«Цицерон - гроза тимиуков»

Саломатов Андрей Цицерон — гроза тимиуков

Дорогому Андрюшке.

И никогда ничего не бойся.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Когда папа предложил Алеше полететь вместе с ним в летнюю межгалактическую экспедицию, Алеша не поверил своим ушам. Он много слышал о подобных экспедициях, его папа — доктор биологических наук — о них рассказывал самые фантастические вещи, но Алеша никак не думал, что когда-нибудь ему посчастливится принять в ней участие.

Согласился Алеша сразу. Согласился и с ужасом подумал: "Вот сейчас папа скажет, что пошутил", но вместо этого Алексей Александрович совершенно серьезно объявил:

— Тогда можешь собираться. Полетим через неделю. Пора и тебе приобщаться к биологии, а то ведь скоро одиннадцать лет стукнет, а ты свистокрыла от клюворыла не отличишь.

— Не отличу, — радостно согласился Алеша.

Всю последующую неделю Алеша провел словно в тумане. Как лунатик он слонялся по квартире, не зная, куда себя деть, чем заняться. Время, данное ему на сборы, казалось, никогда не кончится, и Алеша не переставал удивляться, как это взрослые могут неделями, а то и месяцами собираться в экспедицию, когда он уложил все свои вещи за какие-то полчаса.

Все это время Алеша опасался, что неожиданно произойдет какая-нибудь неприятность и он никуда не полетит. Либо экспедицию отменят, либо они с папой опоздают на свой рейс, а может, и вовсе объявят космическое пространство закрытым на карантин, и дело с концом. Но, к счастью, ничего такого не произошло, и ровно через неделю, утром, мама провожала папу с Алешей на пункт межгалактической телепортации. Времени у них было предостаточно, но все равно по дороге Алеша часто смотрел на часы и замучил папу вопросом:

— Мы не опоздаем?

— Если ты ещё раз спросишь об этом, я возьму с собой маму, а тебя отправлю домой, — ответил Алексей Александрович.

Алеше ещё ни разу не приходилось покидать Землю. Ему казалось, что на пункте межгалактической телепортации он увидит какую-нибудь необыкновенную технику, сверкающую тысячами разноцветных лампочек; что в зале ожидания на пирамидах из чемоданов и рюкзаков будут сидеть самые знаменитые космические путешественники в серебристых скафандрах, великие ученые и легендарные звероловы, увешанные тяжелыми бластерами. На самом деле все оказалось гораздо будничнее. Никаких знаменитостей Алеша не увидел, зал ожидания оказался совершенно пустым да к тому же похожим на обыкновенную автобусную станцию.

В большой скучной комнате Алешу долго мучил наставлениями инструктор-автомат. Он наговорил Алеше кучу ненужных вещей, а потом этим же занялась и мама. Светлана Борисовна надавала Алеше столько полезных советов, что он вообще позабыл все инструкции и наставления. А мама все говорила и говорила:

— Смотри не отходи от дома ни на шаг. Это у нас на даче крупнее паука и зверя нет, а там такие страшилища водятся! — Светлана Борисовна покачала головой и тихо добавила: — Ой-ей-ей!

— Да я знаю, — мямлил Алеша.

— В чужой монастырь со своим уставом не лезь, — твердила мама.

— Да я помню, — с тоской в голосе отвечал Алеша.

— Помнить мало, — перебила его Светлана Борисовна, — надо ещё и выполнять. В прошлом году в летнем лагере кто во время тихого часа убежал на реку ловить рыбу?

— Да когда это было? — вконец расстроился Алеша.

— Когда это было? — строго спросила мама. — А два месяца назад ты бросил с пятнадцатого этажа селедку и чуть не убил соседскую кошку.

— Я хотел её покормить, — опустив голову, ответил Алеша.

— Когда я хочу тебя покормить, я не швыряю тебе в голову кастрюлю с супом, — ответила Светлана Борисовна. — К тому же кошки не едят соленую рыбу.

Алеша хотел было возразить, но в это время подошел Алексей Александрович, похлопал его по плечу и предупредил:

— Ты не очень пугайся членов экспедиции. Это самые известные на своих планетах ученые, но выглядят они для нас необычно. Так же как и мы для них.

— Я понимаю, — пробубнил Алеша. Ему вдруг стало немножко страшно улетать с Земли, где все такое родное и привычное, где дети ходят на двух ногах, животные — на четырех, а дикие звери живут в заповедниках и зоопарках. Но подошло время, и Алешу с Алексеем Александровичем пригласили в кабину. Прощаясь с мамой, Алеша пообещал каждый день писать по большому письму и поправиться хотя бы на сто граммов.

За время телепортации Алеша успел только подумать: "Ну вот и улетел", как двери кабины открылись, и они с папой вышли в такой же зал, но только без мамы.

Необыкновенное началось здесь же, в зале ожидания. Членов экспедиции с Земли встретил некто очень длинный как жердь, с лицом и руками изумрудно-зеленого цвета. У встречающего был большой отвислый живот, перетянутый широким ремнем, огромный пористый нос и красивая серебряная бляха на груди. Он укрепил на Алешином нагрудном кармашке маленький автопереводчик, и Алеша услышал его голос:

— Добро пожаловать, граждане свободной Галактики, на нашу замечательную планету Угеру. От имени всех замечательных жителей этой замечательной планеты я приветствую вас. — Он хлопнул себя по зеленому лбу, показал гостям сморщенную зеленую ладонь, и Алеша сразу вспомнил инструктаж. Это было местное приветствие.

— Здравствуйте, — смущенно сказал Алеша и с испугу так сильно хлопнул себя по лбу, что позабыл показать ладонь. А встречающий заглянул в шпаргалку и вежливо спросил:

— Хорошо ли вы себя чувствуете? Не болят ли резцы, клыки, жвала, терки?

— Спасибо, не болят, — ответил Алексей Александрович и весело посмотрел на Алешу. Затем он извинился перед встречающим и пошел по своим делам. А встречающий снова заглянул в шпаргалку.

— А как ваши клешни, щупальца, ноги, лапы? Не болят ли? поинтересовался он.

— Нет, — вконец растерявшись, ответил Алеша. Он помнил, что по инструкции тоже должен поинтересоваться здоровьем встречающего, но в голове у него все перепуталось, и он неуверенно спросил:

— А как ваши спина и брюхо?

— Брюшина, мой замечательный друг. Брю-ши-на, — подсказал встречающий и засмеялся. — Ничего, ничего, не смущайтесь. Я все понимаю. — Он нагнулся к Алеше, взял его под руку, и они направились к выходу. — Этикет — дело тонкое, а межпланетный — тем более, — продолжал встречающий. — Меня вчера один замечательный юный друг спросил, не мерзнет ли у меня хобот? Помилуйте, откуда у меня хобот? — Встречающий обиженно покачал головой, и его зеленый, похожий на кабачок, нос замотался из стороны в сторону. Этикет нынче требует отличного знания биологии, вот что я вам скажу.

Алеша вспомнил о «терках» и «щупальцах» и понял, что встречающий сам, наверное, не очень хорошо знает биологию. Но благоразумно промолчал, и они расстались друзьями.

После оформления документов и таможенного досмотра Алеша с папой погрузили свои вещи в просторную каплевидную машину с открытым верхом, и она помчала их по красивой извилистой дороге между зелеными холмами. По краям дороги росли диковинные деревья, похожие на гигантские древесные папоротники. Кое-где над высокой травой, виднелись островки причудливо раскинувшего тяжелые ветви, лилового кустарника с пурпурными цветами. Это напоминало родную земную природу, ухоженный уголок тропической Африки или Южной Америки, но все же небесный купол и пышная растительность выглядели неестественно яркими, как будто их опрыскали лаком, а в воздухе пахло как в кондитерском магазине.

— Смотри и запоминай, Алеша, — сказал Алексей Александрович. Встречающий не обманул тебя. Планета действительно замечательная.

— Он все называл замечательным, — хитро улыбаясь, сказал Алеша. — И меня тоже.

— Это потому, что в их языке не все в порядке с синонимами, — уточнил папа. — Здесь все, что неплохо — замечательно. А если не замечательно, значит, отвратительно.

— Здорово, — сказал Алеша. — Значит, у них очень легко стать замечательным человеком.

— И так же легко — отвратительным, — добавил папа.

Через несколько минут машина остановилась. Алеша с папой вышли и оказались у дверей роскошного трехэтажного особняка с остроконечными башенками и могучими атлантами под небольшими балкончиками. Особняк стоял у самой опушки густого разноцветного леса, более похожего на ботанический сад. Высоченные деревья росли сразу за домом, и их раскидистые кроны закрывали его от солнечных лучей и дождя.

— Это наша резиденция на Угере, — сказал Алексей Александрович.

— Мы здесь будем жить? — спросил Алеша.

— Нет, — ответил ему папа. — У меня тут дел не больше чем на час. Потом мы заберем грузового робота, а дальше полетим на настоящем космическом корабле, отправимся на не освоенную ещё планету Тимиук. Так её называют сами аборигены.

Алексей Александрович предложил Алеше погулять в парке перед домом, а сам вошел в дом.

Алеше все здесь казалось интересным и даже опасным. Он медленно прошелся вдоль дома, свернул за угол и от неожиданности вздрогнул. Прямо за углом стояло и внимательно рассматривало человека большое симпатичное существо, не похожее ни на одно земное животное.

— Здравствуйте, — оправившись от испуга, произнес Алеша и хлопнул себя по лбу. — Как ваша брюшина и спина? Не болят ли?

Существо молча продолжало смотреть на мальчика, зато от здания отделился большой кусок стены. Он неуверенно приблизился к Алеше и неожиданно спросил:

— Ты что, первый раз на этой планете?

— Д-да, — не веря своим глазам, ответил Алеша и попятился назад.

— То-то я смотрю, с домашним животным здороваешься. Ты, я вижу, землянин… к тому же детеныш. Да ты меня не бойся, я не кусаюсь, успокоил Алешу кусок стены. — Я обыкновенный мимикр с планеты Федул. — Он вдруг быстро переместился к ближайшему дереву и сразу слился со стволом. Алеша едва разглядел своего собеседника, так похож он был на обычный древесный нарост. — Иди сюда, землянин, — громко зашептал «нарост» и чем-то похожим на сучок поманил Алешу. — У меня к тебе огромная просьба. Поклянись, что поможешь мне.

Озираясь, будто за ними кто-то следил, Алеша подошел к дереву.

— Я не знаю, — ответил он и пожал плечами. — Как я могу клясться, если не знаю, о чем ты попросишь.

— В общем, ты прав, — подумав, согласился «нарост». — Ладно, тогда слушай. Понимаешь, меня на Тимиуке дожидается тетушка. Почти два года назад мы с ней решили сбежать с нашей несчастной планеты. Сделать это было очень трудно, мы же бедные мимикры, а бесплатно в космических кораблях никого не возят. Вот мы с тетушкой и решили спрятаться в грузовом контейнере и отправиться на какую-нибудь теплую удобную планетку, где нет этих кровожадных ажоров.

— А кто такие ажоры? — спросил Алеша.

— Кто такие ажоры! — возмущенно воскликнул мимикр. — Это самые подлые и прожорливые животные во всей Вселенной. Они состоят из ненасытного, бездонного брюха, огромной зубастой пасти и железных когтей. Эти твари жрут все, что шевелится, а если вокруг ничего не шевелится, они воют так, что хочется зарыться в землю метров на десять. Настоящие дьяволы! Так о чем я говорил? — всполошился мимикр.

— О грузовом контейнере, — подсказал Алеша.

— Ах, ну да, — вспомнил мимикр. — Так вот случилось, что мы с тетушкой сели в разные контейнеры, и её вместе с топографическими инструментами выгрузили на Тимиуке. А я уже несколько месяцев зайцем перелетаю с планеты на планету, жду, когда кто-нибудь завернет на этот проклятый Тимиук. Сил больше нет. Понимаешь, тетушка у меня единственный родной человек.

— А вы со своей планеты убежали из-за ажоров? — спросил Алеша.

— Ну конечно. Пожил бы ты у нас хотя бы неделю, узнал бы. Хотя без мимикрии ты у нас и часу не протянул бы. Сожрали и фамилии не спросили бы.

— А сейчас вы от кого прячетесь? — cпросил Алеша. — Здесь, по-моему, никаких хищников нет.

— Я не прячусь, землянин, — с достоинством сказал «нарост». — Я мимикр! Я даже в открытом космосе могу прикинуться метеоритом или безвоздушным пространством.

— Как это? — искренне удивился Алеша.

— Очень просто, — ответил мимикр. — Но мы не в космосе, продемонстрировать это я не могу. Так ты поможешь мне? — совсем другим, жалобным тоном спросил «нарост». — Ты же обещал. Что тебе стоит? — Он всхлипнул, сполз со ствола на газон, и тело его тут же приобрело вид небольшой клумбы.

— Я не знаю, — растерялся Алеша. — Если папа разрешит…

— Слушай, добрый землянин, а зачем нам спрашивать твоего папу? зашептала «клумба». — Ты меня только в корабль внеси, остальное — моя забота. Обещаю: никто ничего не узнает. — «Клумба» быстро подползла к машине, влезла в раскрытую дверцу и сделалась самой настоящей дорожной сумкой. Точно такой же, в какой лежали Алешины вещи.

— А если папа догадается? — мучаясь сомнениями, спросил Алеша. Он не прочь был помочь этому странному инопланетному существу, но не хотел обманывать папу и членов экспедиции.

— Не узнает, — горячо зашептал мимикр. — А я на Тимиуке тебя отблагодарю. Принесу самый настоящий тимиукский кинжал или даже меч. Идет?

Алеша хотел было сказать, что ему не надо никакой благодарности, что он поможет незнакомцу просто так, но тут в дверях показался Алексей Александрович. Он сбежал со ступенек, подошел к высокому, похожему на гараж флигелю и нажал на кнопку. Двери гаража с тихим шипеньем раскрылись.

— Застоялся, бездельник, — крикнул кому-то в темноту папа и вошел внутрь.

Обратно Алексей Александрович вышел не один. За ним, тяжело ступая по каменным плитам, появился двухметровый металлический гигант с красной мигалкой на голове.

— Познакомься, — сказал папа Алеше. — Это Цицерон, наш старый добрый работяга. Вот этот автомобиль он может унести на руках. Поднимает до пяти тонн. — Алексей Александрович любовно похлопал робота по огромной руке-манипулятору, а Цицерон неожиданно сказал металлическим басом, от которого у Алеши защекотало в ушах:

— Здорово, малыш! Клянусь своей электронной набивкой, мы с тобой обязательно подружимся. Ты любишь крутить гайки?

— Не знаю, — удивленно ответил Алеша.

— А я люблю, — сказал Цицерон. — Сядешь после работы на завалинке, возьмешь ключ девять на двенадцать и под коленкой гаечку раскрутишь закрутишь, раскрутишь — закрутишь. Прия-атно!

Алексей Александрович закрыл гараж и сел за руль, а Цицерон поднял Алешу и аккуратно посадил его на переднее сиденье рядом с папой. После этого он залез в машину, отчего легкий автомобиль сильно заскрипел и осел сантиметров на десять. И только Алеша заметил, как одна из сумок испуганно отползла в сторону, подальше от огромных ног робота-гиганта.

— Да, Цицерон поговорить любит, — сказал Алексей Александрович. — За это и Цицероном прозвали. Иногда, правда, привирает безбожно.

— Кто без греха, пусть бросит в меня камень, — философски заметил Цицерон.

До космодрома ехали каких-нибудь полчаса. Корабль уже был готов к отлету. От работающего двигателя мощный корпус корабля слегка подрагивал, а дюзы были окутаны густым синеватым дымком. Ждали только представителей экспедиции с Земли.

Алеша с папой, как только вышли из машины, направились к кораблю, а Цицерон легко сгреб в охапку сумки и чемоданы и последовал за ними. По дороге Алеша несколько раз оборачивался, смотрел на две одинаковые сумки, но так и не сумел отличить настоящую от мимикра. Уже в корабле, перед самой отправкой, Цицерон сказал Алеше:

— Клянусь собственной мигалкой, малыш, ты везешь с собой какого-то зверя.

— Нет, — испугался Алеша.

— Когда я нес вещи, в одной из сумок кто-то кряхтел. Чтоб мне манипуляторы поотрывало, если это не так. Я даже почувствовал, как там кто-то трясется от страха, — сказал робот.

Алеша посмотрел на папу, но Алексей Александрович стоял далеко и разговаривал с долговязым пилотом, похожим как две капли воды на дежурного по пункту телепортации.

— Понимаешь, — запинаясь, начал Алеша. — Одна сумка — это не сумка. Это…

— Как это: сумка — не сумка? — удивился Цицерон.

— Ну, не совсем сумка, — шепотом ответил Алеша.

— Не совсем сумка? — переспросил робот. — Знаешь, я простой механизм по поднятию тяжестей и не понимаю таких тонкостей. Либо это сумка, либо нет. А не совсем сумка — это чемодан.

Тут Алеша решил больше ничего не объяснять роботу и просто перевел разговор на другую тему. Он спросил у Цицерона, бывал ли тот на планете Тимиук, и робот ответил:

— Нет, но слышал от знающих людей, что тимиуки — очень вредные существа. Постоянно воюют друг с другом и вообще ведут себя безобразно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

До соседней планеты — Тимиук — долетели благополучно и быстро. Корабль точно приземлился на заданное место — ровное плато, с небольшим поселком в километре от места высадки. В этом поселке и жили члены межгалактической экспедиции.

Ступив на тимиукскую землю, Алеша долго не мог прийти в себя от удивления и восторга. В этой части Тимиука уже наступило утро. Лежащую внизу долину покрывал полупрозрачный туман, похожий на тончайшие шелковые волокна. Слабый ветерок шевелил поверхность тумана, и тот медленно плыл над землей. Долину освещало гигантское оранжевое солнце, и там, где в тумане образовывались прорехи, солнце отчетливо высвечивало даже самые мелкие предметы, каждый тимиукский домишко или дерево. Окутанные туманом, тимиукские деревни напоминали подводное царство Нептуна в тихую погоду, когда на поверхности играет мелкая волна, а под толщей воды — тишина и покой.

По другую сторону плато над поселком нависали живописные бурые скалы с небольшими корявыми деревцами, растущими из щелей. У Алеши даже закружилась голова от красоты невиданного пейзажа. Но уже через минуту после приземления к кораблю подъехал широкий бронированный катер, из которого, словно из Ноева ковчега, вышли такие разные и странные существа, что у Алеши от удивления открылся рот.

Алексей Александрович в знак приветствия поднял руку и помахал коллегам. А Цицерон подошел к Алеше и тихо сказал ему:

— Закрой рот, а то здесь мухи величиной с ворону. Влетит, так и подавиться можно.

Алеша рот закрыл, но немного обиделся на робота. И вдруг над самой головой у него со свистом пронеслось какое-то жуткое существо с огромными перепончатыми крыльями. Алеша запоздало закрыл голову руками и пригнулся, но один из членов экспедиции успокоил его:

— Не бойся, мальчик, это наш человек. Воздушная разведка экспедиции. Его зовут Энир.

"Наш человек" сделал круг над плато, вернулся к вездеходу и, сложив крылья, приземлился рядом с группой ученых.

— Это вы привезли с собой мимикра? — хрипло спросил он у Алексея Александровича.

— Нет, — удивленно ответил папа, а Алеша густо покраснел, но ничего не сказал.

— Я издалека заметил этого мимикра, но опоздал, — сообщил воздушный разведчик. — Он бежал как раз со стороны корабля, а потом нырнул куда-то в камни. Эти пройдохи хорошо умеют прятаться.

Тут и Цицерон заметил, что исчезла одна из сумок.

— Клянусь своей электронной башкой, что это был мимикр, — сказал робот и как бы невзначай посмотрел на Алешу.

— Мимикр — это не к добру, — покачал головой один из членов экспедиции, похожий на привидение в длинном белом балахоне. — В прошлом году они захватили «Каравеллу» с грузом археологических находок. Почти все крупные экспонаты оказались мимикрами.

— Я слышал, они торгуют захваченными кораблями, — сказал Алексей Александрович.

— Если бы только кораблями, — хрипло прокаркал воздушный разведчик. Они продают людей под видом экзотических животных для частных зоопарков. А бывает что и рабовладельцам.

— А что, где-то ещё есть рабовладельцы? — удивленно спросил Алеша.

— Вселенная большая, — ответил папа. — А рабовладельцы существуют и на Тимиуке. Так что ты смотри, от поселка ни на шаг. А то продадут тебя на рудники, и проведешь ты всю жизнь под землей с киркой и лопатой вместо книжки и велосипеда.

Цицерон молча погрузил вещи в вездеход, все расселись по своим местам, и катер покатил по ровному каменистому плато к экспедиционному поселку.

Алеша довольно быстро освоился с новой обстановкой. Он запомнил имена всех членов экспедиции и научился с каждым из них здороваться так, как это принято у них на родине. Особенно ему нравилось приветствовать добрейшего большеголового коротышку Туу-Паня. Для этого надо было постучать себя кулаком по голове и сказать: "Ну и голова у тебя, уважаемый Туу-Пань". Только за утро Алеша поздоровался с ним три раза, и Туу-Пань каждый раз вежливо отвечал ему: "Что моя голова, Алеша. Твоя голова куда лучше!" Услышав ответ, Алеша убегал к себе в комнату и долго смеялся и передразнивал забавного инопланетянина.

Биологи редко устраивали себе выходные, и в первое воскресенье после прилета землян все работали как в обычный будний день. Огромное оранжевое солнце на небе, казалось, собирается поджарить планету до румяной корочки. Термометр показывал больше сорока градусов по Цельсию. Воздух дрожал над каменистой равниной и больше напоминал прозрачный куриный бульон, который вот-вот должен закипеть. На мутном небосклоне не было ни единого облачка. Все живое забилось от жары в норы и щели, и даже надоедливые насекомые попрятались до вечера в листве деревьев. И все же, несмотря на духоту, после обеда Алеша вышел погулять. В поисках хоть каких-то приключений он забрел за вертолетный ангар. Там в тени на камнях лежал Цицерон и тихонько бубнил песню:

— "Парня в горы тяни, рискни. Не бросай одного его. Пусть он в связке одной с тобой. Там поймешь, кто такой".

Пел Цицерон монотонно, на одной ноте, как будто кто-то положил в кастрюлю гаек и гвоздей и тихонько погромыхивал ими.

Когда робот увидел Алешу, он перестал петь и пожаловался:

— На солнце перегреваюсь. Надо термозащиту поменять, а то сгорю как свечка. А ты куда это собрался?

— Так, гуляю, — ответил Алеша.

— Ты смотри осторожнее, — сказал Цицерон. — Я когда работал на Марсе, видел змей толщиной в бочку.

— А на Марсе ведь нет жизни, — неуверенно сказал Алеша.

— Да? — удивился Цицерон. — Ну, значит, это было на Плутоне.

— И на Плутоне нет жизни, — ответил Алеша.

— А ты там был? — недовольно буркнул Цицерон.

— Нет, — ответил Алеша. — Мы это проходили по астрономии. И папа мне говорил.

В это время Алешу кто-то тихонько окликнул, он обернулся, но ничего, кроме нескольких валунов, не увидел. Правда, один из булыжников нерешительно приблизился к нему шагов на пять и сказал:

— Здравствуй, добрый землянин. Вот, пришел тебя поблагодарить.

— Да это же мимикр! — неуклюже поднявшись на ноги, воскликнул Цицерон. — Тот самый, который "не совсем сумка".

— Ну что ты шумишь? — раздраженно прошептал мимикр. — Алеша помог мне перебраться на Тимиук, и я хочу его отблагодарить, как это делается у всех нормальных людей.

— Это ты нормальный людь? — возмутился Цицерон.

— А почему бы и нет? — спокойно ответил мимикр. — Ты же меня совсем не знаешь.

— Да вы, мимикры, все воры и разбойники, — продолжал робот.

— Ну зачем говорить глупости? — обиделся мимикр. — Можно подумать, что все грузовые роботы и земляне — хороши люди. Читал я историю Земли. Пострашнее нашей будет. Сколько у вас там всего нехорошего было: войны, революции, инквизиции, а уж военных переворотов — и не сосчитать. Это что же, все хорошие люди делали?

Цицерон немного растерялся, а Алеша сказал:

— Ты не обижайся на Цицерона. Просто нам папа вчера рассказывал о мимикрах, которые угоняют космические корабли и торгуют людьми.

— Да, — согласился мимикр, — и у нас такие есть. А у вас на Земле разве не было пиратов и работорговцев?

— Были, — ответил Алеша.

— Вот, — обрадовался мимикр, — я же не называю всех землян пиратами. В общем, я пришел отблагодарить тебя. — Мимикр отполз в сторону, и на том месте, где он лежал, остался кривой, грубо выкованный кинжал из тусклого синеватого металла. — Это обещанное, — с гордостью сказал мимикр, и Алеше показалось, что «булыжник» слегка раздулся от важности. — Подлинник, можешь не беспокоиться. А теперь пойдем, я покажу тебе кристаллы тимиукского хрусталя величиной с тебя самого. Здесь совсем рядом.

— Никуда ты не пойдешь, — вмешался в разговор Цицерон. — Я отвечаю за твою сохранность.

— А тебя никто не просит отвечать за мою сохранность, — сказал Алеша.

— Да что ты его слушаешь? — снова заговорил мимикр. — Он же железный. Мало ли что тебе наболтает подъемный кран или вагонетка.

— Что?! — обиделся Цицерон. — В нашей Солнечной системе за такие слова под пресс отдают. — Робот двинулся на мимикра, и тот быстро отбежал на безопасное расстояние. — А тебя, Алеша, Алексей Александрович предупреждал, что старших надо слушать, — укоризненно сказал Цицерон.

— А сколько тебе лет? — язвительно улыбаясь, спросил Алеша.

— Сколько, сколько… восемь, — ответил Цицерон.

— А мне скоро одиннадцать, — обрадовался Алеша. — Значит, я старше тебя на целых три года.

— Это ерунда, — ответил Цицерон. — Роботы рождаются взрослыми.

Но тут в разговор опять вмешался мимикр:

— Так ты идешь, добрый землянин, или нет? Здесь совсем рядом.

— Иду, — ответил Алеша, и Цицерон смирился, но сказал:

— Ладно. Только я тебя одного с этим разбойником не отпущу. Вместе пойдем.

От вертолетного ангара до края плато было не больше трехсот метров. Пока они шли, робот все время ворчал, как старый дед:

— Клянусь фотоэлементами, этот бесформенный жулик нас обманет. Уж я-то их знаю. Помню, на Венере мы грузили на корабль бочки с малосольными чебуреками. К концу дня пяти бочек недосчитались. Всё они, мимикры. Им только дай волю…

— Да хватит врать, Цицерон, — перебил его Алеша. — Чебуреки не бывают малосольными.

— Я вру?! — возмутился Цицерон. — Это я-то вру?! — Робот даже помотал головой от возмущения, но очень скоро успокоился и признался: — Да, я вру. Но вру из хороших побуждений. Хочу оградить тебя от больших неприятностей.

— Ты лучше себя ограждай, — передвигаясь по земле как водяная капля, сказал мимикр. — А то свалишься вниз, тимиуки из тебя наконечников для копий понаделают.

Они уже подошли к самому краю плато, и мимикр первым начал спускаться по крутому склону.

— Все, дальше мы не пойдем, — запаниковал Цицерон. — Плато кончилось. Нам дальше по инструкции не положено.

— Ну как хотите, — отозвался мимикр, — мы уже почти дошли. Осталось спуститься метров на двадцать вон на ту площадку. Там, слева от нее, небольшая пещера.

— Пойдем, Цицерончик, — попросил Алеша. — Ну что тебе стоит? Здесь же чуть-чуть осталось.

— Обдурит ведь, — неуверенно и даже как-то жалобно проговорил робот. Что б мне манипуляторы пообрывало, обдурит.

— Ладно, если вы боитесь, я ухожу, — сказал мимикр. — Надоело мне уговаривать вас. Этот железный громила просто трус. Ничему хорошему он тебя не научит.

— Да что там болтает этот булыжник?! — негодующе воскликнул Цицерон. Это я-то трус? — Робот помахал своими могучими стальными манипуляторами. Ты видишь, что написано у меня на груди? — грозно обратился он к мимикру. "Грузоподъемность — пять тонн". Таких, как ты, я без труда подниму целый вагон.

— Хорошо, хорошо, поднимешь, — раздраженно согласился мимикр. — Но мы все-таки идем или нет?

— Идем, — обреченно ответил Цицерон и начал спускаться с плато.

Цицерон был очень тяжелым роботом, и спуск давался ему нелегко. Камни рассыпались под ним в щебенку, небольшие ступеньки-уступы он срезал ногами будто ножом, и спасали его только манипуляторы с цепкими крюками вместо пальцев. А мимикр с Алешей легко и быстро достигли той площадки, где должна была быть пещера с гигантскими кристаллами хрусталя.

Робот был уже на полпути к цели, когда внизу произошло что-то непредвиденное. Вначале он услышал испуганный, визгливый голос мимикра: "Господа тимиуки! Господа тимиуки… Что вы делаете?!"

Ни на секунду не останавливаясь, Цицерон посмотрел вниз и увидел, как несколько шестилапых аборигенов в воинских доспехах быстро скрутили Алешу и с необычайной проворностью поволокли вниз по насыпи. Алеша извивался как змея, пытался кричать, но ему заткнули рот тряпкой, и до Цицерона донеслось только: «Бу-бу-бу».

Алешу связали так крепко, что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. От грязной тряпки невыносимо пахло прогорклым жиром, и Алеша все время вертел головой, чтобы избавиться от отвратительного кляпа. Его тошнило от мерзкого запаха и головокружительных прыжков похитителей. Два сильных тимиука железной хваткой вцепились в него передними лапами, и, словно горные козлы, стремительно неслись вниз, перескакивая с уступа на уступ.

Наконец похитители достигли конца спуска. Не мешкая, они швырнули пленника на тележку, похожую на китайскую рикшу, двое тут же впряглись в нее, и вся процессия помчалась дальше, в долину, туда, где за раскидистыми деревьями виднелись крыши тимиукских поселений.

Нельзя сказать, что Алеша сильно перепугался за свою жизнь. Он больше переживал, что после этого случая папа больше никогда не возьмет его в экспедицию. Один раз с ним такое уже случилось. Года два назад Алексей Александрович пригласил его к себе в лабораторию, где земляне-биологи изучали инопланетную фауну. Рассматривая диковинных животных, Алеша по чистой случайности выпустил стайку птичек, которые оказались очень злобными и ужасно ядовитыми насекомыми с планеты Каплун. Насекомые тут же разлетелись по всему институту, сотрудники попрятались по сушильным шкафам и тумбочкам, а Алеше с папой пришлось два часа просидеть в большом холодильнике, пока насекомых не отловили инопланетные энтомологи, на которых не действовал этот яд. С тех пор Алешу не подпускали к дверям лаборатории даже на пушечный выстрел.

Лежа в повозке, Алеша все время пытался посильнее изогнуться, чтобы посмотреть назад, где остался его защитник и друг. Откуда-то сверху раздавался его громоподобный бас.

— Стой! — ревел Цицерон. — Тимиуки, стойте! Или я развалю всю вашу дурацкую планету! — Робот начал спускаться быстрее, но неожиданно оступился и загремел вниз, увлекая за собой лавину мелких камней. Кувыркаясь по насыпи, он ударился о выступ скалы грудью, тем самым местом, где у него находился выключатель. После рокового удара Цицерон уже даже и не цеплялся за камни. Мертвой железякой с потухшими фотоэлементами он докатился до ближайшей площадки и во весь свой гигантский рост растянулся на спине. Он выключился.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Из углубления в скале выскочил небольшой симпатичный зверек, похожий на шестилапого барсука. Он побегал по каменистой площадке, забрался на робота и принялся обнюхивать это незнакомое сооружение. На груди зверек случайно наступил на красную кнопку и тут же испуганно соскочил с Цицерона — робот ожил. Вначале зеленоватым светом вспыхнули фотоэлементы, а затем робот тяжело поднялся и как ни в чем не бывало начал спускаться дальше. При этом он громко стонал и приговаривал:

— Старая я, дырявая кастрюля! Глупый железный ящик! Сколько потерял времени! Сколько времени!

Если бы роботы умели плакать, Цицерон непременно заплакал бы от обиды.

— Алеша, — бормотал он. — Эх, Алеша! Говорил я тебе, не верь мимикру? Говорил. А ты не слушал.

Спуск занял у Цицерона не менее получаса. Уже внизу он остановился, пощелкал тумблерами, переключил себя на «бег» и со скоростью хорошего рысака побежал дальше по неровной каменистой тропинке.

Впереди, насколько хватало глаз, пейзаж был очень однообразным, и только у самого горизонта едва угадывались то ли башни большого города, то ли невысокие горы, похожие на средневековую крепость, какие когда-то строили на Земле.

Пробежав километров пятнадцать, Цицерон наконец остановился на вершине пологого холма и огляделся вокруг. Дорога, по которой он бежал, была почти прямой и лишь изредка лениво изгибалась у тимиукских селений. Эти поселки, словно небольшие оазисы, стояли по обе стороны дороги и напоминали экзотические зеленые острова в скучной каменистой пустыне.

В нескольких километрах от себя, слева от небольшого городишка, Цицерон заметил шесть-семь едва видимых точек, которые двигались к тем самым башням, маячившим на горизонте. Робот включил прибор дальнего видения, убедился в том, что это похитители его друга Алеши, и очень обрадовался. Он давно решил, что если не найдет мальчика, то не вернется в поселок, а лучше бросится в реку и останется там ржаветь на веки вечные. Или отыщет расщелину поглубже, заберется в неё и навсегда отключит себя. Но теперь Цицерон воспрянул духом, потер свои страшные крюки друг о друга и во всю мощь своего динамика крикнул:

— Ну, тимиуки, держитесь! Вы ещё не знаете Цицерона — внука Подъемного Крана и правнука Великого Рычага!

На предельной скорости Цицерон рванулся догонять похитителей. По дороге он пересек две небольшие речушки, свалил в деревнях несколько заборов, возникших у него на пути, и случайно сломал дерево. Под огромными ногами робота дрожала земля, а вид у несущегося гиганта был такой свирепый, что сельские тимиуки, завидев его, убегали из своих домов прямо в открытое поле.

Наконец Цицерон достиг деревянного моста через речку, за которым начинался город тимиуков. Он долго блуждал по извилистым городским улицам в поисках Алеши. При виде металлического чудовища тимиуки разбегались в разные стороны или прятались в домах. Иногда Цицерон ловил кого-нибудь из зазевавшихся горожан, хорошенько встряхивал перепуганного тимиука и спрашивал, не видел ли тот шестерых злодеев в доспехах и мальчика-землянина? Все тимиуки отвечали одинаково. Дрожа от страха и заикаясь, они говорили, что за весь день не видели никого, кроме своих соседей, и вообще представления не имеют, как выглядит мальчик-землянин.

Уже когда на землю опустилась ночь и Цицерон отчаялся что-либо узнать об Алеше, он вышел на главную улицу и постучал в дверь одного из домов. На стук никто не откликнулся, но Цицерон уловил какое-то движение в доме и, постучав ещё раз, крикнул:

— Эй, тимиуки, если вы не откроете, я вышибу дверь. Мне это совсем не трудно.

После этих слов дверь моментально отворилась, и оттуда выглянул напуганный тимиук.

— Мы не сделали тебе ничего плохого… — сразу начал он.

— Попробовал бы ты сделать мне что-нибудь плохое, — проговорил Цицерон. Слушай, бандит, ваши люди украли у нас мальчика. Если ты мне не скажешь, куда они его увезли, я превращу твой дом в кучу камней. — В подтверждение своих слов Цицерон легонько ударил по стене манипулятором, и от неё отвалился большой кусок штукатурки.

— Я не знаю. Честное слово, не знаю, — взмолился тимиук.

— Его, наверное, отправили в Главный город, в крепость, — сказал кто-то за спиной хозяина дома.

— А где это? — спросил Цицерон.

— Иди по главной улице до конца. Кончится город, никуда не сворачивай. Эта дорога как раз и ведет в Главный город. К утру дойдешь.

Не теряя времени, робот переключился на бег и, бухая по каменной мостовой железными ногами, побежал по направлению к столице.

А тем временем в поселке члены биологической экспедиции давно уже занимались поисками пропавшего мальчика и грузового робота. Исчезновение Алеши обнаружили ближе к вечеру, когда из столовой дали сигнал идти на ужин. Алексей Александрович обошел весь жилой корпус, но сына нигде не было. И тогда все население поселка принялось искать Алешу. Облазили каждое здание, каждый закоулок, исследовали все задворки территории, но безрезультатно. Вот тут-то и началась настоящая паника. В воздух были подняты оба вертолета, которые облетели близлежащие горы, обследовали часть долины и вернулись ни с чем. Энир — воздушная разведка экспедиции — облетел с десяток тимиукских деревушек, расположенных вокруг плоскогорья. Пугая местных жителей своим зловещим видом, он летел на небольшой высоте и иногда, увидев внизу что-то подозрительное, пикировал прямо на тимиуков. При виде летающего чудовища некоторые тимиуки от страха падали на землю, другие бросали корзины с овощами, инструменты или посуду и улепетывали в безопасное место.

Вернулся Энир уставший и злой. После отдыха он собирался лететь в глубь страны, туда, где на горизонте виднелись тимиукские города, но его отговорили. Все решили, что Алеша ушел в противоположную сторону.

Алексей Александрович сам не свой ходил перед главным жилым корпусом, хватался за голову и в отчаянии бормотал:

— Боже мой! Боже мой! Что я наделал? Зачем я взял его с собой?

— Возьмите себя в руки, уважаемый Алексей Александрович, — семеня за ним, уговаривал Туу-Пань.

— Они продадут его в зоопарк, — простонал Алексей Александрович.

— Мы обследуем все зоопарки, — едва поспевая за ним, сказал добрый биолог.

— Они… Они могут его съесть! — вскричал Алексей Александрович.

— Ну вы же знаете, что тимиуки не едят инопланетных гостей, — возразил Туу-Пань.

В конце концов, кто-то заметил, что вместе с мальчиком исчез и грузовой робот. Об этом сразу известили папу Алеши, и это придало ему сил. У Алексея Александровича появилась надежда, что Алеша с Цицероном забрались далеко в горы и заблудились в одном из многочисленных ущелий по другую сторону долины.

— Если Алеша ушел с этим железным балбесом, значит, они где-то недалеко, — не совсем уверенно произнес Алексей Александрович. — В случае чего, Цицерон сможет его защитить.

— Конечно, — кивая, подхватил Туу-Пань. — У вашего сына такая умная голова, он не пойдет туда, где опасно. А если пойдет, робот его остановит.

— Да что робот, — махнул рукой Алексей Александрович. — Он же не альпинист. От него уж давно осталась куча металлолома. Лежит небось где-нибудь на дне ущелья… Нет, я так больше не могу. Летим! — крикнул он Туу-Паню и побежал к вертолету. — До темноты надо осмотреть каждую выемку.

За два часа вертолет со спасателями сумел обследовать только большой извилистый каньон, но никаких следов мальчика и робота не было обнаружено. Перед самым заходом солнца далеко от поселка, в сильно заросшем ущелье, Алексей Александрович заметил несколько тимиуков, которые что-то затаскивали в пещеру. До них было очень далеко, и никому из членов экспедиции не удалось рассмотреть их добычу.

— Они там! — закричал Алексей Александрович. — Они попали в плен. Я знаю, это пещерные тимиуки, коварные и злые как черти. Нам надо успеть, пока не стемнело…

— Уже не успеем, — ответил пилот. — Солнце почти село.

— К тому же мы не взяли с собой никакого оружия, — сказал ящероподобный Тулес.

— Какого же дьявола мы вылетели с пустыми руками? — в отчаянии закричал Алексей Александрович.

Все виновато посмотрели друг на друга. Один Туу-Пань достал из кармана обширной куртки перочинный ножичек с вилкой и шилом и неуверенно показал его:

— Вот, у меня есть… оружие.

Алексей Александрович посмотрел на него как на сумасшедшего, и Туу-Пань испуганно убрал ножичек в карман.

— Надо возвращаться за снаряжением, — сказал пилот. — Заодно захватим и продукты. Может, нам придется провести здесь несколько дней.

— Я не могу вернуться без Алеши, — с отчаянием проговорил Алексей Александрович. — Пока мы будем летать, тимиуки или спрячут его подальше, или… Нет. Высадите меня. Я разберусь с этими дикарями.

— Одного мы вас не отпустим, — сказал Тулес и махнул рукой пилоту: Садимся. Попробуем договориться без оружия.

Вертолет мягко опустился на небольшую, заросшую колючим кустарником площадку. Спасатели повыскакивали из машины, а Алексей Александрович первым начал карабкаться вверх по камням, к пещерам тимиуков, которые располагались чуть выше площадки. Вслед за ним, тяжело дыша, лез добрейший Туу-Пань. Тулес помогал большеголовому толстяку, подталкивал его снизу, и Туу-Пань не переставая бормотал:

— Благодарю вас, уважаемый Тулес. Благодарю.

В этот момент из-под ноги Алексея Александровича вылетел небольшой камешек и попал Туу-Паню прямо в лоб.

— Ой! — вскрикнул биолог и машинально пробормотал: — Благодарю вас, уважаемый Алексей Александрович. Благодарю.

Сверху доносился какой-то странный стук. Он не смолкал, пока спасатели карабкались вверх, а когда они добрались до пещер, оказалось, что тимиуки закрыли все входы толстыми решетками из бревен. Разглядеть что-либо сквозь такую решетку было невозможно — в пещерах царила почти абсолютная темнота.

— Глубокоуважаемые тимиуки, — громко обратился Туу-Пань к диким хозяевам пещер. — Вы не могли бы выслушать нас…

Тут из-за решетки кто-то сильно метнул дротик, и тот просвистел мимо головы Туу-Паня, в каких-нибудь двух сантиметрах от нее.

Туу-Пань с ужасом посмотрел назад, куда улетел дротик, и только после этого спрятался за выступ скалы, а Алексей Александрович возмущенно закричал:

— Если вы не вернете нам мальчика, мы завоюем пещеры, а вас отправим на перевоспитание на соседнюю планету!

Из пещеры вылетел ещё один дротик, ударился о скалу и упал под ноги Тулесу.

— Нет, без оружия и специального снаряжения мы ничего не сделаем, сказал Тулес и хищно щелкнул острыми зубами. — Слов они не понимают слишком дикие. Надо срочно возвращаться в поселок.

— Уважаемые коллеги, — взволнованно начал Туу-Пань. — Только ради Бога, не надо брать боевого оружия. Иначе нам придется воевать со всей планетой. Тимиуки очень мстительные. Да и нехорошо…

— Нет, войны не будет, — сказал Алексей Александрович. — Берем только ружья с усыпляющими ампулами.

— Алешу можно выкупить, — предложил Туу-Пань. — Заплатим тимиукам бусами…

— Откуда у нас в поселке бусы? — сурово посмотрел на него Тулес.

— Ах да, простите, — извинился Туу-Пань. — Тогда можно откупиться кастрюлями и сковородками.

— Скорее, скорее в поселок, — торопил всех Алексей Александрович.

Спасатели быстро спустились к вертолету, забрались в него, и, поднимая тучи пыли, машина поднялась в воздух.

— Вы запомнили это место? — спросил Алексей Александрович пилота. — Мы найдем его во второй раз?

— Обижаете, — ответил пилот. — Я за последние десять лет облетал столько планет, что дорогу могу найти даже по мошкаре.

Возвращались спасатели уже в полной темноте, и только в одном месте над горами было заметно слабое свечение: в поселке для них были включены все фонари.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ночи на планете Тимиук не бывают длинными. Одно солнце заходит, а через час появляется другое — цветом и размерами напоминающее апельсин. Оно окрашивает небо в грязно-оранжевый цвет, совершенно не греет и больше похоже на подвешенную электрическую лампочку, чем на дневное светило.

До главного города оставалось совсем недалеко. Уже хорошо были видны городские стены с круглыми башнями, по которым, словно букашки, ползали дозорные. Тимиуки, порядком подустав от долгого изнурительного бега, давно уже сбавили темп. Еще перед закатом они убедились, что за ними нет никакой погони, и теперь шли не торопясь, изредка переговариваясь и позевывая.

Тряска в повозке укачала Алешу, и он проспал целый час — все темное время до восхода маленького оранжевого солнца. Руки и ноги у него затекли и сильно болели от кожаных ремней, которыми его связали, а тело ломило от долгого лежания на досках. Иногда Алеша менял положение, переворачивался то на один бок, то на другой, и от нечего делать разглядывал своих похитителей. Тимиуки очень напоминали ему лохматых кентавров на четырех ногах и с двумя руками. Только эти были значительно меньших размеров и имели лица, похожие на бульдожьи морды. У тимиуков были большие губастые рты, выпуклые глаза и две заросшие волосами дырочки вместо носа, через которые при быстром беге они дружно посвистывали.

Оказалось, что у тимиуков очень хорошее зрение. Они видели даже в темноте, хотя вели обычный, дневной образ жизни. А вскоре Алеша убедился, что тимиуки слышат гораздо хуже землян. Он намного раньше своих похитителей уловил странное буханье позади процессии. И только когда один из тимиуков обернулся, выяснилось, что огромный железный землянин почти догнал их.

Увидев бегущего Цицерона, низкорослые тимиуки побросали свое оружие и с воплями бросились в разные стороны. Они напоминали огромных улепетывающих котов, которых кто-то шутки ради обрядил в бутафорские доспехи. Перепуганные похитители сделали большой круг, прежде чем выскочили на дорогу, а там, сверкая пятками, помчались назад в городишко, из которого они вышли час назад.

И Алеша, и грузовой робот страшно обрадовались встрече. Робот сплясал вокруг спасенного мальчика какой-то странный танец, похожий и на русскую вприсядку, и на лезгинку одновременно. И только после этого он принялся развязывать ремни, которыми Алеша был связан.

С тонкими сыромятными ремнями Цицерон провозился не менее часа. Ему трудно было орудовать неуклюжими крюками, а порвать путы он не мог, потому что боялся причинить Алеше боль. А Алеша все время торопил его и не переставая повторял:

— Цицерончик, миленький, побыстрее. Они сейчас сбегают за подмогой и вернутся.

— Говорил я тебе, что этот мимикр — вор и обманщик? Говорил? бормотал Цицерон, распутывая узел.

— Говорил, говорил, — пыхтя от боли в запястьях, согласился Алеша.

— А говорил я тебе, что на Марсе водятся змеи толщиной с бочку? Говорил?

— Да говорил же, говорил. Только поскорее развязывай, — торопил его Алеша.

— Одиннадцать лет ему скоро, — ворчал Цицерон. — Тоже мне, Спиноза нашелся.

К тому времени как робот справился с ремнями, со стороны города, куда убежали тимиуки, послышался какой-то шум. Алеша сидел на бугорке и растирал онемевшие запястья.

— Слышишь, Цицерон? Что это? — спросил мальчик.

Робот поднялся во весь свой гигантский рост и увидел невдалеке целую армию тимиуков. Они приближались очень быстро, шли развернутой цепью, при этом тащили за собой какие-то неуклюжие, допотопные машины и, чтобы запугать противника, стучали короткими копьями по доспехам.

Алеша увидел полчища тимиуков и дрожащим голосом проговорил:

— Вот это да! Как же мы будем отбиваться? Они тащат катапульты, а у меня нет с собой даже рогатки. Вот это влипли!

— Положеньице незавидное, — задумчиво сказал Цицерон. — Ну ничего. Не бойся, Алеша. Мы — марсиане — народ хотя и незлобивый, но за себя постоять умеем. Знаешь песню: "Я мирный погрузчик, но мой бронепоезд стоит на запасном пути…"?

— Цицерон! — возмутился Алеша. — Вначале ты полчаса плясал вокруг меня, теперь поешь песни, а нам нужно бежать! Понимаешь?

— Я все понимаю, Алеша. Но ты зря паникуешь. Ты позабыл о главном, о том, что меня не просто так прозвали Цицероном. Сейчас я им кое-что скажу.

Тимиуки приближались быстро. На своих четырех ногах они бегали не хуже Цицерона. Правда, им приходилось тащить тяжелые машины и боеприпасы — запас булыжников самого разного калибра.

Когда тимиукам оставалось не больше ста метров, робот вышел немного вперед и громко крикнул воинствующим аборигенам:

— Эй, граждане человеконенавистники, мы — мирные гуманоиды с планеты Земля — заявляем вам свой протест. Вы зря стараетесь. Нас давно разыскивает хорошо вооруженный отряд межгалактической экспедиции. Когда нас найдут, я вам на пальцах объясню, что такое дипломатическая неприкосновенность. Чтобы было понятнее, Цицерон пошевелил своими страшными пальцами-крюками и продолжил: — Вот у его папы, Алексея Александровича, есть карманный пулемет. Вы слышали когда-нибудь о такой машинке? Клянусь своими крюками, что не слышали.

— Что ты там болтаешь, Цицерон? Уходить надо, — крикнул ему Алеша. Ты бы им ещё мясорубкой пригрозил, которая лежит у нас дома.

— Ты ничего не понимаешь, я пугаю, — важно ответил Цицерон. — Ты когда-нибудь слышал о психологическом воздействии на противника? Так вот, бой можно выиграть даже воплем, главное — вопить погромче.

А тем временем тимиуки начали заходить с обоих флангов. Впереди себя они катили катапульты. Вид у этих допотопных сооружений был чрезвычайно устрашающий, но робот нисколько не испугался.

— Пойдем, Алеша, — сказал Цицерон. — Пусть только попробуют тронуть нас. Я из этих шестилапых драных кошек понаделаю чучел для биологического музея. — Робот включил на голове мигалку и, завывая как пожарная машина, пошел прямо на нападавших. Алеша неуверенно двинулся за своим другом.

Передние ряды тимиуков дрогнули, несколько солдат заметались из стороны в сторону, но вперед вышел крупный тимиук в дорогих, украшенных чеканкой, доспехах. Он поднял вверх лапу с копьем и, потрясая им, закричал:

— Эй, гуманоиды, вы окружены, сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Мы обещаем вам сохранить жизнь.

— Сопротивление бесполезно? — зловеще усмехнулся Цицерон и крикнул в ответ: — Попался бы ты мне на Нептуне, я бы тебе хвост накрутил, вояка сопливый! — Затем Цицерон выключил мигалку с сиреной, чтобы не мешали говорить, и снова закричал: — Если с головы этого юного гуманоида упадет хотя бы один волос, я обрею всю вашу армию от усов до кончика хвоста.

И тут тимиуки выстрелили сразу изо всех катапульт. С десяток булыжников, словно пушечные ядра, просвистели в воздухе, а один попал Цицерону в плечо. Удар был очень сильным, но робот все же удержался на ногах.

Вслед за залпом из катапульт тимиуки выстрелили из каких-то небольших ручных машинок, похожих на арбалеты. Множество стрел ударилось в железное тело робота, и их деревянные обломки засыпали Цицерону ноги. Алеша едва успел спрятаться за своего спасителя.

— Да чтоб меня ржавчина загрызла, если я сейчас не устрою им побоище! — воскликнул Цицерон, осматривая полированную поверхность своей груди.

— Не надо, Цицерончик, — вдруг заплакал Алеша. — Они же разбомбят тебя камнями. От таких булыжников даже твоя железная голова может треснуть.

Тимиуки быстро перезарядили катапульты, а Цицерон посмотрел на Алешу, покачал головой и крикнул нападавшим:

— Тимиуки, или вы нас отпускаете, или я сделаю такое… — Он замолчал, придумывая, что бы такое загнуть пострашней, но ничего не придумав, добавил: — Очень страшное сделаю! Или я не Цицерон.

— Да перестань же ты хвастать, — взмолился Алеша.

Тимиуки выстрелили во второй раз, и ещё один булыжник попал в цель, но почему-то не отскочил, а прилип к Цицероновой груди как пластилин.

Здравствуй, железяка, это я… — крякнув от сильного удара, пробормотал «булыжник». — Вот и снова встре…

Цицерон не дал договорить мимикру. Он отодрал его от груди и что есть силы швырнул обратно тимиукам.

— За что?! — улетая, закричал мимикр. — Я же свой…

Пушечным ядром пронесся незадачливый мимикр по рядам тимиуков, оставляя за собой просеку.

— Зачем ты его так?! — с негодованием спросил Алеша. — Он же наш. К нам пробивался.

— Все, Алеша. Пора уносить ноги, — сказал Цицерон. Он подхватил мальчика на манипуляторы и побежал по дороге в сторону Главного города тимиуков. — Нашими, Алеша, из катапульт не стреляют. Представляешь, твоего папу зарядили бы в катапульту? Может такое быть?

— Не знаю, — печально ответил Алеша. — Теперь тимиуки и его возьмут в плен.

— Ничего, он может прикинуться кем угодно, даже тимиукским военачальником. Так что ты за него не беспокойся.

Позади беглецов послышался звон оружия и долгий протяжный гул. Это тимиуки праздновали свою победу над землянами. Они даже успели ещё раз выстрелить. И опять булыжник угодил в спину Цицерона. От удара внутри у робота что-то екнуло, он пошатнулся и начал как-то странно петлять.

— Я из ни… котле… понаде… — на бегу сказал Цицерон. — Не бой… Але…

— Цицерончик, — заплакал Алеша. — Тебе больно?

— Не… мне не быва… боль… — ответил робот. Он ударил себя свободным манипулятором по голове и сказал: — Сейча… почи… — Потом ударил ещё раз, и после этого к нему вернулась способность нормально говорить. — Порядок, Алеша, — бодренько сказал Цицерон. — Главное, что я тебя нашел, что ты цел и невредим, а домой мы как-нибудь пробьемся.

— Я и не знал, что ты такой добрый, — расчувствовавшись, сказал Алеша.

Цицерон чуть не споткнулся от этих слов.

— Я? — переспросил робот, и Алеше показалось, что у него дрогнул голос. — Честно говоря, я не добрый. Просто у меня такая программа — не обижать живых.

— Вот бы людям и тимиукам такую программу, — вздохнув, сказал Алеша. И тут его осенило: — Так, значит, ты и тимиуков не можешь обидеть? — спросил он.

— Могу… но только словами, — бухая ножищами по дороге, ответил Цицерон. — Если бы не программа, я бы им надавал затрещин.

— Так, значит… — начал Алеша, но Цицерон перебил его:

— Да, Алеша, я всего лишь пугало. Но ты не бойся, я скорее съем собственные манипуляторы, чем дам тебя в обиду. Пока я жив, к тебе не подойдет ни один шестилапый. Клянусь мигалкой.

ГЛАВА ПЯТАЯ

От погони беглецов спасло то, что тимиуки тащили за собой тяжелые метательные машины. Преследователи быстро отстали. Скорость у Цицерона была прямо-таки крейсерской, и вскоре робот с Алешей на руках перебежал через большой бревенчатый мост.

На другой стороне широкой бурной реки начинался Главный город тимиуков. Сразу было видно, что это столица государства. Над величественными стенами города в разных местах возвышались колоссальные башни из желтых тесаных плит. Верхушки башен венчали конические черепичные крыши с медными флюгерами. Внизу, под стенами города, все пространство до реки было застроено низкими каменными домишками с зарешеченными окнами. У каждого дома был свой небольшой сад, огороженный глухим глиняным забором. Из-за этих заборов безлюдные улицы больше напоминали коридоры гигантского лабиринта, и только дымок над некоторыми домами говорил о том, что здесь кто-то живет.

— В городе все ещё спят, — сказал Цицерон. — И очень хорошо. Нам надо бежать отсюда как можно скорей. Здесь этих тимиуков — тьма-тьмущая. Пойдем вдоль реки.

Они побежали по берегу в сторону высоких холмов, поросших густым лесом, и бежали до тех пор, пока Главный город не скрылся из виду. После этого робот опустил мальчика на землю, и они пошли рядом.

— А в поселке сейчас, наверное, готовят завтрак, — вдруг сказал Алеша и вздохнул.

Сомневаюсь, — откликнулся Цицерон. — Скорее всего, они обшаривают на вертолетах окрестности.

— Я есть хочу, Цицерон, — Алеша подергал робота за манипулятор. Хорошо бы достать что-нибудь съедобное. Может, у них картошка растет или яблоки?

— Да, конечно, — ответил робот. — Картошка у них растет прямо с котлетами, а яблоки — в пирогах. Эх вы, люди, — вздохнул Цицерон. — Очень неудобно вы устроены: по три раза в день подзаряжаетесь. Вот я на Сатурне был. Тамошний гуманоид слопает раз в месяц корову и спокойно живет себе все это время.

— Как же это он целую корову в животе носит? — лукаво улыбнувшись, спросил Алеша.

— Так он больше этой коровы раз в сто, — нашелся Цицерон.

— Тогда эта корова ему на один зубок, — сказал Алеша. — Ты опять врешь, Цицерон.

— Я на тебя обижусь, Алеша, — проговорил робот. — У тебя совершенно нет фантазии и чувства такта. Стоит мне чуть-чуть преувеличить, и ты сразу: "врешь, врешь". Вот если бы я протащил на корабль мимикра, а тебе соврал, что это ящик с инструментами, тогда — да, тогда бы я был вруном. Как ты не понимаешь, что я просто фантазирую?

Алеша при упоминании о мимикре густо покраснел, а робот отвернулся к реке и начал хрипло напевать: "Парня в горы тяни, рискни. Не бросай одного его…"

Некоторое время они шли, не разговаривая друг с другом. Цицерон напевал песню, а Алеша думал: "И зачем я ему говорю, что он врет? Сочиняет, и пусть сочиняет. А то обидится и бросит меня здесь одного. Что я тогда буду делать?"

Вдруг Цицерон резко оборвал песню, посмотрел на притихшего Алешу и миролюбиво сказал:

— Пойми, Алеша, для меня это так же обидно, как если бы ты заподозрил меня в подлости. Например, подумал бы, что я брошу тебя здесь одного, или ещё какую-нибудь гадость.

Услышав эти слова, Алеша покраснел ещё раз и подумал: "Неужели он умеет читать мысли?" А робот остановился как вкопанный и громко воскликнул:

— Я понял! Вы, люди, потому не умеете фантазировать, что вам каждый день нужно думать о еде, одежде, мебели и прочей ерунде. А сколько времени у вас уходит на сон! Вы же каждый день выключаетесь на несколько часов, а потом просыпаетесь — и начинается все сначала: идете зарабатывать на еду и одежду. Да-а-а! — протянул Цицерон, пораженный собственным открытием. — Где уж тут фантазировать! Вся жизнь — сплошная забота. Честное слово, мне вас жалко.

— А что делать? — спросил Алеша и пожал плечами.

Впереди, между деревьями показались черепичные крыши тимиукских домов. Алеша с Цицероном прибавили шагу и вскоре подошли к крайнему дому деревни.

Посмотреть на странных пришельцев собралось все население деревни. Тимиуки образовали большую толпу, плотно сгрудились и с угрюмыми лицами замерли в ожидании. Поздоровавшись с жителями деревни, Цицерон обратился к ним с такими словами:

— Послушайте, добрые сельские тимиуки, мы гуманоиды с Альфа Центавра. — Алеша только покачал головой, а робот продолжил: — Он — человек, такой же, как и вы, только немного другой конструкции. Я тоже почти человек. Оба мы достаточно образованны, можем и молоток держать в руках, и топор, и даже на компьютере обсчитаем все ваше имущество вдоль и поперек. Но у вас на планете чертовски трудно заработать на пропитание. Дайте нам что-нибудь поесть, а уж мы отработаем, будьте спокойны. Я могу все ваши избушки местами поменять или поставить друг на друга. Только покажите, что делать.

— Ты нас не пугай, железный шкаф, — ответил один из тимиуков. — Мы свои дома и имущество в обиду никому не дадим. И еды у нас нет для всяких попрошаек. Много вас здесь ходит, гуманоидов таких. На всех не напасешься.

Тут другой тимиук крикнул кому-то в сторону:

— Эй, сбегай-ка за солдатами! Здесь два сумасшедших гуманоида сбежали из зверинца. Говорят, пришли наши избушки друг на друга ставить.

— Ты что, шуток не понимаешь? — сказал Цицерон. — Не будем мы ваши избушки трогать. Нам только поесть.

— Сейчас солдаты вас покормят, — ответил тимиук.

— Пойдем, Алеша, — пробурчал Цицерон. — Я ещё издали понял, что у них снега зимой не выпросишь. Жмоты!

— Эй! — крикнул тот же тимиук. — Беги скорее. Они уже оскорбляют нас.

— Как дам сейчас, — сказал Цицерон и замахнулся на тимиука.

В толпе сразу же закричали: "Они бешеные! Спасайтесь, кто может!"

Толкая и давя друг друга, тимиуки кинулись врассыпную, а Цицерон с Алешей вернулись к реке и остановились на берегу.

— Надо искать другую переправу, — сказал робот. — Возвращаться нельзя. Мост перекрыт, их там целая армия.

— А может, я переплыву через реку, а ты перейдешь по дну? — спросил Алеша. Цицерон с сомнением покачал головой и ответил:

— Я для подводных работ не приспособлен. Увязну и останусь там ржаветь на веки вечные. А то и короткое замыкание случится. Пойдем лучше поищем переправу.

Они пошли вдоль реки, да так быстро, что Алеше пришлось бежать за роботом вприпрыжку.

— Знаешь, что мне кажется? — на ходу спросил Цицерон. — Тимиуки потому такие злые и жадные, что у них совсем нет чувства юмора.

— Это точно, — ответил Алеша.

— Я им говорю: дайте что-нибудь поесть, а они мне: сейчас солдат позовем. Ненормальные какие-то. Представляешь, ты у меня спрашиваешь ключ девять на двенадцать, а я тебе отвечаю: отойди, а то как дам по голове! Дикари. У нас на Юпитере за такие вещи на запчасти разбирали.

— Да, — согласился Алеша. Чтобы не отстать от Цицерона, он уцепился за манипулятор, и бежать ему сразу стало легче. — Я тоже не люблю жадных и злых. Наверное, тимиуки находятся на очень низкой ступени развития.

— Точно, — обрадовался Цицерон. — На очень-очень низкой. Наверное, они совсем недавно произошли от обезьян.

— Ага, — согласился Алеша, и тут робот остановился как вкопанный.

— Постой, — сказал он. — От каких же они обезьян произошли? От шестилапых, что ли? Таких обезьян и не бывает.

— Вселенная большая, — философски заметил Алеша, переводя дух. Может, бывают и шестилапые.

Робот с сомнением покачал головой, и они побежали дальше.

Когда впереди показались крыши следующей деревни, Алеша с надеждой в голосе спросил:

— Как ты думаешь, нас уже ищут?

— О чем ты спрашиваешь, Алеша? — удивился Цицерон. — Давно уже. Вот только боюсь, что не там ищут, а то бы давно нашли. Этот перепончатокрылый из воздушной разведки небось летает где-нибудь поблизости.

— Может, нам разжечь костер, чтобы нас нашли по дыму?

— Отлично придумано, — ответил робот, — по дыму тимиуки нас и найдут. Уж лучше сразу сдаться им, а костер они для нас сами разожгут.

К деревне Алеша с Цицероном подошли сзади, со стороны огородов. Робот заглянул за высокий забор крайнего дома, увидел там работающего тимиука и сладким голосом спросил у него:

— Слушай, добрый тимиук, что это за фиговины растут на твоих деревьях?

— Ромбодабы, что ли? — беззлобно ответил хозяин дома.

— Вот-вот, — обрадовался Цицерон. — Слушай, добрый тимиук, мой юный друг очень хочет кушать, а у нас все ромбодабы кончились. Дай пару штук, а я, если хочешь, помогу тебе собрать урожай. Зачем тебе самому лезть наверх? Еще упадешь, переломаешь себе лапы… или ноги. В общем, конечности.

Тимиук немного подумал и неожиданно согласился.

Из села Цицерон вышел через полчаса. Вид у него был победный. Манипуляторами он прижимал к груди четыре ромбодаба, каждый из которых был величиной с маленькую дыньку.

— Первый раз в жизни работал не бесплатно, а за вознаграждение, сказал Цицерон. — Все-таки в этом что-то есть. Если бы твой папа платил мне за работу ромбодабами или подшипниками, я бы, наверное, давно стал миллионером или миллиардером.

— Спасибо, Цицерончик, — поблагодарил его Алеша, принимая плоды. — Ты настоящий друг.

Беглецы вышли к небольшому озеру, сели на берегу, и Алеша принялся есть. Цицерон смотрел на него с сожалением и качал головой.

— Все-таки мне вас жалко, — сказал он.

— Если бы ты знал, как это вкусно, ты бы меня не жалел, — ответил Алеша, уплетая ромбодаб. Сок стекал у него по подбородку под рубашку, и Алеша то и дело вытирал лицо руками. — Наверное, удобнее не есть, продолжал Алеша, — только есть вкусные вещи ещё удобнее.

— Ну, ну, — сказал робот и встал. Он прошелся вдоль берега, посмотрел на дорогу, которая вела к Главному городу, а Алеша, покончив с двумя ромбодабами и насытившись, спустился к воде, чтобы умыться.

Вода в озере была спокойной и чистой как стекло. Алеша заметил даже несколько тимиукских рыбок или насекомых и, нагнувшись, вспугнул их. А потом он увидел, как из воды к нему ползет огромное мерзкое щупальце с бледными круглыми присосками. Алеша не успел отскочить, как щупальце ухватило его за ногу и потащило в воду.

— А-а-а! — завопил Алеша. — Цицерон! Меня кто-то поймал!

Всего две секунды понадобилось роботу, чтобы вернуться. Оказавшись рядом с Алешей, он наступил своей тяжелой железной ногой на щупальце, да так, что оно наполовину погрузилось в глину.

Чудовище тут же отпустило Алешу, но вода в озере всколыхнулась, в нескольких метрах от берега забил фонтан, а потом из воды показалась страшная голова с большими круглыми глазищами и мощным гребнем посредине. Оно раскрыло свою огромную пасть с тремя рядами острых кривых зубов и громогласно замычало на всю округу.

— Ну и страшилище! — воскликнул Цицерон. — Марсианский рогатый змей червяк по сравнению с этой каракатицей. — Он поднял с земли большой камень, кинул его и попал чудовищу прямо между глаз. Животное заревело, словно иерихонская труба, начало вырывать щупальце из-под робота, и тут к реву водяного гиганта прибавились крики тимиуков. Алеша с Цицероном и не заметили, как жители деревни окружили их со всех сторон.

— Пришельцы обидели священного трубирана! — слышались со всех сторон возмущенные крики тимиуков.

Цицерон наконец отпустил щупальце, и трубиран сразу нырнул в воду.

— Никого я не обижал, — громко возразил робот.

— Мы все видели! — закричали тимиуки. — Ты чуть не убил священного трубирана камнем.

— Этот зверь хотел съесть моего друга, — начал оправдываться робот. Если он священный, значит, ему можно лопать ни в чем не повинных мальчиков? Не знаю, как по-вашему, а по-нашему, по-марсиански, я поступил правильно.

— Он оскорбил священного трубирана! — не унимались тимиуки. И тут в Алешу и Цицерона полетели камни и комья глины. Цицерон сразу прикрыл собой Алешу, отвернулся, чтобы ему не попортили фотоэлементы, и быстро проговорил:

— Надо сматываться. Кажется, они свихнулись на религиозной почве.

Подхватив Алешу, робот побежал вдоль берега, все дальше и дальше от переправы через реку. Вскоре тимиуки остались далеко позади.

— Я же говорил, что они сумасшедшие, — на бегу сказал Цицерон. — Вот дураки! Ты видишь, какому чучелу они поклоняются? Из него бы понаделать барабанов или шлангов, а они его священным называют. Нет, Алеша, надо поскорее возвращаться домой. Кто его знает, какие ещё священные людоеды здесь водятся. Свалится сейчас с неба какая-нибудь божественная уродина, слопает нас, и мы же ещё виноватыми окажемся.

— Тебя-то не слопает, — зевая, ответил Алеша.

— Да, мной они, пожалуй, подавятся.

— А может, мы влезли со своим уставом к ним в монастырь? — спросил Алеша.

— Что? — возмутился робот. — Да если бы мы не влезли со своим уставом, ты бы сейчас сидел тихонечко в желудке у этой жабы и скучал.

— Не надо было кидать в него камнем. Все-таки священный.

— Мне, значит, нельзя бросать, а им можно? — обиженно спросил Цицерон.

— И им нельзя, — тихо ответил Алеша и устроился поудобнее. — Только они пока этого не знают.

Робот ещё долго ворчал, а потом вдруг обнаружил, что Алеша спит. Он как-то умудрился свернуться калачиком на стальных манипуляторах, положил ладони под голову, да так и уснул.

— Эх, люди, люди, — прошептал Цицерон. — Кругом трубираны с тимиуками шастают, а он спит как венерианский сурок. И что бы ты без меня делал?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Спасатели вернулись к пещерам на восходе большого солнца. Внешне ничего не изменилось в ущелье. Входы в пещеры так же были закрыты бревенчатыми решетками, зато при ярком свете утра они обнаружили ещё одно отверстие в скале. Оно находилось немного в стороне, чуть выше остальных пещер, и там не было решетки.

На этот раз члены экспедиции не опасались, что в них попадут дротиком. Все они были одеты в пуленепробиваемые костюмы, а головы защищали легкие прозрачные шлемы. На поясе у каждого висело по короткоствольному ружью, заряженному усыпляющими ампулами, и необходимое снаряжение: фляги, ножи, мотки тонкого, но очень прочного шнура и небольшие сумки с сухим пайком.

Добраться до открытого входа оказалось делом несложным — спасатели захватили из вертолета складную лестницу.

Первым в отверстие залез Алексей Александрович. Он посветил фонариком в глубь пещеры и увидел узкий тоннель, который резко уходил вниз. Похоже, что он был вырублен в скале вручную — кое-где виднелись глубокие следы от инструмента, оставленные каменотесами.

Туу-Пань с Тулесом присоединились к Алешиному папе, когда он начал спускаться.

— Пахнет тимиуками, водой и… ещё чем-то, — принюхавшись, сказал Тулес. — Но запахи очень слабые, скорее всего хозяева пещеры уже далеко.

Тоннель часто петлял, иногда на пути у них возникали непредвиденные препятствия: глубокие провалы или груды осыпавшихся камней. Все это сильно задерживало спасателей, но они упорно шли вперед, надеясь найти пещерных тимиуков.

— А если Алеши здесь нет? — предположил Тулес, когда они остановились у развилки. — Может, лучше вернемся, пока не поздно?

— Нет, — твердо ответил Алексей Александрович. — Я чувствую, что эта дорога обязательно приведет нас к Алеше.

Далее тоннель раздваивался. Один рукав уходил резко влево, другой вправо и вниз. Посоветовавшись, спасатели решили продолжить спуск и свернули в правый тоннель.

Еще через полчаса пути спасатели услышали впереди неясный шум. Это было похоже на шум падающей воды. Несколько раз Алексей Александрович, который шел первым, замечал каких-то мелких животных, но разглядеть их не сумел. Они шарахались от света фонаря и мгновенно исчезали в боковых проходах.

— Когда найдем Алешу, надо будет заняться пещерами, — сказал Тулес. Здесь столько неизвестных насекомых. Один, кажется, залез мне за шиворот.

— Обязательно займемся, — тяжело дыша, согласился Туу-Пань. — Мне на голову тоже свалилось что-то похожее на скорпиона. Уважаемый Алексей Александрович, как вы думаете, тимиукские скорпионы в это время года ядовиты?

— Уважаемый Туу-Пань, — ответил Алешин папа, — честное слово, мне сейчас не до этого. Давайте займемся членистоногими после того, как найдем Алешу.

В этот момент из бокового ответвления появилось крупное лохматое существо. Выскочив на свет, оно от неожиданности рявкнуло, развернулось и бросилось обратно в тоннель.

— Пещерный тимиук! — воскликнул Алексей Александрович. — Я видел пещерного тимиука. Он побежал налево.

— Наконец-то, — проворчал Тулес. — Сейчас мы им лишние лапы пообрываем, чтобы знали, как красть детей.

— Уважаемые коллеги, — задыхаясь от быстрой ходьбы, запричитал Туу-Пань. — Я вас очень прошу: никакого насилия. Я сам с ними договорюсь.

Спасатели преследовали тимиука очень долго, толстый Туу-Пань уже начал хвататься за сердце, когда Алексей Александрович увидел тимиука. С испугу он не там свернул и угодил в тупик.

— Он здесь! — крикнул Алексей Александрович, а тимиук прижался спиной к стене, злобно зарычал и приготовился к бою.

— Стойте! — из последних сил закричал Туу-Пань. — Никакого насилия! Вы слышите? — Он падал с ног от усталости, а когда перед ним возник Алексей Александрович, не успел остановиться. По инерции Туу-Пань налетел на Алешиного папу и вместе с ним повалился на пещерного жителя. Тимиук не успел и глазом моргнуть, как его подмяли под себя два спасателя. Шум в тоннеле поднялся невообразимый. Тимиук рычал и ногами отбивался от незваных пришельцев, Алексей Александрович одной рукой крепко обнял тимиука за шею, а другой пытался спихнуть с себя тяжелого коллегу. При этом он громко кричал тимиуку на ухо:

— Где наш мальчик? Отдай нам мальчика, и мы отпустим тебя! — Но тимиук, не понимая, о чем говорит пришелец, хрипел, ругался по-тимиукски и пытался в этой свалке кого-нибудь цапнуть. Зато Туу-Паню как-то удалось ухватить пещерного жителя за руки. Он крепко вцепился в них и даже не пытался подняться — у него просто не было сил.

Растащил всех подоспевший Тулес, который из-за коротких ног и тяжелого хвоста плохо бегал. Он помог встать Алексею Александровичу, и освободившийся тимиук укусил Туу-Паня за руку.

— А-а-а! — закричал биолог и мгновенно вскочил на ноги. — Ай-яй-яй! Какой злобный тимиук попался!

Спасатели окружили пещерного жителя со всех сторон, не давая ему убежать. Тулес направил на него ружье и грозно спросил:

— Где маленький землянин, которого вы украли?

— Мы никого не крали, — затравленно прорычал тимиук.

— Я сам видел, как вы затаскивали в пещеру что-то большое, возмущенно сказал Алексей Александрович. — С мальчиком был грузовой робот, железный рабочий. Отдайте их нам, и мы сразу уйдем отсюда. Иначе…

— Иначе, — перебил его Тулес, — мы найдем его сами, но тогда берегитесь! С разбойниками у нас разговор короткий!

— Мне надо подумать, — наконец ответил тимиук.

— Вот это другой разговор, — обрадовался Алексей Александрович. Зачем нам ссориться? Мы же соседи. Давайте жить в дружбе и согласии.

— Прекрасно сказано, уважаемый коллега, — откликнулся Туу-Пань, который до сих пор стоял в сторонке и тихонько постанывал.

Тимиук думал минут пять. Затем он откашлялся в кулак и проговорил:

— Ладно, я отведу вас к этому маленькому… как вы сказали?

— Землянину! — обрадовался Алексей Александрович. — А с ним все в порядке? Вы его не…

— Он цел и невредим, — ответил тимиук. — Мы не питаемся пришельцами.

— Очень гуманно. Очень, — влез в разговор Туу-Пань.

— Еще Миклухо-Маклай писал, что людоеды Новой Гвинеи не ели европейцев, — сказал Алексей Александрович. — Брезговали. Они предпочитали поедать друг друга.

— Брезгливый каннибал, — покачал головой Тулес. — Это что-то новенькое.

— Да, да, безобразие, — откликнулся Туу-Пань, занятый своей раной.

Процессия во главе с тимиуком двинулась по тоннелю. Тулес предупредил пещерного жителя, что если тот попытается убежать, он выстрелит в него из ружья. Тимиук ответил на это неопределенным ворчанием.

Идти пришлось очень долго. Спасатели давно уже запутались в этом лабиринте. Поворотов было так много, что они сбились со счета, и если бы им пришлось возвращаться одним, они ни за что бы не нашли дорогу назад.

Шум воды, который они слышали раньше, стал сильнее. Казалось, где-то рядом, за каменной стеной находится гигантский водопад. Вскоре они действительно почувствовали близость воды. Из тоннеля на них пахнуло влажной прохладой.

— Ты, видно, решил провести нас под всей планетой, — недовольно пробурчал Тулес, обращаясь к тимиуку.

— Совсем немного осталось, — откликнулся тот. — Но здесь надо быть очень осторожными.

И правда, через какие-нибудь три десятка шагов тимиук резко остановился и, навострив уши, стал прислушиваться. Наконец он обернулся к спасателям и сказал:

— Этот отрезок тоннеля надо проскочить очень быстро и без света. Если они нас заметят, мы пропали. Их там несколько сотен.

— Кого их, уважаемый тимиук? — испуганно прошептал Туу-Пань.

— Тех, что украли этого вашего…

— Мальчика, — так же тихо подсказал Алексей Александрович.

— Вот, вот, мальчика. А меня за то, что я вам помог, они подвесят за задние лапы и будут бить палками по ребрам, — закончил тимиук.

— Он обманет нас, — проговорил Тулес. — Как только мы выключим фонари, он сбежит.

— Ну зачем так плохо думать о людях, — прошептал Туу-Пань.

— Или вы верите и получаете этого своего… или не верите и не получаете ничего, — отрезал тимиук. — Вон, слышите, сколько их?

Все начали внимательно прислушиваться, но из-за грохота воды разобрать что-либо было невозможно.

— Я что-то слышу, — наконец прошептал Туу-Пань.

— А я слышу только, как этот пещерный разбойник заговаривает нам зубы, — ответил Тулес. — Вот увидите, он бросит нас здесь, а потом сбегает за подмогой. Тут-то нам всем и крышка.

— В любом случае выбора у нас нет, — положил конец спору Алексей Александрович. — Мы согласны. Говори, куда бежать.

— Вперед, вон туда, — показал тимиук пальцем в абсолютную темноту. Только не надо светить туда. Пробежите двести шагов, а там уже безопасно.

— Если ты нас обманешь, из-под земли достану, — сказал Тулес. — Я тебя хорошо запомнил.

Спасатели по очереди выключили фонари и остались в кромешной темноте.

— Бежим, — услышали они голос тимиука. Все бросились вперед, на всякий случай вытянув перед собой руки. Тоннель здесь был совершенно прямым, и все же Туу-Пань, который бегал вразвалочку, умудрился врезаться в стену. Он тихонько вскрикнул и тут же зажал рот рукой, чтобы не выдать себя.

Сзади на остановившегося Туу-Паня налетел Тулес, и пока они в темноте разбирались, куда бежать дальше, Алексей Александрович ушел далеко вперед.

Неожиданно впереди прозвучал едва слышный крик, потонувший в шуме воды. Алексей Александрович пробежал, как и говорил тимиук, двести шагов и вдруг почувствовал, что земля уходит у него из-под ног и он падает в пропасть.

Ловушка! — успел прокричать он своим друзьям. — Здесь обрыв!

Остаток пути Туу-Пань с Тулесом бежали, включив фонари. Они добрались до обрыва, посветили туда и увидели, что внизу, на глубине нескольких метров, течет бурная подземная река. Тимиука поблизости не оказалось, и спасатели поняли, что этот пещерный хитрец, которого они считали диким, очень ловко обманул их. Он исчез в одном из боковых проходов, и только неуклюжесть Туу-Паня и Тулеса спасла их от падения в реку. Впрочем, прыгать им все равно пришлось.

Как будто издалека спасатели услышали голос Алексея Александровича:

— Я здесь! Я зде-е-есь!

— Какой коварный тимиук попался, — печально проговорил Туу-Пань, глядя с тоской на быстро бегущую воду.

— Какие же мы растяпы, — зло проговорил Тулес. — Я только сейчас вспомнил, что у нас есть веревка.

— Ну и что? — спросил Туу-Пань.

— А то, что мы могли сделать для тимиука поводок, и никуда бы он от нас не делся. Ладно, хватит болтать. Надо догонять коллегу.

Сказав это, Тулес закрыл глаза, пробормотал что-то себе по нос и прыгнул в реку.

— Я сейчас, я сейчас, — причитал Туу-Пань. Оставшись один, он почувствовал себя более чем неуютно. Где-то рядом бродили сотни тимиуков, а может, и какой-нибудь кровожадный подземный зверь. — Боже мой, — причитал Туу-Пань, — как хорошо, что мама когда-то отдала меня заниматься в бассейн и я умею плавать. — С этими словами он сложил руки на груди, подошел к краю и прыгнул вниз.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Маленькое солнце, похожее на апельсин, давно закатилось за горизонт, и его сменило большое, такое же, как на Земле, теплое светило. Воздух быстро прогрелся, в кронах деревьев защебетали птицы. Слабый ветерок гнал над речной водой лохматые обрывки тумана. В прибрежных зарослях чавкала и свистела какая-то живность, а Алеша крепко спал в небольшой расщелине между береговыми скалами, где Цицерон заботливо устроил его на редкой траве. Сам же робот стоял на часах и внимательно всматривался в окрестные пейзажи.

— Чуют мои микросхемы, — тихонько басил он, — загонят нас тимиуки, куда трубиран мимикров не гонял. Точно загонят.

Алеша проспал три земных часа и встал совершенно бодрый и отдохнувший. Он посмотрел на робота заспанными глазами, затем огляделся вокруг и спросил:

— А ромобабы мы все съели?

— Во-первых, не мы, а ты съел, — ответил Цицерон. — Во-вторых, не ромобабы, а ромбодабы. А в-третьих, ромбодабы ты съел не все. Две остались на берегу, где тебя чуть не сожрал священный трубиран. Так что придется тебе немного подождать с завтраком. — Цицерон присел рядышком с Алешей и печально продолжил: — В той стороне моста не видно. И неизвестно, как долго до него идти. Надо возвращаться к Главному городу. А то мы уйдем так далеко, что никакая воздушная разведка нас не найдет. Заблудиться-то мы не заблудимся, но мне же иногда и подзаряжаться надо. Представляешь, что будет, когда мои аккумуляторы сядут?

— Представляю, — зевнув, ответил Алеша.

— Ничего ты не представляешь, — расстроился Цицерон. — Я удивляюсь твоему легкомыслию. Кругом тимиук на тимиуке, домой без пулемета не пробиться, а ты сидишь как на пляже: зеваешь, о каких-то ромбодабах рассуждаешь.

— А что же мне теперь делать? — удивлялся Алеша. — С тимиуками идти воевать?

— Не надо ни с кем воевать. Ты бы лучше поработал своей думалкой, как нам вернуться в поселок. Я всего-навсего грузовой робот: подай, принеси, ящики сосчитай. А ты все-таки гомо сапиенс, но почему-то головой совершенно не хочешь пользоваться.

— Я думаю, — виновато ответил Алеша.

— "Думаю", — проворчал Цицерон. — Что-то не похоже. — Тут он показал крюком на большой валун и задумчиво проговорил: — Сдается мне, что вон тот булыжник лежал метра на два подальше.

Алеша внимательно посмотрел туда, куда показывал робот, и неуверенно произнес:

— Может, тебе показалось?

— Нет, — ответил Цицерон. — Это только вам, людям, может казаться. А я, милый мой, по самую макушку набит электроникой. Так что если мне что-то кажется, значит, так оно и есть. — Цицерон взял камень и очень метко швырнул его в валун.

— Ой, больно, — закричал валун и даже подпрыгнул вверх. Меняя на ходу форму и цвет, он быстро укатился за ближайший холм.

— Мимикр! — охнув, воскликнул Алеша.

— В том-то и дело, — удовлетворенно ответил Цицерон. — А ты говоришь «показалось». Надо бежать, Алеша. Не иначе как он ихний разведчик. Подбросит тебе ядовитую ромбодабу, и придется тогда мне одному возвращаться в поселок. Эх, — покачал головой Цицерон, — мне бы только добраться до этого мимикра, я бы из этого булыжника понаделал кирпичей.

Тут из-за холма послышался голос:

— Алеша, не слушай эту железяку. Я пришел, чтобы помочь тебе.

— Проваливай отсюда, подлый предатель! — крикнул Цицерон. Он побежал за холм, но никого там не обнаружил и вернулся назад.

— Если бы речь шла о тебе, я бы давно плюнул на это дело, — крикнул мимикр Цицерону. — Алеша, честное слово, я ни в чем не виноват. Я ничего не знал о засаде. Тимиуки выследили меня. Я сам еле унес от них ноги. Просто мне чертовски не везет: то не в тот контейнер сяду, теперь вот тебя сильно подвел.

— Считай, что мы уже пожалели тебя, — презрительно проговорил Цицерон.

— Если ты ни в чем не виноват, тогда выходи, — крикнул ему Алеша.

— Да-а, — послышался голос мимикра, — этот железный громила убьет меня.

— И правильно боишься, — откликнулся Цицерон. — Из-за тебя нас чуть не укокошили. Сколько тимиуки заплатили тебе за это подлое предательство?

— Много, — ответил мимикр. — Жаль, я не могу показать тебе все синяки и шишки, которые получил от них. Знаешь, Алеша, когда тимиуки выскочили из-за скалы, я думал, что Цицерон подоспеет тебе на помощь, а потом смотрю, он, как бревно, катится вниз. Я сам еле успел унести ноги. Так эти троглодиты закидали меня камнями.

— "Как бревно", — обиделся Цицерон. — Уж насчет бревна ты бы помалкивал, кирпич недолепленный.

— Я тебе верю, — ответил Алеша мимикру. — Выходи. Две головы хорошо, а три лучше. Вместе что-нибудь придумаем.

После некоторой паузы из-за ближайшего холма выполз валун. Он неуверенно приблизился к беглецам на десяток шагов и остановился.

— Вот он я, — печально сказал мимикр. — Делайте со мной все, что хотите.

— И все-таки я ему не доверяю, — сказал Цицерон Алеше. — Разве можно верить человеку, который вчера был сумкой, сегодня он булыжник, а завтра, глядишь, священным трубираном заделается.

— Я вам докажу, — откликнулся мимикр. — Скажите, что мне надо сделать, и я разобьюсь в лепешку, но сделаю.

— Раньше надо было делать, — ответил Цицерон. — Увидел, что тимиуки украли Алешу, надо было сразу бежать в поселок.

— А ты почему не побежал? — спросил мимикр.

— Я? — растерялся Цицерон. — Я спасал его! Я его, можно сказать, вырвал из лап смерти в самый последний момент! — патетически воскликнул робот. — Когда я появился, тимиуки уже посолили Алешу и посыпали перцем!

— Ну ладно, хватит спорить, — остановил Алеша Цицерона.

После этого они долго держали совет, решали, что делать дальше. Цицерон предложил мимикру как можно быстрее добраться до экспедиционного поселка и рассказать биологам, где они находятся, но мимикр только поежился, тяжело вздохнул и отказался.

— Ничего не выйдет, — сказал он. — Плавать я не умею. А через мост меня не пустят солдаты. Он хорошо охраняется. Даже если я приму облик тимиука, меня сразу же разоблачат. Я плохо говорю по-тимиукски, и одежда у меня будет ненастоящая.

— А тогда зачем ты нам нужен? — пробурчал Цицерон. — Иди своей дорогой, мы и без тебя справимся.

— А можно тебя попросить об одной услуге? — обратился Алеша к мимикру.

— О чем разговор, — обрадовался мимикр. — Можно даже о двух.

— Ты не мог бы сбегать в деревню? Там на берегу озера я оставил два очень вкусных ромбодаба. Они мне сейчас очень нужны.

— Ты хочешь есть? — с удовольствием спросил мимикр. — Вот видишь, стало быть, я нужен. Обещаю, Алеша, что буду кормить тебя, пока нас не отыщут твои друзья. Те ромбодабы давно утащили тимиуки — насчет еды у них строго. Я тебе новых принесу. Вы ждите меня здесь. Я скоро.

— Как же, — язвительно ответил Цицерон. — Мы будем сидеть здесь и дожидаться, когда эти ненормальные тимиуки окружат нас и расстреляют из своих мимикрометалок. Мы пойдем в лес и будем ждать тебя на опушке, вон там, — Цицерон показал манипулятором на заросший деревьями холм.

— Я мигом, — сказал мимикр и как будто растворился в воздухе. Алеша лишь заметил, или ему показалось, будто по травянистому берегу прошла легкая волна. Цицерону это внезапное исчезновение очень не понравилось, и он недовольно проворчал:

— Все-таки не люблю я этих, которые непонятно откуда появляются у тебя под самым носом, а потом непонятно куда исчезают.

— Мы же так и не решили, куда пойдем дальше, — сказал Алеша.

— У нас один путь — обратно.

— По дороге? — удивился Алеша.

— Нет. Пойдем лесом. Глядишь, и до моста доберемся. Тимиуки не будут искать нас у Главного города. А по дороге нельзя. Это только земные крокодилы возвращаются в воду по собственному следу. На этом их и ловят. Охотник втыкает в след нож и ждет, когда зверь сам распорет себе брюхо.

— Да? — удивился Алеша. — Откуда ты знаешь? Или ты опять сочиняешь?

— У тебя отец кто? Биолог. А мы с твоим отцом не один пуд соли съели. Мы с ним, можно сказать, половину Вселенной облетали. По межпланетной биологии я могу диссертацию защитить и стать, как твой папа, доктором биологических наук.

— Так защитись, кто тебе мешает? — улыбнувшись, сказал Алеша.

— Не хочу. Каждый должен заниматься своим делом: грузчик — грузить, строитель — строить, а астроном — на звезды смотреть.

Они быстро шагали к лесу, оставив справа от себя тимиукскую деревню, где сейчас промышлял мимикр. Некоторое время друзья шли молча, а потом Цицерон снова завел разговор о мимикре:

— Ты знаешь, мне кажется, что мимикры такие ненадежные потому, что у них нет собственного лица. Вот я попробуй сподличай. В меня каждый начнет пальцем тыкать и говорить: "Вон, вон пройдоха пошел". Зачем мне это нужно? Правильно?

— Но ведь наш мимикр оказался честным, — возразил ему Алеша.

— Это ещё неизвестно, — сказал робот. — Может, он сидит сейчас с тимиуками, ест ромбодабы и рассказывает, где мы и как нас лучше взять.

— А я почему-то ему верю, — ответил Алеша. — Не может такого быть, что все мимикры жулики и проходимцы.

— Все равно, — ответил Цицерон, — у каждого разумного существа должно быть свое личное лицо. Это только несмышленый зверь, бабочка или ящерица-хамелеон может себе позволить прикидываться кем попало. Хоть сучком, хоть дыркой от бублика. Закон джунглей заставляет: не спрячешься съедят. А гомо сапиенс, он на то и гомо сапиенс, чтобы иметь собственное лицо.

— Что же ему делать, если он родился таким? Он мне рассказывал, у них на планете без мимикрии и дня не проживешь.

— А здесь — не у них. Надо выбирать: или ты булыжник, или сумка, или человек. А то ведь я тоже могу прикинуться валенком, и пусть тогда Алексей Александрович грузит за меня.

Алеша с Цицероном вовремя покинули свое убежище. Через некоторое время они увидели с холма большое войско тимиуков. Солдаты уже миновали деревню, в которой священный трубиран чуть не утащил мальчика в озеро. Правый фланг войска только показался из-за деревьев, и беглецам пришлось спрятаться, чтобы их не увидели.

Добравшись до леса, беглецы хорошенько осмотрели местность, удостоверились, что тимиуков не видно, и устроились за кустами у самой опушки. Алеша растянулся на траве, подложил руки под голову и успел задремать, когда вдруг Цицерон тихо позвал его:

— Алеша, кто-то идет.

Мальчик моментально вскочил на ноги, осторожно раздвинул кусты и выглянул наружу. В нескольких метрах от их поляны кто-то громко пыхтел. Алеша увидел, как по траве прошла волна, затем зеленый холмик остановился и шепотом позвал:

— Эй, земляне! Где вы?

— Давай сюда. Мы здесь, — Алеша высунулся из кустов и махнул рукой.

— Ф-фу, наконец-то, — с облегчением выдохнул мимикр. Он еле пролез между кустами, распластался на краю поляны и, отдышавшись, сообщил: — Еле нашел вас. Меня солдаты чуть не застукали с этими проклятыми ромбодабами. Насилу ушел от них. — Мимикр развернулся и, как из авоськи, вывалил из себя на землю с десяток крупных спелых плодов.

— Ой, спасибо! — восхищенно проговорил Алеша.

— Не за что. Я там тоже пару штук употребил. Вкусно!

Алеша тут же впился зубами в ромбодабу, а Цицерон с мимикром отошли на противоположный край поляны и, пока мальчик утолял голод, о чем-то совещались.

— Ну что ж, так я и думал, — вернувшись к Алеше, сказал Цицерон. Тимиуки в каждой деревне оставляют по отделению солдат. Так что у нас только один путь — через лес.

— Через лес? — воскликнул мимикр. — Пройти через тимиукский лес — это все равно что пропустить себя через мясорубку. Зверье там так и шастает. Несколько дней назад я от одной кровожадной твари еле унес ноги. До сих пор в ушах стоит щелканье зубов.

— Что-то я не вижу у тебя ни ушей, ни ног, — посмотрев на мимикра, сказал Цицерон.

Основательно подкрепившись перед дорогой, Алеша вытер липкие от сладкого сока руки о траву и встал.

— Я готов. Только ромбодабы надо взять с собой, а то вдруг в лесу они не растут.

— Но их потащит Цицерон, — быстро проговорил мимикр и, смутившись, добавил: — Ему все равно, он железный.

— Ладно, — на этот раз не обидевшись, добродушно согласился робот. Мне не жалко. — Он завел манипуляторы назад, открыл на спине дверцу и уложил туда плоды.

Через несколько минут беглецы оставили солнечную поляну и вошли в дикий первобытный лес.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Быстрое течение подземной реки уносило Алексея Александровича все дальше и дальше. Упав в воду, он утопил защитный шлем и фонарь, поэтому плыть ему приходилось в кромешной темноте.

Алексею Александровичу постоянно чудились самые страшные и кровожадные существа, какие только может создать воображение, но он старался не впадать в панику, отгонял опасные мысли и тихонько про себя твердил: "Ерунда, и не такое бывало". Эта простенькая фраза помогала ему сохранять душевное равновесие и силы.

Пуленепробиваемый костюм был совсем легким и не промокал. Правда, Алексею Александровичу пришлось пожертвовать сумкой с продуктами и даже ботинками на толстой подошве, иначе они утянули бы его на дно.

Всматриваясь в непроглядную тьму, Алешин папа старался держаться ближе к берегу тимиукского Стикса.[1] Он все время ощупывал камни, но зацепиться не представлялось никакой возможности — стены подземного русла были гладкими и скользкими, словно их хорошенько смазали жиром.

Алексей Александрович знал, что друзья не бросят его в беде. Он несколько раз кричал, звал на помощь и вскоре услышал в ответ голос Тулеса, а затем увидел за поворотом свет фонаря. Тулес плыл быстрее, потому что держался середины реки, где течение было просто бешеным.

Спасатели расстались всего несколько минут назад, но встреча была такой радостной, словно они не виделись лет двадцать. Тулес подплыл к Алексею Александровичу, выпустил изо рта струйку воды и радостно воскликнул:

— Черт возьми, как приятно встретить под землей друга и коллегу. Не вздумайте больше убегать от нас.

— Не буду, — пообещал Алешин папа. — А где наш уважаемый Туу-Пань?

— Где-то позади. Боюсь, как бы он по рассеянности не поплыл в обратную сторону, — пошутил Тулес.

— Однако какой хитрый нам попался тимиук. Как ловко он обдурил трех ученых.

— Вот именно, ученых, — отозвался Тулес. — Пока мы с вами изучали биологию, он постигал не менее сложную науку — выживания. Здесь он нам даст сто очков вперед.

Неожиданно за поворотом сплошная каменная стена оборвалась, и дальше пошел низкий берег, выступающий из воды всего на несколько сантиметров. Алексей Александрович тут же уцепился за выступ и, подтянувшись на руках, выкатился на ровную каменистую площадку. Затем помог неуклюжему Тулесу вылезти из воды.

— Теперь главное — не прозевать Туу-Паня, — тяжело дыша, сказал Тулес. — Ловите его, Алексей Александрович, а то унесет нашего гуманиста в какое-нибудь подземное море и слопают его там слепые подземные акулы.

Туу-Паня они услышали задолго до его появления. Чтобы не так страшно было плыть одному, биолог каждые пять минут принимался кричать:

— Уважаемый Алексей Александрович! Уважаемый Тулес! Я здесь! Я плыву за вами!

Туу-Паня поймали за руки, с трудом выволокли на берег, и он тут же бросился обнимать друзей.

— Я думал, что больше никогда вас не увижу, уважаемые коллеги. Я уже и с жизнью попрощался. Боже мой, как это прекрасно, что мы снова вместе!

Берег оказался узкой полосой, метров трех в ширину, идущей вдоль реки. Двигаться здесь можно было только в одну сторону, и спасатели тронулись в путь в надежде найти другой выход на поверхность земли. Посоветовавшись, они решили добраться до пещер с зарешеченными входами и с помощью своих острых ножей попытаться проделать небольшой лаз в решетке, но тут выяснилось, что все трое утопили ножи в реке, и это печальное событие заставило их отказаться от такого простого плана.

— Да, никудышные из нас спасатели, — с досадой проговорил Алексей Александрович.

— Не расстраивайтесь так, уважаемый коллега, — попытался успокоить его Туу-Пань. — Обещаю, что я договорюсь с пещерными тимиуками. На самом деле они же разумные и очень симпатичные существа.

— Очень симпатичные, — с сарказмом пробурчал Тулес. — Когда спят зубами к стенке. — Он посветил фонариком наверх и спугнул с небольшого карниза несколько крылатых животных. — Пещерные птериксы, — констатировал Тулес и без всякого энтузиазма добавил: — Не удивлюсь, если мы встретим здесь какого-нибудь подземного динозавра. Плотоядного, конечно.

За очередным поворотом спасатели вдруг обнаружили, что потолок пещеры резко уходит вверх, проход расширяется, а через несколько минут они вышли в огромный подземный зал. Река здесь впадала в большое озеро, на другой стороне которого виднелись какие-то постройки, похожие на контейнеры.

— Ну вот и жилища тимиуков, — обрадовался Тулес. — Теперь-то они нас не проведут.

— Но попасть туда можно только вплавь, — заметил Алексей Александрович.

— Ерунда, — ответил Тулес. — Полреки проплыли, а здесь какие-нибудь тридцать метров.

— Нам надо быть очень осторожными, уважаемые коллеги. — Туу-Пань осветил фонариком каменистый берег, а затем и воду. — Я как специалист по гидрофауне уверен, что в озере могут водиться крупные хищники. Это же не аквариум.

Будто в подтверждение его слов в нескольких метрах от берега послышался громкий всплеск и из воды показалась огромная черная голова с гигантским гребнем и глазами, похожими на светящиеся блюдца.

— Этого зверя я знаю, осторожно! — воскликнул Алексей Александрович.

— Трубиран! Честное слово, трубиран, — закричал Туу-Пань. — Класс головоногих моллюсков, отряд осьминогов, подотряд бесплавниковых гигантский тимиукский осьминог. Только непонятно, чем он здесь питается. Судя по размерам, он может проглотить зараз целого барана.

— Или тимиука, — добавил Тулес.

В этот момент спасатели услышали какой-то шум из тоннеля на другой стороне озера. Они погасили фонари, отошли подальше от воды — и вовремя. На противоположном берегу появилась процессия тимиуков с факелами в руках. Они подошли к самой воде, подняли повыше факелы и нестройным хором стали прославлять и звать трубирана:

— О великий Бог Матери воды! — завывали тимиуки. — Повелитель и устрашитель всего живого, отец рек и озер, брат Бога горячих и холодных звезд, приди к нам, осчастливь нас, недостойных, своим вниманием! Прими от нас приношение и сделай так, чтобы наши семьи жили в тепле и сытости, а враги умирали в страшных муках!

Трубиран ещё больше высунул голову из воды, взревел густым басом и приблизился к берегу, где стояли тимиуки. И тут же четыре пещерных жителя бросились к одной из построек, открыли дверцу и выволокли оттуда какое-то существо, которое безрезультатно пыталось вырваться. Существо громко визжало, звало на помощь и умоляло своих мучителей сохранить ему жизнь. Но те, не обращая внимания на отчаянное сопротивление и вопли, тащили жертву к берегу.

— Эти ваши добрые тимиуки кормят головоногого злодея своими соплеменниками, — прошептал Тулес на ухо Туу-Паню.

— Дикари, — поддержал коллегу Алексей Александрович. — Значит, тот хитрый тимиук, который загнал нас в воду, просто хотел покормить обжору инопланетянами.

— Ну, мной-то он точно подавился бы, — ответил Тулес.

— Надо бы помочь парню. — Алексей Александрович отстегнул от пояса ружье и подошел к воде. Тулес последовал его примеру. — Нельзя же допустить, чтобы зверю скормили пусть агрессивное, но все же разумное существо.

— Эй, вы, отпустите его! — включив фонарь, крикнул Тулес. — Не то мы вас самих скормим этому людоеду.

Тимиуки на мгновение остановились, удивленно переглянулись и продолжили свой путь.

— Не понимают, — покачал головой Тулес и вскинул ружье.

— Только не попадите в голову, уважаемый Тулес, — закричал Туу-Пань и, сморщившись, отвернулся.

— Главное, усыпить этого крокодила, а уж с тимиуками мы как-нибудь справимся, — сказал Тулес.

В тот момент, когда тимиуки собрались бросить жертву в воду, а трубиран раскрыл свою ужасную пасть, Алексей Александрович и Тулес одновременно выстрелили в голову озерного чудовища. Ружейные выстрелы отозвались громким эхом под сводами пещеры, и среди тимиуков началась настоящая паника. Они бросили своего пленника, заметались по берегу, а затем с криками: "Они убили священного трубирана!" — бросились в тоннель, из которого пришли.

— Этого зверя такой пилюлей не усыпишь, — сказал Тулес. Он присел на корточки и выпустил всю обойму усыпляющих ампул под одно из щупалец трубирана, которое тот протянул за жертвой. Чудовище взвыло, как пожарная сирена, погрузилось в воду, но уже через полминуты всплыло и закачалось на мелкой волне, словно надувная игрушка.

— Пусть поспит, — пристегивая ружье к поясу, сказал Тулес. — А то ведь умаялся, бедняга.

— Мне так давно хотелось посмотреть его поближе, — вздохнув, пробормотал Туу-Пань.

— У нас нет времени, уважаемый Туу-Пань, — Алешин папа похлопал коллегу по плечу. — Посмотрите в следующий раз. А теперь вперед!

Спасатели легко преодолели вплавь расстояние, отделявшее их от противоположного берега. Спасенного тимиука они нашли рядом с постройкой, откуда его выволокли пещерные собратья. Тимиук затравленно смотрел на своих избавителей и молчал. Очевидно, он не сбежал только потому, что боялся снова оказаться в плену у кровожадных соплеменников.

— Не бойся нас, — обратился к нему Алексей Александрович. — Мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы хотим, чтобы ты помог нам. Понимаешь?

— Ага, — испуганно кивнул тимиук. Внешне он довольно сильно отличался от пещерных тимиуков. У него не было такой густой шерсти, руки его казались более слабыми, а глаза не горели в темноте как угли.

— Ты не знаешь, по этому проходу можно добраться до жилищ пещерных тимиуков? — спросил Алексей Александрович и показал на тоннель, в котором скрылись хозяева подземелья.

— Нет, я раньше здесь никогда не бывал. Я живу в долине, в деревне, а неделю назад пошел в горы за камнями, которыми высекают огонь. Тут меня и схватили.

— Надо бы проверить остальные будки, может, Алеша там. — Алексей Александрович позвал Туу-Паня, и они пошли открывать деревянные строения, предназначенные для пленников. Тулес остался, пытаясь выведать что-нибудь у спасенного тимиука.

— А если бы с тобой было десять твоих собратьев и вы встретили одного пещерного тимиука, вы бы его взяли в плен? — спросил Тулес.

— Взяли бы, — не задумываясь, признался тимиук.

— Значит, вы кормите своих трубиранов пещерными тимиуками, они своих вами?

— Да, — печально ответил тимиук и опустил глаза.

— Троглодиты! — возмутился Тулес. — И ты считаешь это правильным?

— Не знаю. Не мы это придумали. Так делали все до нас: наши отцы, деды и прадеды. В этих пещерах много сгинуло жителей долины. Ни один не вернулся.

— Пороть вас некому, — пробурчал Тулес.

Открыв все дверцы, спасатели никого там не обнаружили и вернулись к Тулесу.

— Уважаемый житель долины, — обратился Туу-Пань к тимиуку, — а вы ничего не слышали о мальчике-землянине? Он должен быть где-то здесь, в пещерах.

— Что он мог слышать? — махнул рукой Тулес. — Он неделю просидел в этом ящике.

— Не слышал, — сказал тимиук. — Это очень большие пещеры. Говорят, где-то здесь есть тоннель, который ведет в Главный город к Великому Полководцу. А оттуда ещё дальше — в Священный город, где живут жрецы Бога Солнца. Я никогда не был в Священном городе и жрецов не видел, но рассказывают, что все они колдуны. Не дай Бог, кто-нибудь обидит такого жреца — нашлет страшную болезнь или даже смерть.

— А кто же выкопал эти катакомбы? — спросил Алексей Александрович.

— У нас рассказывают, что пять раз по сто лет назад к нам в долину прилетели чужеземцы на огромных железных птицах. Птиц этих было ровно десять, а чужеземцев — не счесть. Они тут же начали сгонять сельских тимиуков со своих земель, обращать их в рабов, а тех, кто не хотел становиться рабами, уводили внутрь птицы, и больше их никто не видел.

Тимиуки не могли тягаться с чужеземцами, у тех было очень сильное оружие, и тогда все собрались и ушли в пещеры. Но в пещерах не хватало места для целого народа, и тимиуки начали пробивать новые проходы, расширять залы. Они прокопали подземные ходы ко всем большим городам в округе, пробили очень много ложных ходов и тупиков, чтобы чужеземцы, если придут, не могли бы сразу найти тимиуков. Так оно и вышло: пришельцы несколько раз пытались переловить жителей долины, посылали в пещеры большие отряды, но, заблудившись в лабиринте, не смогли оттуда выбраться. Тимиуки уничтожали их по одному, сталкивали их в подземную реку, рыли глубокие ловушки, заваливали входы в тупики камнями, когда туда заходили чужеземцы. В конце концов пришельцы бежали из пещер и больше не трогали тимиуков. Тогда жители долины поняли, что с этим сильным врагом можно бороться. Ни днем, ни ночью не давали они покоя чужеземцам, устраивали на них засады и портили все, что те строили. А потом на помощь жителям долины пришли горные тимиуки — вот эти самые, волосатые, — и уже вместе они делали набеги на поселения захватчиков. Наконец чужеземцы не выдержали и сбежали из долины на своих птицах. От них осталась только Железная комната, которую они почему-то не забрали с собой. Эта комната находится в Священном городе, во дворце Верховного жреца. Жители долины вернулись на свои земли, а горные тимиуки привыкли за много лет к пещерам и остались там жить навсегда.

— И вместо того чтобы продолжать жить мирно с этими волосатыми, вы отлавливаете друг друга и скармливаете этой образине.

— Я согласен жить в мире, но одного моего желания мало, — печально ответил тимиук.

В этот момент спасатели услышали какой-то шум. Он исходил из будки, и Алексей Александрович с удивлением сказал:

— Мы же осмотрели все эти сараи. Там никого не было.

— Сейчас проверим, — отстегивая ружье, проговорил Тулес. Алексей Александрович сделал то же самое, и они быстро направились к одному из деревянных строений. Дверь в сарай была распахнута. Тулес принюхался, посветил внутрь фонариком и неожиданно громко воскликнул: — Ого! Вот так пленник!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вблизи лес оказался не таким уж и зловещим, но идти по нему было гораздо труднее, особенно гиганту Цицерону. Он все время врезался головой в толстые нижние ветки деревьев, проваливался в канавы и норы и запутывался в лианах. За ним тянулся целый шлейф из оборванных лиан, слуховые решетки и суставы его были забиты листьями, и весь он по самую грудь был забрызган густой грязью, которая фонтанчиками вылетала из-под его тяжелых ног.

Видя, с каким трудом робот продирается через густые заросли, Алеша не выдержал и спросил:

— Цицерончик, ты устал?

— Как же, устанет он, — тяжело перевалившись через упавшее дерево, пропыхтел мимикр.

— Что ты там бормочешь? — добродушно спросил Цицерон. — Кстати, мимикр, а у тебя имя есть? Или вы на своей планете друг друга свистом подзываете?

— Есть, — проворчал мимикр. — Меня зовут Фуго. В переводе с нашего языка это означает: человек, который умеет хорошо прятаться. По-вашему очень длинно, а по-нашему всего одно слово — Фуго.

— Ну и нечем здесь хвастать, — сказал Цицерон. — Например, как будет по-вашему «гайка»?

— Никак, — ответил мимикр. — У нас нет такого слова, потому что нет гаек.

— Вот так-то, — обрадовался робот. — А я знаю, как будет «гайка» по-мимикрски: круглая железка с дыркой посредине, которая насаживается на длинную железку с шестиугольной шляпкой. Видишь, как длинно?

Наступив на довольно большой холмик, Цицерон неожиданно провалился в землю по самое колено. Тут же в нескольких метрах от робота из обрушенной берлоги с ревом выскочило зеленое мохнатое существо размером с крупного медведя. Как и у всех зверей на этой планете, у него было шесть лап. Увидев непрошеных гостей, лесной гигант грозно зарычал, встал на две задние лапы и, размахивая четырьмя передними, двинулся на Цицерона. Алеша с мимикром тут же спрятались за робота, а Цицерон, вытащив ногу из норы, добродушно сказал зверю:

— Ну, ну, не балуй. Я тебе не сосиска в тесте.

Зверь почти вплотную подошел к роботу и, раскрыв страшную клыкастую пасть, попытался обхватить обидчика лапами.

— Какой настырный, — сказал Цицерон. Он взял животное под мышки, легко поднял его и хорошенько встряхнул.

— Только не убивай его! — вскрикнул Алеша.

— Обижаешь, — ответил Цицерон. — Я грузовой робот, а не душегуб. Зверушек не трогаю. — После этих слов он швырнул зеленого зверя в ближайшие кусты. Шестилапый, упав в колючки, жалобно взревел и бросился наутек.

— Любишь ты нашим братом швыряться, — выглянув из-за ноги Цицерона, сказал мимикр. — Тебе бы катапультой работать, а ты в грузчики подался.

— Нет. Это только вы — гомо сапиенсы — можете дубасить друг друга из-за всякой ерунды, — ответил Цицерон и двинулся дальше.

— Знаешь, почему ты такой добренький? — не унимался мимикр.

— Ну-ка, ну-ка? — спросил Цицерон.

— Потому что о тебе эти самые гомо сапиенсы заботятся: эти твои гайки тебе выдают и все прочее. А если бы тебе самому пришлось их добывать, сразу бы и дубасить научился, и катапультой устроился работать. К тому же разумным существам больше нужно всяких вещей.

— А я, значит, не разумный, по-твоему?

— Недоразумный, — ответил мимикр.

— Он меня опять оскорбляет, — возмутился Цицерон. — Ты все время хочешь меня обидеть, да?

— Нет, я хотел сказать, что тебе достаточно небольшого уголка в сарае. Ты не мерзнешь. Тебе не нужны удобства. Тебе даже вкусная еда не нужна. Потребности очень маленькие, — подытожил мимикр.

— Потребности маленькие не потому, что я не мерзну, а потому, что у меня в голове что-то есть. — Цицерон постучал себя манипулятором по голове, и она загремела как пустая кастрюля. — Я бы тоже мог начать канючить: дайте мне сто десять вольт, машинное масло не той марки, но не делаю этого. И даже за целую цистерну самого лучшего масла своего собрата кувалдой по башке бить не буду. Простите, программа не та.

— Вот-вот, — обрадовался мимикр. — Ты же по программе живешь, которую в тебя заложил человек. А сам ты ничего собой не представляешь. Ты же ноль. Тьфу.

— Мимикр! — взревел Цицерон. — Ты вконец обнаглел. Да я тебя сейчас…

— А что ты меня сейчас? Ты же не будешь меня бить. Сам говорил, программа не та. Вот и не рыпайся.

— Алеша, — возбужденно проговорил Цицерон, — давай прогоним этого мимикра. Он же самым подлым образом пользуется моей мирной программой.

— А ты меня вчера раз сто обозвал вором и жуликом, — ответил мимикр. И ничего, я стерпел.

— Хватит вам ссориться, — не выдержал Алеша. — Вы оба все время друг друга оскорбляете. Так же невозможно подружиться. Мне кажется, ты не прав, Фуго. Без Цицерона нас этот зверь слопал бы за одну минуту.

— А без него я в этот лес ни за какие коврижки не пошел бы, проворчал мимикр. — Сам затащил нас сюда, вот пусть и охраняет.

— Тебя я охранять отказываюсь, — откликнулся Цицерон. — Если появится ещё какой-нибудь хищник, я сам тебя к нему в пасть запихну да ещё проглотить помогу.

— Ты слышал?! — воскликнул мимикр. — И этот робот считает себя разумным, мирным существом! Мясорубка несчастная!

— Хватит! — закричал Алеша. — Все! Если вы сейчас же не помиритесь, мы дальше не пойдем! Вы же оба по отдельности такие умные и добрые, а ругаетесь как дикие тимиуки.

Комплимент и сравнение с дикими тимиуками сразу возымели действие, и мимикр уже более добродушно проворчал:

— А что я? Я ничего против него не имею. Машина как машина. Вполне полезный механизм. Я готов помириться, если он больше не будет меня оскорблять.

— Вот и пожмите друг другу руки, — обрадовался Алеша.

— Пожалуйста, — переминаясь с ноги на ногу, сказал Цицерон. — Я не против. Только что ему жать? У него и руки-то нету.

— Для такого дела он найдет руку, — сказал Алеша. — Фуго, протяни ему что-нибудь.

Мимикр для приличия помялся немного, затем подкатился к Алешиным ногам, потянулся вверх и буквально за две секунды принял точную форму земного мальчика, как две капли воды похожего на Алешу.

— Вот это да! — восхищенно проговорил Алеша.

— Циркач. Ладно, держи манипулятор, — робот протянул мимикру руку, и тот её осторожно пожал.

Лес, казалось, звенел от пения птиц и жужжания летающих насекомых. Через листву солнце достигало земли только в виде мелких зайчиков. Из-под ног беглецов постоянно выпархивали яркие, как игрушки, пернатые, выскакивали мелкие животные, а иногда и невидимые в листве зеленые змеи. Лес просто кишел живностью, но это не радовало, а скорее пугало Алешу и мимикра.

Наконец Алеша задал вопрос, который его давно мучил:

— А куда мы идем, Цицерон?

— Вперед, — бодро ответил робот, разрывая грудью колючие лианы. Сзади за нами идут тимиуки, значит, мы должны идти вперед.

— Но мы же не знаем, что там впереди, — не удовлетворившись ответом, сказал Алеша.

— Зато мы знаем, что позади нас, — ответил робот.

— А я уже вообще запутался, где перед, а где зад, — тяжело дыша, пропыхтел мимикр.

— Мы уйдем так далеко, что нас не найдут, — сказал Алеша. Он вдруг отчетливо представил себе, что они заблудились в этом дремучем тимиукском лесу, и у него задрожала нижняя губа.

— Не бойся, малыш. Когда мы уйдем от них подальше, мы спокойно повернем к реке, там построим плот и переберемся на другую сторону. А там уж до дома рукой подать. Главное — не дрейфь. Уж я-то умею ориентироваться на пересеченной местности.

Неожиданно они вышли к болоту, которое уходило и вправо и влево, насколько можно было разглядеть между деревьями. Алеша остановился и вопросительно взглянул на Цицерона.

— Что ты на меня так смотришь? — спросил робот. — Мне туда нельзя. Я знаю, что такое болото. Ты и моргнуть не успеешь, как от меня на поверхности воды останется одна мигалка. В общем, надо идти в обход, в глубь леса.

— Ой, заведешь ты нас, — запричитал мимикр. — И не увижу я больше никогда свою родную тетушку, и не будет у меня маленького домика на спокойной планете с теплым климатом. И не заведу я…

— А если мы заблудимся? — перебил его Алеша.

— Вы же со мной, а это то же самое, что и с компасом на руке. Так что вперед!

Они двинулись вдоль кромки темной воды, из которой густыми пучками торчали ярко-зеленые веники болотной травы. Кое-где на обсидиановой поверхности лесного болота виднелись крупные фиолетовые цветы, и над ними, словно маленькие вертолеты, кружились мохнатые жирные мухи. Цицерон с громким чавканьем вытаскивал ноги из сырой почвы и, чтобы как-то отвлечь своих спутников от мрачных мыслей, начал рассказывать:

— Однажды мы с твоим отцом попали в очень похожую переделку. Это было на планете Сарот, где-то в двенадцати световых годах от Земли. У нас сломался вездеход, и мы с Алексеем Александровичем решили идти пешком через джунгли. А там джунгли не этим чета: зверь на звере и зверем погоняет. Да все такие кровожадные. Только отвернешься, как тебя кто-нибудь за манипулятор — хвать. Мясокомбинат, да и только.

— А мне папа ничего об этом не рассказывал, — удивился Алеша.

— Мало ли что он тебе не рассказывал, — ответил робот. — Папы — это такие люди, любого из них потряси, они столько историй рассказать могут, только успевай уши развешивать.

— А как же его не съели в таком лесу? — спросил Алеша.

— Так вот, подошли мы к болоту. Вижу, сквозь листву кто-то смотрит на твоего папу огромными голодными глазами и облизывается. Я и говорю: Алексей Александрович, вы бы пересели ко мне на спину, а то ведь собьют вас с плеча, до земли не успеете долететь — слопают. Ты что, говорит Алексей Александрович, там сзади две такие зверюги за нами крадутся, только и ждут, чтобы я к тебе на спину перебрался. Ты и обернуться не успеешь, как от меня одни резиновые сапоги останутся.

Ну, идем мы дальше вдоль этого поганого болота, от хищников отмахиваемся. Проходим метров двести. Тут с дерева свешивается лапа размером с мой манипулятор и вот с такими когтями, — Цицерон пошевелил своими крюками-пальцами. — Берет эта лапа твоего отца за воротник и тянет наверх. Надо понимать — прямиком в пасть. Я и говорю ему: что же это вы, Алексей Александрович, меня здесь одного бросаете? Никто же не поверит, что вас скушали у меня на глазах, то есть на фотоэлементах, и я ничего не сделал, чтобы вас спасти. А он уплывает вверх, кричит как оглашенный и эдак ногами подрыгивает. Ну, тут я, разумеется, не стерпел: как трахнул манипулятором по ветке. Папа твой, конечно, сразу ко мне на плечо вернулся, а на землю свалилось такое симпатичное мохнатое существо — то ли паук, то ли обезьяна, но очень большое, с бегемота или даже больше. Глазищи — во! Зубы — во! В общем, типичный людоед. Вцепился, бедолага, мне в ногу чуть выше колена, да так сильно, что у него зубы на землю посыпались. Злобный очень оказался. Ну а потом понял, что я не плюшка с маком, и дал деру. Тут Алексей Александрович мне и говорит: все, Цицерон, хватит. Надо срочно что-то придумывать. А то меня или сейчас съедят, или ночью, когда и вовсе ничего не будет видно.

Минут семь мы ломали головы. Он свою, а я — свою. И что ты думаешь, нашли выход.

— Лес подожгли? — предположил мимикр.

— Включили мигалку, — воскликнул Алеша, который слушал робота с широко раскрытыми глазами.

— Ни то и ни другое, — важно ответил Цицерон. — Лес поджечь — это форменное самоубийство, а сирена для ихнего зверя все равно что приманка сбежались бы со всего леса. Мы вернулись к вездеходу, благо недалеко ушли. Для облегчения вырвали из него мотор, выбросили все лишнее, даже лебедку сняли. Одни аккумуляторы оставили — на смену моим — и инструменты. Я впрягся в эту бронированную таратайку и на тросе потащил его через все джунгли. Вы бы видели, как эти зверюги бросались на окна вездехода — цирк. Очень им, видно, хотелось полакомиться человечинкой. Аж все колеса изгрызли до самых ободов. Вот там-то, пока я тащил вездеход, меня и потянуло на философию. Задумался я о природе всего живого и даже закон вывел: чем живее живое существо, тем оно прожорливее и агрессивнее.

— А может, наоборот? — перебил его мимикр. — Чем прожорливее живое существо, тем оно живее и агрессивнее?

— Это не важно, — отмахнулся Цицерон.

— Ну а что дальше-то было? — спросил Алеша.

— А дальше было вот что: на второй день я как-то зазевался и угодил в такое зыбкое место — топь называется. Ушел в болотную жижу почти по пояс. Тут-то, думаю, мне и конец, а если мне, то и твоему папе тоже. Алексей Александрович конечно же все понял. Сидит в вездеходе, смотрит на меня испуганными глазами и руками разводит. А я все глубже и глубже погружаюсь в трясину. И так неохота мне было в болоте тонуть. Кругом птички поют, цветы величиной с автомобильное колесо цветут, звери вокруг симпатичные шастают, а я, как обыкновенная железная болванка, стою на месте и смотрю, как вода поднимается все выше и выше. До выключателя дошла. Алексей Александрович уже голову руками обхватил, и тут я… Стоп! — неожиданно сказал Цицерон и указал куда-то вперед. — Если я не ошибаюсь, а я никогда не ошибаюсь, впереди стоит дом.

— А дальше-то что? — с нетерпением спросил Алеша.

— Потом дорасскажу, — ответил Цицерон. — Значит, так, вы остаетесь здесь, а я иду на разведку.

— А можно я с тобой пойду на разведку? — спросил Алеша. Ему было страшно оставаться с мимикром в незнакомом инопланетном лесу. Робот не успел отойти, а он уже принялся представлять, как из-за густых кустов вылезают, выползают и выпрыгивают безобразные хищники, как они обступают его и, плотоядно облизываясь, набрасываются, распихивая друг друга лапами. От этих мыслей у Алеши все тело покрылось мурашками, и он принялся уговаривать робота: — Возьми меня с собой, Цицерон. Я очень люблю ходить в разведку.

— Ага, значит, вы оба уйдете в разведку, а я здесь буду сидеть зверей дожидаться, — недовольно пробурчал мимикр. — Я, может быть, тоже с детства люблю ходить в разведку.

— Ладно, — сообразив, в чем дело, согласился Цицерон. — Все так все. Рассыпаемся цепью и перебежками от дерева к дереву. Пленных не брать пусть гуляют.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Алексей Александрович внимательно всматривался в угол сарая и никак не мог понять, кто там сидит. А Тулес, который отличался от своих коллег острым нюхом, определил существо по запаху и миролюбиво позвал:

— Давай-ка, выходи. Ты, наверное, тот самый мимикр, который недавно прилетел с землянами?

— Нет, — осторожно двигаясь вдоль стенки сарая, ответил мимикр. — Я не знаю никаких землян. И вообще, я не тот самый, а та самая. Я женщина.

— О, простите, мадам, — извинился Тулес.

— Ничего, ничего, — успокоила его узница. — Я думаю, вы и при свете дня не смогли бы определить мой пол. — Она подкатилась к выходу и неуверенно спросила: — Я могу быть свободной?

— Да, конечно, мадам, — галантно шаркнув ногой, ответил Тулес. — Ваше знакомство со священным трубираном отменяется.

— Я очень вам благодарна. Кстати, меня зовут Даринда. Я направлялась из поселка геофизиков — это по ту сторону горного хребта — к биологам.

— Это, значит, к нам? — удивился Алексей Александрович. — Мы участники этой биологической экспедиции.

— Да?! — воскликнула Даринда и, зарыдав, бросилась под ноги Алешиному папе. — Сколько мне пришлось пережить! Если бы вы только знали, сколько мне пришлось пережить!

— Ну, ну, — растерялся Алексей Александрович. — Успокойтесь, все плохое уже позади.

— А вот это вряд ли, — скептически произнес Тулес.

— Как они со мной обращались! — продолжала причитать Даринда. — Если бы вы только видели. Они гнали меня палками, как животное. А ведь я… я женщина.

— Забудьте, мадам, — тронутый слезами недавней пленницы, проговорил Тулес. — Можете считать, что вы добрались до конечного пункта.

— Правда, у нас здесь есть ещё одно дело, — сказал Алексей Александрович. — Тимиуки украли моего сына. И как только мы его найдем, тут же вместе отправимся в наш лагерь.

— Простите, а зачем вы добирались к биологам, то есть к нам? — учтиво спросил Тулес, который с появлением женщины стал необыкновенно вежливым.

— Геофизики мне сказали, что от вас можно улететь на соседнюю планету — Угеру. У меня там небольшое дельце.

— Да, от нас раз в месяц туда летают корабли, — сказал Алексей Александрович. — Ну, тогда вперед. Мы и так потеряли много времени.

— Только не отставайте и не забегайте вперед, мадам, — посоветовал Тулес. — Тимиуки имеют подлую привычку стрелять в кого ни попадя.

Уже через минуту спасатели с освобожденными пленниками двинулись по тоннелю, в котором исчезли пещерные тимиуки. В пути Даринда не переставала рассказывать о том, что с ней произошло, хотя слушал её один Туу-Пань. Она нашла в нем благодарного и чувствительного слушателя. Почти после каждой фразы Туу-Пань всплескивал руками, вскрикивал от возмущения и сочувственно восклицал:

— Бедная уважаемая Даринда! Какие злодеи!

Неожиданно впереди спасатели услышали топот и металлический лязг. Тоннель здесь был узким, рядом могли стоять не больше двух человек, поэтому Алексей Александрович с Тулесом решили не отступать, а принять бой здесь же. Они только опустили пластиковые забрала и остановились в ожидании противника.

Тимиуки не заставили себя долго ждать. Заметив свет фонарей, они воинственно завыли и вскоре оказались лицом к лицу со спасателями.

— Одумайтесь! — едва успел крикнуть Туу-Пань из-за спины своих товарищей, как несколько тимиуков метнули дротики. Три из них попали в Тулеса, но толстокожий биолог в пуленепробиваемом костюме отмахнулся от них как от насекомых.

— Это ерунда, — сказал Тулес и, как наиболее мощный, встал впереди. Видно, вам давно никто не задавал хорошую трепку.

— Осторожно, уважаемый Тулес, — крикнул ему Туу-Пань, — у них могут быть мечи, сабли и даже топоры!

И действительно, навстречу биологу вышел рослый коренастый тимиук со свирепым выражением лица. На нем были латы из толстой кожи с медными пластинками. В двух руках он держал тяжелый кованый меч, которым поигрывал, демонстрируя свою силу.

— Ну, ну, — ухмыльнулся Тулес, — начинай, а я посмотрю, как ты в этой норе развернешься со своей железкой.

Желая напугать противника, тимиук сделал выпад, затем ещё один, но Тулес спокойно парировал удары. Неожиданно тимиук размахнулся и с огромной силой ударил. Тулес резко отпрыгнул назад, а когда меч врезался в каменный пол, наступил на него ногой. Меч вывалился из рук тимиука, Тулес подскочил к противнику и схватил его за ухо. Увидев, что вожак так быстро потерпел поражение, остальные тимиуки отпрянули назад, а Тулес, выкручивая ухо незадачливому вояке, проговорил:

— Что же ты, сопляк, делаешь? Я тебе покажу, как нападать на мирных граждан.

Ошалев от боли и унижения, тимиук закричал своим соплеменникам, чтобы они нападали, и те, злобно урча, двинулись на спасателей.

— Пора усыплять, — сказал Алексей Александрович.

— В тоннеле они ничего не смогут сделать, — ответил Тулес. — А этого тимиука мы обменяем на Алешу. Он, кажется, у них один из главных.

— Вот его-то мы и усыпим, а потом сонного и обменяем. — Алексей Александрович быстро отстегнул ружье и, почти не целясь, выстрелил в завывающего тимиука. Тот от неожиданности рявкнул, сел на пол и, затуманенным взором посмотрев на чужаков, повалился на бок.

— Они убили его! — на все лады закричали тимиуки и бросились было вперед, но бесстрашный Тулес шагнул им навстречу, врезался в самую гущу и схватил двух ближайших вояк за загривки. И тут же через головы плененных тимиуков в спасателей полетели дротики, но, отскакивая от пластиковых шлемов, они падали под ноги, не причинив спасателям никакого вреда.

Двое тимиуков извивались в руках Тулеса, не давая своим собратьям пробиться к чужакам. Спящего вожака Алексей Александрович оттащил к Туу-Паню, оставил его и вернулся к месту стычки. Когда он возвращался, его неожиданно обогнал тимиук из долины, которого они спасли от смерти в пасти трубирана. Он подбежал к Тулесу, принялся скакать вокруг него и вдруг завопил истошным голосом:

— Дай! Дай! Дай врежу ему в глаз! Хотя бы разок!

— Уберите этого троглодита, — обратился Тулес к Алексею Александровичу.

— Уймись, — Алешин папа отодвинул бывшего пленника и обратился к наседавшим тимиукам: — Послушайте, пещерные жители. Ваш вожак жив. Он просто спит. И я обещаю, что ничего плохого мы ему не сделаем. Мы отдадим его вам, но только с одним условием: вы вернете нам нашего мальчика, которого украли вчера. Но если вы не отпустите его…

— Мы бросим вашего вожака трубирану, — закончил за коллегу Тулес. — А заодно и вот этих двух. — Он приподнял тимиуков над землей и легонько стукнул их лбами. — Ну что, будем меняться?

Тимиуки перестали нападать, передние стали объяснять тем, кто не слышал, что от них требуют, и после небольшого совещания один из них выкрикнул:

— Какого ещё мальчика?

— Обычного, — ответил Алексей Александрович. — Похож на меня, только меньше ростом. Мы ученые, занимаемся наукой, и хотели бы жить с вами в дружбе и согласии.

— Мы не видели никакого мальчика, — ответил тот же голос. Затем тимиук повернулся к своим собратьям и крикнул: — Кто-нибудь видел в пещерах двуногого детеныша?

— Нет, нет, — послышались нестройные голоса из глубины тоннеля.

Спасатели ещё долго пытались выяснить у тимиуков, не мог ли мальчик сам забраться в пещеры, нет ли здесь ещё тюремных камер для пленников, но те клялись и божились, что никаких мальчиков и железных людей никогда не видели и не представляют, как те выглядят, а камеры есть только у священного озера.

— А может, обманывают? — тихонько проговорил Тулес.

— Похоже, что нет. Они слишком дикие, чтобы так искусно притворяться, — так же тихо ответил Алексей Александрович. — Если они говорят правду, мы потеряли очень много времени. Надо быстрее выходить на поверхность.

— Не расстраивайтесь так, уважаемый Алексей Александрович, — попытался успокоить его Туу-Пань. — Вы ведь знаете, ещё три группы разыскивают Алешу в долине. Может, они давно нашли его? Давайте попросим этих добрых тимиуков показать нам дорогу наверх.

— Добрые, — усмехнулся Тулес. — Если бы мы не успели зайти в тоннель, эти добряки уже закусывали бы нами.

Поняв, что победить чужаков в таком узком проходе невозможно, тимиуки сделались сговорчивее, и один из них вызвался показать дорогу. На этот раз спасатели оказались предусмотрительнее. Они обвязали своего проводника веревкой и на протяжении всего пути держали его на коротком поводке.

Тимиук повел их по боковому проходу. Алексей Александрович шел следом за ним, а Тулес замыкал шествие, на тот случай если тимиуки вздумают напасть на них сзади. Но те забрали своего спящего вожака и, бряцая оружием, исчезли в подземном лабиринте.

— А кто ещё мог украсть мальчика? — подергав за поводок, спросил Алексей Александрович у проводника.

— Вон те, пожиратели ромбодаб, — презрительно ответил тимиук и кивнул назад, туда, где шел его собрат из долины. — Эти трусливые мокрицы даже друг у друга воруют детей.

Алексей Александрович не успел обернуться, как бывший пленник обогнал его, прыгнул на спину проводнику и вцепился ему в загривок. Сцепившись как две дикие кошки, рыча и ругаясь, тимиуки покатились по полу, награждая друг друга тумаками. Пещерный тимиук оказался значительно сильнее и ловчее. И пока спасатели пытались разнять драчунов, проводник успел так намять бока своему противнику, что бывший пленник едва нашел силы подняться на ноги.

— Ну что, получил? — спросил Алешин папа. — Если ты ещё раз полезешь в драку, мы оставим тебя здесь, и тогда катайся на них верхом сколько влезет.

Для бывшего пленника поводок делать не пришлось. После драки он едва тащился за Туу-Панем, тихонько поскуливал и зализывал кровоточащие ссадины. Один глаз у тимиука почти совсем закрылся, левая нога не сгибалась, и он её приволакивал. Кроме того, пещерный тимиук откусил ему половину уха. Но на этот раз даже добрейший Туу-Пань вслух не очень сочувствовал пострадавшему. Только Даринда шепотом успокаивала незадачливого забияку, вместе с ним вздыхала и все время приговаривала:

— Ай-яй-яй. Надо поскорее улететь на Угеру. Уж там-то никто ни у кого уши не откусывает.

Около часа спасатели петляли в бесконечном подземном лабиринте, и наконец проводник вывел их на небольшую площадку, откуда в разные стороны уходили четыре тоннеля. Здесь тимиук остановился и сообщил:

— Вам вот в этот проход, а мне в обратную сторону. Мы, пещерные тимиуки, редко выходим днем на солнечный свет.

— А почему там темно? — спросил Алексей Александрович, указывая в глубь тоннеля.

— Там ещё два поворота. Пройдете шагов двести — увидите свет.

— Нет, — заглянув в темный проход, сказал Тулес. — На этот раз вы нас так просто не облапошете. Мы отпустим тебя только тогда, когда увидим выход из пещеры. А то опять направите нас в какую-нибудь речку или пропасть.

Все вместе они двинулись по проходу и вскоре за вторым поворотом действительно увидели солнечный свет, который после долгого блуждания в темноте показался им нестерпимо ярким и особенно родным. Здесь спасатели освободили своего проводника и поблагодарили его. Тулес похлопал тимиука по спине и на прощанье сказал:

— Смотри не хулигань больше. Займись-ка, брат, изучением биологии. Интереснейшая наука.

— Да, да, — кивнул тимиук. — Обязательно займусь. Вот только узнаю, что это такое, и сразу займусь. — После этих слов проводник со всех ног бросился назад в пещеры.

— Все-таки они хорошие существа, — растрогавшись, покачал головой Туу-Пань.

— Сомневаюсь, — с тревогой глядя вслед убегающему тимиуку, пробормотал Тулес. — Не нравится мне, как он улепетывает.

Не мешкая, спасатели направились к выходу, до которого оставалось каких-нибудь тридцать шагов, но тут они услышали негромкий гул, как будто у них над головами заработал механизм. Вслед за этим откуда-то сверху перед ними упала решетка из толстых неотесанных бревен, а затем сзади, из глубины тоннеля, послышался громкий зловещий хохот.

— Ловушка! — воскликнул Алексей Александрович и подбежал к решетке. Здесь он убедился, что взломать её без инструмента никак невозможно.

— Вот вам и хороший тимиук, уважаемый Туу-Пань, — язвительно сказал Тулес. А побитый тимиук необычайно оживился, погрозил кулаком в темноту и возмущенно сказал:

— Я же говорил, ему надо дать в глаз!

— Скорее назад! — скомандовал Тулес. — Хотя я подозреваю, что уже поздно.

Спасатели вместе с бывшими пленниками устремились в обратную сторону и вскоре убедились, что Тулес оказался прав: второй выход из тоннеля так же был закрыт решеткой, за которой, улюлюкая и подпрыгивая, торжествовали коварные тимиуки.

— Ну, чья взяла? — выкрикнул один из жителей пещер.

— Отпустите нас немедленно! — потребовал Алексей Александрович, прекрасно понимая, что тимиуки его не послушают. — А то…

— Ой-ой-ой, — кривлялся бывший проводник, покатываясь со смеху. — Что "а то"? Вам теперь одна дорога — в нижний лабиринт. Вход посреди тоннеля. Только осторожнее, там живет скалапот. Он сейчас как раз голодный. Так что поторопитесь, может, успеете к нему на обед.

— Когда я выйду отсюда… — начал Тулес.

— Ты никогда не выйдешь отсюда, — перебил его проводник. — От скалапота ещё никто не уходил.

— Когда я выйду отсюда, — грозно повторил Тулес, — я выкурю вас из этого термитника, тебе оборву уши и заставлю работать посудомойкой у нас на кухне.

— Да, да, — продолжал издеваться проводник. — Я обязательно буду у вас работать, когда узнаю, что такое посудомойка и кухня.

Сообразив, что здесь они больше ничего не добьются, кроме оскорблений и насмешек, спасатели отправились обратно. На полпути к зарешеченному выходу они действительно обнаружили широкий проход, который второпях не заметили. Каменный пол бокового тоннеля уходил резко вниз, оттуда пахло плесенью и гнилью. Посовещавшись, спасатели все же решили спуститься в нижний лабиринт и попытаться найти выход там.

Упоминание о скалапоте никого из биологов особо не напугало — у них было оружие. И только бывший пленник довольно сильно заволновался.

— А ты его когда-нибудь видел? — поинтересовался Тулес.

— Нет, — ответил тимиук, — но слышал, что он никогда не выходит на свет, что он огромный и зараз может съесть десяток тимиуков.

— Ну, нами-то он, пожалуй, подавится. У нас есть для него хороший гостинец. — Тулес похлопал ладонью по ружью. — А кто боится, может остаться здесь.

— Кстати, — обратился Алексей Александрович к Даринде, — вы, мадам, совершенно спокойно можете покинуть пещеры через отверстия в решетке. Насколько я знаю, вы способны прикинуться даже веревкой.

— Нет, нет, — испугалась Даринда. — Одна я никуда не пойду. Они опять поймают меня и бросят этой водяной гадине. Лучше я пойду с вами к скалапоту.

— Тогда вперед, — сказал Алексей Александрович.

Маленькая процессия отправилась в нижний лабиринт, и едва последний из них оказался в боковом тоннеле, как сверху с грохотом упала такая же решетка из бревен, лишив спасателей возможности вернуться назад.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Итак, в разведку отправились все трое. Возглавлял шествие Цицерон. Он не переставал бурчать о трусости своих спутников, но Алеша резко оборвал его:

— Хватит, Цицерон. Тебе легко быть смелым, потому что железо на этой планете никто не ест. А если бы в тимиукском лесу водились пожиратели металлолома, ты бы тоже прятался за нас и боялся остаться один.

— Стоп! — тихо скомандовал Цицерон. — За деревья марш! К дому я подойду один.

Лесная избушка выглядела довольно большой и очень старой. Толстые бревна от сырости были покрыты густым мхом, массивная дверь оказалась запертой изнутри, а два маленьких окошка, более похожих на бойницы, были затянуты какой-то мутной пленкой с прожилками.

— Клянусь фотоэлементами, здесь живет какой-нибудь тимиукский отшельник, — сказал робот. Он хотел было постучать в дверь, но в этот момент из дома выскочил тимиук в рваном платье из грубой ткани. Увидев странного гостя, он испуганно вскрикнул и быстро исчез за дверью. — Ну точно, какой-нибудь старый колдун или шаман. Одним словом — язычник. Вон как испугался. Хорошо хоть здесь нет телефонов, а то бы он точно вызвал сюда войско.

— А как ты различаешь, старый он или нет? — из-за дерева спросил Алеша.

— Я же не человек. Фиксирую все мельчайшие детали, так и различаю. Ну что, может, на отдых попросимся? Где-то вам надо отдохнуть. — Цицерон взошел на порог, постучал крюком в дверь и сказал: — Тимиук, не бойся. Мы мирные земляне, прилетели из космоса. Пусти переночевать двух моих друзей, а я могу и здесь постоять.

— Откуда я знаю, что вы мирные? — раздался испуганный голос из-за двери.

— Были бы не мирными, я бы давно разнес твою халупу по бревнышку. За нами твои соотечественники гонятся. Чего хотят — не знаю, но камнями кидаются.

— А ты тоже живое существо? — спросил тимиук.

— Я? — переспросил Цицерон и задумался. — Как тебе сказать? Почти. Во всяком случае, я не глупее тех тимиуков, которые нас преследуют.

Пока Цицерон вел переговоры с хозяином дома, пошел дождь. Вначале это были редкие крупные капли, но уже через несколько минут хлынул настоящий тропический ливень. На землю вместе с водой и сбитой с деревьев листвой посыпались самые разные насекомые. Они ползли вниз по стволам деревьев, забивались в щели и бегали по земле в поисках какого-нибудь убежища.

— А-а-а! — закричал Алеша. С ужасом и отвращением он стряхнул с себя большого паука с грозным жалом на лбу и бросился к Цицерону. — На меня прыгнул ядовитый паук, — вопил он. — Их там тысячи!

Оказалось, что мимикр опередил Алешу. Он давно перебрался к двери, слился со стеной, и выдавало его только фырканье.

— Под меня тоже заползла какая-то мерзость, — пожаловался он. — Видно, за камень приняла. Я чуть не умер от страха.

Дождь все усиливался, вода ручьями стекала с беглецов, и Цицерон крикнул лесному тимиуку:

— Если ты не откроешь, нас затопит. Будь же человеком!

— Они ползут к нам! — закричал Алеша и показал на ступеньки. Там, спасаясь от потопа, копошилось не менее сотни различных насекомых. С крыши рядом с порогом упала небольшая змея, но, испугавшись беглецов, быстро уползла под дом.

Вода в болоте поднималась все выше и выше. Она уже затопила дорожку, по которой пришли беглецы, кое-где под водой исчезли кочки, и вообще лес постепенно превращался в большое озеро. В панике мелкие зверушки выскакивали из своих нор и метались между деревьями. Некоторые из них прыгали на стволы и пытались забраться повыше, другие ловко вскарабкивались по стенам на крышу дома.

— Через полчаса здесь соберутся все обитатели леса, — сказал Цицерон и громко постучал в дверь. — Тимиук, я прошу в последний раз… — начал было он, но в этот момент дверь распахнулась.

— Входите, — проговорил тимиук. — Только, пожалуйста, никому не говорите, что вы здесь увидели. Иначе меня казнят.

Беглецы быстро вошли в дом, захлопнули за собой дверь и оказались в темноте. Лишь посреди комнаты на столе стояла глиняная плошка, в которой, потрескивая, горел фитиль. Крошечный язычок пламени освещал только поверхность стола, и прошло немало времени, прежде чем гости привыкли к полумраку.

Цицерон напомнил Алеше о ромбодабах, достал их из своего шкафчика и положил на стол. Затем он, как настоящий стражник, устроился сбоку от двери. Мимикр, как только вошел, тут же прополз вдоль стены к потухшему очагу, а Алеша в намокшем комбинезоне остался стоять посреди комнаты.

— Я колдун, — продолжал тимиук. — Народ у нас темный и глупый, вот и пришлось, от греха подальше, строить дом в лесу.

— У нас на Земле тоже когда-то сжигали колдунов на кострах. А сейчас в них никто не верит, — дрожа от холода, проговорил Алеша. — Не бойся, мы тебя не выдадим.

— Мы хотя и материалисты, но колдунов не обижаем, — добродушно сказал Цицерон.

— Ты железный? — спросил хозяин дома, разглядывая робота.

— В некотором смысле, — ответил Цицерон.

— Если бы я был сделан из такого материала, я бы тоже пошел в материалисты. Но я обычный смертный тимиук.

— Так ты же колдун. Наколдуй так, чтобы твои соплеменники поумнели, посоветовал Цицерон.

— Не могу, — печально ответил хозяин дома. — Человек может поумнеть только сам, никакое колдовство здесь не поможет.

— Тогда накажи самых злобных. Тех, которые посылают вас на казнь.

— Не могу. Я добрый колдун. Вот и вас впустил из-за своей доброты. Был бы злой, превратил бы вас в пауков, и дело с концом, а я могу делать только добрые дела.

— Тогда сделай доброе дело, — попросил Алеша, — дай переодеться во что-нибудь сухое.

— Не могу, — развел руками тимиук. — Все, что у меня есть — на мне. Выжми одежду и садись вон в тот угол на солому.

Мрачное жилище тимиукского колдуна напоминало средневековую алхимическую лабораторию. На многочисленных полках поблескивали разнообразные стеклянные и глиняные сосуды, грубо сработанные приборы и непонятные инструменты. Почти все стены были увешаны пучками высушенных трав и кореньев. Да и сам хозяин дома при колеблющемся свете горящего фитиля выглядел не менее мрачно и зловеще.

— Ну, если ты такой добрый, может, разведешь в очаге огонь? — подал из угла голос мимикр, который тоже порядком продрог.

— Не могу, — ещё печальнее ответил колдун. — У меня нет дров.

— Что у тебя ни спроси, ничего ты не можешь, — разочарованно сказал Фуго. — А ещё колдуном называешься.

— Так я же добрый. Позавчера, например, птицу поймал и отпустил. А сосед мой, злой колдун, целыми днями зверей в пауков превращает, а пауков в зверей. Злобу свою тешит. Это он, пока я спал, дождь накликал.

— Так останови его. Разгони тучи, — сказал Алеша.

— Зачем? Сам пройдет.

— Ну ладно, давайте хотя бы ромбодабами побалуемся, — сказал мимикр, вылезая из своего угла.

Они с Алешей принялись уплетать сочные плоды, когда с потолка на стол упало первое насекомое.

— Так, значит, вас здесь целый лес, колдунов? — спросил Цицерон, оглядывая потолок.

— Нет, только двое. К нему идут, когда хотят на кого-нибудь болезнь наслать или другое несчастье. А ко мне посоветоваться. — В этот момент с потолка упало ещё несколько насекомых, а затем они посыпались так, будто кто-то специально их вытряхивал изо всех щелей.

— Ой, сколько их! — закричал Алеша, уворачиваясь от живого дождя. Они с мимикром побросали недоеденные ромбодабы и заметались по дому в поисках безопасного места. — Цицерон, помоги! — вопил Алеша.

Цицерон встал на четвереньки и двинулся было к стене за пучком травы, но пол под ним так прогнулся и заскрипел, что он сразу вернулся на место.

— Вот видишь, я не могу, — сказал он, — под пол провалюсь. Возьмите пару веников и выметите их.

— Ты заразился от тимиука этой болезнью — "не могу", — пропыхтел мимикр, пытаясь найти место, где бы было поменьше насекомых.

— Во время дождя у нас всегда так, — спокойно сообщил колдун. — Как и вы, они прячутся здесь от ливня. А помочь вам я тоже ничем не могу. Я не убиваю живых существ.

— Понятно, программа не та, — сказал Цицерон. — Товарищ по несчастью. А некоторые этого не понимают и даже пользуются нашим миролюбием. — Цицерон кивнул в сторону мимикра.

— Насчет ваших "не могу" — это мы уже поняли. — Фуго сорвал со стены пучок попышнее и принялся им орудовать.

— Мда, — снова подал голос робот, — был бы ты злым, превратил бы всех пауков и сороконожек в зверей, и нам на головы посыпались бы зеленые медведи и священные трубираны.

— Да, повезло вам, — согласился тимиук.

Следующие полчаса Алеша с Фуго смахивали насекомых с потолка и стен и выметали их в открытую дверь на улицу. При этом хозяин дома сидел на лавке, подперев голову кулаком, наблюдал за происходящим и тихонько бормотал:

— Бедные насекомые. Все-то их обижают. Ничего, они сейчас снова заберутся на крышу и вернутся назад.

— Да? — вскричал мимикр и в сердцах бросил веник. — Алеша, надо мотать из этого паучьего гнезда. Я не собираюсь весь вечер и всю ночь гонять одних и тех же пауков. Здесь все равно нельзя будет спать.

— Мотайте, мотайте, — закивал головой тимиук. — Это лучший выход из положения.

— Куда же мы пойдем? — спросил Алеша и указал на открытую дверь. За порогом начиналась вода, из которой, словно колонны, торчали толстые стволы деревьев. Дождь немного поутих, но выходить было ещё рано: поверхность лесного моря пузырилась от частых крупных капель. — Мы же не знаем дороги, зайдем в болото и утонем.

— По мне, так лучше утонуть, чем быть съеденным этими тварями, сказал мимикр и снова взялся за веник.

— Ступай, — хозяин дома указал на дверь. — Тебя ничто не держит.

— Добрый ты, — съязвил Фуго.

— Ну я же предупреждал вас, — не почувствовав сарказма, ответил тимиук.

Ближе к вечеру нашествие насекомых все же прекратилось, и Алеша с мимикром смогли наконец сесть и поужинать. Они поделились с хозяином дома ромбодабами, и тот, расчувствовавшись, зачерпнул из бочки моченых ягод.

— Видишь, Алеша, как совместный ужин сближает совершенно разных людей? — уплетая ягоды, расфилософствовался Фуго. — Даже доброго тимиука он может сделать ещё добрее.

После этих слов колдун набрал ещё миску угощения, поставил на стол, а затем посмотрел на Цицерона.

— А ты, наверное, железом питаешься, железный человек? — спросил он.

Алеша чуть не подавился от смеха и, проглотив кусок ромбодаба, ответил за робота:

— Гаечными ключами.

— Он шутит, — сказал Цицерон. — Я питаюсь электричеством.

— Это вкусно? — поинтересовался хозяин дома.

— Очень. Хочешь попробовать?

— А оно, это тричество, бегает или растет? — осторожно поинтересовался тимиук.

— Бегает, — ответил Цицерон. — И очень быстро. По проводам. Вон Алеша знает, что это такое. Не раз пробовал.

— Это направленное движение положительно и отрицательно заряженных частиц, — продемонстрировал Алеша свои познания в физике. — Пробовать не советую, очень больно кусаются.

— Все слова вроде понимаю, а смысл никак не уловлю, — вздохнув, сказал хозяин дома. — Хищники, что ли?

— Никто не знает, чем они питаются, — ответил Алеша. — Это очень долго объяснять. Пусть лучше Цицерон дорасскажет свою историю. Расскажи, Цицерончик.

— Да, давай, загибай дальше, — сонным голосом проговорил Фуго. Насытившись, он сполз с лавки и удобно устроился в углу на соломе. — Только не очень громко, я подремать хочу.

В плошке уютно потрескивал огонь. Алеша устроился на соломе рядом с мимикром, а хозяин дома улегся на лавке, положив себе под голову большой пахучий веник. Дождавшись, когда все разместились и приготовились слушать, Цицерон продолжил прерванный рассказ:

— Значит, погрузился я в болотную грязь по самый выключатель. Алексей Александрович смотрит на меня, будто прощается, с жизнью. Его взгляд все и решил: взялся я за трос обоими манипуляторами, подтянул к себе вездеход, уцепился за него и потихонечку-полегонечку начал выбираться наверх. Твой папа даже прослезился от радости. Смотрит на меня через стекло и губами шевелит: мол, давай, Цицерон, жми на всю катушку, вылезешь, я тебе золотые аккумуляторы с серебряными клеммами поставлю. И что вы думаете? Выбрался на крышу вездехода, но пока сидел на нем и разматывал трос, машина ушла в грязь по самые стекла. Я это заметил, когда Алексей Александрович начал стучать в крышу. Ну, я к нему внутрь заглядываю, а он опять смотрит на меня, будто с жизнью прощается, и шевелит губами: мол, вытащишь, поставлю тебе бриллиантовые фотоэлементы с рубиновыми зрачками. Я конечно же спрыгнул на твердую землю по другую сторону машины, отошел подальше и тащу. По колени в землю погружаюсь, а вездеход ни с места. У меня от натуги смазка из шарниров полезла, фотоэлементы за мигалку закатываются — и никакого результата. И что, вы думаете, я сделал?

— Лес поджег, — засыпая, сказал мимикр.

— А что такое вездеход и машина? — спросил хозяин дома.

— Железная телега, — пояснил Алеша и добавил: — Наверное, ты сбегал за подмогой?

— Ни то и ни другое, — гордо ответил Цицерон. — Пока бы я бегал, машина ушла бы под землю, твой папа вылез бы через окно и его съели бы без остатка. Алексей Александрович просунул мне через окошко пилу, я нашел толстое пустотелое дерево, отпилил большой чурбак — и получилась отличная бочка.

— Ни разу не видел, чтобы телеги из грязи вытаскивали бочками, проговорил тимиук и перевернулся на другой бок.

— Ты опять завираешься, — сказал Алеша. — Сейчас ты скажешь, что этой бочкой вычерпал из болота всю грязь.

— Я никогда не скажу такую глупость, — обиделся Цицерон. — Я вообще больше ничего не скажу.

— Он этой бочкой бил по головам хищников, когда те подходили слишком близко, — подал голос Фуго.

В доме воцарилась тишина. Слышно было только тихое посапывание спящих да шуршание листвы за стенами дома. Непрозрачные окошки совсем потемнели на лес опустилась короткая тимиукская ночь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Мрачный, как грозовая туча, Алексей Александрович потряс гигантскую решетку, но она не только не сдвинулась с места, но даже не шелохнулась.

— Бедный Алеша! Пока мы бродим по этим чертовым пещерам… — Он не договорил, боясь высказать свои самые страшные предположения.

— Коварные злодеи! — неожиданно воскликнул Туу-Пань. — Никем не уважаемые дикари!

— Тихо, тихо, — попытался успокоить своих друзей Тулес. — Коль уж мы вляпались в эту историю, надо из неё как-то выбираться. А теперь всем отстегнуть ружья и держать их наготове.

— Я не умею пользоваться этой штукой, — признался Туу-Пань.

— Очень просто, — сказал Тулес. — Направляете ствол на скалапота и нажимаете вот на этот крючок. Только не попадите в наших спутников, иначе нам придется тащить их на себе.

Тоннель уходил вниз широкими ступенями, по краям которых стекала вода. Она просачивалась через многочисленные щели, и было похоже, что лабиринт находится ниже подземного водоема. Стены тоннеля были покрыты отвратительной слизью, с потолка лохмотьями свисала растительная бахрома, идти было скользко и неприятно, особенно бывшим пленникам, которые не носили обуви.

Спасатели спускались все ниже и ниже. Воздух в тоннеле становился ещё более спертым и непригодным для дыхания из-за тяжелого запаха. За каждым поворотом или уступом им чудился притаившийся пещерный зверь, и к тому времени, как они вышли в большой подземный зал с высокими сводами, все порядком нанервничались и устали.

— Ну, где этот подземный живоглот? — наконец не выдержал Тулес. Такое впечатление, что не он хочет нас съесть, а мы его.

Словно в ответ ему из прохода в противоположном конце зала послышалось глухое ворчание и хлюпающие звуки. Спасатели посветили туда фонарями, но увидели лишь широкое круглое отверстие в скале.

— Может, не будить его? — дрожащим голосом сказала Даринда и на всякий случай ушла в самый конец процессии. — Не люблю я этих, которые поедают других.

— Ничего, ничего, не волнуйтесь, уважаемая Даринда, — попытался ободрить её Туу-Пань. — Вы находитесь под охраной трех мужчин.

— Четырех, — поправил его тимиук.

— Сколько здесь мужчин, выяснится, когда появится скалапот, — сказал Тулес, и сразу вслед за этим из глубины противоположного тоннеля раздался такой громкий рев, что спасатели в испуге шарахнулись назад.

Вначале из тоннеля показалась огромная лоснящаяся голова пещерного чудовища, увенчанная роговым гребнем. На блестящей черной морде зверя два красных глаза сверкали в лучах фонарей словно угли. Казалось, что это сам дьявол поднялся из преисподней на поверхность.

Даринда вскрикнула от ужаса и медленно, будто загипнотизированная, попятилась назад.

— Надо его выманить из этой дыры, окружить и усыпить, — сказал Тулес. Тимиук, недавно вертевшийся рядом, вдруг куда-то исчез.

— Может, не надо его выманивать, уважаемый Тулес? — прошептал Туу-Пань. Ружье сильно дрожало в его руках, и было похоже, что даже если он и выстрелит, то в скалапота не попадет.

— Я пойду налево, а вы — направо, — тихо проговорил Алексей Александрович и осторожно двинулся вдоль стены. Тулес с Туу-Панем последовали его примеру.

Оглушительно рыкнув ещё раз, скалапот наполовину вылез из тоннеля, по очереди оглядел спасателей и наконец выбрался весь. Это было очень длинное, на первый взгляд неповоротливое существо, немного напоминающее гигантского носорога на шести коротких лапах. Оно переводило взгляд с одного пришельца на другого, разевало страшную пасть, усеянную несколькими рядами острых зубов, и иногда плотоядно чавкало.

— На счет «три» все стреляем, — скомандовал Тулес. — Только делаем это вместе, иначе он бросится на кого-нибудь одного.

— Может, он постоит и уйдет? — с надеждой спросил Туу-Пань.

— Раз, два, три! — произнес Тулес, и трое спасателей почти одновременно выстрелили. При этом Туу-Пань зажмурился и принялся палить в потолок пещеры.

Десятка два ружейных выстрелов и яростный рев скалапота потрясли стены лабиринта. Животное рванулось было вперед, но, остановленное залпом, неуклюже развернулось и бросилось в спасительный тоннель. Оно успело добраться до него, но здесь начало действовать снотворное, и у скалапота подогнулись ноги. Сначала он упал передними ногами на колени, затем ткнулся мордой в пол и повалился на бок, наполовину закрыв собой вход в тоннель.

— Здорово! Вот здорово! — воскликнул появившийся тимиук. — Вот это оружие! Даже не видно, как из него вылетают камни!

Туу-Пань, открыв наконец глаза, обнаружил скалапота поверженным и, не веря себе, спросил:

— Я попал? Уважаемые коллеги, я попал?

— Даже не подозревал, что вы так замечательно стреляете, уважаемый Туу-Пань, — серьезно сказал Тулес. Настоящий снайпер. Поздравляю вас.

— Да, — откликнулся Алексей Александрович. — Я тоже поздравляю вас, коллега. А теперь скорее идем дальше, пока это подземное страшилище не проснулось. Тем более что нам придется перелезать через него.

Спасатели подошли к лежащему скалапоту и начали взбираться по его скользкой, плохо пахнущей туше.

А я?! — услышали они снизу отчаянный голос Даринды. — Господа, вы забыли обо мне! — Внизу, боясь приблизиться к спящему чудовищу, в панике металась Даринда.

— О, простите, мадам. — Алексей Александрович съехал по спине скалапота на пол, поднял Даринду на руки и помог ей влезть на животное.

Даринда повизгивала от страха, охала и причитала:

— А если он проснется?! А если он проснется?!

Наверху Тулес помог даме спуститься в тоннель. Но, поскользнувшись на слюнявой губе зверя, Даринда придушенно вскрикнула и провалилась в раскрытую пасть, между челюстями скалапота.

— Мадам, вы живы? — крикнул вниз Тулес, но ответа не последовало, и он всерьез заволновался.

— Скорее, уважаемые коллеги! — заторопил спасателей Туу-Пань. Скалапот во сне может захлопнуть пасть, и тогда мы уже никак не достанем эту достойную уважения женщину.

Вниз спасатели скатились так, будто за ними кто-то гнался. Бывшую пленницу они нашли лежащей в обмороке на большом липком языке чудовища. Язык судорожно подрагивал, и едва Тулес выдернул Даринду из пасти, как скалапот сглотнул слюну, и челюсти с лязгом захлопнулись.

Прошло немало времени, прежде чем Даринду привели в чувство. Она открыла глаза, оглядела склонившихся над ней биологов и слабым голосом спросила:

— Где мы находимся? В желудке у скалапота? Значит, вас он тоже сожрал?

— Нет, это тоннель, — успокоил её Алексей Александрович. — И если вы уже можете идти, пожалуйста, вставайте, мы очень торопимся.

— Понимаю, — вздохнула Даринда. — Вставать мне не на что, но идти я готова.

Далее тоннель раздваивался. Один рукав уходил влево вниз, и оттуда едва слышен был шум подземной реки. Второй шел прямо, и спасатели решили, что спускаться глубже под землю не имеет смысла. Они выбрали второй тоннель и некоторое время шли по нему настолько быстро, насколько позволяли им коротконогий Туу-Пань и Даринда. Остановились они только однажды, чтобы перекусить. Здесь-то и выяснилось, что продуктов у них осталось всего на один раз.

— На следующем привале придется съесть кого-нибудь из нас, — мрачно пошутил Тулес и посмотрел на тимиука.

— Нет! — испуганно вскрикнул бывший пленник. Он шарахнулся от Тулеса и принялся умолять спасателей сохранить ему жизнь. Биологам долго пришлось объяснять напуганному тимиуку, что это была всего лишь неудачная шутка.

Спасатели только собрались идти дальше, как далеко позади послышался шум. Тулес вернулся немного назад, принюхался и с тревогой сообщил:

— Кажется, чудовище проснулось и идет по нашему следу.

Все испуганно переглянулись, а Даринда снова запричитала и потихоньку укатилась вперед.

— Если так пойдет дальше, у нас не хватит ампул, — сказал Алексей Александрович. — У этого зверя очень большой вес и толстая кожа.

— Да, ему не ампулы нужны, а гранаты, — согласился Тулес.

Спасатели быстро подсчитали оставшиеся ампулы со снотворным. Вышло чуть больше двадцати штук на троих.

— Мне кажется, нам не следует стрелять всем вместе, — Алексей Александрович незаметно подал глазами знак Тулесу. — Во-первых, в тоннеле тесно, а во-вторых, кто-то же должен присматривать за дамой. Уважаемый коллега, — обратился он к Туу-Паню, — мы ценим ваш стрелковый талант, но, наверное, лучше будет, если вы отдадите нам ампулы, а сами присмотрите за Дариндой. Из нас четверых вы самый галантный и внимательный мужчина.

— Да, конечно, — моментально согласился Туу-Пань и, застыдившись своей поспешности, покраснел. — Я хотел сказать, что готов делать все, что вы прикажете, уважаемый Алексей Александрович.

— Вот и отлично, — обрадовался Тулес. — А то дамочка она нервная. Опять сиганет скалапоту в пасть, отскребай её потом от зубов.

— А сейчас мы быстро уходим. — Алексей Александрович отстегнул ружье и пропустил вперед Туу-Паня. — Пусть лучше он нас догоняет. Нам необходимо уйти как можно дальше.

Спасатели быстро двинулись в путь. Они бежали по скользкому петляющему тоннелю, не останавливаясь на развилках, и все равно похоже было, что скалапот их догоняет. Иногда они делали короткие передышки и слышали его тяжелую поступь и негромкое рычание.

— Сворачиваем все время вправо, — на ходу приказал Тулес.

— Почему? — задыхаясь, спросил Туу-Пань, от усталости позабыв о своей привычке добавлять слово «уважаемый».

— Потому что в той стороне наш лагерь. Должен же быть где-нибудь выход из этого проклятого подземелья.

Пробежав так несколько километров, спасатели вконец обессилели. Туу-Пань со стоном повалился на сырой пол и жалобно проговорил:

— Я больше не могу, уважаемые коллеги. Пусть лучше он меня съест. Я готов пожертвовать собой ради спасения Алеши и всех вас. Бегите, я его отвлеку.

— Вы не сумеете отвлечь его надолго, уважаемый коллега, — пытаясь поднять друга, сказал Алексей Александрович. — Он проглотит вас не останавливаясь. Так что уж лучше пойдемте с нами. Сегодня скалапот не получит отбивную из ученого с мировым именем.

— Нам надо найти длинный ровный участок тоннеля, чтобы издалека начать стрелять, — отдышавшись, сказал Тулес. — Иначе он вынырнет из-за поворота и, пока мы будем его обрабатывать, по инерции догонит нас и подавит, как тараканов. Вставайте же, уважаемый Туу-Пань. А то ведь вы погибнете сами и погубите нас.

Последний аргумент убедил биолога, и он с трудом поднялся на ноги.

— Я готов, господа. — У Туу-Паня дрогнул голос и увлажнились глаза. Только пообещайте мне, что если я… если я не вернусь в лагерь, вы не станете рассказывать моей семье, где и какой ужасной смертью я погиб. Скажите, что это произошло ясным солнечным днем, на цветущей поляне, под пенье птиц, среди мирных…

— Хватит болтать! — грубо оборвал его Тулес и потянул за собой. — Я уже слышу, как скалапот облизывается, а вы рассуждаете о птичках и цветущей поляне.

Подталкивая Туу-Паня, спасатели побежали дальше.

Скалапот оказался удивительно упорным преследователем. Он явно не собирался упускать такую крупную добычу. Его громкий топот приближался к спасателям с неумолимостью судьбы, и всем уже было ясно, что вторая встреча с чудовищем состоится в ближайшие несколько минут.

Как Тулес и предполагал, скалапот появился неожиданно, из-за поворота, в каких-нибудь тридцати метрах от спасателей. Бежавший последним Алексей Александрович обернулся, на ходу осветил морду зверя и, не целясь, несколько раз выстрелил. Он даже не понял, попал или нет. Как ни в чем не бывало скалапот продолжал преследовать свои жертвы.

— Про-щай-те, ува-жа-емые колле-ги, — в несколько приемов выдохнул из себя Туу-Пань. — Я счаст-лив, что мы вмес-те…

— А мне что-то и вместе не хочется помирать, — бросил на ходу Тулес. Обернувшись, он несколько раз выстрелил в морду преследователя, и тот, взревев, заметно снизил скорость.

Пока Алексей Александрович и Тулес пытались остановить чудовище, Туу-Пань с Дариндой и тимиуком убежали далеко вперед. Сквозь топот и рычанье подземного хищника до них некоторое время доносились обрывки фраз доброго биолога:

— Работать с вами… Наслаждение… Плечом к плечу… Я счастлив… А затем слова утонули в грохоте выстрелов и продолжительном рыке засыпающего зверя. Скалапота уже мотало из стороны в сторону, он бился боками о стены тоннеля, но сдаваться не собирался. Спасатели уже уходили от него шагом и стреляли, хорошенько приметившись, в наиболее уязвимые, мягкие места — губы и язык.

— У меня кончились ампулы, — наконец сказал Тулес. Размахнувшись, он швырнул бесполезное ружье в скалапота и попал в костяной гребень.

— У меня осталась одна. — Алексей Александрович выстрелил в последний раз и добавил: — Вернее, ни одной.

— В следующий раз я возьму с собой целый рюкзак ампул. Хотя следующего раза скорее всего уже не будет. Давайте догонять наших, а то ведь заблудятся, и придется Туу-Паню помирать в обществе малознакомых гуманоидов. Он этого не переживет.

Спасатели поспешили вперед, оставив позади медленно бредущего скалапота. Тот героически боролся со сном, тихо мычал, как корова, и все время пытался удержать в обычном положении тяжелую голову.

— Похоже, что через пятнадцать — двадцать минут этот злодей придет в себя, и тогда нам настанет конец, — проговорил Тулес. — Окончательный конец.

— Да, да, — бормотал на ходу Алексей Александрович. — Бедный Алеша. Как я мог допустить? Какой же я растяпа.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Утро выдалось на удивление солнечным и ясным, и даже в избе за закрытыми дверями было слышно, как в лесу вовсю заливаются птицы. Алеша, едва открыв глаза, приподнялся на локте, вспомнил, где он находится, и сильно опечалился. Ему снилось, что он в Москве вместе с мамой и папой гуляет по парку, а вокруг водят хороводы мирные тимиуки в кружевных чепчиках. Но если во сне эти существа о шести конечностях вызывали у него радостное удивление, то проснувшись, он с тоской и болью убедился, что ничего не изменилось, он все так же лежит на соломе в лесной избушке тимиукского колдуна и не имеет понятия, когда увидится со своим папой. Алеше захотелось всплакнуть, но рядом зашевелился мимикр, а у двери, глядя на него светящимися фотоэлементами, сидел его друг и защитник — Цицерон.

Проглотив комок, Алеша протер глаза и, стараясь не выказать слабости, твердым голосом спросил:

— Ну и чем там все закончилось, Цицерон?

— Ничем. Я же сказал, что больше не буду вам ничего рассказывать. Вы совершенно не умеете слушать. Но вот эта бочка мне определенно нравится. Цицерон показал в угол, где хранились моченые ягоды.

— Бочка как бочка, — равнодушно отозвался хозяин дома.

— Вот в этом-то и вся её прелесть. Послушай-ка, колдун, ты вчера долго говорил о своей непомерной доброте. Честное слово, я поверил тебе.

— Я и сейчас могу повторить то же самое, — не подозревая подвоха, ответил хозяин дома.

— Тогда подари нам бочку. А я потом один к тебе вернусь и отблагодарю тебя. Хочешь, настрогаю тебе таких бочек сто штук? А хочешь, построю тебе трехэтажный дом? На первом этаже будут жить твои сороконожки с тараканами, на втором — ты, а на третьем будешь по ночам вызывать добрых духов.

— Он совсем с ума сошел от сырости, — зашептал мимикр Алеше. — Зачем ему бочка?

— Нет, и не проси, — замотал головой тимиук. Он поднялся с лавки, широко, с удовольствием зевнул и направился к двери. — Мне эта бочка досталась от отца с матерью — семейная реликвия. — Тимиук распахнул дверь, и в дом хлынул яркий солнечный свет. — Ну вот, вода почти совсем спала. Скоро вам можно будет уматывать. А я пока схожу к соседу, посоветуюсь, что с вами дальше делать. Все-таки один колдун хорошо, а два лучше. — Он уже вышел за порог, затем вернулся, поднял палец вверх и предупредил: — Бочку не трогать, а то скажу злому колдуну, он вас превратит в пауков. Все. Я скоро вернусь.

Алеша только рассмеялся на эту угрозу, а Цицерон ответил хозяину дома:

— Иди, иди. Но если позовешь солдат, я не только бочку, но и дом утоплю в болоте. Так что хорошенько подумай, прежде чем предавать нас.

Презрительно фыркнув, колдун ничего не ответил и гордо удалился. Еще некоторое время были слышны его хлюпающие шаги, а когда все стихло, Цицерон высунулся на улицу и осмотрелся.

— А действительно, вон там, между деревьями, стоит какая-то избушка. Как вы думаете, у злого колдуна найдется лишняя бочка?

— Может, ты все-таки объяснишь, зачем нам бочка? — спросил Алеша и поднялся со своего соломенного ложа. — Ты что, собираешься солить в ней грибы?

— Если у вас не хватает собственной сообразительности, тогда, так и быть, слушайте конец истории, — ответил Цицерон. — В ту самую бочку, которую я выпилил из бревна, я посадил Алексея Александровича и преспокойно донес его до лагеря. Твой папа сидел в ней как в броневике и, между прочим, не задавал таких вот глупых вопросов. Ни один зверь не мог его достать. Теперь-то вам ясно?

— А-а-а! — протянул мимикр. — Теперь ясно.

— Гениально! — восхищенно проговорил Алеша. — Такая простая мысль, а мне почему-то не пришла в голову.

— То-то и оно, — высокомерно ответил Цицерон. — Для того чтобы мысль пришла в голову, надо держать эту голову настежь открытой для мысли. А у вас они заперты на все замки. Ну а через щель, — робот постучал себя манипулятором по голове, — сюда может заползти только маленькая подленькая мыслишка. В общем, думать надо. Думать.

— А я уже придумал, — неожиданно заявил мимикр. — Давайте украдем бочку, и дело с концом.

— Красть нельзя, — ответил Цицерон.

— Почему? Он себе ещё сделает.

— Нельзя, потому что нельзя! — От возмущения Цицерон даже ударил манипулятором по полу, да так сильно, что дом вздрогнул как от пушечного выстрела.

— Да, Фуго, — поддержал робота Алеша. — Ты не обижайся, но друг у друга воруют только животные и дикари.

— Даже если они носят галстуки и летают в космических кораблях, добавил Цицерон.

— Так это же друг у друга, — ответил мимикр. — А какой он нам друг? Так, тимиукский колдун какой-то. Вот у вас я никогда бы ничего не взял, потому что вы свои.

— Какая разница, свои или не свои?! — на этот раз возмутился Алеша. Если ты украл, значит, ты вор.

— А если ты вор, нам с тобой не по пути, — закончил за Алешу Цицерон. — Иди тогда к тимиукам и тырь у них ромбодабы хоть до посинения.

— А я и так их стырил, — удивленно сказал мимикр. — И мы очень неплохо их съели.

Алеша с Цицероном растерянно переглянулись.

— А я как-то не подумал, где ты их взял, — расстроился Алеша.

— Ладно, как хотите, — сказал мимикр. — Если нельзя украсть, тогда давайте отнимем. Они у нас землян и мимикров воруют, а мы не можем у них какую-то паршивую бочку отнять?

— А это уже грабеж, — проговорил Цицерон. — Этот мимикр мне нравится все меньше и меньше. Мы с тобой, Алеша, пригрели на груди вора и грабителя. Я предлагаю оставить его здесь. Пусть с колдунами живет, может, они его воровать отучат.

— Нет! — завопил Фуго. — Вы меня сюда притащили, вы и вытаскивайте! Я один через этот лес не пойду! И с колдунами жить не буду. Они меня в какую-нибудь гадость превратят! А я чистокровный мимикр и хочу им остаться до конца своих дней!

— Успокойся, никто тебя здесь не оставит, — сказал Алеша. — Цицерон пошутил.

— Я никогда не шучу. У роботов чувства юмора не бывает. Я могу только пересказывать веселые истории, но самому мне никогда не бывает весело… но почему-то иногда бывает грустно.

В этот момент до беглецов донесся громкий крик и стенания. Алеша с мимикром тут же выскочили на крыльцо, а Цицерон высунул на улицу голову. Недалеко от дома между деревьями они увидели бегущего по воде доброго колдуна. Он шатался как пьяный, держался за голову и с ужасом все время повторял:

— Я паук! Я паук! Я паук!

— Должно быть, рехнулся, — предположил Фуго и добавил: — Он мне ещё вчера показался подозрительным.

— Нет, не рехнулся. — Цицерон на четвереньках выполз из дома и встал во весь свой гигантский рост.

— Он превратил меня в паука! — сквозь рыдания причитал хозяин дома. Бедный я, бедный!

— Обычный гипноз, — пояснил друзьям Цицерон. — Злой колдун, скорее всего, большой специалист по гипнозу, поэтому все и ходят к нему. Язычники. А наш хозяин, похоже, даже этого не умеет. Сейчас проверим, какой он паук. — Цицерон вышел навстречу тимиуку и, чтобы привлечь его внимание, помахал манипулятором. — Послушай, колдун, — громко обратился он к тимиуку.

— Я паук! — с отчаянием в голосе откликнулся хозяин дома.

— В этом никто не сомневается. Если я снова превращу тебя в человека… тьфу, в тимиука, ты отдашь нам бочку?

— Бочку! — как завороженный повторил колдун. — Зачем пауку бочка?

— Молодец! — похвалил его Цицерон. — Впервые за время нашего знакомства слышу от тебя умное слово. Ну так что, хочешь обратно стать тимиуком?

— Хочу! — воскликнул колдун и повалился на все четыре колена в ноги роботу. — Все отдам! Бери что хочешь… кроме дома! Только превращай поскорее, пока меня не склевали птицы или не раздавили звери!

— Он тебя словами заколдовал или показывал чего? — спросил Цицерон.

— Магический кристалл! — испуганно зашептал тимиук. — У него есть магический кристалл!

— Понятно. — Цицерон наклонил голову так, чтобы хозяину дома была видна мигалка. — Вот видишь, это самый большой магический кристалл во всей Вселенной. Смотри на него. Сейчас он загорится и закрутится. Потом я прочитаю заклинание, кристалл завоет, и ты снова станешь тимиуком. Ясно?

— Да, да, да! — запричитал колдун.

Алеша прыснул, взглянул на мимикра, но Фуго уже зашел в дом и оттуда серьезно спросил:

— Значит, воровать нельзя, а темных тимиуков обманывать можно?

— Цицерон не обманывает, он его разгипнотизирует. А то колдун так и будет считать себя пауком.

— Все равно, оба они жулики.

Цицерон нажал на груди кнопку, и мигалка тут же закрутилась, засверкала ярко-красным светом. От страха и благоговения у тимиука отвисла челюсть, а робот густым басом начал читать заклинание:

— Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов! Биссектриса — это крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам! Именем матери гипотенузы, отца катета и дочери их — биссектрисы заклинаю тебя, стань снова тимиуком и отдай нам бочку! Можно без ягод. — После этого Цицерон включил сирену, и лес огласился таким жутким воем, что тимиук от испуга упал лицом в воду. — Все, свершилось! — торжественно закончил Цицерон. — Ты снова тимиук.

— А-а-а! — от восторга завопил хозяин дома, когда сирена замолчала. Он оглядел себя с ног до головы, любовно погладил шерсть на груди, а затем бросился к роботу. — Спасибо тебе, о великий железный колдун! Ты гораздо сильнее этого жалкого злого колдунишки! Если хочешь, оставайся у меня жить, мы с тобой таких дел понаделаем…

— Нет, спасибо, — ответил Цицерон. — Я в колдуны даже за новые аккумуляторы не пойду. Каждый должен делать свое дело. А меня дома ждет моя работа, с которой никто не справится так, как я.

— Жаль, а то бы мы с тобой такого наворочали… — искренне огорчился колдун.

— А за что он тебя в насекомое превратил? — спросил Цицерон. — Вроде бы соседи, должны жить мирно.

— Настроение у него сегодня плохое, зуб разболелся, вот и злобствует, силу свою показывает, чтоб боялись.

— Может, мне пойти к нему свою силу показать? — Цицерон пошевелил своими страшными крюками-пальцами. В этот момент из-за ближайших деревьев выскочил тимиук в таком же ветхом, рваном платье, как и у доброго колдуна. Он бросился со всех ног к своему дому, и Цицерон спросил: — Это он?

— Он, — испуганно ответил колдун. — Подслушивал.

— Эй, — вслед ему крикнул робот, — энтомолог недоделанный…

— Тихо, тихо, — умоляюще запричитал тимиук. — Не серди его, а то я уже чувствую, как опять превращаюсь в паука. Ты же уйдешь, а мне с ним жить дальше.

— Ладно, разбирайтесь сами, а нам пора. Иди, выгребай свои ягоды, мы забираем нашу бочку.

— Мы уходим? — выскочив на порог, радостно спросил мальчик, давно потерявший надежду когда-нибудь выбраться из этих глухих мест.

— Да, — ответил Цицерон. — И не просто уходим, а уходим навсегда. Теперь нас не сможет остановить даже целая тимиукская армия.

Помогая раскладывать ягоды по пустым горшкам, Алеша без умолку болтал и в суматохе случайно опрокинул целый горшок ягод на мимикра. Фуго тут же убрался в угол, улегся там и, неотличимый от соломы, долго лежал и ворчал о неаккуратности землян, глупой запасливости тимиуков и тотальном невезении всех мимикров, когда-либо живших во Вселенной.

Наконец приготовления закончились. Бочку сполоснули болотной водой и хорошенько вытерли сухой соломой. Пришло время беглецам прощаться с лесным колдуном.

— Ну, не поминай лихом, язычник, — сказал Цицерон. — Спасибо, что приютил. Как говорят гуманоиды всех солнечных систем: ни пуха ни пера тебе, ни хвоста, ни чешуи, к черту, к дьяволу, будь здоров. Зла на нас не держи, а своему склочному соседу передай, что железный колдун ещё вернется, и если он будет тебя обижать, я превращу его в ромбодаб и самолично съем.

— Да, да, спасибо, — кивал хозяин дома.

Расчувствовавшись, Алеша горячо поблагодарил тимиука и подарил ему на память большую пластмассовую пуговицу от комбинезона, которую он нашел в поселке.

— Больше у меня ничего нет, — сказал Алеша. — Но в следующий раз…

— Следующего раза не будет, — перебил его Цицерон.

— Это едят? — спросил хозяин дома, рассматривая подарок.

— Нет, это застежка, — ответил Алеша.

— Все равно красиво, — сказал тимиук и убрал пуговицу в прореху на платье.

На прощанье даже мимикр пробормотал что-то о дружбе инопланетных народов, сунул в рот горсть ягод и первым полез в бочку.

Обратный путь через лес уже не казался Алеше и мимикру таким утомительным и страшным. Они сидели в бочке, тесно прижавшись друг к другу, и приятно покачивались в такт шагам Цицерона. От этой качки Алеша вскоре задремал, и слова робота доносились до него как сквозь вату.

— Сейчас дойдем до реки, включим крейсерскую скорость и к вечеру доберемся домой. То-то наши обрадуются, — бормотал робот. — Да, Алеша, не видать тебе больше экспедиций как своих ушей. Будешь теперь на Земле ездить на дачу, кататься на велосипеде и ловить рыбу.

— А я пойду искать свою тетку, — печально отозвался мимикр. — Если её ещё не съели. У меня же, кроме нее, никого нет.

— Как это никого нет? — неожиданно спросил Цицерон. — А нас ты что, за друзей не считаешь?

— Вас? — удивился Фуго и недоверчиво выглянул из бочки. — Считаю. Но вы-то меня другом не считаете. Или я ошибаюсь? — Он с надеждой посмотрел на Цицерона, но лицо робота, как обычно, ничего не выражало. Он смотрел прямо перед собой, одним манипулятором прижимал к груди бочку, а другим расчищал путь от лиан и веток.

— То-то и оно, — разочарованно вздохнул мимикр. — Сегодня вы вернетесь в свой поселок, к друзьям, а я…

— Хватит прибедняться, — перебил его Цицерон. — Поможем мы тебе найти тетку. Что мы, нелюди, что ли? Хоть ты и вредный мимикр, и лица своего не имеешь, а я почему-то к тебе привык.

— Да?! — обрадовался Фуго. — Ты знаешь, я тоже сейчас сидел и думал: вот ведь какая занудная железка попалась, а чем-то она мне все же нравится.

— Во-первых, я мужского рода, и запомни это навсегда. А во-вторых, опять ты хамить начинаешь. Сидел бы со своими комплиментами в бочке и помалкивал. А то ведь высажу, пешком пойдешь.

— Все, молчу, — впервые охотно согласился мимикр. — А насчет тетки, ты правда мне поможешь?

— Правда, — проворчал Цицерон. — Возьму у Алексея Александровича отпуск на две недели, поменяю аккумуляторы и вперед.

Мимикр от счастья даже замурлыкал какую-то простенькую мелодию. Он вольготно растекся по внутренней стороне бочки и вскоре последовал примеру Алеши — задремал.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Догнать обессиленного Туу-Паня с бывшими пленниками оказалось не таким простым делом. Не останавливаясь, Алексей Александрович с Тулесом бежали около получаса и остановились только тогда, когда тоннель разветвился в три стороны.

— Колле-ега-а! — закричал Алешин папа в одно из ответвлений. — Ау-у! Где вы?

То же самое сделал и Тулес, но ответа не последовало ни из одного из проходов.

— Вот так история, — озадаченно проговорил ящероподобный биолог. Может, их слопал другой скалапот? Вряд ли наш преследователь живет один в таких обширных апартаментах. Наверняка у него есть жена, дети… братья и сестры.

— Вы ещё скажите — одноклассники и сослуживцы, — вконец расстроившись, ответил Алексей Александрович и снова закричал в темноту: — Коллега! Туу-Пань! Отзовитесь!

— Давайте лучше не будем кричать, — остановил его Тулес. — А то вы действительно созовете сюда все это прожорливое семейство. Будем брать след. — Он тщательно обнюхал пол в начале одного тоннеля, затем второго и наконец сообщил: — Кажется, они пошли сюда.

— Вы уверены или вам кажется? — спросил Алексей Александрович.

— Здесь так смердит, что я ни в чем не могу быть уверен. Но до сих пор я ни разу в жизни не ошибался. Так что не будем терять времени.

Спасатели побежали дальше, при этом Тулес на бегу принюхивался и иногда, задыхаясь, говорил:

— Здесь. Точно здесь. У нашего друга тимиука сильный запах. Я бы его и под землей нашел.

— А мы с вами где? — отдуваясь, спросил Алексей Александрович.

— Ах, ну да, мы с вами и так под землей. Значит, я нашел бы его и под водой.

Они ещё несколько раз останавливались на развилках, чтобы определить правильное направление, на этих остановках Алексей Александрович звал Туу-Паня, но с каждым разом все тише и тише — он охрип.

— Ну что, докричались? — без всякого злорадства спросил Тулес.

— Я понял: мы отсюда никогда не выйдем, — сиплым голосом в отчаянии сказал Алексей Александрович. Он сел на корточки и закрыл лицо ладонями. Даже если нас не съест скалапот, мы умрем от голода и вони. У землян есть такой миф о человекобыке Астерии, который жил в подземном лабиринте вроде этого. Каждый год ему на съедение приводили по семь юношей и семь девушек. И только одному афинскому царевичу — Тесею — удалось убить чудовище и выбраться из этого лабиринта. Но ему помогла царская дочь — Ариадна, а нам помочь совершенно некому. Наш Минотавр, наверное, уже проснулся и торопится сюда. Что ж, примем смерть как настоящие мужчины. Пойдем навстречу чудовищу и хотя бы разок дадим ему по морде.

— Что вы несете, уважаемый коллега! — негодующе завопил Тулес. Значит, вы считаете, что по-мужски будет бросить совершенно беспомощного друга и даму в этой норе, а самому преспокойненько залезть в пасть к скалапоту и дать себя сожрать?! — Тулес принялся расхаживать взад-вперед. При этом он нервно всплескивал руками и возмущенно фыркал. — Это вы называете мужским поступком? А ваш сын, Алеша, которого вы собираетесь лишить отца? А ваша уважаемая жена? О них вы подумали?

— У нас скоро в фонарях сядут батарейки, — тихо сказал Алексей Александрович. — И тогда — все.

— Тем более нельзя сидеть на месте! — закричал Тулес. — Вперед! А вашему этому человекобыку… как вы его назвали?

— Астерий, что в переводе означает — звездный.

— Вот-вот, вашему этому звездному быку мы ещё рога пообломаем. И без помощи этой… как вы её назвали?

— Ариадна, внучка бога солнца Гелиоса.

— Вот-вот, без внучки обойдемся. Да я ему… — Тулес несколько раз ударил себя в грудь кулаком, — я ему… — В этот момент где-то позади спасателей, издалека донесся рев скалапота, и Тулес сразу заторопился: Все, Алексей Александрович, нам пора идти. Негоже помирать черт знает где только потому, что у нас нет знакомой среди мифологических персонажей. Пойдемте, пойдемте, я буду вашей Ариадной.

Тулес помог Алексею Александровичу подняться, и они продолжили свой нелегкий путь по мрачному лабиринту. Упав духом, Алешин папа бежал нехотя, и Тулесу частенько приходилось его подгонять.

Неожиданно Тулес резко остановился и, сдерживая хриплое дыхание, взволнованно зашептал:

— Тихо! Тихо, уважаемый коллега. Кажется, я что-то слышал.

Алексей Александрович обессиленно ткнулся в стену, привалился к ней и замер, но сколько ни напрягал слух, услышать ему ничего не удалось.

— Это скалапот рычит, — сказал Алешин папа. — А ещё я слышу, как бухает мое сердце.

— Вот, вот опять! Они там, — радостно воскликнул Тулес и показал вперед. — Я вам точно говорю. — И действительно, теперь уже и Алексей Александрович явственно услышал далекий крик. — Из этого толстяка получился бы неплохой марафонец. А все прибеднялся. — Тулес взял Алексея Александровича за руку и потянул за собой. — Ну давайте, коллега. Мы же можем их снова потерять. Да и зверюга уже наступает нам на пятки. Я вас очень прошу.

Немного отдохнув, Алешин папа стряхнул с себя губительное оцепенение и побежал так быстро, что мигом оставил своего друга позади. Его даже заносило на поворотах, и он отталкивался от скользких стен руками, давно перестав испытывать отвращение. Усталость и безысходность сделали его менее брезгливым.

В очередной раз повернув направо, Алексей Александрович с разбегу налетел на спешившего к нему Туу-Паня, и от столкновения оба спасателя повалились на пол. При этом они чуть не раздавили Даринду, которая не отставала ни на шаг от толстого биолога.

— Коллега! Уважаемый коллега! — падая, закричал Алешин папа.

Громко ойкнув от удара, Туу-Пань машинально ухватился за Алексея Александровича, и они в обнимку покатились по мокрому наклонному полу.

— Наконец-то, — пропыхтел Туу-Пань. — Нашел! Я нашел вас! Я уже и не думал…

Даринда в это время радостно причитала и горячо благодарила своих мимикрских богов. И даже сдержанный в проявлениях чувств тимиук, подняв оброненный кем-то фонарь, бросился помогать упавшим спасателям.

Некоторое время биологи копошились на скользком полу, пытаясь поднять друг друга. Когда им наконец удалось встать на колени, из-за поворота выскочил Тулес и, не успев остановиться, наехал прямо на обнявшихся друзей.

— Ой, простите, коллеги! — выкрикнул он, увлекая за собой спасателей.

— Ничего, ничего, уважаемый Тулес, — едва проговорил придавленный Туу-Пань, который оказался в самом низу кучи. — Я потерплю. Главное, что вы нашлись.

— У нас нет времени на разговоры, — пыхтя, сообщил Тулес. — Эта зверюга совсем рядом. Вы даже не представляете, как он близко! — Оказавшись на ногах, Тулес быстро помог друзьям встать, и снова пятеро уставших узников подземного лабиринта побежали вперед, навстречу неизвестности.

— Я так обрадовался, что забыл вам сказать! — вдруг закричал Туу-Пань. — Там, впереди… Там…

— Алеша?! — воскликнул Алексей Александрович.

— Стадо скалапотов?! — одновременно с ним прохрипел Тулес.

— Нет. — Туу-Пань вдохнул побольше воздуха и ответил: — Там, впереди, тоннель пошел резко вверх. Понимаете? Мы спасены! Я уверен: эта дорога ведет на поверхность.

— Это ещё не факт, — скептически отозвался Тулес. — Я уже и сам не верю, что когда-нибудь выберусь из этого бесконечного мусоропровода.

— Резко вверх я не осилю, — пожаловался Алексей Александрович. — Я могу бежать только вниз. И то желательно верхом на скалапоте.

— Осталось уговорить скалапота подвезти нас наверх, — тяжело дыша, отозвался Тулес.

— Я готов даже внутри скалапота.

— Нет, уважаемый коллега, — отдуваясь, сказал Туу-Пань. — И не надейтесь. Этому людоеду мы вас не отдадим.

В этот момент тоннель действительно пошел вверх, и чем дальше, тем круче становился подъем. Спасатели уже не бежали, а едва перебирали ногами, все время подбадривая друг друга. И хотя эти разговоры сбивали дыхание и отнимали много сил, они самым чудесным образом помогали беглецам, вселяли в них надежду на благополучный конец.

— Знаете, почему он все ещё нас не догнал? — перебирая руками по стене, спросил Алексей Александрович. — Он тоже сильно устал. Бежим-то весь день.

— Удивительная наблюдательность, — съязвил Тулес. — Это же надо быть таким идиотом, целый день бегать за обедом.

— А что ему остается делать, уважаемые коллеги? — вступил в разговор Туу-Пань. — Его заперли в этом антисанитарном лабиринте, кормят не часто, вот он и носится за нами как угорелый. Несчастный, ему попались быстро бегающие бутерброды.

Где-то внизу, на расстоянии не более двухсот метров, шатаясь от усталости, брел голодный скалапот. До спасателей доносилось его хриплое дыхание и тяжелые вздохи. Свирепое животное давно уже тащилось с той же черепашьей скоростью, что и спасатели, но оно как будто поставило себе целью умереть, но догнать и сожрать этих крупных упитанных двуногих, которые умудрились пересечь темный мрачный лабиринт из конца в конец.

— Нет, это выше моих сил, — простонал Алексей Александрович. Он вдруг опустился на четвереньки и медленно пополз рядом с Дариндой, которая не тратила силы на разговоры. — Я сейчас вернусь и скажу этому скалапоту все, что я о нем думаю.

— Не утруждайте себя спуском, он сам сейчас сюда придет, — ответил ему Тулес. — Когда устанете передвигаться на четвереньках, ползите по-пластунски, но только, ради Бога, не останавливайтесь. Потому что это будет последняя ваша остановка. А заодно и наша. Вы же понимаете, что мы, ваши друзья, не оставим вас здесь одного.

— Понимаю, — обреченно вздохнул Алешин папа. — Поэтому и ползу.

Бежавший впереди тимиук, самый легкий и выносливый из всей команды, вдруг рванулся вперед и через несколько секунд закричал:

— Скорее сюда! Здесь выход!

Эта счастливая весть сразу придала сил спасателям, они прибавили шагу, и даже Алексей Александрович резко поднялся с колен и выдохнул:

— Выход? Не верю!

Преодолев последние метры, спасатели вышли в довольно большую круглую пещеру, из которой во все стороны расходились тоннели. Прямо напротив беглецов проход перегораживала точно такая же бревенчатая решетка, как и в противоположном конце лабиринта.

— Вот, — удрученно сказал тимиук и показал на решетку. — В темноте мне показалось…

— Действительно выход, — проговорил Тулес, освещая фонариком толстые бревна. — По крайней мере, вы, Даринда, можете спокойно покинуть это гиблое место. Если вы когда-нибудь доберетесь до нашего лагеря, сообщите, пожалуйста, членам экспедиции, где покоятся наши останки.

— Наши останки скалапот утащит в глубь лабиринта в собственном желудке, — загробным голосом сказал Алексей Александрович.

— Обязательно, — дрогнувшим голосом ответила Даринда. — Обязательно сообщу… потом. Но пока я останусь с вами.

— Уважаемые коллеги! Уважаемые коллеги! — отдышавшись, позвал Туу-Пань. — Я все же предлагаю не отчаиваться и хорошенько подумать. В конце концов, мы же ученые, нам приходилось решать и более сложные задачи.

— В лаборатории, — ответил Тулес. — А здесь за нас эту задачу решит скалапот. — Тулес прислушался и добавил: — Ползет, паразит. Можно начинать намазывать себя горчицей.

— Ну пойдемте хотя бы в этот проход, — предложил Туу-Пань и показал на ближайший тоннель.

— Хотите побегать ещё денек, уважаемый Туу-Пань? — спросил Алексей Александрович. — Что ж, давайте. Чем сильнее мы отощаем, тем меньше достанется этому зверюге.

Не дожидаясь скалапота, спасатели вошли в один из проходов и побрели по нему, уже не надеясь на чудо. Но путь их оказался коротким. Они вышли в тот самый тоннель, по которому поднимались к пещере. Еще издали они услышали тяжелое пыхтение хищника, дождались, когда он проползет мимо, и вышли к нему в тыл.

— А ведь он здесь никак не развернется, — задумчиво проговорил Тулес. — И к потолку прижать нас не сможет — костяной гребень помешает.

— Это вы к чему? — спросил Алексей Александрович.

— Я хочу сказать, что мы запросто можем подойти к нему сзади, оседлать его и покататься. По крайней мере, не надо больше убегать. В узком тоннеле он вынужден будет идти только вперед. Да и когда ещё нам представится возможность покататься на таком чудовище? А так, глядишь, он нас привезет к какому-нибудь другому выходу.

Сказав это, Тулес догнал едва плетущегося скалапота и не без труда забрался к нему на спину.

— Присоединяйтесь, коллеги! — крикнул он друзьям. — Это, конечно, не роскошный автомобиль, но довольно удобно, особенно после такой пробежки.

Через пару минут вся команда заняла места на спине скалапота. Зверь жалобно мычал, хлестал себя по ляжкам хвостом и пытался обернуться, но ничего не мог поделать с непрошеными наездниками. Спасатели подгоняли его, били пятками по спине, а тимиук даже пробежался вдоль гребня до самой головы и пощекотал скалапота за ухом.

— А ведь он хороший парень, — сказал Тулес засыпающим друзьям. Он поощрительно похлопал гиганта по спине и ласково добавил: — Иди, иди, дурашка. Может, попробуем взять решетку на таран?

— А чем мы будем её таранить? — зевая, спросил Алексей Александрович.

— Скалапотом, — просто, как будто речь шла о послеобеденной прогулке, ответил Тулес.

— Думаете, он согласится, уважаемый коллега? — подал голос Туу-Пань.

В этот момент пещерный хищник вышел из тоннеля в пещеру и, сильно качаясь, направился к зарешеченному выходу. Спасатели посыпались со скалапота, как спелые яблоки, и на всякий случай отошли назад в тоннель, но измученное животное и не думало их преследовать. Скалапот добрел до решетки, ткнулся в неё мордой и, взревев, повалился на пол.

— Все-таки мы его усыпили, — печально констатировал Алексей Александрович. — Но что делать дальше, я не представляю. Назад мы не дойдем, а впереди решетка и этот цербер.

— Для начала я предлагаю поспать, — сказал Тулес. — Отойти подальше, выставить караул и хорошенько вздремнуть. Вот увидите, на свежую голову мы придумаем с десяток самых разных способов собственного спасения.

— Да, да, уважаемый коллега, — с сомнением в голосе согласился Туу-Пань. — Обязательно придумаем.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Цицерон отправился совсем не по той дороге, по которой беглецы попали к колдуну. Он прикинул, где должна быть река, и двинулся наискосок не разбирая дороги.

Теперь, когда Алеша с Фуго мирно спали в бочке, он мог прибавить скорость и путь до деревни, где священный трубиран чуть не утащил Алешу, одолел в два раза быстрее. Чтобы не рисковать зря, Цицерон шел опушкой леса и издалека видел, как вокруг лагерных костров суетятся тимиукские солдаты. Один раз он чуть не нарвался на сторожевой дозор, но вовремя заметил замаскированные зелеными ветками катапульты. Цицерон обошел опасное место, спустился в глубокий овраг и вдруг услышал тимиукскую речь:

— Наверное, их уже давно поймали.

— Это точно. Опять награду получит кто-то другой, а нам на роду написано всю жизнь ходить в этом рванье.

Цицерон осторожно поставил бочку на землю и выглянул из оврага. Прямо к нему, беспечно размахивая машинками для метания стрел, шли два тимиука в мятых проржавевших латах. Когда вояки оказались прямо над головой у робота, он сдернул обоих крюками вниз. Тимиуки свалились к нему под ноги, подняли вверх руки и ноги и от ужаса зажмурились.

— Если хоть слово скажете!.. — свирепо зашептал Цицерон. — Хотя бы один звук издадите — разберу на части!

Тимиуки лежали на земле и с замиранием сердца ждали своей участи, а Цицерон поддел обоих крюками за доспехи, поднял повыше и так же тихо сказал:

— Ну что, вояки, съели? Вы на кого охотитесь? Я на Меркурии голыми манипуляторами крокодавов давил, а они побольше вас раз эдак в сто будут.

— Кому это ты там… фантазируешь? — послышался из бочки голос Алеши.

— Что, опять врет? — спросил проснувшийся мимикр.

— Ну вот, — расстроился Цицерон. — Говорили же мне, что мимикр — это не к добру. А я его ещё в собственной бочке ношу, от тимиуков оберегаю. Я, между прочим, пленных допрашиваю, а вы меня компрометируете перед ними.

Алеша вылез из бочки, потер кулаками глаза и, зевая, сказал:

— Если ты будешь допрашивать всех тимиуков, которые встретятся нам по дороге, мы никогда не дойдем до дома.

— Я не понимаю, кто кого несет? — возмутился Цицерон. — Садись в бочку и сиди. Через пять минут мы отправляемся. — Цицерон повернулся к пленным, хорошенько встряхнул их и сурово спросил: — А зачем вам понадобился мальчик-землянин? Отвечайте.

Раскачиваясь на крюке, один из тимиуков дрожащим голосом ответил:

— Да мне лично он не нужен. Сказали, я и пошел. Несколько лет назад наши тоже сперли одного инопланетянина, так за него потом знаешь сколько железа и всякой всячины отвалили? Инопланетяне, они стоят дорого. Инопланетяне нынче в цене. Это за меня больше одного ромбодаба никто не даст… а то и одного не дадут.

— Ясно, — сказал Цицерон. — Людьми, значит, приторговываете?

— Мы люди маленькие, — тихо сказал другой тимиук.

— Маленькие, это точно, — согласился Цицерон. — А голова-то вам зачем дана? — Оба тимиука пожали плечами. — Я вас спрашиваю!

— Мы солдаты Великого Полководца, — неуверенно ответил тимиук. — Он думает за нас, а мы обязаны ему подчиняться.

— Скучный вы народ, гуманоидов на железо меняете, — покачал головой Цицерон. — Рабы вы, а не солдаты. И других хотите сделать рабами. А голова у вас только для того, чтобы есть, сморкаться и глупости говорить. Бросить бы вас священному трубирану, да воспитание не позволяет.

— Не надо! — в один голос воскликнули тимиуки.

— Ну и что мы будем с ними делать? — спросил робот у Алеши.

— Я предлагаю их отпустить, — ответил Алеша. — Все равно ничего плохого мы им не можем сделать. И хорошего тоже.

— Отпустить, — укоризненно проговорил Цицерон. — А они тут же побегут к своим и устроят на нас облаву.

— Нет! — горячо заговорил один из тимиуков. — Если отпустите, честное слово, мы никому ничего не скажем. Мы, тимиуки, умеем помнить добро.

— Да? — удивился Цицерон. — Тогда объясните мне, почему обязательно нужно было поймать вас, пообещать бросить трубирану, а потом отпустить, чтобы вы заговорили о добре? Почему вы сразу не можете быть добрыми? Пригласили бы всех нас в гости на чашку машинного масла или кофе. А то ведь получается, что это мы вынудили вас сделаться добрыми.

— Нам сказали, — забормотал тимиук, — что вы хотите захватить нашу страну, выгнать нас из домов, а всех священных трубиранов зажарить и съесть.

— Кто это вам такое наплел? — удивился Алеша.

— Великий Полководец, — ответил тимиук.

— Вот так, Алеша, — словно уличив мальчика в чем-то нехорошем, сказал Цицерон. — А ты говорил, что я врун. Да я по сравнению с ихним Великим Полководцем — новорожденный младенец. Я если и вру, то есть сочиняю, то никого этим не ввожу в заблуждение. Эх, был бы я один, сходил бы в Главный город и поговорил бы с этим Великим Полководцем с глазу на глаз.

— С фотоэлемента на фотоэлемент, — поправил его Алеша.

— Вот именно, — согласился робот. — Ничего, доберусь я до него.

— Дикарей гуманизму учить — пустое дело, — подал голос мимикр. Поехали. Потом вернешься и будешь им читать проповеди сколько влезет. Вернее, сколько из тебя вылезет.

— Ладно, — сказал Цицерон, проигнорировав слова мимикра. — Можете отблагодарить нас прямо сейчас. Скажите, у моста есть солдаты?

— Да, — ответил тимиук. — Вас везде ищут. Мост охраняется, и дорога тоже.

— Надо хорошенько подумать, — проговорил Цицерон и поскреб манипулятором железную голову. — А то ведь окружат нас и завалят булыжниками. Всей оравой они нас одолеют, Алеша. Я всего лишь грузовой робот. Съездят мне камешком по фотоэлементу — и останешься ты один. Меня-то потом починят, а вот тебя сложнее будет. Запчастей нет. — Робот опустил тимиуков на землю, и те принялись поправлять на себе доспехи и разминаться. При этом они старались не смотреть на Алешу и Цицерона.

— Ну что? — обратился к ним Цицерон. — Вы там что-то говорили про добро, которое умеете помнить.

— Умеем, умеем, — закивали тимиуки.

— Тогда давайте принесите нам чего-нибудь поесть и считайте, что вы свободны.

Вояки не заставили себя долго упрашивать. Они пошли вначале медленно, боком, но через несколько метров повернулись и бросились бежать со всех ног.

— Похоже, что не вернутся, — глядя им вслед, сказал Алеша.

— Как пить дать, обманут, — согласился Цицерон. — Одно слово — гомо сапиенс. Что с них взять?

— Гомо сапиенс — два слова, а не одно, — поправил робота Алеша.

— Какая разница? — махнул манипулятором Цицерон. — Главное, эти тоже врунами оказались. Вы же, люди, редко сочиняете бескорыстно, то есть врете.

— Ну конечно, — сказал Алеша. — Вы, роботы, хорошие, а мы, люди, плохие.

— Не все, не все, — задумчиво ответил Цицерон. — Вот твой папа, Алексей Александрович, мужик что надо. — Робот посмотрел на Алешу и примирительно добавил: — Да и ты неплохой мальчик. Домой вернемся, я тебе книгу подарю. Очень хорошая книга. "Сопротивление материалов" называется. Сам-то я её не читал, но говорят, что там все написано: и как сопротивляться, и вообще, на что способен каждый материал.

Пока Алеша с Цицероном беседовали, на краю деревни появились два тимиука в латах. Даже издалека видно было, что они сильно нагружены, а чтобы их не заметили свои, тимиуки бежали припав к земле.

— Смотри, смотри, — воскликнул Алеша. — Это те самые, твои пленные. Неужели несут?

— Ну что ж, — важно сказал Цицерон, — значит, они действительно честные тимиуки. Только и всего. Как говаривал твой замечательный папа: честностью можно удивить только жулика. Я же не удивляюсь.

Тимиуки принесли из деревни восемь необыкновенно крупных и спелых ромбодабов. Они вытряхнули их из подолов длинных домотканых рубах, почему-то встали по стойке «смирно», и один из них, потупившись, сказал:

— Вот, принесли.

— Опять ромбодабы, — вздохнул Алеша. — Неужели здесь больше ничего не растет? Назвали бы тогда планету — Ромбодаб, а не Тимиук.

— Вообще-то в таких случаях принято говорить "спасибо", — укоризненно покачал головой Цицерон. Алеша тут же извинился и поблагодарил тимиукских солдат, а те украдкой забрали свои машинки для метания стрел и снова встали по стойке «смирно».

— Да ничего, ничего, — сказал один из тимиуков. — Мы и без спасиба обойдемся. Нам вообще-то надо возвращаться в войско, а то подумают, что мы сбежали. Дезертиров у нас отдают трубиранам на съедение.

— То-то я смотрю, трубираны у вас такие большие и жирные вырастают, сказал Цицерон. — Вот у них на Земле они не больше этого бочонка. Ладно, бегите. Можете передать привет вашему Великому Полководцу. Жаль, что я никогда его не увижу. Хотя мир тесен, может, и повстречаемся.

Тимиуки покивали головами, ещё немного потоптались на месте, а потом бросились в обратную сторону, к своему войску.

— А теперь марш в бочку! — скомандовал Цицерон. — Продукты у вас есть, по дороге и пообедаете. Ни стрелы, ни камни вам больше не страшны, а я побегу так быстро, что никакая катапульта нас не достанет. Так что вперед, и да поможет нам Великая гипотенуза.

Цицерон оказался прав. Два кордона пришлось пройти беглецам, прежде чем они достигли моста, и оба раза тимиуки ничего не смогли сделать. Они просто не успевали развернуть тяжелые, неповоротливые катапульты, и камни летели вслед беглецам с большим опозданием. Стрелы же, которые тимиуки выпускали из своих машинок, ломались о металлический корпус Цицерона, втыкались в бочонок, и вскоре убежище Алеши и мимикра стало похоже на ощетинившегося дикобраза.

— Как мы их надули! — на бегу веселился Цицерон. — Вот что значит когда голова работает хорошо. Думалка в нашем деле — главный орган. Кем бы я был без думалки? Правильно, — ответил за своих друзей Цицерон. — Без думалки я был бы обычным подъемным механизмом вроде подъемного крана. А вы — инфузориями-туфельками. Есть такое животное, без головы, но, кажется, в обуви. Вот видите, а вы меня всякими обидными словами называли.

— Да я уже давно… — начал Алеша, но Цицерон перебил его:

— Да я не упрекаю, так, к слову пришлось. — Он прибавил шагу, вбежал на мост и крикнул опешившим охранникам, которые остались позади: — Эй, тимиуки, зарубите себе на носу… — Тут Цицерон неожиданно споткнулся, выронил из манипуляторов бочонок и растянулся на мосту во весь свой гигантский рост. Бочонок с Алешей и мимикром запрыгал по бревнам, подкатился к краю и, сорвавшись с моста, полетел в воду. Раздался громкий всплеск, и робот услышал голос Алеши:

— Цицерон! Цицерончик! Спа-си!

— Алеша! — бормотал Цицерон. — Сейчас. Я сейчас.

Бочонок был уже метрах в двадцати от моста, когда Цицерон поднялся на ноги. Быстрое течение подхватило ненадежное суденышко, вынесло его на стремнину, закружило в мутных водоворотах и понесло неизвестно куда. А Цицерон все стоял на мосту, протягивал вперед манипуляторы и в отчаянии кричал:

— Алеша, Фуго, держитесь! Держитесь, я сейчас!

Наконец робот пришел в себя и начал действовать. Но пока он сбегал с моста, бочонок успел скрыться за поворотом реки.

Не обращая внимания на злорадствующих тимиуков, Цицерон понесся по берегу со всей скоростью, на какую был способен. Вслед ему неслись хохот и проклятья. Кое-где солдаты успели развернуть катапульты, и несколько здоровенных булыжников со свистом пронеслись у робота над головой. Но Цицерон даже не заметил этого. Он бежал у самой кромки воды и громко бормотал:

— Ах я хвастливая дырявая кастрюля! Электронная чурка! Болванка для шляп!

Забежав за поворот, робот увидел, как тимиуки с другой стороны реки заарканили бочонок и тянут его к себе.

— Эй, тимиуки! — во весь голос загремел Цицерон и вошел по колена в воду. — Именем своего железного бога — Древнего Паровоза — заклинаю вас: отдайте мне мальчика! Иначе я вернусь сюда с огненной трубой и дотла сожгу все ваши города! — Но тимиуки подтянули бочонок к берегу, вытащили оттуда перепуганных Алешу и мимикра, а утыканную стрелами бочку пустили дальше по течению. Они без труда справились с пленникам. Не торопясь связали Алешу по рукам и ногам, прикрутили к нему мимикра и обоих бросили на небольшую тележку.

— Спаси нас, Цицерон! — услышал робот с другого берега.

— Ну, теперь держитесь у меня! — потрясая железными крюками, страшным голосом закричал Цицерон. В этот момент из воды показалось щупальце священного трубирана. Оно обвилось вокруг ноги Цицерона и потянуло его в воду. Робот удивленно посмотрел вниз, ударил по щупальцу манипулятором и с отчаянием в голосе крикнул:

— Да отстань же ты, каракатица недоделанная! Не до тебя.

Цицерон выскочил на берег, да так резко, что чуть не выдернул трубирана из воды. Здесь он переключился на бег, выбрался на сухое ровное место и кинулся назад к мосту. При этом он не переставал бормотать:

— Что же я наделал, старая керосинка! Расплавить меня мало. Вернусь домой, сам попрошусь в металлолом.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Спасатели долго искали место посуше, где можно было бы отдохнуть, и в конце концов обнаружили небольшую пещерку с узким входом, пол которой был застелен гнилой соломой.

— Тюрьма, — мрачно сказал Тулес, устраиваясь в углу. — Сюда, наверное, сажали узников, и те должны были выбирать: либо умереть с голоду в этой яме, либо идти на поиски другого выхода. Думаю, что заканчивалось все встречей со скалапотом.

— Какое варварство, — возмутился Алексей Александрович, — кормить животное разумными существами! — Он сел на солому и с удовольствием вытянул уставшие ноги. — Если мы все же выберемся отсюда, то после того как найдем Алешу, обязательно вернемся сюда и отловим это чудовище. Оказывается, его нетрудно поймать. Надо всего лишь в тоннеле подойти к нему сзади и надеть на лапы… Эврика!!! — вдруг закричал Алексей Александрович, чем сильно перепугал своих друзей. Даринда шарахнулась в другой угол, а Туу-Пань, схватившись за сердце, по стене осел вниз. — Я придумал! Мы спасены! Я знаю, как сломать решетку!

— Уважаемый коллега, ну зачем же… — начал было Туу-Пань, но Алексей Александрович не дал ему договорить.

— Для чего мы все это время таскаем с собой вот это? — Он отстегнул от пояса моток капронового шнура и потряс им над головой. — У нас же есть триста метров прочнейшей веревки. Да на неё же не только скалапота, кита можно ловить. Сейчас мы пойдем и привяжем все шесть лап зверя к одному-единственному бревну, и когда скалапот проснется, он сам откроет нам выход — вырвет это бревно из решетки.

— Вы думаете, он станет это делать? — с сомнением в голосе спросил Тулес.

— Уверен. Во-первых, он тупой. Во-вторых — сильный. И за возможность свободно перемещаться по этим смердящим коридорам положит жизнь. — Алексей Александрович развел руками. — Таково предназначение всех тупых и сильных: они открывают двери тем, кто сумел направить их силу в нужное русло. А теперь за дело, иначе мы упустим время.

Спасатели разрезали каждый шнур на две части и каждую часть сложили вчетверо. Затем они сделали на концах шнуров скользящие петли и после этого отправились к спящему хищнику.

Вся операция заняла не более пятнадцати минут. Скалапот спал как убитый и не шелохнулся, когда Алексей Александрович надевал ему на лапы петли. Привязать вторые концы к бревну взялся Тулес. Он долго мудрил и, закончив, сообщил, что даже он теперь ни за что не сможет развязать эти узлы.

Закончив, спасатели вернулись в пещеру в очень хорошем расположении духа. Несмотря на усталость, они ещё долго обсуждали план действия и незаметно для себя уснули, кто как сидел.

Скалапот проспал несколько часов, проснулся злой и ужасно голодный и тут же невероятно громким ревом разбудил спасателей, которые расположились всего лишь в ста метрах от чудовища.

Поднявшись на ноги, зверь людоедски зевнул, потоптался на месте и почесал спину о бревна решетки. Затем он долго нюхал воздух и, определив нужное направление, двинулся к тоннелю.

Рев скалапота разбудил спасателей, и они повскакивали с нагретых мест словно по тревоге.

— Есть! — с охотничьим азартом воскликнул Алексей Александрович. Зверь вышел на тропу войны. Теперь осталось хорошенько разозлить его.

— Может, не надо, уважаемые коллеги, он и так злой, — проговорил Туу-Пань. — А теперь ещё и отдохнувший. Что, если он сорвется с веревок? Мы же не сможем убежать.

— Вы, уважаемый Туу-Пань, вместе с дамой и этим шустрым жителем долины уходите в основной тоннель и ждите. Мы же с коллегой Тулесом заманиваем зверя в боковой проход. Когда он вырвет бревно и бросится за нами, вы выскакиваете через решетку, а мы вас догоним позже. Все ясно?

— Ясно, — печально ответил Туу-Пань. — А если он схватит вас?

— Тогда передайте нашим родным, — язвительно начал Тулес, — что это произошло ясным солнечным днем, на цветущей поляне, под пение птиц, среди мирно пасущихся жвачных животных.

— Вы все шутите, — обиделся Туу-Пань.

— Какие же тут шутки! Не станете же вы рассказывать нашим уважаемым родственникам, что мы закончили свое земное существование в желудке скалапота. Они этого не переживут.

Рев разъяренного скалапота подсказал спасателям, что зверь уже почувствовал на лапах путы. Туу-Пань со спасенным пленником и Дариндой тут же отправились на свое место — в основной тоннель, а Алексей Александрович с Тулесом осторожно пошли на голос скалапота.

Зверя они увидели, когда до пещеры оставалось не более пяти метров. Огромное мускулистое животное стояло у входа в тоннель и смотрело на биологов налитыми кровью глазами. Почуяв добычу, скалапот с ревом рванулся вперед, но веревки остановили его, и зверь словно подкошенный ткнулся мордой в пол. При этом решетка дрогнула и затрещала, сверху посыпались песок и камни, а Алексей Александрович, не удержавшись, закричал:

— Молодец, зверюга! Давай, поднажми! Еще пару рывков, и ты свободен.

Скалапот рвался как сумасшедший, оглушительно ревел и в бешенстве рыл каменный пол лапами. На губах у него выступила пена, и когда дверь рычал и мотал головой, брызги летели во все стороны. Несколько раз он с разбегу пытался порвать путы, но каждая такая попытка заканчивалась его поражением. Алексей Александрович оказался прав — капроновый шнур крепко держал животное.

Алешин папа с Тулесом, как могли, помогали скалапоту вырвать бревно. Они дразнили его, а под конец совсем осмелели, подходили к самой морде зверя, хлопали его по носу и, мокрые от слюны, отбегали. От этой беспримерной наглости и бессилия скалапот был готов отгрызть собственные лапы. Никто и никогда не позволял себе так унижать гигантского хищника, и тот, обезумев от ярости, вставал и снова кидался на спасателей.

Наконец раздался долгожданный треск. Две поперечные перекладины на решетке лопнули, бревно вылетело из своего гнезда, и освободившийся скалапот кинулся на обидчиков. Алексей Александрович с Тулесом едва успели сообразить, что произошло. Увидев мчащегося на них гиганта, они с воплями бросились в глубь тоннеля, оба споткнулись и покатились по полу. Спасло биологов чудо. Бревно, которое скалапот тащил за собой, не прошло в тоннель по высоте. Нижний конец его ткнулся в выступ, верхний уперся в потолок, и скалапот снова со всего маху ткнулся мордой в пол.

А тем временем команда Туу-Паня уже поднималась вверх по основному тоннелю. Толстый биолог на цыпочках крался вдоль стены, как будто боялся спугнуть дичь, а его подопечные так же крадучись следовали за ним.

— Главное, не отставайте от меня, — шепотом инструктировал их Туу-Пань. — Если появится скалапот, организованно разворачиваемся и бежим назад.

— А если он нападет сзади? — так же шепотом спросил тимиук.

— Тогда бежим вперед. Но первыми сзади должны показаться наши друзья.

— А если это будет скалапот, а не друзья? — не унимался тимиук. — Если он их уже съел? Слышишь, как рычит, зверюга!

— Еще не родился тот зверь, который сумеет съесть моих коллег. Но если все же такое произойдет… — Туу-Пань остановился и тяжело вздохнул. Тогда Даринда бежит к выходу, а мы прикрываем её отход.

Тимиук на некоторое время замолчал, но, видно, этот вопрос сильно мучил его, и он спросил:

— Как это прикрываем? Вступаем в бой, что ли?

— Скалапоту понадобится какое-то время, чтобы разжевать и проглотить нас, — тихо пояснил Туу-Пань. — А Даринда тем временем успеет добежать до решетки. Теперь ясно?

— Ясно-то мне ясно, — пробурчал тимиук. — Но я не понимаю, зачем нам её прикрывать.

— А что вы предлагаете, уважаемый абориген?

Тимиук не успел высказаться, потому что рядом вдруг кто-то громко всхлипнул. Вначале они не поняли, кто это, но потом догадались, что плачет Даринда.

— Что с вами, мадам? Вам очень страшно? — участливо спросил Туу-Пань.

— Нет, — ответила Даринда. — К страху я давно привыкла на своей планете. Там таких, как скалапот — пруд пруди.

— Тогда почему вы плачете?

— Меня… — пискнула Даринда, — меня никто никогда не прикрывал.

— Привыкайте, мадам, — покровительственным тоном сказал Туу-Пань.

— Зачем? — вздохнула Даринда. — Все равно это первый и последний раз.

До пещеры оставалось каких-нибудь двадцать метров, когда команда Туу-Паня сквозь рев скалапота услышала треск решетки. Пленникам подземного лабиринта этот резкий, неприятный звук показался небесной музыкой, и командир группы, не удержавшись, воскликнул:

— Наши злоключения окончены! Мы свободны, господа!

Вначале послышались глухие удары дерева о камни, затем рычание скалапота сделалось тише, и Туу-Пань заторопил своих спутников:

— Вперед! Он уже гонится за ними. Только бы они успели! Только бы успели.

В пещере действительно никого не оказалось, а в изуродованной решетке не хватало одного вертикального бревна. Не дожидаясь возвращения хозяина подземелья, команда бросилась к выходу. Первым в образовавшуюся брешь пулей выскочил тимиук. Оказавшись за пределами владений скалапота, он успокоился и даже помог Даринде преодолеть высокую перекладину, а затем и спуститься вниз.

Последним полез Туу-Пань. Он просунул голову в щель, выдохнул воздух и начал протискиваться между бревнами, но застрял из-за большого живота. Туу-Пань попробовал вернуться назад и вдруг с ужасом понял, что не может сдвинуться с места. Тимиук хватал его за руку и изо всех сил тянул к себе. Даринда умоляла своего спасителя пролезать поскорее, пока не появился скалапот. А сам спаситель беспомощно дрыгал в воздухе ногами, упирался руками в решетку и от чрезмерного усердия обливался горячим потом.

— Это ж надо было такое пузо отрастить, — кряхтя от натуги, прохрипел тимиук. — Теперь понятно, на кого скалапот глаз положил.

— Оставьте меня, — трагическим голосом сказал Туу-Пань. — От судьбы не убежишь.

После этих слов Даринда зарыдала в голос, а тимиук разбежался и ударил биолога грудью. Протолкнуть толстяка назад ему не удалось.

— Вы только умножаете мои мучения, — простонал Туу-Пань и потер ушибленный бок. — Ступайте, вы свободны, а я…

— Да, но вы закупорили собой выход, и ваши друзья теперь не сумеют выйти, — резонно заметил тимиук.

— Справедливо, — подумав, ответил Туу-Пань. — Но что я могу поделать?

— Вы слишком глубоко дышите. Затаите дыхание, втяните живот и попробуйте изо всех сил рвануться или туда, или сюда.

— Нет, — слабым голосом проговорил Туу-Пань и вяло махнул рукой. — Это бессмысленно.

В этот момент по пещере словно прокатились раскаты грома. Не сумев поймать спасателей в тоннеле, скалапот задом вышел в пещеру и возвестил о своем возвращении ужасным ревом. Одновременно со скалапотом в пещере появились Алексей Александрович и Тулес. Они выскочили из главного тоннеля, бросились было к решетке, но, увидев своего коллегу застрявшим, вернулись назад.

— Да пролезайте же вы скорее! — закричал Алешин папа. Прикинув расстояние от хищника до Туу-Паня, он закрыл лицо руками и отвернулся. Скалапот был уже в метре от решетки. Он путался лапами в веревках, спотыкался о бревно, но упорно рвался вперед к своей жертве. А бедный биолог, белый как мел, с ужасом в глазах смотрел на приближающегося зверя и тихо повторял:

— Я тебя не боюсь. Я тебя не боюсь. Не боюсь…

— Стой! — вдруг изо всей мочи заорал Тулес и бросился к скалапоту. Стой, безмозглое животное! — В несколько прыжков он преодолел расстояние до хищника, как кошка прыгнул к нему на спину и, усевшись на шее, схватил скалапота за уши. От такой наглости подземный хищник взревел, тяжело поднялся на дыбы и попытался сбросить седока. Он неистово вертел головой, клацал страшными челюстями, но Тулес, как заправский ковбой, крепко сидел на шее могучего зверя.

— Держитесь, коллега! — закричал Алексей Александрович. — Я иду к вам на помощь! — Подбежав к скалапоту сзади, Алешин папа поднял одну из вырванных перекладин и, размахнувшись, огрел животное здоровенным брусом.

— Было бы у нас побольше времени, я бы приучил его ходить в упряжке, закричал Тулес.

Совершенно обезумев от ярости, скалапот протяжно замычал и бросился было за обидчиком, но Алексей Александрович схватил его за хвост. Скалапот мотал спасателя из стороны в сторону, но сколько животное ни крутилось, достать биолога было невозможно, он повис на хвосте как приклеенный.

Через несколько минут, совсем закружившись и запутавшись в веревках, скалапот со стоном повалился на пол. Тулес едва успел соскочить с шеи зверя.

— Скорее проталкивайте Туу-Паня! — закричал ему Алексей Александрович. — Сколько смогу, я буду держать зверюгу за хвост.

— Можете пока оттащить его в тоннель, — на ходу пошутил Тулес.

Тулес очень быстро справился со своей задачей. Схватившись руками за бревна, он уперся животом в своего друга, хорошенько нажал, и совершенно раскисший биолог с жалобным криком вылетел из своей ловушки.

— Уходите! — приказал Алексей Александрович Тулесу. — Уходите с ними. А я попытаюсь проскочить за вами.

Уже пролезший в щель Тулес обернулся и посмотрел на скалапота. Зверь поднимался на лапы, и видно было, что очень скоро Алексею Александровичу придется туго.

— Сюда вы уже не успеете, — крикнул ему Тулес. — Пока не поздно, бегите в боковой тоннель. Попробуем все сначала.

Спасатели встретились в боковом тоннеле. Они обнялись, как будто не виделись долгое время, поздравили друг друга с благополучным возвращением в лабиринт и побежали к главному проходу. Но позади почему-то не было слышно шума погони. Скалапот, видно, не торопился их догонять, и когда спасатели вернулись к пещере с другой стороны, они застали зверя стоящим у решетки. Животное как будто разгадало маневр пришельцев.

— Крепитесь, уважаемые коллеги! — закричал Туу-Пань из-за решетки. Главное, мы открыли проход. А зверя мы обязательно обманем.

— Сомневаюсь, — тихо проговорил Тулес. — У меня уже совсем сели батарейки в фонаре. Еще час, и мы окажемся в полной темноте.

— Да, времени у нас совсем нет, — печально сказал Алексей Александрович. — Надо действовать. Только как?

— Не знаю, — вздохнув, ответил Тулес.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Алеша с мимикром ехали на тележке под охраной шестерых тимиуков и смотрели в безоблачное небо. Чтобы ослабить натяжение веревок, Фуго сделался тоньше и только делал вид, что не может пошевелиться.

— Честно говоря, я могу выползти из-под этих веревок и сбежать, прошептал мимикр на ухо Алеше. — Но мне неудобно оставлять тебя одного.

— Беги, Фуго, беги, — так же шепотом ответил ему Алеша. — Вернее, мы поступим так: ты доедешь до того места, куда нас везут. Это чтобы знать, где меня искать. Там ты убегаешь, находишь Цицерона, и вы вместе выручаете меня. А то они меня так спрячут, что вы потом не найдете.

— Разумно, — прошептал мимикр.

— Разговорчики! — рявкнул один из тимиуков, по-видимому старший из сопровождающих. — Будете болтать, накажу плетью. У меня не забалуешь.

Похитители с пленниками миновали несколько рядов хорошо вооруженной тимиукской пехоты, и вскоре маленькая процессия въехала в Главный город. Ворота за ними сразу закрылись, и тележка с грохотом покатилась по брусчатой мостовой.

— Ну вот, теперь можно поболтать, — прошептал Фуго Алеше на ухо. — Они не услышат.

Алеша, который в любую секунду готов был расплакаться, проглотил противный комок в горле и спросил:

— Как ты думаешь, кому нас продадут?

Фуго хотел было сказать: "Ну, меня-то уж точно никому не продадут", но осекся и, чтобы не расстраивать мальчика, ответил:

— Не бойся, меня уже два раза продавали, и ничего, как видишь, цел и невредим. Один раз меня приобрел какой-то гурман, захотелось ему вареной мимикрятины попробовать. А у них в доме жил такой небольшой, на четырех лапах, ручной зверек. Ну, значит, приносят меня на кухню, повариха нож точит, а зверек этот вертится внизу, тоже, видно, не прочь полакомиться мной. Смотрит на меня четырьмя глазами, пищит и хвостом виляет. Тут я улучил момент, соскочил на пол и прикинулся точно таким же зверьком. Полдня этот обжора с поварихой пытались разобраться, кто из нас настоящий зверек, а кто — фальшивый. Никогда до этого мне не приходилось так правдоподобно кого-то изображать. И что ты думаешь? Я сыграл этого зверька лучше, чем он сам. Я был естественней этого избалованного домашнего животного. И в то же время я был избалованнее, наглее и ласковее. Пришлось им сожрать своего любимца, а я благополучно удрал в сад. Тогда-то я и понял, как важно в мире людоедов уметь перевоплощаться.

— Но я-то не могу прикинуться животным, — напуганный рассказом Фуго, проговорил Алеша.

— Мда. Это точно. Я как-то об этом не подумал. — Фуго понял, что сморозил глупость, ещё больше напугал Алешу, и попытался исправить положение.

— Во-первых, я никогда не допущу, чтобы тебя продали. А во-вторых, насколько я знаю, землян не продают на съедение. Разве что в зоопарк.

После этих слов Алеша не удержался и заплакал, а мимикр, проклиная себя за болтливость, принялся успокаивать его:

— Ты не слушай меня, Алеша. Я несу какую-то чушь. Меня мама в детстве уронила со скалы, и я очень сильно ударился головой о камни. С тех пор и болтаю всякую ерунду.

— Я не хочу в зоопарк, — сквозь слезы тонким голосом проговорил Алеша.

— Во-первых, никто тебя пока в зоопарк не продает, — сказал Фуго. — А во-вторых, лично меня уже продавали в зоопарк, и ничего страшного не произошло. Меня везли туда в механической тележке. Знаешь, такая, которая гудит и воняет дымом? И что ты думаешь, я прикинулся запасным колесом. Приехали мы на место, они открыли дверцу, все обыскали, а я тем временем скатился на землю, тут они меня и видели. Меня же, главное, на землю нельзя выпускать. Я сейчас же бугорком, булыжником, кочкой прикидываюсь. Это моя стихия — найти никак невозможно.

— Но я-то не могу-у-у колесом прикинуться, — ещё сильнее заплакал Алеша.

— Это верно, — вконец расстроившись, проговорил мимикр и на некоторое время замолчал. — В общем, все, что я тебе рассказал — вранье. Я просто хвастал. Привычка у меня такая дурацкая — хвастать. Ты не обращай внимания.

— Не могу не обращать, — глотая слезы, ответил Алеша.

— В конце концов, ты же мужчина. Или когда-нибудь станешь мужчиной, ещё раз попытался Фуго успокоить мальчика.

— Теперь уже не стану, — всхлипывая, сказал Алеша. — Меня какой-нибудь инопланетный гурман съест.

— Вроде умный мальчишка, а такие глупости говоришь, слушать стыдно. Ну, хвастал я. Понимаешь? Хвастал. Обещаю больше этого не делать. Ты просто лежи, а я буду смотреть за дорогой, чтобы знать, как возвращаться. Иначе я не найду пути назад.

Улочки в городе были очень узкими, с высокими глухими заборами, над которыми нависали ветки плодовых деревьев и низкие черепичные крыши. Изредка навстречу процессии проезжала такая же тележка, груженная сеном или овощами. Когда это случалось, солдаты прижимались к самой стене, и все равно тележки цеплялись друг за дружку колесами. Охрана поднимала гвалт, и после долгого разбирательства тележки наконец разъезжались.

— Думаешь, здесь можно что-нибудь запомнить? — во время очередной ссоры солдат с торговцами спросил Фуго. — Едем как по коридору. — В этот момент старший конвойный увидел, как Фуго что-то шепчет мальчику, и с размаху огрел мимикра плеткой.

— Ой! — закричал Фуго и от страшной боли сжался в комок.

— Я же предупреждал! — рявкнул тимиук.

— Бить безоружного, связанного… — едва слышно прохрипел мимикр. Подлый рабовладелец. Шестилапый паразит.

— Беги, Фуго, — стараясь не шевелить губами, прошептал Алеша. Цицерон найдет меня.

— Ну не прямо же сейчас, — жалобно ответил мимикр.

Тележка двинулась дальше, и стук колес о камни позволил Фуго излить Алеше свою душу.

— И за что я страдаю? — всхлипнул мимикр. — Я, один из самых честных мимикров, приехал на эту поганую планету только для того, чтобы отыскать любимую тетушку. А меня все время оскорбляют, заряжают в катапульты и лупят плеткой. Лучше бы я умер маленьким, когда мама уронила меня со скалы. Моя бедная душа сидела бы сейчас на небе, ела ромбодабы с мочеными ягодами и слушала пение небесных птичек. Кстати, — прошептал мимикр, — как выглядит ваш Бог? Он двуногий?

— Не знаю, — ответил Алеша. — Мои родители — атеисты. И я, наверное, тоже.

— А что это такое — атеисты?

— Ну… они не верят, что он есть, — сказал Алеша и почему-то засмущался.

— Совсем? — удивился Фуго.

— Вроде да.

— А к кому вы обращаетесь, когда вам плохо? — позабыв о боли и обиде, с интересом спросил мимикр.

— Друг к другу, — ответил Алеша.

— А когда никого нет рядом? — не отставал Фуго.

— Тогда ни к кому.

— Бедные земляне, — вздохнул Фуго. — Ладно, тогда я попрошу у своего бога и за тебя тоже. Во всяком случае, мимикрам он частенько помогает.

Неожиданно улица кончилась, и похитители выкатили тележку на большую площадь, которая одной стороной заканчивалась высоченной стеной с бойницами. Над каменной кладкой высились несколько шпилей с начищенными медными трубиранами на острых концах. По бокам крепостной стены стояли тяжелые квадратные башни с развевающимися красными флагами. А прямо посередине находились центральные ворота из толстых, заостренных книзу бревен.

— Приехали, — прорычал старший конвойный и щелкнул плетью.

— Беги, Фуго, — снова зашептал Алеша, но мимикр почему-то медлил.

— Не могу, — сказал он наконец. — Я убегу, а эти шестилапые тебя изобьют.

— За что? — спросил Алеша.

— А ни за что. Так, зло сорвать. Нет уж, я довезу тебя до конца, сдам главному живоглоту и спокойненько пойду к Цицерону.

Процессия пересекла площадь и подошла к воротам крепости. После недолгих переговоров с часовыми те со страшным скрежетом начали поднимать бревенчатую решетку, и когда она повисла на толстых ржавых цепях, тимиуки вкатили тележку внутрь. Здесь тимиукские солдаты сдали пленников внутренней охране, на прощанье посмеялись, вспомнив, как ловко выловили из воды бочку, и отправились назад. Новый конвой покатил тележку дальше, внутрь крепости. И тогда мимикр осторожно подал голос:

— Мы подданные планеты Земля. Вы не имеете права так с нами обращаться.

— Что он говорит? — спросил один конвойный другого, брезгливо посмотрев на Фуго.

— Он говорит, что хочет получить в ухо, но стесняется попросить об этом, — ответил коренастый тимиук в панцире из толстой кожи с медными нашлепками на груди.

— Умоляю тебя, молчи, Фуго, — взмолился Алеша. — Говоришь ты один, а бить будут нас обоих.

— Это я так, прощупал почву, — сказал мимикр.

— Все, теперь вы подданные Великого Полководца. — Коренастый громко расхохотался и ткнул Фуго копьем в бок. — Сейчас мы отведем вас в комнату для гостей, там и отдохнете. Устали небось с дороги-то?

— Издевается, — прошептал мимикр Алеше, а охраннику вежливо сообщил: Честно говоря, мы бы предпочли отдохнуть где-нибудь в другом месте.

— Пожалуйста, можно и в другом, — нарочито ласково согласился конвойный. — У нас здесь есть замечательное озерцо…

— Хватит прощупывать почву, Фуго! — горячо зашептал Алеша. — Она здесь давно прощупана до самого ядра планеты. Нас же бросят трубирану, и дело с концом.

— Вот теперь я и сам понял, что могут бросить, — ответил мимикр.

Охранники подкатили тележку к высокому мрачному зданию с большим балконом на втором этаже и высокой башней с медным шпилем. Здесь они остановились, стащили пленников с тележки и на руках понесли в дом.

— Видите, какая вам оказана честь? — на ходу сказал старший конвойный. — Будете жить во дворце Великого Полководца.

— Правда, недолго, — хихикнул его помощник.

— Вы даже не представляете, как я счастлив, — сладким голосом начал мимикр. — Меня, какого-то паршивого мимикра, два таких бравых офицера несут во дворец к величайшему из всех полководцев. Были бы у меня развязаны руки… и если бы вообще у меня были руки, я бы с радостью пожал вам ваши мужественные лапы, извините, ноги, тьфу ты, черт, руки…

— Что он там болтает? — начиная злиться, спросил старший охранник.

— Опять просит в ухо, — пожав плечами, неуверенно ответил тимиук и небольно пнул Фуго ногой.

— …и я счастлив был бы получить от таких доблестных воинов в ухо, если бы это самое ухо у меня имелось, — витиевато закончил мимикр.

В это время пленников занесли в большой зал, убранный просто, но все же с претензией на роскошь. В конце зала на низком подиуме стояло кресло из черного камня, украшенное искусной резьбой, которое, скорее всего, служило троном правителю этой страны.

Охранники бросили пленников на пол, старший тимиук пнул Фуго ногой и приказал своему подчиненному не спускать с них глаз.

— Я пойду доложу Великому Полководцу. А с тобой, болтун, мы ещё поговорим, — пообещал он мимикру и быстро направился к двери, расположенной слева от трона.

Некоторое время охранник прохаживался вокруг пленников, но затем ему это надоело, он отошел к дальней стене и принялся разглядывать цветную мозаику, которая покрывала в тронном зале почти все стены. Фуго тут же воспользовался этим и зашептал:

— Ну, прощай, Алеша. Вернее, до скорой встречи. Я пошел. За несколько часов они не успеют ничего с тобой сделать. Так что не бойся и жди нас. Главное, верь, что мы вернемся, и старайся не раздражать этих дикарей.

— А если не вернетесь? — тихо спросил Алеша, и у него задрожали губы.

— Ну как тебе не стыдно? — возмутился мимикр. — Если ты так говоришь, значит, ещё не понял, каким другом может быть Фуго. — В этот момент где-то за стеной послышались выкрики, охранник бросился к двери, и мимикр заторопился: — Все! Идут! Мне пора. — Он вдруг начал вытягиваться в толстую змею, выполз из-под веревок и быстро метнулся к стене. Здесь он моментально слился с каменной кладкой, и только очень зоркий глаз мог заметить, что в этом месте стена была как бы немного вспученной. А вскоре и эта выпуклость исчезла. Мягкой волной мимикр прокатился по каменным плитам, затем просочился в чуть приоткрытую дверь и был таков.

Вошедший оказался огромным важным тимиуком в расшитой драгоценными камнями и золотом одежде. Его сопровождала небольшая свита, состоящая в основном из женщин и подростков обоих полов. На них были такие же дорогие одежды, высокие, убранные каменьями головные уборы, а у некоторых на боку висело оружие: короткие мечи с витыми рукоятями и кинжалы. Алеша подумал, что это и есть Великий Полководец со всеми своими домочадцами, и не ошибся: семья правителя страны в полном составе явилась поглазеть на пришельца с другой планеты.

Великий Полководец величаво прошествовал к своему трону, сел и три раза хлопнул в ладоши. Несколько охранников тут же бросились к Алеше, поставили его на ноги и быстро развязали веревки.

— Мне доложили, что их двое, — властным голосом сказал правитель. Где же второй?

Только сейчас зазевавшийся охранник обнаружил, что перед ним стоит лишь один пленник, а его бесформенный спутник бесследно исчез.

— А… я… — затравленно озираясь, начал было охранник, но Великий Полководец не дал ему договорить.

— Трубирану, — коротко бросил он своим телохранителям. И тут же несколько дюжих тимиуков бросились к нерадивому солдату.

— Пощадите! — вдруг завопил тимиук и упал на все четыре колена. — Я его найду! Из-под земли достану!

Не обращая внимания на приговоренного охранника, правитель махнул рукой, как бы отгоняя надоедливую муху, и сделал Алеше знак, чтобы тот подошел ближе.

— Не отдавайте его трубирану, он не виноват, — приблизившись к трону, попросил Алеша.

— Я бы на твоем месте думал сейчас о собственной шкуре, — ответил Великий Полководец.

Вопящего тимиука быстро уволокли, и в зале наступила тишина, нарушаемая лишь шуршанием тяжелых платьев.

— Удивительно уродливое существо, — наконец сказал правитель своим домашним. — Смотрите-ка, стоит на двух ногах и не падает. Пожалуй, я оставлю этого уродца в своем зверинце. Ну-ка, — обратился он к Алеше и покрутил пальцем, — походи по кругу, покажи, как ты это делаешь.

Алеша насупился и, как ему ни было страшно, ответил:

— Не буду.

— Понятно, — спокойно сказал правитель и встал. — В клетку его. Не кормить, пока не научится выполнять команды. Лицо плеткой не портить, он мне нужен целым. — Отдав приказание, Великий Полководец удалился вместе со своими многочисленными родственниками. Когда за ними закрылась дверь, два здоровенных тимиука схватили Алешу за руки и вытащили из зала.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Пока Цицерон перебегал на другую сторону реки, похитители успели скрыться за воротами Главного города. Они проскочили мимо готовых к бою пехотинцев, и строй за ними тут же сомкнулся.

Еще издалека Цицерон заметил, что через центральные ворота в город войти невозможно. Три ряда тимиукских пехотинцев растянулись более чем на километр в ширину. Они стояли плечом к плечу, тускло поблескивая начищенными медными доспехами. Передние ряды пехотинцев были вооружены пращами и копьями, а через каждые десять метров перед строем парами стояли мощные катапульты.

Робот сообразил, что попасть в красную кнопку выключателя ему могут и небольшим камешком, пущенным из пращи, и легким копьем, и уж тем более булыжником. Поэтому он слегка наклонил голову, закрыл манипулятором самое уязвимое место на груди и двинулся прямо на войско. Когда до первого ряда пехоты оставалось метров сто, Цицерон включил мигалку с сиреной и бросился на тимиуков. При этом он устрашающе размахивал свободным манипулятором и гудел:

— Уйди! За-дав-лю!

Остановил Цицерона сильный удар в голову. Огромный булыжник срезал мигалку, как будто её и не было. По шеренгам пехотинцев пронесся рев одобрения, а Цицерон, быстро оправившись от удара, отошел назад. Сделал он это вовремя: оба фланга, гремя оружием, вместе с машинами подтягивались ближе к центру.

Если бы удар булыжником пришелся чуть ниже, скорее всего остался бы робот лежать на подступах к городу. Цицерон понял, что против такого противника лобовой атакой он ничего не добьется: и Алешу не спасет, и сам погибнет. Единственно правильным сейчас было выйти из зоны обстрела и попытаться обмануть противника. Так Цицерон и поступил. Едва он отошел на безопасное расстояние, как тут же на место, где он только что стоял, градом посыпались камни.

До темноты оставалось не более часа. Оранжевое солнце, словно гигантская начищенная медаль, висело над самым лесом, отчего верхушки деревьев казались отлитыми из золота. До ближайших деревьев было несколько километров, но Цицерон решил идти именно туда, чтобы дождаться темноты, а потом при тусклом свете ночного светила обмануть тимиуков и пробраться в Главный город с другой стороны.

Он очень быстро побежал вдоль берега реки, надеясь сбить тимиуков с толку и увести войско за собой. Но опытные в военном деле тимиуки не собирались уходить от центральных ворот. Они лишь послали вслед за роботом небольшой, но хорошо вооруженный отряд пехотинцев. Может, не было в планах тимиуков догнать Цицерона, или робот бежал слишком быстро, во всяком случае, через некоторое время Цицерон заметил, что сильно оторвался от преследователей.

Огибая злополучный город по кривой, он все время оборачивался и на бегу бормотал:

— Если они будут мучить Алешу, я уничтожу свою мирную программу, и тогда им придется очень плохо. Но если я уничтожу свою мирную программу, я уничтожу самого себя. А если я уничтожу самого себя, то не смогу помочь Алеше. Что же это делается? Я, правнук допотопной бронемашины и микрокалькулятора, крюком не трону своего собрата, даже если это сломанный трехколесный велосипед. А эти так называемые разумные существа почему-то все время охотятся друг на друга, воюют, издеваются над своими пленниками. Почему? И ведь не от трубиранов они произошли, а от обезьян. Мартышки такие безобидные, пока ходят без штанов. Да и тимиуки вроде не очень агрессивные, если поодиночке. С одним поговоришь — нормальный гомо сапиенс. И накормит, и поможет. А в толпе почему-то все как один мучители и троглодиты. Хоть выключи, не понимаю.

Цицерон миновал небольшой лесок и неказистую тимиукскую деревеньку на живописном косогоре. Обогнул круглое, как блюдце, деревенское озерцо, перелез через два глубоких оврага и вскоре убедился, что посланный за ним отряд безнадежно отстал. А потом и солнце закатилось за горизонт, и на планету опустилась короткая тимиукская ночь.

У Цицерона был целый час времени, чтобы в темноте незаметно проникнуть в город. Решив, что отряд уже никак не сможет ему помешать, он взял сильно влево и быстро побежал туда, где на фоне ультрамаринового неба чернели стены и высокие шпили башен. Грохот от его тяжелой поступи в ночной тишине разносился на несколько километров, и робот перешел с бега на быстрый шаг. После этого он включил ночное зрение, поискал городские ворота и не разбирая дороги направился к ним.

— Никогда не думал, что мне придется носиться по какой-то дикой планете и спасать мальчика, — на ходу гудел робот. — Насколько я разбираюсь в собственной начинке, в моей программе этого нет… — И тут Цицерона будто осенило. Он встал как вкопанный и пробормотал: — А почему же тогда я это делаю? Я, грузчик высшего разряда, грузоподъемностью пять тонн, вместо того чтобы носить и складывать в пирамиды ящики, бегаю от мелких шестиногих тимиуков и ищу Алешу. Что-то здесь явно не так. Может, я уже и не грузовой робот, а какой-нибудь спасательный? А может, я и не робот вовсе? Вернусь домой, надо будет это как следует обмозговать. — Цицерон продолжил путь, но мысль эта ещё не раз посещала его железную голову.

Наконец Цицерон добрался до городской стены. Входные ворота с внешней стороны никем не охранялись. Очевидно, у Великого Полководца не хватило солдат, чтобы окружить столицу сплошным кольцом. А может, тимиуки не предполагали такого развития событий и собрали все силы у центрального входа.

Стараясь не шуметь, Цицерон осторожно прошел вдоль стены и заглянул в темную арку ворот. Ночная улица была совершенно пуста и напоминала длинный коридор, ограниченный с обеих сторон глиняными заборами.

— Есть тут кто? — тихо спросил он, и его густой бас эхом прокатился по спящим дворам.

Ответа не было, и робот проследовал дальше, но сразу за аркой его остановил сильный удар дубиной по голове. От удара голова Цицерона загудела как колокол, а вслед за этим на робота со стены посыпались притаившиеся охранники. Пытаясь свалить гиганта, они облепили его как мухи.

— А вот это уже самое настоящее хамство, — возмущенно прогудел Цицерон. Единственное, что он мог сделать, это сорвать двух тимиуков с плеч и откинуть их подальше от себя. Но солдат было слишком много. Один из них очень удачно прыгнул роботу на грудь и, сам не зная того, нажал ногой на красную кнопку. Фотоэлементы у Цицерона тут же потухли, он застыл на месте с поднятыми манипуляторами, а затем с грохотом плашмя упал на землю.

Ликованию тимиуков не было предела. Они скакали рядом с поверженным врагом, потрясали оружием и вразнобой пели победный марш тимиукских воинов.

Кроме солдат у ворот собралось и много городских жителей. Как только Цицерон выключился и упал, они повылазили из своих укрытий и домов, зажгли факелы и плотным кольцом окружили железного пришельца. Женщины от страха охали и прятались за своих мужей, отцы поднимали детей, чтобы те могли получше рассмотреть невиданное чудо, а дети повизгивали от удивления и восторга и кидали в Цицерона все, что оказывалось у них в руках.

— Р-р-разойдись! — кричал старший охранник. — Железный громила умер. Завтра мы сделаем из него чучело и поставим на центральной площади. Тогда и насмотритесь на него. А пока — все по домам.

Но расходиться никто не собирался. Этот балаган продолжался все темное время ночи, а когда взошло маленькое солнце, специальный отряд тимиуков подкатил к воротам города большую телегу для перевозки робота.

Грузили Цицерона не менее двух десятков солдат. Столько же горожан крутились вокруг и предлагали свою помощь. Каждому хотелось дотронуться до механического инопланетянина, постучать по нему палкой или кулаком и заглянуть в потухшие глаза. Тимиуки мешали друг другу, ссорились из-за места, толкались и лезли вперед. Поэтому на погрузку Цицерона у них ушло больше часа.

Даже самая большая тимиукская телега не вместила робота-гиганта. Огромные ноги Цицерона волочились по булыжной мостовой, и от этого на улице стоял грохот, будто по ней катили с десяток пустых металлических бочек. Но ещё больше шума производили сами горожане. Громкими криками они будили всех, кто в это время спал, и вскоре на улицы города высыпало почти все население. Горожане запрудили улицы, и солдатам пришлось разгонять мешавших продвижению зевак.

— Немедленно р-р-разойтись! — до хрипоты орал старший охранник. — Кто не подчинится, будет арестован!

Солдаты орудовали короткими дубинками, но это мало помогало. На передних горожан напирали задние и не давали им уйти с прохода. С другой стороны их пытались оттеснить солдаты. Такие непроходимые пробки образовывались через каждые сто метров, поэтому продвигались охранники с черепашьей скоростью.

История о том, кто такой пришелец и как его поймали, быстро обрастала фантастическими подробностями. Один тимиук, сидя на заборе, рассказывал своим домочадцам, что железные громилы питаются тимиукскими детьми и священными трубиранами. Другой оратор собрал в своем дворе целую толпу.

— Я сам видел, — кричал он, — как это чудовище схватило двух наших доблестных солдат, дыхнуло на них огнем, а потом сунуло себе в пасть. Если бы не один гвардеец, оно поджарило и сожрало бы нас всех. Этот герой прочитал заклинание против нечисти и железных дьяволов и прыгнул на этого монстра. Тут чудовище и окочурилось.

— Говорят, вчера с неба их упало целых сто штук, — крикнул кто-то из толпы.

— Это вчера сто, а сегодня в горах нашли ещё двести штук, — поправил его сосед. — Как все попадают, так и пойдут войной на Главный город.

— Ну ничего, теперь-то мы знаем, как их побеждать, — успокоил толпу оратор. — От заклинания они сразу валятся замертво. Нам останется только сложить их в штабеля, и каждый житель страны получит свою долю железа.

Телега под Цицероном давно уже угрожающе скрипела, деревянные колеса разболтались до того, что солдатам приходилось придерживать их руками. Старший охранник послал вперед несколько тимиуков за новой подводой на тот случай, если эта не выдержит веса гиганта. Едва посланные солдаты отправились выполнять поручение, как телега издала прощальный треск и робот с грохотом свалился на мостовую.

К тому времени как подвезли ещё одну телегу, ночь кончилась и над страной взошло солнце. И снова под пение солдат и восторженные вопли горожан Цицерона долго грузили, а затем так же долго везли к центральной площади, где процессию уже ждал Великий Полководец.

Правитель страны появился в окружении своей свиты на специально оборудованном для подобных выходов помосте. Он бесстрастно наблюдал, как процессия въехала на запруженную тимиуками площадь, и, когда робота подвезли к помосту, принял величественную позу и обратился к своему народу с речью:

— Жители Главного города, граждане моей великой страны, — громко начал он и указал пальцем на Цицерона. — Этот железный двуногий пришелец отныне будет стоять в тронном зале моего дворца. Его поставят там в назидание тем непрошеным гостям, которые прилетают к нам с неба и без разрешения селятся на наших землях. Я прикажу приковать его цепями к стене напротив трона, и каждый из вас, получив специальное разрешение, сможет прийти и посмотреть на железного пленника. А сейчас расходитесь по домам и занимайтесь своими делами. Надеюсь, каждого из вас дома ждет обильный вкусный завтрак и работа.

Тимиуки расходились медленно и неохотно. Они разбивались на небольшие кучки и оживленно обсуждали редкое событие. Если бы робот услышал те нелепые байки, которые тимиуки рассказывали о нем, он включился бы без всякой кнопки и хохотал до колик в железном животе. Но охрана отогнала от ворот столпившихся зевак и увезла Цицерона в крепость по тому самому пути, которым незадолго до него проследовали Алеша и мимикр.

Как и пообещал Великий Полководец, Цицерона поставили напротив трона на ноги, вбили в стену четыре железных штыря с кольцами на концах и приковали тяжелыми цепями. Великий Полководец при этом расхаживал со своей свитой и родственниками рядом и со страхом думал, каких бед мог бы натворить такой огромный металлический солдат, если бы не его загадочная смерть. Когда роботу надевали на руки цепи, он приказал привести старшего охранника, уселся на трон и спросил:

— А теперь расскажи, почему умер этот гигант?

— О, величайший из великих полководцев, — начал охранник. — Прости мне мою нескромность, но железного пришельца убил я — твой покорный слуга, который вот уже много лет служит тебе охранником.

— Я тебя понял, — перебил его Великий Полководец. — С сегодняшнего дня ты не просто старший охранник. Я назначаю тебя начальником охраны крепостных ворот.

Тимиук бросился к своему правителю, поцеловал ему руку и запричитал:

— О, щедрейший и справедливейший из великих полководцев, благодарю тебя за высочайшую честь, которую ты оказал мне.

— Ну хватит, хватит, — отняв руку, сказал Великий Полководец. — Ты лучше расскажи, как ты это сделал. Не может быть, чтобы такого великана можно было одолеть голыми руками, копьем или пращей.

— Ты абсолютно прав, о величайший из великих полководцев, — ответил охранник. — Когда этот громила вошел в ворота, я прочитал заклинание и ударил его дубиной по голове. Затем я прыгнул к нему на плечи, обхватил за шею и попытался повалить на землю. Он отчаянно сопротивлялся, схватил меня своими страшными руками, но заклинание уже начало действовать. Железный человек не мог сдвинуться с места и стоял как вкопанный. Тогда я ещё раз прочитал заклинание прямо ему в ухо. Тут он совсем остолбенел, его светящиеся дьявольские глаза потухли, и я уже спокойно опрокинул его на спину.

— Потом ты сходишь к моему писцу и продиктуешь это заклинание, приказал Великий Полководец. — А другое заклинание, чтобы оживить его, ты знаешь?

— Прости мне мою смелость, о величайший из величайших полководцев, но, по-моему, этого не стоит делать. Это очень сильный и опасный пришелец.

— Я обойдусь без твоих советов, — раздраженно сказал правитель. — Так знаешь или нет?

— Пока что не знаю, — испуганно ответил охранник. — Но я могу узнать, о величайший из величайших полководцев. У меня есть один знакомый заклинатель.

— Хорошо. Чтобы завтра к вечеру это заклинание было у моего писца. Если твои заклинания не будут действовать, я прикажу бросить тебя священному трубирану или отправлю в подземный лабиринт к скалапоту. За твои заслуги я позволю тебе самому выбрать наказание. Ты свободен.

— Слушаюсь, о щедрейший и справедливейший из всех величайших полководцев, — с изменившимся от страха лицом, ответил охранник.

Из тронного зала новоиспеченный начальник охраны крепостных ворот вышел обливаясь потом. Едва за ним закрылись двери, он обхватил голову руками и в отчаянии забормотал:

— Что я наделал! Что я наделал! Сам сунул голову в пасть трубирану! Вырвать бы мой поганый язык, чтобы не врал и не хвастал.

А Великий Полководец в это время отпустил работников и встал напротив Цицерона. Могучая фигура робота вызывала в нем священный трепет, и правитель подумал, как было бы хорошо с помощью заклинаний научиться управлять этим гигантом. Тогда он смог бы завоевать две соседние страны и стать императором целого континента.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Скалапот давно уже лежал у самой решетки и пытался перегрызть капроновые путы. Он, как собака, мотал головой, глухо ворчал, но шнур все время попадал между огромных острых зубов, и скалапот от этого страшно злился.

— Крепитесь, уважаемые коллеги, — крикнул Туу-Пань. — Я сейчас попробую расшевелить это глупое животное. — Он поднял увесистый осколок скалы и швырнул его скалапоту в спину. Зверь даже не обернулся. Он лишь мотнул головой и с шумом выдохнул воздух.

— В голову надо, в голову, — крикнул Тулес.

Туу-Пань бросил ещё один камень, попал в гребень и жалобно сообщил:

— Я не могу в голову, уважаемые коллеги. Он же живое существо. Ему будет больно.

— Больно будет нам, когда он начнет рвать нас на части, — возмутился Тулес.

— Да, я понимаю, — с тоской в голосе ответил Туу-Пань. — Я попробую ещё раз.

— Отойдите, — неожиданно вмешался тимиук. Он отодвинул в сторону жалостливого биолога и что было сил швырнул камень скалапоту в голову. Булыжник попал точно в глаз. От страшной боли зверь взревел, тяжело поднялся на лапы и в прыжке сильно боднул решетку. Бревна заходили ходуном, сверху посыпались камни, но решетка выдержала удар. При этом морда скалапота застряла в лазе, а костяной гребень глубоко вошел в верхнее поперечное бревно.

— Ура! Он попался! — радостно закричал тимиук. — Скалапот застрял.

— Чему вы радуетесь? — крикнул Тулес. — Он же перегородил собой проход. Теперь надо вытаскивать его.

Скалапот попытался было освободиться, подался назад, но у него ничего не получилось. Измученный долгой погоней, ослабевший от голода, он прикладывал колоссальные усилия, жалобно мычал, но ловушка крепко держала его. От его частых рывков бревна ходили ходуном, и было похоже, что решетка продержится не долго.

Алексей Александрович с Тулесом осторожно приблизились к скалапоту сзади. Тулес фамильярно похлопал застрявшее животное по ляжке, достал из кармана перочинный нож и раскрыл его.

— Придется освобождать зверя, — сказал он. — Со спутанными лапами он не справится. Вон как веревки намотались. Поэтому он и не уходит от решетки.

— Что ж, давайте попробуем, — пожал плечами Алексей Александрович и похлопал животное по другой ляжке. Скалапот, словно почувствовав, что решается его судьба, на некоторое время затих.

— Я предлагаю рискнуть, — задумчиво проговорил Тулес. — Срезаем веревки и тут же забираемся к нему на спину. Уверен, вам никогда не приходилось выступать в роли погонщика скалапота. Если он захочет нас задавить и повалится на левый бок, мы с вами перепрыгнем на правый и соответственно наоборот. Вы готовы?

— А что нам остается делать? — ответил Алексей Александрович. Думаете, сидя на нем, мы за уши вытянем его из лаза?

— Я не думаю, я надеюсь, — проговорил Тулес и по очереди разрезал шнуры на одной из задних лап зверя.

— Уважаемые коллеги, что вы собираетесь делать? — обеспокоенно спросил Туу-Пань, прильнув лицом к краю решетки.

— Мы хотим выйти на волю, уважаемый Туу-Пань, — ответил Тулес, освобождая вторую лапу. — А вам я настоятельно рекомендую на всякий случай отойти подальше. Решетка сильно расшаталась, и если скалапот доломает её, он может броситься вперед. Попытайтесь найти выход из лабиринта и ждите нас в безопасном месте. Ну а мы догоним вас верхом на скалапоте. И поторопитесь.

Тимиук с Дариндой сразу же последовали совету Тулеса и побежали вперед, но Туу-Пань не сдвинулся с места.

— Нет, — тихо сказал он. — Больше я вас не брошу ни на минуту. Я остаюсь здесь. Или вместе выйдем на свободу, или…

— Перестаньте говорить ерунду, глубокоуважаемый коллега, — раздраженно сказал Тулес. — Куда вы побежите, если зверь вырвется?

— Никуда, — развел руками толстый биолог. — Я поеду на нем вместе с вами. — После этих слов Туу-Пань влез по поперечным брусьям как можно выше и, переборов в себе страх, осторожно наступил на огромную морду скалапота. Пощупав её ногой, он перебрался на макушку, обеими руками крепко обнял костяной гребень и зажмурился. Скалапот от такой наглости и бессильной злобы протяжно заревел и так тряхнул решетку, что снизу отвалился ещё один брус.

— Эй! Эй! — закричал Тулес. — Осторожно! Мы ещё не освободили зверя и не влезли на него. — Тулес поспешил разрезать путы ещё на одной лапе и приказал Алексею Александровичу поскорее забираться на спину скалапоту. На передних придется оставить веревки, — стараясь перекричать рев животного, крикнул он. — Я не смогу их разрезать. Слишком опасно.

Освободив наконец четыре лапы, Тулес на всякий случай прихватил с собой большой кусок шнура и полез наверх за своим другом. Вместе они с обезьяньей проворностью забрались на шею гиганту. Тулес уселся поудобнее между двумя огромными шипами, схватил скалапота за уши, пришпорил его пятками и изо всех сил закричал:

— Поше-е-ол вперед! Вывезешь на поверхность, возьму к себе на работу.

Взбеленившийся зверь взбрыкнул, как молодой необъезженный рысак, попятился, а затем рванулся вперед. Решетка затрещала, поперечные брусья посыпались как спички, а на головы спасателям полетели мелкие камни и песок.

— Потолок может обрушиться, — закрываясь рукой от камней, крикнул Алексей Александрович.

— Ничего, — обернувшись, ответил Тулес. — Через несколько тысяч лет нас обнаружат цивилизованные тимиукские археологи. Они решат, что скалапоты в это время были обыкновенными домашними животными. А мы — просто интернациональная группа первобытных земледельцев, которые ехали на нем пахать землю, но нас случайно завалило камнями. Может, кто-то даже защитит диссертацию на этом.

— Перебирайтесь к нам, — крикнул Алексей Александрович Туу-Паню, который по-прежнему сидел на макушке у скалапота.

Зверь яростно мотал головой, пытаясь избавиться от седока, а толстый биолог судорожно вцепился в гребень и от страха потерял дар речи. Тогда, держась за шипы как за частокол, Алексей Александрович сделал пару шагов вперед и схватил Туу-Паня за воротник комбинезона. От его прикосновения толстяк вздрогнул и от страха чуть не разжал руки.

А скалапот тем временем, обдирая бока об оставшиеся бревна, неудержимо рвался на свободу. От тяжелой отчаянной борьбы зверь заметно ослабел. Он наваливался на остатки решетки, как будто расширял себе путь, пьяно топтался на месте и продолжал мотать головой, затрудняя неуклюжему Туу-Паню путь на спину.

Наконец Алексею Александровичу удалось перетянуть коллегу к себе. Туу-Пань перебирался на трясущихся ногах на спину и не переставал бормотать:

— Боже мой! Боже мой! Я думал, мне конец! Еще минута, и я свалился бы прямо под нос этому хищнику.

— Ничего, ничего, уважаемый коллега, — попытался успокоить его Тулес. — Он у нас ещё под седлом ходить будет.

— Вернусь домой, — громко сказал Алексей Александрович, — устроюсь работать в цирк. Буду верхом на амурском тигре скакать по арене. Думаю, после скалапота тигр мне покажется безобидным котенком.

— А может, оставим его здесь? — устраиваясь между шипами, спросил Туу-Пань. — Скалапот застрял, проход свободен.

— Нет, — ответил Тулес, который в этот момент пытался накинуть петлю на морду скалапота. — Мы не знаем, что там впереди. Вдруг такая же решетка. А в тоннеле мы по морде на него не заберемся. Сожрет. Так что только вперед, к новым свершениям!

В очередной раз бросив петлю, Тулесу удалось накинуть на морду скалапота эту своеобразную уздечку. Затем он опять пришпорил зверя, тот рванулся вперед и порвал оставшиеся путы на передних лапах. И тут же освободившееся животное тяжелым галопом рванулось в тоннель. Правда, очень скоро скалапот замедлил бег. Дорога пошла резко вверх, подъем становился все круче и круче, и через несколько минут, задыхаясь, хищник остановился. Он устало скреб лапами по каменному полу, пытался освободиться от уздечки, но Тулес все время держал вожжи натянутыми.

Большая стая птериксов с криками пронеслась над головами спасателей. Их было так много, что некоторые даже зацепили крыльями Туу-Паня и Алексея Александровича, которые сидели выше Тулеса.

— Опять эти злобные птички! — закричал Туу-Пань, отмахиваясь от птериксов. — Кстати, уважаемый коллега, если мы не знаем, есть ли впереди выход, нам туда нельзя ехать на скалапоте. Там же тимиук с Дариндой.

Тулес повернулся к толстяку и, загадочно улыбаясь, ответил:

— Теперь можно. Неужели вы думаете, что я гнал бы этого симпатичного людоеда вперед, если бы не был уверен в их безопасности?

— Что, впереди выход? — радостно воскликнул Алексей Александрович, перекрикивая мычание скалапота.

— Пока не знаю, — не переставая улыбаться, ответил Тулес. — Но наших друзей я ему съесть не позволю.

— Будет он вас спрашивать, — разочарованно проговорил Алексей Александрович. — Думаете, вы удержите его этой веревкой? Он просто разинет пасть — и шнур тут же лопнет.

— Нет, не лопнет, — ответил Тулес. — Приподнимите-ка свои уважаемые зады и соблаговолите посмотреть вперед.

Алексей Александрович с Туу-Панем поднялись на ноги и, соблюдая осторожность, выглянули из-за шипов. То, что они увидели, сильно рассмешило Алешиного папу и поразило толстяка. Скалапот стоял, высоко задрав морду. Правый конец капронового шнура Тулес умудрился крепко привязать к правому уху животного, а левый — к левому. Благодаря этому всякий раз, когда хищник пытался опустить морду, он рисковал оторвать себе оба уха.

— Так вот почему он так обиженно ревет, — смеясь, сказал Алексей Александрович. — Попался, голубчик.

— Вы — гений, уважаемый коллега! — с восхищением проговорил Туу-Пань. — Я преклоняюсь перед вашим талантом укротителя гигантских хищников. Тогда, может, отпустим его? Он больше для нас не опасен. Зачем мучить животное?

— Это мы мучаем его? — возмущенно спросил Тулес. — Он два дня гонял нас по лабиринту, хотел сожрать. К тому же, если мы отпустим его с веревкой, он или оборвет себе уши, или умрет с голоду. А если отпустить его без веревки, он нас сожрет.

— Да, — поддержал друга Алексей Александрович. — Впереди может оказаться ещё одна решетка, и без него мы не справимся. Отработает отпустим.

— А если выход открыт, мы торжественно выедем из лабиринта на скалапоте, — сказал Тулес. — Думаю, мы первые на этой планете, кому удалось оседлать такого зверя. Жаль только, что никто этого не увидит и не оценит. Ну хотя бы покажем солнце этому циклопическому кроту.

Скалапот очень медленно, но все же продвигался вверх по тоннелю. За все это время он так наревелся, что почти потерял голос и теперь лишь хрипло дышал да иногда обреченно постанывал. Спасатели сочувственно похлопывали его по спине, а Тулес примирительно говорил ему в ухо:

— Влип, дурачок. И кого ты собирался сожрать? Да если бы тебе это удалось, ты бы потом всю жизнь маялся от изжоги. Правда, у тебя ничего не получилось и не могло получиться, потому что в твоей огромной башке слюны больше, чем мозгов. Ну иди, иди, бедолага.

Неожиданно спасатели услышали далекий голос тимиука:

— Здесь дверь! Дверь! Она закрыта!

— Ну вот, уважаемый коллега, видите, там дверь, — обратился Алексей Александрович к Туу-Паню. — И как бы мы её открыли голыми руками?

— Да я, собственно, не против, уважаемый Алексей Александрович, ответил Туу-Пань. — Пусть зверушка поработает. В конце концов, мы с вами тоже вкалываем по двенадцать часов в сутки, и ничего, живем.

Подъем стал менее крутым, скалапот пошел быстрее, и снова спасатели услышали испуганный голос тимиука:

— Не ходите сюда! Дверь заперта! Лучше бросьте меня на съедение священному трубирану!

— У вас есть с собой священный трубиран? — обернувшись к друзьям, в шутку спросил Тулес.

— Нет, — удивленно пожал плечами Туу-Пань.

— Простите, но мы не захватили священного трубирана, — закричал Тулес бывшим пленникам. — Не бойтесь. Скалапот больше не опасен.

В этот момент слабый луч фонаря выхватил из темноты мечущегося тимиука. Он со смертельным ужасом смотрел на приближающегося хищника и отступал назад.

— А где наша дама? — спросил Тулес.

— Здесь. Я здесь, — подала голос Даринда, но, кроме тимиука, спасатели никого не увидели.

— Очень хорошо, — крикнул Тулес. — Попытайтесь прошмыгнуть мимо скалапота. Сейчас ему не до вас. Как видите, наш друг разглядывает узор на потолке, а я его направляю. Когда окажетесь сзади, тут же влезайте на животное. Будем таранить дверь.

Еще немного пометавшись, тимиук наконец решился. Он прижался к стенке, съежился, как будто хотел пролезть в игольное ушко, и медленно-медленно, не спуская глаз с чудовищных лап зверя, пополз вдоль каменной стены.

Когда скалапот добрался до массивной на вид двери, тимиук с Дариндой были подняты наверх и успокоены Туу-Панем. Вся команда в ожидании освобождения замерла. Алексей Александрович с толстым биологом стояли по разные стороны гребня и с волнением наблюдали, как скалапот приближается к вожделенной двери. Сильно волновался и Тулес. Теперь, когда все находились в относительной безопасности, нужно было отвязать морду скалапота от ушей, иначе зверю нечем будет таранить дверь.

— Ну, людоед наш дорогой, покажи, на что ты способен, — обрезав веревки, сказал Тулес. — Выручай старых друзей.

— Думаете, он сумасшедший и станет портить свою физиономию ради нашего спасения? — с сомнением спросил Алексей Александрович.

— А что ему остается делать? — не очень уверенно ответил Тулес. — Для него это единственный способ избавиться от нас. Надеюсь, он воспользуется этим шансом.

Скалапот остановился на небольшой площадке за два метра до преграды и, задрав морду, громко замычал.

— Слушайте меня внимательно, — обратился Тулес к своим друзьям. — На счет «три» все вы подпрыгиваете повыше и с криком бьете животное пятками по спине. Поскольку у нашей дамы пяток нет, я советую ей покрепче уцепиться за гребень. Из последних сил скалапот может прыгнуть как кузнечик. Всем все понятно?

Спасатели утвердительно ответили нестройным хором, приготовились, и Тулес начал считать:

— Раз… Два… Три!

Сразу после этого все, кроме Даринды, высоко подпрыгнули, ударили пятками зверя по спине и заорали. А Тулес нагнулся к скалапоту и так сильно рявкнул зверю в самое ухо, что ошалевший хищник от ужаса рванулся вперед, врезался в дверь и легко вышиб её, как будто она была сделана из картона.

— Ур-р-ра! — закричали все, кто сидел на спине у скалапота, и только Тулес, разглядев что-то сквозь клубы пыли, озадаченно проговорил:

— Куда это мы попали?

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Фуго просочился в щель, очутился в длинном коридоре и, не зная, куда идти дальше, остановился. Коридоры были освещены горящими факелами, воткнутыми в стенные ниши, и расходились в трех направлениях. Фуго попытался вспомнить, откуда они подошли к двери, но у него ничего не вышло.

"Если направо, — про себя рассуждал мимикр, — я пойду вдоль тронного зала. — Налево — то же самое. Кажется, там апартаменты Великого Полководца. Значит, прямо". Не прячась, он побежал вперед мимо закрытых дверей и отходящих в обе стороны коридорчиков. Добежав до конца, Фуго вынужден был повернуть. Здесь он уперся в лестницу, которая вела на второй этаж.

— Черт бы побрал эти ненормальные дворцы, — тихонько выругался Фуго. По-моему, самая удобная квартира — это контейнер, в котором перевозят одежду. А если туда положить пару подушек, то с ним не сравнится никакой дворец. — Не переставая бурчать, мимикр поспешил назад. — А если подушки не ватные, а пуховые и рядом лежат несколько спелых ромбодаб…

Когда до тронного зала оставалось несколько метров, двери вдруг распахнулись, и два дюжих тимиука выволокли оттуда охранника, который принес сюда Алешу и Фуго. Мимикр моментально прилип к стене, размазался по ней и замер.

Тимиуки потащили вяло сопротивляющегося охранника направо, и Фуго незаметно последовал за ними. Он не сомневался, что солдаты направляются к выходу, и боялся одного: Цицерон мог пойти напролом, попасть под жестокий обстрел и погибнуть у центральных ворот города.

Дойдя до конца коридора, солдаты повернули направо и начали спускаться вниз по ступенькам.

"Мы вроде бы на первом этаже, — запаниковал Фуго. — Мы же никуда не поднимались. Какого черта они тащат его вниз?" Он заметался по коридору, ткнулся в закрытую дверь, но поворот здесь был только один, и мимикр последовал за тимиуками.

— У меня большая семья, — жалобно бормотал на ходу бывший охранник.

— Раньше надо было думать о семье, — грубо ответил ему один из солдат. — Тебе ещё повезло: священный трубиран уже поужинал. Так что живи до утра. Завтракает священный трубиран на восходе большого солнца. Успеешь и выспаться и помолиться.

— А может, вы меня отпустите? — с надеждой спросил бывший охранник. Великому Полководцу скажете, что приказ выполнен, а я вас отблагодарю. Все отдам, что у меня есть. Дом продам, землю. Все будет ваше.

— Кажется, он пытается нас подкупить, — сказал один солдат другому.

— Я бы на его месте сделал то же самое, — ответил второй. — Лучше быть живым и бездомным, чем мертвым в желудке у священного трубирана.

— Вы согласны? — не веря своим ушам, обрадовался пленник.

— А с другой стороны, — продолжил солдат, — если кто-нибудь узнает о взятке, священному трубирану бросят нас. Его увидят соседи, расскажут, что он продал дом, и нас разоблачат. Нет, лучше довольствоваться тем, что имеешь, чем получить взятку и попасть в брюхо священному трубирану.

— Ты очень мудро рассудил, — согласился с ним второй солдат. — Всех взяток все равно не возьмешь, а жизнь одна.

Они спустились на этаж ниже и поволокли бывшего охранника по такому же длинному коридору. Мимикр держался в нескольких шагах от них и хорошо слышал каждое слово.

— Никто не узнает об этом! — в отчаянии уговаривал конвойных пленник. — Я больше не появлюсь в городе! Моя жена сама все продаст и ночью вручит вам деньги.

— Да, жалко парня, — не обращая внимания на вопли бывшего охранника, сказал солдат. — Вот ведь не повезло. Моя бы воля, я бы его отпустил. Но жизнь дается нам всего один раз, и я хотел бы прожить её так, чтобы потом не было мучительно больно за один-единственный глупый поступок.

Тимиуки остановились у боковой двери, открыли её и впихнули провинившегося охранника в тюремную камеру.

— Ты посиди здесь, а мы пока подумаем, — сказал солдат и, захлопнув дверь, закрыл её на засов.

Конвойные, посмеиваясь, прошли мимо мимикра, который распластался по стене, и быстро удалились из коридора. Когда их шаги стихли, Фуго отлепился от стены, принял привычную для него форму валуна и призадумался. План возник у него ещё по дороге в тюремную камеру, но его необходимо было обдумать и обсудить с бывшим охранником.

— Эй, смертничек, — прижавшись к двери, зашептал мимикр в щель. — Ты меня слышишь?

— Кто это? — из-за двери спросил тимиук.

— Это я, тот самый пленник, из-за которого ты сюда попал. У меня к тебе важное дело.

— Чтоб ты сдох! — услышал Фуго. — Чтоб твои родственники до десятого колена рождались с тремя ногами! Чтоб в твоем доме…

— Успокойся, у меня нет дома, — перебил его мимикр и, подумав, добавил: — И ног тоже нет. Так что свои глупые проклятья прибереги для Великого Полководца и вашего священного трубирана. Вообще-то я хотел тебе помочь, выпустить отсюда, но сейчас что-то засомневался. Очень уж ты тупой. Ладно, пойду пожелаю трубирану приятного аппетита.

— Освободить? — быстро проговорил пленник. — Я согласен! Я даже дам тебе денег.

— Мне не нужны твои деньги. Я выпущу тебя из камеры, но с одним условием: ты поможешь мне освободить моего друга, которого сам же сюда и притащил.

За дверью на некоторое время воцарилась тишина. Затем тимиук тяжело вздохнул и ответил:

— Хорошо, я согласен. Открывай дверь.

— Не торопись, — сказал Фуго. — Вначале поклянись своими родственниками до десятого колена, что ты это сделаешь, и только потом я открою. А то я вас, тимиуков, знаю: наобещаешь с три короба и сбежишь.

— Эй, — послышался голос из-за соседней двери, — освободи и меня. Я помогу тебе чем угодно, сделаю для тебя все, что скажешь.

— Послушай, выпусти и меня, — услышал Фуго из-за двери напротив. — Я поклянусь родственниками до двадцатого колена. Могу даже поклясться здоровьем Великого Полководца.

— О, да здесь запасы еды для трубирана на целый месяц, — удивился Фуго. — Ладно. Сейчас я не могу всех вас освободить. Вы же расползетесь по дворцу как тараканы. Кого-нибудь увидят, поднимут тревогу, и мы не сможем вызволить моего друга. Обещаю: как только он окажется на свободе, я вернусь и открою вам двери. Так что просите своего товарища, чтобы он поскорее мне помог.

— Там сидят государственные преступники, — пробурчал бывший охранник в щель.

— Слышали? — громко спросил мимикр. — Он говорит, что все вы государственные преступники и вас нельзя освобождать.

— А он кто? — зашумели в камерах.

— Чей бы скалапот мычал, а его б молчал. Меня посадили только за то, что я задел тележкой карету Великого Полководца.

— А я вообще не знаю, за что сижу, — раздался голос из дальней камеры. — Кто-то где-то что-то сказал, а арестовали меня.

— Они такие же преступники, как и ты, — сказал Фуго бывшему охраннику. — Видно, арест тебя ничему не научил. Это не они преступники, а ваш Великий Полководец — бандит и живоглот. — В коридоре тут же повисла напряженная тишина. Похоже, такие крамольные речи в стенах этого дворца не велись со дня его постройки. — Ладно, мы теряем время. Клянись своими родственниками, и пойдем. А то я возьму в помощники кого-нибудь другого.

— Клянусь, — моментально выпалил приговоренный тимиук. — Клянусь всеми своими предками до десятого колена.

Мимикр с трудом отодвинул тяжелый засов и на всякий случай распластался по стене. Тимиук открыл дверь, осторожно высунулся и шепотом спросил:

— Эй, где ты?

— Здесь. Я здесь. Давай выходи, — ответил мимикр, но охранник вдруг нырнул опять в камеру, захлопнул дверь и громко забормотал:

— Там никого нет! Это дух! Злой дух убитого трубирана!

Фуго принял прежний вид, подкатился к двери и раскрыл её настежь.

— Вот он я. Видишь? Никакой я не дух.

— Да иди же ты наконец, — зашумели в соседних камерах.

— Он что, сумасшедший? — послышалось из камеры напротив. — Его отпускают, а он не идет. Мне даже если мертвец откроет дверь, я его расцелую.

Наконец мимикр с бывшим охранником закрыли дверь и двинулись по коридору. На втором этаже они перебежками добрались до двери в тронный зал. Фуго остановился и шепотом спросил:

— Куда дальше?

— Только через тронный зал, — трясясь от страха, ответил тимиук. — Там сейчас никого нет. Ты иди первым.

Фуго подкатился к двери, на несколько секунд замер и прислушался. В зале стояла гробовая тишина. Тогда он медленно потянул на себя ручку и заглянул внутрь. Сквозняк тут же прогулялся по горящим факелам, и на стенах заплясали красные отблески и тени. Убедившись, что там никого нет, мимикр быстро проник в святая святых тимиукского государства — тронный зал Великого Полководца.

— Давай быстрее, — позвал Фуго охранника, но тот вдруг захлопнул дверь, навалился на неё всем телом и что было мочи заорал:

— Стража! Стра-а-ажа! Я поймал беглеца! Я его поймал!

— Мда, — с досадой проговорил мимикр. — Я думал, что самый темный и глупый народ живет на моей планете. Оказывается, это не так. И это приятно. Приятно сознавать, что кто-то темнее и глупее тебя в десять раз.

На крик моментально сбежалась дворцовая стража. Несколько охранников появились из двери, в которую обычно входил Великий Полководец. Они пересекли тронный зал и попытались открыть дверь, но с обратной стороны её изо всех сил держал бывший охранник. Тогда стражники начали вышибать дверь, но та вдруг открылась, и в зал ворвались с десяток вооруженных тимиуков. Фуго все это время спокойно наблюдал за суматохой и ждал, когда можно будет сползти со стены и удалиться.

— Он здесь, здесь! — дико озираясь, кричал бывший охранник. — Ловите его! Я запер этого преступника!

Оглядев зал, в котором не было ни одного места, где можно было бы укрыться, и никого не отыскав, охранники скрутили возмутителю спокойствия руки.

— Он говорил, что Великий Полководец — бандит и живоглот, — чуть не плача, бормотал незадачливый тимиук. — Он хотел…

— Кто живоглот? — услышали охранники знакомый голос и, бросив свою жертву, вытянулись по стойке «смирно». Незаметно для всех в тронном зале появился сам правитель государства. Он вошел в сопровождении двух вооруженных до зубов телохранителей, с презрением оглядел столпившихся стражников и зловещим голосом повторил: — Так кто же здесь живоглот и бандит?

— О, величайший из величайших клоповодцев, — с ужасом на лице заговорил бывший охранник. — То есть полководцев… из величайших… Это не я говорил. Это булыжник говорил, что вы бандит и живоглот. Он вот такой, круглый… хотел освободить…

— Почему этого сумасшедшего до сих пор не бросили священному трубирану? — перебил его Великий Полководец.

— О, величайший из величайших, — вышел вперед начальник охраны. Священный трубиран уже поужинал, и мы решили оставить этого преступника на завтрак. Но он каким-то образом сбежал из камеры.

— Как тебе удалось открыть дверь? — обратился Великий Полководец к обезумевшему от страха тимиуку.

— Я же говорю, о величайший из булыжников… — Тимиук быстро прикрыл рот рукой, повалился на колени и завопил ещё громче: — Ой, простите, я все перепутал! Я совсем потерял голову, о булыжнейший из великих… Это полководец, круглый такой…

Правитель не дал договорить бывшему охраннику. Он кивнул стражникам, и те снова набросились на свою жертву.

— Этого ненормального приковать цепями в камере, — распорядился Великий Полководец. — А вместе с ним и начальника охраны, за то что преступники у него оскорбляют правителя страны и спокойно разгуливают по дворцу.

— О величайший из величайших! — взмолился начальник охраны и тоже бухнулся на колени. — Да я же…

— Я все сказал. — Великий Полководец повернулся и величественной походкой направился к выходу. Телохранители последовали за ним.

Досмотрев спектакль до конца, мимикр по стене пробрался к двери, незаметно выбрался наружу и, снова слившись со стеной, замер в коридоре. Через несколько секунд мимо него провели рыдающего бывшего охранника и начальника стражи. Солдаты не торопились, они толкали перед собой осужденных, зло подшучивали над ними и даже поколачивали бывших сослуживцев.

— Ну что, завтрак для трубирана, добился своего? — еле слышно проговорил мимикр, когда плененный тимиук с опущенной головой прошел мимо него.

— Он здесь! Здесь! — во весь голос заорал бывший охранник. — Я слышал его голос! Теперь я понял: это дьявол в образе булыжника! Кыш! Кыш, нечисть! Давайте все помолимся! — Тимиук хрипло запел какую-то молитву, а конвойные понимающе посмотрели друг на друга, покачали головами и, взяв бедолагу под руки, поволокли его дальше.

Мимикр не стал пытаться ещё раз освободить Алешу с помощью тимиуков. Бывший охранник его предал, а те, кто содержались в соседних камерах, просто не знали, где находится мальчик. Зато Фуго выяснил, в какой стороне выход, и, едва стражники скрылись за поворотом, направился в противоположную сторону.

На улице начало темнеть, когда Фуго наконец выбрался из дворца. Благополучно миновав стражу, он легкой волной прошелся по дорожке и вскоре очутился у ворот. Здесь мимикр выбрал побольше щель между бревнами, просочился наружу и только после этого по-настоящему почувствовал себя на свободе.

"Надо торопиться, надо торопиться, — лихорадочно думал Фуго. — Если робота не окажется у моста, придется бежать за подмогой в поселок к биологам. Этот Цицерон хоть и неплохой парень, но он всего лишь грузчик, а здесь нужны вояки".

Мимикр помнил, с какой стороны их привезли к крепости, но там оказалась не одна улица, а целых три.

К вечеру на площади почти никого не осталось. Редкие прохожие торопились домой, чтобы успеть затемно. Мимо мимикра по булыжной мостовой прогромыхала тележка, и Фуго решил спросить у её владельца, в какой стороне находятся центральные ворота. Он догнал старого облезлого тимиука, подергал его за край платья и вежливо спросил:

— Добрый тимиук, скажи, пожалуйста, по какой улице я доберусь до центральных ворот?

Тимиук осмотрелся, удивленно заглянул себе под ноги и испуганно спросил:

— Ты кто?

— Не бойся, добрый человек. Я такой же, как и ты, бедняк. Я даже значительно беднее тебя: у меня нет дома и одежды. Но если ты хочешь меня увидеть, пожалуйста. — Чтобы не пугать аборигена, мимикр принял облик тимиука, но добился обратного результата.

— Оборотень! — вдруг заорал старик и, оставив тележку, со всех ног бросился бежать. — Тимиуки! Я видел оборотня!

Дабы не испытывать судьбу, Фуго быстро заглянул в тележку, взял оттуда два небольших ромбодаба и нырнул в одну из улочек, которая, как ему казалось, вела в нужном направлении.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Алешу долго вели темным подземным коридором, и наконец все вышли в большой круглый зал, уставленный деревянными и металлическими клетками, в которых сидели самые разные существа. Некоторые из них спали прямо на голом полу, другие нервно ходили по клетке из угла в угол. И лишь один узник сидел, обхватив колени, и печально смотрел на вошедших. Пленник был примерно одного роста с Алешей, его огромные уши в прожилках уныло лежали на плечах, а глаза в свете факелов блестели как хрусталь, из чего Алеша понял, что тот плачет.

Алешу затолкали в пустую клетку как раз напротив ушастого. Стражники заперли за ним дверь на замок, посоветовали не шуметь и удалились. В круглом зале снова установилась тишина, и только потрескивание факелов да тяжелое дыхание спящих обитателей говорили о том, что мрачное подземелье обитаемо.

Воздух в зверинце был тяжелым: пахло гарью и навозом, отчего у Алеши защипало глаза и запершило в горле. Клетка, в которой он оказался, была удивительно тесной и грязной. Похоже, здесь кто-то жил совсем недавно: по всему полу были разбросаны обглоданные кости и клочья шерсти.

Существо напротив внимательно рассматривало новенького, и Алеша, чувствуя себя неловко под любопытным взглядом, поздоровался:

— Здравствуйте. Я — землянин. Меня зовут Алеша. А вас?

Ушастый ничего не ответил. Он почесал затылок, медленно отвернулся, и Алеша подумал, что либо он не разумный, либо в памяти автопереводчика нет языка его планеты.

— Жаль, — разочарованно проговорил Алеша. — А то бы не так скучно было сидеть. Но все равно я буду говорить. Может, вы хоть что-нибудь поймете. У меня есть приятная новость: нас всех скоро освободят. Сюда идут мои друзья: огромный железный человек, мимикр и… папа. — На глаза Алеши навернулись слезы, но он взял себя в руки и продолжил: — Они всех выпустят на свободу. Понимаете?

Существо снова посмотрело на Алешу блестящими глазами, перебросило уши за спину и почесало живот.

— Все ясно, — вздохнув, сказал Алеша. — Ты просто очень симпатичное животное.

— Сам ты животное, — вдруг заговорил ушастый. — Меня зовут Нулпак. Я наследный принц Анананского королевства.

— Вот это здорово! — воскликнул Алеша, да так громко, что слева басом зарычал какой-то зверь, а в одном из углов кто-то очень крупный бросился на прутья клетки. В зверинце поднялся шум. Разбуженные животные принялись выть, мычать и хрюкать, и тогда Алеша понял, что стражники не зря предупреждали его о соблюдении тишины.

— Ты ребенок, что ли? — спросил Нулпак.

— Ну… в некотором смысле, — ответил Алеша.

— Как можно быть ребенком в некотором смысле? Или ты ребенок, или взрослый.

— Ребенок, — признался Алеша и почему-то покраснел. — Нас скоро освободят, — без прежнего энтузиазма повторил он.

— Когда освободят, тогда и будешь говорить, — проворчал ушастый. — У тебя есть что-нибудь поесть?

— Нет, — ответил Алеша и зачем-то похлопал себя по карманам.

— Жаль, — вздохнул Нулпак. — Я бы сейчас что-нибудь съел.

— А что, они не кормят своих животных? — спросил Алеша и снова покраснел. — Я хотел сказать — пленников.

— Кормят, — не обратив внимания на обидную ошибку, ответил Нулпак. Тухлым мясом каких-то грызунов и несъедобной травой. Негодяи! Если я когда-нибудь выберусь отсюда, обязательно вернусь со своим войском и завоюю эту поганую планету. А шестиногого полководца посажу в клетку. Будет развлекать в моем дворце гостей.

— Ну и чем вы тогда отличаетесь от Великого Полководца? — спросил Алеша. — Он вас в клетку, потом вы его. А вдруг его освободят? И тогда он опять посадит вас. Этому же никогда не будет конца. Кто-то один, более умный, должен все это закончить.

— Ничего ты не понимаешь. Умный нашелся, — возмущенно фыркнул Нулпак. — Да что с тебя возьмешь? Ты же ребенок. — Ушастый отполз в угол клетки, свернулся калачиком, положил ладони под голову и закрыл глаза. — Когда твои придут тебя освобождать — разбуди. Кстати, там, в углу, сидит ещё один разумный. Не забудь про него.

— Хорошо, — пообещал Алеша. — Спокойной ночи.

— Спокойной! — усмехнулся Нулпак и надолго замолчал. Алеша тоже устроился поудобнее и уже было задремал, как ушастый снова заговорил: Слышь, ребенок?

— Да, слышу. — Алеша быстро вскочил на ноги и прильнул к решетке.

— Если твои друзья меня действительно освободят, каждый из них из королевской казны получит по мешку алюминия и в придачу по анананской красавице. — Нулпак сделал паузу и добавил: — И ты тоже.

— Спасибо, — растерянно ответил Алеша. — Но нам ничего не надо. Мои друзья это сделают бесплатно. К тому же алюминия на Земле навалом. У нас из него делают кастрюли и лыжные палки.

— Кастрюли?! — удивленно воскликнул ушастый и даже встал со своего грязного ложа. — Из алюминия? Ты что, тоже принц?

— Нет, я самый обыкновенный школьник. Просто на нашей планете очень много этого металла.

— И что же, у вас все едят из настоящих алюминиевых кастрюль? — не веря мальчику, спросил Нулпак.

— Многие. Только мы едим не из кастрюль, а из фарфоровых тарелок. Но алюминиевые кастрюли и сковородки есть в каждом доме.

— Интересная планета, — пробормотал Нулпак и, задумавшись, сел в углу клетки. — Если это правда, обязательно к вам прилечу. А вам вместо мешков с алюминием я подарю по три лучших красавицы.

Алеша представил ушастых красавиц Анананского королевства, улыбнулся и сказал:

— Спасибо, но красавиц нам тоже не надо.

— Ты хочешь сказать, что каждый житель вашей планеты имеет сколько угодно красавиц?

— Нет, не сколько угодно, — ответил Алеша. — Но у моего папы уже есть одна красавица — моя мама. Она не разрешит нам с папой поселить в квартире шесть девушек. А железному человеку они и вовсе не нужны. Он живет в сарае и больше всего любит крутить под коленкой гайки.

— Дикари, — снова устраиваясь спать, тихо проговорил Нулпак. — Ладно, когда нас освободят, я сам поговорю с твоим отцом. Ты же ничего не понимаешь в красавицах, ребенок.

Алеша опять сел у стены и незаметно для себя крепко заснул. И приснилось ему, будто стоит он с Цицероном во дворце анананского короля прямо напротив трона, на котором восседает сам глава государства, а вокруг снуют ушастые красавицы в тяжелых парчовых платьях, и у каждой в руках по большой алюминиевой кастрюле с наваристым борщом. Алеша вспомнил, что давно не ел, проглотил слюну и хотел было попросить у одной из красавиц налить ему тарелочку вкусно пахнущего борща, но видение вдруг пропало, и Алеша проснулся. Разбудил его громкий металлический лязг и голоса обитателей зверинца. В первый момент мальчик не понял, где он находится. Он протер глаза, потянулся и увидел, как дряхлый тимиук в заношенном до дыр платье открывает дверцу соседней клетки. Старик бросил ушастому небольшую охапку пожухлой травы, мертвого зверька, похожего на земную крысу, и сказал:

— Это тебе на целый день.

— С сегодняшнего дня я отказываюсь это есть, — брезгливо поморщившись, сказал Нулпак.

Алеше работник зверинца показался совсем не злым, и, решившись, он попросил:

— Может, у вас найдется для меня хотя бы один ромбодаб?

— А тебя вообще приказано не кормить, — равнодушно ответил тимиук. Да и не кормим мы зверей ромбодабами. Слишком жирно будет.

— А я не зверь, я — человек, разумное существо, — сказал Алеша.

— Разумные существа в клетках не сидят, — проворчал тимиук, запирая дверцу на замок. — Был бы ты разумным, сидел бы сейчас дома и трескал ромбодабы. А коль сюда попал, — тимиук постучал кулаком по голове, значит, здесь не хватает.

— Я же говорил тебе, — почесываясь, сказал анананский принц. — А ты: "кто-то должен закончить". — Нулпак подошел к прутьям клетки и злобно сказал работнику зверинца: — Ничего, ничего. Тебя я тоже захвачу с собой. В своем дворце я лично буду кормить тебя тараканами и мокрицами. Посмотрю, как тебе это понравится.

Едва ушастый принц закончил говорить, как дверь распахнулась, в зверинец вбежало несколько вооруженных охранников, а вслед за ними, важно ступая, вошел сам Великий Полководец. Он по-хозяйски осмотрел несколько клеток, проверил запоры и сам бросил одному из хищников тушку зверя.

— Смотри-ка, жрет, — рассмеявшись, сказал Великий Полководец.

— Жрет, — подобострастно улыбаясь, согласился работник зверинца.

— Ладно, ладно, пусть жрет. — Великий Полководец перешел к клетке с Алешей, постоял немного и бросил охранникам через плечо: — Принесите мне стул, и всем выйти из зверинца. — Тимиуки тут же поставили перед клеткой тяжелое кресло с подлокотниками, быстро выскочили за дверь, а Великий Полководец, удобно усевшись, обратился к Алеше: — Мы поймали твоего железного друга.

— Цицерона?.. — воскликнул Алеша и чуть не расплакался. — Он здесь?

— Здесь, — надменно ответил правитель страны. — Он умер. Но один из моих воинов сказал, что его можно оживлять и умертвлять с помощью специальных заклинаний. Умертвить-то он его умертвил, но оживить, похоже, не может. Я не верю, что его знакомый колдун знает эти заклинания. Поэтому я хочу предложить тебе сделку, двуногий. Ты диктуешь моему писцу магические слова оживления железного человека, а я отпускаю тебя на свободу.

— Он тебя обманет, ребенок, — подал голос ушастый принц.

Великий Полководец медленно обернулся, свирепо посмотрел на Нулпака и сказал:

— Я хотел отпустить тебя за хороший выкуп, но теперь не буду этого делать. Сегодня я прикажу бросить тебя священному трубирану на обед.

— Очень хорошо, — сказал Нулпак. — Лучше быть съеденным вашей водяной жабой, чем провести жизнь в этом вонючем зверинце.

— Да? — подумав, сказал Великий Полководец. — Разумно. Тогда, пожалуй, я сохраню тебе жизнь. Посиди еще. В конце концов, не каждый день в мой зверинец попадают принцы. Если, конечно, ты не наврал насчет своего происхождения.

Великий Полководец снова повернулся к Алеше и продолжил:

— Ты согласен, двуногий?

В первый момент Алешу охватило жуткое отчаяние. Тимиуки отключили и захватили Цицерона, а значит, спасти его уже никто не сможет. Он подумал о том, что всю оставшуюся жизнь ему придется провести в этой маленькой грязной клетке, и слезы сами собой закапали у него из глаз. Но первый испуг быстро прошел: Алеша вспомнил о Фуго, об этом сообразительном добром существе, который конечно же, не найдя робота у моста, догадается добраться до поселка биологов и рассказать, где находятся сын Алексея Александровича и грузовой робот.

Счастливая догадка пришла Алеше неожиданно, пока Нулпак препирался с Великим Полководцем. Выход из положения показался ему настолько простым, что Алеша кулаком вытер слезы и даже улыбнулся. Ему надо было всего лишь обмануть правителя страны и сделать так, чтобы тот не догадался об обмане. Алеша вспомнил рассказ мимикра о том, как страх смерти заставил его блестяще сыграть домашнее животное, и решил показать Великому Полководцу настоящий класс актерской игры. Главным сейчас было — заставить дикого правителя включить Цицерона. Остальное робот сделает сам.

— Я согласен, — ответил Алеша, пытаясь говорить немножко развязно. — В конце концов, своя рубашка ближе к телу.

— Ух ты какой, оказывается, подлый! — удивленно сказал анананский принц. — Вот и верь после этого детям.

— Если ты не замолчишь, — обратился к нему Великий Полководец, — я прямо сейчас велю бросить тебя священному трубирану. Сытый он будет долго с тобой играть. Уверяю тебя, это очень неприятно.

— Ну признайся, как правитель одного государства правителю другого государства: ты же сам терпеть не можешь таких вот предателей, — сказал Нулпак.

— Ты мешаешь мне вершить дела государственной важности, — раздраженно ответил Великий Полководец. — Мы с тобой потом об этом поговорим. — Он повернулся к двери и крикнул: — Эй, стража! Уведите на время принца и позовите сюда писца.

Появившиеся из-за дверей охранники ворвались в зверинец, выволокли принца из клетки и увели. Пока Нулпака тащили к двери, он успел сказать:

— Вот что делает с людьми алюминий. Нехорошо, ребенок.

То, что Нулпак поверил в его предательство, очень расстроило Алешу. Ему сделалось невыносимо стыдно, как будто он действительно продал своего друга за собственное освобождение. Но объяснить ушастому принцу, что в этом обмане спасение и самого Цицерона, и даже его, Нулпака, он не мог. Алеше сделалось противно от того, что ему приходится врать. Он уже решил было отказаться от своего плана и послать Великого Полководца к чертовой бабушке, но вовремя спохватился. "Тогда, — подумал он, — тимиуки разберут Цицерона на части и понаделают из его корпуса кинжалов и наконечников для дротиков. И чего я этим добьюсь?"

— Я согласен, — ещё раз повторил Алеша.

— Молодец, двуногий, — похвалил его Великий Полководец. — А этого болтуна не слушай, он сам кого хочешь продаст.

Тут в зверинец вошел писец, и Великий Полководец указал ему, куда он должен встать.

— Писец готов. Начинай, двуногий, — сказал правитель.

Почесав затылок и наконец решившись, Алеша принялся диктовать:

— Каа-аарл у Кла-ары укра-ал ко-ора-аллы, а Кла-ара у Ка-арла укра-ала кла-арне-ет. Это оживляющее заклинание. Его нужно сказать громко, а потом дотронуться пальцем до красного магического пятна на груди у железного человека.

— Записал? — спросил Великий Полководец у писца.

— Да, о величайший из великих полководцев, — ответил писец и протянул свиток с надписью правителю.

— Крал у Кралы… — попытался прочитать Великий Полководец. — Что это за белиберда? Ее же невозможно повторить.

— Карл и Клара — это духи, — ответил Алеша. — Услышав заклинание, они поднимаются на поверхность земли и оживляют железного человека. Железо ведь добывают из-под земли. Вот подземные духи его и оживляют.

— Ладно, — сказал Великий Полководец, — говори умертвляющее заклинание.

— А умертвляющее — наоборот: Кла-ара у Ка-арла укра-ала ко-ора-аллы, а Ка-арл у Кла-ары укра-ал кла-арне-ет. Но ни в коем случае нельзя нажимать на красное магическое пятно, — сказал Алеша.

Великий Полководец ещё раз взглянул на свиток, попытался повторить заклинание и застрял в самом начале.

— Что-то я не пойму, — раздраженно проговорил он. — Эти два духа друг у друга все время что-то воруют. А при чем здесь железный человек?

— Это они его душу воруют друг у друга, — нашелся Алеша. — Но никак не могут его поделить и тогда оживляют, чтобы он сам решил, кому будет служить.

— Я хотел бы, чтобы он служил мне, — сказал Великий Полководец.

— Железный человек всегда служит тому, кто прочитает заклинание, успокоил его Алеша. — Все, вы меня сейчас отпустите?

— Нет, — усмехнулся правитель. — Мне надо проверить, действуют ли заклинания. Может, ты меня обманул. Если получится, тогда и буду решать, что с тобой делать дальше. Но зато я разрешу тебя покормить. — Великий Полководец поднялся с кресла и, прижимая свиток к груди, покинул зверинец.

Через минуту анананского принца вернули в его клетку, кресло унесли, а Алеше бросили на пол охапку пожелтевшей травы и мертвого зверька.

— Нет, нет, — испугался Алеша. — Я не ем мясо. Отдайте его хищникам. Он постелил траву на пол и устроился на ней поудобнее.

Когда последний тимиук закрыл за собой дверь, Алеша подполз к прутьям и прошептал:

— Нулпак, я не предавал своего друга. Я хочу его спасти. Этот механический человек — машина. Ты знаешь, что такое машина?

— Знаю, ребенок, — высокомерно ответил ушастый принц. — А при чем здесь тогда заклинания?

— Мне пришлось обмануть Великого Полководца, иначе он испугался бы его включить. А теперь он уверен, что в любой момент сможет умертвить робота с помощью заклинания.

— Значит, ты все-таки его обманул, — презрительно сказал принц.

— А что бы ты сделал на моем месте? Я же это сделал и ради твоего спасения, — немного обидевшись, спросил Алеша.

— Я? Во-первых, на твоем месте я никогда не окажусь, — ответил Нулпак. — А во-вторых, я будущий король, а потому не стал бы врать. Король, он потому и король, что может позволить себе не врать даже на эшафоте.

— Ты хочешь сказать, что я не должен был нас всех спасать? возмутился Алеша.

— Все, что я хотел сказать, я сказал, — ответил анананский принц. Расстелив, по примеру Алеши, на полу собственный завтрак, он свернулся на траве калачиком и закрыл глаза.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Пока скалапот приходил в себя после сильного удара и фыркал от пыли, Тулес снова решил обезопасить хищника. Он по очереди привязал концы капроновой уздечки к ушам зверя и попытался заставить скалапота идти дальше. Но дверной проем был слишком низким для животного — не проходил костяной гребень.

— Давайте его отпустим, уважаемый коллега, — обратился к погонщику Туу-Пань. — Он сделал свое дело.

— Действительно, мы же теряем время. Нам надо спасать Алешу, поддержал его Алексей Александрович и со вздохом добавил: — Еще неизвестно, где мы выйдем и сколько нам придется добираться.

— Именно поэтому мы его и не отпустим, — громко ответил Тулес. Положитесь на меня, коллеги. Дверь могли поставить только равнинные тимиуки, а за ней я вижу коридор. Куда он ведет, неизвестно, но мне кажется, что скалапота отпускать нельзя. Этот замечательный ходок — наше единственное оружие и защита. — Тулес ещё раз крикнул хищнику в ухо, изо всех сил дернул за поводья, и скалапот, сокрушив гребнем перемычку над дверью, вырвался наконец в коридор. При этом на головы спасателям посыпались камни, и один огромный булыжник пролетел рядом с Туу-Панем и чуть не зашиб биолога.

— До поселка я точно не доберусь, — чихая от пыли, проговорил толстяк. — Если я не заблудился в подземном лабиринте, меня не съел скалапот и не задавило камнем, значит, это будет какая-нибудь более неприятная смерть… Хотя более неприятную смерть придумать очень трудно.

— Не бойтесь, уважаемый коллега, — ответил ему Тулес. — Вы ещё прилетите ко мне в гости, и я покажу вам свою планету.

Коридор оказался более узким, чем тоннели лабиринта, и скалапот то и дело задевал боками стены. Неожиданно сразу после поворота спасатели услышали громкий вскрик, и в свете фонаря Тулес увидел убегающих с факелами тимиуков.

— А вот и аборигены, — воскликнул он. — Ну давай, наддай! — Он ударил скалапота пятками по шее, но совершенно измученный зверь не обратил на это никакого внимания. Он едва плелся, иногда останавливался, и его погонщику стоило больших усилий заставлять его двигаться дальше.

Наконец впереди показался дневной свет. Выход кто-то пытался забаррикадировать, но когда спасателям до него оставалось не более десяти метров, перепуганные строители баррикады с криками разбежались.

— Да здравствует свобода! — завопил Тулес.

После стольких часов, проведенных в страшном лабиринте, друзья едва не заплакали от радости. Алексей Александрович с Туу-Панем от волнения встали во весь рост, и когда ослепленный светом скалапот выбрался из коридора, все дружно прокричали: "Ур-ра!"

Утреннее солнце поднялось над крепостной стеной, и медные трубираны на городских шпилях заиграли красноватыми бликами. Священное озеро лежало посреди дворцовой площади словно огромное круглое зеркало, а вокруг него в панике метались вооруженные тимиуки.

— Смотрите, какой фурор мы произвели своим появлением на этом звере, привыкнув к яркому свету, сказал Тулес. — Похоже, здесь никто никогда не ездит на скалапоте.

— А куда это мы попали? — осматриваясь, произнес Алексей Александрович. — Похоже на город. Я бы даже сказал — на крепость.

— Вы удивительно наблюдательны, — весело ответил ему Тулес.

— А давайте спросим, где мы, у этих уважаемых солдат, — предложил Туу-Пань. — Мне кажется, что они местные.

Пока скалапот из последних сил бродил вокруг озера, наводя ужас на охранников, а тимиуки принимали оборону у крепостных ворот и дворцовой стены, бывший пленник — равнинный тимиук — сидел меж двух шипов гребня и боялся высунуть нос. Он обхватил голову руками, бормотал молитвы и мечтал только об одном: не попасться на глаза какому-нибудь важному начальнику. Но Тулес крикнул ему:

— О! Мы же совсем забыли о нашем тимиуке. Эй, приятель, нам как раз не хватает гида.

— Да, — обернулся к нему Алексей Александрович. — Скажите, где мы находимся?

— Это… — не поднимая лица, пробормотал тимиук, — это дворец Великого Полководца. Лучше бы я остался в лабиринте. Если меня заметят… если меня увидят с чужаками, я пропал.

— С нами тебе нечего бояться, — ответил ему Алексей Александрович. Мы не дадим тебя в обиду.

— Да, конечно, — грустно усмехнулся тимиук. — У вас нет даже оружия. Он прикажет и вас арестовать. А я — подданный Великого Полководца и не могу ослушаться его.

— В таком случае будем считать, что мы здесь с важной дипломатической миссией, — сказал Тулес. — А стало быть, неприкосновенны.

— Я, бедный тимиук, ваших умных слов не знаю. Знаю только, что теперь мне точно оторвут башку.

— Никогда не бойся того, что ещё не произошло, хотя бы потому, что оно может и не произойти, — ответил ему Тулес. Он поднялся на ноги, величественно оперся о гребень и крикнул дворцовым охранникам, которые выглядывали из-за всех углов и дверей: — Уважаемые господа офицеры, унтер-офицеры, солдаты и просто граждане! Мы, ваши братья по разуму, хотели бы переговорить с Великим Полководцем по очень важному вопросу. Наш ручной скалапот не причинит вам вреда, если, конечно, вы сами из любопытства не станете заглядывать к нему в пасть. Будьте так добры, доложите начальству о прибытии межпланетной делегации дрессировщиков крупных хищников.

— Уже пошли докладывать, — крикнул один из тимиуков, но тут же получил по затылку от старшего по званию и скрылся за углом дома.

— Какие-то они совсем не гостеприимные, — сказал Туу-Пань. — Теперь и я вижу, уважаемый Тулес, что скалапота отпускать было никак нельзя.

@6П =

Вернувшись из зверинца в тронный зал, Великий Полководец отдал распоряжение вызвать нового начальника крепостных ворот, отослал писца и после этого подошел к Цицерону. Прикованный цепями гигант более чем вдвое был выше правителя страны. Он походил на какое-то жестокое божество из другого мира, и Великий Полководец едва заставил себя перебороть страх и подойти к роботу.

— Вот оно — магическое красное пятно, — пробормотал он, разглядывая кнопку на груди у Цицерона. — Без него заклинание не подействует, и оно не действует без заклинания… если, конечно, двуногий меня не обманул.

Начальник охраны крепостных ворот появился очень быстро. Он вошел в тронный зал с видом обреченного на казнь и с порога заголосил:

— О величайший из величайших полководцев всех времен и народов! О справедливейший и мудрейший правитель страны! Ты дал мне время до вечера…

— Молчи, — перебил его хозяин дворца. — Я помню о сроке. Только все изменилось. Двуногий, которого выловили из реки, дал мне оба заклинания. Я хочу проверить, то ли умертвляющее заклинание ты знаешь и кто из вас лжец. Если ты, как говоришь, два раза прочитал его, значит, должен хорошо помнить. Прочти мне его ещё раз.

Выслушав Великого Полководца, начальник охраны повалился на колени, сложил руки на груди и запричитал:

— О, величайший из величайших, ты можешь приказать разорвать меня на части, но я не помню его. В тот момент я был словно в беспамятстве. Я думаю, что это боги сделали меня своим инструментом, чтобы избавить страну от железного убийцы. Это они вложили в мои несчастные уста магические слова. На моем месте мог оказаться любой, но ближе всех к страшному пришельцу оказался я, и боги выбрали меня.

— Правдоподобно. Но почему ты сразу не сказал мне, что не знаешь заклинания? — грозно спросил правитель.

— Боялся твоего гнева, о величайший из величайших, — опустив голову, признался начальник охраны.

— Хорошо, ты свободен, — немного подумав, сказал Великий Полководец и знаком показал, что тот может уходить. Начальника охраны не пришлось долго упрашивать. Не веря своему счастью, он низко поклонился и, рассыпаясь в благодарностях правителю и всем его предкам до десятого колена, быстро попятился к двери.

Когда начальник охраны покинул тронный зал, Великий Полководец достал свиток с заклинаниями, развернул его и удовлетворенно проговорил:

— Оч-чень хорошо! Стало быть, никто, кроме меня, писца и двуногого, заклинаний не знает. С другой стороны, их знает целых три человека: двуногий, писец и я. — Великий Полководец досадливо поморщился. — Это слишком много и очень опасно. Значит, от писца и двуногого нужно избавиться. Бедный священный трубиран, — усмехнулся правитель, — у него столько работы, что непонятно, когда он отдыхает. Но… — Великий Полководец взглянул на неровные ряды букв. — От двуногого сейчас избавляться нельзя. Надо убедиться, что заклинания действуют.

Целый час Великий Полководец ходил по тронному залу из угла в угол и учился говорить странные имена подземных духов. Затем он вызубрил незнакомые магические слова: «кораллы» и «кларнет».

— Ничего не понятно, — вышагивая по залу, раздраженно пробормотал он. — Двуногий говорил, что духи друг у друга воруют душу железного человека, но здесь же два слова: «кораллы» и «кларнет». Если Карл у Клары своровал душу, значит, Клара у Карла своровала что-то другое? Чертовы ворюги! Великий Полководец подошел к Цицерону и, посмотрев ему в лицо, спросил: Может, эти духи говорят на разных языках и души у них называются по-разному? Однако, пора попробовать, — решил Великий Полководец. — Но если двуногий меня обманул, я собственными руками запихну его в глотку священному трубирану.

Правитель страны несколько раз вслух повторил оба заклинания и особенно тщательно — умертвляющее, чтобы в случае чего вовремя остановить железного гиганта. Затем, чеканя каждое слова, он громко прочитал: "Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет", и вплотную подошел к роботу. Немного помедлив, Великий Полководец нажал на красный магический кружок и на всякий случай подальше отбежал от железного человека.

То, что произошло вслед за этим, привело правителя в неописуемый восторг. Глаза у гиганта загорелись зеленым огнем, он со скрипом поднял обе руки и, загремев тяжелыми цепями, посмотрел вначале на один манипулятор, затем на другой.

— Получилось! — восхищенно проговорил Великий Полководец. — У меня получилось! Я оживил его!

— Ну и чему ты радуешься, злодей? — громовым басом спросил Цицерон. Я же теперь из тебя котлет понаделаю!

— Как ты со мной разговариваешь?! — надменно спросил Великий Полководец. — Это я прочитал заклинание. И отныне ты будешь подчиняться только мне.

— В первый раз жалею, что у меня железные крюки, а не пальцы, ответил Цицерон. — Я бы тебе показал большую фигу.

— Я не знаю, что такое "фига", — сказал правитель. — А за то, что ты не желаешь мне подчиняться, я тебя умерщвлю. — И он начал быстро читать заклинание: — Карла у Карлы укарла коларры, а Карла у Карлы… О, черт! выругался Великий Полководец и попробовал ещё раз, но чем больше он волновался, тем хуже у него получалось.

Пока правитель страны пытался прочитать умертвляющее заклинание, Цицерон проверил цепи на прочность, а затем сильно взмахнул правым манипулятором. Металлический штырь с кольцом легко вылетел из стены, и, чтобы цепь не мешала, Цицерон намотал её на крючья. То же самое он проделал и со вторым манипулятором.

— Клара у Карла укарла какарлы… — с ужасом глядя на железного громилу, бормотал Великий Полководец. — Карла у Клары какарла какарлу…

— Ну, ты ещё скажи: "На дворе трава, на траве дрова", фольклорист хренов, — пробасил Цицерон и двинулся на правителя страны. — Отвечай, где мальчик? Не то я тебе…

— Охрана!!! — завопил Великий Полководец и бросился вон из тронного зала. — Остановите его!!! Клара у Клары укарла укарлы…

Появившиеся было охранники увидели ожившего железного человека и попытались остановить его с помощью оружия. Не меньше десяти дротиков ударились в Цицерона, но робот, наученный горьким опытом, вовремя закрыл грудь и фотоэлементы манипуляторами.

— Отдайте мальчика, и я уйду отсюда, никого не трону, — гудел Цицерон, но пока он шел к двери, дворцовая стража разбежалась, и тронный зал опустел.

Неожиданно для седоков скалапот остановился, пару раз качнулся из стороны в сторону и начал медленно заваливаться на бок.

— Все вниз! — успел выкрикнуть Тулес, но спасатели и бывшие пленники и так поняли, в чем дело. Они попрыгали с хищника на землю, сбились в кучку и только тут ощутили, насколько они беззащитны перед вооруженными до зубов тимиукскими солдатами. А скалапот улегся прямо напротив входа во дворец, тяжело вздохнул и закрыл глаза.

— Нас теперь можно брать голыми руками, — тихо сказал Алексей Александрович.

— Я же говорил… — пытаясь спрятаться между ног спасателей, заныл тимиук. — Несчастный я тимиук…

— А куда делась наша уважаемая дама? — спросил Туу-Пань и огляделся. Мы потеряли Даринду!

— Я здесь, — вдруг услышали они знакомый голос, и небольшой каменистый бугорок подкатился к их ногам. — Только не наступите на меня.

— Ф-фу, как вы меня напугали, — сказал Туу-Пань. — Но теперь я за вас абсолютно спокоен.

Лежащий на земле скалапот выглядел сейчас как островок безопасности, и Тулес тихо скомандовал:

— Все на зверя! Главное, чтобы тимиуки не начали в нас метать свои палки с наконечниками до прихода ихнего полководца.

Осторожно, чтобы не разбудить хищника, спасатели начали карабкаться на гигантскую тушу. Даринда изъявила желание не расставаться со своими спасителями, и Алексей Александрович помог даме забраться наверх. Здесь все удобно расположились на обширном боку скалапота, и только тимиук предпочел спрятаться под гребень.

Когда распахнулась балконная дверь и оттуда с криком выскочил Великий Полководец, дворцовые охранники начали выскакивать из своих укрытий. Они выстроились вдоль всего фасада здания и взяли на изготовку свои длинные копья.

— Клара у Карла украла кораллы, — заглядывая в свиток, исступленно орал правитель. — А Карл у Клары украл кларнет! Ага! Теперь посмотрим, кто кого! — Великий Полководец хотел было покинуть балкон, но тут заметил непрошеных гостей и остановился.

— Это и есть Великий Полководец? — шепотом спросил Тулес у Туу-Паня.

— Не знаю, — пожал плечами толстяк. — Я с ним никогда не встречался.

— Судя по золотым финтифлюшкам на камзоле, это он, — сказал Алексей Александрович. — Только почему он выкрикивает русскую скороговорку? Неужели Алеша здесь?

Облокотившись о перила, Великий Полководец с недоумением и страхом на лице смотрел вниз и никак не мог понять, откуда взялись в его крепости такие разные пришельцы, да ещё верхом на спящем чудовище.

— Здравствуйте, — вежливо поприветствовал его Тулес и на всякий случай поднялся на ноги. — Не знаю, как вас величают ваши подданные, но меня вы можете звать просто господин Тулес.

— Это что такое? — непонятно к кому обращаясь, воскликнул Великий Полководец.

— Это? — Тулес пожал плечами и пренебрежительно похлопал спящего скалапота по спине. — У нас не было подходящего транспорта, и мы взяли у ваших пещерных собратьев вот эту лошадку. Не беспокойтесь, как только он перестанет быть нам нужен, мы вернем его в пещеру в целости и сохранности. А вообще-то слабая оказалась зверушка. Пятерых седоков едва дотащил до вашей резиденции. Но бегает неплохо. Нам стоило большого труда поймать его и оседлать.

— Вы голыми руками поймали скалапота и приехали на нем? — недоверчиво, но с ноткой уважения в голосе спросил правитель.

— А вы думаете, мы притащили его на себе? — вопросом на вопрос ответил Тулес.

— Послушайте, уважаемый полководец, — обратился Алексей Александрович к хозяину дворца. — Откуда вы знаете скороговорку: "Карл у Клары украл кораллы…"? Дело в том, что мы ищем мальчика-землянина и грузового робота. Они у вас?

— Никого у меня нет, — злобно ответил Великий Полководец. — Сейчас же убирайтесь из моей крепости, а не то я прикажу расстрелять вас из катапульт. — Как бы в подтверждение его слов со стороны ворот несколько десятков тимиукских солдат выкатили четыре заряженные катапульты и встали рядом в ожидании приказа.

— Он врет, — тихо сказал Тулес. — Я чувствую, что Алеша здесь.

— Стража! — закричал Великий Полководец и пальцем указал на спасателей. — Я приказываю взять этих… — Что-то помешало ему договорить. Правитель заглянул в дверь и вдруг снова заорал дурным голосом: — Карла у Карлы украла…

— Я тебе дам Карла у Карлы! — послышался голос Цицерона. — Или ты отдашь мальчика, или я превращу твой сарай в кучу строительного мусора.

Не переставая кричать, Великий Полководец перелез через перила, повис на них и, подрыгивая всеми ногами, громко закричал охранникам:

— Какого черта вы стоите как идиоты?! Держите меня!

Солдаты мгновенно побросали копья и бросились под балкон исполнять приказание своего правителя. Когда они оказались прямо под ним, Великий Полководец расцепил пальцы и рухнул на руки солдатам.

Появление Цицерона на дворцовом балконе выглядело очень эффектно. Пройдя через низкую дверь, он выпрямился и на несколько секунд застыл, словно памятник техническому прогрессу на этой маленькой дикой планете на краю галактики. Увидев его на хрупком балконе, замерли и тимиуки, пораженные невиданным зрелищем: освещенный утренним солнцем металлический колосс своей царственной осанкой напоминал владыку какого-нибудь железного племени.

Впервые за время своего путешествия спасатели почувствовали, что они у цели.

— Я же говорил!.. Я же говорил!.. — радостно запричитал Тулес.

— Цицерон, Алеша с тобой? — закричал Алексей Александрович.

— Он где-то здесь, — ответил робот и показал вниз на правителя, которого солдаты успели отнести подальше от балкона и спящего скалапота. Сейчас я спущусь и заставлю этого злодея… — Балкон вдруг затрещал, перекосился и под огромной тяжестью грузового робота рухнул вниз. — Я спускаюсь, — успел сказать Цицерон и замолчал. От удара Цицерона о мостовую задрожала земля. А когда клубы пыли снесло ветром в сторону, все увидели неподвижно лежащего робота, слегка присыпанного камнями и сломанными досками. Он покоился на куче мусора лицом вверх, и его потухшие фотоэлементы бессмысленно смотрели в небо.

— Он умер! — торжествующе сказал Великий Полководец. — Охрана, окружить железного человека и никого к нему не подпускать!

Тимиуки тут же встали плотной цепью вокруг робота и ощетинились копьями, а Великий Полководец не торопясь поднялся по ступеням и с прежней невозмутимостью обратился к пришельцам:

— За то, что на глазах у моих подданных ваше железное идолище заставило меня как щенка бегать от него, я всех вас жестоко накажу. Даже если вы такие сильные, что можете запрячь скалапота, с армией вам все равно не справиться. Лучше сдайтесь сами, иначе вас окружат и уничтожат.

— Мы заявляем вам протест! — с негодованием крикнул Туу-Пань. — Вы нарушаете Межгалактическую конвенцию по правам человека!

— Плевал я на вашу конвенцию, — высокомерно ответил Великий Полководец. — В этой стране я решаю, у кого какие права.

— Ну, мадам, — нагнувшись к Даринде, тихонько проговорил Тулес. Теперь ваша очередь всех нас спасать. Подберитесь незаметно к железному человеку. У него на груди есть красная кнопка. Нажмите на нее. Это наш единственный шанс.

— Да-да, — ответила Даринда и осторожно сползла со скалапота.

Со стороны ворот к дворцу подтягивались войска. Они выстраивались вдоль берега озера, чтобы отрезать спасателям путь к отступлению. У каждого воина в руках было по копью и праще, поэтому спасатели, посовещавшись, решили не испытывать судьбу.

— Мы подчиняемся, — крикнул Тулес. — Ваша взяла. Только признайтесь, что мальчик-землянин у вас.

— Да, он здесь, — самодовольно ответил правитель. — Через пять минут вы его увидите. У меня как раз есть несколько пустых клеток. Надеюсь, в зверинце вам понравится.

Едва Великий Полководец это проговорил, как рядом с Цицероном возникла какая-то возня. Затем послышался крик Даринды, и два тимиука подняли вверх нечто бесформенное, но удивительно прыткое и крикливое.

— Отпустите меня! Отпустите! Я женщина! — кричала Даринда.

— Чувствую, кто-то по ноге мазнул, — с виноватым лицом сказал солдат, который поймал Даринду. — Вижу, что-то на железного человека карабкается. Ну, думаю, не иначе как шпион.

— Бросьте эту лазутчицу священному трубирану, — приказал Великий Полководец.

— Стойте, стойте! Мы так не договаривались! — закричал Тулес и быстро прошептал своим коллегам, чтобы те спускались со скалапота и отходили подальше. — Эта дама с нами! Так что в клетку мы пойдем только вместе с ней.

— Я сказал: бросьте её священному трубирану! — повысил голос правитель. Солдаты кинулись было исполнять приказ, но Тулес вдруг прыгнул на шею скалапоту, нагнулся и во всю силу легких истошно заорал ему на ухо. От дикого крика зверь проснулся и в первый момент даже съежился от страха. Великий Полководец шарахнулся к двери, а наиболее впечатлительные воины отпрянули назад. Зато скалапот с необыкновенной для такого гиганта прытью вскочил на ноги, громоподобно заревел и рванулся вперед.

— Ну, выручай, друг! — Тулес пришпорил хищника пятками и попытался направить его на ступени дворца, но слепой от яркого солнца зверь заметался по площади, распугивая тимиукских солдат. Многие из них со страху залезли в озеро, и этим тут же воспользовался священный трубиран.

Бросившись к воротам, где находились катапульты, скалапот налетел на военные машины, в ярости разметал их и протаранил ворота. Тулес едва успел соскочить и отбежать в сторону, когда гигант с разбегу врезался в решетку из бревен. Но ворота оказались слишком прочными для обессиленного зверя, и, ударившись, он повалился рядом, загородив собой проход.

— А вот это действительно конец, — обреченно вздохнул Тулес, которого тимиукские стражники немедленно окружили и препроводили назад к Великому Полководцу.

— Не расстраивайтесь, друзья. Мы обязательно выберемся отсюда, — бодро сказал Алексей Александрович коллегам. — Главное, что мы нашли Алешу. И огромное спасибо вам за то, что помогли отыскать моего сына. Я не знаю, что бы без вас делал.

— Ну что вы, — кисло улыбнувшись, ответил Туу-Пань, от усталости забыв добавить — «уважаемый». — Нам это ничего не стоило. Только я прошу вас, пойдемте скорее в клетку. Я очень хочу есть и спать.

Проходя мимо правителя, Тулес на секунду остановился и, покачав головой, сказал:

— Нехорошо, полководец. На международный скандал нарываешься.

— Ты, я вижу, крепкий парень, — спокойно и даже как-то печально проговорил правитель. — Хочешь, я возьму тебя к себе на службу? Будешь командовать армией. Мне как раз нужен сильный умный помощник, а то я что-то устал от всей этой кутерьмы. Власть, она же не дает ничего, кроме хлопот. Думаешь, легко управлять государством? Власть — это мой крест, который я вынужден нести.

— А ты брось этот крест, сразу полегчает, — посоветовал ему Тулес. Брось и займись каким-нибудь делом. Все больше пользы будет.

Великий Полководец устало посмотрел на спасателя, поморщился и ответил:

— Не могу. Государству нужен правитель, иначе без меня мой народ просто погибнет. Я их надежда и опора. — Он сошел со ступеней, ткнул в Тулеса пальцем и приказал конвойным: — Этого отдайте священному трубирану. Слишком много болтает.

— Ну это уже свинство! — закричал Алексей Александрович. — Да как вы смеете…

— Тихо! — перебил его Тулес. Он завертел головой, как будто к чему-то принюхиваясь или прислушиваясь, а затем повторил: — Тихо! Слышите?

— Тащите, тащите их, — раздраженно сказал Великий Полководец.

— Ваше величество, ваше сиятельство, ваше черт знает что, — радостно воскликнул Тулес. — Вы ничего не слышите? Да это же вертолет!

— Вертолет? — недоверчиво спросил Туу-Пань.

— Действительно, вертолет, — закричал Алексей Александрович. Слышите?! Где-то совсем рядом!

Ничего не понимая, Великий Полководец так злобно зашипел на конвойных, что одна группа тут же поволокла Алексея Александровича с Туу-Панем во дворец, а другая Тулеса — к озеру.

— Да постойте же, ваше тимиучество! — развеселился Тулес. — Это же настоящий летательный аппарат! Посмотрите хотя бы, что это за птица. Может, больше никогда не представится случая.

Через несколько секунд два вертолета со спасателями из биологической экспедиции закружились над дворцовой площадью. Тимиукские солдаты, увидев странного летающего «зверя», задрали головы и завороженно смотрели, как две металлические махины медленно опускаются на землю. И даже Великий Полководец, позабыв о пленниках, стоял разинув рот и наблюдал за маневрами пришельцев.

А тем временем, воспользовавшись паузой, Даринда все же добралась до Цицерона и включила его. Робот поднялся во весь свой гигантский рост и зашагал прямо на конвойных, окружавших спасателей. Тимиуки брызнули в разные стороны, и тут правитель понял, что проиграл. Не зная нравов пришельцев, а потому не надеясь на пощаду, Великий Полководец опустился на все шесть конечностей и пулей унесся к спасительному коридору, из которого совсем недавно выехали на скалапоте спасатели.

Поймать одного тимиука роботу не составило труда. Через минуту на крюках его манипулятора, сложив на груди руки, висел обезоруженный охранник и покорно ждал, что сделает с ним железный человек. Тимиук очень обрадовался, когда узнал, что от него требуется лишь показать дорогу к зверинцу.

— Я с большим удовольствием, — угодливо залепетал охранник. — И зверинец покажу, и тюрьму, и продовольственный склад… Я и в казну могу отвести, — прошептал тимиук и опасливо осмотрелся.

— Не надо в казну, — сказал ему Алексей Александрович. — Мы не грабители. Нас интересует только мальчик.

Во дворец Цицерон с Алексеем Александровичем ворвались, словно брали его штурмом, но внутри было тихо и совершенно безлюдно. Так же без приключений они добрались и до зверинца, где наконец увидели спящего на охапке травы Алешу.

— Алеша! — позвал Цицерон, и от его громоподобного голоса проснулись все звери. Они заметались по клеткам, завыли, заскребли когтями по дощатому полу, и в этом бедламе едва-едва прозвучал Алешин вскрик:

— Папа! Цицерон!

Подняв в воздух всю пыль с дворцовой площади, вертолеты наконец приземлились, и оттуда выскочило с десяток хорошо экипированных и вооруженных членов экспедиции. Они бросились к Тулесу с Туу-Панем и вовремя подхватили толстого биолога под руки. Поняв, что злоключения окончены, Туу-Пань вдруг ослаб и повис на руках своих товарищей.

— Все, — едва ворочая языком, проговорил он. — Только не говорите моим родным, что я умер от истощения. Скажите им… — толстяк не договорил. Он повесил голову и тихонько засопел.

После того как Туу-Паня отнесли в вертолет и уложили спать, спасатели вернулись к дворцу. Несколько членов экспедиции тут же бросились вслед за Алексеем Александровичем, а остальные окружили Тулеса и принялись расспрашивать о том, что произошло после того, как они покинули лагерь. Но ящероподобный биолог пообещал коллегам рассказать обо всем в поселке и задал давно мучивший его вопрос:

— А как вы нас нашли?

— Честно говоря, мы уже не верили, что когда-нибудь снова увидим вас, — ответил один из членов экспедиции. — А сегодня утром появляется эдакий валун не валун в общем, вполне симпатичный мимикр и поднимает в поселке панику. Он хватал нас за штанины, тянул к вертолету и все время кричал, что какой-то там Великий Полководец уже обсасывает Алешины косточки. Он-то нам и показал дорогу. — Биолог обернулся к вертолету и позвал: — Эй, Фуго, иди сюда, дорогой. Иди, иди, не скромничай.

Из вертолета на землю, словно мячик, соскочил мимикр и как-то нерешительно, будто стесняясь, направился к группе спасателей.

— Вот он, наш герой, — сказал спасатель.

— Фуго! — откуда-то издалека послышался истошный крик. — Фуго! Мальчик мой!

— Ба, да это голос Даринды, — сказал Тулес.

— Тетушка! — закричал мимикр, и два бугорка, два космических путешественника через всю площадь бросились друг другу навстречу.

— Чудеса, — устало улыбаясь, сказал Тулес. — Может, и я здесь себе какую-нибудь тетушку найду.

Наконец из распахнувшихся дверей дворца вышел Алексей Александрович с Алешей на руках. За ними появились Цицерон со спасателями, а справа и слева от робота шли совершенно незнакомые членам экспедиции существа. Анананский ушастый принц Нулпак вышагивал важно, будто на официальной церемонии. Зато с другой стороны, испуганно глядя на незнакомцев, шел маленький круглый человечек, как две капли воды похожий на Туу-Паня.

— Ну вот и наш толстяк обзавелся земляком, — сказал Тулес. — Думаю, если хорошенько поискать на этой планете, каждый может себе найти минимум по земляку, максимум — по тетке.

Когда все уже расселись по машинам и собрались было закрыть двери, рядом с вертолетом появился низкорослый тимиук в рваном деревенском платье. Он просительно смотрел на спасателей, тихонько повизгивал и все ждал, когда же его узнают и, возможно, пригласят внутрь.

— Да это же наш бывший пленник, — сказал Тулес, который сидел у самых дверей.

— Да, да, это я, — обрадовался тимиук. — Может, возьмете меня с собой? А то мне самому отсюда не выбраться.

Тимиука быстро втянули в машину, двери захлопнулись, и вскоре вертолеты поднялись в воздух.

На обратном пути все члены экспедиции по очереди журили Алешу. Каждый пообещал отныне взять над мальчиком шефство, а потом Алеша вдруг обнаружил на соседнем сиденье точно такого же мальчика, то есть своего двойника. Вначале Алеша испугался, но когда двойник знакомым голосом тихо поприветствовал его, он сразу вспомнил о старом знакомом — мимикре, расхохотался и хлопнул друга по спине.

Когда Алешин папа обернулся, он увидел на заднем сиденье сразу двух Алеш.

— Это кто же такой будет? — удивленно спросил Алексей Александрович. Неужели мимикр?

— Да, вот так… — виновато улыбаясь, ответил Фуго. — Можно, я пока побуду землянином? Алешины размеры мне как раз подходят.

— Ну, если тебе нравится, пожалуйста, — ответил Алексей Александрович. — Кстати, хочешь, мы тебе и работу в лагере найдем? Будешь Алеше помогать мыть пробирки. А хочешь — помощником повара. Ты готовить умеешь?

— Я умею, — робко ответила Даринда.

— Помяните мое слово, — проворчал Цицерон. — Подсыпят они вам что-нибудь в кашу.

— Ты, Цицерон, наверное, оттого всем не веришь, что сам много врешь.

— Ну вот и вы… — обиделся робот. — Совсем затравили честного робота. Я, пожалуй, подумаю да и уйду к Великому Полководцу. Он обещал мне должность маршала и золотой мундир с набором гаечных ключей. Посижу, помаршальствую, а вы сами ящики грузите и разгружайте.

— Ну, золотой мундир я тебе обещать не могу, — сказал Алексей Александрович, — а вот набор крутильно-вертельных гаечных ключей для завертывания гаек под коленкой получишь сегодня же.

— Издеваетесь, — пробурчал Цицерон.

— Пап, — тихонько сказал Алеша, — а давай возьмем Цицерона с собой на Землю.

— Куда же мы его денем? — растерялся Алексей Александрович. — На шкаф, что ли, поставим? Да и обленится он у нас без дела. Будет, как кот, валяться посреди комнаты, а мы через него перешагивай.

— Все, отключаюсь, — объявил Цицерон. — У меня от нападок и клеветы аккумуляторы садятся в два раза быстрее. — Он нажал на большую красную кнопку у себя на груди и замер. Последней его мыслью было: "Черт, а ведь я, кажется, устал".

Примечания

1

С т и к с — в древнегреческой мифологии подземная река Царства мертвых.

(обратно)

Оглавление

  ГЛАВА ПЕРВАЯ

  ГЛАВА ВТОРАЯ

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

  ГЛАВА ПЯТАЯ

  ГЛАВА ШЕСТАЯ

  ГЛАВА СЕДЬМАЯ

  ГЛАВА ВОСЬМАЯ

  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

  ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Реклама на сайте