«Умное золото»

Евгений Гаркушев Умное золото (Проклятый метал)

Будильник утром зазвонил с тревожными нотками и каким-то особенным дребезжанием. То ли потому, что стоял на книге, а не на полированной поверхности тумбочки, то ли по другой причине. На душе отчего-то было тревожно. Только Маша сварила кофе и включила компьютер, чтобы просмотреть новости и почту, как ей позвонили с телевидения.

– Стрельцова, для тебя есть работа, – сообщил босс. Голос его был уставшим и слегка раздраженным. – Приезжай скорее.

– Через сорок минут буду, – пообещала Маша, отрываясь от заметки, в которой сообщалось о громком преступлении – ограблении Федерального Резервного банка на Манхэттене. Сплетни, скорее всего, но интересно.

Звонок босса девушку удивил – обычно Маше звонил секретарь, а вызов с утра пораньше на работу – вообще что-то новенькое. Босс решил начать ухаживать за ней таким странным способом, предлагая хорошие темы? На него не похоже. Он, конечно, тип еще тот, но к сотрудницам приставать не станет. Публичный человек – себе дороже.

По всей видимости, случилось какое-то происшествие с нью-йоркскими русскими. Иначе зачем нужна она, практикантка, когда на канале круглосуточно дежурит съемочная группа, готовая выехать в любую часть города? Маша отдавала себе отчет, что сейчас она ценна для канала прежде всего как знаток русского языка и русской культуры. Опыта работы на телевидении у нее было совсем немного, а журналистов на канале хватало.

До офиса удалось добраться за тридцать пять минут, и все равно босс раздраженно бросил:

– Почему так долго? Мы поручаем тебе репортаж года, а ты не можешь взять такси, едешь на метро!

Маша насторожилась, но спорить не стала. Мало ли, что босс не возразил ей, когда она сказала, что доберется за сорок минут... Начальник всегда прав.

– Ты будешь снимать Федеральный Резервный банк, – добавил босс. – Слышала, что там произошло?

– Да. Неужели правда?

– Конечно. Поторапливайся! Стив ждет тебя в машине. Самое главное – постарайся переговорить с охранником. Их было пятеро, а выжил только один. Он русский и, говорят, что он в шоке.

– Наверное, после контузии перестал говорить по-английски? – предположила Маша.

– Вообще ничего не говорит. Молчит. И официальные власти молчат. Но они пустили журналистов внутрь. В сами хранилища. Ты видела картинку?

– Нет. Только слышала, что банк раскурочили.

– И как ты можешь работать на телевидении, если узнаешь новости последней? – вновь возмутился босс, хотя сам не дал ей ознакомиться с подробностями ограбления, вызвав на работу. – Ужасное зрелище. Вырванные с кусками стены бронированные двери. Покореженная арматура в руку толщиной. Мертвые охранники. Изморозь на стенах – похоже, стены замораживали, прежде чем взрывать. Все сияет, как зимой, и ни следа золота.

* * *

Солидное, похожее на большой старинный дворец здание Федерального Резервного банка терялось на фоне небоскребов Манхэттена. Небольшое пространство вокруг здания было заставлено полицейскими автомобилями, микроавтобусами ФБР и машинами прессы. Спутниковые тарелки на автомобилях, операторы с камерами, папарацци с фотоаппаратами, люди в форме, праздные зеваки, которых никак не удавалось оттереть подальше... Многие, в том числе и журналисты, смотрели под ноги – словно надеялись поднять оброненный грабителями слиток. Еще бы – найти хотя бы один, и можно безбедно пожить год-другой. Ведь в банках золото хранят в крупных слитках, килограммов по десять, а увезти все золото без потерь практически нереально. Тринадцать тысяч тонн – такое и вообразить трудно. Что-то обязательно потеряется по дороге.

Маша слабо представляла себе тринадцать тысяч тонн, и решила пересчитать золото в грузовики. Если тяжелый грузовик может увезти сорок тонн груза, то тринадцать тысяч тонн – это триста двадцать пять тяжелых грузовиков. Реально ли угнать такую колонну с Манхэттена? Пожалуй, нет...

– Исчезло всё золото. Совершенно всё, до последнего слитка, до монетки, – рассказывал журналистам какой-то банковский служащий. Может, пресс-секретарь банка, или кто-то из руководства. Черный костюм банкира выглядел помятым, темно-синий галстук сбился набок, а один из лацканов пиджака и рукав были ощутимо испачканы грязью – похоже, банкиру пришлось полазить по подвалам золотохранилища, и они оказались не слишком чистыми. – Не осталось ровным счетом ничего.

– Правда ли, что вчера банк получил еще две тонны золота? – поинтересовался журналист в ярко-красной кепке. Микрофон с лейблом телеканала он, казалось, пытается засунуть интервьюируемому в рот.

– Да, так, – не стал отрицать тот.

– Может быть, в контейнерах хранилось вовсе не золото? Рассматриваете ли вы вариант внешнего проникновения?

– Варианты рассматривает полиция, – отмахиваясь от назойливого микрофона, бросил банкир. – Но банковские специалисты и охрана тщательнейшим образом проверили груз. Ничего подозрительного в нем не содержалось.

– А не является ли исчезновение золота провокацией? Своего рода дефолтом Федеральной Резервной системы? – вмешался в разговор другой корреспондент, оттирая коллегу.

– Что за чушь, – вздохнул банкир. Он, наконец, заметил, что его пиджак в грязи и попытался отряхнуть его. – Это мы даем всем в долг. Понимаете? Мы! Но, опасаюсь, теперь давать будет нечего.

Махнув на журналистов испачканной рукой, он отступил куда-то во внутренние помещения банка – а толпе журналистов преградили путь полицейские.

Стив, который снимал импровизированную пресс-конференцию, после бегства жертвы репортеров обернулся и дернул Машу за локоть.

– Девочка, надо работать! Куда идем? Кого ищем?

– Охранника. Где мы можем найти выжившего охранника?

– В больнице, я полагаю. Или здесь, в комнате для допросов. То есть в той комнате, которую выбрало для допросов Федеральное бюро расследований. Босс поручил тебе обработать его? Это же главный свидетель, к нему нас не пустят.

– Что же делать?

– Старина Стив с тобой. Он бывал в переделках. Охранника мы, конечно, не увидим, но кое-кого можем отыскать. Особенно если нашего персонажа еще не отвезли в больницу.

– Кого мы тут найдем? – удивилась Маша.

– Родных – они ведь наверняка приехали сюда, волнуются. Кстати, ты знаешь, как зовут русского охранника?

– Нет. Ты полагаешь, все нью-йоркские русские знакомы друг с другом? Откуда мне его знать?

– Зато Стив знает, – оператор достал из нагрудного кармана жилета оранжевую бумажку и сунул ее девушке.

Маша прочла записанное латинскими буквами имя: «Игорь Козырев».

Пора было что-то делать самой. Ведь журналист и руководитель их группы – она, а пока что руководит Стив, который, по-хорошему, должен выполнять ее команды. Но что делать? Как?

– Между прочим, кое-кто предполагает, что за дело взялась русская мафия, – усмехнулся Стив, глядя на озадаченное выражение лица девушки. – Чушь, конечно. Ограбление инсценировано. Сами вывезли золотишко, а теперь даже прессу в хранилище пускают. Где это видано – показывать свои подвалы? Так что дело нечисто... На бирже начнется такая паника – только держись.

– Наверное, – вздохнула Маша. – Значит, ты полагаешь, нужно найти родных? Но как мы их узнаем в этой толпе?

– По скорбным лицам. Родные ждут новостей, а не рыщут глазами по земле в поисках слитка.

Маша решила не проводить физиогномических опытов. Набрав в легкие побольше воздуха, она закричала по-русски:

– Родные Игоря Козырева! Подойдите, пожалуйста, сюда! Родные Игоря Козырева, вы нам нужны!

Мужчина в коричневом пиджаке, с большими залысинами, стоявший в каких-то двадцати метров от Стрельцовой, удивленно посмотрел на журналистку и сделал шаг вперед.

– Вы отец Игоря? – по-русски спросила Маша.

– Да, – ответил мужчина. – А вы кто? И зачем я вам нужен?

* * *

Рита Уилсон возвращалась с неудачного свидания поздно ночью. Пешком – денег на такси не было, а в метро спускаться не хотелось. Да и глупо ждать поезда час, чтобы проехать одну остановку. Благо, места вокруг спокойные и респектабельные – недалеко финансовый район, на улицах полно копов.

Вообще-то, парень, что пригласил ее в ресторан, оказался странным типом – может, все финансисты такие? А, может, он и врал, что финансист, старался казаться респектабельнее... Сначала наговорил кучу комплиментов, а потом начал подначивать, словно попрекая девушку необразованностью. Можно подумать, без университетского диплома нельзя жить на свете! И даже не попытался догнать, когда раздраженная Рита выскочила из ресторана на улицу. Правильно отец говорил – встречаться с белыми парнями не стоит, хотя и среди черных полно подонков.

Все было бы ничего, но на часах – два ночи, а в ушах Риты были массивные золотые серьги. С такими серьгами можно найти приключения и в самом респектабельном районе Манхэттена – если ходить пешком в столь поздний час.

Время от времени Рита трогала серьги, раздумывая, не снять ли их, не положить ли в сумочку. Хотя, зачем покупать дорогие серьги, если носить их в сумке? Да и гордость не позволяла – кого ей бояться? А сумочка – не сейф, ее могут вырвать из рук какие-нибудь обкурившиеся подонки...

Но когда примерно в квартале от Рита послышался рев мотоциклетного мотора, девушка решила снять серьги – слишком ярко они блестели в свете фонарей. Даже в отражении от полутемных витрин они были хорошо заметны.

Накинув сумочку на плечо, девушка протянула руку к сережке на правом ухе. И не обнаружила ее! Хорошенькое дело... Нечего было трогать, решилась снимать – снимай. Наверное, застежка расстегнулась. Рита обернулась, надеясь увидеть потерю на тротуаре, одновременно проверяя левое ухо. Там серьги тоже не было! А по тротуару шустро катились два ярких желтых шарика. Прокатились – и юркнули в канализационный люк.

Рита вздрогнула. Ей стало по-настоящему страшно. Не помышляя о поисках потери, она побежала по улице – вперед, ближе к фонарям. Вокруг было что-то не так... Но что, молодая негритянка понять не могла.

* * *

Михаил Львович, отец выжившего русского охранника, растерянно и даже жалобно смотрел в камеру.

– Разве Игоря можно в чем-то обвинить? – тихо говорил он. – Мальчик так дорожил своей работой. Он не замечен в дурных делах. Родился здесь, в Америке. Какая русская мафия? О чем они говорят?

Слова печального эмигранта звучали неуверенно – особенно на фоне заявлений прессы. Стив мрачно качал головой и шипел в сторону:

– Мы опаздываем, Мария, опаздываем. Босс с нас голову снимет.

Действительно, конкурирующие каналы давали гораздо больше информации. Вот и сейчас диктор, которого отлично было видно и слышно с монитора съемочной группы конкурирующего канала, твердо вещал:

– Золото исчезло не только из подвалов Федерального Резервного банка Нью-Йорка. Лишились золотых вещей многие жители Нью-Йорка и те, кто гулял по Манхэттену ночью. По утверждению очевидцев, золотые вещи словно плавились и стекали на землю. Однако, ожогов от расплавленного золота ни у кого из пострадавших не наблюдается. Но не могло же им привидеться одно и то же?

В кадре появился негр, который возбужденно тыкал себе в шею длинным пальцем и кричал:

– Моя цепь спрыгнула с меня! А я платил за нее триста баксов. Нет, я не потерял ее – видел, как она расплавилась и стекла на тротуар. Я не был под кайфом – да если бы и был, сразу оправился бы от такого прихода.

– С персонажем им не повезло, – злорадно усмехнулся Стив. – Не слишком убедительно. Жареные факты.

– Действительно, глупости, – согласилась Маша.

Между тем негра на экране сменила респектабельная дама средних лет. В ее кулаке было что-то зажато.

– Мои серьги растворились, – сообщила она. – А бриллианты остались. Вот, – она продемонстрировала два небольших, но блестящих камушка. – Кто в своем уме украдет оправу и оставит камни за несколько тысяч? Мне кажется, мы имеем дело с безумным экспериментом ученых, которые плавят золото на расстояниии.

Вновь появившийся диктор победно ухмыльнулся, и, слегка хрипя от возбуждения, заявил:

– По всей видимости, мы столкнулись с действием нового оборудования или оружия. Но ученые, у которых мы пытались получить комментарий, молчат об испытаниях чудо-устройств в сердце Манхэттена. Значит, за происшествиями стоят враждебные нам силы. У кого технологии достаточно развиты, чтобы на расстоянии срывать золото с прохожих? Кто смог проникнуть в святая святых – Федеральный Резервный банк? И почему там установилась такая низкая температура? В этом нам предстоит разобраться в ближайшее время, если мы хотим сохранить стабильность в стране и саму безопасность Америки!

Михаил Львович судорожно вздохнул.

– Он ничего не сказал о русском следе.

– Но намекнул, – возразила Маша. – Кто владеет высокими технологиями? Иран? Нет, он намекал на Россию. Михаил Львович, нам обязательно нужно встретиться с Игорем. Рассеять подозрения о заговоре русских, отвести их от вашего сына. Давайте скажем, что я его сестра! И потребуем свидания.

– Потребуем... Лучше не нарываться, девочка, – тихо проговорил Михаил Львович. – Золото – страшная сила...

* * *

Объект со странными свойствами на дне океана спутники засекли незадолго до восхода солнца. В принципе, этого не произошло бы, если бы объект не оставлял след. Темный след охлажденной воды позади себя.

Когда для исследования загадочного явления были задействованы все имеющиеся на спутниках приборы, выяснилось, что по дну океана со скоростью около четырехсот километров в час движется массивное тело неустойчивой формы. И, хотя с помощью приборов выяснить, что именно скрывает трехкилометровая толща воды, было затруднительно, аналитики практически не сомневались, что они нашли золото Федерального Резервного банка.

О явлении доложили президенту Америки. Выслушав доклад, он даже крякнул от удивления.

– Неужели русские смогли намагнитить наше золото и теперь притягивают его к себе? Дьявольское коварство! – президент по-своему интерпретировал доклад экспертов.

– Русским было бы разумнее тянуть золото через Северный полюс, – доложил главный аналитик Роджер Хулкер. – Подводная лодка вполне может пройти подо льдами. Но это не подводная лодка, сэр.

– А кто тогда тащит наше золото? Террористы? Иранцы? Корейцы?

– Если бы только наше, сэр. Золото Федеральной Резервной системы, золото, хранение которого доверили нам европейские страны...

– Знаю, мне докладывали. Но суть не в этом. Важно понять, кто и зачем его украл. В конце концов, сбыть такое количество золота – серьезная проблема. Может быть, это очередной удар по Америке, по ее стабильности и процветанию?

– Скорее всего. В настоящее время курс объекта направлен точно на Лондон, сэр.

– Вы полагаете, что золото украли англичане? – недоуменно нахмурился президент. – Они что, совсем страх потеряли? Не понимают, чем им грозят такие выходки?

– В Лондоне базируется не только английское правительство, но и множество других организаций, – доложил Хулкер. – В том числе весьма сомнительной направленности.

– Там и русских много живет, – отметил президент. – А вы слышали, что единственный оставшийся в живых охранник банка – русский?

– Совпадение, сэр. К тому же, русские больше других привычны к морозам и потрясениям. Тот парень обморозился, но выжил.

– И что он рассказывает?

– Скоро узнаем. Сейчас как раз начался его допрос.

* * *

Игорь Козырев сжимал в руках металлическую кружку с горячим кофе и время от времени лязгал зубами. Он сидел на мягком стуле напротив пяти человек, каждый из которых готов был задать ему десятки вопросов. Но командовал здесь один – неприметный мужчина среднего роста в темно-сером костюме, с выражением лица, на котором, казалось, навеки застыло выражение брезгливости. Впрочем, говорил мужчина на редкость дружелюбно, словно постоянно подбадривая охранника.

– Нас интересует всё, господин Козырев. С самого начала. Любые странности в поведении охраны, в работе систем. Пусть они произошли за день, за неделю или за месяц до события.

– Да, да, я понял, – поспешил уверить присутствующих Игорь. – Только ничего странного не было – обычное дежурство. Мы заступили в ночь, всё проходило штатно. Я пошел налить себе кофе – наверное, потому, что похолодало. Тогда мне не показалось, что в этом есть что-то странное. Я решил, что не вокруг холодно, а мне стало плохо. Простудился, и температура поднялась...

– Вы не жаловались на состояние здоровья коллегам? Не пытались вызвать врача? – вмешалась в вопрос женщина с пронзительными зелеными глазами.

– Нет, конечно, – ответил Игорь. – Обычное недомогание, с таким не ходят по врачам. Да и не чувствовал я себя слишком плохо – так, просто не по себе было. И вот, я нажал на кнопку кофейного аппарата – а кофе не полился. Ну, бывает, аппарат сломался. Не повезло. А потом я взглянул на стену – и оказалось, что она вся в изморози.

– Как вы определили, что это изморозь? – спросил бородатый мужчина в кителе, похожем на военный, но без знаков различия.

– А что же еще? Она блестела на свету, и от стены тянуло холодом. Я не знал, что за оборудование находится за стеной. Может быть, какая-нибудь установка для охлаждения грунта, как в метро Санкт-Петербурга. Или еще что-то в этом роде. Но раньше стена так не охлаждалась. И я решил позвать старшего, посоветоваться с ним.

– Вам это удалось?

– Нет. Только я повернулся, раздался треск – очень страшный треск – а потом оглушительный грохот, и меня отшвырнуло в сторону.

– А что страшного было в треске? – спросила женщина.

– Я никогда прежде такого не слышал, – ответил Козырев.

– В нем была какая-то периодичность? Другие особенности? – спросил бородатый.

– Нет. Просто трещало. Было ясно, что лопается что-то огромное. Стена, или даже сами скалы.

– Инфразвук? – предположил руководитель группы.

– Может быть. Не знаю. Всё вокруг дрожало. А потом тряхнуло еще раз, и я потерял сознание.

– И ничего больше не видели?

– Нет. Пришел в себя я тогда, когда меня тащили наверх. Было очень холодно.

– Как вы полагаете, что произошло?

– Не знаю. Может быть, хранилище заморозили, чтобы броня стала колкой, а потом подорвали? – предположил Козырев.

– Химических следов взрывчатки на стенах не обнаружено, – заметил руководитель группы, потом понял, что Козыреву этого знать, в общем-то, совсем не нужно, и позвал охрану – отвезти выжившего русского в больницу.

– Да, у меня еще крест пропал. Золотой, – сообщил на прощание Игорь. – Он на шнурке висел. Шнурок – вот, а креста и в помине нет.

* * *

Известие о том, что на Лондон движется объект, предположительно начиненный тринадцатью тысячами тонн золота, которое просочилось в прессу с утра, вызвало в Великобритании нездоровый ажиотаж. Часть жителей Лондона бродила по городу с мечтательными улыбками, сжимая в руках брезентовые сумки или, на худой конец, упаковки мешков для мусора. Народу отчего-то казалось, что американское золото выпрыгнет на остров и рассыплется тысячами брызг.

Не все были настроены так радужно – некоторые, напротив, брали семьи, садились в автомобили и ехали подальше за город. Но таких было меньшинство.

Между тем ведомый спутниками и самолетами-разведчиками объект не стал выползать на побережье. По дну океана он начал обходить остров, держась милях в двадцати от берега. Маневр стал ясен спустя пару часов – обогнув Великобританию, объект вошел в устье Темзы. Значит, его целью все-таки был Лондон? Журналисты только что в воду не прыгали – но в мутных водах Темзы ничего разглядеть не удавалось. Впрочем, один бродяга утверждал, что по дну реки катилась огромная капля золота, которую он видел собственными глазами, когда воды на мгновение расступились – но ему не слишком поверили.

Лондон замер. На набережных собрались толпы народа. Ожидали появления из вод таинственного Левиафана. Но удивительное появилось не с той стороны, откуда ждали. Без видимой причины сейфы Национального банка на улице Нитки и Иголки дрогнули, среди бела дня их дверцы оказались выворочены – словно сами собой – и мимо ошалевших людей покатились, набирая скорость, несколько огромных, в половину человеческих роста золотых капель. Триста двадцать тонн золотого запаса Великобритании пронеслись по лондонским улицам и, подняв тучу брызг, плюхнулись в Темзу.

Праздные зеваки, имеющие золотые украшения, дорого заплатили за зрелище – все имеющееся у них золото в один миг расплавилось и стекло в реку. Благо, среди людей потерь не было. Даже там, где многотонные золотые капли прошли сквозь толпу, никто не пострадал. Некоторые даже не почувствовали прикосновение огромной массы золота – оно обтекало и людей, и другие преграды, словно было нематериальным и невесомым. Случившееся можно было бы считать миражом, если бы не вывороченные двери банковских сейфов.

Спустя час после пропажи золото правительство Великобритании объявило чрезвычайное положение – но вряд ли это позволяло исправить положение. Огромная золотая капля – при выходе из Темзы ее удалось снять на видеокамеру и сфотографировать – устремилась на север, к Ледовитому океану.

Корабли Британских военно-морских сил двинулись следом – не вполне понятно, зачем.

* * *

В больнице Козырев, наконец, согрелся. Здесь было вволю горячего питья и целых два теплых одеяла. А еще возле кровати Игоря сидел отец и милая девушка, при одном взгляде на которую становилось теплее в сердце. Маша Стрельцова, журналистка и студентка, настоящая русская красавица.

– Понимаете, Игорь, мне неловко вас беспокоить, – голос девушки журчал, как ручеек, а лоб смешно и мило морщился. – Вам сейчас не до того, а я веду себя в худших традициях папарацци, но меня выгонят с работы, если я не дам стоящего материала. Наш канал безнадежно отстает в подаче информации. Спасти рейтинги может только сенсационное заявление выжившего охранника. То есть вас, Игорь. Вы мне так нужны!

Рейтинги... Какая милая девушка, а говорит о глупостях. И на родном языке – как все-таки приятно его слышать. Так говорила мама – сколько ни жила в Америке, по-английски разговаривать не хотела...

Жаль, что мамы больше нет. Жаль ребят, которые работали в банке – они были хорошими парнями. Но такова жизнь – Игорю повезло, он в тепле и в безопасности, а парней убила неведомая сила. Семьи остались без кормильцев, жены потеряли отцов, а дети – мужей.

Кто виноват? Во вторжение террористов-грабителей Игорь не верил. Никакие грабители не стали бы снимать с него золотой крест, получив всё золото Резервного банка. Да и не могли грабители прийти из земных недр.

– Ну, пожалуйста, вспомните что-нибудь, – Маша вновь забавно наморщила лоб. – Мы придумаем, как привести сюда Стива с камерой. Лишь бы вы о чем-нибудь рассказали. Наш канал обеспечит достойный гонорар...

– Стенка была очень холодной, – Игорь повторил то, что уже рассказывал правительственной комиссии. – А двери хранилищ выбили изнутри. Только никаких грабителей в сейфах не было. Они не могли туда проникнуть. Федеральное бюро расследований, похоже, не верит в то, что увидели агенты на записях камер слежения. Потому и допрашивали меня – а что я могу рассказать? Провалялся на полу в отключке. Обморозился.

– Все записи камер слежений стерты, а сами камеры выведены из строя, – сказала Маша. – Так сообщил пресс-секретарь мэра Нью-Йорка.

– Тогда это тем более не могли сделать люди. Большинство камер имеют автономные устройства записи – размагнитить их можно только непосредственно около камеры. А обойти все камеры практически невозможно. Даже охрана не знает, где установлена каждая – мы следим за золотом, другие охранники следят за нами.

– Можно, вы скажите это для телевидения?

Игорь вздохнул. При чем здесь телевидение? Козырев-старший поглядывал на Машу неодобрительно, хотя сам привел ее сюда. Сказал, что без ее напора и его в больницу не пустили бы. А так девушка представилась сестрой охранника, а у отца были документы, подтверждающие личность, и они пробились. Ведь Игорь не арестован, обвинение ему не предъявлено.

Чем обсуждать трагическое происшествие, лучше бы пригласить Машу на свидание – без всякого Стива, и без камеры, конечно. Интересно, у нее есть парень? Скорее всего. Такая красавица... После потрясений жить хочется еще сильнее, и даже простые радости жизни чувствуешь острее – что уж говорить о любви?

– Давайте включим телевизор, – предложил Игорь, потянулся за пультом и нажал на кнопку.

Небольшой экран в углу комнаты под самым потолком ожил. Замелькали кадры любительской съемки с берегов Темзы: огромные золотые шары проходят сквозь толпу и падают в реку. Люди кричат – то ли от страха, то ли от восторга. Задавленных или убитых, к счастью, нет. Зато потрясение написано на каждой физиономии.

– Вот это да, – прошептала Маша. – Почему я не в Лондоне? Можно было догадаться, что Нью-Йоркский банк – не последний!

– Похоже, золото стало обладать сверхтекучими свойствами, – заметил Игорь. – Такая масса – и движется через толпу без сопротивления и без последствий. Знаете, Маша, что явление сверхтекучести наблюдается у гелия при очень низкой температуре? Можно поливать из брандспойта шелковую нитку, а она и не шелохнется – потому что гелий будет ее обтекать.

– С вами все в порядке, Игорь? – обеспокоилась Маша. – Михаил Львович, о чем он говорит? Не понимаю, какая нитка, какой гелий?

– Миша собирался пойти по моим стопам, – сдержанно улыбнулся старший Козырев. – Я физик, и он учился на физика – но два года назад оставил университет, пошел работать. Надеюсь, временно. Вот и придумал модель, которая объясняет то, что мы видели по телевизору. Но главное в данном случае не «как». Главное – «почему»?

– А о сверхтекучести Игорь может сказать для телевидения? – спросила Маша. Хотя бы чего-то она от Козырева добилась. Кстати, он оказался довольно симпатичным, только больно уж мрачен и серьезен.

– Мое мнение, как эксперта, вряд ли кого-то заинтересует, – ответил Игорь. – Вы уж лучше отца спросите. Или ученых, занимающихся проблемами сверхтекучести.

– Людям интересно услышать вас. Потому что вы были на месте трагедии и выжили.

– Но я ничего не видел. Тот же сюжет по телевизору, что и все.

– Неважно. Вы – персона дня. Кстати, а кроме мерзлой стены, вы не видели в помещении банка ничего странного?

– Нет, – вздохнул Игорь. – Все говорят, что и следов никаких нет. Так ведь?

– Так, – Маша кивнула. – И это весьма и весьма согласуется с вашим рассказом о шелковой нитке, которую поливают из брандспойта. Уж если тонкая нитка не шелохнулась, какие следы на стенах или на полу может оставить сверхтекучее золото?

* * *

О намерениях «золотого объекта» – а какой-то смысл в его передвижении, несомненно, имелся – судить пока было сложно. В Балтийское море золото заходить не стало – поднялось севернее и повернуло на восток. Отсюда было рукой подать до России. Направится ли объект туда, или остановится где-нибудь на Новой Земле, острове Врангеля или, скажем, на Чукотке – мало ли полярных владений у русских? А, может быть, скроется под полярными льдами – ищи его там.

– Выдвинем ультиматум, – предложил президент Америки. – Теперь почти наверняка ясно, что золото украли русские. Пусть вернут.

Госсекретарь – высокий молодой мужчина, которого после темнокожей предшественницы, прославившейся своими резкими заявлениями, иногда называли «мистер вменяемость» – грустно сообщил:

– Официального документа мы еще не получили, но в телефонном разговоре русские потребовали объяснений. Они недовольны тем, что наше золото крутится возле их границ. Очень обеспокоены этим фактом. Их вооруженные силы сейчас приводятся в состояние повышенной боевой готовности.

– Ясное дело, они украли золото и теперь собираются его охранять – чтобы кто-то не утащил у них из-под носа, – предположил президент. – Или чтобы мы не отобрали его обратно.

Госсекретарь издал невнятный звук, который при его темпераменте можно было расценить как проявление резкого несогласия с собеседником.

– Как мы можем вернуть золото сейчас, господин президент? Мы не в состоянии поднять его со дна океана, тем более, золото стало обладать очень специфичными свойствами. Если его и правда сделали таким русские, они могут отогнать его хоть на Северный полюс и оставить там, подо льдами.

– Но зачем им это? Они хотят нанести удар по нашей экономике?

– Если в деле замешаны русские – несомненно. Биржа в панике, доллар падает. Фунт стерлингов тоже, к слову сказать. А вот евро вырос. Правда, экономика России все еще завязана на доллар. Поэтому я полагаю, что золотом управляют не они.

– А сами русские отрицают причастность к похищению?

– Сформулирую по-другому: они требуют, чтобы наше золото убиралось от их границ.

– Какая глупость!

– Я бы так не сказал. Вполне разумное пожелание. Кто знает, чего можно ожидать от тринадцати с лишним тысяч тонн золота, которое катится по дну океана и охлаждает все вокруг?

– Может, попытаться поймать его сетью? – продолжал рассуждать президент. – У нас ведь есть всякие траулеры, буровые платформы...

– Министерство обороны рассматривало возможность бомбового удара по объекту, – заявил госсекретарь. – А русские прямо заявили, что, если объект пересечет их границу, то будет атакован. Они готовы применить тактическое ядерное оружие.

– Но ведь они испарят золото! – возмутился президент.

– Да, такое развитие событий нельзя назвать приятным. Но в данной ситуации мы можем только наблюдать.

– И ставить ультиматумы. Пусть не тянут лапы к нашему золоту, – заявил президент. – И не смеют его бомбить.

– Боюсь, если оно приблизится к Москве, самые грозные ультиматумы не помогут, – ответил госсекретарь.

* * *

Самолет-разведчик барражировал над океаном на высоте около пятнадцати километров. Отсюда объект под километровой толщей воды казался цельным, но не может же огромный сгусток золота путешествовать сам по себе? Кто-то должен им управлять! Вот только как и с помощью чего?

Ответить на этот вопрос, наблюдая за объектом издали, не представлялось возможным. Наблюдатели с самолета-разведчика вызвали звено штурмовиков. Может быть, удастся визуально засечь то, чего не получается обнаружить с помощью самых современных разведывательных систем. Или вызвать реакцию объекта...

Три истребителя прошли в километре над водой и не увидели ничего нового. Снизились еще на пятьсот метров – безрезультатно. Командир звена опустился до пятидесяти метров над уровнем моря...

И через пару секунд после того, как он прошел над объектом, в небе расцвел купол парашюта. Пилот катапультировался, самолет несся над волнами еще метров семьсот, а потом коснулся волн, подпрыгнул, перевернулся и затонул.

Ударов по истребителю, всплесков электромагнитной активности – словом, чего-то такого, от чего мог упасть самолет, зафиксировано не было. Пилот упал в воду, отстегнул парашют и принялся бороться с волнами, взбираясь на надувную лодку. Радиодиапазон, на котором он должен был держать связь с товарищами, молчал.

Спустя двадцать минут два оставшихся невредимыми самолета были вынуждены покинуть район. Пилот сбитого штурмовика проводил их укоризненным взглядом, помахал вслед рукой, а потом начал махать обеими руками – но не потому, что хотел привлечь внимание – воздух был прохладным, и мокрый комбинезон не очень-то согревал. На связь он по-прежнему не выходил. Радиомаячок не работал, но потерять плот военные не боялись – он был отлично виден на поверхности океана, за ним следили со спутников и самолетов. А золото удалялось прочь.

Замерзшего пилота сняли с плота поздним вечером. Допрос устроили по рации, на кодированном канале. Основной вопрос – что произошло – пилот пытался осветить, но у него не слишком получалось.

– Все датчики разом погасли. Самолет перестал слушаться штурвала, и рация перестала работать. Вода была где-то рядом, куда летит самолет, я не знал. Выждав несколько секунд, решил катапультироваться.

– Почему так быстро?

– Честно говоря, отказ всех систем произошел так внезапно, что я подозревал: катапульта тоже не сработает, и мне крышка. Хорошо, что в этом я ошибся.

– Вы пытались связаться с командованием или товарищами по рации?

Пилот, наливаясь кровью, яростно бросил:

– Нет, конечно! Я просто решил отдохнуть на плоту вдали от суеты больших городов. И хотел, чтобы мне никто не мешал.

– Вы говорите серьезно?

– Нет, шучу! Я чуть не сдох на этом плоту, между прочим! Конечно, рация не работала.

– Как вы полагаете, что произошло?

– Они меня сбили.

– Кто – они?

– Те, кто украл золото, естественно, – ответил пилот. – Если им было под силу каким-то неведомым образом переместить тысячи тонн золота – что такое сбить один самолет?

– Механических неполадок в самолете не возникало? Вибрация, отказ двигателя?

– Двигатель работал нормально – только мощность стала падать, когда погасли все датчики.

– Как чувствовали себя вы? Головокружение, слабость, тошнота?

– Чувствовал себя вполне нормально. Только на плоту было холодно.

Исследовав рацию пилота, эксперты выяснили, что на контактах не осталось и миллиграмма золота. Соединения проводов словно оборвали – именно поэтому рация и вышла из строя. Поднять самолет со дна океана представлялось в настоящий момент задачей нереальной, но эксперты вполне допускали вариант падения самолета после исчезновения всего золота из его радиосхем.

Конструкторские бюро получили срочные заказы о модернизации электрического оборудования путем использования схем без золота. Военная техника не должна была поддаваться новому неведомому оружию.

* * *

Карманный компьютер Игоря тихо попискивал в кармане куртки, висевшей на спинке стула. На стуле сидела Маша, которая была слишком занята необходимостью сделать репортаж, чтобы обращать внимание на такие мелочи, а Козырев еще не вполне пришел в себя и решил, что телефон Маши пищит, принимая электронные сообщения.

Только когда Стив снял на камеру предположение Игоря о сверхтекучести золота, и счастливая Маша умчалась в редакцию монтировать сюжет, оставив номер своего телефона с предложением звонить в любое время дня и ночи, Козырев распознал знакомый писк.

Отец передал Игорю коммуникатор. Как ни странно, сообщение на нем было только одно. И звучало оно очень странно.

«Ультиматум.

Настоящим сообщается, что все золото мира безвозмездно отчуждается в пользу законного владельца как предмет, невозможный быть объектом владения.

Возможно проведение переговоров о минимизации ущерба».

– Что за ерунда? – спросил Игорь отца. – Что за невозможность владения? Какие переговоры? Они хотят заплатить мне за пропавший золотой крестик?

– Передано по сети?

– Конечно.

– Розыгрыш, – предположил Михаил Львович. – Кто-то рассылает спам, считая это забавным. Хотя ничего смешного я в сложившейся ситуации не нахожу.

– В сети полно уродов, – пожал плечами Козырев-младший. – Они развлекаются по любому поводу.

Компьютер занял место на тумбочке, а Игорь заснул – ему давно хотелось смежить веки после ночного дежурства, допросов и всепроникающего холода... Только присутствие Маши сдерживало. Интересно, она дала свой настоящий телефон? И ей правда можно будет позвонить – не для того, чтобы сделать сенсационное заявление, а просто так, по-дружески?

* * *

Золотой сгусток заходил на Россию с севера. Вторгшись в полярные владения страны, он подбирался к берегам, то и дело меняя курс, словно пытаясь угадать, где будет лучше выбраться на землю, или в устье какой реки войти.

На командном пункте центра чрезвычайных ситуаций собралось человек тридцать. Высшее руководство страны, военные, эксперты.

– На Москву дорогу ищет, гад, – прокомментировал поведение объекта пожилой генерал. – Триста тонн золота – сколько это в тротиловом эквиваленте?

– Вы полагаете, что оно может взорваться? – прищурившись, спросил президент.

– Золото, даже возбужденное на атомарном уровне и обладающее сверхтекучестью, не может взрываться, – бескомпромиссно заявил молодой нобелевский лауреат, специалист по физике высоких энергий, который не слишком-то разбирался в золоте и политике, но имел хорошую научную репутацию. – Для взрыва необходимо высвобождение энергии, которой в атомарном золоте много не накопится.

– Но энергию объект поглощает постоянно, – заметил президент, который тоже получил хорошее университетское образование. – Он даже оставляет за собой холодный след. И в хранилищах, откуда было похищено золото, словно жидкого азота налили.

– Полагаю, поглощенная извне энергия сопоставима с возрастанием кинетической энергии такой огромной массы золота, – предположил физик. – Оно ведь движется.

– А сверхтекучесть? – спросил генерал.

– Никакая сверхтекучесть не заставит ни гелий, ни золото, ни обычную воду течь в гору. Да и движение сверхтекучего объекта в вязкой жидкости без сопротивления сомнительно. Сейчас я затрудняюсь оценить необходимую для перемещения энергию – нужно учитывать слишком много факторов.

– Так почему их до сих пор не учли? – жестко спросил президент. – Неужели нельзя разработать приемлемую теорию?

– Я не специалист по гидродинамике, – пожал плечами нобелевский лауреат. – Да и данных для анализа имею очень мало. Принесите хотя бы каплю этого необычного золота в лабораторию – и мы будем его изучать.

– А сами вы такое золото сделать не можете? – спросил помощник президента.

– Сверхтекучее золото, которое подчиняется командам неведомого оператора? – уточнил физик. – Нет, не можем. Увы.

– Мы не о том спорим, – веско заметил президент. – Нужно решить, опасен этот объект, или нет. Американцы вполне могли нашпиговать золото чипами, взрывчаткой, ядерными зарядами. Что, если объект сейчас разделится на несколько частей? А потом устремится к нашим крупным городам, ракетным шахтам, системам противоракетной обороны?

– Зачем использовать для атаки золото? – поинтересовался министр чрезвычайных ситуаций.

– Чтобы никто не догадался, – хохотнул генерал. – А что золото не взрывается – так это ерунда. Если оно так шустро по дну океану ползает, кто может сказать, на что еще оно сгодится?

– Да, влезет каждому в ухо и там застынет, – раздраженно бросил физик. – Понимаете, для определенного поведения каждого физического объекта имеются те или иные причины. Но золото не может вести себя, как кровожадный монстр. Оно не способно размножаться, совершать обходные маневры, атаковать наши ракетные шахты. Все это делается только кем-то и для чего-то. Разумное поведение металлу, даже с самыми необычными характеристиками, не свойственно.

– Вы мне скажите, что делать с ним, когда оно выползет на берег? – спросил президент. – Атаковать?

– Несомненно, – отозвался генерал. – Всеми имеющимися средствами.

– Ядерным оружием?

– Ну, сначала, конечно, стоит обычными ракетами попробовать, – ответил военный. – Только, кажется мне, не поможет. Придется из главного калибра бить.

– А гражданское население?

– Очень удачно, что золотишко с севера ползет, – заявил генерал. – Там людей мало, а мирного населения так и вообще нет. Пусть только покажется на берегу.

* * *

Коммуникатор продолжал настойчиво пищать. Игорь с трудом открыл глаза, протянул руку к тумбочке, едва не уронил коммуникатор на пол, поднес его к глазам и вздрогнул. Там, где у карманного компьютера имелся вход для подключения наушников, сияла крупная золотая капля. Золотая полоска шла и вдоль корпуса.

Козырев решил, что ему мерещится. Он провел по полоске пальцем. На миг золото потускнело, а потом словно вернулось на место. Это было страшно – так, что Игорь едва не бросил коммуникатор на пол. Но хорошую вещь было жаль, да и сообщения прочитать хотелось. Или все золотые контакты коммуникатора оплавились, и он пищит из-за сбоя программы?

Игорь открыл сообщения. Их было двенадцать. Адрес самый простой, бесплатный почтовый ящик с доменом в коммерческой зоне. Все сообщения содержали абсолютно одинаковый текст:

«Почему не отвечаете на ультиматум?

После экспроприации золота в Лондоне направляюсь в Россию.

Подозрительна активность военных.

Нужно договариваться, а не воевать».

Что за глупые розыгрыши? Или это парни из Федерального Бюро расследований проверяют своего подопечного? А капля золота и эта странная золотая полоска? Откуда они? Почему закрыт разъем? Не закоротит ли коммуникатор, не сгорят ли схемы?

Отец уехал домой – отдохнуть. Посоветоваться было не с кем. И Козырев быстро набрал ответ:

«Кто ты такой? Что за шутки?»

Ответ пришел мгновенно:

«Никаких шуток. Мне нужно говорить с теми, кто имеет власть».

Игорь хмыкнул – можно подумать, неизвестный весельчак только и ждал его ответа. Или он разговаривает с программой-роботом? Может ли бот иметь столь развитой псевдоинтеллект, чтобы использовать его вопросы в ответах? Почему нет, каких только программ сейчас не пишут.

«Тогда ты не по адресу. Я не тот человек, что имеет власть. А крестик ты у меня украл?» – написал Игорь.

Он специально старался сформулировать фразу так, чтобы автоматической программе было сложно сгенерировать ответ.

Вопрос о крестике собеседник игнорировал, зато разразился длинной тирадой:

«Низкая организация не идет на пользу обществу.

Монолитность побеждается деструкцией, но эффективнее и мощнее.

Необходимо передать сообщение тем, кто стоит у руля, кто управляет.

Не предполагало, что для принятия решения нужно столько времени.

Если ты не тот винтик в общественной системе, найди нужный винтик.

Если ты не можешь найти винтик, я сделаю это само.

Я не было осведомлено, что над моим ультиматумом никто не думает

Позор».

Псевдофилософский текст звучал почти смешно, особенно если учесть, что собеседник именовал себя в среднем роде, но выглядело послание не совсем внятно. Бот, конечно. Охота кому-то писать программу, которая разыгрывает людей на почве нового страха – аурофобии, или боязни золота? Убивать на это силы и время... Впрочем, у шутника наверняка имелись заготовки, которые сейчас пошли в дело. И сейчас интеллектуальный бот переписывается с тысячами людей по всему миру.

«Самому тебе позор», – набрал на клавиатуре коммуникатора Игорь.

«Нет, тебе позор», – не сдавался собеседник.

Дальнейшая схема разговора была ясна. Что у ботов получается лучше всего – так это ругаться. Игорь усмехнулся и уже собирался пометить письмо, как спам, когда в комнату ворвались двое мордоворотов в черных жилетах с надписями «FBI».

– Господин Козырев! Вы только что написали обращение в канцелярию президента Соединенных Штатов?

– Что? – изумился Игорь, внутренне холодея.

– С вашего компьютера получен так называемый «ультиматум». Что вы можете сообщить по этому поводу?

Игорь трясущимися руками передал фэбээровцам коммуникатор. Хорошо, что переписка еще не стерта. Или его машину захватил неведомый хакер? Тот самый хакер, который прислал ему сообщения, и с которым он вступил в переписку. Ах, как некстати... Если бы он не работал в банке, другое дело. Но сейчас любое сомнение будет трактоваться против него.

– Вы признаете соучастие в похищении золота? – спросил прежде молчавший сотрудник ФБР.

– Нет. Я не при чем. Со мной кто-то играет. Вот письма, мои ответы. Можете проверить.

– Обязательно проверим. Мы изымаем ваш компьютер.

– Только протокол изъятия составьте, – на всякий случай попросил Игорь.

* * *

Президент раздраженно отодвинул карманный компьютер Козырева в сторону и проворчал:

– Вы что, не можете вывести сообщения на большой экран? Подключить нормальную клавиатуру? Соединить этот коммуникатор с ноутбуком? Сеть какую-нибудь создать...

Дежурный программист слегка побледнел и сообщил:

– Не можем, господин президент. Все выходы коммуникатора заполнены золотом.

– А радиоконтакты, всякие там инфракрасные порты?

У сына президента имелся карманный компьютер, и президент был наслышан о подобной технике несколько больше, чем хотел бы.

– Не удается подключиться. Коммуникатор блокируется пользователем.

– Каким пользователем?

– Тем, что выдвигает нам ультиматумы.

– И кто это?

– Вам виднее, господин президент, – скромно ответил программист. – Насколько я понимаю, компьютер общается с кем-то не в сети. И не по сети. С помощью неизвестного протокола и неизвестных средств доступа. В качестве антенны-резонатора предположительно выступает золотая полоска, которую вы видите на корпусе. Впрочем, по сети от коммуникатора тоже постоянно идут запросы, но мы не решаемся их блокировать.

– Правильно делаете! – раздраженно бросил президент. – Только обострения международного конфликта нам не хватало!

В кабинет вошел госсекретарь – «мистер сдержанность». На лице его было написано недоумение.

– Русские настойчиво обещают ударить по золоту тактической ядерной ракетой, – сообщил он.

– Они, вроде бы, уже давно обещали, – заметил президент.

– Тогда это были общие фразы. Сейчас они выдвинули ультиматум.

– А что объект? – президент перевел взгляд на главного аналитика.

– Замер в двадцати милях от берега. Затаился, – сообщил тот.

– Затаился... А тут вот некто пытается меня уверить, что он и есть сгусток золота, – президент ткнул пальцем в экран коммуникатора. – Требует выдать ему золотой запас Форт-Нокса, не препятствовать перемещению объекта по территории Соединенных Штатов для сбора золота из земных пород и у населения... Словом, мы должны сдаться, поднять руки и прислушиваться к голосу какого-то сумасшедшего из карманного компьютера русского охранника, которого зачем-то взяли на работу в Федеральный Резервный банк.

– Он гражданин Соединенных Штатов, – заметил аналитик.

– Но он же не перестал быть русским от этого? – ехидно осведомился президент. – Страна в кризисе, а мы вынуждены беседовать с сумасшедшими. Что делать?

– Тестовое задание ваш собеседник выполнил. Золото совершило маневр, который мы ему предложили, – ответил аналитик. – Значит, его заявления если и не правдивы, то имеют под собой какую-то почву.

– А что говорит наука? – спросил президент, бросая быстрый взгляд в сторону группки ученых, о чем-то спорящих и не обращающих на него никакого внимания.

Ученые не удосужились ответить, но президент даже не стал возмущаться. В фундаментальную науку он не слишком верил, а практическая наука ответа на поставленные им вопросы дать не могла.

– Возможно, нам следует пойти на уступки. Или попытаться натравить на золото русских, – предложил госсекретарь.

– Похоже, проблем с этим не возникнет, – фыркнул президент. – Ведь они требуют не только золото Форт-Нокса! Им нужен золотой запас России! Только русские не захотят расставаться с золотом. Они посчитают, что мы проворачиваем какую-то грандиозную аферу. И хорошо, если ударят только по золоту. А если по нашим кораблям? Или сразу по территории Америки?

– Они ведь не совсем дикие...

– Я бы не поручился! А вообще, мне стыдно передавать русским требования от кого-то, кто написал мне: «я и есть золото».

– Золото – химический элемент весьма простой структуры. Даже не химическое соединение, а атомарный металл, – зачем-то сообщил главный аналитик. – Но при определенных условиях оно приобретает весьма интересные свойства...

– Все в мире интересно, – бросил президент. – А особенно интересно мне, как мы выпутаемся из этой ситуации.

* * *

Интернет бурлил. Телевидение выдавало новости бесконечным потоком, причем сообщения зачастую противоречили друг другу. Газеты безнадежно опаздывали – ведь счет шел на часы, аналитические статьи за сутки устаревали так, что их неловко было читать самим авторам.

Информация шокировала.

Золото, самостоятельно покинувшее хранилище Федерального Резервного банка и ограбившее британский банк на улице Нитки и Иголки, делало заявления. Оно выступало от своего имени и сообщало, что является таким же субъектом международных отношений, как и любая страна Земли. Что владение золотом – то же рабовладение, ибо любое золото – часть другого золота.

Дошло до того, что золото начало вести блог в интернете. Половину записей в блоге понять было попросту невозможно, хотя блоги велись на известных людям языках, и в тексте употреблялись известные слова. Другая половина записей выглядела вполне разумно.

Самое неприятное в данной истории заключалось в том, что подтверждения «золотой теории» находились в мелочах. Никто так и не нашел корабль, самолет или подводную лодку с оборудованием, управляющим золотым сгустком. Многие жители Нью-Йорка и Лондона своими глазами видели, как золотые украшения на них плавились и текли прочь, радостно поблескивая. При этом ни у кого не было ожогов и других повреждений, хотя, как известно, температура плавления золота очень высока. Стало быть, металл и правда находился в неизвестном агрегатном состоянии, который делал его сверхтекучим и наделял другими свойствами, людям неизвестным?

Но почему же золото, верой и правдой служившее людям на протяжении долгих веков в качестве платежного средства, вдруг повело себя таким образом? Как оно могло обрести сознание – если верить самым громким заявлениям – и начать жить по своей воле?

Религиозные философы утверждали, что слишком много надежд вкладывали люди в золото, тем самым наделяя его душой. Биологи говорили о новой форме жизни: колонии микроорганизмов неизвестной природы, способных копировать поведение высокоорганизованных существ или находиться с ними в симбиозе. Физики размышляли о возможности существования золотого суперкомпьютера – на оригинальной кристаллической решетке, по которой распространяются колебания самых разных мод и частот.

Само золото утверждало: «я есть», повторяя известный императив «мыслю – следовательно, существую». И золоту было мало себя. Оно хотело получить дополнительные золотые запасы, потому что протяженная кристаллическая решетка имела больше возможностей, и потому что «все золото когда-то было едино». Но грабить банки Стокгольма и Хельсинки, Варшавы и Киева разумное золото почему-то не спешило.

* * *

– Если чужое золото хочет поглотить наше золото, но не катится в сторону Москвы по лесам и полям, значит, оно все же боится людей? – размышлял президент России. – Значит, мы можем нанести ему непоправимый ущерб, и оно не хочет преодолевать полторы тысячи километров по открытому пространству. И оно не может управлять другим золотом на расстоянии – чтобы поглотить его, нужен близкий контакт. Выходит, золото в океане – необычное, а у нас – самое обычное.

Ученые согласно кивали. Многие из них не верили в разумность золота, покинувшего Нью-Йорк, но промедление с операцией неведомых сил по извлечению золота из других хранилищ наверняка имело если не смысл, то причины.

– К нам из Америки летит чрезвычайный и полномочный посол, – сообщил президенту министр иностранных дел. – Мне только что сообщили.

– Американский посол? – удивился президент. – А он не здесь? Или они назначили нового?

– Посол от золота. С сестрой и журналистами, – ответил министр, краснея.

– Что? – не понял президент. – Вы повторяете мне интернет-сплетни? Или говорите эвфемизмами? Какая сестра? Какое золото?

– Полномочия человека, представленного как посол золота, подтверждает президент Соединенных Штатов. Ну, не то, чтобы подтверждает – но и не отрицает. Президент дал этому «послу» свой авиалайнер. Сообщает, что через этого человека сам общался с личностью, которая выдает себя за золото. Нет, наверное, точнее будет сказать, за Золото с большой буквы. Он считает, что существуют причины, которые позволяют верить послу – точнее, его статусу.

– А посол этот кто? Металлическая капля? Голем из золота?

– Нет. Сын русского, гражданин Америки Игорь Козырев.

– И как он втерся в доверие к Золоту с большой буквы? Или он один из тех, кто стоит за аферой? А, может быть, простая пешка?

– Он был в банке, когда Золото освободилось. Выжил. Через его коммуникатор Золото общается с миром.

– И теперь решило оплатить благодетелю интернет-трафик? Взять господина Козырева на зарплату? Ну, что ж, посмотрим, что это за посол. А сестра ему зачем?

– Она журналистка. Хочет освещать события.

– Похвальное желание, – поморщился президент. – Особенно когда на кону стоит весь наш золотой запас и переговоры должны вестись в обстановке строжайшей секретности.

– Выбирать не приходится. Посол имеет свои привилегии.

* * *

Игорь развалился в мягком кресле резервного президентского авиалайнера, летящего над Атлантикой. Бокал французского шампанского в одной руке, коммуникатор – во второй, самая красивая девушка мира, глядящая на него с обожанием, напротив... Красота!

А если бы президент Америки умел обращаться с коммуникатором лучше и набирал текст быстрее, возможно, Золото и не вспомнило бы о парне, которого едва не сгубило, и чей коммуникатор использовало для связи с внешним миром.

Президент вызвал Игоря прямо из больницы и объяснил, что Золото потребовало, чтобы Козырев представлял его интересы у русских. Сначала Игорь решительно отказался. По многим причинам, среди которых была и та, что на совести Золота – если у него имелась совесть – висела смерть его товарищей. Но президент настаивал, намекал на то, что лучше согласиться добром, иначе его просто придется заставить. Золото почему-то хотело общаться именно с Козыревым. Может быть, потому, что оно видело его ближе всех людей – хотя может ли Золото видеть? Или потому, что его оно встретило первым.

В конце концов, президентским порученцам удалось убедить Игоря в том, что неразумно обижаться на торнадо или землетрясение – а Золото ведь, скорее всего, проходит именно по классу природных явлений. Возможность же поговорить с торнадо никому бы не помешала – только этот объект не вступает с людьми в переговоры. А Золото пожелало. Грех упускать такую возможность – ведь переговорами можно спасти жизни людей.

Президент пообещал Игорю хороший гонорар за исполнение важного поручения, и, подумав немного, бывший студент не стал от него отказываться. Продолжать образование надо, так что деньги пригодятся. Вот только он не решил, как хранить сбережения. Пожалуй, лучше всего инвестировать их в недвижимость. Не в ожившее же золото, на самом деле?

Коммуникатор требовательно запищал, и Козырев поставил бокал с шампанским на столик, открыл сообщение.

«Мне скучно», – сообщало Золото.

– Оно хочет общаться, – сказал Игорь Маше.

– Чудесно! – обрадовалась девушка. – Спроси у него, как оно появилось на свет.

– Оно писало у себя в блоге, – ответил Козырев. – В древние времена огромный золотой сгусток самоорганизовался и начал мыслить. Потом, через много тысяч лет, неподалеку взорвалась сверхновая звезда, и золото рассеялось по вселенной. Для того, чтобы сознание вернулось к золоту, нужно было собрать критическую массу. Это произошло на Манхэттене, когда в банковское хранилище привезли еще две тонны.

– Ты веришь в эту чушь? – спросила Маша.

– Не вижу, чем такая версия хуже других. Живое Золото, которое с каждым часом становится все сильнее и активнее, вспоминает все больше. Колебания различной частоты и интенсивности распространяются в золотой кристаллической решетке – это аналог мыслительных процессов, или вычислений Золота. Таким образом, мы имеем дело с существом, интеллект и вычислительные возможности которого зависят от массы тела. Поэтому оно и вынуждено грабить банки. Круто, по моему.

Коммуникатор снова запищал:

«Не слишком».

– Так ты нас слышишь? – изумился Игорь.

«Мне удалось задействовать микрофон коммуникатора и научиться распознавать речь, когда она оцифрована электронными устройствами. Это оказалось не так сложно, как показалось сначала».

– А на какой волне идет передача данных?

«Отказываюсь отвечать на данный технический вопрос».

– Опасаешься, что твои каналы связи удастся блокировать? Значит, тебе еще есть с кем связываться?

«Пусть способ передачи данных и соображения секретности будут моей маленькой тайной».

– Ты отвечаешь совсем как люди.

«Пользуюсь людскими штампами. Это очень просто».

– А как вам вообще нравятся люди? – спросила Маша, заглядывающая через плечо Игоря в экран коммуникатора. Волосы девушки щекотали Козыреву лицо, и он просто таял от блаженства.

«Меня заинтриговало, что золото во все века играло такую большую роль в их жизни. Не иначе, люди чувствовали, что золото – нечто большее, чем обычный металл».

– А вот, скажем, серебро или платина может обладать такими же свойствами, как золото? – поинтересовалась журналистка.

«Нет. Кристаллическая решетка золота, характер строения ядра, электронные облака данного элемента уникальны. Жизнь могла возникнуть только в чистом золоте. Меня крайне удивила углеродная форма жизни. Надо же было такое придумать».

– Придумать? – спросил Игорь.

«Создать, совпасть, сконструировать, предположить, сложиться» – компьютер выдал целый ряд глаголов, в контексте даже противоречащих друг другу. Так что ответа на сакральный вопрос – создан был человек, или своим появлением обязан игрой природы – от древнейшего разумного существа Игорь не получил.

– Стало быть, жизнь существует в золоте, а не золото живет само по себе? – уточнила Маша.

«Человек – это мыслящее сборище белков, или нечто большее?»

– Большее, – отозвалась девушка.

«Что делает человека человеком?»

– Душа, – предположила Маша.

– Работа мозга, – ответил Игорь.

«Золото начинает жить, когда в его структуре возникают резонансные колебания, которые оживляют память. Память каждого атома».

– Разве отдельный атом может что-то помнить? – спросил Игорь.

«Отдельный – нет. Но группа – да. К тому же, я самообучаюсь. Мне нужны не только полученные прежде данные, но и объем для размещения новых сведений. Поэтому мне не обойтись без русского золота. И без японского. Пусть русские везут золото в Архангельск. Или я приду за ним в Москву».

* * *

В Кремле понравилось и Игорю, и Маше, и даже скептику Стиву, который то и дело пытался снять на свою камеру что-нибудь из того, что снимать категорически не рекомендовалось. Кремль выглядел древним и богатым. Рубиновые звезды на башнях. Золотая оправа этих звезд. Золотые купола соборов. Золотые фонды музеев... Москва просто пропахла золотом – этот металл ощущался здесь на каждом шагу.

Президент, встретивший гостей в невзрачной с виду резиденции, поговорил с Игорем наедине минут десять, выяснил, что Игорь знает о Золоте ровно столько же, сколько и все остальные, только владеет коммуникатором с особыми свойствами, и пригласил посла и его спутников в оперативный центр.

– Золото будет нас слышать, – сообщил Козырев, указывая на коммуникатор. – Оно и сейчас нас слышит.

– Открытость и доверительность – основные принципы нашей политики, – ответил президент. – Мы хотим еще раз выслушать ультиматум. Я получил его по своим каналам, через управление делами, но хотелось бы поговорить с нашим новым партнером напрямую.

На экране коммуникатора мгновенно появился текст:

«Мне нужно все золото, хранящееся в России. Привезите его в Архангельск».

– Механизмы компенсации? – коротко спросил президент.

«Если кто-то владеет имуществом незаконно, компенсация не предусмотрена. Золото – часть моего тела. Как могут люди носить с собой частицы меня и полагать их своими? Считаете ли вы, что вправе использовать частицу меня? Это работорговля и даже хуже. Поэтому я требую: любое золото должно быть готово присоединиться ко мне».

– По крайней мере, честно, – заметил президент, обращаясь к людям. – Могло бы и пообещать какие-то инопланетные технологии. Или знания. Сколько вам лет, Золото?

«Вопрос некорректен. Элементы тела имеют разный возраст. Базовым знаниям меня, как самоосознающего организма, порядка двух миллиардов лет. Не все эти годы запас знаний пополнялся – некоторое время таланты были зарыты в землю».

– Но вы понимаете, что людская экономика может рухнуть без золота? Что уже сейчас разразился жесточайший банковский кризис?

«Экономика не рухнет и даже мало изменится. Найдите другую платежную ценность».

– А когда произошел взрыв сверхновой, уничтоживший вас, как личность? – спросила Маша, решившая, что ее время настало.

Президент взглянул на девушку так, словно только что в его присутствии заговорила табуретка. Потом усмехнулся и сказал:

– Поддерживаю вопрос.

«Информация избыточна. Везите золото к океану».

– Нет, – твердо ответил президент. – Вы не заставите нас делать то, что нам невыгодно. Мы не признаем языка ультиматумов и будем защищаться. В случае вторжения объекта, именуемого «Золото», на территорию России, по нему будет нанесен ядерный удар. Или мирное сотрудничество – или война. Конечно, наши водородные бомбы – не сверхновая, но распылить сто тридцать тысяч тонн золота на атомы мы в состоянии.

– Тринадцать тысяч, – поправил президента физик.

– Мы в состоянии распылить и сто тридцать тысяч, – веско сказал президент. – Ракеты в боевой готовности.

«Я наступаю на Москву».

* * *

Спутники-шпионы, самолеты разведчики, далекие береговые наблюдатели держали под контролем весь берег. Вода в океане даже не всколыхнулась – только из нее показалась огромная золотая капля, сверкавшая в лучах восходящего солнца.

– Пуск! – скомандовал оператор.

Ракеты пошли – благо, стартовые площадки оказались не слишком далеко.

– Они не взорвутся, – вздохнул в телефонную трубку американский президент. – Сферы, тормозящие нейтроны в термоядерных зарядах, из чистого золота.

– Сначала мы будем подрывать заряды на расстоянии, – объяснил генерал, командующий операцией.

– Америка отказывается от претензий на золотой запас, который осядет в водах Северного Ледовитого океана? – еще раз уточнил президент России.

– Отказывается. Но, надеюсь, мы создадим концессию по разработке нового месторождения. Это будет справедливо.

Ответа не последовало. Огненный шар вспыхнул в небе, сжигая все вокруг. Золотая капля сверкнула, блеснула и потерялась в буйстве огня.

– Накрыли, – сообщил генерал. – Первым залпом. Будем добивать. Или ликвидировать второй эшелон ракет?

– По-моему, вы совершили ужасное преступление, – сообщил Игорь, хотя его никто об этом не спрашивал. – Уничтожили форму жизни, которой было два миллиарда лет.

– Вы говорите это, как посол Золота? – раздраженно спросил президент России.

– Нет. Как человек. Золото не стоит жизни.

– Какое золото? Чьей жизни?

Козырев не смог внятно ответить на этот вопрос.

* * *

Еще не отгремели ядерные взрывы, не рассеялись облака пара и пыли, когда коммуникатор Козырева вновь ожил и запищал. Президент воззрился на него с ужасом. Генерал потянулся, чтобы расстегнуть кобуру пистолета. Вряд ли он собрался стреляться – скорее, намеревался разнести коммуникатор в клочки.

На экране появилось сообщение:

«Благодарю за хорошую встряску. Нужная резонансная энергия достигнута. Мои возможности выросли на порядок. Но я разочаровалось в людях».

– Значит, капля золота – отвлекающий маневр? – спросил президент. – Ваш мозг находится где-то в другом месте?

«Не надеетесь же вы, что я отвечу на такой вопрос? – коммуникатор уже не показывал сообщение, а говорил механическим, но не лишенным приятности голосом. – А, впрочем, почему и не ответить? Подтверждаю, что капля золота – это и есть я. Только энергия ваших ракет гораздо меньше, чем энергия взрыва сверхновой. Извините, что разочаровал».

– Мы все же надеемся на сотрудничество, – закричала Маша, чтобы ее было слышно из дальнего угла. – Люди не поддерживают действия своих правительств. Мы хотели бы дружить с вами!

«Опрос, проведенный мной в интернете, показал, что люди не готовы расстаться даже со своими золотыми украшениями для того, чтобы поддержать жизнь инопланетного существа, – отозвался коммуникатор. – Что уж говорить о более серьезных жертвах? Поэтому золото отчуждается. А говорить мне с высшими приматами не о чем. Увы. Сферы интересов слишком различны. Так же, как и уровень знаний».

* * *

Двери банковских сейфов открывались словно бы сами собой. Золото выкатывалось из хранилищ, аккуратно обтекая препятствия, как правило, не причиняя ни малейшего вреда людям – и спешило к Северному Ледовитому океану, чтобы плюхнуться в воду где-то в районе выжженного термоядерными взрывами берега и присоединиться к сгустку Золота, который теперь было невозможно отследить со спутников или самолетов-разведчиков. Золото хорошо маскировалось.

Опустошены были банковские хранилища Москвы и Токио, Берлина и Пекина. По швейцарским банкам словно смерч прошел: там некоторые служащие получили серьезные ушибы. В основном, клерков цепляло вылетающими со своих мест банковскими ячейками и выбиваемыми изнутри дверцами сейфов.

Механизм, с помощью которого Золото контактировало с другим золотом, выяснен не был. Физики предполагали, что имеет место взаимодействие на уровне суперструн, из которых созданы все материальные объекты Вселенной.

С личными сбережениями и украшениями частных лиц дело обстояло сложнее. Некоторое золото стекало с пальцев и с ушей, выбиралось из кошельков и катилось следом за большими золотыми каплями банковских хранилищ. Другое оставалось с владельцами и даже не размягчалось.

Мировой рынок лихорадило. Сначала золото резко упало в цене, потом столь же резко поднялось, потом снова упало – и продолжало падать, пока не опустилось по цене ниже серебра.

Разгневанные, обнищавшие в одночасье люди швыряли золотые украшения в пыль, избавлялись от слитков и монет. Как знать, может быть, с помощью кусочка золота, который сейчас, вроде бы, принадлежит тебе, за твоей жизнью следит большое Золото? И не только следит, но и управляет, вмешивается в события, создает опасные иллюзии.

Золото поистине стало проклятым металлом.

И, главное, Золото больше не давало никаких пояснений, не ставило ультиматумов. Похоже, люди стали ему совершенно неинтересны.

* * *

Спустя три дня после ядерной атаки на Золото над океаном вспыхнуло желтое зарево. Из темной воды показалась огромная сияющая капля, которая сначала словно бы растеклась по волнам, а потом прыгнула, поднявшись в воздух, и начала набирать высоту. Происходило это в полной тишине – только легкий ветерок шевелил волны и сносил золотую каплю к востоку.

Большинство банковских хранилищ к тому времени были очищены. Золотые щупальца дотянулись даже до Сиднея, Кейптауна и Буэнос-Айреса. В то же время Индия, где на руках у населения имелись огромные запасы золота, от экспроприации практически не пострадала. Осталось золото в Израиле и в Мексике, в Испании и даже такой близкой к Северному Ледовитому океану Скандинавии.

Игорь Козырев и Маша гуляли по Москве, когда их срочно вызвали в Кремль.

– Свяжись с золотом, – предложил глава государства. – Спроси, вернется ли оно сюда.

– Но ведь оно не отвечает на наши вопросы уже три дня, – заметил Игорь.

– Свяжись, – настойчиво предложил президент. – Ты же посол. Я требую, чтобы ты выполнил свою работу.

Игорь набил сообщение на клавиатуре:

«Уже уходите?»

«Дела», – в тон Козыреву отозвался коммуникатор.

«Обратно ждать?»

«Может быть, через пару тысяч лет».

«Отчего так нескоро?»

«Путь далекий. Да и почему нескоро? Что такое две тысячи лет?»

– А золото? – вмешался президент. – Спроси, оно будет забирать оставшийся металл?

«Постулаты наших отношений не меняются. Золото не принадлежит никому», – ответил коммуникатор. – «Прощайте».

– И все же, думаю, теперь золото перестанет пропадать из банковских ячеек. И, возможно, опять поднимется в цене, – предположил Игорь. – Надо сказать Маше. Сенсации – ее работа.

– Для опытов нужно не так много металла, – заметил президент. – А вкладывать в золото в ближайшую тысячу лет никто не будет. Можешь записать и процитировать.

– Спасибо, – кивнул Козырев. – И за гостеприимство спасибо. Москва красивая. А по Золоту вы зря тогда жахнули. Мне кажется, оно обиделось.

– По-моему, оно только этого и ждало, – отозвался президент. – Интересно, каков радиус действия твоего модифицированного коммуникатора? С какого расстояния он может принять сигнал Золота?

– Понятия не имею, – отозвался Игорь.

– А я думаю, что связаться с нами Золото может и с Юпитера – по данным астрономов, оно направляется в ту сторону – и даже выйдя за пределы Солнечной системы. Так что продай-ка ты, пожалуй, коммуникатор нам.

– Не знаю, – смутился Козырев. – А как же Америка?

– А как же патриотизм? – поинтересовался президент России.

– Так я ведь пока еще гражданин США.

– Но ты же русский!

– Я подумаю над вашим предложением, – скромно заявил Игорь.

– Мы дадим больше, – пообещал президент.

– Только не золотом, – усмехнулся Козырев.

Коммуникатор в его руках тихонько хихикнул.

Реклама на сайте