«Восхитительная Вильфа»

Диксон Гордон Восхитительная Вильфа

Глава 1

Паук, путешествовавший по стене, резко повернул влево.

— Да нет же, идиотина! — вырвалось у Тома Пэрента. — Вправо! Вправо сворачивай! Так ни за что не доберешься куда надо, ну!

Паук притормозил и совершил крутой поворот, но все же недостаточно крутой для того, чтобы развернуться прямо к вентиляционной решетке в стене приемной Альберта Майлза, непосредственного начальника Тома. Только уйдя этим путем, паук смог бы когда-нибудь выбраться из двадцатисемиэтажного здания Всемирной Федерации. По вентиляционным трубам он мог бы спуститься до нижнего этажа. Оттуда, вероятно, он мог бы в конце концов выбраться наружу и обрести то, что необходимо пауку для жизни: тлей, мух, ну и мало ли еще кого — кого только мог изловить хищник его размера.

Вместо этого паук изменил направление своего движения — всего-то градусов на сорок пять — и пополз мимо настенных часов, а потом и мимо вентиляционной решетки, к которой Том его столь упорно пытался направить. Затем паук отправился в странствия по потолку, где побывал уже трижды за те полтора часа, которые Том томился в приемной и от нечего делать пялился на паука.

Оказавшись на потолке, паук резко остановился. Застыл как вкопанный. И такое он тоже уже проделывал неоднократно.

Том иссяк и сдался. Вздохнул, глянул еще раз на настенные часы. Часы висели прямо над дверью, раскрашенной под орех, рядом с письменным столом. Стол был оборудован встроенным компьютером-менеджером зарубежного производства. Компьютер принадлежал лично Альберту Майлзу, первому заместителю Домэнго Аскизи, Секретаря по иностранным делам Земли.

Компьютер-менеджер заметил, что Том смотрит на него, и красный огонек, горевший на его передней панели, стал нежно-розовым.

— Я люблю тебя. Том, — проворковал компьютер-менеджер.

— Знаю, — отозвался Том. — Я тебя тоже очень люблю, Пусси. Но как тебе известно, я уже женат.

— О, это не важно, — возразил компьютер-менеджер.

Вот так они всегда переговаривались, когда Том оказывался в приемной у Майлза.

Том питал слабость к Пусси и относился к компьютер-менеджеру как к особе женского пола. Фактически имя компьютера расшифровывалось как «Персональный универсальный секретарь-советник-исполнитель». Майлз, пожалуй, недостоин такой совершенной и тонкой машины. Под земным солнцем практически не было ничего такого, с чем бы не смогла справиться Пусси. Все дела она ухитрялась решать одновременно: от заботы о сотрудниках Секретариата, временно пребывающих в другой части света, до разбора всего, что только не поступало в этот офис. По сообразительности Майлз ей и в подметки не годился.

Существовало лишь одно «но»: помимо потрясающей трудоспособности, которой оснастили компьютер его иноземные создатели, Пусси обладала способностью не только понимать того, кому она принадлежала, но при этом еще и обожать его.

На самом деле Пусси разрабатывали для удовлетворения всех профессиональных потребностей Майлза, хотя и не только для этого. Майлз же был слишком эгоистичен и толстокож, чтобы понять последнее. Он относился к Пусси как к машине, и не более того. Между тем операционная система Пусси нуждалась в измерении ее успехов в оказании услуг на почве любви и послушания. Она должна была чувствовать, что живет в сердце своего хозяина.

На взгляд Тома, у Майлза не было сердца. По крайней мере — доброго, чувствительного сердца. В итоге Пусси никак не удавалось наладить с Майлзом какую бы то ни было эмоциональную связь, а из-за этого она не могла ответить на запросы вмонтированного в нее устройства, требовавшего замеров показателей того, насколько успешно она помогает своему владельцу.

Том, однако, с самого начала стал относиться к машине как к живому человеку, и, как и следовало ожидать, Пусси в него по уши влюбилась.

Это было совершенно безвредно, как только что справедливо заметила сама Пусси. Не будь здесь Тома, она живо подыскала бы ему замену. Жене Тома Люси не грозила никакая конкуренция. Единственное — Пусси гораздо лучше работала, если, конечно, Том беседовал с ней в доброжелательном тоне.

Зная об этом, Том не упускал случая полюбезничать с Пусси, но сегодня у него голова была забита собственными мыслями, что к разговорчивости, понятно, не располагало.

— Безобразие, что он заставляет тебя ждать так долго, — возмутилась Пусси, оторвав Тома от гнетущих раздумий. — Он…

На краткий миг Пусси растерялась. Обожательный компонент вступил в конфликт со схемой лояльности. Затем она быстро затараторила:

— Я хочу сказать — да, конечно, он очень занят, но как ему не стыдно быть таким занятым, когда ты сидишь здесь уже полтора часа. Ты заслуживаешь лучшего отношения, Том. Ты лучше всех в этом Секретариате, а он все держит тебя на такой маленькой должности, он совсем не считается с тобой, как будто ты такой же, как все остальные третьи заместители Секретаря. Да он к тебе даже как к рядовому третьему заместителю не относится. Он к тебе относится как к мальчику на побегушках. Пора прекратить это.

— Ой, не так все и плохо на самом деле, — возразил Том, в душе соглашаясь с Пусси. — Если честно, то я согласен работать в Секретариате на любых условиях.

— Правда? — поинтересовалась Пусси, внося эти сведения в личный файл Тома.

— Правда, — подтвердил Том. — Понимаешь, я всегда верил в то, что в нашей Галактике полным-полно разумных инопланетян и что открытый контакт с ними всего лишь дело времени. Надо мной все потешались. Но теперь, когда инопланетяне заявили о себе и действительно пошли с нами на контакт, не отыщешь ни одного, кто бы с пеной у рта не твердил, что тоже всегда в этом не сомневался. Но я-то уж точно не сомневался — еще до того, как здесь появился первый официальный представитель Опринкии и сообщил, что нас наконец готовы принять — пока, конечно, с испытательным сроком — в цивилизацию этого Сектора Галактики.

— Знаю, — согласилась Пусси. — У меня на файле — вся твоя жизнь — как и всех остальных, кто здесь работает. Будь у тебя шанс, ты бы показал, на что способен. И такой шанс у тебя появится. Вот увидишь. А я помогу.

— Ты мне всегда помогаешь, Пусси, — вздохнул Том. — И я это очень ценю.

Пусси снова занялась разборкой дел, порученных ей Майлзом, а Том вернулся к своим раздумьям.

«Не то чтобы она ничего не могла поделать, нет, не в этом суть, — думал Том. — Ее разработали для того, чтобы она давала советы, а Майлз никогда не попросит у нее совета».

И все же насчет Майлза Пусси была права. Но с другой стороны, он ко всем, кроме собственного начальства, относился как к мальчикам на побегушках. Свою должность он занял в те давние времена, когда Секретариат еще и Секретариатом-то не был, а всего лишь скромным Департаментом, который в жуткой спешке реорганизовали после приземления первого опринкианина.

Только после того, как визиты опринкиан участились, только после того, как люди мало-помалу начали осознавать, что существуют другие разумные расы, куда более развитые, чем земляне, Всеземная Федерация наконец очнулась ото сна. До людей наконец дошло, что для ведения дипломатических переговоров с такими инопланетянами необходима организация, по достоинству равная тем, с которыми предстояло иметь дело, — вот так Департамент превратился в Секретариат.

Единственный минус всего этого — Майлзу даже не пришлось пересаживаться из кресла в кресло. Он так и остался здесь самым главным и не подчинялся никому, кроме Секретаря по иностранным делам, Домэнго Аскизи.

«Вся беда в том, — уже в который раз подумал Том, — что Майлз одержим жаждой власти. Он убежден, что должен занимать должность Домэнго. Но Секретаря избирали открытым голосованием Всеземной Федерации. Вот Майлзу и приходилось довольствоваться постом главного бюрократа — то есть тем постом, который он и занимал с самого начала».

Том снова взглянул на паука.

Положение дел несколько изменилось. Паук снова пришел в движение. Он подкрался-таки к вентиляционной решетке, и теперь ему оставалось до нее каких-нибудь два фута. Наконец-то он заметил цель и двигался к ней прямой наводкой.

Том поздравил себя с удачей. Вот он — ответ на вопрос о том, как себя вести с разными расами и народами. Терпение и уверенность. Несомненно, те же критерии должны использоваться в общении с разумными инопланетянами. Всегда хранить терпение и не позволять себе удивляться чему бы то ни было из того, что бы они ни откалывали…

Паук замер, не добравшись до вентиляционной решетки, в полутора дюймах от ее края. Казалось, ему пришло в голову, что вентилятор — какая-то западня.

«Да успокойся ты! — мысленно уговаривал паука Том. — Не бойся и не злись. Спокойствие, уверенность и оптимизм — только оптимизм, — я всегда придерживаюсь этого, и…»

Паук неожиданно быстро дополз до решетки, нырнул в дырочку и исчез, скрылся с глаз во мраке системы вентиляционных хитросплетений.

— Том, — проговорила Пусси, — входи. Он сказал, что сейчас может принять тебя.

Том поднялся и направился к двери, раскрашенной под древесину клена. Обычно фраза «сейчас он может принять тебя» здорово действовала ему на нервы после полуторачасового томления в приемной, но сегодня ничто не могло испортить ему настроения — побег паука удался! Еще чуть-чуть, и Том бы засвистел, как мальчишка, но он взял себя в руки и нажал кнопку замка, расположенную ниже часов. Дверь сама собой распахнулась, и Том вошел в «святая святых» Альберта Майлза.

— А, вот и ты! — воскликнул Майлз, оторвав глаза от разложенных на столе бумаг.

Майлза можно было бы назвать человеком приятной наружности, если бы он, упорно и долго практикуясь, не выработал особую злорадную ухмылочку, не научился плотно поджимать губы и осуждающе сдвигать седеющие брови. Яркое полуденное весеннее солнце, лучи которого лились в кабинет через готической формы окна (окна оказались не такими узкими и высокими, как хотелось Майлзу, но строители напрочь отказались перекраивать их), сейчас не слишком удачно озаряло голову первого заместителя, создавая вокруг нее гало.

Солнце отсвечивало от редеющих седин Майлза — конечно, со временем любая шевелюра редеет, но это вовсе не означает, что можно плюнуть на ножницы и разрешить волосам торчать во все стороны. Майлз был довольно широкоплеч — в противном случае он бы уж точно выглядел этаким желчным старикашкой. Но и это не спасало его — ширина плеч создавала такое впечатление, будто бы ему неудобно сидеть за столом и поэтому он горбится. Выдержав недолгую паузу, Майлз добавил:

— Ну… пожалуй, тебе лучше сесть. Он кивнул в сторону стула — довольно мягкого и удобного, но не идущего ни в какое сравнение с тем мягчайшим троном с высоченной спинкой, на котором восседал он сам. Стул Тома стоял несколько в стороне от центра стола Майлза, и тот посмотрел на подчиненного чуть искоса, словно строгий судья, который уже решил, как поступить с тем, кто сидит на скамье подсудимых.

Том ждал. «Когда имеешь дело с инопланетянами, — напомнил он себе, — храни спокойствие. И терпение. И оптимизм».

— Думаю, тебе интересно, зачем я тебя вызвал, — вызывающе проговорил Майлз.

Ну вообще-то Тому это было известно. В последние три дня по Секретариату из уст в уста передавались новости: на Землю прибывает важный опринкианин. Еще один опринкианин — официальный представитель одной из сорока трех правящих рас Сектора Галактики. В действительности именно опринкиане приглядывали за тем, как земляне из расы превращаются в цивилизацию. На Землю опринкианин прибывал с особой миссией — собирался получше познакомиться с землянами, так сказать лицом к лицу. Несомненно, Майлз собирался поручить Тому какие-то очередные курьерские дела или заботу о том, чтобы прибывающий опринкианин славно провел время на Земле.

— Мы ожидаем прибытия очень важного гостя, — сообщил Майлз. — Опринкианина девятого уровня.

Том моргнул.

Опринкианина даже пятого уровня вполне хватило бы, чтобы положить Тома на лопатки. До сих пор на Земле не появлялась ни одна персона выше четвертого. От мысли об этих девяти уровнях можно было тронуться. Но Тому, пусть он служил всего лишь третьим заместителем Секретаря, следовало разбираться в табели о рангах любых инопланетян, впрочем, как и всем остальным сотрудникам Секретариата.

— Ты что, язык проглотил? — радостно поинтересовался Майлз. — Удивляешься, зачем я тебе все это говорю? Ты просто должен выполнить одно маленькое поручение. Да и ввожу я тебя в курс дела исключительно ради того, чтобы ты понял, как это важно, чтобы ты все провернул как следует. Никаких промашек! Этому опринкианину девятого уровня мы просто права не имеем диктовать, что делать, а что — нет.

Да Том и не спорил. Первый же опринкианин, посетивший Землю, дабы ознакомить местных жителей с тем, что их планету наконец-то приняли — и то только с испытательным сроком — в Конфедерацию Чужих Миров, ухитрился встретиться с кое-какими людьми, которые в беседах с ним упомянули о тех проблемах, какие в настоящее время стоят перед Землей в плане ядерного оружия и хранения радиоактивных отходов.

Узнав об этом, опринкианин что-то согласно буркнул и увел разговор в сторону. Но в последующие несколько недель специалисты по использованию ядерного оружия и хранению радиоактивных отходов по всему земному шару неожиданно обнаружили — опасные элементы в этих артефактах земной технологии взяли да и нейтрализовались! Ну, то есть все радиоактивные материалы стали инертными.

С тех пор люди начали относиться к опринкианам опасливо. Да, безусловно, опринкиане — раса дружелюбная и благонамеренная. Они включили Землю в сферу своего влияния. Они занимались непосредственным изучением человеческой расы, надеясь на то, что и она когда-нибудь дорастет до их нынешнего уровня, и именно опринкиане рекомендовали присвоить землянам статус «пробной цивилизации». Вот только как в точности опринкиане трактовали понятие «цивилизация», учитывая, что, по их мнению, оное понятие не имело ничего общего с достижениями в области развития техники, — вот этот вопрос оставался открытым.

Так что… на сегодняшний день мало кому из людей взбрело бы в голову советовать любому опринкианину, или опринкианке, что ему (ей) делать и как себя вести.

— Так вот! — продолжал Майлз. — Тот опринкианин, о котором я говорю, желает, чтобы мы величали его мистером Реджиллой. И этот мистер Реджилла, как он говорит, прибывает к нам с целью ознакомления с повседневной жизнью землян посредством проживания под одной крышей с супружеской парой. И не просто с супружеской парой, а с такой, которая держит в доме какое-нибудь домашнее животное. Опринкиане просто без ума от мысли о том, что некоторые из нас я-то — нет — держат в доме представителей менее развитых видов и относятся к ним почти как к членам семейства. Они полагают, что для таких, как мы, это свидетельство некоей продвинутости.

Майлз немного помолчал и добавил:

— Естественно, подобное пожелание весьма ограничит наши действия в отношении опринкианина — чего бы мне очень не хотелось. И прежде всего мне не хотелось бы, чтобы он общался с кем-либо, не являющимся сотрудником Секретариата, — это чересчур рискованно. Посторонний человек способен наделать ошибок.

— Верно, — согласился Том.

— Верно! — рявкнул Майлз. — Итак, я не хочу, чтобы он общался с кем-либо, кто не является сотрудником Секретариата. Теперь что касается того, кто конкретно поселит у себя мистера Реджиллу… Сам Секретарь, конечно, исключается. Я тоже, хотя мы с Секретарем уже обговаривали вкратце вариант насчет того, чтобы мистера Реджиллу поселить у меня.

Майлз умолк и некоторое время созерцал Тома в упор, словно ожидал, что тот предложит еще какую-нибудь семейную пару, достойную приютить у себя высокого гостя.

— Конечно, — снова согласился Том. Майлз продолжал:

— Увы, у нас нет никакого домашнего животного. Моя жена не прочь завести кошку, но… — Майлз едва заметно ухмыльнулся: подобные желания он считал проявлением слабохарактерности, — но у нее аллергия на кошек, иначе мы бы взяли у кого-нибудь кошку напрокат. Ну, да не в этом дело. Кошек мистер Реджилла так или иначе отверг. Он поинтересовался: какие два самых популярных животных из тех, кого люди держат в доме? Мы провели быстрое статистическое исследование и установили: кошки и собаки. Он выбрал собак — но у моей жены и на собак аллергия. Мистер Реджилла выбрал собак, потому что они — как он сказал — прирученные волки, а понаблюдать за присутствием прирученных хищников в жизни самых обычных людей — это очень увлекательно. Похоже, у него были и еще какие-то особые, чисто опринкианские причины для подобного выбора, но он изложил их как-то туманно. Так что пересказывать их тебе бесполезно.

Майлз снова помолчал — на этот раз, как решил Том, больше для того, чтобы отдышаться.

— Это понятно, сэр, — сказал Том, чтобы чем-то заполнить паузу.

— Еще бы непонятно, — набрав воздуха, буркнул Майлз. — В общем, так: я изучил перечень сотрудников Секретариата и отобрал пятерых кандидатов, самого достойного из которых должен теперь выбрать сам Секретарь. Не волнуйся, поспешил успокоить Тома Майлз, — ты, твоя жена и ваша собака в это число не вошли.

— Да я и не думал… — начал было Том, но Майлз оборвал его.

— Словом, вы не вошли. Ты и твоя жена Джуди…

— Люси, — холодно поправил начальника Том.

— А, ну да, Люси, — спохватился Майлз. — Вроде бы я как-то раз видел ее на новогодней вечеринке. Молодая дама, такие у нее рыжевато-коричневые волосы… как-то этот цвет называется, да я позабыл как… ну, впрочем, не важно. Главное то, что мистер Реджилла проведет двое суток в той семье, которая будет для этого выбрана, дабы получить представление о том, что собой представляют люди и домашние животные вместе. Это Секретарю решать, у кого он поселится. Он собирался встретиться со мной во второй половине дня, чтобы я сообщил ему кое-какие мелочи, не упомянутые в личных досье каждого из кандидатов, но я непременно должен присутствовать на слушаниях в Здании Конференций Комитета. Так что с Секретарем придется встретиться тебе.

— Мне? — изумленно переспросил Том.

— По-моему, я ясно выразился. Когда Секретарь узнал, что я буду занят, он попросил, чтобы меня заменил ты. Вот досье пяти подходящих хозяев. Это Дженнингс, Ниновски, Орманд, Джонду и Уилтс. Ты их всех знаешь и сможешь рассказать о них Секретарю все что нужно. Пусси приготовила копии этих досье для тебя, чтобы ты мог подглядывать в них. Копии возьми у Пусси и вернись ко мне, да поторопись.

Том поторопился.

Он вернулся в кабинет Майлза с тяжеленной стопкой досье в скользких кожаных папках. Майлз с нетерпением ждал его, стоя около небольшой коричневой двери у дальней стены кабинета. Проходя мимо письменного стола начальника, Том обратил внимание на то, что в корзинке для бумаг лежит еще одна точно такая же папка с досье. Том подошел к Майлзу, тот нажал кнопку, дверь отъехала, и за ней оказалась кабина небольшого персонального лифта. Они вошли в кабину и поднялись на один этаж вверх. Выйдя, они оказались в приемной перед кабинетом Секретаря Домэнго Аскизи.

Глава 2

— Ожидает ли Секретарь… — попробовал было возмутиться тощий молодой человек, сидевший за письменным столом в приемной, но Майлз гордо прошествовал мимо, а следом за ним — Том. Сразу за столом располагалась дверь, услужливо отъехавшая в сторону и пропустившая Майлза с Томом в кабинет Секретаря.

Пропустила и закрылась за ними.

— А-а-а, вот и вы, — проговорил Домэнго Аскизи, оторвав взор от кучи бумаг, которыми был завален его огромный стол.

Голосок у него был негромкий и по-старчески дребезжащий. Гладкое смуглое лицо, почти без морщин, казалось до странного молодым, особенно в сочетании с седыми и редкими волосиками. Наверное, когда-то он имел внушительную фигуру, но с годами весь как бы сморщился, усох.

— Садитесь, садитесь, Том, — пригласил Секретарь. — А тебя я не смею задерживать, Альберт.

— Я только хотел сказать, — заметил Майлз, — что Пэрент сможет ответить на любые ваши вопросы касательно кандидатов. Он у нас проработал дольше их всех.

— Да-да, я знаю о Томе, — кивнул Домэнго. Секретарь улыбнулся. Том подошел к столу и сел на указанный стул, старательно уложив на коленях стопку папок с досье. — Ну а ты, Альберт, можешь быть свободен, ведь ты торопишься, тебе пора на слушания…

— Ну, я… — начал было Майлз, но тут же осекся. — Да, Секретарь.

И он ретировался в приемную. Дверь открылась прямо перед его носом и тут же захлопнулась. Том и Секретарь остались один на один.

— М-м-м, Том, — начал Секретарь. — Виделись мы с вами неоднократно, но поговорить все как-то не удавалось; верно?

— Не удавалось, господин Секретарь, — подтвердил Том.

Ну, вообще-то поговорить им таки удавалось, правда, встречались они всегда в обстановке сугубо официальной, когда Секретарь мог произнести два-три слова, не больше, а Том ответить ему тем же.

Домэнго во многом был полной противоположностью Майлзу. Секретарем по иностранным делам он стал большей частью из-за того, что оказался единственным, кого единогласно избрали на этот пост делегаты конференции Всеземной Федерации. На самом деле об этой должности он вовсе не мечтал, но счел своим долгом принять ее, раз уж все так дружно его выдвинули, и надеялся, что, налаживая отношения с инопланетянами, он принесет Земле пользу.

В действительности же, как хорошо знал Том, больше всего на свете Домэнго мечтал уйти в отставку. По возрасту ему уже давно было пора это сделать, а жизнь он прожил такую, что отставку вполне заслужил. Из пятидесяти своих сознательных лет тридцать он провел либо в тюрьме, либо под следствием. Его подвергали пыткам, отправляли в ссылку, лишали всяческих прав, разлучали с семьей. Первую жену и большинство детей убили или сделали так, что они как бы умерли своей смертью, — в итоге от девяти отпрысков Домэнго на сегодняшний день в живых осталась единственная дочь.

И все же, на взгляд Тома, Секретарь не затаил смертельной обиды на прожитую жизнь и человечество в целом. Вид у Секретаря был вполне умиротворенный, и Тому показалось, что сейчас он испытывает к Домэнго даже более теплые чувства, чем раньше.

— Насколько мне известно, в продолжительные контакты ни с кем из инопланетян, ранее посещавших Землю, вы не вступали? — уточнил Домэнго.

— Нет, господин Секретарь, — ответствовал Том. — Я встречался с ними только на официальных мероприятиях.

— Что ж, — протянул Домэнго, — думаю, опринкиане вам понравятся больше других — да, наверное, они и на самом деле лучшие, по крайней мере — в нашем секторе Галактики. Ну а господин Реджилла принадлежит к очень древней расе. Его народ уже десятки тысяч лет не просто цивилизован, но совершает полеты в космос. Впрочем, что я вам рассказываю, вы ведь и так это знаете.

— Я знал, что они совершают космические полеты, — заметил Том, — но понятия не имел, что они этим занимаются так долго.

— С ума сойти, правда? — улыбнулся Домэнго. — Мы еще по пещерам прятались, а они уже странствовали от звезды к звезде. Изо всех сорока трех рас, представленных в Совете нашего Сектора Галактики… если бы все были такими же зрелыми, самостоятельными, способными оказать помощь другим и такими же — по крайней мере в соответствии с тем, что об этом сказано в хартии Сектора, цивилизованными, как опринкиане, наша жизнь не подвергалась бы такой опасности. Дело в том, что в состав членов Совета входит несколько рас, которых опринкиане со свойственной им тактичностью именуют «слабоцивилизованными». Это определение относится, конечно, и к нам, а что касается остальных, то они посвящены в само существование галактической цивилизации только потому, что раз в тысячелетие неизбежно возникает какая-то проблема, которая требует совместной деятельности всех рас без исключения.

— Понятно, — кивнул Том. Чем дальше, тем больше он изумлялся. С какой стати Домэнго рассказывает ему все это? Может, ему просто одиноко и не с кем поговорить?

— Увы, так оно и есть, — вздохнул Домэнго, и Тому показалось, что во вздохе прозвучала усталость. — Среди инопланетян могут попасться сущие дикари. Дикари, даже по нашим меркам. Они, как и мы, совсем недавно вышли в космос. Однако некоторые из них уже успели захватить и поработить другие планеты, где живут разумные, но еще более низкоразвитые народы. Ну да ладно, речь сейчас не об этом. Говорю я все это только для того, чтобы вы поняли: господин Реджилла — личность выдающаяся, а его народ готов оказать нам любую помощь, какую только сумеет.

— Простите, сэр, — вмешался Том, чувствуя, что впадает в отчаяние. Боюсь, что я все же вас не совсем понимаю. Мне предстоит познакомиться с господином Реджиллой?

— А как же иначе, как же иначе? — прищелкнул языком Домэнго. — По-другому и не получится. Конечно, вам предстоит с ним познакомиться, как только он прибудет. Вас будут сопровождать сотрудники Службы безопасности, но это уже из другой оперы. Позвольте я кое-что уточню в вашем досье.

Домэнго склонился к столу и вынул из груды сваленных там бумаг папку, точно такую же, как те, которые Том так бережно держал на коленях.

— Тут сказано, что компьютер-менеджер Альберта Майлза вас любит, уставясь на страницу, провозгласил Домэнго. — Так ли это?

— Ну… — Том всеми силами пытался придумать ответ, который прозвучал бы вразумительно и при этом не отразился бы на карьере Пусси. — Это она так говорит. Думаю, у нее что-то такое с микросхемами или с программированием…

— Может быть, может быть, — задумчиво протянул Домэнго и нахмурился, не отрывая от страницы глаз. — И еще она утверждает, что вас любят все остальные, за редкими исключениями. — Домэнго наконец оторвался от досье и посмотрел на Тома. — Сильно сказано, верно?

— Верно, сэр, — промямлил Том. — Верно. Сам не пойму, с чего бы это ей так меня характеризовать.

— Далее… — Домэнго снова вперил глаза в страницу. — Следует ли мне понять, что последние два часа вы употребляли недюжинные старания на то, чтобы направить некое насекомое по верному пути, дабы оно обрело возможность покинуть это здание и попало на волю, где стало бы счастливо и свободно? Так ли это?

И снова Домэнго в упор посмотрел на Тома. Том почувствовал, что покрывается испариной.

— Просто… просто получилось так, что я вслух разговаривал с пауком, когда ожидал в приемной у Майлза, — запинаясь, пробормотал Том. — Ну, вы же знаете, бывает иной раз, вот так заговоришь… хоть и с пауком.

— Не думаю, что такое бывает со всеми, — уклончиво отозвался Секретарь. Но это интересно, интересно… Ну, и паук, стало быть, спасся?

— Ну да, насколько я могу судить, — с трудом выдавил Том. — Он исчез за вентиляционной решеткой, а за ней расположена система вентиляционных труб. Наверное, по ним он добрался до нижнего этажа, а потом выбрался на свежий воздух, а там травка и солнышко… Я, конечно, не верю, что паук понял те наставления, которые я ему давал. Скорее всего это просто совпадение.

— И все же, — возразил Домэнго, — на удивление мало кому пришло бы в голову проявить такой вот живой интерес к пауку. Ладно, не будем об этом… Вы, конечно, женаты. С вашей женой я вроде бы знаком — очаровательная молодая дама. Ее зовут Люси, не так ли?

— Так, — кивнул Том. — Она работала в Отделе Лингвистики Секретариата. Но она так быстро поднималась по служебной лестнице, что Майлз уговорил ее… уйти в долговременный отпуск — на шесть месяцев. Во время отпуска она занималась работой над книгой по лингвистике и уже почти закончила ее.

— Вот как! — восхитился Домэнго. — Значит, она не из тех, кто порхает как пташки? А кстати, не было ли у нее другого имени?

— Было, сэр. Ее второе имя — Торсдаттер. Скандинавская фамилия. Тор считался у древних скандинавов богом войны, а «даттер» означает, что она — его дочь.

— Неужто? — изумился Домэнго. — И ее так назвали? Могучее имя, не правда ли?

— Да. Но оно ей очень подходит. Маленькая, но неукротимая.

— Ага, ага, — пробормотал Домэнго и снова принялся просматривать странички досье. — Тут еще сказано, что у вас есть собака — большой датский дог по кличке Рекс.

— Есть, сэр, — просиял Том. — Наш пес — праправнук знаменитого Рекса датского дога, который снимался в роли помощника Холмса в бессчетном количестве фильмов. И знаете, сэр, тот Рекс и лаял-то не как обычная собака, а «выгавкивал» каждый звук по-английски. Но вы, наверное, сэр, о нем ничего не слышали.

— Ну почему же? — возразил Секретарь. — Кое-какие из этих фильмов я видел в записи. Особенно мне понравился тот, где пес спасает людей, застрявших в трансатлантическом туннеле, а все думали, что это уже безнадежно. А потом был еще один фильм… ну, этот, где он разгадал тайну исчезновения небоскреба, и еще один, в котором он выследил, задержал и доставил в наручниках всемирно известного преступника — Уэллэби Ксанзаду.

— Точно-точно! — воскликнул Том, охваченный волной воспоминаний о фильмах с участием прапрадедушки Рекса. — Те, кто имел дело с псом, говорили, что он все умеет делать, вот только не разговаривает, но ему и это было не нужно ведь он умел читать людские мысли.

— Вот этого я не знал, — признался Домэнго. — Но готов поверить. Да, вполне можно поверить. Итак, ваш пес — совсем как тот, первый Рекс, да?.

Волна воспоминаний мгновенно отхлынула, остался только противный холодок под ложечкой.

— Да нет, не то чтобы… — покачал головой Том. — На самом деле наш Рекс совсем не такой, как его великий прапрадед. Но он очень славный. У него добрейшее сердце.

— А это, — подхватил Домэнго, — самое важное — и для человека, и для собаки, и для инопланетянина. Ну, хорошо, это, собственно, все, о чем я хотел вас порасспрашивать. Просто мне самому было очень любопытно уточнить кое-какие мелочи из вашего досье. Если вы такой всеобщий любимец, то вы — вполне подходящая кандидатура для общения с любыми инопланетянами, а главное — с опринкианами. А ваше отношение к бедняжке паучку, угодившему в такое громадное здание, указывает на то, что вы способны сострадать представителям иных форм жизни. Но и это не так уж важно. Думаю, я все равно остановил бы свой выбор на вас после просмотра всех шести досье, предоставленных мне Альбертом. Принимать господина Реджиллу будете вы. Люси и Рекс в данном случае — необходимые детали, и только.

С этими словами Домэнго Аскизи захлопнул папку. Том, не мигая, пялился на Секретаря. Дар речи он обрел далеко не сразу.

— Сэр? — хрипло вопросил он наконец. — Вы имеете в виду меня? Вы хотите сказать, что выбрали меня? Что это я должен приютить господина Реджиллу, желающего поселиться в семье с домашним животным?

— Ну, конечно, — недоумевающе воззрился на Тома Секретарь. — Ничего не имею против остальных пяти кандидатов, но вы и ваше семейство подходите поистине идеально.

— Но… — растерялся Том. — Речь шла не о шести кандидатах. Майлз мне сказал, что их всего пять! Вот и у меня с собой всего пять копий — Майлз велел мне захватить их на тот случай, если у вас возникнут вопросы. Это же досье совсем других людей, и их пятеро.

— Ну, наверное, свое досье вы по дороге ко мне выронили, — пожал плечами Домэнго. — Я-то точно просил у Майлза отобрать для меня полдюжины, он мне столько и прислал…

Тут Секретарь неожиданно нахмурился и снова уставился на первую страницу досье.

— Хотя… наверное, так оно и есть, — задумчиво проговорил Домэнго, не отрывая взгляда от страницы. — Наверное, сначала именно вашего и не хватало оно попало ко мне отдельно, прямо из этой секретарской машины, которую вы прозвали Пусси, и попало чуть позже, чем остальные папки… Наверное, она решила, что вашего досье не хватает, что оно пропало. Так… а у вас сколько папок?

Том раньше посчитать папки не удосужился. Посчитал…

— Шесть! — ошарашенно выпалил он.

— Я так и думал, — довольно провозгласил Домэнго. — Ну-ка, поглядите, нет ли там вашего досье?

Том торопливо просмотрел первые страницы… и, конечно, в третьей по счету лежало его досье.

— Вы правы, сэр, — сказал он и показал Секретарю папку.

— То-то же, — назидательно проговорил Домэнго. — Где-то какая-то неувязочка случилась, вот и все. Странно, правда, поскольку Альберт всегда так точен и непогрешим.

«Это Пусси точна и непогрешима», — подумал Том, но промолчал.

— Но с другой стороны, — продолжал размышлять вслух Домэнго, — вы внимательно просмотрели первую страницу своего досье?

— Нет, сэр, — покачал головой Том и просмотрел.

В самом верху первой страницы красовалась надпись, сделанная прописными буквами:

(ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ КОПИЯ

НЕПОСРЕДСТВЕННО ОТ П.У.С.С.И).

— О, — только и сумел выговорить Том. Он вспомнил про папку с досье, лежавшую в корзинке для бумаг рядом с письменным столом Майлза, и живо представил, как Майлз рявкает на Пусси: «Эй! Подбери мне шесть кандидатов, кто мог бы принять у себя этого опринкианина!»

Прорявкал — и забыл, пока не обнаружил, что одно досье из отобранных шести составлено на Тома.

— Ну, как бы то ни было, — воспрянул духом Домэнго, — если вы еще не свыклись с мыслью о том, что вам предстоит сыграть роль гостеприимного хозяина для господина Реджиллы, отправляйтесь-ка домой и свыкайтесь. Да, и Люси Торсдаттер подготовьте к этой мысли. Господин Реджилла прибудет в ваш загородный домик вечерним вертолетом. Видимо, Люси нужно будет как следует подготовиться к его встрече — ну, то есть, если она, конечно, хоть немного похожа на мою супругу. Кстати, вот мой личный телефон — это номер аппарата, установленного там, где мы с женой будем проводить выходные дни. Если что сразу звоните мне.

Глава 3

Тому было велено сидеть смирно. Он и сидел в огромном, глубоком, чересчур мягком кресле в гостиной — сидел смирно, поджав ноги. Издалека, со стороны спальни, где был заперт Рекс, слышался настойчивый лай.

— Рекс просится на улицу, — заметил Том.

— Ничего, может немного и потерпеть, — огрызнулась Люси, быстро проводя по стене фирменным чистящим устройством под названием «Волшебная палочка».

— И поесть ему пора, — не унимался Том.

— Не умрет он от голода, перебьется, — отрезала Люси, опустила «Волшебную палочку» на пол и отправилась в маленькую пристройку, носившую гордое имя «библиотека», откуда выкатила очиститель воздуха и включила его. Очиститель уютно заурчал, и все пылинки до одной, даже молекулы пылинок, бросились к нему, словно очиститель сулил им единственную надежду на выживание — даже те крошечные инородные тела, которые прятались в одежде Тома ощутили, как привлекателен очиститель.

— Знаешь, я бы сказал, — попытался поспорить с женой Том, — что провернуть в доме весеннюю генеральную уборку за два часа — полнейший абсурд. А ты, я так думаю, затеяла этот аврал именно потому, что любой нормальный человек знает это невозможно. И именно поэтому ты не разрешаешь мне помогать. Ты всегда так — берешься за что-то, а потом… что самое возмутительное и потрясающее, всегда ухитряешься успеть это сделать. Это ненормально.

— Конечно, — согласилась Люси, уже успевшая прихватить из гостиной «Волшебную палочку» и орудовавшая ею в столовой. — То есть могло бы быть и нормально, но большинство людей попросту ленивы. Ну а что до помощи, то ты мне только мешаешь. Вот и вся разница между нами.

— Это из-за того, что тебе почему-то всегда хочется работать именно там, где в данный момент тружусь я, — возразил Том.

— Нет, это из-за того, что я работаю быстрее и тебя обгоняю. Ты же всегда витаешь в облаках… А я отключаюсь ото всего и вижу перед собой, как в конце туннеля, только то, что я должна сделать, и больше ничего, и только на это бросаю все свои силы. И когда я вот так сосредоточиваюсь, никто не способен меня отвлечь.

— Знаю, — тоскливо вздохнул Том. — И меньше всего — мы с Рексом.

— Ну все, хватит, — рявкнула Люси из столовой. — Дом должен быть прибран к приезду господина Реджиллы, что бы ты там ни бубнил. Если ты так уж жаждешь чем-нибудь заняться, ступай на кухню и накорми Рекса. Ему действительно пора есть.

Том, получивший долгожданную свободу, выбрался из кресла, осторожно прошествовал к спальне и выпустил оттуда Рекса, который обрадовался свободе не меньше хозяина. Рекс радостно затрусил на кухню. Люси уже успела перекатить очиститель воздуха в столовую, и Том решил, что сегодня можно нарушить непререкаемые правила кормления собаки. Он тихо прикрыл дверь из кухни в столовую.

Том подошел к холодильнику. Рекс пошел за ним, навострив уши, сверкая глазами и шевеля кончиком носа. Том бесшумно приоткрыл дверцу. Вот она, вырезка, целых два фунта — он купил мясо по дороге с работы домой. Том взял вырезку, шагнул к мойке, Рекс — за ним. Том положил мясо на оттаиватель, дотянулся до миски Рекса, стоявшей на краю кухонной стойки, поставил ее поближе к собаке и принялся отрезать маленькие кусочки мяса.

— О нет, ни за что! — раздался у Тома за спиной возмущенный голос Люси. Я не дам тебе пичкать Рекса сырой вырезкой!

— Но ведь такой день! — запротестовал Том. — Надо же его угостить, ведь приезжает господин Реджилла!

— Сырую вырезку не дам! — отчеканила Люси, бросилась к Тому, схватила мясо, завернула и убрала в морозилку. — Уж если кормить Рекса мясом, то приготовленным, а на готовку у нас времени нет. И вообще, что касается Рекса, то для него день как день: самый обычный. Пусть ест свою собачью еду, как едят все собаки.

— Но он не такой, как все собаки, милая. Вспомни его знаменитого предка. Рекс Регис был гением среди собак — так все говорили. А чем его кормили? Говядиной по-татарски, а это не что иное, как первосортные сырые отбивные. А что, если наш Рекс отстает умом от прапрадедушки потому, что мы потчуем его этим гадким сухим собачьим кормом? Может, питайся он татарскими отбивными, так и заблистали бы в нем прапрадедушкины таланты? А разве это лишнее — с учетом того, что приезжает мистер Реджилла?

— Не лишнее, — согласилась Люси. — Но почему ты решил, что новшество в диете способно так круто изменить умственные способности Рекса?

— Ну… — Том всеми силами старался придумать достойный ответ.

— Не напрягайся, — посоветовала ему Люси. — Ты не хуже меня знаешь, что наш Рекс умеет делать лучше всего. Что умеет делать лучше всего этот обожатель бифштексов, разбиватель ваз, это г гигант-переросток? Ни-че-го! Вот что у него получается лучше всего!

— У-вв-у-у-у! — тоскливо провыл Рекс, уставившись в пол.

— Ну вот, — вздохнул Том. — Теперь он думает, что ты на него злишься.

— Не злюсь! — выкрикнула Люси, зыркнув на пса. — А ты на чувства мне не дави, Рекс, не разжалобишь. Ты же, Том, поторопись. Надевай костюм, да побыстрее, потому что ровно через десять минут мы выезжаем к вертолетной площадке.

Том, понурившись, вышел из кухни, а Люси решительно насыпала Рексу в миску сухого корма, налила туда немного воды и брякнула миску на пол перед собачьей мордой.

Рекс прекратил жаловаться на свою тяжелую долю и углубился в поедание содержимого миски.

* * *

Около вертолетной площадки, когда туда подъехали Том и Люси, оказались Данеро, офицер Службы безопасности, назначенный ответственным за встречу господина Реджиллы, и Уайт, сотрудник системы внутренней безопасности Секретариата — мужчина с суровой физиономией и таким же суровым нравом. Вертолет еще не прибыл, но его ожидали с минуты на минуту. Солнце уже село, накрапывал мелкий дождик. Сквозь мокрую пелену виднелись яркие посадочные огни.

— Ну, вот, — важно проговорил Данеро — коротышка, имевший привычку в минуты сильного волнения приподниматься на носках. Сей час он производил впечатление балетного танцора, вставшего на пуанты. — Значит, слушайте меня внимательно. Вы все время будете под нашим надежным прикрытием…

— Это точно, — вставил Уайт.

— Это точно, — подтвердил Данеро. — А от вас требуется одно: вести себя нормально. Нормально — вам понятно, что это такое?

— Понятно, — отозвался Том.

— Не забывайте, Реджилла — представитель величайшей изо всех рас, с которыми нас до сих пор сводила судьба. Опринкиане могут обладать какими угодно способностями. Поэтому необходимо соблюдать осторожность, покуда мы не выясним, какой у них потенциал.

— Это точно, — сказал свое веское слово Уайт.

— Это точно, — эхом отозвался Данеро. — Мы у себя, в Службе безопасности, во всяких таких штучках получше разбираемся, чем вы, просиживающие штаны в Секретариате. У нас такое предчувствие… ну, то есть, мы почти уверены…

— Лишнего не ляпни, — посоветовал напарнику Уайт.

-..Почти уверены, что все эти инопланетяне знают про нас так же мало, как и мы про них. Вот потому-то Реджилла и попросил, чтобы его на двое суток поселили в обычной семье, живущей в обычном доме. Может, у него и чисто научный интерес. А может, он хочет вызнать про землян что-нибудь такое, что опринкиане потом смогут использовать с выгодой для себя. Но мыто — во всеоружии. Так… Чего нельзя делать, хорошо запомнили?

— Пока он будет гостить у нас, нельзя включать телевизор, — затараторил выученные наизусть правила Том. — Убрать из дома зеленые растения. Нельзя беспокоить господина Реджиллу, когда он уединится в отведенной для него комнате. Нельзя пускать к нему в комнату собаку… — Том вздохнул. — Но это же не правильно. Ведь Реджилла больше всего как раз и хочет познакомиться с Рексом.

— Может, и так, — буркнул Данеро. — Но за Реджиллу несет ответственность Служба безопасности. Так что собаку отгоняйте, как договорились. А в остальном ведите себя естественно.

— Вот-вот, естественно, — процедил немногословный Уайт.

— От вас требуется одно: нормально прожить двое суток. Главное, не забывайте: мы подозреваем, что опринкиан гораздо больше, чем нас, и что… сейчас я вам сообщу секретные сведения — что они только притворяются, будто обогнали нас по части техники, а еще…

— Проклятие! — не выдержал Том, утратив всякое терпение. — Я про опринкиан знаю гораздо больше вашего. А еще…

Но тут откуда-то сверху послышался голос диктора:

— Прошу отойти от посадочной площадки. Прошу отойти от посадочной площадки. Вертолет восточного направления идет на посадку. На посадку идет вертолет восточного направления.

— И как это его не отправили на личной машине? — только и успел выговорить Том. Все поспешили к выходу с площадки.

— Он сам не захотел, — объяснил Данеро. — Возжелал добраться сюда, как если бы он был самым обычным пассажиром. Ха! Обычным! Да там весь салон забит агентами Службы безопасности!

Они остановились около невысокого проволочного ограждения.

Ворота распахнулись, и оттуда хлынула толпа пассажиров. Высокий, тощий, заросший черной шерстью опринкианин смотрелся на фоне людей весьма экзотично.

Его вытолкнули вперед — так пенистая волна выбрасывает на берег щепку, — и он оказался прямо перед четверкой встречающих.

— А, Данеро, — произнес опринкианин. — Оцень мило, цто вы меня встрецаете.

Реджилла слегка шепелявил, но в остальном с английским справлялся совсем недурно.

— Реджилла! — наигранно-радостно воскликнул Данеро. — Какая встреча! А вот молодая супружеская пара, у которой вы будете гостить.

Данеро отступил в сторону, и тут-то Том и Люси впервые увидели опринкианина вблизи.

Он и вправду был очень высок — шесть футов с лишним и при этом жутко тощий — даже, можно сказать, истощенный. На глаз Том определил его вес в сто тридцать фунтов, а то и поменьше. Одетым опринкианина в людском смысле слова назвать было нельзя — ну, разве это одежда — тоненькие кожаные ленточки, больше похожие на украшения. Но, видимо, от капризов погоды Реджиллу надежно защищала густая черная шерсть — он неплохо себя чувствовал сырым и прохладным апрельским вечером — даже не ежился.

— Позвольте вам представить, — сказал Данеро, — Тома и Люси Пэрент. Том сотрудник Секретариата по иностранным делам, возглавляемого знакомым вам Домэнго Аскизи.

— С Домэнго Аскизи я оцень знаком, — кивнул мистер Реджилла. — Он больсусий целовек. Я бы дазе сказал — пребольсусий.

— Это верно, — подтвердил Данеро. — Вы очень добры, господин Реджилла, ну да, наверное, все опринкиане таковы. Люси Пэрент, супруга Тома, тоже наша сотрудница. Она работает в Отделе Лингвистики, но сейчас в отпуске.

— Хей-ло. — Реджилла повернулся к Тому и Люси. — Хей-ло, хей-ло. А теперь позмем друг друзке правые руки, да?

Они обменялись рукопожатиями. Косматая тонкая лапа Реджиллы оказалась на удивление крепкой.

— Я оцень, оцень рад, сто буду васим гостем, — сказал Реджилла. — А как погода, хоросая?

И он всмотрелся в туманную вечернюю мглу.

— Очень хорошая, — поспешил встрять Данеро, не дав супругам и рта раскрыть.

— Славно, — заметил опринкианин. — Наверное, доздь мозет усилиться? Но это оцень хоросо для растительности, верно? Пойдемте?

— Сюда, — указал Уайт.

Сотрудники Службы безопасности возглавили процессию, и вскоре вся компания дошагала до машины Пэрентов. Данеро уселся за руль, Уайт — рядом с ним. Реджилла устроился на заднем сиденье между Томом и Люси.

— Насколько я узе вызнал, — обратился опринкианин к Люси в то время, как Данеро уводил машину от автостоянки, — у вас много бабусек и дедусек?

— Ну… — растерянно отозвалась Люси. — На самом деле у меня их всего трое. Живых — трое.

— Трое! — обрадовался мистер Реджилла. — Как это цудесно! Я обозаю моих бабусек и дедусек. Я им пису стиски. Да. — Тут он обернулся к Тому. — Ну а у вас, Том?

— У меня? У меня только один дедушка жив.

— Дорозки провидения неисповедимы, — задушевно откликнулся Реджилла и утешающе похлопал Тома по коленке.

— А-а-а… спасибо.

— Как церна нынце ноць, — отметил господин Реджилла, вглядываясь в темноту за окном.

— Уже почти приехали, — отозвался Уайт.

— Так вот это, знациг, и есть васа постройка? — проговорил мистер Реджилла, оглядывая гостиную. Уайт и Данеро уже ретировались. — Оцень интересно и друзелюбно.

— Рада, что вам у нас нравится, — улыбнулась Люси. — Желаете чего-нибудь? Вы ужинали?

— Я не нуздаюсь в кормлении, — ответствовал господин Реджилла. — Узинать меня необязательно. Если вы хотите наузинать себя, то это позалуйста. Если вы мозете отвести меня туда, где мне мозно уединиться, это будет самое луцсее. А-а-а, вот и вас волк. Я хотел сказануть, руцной волк. Собака.

Рекс вышел из кухни и теперь, стоя посреди столовой, недоверчиво созерцал господина Реджиллу с некоторого расстояния, — при этом выразительно принюхиваясь.

— Он очень мирный, — заверила опринкианина Люси. — Ко мне, Рекс. Иди познакомься с нашим другом. Ну, ко мне, мальчик! Ко мне!

Рекс сделал несколько шагов вперед — не слишком решительных — и замер. Потом попятился.

— Не надо спесить это послусное сусество, — посоветовал Люси Реджилла. Время подсовывает мудрость, правда? Такие послусные сусества редко любят поспесать во всем, и в знакомстве тозе. Всему свое время. Но вы собирались показать мне место для уединения?

— О да, — поспешно кивнул Том. — Сюда, прошу вас.

— Я сама провожу вас, — вмешалась Люси и решительно зашагала вперед. Господин Реджилла устремился за ней.

Том с Рексом, оставшись наедине, переглянулись.

— Он сказал, чтобы мы ужинали, как обычно, и делали все прочие дела и что с ним мы увидимся завтра, — сообщила Люси, вернувшись.

Том просматривал почту — сплошные счета и предложения внести благотворительные пожертвования.

— Как думаешь, чем он будет заниматься у себя в комнате до завтрашнего утра? — спросила мужа Люси.

— Понятия не имею, — отозвался Том. — Не знаю, спят ли опринкиане вообще. Но уж то, что всем живым существам необходим отдых, так это — не ходи к гадалке. Во всяком случае, беспокоиться нам не о чем. Ведь он сам сказал, что мы должны все делать, как обычно. Так почему бы нам не поесть?

Они поужинали. Господин Реджилла не появился.

— Я его совсем не таким представляла, — призналась Люси, когда они собирались лечь спать. — Думала, приедет кто-нибудь более…

— Более какой? — поинтересовался Том, швырнув пиджак на кресло рядом с Люси. Пиджак незамедлительно сполз на пол. Том тем временем уже сражался с застежками на сорочке, и это занятие поглотило его целиком и полностью.

Люси рассеянно наклонилась, подобрала пиджак и повесила на плечики в шкаф на половину Тома.

— Не знаю, — покачала головой Люси. — Ждала кого-то более впечатляющего, скажем так.

— По внешности трудно судить, впечатляющ он или нет.

— Ну, — проворчала Люси, — ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать.

— Опринкиане, — торжественно проговорил Том, — являются одной из сорока трех инопланетянских рас, кому позволено председательствовать в правящем Совете нашего Сектора Галактики. Только немногие расы, обитающие в этом Секторе, удостаиваются такой чести, причем некоторые из них покорили и поработили целые десятки планет, населенных разумными существами. К примеру, мордонты правят двадцатью семью порабощенными расами, и их империя простирается на сотни световых лет. А у джактал, по-моему, еще больше порабощенных, даже не вспомню точно, сколько именно…

— Сорок три? — переспросила Люси, на миг отвлекшись от выбора одеяния на ночь. — Опринкиане, эти, как их… джакталы, мордонты, а кто еще?

— Мы в эти сорок три расы не входим, — ответил Том. — Нас и приняли-то в цивилизацию Сектора исключительно благодаря заступничеству опринкиан, и то с испытательным сроком. В последующие триста лет мы должны произвести неизгладимое впечатление на представителей властвующих сорока трех рас, если хотим, чтобы большинство проголосовало за дополнительное председательское кресло для нас. Теоретически мы могли бы захватить место из уже существующих путем порабощения какой-либо из председательствующих рас. Ну, скажем, место мордонтов, но шансов добиться этого у нас столько же, сколько их было бы, если бы мы взялись, к примеру, задувать солнце. Знаешь, я все гадаю — с какой стати, когда меня просвещали на предмет общения с мордонтами, там фигурировала странная фраза — что-то вроде «берегись мордонта, когда он начинает, грассировать „р“. Запомни это и не забывай».

— Когда вспомнишь — поймешь, зачем это нужно, — буркнула Люси, продолжая яростно сдвигать плечики с одеждой. — А, так и знала, вот он где!

— Но пока, — добавил Том, натягивая пижаму, — наши шансы увидеть мордонта лицом к лицу, как сейчас мистера Реджиллу, равны нулю.

— Не понимаю, как только таким тиранам, как они и эти… джакталы, вообще разрешают иметь представительство в Совете! — возмутилась Люси.

— Ну, знаешь, все инопланетяне по-своему опасны, — возразил Том. — Точно так же, как все они по-своему гениальны.

— Как ты здорово все объясняешь… — рассеянно отозвалась Люси, устремляясь с выбранным пеньюаром в ванную. — Вернусь через минуту, пообещала она.

— Ну, так это же было частью инструктажа, который я прошел, чтобы меня утвердили на пост третьего заместителя в Секретариате, — пояснил Том.

— Расскажи поподробнее, — попросила Люси из ванной.

— Ну… в общем, опринкиане хотели, чтобы мы получили общее представление о цивилизованных расах, обитающих в нашем Секторе, и что самое главное — чтобы все мы прошли краткий инструктаж, дабы понимали все языки, на которых говорят самые выдающиеся инопланетянские народы…

Том, уже облаченный в пижаму, уложил в изголовье кровати две подушки чтобы усесться поудобнее. Устроившись, он взял с тумбочки книгу, которую читал в последнее время.

— И если бы не сегодняшний инструктаж…

— Инструктаж? — вопросила Люси, высунув голову из двери ванной. — Какой инструктаж? Когда?

— Да сегодня, — отозвался Том, — после того, как у меня был разговор с Домэнго о том, что господин Реджилла нагрянет к нам в гости. Домэнго распорядился, чтобы Пусси ознакомила меня с материалами, допуск к которым имеют только персоны его ранга или те, насчет кого Домэнго распорядится лично. До сих пор, кроме меня, он ни насчет кого не распоряжался — а по просьбе Реджиллы такой инструктаж должен был пройти тот, кто будет избран для его приема.

— Ну и что же тебе поведала Пусси? — поинтересовалась Люси.

— Я не имею права это никому рассказывать. Но, например, я теперь могу изъясняться на девятиста двадцати семи инопланетянских языках. А ушло у меня на обучение всего-то пять секунд.

— Ой, научи и меня какому-нибудь! — выглянув из ванной, взмолилась Люси. Как насчет опринкианского? Так бы хотелось выучить какой-нибудь язык за пять секунд!

— Нельзя! — вздохнул Том. — Представь: даже Майлз не знает, что в Пусси заложена такая программа. Знают об этом только Домэнго и я.

— А тебе-то зачем столько языков?

— Затем, чтобы я лучше разбирался в цивилизации нашего Сектора и мог общаться с Реджиллой, пока он у нас гостит.

— О! — воскликнула Люси, и ее головка опять исчезла в ванной.

— Ну, так вот, — продолжал Том, — если бы не этот инструктаж, мне было бы гораздо труднее подготовиться к встрече с опринкианином, Да и с любым другим инопланетянином… ой!

Том встал с кровати и отправился к той половине шкафа, куда Люси определила его пиджак.

— Что случилось? — полюбопытствовала Люси из ванной.

— Да скорее всего еще какая-нибудь чушь от Службы безопасности, — буркнул Том, сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда длинный конверт, про который только что вспомнил. — Данеро дал мне это, когда мы выходили из машины.

Том вернулся с конвертом в кровать, распечатал его и вынул один-единственный плотный лист бумаги.

«Сведения, полученные от агента, летевшего одним рейсом с Реджиллой, — прочел Том вслух. — Последние рекомендации группы по наблюдению за опринкианами и их изучению позволяют заключить, что Реджилла может быть занят активным выявлением слабых мест у представителей рода homo sapiens, которые затем смог бы использовать с выгодой для опринкиан в своей межпланетной дипломатической деятельности. Опасайтесь любой необычной деятельности со стороны Реджиллы и не сообщайте ему ничего такого, что, по вашему мнению, могло бы нанести человечеству вред».

— Ну что ж, — вздохнул Том. — Типичное предупреждение общего характера от секьюрити. Подозревай любого, и под каждой кроватью — по монстру.

— А ты, значит, не думаешь, что у Реджиллы какие-нибудь такие замыслы? — крикнула Люси, все еще плескавшаяся под душем. — Может, все-таки нам стоит вести себя поосторожнее?

— Наверное. Но какие такие «слабые места»? Вот это загвоздка.

— Ну, просто нам надо быть повнимательнее, Том.

— Легко сказать, да трудно сделать.

— Как бы то ни было, — отозвалась Люси, — сейчас уж точно ничего не поделаешь. Убери-ка ты этот секретный приказ, или что это такое, в ящик тумбочки. Ага, вот туда. Хватит на сегодня. Утро вечера мудренее. — Люси вышла из ванной и встала на прикроватный коврик рядом с Томом. — Ну, как тебе мой новый пеньюар?

Глава 4

— Что? — вскрикнул Том, проснувшись. Сквозь щелочки в жалюзи пробивались солнечные лучики. — Что такое?

— Том! Проснись же ты! — взволнованно шептала Люси, пытаясь растрясти мужа.

— Да что случилось-то?

— Это Рекс! Рекс! — торопливо шепнула Люси и сжала руку Тома.

— Да что Рекс? Рекс — что? — раздраженно допытывался Том. — Р-рекс?

Он вдруг окончательно проснулся, поняв, что громадный датский дог стоит рядом с кроватью, застенчиво вывесив язык. Дверь спальни распахнута настежь. К несчастью, двери нового дома Пэрентов были оборудованы кнопочными запорами, и один из немногих навыков, освоенных Рексом, заключался в том, как нажимать носом на все кнопки и таким образом открывать все двери в доме. Том твердил Люси, что, судя по всему, Рекс все-таки унаследовал выдающиеся способности своего знаменитого прапрадедушки — ну хотя бы некоторые из них. Но Люси это не убедило.

— Я тебя люблю, — прозвучал голос — несомненно мужской.

Том моргнул и судорожно сел. Обескураженно оглядел комнату. Перегнулся, заглянул под кровать.

— А? — ошарашенно вымолвил Том.

— Я тебя люблю. Вставай, — снова прозвучал голос, в то время как Рекс принялся старательно вылизывать физиономию хозяина.

— Люси! — прохрипел Том, пытаясь отогнать пса. — Кто это говорит? Где он?

— А я о чем? — вырвалось у Люси. — Это Рекс! Наш Рекс! Он стоит рядом с тобой и разговаривает!

— Я тебя люблю. Сыграем в фрисби? Весело? Пошли гулять!

— Рекс! — оторопело вымолвил Том, таращась на собаку. — Люси! Он… но он же не может, правда?

Том, объятый неожиданным приливом сил, резко вскочил с кровати, бросился к двери и закрыл ее. Прислонившись спиной к стене, он уставился на пса, ни с того ни с сего обретшего ораторские способности.

— Как… это… он может разговаривать? — сдавленно проговорил Том. — У него же… нет органов речи. Скажи что-нибудь, Рекс.

— Сыграем в фрисби? Том хороший.

— Посмотри, — промямлил Том. — У него же рот не открывается и…

— Люси хорошая. Я люблю тебя, Люси.

— Мне все равно, что бы ты ни болтал! — воскликнула Люси. — Это Рекс, и он разговаривает.

— Люси и Том хорошие. Я хочу кушать. Муж и жена озадаченно переглянулись.

— Я тоже хороший, — сообщил Рекс.

— Вот оно! Вот! — как безумный выпалил Том. — Мне всегда говорили, что он унаследовал мозг своего прапрадедушки — а Рекс Регис все умел, только не разговаривал. А наш Рекс решил научиться говорить. Вот и все.

— Не валяй дурака, — посоветовала мужу Люси.

— Кто тут валяет дурака? Ты его слышишь или нет?

— Конечно, слышу. Но о том, что он научился разговаривать, не может быть и речи. Это невозможно.

— Как же невозможно, если он разговаривает?

— Мне все равно. Как он может разговаривать, когда у него такая пасть? Ты же сам только что сказал.

— Ну, сказал… — Том угрюмо воззрился на виляющего хвостом великана. Рекс, ну-ка, скажи еще что-нибудь, — распорядился Том.

Но Рекс отвлекся. Он уселся на коврик у кровати и теперь старательно вынюхивал не то блоху, не то что-то еще, что вызывало у него зуд.

— Рекс! — окликнул пса Том резким, приказным тоном.

— Я Рекс! Я Рекс! Вот он я! — откликнулся Рекс, радостно задрав заднюю ногу. — Видишь меня? Сыграем в фрисби? Том хороший. И Люси я тоже люблю.

— Минуточку! — Том прищелкнул пальцами. — Я все понял!

— И что же? — уточнила Люси.

— Фрисби? — вопросил Рекс. — Ой! Поймал блоху! Блоха! Вот она, блоха! Кусь-кусь-кусь! Гадкая блоха!

— Нужно купить ему новый ошейник от блох. Старый, видимо, уже перестал действовать, — задумчиво протянула Люси. — После завтрака загляну в зоомагазин и…

— Да ты слушай! — крикнул Том. — Слушай, Люси!

— Еще блоха? — поинтересовался Рекс, задирая другую заднюю ногу. — Где блоха?

— Люси, это телепатия.

— Телепатия?

— Ну да! Погляди, челюсти у него не движутся, а он при этом говорит по-английски, верно? Ты права: он не мог выучиться этому за ночь. Но уже давным-давно он думал на нашем языке, а теперь неожиданно обрел способность передавать нам свои мысли так, что наше сознание автоматически трансформирует их в слова…

— Том! — возмутилась Люси. — Это непроходимая глупость!

— Почему же?

— Телепатии не существует. Да если бы она и существовала, с какой бы стати Рекс ни с того ни с сего вдруг взял и стал телепатом?

— Мы не знаем, существует телепатия или нет. Главное тут другое: как это он внезапно ее обрел. При том, что сейчас здесь мистер Реджилла.

— Вот-вот! — воскликнула Люси.

— Погладь меня, — потребовал Рекс, тыкаясь носом в грудь Тома.

— Лежать, Реке! Не сейчас! — строго проговорил Том, отталкивая пса.

Уши у Рекса повисли, хвост опустился, он понурил голову и принялся издавать душераздирающие телепатические всхлипывания — Том, как ты можешь? — крикнула Люси. — Он ведь только просил немножечко ласки! — Она мигом спрыгнула с постели и обняла шею собаки. — Бедненький Рекс! Ну-ну, вот, все уже хорошо. Том не хотел тебя обидеть. Нет, он не хотел.

— Люблю Тома. Люблю Люси, — всхлипнул Рекс. — Рекс хороший?

Он с надеждой устремил взор на хозяйку, высунул длиннющий розовый язык и лизнул Люси в ухо.

— Чего и следовало ожидать, — буркнул Том и протянул жене носовой платок. — Люси, то, как он себя сейчас чувствует, не самое важное.

— Из-за тебя он думает, что сделал что-то нехорошее! — воскликнула Люси.

— Да я же… в любом случае, он уже все забыл, как только ты его приласкала, — отговорился Том. — А я хотел сказать — что нам теперь с ним делать?

— Я тебя понимаю, — кивнула Люси, одной рукой придерживая Рекса, а другой вытирая ухо носовым платком. — Мы не можем допустить, чтобы он бродил по округе и беседовал с соседями. Мало ли что он им наговорит. У нас не будет никакой личной жизни.

— И это тоже, — подтвердил Том. — Но и это сейчас не главное. Ты забыла, что у нас гостит господин Реджилла?

— Ну, если ты собираешься утаить телепатию Рекса от господина Реджиллы, протянула Люси, — то я не понимаю, как это тебе удастся. Не забывай, господин Реджилла особенно хотел поселиться в семье, где держат домашнее животное. А уж из этого неизбежно следует, что он непременно захочет поближе познакомиться с Рексом. А я просто не представляю, как эго может произойти, что Рекс не вступит с ним в телепатическое общение, если они познакомятся.

— Вот то-то и оно, — угрюмо проворчал Том. Он сел на кровать и задумчиво потеребил кончик носа.

— Но что-то делать надо, — задумчиво проговорил он. — Наш Рекс в данный момент представляет собой самую большую драгоценность на Земле со всех точек зрения, включая и точку зрения военных. Не говоря уже об ученых — эти наверняка захотят его исследовать. Может, они найдут способ привить телепатию всем собакам, чтоб те могли совершать вылазки па вражеские территории, а потом возвращаться и сообщать своим ценные сведения.

— А я-то думала, что теперь мы являемся одной из цивилизованных рас в нашем Секторе Галактики, что у нас есть Всеземная Федерация и что такого понятия, как «вражеская территория», уже вообще не существует.

— Ага, ты так и скажи Департаментам Обороны, раскиданным по всему земному шару, — проворчал Том. — Как бы то ни было, это значения не имеет. Хватит и той шумихи, какую поднимут вокруг Рекса Данеро и его люди, если про случившееся узнает кто-нибудь еще — а особенно инопланетянин.

— Но опринкиане…

— Да знаю я! — перебил жену Том. — Они выбрали именно нас из многих цивилизованных рас, они только и делали, что оказывали нам всяческую помощь и поддержку с тех самых пор, как на Земле побывал первый опринкианин. И все равно на Земле есть тысячи людей, до сих пор относящихся к опринкианам подозрительно. Ради нас — ради нас самих — мы должны решить, что нам делать с Рексом.

— Так. Прямо сейчас, — решительно проговорила Люси, — мы его запрем в этой комнате. Затем ты свяжешься с Данеро. Прямо отсюда можешь ему позвонить?

— Нет-нет, — покачал головой Том. — Он, без сомнения, уверен, что господин Реджилла способен прослушивать все наши телефонные разговоры — и не важно, может он на самом деле это сделать или нет. Лучше я проедусь и позвоню ему из автомата на вертолетной площадке.

— Пойдем гулять? — поинтересовался Рекс.

— Прости, дружище, — извинился перед псом Том, уже начавший одеваться. Попозже — если нам повезет.

На вертолетной площадке было почти безлюдно — как, собственно, и должно было быть около девяти утра. Том набрал номер. Автоответчик оповестил его о том, что Данеро пока нет на месте.

— Проклятие! — вырвалось у Тома. Домой он вернулся ни с чем.

Люси пила кофе, одетая в одно из любимых платьев Тома — черное, легкое, с большим вырезом. Господин Реджилла восседал напротив в красном кресле с высокой спинкой и наигрывал на флейте. Увидев Тома, опринкианин опустил флейту и радостно улыбнулся.

— Добрейсее утрецко. Усесьтесь, позалуйста.

— А-а-а… прошу прощения? — обескураженно пробормотал Том и плюхнулся на диван. Люси встала и подала ему чашку кофе. Том с благодарностью принял ее из рук жены.

— Я только что сказала господину Реджилле, что Рекс прихворнул. — Люси многозначительно глянула на мужа. — И что тебе пришлось поехать к ветеринару. Ты его застал?

— Его еще нет на месте, — ответил Том и отпил глоток живительного напитка. — Ого! — вырвалось у него.

Несколько мгновений Том тяжело дышал, широко раскрыв рот.

— Разве ты не понял, что кофе горячий? — удивилась Люси.

— А вас оцень сильно огорцают горяцие зидкости? — поинтересовался господин Реджилла и возвел взор к потолку. — Заметка номер один на сегодня, — изрек он. Опустив глаза, он обнаружил, что Том и Люси с интересом смотрят на него. — Я стараюсь упоминать всякие вазные факты, — объяснил опринкианин.

— О. Конечно, — сказал Том.

— Понимаете, я зазду понять целовецество гораздо луцсе, цем понимал раньсе, птобы связать более процные связи, — продолжил пояснения господин Реджилла. — А музыку вы любите?

— О да! — с энтузиазмом откликнулся Том. — Конечно, очень любим!

— В таком слуцае я вам сейцас сыграю мою маленькую композицию, обрадовался господин Реджилла и принялся наигрывать на флейте нечто имевшее весьма отдаленное сходство с мелодией. — Вас это возрадовало? — доиграв, поинтересовался опринкианин.

— Абсолютно, — ответил Том.

— Очень оригинально, — похвалила музицирование опринкианина Люси почти одновременно с Томом.

— Вот именно, — подтвердил господин Реджилла. — На восемьдесят процентов оригинальная композиция. — Это если примерять васими, целовецескими, мерками. Это вариация на тему одной васей Народной мелодии.

— О? — изумился Том, обшаривая память в поисках какой-нибудь музыкальной темы, хоть смутно напоминающей наигрыш опринкианина.

— Это китайская мелодия — так мне сказали, — пояснил господин Реджилла, и у Тома полегчало на душе.

— Если можно, мне бы еще немножко кофе, — попросил Том жену. — А какие у вас планы на сегодня, господин Реджилла?

— Мне бы хотелось поспионить, — ответствовал господин Реджилла.

Люси взяла со столика саморазогревающийся кофейник.

— Прошу прощения? — ошарашенно переспросил Том.

— Поспионить за васей зизнью. О, как восхитителен процесс зизни всех зивых сусеств на свете, но особенно — разумных, цивилизованных сусеств! Вы согласны? Вы обладаете оцень многими вессями, каких нет у опринкиан. Вот, например, вас зверь, который зейцас приболел. Он сусествует узе некоторое колицество лет?

— Пять, наверное, — ответил Том.

— Нет, — возразила Люси. — Шесть. Он родился шесть лет назад третьего февраля. Я это запомнила, потому что как раз перед его рождением был День тростниковой крысы и я еще подумала: вот бы завести в доме собаку. Мы так давно мечтали о собаке.

— Точно, — вспомнил и Том. — Третьего февраля.

— Слуцалось ли ему отпрыскиваться? — спросил господин Реджилла.

Ко второй чашке кофе Том приступил с осторожностью. Наконец напиток приобрел приемлемую температуру.

— Конечно, и у его отпрыска тоже есть отпрыск.

— Дедуска! — возрадовался господин Реджилла.

— Да, можно сказать и так, — согласился Том.

— Как это возвысенно! — восторгался господин Реджилла. — Как благородственно! Я с особым старанием помесу этот факт в своей памяти. А теперь я долзен вас покинуть. Наверняка васего внимания требуют всяцеские домасние дела. Мне бы оцень хотелось, чтобы вы все делали как обыцно. На меня не заглядывайтесь. Я буду просто потихоньку за вами спионить, и все.

Опринкианин умолк и выжидающе уставился на супругов.

— Ну… — протянул Том. — Хорошо. Пожалуй, я пойду подстригу лужайку, приведу ее немного в порядок. А ты, Люси, вроде бы собиралась что-то испечь? Кекс?

— Кекс? — выпучила глаза Люси.

— Кекс, — твердо проговорил Том.

— Ах да, кекс! — спохватилась Люси. — О, конечно, и как это я забыла. Я хотела испечь кекс по старинному рецепту, — пояснила Люси господину Реджилле. — Не так, как обычно. Обычно я просто говорю кухонному комбайну:

«Сделай то-то и то-то», — и он сам все делает. — Люси встала. — Том, я сейчас схожу на кухню и принесу тебе список всего, что мне нужно для приготовления кекса. — В глазах ее уже заиграл огонек неподдельного интереса. — Домашний кекс… Давай ты сначала сходишь в супермаркет, Том, а потом уж займешься лужайкой, ладно?

— Никаких возражений, — кивнул Том. — Мне так или иначе придется проскочить мимо верголетной площадки, так что давай список.

Том встал, а Люси отправилась на кухню.

— Замецательно! — восхитился господин Реджилла. — Знацит, вот как происходит нацало целовецеского дня. Я весь — напрязенное внимание. Но, Том, понятие о том, сто такое «лузайка», никак не лозится у меня в голове. Сто такое лузайка и поцему вы долзны ее подстригать? Ей не будет оцень больно?

— Вовсе нет, — возразил Том. — Лужайка — это участок земли около нашего дома. Он засажен невысокой зеленой растительностью. Эта растительность что-то вроде человеческих волос. Она растет, и время от времени ее нужно стричь, чтобы она не вырастала слишком высокой и выглядела аккуратно.

Люси вернулась из кухни с напечатанным на листе бумаги списком и подала его Тому.

— Купи все, что там перечислено, — сказала она. Том убрал листок в карман рубашки.

— Уже ухожу, — сказал Том.

— А я пойду пока поговорю с васей лузайкой, — объявил Реджилла. Любопытственно узнать, сто она думает насцет своего пострига.

И они разошлись — каждый по своим делам. Снова добравшись до вертолетной площадки, Том позвонил в офис к Данеро и снова обнаружил, что того нет на месте. Том отправился в супермаркет и приобрел все, что заказала Люси, хотя для того, чтобы раздобыть особо редкие ингредиенты, ему пришлось обратиться за помощью к оператору магазина. Потом он еще раз попробовал дозвониться до Данеро. Того по-прежнему не было на месте. Том поехал домой, отдал Люси продукты. Через полтора часа он уже занимался обрезкой розовых кустов, а господин Реджилла с интересом наблюдал за ним.

— …А васа лузайка мне сказала, — говорил Тому господин Реджилла, — сто ее больсе устраивает ее дикое состояние и сто ей не хоцется стрицся. Но сейцас она заносится своим внесним видом и нисколько не возразает против пострига. И она дазе хоцет выглядеть луцсе, цем другие лузайки.

— Она вам так сказала, вот как? — ошарашенно отозвался Том. Ему очень хотелось сказать еще что-нибудь интересное о лужайках, но не получалось. Его спасло появление Люси, которая вышла из дома и уселась в трехколесную гироскопическую машину, предназначенную для недалеких поездок.

— Съезжу в супермаркет, мне нужно еще кое-чего докупить! — крикнула Люси Тому и опринкианину. — Так интересно оказалось готовить этот пирог. Давно надо было попробовать! — Она дала задний ход, и трехколесная машина тут же скрылась из глаз.

— А теперь, — решительно проговорил Том, — я, пожалуй, подровняю изгородь. Хотите понаблюдать?

— Это меня просто оцарует, — отвечал господин Реджилла.

Через пятнадцать минут трехколесник вернулся. Люси поставила машину у крыльца и вошла в дом, одарив мужа и гостя многообещающей улыбкой.

Том уговорил господина Реджиллу попробовать свои силы в подравнивании живой изгороди, вручил ему секатор и помчался на кухню. Люси стояла у кухонного стола. Руки ее были до локтей перепачканы в муке, и даже на носу белела мука.

— Том, знаешь, это действительно здорово! Ты уж прости, милый, но тебе придется еще разок смотаться в супермаркет — мне нужно немного розового красителя для крема. Теперь будем питаться исключительно домашней едой.

— Данеро сюда не звонил? — спросил Том. — Из автомата у меня так и не вышло с ним связаться.

— Я сама ему звонила из дома, как только вернулась. Я решила, что ничего предосудительного не будет, если я позвоню ему сама. Мне сказали, что он еще не пришел. А ты пробовал нажимать красную кнопку на пейджере, про которую он тебе говорил?

— Раз пять, не меньше. Без толку, — вздохнул Том. — Люси, за красителем я поехать не смогу. Мне нужно ублажать господина Реджиллу. Что нам с ним делать?

— Пусть приходит и смотрит, как я готовлю, — предложила Люси.

— Ладно, — согласился Том. Том все-таки поехал в супермаркет и на этот раз дозвонился до агента Службы безопасности.

— Данеро! — рявкнул в трубку Том. — Где вас носило?

— Вчера вечером засиделись на работе допоздна, — ответил Данеро, но хрипотца в его голосе подсказала Тому, что засиделись, но не на работе. — А что стряслось?

— Что стряслось? — возмущенно воскликнул Том. — А вы послушайте…

И он вкратце описал положение дел.

— Вы все выдумываете, — холодно резюмировал Данеро.

— Я вам говорю чистую правду! — бушевал Том. — Приезжайте, сами увидите!

— Я не намерен появляться у вас до тех пор, пока там гостит господин Реджилла.

Глава 5

Том вперился в физиономию Данеро на экране видеофона.

— Вы не приедете? — воскликнул он. — Я же вам сказал, что дело не терпит отлагательства, а вы не приедете?

— Не приеду, — процедил Данеро. — Опринкианин просил, чтобы его оставили с вами наедине и не беспокоили. При таких обстоятельствах мне не позволено приезжать. Кстати говоря, на получение такого разрешения ушло бы несколько недель.

Том соображал с поспешностью человека, перед которым стоит разъяренный слон, готовый в любую секунду броситься в атаку.

— Вы где? — спросил он.

— Как где? У себя в кабинете, конечно, — ответил Данеро. — Где ж я еще могу быть?

— Ладно, там и оставайтесь! — рявкнул Том и прервал связь.

Он принялся судорожно обшаривать карманы в поисках визитной карточки с номером домашнего телефона Домэнго Аскизи. Найдя карточку, он назвал номер в микрофон, держа при этом у экрана свое удостоверение. Ему пришлось немного подождать, пока охранное устройство видеофона Секретаря изучало удостоверение. Затем послышался ответ.

— Да, — произнес голос Домэнго Аскизи. Том облегченно вздохнул. Действительно, номер оказался личным.

— Сэр, — сказал Том. — Вас беспокоит Том Пэрент. — У нас тут непредвиденные обстоятельства. Я только что разговаривал с Данеро, а он говорит, что не может к нам приехать, потому что господин Реджилла не желает, чтобы его кто-нибудь беспокоил, что он хочет видеть только нас с Люси. Но положение отчаянное…

Том коротко пересказал Секретарю все, что только что рассказал Данеро, после чего произнес финальную фразу:

— Не могли бы вы позвонить ему и распорядиться, чтобы он сюда приехал?

Секретарь ответил не сразу — выдержал паузу.

— Конечно, мог бы, — спокойно проговорил он. — Да, пожалуй, было бы лучше, если бы он к вам подъехал. Хорошо, Том. Я прямо сейчас позвоню Данеро. Вы знаете, где его можно найти?

— Он сказал, что он у себя в кабинете, — ответил Том.

— Сейчас же позвоню ему.

— О, простите, сэр, — поторопился добавить Том. — Не могли бы вы попросить его, чтобы он позвонил мне домой и предупредил, что выезжает?

— Непременно попрошу, — заверил Тома Аскизи.

Том поехал домой. Добравшись до дома, он спрятался в кладовке. Он ждал. Через тридцать пять минут он разнервничался и начал мерить кладовку шагами.

Наконец он не выдержал, вышел из кладовки и явился в кухню.

— Ну, — поинтересовался он, — как делишки?

Люси и господин Реджилла радостно посмотрели на него.

— Мы в экстазе! — сообщил господин Реджилла.

— Первый у нас получился не очень, — добавила Люси. — А второй, похоже, будет просто отличный.

— Славно, славно, — кивнул Том. Он ретировался из кухни и принялся бесцельно слоняться по дому. Наконец он упал на стул в гостиной неподалеку от входной двери. Он ждал. Телефон безмолвствовал.

Зато вскоре зазвенел дверной звонок. Том вскочил, в два шага допрыгнул до двери, открыл… На пороге стоял Данеро.

— Почему вы не позвонили и не сказали, что выезжаете? — возмутился Том.

— У вас линия занята, — буркнул Данеро. — Вы меня собираетесь в дом впустить или как?

— Да, — угрожающе ответил Том. — Собираюсь. — Входите и пойдемте со мной в кладовку.

— Собаки тут нет, — отметил Данеро, когда они вошли в кладовку.

— Конечно, нет, — покачал головой Том. — Я сначала хотел с вами поговорить. Я говорил с Домэнго, а Домэнго говорил с вами. Теперь вы убедились в том, что положение серьезное?

— Нет, — отвечал Данеро. — Я не верю, что ваша псина ни с того ни с сего вдруг стала телепатом.

— Но вы таки приехали, — возразил Том. — Разве звонок Секретаря не убедил вас?

— Нет, не убедил, — ответил Данеро. — Но он распорядился, чтобы я приехал к вам, а остальное меня не касается. Какая разница, во что я верю, а во что нет. Главное, что я приехал.

— Этого мало, — не унимался Том. — Рекс способен к телепатии. И вы обязаны уяснить всю серьезность положения. Дело настолько важное, что заинтересует не только Секретариат. Реджилла повсюду бродит и делает заметки, Рекс заперт в спальне, но долго так не выдержит. Вы представляете, что будет, когда окажется, что у нас даже собаки способны к телепатии? Я в этом смысле не только о Реджилле думаю. Я думаю обо всем мире — что будет, если эта новость распространится. Рекса следует охранять Службе безопасности, и охранять надежно, пока не выяснится, что с ним такое приключилось. Надо, чтобы он со всех сторон был окружен вашими людьми и чтобы ни один его вдох не ускользнул от вашего внимания. В общем, я считаю, что его надо тихо и незаметно вывезти из дома…

— Можно же ему морду завязать чем-нибудь, — пустился на уловки Данеро, — и тогда он будет помалкивать.

— Да не мордой он разговаривает, он телепатирует! — взорвался Том. Но Данеро его, казалось, не Слушает. Он глубоко задумался.

— Знаете что, — наконец изрек Данеро. — А что, если вы действительно говорите правду… Тогда это на самом деле очень серьезно. Так. Пес ваш. Вы можете придумать, как бы это его тихенько и незаметненько вывести из дома, а?

— Вот именно потому, что пес мой, — пробурчал Том, — я отлично знаю, что, как только он увидит меня, вас и вообще кого угодно, он тут же примется телепатировать. Его надо бы утихомирить, но только так, чтобы ему больно не было. Если ему будет больно, я этого не вынесу!

— Ну, таких способов много, — важно проговорил Данеро. — Надо только будет связаться… нет, не выйдет.

— Что не выйдет? — умоляюще вопросил Том.

— Да я тут подумал, не связаться ли с сотрудниками другого ведомства, у которых есть средства, чтобы все сделать так, как вы предлагаете. Но так мы выпустим кота из мешка. Ну, то есть собаку. Думаю, с ружьем, стреляющим пулями с транквилизатором, вы бы сами управились.

— Пули с транквилизатором? — сдавленным шепотом проговорил Том. — О, я слышал, что это очень опасно. Нужно точно знать вес животного и вид, к которому оно принадлежит.

— Ну, уж вес-то своего пса вы знаете? — спросил Данеро.

— Нет, — покачал головой Том. Целую минуту оба молчали.

— Понятно, — в конце концов тупо кивнул Данеро. — Надо будет спросить об этом вашу супругу. Может, она еще что-нибудь предложит. Где сейчас Реджилла?

— Они с женой на кухне, — вздохнул Том. — Побудьте здесь. Постараюсь выманить ее оттуда так, чтобы она вышла, а Реджилла остался там. А вообще-то… пойдемте со мной.

И они с Данеро отправились на кухню. Том распахнул дверь.

— Люси, приехал Данеро и доставил нам личное послание от… Он не договорил. Люси в кухне была одна.

— Понимаешь, Том, — обреченно выговорила Люси. — Второй пирог тоже, похоже, не получился. Но теперь я поняла, что делала не так. Пирог садится, если происходит какое-то резкое воздействие. Ну, если, например, открыть дверцу духовки. Ну а я про это совсем забыл, и с первым пирогом, и со вторым. Так хотелось посмотреть, как они там пекутся, ну и…

— Где господин Реджилла? — прервал кулинарные жалобы жены Том.

— Господин Реджилла? — рассеянно переспросила Люси. — Ну, как где… он у нас в спальне… ой! — Люси испуганно прикрыла рот ладонью.

— В той самой спальне, где находится собака? — рявкнул Данеро.

— Да, — уныло проговорила Люси. — Я с этими пирогами завозилась и совершенно забыла, что Рекс там. Ты же знаешь. Том, как он любит спать в гостиной под столом, ну я и подумала почему-то, что он там, а не в спальне…

Добежав до двери спальни и распахнув ее настежь, они обнаружили, что Рекс лежит на полу, а господин Реджилла привязывает ему на шею какую-то ленточку.

— Прекратите! — выкрикнул Том и рванулся было к опринкианину, но Данеро остановил его каким-то замысловатым блоком.

Господин Реджилла поднялся и устремил на вбежавших взгляд, полный искреннего изумления. Поднялся на ноги и Рекс. Ленточка болталась у него на шее, он весело повиливал хвостом.

— Он же аккредитованный представитель инопланетянских властей! — прошипел Данеро на ухо Тому и отпустил его.

— Просу просения? — проговорил господин Реджилла. — Я нарусил какую-то традицию? Понимаете, я прояснил, сто этот дедуска наслаздается несением воротницков, и решил приукрасить его есе одним воротницком в знак друзеской завязки и позелания скорейсего оздоровления.

— Мне нравится этот косматый человек, — радостно провозгласил Рекс — на взгляд Тома, громче, чем следовало бы. Высунув язык и глянув на господина Реджиллу, Рекс спросил:

— Поборемся, а?

— Так… — сказал Том, не дав Данеро остановить себя. — Отрицайте, если сможете, господин Реджилла. Вы узнали, что Рекс выражает свои мысли телепатически. По какой-то причине землянам, видимо, пока не положено располагать телепатией. Значит, вы явились сюда, чтобы раз и навсегда заставить его умолкнуть?!

— Подеремся или как? — с сомнением в голосе попытался уточнить Рекс.

— Нет, нет. Помолчи, Рекс, — велел псу Том. — И вот…

Данеро схватил Тома за руку и резко дернул.

— Пэрент, — прошипел Данеро. — Верно ли я понял? Этот… ваш пес только что что-то телепатировал, так?

— Конечно, — кивнул Том. — Вы разве не слышали? Так вот, господин Реджилла…

— Нет, — ответил Данеро.

— Нет? — уставился на агента Том.

— Нет, я не слышал ровным счетом ничего. Ничего ваш Рекс не говорил, никаких мыслей не передавал.

— Рекс? Я Рекс, — сообщил тот, о ком шла речь.

— Ну вот же! Только что! — воскликнул Том. — О чем вы говорите, Данеро? Уж теперь-то вы его точно слышали, не отпирайтесь.

— Я, — упрямо заявил Данеро, — ничего не слышал.

— Просу просения, — вмешался господин Реджилла. — Верно ли я понял васу тоцку видения, Том? Вы хотите сказать, цто этот достойнейсий дедуска транслирует свои произвольные заявления нерецевым путем?

— Ну да, да, конечно!

— И вы, Люси, тозе хоросо и громко слысите дедуску? — поинтересовался опринкианин.

— Ну да, слышу, — обескураженно отвечала Люси. — А вы — нет?

— Оу! — вырвалось у господина Реджиллы. Он развернулся и ушел из спальни в гостиную, где упал в кресло и принялся обмахиваться прихваченным со столика журналом.

Люди как зачарованные потянулись за ним.

— Не понимаю, — отметил Данеро.

— Как это… негостинно с моей стороны! — сокрушался мистер Реджилла. — Я нарусил законы гостинности! Я нарусил их ненароцно, слуцайственно, но и за это мне нет просения. Но я все равно просу вас простить меня, Том и Люси. Как загадоцна, как непостизима зизньдедусек! Ну да… Я все зе не огорцен, цто все приконцилось так, потому цто по натуре я больсой зизнелюбитель и оптимист, когда рець идет о проталкивании всех разумных сусеств к версинам цивилизации.

— Сэр, — встрял Данеро, — уточните, будьте любезны, что вы имеете в виду?

— С велицайсим удовольствием, — кивнул мистер Реджилла. — Основы зизни индивидуумов и их двизения по пути цивилизации нуздаются в некоторых специфицеских действиях. Сто самое вазное во всех универсальных отнесениях? Долг уцителя — уцить, а уценика — уциться. Поэтому дедуски, перекидываюсие мудрость подрастаюсему поколению, становятся вазными и поцитаемыми персонами. Сусность опринкиан, насе социальное развитие в настоясее время поставили нас перед нуздой играть роль уцителей. Ну а цто, если уценик оказется малоразвивательным? Моя первейсая обязанность во время моего нахоздения на Земле заклюцается в прояснении этого вопроса. Я долзен спионить. Вы меня понимаете?

— Боюсь, что не совсем, — мстительно проговорил Данеро. При слове «шпионить» физиономия его явственно посуровела.

— В то время как эта молодая пароцка находилась в бессознательном ноцном состоянии, я их тсательно изуцал. Вот и результат.

— Том! — вскрикнула Люси. — Он хочет сказать, что читал наши мысли, пока мы спали?

— Вы, опринкиане, это умеете? — требовательно вопросил Данеро.

Господин Реджилла кивнул.

— Все дело только в обуцении, — пояснил он. — Хотя меня ударили результаты ноцного исследования, я воздерзивался от действий. Воздерзивался до тех пор, пока не осусествил химицеского исследования Люси, из-за него приклюцилось открытие ею поцти забытого искусства пецения пирогов, ну, вот теперь это… Люси, Том и Рекс просто-напросто зависаются над средними людьми по способности обуцаться.

— Ну, это еще… — недоверчиво промычал Данеро.

Господин Реджилла поднял руку, требуя тишины, и продолжал:

— Для наставления имеет оцень больсое знацение друзеская завязанность. Впоследствии я сообсу на Опринкию, цто нет нузды перезивать за необуцаемость землян. И тогда мы запустим механизм обуцения людей, цтобы повести их по дороге вместе с другими галактииескими расами. Цто зе касается меня, то я подбираюсь и дальсе подуцивать избранных мной уцеников, Тома и Люси Пэрент, оставсись здесь есе немнозко поспионить — конецно, только с их разресения, и всего на одну ноць. Это нузно, цтобы тоцнее обознацить будусую задацу.

— Ну, не знаю, — медленно выговорил Том.

— Если мы подговоримся, это будет знацительный вклад в сверкаюсее будусее, — умоляюще проговорил господин Реджилла. — Первонацальное обследование планеты установило, цто способность землян заглатывать и переваривать знания равняется цетырем целым и двум десятым. Но у вас. Том, и у вас, Люси, я лицно углядел показатель в семь целых и две десятых. Наверное, это из-за васих добрых сердец и друзеских цувств, поддерзанных сцастливым располозением дедуски Рекса.

— Том, сначала надо было бы все обговорить, — заметила Люси.

— А еще лучше — получить официальное разрешение, — вставил Данеро.

— Посмотрим, — буркнул Том. — Все равно не пойму, какое это имеет отношение к Рексу и к его способности передавать мысли. Причем он их передает так, — Том зыркнул на Данеро, — что наш друг Данеро его не слышит.

— Он прав, — сказал господин Реджилла.

— Прав? — переспросил Том.

— Прав, — уверенно подтвердил опринкианин. — Дедуска, как бы он ни был приподнят и поцитаем, не обнарузил никаких неведомых талантов. Его неслозные эманации сусествовали всегда. Но только теперь новообретенное кацество васих с Люси сознаний, вклюцивсееся в результате моего исследования ноцью, дало вам возмозность принимать и интерпретировать его простые зивотные просьбы.

Все молча посмотрели на Рекса.

— Сыграем в фрисби? — предложил Рекс.

— Вы хотите сказать, — наконец прохрипел Том, — что это — из-за нас? Что это мы… сами?

— Из-за вас. Это вы сами. Вы и Люси.

— Но… — начал было Том.

— Обуцая, в дальнейсем я наделю вас способностью принимать и более слозные опринкианские мысли.

— Секундочку! — вмешался Данеро. — Вы хотите сказать, что эти двое единственные, кто наделен телепатией?

— Вы уразумели меня соверсенно верно, — с королевской важностью кивнул господин Реджилла.

— Не двигайтесь! — велел Данеро Тому и Люси. — Не покидайте этого дома. Я организую за ним круглосуточное наблюдение. Теперь уж я вам гарантирую, что здесь на каждого будет по десять агентов. Оставайтесь на местах. Я скоро вернусь.

Он ретировался. Через две секунды хлопнула входная дверь.

— А мы-то все время думали, — пробормотала Люси, — что это Рекс…

— Рекс? Я Рекс, — телепатировал датский дог, пытаясь по очереди лизнуть Тома и Люси. — Всех люблю. Приласкайте меня.

— Удивительный и восхитительный дедуска, — восторженно констатировал господин Реджилла.

Том и Люси переглянулись, посмотрели сначала на Рекса, потом на господина Реджиллу, наконец Люси решилась.

— А мы, — несколько смущенно проговорила она, — мы что-нибудь почувствуем сегодня ночью, если позволим вам… шпионить? И будете ли вы подглядывать за чем-нибудь… личным?

— О, конецно, нет! — воскликнул мистер Реджилла. — И снова — конецно, нет! Хоросие манеры имеют определяюсее знацение. Влезание в лицную зизнь видится запретительным. Нет, я не буду спионить за васими лицными мыслями. Проглатывание этого сделает васу будусую зизнь гораздо интереснее.

— В таком случае мы согласны, — заключила Люси.

Том издал какой-то сдавленный звук.

— Том? — спросила Люси.

— Ты даже не удосужилась дождаться, пока я скажу, что я про все это думаю!

— Хорошо, — вздохнула Люси. — И что же ты про все это думаешь?

— Вот проклятие! — вырвалось у Тома. — Ладно, будь что будет!

— Будусие поколения землян благословят вас, — торжественно проговорил мистер Реджилла. — Теперь перед вами и васим возлюбленным дедуской расхтопывается блестясее будусее.

Глава 6

— Перед нами открывается заманчивое будущее, — сказал Домэнго Аскизи. — Мы с господином Реджиллой долго говорили об этом перед его отъездом. Он в восторге от того, что обнаружил, наблюдая за вами в течение двух суток. Он посоветовал нам, чтобы и в дальнейшем именно вам была предоставлена возможность принимать всех инопланетных гостей. Естественно, для этого потребуется повышение вас по службе, Том, дабы вы могли принимать участие во всех мероприятиях, связанных с инопланетянами. Затем, конечно, возникает проблема секретности. Будь здесь сейчас Майлз, он бы непременно поднял этот вопрос.

Альберт действительно не присутствовал при их разговоре. Том и Люси беседовали с Секретарем наедине.

— Но, — продолжил Домэнго, — я полагаю, этого можно частично добиться за счет того, что мы трое будем просто хранить все случившееся в тайне. Единственный, кто имеет хоть какое-то понятие о происшедшем, — это Данеро, а я так думаю, ему уже успели хорошенько втолковать, что он должен забыть об этом раз и навсегда. Он наказан за самодурство — я имею в виду его приказ окружить ваш дом агентами Службы безопасности. Кстати, приказ этот отменен. Тома охватило чувство жалости к Данеро.

— Ему в официальном порядке было указано на промах, — добавил Домэнго. Но я беседовал с ним лично и пообещал, что этот случай не попадет в его досье, что его приказ отменили только затем, чтобы не привлекать к господину Реджилле внимание средств массовой информации. Сам же Реджилла считает, что вас необходимо вознаградить — этим, кстати, отчасти и объясняется ваше, Том, повышение. Думаю, должность технического советника Секретариата по иностранным делам вам вполне подойдет. Технического советника первой степени.

— Первой степени? — изумился Том. — То есть, я хотел сказать… я вам очень благодарен, господин Секретарь. Большое вам спасибо!

— Не стоит меня благодарить, Том, — возразил Домэнго. — Подобное повышение вполне резонно после просьбы такого высокого гостя, как господин Реджилла. Кроме того, таким образом вы лишаетесь необходимости нести здесь за что-то прямую ответственность, вы с женой получаете свободу действий на всяких официальных мероприятиях. Сама по себе должность в общем-то бессмысленная, но зато господин Реджилла будет доволен. Ну, как вам все это нравится. Том?

— Я очень рад и польщен, сэр, — ответил Том. — Особенно же я рад тому, что нам с Люси не придется ни с кем обсуждать визит господина Реджиллы. Как я понял, я не буду подотчетен Майлзу и о своей работе обязан докладывать только вам?

— Верно, — кивнул Домэнго. — Ну а вы что скажете, Люси? — Он посмотрел на жену Пэрента. — Нет ли у вас каких-либо возражений? Мне бы хотелось, чтобы вы оба были довольны. Во-первых, вы, Люси, так же как и Том, будете считаться полноправной сотрудницей Секретариата. Если у вас есть какие-то вопросы и сомнения, лучше высказать их сейчас. Поскольку, честно говоря, я очень надеюсь, что господин Реджилла был прав и что когда-нибудь то, что он открыл в вас, позволит нам гораздо лучше понимать тех инопланетян, с которыми нам предстоит вступить в контакт.

— Думаю, мысль замечательная, — сказала Люси. — Я вас верно поняла, мистер Аскизи? Вы хотите, чтобы я работала вместе с Томом?

— Совершенно верно, — кивнул Домэнго. — Господин Реджилла хвалил вас обоих, вы явно располагаете равными возможностями для помощи Секретариату. Однако вы должны меня простить, но пока опринкиане не наделили меня полномочиями провести с вами такой же инструктаж, как с Томом.

— Я понимаю, — довольно бодро кивнула Люси. На самом деле она очень завидовала мужу из-за того, что тот теперь умел болтать на девятиста двадцати семи языках так, словно учил их с пеленок.

— Господин Реджилла намеревается сделать для вас исключение, — продолжал Домэнго. — Так что инструктаж от вас никуда не уйдет. Эту технологию нам передали для всей планеты и сказали, что со временем ее можно будет распространить, но пока велели держать под контролем.

— Да я вовсе не против подождать, — солгала Люси.

— А тем временем скучать вам не придется, — заверил ее Домэнго. — Вы с Томом будете осуществлять контакты с инопланетянами. Кроме того, если по работе вам придется находиться за пределами Земли, вам доведется побывать на планетах уровнем не ниже нашей, то есть на таких, которые также проходят испытания на присвоение им звания цивилизованных. Так что надеемся, что в ближайшее время вы также станете ультраполиглотом.

— Отлично! — воскликнула Люси. Прозвучал нежный звонок. Домэнго нажал кнопку на пульте коммуникатора.

— Кто? — поинтересовался он. Женский голос ответил:

— К вам Альберт Майлз, сэр.

— Пусть подождет, — распорядился Секретарь, опять нажал кнопку и вернулся взглядом к Тому и Люси. Если раньше Тома мучили угрызения совести из-за Данеро, то теперь его охватило теплое, радостное чувство при мысли о том, что Альберт Майлз торчит в приемной, где нет даже паука, на которого его бывший шеф мог бы поглазеть. — Ну, что ж, я думаю, вот так все и устроится, — сказал Домэнго. — Тому, как техническому советнику первой степени, понадобится собственный кабинет. С местом, как вы знаете, у нас не очень, так что пока вы поработаете в одном из конференц-залов, а мы тем временем завершим перепланировку кабинета Майлза — потесним его немножко.

— Спасибо, — улыбнулся Том.

— Перепланировка уже идет, — пояснил Аскизи. — И Альберт мне уже жаловался. Может, он и сейчас ко мне явился как раз по этому поводу. Вероятно, вы не в курсе, но вот-вот должен прибыть важный инопланетянский посол представитель Джактальской империи. Он явится к нам через десять дней с официальным визитом. С собой он везет представителей порабощенных народов. Сведения о них — как общего, так и специального характера — уже подготовлены, и вы, Том, можете пройти вводный инструктаж, дабы быть во всеоружии к этой встрече.

— Да, сэр, — хором ответили Пэренты.

— Значит, будем считать, что мы обо всем договорились, — заключил Домэнго. — Времени у нас немного, Том, и, поскольку вы уже в общих чертах знакомы с принципом обучения, я предлагаю вам сосредоточиться на изучении не только деталей жизни различных цивилизаций, но и условий их обитания. Мне бы хотелось, чтобы вы действительно стали техническим советником по отношениям с инопланетянами.

— Все сделаю, господин Секретарь, — заверил шефа Том, внутренне сгорая от нетерпения — ему ужасно хотелось поскорее приступить к изучению сведений, ранее доходивших до него окольными путями. Том был любопытен от природы и немало сил потратил на то, чтобы пробиться на работу в Секретариат.

— Я понимаю, — заметил Домэнго, — что это примерно то же самое, как если бы я попросил вас заучить наизусть энциклопедию «Британика», даже при той фантастической скорости обучения, которую обеспечивает это устройство…

— Справлюсь, — храбро заявил Том.

— Если справитесь, буду вам весьма признателен, — улыбнулся Домэнго. — А теперь извините, но мне лучше все-таки принять Альберта.

Домэнго встал, учтиво пожал руку Тому, затем Люси.

— Тогда пока я с вами прощаюсь.

— До свидания, сэр, — одновременно проговорили Пэренты и вышли, Альберт, нервно шагнув к двери кабинета Аскизи, одарил супругов пламенным взором.

* * *

— Может, тут кроется что-то еще? — спросила Люси, когда Том нес свою обучающую ношу в служебный автоматизированный лимузин, который Домэнго выделил Пэрентам на ближайшие десять дней. Таких лимузинов у Секретариата было пять, и пользовались ими для перевозки важных инопланетянских шишек.

— Может, и так, — отозвался Том и аккуратно положил обучающее устройство на заднее сиденье. Машина тронулась с места и втянулась в торопливый полуденный поток транспорта. — Я и сам, когда первый раз эту штуку увидел, удивился. Но как мне объяснил Домэнго, большая часть подобных инопланетянских устройств оттачивалась несколько столетий, и даже тысячелетий, поэтому они такие компактные.

— Скученность транспорта относительно велика, — раздался механический голос лимузина. — Включить сирену? Или взлететь?

— Да уж лучше взлетай, пожалуй, — распорядился Том, небрежно махнув рукой.

— Слушаюсь, сэр, — послушно отозвалась машина, поднялась в воздух и понеслась над хаосом уличного движения к дому Тома и Люси, стоявшему в ста пятидесяти милях к западу.

— Как здорово! — восхитилась Люси, глядя в окно на проплывающие мимо облака, после чего оглянулась и посмотрела на лежавшее на заднем сиденье обучающее устройство. — Том, а мне хоть изредка можно будет подслушать, когда эта штука будет тебя учить?

— В принципе можно, — отозвался Том. — Но тогда я нарушу данное Домэнго слово. Ты же слышала, что он говорил. Да и потом, глядишь — через две педели и ты получишь разрешение обучаться.

— Будем надеяться, — вздохнула Люси и стала снова смотреть на облака.

— С другой стороны, — заметил Том, — мне разрешено делиться с тобой необходимыми сведениями. Фактически это означает, что я смогу тебе рассказывать обо всем интересном, — это позволено. Однако устройство автоматически регистрирует все, что я тебе скажу. Даже если оно будет находиться в одной комнате, а мы в другой. Поэтому я никогда не смогу целиком посвятить тебя в суть какого-либо вопроса.

И они обменялись понимающим взглядом многоопытных супругов.

— Очень интересно будет послушать твои рассказы, — улыбнулась Люси.

* * *

— Ты намерен поставить эту штуковину в библиотеке? — поинтересовалась Люси. На самом деле библиотека представляла собой нишу, примыкавшую к гостиной. В нише действительно располагались книжные полки, а от комнаты ее отгораживали шторы, которые обычно оставались раздвинутыми.

— Пойдем погуляем? — радостно телепатировал Рекс, входя в гостиную.

— Не сейчас, старина, — вздохнул Том. — Работа, понимаешь?

Уши Рекса повисли. Хвост опустился.

— Гулять не пойдем?

— Я с тобой выйду ненадолго, Рекс, — утешила пса Люси. — Но только на несколько минут. Как только сделаешь свои дела и примешься все кругом обнюхивать, я уйду домой. Дальше сам будешь гулять — нюхать там тебе всего не перенюхать.

Люси знала, что говорила. Дом у Пэрентов нельзя было назвать слишком большим или баснословно дорогим, но, к счастью, задний двор примыкал к нерасчищенному лесопарку — уж чего-чего, а кустов, молодых и старых елок и тому подобных прелестей в нем было видимо-невидимо.

То тут то там по лесопарку разбегались тонкие тропинки. Но и на заднем дворе росли три величественных дерева, оставшихся в наследство с тех времен, когда тут стояла чья-то ферма.

В общем, учитывая выгороженный участок парка и собственно задний двор, в распоряжении Рекса находилось примерно пять акров земли, где он мог прогуливаться и совершать разнообразные исследования. Эти пять акров земли служили приютом белкам, двум-трем енотам, кроликам, другим небольшим зверушкам и залетным птичкам. На заднем дворе стояла даже специальная кормушка для птиц и пролегала птичья тропинка, но двор совсем не так привлекал Рекса, как участок лесопарка.

Именно эта территория и была самым веским доводом Тома в пользу приобретения Рекса. Том всегда хотел завести датского дога, но такой щенок нуждался в королевстве, а не в городской квартире. Вот так все и решилось.

Люси вывела Рекса, а Том занялся обучающим устройством. У прибора оказалась одна-единственная кнопка. Том помнил, что прибор должен откликаться и на его прикосновение, и на его голос.

— Детальные материалы по расам, представленным в Совете нашего Сектора Галактики, — произнес Том и коснулся кнопки включения. Домашняя обстановка сразу улетучилась.

Тома унесло в иные миры.

На этот раз ему показалось, будто он угодил под воду.

Ну, или если не под воду, то в какую-то вязкую среду — прозрачную, хотя вдали и клубился туман. Говоря точнее, не все рядом с Томом было прозрачным. Совсем близко от него располагалось нечто черное, размером с капот дальнобойного грузовика.

— Добро пожаловать, посетитель, — сказали как бы два голоса одновременно один низкий, глубокий, а второй — писклявый, похожий на птичье щебетанье. Голоса звучали в унисон и различались только регистром.

Казалось, голоса исходили от черной неподвижной массы. Том склонил голову набок и чуть пристальнее вгляделся в темное пятно: да это вовсе и не пятно, а часть какого-то крупного черного тела — только часть, все тело целиком мешал разглядеть туман.

— Если ты просматриваешь данные материалы, — вещали голоса, — значит, я представитель более крупной расы. Поэтому меня, представителя более крупной расы и обитателя среды, отличающейся от твоей среды, специально избрали для того, чтобы я стал отвечать на твои вопросы.

— Почему? — спросил Том, пытаясь посильнее вытянуть голову и разглядеть дальний конец странного существа.

— Для того чтобы подчеркнуть тот факт, — отвечали два голоса, — что нельзя сравнивать разные расы. Если вам кажется, что вы велики, знайте — где-то существует раса инопланетян, отличающаяся еще большими размерами. Если же, наоборот, вы считаете себя маленькими, то знайте: где-то живут инопланетяне намного, намного мельче вас.

«Этот инопланетянин, — подумал Том, — больше всего напоминает кита. Но громадного кита. Мать всех китов на свете».

— А теперь, — проговорили два голоса, — я готов отвечать на твои вопросы. Было решено, что наилучшим образом цивилизованный разум поглощает то, к чему его владелец испытывает любопытство. Поэтому мы никого не инструктируем, мы только отвечаем на вопросы. На любые. Не думай, что какой-либо твой вопрос может показаться мне эмоционально неприятным или неучтивым. Мы защищены друг от друга своей непохожестью, так что твои вопросы не могут вызвать у меня отрицательной эмоции. А теперь приступай. Спрашивай о чем угодно.

Том чувствовал, как от волнения колотится сердце. В голове вертелось бессчетное количество вопросов, и он слепо ухватился за самый первый.

— Каковы ваши размеры?

— Часть меня, находящаяся здесь, — та, которую ты видишь, составляет в привычных для тебя мерах длины… — Ответчик сделал непродолжительную паузу, семьсот футов в длину и столько же в других измерениях. Но эти цифры, как я уже сказал, относятся только к той моей части, которую ты видишь. Остальной я в других местах.

— Не понимаю, — пробормотал Том. Он ждал объяснений, но Ответчик молчал. Видимо, решил отвечать только на прямо поставленные вопросы.

— Вы говорите о себе как об индивидууме, — протянул Том, воображение которого разыгрывалось все сильнее. — Но я слышу два голоса. У вас что — два параллельных механизма речи?

— Нет, — возразил Ответчик — То, что, как тебе кажется, ты слышишь — это наилучший вариант интерпретации моего способа производить звуки Подробное объяснение отняло бы слишком много времени, но если бы мы с тобой производили звуки одинаковыми способами (что на самом деле не так), то я ответил бы тебе, выражаясь привычным для тебя языком, что у меня гораздо больший по сравнению с тобой диапазон голоса. Поэтому я издаю тона выше верхней границы твоего восприятия и также субзвуковые тона, которые ты тоже не воспринимаешь. В результате ты слышишь — или тебе кажется, что ты слышишь, — два голоса одновременно. Но на самом деле звучит один.

— А еще, — сказал Том, — вы упомянули о том, что вы здесь не весь. Должен ли я понять, что часть вашего тела отделяется и где-то гуляет сама по себе?

— Не совсем так, — возразил Ответчик. — Эго больше похоже на то, как если ты думаешь о чем-то в то время, как занят совершенно другим. В принципе можно назвать это и «отделением», но только в переводе на физические термины, к которым ты привык.

— Пожалуй, — согласился Том. Ответ инопланетянина его не слишком просветил, но, видимо, другого ждать не приходилось.

Он задавал и задавал вопросы, а любопытство его все росло и росло Порой ему казалось, что он получает вполне вразумительные ответы, а порой — совсем наоборот. Наконец он сел и какое-то время разговаривал с Ответчиком сидя.

— Ты начинаешь уставать, — в конце концов отметил Ответчик. — Я предлагаю тебе отдохнуть и уложить все, что ты узнал, в своем сознании. Понемногу знания начнут упорядочиваться — не только на основании твоего собственного опыта и мнения о Вселенной, но и на основании того, что ты будешь узнавать от других Ответчиков. А теперь я попрощаюсь с тобой.

— Прощайте, — сказал Том и очнулся от того, что его трясла за плечо Люси.

— Том! — повторяла Люси. — Том, проснись! Ты в порядке?

Том сел и часто заморгал. За окнами вечерело.

— Со мной все хорошо, — пробормотал он. — Наверное.

— Ладно, пора ужинать, — облегченно вздохнула Люси. — У меня уже все готово. Время от времени я заглядывала сюда. Ты сидел такой сосредоточенный, что я не решалась тебя отрывать. Но ужин был почти готов, а ты все сидел и сидел. В конце концов я испугалась.

— Я разговаривал с инопланетянином, — пробормотал Том.

— С инопланетянином? С каким?

— Сам не знаю, — признался Том, который отчаянно пытался привести в порядок свои мысли. — С кем-то похожим на одного из трех духов, являвшихся Скруджу в «Рождественской песне» Диккенса.[1] С кем-то я познакомился, но кто бы он ни был, его очень трудно описать. А уж то, что он пытался мне втолковать, описать еще труднее. — Том тряхнул головой, словно хотел в прямом смысле вытряхнуть из мозга все, что только что узнал. — Ну да ладно, — решительно проговорил он и встал. — Знаешь, я зверски проголодался!

Том постарался, насколько мог, на время забыть о том, что ему говорил Ответчик, и, когда они с Люси собрались ложиться спать, это ему почти удалось. Ночью он спал довольно крепко, но время от времени ему снились сны, в которых он попадал в подводный мир и снова разговаривал с гигантом инопланетянином. «Если так пойдет и дальше, — проснувшись, подумал Том, — как же все будет происходить с другими Ответчиками — или как там они себя называют?» Каких еще сюрпризов можно ждать от прибора, который он приволок домой?

Это выяснилось в течение ближайших десяти дней. На самом деле уже через неделю Том подустал от всех инопланетян, которых представляло ему устройство, и начал все сначала, дабы лучше усвоить почерпнутые прежде знания. Первое, что он обнаружил (к собственному изумлению), — это то, что всякий раз он мог задавать совершенно новые вопросы. Похоже, в этом плане возможности обучающего устройства были поистине неисчерпаемы.

Однако к тому времени, когда ожидалось прибытие джактальского посла, Том успел ознакомиться только с малой толикой из девятисот двадцати семи инопланетянских рас, языкам которых его обучило это же самое устройство раньше. Том начал понимать, что познакомиться во всех подробностях даже с самыми выдающимися расами — задача просто невыполнимая. Доскональное изучение хотя бы одной только цивилизации могло отнять целую жизнь.

Между тем, как и обещал Тому первый Ответчик, то, о чем он узнавал от одного, начинало обретать смысл на фоне того, что он узнавал от другого, и в итоге он начал гораздо лучше понимать своих собеседников. Более того: его не оставляла мысль о том, как же непохожи должны быть инопланетяне друг на друга, чтобы обитать на таких разных планетах.

Шли дни, и он знакомился все с новыми и новыми инопланетянами: одни были размером с муравьев, другие напоминали изможденных голодом кенгуру, третьи представляли собой идеальной формы шары, напоминавшие мячи для боулинга, — вот только эти шары, когда хотели, могли отращивать любое количество щупалец. А попадались и такие, которые умели левитировать и порхать в волнах своих родных воз душных потоков. И эти, и многие другие существа сумели-таки пробить брешь в общем невежестве Тома.

И вот наконец наступил день прибытия джактальского посла, день, назначенный самими джакталами. Том и Люси должны были отправиться на встречу с послом в выделенном для этой цели секретариатском лимузине. Тому казалось, что теперь он гораздо лучше подготовлен к свиданию с инопланетянами во плоти.

— Как мне одеться? — спросила мужа Люси.

— Ну, как-нибудь так… торжественно. Это инопланетяне, не забывай. Они ничегошеньки не знают о людской моде.

— Хмффф! — фыркнула Люси.

Глава 7

— Эти джакталы выбрали классное местечко для своей резиденции, — заметила Люси, когда Пэренты поднимались на плавно скользящем ввысь эскалаторе, извивавшемся подобно широкой садовой дорожке. Сад был расцвечен всеми оттенками летних цветов. Солнце еще светило вовсю, и до широкого парадного портала было уже совсем недалеко.

— А как же, — хмыкнул Том, — они за это местечко отвалили десяток тонн золота.

— Десяток то… — чуть не поперхнулась Люси.

— Я не выдумываю, — заверил жену Том. — Они в самом деле выложили десять тонн золота. И купили это место.

— Купили? — изумилась Люси. — На один вечер?

— Вот именно, — подтвердил Том, — Выслали вперед спандула — это представитель одной из порабощенных джакталами рас. Он действовал как квартирьер — искал место, где бы захотел остановиться посол. Нашел это поместье, отыскал его владельца и спросил, какое главное средство обмена на Земле. Владелец сказал: «Золото». Спандул спросил: «Сколько золота хотите за него? Мы бы купили этот дом». Владелец подумал, что спандул валяет дурака, и брякнул: «Десять тонн». Ну, ему и отвалили десять тонн.

— И сколько же это будет в нормальных деньгах? — спросила Люси.

— Страшно представить, — пробурчал Том. — Но думаю, этого хватило бы, чтобы купить поместье не один раз. Но даже будь это не так, все равно, представляешь, как прогремело имя того, кто продал свое поместье инопланетянам на один вечер за десять тонн золота. Как бы то ни было, теперь здесь джзктальская резиденция, а завтра делегация отбудет восвояси. — Том посмотрел по сторонам. — Ну вот, уже рукой подать. Встречающий спандул знает, какой пост я занимаю, так что представляться нам не придется. А я знаю, какие слова должен произнести — этому меня обучило наше устройство. Я набит всевозможной инопланетянской всячиной, включая и подобающие по этикету фразы.

— А мне что-нибудь говорить надо?

— Если захочешь, — ответил Том. — Главное — веди себя непринужденно. Как каждый день. Выше нос.

— Но ведь джактальская делегация наверняка знает, что ты — технический советник Секретариата по иностранным делам первой степени, и они догадываются, что ты здесь, чтобы наблюдать за ними.

— Будем надеяться, что моя должность им ничего не скажет.

— У тебя взволнованный голос, милый.

— Я вовсе не волнуюсь.

— Тогда почему грызешь ногти?

— Да не грызу я ногти! — возмутился Том. — И вообще я никогда не грызу ногти. Просто показалось, что у меня что-то застряло между зубами, вот и все. Не понимаю, почему ты вечно говоришь, что я грызу ногти. А-а-а… добрый вечер, спандул, — как ни в чем не бывало продолжал Том. — Моя визитная карточка. Я — Томас Уитворт Пэрент, а это — моя супруга, Люси Торсдаттер Пэрент. Опасайся ззатца.

— Добро пожжаловать, сэр, — отозвался спандул на чистейшем английском. Золотистый свет, льющийся из-под сводов парадной арки, помог супругам как следует разглядеть встречающего: фута три ростом, чернокожий, тощий, как зубочистка, с частыми острющими зубами. Сверкнув зелеными глазами, он уставился на Люси. — Добро пожжаловать тожже, леди. Вхходите, пожжалуйста. Зздессь вам не гроззит ззатц.

Он взял у Пэрентов верхнюю одежду, и они вошли в длинный зал с высокими поголками, где уже было полным-полно людей и инопланетян всех мастей. Мужчины большей частью были одеты либо в деловые костюмы, либо в смокинги, женщины нарядились в длинные — до пола — вечерние платья. Днем раньше, поинтересовавшись у мужа, как ей одеться, Люси полдня провела в магазине теперь на ней красовалось темно-синее платье, присборенное на талии. Платье сидело на ней превосходно. И потом, у него был довольно глубокий вырез, а на шее у Люси сверкало и переливалось короткое сапфировое ожерелье — наследство от прабабушки. Волосы Люси забрала в высокую прическу.

— Ха! — воскликнула Люси, оценив наряды других дам.

— Что-что? — поинтересовался Том.

— Нет, ничего, это я так, — отговорилась Люси. — А что такое «ззатц»?

— Это означает «самая горькая судьба», — тихо ответил Том. — О, добрый вечер, мсье Пуртуа, — перешел он на французский. — По-моему, вы не знакомы с моей супругой?

Том представил Люси высокому поджарому господину с печальным лицом, у которого под фраком через всю грудь от плеча к поясу тянулась широкая алая лента. Господин учтиво поклонился Люси.

— Elle est charmante![2] — сказал он.

— О, благодарю вас, господин посол! — воскликнула Люси. — Как я вижу…

— Прошу простить нас, — извинился Том перед мсье Пуртуа и сжал руку жены. — Нам пора.

— Конечно, — отозвался мсье Пуртуа с непогрешимой тактичностью — только едва заметно приподнял брови. Том увел Люси.

— Послушай, я же только хотела сказать… — возмущенно прошептала Люси на ухо Тому.

— О, Брахт Куль Джок!!! Позвольте представить вам мою супругу Люси Торсдаттер Пэрент.

— Хороший, хороший, польщен определенно я! — прогремел громадный инопланетянин, чем-то напоминавший гиппопотама. Из одежды на нем была только вязаная шапочка. — Мой на взгляд молодая ничего дамочка, старик, а?

Локоть размером с доброго моржа въехал Тому под ребра.

— Как вижу я, пошел наверх ты? А? А? Дел иностранных Секретариата первый технический степени советник, слыхал я? Думаю вот, развлечения какие и какую пишу джакталы сегодня выставят эти, а? Этих кто знает инопланетянских типов, хей-хо!

Том от души расхохотался. Они с Люси пошли дальше, и Том почти на каждом шагу представлял Люси то человека, то инопланетянина из дипломатических кругов. Наконец они добрались до чаши с пуншем, где им вручили по большому, похожему на флейту бокалу, до краев наполненному пуншем. Чуть погодя они сумели отыскать небольшой уединенный альков.

— Давно мечтала где-нибудь присесть, — облегченно вздохнула Люси, когда они уселись. — Но вот что непонятно — как это они решились устроить банкет на такую ораву людей и инопланетян? Ведь вкусы-то у всех разные?

— Ну, — сказал Том, — у них тут есть несколько блюд, пригодных дня тех, кто ест только привычную пищу. Кроме того, им пришлось постараться, чтобы никого не оскорбить. — Том отпил большой глоток пунша. — Но ты очень удавишься, когда поймешь, насколько мало различаются вкусы у присутствующих здесь гостей. Во всех случаях в пищу употребляется мясо животных и растения. Большинство инопланетянских блюд непригодно для нас, а некоторые способны… ну, не то чтобы отравить, но вызвать массивное отторжение тканей. Хотя с галактической точки зрения это практически одно и то же.

— И все же, — возразила Люси, скорчив рожицу, — некоторые блюда на вкус небось…

— Некоторые — конечно, — согласился Том. — Но большинство инопланетянских блюд довольно вкусны и могут потребляться людьми даже не без некоторой пользы. Я и сам удивлен — сколько я всего перепробовал за последнюю неделю.

— Ой, — вскрикнула Люси.

— Что случилось?

— Как думаешь, что в этом пунше? — Люси подозрительно уставилась на свой бокал.

— Фруктовый сок и алкоголь. Фрукты, естественно, земные. Ну а теперь давай посмотрим программу приема. Сначала нам предлагают развлечения.

— Ой, Том, погоди-ка, — пробормотала Люси, изо всех сил к чему-то прислушиваясь. — Послушай, как печально.

— Что? — спросил Том, но тут же понял. Чей-то голос совсем рядом, за небольшой аркой, выводил душераздирающую мелодию.

Том напрягся.

— Подожди минутку, — сказал он. — Я схожу посмотрю.

Он встал и повернул за альков, в арку. Перед ним открылась пустая темная комната, в дальнем конце которой из-под двери пробивался свет. Том прошел через комнату и заглянул в освещенное помещение. В этот миг на него сзади налетела Люси.

— Я же сказал, чтобы ты меня подождала! — сердито прошипел Том.

— Ты не так сказал: ты сказал «подожди минутку». Как бы то ни было, шепнула в ответ Люси, — тут ничего нет, кроме кучи желе на блюде.

И она указала на составленную из трех огромных капель студенистую массу, в которой перемешивались бледно-голубой, бледно-зеленый и бледно-желтый цвета. Желе лежало на серебряном блюде, блюдо стояло на белоснежной скатерти, а скатертью был застлан столик на колесах. Кроме столика, другой мебели в комнате не было.

Какое-то время Пэренты молча смотрели на желе. Но Том быстро нашелся.

— Позвольте представить вам мою супругу — Люси Торсдаттер Пэрент. А я Том Уитворт Пэрент, технический советник Секретариата по иностранным делам нашей планеты.

— Ужасно рад познакомиться с вами, — признался кусок желе. — А я — Котинк, бульбур.

— Это вы бульбурскую песню пели? — поинтересовалась Люси.

— Увы, — вздохнул Котинк, — песня эта джактальская. Сочинил я ее сам, но пел, конечно, по-джактальски, правда, с сильным бульбурским выговором.

— Вы так прекрасно пели! — воскликнула Люси. — А как бы она звучала, спой вы ее по-бульбурски?

— Увы, — снова горько вздохнул Котинк. — Нет бульбурского, чтобы спеть эту песню. Есть только джактальский.

Люси вопросительно уставилась на Тома.

— Это такой оборот речи, — поспешно объяснил Том. — Джакталы покорили несколько народов с разных планет. Поэтому и языки, и многие другие вещи у этих народов носят джактальские названия.

— Истинно так, — подтвердил бульбур, издав хрипловатый вздох.

— Мне известно о спандулах, глоках и наффингах, — сказал Том, глядя на Котинка. — Но о вас, бульбурах, мы ничего не знаем, так же как и о других порабощенных джакталами народах.

Бульбур порозовел.

— Простите мою нескромность, — извинился он, — но мои господа специально привезли меня сюда в честь такого случая.

— Как мило, — похвалила Люси. — Мы очень рады встрече с вами.

Бульбур снова хрипловато вздохнул. Том шагнул к нему поближе и, понизив голос, спросил:

— А вы не могли бы мне объяснить, за…

— Госпожжа и госсподин ччего-нибудь ххотят? — прервал Тома неприятный, с присвистом, голос.

Том и Люси резко обернулись и увидели спандула, похожего на того, который впустил их в резиденцию. Спандул стоял в дверях. Позади него свернулся в кольца подобно змею какой-то червь длиной фута в четыре. Пасть червя непрерывно разверзалась, и в ней виднелся частокол страшенных зубов.

— О! — смущенно воскликнул Том. — Нет, ничего. Совершенно ничего. Просто мы услышали, как поет этот бульбур, и подошли к нему.

— Он не должжен был расспевать, — прошипел спандул и зыркнул на Котинка. Тот побледнел.

— Ну, он не то чтобы пел, — попытался вступиться за бульбура Том. — Он… это… как бы гудел, вот и все. Ну, мы, пожалуй, вернемся к чаше с пуншем. Рады были познакомиться с вами, Котинк.

Произнося эти слова, Том успел подхватить Люси под руку и повел ее мимо спандула и червеобразной твари, затем — через темную комнату в парадный зал. За ними в зал вполз червь, а чуть позже вошел и спандул. Он сверкнул на Пэрентов зелеными глазищами, обнажил острые, как иглы, зубы и прошипел:

— Госсстям лучшшше всссего находитьсся здесссь.

— Наверное, вы правы, — согласился Том. — Мы пойдем. Спасибо, что проводили нас. Еще увидимся. Да не будет ззатца под этой крышей сегодня вечером.

— Под этой крышшей сссегодня вечччером зззатца не будет! — шикнул спандул, проводив Пэрентов сверканием зеленых глазищ.

— Ну, — как-то уж чересчур бодро проговорил Том, — еще бокальчик пунша, Люси? Лично я не против.

— А я, пожалуй, не буду, — отказалась Люси. Брови Тома сердито задвигались. Люси озадаченно посмотрела на мужа. — А знаешь, пожалуй, выпью. Сейчас пунш — как раз то, что надо!

— Да, — решительно подтвердил Том. — А потом посидим в нашем альковчике.

Они наполнили флейтообразные бокалы пуншем и вернулись в альков.

— Ах, Люси, — заворковал ни с того ни с сего Том. — Как это чудесно… Мы с тобой на джактальском приеме, сидим вдвоем, и никого рядом с нами нет. Это напоминает мне о дне нашей первой встречи, о том, как я влюбился в тебя с первого взгляда…

Люси изумленно уставилась на Тома.

— Вовсе и не с первого, — возразила она. — И вообще все было не так. Это было, когда мы вместе учились в колледже. Я сидела позади тебя на каком-то матче, и у меня немножко кока-колы пролилось на твою программку с перечнем игроков.

— Я не об этом случае говорю. Намного раньше, — торопливо заворковал Том. — Я говорю о той ночи полнолуния, годом раньше, когда был предканикулярный бал. На тебе тогда было… гм-м-м… ну, что-то вроде того, что на тебе сейчас… и я подумал, что ты — самая красивая изо всех женщин, каких я только встречал в жизни. Я собрался с духом и подошел к тебе, но ты на меня даже не взглянула. Тогда…

Люси протянула руку и потрогала лоб Тома.

— Холодный… — задумчиво протянула она. — Значит, вот так мы на самом деле познакомились?

— Да, — не сводя глаз с лица жены, проговорил Том, и голос его напряженно дрогнул. — Я помню каждое мгновение нашей встречи. Я помню, как я в конце концов решился заговорить с тобой и пригласил тебя на танец. И мы танцевали танцевали так, словно парили в небесах… Люси, а почему бы нам сейчас не потанцевать?

— Вог именно, — кивнула Люси. — Почему бы и нет?

Они поставили бокалы па небольшой столик в алькове и вышли на середину зала, где уже танцевали несколько пар. Оркестр негромко наигрывал какую-то тягучую мелодию. Том обнял Люси, и они присоединились к танцующим.

— Что происходит? — тихо спросила Люси.

— Мне нужно было поговорить с тобой где-нибудь, где бы нас не подслушали, — прошептал Том. — Хотя джактальской резиденции всего-то два дня от роду, они тут наверняка успели везде понаставить «жучков». Несомненно, нас и сейчас пытаются подслушать, после того как мы обнаружили этого бульбура. Но я надеюсь, что им помешает музыка.

— Стало быть, до сегодняшнего дня ты о бульбурах слыхом не слыхивал? — уточнила Люси.

— Они значились в самом конце перечня порабощенных джакталами народов, объяснил Том. — Но наличие здесь бульбура подтверждает опасения Секретариата. Мы с Домэнго Аскизи подозревали это, поскольку нас просветило опринкианское устройство, доставленное на Землю из Совета Сектора, расположенного на Канако.

— Я так понимаю, что Домэнго опасается этих джакталов.

— Именно, — кивнул Том. — По ряду причин дипломатического толка опринкиане не могли открыто предупредить ни меня, ни Домэнго, у нас просто сложилось такое впечатление, что с джакталами мы должны смотреть в оба. Еще шесть месяцев назад у землян с этой расой вообще никаких отношений не было. И вдруг они решили законтачить с нами, а ведь у них — огромная и могущественная космическая империя.

— Они могли бы без труда захватить нас? — спросила Люси.

— Запросто. Конечно, им бы для этого понадобилось какое-то оправдание, но, похоже, у них психология завоевателей, и об этом можно судить не только по сведениям, полученным от опринкиан, но и по самой истории джактальской экспансии — экспансии за счет подавления разумных, пусть и пребывающих на варварской стадии развития, народов — таких как спандулы, наффинги и глоки.

— А тот похожий на червяка, зубастый — из них? — спросила Люси.

— Да, это наффинг, — кивнул Том. — Они ненамного умнее взрослого шимпанзе, но опасны. Ладно, вернемся к делу. Последние из полученных сведений указывают на то, что даже при наличии у нас инопланетян-союзников мы все равно сохраняем независимость только по милости Джактальской империи, и, напади они на нас никто нам не поможет.

— А они могут напасть? — поежилась Люси.

— Этого мы не знаем. Дело обстоит так: их посол разглагольствует о дружественных отношениях, но нам трудно совместить его заверения с тем, как ведут себя и он сам, и его спутники-рабы. Что я имею в виду — увидишь, когда узришь Бу Хьярка, посла.

— Ну а с нами все это как связано — точнее, с тобой?

— Ну, помнишь, Домэнго сказал, что мы хорошо поработали с опринкианином? Теперь мы узнаем, что сюда, в резиденцию джактальского посла, тайно доставлен бульбур — он, она или оно — это нам пока неизвестно. И этот бульбур сильно отличается от остальных покоренных джак гадами народов. И что же это значит? Какая роль отведена бульбуру в делегации? А в самой империи? Что означает его появление здесь, как это связано с отношением джакталов к нам и нашим союзникам?

— Нам явно нужно узнать побольше? — шепнула Люси. — Ой!

— Что случилось?

— Ты мне наступил на ногу.

— О, прости!

— Ничего, мне даже приятно. Давай говори дальше.

— Прости, — еще раз извинился перед женой Том, когда они снова закружились в танце. — Трудно сосредоточиться на том и другом сразу. Ну, так вот… как я уже говорил, Домэнго решил, что мы могли бы добыть кое-какие сведения — мы с тобой — при условии, что ни официальные, ни полуофициальные меры, предпринятые ранее, ничего не дадут.

— В таком случае, почему мне ничего не сказали заранее? — проворчала Люси.

— Домэнго убедительно просил меня не рассказывать об этом никому до тех пор, пока я не получу каких-либо сведений от разведчиков, молчать и в том случае, если я до определенного срока вообще никаких сведений от них не получу, — объяснил Том. — Если бы они нашли ответ, то я должен был просто навсегда забыть об этом деле и вообще с тобой ни о чем не разговаривать. Но контрольный срок истек, когда мы с тобой переступили порог резиденции. Теперь мы предоставлены сами себе, а ты уже успела выяснить, где находится бульбур я-то думал, он где-нибудь взаперти. Теперь мы знаем, что он — в пустой комнате, вдалеке от гостей. Следующий шаг за мной. Я должен как-то исхитриться и поговорить с ним наедине.

— О…

— Люси, я совсем не против действовать вместе, — поспешил заверить жену Том. — Но мне нужна твоя помощь на другом фронте. Хорошо, что нас двое, потому что находиться в двух местах сразу я не смогу.

— Давай поменяемся местами.

— Это нежелательно. Мне кое-что известно о бульбурской психологии, и я знаю, что они предпочитают общение наедине. В противном случае они очень нервничают. Кроме того, мне нужна, как я говорил, твоя помощь.

— Зачем? — спросила Люси. — Если ты собираешься действовать один.

— Как думаешь, тебе удастся отвлечь спандула, когда я буду разговаривать с бульбуром? Наффинга я бы мог усыпить газом. Он немой и никому ничего не расскажет. А усыпи я газом спандула, этот все выболтает.

— Ну… — задумчиво протянула Люси и прикусила губу. — Не знаю… Спандул — это же не мужчина… А у тебя какие предложения?

— Спандул обязан вести себя с тобой вежливо — особенно если тебе удастся выманить его на люди. Ты что-нибудь придумаешь.

— Надеюсь.

— Наверняка придумаешь. Пошли. — Том повел жену в сторону и тут только заметил, что та сильно прихрамывает. — Люси, бедняжка, я и не думал, что так сильно наступил тебе на ногу!

— Все нормально, — махнула рукой Люси. — Может, удастся на этом сыграть и вынудить спандула побыть со мной.

— Замечательная мысль, — похвалил жену Том. Они уже отошли от танцующих пар, и он опять перешел на шепот:

— Я ему так и скажу, что хочу, мол, поручить ему жену, пока сам буду искать доктора. А ты постарайся любым способом увести его подальше от той комнаты.

Том умолк. Раздался оглушительный рев — не то фанфары, не то еще какой-то трубы. Толпа гостей расступилась, середина зала опустела. Том и Люси, к счастью, успели оказаться в той части зала, куда все устремились.

— Что происходит? — испугалась Люси. — Ох, сюда бы Рекса!

— Рекса? — изумился Том. — Что толку от него здесь?

— Он бы помог нам держать связь друг с другом.

— Как, интересно? Только из-за того, что опринкианин одарил нас кое-какой телепатией и мы теперь можем понимать Рекса? Нет, сейчас бы он нам ни капельки не помог. Мне бы хотелось большего — чтобы мы научились понимать мысли людей ну, или хотя бы друг друга. Вот что нам необходимо позарез.

— Если бы Рекс был с тобой, случись что-нибудь нехорошее, — возразила Люси, — он бы начал передавать тревожные мысли, и тогда я бы узнала, что ты попал в беду.

— Ну и что хорошего? — пожал плечами Том. — Ты скорее всего ничего не смогла бы поделать. Нет, поверь мне, из-за Рекса все только бы осложнилось. И, честно говоря, я рад, что могу хоть немного отдохнуть от его безумных собачьих мыслей. «Миленький Том!» «Хорошая Люси!» «Сыграем в фрисби?» — и так весь день!

Том замолчал. Фанфары снова взревели — словно громко завопили чьи-то луженые глотки. По освободившемуся проходу шествовал инопланетянин футов в восемь ростом и выкрикивал приветствия гостям.

— Это он, — прошептал Том. — Джактальский посол, Бу Хьярк. Ты только полюбуйся на него!

Глава 8

Бу Хьярк оказался огромной ящерицей с тяжелым мускулистым хвостом. Расставив в стороны локти и сжав в кулаки огромные лапы, он пританцовывал между гостями, словно боксер на ринге, разминающийся перед поединком. Сверкающие бриллиантами ленты и медали украшали его серебристую тунику и короткие шорты. К ремню с пряжкой, усыпанной драгоценными камнями, был приторочен тяжелый ятаган.

— Хо-хо! Добро пожаловать! Всем-всем добро пожаловать! Какая радость, что вы все пришли! Приветствую, Брахт Куль Джок. Здравствуйте, господин вице-президент! Великолепный вечер, не правда ли? Усаживайтесь, уважаемые существа, и я покажу вам, как развлекаются джакталы!

— Зачем ему меч, — негромко спросила у мужа Люси, — с такими-то зубищами и когтями?

— И хвостом, — добавил Том. — Но может быть, меч — часть его наряда. Дождемся начала представления, а потом, когда все станут глазеть на него, ускользнем.

Наффинги поспешно расставили небольшие позолоченные стульчики — не более двух десятков, и их явно должно было хватить только для самых высокопоставленных персон. Прочие гости остались стоять за рассевшимися счастливцами. Том и Люси оказались в самых дальних рядах.

— Все по местам! — крикнул Бу Хьярк, развернувшись в ту сторону, откуда появился, и что-то добавил по-джактальски. Выбежал отряд похожих на обезьян воинов, облаченных в металлические доспехи. Воины встали кругом спиной к зрителям. Оглушительно хохоча, Бу Хьярк снял пояс с кинжалом и швырнул одному из бронированных стражников.

— Глоки, — прошептал Том, кивнув в сторону стражников. — Чуть посообразительнее наффингов, но тупее спандулов. Что-то вроде людей-имбецилов. Зато жутко сильные.

— Первым, — распорядился Бу Хьярк, — впускайте бандаша.

Не прошло и полминуты, как в дальнем конце зала дружно ахнули зрители, послышался душераздирающий звериный рык…

…И появилось существо, чем-то напоминающее носорога, но более скромных размеров. Оно во весь опор бросилось по проходу прямо на Бу Хьярка.

Тот утробно заревел и начал размахивать передними лапами и хвостом. Соперники сцепились и покатились по полу.

— Отвратительно, — фыркнула Люси. — Я не стану на это смотреть. И она отвернулась.

— Уже все, все кончено, — успокоил ее Том немного погодя. — Он ему шею свернул. Посмотри, глоки уже понесли бандаша прочь.

— Теперь очередь вооруженных влакинов! — прокричал Бу Хьярк. Через мгновение по проходу к послу галопом ринулось несколько похожих на кентавров существ, сжимающих в руках острые металлические пики. Бу Хьярк тут же вступил с ними в схватку.

— Все глазеют, — шепнул жене Том. — Пошли.

— Пошли, — кивнула Люси и поежилась. Они протиснулись через последние ряды гостей и ушли в затемненный уголок, откуда можно было добраться до комнаты, где они нашли бульбура.

— Хромай посильнее, — процедил Том и повел Люси к освещенной двери. — Эй, спандул!

Спандул выскочил из комнаты и подозрительно воззрился на Тома с Люси, сверкая зелеными глазами.

— Шшшто сслучччилосссь? — прошипел он. — Кажжетссся, вам должжно быть интерессснее в главном зззале.

— Моя жена ушибла ногу. Я настаиваю на твоей заботе, — сказал Том. — Мне нужна помощь.

— Помощщщь?

— Я должен немедленно найти врача! — объяснил Том. — Понимаешь? Дай ей стул. И пригляди за ней, пока я ищу доктора.

— Докккторра? — недоверчиво переспросил спандул, оглянулся назад и снова подозрительно уставился на Тома и Люси.

— Стул… — простонала Люси и прижалась к Тому.

— Чего ты ждешь? — рявкнул Том. — Так у вас в посольстве принимают гостей? Я пожалуюсь послу!

— Хорошшшо, хорошшшо, я помогаю, — смилостивился спандул, шагнул к Люси и взял ее под руку. — Ссстул, леди. Ссссюда.

— Оглично. Не отходи от нее, — распорядился Том. — А я пойду за доктором.

Он развернулся и зашагал в сторону парадного зала. Там Том на время смешался с толпой гостей, затем, воровато оглянувшись, рванул обратно — в ту комнату, где препоручил Люси заботам спаи-дула. Там было пусто. Не останавливаясь, Том прошагал в комнату, где лежал на блюде бульбур, на ходу вытаскивая из кармана предмет, внешне напоминавший авторучку-маркер.

Сжав предмет в руке, он заглянул в комнату. Наффинг, свернувшийся в углу, угрожающе приподнялся.

Том наставил на него «авторучку» и нажал кнопку. Раздался еле слышный щелчок. Наффинг с минуту покачался, после чего рухнул на пол и замер без движения.

— В чем дело? — пропело лежавшее на блюде желе, побледневшее так, что стало почти прозрачным. — Вы пришли, чтобы сократить мои дни раньше срока?

— Нет, — качнул головой Том. — И я, и все остальные люди — ваши друзья.

Том оглянулся и удостоверился, что в соседней комнате по-прежнему пусто. Том не видел толпы гостей, но зато звуки боя доносились из зала вполне отчетливо. Том шагнул поближе к бульбуру.

— Я хочу с вами поговорить.

— Что ж, забирайте мою никчемную жизнь, — печально проговорил бульбур. — Я настолько ничтожен, что со мной не о чем говорить.

— Что вы, конечно, есть о чем, — возразил Том. — Вы можете рассказать мне о себе.

— О себе? — Бульбур начал медленно розоветь. — А-а-а, понимаю. Не о себе. Вас интересует та почетная, высокая роль, которую мне предстоит сыграть здесь.

— О? О да, конечно, — поспешил согласиться Том. — Опишите ее своими словами. Бульбур покраснел.

— Я недостоин, — пробормотал он.

— Все равно расскажите, — настаивал Том. Бульбур побагровел.

— Я самое главное у… — начал он еле слышно и тут же умолк.

— Продолжайте, — попросил Том и наклонился поближе к Котинку.

Бульбур стал бордовым, а затем — почти черным.

— Я не в состоянии. Охватившие меня чувства слишком сильны. — Голос у него стал сдавленным и каким-то неестественным. Том с испугом оглянулся.

— Ладно, — вздохнул он. — Давайте поговорим о чем-нибудь таком, о чем вы сейчас говорить в состоянии. Расскажите мне о себе, не упоминая о своей роли здесь.

— Но я — ничто, — возразил бульбур и, к радости Тома, опять побледнел. — Я — просто сгусток желе. Постыдный сгусток желе.

— Постыдный?

— О да, — честно признался бульбур. — Постыдный излучатель эмоций. Бесполезное создание, одаренное только голосом да еще способностью выбрасывать слабенькие псевдоподобии для передвижения. Малодушный почитатель мира во Вселенной, охваченной войной.

— Мира? — осторожно переспросил Том. — Вы сказали — почитатель мира?

— О да, да, — пропел бульбур. — И в этом — главная причина моего позора. Ах, если бы только планеты Вселенной жили согласно моим мечтам! — Голос его зазвучал тише, печальнее и немного насмешливо. — Но будь это так, — сказал он, — тогда бы все существа были созданы в виде бульбуров, но это не так. Я позволил себе высказать пробульбурскую точку зрения.

— Послушайте, — сказал Том и снова оглянулся назад. Убедившись, что опасности нет, он продолжил:

— Боюсь, я вас не совсем понял. Что вы имеете в виду, называя себя почитателем мира?

— Если вы мне позволите, — застенчиво проговорил Котинк, — я пропою вам одну мелодию.

— Спойте, если вы думаете, что это поможет мне лучше понять вас.

Котинк принял радостный бледно-розовый оттенок. От бульбура к Тому потянулась ниточка мелодии. До сих пор Том гадал, каким образом эта груда заливного издает звуки.

Но теперь, приглядевшись повнимательнее, он увидел внутри желеобразного тельца бульбура еле заметные, полупрозрачные сердце, легкие и другие органы, включая вертикальную трубку — вероятно, что-то вроде трахеи. Трубка заканчивалась небольшим отверстием на верхней плоскости бульбура. Полной неожиданностью для Тома явилось то, что он рассмотрел несколько вытянутых в ряд и расположенных по кругу бледных, почти прозрачных глаз, окольцевавших бульбура, словно украшения на свадебном пироге.

Рассмотрел — и тут же перестал думать о них. Песня без слов лилась и превращалась в нечто большее, чем просто звуки или просто музыка. Песня проникала Тому в душу — невозможно было представить, чтобы кто-то смел поспорить с этим трогательнейшим голосом, говорившим о мире. Тома совершенно захватило то, что он слышал, — захватило и обезоружило. Он предпринял отчаянную, судорожную попытку освободиться от эмоциональных объятий звучавшего голоса.

— Подождите! Хватит! — выдохнул Том. — Я все понял!

Бульбур прервал пение звуком, очень похожим на всхлипывание.

— Извините меня, — прошептал он. — Я понимаю, это очень стыдно, но я увлекся.

— Я, признаться, тоже, — кивнул Том и неловко смахнул выступившие на глаза слезы. — У вас потрясающе могущественные вокальные данные. По я не понимаю, чего вы так стыдитесь? Наоборот, вы достойны уважения. Почему вам надо стыдиться таких чувств — не пойму.

— Потому, — отвечал бульбур, печально погрустнев, — что это — мое клеймо, то, что отличает меня ото всех остальных. Я не могу удержаться от того, чтобы не навязать кому-нибудь свое мнение. У меня нет добродетелей. Все правильно. Я должен принять муки.

— Муки?

— О да, муки. О! — Когинк снова порозовел. — Я знаю, знаю, это великая честь. Я должен радоваться. По мне никак не удается.

Теперь бульбур уж точно всхлипнул.

— Погодите-ка! — взмолился Том. — У вас все окончательно перепуталось. С чего вы взяли, что только вы предпочитаете мир войне?

Бульбур стал совершенно прозрачным.

— Вы хотите сказать… нет, не может быть, что и другие, а может быть, и вы лично, почитаете мир сладостным и желанным?

— Безусловно, — решительно ответил Том.

— О, несчастные создания! — прошептал бульбур. — Как же вы должны страдать!

— Страдать? Вот уж нет, — возразил Том — Нам нравится жить в мире. И мы сохраняем мир путем переговоров.

— Вы сохраняете мир?

— Ну… большую часть времени, — ответил Том, ощутив угрызения совести.

— Но как же вы сосуществуете с такими существами, как джакталы, спандулы, глоки и наффинги?

— Мы, ну, скажем так: если они начинают вести себя враждебно, мы останавливаем их. Если приходится — силой.

— Силой? Но разве сила — не проявление насилия? — спросил Котинк, поочередно сменив свою окраску с розовой на малиновую и лиловую. — Разве это не значит бороться огнем с огнем?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Том. — Может, и вам так попробовать?

— О пег, — отказался бульбур, становясь прозрачным.

— Наверняка вы смогли бы! Ваше пение — сильнее всех убеждений. Думаю, вы могли бы им воспользоваться.

— О нет, — вновь проговорил Котинк. — А что, если бы мне повезло? Тогда я возобладал бы над джакталами… и спандулами…

— Не говоря уже, — добавил Том, — о глоках, наффингах и так далее.

Том оборвал себя, гадая, что его так взволновало, и тут же понял что: звуки боя в парадном зале внезапно утихли.

— Но почему вы считаете невозможным воцарение мира, если вы так жаждете его?

— О, но это же неестественно! — отозвался Котинк. — Взгляните на положение дел логически. Если бы существам на роду было написано жить в мире…

— Прощайте! — прервал бульбура Том и выскочил за дверь.

Он успел услышать, как в парадном зале громко заговорили и по полу проскрипели отодвигаемые стулья. Том добрался до толпы гостей как раз в тот миг, когда отряд бронированных глоков замаршировал в направлении покинутой им комнаты.

Том предусмотрительно отступил, после чего пробрался к центру зала. Там установили стол. Наффинг, орудуя чем-то вроде пылесоса, деловито смывал с пола последние пятна крови.

Бу Хьярк, в некоторых местах аккуратно перевязанный, сменив меч, стоял у стола и отдавал распоряжения наффингу. Том наконец добрался до первого ряда гостей и чуть не столкнулся с Люси, которая, прихрамывая, шла по кругу в противоположном направлении.

— Этот спандул в конце концов заявил, что сам найдет мне доктора, шепнула Люси. — Я пошла предупредить, что тебе пора сматываться. Но ты и сам ушел. Что случилось?

Том не успел ответить. Снова взвыли фанфары. Толпа расступилась совсем рядом с Пэрентами, и мимо прошагал отряд глоков. Первый из них нес на серебряном блюде бульбура. Бу Хьярк задрал кверху лапы, призывая гостей к тишине, и рявкнул, поторопив наффинга-уборщика. Тот поспешно ретировался.

— Уважаемые существа! — гаркнул Бу Хьярк. — А теперь настала самая торжественная минута в моей развлекательной программе, минута, которая одновременно станет началом банкета. Я не сомневаюсь, уважаемые существа, что время от времени вам доводилось отведывать редкие и изысканные блюда. Но сегодня я угощу вас не просто самой вкусной едой на свете. Заверяю вас — все, кто когда-либо отведал это блюдо, утверждали, что ничего вкуснее в жизни не пробовали. Помимо этого, я предложу вам нечто вроде прелюдии к вкушению блюда — уникальное свойство этого продукта, свойство, которое наверняка вам запомнится навсегда. Затем я своими руками сервирую для вас это восхитительное блюдо.

Бу Хьярк обнажил меч и шагнул в сторону от стола.

— А теперь, — скомандовал он бульбуру, — начинай!

— Ув-важаемые с-существ-ва, — еле заметно подрагивая, заговорил бульбур. Из прозрачного он превратился в ярко-голубого. — Для меня большая честь, чуть тверже продолжал он, — величайшая честь стать для вас усладой на сегодняшнем банкете. Мы, бульбуры, существа никчемные и годимся только для того, чтобы приносить удовольствие желудкам тех, кто лучше нас. Для нас это гордость и радость — знать, что вы находите нас приятными на… — бульбур выразительно сглотнул и, после того как Бу Хьярк выругался на него, быстро добавил:

-..вкус. Не могу выразить тот восторг, который я испытываю оттого, что нахожусь здесь сегодня и что вскоре стану для вас вкуснейшей закуской. Для того чтобы вы вполне насладились мною, я сейчас… — под пристальным взглядом крокодильих глаз Бу Хьярка Котинк тараторил все быстрее и быстрее, — спою вам слюновыделительную песню, и тогда вы лучше оцените мой поистине уникальный вкус.

Бульбур умолк, утробно вздохнул, побледнел, а затем стал устойчиво-синим.

— Том! — Люси вцепилась ногтями в локоть мужа. — Неужели он говорит о том, что мы должны его съесть? Думай, Том! Ты наверняка узнал от опринкиан что-то такое, что помогло бы предотвратить этот ужас!

— Увы, — вздохнул Том.

— Но надо же что-то делать!

— Что? — обреченно выговорил Том. От бульбура потянулась золотистая нить мелодии. Она звучала все громче и громче.

— Не знаю что! Но что-то сделать надо! Том в полном отчаянии оглянулся, ища хоть какую-то зацепку. Его не покидала мысль о том, что он почти сумел убедить бульбура, убедить в том, что их, бульбурский образ мыслей для Вселенной не уникален. У него в голове все еще звучала песня, которую Котинк подарил ему, только ему одному.

— Нужно, — прошептал Том, — чтобы какой-то другой бульбур своим пением убедил Котинка противостоять джакталу. А это невоз…

— Ой, ради… — нетерпеливо прервала мужа Люси и громко запела по-французски:

— Отречемся от старого мира! — Том практически с первого слова догадался о том, что задумала жена, и подхватил песню тем баритоном, которым обычно напевал, стоя под душем. Красивое сопрано Люси уже выводило вторую строчку:

— Отрясем его прах… Пойте же! — крикнула Люси Пэрент стоявшему рядом с ней мсье Пуртуа. Тот ошарашенно уставился на нее. Но он был не только послом Франции, он был настоящим французом, французом до мозга костей. И он не мог в такой ситуации отмолчаться. Он открыл рот и присоединил свой приятный тенор к голосам Тома и Люси.

— В чем дело? — прорычал Бу Хьярк, резко развернувшись мордой к Тому. На его крокодильей физиономии застыло выражение ярости, он страшно оскалился и устрашающе занес меч.

Том судорожно сглотнул подступивший к горлу комок, но продолжал петь.

А «Марсельеза», национальный гимн Франции, уже срывалась со многих губ, пусть даже их владельцы были озадачены донельзя. Она звучала боевым кличем, призывавшим восстать против тирании. Меч джактала взметнулся. Все глоки как один развернулись к Тому. Но вдруг зазвучала высокая, пронзительная нота, на две октавы выше верхнего «фа». Она была такой силы, что все в зале сразу умолкли и как один обратили взоры к лежавшему на столе бульбуру.

Конечно, эта волнующая нота исходила от него. Он вытянулся вверх, став почти вдвое выше, чем раньше. Как и откуда он мог что-то знать о «Марсельезе» — этого Том понять не сумел, но Котинк снова сменил цвет. Нижний его слой стал темно-синим, середина — белой, а верхушка — красной… Он приобрел цвета французского флага! Окружавшие бульбура гости застыли, словно солдаты на параде, а Котинк запел следующие строки:

Нам враждебны златые кумиры, Ненавистен нам царский чертог!

Бульбур пел на чудовищном английском, но, казалось, никто этого не замечал.

Песня его была обращена непосредственно к Бу Хьярку. Стоявшие кругом люди и инопланетяне воочию видели, как могущественная сила бульбурского пения пронзает страшное эго джактала, как мог бы пронзить острый джактальский меч мягкое тело бульбура. Теперь пели уже все гости резиденции. Как заговоренные, дипломаты и правительственные чиновники — люди и инопланетяне — хором подпевали бульбурской «Марсельезе»:

Отречемся от злобных джакталов, Злобных наффингов, глоков тупых, Мы устали от этих шакалов, Впредь терпеть не намерены их! Надо их отучать с колыбели От привычки командовать «пли!», Чтобы бульбуров кушать не смели, Чтобы мир нарушать не смогли!

А потом, когда все умолкли, стало видно, как дрожит с головы до ног джактальский посол. Бу Хьярк, выпучив глаза, все сильнее наклонялся вперед и в конце концов рухнул на пол, словно срубленная под основание башня. И тогда жалобно завыли глоки и спандулы.

— Ззатц! — вопили они. — Ззатц! Ззатц! Когда же наконец смолкли и их вопли, все увидели, что лежавший на блюде бульбур стал умиротворенно-розовым.

— Джакталы, — негромко заметил Котинк, слегка склонив свое студенистое тело к упавшему Бу Хьярку, — также считаются довольно приятными на вкус.

— И эта фраза, — сказал Том, когда они с Люси уже были дома и собирались лечь спать, — наверняка войдет во все учебники по истории нашего галактического Сектора. Войдет как пример самого грубого выражения, на которое вообще способен взрослый бульбур.

— Но что же теперь станет с бульбурами? — спросила Люси. — Ты что-нибудь выяснил во время длиннющего разговора по личному телефону с Домэнго?

— Теоретически бульбуры теперь должны стать правителями Джактальской империи, но что произойдет на самом деле — я не знаю. После того как заморочка в резиденции утихла, Домэнго долго беседовал с Котинком наедине. Еще раз они встречаются завтра в кабинете у Домэнго. Наш бульбур утверждает, что остальные бульбуры готовы ратифицировать любое сделанное им заявление — хотя бы только потому, что не решатся причинить ему огорчение отказом.

— Они настолько деликатны? — поинтересовалась Люси.

— Угу, — кивнул Том и задумчиво пригубил шампанское. Люси настояла, чтобы по такому случаю была откупорена бутылка. — Но при этом достаточно прозорливы, как подозревает Домэнго, и я с ним согласен. Домэнго сказал, что бульбур в процессе их беседы произнес одну очень интересную фразу: «Нет ни для одного существа более высокого проявления любви, нежели воспринять власть как долг, но не как привилегию».

— Ты прав, — согласилась Люси. — Сказано здорово, но все равно в этой фразе есть что-то зловещее.

— Вот именно, — проворчал Том. — И как бы то ни было, Секретариат в спешном порядке наращивает штат. Теперь у нас будет целый Отдел Технических Советников — но мы с тобой туда не войдем.

— Нет? — возмутилась Люси. — И это — после сегодняшнего? О чем это, интересно, Домэнго думает?

Том тяжело вздохнул. Рекс сонно лизнул его руку.

— Люблю Тома и Люси, — лениво телепатировал он.

— На этот счет Домэнго меня не просветил. Супруги умолкли и выпили еще немного шампанского. В наступившей тишине стали хорошо слышны крики, доносившиеся со стороны парка, где шел футбольный матч.

А Тому и Люси казалось, что они все еще слышат жалобные вопли глоков и спандулов:

«Зззатц! Ззатц!»

Глава 9

— Этот момент имеет определяющее значение для жителей нашей планеты, сказал Домэнго. Том и Люси сидели в его кабинете, который теперь был залит лучами утреннего солнца, проникавшими сквозь громадные окна. Домэнго восседал за своим письменным столом, Том и Люси — напротив, в удобных креслах. После вечеринки в посольстве прошло два дня. — Поэтому простите меня, если я буду говорить сбивчиво, — продолжал Домэнго. — Почти всю ночь я беседовал не только с опринкианским представителем на Кайяно, но и еще кое с кем из Совета Сектора.

— Вы можете поддерживать связь с Кайяно? — поразился Том. — Но это же в сотнях световых лет отсюда!

— Все инопланетянская техника. — Домэнго устало махнул рукой. — Понятия не имею, как это достигается, но у меня — прямая видеосвязь с господином Валгиндой, опринкианским представителем в Совете, а он соединил меня с другими членами Совета, представляющими еще более древние и мудрые цивилизации. Проблема, безусловно, осложняется тем, что бульбур желает немедленно отбыть на родину на борту звездолета джактальского посла — ведь звездолет теперь поступает в его полное распоряжение. Сам посол уцелел, к счастью. Но он совершенно разбит. Эмоциональное воздействие бульбурских мелодий так велико, что от него не существует физической защиты. Бульбур теперь единоличный хозяин джактальского корабля. И для него, конечно, незамедлительное отбытие на Бульбурию представляется самым что ни на есть простым решением.

Домэнго умолк и уставился на Тома и Люси. Те, в свою очередь, выжидательно смотрели на Секретаря. Наконец Аскизи моргнул.

— Сбивчиво говорю, да? В моем возрасте двух часов сна маловато. Простите, я сейчас… — Домэнго выдвинул из стола ящик, и вынул оттуда вазу с одним-единственным золотистым цветком, похожим на тюльпан. — Это, — объяснил он Пэрентам, — одна из немногих бульбурских вещиц, которые джактальский посол позволил Котинку взять с собой на Землю. Котинк, отдал мне этот цветок, поскольку, как он сказал, ему он сейчас не очень нужен. Он мне объяснил, что я должен нюхать его, если я устал или болен. — Аскизи поднес цветок к носу и понюхал его. Глаза его немедленно заблестели, лицо озарилось улыбкой. Восхитительно! — воскликнул Секретарь и убрал вазу с цветком в стол. — Нужно было раньше его понюхать, до вашего прихода. Эффект длится часа два, но этого хватит для нашего разговора. Вот только не припомню, на чем я остановился. Я сказал, что джактальский посол остался в живых, после того как бульбур поверг его?

— Вы сказали, что он еще жив, — уточнила Люси.

— Ну да, — кивнул Домэнго. — Я лично видел, как его вели на корабль, который теперь принадлежит бульбуру, сегодня с утра. Он нетвердо держался на ногах и мог передвигаться только с посторонней помощью. Я так понимаю, что случившееся с ним аналогично тому, как если бы жизненно важная жидкость назовем ее кровью — застыла у него в жилах. Но после того как бульбур пропел ему воодушевляющую мелодию, он немного пришел в себя.

— Я очень рада, — вздохнула Люси. — Конечно, он совершенно ужасен, но все-таки…

— Ужасен, — согласился Домэнго. — Но он — джактал, и тут ничего не поделаешь. Вся его жизнь вкупе с унаследованными инстинктами создала из него существо, понимающее только один тип отношений — тиранию! Хотя сейчас вы бы его вряд ли узнали. Он даже, сделав колоссальное усилие, пожал мне руку по пути к кораблю. Официально я должен был там присутствовать. В конце концов он пока что аккредитованный посол Джактальской империи.

Кроме того, он пытался извиниться передо мной — говорил, правда, заплетающимся языком. Я заверил его, что все в полном порядке. Что никто не обиделся.

— Ложь во спасение, — пробормотал Том.

— Безусловно, — усмехнулся Домэнго. — И потом, эго не повредит, с учетом будущего, нашим отношениям с джакталами. Но… вернемся к тому, о чем я в первую очередь хотел поговорить с вами. Перед нами стоит важнейшая задача. Как я уже сказал, я советовался с самыми опытными членами Совета Сектора на Кайяно, и они целиком и полностью согласны со мной. Увы, пока придется довольствоваться джентльменским соглашением между мной и бульбуром. Мы не успеем созвать Всеземную Федерацию для того, чтобы обсудить проблему и устроить голосование. На это ушло бы несколько месяцев, и к тому времени ситуация в Джактальской империи могла бы непредсказуемо измениться. Другие агрессивно настроенные цивилизации, проходящие испытательный срок для вступления в Совет, могли бы попытаться захватить части этой империи.

— Простите, сэр, — вмешалась Люси, — но вы не сказали нам, о каком решении идет речь.

— Мне несколько затруднительно изложить суть, — протянул Домэнго. Выглядит все на редкость просто, да так оно и есть на — самом деле. Понимаете, ночью наш бульбур сказал мне, что его раса не испытывает жгучего желания править Джактальской империей. Он предложил взять власть в империи нам, людям, при том, что бульбуры будут во всем нас поддерживать — особенно если нашему правлению кто-то бросит вызов. Он заверил меня, что его точку зрения поддержат все остальные бульбуры, с которыми нам доведется вступить в контакт, хотя бы по той причине, что они не решатся огорчить его несогласием.

— Да, Том мне вечером говорил что-то в этом роде, — кивнула Люси.

— Правда? Вот и славно, — улыбнулся Домэнго. — И еще бульбур сказал мне, что он считает передачу власти людям выражением священного доверия.

— Красиво сказано! — отметила Люси.

— Да, красиво, верно? — отозвался Домэнго. — Если бы все… ну, ладно, к делу. Я не стал разочаровывать Котинка и не стал говорить ему, что на нашей планете людей, достойных такого доверия, — по пальцам сосчитать. Но, как вы понимаете, если бы это предложение было передано Ассамблее Объединенных Рас, мало кто отказался бы от такой возможности. Готовенькая империя соблазнительный, лакомый кусочек очень для многих.

Том и Люси понимающе кивнули.

— Что касается меня, — продолжал Аскизи, — то лично я считаю, что мы не готовы к тому, чтобы взять на себя такую ответственность. Согласись мы на это, мы бы уподобились тем, кто пытается голыми руками поймать джактала за хвост. Не говоря уже о спандулах, глоках, наффингах и прочих покоренных народах. Буль-бур заявил, что если мы откажемся взять на себя власть в Джактальской империи, то власть возьмет его народ. Совет Сектора на Кайяно наш отказ так или иначе одобрил бы. Бульбуры во многом, во многом лучше нас. Ну, и, естественно, я сказал бульбуру, что мы недостойны такой чести, но обнаружил, что в этом деле есть одна загвоздка.

— Загвоздка? — резко переспросил Том.

— Да, — кивнул Секретарь. — Котинк совершенно откровенно признался мне, что в том случае, если бы бульбуры согласились править Джактальской империей, они бы стали делать это только в течение какого-то времени, до тех пор, пока бы мы не доказали, что способны принять правление на себя, пока не почувствовали, что нам это по плечу.

— Но мы не можем! — воскликнул Том.

— Ну… как сказать… и да, и нет, — отозвался Аскизи. — Начнем с того, что промежуток времени, в течение которого бульбуры согласны править империей, составляет несколько тысяч лет, но между тем, учитывая наш… это строго между нами… крайне низкий уровень — низкий для расы, которой предстоит взять на себя силу, волю и власть, чтобы мирно править государством типа Джактальской империи, — нам нельзя терять ни минуты. В конце концов мы с Котинком пришли к согласию в том, что для начала нам стоит попытаться получить звание полноправной галактической расы, и притом как можно скорее.

— Но как? — озадаченно вымолвила Люси.

— То-то и оно, — вздохнул Домэнго. — Я задал ему тот же самый вопрос, и он высказал предложение — единственное предложение, которое представляется мне более или менее практичным. Вот мы и добрались до того, зачем я сегодня пригласил вас к себе. Видимо, вас немного разволновали слухи о том, что в Секретариате открывается Отдел Технических Советников, в котором вы работать не будете?

— Это верно, — подтвердил Том. — Мне казалось, что уж если кому и работать там, так это нам, ведь мы доказали, что…

— Доказали, несомненно, — прервал его Домэнго. — Вы доказали свою квалификацию, да и не только это. Бульбур предложил, чтобы вы вдвоем стали чрезвычайными и полномочными послами для ведения переговоров с отдельными расами, обитающими в нашем Секторе. Официально ваша миссия будет состоять в установлении контактов с народами, которые, как и мы, проходят испытательный срок на звание цивилизованных.

— Не понимаю, какой из этого толк, — нахмурилась Люси.

— Фактически никакого, — согласился Домэнго. — Официально же все будет выглядеть так, словно вы выполняете миссию доброй воли.

Но бульбур, опираясь на высочайшее мнение о вас опринкианина, двое суток наблюдавшего за вами и вашей собакой, отметил, что под прикрытием этой миссии вы могли бы гораздо лучше и ближе познакомиться с выдающимися инопланетянскими расами, сведения о которых для нас крайне важны. В то же время вы могли бы составить представление о положении дел в нашем Секторе Галактики и, вероятно, изыскать возможности для того, чтобы земляне смогли взять сложившуюся ситуацию под контроль.

— Но какие возможности? — задумчиво проговорил Том, отчаянно теребя мочку уха. — Вот в чем вопрос.

— Опринкианский представитель в Совете Сектора, — сказал Домэнго, заверил меня в том, что предложение бульбура вполне обоснованно. Возможности появятся сами собой, когда мы выйдем на более широкую арену, когда перестанем рассматривать положение дел, не высовывая носа с Земли. Кстати, Том, я бы вам посоветовал освежить свои знания с помощью обучающего устройства и отточить всяческие инопланетянские манеры. То, как вы сейчас теребили себе ухо, выглядит страшным оскорблением, к примеру, на Хеммфалумпии. Видите ли, у местных жителей очень большие уши, и они ими очень дорожат и даже стараются прятать… ну, как мы, люди, определенные части нашего тела.

— Скажите, это будет опасно? — спросила Люси.

— Боюсь, да, — вздохнул Домэнго. — Мне бы хотелось, чтобы вы, если согласитесь, решились на это, так сказать, с открытыми глазами. Но, с другой стороны, должен вас предупредить — от вашего решения может зависеть будущее человечества, его авторитет в нашем Секторе Галактики — особенно в связи с тем, что до сих пор мы ограничены исключительно нашей планетой. Ведь это совсем не одно и то же, как если бы мы смогли распространить свое влияние на планеты разных звездных систем.

— Звучит заманчиво, — шепотом пробормотала Люси.

Том тоже испытывал большое искушение согласиться на предложение Секретаря. Путешествие по мирам — таким непохожим друг на друга! Звучит более чем заманчиво! Любые туристические путешествия по Земле в сравнении с этим меркли.

Аскизи пристально смотрел на Тома.

— Вы могли бы стать первыми землянами, кому довелось побывать на других планетах, — заметил он.

— Но тогда нам пришлось бы оставить Рекса в собачьем приюте, — вздохнул Том, — а ему бы это не пришлось по вкусу.

— Нет-нет, ни в коем случае! — воскликнул Домэнго. — Рекс должен отправиться с вами!

— С нами? — Том ошарашенно воззрился на Секретаря.

— Ну, может быть, вам придется брать его не в каждую поездку, — сказал Домэнго. — Вероятно, с ним вам труднее будет носиться с одной планеты на другую. Но и бульбур, и опринкианин утверждали, что он должен быть вашим помощником.

— Что-то не пойму зачем, — проговорила Люси.

— Вероятно, людское отношение к домашним любимцам уникально для других рас, обитающих в нашем Секторе Галактики, — объяснил Аскизи. — И это отношение могло бы произвести неизгладимое впечатление на чех, с кем вам предстоит встретиться.

— Вы холле сказать, что на мистера Реджиллу наше отношение к Рексу произвело именно такое впечатление? — поинтересовалась Люси.

— Безусловно, — подтвердил Домэнго.

— И как же мы будем путешествовать? — спросила Люси, — На звездолете, как джактальский посол, или на таком корабле, на каком прибыл сюда опринкианин?

— Понимаете, — откашлялся Домэнго, — отправляясь в дальний путь, опринкиане вообще не обременяют себя такими громоздкими вещами, как космические корабли. Они для этого слишком древняя и высокоразвитая раса. Но они могли бы поспособствовать тому, чтобы для вас выделили корабль, или тому, чтобы вы были обеспечены возможностью летать в нужном направлении на рейсовых звездолетах инопланетянских компаний.

Том задумчиво кивнул, посмотрел на Люси, потом — на Домэнго.

— Так вот, — протянул Домэнго. — Как я сказал, терять нельзя ни минуты. Но с другой стороны, я понимаю, что пойти на такое решение с бухты-барахты крайне сложно. Строго между нами, именно опринкианин — член Совета — первым предложил поручить это дело именно вам. Но бульбур пробудет на Земле еще двое суток, и этого времени вам должно хватить, чтобы все обдумать.

Том и Люси переглянулись.

— Мы подумаем, — сказала Люси.

— Да, — кивнул Том. — Мы подумаем.

Ему ужасно хотелось согласиться на предложение Секретаря — побывать на чужих планетах, лично встретиться с разными инопланетянами. Но он понимал, что у Люси на этот счет может быть иное мнение. В любом случае, им с женой стоило все как следует обговорить с глазу на глаз.

Как бы то ни было, всю обратную дорогу они ни словом не обмолвились о предложении Аскизи. Ехали они довольно медленно, поскольку добирались до дома на своей колымаге, со скоростью не более ста километров в час — на этот раз секретариатской машины им не выделили.

Весь транспорт Секретариата в настоящее время находился в гараже — машины доводили до блеска после окончания джактальского визита. Но Домэнго не пришло в голову (он слишком устал) выслать лимузин для того, чтобы отвезти чету Пэрентов домой. Они и к нему добирались на своей машине.

Пэренты принадлежали к числу людей, которые перед важным разговором предпочитают обдумать все каждый за себя.

Поэтому говорили они совсем о другом: о том, что надо бы сменить рамы в гостиной, так как зимой они уже пропускают ветер, о том, что надо бы к осени прикупить новых луковиц тюльпанов, чтобы высадить их на лужайке перед домом, о том, что будет с их лужайкой, если соседские детишки по-прежнему станут пользоваться растущим там деревом как местом старта при игре в софтбол.

Так, за разговорами, они и не заметили как доехали до дома. Том подвел машину к гаражу, нажал соответствующую кнопку — ворота гаража дернулись и отъехали в сторону, повинуясь управляющему лучу, пропустили машину, после чего так же дергано задвинулись.

— Кстати, вспомнил, — сказал Том, выходя из машины. — Вот еще одно важное дело: нужно будет петли на воротах смазать и отрегулировать их как следует. Прямо сейчас этим и займусь.

И они занялись каждый своим делом. Вот как получилось, что к тому времени, когда супруги собирались ложиться спать, они так и не успели поговорить о главном, хотя предложение Домэнго не выходило у них из головы. Они целый день прикидывали и так, и этак и к вечеру совсем изнемогли.

Поэтому и уснули крепким сном.

Но настало утро, и они принялись за новые дела. В скором времени дом и участок уже невозможно стало узнать. Только к вечеру Том приплелся в гостиную и застал там Люси, без сил опустившуюся в кресло.

— А где Рекс? — спросил Том.

— Во дворе, гоняется за белками, — ответила Люси, обессиленно свесив руки с подлокотников кресла.

Видно было, что она очень устала. Она выжидательно смотрела на мужа.

Том ответил жене понимающим и полным сочувствия взглядом. Он опустился в мягкое кресло напротив Люси. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Ну, не знаю, — в конце концов выговорила Люси.

— И я, — вздохнул Том. Чуть помолчав, он добавил:

— Наверное, все-таки лучше поговорить.

— Да, — кивнула Люси. — Пойду сварю кофе. Но Том уже встал и махнул рукой.

— Я сам сварю. Через минуту все будет готово.

У него действительно ушло на приготовление кофе всего несколько минут, поскольку кухонный комбайн мгновенно выдавал воду нужной температуры, а кофе варился молниеносно. Том отнес две дымящиеся чашки в гостиную, одну подал жене и снова уселся напротив нее.

— Ну? — сказал он.

— Да, — отозвалась Люси. — В принципе причин, чтобы отказаться, сколько угодно.

— Вот и я о том же, — кивнул Том. Да, причин, чтобы отказаться стать первыми людьми, посетившими чужие планеты, нашлось предостаточно, и, надо сказать, супруги единодушно приняли каждую из них. А потом, сами не понимая, как это произошло, они принялись перечислять причины, по которым им непременно стоило отправиться в поездку — и тут также достигли полного взаимопонимания. Они сварили еще кофе и продолжили разговор. Они говорили и говорили. Уже смеркалось. Они ненадолго прервали свой разговор, и Люси р… ушла в кухню распорядиться, чтобы кухонный комбайн приготовил пиццу, которую они затем ели, продолжая прерванную беседу.

Прошло три часа. Они зажгли свет — он окутал их фигуры золотистым сиянием.

— Значит, решено, — обессиленно проговорил Том, с тоской взирая на недоеденный кусок пиццы. — Согласиться было бы чистым безумием.

— Ты совершенно прав, — кивнула Люси. Последовала продолжительная пауза.

— Тут еще пицца осталась, — буркнула Люси. — Хочешь? Том пожал плечами.

— Да нет, спасибо, — отказался он. Люси и сама с отвращением посмотрела на остывшие куски пиццы.

— Знаешь, — сказала она, — вот если бы ты не был женат, если бы ты вообще не был знаком со мной, тогда ты бы согласился стать чрезвычайным и полномочным послом?

— Ну, если бы все было именно так, — вздохнул Том, — да, согласился бы. Если совсем честно, как на духу — да, согласился бы.

Какое-то время супруги молча смотрели друг на друга.

— Ну а если бы ты была не замужем, если бы не была знакома со мной, ты бы согласилась? — наконец выдавил Том.

— Даже не сомневайся, согласилась бы, — ответила Люси.

И еще некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

— Ну, раз так, — сказал Том. — Думаю, мы соглашаемся.

— Точно! — воскликнула Люси, и через мгновение они оказались в объятиях друг у друга и обменялись долгим поцелуем.

— В конце концов, — пробормотала Люси, — молодыми нам быть недолго.

Глава 10

— Наверное, ты тоже когда-нибудь думал о таком, — сказала Люси, когда мордонтский звездолет пошел на посадку над Буграфом, столицей государства Лефации, чьи жители внешне были похожи на имбирные пряники в форме человечков. Про них говорили, что они очень энергичны и гостеприимны. И еще говорили, что лефацийцы сумели превратить свое государство в центр межпланетного туризма, и теперь их столица, да и другие города и веси буквально кишат приезжими.

— Думал о таком? — удивился Том. Они с Люси стояли бок о бок около иллюминатора своей каюты и смотрели на приближающийся город. — Думал о чем?

Люси не ответила ему сразу, и Тому пришлось гадать, что же имела в виду жена. До сих пор дела у них шли неплохо. Корабль, на котором они летели, принадлежал мордонтам, и экипаж относился к супругам подчеркнуто вежливо, так что все было в порядке, вот только уж очень мордонты были непохожи на людей. Они убедительно просили Тома и Люси не покидать отведенную им каюту и всеми силами старались свести к минимуму их контакты с кем бы то ни было, за исключением капитана. Капитана звали Аркнок. Он объяснил Пэрентам, что корабль должен совершить посадку в Буграфе, для того чтобы отремонтировать камеру управления двигателем.

— Думал о чем? — толкнул Том жену.

— Ну… о том, как это бы выглядело, — отозвалась Люси, — если бы мы не были женаты, если бы ты получил предложение отправиться в такое путешествие один. Тогда у тебя была бы большая свобода действий, да и потом, если подумать, не так-то уж я тебе и нужна. Инструктажа со мной так и не провели, языков я столько, сколько ты, не знаю. Ты бы и без меня прекрасно обошелся.

— И откуда у тебя только такие мысли? — возмутился Том.

— Да так, просто пришло в голову, — отговорилась Люси. — Я заметила, как жадно ты смотришь на город — жадно, но с сожалением, словно думаешь о том, сколько всякого разного ты бы там мог сделать, не будь меня с тобой.

— Чушь! — воскликнул Том. — Ты совершенно не правильно поняла выражение моего лица. Ни о чем подобном я не думал, поэтому на лице у меня ничего такого и отразиться не могло.

— Ну, ладно, — успокоилась Люси.

— Люси, если не возражаешь, — начал было Том, но тут его что-то ткнуло в колено. Это оказался Рекс. Он держал тарелку для игры в фрисби в зубах и смотрел на Тома тоскливыми глазами бездомной собаки.

— Сыграем в фрисби? — телепатировал Рекс. Спорить и с женой, и с псом одновременно это было слишком для Тома. Он решил взяться за задачу попроще.

— Рекс, тут негде играть в фрисби. Места мало! — объяснил псу Том.

Рекс радостно осклабился, бросил тарелку на колени Тома и тремя гигантскими прыжками отбежал к дальней стене каюты.

— Играем в фрисби! Играем в фрисби! — радостно телепатировал он.

— Ты чего от меня хочешь? — воскликнул Том. — Чтобы я этим блюдцем стенку прошиб, да?

Но спорить с Рексом было бесполезно — так же как, кстати говоря, и с Люси. Том взял тарелку, подошел к стоявшему у стены Рексу и бросил тарелку на пол.

— Это фрисби Рекса, — твердо проговорил Том указав на тарелку пальцем. Охраняй. Охраняй, Рекс.

— Охраняй? — переспросил Рекс. — Фрисби охраняй?

Он улегся на пол, накрыл фрисби передней лапой и прикусил его краешек.

— Охраняй, — решительно телепатировал пес.

— Вог и умница, — похвалил его хозяин и вернулся к иллюминатору. — Так вот, Люси…

Но в это мгновение у входной двери в их каюту нежно зазвенел звонок. Рекс тут же поднял голову.

— Войдите! — крикнул Том.

Вошел гуманоид ростом в семь футов, похожий на бесовского вида Тарзана в алых одеждах. Войдя, он прикоснулся кончиками бледно-зеленых пальцев к головному убору из перьев.

— Доброе утро, капитан — поздоровался с ним Том, коснувшись пальцами брови, как подобало при встрече с мордонтом. — Да живет ваш народ вечно.

— И ваш нарррод тоже, — ответствовал каптан, грассируя, словно шотландец. Сверкнув черными глазами, он учтиво добавил:

— Я подумал, что у вас будет возможность побрродить по столице, если пожелаете. Мы там прробудем не меньше чем полдня.

— О, правда? Да, да, это было бы замечательно! — радостно воскликнул Том. — Да! Мы с удовольствием погуляем. Огромное вам спасибо, капитан.

— Не сюит благодарности, — ответил капитан, вновь коснулся головы и вышел.

— Полаять теперь? — спросил Рекс.

— Ни за что! — воскликнула Люси так яростно, что Рекс тоскливо опустил голову, хотя и не тронулся с места, продолжая охранять тарелку для фрисби.

— Том, ступай гулять сам, — сказала Люси. — А я, пожалуй, останусь тут с Рексом.

— Нет! Рекс останется, но ты должна обязательно пойти со мной, — прошипел Том. Люси оглянулась и изумленно воззрилась на мужа. Том покачал головой и прижал палец к губам. Однако взгляд Люси так и остался изумленным.

Спустя полчаса корабль совершил посадку и капитан лично сопроводил парочку землян к трапу. Рекс остался в каюте. Он так и сидел около своего фрисби, не спуская с него глаз.

Небольшой автомобиль доставил Пэрентов от трапа к зданию космопорта. Оттуда они отправились пешком по извивающимся, ярким улочкам. Все было так, как будто они угодили в страну волшебных сказок.

По улицам вперемежку с местными жителями ходили сотни инопланетян. Как только Пэренты ушли подальше от космопорта, Том взял такую скорость, что Люси пришлось шагать чуть ли не вприпрыжку, чтобы поспевать за ним.

— Том! — воскликнула Люси, вцепившись в локоть мужа. — Куда ты так несешься? Нам вовсе не обязательно так торопиться.

— Сейчас, дай только за угол повернуть, — бросил Том, молниеносно свернул за угол и утащил жену в помещение, напоминавшее уличное кафе. Они обессиленно плюхнулись за столик.

Робот — тележка на колесах со встроенным громкоговорителем — подкатился к ним.

— Спиртное, по вкусу людей — скотч с холодной дистиллированной водой, два стакана, — распорядился Том на местном языке. Робот покатился выполнять заказ. — Люси, на корабле я не мог с тобой поговорить.

— Что за чушь? Почему, ради всего святого?

— Ты заметила, как в последний раз с нами разговаривал этот капитан-мордонт?

— Ну, не очень, — покачала головой Люси. — Он говорил по-английски, правда, не очень чисто… — Она задумалась.

— Он себя выдал, даже не догадываясь о том, что я могу заподозрить неладное. Вспомни: дома, на Земле, после очередного сеанса обучения, я как-то процитировал тебе фразу, процитировал задолго до того, как мы узнали, что когда-нибудь отправимся путешествовать по инопланетянским мирам. «Берегись мордонта, когда он грассирует „р“. Запомни это и не забывай».

— Гм-м-м, — протянула Люси, — ты прав… Он действительно грассировал. На самом деле, я это сразу заметила, только значения не придала. Но может быть, эти мордонты время от времени разговаривают с таким «р», вовсе и не желая никому зла?

Подкатился робот и поставил на стол два стакана с виски. Том подал ему свое удостоверение с печатью Секретариата. Робот пробил в бумаге дырочку и укатился прочь.

Том подождал, пока робот не отъехал от их столика, наклонился к Люси и проговорил:

— Тогда я тебе сказал только об этой фразе. Ты же помнишь, про мои обучающие сеансы я не должен был говорить с кем бы то ни было. Но я тебе сказал не все. Там было кое-что еще. Такое впечатление, что изменения в речи являются у мордонтов совершенно определенной, инстинктивной реакцией, означающей, что они замышляют что-то нехорошее. Они с этим ничего не могут поделать, точно так же, как мы, люди, выдаем свое настроение мимикой и жестами, сами того не замечая. Судя по тому, что я узнал во время того сеанса, грассирование у мордонта может значить — наша жизнь в опасности.

Люси прищурилась.

— В опасности? — чуть слышно повторила она. — Так ты поэтому не хотел говорить со мной на корабле — боялся, что нас подслушают?

— Да, — кивнул Том. — И думаю, что Рекс тоже это почувствовал — так, как это умеют чувствовать собаки, и пытался предупредить нас.

— Ой, а я на него еще накричала! — покачала головой Люси.

— Думаю, он особо по этому поводу не переживает, — успокоил жену Том. — Но для того чтобы избежать неприятностей, я должен тебе сообщить кое-что еще, и плевать я хотел на запрещение. Тогда никому и в голову не приходило, что мы с тобой отправимся путешествовать по чужим планетам. Все полученные знания предназначались для того, чтобы я не ударил в грязь лицом перед инопланетянами, прибывающими на Землю.

— Значит, что-то из того, что ты узнал, теперь важно знать и мне? — спросила Люси.

— Ну, конечно! — прошептал Том. — Ведь не случайно Секретарь посоветовал нам прежде всего отправиться на Кайяно. Во время очередного обучающего сеанса ему — и мне тоже — было сказано, что в то время как встречи всех представителей разных галактических рас — членов Совета проводятся через регулярные промежутки времени, иногда все же созываются чрезвычайные заседания. Одно из таких заседаний как раз открывается на Кайяно сейчас, и на нем будут присутствовать сорок два из сорока трех представителей. Джактальский представитель присутствовать не будет, джакталы из Совета исключены. Думаю, ты догадываешься, почему созывается внеочередное заседание.

— Потому, что Джактальской империи грозит захват? Из-за этого?

— Вот именно, — подтвердил Том. — Знаешь, когда Домэнго спросил у нас, согласны ли мы отправиться с дипломатической миссией по чужим планетам, я полагал, что все еще связан обещанием никому не рассказывать о полученных знаниях — даже тебе. Но теперь, как мне кажется, ситуация круто изменилась, и не в лучшую для нас сторону — с тех пор, как бульбур предложил людям взять на себя власть в Джактальской империи. И Домэнго вовсе не обязательно было говорить мне об этом — я все понял без слов. То, что я послан на Кайяно в качестве чрезвычайного и полномочного посла Земли, дает мне право выступить в Совете, хотя о членстве в Совете пока не может идти и речи. И это неудивительно, поскольку я представляю всего-навсего почти дикарскую расу, обитающую на одной-единственной планете. Между тем, безусловно, мое присутствие в Совете крайне необходимо для того, чтобы представитель Земли высказал свою точку зрения при обсуждении судьбы Джактальской империи.

— Но при чем тут капитан мордонтского корабля? — спросила Люси. — Ты никак не доберешься до сути.

— Я не уверен, что тут есть суть, — покачал головой Том. — Но поскольку мордонт бессознательно заграссировал, я склонен подозревать, что он как-то связан с джакталами или с какой-то другой расой, жаждущей захватить хотя бы часть Джактальской империи. Поэтому я считаю, что нам обоим надо быть начеку.

— Ты прав, — решительно кивнула Люси. — Ну а что же нам делать?

— Я еще раньше кое-что задумал, но тебе не говорил, — признался Том. — Я собираюсь встретиться с опринкианским представителем, как только мы доберемся на Кайяно, и попытаться убедить его ускорить начало твоего обучения, чтобы ты получила такой же инструктаж, как и я. Я почти уверен — опринкианин даст такое разрешение. Так вот, если со мной что-то случится, ты, как только окажешься на Кайяно, должна найти опринкианского представителя и объяснить ему, что ты единственный чрезвычайный и полномочный посол Земли. Расскажи, что случилось со мной, и скажи, что тебе до зарезу необходим инструктаж для того, чтобы немедленно взять всю ношу ответственности на себя.

— Интересно, как ты хладнокровно рассуждаешь о том, что с тобой может что-то случиться! — возмутилась Люси. — Да я гораздо больше волнуюсь за тебя, чем за какие-то людские политические заморочки на Кайяно!

Том нежно сжал руку жены.

— Я тоже люблю тебя, — тихо сказал он. — Но…

Том не договорил. Он резко оглянулся. Вдруг на улице стало неожиданно тихо и пусто. Все, кто только что крутился неподалеку, исчезли, как будто их ветром сдуло, — исчезли даже робот-официант и посетители кафе, сидевшие за соседними столиками. Из-за угла внезапно вылетела металлическая платформа, на которой стояли двое инопланетян странного вида.

Первый — коротышка-гуманоид, с головы до ног увешанный оружием: пистолетами, какими-то трубками и штуками, похожими на штопор, но с прорезью на другом конце и еще какими-то странными предметами. Всю одежду гуманоида составляли доспехи. Он был совершенно лысый и очень смуглый. Физиономия ею напоминала морду бульдога.

Другой инопланетянин ростом был всего фута в три. На нем красовался белый балахон, на голове — остроконечная шляпа, что-то вроде тех, какие в сказках носят волшебники. Над седой бородой нависал внушительных размеров мясистый нос. Под густыми бровями сверкали два огромных злых красных глаза.

— Привет! — выкрикнул инопланетянин в доспехах на лефацийском и остановил платформу около столика, за которым сидели Том и Люси.

Сойдя на тротуар, он снял с груди одну из трубок и глянул сквозь нее на Тома.

— Великолепно, — воскликнул незнакомец, плавно перейдя на английский. Все, как обещали. Показатель свирепости семь целых и две десятых. Поздравляю, дружище. Я Драквил, мастер-террорист, а ты — мой ученик.

— Ученик? — оторопело переспросил Том.

— Трудно поверить в такую удачу — понимаю, понимаю. Но не сомневайся, так оно и есть. Я тебя беру.

— Прошу прощения, — улыбнулся Том. — Для меня это, конечно, большая честь, но…

— Ч-ш-ш-ш. — Драквил приложил палец к губам. — Помалкивай.

— Но я вынужден отказаться.

— Что?

Драквил неожиданно побледнел — весь, с головы до ног. Мало-помалу естественный цвет кожи восстановился. Он поднял руку и указал на Люси.

— Так… — протянул он. — Вроде я понял… Эта вильфа принадлежит тебе?

— А то как же! — гневно крикнула Люси. Рука Драквила упала.

— Эта вильфа околдовала тебя, — выдохнул он. — Ну надо же! В кои-то веки попался ученик с самым высоким показателем злобности, и у него — вильфа. Но ты не переживай, старина… — он присел на корточки, влез под платформу и принялся там что-то искать, -..я тебя освобожу.

— Том! — вскрикнула Люси и сжала руку мужа.

— Тихо, — прошептал Том. — Все в порядке. Больше он сказать ничего не успел — второй инопланетянин, не сошедший с платформы, вдруг разразился оглушительными рыданиями.

— Что с вами? — поинтересовался Том, обернувшись к плачущему.

— О, сэр, — всхлипнул маленький инопланетянин, — это была бы такая честь для простого пьеника, такого, как я. Ни один террорист не унизится до того, чтобы казнить пьеника классом ниже пьоника. Я, конечно, понимаю, что пока вы удостоены только звания ученика, и это будет только учебное убийство, но…

— Минутку! — прервал его Том.

Пьеник утер бородой слезы и высморкался.

— Вы хотите сказать, — проговорил Том, — что я должен попрактиковаться в убийстве на вас?

— Ну, конечно, — ответил за старичка Драквил, встав рядом с Томом. Под мышкой он зажал металлическую пластину. — Лучше сразу начинать лупить по живому, — пояснил он. — Не выношу, когда мастера обучают своих ученичков работать с манекенами. Так не почувствуешь мяса, не поймешь, какое оно. — Он отцепил от куртки одно из приспособлений. — Вот, — сказал Драквил, — возьми мой лозет. — И он вложил лозет в руку Тома. — Только смотри, осторожнее. Ну а я пока проведу твой психоанализ и избавлю тебя от чар этой вильфы.

— Боюсь, вы меня совершенно не понимаете, господин террорист, — тоном истинного дипломата проговорил Том. — Я в этом городе могу пробыть всего несколько часов. Мы сошли с мордонтского корабля, который сейчас находится в космопорте, и…

Драквил покачал головой.

— Мало тебе вильфы, так ты еще весь в иллюзиях. Удивляться нечего. Слушай, парень, мордонтский корабль пять минут назад взлетел, ну а ты, как сам видишь, все еще здесь.

— Взлетел? Но он же должен был заменить контрольную камеру двигателя!

— Да брось, брось, — посоветовал Тому Драквил. — На то, чтобы сменить камеру, несколько дней надо. Это же весь корабль наизнанку вывернуть нужно. Потому-то мы, террористы, никогда на кораблях и не летаем. Ну, за работу, парень. Вот тебе пьеник, а лозет я тебе уже выдал.

Драквил уставился на зажатую в руке металлическую пластину.

— Ну а я пока погляжу… тут у меня к тебе парочка вопросиков. В то время когда ты пребывал в незрелом состоянии, испытывал ли ты тайное влечение к твоему ближайшему предку женского пола?

Том обменялся взглядом с Люси и прошептал ей по-английски:

— Подыгрывай! — После чего с поклоном отдал лозет мастеру-террористу. Знаете, — сказал Том. — Как правило, я не отказываюсь казнить пьеников, я был бы просто счастлив сделать это. — Он положил руку на плечо старичка.

— О! — с неожиданной радостью вскричал пьеник. — Он коснулся меня! Его честь коснулся меня! — Он упал к ногам Тома и принялся покрывать поцелуями его ботинки. — О, благодарю вас, ваше благородство, ваше доброжелательство, о, маленький дядюшка.

Драквил снова побледнел с ног до головы, но быстро пришел в себя и оглушительно расхохотался.

— Ну, ладно-ладно, хитрюга! — сквозь смех выдавил он. — На этот раз ты меня уговорил. Да уж, я тебе доложу, это еще надо наглости набраться! Рискнул дотронуться до собственности мастера-террориста, и теперь моя собственность стала твоей. Забирай, забирай его. Ну ладно, а теперь насчет корабля этого мордонтского. Ты догадлив, а? Только мозги мне не пудри. Не совсем твоя вильфа тобой крутит, верно? Ты же нарочно смылся с корабля, чтобы я тебя тут нашел и взял в ученики?

— Ну… да, — вяло кивнул Том.

— Да? — вскрикнула Люси.

— Подыгрывай мне, мы тут совсем одни, корабль улетел, — сквозь сжатые зубы по-английски прошептал Том, при этом ослепительно улыбаясь Драквилу.

— Ладно, тогда поехали, — распорядился Драквил и влез на платформу. — Бери с собой новообретенного племянничка. А вильфу свою тоже возьмешь?

— Только пусть попробует удрать без меня! — выкрикнула Люси.

— Будь они прокляты, эти верные вильфы, — промычал Драквил. Том взобрался на платформу и подал руку Люси. — Из кого угодно веревку совьют. Я бы ни за какие… так, ладно, старгуем. Через всю Галактику, на планету Пьо.

— Пьо? — переспросил Том. А город, в котором они только что находились, уже исчез. Платформа стояла на песке, посреди бескрайней пустыни. Вдалеке, на горизонте, виднелась какая-то постройка, напоминавшая здание храма.

— Да уж, — пробормотал Том, часто моргая — так слепило глаза белесое солнце, — транспортировочка, я вам доложу.

— Только так и надо, — довольно хмыкнул Драквил. — На кой надо летать, менять какие-то фазы, когда есть такая прелесть? Ну, вообще, конечно, запросто можно впороться в какое-нибудь там солнце или еще в какую-нибудь дрянь угодить. Но террорист всегда рука об руку со смертью, чего уж там. Ладно, приступим к делу. — Террорист указал на постройку. — Вот место твоей первой работы. — Дарквил наклонился и, нажав что-то у себя под ногами, пробурчал. Для начала я тебя немного просвещу. — Тома неожиданно объяла золотистая вспышка, и он упал на колени, став похожим на пьеника, приконченного с помощью лозета.

— Том! — вскрикнула Люси и опустилась рядом с мужем. Том неуклюже сел и тряхнул головой.

— Кто? Что? — оторопело промямлил он. — Ой, приветик, вильфа.

— Какая вильфа! — испуганно воскликнула Люси. — Том, ты что, меня не узнаешь?

— Конечно, я узнаю тебя, вильф… то есть, я хотел сказать, милая. Помоги мне встать. — Люси помогла мужу подняться на ноги. Том несколько раз подряд тряхнул головой. — Да… это круто — получить столько сведений сразу. Я в порядке, ви… Люси. О, это мои доспехи? — Том протянул руки и взял у Драквила портупею, увешанную всевозможным оружием. Повесив портупею на себя, он принялся рассматривать оружие. — Посмотрим, посмотрим, — проговорил Том. Спенги, лозеты… О, даже горнул. Последней модели, как я погляжу.

— А как же, — осклабился Драквил. — По работничку и инструмент!

— Ну, спасибочки, — кивнул Том и, прищурившись, посмотрел в сторону похожего на храм здания. — Объект на месте?

— Том! — испугалась Люси. — Ты что собираешься делать?

Том не ответил жене и продолжил беседу с Драквилом:

— Домина здоровенный, так?

— Ну так хозяин же пьеник, живет в гарке, — хмыкнул Драквил.

— Небось охраняют его гнруты джилков?

— Два гнрута, в обоих джилки с порборниками.

— Ну уж, хватит с меня! — не выдержала Люси. — Том, а ну, отвечай! Что ты задумал? Что такое гнруты?

— Отряды телохранителей, состоящие из пятидесяти джилков, — рассеянно отозвался Том, пристально вглядываясь в далекое здание.

— Том, надеюсь, ты не собираешься прикончить кого-то, у кого сто штук телохранителей?

— Там, — добавил Драквил, обращаясь к Тому, — все напичкано алнритами, и внутри и снаружи.

Том презрительно рассмеялся.

— Алнриты!

— Том! Черт подери! Алнриты — это еще что такое? Ты вообще можешь хоть посмотреть на меня?

— Это дезинтеграторы, — ответил Том, не глядя на жену. — И не приставай ко мне сейчас, вильфа.

— Я тебе не вильфа! — выкрикнула в отчаянии Люси.

— Ладно, я пошел, — буркнул Том, наклонился, нажал что-то на платформе и исчез.

— Верни его немедленно! — зашипела Люси на Драквила.

Но Том почти мгновенно вернулся. Он уже стоял на платформе, убирая в кобуру какое-то оружие.

— В общем, проще простого оказалось, — доложил он Драквилу.

— Том, ты же не…

— Пока нет, — радостно отозвался Том. — Пока только рекогносцировочку провел. За ускоренное время.

— Докладывай об успехах, ученичок, — приказал Драквил.

— Значит, так… Я приблизился к воротам и спенгнул одного из джилков, что там на страже стоял. Второй оглянулся — поглядеть, что стряслось, а я уже внутрь проскользнул. Ну а там, как я и думал, коридоров — тьма-тьмущая. Ну, я себе дорожку рассчитал, спенгнул у входа еще трех джилков. Тут сигнализация сработала и выкатилось два отряда телохранителей, вооруженных порборниковыми ружьями.

— Они заподозрили, что в гарке находится террорист? — спросил Драквил.

— Нет, сэр, — отвечал Том. — Я слышал, как они болтали что-то насчет бракованного манекена для тренировок. Ну а я улизнул в боковую улочку возле джилковских казарм. Вдруг вижу: прет на меня боевой танк. Ну, его-то спенгом не возьмешь, это я понимаю…

— И что ты сделал? — требовательно спросила Люси.

— А я взял да и остался торчать посреди улицы, как торчал бы какой-нибудь робот. Ну а когда танк подъехал совсем близко, я взял да и шарахнул по нему лозетом второго класса.

Драквил просиял.

— Умник! А потом?

— Потом захватил танк и проехал на нем через линию внутренней защиты так, будто бы с задания возвращаюсь. Потом я бросил танк и проскользнул прямо в гарк, в ту сторону, где личные покои правителя. Там я установил приемную точку, для платформы, и вернулся за вами.

Пьеник взвизгнул от радости.

— И за мной тоже? Ой, добренький дядюшка!

— Ага, — кивнул Том и устремил на Люси странный, на что-то намекающий взгляд. — Особенно за тобой, племянничек.

— Ты хотел, чтобы я посмотрел тебя в деле, — протянул Драквил. — Круто. Сразу видно хорошего ученика. — Он наклонился и что-то нажал на платформе. В тот же миг все четверо оказались в занавешенной нише. Откуда-то сверху проникал тусклый свет.

— Что теперь? — требовательно вопросил Драквил.

— Можете подглядывать из-за шторы, — ответил Том. — Сейчас я преображусь и приму внешность нелегального торговца сплетнями.

Том наклонился и прикоснулся к платформе.

У Люси на губах застыл крик.

— Это я, я, не сомневайтесь, — проскрипело бородавчатое существо, лапы которого украшали длинные когти. — Смотрите из-за шторы.

Глава 11

Том соскользнул с платформы, раздвинул шторы и вышел в коридор. Люси поспешила к щелочке между шторами. За ней последовали Драквил и пьеник. Они увидели зал с высокими потолками и стражу. Вооруженные джилки удивленно пялили в разные стороны глаза на длинных стебельках. Джилк-офицер пилковал[3] вдоль строя солдат, поднимая коленки до самых усиков.

Том, пребывающий в обличье профессионального сплетника, бочком подобрался к офицеру — тот прорычал что-то на незнакомом Люси языке.

— Треклятый транслингафон! — прошипел Драквил, что-то яростно вертя у себя на груди. — Он же должен настраиваться автоматически… ага, вот!

-..Лакомые кусочки, — запричитал Том как бы на совершенно внятном английском. — Редкие диковины с других планет…

Офицер с отвращением попятился и фыркнул:

— Вонючка! Убери свои грязные когти!

— Но, командир! Мне же надо за дверь попасть! Одна дамочка из семьи правителя… но вы меня понимаете…

— Пропуск давай! — рявкнул офицер и протянул к Тому лапку с тремя когтями.

— А она не давала мне пропуска, — прошамкал Том. — Только сказала, чтоб я пришел к этому входу. — Он крадучись сделал несколько шажков вперед. — Ваше благоухание не захочет, чтобы я выдавал им дамочку из внутреннего гарка. Но если бы мы с вами отошли в сторонку, тогда я…

— Не приближайся, — поспешил распорядиться офицер. — Ладно. — И он позволил Тому отойти с ним подальше от солдат. К ужасу Люси, они остановились совсем рядом с альковом, у самой шторы. — Ладно, — процедил офицер, и его глазки жадно заблестели. Люси испугалась вида этих пьяно закачавшихся глазных стебельков. Часто дыша, джилк проговорил — Я знаю, что ты врешь. Тебя могла покрывать только Орбаш, а ее тут сейчас нет. Говори! Чем торгуешь?

Том прошептал:

— Я сразу понял, что ваше благоухание — наркоман, как только увидел ваши опущенные стебельки Ну, это вам в копеечку влетит.

— Никакой я не наркоман! — шепотом возмутился офицер. — Слухи-сплетни там — это я не меньше всякого люблю, но и без них проживу. А цена ни при чем. Ну давай, быстро, чем торгуешь?

— Ну, наклонись, я тебе шепну, — сказал Том и, как только офицер-джилк сложил лапки и стал вдвое меньше ростом, сильно въехал ему по груди, то есть по центральному солнечному сплетению. Офицера парализовало часов на десять, не меньше. Он как подкошенный рухнул на пол. Том зашвырнул его под штору прямо к ногам Люси, а сам незамедлительно принял обличье офицера. После этого он браво протопал к солдатам, которые стояли шеренгой, развернувшись, к счастью, спиной к месту драмы. Люси, Драквил и пьеник проводили Тома взглядом.

— Внимание! — рявкнул Том, оказавшись за спинами у вооруженных джилков. Кругом! Шагом марш!

Солдаты дружно умаршировали вдоль по коридору.

— Ну и дисциплина у этих джилков с порборниками! — шепотом восхитился Драквил. Солдаты благополучно промаршировали мимо ниши, и Том, шагавший позади, скользнул за штору и быстренько принял свое натуральное обличье. — Но только вот беда, порой это не в их пользу.

— И я того же мнения, — сказал Том Люси с облегчением и радостью посмотрела на мужа. — Ну что, теперь заберемся во внутренние покои правителя гарка?

И он повел их маленький отряд к неохраняемой теперь двери и открыл ее. Пройдя через множество тонких, прозрачных занавесей, они оказались в красивой, ярко освещенной комнате, посередине которой играл струями фонтан. Пьеник, одетый в алые одежды, повернулся и посмотрел на вошедших. Приемный племянник и раб Тома немедленно распластался ничком на полу перед своим сородичем.

— Встань, подданный, — приказал пьеник в красном. Он подал племянничку Тома руку, и вскоре они уже оба стояли, прижав нос к носу, касаясь друг друга длинными бородами и не спуская друг с дружки радостно сверкающих глаз. — Чем я обязан такой чести?

— Вот, радуйся, о трижды благородный господин! — воскликнул племянничек. Тебя сейчас казнят!

— Вряд ли это повод для того, чтобы радоваться, подданный, — негромко возразил пьеник в красном.

— О, неужели нет, благородный господин?

— Для пьеника класса пьоника это не радость, подданный. Вероятно, ты спутал мое положение со своим.

Племянничек тут же снова грохнулся ничком.

— Нет, нет, встань! — воскликнул пьеник-пьоник и помог племянничку подняться. — Я просто хотел сказать, что те, кто рожден для того, чтобы носить алые одежды, не считают свое убийство такой честью, как вы, представители более низких сословий, — Правда?

— На самом деле, — проговорил пьеник-пьоник и развернулся к Тому, Люси и Драквилу, — мне бы хотелось знать, за что меня собираются убить?

— За что? — взорвался Драквил. — Ты еще спрашиваешь за что.

— Но ведь это вполне резонный вопрос, — попытался вставить свое слово Том.

— Резонный? А я о таком слыхом не слыхивал! — прогремел Драквил. — Объект интересуется — почему! Ха! Какая любознательность. О, если бы я не пообещал уступить тебя моему помощнику, если бы слово убийцы не было таким же крепким, как его рука…

Пальцы Драквила нервно забегали и остановились на рукоятке ножа.

— И вы тоже не знаете, почему меня надо убить, юный ученик? — обратился пьеник-пьоник к Тому. — Что ж, — горько вздохнул он, — видно, так и придется умереть в неведении. Прощай, подданный.

Красные глаза племянничка наполнились слезами.

— Давай, — поторопил Тома Драквил. — Это твое дело. Я не могу. А ты должен.

— Нет, — тихо сказал Том.

— Нет? — хором проговорили Драквил, Люси и пьеник-пьоник.

— Нет, — повторил Том. — Я не могу из-за моей вильфы.

— Так я и знал! — в сердцах вскричал Драквил, смертельно побелев и уже не возвращаясь к естественной смуглости. — Все эта вильфа. Так я и знал!

Он устремил пламенный взор на Люси. Та предусмотрительно спряталась за Тома.

Том, посмотрев на Драквила, сказал:

— Было время, когда бы я горнулировал этого объекта на месте и рука моя бы не дрогнула. Я бы даже с радостью прикончил его. Но моя вильфа оказала на меня такое вот воздействие. Я пощажу этого пьеника, и лучшего я в своей жизни не делал. Это называется «милосердие», это очень легко и естественно. Человек не остров. Если бы мне пришлось горнулировать этот объект, я бы стал меньше как остров, отделившись от материка, становится частичкой целого. Поэтому никогда не спрашивай «По ком звонит колокол?», потому что он может звонить и по тебе.

— Сбрендил, — поставил диагноз Драквил. — Съехал с катушек, бедняга. Драквил опять посмуглел и заговорил чуть мягче:

— Ученик, прежде чем я самолично тебя горнулирую, прежде чем я самолично избавлю тебя от твоего несчастья, скажи — зачем же ты зашел так далеко? Чтобы потом отказаться?

— Это самое малое, что я мог сделать для мастера, к которому поступил учеником, — сказал Том. — Я подозревал, я догадывался, что ваша честь оскорблена. Но для того чтобы точно убедиться в этом, мне нужно было оказаться лицом к лицу с жертвой и вами. Теперь у меня не осталось ни малейших сомнений.

— Честь? — гордо распрямил плечи Драквил. — Задета честь мастера-террориста? Кто бы осмелился задеть ее?

— Вот именно, — кивнул Том, незаметно толкнув Люси локтем. — Кроме террориста-любителя?

— Любителя? — Драквил снова мертвенно побледнел.

— Точно, — снова кивнул Том. — И мне бы его ни за что не вычислить, если бы не моя вильфа. — Он снова подтолкнул Люси локтем. — Это она заметила разницу в моем поведении. Заметила, вильфа?

— Да, конечно, — храбро подтвердила Люси.

— И она захотела узнать, что так беспокоит меня.

— Да, захотела, — кивнула Люси.

— И она честно предупредила меня о том, что этот любитель хочет избавиться от меня.

— А-а, — засомневалась было Люси. — Да, предупредила, — вовремя исправилась она.

— Но я не понимал ее тревоги до тех пор, пока ты не направил на меня обучающий луч — перед тем как отправить в гарк. При обучении я получил сведения, которые подтвердили мои подозрения. Этот любитель все подстроил так, чтобы я остался в Буграфе и сразу же нанял вас через Гильдию террористов, чтобы вы испытали меня и выучили на террориста. Это он подсунул мне этого совершенно невинного пьеника-пьоника для тренировочного убийства, и, заметьте, я должен был совершить убийство гораздо раньше, чем положено при нормальном обучении.

— Гм-м-м, — задумчиво протянул Драквил, опять посмуглев. — То, что ты говоришь, и мне известно. Но это никак не задевает моей чести.

— Сейчас объясню.

— Валяй, — разрешил Драквил, отцепив от доспехов длинную, зловещего вида трубку. — Мне горнул так и так перезарядить надо. Так что поболтай пока, если охота.

— Спасибо, — поблагодарил его Том. — Надеюсь, вы понимаете, что этот любитель именно на то и надеялся, что вы меня горнулируете.

— Ну и откуда же ему про это знать?

— А вот откуда, — сказал Том и вздохнул поглубже. — Он хотел нанести удар по вашему достоинству, вынудив вас взять ученика, который — а любитель знал это — никогда не пройдет испытания. Понимаете? Он знал, что у меня есть вильфа.

Короткие мощные пальцы Драквила вдруг замерли, перестали возиться с горнулом. Он цепко посмотрел на Тома умными глазами.

— Он знал, что моя вильфа меня в беде не бросит.

— Это точно, — подтвердила Люси.

— И поскольку она верна своим принципам и мне…

— Верна, — эхом повторила Люси.

— Она бы, как поступают все вильфы в таких случаях, бросилась бы на дуло моего горнула, как только я попробовал бы убить пьеника. Разразился бы скандал, он отразился бы на вас, моем учителе, и тогда вам пришлось бы убить меня на месте.

— Т-т-т, — начала было Люси и закрыла ладонью рот, уставившись на Тома широко раскрытыми от ужаса глазами.

Драквил на сей раз побледнел пуще прежнего. То есть стал почти прозрачным.

— Понимаете? — продолжал свои объяснения Том. — Этому любителю плевать было на ни в чем не повинного пьеника. Он не поскупился и даже купил пьеника для того, чтобы я На нем потренировался. Ему до лампочки был скандал, из-за которого ваше имя в Гильдии террористов было бы опорочено. Его интересовало только одно: использовать вас для того, чтобы избавиться от меня.

Теперь Драквил был уже не просто прозрачным, он начал раздуваться как шар.

— Прости меня, маленький дядюшка, — смущенно вмешался пьеник Тома, — но почему бы ему просто-напросто не нанять благородного убийцу, чтобы тот прикончил тебя на месте?

— Ну, понимаешь… — негромко откликнулся Том, — этого он сделать не мог. По той же самой причине, по которой я не мог бы стать твоим настоящим владельцем. Дело в том, что я — чрезвычайный и полномочный посол народа, который пока официально не имеет представительства в этом Секторе Галактики, однако, имея статус посла, я защищен законом от многократных убийств. Хотя, должен честно признаться, человеку для ухода из жизни хватило бы и одного-единственного. А самое главное — мой народ вообще не подписывал Конвенцию о покушениях. На самом деле как раз сейчас я должен был находиться на пути в Кайяно, чтобы принять участие в обсуждении разных конвенций и прочих вопросов с сорока двумя из сорока трех представителей главных, доминирующих в Секторе рас. Драквил наконец обрел дар речи.

— Где он? — прохрипел он. — Где он?

— Ты спрашиваешь про посла Мордонтии, который, притворившись капитаном космического корабля, обманул меня и мою вильфу и нанял тебя? — негромко уточнил Том. — Думаю, что сейчас он уже на Кайяно. Очень может быть… глянул на наручные часы Том, — что в данный момент он находится вместе с остальными членами Совета в зале заседаний.

— Платформа! — рявкнул Драквил, прикоснувшись к своей груди. Платформа тут же появилась. — По местам! — крикнул он. Том вскочил на платформу и втянул за собой Люси. Начал забираться на платформу и племянничек, но, видимо, передумал и спустился.

— Оставайся здесь, подданный, — сказал ему пьеник-пьоник. — Я приобретаю тебя.

— О, маленький папочка, — обрадовался пьеник и распластался на полу перед своим новым «родителем». Драквил прикоснулся к какой-то точке на платформе не успели они и глазом моргнуть, как комната, в которой они только что находились, исчезла, а они очутились в просторном длинном помещении, где стоял овальной формы стол, возле которого полукругом выстроились стулья. На стульях восседали инопланетяне всех мастей. Перед столом стоял мордонтский посол и держал речь:

-..Наша ответственность перед бывшими членами Совета, джакталами и подчиненными им расами… — говорил мордонт на странно звучащем языке, который, однако, при посредстве транслингафона для Тома и Люси звучал как безукоризненный английский., Стоило мордонту увидеть появившуюся в зале платформу и ее пассажиров, как он тут же замолчал.

— Ага! — гаркнул Драквил, ухватил посла за руку и наставил на него свой горнул.

— Секундочку! — вмешался Том. — Он мой!

— Твой? — Драквил изумленно уставился на Тома.

— Хотя я только ученик, но, полагаю, Гильдия наделяет меня кое-какими правами? — поинтересовался Том.

— Наделяет, — неохотно согласился Драквил.

— В таком случае меня этот мордонт оскорбил первым, следовательно, я могу вызвать его на дуэль до того, как ты что-либо с ним сделаешь?

Драквил помрачнел.

— Надо будет поковыряться в этой обучающей машинке, — проворчал он, но горнул от груди мордонта убрал. — Ну, тогда валяй, — буркнул он Тому. — А я погляжу.

Как только мордонт увидел Драквила, колени у него слегка задрожали. Теперь же, когда Драквил отпустил его, он приосанился и положил руки на свое оружие. Он улыбнулся Тому.

— Я, конечно, только ученик, — протянул Том, искоса поглядывая на Драквила. В наступившей тишине отчетливо звучало каждое его слово. — Но как вы думаете, мастер, сумею ли я одолеть в поединке это существо?

Драквил фыркнул.

— Только! — презрительно проговорил он. — Только! Только ученик! Инструктаж прошел или как? Теперь одолеть тебя смог бы только другой член Гильдии, ученик ты или нет.

У мордонта снова подогнулись коленки. Он пытался ухмыльнуться, но губы его не слушались.

— Я вот о чем думаю, — прищурился Том. — Мне бы не хотелось, чтобы в Галактике создалось такое впечатление, будто я пытался спрятаться от досточтимого мордонтского посла.

Том спустился с платформы и как бы в глубокой задумчивости, поглаживая подбородок, обошел стол по кругу и уселся на свободный стул, который уже давно успел приметить, — в дальнем ряду. Люси старалась не отставать от мужа. Стул оказался для Тома великоват, но он все же сумел устроиться на нем более или менее удобно.

— Так, как же быть… — глубокомысленно проговорил он. — Нужно, чтобы мою вильфу удержали, чтобы она не помешала…

— Нет! — вскричал мордотский посол. — Том изумленно посмотрел на него. Хотя я, как никто другой, жажду вступить в поединок с землянином, — процедил мордонт. Он гордо выпрямился. — Однако долг превыше всего — долг того, кто является членом Совета.

— Что-что? — удивился Том. — Не понимаю. Ты должен сразиться со мной!

— Увы, — вздохнул мордонт. — Прошу простить меня.

— Простить? Нет, я настаиваю на поединке! Я настаиваю…

— Как это ни печально, я вынужден отказаться. Сэр, вы, пусть и неумышленно, заняли место джактальского члена Совета, и теперь вы сами стали членом Совета. Неутвержденным, конечно, но между тем теперь на вас распространяются все правила, которые диктуются членством в Совете.

— Что такое? — ошарашенно огляделся по сторонам Том. — Что я такое сделал? Ты что, хочешь сказать, что я только сел на этот стул и уже…

— Да, сев на этот стул, вы наделили себя высочайшими дипломатическими полномочиями, хотя пока вас еще нельзя считать полноправным членом Совета, объяснил мордонт. — «Представители Сектора и члены Совета не имеют права вызывать друг друга на дуэль», — процитировал он. Это главный закон международной и межпланетной политики. В противном случае наши заседания превратились бы в настоящие побоища.

— Но я ведь присел только на минутку.

— Прошу прощения. Закон не допускает разночтений.

— Проклятие! — выругался Том.

— Мы все вам сочувствуем.

— И почему только я такой рассеянный?

— Все все понимают, я не сомневаюсь. Такое могло случиться со всяким новичком. Но увы, незнание закона не освобождает от ответственности.

— Но ведь моя храбрость будет под сомнением, — попытался поспорить Том. Под сомнением будет и храбрость всех людей.

— Вовсе нет, — мягко возразил мордонт. — Что касается меня, то я лично не против поставить на голосование вопрос о вашей личной храбрости и храбрости всего вашего народа.

— Возражаю! — вмешался огромный, клыкастый, похожий на моржа инопланетянин, сидевший в самой середине зала. Вернее сказать, он что-то проревел — это транслингафон перевел его рев на английский. — Мы уже приняли сегодняшнюю повестку дня. Вводить новый пункт для обсуждения было бы неразумно!

— Согласен! — перевел транслингафон ряд попискиваний какого-то крошечного члена Совета — Тому и Люси пришлось долго присматриваться, прежде чем они наконец нашли его и как следует разглядели, да и то благодаря только вдруг заработавшему механизму увеличения изображения. Крошечное существо представляло собой нечто вроде земного морского конька. Странное создание парило в воздухе над своим стулом. — Согласен целиком и полностью!

Зал огласился какофонией звуков: рык, рев, писк и бульканье оглушили Пэрентов. Транслингафон на сей раз ничего не перевел. А потом вдруг наступила тишина.

И в этой тишине один из членов Совета, похожий не то на небольшую пихточку, не то на неукрашенную рождественскую елку, вдруг начал подрастать. До этого роста в нем было футов десять, теперь же он стал на пять футов выше. Добившись нужных размеров, он принялся медленно размахивать веточками.

В зале стояла мертвая тишина. Через некоторое время Люси наклонилась к Тому и прошептала ему на ухо:

— Ты понимаешь, что происходит?

— Судя по тому, что мне известно из инструктажа, — прошептал ей в ответ Том, — этот древесный член Совета что-то говорит, но этому языку меня не обучили, и почему-то он не переводится, иначе транслингафон облек бы его в форму речи. Почему нет перевода — понятия не имею. Но другие слушают его… или ее — не знаю. Не сомневаюсь, надо слушать до конца, так же как все остальные.

Все не только молчали, но даже и не шевелились. Драквил и тот застыл на месте как вкопанный. В конце концов по истечении какого-то времени ветви дерева успокоились, и оно обрело свою первоначальную высоту. У некоторых гуманоидов — членов Совета в глазах стояли слезы.

— Целиком и полностью согласен с предыдущим оратором, — возгласил опринкианин и встал. Говорил он по-английски, пристально глядя на Тома и Люси. Видимо, его речь транслингафон переводил на другие языки для остальных членов Совета. Обернувшись, опринкианин кивнул древесному созданию. Дерево ответило ему торжественным поклоном. Опринкианин повернулся к Тому и Люси. — Как и член Совета с Ваврии, — сказал он, — я высоко ценю благородство ассоциированного члена Совета с новопросвещенной планеты Земля. Я согласен и с тем, что было бы неразумно нарушать принятую на сегодня повестку дня. Будучи покровителем расы, к которой принадлежит наш ассоциированный член, я буду рад принять его и его спутницу в своем посольстве. В согласии с предложением ваврийского представителя я вношу пожелание поставить вопрос о беспрецедентном случае вступления в Совет первым пунктом завтрашнего утреннего заседания.

Снова зазвучала какофония инопланетянских голосов, после чего задвигались стулья.

Стало ясно, что на сегодня заседание окончено. Опринкианин покинул свое место и подошел к Пэрентам, которые в некотором замешательстве стояли около Драквила.

— Что ж, Том и Люси, — сказал опринкианин, — согласны ли вы воспользоваться моим гостеприимством до начала следующего заседания?

Супруги радостно согласились. Опринкианин повернулся к Драквилу.

— Вас я приглашать не решаюсь, мастер-террорист, — тихо проговорил он. Знаю, что правила Гильдии воспрещают вам пользоваться гостеприимством кого бы то ни было, кроме соратника-террориста. Вы не возражаете, если теперь мы покинем вас?

— Нисколько! — осклабился Драквил и, нахмурив брови, одарил Тома прощальным взглядом. — Держись молодцом, ученичок!

Затем он шагнул на свою платформу, и она растаяла в воздухе.

— Признавайся, — потребовала Люси, когда ближе к ночи они остались наконец одни, — это террористическое обучение и вправду сделало тебя таким опасным? Это всего-то за секунду?

Люси сидела около четырехстворчатого трехмерного зеркала — она завязывала ленточки на горловине голубого пеньюара, который заказала у робота-модельера, приставленного к апартаментам. Том вскарабкался на кровать — опринкианская кровать напоминала золотистое облако шириной футов в двенадцать. Том ради эксперимента несколько раз подпрыгнул — кровать замечательно пружинила.

— Вот кровать так кровать! — восхитился Том. — Да нет, конечно, какая там от меня опасность. Узнать-то я все узнал, что нужно, но для того, чтобы с кем-то подраться на дуэли, мне бы пришлось не один год тренироваться, чтобы мышцы слушались как надо. Но Драквил, конечно, ни за то бы не признался, что я ни на что не гожусь. Тогда пострадала бы его честь учителя. Думаю, поэтому он втайне порадовался тому, что моя дуэль с мордонтом не состоялась. Слушай, может, ты перестанешь возиться с этими бантами и ляжешь наконец?

— Минутку, — отозвалась Люси. — Ты мне сначала должен ответить еще на один вопрос.

Люси внимательно всмотрелась в зеркало. Том понимал, что он там ясно отражается.

— Какой?

— Я хочу совершенно точно знать, что такое вильфа. И скажешь ты мне правду.

— О…

— Правду, Том.

— Ну… — неохотно начал Том. — Они чем-то похожи на женщин. То есть инопланетянину может так показаться. Но вообще-то они — совершенно другая, особая раса. Они моносексуальны. Просто так уж получается, что они могут привязаться к представителю другого народа.

Стоит им подружиться с кем-нибудь, их верность становится нарицательной, и не только в этом Секторе, но и по всей Галактике.

— Но почему?

— Почему?

— Да, почему, — кивнула Люси. — Почему они ко всем привязываются? Зачем им с кем-то сводить дружбу? Что они от этого получают? — Жена смотрела на мужа, прищурившись. — Они так похожи на женщин, всюду мотаются и ко всем привязываются. Я желаю знать почему?

— О… — вздохнул Том. — Я понял. Нет, уверяю тебя, это не то, что ты думаешь.

— Не то?

— Нет, — покачал головой Том. — Ну, совсем другой народ. Дело в том, что у вильф высочайшие моральные устои и нравственные принципы. Для них нет большей радости, чем привить кому-либо эти принципы. С другими вильфами им в этом смысле возиться не приходится — те, как ты понимаешь, уже и так слишком хорошо воспитаны. Вот они и стараются подружиться с существами, относящимися к другим видам, но их дружба носит чисто платонический и интеллектуальный характер. Вот и все.

— Ох, — с облегчением вздохнула Люси. — Ну, тогда ладно.

Она выключила свет и забралась на кровать.

— А я, — чуть Помолчав, добавила Люси, — беспринципна. Но тебе это во мне нравится, правда? Только попробуй сказать «нет»!

Глава 12

— Не могли бы вы нам кое-что объяснить? — спросил Том. Они с Люси завтракали с господином Валгиндой — тем самым опринкианином, членом Совета, гостеприимством которого они воспользовались. Точнее говоря, завтракали Том и Люси, а господин Валгинда только составлял им компанию, поскольку опринкиане питались несколько иначе.

— Слушаю вас, — вежливо откликнулся опринкианин.

— Мы не слышали перевода того, о чем говорил… тот похожий на дерево член Совета, — сказал Том. — Не могли бы вы вкратце изложить нам содержание его выступления?

Господин Валгинда улыбнулся.

— На самом деле, — пояснил он, — уважаемый член Совета с Ваврии вообще ничего не сказал. В вашем языке не найдется ни единого слова для того, чтобы описать все сказанное им или даже сделанное. Думаю, наилучшим способом передачи происшедшего будет слово «танец». Но его танец — это не слова, а информация, поэтому транслйнгафон и не смог бы адекватно перевести все, что вы увидели. Если вам когда-нибудь доведется стать полноправным членом Совета, вы научитесь понимать ваврийцев.

— Но я же видела — все были очень тронуты выступлением ваврийца, заметила Люси.

— Он всегда обращается к нам с необыкновенной величественностью и изяществом, — подтвердил Валгинда. — Его «танцы» характеризуются различными оттенками эмоций. И это всегда нас необычайно трогает.

— И все же, что он сказал вам? — упорствовала Люси.

— Вкратце, — ответил ей господин Валгинда, — он говорил о вашем благородстве, о том мужестве, с которым вы заняли место джактальского представителя, и предсказал, что от вашего народа, пусть и находящегося на варварской стадии развития — надеюсь вы простите меня за эти слова, — можно ожидать великих свершений в будущем. Кроме того, он предложил, чтобы Совет обсудил вопрос о предоставлении вам возможности показать, на что вы способны.

— Он очень добр, — заметила Люси. — Ну а как насчет того, что Том внезапно превратился во временного члена Совета?

— О! — воскликнул господин Валгинда, небрежно махнув шерстистой рукой. Ну, это дело обычное. На обсуждение уйдет время, но уверяю вас, в этом нет ничего сверхъестественного. Поймите, речь тут идет вовсе не о том, что вы, Том, случайно заняли место джактальского представителя, а о том, что это будет значить для вашего народа и всего Сектора в будущем. В настоящее время нас больше заботит вопрос о том, позволить ли чрезвычайному и полномочному послу примитивной и пока проходящей испытательный срок расы — человеку, уже успевшему стать учеником члена Галактической Гильдии террористов и «случайно» занявшему место за столом в зале заседаний Совета, — свободно передвигаться по нашему Сектору. И если таковое решение будет дано, встает вопрос о том, как управлять действиями этого посла и его супруги.

— О! — вырвалось у Тома. Люси стала серьезной.

— Именно так, — подтвердил господин Валгинда. — Член Совета с Иксстла, тот самый, который внешне напоминает мелкое морское животное с Земли — кажется, вы называете таких «морскими коньками», — предложил Совету использовать вас в ситуациях, где вы могли бы проявить свои способности в различных областях, — и одна из этих областей имеет особое значение для сферы дипломатии. Взаимоотношения между разными расами в Галактике всегда оставались делом чрезвычайно тонким. Существа, способные разрешать возникающие на этой почве проблемы, во все времена ценились очень высоко.

— И вы полагаете, что мы — как раз такие существа? — спросила Люси.

— Член Совета с Иксстла высказал предположение, что, вероятно, это именно так, — задумчиво проговорил господин Валгинда. — Что это будет так, если вы будете действовать вместе.

— Так и сказал? — удивилась Люси.

— Слово в слово, — заверил ее господин Валгинда. — Да, кстати, вчера вечером, перед сном, вы задали мне два вопроса, на которые я тогда не смог ответить. Так вот: что касается вашего земляка, Рекса, то член Совета с Мордонтии приносит вам глубочайшие извинения. Дело, в том, что по ошибке Рекса увезли на родную планету посла, на Мордонтию. Но сейчас ваш земляк уже отправлен сюда, и скоро вы с ним увидитесь. Ваш Рекс зря времени не теряет он повсюду заводит знакомства и всем рассказывает о вас.

— Рассказывает?! — изумился Том.

— Как это он, интересно, может… — начала было Люси почти одновременно с мужем.

— Телепатически, естественно, — небрежно махнул рукой господин Валгинда. Этой способностью обладают все цивилизованные и даже многие варварские расы. Это универсальный язык. Он, конечно, имеет свои ограничения. Но вы, если у вас выпадет немного свободного времени, могли бы его освоить.

— Да, но вы сказали, что Рекс рассказывает о нас все, — смущенно проговорила Люси.

— Именно так, — подтвердил господин Валгинда. — Он может рассказывать о каждом из вас, о доме, в котором живет, о примыкающем к дому участке — стоит только кому-нибудь упомянуть ваше, Люси, или ваше, Том, имя. Так что за Рекса не волнуйтесь.

— О, я уверена, с Рексом все будет в порядке, — махнула рукой Люси. — Но вот насчет этого мордонтского извинения… «По ошибке» — так я и поверила!

— Боюсь, что мордонтский посол не настолько цивилизован, как о том полагали некоторые члены Совета, — вздохнул господин Валгинда. — Мордонтии пока предоставлено только временное место в Совете — они выиграли его в нелегкой борьбе. Кстати, вам тоже придется побороться за свое место. Теперь же мордонтскому послу скорее всего не удастся добиться утверждения своего членства — его дикая выходка, попытка не допустить вас на Кайяно перечеркнула все его заслуги. Между тем мордонты все же стремятся как можно скорее вернуть вам Рекса.

— Ну, ладно, запишем это в их пользу, — кивнул Том. — Но вы вроде бы сказали что-то про два моих вопроса?

— Да, — подтвердил Валгинда. — Если не ошибаюсь, вы, Том, спросили меня, нельзя ли устроить, чтобы Люси прошла то же самое обучение, которому подверглись вы, — то есть чтобы она получила сведения о народах, обитающих в нашем Секторе Галактики и изучила их языки. Я пообещал, что об этом мы поговорим утром.

— Возникли какие-то сложности? — спросил Том.

— Боюсь, что да, — кивнул господин Валгинда. — Неразрешимая проблема. Увы, правила, регламентирующие подобное обучение, утверждаются даже не Советом Сектора, а Центральным галактическим правительством. Уверен, правительство пошло бы нам навстречу и дало бы Люси разрешение на обучение, но ждать пришлось бы лет двести, не меньше — слишком уж отдаленно от нас то место, где заседает галактическое правительство.

— О… — вырвалось у Люси.

— Я понимаю, как вы огорчены, — утешающе проговорил господин Валгинда. Но вы сами видите: Совет не в состоянии взять на себя такую ответственность. Тем более не в состоянии взять такую ответственность на себя я, покровитель вашего народа, поскольку согласно пункту правил вступления в контакты с примитивными расами вы являетесь супружеской парой. И согласно этим правилам, если один из супругов уже прошел курс обучения, считается, что этого достаточно, что теперь вы оба снабжены руководством к действию. Вероятно, в данном, конкретном случае такое утверждение следовало бы счесть ошибочным, но, увы, все обстоит именно так, и я не имею права отказываться от своею долга перед собственным народом, совершая противозаконное деяние в пользу новой, не прошедшей апробацию расы. — Валгинда умолк и внимательно посмотрел на Тома Ею взгляд был настолько многозначителен, что Том, будь опринкианин человеком, посчитал, бы, что тот ему подмигнул. Он как зачарованный смотрел на господина Валгинду.

— Том! — окликнула мужа Люси. — Я, по-моему, поняла. А ты?

Том нахмурился и глянул на жену. Вдруг он улыбнулся.

— Ну да! — воскликнул Том и посмотрел на господина Валгинду. — Я все прекрасно понял. Но может быть, вы скажете мне, какое наказание последует, если я, нарушив правила, поделюсь моими знаниями с Люси?

— Ну… — глядя в окно, задумчиво протянул господин Валгинда. — В подобном случае… поскольку вы считаетесь примитивным народом и на вас пока не распространяется власть Сектора, вам будет высказано замечание, но и тут вступит в ход галактическая бюрократия. И к тому времени как будет отдано распоряжение о вынесении вам порицания, вы уже успеете как-то оправдать свои действия, если их можно будет оправдать. И тогда получится, что осуждение и оправдание просто взаимоисключат друг друга. Вероятно, галактическое правительство выскажет отрицательное мнение конкретно о вас. Но никаких репрессивных мер в отношении всех землян как расы принято не будет — а это сейчас самое главное.

— Я передумала, — быстро проговорила Люси, — не нужно мне никакого обучения.

— Но, конечно, — возразил господин Валгинда, — если вам обоим, действуя рука об руку, удастся доказать свою высокую ценность и прославить как свой народ, так и весь Сектор, тогда вам обоим будут рукоплескать.

Он обменялся с Томом и Люси очередным многозначительным взглядом, и тут в комнату вплыла точно такая же платформа, как та, на которой Том и Люси путешествовали с Драквилом. Вплыла и остановилась около опринкианина.

— Прошу прощения за вторжение, — негромко, учтиво проговорила платформа, но я должна сообщить вам о том, что остальные члены Совета на данный момент полностью проинформированы о биографии землян. В настоящее время Совет готов к официальному началу дневного заседания и обсуждению повестки дня. Все с нетерпением ожидают вас, господин Валгинда, а с вами — двоих землян.

— Да-да, — кивнул господин Валгинда. — Пожалуй, нам пора.

Том и Люси встали, отошли от стола и присоединились к своему покровителю. Том поспешно застегнул пряжку своей портупеи. Через секунду платформа доставила их в зал заседаний Совета. Все советники уже заняли свои места. Свободными оставались два кресла, и одно из них — джактальское, то самое, куда вчера случайно сел Том.

Господин Валгинда сошел с платформы и направился к своему месту, но по пути остановился, поняв, что Том и Люси не решаются сойти с платформы.

— Джактальское кресло ваше — временно, конечно, — сказал он, обернувшись к землянам. — Надеюсь, вы сумеете разместиться там вдвоем.

Затем опринкианин развернулся и зашагал к своему креслу. Том и Люси сошли с платформы, подошли к джактальскому креслу и удобно устроились в нем.

Осмотревшись, они убедились, что все глаза присутствующих устремлены на них. Но тут «слово» взял вавриец — он подрос и задвигал ветвями. Все незамедлительно обратили к нему свое пристальное внимание. Вавриец пусть и не говорил, но явно делал какое-то очередное заявление.

— Как бы мне хотелось понимать, о чем он говорит! — прошептала Люси.

— Мне тоже, — чуть слышно прошептал Том.

Член Совета с Ваврии неожиданно прекратил размахивать ветвями, укоротился на несколько футов и замер.

— От всей души поддерживаю! — воскликнул, похожий на морского конька советник с Иксстла, и Люси поняла его, так как ночью Том, уже успев нарушить закон, обучил ее кое-каким словам из иксстлского языка, да и не только из иксстлского. Сработало увеличение, и земляне разглядели иксстланина, парящего над сиденьем кресла и размахивающего крошечными плавничками, — видимо, так он жестикулировал, подчеркивая свои слова. — Превосходное предложение!

С небольшим опозданием транслингафон перевел для Тома и Люси слова «морского конька» на безукоризненный английский.

— А я возражаю! — проревел похожий на моржа советник, пялясь на иксстланина с противоположного края стола. — Мысль о передаче обширнейшей империи галактического Сектора под юрисдикцию молодой, необученной, полуварварской расы противоречит всем принципам, отстаиваемым Советом и проповедуемым цивилизованной Галактикой. Тем самым мы подвергли бы высочайшему риску ряд других, многообещающих, но пока не имеющих представительства в Совете полуварварских рас. Это станет подобно тому, как если бы дать власть новорожденному, власть, облечь которой можно только обученного взрослого представителя народа, даже в том случае, если бы этот народ был официально признан цивилизованным.

— Возражение совершенно беспочвенное! — возмутился иксстланский советник. — Нам предоставляется беспрецедентная возможность обучить молодую расу, расу, которая в то же время сама бы заботилась о других народах. Столкнувшись на этом пути с трудностями, эта раса могла бы дать Совету ценный материал для разработки методики скорейшего обучения молодых рас! Я настоятельно поддерживаю предыдущего оратора, повторяю — настоятельно поддерживаю!

— А не соблаговолит ли уважаемый член Совета с Иксстла, — проревел похожий на моржа советник, задрав голову и обнажив устрашающего вида бивни, настоятельно поддержать мое предложение — занести в протокол заседания Совета упоминание о том, что он открыто выразил свою приязнь по расовому признаку к этим сдвоенным землянам?

— А не соблаговолит ли уважаемый член Совета с Дугна, — прощебетал «морской конек», подпрыгивая в воздухе, — принести извинения за то, что он только что сказал, так как его слова являются непростительным оскорблением как для меня лично, так и для всего иксстланского народа?

— Должен заметить, — вступил в спор между двумя советниками господин Валгинда, — касательно того, что член Совета с Дугна назвал землян сдвоенными. Дело в том, что земляне попросту двуполы, а никак не сдвоены. Это совсем не то же самое, что обладание двумя раздельными телами, как это бывает у некоторых рас, и это отличается от способности, какой наделены представители иксстланской расы.

Тома вдруг осенило. Он вспомнил об огромном, похожем на кита инопланетянине, с которым познакомился в процессе обучения — уж не был ли тот второй половинкой этого крошечного «морского конька»? Если же нет, то о какой способности иксстланина могла идти речь?

— Они двуполы? — переспросил похожий на большого змея советник, кожа которого представляла собой причудливый красно-зелено-бело-синий орнамент… И никакого партеногенеза?

— Никакого, — отвечал господин Валгинда.

— Бедняги, — еле слышно пробормотал змееподобный советник.

— Двуполые, двуполые… представить только! Но… — И похожий на моржа дугнанин вновь гордо задрал голову. — Ни один дугнанин за всю историю существования нашей расы никогда ни перед кем не извинялся.

— Могу ли я высказать предложение? — вмещался господин Валгинда. — Если бы вы, уважаемый советник с Дугна, отказались бы от ваших возражений, то тогда уважаемый советник с Иксстла отказался бы от требования извинений.

— Ну… — неопределенно промычал дугнанин, с сомнением воззрившись на парящего над креслом напротив него иксстланина.

— Я был бы рад отказаться от того, чтобы требовать извинений, — с готовностью откликнулся иксстланин, — если советник с Дугна заверит меня в том, что он не имел намерений оскорбить мой народ.

— Не имел, — поспешно согласился «морж».

— В таком случае я не требую извинений, — проговорил «морской конек».

— Будем считать инцидент исчерпанным, — обрадованно резюмировал опринкианин. — Вероятно, Совет мог бы приступить к голосованию по предложению, высказанному членом Совета с Ваврии, только что горячо поддержанному советником с Иксстла.

— Хорошо сказано! — похвалил опринкианина еще один советник, сидевший на противоположном конце стола от Тома и Люси. На нем были огромные очки в толстой, похожей на черепаховую, оправе. Трудно было сказать, действительно ли это очки или неотъемлемая часть тела инопланетянина. — Я — «за».

— Я тоже, — сказал змееподобный инопланетянин, немного развернув свои кольца.

Зал огласился последовательностью музыкальных звуков, соединившихся друг с другом в мелодичные аккорды.

— Предложение поддержано двумя третями голосов членов Совета, — перевел для Пэрентов транслингафон. — Земляне временно наделяются правами чрезвычайного полномочного посла и, кроме того, в виде супружеской пары с Земли будут временно считаться в Совете представителями народов, прежде управлявшихся джакталами. В число этих народов будут входить и джакталы в их нынешнем положении…

Рука Люси под столом сжала руку Тома. Он ответил ей рукопожатием. Транслингафон продолжал излагать решение Совета:

— В обязанности чрезвычайного и полномочного посла Земли будет входить установление контактов с другими расами и государствами этого Сектора Галактики, однако действовать посол должен согласно директивам Совета и за рамки таковых директив не выходить. Действиями землян будет руководить представитель расы, которая в данное время покровительствует Земле и которая входит в Совет Сектора. К руководству рекомендуется приступить немедленно, поэтому земляне свободны и могут покинуть заседание в сопровождении опринкианского члена Совета, который даст им указания относительно их первой дипломатической поездки. Совет же теперь может перейти к обсуждению остальных пунктов повестки дня.

Господин Валгинда уже встал и отошел от своего кресла. Том и Люси тоже встали и отправились следом за опринкианином к выходу из зала заседаний.

* * *

— Нет, Люси, не так, — покачал головой Том. — Попробуй еще разок: «Граткл»!

— Граткл, — послушно повторила Люси.

— Нет-нет, не так, — снова покачал головой Том. — Нужно как можно тверже произнести звук «к», выделить его и перенести ударение на самый конец слова, как бы выпалить его. Давай еще раз.

— ГратКл! — выпалила Люси.

— Отлично! — похвалил жену Том.

— Неужели это слово действительно означает: «Если ты когда-либо оскорбишь меня, один из нас умрет»? — изумилась Люси и повторила еще раз:

— ГратКл!

— Здорово! — воскликнул Том. — У тебя отлично получается, Люси, просто то, что надо. А что касается значения — нет, это значит всего-навсего примерно: «Привет, как поживаешь?»

— Ты хочешь сказать, что они не вкладывают такого значения в это высказывание?

— Да нет, вкладывать-то они его вкладывают, просто такие уж они есть, эти скиканцы. Жутко обидчивые и очень отважные. И повторяю, очень важно выделить в этом слове «к». Тем самым ты даешь понять, что имеешь в виду именно то, что хочешь сказать.

— Ну ладно, я рада, что тебе нравится мое произношение, — вздохнула Люси. — Но очень надеюсь, что мне этого слова произносить не придется. Еще чуть-чуть, и посадка? — спросила она.

— Да, еще чуть-чуть, — кивнул Том, выглянув в иллюминатор. — Ну а мы в полной готовности.

Том оглядел каюту имперского класса, в которой они летели на планету под названием Мульрагр. В разных углах торчали застывшие в боевой готовности хугвойские стрелки, похожие на статуи двустворчатых моллюсков, снабженных покрытыми панцирем конечностями, в которых они сжимали длинные ружья, увенчанные острыми штыками.

«К счастью, — с облегчением подумал Том, — хугвойцы не понимают английского». А именно на этом языке они разговаривали с Люси. Правда, понимай хугвойцы скиканский, одно слово в отрыве от контекста для них бы ничего не значило.

— Люси, я тебе еще раз повторяю, — сказал Том. — Это очень серьезно. Как моя супруга ты должна быть такой же агрессивной, как и я. В противном случае скиканцы не будут нас уважать. — Том пробежался рукой по коротко стриженным каштановым волосам. — Нам придан статус правителей бывшей Джактальской империи, и тем самым наши возможности значительно увеличиваются… — Том замолчал, так как в каюту вошел еще один хугвоец, капрал, командующий приставленной к Тому и Люси охраной хугвойских стрелков. Поклацав створками раковины, он добрался до Тома и вручил ему закодированное послание. — Спасибо, капрал, — поблагодарил хугвойца Том.

— Сэр! — отсалютовал хугвоец, трижды клацнув, отступил назад, снова браво отсалютовал и застыл на месте. Они с Томом общались на межгалактическом диалекте цивилизованных миров Галактической Федерации. Этот язык теперь также был знаком Люси. Том быстро просмотрел послание, по ходу дела расшифровывая его. Последний шифр господин Валгинда сообщил Тому как раз перед их с Люси отбытием с Кайяно.

— О нет! — воскликнул Том. — Только этого нам не хватало!

— Что случилось? — озабоченно спросила Люси.

— Похоже, самое худшее, — вздохнул Том. — На Земле только что открылся филиал товарной биржи Сектора. Домэнго выступал против поспешного объединения с главной товарной биржей Сектора. Ему казалось, что для начала нам следовало бы хорошенько изучить работу подразделений биржи. И он был прав. Однако в игру, видимо, вступили чьи-то могущественные финансовые интересы. Наверное, кому-то сильно не терпелось сделать капиталовложения за пределами Земли. Короче говоря, капиталовложения сделали. В результате некий консорциум вложил значительные земные капиталы во фьючерсы вокийцев, во фьючерсы второстепенной расы, обитающей на Мульрагре. Интересно, не потому ли господин Валгинда послал нас сюда?

— Я бы на твоем месте не удивлялась, — сказала Люси. — Такие люди всегда найдутся. Но верно ли я понимаю, что эти капиталовложения делать не стоило бы?

— Опринкиане считают это чрезвычайно рискованным делом, — ответил Том и, вынув из кобуры небольшой лозет, быстро дезинтегрировал шифровку. — Земля на веки вечные может оказаться в долговой яме, если вокийцы обанкротятся.

— Так я и думала, — вздохнула Люси, не сводя глаз с точки на полу, куда должен был упасть оставшийся от послания пепел, но никакого пепла там не было. — Но почему опринкиане сомневаются в вокийцах?

— Опринкиане боялись того, что только что произошло. Стоило лишь заработать филиалу товарной биржи Сектора, как некоторые наши особо рьяные и совершенно невежественные в межпланетной политике инвесторы вбухали громадные капиталы в то, что показалось им выгодным вложением средств. Фьючерсы вокийцев выглядят привлекательно из-за своей баснословной дешевизны. Между тем вложение средств во фьючерсы каких-либо народов считается самым рискованным бизнесом в Галактике, судя по тому, о чем я узнал ходе обучения. Ну, ты представь себе, что бы сейчас ожидало того, кто всего несколько недель назад вложил средства в джактальские фьючерсы.

— Думаю, кое-кто их вложил — наверняка, — задумчиво проговорила Люси.

— Это запросто, — кивнул Том. — Еще бы! Этим созданиям, наверное, представлялось, что джактальские фьючерсы — надежнейший способ инвестиции в Галактике. И уж конечно, того, что только что вытворили наши умники с Земли, с нетерпением ожидали биржевые «акулы» Сектора. Они незамедлительно скупили продаваемые акции джакталов и теперь требуют, чтобы их незамедлительно выкупила Земля.

— С какой стати? — возмутилась Люси. — С какой стати мы должны оплачивать джактальские долги?

— Не забывай, — напомнил жене Том, — что Совет Сектора временно назначил нас преемниками космической империи джакталов.

— Что ж, — пожала плечами Люси, — в таком случае мы должны воспользоваться джактальской казной и расплатиться с этими «акулами».

— Если бы! — фыркнул Том. — В данном случае мы являемся как бы доверенными лицами без права действия. Империя, временно переданная под чей-либо протекторат, всесторонне защищена галактическими законами от того, чтобы ее казна использовалась для каких-либо целей теми, кто назначен ее опекунами. Вот почему воротилы требуют с Земли оплаты в товарах.

— Ну, тогда надо сказать им: пусть подождут, пока мы не вступим во владение джактальской казной.

— Сказали, — вздохнул Том и нахмурился. — Дело не в этом. Дело в том, что все случившееся незамедлительно сказалось на ситуации с вокийскими акциями. Кризис.

— Кризис? — воскликнула Люси. — Объясни, в чем же он выражается?

— Он выражается в том, — угрюмо отозвался Том, — что у рынка, если представить его в виде бочки, выбито дно. Теперь на Кайяно нельзя отказаться от вокийских акций, а когда они будут обесценены. Совет Сектора берет на себя ответственность и устанавливает сроки оплаты акций расой-банкротом, причем выплаты должны начинаться немедленно. На Земле уже вовсю идет погрузка ценнейших минералов и другого сырья, предназначенного для реализации на рынках Сектора с тем, чтобы начать выплаты тем биржевым дельцам, которые всучили нам вокийские фьючерсы. Естественно, со временем Землю обдерут как липку, и то еще придется взывать к помощи межпланетных кредиторов.

— Но при чем тут выплата, я не понимаю? Если покупатель при покупке оплатил стоимость акций? Разве однократной оплаты недостаточно… — Люси умолкла. — Погоди! Не хочешь ли ты сказать, что вокийские фьючерсы — это что-то типа торговых обязательств, продаваемых на Земле? Ты покупаешь акции с целью выиграть на разнице, — платишь пятьдесят долларов за что-то, что на самом деле стоит пять тысяч, но в итоге оказываешься кому-то должен все пять тысяч, когда цена на рынке падает до нуля.

— Именно! — подтвердил Том. С минуту супруги молчали.

— Ну, ладно, — в конце концов пожала плечами Люси. — Хорошо хоть, что все это случилось без нас, и это не будет нас касаться до тех пор, пока мы не вернемся домой, поэтому…

— Не правда! — воскликнул Том. — Ты и я в данное время являемся временными членами Совета, не забывай! А это значит, что прежде всего нас могут обвинить в том, что мы согласились управлять Джактальской империей.

— Но это же неразумно!

— Конечно, неразумно, — согласился Том. — Однако господин Валгинда думает, что именно для этого-то — чтобы обвинить нас — воротилы галактического бизнеса и всучили нам вокийские фьючерсы.

— Чушь какая-то! — воскликнула Люси. — Ни одному здравомыслящему че… существу в голову не придет поверить, что…

— Поспорим? — прищурился Том. Он нажал кнопку на своей портупее, и откуда-то начал выползать тонкий лист бумаги.

— Ну и что? Это какая-то наша земная газета, передовая статья, — пожала плечами Люси. — Интересно, каким образом эта кнопка ее выдает?

— Сам не знаю, — мрачно буркнул Том. — Ты лучше прочитай, что там написано, в этой передовице.

— Почти полстраницы занимают заголовки, — сообщила Люси. — Тут написано…

Люси умолкла, глядя на газетный лист. Он свернулся в трубочку и упал ей в руки. Они вместе с Томом прочитали следующее:

ЛИШЕННЫЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКОГО ОПЫТА ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПОСОЛ ОБРЕКАЕТ НА НИЩЕТУ БУДУЩИЕ ПОКОЛЕНИЯ ЗЕМЛЯН

ДЖАКТАЛЬСКИЙ ДОЛГ РАСТЯНЕТСЯ НА НЕСКОЛЬКО ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

ВОКИЙСКИЕ ФЬЮЧЕРСЫ ДЕШЕВЛЕ БУМАГИ, НА КОТОРОЙ ОНИ НАПЕЧАТАНЫ

Разгневанные толпы скандируют:

«Найдите Тома Пэрента и убейте его!»

Приблизительно в 9.15 по восточному стандартному времени Том Пэрент назначенный Секретариатом по иностранным делам чрезвычайным и полномочным послом Земли, принял на себя правление Джактальской империей…

— Но как же они могут? — возмущенно вскричала Люси. — Ведь во всем виноваты инвесторы, а уж никак не ты и не я!

— Подозреваю, что нас решили использовать в качестве козлов отпущения те, кто на самом деле во всем виноват, — вздохнул Том.

— Но ведь это ужасно! — воскликнула Люси. — Представь: мы вернемся домой, а там нас все ненавидят! А может быть, нам вообще не позволят вернуться домой!

Том принялся мерить каюту шагами.

— И шестой, и седьмой из моих параинстинктов, задействованных в результате того обучения, которому меня подверг Драквил, вызывают у меня сильную тревогу по поводу заварушки с вокийскими фьючерсами. Особенно сильно выражен у меня сейчас седьмой пара-инстинкт. Он подсказывает мне, что положение дел очень серьезно. Все получилось слишком легко, а теперь мы обречены. «Акулы» биржевого рынка Сектора распространили слух о том, что не так давно вокийцы воочию доказали, что их никогда и ни за что не примут в Совет Сектора. Если бы не это, можно было бы использовать вокийские фьючерсы для погашения джактальского долга, и тогда можно было бы заморозить претензии кредиторов к Земле. Тогда вообще можно было бы заморозить любые выплаты до тех пор, пока вокийцы бы действительно не доказали, что их нельзя принять в Совет — ну, например, они бы поступили по-предательски в отношении другой расы-кандидата, — либо… тут произошло какое-то очковтирательство.

Том перестал расхаживать по каюте и остановился лицом к лицу с Люси.

— Так ты считаешь, что было какое-то очковтирательство? Обман? — требовательно вопросила Люси.

— Доказать не могу. Правда, у моего девятого пара-инстинкта нет в этом ни малейших сомнений. Но как я могу доказать это? Ну а если я не могу этого доказать, то как чрезвычайный и полномочный посол я вынужден пустить все на самотек, и тогда в лучшем случае Земля на несколько тысячелетий будет обречена на рабство.

— Значит, мы обязаны найти тот обман, который ты чувствуешь инстинктивно, — решительно проговорила Люси. — Вот и все.

— Да…

Том снова заходил по каюте, но вдруг остановился и уставился на экран на дальней стене. Экран демонстрировал просторную посадочную площадку, залитую бетоном. На площадке выстроился батальон существ, похожих на огромных богомолов, — каждое ростом футов шесть. Они были до зубов вооружены и стояли по стойке «смирно».

— Вот-вот посадка, — сказал Том. — Нас встречает почетный скиканский караул. С этого момента старательнейшим образом следи за каждым своим словом. Тут даже у горы, что от нас в десяти милях, есть уши. Только в посольских апартаментах и здесь, на борту корабля…

Но тут весь корабль огласился гулким звоном колокола, сообщавшего о посадке. Колоколу эхом ответило оглушительное дребезжание. Казалось, оно сотрясает обшивку, проникает в тело до самых костей.

— Что это? — вскрикнула Люси.

— Скиканские боевые арфы, — ответил Том. — Выйдем — сама увидишь. У них такой громкий звук, что слышно даже через обшивку корабля. Ну, пошли. Мы выходим первыми. Так положено по протоколу. Капрал!

— Сэр! — мгновенно ожил капрал. Он прокричал какие-то приказы по-хугвойски, и стрелки выстроились позади Тома и Люси. Затем они все вместе вышли из каюты и отправились по главному корабельному коридору к шлюзовой камере.

Глава 13

Том и Люси еще не успели войти в шлюзовую камеру люка, как из бокового коридора выбежал похожий на жука инопланетянин с красновато-коричневым тельцем. Он тянул за собой белую веревку, конец которой протащил через переходную камеру и прикрепил к крышке люка.

— Шнур почета и гостеприимства, — шепнул Том на ухо Люси, когда они подошли к крышке люка. Жукоподобное существо застыло рядом с выходом.

— Граткл, — учтиво поздоровалась Люси, поравнявшись с инопланетянином.

Жукоподобное создание тут же упало навзничь и попыталось свернуться в клубок, насколько это позволял его тревожно потрескивающий панцирь.

— Он не скиканец, — объяснил жене Том. — Его сородичи находятся на службе у скиканцев. Он подумал, что ты хочешь, чтобы его казнили. — Том повернулся к жалобно хнычущему жуку и одобрительно буркнул:

— Брнл кюль йокт.

Жук резво вскочил на ноги, всем своим видом излучая радость. Отдав честь, он в неподвижности застыл около веревки. Том и Люси вышли из люка и начали спускаться по трапу.

Дребезжание скиканских арф вдруг стало настолько громким, что Люси остановилась, а вместе с ней и Том.

— Как только мы ступим на землю, они умолкнут, — пообещал жене Том. Пошли, пошли. Мы должны идти первыми. Капрал!

— Сэр! — рявкнул в ответ хугвойский командир и повел строй из дюжины воинов следом за Томом и Люси вниз по трапу. Как только процессия ступила на посадочное поле космодрома, арфы немного утихомирились.

На поле выстроились тысячи скиканцев, вооруженных чем-то вроде мечей и ружей. Они стояли, как на параде, по двадцать пять в ряд — их шеренга достигала футов десять в ширину.

— Смотри, не щурься, — перейдя на английский, предупредил жену Том. Понимаю, солнце тут жутко яркое. Но скиканцы почти все на свете принимают как личное оскорбление. Жутко обидчивые, все-то для них — провокация.

Хугвойцы теперь шли и впереди Пэрентов, и сзади. Процессия шагала вперед между рядами застывших в парадном строю скиканцев. Люси изо всех сил старалась не щуриться, хотя слезы уже застилали ей глаза и все вокруг виделось, как в тумане. Они остановились. За шеренгами воинов стали видны скиканские арфы треугольные семифутовые конструкции с металлическими струнами. Арфы опирались на острые металлические пики, вогнанные прямо в бетонное покрытие посадочного поля.

-..Позвольте представить вам мою помощницу и супругу Люси, полковник, услышала Люси голос Тома, кричавшего, нет, оравшего по-скикански. Люси кое-как проморгалась и увидела, что к ней склонился богомол ростом в шесть футов с гаком. Арфы утихли.

— Р-рада познакомиться с вами, сэр, — выдавила Люси на скиканском.

— Госпожа! — выплюнул скиканский полковник, отвесив Люси деревянный поклон. — Да удастся вам поужинать вашим злейшим врагом до заката.

— О, благодарю вас! — с воодушевлением воскликнула Люси. — А вам да удастся поужинать вашим врагом еще раньше!

К величайшему удивлению, Люси обнаружила, что Том нахмурился.

— Госпожа! — выдавил полковник сквозь стиснутые челюсти, на краях которых выступала пена. — Я бы не посмел! Мы, скиканцы, никогда не пользуемся привилегиями, мы в них не нуждаемся. Поужинать прежде супруги моего гостя? Этого не позволяет скиканский этикет.

— О, я вовсе не хотела… — начала оправдываться Люси. Но Том вступил в их беседу и выкрутился с истинно дипломатической хитростью.

— К счастью, — сказал он, — могу сообщить вам, что моя супруга сегодня уже нарушила пост.

— В таком случае да буду я первым, кто поздравит ее с этим! — облегченно воскликнул полковник. Он сразу же расслабился, и взгляд его стал каким-то блуждающим. Но через секунду он уже пришел в себя, резко выпрямился и клацнул челюстями. — Следуйте за мной, — распорядился он. — Я сопровожу вас в ваши апартаменты.

Полковник проводил Пэрентов и хугвойский патруль к ожидавшей неподалеку летающей платформе. Все забрались на нее, и платформа тронулась в путь — снова дико задребезжали скиканские арфы.

— Уф-ф-ф! — вырвалось у Люси, когда они наконец оказались с Томом наедине в посольских апартаментах скиканской крепости. — А что они такое играли?

— «Ничто не прервет нашей трапезы», — ответил Том. — Гм-м-м. Скажи, ты не заметила ничего странного в этом полковнике?

— Трудно сказать, — покачала головой Люси. — Мне все в нем показалось странным — все, что он делал и говорил. А ты на что намекаешь?

— На ту песню, которую они только что сыграли, — задумчиво проговорил Том. — Скиканцы настолько хитры, что не выдали себя даже в мелочи. Но что-то в деле с вокийскими фьючерсами неладно, это факт.

— Пожалуй, — кивнула Люси. — Но что же нам делать?

— Делать вид, что все в порядке, — ответил Том, — и надеяться найти разгадку. — Том нахмурился. — Меня сами скиканцы изумляют. В свое время они взяли вокийцев под свое покровительство, а это означает, что они должны были отказаться от права каких-либо вложений в вокийские фьючерсы. Следовательно, никакие колебания цен на товарной бирже Сектора, по идее, их волновать не должны. Но я не могу избавиться от ощущения, что скиканцы таки приложили руку к этому делу.

— Может быть, мы сумеем как-нибудь подстроить, чтобы они выдали себя? — предложила Люси. — Ну, то есть каким-то образом обнаружили свою причастность к тому, что произошло на бирже.

— Недурная мысль, — задумчиво протянул Том.

Он подошел к видеофону и нажал кнопку. Через несколько секунд на экране появилась физиономия скиканского полковника.

— Господин посол! — вскричал полковник. — Чем могу служить?

— Вы можете прислать к нам нашу стражу, полковник. Я вместе с хугвойцами и моей супругой немедленно отбываю в Вокию.

Полковник некоторое время недоуменно пялился с экрана на Тома.

— Но, господин посол… — запинаясь, забормотал полковник. — Мы же договорились, что вокийские вожди прибудут сюда…

— Да, договорились, — кивнул Том. — Однако, — с непоколебимой дипломатической твердостью заявил он, — я решил, что для меня крайне важно установить связь… — тут Том устремил на полковника суровый взгляд, немедленно установить связь с единственной угнетенной расой на Мульрагре.

— Сэр! — клацнули челюсти полковника. — Но как же так?! Уже заказан банкет!

— В таком случае мы поприсутствуем на банкете, но затем незамедлительно отбудем. Всего доброго, — попрощался с полковником Том и прервал связь, после чего нажал другую кнопку. На экране появился вид местности за воротами крепости — лесистые холмы по дороге к Вокии.

— Кого ты ищешь? — поинтересовалась Люси.

— Смотри. Сейчас-сейчас, — тихо пробормотал Том, даже не обернувшись.

Люси не отрывала глаз от экрана. Через несколько минут от ворот отделилось два отряда скиканских воинов. Они взобрались на летающие платформы и спешно тронулись в сторону холмов.

— Понятно, — протянула Люси. — У скиканцев с вокийцами какие-то нелегальные делишки. Точно! Я в этом ничуточки не сомневаюсь, хотя и лишена твоих параинстинктов.

— Уверен, ты права, — сказал Том. — Варево закипело. Скиканцы почему-то решили предупредить вокийцев о моем появлении. Почему же? Что-то там такое есть, в этой Вокии, чего мне, по их мнению, видеть не следовало бы.

От входной двери донесся мелодичный звон, и через секунду в гостиную в сопровождении хугвойского капрала вошел капитан скиканской армии, стройный и крепко сложенный — насколько это вообще возможно для насекомого. Взгляд капитана почему-то блуждал.

— Вот ведь… — заплетающимся языком промямлил капитан.

— Сэр! — проревел хугвойский капрал, и капитан мигом пришел в себя. — К вам посетитель. Желает поговорить с послом, сэр!

Отдав честь, капрал отступил назад. Капитан вытянулся в струнку и поклонился Тому и Люси.

— Я — капитан Джагбат, сэр, из восьмого скиканского батальона, служу здесь, в форте Дюндергеф. Надеюсь, вы разглядели медали на моей груди?

— Безусловно, — ответил Том и прищурился.

— Понимаю, в глазах профессионального террориста они выглядят смешно, смущенно проговорил капитан Джагбат и снова отвесил поклон. — И все же я очень горжусь вот этой медалью — крайней справа. Видите ее?

— А-а-а, да, разглядел, — кивнул Том.

— Эту награду, — пояснил Джагбат, — я получил за победу в соревнованиях по двоеборью на всескиканском первенстве. Наше двоеборье называется «пристрели и съешь». Надеюсь, вы, сэр, будучи опытным террористом, знакомы с его правилами.

— Конечно, — ответил Том.

— В таком случае ради славы восьмого скиканского батальона нашего форта, сказал капитан, — могу ли я попросить вас принять это скромное подношение?

С этими словами он отцепил от своей портупеи крошечный золотистый свисток и свистнул в него. Тут же вошел скиканский рядовой и поставил на столик справа от Тома серебряный поднос, накрытый крышкой.

Поклонившись, оба скиканца и хугвойский капрал покинули апартаменты посла.

— Да… — протянул Том, как только за ними закрылась дверь. — Они времени даром не теряли. — Он, прищурившись, глянул на поднос. — Дьявольски изобретательны эти скиканцы.

— Что это они тебе притащили? — заинтригованно протянула Люси и сняла с подноса крышку. — Ой!

— Не прикасайся! — торопливо предупредил жену Том. На подносе лежал скиканский спортивный пистолет, весьма изящной модели. — Стоит руке человека коснуться этого пистолета, как тут же прозвучит сигнал в казарме восьмого скиканского батальона — сигнал будет означать, что я принял вызов.

— Вызов? — Люси поскорее закрыла поднос крышкой. — А он чемпион? Они что, задумали прикончить тебя?

— О нет! К сожалению, все задумано намного хитрее, — сказал Том. — Они задумали дискредитировать меня. Они полагают, что мне, как террористу, не составит никакого труда мгновенно разделаться с Джагбатом. Но согласно их этикету, убив Джагбата, я должен прилюдно сожрать его, не оставив ни кусочка. Так здесь отдают высшие почести павшему противнику — согласно скиканскому кодексу дуэлей. Скиканцы наверняка уже выяснили, что мы, люди, по сравнению с ними — едоки просто-таки никудышные, даже если бы могли питаться скиканцами.

Том задумался.

— С другой стороны, — протянул он, — если бы я отказался есть поверженного Джагбата, они бы заявили свой протест, и тогда — прости-прощай моя посольская карьера. А сейчас, пожалуй, я — единственный из людей, кто обладает нужной квалификацией, чтобы разобраться в происходящем.

— Ну, тогда не убивай его, — предложила Люси. — Так, поцарапай немножко, и хватит.

— Сомневаюсь, что это у меня получится, — покачал головой Том. — Ты забываешь: я прошел обучение, но мне недостает физических тренировок и многолетнего опыта, на основании которых формируется настоящий галактический террорист. Скиканцам это неведомо, но их чемпиону ничего не стоит разделаться со мной. Я буду на том свете, не успев даже выхватить пистолет из кобуры.

— Том! — воскликнула Люси. — Значит, есть единственный выход. Ты должен придумать, как отказаться от этого поединка! Просто откажись — подумаешь, какой-то капитанишка! Ты считаешь ниже своего достоинства драться с ним, и все дела! Или, что еще лучше, сошлись на свои дипломатические права, скажи, что во время исполнения своих посольских обязанностей ты не имеешь права драться.

— Увы, я не только посол, я террорист, — вздохнул Том. — Чтобы террорист отказался от вызова? Нет, это немыслимо. Откажись я, меня тут же вышибут из Гильдии террористов.

— Ну, должен же быть хоть какой-то выход! — сердито вскричала Люси. — Не понимаю, какой может быть вред от вежливого, но решительного отказа.

— Я же объяснил тебе — невозможно, — грустно проговорил Том. Представляешь, бывали случаи — это мне известно из курса обучения, — когда целые армии отказывались идти вперед и складывали оружие, если на их пути вставал один-единственный профессиональный террорист. — Том тяжко вздохнул. Ладно, — сказал он. — Может, вдвоем что-нибудь да придумаем. А пока нам лучше всего отправиться на этот банкет, чтоб им пусто было.

Пэренты в окружении хугвойцев покинули свои апартаменты. Офицер, стоявший в карауле около двери, сопроводил их в просторный зал с высокими, опирающимися на стропила потолками. Чуть ниже стропил располагались узкие бойницы, которые заменяли окна и служили единственным источником света.

Однако и сквозь бойницы в зал проникал теплый послеполуденный воздух Мульрагра. В зале на высоких подставках горели церемониальные факелы, и отсветы пламени играли на длинных столах, за которыми сидели подтянутые скиканские офицеры. Перед каждым из сидящих и напротив пустых стульев стояли большие плоские тарелки из какого-то материала, цветом похожего на кленовую древесину. Между рядами тарелок возвышались высоченные дымящиеся грибы, издававшие запах жареного мяса.

Капрал-хугвоец подвел Пэрентов к двум пустым стульям рядом со скиканским полковником.

— Вы познакомились с нашим бравым капитаном Джагбатом? — поинтересовался полковник, как только Том с Люси уселись.

— Познакомился, — ответил Том.

— Его отвага удивительна даже для скиканца, — добавил полковник. — Он… Глаза полковника забегали, голос утих.

— Полковник! — добродушно окликнула офицера Люси.

Полковник вздрогнул, подцепил вилкой кусок от огромной поганки, проглотил его и продолжил:

— Так вот, — он многозначительно взглянул на Тома, — храбрость его такова, что ее не станет презирать даже… террорист-профессионал, можно так сказать?

— Сказать можно, — вмешалась Люси. — Но будучи террористом, посол вынужден отказываться от…

Том прервал жену.

— От многого, — закончил он. — Не подумайте, конечно, что я ставлю под сомнение храбрость капитана Джагбата, но делу время, а потехе час, дорогой мой полковник. Сейчас меня прежде всего волнуют вокийцы.

Полковник наклонил голову и подал знак скиканскому рядовому — тот тут же шагнул к столу и принялся отрезать тонкие ломтики от ближайшего гигантского гриба. Несколько ломтиков он аккуратно положил на блюда перед Томом и Люси. Люси незаметно принюхалась. Запах показался ей превосходным.

— А нам это можно есть? — шепотом спросила Люси у Тома по-английски.

— Я проверю, — кивнул Том и, воспользовавшись тем, что полковник увлеченно поедал свою порцию кусков гигантской поганки, вытащил из кармашка на портупее небольшую книжечку и принялся ее перелистывать. — Сейчас посмотрим… Мульрагр… грибы поганковидные, крупные, «агарика мульрагрензис гигантика»… страница сто… так, вот оно… смотри «ргу», страница тридцать восьмая… Том отлистал обратно. —..Ргу… разветвленная корневая система часто тянется под землей на многие мили и продуцирует корни и плодовые тела множества разных видов и конфигураций. — Том стал читать про себя, изредка бросая вслух:

— Гм-м-м… интересно…

— Есть это можно или нет? — потребовала от мужа ответа Люси.

— Ой, да, что же это я? — Том вздрогнул, почти как до него полковник. Вроде бы да… так… «съедобны для следующих рас… аджарты, аллагны… хссоиды, хитзсзсы…» да, вот и мы… люди.

— Ну, слава Богу, — облегченно вздохнула Люси. — А то пахнет так аппетитно.

Но тут где-то наверху послышался звон натянутой и отпущенной тетивы, перешедший в жужжание, которое затем оборвалось, завершившись тяжелым шлепком. В самой середине лежавшего на тарелке перед Люси куска покачивалась маленькая черная стрела, пригвоздившая кушанье к деревянной тарелке. В зале наступила мертвая тишина. Все взгляды устремились вверх. На одном из стропил около бойницы торчала невысокая — фута в три, не больше — фигурка существа, похожего на фавна, заросшего курчавой белой шерстью и из-за этого напоминавшего овечку, стоящую на задних ножках. Через плечо странного создания был переброшен маленький лук. Теперь «овечка» обнажила меч.

— Что… это что такое? — еле вымолвила Люси по-английски.

— Это флал, — ответил ей Том на том же языке. — Одно из местных полуразвитых существ…

Договорить Тому не дал рев, огласивший зал.

— Флал! — вопил полковник, вскочив на ноги и выхватив из ножен парадный кортик — единственное оружие, с которым скиканские офицеры допускались на банкет. — Снимите его оттуда! Снимите, я вам говорю!

Но флал сам легким прыжком покинул стропила и приземлился на столе прямо напротив полковника. В мгновение ока острие короткого меча флала уперлось в грудной панцирь полковника. С губ флала сорвался торжествующий свист.

— Прирезать его! Это приказ! — заорал полковник. — Прирезать, а со мной будь что будет!

Но офицеры медлили.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, флал развернулся и направил на Тома струю озлобленного, но между тем музыкально выразительного свиста. Свободной рукой флал ткнул в сторону ближайшей к нему гигантской поганки. Тут скиканские офицеры опомнились, подскочили к полковнику, оттащили его в сторону и принялись яростно размахивать метровыми мечами. Флал отпрыгнул назад. Чудом уворачиваясь от сверкающих лезвий скиканских мечей, размахивая крошечным мечиком, он прорубил себе дорогу к ближайшему факелу на подставке.

Прыжок — и он на подставке, прыжок — и он на выступе в стене, еще прыжок и он уже на стропилах. Наконец, добравшись до ближайшей бойницы, флал остановился, вытащил из-за пояса миниатюрный охотничий рог, поднес его к губам и издал звук, напоминающий эльфийский победный клич. Скиканцы в ярости вопили и потрясали оружием. А флал нырнул в прорезь бойницы и был таков.

— Господин посол! Его супруга Люси! — извиняющимся тоном прокричал полковник. Он скрипел зубами, но меч убрал в ножны и вроде бы взял себя в руки. Усевшись за стол, он проглотил изрядный кусок поганки и процедил:

— Прошу садиться. Забудьте, пожалуйста, об этом досадном недоразумении. Эти местные твари… полуразумные животные, на самом деле… они даже разговаривать не умеют — только свистят и тем самым выражают свои эмоции. Прошу вас, забудьте о них. Мои солдаты позаботятся о том, чтобы больше никто не посмел прервать банкет.

— В этом нет никакой необходимости, полковник, — возразил Том. — Я обещал засвидетельствовать свое присутствие на банкете, но не более того. А теперь мы с супругой и сопровождающие нас хугвойцы воспользуемся предоставленным вами эскортом и отбудем в Вокию.

— О да, да, конечно! — спохватился полковник. — Если вы пожелаете, господин посол, эскорт будет вам немедленно предоставлен. Вот только… Полковник запнулся. — Я не могу позволить вашей супруге Люси так рисковать путешествовать ночью по мульрагрским лесам. Вы и хугвойцы — это одно дело, но…

— Сэр! — резко оборвал полковника Том. — Не собираетесь ли вы указывать мне, куда брать, а куда не брать с собой мою супругу?

— Но это мой долг, — заспорил полковник, — как местный командующий я обязан охранять гражданских лиц…

— Могу ли я кое-что напомнить уважаемому полковнику? — Скиканская речь Тома резала слух, словно нож. Люси восхищенно смотрела на мужа. — Могу ли я напомнить, что моя супруга Люси будет путешествовать в сопровождении профессионального террориста?

— Сэр! — вытянулся в струнку полковник. — Должен ли я понять, что вы не питаете доверия к моим воинам и ко мне?

— Вовсе нет, — ничуть не растерявшись ответил Том. Люси за находчивость вознаградила его лучезарным взглядом. Естественно, вырази Том недоверие скиканцам, у полковника появились бы все основания опротестовать поведение Тома и подстроить так, чтобы его лишили посольских полномочий. — Я целиком и полностью доверяю как вам лично, так и вашим подчиненным. Я не доверяю своей супруге Люси.

Люси выпучила глаза.

— Вы… — полковник чуть не задохнулся от изумления, -..не доверяете своей супруге, господин посол?

— Я с нее глаз не спускаю, — процедил Том. — Это наши людские дела. Уверен, подробности вас не интересуют, полковник. Ну, что насчет эскорта?

— Эскорт будет ожидать вас у западных ворот, — отчеканил полковник. Капитан Джагбат, проводите посла и его супругу! — рявкнул полковник, мстительно скрипя зубами. Он отступил и дал Тому и Люси пройти мимо него. Хугвойский караул устремился следом за Пэрентами.

Глава 14

Через пятнадцать минут они уже летели на платформах к западу, а внизу, под ними, раскручивалась холмистая, поросшая лесами мульрагрская местность. Светила яркая луна, и было светло как днем. Том и Люси стояли на одной платформе, верные хугвойцы летели каждый на отдельной платформе впереди и позади четы Пэрентов. Рядом с хугвойцами на своих платформах мчалась дюжина солдат скиканского эскорта. Они расположились так, что вряд ли могли подслушать, о чем говорили Пэренты, но все же Том заговорил с Люси по-английски, и притом шепотом.

— Люси… — начал он.

— Ни слова! — резко оборвала его Люси, даже не взглянув на мужа. Взгляд ее был устремлен вперед, в сторону лесистых холмов. — Говорить нам с тобой не о чем.

— Но, Люси, — попробовал начать снова Том.

— Помолчи, — отрезала Люси. — Я уже сказала: разговаривать нам не о чем. Совершенно не о чем.

— Но как ты не понимаешь! — взмолился Том. — Полковник хотел оставить тебя в заложницах. И что прикажешь — бросить тебя? Вот и выкрутился как мог!

— Вот именно — как мог! Придумал очень умно. Забавно только, что первым делом тебе в голову пришла такая чушь! Наверняка именно поэтому и ты, и опринкиане, и все прочие инопланетяне захотели, чтобы я отправилась с тобой! Еще бы — потом все, что бы ты ни сотворил, можно свалить на меня! И не вздумай оправдываться, — продолжала Люси, и слова ее были подобны острым льдинкам. — Я знаю, что я права.

— Люси, ты знаешь, что я тебе доверяю! Ты это отлично знаешь!

— Как ярко тут светит луна, — обронила Люси еще несколько острых льдинок.

Минут сорок Пэренты летели молча. Наконец Том решился заговорить снова.

— Люси… — начал он, но тут же замолчал, так как краешком глаза заметил, что к их платформе приближается платформа скиканского офицера. Вот скиканец поравнялся с платформой Тома и Люси… — Да, капитан? — сказал Том.

Конечно, это оказался капитан Джагбат. В его черных глазах зловеще блестел лунный свет. Зловеще — так по крайней мере показалось Люси, и она ничего не могла с собой поделать.

— Сэр, — обратился к Тому капитан, — мы приближаемся к вокийским вождям. Они получили известие о вашем неожиданном прибытии.

Мы встретимся с ними буквально через несколько секунд.

— Превосходно. А вот скажите-ка мне, капитан… — задумчиво протянул Том. — Это я так, исключительно ради интереса спрашиваю. Хочу полюбопытствовать насчет флалов. Тот, которого нам довелось увидеть в банкетном зале, не показался мне таким уж темным и забитым. Не могли бы вы немного просветить меня? И потом, между прочим, как это вышло, что вожди готовы встретить меня? У них что, интуиция? Или это результат вылазки ваших отрядов после того, как я заявил, что хотел побывать в Вокии?

— Вокийцы сами вышли встречать нас, сэр, — отвечал Джагбат. — Это дань уважения нам, скиканцам, за наше миролюбие. Это преклонение перед нашим кодексом чести. Скиканская честь непогрешима и чиста. Никто не посмеет обвинить нас в милосердии при победе и в трусости при поражении.

— Не сомневаюсь, — кивнул Том. — Ну а как насчет флалов все-таки?

— Боюсь, я не специалист по определению уровня цивилизации, сэр, отозвался капитан Джагбат. — Но, насколько мне известно, флалам много чего не хватает, кроме способности понимать речь и разговаривать. Я бы так сказал: вряд ли вам стоит ими интересоваться, господин посол.

— Я учту ваше пожелание, капитан, — пообещал Том. — Ладно, а еще я хотел спросить про вокийцев. Они как — народ честный? Можно им доверять?

— Не стоит, сэр. — И офицер по-скикански расхохотался — негромко, басовито зашелестел. — У нас, в форте Дюндергеф, такая поговорочка имеется… «Не врет только мертвый вокиец, да и тот притворяется, что мертвый!» — Джагбат еще немного похохотал. — Вы поняли юмор, господин посол и его супруга Люси? Ну, понимаете, вокийцы все время врут, пока живые, а когда они падают на землю…

— Очень смешно, капитан, — прервал Джагбата Том. — Очень, очень смешно. Я хотел спросить — это не вокийские ли вожди идут нам навстречу?

Джагбат развернулся и устремил взгляд вперед.

— Вы правы, господин посол, — согласился он. И ускорив движение своей платформы, капитан рванул в голову колонны, чтобы первым встретиться с вокийцами.

Вокийские вожди шли к подлетающей процессии по лесу пешком.

Платформы опустились на землю, и Том с Люси впервые увидели вокийцев. Те были ростом футов в девять и внешне напоминали громадных барсуков с короткими кривыми клыками. Вооружены вокийцы были шестифутовыми абордажными саблями. Кривые клыки вождей повязаны ленточками.

— Господин посол, — обратился капитан Джагбат к Тому, подведя вокийцев к платформе Пэрентов, — и супруга посла Люси, позвольте познакомить вас с Глугаром, верховным вождем Вокии!

Капитан Джагбат говорил по-вокийски, который Люси понимала так же хорошо, как и скиканский.

— Приветствую тебя, Глугар! — проговорил Том по-вокийски.

— Приветствую тебя, чужеземец! — прорычал вокиец басом, от вибрации которого земляне содрогнулись. — Добро пожаловать в Вокию. Моя нора — твоя нора.

— А моя нора — твоя нора. Давай же отметим пиром эту встречу! — предложил вождю Том и, к удивлению Люси, грубовато добавил:

— А кем попируем? Может, закусим жареными флагами?

Басовый рык вокийца эхом разлетелся между деревьями, озаренными мульрагрской луной.

— Никогда! — взревел Глугар, упал на все четыре и принялся с яростью рыть землю передними лапами. — Флагов есть нельзя! Их нельзя есть, слышишь, ты? — И он опустил клыкастую морду в вырытую яму, откуда донесся его приглушенный рык:

— Ни-ког-да!

— Сэр, — возмущенно вмешался Джагбат и тут же замолчал — начался настоящий бедлам.

Со всех сторон от окружавших группу деревьев донесся оглушительный, дикий свист. Маленькие черные стрелы градом посыпались отовсюду. Рокочущий рев вокийцев смешался с хриплыми боевыми кличами скиканцев.

Через несколько секунд группу взяли в кольцо маленькие фигурки, похожие на фавнов, размахивающих сверкающими мечами. Том и Люси не успели и оглянуться, как им на голову набросили куски ткани. А потом их подхватили и куда-то потащили.

Сопротивляться было бесполезно. Люси вдруг почувствовала, что засыпает. От ткани, в которую их завернули, исходил едва ощутимый приятный запах с явным снотворным действием. Из последних сил Люси попыталась вырваться, но было уже слишком поздно — она потеряла сознание.

Когда же она открыла глаза, оказалось, что она лежит на склоне поросшего мягкой травой холма, около большого валуна, отбрасывающего тень и закрывавшего ее от солнца. Только что рассвело. Неподалеку от камня стоял Том и о чем-то беседовал с вооруженными флалами. Как ни странно, довольно близко от них стояли, крепко сжав свои ружья, верные хугвойские стражники.

-..бесполезно, — сокрушенно покачал головой Том. Он разговаривал с флалами по-вокийски. — Значение ваших свистов я понимаю, но что-либо просвистеть в ответ не могу. Хорошо, хоть вы меня понимаете, когда я говорю по-вокийски или по-скикански.

Люси, не успевшая пока очнуться окончательно, смутно помнила, что она за что-то злится на Тома, но вот за что — как ни силилась, вспомнить не могла.

— Том! — вскрикнула Люси, пошевелилась и попыталась подняться. Том оглянулся, увидел, что жена проснулась, и поспешил к ней.

— Не заметил, что ты уже очнулась, — сказал Том и помог Люси встать. — Как себя чувствуешь? Хорошо?

— Как ни странно — да, — растерянно кивнула Люси. — Но чем это…

— Хочешь спросить, чем нас укутали? Это была оборка гриба ргу, ну помнишь «агарика мульрагрензис гигантика» — того самого, которым нас потчевали на банкете, — объяснил Том. — Как видно, у гриба имеется слабо выраженный наркотический, а также превосходный обезболивающий и успокоительный эффект. Ну, ладно, это сейчас не главное. Главное то, что я наконец начал разбираться во всем, что тут, на Мульрагре, происходит. Положение куда более отчаянное, чем представлялось мне поначалу. В принципе ты, как супруга посла, могла бы вполне доверять скиканцам, с их нерушимым кодексом чести. Но после того как полковник вознамерился оставить тебя в качестве заложницы, скиканцам больше доверять нельзя. Мало того, их можно обвинить в попытке геноцида, но сейчас нет времени углубляться во все это. Скажи, твои документы супруги посла при тебе — те, которые нам выдал господин Валгинда?

— Конечно, при мне, — несколько удивленно проговорила Люси и протянула руку к маленькой сумочке, прикрепленной к поясу ее безукоризненно скроенного серебристо-зеленого выходного платья. — Ты же помнишь, что господин Валгинда сказал нам? Он сказал, чтобы без этих документов мы и шагу не делали. Вот они, я их все время ношу с собой.

— Отлично! — воскликнул Том и взял у Люси удостоверение. Вытащив из кармашка на портупее авторучку, он что-то быстро написал на полях первой попавшейся бумаги, сложил документы и отдал жене. — Быстренько убери обратно, — попросил он Люси.

Люси кивнула и убрала документы в сумочку, пальцем повернув кнопку замка. Не зная секрета этого замка, сумочку не открыть.

— Если услышишь, что со мной что-нибудь случилось, — сказал Том, — свяжись с ближайшим представителем Гильдии террористов — я там написал, где его найти и как — и покажи ему, что я написал. И…

— Что-нибудь случится! — воскликнула Люси и судорожно сжала сумочку. — Ты о чем, Том? Что может с тобой случиться?! О чем ты говоришь? Что значит «если услышишь»?

— Ты должна вернуться туда, где будешь в безопасности — в космопорт, на тот корабль, на котором мы прилетели, — тихо добавил Том. — И не спорь со мной, пожалуйста…

— Спорить не собираюсь, — отрезала Люси. — Но никуда отсюда шагу не сделаю! Я отсюда уйду только вместе с тобой или не уйду вообще.

— Люси, очень важно, чтобы кто-то из нас ушел отсюда! — торопливо проговорил Том. — Хугвойцы проводят тебя на корабль… — Тома прервал резкий свист, донесшийся оттуда, где стояли флалы. Том оглянулся на маленьких зверушек и простонал:

— Слишком поздно! Остается только надеяться, что скиканцы додумаются пощадить тебя, когда пойдут в атаку. Пошли, нам нужно вместе подойти к этим флалам. — Том зашагал в сторону вооруженных флалов, с которыми он разговаривал, когда Люси очнулась.

— Подожди! — воскликнула Люси. — Но с какой стати скиканцы должны нападать на флалов?

— С такой, — ответил Том, — что мы находимся в том самом месте, которое скиканцы разыскивали с тех самых пор, как только достигли сносного уровня техники и из огромных хищных насекомых превратились в цивилизованных существ раньше они были жутко злыми и жестокими, но все же всего-навсего насекомыми. Насчет этого места у скиканцев ходят легенды, но флалы хранили священное место в тайне все время, покуда скиканцы семимильными шагами топали к тому, что считают для себя вершиной цивилизации. Это место забыли и вокийцы, а флалы отказывались рассказывать им, где оно находится. Но теперь скиканцы все знают, потому что они ухитрились нанести на крышку подноса, на котором лежал дуэльный пистолет, присланный мне капитаном Джагбатом, слой телепатических молекул. Помнишь, ты ведь трогала крышку, приподнимала ее?

— А тебе все это откуда известно?

— От флалов, — ответил Том. — Все так сложилось из-за того, что… ну, в общем, сейчас рассказывать некогда.

— Телепатические молекулы — фу, какая гадость! — Люси брезгливо вытерла кончики пальцев о поверхность валуна.

— О, не волнуйся, они уже давно мертвы, — успокоил жену Том. — Но увы, теперь скиканцы знают, где мы находимся, и скоро обрушатся на нас всей своей мощью.

— Почему? — спросила Люси, подозрительно рассматривая свои пальцы.

— Буду краток, — пообещал Том. — Потому что скиканцы хотят уничтожить то, что здесь находится. Они хотят скрыть допущенную некогда ошибку: это произошло тогда, когда эту планету только-только открыли и внесли в каталог Сектора. В то время флалы, от природы боязливые и застенчивые, спрятались от представителей властей Сектора, вот власти и поверили скиканцам, что самые высокоразвитые и цивилизованные на Мульрагре — они, скиканцы, а после них наиболее разумные — вокийцы. Эту ошибку с тех пор флалам так и не удалось исправить. Поэтому они нас похитили и притащили сюда — для того, чтобы мы помогли им.

— Что ж, конечно, я не против помочь им, — пожала плечами Люси, хотела было облизнуть пальцы, но от этой мысли у нее по спине побежали мурашки. «Да сдохли они уже давно!» — напомнила она себе. — Теперь я понимаю, почему они нуждаются в нашей помощи, — продолжала она, — и между прочим, я с самого начала поняла, что правда — на их стороне. И мне для этого не понадобились никакие параинстинкты. Я это просто поняла, и все.

Том вдруг резко остановился. Они с Люси уже прошли половину пути до того места, где стояли флалы. Люси тоже остановилась и испытующе посмотрела на мужа.

— Что тебя так удивило, не понимаю?

— Ты гений! — воскликнул Том. — Безусловно, то, что ты поняла, тебе наверняка подсказал один из твоих собственных параинстинктов!

— Ты так думаешь? — удивилась Люси. — А по-моему, чушь! Если у меня есть параинстинкты, почему же я об этом не знаю?

— О, на самом деле параинстинкты есть у всех цивилизованных существ с определенным уровнем развития и самосознания, — отозвался Том. — Просто позже, в результате обучения, существа разучаются слышать параинстинктивные сигналы.

— Все равно невразумительно, — фыркнула Люси.

— Увы, это правда, — возразил Том. — Например, много лет было известно, что мы, люди, воспринимаем всевозможные сигналы от других людей и животных. Но мы привыкли забывать об этом, не придавать этому значения, поскольку считали, что самые важные вещи на свете можно объяснить логически. Нос и уши сообщают нам массу важнейших сведений, которые мы предпочитаем не замечать. Только что-то вроде запаха гари заставляет нас догадаться, что в доме пожар. А большую часть мелких, малозначительных сигналов мы пускаем побоку. Между тем подсознание наше их регистрирует, и, обращай мы на эти сигналы внимание, мы бы имели возможность получать любую информацию. Наши выводы могут быть и неверными: например, никакого пожара в доме может и не оказаться, но зачастую, отказываясь прислушаться к таким сигналам, мы отказываемся от понимания происходящего — такого понимания, какого не в силах достигнуть больше никак. Скажи, бывало у тебя, что ты испытывала к кому-то необъяснимую неприязнь?

— Сколько угодно, — кивнула Люси.

— Ну, вот видишь! — воскликнул Том. — В этих случаях ты слушала свои параинстинкты, но не понимала, откуда у тебя бралась неприязнь к тому или иному человеку. Вот и сейчас — ты сделала верный вывод. Это было всего лишь чувство — ты не смогла бы объяснить его словами. Но они тебе и не понадобились.

— Хорошо. Если это пара-инстинкт, — вздохнула Люси, — то какой именно? Под каким порядковым номером?

— О! — улыбнулся Том. — Параинстинкты не нумеруются в зависимости от их типа. Нумеруются они исключительно в порядке их распознавания. Вот ты открыла у себя первый. Следовательно, это твой первый пара-инстинкт.

— Понятно, — кивнула Люси. Она заставила себя вернуться к создавшемуся положению дел. — Но не могли бы мы помочь флалам, связавшись с господином Валгиндой? Ведь встань мы сейчас на платформы и улети вместе с хугвойцами к звездолету, в космопорт, скиканцы не посмеют тронуть нас и пальцем. А с корабля мы бы поговорили с господином Валгиндой.

— Ты могла бы поговорить с ним, — уточнил Том. — Я и хотел, чтобы ты так и сделала, но ты отказалась.

— Я сказала, что с места не тронусь без тебя! — яростно возразила Люси. Почему бы и тебе не уйти отсюда? Тогда и я бы с тобой полетела.

— У меня, — торжественно проговорил Том, — нет иного выбора. — В Галактике не известно ни одного случая, чтобы профи-террориста похитили, если бы только он сам на это не согласился. Террориста похитить невозможно. Убить его можно это да, но только если у того, кто на это осмелился, есть в распоряжении бесстрашные, до зубов вооруженные войска, усиленные боевой техникой. Какой из этого вывод? Вывод такой: я добровольно дал себя похитить флалам, дабы избежать поединка с Джагбатом, то есть — из трусости. Но мы-то с тобой знаем, что это не так, — просто я решил докопаться до того, что здесь происходит на самом деле, а затем очистить себя от позора, открыв свои истинные намерения.

— Но… — Люси не договорила. Она беспомощно умолкла. Том повернулся и вновь зашагал туда, где его ждали флалы. Люси пошла за ним. Малютки флалы не сводили с Тома и Люси любопытных, ожидающих глаз. Их крошечные розовые носики, пушистые мордашки и добрые карие глаза были залиты лучами утреннего солнца.

— Я не совсем уверен, что понимаю их речь, — объяснил Том. — Я сейчас изо всех сил прислушиваюсь к своим параинстинктам. Эти флалы — жутко благородные ребята. Параинстинкты заверяют меня в этом. А их речь — на самом деле, у них есть самая настоящая речь — по сути своей музыкально-эмоциональна, и тончайшие оттенки того, что они пытаются сказать мне, от меня ускользают. Понимаешь, они как бы видят всю Вселенную с точки зрения того, что хорошо, а что плохо, и оттенки добра и зла приобретают в их речи музыкальную окраску.

— Понятно, — кивнула Люси и устремила на флагов подобревший взгляд. Вспомнив, как один-единственный флал на банкете управился со всеми скиканскими офицерами, а сам остался невредим, Люси добавила:

— Они такие маленькие, но такие храбрецы.

— Это точно, — согласился Том. — И еще они от природы таковы, что умеют определять характер любого существа с первого же взгляда. В итоге они с самого начала поняли, что нам и хугвойцам можно доверять, точно так же как они давным-давно поняли, что скиканцы злы и коварны, а вокийцы — грубы и бесчестны.

— Но как же так? — растерянно пробормотала Люси. — Они хотят, чтобы ты помог им, но не говорят тебе… — Люси прервал свист, изданный флалом, стоявшим к ним ближе других. Том обернулся к нему и просвистел первые такты «Свадебного марша» Мендельсона. Флал посмотрел на Люси и учтиво поклонился ей. — О! — восторженно воскликнула Люси. — Ты, оказывается, уже умеешь с ними разговаривать!

— Весьма приблизительно, — покачал головой Том. — Я пытался объяснить этому флалу, что ты — моя жена. Но объяснил я это ему настолько примитивно, насколько мог. Думаю, что понятие «жена» он совершенно не воспринял, несмотря на то что флалы, как и мы, двуполы. Скорее всего он воспринял какие-то эмоциональные оттенки наших с тобой взаимоотношений.

— Думаю, на основании этого можно было бы разработать оформленный язык, задумчиво проговорила Люси, на миг превратившись в специалиста по лингвистике.

— Несомненно. Со временем. Но вот как раз времени-то у нас и нет…

У подножия поросшего гигантскими поганками и деревьями холма, на склоне которого они стояли, раздался звук серебряного рожка. Ему сразу же ответил такой же рожок с другой стороны холма.

— Приближаются вокийцы и скиканцы, — сказал Том. — Как я и надеялся.

— Ты надеялся? А я думала…

— Да, — кивнул Том. — Но похоже, я придумал, как сделать так, чтобы тут все более или менее устроилось. Вот только для этого мне жутко необходимы скиканские боевые арфы. — Том развернулся к флалам и, сжав руку в кулак, сделал вид, будто что-то колотит. — Попробуйте еще побарабанить, — произнес он по-вокийски.

Флалы расступились. Перед Люси предстал вбитый в землю чурбан, а на нем нечто вроде барабана. Двое флалов принялись яростно колотить в него.

Барабан гремел не слишком громко, но земля под ногами сотрясалась — это Люси почувствовала очень хорошо. От подножия холма донесся целый хор свистков. Развернувшись в ту сторону, все увидели первые ряды скиканской пехоты. Солдаты вышли из-под деревьев и направились к подножию холма. Среди скиканцев выделялись высоченные вокийцы, сжимавшие в косматых лапах абордажные сабли. Флалы обнажили мечи.

И вдруг раздался странный звук.

— Том! Ты слышал? — вскричала Люси. — Что это? Как будто кто-то зевнул!

Но Том не смотрел на Люси — его взгляд был устремлен вниз, к скиканским арфистам. Они вышли из-под деревьев впереди пехотинцев и воткнули в землю колышки своих арф, приготовившись играть.

Вот появились первые скиканцы, остановились и застыли по стоике «смирно». Затем из леса вышел полковник, слева от которого, почтительно отставая на шаг, шел капитан Джагбат. Они вдвоем начали подниматься по холму к тому месту, где вместе с флалскими вождями стояли Том и Люси. Пройдя полпути до вершины, полковник остановился и что-то сказал Джагбату. Дальше полковник пошел один, а Джагбат остался. Остановившись перед Томом, полковник выдавил:

— Господин! Госпожа! — После чего несколько раз неуверенно сжал и разжал челюсти, словно сомневался в том, что именно он собирается сказать. То ли вспомнив, то ли сообразив, он проговорил:

— Я должен попросить вас использовать ваше влияние на этих флалов и убедить их в том, что они должны сдаться. Мы здесь должны начать раскопки, дабы обнаружить похищенное из нашего форта. Прошу вас, уговорите их не оказывать сопротивления, так как это бесполезно… Что это?

— Еще один зевок, — сказала Люси.

— Чушь! — сердито рявкнул полковник. Взяв себя в руки, он вежливо поклонился Люси. — Ну, так вот, как я сказал: сопротивление бесполезно. Занятая флалами на этом холме позиция безнадежна.

— Позвольте мне не согласиться с вами, сэр, — откликнулся Том. — Мы с моей супругой готовы поддержать флалов в их правом деле. Флалы, как, несомненно, известно вам, скиканцам, не такие уж неумелые бойцы, невзирая на их скромные габариты. А слава хугвойских стрелков известна всей Галактике, Кроме того, что тоже сейчас немаловажно, я — профессиональный террорист-убийца.

— Это верно, — кивнул полковник и решительно клацнул челюстями. — Однако вынужден сообщить вам, что из-за того, что вы добровольно отдали себя в руки этих флалов и позволили им себя похитить, вопрос о вашем статусе профессионального террориста может быть поставлен под сомнение.

— Да как вы смеете! — возмутилась Люси. Полковник посмотрел на Люси, и голова его при этом едва заметно дернулась.

— Да позволено мне будет добавить, — сказал он, — что подобного подозрения у нас не возникло в отношении супруги посла, Люси…

— Ничего удивительного! — фыркнула Люси и гордо подняла голову.

— Вы оскорбили мою супругу! — зловеще проговорил Том.

— Но я… у меня и в мыслях не было… — залепетал полковник, и его глазные стебельки беспомощно закачались.

— Может быть, и не было, — непоколебимо продолжал Том. — Моя супруга Люси в то время, как мы гостили у вас в крепости, вела себя по обыкновению сдержанно…

— О да, да. Истинно так.

— Однако, — не сбиваясь, продолжал Том, — вы обнаружили что, помимо воспитанности, она обладает и еще кое-какими достоинствами. Моя супруга Люси родом из клана воинов, она — урожденная Торсдаттер.

— Я и понятия не имел… — забормотал полковник, но Том не дал ему договорить.

— Слишком поздно для извинений, полковник, — отрезал Том. — Так или иначе, оскорбление нанесено. Вернемся к сложившейся ситуации — к вашему присутствию в этих местах и к вашему желанию учинить здесь раскопки. Как я понял, число пока не собранных вами грибов ргу, произрастающих в известных вам местах, вот-вот достигнет нулевой отметки. Что, разве не так?

Полковник покачнулся, но тут же приосанился.

— У нас полно грибов ргу! — буркнул он.

— Полно, — стальным голосом подтвердил Том. — Для флалов и вокийцев, питающихся ими постоянно. Объем потребления ими грибов в пищу не нарушает экологического равновесия. Однако грибов ргу не хватает быстро разрастающейся популяции скиканского воинства — каждый скиканец за один присест способен съесть столько гриба, сколько весит сам. Кроме того, как только станет известно, какое именно действие оказывают грибы ргу на скиканцев…

— Довольно! — выкрикнул полковник. — Террорист вы или нет, считайте, что я вас предупредил! Есть тайны, которые раскрывать нельзя!

— Тайна, — глазом не моргнув, отозвался Том, — уже раскрыта. — Все началось тогда, когда кто-то из воротил товарной биржи Сектора вызнал, что тут у вас творится на самом деле, когда понял, что вокийские фьючерсы гроша ломаного не стоят. При таком положении дел неизбежно должно было последовать расследование под эгидой Совета биржи. Из-за этого вы решились окружить истинно доминирующую расу на Мульрагре и уничтожить ее. Попробуйте отрицать, если сумеете!

Глава 15

— Нам нечего отрицать! — прошипел полковник, и его усики встали дыбом. Мы, скиканцы, — доминирующая раса на Мульрагре. Флалы неразумны! И ни одна цивилизованная раса не сочтет геноцид преступлением, даже если…

— Флалы разумны, — решительно возразил Том, прервав полковника. — Вскоре после того, как тут побывала специальная миссия Совета Сектора, вы обнаружили, что вокийцы вам солгали, а это произошло вскоре после того, как вы, скиканцы, полюбили лакомиться грибами ргу, которыми прежде брезговали, считая их пищей для животных.

— Ложь! — взревел полковник. — Будь это так, мы бы просто заключили договор с флалами вместо того, чтобы преследовать расу, которая добровольно отказалась от своих прав в пользу другой, потенциально цивилизованной расы. Зачем бы нам понадобилось преследовать флалов?

— Зачем? — переспросил Том. — Да потому что в противном случае вам бы пришлось задуматься о том, что даже вам самим показалось бы отвратительным. Вы утратили разум. Вы…

— Прекратите! — рявкнул полковник.

— Нет, — покачал головой Том. — Слишком поздно скрывать правду. «Агарика мульрагрензис гигантика» — местные съедобные гигантские поганки, которыми вы питались наравне с вокийцами и флалами, не очень сильно отличаются от мухомора, одного из самых ядовитых земных грибов.

Люси зыркнула на Тома.

— И ты хотел, чтобы я его попробовала?! — возмущенно прошипела она.

— Для людей этот гриб безвреден, — торопливо шепнул ей Том и добавил, обращаясь к полковнику:

— Грибы рода «мульрагрензис» вырабатывают производное алкалоида мускарина, который, однако, действует скорее не как яд, а как наркотик, транквилизатор и вещество, вызывающее эйфорию. Флалы и вокийцы съедают гриб в небольших количествах, поэтому для них он — всего-навсего слабоядовитая пища, содержащая все необходимые витамины, в которых нуждаются аборигены Мульрагра…

— Прекратите! — вяло запротестовал полковник, и в его голосе стала слышна совсем не-скиканская слабость.

— Но, — невозмутимо продолжал Том, — при поглощении гриба в том громадном количестве, которое способен за один присест слопать самый тщедушный скиканский солдат, гриб превращается в мощный наркотик, к которому формируется привыкание. Для того чтобы добыть этот наркотик, наркоман не остановится ни перед чем. Ни одно цивилизованное существо не позволило бы другому цивилизованному существу потреблять этот наркотик и…

— Ладно… — протянул полковник. — Я просил вас замолчать, но вы не послушались меня. — В голосе его появились нотки сожаления. — Мы оказали вам почести, господин посол-террорист, и вам, супруга посла Люси, но вы сами решили свою судьбу. — Полковник повернулся к Люси. — Я глубоко сожалею, досточтимая Люси, — сказал он, — что вам не избежать участи остальных. Но ни один человек, хугвоец и флал не уйдут отсюда живыми. — Полковник пристально взглянул на Тома. — Неужели вы не понимали, что мои воины не остановятся ни перед чем, как только будет раскрыта наша тайна? Смерть для нас ничто по сравнению с важностью пополнения запасов грибов. С их помощью скиканцы достигнут непредсказуемых высот. Настанет день, и мы будем править Галактикой. В сравнении с этим ваше существование, существование флалов, хугвойцев, и… да, и даже вокийцев не значит ровным счетом ничего. Стоит мне отдать приказ к атаке, стоит зазвучать боевым арфам — и вы обречены.

— Думаю, вы объелись поганок и у вас начались галлюцинации, — сказал Том. — Что ж, пусть зазвучат арфы, и вы сами все увидите.

Полковник, вылупив глаза на стебельках, тупо смотрел на Тома.

— Сэр! — оторопело вымолвил он. — Вы что, хотите, чтобы зазвучали боевые арфы — сигнал к атаке? К атаке на вас?

— Ага, — кивнул Том и улыбнулся.

— Ага! — подхватила Люси и тоже храбро улыбнулась, не забыв, впрочем, устремить на мужа испуганный и недоуменный взгляд.

Поймав ее взгляд, Том быстро посмотрел на жену и шепнул:

— Все в порядке, Люси. Я знаю, что делаю. Давайте! — крикнул Том полковнику. — Чего вы ждете? Пусть заиграют арфы. Я вызываю вас!

— Вызываете меня? — чуть не задохнулся полковник, мгновенно, как это свойственно скиканцам, разъярился и проревел стоявшему ниже на склоне капитану Джагбату:

— Отдать арфистам приказ играть! Приготовиться к атаке!

Капитан отсалютовал, развернулся лицом к войскам и прокричал:

— Играть марш-атаку! — Голос капитана звенел. — Потом — «Скоро мы вас слопаем!».

И тут боевые арфы разразились жуткой, рвущей барабанные перепонки и сотрясающей землю мелодией. Полковник обернулся к Тому и, совершенно невероятным образом перекрикивая арфы, проорал:

— Ты сам этого хотел! Пощады не будет. Пленных не берем, всех уби…

У него вдруг перехватило дыхание. Неожиданно совсем рядом с ним разверзлась земля, и оттуда показалась шляпка гриба-поганки диаметром чуть ли не в шесть футов. В это же мгновение шляпка расщепилась, образовались две огромные губы, и из щели между ними вырвался настолько мощный поток воздуха, что все стоявшие на холме с трудом удержались на ногах.

— Что тут происходит? — сорвался с гигантских губ голос, говоривший на чистом вокийском. Голос звучал настолько оглушительно, что музыка арф меркла в сравнении с ним. Арфисты, стоявшие у подножия холма, сбились, взяли какие-то совершенно чудовищные по своей нестройности аккорды… арфы умолкли. В наступившей тишине из земли вылез и другой гриб, поменьше, и наклонил шляпку к полковнику. Затем кожица на шляпке отодвинулась, и под ней оказалось с полдесятка больших-пребольших глаз.

— Кто ты такой?

— П-полковник, к-командир в-восьмого ск-киканского… — промямлил офицер. Он явно был потрясен до глубины души, однако все же пытался изобразить некое подобие стойки «смирно». Гриб с глазами развернулся к Тому и Люси, затем к хугвойцам, разглядел флалов, после чего пристально уставился на выстроившиеся у подножия холма шеренги скиканцев и вокийцев.

— Я, — сказал гриб, — Пра-ргу, или Прото-ргу всей корневой системы грибов Мульрагра. Так бы назвали меня вы, чужеземцы. — Глаза гриба, что называется, разбежались в разные стороны — видимо, он желал видеть всех одновременно. — О чада, чада! — прогремел гриб, шевеля губами. — Неужто мне и каких-то жалких девятисот лет вздремнуть нельзя? Непременно вам нужно затеять драку друг с другом! Что тут у вас стряслось на этот раз?

Вперед выступил один из флалов и что-то быстро просвистел, опасливо поглядывая на вокийцев и полковника. Глазастый гриб, внимательно выслушав флала, развернулся к вокийцам.

— Стыд и срам! — провещал гриб-губа. Вокийцы тут же повалились ничком на землю. Том шагнул к гигантскому сдвоенному грибу.

— Прошу прощения, — вежливо проговорил он. — Вероятно, я мог бы несколько прояснить ситуацию. Я — чрезвычайный посол и одновременно профессиональный террорист Том Пэрент. Рядом со мной — моя супруга, Люси Пэрент. Мы здесь находимся с благословения Совета Сектора, который состоит из представителей самых высокоразвитых рас в Галактике. Насекомоподобные существа, которых вы видите у подножия холма, — это скиканцы…

— Я знаю скиканцев, — прошлепали губы гриба. — К тому времени, как я решил вздремнуть, они были племенем кочевников. Похоже, с тех пор они здорово продвинулись.

Скиканцы испуганно затоптались на месте.

— Это верно, — кивнул Том. — Они выросли численно и развили технику. Они зашли настолько далеко, что в то время, когда Совет Сектора производил обследование планеты Мульрагр, скиканцы объявили себя доминирующей расой, поставив после себя вокийцев. Скиканцы не помешали Совету совершить ошибку они представили флалов как существ малоразвитых, которые и мечтать-то не смели стать цивилизованными.

— Ай-яй-яй! — покачал шляпкой гриб. — Чувствую, надо тут навести порядок, прежде чем снова вздремну.

— Может быть, вам не стоит дремать? — осторожно спросил Том. — Простите, можно вам задать вопрос — совсем простой?

— Задавай мне любые вопросы, — доброжелательно проговорил гриб.

— Все очень просто, — улыбнулся Том. — Я хотел только спросить, как относится масса к энергии?

— Пожалуйста. Какой простой вопрос! — воскликнул гриб. — Подумай кто-нибудь так, как я, лет этак тысячу над таким простым вопросом, то сразу бы нашел Ответ. Е равно эм-це квадрат. Ну, иначе говоря, энергия равняется произведению массы на квадрат постоянной — но, увы, только в настоящей, нынешней Вселенной. Надеюсь, вы меня спрашивали именно о такой Вселенной?

— О такой, — подтвердил Том.

— Это очень правильно, — похвалил его гриб. — Потому что высказанная мною формула становится не совсем верной из-за того, что взаимоотношения массы и энергии меняются за счет сжатия пространства и существования бесконечного ряда параллельных вселенных. Но не собираетесь ли вы сделать какие-то практические выводы из того, что я вам сообщил? Что-нибудь такое ядерное, к примеру? В таком случае я обязан вас предупредить о…

— Нет-нет, что вы, — заверил Том гигантскую поганку. — Я задал этот вопрос только для того, чтобы познакомить вас с тем фактом, что в Галактике существует множество разнообразных разумных и образованных народов и некоторые из них могли бы беседовать с вами на вашем, цивилизованном, уровне.

— Целая Гала… — Губы гриба замерли, слегка подрагивая от охвативших странное создание чувств. — То есть вы хотите сказать… множество разумных, образованных народов, способных разговаривать… — Пра-ргу явно утратил дар речи. Полдесятка глаз меньшего гриба часто-часто моргали.

— Именно это я и хотел сказать, — сочувственно проговорил Том. Мои знания основаны на полученном мной образовании. Вашим сотням тысячелетий одиночества пришел конец. Вы больше не нуждаетесь в том, чтобы впадать в спячку на десять тысяч лет — ведь так вы спасались от невыносимой скуки, грозящей вашей дееспособности. У вас больше не будет нужды ограничиваться исключительно обществом тех, кто уступает вам уровнем интеллекта. И наконец, вы сможете общаться с существами, которые равны вам по развитию и накопленной мудрости…

— Ни за что! — вскричал полковник. В углах рта у него застыла пена. Он развернулся и прокричал капитану Джагбату. — Приказ об атаке не отменяется! Отдать приказ. Играть марш-атаку. Немедленно!

Джагбат развернулся и прокричал приказ.

— Не выйдет! — прозвучал громоподобный голос гигантского гриба. Не успело эхо грома затихнуть в ближайших холмах, как вдруг из-под земли у ног скиканских солдат полезли из земли десятки тысяч лиловых грибов-дождевиков. В воздухе повис едкий, но соблазнительный аромат.

С дикими воплями скиканские воины побросали и арфы, и оружие и набросились на лиловые дождевики. Но стоило им сжать жвалами первый гриб, как они тут же впадали в ступор и больше ни на что уже годны не были, кроме как только по-дурацки улыбаться.

— Нет! — вскричал полковник. Он с трудом удерживался на ногах. Воинский долг боролся с ароматом лиловых дождевиков, которых у его ног становилось все больше и больше. — Вставайте! Огонь! Вставайте, я вам говорю! — Он уже чуть не плакал. — Вставайте и сра… — Но запах грибов победил. Он упал на землю и с голодным блеском в глазах принялся рвать лиловое сокровище.

— Но что же теперь будет со скиканскими солдатами? — спросила Люси, когда они с Томом шагали по посадочной площадке к звездолету. Надо сказать, что скиканские солдаты, а вместе с ними офицеры и полковник собственной персоной сопроводили их с холма в форт. Скиканцы, словно загипнотизированные, маршировали, повинуясь приказам, отданным им Пра-ргу. — Они же поганкоманы и…

— Уже нет, — оборвал жену Том. — Перед тем как официально попрощаться с полковником, я заглянул в форте на кухню. Там, как водится, к возвращению войска было приготовлено множество грибов ргу. Однако все скиканские солдаты до единого отвернулись. Они даже смотреть на грибы не могли. Вместо грибов они съели обычный паек.

— Ага! — обрадовалась Люси. — Этот Пра-ргу что-то добавил в лиловые дождевики, чего хватило не только на то, чтобы охладить их воинственный пыл, но и на то, чтобы скиканцы проводили нас в форт.

Люси, прищурившись, всмотрелась вдаль. Солнце светило ярко, днище корабля отбрасывало сильную тень, на фоне которой трудно было что-либо разглядеть, но Люси все же показалось, что она видит там несколько скиканцев — прямо около трапа.

— Да. И полковник это понял, — сказал Том. — Поэтому-то он и попросил меня встретиться с ним до отлета с глазу на глаз. Он предложил окончательно прояснить сложившуюся на Мульрагре ситуацию до того, как она получит межпланетную огласку. Он спросил, смогу ли я объяснить Совету Сектора, что скиканцы стали наркоманами не по своей вине — а ведь так оно и было. На самом деле, это произошло случайно и связано со скиканской прожорливостью… Что случилось?

— Том! — Люси крепко сжала руку мужа. — Скажи, уж не капитан ли Джагбат с двумя скиканскими офицерами ждут нас около корабля?

— Что? Ах да, они, — ответил Том. — Я знал, что Джагбат появится. — И Том выкрикнул на ходу:

— Добрый вечер, капитан!

— Добрый вечер, господин посол! — сдержанно проговорил капитан Джагбат, как только Люси и Том подошли к трапу. — Полагаю, прежде чем вы отбудете, надо бы обговорить одно маленькое дельце.

У Люси сердце ушло в пятки. Она вдруг вспомнила о дуэльном пистолете, присланном капитаном Тому.

— Ну да, как же, как же, — улыбнулся Том. — Он у вас с собой?

— С собой, сэр! — с готовностью откликнулся Джагбат. Другой офицер-скиканец вышел вперед с подносом, на котором лежал пистолет. Точно такой же Люси рассмотрела в кобуре на портупее Джагбата.

— Том! — торопливо проговорила Люси по-английски. — Не прикасайся к пистолету!

— Надеюсь, ты понимаешь, дорогая, — без запинки выговорил Том по-скикански, — что быть убитым и съеденным таким знаменитым противником, как капитан Джагбат, — большая радость. — По-английски же Том скороговоркой добавил:

— Перестань волноваться, Люси! Видимо, он отличный стрелок, иначе бы он не получил медаль!

— Ты что, сбрендил, Том? — тоже по-английски прошептала Люси, выпучив глаза. — Неужели ты думаешь, что мне в радость, если тебя убьют и съедят? Даже если тебя убьет самый лучший на свете стрелок! Том, вернись, слышишь!

Но Том уже отошел от нее и удалился вместе с Джагбатом и двумя офицерами к месту, выбранному для дуэли.

— Том! — на бегу закричала Люси. — Прекрати! Ты же только что сказал, что он стреляет лучше тебя! В чем дело? Ты спятил или как?

— Вовсе нет! — спокойно ответил Том жене по-английски. Он уже занял позицию напротив Джагбата и ждал сигнала к началу дуэли. — Ради всего святого, только не становись между нами, Люси. Стой здесь. Я сейчас вернусь.

— Но ты сказал… — Люси не успела договорить. Секундант дал команду стрелять. Люси и глазом не успела моргнуть, как капитан Джагбат выхватил пистолет и выпалил в Тома. Бледный луч огня пролетел в нескольких дюймах над головой у Пэрента. Люси, не мигая, смотрела на мужа. Он даже не удосужился взять в руку пистолет.

— Том! Стреляй! — вскрикнула Люси.

— Ни за что! — отозвался Том по-английски, и притом раздраженно. — Прошу тебя, Люси, сохраняй спокойствие. Своей болтовней ты нарушаешь порядок поединка.

Джагбат даже не пошевелился. Он ждал с непоколебимой скиканской выдержкой.

— Сэр! — крикнул он Тому. — Ответный выстрел за вами!

— Совершенно верно, капитан, — кивнул Том. Люси так волновалась что у нее все поплыло перед глазами. — Но, пожалуй, я его отложу до лучших времен.

Скиканцы даже физиологически не были способны выказать страх. И все же Люси, когда перед глазами у нее прояснилось, показалось, что капитан Джагбат немного побледнел. Видимо, и у скиканской отваги были-таки свои пределы. Даже смельчаку капитану было не под силу ждать ответного выстрела целую вечность, выстрела, способного прозвучать когда угодно — Вы так решили, сэр? — с трудом выдавил Джагбат. — Могу ли я поинтересоваться, когда вы намерены стрелять?

— Пока не знаю, — небрежно бросил Том. — Скорее всего в следующий раз, когда снова окажусь на Мульрагре. А когда это случится, сказать трудно. На самом деле, если за думаться, я так занят, что вряд ли вообще попаду сюда когда-нибудь еще. Так что прошу простить, если не выйдет.

— Не стоит извинений, — проговорил Джагбат с изысканной учтивостью. Он поднял пистолет и отдал честь Тому. Его жест повторили другие офицеры. — Для меня было большой честью познакомиться с вами, господин посол-террорист.

— Значит, так и порешим, — проговорил Том и вернулся к Люси. — Нам пора на корабль. — Поднимаясь по трапу. Том похлопал по кармашку на портупее. Люси в зловещем молчании шла рядом с ним. — А вот и вы, сэр! — воскликнул Том, увидев около входного люка поджидавшего их капитана корабля. — Нельзя ли взлететь как можно скорее? Вы же отправляйтесь в свои каюты. — Эти слова Том адресовал хугвойским стражникам, проводившим супругов до их каюты посольского класса, Хугвойцы строевым шагом отправились по коридору к себе. Пристально глядя им вслед. Том отметил:

— Верные ребята. Но, вероятно, неразумно было бы, чтобы кто-то, кроме тебя, увидел, где я прячу письменное разрешение полковника на оглашение фактов о ситуации на Мульрагре.

— Наверное, ты прав, — сквозь зубы проговорила Люси.

— Видишь, как ловко я выпутался? — улыбнулся Том, повернувшись к жене. — Я не только получил от полковника письменное разрешение, но и сумел разжиться дозволением — конечно, неофициальным — флалского вождя на покупку флалских фьючерсов. Это скорее всего будет для землян приятным утешением и окупит обесценившиеся вокийские фьючерсы. А уж то, как Пра-ргу клялся нам в вечной дружбе, ты сама помнишь, а от такой дружбы землянам ничего, кроме пользы, не будет. Ведь Пра-ргу — существо, владеющее биохимическим синтезом в поистине невероятных масштабах, так что… — Том умолк, не сводя глаз с жены. — Люси, что случилось? Что не так?

— Ты! — выкрикнула Люси, борясь с желанием стукнуть мужа или чем-нибудь в него запустить. — Как это тебе только в голову пришло — стреляться на дуэли, когда я тебя умоляла не делать этого? Как ты мог добровольно пойти под пулю? А что, если бы Джагбат не промахнулся?

— Но он должен был промахнуться! — возразил Том и отступил на безопасное расстояние. Но Люси шла за ним, словно готовящаяся к прыжку пантера. — Люси, ты не понимаешь! Скиканцы гордятся тем, что их честь незапятнана. «Никогда не будь милосерден, победив, и никогда не сдавайся, будучи побежден». Вспомни, что Джагбат сказал нам с самого начала? Он бросил мне вызов. Я не мог покинуть планету, не сразившись с ним. Однако скиканское воспитание не позволяло Джагбату убить меня после того, как я победил их всех. Он намеренно отказался убивать меня на дуэли. Поэтому и я отказался от ответного выстрела. Это было бы самое настоящее убийство.

Люси остановилась. Остановился и Том, почувствовав себя немного спокойнее.

— Не говоря уж о том, — торопливо добавил Том, — что теперь я застрахован от каких бы то ни было дуэлей на будущее. Всегда смогу отговориться, сказав, что не имею права ни с кем драться до тех пор, пока не будет закончен мой поединок с Джагбатом.

— Но это же еще хуже! — взорвалась Люси. — Ты знал, что опасности нет, и не успокоил меня! Я, как дура, торчала там и волновалась! А еще ты сказал полковнику, что мне нельзя доверять! Ой, я бы тебя сама убила! Я бы тебя…

— Погоди! — закричал Том, потому что Люси снова двинулась к нему. Погоди. Ты знаешь, что я тебе доверяю!

— Нет, не доверяешь!

— А ты не прочла, что я написал на твоих документах как раз перед тем, как скиканцы на нас напали? — спросил Том. — Могу ли я доверять тебе еще больше? Я же все перепоручил тебе на тот случай, если бы со мной что-то случилось!

— Что ты там такое написал, подумаешь… — Люси рывком открыла сумочку на поясе и тут же умолкла, уставившись на листок, где почерком Тома было написано следующее:

«Всем членам Гильдии террористов. Подательница сего не является вильфой. Это моя супруга Люси, на ее плечах лежит ответственность за завершение миссии, в ходе которой погиб я. Передаю всем членам Гильдии ответственность, которая лежала на мне, и прошу Гильдию оказать всяческую помощь и поддержку моей супруге в завершении начатого мной дела. Утверждаю, что не испытываю ни малейшего сомнения в ее способности довести начатое мною дело до конца и доверяю ей целиком и полностью. Томас Пэрент, ученик террориста и член Гильдии…»

— Вот видишь, — укоризненно проговорил Том. — Я все время…

Люси бросилась к мужу. Том был скорее готов к нападению, нежели к проявлению страсти, поэтому не удержался на ногах и упал на спину. К счастью, пол каюты был покрыт толстенным пушистым ковром. Люси упала на Тома.

— Ай-яй-яй! — промурлыкал Том немного погодя. — Валяться на полу, когда посол, не говоря уже о террористе…

— Ой, заткнись лучше! — прошептала Люси и поцеловала его.

Глава 16

— Что? — вырвалось у Тома.

— Том! — раздраженно проговорила Люси. — Ты все прекрасно слышал. Ты рассказывал господину Валгинде, что добился не только нормализации положения на Мульрагре, но и позаботился об улучшении ситуации с обесценившимися вокийскими фьючерсами, по ошибке купленными нашими инвесторами. А господин Валгинда сказал: «Боюсь, этого не получилось». Повторяю: ты все прекрасно слышал.

— Но я не сказал «что» со знаком вопроса, — заспорил Том. — Я сказал «что» с восклицательным знаком.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Люси. — Прозвучало у тебя точно с вопросительным знаком.

— Нет, с восклицательным!

— Нет, с вопросительным! Господин Валгинда тактично кашлянул. Том и Люси глянули на него, затем — друг на друга.

— Ну, хорошо, — сквозь зубы выдавила Люси. — Может, был и восклицательный знак — но мне послышался вопросительный.

— А может быть, — пошел на уступку Том, — я и вправду сказал «что» как бы немножечко вопросительно…

Они с Люси потянулись друг к другу и торжественно сцепили мизинцы — в знак примирения.

— Перейдем к другой теме, — проговорил господин Валгинда, и взгляды Тома и Люси мгновенно вернулись к нему.

Они втроем сидели в комнате для бесед — кабинете господина Валгинды в апартаментах членов Совета. Здесь было очень уютно: толстый темно-зеленый ковер на полу, совсем земные мягкие кресла, подобранные в тон ковру. «Неужели кабинет обставили специально для встречи с нами?» — удивилась Люси. Вдоль одной стены тянулся ряд окон, впускавших в комнату лучи веселого розоватого солнца — двойника той звезды, которая светила над родной планетой господина Валгинды.

— Вероятно, вам уже известны последние факты? — спросил господин Валгинда.

— Какие факты? — полюбопытствовала Люси.

— Факты таковы, — тяжело вздохнул господин Валгинда. — Во-первых, наш Совет и просвещенные расы нашего Сектора Галактики с радостью приветствуют вступление в наше сообщество мульрагрского Пра-ргу. Безусловно, мы должны признать, что это умудренное опытом существо значительно обогнало нас по своему развитию и его разум будет искать интеллектуального общения с поистине великими умами, обитающими ближе к центру Галактики. За это мы чрезвычайно благодарны вам обоим — вы обнаружили такой сверхразум прямо здесь, в нашем скромном Секторе. Однако боюсь, что успехи, достигнутые вами на Мульрагре, еще больше осложнят ситуацию, сложившуюся на вашей родной планете. Вы помните о том, что я вам рассказывал насчет бюрократической волокиты и задержек в делопроизводстве?

— Я помню, — вздохнул Том.

— Ну, так вот: как я вам уже говорил, — продолжал господин Валгинда, где-то, в каком-то бюрократическом центре, где скапливаются все бумаги, стекающиеся из разных концов Галактики, факт ваших недавних достижений в отношениях с аборигенами Мульрагра зарегистрирован и ему придан порядковый номер, под которым он подлежит рассмотрению. А рассмотрен он будет после того, как решится вопрос о предоставлении Земле права временного управления Джактальской империей. А этот вопрос, в свою очередь, будет решен после того, как будут удовлетворены претензии кайянских биржевых дельцов. По самым оптимистичным оценкам, все это произойдет не раньше чем через восемьсот лет.

— Восемьсот… — чуть не задохнулась Люси.

— Именно так, — кивнул господин Валгинда. — Пройдет восемьсот лет, прежде чем все три вопроса будут рассмотрены относительно друг друга и по ним будет принято решение, ставшее результатом согласия тех, кто следит за исполнением законов в Галактике. Они же позаботятся о том, чтобы принятое ими решение было адекватно воспринято всеми расами, считающимися цивилизованными.

— Но так долго — это же нечестно! — в отчаянии воскликнула Люси.

— Ты чертовски права! — подхватил Том.

— Безусловно, — развел руками Валгинда. — Это нечестно. Но ведь правительству надо смотреть за всей Галактикой, и вы должны понять, что подобные вопросы нельзя решать поспешно, с кондачка. То есть можно, но тогда для этого должна быть какая-то веская, очень уважительная причина.

— Например? — хором выдохнули Пэренты. Замолчав, они уставились друг на друга.

— Ладно, говори ты, — смилостивился Том.

— Нет, ты, — покачала головой Люси.

— Ну, хорошо, — согласился Том. — Скажу. Какая могла бы быть причина, господин Валгинда?

Господин Валгинда неопределенно взмахнул рукой.

— Ну, что-нибудь такое, что затрагивало бы всю Галактику, — сказал он. — К примеру… ну, представьте, что нашей Галактике грозит столкновение с другой галактикой, а вам удается каким-то образом предотвратить это. Тогда ваш подвиг перевесил бы все прочие дела, которыми бы на тот момент занимался Совет Галактики, в котором у нашего Сектора пока нет постоянного представителя. Мы объединены с другими Секторами и выбираем одного представителя сразу от нескольких Секторов. Но я отклонился от темы. Так вот: поскольку вопрос о вашем героическом поступке или, скажем так, о вашем предложении успешного решения проблемы в таком случае был бы рассмотрен как первоочередной, то и другие вопросы, так или иначе связанные с вами, тоже должны были бы рассматриваться как сверхсрочные. Но в противном случае, как я уже сказал, ждать придется примерно восемьсот лет — в единицах времени вашей расы.

Том сидел молча и пытался усвоить полученные сведения.

Люси бросила на него взгляд и негромко сказала:

— Послушай, ты вроде бы хотел говорить. Так говори.

— А больше вы ничего не могли бы предложить? — растерянно спросил Том у господина Валгинды. — То есть нельзя ли каким-то образом изменить ситуацию?

— Увы, кроме какого-то героического поступка, от которого выиграла бы вся Галактика, — вздохнул господин Валгинда, — мне вам нечего предложить. Может быть, вам удастся совершить такой поступок. Придумайте что-нибудь.

Наступившая пауза затянулась и стала зловещей.

— Не могу, — в конце концов в полном отчаянии покачал головой Том. — Но я не могу продолжать исполнять обязанности чрезвычайного и полномочного посла при создавшемся положении вещей и делать вид, будто ничего не произошло. С другой стороны, мне ненавистна мысль о возвращении на Землю, где о нас сейчас все такого ужасного мнения.

— Я бы предложил вам пока вообще отказаться от мысли о возвращении на Землю, — сказал господин Валгинда. — Дело в том, что Пра-ргу сумел даже по тем нескольким словам, которыми вы с ним перемолвились, определить местонахождение нашего Совета и с помощью телекинеза прислал нам упрятанное в грибную спору послание. Он, несказанно обрадованный возможностью общения с другими цивилизованными народами, в своем послании рассказал обо всем, что произошло на Мульрагре. Ну и, естественно, мы незамедлительно сообщили об этом на вашу родину, думая, что новости порадуют ваших соотечественников.

— О, отлично! — возрадовалась Люси. — Ну как, порадовали?

— Боюсь, совсем наоборот, — горько вздохнул господин Валгинда.

Он легонько стукнул рукой по крышке стола, там засветилась щелочка, откуда вылез лист бумаги. Господин Валгинда передал этот лист Тому, и они вместе с Люси начали читать то, что там было написано.

Перед их глазами предстало факсимиле первой страницы газеты. Умопомрачительные заголовки сменяли друг друга:

ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПОСОЛ И ЕГО СУПРУГА ПИРОВАЛИ НА БАНКЕТЕ И РАЗВЛЕКАЛИСЬ, В ТО ВРЕМЯ КАК ВОРОТИЛЫ ГАЛАКТИЧЕСКОГО БИЗНЕСА РАЗВОРАЧИВАЛИ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО ОГРАБЛЕНИЮ ЗЕМЛИ

ПЭРЕНТЫ ВЕСЕЛЯТСЯ. ИМ РУКОПЛЕЩУТ ЗА ПОМОЩЬ КАКИМ-ТО ИНОПЛАНЕТЯНАМ, А СУДЬБА ЗЕМЛИ ВИСИТ НА ВОЛОСКЕ

Опросы населения по всему земному шару свидетельствуют — люди не желают больше считать Тома и Люси Пэрент своими соотечественниками.

— О, Том! — со слезами на глазах вскричала Люси. — Это как раз то, чего я боялась. Нам никогда не вернуться домой!

— Ну-ну, успокойся. — Том обнял жену за плечи.

— Я в порядке! — сердито проворчала Люси и убрала руку мужа. — С чего ты взял, что я расстроена?

— Ну да, конечно, чего это я… — пробормотал Том, но руку не убрал.

— Мы должны что-то сделать! — воскликнула Люси, пристально глядя на опринкианина.

— Что ж… попробуйте помочь какому-нибудь народу, который также пострадал от махинаций биржевых «акул», — предложил господин Валгинда. — Вероятно, если бы вам повезло, вы могли бы заставить «акул» отказаться от их требований по выплате джактальского долга. Когда же они снимут свои требования, уже не будет проблем: суд Сектора зачтет купленные Землей фьючерсы в счет выплаты джактальского долга, а ведь именно это, похоже, больше всего тревожит ваш народ.

— Но нельзя ли поконкретнее — с чего бы нам начать? — спросил Том. Несмотря на мое обучение, мне даже в голову не приходит, кому бы мы могли быть полезны.

— Боюсь, мне тоже, — развел руками господин Валгинда.

Между тем что-то во взгляде опринкианина подсказало Тому: тот знает кое-что, но не может предложить это в открытую.

— Тогда, — решил сменить тему Том, — может быть, вы могли бы просветить нас насчет самих «акул». Как я понимаю, прозвище «акулы» относится к существам всех видов без исключения, к существам, которые ведут себя одинаково на товарной бирже Сектора, где бы она ни находилась.

— На самом деле она находится здесь, на Кайяно, — уточнил господин Валгинда. — В том, что «акулы» представлены любыми расами, вы совершенно правы. Они родом с цивилизованных планет. Однако существует прелюбопытный факт: по своему физическому строению все они очень похожи друг на дружку. Эти «акулы» родом с планет, где большую часть поверхности занимают океаны. Формы жизни в океанах сходны на всех планетах. Думаю, и в ваших, земных, океанах водятся такие же примитивные создания, по своему физическому строению напоминающие тех, о ком мы говорим.

Люси начала понемногу успокаиваться. Том убрал занемевшую руку.

— Вы говорите, — решила уточнить Люси, — об акулах, похожих на наших, земных, акул?

— Вы верно меня поняли, — кивнул опринкианин. — Да, как только что справедливо заметил Том, биржевые «акулы» похожи характером, да и не только характером, у них имеется чисто физическое сходство. Насколько я понимаю, и на Земле не все акулы одинаковы. Среди них есть одна такая, с широкой головой… Как же она называется?

— Акула-молот? — спросила Люси.

— Да-да, именно она, — подтвердил господин Валгинда. — Но большинство биржевых «акул» очертаниями напоминают других ваших акул, среди которых самым выдающимся образцом, если я не ошибаюсь, является большая белая акула.

— Но ведь акулы — существа с водным образом жизни, — удивилась Люси. Неужели товарная биржа на Кайяно оборудована всем необходимым для того, чтобы они могли жить под водой и делать свои дела?

— О да, — кивнул опринкианин. — Если это необходимо. Но вы убедитесь в том, что большинство цивилизованных «акул», работающих на бирже, чувствуют себя одинаково хорошо как в воде, так и на суше. Вероятно, вы обратили внимание на советника с Иксстла, похожего на земное создание под названием «морской конек». Когда-то раса иксстлан жила исключительно под водой, но быстро адаптировалась к воздушной среде, хотя тут, конечно, не обошлось без помощи техники.

— Но почему акулы с разных планет так похожи друг на друга? — поинтересовался Том.

— Вряд ли вы бы задали этот вопрос, — сказал опринкианин, — если бы внимательно изучили хотя бы только своих, земных, акул. Вспомните о том, какие они неустрашимые хищники, насколько они адаптированы к обитанию в водной среде. За несколько миллионов лет они не претерпели почти никаких физических изменений. И хотя акулы на других планетах, вероятно, начали эволюционировать от других корней и прошли другой эволюционный путь, их форма практически одинакова — вероятно, потому, что она наиболее адекватна для их образа жизни.

— Словом, — задумчиво протянула Люси. — Акулы есть акулы. И если эволюция создает их одинаковыми, она же определяет сходство их поведения.

— Можно сказать и так, — согласился господин Валгинда.

Тома все не оставляло ощущение, что господин Валгинда на что-то намекает. Подозрение навело его на одну интересную мысль.

— Скажите, господин Валгинда, — Том, прищурившись, посмотрел на опринкианина, — а нет ли в настоящее время у какой-нибудь еще планеты неприятностей с «акулами»?

— Ну почему же? — отозвался опринкианин. — Вот вы меня спросили, и я вспомнил. Не так давно у иксстлан была уйма неприятностей с местными акулами. А мы выяснили, что у тамошних акул тесные связи с воротилами товарной биржи Сектора. В последнее время иксстлане как никогда страдают от действий местных акул. — Господин Валгинда откашлялся. — Поймите меня правильно — я вовсе не хочу сказать, что беда иксстлан с их акулами имеет какое-то отношение к проблемам, возникшим у вашего народа с биржевыми «акулами».

— Да что вы, мне такое и в голову не пришло, — улыбнулся Том. — Но все это очень интересно. Так вы говорите, у иксстлан именно сейчас неприятности такого рода?

— Ну, раз уж вас это интересует — увы, да, — ответил господин Валгинда. В ходе обучения вы наверняка узнали о том, что один из основополагающих принципов деятельности Совета Сектора — невмешательство во внутренние дела планет. В противном случае Совет не смог бы выжить. Поэтому официально я не мог отреагировать на проблемы иксстлан, хотя их раса — единственная раса, зарегистрированная Советом на Иксстле, да и сами иксстлане — существа гуманные, высокообразованные и, несомненно, очень полезные.

— Но очень маленькие, — заметила Люси.

— Верно, — согласился опринкианин. — Однако не стоит их недооценивать. Надо сказать, иксстлане крайне щепетильны и поэтому занимают невыгодную в отношении своих акул позицию. К примеру, они никогда не нападают на акул первыми, они только защищаются, если те нападают на них. А вот акулы нападают, когда им вздумается, и порой обрушиваются на иксстланский город врасплох и все там рушат, и тогда многие иксстлане гибнут.

— Не представляю, как бы я мог им помочь, — рассеянно проговорил Том. Но, вероятно, нам с Люси стоит отправиться на Иксстл и взглянуть на все своими глазами — конечно, если иксстлане не будут возражать.

— Они на редкость гостеприимный народ. К тому же они достаточно мудры для того, чтобы понимать: порой чужие глаза увидят то, чего не видят собственные. Я непременно советую вам отправиться туда. Если вы желаете, я могу переговорить с моим коллегой, советником с Иксстла, и он устроит все так, чтобы вас радушно приняли в столице Иксстла. Том посмотрел на Люси.

— Конечно, почему бы и нет? — пожала плечами Люси. — Мне этот крошка иксстланин очень понравился.

— Мне тоже, — кивнул Том. Пэренты посмотрели на опринкианина.

— Мы согласны, — сказала Люси. — Пожалуйста, организуйте нам поездку на Иксстл и встречу в столице.

* * *

И встреча состоялась. Через несколько дней, когда Пэренты покинули корабль на высоте примерно в двадцать тысяч футов от поверхности Иксстла, их встретила летающая платформа, поднявшаяся к звездолету. Пересев на платформу, они, не сбавляя скорости, понеслись над зелеными лугами и зарослями деревьев.

А чуть раньше Том и Люси стояли около открытого люка внутри невидимого защитного кокона и всматривались вниз.

— Там никого нет, на этой платформе! — воскликнула Люси.

— Да нет, есть, — возразил Том. — Переведи глаза на телескопическое зрение с временным микроскопическим эффектом.

Господин Валгинда порекомендовал Пэрентам в те дни, когда они находились на Кайяно, посетить доктора, занимавшегося проблемами физической адаптации. Этот доктор научил их несложным упражнениям, предназначенным для того, чтобы физически адаптировать зрение то на телескопический, то на микроскопический лад. Предусматривалась и комбинация двух видов зрения — именно ее-то Том и предложил произвести Люси.

Люси так и сделала. Это было похоже на то, как если бы она разглядывала летающую платформу в телескоп, а затем, найдя нужный ей участок, стала вглядываться в него с помощью увеличительного стекла.

— Вот он! — вскричала Люси. — Теперь я его вижу. Маленькое существо, похожее на морского конька, — в точности такое же, как советник на Кайяно.

— Наверное, это как с малознакомыми людьми, — предположил Том. — Пока не узнаешь их поближе, все кажутся одинаковыми. А вот пастух каждую овцу в своем стаде способен узнать с первого взгляда. А для того, кто видит их впервые, все овцы на одну морду.

Платформа подлетела к люку, и паривший над ней иксстланин приветственно помахал плавничками — или чем-то, что было похоже на плавнички.

— Так радостно видеть вас, — пропищал он по-английски, и Пэренты услышали его голос только потому, что на них были транслингафонные наушники, оборудованные устройством повышения и понижения громкости в зависимости от того, с кем разговаривали Том и Люси. Посему звуки поступали к ним в уши на приемлемой громкости. — Добро пожаловать на Иксстл, — сказал иксстланин. Прошу вас, переходите на платформу. Благодарю вас. Меня зовут Гммм.

Том и Люси шагнули на платформу, и она тут же отлетела от корабля и полетела так, что солнце Иксстла осталось позади. Иксстланское солнце оказалось чуть больше земного и чуть бледнее — вот, пожалуй, и вся разница.

— Приятно познакомиться с вами, — сказала Люси. — Я — супруга посла Люси Пэрент, а это мой муж, чрезвычайный и полномочный посол Том Пэрент, одновременно профессиональный террорист, член Гильдии. Видимо, вы нас ожидали?

— Ну, конечно! — воскликнул Гммм. — О вашем прибытии нам сообщили с Кайяно примерно треть дня назад. Я был готов встретить вас, как только корабль сообщил о том, что вошел в атмосферу. Мне несказанно повезло, что именно мне доверили встретить вас. Я буду вашим гидом. Вы знакомы с иксстланским народом?

— Я бы так не сказал, — осторожно ответил Том. — Но мы заседали в Совете Сектора вместе с вашим представителем.

— О да, он замечательный иксстланин, — восхищенно проговорил Гммм. — Если я правильно все понял, ваша раса двупола. Что касается меня, то сегодня я мужская особь. Вас это устраивает? Может, вы бы предпочли, чтобы я был женской особью?

— Это уж как вам больше нравится, — доброжелательно ответила Люси.

— О, мне совершенно все равно. Я с легкостью могу сменять пол. Просто сегодня у меня такое… мужское настроение. «С утра захочется пойти, кого-то из беды спасти». Это из стихотворения, которое написал ваш поэт А. А. Милн[4] от лица маленькой мужской особи. Я просто обожаю вашу земную цивилизацию — поэтому-то меня и назначили вашим гидом.

— Наверное, поэтому вы так хорошо говорите по-английски, — сказал Том.

— Правда, вы так считаете? — обрадовался Гммм, и его плавнички взволнованно затрепетали. — Как это любезно с вашей стороны — похвалить меня! Я-то знаю, что на самом деле это не так. Конечно, транслингафоны могут перевести мою речь на язык любого другого народа, но так приятно разговаривать с существами на их родном языке.

— Это верно, — согласился Том. — Видимо, мне и моей супруге Люси стоит извиниться перед вами за то, что мы не так хорошо говорим по-иксстлански. Вот, например, ваше имя… кажется, оно звучит как «гам»?

— Гммм, — поправил Тома Гммм. — Вы совсем немножко ошиблись.

— Гммм, — старательно промычал Том. Вслед за ним замычала и Люси.

— У вас превосходно получается! — с восторгом воскликнул Гммм. — Но так жалко, что наше физическое строение не позволяет нам в точности воспроизводить звучание речи друг друга, правда? Между тем, если вы назовете мое имя любому моему соотечественнику, он сразу догадается, что разговор идет обо мне.

— Вот и замечательно! — обрадовался Том. — Я очень рад, что мы добились сносного звучания.

— А вы не обидитесь, — поинтересовался Гммм, — если я скажу, что у вашей супруги Люси произношение немного лучше? Вероятно, это из-за того, что у нее тембр голоса выше и поэтому в конце слова она слегка повышает интонацию, а это крайне необходимо в нашей речи, чтобы она звучала вежливо.

— Может быть, мне стоит пользоваться транслингафоном? — спросил Том.

— О нет, нет, что вы? — запротестовал Гммм. — Это совершенно ни к чему! А вот… вероятно, вы уже можете разглядеть высотные дома в центре нашего самого большого города. Это город Нексексекс.

— Нек… как вы сказали? — в унисон переспросили Пэренты.

— Простите, пожалуйста, — извинился Гммм. — Вам, вероятно, трудно произнести название нашей столицы. Она называется Нексексекс. Надеюсь, я вас не обидел?

— Нет, конечно, не обидели, — покачала головой Люси. — Надо еще разок попробовать. Нкс-кис-кис. А если я так буду называть вашу столицу, вы меня поймете? Но я обещаю поупражняться.

— О, это было бы замечательно и чрезвычайно учтиво! — воскликнул Гммм, и его плавнички восторженно затрепетали. — Еще немного, и мы совершим посадку на крышу одного из высотных домов.

И действительно, они быстро приближались к городу. До него оставалось еще тысяча пятьсот футов, никак не меньше, но тем не менее Том и Люси видели город как на ладони. По земным меркам, столица занимала площадь примерно в десять квадратных миль и раскинулась на побережье сине-зеленого океана, волны которого плескались до самого горизонта.

Часть города, выходившая к океану, была построена на некотором возвышении. Там, где заканчивались дома, тянулась полоса зелени, а затем начинался берег, окрашенный в цвет темной глины. Прибой лизал пляж — все как на Земле!

Да и сам Нексексекс напоминал земной город в миниатюре: самые высокие дома сгрудились в центре, между ними вились улочки, сверху казавшиеся шириной всего в несколько дюймов.

Но что удивительно — город казался игрушечной постройкой, конструкцией, собранной из деталей детского конструктора всевозможных цветов. Разноцветные домики блестели и переливались на солнце, играя всеми мыслимыми и немыслимыми цветами. Но когда платформа опустилась ниже, город утратил свою «игрушечность», улицы приобрели солидную ширину, а когда они совершили посадку на крыше одного из небоскребов, Том и Люси обнаружили, что площадь крыши не меньше сорока квадратных ярдов.

— Я бы с удовольствием пригласил вас внутрь любого из наших зданий, извиняющимся тоном проговорил иксстланин, — но есть одна небольшая проблема. Дело в том, что…

— Мы все понимаем, — оборвал его Том. — Мы слишком велики и неуклюжи для того, чтобы попасть внутрь ваших домов. Но мы нисколько не расстроены. Мы были готовы к этому.

— Как же предусмотрительно с вашей стороны, — похвалил землян Гммм. — Как бы то ни было, Совет регентов, который управляет не только столицей, но и всей планетой, пожелал устроить встречу с вами на крыше одного из зданий неподалеку отсюда. На этой крыше располагается место, где мы можем принимать пищу. Там же установлена соответствующая запросам землян мебель и приготовлена еда по вашему вкусу.

— О, какая прелесть!

— восхитилась Люси. — Спасибо вам огромное!

— Мы вам искренне признательны, — подхватил Том. — Вот только почему вы нас сразу туда не доставили?

— О, простите, но этого не позволяет иксстланский этикет. Я был обязан спросить вашего согласия на встречу на нейтральной территории, если можно так выразиться. Но если у вас нет возражений, мы можем прямо сейчас отправиться туда, где вас ожидают.

— С удовольствием! — отозвалась Люси. Поскольку они не сходили с платформы, то и всходить на нее им не пришлось. Платформа взмыла в небо, пролетела между крыш и опустилась на вершину здания — эта посадочная площадка оказалась еще больше первой. Платформу сразу же окружили несколько иксстлан, и все они радостно шевелили плавничками. Том, Люси и Гммм покинули платформу и попали в настоящий иксстланский рой.

Глава 17

Их как будто окружила стайка щебечущих птиц. Гммм торопливо представлял Пэрентам всех присутствующих: председатель Совета регентов, первый регент, второй регент, советник по социальной мобилизации, главный советник по эмфатике…

Том отказался от попыток соблюдать официальную серьезность. Он не сомневался в том, что и Люси от этого тоже оказалась. Все иксстлане говорили с Пэрентами на своем языке, и земляне уже научились их немного понимать. По пути на Иксстл Том просветил Люси в азах иксстланского. Язык оказался несложным, он упростился за время тысячелетней истории его использования, по крайней мере в том, что касалось разговорной речи, например, слова «иксстл» хватало для того, чтобы обозначить саму планету, ее обитателей, отдельного иксстланина и все, что имело к ним отношение.

Том и Люси отвечали иксстланам по-английски, а крошечные транслингафоны переводили их фразы на иксстланский.

-..И наконец, — проговорил Гммм по-английски, — имею честь представить вам и предоставить слово для приветствия нынешнему лауреату поэтической премии. Она с нетерпением ждала вашего прибытия.

Толпа иксстлан расступилась и образовала проход, как это делают при встрече королевских особ. По проходу, размахивая плавничками, пролетела маленькая сгорбленная иксстланка ослепительной белизны, летела она медленно. Немного не долетев до Тома и Люси, она вдруг покачнулась и потеряла высоту. Несколько иксстлан бросились было к ней, чтобы помочь, но она грациозно отмахнулась плавничком и полетела дальше. Наконец она застыла в воздухе примерно в половине фута от Тома и Люси.

— Добро пожаловать на нашу древнюю и почитаемую планету! — дребезжащим голоском воскликнула иксстланка. Несмотря на возраст, она уверенно держалась в воздухе и гордо поглядывала на Тома и Люси левым глазом, немного повернув голову, чтобы лучше видеть землян.

— О, госпожа поэтесса, — учтиво поклонилась иксстланке Люси. — Вы оказываете нам большую честь.

Госпожа поэтесса грациозно махнула плавничком.

— Не стоит благодарить меня, юные создания, — сказала она. — Насколько я понимаю, вы прибыли сюда не только ради интересов своего народа, но и для того, чтобы помочь нам решить наши проблемы со здешними акулами. Для меня и долг, и счастье оказать вам любую посильную помощь. Мы непременно поговорим. Но пока согласно этикету мы должны вместе принять пищу. Я останусь рядом с вами. Банкет объявляю открытым!

Иксстлане, окружавшие Пэрентов, засуетились. Откуда ни возьмись появились пустотелые кубики без верхней грани, с прозрачными трубочками, опущенными внутрь. Иксстлане устроились над кубиками и принялись высасывать через трубочки жидкость. Для Пэрентов принесли подушки — не меньше двух квадратных футов. Как только они уселись на подушки, перед ними появились большие кубики. Их тащили по воздуху двенадцать иксстлан.

Трубочки, торчавшие из кубиков, оказались около губ Тома и Люси. Том осторожно втянул в себя содержимое кубика, и по трубочке поднялась беловато-коричневатая жидкость. Брови Тома удивленно поползли вверх. Жидкость по вкусу напоминала пивную пену. Том глянул на Люси. У той на губах застыла радостная улыбка — по трубочке к ее рту поднималась жидкость зеленоватого цвета.

Том посмотрел на госпожу поэтессу. Та приземлилась на небольшую подушечку и сидела, обернувшись хвостиком.

— А вы что же не угощаетесь, госпожа поэтесса? — поинтересовался Том.

— Я никогда не питаюсь в это время дня, — продребезжала иксстланка. Только, пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Надеюсь, то, что я не ем, не испортит вам аппетита. Но я готова ответить вам на любые вопросы относительно акул.

— В таком случае почему бы вам не рассказать мне в общих чертах о том, что они собой представляют, — попросил Том, — если уж эти акулы вам так досаждают?

— Хорошо, — отозвалась госпожа поэтесса. — Наши акулы по степени эволюции далеко опередили ваших, земных. Наши располагают высоким интеллектом, но все же пока пребывают на слишком варварской стадии развития для того, чтобы рекомендовать присвоение им статуса цивилизованной нации. Естественно, они ведут себя приблизительно так же, как и другие представители акульего рода-племени. Как вам известно, все акулы руководствуются инстинктами.

— Инстинктами? — переспросила Люси. — Но разве не инстинктами руководствуются все, кто находится на животной стадии развития и ниже ее?

— Я не совсем уверена в том, что именно вы понимаете под понятием «животный», — откликнулась госпожа поэтесса. — Инстинктами до сих пор обладают многие цивилизованные народы. Но только низшие существа повинуются исключительно инстинктам. Мозг акул на многих планетах не развился выше стадии ин стинктов, да и не развивался, поскольку их физическое строение было слишком могучим, чтобы вызвать у них потребность в интеллектуальном росте. Но когда у них все же начинается интеллектуальный рост, худшие из их инстинктов не пропадают. И даже тогда, когда они, казалось бы, имеют все качества, которыми должна располагать цивилизованная нация, они не дотягивают до того, чтобы иметь представительство в Совете Сектора. Думаю, вам известно, что ни один акулий народ там пока представительства не имеет. А все из-за того, что, как я уже сказала, акульи инстинкты никуда не деваются, они остаются с ними, хотя и приобретают более утонченный характер.

— И что же это за инстинкты? — спросила Люси.

— Я думаю, вы прекрасно знакомы со своими, земными, акулами, — отвечала госпожа поэтесса. — Ваши акулы примитивны. Теми же инстинктами обладают и все остальные акулы. Но главное — это их ненасытность. Вам известно о ней?

— Да, — кивнул Том, которому не так давно довелось посмотреть фильм о ненасытности тигровых акул. — Я знаю, как это бывает. Они приходят в ярость и впиваются зубами во все, что им только попадется — даже совершенно несъедобные предметы, такие, как, например, лодка, откуда за ними наблюдают. Наши ученые пришли к выводу, что акулы способны чувствовать запах — или, точнее будет сказать, вкус крови в воде на огромных расстояниях.

— Правильно, — подтвердила госпожа поэтесса. — Как бы цивилизованна и интеллигентна ни была акула, стоит ей увидеть то, чего ей хочется, как ей тут же хочется все это целиком, и не важно, нужно ли ей это или нет. При таком положении дел они способны даже нападать на себе подобных. Говорю же: это инстинкт, и никакое образование, никакие внушения с ним ничего не поделают.

— Но если вы живете на суше, — сказала Люси, — а они в океане, то с какой стати им досаждать вам?

— Дело в том, — объяснила госпожа поэтесса, — что в результате эволюции за последние десять тысяч лет наши акулы превратились в амфибий. Они легко дышат воздухом и могут выбираться на сушу и нападать на нас.

— Но зачем им вообще нападать на вас? — удивилась Люси. — В конце концов для них в океане, наверное, полно всякой пищи. Зачем они досаждают вам?

— Думаю, затем, чтобы выжить нас с нашей родной планеты. Если бы им удалось выжить или уничтожить нас, им было бы легче доказать, что они доминирующая раса на Иксстле.

— А в последнее время акулы на вас нападали? — спросил Том.

— Здесь нападений не было около года, — отвечала госпожа поэтесса. — Так как столица — самый крупный город планеты, тут на ее защиту истает самое большое число верных долгу иксстлан. Но страх перед акулами, которые могут появиться в любую минуту и которые сильны и жестоки, — этот страх живет в сердце каждого иксстланина. — Поэтесса немного помедлила. — Знаете, если быть до копна честной, мы предполагаем, что даже более высокоразвитые акулы, обитающие па других планетах, замышляют нападение на нас. Если это так, то слухи о вашем прибытии на Иксстл могли распространиться и теперь в любое время можно ожидать атаки акул.

— Вы действительно так думаете? — встревоженно спросила Люси.

— О, это всего лишь домыслы, — ответила госпожа поэтесса и махнула плавничком. — Давайте побеседуем о более приятных вещах. Как вам понравился наш чудесный город?

— Мне он показался очень красивым, — улыбнулась Люси. — Никогда не видела ничего подобного и даже не представляла, что такое существует.

— Вы очень радуете меня своими отзывами о нашей столице, и, когда я передам ваше мнение другим иксстланам, они тоже порадуются, а я непременно им все передам, — пообещала иксстланка. — На самом деле наш город — единственный, где все здания в центре выстроены из драгоценных камней — мы, иксстлане, Обожаем драгоценные камни и почитаем их.

Когда мы были дикарями, мы считали, что они святы. В других наших городах есть здания, частично построенные из драгоценных камней, но они выглядят не так красиво.

— Догадываюсь почему, — пробормотала Люси.

— Верно, — проговорила госпожа поэтесса. — Именно часть городов, выстроенных из драгоценных камней, прежде всего привлекают к себе акул. Акулы не просто разрушают здания, они стараются утащить в море драгоценные камни. Из-за этого мы снова и снова пускаемся на поиски ценных камней, мы снова и снова подвергаем их сложной, тонкой обработке, дабы они встали на место украденных. Как архитекторы мы известны не только в нашем Секторе, но и по всей Галактике.

— Но как акулам удается утащить камни от разрушенных построек? — полюбопытствовала Люси.

— Исключительно по-акульи, — ответила иксстланская поэтесса. — Они их проглатывают. Конечно, никаких питательных веществ в драгоценных камнях не содержится, но проглотить акула способна все что угодно. Они утаскивают камни на дно, бросают их там, зарывают в донный ил — в надежде, что так нам труднее будет снова найти их. Только этим можно объяснить их желание растащить по частям разрушенные ими же дома.

— Какая жестокость! — возмутилась Люси. — Ведь это же… — она задумалась в поисках подходящего слова, -..презренно!

— Я с вами совершенно согласна, — горько вздохнула поэтесса.

— У иксстлан есть представитель в Совете Сектора, — вступил в разговор Том. — Нельзя ли сделать так, чтобы эту проблему обсудили там?

— Нет, — тихо проговорила поэтесса. — Думаю, вы уже знаете почему. Принцип работы Совета — невмешательство во внутренние дела.

— А с самими акулами вы не могли бы устроить переговоры? — спросил Том.

— О да! — воскликнула иксстланка. — У наших акул развита речь. Мы пытались поговорить с ними на их языке и урезонить их, но между нами слишком большая пропасть. Мы, иксстлане, — древний, мудрый, мирно настроенный народ, а акулы до сих пор самые настоящие варвары. Мы говорили им о том, что они забирают у нашего народа его душу, занимаясь кражей частей наших построек. Но никакие наши аргументы на них абсолютно не действуют. Мы умеем разговаривать по-акульи, а они — по-иксстлански, так что они нас прекрасно понимают, но понимают по-своему.

Том и Люси переглянулись.

— Может быть, нам — также в некотором смысле варварам — удалось бы придумать что-нибудь конструктивное, — задумчиво протянул Том.

— Хотелось бы верить, — вздохнула поэтесса — Вышло гак, — добавила она, что вольно или невольно мы вновь вернулись к неприятному разговору об этих хищниках. Пока наши здания стоят. Я понимаю, что таким гигантам, как вы, не удастся осмотреть их изнутри, но, может быть, я смогла бы рассказать вам о том, как там все устроено.

— Пожалуйста! — воскликнула Люси. — Нам очень хотелось бы узнать об этом.

— Слушайте, и я расскажу вам, — немного нараспев проговорила иксстланка. Драгоценные камни мы разыскиваем в горах, на суше и в море.

— В море? — изумился Том. — Разве это не опасно? А как же акулы?

— Конечно, без риска не обходится, — подтвердила поэтесса. — Но когда вдоль океанического дна плывет один-единственный иксстланин, он не привлекает к себе внимания акул. Он слишком мал и не издает никаких сигналов. Если же выходит так, что иксстланина заметят и ему приходится спасаться бегством, то единственный путь к спасению — как можно скорее вынырнуть на поверхность и взлететь в воздух — летать наши акулы пока не научились. Как бы то ни было, как только обнаруживаются залежи драгоценных камней, мы приступаем к их разработке, а затем — к ювелирной обработке.

Вдруг поэтесса умолкла, словно язык проглотила. По всему драгоценному городу зазвонили колокольчики. Большинство присутствовавших на банкете иксстлан тут же поднялись в воздух и разлетелись в разные стороны. К Тому и Люси уже мчался Гммм, а за ним — еще парочка иксстлан, направлявшихся, по всей вероятности, к госпоже поэтессе.

— Стоило только заговорить об этом! — вскричала поэтесса. — Звучит сигнал тревоги — предупреждение о нападении акул! Вам следует взойти на летающую платформу, и вас перевезут в глубь материка. Мне тоже придется покинуть город вместе с детьми и стариками.

Двое иксстлан, подлетевших к ним вместе с Гммм, запорхали по обе стороны поэтессы, подхватили ее под плавнички и бережно подняли в воздух.

— Надеюсь, нам еще удастся встретиться и поговорить, — обернувшись, сказала иксстланка Тому и Люси. — Есть и другие дела…

Конца ее фразы Пэренты не расслышали. Госпожа поэтесса и сопровождающие ее лица затерялись между другими иксстланами, в панике сновавшими в воздухе.

— Прошу вас, — прощебетал Тому и Люси Гммм, — всходите на платформу. Отправимся туда, где безопасно — за гряду холмов. Акулы так далеко в глубь суши никогда не забираются.

— Я никуда отсюда не уйду. Можете, если хотите, забрать мою супругу Люси, а я хочу все увидеть собственными глазами.

— Ни за что! — вскричала Люси. — Мы работаем вместе, не забывай, Том! Я тоже хочу все увидеть!

— Люси… — попробовал было воспротивиться Том, но осекся. Конечно, Люси была права. Он мысленно напомнил себе о том, что при нем весь арсенал террориста, которым он худо-бедно, но пользоваться обучен. Он подал жене руку и помог ей взойти на платформу.

— Отвезите нас туда, откуда лучше всего будет видно выбирающихся на берег акул, — попросил Том.

— Как скажете, — печально пробормотал Гммм, но тут же возрадовался. — Ну, конечно, ведь в воздухе вы будете в полной безопасности. Сфера обитания акул ограничена морскими глубинами и побережьем — до воздуха они пока не добрались.

Гммм поднял платформу в воздух, и она помчалась от города к побережью. Перед взглядами Пэрентов вновь предстали берег и сам город. Над краем моря платформа застыла в воздухе.

— Каким оружием пользуются акулы? — поинтересовался Том.

— До сих пор у них не было никакого оружия, кроме самих себя, — ответил Гммм. — Они очень велики и поэтому опасны. Им достаточно хвостов, чтобы смести с земли наши небоскребы, например.

— Сметать небоскребы? — изумилась Люси. — Какого же размера эти акулы?

Гммм на минуту задумался.

— Думаю, пользуясь вашими, земными, мерами длины, можно было бы сказать, что длиной акулы футов в двадцать, а весят около тонны. Или около двух тонн. Это, естественно, на суше, а не в воде.

— Большие, — резюмировала Люси, оглянувшись на высокие, стройные, сверкающие драгоценными гранями здания, которые Гммм назвал небоскребами.

— И с помощью какого же оружия, — спросил Том, — вы, иксстлане, защищаетесь от акул?

— Увы, — отвечал Гммм, — мы древний народ и давным-давно отказались от какого бы то ни было насилия, и единственное наше оружие на сегодняшний день… — он немного растерялся, пытаясь вспомнить, как это звучит по-английски, но быстро нашел нужное слово и гордо произнес:

— Парализаторы. Я имею в виду, — пояснил он, — оружие, стреляющее программируемыми снарядами, заряженными успокоительным средством, способным усыпить даже акулу. Я правильно назвал это оружие? Парализатор?

— Парализатор, — подтвердил Том.

— О, чудесно. Однако и с помощью этого оружия нам далеко не всегда удается защитить себя. Беда в том, что акулы нападают на нас в поистине немыслимых количествах. Даже тогда, когда на защиту города встают все без исключения, акулам удается одолеть нас и добраться до того городского района, который они намереваются разрушить. Мы стреляем и стреляем, но на берег выбираются все новые и новые орды, и в то время как одни спят, другие вершат свое разрушительное дело. Начинается неразбериха: за телами уснувших акул не видно тех, которые грызут наши дома и глотают драгоценные блоки. В это время на них нападает настоящее безумие. Они начинают кусать все, что попадается им на зуб, даже своих сородичей. Сожрав намеченные для разрушения здания до основания, акулы убираются восвояси, оставив после себя город, который они сровняли с землей, ну и, конечно, тысячи усыпленных акул.

— А как вы поступаете с усыпленными акулами? — спросила Люси.

— Мы аккуратно укладываем их на платформы, — сказал Гммм. — Есть возможность соединять летающие платформы друг с другом, дабы получить большую несущую поверхность. Затем платформы взлетают и летят к океану, где мы возвращаем акул в их родную стихию. Там они через сутки приходят в себя целые и невредимые.

Том и Люси не спускали глаз с Гммм.

— И вам никогда не приходило в голову… — Люси растерялась, но все же договорила:

— взять и убить их?

— О нет, конечно, нет! — вскричал Гммм. — Мы, иксстлане, твердо убеждены в том, что только расы, сохранившие в своих душах варварские наклонности, способны убить другое существо. Лучше мы сами погибнем, чем будем вести себя так нецивилизованно!

Колокольчики, бившие тревожный набат, вдруг умолкли, и их звон сменился печальной музыкой. Гммм тут же перевернулся спинкой вверх, его плавнички шевельнулись едва заметно.

— Вы не должны следовать моему примеру, — торопливо сказал иксстланин Тому и Люси. — Но мы, иксстлане, всегда замираем, когда звучит наш национальный гимн. Сейчас он звучит потому, что многим из нас не суждено дожить до конца дня.

Гимн отзвучал. Гммм принял вертикальное положение. Со стороны города донесся гулкий удар гонга.

— Они уже совсем рядом! Приборы обнаружили их! — воскликнул Гммм. — Хотите взглянуть на них?

— Очень, — честно признался Том. На стороне платформы, обращенной к океану, возник зеленый круг. Посмотрев внутрь него, Том и Люси увидели не землю и не край океана, а то, что происходило в глубине океана, под водой: тесные ряды огромных акул, плывущих к берегу, словно какая-нибудь армия. Темно-серые, в остальном акулы были очень похожи на земных, которые были знакомы Тому и Люси по картинкам. Между ними и земными акулами прослеживалось одно лишь существенное различие.

— Они… жирнее наших акул, — отметила Люси.

— Правда? — проговорил Гммм. — Я этого не знал. И насколько же жирнее?

Том растерялся, подыскивая слова для сравнения. Ему помогла Люси.

— Они примерно вдвое толще тех акул, которых я видела на снимках. Это удивительно. Акулы, как правило, поражают своими стройными очертаниями. А ваши… они такие пузатые, что выглядят неуклюжими.

— Они действительно неуклюжи, как в океане, так и на суше, — подтвердил Гммм. — Но мне было очень интересно узнать, что между нашими акулами и представителями параллельной расы есть различия.

— Когда они доберутся до берега? — поинтересовалась Люси.

— Они начнут выбираться на берег примерно через пятнадцать земных минут, ответил Гммм. — Это весьма приблизительно. Но мне все же кажется, что это произойдет минут через пятнадцать.

Том оглянулся на город. Он не увидел в воздухе ни одного иксстланина.

— Где же ваши? — спросил он у Гммм.

— Они спустились на улицы, — объяснил иксстланин. — Конечно, гораздо удобнее стрелять в акул из парализаторов с крыш зданий, но успокаивающее средство лучше действует, если снаряд попадает акуле в открытую пасть. Акула, пораженная таким образом, прекращает двигаться уже через несколько секунд. Если же сна ряд попадает не в пасть, а куда-то еще, то она продолжает метаться минуту, а то и две и все вокруг себя крушит.

— Но почему бы вам не заряжать ваши снаряды более высокой дозой транквилизатора? Тогда лекарство срабатывало бы скорее и им можно было бы стрелять в любой участок тела акул. Ведь приближаться к акуле для того, чтобы выстрелить ей в открытую пасть, опасно.

— Вы правы, — согласился Гммм. — Но от высокой дозы транквилизатора акула может погибнуть. А нам бы этого совсем не хотелось.

— Да, — кивнул Том и сочувственно добавил:

— Понимаю.

Они молча наблюдали за продвижением акул внутри зеленого круга.

— Вы должны понять, — нарушил молчание Гммм, — что значат для нашего народа здания, выстроенные из драгоценных камней. С их помощью мы стараемся выразить наше единение не только с родной планетой, но и со всей Вселенной. Если настанет такой день, когда мы лишимся всех наших драгоценных зданий, мы что-то утратим как народ. Пожалуй, мы потеряем сердце нации. Несколько поколений иксстлан очень огорчены участившимися нападениями акул. Если бы вы могли прочесть произведения нашей госпожи поэтессы на языке оригинала, чтобы целиком насладиться их красотой, то вы бы ощутили в них печаль, сравнимую с закатом, с сумерками — они полны предчувствия конца нашего существования. Мы думаем, что это известно и нападающим на нас акулам. Видимо, об этом им каким-то образом сообщили более цивилизованные акулы вроде тех, которые вершат свои делишки на товарной бирже. Безусловно, это всего лишь предположение, но это предположение только прибавляет нам печали.

Том и Люси даже не знали, что и сказать. Но выждав несколько минут, Люси все же попыталась перевести разговор на другую тему.

— Скажите, пожалуйста, Гммм, — обратилась Люси к иксстланину. — Когда мы с вами познакомились, вы сообщили нам, что можете по собственному желанию менять пол, в зависимости от настроения. Но почему госпожа поэтесса именно госпожа? Она решила все время сохранять свой женский пол?

— А, понятно, — отозвался Гммм. — Дело в том, что при жизни каждого поколения нашего народа появляются индивидуумы, заслуживающие всенародного почитания и славы. С давних времен повелось, что такие важные особы… по-моему, по-землянски это называется «замораживают»… так вот, они замораживают себя в том или в другом поле до конца своих дней. При этом они, естественно, вольны выбирать, на каком поле остановиться. Госпоже поэтессе больше понравился женский. Но она могла бы с легкостью выбрать и мужской. В таком случае к ней нужно было бы обращать… о, простите, я хотел сказать «к нему», «господин поэт».

Со стороны города снова послышался тревожный перезвон.

— Я ошибся! — вскричал Гммм. — Акулы ближе, чем я думал! Теперь они могут в любую секунду выйти на берег!

Том и Люси оторвали взгляды от зеленого кольца на платформе и устремили их к темной полосе побережья. Они смотрели. Они ждали. Но там ничего не было, кроме волн, которые беспрепятственно наплывали на берег — за одними волнами следовали другие… и больше ничего видно не было.

— Теперь — в любую секунду! — повторил Гммм.

Глава 18

Мозг Тома работал как двигатель автомобиля и быстро набирал обороты.

Не могло ли быть так, чтобы господин Валгинда убедил их с Люси отправиться на Иксстл, надеясь, что они придумают, как защитить иксстлан от набегов акул?

Могло.

Тоска охватила Тома, на него словно нахлынула холодная, сине-зеленая океаническая волна. Да, у него было оружие, да, он прошел обучение, соответствующее статусу ученика террориста, но акулы были такие огромные, их было так много, а он — всего один. Разум Тома метался, он пытался припомнить все, что слышал об акулах. «План действий… ну же!»

— Что-что? — вдруг спросила мужа Люси, обернувшись к нему. — Ты, кажется, пытался что-то сказать по-французски?

— Ну да, — смущенно отозвался Том, знавший о своем неважнецком французском прононсе. — Как это там говорил Жорж Жак Дан тон во время Французской революции? Нам нужна… и что-то там такое…

— Ты хотел сказать: «Нам нужна дерзость, и еще раз дерзость, и всегда дерзость!»? — четко выговорила Люси. — Том, и какие же дерзания у тебя на уме?

— Пока не знаю, — покачал головой Том. — В том и беда.

— Взгляните внутрь кольца! — резко проговорил Гммм, прервав разговор супругов.

Том и Люси последовали его совету. Теперь акулы были скрыты только пеной прибоя и выглядели еще толще, чем раньше. Они, казалось, даже еще сильнее раздулись посередине. Сказать наверняка было трудно, так как внутри зеленого круга возникала картина, благодаря которой Пэренты видели акул не совсем спереди, а как бы одновременно спереди и сверху, под углом. Однако двигались морские хищницы теперь совсем по-другому. Их гладкое, плавное скольжение прекратилось — они передвигались рывками и более ритмично, что ли. Люси и Том заметили не только это, а кое-что и еще.

Платформа завибрировала, вибрация шла снизу, с побережья — вибрация размеренная, ровная. Словно бил барабан, но барабан беззвучный.

— Они выбрались на мелководье и маршируют, — пояснил Гммм. — Еще немного, и вы увидите, как они выходят из воды. Их уже можно слышать и ощущать.

— Слышать и ощущать? — изумленно переспросил Том. Но в ту же секунду они и услышали, и почувствовали. Неслышное биение вдруг соединилось с глухим топотом — словно под волнами одновременно заработали сотни паровых молотов, и как раз в это время из воды появились первые акулы.

Как только они вылезли на сушу, Том и Люси обратили внимание на то, как «постройнели» хищники. Но еще интереснее оказалось то, почему это произошло. Вылезая на берег, акулы становились на четыре лапы — толстые, похожие на слоновьи — нет, гораздо короче и толще слоновьих!

Все больше и больше длиннющих акул выходило на берег. На четырех лапах они напоминали крокодилов, приподнявшихся во весь рост. А воздух сотрясал топот тех, которые еще шлепали по мелководью.

Топ-топ-топ (пауза). Топ. Топ, топ (пауза). Топ!.. Даже здесь, наверху, в воздухе, Тому и Люси казалось, что платформа ходит ходуном.

Первые вышедшие из воды шесть акул выстроились в шеренгу на берегу. Они развернулись мордами к городу, продолжая при этом маршировав на месте, словно солдаты, и их топот сливался с грохотом лап тех акул, которые вылезали на берег следом за ними.

Вскоре на берегу уже стоял целый строй акул, по шестеро в ряд — они маршировали и смотрели на город, а город, казалось, подрагивает, хотя до него еще было довольно далеко.

Акулы все прибывали и прибывали — их уже были не сотни, а тысячи. Том и Люси в ужасе взирали на растущую серую массу.

— Но зачем они так топают? — спросила Люси у Гммм. — Инстинктивно или нарочно?

— Вероятно, тут действует что-то вроде сочетания инстинкта, присущего амфибиям, и определенных намерении, — прокричал в ответ Гммм, стараясь, чтобы земляне расслышали его за топотом акульих лап. — У нас есть сухопутные животные, которые бьют копытами, предупреждая противника о том, что они сейчас нападут. Может быть, и тут происходит что-то в гаком же духе. Но думаю, акулы хотят напугать нас и заставить покинуть город, дабы затем они могли войти в него и без помех забрать наши драгоценности. Они всегда так делают. Мы никогда не бросали город. Но они все равно топают.

— Страшновато, — сказала Люси.

«Точно, страшновато, — подумал Том — Запугивают».

Грохот барабана, казалось, говорил о том, что на город движется несокрушимая сила — сила, способная растоптать горы, одолеть любые преграды.

Том обернулся к Люси и что-то сказал.

— Что ты сказал? — переспросила Люси, крича Тому в самое ухо. — Такой шум — я тебя не слышу.

— Я сказал, — прокричал Том на ухо жене, — что мне нужна дополнительная информация. Я собираюсь попросить Гммм, чтобы он отвез нас навстречу первым шеренгам этих акул.

— Том, — начала было Люси, но Том уже обернулся к Гммм и что-то прокричал ему. Не успела Люси уговорить Тома обернуться и послушать ее, как платформа начала опускаться на берег. Еще мгновение — и она опустилась на песок прямо перед первой шеренгой жутких страшилищ.

Гммм и землян отделяло от акул всего каких-то сорок футов. Несмотря на расстояние и на то, что ноги у акул были коротки, Люси показалось, что они просто-таки нависли над платформой. Чудовищные пасти акул были плотно закрыты, темные немигающие глаза злобно смотрели на обитателей суши, осмелившихся приблизиться к ним. Внизу, на берегу, сотрясение земли ощущалось, конечно, куда сильнее. Разговаривать было просто невозможно.

И вдруг акула, маршировавшая с правого края в первой шеренге, зашагала не в ногу и сбила общий ритм. Топ (пауза) — топ-топ-топ (пауза) — топ — ТОП! И акула замерла.

Замерли и пятеро акул, до того шагавших рядом с ней. Через несколько минут остановилась и вся колонна, вдоль которой, словно вдоль тела длиннющей змеи, прокатилась волна смены ритма. Наступила зловещая тишина.

Том сошел с платформы и сделал несколько шагов к той акуле, которая подала остальным, как он понял, приказ остановиться.

Люси, которую Том не удосужился остановить, отставала от него на полшага, но, когда Том встал перед акулой, она уже была рядом с мужем.

— Кто ты такой? — хамовато поинтересовалась акула на иксстланском, оскалив при этом огромные, устрашающего вида зубы, которые росли в несколько рядов друг за другом — как на верхней челюсти, так и на нижней.

В отличие от большинства морских животных, чьи голоса Тому доводилось слышать прежде — а слышал он их немало: от крика земных дельфинов до «голосов» тех, с кем он познакомился в ходе обучения, — голос у акулы оказался вовсе не писклявым, нет, ее голос тембром напоминал человеческий тенор. И все же манера разговора была грубой и агрессивной — даже надменной.

— Во-первых, — отозвался Том на иксстланском, — по моему оружию вы могли бы определить, что я — галактический террорист. Рядом со мной — моя супруга Люси. Или на этой планете акулы настолько неразвиты, что даже не знают, кто такие галактические террористы? И на что они способны?

— Мы знаем, кто они такие, — отвечала акула. — Но еще мы знаем, что ты не настоящий террорист, ты ученик террориста.

— Это кто же вам такое сказал? — прищурившись, поинтересовался Том.

— А это не твое дело! — отрубила акула и мерзко хлопнула челюстями. — У нас свои способы добывать сведения.

«Дерзость…» — подумал Том.

— Вот уж новость! — фыркнул он. — Но теперь вы проговорились, а больше мне ничего и не нужно, чтобы предпринять соответствующие меры.

— Проговорились? — насторожилась акула. — Это ты о чем? — В ее голосе появились признаки волнения. — А вот и не проговаривались!

— А вот и не надо было, — в тон ей ответил Том. — Кстати говоря, то, что я — только ученик террориста, ничего не меняет. У меня есть оружие, и я знаю, как им пользоваться. В мгновение ока, стоит мне только пальцем шевельнуть, и от вас ничего не останется. И моргнуть не успеете.

— Мы не моргаем, — сказала акула, — и ты нас совершенно не интересуешь. Нас интересует только город, и город ждет нас. Уйди с дороги, или мы растопчем тебя в пыль.

— Лучше и не пробуйте, — предупредил Том.

— Том! — встревоженно окликнула мужа Люси.

— Все в порядке, дорогая, — отозвался Том, не спуская при этом глаз с акулы. — Вы и ваши сородичи явились сюда для того, чтобы разрушить город и утащить отсюда в своих ненасытных утробах то, из чего он выстроен. Отрицайте это, если сумеете!

— И отрицав тут нечего, тварь! — вскричала акула. — Именно за этим мы и явились сюда, именно это мы и намерены сделать, ни тебе, никому другому нас не остановить.

— Вы уже остановились, — возразил Том. — А только что вы признали, что явились сюда для того, чтобы совершить кражу. А между прочим, террористы состоят, помимо всего прочего, на службе в полиции Сектора как внештатные сотрудники. А эту полицию бандиты на всех планетах боятся как огня. Террорист может как получать задания от полиции Сектора, так и действовать самолично, по своему усмотрению. Вот я и решил действовать по своему усмотрению. Вы все арестованы!

Акула раззявила рот. Простояв несколько минут с отвисшей челюстью, она наконец проговорила:

— Мы — что?

— Арестованы, арестованы, тебе не послышалось, — кивнул Том. — Я только что всех вас арестовал именем Галактики.

— Ты че, спятил, малявка? — изумилась акула. — Думаешь, нас можно запугать какими-то там словечками?

— Ну, если вы существа цивилизованные и разумные — да, можно, — с ехидцей в голосе ответил Том. — Ну а если пег, тогда…

И он вынул из кобуры лозет и, взмахнув им, прицелился в землю между собой и акулой. В земле мгновенно возникла траншея в тридцать футов длиной, восемь шириной и десять — глубиной. Стенки и дно траншеи поблескивали так, словно были отделаны расплавленным стеклом, — лозет плавил своим чудовищной температуры лучом все, что только мог. Морской воде теперь в траншею никак не просочиться.

Другой рукой Том вынул из сумки какое-то шарообразное устройство, прошелся вдоль траншеи и чего-то набрызгал из устройства на дно. Траншея моментально вспыхнула яростным пламенем. Огненные языки вырывались наверх, пытались дотянуться до морских чудовищ. Не желая того, передняя шеренга акул попятилась, ударилась о вторую, а та налетела на следующую. По строю акул прокатилась волна отступления.

— Яяяй! — радостно воскликнул оставшийся над платформой Гммм.

— Это всего лишь показательное выступление, — объяснил Том акулам, в страхе отступавшим от полыхающей траншеи. — И если вы думаете, что сумеете миновать меня на пути к городу, то только попробуйте. Я не сойду с этого места. Давайте, что же вы?

— Яяяй! — воскликнула Люси, не сдержавшись.

— Ну? — поторопил Том акул.

— Остановить нас нельзя, — отозвалась акула-предводительница, оправившись от потрясения. — Если понадобится, мы заполним траншею своими телами и погасим пламя. И я буду первой, кто сделает это!

С этими словами акула шагнула к траншее. Том наставил на нее лозет.

— Еще шаг, — предупредил он, — и я тебя дезинтегрирую. Честно говоря, если я придам моему лозету полную мощность, я за один миг, — и он угрожающе перевел палец к пусковой кнопке, — вас всех превращу в кучу пепла!

— Том? — прошептала Люси по-английски. — Ты правда можешь это сделать?

— Нет, — сквозь зубы процедил Том.

— Ox, — вырвалось у Люси.

— Ну, что же ты, давай, валяй! — победно прокричала акула. — Усыпляй нас всех. Через два дня вернемся, и придется тебе все начинать снова. Не будешь же ты вечно торчать тут, на берегу!

— Мое оружие не усыпляет, — уточнил Том. — Оно дезинтегрирует — значит, уничтожает. Вы же видели, что случилось с глиной, на которую я направил свой лозет? А если я направлю лозет на вас, то от вас вообще ничего не останется, как и от глины!

По строю акул пронесся ропот.

— Видимо, они заговорили по-акульи, — обратилась Люси к Гммм, который осмелел настолько, что подлетел к Пэрентам. — Что они говорят?

— Они спрашивают, что сказал Том, и передают это стоящим позади, — ответил Гммм.

— Номер не пройдет! — заявила акула. Она и стоявшие рядом с ней соратницы с жутким треском хлопнули челюстями. — Можешь называть себя внештатным сотрудником полиции Сектора, если хочешь, но в межзвездных законах сказано, что никто не имеет права вмешиваться во внутренние дела другой планеты. Ты даже арестовать нас не можешь, если захочешь.

— Я арестую вас за межзвездную кражу! — гордо объявил Том. — А уж это точно не входит в полномочия местной полиции.

Акула раскрыла пасть, собираясь возразить, но тут же захлопнула ее. Снова открыла и снова захлопнула — и так несколько раз.

— Голову-то не теряй, — наконец выдавила акула. Голос ее звучал не нежнее прежнего, но все же появилось в нем что-то вроде желания достичь согласия. Тут нет ни одной акулы, которая хоть раз покидала бы поверхность этой планеты.

Что тут возразишь? «Дерзость», — вторично напомнил себе Том. И на ум ему вдруг пришло счастливое озарение: он до мельчайших подробностей представил себе сцену в английском суде, где обвинитель неумолимо излагает факт за фактом, утверждение за утверждением и доводит дело до момента, когда обвиняемый, от страха присохший к скамье подсудимых, вынужден признаться в содеянном. Обвинитель произносил простые фразы, предваряя их одним коротким предложением. Это предложение всегда нравилось Тому, но до сих пор у него не было случая им воспользоваться.

— Я утверждаю, — решительно проговорил Том, — что там, где существуют произведения искусства, всегда существуют и коллекционеры, а наша Галактика настолько велика, что в ней найдутся и очень, очень богатые коллекционеры. Таким ничего не стоит продать целую планету ради того, чтобы приобрести одно иксстланское здание, а затем выстроить его заново, собрав из частей, — потому что у них такое хобби!

— Ложь! Наглая ложь! — вскричала акула.

— Кроме того, — как ни в чем не бывало продолжал Том, заложив руки за ремни портупеи так, словно то были лацканы мантии обвинителя. — Я утверждаю, что ваши приспешники — «акулы» товарной биржи на Кайяно имеют благодаря вам чудовищную прибыль. Вам они платят за драгоценные камни сущие мелочи, а продают их втридорога — по цене целой планеты — коллекционерам, которые могут себе позволить такую роскошь.

— Нет! Нет! — завопила акула, и в голосе ее впервые прозвучал неприкрытый страх, — Да, да, — заверил ее Том. — И еще я утверждаю, что вы неплохо знакомы с вашими собратьями — биржевыми «акулами» и поэтому понимаете, что на такое они очень даже способны, ибо, будь на их месте вы, вы бы поступили точно так же. Вы бы тоже обманули существ, не знающих истинной цены предлагаемых ими сокровищ и не представляющих, за сколько их на самом деле можно продать. И наконец, я утверждаю, что вся вина за случившееся целиком и полностью ляжет на вас, так как именно вы крали части зданий, а те, кому вы их продавали, посиживают в своих дворцах на Кайяно и посмеиваются над вами, над глупыми варварами, которых никто не знает и знать не хочет!

Мгновение все акулы молчали, словно языки проглотили. Но вот предводительница наконец обрела дар речи.

— Эти грязные… — прорвало акулу. — Мы им никогда не доверяли! Умоляю вас, господин террорист, войдите в наше положение! Да, все верно, мы всего лишь бедные, глупые, дикие акулы, и нам ничегошеньки неизвестно про Вселенную, лежащую за пределами нашей планеты. Мы всего лишь игрушки в руках наших инопланетных сородичей — они очень злые и гадкие, но им удалось подняться, получить более высокое положение в Секторе. И уж конечно, такому, как вы, легко понять, как просто им было обвести нас вокруг пальца, уговорить сделать то, из-за чего нам теперь очень стыдно.

Вверху, над головами Тома и Люси, раздался сердитый щебет.

— Глупые, дикие, ха! — с издевкой, сердито проговорил Гммм. — Вы знали, что делали! Да вы ничем не лучше ваших биржевых сородичей на Кайяно, которые только корчат из себя цивилизованных существ!

— Иксстланин! — злобно проревела акула и, прищурившись, вгляделась в крошечную фигурку Гммм. — Значит, ты не один пришел. — Опомнившись, акула снова заговорила вежливо. — Прошу, пойми нас, иксстланин. У нас, акул, воинственная природа — это верно. И мы это признаем. Но мы никогда бы не стали разрушать ваши прекрасные здания, если бы знали, что делаем это только для того, чтобы порадовать каких-то там коллекционеришек!

— Я тебе не верю! — проверещал Гммм. — И кроме того, мы требуем, чтобы вы вернули нам наши здания!

— Боюсь, — вставил Том, — что с получением зданий обратно могут возникнуть проблемы, Гммм. Если по всей Галактике начнут действовать детективы, со временем они найдут нынешних владельцев ваших домов, но на это скорее всего уйдут сотни лет. Вообще-то я так думаю, что нам удастся уговорить наших акул, признавших свою вину, в качестве наказания приняться за исправительные работы и поднять для вас со дна морского новые драгоценные камни. Разумеется, после того, как исправительные работы закончатся, все акулы до одной будут казнены.

— Минуточку! — Тон главной акулы вдруг резко переменился и стал торжествующим. — Вот и не выйдет! Иксстлане никогда никого не казнят!

— А кто вам сказал, что решение о казни будет исходить от иксстлан? — поднял брови Том. — Я же четко объяснил — преступление вы совершили межзвездного характера, поскольку вступили в преступную связь с нелегальными скупщиками и продавцами драгоценных камней в Секторе. Вы знаете, что межзвездные законы суровы, но справедливы. Решение будет принято Межзвездным Судом, которому, как известно, ничто не помешает принять справедливый приговор.

— О нет! — прощебетал Гммм за спиной у Тома — так тихо, что Пэренты его едва расслышали. — Бедненькие акулы! А если мы, иксстлане, попросим, чтобы их помиловали, не сможем ли мы их спасти?

Том чуть было не произнес: «Я утверждаю, что…», но вовремя спохватился обижать Гммм не хотелось. Но и выпускать ситуацию из рук — сейчас, когда акулы застыли в напряженном молчании, — тоже не хотелось.

— Ну, что я могу сказать, — задумчиво протянул он. — Вероятно, суд смог бы принять альтернативное решение… например, приступить к наблюдению за вашими океанами с помощью невидимых лучей-шпионов, дабы регистрировать любые противозаконные действия акул. Ну а вы, иксстлане, вероятно, выразите желание оповещать полицию Сектора о любых новых попытках акул похитить ваши драгоценности…

— О, ничего нет проще! — обрадованно воскликнул Гммм.

— Что же, может, и получится, — кивнул Том и устремил суровый взгляд на акулу-предводительницу. — Но вам, акулы, придется расстаться с теми камнями, которые вы сейчас дер жите у себя. И больше даже не думайте о нападении хоть на какой-то иксстланский город.

— Да-да! — обрадованно откликнулась акула. Она развернулась мордой к товаркам и во всю мощь своих легких прокричала:

— Мы с радостью все вернем, правда, акулы?

Все акулы до одной согласно завопили — их радостный вопль прокатился вдоль всего берега, На самом деле те, что замыкали строй, так и не поняли, с чего это они так радуются, но, повинуясь акульему инстинкту, они не возражали против того, с чем были согласны все остальные.

— Что ж, замечательно! — воскликнул Том. — Отправляйтесь в океан и поскорее возвращайтесь с награбленными камнями, которые еще не успели загнать своим дружкам на Кайяно. Камни сложите в кучу на берегу и не сомневайтесь: если вы хотите припрятать хоть один камешек, вам это не удастся. Принесете все камни, и я передам каждую из вас на поруки иксстланам.

Акулы не стали медлить. Армия развернулась на сто восемьдесят градусов, и скоро одна шеренга за другой начали исчезать в волнах океана. Минута — и берег опустел.

Том развернулся и зашагал к платформе.

— Отвези нас обратно в город, — попросил он Гммм.

— Эй! — закричала Люси. — Меня-то подождите!

Она поскорее взобралась на платформу. Гммм поднял летающее средство в воздух, и оно плавно понеслось к столице. Люси отряхнула руки и посмотрела на Тома. Тот стоял, уставившись вдаль. В принципе мелочь — не подал руку, не помог взобраться на платформу, но все же Люси было обидно, особенно после того, как Том разговаривал с акулой так, словно ее и не было рядом. Да, конечно, Том куда лучше ее разбирался в вещах типа межзвездной полиции и тому подобных, но все равно Люси обиделась. Не проверни Том всю эту блестящую аферу с акулами, она бы ему такое устроила…

Но вдруг на глазах у Люси Том как подкошенный рухнул на платформу.

Глава 19

Том открыл глаза. Он лежал на чем-то мягком. Высоко вверху сверкал и переливался драгоценными камнями сводчатый потолок.

— Что это такое? — вяло поинтересовался Том.

— О, Том! — Какая-то женщина наклонилась к нему, обняла и поцеловала. Том, как ты себя чувствуешь? Ты очнулся. Том!

— Меня зовут Том? — удивился Том. — А вы кто такая?

— Я Люси, Том! — воскликнула женщина. Том пригляделся и понял, что она права. Это действительно была Люси. А он — Том. Вдруг он все понял.

— Я все выдумал… — прохрипел Том.

— Ну, ну, — проговорил иксстланский голосок по-английски. — Я-то знаю, что большая часть того, что вы наговорили акулам, — чистая правда. Но межзвездные законы далеко не так суровы.

— Правда? — изумился Том, часто моргая и глядя по сторонам в попытке понять, кто это говорит.

— Ну все, все, — вмешалась Люси. — Это не имеет никакого значения. Ты лучше помолчи. Но вообще ты был великолепен. А теперь лежи и отдыхай.

— Да нет, честное слово, я в полном порядке — просто творческое переутомление. Но где же я? — полюбопытствовал Том.

— Вы на одном из наших стадионов, — пропищал тоненький голосок. Том устремил взгляд в другую сторону от кровати — или от чего-то еще, на чем он там лежал, — прищурился и рассмотрел крошечное создание, похожее на морского конька.

— Гммм? — уточнил Том на всякий случай.

— Ну, вот, вы меня узнали! — обрадовался «морской конек» и взбил воздух, весело размахивая плавничками. — Да, это я. А вы находитесь в апартаментах, которые мы в спешном порядке для вас оборудовали. Пришлось воспользоваться одним из наших стадионов, потому что вы очень большие.

— Том, ты мне скажи, — настойчиво проговорила Люси, — ты действительно себя хорошо чувствуешь?

— Действительно, — ответил Том и, чтобы подтвердить это, сел и свесил ноги со своего ложа. Это ему удалось без особого труда. — Ну, точно, я в полном здравии.

— Ты нас до смерти напугал! — сообщила Люси. — Почему ты вдруг в обморок грохнулся?

— А я грохнулся? — изумился Том и ошарашенно огляделся по сторонам. — А где акулы? Что с ними случилось?

— Ты что, не помнишь? — настороженно прищурилась Люси.

Воспоминания какими-то обрывками стали возвращаться к Тому, но общей картины не получалось.

— Кажется, начинаю вспоминать, — признался он. — Но вы мне лучше все-таки помогите. Так что же произошло?

— Как — что? Ты их остановил и отправил обратно в океан, велев больше никогда не нападать на город иксстлан, — ответила Люси. — Неужели ты и этого не помнишь?

— Боюсь, что нет, — покачал головой Том. — Что-то начинаю припоминать, но нужно время. Поймите, положение у меня было отчаянное.

— Несомненно, несомненно! — горячо согласился Гммм.

— Это мы понимаем, — заверила мужа Люси. — Но я не пойму другого: что случилось с тобой и как ты себя довел до такого. Ты великолепно разделался с акулами, а теперь говоришь, что ничегошеньки не помнишь?

— Да нет, говорю же: помню, но кусками, обрывками, — ответил Том. — Не могу все свести воедино. Ты говоришь, я послал акул обратно в океан и теперь все в порядке?

— Ну, конечно! — воскликнула Люси. — Ты их запугал до полусмерти, и они больше никогда не осмелятся напасть на иксстлан.

— Что ж, я очень рад, — кивнул Том и потрогал лоб. Лоб оказался холодным. — Нет, я не думаю, что причинил себе какой-то вред. Во всяком случае, ничего такого, что бы со временем не прошло. Но ситуация требовала выложиться на всю катушку, ну и, естественно, я вошел в Состояние Сосредоточения первой степени, как это и должны уметь профи-террористы. Помнишь, Люси, ты как-то сказала, что, когда сосредоточишься, видишь перед собой цель, как свет в конце туннеля? Ну вот, это что-то примерно в том же духе. Я целиком и полностью сосредоточился на стоящей передо мной задаче и сумел использовать всю имеющуюся в моем распоряжении информацию. Поэтому разум у меня работал намного лучше, чем обычно.

— Я так и думала! — воскликнула Люси. — Все это чепуха насчет того, что ты — внештатный сотрудник полиции и невидимых лучей-шпионов, которые якобы будут следить за акулами, чтобы они не совершили ничего противозаконного. Но самый перл, конечно, это твое заявление о том, что тебе известно, будто акулы продают драгоценные каменные блоки «акулам» межзвездной торговли, а те нелегально перепродают их коллекционерам по всей Галактике.

— Я им так сказал? — не сдержал удивления Том.

— Неужели и сейчас не припоминаешь, когда я рассказываю?

— Нет, — покачал головой Том. — Мне казалось, что я все это выдумал. Но когда ты находишься в Состоянии Сосредоточения первой степени, все возможно. Что-то смутно помнится насчет межзвездной полиции, насчет того, что террористы — ее внештатные сотрудники… и все.

— Но уж насчет нелегальной торговли драгоценными камнями ты правду сказал — или тоже нет?

— Ну, это я не то чтобы выдумал, — признался Том. — Просто, видимо, в Состоянии Сосредоточения мне удалось очень удачно сопоставить разрозненные факты. Во-первых, госпожа поэтесса обмолвилась о вероятной связи между иксстланскими акулами и биржевыми «акулами» на Кайяно. И тут как нельзя кстати пришлось заявление акулы-предводительницы о том, что она знает, что я всего лишь ученик террориста. Она не могла знать об этом, если только не вызнала обо всем от кого-то с другой планеты. Тем самым факт связи между акулами подтвердился, а уж о коллекционерах я упомянул в итоге дедукции. Выводы с неизбежностью следовали из всего вышеизложенного.

— Здорово, — похвалила мужа Люси.

— Думаю, неплохо, — согласился Том. — Но вот что касается лучей-шпионов… а-а-а, вспомнил. Знаете, братцы, тут есть одна загвоздочка.

— Почему? — спросила Люси.

— Да потому, что ни в ходе обучения на Земле, ни за то время, когда я мгновенно изучил краткий курс террористических наук, никто и словом не обмолвился ни о каких лучах-шпионах. Это представить себе только — сколько же их нужно, этих лучей, чтобы следить за каждой акулой в океане на такой огромной планете! Нет, это я наверняка сочинил — в Состоянии Сосредоточения первой степени ничего не имеет значения, кроме конечного результата. Да, пожалуй, я просто нагло соврал акулам.

— Какая разница? — пожала плечами Люси. — Все равно со временем результаты были бы те же самые. Ты и так уже напугал их предостаточно для того, чтобы они удержались от нарушения закона. Да если на то пошло, как они узнают правду? Акулам не с кем об этом поговорить, кроме тех, с кем они торговали, А если биржевые «акулы» начнут их успокаивать и уверять, что никаких лучей-шпионов не существует, то здешние акулы подумают, что их партнеры по бизнесу просто пытаются им глаза замазать, дабы они продолжали рисковать жизнью ради воротил нелегальной торговли, а те бы на этом наживались. На меня можешь положиться я никому не скажу ни слова.

Пэренты посмотрели на Гммм.

— Что? — изумленно проговорил иксстланин. — Вы о чем-то говорили? А я ничего не слышал. Простите, задумался.

— Вы ничего не слышали? — Люси лукаво прищурилась.

— Нет, вообще-то у меня хороший слух и все такое прочее, но, когда речь заходит об акулах и о чем-то, что с ними связано, я глубоко задумываюсь, а потом сразу все забываю.

Люси обернулась к Тому.

— Понял? — спросила она.

— Кажется, да, — не слишком уверенно проговорил Том. — Но совесть…

— Не валяй дурака! — возмутилась Люси. — Вспомни, разве наши земные ученые не утверждали, что в Галактике — миллиарды миллиардов звезд, в то время как еще никто не догадывался о том, что существуют другие разумные существа, кроме нас?

— Ну, утверждали, — протянул Том.

— А разве они не утверждали, — продолжала Люси, — что вокруг миллиардов из этих звезд должно вращаться хотя бы по одной планете, похожей на Землю? Разве они не говорили, что хотя бы на тысячах миллионов этих похожих на Землю планет должна существовать жизнь? Что на нескольких миллионах из этих планет может иметься техника, причем техника более высокого уровня, нежели уровень, достигнутый землянами?

— Наверное, утверждали, — уклончиво отозвался Том.

— Ну, так можешь ли ты с уверенностью заявить, что никто в Галактике до сих пор не додумался до разработки лучей-шпионов, типа тех, про которые ты наврал акулам?

— Ну, почему же… — пожал плечами Том. — Много кто мог до такого додуматься, но все-таки…

— А скажи пожалуйста, как кто-то может прознать, имеются ли в арсенале полиции Сектора такие шпионские лучи?

— Пожалуй, ты права, — устало кивнул Том. — Но все же я думаю, что мне будет лучше об этом рассказать господину Валгинде, когда мы вернемся на Кайяно.

— Думаю, он будет громко и долго смеяться, — заметила Люси. — А зачем нам возвращаться на Кайяно?

— Я должен рассказать господину Валгинде о пиратской торговле драгоценными камнями, похищенными с Иксстла, чтобы затем он смог рассказать об этом Совету. Мне нужно многое обсудить с ним, и, может быть, ему удастся лучше сориентировать нас на будущее.

— Но разве нельзя просто взять и отправить ему донесение? — спросила Люси. — Ведь он в свое время отправил сообщение сюда, на Иксстл, чтобы предупредить местных жителей о нашем прибытии, в противном случае они бы об этом ничего не знали и никто из них, включая присутствующего здесь Гммм, не был бы готов нас встретить.

— Согласен, — сказал Том. — Но мне нужно поговорить с ним лично.

Последнее слово он произнес с ударением и многозначительно посмотрел на жену.

— О! Ясно. Что ж, в таком случае я не возражаю, — сказала Люси.

— Но вы ведь не улетите прямо сейчас? — озабоченно прочирикал Гммм. — Вы же останетесь на торжества? Будет объявлен праздник по всей планете. Мы хотим увековечить вашу великолепную победу над акулами и то, что теперь мы можем не бояться уничтожения иксстланской цивилизации и всего, что для нее свято!

— Нам нельзя задерживаться, — сокрушенно проговорил Том. — Но мы полетим не слишком быстро — на звездолете, так что у нас будет время присоединиться к вашему празднику мысленно. Душой мы будем с вами.

— Как вы добры! — воскликнул растроганный Гммм.

* * *

— Вот так все и произошло, — завершил Том свой рассказ о случившемся, когда через несколько дней пути корабль доставил их на Кайяно и они с Люси попали в кабинет опринкианина. — Люси предположила, что, находясь в Состоянии Сосредоточения первой степени, я сумел догадаться, что в арсенале средств, которыми пользуется полиция Сектора, имеются лучи-шпионы. Но честно говоря, сам я не уверен…

— О, в этом нет ничего невероятного, — успокоил Тома опринкианин. — Если бы такое средство наблюдения имелось в арсенале полиции, оно было бы строжайшим образом засекречено, и, конечно, сами полицейские про него никому бы не сказали. Как бы то ни было, Люси права: самое главное в данном случае достигнутые результаты. Вы добились того, что акулы прекратят нападать на иксстланские города. Но и вы тоже совершенно правы, Том. На нашем Секторе лежит вся ответственность за нелегальную торговлю коллекционными предметами, которые уходили отсюда в другие Секторы Галактики. Из-за этого у нас возникнут проблемы с Секторами. Этот вопрос ни в коем случае нельзя обсуждать на открытом заседании Совета. Сначала я намерен переговорить кое с кем из влиятельных персон, включая иксстланского советника и еще некоторых членов Совета. Теперь вы можете больше не ломать себе голову над этим вопросом.

— Приятно слышать, — облегченно вздохнул Том.

— Но? — проговорила Люси и, прищурившись, посмотрела на опринкианина.

— Но? — подхватил Том. Его глаза метнулись к жене, потом от нее — к господину Валгинде. — Но что?

— Я почувствовала, что есть какое-то «но», господин Валгинда. Вы что-то собирались сказать нам? Или вы передумали? — Люси не спускала глаз с косматой, мудрой, честной физиономии опринкиапина.

— Вы совершенно правы, Люси, — кивнул господин Валгинда. — Я должен оповестить вас о том, что мой срок пребывания на посту представителя Опринкии в Совете Сектора заканчивается и меня сменяет ваш старый друг, которого вы будете очень рады видеть. Он ожидает в соседней комнате — хотел сделать вам сюрприз.

Рука опринкианина потянулась к пульту на письменном столе.

— Погодите! — воскликнула Люси. Она с бешеной скоростью перебирала в уме близких друзей и пыталась понять, кому это они с Томом так уж безумно обрадуются здесь, на Кайяно. Перебирая варианты, Люси их тут же отбрасывала ввиду их полной невозможности. — Не может быть… — в конце концов пробормотала она. — Господин Реджилла?

— Ax, — расстроенно проговорил господин Валгинда, и рука его сползла с пульта. — Вы угадали, и мне не удалось вас удивить. Это на самом деле господин Реджилла. Он мой преемник. Как вижу, вы помните его.

— О, мы его очень хорошо помним, — кивнула Люси. — Вот только… можно я задам вам один маленький вопрос, пока он еще не вошел? В его присутствии мне неудобно будет спросить вас об этом.

— О-о-о, — протянул господин Валгинда. — Спрашивайте, спрашивайте, конечно.

— Понимаете, — немного смущенно проговорила Люси. — Вот вы на нашем языке разговариваете превосходно. А господин Реджилла…

Она растерялась, подыскивая нужное слово.

— Ничего страшного, — утешил ее опринкианский советник. — Я вам сейчас все объясню. Я, для того чтобы обучиться вашему языку, пользовался всеми последними достижениями науки и техники. Но господин Реджилла — ученый, и он гордится тем, что изучает языки самостоятельно, собирая сведения о тех, кто на этих языках разговаривает. В результате у него такой же обширный словарный запас, как и у меня, он прекрасно знает вашу грамматику и отлично понимает вас, но порой способен выразить свои мысли в манере, которая вам может показаться странной.

— А-а-а, — понимающе протянула Люси.

— Именно так, — подтвердил господин Валгинда. — Господин Реджилла и сам хорошо понимает все недостатки такого метода изучения языков, но он поставил целью своей жизни изучение Вселенной и считает, что честнее самому выучить иностранный язык, нежели использовать для этого технические средства. И его совершенно не смущает то, что из его уст вы не услышите безукоризненной, но несколько искусственной речи — как та, которую вы слышите от меня. Ну а теперь, когда вы уже все знаете, могу ли я пригласить его войти?

— Пожалуйста! — радостно воскликнула Люси.

Господин Валгинда нажал наконец кнопку на пульте. Часть стены кабинета испарилась, и по явился радостно улыбающийся господин Реджилла. Только он ступил в кабинет, как стена мгновенно восстановила свою целостность.

— Хей-ло, хей-ло, — весело проговорил господин Реджилла. — Сколько зим и лет я вас не видел пароцкой. — Хей-ло, Том, — повторил он и пожал Тому руку. Хей-ло, Люси. — Он пожал руку и Люси. — У меня для двоих из вас сюрприз.

Люси с Томом подумали, что, наверное, опринкиане обожают делать сюрпризы.

— Как мило! — на всякий случай воскликнула Люси. — И какой же?

— Вас дедуска! — радостно возгласил господин Реджилла.

У Люси закружилась голова.

Никто из ее здравствующих предков физически бы не мог добраться до Кайяио никаким видом транспорта. Кроме того, никто из них и не захотел бы этого. Наконец Люси догадалась, кого опринкианин имел в виду.

Кабинет огласился громогласным лаем, и туда на полной скорости влетел датский дог Пэрентов, Рекс. Он налетел на Люси — она с трудом удержалась на ногах.

— Люблю Люси! — рыком пронеслась телепатическая мысль Рекса в сознании у Тома и Люси. — Люблю Тома! Люблю, люблю, люблю.

— Том! — вскрикнула Люси, пытаясь защититься от Рекса, который пытался вылизать каждый квадратный дюйм ее лица.

Но Том уже ухватил Рекса за ошейник и оттащил от жены. Через секунду он уже сам пытался закрыть лицо руками, так как Рекс перенес излияния своих чувств на него. Наконец порядок был восстановлен, Рекс повиновался команде «лежать» и, высунув язык, улегся у ног Тома, радостно переводя глаза с хозяина на хозяйку.

— Рекс лежать, — с готовностью телепатировал он. — Хороший Рекс? Том и Люси любят Рекса? Собачку угостят?

— Славный пес, — похвалила Рекса Люси и погладила его. — Но только у нас с собой нет для тебя угощения. Прости. Рекс хороший.

— Оцаровательный дедуска, — сообщил господин Реджилла господину Валгинде.

— Вижу-вижу, — улыбаясь кивнул господин Валгинда.

— И при этом друзественный и сговорцивый во всех отнесениях, — добавил Реджилла, характеризуя своего любимца сородичу. — Хотя и сохранил дикие инстинкты своих предков.

— Понятно, — кивнул господин Валгинда и обернулся к Тому и Люси. — Вскоре господин Реджилла займет мое место в Совете. Но я еще некоторое время побуду здесь, так как у меня остались незавершенные дела. Другими же делами начнет заниматься господин Реджилла, и для их выполнения ему понадобитесь вы. Он вам сам все расскажет.

— Не сомневайтесь, — подтвердил господин Реджилла. — Мозет быть, мы пойдем — Том, Люси и дедуска? Мозет быть, луцсим местом для переговаривания с вами будет васа резиденция?

— А у нас есть резиденция? — поинтересовался Том.

— Конечно, есть, — не сдержал улыбки господин Валгинда. — Те апартаменты, в которых вы остановились вчера после прилета.

— А-а-а! — наконец понял Том.

— Мы отправляемся туда незамедлительно, — заявил господин Реджилла.

И они отправились.

То есть взяли и оказались там, где провели предыдущую ночь, — в небольшом коттедже в лесу. По какой-то необъяснимой причине этот домик считался частью того же здания, в котором происходили заседания Совета Сектора. Господин Реджилла еще не успел произнести свою фразу до конца, как они уже стояли на веранде и смотрели через прозрачные окна на лес, подступавший с трех сторон, на аккуратно подстриженную лужайку.

— Оцень мнозество надо вам сказать, — сообщил господин Реджилла. — Сядете?

— Пожалуй, лучше будет сесть, — сказала Люси и, посмотрев на Тома, опустилась на самый обычный, земной диван. Том сел рядом с ней. Господин Реджилла не слишком ловко, как-то угловато уселся в кресло напротив. Оказавшись в мягком кресле, он превратился в сплошные руки и ноги. Его локти и колени торчали в разные стороны.

— Я вам многое рассказу такое, — начал господин Реджилла, — цто вы мозете сильно испугаться. Некоторые разоблацения вам просто-таки носы расквасят — я правильно выразился? Но, позалуй, презде цем мы приступим к разговору, я пригласу сюда одного отсутствуюссего соразговорника. Это такзе вас знакомый. Конецно, если он готов посоразговаривать с нами.

Где-то в воздухе послышалось призрачное «яяяй», и перед взглядами изумленных супругов предстал не кто-нибудь, а Гммм собственной персоной.

— Гммм? — приглядевшись, спросила Люси.

— Узнали, узнали меня! — возрадовался Гммм. — Как любезно! Мое внезапное появление вас не слишком взволновало?

Гммм закончил вопрос на встревоженной ноте.

— Вовсе нет, — заверил его Том. — Мы просто не ожидали вас увидеть правда, Люси?

— Не ожидали, но очень рады, — подтвердила Люси.

— Конецно, не озидали, — кивнул господин Реджилла. — Такое озидание было бы немыслимо с васей стороны, поскольку вы не располагали нузными сведениями. Гммм прелюбезно согласился присоединиться к нам в одном оцень опасном расследовании, которое мы намереваемся предпринять и в результате которого мы дазе мозем все погибнуть, и я об этом сейцас не буду говорить, потому цто надеюсь, цто мне об этом больсе никогда говорить не придется.

— Мы все равно рады видеть Гммм, — заметила Люси.

— Как бы ни было, — продолжал господин Реджилла, — иксстлане заставлены своей понятливостью, и не только в насем Секторе, а и дазе во всей Галактике. Вы зе помните, как иксстланский советник сделал о вас соверсенно справедливые умозаклюцения, когда вы проявились в Совете и Том сел на дзактальское место. Мезду процим, цтоб вы знали, этот самый советник ранее предполозил, цто в один распрекрасный день вы именно это и сделаете, и не осибся. Сообразительности этого советника, конецно, оцень поспособствовало то, цто он знал о проведенном мной расследовании в васем доме на Земле, когда вы так замецательно меня гостевали, и есе он хоросо знал, как вы превосходно зарекомендовали себя, Том, став выуцеником террориста.

— Вам и это известно? — изумилась Люси.

— Я долзен со стыдом и срамом признаться, цто я не только знал об этом, вздохнул господин Реджилла, — но цто это была моя идея. Прицины оцень слозные и перезапутанные. И все зе я смог бы, наверное, некоторые из них вам разобъяснить теперь — позалуй, при помоси Гммм.

— Все это было сделано с наилучшими намерениями, — пояснил Гммм.

— Это верно, — подтвердил господин Реджилла. — Но подвигала нас необходимость. Все нацалось тогда, когда я гостевал у вас дома, на Земле, а есе поконкретнее — тогда, когда вы спали, а я незаметно наделил вас способностью воспринимать мысли дедуски Рекса. Тогда меня схватило изумление и восторг, ибо я увидел, каковы васи потенциальные возмозности — они были страсновато-могуцими для представителей расы, которая только-только нацала подбираться к границам цивилизации насего Сектора.

— Ну, — неуверенно пробормотала Люси, — благодарю вас.

— И… я тоже, — столь же неуверенно пробурчал Том.

— Вам соверсенно не есть за цто меня благодарстовать, — возразил господин Реджилла и изящно взмахнул длинной рукой, поросшей черной шерстью. — Я только лись раскрыл то, цто полезивало на поверхности. Но этого хватило для того, цтобы мне позахотелось поискать глубзе. Долзен признаться вам, цто, хотя я весь из себя опринкианин, я есе и Магистр лози террористов насего Сектора.

— Вы? — забыв все правила вежливости, выпалил Том, выпучив глаза. — То есть… вот уж не ожидал!

— Ну-ну, — утешающе проговорил господин Реджилла. — Никто не здал от вас. Том, больсой догадливости в то время, когда вы дазе ни капельки не знали о сусествовании галактицеских террористов. На самом деле, сейцас я заупоминал про это только для того, чтобы разобъяснить, как мне удалось потаенно подстроить все так, цтобы террорист Драквил, ни о цем не расподозревая, был подкуплен мордонтским советником и взял вас в выуценики. Могу сказануть, цто васе поведение, когда Драквил ресил устроить вам испытывание и отправил в гарк казнить пьоника, оказалось таковое, цто вызвало у меня восторзение. Драквил, ни о цем не расподозревая, восторзился тоцно так зе… — Господин Реджилла обернулся к Люси. — А уз от того, как вы, Люси, напритворились, как вам страсно из-за того, цто Тому нузно сразиться с двумя гнрутами дзилков с порборниками, у меня вообсе весь дух высибло. Если бы я узе не вызнал, цто показатель скрытой свирепости у вас поцти такой зе, как у Тома, я бы — а я потаенно наблюдал за вами в это время — преобязательно бы вмесался.

— Ну… — растерянно проговорила Люси. — Я бы не сказала, что на самом деле я притво… Вы только что сказали, что моя свирепость скрытая?

Но господин Реджилла уже продолжал.

— В этом нет ницего такого удивительного, если подзадуматься, — сказал он Тому. — Если уцесть, цто и Драквил определил — помните? — цто вас показатель свирепости выравнивается семи целым и двум десятым. А затем, Том, когда вы приравняли к этой талантливости свои дипломатицеские дары, привсегласно отказавсясь казнить пьеника-пьоника, я поцувствовал, цто вполне могу зарекомендовать васу посылку в зал заседаний Совета Сектора. Я так и думал, цто вам с Люси хватит наглости занять дзактальское место, как это и прогнозировалось. Теперь, когда вы так восхитительно расправили акул, которые столько лет непрепятственно ограбляли Иксстл, у меня в мозгах не осталось сомнений — вместе мы сумеем атаковать другую, оцень больсусую проблему.

— Опасную проблему, — прощебетал Гммм.

— Цестное слово, — покачал головой господин Реджилла. — Вся наса Галактика с больсими трудами удерзивает равновесие.

Глава 20

Том с Люси переглянулись. Слова были не нужны, Пэренты понимали, что им обоим не слишком хочется помогать целой Галактике.

— Пожалуй, нам… — Том не договорил и прокашлялся, — не следовало бы…

— Не следовало бы в этом участвовать, — закончила за него Люси. — В конце концов у нас есть свои дела и своя работа на Земле. Наверное, быть чрезвычайным и полномочным послом — это для нас немного чересчур.

— О Господи! — воскликнул господин Реджилла. — Только не нузно непонимания, просу вас. Если Совет Сектора поресит, цто вам следует заступить в правление планетами и расами, презде зарабосенными дзакталами — подклюцая и самих дзакталов, — то это будет не потому, цто вы воззелаете это поделать, а потому, цто вы самые наилуцсие из своего народа, кто бы это мог поделать. Тогда это будет вас долг. А долг пребольсе всего. А если долг пребольсе всего, то насколько зе пребольсе будет долг спасания всех рас насей Галактики!

— От уничтожения, — добавил Гммм.

— От уничтожения? — Том и Люси снова переглянулись.

— Я посмотрю, так вы совсем однодусная пароцка в своем реагировании, отметил господин Реджилла. — Надо мне было пригадать, цто вы не подставляете себе, цто слуцится с каздым из нас, если одна раса придумает захватить власть надо всеми остальными в Галактике.

— С каждым? — в один голос переспросили Пэренты.

— С каздым, — торжественно подтвердил господин Реджилла. — Вы, безсомненно, знаете, какова экспоненциальная скорость, с какой умнозается васа раса, сколько нароздается новых индивидуумов, и для того, цтобы все зили хоросо, становится нузно больсе и больсе плосадей. Наверное, цифры заказутся вам сейцас невероятственно больсими, но попробуйте запредставить себе галактику размером с насу, где сусествуют миллиарды планет, подселенных цивилизованными народами, и немнозко побольсе планет, где зивут народы, совсем нецивилизованные. А теперь запредставьте себе, цто они умнозаются с экспоненциальной скоростью. И это при том, цто в Галактике есть только цеткое колицество незаселенных солнецных попутциков, и только цеткое колицество из них мозет пригодиться для зизни, а уз сколько из них при годится для зизни идеальной, мозно дазе и не говорить.

— Я понял, что вы имеете в виду, — задумчиво протянул Том.

— Конецно, — кивнул господин Реджилла. — Постепенно борение за территории становится главенствуюсим. Те, кому это нузно, это понимают. И тогда они повертывают свое внимание к близайсей галактике, где есе есть свободные планеты, где бы такие народы могли зить-позивать и умнозаться. Им нузно место. А место здесь. Какое зе будет реагирование такого народа? Не слиском-то цивилизованное, это надо признавать. Отбирать эту близайсую галактику у тех народов, которые в ней зивут-позивают.

— Но ведь не могут же все формы жизни в Галактике нуждаться именно в таких условиях обитания, какие существуют, скажем, на нашей планете, на Мульрагре и на Иксстле, — возразил Том. — Это всего лишь совпадение — то, что определенный процент жителей нашей Галактики предпочитает жить на планетах земного типа, и поэтому мы родились и развились именно на них. Но уж, конечно, это не может быть правилом по всей Вселенной?

— Безсомненно, — сказал господин Реджилла, — это не так. Но конецно, народы-прихватцики захотят убедиться в том, цто в тех областях, которые они позелают колонизировать, не зивут-позивают расы с высокоразвитой техникой или вообсе опасные в каких-то есе относениях. Мозет быть, поместные обитатели могут этим прихватцикам снацала и не заказаться опасными, но безопасность пребольсе всего! И для ради безопасности прихватцики лисат планеты насей Галактики всякой зизни, а потом узе примутся прихватывать те планеты, на которых захотят зить-позивать. Это всего лись здоровый смысл, хотя и грубый.

— Грубый — это слишком мягко сказано, — пробормотала Люси.

— Верно, — печально чирикнул Гммм. — Но это правда. Захватчики должны обеспечить собственную безопасность. А мы должны обеспечить свою безопасность и добиться того, чтобы они даже не осмелились напасть на нас.

— Но откуда вы знаете, что кто-то собирается напасть на нас? — спросила Люси. — У вас же нет шпионов в других галактиках? Да и будь они — откуда бы шпионам знать, за кем именно шпионить?

— Нет, конецно, у нас нет никаких спионов, — покачал головой опринкианин. — Однако неизбезной прелюдией к таким прихватам всегда являются подпытки подбросить в ту галактику, которую прихватцики зелают прихватить, некоторого количества лазутциков. Подбросить и посмотреть, как им тут будет зиться-позиваться, какое на них будет реагирование у поместного населения, не уництозатли их сразу.

— Понимаете, — вступил в разговор иксстланин. — Проблема эта не нова. В истории нашей Галактики — если судить по историческим записям — было несколько попыток захвата ее другими галактиками. Но всякий раз нам удавалось найти у противника слабое место. Порой именно это помогало нам понять, каким образом помешать противнику взять нас силой. И если мы сейчас не обнаружим у захватчиков такого слабого места, нас таки возьмут силой. В нашей Галактике множество рас, достаточно храбрых и готовых к борьбе — вам уже знакомы скиканцы и джакталы, есть и много других, таких же отважных. Даже мы, иксстлане. Но если нам и удастся остановить захватчиков, это будет стоить нам бессчетного количества жизней разумнейших и достойнейших существ.

— Да… — задумчиво протянула Люси.

— Если я вас правильно понимаю, — вмешался Том, — то потенциальные захватчики уже заслали в нашу Галактику лазутчиков, дабы те выяснили, на что мы способны. Ну а если мы ни на что особое не способны, то в скором времени на нас нахлынут целые орды неприятеля. В общих чертах все выглядит именно так, да?

— Соверсенственно так и выглядывает, — подтвердил господин Реджилла.

— Следовательно, вам известно, где находятся эти лазутчики из другой галактики? — поинтересовался Том.

— Ну, конечно, — прощебетал Гммм. — Мы наблюдали за ними и ждали, что они выкажут какую-нибудь слабость или, наоборот, покажут, в чем их сила. И вот теперь благодаря вашей счастливой догадке, Том, относительно нелегальной продажи наших драгоценных камней кое-кому из галактических коллекционеров, из которых некоторые, теперь я могу смело вам сказать, являются лазутчиками из другой галактики, перед нами открылись новые возможности испытать этих лазутчиков. Мы думаем, что они связаны с теми, кто продает на черном рынке драгоценные блоки наших разрушенных зданий. За спиной этих коллекционеров-лазутчиков — целая Галактика, и поэтому им ничего не стоит перебить цену нашим собственным коллекционерам. И наши глупые биржевые «акулы» с Кайяно, по всей вероятности, именно им и продают иксстланские драгоценности. Вряд ли коллекционерам-лазутчикам на самом деле так уж нужны как части наших зданий, так и все дома. Скорее всего они прибегают к покупкам только ради того, чтобы собрать о нас как можно больше сведений. Если же так, то нужно выяснить, что именно их интересует. И тогда можно было бы понять, есть ли у представителей вражеской галактики какие-нибудь слабые места. А узнав это, мы получим преимущество и сумеем отпугнуть их!

— Но чем же мы с Томом тут можем помочь? — пожала плечами Люси. — В вашем распоряжении — вся Галактика, где полным-полно разумных, хорошо обученных существ, которые наверняка справятся с этой задачей куда лучше нас.

— Это совсем необязательно так, — возразил господин Реджилла. — У каздой новой расы, подпусенной к цивилизации, имеются кацества, каких нет ни у одной другой расы. Цто касается васего народа, вы отлицаетесь оцень знацительной драцливостью.

— Да почему вы так думаете? — возмутилась Люси. — Мы во многом вполне цивилизованны — мы добры, щепетильны и все такое прочее. Может быть, порой мы ссоримся немножко друг с другом, но…

Она умолкла, так как опринкианин поднял свою шерстистую руку, требуя тишины.

— Наси приборы никогда не обманываются, — сказал он. — Мозете проверить мне на мое слово. Васи поступки, васи характеристики и великие подвиги с тех пор, как вы с Томом побросали Землю, поговаривают о том, цто никто луцсе вас не поделает то, цто мы хотим, цтобы вы поделали.

— Ну а если бы нас вообще на свете не было, вы бы стали искать кого-то еще, правда? — попробовала отговориться Люси.

Реджилла молчал.

— Ну, мы бы… — начал Гммм и запнулся.

— Вы только одно мне скажите! — умоляюще воскликнула Люси. — Ну почему именно мы? Только не говорите, что на всей Земле — мы двое самых опасных людей!

— Не сказу, — отозвался господин Реджилла. — Цестность — этот угловой булызник опринкианской цивилизации — заставляет меня сказать вам цистую-прецистую правду. Каздый по отдельности — вы не самые свирепые люди на Земле. Но как пароцка вы ни с кем не мозете подравняться. Наси приборы ницего не упустили. После того как мы наели вас, мы проверили все пароцки на Земле, и вы всех превосходите.

— Что, правда? — У Тома глаза на лоб полезли.

— Истинно так, — гордо кивнул опринкианин.

— Но на самом деле мы очень разные, — возразила Люси. — Я-то действительно очень свирепая, драчливая, или как там это у вас еще называется. Но Том…

Больше Люси ничего не сказала — сочла за лучшее промолчать.

— А я — рохля и лентяй, — закончил за нее Том. — То есть, конечно, случись что серьезное, я могу и завестись, но если представить, что у меня как бы есть выбор — стоять или заводиться, я бы предпочел не трогаться с места.

— Эти обе характеристики соверсенно справедливые, — кивнул господин Реджилла. — Но вот именно эти разницы мезду вами и поделывают вас теми, кто вы есть — две соверсенно непохозих индивидуума, а какая замецательная пароцка! Безсомненно, вам обоим приелось пойти на больсие уступеньки, цтобы добиться хоросих взаимоотносений. А это уз наверняка потому, цто у вас потрясательно высокие коэффициенты соцувственности. Подтверздением тому мозет прислузивать то, как Том проявлял больсую заинтересованность в судьбе незнакомственного паука, а Люси высказанула потрясательнуюдип-ломатицность, когда распела «Марсельезу» ради спасения бульбура. Именно из-за этой потрясательной соцувственности и полуцились такие интересные результаты, я бы сказанул невероятственные!

— Не… вероятственные? — ошарашенным унисоном отозвались Пэренты.

— Восхитительные! — внес свою лепту в восхваление супружеской четы Гммм.

— Васе связывание в итоге немысленно усилило васи потенциалы к нападанию и засисанию васей пароцки. И если у вас, землян, вообсе формирование пароцки приводит к тому, цто каздый цто-то прибавляет другому, то вы это прибавление поделали приумнозением. А самое главное в этом приумнозении — это васа готовность к засисанию друг друзки. Вот поэтому, если бы васему народу стали угрозать враги из другой галактики, каздый из вас восцувствовал бы, цто опасность грозит другому, и проявил бы соответственное реагирование. Поверьте мне, вы — безсомненно, нас самый луцсий выбор.

Том и Люси молча обменялись взглядами.

— И все-таки, — продолжал опринкианин, — я такзе обязан цестно-прецестно объявить вам, цто то, цто мы остановили нас глаз именно на вас, — это не такой уз цтоб и комплимент. Вас народ только цто выбран для присвоения статуса цивилизованного, поэтому вы есе, мозно так сказануть, немнозко дикие и поэтому самые свирепые из на сегоднясний день известных. Покороце говоря, в вас соцетается минимум цивилизованности с максимумом свирепости. Вряд ли мне стоит подбавлять к узе сказанному, цто вы сейцас единственные, кто так хоросо разбирается в создавсейся ситуации, для того, цтобы хоросо понять, как нузно то, цего мы от вас зелаем попросить.

— Да! — горячо подхватил Гммм. — И вы уже успели показать воистину всегалактическое понимание ответственности перед другими народами хотя бы тем, что вы сделали для нас, иксстлан, в истории с акулами.

— Это тозе оцень правильно, — подтвердил господин Реджилла. — А ответственность — это угловой булызник цивилизации.

Том и Люси снова переглянулись.

— Может, завтра договорим? Утро вечера мудренее, — предложил Том.

— Боюсь, не полуцится, — сокрушенно покачал головой господин Реджилла. Вам есе предстоит познакомиться с тем, как протекает время в мездузвездном масстабе, не говоря узе о том, как оно протекает в масстабе мездугалактицеском. Поверьте мне на мое слово: если вы доздетесь утра, которое мудренее вецера, как это у вас поговаривается, у захватциков будет целых пятьдесят васих земных лет на подумывание про полозение дел.

— Пятьдесят лет! — вздернул брови Том.

— Да, — кивнул опринкианин. — Но только — в таком случае, если вы сразу не согласитесь воспринять задание, которое мы хотим вам поруцить. Но как только вы согласитесь, время для насих двух галактик уравняется. Вам, безсомненно, показется, цто это парадокс, но я оцень умоляю вас мне поверить. Это такой факт, с этим временем.

— Не понимаю, как это возможно! — воскликнула Люси. — Вы хотите сказать… стоит нам только мысленно согласиться, и эта разница во времени исчезнет?

— Да, — дуэтом ответили Гммм и господин Реджилла.

Том и Люси в третий раз обменялись взглядами.

— Ну… — растерянно протянул Том.

— Наверное… — в тон ему протянула Люси. Они оба посмотрели на господина Реджиллу.

— Ладно, — тяжело вздохнул Том. — Пожалуй, мы попробуем.

— Яяяй! — радостно вскричал Гммм.

— Я с восторзением поздравляю вас. Позмем друг друзке руки, цтоб отпраздновать это согласение?

И они торжественно пожали друг другу руки, чтобы отпраздновать это соглашение, а потом осторожно и нежно коснулись кончиками пальцев правого плавничка Гммм.

— Ну-с, — деловито потер руки Том. — С чего начнем?

— Мы начнем, — отвечал Гммм, — с допроса самого известного из биржевых «акул» на Кайяно и попытаемся выудить у него, что ему известно о коллекционерах-лазутчиках.

— Время не здет, — напомнил господин Реджилла. — И раз так, то мы подступаем к действиям немедленно.

И поскольку все происходило на Кайяно, они и приступили немедленно.

Не прошло и нескольких секунд, как все они неожиданно оказались совсем в другой комнате — сырой и душноватой. Стены, пол, потолок — все было из голубого мрамора. По полу разбросано множество подушек, на которых посетители во время ожидания могли сидеть, лежать, свернуться в клубок — и вообще делать все, что им вздумается. За подушками стоял письменный стол, а за ним расположился лиловый змей длиной фута в четыре. На чем он сидел, видно не было. Из одежды на змее красовалась одна только замысловатая шляпа цвета морской волны.

— Я — господин Редзилла, новый представитель Опринкии в Совете Сектора, подойдя к змею, учтиво представился опринкианин на официальном кайянском. Меня сопровоздают советник с Иксстла и пароцка с Земли, являюсая црезвыцайным и полномоцным послом этого народа. Нам оцень вазно сроцно повидаться с господином Слаззиком.

Перейдя на кайянский, Реджилла не перестал шепелявить, но заговорил без тех выкрутасов, которыми пересыпал английскую речь.

— Угодно ли будет вашим милостям присесть? — провыл змей. — Я сообщу… Он запнулся, но тут же продолжил:

— Господин Слазжик только что сообщил мне, что он уже в курсе вашего прихода. Он будет польщен, если вы сейчас же зайдете к нему. Желаете, чтобы я произвел смену помещений?

— Если вы будете так любезны, — ответил господин Реджилла.

И в это же мгновение вся компания перенеслась в другую комнату, где и стены, и пол, и потолок, и вообще вся атмосфера оказались почти такими же, как в том помещении, которое они покинули. И здесь по полу были разбросаны подушки, а на большом кресле-кровати восседало темно-серое существо, похожее на акулу. Существо оказалось довольно крупным — футов пятнадцать длиной. Сидя, оно выгнулось под углом в сорок пять градусов.

В спинке кресла для того, чтобы существу было куда пристроить высокий спинной плавник, была прорезана щель. У существа имелись короткие руки и ноги, заостренный нос, зловещая прорезь пасти, а ряды устрашающих зубов, которые оно обнажило, приветствуя посетителей, придавали ему безошибочное сходство с акулой, чего, собственно, и следовало ожидать.

— Добро пожаловать, — холодно проговорил хозяин кабинета и, обратившись к маленькому, похожему на алого краба созданию, старательно полировавшему его спинной плавник, рявкнул:

— Можешь убираться, Ниглик!

Крабик нечленораздельно взвизгнул, с потрясающей скоростью прополз по полу и исчез в стене, в которой не было видно никакого отверстия. Тем временем господин Реджилла перешел с официального языка Кайяно на английский и вполголоса объяснил Тому и Люси:

— Господин Слаззик — это воздь гнэссей — так тут принято обзывать обобссенно все акульи народности.

Затем разговор снова перешел на официальный кайянский.

Том был обучен этому языку еще на Земле и уже успел кое-что из своих знаний передать Люси, пользуясь усвоенной им инопланетянской методикой.

— Чем могу быть вам полезен? — поинтересовался господин Слазжик. — С радостью помогу вам всем, чем только может помочь жалкий торговец.

— Ну, будет вам, — урезонил акулу господин Редакилла. — Мы знаем, него вы стоите в меззвездных масстабах и каковы васи возмозности. Для меня и для моего коллеги с Иксстла оцень вазно, стобы Том и Люси выполнили поруценное им задание. Это црезвыцайно вазно и для всего Совета Сектора. И позалуйста, не надо притворяться, будто бы вы не понимаете, о цем идет рець. Нам прекрасно известны скрытые возмозности гнэссей. За сцет использования вашего потенциала мы могли бы полуцить оцень вазные для нас сведения. А зная о васих сироких связях, мы догадываемся, цто вы могли бы сообсить нам именно то, цто интересует насих друзей.

— Я буду только рад вам помочь, — ответствовал господин Слазжик. Позвольте предложить вам угоститься свеженькой, тепленькой кровью?

Гости вежливо отказались от такого угощения.

— В таком случае, если не возражаете, — сказал господин Слазжик, — я сам хлебну немного. Я, когда разговариваю, ужасно хочу пить.

Он протянул неуклюжую руку, и в ней в тот же миг оказалась высокая кружка, похожая на пильзенскую пивную, высотой фута в три, вмещавшая не меньше полутора галлонов ярко-красной жидкости. Люси закрыла глаза, но тут же открыла.

— И что же вы хотели узнать? — любезно поинтересовался господин Слазжик.

— Как вам, без сомнения, известно, — начал господин Реджилла, — в настоясее время здесь, на Кайяно, находятся представители другой галактики.

— Неужели? Что вы такое говорите? — притворно изумился Слазжик. — Надеюсь, кто-нибудь уже выследил этих нахалов и они в скором времени отсюда уберутся.

— Думаю, цто это вам известно гораздо луцсе, цем кому-либо есе, — заметил опринкианин. — Думаю, цто вы не только в курсе их присутствия здесь, но и знаете, цто они, похозе, устойцивы ко всем видам физицеской силы, ко всем видам, известным цивилизованным народам насей Галактики. Давайте не будем препираться, господин Слаззик. Вы отлицно информированы, и нам нузна всего лись цасть той информации, которой вы располагаете.

— Да нет, чего там, — отозвался господин Слазжик и небрежно помахал кружкой. — Слыхал я кое-что про всякие другие галактики. Только я думал, это просто треп, и никакого внимания на эту болтовню не обращал.

— А я утверздаю, господин Слаззик, — твердо проговорил господин Реджилла, и Том бросил на него взгляд, полный уважения. «Неужели, — подумал он, опринкианин так старательно изучал земную цивилизацию, что знает и о британских фильмах со сценами судов?» — цто вам известно намного больсе этого. Я утверздаю, цто вам не только луцсе всех известно о присутствии этих сусеств из другой галактики, но и то, цто вы лицно находитесь в связи с ними.

— Что вы, что вы, что вы, — затараторил Слазжик и улыбнулся так, что обнажил сразу все ряды своих жутких зубищ. — Вам не следует делать таких поспешных выводов, господин Реджилла.

— Это не выводы, — заверил его опринкианин. — Ни я, ни мой коллега с Иксстла в этом нисколько не сомневаемся. Нам известно, цто вы не только водите знакомство с этими захватциками, но и цто у вас с ними совместный бизнес.

— Господин Реджилла! — возмущенно взревел Слазжик. — Даже не знаю, что отвечать на такие обвинения! Мне просто как-то глупо кажется отвечать на них. Но если уж я должен отрицать их, то я буду отрицать. Категорически заявляю вам, что я…

Вдруг он умолк, словно язык проглотил. Господин Реджилла поднял руку и наставил на акулу строгий, обвиняющий указательный палец.

— Вы вынуздаете меня, — произнес опринкианин таким тоном, какого ни Том, ни Люси от него никогда прежде не слышали, — прибегнуть к использованию средства, к которому мы, опринкиане, никогда не прибегали в процессе достизения статуса выссей цивилизации. Так вот, я требую, цтобы вы…

— Нет! Нет! — вскричал господин Слазжик писклявым испуганным голосом и вжался в кресло. — Только не Перст Истины! Я все скажу! Все вам скажу! Только уберите палец!

— Он будет указывать на вас до тех пор, пока мы не услысим то, цто хотим услысать, — покачал головой опринкианин.

Том и Люси не сводили с Реджиллы восторженных глаз.

— О, как они устрашающи, эти опринкиане! — прочирикал Гммм. Том и Люси услышали его тоненький голосок, так как он подлетел к правому уху Тома и соответственно к левому Люси. — Какая жалость, что их Перст Истины вместе со всеми средствами обороны, которыми мы располагаем, бессильны против захватчиков из враждебной галактики!

— А теперь рассказывайте мне все! — потребовал господин Реджилла. — Инаце вам до конца дней своих придется говорить всем правду, только правду, и ницего, кроме правды!

— Нет! — завопила акула. — Только не это! Это будет для меня полный крах, тогда мои сородичи, гнэшши, сожрут все, что от меня останется! Да, да, у меня были делишки с чужаками из другой галактики, только я ничегошеньки не знал про то, кто они на самом деле, пока они тут не объявились несколько месяцев назад. А что я еще-то мог поделать, как только не продолжать обстряпывать с ними дела? Больше-то ничего и не оставалось! Они могли отвалить гораздо больше за… — Он сверкнул глазками в сторону Гммм, и во взгляде его было что-то вроде покаяния. — Только я их сюда не звал. Вы уж мне поверьте, не звал! Они сами явились, а я им помешать никак не мог!

— Ницего удивительного, — холодно отозвался господин Реджилла. — Вам, гнэссам, не под силу помесать галактицескому вторзению. Они предлозили вам и васим сородицам зизнь в обмен на сбор сведений о насей Галактике, презде цем они нацнут вторзение — так?

— Ну, так, только я прошу вас, скажите, что мне было еще делать? — завывал господин Слазжик. — Я — у них под каблуком. Откажись я кто знает, что бы со мной случилось, да прикокнули бы они меня прямо на месте, без суда и следствия! Ну а нам, гнэшшам, тоже жить охота, как и всем прочим!

— Вы сглупили, конецно, — вздохнул господин Реджилла. — Разве вы не поняли, цто они уництозат все зивое на всех планетах, в том цисле — и васу расу?

— Ну, мы думали, что это может быть, но все-таки.

Акула-торговец вдруг разрыдалась, разразилась чудовищными всхлипываниями. Господин Реджилла убрал свой указующий перст. Было ясно, что Слазжик теперь полное ничтожество.

— Где они? — требовательно вопросил опринкианин.

— Здесь! — всхлипнул господин Слазжик. — Здесь, в моем скромном особнячке! Даже заставили меня выстроить для них особое помещение. Но даже мне не позволено к ним заходить. Никому не позволено! Их четверо… и они как здоровенные серые горы… или эти, как их… пирамиды. И ничем таким физическим их не проймешь, и никакие чувства на них не действуют, все отлетает. Психика у них прямо-таки… неприступная.

Слазжик умолк.

— Итак, они в васем доме? — уточнил господин Реджилла.

— Да… а вы что, правда хотите на них посмотреть? — жалобно хрюкнул господин Слазжик.

— Пока нет, — покачал головой господин Реджилла.

Глава 21

Пэренты не успели и глазом моргнуть, как опять оказались в коттедже, где провели предыдущую ночь, рядом с ними стояли господин Реджилла и Гммм.

— Всего премудрее не дать гнэссу догадаться, что ты примысляесь поделать, — объяснил господин Реджилла. — А теперь. Том и Люси, вам, наверное, похоцется побыть наедине. Мне нузно перетолковать с двумя другими увазаемыми сусествами. До сих пор вопрос о лазутциках из другой галактики оставался подзасекреценным в Секторе.

Опринкианин указал куда-то в сторону. Том и Люси обернулись и увидели две фигуры. Первая являла собой не то Драквила, не то его клон. Вид у галактического террориста был, по обыкновению, неприступный. Футах в десяти от него стоял скиканский офицер. Он не обращал на террориста ровным счетом никакого внимания и вроде бы совсем его не боялся. Не успели Том и Люси толком разглядеть старых знакомцев, как оказались в другой комнате, где, кроме них, никого не было.

Том устало опустился в мягкое земное кресло. Люси села в кресло напротив и, прищурившись, посмотрела на мужа.

— В чем дело? — спросила она.

— Люси, — тяжело вздохнул Том. — Думаю, у меня ничего не выйдет.

Люси долго смотрела на Тома. Он сидел, подперев щеку кулаком, и не сводил глаз со своих тяжелых ботинок террориста. Люси встала, подошла и села рядом с мужем (кресло легко вмещало их обоих), обняла его за плечи и прижалась щекой к его щеке.

— Ну, значит, и не делай ничего, — сказала она. — Пусть кто-нибудь другой попытается остановить этих захватчиков, если сумеет, а если никто не сумеет им помешать, значит, нам осталось жить не больше, чем всем остальным, кого собираются уничтожить. Все лучше, чем если бы нас прикончили через час, а то и раньше. А пока просто побудем вместе.

Том выпрямился, обнял жену и мрачно уставился на нее.

— При чем тут мы? — сердито спросил он. — Люси, что бы ни случилось, тебя рядом со мной не будет, если я решу встретиться с ними лицом к лицу. Повторяю: что бы ни случилось, тебя это не касается!

— Нет, — покачала головой Люси.

— Люси…

— Нет, — решительно повторила Люси. — И тебе не удастся меня удержать. Так что не стоит об этом говорить. Это вопрос решенный.

Том не сводил с жены глаз, полных любви.

— О Господи! — сокрушенно воскликнул он. — Во что я тебя втянул!

— Ни во что ты меня не втягивал. — Люси не выпускала Тома из объятий. Втянулись мы в это вместе, помнишь?

Том раскрыл рот, но, ничего не сказав, закрыл.

— Не значит ли это, что ты хочешь участвовать в заварушке?

— Я хочу того, чего хочешь ты, — просто ответила Люси.

— Ну а если бы меня не было на свете и ты была бы тут совсем одна?

— Да, я бы захотела в это ввязаться.

— Так я и знал. Торсдаттер до мозга костей! Некоторое время они молча сидели обнявшись. Наконец Том снова вздохнул.

— Что ж… — печально проговорил он. — Так тому и быть. Значит, мы ввязываемся в это вместе. Интересно, долго еще господин Реджилла намерен нас тут держать?

— Могу поклясться: до тех пор, пока мы сами не захотим вернуться.

Не успела она договорить, как они вместе с креслом, в котором сидели, переместились в ту комнату, где господин Реджилла беседовал со скиканцем и террористом. Гммм нигде видно не было. Том и Люси сердито посмотрели на опринкианина. А как еще могла на него посмотреть парочка, застигнутая врасплох в момент проявления нежности, если бы ее взяли и переместили на людную улицу?

Пэренты отпустили друг друга, разняв объятия, Том поспешно встал.

— Ну? — вызывающе проговорил он.

— Ну… — на официальном кайянском спокойно ответствовал господин Реджилла. — Полагаю, вам узе знакомы эти двое сусеств? Это Драквил, вас уцитель по террористицескому искусству. С капитаном Дзагбатом из восьмого скиканского батальона вы такзе знакомы.

— Большая честь видеть вас вновь! — проскрипел Джагбат и отвесил Тому неловкий поклон. — Могу ли я напомнить послу, что он задолжал мне выстрел?

— Так чего же ты ждешь? — возмутился Драквил, когда Том ничего не ответил скиканцу. — Убей его!

— Ну-ну, Драквил, — успокаивающе проговорил господин Реджилла. — Этот вопрос вас взволновывать не долзен.

— Ну, ладно-ладно, — махнул рукой Драквил и что-то пробормотал еле слышно про «всякую чушь в Совете Сектора».

Мистер Реджилла пропустил его слова мимо ушей.

— Цто з, теперь вы все знаете, цто нам предстоит сделать, — торжественно проговорил опринкианин. — Одну минутоцку. Не хватает дедуски.

В тот же миг в комнате очутился Рекс. Он рванулся к Тому и Люси, пытаясь вылизать все доступные его языку части тела хозяев.

— Люблю Тома! — гремел в ушах у Пэрентов телепатический голос пса. — Люблю Люси. Рекс хороший? Хорошая собачка?

От восторга Рекс громко залаял.

— Нет, Рекс! — крикнула Люси. Пес продолжал лаять. Люси подошла к нему, схватила обеими руками за морду, крепко сжала челюсти. Виляющий хвост Рекса окаменел. Вся фигура Рекса стала похожа на вопросительный знак. — Нет-нет, никто на тебя не сердится. Просто лаять сейчас нельзя. Тихо, Рекс! Сидеть!

Она разжала руки и погладила пса по голове. Рекс довольно заскулил и лизнул руку Люси.

— Рекс тихо, — пообещал пес и больше не лаял.

— Теперь, — провозгласил господин Реджилла, — когда мы все собрались…

— Ну а бедняга Рекс тут при чем? — возмутилась Люси.

— Его присутствование и реагирование как представителя субдоминируюсей и соверсенно дикой расы с васей планеты будет оцень пользительно в оценке васего реагирования, Люси и Том, — по-английски объяснил господин Реджилла. Затем он снова перешел на официальный кайянский и обратился ко всем сразу:

— Есть ли у кого-либо из здесь присутствуюсих прицины отказаться от немедленного выступления против галактицеских спионов?

— А где Гммм? — поинтересовался Том.

— Отсуствует по вазному делу, — ответил господин Реджилла. — Он присоединится к нам поззе.

— Понятно, — кивнул Том.

— Есть есе вопросы? — спросил опринкианин. — В таком слуцае мы немедленно нанесем визит спионам.

Однако после очередного перемещения они оказались не там, где обитали шпионы, а там, где уже побывали сегодня, — в кабинете у господина Слазжика. Бизнесмен лежал в кресле, а двое змеев в игривых шляпках обмахивали его опахалами. Люси показалось, что по сравнению с прошлым разом Слазжик сильно сдал. Увидев посетителей, Слазжик побледнел и вскрикнул:

— Я не виноват! Я ничего не мог поделать, стало быть, и отвечать мне не за что! Я хочу проконсультироваться с моим личным советником…

— Вызывайте его сами, если хотите, господин Слаззик, — холодно отозвался господин Реджилла. — Мы — не комиссия, посланная к вам Советом Сектора, дабы уцинить вам допрос. Мы здесь для того, цтобы лицно встретиться со спионами из другой галактики. От вас требуется единственное: отвести нас к ним.

Господин Слазжик мгновенно потемнел.

— И все? — обрадованно уточнил он. — Ну, это конечно! Я буду только рад переместить вас в их апартаменты. Надеюсь, вы не возражаете, если сам я останусь здесь? Я что-то не слишком хорошо себя чувствую.

Драквил презрительно фыркнул.

— Васе присуствие не понадобится, — отрезал опринкианин. — Вы просто долзны исполнить свой долг гразданина Галактики.

— Сразу же исполню! — обрадбванно возопил бизнесмен. — Сра…

Окончания слова они так и не услышали. Внезапно все они, за исключением господина Слазжика, переместились совсем в другое место.

Это помещение уж никак нельзя было назвать комнатой. Оно было размером с ангар дня самых больших самолетов на Земле — если не больше. Потолок оказался настолько высоким, что Том, когда задрал голову, разглядел небольшие облачка. Он вспомнил о том, что на мысе Канаверал есть помещение для сборки космических судов, где, судя по слухам, царит свой внутренний климат — настолько оно огромное.

— И это всего лишь часть особняка господина Слазжика? — спросил Том опринкианина.

— Да, — ответил господин Реджилла. — Увы. Ну, и где зе те лазутцики, про которых он нам говорил?

— Думаю, они прямо перед нами, — сказал Драквил. — Вы их, наверное, не заметили из-за того, что они такие огромные.

— А! — воскликнул опринкианин. — Вы правы, и, похозе, они идут сюда!

На самом деле, и Том с Люси только сейчас увидели внушительные фигуры инопланетян из другой галактики.

Они оказались в буквальном смысле если не горами, то холмами, имевшими форму неотесанных пирамид. Светло-серой кожей чужаки Напоминали слонов, которых Том когда-то видел в зоопарке. Вот только размерами лазутчики были намного больше слонов. Все сходство со слонами ограничивалось их кожей — серой и морщинистой. Верхушки странных созданий были заостренными, острыми казались и ребра, где сходились грани. Они приближались — один впереди, двое за ним, а четвертый виднелся в промежутке между двумя — он как бы возвышался над ними;

Шли они ребром вперед, рассекая воздух, — так боевые корабли носами рассекают океан.

Двигались чужаки медленно, скользя по полу и издавая при этом странный шаркающий звук. Забыть об этом звуке — так показалось бы, что они вообще не движутся. Но из-за шарканья внимание невольно переключалось на пол, и тогда было видно, что расстояние между чужаками и потревожившими их посетителями неумолимо сокращается.

В передвижении чужаков было что-то презрительное. Казалось, все остальные для них — ничтожные насекомые, только путающиеся под ногами.

Кроме того, от инопланетян исходило нечто внушавшее инстинктивный страх. У Люси сердце похолодело так, словно кто-то сжал его ледяными щупальцами, и их хватка становилась все безжалостнее по мере приближения чужаков.

Люси почувствовала себя маленькой девочкой. По спине у нее побежали мурашки, ей захотелось обернуться, найти руку большого, взрослого человека и ухватиться за нее. Будь здесь взрослый — он бы ни за что не позволил, чтобы с ней случилась беда.

Но Том стоял поодаль, до него было не дотянуться рукой. А возьми Люси за руку капитана Джагбата, Драквила или даже господина Реджиллу — страх бы вряд ли прошел.

«Глупости!» — пристыдила маленькую Люси Люси-большая. Но страх никуда не делся, а горы все приближались и приближались.

Люси старалась не выказывать страха. Другие, похоже, даже бровью не вели. Джагбат стоял неприступной стеной, и непонятно было, что происходило за хитиновым панцирем, покрывавшим его тело. Драквил поигрывал оружием и не казался более взволнованным, чем обычно. Господин Реджилла, по обыкновению, хранил спокойствие и умиротворенность. По выражению лица Тома вообще ничего нельзя было понять. Неужели только Люси было страшно?

И все равно против воли Люси пошла к Тому. Подойдя, она не взяла его за руку, как маленькая, — за руку не взяла, но плечо все же сжала. Том, не сводя глаз с надвигающихся на них пирамидальных гор, погладил ее руку. Он был так напряжен — таким Люси его никогда еще не видела.

Не произнося ни слова, они стояли неподвижно и смотрели, как приближаются чужаки. Страх продолжал нарастать. Люси не могла поверить, что Том и все остальные не испытывают того же, что и она, — страха. От чужаков исходили холод и давление, похожее на давление водных глубин. Они двигались медленно, но неуклонно.

Наконец тишину нарушил капитан Джагбат:

— Скиканцы всегда атакуют первыми! — Его голос чуть не оглушил Люси: огромное помещение отличалось прекрасной акустикой. — Я буду только рад сразиться с ними первым!

И не дожидаясь одобрения, Джагбат рванул по гладкому полу навстречу наползавшим горам, как бы нырнул в надвигавшуюся волну страха.

Рекс негромко зарычал — так он прежде не рычал никогда. Люси, чтобы успокоить пса, положила руку ему на спину, но Рекс продолжал рычать, словно не замечая, что к нему прикоснулась рука хозяйки.

— Помните то, цто я сказал вам и Драквилу! — крикнул господин Реджилла вслед капитану Джагбату. — Васе орузие соверсенно бесполезно! Только васа воля и отвага могут их остановить! Помните, они способны своей силой отразить любые васи эмоции!

— Мне все равно! — бросил через плечо Джагбат. Он не обернулся, но несколько замедлил шаг. — Как подобает скиканцу, я или одержу победу, или погибну!

— Он погибнет, — прорычал Драквил, перебирая оружие на портупее.

— Драквил, — сурово проговорил господин Реджилла. — Вы, конецно, мастер-террорист, но в Гильдии, к которой принадлезим вы и я, и, надеюсь. Том тозе, есе не забыли, цто такое уцтивость.

— Ну, ладно… — неохотно буркнул Драквил. Джагбат тем временем успел дойти до середины огромного помещения. Видно было, что идти ему все труднее и труднее: он словно не с воздухом боролся, а с водой, которая становилась все глубже и плотнее. Однако до чужаков ему оставалось пройти совсем немного. Вдруг Джагбат издал боевой клич якиканцев и попытался броситься на гору, возглавлявшую процессию.

«С таким же успехом, — в отчаянии подумала Люси, — он мог бы кинуться на каменную гору и кричать на нее!» От горы бы хоть эхо отлетело, а тут крик скиканца оборвался, будто бы исчез в бездонной пустыне. А горы продолжили свое неторопливое скольжение. Передняя пирамида была уже всего-то метрах в пяти от Джагбата. Он снова вскричал, но теперь это был уже не боевой клич, а беспомощные слова:

— Я… я… скиканец… — Отрывочные слова отлетали назад, к его товарищам. — Я никогда…

Джагбат споткнулся и упал. Упал, но не сдался — он попытался ползти вперед, но вдруг замер на полу. У Люси дыхание перехватило: ребро передовой пирамиды продолжало надвигаться на скиканца. Похоже, — чужак собирался переехать отважного воина. Но оказалось, что поверженный скиканец не интересует пирамиду. Пирамида проехала по полу, едва не задев Джагбата ребром, и краем грани небрежно оттолкнула его в сторону. Пирамида продолжала свой путь, толкая перед собой скиканца, как толкает мусор уличная уборочная машина.

— Так я и думал, — проворчал Драквил. — Ну-ка, ну-ка, сейчас выберем, что тут у нас есть… так… лозеты… планетовзрыватели… да, все на месте.

— Вынузден напомнить вам, Драквил, — невозмутимо проговорил господин Реджилла. — Всякое орузие бесполезно.

— Это еще как им воспользоваться, — возразил Драквил. — Но на самом деле я намерен воспользоваться натренированной террористической силой воли. Разве кто-то когда-то сумел победить галактического террориста? Конечно, нет. И сейчас меня никто не победит.

Не говоря больше ни слова, он шагнул вперед и быстро зашагал по направлению к передовой горе, до которой еще оставалось довольно значительное расстояние. Неподвижное тело Джагбата исчезло за пирамидой.

Вдруг пирамида изменила направление и двинулась прямо на Драквила. Но незадолго до неминуемого, казалось бы, столкновения Драквил вильнул в сторону — так, что оказался сбоку от двигающихся гор. Здесь он остановился.

Горы развернулись к нему и встали, тесно прижавшись друг к другу, в том числе и та пирамида, что шла впереди. Зайдя сбоку, террорист не сократил, а, наоборот, увеличил отделявшее его от чужаков расстояние. Теперь он вообще, казалось, забыл об их существовании и принялся деловито перебирать свое оружие. Вскоре на полу перед ним встала тренога, на вершине которой он закрепил узкую трубу и направил ее на горы.

Драквил прильнул к трубе. Казалось, он невинно наблюдает за чужаками сквозь нее. Но вдруг между инопланетянами и краем трубы нить воздуха как бы вскипела и взвихрилась. Еще мгновение гора, которой коснулась эта кипящая нить, продолжала двигаться на Драквила. Но вот она остановилась. Встали и остальные три горы.

— Отвазный террорист! — вскричал господин Реджилла по-кайянски. Смотрите, Том! Уцитесь у своего уцителя! Он скомбинировал несколько инструментов и направил во врага свои эмоции и боевой дух, собрав их в узкий пуцок. А для переноса этих цувств он использовал планетовзрывательный луц. Тем самым и за сцет того, цто он максимально ограницил плосадь обрабатываемой луцом поверхности, он хотя бы на миг остановил цузаков.

— Вижу, — кивнул Том, не отводя глаз от пирамидальных гор. — Но хватит ли этого, чтобы заставить их отступить?

— Трудно сказать, — покачал головой опринкианин. — Но во всяком слуцае, тому цузаку, в которого угодил луц, стало больно, а остальные растерялись. А Совет думал, цто мы совсем бессильны против этих захватциков. Смотрите, теперь они стараются уйти от луца!

И действительно: Люси заметила, что остальные три горы перестраиваются и пытаются спрятаться за «спиной» у первой.

— Он насел у них слабое место! — радостно возопил господин Реджилла. Мозет быть, ему все зе удастся победить! Конецно, скорее всего это все равно цто тыкать оцень больсое сусество булавкой, но, похозе, они оцень цувствительны, когда им вообсе оказывают сопротивление.

— Он заметно устал, — хрипло проговорил Том. — Посмотрите на него. Он больше не может удерживать луч! Он слабеет!

Это на самом деле было так. Драквил еще держался на ногах, но голова его поникла, он сгорбился. Нить кипящего воздуха, связывающего его с ближайшим чужаком, оставалась прямой и ровной. Гора не осмеливалась приближаться, но вид у Драквила был самый что ни на есть измученный.

— Яяяй! — прозвучал над самым ухом Люси тоненький голосок иксстланина.

Глава 22

На смену вспыхнувшей было надежде вернулся холодный страх. А ведь у Драквила все так славно получалось… вначале. Люси обернулась и увидела крошечную фигурку Гммм. Он порхал в воздухе рядом с ее головой. Господин Реджилла и Том не спускали глаз с Драквила и чужаков. Они, похоже, даже не заметили появления Гммм.

— Прошу прощения за опоздание, — прощебетал Гммм. — Но иначе не получилось. Реджилла отправился сюда вместе с вами, чтобы встретиться с лазутчиками, а я объяснял наши планы Совету Сектора. Нельзя было терять ни минуты из-за разницы во времени. Не стоит ли мне попытаться помочь Драквилу?

Люси посмотрела на крошечное создание с сомнением.

— А вы могли бы? — недоверчиво спросила она.

— Не знаю, — отозвался Гммм. — Вот в чем беда. Я даже не знаю, смог ли бы я долететь до туда, где стоит Драквил. Эти чужаки… мне даже тут страшно.

«Странное предложение помощи», — подумала Люси. Ее разум бешено метался. Ждать, что Гммм превратится в некую угрозу для таких громадин, не приходилось. Но если Драквил проиграет, его ни в коем случае не должен был сменить Том.

— Гммм, послушайте! — торопливо проговорила Люси. — Господин Реджилла Великий Магистр Гильдии террористов. Это означает, что по мастерству он превосходит любого обычного террориста. Почему же он не поможет Драквилу?

— Увы, — вздохнул Гммм. — При всех своих восхитительных достоинствах господин Реджилла — клинико-философский террорист.

— Как-как? — изумилась Люси.

— Клинико-философский террорист, — повторил Гммм. — Террористами он заинтересовался только потому, что он клинический философ, а клиническая философия интересуется всем, что только существует в Галактике, в том числе и террористами. Заинтересовавшись террористами, господин Реджилла прошел весь курс обучения и тренировок, и не найдется ни одного террориста в Галактике, равного ему по уровню мастерства. Поэтому остальные террористы избрали его своим Великим Магистром. Но я не думаю, чтобы он мог победить этих чужаков, даже если бы пустил в ход силу.

— А как насчет Перста Истины?

— Перст Истины, — объяснил Гммм, — вынуждает любого, на кого он наставлен, говорить правду до тех пор, пока опринкианин не уберет палец. Но неужели вы думаете, что, сказав правду, эти чужаки остановятся?

— Не знаю, но… — начала Люси, но господин Реджилла вскрикнул, и она посмотрела в сторону пирамидальных гор.

— Он… он падает! — кричал господин Реджилла, размахивая длинными лохматыми руками.

И действительно, Драквил опустился на колени. Он, правда, удерживал свой прибор, и струйка кипящего воздуха доказывала, что тот все еще работает. Горы стояли смирно, не приближались. Но и не отступали ни на пядь. Они остановились, эго верно, но стоять намеревались только до тех пор, пока держался Драквил, не больше, а он, похоже, долго продержаться не мог.

Стоило Тому шагнуть в сторону Драквила, как Люси схватила его за руку.

— Нет, Том! — прошептала Люси на ухо мужу. — Тебе нельзя туда. Не ходи! Это не наше дело. Что бы ни случилось, пусть будет что буде г. Но мы тут ни при…

Она не успела договорить. Том развернулся и обнял Люси так крепко, что у нее захрустели ребра. Поцеловав жену, он отчаянно воскликнул:

— Я люблю тебя! Но я должен идти! Разве ты не видишь? Я должен, должен идти!

Том оторвался от Люси, пытавшейся удержать его, и побежал к Драквилу.

— Драквил! — крикнул он на бегу. — Держись! Я иду!

Том подбежал к террористу и подхватил его под мышки как раз в тот миг, когда Драквил должен был неминуемо пасть на пол. Секунды две Том поддерживал и Драквила, и его орудие. Но вот Драквил выскользнул из рук Тома и неподвижно распластался на полу. Том стал возиться с инструментом.

— Я же не знаю как… — в отчаянии крикнул Том. — Ой, нет, знаю! Я смогу с этим управиться!

Драквил лежал у ног Тома, а Том встал у треноги. Между ним и чужаками снова появилась нить бурлящего, кипящего воздуха. Чужаки, осмелевшие было и тронувшиеся вперед, резко остановились.

И не только остановились, а немного попятились, а потом снова замерли. Том подхватил треногу с инструментом, направил ее на первую гору и, сделав несколько шагов, снова пустил в чужака взвихренный луч.

Горы снова попятились, но на этот раз всего лишь чуть-чуть.

Том шагнул вперед, толкая перед собой инструмент Драквила. И снова горы отступили — чуть-чуть. Том опять шагнул в их сторону и вынудил чужаков отступить еще, но с каждым разом пирамидальные горы отступали все меньше и меньше.

Том предпринял еще одну попытку наступления. Люси заметила, что Том дрожит, и тут что-то внутри у нее словно оборвалось.

Она бросилась к мужу, чуть было не поскользнулась и поняла, что ее держит Рекс. Люси бросила поводок Рекса господину Реджилле и крикнула:

— Держите его! — затем на кончиках пальцев развернулась, словно балерина, и со всех ног помчалась к Тому Она смутно слышала позади голос опринкианина и рычание Рекса, Чувствовала, какой мертвящий холод исходит от инопланетян, как они пытаются заморозить ее. Но все это ее ничуть не трогало, усилия чужаков тратились вхолостую — так могли бы акулы кусать своими чудовищными зубами глинистый берег.

Единственное, что сейчас имело значение для Люси, — это то, что Тому грозила опасность. «Том!» — кричало сознание Люси. Все остальное было совершенно не важно.

Люси подбежала к мужу, обхватила его руками.

— Уйдем, Том! — крикнула она и попробовала оттащить его от треноги. Брось это! Пойдем!

— Нет, — прохрипел Том, повиснув на руках у Люси, словно пьяный. — Я… останусь…

— Нет! — воскликнула Люси.

Она вырвала из ослабевших рук Тома инструмент Драквила. Это получилось так легко, будто все силы оставили Тома. Люси бросилась к пер вой серой пирамиде и в буквальном смысле ткнула прибором в толстую кожу.

— Вот тебе! — крикнула она. — Получай! Получайте, вы, ублюдки!

Гора отшатнулась, но Люси не отступала. Она шла следом, не отнимая края оружия от морщинистой кожи гиганта. Пирамидальный чужак пытался уйти от Люси все быстрее и быстрее. А Люси пылала яростью. Эта дрянь могла убить Тома — ее Тома! Она шла вперед и тыкала, тыкала прибором в неподатливую серую кожу.

— Получай! — кричала она, и вдруг прямо рядом с ней раздался свирепый рык — это Рекс вырвал из рук господина Реджиллы поводок и помчался на помощь хозяйке.

Рыча, Рекс бросился к первой горе и вонзил в ее бок свои острые зубы. В зубах у Рекса остался клок кожи, а под ней обнажилась розоватая плоть…

— Вот тебе! — кричала Люси, и слезы ручьями бежали по ее лицу. Она ткнула прибором прямо в розовое мясо, и гора поспешно отступила, но недостаточно поспешно для того, чтобы избавиться от карающего оружия.

Люси подсознательно чувствовала, как исходящие от горы волны холода бьют по ней, но теперь это ничего не значило. Эти подлые твари убьют Тома, если она не прогонит их! Люси продолжала кричать и тыкать прибором в обнаженную плоть горы… и вдруг ни с того ни с сего гора начала переворачиваться. Перевернулась, встала на «голову» и совершенно явственно захныкала.

Рекс продолжал кусать чужака. Люси развернула свое грозное оружие к остальным трем горам, но не успела она сделать и шага в их сторону, как они с готовностью встали на свои верхушки и тоже захныкали.

Тут вся ярость, весь пыл оставили Люси, она почувствовала жуткое опустошение. Она покачнулась и упала бы, но ее подхватили чьи-то крепкие руки.

— Ты в порядке? — услышала Люси голос Тома.

— В полном… — проговорила она и потеряла сознание, провалилась в черную пустоту.

* * *

Открыв глаза, Люси поняла, что лежит на чем-то мягком, и увидела, что рядом с ней сидит Том и встревоженно смотрит на нее.

— Том, — проговорила Люси и протянула руку к мужу. — Ты как?

— Отлично, — рассеянно отозвался Том. — Вопрос в том, как ты. Ой, ты очнулась!

— Конечно, очнулась, — подтвердила Люси и попробовала приподняться. Том нежно, но решительно уложил ее на кровать — теперь Люси поняла, что лежит на просторной кровати. Том сидел рядом на стуле. Они находились в комнате, где стены были ярко-голубыми, как озаренное солнцем небо, по которому плыли ленивые белые облака. Таким же был и потолок.

— Где это мы? — спросила Люси.

— О, мы в комнате, куда нас перенес господин Реджилла. Ты же знаешь, он это умеет, — ответил Том.

— Но как чудесно! Ты наконец проснулась!

Том радостно обнял и поцеловал жену.

— А почему, интересно, я не должна была проснуться? — удивилась Люси. Том, дай мне сесть! Я себя отлично чувствую!

Том не слишком охотно отпустил Люси и, подложив ей за спину высокие подушки, помог сесть.

— А что произошло? — спросила Люси. — Долго я спала?

— Восемь дней, — ответил Том.

— Восемь дней! — изумленно проговорила Люси. — Неужели я могла так долго пролежать без сознания?

— Ну, понимаешь… — начал Том и откашлялся. — Господин Реджилла пригласил опринкианина… в принципе его можно назвать доктором… ну, в общем, такого опринкианина, который мог оказать тебе помощь. Он сказал, что если судить по-человечески, то у тебя просто обморок, но он порекомендовал, чтобы этот твой обморок длился подольше, пока из твоего подсознания окончательно не испарятся все последствия твоей эмоциональной полифонии.

— Моей эмоциональной — чего?

— Полифонии, так он сказал, — повторил Том. — Ты действовала лучше нас всех, но в результате у тебя вышла из строя эмоциональная ориентация — так сказал опринкианский доктор, поэтому он и рекомендовал тебе спать до тех пор, пока твое сознание все в себе не рассортирует и не выбросит лишнее, после чего ты проснешься как ни в чем не бывало.

— Но восемь дней! — недоверчиво воскликнула Люси.

— Опринкианский доктор сказал, что так будет лучше, — объяснил Том. Медицина у них заметно обогнала нашу. Они верят в то, что организм должен исцелять себя сам, но порой ему для этого нужна деликатная помощь. Потому он и сказал, что твоему подсознанию нужно выспаться до тех пор, пока ты там все у себя не разложишь по полочкам.

— Впервые слышу что-то подобное! — с восхищением воскликнула Люси. — Но восемь дней — думаю, это все-таки чересчур. Просто я расслабилась после того, как чужаки сдались — ведь они сдались, правда?

— Окончательно и безоговорочно, — кивнул Том. — Настолько безоговорочно, что затем были приглашены транслингвисты и сумели наладить с ними переговоры. Чужаки умоляли о прощении за то, что явились в нашу Галактику без приглашения. Они утверждали, что у них и в мыслях не было пытаться захватить нас, но лингвисты сказали нам, что, судя по их опыту, они уверены, что это наглая ложь.

— Конечно! — горячо подтвердила Люси. — А как Рекс? Он ведь примчался мне на помощь и действительно помог.

— Верно, — улыбнулся Том. — Но он бросился к тебе только тогда, когда увидел, что победа на твоей стороне.

— Что ж, он всего лишь собака, — пожала плечами Люси. — Но он мне здорово помог. Он такой кусище выхватил из бока чужака, что инструмент Драквила заработал куда эффективнее!

— Это точно, — снова кивнул Том. — Но заставила их сдаться именно ты, и никто другой. Господин Реджилла сказал мне, что согласно мнению экспертов ничего подобного не происходило за всю историю Галактики. Между прочим, эксперты выступали в Совете Сектора и заявили, что для землян нет никаких препятствий и противопоказаний для того, чтобы приступить к правлению бывшей Джактальской империей, в том числе — и самими джакталами. Между тем Совет все равно направил на Землю комиссию, которой предстоит еще раз определить, каков показатель скрытого варварства у населения Земли. Этого потребовал один из советников — помнишь, там был один такой, похожий на моржа? Он утверждает, что мы можем представлять опасность для других цивилизованных народов, если одной-единственной землянке удалось одолеть захватчиков из другой галактики.

— Правда? Но с какой стати он думает, что мы можем представлять опасность? — удивилась Люси.

— Ну… строго между нами — судя по истории человечества. Как бы то ни было, — продолжал Том, — Гммм и господин Реджилла, как новый представитель Опринкии в Совете, горячо возражали. Но девиз Совета гласит: «Не рисковать!», вот они и послали на Землю бригаду экспертов, чтобы те там еще раз все проверили-перепроверили. Но до отлета один из членов этой бригады отозвал меня в сторонку, дабы переговорить с глазу на глаз. Он признался мне, что волноваться совершенно не о чем. Все в этой бригаде считают, что их миссия абсолютно ни к чему. Эксперты твердо убеждены, что мы перекрываем необходимый минимум для присвоения нам звания цивилизованной расы и что эта перепроверка никому не нужна и представляет собой чисто бюрократическое мероприятие.

— Отлично! — воскликнула Люси. — Слушай, я прекрасно себя чувствую!

Она свесила ноги с кровати и встала на пол, в результате оказавшись напротив вмонтированного в стену зеркала. Люси, не веря глазам, уставилась на свое отражение в зеркале: на ней было роскошное розовое платье со шлейфом и золотым колечком вокруг пояса — все это так удивительно шло к ее волосам и цвету кожи. Волосы оказались собранными в высокую красивую прическу Видимо, ее одели и причесали, пока она спала. Как ни странно, ни прическе, ни платью не повредило то, что она лежала в кровати. Затем Люси заметила, что вокруг ее головы вертится маленькое созвездие из крошечных звездочек. Звездочки совершали вращение относительно друг друга. Казалось, они исполняют какой-то замысловатый ритмичный танец. Люси смотрела на звездочки, и вдруг одна из них покинула своих спутниц и поправила выбившуюся из прически прядь.

— Что это? — изумленно прошептала Люси и обернулась к Тому. Только тут она заметила, что на муже какой-то средневековый костюм приглушенного красного цвета — короткий сюртук и узкие штаны. На плечах Тома лежал капюшон, красный снаружи и белый внутри.

— С чего это мы такие нарядные? — требовательно вопросила Люси.

— Ну, понимаешь… — забормотал Том, но тут появились господин Реджилла и Гммм.

— Хей-ло! — весело воскликнул господин Реджилла по-английски. — Как приятственно видеть, цто вы узе ходите ногами и совершенно сознательная, Люси! Вся планета Кайяно здала этого мгновения, узе все улицы украсены. Там узе собрались целые толпы, цтобы приветствовать вас и благодарствовать за спасение нас от прихватциков из другой галактики. Если вы узе готовы, мы отправимся с процессией по улицам, цтобы оказаться на специальном банкете в цесть вас и Тома.

— Банкет? — удивилась Люси и переспросила:

— Банкет?!

— Ну, конечно! — радостно прочирикал Гммм. — Это же ваша, людская, традиция, правда? Отмечать великие события банкетом? Представители всех народов, присутствующие на Кайяно, ужасно стараются почтить вас так, как это принято у людей.

— Правда? — рассеянно проговорила Люси, огляделась по сторонам и вернулась взглядом к своему отражению в зеркале. Она восхищенно осмотрела свой наряд.

— Ну, что же, пойдем? — поторопил ее Гммм.

— О, не прямо сейчас, — отозвалась Люси и повернулась к зеркалу боком. Зеркало мгновенно произвело еще две плоскости. Люси повернулась так, чтобы осмотреть себя со спины. — Часа через два, пожалуй, — неуверенно сказала она.

— Конецно! — с готовностью откликнулся господин Реджилла. — Мы присвяземся к вам церез два цаса.

И они с Гммм исчезли.

— Через два часа? — уточнил Том.

— Ну а как же? — удивилась Люси. — Мне надо душ принять и… — Люси, прищурившись, посмотрела на мужа. — Ты знал, когда я проснусь? И откуда это все, кстати?

— Не знал и не знаю, — развел руками Том. — Одежда откуда-то появилась сама по себе. Я и свою-то на себе обнаружил в то же мгновение, как увидел на тебе это платье и звездочки.

— И когда это произошло?

— Ну… — задумчиво протянул Том, припоминая. — Как раз перед тем, как ты проснулась.

— Значит, кто-то это знал, — убежденно проговорила Люси и обернулась. В стене появилась дверь, которой раньше не было.

— Вот так тут у них, — констатировал Том. — Техника, понимаешь? Вещи появляются, как только у тебя в них возникает потребность или когда ты просишь, чтобы они появились. Я за эту дверь не заглядывал, но готов поклясться — за ней ванная комната, точно такая же, как те, какими мы пользуемся на Земле.

— Сейчас выясню, — решительно кивнула Люси и направилась к двери. Том был прав — за дверью оказалась ванная.

Через два часа отдохнувшая и посвежевшая Люси вошла в комнату, где Том подремывал на кровати. Но только Люси посмотрела на него, как он открыл глаза и встал.

— Ты готова? — спросил он. — вот только в толк не возьму, как это ты ухитрилась вымыться под душем вместе с этими звездочками, которые у тебя вокруг головы гуляют? — Похоже, вода им нисколько не помещала, — ответила Люси. — Знаешь, может быть, это у меня воображение разыгралось, но мне казалось, что я слышала тоненькие голосочки, которые хихикали и пищали: «Вииии!»

— Ты что, переоделась? — спросил Том, удивленно разглядывая платье жены.

— Нет, — покачала головой Люси. Но цвет ее платья стал ярче и темнее. Между тем и зеркало в ванной, и зеркало в комнате оказались согласны в том, что этот цвет еще больше шел Люси. — Как бы то ни было, — заметила Люси, — я готова, и, по-моему, мы оба замечательно выглядим. Может быть, позовем господина Реджиллу и…

В тот же миг в комнате появились опринкианин и иксстланин.

— Вы подслушивали? — возмущенно спросила Люси.

— Подслусивали? — переспросил господин Реджилла. — А-а-а, я понял, цто вы имеете под этим видом. Нет, просто мы полупили уведомление о васей готовности. Ну, наверное, это цто-то вроде васего побудильника, только это совсем другое.

— Понятно, — изумленно выдохнула Люси. — Да, я готова. Что теперь?

— Отправляемся! — воскликнул Гммм. И в тот же миг все они вместе полетели над серебряным ковром, который, казалось, был подвешен в воздухе между домами, — все четверо и еще Рекс, который появился ниоткуда и явно пребывал в самом лучшем расположении духа. Он только лизнул руки Тома и Люси.

Фасады домов уходили вверх трех-, четырехэтажными ступенями. И там, на уступах, словно во дворах, собрались существа, не поддающиеся никакому описанию. Как только процессия приближалась, собравшиеся дружно и радостно приветствовали ее.

— На Земле бы вас так заприветствовали? — поинтересовался господин Реджилла гордо и довольно.

— Ну… — рассеянно протянула Люси. — Думаю, именно так!

Собравшиеся на уступах домов существа не только выкрикивали приветствия, но и бросали в сторону процессии что-то вроде разноцветных огоньков. Огоньки описывали в воздухе дуги и исчезали, не долетев до земли. Некоторые существа держали транспаранты с английскими надписями.

Ошибок было совсем немного.

УРРАЛЮСИ

— гласил один из транспарантов. Ниже, буквами поменьше, было выведено:

А ТАКЖЕ ТОМ И РЕКС.

Примерно в том же духе были и надписи на других транспарантах, хотя все они чуть-чуть да отличались один от другого.

ЛЮСИ,

ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ ВИФА

— было написано на одном из них, а совсем рядом оказался другой транспарант:

ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ ЖЕФА И СУПРУГА ЛЮСИ!

ВСЕМ УРРРА!

ДА ЗДРАВСТВУЮТ ЗЕМЛЯНЕ!

— объявлял следующий транспарант, а потом, чуть дальше, на глаза процессии попался еще один — огромный, с серебряными буквами на лиловом фоне. Его держала группа существ, похожих на отощавших кенгуру, и он гласил:

ЛЮСИ!

ПРАВИТЕЛЬНИЦА И ЗАЩИТНИЦА НАШЕЙ ГАЛАКТИКИ!

Процессия направлялась к высокому белокаменному зданию, стоявшему далеко впереди — там, где заканчивался серебристый ковер. Однако около здания Пэренты и сопровождавшие их лица оказались намного быстрее, чем ожидали. Вскоре они уже шагали вверх по устланной ковром лестнице в направлении надстройки, издалека похожей на греческий храм.

Люси подумала, что им предстоит войти внутрь этого архитектурного сооружения. Но, к ее удивлению, они остановились на площадке, где заканчивались ступени, между колоннами портика. А из храма вышли другие существа, в большинстве которых Том и Люси узнали членов Совета Сектора. Все они подошли, допрыгали, подползли к Тому и Люси, лично поздравили их и поблагодарили за спасение Галактики от чужеземных захватчиков.

Люси заметила, что Гммм подлетел к Тому и что-то проговорил ему на ухо. В то же мгновение к ней обратился господин Реджилла. Он почти прокричал, чтобы перекрыть шум толпы:

— Повернитесь!

Том и Люси послушно повернулись. Невероятно! Не слишком широкая улица, над которой они летели к храму, расширилась, отступила, и перед Пэрентами предстала широкая площадь, заполненная сотнями тысяч разнообразных существ. Повсюду колыхались транспаранты и знамена, существа продолжали скандировать приветствия.

— г Вот так бы все произосло у вас на родинке? — поинтересовался господин Реджилла — гордо и довольно, как и в прошлый раз.

— Что не так? — встревоженно спросил Том на ухо у Люси.

— Ой, Том! — отозвалась Люси, готовая расплакаться. — Если бы это было на Земле, если бы это были наши! Но нам это не суждено! Мы никогда не сможем вернуться!

Том обвил рукой плечи жены и прижал ее к себе.

— Не переживай, — попытался он успокоить ее. — Так всегда бывает. Но ведь мы вместе: ты, я и Рекс. Мы сможем жить где угодно. Пройдет время — и, глядишь, кое-кто поймет…

Том не договорил — трое советников, один из которых был похож на моржа, второй — на змея, а третий — на елку, приблизились к Пэрентам с той стороны, где стоял господин Реджилла. Они несли какое-то блюдо, покрытое атласной серебристо-золотой тканью. Под тканью находилось что-то размером с праздничный пирог.

Толпа мгновенно умолкла. По сравнению с непрерывными возгласами и шумом, сопровождавшими Тома и Люси к храму, в этой тишине было что-то торжественное, благоговейное. Только где-то вдалеке послышались несколько голосов, продолжавших выкрикивать имена Тома и Люси.

Но вот трое советников, несущих нечто загадочное на блюде под драгоценной тканью, остановились перед Люси. Советник-елка отпустил блюдо и принялся размахивать веточками.

— Поскольку транслингафон не мозет адекватно передавать фразы глубинноувазаемого представителя Ваврии, — пояснил господин Реджилла, — я буду переводить. Он выразается цветасто и несколько официозно, но оцень трудно перевести на слова то, цто он говорит. Гораздо луцсе это прозвуцало бы, если бы было передаваемо с помосью музыки — тогда это прозвуцало бы как торзественный гимн, социненный каким-нибудь великим композитором. Но я постараюсь изо всей силы.

— Уверена, — благодарно проговорила Люси, — в вашем переводе это будет выглядеть замечательно, господин Реджилла.

— Благодарствую, — радостно откликнулся опринкианин. — Так вот, на том обыцном целовецеском языке, на котором вы привыкли беседовать с Томом, представитель Ваврии говорит вам следуюсее. — В голосе господина Реджиллы появились торжественные нотки:

— Тебе, о восхитительная и великолепная Люси, о которой вздыхают ветра тысяц и тысяц планет, для которой радостно вздымаются и сверкают волны тысяц и тысяц океанов, кого восхваляют и благодарят бессцетные мнозества сусеств, о великолепная, цудесная Люси, равная тем представителям твоего народа, которых превысе всех восхваляли и превозносили твои соотецественники, кто обретал наивыссие награды и поцести, кто был знаменит и возвысен превысе других людей. Тебе, о великолепная Люси, мы зелаем присвоить имя «Первого Сусества Галактики» и вруцить регалию, которая соответствует этому высоценному званию.

Советник-вавриец замер. Люси открыла было рот, дабы дать достойный ответ на эти восхваления. Но вероятно, то была всего лишь торжественная пауза. Ветви елкоподобного советника закачались вновь.

— Мы даруем тебе эту регалию, — продолжил перевод господин Реджилла, — в знак глубоцайсей признавательности ото всех зителей Галактики, которую ты спасла… Господин Редзилла, не будете ли вы так добры… — Он запнулся. Конецно, — сказал он смущенно, — последние слова адресованы мне.

Он протянул руку и сорвал ткань с того, что лежало на подносе.

Перед глазами Люси предстала удивительной красоты и изящества корона обруч из переплетенных полос золота и серебра, спереди обруча была прикреплена перевернутая миниатюрная пирамидальная горка. Корона пестрела драгоценными камнями, свет которых создавал гало всех цветов радуги.

Господин Реджилла торжественно поднял корону и поднес ее к голове Люси.

— Если вы позволите… — проговорил опринкианин. Люси услышала вверху хор тоненьких голосов, подняла глаза и увидела, что крошечные звездочки, снующие вокруг ее прически, образовали круг: они явно ждали, когда корона опустится на голову, а им тогда, можно будет уйти.

— О, спасибо, — торопливо проговорила Люси. Как только стало понятно, что Люси собирается говорить, господин Реджилла немного приподнял корону и дал понять, что будет ждать до тех пор, пока Люси не выскажется. — Это чудесный подарок, — смущенно продолжала Люси. — Я никогда и не мечтала о таком, и я просто не в силах найти слова, которыми можно было бы выразить мою благодарность. Но мне кажется, что я не смогу принять ни корону, ни то звание, которое вы хотите мне присвоить. Мне достаточно ваших слов, а подарок и звание пусть остаются у вас, чтобы вы вспоминали потом о случившемся… — Люси запнулась, обернулась к Тому и прошипела:

— Том, может, ты перестанешь дергать меня?!

— Но, Люси, — еле слышно проговорил Том. — Нельзя отказываться! Ты не только все это заслужила, ты их всех разочаруешь, огорчишь! Ты подумай…

Люси осторожно оглянулась. Господин Реджилла и расположившиеся неподалеку советники вежливо отвели взгляды, дабы дать понять, что их не касается личная беседа Люси и Тома.

— Да как ты не понимаешь. Том? — обрушилась на мужа Люси. — Я не могу! При том, что про нас сейчас думают на Земле! Они там что думают — что мы себе вьем гнездышко за их счет, что нам на них на всех наплевать! Может, когда мы с тобой умрем, мнение о нас и изменится, но ты представь, как нас примут, если я явлюсь на Землю, щеголяя в этой короне и со званием Первого Существа Галактики! Я не должна этого принимать!

— О! — воскликнул Том. — Ну… Господин Реджилла тактично кашлянул. Люси быстро обернулась к нему.

— Проссайте меня, — сказал опринкианин. — Я ницего не мог поделать. Я… как это вы говорите… подслусал некоторые из тех слов, Люси, цто вы сказали Тому. Я не думаю, цто вам стоит делать такие поспесаюсие выводы. Могу ли я показать вам кое-цто такое для нацала, презде цем вы поресите официально отказаться от короны и звания?

— Что же именно? — напряженно проговорила Люси.

— Если вы не отказетесь взглянуть… посмотрите в первые ряды собравсейся оравы. Я вам немнозко буду помогать, цтобы вы луцсе разглядывали.

Люси и Том — поскольку Том слышал все, что прошептал Люси господин Реджилла, — развернулись к собравшейся на площади многотысячной толпе. Воздух создал что-то вроде увеличивающего эффекта, сформировал круг диаметром около четырех футов. Взгляды Пэрентов устремились к транспаранту, на котором четко по-английски было написано следующее:

ТОМ И ЛЮСИ.

ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ!

ЗЕМЛЯ ЛЮБИТ ВАС!

Древко транспаранта с одной стороны держал не кто иной, как улыбающийся до ушей Домэнго Аскизи, а с другой — Альберт Майлз, который тоже изо всех сил старался сердечно улыбаться. В свободной руке Майлз держал пачку газет. С помощью увеличения Том и Люси сумели разглядеть заголовки на страницах некоторых из них:

НАШИ ГЕРОИ, ЛЮСИ И ТОМ!

И ниже, чуть поскромнее:

Земля готовит им триумфальную встречу

— Земля узнала о васей победе от насих экспертов, — пояснил господин Реджилла. — Позалуй, надо есе подбавить увелицения…

Телескопический эффект усилился, и стало видно, что лоб Майлза покрыт капельками испарины, а по лицу Домэнго бегут слезы. И вдруг откуда ни возьмись возникло крошечное насекомое, до боли похожее на самого настоящего земного паука. Он быстренько добрался от нижнего края транспаранта до верхнего, потом вернулся к самой середине, и тут Тому показалось — правда, он решил, что это игра воображения, — что паук поднял вверх две передние лапки и сжал их точно так, как это делает на ринге боксер, которого рефери объявил победителем.

Одна из газет покачнулась в слегка дрожащей руке Майлза, и Люси смогла прочесть последние слова еще одного заголовка: «…для нас».

— Хорошо! — негромко проговорила Люси. Ее охватила несказанная радость. Она обернулась к господину Реджилле. — Я подумала, сказала она. — и решила, что буду очень счастлива принять от вас эту чудесную корону и звание, которое вы решили мне присвоить, от имени всех землян, от имени Тома и Рекса, без которых мне ни за что бы не стоять здесь и не получить этих великолепных наград.

И тогда к небесам Кайяно взлетели крики множеств и множеств существ, а Рекс, радостно заскуливший от волнения, принялся подпрыгивать выше хозяев и весело лаять.

— Где горы! — телепатически лаял он, паря в воздухе. — Где эти горы! Убивать горы! Убивать! Убивать!

— Рекс! — сердито приструнил пса Том. Рекс перестал лаять, прекратил телепатировать, опустился и покорно улегся на ковер у ног Тома.

Советники оправились от шока и продолжили торжественное вручение наград Люси.

— И когда это Рекс выучился летать? — шепотом спросил Том у господина Реджиллы. Но господин Реджилла смотрел в другую сторону и хранил торжественное молчание.

Примечания

1

Полное название этого произведения Чарльза Диккенса из Цикла «Рождественские повести» — «Рождественская песнь в прозе».

(обратно)

2

Она очаровательна! (фр.)

(обратно)

3

Пилковать (гл.) — передвигаться на шести рогах, переставляя их попарно, следуя заданному ритму или музыкальному рисунку, Пилкованис свойственно определенным насекомощным раем при медитировании или впадении в глубокую задумчивость («Справочник но Сектору» том 416)

(обратно)

4

Алан Александр Милн — английский писатель и поэт (1882–1956), автор знаменитого «Винни-Пуха» Цитируемые строчки взяты из его стихотворения «Рыцарь в доспехах» из цикла «Теперь нам уже шесть»

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22 . . . . .

Реклама на сайте