«Культурные люди»

Игорь Ревва Культурные люди

По зелёной молодой травке ходят хамы в огромных тяжёлых сапожищах, подбитых гвоздями.

Пройдут по ней, примнут её.

Прошли — полежал, полежал примятый, полураздавленный стебелёк, пригрел его луч солнца, и опять он приподнялся и под тёплым дыханием дружеского ветерка шелестит о своём, о малом, о вечном.

А.Т.Аверченко.

(Маленький роман в трёх частях с эпиграфом, эпилогом и участием Шекспира)

Часть первая Культурный народ

Правильно говорят сейчас — культуры ни фига не осталось у людей. Честное слово! Ни поговорить о чём-нибудь таком… о Шекспире, к примеру… или там… ещё чего… Ни чего-нибудь другого… Ерунда, одним словом. И ладно бы только мы — простой народ! Так, ведь нет! Эти самый, которые ту культуру делают, тоже — не фонтан! Вот вам случай один.

Собрались мы с приятелем как-то раз культурно отдохнуть. Купили колбаски, хлебушка, помидорчиков. Водки не брали. На кой ляд мне водка ихняя, ежели у меня дома специальное приспособление стоит, работающее в сфере организменной химии?! Литру в час выгоняет, во как! Её мне один приятель смастерил — тоже культурный человек был очень. Жалко только, что спился он и помер.

Один только есть недостаток у этой конструкции — на запах очень многие сбегаются. Как мухи на… это… на мёд! А закуску-то оно, приспособление то есть, гнать-то не может! Ну, и напиваются все.

В общем, только мы с приятелем раскочегарили этот феномен, смотрю — стучат! Вот ведь люди, а? Ну, совсем не дают отдохнуть народу! Я уже пошёл двери открывать, и на ходу обдумываю, что бы такого сказать им? Но так, чтобы до драки не дошло! Что ни говори, а народ мы культурный…

Открываю. Стоит. Сосед бородатый. Ну, я сразу же успокоился и даже обрадовался немножко. Сосед этот у меня тоже к культурному народу относится — рисует чего-то. Художник, значит. Ничего, простой мужик, только бедный очень. Денег на стрижку нет, так он косичку отпустил до самой… до спины, в общем… И носит её, как ни в чём не бывало. А так-то он мужик стоящий. Не знаю, как там насчёт культуры его — за столом ещё Бог не сводил — но, дело это поправимое, сегодня как раз и соберёмся!

Художник-то этот, оказывается, за сигаретами зашёл. Кончились они у него. Ну, ясно! Человек он творческий — ни времени, ни денег… Бедолага, одним словом. Жаль мне его стало, ну я и уговорил его остаться. Всё, думаю, лучше, чем дворник наш. Тот — вообще ужас! Деревня, деревней! Дремучий человек. С ним ни попеть, ни поговорить. Подраться, разве что только…

Художник этот мой, смотрю, из простых — не отказался от приглашения. Ну, сели мы, на агрегат глядим — ждём, пока он нам посуду-то наполнит. А поскольку сидим просто так и делать пока всё равно нечего, решил я с художником этим поговорить немного.

— Чего рисуешь? — спрашиваю.

Он вздохнул — грустно так, горестно — и отвечает мне:

— Ничего… Руки к работе сегодня не лежат… Читал всю ночь…

Ну, насчёт работы — это он загнул, конечно. Не работает он нигде лет пять уж, даже больше. А вот насчёт чтения — это да, это он может, верю. Видел его однажды на улице, когда он книжку покупал. Здоровенная такая книжка, с мой кулак толщиной будет. Сразу видно — культурный человек! И книжка, видать, интересная попалась, ежели он её всю ночь читал. Я бы, например, не смог так. Ну, пару страниц я бы ещё прочёл, картинки там посмотрел, ежели интересные… Но, всю ночь?! Нет!

— А чего читал-то? — спрашиваю я.

— Шекспира, — отвечает.

— Ну, ты даёшь! — удивился я. — А чего, раньше-то? Не читал, что ли?

— Читал, — отвечает. — А сейчас перечитать решил.

— С памятью плохо, что ли? — посочувствовал я ему.

— Почему?! — удивляется.

— Ну, забыл, что ли, о чём книжка-то?

— Да нет, — пожимает плечами, — не забыл… Помню…

— А чего же по второму разу читаешь? — не пойму я его никак.

— Интересно, — отвечает.

— А… Ну да… Тогда, конечно…

Жалко, думаю, Любки моей дома нет. Она тоже все книжки да газеты по пять раз перечитывает. Она бы с ним смогла побеседовать, не то, что я… И грустно мне так стало, что жена-то моя культурнее меня оказывается, что еле дождался я первого стакана. Выпили, полегче стало. Мысли появились разные. Нет, думаю. Не то что-то. Не может человек два раза одно и тоже читать! Интересно ему, говорит… Врёт, небось!

— А чего там, — спрашиваю, — интересного?

— Красиво написано, — отвечает художник мой. — Очень красиво. Ты бы сам взял, да почитал. Хочешь, принесу?

— Да читал я Шекспира твоего! — отмахиваюсь. — Всё что было, всё прочёл! И кино даже видел. Да вот, вчера только показывали! "Собаку Баскервилей"! А ты не видел, наверное! В книжку свою уткнулся!

Он, смотрю, глаза свои вытаращил на меня и ка-а-ак хлопнет самогону! Стакан целый! И без закуски! Сразу видно, что художник! Я бы так в жизни не смог!

— Я про Шекспира тебе говорю, — шепчет почему-то он, и по сторонам оглядывается.

— Ну, так, а я про кого? — удивляюсь. — Не про бабку же свою! Шекспир! Читал! Знаю, чего ты? Хорошо пишет, французишка! Ох, интересно!

А тут вдруг приятель мой встрял, чтоб его!

— Я, — говорит, — в прошлом годе Хемингуэя дочитал. Не понравилось!

Куда уж тебе, думаю, Хемингуэя-то понять! Лапоть ты, деревенщина! И наливаю я всем троим ещё по стаканчику.

— Хемингуэя, — объясняю я ему, — не Шекспир написал! Понял?

— А кто? — удивляется приятель мой.

— Этот… не помню фамилии… не француз, в общем! И всё!

— Ты чего это? — заорал он вдруг. — А Тома Сойера кто написал? Не Хемингуэй, скажешь? И этого… как его?.. сволочь-то… Избушку этого самого… Племянника Тома! Не Хемингуэй?

— Деревня ты! — ору я на него. — Деревней был, деревней и остался! Дурак, потому что! Вот, Любка моя придёт, у неё спросишь! Она у меня, стерва, культурна! Не чета тебе!

И тут вдруг художник мой встал и к дверям направился. Я опешил немного. Чего это он? Может, обиделся за Шекспира своего?

— Ты чего? — спрашиваю.

А он не ответил. Взял вдруг, да как харкнёт прямо на пол! И ушёл, подлец! Тоже мне — культурный человек называется! Вести себя не умеет!

— Чего это с ним? — приятель мой спрашивает. — Перебрал, что ли?

— Чего, чего! — передразниваю я. — Довёл ты человека своим Хемингуэем до неприличного поступка, вот чего! Деревня! Ладно, наливай давай…

Часть вторая Культурная семья

Ох, тяжело сейчас жить! Ох и тяжело! И дело не в экономике — дело в общении! Попробуйте сейчас найти более-менее приличного человека. Не получится, уверяю вас! Вот вам пример из моей личной жизни.

Недавно позвонила к нам Наиля — подруга жены. Она уже лет пять в Америке живёт. И вот решила приехать в гости вместе со своим мужем-американцем. И буквально через полчаса звонит Гюля — ещё одна подружка жены. Из Парижа приехала! Как сговорились, честное слово! Ну, я понял, что нельзя перед иностранцами лицом в грязь ударить. Надо им показать свой уровень культуры!

Если бы вы знали, сколько денег я на сервировку стола ухлопал! И виски, и ветчина, и устрицы — всё, в общем! Но, оформление стола получилось по высшему разряду! Я своих знакомых обзвонил — человек пять — и тоже в гости пригласил. Пусть видят, что моя семья не менее культурная, чем другие семьи — и стол накрыт, и иностранцы в гости пожаловали! И, пока я своих друзей обзванивал, заглянула к нам соседка — то ли спичек спросить, то ли ещё зачем-то. Жена моя из чувства приличия сразу же и её пригласила но, понятно, только для вида. Знала, что соседка эта откажется — она всегда отказывается от наших приглашений. Да мы и не настаиваем, вообще-то… Но тут она вдруг говорит, что не может придти потому, что гость у неё. Художник какой-то. И фамилию его называет. А фамилия его мне как будто даже знакома. Я понял, что такой шанс упускать нельзя. Художник! Настоящий! Живой!!! Кто ещё может похвастаться такой вечеринкой? И иностранцы, и люди искусства, и шикарный стол!..

В общем, уговорили мы её, чтобы она со своим приятелем часам к пяти заходила. Жена обзвонила всех моих друзей ещё раз и предупредила, что кроме иностранцев у нас будут также представители мира искусства. Так что, все должны соответствовать факту.

К пяти часам гости были в сборе. А ровно в пять заявляется эта дура — соседка. Со своим художником. Я, как увидел его, сразу понял — быть скандалу! Посудите сами — в джинсах, в кроссовках, в майке какой-то… Косичка до плеч, борода! Ужас!!! А у нас — иностранные гости! Вы представляете, что они о нас подумают?

Веселье за столом, шутки, смех. Только иностранцы мои какие-то молчаливые — языка не знают. Да бородатая косичка эта — молчит да курит. Хорошо ещё, что хоть не много ест. Понимает, наверное, что не к месту оказался. А так за столом — полный ажур. Только мне всё равно не посебе как-то.

Ну, сижу я, нервничаю и слежу, чтобы этот бородатый ничего со стола не стащил. А что? Не может быть? Очень даже может! На его внешность посмотреть — сразу всё ясно станет! И вообще… Ни машины, ни костюма, "Астру" без фильтра курит — а туда же! Художник называется!

И, смотрю, француз тоже проявляет интерес к его сигаретам. Спросил его что-то по-своему. А этот, в джинсах, вдруг отвечает ему на чистейшем французском! Представляете?! Француз сразу просиял, а американец ещё больше погрустнел. Совсем ему одиноко стало за столом. И тут художник этот американцу тоже что-то говорить начал. Причём, на самом настоящем американском языке! Вот этого я уж никак не ожидал!

Теперь представьте себе такую сцену — сидят они втроём — художник этот облезлый, американец и француз — и о чём-то беседуют. А этот козёл ещё переводит с французского на американский! И на остальных гостей — ноль внимания! Ну, куда это годится?! Разве культурные люди так себя ведут? Я решил несколько разбавить их трио нашим местным колоритом. Подсаживаюсь к ним, наливаю по рюмочке.

— Над чем работаете? — задаю вопрос художнику.

Он вдруг на меня удивлённо посмотрел, словно это я у него в гостях.

— Пишу, — отвечает.

— Как?! — удивился я. — Вы, разве, писатель? Не художник?

Он нагло так рассмеялся и что-то стал говорить. Сначала американцу, потом французу. И уже все трое ржут самым возмутительным образом. Меня злость взяла. Ну, думаю, погоди. Сейчас я тебе устрою. Ты у меня сейчас посмеёшься…

— Да, — говорю, — жизнь тяжёлая сейчас. Люди бедно живут. Вот вы, например. Даже костюма приличного нет! Сейчас такое время, что только тот, кто того заслуживает, может позволить себе роскошную и культурную жизнь! У меня есть знакомый писатель, так у него — и машина, и квартира, и обстановка! Вот, что значит талант! А так, кисточкой махать, ничего в жизни не добьёшься… Нищий человек не может быть духовно богатым!

Вижу, художник этот немного помрачнел. А американец его в бок толкает — просит перевести.

— Вы переведите, — говорю я с улыбочкой, — иностранному гостю мои слова. Ему моё мнение должно быть интересно. Вон, сколько они икры сожрали! Пусть выслушают…

Он переводит. И одному и второму. И тут, смотрю, иностранцы эти тоже помрачнели. А француз что-то быстро-быстро стал мне говорить.

— О чём это он? — интересуюсь.

— Не согласен он с вами, — хмуро отвечает художник.

— Ну, не согласен, так не согласен, — миролюбиво заявляю я. Ведь ясно же, что этот хмырь ни за что не переведёт мне то, что на самом деле француз говорит. Обиделся. Ну, и плевать на него. Будет знать, как не уважать культурную семью. Я спокойненько встал и вернулся на своё место. Но, дальше было гораздо хуже.

Эта троица напилась до невообразимого состояния. И подпоил их всех бородатый художник, не иначе. И вот, сидят они втроём, пьют мою водку и поют какую-то песню. Допели они, опять болтать принялись. Я снова подхожу к ним.

— О чём разговор, если не секрет? — спрашиваю.

— О Шекспире, — отвечает художник.

Я не ожидал, что он мне ответит. Думал, что обиделся на меня. Ну, а раз ответил, то сейчас я ему ещё кое-что выскажу.

— Да, Шекспир, конечно, славный парень. Есть у него серьёзные вещи. Не то, что у нынешних писателей… Или, к примеру, художников…

— А вот ему, — перебивает меня художник и показывает на американца, — Шекспир не нравится! Ему нравится Пушкин!

И этот тупой американец тут же кивает начал.

— Йес! Йес! — говорит. — Пушкин! Йес!

— Гм… — смутился я. — Да… Конечно… Пушкин намного лучше пишет, чем Шекспир. Евгений Онегин… Печорин… Сказки там разные…

— Ему "Сказка о рыбаке и рыбке" нравится, — заявляет художник и опять ржёт над чем-то. — Но вы, наверно, её не читали!

— Почему же — не читал?! — возмутился я наконец. — Очень даже читал! Как сейчас помню — "Посадил дед рыбку…" и так далее! Что вы себе позволяете, молодой человек? Пришли, наелись, напились, а теперь — хозяина оскорбляете? Что вы вообще из себя представляете? Хамство какое!!! Я бы на вашем месте ушёл отсюда! Немедленно!!!

— А я бы на вашем месте, — отвечает он, поднимаясь со стула, — Пушкина прочитал! А то, чувствуется, что вам о нём в детстве рассказывали, но своё собственное мнение вам бы составить не мешало!

Встаёт, идёт к дверям, потом оборачивается, окидывает всех презрительным взглядом и демонстративно плюёт! Вот ведь, хам какой! Хоть бы спасибо сказал за обед! Сволочь с косичкой!

И, что самое неприятное, иностранцы следом за ним выскочили. Гюля с Наилей этих своих мужей два дня потом разыскивали. Нашли обоих в мастерской у этого самого бородатого. Все, почему-то, были трезвые и рассматривали его картины. Я бы на них даже и не взглянул! Наглец! Как он может быть художником, если даже одеться толком не умеет?!

Вот вы и скажите теперь, можно ли найти хоть одного культурного человека? Нет!

Часть третья Ценители культуры

О, Боже! Как я устала от этого, бессмысленно копошащегося вокруг, бестолкового хамья! Не на чем остановиться глазу истинного ценителя культуры! Не на чем! Вчера была в Третьяковке; два дня назад — в Эрмитаже. Сегодня прилетела домой и сижу — тоскую по интеллектуальному искусству. Старые мастера уже не отображают современности, а молодых — нет! Да и откуда же им взяться?! Из этого серого и бесформенного болота? Не верю!

Была недавно на местной художественной выставке. Она меня очень разочаровала. Пяти минут хватило, чтобы понять, что всё это — плебейство, не более того. Где же можно найти настоящего художника? На улице? Благодарю покорно! Эти бездари малюют непонятно что! А цены называют такие, словно каждый из них Кандинский, не ниже!

Нет, истинное искусство осталось только за границей! Там даже мультфильмы делают — не чета нашим!

На днях смотрела мультфильм "Король лев". Честное слово, я даже расплакалась. Какой сюжет! Как закручен! Что-то бесподобное! Никогда нашим режиссёрам не снять фильма такой потрясающей глубины. А когда кассета закончилась, я увидела, что по телевизору показывают кино "Гамлет" с Иннокентием Смоктуновским. Какой резкий контраст! Какой жалкий и нелепый сюжет! Наши ничего не могут толком снять! Одни разговоры, разговоры. Думают, что чем больше разговоров в фильме, тем он более интеллектуален. Чушь! Интересно, смотрел ли режисёр "Гамлета" мультик "Король лев"? Я думаю, что мог бы и посмотреть. Многому бы научился!

Кстати! О Гамлете и художниках! Иду я недавно по улице, и вижу одного из этих мазил. Выглядит он, правда, довольно интересно — старые джинсы, борода, косичка до плеч… Словом — старается быть похожим на художника. А рядом с ним картина. Мне она сразу же не понравилась — бестолковая мазня без малейшего намёка на художественный вкус. И так мне вдруг захотелось поставить на место это быдло, считающее себя культурным человеком, что я не удержалась.

— Сколько ЭТО стоит? — брезгливо спросила я.

— Сто долларов, — отвечает он.

— Неужели?! — притворно удивляюсь я. — Что, холст нынче дорог?

— Не холст, — отвечает он мне. — Совесть…

— Совесть нынче не в цене, — возражаю я ему. — И вообще, что это у вас здесь намалёвано?

— Гамлет, — объясняет он.

— Какой же это Гамлет?! — смеюсь я. — Гамлет был принцем! А этот — в лохмотьях!

— А в изгнании? — хмуро спрашивает художник.

— Настоящий принц, — возражаю я, — и в изгнании должен оставаться принцем! Вы, хоть, Шекспира читали?

Молчит. Ясно же, что не читал! Тоже мне, художник!

— Ну, ладно, — говорю я. — Я куплю у вас эту мазню! Но с условием! Во-первых, вы принесёте её ко мне домой. Вот вам моя визитка, адрес там есть. Во-вторых, вы сделаете на картину приличную рамку. В-третьих…

И тут этот хам, не дослушав меня до конца, резко встаёт, хватает свою дурацкую картину и уходит, плюнув напоследок мне под ноги! Свиньи, они и есть свиньи. Что с них возьмёшь? Откуда у них может появиться культура?!

Эпилог

Бородатый художник с косичкой за плечами горестным взглядом окинул происходящее вокруг, плюнул с тоски и пошёл домой. Может быть, его поступок и нельзя было назвать культурным, но художник не придал этому большого значения.

Он не собирался заниматься классификацией того, кто в нынешнем мире является носителем культуры, а кто — нет. Он просто торопился домой. Туда, где с нетерпением ожидали его "Король Лир" и незаконченная картина.

Май, 2000.

Оглавление