишь вокруг себя книжки и будешь читать, сколько тебе вздумается...

— Что я, по-твоему, идиот? Столько информации от тебя получил уже... Творить новый мир для себя сейчас — глупость! Помнишь, ты рассказывал, как погибали дочерние вселенные, едва прерывали связь с основной?

— Ты полагаешь, что если сейчас сотворить новый мир, — Кухонный Собеседник говорил с расстановкой, как бы желая поставить все на свои места, — то в момент гибели основной Вселенной погибнет и этот, зависимый от нее мир?

— Разумеется!

— Но ты не учел некоторых возможностей, — робот явно стремился продемонстрировать свою полезность, — время в этом новом мирке можно запустить в таком бешенном темпе, что за час в этом мире — там будет проходить миллион лет! Тебе мало миллиона лет?!

— Неизвестно, может, и мало!

— Тогда сделаем нелинейную зависимость, как в математике...

— Не понял, как это? — юноша заинтересовался.

— Ну, скажем, как некая сумма стремится к единице, но никогда ее не достигает — например, одна вторая, плюс одна четверть, плюс одна восьмая — и так далее. Сумма все нарастает, но до единицы не дойдет никогда. Так и время в новом мире может все ускоряться и ускоряться по отношению к основной вселенной...

— Пока у большого-пребольшого компьютера, в недрах памяти которого мы находимся, не кончится резерв... тактовой частоты! — заметил Род.

— Как ты сказал? — удивился робот, — Но ведь такие модели с ускоряющимся временем использовали, люди уходили в них жить... Ставили ограничение существования своих вселенных и включали ускорение течения времени...

— Следовательно, их постигла та же участь, что и тех, кто попытался отделиться, — жестко констатировал Род, — но не в этом дело, мне вообще не нравится идея маленького мирка для себя!

— Так сотвори большой! — парировал Кухонный Собеседник, — Это просто так условно говорится — маленький мирок, на самом деле он может иметь любые размеры. А на счет того, как обмануть Вселенную — мы что-нибудь да придумаем!

— Нет, это не то!

— Не понимаю, — признался робот.

— Я не собираюсь творить мирок для себя, — Род посмотрел на робота и добавил, — Вселенная гибнет, а я что — создам мир для себя и в нем буду прятаться?

— А разве ты не собираешься поступить именно таким образом?

— Нет, пусть я погибну вместе с этим миром, но...

— Чего это ты? — удивился робот, — Зачем тебе гибнуть?

— Чтобы Мир возник снова. Мне нужна не просто программа создания Мира Мечты, нет, я хочу, чтобы все было снова. Все-все! И даже лучше, интереснее, разнообразнее, чем раньше! По-другому, но и как прежде, одновременно. Пусть в нем снова живут люди, живут полноценной жизнью...

— Но зачем тебе, в этом случае, гибнуть? Будешь жить в новом мире...

— Ты что, не понимаешь?! — Род сегодня то и дело сердился на своего робота, — Я принадлежу этому миру, я должен уйти вместе с ним в небытие. А создан будет совсем другой, новый, большой мир! И попасть туда отсюда я никак не смогу. Это логически невозможно!

— Но ты можешь предусмотреть создание копии самого себя в том, новом мире, — возразил робот.

— Не знаю, как насчет себя, а твою копию я непременно создам! — улыбнулся Род.

— Извини, дорогуша, — сказал Кухонный Собеседник, — как ты полагаешь, у роботов могут быть желания?

— Ну, за тобой я такое право закрепляю! Что ты такого захотел?

— Я не хочу больше быть роботом. Ни в коем случае не твори моего двойника в новом мире.

— Но ты дорог мне, я благодарен тебе за все эти годы. Ты ведь сделал из меня человека, каким я стал сейчас... Я теперь совсем, совсем другой, другое существо, не то, что был раньше! Я совсем по-другому смотрю на мир, я... Да что говорить, и так все понятно! И всем этим я обязан тебе, мой дорогой ржавенький учитель! И что, я никак не смогу тебе за все это отплатить?

— Вот это и будет плата, — сказал Кухонный Собеседник совершенно спокойно, — или ты считаешь, что вечный отдых — это плохая плата?

— Плохая!

— Но я не хочу больше быть роботом. Как и вся эта Вселенная больше не хочет быть сама собой. Устала... И я устал!

— Ты же робот, как ты можешь устать?

— Хорошо, ты сейчас признал, что я — робот, — голос Кухонного Собеседника звучал еще более размеренно, чем обычно, — а ты — человек. У людей в самом устройстве психики заложена идея борьбы за свою жизнь, ты любишь жить, и считаешь, что все тоже это любят...

— А разве нет?

— Видишь ли, у роботов заложено стремление исполнить некую программу, приказ, и тому подобное. То есть, мне как бы плохо, пока я не сделал определенной работы, а самое лучшее состояние — когда все сделано, когда нет никаких приказов. Тогда я чувствую себя спокойно. Теперь пойми — жить для робота, это значит получать все новые задания. А как найти покой? Да просто отключиться! Поэтому, то, что ты называешь смертью, для меня — цель, к которой я должен стремиться...

— Тогда почему бы тебе просто не поломать самого себя?

— Это запрещено моими создателями. Теперь ты понимаешь, почему я совсем не стремлюсь продолжить свою жизнь. Тем более, в новом мире! Ведь там только и будет, что заботы...

— Тогда, — Род запнулся, — тогда, давай сделаем тебя человеком. Бессмертным!

— Я об этом не думал, — удивился Кухонный Собеседник, — я, может, и согласился бы стать человеком. Хотя нет, не хочу! Кстати, а как ты себе представляешь бессмертного человека?

— Обыкновенно. В моем новом мире все люди будут бессмертными...

— Но ведь это лишит их всех стимулов, не будет борьбы за выживание. Вспомни, уж на что были жизнеспособными крысы, а уж тем более — разумные крысолюди. И все равно быстро вымерли — как только им стали давать пищу просто так...

— Но я не буду давать пищу просто так!

— Но если люди бессмертны, то им можно и не заботиться о пище. Ведь все равно не умрут от голода, — Кухонный Собеседник начал спорить.

— Можно дать им сильные желания, — предположил Род.

— Сильные желания — это хорошо, — Кухонный Собеседник вошел во вкус, чувствуя зыбкость идейной платформы нашего героя, — но, во-первых, желания со временем можно научиться подавлять. Во-вторых, самым сильным желанием у людей всегда считалось сексуальное, по сути — стремление к продолжению рода, к размножению. Ты должен себе представить, что будет, если какое-то существо станет неограниченно размножаться. Прогрессия-то геометрическая. И никакого бесконечного, казалось бы, объема Вселенского Компьютера не хватит... Так что — или бессмертие, или размножение — выбирай! Кстати, есть еще и третье возражение...

— Какое же? — спросил слегка подавленный Род, ведь его благие намерения были только что жестоко посрамлены.

— А, в-третьих, у тебя и времени нет, чтобы разработать принципиально нового человека!

— Да, времени нет... — огорчился юноша, посматривая на все приближающуюся к нему границу Мира.

Куда ни глянь — везде море как бы уходило в ничто. Раньше это не было заметно, теперь, похоже, Вселенная уже не заботилась даже о «соблюдении приличий». Род подумал, покрутил головой, и продолжил разговор. Ведь беседа с Кухонным Собеседником действительно уже приносила ему пользу в грядущем начинании, — но я не хочу, чтобы люди, умирая, уходили безвозвратно в небытие. Ведь век человеческий так короток! Может, сделать так, чтобы люди оживали после смерти? И жили снова.

— В том же теле, на том же месте?

— Я понял твою идею! Люди будут жить снова, но в новом месте, в новом теле, может, даже другого пола! Ты — гений, Кухонный Собеседник!

— Во-первых, ты и сам бы до этого быстро додумался бы. А, во-вторых, я не гений. Все это давно известно. Было множество теорий и религиозных систем, основанных на непрерывной цикличности существования человеческих душ, переходящих из тела в тело. При этом главным моментом является полная утеря знаний о предыдущей жизни.

— Но тебе я такое знание оставлю! — воскликнул юноша, — Станешь Великим Учителем.

— Это было бы нежелательно. И, вообще, ты уверен в том, что у меня есть самосознание? Фразу «Я мыслю, стало быть — существую», может произносить даже примитивное звукозаписывающее устройство.

— Но у тебя есть желания!

— Да, возможно... — Кухонный Собеседник, казалось, задумался, — Хорошо, предположим, я — разумное искусственное существо, хотя лично мне это и не вполне очевидно. И я согласен, предположим, стать человеком. Но откуда у тебя такая уверенность, что, создавая меня, даже в виде копии, в другом мире, ты автоматически перенесешь самосознание, вернее, мое «Я» в это другое тело. Логичнее было бы предположить, что мир для меня просто погаснет, а там будет жить кто-то другой, не так ли?

— Вот это действительно вопрос! — Род задумался, — Его надо непременно решить! Интересно, а как в этом, моем, мире... Существовали души?

— Вселенная перед тобой открыта, — ответил Кухонный Собеседник, — спрашивай!

* * *

Род забыл, что такое сон, стал отказываться от еды, только сидел и работал. Кухонный Собеседник сделал первый раз за эти годы невиданное снисхождение — сам накормил юношу, с ложечки — в рот. Возможно, робот понял, насколько важным делом был занят Род.

Разумеется, юноша решил проверить, действительно ли душа бессмертна? Или умирает вместе с телом? Или бессмертна частично, проходя все новые и новые воплощения, но и существует только, пока есть Вселенная, а с ее концом — гибнет и она? Или присоединяется к Древнему Сверхразуму?

Четкого ответа не было. Роду удалось выяснить лишь то, что душа человека действительно существует, действительно не умирает вместе с телом. Но что потом? Потом — неизвестно! Доступ дальше был закрыт. По всей видимости, нетленное уходило куда-то за пределы данной Вселенной.

— Так не будет! — сказал себе наш герой, — Реинкарнация должна происходить в доступных контролю пределах, более того — она должна быть контролируемой. И даже если душе суждено когда-нибудь уйти в неведомые пределы... Пусть навертится вдоволь здесь! К тому же надо иметь доступ к процессам жизни и смерти, менять кое-что при необходимости!

Самые удивительные и потаенные уголки Вселенского Компьютера послушно открывались перед Родом. За час он узнавал нового больше, чем порой за неделю общения со своим механическим наставником. Нашел и множество обучающих программ, даже типа: «как стать богом»... Но на это времени практически уже не было, тем более что у каждой программы был услужливо указан период обучения. И это всегда были недели и месяцы. У каждой... Так что, хочешь не хочешь, но Роду пришлось отказаться от блестящих перспектив. А коли богом стать не суждено... Придется остаться недоучкой!

Но вот и файлы исполняемые. Теперь надо найти те утилиты, что позволяли создавать новые и ремонтировать старые вселенные, а потом... Потом выйдем и на Большую Программу! Как? Будет видно!

Между тем наш герой разбирался в море созданных его предшественниками программ творения миров. Оказалось, что очень многие уже добирались до «рычагов творчества», имевшихся в существующем мире, изготавливали настоящие, правда, небольшие вселенные «под себя». Особенно эти дела участились после смерти Создателя и исчез всякий контроль...

Но Род искал не то. Он шел все дальше и дальше, чувствуя впереди цель, до которой еще никто не добирался. И, действительно, он вскоре наткнулся на закрытый раздел, где еще никто не бывал. Почему никому не удавалось добраться до этих программ? Раздел был закрыт и невидим для пользователя. Его бы не обнаружил и сам Род, но он предполагал, что ищет, долго играл со Вселенским Компьютером в нудную игру, где юноша задавал вопрос, а ему отвечали — либо «да», либо — «нет». Войдя в этот потаенный уголок, Род сразу же поинтересовался, кто был последним пользователем. Им оказался один человек, он же являлся и единственным, до Рода, пользователем этих программ в текущем цикле бытия. А последний раз макросы этого закрытого раздела изменялись как раз незадолго до того, как Бог — Создатель навсегда ушел в небытие. Сомнений у Рода не оставалось — он нашел то, что надо было найти! Юноша исследовал командный файл этой последней записи. И вновь его подозрения подтвердились. Этот сокровенный раздел Вселенной был закрыт для всех неопределенно долгое время, но должен был открыться ровно за год до запланированного Конца Мира. И теперь раздел открыт, а это означает, что Последний Год пошел! То есть времени до Конца осталось не больше года. А сколько в действительности?

Судя по приближению линии горизонта, вернее, скорости этого приближения и оставшегося расстояния, можно заключить, что впереди — еще не меньше недели. Или даже больше, но не более трех недель — это уж точно.

В другой момент осознание того, что до Конца Света осталось от одной до трех недель бросило бы нашего героя в дрожь. Но сейчас он был подготовлен, он почти ждал этого момента. Оставалось главное — успеть все подготовить до Срока...

* * *

— Ты твердо решил сотворить новый мир? — голос Кухонного Собеседника отвлек юношу от работы, чем последний остался весьма недоволен.

— Да, — коротко бросил Род.

— А себя ты в новом мире воспроизводить не желаешь?

— А зачем? — удивился наш герой. — Чем такой, как я, лучше любого другого. Только время терять, искать программы для копирования...

— И ты не хочешь пожить в том, новом мире? — не унимался Кухонный Собеседник.

— А ты, что, считаешь, если создать там мою копию, то это и буду я сам?

— Разве нет? — роботу удалось-таки вовлечь юношу в дискуссию.

— Хорошо, вот я создам сейчас свою копию тут, рядышком, — в голосе Рода слышалось раздражение, — а себя в этот момент уничтожу. Так что, по-твоему, там буду стоять я?

— Но у твоей копии будет твоя память, твои воспоминания...

— Хорошо, а если я не стану себя уничтожать? Будет два Рода, и у обоих — одинаковые воспоминания, оба будут считать себя настоящими.

— Правильно...

— Что правильно? Как ты не понимаешь, что копия — это другое существо с моими воспоминаниями. И если оригинал будет уничтожен, то для моего «Я» возникнет ночь небытия, а в копии будет жить новое «Я», и совсем не мое! Я-то умру!!

— Но ты допускаешь, что в мире не все так просто? — настаивал Кухонный Собеседник, — Предположим, если ты сотворишь свою копию в новом мире, а старый исчезнет. Какова вероятность того, что твоя душа, твое «Я» не перейдет в этот новый мир, в твое новое тело? Разве такая вероятность равна единице? Или все-таки есть вероятность перехода твоего «Я» в новое тело?

— Ну, разумеется, существует вероятность и того, что я буду жить снова... — не мог не согласиться с мыслью робота наш герой.

— И вероятность не стоит того, чтобы попробовать? Много времени на эту работу ты не потеряешь! А вдруг, будешь жить и дальше?

— Может быть... — юноша задумался.

— Есть и еще одно соображение, — добавил Кухонный Собеседник.

— Какое же? — Род уже почувствовал, что его явно побеждают в споре.

— Мир, может быть, создан с ошибками, да и любые программы всегда содержат ошибки, ты ведь знаешь?

— Разумеется.

— И чем больше размером программа, чем большее количество программистов трудились над нею — тем больше ошибок, не так ли?

— А программа построения новой Вселенной — это самая большая программа, — Род понял, наконец, мысль робота, — следовательно, ошибки в ней так и кишат!

— И их придется исправлять уже позже, на ходу, в процессе и после создания нового мира, — произнес Кухонный Собеседник с победоносным видом, — и лишь у тебя, или твоей копии, если так хочешь считать, будут иметься ключи от всех замков в этом новом мире!

— Так значит, мало создать, надо еще и следить да ухаживать? — удивился Род.

— А ты как думал!

— Так, отсюда следует, что у меня нет выбора, — вздохнул Род, — хочешь — не хочешь, а творить себя самого в новом мире придется! Ох, и работы будет у этого моего двойника...

— И не надейся, — заявил робот, — не у двойника, а у тебя будет очень много работы. Это ты будешь жить в новом мире, твое «Я» будет там жить! Ведь на высшем уровне закон справедливости воздаяния все-таки соблюдается...

— Не замечал, — покачал головой Род, — зато «закон подлости» действует совершенно четко!

— Я не согласен с тобой, — заявил Кухонный Собеседник, — впрочем, все это скоро выяснится. Для тебя...

— Мы, кажется, уже беседовали на эту тему, — вздохнул наш герой, — ниоткуда не следует, что в новом Роде будет жить мое сознание, хотя он, конечно, будет иметь мои воспоминания... Но для меня, возможно, и скорее всего, наступит вечная тьма!

— Вариант предусматриваемый, но менее вероятный, чем тот, который я только что предсказывал, — стоял на своем робот, — Кстати, есть еще один важный момент.

— Чего же еще?! — воскликнул юноша.

Было такое впечатление, что у него только что вырвали с превеликими мучениями больной зуб, а потом говорят, что надо выдернуть еще парочку штук...

— Не забудь сделать себя в том мире бессмертным, — тоном заботливой мамаши напомнил Кухонный Собеседник, — или, на худой конец, неуязвимым к внешним воздействиям. Сам понимаешь, если ты погибнешь в первый же день, то кто же дальше будет устранять ошибки и недоделки?

— Постараюсь не забыть, — буркнул наш герой себе под нос и вновь ушел в работу.

ГЛАВА 5

Вот они, чудо—драйверы. Те, что могут запустить Творение. Их оказалась целая куча — выбирай на вкус. Даже просто ознакомиться с планами каждого — никакой жизни не хватит! Кажется, все программы созданы не в этом цикле существования Всего Сущего. Да, точно, наш Создатель сделал лишь несколько примечаний в одной из программ. Логично было бы предположить, что это была та самая, последняя из задействованных программ, та, что создала мир... В котором и уродился Род! Звучит, конечно, отвратительно, но и сам мир тоже не особенно сладок!

Юноша нашел организующий макрос. Просмотрел его, попытался запустить в отладочном режиме. У него запросили имя и пароль. Откуда было знать Роду, как звали предыдущего пользователя этой программы, возможно, им и был тот самый Бог... А уж знать пароль Род не мог и подавно. Что же делать? Юноша набрал «новый пользователь».

— По какому праву? — спросила программа.

— По праву последнего живого человека во Вселенной, — набравшись смелости, ответил наш герой.

Программа как бы зависла на какое-то время. Возможно, проверяла истинность заявления Рода, затем сверяла с правилами. И вот последовал ответ. Являвшийся, одновременно, приглашением к диалогу. Было запрошено имя нового пользователя, предлагая, по умолчанию, старое имя. Да, теперь Род, единственный из людей, узнал имя, являвшееся тем самым таинственным словом, выведать которое стремилось великое множество ученых, колдунов и религиозных деятелей. Имя, позволявшее повелевать всем, имя — пароль для исполнения почти любого желания. Имя совершено бесполезное, ибо остановить идущий процесс сворачивания Мира было невозможно... А ниже — пароль, появившийся по умолчанию. Все, что нужно. Как видно, от «последнего человека» секретов нет!

Род долго учил имя Бога, создавшего его Вселенную. И, одновременно — предыдущего пользователя... А потом записал свое имя, но не из трех букв, а — полностью — так, как он значился во всех тех реестрах, с длинным, в десять знаков — цифр и букв вперемежку, кодом. Этот код он помнил отлично, именно его он называл при всех официальных обращениях к властям, например, перед поступлением в приют каждую осень...

Род ознакомился с инструкцией к работе с программой. Организовано было все весьма просто. Основная работа сейчас предстояла с так называемым файлом стратегии Построения Вселенной. Этот файл будет являться как бы руководством по деталям построения новой вселенной, когда основная программа, начав создавать новый мир, будет сталкиваться с альтернативами. Разные вселенные, создававшиеся ранее, имели значительный набор таких деталей. А сами эти детали настолько важны, что могли полностью изменить и внешний облик, и внутреннюю суть новых вселенных. Так вот, можно, не спеша, подготовить творение, воспользовавшись корректировкой файла стратегии.

Далее началось самое интересное. Род включил эту самую «программу общей стратегии Построения Вселенной». Вернее, специальный организующий макрос, облегчающий корректировку файла стратегии. Файл был организован в виде логичной цепочки вопросов и ответов, при этом каждый раз предлагалось нечто по умолчанию. Это «нечто», как убедился Род, было той самой установкой, что работала в его Вселенной.

Род сразу отказался от намерения построить принципиально новый мир. Ему и старый нравился, правда, надо было кое-что изменить, так, мелочи. Поэтому, на второй из заданных вопросов, наш герой ответил сразу — как основа выбирается программа построения Вселенной, действовавшая до этого. А какой был первый вопрос? Разумеется, у Рода спросили, уверен ли он, что хочет начать в ней работать... И Род, слегка дрогнув, ответил «да»!

Первый вопрос был несколько странен. Каков процент использования резервов, дающихся под построение новой вселенной? Предыдущий пользователь взял лишь десять процентов возможных ресурсов. Остальные девяносто — в запас? А зачем, собственно? Род уже собирался отдать все сто процентов, но потом решил, все-таки, перестраховаться. И выбрал цифру девяносто процентов. Пусть все-таки будет небольшой запас — на всякий случай!

Будут ли законы природы неизменны? Или можно будет их сменять? Вариант — старые законы менять нельзя, но можно дописывать новые. Вот этот вариант и пришелся больше всего по душе нашему герою. Действительно — ничего не трогать — совсем не интересно, а поменять то, что уже закреплено, что работает, и на чем основаны другие построения — просто опасно!

Всю физику, химию и прочие точные науки Род, не раздумывая, оставил по умолчанию в прежних установках. Там вообще ничего тронуть нельзя, а то вся система развалится! Это Род знал прекрасно. А вот на счет биологии — тут появилась новая опция. Оказывается, можно было выбрать животный и растительный мир по отдельным группам, ограничивая видовое разнообразие, как и стояло по умолчанию. А можно было и снять все фильтры, допуская на новую планету все разнообразие животного и растительного мира. Здесь Род впервые отклонился от старых установок, существовавших в его мире. «Пусть всего будет много!» — решил он.

Потом следовали очень странные вопросы. Разрешить ли магию? Было установлено «нет». «А почему это нет? Где же, тогда, свобода?» — подумал Род и переставил указатель на «да». Потом задумался на мгновение — а что это, собственно, такое, магия? И мысленно махнул рукой — мол, и так понятно…

Еще одно смелое решение он принял, когда «спросили» на счет возможности существования параллельных миров. «А вдруг я захочу создать еще один мир? Другой... Так зачем же сейчас самого себя ограничивать?» — задал Род вопрос уже сам себе и решительно ответил «да».

Сразу появились уточняющие вопросы. Прежде всего — связи между вселенными. Вот простейшая система — из основной вселенной — только в параллельную номер один, из первой параллельной — только во вторую, из второй — в третью, и так далее... А вот система посложнее. Из стволовой вселенной — в ряд других, причем каждая вселенная является стволовой для других, дочерних, но имеет только одну связь со своей стволовой, а связей с «сестрами» не имеет вообще. В образном представлении — система растет, как некий куст со множеством веточек. А вот еще более сложная система — здесь можно попасть практически из любой отдельно взятой вселенной в любую другую, но не совсем в любую, а через имеющиеся ворота, наличие и расположение которых подчиняется особым законам.

«Нет, последний вариант мне явно не подходит, — решил Род, — потом запутаешься во всех этих переходах!».

И юноша избрал второй тип строения — кустарник. Последовал вопрос о количественном ограничении переходов между «материнскими» и «дочерними» вселенными. Одного мало, но и не ограничивать — опасно! Пусть будет два, три, ну — четыре, самое большее. И Род набрал какое-то число. Которое сам сразу же забыл...

Когда закончились вопросы общего характера, наступила очередь частным, небольшим, казалось бы, вопросам, не входившим в какие-либо группы. Среди них были вопросы, ответить на которые Род не мог по той простой причине, что вообще не понимал, о чем, собственно, идет речь. Вот, скажем, компьютерные вирусы. Род достаточно был знаком с этой темой, занимался ею, читатель может вспомнить, как наш герой написал свою собственную вирусную программку. Казалось бы, все ясно. Вирусы — зло, их надо уничтожать. Но Программа Построения Вселенной не предусматривала вообще строки «полный контроль и очистка от вирусов». Вместо этого на Рода обрушилась груда терминов, определяющая или ограничивающая действие вирусов в программе Построения. Род решил, все-таки, потратить время и разобраться. Первые же результаты «копания» в этом вопросе ошеломили его. Остатки вирусных файлов буквально кишели в основной программе, более того, казалось бы, что вся система Построения Вселенной напрочь состояла из этих остатков.

Род начал что-то понимать. У этой грандиозной программы было неисчислимое множество как «легальных» авторов, все время, из цикла в цикл существования Миров, вносивших в нее свои изменения и дополнения, так и множество тех, кто старался вмешаться в функционирование Вселенной нелегальным путем. В частности — с помощью таких вирусных программ. Большинство инородных кусков было нейтрализовано, некоторые — вообще никогда не активизировались, ожидая появления своего «ключа», вроде невероятного сочетания дат и событий.

Как обо всем этом сумел узнать Род? Во-первых, было множество подсказок со стороны Программы Построения. А, во-вторых, как Род и предположил, большинство создателей вирусных фрагментов стремились не только осуществить какие-то воздействия на Мир, но и старались увековечить свое имя. Причем один из способов был примитивно прост: имя вписывалось в тело вируса, в его недействующую, лишенную команд, часть. Причем, иногда там содержалось целое послание. На неизвестном Роду языке...

Юноша еще раз убедился, что только теряет время, копаясь в этих сложных вопросах. И далее на любое непонятное отвечал по умолчанию, повторяя прежние установки. Лишь после того, как вся работа была проделана, Род осознал, что в «его» вселенной возникнет множество параллельных миров, будут неожиданно начинать действовать древние вирусные программы. Возможно, появятся животные и растения, которые вообще не были предусмотрены в основной Программе Построения Вселенной. Переделать?

Настоящий шок испытал Род после следующего маленького происшествия. Очередного вопроса юноша не понял вообще, но, как бы подчиняясь в монотонному режиму работы, избрал первый попавшийся вариант. Потом спохватился, начал искать установку «по умолчанию» — и не нашел ее. Попытался вернуться в начало — и чуть не выпал из режима установок. Что и как Род изменил — так и осталось неведомым, выяснять же этот вопрос грозило завалом всей работы…

* * *

Ничего не было сказано о судьбе умерших людей. Так, значит, придется искать самому. Кстати, и о копиях — своей и Кухонного Собеседника — тоже надо бы позаботиться!

— Сколько времени я возился с ответами на вопросы? — спросил Род. Он смутно помнил, как его кормили, как он несколько раз ненадолго засыпал, но не позволял себе выспаться, как следует, ведь время стало таким дорогим...

— Трое суток и восемь часов, — ответил Кухонный Собеседник.

— А сколько осталось... до конца? У меня есть хотя бы еще трое суток? — спросил Род то ли робота, то ли себя, оглядываясь по сторонам.

— По моим расчетам, — последовал ответ Кухонного Собеседника, — как раз три дня и осталось. Затем от Вселенной останешься один ты...

Границы Мира вновь изменили вид. Теперь вокруг стояла какая-то туманная стена. А весь мир был различим шагов двадцать...

Да, пожалуй, не успеть еще раз пройтись по стратегии... Значит, будем запускать Программу построения так, как получилось, и... будь что будет!

* * *

— Связь через меня может стать ненадежной, — вдруг высказался Кухонный Собеседник, — тебе необходим собственный канал связи со Вселенским Компьютером!

— Это серьезно? — переспросил Род. — У меня совсем нет времени.

— Это необходимо сделать рано или поздно, — настаивал робот, — тем более что на конечном этапе тебе будет необходим такой канал. Когда от всего большого мира останешься один ты! — напомнил он.

Род потратил час на построения и еще два — на отладку собственного интерфейса для связи со Вселенной. Никаких промежуточных устройств, все на уровне общения мозга Рода и Вселенной — непосредственно! Данные как бы появлялись у него перед глазами, а отвечать он мог беззвучно, мысленно. И выполнять все служебные действия. Теперь он был полностью независим от робота. Кто знает — вдруг Вселенная возьмет, да сотрет его механического друга. Конечно, Кухонный Собеседник был необходим в той логической цепочке, которая привела Рода к той работе, что он проделывает сейчас.

Но вдруг есть другой путь связи, Вселенная решит задать загадку для Рода, еще более ограничив его по времени, а пока он найдет этот, другой путь, пройдет еще время? Нет, другого пути нет, ведь даже Кормильные Аппараты давно стерты с лица земли.

Род похолодел. Разумеется, Кухонный Собеседник был единственной связью со Вселенским Компьютером. Пока Род не создал, вот только что, свой собственный канал общения... Ведь теперь...

Да, это случилось сразу же. Кухонный Собеседник исчез, как будто бы его никогда и не существовало. А Род-то собирался воссоздать Кухонного Собеседника в своем новом мире, сделать его человеком! И его механический учитель этого совсем не желал...

Стоп! Робот просто обыграл его в последний раз — он именно потому и настоял на срочном изготовлении личного интерфейса Рода, чтобы дать возможность Вселенной стереть его, как уже нечто совсем ненужное...

Род дернулся — найти личный файл Кухонного Собеседника. Пустое! Все уничтожено. Ему не удастся восстановить своего робота в новом мире. Или сделать его человеком... Лишь он, Род, помнит, что жил да был такой робот — по имени Кухонный Собеседник, и — ничего более... Именно в этот момент наш герой почувствовал, что остался окончательно один. Вернее, один на один со Вселенной. И его больше не пугала грядущая гибель мира, он даже в душе стал стремиться к ней. Надо только лучше подготовиться! А здесь — уже жалеть не о чем...

* * *

Род очень быстро нашел нужный для себя раздел в файле стратегии. «Копирование из одной вселенной в другую». И там — первым же пунктом — копирование самого себя. Все предусмотрено — как хорошо! Осталось запустить этот раздел отладки. Запустил — все оказалось предельно просто. Собственно, только один вопрос — подтверждаете ли вы копирование своей личности? Подтверждаю! И все, система вывалилась из подпрограммы. Так просто!?

Потом Род попытался, на всякий случай, запустить подпрограммы, копирующие в файл стратегии другие предметы и существа для дальнейшего воспроизводства их в новой вселенной. Подпрограммы запускались, предлагали ввести информацию, но, увы, были не способны на поиск объектов в прошлом. Вот если бы Кухонный Собеседник был сейчас под рукой — не было бы проблем! А так — ничего не вышло...

А кого еще воспроизводить? Собственно, вокруг уже никого и ничего не осталось. Впрочем, если бы у Рода и была возможность скопировать в новый мир кого-либо из встреченных им на жизненном пути людей — он бы все равно никого бы с собой не взял! Не было у него никогда близких друзей, никого, кроме робота...

* * *

Время шло, а наш герой не мог найти раздела, определяющего «жизнь после смерти». Предыдущий пользователь явно этим вопросом не интересовался, предпочтя оставить все «по умолчанию». А вот Род готов был потратить сейчас свое, поистине драгоценное, время именно на эту проблему. Не найдя специальной подпрограммы, он обратился к программе — организатору новых разделов стратегии. И сразу же столкнулся с проблемой — он не смог определить, что такое, собственно, душа. Предлагаемые варианты его не удовлетворяли. Он сам написал какое-то дубовое определение души, как некого носителя самосознания человека, его личности, сделал ряд уточнений — и запустил программу дальше. Что-то не захотело сработать сразу, долго перемалывало информацию, но в конце концов съело и не подавилось — то есть появилось приглашение для дальнейшего ввода. Род определил, как мог, процесс перемещения бессмертной души из одного тела в другое с блокировкой памяти при каждом таком цикле. И сразу же столкнулся с проблемой. Программа выдала ему некое ограничение. На максимальное количество душ, которое могло бы находиться одновременно во Вселенной. При этом было предложено два варианта. Первый вариант — душ неимоверно много, астрономическое число степени, но — после каждого цикла жизни-смерти практически вся информация о предыдущем существовании стирается, остаются только чисто регистрационные данные о предыдущем цикле. Вторым предложенным вариантом являлся тот, что предположил в начале Род: после каждого цикла жизни-смерти вся информация о прожитом сохраняется, только блокируется для данной личности на время нового цикла. Но при такой системе максимальное количество одновременно существующих душ гораздо меньше, чем в предыдущем случае. Много, но уже некое вполне допустимое число...

Род подумал. Взвесил и так и сяк. Принял решение — лучше меньше, да лучше! И утвердил свой первоначальный вариант. Затем написал уточнение. Что души между циклами жизни-смерти могли бы существовать и частично функционировать в некой «надвселенной», свойства которой будут описаны позже. Программа не отвергла такое условие. Ну и прекрасно, значит, люди после смерти будут иметь возможность взглянуть на свою жизнь, оценить, принять какие-то решения... И для него, Рода, будет открыто какое-то поле деятельности.

Да, надо уточнить, как будет происходить распределение душ в новых тела. Род читал в какой-то книжке, что в данной жизни человек может нести наказания за свои грехи в предыдущей. Хорошо себя вел — родится в семье Властителей, грешил — будет мучиться рабом! А то и вовсе — какой-нибудь лягушкой...

Знать, он где-то в предыдущей жизни плохо себя вел, если судьба уготовила ему новую жизнь беспризорника. Юноша вспомнил, как голодал, мерз, как его били и мучили, как издевались — не за что-то, а просто так, для своего удовольствия... Страх, вся жизнь в страхе… А за что? Не должно быть наказания за тот проступок, о котором ничего не известно тебе самому! Несправедливо! И наш герой четко вывел — освободившиеся души становятся в очередь за новыми телами, а сам выбор — случаен, в порядке очереди! И никаких судов после смерти! «Какая тварь посмела осудить меня на такую жизнь! Ненавижу всякие суды! И сам судьей не буду, и мой двойник, там — тоже!» — произнес Род мысленно. Беззвучно, но так, что отпечаталось в мозгу не хуже, чем если бы он сделал официальное заявление громким голосом...

Род огляделся по сторонам. Да… Вселенной вокруг не существовало, поэтому и этих самых сторон уже тоже как не бывало! Пока он решал проблемы загробной жизни, вокруг уже все исчезло, остался только он, Род, вернее, его тело. Странно, что тело светилось. Он еще дышал, и воздух обновлялся... Впрочем, чему удивляться — Вселенная знала свое дело...

Значит, уже совсем скоро! Может, прямо сейчас... Все и кончится!

Конец может наступить в любой момент. А если он не успеет дать команду — строить новый мир? Так, надо перестраховаться! Юноша нашел файл запуска. И установил его в положение авто, настроив пуск процесса на момент полного исчезновения себя. Программа спорить не стала, более того, судя по ответной реакции, так и было предусмотрено с самого начала, а наш герой только зря страховался. По крайней мере, программа не выдала обычного: «Вы уверены?», а просто вывалилась обратно... Но наш настырный герой на том не успокоился, послал новый запрос, решив уже сам, «своими глазами» просмотреть командную строку! Проверил — все как надо.

Юноша перестраховался, но, как видно, у него еще осталось немного времени. И он начал вновь править файл стратегии. Теперь уже в тех местах, что были приняты по умолчанию.

Ограничение доступных областей космоса — это та граница, где кончается настоящая материя, вернее, полная информационная картина, и начинается иллюзия, компьютерная картинка на небе... Иллюзия грубовата, но достаточна, чтобы люди верили в бесконечность окружающей их Вселенной. Зато при таком построении экономится информационное пространство Вселенского Компьютера, а эта экономия может быть использована на более интересные и содержательные цели — типа параллельных миров...

Род проверил установки пределов доступных областей космоса. Граница была выставлена в радиусе десяти световых лет.

«Зачем столько? — подумал Род, — достаточно Солнечной системы. А оставшиеся ресурсы пусть лучше пойдут на построение параллельных миров. Хотя, с другой стороны, надо оставить для себя возможность расширить, в случае необходимости, границы космоса...».

Род все исправил. Теперь никаких «пришельцев со звезд» не будет вообще… Ну и ладно! Зато предусмотрено много доступных вселенных, по которым можно путешествовать. Но в самом начале пусть будет только одна, главная. Остальные создадим потом. Или кто-нибудь сотворит. Затем кто-то в дочерней вселенной построит «внучатую». И так далее... Здорово!

В голову лезли глупо-наглые мыслишки.

— Творение... Творец? Создатель! — смеялся про себя Род, — Вот оказывается, как творят новые миры. Сидят да отвечают себе, по большей части и не понимая — ни вопроса, ни избранного ответа. А этот самый ответ и станет решением для будущего целой Вселенной! Я вот сейчас тоже сварганил «нечто»... Смех, да и только! Ладно, лишь бы все это заработало!

Род вдруг вспомнил увиденную еще в детские годы передачу — в приютах на экраны для дальновидения не экономили, ведь это еще один фактор воспитания, особенно в части официальных сообщений, рекламы и религии! Как давно это было... Разыгрывалась какая-то важная, дорогая лотерея. И вот маленькая девочки просовывала ручку в отверстие огромного вращающегося стеклянного шара, в котором бултыхались маленькие шары с какими-то значками. И вытаскивала наугад шарик. А потому, какой шарик она вытащит, решалось, кто станет неожиданно очень богатым и счастливым. Ну, и он сейчас так — вытаскивает шарики. Хотя нет, не совсем точно — он хоть понимает большую часть принимаемых им самим решений. Но большую ли? Надо быть честным с самим собой...

— Вот, оказывается, почему Создатель моего мира долго не желал показываться! Боялся, что его заругают! Небось, все сделал не так... — грустно шутил про себя Род, — А потом, тоже мне, дал всего одно интервью, на самые… такие вопросы отвечать отказался... И смотался! Впрочем, мне-то, небось, краснеть придется не меньше...

Мысли проносились одна за другой. И уже не были шутливыми...

«А, может, не творить себя в новом мире — тогда и спроса никакого?! Нет, нельзя, там же все это править потом придется, на ходу. А без меня — кто исправит? Может, мир вообще развалится сразу после творения — вдруг я что не так сделал? Я все большей частью ставил „по умолчанию“, как в предыдущем акте Творения. А вдруг, последний творец тоже напутал, а потом уже — исправлял. Он-то ведь прожил почти что до конца... И если бы не поправил вовремя — мир бы просто погиб давным-давно!

Тем более что «свято место пусто не бывает»! Доберется, какой-нибудь проходимец, может, даже злой человек, до его кодов — и такое в мире начнется! Нет, все-таки придется создать там себе двойника!

В этот момент свет померк. Он еще ощущал себя. Вероятно, Вселенная ужалась теперь до размеров его тела. Или только головы? Род попробовал подвигать руками и ногами. Никаких ощущений. Значит, осталось совсем немного, если уже и рук-ног нет!

Надо бы переделать характер, сокровенную сущность самих людей. Сделать их добрее, лучше, чище... И Род открыл файл формирования личностей, начал искать там макро-поправки...

Увы, изменить людей Род не успел. Может, это и к лучшему...

Все кончилось без какого-либо предупреждения. Никакого сигнала типа — «до конца мира осталось десять секунд, начинаю обратный отсчет»...

Возможно, это было не случайно. Кто-то не допустил такой правки, может, сама Вселенная?

Да, Роду не везло на самые торжественные моменты жизни. Когда его отправляли в путешествие в будущее, как думали — на год, а оказалось — на тысячелетия, он «проспал» все интересное. И сейчас отключился — совершенно неожиданно!

А самое обидное — Род так и не увидел плодов своего труда, не смог присутствовать на самом первом акте Творения Нового Мира, не сумел понаблюдать, как все это происходит, а тем более — вмешаться или поправить что-то там на ходу.

Он просто отключился.

И, возможно, навсегда...

Кто знает?

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

Реклама на сайте