«Небесные киты Измаила »

Выжил только один человек.

Огромный белый кит стремительно погружался в воду вместе с крохотным китобойным судном, охотившимся за китом, но ставшим его пленником. Китобой начал свое последнее путешествие. Последний раз мелькнули верхушки мачт, и вот уже океан сомкнулся над могилой человека, как происходило это уже не раз на протяжении многих лет. И только один человек, упавший с корабля за борт, был еще жив, но и он понимал, что скоро присоединится к своим утонувшим товарищам.

На поверхности воды лопнул огромный воздушный пузырь – последний вздох тонущего корабля. Вместе с пузырем взлетел к небу древний саркофаг. Он гулко шлепнулся на воду, подпрыгнул еще раз и плавно закачался на волнах. Саркофаг стал для выжившего человека неким олицетворением надежды.

Весь день, а затем и ночь саркофаг с человеком на нем носило по спокойному ласковому морю. На второй день их подобрал китобой «Рашель», который разыскивал в окрестных водах свой пропавший вельбот.

Капитан решил что история, рассказанная Исмаэлем, очень странная, хотя на своем веку капитан слышал много разных историй. Но удивляться было некогда. Время поджимало, нужно было искать вельбот и ушедших на нем людей. И снова «Рашель» бороздила спокойную гладь океана, потерянный вельбот, на котором ушел сын капитана. Прошел день, на море опустилась ночь, и на мачтах зажгли фонари. Взошла луна и сверкающие отблески заплясали на поверхности воды.

Саркофаг, который тоже подняли на борт, лежал теперь на верхней палубе. Капитан обошел его вокруг, с любопытством разглядывая странные надписи на боку и размышляя о том, что услышал от Исмаэля.

– Интересно, что здесь написано, – пробормотал капитан. – И вообще, откуда письменность у этих дикарей? Может это текст молитвы посвященной одному из их варварских богов? А может письмо кому-то, кто по мнению дикарей обитает в потустороннем мире? Ну, а может здесь заклинание: произнося которое, ты откроешь двери в другое время, в другую эпоху, где мы, христиане, наверняка будем чувствовать себя очень неуютно?

Исмаэль потом не раз вспоминал эти слова. Похоже капитан сумел бессознательно проникнуть в самые заветные глубины истины... Может эти загадочные письмена действительно содержали ключ к управлению временем?

Но сейчас у Исмаэля не было времени особенно много размышлять. Капитан Гарднер, учитывая то, что Исмаэлю пришлось пережить, позволил ему поспать остаток дня и полночи. Затем его разбудили и послали на мачту следить за морем – отрабатывать проезд и кормежку. Исмаэль лучом фонаря обшаривал участки моря вокруг корабля. На море был полный штиль, поэтому были спущены шлюпки, которые взяли корабль на буксир.

Слышались только всплески весел, ругательства матросов на веслах и команды офицера. Воздух казался таким же темным, как и море. Он плотным серебряным покрывалом окутал корабль. По безоблачному небу с трудом пробиралась полная луна.

Внезапно от нахлынувшего страха волосы зашевелились на голове у Исмаэля. Но страх уже стал привычным чувством и он быстро справился с ним. На верхушках мачт зажглись призрачные огни.

– Огни Святого Эльма! – крикнул кто-то.

Исмаэль вспомнил свой корабль и подумал, неужели «Рашель» тоже обречена, неужели он был спасен только для того, чтобы погибнуть.

Гребцы, завидев огненные свечи, бросили весла, но офицеры грубыми окриками заставили их вернуться к прерванной работе.

– Исмаэль! – крикнул капитан, – ты видишь пропавшую лодку?

– Нет, капитан, – крикнул Исмаэль. И от звуков этого голоса заколебались призрачные огни на мачтах. – Я ничего не вижу!

И тут он крепко схватился за поручни. Что-то двигалось в воде. Длинное, черное. Он даже подумал, что это лодка на расстоянии мили от корабля. Но Исмаэль не крикнул, так как не хотел вселять в капитана напрасную надежду, он хотел сначала убедиться в том, что это именно лодка. Через тридцать секунд черный предмет удлинился. Он разрезал воду серебряной спиной. Теперь он стал похож на морскую змею, такую длинную и большую, что Исмаэль решил, что видит одно из тех морских чудовищ, о которых он столько слышал, но, до сих пор, никогда не встречал. Может это щупальца гигантского осьминога, который по неизвестным причинам решил всплыть наверх.

Но черное змееподобное существо неожиданно исчезло. Исмаэль протер глаза. Возможно его утомила трехдневная охота за белым китом, а может он потерял рассудок после гибели корабля и полуторасуточного плавания на саркофаге.

Но вот раздался крик:

– Морская змея!

Закричали и другие матросы, даже те, кто был на лодках и не могли видеть так далеко, как матросы на мачтах.

Со всех четырех сторон к кораблю скользили, извиваясь, длинные тонкие черные существа, изредка скрываясь в черно-серебряной воде. Казалось, их единственной целью было ткнуться острым носом в борт корабля и исчезнуть, испариться. Сначала их было немного, затем все больше и больше. И вот уже сотни существ окружили корабль.

– Что это? – крикнул капитан Гарднер.

– Я не знаю, капитан, но они по-видимому не интересуются нами, – ответил офицер с лодки.

– Они мешают вам грести?

– Только в том смысле, что матросы не могут сосредоточиться на своей работе.

– Пусть думают о чем угодно! – крикнул капитан. – Но помнят, что их спины принадлежат мне! За весла, ребята! Кто бы они ни были, они ничем не могут повредить нам!

– Да, да, сэр, – ответил офицер, хотя и не очень уверенно. – Матросы, вы слышали капитана? Работайте! Не обращайте внимания на мираж! Это отображение того, что не существует, или настолько далеко от нас, что ничем не может нам повредить!

Снова в спокойном воздухе послышались удары весел о воду и хриплые крики матросов. Но теперь змеевидные существа начали кружиться, как будто стараясь ухватить себя за хвост. Они кружились все быстрее и быстрее.

И огни Святого Эльма на мачтах стали разгораться ярче. Это уже были не фантомы, а настоящее пламя с жарким дыханием.

Исмаэль попятился от столбов огня и прижался к поручням, побаиваясь смотреть на пламя.

Вдруг внизу на палубе раздался крик и один из матросов прыгнул в люк, когда столб пламени высотой в два человеческих роста вспыхнул возле него.

В то же время на головах змеевидных существ тоже вспыхнули огни Святого Эльма. Теперь они были похожи на змеевидных доисторических китов, дальних предков тех китов, что сейчас населяют океаны Земли. Казалось, что они изрыгают из пасти пламя.

Исмаэль посмотрел по сторонам и увидел, что огненные языки на мачтах расщепились и, танцуя, стали приближаться к нему.

Исмаэль схватился за поручни и крепко зажмурил глаза.

– Боже, спаси нас! – раздался крик капитана. – Море ожило и корабль в огне!

Исмаэль боялся открыть глаза, но он боялся и остаться в неведении. Он открыл глаза и увидел, что море буквально бурлит от кружащихся черных змей, на голове каждой из которых пылает факел. Сам корабль тоже был окружен огненными кругами. Огненные круги танцевали менуэт и над самой головой Исмаэля.

Черные змеи, продолжая свой бешеный танец, образовали подвижную черную паутину. Освещенные тысячами маленьких факелов горящих на пересечении орбит вращения змей, море походило на огромное растрескавшееся зеркало.

У Исмаэля возникло ощущение, что треснул мир и его обломки сейчас посыплются на голову.

Это было жуткое ощущение. Исмаэля даже начал молиться, а ведь события трех ужасных последних дней не вызвали у него такой потребности.

Огни исчезли.

Исчезла и черная паутина.

Наступила абсолютная тишина.

Никто не осмеливался нарушать ее даже вздохом. Все боялись привлечь к себе внимание этих непонятных сил, которые только что были рядом. Они наверняка могли принести нечто большее, чем просто смерть.

С запада подул ветер, наполняя паруса воздухом. Но тут угас.

Снова тишина.

Тишина и агония ожидания, которая постепенно перешла в тонкую нить предчувствия.

Что сейчас будет?

Исмаэль подумал, неужели он променял ужасный, но быстрый конец матросов «Поко» на нечто невообразимо более жуткое? Нечто такое, что только бог мог вообразить, но в ужасе выкинул бы из головы?

То, что случилось затем, Исмаэль впоследствии не мог ясно припомнить. В тот ужасный момент он даже не понял, что уже что-то произошло.

С звуком, не более громким, чем поступь привидения, море исчезло. Ночь сменилась днем.

«Рашель» начала падать.

Исмаэль был слишком испуган, чтобы крикнуть. Может он и кричал, но он был так парализован, что не мог слышать собственного крика.

Падая, «Рашель» быстро перевернулась. Как камень выпущенный из пращи, Исмаэль вылетел с корабля и стал падать далеко от него в пучину, со свистом рассекая воздух. Падая он болтал руками и ногами, как бы стараясь плыть.

Луна была в небе, хотя ее спутница ночь исчезла. Зато Луна была огромна, раза в три-четыре больше, чем обычно.

Солнце находилось в зените, это был распухший багровый шар.

Небо было темно-голубым.

Воздух свистел в ушах Исмаэля.

Под ним, нет под «Рашелью» он увидел странную конструкцию, плывшую по воздуху. У него не было времени рассмотреть ее, но он успел понять, что она – творение разума.

Исмаэль даже успел рассмотреть, что кто-то суетится на палубе удивительной конструкции. Но затем «Рашель» грот-мачтой вонзилась в воздушный корабль и тот развалился пополам.

Исмаэль посмотрел вниз и увидел нечто, что показалось ему вершиной горы, изрезанной трещинами и расселинами. Судя по всему, высота этой горы достигала нескольких миль. Он упал на Это и не разбился, а проскочил через что-то, похожее на тонкую пленку.

Он летел вниз, прорываясь сквозь новые и новые слои пленки, и скорость его падения постепенно замедлялась.

Вдоль него скользнуло нечто вроде веревки. Он схватился за нее, но руки обожгло трением и он отпустил ее, вскрикнув от боли. Внезапно он ударился о что-то твердое, что взорвалось от его удара, как воздушный шар, и едкий газ заставил его закашляться. Из глаз потекли слезы.

Ничего не видя, Исмаэль вновь схватился за что-то. Резкий рывок чуть не заставил его выпустить это, но он удержался. Наконец, он смог открыть глаза, которые все еще нестерпимо жгло, и увидел, что все еще падает, правда медленно, держась за конец какой-то веревки, прикрепленной к шару, который мог быть и растением и животным, или смесью того и другого.

Он все еще прорывался через пленки. Исмаэль понял, что попал внутрь чего-то, что было наполнено концентрическими шарами разного диаметра. И эти шары поддерживали в воздухе это существо или черт знает, что это такое.

Последняя пленка порвалась под его ногами так неохотно, что он даже подумал, что ее придется прорывать силой. Он боялся падать дальше вниз, но еще больше боялся оставаться внутри этого непонятного существа.

Он проскочил через образовавшуюся дыру и следом за ним с трудом пролез и пузырь, за который он держался.

Теперь Исмаэль оказался под этим облакоподобным существом. А под ним расстилалось синее море и джунгли на берегу. «Рашель» упала в это море и развалилась на сотни кусков, которые лежали теперь на поверхности так, будто море имело желеобразную консистенцию. Один обломок воздушного корабля тоже упал в море и лежал на расстоянии в полмили от места падения «Рашель», а второй обломок ветром отнесло куда-то в джунгли. Он даже не видел, что растительность как бы поглотила этот обломок.

Исмаэль подумал, что может разбиться при падении о поверхность странного моря.

И вдруг он увидел, что не один в небе. Вдалеке была видна человеческая фигура, правда на таком расстоянии он не мог определить ни пола, ни возраста незнакомца. Человек опускался таким же способом, как и он сам: держась за веревку, прикрепленную к пузырю.

Исмаэль почему-то решил, что этот человек не член команды «Рашель». Он находился выше, чем Исмаэль. Может быть, он стал падать позже, а может быть его пузырь был больше.

Исмаэль взглянул вверх и увидел то облачное образование, через которое он пролетел. В теле этого облака виднелись дыры, оставленные обломками «Рашель» и неизвестного воздушного корабля.

Через мгновение Исмаэль коснулся ногами поверхности моря. Он ушел с головой под воду, но моментально выскочил оттуда. Мучительный кашель сотрясал его тело, глаза невыносимо жгло а та вода, которая попала ему в рот, показалась ему концентрированной соляной кислотой.

Он обнаружил, что для того, чтобы держаться на воде, ему не нужно делать никаких усилий. Это море оказалось более соленым, чем мертвое море Палестины или Большое Солнечное озеро в штате Юта. Он мог лежать на спине и смотреть на огромную луну цвета лимбургского сыра и на громадное багровое солнце.

Несмотря на то, что вода моря была густо насыщена солями, в море существовало течение. Хотя Исмаэль был потрясен всем происшедшим и не обрел еще способности анализировать и предполагать, все же он обратил внимание, что волны этого моря были похожи скорей на волны, которые возникают в земной коре во время землетрясений, чем на морские волны.

Затем эта странная мысль покинула его и он забылся. Мягко покачивая, медленно, но неотвратимо его несло на запад. Исмаэль лежал на спине, скрестив руки на груди.

Когда сознание вернулось к нему, солнце сместилось совсем немного, хотя он был уверен, что проспал не меньше восьми часов.

Вдруг что-то легонько коснулось его головы и вывело из состояния сонного забытья. В голове его заметались жуткие мысли, как акулы вокруг барахтающегося в воде человека.

Он изо всех сил забил руками и ногами по воде, но смог отплыть лишь на пару дюймов. Тогда он повернулся на бок и обнаружил, что столкнулся с саркофагом, который слегка покачивался на воде, и казалось, говорил:

– А вот и я опять, твой плавучий гроб. Я тоже остался цел после катастрофы.

С усилием Исмаэль вскарабкался на крышку саркофага, цепляясь за выпуклые письмена. Он лег на живот и начал грести к берегу. Немного погодя он выбился из сил и снова уснул. Когда проснулся, то обнаружил солнце почти на том же самом месте, но луна заметно сдвинулась.

Огромное облако, подобное существу, сквозь которое он пролетел, вырвав один из пузырей, исчезло, но на горизонте появилось еще одно. Оно было ниже чем первое, и когда оно приблизилось, Исмаэль увидел, как стая странных существ с крыльями в виде парусов, нападает на это облако.

Хищники были самого разного типа, но он выделил из них один, наиболее агрессивный и назвал этих хищников воздушными акулами. Все это происходило на высоте пяти тысяч футов и он не мог рассмотреть их подробно. Однако в дальнейшем ему представилась возможность познакомиться с ними гораздо более близко, чем ему хотелось бы.

Самые маленькие из хищников были около двух футов длины, самые крупные – от восьми до десяти футов. Все они были алого цвета, с восемью щупальцами намного большими по сравнению с туловищем, торпедообразной формы. Из щелеобразных пастей торчало несколько рядов острых белых треугольных зубов. Верхняя часть головы вспучивалась, как будто внутреннее давление стремилось разорвать голову. Как он позже узнал, в этом бугре находился пузырь, наполненный легким газом. Кроме того на спине были еще два бугра, как у верблюда. Однако вряд ли кто-нибудь рискнул бы сесть между этими двумя буграми и прокатиться.

Когда кто-нибудь из хищников заслонял солнце, сквозь его прозрачную кожу Исмаэль мог видеть внутренние органы и тонкие кости скелета это странного существа.

На конце хвоста находились два вертикальных плавника, которые больше напоминали паруса, чем плавники.

Направление движения этих существ зависело от направления ветра, так как двигались они с помощью парусов, но все же могли двигаться и в боковых направлениях, размещая паруса соответствующим образом. Двойная пара очень длинных крыльев могла медленно опускаться почти на триста шестьдесят градусов. Они тоже были скорее парусами, чем крыльями. Эти существа инстинктивно знали, как управлять парусами для совершения тех или иных маневров, чему человеку приходится учиться.

Огромное облакоподобное существо, разрываемое на части и съедаемое заживо, если, конечно, оно живое, медленно проплыло над головой Исмаэля и исчезло на востоке, направляясь к далеким пурпурным горным хребтам.

Исмаэль не знал, почему на первое существо, сквозь которое он пролетел, не напали алые хищники, а второе привлекло столько акул. Но он был рад, что хищников не было, когда он появился в этом мире.

Он лежал на спине и его гроб-лодка медленно покачивался на волнах тяжелого мертвого моря. Немного погодя он заметил другое облако, только теперь оно было светло-красное, и формы и размеры облака менялись очень быстро. Исмаэль решил, что это настоящее облако. Странное облако. Но почему странное? Разве весь этот мир не странен? Разумеется, кроме него самого. А с точки зрения этого мира он, Исмаэль, весьма странное существо.

Когда облако пролетало над ним, из облака виднелось щупальце, но это щупальце было слишком размытым по форме, чтобы быть чем-то цельным. Щупальце вытянулось по направлению к земле и Исмаэль увидел, что оно состоит из отдельных частиц, беспорядочно перемещающихся.

Исмаэль не мог рассмотреть эти частицы в деталях, но заметил, что снизу они имеют форму многогранника, а сверху, нечто похожее на зонтик.

За этим облаком следовали другие существа, подобно тому, как летучие мыши преследуют облака насекомых или киты преследуют скопления планктона – этой основы всей жизни в океане.

Аналогия оказалась вполне оправданной, так как огромные существа расправили свои плавники – паруса и врезались в розовое облако, раскрыв широкие пасти. Вероятно, это были громадные воздушные киты.

Они были слишком высоко, чтобы Исмаэль мог рассмотреть их. Но они были огромны, гораздо больше, чем земные киты. Тела их сигарообразной формы, а головы были такими большими, что казались вторым телом. На концах хвостов виднелись громадные вертикальные и горизонтальные плавники.

Ветер унес и розовое облако и пасущихся в нем гигантов прочь.

Солнце опускалось, но так медленно, что Исмаэль подумал, что раньше наступит конец света, чем солнце уйдет за горизонт.

Становилось жарко. Когда Исмаэль взобрался на саркофаг, то решил, что в этом мире чересчур холодно, чтобы было приятно, теперь же он решил, что здесь все-таки излишне жарко.

Сейчас он вспотел, во рту пересохло. Воздух был сухой, хотя Исмаэль находился в море. Берег был едва виден на горизонте. Исмаэль мог только помогать медленному дрейфу руками. Он начал грести, но тут же выбился из сил. Пот градом стекал по телу. Исмаэль лег лицом вниз, затем перевернулся на спину. Появилось другое красное облако, сопровождаемое левиафанами.

Он снова попытался грести. Через пятнадцать минут он уже мог различить берег, но хотя это удвоило его силы, скорость движения нисколько не увеличивалась. Шли часы, а солнце, словно, навеки застыло в одном положении на небосводе. Исмаэль снова уснул, а когда проснулся, то увидел берег, покрытый растительностью. Легкие Исмаэля, будто превратились в пыль, а язык стал каменным...

Несмотря на свою слабость, он стал грести к берегу. Исмаэль понимал, что если не доберется до берега поскорее, то окончит свою жизнь на крышке саркофага, хотя для этого наверное следовало бы забраться внутрь.

Берег оставался таким же далеким, как и раньше. Впрочем, может быть это просто казалось ему. Все в этом мире, за исключением воздушных существ, было каким-то болезненно застывшим, неподвижным. Даже само Время в ожидании неизвестно чего затаило дыхание.

Но и в этом мире гигантского распухшего солнца, время могло только задержаться, хотя и надолго. Пришел момент, когда морские ленивые волны вытолкнули конец саркофага на мелководье.

Исмаэль соскользнул в воду, она доходила ему до бедер, и с трудом вытащил саркофаг на берег. И тут он почувствовал, что земля содрогается под ним.

Его даже стало мутить от качки.

Он закрыл глаза, вцепился в саркофаг и потащил его в джунгли.

Немного погодя, поняв, что земля успокаиваться не собирается, он открыл глаза.

Да, потребовалось много времени, чтобы Земля и растительность приобрели такой вид, как здесь сейчас.

Везде были только ползучие растения: и на земле, и в воздухе. Они были самых разных размеров: и небольшие, диаметром с руку, и громадные, в стволе которых Исмаэль мог бы поместиться целиком. Стволы были твердые, пористые, волокнистые, темно-коричневого или светло-желтого цвета. Некоторые растения достигали двадцати футов высоты. У одних растений стволы были совершенно голыми, у других росли горизонтальные ветви с громадными листьями. Все они удерживались от падения, цепляясь за соседние стволы, обвиваясь вокруг них. Казалось, что все эти растения требуют поддержки.

Исмаэль не смог найти воды, хотя сделал большой круг по джунглям и вернулся на берег. Земля под ползучими растениями была твердой и сухой, как в пустыне Сахара.

Он стал рассматривать растения, чтобы понять, как же они добывают влагу, ведь корней у них не было. Он сообразил, что голые стволы и есть корни. Они собирают влагу из атмосферы. Но чем же питаются растения?

Пока он размышлял над этим, послышался шипящий звук. Затем из-за листа выскользнула пара длинных дрожащих антенн и круглая голова с огромными глазами. Судя по форме головы и длинным усам, Исмаэль предполагал увидеть нечто насекомоподобное, но животное оказалось двуногим существом. Шея, грудь и две лапы походили на обезьяньи. Они были покрыты розовой шерстью, сквозь которую просвечивала бледно-розовая кожа. Ноги существа напоминали медвежьи.

Животное было ростом в два фута. У него был длинный двойной нос, а под ним совершенно человеческие губы.

Исмаэль ощутил неясную опасность: укус животного мог оказаться ядовитым, однако оно не собиралось нападать.

Существо наклонило голову с вибрирующими антеннами и с тем же шипящим звуком пошло дальше в джунгли.

А затем Исмаэль увидел, как животное присело на ветку и сорвало бледно-зеленый стручок. Оно вертело стручок в лапах, пока не нашло на нем темно-зеленое пятно. Тогда животное надавило пальцем на это пятно и палец провалился внутрь. Затем существо вытащило палец из отверстия и сунуло туда один из своих двух носов. Очевидно, животное пило. После того, как стручок опустел, животное замерло и не двигалось так долго, что Исмаэль решил, что оно уснуло. Глаза животного помутнели и их затянуло пленкой. Исмаэль решил, что сейчас можно приблизиться без опаски, и увидел, как тонкое бледно-зеленое растение подняло свой стебель, который перегнулся через спину животного и вошел в яремную вену. Растение из бледно-зеленого стало красным.

Немного погодя, растение аккуратно извлекло стебель из вены. Стебель осторожными движениями соскользнул со спины животного и исчез в отверстии ствола.

Пленка с глаз животного сошла, оно тихонько шевельнулось. Затем, увидев, что Исмаэль совсем рядом, испуганно скрылось в джунглях. Но двигалось оно не так проворно как раньше.

Исмаэль готов был последовать примеру животного и напиться из стручка. Но он боялся. Может быть жидкость временно парализует того, кто ее пьет? И каждый раз растение пьет кровь из вены парализованного? А может такой странный, даже зловещий симбиоз вполне естественен в этом мире?

Конечно, никто не мог помешать ему схватить стручок, забраться в море и попить. Там-то растение не сможет достать его.

А вдруг в жидкости находится наркотик, который поражает не только тело? Может быть он подействует так, что он, Исмаэль, напившись, сам предложит кровососущему растению свою вену?

Пока он стоял в неподвижности и страдал от жажды, хотя вода была рядом, но недоступна для него, растение выпустило свои стебли и опутало тело опустошенного стручка. Ясно, почему земля такая голая. Растения питаются сами собой, отмершими частями. И кровью тех, кто пьет жидкость, запасенную ими.

Наконец, он решился. Действуя быстро, чтобы не думать о возможных последствиях, он сорвал стручок, повернулся и побежал в море, пока вода не дошла ему до бедер. Затем он вылил жидкость из стручка себе в рот. Вода была холодная и сладкая, но ее было мало. Ему ничего не осталось, как пойти к берегу и сорвать второй стручок.

Он пошел к берегу и тут какая-то тень мелькнула по воде. Он повернулся и поднял голову. Высоко в небе плыло розовое облако, сопровождаемое пасущимися китами.

Но тень, потревожившая его, была от чего-то более близкого. Воздушная акула неслась над ним на высоте тридцати футов. За ней летели еще три.

Первые две пролетели мимо, но две вторые решили напасть на него.

Их крылья-паруса изменили угол и они понеслись на человека, разинув пасти.

Акуле оставалось до него всего шесть футов, она летела на высоте одного фута над водой и шипела на лету.

Широкая пасть выглядела жутко. Она могла в момент отхватить ему голову.

Исмаэль скрылся под водой. Акулы проскочили над ним, только хвосты чиркнули по воде.

Превозмогая усталость, Исмаэль побрел по вязкой воде к берегу, добрался до узкой песчаной полоски и скрылся под защиту зарослей.

Акулы некоторое время барражировали над ним, меняя направление полета, а затем развернули крылья так, чтобы полностью захватить ветер, и исчезли.

Исмаэль сорвал стручок, проделал в нем пальцем дыру и выпил жидкость. Пережитая опасность заставила его забыть об осторожности.

Когда он пил в первый раз, то не ощутил ничего. Паралича, которого он ждал, не было. Но может быть, это потому, что он крупнее того двухносого существа и доза наркотика для него мала. Сейчас он тоже ничего не ощущал. Хотя возможно возбуждение обезвредило наркотик.

И все же выпитая жидкость сделала свое дело. Он вдруг ощутил, что не может двинуть ни рукой, ни ногой. Видеть он мог, правда, в глазах стоял туман, он мог и чувствовать стебель растения, который обвился вокруг его плеч, и ощутил боль, когда конец стебля вошел в вену.

Воздушные акулы вернулись и кружили над ним, заметив его голову, среди зарослей. Да, он сделал ошибку, когда начал пить. Следовало выбрать более густые заросли.

Однако акулы были слишком осторожны и не нападали, боясь запутаться в зарослях.

Исмаэль еще не понял механизма полета этих существ. Совершенно очевидно, что газ делает их легче воздуха. А при снижении они должны выпускать газ. Это именно то шипение, которое он услышал во время падения. При подъеме они должны производить газ. Вероятно в их теле есть какое-то устройство. Но для работы этого устройства необходимо горючее – пища. В этом Исмаэль был уверен, если конечно можно быть уверенным в чем-нибудь в этом проклятом мире.

Теоретические рассуждения хороши в свое время. А сейчас нужно действовать, но он не мог двинуться с места.

Казалось, прошла вечность с тех пор, как он тут находится. Стало жарко. Растения задерживали движение воздуха и он вспотел. И тут он увидел насекомое, первое насекомое, сидевшее на ветке в футе от него.

Это был представитель древнего рода, научившийся жить как при человеке, так и без него. Это насекомое оказалось более удачливо в своем паразитизме, чем крысы.

Это был комар, длиной дюймов в девять.

Он спокойно сел на плечо Исмаэля. Было ясно, что он знаком с парализующим действием жидкости.

Исмаэль не почувствовал комара на коже, но ощутил тупую боль в мочке уха.

– Лучше бы я утонул вместе в командой...

Послышался шорох. Исмаэль посмотрел в лицо того, кто появился из зарослей. Это была девушка.

Лицо ее было нежно-коричневого цвета, как у жительниц Тайпи. Глаза необычно большие, почти нечеловеческие, ярко-зеленого цвета. Черты лица очень красивы.

Однако язык, на котором она заговорила, был незнакомым Исмаэлю, хотя он слышал много языков жителей Земли.

Исмаэль ждал, что она освободит его от стебля, но она улыбнулась и пошла куда-то в сторону. Вскоре она вернулась с каким-то животным, таща его за ноги. Хотя у животного был вспорот живот, оно бешено дергалось.

Девушка улыбнулась, проговорила что-то мелодичным голосом. Исмаэль попытался ответить, но не смог. Девушка присела возле растения и стала что-то делать каменным ножом.

Исмаэль совсем забыл на некоторое время о воздушных акулах. Сейчас он вспомнил и открыл рот, чтобы предупредить девушку.

Но она, видимо почувствовала опасность, так как подняла голову как раз в тот момент, когда первая тень устремилась на них. Она толкнула Исмаэля и закрыла его. Исмаэля ударилась обо что-то головой, и он потерял сознание.

Он пришел в себя и почувствовал, что земля, как всегда, дрожит под ним. Теперь он понял, что это – приливы и отливы. На той старой Земле, эти явления не ощущались, хотя и были. Теперь же, огромное солнце и не менее огромная луна вызывают такое сотрясение почвы, не заметить которое было невозможно.

Его снова стало мутить от качки. А может к этому добавилось и действие яда. Во всяком случае, теперь придется привыкать к этой «земной» болезни.

Он попытался сесть, но обнаружил, что у него связаны руки и ноги.

Девушка исчезла.

Очевидно, она вовсе не так дружелюбна, как ему показалось. Просто она подошла к нему без боязни потому, что была уверена, он не причинит ей вреда.

Исмаэль не был на нее в обиде: все-таки он был для нее чужой и она была бы дурой, если бы подошла к нему без необходимых предосторожностей. Впрочем, может она живет в мире, где все человеческие существа друзья друг-другу, а убийства и войны неизвестны.

Однако то, что она связала его, доказывало – этот мир вовсе не утопия.

Он вздохнул. Было бы слишком наивно предполагать, что есть мир, где царит всеобщая любовь и доверие. Такого не было на Земле, такого наверняка нет и здесь. И нигде такого нет. Однако Исмаэль вовсе не надеялся оказаться в таком утопическом мире.

Пусть он сейчас связан. Но, все равно, Исмаэль был рад, что он в этом мире не единственное человеческое существо. Когда-нибудь он овладеет языком, на котором говорит девушка, и сможет узнать об этом мире побольше.

Появилась девушка и Исмаэль улыбнулся ей. Он внимательно изучал ее, когда она искусно разделывала двухносое животное. Волосы у нее были распущены. Длинные, черные, они были заколоты гребенкой из какого-то материала, похожего на слоновую кость. В ушах висели кольца из черного камня, в которые были вставлены большие темно-зеленые камни. Внутри каждого из камней можно было рассмотреть ярко красный предмет, похожий на паука.

На шее было ожерелье из коротких разноцветных перьев, а талию обхватывал полупрозрачный кожаный пояс. На поясе на костяных крючочках висела короткая юбочка из такой же кожи, что и пояс. На ногах были надеты сандалии из толстой коричневой кожи. Исмаэль обратил внимание, что на ногах у нее всего по четыре пальца. Видимо мизинец атрофировался за ненадобностью в результате эволюции.

Девушка была стройная и гибкая, лицо имело четко выраженную треугольную форму. Высокий и широкий лоб, огромные блестящие глаза под густыми черными бровями, ресницы, похожие на длинные острые копья... Скулы у нее были высокие и широкие, но уже, чем лоб. Нижняя челюсть сужалась, заканчиваясь подбородком, который однако не был острым и закруглялся. Этот подбородок делал ее очень красивой, хотя если бы он был острым, лицо девушки было бы безобразным. Как неразличима граница между безобразием и красотой! Губы у нее были полными и очень красивыми, даже когда она начала откусывать куски жира от разделанной туши животного.

Исмаэль не раз видел дикарей, питающихся сырым мясом, и это не вызвало у него отвращения. Когда она предложила ему кусок сырого мяса, Исмаэль принял его с улыбкой и благодарностью.

Оба ели до тех пор, пока полностью не насытились. Девушка нашла камень и расколола череп животного, чтобы достать мозг. Она стала с удовольствием есть его и предложила Исмаэлю. Тот был уже сыт. Исмаэль покачал головой:

– Нет, благодарю.

Очевидно, покачивание означало для нее согласие, так как она начала кормить его. Исмаэль сразу понял свою ошибку и стал энергично кивать. Девушка была озадачена, но убрала пищу.

Исмаэль увидел, что в этом мире нет проблем с уничтожением отбросов. Девушка поднесла то, что осталось от их трапезы к ближайшему растению, положила все на землю и похлопала растение по стволу. Сразу же стебли потянулись к остаткам пищи. Другие растения тоже протянули свои стебли, как будто получили сообщение от своего собрата.

Девушка сорвала горсть стручков, напилась и напоила Исмаэля. Во время этой процедуры растения игнорировали их. Исмаэль предположил, что растения получили пищу и благодарят того, кто угостил их. Тем не менее, жадность парализовала их, и девушка минут пятнадцать пребывала в неподвижности. Если бы в это время появился хищник, то он мог бы спокойно сожрать их.

Придя в себя, Исмаэль жестами показал девушке, чтобы она развязала его. Она нахмурилась, что придало ей еще больше прелести, и задумалась. Наконец она поднялась, улыбнулась и перерезала ножом перевитые стебли, которыми он был связан. Исмаэль медленно поднялся, растирая руки, затем стал растирать ноги. Она стояла, держа нож в руке. Но затем видимо, решила, что он не будет угрожать ей. Она положила нож в ножны и отвернулась от незнакомца.

Исмаэль взобрался по толстому стволу, наклоненному под углом сорок пять градусов, и посмотрел вокруг. Джунгли занимали все пространство, насколько он мог видеть. Весь лес, казалось, трясся от страха. Исмаэль и сам уже устал от постоянной тряски, подкатывающейся к горлу тошноты. Но девушку это, кажется, совсем не беспокоило. Для нее это было – нормальное положение вещей.

Воздушных акул не было видно, лишь далеко на западе виднелось красное облако и Исмаэль предположил, что это одно из тех чудовищных воздушных существ, возле которого наверняка крутятся акулы.

Большое красное солнце уже пересекло большую часть небосвода, но до заката было еще далеко. Жара усилилась и Исмаэль снова ощутил жажду. Но он боялся пить, так как это означало полную беспомощность в течение четверти часа. Более того, возможно, этот наркотик обладает кумулятивным эффектом. Правда, пока он ничего не заметил: ни головной боли, ни общей слабости.

Он посмотрел на девушку. Она взобралась на дерево и устроилась на ночлег в огромном листе, который как гамак висел между стволами. Интересно, а что же делать ему? Тоже ложиться спать или стоять на страже? Однако девушка не подала ему никакого знака, значит она совершенно не думает о возможных опасностях. Такая беспечность была непонятна Исмаэлю. В этом мире он уже встретился со многими опасностями, а сколько еще таких, о которых он даже не подозревает!..

Прежде чем решить для себя вопрос, ложиться ли ему спать или нет, он еще раз осмотрелся. Пугающее, по настоящему чужое темно-голубое небо; громадное кроваво-красное солнце; чересчур соленое, безжизненное море; трясущаяся земля; растения-кровососы; воздушные хищники...

Где же он оказался? «Рашель» плавала в южных морях в 1842 году. Затем произошло нечто сверхъестественное. Море внезапно исчезло и корабль упал.

Море исчезло! Оно исчезло не благодаря магии, колдовству, а испарилось. Мгновенно испарилось. Само Время Испарилось!

Исмаэль был матросом на китобойном судне. Но не простым матросом. В промежутках между своими плаваниями, он работал учителем в школе, а кроме того – много и постоянно читал. И он знал, что через миллионы лет солнце охладится, превратится из яркой горячей звезды в слабого красного гиганта, а затем и вовсе потухнет. Потеря энергии приведет к тому, что Солнце и Луна приблизятся к Земле – и впоследствии сильное взаимное притяжение разорвет на куски эти небесные тела.

Другая теория, в корне противоположная первой, утверждала, что Земля и Луна в конце концов разойдутся на очень далекое расстояние. Основатель этой теории даже доказывал математически справедливость своих утверждений. Очевидно, он не был силен в математике, или же произошло нечто, что нарушило естественный ход событий. Вполне возможно, что люди все-таки смогли найти способы воздействовать на орбиты планет.

Неужели он, Исмаэль оказался в далеком будущем? Может быть «Рашель» провалилась в какую-нибудь дыру в прохудившейся ткани Времени?

Исмаэль был убежден, что сейчас находится на дне давно пересохшего Тихого океана в его южной части. Мертвое соленое море – вот все, что осталось от некогда безбрежного океана. А трясущаяся земля плохо подходила для животного мира. Большая часть животных покинула Землю и заполнила воздушное пространство летающими существами самого разного вида.

Хотя выводы, к которым он пришел, нисколько не облегчали его положение, все-таки ему стало легче. Человек без теории или догмы, как корабль без парусов и руля. Но тот, у кого есть теория, верит, что может сам управлять своей жизнью, даже направляя ее против ветра, он может выжить в самые жестокие бури.

То, что он на Земле, а не на какой-нибудь отдаленной планете, откуда Землю даже не увидеть, вселило в него мужество. Правда, это была совсем не та Земля, и будь у него возможность, он с удовольствием вернулся бы назад во времени. Но он был здесь. У него никогда не было своего дома, но он находил себе дом в каюте китобоя и в хижине среди каннибалов Тайпи. Значит, он сможет найти дом и здесь.

Он легко спрыгнул вниз и растянулся на листе невдалеке от девушки. Она приподнялась, взглянула на него, затем отвернулась, видимо собираясь уснуть. От воздушных акул их защищали листья, но эти гигантские комары? – он потрогал вспухшее ухо. А может здесь есть еще что-нибудь, похлеще?

Несмотря на эти мысли, он быстро уснул.

Проснувшись он выпил один из стручков, которые девушка сорвала накануне. Солнце было довольно высоко. Жара усилилась. Луна гигантским шаром катилась над восточной частью горизонта. Судя по скорости ее перемещения, она может снова нагнать солнце и они опустятся за горизонт вместе.

Девушка махнула Исмаэлю рукой и он последовал за ней. Им пришлось долго бродить в зарослях, пока она не нашла завтрак. Это было парализованное животное – потомок домашних кошек, подумал Исмаэль. Голова его осталась кошачьей, а тело было змеиное, ноги – длинные и тонкие. Длинная черно-белая шерсть покрывала тело.

Девушка подождала, пока растение не вытащит стебель из вены животного, а затем перерезала коту горло. Исмаэль не понимал, почему она ждала. Может между людьми и растениями здесь заключен союз? Или же она боялась вызвать гнев растений?

Исмаэль многое здесь не мог понять. Но он был рад, что с ним девушка, человек, живая душа. Она приспособлена к жизни в этом мире. И к тому же, она, кажется, знает, куда идет. Он шел с ней, так как она не возражала, и по пути учился ее языку.

Солнце повисло низко над горизонтом и на небе вспыхнули странные созвездия. Луна, как голова мертвого бога, катилась по небосклону. Она была такая большая, что Исмаэль не мог отделаться от ощущения, что Луна вот-вот упадет. Он уже научился определять по движению Луны, когда начнется сильный земной прилив. Однако, привыкнуть к постоянным сотрясениям почвы он так и не смог. Легкая тошнота стала его постоянным спутником.

Ночь была долгой, очень долгой, сначала жаркой, затем температура стала вполне нормальной, а под утро Исмаэль сильно замерз. Он весь дрожал, так как на нем была лишь матросская куртка-безрукавка и полотняные брюки. Ботинки ночью, пока он спал куда-то исчезли.

На Намали, так звали девушку, одежды было еще меньше, но она, казалось, не страдала от холода. Впрочем, жители Патагонии тоже ходят голыми круглый год и это их ничуть не беспокоит. Исмаэль предложил девушке спать вместе, чтобы согревать друг друга, но она отказалась, как отказалась и позже, когда он попытался поцеловать ее.

Понемногу он стал понимать ее язык до такой степени, что мог выяснить, откуда она и почему находится здесь. Кроме того он понял, почему Намали не разрешает притронуться к ней.

Намали была дочерью Сеннерва, правителя Заларампатры. Сеннерва был джарамуа, что значит король или, точнее Большой Адмирал. Кроме того, он был главным жрецом великого бога Зоомашматры.

Город Заларампатра основал полубог Заларампатра. Город был расположен далеко на севере. Там Намали жила в большом хрустальном дворце, изготовленном с помощью каменных орудий и обработанных кислотой, которую выделяли какие-то животные. Намали была одной из двадцати четырех дочерей Сеннерва, у которого было девять жен. Исмаэль узнал, что Намали была весталка-девственница, основной обязанностью которой было сопровождать корабли в путешествиях, чтобы приносить им счастье.

Исмаэль не стал комментировать провал ее миссии.

Однако, она казалась совершенно не была этим опечалена. Но это было только потому, что мысли ее сейчас были заняты гораздо большей трагедией, по сравнению с которой гибель корабля – пустяк.

За несколько дней до того, как «Рашель» упала с небес в этот мир, корабль Намали встретился с другим кораблем-китобоем из их города.

Встретившийся корабль сблизился с кораблем Намали и капитан перебрался к ним на борт. Было ясно, что у него какие-то жуткие новости, так как лицо у него было бледным, глаза красные от рыданий. Он посыпал волосы пеплом в знак величайшего горя и исполосовал грудь ножом.

Намали сначала думала, что умерли ее родители, или ее брат, единственный наследник семьи. Однако все оказалось страшнее. Город Заларампатра был уничтожен, а все его жители убиты в течение нескольких часов прошлой ночью. И это сделало Пурпурное Чудовище. Только нескольким людям удалось избежать смерти, улетев на кораблях. И один из них принес эту новость капитану китобоя.

Слезы текли по лицу девушки и она спрятала голову, пока немного успокоилась и смогла продолжать.

– Что это за Пурпурное Чудовище? – спросил Исмаэль.

– К счастью, их у нас очень немного – ответила девушка. – Полубог, основатель нашего города, Заларампатра убил огромное чудовище, владеющее горами, где стоит наш город... стоял. Оно огромно, гораздо больше тех безвредных существ, сквозь которые пролетел ваш корабль. Пурпурное Чудовище выпускает тысячи длинных щупалец, которые убивают людей. И кроме того, оно сбрасывает яйца, которые взрываются со страшным грохотом и уничтожают все вокруг.

Исмаэль при этих словах удивленно поднял брови.

– Мне очень жаль, что ты потеряла весь свой народ и всю свою семью за такое короткое время и таким ужасным образом. Скажи мы идем на север, потому что ты надеешься найти кого-нибудь оставшегося в живых и начать восстанавливать город?

– Для начала я хочу увидеть своими глазами, что случилось. Может все не так плохо, как описал капитан. Кто-то ведь наверняка спасся, раз весть о трагедии дошла до нас. Значит, можно предполагать, что не все убиты, а город не уничтожен полностью.

Во всяком случае, в город вернутся и другие китобои. На каждом из кораблей будут мужчины и по одной моей сестре. Мы будем молиться нашему богу, пообещаем ему, что будем во всем повиноваться ему, чтобы он не допустил подобных ужасов в будущем. А затем мы выберем нового Большого Адмирала, а мы, девственницы Зоомашматры, возьмем себе мужей и родим детей для будущего.

– Значит твой корабль возвращался в Заларампатру, когда мой рухнул с небес деревянной звездой и уничтожил его, – задумчиво сказал Исмаэль. – Это просто чудо, что ты перенесла удар и сохранила рассудок.

Он долго думал о ее горе, испытывая к ней глубочайшее сочувствие. Он знал, что она осталась последней из рода, а может последней из всего народа.

– Это Кахамауду, – сказал он, – используя название Пурпурного Чудовища на их языке, – наверное действительно огромно, раз достает своими щупальцами людей в каждом доме, каждой комнате. Ведь ты сказала, что ваш город вырублен прямо в горе. Однако, наверняка, кто-нибудь спасся, избежал смерти.

– Может быть, – отвечала она. – Но есть еще кое-что, что я не могу тебе рассказать о Кахамауду, так как ты не из нашего мира, если ты мне не солгал.

– Все это правда, – сказал Исмаэль, улыбнувшись. Он понимал ее сомнения. Если бы к нему в том мире явилась девушка и сказала, что она из прошлого, он бы ни за что ей не поверил.

– Кахамауду, как говорят жрецы всегда появляется в сопровождении мелких хищников. Их очень много и они путешествуют на спине Кахамауду. Когда Кахамауду убивает кого-то, мелкие хищники пользуются его добычей, хотя и не рискуют брать слишком много. Само чудовище не утруждает себя охотой за отдельными людьми, если конечно не слишком голодно и они не беспокоят его. Так что ты понимаешь, что мелкие хищники могут обшарить весь город и убить того, кто остался жив после нападения Кахамауду.

Она лежала на соседних листьях и над ними был густой полог из переплетенных ветвей. С тех пор, как солнце опустилось за горизонт Намали постоянно следила, чтобы над ними не было чистого неба. Она тщательно выбирала место для ночлега. Исмаэль спросил ее об этом, но она не объяснила, сказав лишь, что причины есть. Это не успокоило его, даже напротив, ему было не по себе, когда он ложился спать.

В эту ночь это был их второй сон. Исмаэль проснулся, ощутив тупую боль в шее. Он сразу понял, что растение вонзило свой стебель в его вену. Намали говорила ему, что растения ночью спят, но иногда некоторые просыпаются и ищут жертву, точно так же, как человек, проснувшийся от жажды в полусне, идет на кухню выпить чашку воды. Намали посоветовала ему, если такое случится, подчиниться растению. Это будет лучше, чем вырвать стебель из раны и полностью разбудить растение.

Исмаэль очень хотел знать, что случится, если растению отказать в пище, но Намали ответила, что лучше не нарушать союза с земными растениями. Но она весьма смутно представляла, что случится, если не позволить растению пить кровь. Разумеется, каждый может отказать растению, но лучше подчиниться – так ее учили с детства.

Исмаэль представил бесконечные мили, которые им придется пройти по джунглям, пока они доберутся до города, и решил подчиниться. Он лежал с закрытыми глазами и представлял себе как его кровь по капиллярам растения проникает в его ствол, а затем...

Он насторожился, услышав свистящий звук откуда-то сверху. Что-то огромное опустилось на растения и те зашатались.

Он медленно повернулся на бок и качнул лист Намали. Растение выпрямилось и удалило стебель из шеи Исмаэля.

Намали проснулась и села. Лунный свет, пробивавшийся сквозь просветы ветвей, выхватывал из тьмы ее силуэт. Она перегнулась через край листа и прошептала:

– Что это?

– Не знаю, – сказал Исмаэль. – Что-то большое.

Он показал наверх.

Шуршание усилилось и Исмаэль, напрягая глаза, увидел нечто змееподобное, появившееся в лунном свете в сорока футах от них.

Намали тоже увидела это. Она ахнула и прошептала:

– Шивараду!

Щупальце, темно-серое, около дюйма толщиной слепо ощупывало все вокруг. Оно подбиралось все ближе. Видимо его влекло тепло тел. Шивараду был слеп, как многие хищники, приходящие из ночи. Но он имел детектор тепла и прекрасный слух, позволяющие ему находить свои жертвы и заменяющие ему глаза.

Исмаэль подкатился к краю листа и спрыгнул вниз. То же самое сделала и Намали. К сожалению, они не смогли сделать этого без шума. Через секунду Исмаэль услышал шипение и что-то пронзило лист возле его плеча лист.

Намали издала сдавленный звук. Они оба опустились на землю и подползли под поваленный ствол растения. Они укрылись вовремя, так как еще три снаряда вонзились в землю.

Исмаэль перегнулся через ствол и нашел стрелу. Это была острая, как игла, кость в два дюйма длиной и толщиной в одну шестнадцатую дюйма. На заднем конце этой иглы были четыре канавки, видимо играющие роль оперения. Исмаэль старался не прикасаться к острому концу, так как Намали предупредила его, что он покрыт ядом.

Намали рассказывала ему, что Шивараду имеет тридцать щупальцев, и все они полые. Костяные иглы вырастают прямо в теле чудовища. Когда они полностью созревают, то находятся в подобии сумки на боку тела диаметром в шестьдесят футов. Шивараду достает иглы из сумки одним щупальцев и вставляет их в полости остальных щупальцев. Когда Шивараду находится вблизи жертвы он сжатым воздухом выстреливает эти иглы. Сжатый воздух находится в пузыре в верхней части тела. Дальность полета стрелы составляет около шестидесяти футов.

Шивараду, как и другие летающие существа, имел пузыри с легким газом. Исмаэль подобрал еще несколько снарядов и вновь услышал шипение, а затем шелест листьев, пробиваемых отравленными иглами. Одна из игл воткнулась в ствол почти рядом с его рукой.

Он поспешно растянулся рядом с Намали, осторожно держа в руке собранные иглы.

– Он будет преследовать нас, пока не убьет, прошептала Намали. – И мы ничего не можем сделать.

– Ты говорила, что его можно убить его же ядом.

– Так говорят Жрецы.

Позади них раздался треск и они быстро поползли вперед.

– О, Зоомашматра! – прошептала она. – Он сокрушает растения, чтобы добраться до нас...

– Это произойдет не скоро, – сказал Исмаэль. – К тому же он может наколоться на шипы, которых много наверху.

Листья перед ними зашевелились. Исмаэль и Намали остановились, вскрикнув от ужаса. Но это было всего лишь квинчагас, двухносый обезьяномедведь, как называл его Исмаэль. Животное пробежало в гущу растений и вдруг упало.

Исмаэль толком не разглядел, что произошло, но решил, что смертоносная игла настигла несчастного зверька.

В джунглях стоял треск и гул. Это Шивараду прокладывал себе путь в погоне за ними.

– Зоомашматра, помоги нам! – в ужасе шептала Намали. – Зоомашматра, помоги нам!

В джунглях нарастала паника. Откуда-то выскочило целое стадо обезьяномедведей и бросилось врассыпную. Какие-то неизвестные зверьки разбегались в разные стороны.

Исмаэль и Намали снова бросились бежать. Они спотыкались и падали, помогая подняться друг другу. Исмаэль потерял иглы, но не стал терять времени на поиски. Зато он взял костяной нож у Намали.

Внезапно девушка остановилась. Мелкие животные носились, охваченные страхом, но шум, производимый чудовищем, затих.

– В чем дело? – спросил Исмаэль.

– Оно взлетело, – сказала она. – Слушай.

Исмаэль затаил дыхание и широко раскрыл рот, прислушиваясь. Но на фоне бедлама, производимого мелкими животными, он ничего не мог услышать.

– У Шивараду нет крыльев-парусов, – сказала Намали. – Он передвигается над джунглями, цепляясь щупальцами за стволы.

– Ему надоело проламываться сквозь джунгли, – продолжала она. – Теперь он быстро догонит нас. Нам не уйти от него.

Исмаэль не спрашивал девушку, как Шивараду съедает свои жертвы, но теперь задал этот вопрос.

– Зачем тебе это? – спросила она. – Какая разница, если ты будешь мертв?

– Скажи мне.

Она повертела головой из стороны в сторону, как бы пытаясь определить, где находится чудовище. Должно быть оно остановилось и прислушивалось, так как они не услышали ни звука.

– Шивараду впрыскивает кислоту в тело жертвы, а когда его тело растворяется, Шивараду всасывает эту массу через щупальце.

У Исмаэля в голове шевелилась безумная затея убить чудовище, бросив ему в рот его же отравленные иглы. Но теперь эта идея отпадала сама собой. Но даже если бы чудовище имело огромную пасть, способную проглотить человека, эту идею было бы трудно осуществить.

Он будет перемещаться над джунглями, тихо и легко, как облако, – сказала Намали. – Его щупальца будут отыскивать нас по теплу наших тел, его органы слуха будут прислушиваться к каждому шороху. Если мы будем оставаться на месте, он обнаружит и убьет нас. А если мы побежим, он будет преследовать нас, пока мы полностью не выбьемся из сил и не упадем. Тогда он тоже убьет нас.

– Интересно, сильные ли у него щупальца – спросил Исмаэль так тихо, что она не разобрала его слов и ему пришлось повторить.

– Зачем тебе это?

– Не знаю, – ответил он и положил руку на ее холодное потное плечо. – Дай мне подумать.

Теперь он понимал, что должен чувствовать кит, за которым идет охота. Сейчас сам Исмаэль был на дне, притаившись, а убийца наверху – выжидая и наблюдая. Раньше или позже жертва выдаст себя и тогда охотник сделает свое дело.

Снова возобновился шум в джунглях. Растения затрещали.

Намали стиснула руку Исмаэля:

– Нам нужно бежать, а если мы побежим...

– Он не может гнаться за нами в двух разных направлениях, сказал Исмаэль. – Я побегу на север. Ты сосчитай до пятнадцати после того, как он погонится за мной, а затем беги на юг.

– Ты жертвуешь собой ради меня? – воскликнула она. – Но почему?

– В мире, откуда я пришел в подобных ситуациях мужчина обязан защищать женщину. Во всяком случае, так должно быть. Хотя во многих случаях бывает и наоборот. Однако сейчас у нас нет времени обсуждать моральные проблемы. Делай, как я сказал.

Он поцеловал ее в губы, затем повернулся и побежал изо всех сил через заросли.

Шум, производимый Шивараду усилился.

Исмаэль бежал до тех пор, пока ноги его не запутались в густых и крепких зарослях. Он упал лицом вперед, поднял голову и обнаружил, что перед ним особо густое и плотное сплетение. Исмаэль, извиваясь всем телом прополз внутрь и скорчился между двумя стволами. Он надеялся, что сейчас у этих растений нет желания пообедать.

Шум Шивараду уменьшился. Очевидно, чудовище поняло, что жертва притаилась, и стало двигаться медленнее, уверенное, что добыча от него не уйдет.

Исмаэль протянул руку, сорвал стручок, но пить не стал, а положил рядом. Он вглядывался в заросли, и вот наконец различил темную громаду, Шивараду над джунглями.

Огромная луна сверкала в каждой из чешуек, покрывающих кожу чудовища. Оно было точно такое, как описывала его Намали. Одни щупальца раздвигали растения, другие отыскивали источник тепла.

Исмаэль вжался в землю, но голову не опустил. Он хотел видеть, что делает чудовище. Сердце его отчаянно забилось и Исмаэль был уверен, что Шивараду слышит его. Горло и рот Исмаэля были такими же сухими, как страницы древнего манускрипта в пустынном монастыре.

«И скоро будут такими же мертвыми», – подумал он.

Чудовище, обнаружив его, вытянуло шесть щупальцев и выстрелило. Все шесть игл воткнулись в ствол, за которым лежал Исмаэль. Он быстро вытащил две иглы и тут чудовище выстрелило еще раз.

Шивараду ждал несколько минут и это время показалось Исмаэлю вечностью. За это время можно было из золотой монеты выковать пленку не толще пленки, покрывающей глаз змеи.

Вероятно, Шивараду хотел определить, убил он жертву или нет. Очевидно, он решил, что промахнулся, так как начал спускаться вниз, огибая стволы растений. Когда до Исмаэля осталось футов двадцать, противодействие растений настолько возросло, что чудовище не могло преодолеть его. Однако это расстояние позволяло Шивараду достать Исмаэля щупальцами.

Чудовище действовало теперь с осторожностью. Очевидно оно поняло, что жертва скрывается за стволом. Несколько щупальцев поднялось в воздух на высоту примерно в десять футов. Другие поползли по земле. Исмаэль смотрел, не зная, что он может сделать. Через минуту оба мира – и старый, родной, и новый, будущий – исчезнут для него.

Намали говорила ему, что чудовище не может стрелять, если щупальце не вытянуто по прямой. Да, разумеется, любые изгибы уменьшают силу давления воздуха. Может именно поэтому чудовище и не стреляло. Оно хотело бить наверняка – прямыми щупальцами.

Исмаэль слышал ритмичные вздохи. Это Шивараду накачивает воздух, подумал Исмаэль.

Одно щупальце, выглядевшее в лунном свете, как хобот изголодавшегося слона или безголовая кобра, двигалось по земле быстрее остальных. Исмаэль с ножом в одной руке, и иглой в другой, высунулся из-за ствола и быстро спрятался обратно. Он оценил, сколько времени это занимает.

Над ним нависли три щупальца. Они были слепы, но чувствовали его тепло. Затем одно щупальце нырнуло вниз, как будто стремясь приблизиться, чтобы выстрелить. С небольшого расстояния, даже с малой силой воздуха выстрел будет смертельным. Достаточно царапины, чтобы яд проник в тело.

Щупальце перегнулось через ствол и остановилось, отыскивая тепло человеческого тела, оно покачивалось из стороны в сторону. Затем оно начало распрямляться.

Исмаэль вонзил конец иглы в раскрытый зев щупальца. И тут же он мгновенно спрятался за ствол, вжавшись в землю.

Щупальце задергалось, стало раздуваться. Исмаэль понял, что он хочет выстрелить, но всаженная им игла мешает этому. Тогда щупальце стало сворачиваться, а затем резко распрямилось и выстрелило обеими иглами. Но выстрел был напрасным. Иглы улетели в гущу ветвей, не причинив вреда Исмаэлю. Он вскочил держа иглу в руке, и прыгнул на разряженное щупальце.

Оно задергалось, стало сворачиваться, но медленно, Исмаэль всадил иглу на этот раз прямо во внутренность отверстия на конце щупальца. Реакция чудовища была очень сильной. Щупальце стало тащить Исмаэля прямо к телу, остальные щупальца начали разворачиваться к нему.

Игла вонзилась в щупальце в дюйме от его головы. Чудовище стреляло по Исмаэлю, но расстреливало себя. Исмаэль опустил щупальце, скатился вниз и упал на землю, ломая тонкие ветви.

Чудовище извивалось в судорогах, тщетно хватаясь за растения. Наконец, оно подтянуло щупальца и медленно потащилось прочь, цепляясь за стволы.

Исмаэль вскочил на ноги и бросился бежать. Он наткнулся на густые заросли, упал, снова поднялся, отогнул заросли и остановился, прислушиваясь.

Огромная темная масса висела как облако над джунглями. Исмаэль не мог рассмотреть, шевелятся ли щупальца Шивараду. Внезапно торпедообразное тело с огромной головой и сверкающими в лунном свете зубами выскочило из темноты. Оно ударило в один из горбов на теле Шивараду. И горб взорвался.

Это воздушная акула, летающая смерть, нанесла свой удар.

Тут же появилась еще одна акула и вонзилась зубами в тело Шивараду. Исмаэль подумал, достаточно ли силен яд Шивараду, чтобы заодно поразить и небесных акул.

Однако у него не было времени смотреть кровавый спектакль. Внезапный шум позади заставил его обернуться и застыть, сжимая нож в руке. Но вот он услышал знакомое мягкое дыхание.

– Намали, – тихо позвал он.

– Я не могла принять жертву от тебя, – сказала она. – Я хотела помочь... о!

Она увидела тело Шивараду, висящее на ветвях, как разорванная тряпка. Он рассказал, как все было, и девушка порывисто схватила его за руку и поцеловала.

– Заларампатра и Зоомашматра отблагодарят тебя.

– Лучше, если бы это сделала ты.

Они подошли к мертвому чудовищу поближе. Его рвало уже полдюжины акул.

Затем они пошли дальше, нашли удобное место и снова легли спать. Исмаэль, несмотря на усталость, не мог заснуть от холода. Температура воздуха, как ему показалось, была всего лишь сорок градусов по Фаренгейту [восемь по Цельсию].

Он соскочил со своего листа и забрался к Намали, обнял ее руками и прижался к ней, накрывшись другим листом. Намали не возражала, правда повернулась к нему спиной. Исмаэль уснул мгновенно, несмотря на близость девушки. Ему снилась первая ночь в Спутер-Инн, в Нью-Бедфорде, когда дикарка-великанша Квоквег разделила с ним постель. Квоквег, чьи кости обратились в прах много тысяч лет назад...

Громадное солнце снова выползло из-за горизонта и сразу же стало тепло. Они проснулись и обнаружили, что в их вены погружены стебли растений. Им пришлось ждать, пока растения закончат свой завтрак. Затем они встали, умылись жидкостью из стручков и напились. Тут же они впали в паралич, но растения видимо знали, каким-то образом, что эти двое уже выплатили свой долг и не приближались к ним.

Они снова пошли на север. В дороге они спали четыре раза, питались мелкими животными, которые попадались им по пути, и даже однажды съели летающую змею. Это было, как рассказала Намали, единственное животное, у которого отсутствовал пузырь с легким газом. У змеи отдельные ребра развились в крылья, которые действовали так же как и крылья птиц.

Прошла еще одна ночь, с ее опасностями, и снова взошло солнце.

– Сколько нам еще идти до твоего города?

– Не знаю. На корабле мы добрались бы за двадцать дней. Нам же, вероятно, придется идти в пять раз дольше.

– Значит четыреста дней по времени моего мира, – прикинул Исмаэль. Его не беспокоило время, но все же он предпочел бы ехать, а не идти. Ведь продираться через густые заросли – это трудная и изнурительная работа. Он завидовал обитателям неба, которые без всяких усилий парили в вышине.

В полдень они увидели облако миллиардов красных существ. Рядом с ним плавали громадные киты, которые паслись на этом воздушном пастбище.

И тут же в небе появился большой воздушный корабль.

Намали вскочила, уронив кусок мяса. Долго она стояла молча, а затем улыбнулась.

– Он из Заларампатры!

Вскоре они увидели, как из его чрева выскочили несколько небольших воздушных лодок.

Одна из них погналась за китом в их сторону.

Лодка неслась по следам кита, который, казалось не замечал опасности. Он спокойно плавал в красном облаке. Вскоре он скрылся за красной пеленой и Исмаэль больше его не видел.

Внезапно Исмаэль увидел, что кит резко взмыл вверх. Серебристая струя брызнула из него: это он освобождался от балласта, который хранил в пузыре.

Теперь Исмаэль разглядел, что кит и лодка связаны между собой канатом. Кит делал совершенно противоположное тому, что делали в подобных случаях морские киты.

Он уходил наверх.

– Кит может плавать в верхних слоях атмосферы, где людям нечем дышать, – сказала Намали. – Гарпунер должен в таком случае обрубить линь.

Кит уже забрался так высоко, что лодка совершенно потерялась в темно-голубом небе.

Красное облако быстро дрейфовало к северо-востоку. И через полчаса оно должно было скрыться за горизонтом.

Корабль не гнался за облаком. Он стал маневрировать, чтобы остаться на месте. Люди на корабле вероятно видели кита и лодку.

Вскоре и Исмаэль увидел черную точку – кита, который быстро увеличивалась. Кит несся вниз вместе с лодкой. Он распустил все свои плавники – паруса и вытянулся в прямую линию. Канат, связывающий кита с лодкой, был не виден, но лодка неслась за китом на расстоянии в три сотни футов.

– Кит выпустил газ и падает, – сказала Намали. – Перед землей он с помощью своих парусов выйдет из пике. Лодка может врезаться в землю. Все будет зависеть от искусства кита. Иногда они делают ошибки в скорости и определении расстояния из-за нарушения кровоснабжения мозга. Тогда разбиваются, но при этом гибнет и лодка вместе с экипажем. Разумеется всегда можно перерубить линь, но это дело чести гарпунера. Он не будет рубить его до самого последнего момента...

Она замолчала. Кит, если сохранит прежнюю скорость и направление полета, врежется в землю в полумиле от них.

Сейчас кит был близко и Исмаэль понял, что он гораздо крупнее голубых китов, за которыми он охотился прежде. А ведь голубые киты были самыми большими существами на Земле. Правда у этого кита не было нижней челюсти. Пасть представляла собой круглую дыру, расположенную в центре головы.

Намали объяснила ему, что у кита нет зубов, а неподвижная нижняя челюсть срослась с черепом. Когда кит удовлетворяет свой аппетит, поглотив миллионы мелких животных, а бывает это чрезвычайно редко, пасть у него закрывается тонкой пленкой.

– Но существуют киты с зубами, которые нападают на беззубых китов, и едят все, включая людей, – сказала она.

– Я встречался с такими китами, – ответил Исмаэль, вспомнив гигантского белого кита с наморщенным лбом и изувеченной челюстью. – Если этот кит сейчас не повернет, он обязательно врежется в землю.

Гигантское тело мчалось вниз и не собиралось расправлять крылья. Все люди в лодке лежали, кроме одного человека. Исмаэль ждал, что рука гарпунера поднимется и ударит ножом по линю. Но тот стоял неподвижно.

– Эти люди либо слишком храбры, либо слишком глупы, – пробормотал на английском языке Исмаэль.

И потом он не выдержал и закричал тоже по-английски:

– Руби, черт побери! Руби!

Но вот крылья кита раскрылись с ужасающим треском. Это было похоже на залп мушкетов.

Движения животного были тщательно выверены. Хвост его резко пошел к низу, увлекая за собой лодку, и в то же время направляя движение кита вверх. Но начальная скорость кита была все же очень большой и хотя он развернулся вверх, он все же продолжал падать.

Лодка была уже под китом и продолжала стремительное движение вниз, хотя кит уже вышел из виража.

Исмаэль видел четырех человек в лодке, привязанных охранными ремнями, и гарпунера, ухватившегося за борта руками.

– Теперь уже поздно рубить линь, – сказала Намали. – Если лодка освободится от кита, она будет продолжать падение. Теперь осталось только надеяться, что сам кит спасет их от столкновения с землей.

– Нет. Им уже не спастись.

Если бы земля была на фут ниже или кит начал свой вираж на секунду раньше, лодка могла бы спастись. Но катастрофа произошла.

Лодка зацепилась кормой за землю, линь лопнул, лодка перевернулась, людей выбросило за борт, так как охранные ремни полопались. И вот лодка разлетелась на куски, которые были поглощены джунглями.

Кит, выпустивший большую часть своего газа, смог подняться на высоту всего в пятьдесят футов. Чтобы подняться выше, ему требовалось выработать новый газ, а это зависело от того, сможет ли он найти себе пищу. На такой маленькой высоте это было маловероятно.

Поэтому скорее всего кит был обречен. Он будет дрейфовать на малой высоте, постепенно теряя газ и спускаясь все ниже, пока не рухнет в джунгли, если до этого не станет добычей воздушных акул.

Исмаэль и Намали продирались через заросли к месту катастрофы. После долгих поисков, им удалось найти одного человека. Все кости его были переломаны, к тому же он напоролся на толстый ствол растения.

Вдруг они услышали крики о помощи. Человек лежал в густых зарослях, куда он упал после катастрофы. Однако при падении он только сломал ногу и получил множество царапин.

Они положили раненного поудобнее и стали искать остальных.

Третий человек лежал на открытом месте. Воздушные акулы, появившиеся неизвестно откуда, готовились напасть на него.

Исмаэль и Намали потащили раненного под защиту зарослей. Раненый стонал. Он был в полусознательном состоянии. На голове его зияла большая рана. Одет он был в голубую юбочку, с вышитым на ней черным воздушным китом, в которого вонзился гарпун. Кит алого цвета был вытатуирован и на груди, а множество китов поменьше украшали руки и ноги. Каждое изображение означало в действительности убитого кита. Да, этот человек за свою жизнь внес большое опустошение в ряды воздушных гигантов этого мира.

– Это Чамкри, великий гарпунер, – сказала Намали. – Скорее всего на их корабль еще не знают ужасной новости, иначе они бы поспешили в город, а не охотились.

– Акулы рядом, – сказал Исмаэль и удвоил скорость. Однако он скоро понял, что им не успеть дотащить раненого до зарослей. Исмаэль опустил Чамкри. Воздушная акула сделала круг и устремилась с шипением вниз. Исмаэль схватил ствол растения, лежащий рядом, очистил его от листьев и когда увидел, что челюсти акулы готовы сомкнуться у него на голове, воткнул ей палку прямо в пасть. Палка проткнула розовый язык и вошла глубоко в горло, а затем масса акулы сшибла его на землю. Этого оказалось достаточно, чтобы лицо и руки его были окровавлены. Шкура у этой нечисти была похожа на крупную терку.

Намали вскрикнула, но успела броситься плашмя вниз, и акула пролетела над ней. Она врезалась в густые заросли и забилась в переплетении ветвей. В панике она извивалась все сильнее, но в результате, лишь упала на землю, сломав один плавник-парус.

Оттащив гарпунера в безопасное место, Исмаэль приблизился к акуле. Другие акулы кружили в воздухе, не осмеливаясь подлететь ближе.

Акулы вообще редко приземлялись. Только при полном отсутствии опасности, они опускались на землю.

Исмаэль осторожно обошел акулу. Он вовсе не хотел получить удар хвостом, который хотя и был легким, но мог нанести весьма существенную рану. Исмаэль взял еще одну палку и сунул ее в пасть рванувшейся к нему акуле. Та мгновенно проглотила ее. Исмаэль отскочил в сторону. Немного погодя он увидел, что акула стала извиваться и корчиться. Очевидно, палка повредила ей внутренности. Другие акулы набросились на обреченную подругу. Они рвали на куски ее тело, откусывали плавники. И скоро все было кончено.

С неба спустились две лодки. Одна из них приземлилась на поляну, а другая осталась на высоте пятидесяти футов, сбросив якорь, зацепившийся за растительность, и опустив паруса.

Намали узнала первого человека из опустившейся лодки. Это был Пуняки. Пуняки тут же стал на колени перед Намали, поклонился, коснувшись лбом земли. Он был рад, что дочь Сеннерва в безопасности, но очень удручен, что нашел ее в таком бедственном положении. Он с настороженно покосился на Исмаэля, но то, что девушка смотрела на него, как на друга, успокоило его. Однако радость моряка тут же угасла и перешла в глубокое горе, когда Намали кратко рассказала обо всем, что произошло в их родном городе. Коричневая кожа всех матросов посерела, они выли и катались по земле, нанося себе удары кулаками. Некоторые выхватили ножи и нанесли себе порезы на груди и руках.

Хотя их горе было очень сильным и глубоким, все же время требовало действий. Постепенно они прекратили вой и катание по земле, приложили паутину к ранам. Это была паутина, как объяснили Исмаэлю, которую вырабатывает еще не виданное Исмаэлем летающее существо, без перьев и крыльев.

Пока два моряка вырезали сердце, легкие и желудок акулы, остальные искали четвертого моряка из погибшей лодки. Через четверть часа его нашли под пологом из листьев. Он уже к этому времени умер, а растения вонзили свои стебли в его раны и пили кровь.

Спустилась и вторая лодка. На нее погрузили Чамкри и раненного матроса. Намали и Исмаэль сели в первую лодку, которая, как выяснил Исмаэль была сделана из тончайшей прозрачной пленки. Они застегнули привязные ремни из тонкой кожи, с костяными пряжками. Командир приказал, чтобы мясо акулы скормили животным, вырабатывающим газ. Этот газ поступал в баллоны, развешенные по бортам лодки. Подъем лодки требовал два часа и две кормежки животных. Исмаэль терпеливо сидел в лодке. Искусству ожидания он научился давно, еще в своем мире. Однако воздушное море требовало еще больше терпения.

Наконец, лодка приблизилась к кораблю и пошла параллельным курсом. С лодки на корабль бросили канаты. Потом спустили паруса, сложили мачты и лодку втянули в углубление в корпусе корабля.

Исмаэль очутился в длинном открытом тоннеле, от которого отходили под разными углами боковые ходы и лестницы вверх и вниз. Все было сделано из тонкостенных, но прочных костей, видимо, костей местных китов. Большие пузыри были подвешены над палубами в два ряда – по девять в каждом ряду. Под каждым находилось животное с круглым огромным ртом.

Исмаэль думал, что весь корабль обтянут кожей. Но это оказалось не так. И совершенно естественно, что корабль, полностью зависящий от ветра, должен иметь как можно меньшую площадь сопротивления ветру для повышения эффективности действия парусов в процессе маневрирования. Лишь каюты да склады, да кое-какие другие помещения на корабле были закрыты кожей. Все остальное пространство день и ночь продувалось ветром насквозь, независимо от того, теплый ветер или холодный, ласковый или резкий. Рулевой находился на самой верхней части корабля, причем руль приводился в движение безголовым, безногим существом с щупальцами. Щупальца были закреплены с разных сторон на руле и, раздражая животное, рулевой вызывал сокращение тех или иных мышц, которые и поворачивали руль в нужном направлении.

Капитан Барашха был высокий человек, на лбу которого был вытатуирован символ его положения: черное рулевое колесо на фоне алой короны. Его приказы передавались по кораблю криками тех, кто был рядом, сигналами рук и светом фонаря ночью. В качестве фонаря использовалась клетка со светящимися в темноте насекомыми.

Барашха, услышав рассказ Намали, заплакал, завыл и полоснул свою грудь каменным ножом. После выполнения ритуала скорби, капитан сказал, что поступает в полное распоряжение Намали. Она спросила его о запасах пищи, воды и нахамчиза – крепкого ликера. Капитан заверил, что почти достаточно, чтобы лететь в Заларампатру, хотя последние несколько дней придется немного поголодать. Они уже успели убить десяток китов, так что есть мясо и вода. А в одном из китов они даже нашли врканау. Исмаэль не знал, что это может быть, но дал себе слово выяснить при первом удобном случае.

Корабль поднял паруса и полетел на север, к городу.

Намали и Исмаэля проводили в каюту капитана. Она была расположена прямо под мостиком. Пол каюты был прозрачным и Исмаэль мог наблюдать с высоты в тысячу футов проплывающие под ним пейзажи его нового мира. Правда он несколько опасался: ведь этот пол казался таким непрочным. Кожа прогибалась при ходьбе и Исмаэль с чувством облегчения опустился в кресло, прикрепленное к костяному шпангоуту. Каюта была небольшая и без двери. Очевидно, в Заларампатре уединение не было принято. Здесь же был стол из костей с небольшой ровной поверхностью. За столом капитан производил навигационные расчеты или делал записи в журнал. Журнал оказался толстенной книгой с тончайшими листами. Большие буквы были написаны черными чернилами. Исмаэль никогда не видел таких букв, хотя побывал во многих странах.

Пока Намали устраивалась в каюте, слуга принес им обед, первый за долгое время обед, который они ели в нормальных условиях. Они ели мясо кита, странное на вкус, но удивительно приятное, ели мясо других животных, какие-то зерна. Все было необычно, но вкусно. Из кожаных сосудов в кожаные кубки наливалась темно-зеленая жидкость...

И через некоторое время Исмаэль почувствовал себя прекрасно. Правда язык у него стал заплетаться, а сам Исмаэль стал более развязан. После этого он решил, что в будущем будет стараться ограничивать себя в количестве ликера.

Но ликер, казалось, не подействовал ни на капитана, ни на Намали. Они продолжали пить его и только в больших зеленых глазах их разгорался внутренний огонь. Слуга убрал пустые блюда и принес еще нахамчиза. Исмаэль заговорил с Намали, но она резко взглянула на него. Капитан, казалось, рассердился и тогда Намали сказала улыбнувшись, что Исмаэль не знает правил, не знает, что корабль следует считать территорией Заларампатры.

Тем не менее слуга увел Исмаэля из каюты капитана. Он провел его по коридорам и лестницам, привел в маленькую каюту с перегородкой, где ему предстояло спать. Исмаэль повесил гамак, улегся, но не смог сразу уснуть. Корабль непрерывно трясло. Он то подскакивал, то проваливался в воздушные ямы. Исмаэль был рад, что избавился от непрерывной тряски почвы, но здесь было ничуть не лучше. Корабль добросовестно «отрабатывал» все изменения плотности атмосферы. А Исмаэль считал, что такое огромное сооружение должно передвигаться по воздуху плавно.

Тем не менее, он уснул. Исмаэль потихоньку стал привыкать к особенностям корабля, хотя от хрупкости корабля, от тонких прогибающихся прозрачных полов ему еще долго будет не по себе.

На третий день полета он, впервые с того момента, как оказался здесь, увидел на западе дождевые облака. А через час ударил шквал. Это был очень сильный ветер, но не тайфун, и капитан приказал пока не спускать паруса. Огромный корабль при первом порыве наклонился на двадцать пять градусов, и, кренясь, понесся, как хорошая скаковая лошадь. Исмаэль привязался к основанию мачты в самом низу корабля. Так ему приказал капитан, хотя Исмаэль не мог понять почему именно здесь. Но затем понял, что во время шторма он бесполезен и будет только мешать на палубе, а тут он своим весом улучшает стабильность судна. Капитан решил использовать его, как балласт.

Ветер становился все сильнее. Теперь он достиг силы тайфуна. Корабль продолжал нестись вперед, но его стало сносить к востоку. Ветер дул не постоянно, а порывами, резкими и мощными. Затем пошел дождь, ливень. Сверкали молнии, слышались раскаты грома.

На корабле не было никаких навигационных приборов, даже компаса. Компас ведь делают из металла, а металл либо полностью отсутствовал в этом мире, либо чрезвычайно редок.

Вполне возможно, подумал Исмаэль, что человечество уже израсходовало все запасы металла. Сколько уже тысячелетий прошло с 1840 года, когда Исмаэль был еще на Земле?

Но вопрос не имел смысла. Никто не мог на него ответить. Оставался только сам факт.

Капитан вел свой корабль по Солнцу и Луне, а ночью – по звездам. Теперь же, когда небо закрывалось тучами, капитан стал слепым. В этой, почти кромешной тьме, он мог только положиться на волю ветра. А если оно изменится, капитан даже не заметит этого, а если и заметит, то все равно ничего не сможет предпринять.

Исмаэль сиротливо сидел на своем посту. На корабле не было даже песочных часов, ничего для определения времени. Видимо, люди, живущие в конце Времени, совсем не обращали на него внимания.

Исмаэль сидел, изредка спал, если ему это удавалось, и видел только нескольких матросов да кока, приносившего ему пищу. Однажды он сходил на камбуз. Там был очаг, сложенный из брусков какого-то дерева, видимо не подверженного действию огня. Топливом служило масло, но не китовый жир, как полагал Исмаэль, а масло, добытое из летучих растений.

Исмаэль попытался поговорить с коком. Он всегда любил изучать характеры новых знакомых. Однако на этот раз ничего не получилось. Кок говорил мало, он очень боялся бури и трясся при каждом порыве ветра.

Исмаэль вернулся на свой «пост» и долгое время пребывал в полусонном состоянии, просыпаясь только при очень сильных порывах ветра. Он уже был уверен, что «Руланга», так назывался корабль, уже по меньшей мере трижды менял курс, и вполне вероятно, что теперь летит в противоположном направлении.

Он очень удивился, когда внезапно буря прекратилась и облака рассеялись. Солнце находилось в зените. Матрос сказал ему, что за время бури, оно дважды пересекало небосвод. Исмаэлю ничего не оставалось, как поверить на слово. Сейчас «Руланга» летела на северо-запад. Однако, никто не знал, сколько раз за время бури она меняла курс. Капитан Барашха объявил, что они заблудились. И только в конце дня им удалось выяснить, где же они находятся.

Прямо по курсу перед ними поднялись горы, такие высокие, что их вершины скрывались в темных небесах. Они были красноватыми, черными, серыми. Ветер и время основательно потрудились над ними.

Исмаэль во время обеда с капитаном и Намали спросил, высокие ли это горы.

Барашха посмотрел на примитивный водяной альтиметр и сказал:

– Да, причем на столько, что хотя «Руланга» и могла бы перелететь через них, но наверху нам не хватит воздуха для дыхания.

Значит, подумал Исмаэль, за миллиарды лет Земля потеряла часть атмосферы. Плато на вершинах этих гор когда-то было континентом, возможно Южной Америкой. А в Южной Америке были горы Анды. Насколько же высоки они? Там наверное совсем нет воздуха. А может Анды больше не существуют? Или это вовсе не Южная Америка? Ведь говорили же в его время, что континенты плавают, как фасоль в жидком супе.

Он смотрел на эти громадные утесы, но вдруг одна из скал беззвучно рассыпалась на мелкие глыбы и до него через несколько секунд донесся грохот. Земной прилив. Медленно, а может и не так уж медленно, все высокое на Земле разрушается. Земля превращается в плоскую, как блин, планету.

Капитан Барашха вытащил карту и определил местонахождение корабля. Теперь было ясно, в каком направлении нужно лететь.

Исмаэль прихлебывал нахамчиз и смотрел вниз сквозь прозрачный пол. Дождь залил планету. Мертвые моря вышли из берегов и во многих местах соединились друг с другом. Если бы он очутился в этом мире сейчас, ему пришлось бы нырять на глубину в пятнадцать футов, чтобы достичь джунглей.

Одно из морей, над которым они пролетала, оказалось красным, и Исмаэль поинтересовался у капитана: почему. Оказалось, что дождем сбило облако мелких красных животных, которыми питаются киты.

– Может поэтому сейчас в небе не видно красных облаков? – спросил Исмаэль.

– Да, дожди жизненно необходимы. Они должны выпадать, иначе вся жизнь погибнет. Но кроме добра они приносят и зло. Теперь пройдет много времени, пока восстановятся облака которыми питаются киты. Китам придется голодать. Другим животным тоже придется плохо из-за недостатка пищи. Зато акулы и другие хищники будут много есть в это время, так как большинство животных ослабеет. В это время акулы откладывают яйца. Однако их яйца плавают в воздухе и становятся добычей китов. Выживают очень немногие яйца. Так что плохое тоже приносит кое-что хорошее. Пройдет время, созреют семена гигантских растений, которые растут далеко на западе. Они взрываются и выбрасывают семена высоко в воздух. Это и есть пища для китов. И тогда все возвращается к тому положению, которое было до дождя.

Вскоре беседа перешла на другие предметы. Исмаэль рассказал о мире, в котором жил и о том, что произошло после встречи с Намали. Исмаэль понял, что Намали не хочет говорить о том, что он касался ее, и тем более о том, как они согревали друг друга ночью. Вероятно она не преувеличила, когда говорила, что Исмаэля убьют, если узнают, что он осквернил весталку. Под осквернением она несомненно имела в виду даже простое прикосновение.

После обеда капитан сказал, что они должны принести благодарность богу – покровителю «Руланги» Мшнуварикарди и великому богу Зоомашматре. Они поднялись и торжественно прошли в комнату, прозрачные стены которой были расписаны религиозными сюжетами и символами.

На костяном алтаре стоял костяной ящичек. Намали заняла место перед алтарем, надела на голову костяную корону, украшенную сотнями мелких красных животных и запела. Исмаэль не понимал языка, на котором она поет. Она учила его совсем другому языку.

Здесь была вся команда, за исключением тех, кто стоял на вахте. Все опустились на колени. Исмаэль тоже. Он не видел причин уклоняться. Не впервые он поклоняется чужим богам. В его время на Земле было множество религий, множество божеств. Он даже принимал участие в молитве Исхо, идолу – дикарки Квоквег и без каких-либо неприятных последствий.

Он опустился на колени перед алтарем и посмотрел вниз, через прозрачный пол, прогнувшийся под его весом. Под ним было тысяча футов высоты. Никогда он не был так близок к вечности...

Намали повернулась, не прекращая пения. Она подняла вверх ящичек. В нем находилась небольшая скульптурка, сделанная из чего-то наподобие слоновой кости, но с красными, зелеными и черными прожилками. Это был полукит, получеловек: звериная морда, человеческое тело с хвостом кита вместо ног. От него исходил запах сладкий, приятный и, конечно, одурманивающий.

Исмаэль выпил довольно много нахамчиза и его слегка пошатывало при ходьбе. Но вдохнув этот запах, он почувствовал сильное головокружение. Сознание покинуло его и он упал лицом вниз.

Он проснулся на полу. Под ним были полумертвые моря планеты на глубине нескольких миль. Когда он со стоном сел, то увидел, что остался один. Голова у него болела так, как будто по ней ударили молотком.

Идол лежал в ящичке, но запах все еще витал в комнате.

Исмаэль, шатаясь, вернулся в свою каюту и лег спать.

Проснувшись, он захотел выяснить, что это за запах и почему он так подействовал на него, но поговорить было не с кем. Все были заняты. Все бегали и суетились. А причина была в том, что рулевой заметил стадо китов. Капитан решил, что с возвращением домой можно подождать и добыть еще пищи. Иначе еды на весь путь может не хватить.

Исмаэль чувствовал себя хорошо и решил просить разрешения капитана участвовать в охоте, хотя понимал, что совершает глупость. Он рассказал, что охотился на морских китов и не видит никаких препятствий к тому, чтобы быстро приспособиться к охоте на воздушных.

– Нам нужны рабочие руки, – сказал капитан, – Но ты не должен вмешиваться в охоту в критический момент. Ты умеешь обращаться с парусами, а единственная разница между твоим умением и нашим в том, что ты плавал в двух измерениях, а здесь нужно плавать в трех. Хорошо, ты пойдешь в лодке Каркри. Иди к нему и получи распоряжения.

В команде корабля никогда не было лишних людей, так как грузоподъемность корабля очень ограничена. «Руланга» уже потеряла человека, который выпал за борт. Затем, во время охоты за китом, погиб Рамварпа, а его товарищ сломал ногу. Так что капитан хотя и без особого воодушевления, но разрешил Исмаэлю принять участие в охоте.

Гарпунер Каркри вовсе не имел такого мощного телосложения и развитой мускулатуры, как те гарпунеры, которых знал Исмаэль в своем мире. То были люди, похожие на львов. Но здесь, чтобы вонзить гарпун в тело воздушного кита, не требовалась мощная мускулатура. Просто нужно было знать, куда нанести удар. Череп воздушного кита был обтянут кожей, но в черепе было много мест, не защищенных костями – эволюция делала все, чтобы сэкономить вес. И она убирала все ненужное.

Во время охоты лодка неслась параллельным с китом курсом, и гарпунер метал свое орудие в незащищенный участок на черепе кита. Если содрать кожу с кита, то перед глазами исследователей обнаружились бы воздушные пузыри, прикрепленные к костям скелета.

Исмаэль, думая об этом, взобрался на лодку. Он считал, что в воздушном ките так мало мяса, что опасная игра не стоила свеч. Гарпунер подозрительно посмотрел на Исмаэля, но не сказал ничего. Матрос по имени Куяй, объяснил Исмаэлю его обязанности во время охоты и во время шторма.

И вот лодка выскользнула из чрева «Руланги» и устремилась в полет. Каркри приказал поднять паруса, а сам встал впереди. Паруса подхватили ветер и лодка моментально обогнала «Рулангу». Исмаэль и Куяй следили за парусами, причем Куяй не спускал глаз с неопытного новичка.

Каркри, отдав необходимые приказания, встал на свое место и объявил команде, что если появятся акулы, то их тоже лучше убить.

– Нам нужно мясо. Мясо для нас и для животных, производящих газ. Даже, если мы убьем одного кита, нам этого будет мало. Поэтому мы должны стараться добыть побольше, пусть даже акульего.

Лодка прошла мимо корабля. Исмаэль увидел на палубе Намали. Он помахал ей рукой, и она ответила ему. Затем девушка исчезла.

Исмаэль заметил, что люки корабля открыты и спросил об этом Каркри.

– Сейчас корабль войдет в красное облако. Он будет захватывать мелких животных, как кит. Из них получается прекрасный суп, а кроме того мы используем их для украшений.

В воздухе было еще три лодки. Лодка Каркри устремилась за огромным китом. Куяй сказал, что это вожак стада. Он охраняет стадо с тыла. Вожак летел, постоянно меняя курс, как будто пытаясь не выпустить из вида все четыре лодки. Затем он нырнул в красное облако и лодка Каркри устремилась за ним. Все матросы моментально накинули прозрачную ткань на головы.

И это было не зря, так как тысячи маленьких существ облепили их. Исмаэль запоздал и ему пришлось отплевываться, протирать глаза, чтобы избавиться от них. Каркри приказал, чтобы микроскопические существа сбрасывались на дно лодки. Исмаэль, управляя одной рукой парусами, другой рукой выгребал из маски красные существа. Вокруг него бушевал красный шторм и груда красных существ скапливалась на дне лодки.

Внутри красного облака попадались области, совершенно свободные от красных существ. Тело кита тут казалось совершенно черным. Здесь не было ветра и паруса обвисли, как отощалые животы. Однако эта потеря скорости компенсировалась тем, что кит, набивая живот тоже терял скорость.

Лодка снова нырнула в красное облако, а когда вынырнула оттуда, то оказалась рядом с китом. Животное делало маневры, пытаясь избавиться от преследователей, точно так же, как делали их предшественники, морские киты, тысячи лет назад.

Кит мог легко уйти от преследования, освободившись от балласта или выпустив газ. Но он не мог предполагать, что гарпун скоро поразит его в незащищенное место на голове, недалеко от глаза.

Каркри встал, широко расставив ноги, проверяя, правильно ли уложены кольца линя, затем подняв руку, призывая приготовиться.

Куяй тоже встал. Он раскрутил и швырнул прямо вверх короткую палку из коричневого дерева. Она взлетела высоко над головой кита. В это же время с другой стороны головы животного взлетела другая палка. Обе палки одновременно вспыхнули и начали падать, оставляя после себя кольца дыма.

Это были сигналы о том, что лодки готовы. Кто бы ни бросил палку первым, он ждал, пока вторая лодка даст сигнал, и не предпринимал до этого никаких действий.

Каркри встал поустойчивее, поправил линь, такой тонкий, что его почти не было видно, и швырнул гарпун. Острое орудие пронзило кожу кита и исчезло.

Каркри упал на колено после броска и поспешно закрепил себя привязным ремнем. Линь быстро сматывался с барабана. Это кит стремительно поднимался вверх, выпустив воду, которая служила ему балластом. Он сложил крылья так, чтобы они не мешали ему при подъеме.

Исмаэлю удалось только мельком взглянуть на гиганта. Ему сразу пришлось заниматься парусами. Куяй маневрировал парусами на другой мачте. Рулевой напряженно ждал рывка, когда весь линь смотается с барабана. Если линь не порвется сразу, то лодку потащит вверх.

Каркри сидел с ножом в руке, теперь ему было нечего делать до тех пор, пока кит не выдохнется, но нужно все время быть готовым обрезать линь в случае опасности.

Исмаэль покончил с парусами и посмотрел наверх. Кит был далеко, но даже отсюда казался огромным. Вторая лодка неслась неподалеку. Они тоже напряженно ждали рывка. Гарпунер повернулся к ним и на темном лице ослепительно сверкнули белые зубы.

Барабан крутился со страшной скоростью. И вот наступил момент, когда нос лодки вздернулся вверх и она стремительно понеслась за китом. Линь выдержал, хотя на взгляд Исмаэля, он был очень тонким. Вторая лодка тоже летела вверх, увлекаемая китом.

Кит был выше их на две сотни футов. Внизу дрейфовало красное облако. «Руланга» на момент скрылась в нем, а затем появилась снова, борясь с ветром. Другие лодки были в миле от них и чуть ниже. Их тоже тащил кит.

Ветер свистел в снастях. Воздух становился холоднее, а небо темнее. Начал сказываться недостаток кислорода. Дышать стало трудно. «Руланга» отсюда казалась палкой с парусами.

Каркри несмотря на свою слабость, крутил барабан, вставив в отверстие палку. Необходимо было как можно ближе подойти к киту, прежде чем он решит броситься вниз. Тогда будет меньше опасности врезаться в землю, при неожиданном вираже кита.

Поэтому Каркри и гарпунер второй лодки быстро накручивали линь на барабан. И только когда воздуха совсем стало не хватать, а дыхание превратилось в хрипение, они бросили эту тяжелую работу и закрепили барабан. Все матросы подходили по очереди и крутили барабан, пока не выдыхались полностью. Попробовал крутить и Исмаэль, но он не был привычен к такой разреженной атмосфере и быстро выбился из сил. С трудом он добрался до своего места и посмотрел вниз. Лучше бы он не смотрел! Где же «Руланга»?

Лодки постепенно приблизились к киту и были в тридцати футах от его хвоста. Каркри окончательно закрепил барабан.

Исмаэль задыхался. В глазах у него потемнело, разум помутился. Ему стало совсем плохо. Он надеялся, что остальные, привыкшие к разреженному воздуху, присмотрят за ним. Возможно...

Он пришел в себя внезапно. Воздух свистел в ушах и небо стало уже не таким темным. Лодка неслась почти вертикально вниз. Мертвое море сверкало отблесками красного солнца. «Руланга» была прямо под ними. Казалось, что кит несется прямо на нее. Говорят, что бывало такое, когда кит не рассчитывал полета и врезался в корабль. Но сейчас они пронеслись в пятидесяти футах от «Руланги». Исмаэль видел лица матросов, смотрящих на них. Матросы кричали, поднимали руки, некоторые молились богам о ниспослании удачи своим товарищам.

Прошло несколько минут, хотя они показались мгновениями. Земля стремительно приближалась. Берега моря уходили в стороны и под ними была только вода. Исмаэль вспомнил, как искусно кит разбил лодку на глазах у него. Такое случалось иногда, хотя и крайне редко.

Обычно кит выходил из пике, оставляя достаточно пространства и времени, чтобы лодка могла удачно совершить маневр.

С оглушительным грохотом раскрылись крылья кита, едва не задев линь. Кит сбросил скорость. Лодка следовала за ним. Теперь Исмаэль понял, почему разбилась та лодка. Гарпунер не сумел приблизиться к киту на нужное расстояние.

Куяй что-то крикнул. Может быть, это была молитва, хотя молиться в такой момент, когда требовались решительные действия, было бы неразумно. Кит начал выходить из виража. Лодка за ним. Исмаэля со страшной силой прижало к палубе. Боль пронизала его спину.

Море только что летело к ним – и вдруг отпрыгнуло в сторону. Они устремились в небо и затем снова к морю.

И тут Исмаэль понял, почему вскрикнул Куяй.

Второй кит, выходя из пике, направлялся к ним.

Столкновение, казалось, было неизбежным. И оно произошло. И киты столкнулись. Хрупкие кости не выдержали удара...

Кроме того удар пришелся и по линю. Исмаэля выкинуло из лодки, словно катапультой. Он летел, кувыркаясь в воздухе, и перед его глазами мелькали киты, лодки, земля, небо...

Он не помнил, как ударился о воду, однако понял, что вошел в воду ногами. Рот и нос стало невыносимо щипать. Исмаэль заработал руками и ногами, чтобы выскочить на поверхность.

Он вынырнул из воды. В голове его немного прояснилось, и он увидел то, что никак не ожидал увидеть. Он увидел черный саркофаг, покачивающийся на воде, как будто плывущий по волнам Стикса и несущий тело Квоквег. Для этого саркофага время не существовало.

Мелькнули тени. За саркофагом в нескольких сотнях метров рухнули два кита – один из них запутался во внутренностях другого.

Саркофаг тряхнуло первой волной, а следующей погнало к нему, Исмаэлю. Исмаэль посмотрел, где же лодки. Одна лежала на поверхности воды в нескольких сотнях ярдов от него. Было ясно, что у нее лопнули воздушные пузыри.

Исмаэль увидел в воде три головы матросов, плывущих к берегу.

Две лодки в воздухе постепенно снижались. Саркофаг медленно подплыл к Исмаэлю. Тот, цепляясь за выпуклости иероглифов, точно также как он делал раньше, взобрался на него.

Человек, плывущий к нему, внезапно вскрикнул, вскинул руки вверх и исчез под водой.

Исмаэлю было ясно, что он не нырнул. И утонуть он тоже не мог – вода была слишком соленая. Человек должен был оставаться на поверхности в любом случае.

Что-то потащило его вниз. И через несколько минут Исмаэль понял, что его что-то удерживает под водой.

До этого Исмаэль благодарил бога, что в этом море нет жизни. Он и сейчас был убежден, что никто не сможет жить в этом концентрированном растворе соли.

Исмаэль крикнул остальным о том, что случилось. Они быстро выбрались на берег, а Исмаэль стал грести лежа на саркофаге. При каждом погружении руки в воду сердце его замирало. Вдруг острые зубы отхватят руку.

Но ничего не произошло. Он и все остальные выбрались на берег невредимые. Они помогли вытащить саркофаг и затем все взоры обратились к морю. Тела погибших матросов исчезли. Значит тот, кто утащил под воду живого человека, не погнушался и трупами. Исмаэль спросил, кто бы это мог быть. Но никто из спасшихся не слыхал о хищниках, живущих в мертвом море. Да и вообще о какой-либо жизни в мертвом море. Впрочем они могли и не знать. Ведь они лишь изредка оказывались здесь, так как основная жизнь их протекала в воздухе.

Спустились две лодки. Оттуда сбросили канаты, за которые лодки были подтянуты вниз, и Исмаэль с остальными взобрался на борт.

Он оглянулся на саркофаг, сожалея о нем: ведь это была его единственная связь с домом. А кроме того, может быть это ключ к возвращению.

Если человек может оказаться в будущем, почему бы ему не совершить обратное путешествие? И может быть эти загадочные письмена и есть тот самый ключ, непонятный способ переключения тумблеров времени?

На борту корабля Исмаэль попросил разрешения встретиться с капитаном. При встрече он спросил, нельзя ли послать лодку за саркофагом, чтобы поднять его на корабль. Сначала капитан Барашха категорически возражал против потери времени и энергии, но Намали поддержала Исмаэля и капитан был вынужден согласиться с нею. Саркофаг – это предмет религии, сказала Намали, а в вопросах религии она имеет решающее слово. Исмаэль решил, что Намали считает саркофаг его богом, но не стал сейчас выяснять этот вопрос. Объяснения могут подождать.

Две лодки подняли саркофаг и вскоре он был установлен в центре судна. Его пришлось поднимать на двух лодках, связанных вместе. Подъем происходил очень медленно и животные, генерирующие газ, поглотили невероятное количество пищи. Но все закончилось благополучно.

После того, как были разделаны убитые киты, лодки снова вылетели из корабля. Те акулы, что не были убиты сразу гарпуном, применяли ту же тактику подъема и спуска, что и киты, но с гораздо меньшим успехом, все-таки они были менее массивными и способность генерации газа у них была меньше, чем у китов.

После того, как было добыто десять акул, корабль возобновил полет. Однако в дальнейшем при встрече с китами, охота продолжалась, пока на корабле не были созданы запасы пищи, достаточные для того, чтобы добраться до Заларампатры.

Последний убитый кит принес долгожданную радость охотникам и в другое время по этому поводу был бы устроен праздник.

Это был круглый шар диаметром два фута черного, красного и голубого цветов. Он источал сильный аромат, вызывающий одурманивающее действие. Это был тот самый запах, который привел Исмаэля в бессознательное состояние в часовне бога Ишкавакарки.

Этот шар нашли в одном из маленьких желудков кита, которые располагаются вдоль хребта. Намали объяснила, что изредка кит глотает маленькое воздушное животное вришванку. Еще более редко случается, что животное не выбрасывается китом вместе с экскрементами, а попадает в ответвление в кишках. Но если такое происходит, то пищеварительная система кита обволакивает постороннее включение некоей субстанцией, подобно тому как раковина-жемчужница создает жемчужину вокруг попавшей в нее песчинки.

И в результате возникает вришкаю – огромное сокровище. Из него вырезают богов, которые устанавливаются в храмах, или продают в другие города, которые потеряли своего бога в результате гибели корабля.

Намали во время своего путешествия с Исмаэлем много рассказывала ему о том, как рождаются боги. Она также рассказывала ему о том, что когда старые киты погибают, их плоть пожирается пузырями и тело кита возносится высоко в небо, так высоко, что небо там совсем черное, даже днем, а воздуха совсем нет. Эти тела дрейфуют там до тех пор, пока не взрываются пузыри, и тогда трупы китов падают в одно место. Теперь там столько китовых скелетов, что их груды выше самых высоких гор. И конечно же, там можно найти очень много вришкаю.

Город, который найдет это кладбище китов, станет самым богатым и самым могущественным на планете.

И жители его всегда будут в состоянии дурмана, – добавил про себя Исмаэль. Он представил себе город, где будет множество богов из вришкаю – жители его будут бродить по улицам, как лунатики.

Корабли многих городов, рассказывала Намали, пропадали во время поиска кладбища китов. Считается, что кладбище расположено где-то возле восточных утесов, где водится много пурпурных чудовищ.

– Почему так считают? – спросил Исмаэль.

– Потому что еще ни один корабль, улетевший туда не вернулся обратно.

Он поднял брови и улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься?

– Странно, что ты и твой народ ничем не отличаетесь от меня и моего народа. Самое существенное в человеке не изменилось за миллионы лет. Но я не могу сказать хорошо это или плохо. Но человек и раньше и сейчас действует только так, чтобы его действия приносили ему пользу.

Время было для Исмаэля тоже, что белый кит для капитана Ахава. Наконец красное солнце скрылось за горизонтом и наступила холодная черная ночь. Все шло, как обычно.

Дни сменялись ночами, хотя и не так быстро, как во времена Исмаэля. Исмаэль учился управлять воздушным кораблем, постигая особенности его конструкции. В основном он находился среди матросов, но иногда обедал вместе с капитаном и Намали. То, что он принадлежал к совсем другому миру, неизвестному миру, родился под иным солнцем, подняло его над низшим классом, к которому он должен был бы принадлежать в этом мире.

Кроме того, вполне возможно, что они считали его не совсем в своем уме, хотя во многих отношениях он был вполне нормален. Им нравилось слушать его рассказы, впрочем им многое было непонятно. Когда он говорил, что раньше воздух, по которому они летят на высоте тысячи футов, был водой, и эта вода была населена разнообразными живыми существами, они не могли поверить ему. Они не могли поверить и в то, что во времена Исмаэля земля тряслась чрезвычайно редко и очень короткое время.

Исмаэль не спорил с ними, так же как не спорил с капитаном Ахава. Разум каждого человека представляет собой маленькое обособленное королевство, в которое никто не имеет права насильственно вторгаться.

По мере того, как «Руланга» приближалась к Заларампатре, командой овладевали мрачные мысли. Люди говорили очень мало, и в основном молчали. Они как будто искали внутри себя то, что может им возместить потерю, опустошение родной земли. Они проводили много времени в часовне, где непрерывно молилась Намали и божество было извлечено из ящика. Исмаэль не мог пройти мимо часовни, он сразу испытывал головокружение, ощутив сильный аромат.

Намали сидела на полу часовни, пристально глядя на бога.

Но вот наступил момент, когда капитан вызвал всех на палубу. Они летели весь день и всю ночь, а когда солнце неохотно показалось из-за горизонта, корабль был вблизи громадных гор, и в этих горах находился город Заларампатра.

Всеобщий вопль потряс корабль.

На месте, где красовался город, теперь были лишь груды развалин. Исмаэль спросил, как могут люди жить в каменных пещерах, когда земля постоянно трясется и потолки могут каждую минуту обрушиться на головы. Намали ответила, что люди не все время живут в каменных пещерах, которые используются в основном как склады, убежища, места поклонения богам. Пещеры только нижняя часть города. Верхняя часть – это плавающий в воздухе город: дома, соединенные вместе и поддерживаемые в воздухе тысячами больших пузырей с газом. Плавающий город закреплен на месте с помощью канатов и связан с подземным городом с помощью лестниц.

Теперь здесь все было уничтожено. Обугленные остатки валялись по склону горы. Пещеры тоже были частично разрушены. Тут и там лежали осколки каменных глыб.

«Руланга» проплыла несколько раз над разрушенным городом и наконец капитан решил бросать якорь. Матросы спрыгнули с корабля и закрепили канаты за кольца, вделанные в каменные плиты. Затем корабль подтянули к земле и выпустили газ из пузырей. Корабль лег на киль.

Половина команды, тридцать человек, осталась на корабле, остальные пошли исследовать развалины. Исмаэль удивлялся, как люди могли создать столь грандиозное сооружение прямо в теле горы и как оно не разрушилось от постоянных сотрясений почвы.

Намали сказала, что воду жители города собирали в период дождей в большие каменные бассейны. А когда она кончалась, то для питья использовали воду растений.

Исмаэль поблагодарил ее за информацию, а затем спросил, почему она командует отрядом, высадившимся с корабля, в то время как лучше было бы оставить единственную оставшуюся в живых женщину на борту корабля. Она ответила, что члены семьи Большого Адмирала имеют больше прав, чем любой человек. Но за это у них и много обязательств перед остальными смертными. Пока она единственный член семьи Большого Адмирала, она должна нести бремя предводителя и возглавлять самые опасные мероприятия.

Исмаэлю эти доводы показались непонятными. Если Заларампатра собирается жить снова, то нужно беречь женщин, чтобы они могли рожать детей.

Они перелезали через груды камня, обгоревших кусков дерева, обходили завалы и глубокие трещины в земле. Картина разрушений была ужасна.

Однако нигде они не видели никаких останков людей.

– Чудовище съедает все, – сказала Намали. – Кости, мясо, внутренности. Оно разрушает город, а потом своими ужасными щупальцами обшаривает и уничтожает все. Когда оно съедает все, оно засыпает. И затем улетает на поиски других жертв.

– За мою жизнь чудовище уничтожило три города: Авастию, Пракхамаршри и Манарикаспа. Оно прилетает, убивает, пожирает, не оставляя после себя никого.

– Но кто-то все-таки остается? – спросил Исмаэль.

Он заметил грязно белые полосы и решил, что это оставило чудовище.

– В Авастии и Манарикаспе не осталось никого. В Пракхамаршри остались в живых женщина и двое детей. Они спаслись, потому что вход в их убежище был завален обломками.

– Возродились ли эти города к жизни, когда вернулись китобойные суда?

– Только Пракхамаршри. На кораблях были дочери Великого Адмирала. Но их было мало. На город обрушивались одно несчастье за другим и в городе не осталось женщин. Тогда мужчины погрузились на корабли и улетели. Над соленым озером они бросили в воду изображения богов и спрыгнули сами. Они погибли, а корабли без людей медленно плыли за горизонт. В конце концов они также разбились.

«Массовое самоубийство», – подумал Исмаэль. – «Странно, что человечество, где существуют такие обычаи, еще существует. Да, под этим красным солнцем живет немного людей».

Отряд медленно шел среди развалин. Вокруг не было ничего, кроме печальной картины опустошения. Вдруг до них донесся крик и из полузасыпанного отверстия показалась голова. Затем еще одна. И еще. Одна женщина, один мужчина и две девочки спаслись от чудовища.

Они спаслись и от людей Бурангаха, которые пришли в город, когда чудовище оставило его.

Эти счастливцы укрылись в глубокой пещере, где были запасы еды и воды. Им повезло, так как нападение чудовища было внезапным, и, казалось, оно набросилось на город со всех направлений.

– И потом, – рассказывал мужчина, – прилетели корабли Бурангаха. Была ночь и я тихонько вылез из пещеры. Люди Заларампатры! Намали, дочь Большого Адмирала! Эти люди хвастались, что сумели заманить чудовище к нашему городу. Их корабли заметили его, когда оно направлялось к Бурангах. Может оно напало бы на город, а может пролетело бы мимо. Кто знает? Чудовище дрейфует, как облако. Иногда оно меняет направление и плывет к городу. Тогда город обречен.

Но китобои Бурангаха подогнали китов к чудовищу, правда, потеряв при этом два корабля, которые подлетели слишком близко. Наконец, Кахамауду полетел за ними и...

– Как? – спросил Исмаэль, – а я думал, что у Кахамауду нет крыльев.

– Оно меняет направление полета с помощью направленных взрывов, – ответила Намали. – Оно извергает огонь из отверстий в своем теле. Вот так же оно нападает на город: со взрывами, огнем, дымом, грохотом.

– Животное, которое стреляет порохом и швыряет бомбы? – спросил Исмаэль, – он использовал английские слова, так как таких слов не было в языке народа Намали.

– Чудовище стреляет огнем и дымом и бросает камни, которые взрываются, – заметила Намали. – Люди Бурангаха говорили, что это идея Великого Адмирала. Его имя Шамавашра. Запомните это граждане Заларампатры! Шамавашра! Это он уничтожил наш город!

Исмаэль подумал, что этот Шамавашра сделал то, что сделали бы и люди Заларампатры, если бы додумались до такого.

– Люди Бурангаха говорили, что это была трудная работа, заманить сюда чудовище. Они даже потеряли корабли. Но теперь они попытаются натравить Кахамауду на всех своих врагов. Тогда им будет нечего бояться, так как на Земле они останутся одни.

Они собрали всех наших богов и великого бога Зоомашматру, погрузили на свои корабли и улетели.

При этих словах крик вырвался у всех. Намали рыдала, остальные рвали на себе одежды и наносили себе раны.

– У нас нет богов! – кричала Намали. – Заларампатра лишилась бога. Все наши боги в плену Бурангаха.

– Мы погибли! – кричали матросы.

Тот человек, который спасся, сказал:

– Они говорили, что еще вернутся сюда, чтобы убедиться, что мы не создали нового города. Они хотят напасть на тех, кто вернется сюда, и увезти в рабство. Здесь не должно быть ничего. Только воздушные акулы должны рыскать над печальными развалинами, тщетно ища себе поживу.

– Мы беспомощны без наших богов! – вскричал кто-то.

Больше выживших не нашлось. Вернувшись на корабль, Намали сообщила печальные вести команде. Капитан посерел и в глубочайшем горе нанес себе такую рану, что чуть не умер от потери крови.

Пока они не прилетели в город, они все же надеялись, что как бы ни была ужасна ситуация, город возродится вновь. В конце концов часть богов ведь остались с ними. Пусть они позволили страшному бедствию обрушиться на город, но они не допустят, чтобы погибли все, кто поклонялся им.

Однако они не подумали, что и Авастия и Манарикаспа погибли. Их боги допустили смерть тех, кто поклонялся им.

Теперь же положение жителей Заларампатры стало безнадежным. Даже прибытие остальных китобойных кораблей не улучшит положения, новые люди только придут в глубокое отчаяние.

Прошло шесть дней. Люди постепенно приходили в себя. Им приходилось охотиться, чтобы добывать себе пищу. Капитан Барашха умер от занесенной в рану инфекции и от нежелания жить. Его корабль поднял тело капитана высоко в небо и после короткой церемонии его труп по доске соскользнул за борт.

– На кораблях есть боги, – сказал Исмаэль. – Почему же...

– Они имеют силу только на корабле. – Они слабые боги. Нет, нам нужны боги города, нам нужен главный бог, Зоомашматра.

– Иначе вы все умрете? – спросил Исмаэль.

Она не ответила, но по выражению ее лица Исмаэль все понял. Все они сейчас сидели вокруг костра в одной из восстановленных пещер. Костер был маленький и совершенно бездымный. Свежий воздух сквозь отверстия в потолке проникал в пещеру, освещенную факелами. Стены пещеры тряслись.

Исмаэль задумался, сколько же людей осталось жить на Земле. Если у них всех такой склад ума, то они будут часто оказываться в ситуации, когда легче умереть, чем выжить. Неужели так происходит везде? Неужели человечество так долго путешествовало сквозь время, что смертельно устало от этого путешествия, потеряло волю к жизни? Вероятно красное Солнце и приближающаяся к Земле Луна постоянно напоминают людям о том, что конец близок и неотвратим.

А может эти люди, живущие на бывшем иле Тихого океана такие фаталисты? Может где-нибудь в другом месте живут люди, обладающие непобедимым желанием жить, каким обладали люди, жившие во времена Исмаэля?

Исмаэль посмотрел на Намали и разозлился. Нет, это неправильно, что такая красивая девушка добровольно отдает себя смерти и все из-за каких-то кусков вонючего вещества.

Он встал и начал громко говорить. Остальные, сидя на корточках, смотрели на него выжидательно. Он почему-то понял, что все они молятся за то, чтобы он, чужестранец, человек, не связанный их обычаями, традициями, законами, дал им мужество, дал им то, чего у них нет.

– Когда вы охотитесь за огромным китом, – говорил он, – вы не трусы. Я знаю это. Трус не сядет в хрупкую лодчонку, не приблизится к чудовищу и не полетит за ним на привязи вверх и вниз с такой скоростью, что смерть будет, как ветер свистеть у него в ушах каждое мгновение. И я уверен, что если придется сражаться с другими людьми, вы будете храбрыми воинами.

Он помолчал, осмотрел их и увидел, что женщины смотрят на него, а мужчины опустили глаза.

– Но, – продолжал он еще громче, – вы нуждаетесь в чем-то вне себя, чтобы оттуда черпать свое мужество. Вам нужны боги, чтобы вы могли поступать, как мужчины. Мужество вдыхается в вас извне. Оно не живет внутри вас, и не дышит в вашем сердце, не делает его горячим, как угли этих костров!

– Этим миром управляют боги, – сказала Намали. – Что мы можем сделать без них?

Исмаэль помолчал. Действительно, что они могут сделать? Ничего, если он первым не сделает что-нибудь для них. Но он так привык к роли зрителя или актера, играющего второстепенные роли. Он даже испугался при мысли, что теперь ему придется играть главную роль.

– Что мы можем сделать без богов? – переспросил он. – Вы можете сделать все, что делали, когда боги были с вами. – Он затем перефразировал слова древнего философа, которому даже и не снилось, что его будут цитировать в конце времени под угасающим солнцем.

– Когда-то ваши боги не существовали! Вы сами создали их! Ваша собственная религия говорит об этом. Я спросил Намали, почему вы не можете снова создать богов, если вы уже делали это раньше? Но она ответила, что то, что можно сделать раньше, теперь нельзя. Отлично! Но ваши боги не уничтожены! Их просто нет! Их украли! Почему бы вам не вернуть их себе? Пусть даже украсть снова?

В конце концов, бог есть бог, даже если он не находится в доме того, кто поклоняется ему. И кто знает, может Зоомашматра специально допустил это, чтобы проверить вашу веру. Если вы найдете в себе мужество и вернете его себе, значит вы выдержали испытание. Но если вы будете сидеть возле костров и ждать пока ваше горе убьет вас, вы проиграли.

Намали поднялась:

– Что ты предлагаешь?

– Вам нужен предводитель, который будет думать не так как вы. Я поведу вас. Я сделаю новое оружие, которое люди не знали долгие века. Если же я не найду нужных материалов, нам придется быть хитрыми, коварными и мужественными. Но я требую плату за то, что поведу вас.

– Какая твоя цена? – спросила Намали.

– Вы сделаете меня Большим Адмиралом, – заявил Исмаэль.

Он не хотел добавить к этому, что ему нужен дом. Он за свою жизнь так много путешествовал, что с него было достаточно.

– А ты, Намали, будешь моей женой.

Капитаны не знали, что сказать. Впервые чужак требовал, чтобы его сделали Большим Адмиралом. Разве он не знал, что этот титул наследственный? А если Адмирал не имеет наследника, то Большой Адмирал выбирается из рядов лучших капитанов?

И как он осмелился потребовать Намали, дочь Большого Адмирала себе в жены?

Намали, однако не выражала негодования. Исмаэль понял, что его предложение справедливо.

Он нравился ей. Может быть она даже любит его. Хотя она ничем не выдала себя, но он знал, что девушки этого народа хорошо владеют своими чувствами. Однако ведь она никому не сказала о его попытке поцеловать ее и о том, что они вместе спали ночью. И хотя вполне возможно, что она просто не хотела погубить его, ему все же хотелось думать, что это была не просто жалость.

Долгая тишина. Люди смотрели на Намали и видели, что она не оскорбилась. Тогда они посмотрели на Исмаэля и увидели перед собой сильного мужчину, который ничего не боялся.

Наконец, Даулхашра, который стал первым капитаном после смерти Барашхи, поднялся. Он осмотрелся и сказал: – Заларампатра умрет, если не получит новую кровь. Ему нужен этот чужак, который объявил, что пришел из далекой древности. Может быть он послан богами. Если мы отвергнем его, нас всех ждет смерть. Я считаю, что он должен стать Большим Адмиралом.

Так Исмаэль, который не претендовал никогда ни на что особенное, стал Большим Адмиралом.

И с этого времени его мужество как бы переселилось в людей этого времени. Они больше не сидели с опущенными головами, тихо скорбя. Теперь головы их были гордо поднятыми, говорили они громко и много смеялись. Но это не продлится долго, понимал Исмаэль, если он не поддержит их словом и делом. Он пошел в джунгли, чтобы найти гхайашри – растение, которое при горении выделяет много тепла и дым которого напоминает дым от каменного угля. Исмаэль собрал много этих растений. В огромной пещере он сложил все в большую печь, которую матросы сделали по его указаниям. После этого он стал жечь растения и конденсировать дым, который при охлаждении превращался в жидкость. Работы было много. Все матросы таскали из джунглей топливо.

Тем временем прилетели еще два корабля и потребовалось время, чтобы убедить вновь прибывших, что бледнокожий сероглазый чужак стал Большим Адмиралом.

Исмаэль ждал, что он и Намали скоро поженятся. Но он быстро понял, что это произойдет только после освобождения Зоомашматры.

Большой Адмирал никогда не женится, пока не совершит Великого Деяния. Обычно таким подвигом считалось загарпунивание десяти китов или двадцати акул в день, нападения и захват вражеского города или корабля.

Чтобы доказать свое право на эту роль, Исмаэлю нужно было совершить нечто, чего еще никто не совершал.

Он приказал построить корабль, вдвое больше любого из имеющихся. Как обычно, жители Заларампатры не спешили выполнять указ, не узнав, для чего это нужно.

– Ясно, что большой корабль не нужен для охоты на китов, – сказал Исмаэль. – Но это военный корабль. С его помощью я хочу уничтожить целый город. Его нужно построить как можно быстрее, так как я хочу, чтобы он вылетел раньше остальных кораблей. Он будет очень нагружен и полетит медленно.

Затем наступило время подготовки остальных кораблей к рейду. Люди тоже тренировались к походу на Бурангах. В городе делались запасы продовольствия.

Сестры Намали прилетевшие на других кораблях настаивали на том, чтобы тоже идти в поход. В противном случае, говорили они, счастье отвернется от воинов.

Исмаэль спорил с ними. Если корабль погибнет, потерпит крушение, с ним погибнут и будущие матери. И тогда потребуется много времени, чтобы город возродился вновь. А если погибнет много женщин, то возрождение вообще станет невозможным.

Исмаэль, разумеется, был прав. Но традиции были против него. И традиции, как всегда, победили. Не только все сестры, но и сама Намали, заняли место на флагманском корабле.

Исмаэль понял, что спорить с ними бесполезно. Он и так сделал больше, чем мог. Если спорить дальше, то он просто устанет чисто физически и потеряет свой авторитет.

Он работал, как все, и даже больше. Спать ему приходилось совсем мало. Особенно трудно было уснуть днем, так как мешал свет. Странно, что люди за столько тысячелетий сохранили обычный двадцати четырех часовой цикл жизнедеятельности. Удлинение дня и ночи не повлияло на этот цикл. Поэтому сейчас приходилось спать часть дня и работать часть ночи. Однако вскоре Исмаэль приспособился и к этому.

И, наконец, настал день, когда громадный корабль был построен, нагружен запасами пищи и бомбами. Десять человек составили его команду и «Бубарангу» медленно поднялся в воздух и полетел на северо-запад. Его целью был Бурангах, который находился в тысячах миль отсюда.

Четыре корабля последовали за ним через пять дней, что составляло двадцать дней по времени, когда солнца было ярко-красным.

Исмаэль командовал «Рулангой» – флагманским кораблем. Они летели по направлению к группе гор, которые Исмаэль считал Гавайскими островами, хотя вполне возможно, что он ошибался – за столько лет земной ландшафт мог измениться – одни острова возникнуть, другие – исчезнуть. Передвигаясь со средней скоростью в десять узлов, флот мог достигнуть цели за двести часов, но Исмаэль приказал, чтобы запасы пищи на кораблях были минимальными. Он хотел привезти максимум бомб и другого оружия. Поэтому пришлось по пути охотиться на китов для пополнения запасов. А затем они догнали «Бубарангу» и им пришлось спустить часть парусов, чтобы приноровиться к ее скорости. И когда до Бурангаха оставалось всего сотня миль они начали описывать круги, чтобы дождаться ночи.

В это время они внимательно следили за горизонтом, так как в любой момент могли быть застигнуты китобойными судами противника. Наконец, красное солнце опустилось последний раз, осветив вершины гор, которые были целью Исмаэля и его войска.

Капитаны собрались на флагманский корабль для последнего совета. Исмаэль хотел, чтобы каждый хорошо понял свою роль.

После совета все выпили нахамчиза и разошлись. Капитаны были бледными, но решительными. Существование их народа зависело от них. От них, а не от богов, которые народ потерял.

Более того, если они попадут в плен, их ждут ужасные муки. Враги знали, как причинять боль своим пленникам, и как отдалять смерть.

Как будто схваченное за горло ночью, солнце повисло над горизонтом. И затем скрылось за ним. В безлунной ночи корабли поплыли к своей цели. Через час взошла Луна и залила мир болезненным сиянием. Корпуса кораблей и их паруса были выкрашены в черный цвет, чтобы не выдавать себя в ночи.

Вблизи Бурангаха все корабли, кроме флагманского, стали делать маневры, чтобы окружить город. Корабли поднялись вверх насколько возможно. Матросы дышали сквозь маски, куда подавался жидкий воздух. Это изобрел Исмаэль. Через час, который отмерили песочные часы, тоже сделанные Исмаэлем, корабли должны были опускаться. Они должны были делать это медленно, пока не увидят сигнал, после этого следовало выпустить воздух из пузырей.

«Руланга» летела прямо вперед, постепенно снижаясь. Примерно в двадцати футах над землей, она полетела на одной высоте, медленно и спокойно скользя по ветру. Затем «Руланга» бросила якоря, которые зацепились за растения и остановилась у подножия горы, под выступом, на котором расположился вражеский город.

Над ними взад-вперед летали корабли-патрули, охранявшие город. Но они были слишком высоко, чтобы обнаружить «Рулангу».

Исмаэль переоделся в черную одежду, выкрасил лицо черной краской. Через некоторое время к нему присоединилась и Намали, точно также переодетая и перекрашенная. Исмаэль отдал последние приказы Наваштри, своему первому помощнику, который будет командовать кораблем в его отсутствие. Затем Исмаэль и Намали сели в лодку, с ними было еще шесть человек. Каждый имел при себе длинный нож, сделанный из стебля растения, напоминавшего бамбук. Пузыри были предварительно наполнены, чтобы обеспечить быстрый подъем лодки. На дне лодки лежало и другое оружие: короткие копья и луки со стрелами. Исмаэлю долго пришлось убеждать своих подданных, чтобы они сделали луки. Люди знали, как их делать, но очень давно отказались от них, не пользовались ими. Однако Исмаэль сумел уговорить их, сославшись на то, что так хотят боги.

К этому времени Исмаэль уже пришел к выводу, что всегда следует убеждать их именно так, ссылаясь на богов. Он поступал так, как будто получал от богов приказы и просто передавал их людям. И люди подчинялись этим приказам. Возможно, это было потому, что люди сами хотели верить в то, что боги еще не окончательно покинули их.

Наконец пришло время, когда лодка Исмаэля и пять других лодок начали подниматься вверх. Они поднимались со спущенными парусами и вскоре над ними возникла каменная преграда – горный уступ. Каркри, который командовал маневрированием лодки Исмаэля, начал выпускать газ, чтобы замедлить подъем. На других лодках стали делать то же самое.

Эти люди родились в воздухе. Почти автоматически они отмеривали порции выпущенного газа и лодки постепенно замедляли скорость подъема. И вот лодки поднялись до уступа. Люди легли на спину, и, упираясь руками, стали медленно перемещать лодки к краю уступа.

Это была трудная работа, так как ширина уступа достигла полмили. Они боялись порвать кожу, очень прочную, но тонкую.

Исмаэль слышал тяжелое дыхание людей на своей лодке. Справа и слева от него слышалось тоже самое. Правая лодка находилась всего в шести футах от него, но в темноте Исмаэль видел лишь ее смутный силуэт.

Баргаяма, третий помощник, тихо воскликнул:

– Здесь какая-то дыра!

– Большая? – спросил Исмаэль. Он надеялся, что это вход одной из вентиляционный шахт.

– Довольно большая, но на ней деревянная решетка.

Исмаэль отдал приказ и его лодка стала приближаться к этому отверстию. У него было два плана проникновения в город: один – это высадиться в город сверху, а другой – проникнуть в город через вентиляционную шахту, если ее удастся найти в темноте и она будет достаточно большой, чтобы мог пролезть человек.

Намали говорила ему, что еще никто и никогда не нападал на город таким образом. Тем более, что шахты были закрыты решетками и зачастую подле них выставлялась охрана.

Когда лодка подошла к входу в шахту, Исмаэль схватился за решетку и потянул. Она не поддалась. Просунув руку между прутьями решетки, Исмаэль обнаружил, что она закреплена веревками. Другие концы веревок, скорее всего, закреплены на решетке, закрывающей выход из шахты. Возможно, если попытаться сорвать решетку, веревки приведут в действие механизм, включающий сигнализацию.

Ножом, привязанным к длинной палке, Исмаэль перерезал веревки. Затем он осторожно сдвинул решетку и, уцепившись за веревку, свисающую из люка, полез вверх. Через некоторое время Исмаэль решил, что удобнее лезть, упираясь руками и ногами в стенки хода. Подъем был довольно трудным и, если бы Исмаэль не был одет в одежду из прочной кожи, дорого бы он обошелся смельчаку. Тем не менее, когда Исмаэль добрался до верха, вся его одежда превратилась в лохмотья. Он задыхался и дрожал от напряжения. Возле верхней решетки Исмаэль подождал, пока у него не восстановится дыхание. Он прислушался: ничего подозрительного, только кровь гулко стучит в висках.

Решетка над Исмаэлем поддалась со страшным скрипом, который болезненно отозвался на его напряженных нервах. Он выждал немного, а затем высунул голову наружу, ожидая удара каменного топора. Но ничего не случилось. Он осмотрелся. Пещера, вырубленная в камне. И в ней ничего, кроме нескольких ящиков в углу.

Исмаэль выбрался из люка и лег на пол, который мелко дрожал под ним. Выждав некоторое время, Исмаэль поднялся, подошел к двери и выглянул. Никого. Тогда он вернулся к люку и сбросил веревку. Снизу дернули. Исмаэль сел возле люка, крепко держа веревку и упираясь ногами в камни. Вскоре из люка показалась Намали. Она помогла ему держать веревку, пока не выбрался Каркри.

Затем Каркри стал держать веревку, по которой взбирались другие воины.

Исмаэль взял небольшой факел, зажег его и обследовал пещеру, в которую они попали. Он обнаружил несколько коридоров и лестниц, но решил не идти дальше, а подождать, пока соберется весь отряд.

Ждать пришлось долго. Внизу в лодке остались только три матроса. Они должны были ждать три часа. Если к этому времени никто не вернется, лодка вернется на «Рулангу» и тогда в силу вступит второй плана.

Исмаэль повел отряд наверх по длинным коридорам.

Бурангах своим устройством напоминал Заларампатру. Вскоре отряд поднялся в пещеру, на стенах которой были закреплены горящие факелы, а на полу – спали люди.

– Это рабы, – прошептала Намали.

Отряд бесшумно пересек пещеру и вышел в коридор, заставленный ящиками. Они пошли дальше. Конечно можно было бы перебить рабов, но всегда существовала вероятность, что кто-нибудь поднимет шум. К тому же рабы очень редко вступались за своих хозяев при нападении на город.

Отряд быстро подвигался вперед, люди поняли, что этот город построен также, как и их родной, поэтому надеялись быстро найти ход в замок. У поворота отряд остановился, и дальше Исмаэль пошел только с двумя воинами; без факелов, держа наготове ножи. Они прошел по нему до конца туннеля и уперлись в лестницу, ведущую наверх. К ним подтянулись остальные. Намали сказала, что ждала нечто подобного, ведь в ее родном городе все обустроено точно так же.

– По этой лестнице можно войти в замок богов, но...

– Что «но»? – спросил Исмаэль.

– Много-много лет назад, когда не родились еще мои прапрадеды, один заларампатрец бежал из Бурангаха. Он рассказывал очень странные вещи, будто бы замок богов в Бурангахе охраняют не люди, а чудовища, которых не смог убить основатель Бурангаха. Поэтому он оставил чудовищ для охраны замка...

– Сейчас не время слушать сказки, – перебил ее Исмаэль, но когда он поднялся по лестнице, то понял, что его ждет нечто необычное.

Коридор, куда он попал, был ярко освещен, через каждые шесть футов в стенах коридора были установлены факелы. В их свете можно было видеть дальний конец коридора – там что-то ярко сверкало.

Исмаэль остановился у поворота. Холодный воздух коснулся его лица, как рука трупа. В нижней части стены коридора виднелось много отверстий диаметром дюймов шесть.

«Скорей всего вентиляционные отверстия», – подумал Исмаэль.

Он собрался с духом и пошел вперед. Отряд двинулся следом. Они приближались туда, где их мог ждать вооруженный враг.

В конце коридора оказалось прямоугольное отверстие в семь футов высотой и в шесть шириной. Отверстие было затянуто паутиной, сверкающей в свете факелов, так, словно в ней запуталось множество пластинок слюды.

– Что это? – шепотом спросил Исмаэль.

– Не знаю, – ответила Намали.

Исмаэль взял факел из рук воина и подошел вплотную к паутине, пытаясь заглянуть сквозь нее. Факел отбрасывал тени от нитей паутины на пол, а дальше была кромешная тьма.

Исмаэль колебался. Паутина казалась столь непрочной, что было непонятно, зачем она здесь. Какую защитную роль она играет? Но может колебание паутины включит сигнал тревоги или вызовет поджидающего хищника?

Стоять здесь долго было бессмысленно. Если матросы заметят его нерешительность, они потеряют веру в Исмаэля, а ведь только вера привела их сюда.

Исмаэль поднес факел к паутине и она моментально вспыхнула. Пластинки слюды упали на пол, как металлические хлопья.

Из темноты донесся какой-то глухой звук.

Держа перед собой факел Исмаэль пошел вперед.

Свет факела выхватил из темноты огромное помещение. Потолок терялся во тьме. Под ногами у Исмаэля был гладкий каменный пол.

Воздух в пещере был неподвижным, влажным и теплым. Нигде в стенах не было видно вентиляционных отверстий.

Отставшие люди подошли и сгрудились рядом. Еще четыре факела осветили внутренность помещения, загнав тьму в дальние углы. Но потолка не было видно и сейчас...

Исмаэль услышал возбужденный голос Намали у себя за спиной:

– Говорят, что когда основатель Бурангаха привел сюда свой народ, он обнаружил, что здесь уже живут люди, вернее жили. В стенах были вырублены пещеры, в которых обитали странные животные. Прежние обитатели пещер либо вымерли, либо были растерзаны этими зверями. Герой Бурангах убил несколько зверей, но их было слишком много. Поэтому Бурангах завалил пещеры, а его народ вырубил в скале новые.

– В легенде есть доля истины, сказал Исмаэль. – Но если в этих пещерах есть звери, то они, можно сказать, на свободе. Не может же хрупкая паутина удерживать их.

– Не знаю, – ответила Намали. – Может паутина имеет какой-то запах, которого мы, люди, не ощущаем, а может существует и другое объяснение.

Их шепот, казалось мечется в вечной ночи, как летучие мыши. Тишина и тьма пещеры как будто поглощали все: и свет, и звук. Казалось, дай им волю, они поглотят и людей. Исмаэль поднял факел и шагнул вперед. Он знал, что слишком плохо знаком с этим миром. Хотя многое он уже повидал и ко многому привык, но наверняка здесь бывает еще много такого, чего он не знал и к чему не был готов, так как не понимал природы многих явлений.

Он шел вперед. Факелы были как горящие корабли, плывущие в ночи. Тьма отступала перед ними, но смыкалась за их спинами. И тишина, глухая тишина.

Через некоторое время Исмаэлю показалось, что темнота дышит. Было такое ощущение, что темнота это живое существо, громадное животное, не имеющее определенной формы и существующее вокруг них.

Исмаэль оглянулся. Входное отверстие снова светилось. Паутина!

Она снова затянула отверстие!

Намали, тоже оглянувшись, ахнула.

Повернулись и остальные.

– Может быть этот паук плетет паутину с огромной скоростью, – сказал Исмаэль. Он постарался сказать это спокойно и уверенно, хотя уверенности не ощущал.

Он повернулся и снова пошел вперед. Главное не удариться в панику и не броситься обратно. Может быть тот, кто восстановил паутину только этого и ждет. В любом случае, нужно идти только вперед.

Что-то просвистело возле его головы. Исмаэль отмахнулся факелом. Что-то круглое, серое, с шестью короткими тонкими ногами и круглой головой, с большим глазом и щелеобразной пастью, в которой сверкали длинные острые клыки, метнулось от него в темноту. Тело животного было величиной с человеческую голову. Что-то тонкое тянулось из его спины. Затем Исмаэль понял, что это нить, шнур, другой конец которого тянется к потолку, невидимому в темноте. Это существо спрыгнуло на него сверху из темноты.

– Пригнитесь и смотрите вверх! – сказал он и опустился на колено. – Не кричать, чтобы не произошло!

Может быть эти существа были безвредными.

Может они просто играют роль сторожевых собак. Они пугают пришельцев, чтобы те подняли крик и этим привлекли внимание людей.

Еще одно существо так внезапно выскочило из темноты, что защититься было невозможно. Оно обхватило всеми шестью лапами голову матроса, стоящего рядом с Исмаэлем. Человек упал от толчка и его копье загремело на каменном полу. Другой матрос всадил свое копье в зверя и тот, раскинув лапы, упал с головы жертвы. Существо лежало на полу, дрыгая конечностями.

Матрос уже не встал.

Исмаэль потряс его, затем приложил ухо к груди.

– Умер, – сказал он тихо.

На шее матроса виднелись три красные метки в тех местах, куда вцепились когти зверя.

Снова что-то серое вынырнуло из темноты. Матрос успел подставить копье. Зверь выбил копье из рук человека, но сам упал на пол мертвым.

Еще тридцать секунд новое нападение. На этот раз существо пронеслось у них над головами и исчезло в темноте.

Люди поняли, что эти существа свисают с потолка на нитях.

Исмаэль медленно сосчитал до двадцати, а затем приказал всем отскочить в сторону. И через десять секунд нападение повторилось. Но безрезультатно, потому что люди сменили место.

Вероятно этих зверей тут были тысячи, но все они делали нападение с интервалом в тридцать секунд.

Исмаэль швырнул факел высоко в воздух. Он летел, рассыпая искры, пока не достиг максимальной точки подъема. И тут Исмаэль увидел какую-то серую массу, из которой тянулись нити. Потолка не было видно и сейчас.

Исмаэль не смог разглядеть, но предположил, что нити крепятся к спинам круглых существ с шестью конечностями. Серая масса, из которой тянулись все эти нити, видно управляла их длиной, чтобы добраться до жертвы.

Те существа, которые осветил факел, видимо были парализованы его светом. А остальные продолжали нападения из темноты. И каждый раз интервал составлял тридцать секунд.

Исмаэль тихо приказал команде бежать за ним и в точности повторять его движения: прыгать в сторону, останавливаться, падать на пол.

И сразу он начал считать с пятнадцати. Он решил, что пятнадцать секунд ему хватило, чтобы дать указания. При счете тридцать он прыгнул к упавшему в тридцати футах от него факелу и распластался на полу.

Серое шестиногое существо пролетело над ними и исчезло в темноте. Исмаэль вскочил и, считая про себя, бросился бежать. При счете тридцать, он сделал два больших прыжка влево и упал.

В следующий раз он ударил копьем вверх, но промахнулся, лишь слегка задев существо. Исмаэль снова побежал вперед и увидел его. Существо ковыляло по полу на трех ногах. Остальные были переломаны. Один из матросов швырнул в него факел. И это страшилище свалилось, судорожно дергая ногами. Запахло горелым мясом. Исмаэль решил не оставлять это просто так и добил его копьем.

Все это время он не прекращал счета. Так он вел своих людей к выходу из огромной пещеры, который тоже был затянут светящейся паутиной. Исмаэль сжег паутину и выбрался из пещеры. Одно из существ сделало отчаянную попытку настичь их и, не рассчитав, ударилось о стену. Оно превратилось в лепешку и зеленоватая слизь потекла по стене на пол. Исмаэль тихо, но повелительно приказал всем не терять времени даром.

В следующей пещере, казалось, не было ничего кроме темноты. Во всяком случае, брошенный вверх факел не высветил ничего угрожающего. Но бдительность нельзя было терять: потолок все-таки скрывался в темноте.

Исмаэль обернулся назад, где в темноте мерцала слабым светом паутина, затянувшая отверстие, через которое они вошли сюда. Она была похожа на светящееся окно в темной ночи. Исмаэль вдруг обнаружил, что не хватает одного из его людей.

– Где Памкамюм? – спросил он.

Люди переглянулись.

– Он только что был здесь, – сказал недоуменно Гунрайум.

– Он ведь нес факел, – сказал Исмаэль. – А теперь он у тебя. Как это случилось?

– Памкамюм попросил подержать факел, – сказал Гунрайум.

А теперь Памкамюм исчез.

Исмаэль и остальные держась поближе друг к другу, вернулись к проходу затянутому паутиной, но никого не нашли.

Исмаэль повел отряд обратно, внимательно осматриваясь. Памкамюма нигде не было. Снова он бросил факел в воздух.

И не увидел ничего, кроме... Но Исмаэль не был уверен.

Он снова бросил факел изо всех сил и на этот раз свет выхватил из тьмы что-то похожее на две голые ноги.

– Слушай, – сказала Намали.

Все притихли. Исмаэль слышал ток крови в своих жилах. И еще один звук. Слабый, еле слышный.

– Как будто кто-то жует, – сказала Намали.

– Чавкает, – подтвердил Каркри.

По просьбе Исмаэля Каркри взял факел и бросил его вверх. Каркри провел всю жизнь, бросая гарпун. Факел взлетел высоко вверх и осветил две голые ноги. Они висели в воздухе, и медленно поднимались вверх.

Намали ахнула, а остальные стали громко молиться.

– Что-то подхватило Памкамюма и подняло в воздух, когда никто не смотрел на него, – сказал Исмаэль.

Он похолодел, его мышцы сдавило судорогой.

– Выстрели туда из лука, – сказал Исмаэль Аварьяму. – Не бойся попасть в Памкамюма. Я думаю, что он мертв. Кто-то тащит его вверх.

Аварьям пустил стрелу в темноту. Зазвенела тетива и послышался глухой звук. Стрела не упала обратно.

– Ты во что-то попал, – сказал Исмаэль, надеясь что это был не Памкамюм. Может бедняга и не мертв, а лишь без сознания. Но Исмаэль не мог ничего поделать. Сейчас главное было обезопасить остальных.

Они пошли дальше, пока Исмаэль не приказал остановиться. Каркри снова бросил факел вверх и теперь они уже увидели ноги до колен. Верхняя часть тела Памкамюма была как будто в тумане.

– Сейчас он ниже, чем раньше, – сказал Исмаэль и тут раздался глухой звук падающего тела. Они поспешили вперед и в свете факелов увидели тело Памкамюма. Кости его были переломаны, на теле зияли раны. Но его убило не падение с высоты. На шее у него было багровое пятно, глаза выкатились из орбит, язык торчал изо рта. Что-то съело его скальп, уши и часть носа.

– Все закройте руками шеи, – приказал Исмаэль.

– Во что же попала стрела? – спросила Намали. Она посмотрела вверх и вскрикнула, забыв обо всех указаниях Исмаэля. Она отскочила назад. Все остальные тоже отпрыгнули в стороны, освобождая место.

Какое-то существо упало на каменный пол рядом с телом Памкамюма. Это был шар с присоской на спине, а с другой стороны в клубке щупальцев виднелся большой рот усеянный мелкими острыми зубами. Стрела пронзила его насквозь и присоска отвалилась от потолка.

Очевидно это животное присосалось щупальцем к шее Памкамюма и подняло его вверх. Исмаэль не знал, почему жертвой пал именно Памкамюм. Может это была чистая случайность, а может чудовище выбрало его именно потому, что на несчастного в данный момент никто не смотрел.

Во всяком случае для Исмаэля было ясно, что он и его люди находятся в опасности. Но было ясно и то, что эти чудовища почему-то не совершают массированного нападения. Может у них общий мозг или общая нервная система, как у существ в соседней пещере? И поэтому каждому из них по очереди предоставляется право выбирать себе жертву? А может они могут нападать только тогда, когда за жертвой не наблюдают товарищи?

Если это так, тогда нападение можно предотвратить, если не выпускать из поля зрения никого из отряда.

Исмаэль склонился над чудовищем, чтобы рассмотреть его. Бледно-зеленая жидкость вытекала из раны. Стрела попала в выпуклость, напоминающую куриное яйцо. Вероятно, какой-то жизненный орган. На теле чудовища Исмаэль насчитал более пятидесяти таких областей. Остальная часть тела представляла собой плотную массу.

Исмаэль поднялся и дал знак двигаться дальше. Они пошли, закрывая руками шеи и внимательно следя, не появится ли из тьмы щупальце.

Через некоторое время Исмаэль остановил группу и приказал Каркри бросить факел вверх. И они увидели с десяток щупальцев, медленно тянувшихся вниз.

Исмаэль понял, что чудовища начали совместные действия. Очевидно, они сообразили, что нападение поодиночке обречено на провал.

Исмаэль отдал приказ и все бросились бежать. Они бежали плотной кучкой, прикрывая шеи. Но вот из темноты высунулось щупальца и обхватили нескольких людей за шеи.

В их числе была и Намали.

Исмаэль оглянулся на крики. Он крикнул лучникам опуститься на пол и стрелять вверх.

Сам он схватил факел, брошенный матросом. Матрос хрипел пытаясь освободиться от щупальца, ухватившего его за горло.

Исмаэль ударил факелом по щупальцу и оно выпустило человека и скрылось в темноте. Острый запах горелого мяса ударил в ноздри.

Исмаэль прыгнул вперед, схватил руками щупальце, обвивавшее шею Намали и прижег его факелом. Щупальце судорожно дернулось и вырвалось.

С помощью факелов люди быстро освободились от смертельный объятий. Что-то тяжелое рухнуло впереди их. Они осторожно подошли и увидели еще одно мертвое чудовище, пронзенное стрелой.

Отряд двинулся дальше так, что люди с факелами шли по краям и один человек с факелом в центре. Исмаэль надеялся, что это отпугнет чудовищ. Пройдя еще метров сорок отряд подошел к стене с небольшим квадратным отверстием. Они бросились вон из страшной пещеры. Исмаэль понимал неразумность спешки, вполне возможно, что сейчас они, вырвавшись из одной ловушки, попадут в другую, еще более опасную.

Но он ничего не мог поделать со своими людьми... и с собой.

Факелы осветили коридор, плавно поворачивающий направо. По коридору могли идти рядом только два человека и высота его была в два человеческих роста. Они прошли восемьдесят шагов и затем коридор начал закругляться налево. Еще через сотню шагов отряд оказался у каменной лестницы, очень узкой, по которой можно было идти лишь поодиночке. Лестница была крутой и все время вела направо.

Впереди шел Исмаэль, с факелом в одной руке и копьем в другой. Он поднимался и думал, сколько ужасов ждет их еще впереди, сколько пещер и коридоров им еще предстоит пройти. Не исключено, что в конце концов они окажутся в тупике, или в ловушке, которой никому из них не удастся избежать. Исмаэль не мог понять, как жители Бурангаха кормят этих чудовищ-хранителей пещер. По всему было видно, что сюда не заходили с того времени, как эти пещеры были сделаны.

Лестница все время вела наверх. И вот наступил момент, когда они добирались до площадки. Исмаэль остановился. Перед ним возвышалась громадная каменная фигура.

Она была серого цвета и напоминала черепаху с головой лягушки и ногами таксы. Высота ее в самой высокой точке – панцире черепахи – достигала четырех футов. Из-за постоянных сотрясений почвы казалось, что чудовище дышит.

Глаза его были такими же серыми, как и все остальное тело.

Но когда Исмаэль подошел ближе, он заметил, как в глубине глаз что-то шевельнулось. Нервы совсем расходились, – подумал Исмаэль и пошел в помещение, которое охраняла эта фигура.

Каменная голова повернулась со скрежетом. Если бы не этот скрежет, Исмаэль ничего бы не заметил и каменные челюсти сомкнулись бы на его шее.

Но он успел отпрыгнуть и челюсти захлопнулись с металлическим лязгом.

Когда пасть снова распахнулась, Исмаэль воткнул туда копье.

Желтоватая жидкость хлынула из рта чудовища прямо в лицо Намали и она упала. Исмаэль прыгнул на спину чудовища. Он выхватил свой каменный нож и стал бить в правый глаз каменного зверя. Нож моментально раскрошился, а чудовище начало вытягивать шею из панциря к лежащей Намали.

Каркри выпустил стрелу прямо в открытую пасть чудовища.

Голова продолжала тянуться к Намали. Шея все вытягивалась и вытягивалась, как будто ей не было конца. Исмаэль видел, что шея сделана из камня, или покрыта чем-то твердым, как гранит. Каменные чешуйки перемещались относительно друг друга при движениях чудовища.

Но вот голова чудовища опустилась на пол и из пасти потекла мутноватая жидкость.

Существо больше не двигалось.

Исмаэль заглянул в каменные глаза. Они были серы и неподвижны. Пасть его была все еще разинута и факел осветил копье Исмаэля и стрелу Каркри, которые пробили большую круглую выпуклость в горле чудовища. Чудовище, видимо, действительно погибло.

Исмаэль спросил Намали, не ранена ли она. Но Намали ответила, что она просто очень испугалась. Затем Исмаэль постучал по спине чудовища. Что же потребовалось для того, чтобы эволюция превратила шкуру зверя в каменную броню?

Намали сказала, что никогда, даже в самых страшных легендах не слышала о таких зверях.

– Но теперь чудовище мертво, – сказал Исмаэль. – Я не знаю, где жители Бурангаха нашли его. Наверное в недрах горы, когда рыли свои пещеры. Надеюсь, что оно здесь только одно. Во всяком случае оно не помешает нам, когда мы будем возвращаться.

– Не уверен, – заметил Каркри.

Он осветил факелом пасть Чудовища и Исмаэль увидел, что и стрела и копье всасываются внутрь алой выпуклости, которая снова начала пульсировать. Или это просто иллюзия, вызванная постоянным сотрясением почвы.

Затем челюсти медленно сомкнулись и шея начала втягиваться. Серые глаза были также серы и безжизненны. Но люди попятились от чудовища, не сводя с него глаз. Они смотрели, не повернется ли эта страшная голова к ним. Когда они были в пещере за чудовищем, то остановились. Все смотрели на Исмаэля, как будто спрашивали, что же дальше?

– Все, что нам осталось, это идти вперед, – сказал Исмаэль. – Но я уверен в одном: жрецы замка Бурангаха думают, что никто не сможет живым выбраться из этих пещер. Так что мы застанем их врасплох.

– Если эти пещеры ведут в замок, – сказал Вангуянами.

– Кто-то же должен кормить этих страшилищ. – Я сомневаюсь, что они приходят оттуда, откуда идем мы. Во всяком случае мы должны идти вперед, пока не выиграем или не проиграем.

И в этом, – подумал он, – вся мудрость жизни. Живое существо всегда должно идти вперед, пока не наступит конец. Тот или иной. Даже здесь, в мире трясущейся земли и красного Солнца, этот закон остался справедливым. Пока им везло. Если бы эти стражи были более решительными, более свирепыми, от отряда не осталось бы никого. Может быть раньше так и случалось. Но прошли века и чудовища утратили свою свирепость, свои былые навыки, ослабели. Их хранители-жрецы, возможно перестали обращать на них внимание, кормить, и звери, потерявшие свою силу, живущие в вечной тьме, не смогли сбросить с себя апатию, когда пришло время действовать.

Однако, теперь они уже пришли в себя и будут гораздо более опасны, если людям придется возвращаться обратно.

Может быть...

Снова перед ними была крутая лестница, выбитая в каменной стене. Исмаэль полез по ней, освещая путь факелом.

Все время, пока они были в пещерах, Исмаэль искал следы людей: отпечатки ног, стертую пыль. Но пока – не обнаружил ничего. И вдруг он что-то услышал.

– Кажется, ты принесла нам счастье, Намали, – прошептал он.

– О чем ты?

– Подожди, – прошептал Исмаэль и поднял руку, требуя тишины.

Все остановились и прислушались.

Снова до них донесся слабый звук. Это было что-то наподобие пения.

– Кажутся мы рядом с замком, – прошептала Намали.

– Надеюсь, что и выход отсюда рядом, – сказал Каркри, – кто-то преследует нас.

Исмаэль оглянулся и попытался рассмотреть, что находится у подножья лестницы. Свет факелов едва достигал до низу. Но все же Исмаэль рассмотрел какую-то темную, медленно движущуюся массу. Он сразу понял, хотя и не рассмотрел деталей, что это каменное чудовище.

– Оно не умерло, – сказала Намали.

– И оно ждет нас. Но вряд ли оно сможет взобраться по лестнице.

– Оно закрыло нам выход, – сказал Каркри. – Чудовище не забудет, что мы причинили ему боль.

Исмаэль полез дальше и вскоре они все уже были в каменном коридоре. Еще футов шестьдесят и перед ними возникла глухая каменная стена.

Голоса звучали совсем громко. Можно было даже разобрать слова, хотя Исмаэль ничего не мог понять. Этот язык был ему незнаком.

Он осторожно начал простукивать стенку и очень удивился, когда понял, что стена очень толстая и прочная. Звуки проходили сквозь небольшие отверстия в стене. Эти отверстия были диаметром всего в четверть дюйма.

– Они как-то сдвигают стену, – сказал Исмаэль. Он начал обшаривать стену и прилегающие стены коридора, стараясь найти механизм, приводящий в движение стену. Однако ему ничего не удалось обнаружить.

– Может механизм на другой стороне стены? – предположила Намали.

– Надеюсь, что нет. Хотя такая возможность не исключена. Ведь это бы предохранило замок от вторжения врагов, которым удалось пройти через пещеры со зверями.

– Каменное чудовище лезет за нами, – сказал Каркри.

Исмаэль вернулся к лестнице и посмотрел вниз. Действительно, огромная каменная черепаха медленно, но неуклонно поднималась по ступеням, переставляя свои косолапые лапы. Каменные когти царапали ступени. Голова вытянулась из панциря, пасть грозно раскрылась. Исмаэль осторожно спустился поближе к чудовищу. Он посветил факелом, выпуклость в пасти бешено пульсировала. Ни стрелы, ни копья там уже не было. Возможно они даже послужили энергетическим топливом для каменного чудовища. Жизнь этого зверя можно сравнить с медленно горящим огнем под котелком. Его энергия низка, но даже небольшой костер может вскипятить воду в котелке.

Исмаэль опустился еще ниже. Каменная голова повернулась из стороны в сторону, как бы стараясь увидеть Исмаэля обоими глазами. Исмаэль повернулся, чтобы подняться наверх. И тут вскрикнула Намали. Исмаэль не оборачиваясь, взлетел по ступеням и затем оглянулся.

Чудовище взбиралось теперь гораздо быстрее, чем раньше. Каменные когти цеплялись за ступени и подтягивали вверх тяжелое тело. Шея втянулась в панцирь, но пасть была грозно разинута.

Если оно взберется по лестнице и окажется на ровном полу, то в узком коридоре людям не будет спасения. Кроме того, ширина коридора не позволяла одновременно двум людям сражаться с чудовищем.

– Надо быстро найти выход, – сказал Исмаэль, – иначе...

Пояснений не требовалось. Все и так было ясно. Каркри подошел к Исмаэлю.

– Есть только один способ не позволить ему взобраться сюда, – сказал он.

Они спустились на четыре ступени и встали там. Затем пошептались и, когда чудовище вытянуло лапу, чтобы схватиться за следующую ступень, одновременно прыгнули вниз на панцирь.

С неожиданной быстротой шея вытянулась из туловища. К счастью, чудовище выбрало Каркри, а не Исмаэля. Если бы жертвой был Исмаэль, то он был бы схвачен прямо за шею и этим бы кончился его путь.

Но каменные зубы чудовища вонзились в ногу Каркри.

Исмаэль приземлился прямо на панцирь.

Каркри вскрикнул, когда его ногу стиснули тяжелые челюсти, и упал спиной на ступени.

Чудовище поднялось на задние лапы, но они соскользнули. Держа кричащего Каркри в зубах, черепаха рухнула вниз, на спину и осталась лежать, дрыгая ногами. Каркри оказался на ней. Он лежал и кровь из его раны сразу образовала лужу на животе черепахи.

Исмаэлю понадобилось несколько секунд, чтобы убедиться, что Каркри погиб. Он взобрался по лестнице, подошел к стене. Хотя чудовище при падении наделало много шума, за стеной ничего не услышали. Пение продолжалось.

– Жаль, что они ничего не слышали, – пробормотал Исмаэль. – Тогда они бы вышли посмотреть, в чем дело и мы могли бы проникнуть внутрь.

Им оставалось одно, попытаться открыть проход. Но они не смогли найти никакого механизма. Ждать они тоже не могли. Ведь в действие должна была вступить вторая половина плана, а если группа Исмаэля будет в это время заточена здесь, план провалится. Еще было не поздно вернуться обратно, сесть на лодки и напасть на город сверху. Но Исмаэлю очень не хотелось этого, да и всем в его отряде тоже. Ключ к проникновению в замок есть. Но они его не видят.

Исмаэль заглянул в одно из отверстий. Он увидел слабый свет. В двадцати футах от стены, возле которой он стоял, виднелась другая стена. Голоса слышались справа. Исмаэль сомневался, что поют в этой комнате.

Он стиснул зубы от бессильной злобы. Что же делать?

– Может нам погасить факелы? – спросила Намали, – иначе они увидят свет и...

Исмаэль выругался про себя, как он сам не подумал об этом. Он приказал погасить факелы и они сидели в темноте и ждали.

Голоса затихли.

Исмаэль приложил ухо к отверстию. Немного погодя, он услышал кашель. Несмотря на серьезность ситуации, он невольно улыбнулся. В этом кашле было что-то успокаивающее. Хор замолчал и сейчас идет какая-то церемония, и как часто случается в церкви, кто-то кашлянул в тишине.

Земля непрестанно тряслась, солнце умирало. Луна падала на Землю, вся жизнь переместилась в воздух, который постепенно улетучивался. Но природа человеческая не изменилась.

Затем улыбка сошла с лица Исмаэля. Он услышал голоса и шарканье ног. Церемония закончилась.

Через пару минут факел осветил комнату за стеной, и в нее вошли, тихо разговаривая, два человека. Они были в мантиях с капюшонами из алого материала и были бы совсем похожи на монахов нашего времени, если бы их лица не покрывала татуировка.

За ними парами последовали и другие монахи. Исмаэль успел насчитать девять пар. Однако он был уверен, что в комнате, где шла служба, остались еще люди. Вероятно они убирали помещение, но делали это бесшумно.

Он ждал. Тишина звенела у него в ушах. Темнота сдавливала мозг и тело почти физически ощутимо. В ней была какая-то неумолимая угроза. Позади послышался скрежет, Исмаэль резко обернулся. Но это все еще копошилось каменное чудовище, пытающееся перевернуться и встать на ноги.

Намали потянула носом воздух и приникла к отверстию.

– Запах богов. Я ощущаю его. Святилище совсем рядом, но нас от него отделяет каменная стена.

Исмаэль понюхал, но ничего не ощутил. Может это и к лучшему. Запах богов весьма неприятно действовал на него. Нет, если он в ближайшее время не найдет способ открыть дверь, ему не придется привыкать к этому запаху.

Исмаэль прислушался, но ничего не услышал. Он приказал зажечь один факел. Когда пламя разгорелось, он поднес факел к отверстию. Одно за другим он осматривал все отверстия, стараясь найти что-нибудь необычное. Но ничего не нашел.

Затем он стал осматривать стену, пол, потолок.

И тут он услышал скрежещущий звук и резко повернулся.

– Стена двигается, – прошептала Намали.

Так оно и было. Она поворачивалась вокруг горизонтальной оси. Нижняя часть стены поднималась вверх.

Исмаэль молился всем богам, включая и Йойо, идола Квоквег, чтобы никто из бурангаханцев не появился в этот момент.

Стена поднялась всего на фут с небольшим, когда он ползком проскользнул под нее. Остальные за ним. И еще до того, как стена закончила свое движение, все уже были в маленькой комнате.

– Почему она открылась? – спросила Намали.

– Не знаю, – ответил Исмаэль. – Но думаю, что механизм приводится в действие при определенном порядке освещения отверстий. Я уверен, что ключ лежит в этом. Свет факела воздействует на что-то. Может вызывает химическую реакцию... Он замолчал. В языке Заларампатры не было слов для объяснения химических терминов. А кроме того, какая разница, что подействовало на механизм. Главное, что он сработал.

– Зоомашматра с нами, – сказала Намали. – Он знает, что мы идем спасать его и он провел нас сквозь все преграды, он показал нам путь в награду за нашу верность ему.

– О, это объяснение опровергнуть невозможно, – сказал Исмаэль.

Он послал двоих в левый коридор на разведку, а сам, с остальными, пошел в противоположную сторону. Вскоре они пришли в большой зал со стенами из зеленого камня с красными прожилками. На стенах были укреплены факелы. В зале стоял тяжелый дурманящий запах – запах богов.

Исмаэль осторожно выглянул из-за угла.

Здесь были сотни алтарей, высеченных из камня и на них стояли боги, большие и маленькие.

А в дальнем конце зала, в ста пятидесяти футах от них, стоял большой алтарь, на котором высился самый большой идол, какого он только видел до этого. Правда, он видел только маленьких богов китобойных кораблей.

Идол был два с половиной фута высоты и сделан из темно-желтого камня или другого материала с красными, черными и зелеными прожилками. Это был сам Камангай, великий бог Бурангаха.

В зале были десятки жрецов. Они стояли на коленях перед Камангаем, другие обмахивали пыль с идолов и подметали пол метелками из перьев.

Исмаэля слегка замутило. Запах действовал на него даже на таком расстоянии.

– Посмотри, здесь ли Зоомашматра и остальные ваши боги, – сказал он Намали.

Намали наблюдала с минуту, а затем сказала:

– Все наши боги находятся возле алтаря Камангая.

Вернулись разведчики. Они прошли по коридору до развилки и не рискнули идти дальше.

– Значит здесь часто бывают люди, – сказал Исмаэль. – Надо действовать быстро.

Он дал указания каждому. Лучники с подготовленными стрелами вышли вперед. Нужно было подойти к жрецам, как можно ближе, пока те не обнаружат их присутствие. Лучники должны были стрелять в жрецов, которые находились в самом конце зала.

Жрецы занимались своим делом и до них оставалось двадцать футов, когда один из жрецов заметил врагов. Глаза его широко раскрылись, кожа посерела от ужаса.

Исмаэль не медля швырнул копье, которое попало прямо в рот жреца и пронзило его горло. Бедняга упал на алтарь, сбив с него небольшого идола.

В воздухе засвистели стрелы и трое жрецов, стоявших возле Зоомашматры рухнули на пол.

Затем копья довершили дело. Никто из жрецов не успел даже вскрикнуть. Большинство умерло сразу, тех же, что еще дышали, но были без сознания, прикончили, перерезав им горло. Тела оттащили за алтарь.

Исмаэль подошел вместе с Намали к алтарю, на котором бурангаханцы поставили богов-пленников: Зоомашматру и остальных. Великий бог оказался высотой в полтора фута. Он был толст, имел два лица, сидел скрестив ноги и держа в руках изображение молнии. Остальные боги были высотой не более фута. Все они источали сильный дурманящий запах.

Исмаэлю показалось, что он выпил не менее четырех стаканов неразбавленного рома.

– Нам нужно скорее убираться отсюда, – сказал он Намали, – Иначе вам придется меня выносить. Неужели на тебя не действует этот запах?

– Нет, мне хорошо и немного кружится голова.

Исмаэль удивился, что жрецы спокойно переносят этот запах, но потом решил, что они, как портовые пьяницы, которые могут пить сколько угодно и никогда не свалятся под стол, как их менее опытные собутыльники.

Всех богов, вместе с Зоомашматрой сложили в кожаные мешки, Исмаэль, решив, что их первая цель достигнута, отдал приказ к возвращению.

Однако Намали возразила:

– Нет, мы должны забрать Камангая с собой.

– Ты хочешь, чтобы бурангаханцы мстили нам? Чтобы началась всеобщая резня?

– Богов всегда крадут, – ответила удивленная Намали.

– Почему бы просто не бросить Камангая в море и не забыть о нем навсегда?

– Ему это не понравится и он не успокоится, пока не увидит нашу гибель. А пока он у нас в плену, часть его могущества принадлежит нам...

Исмаэль готов был взорваться от негодования, когда в часовню вбежали двое часовых, стоящих на страже в коридоре.

– Мы застрелили двух жрецов. Но один успел крикнуть и поднять тревогу. Сюда уже идут люди.

Камангая сунули в мешок и весь отряд поспешил к выходу. В коридоре они увидели толпу жрецов и вооруженных воинов. У некоторых были луки.

Исмаэль схватил факел и быстро побежал в комнату с вращающейся стеной. Он начал лихорадочно освещать отверстия, стараясь вспомнить ту последовательность, с помощью которой ему удалось открыть стену. Камень заскрежетал и нижняя часть стены стала подниматься.

Бурангаханцы завопили, увидев это и двое лучников натянули тетиву. Но оба упали мертвыми. Лучники Исмаэля выстрелили первыми.

Весь вражеский отряд бросился вперед с боевым кличем. Но стрелы остановили первый порыв. Одни упали мертвыми, другие упали, споткнувшись о трупы товарищей. Исмаэль нырнул под стену вместе с Намали, тащившей мешок с Зоомашматрой. За ними проскочил человек с другими богами Заларампатры, а затем тот, кто нес Камангая. После него за стеной оказались и другие воины.

Стена уже опускалась, когда последний из людей Исмаэля, Адагринья, лез под стену. Его придавило стеной. Он крикнул и люди Исмаэля, схватив его за руки, пытались вытащить несчастного из-под стены. Но было поздно. Огромная тяжесть легла ему на позвоночник, не дойдя до пола нескольких дюймов.

Враги стали рубить тело, чтобы освободить место для полного опускания стены. Иначе им было не открыть стену.

Лучники Исмаэля выстрелили под стену и стрелы поразили двоих человек. Бурангаханцы со своей стороны тоже открыли огонь и стрела попала тому, кто нес одного из богов, в колено. Человек упал и бог со звоном покатился по камням. Прежде, чем раненый успел подняться, копье из-под стены, поразило его насмерть.

Исмаэль приказал уходить. Оставаться возле стены было бессмысленно, шум за стеной все усиливался. Очевидно весь замок собрался здесь по тревоге. Если бы его отряд не успел пробраться за стену, сейчас бы никого из них в живых не было.

Впрочем, и сейчас положение не лучше. Бурангаханцам не трудно догадаться, каким путем проникли сюда враги. Сейчас они пошлют флот к тому месту, откуда Исмаэль с отрядом проник сюда и все будет кончено.

Единственной надеждой Исмаэля было то, чтобы добраться до лодок раньше врагов.

Он спускался по лестнице с факелом в руке. Намали поскользнулась, упала, покатилась с криком вниз.

Каменное чудовище каким-то образом умудрилось перевернуться и сейчас уже стояло ногами на пятой ступени лестницы. Увидев падающую Намали, оно вытянуло голову и открыло пасть.

Намали выронила каменного Зоомашматру, и тот, ударившись о ступени, взлетел в воздух и угодил прямо в пасть чудовищу.

Исмаэль догнал Намали и подхватил ее совсем рядом с разинутой пастью. Девушка была вся в крови и синяках, но без серьезных повреждений. Каменный идол виднелся в глубине горла чудовища.

– Мы должны освободить великого бога! – выкрикнула Намали.

Исмаэль даже не выругался. Ситуация была слишком опасной и в то же время абсурдной, чтобы выразить ее простым ругательством.

– Мне кажется, твой бог не хочет вылезать оттуда. Если бы он хотел, то вел бы себя иначе.

Наверху жрецы подняли торжествующий гвалт. Видимо, они уже вытащили тело и теперь скоро смогут открыть стену. Исмаэль посмотрел на оставшихся в живых своих людей.

Впереди их ждало каменное чудовище, только что поглотившее божество, но не пожелавшее удовлетвориться этим, и жаждавшее живой человеческой плоти.

От мешков с богами исходил одуряющий запах. Еще немного и он, Исмаэль, будет видеть двух каменных чудищ вместо одного.

Исмаэль заметил, что тело Каркри исчезло. От него ничего не осталось, кроме нескольких пятен крови. Чудовище проглотило его целиком.

Исмаэль стал спускаться вниз по ступеням. Он поскользнулся и чуть не упал. Огромная голова с немигающими глазами потянулась к нему, шея сжалась, как бы готовясь нанести удар.

Тем не менее Исмаэль прошел мимо чудовища и оно не напало на него. Намали последовала за ним, хотя все еще протестовала против того, чтобы оставлять Зоомашматру.

– Я не собираюсь совать голову в пасть чудовища, чтобы оставить ее там, – рявкнул Исмаэль. – Если мы уйдем, мы потеряем твоего бога, это правда. Но если мы будем пытаться освободить его, то нас настигнут бурангаханцы и мы умрем, выбирай. Умереть с богом, или жить без него?

– Почему это был не Камангай? – всхлипывая, сказала Намали.

Один из людей, шедших сзади, крикнул:

– Чудовище проглотило бога! Теперь бог у него в брюхе!

Исмаэль повернулся. Мимо чудовища прошли почти все, кроме троих. Эти трое сейчас стояли на лестнице, не решаясь идти вперед, так как чудовище угрожающе открыло пасть и вытянуло голову.

Теперь было мало шансов пройти мимо невредимым. Первый же, кто отважится, пожертвует собой ради остальных.

Исмаэль крикнул:

– Подождите!

Он выхватил Камангая у того, кто нес его, и бросил бога первому, стоящему на лестнице.

– Швыряй Камангая в пасть чудовищу и идите мимо него.

– Нет, нет! – крикнула Намали. – Мы потеряем и Камангая!

– Бросай! – приказал Исмаэль. – Нам нельзя терять время.

Человек кинул идола и тот был схвачен ужасными челюстями. Три человека побежали мимо чудовища. На этот раз чудовище переступило на своих массивных ногах и придавило последнего к стене. Хрустнули кости и все было кончено для бедняги.

– Мы когда-нибудь вернемся, убьем чудовище и захватим обоих богов, – сказал Исмаэль, – Бурангаханцы и знать не будут, что они здесь. Это чудовище – настоящий сейф.

– Но мы потерпим поражением, – сказала Намали. – Все наши жертвы были напрасны.

– Вовсе нет, – возразил Исмаэль. – Мы, знаем, то, чего не знают враги. Мы еще вернемся сюда.

Он и сам не верил в это, так как все вентиляционные шахты будут теперь тщательно охраняться. Правда, в город ведет много других путей.

Они вошли в пещеру, где к потолку присосались чудовища со щупальцами. Темнота расступалась перед ними и смыкалась позади. Они быстро шли вперед, закрывая руками шею. Тела Памкамюма и двух чудовищ уже исчезли. Не осталось никаких следов.

На полпути они были атакованы. Щупальца свесились из темноты спереди и сзади, угрожающе извиваясь.

Исмаэль ударил факелом по одному из щупалец и оно моментально исчезло. Намали всадила нож в щупальце, обхватившее ее шею. Из пореза полилась зеленоватая жидкость. Щупальце отпустило жертву и исчезло в темноте.

Теперь борьба со щупальцами показалась легкой игрой. Удар ножом или факелом и путь свободен. Борьба длилась не более минуты. Они прошли через пещеру, не потеряв ни одного человека.

Внезапно они услышали сзади крики. Исмаэль обернулся и увидел факелы у входа в пещеру. Бурангаханцы преследовали их.

– Быстрее! – крикнул Исмаэль и бросился вперед.

Когда они добежали до затянутого паутиной отверстия, то остановились. По мельканию факелов было ясно, что преследователи вступили в бой с щупальцами. Исмаэль приказал лучникам стрелять и четверо из бурангаханцев упали. Еще залп и еще четверо рухнули на пол. Остальные бросились обратно к выходу. Но затем они повернули и снова устремились за отрядом Исмаэля. В свете факела Исмаэль увидел каменное чудовище, протискивающееся сквозь отверстие, его бока со скрежетом продирались сквозь каменные стены.

Очевидно он уже проглотил второго бога и был полон желания заесть его чем-нибудь более вкусным.

Исмаэль, продираясь сквозь паутину, думал, что было бы интересно посмотреть на борьбу каменного зверя с чудовищами, висящими на потолке. Что же побудило чудовище продираться в эту пещеру, если оно столько времени провело в своем тесном помещении? Может этот запах богов одурманил и его каменные мысли в каменной голове?

Отряд быстрым шагом прошел через пещеру с круглыми шестиногими существами. Они пытались напасть на них, раскачиваясь, как всегда, с тридцатисекундным интервалом. Но люди шутя отбили их нападение, разя ножами и факелами, отрубая ноги и нити. И вскоре люди уже были в вентиляционной шахте, через которую они попали сюда.

Трое лучников остались прикрывать отряд, хотя у них и было теперь всего три стрелы, а остальные поспешили к лодкам.

Прошло совсем немного времени, а лодки уже отчаливали одна за другой. Исмаэль, как капитан дождался, пока загрузилась последняя лодка. Он все время опасался, что появятся преследователи, но они, очевидно, завязли в борьбе с обитателями пещер и их не было видно.

Когда его лодка отчалила, он поджег и бросил факел. Это был сигнал. Через минуту, в темноте он увидел огонь. Это был ответ, который дала «Руланга».

Лодка Исмаэля направилась в сторону этого огонька, который был дан узконаправленным фонарем.

Наверху, в двухстах футах над лодкой медленно проскользнула большая тень. Это был один из патрульных кораблей Бурангаха, которые охраняли город. Однако на корабле не заметили лодку, на всех парусах несущуюся к «Руланге». Вскоре они были на борту флагмана.

Исмаэль приказал начать осуществление второй части задуманного плана. На мачте «Руланги» вспыхнул сигнальный огонь.

Исмаэль, Намали и Пуняки стали напряженно вглядываться в темно-синее небо над спящим Бурангахом. И, наконец, минут через десять Намали показала рукой вверх:

– Вот он!

Вскоре и Исмаэль увидел, как на Бурангах медленно опускается громада «Бубарангу».

Вот он уже всего в пятистах футах над городом.

– Пора зажигать фитили, – тихо сказал Исмаэль Намали.

Это был второй этап плана, который придумал Исмаэль.

«Бубарангу», который представлял собой гигантский брандер, начиненный огромным количеством бомб и горючих материалов, неотвратимо летел на Бурангах.

Его команда, после того, как подожгла фитили на бомбах, покинула корабль на лодках и вскоре была подобрана одним из кораблей Заларампатры.

И вот, наконец, раздался оглушающий взрыв, поразивший своей мощью даже Исмаэля. Все вокруг озарилось ярким светом.

«Бубарангу», выбрасывая во все стороны хвостатые языки пламени, рухнул на Бурангах.

Пламя быстро охватило всю ту часть Бурангаха, которая висела в воздухе, поддерживаемая пузырями с легким газом. Из недр города время от времени выскакивали объятые пламенем пузыри и лопались со страшным грохотом.

В это время над городом появились корабли Заларампатры. С них на город посыпались бомбы с зажженными фитилями. Затем нападавшие корабли развернулись и еще раз обрушили свой смертельный груз на Бурангах.

Рев пламени был слышен на многие мили, небо было озарено светом пожара, какого оно не видело тысячи лет.

И не было спасения.

Намали стояла, торжествующе вскинув вверх руки.

И в этот миг Исмаэль подумал, что сейчас в пылающем аду оказались сотни людей, которых и так уже почти не осталось в этом угасающем мире. Исмаэль помнил, что именно эти люди натравили Кахамауду на Заларампатру, эти люди собирались вернуться назад, чтобы уничтожить всех оставшихся в живых жителей Заларампатры.

Исмаэль увидел, как бурангаханцы старались вывести из пожарища свои корабли, чтобы уберечь их от уничтожения. Вероятно люди спасались от огня и на маленьких лодках, хотя Исмаэль отсюда не мог этого видеть.

В этот момент к городу приблизились и другие корабли заларампатрцев. Они полетели низко над городом, швыряя вниз зажигательные бомбы. Пожар быстро распространялся по всей территории. Одна из бомб попала в корабль Бурангаха, только что отчаливший от пирса, и тот вспыхнул как свеча.

Внезапно Намали стиснула локоть Исмаэля и показала куда-то в небо. Исмаэль взглянул и увидел в лунном свете десять темных точек.

– Должно быть это возвращаются китобойные или военные корабли Бурангаха, – сказала она.

– Настало время уходить. Мы сделали, что могли.

Он отдал команду помощнику и тот просигналил остальным кораблям. Маленький пузырь с прикрепленным к нему факелом, взвился высоко в воздух. Яркий свет был виден издалека. И корабли над городом направились к «Руланге». Сама «Руланга» не меняя курса, летела к вражеским кораблям. Исмаэль увидел как от кораблей отчалило десятка два лодок. Это были очень быстрые судна, в каждом из которых находилось восемь человек. Лодки попытаются взять «Рулангу» на абордаж, а большие корабли пойдут на таран. Таран в воздухе был весьма тонким делом, так как при этом мог пострадать не только корабль, подвергающийся нападению, но и таранящий корабль.

Исмаэлю не нравился такой самоубийственный способ боя. Но он ничего не мог изменить. Он ждал, пока лодки более быстроходные, чем большие корабли, сблизятся с «Рулангой», когда это произошло, с лодок полетели гарпуны, цепляющиеся за такелаж. По канатам на палубу полезли воины Бурангаха, но лучники, выстроившиеся вдоль бортов, быстро охладили их наступательный порыв. А затем канаты были обрублены и лодки отстали от «Руланги». Не было смысла брать на абордаж корабль, если рядом не было больших боевых кораблей с подкреплением.

В этот момент «Руланга» изменила курс и полетела так, чтобы соединиться с остальным флотом Заларампатры. Вскоре корабли построились ей в кильватер и вся колонна взяла курс домой.

Скорость движения была невелика, так как на кораблях сохранился груз бомб. Но Исмаэль приказал не выбрасывать их за борт. Он хотел сохранить бомбы и исследовать их возможности.

Ночь продолжалась. Луна ушла за западный горизонт и на планету опустилась тьма. В этой тьме виднелись только огни на кораблях Заларампатры и преследующих их кораблях Бурангаха. Исмаэль спал три раза. Луна всходила и заходила шесть раз, а преследование продолжалось. Взошло угрюмое красное солнце, и хотя расстояние между флотами сокращалось, оно все еще оставалось достаточно большим, чтобы Исмаэль мог не беспокоиться.

Трижды корабли прошли сквозь красные облака и набрали большое количество корма для животных, вырабатывающих газ. Это позволило флоту Исмаэля подняться на высоту двенадцати миль. Бурангаханцы не прекращали преследования. На второй день корабли Заларампатры были выше преследователей на шесть тысяч футов. Но в разряженном воздухе их скорость уменьшилась, бурангаханцы нагоняли.

Первый помощник заявил, что бурангаханцы догонят флот еще до того, как второй раз взойдет солнце.

– Я на это и рассчитывал, – сказал Исмаэль. – Но я не мог специально спустить паруса, так как тогда бы они что-то заподозрили и были бы осторожны. Я хочу, чтобы они считали, что без труда справятся с нами. Ведь их гораздо больше чем нас.

Пуняки знал план Исмаэля, но не очень верил в него. Еще никто и никогда не сражался так в воздухе. Весь вековой опыт был против плана Исмаэля. Но Пуняки не сказал ничего. Нельзя спорить с человеком, который проник во вражеский город, украл его богов – хотя и потерял после – а затем уничтожил город изобретенным им оружием.

Предсказание Пуняки оправдалось с достаточно высокой точностью. Бурангаханцы не смогли догнать заларампатрцев ночью, но через час после восхода солнца их передний корабль был под замыкающим кораблем Исмаэля. И тогда Исмаэль отдал приказ, чтобы все его корабли сбросили паруса и выстроились в одну линию. Приказ был выполнен быстро, хотя строй оказался не таким ровным, как он хотел.

Исмаэль начал давать новые указания сигнальщику, но тот был перепуган до смерти. Не предстоящей битвой, а чем-то что он увидел впереди. Огромную пурпурную массу.

– Это и есть Пурпурное Чудовище? – спросил Исмаэль. – Ты уверен?

– Да, – ответила за матроса Намали. Она побледнела, глаза ее расширились от ужаса.

Враги тоже увидели надвигающуюся угрозу. Их флагманский корабль спустил паруса, чтобы отстать.

– Это наверное то самое, которое уничтожило мой народ, – сказала Намали.

Это было вполне вероятно. Ведь таких чудовищ к счастью для людей, было мало, и передвигались они медленно, если верить рассказам жрецов. Они часто спускались на землю, чтобы пожрать все живое. Это Чудовище видимо только что поднялось в воздух, так как летело на высоте около шести тысяч футов, и медленно набирало высоту.

Исмаэль долго стоял, размышляя. Пуняки нервно ходил взад-вперед, бросая недоуменные взгляды на Исмаэля. Он не мог понять, почему Адмирал не отдает приказа об изменении курса.

– Бурангаханцы заманили чудовище в Заларампатру, – сказал Исмаэль. – Они вели опасную игру, так как чудовище, несмотря на свои размеры, может быть очень быстрым. Оно передвигается с помощью направленных взрывов, говорил ты?

– Да, – ответил Пуняки. – Более того, чудовище может менять форму своего тела и использовать его как парус. Оно может создать тысячи парусов. И когда чудовище подплывает к кораблю, обхватывает его щупальцами, тогда...

– Ты лучше не думай, что чудовище может сделать с нами, – сказал Исмаэль, – а думай, что мы можем сделать с ним.

Исмаэль все не отдавал приказа изменить курс. Ни Пуняки, ни Намали не спрашивали его о причине этого, хотя им очень хотелось узнать его мысли. Исмаэль смотрел на вражеский флот. Корабли уже развернулись и полным ходом летели прочь. Они, конечно, испугались. Ведь они с детства слышали рассказы о жутком чудовище, своими глазами видели, что сделало оно с Заларампатрой. Более того, изредка китобойные суда встречались с чудовищем, и чудом спасшиеся живописно рассказывали о происшедшем.

Шли часы. Теперь чудовище казалось большим островом, летающим островом, диаметром в полторы мили, и толщиной в триста футов. Исмаэль не видел ни глаз, ни ушей, ни рта, хотя Намали заверила его, что рот он увидит и очень скоро.

Тело чудовища имело пурпурный цвет, а извивающиеся щупальца были кроваво-красного цвета.

Щупальца были везде – и сверху и снизу тела.

– Оно поднимается, хотя и не быстро, – пробормотал Исмаэль. – Очевидно ему все равно, где мы, над ним или под ним.

Он оглянулся. Заларампатрцы были в панике от того, что слишком близко подошли к чудовищу. Они считали, что уже давно пора менять курс. Они ждали такого приказа.

Но Исмаэль все ждал. Было очевидно, что если он не изменит курса, корабли проплывут над чудовищем на высоте двух сотен футов. И судя по скорости подъема чудовища, было ясно, что оно схватит корабли, так как они не успеют долететь до другого края чудовища. Даже если корабли начнут подниматься, это их не спасет, так как скорость подъема чудовища была достаточно большой. Но Адмирал все равно не отдавал приказа кормить газовыделяющих животных.

Намали и Пуняки взмокли от страха. И все остальные тоже. Они были мужественными людьми, но эта ситуация была выше их сил. Ужас перед Чудовищем, впитанный с молоком матери, давал себя знать.

Исмаэль и сам немного побаивался. Это Чудовище действительно внушало страх. Исмаэлю казалось, что что-то жуткое, смертоносное вынырнуло из самых зловещих глубин ада и несет гибель всему человеческому роду...

Но несмотря ни на что, Исмаэль понимал, что это кошмарное Чудовище – действительность, порожденная этим миром, миром, где Время подходит к своему концу.

Разве он, Исмаэль, не верит в оружие, которое находится на его кораблях и которое должно уничтожить Чудовище? Если Исмаэль ошибается в своих расчетах, значит он ведет всех, доверившихся ему, на гибель.

Он оглянулся, корабли бурангаханцы маячили вдалеке.

И вдруг Исмаэль вздрогнул от неожиданности, как наверное, вздрогнули все на его кораблях.

Раздалась серия громких взрывов. На туловище чудовища открылись круглые отверстия, как жерла пушек. Они с грохотом извергли огонь и дым. Чудовище быстро двигалось вперед и вверх. Выстрелы звучали то с одной стороны, то с другой, благодаря чему движения Чудовища были четко направленными. Это были настоящие ракетные двигатели. Исмаэль не ожидал такой скорости. Чудовище было так огромно, что казалось малоподвижным и неуправляемым. Теперь он понимал, что бурангаханцы, заманившие Чудовище в Заларампатру, заплатили высокую цену.

Он решил, что пора действовать, отдал приказ и заплясали сигнальные огоньки. Матросы сбросили оцепенение и бросились выполнять приказ. На кораблях открыли люки и стали сбрасывать зажигательные бомбы.

Однако кроваво-красные щупальца, извиваясь, тянулись к кораблям. Черные бомбы с зажженными фитилями, источая серый дым, падали на пурпурную массу. Дым заволок все, а когда он рассеялся, Исмаэль увидел дыру в теле чудовища, а в ней тонкие линии связок, артерий, кровеносных сосудов. Бомбы сожгли кожу во многих местах и через образовавшиеся дыры изредка выскакивали и летели вверх пузыри с газом.

Исмаэль приказал спуститься еще ниже. Пуняки решил, что Адмирал совсем сошел с ума, но подчинился приказу.

Горящее масло из разрывающихся бомб растекалось по коже чудовища, прожигало ее и капало внутрь. Там все горело, пузыри с газом взрывались, клубился черный дым.

Исмаэль благодарил бога, что газ в пузырях чудовища не воспламенялся. Однако произошло то, что и должно было произойти: одно из щупальцев схватило корабль. Оно обхватило корпус корабля, сломав мачту. А за ним последовали и другие щупальца. Корабль потянуло вниз. Дым от горящего чудовища разъедал глаза и легкие. Люди мучительно кашляли. Они старались забраться на мачты, на более высокие части корабля, куда еще не добрался дым.

Бомбардиры не прекращали бросать бомбы с зажженными фитилями. Бомбы взрывались и вверх взметались новые языки пламени. Они даже достигали «Руланги».

Внезапно «Руланга» подскочила вверх. Этот прыжок был таким неожиданным, что многие люди попадали на палубу, а некоторые сорвались с корабля и рухнули вниз, в горящую бездну.

Этот огонь сжег основания щупальцев, которые захватили «Рулангу». Сброшенные бомбы существенно уменьшили вес корабля, и он взлетел вверх. Исмаэль увидел, что его другие корабли тоже сбросили бомбы. Чудовище горело в сотне мест. Газовые пузыри взрывались со страшным грохотом, черный удушливый дым застилал все до самого горизонта.

Внезапно Намали вскрикнула и Исмаэль обернулся. Один из его кораблей проплыл прямо над взрывающимися пузырями. Горящий пузырь взлетел вверх и ударил прямо в днище корабля. Корабль моментально охватило пламя и он начал падать вниз. С корабля успела отчалить только одна лодка, но и она была схвачена щупальцами. Еще несколько секунд и лодка с людьми исчезла в черном дыму и пламени.

Хотя ветер и был достаточно силен, он не успевал относить дым с места сражения. Чудовище исчезло в черном дыму, в черном удушливом облаке. Исмаэль приказал подняться выше, чтобы оказаться над облаком дыма. Затем он приказал взять курс на северо-запад. Там «Руланга» встретилась с двумя кораблями Заларампатры. Остальные по всей вероятности погибли.

– Чудовище умирает! – воскликнула Намали. Она посмотрела на Исмаэля. – Ты совершил это! Только ты мог сделать это! Ты бог!

– Чудовище пока еще живое! – хрипло сказал Пуняки.

Он показал вниз и они увидели, как сквозь дым летят вверх куски плоти Чудовища. На каждом из кусков извивались щупальца. Чудовище, умирая, разделилось на множество частей, каждая из которых была способна к независимым действиям. Эти части сформировали из своей плоти паруса и теперь летели к «Руланге». Впрочем, может это были просто другие, мелкие чудовища, сопровождающие Чудовище.

Исмаэль приказал лучникам стрелять по воздушным пузырям этих существ, а остальным встать возле борта с копьями. Три существа прицепились к килю и, не найдя неохраняемого входа, стали сами проделывать себе вход. Разошлись складки кожи на туловище и под ними обнаружились безгубые пасти, усеянные острыми треугольными зубами. Затем пурпурные пульсирующие тела вытянулись, приобрели форму змеи и втянулись внутрь корабля через отверстия.

Матросы встретили их и завязалась битва. Могучие щупальца хватали людей, тянули в пасти. Матросы обрубали щупальца, но все же некоторые не могли спастись и находили ужасную смерть. Но битва продолжалась. Копья пронзали газовые пузыри. Матросы зажгли факелы и использовали их как оружие.

Вскоре все было кончено. Щупальца, извиваясь, исчезли в дыму, который исходил от огромной мертвой массы Чудовища.

Исмаэль повернулся к Пуняки.

– Я думаю, что нам следует заключить мир с Бурангахом.

– Ты сошел с ума! – крикнула Намали. – Ты хочешь заключить мир с этими убийцами, которые когда-нибудь снова придут в Заларампатру, чтобы убить нас всех!

– Я долго думал над этим, сказал Исмаэль. – У меня было достаточно времени для размышлений. В Заларампатре осталось мало людей. И хотя в Бурангахе людей больше, их тоже мало. Потребуется несколько поколений, чтобы население городов полностью восстановилось. А в этот период и мы и они станут жертвами нападений других городов. Ведь в это время мы практически беззащитны. Но если два народа соединятся, решат жить вместе? Вместе, как один народ, в одном городе? Ведь тогда их шансы на выживание удвоятся...

– Это неслыханно... – в один голос закричали Намали и Пуняки.

– Да, конечно! – ответил Исмаэль. – Но я уже сделал много такого, что было неслыханно для вас.

– Но боги! – сказала Намали. – Что скажет Зоомашматра? Как он уживется вместе с Камангаем?

Исмаэль рассмеялся.

– Сейчас они спокойно уживаются в брюхе каменного чудовища. Да, это чудовище может считаться величайшим из богов, так как носит в своей утробе двух великих богов. Именно то, что он проглотил богов двух народов и дало мне идею об объединении. Пусть заларампатрцы и бурангаханцы живут вместе и выступают единым фронтом против своих врагов. Пусть они поклонятся и Зоомашматре и Камангаю. А может быть и каменному чудовищу, которое станет богом двух народов. Я не знаю, как оно называется, но бурангаханцы имеют имя для него. А если и не имеют, то придумают вместе с народом Заларампатры. Боги всегда называются так, как называют их люди.

Все боги, подумал Исмаэль, все за исключением Времени. Боги Времени были всегда, но у людей нет имени для самого Времени. И он вспомнил о старом Ахаве, о его обреченной на провал охоте за белым китом со сморщенным лбом искалеченной челюстью. Это было больше, чем месть бессловесному зверю.

И снова Исмаэль подумал, что Время для него то же самое, что Белый Кит для Ахава.

И шестидюймовым ножом, которым Ахав надеялся достать сердце кита, для Исмаэля был разум, которым он надеялся постигнуть природу времени, но не все дано постигнуть человеку. И тот, кто пытается понять природу Времени, обречен на поражение, как была обречена на поражение охота Ахава. Человек может просто жить совместно с величайшим и ужаснейшим чудовищем – Временем, а когда придет срок, человек уходит в безвременность, так и не постигнув, не поняв природы Времени.

Исмаэль посмотрел на агонизирующее красное солнце, умирающее, как все живое. Он посмотрел на большую Луну, плывущую по темно-голубому небу. Она падала на Землю. И она встретится с Землей, пусть даже это случится через миллионы лет.

А что потом? Конец человечества? Конец всего, что знал человек? Конец Времени? Тогда зачем бороться, если ответ известен заранее?

Намали, которая все еще не могла прийти в себя после предложения объединиться с врагами, подошла к нему. Он обнял ее за плечи и притянул к себе, хотя такая близость была непривычна для ее народа. Пуняки, в замешательстве отвернулся.

Намали была теплая, нежная, в ней было обещание любви, детей...

Вот что сохраняет человечество, сказал себе Исмаэль. Пусть сейчас это кажется невозможным, но когда-нибудь наши дети смогут найти путь к другим, иным звездам. А когда эти звезды состарятся, они полетят к новым. Человечество найдет время, чтобы победить Время.