«Как умирают герои»

Ларри Нивен Как умирают герои

Лишь ценой предельного вероломства он смог бы теперь выбраться из города живым. Толпа за спиной Картера и не пыталась охранять марс-багги — слишком много времени ему потребовалось бы, чтобы провести машину сквозь транспортный шлюз. Там его сразу накроют: они знали это. Хотя несколько человек стояли около шлюза на случай, если Картер все-таки рискнет воспользоваться им.

Он мог бы решиться на это. Стоит только захлопнуть у них перед носом одну дверь и тут же открыть другую — изолирующие системы не пустят внутрь никого, пока он не пройдет сквозь третью, четвертую дверь и, наконец, не выйдет наружу.

Но на марс-багги он оказывался пленником воздушного пузыря. Хотя здесь было достаточно места, чтобы свободно двигаться: было возведено меньше половины сборных домиков, а остальные строения шарограда в виде пенопластиковых плит аккуратно лежали на полу из оплавленного, остекленевшего песка.

Впрочем, рано или поздно его неминуемо настигнут. Они уже заводили второй марс-багги. Они и помыслить не могли, что Картер на машине протаранит стену воздушного пузыря.

Сначала марс-багги качнуло, но он тут же выправился. Вокруг Картера ревела, поднимая облачка тончайшего песка, искусственная атмосфера. Она быстро исчезала в дыре и смешивалась за стенками пузыря с разреженной и ядовитой атмосферой Марса.

Оглянувшись, Картер злорадно усмехнулся. Теперь они все погибнут. Все до единого. Он — единственный, на ком в момент прорыва оболочки был изолирующий костюм с искусственным давлением. Уже через час он сможет вернуться и залатать дыру… А потом до прилета следующего корабля будет время, чтобы придумать трогательную историю обо всем, что произошло.

Картер нахмурился. Что они там делают?

По меньшей мере с десяток человек, подталкиваемых мощным потоком вылетающего воздуха, боролись с блоком стены, лежащим на оплавленном песчаном полу. Картер снова оглянулся и заметил, что они подняли блок за один край, поставили его вертикально и тут же отпустили. Легкая пенопластиковая стена подлетела вверх, ураганная скорость воздуха потянула ее, и плита со шлепком ударилась о стенку пузыря, закрыв собой десятифутовую пробоину.

Картер даже остановил свой багги, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

Никто пока не умер. Искусственный воздух больше не вылетал из пробоины, слышалось лишь легкое шипение от утечки. Медленно и методично группа людей облачилась в костюмы и вышла через шлюз для персонала, чтобы починить пузырь. Второй марс-багги вошел в транспортный шлюз. Третий, и последний, тоже заводили. Картер завел свою машину и рванул вперед.

Максимальная скорость марс-багги двадцать пять миль в час. Такой багги катит на трех широких надувных колесах, каждое из которых смонтировано на конце пятифутовой руки. То, что нельзя переехать, багги перепрыгивает благодаря маленькому компрессионному двигателю, встроенному в днище. И воздушный компрессор для перепрыгивания, и основной двигатель работают от батарей Литтона. Каждая такая батарея содержит заряд в одну десятую мощности бомбы, сброшенной когда-то на Хиросиму.

Картер предусмотрел все. Настолько, насколько позволяло время. Он имел полный запас кислорода — двенадцать четырехчасовых баков были у него за спиной в барабанном воздухоотсеке, еще один бак лежал под ногами. Батареи были почти полными — их заряд кончится гораздо позже, чем кислород. Он сможет двигаться, пока не иссякнет дыхательный ресурс преследователей, а потом на дополнительном баке с кислородом вернется к пузырю.

Его багги и те два, что шли теперь прямо за ним, были единственными подобными машинами на Марсе. Картер шел со скоростью двадцать пять миль, и они тоже. Ближайший был на расстоянии в полмили. Картер включил рацию и попал на середину разговора:

— …не можем себе такое позволить. Одному из вас придется вернуться. Пусть мы потеряем два багги, но один должен остаться.

Это был голос Шюта, начальника исследовательской службы шарограда, единственного военного человека. С весельем, в котором чувствовалась изрядная доля нервозности, ему ответил другой голос. Глубокий и низкий голос биохимика Руфуса Дулитла.

— Так что же, подбросим монетку, чтоб узнать, кому возвращаться?

Третий голос, жесткий и решительный, врезался в их разговор:

— Останусь я. У меня здесь личные счеты…

Картер невольно почувствовал, как холодок пробежал по спине. Он узнал этот голос.

— О'кей, Элф. Удачи тебе, — снова заговорил Руфус и прибавил, словно был уверен, что Картер слышит их: — Удачи и… доброй охоты.

— Главное, почините шар. А уж я сделаю так, чтобы Картер не вернулся.

За машиной Картера самый ближний из преследователей вдруг резко принял в сторону и, описав широкую петлю, взял курс на город. Другая машина продолжала неотступно следовать за ним. Вел ее лингвист Элф Харнесс.

Большая часть из дюжины работников шарограда суетилась, стараясь починить десятифутовую дыру с помощью специальных нагревателей и кусков листового пластика. На это уйдет немало времени, хотя задача сама по себе не так уж сложна. По приказу Шюта пузырь тут же выкачали. Он лежал теперь прозрачными мягкими складками на крышах блочных домиков, сложившись вокруг них наподобие шатров. Между домиками под складками пузыря оставалось достаточно места, чтобы двигаться безо всяких затруднений.

Старший лейтенант Майкл Шют внимательно оглядел каждого работника и решил, что они держат ситуацию под контролем. Стараясь не пригибать головы под складками пузыря и как можно меньше спотыкаться, Шют удалился шагом солдата на параде.

Он остановился только рядом с Гондо, работавшим с генератором воздуха. Гондо заметил его и, не отрывая глаз от приборов, спросил:

— Мэр, зачем вы позволили Элфу гнаться за ним в одиночку?

Шют не возражал, чтобы его называли мэром. Он веско сказал:

— Мы не можем позволить себе роскошь потерять все машины.

— Ну, так поставьте кого-нибудь охранять выходные шлюзы на пару дней.

— А что, если Картер прорвется сквозь охрану? Он ведь явно решил уничтожить купол. Он же поймает нас со спущенными штанами. Пусть некоторые успеют влезть в изолирующие костюмы: мы все равно не выдержим второй дыры в оболочке.

Задумавшись, Гондо хотел почесать свою коротенькую бородку, но пальцы заскребли по пластиковому шлему, и Гондо вернулся к реальности.

— Пожалуй, не выдержим. Я-то успею накачать пузырь воздухом по первому же сигналу. Но это значит, что в генераторе не останется ничего. Баки со сжатым воздухом опустеют как раз к тому времени, как мы успеем залатать эту дыру. Так что вторая дыра нас погубит.

Шют согласно кивнул и пошел дальше. Воздух, которым дышали все, был здесь, рядом, за пузырем. Тонны кислорода и азота, но в форме газообразной двуокиси. Генератор успевал превратить эту смесь в реальный воздух в три раза быстрее, чем люди использовали его, но пробей Картер вторую дыру — и генератор не успеет.

Но Картер не пробьет. Уж Элф позаботится об этом. Так что нештатная ситуация исчерпана. В очередной раз. Поэтому он, Шют, может вернуться к себе и начать обдумывать причины того, что случилось.

Его доклад об этих причинах был закончен еще месяц назад. Шют несколько раз обновлял его, и каждый раз доклад казался ему вылизанным до блеска. И все же ему часто казалось, что доклад мог быть написан еще лучше. Нужно сделать его максимально эффективным. То, что он собирался сказать, должно быть сказано раз и навсегда. После этого его карьера оборвется, никто не станет его слушать.

Казинс писал для развлечения художественные штучки, даже умудрился что-то кому-то продать. Пожалуй, он согласился бы помочь… Впрочем, Шют не желал втягивать кого-нибудь другого в то, что считал своей личной революцией.

И все же придется теперь снова переписывать доклад. Или хотя бы сделать необходимые добавления. Лью Харнесс погиб. Точнее, был убит. Джон Картер через пару дней тоже погибнет. Все это — на ответственности Шюта. Все это непосредственно касается его доклада.

Впрочем, нет необходимости переписывать доклад срочно. Пройдет еще целый месяц, прежде чем Земля окажется в зоне, доступной для передатчиков шарограда.

Большинство астероидов проводит основную часть своей космической жизни между Марсом и Юпитером, но часто случается, что какой-нибудь из них пересекается с планетой в той точке, где в прошлый раз он пересекался только с ее орбитой. Астероидными кратерами изрыта вся поверхность Марса. Старые, с оплывшими краями, и новенькие — глубокие, большие и маленькие, рваные и круглые. Шароград располагался в центре крупного, сравнительно молодого кратера, достигавшего в поперечнике более четырех миль. Сверху кратер напоминал чудовищной величины пепельницу, которую не стали вытряхивать, а просто выбросили на красноватый песок.

Багги катили по остекленевшей и растрескавшейся поверхности, время от времени уворачиваясь от покосившихся глыб. В самом зените яростно сияло маленькое солнце, освещая кроваво-красное небо.

Сейчас Элф медленно нагонял Картера, но когда они перевалят за край кратера и начнут спускаться вниз, расстояние между машинами обязательно увеличится. Погоня будет долгой. Теперь пришло время сожалений, если на это вообще стоит его тратить…

Картер относился к другому типу людей, да и в любом случае ему было нечего стыдиться. Лью Харнессу нужно было умереть. Фактически, он просил смерти. Единственное, что удивляло Картера, так это яростная реакция остальных на смерть Лью. Неужели они все такие, как Лью? Вряд ли. Если бы только Картер остался и попытался объяснить…

Они все равно бы разорвали его на части. Эти хищные лица падальщиков с сукровичными ноздрями и парадонтозными зубами! И вот за ним гонится один из них. Всего один. Но этот человек — брат Лью Харнесса…

Вот, Наконец, и край кратерного кольца. А Элф все еще довольно далеко. Переваливая, Картер намеренно сбросил скорость, потому что знал, что спуск по бездорожью будет очень тяжелым. Машина была как раз на краю, когда ярдах в десяти кусок скалы превратился в ослепительную вспышку.

Значит, у Элфа есть лучевой пистолет.

Картер едва удержался, чтобы не выпрыгнуть из машины и не спрятаться где-нибудь среди нагромождений каменных глыб; Багги нырнул вниз, и Картеру пришлось позабыть свой страх, чтобы удержать машину.

Щебень, лежавший вдоль кольца кратера, сильно замедлял езду. Картер на вираже обошел ближайшую гору песка и взглянул в зеркальце. Элф как раз перевалил через кольцо и находился в четверти мили от Картера. Силуэт его машины замер на секунду на фоне кровавого неба, и в следующий момент новая вспышка с ослепительной яркостью выхватила кусок скалы в опасной близости от машины Картера.

Наконец-то Картер вывел машину на прямой гладкий участок и катился теперь вниз по слежавшемуся плотному песку, сливавшемуся вдалеке с идеально плоским горизонтом. Включился передатчик:

— Это будет долгая прогулка, Джек.

Картер нажал кнопку, чтобы ответить.

— Это точно! Сколько лучевых зарядов у тебя еще осталось?

— Уж на этот счет не беспокойся.

— А я и не беспокоюсь, видя как ты швыряешься ими налево и направо.

Элф ничего не сказал в ответ. Картер специально не стал менять диапазон, зная, что Элф обязательно захочет поговорить с человеком, которого намеревается убить.

Кратер, где помещался их дом, постепенно растворялся позади. Бесконечная плоская пустыня ложилась под днище машины, слежавшийся песок тек под огромные колеса и исчезал позади. Маленькие, на изломе, дюны швырялись песком, но для багги они не представляли серьезного препятствия. Когда-то здесь был марсианский колодец. Он стоял один-одинешенек посреди песка — изветренная цилиндрическая стена семи футов в высоту и десяти в поперечнике, сложенная из алмазных блоков. Именно эти колодцы и косая надпись, глубоко врезанная в их «камень преткновения», были причиной появления города на поверхности Марса. Поскольку единственный марсианин, которого когда-либо находили, — мумия, высохшая много столетий назад, — буквально взорвался от первого контакта с водой, все почему-то считали эти колодцы крематориями. Впрочем, твердой уверенности не было. На Марсе ни в чем не было твердой уверенности.

Радио зловеще молчало. Медленно и мучительно проходил час за часом, солнце уже скатилось к малиновому горизонту, а Элф не говорил ни слова. Казалось, Элф уже сказал все, что хотел сказать Джеку Картеру. А ведь зря! Пожалуй, Элфу стоило бы выговориться, чтобы хоть как-то оправдать себя. Наконец Картеру надоело, он вздохнул и нарушил молчание.

— Тебе не поймать меня, Элф.

— Знаю, но зато я смогу гнать тебя столько, сколько мне нужно.

— Ты сможешь гнать меня только двадцать четыре часа. У тебя сорокавосьмичасовый запас воздуха, и я не поверю, что ты угробишь себя только для того, чтобы угробить меня.

— На это ты можешь не рассчитывать. Но мне это и не понадобится. Завтра к полудню ты будешь гнаться по моим следам. Тебе нужен воздух так же, как и мне.

— Посмотри сюда, — сказал Картер. Бак у него под ногами был уже пуст. Картер пихнул его в сторону и краем глаза увидел, как бак тяжело упал на песок. — У меня был запасной бак, — сказал он и улыбнулся, сбросив этот проклятый лишний вес. — Я смогу прожить на четыре часа дольше, чем ты. Может, повернешь, а, Элф?

— Нет.

— Да, Лью не стоит твоей жизни, Элф. Он ведь был просто гомиком.

— Поэтому он должен был умереть?

— Должен, если лез ко мне со своими сучьими предложениями. Слышишь, Элф, а ты сам не такой же случайно?

— Не такой. И Лью не был гомосексуалистом, пока не попал сюда. И вообще, они должны были присылать сюда мужчин и женщин поровну.

— Аминь.

— Ты знаешь, многих людей начинает тошнить, когда разговор заходит о гомосексуалистах. Мне тоже было противно и очень больно видеть, как Лью превращается в одного из них. Но есть особый тип людей, который вечно выискивает гомосексуалистов, чтобы избить или покалечить. — Картер нахмурился. — Их называют латентными гомосексуалистами. Просто, знаешь, такие ребята, которые сами могут оказаться гомиками, если только им откроется такая возможность. Они не выносят гомиков, потому что гомики для них — соблазн.

— Да ладно тебе, Элф, ты просто возвращаешь мой комплимент.

— Может быть и так.

— В любом случае, в нашем, городе и так достаточно проблем без… всей этой чехарды. Весь проект может помчи к чертям из-за таких, как твой братец.

— Ты не подскажешь, а насколько остро мы нуждаемся в убийцах?

— На настоящем этапе очень остро, — Картер вдруг поймал себя на том, что играет роль собственного адвоката. Если он сможет убедить Элфа в том, что его не должны казнить, значит, он сможет убедить их всех. Если не сможет… ему нужно уничтожить этот пузырь или умереть. Поэтому Картер продолжал говорить, насколько мог убедительней. — Видишь ли, Элф, у нашего города две цели. Первая — узнать, сможем ли мы выжить в среде, настолько враждебной нам, как эта. Вторая — контакт с марсианами. Теперь, когда нас в городе пятнадцать…

— Двенадцать. Когда я вернусь, будет тринадцать.

— Четырнадцать, если вернемся мы оба. О'кей, пусть будет по-твоему. Каждый из нас, так или иначе, необходим для функционирования города. Но я нужен для решения обеих задач. Я ведь эколог, Элф. И мне не только нужно следить, чтобы город не умер от какого-нибудь дисбаланса, я еще должен сидеть и прикидывать, как же марсиане живут, чем они питаются, и как вообще жизненные формы на Марсе зависят друг от друга. Понимаешь?

— Понимаю. А Лью, он был нужен?

— Мы сможем управиться без него. Он был просто радистом. По меньшей мере еще пара наших ребят имеют достаточную подготовку, чтобы взять на себя всю систему связи.

— Ты просто меня осчастливил. Значит, и тебя можно заменить, да?

Картер начал думать лихорадочно. Да, Гондо смог бы с небольшой помощью справиться с системой жизнеобеспечения города. Но вот…

— Есть еще марсианская экология. Ведь нет…

— Ведь нет никакой марсианской экологии, Джек. Разве кто-нибудь сталкивался с какой-нибудь жизнью или остатками жизни на Марсе, если не считать человекоподобной мумии? Какой же ты эколог, если не можешь делать элементарных выводов. Тебе здесь просто нечего исследовать. А раз так, то зачем тебе жить?

Картер не умолкал. Солнце утонуло в море песка, ночь сомкнула свои челюсти, а он все убеждал и убеждал, хотя знал теперь, что все бесполезно. Разум Элфа был закрыт.

К закату пузырь был снова натянут и надут, пыточный вой искусственного воздуха, рвущегося из системы жизнеобеспечения, сменился тонким усталым вздохом. Старший лейтенант Шют отстегнул заплечные карабинчики и осторожно начал снимать с головы шлем. Впрочем, он готов был тут же рывком натянуть его назад, если воздух окажется слишком разреженным. Но этого не произошло. Он поставил шлем рядом с собой и, подняв оба больших пальца вверх, подал сигнал людям, смотревшим на него.

Ритуал. Дюжина людей, стоявших вокруг Шюта, была твердо уверена в том, что воздух внутри воздушного пузыря был безопасен. Когда люди работают в космосе, ритуалы появляются на каждом шагу. Но самым первым и самым главным ритуалом был тот, когда главный человек в поселении первым расстегивал изолирующий костюм и последним застегивал на себе шлем.

Костюмы были сняты. Люди двинулись на рабочие места. Кто-то пошел на кухню, чтобы убрать раскардаш, вызванный мгновенным переходом к вакууму. Теперь Хэрли сможет приготовить обед.

Шют тронул за плечо Ли Казинса.

— Ли, тебя можно на минутку?

— Конечно, мэр. — Шют был «мэром» для всех жителей шарограда.

— Мне понадобится твоя помощь как писателя, — сказал Шют. — Я собираюсь послать на Землю, как только они выйдут на связь с нами, весьма острый доклад. И я бы хотел, чтобы ты помог мне написать его поубедительней.

— Нет проблем, пошли посмотрим.

Десять ламп зажглись одновременно, разгоняя мрак, который так неожиданно навалился на город. Шют вел Казинса в свой коттедж. Когда они вошли, он открыл сейф и вручил Казинсу рукопись. Тот многозначительно взвесил ее в руке.

— Ничего себе, — сказал он. — Быть может, будет разумно кое-что подсократить.

— Конечно-конечно, если тебе что-то покажется ненужным…

— Я просто уверен, что сократим, — расплылся в улыбке Казинс.

В следующее мгновение он завалился на койку и начал читать. Через десять минут Казинс спросил:

— Слушай, а какой процент гомосексуалистов служит во Флоте?

— Не имею ни малейшего представления.

— Тогда вот это, — Казинс провел пальцем по строчке, — можно назвать слабым доказательством. Я бы вместо этого процитировал пару стишков, чтобы доказать, что проблема универсальна. Между прочим, я знаю несколько, которые подойдут.

— Хорошо, — согласился Шют.

Спустя еще некоторое время Казинс снова привлек внимание Шюта.

— В Англии, кстати, полно смешанных школ, причем с каждым годом их все больше.

— Я знаю, но наша проблема — проблема мужчин, которые закончили мужские школы, причем очень давно.

— Ты не можешь яснее? И, кстати, ты заканчивал смешанную школу?

— Нет.

— А у вас были гомики?

— Немного было. Один-два человека на каждый класс. Старшие пользовались мухобойками, когда подозревали кого-нибудь.

— Ну, и как, помогало?

— Нет, конечно.

— О'кей, — протянул Казинс. — Ты вот здесь выводишь два ряда обстоятельств, при которых уровень гомосексуализма очень высок. Причем, в обоих случаях у тебя три условия: достаток свободного времени, отсутствие женщин и очень жесткие рамки дисциплины. Тебе потребуется еще один пример.

— Где я его возьму?

— Ну, например, нацисты.

— То есть?

— Я дам тебе детали, — сказал Казинс и продолжал читать. Наконец он дошел до конца отчета и положил рукопись рядом с собой. — Да, из-за такого отчета поднимется черт знает что, — сказал он.

— Я знаю.

— Самое неприятное здесь — твоя угроза рассказать обо всем в газетах. На твоем месте я бы выбросил этот пункт.

— Если бы ты был на моем месте, ты бы его не выбросил, — сказал Шют. — Каждый, кто был хоть чем-то связан с системой БОЙБОГ, знал, что рискует каждый раз. А они предпочитают сбрасывать весь риск на нас, лишь бы не рисковать опорочить себя в глазах публики. В Соединенных Штатах существуют сотни Лиг Порядочности. Может быть, даже тысячи, я не знаю. И все они, как гарпии, обрушатся на правительство, если узнают, что кто-нибудь пытался послать смешанный командный состав на Марс или еще куда-нибудь. Поэтому единственный способ заставить правительство действовать — обрушить на них еще большую угрозу.

— Здесь ты прав, это еще большая угроза.

— Ну так как, ты нашел что-нибудь, что еще можно выбросить из отчета?

— О, да, черт возьми, да, — оживился Казинс. — Я тут пройдусь красным карандашом. Видишь ли, ты слишком много рассуждаешь, используешь слишком много длинных слов и грешишь общими местами. Одновременно ты должен давать больше деталей, или отчет потеряет остроту.

— Да, но детали могут подмочить репутацию некоторых…

— Ничего не поделаешь. Мы должны получить на Марс женщин и причем прямо сейчас. Руф и Тимми уже почти до стычек дошли. Руф, например, думает, что из-за того, что он бросил Лью, тот погиб, а Тимми его все время в этом упрекает.

— Ну, хорошо, — сказал Шют. Он встал. В течение всей дискуссии он сидел очень-очень прямо, словно выполнял команду «смирно». — Скажи, а багги еще не вышли за зону действия передатчика?

— Нас они уже не слышат, но мы еще можем слушать их. Тимми как раз сидит на рации.

— Ну, хорошо, пусть сидит, пока они не выйдут из зоны. Кстати, мы когда-нибудь дождемся обеда?

Из-за горизонта, куда только что село солнце, выплыл Фобос, подобный созвездию тусклых звезд, — рассеянные, постоянно движущиеся пучки света. Он рос и становился все ярче — ущербная луна быстро, за считанные часы, превращалась почти в полную. Еще через несколько минут Фобос стоял так высоко, что уже невозможно было увидеть его из машины.

Картер должен был постоянно держать в поле зрения треугольную полоску пустыни, выхваченную светом фонарей. Лучи этих фонарей были цвета земного дня, но в глазах Картера, привыкших к красному свечению Марса, эти лучи все вымывали голубизной.

Он умно рассчитал свой курс. Пустыня, расстилавшаяся впереди на семьсот миль, была совершенно плоской. Здесь ему не придется осторожничать с холмами, мягко подбирающимися под колеса и почти отвесно обрывающимися с обратной стороны. Значит, не придется включать реактивный компрессионный двигатель в днище машины, чтобы перепрыгнуть дыру, в которую не заглядывает тусклый лунный свет. Ему не придется тормозить, а потом дожидаться момента, когда Элф на полной скорости выпрыгнет на него из-за бугра. Завтра в полдень Элфу придет пора возвращаться назад. Тогда Картер выиграет.

Ведь Элф вернется. Ему придется повернуть назад к шарограду, а Картер сможет продолжать двигаться вперед по пустыне. Потом Элф скроется за горизонтом, и Картер сможет безопасно свернуть налево или направо, еще часок пройти в любом направлении, а потом двинуться курсом, параллельным движению Элфа. Его машина придет к пузырю лишь час спустя после Элфа. Останется еще три часа, чтобы что-нибудь предпринять.

Вот здесь-то начнется самое трудное. Они обязательно поставят кого-нибудь охранять пузырь. Картеру придется пронестись мимо охраны, которая может быть вооружена лучевым пистолетом, снова прорвать пузырь и попробовать захватить приемлемый запас искусственного воздуха. Если он снова прорвет пузырь, все внутри погибнут, но все равно останутся люди в изолирующих костюмах, работающие за пределами города. Нужно успеть загрузить в машину несколько баков с воздухом, а с остальных сдернуть предохранительные пробки. И сделать это нужно раньше, чем кто-нибудь успеет помешать ему.

Единственное, что беспокоило его, — неотвязная мысль о том, как зарядить лучевой пистолет… Но, может быть, ему просто удастся хорошенько разогнать машину и выпрыгнуть из нее? Время покажет.

У него тяжелели веки, руки затекли от напряжения, но Картер не решался сбросить скорость и не решался заснуть.

Несколько раз ему приходила в голову мысль разбить радиомаячок внутри шлема. Пока эта дрянь испускает сигналы, Элф без труда может найти его, но… Элф сможет найти его в любом случае. Свет его фонарей был все время сзади, ни на метр ближе, ни на метр дальше. Если ему вообще удастся выйти из поля зрения Элфа, маячок выключится сам, но Элфу не стоит об этом знать. Во всяком случае, пока.

Звезды нырнули на запад, к черной кромке горизонта. Снова поднялся Фобос. В этот раз он был еще ярче и вскоре опять забрался так высоко в небо, что Картер потерял его из поля зрения. Прямо по курсу, который обозначали фонари Элфа, засиял Деймос.

День наступил внезапно. И тонкие черные тени потянулись к пожелтевшему горизонту. На красно-черном небе все еще сияли последние звезды. Впереди обозначился кратер — остекленевшее блюдо, потерянное в пустыне. Впрочем, объезд будет недолгим. Картер принял влево. Багги позади него точно так же отклонился влево, и Картер невольно подумал, что если он будет кружить, Элф обязательно начнет нагонять. Из трубочек, торчащих внутри шлема, Картер высосал немного воды и питательного раствора. Он полностью сконцентрировался на дороге. Ему резало глаза, а рот, казалось, принадлежал марсианской мумии.

— С добрым утром, — раздался голос Элфа.

— С добрым утром. Хорошо выспался?

— Не совсем. Так, поспал часов шесть, да и то урывками. Я все волновался, что ты оторвешься и потеряешься.

В первый момент Картер похолодел, но потом понял, что Элф просто подкалывает его. Он спал не больше, чем Картер.

— Посмотри направо, — сказал Элф.

Направо возвышалась стена кратера, и Картер обернулся, чтобы проверить, не ошибся ли он, — на закраине кратера стоял силуэт почти человеческой формы, черный на красном небе. Одной рукой он пытался удержать что-то длинное и тонкое.

— Марсианин, — тихо сказал Картер.

Позабыв обо всем, он повернул свой багги и начал взбираться по склону кратера. Чуть впереди машины тут же вспыхнули два заряда, выпущенные из лучевого пистолета. Едва успев, Картер яростно нажал на педаль, изменяющую клиренс машины.

— Ты сдурел, Элф, это же марсианин. Нам нужно следовать за ним.

Силуэт исчез. Несомненно, марсианин убежал, спасая свою жизнь, когда увидел вспышки.

Элф молчал. Картер ехал вперед, минуя кратер, и убийственная ярость росла в нем.

Было одиннадцать часов. Из-за горизонта на западе показались первые шпили выветренных горных пиков.

— Позволь полюбопытствовать, — неожиданно спросил Элф, — а что ты хотел сказать марсианину?

В голосе Картера сквозила горечь и злоба.

— Тебе не все равно?

— Нет. Единственное, что ты мог сделать, так это его испугать. Когда мы войдем в контакт с марсианами, мы спокойно сделаем все по плану.

Картер заскрежетал зубами. Даже если бы ничего не случилось с Лью Харнессом, если бы Лью был жив… И то, никому не известно, насколько растянулось бы выполнение плана языкового контакта. План включал три стадии: засылка на Землю изображений с надписями на стенах крематория, фотографии других артефактов. Там, на Земле, компьютеры смогут расшифровать язык. Вторая стадия — оставлять неподалеку от колодцев надписи на этом же языке, с тем чтобы марсиане их обнаружили и сделали ответный шаг к сближению, что должно стать третьей стадией. Впрочем, не было никаких оснований полагать, что надписи на колодцах сделаны на одном и том же языке. Как не было уверенности в том, что этот язык за тысячи лет не изменился до неузнаваемости. Не было никакой уверенности, что марсианам будут интересны странные существа, живущие в светящемся шаре, независимо от того, умеют эти чужаки писать или нет. Да и к тому же, понимают ли марсиане письмена собственных предков?

И тут идея…

— Ты ведь лингвист, — сказал Картер.

Молчание.

— Элф, мы с тобой рассуждали о том, нужен ли был Лью для нашего города, и мы рассуждали о том, нужен ли я. А как насчет тебя? Ведь без тебя мы никогда не сможем расшифровать надписи на колодцах.

— Сомневаюсь. Основную работу делают компьютеры Кальк-Тех. К тому же, я оставил все свои записи. А что тебя так растревожило?

— Если ты будешь продолжать гнаться за мной, мне придется тебя убить. Может ли наш город позволить себе такую потерю?

— Ты не сможешь убить меня, но я могу предложить тебе сделку, если хочешь. Сейчас одиннадцать часов. Дан мне два своих кислородных бака, и мы возвращаемся в город вместе. За два часа до города ты пересаживаешься в мою машину, и остаток пути, связанный, едешь в воздухоотсеке. После этого ты предстанешь перед судом.

— Неужели они меня выпустят?

— Не думаю. Особенно после того, как ты прорвал пузырь. Это была твоя главная ошибка, Джек.

— Послушай, Элф, а почему бы тебе не взять один бак?

Картер знал, что если Харнесс согласится, то у него еще останется два часа в запасе. Сейчас он был точно уверен, что должен прорвать пузырь второй раз. Альтернативы у него не было. Правда, Элф со своим лучевым пистолетом будет постоянно позади…

— Не пойдет. Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не узнаю, что твой воздух заканчивается за два часа до возвращения. Ты ведь хочешь, чтобы я чувствовал себя в безопасности, правда?

Вот так было получше. Пусть Элф возвращается через час. Пусть он будет в пузыре, когда Картер вернется, чтобы разорвать его.

— Картер отвязался от него, — сказал Тимми.

Он сгорбился над радиопередатчиком, прижав к ушам телефоны, вслушиваясь в каждый шорох, каждый звук отдаляющихся, почти стертых голосов.

— Он наверняка что-то планирует, — нервно заметил Гондо.

— Естественно, — согласился Шют. — Он хочет отвязаться от Элфа, вернуться к шару и разрушить его. Ему не на что больше надеяться.

— Но он ведь тоже погибнет, — воскликнул Тимми.

— Совсем не обязательно. Если Картеру удастся погубить нас всех, то он сможет спокойно залатать новую дыру благодаря кислородным бакам, которые у нас остались. Я думаю, он смог бы поддерживать пузырь в таком состоянии, чтобы жить одному.

— О, Господи, что же нам делать?

— Расслабься, Тимми, это простая математика.

Старшему лейтенанту Шюту было легко говорить небрежным тоном. Он явно не хотел, чтобы Тимми начал паниковать.

— Если Элф повернет к полудню назад, Картеру не добраться сюда раньше завтрашнего полудня, а в четыре у него закончится воздух. Нам просто придется одеть на каждого костюм ровно на четыре часа. — Старший лейтенант Шют говорил очень уверенно, но в душе сомневался, смогут ли двенадцать человек залатать дырку, прежде чем израсходуют весь запас воздуха. По одному баку на каждые двадцать минут. Но… быть может, Картер не станет проверять их на прочность.

— Без пяти двенадцать, — сказал Картер. — Поворачивай, Элф. У тебя останется кислорода только на десять минут, когда ты вернешься.

Лингвист только усмехнулся. Картер видел его машину в четверти мили за спиной. Синяя точка не сворачивала.

— Элф, с математикой не спорят, сворачивай.

— Слишком поздно.

— Слишком поздно будет через десять минут.

— Я выехал с неполным баком. Мне положено было свернуть два часа назад.

Картер промочил горло из трубочки, торчащей внутри шлема, прежде чем сказать:

— Ты врешь. Ты прекратишь подкалывать меня? Прекрати, слышишь!

Элф рассмеялся.

— Ну, тогда жди, когда я сверну.

Его машина не отставала.

Был полдень. Гонка не прекращалась. Со скоростью двадцать пять миль в час два марс-багги, разделенные дистанцией в четверть мили, спокойно двигались по оранжевой пустыне. Зеленые химические пятна мгновенного окисления облаком поднимались впереди и оседали за машинами. Мимо плыли дюны, мерно, как волны в океане. Призрачный след метеорита мазнул по северному горизонту и так же моментально исчез. Холмы становились все выше, их сглаженные каменные горбы напоминали спящих животных, упокоивших головы где-то за горизонтом. Маленькое яркое солнце сверкало на небосводе, красном от диоксида азота. Еще дальше, у самого горизонта, красный цвет сменялся черными прожилками на фоне густого малинового сияния.

Неужели гонка действительно началась в полдень? Ровно в полдень? Но уже двенадцать тридцать. Картер был уверен, что Элфу уже слишком поздно возвращаться. Итак, Элф обрек себя на гибель лишь бы погубить Картера.

— Большие умы думают одинаково, — сказал он в передатчик.

— Правда? — в тоне Элфа было такое безразличие, что становилось страшно.

— Просто у тебя есть запасной бак, так же как и у меня.

— Нет, Джек, нету.

— У тебя он должен быть, ты не из тех, кто пойдет на самоубийство. — Тишина в эфире. — Ну, хорошо, Элф, я сдаюсь. Возвращаемся.

— Давай не будем.

— Элф, у нас еще будет три часа, чтобы погоняться за марсианином.

Позади багги Картера раздался разрыв выстрела. Картер невольно задержал дыхание. В два часа обе машины должны повернуть к шарограду, где скорее всего Картера казнят.

А что, если я сверну сейчас?

Тут все просто, Элф пристрелит меня из лучевого пистолета.

Он может и промахнуться. Но если я дам ему идти моим курсом, то наверняка погибну.

Картер взмок. Он проклинал себя, но не мог заставить себя повернуть, не мог намеренно стать под огонь лучевого пистолета Элфа.

К двум часам главный хребет заслонил собой горизонт. Видимость была пронзительно ясной, почти такой же ясной, как если бы они были на Луне. Был виден каждый камушек, каждый уступ; Скалы были невероятно выветрены, и море песка лизало их своими волнами, словно жаждало прикончить их, потопить в своих сухих раскаленных объятиях.

Картер ехал, не глядя вперед. Он все время следил за Элфом. Стрелка часов двигалась минута за минутой. Картер отказывался верить, но машина Элфа продолжала следовать за ним. Наконец стрелка приблизилась к отметке 2:30 и перешла за нее. Картер перестал сомневаться. Теперь не имело значения, сколько кислорода осталось у Элфа, ведь они уже перешли за грань, где и Картеру нужно было поворачивать назад.

— Ты убил меня, — сказал он.

Ответа не последовало.

— Я между прочим убил Лью один на один, кулаками. То, что ты сделал со мной, гораздо хуже. Ты хочешь, чтобы я долго мучился. Ты просто дьявол, Элф.

— Про кулачные бои будешь рассказывать розовой попке моей тетушки. Ты ударил Лью в горло и ждал, пока он захлебнется кровью. И только не говори мне, что не знал, что сделал. Всем в городе известно, что ты владеешь каратэ.

— Но он умер за несколько минут, а я буду мучиться целый день.

— Что, не нравится, да? Тогда поворачивай, я тебя встречу своим пистолетом. Вот он здесь. Ну, мы ждем.

— Мы могли бы вернуться к кратеру. У нас хватило бы времени, чтобы поискать того марсианина. Ведь только ради этого я и прибыл на Марс. Прибыл, чтобы узнать, что здесь есть. Ведь и ты тоже, Элф. Хватит, давай поворачивать.

— Ты первый.

Но он не мог. Не мог. Владея каратэ, можно победить в рукопашной схватке кого угодно, кроме человека, владеющего шестом. А Картер владел и шестом. Но не мог же он с голыми руками нападать на лучевой пистолет. Даже если Элф был действительно согласен повернуть. А если Элф не собирался?

Едва слышный свист заполнял весь пузырь шарограда. Песчаная буря достигла своего апогея. Но песчаная буря была так же опасна, как разъяренный червяк. В худшем случае буря была просто неприятностью. Высокий, едва слышный вой, конечно, действует на нервы, а из-за темноты приходится включать внутреннее освещение. Завтра утром пузырь будет покрыт трехмиллиметровым слоем тончайшей слюды. Внутри пузыря все будет мрачнее ночи до тех пор, пока кто-нибудь не сдует слюду сжатым кислородом из бака.

Буря действовала на Шюта угнетающе.

Здесь, на Марсе, был старший лейтенант Шют. Мальчишеский Герой, он стоит лицом к лицу перед устрашающими опасностями на переднем крае исследований человечества. А тут какая-то песчаная буря, которая не может навредить даже новорожденному младенцу. Никто в этом городе не встретился ни с единой опасностью Марса. Все опасности были принесены людьми с Земли.

Неужели так будет всегда? Неужели люди должны преодолевать чудовищные расстояния, чтобы в итоге столкнуться с самими собой?

Сегодня, начиная с полудня, работы почти не велись, и Шют махнул на это рукой. На возвышении из готовых пенопластиковых стен сидел Тимми, ревниво оберегавший приемник сигналов с марс-багги от обитателей шарограда, обступивших его кольцом. Когда Шют приблизился к группе, Тимми встал.

— Они молчат, — сказал он очень устало и отключил радио. Люди переглянулись, некоторые отошли в сторону.

— Тим! Как ты мог их потерять?

Тимми просто сказал:

— Они слишком далеко, мэр.

— Они что, так и не повернули?

— Так и не повернули, просто уходили все дальше и дальше в пустыню. Элф просто сошел с ума. Картер не стоит того, чтобы из-за него умирать.

Шют ничего не сказал, но подумал: а ведь когда-то стоил. Картер был одним из лучших — неутомимый, бесстрашный, умный, полный идей. Шют видел, как он менялся, как разрушалась его личность под гнетом скуки, как он мучался в узкой каюте космического корабля. Когда они прибыли на Марс, когда на них навалилось сразу столько работы, казалось, Картер ожил. И вдруг вчера утром он совершил убийство.

Теперь Элф. Было страшно потерять Элфа. Лью — небольшая потеря, а вот Элф…

К Шюту подошел Казинс и заговорил:

— Я уже начеркал вам красным карандашом.

— Спасибо, Ли. Боюсь, мне теперь снова придется переписывать доклад.

— Не надо переписывать, просто сделайте дополнение. Объясните, как и почему погибли три человека. Зато потом вы сможете смело сказать: «Я ведь вас предупреждал».

— Ты так думаешь?

— Это профессиональное чутье. А когда похороны?

— Послезавтра. Это будет воскресенье. Мне казалось, воскресенье — подходящий день.

— Да, и вы сможете отслужить сразу три мессы. Отличная производительность.

Для всех, находившихся в шарограде, Джек Картер и Элф Харнесс были уже мертвы. Хотя они все еще дышали…

Горы неумолимо приближались. Они словно наползали — единственная точка, за которую цеплялся взгляд посади океана песка. Элф подобрался еще ближе. Теперь машины разделяло чуть меньше четырехсот ярдов.

Ровно в пять Картер достиг подножия гор. Они были слишком высоки, чтобы попытаться преодолеть их на компрессионном двигателе, вмонтированном в днище. Отсюда Картер видел несколько уступов, на которые можно было запрыгнуть и подождать, пока насос подкачает воздух для следующего прыжка. Но ради чего? «Уж лучше дождаться Элфа», — подумал Картер, и внезапно его осенило, что это единственное, чего сейчас хочет Элф. Подкатить вплотную на своем багги и смотреть в лицо Картеру до тех пор, пока он, Картер, не выдаст своим поведением предчувствие грядущего. Предчувствие того, что неумолимо приближается к нему. А после этого разорвать Картера на куски одним выстрелом лучевого пистолета, превратить его в клочья пламени, нажав на гашетку с десяти футов, и смотреть, пока яростный магниевый окислитель не прожжет остатки костюма, клочья кожи, куски мяса.

Картер сделал глубокий вдох и тут же заметил, насколько стало труднее дышать, несмотря на то, что работала система очистки. В следующий момент он включил компрессор.

Атмосфера Марса очень разрежена, но даже ее можно сжать. Реактивное движение возможно везде, даже если основано на струе сжатого воздуха. Картер приподнялся и как можно сильнее прижался к задней стенке кабины, чтобы хоть как-то скомпенсировать балласт кислородных баков у него за спиной, — они становились все легче. Он хотел, чтобы перегрузка на гироскопы, поставленные только для крайних случаев, была как можно меньше.

Его подняло очень быстро, и Картер вывел машину чуть на угол, чтобы заставить ее подниматься по тридцатиградусному склону. Вдоль стены было несколько плоских участков. До первого он дойдет с легкостью…

Вспышка. Прямо перед глазами. Картер сжал зубы и заставил себя вести машину не оборачиваясь. Потом багги слегка отклонился назад — давление в компрессоре быстро падало.

Машина Картера, как перышко, опустилась на песок с высоты двухсот футов. Когда он отключил компрессор, уши заполнил свист работающих гироскопов. Он выключил систему стабилизации: пусть гироскопы останавливаются. Теперь было слышно только чавканье компрессора.

Элф вышел из машины и стал у подножия скалы, глядя вверх, не обращая на Картера внимания.

— Ну давай, — сказал Картер, — чего ты еще ждешь?

— Да ничего, можешь прыгать, если хочешь.

— А что случилось? Что, гироскопы не в порядке?

— У тебя мозги не в порядке. Картер. Давай прыгай. — Элф поднял руку и как-то неуверенно ткнул вверх. Из руки вырвалось пламя. Картер инстинктивно кинулся на пол машины.

Компрессор перестал чавкать, значит, бак почти наполнился сжатым воздухом. Но Картер был не такой дурак, чтобы сорваться с места, прежде чем давление дойдет до предела. Мощнейшее ускорение от воздушной струи машина приобретает лишь в первые секунды прыжка, остальная часть сжатого воздуха вылетает при сниженном давлении, достаточном лишь для того, чтобы удерживаться на весу.

Но что это! Элф забрался в свою машину. Картер запрыгнул в багги и рывком включил компрессор, его подкинуло вверх.

Посадка получилась очень жесткой. Он брякнулся на скалу с трехсот футов и только потом рискнул посмотреть вниз. В приемнике раздался гадливый смешок. Картер увидел, что машина Элфа опустилась к подножию гор. Элф блефовал! Он просто спровоцировал Картера.

Так почему же все-таки Элф не преследует его? После третьего прыжка Картер оказался на вершине. Прыжок вниз был первым в его жизни. И он едва не стал последним. Тормозящая воздушная подушка оказалась очень слабой, потому что давление в баке упало почти до нуля.

Картер подождал, пока руки перестанут трястись, потом проделал остаток пути просто на колесах. Он спустился к подножию горной цепи с обратной стороны и двинулся к пустыне. Элфа нигде не было видно.

Тем временем солнце стало заходить, бледные голубоватые россыпи звезд на черно-красном небосклоне высветили за спиной Картера островерхие желтоватые горы.

Элфа не было.

Его голос зазвучал в наушниках очень мягко, почти по-доброму.

— Тебе все равно придется вернуться, Джек.

— Да ты дыши, дыши, хватит говорить сквозь зубы.

— Извини, не могу. Я потому с тобой и говорю сейчас. Посмотри на свои часы.

Было 6:30.

— Ну что, посмотрел? Теперь считай. Я стартовал с сорокачетырехчасовым запасом воздуха. Твой запас был пятьдесят два, что составляет на двоих девяносто шесть часов дыхания. Вместе мы уже использовали шестьдесят один. Значит, осталось тридцать пять на двоих. Теперь, я прекратил движение час назад. С того места, где я нахожусь, до базы почти тридцать часов хода. Где-то в промежутке двух, двух с половиной часов ты должен отобрать у меня мой воздух, чтобы суметь добраться до города. Или я должен буду сделать то же самое с тобой.

В этом был определенный смысл. В конечном итоге, во всем есть определенный смысл.

— Элф, ты слушаешь меня? Слушай внимательно, — сказал Картер, открыл панель и на ощупь нашел проводок, расположение которого проверял во время всей гонки множество раз. Одним рывком Картер оборвал контакт. У него в ушах оглушительно треснуло. — Ты слышал, Элф? Я только что оборвал мой радиомаячок. Так что теперь тебе не найти меня, даже если ты очень захочешь этого.

— А мне теперь и не нужно тебя искать.

Услышав это, Картер задумался на мгновение и вдруг понял, что он натворил. Действительно, теперь не оставалось ни единой возможности, чтобы Элф нашел его. После всех долгих часов погони они поменялись местами. Теперь Картеру придется выискивать Элфа. А Элфу только и остается ждать.

Ночная мгла заполнила западный горизонт, скрыв его за тяжелым занавесом.

Картер решительно двинулся на юг. Чтобы пересечь горную цепь, потребуется час. Прыгать через скалы он сможет, только ориентируясь по фонарям. Двигатель» не сможет поднять его по такому склону. Конечно, если удача будет сопутствовать ему, можно будет спуститься на колесах, но спуск придется вести в абсолютном мраке. Сегодня Деймос поднимется очень поздно, а света Фобоса будет недостаточно.

Все прошло так, как планировал Элф. Просто загнать Картера за горную цепь. Если он попробует атаковать, забрать его баки с кислородом и возвращаться домой. Главное — рассчитать так, чтобы Картер был вынужден возвращаться в темноте. Если ему чудом удастся вернуться через цепь даже в темноте, что ж, лучевой пистолет всегда под рукой.

Картер мог только в одном переиграть Элфа. Если он пройдет шесть миль к югу от того места, где его поджидает Элф, и приблизится к его машине с юго-востока.

А что если Элф и это предусмотрел?

Неважно. Все неважно. От Картера уже ничего не зависело.

Первый прыжок напомнил, ему прыжок из шлюза космического корабля с завязанными глазами. Картер направил свои фонари прямо вниз и, поднимаясь вверх, все время смотрел, как расширяется туманный круг света. Картер принял чуть к востоку.

Поначалу ему показалось, что он завис над тем местом, куда уже не доходил свет его фонарей. Затем склон горы начал быстро приближаться. Слишком быстро. Картер отклонил машину чуть назад. Казалось, ничего не произошло. Давление падало медленно, но все же падало, а весь склон был утоплен во мраке.

Наконец гору снова стало видно. Видимость улучшалась с каждой минутой. Удар во время приземления был такой, что у Картера занемел позвоночник от копчика до затылка. Он весь сжался, ожидая, что багги соскользнет и начнет кувыркаясь падать вниз по склону. Багги накренился под страшным углом, но все же держался.

Картер расслабился и уронил голову на руль. Две огромных, долго висевших слезы, от очень низкой гравитации налившихся до величины теннисного шарика, сорвались и залили лицевую часть шлема. Слезы потекли по пластику. В первый раз Картер пожалел обо всем, что случилось. Зачем было убивать Лью, когда можно было разбить ему коленную чашечку и вывести из драки? Это был бы хороший урок для Лью. Он запомнил бы его навсегда. Вместо этого Картер угнал машину, чем сразу подвел себя под суд. Прорвав пузырь, он сделал всех в шарограде заложниками случая и своими врагами. А после этого он еще торчал перед шаром, разглядывая, что они будут предпринимать, когда за это время мог бы оказаться уже за горизонтом. Оказаться за горизонтом прежде, чем Элф успел бы вывести машину из шлюзовой камеры. Картер непроизвольно сжал кулаки. Он начал биться лбом о панель управления, со злобой вспоминая свой праздный интерес. Тогда он просто сидел и наблюдал, как машина Элфа мягко выкатывает из шлюза…

Пора. Картер приготовился к следующему прыжку. Этот будет намного сложней. Ему придется прыгать вверх с наклона в тридцать градусов…

Стоп. Он вдруг снова припомнил машину Элфа, припомнил, как она выкатывала из шлюза, и нескольких человек, бегущих рядом. Здесь явно что-то не то. Только вот что?

Понимание вскоре пришло. Он схватился за рычаг, открывающий заслонки компрессора, и тут же приготовился второй рукой открыть держатели гироскопов. Они должны были выпрямить машину в тот момент, как она окажется в воздухе.

…Элф так тщательно все продумал. Как же он мог выскочить, позабыв ровно один бак с кислородом? И к тому же, если он действительно все продумал, как же он намеревается заполучить кислородные баки Картера, если Картер разобьется?

Предположим, его машина сейчас разобьется о скалы. Прямо сейчас, на втором прыжке. Как об этом узнает Элф? Никак. Во всяком случае, до девяти часов, когда Картер должен появиться из-за горы, Элфу не будет ничего известно. Но тогда уже не будет иметь значения, разбился Картер или нет, будет слишком поздно!

Разве что Элф наврал…

Вот оно! Вспомнил. Вот, что было ненормально с машиной Элфа, когда он выходил из шлюзового дока. Если выставить кислородный бак в воздушный контейнер, он будет торчать подобно забинтованному пальцу. После этого достаточно наполнить воздушный контейнер, убрать бак и во всей шестиугольной архитектуре кислородного обеспечения образуется дырка, подобная той, что Сэмми Дэвис проделывал в обороне нацистской футбольной команды в Берлине. А такой дырки у Элфа не было.

Пусть даже Картер сейчас разобьется, у Элфа останется в запасе четыре часа, чтобы найти его багги…

Картер приподнял фонари, поставив их в нормальное положение, а потом пустил багги задом, двигаясь смертельно медленно и почти по кругу. Багги качнулся, но не сорвался. Теперь можно двигаться вниз точно вдоль линии собственных фонарей…

Девять часов. Если Картер ошибся, значит сейчас он уже почти мертвец. Даже сейчас Элф еще жив и ждет его. Глаза его выпучены в отчаянном напряжении, он задыхается, но все еще думает, куда же запропастился Картер. Если только Картер не ошибся…

Тогда, значит, Элф кивает головой, но теперь уже усмешка стерлась с его губ, он просто подтверждает собственную догадку. А сейчас он решает, ждать ли ему последние пять минут на случай, если Картер просто запоздал, или уже можно начинать поиск…

Картер сидел в кабине с выключенным светом. Он находился у подножия черной горы. В его левой руке был зажат разводной ключ, глаза впились в ослепительную мглу видоискателя.

Разводной ключ был самым тяжелым инструментом в ящике. Он не нашел ничего острее отвертки, но отвертка не пробила бы ткань изолирующего костюма.

Лазерный луч видоискателя был направлен прямо на Элфа.

Его машина не двигалась.

Элф решил подождать.

Сколько же он будет ждать?

Картер вдруг поймал себя на том, что шепчет: «Ну, давай, шевелись, идиот. Тебе же нужно осмотреть обе стороны цепи. Обе стороны. И вершинку. Ну, давай, давай!»

О, Господи! Он что же, отключил свою рацию? Да, похоже, что переключатель опущен вниз.

Ну, двигайся.

Замкнутая на объекте игла видоискателя чуть шевельнулась. Еще раз едва заметно дернулась и замерла.

Прошло довольно много времени — семь или восемь минут. И вдруг стрелка поползла быстро, еще быстрее в противоположную сторону. Элф обыскивал не ту сторону гор!

Вот тут-то Картер и заметил слабое место в собственном плане. Должно быть, Элф решил, что Картер мертв. А раз он мертв, значит, больше не дышит.

Картер дышал, уменьшая запасы воздуха. У Элфа запасного воздуха хватало только на два часа, а Картер думал, что на четыре.

Игла дернулась и поползла довольно далеко. Картер вздохнул и закрыл глаза. Элф перебирается. Разумно с его стороны осмотреть сначала этот склон.

Прыжок.

Еще прыжок. Теперь он, наверное, на самом верху.

Теперь долгое, медленное, равномерное движение вниз.

И фонари. Едва заметные там, на севере. А вдруг Элф повернет на север?

Элф повернул на юг. Отлично. Свет фонарей становился все ярче, а Картер ждал. Его багги по стекла закопался в песок у самого подножия гор.

У Элфа все еще был лучевой пистолет. Хотя он совершенно уверен, что Картер мертв, он наверняка ведет машину, зажав пистолет в руке.

Элф включил фонари и двигался очень медленно. Не больше пятнадцати миль в час.

Значит, он пройдет… в двадцати ярдах от меня.

Картер невольно зажал в руке разводной ключ. Вот и Элф. Свет ударил ему в глаза. Ты не видишь меня. Свет исчез.

Картер выпрыгнул из машины и кинулся вниз по скату дюны. Фонари удалялись. Картер бежал за ними, прыгая, как на луна, отталкиваясь от песка обеими ногами сразу. Прыжок, секунда в воздухе, ноги вытянуты в ожидании приземления и следующего прыжка.

Последний прыжок. Картер двигался, как гигантский кенгуру. Вот он уже добрался до кислородных баков, приземлившись на колени и цепляясь руками за защитную сетку, чтобы металлические подошвы не наделали шума. Картер попытался схватиться за кислородный бак, но бака не было в нише. Тело по инерции занесло в сторону, и он чуть не скатился в песок.

Прозрачный шлем на голове Элфа был прямо перед ним. Элф крутил головой из стороны в сторону, стараясь постоянно держать в поле зрения треугольник, выхваченный фонарями. Картер пополз вперед. Свесившись прямо над головой Элфа, он размахнулся и изо всех сил ударил гаечным ключом.

По пластику разошлась седая паутина трещин. Элф поднял глаза, его рот был открыт от нескрываемого изумления. Но в его взгляде не было ни ярости, ни страха. Картер ударил второй раз.

Трещины по шлему поползли еще дальше, еще шире разошлись по сторонам. Элф инстинктивно зажмурился и, наконец сообразив, потянул лучевой пистолет из чехла. Мышцы Картера на секунду сковала судорога. Он глядел прямо в адскую дыру ствола. Он нанес третий удар, зная, что этот удар будет последним.

Разводной ключ прошел сквозь прозрачный пластик, сквозь кожу и кости черепа. Картер стоял на коленях, упираясь в кислородные баки, и долго разглядывал отвратительную картину. Затем, потянув за плечи, он вытащил тело, перекинул его через боковую арматуру багги и вполз в кабину, чтобы заглушить двигатель.

Найти свой собственный багги там, где он прикопал его в песок. Картер смог через несколько минут. Так же быстро он смог раскопать его. Все в порядке. Теперь у него достаточно времени. Даже если он пересечет горный хребет в 12:30, то успеет дотянуть до пузыря буквально на последнем вздохе.

Впрочем, у него вряд ли будет возможность что-то точно спланировать. С другой стороны, они не смогут увидеть Картера, потому что он будет у пузыря за час до рассвета; Они просто перестанут дожидаться его или Элфа уже к полудню. Даже если им неизвестно, что Элф решил не возвращаться.

Прежде чем кто-нибудь успеет влезть в изолирующий костюм, пузырь останется без воздуха. Чуть позднее он сможет спокойно залатать пузырь и наполнить его, а через месяц Земля узнает о катастрофе. Они узнают, как метеорит зацепил угол прозрачного купола, как Джон Картер был в это время снаружи — единственный человек в костюме. Они заберут его назад на Землю, и он сможет спокойно дожить свою жизнь, постепенно стараясь забыть обо всем.

Он знал, какие баки были пустышками. Как у всех в этом городе, у него был собственный метод сортировать баки в барабане воздухоотсека. Он выбросил шесть пустых баков из барабана и вдруг остановился. Нехорошо выбрасывать пустышки, ведь их так трудно заменять.

Схема рассортировки баков, которую применял Элф, была Картеру неизвестна. Придется проверять пустышки Элфа одну за одной. Элф уже сам выбросил несколько пустышек. Неужели он планировал заполнить пустые места баками с машины Картера? Одну за одной Картер открывал предохранительные пробки и ждал, пока зашипит сжатый воздух. Зашипит — значит, можно брать себе. Не зашипит, можно выбросить.

Зашипел один бак. Всего один.

Итак, пять. На пяти он вряд ли продержится больше тридцати часов. Значит, где-то Элф все-таки припрятал три бака, чтобы их можно было подобрать. Просто на всякий случай. Просто на случай, если у Элфа дела пойдут совсем худо. Если с ним что-нибудь случится и Картер сможет захватить его машину. Элф сделал все, чтобы Картер все равно не смог добраться до купола живым.

Должно быть, Элф оставил баки где-то поблизости, где их можно было бы легко найти. Они явно где-то рядом, потому что Элф ни разу не выходил из поля зрения Картера до тех пор, пока Картер не перепрыгнул через горную цепь. Спрятав все полные баки, Элф оставил себе только один. Они были где-то рядом, потому что на одном баке долго искать не будешь.

Они где-то рядом. У Картера всего два часа, чтобы разыскать их…

Баки, вдруг понял Картер, должны быть по ту сторону склона. Ведь на этой стороне Элф ни разу не останавливал свою машину.

Да, но он мог их оставить на склоне во время прыжков… Картера словно подхватило. Как ошпаренный, он прыгнул в свою машину и взвился вверх. Фонари быстро скользили по склону скалы, по ее плоской изодранной вершине.

Первые красные лучи восхода коснулись Ли Казинса и Руфа Дулитла, когда они были уже за границами купола. Оба копали могилу. Казинс выполнял свою работу, сохраняя стоическое молчание. Со смешанным чувством сожаления и отвращения он терпел непрерывный поток сентиментальщины, которую нес Руф.

— …первого человека хороним на другой планете. Как ты думаешь, Лью согласился бы на это? Не верю, ему было бы это ненавистно. Он бы сказал: «За это не стоило умирать». Он так хотел вернуться домой, а ведь он бы вернулся уже со следующим кораблем…

Песок был рыхлым. Для того, чтобы копать могилу в песке, нужно иметь хороший навык. А песок тек, словно зловещая жижа.

— А я ведь говорил мэру, что Лью понравилось бы, если бы его похоронили в колодце. А мэр и слушать не стал. Он сказал, что марсианам может не… Эй!

Казинс рывком поднял голову, его глаза привычно обшарили мертвый горизонт. Наконец взгляд зафиксировал движение — крошечная движущаяся точка, ползущая по краю кратера. Марсианин — была его первая мысль. Кто еще мог там двигаться? Затем он понял, что это багги.

Ли Казинсу показалось, что он видит мертвеца, поднявшегося из могилы. Багги, словно слепой человек, двигался, не обращая внимания на перекошенные глыбы остекленевшего песка, потом коснулся одним колесом опасной зоны зыбучих песков на самом дне кратера. Все это время Ли Казинс неподвижно стоял и смотрел на машину. Краем глаза он заметил, как полетела в сторону лопата Руфа Дулитла, как сам Дулитл кинулся к пузырю.

Багги прошел по опасной зоне, лишь чуть-чуть вздыбил песок и начал подниматься вверх. Оцепенение Казинса прошло, он кинулся к последнему из трех марс-багги.

Этот призрак двигался со скоростью пятнадцать миль в час. Казинс перехватил его в миле от верхушки кратера. За штурвалом сидел Картер. Его шлем упал на колени, которые зажали рукоятки переключения скоростей, ноги уперлись в педаль.

Казинс докладывал:

— Должно быть, когда он почувствовал, что воздух кончается, то нацелил машину в направлении, заданном видоискателем. Думаю, это заслуживает поощрения, — добавил он и взял первый штык песка, начиная вторую могилу. — И то хорошо, хотя бы прислал машину назад.

Сразу после восхода солнца на одном из восточных холмов появилась маленькая фигурка. Существо подошло прямо к распростертому телу Элфа Харнесса, взяло в свои тонкие ручки его ногу и потянуло труп через песок. Со стороны казалось, что это муравей, тянущий тяжелую хлебную крошку. За те двадцать минут, что ему потребовались, чтобы добраться до машины Элфа, существо ни разу не остановилось.

Наконец, бросив свою ношу, марсианин вскарабкался на гору пустых кислородных баков и заглянул в барабан воздухоотсека. Затем он снова посмотрел на тело. Он был в растерянности. Такое маленькое, слабое существо никак не могло приподнять такую массу.

Вдруг марсианин что-то вспомнил. Спустившись по бакам вниз, он оказался на песке, а в следующую минуту заполз под брюхо марс-багги. Несколько секунд спустя он появился и вытянул за собой отрезок нейлонового провода. Привязав концы провода к лодыжкам Элфа, он перебросил петлю через крючок, к которому обычно крепится прицеп.

Какое-то время фигурка неподвижно стояла над разбитым шлемом Элфа, словно оценивала сделанную работу. Голова может сильно пострадать, если тело будет путешествовать таким способом. Впрочем, в качестве образца голова Элфа была бесполезна. Всюду, где диоксид азота коснулся влажной плоти, образовалась красная дымящаяся язва, полная азотной кислоты. Зато остальное тело было пока что сухим и хорошо сохранившимся.

Фигурка вползла в машину. Машина немного порычала, совсем немного, потом покатила вперед. Через двадцать ярдов она резко остановилась. Марсианин вылез и вернулся к тому же месту. Став на колени, он подполз под машину, туда, где он видел еще кусок нейлонового провода. Этот кусок придерживал под днищем три кислородных бака. Марсианин по очереди откинул пробки и тут же отскочил, когда ядовитый газ начал с шипением вылетать наружу.

Несколько минут спустя машина двинулась на юг. Кислородные баки пошипели немного, а потом умолкли.