«Последний Жетон»

Владимир Михановский Последний Жетон

* * *

Тридцать шесть жетонов на семь дней. Много это или мало? Смотря как считать. Много, если тратить их только на необходимое питание. И мало, очень мало, если ты впервые получил полную самостоятельность, хотя бы всего лишь на одну неделю, и тебя со всех сторон окружают жгучие соблазны большого города; когда с одной стороны тебя манит бегущая неоновая реклама механического тира, где можно вволю поупражняться в прицельной стрельбе, с другой – автомат-силомер с многочисленными детекторами и циферблатами, с третьей – завлекательные аттракционы Луна-парка, эти чёртовы колеса, мёртвые петли и русские горы, – и все это требует жетонов, жетонов и жетонов!

Шесть дней промелькнули, словно в угаре.

После десяти лет сурового режима Учебной базы, после непрерывных многодневных испытаний, учебных тревог и опасных поисков в горах – почти неправдоподобное блаженство шумных улиц, красочной рекламы и, главное, повсюду – несметное множество интересной информации. И при этом – полная свобода, подчинение любому случайному импульсу!

Невозмутимый, безукоризненно корректный Мендор появлялся то в круглом зале синерамы, где высиживал по три сеанса кряду, то в танцевальном клубе «Ласточка», где тщательно отрабатывал ритмику движений под звуки «лучшего в мире» джаз-оркестра, то брал билет на прогулочную яхту и мчал на всех парах до маяка и обратно. И жетоны таяли со сказочной быстротой…

Наступал последний день вольной жизни.

Всю ночь прогуливался Мендор по Бродвею (железный организм Мендора отнюдь не нуждался в отдыхе). Великий Белый Путь, воспетый столькими репортёрами и поэтами, сиял и переливался, суля по сходной цене разнообразные райские радости. Мендор медленно прохаживался вдоль зеркальных витрин, за которыми красовалась тысяча соблазнов.

Шли часы. По мере приближения утра рекламные огни гасли один за другим. Бурные неоновые потоки мелели и иссякали на глазах. Стройный, представительный Мендор, влитый в смокинг, без устали вышагивал по отполированному асфальту, заходил в дансинги, коктейль-холлы и бары-автоматы, жадно поглощая нет, не виски, к которому он был равнодушен, а дьявольски интересную, хотя и не всегда понятную информацию. При этом перед Мендором непрерывно возникали задачи – одна интереснее другой. Как, скажем, математически описать поведение того джентльмена в прохудившихся ботинках, который, выпив целую бутылку бесцветной жидкости (однако же необычная у него жажда!), начал вдруг выкрикивать непонятные слова о высоких налогах и какой-то безработице? Или что означает, скажем, слово «пикет», неуклюже начертанное красной краской на плакате, который несла кучка угрюмых людей с испитыми лицами? Среди двенадцати тысяч слов, известных Мендору, «пикет» не значился…

Размышляя о том, что могло бы означать это загадочное слово, Мендор медленно прохаживался по тротуару. Внезапно Мендор вздрогнул и остановился. Все существо его потряс неожиданный импульс. В чутких ушах отдался заунывный звук, похожий на короткий вхлип лопнувшей струны. Грозное предостережение!..

Бродвей покачнулся и медленно поплыл перед глазами. Мендор судорожно ухватился за никелированный поручень, окольцовывающий шикарную витрину подарочного магазина. Мозг Мендора работал особенно быстро и чётко, как всегда в минуту опасности. Что означает аварийный сигнал?… Через десять секунд заключение было готово: оказывается, в организме иссякла броунова жидкость, необходимая для нормальной работы нервных ответвлений… Если в течение часа Мендор не раздобудет хотя бы маленький флакончик жидкости Броуна, будет худо, очень худо… Его ничто тогда не сможет спасти… Через какой-нибудь час Мендор рухнет безжизненной массой на чёрное зеркало асфальта. К нему подскочит полицейский джип, и двое здоровенных верзил втолкнут туда безвольное тело Мендора… Картина получилась настолько явственной, что Мендор на миг прикрыл веки.

Что же предпринять?

Мендор снова и снова шарил по всем карманам, хотя и сознавал отлично тщетность этих поисков: последний жетон был израсходован ровно в полночь. Мендор опустил в узкую щель серебристый кружочек с изображением президента, и автомат протянул ему целлофановую пачку «Кэмел», – сигареты были страстью Мендора. Никотин действовал на него благотворно…

Будь хоть один жетон, один-единственный жетон – и всё было бы в порядке. Флакончики с жидкостью Броуна имелись едва ли не в каждом третьем автомате. Спрос порождал предложение, – потребителей броуновской жидкости было немало…

Но жетона не было. И Мендор знал, что если он ничего не придумает в течение часа, – гибель неизбежна.

Мендор, раздумывая, сделал несколько неуверенных шагов. В этот предутренний час улица была почти пустынна. Лишь поодаль какой-то пьяный горемыка, обхватив фонарный столб, поверял ему свою судьбу.

Постепенно рассвет вступал в свои права. Народ на улицах стал прибывать. Мозг Мендора лихорадочно работал, стараясь выискать спасительный вариант. Можно было бы, конечно, пригласить в сторонку, скажем, вот этого мистера с папкой крокодиловой кожи или ту крашеную мисс и вежливенько попросить жетон. Можно было поручиться, что такая затея увенчается успехом. Но Мендор не мог этого сделать. Не мог по очень простой причине: просить жетоны ему было запрещено. Так уж он был запрограммирован.

И как глупо, как безумно глупо!.. Погибнуть в последний день испытаний, успешно миновав все подводные рифы, накопив великолепную информацию, чуть не вдесятеро превышающую заданную! И из-за чего? из-за одного паршивого жетона. Мендор припомнил слова Первого близнеца, сказанные им неделю назад, накануне «увольнения» Мендора в город.

– Трать свои жетоны, как захочешь, – это дело твоё. Но запомни, что ты должен выжить, причём выжить самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи в виде жетонов. – Джон-близнец помолчал. – Ты должен научиться приспосабливаться к любым условиям. Борьба за существование, – добавил старший конструктор, усмехнувшись.

– Можно идти? – спросил Мендор, вежливо дослушав до конца наставления шефа.

– Да… Погоди-ка минутку!

Мендор застыл на пороге и медленно обернулся к старшему конструктору. Тот выбрался из-за стола и подошёл к Мендору.

– Надеюсь, всё будет в порядке, – сказал он, хлопнув Мендора по крутому плечу. – Ты, конечно, будешь осторожным и не попадёшь под поезд подземки, как Эльбано, не свалишься с моста в залив, как Аррелино. Но всё-таки… Мало ли что. Голос конструктора потеплел, в нём зазвучала явная симпатия к Мендору. – Короче говоря, если тебе придётся туго… Мы с мистером Джеральдом проведём конец недели в городе… на Восточной стороне. Но имей в виду: если ты придёшь к нам просить жетоны – это будет означать твою полную… – старший конструктор замешкался, подыскивая слово, – твою полную капитуляцию. Тогда уж не бывать тебе штурманом трансгалактического ионолета. Ясно?

– Ясно.

– Теперь иди.

…Мендор, белковый робот супер-класса, знал, разумеется, от старшекурсников Базы, что старший конструктор Джон и его заместитель Джеральд – братья-близнецы. Замечательно, что служащие Компании и не догадывались об этом. Правда и то, что трудно было сыскать двух более несхожих людей.

Прилично одетый господин огромными скачками нёсся по мостовой. Его прыжки выглядели совершенно неправдоподобными. Он легко обгонял «Линкольны» и «Ролс-ройсы», бегущие бесконечным потоком по оживлённой городской магистрали. Изумлённые полисмены только успевали поднести свисток ко рту, а странный мистер был уже далеко…

Скорее, скорее… Наконец-то! Вот она, Восточная сторона. Туманящийся мозг Мендора схватывал картины уже не так чётко, как обычно. Временами все окружающее заволакивалось для него туманом. В один из таких моментов Мендор со всего разгона налетел на дорожный знак, стоявший у обочины. Мендор, не удержавшись, вскрикнул. Ослепительная боль пронзила все его существо. Но туман исчез, и сознание прояснилось. Надолго ли?

Локаторы Мендора без устали вращались, ловя и анализируя бесчисленные сигналы, бегущие со всех сторон. Но среди них не находилось одного, того единственного, который был так необходим…

Бег Мендора становился все медленнее и неувереннее.

Внезапно, как раз когда Мендор пересекал перекрёсток, микролокатор его завертелся с максимальной скоростью, а затем остановился: нужная цель была, наконец-то, запеленгована. В этот же момент в ушах-усилителях Мендора послышался комариный писк передатчика, – это были те самые позывные; чуткий индикатор Мендора различил бы их среди тысяч подобных.

Остальное было несложно. Электронный мозг в течение нескольких секунд определил координаты передатчика, и через пятнадцать минут Мендор был уже у огромного серого здания, на котором красовалась табличка: «Национальная лаборатория ядерного синтеза».

В течение пятнадцати минут безумного бега голову Мендора сверлила одна неотступная мысль: попросить у старшего конструктора жетон? Конечно, это спасёт жизнь, но непоправимо испортит репутацию. Что же делать? Что делать?

– Одолжи-ка доллар, дружище, – тронул Мендора за рукав какой-то оборванец. Мендор очнулся от забытья, в котором он застыл перед дверьми ядерной лаборатории. Там, он знал, создавались ядерные «вечные сердца» для тех учробов, которым посчастливится лететь в Первую трансгалактическую…

– Одолжить? – недоуменно переспросил Мендор. И тут в мозгу его родилась великолепная логическая схема. Издав от радости какой-то нечленораздельный звук, он шагнул к массивной двери и потянул на себя полированную ручку…

– И ты пожаловал, голубчик? – удивился мистер Джон, увидя слегка запыхавшегося робота (любой человек после такой пробежки упал бы замертво). Мендор молча кивнул, улыбнувшись. Его пластиковые щеки раскраснелись от волнения.

– Растранжирил, наверно, жетоны, как и все остальные? нахмурился старший конструктор.

– А что, разве они?…

– Да. Прибежали все двенадцать. Начали являться уже на третий день испытаний. Ты пришёл последний. Хоть неделю продержался!..

– Но… где же… где остальные? – огляделся Мендор.

– Там, – мистер Джон пренебрежительно махнул рукой в сторону соседней комнаты, куда вела стальная дверь, похожая на дверцу огромного сейфа. Мендор почувствовал, как в груди его похолодело. – Их уже нет, – продолжал старший конструктор. Из Центра пришла радиограмма, и я всех необратимо выключил. Авось хоть на детали сгодятся! Видно «испытание святого Антония» оказалось для них преждевременным. И главное – какая серость! Никакой выдумки. А я все простил бы учробу, если только это остроумно. Ну, так что, – вздохнул мистер Джон, и тебя добавим к этой куче макулатуры? Жаль, а я, признаться, был о тебе лучшего мнения. – Произнеся последнюю фразу, старший конструктор с недвусмысленным намерением протянул руку к затылку Мендора. Стоило ему коснуться едва заметной кнопки – и…

– Нет, нет, – отпрянул Мендор, – я не с повинной.

– Не с повинной? – подозрительно глядя на Мендора, переспросил мистер Джон. – Но тебе ведь жить осталось десять минут, – сказал он, взяв Мендора за руку, на которой чуткие «часы жизни» отмеряли последние минуты.

– Ах, это… – небрежно протянул Мендор. – Это пустяки. Нужна жидкость Броуна. Я сейчас спущусь вниз… Впрочем, может быть, у вас найдётся флакончик? Вот, пожалуйста, – и Мендор протянул старшему конструктору жетон. Последний взял жетон и испытующе посмотрел на Мендора. Робот был невозмутим, как Будда.

Мистер Джон подошёл к письменному столу, выдвинул ящик и вынул оттуда маленький флакончик оранжевого стекла. Глаза Мендора так и впились в вожделенный предмет.

– Лови! – сказал мистер Джон и швырнул флакончик. Мендор подпрыгнул и поймал его ртом, точь-в-точь дрессированная овчарка. И тут же, с хрустом раскусив флакон, он жадно проглотил содержимое, деликатно выплюнув острые осколки в медную урну для окурков.

– Я пойду, пожалуй, – сказал Мендор, оживший буквально на глазах. Некоторая сутуловатость исчезла, он выпрямился, плечи развернулись, даже голос его приобрёл какой-то уверенный, сочный тембр. – Последний вояж по Бродвею, мистер Джон! Надеюсь существенно пополнить информацию!

– Не забудь – вечером на Базу! – крикнул вдогонку старший конструктор.

– Есть! – донеслось из коридора. Затем быстрые шаги простучали по лестнице, хлопнула внизу дверь и все стихло.

* * *

– Кто эти выскочил от тебя, как бомба? – спросил мистер Джеральд, входя в лабораторию.

– Мендор приходил.

– А, Мендор, – протянул Джеральд. – Я разговаривал с ним внизу, когда он примчался, как сумасшедший.

– Не пойму, зачем он приходил? – развёл руками старший конструктор. – Соскучился по мне, что ли?

– Кто его знает, – рассеянно ответил мистер Джеральд. – Да, кстати: он возвратил тебе жетон?

– Да… То есть как это – возвратил? – удивился старший конструктор.

– Очень просто: он одолжил у меня внизу жетон и сказал, что через несколько минут возвратит его тебе. А ведь учробы никогда не лгут.

– Так вот оно что, – протянул мистер Джон.

– А что? – спросил Джеральд.

– Нет, ничего… Ну и сукин же сын этот Мендор! – с пафосом произнёс старшим конструктор, и в голосе его было больше восхищения, чем негодования…

Оглавление