«Серьга Баласура»

Айронфист Свенельд Серьга Баласура

1

Не властен смертный над собой,

Его свобода — призрак злой.

Скрытые темнотой ночи, трое неприметных людей скользнули за ворота одного из крупнейших джовильских постоялых дворов "Семь трубочистов". Они осторожно миновали конюшни и, стараясь не производить лишнего шума, приблизились к входной двери. Старший из троих глухим хрипловатым голосом отдал приказ:

— Сиборд, пойдешь через окно. Будешь ждать сигнала. Ян — со мной. И чтоб тихо.

Подчиненные молча кивнули, и один из них тут же скрылся за углом постоялого двора. Старший открыл дверь и вошел внутрь помещения. Ян последовал за ним. Первый этаж "Семи трубочистов" занимал просторный зал, уставленный столами и лавками. Здесь постояльцы и просто любители шумных компаний принимали пищу, выпивали и развлекались. Так было всегда, так было и в эту ночь. В лицо вошедшим ударил запах пережаренного мяса и прокисшего вина, равномерный гул голосов наполнил их слух. Изредка раздавались дикие крики, грязные ругательства, вырывавшиеся из пьяных глоток, то там, то здесь грохотали опрокидываемые лавки. Однако никто не придавал этому серьезного значения. Здоровый вышибала следил, чтобы посетители не ломали мебель, но не больше. Никто не обратил внимания и на двух коренастых коротко стриженых мужчин неопределенного возраста, подошедших к стойке. Лишь слуга, он же по совместительству портье, услужливо потянулся в их сторону.

— Чего желаете, господа?

Высокий подвизгивающий голос портье был под стать его внешности. Лицо спившегося юнца чудесным образом сочеталось с худощавым телом дистрофика. Старший мрачно взглянул на слугу и негромко сказал:

— Нам нужна комната на втором этаже. На одну ночь.

— Да! Разумеется! Все лучшие комнаты у нас свободны. Я готов предоставить господам скидку, если они выберут!

— Поторопись, — голос старшего был тверд, взор тяжел и властен.

— Конечно, конечно! — портье засуетился и вынул из-за стойки связку ключей. — Вот возьмите, это от третьего номера. Только! Деньги вперед.

— Ты нам не доверяешь?

— Нет, ни в коем случае! Просто хозяин убьет меня если узнает, что я заселил кого-то, не получив никаких гарантий…

Старший резким движением вырвал из руки портье ключ от комнаты.

— Мы поговорим с твоим хозяином. Главное, не глупи, мальчик.

Гости повернулись и направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Портье замер, глядя им вслед. Он привык общаться с крутыми искателями приключений, но эти двое внушали просто первозданный ужас! Сиборд обогнул постоялый двор и остановился у водосточной трубы, спускающейся с крыши здания. Взобраться, цепляясь за трубу, на второй этаж оказалось делом нескольких мгновений. С трубы Сиборд перескочил на подоконник ближайшего из окон, затем с него перепрыгнул на подоконник следующего. Он делал так до тех пор, пока не очутился у окна, светящегося слабым светом. Сиборд отдышался и осторожно заглянул через щель между створками ставней внутрь комнаты. В мерцающих отблесках свечи двое занимались любовью. Мужчина лет сорока пяти в сладкой истоме лежал на спине, с обожанием глядя на свою возлюбленную. Черная повязка, скрывавшая его правый глаз, намокла от пота, но он похоже не испытывал от этого неудобств. Отдавшись наслаждениям плоти, мужчина был на вершине блаженства. Женщина, длинноволосая брюнетка, восседала на мужчине верхом, совершая ритмичные движения вперед-назад. Алые соски ее белых грудей были напряжены, длинные ногти царапали плечи любимого, изо рта вырывались сладострастные вздохи. Влюбленные не замечали ничего вокруг, услаждая друг друга со всей энергией, на которую были способны. При виде женских прелестей, Сиборд ощутил прилив крови в нижней части туловища. Его глаза похотливо заблестели.

К реальности затаившегося наблюдателя вернуло мерцание желтого камня на браслете. Сиборд тряхнул головой, возвращая себе бесстрастно деловой настрой, и коснулся зеленого камня, подавая сигнал, что готов к действиям.

На браслете старшего зеленый камень вспыхнул ярким светом.

— Сиборд на месте. Начинаем.

Они вынули из заплечных мешков блестящие стальные шлемы со свисающей кольчужной бармицей и тяжелые двулезвенные боевые топоры. Экипировавшись, старший приблизился к двери с номером два и встал справа от нее. Ян замер по левую сторону от двери. Старший нажал на зеленый камень, и тут же, с размаху, рубанул топором по двери. Сиборд, получив сигнал, ринулся сквозь оконную слюду в сторону влюбленной парочки. Он обнажил два острых как бритвы кинжала и стремительно атаковал. Головкой рукояти правого кинжала Сиборд попал точно в лоб мужчине, лишив того сознания. Левый кинжал метнулся к спине женщины, а правый с небольшим запаздыванием понесся ей под левую грудь. Одно мгновение отделяло несчастную от стремительной смерти. Женщина сумела воспользоваться этим мгновением, будто подкошенная упав с кровати на пол. Кинжалы оставили кровавые порезы на ее коже, но не причинили существенного вреда. Сиборд метнулся вслед за жертвой. В этот миг под ударами топоров разлетелась в щепки входная дверь. В комнату ворвались двое коренастых убийц. Они успели заметить, как рука женщины скользнула под сваленную на полу одежду и вскинула к плечу взведенный арбалет. Шелковое сюрко полетело вниз, высвобождая натянутый лук. Пальцы надавили на рычаг, вращающий костяной орех. Медленно, будто нехотя, орех повернулся, спуская тетиву. Стальной болт, разгоняемый тетивой, сорвался с ложа и со свистом, вспарывая воздух, понесся к Сиборду. Убийца не успел даже удивиться, как рухнул с развороченной грудью. Старший и Ян, не давая жертве опомниться, бросились на нее, размахивая топорами.

От первого удара женщина ловко увернулась, второй больно задел ее по бедру. Женщина бросилась к мечу, лежавшему на стуле. Но чуть-чуть не успела. Топор старшего подсек ее левую ногу, разрубая мышцы и кости. Женщина с криком повалилась на пол. Ярость блеснула в глазах убийц. Ян нанес удар и промахнулся. Старший целил женщине в живот, но она дернулась в сторону, и топор отхватил ей правую ногу по щиколотку. Кровь хлестала из разрубленных артерий непрерывным потоком. Старший занес топор для решающего удара. Внезапно гримаса боли исказила лица убийц. За их спинами стоял обнаженный одноглазый мужчина с кинжалами Сиборда в руках. Кинжалы были вогнаны по самые рукояти под левые лопатки убийц. Через мгновение пальцы, державшие топоры, разжались, и оружие с грохотом полетело на пол. Еще чуть позже туда же отправились два коренастых тела.

— Дорвинд! — простонала, истекающая кровью женщина. — Я покидаю тебя!

— Милая! Нет! — мужчина склонился над возлюбленной. — Не смей умирать! Я пошлю за лекарем, он спасет тебя!

— Ты не успеешь! Лучше слушай, что я скажу. У меня в ухе серьга. Возьми ее. Это очень могучее волшебство! — женщина закрыла глаза.

— Лея! Нет! Не покидай меня! Я люблю тебя!!!

Женщина снова открыла глаза и прошептала слабеющим голосом:

— Я тебя тоже! Дорвинд! Серьга!

— Лея!!! — крик Дорвинда был скорее хрипом отчаянья. Женщина умирала у него на руках. Он ничем не мог ей помочь.

Последний вздох Леи мужчина встретил скупой слезой в единственном глазу. Его дрожащая рука потянулась к уху возлюбленной, где он сразу же нащупал серьгу. Непослушные пальцы отказывались расстегивать замочек, которым украшение крепилось к мочке уха покойницы. Неосторожным рывком Дорвинд сорвал серьгу!

Когда серьга оказалась зажата в кулаке Дорвинда, его мысли переключились к оценке текущей ситуации. Абсолютно голый, забрызганный чужой кровью, в комнате, усеянной трупами, он представлял хорошую мишень для местного правосудия. Если его не повесят, не посадят в тюрьму, то, по меньшей мере, измотают по судам. Дорвинд не хотел терять время. Ведь время — это деньги. Дорвинд наскоро ополоснулся в рукомойнике, оделся в одежду, незапятнанную кровью, запихнул в большой дорожный мешок более-менее ценные пожитки, снятые с трупов и подобранные на полу. Меч и арбалет он завернул в плащ и взвалил на плечо, кинжалы убийцы извлек из тел, отер тряпицей и заткнул за пояс. Трофейным оружием Дорвинд никогда не пренебрегал. Окажись у него еще один мешок, он не забыл бы захватить и крепкие железные шлемы нападавших и их топоры. Но на все рук не хватало. Кроме того, надо было торопиться. Дорвинд поцеловал на прощание синеющие губы Леи, подхватил мешок и шагнул за порог. В коридоре царил сумрак. Слабый свет свечи, закрепленной в дешевом бронзовом канделябре у лестницы, едва выхватывал из мрака толстые бревенчатые стены. Дорвинд воровато огляделся и, не заметив ничего подозрительного, пошел к лестнице.

— Уже уезжаете? В такую рань? — удивился портье, когда Дорвинд проходил мимо.

— Я — купец. У меня каждое мгновение на счету. Надеюсь, лошади покормлены?

— Да! Конечно! Если желаете, я скажу мальчишке, чтобы он запряг их для вас, — портье услужливо улыбнулся.

— Не стоит. Я сделаю это быстрее. Прощайте!

Портье подозревал, что купец сорвался с места не просто так, но его любопытства не хватило на то, чтобы тут же подняться во второй номер и обнаружить там четыре коченеющих трупа.

2

Колеса фургона поднимали дорожную пыль, оставляя после себя неглубокие следы на иссохшей земле. Дорвинд управлял парой гнедых лошадей, насвистывая себе под нос какой-то невразумительный мотивчик. Он был доволен. Проехав указатель, говорящий, что владение Вустар осталось позади, а теперь дорога идет по территории земель свободного города Челви, купец вздохнул свободнее. Вероятность преследования человека, оставившего залитую кровью комнату в "Семи трубочистах", властями Джовилля упала до минимума.

Вдоль дороги тянулся унылый лесной пейзаж. Кустарник, подлесок и чуть на удалении высокие деревья не таили в себе ничего необычного. Дорвинд ездил здесь не один раз и знал, что скука будет его спутником еще добрых пять — шесть часов.

От нечего делать купец сунул руку в карман и извлек оттуда серьгу. Причудливый серебряный узор окаймлял достаточно крупный красный камень. При ярком дневном солнце камень сверкал всеми оттенками алого, блестя ровными гранями. Что в серьге волшебного Дорвинд понять не мог. Его личный амулет-оберег никак не реагировал на серьгу, трение и постукивание тоже на нее никак не действовали. Единственное, что показалось Дорвинду интересным, была надпись, выгравированная на застежке. Древние письмена складывались в причудливое слово «Баласур».

— Баласур! Баласур? Хм! Где-то я это уже слышал!

Припомнить, почему слово казалось знакомым, Дорвинд не мог. Впрочем, это его не сильно заботило. Сунув серьгу в карман, Дорвинд взмахнул кнутом, понукая лошадей, и… тут же рванул за вожжи. На дороге будто из-под земли выросли двое детей. Мальчик и девочка, одетые в потертую холщовую одежду.

— Тпрру!!! Эй, вы! Жить надоело?! — рявкнул Дорвинд, останавливая лошадей.

— Дяденька, извините, — пролепетала тонким голосом девочка. — Мы не хотели.

— Да, чтоб вас! Перепугали, однако, меня! — Дорвинд уже успокоился и улыбаясь смотрел на детей. — Откуда такие будете? Вроде в окрестностях селений никаких нет.

— Мы из Отарна, — ответил мальчик. — Ходили к тетушке в Даннвилль.

— Ого! Вы, однако, путешественники! Сейчас направляетесь домой?

— Да, дяденька.

— Ну, садитесь в фургон. Подвезу вас до Сагбена. Оттуда до Отарна рукой подать.

— Спасибо, дяденька! — обрадованные дети полезли внутрь фургона.

Дорвинд хлестнул лошадей кнутом, и колеса повозки снова завращались.

— Жду интересных рассказов, детишки, — купец был доволен, что у него появились собеседники. — Развлеките старика, уж будьте добры.

Дети несколько мгновений о чем-то между собой шушукались, потом девочка высунула голову из-под тента фургона.

— Дяденька, хотите, я расскажу сказку про белого бычка?

— Белого бычка? — Дорвинд не мог вспомнить такой сказки. — Что ж рассказывай.

Девочка устроилась рядом с Дорвиндом на козлах и начала незатейливый рассказ:

— Жил-был белый бычок!

Детский голос очаровывал. Не важно о чем шла речь, главной была интонация, с которой это говорилось. Близость теплого, невинного тела, подпирающего бок, дополняла обстановку, в которой купец потерял контроль над ситуацией. Он расслабился, и если бы по пути встретилась развилка, то выбор дороги пал бы не на возницу, а на лошадей.

Из транса Дорвинда вывел звук лопающегося стекла. Так могло звенеть только трианское стекло, то из которого был сделан уникальный сосуд, один из товаров купца. Дорвинд обернулся, заглядывая в фургон.

— Черт возьми! Парень, что ты делаешь???

Мальчишка с беззастенчивым видом рылся в вещах купца. Сосуд он разбил случайно, не ожидая, что из тюка вывалится нечто хрупкое.

— Маленький негодник! — Дорвинд остановил лошадей и уже хотел лезть в фургон, чтобы наказать воришку! Купца остановил вид заряженного арбалета, направленного ему прямо в лоб.

Арбалет подрагивал в слабых руках мальчишки, но сил нажать на спусковой рычаг у мальца могло хватить. По крайней мере, Дорвинд не хотел испытывать судьбу.

— Э-э! Парень, это серьезное оружие. Положи его. А то ненароком выстрелит.

Мальчишка ничего не ответил. Он нажал на спуск.

Арбалетный болт со спиральным оперением, вращаясь в воздухе, летел к Дорвинду. Для купца время будто остановилось. Он видел безжалостные глаза мальчишки, оружие в его руках, приближающуюся смерть. Однако, парализованный страхом, он был бессилен что-либо поделать.

Лишь только болт скользнул вдоль его щеки, купец вмиг очухался и бросился с козел на землю. Вообще-то, это было излишне. Мальчишка промахнулся.

Когда Дорвинд поднялся на ноги, дети уже скрывались в придорожном кустарнике. Преследовать их не было ни желания, ни сил. Несколько мгновений смертельного страха измотали Дорвинда больше, чем весь путь, который ему пришлось сегодня проделать. Купец заглянул в фургон, констатировал потерю ценнейшего трианского сосуда, вернулся на козлы и стегнул лошадей.

— Вот детишки пошли! Воришки — ладно, но убивать! — в сильнейшем возбуждении Дорвинд не брезговал разговаривать сам с собой. — Однако, теперь и в Риано ехать не надо. Сосуда нет, а больше я там продавать ничего не собирался. Значит прямо в Челви. Черт возьми, вот ведь приключений на мою голову!

Дорвинд кнутом добавил резвости своим лошадям, и фургон стремительно понесся вперед.

3

Город Челви встретил Дорвинда толпами на узких улицах, гомоном бродячих лоточников и актеров, пристальными взглядами взопревших под стальными латами блюстителей правопорядка. Попав в атмосферу одного из крупнейших городов Мотарии, купец сразу повеселел. Скоро наступит время сбывать товар, считать звонкую монету и облапошивать простоватых клиентов — время, ради которого Дорвинд и занимался своим ремеслом.

Дорвинд направил лошадей в сторону Центральной Площади. Десятки плотников трудились здесь, сооружая временную арену. Верхолазы развешивали цветастые флаги на зданиях городского совета и канцелярии. Город готовился к ежегодной летней Ярмарке. Это была древняя традиция, приносившая купцам типа Дорвинда неплохие доходы. Когда в Челви съедется охочая до развлечений часть населения Мотарии, сухарь станет стоить столько, сколько сейчас дают за свежую булку.

Свернув на небольшую боковую улочку, Дорвинд остановил фургон около дома с вывеской "Экзотический Закат — Лучшие комнаты задешево." Купец спрыгнул с козел и вошел в дверь постоялого двора. Обстановка внутри здания чем-то напоминала общий зал в "Семи трубочистах": бар, камин, столики и лавки. Только здесь было намного теснее, пахло противнее и публика имела более грязный вид. За стойкой возвышался здоровенный детина, заросший недельной щетиной. Он ловко разливал крепкие напитки в огромные кружки и готовил на пригорелом противне горячие тосты. Смазливая официантка неюного возраста разносила снедь клиентам, которые не брезговали пощипывать ее за ляжки и произносить сальные шуточки.

— Здорово, Пэл, — улыбаясь, поздоровался Дорвинд с детиной за стойкой.

— О! Какие люди! Привет, Дор. Товар привез?

— Не без этого. Скажи своим парням, чтоб открыли мне ворота. А то на улице щас все барахлишко растащат.

— Дор, давно ты у меня не был. Я тут теперь единственный парень. Дела идут не больно хорошо, — Пэл через заднюю дверь отправился во двор.! Сейчас открою.

Дорвинд вышел на улицу и взялся за поводья своих лошадей. Когда ворота, скрипя давно не смазываемыми петлями, распахнулись, он направил фургон в глубину двора.

— Да, и ты, я гляжу, все на той же старой повозке колесишь, — Пэл похлопал ладонью по изодранному и протертому во многих местах тенту.

— Откуда ж новой взяться? Я — бедный купец, — усмехнулся в ответ Дорвинд. — А честно говоря, не слишком щас спокойное время, чтобы на каретах разъезжать. Знаешь, сколько солдат после заключения мира с хрианцами без любимого дела осталось?

Болтая о жизни, женщинах и злодейке-судьбе, приятели распрягли лошадей и отвели их в стойло. Пэл насыпал в кормушку пару ведер овса, а Дорвинд тем временем стал затаскивать тюки с товаром в сарай.

— Извини, Дор, но покупать у тебя в прежних количествах я нынче не способен. Возьму только на тридцать руанов.

— Пэл? Как же так? И куда я теперь все эти одеяла дену?

— Продашь. Не мне тебя учить торговать, — Пэл обнял приятеля за плечо.! Да тут через неделю толпы иногородних шататься станут. Те, что победнее, ночевать прямо у городских стен будут. Им одеяла, думаю, понадобятся. А у меня, ей богу, наличности кот наплакал.

— Неделю? В Челви? Я на одном питании разорюсь. Тут у вас цены просто дикие.

— А вот покормить тебя я берусь. За пару одеял, — Пэл улыбнулся. — По рукам?

— Ох, и умеешь же ты уговаривать, Пэл! — Дорвинд рассмеялся, вскидывая на плечо дорожный мешок с вещами первой необходимости. — Однако, если меня так же обломит старый Шуль, которому я привез семена цурли, завтра же брошусь с Вианского моста.

Перебрасываясь шуточками, приятели вошли внутрь постоялого двора. Пэлу тут же пришлось удовлетворять возникший спрос на выпивку, а Дорвинд, стянув с противня хрустящий хлебец, аппетитно его зажевал.

— Слушай, ты в курсе, сколько такое может стоить? — Дорвинд достал из кармана серьгу и положил на стойку.

Пэл с интересом поглядел на украшение. Красный камень в полумраке зала тускло светился.

— Это что за чудо? Где взял?

— Где взял — там уже нет. Камень определить берешься?

— До сих пор, я считал, что не плохо разбираюсь в драгоценностях. Но это! Камень — не рубин, не аметист! Я такого никогда не видел. Возможно, нечто волшебное.

— А почем его можно продать?

— Серьгу Баласура продать нельзя! — писклявый голос донесся со стороны низкорослого человека, одетого в черную сутану. Он приближался к стойке из глубины помещения, уставившись безумным взглядом на серьгу.

— Что? Что ты сказал?

— Порождение Ада должно оставаться в Аду! — человек в сутане потянулся дрожащей рукой к серьге.

Дорвинд накрыл украшение ладонью, прежде чем его коснулись пальцы внезапного собеседника.

— Стоп! Это принадлежит мне.

Из горла человека в сутане вырвался нечленораздельный хрип, его морщинистое лицо приобрело болезненно белый цвет, рука скользнула под одежду. Через миг в воздухе блеснула сталь. Трехгранный клинок кинжала резанул по кафтану Дорвинда, вспарывая ткань и кожу. Купца спасло то, что в момент удара он шатнулся в сторону, перенося тяжесть с одной ноги на другую. Иначе острое лезвие торчало бы сейчас не в дубовой доске, а в его груди.

Первым среагировал на нападение Пэл. Он схватил человека в сутане за волосы и со всей силой приложил лицом об стойку. Тот завопил от боли и отпустил рукоять оружия. Пэл треснул неудавшегося убийцу кулаком в нос. Человек в сутане, с грохотом опрокидывая лавки, свалился на пол.

— Крикните блюстителей! — завопил кто-то из посетителей.

— Нет!!! — рявкул Пэл. — Никаких блюсов в моем заведении. Мы сами решим эту проблему!

Перепачканный кровью из лопнувших в носу сосудов, человек в сутане попытался подняться. Но Пэл не позволил ему даже сесть. Он перемахнул через стойку и парой пинков по болевым точкам вогнал опрокинутого противника в бессознательное состояние.

— Спасибо, Пэл, — Дорвинд очумело смотрел на поверженное тело. — Однако, с чего это он так меня?

— Сумасшедший какой-то. К Ярмарке их тут еще больше соберется. — Пэл схватил человека в сутане за ногу и потащил к двери. — Дор, помоги мне выкинуть этого ублюдка.

Приятели под одобрительный гогот посетителей выволокли тело на улицу и бросили на мусорную кучу.

— Однако, сегодня явно не мой день, — констатировал Дорвинд, возвращаясь на постоялый двор. — Три раза за сутки из меня пытались сделать холодный труп. Острых ощущений — на две жизни вперед.

— Правда? Так вот откуда у тебя серьга? — Пэл ухмыльнулся. — Опасную жизнь ведешь, приятель.

— Я это сам знаю. Но думаешь, у меня есть выбор? C тех пор, как я повстречал одну очень недурственную собой кошечку, все идет именно так, как ты видел.

— Кошечку, говоришь? Ну, и как она в постели? А?

— Все, что нужно, было на высшем уровне. Только сейчас она, должно быть, уже гниет на каком-нибудь заброшенном кладбище. И, похоже, судьбе угодно, чтобы я отправился вслед за ней.

— Любовь до гроба! — грубо пошутил Пэл.

— Ну, смейся, смейся!

— Ладно, не обижайся, приятель. Какие-то забавные истории ты рассказываешь. У нас тут, бывает, и убивают из-за женщин, но не так резво, как тебя.

— Хо-хо! Я ж всегда отличался от других! — Дорвинд заулыбался и, опрокинув в себя пинту свежего эля, продолжил:

— Пойду просплюсь. А то прошлая ночь выдалась беспокойной. Делами займусь с утра.

— Спокойной ночи. Комнату знаешь. Запрись там на все засовы. И гляди, четвертая попытка укокошить тебя, может увенчаться успехом.

— Спасибо за добрые слова на сон грядущий!

Дорвинд поднял с пола мешок с вещами и направился к лестнице. Вслед ему смотрел не только Пэл, подсчитывающий грядущие убытки от визита друга, которого хотят убить. Пара заинтересованных глаз наблюдала за Дорвиндом из самого темного угла зала. Этот взгляд был тяжел и недобр.

4

Дорвинд проснулся от оглушительного стука в дверь. Он поднял голову с мягкой пуховой подушки, непонимающе глядя на источник шума. Снаружи донесся приглушенный голос:

— Эй, Дор! Открывай скорее! Это я — Пэл!

— Что за черт? — недовольно кряхтя, Дорвинд слез с теплой перины и потопал босиком к двери. Судя по скудному свету, льющемуся из окна, только-только начала заниматься заря.

— Скорее! Открывай!

— Пэл! Пожар что ли? — вяло отодвигая засовы, купец пытался оценить обстановку. — Щас открою.

— Ну же, Дор!

Наконец дверь распахнулась и тут же в комнату влетел взъерошенный Пэл.

— Черт возьми, что случилось? — Дорвинд медленно протирал заспанные глаза.

— Собирайся скорее. Тебе пора делать ноги. — Пэл захлопнул за собой дверь и парой ловких движений запер ее. — Ты мне и не сказал, что у тебя на хвосте висят разъяренные блюстители. Влип ты, парень.

— Что??? Какие еще блюстители?

— Из Джовилля. Похоже, ты там успел напачкать, и они прибыли за тобой.

— Это ерунда какая-то. Я не Жерар Беспощадный Клык, чтобы устраивать за мной погоню по всей Мотарии. И вообще, там была самооборона.

— Собирайся, живо! Про самооборону ты ангелам будешь рассказывать!! Пэл начал сгребать вещи приятеля в мешок. — Внизу сидят следователь и четыре блюстителя. Про твою одноглазую физиономию им поведают максимум через шестую часть оборота, как только удастся разбудить кого-нибудь из упившихся завсегдатаев. Когда это случится, я хочу, чтобы твой след уже простыл.

Дорвинд стал неловко одеваться, постоянно спотыкаясь и путая лямки.

Почему они помчались именно за мной? Столько преступников скрывается из пределов одних владений в других. У них другого дела не нашлось, что ли? Вообще, как у этих блюсов с грамотой от местного судьи?

— Их грамота, приятель, — их скорость. Они сами знают, что местные ребята так просто никого не отдадут. Сейчас они просто выпустят тебе кишки и уберутся в родные края. Если их застукают над твоим распотрошенным телом, никто и не заикнется о задержании чужих блюстителей. Вот, если местные успеют вмешаться до этого момента, чужих в три пинка отправят на родину, а тебя возьмут под охрану.

— Черт возьми, радужная перспектива! В обоих случаях!

— Поэтому поторопись! Краем уха я слышал, что ты в Джовилле положил брата следователя. Думаю, тебя не намерены щадить.

— Вот, однако, дела! — Дорвинд уже оделся и вооружился мечом Леи, подвешенным в поясной петле. — А как мой товар?

— Не беспокойся за него. Этим блюсам нужен ты, а не твои тряпки. Когда их вышвырнут из Челви, спокойно вернешься и все заберешь.

В этот момент Пэл заметил арбалет Дорвинда.

— Заряди эту штуку. Если придется предъявлять неопровержимый аргумент, он тебе пригодится.

— Дорвинд не стал спорить, а быстро извлек из мешка два арбалетных болта. Первый имел тяжелый четырехгранный наконечник черешкового типа, второй был снабжен плоским жалом, на котором виднелась маленькая шишечка! мушка. Более тяжелый болт не имел оперения, у легкого на конце древка виднелись пластины амфировой кости.

— Какой? — лаконично спросил Дорвинд.

— Ставь боевой. Блюсы в доспехах. Охотничьим можно и не пробить.

Дорвинд взялся за "козью ногу" — одноплечевой рычаг для натяжения тетивы, и рванул его на себя. Лук согнулся, тетива зашла за зацеп на орехе. Дорвинд положил четырехгранный болт на ложе и прижал его роговым зажимом. Арбалет был готов к бою.

— Идем, — Пэл отпер дверь и первым шагнул в коридор. — Все тихо. Нам надо незаметно проскользнуть вниз и свернуть на кухню. Оттуда есть черный ход.

Держа в одной руке арбалет, в другой мешок с вещами, Дорвинд последовал за приятелем.

— Однако, неприятно, когда на тебя охотятся! Давненько я не чувствовал себя жертвой.

— Дор, а я вот тебе немножко завидую, — Пэл скривил лицо в ухмылке.! Романтика.

— К черту такую романтику! — Дорвинд не успел толком возмутиться, поскольку внезапно одна из дверей распахнулась и буквально перед носами приятелей появилась молодая румяная девушка.

Оба замерли как вкопанные, пораженные нечаянным событием. Первым пришел в себя Дорвинд, поспешивший опустить арбалет и улыбнуться обворожительной блондинке. Ее первоначальный испуг, вызванный видом двух суровых мужчин, один из которых был давно не брит, а другой одноглаз, тоже сменился скромной улыбкой.

— Просим прощения, красавица, — галантно раскланялся Дорвинд. — Мы не хотели вас напугать. Могу ли я рассчитывать на прощение?

— Да, и к тому же мы спешим, — Пэл дернул товарища за рукав.

— Подожди. Я хотел бы узнать имя прекрасной леди. Меня называют Дорвинд. А вас?

— Виолетта, — тихо ответила девушка, застенчиво глядя в пол.

— Я бы с удовольствием угостил вас обедом, Виолетта, — Дорвинд улыбнулся еще шире, чем прежде. — Но сегодня вопрос жизни и смерти требует немедленного разрешения. Можно я приглашу вас позже, вы еще долго останетесь здесь?

Виолетта хотела что-то ответить, но в этот момент из-за ее спины появился седой сгорбленный дедок лет семидесяти.

— Доча! Это кто такие? А ну, быстро в комнату! Я говорил тебе, доча, не ходи одна!

Виолетта смутилась и повернулась, чтобы вернуться в комнату. Ее отец начал близоруко разглядывать мужчин в коридоре, стараясь понять, можно ли от них ждать неприятностей. Недовольный задержкой Пэл раскрыл рот чтобы пожурить Дорвинда! Но тут со стороны лестницы послышались шаги. В свете масляных ламп появились две широкоплечие фигуры, одетые в кольчуги, вооруженные мечами и легкими шнепперами. На их белых хаубертах были изображены гербы Вустара и виднелись знаки блюстителей порядка.

Противники заметили друг друга одновременно. Их взгляды встретились, руки потянулись к оружию.

— Это он! Одноглазый! Сдавайся! — блюстители вскинули шнепперы.

— Ложись!! Пэл толкнул Дорвинда и Виолетту в распахнутую дверь комнаты.

Щелкнули спусковые механизмы, тетивы пропели свои короткие песни и две пули, выпущенные шнепперами, отправились в полет. Первая сильным ударом переломила берцовую кость Пэла, вызвав у него болевой шок и временную потерю сознания. Вторая буквально вспорола горло старика, недоуменно уставившегося на блюстителей порядка. Алая кровь фонтаном брызнула из вскрытой аорты, и дед как подкошенный свалился на пол.

Дорвинд увидел, что противники обнажили мечи и бросились в его направлении. Времени на раздумья не было. Купец выбрался из-под упавших тел и поднял арбалет. Он думал, что увидев угрозу, атакующие остановятся, вступят в переговоры, но этого не произошло. Вероятно, им не хватило нескольких мгновений, чтобы осознать реальность опасности. Все происходило слишком стремительно.

Дорвинд нажал на спуск. Арбалетный болт четырехгранным жалом разорвал кольчугу одного из блюстителей и вонзился ему в живот. Раненый согнулся пополам и с криком боли упал под ноги своему товарищу. Тот споткнулся, припав на одно колено. Это дало Дорвинду время извлечь меч и приготовиться отразить атаку.

Блюститель работал мечом профессионально. Он не совершал лишних движений, каждый его удар был силен и наносился в строго определенное место. Дорвинд похвастать успехами в фехтовании не мог. Он отражал сыпавшиеся на него удары с огромным трудом, не предпринимая никаких контратак. Бой близился к безрадостному для купца финалу, когда пришедший в сознание Пэл склонил чашу весов на другую сторону. Неожиданным уколом острого кинжала в пах, под нижний край кольчуги, он отправил блюстителя на пол. Тот еще несколько мгновений бился в конвульсиях, рыгал кровью и надрывно стонал, но потом затих, добитый серией уколов лезвием в горло.

— Пэл! Ты жив! — Дорвинд, тяжело дыша от усталости, склонился к товарищу. — Спасибо! Ты спас меня! Еще чуть-чуть и здесь лежал бы мой труп.

— Не стоит благодарности, Дор. Уноси ноги. Скоро тут будут остальные трое.

— Черт! Но я не могу тут бросить тебя, истекающего кровью!

— Не беспокойся. Виолетта присмотрит за мной. Правда, девочка? — Пэл посмотрел на обливающуюся слезами девушку, стоящую на коленях над телом отца.

Услышав свое имя, она взглянула на двух перепачканных кровью мужчин и зарыдала еще громче.

— Давай, убирайся отсюда скорее! Через окно. Это всего лишь второй этаж.

— Пэл, я твой должник! — пробираясь к окну крикнул Дорвинд. Он повесил меч на пояс и полез наружу.

В этот момент на пороге комнаты появились трое новых блюстителей с гербами Вустара на одежде.

— Это он! Стреляйте!

Преследователи разрядили шнепперы в сторону Дорвинда. Одна пуля расщепила оконную раму, вторая просвистела у самого уха купца, третья расколола масляную лампу, закрепленную в изящном бра. Стремительное пламя брызнуло на стены и пол, облив сидящего у стены Пэла. Он закричал от резкой обжигающей боли и попытался встать с пола. Огонь за несколько мгновений охватил его одежду и принялся за волосы. Виолетта дико завизжала, блюстители отстранились от начинающегося пожара.

— На улицу. Быстро. Он не успеет от нас уйти, — трое вооруженных мужчин бегом бросились по коридору к лестнице.

Дорвинд тем временем уже стоял на улице, с ужасом глядя на валящий из окон дым. Вокруг начала собираться толпа зевак, с интересом наблюдающих за пожаром. Послышался звон пожарного колокола, скоро должна была прибыть спасательная бригада.

— Что стоишь как истукан! Быстрее! Пойдем, а то они тебя настигнут.

Фраза была явно обращена к Дорвинду. Он повернул голову и посмотрел на говорившего. Немолодой человек с жесткими чертами лица был закутан в черный плащ, одет в черные широкополую шляпу и кожаные перчатки. Его недобрый взгляд не сулил ничего хорошего.

— Баласур могуч, но его силы не бесконечны. Он не сможет спасать тебя и дальше, — человек в черном взял Дорвинда под локоть и повел на боковую улочку. — Ты должен скорее прийти к нему. Цель близка, не медли.

— Что ты говоришь? Какой Баласур? Там сгорает все мое состояние! Я остаюсь без средств к существованию!

— То, что ты потерял — мелочь по сравнению с тем, что приобретешь, когда явишься к Баласуру. А сейчас скройся подальше. Ни я, ни ты не хотим, чтобы охотники добрались до тебя.

— Кто такой Баласур? Это как-то связано с этой волшебной серьгой?

— Ты прав. Поспеши. У тебя осталось не больше двадцати четырех оборотов времени. Когда они истекут, я буду вынужден найти другого помощника.

— Черт возьми, а ты кто такой?

Человек в черном не ответил. Загадочно улыбнувшись, он шагнул в тень переулка и исчез за углом.

— Стой! Куда поспешить то? — Дорвинд побежал следом за своим таинственным собеседником, но за углом уже никого не было видно.

— Однако, как это понимать? — купец замер в недоумении. Он полез в карман за серьгой и вытащил ее наружу. Камень светился ровным красным светом.

— Вот выкину тебя сейчас в сточную канаву! — Дорвинд замахнулся чтобы бросить серьгу. — Нет. Меня так просто не возьмешь. Пойду напьюсь. А потом тебя продам. И не за пару руанов. Ты сделаешь мне состояние.

Радуясь собственной догадливости, Дорвинд зашагал по темной улочке в направлении квартала Серых Трущоб, туда, где в Челви продавалась самая дешевая выпивка.

5

В небольшом, но уютном подвальчике с гордым названием "Королевская Таверна" было не протолкнуться. Популярность места объяснялась тем, что здесь на один руан можно было купить пару бочонков любимого народом эля. О качестве этого эля стоит помолчать, но количество производило впечатление на всех, кто знал, что в Верхнем Городе за руан выпьешь только одну кружку чудесного напитка. Дорвинд не располагал большими деньгами, поэтому "Королевская Таверна" почти на целые сутки стала ему домом родным. Здесь он прочно занял место за дальним столом, в углу, и тихо наливался сначала элем, потом согбенским красным вином, затем перешел на ром, которым его угостил один из новоявленных друзей.

Как вокруг него собралась компания, Дорвинд помнил не слишком хорошо. Вероятно, сначала это он их угощал, а потом, потеряв способность нащупать собственный кошелек, стал пить все, что наливают. Компания подобралась колоритная. Нищий в изодранном плаще, мускулистый парень с щербатым ртом, пожилой сизоносый ремесленник и одноглазый Дорвинд. Разговор шел то о женщинах, то о выпивке, то о выпивающих женщинах, и незаметно перескочил на серьгу Баласура.

— Вот, ребята, влип я из-за женщины, — заплетающимся языком кратко поведал свою историю Дорвинд. — Подарила она мне эту треклятую серьгу. И теперь у меня тридцать три несчастья. В общем, нет счастья на земле.

— По этому случаю стоит выпить, — разливая ром из глиняной бутыли, заметил нищий.

— Так выкинь серьгу то! — предложил мускулистый парень. — Или мне подари!

Он загоготал глухим басом.

— Ловкач! Нее! Серьга — это все, что у меня осталось. Я ее продам. Вот, только, покупателя найду. Она ведь волшебная.

— А в чем ее сила? Несчастья приносить? — поинтересовался парень. — Кому такая нужна!

— Много ты в волшебстве понимаешь! — сказал на это ремесленник. — Надо серьгу знающим людям показать. Хочешь, Дорвинд, я тебя к одной колдунье отведу? Если вещь стоящая, она ее у тебя и купит.

— Правда? У тебя есть знакомая колдунья? — Дорвинд начал медленно обдумывать предложение. — Она не на комиссию при городском совете работает? А то, эти негодяи быстрые. Изымут серьгу до выяснения обстоятельств, а я пухни с голоду.

— Правильно. Я тоже не доверяю городскому совету. Выпьем, что б их всех, — нищий долил остатки рома в кружки.

— Моя знакомая даже лицензии не имеет. Работает тут, в Серых Трущобах. Однако знающая баба. Говорят, когда-то в столице на Волшебных Игрищах билась.

— Ого! Нелицензированная колдунья. Это не опасно? — спросил мускулистый парень.

— А я опасностей не боюсь. Пошли, приятель. Отведи меня к ней, — Дорвинд, пошатываясь встал из-за стола.

— Куда вы? Посидим еще! — просящим голосом произнес нищий, но его уже никто не слушал.

— Счастливо, ребята, оставаться. Разбогатею — всех угощаю! — пьяно улыбаясь, Дорвинд пошел к выходу. Ремесленник вышел следом за ним.

На улице стояла ясная лунная ночь. Стены домов было видно, а вот валявшийся под ногами мусор сливался с темной мостовой. Поэтому прежде, чем спутники добрались до дома колдуньи, Дорвинд успел три раза упасть в грязь и чуть не расшиб себе голову.

Квартирка колдуньи располагалась в мансарде покосившегося старого дома. Чтобы попасть туда, ремесленнику пришлось разбудить стуком в дверь половину жильцов, один из которых ее и открыл. Узнав, что два сильно пьяных оборванца хотят войти, он попытался им воспрепятствовать, но, увидев обнаженный меч в руке Дорвинда, отступил. Спутники влезли по винтовой скрипучей лестнице на самый верх и остановились у дверей колдуньи. Ремесленник постучал.

За дверью раздались шаркающие шаги, потом женский голос спросил:

— Зачем пришли?

— Леванта, открой. Это я, — ответил ремесленник.

— Зачем, спрашиваю, пришли.

— У моего друга вещица одна есть. Волшебная. Ты бы посмотрела.

Дверь открылась. На пороге стояла полноватая женщина средних лет, одетая в серый бархатный котт и парчовые домашние туфли с загнутыми носами.

— Проходите. О, да вы похоже гуляли в "Королевской Таверне".

— Точно. Как вы это поняли? — удивился Дорвинд. — Колдовство?

— От вас воняет дешевым ромом как от матросов. Но не в порту же вы пьянствовали?

Жестом пригласив гостей сесть на удобные, хотя и потертые кресла, Леванта достала из комода флакон с голубой жидкостью и плеснула ее в две рюмки.

— Выпейте это. Я не могу разговаривать с пьяными о серьезных вещах.

Дорвинд и ремесленник послушно выпили жидкость.

— Что это за! Черт возьми, как здорово это действует! — Дорвинд почувствовал, как его сознание прояснилось, тяжесть из головы пропала, окружающая обстановка стала менее расплывчатой. Одновременно с этим он понял, что находится рядом с нелицензированной колдуньей. По рассказам пострадавших, именно такие люди не брезговали пользоваться помощью демонов и часто применяли магию без сто процентной гарантии успеха.

— А теперь говорите. Что вы хотите мне показать?

— Вот, — Дорвинд осторожно вынул из кармана серьгу. — Скажите, что это. И за сколько можно продать.

— Положите на стол, — колдунья, не прикасаясь к серьге, начала ее рассматривать. — Так, Баласур!

Она взяла в руки разноцветные палочки и стала ими трогать красный камень в разных местах. Потом Леванта молча вышла в соседнюю комнату и вернулась с толстым фолиантом в руках. Некоторое время она внимательно читала книгу, потом подняла взгляд на Дорвинда.

— Это неизвестный науке вид магии. Он как-то связан с Баласуром. Думаю, отгадку легче всего найти в его склепе.

— Меня отгадка мало волнует. Можно ли это продать?

— Нет. Слишком мощная неизвестная магия. Ни один человек не рискнет это купить. Я настоятельно рекомендую посетить склеп Баласура. Опасное приключение. Но еще опаснее находится в неведении.

— А что если покупатель не будет знать, что серьга волшебная?

— Я бы не советовала так поступать. Все говорит о том, что вы крепко связаны с этой серьгой. Разрыв связи может способствовать вашей гибели. Со стороны, разумеется, все будет выглядеть случайностью. Нож грабителя, обвалившийся карниз, понесшие лошади! Прецеденты смерти носителей, неграмотно разорвавших связь с амулетами, частое явление.

— Однако, серьга — не мой амулет!

— Анализы показывают, что он им стал. Причем, я вижу, амулет последние дни активно влиял на вашу жизнь. Это странно, но Баласур набирает силу.

— Черт возьми, да кто он такой этот Баласур?!

Леванта раскрыла фолиант на странице с рисунком, изображающим могучего мужчину, одетого в звериные шкуры и размахивающего двуручным мечом.

— Вот он. По крайней мере, так представляют его потомкам. Здесь сказано, что Баласур — героический варвар наводивший ужас на древнюю Леагорию, пограничным фортом которой был Челви. Судя по информации, он был некоторое время бессмертным, а потом каким-то образом погиб. Похоронен там, где теперь располагается старое кладбище Челви. Думаю, его могила! в одном из Древних Склепов.

— Баласур похоронен в Челви? Так вот куда меня звал тот черный незнакомец!

— Какой незнакомец?

— Он не назвался и сказал, что у меня осталось двадцать четыре оборота.

— Когда это было? — обеспокоено поинтересовалась колдунья.

— Сегодня, рано утром. А что?

— Надо торопиться. У вас осталось не так много времени. Думаю, незнакомец не врал.

— Но он даже не сказал, куда я должен прийти!

— В колдовской практике это обычное дело. Какое-то заклятие не дает возможности Баласуру направить вас прямо к себе. Влияние осуществляется через сторонние воздействия. Ко мне, я полагаю, вы попали тоже не без его помощи.

— Черт возьми! Я что, марионетка?

— Мы все — марионетки, в той или иной степени.

Ремесленник сидел с разинутым ртом, никак не участвуя в разговоре. Вдруг он встал и сказал:

— Извините, но я, пожалуй, пойду. Можно?

— Тебя кто-нибудь держит? Ступай.

Ремесленник неуверенно попятился, быстро раскланялся и бегом помчался по лестнице вниз.

— Почему он убежал?

— До него, наконец, дошло, что находиться рядом с вами смертельно опасно.

— Однако, я никому не угрожаю!

— Ошибаетесь. Мне, кстати, тоже уже жутковато.

— И что делать?

— Склеп Баласура. Спасение там.

— Спасибо, — Дорвинд решительно поднялся с кресла. — Тогда пойду разберусь с этим Баласуром. Намекните мне только, где это старое кладбище.

— Я пойду с вами, — Леванта выразительно посмотрела на Дорвинда. — Если позволите.

— Зачем? Это же опасно.

— Я всегда любила опасности. Поэтому и выбрала свою профессию. Думаю, сейчас мне дается шанс прикоснуться к великому волшебству. Я не должна его упустить.

— Хорошо. Но я не обещаю вас защищать.

Колдунья хитро улыбнулась.

— Этого не требуется. Защищать нас буду я.

Она подошла к шкафу и извлекла из него несколько склянок и мешочков. Все это Леванта сложила в дорожную сумку, которую повесила через плечо. На шею колдунья надела несколько амулетов самого диковинного вида. Здесь были и восьмиконечные звезды, и сушеные лапки каких-то загадочных зверюшек, и блестящие переливчатые кристаллы. На запястьях и лодыжках Леванта застегнула странной формы браслеты, в одну из ноздрей вставила маленькое колечко-серьгу из небесно голубого металла. Поверх котт колдунья накинула серый плащ с капюшоном, на ноги обула прочные кожаные башмаки.

— Я готова.

Окинув Леванту взглядом с головы до ног, Дорвинд довольно хмыкнул:

— Теперь я верю, мы зададим Баласуру жару!

6

Кладбище встретило Дорвинда и Леванту завыванием ветра между надгробий и уханьем местного филина. Лунный свет струился сквозь кроны редких деревьев, скрашивая местность в серебристый цвет. Заросшая травой тропинка вела между покосившимися оградами и раскрошившимися памятниками к ряду невысоких строений — Древним Склепам.

Найти склеп Баласура оказалось не сложно. Его имя было начертано на барельефе изображавшем героя с двуручным мечом.

— Сюда, — указала на полусгнившую дверь Леванта.

Дорвинд без большого труда освободил проход, и по поросшим мхом ступеням они начали спускаться вниз. Колдунья извлекла из сумки пузырек с прозрачной жидкостью, которая светилась во тьме, и использовала его в качестве фонаря. В другую руку Леванта взяла небольшой суконный мешочек, предварительно ослабив завязку у его горловины.

— Это что такое? — поинтересовался Дорвинд.

— Мое оружие. Уносящий порошок. Если хоть одна крошка такого порошка коснется кого-то, не защищенного специальным заклинанием, у того есть все шансы мгновенно отправиться в произвольную точку пространства. Так что будь осторожнее, если мне придется это применять.

— Кажется, применение боевой магии запрещено на территории Мотарии. Ты рискуешь иметь неприятности с Законом.

— Сейчас мы рискуем гораздо больше, имея дело с Баласуром.

Преодолев тринадцать ступеней, спутники очутились в небольшом помещении, площадью двадцать на двадцать шагов. Ступив на пол, Дорвинд почувствовал, что под ногами набросано что-то твердое, но мелкое. На каждом шагу, сапоги задевали какие-то предметы, с шорохом отскакивающие в стороны или с хрустом ломающиеся. Леванта опустила руку с пузырьком! фонарем, и содрогнулась. Весь пол был усыпан человеческими костями. Ребра, позвонки, фаланги были разбросаны кругом как в виде вполне целостных скелетов, так и их фрагментов.

— Черт возьми! — воскликнул Дорвинд. — Здесь полегла уйма народу. Мне это не нравится.

— Честно говоря, мне тоже. Но мы должны добраться до того места, где захоронен Баласур.

Преодолевая страх и отвращение, Леванта двинулась вперед. Внезапно по склепу пронесся порыв ветра. Входная дверь с грохотом захлопнулась. Огонек в пузырьке потух. Буквально несколько мгновений в склепе стояла гробовая темнота. Потом раздался скрежет, и одна из стен стала разъезжаться в стороны. В открывающемся проеме мерцал бледно розовый свет.

Когда глаза Дорвинда привыкли к свету, он увидел источник этого сияния. На что-то подобное он и настраивался, когда спускался в склеп, но реальность всегда ужасней ожидаемого. На небольшом пьедестале возвышалась человеческая голова — голова мужчины лет пятидесяти с залысинами и сединой у висков. Из-под кожи лица струился розоватый свет, заливавший склеп.

Голова открыла глаза.

— Я — Баласур. И ты пришел на мой зов, — голос звучал хрипло и не особенно разборчиво.

Дорвинд представлял себе Баласура несколько иначе. Варвары всегда были лохматыми и бородатыми, с лицами нетронутыми влиянием интеллекта. Здесь же покоилась голова гладко выбритого цивилизованного человека.

— Да. Чего ты от меня хочешь?

— Серьга. Достань ее.

— Дорвинд вынул из кармана серьгу и зажал в руке.

— Что я получу взамен, Баласур?

Глаза головы блеснули жадным огоньком.

— Вставь серьгу в мое левое ухо. Ты не пожалеешь об этом.

— Что я буду с этого иметь?

— Золото, женщин, власть! Сколько пожелаешь. Слово Баласура.

Дорвинд дернулся в сторону головы, но был остановлен окриком Леванты:

— Стой! Он лукавит. У него в глазах написана ложь.

— Молчи, женщина! — взвизгнула голова. — Тебя сюда никто не звал!

— Но она права. Давай договоримся о конкретной сумме, Баласур. И половина вперед.

— Я думаю, лучше поступить несколько иначе! — начала Леванта и вдруг вскрикнула от боли.

Дорвинд резко обернулся и успел заметить, как человек в черном извлекает клинок из тела колдуньи. Леванта повалилась на пол, обливаясь кровью.

— Ты поступишь так, как говорит Повелитель, — меч человека в черном уперся в грудь Дорвинда. — Иначе умрешь. Тут же.

— Конечно, конечно, — Дорвинд обдумывал создавшееся положение, но ничего стоящего быстро изобрести не мог. Кроваво-красные капли, стекающие по долам обнаженного клинка, завораживали, рисуя будущее в мрачном свете.

— Серьгу, — приказала голова.

Под неусыпным контролем человека в черном, Дорвинд приблизился к Баласуру и вставил ему в ухо серьгу.

— Ну, а теперь что?

Голова блаженно улыбнулась. Серьга вспыхнула багровым сиянием, которое тут же затопило склеп.

— Свершилось, — прохрипел Баласур.

Человек в черном упал на колени. Дорвинд отступил на шаг, невольно заслонив рукой единственный глаз от неестественно яркого света.

Баласур обретал тело. Из обрубка шеи стали расти плечи, переходящие в мускулистую грудь и мощные руки. Появившийся за несколько мгновений, торс продолжился рельефными ягодицами, толстым половым членом и сильными ногами. Полыхающий алым светом великан упирался головой в потолок склепа.

— Я снова жив, — провозгласил похожим на раскаты грома голосом Баласур.! Я сделал это!

— Повелитель! Я твой верный слуга! Я сопровождал серьгу из самой Хриании. Я следил, чтобы она вовремя меняла носителей, не попадала в руки дурных людей, — человек в черном бросился благоговейно целовать стопы великана. — Моя преданность тебе беспредельна!

— О, да! Всем воздастся по заслугам! — Баласур перешагнул через человека в черном и склонился к Дорвинду. — А вот ты был непослушным и алчным в своих стремлениях. Но я добр. Ты будешь жить. Жить моим рабом.

Баласур рассмеялся прямо в ухо купцу.

— Я рабом никогда не был. И быть не желаю, — лицо Дорвинда налилось кровью. Ему страшно хотелось сделать этому чудовищу больно, и он не нашел ничего лучше чем схватить его за серьгу. — Я принес ее тебе. Я и унесу!

Дорвинд с силой рванул за серьгу, и она очутилась в его руке вместе с мочкой уха великана. Реакция Баласура была более чем бурной. Он взревел диким голосом, так что стены склепа дрогнули.

— Моя серьга!!!

Человек в черном рванулся, чтобы выхватить серьгу из руки Дорвинда. Они упали на усыпанный костями пол, сцепившись мертвой хваткой.

— Нет! Не получишь! — воскликнул Дорвинд и, разжав пальцы, кинул серьгу в мешочек с уносящим порошком. В короткой вспышке пламени серьга исчезла.

Баласур взревел еще громче. Его могучие руки схватили Дорвинда и оторвали от пола.

— Ты заплатишь за это! Ты будешь долго, очень долго страдать! — гнев исказил лицо великана.

Дорвинд не успел ответить. С невероятной силой Баласур сжал купца, переламывая ему позвоночник и ребра. Затем он схватил его за плечи и разорвал пополам. Захлебываясь собственной кровью, Дорвинд не мог кричать и с ужасом наблюдал, как Бласур выковыривает его внутренности. Со злостью швырнув кишки на пол, великан свернул купцу шею и перекусив кадык, оторвал голову. Он еще некоторое время глумился над останками Дорвинда, пока тускнеющий алый свет, льющийся из волшебного тела, не стал очень слабым. Тогда великан с ревом развалился на части. Буквально в миг могучее тело стало массой гниющей плоти, изрыгающая проклятья голова превратилась в облезлый череп.

Человек в черном с ужасом наблюдал метаморфозы. Когда все кончилось, и последний розовый огонек потух, он зажег маленькую свечку. С трудом разглядывая ступени, человек в черном стал карабкаться к выходу из склепа. Хриплый голос остановил его:

— Черт возьми, куда это ты собрался?

— Человек в черном, дрожа всем телом обернулся. То, что он увидел, ему совсем не понравилось.

Одноглазая голова Дорвинда светилась неярким розовым светом. Его бледные губы с трудом выговаривали слова:

— Ты по-прежнему хочешь получить награду?

— Я! я! всегда предан Вам, Повелитель, — человек в черном попытался отползти подальше к выходу. Рука скелета схватила его за лодыжку.

— Не так резво. Я еще не сказал тебе, где искать серьгу.

— Да, Повелитель.

— Отправляйся в Туреон. Ее зашвырнуло куда-то в те края. Что делать дальше, ты знаешь.

— Да, Повелитель.

— А меня положи на место. Быстро.

Человек в черном поспешно спустился к голове и осторожно водрузил ее на пьедестал в стенной нише.

— Ступай.

Человек в черном поклонился и бегом бросился к выходу. Баласур поморщился. Он никак не мог освоиться с новыми ощущениями.

— Хм, я бессмертен? Вот на что это, оказывается, похоже.

Сквозь трухлявую дверь в склеп пробивались первые лучи рассвета. Кости многочисленных скелетов белели на каменном полу.

Оглавление