«Варкенские перемены»

Карр Алекс

10-я книга. Варкенские перемены. Глава ПЕРВАЯ

Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, открытый космос вблизи темпорального коллапсара "Галан", Звездное княжество "Звездный Антал".

Галактические координаты: М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ; L = 52877,39437 СЛ; Х = (-) I 724,50003 СЛ; Стандартное галактическое время: 785 236 год Эры Галактического Союза 20 декабря, 11 часов 27 минут

Зак Лугарш имел привычку всегда просыпаться примерно на полчаса раньше, чем он наметил это с вечера перед тем, как лечь в постель. Делал он это даже в том случае, если спать ему приходилось всего каких-то три или четыре часа. Проснувшись, он никогда немедленно не вскакивал с кровати, а оставался лежать с закрытыми глазами и даже не менял при этом той позы, в которой его застал сон. Как правило, эти утренние полчаса он отдавал размышлениям. Раньше они касались его работы и лишь изредка он думал о личных делах и всяческих житейских проблемах своей холостяцкой жизни. В последнее же время Зак Лугарш, в основном, размышлял о том крутом повороте, который произошел в его судьбе, о своем счастье, о любви и вообще о семейной жизни.

Долгое время он был убежденным холостяком и оставался вполне доволен тем, что ему удавалось избегать всех тех силков и капканов, которые ставили на него пылкие хельхорские красотки. В прошлые годы он редко ложился спать один. У этого рослого, плечистого парня с горбоносым, грубоватым лицом и большими, жгуче-карими, хитрыми, миндалевидными глазами было множество любовниц и просто подружек. Друзья даже завидовали той легкости, с которой он мимоходом, без малейшего труда, умудрялся очаровывать как молодых, неопытных в делах любви, девиц, так и матерых светских львиц, настоящих охотниц на мужчин, искушенных и многоопытных. В нем не только имелась какая-то особая мужская притягательность, манившая к нему женщин, словно магнитом, но еще он умел ловко выскользнуть из их любовных тенет поутру, чтобы вскоре снова затащить свою пассию в постель.

Его любовницам все это, естественно, не нравилось, но они ничего не могли поделать. Слишком уж хорош этот тип был в постели, да, к тому же, он являлся для всех них отличным другом и по первому зову приходил к каждой из них на помощь не взирая ни на что. Порой его подружки бесились, закатывали ему жуткие истерики и даже поколачивали своего ветреного и несерьезного любовника, но сердиться на Зака долго не могли и все ему прощали. Друзья этого хельхорского Казановы только вздыхали, уныло ведя счет его любовным победам и оценивая приблизительные размеры гарема, согласись он собрать всех своих баб под одной крышей, чего те желали так страстно, что, порой, даже планировали совместные операции по принуждению Зака Лугарша к браку.

Однако, Зак был тертый калач и с легкостью разгадывал все их поползновения к подобным заговорам, а потому этим красоткам так ни разу и не удавалось взять его в кольцо своих страстных объятий скопом и силой своей любви склонить к браку. Правда, ему частенько приходилось удирать поутру из квартиры своей очередной пассии не только буквально голиком, но еще и телепортом, так как та успевала превратить любовное гнездышко в золотую клетку для своего возлюбленного, а вся его одежда оказывалась распыленной на атомы. Однако, поскольку этот матерый ловелас был еще и очень опытным полевым агентом, то неподалеку у него всегда был припаркован какой-нибудь неприметный тримобиль, в котором имелось всё необходимое. Так что все усилия очередной красавицы заставить его хотя бы задержаться, всегда оказывались тщетными.

Для Зака Лугарша стремление к свободе даже стало каким-то фирменным знаком, если не просто наваждением. Впрочем, все это происходило из того, что он не очень-то жаловал хельхорскую мораль, признававшую полигамные браки, как и хельхорские законы, разрешавшие мужчине иметь хоть двадцать жен, если с каждой из них он имел секс не менее одного раза в неделю, обеспечивал каждой, так называемый, имущественный стандарт и вообще мог обеспечить в своей семье нормальный социальный климат. К советам же своего старого друга и собутыльника Зорана Мирриша, имевшего всего одну жену, остепениться, набраться духа и взять себе в жены девушку из аристократической семьи (сам Зак происходил из древнего рода ларнакских фараонов), чтобы жить с ней припеваючи, он относился с большой опаской уже потому, что хотя у Зорана была всего одна жена, тумаков и пощечин тому доставалось, пожалуй, даже больше, чем кому-либо от целого гарема, состоящего исключительно из самых злобных и свирепых стерв.

Хотя говорить так о женщинах этого мира было бы явным преувеличением, так как хельхорки, живя в гаремах таких парней, как Зоран, – веселых, добродушных, любвеобильных и щедрых, могли затмить своей покладистостью даже небесных ангелов с крылышками. Мадина Мирриш, эта надменная и гордая красавица, к тому же родственница Зака, отличалась от всех прочих хельхорок вспыльчивым и резким характером, да, к тому же, была способна приревновать его даже к пальме, не говоря уже о том, что она терпеть не могла всех тех дружеских пирушек, на которых частенько пропадал её муженек. Зато она с радостью была готова принять в их доме целый батальон друзей своего мужа пьяных вдрызг, хоть в три часа ночи и потом до самого утра поить и кормить их, совершенно не обращая при этом внимания на то, что Зоран сурово покрикивал на неё, напускал на себя надменный вид и вообще вел себя с ней, словно деспот. Зак Лугарш не раз надирался в их доме в драбодан и всегда его тетка смотрела на них обоих с каким-то очень подозрительным умилением.

Зато в том случае, когда он притаскивал бесчувственное тело Зорана ещё до полуночи, в них немедленно летели всяческие предметы и она ругала их обоих такими словами, что ему делалось дурно. Вот потому-то он и относился к моногамному браку с опаской, считая, что собирать в своем доме кучу баб только для того, чтобы жить с ними дружной коммуной, да, к тому же, исполнять супружеский долг строго по графику, было бы сущим идиотизмом. Он вообще терпеть не мог никаких инструкций и всего того, что загоняло людей в какие-либо жесткие рамки, а потому так ни разу и не женился за все семьсот тридцать девять лет своей жизни. Правда, с некоторых пор он полностью изменил все свои прежние взгляды на брак и семью. Теперь он мечтал только об одном, чтобы та девушка, чья головка с пепельно-русыми локонами лежала у него на плече, наконец, ответила согласием на его просьбу стать его женой.

Зак Лугарш лежал недвижимо и дышал так, словно он еще спал. Слегка воспарив своим сверхзрением над просторной кроватью, покрытой этой удивительной зеленой шкурой равелнаштарамского барса, которую нисколько не смущало то, что вместо нормального человеческого мозга в головке девушки находился гравифон он смотрел на себя самого и свою возлюбленную со стороны. Он видел себя и прекрасное обнаженное тело Вирати Клиот в синеватом свечении своей телепатической локации, словно изваянным из сапфира, что нисколько не мешало ему испытывать к этой невероятной девушке теплое и сладостное чувство. Настолько глубокое, что сердце его было готово разорваться от нежности и признательности за то, что она была рядом с ним вот уже столько времени. Во всей её позе было столько хрупкого очарования юности и совершенства, что он чуть не застонал.

Ради своей ненаглядной Вирати Зак одержал на аренах рыцарских ристалищ множество славных побед в седле и в пешем строю, раз пять укладывал на газон своего друга Нейзера и даже отваживался бросать вызов самому Железному Рену, хотя и бывал частенько бит им. Более того, он был готов ради неё буквально на все, но пока что все было тщетно и когда Зак, раз за разом, по три-четыре раза на дню, просил её руки, Вирати с удручающим постоянством отвечала ему отказом, хотя и соглашалась быть его подругой и жить с ним под одной крышей. Более того, девушка существовала теперь в одном единственном теле-манипуляторе и проводила с ним все дни и ночи, когда он не находился на службе.

Зак Лугарш не унывал и не терял надежды, считая, что рано или поздно он добьется своего. Не дожидаясь того момента, когда таймер подаст сигнал к пробуждению, в ночные часы Вирати, как бы покидала свое тело, погруженное в глубокий сон, он открыл глаза чтобы немедленно встретиться взглядом с тем дивным светом, который струился из серо-голубых, лучистых глаз этой высокой, худощавой девушки. Вирати, как и он сам, обладала способностью подниматься с постели бодрой, энергичной и готовой к действию.

Впрочем, для них уже давно каждое утро начиналось с того, что они страстно и изобретательно занимались любовью, делая это, порой, так бурно, словно они очень долго находились в разлуке. Обычно, даже отдаваясь своему возлюбленному, Вирати не прекращала заниматься целой кучей других дел, для которых в её распоряжении было добрых две сотни механических манипуляторов самого различного вида и назначения. Однако, в последнее время все чаще случалось так, что все они замирали на месте, как парализованные и она ничего не могла с этим поделать, так как любовь захватывала её гиперсознание полностью и без остатка. Она и сама не могла понять того, как такое случалось, хотя и пыталась проанализировать это. То ли тому виной был волшебный зеленый мех, который рождал в ней невиданную страсть, то ли причина крылась в той нежности и тех ласках, которые изливал на неё Зак. Так или иначе, но она снова испортила все те блюда, которые вздумала приготовить в кулинарном комбайне им на завтрак.

В следствии этого она даже не обратила внимания на то, что Зак перенес её и себя в ванную телепортом, против чего она всегда возражала. Слишком уж велико было наслаждение Вирати от любви, которое сменилось ничуть не меньшим наслаждением от того, что этот парень нежно опустился с ней в теплую воду и принялся мыть её, словно младенца. Тело виртуальной девушки блаженствовало от нежных прикосновений его больших и ласковых рук и хотя тот хитроумный руссийский агрегат, который заменял её сердце и легкие работал ровно и размеренно, у неё в груди всё равно сами собой рождались громкие, страстные звуки. Вирати давно уже отказалась от того, чтобы хоть как-то контролировать свое тело сознанием и теперь она просто наслаждалась всеми теми ощущениями, которые даровала ей любовь этого неистового хельхорца, – великого хитреца, весельчака и забияки, с которым ей было так хорошо, что она забывала буквально обо всем. Она уже не могла с этим ничего поделать, а потому решила, наконец, сказать ему да.

Приняв ванну вместе со своей любимой, Зак бережно вытер её драгоценное тело теплым пушистым полотенцем, тщательно высушил и расчесал ей длинные волосы и надел на неё розовый, махровый купальный халат. Все это время они парили над большой ванной, словно после варкенского брачного полета. Он сидел в позе лотоса, а Вирати возлежала подле него на воздушном ложе, сотканном из теплых, упругих струй. Так они и влетели в столовую, где на столе уже стоял обильный завтрак. Все, что пыталась приготовить она, уже было отправлено в утилизатор и Зак успел наготовить для неё всяческих изысканных блюд. Девушка выгнулась и поцеловала влюбленного хельхорца в кончик его большого носа, после чего села за стол и посмотрела на него с радостной улыбкой. Как она сама того желала, этот парень остался перед ней нагишом. Ей очень нравилось смотреть на его сильное, мускулистое тело с мощной и волосатой, словно баранья шкура, грудью. Взяв в руку нож и вилку, она вздохнула и горестно воскликнула:

– Зак, я опять чувствую себя маленькой свинюшкой! Тебе снова пришлось стряпать завтрак вместо меня. Ты знаешь, милый, когда мы с тобой кувыркаемся на этом зеленом чудовище, у меня уже не хватает на что-либо другое никаких ресурсов. Это просто бред какой-то, Зак, но я даже не могу сделать такого пустяка, как простейшая яичница с ветчиной.

Зак застенчиво улыбнулся и тихо сказал:

– Ви, поверь, ты для меня намного больше, чем просто девушка которую я безмерно люблю. Ты для меня сама жизнь. Ну, а поскольку у тебя, похоже, появились какие-то проблемы с твоим супермозгом, любимая, он просто не может вобрать в себя все то, что есть между нами, тебе пора что-то делать. По-моему, тебе следует самым серьезным образом подумать над тем, что я тебе предлагаю вот уже столько времени. Ну, и ещё, любимая, я продолжаю надеяться на то, что ты, наконец, согласишься стать моей женой.

Вирати не стала отвечать ему немедленно. Она молча взяла в руки тартинку с начинкой из мелких кусочков радужной креветки, обжаренных в сливочном масле и откусила небольшой кусочек. Сегодня Зак добавил в это блюдо каких-то особых специй и оно ей так понравилось, что она тотчас засунула её себе в рот целиком. Глаза девушки округлились от удовольствия и, торопливо жуя, она сказала громко, но невнятно:

– Имефно оф этоф я фефяф и дуфаю… – Прожевав эту невероятную вкуснятину, приготовленную влюбленным мужчиной специально для неё, она пояснила – Зак, я согласна не только стать твоей женой, но и полностью измениться, хотя мне очень жаль это тело. Понимаешь, я к нему очень привязалась. Пожалуй, настало время окончательно разойтись с Оорком.

Зак даже не знал что ему делать. То ли немедленно выбежать голиком из их небольшого коттеджа, стоявшего на краю большого луга поросшего цветами, то ли повалить это курносое чудо на пол, покрытый толстым ковром. Повалить и показать ей все то, на что он способен. Однако, он взял себя в руки и не сделал ни того, ни другого, а лишь спросил её хриплым от волнения голосом:

– Вирати, когда ты намерена сделать это?

Девушка взглянула на него с веселой, радостной улыбкой и ответила с нажимом в голосе:

– Зак, я тебя мучила своим упрямством так долго, что, пожалуй, это следует сделать немедленно. Все наши пациенты находятся в полной безопасности и уже через месяца полтора даже самые упертые из этих вздорных типов выберутся из своей мозаичной скорлупы на свет Божий. Так что им всем уже не будут нужны ни добрая тетушка Бэкси, ни уж тем более два этих жутких прохвоста, – Нэкс и Серж, а…

Договорить Вирати не успела, так как в их коттедж с громким топотом и оглушительными воплями ворвались оба жутких прохвоста, а вместе с ними еще и Натали вместе с папашей Рендлю, Кайором и Эдом Бартоном в придачу. Все они, явно, были чем-то очень возбуждены, а Оорк Элт так и вовсе заорал с порога благим матом:

– Ви, девочка моя, что это еще за дела? Ты опять отрубилась! Может быть ты, всё-таки, объяснишь мне, что с тобой происходит? Я уже устал от всех этих твоих электронных обмороков, которые случаются с тобой каждую ночь, утро, а порой и по два-три раза на дню.

Фарфоровая куколка Натали, одетая в джинсовые шортики и крохотный полупрозрачный топик, бесцеремонно растолкав своих рослых спутников, вбежала в столовую и тотчас уселась за стол. Взяв с подноса несколько тартинок, она быстро проглотила их и строгим голосом поинтересовалась:

– Да, сестричка, что это у тебя ещё за обмороки? Этот обормот, – Она сделала рукой жест в сторону Нэкса, давно уже взявшего себе прежнее имя Оорк Элт – Влетел к нам в коттедж и просто заставил нас тащиться к вам. По-моему, он просто спятил, дорогуша, поскольку я так и не поняла, чего ему нужно из-под меня. Теперь же, я, кажется, стала въезжать. – С улыбкой посмотрев сначала на Вирати, а затем на Зака, Натали весело подытожила – Похоже на то, что этот волосатый еврей трахает тебя так, что в твоей электрической тыковке все шарики заехали за ролики и ты уже не в силах контролировать себя, а потому просто отключаешься от всего постороннего. Так ведь, Ви, признайся?

Наконец, Заку пришла в голову мысль, что ему было бы неплохо одеться и он телепортом притащил из ванной комнаты синий купальный халат. Запахнув на себе полы халата, он широким жестом пригласил друзей присаживаться к их столу, на который тотчас полетела по воздуху из кулинарного комбайна всяческая посуда, наполненная различными яствами и самыми изысканными хельхорскими деликатесами. Вирати, насмешливо посмотрела на Оорка, которому, наконец-то, всё стало ясно, и выпалила:

– Ох, ребята, как же мне надоел этот вздорный тип! Нет, с этим бардаком, который мы с ним по инерции продолжаем называть жизнью, точно нужно кончать. Сегодня Зак сделал мне девятьсот семьдесят третье предложение и я его приняла, а потому сразу же после завтрака ты, Оорк, и ты, Серж, немедленно проследуете за мной в этот ваш госпиталь для консервных банок и там мы все обретём точно такие же тела, как у Натали и Эда, ну, и, заодно, я предлагаю всем нам обзавестись этими новыми мозгами, которые парни Зака спёрли с Сангрии. Сдаётся мне, что Заку они пришлись весьма впору. Он и раньше не был дураком, а теперь и вовсе заделался самым настоящим гением. К тому же он способен общаться со мной в таком темпе, что, порой, даже я прошу его малость притормозить. Думаю, что этот мозг-кристалл ни в чём не уступает последнему творению Великого Бэмми.

Хотя Оорка и покоробило то, что Вирати отдала пальму первенства Старикашке Бэмми, который был всего лишь его помощником в работе, связанной с созданием управляющего мозга боевых машин, он промолчал. Делать этой девице замечания в присутствии Натали было крайне рискованно. Эта маленькая фурия запросто могла надеть ему за это на голову золотую супницу с каким-то ароматным мясным блюдом, стоящую в центре стола. Поэтому он молча подсел к столу и взял в руки суповую ложку, чтобы наложить себе большую порцию тушеного мяса, которую у него тотчас отобрала эта маленькая, но жутко прожорливая, вредина. Даже не сказав ему спасибо, Натали воскликнула:

– Дело говоришь, сестричка! Хотя я и освободилась от большей части воспоминаний об этом занудном типе, нашем с тобой бывшем муженьке, мне очень легко понять тебя. Жить с ним в одной скорлупе это просто смертная тоска. Своей заботой он достанет кого угодно. Так что выбирайся из его электронных объятий, дорогуша, и немедленно выходи замуж за Чокнутого. Он парень правильный, да, и мужик, похоже, что надо, если ему удается вогнать тебя своим членом в полную невменяемость. Ну, а что касается этого мозга-кристалла, Ви, то тут ты тоже права. Хотя мои теперешние мозги не такие уж и плохие, право же я частенько завидую тебе и Нэксу. Мне до чертиков надоело бежать на поиски какого-нибудь аналитического компьютера всякий раз, когда мне, вдруг, срочно требуется сделать какие-нибудь сложные расчеты. Так что мы с Эдом тоже согласны.

Натали, заявляя это, даже не стала спрашивать премьер-министра Антала согласен ли он на замену своего квазибелкового мозга. Хотя Эд Бартон, в отличие от Оорка и Сержа, никогда не давал спуску этой маленькой злюке, он не стал огрызаться, так как ему и самому давно уже надоело те же самые неудобства. Что ни говори, а вся та масса знаний, хранившаяся в его памяти, требовала куда более совершенного мыслительного аппарата чем тот, который был ему подарен Веридором Мерком на Хьюме. Сосредоточенно кивнув головой, он сказал спокойным и ровным тоном:

– Великолепно, Вирати. Наконец-то, я смогу с полным правом сказать себе, что с прошлым покончено навсегда. Это как раз то, чего я давно уже ждал. – Повернувшись к главному виновнику такого решения, принятого его бывшей супругой, он поинтересовался у него – Так это, правда, Зак, что ты умудряешься мыслить в сверхскоростном режиме?

Зак Лугарш скромно улыбнулся и ответил:

– В общем-то да, Эд. Мой новый мозг позволяет мне не только думать быстрее, но и решать сразу несколько десятков и даже сотен задач.

Эд Бартон усмехнулся и тотчас потребовал от него более подробного и обстоятельного ответа:

– Зак, не выпендривайся, говори конкретно.

– Ну, если конкретно, ребята, – Забубнил Зак, заливаясь краской смущения – То я вынужден сказать вам, что эта сангрийская чудо-кастрюля готовит такие мозги, что о-го-го. Хотя они намного меньше твоего старого поликристаллического мозга, Эд, их быстродействие примерно впятеро выше, да, и объем памяти у них тоже вполне приличный и составляет примерно семьдесят пять процентов от того, что имеют Вирати и Оорк на двоих. Однако, самое главное заключается в том, что теперь я способен создавать позади своего прежнего сознания, в котором я являюсь всё тем же Чокнутым Заком, эдакий интеллектуальный шлейф. Что-то вроде надсознания, в котором я способен не только решать сложнейшие задачи, но и вести параллельно до полутора тысяч независимых научных исследований, да, ещё и управлять при этом чертовой прорвой более простых процессов. Так что думайте сами, ребята, плохо это или хорошо.

Кайор Клиот, который сосредоточенно уплетал за обе щеки рулет из осетрины, фаршированный радужными креветками, оторвался от этого занятия и небрежно обронил:

– Да, уж, ребята, по-моему, нам действительно стоит поторопиться, пока банда этих хлюпиков не очухалась и не бросилась расхватывать новые тушки и эти чудо-мозги. А то мы все рискуем пролететь мимо кассы.

Вирати сердито сверкнула глазами и одернула его:

– Кай, никогда не смей так презрительно отзываться о наших друзьях, ведь все они когда-то были не только отрядом мстителей, но ещё и членами нашей команды, – команды "Уригленны". Вспомни-ка лучше, на кого ты был сам похож когда-то, пока Верди не вытащил тебя из скорлупы твоего страха.

Кайор громко фыркнул и ответил своей сестре:

– Ви, не говори ерунды! Нам досталось куда больше, чем им всем. Они просто испытали очень сильный психический шок, а мы медленно умирали замурованные в этом чертовом планетоиде. Так что меня не очень-то огорчают все их вопли.

Заку Лугаршу было трудно осуждать Кайора Клиота за эти слова. Во-первых, он не испытал того, что выпало на его долю, а во-вторых, он даже и представить себе не мог, что это такое, – провести в камере одиночного заключения свыше пяти сотен тысяч лет. Зато через всё это прошла его Вирати и он мог утешать себя лишь тем, что ему выпала честь быть рядом с ней в то время, когда они прочесывали всю галактику в поисках тех гравитационно-тахионных аномалий, в которых были запечатаны боевые машины, выбитые Голубым планетоидом из игры. Хотя его роль сводилась лишь к тому, что он обеспечивал прикрытие операции, Зак был очень рад, что ему посчастливилось в те дни быть рядом со своей возлюбленной. Доподлинно зная то, на что способна сангрийская установка, он поторопился успокоить Кайора:

– Не волнуйся, старина, уж чем-чем, а новыми мозгами я в течение месяца смогу обеспечить не только всех наших друзей, но ещё и половину обитателей Звёздного Княжества. Так что сразу после завтрака, ребята, я займусь вами всерьез.

Вот уже почти три месяца все они находились в помещении большого темпорального ускорителя Антала с одной единственной целью, – вернуть к полноценной жизни экипажи древних боевых машин Новой Атлантиды. Некогда они были теми самыми интари, которые прилетели в галактику Млечный Путь из галактики Хизан. Правда, это были далеко не все интари, которые прилетели на "Уригленне", а лишь чуть более трети личного состава отряда колонизации, но и их было почти тридцать тысяч. Так что в управляющем мозге некоторых боевых машин подчас находилось до двух дюжин интари. Зак Лугарш до сих пор терялся в догадках, как же ему называть своих подопечных, ведь после того, как они были рождены почти миллион лет назад на планете Интайр, им пришлось сменить не один десяток обликов, чтобы в конечном итоге и вовсе стать виртуальными существами.

Не смотря на то, что все боевые машины, вбитые космическим монстром в гравитационно-тахионные аномалии, находились в отличном техническом состоянии, ведь эти ловушки более всего походили на глубокий стасис, все их экипажи находились в состоянии шока. Похоже, что это было вызвано тем, что оружие Голубого планетоида действовало сначала как мощный пси-станер, а уже затем отняло у боевых машин всю энергию. Во всяком случае именно этим можно было объяснить то, что ни одна боевая машина даже не сделала попытки выбраться наружу самостоятельно, хотя тот капкан, в который они угодили, не был таким уж мощным. Теперь, когда все было позади, у них на руках имелось без малого четыре с половиной тысячи управляющих компьютеров в которых метались в бреду почти тридцать тысяч мужчин и женщин.

В самом центре темпорального ускорителя стояло большое здание, которое его обитатели в шутку называли госпиталем для спятивших консервных банок. Зака Лугарша эти шутники прозвали главным мозговедом и телоделом. Пользуясь тем, что в его голове вот уже добрых полгода находился сангрийский мозг-кристалл, а также тем, что все его друзья кроме Натали и Рена не отвлекались ни на что другое, кроме виртуального ухода за своими друзьями, он самым основательным образом изучил сангрийскую установку и модернизировал биореактор, некогда созданный Нэксом. Теперь как в одном, так и в другом деле он мог дать добрых сто очков форы Оорку-Нэксу. Во всяком случае тот даже не пытался хоть как-то улучшить их и вообще полностью передал оба здоровенных агрегата под его начало и всецело доверял ему во всем, что касалось выращивания квазибелковых тел.

О том, что установка по выращиванию новых мозгов была украдена на Сангрии никто предпочитал даже не вспоминать, хотя это и грозило неприятностями не только конторе Зака Лугарша и Нейзера, но и всему Звёздному Княжеству. Уж очень опасным противником была эта планета ученых. Эд Бартон по этому поводу однажды даже философски высказался: – "Не клади плохо, не вводи вора в грех". Ну, как раз тут-то он малость ошибался. Уж что-что, а свою чудо-кастрюлю сангрийцы не только спрятали в своем самом надежном хранилище, но еще и охраняли её денно и нощно. Правда, они совсем не учитывали того, что упереть её Зак подбил не кого-нибудь, а Веридора Мерка, самого мощного сенсетива галактики, да, к тому же тот не просто уволок её телепортом, а в тысячные доли секунды заменил на искусно сработанную подделку. Сангрийцы, разумеется, уже через каких-то два часа обнаружили кражу, но всё было обставлено парнями Зака Лугарша так ловко, что виновного им было не найти.

В любом случае овчинка стоила выделки, так как уже сейчас к услугам древних интари было предоставлено тридцать пять тысяч тел укомплектованных самыми роскошными мозгами, которые изначально обладали всеми возможностями для сенсетивного восприятия мира. Зак нисколько не сожалел о том, что он отдал приказ Дереку Вознику подготовить эту рискованную операцию, да, и Верди Мерка ему не пришлось уговаривать слишком долго. Звёздный Князь прекрасно понимал, что только таким образом он сможет хоть как-то вознаградить тысячи интар и интаров за тот подвиг, который они совершили во имя всего галактического человечества. Правда, для сангрийцев это было бы весьма слабым утешением и Зак уже сейчас думал о том, как им будет половчее заткнуть рот этим вздорным и очень горластым типам с золочеными маковками, которых Звёздному Анталу пришлось потревожить.

Внешне его командировка в темпоральный ускоритель более всего походила на отпуск или медовый месяц. Все это время он проводил с Вирати и лишь изредка общался с Реном Калвишем. Для этого здоровяка полгода в темпоралке тоже были дополнительным медовым месяцем и поскольку Натали практически никак не участвовала в той работе, которую вели остальные их друзья, то встречались они не часто, хотя и жили не более чем в полутора километрах друг от друга. Иногда Зак надевал на голову шлем, подключался к пациентам госпиталя и подолгу вслушивался в их отчаянные крики. "Стрела двадцать семь, я засек эту сволочь! Он в семи часах от меня! Атакую антиматами, иди на вспышку!" Что ответила Стрела двадцать семь Стреле девять он так и не узнал, так как уже в следующую секунду Голубой планетоид сам применил тахионную ловушку и вывел двадцать девять отличных парней и девчонок, которые некогда служили на "Уригленне" в дивизионе живучести корабля, из нормального пространства-времени, заключив их в черную капсулу безвременья и беспамятства.

Никто из этих мужчин и женщин, лишенных тел, не мог ощущать физической боли, но все они испытывали боль душевную и это длилось вот уже почти три месяца. Они, словно бы оказались в клетке воспоминаний о своем последнем бое и это стало для них подлинным кошмаром. Правда, иногда они вспоминали о днях своей юности и тогда Зак слышал их трепетные признания в любви или задорные вопли, которыми они подбадривали себя и своих друзей атакуя корабли противника, ведь все они были, по большей части, боевыми пилотами и отважными космолётчиками знаменитой Золотой эскадры космос-адмирала Кувалды Клиота или космодесантниками его возлюбленной, космос-полковника Джейлин Перто, которую называли Разящей Радугой. Зак был влюблён в них. В его памяти теперь хранились все личные дела этих мужественных интари и он знал о них едва ли не всё. За них он был готов без малейшего колебания не только отдать свою жизнь, но и принять самые страшные муки.

Более всего он мечтал о том, чтобы их кошмары окончились поскорее и все они вновь стали людьми, интари, кем угодно в конце концов, хоть волосатыми гигантами толринцами, лишь бы выбрались из небытия. Может быть именно поэтому, когда они шли к пирамиде госпиталя у него и мелькнула мысль стать человеком-трансформером самому и предложить это Рену Калвишу только для того, чтобы все эти парни и девчонки смогли воочию увидеть то, как это здорово иметь такие прекрасные тела, идеально подходящие для наслаждения.

Однако, он не стал говорить об этом немедленно и в первую очередь занялся тем, чтобы поскорее преобразить Вирати и своих друзей. На это ушло каких-то два часа, после чего два больших мозаичных кристалломозга, частично лишенных личностных матриц, превратились в совершенно свободных существ с искусственным интеллектом. То, что некогда было Вирати и Оорком, вновь стало Бэкси, правда, несколько иной, а то, что было Кайором Клиотом, соединившись с прежним Нэксом, взяло себе имя Интайр.

Душка Бэкси сразу же согласилась стать доброй мамочкой для всех хантеров Антала, но при этом пообещала Заку в один миг выдернуть обе ноги из задницы, если тот не будет слушать и выполнять всех её рекомендаций. У Интайра были совсем другие, куда более грандиозные планы. Он решил стать точно таким же существом, которым некогда был Старикашка Бэмми. Благо для этого у него был под рукой чистый, словно свеженький лист мнемопластика, супермозг Голубого планетоида, а вскоре к нему должны были отойти и все прочие управляющие компьютеры боевых машин.

Как бы то ни было, но все они, за исключением Натали, папаши Рендлю и Зака, тотчас принялись врачевать душевные травмы своих друзей, стремясь, для начала, хотя бы войти с ними в контакт, чего им долго не удавалось сделать. В том, что рано или поздно они смогут сделать это, никто не сомневался и потому Зак, пожелав им удачи, телепортировался вместе с Вирати в свой коттедж. Не желая мешать своей возлюбленной заниматься целительством, он принялся, в какой уж раз подряд, перелистывать в уме личное дело Дарафа Илькана, парня, которому он очень завидовал только потому, что тот открыл добрую половину всех тех миров, числившихся сегодня, как самые старые миры эпохи Звездной Экспансии. В их числе находился и Лекс. От этого занятия его отвлекла Вирати, которая негромко шепнула ему:

– Зак, давай займемся любовью. Мне удалось соединиться с Лилой Тарфо как раз в тот момент, когда она вспомнила о своём Диарне. Я думаю, что ей вовсе не помешает посмотреть на то, каким нежным ты умеешь быть.

Эксперимент Вирати, предпринятый ею в отношении Лилеи Тарфо, бывшей в далеком прошлом великой Тарат Зурбин и первым генеральным прокурором Содружества Терры, увенчался успехом. Хотя им не удалось в первый же день переселить сознание этой женщины в тело-трансформер, они сделали главное, вывели её из мира кошмаров и для Радуги Тифлиды долгий бой с космическим монстром, наконец, был окончен. После этого, через два дня на ту же самую удочку клюнула Джейлин Перто, которая, в отличие от Лилу, все ещё тоскующей по своему Элвису-Диарну, погибшему во время ичкерийского мятежа, с радостным визгом бросилась в невероятно красивое тело высокой, полногрудой красавицы со светло-бирюзовой кожей, фиалковыми глазами, изумрудными волосами и точёной фигуркой богини тотчас, едва только перед ней распахнул свои объятья молодой красавец Кайор Клиот, о котором та грезила в промежутках между кошмарами. С этого самого дня большой коттеджный поселок стал сначала понемногу, а потом всё быстрее заполняться людьми и интари.

Кого-то им удавалось подловить на сексе, а кого-то, как космос-генерала Биода Орла, на элементарной выпивке, но так или иначе, лёд тронулся. Хотя заслуга в этом принадлежала одной только Вирати, все, почему-то, поздравляли Зака Лугарша. Разумеется, это ему нравилось, но он всячески отбрыкивался и постоянно переводил стрелки на свою возлюбленную, напоминая друзьям о том, что это именно она предложила устроить для упрямой Лилу сеанс образцово-показательного секса. В то же время для Зака стало форменным наваждением стремление во что бы то ни стало вернуть эту строгую даму из её виртуального убежища в мир людей. Ведь удалось же ему подобрать ключик к Дарафу Илькану, которого он подловил на том, что стал среди ночи играть ему на его любимом саранкале, да, к тому же петь грустную песню о радуге Тифлиды на языке уири, сложенную им самим.

На какие только ухищрения не шел Зак, лишь бы уговорить Лилею Тарфо, якобы, назначенную на тот последний рейс "Уригленны" в галактике Хизан офицером связи штаба флота, но всё было тщетно. Ему не помогали даже рассказы о том, как лихо работали хантеры регентства Хитрюги Мерка, которые, похоже, мало интересовали её. Всё решилось само собой тогда, когда после традиционного часа утренних любовных игр они завтракали. Зак, как всегда, сидел за столом голым, если не считать его волосатой груди и живота, когда в столовой зажегся экран и на нем появилось изображение худощавой, русоволосой девушки с пышной грудью, одетой в скромное платье древнетерранского фасона, чем-то похожей на Вирати. Смущенно улыбнувшись, Джейн Коллинз, именно этот визуальный образ выбрала себе Лилея Тарфо, обратилась к ним застенчивым голосом:

– Доброе утро, ребята. Закария, извините, что я вас беспокою в столь ранний час, но мне хотелось спросить вас кое о чем. Мы не могли бы поговорить с глазу на глаз?

Зак был готов к этому и уже в следующее мгновение на его голове красовался большой, черный, наглухо закрытый шлем ментокоммуникатора. Он всё предусмотрел и как только шлем оказался на его голове, специальная программа, написанная им, тотчас, как бы перенесла его из их небольшой столовой, обставленной деревянной мебелью изготовленной в древнетерранском стиле, в просторный кабинет с окнами на три стороны света, весь залитый ярким солнечным светом. Вид у этого кабинета был строгим и даже аскетичным. Он чем-то походил на рубку "Молнии Варкена" с её стайларовым кокпитом и прозрачным потолком, только вот от большого стола-пульта впереди простирался не бескрайний космос, а древний Париж, один из самых больших мегаполисов Терры, который легко можно было узнать по Эйфелевой башней, видневшейся вдали. Разумеется, это был кабинет Джейн Коллинз, а точнее его точная компьютерная модель, по которой Зак в любой момент мог изготовить дубликат, совершенно неотличимый от оригинала, исчезнувшего в далёком прошлом.

Эта же компьютерная программа перенесла в парижскую штаб-квартиру Генеральной прокуратуры Содружества Терры и виртуальную Лилею Тарфо, принявшую облик терранки Джейн Коллинз. Как и для Зака Лугарша, одетого в парадный мундир Спикера регентства, он был абсолютно реален и материален. Они оба стояли в просторном кабинете, расположенном на самом верхнем этаже здания, разделенные большим, компьютеризированным пультом. Программа мигом переодела Джейн в парадный белоснежный мундир генерального прокурора Содружества с золотыми эполетами. Белый цвет очень шел этой очаровательной русоволосой девушке с большими голубыми глазами и радостной улыбкой на губах. Быстро оглядевшись вокруг, она порозовела от смущения и тихо сказала:

– Ну, зачем же так, Закария. Я ведь уже не генеральный прокурор, да, и этого кабинета давно уже нет и в помине.

В ту же секунду, как на его голове оказался шлем ментокоммуникатора, Зак Лугарш телепортом перенесся в свой маленький кабинет, в котором он почти не бывал и тот в считанные секунды превратился в настоящий бункер, почти полностью отрезанный от всего остального мирка темпорального ускорителя. Помедлив на всякий случай несколько секунд, чтобы дать системе безопасности окончательно исключить любую возможность для подслушивания, он звонко щёлкнул каблуками своих надраенных до зеркального блеска черных, хромовых сапожек, выкатил грудь колесом и, не отрывая взгляда от Джейн, рявкнул самым верноподданническим голосом:

– Никак нет, ваше высокопревосходительство, мэм! Вы навсегда сохранили за собой быть право первым генеральным прокурором Обитаемой Галактики Человечества, а этот кабинет в считанные часы будет восстановлен в своём первозданном виде и займёт свое место в любом правительственном здании на любой планете Галактического Союза и даже в Закрытых Мирах. Вам стоит этого только пожелать, ваше превосходительство, мэм.

Девушка улыбнулась и сказала ещё тише:

– Ах, Закария, к чему все это. Полноте вам, ещё при моей жизни этот кабинет принадлежал не то одиннадцатому, не то двенадцатому генеральному прокурору, а я была просто одной из нескольких тысяч старых ворчунов и ворчуний, которые вечно совали свой нос в дела молодых. Право же, теперь я всего лишь виртуальная тень самой себя и обо мне все давно уже позабыли.

Зак Лугарш, который продолжал стоять навытяжку, снова рявкнул что было сил:

– Никак нет, ваше высокопревосходительство! Генеральная прокуратура свято хранит память о каждом из своих генеральных прокуроров, но ваше имя стоит на первом месте в этом обширном списке. Если ваши регалии уцелели, мэм, то вы в любой момент можете сместить Уголька Уди и снова стать генеральным прокурором. Да, он и сам с радостью освободит вам свое кресло, ведь вы не просто первый генеральный прокурор, вы сама великая Тарат Зурбин.

Зак нисколько не позерствовал и не лукавил, как вытягиваясь перед Тарат Зурбин во фрунт, он действительно благоговел перед ней, так и рявкая своим зычным голосом в ответ на её слова. Тут просто срабатывала его строевая жилка офицера хельхорского космофлота. Правда, на свете мало было высших военных чинов, перед которыми он стал бы вытягиваться в струну. Джейн сразу же поняла это и потому миролюбиво сказала ему, усаживаясь в своё кресло, обтянутое белой кожей:

– Закария, друг мой, присядьте, пожалуйста, мне нужно задать вам несколько вопросов прежде, чем принять окончательное решение о том, как мне поступить дальше.

Сделав головой резкий, короткий поклон, Зак шагнул вперед и сел на кресло, подъехавшее к нему с боку, но и сидя он остался вытянутым по стойке смирно. Вперив свой горящий от восторга взгляд в Джейн Коллинз, ради возвращения которой он устроил с Вирати секс прямо на обеденном столе, как это было описано в книге Бэкси, он немного подался вперёд и чётким, громким голосом сказал:

– Ваше высокопревосходительство, прежде, чем я дам исчерпывающий ответ на все ваши вопросы, позвольте мне доложить вам о том, что я имею приказ Звёздного Князя Веридора Антальского выполнить абсолютно любые ваши пожелания. Если вы захотите покинуть Антал инкогнито, то я помогу вам сделать это даже не дожидаясь того момента, когда темпоральное ускорение будет снято извне. Капсула выхода уже готова. К вашим услугам будет предоставлена не только ваша боевая машина, но и крейсер-призрак новейшей постройки. Я лично подготовил для вас несколько легенд и по каждой из них вы сможете жить в полном покое ровно столько лет, сколько вам потребуется для того, чтобы пообвыкнуть в нашем мире. Разумеется, вы не будете иметь никаких ограничений в денежных средствах, ваше высокопревосходительство. Специально для вас я открыл в крупнейших банках галактики три дюжины счетов на общую сумму в десять триллионов галакредитов, но если вам потребуются большие средства, то и это будет сделано в считанные часы. При этом вы сможете полностью располагать не только мною, но и несколькими десятками тысяч самых лучших хантеров Регентства.

Джейн всплеснула руками и воскликнула:

– Закария, друг мой, но мне вовсе не нужно ничего этого, да, и Антал я пока что не собираюсь покидать. Похоже, что Вирати, наконец, нашла для себя такое место, где она действительно счастлива, а то, что я успела узнать о Веридоре Мерке и его Звёздном Княжестве заставляет меня думать, что на свете ещё есть место для истинных рыцарей. Вы тоже, Закария, очень нравитесь мне. Так что давайте-ка просто поговорим о том, что произойдет в Генеральной прокуратуре, если я, вдруг, действительно решу вернуться в неё. Скажите, Закария, я не стану помехой для Удугу Бхора? И вот ещё что, скажите, в Генеральной прокуратуре хранится древний пульт, изготовленный из тёмно-синего металла с пурпурной полусферой, установленной на панели перед экраном?

Физиономия Зака расплылась в улыбке и он выпалил:

– Мэм, вы говорите о главном мнемоническом архиве Гнилого Погреба! Когда я был там в последний раз, он всё еще стоял на своём месте и я не думаю, что хантеры пропили нашу главную реликвию, ведь это самый строго охраняемый объект во всей галактике. Его постоянно стерегут двести пятьдесят воинов-архо из клана Горалов Ригвейнских, а это, скажу я вам, сила не малая, да, к тому же, мэм, в нашей штаб-квартире на Лексе Пятом постоянно находится три дивизии отличных сенсетив-коммандос. Ну, а что касается Уголька Уди, мэм, то он сейчас находится в Антале, ждёт не дождется встречи с вами и уж вы поверьте, стоит вам захотеть, этот парень сразу же станет вашей молчаливой тенью. Он ведь тоже знает, кто такая великая Тарат Зурбин. Хотя, говоря по правде, благодаря Вирати теперь все парни и девчонки из Гнилого Погреба знают о вас и Элвисе.

Лицо Джейн Коллинз озарила мечтательная улыбка и она тихо спросила, качая головой:

– Боже, неужели я действительно могу снова войти в Тарат Зурбин и тайком шлепнуть ладошкой по сфере из термалора?

Улыбка Зака стала еще шире и он пробасил:

– А вот это вам вряд ли удастся сделать тайком, мэм. Этой чести удостаиваются только самые отважные хантеры и этот хрустальный звон приходят послушать сотни людей. Хотя я всего лишь штабной работник, мэм, и в Гнилом Погребе служу всего без году неделя, мне уже трижды выпадало счастье слышать этот дивный перезвон. Скажите, ваше высокопревосходительство, а это, правда, что если на термалоровую сферу возложить диадему Тарат Зурбин и коснуться её жезлом Справедливости, то немедленно вспыхнет радуга Тифлиды?

Джейн кивнула головой и сказала:

– Да, Закария, это правда. И это еще одна причина, по которой я очень хочу посетить Лекс Пятый. Только меня смущает то, что хантеры по прежнему называют свою организацию таким неподобающим образом. Когда я была совсем еще юной зантарой, это то же самое, что и хантер, охотник, мы ведь тоже называли Тарат Зурбин Тёмным Закутком, а уже через год после того, как я возглавила Генеральную прокуратуру Содружества, следователи стали её называть Горбатыми Палатами. Видимо, из-за того, что это здание, – Джейн обвела рукой вокруг себя – Было похоже в профиль на двугорбого верблюда. Ну, а хантеры, как я посмотрю, пошли ещё дальше.

Зак не выдержал, рассмеялся и воскликнул:

– Но, мэм, в этом же нет ничего плохого, ведь вся галактическая братва знает, что если в Гнилом Погребе, вдруг, скрипнула половица, то жди вслед за этим хантера, а у того всегда наготове путевка на стальной курорт. У нас, мэм, в Гнилом Погребе, всё очень просто. Мы все на ты друг с другом и у нас в ходу разные прозвища. Вот и сейчас, когда я разговариваю с вами, у меня даже язык не поворачивается назвать Уголька Уди по имени, – Удугу Бхор. Да, кстати, мэм, вы можете называть меня Чокнутым Заком, Верди Мерка Хитрюгой, а мою Вирати просто Скользкой Ви. Это потому, что она всегда увиливает от всех поручений, моих и Дубины Нейза, второго человека в нашем регентстве. Мы ведь все подчиняемся не Угольку, а Хитрюге Мерку, его сорок пятому Регенту. Правда, из-за этого на нас в Гнилом Погребе никто не смотрит косо. Мы же все помечены, мэм, а потому даже совершенно незнакомые мне хантеры признают меня ещё за двести шагов.

Джейн слушала Зака с каким-то странным, недоверчивым выражением на лице и искренней радостью в глазах. Губы её так и улыбались от счастья, а кулачки были крепко стиснуты. Глядя на бравого хельхорца, она спросила:

– Закария, скажите, а какое прозвище хантеры придумают мне и как они пометят меня, если признают за свою?

Смущенно опустив глаза, Зак ответил:

– Ну, у меня так и вертится на языке сказать вам, – Старушка Тари, мэм. А чего уже теперь скрывать. Я сказал это, а вы услышали, значит так тому отныне и быть. Прозвище оно ведь прямо, как проклятье, даётся раз и навсегда. Кто тебя первым прозвал как-нибудь, тот и стал твоим крестником. Дубина Нейз, сам того не ведая, обозвал меня чуть ли не на второй день Чокнутым, когда я схватился с ним из-за Бармена, а ведь так меня называли ещё с тех пор, когда я был кадетом. Так что, мэм, теперь вы Старушка Тари и это будет в Гнилом Погребе вашим настоящим именем.

– Вот даже как! – Изумленно воскликнула Джейн и, помахав из-за стола ему рукой, добавила – Привет, Чокнутый! Раз ты теперь мой крестник, то давай перейдем на ты. Зови меня просто Тари, а Старушкой я буду для начальства, мне ведь вовсе не хочется снова становиться леди-боссом. А теперь скажи-ка мне, Зак, какое тело мне следует выбрать, обычное или это новое, трансформер. С мозгом мне всё ясно, ведь только таким образом я смогу пользоваться своим личным архивом, а это, скажу я тебе, весьма горячая штука. Он ещё тысяч двести лет будет помечен грифом секретности.

Зак задумался на несколько секунд, а потом негромко, но с уверенностью в голосе сказал:

– Тари, раз ты согласилась вернуться, то тебе обязательно нужно будет взять себе тело-трансформер. Оно, да, ещё твой Защитник, которого я прячу в тайнике под нашим коттеджем, помогут тебе надежно сохранить в тайне всю ту информацию, которой ты владеешь. Правда, тут есть одна маленькая закавыка, Тари. Поскольку ты Тарат Зурбин, то я должен повиниться тебе в одном своём проступке. Понимаешь, когда я узнал от Нэкса о том, что все вы, возможно, живы, мне пришла в голову одна дикая идея. Ещё тогда, когда я служил в хельхорском космофлоте и возглавлял один из отделов контрразведки, мне удалось поймать за хвост одного матёрого ворюгу, который спёр с Сангрии экспериментальный мозг-кристалл. Хотя Хельхор был в то время с этим миром на ножах, сангрийцы нас здорово подвели с новым термоядерным реактором, который мы им заказали, моё начальство сообщило им о краже, но те даже ухом не повели и нам пришлось отпустить того ловкого парня. Ну, а когда я уже перебрался в Антал и стал набирать людей в регентство, то я вспомнил о Дереке Вознике в числе первых. Мы ведь расстались с ним по-дружески и он не таил на меня зла за то, что я взял его с поличным. Дерек стал подданным Верди Мерка без особых раздумий, а когда я сложил воедино две вещи, те тела-трансформеры, которые научился выращивать Нэкс и тот сангрийский мозг-кристалл, то меня просто поразило, как славно они подходят друг к другу. Вот потому-то я и послал Дерека на Сангрию, чтобы он договорился с этими мудрецами о взаимовыгодном обмене или, в крайнем случае, купил у них ту установку, которую они слепили. Только не тут-то было, эти гады даже и погладиться не дали, вот Дерек и предложил мне спереть её к чертовой матери, чтобы им было впредь неповадно так вести себя с клиентами. В общем когда я рассказал обо всем Верди, то он тут же прибыл на "Молнию" и уже через два часа Серж доставил нас на место, а ещё через два часа мы сидели на этой здоровенной кастрюле, пили чистейший самогон и на все лады материли всех сангрийских ректоров. Ну, а вскоре, ровно за два месяца до того момента, как мы вошли в темпоральный ускоритель, я поставил себе этот мозг-кристалл для того, чтобы лично убедиться в его надежности. На Сангрии ведь ходили слухи о том, что он чертовски опасен, да, только сдается мне, что сангрийцы специально мели пургу, чтобы отвадить от него всех желающих. Насколько нам известно, они так и не стали испытывать своё изобретение на людях, ну, а теперь, когда прошло уже добрых полгода, я полностью уверен в том, что этот мозг абсолютно безопасен для человека. Так что, Тари, всей антальской дипломатии ещё придется здорово попотеть, чтобы отмазаться от Сангрии, ведь эти олухи ищут теперь свою установку по всей галактике и уже пустили по следу Дерека несколько десятков групп сыскарей, да, только зря они стараются. Дерек Возник и до этого был суперагентом, а теперь, став премьер-хантером нашего регентства, он и вовсе недосягаем для всяких там любителей. Он ведь профессионал экстракласса, да и я тоже не лох в этих делах и обеспечил ему и его парням такое прикрытие, которое выдержит и расследование самых лучших хантеров из Гнилого Погреба.

Тарат Зурбин, внимательно выслушав Зака Лугарша, недовольно покрутила головой и воскликнула:

– Нет, Зак, ты действительно чокнутый! Да, и этот ваш Хитрюга Мерк тоже хорош. Ладно бы дело того стоило. А если бы сангрийцы замели вас всех прямо на месте преступления? Что бы вы тогда говорили Угольку?

Зак презрительно усмехнулся и проворчал в ответ:

– Тари, такого в принципе не могло случиться, ведь в лексиконе моих парней начисто отсутствует такое слово, как невозможно, особенно если речь идет о том, чтобы выполнить задание. Зато их невозможно поймать. Ну, и к тому же посуди сама, в то время, как Рунита танцевала с клоном Верди на благотворительном балу в присутствии самого Уголька Уди, настоящий Звёздный Князь под прикрытием оптической маскировки "Молнии" телепортом упёр эту установку с дистанции в сто двадцать световых лет. И учти, Тари, Дерека не было на Сангрии вот уже две недели, да, и посетил он эту планету под видом правительственного чиновника с Лекса, а потому алиби у Антала прочнее вольфрамокерамита. Ну, а дело того действительно стоило, ведь теперь все твои друзья станут на голову выше майруми и все вы будете подобны богам из древних легенд Терры. Тем, которые жили на Олимпе. Тари, я ведь рассказал об этом только потому, что у нас нет от тебя никаких секретов. Поэтому смело бери себе тело трансформер, а уж обо всём остальном Энси с сангрийцами как-нибудь договорится.

Два месяца спустя все интари переселились из своих электронных скорлупок в красивые, удобные коттеджи. Городок, построенный специально для этого, наполнился шумом, гамом, музыкой и весельем. До выхода из режима темпорального ускорения оставалось ещё добрых три недели и интари, вернувшиеся к жизни, готовились к тому, чтобы выйти в большой мир. Впрочем, имея такие колоссальные интеллектуальные возможности на это не требовалось слишком много времени и по большей части они просто веселились и радовались, поражая Зака своим жизнелюбием. Никто из этих мужчин и женщин даже и не помышлял о том, чтобы заявлять о своей исключительности. Все они без особых колебаний приняли все так, как оно есть и предавались бессмысленным воспоминаниям о прошлых годах. В какой-то мере они, словно бы родились заново и Зак был уверен в их искренности, когда некоторые из них делились с ним своими планами.

Планы их были предельно просты и понятны, они мечтали поскорее выбраться из темпорального ускорителя и раствориться среди антальцев, стать точно такими же ребятами как Энси и Рав, Верди и Рунита, папаша Рендлю и Натали. Ни у кого, судя по всему, не возникло желания стать отшельником и жить в каком-либо медвежьем углу. Правда, Дараф Илькан, к которому у Зака было совершенно особое отношение, уже стал сколачивать команду для нового исследовательского крейсера, который он намеревался построить в самое ближайшее время. Он нацелился отправиться в ближайшую галактику и посмотреть на то, что там творится. Хотя Зака и самого так и подмывало полететь с ним, он сдерживал свой порыв, понимая, что у него и в Антале есть множество важных дел. К тому же грядущая встреча с Сорквиком также настраивала его на оптимистический лад и дело построения галактической империи сенситивов он считал не менее важным, чем контакты с мыслящими существами в иных галактиках. В конце концов если никто не прилетел к ним за истекший миллион лет, то и им тоже можно было не торопиться. Что могут решать каких-то десять тысяч лет, если впереди у тебя практически целая вечность. Рано или поздно они отправятся в путешествие по Вселенной, но не на исследовательском крейсере, а на гигантском искусственном планетоиде Большой Звёздный Антал.

Теперь Вирати всё чаще оставляла Зака одного. Ей не терпелось тет-а-тет пообщаться со своими старинными подругами и посплетничать с ними. Натали тоже, а потому его общение с папашей Рендлю стало куда более частым и продолжительным. Зак вовсе не чурался общения с новыми друзьями, но, порой, уставал от всех этих бесконечных застолий, весёлых игрищ и прочего безделья. С этим старым воякой можно было беседовать не спеша, обстоятельно, да, к тому же, Железный Рен тоже любил играть в хо-ло. После того, как он сменил свои прежние мозги на сангрийский мозг-кристалл, Заку стало всё труднее выигрывать у него. В это утро они засели за доску сразу после завтрака и партия снова складывалась не в его пользу. Идя на явный риск, он стремительным маневром номерной пешки запер его офицера в подвале. Рен в ответ спокойно сделал шах его королю верхним слоном и спросил:

– Сынок, как ты считаешь, я смогу когда-нибудь научиться так пить "Ракетное топливо", чтобы снова видеть перед собой сразу две жены, а потом ещё и мычать с похмелья?

Зак усмехнулся, съел его слона и ловким манёвром перевёл игру в вертикальную плоскость, что немного уравняло их позиции, после чего рассудительным тоном сказал:

– Знаешь, старина, моя Ви тоже порой грустит от того, что шампанское не бьёт ей в голову, как когда-то в молодости. Однако я тут подумал кое о чем на досуге и пришел к выводу, что всё можно поправить. Правда, все дело здесь уже не в химии, как это бывает у обычных людей, а кое в чём ином.

Папаша Рендлю обрадовано воскликнул:

– Вот и я про то же тебе толкую, сынок! Лучше тебя, пожалуй, никто не знает всех возможностей этих сангрийских мозгов, стало быть тебе и карты в руки. Я тут давеча заглянул к Эду и мне даже стало жаль этого парня. Он смешал в кучу самогон, лезергинку, героин, ту синюю дрянь, которую синтезируют на Стируле, залил в себя литров пять этого бесива и всё без толку. Сам понимаешь, Зак, я не сторонник таких экспериментов, но надо же, порой, мужику как-то оттянуться.

Зак кивнул головой, отставил в сторону трёхмерную доску и быстро вскочил с пушистого круглого коврика, на котором он лежал. Направляясь к дверям, он негромко сказал:

– Пошли со мной, Рен. Если ты хочешь получать кайф не только от секса, но ещё и от выпивки, то тебе точно нужно обрести для этого новое тело-трансформер. – Видя изумленный взгляд старого солдата, он пояснил – Понимаешь, старина, имея у себя в голове мозг-кристалл, нужно ещё и иметь новое тело. Только тогда гармония будет стопроцентная. Эд занимается бесперспективными экспериментами. Он пытается придать своему телу полное соответствие с обычным человеческим телом, а тут действовать нужно совершенно в ином направлении. Ты обратил внимание на то, как быстро моя новая компьютерная программа позволяет нашим друзьям менять свой внешний облик?

– Да, я давно приметил это… – Растерянным голосом пробасил папаша Рендлю – Впрочем, Натали и раньше умела проделывать такие штуки, но её хватало не надолго, а с этой твоей программой она всю ночь может изображать из себя горячую чернокожую куколку. Она ведь у меня такая выдумщица.

Выходя из коттеджа на широкую дощатую веранду, Зак похлопал своего друга по плечу и наставительно сказал:

– Ну, моя Ви после преображения тоже сделалась пылкой, как пирофор, Рен, но я вовсе не поэтому завел речь о компьютерных программах для мозга-кристалла. Тут ведь в чем вся хитрость, дружище, наш мозг, – Зак постучал себя пальцем по лбу – Способен и не на такое. В общем, я недавно написал такую программу, которая позволит тебя надраться в лоскуты хоть "Ракетным топливом", хоть вином, хоть пивом. Ну, и, разумеется, всё будет происходить в полном соответствии с массой твоего тела и всем твоим прежним жизненным опытом. Короче, от чего ты торчал раньше, от того будешь торчать и впредь. Моя компьютерная программа способна анализировать любые химические вещества и может воссоздавать именно ту форму кайфа, которую они дают. Если ты слопаешь лезергинку, то тебе будут обеспечены такие галюники, что ты тут же взвоешь.

Рен Калвиш немедленно перебил его:

– Зак, я на дух не выношу никакой тяжелой наркоты. Выпить спиртного, это по мне. Ну, еще, порой, я позволяю себе выкурить косячок в постели с Натали, а вот со всяческой химией я борюсь всю свою жизнь. Так что давай отставим крутую наркоту в покое.

Зак Лугарш усмехнулся и язвительно возразил:

– Ага, щас, стану я из-за тебя всё переделывать. Я же не заставляю тебя ширяться, Рен. Мне просто подумалось, что тело-трансформер должно обладать ещё и способностями к порокам, чтобы наши друзья ничем не выделялись среди обычных людей. К тому же учти и такую вещь, старина, стоит только тебе малость встрепенуться и ты уже через четверть секунды будешь трезв, как стеклышко. Это ведь кайф психический, так сказать ментальный, а не физиологический. Правда, для того, чтобы ты стал прежним Железным Реном, старина, тебе нужно будет обзавестись телом-трансформером, иначе моя программа просто не будет работать. Она ведь будет, как бы выстраивать тебя в новом теле точно таким, какой ты сейчас и только в минуты опасности ты мигом превратишься в настоящую боевую машину. А с этими нашими новыми мозгами мы сейчас ни то, ни сё, так, полуфабрикаты какие-то и для того, чтобы мозг-кристалл мог функционировать в полную силу, нам следует обзавестись телами-трансформерами. Только тогда мы будем представлять из себя нечто цельное. Ну, что скажешь, Рен, мы можем позволить себе стать прежними парнями?

Папаша Рендлю напустил на себя подчеркнуто серьезный вид и сказал наставительным тоном, покрутив головой:

– По-моему, сынок, мы просто обязаны сделать это. Ведь посуди сам, благодаря Оорку и тебе Звёздный Антал сегодня обладает двумя суперсовременными технологиями, которые позволяют превратить всякого достойного человека в несокрушимое бессмертное существо. Так что мы стоим на пороге новой эпохи в жизни галактического человечества и для того, чтобы люди смогли узнать об этом, нужны добровольцы, отважные парни с ясными головами и крепкими нервами, которые смогут испытать на себе что это такое, полностью преобразиться. Поэтому, парень, нам ничего не остается делать, как проложить человечеству дорогу в эту самую новую эру. – Не выдержав, папаша Рендлю расхохотался над своими собственными выспренними излияниями и добавил – Сынок, как говорит наш общий друг Эд, – трудно мёд переливать и пальцев не облизать. Пожалуй, нас любой бездельник обзовет идиотами, если мы не приладим к нашим новым мозгам две отличные, сверхпрочные тушки. Хотя я вполне доволен тем, что мои родители произвели меня на свет таким здоровенным парнем, мне вовсе не кажется лишним улучшить их творение. Так что давай, парень, веди меня в свою научную берлогу. Ты, сынок, как я посмотрю, уже здорово поднаторел в этом деле, так что тебе и карты в руки. Вперёд, дружище, и никаких сомнений!

Весело хохоча, они трусцой побежали через цветущий лук к трехъярусной пирамиде, сверкающей в лучах искусственного солнца голубыми и белыми панелями. Оба этих здоровенных, босоногих парня были одеты в солдатские камуфляжные штаны и майки, туго обтягивающие их мощные торсы. Зак лишь немного уступал Рену Калвишу в росте, но был куда изящнее этого массивного, широкоплечего великана, который бежал по траве с лёгкостью юной девушки. Каждое его движение было быстрым, точным и элегантным, отчего Зака, порой, брала оторопь, ведь когда Железный Рен сидел или лежал, он производил впечатление неуклюжего громилы, выглядел эдаким портовым роботом-такелажником. Впечатление это было весьма обманчивым, так он за всю свою жизнь не встречал человека более ловкого и стремительного. Уж на что Нейзер был вьюном, но и он проигрывал этому великану в подвижности, особенно на турнирной арене.

Весело подшучивая друг над другом и громко хохоча, они влетели под синеватые, тающие в высоте своды пирамиды и замерли, остановившись на просторном балконе. Внизу перед ними простирался здоровенный зал, весь заставленный множеством прозрачных, стайларовых клон-кювез, в которых еще совсем недавно дожидались своих хозяев синевато-бурые квазибелковые, кремнийорганические тела-трансформеры, погруженные в густую, бирюзовую жидкость. Над ними висела в воздухе ажурная паутина из разноцветных пластиковых трубопроводов, протянувшихся к ним от сверкающего полированным хромом и белым кристаллокерамитом махины биореактора, построенного еще Нэксом и затем изрядно модернизированного Заком Лугаршем. Первым умолк хельхорец, а вслед за ним и папаша Рендлю. Постояв в молчании пару минут, Зак ткнул своего друга кулаком в каменно-твердый бок и негромко шепнул:

– Пошли, Рен, я намерен, для начала, хорошенько изучить все, на что ты способен.

– Сынок, а чего это ты шепчешься так, словно нас возьмут и схватят за руку? Ты что, сдрейфил? – Шепотом поинтересовался у него Рен вместо ответа и сам робко опустил глаза.

Зак, все так же тихо, пояснил ему:

– Понимаешь, старина, это для меня особое место. Ведь что ни говори, а именно здесь я вторгся в святая святых и приложил руку к тому, чтобы значительно улучшить человека, а он, что ни говори, творение Божье. – Увидев усмешку в глазах Железного Рена, он поторопился добавить – Ладно-ладно, не газуй, старина, Эд, Оорк и Вирати совершенно не робели, когда мы здесь работали, но им-то делать это не впервой. Ты же знаешь, что когда-то они вместе с Эмилем Борзаном создали первых людей, так что для них это дело уже привычное, а у меня, клянусь Священными Свитками Торы, от одной мысли об этом мороз по коже дерёт. Это же надо было случиться такому, чтобы я, сапог армейский, вдруг, взял и приложил руку к созданию новой расы бессмертных людей. Тут, старина, поневоле язык прикусишь, да, ещё и будешь дышать через раз.

Впрочем, когда они поднялись на третий этаж и вошли в просторный, светлый зал строгой, пирамидальной формы, заставленный различным медицинским оборудованием, к Заку Лугаршу тотчас вернулась его прежняя уверенность в себе и насмешливый тон. Он быстро прошел в центр зала, где стояла большая, молочно-белая, восьмигранная призма специального антропометрического биосканера. Папаша Рендлю был хорошо знаком с подобного рода оборудованием и сразу же стал внимательно рассматривать его пульт, оснащенный доброй полудюжиной больших пленочных экранов. Удовлетворенно кивая головой, он радостно пробасил:

– Да, сынок, если ты смог освоить эту шкатулку с призраками, я смело могу довериться тебе. Такую машину можно найти только у федералов и дело тут даже не в том, что она стоит бешеных денег. Просто не в каждом мире найдутся спецы, способные разобраться в тех компьютерных программах, которые в неё заложены. И как только тебя на такое сподобило, Зак?

Носатый хельхорец, довольный этим комплиментом, небрежно махнул рукой и веселым голосом сказал:

– Рен, ты не поверишь, но я в этой коробке почти всё переделал и даже написал для неё новый пакет программ. Старые были жутко убогими и едва читали данные на клеточном уровне. Зато теперь я запросто провожу сканирование даже на атомарном, а не то что молекулярном уровне. Давай, старина, заголяйся и полезай внутрь. Мне нужно погонять тебя пару часов прежде, чем я внесу коррективы в базовые программы. Ты ведь не хочешь чувствовать себя в новом теле так, словно ты натянул на себя боескафандр с чужого плеча? А для этого тебе придется здорово попотеть потому, что ты должен выложиться на полную катушку. Иначе нечего и мечтать о том, что твое новое тело будет идеально совпадать с твоим сознанием и всеми твоими представлениями о самом себе. Да, кстати, Рен, тебе не кажется, что все эти твои боевые имплантанты это уже атавизм твоего бурного прошлого? Представь себе, но твое будущее тело обладает способностью формировать внутри себя не только мощные биобластеры, но и куда более серьезные боевые системы. Тебе только нужно будет слопать пару килограммов терзия, а дальше квазибелковая структура трансформера сама произведет на свет все нужные органические соединения.

Папаша Рендлю, стаскивая с себя майку, закивал головой и бодрым голосом согласился:

– Это точно, Зак. Хватит мне пугать народ своей тушей, да, и Натали ругается из-за того, что не может обнять меня, но пуще всего мне достается от Малыша Бима. Тот просто бесится из-за моих имплантантов. Забыл уже, засранец, как они выручали нас на Бидрупе. Понимаешь, сынок, я ведь, можно сказать, всю свою жизнь готовился к тому бою и мне кажется, что я не посрамил флага. Так что я действительно сниму их и подарю Биму. Пускай он таскает эти цацки в своих карманах, они ведь не такие уж и большие, просто мне пришлось, вдобавок к импульсным микрореакторам, изготовить ещё и биоаккумуляторы, вот они-то и портят мне фигуру.

Вслед за этим старый солдат быстро выпотрошился от имплантантов и сложил их в большой пластиковый контейнер, но это лишь немного уменьшило его габариты. Железный Рен Калвиш и без своих имплантантов представлял из себя широченного великана с невероятно мощной мускулатурой, похожего одновременно и на громадный утес, и на стремительный, обжигающий ветер пустыни – хамсин, способный в считанные секунды ослепить беспечного путника. Сняв с себя мешковатые гастленовые штаны, он сделал для разминки несколько энергичных движений и лёгкой походкой пошел к призме биосканера. Зак Лугарш сел за пульт и его пальцы быстро запорхали над клавишами. Массивные, полуметровой толщины, двустворчатые двери распахнулись, папаша Рендлю вошел внутрь шкатулки с призраками и привычно занял место в середине пятиметрового зелёного круга.

За его пределами лежала трехметровая, тревожно-алая полоса зоны атаки. Железному Рену уже приходилось иметь дело с подобными симуляторами боя и он, невозмутимо стоя в центре круга, лишь гадал, кого выпустит против него Зак Лугарш и в каком количестве. Обычно те парни, которые писали программы для таких бойцовских клеток, в своих фантазиях доходили до полного маразма, но Зак не стал повторять их ошибок и вскоре из всех четырех голубовато-белых стен на громадного мальвийца бесшумно вышло восемь здоровенных, радужных биотов. Эти клыкастые и шипастые голографические монстры выглядели столь реально и зловеще, что папаша Рендлю невольно вздрогнул от неожиданности. Тотчас вспыхнули ярко-красные транспоранты, которые известили старого солдата о том, что биоты будут колотить его не в полную силу, а лишь на пятьдесят процентов мощности шкатулки.

Рен немного сдвинулся с места и в тот же момент на него набросились все восемь голографических чудовищ, удары которых были так быстры и сильны, что он невольно присвистнул, представляя себе, каково ему придется тогда, когда Зак включит симулятор на полную мощность. Ловко увернувшись от двух биотов, пытавшихся взять его в клещи, он завертелся волчком и принялся сам дубасить их, почём зря. При каждом мощном и точном ударе, нацеленном в голову или грудь биота, тот с диким воплем лопался, словно мыльный пузырь, оставляя после себя кровавое облако. Зак Лугарш, наблюдая за этим боем снаружи, только поцокал языком. Папаша Рендлю, явно, был настроен весьма серьезно, ведь приборы явственно показывали, что в момент удара он развивал усилие аж в пятнадцать тонн, что было очень неплохо, и, к тому же, наносил удар за девять сотых секунды, что и вовсе было просто великолепно.

Не мудрствуя лукаво, он немедленно поднял мощность до семидесяти пяти процентов и выпустил на него уже шестнадцать биотов, но Железный Рен уже разошелся и покончил с ними за каких-то три с половиной секунды. Тогда Зак злорадно ухмыльнулся, выпустил удвоил число изрядно подросших биотов, сделал так, что на смену убиенному голографическому монстру тотчас выскакивал новый, да, ещё и повысил мощность атаки до ста пятидесяти процентов от номинала, что означало усилие вихревых силовых полей в тридцать тонн. Однако, тому было хоть бы хны. Старый солдат дышал ровно и глубоко, вертелся, как юла, и с пулеметной частотой наносил удары по биотам руками и ногами, отчего из биосканера доносился приглушенный, басовитый рев. Малость уменьшив громкость звука, Зак увеличил мощность атаки ещё на пятьдесят процентов, а её скорость довёл до одной десятой секунды.

Папаша Рендлю ответил тем, что стал наносить удары с силой в семьдесят, восемьдесят и даже сто с лишним тонн, что вообще выходило за пределы здравого смысла. К тому же он завертелся с такой скоростью, что Заку показалось, будто у этого бугая выросло ещё по две пары ног и рук. Биосканер, быстродействие которого было таково, что он мог фиксировать цепную реакцию, чутко считывал информацию. Погоняв старого солдата во всех мыслимых и немыслимых режимах, так и не дождавшись того момента, когда тот проявит признаки усталости, он выключил свою дьявольскую установку, откинулся в кресле и принялся вносить коррективы в базовые программы, написанные им загодя. Железный Рен вышел из шкатулки с призраками, как ни в чём не бывало и спросил его:

– Ну, что, сынок, узнал обо мне что-нибудь новое?

Зак кивнул головой и сказал в ответ:

– Да, старина, многое я повидал на своем веку, но таких чудовищ, как ты, мне ещё встречать не доводилось. Ты просто зверь какой-то и я не завидую тому придурку, который разозлит тебя по-настоящему. Это будет очень мучительная смерть. Правда, быстрая.

Великан добродушно усмехнулся и проворчал:

– Э-э-э, парень, ты ещё не видел того, во что превращается Верди, когда он начинает драться всерьёз. Вот он действительно становится сущим дьяволом, а я что, так себе, всего лишь неплохой боец, да, и только.

Зак Лугарш покрутил головой и промолвил:

– Черт возьми, Рен, я даже не знаю, верить мне тебе или отнестись к твоим словам, как к шутке. Да, Верди Мерк отличный боец, но я не верю в то, что он может превзойти тебя.

– А ты поверь, сынок. – С улыбкой сказал ему папаша Рендлю и пояснил негромко – Как-то раз я попал в засаду на Фриале и эти засранцы, стирульские кондотьеры, которых наняли мятежники, решили проверить, смогу ли я выдержать их методы допроса. Перед тем, как отрубиться, я успел провести сенсетивную разведку и передать Верди все данные о секретной базе мятежников. Он тогда был совершенно никудышным телепортистом и потому не придумал ничего лучшего, как вломиться прямо на эту базу и после небольшой потасовки сдаться им в плен. Эти идиоты, разумеется, ничего не заподозрили, надавали Верди тумаков и потащили его внутрь, о чём тот и мечтал. Ну, а как только он подобрался поближе к тому месту, где надо мной измывалось пятеро мордоворотов, началась самая настоящая потеха. Собственно говоря, на этом мятеж и закончился, так как Верди за каких-то полчаса голыми руками перебил не только всех стирульцев, облачённых в тяжелые боескафандры, но и главарей мятежников до кучи и уж ты поверь, Зак, после того, как он вытащил меня из того гроба, в который меня засунули эти говённые кондотьеры, я мало чем мог ему помочь. Вот тогда-то я и увидел впервые, что такое взбешенный варкенец. Жуткое, я тебе скажу, зрелище.

Зак Лугарш выслушал Рена Калвиша без каких-либо особых эмоций. Он знал кое-что об этом происшествии из других, вполне надежных источников, но не стал напоминать своему другу о том, что впоследствии та резня, которую учинил Веридор Мерк на Фриуле, стала предметом весьма долгого разбирательства военно-полевого суда и их обоих спасло от каторги только то, им противостояли вооруженные до зубов, опытные сенситив-коммандос, а не гражданские типы, сдуру взявшие в руки оружие. Прекрасно знал он и о том, что Железный Рен тоже не сидел сложа руки и это ещё не известно, кто из них двоих показал себя более жестоким и беспощадным бойцом. Однако, папаша Рендлю понял это сам и потому, подняв руки вверх, миролюбиво сказал, подводя черту под этим разговором:

– Ладно-ладно, сынок, нечего напускать себе такой вид, словно ты Слушающий. Мы оба дрались там, как черти, ведь Верди нашпиговал меня какой-то варкенской химией и с меня мигом смахнуло все последствия от их наркоты. Ну, пожалуй, хватит болтать, дружище. Ты готов?

Зак кивнул головой и сказал веселым голосом:

– Ага, сейчас загружу всю свою писанину в компьютер робохирурга, чтобы не мучить тебя лишний раз и приступим к заключительному этапу операции. – Он все-таки не выдержал и добавил – А я, признаться, так тогда и не поверил донесениям наших агентов, что какой-то варкенский пацан дрался бок о бок с тобой на равных. Я-то всегда думал, что ты специально выпячивал его заслуги, чтобы придать тому бою вид экспромта, уж больно всё это походило на специально подготовленную операцию. И как это только тебя угораздило тогда угодить в такую дешевую ловушку, Рен?

Продолжая этот разговор, Зак Лугарш быстро привел в действие робохирурга, – здоровенный хромированный саркофаг и когда его верхняя панель-крышка откинулась, он подтолкнул к нему Железного Рена. Тот почесал бок, ловко запрыгнул внутрь этого агрегата и сказал ему оттуда вполголоса:

– Сынок, я скажу тебе, на чем меня подловили, но ты об этом помалкивай. Агент мятежников просто сказал мне, что он знает где на Фриале ещё растут в природе каменные фиалки, вот я и клюнул на эту удочку. Понимаешь, одно дело видеть эти чудесные цветы в оранжерее и совсем другое растущими на настоящих скалах.

Подивившись тому, что этот старый солдат так любил цветы, что отправился полюбоваться на них чуть ли не в самый разгар боевых действий, Зак закрыл крышку саркофага и сел за пульт управления. Дело оказалось за малым, вскрыть черепную коробку Рена, достать из неё мозг-кристалл, быстро переписать на него пакет программ и вложить в голову тела-трансформера. Все остальное должно было произойти уже без его участия. Чтобы не шокировать папашу Рендлю, тому не очень-то нравился непрезентабельный вид этих осклизлых туш, он поднял ту из них, которую специально увеличил до подходящего размера, в самый последний момент. На все это у него ушло не более десяти минут и как только он, войдя со своим другом в телепатический контакт, перенес радужный кристалл его новенького мозга в раскрытую, словно створки раковины, голову в его новое тело, это сангрийское чудо тотчас выпустило из себя шевелящийся пучок искусственных нейронов и они моментально срослись с нервной тканью квазибелкового организма.

Здоровенное, словно распухшее, тело-трансформер начало преображаться едва ли не мгновенно. Ткани на голове еще не успели сомкнуться полностью, а оно уже всё сжалось, рождая мускулистую, массивную фигуру Железного Рена и стало быстро менять свой цвет с синевато-бурого на тёмно-терракотовый. Через каких-то три минуты перед Заком Лугаршем лежал на медицинской кушетке обновленный папаша Рендлю, который стал намного изящнее и красивее прежнего. Биосканер поработал на славу и дал Заку кое-какие данные о том, каким именно должно было выглядеть тело этого великана в идеале. Различия, общем-то, не были сколько-нибудь существенными, а потому он не стал вмешиваться в то, что было определено самой природой, но оставалось незамеченным медицинской машиной. Глядя на то, как подрагивают веки друга и едва заметно вздымается его мощная грудь, Зак постучал кончиком указательного пальца ему по лбу и ехидным голосом громко поинтересовался у него:

– Тук-тук-тук, дядя, ты собираешься вставать?

Тот спросил его тихим, свистящим шепотом:

– Зак, а разве уже можно?

– Ты, что, издеваешься надо мной? – Изумился Зак внезапной робости этого великана – Да, что теперь с тобой может случиться? Тебя ведь теперь если и можно чем остановить, так это корабельным антиматом, так что хватит валяться, сверкать передо мной яйцами. Бегом марш в шкатулку!

Папаша Рендлю открыл глаза и быстро соскочил с кушетки. Ощупав свое тело, он радостно пробасил:

– Ух, ты, здорово, я, кажется, малость похудел и сделался немного мягче на ощупь.

– Ага, а ещё у тебя физиономия сделалась чуть-чуть добрее. – Не поленился поддеть его Зак – Да, и шерсть у тебя на груди стала не такая густая и косматая.

Тот захохотал и крикнул в ответ:

– Ты бы на себя посмотрел, неандерталец! У самого шкура вся в кольца завивается, а он ещё других критикует.

Следующие полчаса, проведенные Реном Калвишем в шкатулке с призраками, показали, что его мощь возросла, как минимум, раз в двадцать пять, если не больше. Хотя Зак и заказал себе биосканер с самым мощным боевым симулятором, он так и не смог оказать этому живому танку хоть какое-то противодействие. Теперь на пару с Малышом Бимом это был какой-то ходячий кошмар для врагов Антала, а не прежний Железный Рен Калвиш и когда этот парень вышел из шкатулки со счастливой улыбкой на лице, Зак восторженно воскликнул:

– Рен, старина, похоже, тебе нужно срочно менять погонялово. Ты теперь уже не Железный, а просто какой-то Вольфрамовый Рен Калвиш. Право же, я и сам не ожидал того, что тела-трансформеры будут способны на такое.

На то, чтобы преображение произошло с Заком Лугаршем, ушло еще меньше времени, ведь он уже успел провести в камере биосканера вполне достаточно времени для того, чтобы полностью собрать всю нужную информацию. После этого они без лишних раздумий сожгли свои прежние тела конвертере и телепортом выбрались наружу. Переглянувшись, они весело рассмеялись и наперегонки помчались к коттеджу Зака Лугарша и Вирати. Уже подбегая к нему Рен Калвиш, наконец, высказал своему другу то, о чем он давно уже хотел сказать:

– Сынок, вот гляжу я на тебя и удивляюсь. Как ты только выучился за такое короткое время всем этим премудростям? Я ведь прекрасно помню то время, когда ты смотрел на биосканер, как новобранец на офицерский сортир, а теперь ты работаешь, словно самый настоящий профессионал со стажем, так, будто ты всю свою жизнь не жуликов ловил, а занимался накруткой.

С ходя перемахнув через резные, дубовые перила веранды, Зак радостно воскликнул:

– Рен, дружище, да, ради своей Ви я готов выучиться красить заборы радугой!

Тот кивнул головой и пробасил:

– А, ну, тогда мне все ясно. Я тоже ради Натали готов всю галактику на уши поставить.

Войдя в коттедж, они первым делом приложились к оранжевой канистрочке и тотчас завопили от восторга, когда им тут же ударило по шарам. Зак после этого бросился к кулинарному комбайну и, на радостях заказал двух довольно крупных жареных поросят, по три радужных креветки на брата и еще громадный кофейник крепчайшего черного кофе. Вытащив всё это наружу, они сели прямо на крыльцо и приступил к своей первой трапезе в новой жизни. Оба уже с первых минут ощутили зверский голод и поэтому не очень-то церемонились, а ели быстро и сосредоточенно, время от времени прикладываясь к большим жестяным кружкам. Не смотря на плотную закусь, уже очень скоро они были здорово навеселе. Как только с обедом было покончено, они закурили громадные сигары и стали пить до того крепкий кофе, что им можно было смело красить фасады домов. Блаженство их было полным и практически безграничным.

Дымя, словно два паровоза, настроенных на лирический лад, они, как-то очень дружно, запели старинную солдатскую песню о том, как паренька забрили в солдаты. Песня была довольно грубоватая, но весёлая и задорная, ведь паренек тот был ещё той оторвой и прекрасно знал, как насолить сержанту и сбежать из казармы в город к своей девчонке. При этом они ритмично отбивали такт босыми пятками по гладко оструганным дубовым доскам и хлопали в ладоши. Эта бесконечная песня, к которой в каждом из миров было придумано невесть сколько куплетов, так захватила их обоих, что они начали танцевать ещё более немудреный солдатский танец. Первым, по праву старослужащего, начал отплясывать Рен. Показывая в своем танце как великолепное чувство ритма, так и отменную пластику своего большого тела, он так разошелся, что речитативом уже не просто громко пел, а буквально выкрикивал слова песни, раскачиваясь из стороны в сторону.

Глаза его так и горели от восторга и когда Зак, вскочив на ноги и наклонившись вперед, стал, хлопая в ладоши, подзадоривать своего друга и призывать его показать класс. Тот, словно бы только этого и ждал, моментально взорвавшись целым каскадом сложных, резких движений и па. Он то вертелся волчком на спине, полируя и без того гладкие доски веранды, то вставал на голову, то совершал головоломные пируэты и всё это в бешеном темпе. Затем наступил черед Зака показать своё мастерство и они принялись так отплясывать танец на пару, что коттедж буквально заходил ходуном. Оба так увлеклись, что даже не заметили того, как к веранде подошли Вирати, Натали и Джейн, которая, восхищенно глядя на Рена, изумленно воскликнула:

– Ната, я даже и представить себе не могла, что твой муж так здорово умеет танцевать брейк! Это просто потрясающе!

Та победительно вскинула подбородок и сказала:

– Это что, Лила, ты бы только видела, как мой Ренни вальсирует. Он у меня только с виду похож на шкаф, а на самом деле трудно найти парня грациознее него. Он, вообще, чудо, мой толстячок, правда, он выглядит сегодня как-то очень странно. Похоже, что он, наконец, выбросил все свои имплантанты. Ох, странно всё это, девчонки.

Натали решительно направилась на веранду и оба танцора перестали расшатывать дом. Рен Калвиш, увидев свою жену, тотчас бросился к ней и подхватил на руки, а Натали крепко обняла его одной рукой за шею, а другой за бицепс. Глаза её радостно вспыхнули и она восторженно воскликнула:

– Ренни, мальчик мой, что с тобой случилось? Ты стал мягкий, словно свежая булочка! Сладкий ты мой, неужели…

– Да, моя маленькая птичка! – Громко замурлыкал счастливый папаша Рендлю – Теперь мы с тобой слеплены из одного теста и ты знаешь, радость моя, я тут получил от Зака кое-какую информацию и, кажется, набрел на нечто бесподобное. Хотя это всего лишь кое-какие догадки, но, похоже, мы с тобой скоро сможем заквасить маленького солдатика, ведь мозг-кристалл можно выращивать не только в сангрийском биореакторе, но и в твоём атласном животике, моя рыбонька.

Эта счастливая парочка моментально телепортировалась в здоровенную шатровую избу, которую Рен Калвишь перетащил в темпоральный ускоритель с берегов своего озера, и Джейн, весело улыбнувшись, тихо сказала:

– Ви, девочка моя, мне кажется, что мы сможем поговорить обо всём и завтра. Сегодня я не хочу вам мешать.

Вирати не успела моргнуть и глазом, как она исчезла. Глядя на своего Зака влюбленными глазами, она поднялась на веранду и он нежно обнял её, поднял на руки и понёс в дом. Целуя свою возлюбленную, он негромко промолвил:

– Вирати, теперь у тебя уже нет ни одной причины, по которой ты не можешь стать моей женой.

– Глупенький, я же давно уже сказала тебе о том, что согласна выйти за тебя. – Ответила она ему.

Зак Лугарш, стоя у огромного шлюза темпорального ускорителя, ждал чего угодно, но только не того, что их будет встречать такая толпа народа. Похоже, что на главном взлётно-посадочном поле Антала собрались все подданные Веридора Мерка и Руниты. Обитатели Звёздного Княжества и его гости не только заняли большую его часть, но и тучами парили в воздухе и как только они стали выходить наружу, на них посыпался целый дождь цветов, а им в уши ударил миллионоголосый радостный крик приветствия. Все дружно скандировали только три слова: "Мы любим вас!" и больше ничего. Огромная толпа встречающих действовала очень слаженно и целенаправленно. Потрясенных интари поодиночке выхватывали матерые телепортисты и целые сегменты антальцев мгновенно исчезали, телепортом отправляясь в свои графства.

Сия участь миновала одну только Джейн Коллинз. Уж кто-кто, а антальцы прекрасно знали то, кого держит под руку безопасный министр Звёздного Княжества. К тому же всем парадом руководили в этот день хантеры регентства, которые бросили все свои дела в галактике и на несколько часов прибыли в Звёздный Антал. Поэтому, как только на взлетно-посадочном поле остались только они, да, ещё члены правительства с примкнувшим к нему Угольком Уди, все эти мужчины и женщины, одетые в свои самые нарядные платья, которые стояли на десятках тысяч прозрачных платформ-антигравов, стали быстро смыкаться вокруг Тарат Зурбин, вернувшейся в этот мир из тьмы веков. К её ногам подлетела большая, золотая платформа и Зак Лугарш подвёл потрясенную Джейн Коллинз к ней, а сам отступил назад. Золотая платформа, медленно вращаясь вокруг своей оси, плавно поднялась на высоту в несколько десятков метров и полетела к центру космодрома.

Все остальные платформы, встав в воздухе сотнями идеально ровных этажей, так же плавно стали выстраиваться вокруг Тарат Зурбин огромным амфитеатром. На каждой такой платформе стояло в ряд по дюжине хантеров и на груди каждого из них висел на массивной цепочке большой иридиевый жетон, а на лбу ярко горела татуировка. Незадолго до этого момента Зак Лугарш пометил Джейн своим бластером и теперь она всем телом ощущала близость людей своего круга, которые смотрели на неё в упор, не скрывая слёз радости и восторга. И тут уже не нужно было быть телепатом, чтобы понять, как все они любят и уважают её.

Как только построение было завершено, все эти люди сложили свои руки в знак звезды, как это было принято в Тарат Зурбин на Интайре и встали на одно колено, причем первым это сделал Звёздный Князь Веридор Антальский, которого Джейн сразу же узнала по ярко-голубым глазам и белым бровям. Немного поколебавшись, невысокий чернокожий мужчина с тонкими чертами лица, тоже сложил руки звездой и опустился на одно колено чуть раньше, чем это сделала Рунита, одетая в пышное и громоздкое кимоно. Все это происходило сначала в полной тишине, а потом над космодромом Антала пронесся и стал нарастать дружный, ритмичный гул. Несколько миллионов человек тихо шептали по слогам: – "Та-рат Зур-бин, Та-рат Зур-бин, Та-рат Зур-бин". Джейн не выдержала такого выражения чувства признательности и уважения и из её глаз струями брызнули слезы. Приветственный возглас не стал доходить до невыносимого гула и вскоре стих, растаял, после чего к ней снова приблизился её горбоносый и смуглый ангел-хранитель, который негромко сказал ей:

– Старушка Тари, все эти люди собрались здесь только для того, чтобы впервые в жизни увидеть Радугу Тифлиды. Тут находятся все наши парни и девчонки, а также те хантеры из Гнилого Погреба, которые успели добраться до Звёздного Антала.

Прижав дрожащие руки к щекам, Джейн сказала:

– Чокнутый, миленький, но для этого я должна сначала подняться на борт своей боевой машины.

Зак Лугарш простёр руку вниз и весело воскликнул:

– Тари, посмотри вниз!

Когда Джейн взглянула туда, куда указывал рукой Чокнутый Зак, она увидела внизу черную пирамиду древней боевой машины, стоящей на золотом подиуме в окружении полутора сотен варкенцев, облаченных в тяжелые боескафандры, а подле неё мнемонический архив Тарат Зурбин, который некогда, она так неосмотрительно взяла с собой на борт "Уригленны". Её платформа стала медленно снижаться, а амфитеатр из прозрачных платформ-антигравов дрогнул и стал перестраиваться в большую подкову.

Миллионы хантеров, окружившие Тарат Зурбин нарядной стеной, тотчас нацелились на неё крохотными видеокамерами боевого контроля. Никто не хотел пропустить этого момента. К Джейн уже вернулись все её прежние профессиональные навыки и она быстро вычислила в этой огромной толпе хантеров несколько десятков подлинных телерепортеров, которые снимали всё происходящее профессиональной аппаратурой. Она улыбнулась и сказала не разжимая губ:

– Чокнутый, ты точно сошел с ума. Мне только того не хватало, чтобы мои портреты теперь пестрели во всех газетах галактики. Уж если вы все вспомнили мое настоящее имя, то вам надо было бы подумать ещё и о том, что посторонние не должны узнавать меня на улице.

Зак, однако, был ещё тот тип и дерзко ответил:

– Тари, поверь, все эти ребята наши проверенные и надёжные люди. Уж кто-кто, а Мозес Хефрен, который тут за старшего, не допустит этого и когда наступит подходящий момент, вся галактика узнает о том, что Тарат Зурбин вернулась, но ни одна сволочь не увидит твоего личика. Так что будь спокойна на этот счет. Ну, с Богом, Тари.

После этих слов Зака, сказанных им с явным волнением, Джейн Коллинз пошла вперёд, к черной пирамиде, а на её платформу стали входить один за другим мужчины и женщины, многие из которых, похоже, не имели никакого отношения к Гнилому Погребу. Она сразу же догадалась, что это были правители миров, союзников Звёздного Антала и подивилась тому, как ловко Звёздный Князь обтяпывал свои политические делишки. Впрочем, ей было грех обижаться на этого парня, ведь все эти люди, как и остальные хантеры, тоже сложили пальцами звезду в знак приветствия Тарат Зурбин.

Поразило её и то, что варкенцы, облаченные в тяжелые боескафандры, тоже встали перед ней на одно колено, но они сцепили свои бронеперчатки как-то по особому. Только теперь Джейн пожалела о том, что вместо того, чтобы как следует изучить все материалы по Звёздному Анталу и Лексу Пятому, она так усиленно налегала на прекрасное гейанское шампанское и черную икру.

Включив свой мозг-кристалл на полную мощность, Джейн Коллинз не спеша прошла мимо мнемонического архива и приблизилась к боевой машине. Проведя ладонью по едва заметным выступам, она активировала кодирующую панель и быстро набрала нужную комбинацию букв и цифр, после чего произнесла вслух несколько слов на тайри. Это привело к тому, что в черной стене тотчас засветилась малиновая линия, очертившая прямоугольник входного люка и через пару минут она смогла войти внутрь.

Ещё через пять минут, проверив всё ли на месте, она вышла из боевой машины. Её Защитник, до этого изображавший из себя длинное вечернее платье с белоснежной меховой горжеткой, преобразился в парадный мундир Генерального прокурора Содружества Терры и юбка, длиной чуть выше колен, прекрасно очерчивала красивые бёдра этой женщины. Увидев на голове Тарат Зурбин пурпурную диадему, а в руках жезл Справедливости, хантеры снова стали шепотом скандировать её древнее имя.

Подойдя к мнемоническому архиву Гнилого Погреба, Джейн, первым делом, несколько раз поприветствовала величавым взмахом своего жезла всех хантеров и склонила голову перед ними, после чего озорным движение шлепнула ладошкой по термалоровой сфере. Та отозвалась таким глубоким, мелодичным и чистым перезвоном, что она и сама этому удивилась тому, как здорово это у неё получилось. Обычно ей такое редко удавалось.

Толпа замерла в напряженном и тревожном ожидании. Джейн, почувствовав это, решительно сняла со своей головы диадему и возложила её на полусферу, отчего та снова зазвенела, но теперь уже совсем иначе, торжественно и трубно. Ещё раз взмахнув жезлом, она вставила его в отверстие на панели и тотчас тёмно-синяя шестигранная призма засверкала всеми цветами радуги, а вслед за этим зазвучала громкая и торжественная мелодия оды Справедливости.

Согласно древнему обычаю Тарат Зурбин запела. К её полному удивлению множество людей, в том числе и правителей миров запели эту древнюю песню на тайри, языке им неведомом, вместе с ней и из глаз Тарат Зурбин вновь потекли слезы радости и восторга. Она снова почувствовала себя той прежней Тарат Зурбин, – интарой, которая была символом спокойствия и мира для трёх с лишним сотен миллиардов интари. Джейн Коллинз пела о вере в справедливость Тарат Зурбин и о его ответственности за судьбы всех интари, о Радуге Тифлиды, которая озаряет путь каждого интари и зовёт его к счастью, миру и взаимному согласию.

Пожалуй, ещё не было ни одной Тарат Зурбин, которой хоть когда-либо подпевал бы такой огромный хор. Когда песня была окончена, мелодия утихла, а радужное сияние стало угасать, вспыхнул голографический экран мнемонического архива и поскольку на него были возложены регалии Тарат Зурбин, то эта древняя машина с искусственным интеллектом, в первую очередь показала всем собравшимся интару с бирюзовой кожей, изумрудными, длинными, вьющимися волосами и огромными фиалковыми глазами, заявив во всеуслышание:

– Семьсот восемьдесят пятая пожизненная Тарат Зурбин Лилея Тарфо, осененная Радугой Тифлиды в год…

Джейн Коллинз на виду у всех тотчас приняла облик самой себя тех далеких времен, а её Защитник Элвис превратился в длинное, узкое серебристое платье с узкими рукавами и двумя разрезами от середины бедра. Мнемонический архив сообщил всем ряд данных о ней, сообщив всем присутствующим ещё и то, что он признает в той женщине, которая стояла в поле его мнемонического восприятия, подлинную Лилею Тарфо, назвав заодно и её теперешний возраст, девятьсот девяносто шесть тысяч триста шестьдесят девять лет. После этого хантеры увидели изображение той Джейн Коллинз, которая только что вышла к ним из черной пирамиды боевой машины и мнемонический архив громко и внятно сказал:

– Первый Генеральный прокурор Содружества Независимых Миров Терры Джейн Коллинз, последнее рабочее имя Старушка Тари.

Так всем Хантерам было подтверждено, что Чокнутый Зак вполне имел право говорить их живому божеству милая Тари и уже ни у кого не чесались кулаки начистить ему рожу. Хантеры набрали было в грудь воздуха чтобы разразиться громкими криками, но Джейн, которая всегда прекрасно чувствовала настроения людей, предостерегающе подняла руку, шагнула вперед и подвела к мнемоническому архиву Уголька Уди.

Как это ни странно, но стоило тому положить руки на термалоровую сферу, снова заиграла музыка и засияла Радуга Тифлиды. Никто не отказался пропеть новый гимн Гнилого Погреба во второй раз, хотя не все ещё понимали, к чему это клонит Старушка Тари. Однако, после того, как мнемонический архив сообщил всем общеизвестный факт, что они видят перед собой двенадцать тысяч триста сорок третьего пожизненного Генерального прокурора по прозвищу Уголёк Уди, слово снова взяла Старушка Тари и звонким голосом крикнула:

– Господа, будем справедливы, его превосходительство Удугу Бхор ваш законный пожизненный Генеральный прокурор и не надо подталкивать меня к тому, чтобы я сместила его!

Тотчас раздался громкий смех, слегка приглушенный системой шумоподавления и чей-то насмешливый вопль:

– Во, даёт, ребята! Старушка Тари ничего не придумала лучше, чем искать превосходительство в Гнилом-то Погребе!

Уголек погрозил всем кулаком и шум мгновенно стих. Более того, все хантеры, даже те из них, которые относились к регентству Хитрюги Мерка, встали по стойке смирно. Он шагнул вперёд, поманил за собой Джейн Коллинз и когда та подошла к нему громко крикнул:

– Мальчики и девочки, Чистюля Вилли согласился стать моим сорок шестым Регентом, а потому я представляю вам нового Главного Аудитора, Старушку Тари. Ну, а теперь, бездельники, быстро валите отсюда! Мы и без вас прекрасно отпразднуем возвращение Старушки Тари в Гнилой Погреб.

Не смотря на этот приказ, хохочущие хантеры всё-таки устроили всем, кто собрался на золотой платформе, обильный душ из шампанского и лепестков роз. Ну, а поскольку все были облачены в Защитников, то никто особенно не пострадал от этого, хотя от всех потом так и разило вином. Пять минут спустя вся эта компания уже была во дворце Веридора и Руниты, где Джейн попала в плотное кольцо смеющихся мужчин и женщин, в котором каждый человек стремился обнять и поцеловать её, а она могла назвать каждого из них по имени.

Дольше всех её кружил по залу на своих сильных руках огромный парень с седыми висками, – Богуслав Вихрь, который просил Джейн называть его просто Славиком, но самым страстным поцелуем был, несомненно, поцелуй Уголька Уди. Он же и сидел рядом с ней за пиршественным столом. Эта вечеринка показалась ей самой чудесной в жизни, так как никто даже и не вспоминал о том, кто она такая по профессии.

Всё происходило именно так, как об этом говорили ей Натали и Вирати. Все эти люди были невероятно милыми и приятными в общении, но особенно Джейн поразило то, что Зак Лугарш запросто мог хлопнуть по плечу президента Руссии и тоже назвать его Славиком, а тот без малейшего стеснения целовался с красавицей Хельгой. Это были настоящие друзья и Джейн было так хорошо и весело с ними, что ей даже не хотелось покидать Звёздный Антал, самое прекрасное место во всей галактике, но Уголёк Уди был неумолим.

Поэтому, проведя во дворце Верди и Руниты всего лишь несколько часов, они покинули его и нуль-трансом отправились на Лекс Пятый, где снова угодили на праздник, такой же веселый и раскованный, но это была уже её первая вечеринка с друзьями и коллегами по работе. И снова Джейн до глубины души поразило то, как изменились нравы в той организации, которую она создала сотни тысяч лет тому назад. Собственно говоря Гнилой Погреб поразил её воображение уже тем, что он был очень похож на Тёмный Закуток, в котором все они были одной большой, дружной семьей.

Лекс Пятый был весьма своеобразным миром, в котором было очень много воды и совсем мало суши, всего один небольшой архипелаг в экваториальной зоне, состоящий всего из полудюжины скалистых, но очень живописных островков поросших вечнозелёными лесами. Поэтому штаб-квартира Генеральной прокуратуры располагалась в нескольких десятках зданий, вставших вокруг них стеной, а небольшие островки играли роль своеобразного патио. Именно там, на самом маленьком островке для Джейн и устроили пикник на берегу лагуны. Начальства на этом семейном празднике было всего ничего, один Уголек Уди и его друг Чистюля Вилли, зато там было очень много молодёжи, – так называемых юниоров.

Это была весьма необычная вечеринка, на которой юноши и девушки, прибывшие на Лекс Пятый из множества миров галактики, льнули к ней, как к матери и всячески старались развеселить её, поразить чем-либо. Все они были так молоды, веселы и чисты душой, относились к ней с таким обожанием и любовью, что Джейн Коллинз, поначалу, даже растерялась, хотя это очень живо напомнило ей те времена, когда она была Тарат Зурбин на Интайре и устраивала точно такие же пикники для выпускников академии.

Глядя на этих молодых людей, глаза которых горели от восторга, словно звёзды, она мигом сбросила с себя весь груз пережитого и к ней снова вернулась молодость, ведь она стала Тарат Зурбин тогда, когда ей ещё не исполнилось и тридцати шести лет. Джейн веселилась вместе с юниорами, как никогда в жизни начиная с тех пор, когда сама она была выпускницей академии и это было волшебное чувство, снова вернуться во времена своей юности.

Уди и Вилли старались не попадаться Джейн на глаза, а она водила хороводы с девушками, ловила на себе восхищенные взгляды юношей, а после купания в лагуне предложила всем сыграть в бутылочку. Ну, а поскольку она была очень мощным и искусным сенсетивом, то ей пришлось целоваться с молодыми парнями куда чаще других девушек. А ещё она пела им песни на тайри и уири, английском и галалингве. Вот тут-то к ней на помощь пришли два закадычных друга, – Уголёк Уди и Чистюля Вилли. Один великолепно умел играть на гитаре, а другой был прирожденным ударником и знал всё про то, как извлекать из своих потёртых барабанов звуки просто удивительной красоты. Джейн провела на пляже этого островка всю ночь и как она не отнекивалась, ей пришлось-таки рассказать юниорам несколько историй о том, как она была зантарой.

Повинуясь их бесконечным просьбам, она поведала им о своем первом поиске, когда ей было поручено найти и изобличить одного жестокого маньяка-насильника. Хотя это и рисовало Интайр не в самом лучшем свете, она честно рассказала им о том, почему этому негодяю удавалось насиловать молоденьких девчушек в течение почти семи лет. Все эти юноши и девушки были жуткими максималистами и им было совершенно непонятно то, что юная Лилея, потратив столько времени на поиск преступника и сбор доказательств его вины, позволила взять его какому-то пожилому гражданскому администратору районного уровня. Когда она закончила свой рассказ то Парвати, юная смугляночка с Инда, крепко стиснув кулачки возмущенно воскликнула, сверкая своими карими глазами:

– Тари, но это же никуда не годится! Ты проделала адову работу, собрала по крупинкам все улики, изобличающие этого негодяя, и вместо того, чтобы встать перед ним во весь рост, взглянуть в лицо этому ублюдку, назвать себя и сказать ему, что для него настал судный день, тебе, вдруг, приказывают передать это дело какому-то гражданскому засранцу, протиравшему всё это время штаны в своем кабинете. Нет, я не согласна с этим! Преступник это хищный зверь, а я хантер, охотник, черт возьми! Каждая клеточка моего тела жаждет только одного, выявить этого хищника среди обычных людей, найти его гнусную берлогу, определить те тайные тропы, по которым он бродит и, однажды, преградить ему путь, назвать своё имя, взять за шкуру и превратить в испуганную, жалкую тварь, а потом передать в руки суда, который определит степень его вины и надолго засунет этого мерзавца в прочную стальную клетку. И никто не вправе помешать мне насладиться этим торжеством, ведь я хантер и вся моя жизнь только в том и заключается, чтобы всегда идти по следу зверя, каким бы ловким, сильным и опасным он не был. В этом и заключается смысл моей жизни!

Все юниоры, сидевшие вокруг Джейн на песке, дружно поддержали эту хрупкую девчушку. Белобрысый крепкий и плечистый паренёк, сидевший рядом с юной индусочкой и державший руку на её талии, как-то неловко чмокнул девушку в пунцовую щеку и воскликнул срывающимся баском:

– Парви права, Тари! Это не дело, отдавать нашу главную привилегию гражданским. Уж если я возьму след, то меня уже ничто не остановит и кем бы не был человек, совершивший преступление, он обязательно предстанет перед судом. Слава Великому Космосу, что сейчас, благодаря Хитрюге Мерку, мы можем выбирать, отдавать преступника этим хитромудрым планетарникам или сдавать их Суду Хьюма. В любом случае это мне решать, кто влепит ему срок.

Тут Джейн допустила грубую ошибку. Вместо того, чтобы промолчать, она ехидно поинтересовалась:

– Ох, Эрик, как же у тебя всё просто получается, а как ты поведешь себя, если какой-нибудь тип предложит тебе не просто взятку, а по настоящему большие деньги за свою свободу? Что ты сделаешь тогда?

Глаза Эрика Юхансона остекленели и он так густо залился краской, что весь побагровел. Да, и остальные юниоры так и замерли в каком-то непритворном ужасе, а Эрик прохрипел, судорожно сглотнув слюну и внезапно перейдя на вы:

– Но, Тарат Зурбин, почему? Разве я дал вам какой-то повод подозревать меня в этом? Ведь вы совсем не знаете меня!

На помощь Джейн немедленно пришел Уголёк, который сердито рыкнул на паренька:

– Вакса, заткнись! Старушка Тари хочет только одного, убедиться в том, что Гнилой Погреб свято чтит её заветы. Ты же знаешь, балбес, что за всю историю Тарат Зурбин не было случая, чтобы зантар взял деньги от преступника и освободил его от ответственности за преступление, зато в далёком прошлом в Генеральной прокуратуре частенько встречались такие типы. Ну-ка вспомни, Вакса, сколько лет нашу контору называют Гнилым Погребом и с каких это пор хантеры стали метить друг друга бластером с бионасадкой?

Эрик прежде, чем ответить на этот вопрос, смущённо опустил глаза, а потом поднял их на Джейн и сказал ей сокрушенным голосом, приложив руку к сердцу:

– Старушка Тари, прости меня за мою глупость. Я совсем не подумал о том, что тебе нужно сначала испытать нас, а уж потом решить, достойны ли мы все твоего общества. – Повернувшись к Угольку Уди, он добавил – Босс, мы сгноили последнего коррупционера в темпоральном карцере двести тридцать семь тысяч семьсот сорок три года тому назад, после чего смогли сказать себе: – "Пусть уж лучше все преступники галактики называют нашу контору Гнилым Погребом, чем с Лекса Пятого вновь потянет тухлятиной". В тот же памятный нам всем год премьер-хантер Иван Рында на планете Рось пометил бластером себя и сорок девять парней и девчонок из своей группы, а через три года уже все хантеры и очень многие прокуроры шкурой чувствовали, что рядом с ними стоит в доску свой человек. – Улыбнувшись же Джейн, он сказал ей твёрдым голосом – Тари, мы все ждём только того дня, когда кто-либо из наших старших товарищей пригласит каждого из нас в каптерку, навинтит на ствол своего бластера бионасадку и прикажет оголить левое плечо. Ради этого я готов выйти один хоть против сотни головорезов.

Джейн улыбнулась и сказала:

– Вы все будете очень хорошими зантарами, ребята, и уж если разговор пошел начистоту, то запомните, мои дорогие мальчики и девочки, мы все Тарат Зурбин, та самая сила, которая цементирует сообщество людей, разделенных черной бездной космоса, но не мы создаем это сообщество. Квадриллионы простых тружеников, вот главное действующее лицо обитаемой галактики человечества, те самые гражданские люди, которым мы все служим. Мне не хочется сейчас рассуждать на тему, правильно ли написан тот закон, который предписывает всем нам вставать перед преступником и предъявлять ему обвинение, но в том, что на Интайре это возлагалось на гражданских администраторов, был заключен очень глубокий смысл. Хантеры нынешнего времени, на мой взгляд, слишком уж озабочены поиском и делают свою работу с несколько излишней страстью. Возможно, я не права, ребята, но когда я была зантарой, главным в моей работе были анализ, интуиция, наблюдательность, холодный, отстраненный и рассудочный взгляд на вещи и абсолютная бесстрастность. Понимаете, милые мои, мне было совершенно плевать на то, кто возьмет преступника за задницу, я или какой-нибудь мудрый гражданский администратор, на которого возлагалась самая тяжелая обязанность, сообщить преступнику о том, что Тарат Зурбин изобличил его и приговорил к суровому наказанию. Так решил народ Интайра и сами администраторы, которым он доверил власть. И мы, зантары Гегемонии Интайра, и вы, хантеры Галактического Союза, делаем одно и то же, исполняем закон, но ни в коем случае не тешим свое самолюбие погоней и не утоляем свою страсть охотника на дикого зверя.

В их разговор снова вмешался Уголек Уди, воскликнув:

– Тари, милая, но ведь Неистовая Парвати вовсе не говорила о том, что работа хантера это спорт! Всё, что она сказала, следует понимать лишь как метафору, ведь твои определения смысла работы зантара, сведенные воедино, как раз и дают нам, в итоге, главное определение смысл работы и жизни хантера, – страсть в самом высоком смысле этого слова. И уж ты поверь мне, Тари, на этом острове собрались самые лучшие курсанты из нескольких сотен академий, которые делом доказали свое право быть представленным тебе в этот великий день. Я, честно говоря, даже не знаю кому посчастливилось больше, нашим хантерам, которые дважды видели Радугу Тифлиды, или этим юным оболтусам, коих ты удостоила своего поцелуя. Как только Хитрюга Мерк сообщил нам о том, что ты, возможно, вернёшься к нам, Гнилой Погреб несколько месяцев жил одним только ожиданием этого дня. Я уже было хотел брать Антал приступом, чтобы взять это дело под свой контроль, да, слишком уж много у него развелось приверженцев.

Джейн нахмурилась и сказала ему в ответ:

– Уголек, стыдись, Хитрюга твой Регент, а ты, вдруг, говоришь такие слова. К тому же он поручил это дело Чокнутому, а этот тип так ловко подъехал ко мне, что я сразу же отказалась от мысли забиться в какую-нибудь щелочку и жить там тихо и незаметно. Самое смешное заключается в том, ребята, что этот хитрый хельхорец ни единым словом не обмолвился о том, что вы все ждете свою Старушку Тари. Ох, и стыдно же мне было потом за свою минутную слабость.

Юниоры дружно загалдели, а Чистюля Вилли, улыбнувшись ей, радостным голосом гаркнул:

– Зато теперь в Гнилом Погребе, наконец, есть такой человек, который будет снимать стружку с Хантеров, прокуроров и регентов. Да, к тому же такой, перед которым уже никто не сможет покрывать вас, прохвосты. Боже праведный, как же долго я ждал этого дня. Тари, ты даже не представляешь себе, на какие только ухищрения не идут эти типы, лишь бы обвести Аудитора вокруг пальца. Вот это действительно главная страсть всех регентов и прокуроров и уж ты поверь мне, нигде ты не найдешь такой мощной и слаженной круговой поруки, как в этом чертовом Звёздном Антале. – Хитро ухмыльнувшись, он добавил – Ну, разве что в моём собственном будущем Регентстве. Извини, Тари, но уж я-то точно костьми лягу, лишь бы не позволить твоей банде дрючить своих хантеров. Так что тебе следует принять это во внимание завтра, когда я буду сдавать тебе дела. Впрочем, у меня и дел-то никаких нет, если не считать того, что на Саламе недавно один досужий малый умудрился затолкать боевой крейсер Погреба прямиком в жерло действующего вулкана. Хорошо уже то, что это тебе, а не мне придется решать, с кого взыскивать стоимость крейсера. С тех идиотов, которые решили устроить ограбление банка под прикрытием извержения вулкана, с правительства Салама или с этого обормота, вздумавшего таким образом утихомирить этот дурацкий вулкан.

Слова Вилли вызвали такой громкий хохот юниоров, что Джейн невольно задумалась о том, в какой классной команде ей придется отныне работать. Глядя на то, какими глазами на неё смотрят юноши и девушки, она миролюбиво сказала:

– Вилли, мне кажется, что будет гораздо проще попросить варкенцев достать этот крейсер из вулкана. Это ведь была оперативная необходимость, а в Погребе для подобных случаев обязательно должен быть специальный фонд. Меня, как Главного Аудитора, будут волновать не эти мелочи, а кое что другое. Например то, что некоторые планетарные прокуроры воротят нос от Гнилого Погреба. Вот это я считаю совершенно недопустимым. Наша контора должна быть монолитной, парень, и если мне не удалось сделать этого на Терре, то здесь, на Лексе Пятом, я своего шанса точно не упущу.

Судя по тому, как взглянул на неё Уголек, Джейн поняла, что это было для него той самой занозой, которая не давала ему сидеть спокойно. Ей всё больше хотелось поскорее погрузиться в пучину всех тех бесконечных хлопот, которые раньше удручали её и, порой, заставляли буквально рычать от бессильной злобы. Теперь она смотрела на всё иначе и мечтала сделать так, чтобы хантерам стало жить и работать легче, а вот у всякого отребья только добавилось головной боли из-за того, что судьба дала ей второй шанс.

Глава ВТОРАЯ

Веридор Мерк давно уже обратил внимание на то, что все неприятности валятся на его голову, как правило, по понедельникам. То, что случилось с ним в понедельник шестого декабря, лишь подтвердило это наблюдение и доказало лишний раз, что понедельник день тяжелый. И самое главное, что с вечера ничто не предвещало ему никаких хлопот. Весь понедельник, как, впрочем, и ближайшие несколько месяцев, был заранее расписан для него строгим министром двора, графиней Аполинарией ант-Винкло или попросту малышкой Полли, буквально по часам и минутам, а потому для него стало полной неожиданностью, что Калвин, вдруг, не с того, не с сего разбудил его своей телепатеммой в половине четвертого утра.

Мало того, что его друг сделал это таким экстраординарным образом, ведь между ними была договоренность о том, что телепатию они будут пускать в ход только тогда, когда речь будет идти, как минимум, о большой войне или, не приведи Великая Мать Льдов, о его внезапной ссоре с женой. Видимо, повод был очень серьезным, раз Калвин разбудил правителя Антала и самым жестким тоном потребовал срочно принять его в своем дворце. Веридор так и не смог добиться от него, за каким чертом его нужно было будить посреди ночи, а потому, закипая от злости, послал телепатемму Полли и замкнул этого типа на неё, чтобы впредь тому было неповадно влезать в его сон яркой вспышкой и ещё орать на него, вдобавок. После этого он тихонько выскользнул из постели жены и приготовился к самой суровой взбучке, которая не заставила его долго ждать.

Малышка Полли, отослав регента императрицы Лариты Первой к супервизору прежде, чем уделить тому несколько минут, обрушила на Звездного князя весь свой гнев за то, что тот опять позволяет кому ни попадя ездить у него на шее. Высказав ему все, что она думает о методах его правления, а также о его варкенских друзьях, о Варкене и обо всех прочих таких же союзниках Антала, эта юная злючка велела ему двигать в свой парадный кабинет и ждать её там, пообещав, напоследок, объяснить ему, что такое придворный этикет и как ему следует вести себя. Поэтому Веридору было вовсе не до веселья, когда он сел за свой рабочий стол и принялся ждать Полли.

В принципе он понимал с чем была связана эта неурочная телепатемма. Звездное Княжество жило по стандартному времени, а Варкен, в силу упрямства лордов-хранителей, по своему планетарному и в Рунитандейре, новой столице Большого Антала, сейчас было уже десять часов утра. Правда, оставалось невыясненным то обстоятельство, какая муха укусила Калвина, раз он решил воспользоваться постоянным телепатическим каналом, поддерживаемым между Звездным Анталом и Варкеном. Не прошло и четверти часа, как Полли, явившаяся в его кабинет одетая в домашний долгополый халат, да ещё с какими-то бигудями на голове, явно, накрученными в спешке и на сухие волосы, свалила ему на стол громадную стопку дворянских патентов, каких-то указов и прочих бумаг, после чего, притворно зевая, капризным тоном сказала ему:

– Князь, ваш друг Калвин совсем сбрендил. Мало того, что он разбудил вас и меня в такую рань, так он еще вознамерился притащить сюда Марцио Зардана. Я велела им ждать в приемной и уж что бы вы мне не говорили, но сначала им придется выслушать маленькую лекцию о культуре поведения, а уж потом вы сможете беседовать о всякой ерунде.

Полли, продолжая зевать, направилась к дверям и Веридор терпеливо дождался того момента, когда она удалится от его кабинета на приличное расстояние, а уж только потом громко расхохотался. То, что эта девица не стала его воспитывать в столь ранний час, он счел самым великим благом, а смех его разобрал потому, что ему было хорошо известно о том, что такое воспитательные лекции этой юной особы. Мало того, что при необходимости Полли не очень-то стеснялась в выражениях, она прекрасно знала всё то, чем можно лучше всего уесть любого варкенца, да, к тому же, что было самым обидным, всегда была права и обижаться на неё мог разве что только самый последний кретин. Но самое главное заключалось в том, что Полли дружила с очень многими варкенками, прекрасно знала обычаи Варкена и уже только этим была смертельно опасна для каждого архо, позволившего себе расслабиться вдали от дома.

В том, что Калвину и Марцио предстояло выслушать в свой адрес несколько дюжин обидных слов и эпитетов на отличном варкенском, он не видел ничего плохого. Будут впредь более осмотрительными. Ему лишь было жаль, что сон Полли был прерван их внезапным вторжением. О том, чтобы не известить своего министра двора об их визите, Веридор Мерк даже и не помышлял, так как ему было строго-настрого запрещено заниматься какой-либо самодеятельностью. Именно такую клятву взяла с него, тогда ещё Бэкси, которая прежде, чем сложить с себя обязанности доброй мамочки и закрутить бурный роман с Заком Лугаршем, приставила к нему эту милую, весёлую и умную девушку. Если бы не Полли, то Веридор Мерк, скорее всего, уже выпил бы полведра крейга, лишь бы от него отвязались все эти бесконечные визитеры.

Только с её приходом во дворец он снова узнал о том, что такое восьмичасовой рабочий день, выходные дни, праздники и даже не только получил, но и смог полностью отгулять вместе с Рунитой трехнедельный отпуск, в течение которого его никто не разу не побеспокоил. Эта девушка была для него доброй феей, но для очень многих вздорных типов она стала настоящим Цербером и была очень довольна, что те дали ей такое прозвище. Зато все те антальцы, которые были близки к двору, души в ней не чаяли. Впрочем, к двору были близки практически все антальцы. Но больше всех Полли любили Звёздные Князья, которые, в свою очередь, были обласканы ею сверх всякой меры и потому она была желанной гостьей в каждом из Звёздных Княжеств, вставших в дрейф вблизи темпорального коллапсора. Вот такой министр двора имелся в Звёздном Антале.

Пока Полли занималась политико-воспитательной работой, Веридор успел подписать едва ли не треть бумаг, все то, что его двор наработал за пятницу. Большинство документов он подмахивал не глядя, так как знал, что все они составлены исключительно по делу. В Антале все было построено исключительно на доверии и Звёздному Князю никогда и в голову не приходило заявиться в какое-нибудь ведомство с внезапной проверкой. Он только в общих чертах знал о том, сколько у него подданных и чем они занимаются, зато был полностью уверен в том, что ни одно обращение к нему является глупым и никчемным. Его беспокоили только по самым важным и неотложным делам и делалось это, опять-таки, исключительно с санкции Полли. Зато уж если она, вдруг, отменяла его встречу с какой-нибудь важной шишкой и извещала его о том, что в такое-то время у него состоится разговор с каким-либо а-парнем, то речь действительно шла о чём-то важном.

Со всякими пустяками типа строительства нового замка или приглашения в Антал на постоянное место жительства своего старого друга, антальцы обычно обращались в районные магистратуры. Дела поважнее, такие, как посылка посольства в какой-нибудь мир, находились в ведении владетельных графов и лишь только вопросы связанные с отправкой экспедиционного корпуса на помощь кому-либо решал непосредственно Веридор Мерк. После Бидрупа Антал уже принял самое непосредственное участие в полутора дюжинах военных конфликтов и во всех он вышел победителем, хотя и не всегда на стороне того, кто обращался к нему за военной помощью и при этом ни разу боевые крейсера Звёздного Княжества не сделали ни единого выстрела. Дядюшка Улле и папаша Рендлю всякий раз умудрялись одержать победу не вступая в бой, столь велика была военная мощь Звездного Антала и это только прибавило ему симпатий и новых союзников.

Ну, а после того, как полтора месяца назад по всей галактике стали гулять слухи о Радуге Тифлиды и возвращении в неё какого-то легендарного военного отряда древности, обладающего ещё более невероятной мощью, политики всех уровней сосредоточенно чесали свои репы и дружно гадали, чтобы это всё значило. Многие правители федерального уровня, порой, столкнувшись с какой-нибудь неразрешимой проблемой военного характера и не получив сколько-нибудь толкового совета от своих военных министров, на полном серьёзе вопрошали, а не обратиться ли им за помощью к Анталу. Более того, некоторые именно так делали.

С одной стороны это тешило самолюбие Веридора Мерка, а с другой, порой, заставляло нервничать. Он вовсе не считал, что настало время подергать Лекс за усы и посмотреть на то, каким будет после этого его оскал. Поэтому, в подобных ситуациях Звёздный Князь был предельно осторожен и поручал такие дела не Железному Рену Калвишу, а Ратмиру, у которого для этого теперь имелась под рукой почти сотня архангелов, полевых суперагентов. Хотя эти люди и числились в простых хантерах, они решали задачи, воистину, галактического масштаба и если бы не то обстоятельство, что Анталу принадлежала самая мощная и широко разветвленная разведывательно-диверсионная сеть, да, плюс к тому колоссальные финансовые ресурсы, им ни за что на свете не удалось бы привлечь этих головастых ребят на свою сторону. Ну, и ещё тут сыграло свою роль то, что старый, ворчливый хрыч Мстислав Крон перебрался в Антал, распахал полгектара земли в графстве Равалтана Макса и теперь выращивал на своём огороде капусту.

Именно полковника Крона архангелы считали патриархом своего цеха и зорко следили за всеми его перемещениями по галактике. То, что этот старый черт добрых два часа о чем-то калякал с Малышом Ракки, после чего тот недели две ходил сам не свой, послужило сигналом едва ли не для трети всех архангелов галактики и они чуть ли не строем вошли в тот самый кабинет, в котором Веридор бойко ставил свою витиеватую подпись на плотных листах настоящего пергамента. И вот что удивительно, практически все эти мужчины и женщины, некоторые из которых были даже постарше Харди Виррова, хотя среди них были и совсем молодые люди, более всего тянулись к садоводству и огородничеству. Эд Бартон прозвал их всех пейзанами и им это нравилось.

Веридор частенько сиживал с ними за столом, вел с ними спокойные и неторопливые беседы, но никогда не расспрашивал их о том, как они, практически в одиночку, умудрялись решать те задачи, для которых папаше Рендлю требовались десятки тысяч сенсетив-коммандос. Его куда больше интересовали они сами, нежели их тайны и лишь один только Мстислав Крон, порой, делился с ним секретами своей профессии, ведь он прибыл в Антал только за тем, чтобы действительно выращивать на своём огороде капусту и угощать ею своих соседей. Именно он и сказал ему и Руните, как-то за ужином: – "Ах, дети мои, какое же это для меня счастье видеть, что судьба свела вас вместе ещё при моей жизни. Вот вы смотрите на меня и улыбаетесь, думая, что я хочу просто польстить вам, а ведь вы только для того и были рождены, мои дорогие, чтобы изменить существующее положение вещей не только в этой галактике, но и во многих других галактиках. Уж я-то хорошо знаю, о чём говорю".

Веридор Мерк часто задумывался, почему старый руссиец сказал им это. Какое-то время он даже думал о том, что этого старика зовут на самом деле не Мстислав, а Эмиил, но потом, глядя на то, как он собачится с Ратмиром, понял что он точно не его отец. Узнал он и о том, почему архангелы пришли в Антал и стали звёздными дворянами. Этому было весьма простое объяснение, они куда лучше других понимали, что с приходом Сорквика в галактике начнется время больших перемен, а потому решили заранее принять его сторону. Веридор прекрасно отдавал себе отчёт в том, что все они уже очень скоро переберутся на Галан, чтобы начать оттуда свою борьбу с Лексом, от политики которого их всех просто тошнило. Он, в свою очередь, стал исподволь втолковывать им, что его тесть и сам фрукт ещё тот и что он, скорее всего, будет создавать свою империю куда более тонкими методами, чем хитроумные заговоры. Эти гении тайных операций схватывали всё на лету и быстро дали ему понять, что они умеют не только разрушать, но и строить.

В любом случае он был очень доволен, что на прошлой неделе в Антал пришло ещё четверо мужчин и одна женщина, о которых смело можно было сказать, что каждый из них стоит целой армии. Подписывая их дворянские патенты и наградные листы, Веридор Мерк думал ещё и о том, как им всем сделать так, чтобы эти люди, живя в Звёздном Княжестве, чувствовали себя в полной безопасности, ведь у кого-кого, а у них врагов было предостаточно. К тому же он поражался их беспечности и пофигизму. Он уже подписал почти две трети бумаг, а Калвин и Марцио что-то задерживались. Ему даже стало жалко их и он взял было в руки гравифон, чтобы попросить Полли прекратить свои издевательства, но как раз в этот момент Бластер Мун, который тоже поднялся в эту рань только, чтобы лично приветствовать гостей с Варкена и сопроводить их в кабинет Звёздного Князя, известил его, что они находятся уже рядом.

Для Марцио Зардана явилось полным откровением, что в мире есть девушка, которой не было никакого дела до того, что он отец-хранитель клана Зарданов Гордых и ей было плевать на то, что он является главной подпоркой Большой Семерки. Хотя его клансмены, которые вели разведку на Бидрупе, рассказывали ему об остром язычке юной Поли Винкло, он лишь посмеивался над всеми их страхами, считая всё пустой болтовней. В это же утро ему на собственной шкуре пришлось испытать, что такое хлесткие словесные розги этой рассерженной девицы. Не обрадовало его и то, что Полли думает о его хмурой, озабоченной физиономии, так похожей на голову того животного, которое было тотемом их чокнутого клана, а точнее самого тупого скального прыгуна. Когда же она прошлась по другим его качествам, особенно торопливости и зазнайству, бедному Марцио Зардану показалось, будто ледяное крошево взорвалось и из него восстали против него сразу все снежные дьяволы. Поэтому, влетев в кабинет Веридора Мерка, он, вместо приветствия, громко выпалил:

– Великие Льды Варкена, Веридор, кто эта разъяренная снежная пантера? Клянусь поясом Великой Матери Льдов, уж лучше мне было бы столкнуться нос к носу со всеми ледовыми крысами Варкена, чем с этим вулканом в юбке.

Насмешливо взглянув на своих гостей, Веридор Мерк сказал язвительным тоном:

– Ничего, ребята, это будет вам обоим впредь наука. Будете теперь знать, как беспокоить Полли посреди ночи. А то будто бы вы не знали, что у нас в Звёздном Антале действуют строгие правила. Ну, ладно, парни, пойдемте к таламану, я угощу вас кихой-ро и талой ледниковой водой, чтобы у вас руки не тряслись. Лично мне это всегда помогает успокоиться.

Веридор Мерк встал из-за стола и провел гостей в дальний угол своего парадного кабинета, в котором можно было запросто устраивать рыцарские турниры, к таламану, – небольшому уголку дикой природы, где он обычно беседовал с самыми важными персонами, прибывавшими в Антал. Его основу составляла здоровенная, голубоватая глыба льда, метров пяти в высоту и семи в ширину, доставленная в Звёздное Княжество из Большого Антала и водруженная на плоскую плиту темно-фиолетового нефрита, поднимавшую на полметра от пола, покрытого полированными лазуритовыми плитами. Этот массивный фундамент, как бы представлял из себя большой стол с вытянутым, неглубоким бассейном неправильной формы посередине, в который стекала талая вода. На этом низком каменном столе, которого почти не коснулась рука камнереза, стояли на нескольких черно-лаковых подносах традиционные варкенские наборы для кихой-ро, искусно вырезанные из винного агата, золотистого топаза и аметиста, а также лежал серебряный ковшик с длинной, витой ручкой.

Справа и слева от ледяной глыбы прямо из полированных лазуритовых плит, словно сквозь лёд, проросли семь коренастых ледовых кипарисов, на толстых, витых и корявых стволах которых висели тотемы кланов из Большой Семерки. Марцио Зардана совершенно не оскорбляло то, что в таламане Веридора Мерка не было восьмого кипариса, ведь вороненый стальной тотем его клана с серебряным скальным прыгуном, висел на синеватой глыбе льда, поднятой с глубины одного из самых древних ледников Варкена. Прежде, чем сесть на широкий, удобный диван, покрытый живым варкенским мхом, он подошел к тому месту, где талая вода струйкой стекала в отверстие, проделанное в полу и забранное серебром, чтобы плеснуть себе в лицо несколько пригоршней холодной влаги.

Веридор, тем временем, разлил по низким бокалам кихой-ро, налил в квадратные аметистовые стаканы талой воды, выставил на стол три большие, жестяные кружки с уже приготовленным по его особому рецепту коктейлем "Ракетное топливо" и водрузил на него две золотые вазы с витрумом, уже ставшим самым любимым лакомством для варкенцев и тарелочку с вяленым, прессованным пряным мясом для себя, так как считал витрум десертом для одних только женщин и малых детей. Беря всё ещё дрожащей рукой не бокал с кихой-ро, а жестяную семисотграммовую кружку, Марцио Зардан резко выдохнул воздух, крупными глотками залпом выхлестал самогон редкостной вонючести, смешанный с перцовым ликёром и кометным льдом, затем, не переводя духа, опрокинул себе в рот кихой-ро и, сделав пару глотков талой воды, покрутив головой, промолвил:

– Великие Льды, ну, что за девушка… – Опустив свой зад на диван, он сделал еще пару глотков воды и мечтательным голосом громко воскликнул – Нет, парни, поверьте мне, благословенным будет тот клан, трао которого сумеет приручить эту дикую, свирепую кошку! Воистину она обладает страстью самой Матидейнахш и во время её брачного полета весь Варкен будет дрожать, словно в лихорадке.

Улыбнувшись Марцио, Веридор выпил кихой-ро и бросил в рот пару кусочков мяса, имевшего твердость хорошего керамита. Отправив это лакомство со вкусом перца за щеку, чтобы оно стало чуть-чуть мягче, он негромко спросил:

– Марцио, надеюсь, что ты примчался в Антал вовсе не за тем, чтобы подбивать клинья под малышку Полли?

Марцио Зардан, который, наконец, вспомнил то, зачем он примчался в это утро в Рунитандейр и заставил Калвина разбудить Веридора Мерка, хлопнул себя по мощным ляжкам, обтянутым темно-синей, фальшивой мягкой броней и воскликнул:

– Князь, мы прибыли к тебе по неотложному делу, которое требует твоего личного участия! Этот разговор носит конфиденциальный характер, да, к тому же, касается одного парня, который, как и мы все, имеет своего Защитника. Поскольку, благодаря милости Великой Матери Льдов все Защитники братья между собой и делятся друг с другом информацией…

Калвин, перебивая его, выразился куда жестче:

– Да, чего уж там, Мар, скажи прямо, ты опасаешься, что эти засранцы мигом обо всем разболтают.

Марцио молча кивнул головой и добавил:

– Поэтому, князь, я предлагаю поговорить нам с глазу на глаз, чтобы не впадать в детство и не вести телепатическую беседу, словно мы снова находимся на Яслях. Надеюсь, ты не поскупился на то, чтобы сделать в своем дворце тёплый и уютный грот для своего Снуппи и его благородных друзей?

Веридор Мерк, который сразу же понял, что речь пойдет о чём-то серьезном, усмехнулся и сказал:

– Можешь не волноваться о своем Могучем Бенгольме, Марцио. В парилке Снуппи он найдет для себя сколько угодно ультрафиолета, шикарное кислотное озеро, массу горячего радона и сможет слопать столько лепешек с терзием и арвидом, что раздуется, как бочка. Да, и мне самому не привыкать вести беседы со своими гостями, сверкая голой жопой. Не ты один обратил внимание на то, что у этих ребят никогда вода в заднице не держится.

Марцио Зардан тотчас принялся витиевато извиняться перед своим вредным симбионтом и уговаривать того слезть с него добровольно и без всякого скандала:

– Могучий Бенгольм, друг мой, поверь мне, я не вынашиваю никаких коварных планов против того парня, о котором упомянул. Нам просто нужно поговорить по-мужски и я хочу только одного, чтобы до нужного дня вся информация осталась между нами троими, иначе в противном случае твой брат Снуппи разнесет её по всей галактике. Ты ведь знаешь, мой друг, что он, видимо, всерьез мечтает о том, чтобы заменить собой Защитникам все каналы галактического супервизио и обскакать таких парней, как Джек Вашингтон и Мозес Хефрен.

Говорить такое со стороны Марцио Зардана было крайне неосмотрительно. Тем не менее, Могучий Бенгольм, пискляво проворчав что-то в ответ, всё же обернулся здоровенной морской звездной и лениво сполз с плеч своего симбионта ему на руки и Марцио вопросительно посмотрел на Веридора. Тот усмехнулся в ответ и указал ему на другой угол кабинета, где в стене, отделанной панелями из солопласта и кедра, уже открылся низкий, но широкий люк, ведущий в подвал дворца, где был расположен грот Снуппи. Из него тотчас выплыла роботизированная платформа-антиграв и быстро полетела к таламану. Веридор Мерк, увидев, что его гость собирается на руках отнести своего Защитника в их радоновую берлогу, недовольным голосом поинтересовался:

– Мар, ты что, на самом деле намерен тащить этого лодыря в подвал на руках? Пусть едет, как все, на платформе. Нечего ему потакать, а то он у тебя и вовсе зазнается.

Защитник Калвина заартачился и не захотел покидать их компанию и тогда он телепортом отскочил от этого типа. Не имея под собой опоры, его Ральмар плюхнулся на пол кучей яркого тряпья и возмущенно завизжал, но на Калвина его визг не произвел никакого впечатления. Он лишь своим телекинетическим усилием усадил его на платформу и строго рыкнул:

– Ральми, чтобы это было в последний раз. Еще раз начнешь мне перечить, я повешу тебя на вешалку в гардеробе и ты будешь в нём целый месяц чихать от нафталина.

Снуппи был самым покладистым парнем и, как только к Веридору Мерку подлетела платформа-антиграв, мигом соскочил с него на этот летательный аппарат. Правда, этот негодник не удержался от мести и когда платформа проплывала рядом с Марцио, шагающим к люку со своим Защитником на руках, моментально выбросил свой щупалец, на конце которого он мигом вырастил пасть с множеством зубов, и цапнул того за задницу. Марцио Зардан от этого так и подскочил вверх, а Снуппи издевательски рассмеялся тонким, писклявым смешком, довольный своей местью. Только возле самого люка, стараясь не приближаться к платформе, Марцио сгрузил на неё Могучего Бенгольма. Когда он вернулся к таламану, Веридор прежде, чем надеть на себя мягкую варкенскую броню, заставил того повернуться и внимательно осмотрел его зад. Делал он это не просто так и вскоре отцепил от него тонкий, прозрачный лепесток и сказал:

– Видал такое когда-нибудь, Мар? Мой Снуппи умудрился нацепить на тебя жучок.

Все трое тотчас стали внимательно обследовать таламан и друг друга. Вскоре было обнаружено ещё пять жучков, но и после этого Веридор Мерк не успокоился до тех пор, пока не поставил на стол прибор уединения. Только после этого он ворчливо сказал своим гостям:

– Спору нет, Защитники отличные ребята, но, порой, меня просто бесит, что они так любят совать свой нос в чужие дела. Ладно, стопроцентной гарантии я вам не дам, парни. Надеюсь, что этого хватит. Итак, какого черта вы приперлись?

Марцио тут же негромко сказал ему в ответ:

– Веридор, Варкен в опасности. Нам срочно нужна твоя помощь, иначе я за себя не ручаюсь. Твоей супруге прежде, чем делать Данинам такой подарок, нужно было поинтересоваться, почему этих идиотов прозвали Стойкими. – Видя то, как нахмурился Звездный князь, он зашипел – Да-да, Веридор именно идиотов. Тупых, вздорных и упрямых идиотов. Или придурков, если тебе этого мало и не смотри на меня, как на ледовую крысу, которая пробралась в спальную твоей жены и залезла к ней прямо под подушку. Из-за этого кретина Роджера, я не могу собрать с варкенцев налоги и мы с Калвином вот уже больше года вынуждены платить по всем счетам Варкена. Благо мы с ним не такие замшелые уроды, как некоторые, и ничуть не хуже галактов разбираемся в финансах, да, и банки пока что верят нам на слово, а то мы уже давно бы вылетели в трубу. А всё почему, да, только потому, что все прочие кланы, мать их так, не желают нести денежки в мой клан. Всем этим паразитам, видите ли, хочется являться во дворец нашей благословенной милостью Великой Матери Льдов императрицы Лариты и складывать сундуки с наличностью перед её троном. Они все, чтобы их снежные дьяволы уволокли в ледяное крошево, ждут того момента, когда Роджер построит для Лариты столицу на своем дурацком ледяном острове. А он, гад, саботажник несчастный, так до сих пор не начал строительства. Болван, гад…

Веридор предостерегающе поднял руку и сказал:

– Марцио, имей уважение если не к старине Роджеру, то хотя бы к моей жене и поостерегись говорить о лорде-хранителе постели своей императрицы такие бранные слова. А то, не ровен час, Рунита вспомнит обо мне и начнет искать, куда это меня черти уволокли. Учти, ей взломать нашу ментальную защиту, что белке орех разгрызть. Ты и мяукнуть не успеешь и тогда все, что ты услышал в свой адрес от Полли, покажется тебе детским лепетом. Итак, коротко, без лишних эмоций, объясните мне чего вам надо из-под Роджера? Насколько мне это известно, проект столицы уже готов и строительство началось еще месяц назад. Он показывал мне голографическую модель и мне, честно говоря, понравилось.

От возбуждения вскочив с дивана, Марцио снова хлопнул себя по ляжкам и яростно зашептал, вращая глазами:

– Верди, дружище, и ты называешь то, что эти жулики срыли какую-то гору и расчистили от льда несколько километров своего острова началом строительства? Нет, не спорю, проект у них классный и это будет самый красивый город Варкена, но пока они его построят, я заработаю себе грыжу головного мозга соображая, как мне свести концы с концами. Пойми, я не могу руководить финансовыми делами целой планеты, население которой не платит налогов в казну. А их нам не видать до тех пор, пока Роджер не построит такую столицу, в которую будет не стыдно ввести нашу императрицу, да, не оставит её Великая Мать Льдов, на что у него просто нет денег. Он, понимаешь ли, вбил себе в голову, что Данины должны подарить нашей возлюбленной Ларите самый прекрасный город. Тут я тоже не спорю, окажи Рунита такую милость моему клану, то мне было бы легче принять крейг, чем позволить кому-либо заплатить хотя бы за один единственный гвоздь в том городе, который Зарданы построили бы для неё. Пойми же, наконец, Верди, тебе нужно всучить этому типу столько денег, сколько ему потребуется для скорейшего окончания строительства. Я тут кое-чего подсобрал и готов хоть сию минуту перевести на твои счета семьсот сорок миллиардов галакредитов, да, у Калвина наберется миллиардов пятьсот…

Веридор Мерк сердито насупился и проворчал:

– Мар, заткнись, у меня для этого давно уже отложено целых пятнадцать триллионов, да, только я и сам не знаю того, как мне заставить Роджера взять эти деньги. – Понизив голос до шепота, он добавил – Неужели ты думаешь, Мар, что мне всё это безразлично? Я тоже жду не дождусь того момента, когда Ларита обретёт на Варкене свой собственный дом. Весь вопрос в том, как сделать это.

Марцио встал, подошел поближе и, подавшись вперед, негромко сказал Звёздному Князю:

– Верди, но это же так просто. Ты один можешь приказать этому парню принять от тебя или кого угодно сладж.

Веридор Мерк весь так и передёрнулся, услышав от Марцио Зардана это предложение. Глубоко вздохнув, он спросил:

– А ты сам, Марцио Зардан, рад был бы ты услышать слова своего виджара, приказывающего тебе принять сладж-помощь, да, ещё под угрозой отзыва слова своей супруги? Ты, Марцио Зардан из клана Зарданов Гордых, вышел бы из ворот своего хольда с белой повязкой на голове к круда какого-либо клана, принесшего тебе сладж? Что ты сделал бы после этого?

Марцио вернулся на свой диван и глухо проворчал:

– Что-что, будто ты не знаешь, что я сделал бы. Сначала принял сладж, а потом крейг, но в любом случае я не допустил бы того, чтобы ты отозвал слово Руниты, которое возвело мой клан на такую высоту. Но я ведь не Роджер, Верди, и мой клан один из самых богатых кланов Варкена. Это для меня сладж страшнее смерти. Ты же не хуже меня знаешь то, что сладж сильного и богатого в пользу слабого и бедного не оскорбителен, так что ничего страшного не случится. Сколько бы ты не дал денег Данинам, уже через два-три года они вернут тебе всё до последней кредитки. Правда, он навсегда останется твоим виджаном, но ты же, в конце концов, не какой-то там богатый родственник, да, я и уверен в том, что ты никогда не станешь помыкать потом Данинами и указывать им, что делать и как. Зато при нормальных темпах строительства уже через два года мы все будем в долгу у Роджера и уж ты поверь, ни одна ледовая крыса не сможет прошипеть из угла, что он засранец.

Веридор Мерк задумался. На самом деле до этого утра он как-то даже и не вспоминал о том, что Ларите срочно нужна столица. Его дочь жила в Звёздном Антале, окруженная такими же, как и она, мальчиками и девочками, он каждый день играл с нею и был очень счастлив, видя то, как она подрастает. Ларита уже вовсю бегала и говорила, заставляя его умиляться своему радостному лопотанию и ему казалось, что так будет всегда. Сегодня же ему напомнили о том, что его дочь императрица Варкена и без неё эта планета подобна сироте. Варкенцы были терпеливы, но он впервые подумал о том, как холодно им сейчас в их суровом мире без Лариты, ведь все они так же сильно любили его дочь, как и он сам, только для них она была ещё и всеобщей матерью-хранительницей. Задача, которую перед ним ставили Калвин и Марцио, была невероятно сложной. Пожалуй, решить её могли только архангелы экстракласса, да, только и они вряд ли смогут найти тот единственный способ, которым можно будет вручить Роджеру Данину огромную сумму денег не загоняя его при этом в угол и не лишая чести его клан. Сокрушенно покрутив головой, Веридор спросил:

– Ребята, а что по этому поводу говорит сам Роджер?

Марцио Зардан поморщился и ответил усталым голосом:

– Этот упрямец говорит, что ровно через три года Ларитандейр будет готов принять как нашу императрицу, так и ещё десять миллионов тех варкенцев, которые захотят находится под её личной опекой и защитой. Правда, я не представляю себе того, как Данины сделают это, ведь цифры упрямая вещь и они говорят о том, что его город будет стоить не менее триллиона галакредитов. Ну, если ему известен рецепт чуда, то, возможно, Роджер не спятил и говорит нам чистую правду.

Когда Марцио упомянул о чуде, Веридора, вдруг, осенило и он понял, что ему тоже вполне по силам сотворить маленькое, но вполне конкретное, реальное чудо. Он улыбнулся, поднялся со своего дивана, встал перед своим гостем на одно колено и сказал ему, сложив руки в клятвенный замок вокруг фиолетового, остро заточенного лезвия кланового виброкинжала ещё Мерков Антальских:

– Марцио Зардан, отец-хранитель клана Зарданов Гордых, я, Звездный Князь Веридор Антальский, клянусь тебе, что уже через год Роджер Данин откроет ворота Ларитандейра перед всеми варкенцами и ты сможешь войти в этот город и занять в нем здание Казначейства Варкена. Я клянусь тебе, Марцио Зардан, в том, что Роджер Данин не будет ни моим, ни чьим-либо другим виджаром. Аймо.

Марцио чуть ли не силой вырвал виброкинжал, лезвие которого было обагрено кровью и отмечено отпечатками пальцев Веридора из его рук. Быстро поцеловав клинок, он вложил его в ножны и радостно заулыбался. Вспомнив о том, что он, всё-таки, варкенец, Марцио поклонился и сказал, сложив пальцы в замок уважения:

– Я знал, Веридор, что ты обязательно найдешь выход из этой ситуации и не позволишь Роджеру наделать каких-либо глупостей. Тем, что Роджер Данин не станет твоим виджаром, князь, ты оказываешь Зарданам большую услугу. Поэтому назначь день, когда мой клан сможет принести клятву верности твоему Звёздному Княжеству. Отныне, Веридор Мерк, ты храним не только кланом Лиант, но и Зарданами Гордыми.

После этого оба варкенца обнялись, как родные братья, а Калвин, радостно улыбаясь, подал им обоим бокалы с кихой-ро и воскликнул с явным облегчением:

– Ну, что я тебе говорил, Мар? Верди не зря получил у галактических круда прозвище Хитрюга! Это мы с тобой, пеньки кедровые, не можем придумать ничего другого, кроме сладжа, а у этого парня в голове всё устроено, как надо. Вот увидишь, он сделает Роджеру такое предложение, что тот будет скакать от радости, словно молодой скальный прыгун по весне.

Веридор в ответ на это усмехнулся и негромко сказал:

– Ладно, Марцио, договорились, а теперь, брат, ступай к Полли и поговори с ней о том, что она должна будет сделать. Вся нынешняя неделя будет полностью посвящена подготовке к нашему братанию. Надеюсь, парень, тебя не оскорбит то, что я предоставлю твоему клану целый обитаемый отсек Антала для того, чтобы Зарданам было отныне где отдохнуть? Только ты уж не обессудь, в своём графстве граф ант-Зардан, ты не найдешь льдов и вулканов, ведь это место является точной копией экваториальной зоны Ротлана.

Марцио расхохотался, треснул его по плечу и воскликнул:

– Верди, братишка, на Балароне этого добра и так навалом, а потому мы как-нибудь стерпим их отсутствие в Зеленом Балароне. К тому же Ротлан это не самая жаркая планета, на которой Зарданам приходилось бывать. Ну, а ты, в свою очередь, будь готов к тому что к тебе в Звёздный Антал переселятся миллионов пятнадцать наших клансменов.

Веридор телепортом извлек из парилки Могучего Бенгольма и Марцио пулей вылетел из кабинета. Калвин, которого Веридор Мерк попросил задержаться, налил себе ещё бокал кихой-ро и выпил его одним глотком. Пристально посмотрев на своего друга, он тихим голосом сказал:

– Верди, я даже боюсь спросить тебя о том, что ты задумал, но надеюсь, что это будет не очень больно.

– Ладно, не гони волну, Винни, а лучше ответь-ка мне, кого из антальцев Роджер уважает больше всего? – Так же тихо спросил его Звездный князь.

Регент императрицы усмехнулся и воскликнул:

– Будто ты этого и сам не знаешь! Конечно, Нейзера, ведь это давно уже известно каждому. Роджер и Нейз кореша не разлей вода ещё с Бидрупа, когда они вместе, бок о бок, стояли на Стене. У меня тогда даже мелькнула мысль о том, что они и похожи, как два брата. Только один белобрысый, а второй черноволосый и если Нейза перекрасить в брюнета, а Роджеру отрастить себе усы, то их точно и родная мать не сможет отличить друг от друга. Это действительно так, честное слово!

Веридор Мерк кивнул головой, фыркнул себе под нос и сказал насмешливым голосом:

– Всё, Винни, ты мне больше не нужен здесь. Вали отсюда и поскорее. Да, если тебе не будет это в лом, будь добр, немедленно притащи Роджера и Олли в Рунитандейр и займи их там чем-нибудь. Как только я свистну, они уже через четверть часа должны быть в этом кабинете, а я пока что поговорю с Нейзом. Понял, парень?

Калвин вскочил на ноги и веселым голосом гаркнул:

– Ага, я сейчас, мигом! – Громко рассмеявшись, он добавил, прилаживая Ральмара на свои широкие плечи – Ну, ты и жук, Верди! Это же надо придумать такое?

Как только Калвин выбежал из кабинета, в нем тотчас появилась Рунита. Порывисто бросившись к мужу на грудь, она, чуть не плача, громко воскликнула:

– Верди, любимый, я не знаю как, но ты обязательно должен помочь Роджеру. Я просто в ужасе от того, в какой ситуации он оказался из-за строительства Ларитандейра. Он и Олли такие милые, я так их люблю дорогой.

Направляясь от таламана к своему столу, Веридор Мерк хмуро проворчал, не глядя на Руниту:

– Я этому твоему милому Роджеру башку оторвать готов, Рунни, за его идиотскую скромность. Вот уж лопух, так лопух, право слово. Просто какое-то ходячее сомнение. – Не дав жене опомниться, он подтолкнул её к своему столу, подле которого появилось второе роскошное кресло и добавил – Рунни, девочка моя, срочно попроси свою Няню Бэкси превратиться в тронный наряд. Скоро здесь появится Нейз.

Снуппи мигом превратился в парадный мундир Звёздного Князя, а Веридор Мерк телепортом достал из сейфа кирасу из наград, сверкающую бриллиантами и водрузил себе на голову иридиевый обруч с оранжевым бриллиантом. Защитник Руниты, – Няня Бэкси, тоже не раздумывала слишком долго и превратилась в роскошное платье золотой парчи, к которому очень шли живые бриллианты и бриллиантовая корона принцессы дома Роантидов. Когда Нейзер, также одетый в парадный мундир звёздного дворянина, зевая вошел в кабинет, то он увидел перед собой действительно блистательную пару. Веридор жестом предложил ему сесть в кресло, стоящее напротив стола и властным, не терпящим возражения, тоном спросил:

– Великий князь Нейзер Роантир, граф ант-Олс, барон фрай-Мободи, признаете ли вы меня, Звёздного Князя Веридора Антальского своим сюзереном?

Нейзер, растерянно хлопая своими пушистыми, словно у девушки, ресницами, тотчас вскочил с кресла, сделал пару шагов вперед и встал на одно колено. Слегка склонив голову, он кашлянул и гаркнул бодрым голосом:

– Да, ваше сиятельство, я признаю вас своим сюзереном, а себя вашим преданным вассалом. – Тоном пониже он тут же поинтересовался с ухмылкой – Верди, ну, и на хрена тебе это? Давай уж лучше соберем народ и я принесу тебе клятву честь по чести, как это принято среди всех приличных людей. Жаль, конечно, что я не могу сделать это на варкенский манер. Да, кстати, что это ещё за шуточки такие на счет какого-то Великого князя Нейзера Роантира? Про такие дела Эд, обычно, говорит, час от часу не легче. Вы бы, ребята, взяли и рассказали мне обо всех своих секретах разом, а то я, пожалуй, эдак и умом тронусь.

Веридор Мерк строго сдвинул брови, а Рунита, тронув его за руку, веселым голосом подтвердила:

– Нейз, миленький, не сердись. А вообще-то это никакие не шутки. Просто Фирна, прабабушка твоей Марины, очаровала Айерана и тот сделал ей предложение, ну, а мой отец, желая доставить ей приятное, своим указом продлил великокняжение на весь род Ринвалов и даже на тебя. Так что ты теперь тоже член дома Роантидов и даже имеешь права наследования, как и мы с Верди. Ты и Марина, если мне не изменяет память, кажется, семнадцатые, но ты лучше не спрашивай меня об этом, а то я совсем запутаюсь. Там ведь все так сложно устроено и вычисляется по каким-то хитроумным формулам.

Нейзер, который не торопился вставать, кивнул головой и Веридор Мерк продолжил истязать его, спросив для начала:

– Всё понял, старик? – Нейзер снова кивнул и Веридор, вспомнив о том, что он Звездный Князь, вновь заговорил строгим голосом – Граф, обстоятельства требуют и, как я надеюсь, наши родственные узы и ваш дворянский долг обяжут вас, чтобы вы без малейшего колебания согласились стать приемным сыном Роджера и Олли Данин. Сами понимаете, граф, что отказ не удовлетворит ни меня, ни Руниту.

Нейзер от этих слов побледнел и его лоб покрылся испариной. Судорожно сглотнув, он прохрипел через силу:

– Верди, но этого не может быть. Ты просишь от меня стать сыном Роджера и Олли, которых я так люблю, стать сыном отца-хранителя семьи насчитывающей свыше трёх с половиной миллионов человек. Но разве это возможно для меня, мидорского сироты? Боюсь, что они не примут меня, ведь я же самый настоящий урод, сын каких-то безвестных деградантов-натуристов и во мне почти не осталось родительских генов. Я, ведь, если так можно сказать, сам себе отец и мать и всё, что вы оба видите, это всего лишь синтетика. Хорошо уже то, что я со школьной скамьи весьма неплохо разбираюсь в генной инженерии и сумел ещё в юности сделать так, что медицинская машина не переделывает меня всякий раз заново. То, что я вообще живу на этом свете, просто случайность. Мне сохранили жизнь только из любопытства. Кто-то, видимо, решил посмотреть, сможет ли такой жалкий уродец, как я, выжить после того, как он был брошен той женщиной, которая даже не доносила меня и до пяти месяцев. Нет, Верди, я не верю тебе. Хотя Рунита и возвела Данинов на такую высоту, Роджер и Олли отвергнут меня из-за моей неполноценности.

Веридору было странно и жутко видеть то, как по бледному лицу его лучшего друга, человека невероятной отваги и несокрушимой силы воли, текут слезы от невыносимой душевной боли и страха. Еще острее это переживала Рунита. Она слушала признание Нейзера с побелевшим от ужаса лицом, прижав ладони к щекам и как только он умолк, вскочила и, обежав стол, бросилась к нему и обняла, прижав его голову к своей груди. Дрожащим от рыданий голосом она воскликнула:

– Пусть они только попробуют отказаться от тебя, Нейз! Я их прокляну, я весь Варкен прокляну!

Веридор сразу смекнул, что обычные слова утешения тут, явно, не помогут, а потому хлопнул изо всех сил ладонью по солопластовой столешнице и громко крикнул:

– Ну-ка, вы, оба, заткнитесь! Рунита, как ты смеешь так отзываться о Роджере и Олли? Они любят этого балбеса, как родного сына, и только то, что этот длиннобудылый болван вечно рефлексирует и боится потерять дружбу с этим мидорским сопляком, не позволило им стать ближе друг к другу. Рунни, ты, лучше, вспомни про то, как Эгмон льнёт к Нейзу и про то, как сияют глаза Олли, когда она смотрит на их возню друг с другом. Черт побери, ребята, я не знаю в чем тут дело, но Нейз и Роджер даже похоже друг на друга, как отец и сын. Так что, граф, встань с пола, утри свои сопли и выслушай меня, наконец, до конца. Если вы не можете сами придти друг к другу, то дайте мне сделать так, чтобы вы стали семьей. Чтоб вас всех утащили в ночь снежные дьяволы.

Однако прежде, чем встать на ноги, Нейзер, каким-то странным, нечеловеческим голосом простонал:

– Рунни, я ведь действительно люблю Олли Данин, как мать. Она очень часто снится мне, загляни в моё сознание, сестрёнка, и ты сама убедишься в этом.

Рунита так и сделала. От того, что она увидела в полностью открытом для неё сознании Нейзера, она испуганно вскрикнула и снова прижала голову этого парня к своей груди, исступленно говоря ему:

– Нейз, родной мой, Олли будет любить тебя, как родного сына. Она и сейчас любит тебя, миленький мой братик Нейз, но из-за того, что Данинам так тяжело на их огромном ледяном острове, они не могут позволить себе признаться в любви к тебе. Они ведь такие гордые.

– Вот-вот, шалопай! – Сердито прикрикнул на них Веридор и добавил более мягким тоном – Как раз об этом я вам обоим и толкую. Нейз, Рунни, давайте пройдем к таламану и покончим, наконец, с этим разговором. – Сев на один диван и позволив Руните сесть подле Нейзера, он принялся доводить до их сведения свой хитроумный план – Значит так, Нейз, сейчас в твоей полной собственности находится ровно двадцать пять процентов акций нашей шпионско-туристической компании. Так вот, парень половину этих акций я у тебя выкупаю за шестьдесят пять триллионов галакредитов. Все деньги сегодня же будут переведены на твои счета и уже завтра…

– Верди, – Перебил его Нейзер – Ты и так мой вечный благодетель. Зачем же тебе ещё и так переплачивать? Давай я просто верну тебе эти акции и дело с…

Тут Веридор не выдержал и взревел благим матом:

– Нейзер, ты можешь, наконец, заткнуться и хотя бы пять минут посидеть молча? Поверь, старик, мне вполне хватит этого времени для того, чтобы всё расставить на свои места и больше не возвращаться к этой теме. – Нейзер Олс послушно умолк и он продолжил – Кроме того, хотя финансовый год ещё не окончен, завтра Харди переведет из прибыли Антала ещё тридцать два триллиона. Прошедший год был хлебным, а потому мы неплохо заработали. Кстати, это твоя доля, как моего компаньона. Вот с этими-то деньгами ты и придешь в клан Данинов Стойких, но упаси тебя Великая Мать Льдов ляпнуть об этом кому-нибудь раньше времени. Надеюсь, что наши Защитники, особенно Снуппи, тоже будут молчать, иначе я всю жизнь и все свои деньги положу на то, чтобы изобрести для них специальный особо ядовитый крейг. Как только Роджер и Олли проведут церемонию усыновления, Нейз, ты немедленно наймешь строителей и построишь, наконец, хоть какую-нибудь деревеньку для Лариты с землянками для варкенцев и хижиной для неё самой. Задачу понял? На первое время хватит и этого.

Нейзер снова упал на одно колено и воскликнул:

– Мой повелитель, у твоей дочери Лариты будет самая прекрасная столица во всей галактике! Клянусь поясом Великой Матери Льдов, я весь остров Данин превращу в огромный цветущий сад и сделаю это в самые кратчайшие сроки.

– Ну, ты, того, не очень-то разоряйся, Нейз. – Смеясь воскликнул Веридор – Хоть парочку ледников оставь ребенку для развлечения. Ну, всё, парень, мы с тобой обо всем договорились, а теперь мотай отсюда и жди того момента, когда я тебя вызову. Нам с Рунни еще нужно выбить дурь из этого упрямого верзилы, Роджера, а то он смотрит на тебя глазами преданного гверла, сопит, гад, и не может честно признать того факта, что он видит в тебе своего покойного сына, Леонарда. Да, вот ещё что, Нейз, скажи-ка мне, каким это образом ты умудрился выстроить себя таким, как ты есть?

Нейзер скромно потупил взор и ответил:

– Верди, когда я окончил начальную школу и вырвался, наконец, из приюта, мне посчастливилось попасть на курсы подготовки солдат космофлота. Вот там-то я и смог изучить генную инженерию. Правда, этого было недостаточно, ведь у меня не было доступа к банку генных материалов, но мне снова повезло. У нашего преподавателя по генотехнике, доктора Эрика Ронсона, который, почему-то, относился ко мне сочувственно, имелась небольшая коллекция генов, из которой я и смог выстроить себя заново. К счастью, начальник курсов был отличный мужик и согласился дать мне добро на это.

Веридор улыбнулся и Нейзер торопливой походкой вышел из кабинета. Как только двери закрылись за ним, он покрутил головой и пробормотал:

– Интересно, где этот Эрик Ронсон взял те генные материалы, которые он подарил Нейзеру? – Посмотрев на Руниту, он добавил – Странно всё это, Рунни. Я тоже неплохо разбираюсь в генной инженерии и скажу тебе, что или этот Эрик гений, или тут опять что-то не так. Понимаешь, девочка, это очень трудная задача полностью изменить генетический код человека и создать, при этом, стабильную конструкцию. Когда Нейза ранило на "Молнии", наш варкенский реаниматор даже не хрюкнул, заштопывая в нём дыры, да, и до этого ему не раз приходилось выбираться с того света и всегда без каких-либо последствий, а это прямо говорит о том, что все его гены сбалансированы самым идеальным образом. Такое возможно только либо при очень хорошей наследственности, либо в том случае, что его генной реконструкцией занимался настоящий гений. Перед тем, как папаша Рендлю накрутил его по своей методике, Нейзер задал нашему корабельному реаниматору такую сложную программу деконструкции, что я просто диву давался, видя его тем увальнем и рохлей, каким он должен был быть от природы. Ну, ладно, давай займемся Роджером и Олли, дорогая.

Рунита, которая очень внимательно слушала своего мужа, села к нему на колени и спросила, обнимая его:

– Верди, ну, почему мы не сделали этого раньше? Честное слово я никогда не думала о том, что Нейз так остро переживает всё это. Любимый, а Роджер и Олли сделают для Нейзера то же самое, что мы с тобой сделали для нашего Вела?

Целуя Руниту, он ответил?

– Милая, ты ведь не хуже меня знаешь, что это в обычаях Варкена. У нас ведь никогда не бывает сирот, Рунни, варкенцы готовы усыновить человека хоть в старости, лишь бы у него был свой клан, в который он сможет придти откуда угодно. Надеюсь, что Роджер и Олли пойдут, как и мы, на настоящее, а не формальное усыновление, как это было с нашими друзьями Равом, Энси и Заком. Тогда у Нейза снова будут темные волосы и карие глаза, совсем как тогда, когда ты чуть не влюбилась в этого типа на Галане. Но, если честно, вряд ли Роджер откажется от такой возможности, ведь он, таким образом он как бы вернет Олли Леонарда, погибшего лет шестьдесят назад. Говорят, что он был отличным архо и погиб, как герой.

Спустя полчаса, когда Рунита обратилась с этой просьбой к Олли Данин, та и в самом деле не сочла её хоть сколько-нибудь неприемлемой, но, к полному удивлению Звёздной Княгини, высказала по этому поводу кое-какие опасения, сказав с грустью:

– Рунита, я не уверена в том, что граф Нейзер ант-Олс согласиться стать нашим сыном, ведь клан Данинов самый маленький из всех кланов Варкена, а он личность в галактике почти что легендарная. Мой Роджер столько рассказывал мне о том, какой он герой и как храбро он сражался, защищая тебя.

У Руниты снова навернулись на глаза слезы и она, пылко обняв Олли, громко воскликнула:

– Олли, Роджер, вы просто не представляете себе того, как Нейзер любит вас. Нет, вы обязательно должны увидеть это своими собственными глазами, взглянуть на его сны, в которых он целует твои руки, Олли, и смотрит на то, как ему улыбаются Эгмон и Роджер. Взгляните на это сами!

Рунита сделала то же самое, что и Нейзер. Этого вполне хватило для того, чтобы Роджер и Олли замерли, словно пораженные ледяными молниями Великой Матери Льдов. Хотя эта молодая женщина и была до глубины души поражена таким откровением, она в считанные секунды сумела извлечь из сознания Нейзера его самые яркие впечатления о Роджере, Олли, Эгмоне, малышке Миэйле, и многих других клансменах, вместе с которыми он отважно сражался на Бидрупе. Так что им было чему поразиться. Глядя на Руниту глазами, полными слез, Олли Данин прижалась к ней всем телом и чуть слышно прошептала, с трудом сдерживая рыдания:

– Моя небесная госпожа, я просто не могу поверить в своё счастье. Ты, в своём сознании, показала мне моего бедного Лео. Только он мог так целовать мне руки. Неужели милость Великой Матери Льдов к нам так велика, что она вернула нам нашего Лео в облике твоего самого преданного друга?

Веридор, утирая со лба испарину, сказал со вздохом:

– Олли, милая, если бы ты только знала, сколькими тайнами окутано прошлое Нейзера. Пока ты беседовала с Рунни, я тут запросил кое-какую информацию, пробежался по хронологии ещё раз и выяснил, что Нейз, похоже, родился ровно через сорок дней после смерти Лео. Не мне тебе говорить о том, что, согласно нашим верованиям именно на сроковой день душа погибшего архо может вселиться в какого-нибудь новорожденного младенца. Ну, а теперь прибавь к этому ещё и то, что некий господин, который прибыл на Мидор всего на один год, вдруг, ни с того, не с сего взял, да, и подарил Нейзу некий набор генетических материалов, которые сделали его на восемьдесят девять процентов вашим сыном. Уж ты лучше поверь мне на слово, Олли, но Интайр, которому я поручил проверить все это, ошибиться не мог. Так что не знаю как всё это случилось, но, похоже, всё это лучше назвать чудом и на этом успокоиться. Лично я сделаю это только потому, что у меня не хватает духу заглядывать в такие потаенные места. – Внезапно, он улыбнулся и, взглянув с прищуром на Олли Данин, спросил её мужа – Роджер, если я не полный болван, то твоя жена сейчас в положении, хотя ты не надел на её руку браслет матери, ждущей рождения дочери. Именно такой запах я учуял. Если это так, то я не удивлюсь и тому, что сейчас все женщины твоего клана ждут рождения дочерей, а ещё я чую запах Серебряной Туники, надетой на тело Олли. Я прав, Роджер?

Роджер смущенно кивнул головой и сказал:

– Верди, ты ведь знаешь, что больше нам негде взять столько денег на строительство Ларитандейра, а наши женщины, в отличие от мужчин, всегда приходят друг другу на помощь не взирая на клановые разногласия. Олли почти полгода собирала Серебряные Туники и уже очень скоро мы сможем продать их потомков галактам. По нашим расчетам этих денег вполне хватит на то, чтобы у Лариты был самый красивый город на всем Варкене.

Веридор Мерк усмехнулся над этими словами, но не стал говорить Роджеру о том, как сильно тот заблуждается. Вместо этого он сказал ему, вежливо наклонив голову:

– Роджер, из этого следует, что ты собираешься отложить усыновление Нейзера до того самого дня, когда Олли родит дочь. Это, похоже, будет полное усыновление и ты хочешь, чтобы твоя жена напоила Нейза своим материнским молоком. Извини, парень, но меня такой поворот дела совершенно не устраивает и вот по какой причине. Со дня на день темпоральный коллапсор может лопнуть, словно яичная скорлупа и мы все увидим Галан. На этой планете Нейзера ждёт его жена, которая сейчас находится в гибернаторе. Он покинул её кареглазым, крашенным брюнетом и я хочу, чтобы именно таким он вернулся к ней, а потому, Роджер, все женщины Данинов вместе с мужьями и детьми должны сегодня же прибыть в Звёздный Антал, чтобы завтра вечером войти в большой темпоральный ускоритель. Тогда уже послезавтра в Данинторне сможет пройти церемония усыновления Нейза. И пойми меня правильно, Роджер, я прошу тебя об этом очень настойчиво.

Вместо мужа Веридору Мерку ответила Олли, которая все еще сидела на диване в обнимку с Рунитой. Варкенский живой мох, покрывавший его, за сегодняшнее утро уже, наверное, устал от эмоциональных вспышек людей, но он, как ему и полагалось, исправно загорелся ярко-голубыми цветочками, когда Олли Данин, одарив Веридора признательным взглядом, нежным, певучим голосом сказала ему:

– Верди, ты и твоя благословенная супруга уже столько сделали для нас, что мы и так в неоплатном долгу перед вами обоими. Я твоя вечная виджара и сделаю так, как ты говоришь.

– Ну, уж, нет! – Смеясь воскликнул Веридор – Только не это, милая моя Олли. Стань уж лучше моей сестрёнкой и подругой Рунни, так всем нам будет намного лучше. А теперь позволь мне позвать сюда одного бедного мидорского сиротку, ради которого я всё это затеял.

Даже не смотря на то, что он сказал эту фразу весьма ехидным голосом, ни Роджер, ни Олли не обиделись и только Рунита метнула на него сердитый взгляд из-под своих, густых, нахмуренных, бровей. Долго сердится она не смогла, так как в кабинет, едва ли не тотчас, влетел Нейзер, держащий в руках огромную охапку белых роз. Он был одет в свой старый мундир офицера мидорского космофлота и поскольку уже и так всё было ясно, он упал на колени перед Олли Данин и свалил ей на колени свой букет. Та подалась вперед, положила руки ему на плечи и взволнованно воскликнула:

– Лео, сыночек мой!

Нервы этого парня, окончательно расшатанные долгим ожиданием, не выдержали и он, уткнувшись лицом ей в колени, зарыдал навзрыд, громко восклицая:

– Мама! Мамочка! Как же долго я тебя искал! Я знал, что это ты, я чувствовал это всей своей душой, но боялся, что ты меня не узнаешь. Не примешь меня.

Роджер вскочил с диван, склонился над ними обоими и положил им руки на плечи. В его глазах тоже блестели слезы, а Веридор и Рунита тихонько удалились. Выйдя из кабинета, Звёздная Княгиня шмыгнула носом и сказала:

– Верди, я не знаю, кто надоумил тебя сделать это, сама Великая Мать Льдов или ещё кто, но сегодня ты совершил нечто невообразимое. Это невероятно, любимый, но они действительно нашли друг друга. Мне это кажется самым настоящим чудом и теперь я знаю наверняка, что это сама Великая Мать Льдов направила меня на остров Равел, а вовсе не Айеран с Раймуром. Как же это всё-таки здорово, Верди, что они, наконец, стали одной семьей.

Веридор шумно вздохнул и пробормотал:

– Ох, даже и не знаю, что мне тебе сказать, Рунни. Я всегда чувствовал, что их тянет друг к другу, словно магнитом, ведь из тысяч варкенцев, когда-то прилетевших к Бидрупу, Нейз сразу же прилепился к Роджеру, хотя тот всё время старался держаться в тени и не лез на первый план. Помнишь тот день, когда мы собрались на "Молнии" перед боем? Ведь именно тогда они и познакомились. И как только Нейзер высмотрел его где-то в самом дальнем углу? А во время боя Роджер то и дело норовил закрыть Нейза собой, а тот старался прикрыть его. Они оба лезли из шкуры вон и сошли со Стены без единого ожога. Черт, уже тогда я должен был обо всём догадаться.

– Ничего, любимый, – Успокоила его Рунита – Всё и так сложилось, как нельзя лучше. Самое главное, что теперь они вместе и теперь у Нейза будет настоящая семья. Как же я счастлива, что у него теперь есть папа и мама, братишка и сестрёнка.

Веридор рассмеялся и воскликнул:

– Рунни, а ты помнишь, как Нейз и Эгмон браконьерствовали на озере у Рена? Тот до сих пор, как увидит Нейзера, прогуливающегося возле его озера, весь зеленеет от злости. Он ведь так и не смог выследить этих разбойников. Интересно, как теперь на Нейза станут смотреть на Мидоре? Ведь для мидорцев иметь семью, в которой насчитывается столько народа, это означает очень многое. Одно дело быть Великим князем и совсем другое членом такого большого семейства. Меня на этой планете только за то и уважали, что я был родом из Мерков Антальских и что кроме меня белые брови были ещё у добрых восьми миллионов моих прямых родственников. Такие уж у них нравы, Рунни, и я тоже счастлив от того, что Нейза теперь уже никто не назовет полуфабрикатом. На Мидоре его теперь будут уважать все до одного.

Едва только за Данинами закрылся громадный люк темпорального ускорителя, Нейзер, уже пришедший в себя, моментально взялся за дело. В первую очередь он попросил Интайра разослать десятки тысяч приглашений на церемонию своего усыновления всем своим друзьям и знакомым, велев ему подробно описать все те чудеса, которые сопровождали его появление на свет. С некоторых пор он перестал быть материалистом и теперь имя Матидейнахш стало для него не просто звуком. Затем он заказал отцу Иезекие благодарственный молебен в кафедральном соборе, после чего приступил к переговорам о строительстве на острове Данин. Он не стал искать для этого подрядчиков, а обратился прямо к таким своим друзьям, как Богуслав, Гирш, Дитрих, Вейзел и Алмейду. Не обошел он и Свена Эриксона, президента Мидора, лично поделившись с ним своей радостью.

В итоге уже через несколько часов на ушах стояло без малого три сотни миллионов человек, которым было приказано срочно собираться в дорогу и не куда-то, а прямо на Варкен, где им предстояло не только построить в считанные месяцы огромный город, но и накрыть силовым куполом здоровенный остров, чтобы превратить его в цветущий сад. Поскольку приказы эти исходили от правителей миров и даже федеральных столиц, то все было воспринято очень серьезно. Да, и суммы в контрактах назывались просто астрономические. Как только с этим было покончено, Нейзер тоже удалился в темпоральный ускоритель. Он раздобыл себе "Семейные Хроники" Данинов и теперь хотел изучить их так досконально, как это было только возможно. Всё, за что когда-либо брался этот человек, он делал самым основательным образом. Только после этого он отправился к Веридору Мерку, чтобы уточнить вместе с ним кое-какие детали и обсудить некоторые вопросы.

Так что Звёздному Князю снова пришлось встать очень рано, но поскольку Нейзер предупредил его заранее, то это не привело их обоих неприятностям. Наоборот, Рунита тут же усадила их за стол и стала потчевать завтраком, принимая самое активное участие в их разговоре. Ей очень понравилось то, что Нейзер, действуя через Олли и Роджера, собирался провести на Варкене кое-какие реформы как политического, так и экономического характера. Веридору же в этом разговоре понравилось то, что его друг все планировал заранее, да, ещё таким образом, чтобы варкенцы, якобы, сами пришли к нужным выводам. К тому же все, что тот планировал, четко и недвусмысленно следовало из "Хроник Варкена". Поэтому, выслушав рассказ о том, как Нейзер собирался вовлечь всех варкенцев в большую дискуссию по поводу будущего облика столицы, он сказал:

– Ну, парень, ты даешь. Пожалуй, уже очень скоро твой папаша станет на Варкене персоной номер раз. Нет, тебе, пожалуй, нужно было родиться на этой планете, да, к тому же, женщиной и лет так тысяч семьдесят назад. Вот тогда ты точно смог бы с нуля поднять любой клан и привести Варкен к созданию самой мощной империи в галактике.

Нейзер улыбнулся и ответил ему, пожав плечами:

– Верди, по-моему, все складывается так, как это было предначертано нам Великой Матерью Льдов.

Веридор рассмеялся и воскликнул:

– А вот этого не надо, Нейз! Мы сами хозяева своей судьбы, а Великая Мать Льдов лишь смотрит на нас из своих ледяных чертогов и дарует нам свою милость.

Рунита, подергав своего мужа за косички, сказала ему с легкой иронией в голосе:

– Ах, Верди-Верди, какой же ты, все-таки, самоуверенный тип. Ты всегда стремишься бросить вызов судьбе, мой милый, и совершенно не думаешь о том, что во Вселенной есть высшая сила, которая определяет наш путь среди звезд.

Звёздный Князь упрямо сжал кулаки и пробормотал:

– Ничего подобного, Рунни. Я отлично знаю предел возможного для себя, но при этом мне прекрасно известно, что только лентяи и бездельники всецело полагаются на то, что их будет вести кто-то по жизни. Нейз, к твоему сведению, никогда не сидел сложа руки. Он как был раньше, так и теперь остается хозяином своей судьбы. Ты думаешь что Великая Мать Льдов смогла бы сделать для него хоть что-нибудь, если бы он ещё пацаненком не выбрал своего пути среди звёзд? Да, ни за что на свете! Он так бы и прозябал на Мидоре, был бы там каким-нибудь мусорщиком, а то и того хуже, сидел бы на шее у правительства и целыми днями таращился в экран супервизора в крошечной вонючей конуре. Мидор это ведь тебе не Варкен, где отцы-хранители всегда найдут, чем им расшевелить любого лодыря и уж ты поверь, Рунни, Нейз сам выковал свое счастье. Ты думаешь, он на этом остановится? Да, никогда в жизни! Поверь мне, он ещё станет императором Звёздной Империи.

Нейзер, слушая своего друга, саркастически хмыкнул и отвел подобные подозрения, насмешливым голосом сказав:

– Ну, уж, фиг тебе, князёчек. Тебе меня ни за что не выкурить из Звёздного Антала. Мне и здесь хорошо. – Лукаво посмотрев на Веридора, он добавил – Ладно, поживем, – увидим, Верди. Ты мне лучше вот что скажи, какие неожиданности меня еще ждут на Галане, а то из тебя нужно по капле выдавливать всякую информацию. Так что давай, колись.

Веридор Мерк сразу же погрустнел. По нему было видно, что этот вопрос задел его за живое. Тяжко вздохнув, он сказал:

– Нейз, даже не знаю, что мне тебе и сказать на это. Понимаешь, старина, перед тобой я чист, но на мне есть один тяжелый грех, который не дает мне покоя. Я ведь не только тебе не рассказал всего, но ещё и Суду Хьюма и это меня, порой, очень тревожит. А, вдруг, мне за это настучат по башке в самый неподходящий момент?

Как это ни странно, но эти слова Веридора Мерка, сказанные им с такой тоской, что даже Рунита напряглась, заставили Нейзера громко расхохотаться. Видя хмурый и непонимающий взгляд Веридора, тот поторопился поднять обе руки вверх и сказать ему добродушным тоном:

– Верди, вот что меня поражает в тебе больше всего, так это то, что ты, пройдя через очередное испытание, идешь дальше и уже не оглядываешься назад. Ты хотя бы прочитал полный текст приговора, который вынес Суд Хьюма?

Вжав голову в плечи, Веридор Мерк растерянно улыбнулся и ответил испуганно и робко:

– Н-нет. А разве там есть что-либо кроме того, что я полностью оправдан, Нейз?

Тотчас в руках Нейзера появилась довольно толстая книга в тиснёном золотом кожаном переплете. Судя по множеству закладок из листков бумаги, Нейзер штудировал её не раз. Вот и сейчас, сразу же открыв её на нужной странице, он быстро нашел необходимый ему абзац и сказал:

– Вот, послушай, что написали эти мудрилы в черных шапочках, Верди. Зачитываю: – "Вместе с тем Суд Хьюма установил, что Веридор Мерк не стал рассказывать о сути некоторых событий, произошедших на планете Галан. Суд Хьюма не считает, что это было сделано им ради сокрытия истины, поскольку он поступил так только под грузом той ответственности, которая лежит на нём в силу того обстоятельства, что он принял на себя обязательства перед этим миром и её правителем, императором Сорквиком Четвертым. Суду Хьюма удалось понять из показаний Веридора Мерка, что он лишь обезопасил своего тестя и всю планету Галан от возможных потрясений и хотя при этом он не сообщил того, каким именно образом он сделал это, Суд Хьюма не считает его молчание ни преступным, ни оскорбительным для себя. Поскольку Веридор Мерк поступал так исходя из норм клановой этики и той клятвы, которую он дал императору Сорквику от имени своего клана, а также исходя из своего собственного нравственного опыта, Суд Хьюма, считая его действия некорректными, полагает, что он должен пройти, согласно тысячелетних традиций Варкена, через процедуру обряда очищения, как это предусмотрено при непреднамеренном убийстве круда. Суд Хьюма поручает сыну Веридора Мерка, Ракбету Доулу, стать его спутником до тех пор, пока тот не совершит такой обряд. После этого Ракбет Доул волен сам сделать выбор, останется он со своим отцом или вернется на планету Хьюм". – Вот такие дела, Верди. Так что у тебя нет никакой причины беспокоиться. – Посмотрев на изумленного друга, Нейзер воскликнул – Эй, погоди-ка, так ты что, так до сих пор не знаешь того, что Ракки твой сын? Ну, ребята, вы оба даете небесам копоти! Этот балбес регулярно красит себе волосы на голове и брови, молчит, как недобитый биот, а я ту все гадаю, какая кошка между вами пробежала. А здесь, оказывается, всё объясняется только тем, что один из вас так и не удосужился прочитать приговор суда по своему собственному делу, а второй насупился, словно голс, и молчит себе в тряпочку. Ну, и дела.

Веридор Мерк посмотрел безумным взглядом сначала на Нейзера, потом на Руниту, затем закрыл лицо руками и горестно застонал, громко приговаривая:

– Великая Мать Льдов, какой же я, всё-таки, идиот. Мой собственный сын вот уже больше двух лет находится всего в двух шагах от меня, а я даже и не подозревал об этом.

Рунита, едва услышав его горестный вопль, тотчас телепортом притащила Ракбета в свою столовую. Встав из-за стола, она поманила Нейзера за собой и, проходя мимо своего пасынка, закатила тому довольно крепкий подзатыльник и глухим от гнева голосом воскликнула:

– Посмотри, дубина стоеросовая, что ты делаешь со своим отцом! Хотя вы, по правде, оба хороши. Видно, это у вас фамильное качество, молча терпеть всё даже тогда, когда терпеть нельзя. Иди уж, чудо белобрысое, обними своего папашу.

К тому моменту, когда люк темпорального ускорителя снова распахнулся во всю ширь, чтобы Данины смогли выйти из него, Малыш Ракки уже восстановил естественный цвет своих волос, которого он так стеснялся на Хьюме и старательно скрывал от отца в Звёздном Антале. Только теперь всем стало видно то, как они были похожи. Их отличало только одно, Ракки был более, чем на голову, выше своего отца. Полчаса, проведенные им в реаниматоре, сделали его кожу смуглой, брови платиново-белыми, волосы почти черными, ну, а глаза у него и без того всегда были небесно-голубыми. Баллиант Мерк, который нежданно-негаданно обзавелся ещё одним правнуком, бегал вокруг них большими кругами и громко охал, заглядывая в глаза то отцу, то сыну и всё пытался понять, почему это на него свалилось такое горе, иметь сразу двух прибабахнутых потомков.

Веридор Мерк хотя и улыбался, всё-таки время от времени что-то тихонько шипел своему сыну, а тот шепотом огрызался в ответ. До этого они уже успели высказать друг другу вполне достаточное число претензий, но этого, видимо, было им мало. Не смотря на это, Веридор, то и дело похлопывал сына по спине, а тот его по плечу. Оба, явно, были преисполнены по отношению друг к другу самых теплых чувств. Зато Руниту так и разбирал смех. Она никак не могла понять, что мешало Ракбету придти к ней и посетовать на то, что его папаша такой странный тип. Хьюм, который не пропускал ни одного антальского торжества, уже успел получить от Звёздной Княгини такую выволочку, что предпочел держаться от неё подальше, что было вполне оправдано. На Руниту, то и дело, волнами накатывало нечто вроде бешенства, а поскольку она прекрасно понимала, что Веридор ни в чем не виноват, ей постоянно хотелось сорвать на ком-либо свою злость, но стоило только люку распахнуться, она тотчас обо всем забыла.

Веридор и Рунита встречали Данинов тихо и по домашнему. Молодым мамам предложили не торопиться на свой остров, а поселиться в Звёздном Антале. В Данинторне и без них было кому встретить гостей, которые уже начали прибывать на Варкен. Только то, что их город должен был принять без малого полмиллиона гостей, заставило их согласиться погостить в Звёздном Княжестве ещё несколько дней, хотя все они мечтали поскорее вернуться домой. У Нейзера на этот счет было свое собственное мнение, но он не торопился его высказывать вслух, а лишь молча кивал головой, когда его будущая тетка громко сетовала на то, что сельскохозяйственная ферма, которой она заведовала, целую неделю будет оставаться без её присмотра. Он с нетерпением ждал завтрашнего дня, чтобы начать действовать быстро, широко и с размахом.

Нейзер уже чётко знал, что именно ему нужно будет сделать в первые же часы после того, как он станет Данином. Об этом он узнал из "Хроник Варкена". Поскольку каждый варкенский клан был, прежде всего, семьей, а для любого варкенца было вполне естественным думать в первую очередь не о себе, а о благе каждого члена его клана, то это решало все его проблемы. Для того, чтобы вывести Данинов из той бедности, в которой они жили, ему было достаточно сместить со своей должности его будущего дядю, Фалкона, казначея клана и взять финансы в свои руки. После этого все те триллионы галакредитов, которые он имел благодаря Веридору Мерку, автоматически становились собственностью всего клана, а он, как его казначей, был вправе тратить их так, как ему заблагорассудится ну, а так как клану Данинов будут отныне принадлежать акции конторы Гарри Томпсона, то нищета им не грозила даже в самом отдаленном будущем.

Да, и помимо этого то, что собирался сделать с островом Данин Нейзер, гарантировало клану стабильные доходы на многие тысячи лет вперед. Первым делом он собирался очистить весь остров, который имел в длину почти две тысячи триста километров и в ширину тысячу восемьсот с чем-то от льдов и снега, а затем полностью накрыть его силовым куполом диаметром в три с половиной тысячи километров. Этот купол, да, плюс к нему десятки тысяч климатических установок, должны были не только превратить остров в самую обычную, только очень уж большую, теплицу, но и окружить его настоящим морем, так как он лежал, словно на блюде, на огромной базальтовой плите, выходящей далеко за пределы его береговой линии и его окружало не ледяное крошево, а сплошной частокол высоченных торосов. К тому же он был единственным островом Варкена, на котором не было ни одного вулкана. Собственно, именно поэтому остров Данин и можно было в итоге превратить в гигантскую платформу-антиграв и сделать независимым от остального Варкена, полностью изолированным миром, который уже никогда не будут сотрясать землетрясения.

Для того, чтобы сделать всё это реальностью, требовалось огромное количество энергии и над островом Данин, на суточной орбите, должна была встать гигантская орбитальная платформа, на которой будут размещены термоядерные реакторы и главный космопорт Варкена. Заодно вокруг планеты Богуслав Вихрь предлагал разместить целых пять дюжин боевых астероидов, чтобы Калвину уже больше не приходилось думать об обороне своего мира. По сравнению только с этим всё остальное, планетоустроительные работы и строительство огромного города было уже сущими пустяками. Благо этот проект был вполне по силам современным строительным технологиям и десятки тысяч инженеров уже приступили к проектированию под руководством Интайра, хотя официального заказа они от Нейзера ещё не получили. Это не помешало, однако, Интайру передать проектировщикам, находящихся на других концах галактики всю информацию об острове Данин.

Хотя о начале строительства ещё не было объявлено, в пяти мирах галактики уже полным ходом шли сборы и формировались огромные строительные отряды. Задача перед строителями стояла более, чем почётная, выстроить в кратчайшие сроки столицу Варкена и дворец для императрицы Лариты Первой, а потому уговаривать руководителей строительных компаний не приходилось. Да, и как тем было отказать, когда к ним обратились с такой просьбой президенты их планет, а переброску строительных отрядов должны были осуществить военные космолетчики. Так что к грядущим строительным работам подготовка началась, как к военной операции. На Руссии и Мидоре, Терилаксе, Валгии и Бидрупе ещё только составлялись списки, а из Антала к этим мирам уже стартовали крохотные, черные пирамидальные кораблики. Интари первыми решили придти на помощь Нейзеру и осуществить переброску людей, строительной техники и материалов на Варкен.

Один же громадный транспортник, на борту которого находилось несколько десятков тысяч андроидов из графства Мободи и разобранный на части огромный амфитеатр, тот самый, в котором проводилась церемония братания Мерков и Нордов, подхваченный шестью корабликами, ещё в полночь вылетел на Варкен. Так что когда Роджер и Олли вместе с Нейзером, Рунитой, Веридором и прочими почётными гостями утром следующего дня подлетали к Данинторну, рядом с ним уже вырос огромный серебристый купол, вокруг которого сновали толпы народа. К церемонии усыновления всё было готово и в город Данинторн, представляющий из себя холм, составленный из разнокалиберных базальтовых блоков и керамитовых конструкций, съехались гости, так что им ничего не оставалось делать, как немедленно приступить к делу.

Хотя времени на подготовку к этому событию у Данинов практически не было, да, и отец-хранитель клана был занят совершенно другими делами, совместными усилиями клансменов и андроидов из Звёздного Антала было сделано главное, собран громадный амфитеатр, способный не только вместить в себя свыше миллиона зрителей, но и послужить всем им в качестве ресторана. Программа этого короткого праздника была предельно проста: торжественная церемония усыновления в первом отделении и праздничный пир во втором. Не смотря на то, что смотреть, собственно говоря было-то и не на что, на остров Данин прибыло даже больше гостей, чем их могло вместиться в огромном амфитеатре и Роджера очень поразило то, что, как и четырнадцать стандартных месяцев тому назад, на Хельхоре, в его хольде собрались отцы-хранители всех кланов Варкена.

Только на этот раз в золочёной ложе для почетных гостей веселились друзья их сына, а все лорды-хранители Варкена, вместе с правителями союзных миров, расселись прямо на яшмовом бордюре, невысокой подковой огородившем солопластовую арену, на которой, на высоком белом подиуме, стоял реаниматор клана, видавший виды, покрытый, потрескавшейся от старости эмалью лимонно-желтого цвета, испещрённой зелеными ромбами и фиолетовыми угрями. Как только Роджер, Олли и Нейзер, одетые во всё черное, вышли на подиум, почётные гости встали первыми и дружно зааплодировали, хотя хлопать друг другу в ладоши на Варкене не привыкли. Глядя на то, с каким энтузиазмом, кивая головой, ритмично хлопает в ладоши Богуслав Вихрь, поворачиваясь направо и налево и призывая варкенцев присоединиться к ним, слыша нарастающий гром рукоплесканий с верхних ярусов, на которых сидели все прочие гости острова Данин, варкенцы тоже присоединились к этому ритмичному грохоту.

Только то, что барабанщики-круда клана Данин, одетые в ярко-зеленые, просторные, мягкие и развевающиеся при каждом движении, штаны-ромоны с мотней ниже колен, блестя своими натертыми жиром, смуглыми, мускулистыми тросами, головы которых были повязаны лимонно-золотыми широкими лентами, принялись, высоко подпрыгивая и танцуя бить короткими дубинками-ойтонами в огромные, древние, ярко-синие шестигранные барабаны-годо, поставленные вокруг подиума, смогло погасить эти ритмичные, громовые раскаты. Арена была очень большой и Данины смогли вынести на неё все свои тридцать семь барабанов-годо, самый старый из которых был привезен на это остров ещё их предками, ходившими в шкурах и не знавшими что такое реаниматор. Годойонов-круда было триста семьдесят и барабаны-годо клана были такими большими, что все они могли не только встать возле них в ряд, но и показать всё свое искусство акробатической игры на этих рокочущих музыкальных инструментах.

Годойоны, играя известную каждому варкенцу мелодию, знаменующую рождение первенца, устроили феерическое представление. Барабаны-годо не зря считались самыми экзотическими и сложными музыкальными инструментами во всей галактике, ведь в зависимости от того, в какую часть мембраны, сшитой из треугольных кусков кожи специальной выделки, был нанесен удар тяжелыми каменными и деревянными ойтонами, из барабанов-годо можно было извлечь самые разнообразные, по своему тону и окраске, звуки. В то время, как шестеро пожилых, седовласых годойонов быстрыми ударами выводили основную мелодию, по двое молодых круда с разбега подпрыгивали высоко вверх и, с силой ударяя в центральную часть мембраны, заставляли барабаны-годо издавать громкие, басовые ноты. В руках варкенцев и большинства антальцев тотчас появились музыкальные кластроны и они стали бойко подыгрывать лихим годойонам, постоянно заставляя их тем самым наращивать бешеный темп игры.

На арену, вымощенную плитами солопласта, выбежало несколько десятков самых лучших танцоров клана, который стали лихо отстукивать каблуками своих сапожек дробную чечетку флайка. Каждый выплетал свой собственный рисунок танца, которым на Варкене, как и барабанной дробью, было принято облегчать роды. Соседи варкенцев по галактике, особенно женщины, самым серьезным тоном говорили о том, что варкенки только поэтому и рожали без крика, с улыбкой на лице, что их мужья танцевали флайк под рокот барабанов-годо, больших и малых. Что же, возможно это было и так, поскольку даже в антальский темпоральный ускоритель все мужчины взяли с собой барабаны-годо. Да, и тогда, когда рожала какая-нибудь анталка, вокруг её замка, независимо от времени суток, всегда собирался целый ансамбль годойонов.

Олли Данин сегодня не нужно было изображать из себя роженицу. Одетая в просторный черный кимон, она просто сидела в кресле возле реаниматора, Роджер стоял рядом с ней, а Нейзер, встав перед ней на колени, то и дело целовал руки и что-то говорил своей матери. На Роджере была надета черная шелковая туника и черное боди, он смотрел на своего сына, одетого в просторную рубаху черного полотна и его глаза блестели от слез. Сегодня ему не пришлось танцевать флайк, как он делал это девяносто три года тому назад, в тот день, когда родился Леонард, но его душа всё равно пела и кричала от радости. Когда же барабаны-годо, отыграв полчаса, умолкли и Нейзер встал, Олли развязала тесемку на горловине его рубахи, она упала на белый пластик и Роджер, подняв этого парня на руки, отнёс его уже как своего сына на кушетку реаниматора.

На этом церемония усыновления была окончена и теперь за дело бралась медицинская машина клана, уже настроенная на то, чтобы заменить часть хромосом мидорца на хромосомы его то ли приёмных, то ли действительно настоящих родителей и превратить Нейзера Олса в Нейзера-Леонарда Данина. Поскольку речь шла об очень серьезной генетической операции, то реаниматор известил их о том, что на это у него уйдет целых семь часов. Всё это время Роджер и Олли должны были провести возле реаниматора. Зато это позволило почетным гостям отправиться на экскурсию внутрь хольда Данинторн, который представлял из себя классический варкенский дом-город. Именно такими, похожими на сферический холм, сложенный из базальтовых блоков, были когда-то, до изобретения гидрофундамента, все хольды Варкена. Веридора Мерка, вошедшего под каменные своды Данинторна в числе первых, болезненно поразила его бедность, граничащая с нищетой.

Это был не его родной Панджарейн, город с улицами, словно вычерченными циркулем, и красивыми, хотя и несколько странными для галактов, домами. Данинторн представлял из себя просто груду камней, защищавших людей от ветра, мороза и снега. Тут уже даже не шло речи о том, чтобы у каждой семьи был отдельный дом. Хорошо было уже то, если тебе досталась тесная, небольшая квартирка, в которой ты мог бы чувствовать себя хозяином. Но, не смотря ни на что Данины очень любили свой древний хольд, самый северный хольд Варкена, где морозы зимой, зачастую, достигали ста десяти градусов. Шагая по просторному коридору, Веридор сразу же понял, что они жили одной большой семьей. Причем, семьей вполне довольной своей жизнью и счастливой.

Толпой направляясь к центру хольда, в зал торжеств, они слышали смех и радостные крики мужчин и женщин, доносившиеся из проемов, на которых даже не было навешено дверей. Вместе с ними оттуда доносились вкусные запахи. Данины готовились до отвала накормить всех своих гостей самыми вкусными блюдами, но даже для этого им пришлось срочно закупать продукты в Большом Антале. Очень часто к ним навстречу выходили женщины и угощали их то свежеиспеченными булочками, то пирожками с лососиной, то еще какими-нибудь деликатесами. Веридору Мерку, которого поразило то, что многие барабанщики-круда были седыми, сразу же бросилось в глаза то, что очень многим женщинам срочно требовалось лечь в реаниматор для того, чтобы сбросить лет двадцать, а то и все тридцать. Да, и их чистые, накрахмаленные и тщательно выглаженные платья местами были аккуратно заштопаны. Что ни говори, а это была самая настоящая нищета и он был очень рад, что уже через каких-то несколько часов всё должно было измениться раз и навсегда.

Лорды-хранители Варкена, правители миров, Звёздные Князья, прибывшие в Данинторн, наконец, добрались до большого, круглого зала, в котором было расставлено множество столов, на которых стояли обсидиановые кувшины с кихой-ро и всяческие закуски. Лишь этим, да, ещё дружеской беседой Данины могли помочь скоротать им время. Впрочем, добравшись до зала торжеств, очень многие Звёздные Князья, которым тоже было не привыкать видеть такую тесноту и скученность, немедленно развернулись и пошли знакомиться с клансменами, чтобы не торчать несколько часов за столом, изнывая от безделья. Мужчины пошли, как и положено, на Мужскую половину, а их сиятельные супруги принялись помогать женщинам стряпать.

Веридор и Рунита сидели за одним столом с Богуславом и Фалконом, который на Бидрупе отличился тем, что несколько раз соскакивал со Стены и вступал с биотами чуть ли не в рукопашную схватку. Делал он это не сдуру, а только для того, чтобы добраться до врага, так как был он невероятно мощным пирокинетиком и умел создавать нечто вроде здоровенной огненной лопаты, как у громадного бульдозера. Да, и был Фалкон на редкость здоровенным, кряжистым парнем, правда, очень уж скромным и застенчивым. Он усердно потчевал Руниту лёгким вином и варкенскими сладостями, радуясь тому, что вновь обрёл любимого племянника. Богуслав, ещё раз оглядев большой зал, напрочь лишенный каких-либо украшений, вдруг, ни с того, ни с сего, пробасил:

– Да, Фалкон, бедновато вы жили все эти годы, ох, бедновато. Ну, да, ничего, теперь всё позади и вскоре ваш остров станет самым красивым и роскошным цветущим парком во всей галактике. Пожалуй, даже я после следующего приезда в Ларитандейр сочту свой дворец убогим хлевом, а нашу Москву заштатным городишком. Нейз об этом позаботится.

Фалкон, при этих словах, чуть не выпрыгнул из своего Защитника. Он испуганно заморгал глазами и робко пискнул:

– Но, яган, Данины не смогут себе позволить построить город, способный затмить собой твою Москву. Мы будем счастливы, если сможем построить город для нашей Лариты, а уж о том, чтобы согреть свой остров, мы даже и не мечтаем.

Богуслав небрежно отмахнулся от его жалкого лепета и воскликнул насмешливым голосом:

– Не прибедняйся, Фалкон! Перед тем, как залезть в реаниматор, Нейз подтвердил мне заказ Данинов и я тотчас отдал приказ своим строительным отрядам стартовать к Варкену и если Кай и Улле мне не наврали, то уже сегодня вечером они приволокут к вам на орбиту мои самые большие десантные корабли своими крохотными пирамидками, которые могут летать быстрее мысли. Уж если Данины способны заплатить руссийским подрядчикам два с половиной триллиона галакредитов, то со своей бедностью вы, наверное, уже как-то разобрались. Нейз попросил моих строителей выполнить все работы, максимум, за полгода, но я приказал им управиться в четыре месяца, если они хотят снова увидеть берёзы Руссии.

Услышав слова Богуслава, со своего места тотчас поднялся и подошел к их столику лорд Вальрам, одетый в черный смокинг. Положив руку на плечо этому громадному парню в полковничьем мундире, он сказал резким тоном:

– Славик, мне это только послышалось или ты действительно намерен обойти Бальнузин? Почему я ничего не знаю о том, что твои строители уже завтра приступят к работе? Ты, что же, считаешь что у нас, бальнузинцев, руки растут из задницы? Отвечай мне немедленно.

Богуслав немедленно перевел стрелки на Фалкона, указав на него пальцем и громко сказал:

– Гил, не пыли! Если у тебя есть какие-то вопросы по поводу строительства Ларитандейра, то обращайся с этим к Фалкону. Он, как-никак, родной брат Роджера.

Казначей клана Данин весь так и пошел красными пятнами, затем побелел и в панике воскликнул:

– Друзья мои, это какая-то ошибка! Как казначей клана я ответственно вам заявляю вам, что мы не нанимали подрядчиков на Руссии и у нас отродясь не было таких денег!

Масла в огонь подлил Гирш Меир-Симхес, который утер губы салфеткой и насмешливым голосом сказал, показывая Фалкону свой гравифон, усыпанный бриллиантами:

– Фалк, дружище, ты, похоже, отстал от жизни, раз в том сообщении, которое пришло с Хельхора десять минут назад, меня известили, что на счета наших самых лучших строительных компаний тоже было переведено два с половиной триллиона галакредитов. Правда, их перевел не ты, а Нейзер-Леонард Данин, казначей клана Данинов Стойких.

Лицо Фалкона приобрело нежно-зеленый оттенок и Веридор Мерк поторопился успокоить его, негромко сказав:

– Фалк, не дергайся. Ты уже не казначей клана, Нейз спихнул тебя с этого места. Так что лучше сиди и молчи.

Бывший казначей тихонько ойкнул, но больше не издал не звука, зато свой голос до громоподобного крика снова возвысил лорд Вальрам, который буквально заорал благим матом, весь дрожа от негодования:

– Ребята, эти гады-федералы хотят нас затолкать в самую глубокую задницу! Богуслав, Гирш, мы требуем справедливости! Вы должны поделиться с нами этой честью. Мы тоже хотим принять участие в строительстве Ларитандейра, иначе я немедленно отдам приказ и весь мой военно-космический флот установит блокаду вокруг Варкена. Я не допущу того, чтобы только вы одни строили этот город. Черт с ними, с деньгами, ребята, я требую только одного, немедленно допустить нас к строительным работам.

Дабы навести в зале хоть какой-то порядок, Веридор забрался на стул и громко рявкнул:

– Тихо, вы, горлопаны! Постесняйтесь женщин. Вот вытащат Нейза из реаниматора, тогда обо всём и поговорим. Вас всех здесь только за тем и собрали, чтобы мы могли сообща обсудить то, каким будет Ларитандейр, в котором каждый из вас, наверняка, захочет иметь свое посольство и всякие там торговые и прочие представительства.

Слова Веридора Мерка достигли своей цели и громкие крики, которыми правители поддержали лорда Вальрама, быстро стихли. Правда, уже никто из гостей не хотел оставаться в этом зале и они стали быстро покидать его для того, чтобы найти укромное место и немедленно отдать распоряжения своим министрам строительства и промышленности. Вскоре в зале остались, по большей части, одни только президентские жены, которые делали вид, что всё это их не интересует. Те же из Данинов, которым пришлось составить гостям компанию, только растерянно улыбались, когда их спрашивали о планах Роджера, связанных со строительством Ларитандейра. После того, что они здесь услышали, им самим хотелось поскорее встретиться Нейзером и потребовать от него ответа. Во всяком случае новость о том, что их клан оказался способен оплатить такие счета, заставила весь хольд гудеть и ходить ходуном.

Ещё через какое-то время загудели, но уже восторженно, варкенцы, чинно сидевшие в огромном амфитеатре. Для многих из них давно уже не являлось секретом то, что Нейзер является одним из богатейших людей галактики и они тотчас стали объяснять это Данинам, посмеиваясь над тем, что те так искренне удивлялись этому. Разумеется, обо всем этом было сообщено и Роджеру, но тот стоял возле реаниматора, как на посту, и потому ничего не мог поделать. Зато когда колпак медицинской машины откинулся и все увидели на кушетке его точную копию, только с усами и бородкой клинышком, у него у первого появилась возможность учинить своему сыну допрос с пристрастием. Правда, сначала он взял этого здоровенного верзилу на руки, поднес его к груди Олли, и уже потом, окуная в каменную купель с теплой водой, грозно рявкнул:

– Лео-Нейз, паршивый мальчишка, что это ещё за дела такие? Ты всего лишь несколько часов, как мой сын, а уже начал принимать за моей спиной ответственные решения, прямо касающиеся того, каким будет остров Данин. Кстати, откуда у тебя столько денег? Если ты взял их у Веридора Мерка, то я с тебя шкуру спущу, паршивец!

Легко освободившись от отцовской длани, Нейзер ответил Роджеру спокойным и уверенным голосом:

– Отец, во-первых, я не своевольничаю, а лишь делаю то, что наш клан пообещал Руните. Во-вторых, я далеко не так беден, как об этом можно подумать. Я ведь компаньон Верди, а прошедший год был для Звёздного Антала весьма прибыльным. Кроме того, я продал часть акций одной хитрой конторы, совладельцем которой я являюсь, так что всего у нашего клана имеется чуть менее ста триллионов галакредитов. Почти двадцать я уже потратил на то, чтобы выплатить аванс подрядчикам, но поверь, уже сегодня мы заработаем не менее десяти триллионов. Ну, и последнее, отец, я Нейзер-Леонард Данин и клан Данинов Стойких для меня дороже жизни. Поэтому я никогда не совершу поступка, который сможет бросить хоть малейшую тень на Данинов. То, что я узнал из семейных "Хроник" нашего клана, заставляет меня быть ещё строже к себе, чем раньше, когда я был просто офицером мидорского космофлота.

Последние слова окончательно доконали Роджера и он потерянным голосом спросил:

– Лео, где ты взял семейные "Хроники"?

Нейзер приподнялся в каменной купели и Олли, глядя на него любящим взглядом, набросила ему на голову и плечи большое белое полотенце. Он поцеловал ей руку и громко воскликнул весёлым и беспечным голосом:

– Отец, ну, ты даешь! Для разведчика моей квалификации снять копию с твоих семейных "Хроник" было делом десяти секунд. Во мне ведь находится десятка два специальных имплантантов, которые позволяют нашему брату получать информацию из любого компьютера даже не приближаясь к нему. Я же должен был, как следует подготовиться к тому, чтобы стать Лео-Нейзом. Да, кстати, отец, прикажи всем Данинам, которые служат галактическим круда, немедленно разорвать все контракты и прибыть в Звёздный Антал. Мы больше никому не будем служить, кроме нашей императрицы. На острове Данин им делать нечего, поэтому пусть поживут пока что там. И вот ещё что, все Серебряные Туники, которые родились вместе с нашими девочками, тоже остаются в клане. Теперь я казначей клана, а потому мне противна даже мысль о том, что мы, Данины, будем продавать то, что принадлежит нашим женщинам и вообще, отец, настало время навсегда забыть о том, что когда-то нашим клансменам чего-то не хватало. Поэтому не обижайся, но уже сегодня ты начнешь учиться жить на широкую ногу. Данины самый богатый клан Варкена, а скоро мы станем ещё богаче. Так было угодно Великой Матери Льдов, отец, и это не подарок судьбы, а итог того, что долгими тысячелетиями нас называли Стойкими. Целые поколения Данинов тысячелетиями терпели нужду, сражаясь со стужей, и теперь нам, их потомкам, настало время пожинать плоды этой борьбы.

После этих слов Нейзера, Олли звонко рассмеялась и, поцеловав его в лоб, радостно воскликнула, посмотрев на своего мужа счастливым взглядом:

– Родди, по-моему, именно таким ты мечтал видеть Эгмона. Сильным, смелым, умным, щедрым и богатым. Великие Льды, мне даже не верится в то, что мы стали такими богачами.

Роджер Данин проворчал, вставая с колен:

– Ну, мне, всё-таки, кажется, что мы не были такими уж несчастными в своей бедности. Может быть у нас и не было очень многого, но мы никогда не ложились спать голодными, да, и вряд ли на всём Варкене найдешь людей дружнее и веселее, чем мы. Да, к тому же, вспомни, милая, сколько трао из других кланов пришло к нам в последние годы потому, что наши девушки не захотели покинуть свой клан.

Олли погладила его по щеке и сказала:

– А тебе не кажется, Родди, что и они, и их мужья просто чувствовали то, что уже очень скоро всё изменится, на нашем острове будет построена столица всего Варкена, а Данины будут охранять покой нашей императрицы. И всё-таки мне кажется, что богатыми быть не так уж и плохо, милый.

Вместо Роджера ей ответил Нейзер, который сказал ей:

– Мама, быть богатой, это в первую очередь означает то, что ты сможешь помогать всем бедным, делая это, как наставница Лариты. А ещё это означает, что отныне Данинам доступна вся галактика и наши трао смогут найти себе невест в любом мире, но я предпочитаю, чтобы они делали это на Галане. Ведь только там они смогут найти девушек, подобных Руните и моей Марине.

Наконец, Нейзер позволил своему Бролину возлечь на его плечи и через несколько секунд он был одет в одежды цветов клана Данинов Стойких. Уже будучи полноправным членом этого клана, он телепортом отправил за пределы арены белоснежный подиум и клановый реаниматор и они плавно опустились вниз, прямо на голографическую трехмерную карту острова, окруженного синей морской гладью. Это была первая голографическая модель, созданная Интайром, на которую нацелились сотни тысяч электронных увеличителей. Когда они подходили к Веридору и Руните, со своего места встал огромный белобрысый великан, одетый в белый, парадный мундир космос-адмирала, – Свен Эриксон, который держал в руках массивную золотую цепь с большим, овальным медальоном, широкий золотой крест на голубом фоне которого прямо говорил о том, что его владелец является ярлом, защитником семьи. На груди у президента Мидора висел точно такой же медальон. Шагнув к Нейзеру, он поднял цепь повыше и громко сказал:

– Нейзер-Леонард Данинсен, Мидор признает тебя ярлом семьи Данинов Стойких и делает тебя своим почетным гражданином за то, что ты проливал кровь за наш мир. Помни всегда, Нейзер-Леонард, Мидор готов придти на помощь Данинам Стойким в любую секунду и по любому поводу.

Будучи сиротой, Нейзер не мог даже мечтать от такой регалии, которая не только делала его ярлом, но и давала право стать президентом своей планеты. При этом ему даже не нужно было выставлять свою кандидатуру, это мог сделать любой из Данинов, ведь одновременно с этим все клансмены получали права гражданства одного из самых древних и уважаемых миров галактики. Теперь на Варкене уже никто не мог сказать, что Данины никчемные людишки. Вслед за Свеном Эриксоном поздравлять и награждать почетными наградами, но уже Роджера и Фалкона, стали другие правители миров. Делали они это без лишних разговоров и очень деловито. Всем не терпелось приступить к дележу земель, так как карта острова была девственно чиста. Всем и так было ясно, что город Ларитандейр будет построен в самом центре острова, где расстилалось на пару сотен километров невысокое плато с живописными холмами и озёрами. Идеальное место для строительства огромного, красивого города.

Как только правители миров сбагрили с рук свои золотые, усыпанные бриллиантами финтифлюшки, они тотчас принялись требовать от Роджера разрешения принять участие в строительстве Ларитандейра. Больше всех, однако, горячился Богуслав Вихрь, который на правах старейшего из всех присутствующих хотел построить рядом с дворцом Лариты дворец для своего посольства. Мотивировал он это тем, что тогда Лекс станет обходить Варкен седьмой дорогой и девочка сможет спать спокойно. Однако, то же самое говорил и Свен Эриксон, который тоже имел смелость проводить в жизнь свою собственную политику уже не одну сотню лет. К этим двум громилам тотчас присоединились Гирш Меир-Симхес и Марк Лебиус, которые тоже принялись выкручивать руки Роджеру, суля ему всяческие блага. Калвин видя, что эдак Лианты могут оказаться где-то на окраине, немедленно взревел, словно гигантский мирш, разбуженный посреди зимы:

– Роджер, имей совесть! Кланы Большой Семерки тоже имеют право иметь свои дворцы вблизи дворца Лариты.

Роджер Данин умоляюще взглянул на своего сына и тот в течение двух минут навел полный порядок. Повинуясь его громким возгласам, все претенденты чинно расселись по своим местам. По мановению руки Нейзера карта острова тотчас увеличилась и на арене вырос голографический макет огромного города, но не с традиционной варкенской планировкой, по которой все дома в нем стояли ровными, концентрическими кругами, а куда более прихотливой и живописной. Сильные мира сего тотчас вскочили на ноги и даже взобрались на яшмовый бордюр, чтобы посчитать количество дворцов, стоящих в первом круге, имевшем форму семилучевой звезды. К их удовлетворению Нейзер учел всё. На каждом небоскребе золотом сияла надпись того мира, которому он отводился. Он даже учёл Галан и поставил в первом круге такую редкость для Варкена, как огромный собор Единой Церкви, что заставило Иезекию Холлигена радостно заулыбаться. Ну, а поскольку в первом круге стояло ровно семьдесят небоскребов, что практически соответствовало Конференции Пятидесяти Девяти плюс семь дворцов кланов Большой Семерки и вотчина Марцио Зардана, то спорить было уже не о чем. Однако, Калвин, с опаской посмотрев на Нейзера, громко спросил:

– Роджер, если не секрет, сколько же денег ты будешь теперь драть с нас за аренду этих громадных небоскребов?

Тот пожал плечами и ответил:

– Лорд Калвин, этот вопрос тебе лучше задать моему сыну Лео-Нейзу, он казначей клана.

Под громкий смех варкенцев, уже ставших соображать, что именно происходит внизу, Калвин воскликнул:

– Ну, всё, ребята, приехали. Теперь этот усатый тип сдерет с нас семь шкур, как минимум.

Слова его были услышаны всеми присутствующими и над амфитеатром раздался громкий хохот. Вместе с тем по широким лестницам с верхних ярусов уже сбегали вниз гости клана Данин и быстрее всех, перепрыгивая сразу через несколько ступеней, вперёд мчался Хансен Гризли. Нейзер ещё не успел ответить Калвину, как тот, вспомнив о том, что его Кодьяк может летать, пулей подлетел к тому месту, где он стоял и заорал сверху:

– Нейз, дружище, я не претендую на место в этой вашей главной звезде, но готов заплатить твоему клану любые деньги за аренду самого здоровенного небоскреба, стоящего во втором эшелоне! Давай, парень, быстро называй свою цену.

Нейзер спокойно достал банковский терминал, внес в него имя Хансена Гризли и спокойно сказал ему:

– Джимми, второй круг у меня идет по пятнадцать миллиардов в год. Тебя устроит такая цена?

Приземляясь на арену, вольный торговец шагнул к нему, доставая из бездонных карманов своего Кодьяка банковский терминал, и тотчас принялся набирать на нём код. Присоединяя его к терминалу Нейзера, он громко воскликнул:

– Отлично, парень, я перевожу на твой счет сорок пять миллиардов. С тебя три небоскреба. Жаль, что это всё, что у нас сейчас есть, а то бы я взял и все пять. Думаю, что уже через пару недель я отобью на субаренде не только эти деньги, но и заработаю на твоей щедрости миллиардов двести пятьдесят, не меньше. Надеюсь, ты не станешь строить в Ларитандейре какие-нибудь крохотные домишки, Нейз? У меня ведь очень много друзей среди промышленников и все они захотят перевести свои штаб-квартиры в "Хансен Гризли Билдинги".

В ответ на это Нейзер скорчил обиженную физиономию и крикнул ему притворно гневным голосом:

– Джимми, за кого ты меня принимаешь? Пятьсот этажей, старина, и ни одним этажом меньше. Я загнал в твой комп код связи с Интайром, так что ты можешь срочно сообщить ему обо всех своих пожеланиях. Только долго не тяни с этим, так как проектировщики уже приступили к работе. – Повернувшись к Калвину, он спросил его насмешливым голосом – Ну, что, Винни, тебе всё понятно? Надеюсь, ты теперь понимаешь теперь, что пятьдесят миллиардов галакредитов в год, это ничто по сравнению с тем, что твой клан сможет заработать, сдавая целые этажи своего небоскреба трансгалактическим корпорациям и правительствам Звёздных Федераций?

Через пару минут вдоль арены выстроились все те клансмены, которым Нейзер уже успел телепортом вручить банковские терминалы и к каждому из них выстроилась длинная очередь. Большинство варкенцев тоже умело считать ничуть не хуже Хансена Гризли. Те, у кого не хватало денег на аренду небоскребов в центре, тотчас образовывали товарищества арендаторов, но, не смотря на это прихватывали себе ещё и недвижимость на окраинах, где цены были существенно ниже. Роджер, которому Нейзер тоже вручил банковский терминал, настроенный на подсчет итогов всей той коммерческой деятельности, которую он начал, как его сын и казначей клана, вскоре обалдел. Глядя на то, с какой скоростью растет цифра доходов, он только моргал глазами и тихонько бормотал что-то себе под нос. Со стороны это выглядело, как тихое помешательство. Калвин, глубоко оскорбленный тем, что Нейзер ограничил число владений для каждого арендатора всего лишь пятью небоскребами, сердито поинтересовался у этого оборотистого парня:

– Нейз, на кой черт твоему клану такая прорва денег? Ведь вы сможете оклеить ими весь Варкен.

Тот ухмыльнулся и ответил ему, не прекращая обслуживать следующего клиента, Риманта р'Новалта, также прихватившего себе сразу пять огромных небоскребов на окраине:

– Винни, скажи мне, а на какие шиши, по твоему, я должен содержать двор Лариты? Или ты хочешь взять и оставить эту милую девочку без развлечений?

Марцио Зардан, довольный тем, что его дворец теперь будет не только стоять рядом с дворцами Большой Семерки, но и тем, что он, совместно с несколькими малыми кланами стал, вдобавок ко всему, арендатором двадцати восьми небоскребов в центре города, услышав это, воскликнул, изумленно вопрошая:

– Нейз, а зачем же я, по-твоему, буду собирать налоги с варкенцев? Разве не для того, чтобы наша императрица никогда и ни в чём не нуждалась?

В ответ на это Нейзер скорчил высокомерную гримасу и наставительным тоном ответил:

– Марцио, это уже не мои трудности, а вашего с Калвином правительства. Вы поклялись верой и правдой служить Ларите и всему Варкену, а мы, Данины, поклялись дать ей кров, очаг, ложе и хлеб-соль, что мы и делаем. И поскольку Ларита мать-хранительница всех кланов Варкена, Марцио, а вы её архо, вот вы теперь и думайте сами, кому вы должны помогать в первую очередь и на что тратить ваши деньги, чтобы не прогневать нашу императрицу. Ну, а пока что эта кроха ничего в этом деле не смыслит, то право гнева матери-хранительницы клан Данинов Стойких берет на себя и уж кому-кому, Марцио, а Калвину отлично известно то, каков я в гневе. Так что, ребята, готовьтесь к тому, что моя мать, да, и все женщины моего клана, могут в любой момент прибыть в ваши хольды и посмотреть, на что вы тратите деньги и как живут ваши клансмены.

Все это было сказано таким жестким и непреклонным тоном, что тут уж каждому лорду-хранителю Варкена сделалось не по себе, так как все Данины, находящиеся в амфитеатре, тотчас дружно воскликнули:

– Аймо!

Все остальные варкенцы, которые не пропустили ни единого слова из этой короткой речи, немедленно захлопали в ладоши и стали складывать пальцы рук в замок полной поддержки своего собрата. Более того, со всех сторон раздались громкие крики архо, от которых лорды-хранители невольно поморщились, но открыто заявлять свои протесты Нейзеру побоялись. Все прекрасно поняли главную мысль этого усатого, хитрого парня, – отныне клан Данинов полностью и надолго, если не навсегда, узурпировал такую важную привилегию, как праведный гнев императрицы и получил законное право совать свой нос во все дыры, чтобы требовать под прикрытием матери-хранительницы Варкена от любого клана чего угодно и попробуй ты вытолкать Олли или любую другую вертихвостку в шею, беды потом точно не оберешься. Впрочем, они отнюдь не считали это неприемлемым, так как прекрасно понимали, что в первую очередь этот, в прошлом полуголодный, клан бросит все свои силы на благотворительность и это все лорды-хранители сразу же сочли самой тяжелой дубиной в своей внутренней политике, а потому поторопились встать коленопреклоненно и принести клятву покорности всем решениям Олли Данин.

В итоге только отцам-хранителям средних кланов, теперь должно было не поздоровиться, что вскоре стало ясно даже самому последнему тугодуму. Самым наглядным тому примером послужил отчаянный демарш, немедленно предпринятый Эскетом Рамларом, отцом-хранителем небольшого, но очень боевого клана Рамларов Сварливых из Теймейна, целого архипелага, состоящего из двух дюжин довольно больших и плодородных островов, расположенного в экваториальной зоне Варкена. Хольды этого клана были невелики, но почти все они располагались едва ли не на всех островах Теймейна, будучи зажатыми в тиски куда более многочисленными соседями из полутора десятков различных кланов. С некоторыми кланами Рамлары жили мирно, но с другими постоянно ссорились за каждый камень, а потому сегодня, пожалуй, только они не смогли взять в аренду ни одного квадратного метра жилья в Ларитандейре. Эскет пробился к Олли Данин и, поприветствовав её, громко воскликнул:

– Леди Олли, я прошу императрицу Лариту быть великодушной к моему клану! Мы не так богаты, чтобы самостоятельно оплатить аренду дворца в твоём хольде, а потому просим нашу мать-хранительницу снизойти к нашим нуждам и внести за нас плату, чтобы мы смогли выплатить её позднее.

В этом не было ничего предосудительного. Каждый архо мог всегда попросить денег взаймы у своей собственной матери и это ни у кого не вызвало бы никаких насмешек. Так что Эскет Рамлар, поняв то, что он, вскоре, пролетит мимо кассы и его клан останется с носом, принял единственно возможное и правильное решение. Олли, сидевшая вместе с Рунитой, тотчас подозвала к себе Нейзера и спросила его:

– Лео, сынок, в центре Ларитандейра ещё остались незанятые здания? Мне нужно подыскать для Эскета Рамлара самый красивый дворец в центре и ещё четыре подальше, но не на самой окраине. Арендную плату за него внесёт Ларита.

Нейзер, быстро оценив ситуацию, немедленно связался с Интайром и уже минуты через три в самом центре одного из самых больших голографических озер в центре Ларитандейра вырос остров, окруженный пляжем, а на нём причудливый, огромный небоскреб. Передавая Эскету иридиевый инфокристалл с планами его пяти громадных владений, он сказал этому коренастому парню насмешливым голосом:

– Держи инфо, старина, и пусть теперь все твои сквалыжные соседи удавятся от зависти. Уже очень скоро ты сможешь перебраться вместе со всем своим кланом в Ларитандейр, а на тех клочках земли, которыми твой клан владел раньше, разбить огороды и фермы, чтобы поставлять к её двору свежие овощи и мясо. Пусть теперь твои соседи только попробуют сорвать там хоть одну травинку, наши женщины моментально приведут их в чувство.

Эскет, пряча инфокристалл в свой бумажник, крепко пожал Нейзеру руку и обрадовано воскликнул:

– А ведь ты прав, Нейзер-Леонард! Рамлары всегда были не только отважными воинами, но и отличными земледельцами. Чем постоянно укреплять свои хольды, я лучше срою их и построю на том месте фермы. Гейзеров в наших краях хватает, да, к тому же, больше нигде на Варкене не выращивают такую землянику, как у нас, на Теймейне.

Новость о том, что Эскет обзавелся пятью доходными домами, быстро разлетелась по всему амфитеатру и его примеру последовало ещё несколько десятков кланов. Никто теперь уже даже и не думал о праздничном пире, а потому и сами Данины, и их гости просто перекусили на ходу, не прекращая обсуждения планов строительства. Вскоре к ним присоединились руководители строительных компаний, которые внимательно наблюдали за всем тем, что происходило на острове Данин, на экранах своих гравифонов. Поэтому им не пришлось ничего объяснять. Впрочем, не смотря на такое открытое обсуждение планов строительства города, их очень порадовало то обстоятельство, что заказчик полностью полагался на их собственный талант архитекторов и опыт строителей. Правда, их несколько смутило то, что строить Ларитандейр и обустраивать весь остров им придется вместе со своими коллегами из десятков миров галактики.

Глава ТРЕТЬЯ

Нейзер лежал на узкой кушетке в своей крохотной квартирке на Мужской половине своего хольда и все никак не мог уснуть. Он чутко вслушивался в тишину и слышал то тихое, свистящее нашептывание сквозняков, то какие-то шорохи и писки, издаваемые неведомыми ему домашними животными, то чьи-то шаги. Во всем Данинторне осталось не более десяти тысяч человек во главе с Фалконом. В основном это были его ровесники, архо, имевшие опыт общения с галактами. Все они остались в хольде только для того, чтобы помочь ему с одной стороны поскорее врасти в их клан всеми своими корнями, а с другой для того, чтобы помочь своему брату в строительстве Ларитандейра. Все остальные Данины уже почти месяц как перебрались в Звёздный Антал. То, как Данины покидали свой хольд, походило на бегство. Впрочем, происходило это только потому, что бедному собраться, только подпоясаться. К тому же Данины не прощались со своим хольдом навсегда.

Данинторн было решено не только оставить на прежнем месте, но и сохранить его в том самом виде, в каком он стоял в безлесной долине на юге острова, зажатой между двух высоких хребтов, десятки тысяч лет. Что ни говори, а второго такого города-хольда на Варкене было не сыскать. Известие о том, что все Данины стали в одночасье миллионерами, заставило их полюбить свой старый дом ещё сильнее. Зная что вскоре они вернутся на свой остров, чтобы увидеть его зеленым и цветущим, чтобы жить в огромном городе-дворце вместе с Ларитой, эти мужчины и женщины не брали с собой в дорогу ничего. Они просто прибрались в своих комнатах, чтобы в любой момент вернуться в свой хольд на час, день или пару недель, если им станет совсем уж невмоготу среди того богатства и роскоши, которым будет окружена их жизнь в Ларитандейре. В том, что такие возвращения будут регулярными, Нейзер не сомневался ни минуты.

Ему было очень приятно видеть искреннее изумление в глазах своих братьев и сестер, когда все они получили личные банковские терминалы и узнали о том, что только на карманные расходы каждый из них получил по двадцать миллионов галакредитов. Поразило их и то, что их клан заработал в течение каких-то суток почти сорок триллионов галакредитов, ведь даже Звёздные князья и те поспешили взять в аренду по паре громадных небоскребов. Так что Данины, внезапно, стали богачами. Потратить такие деньги на своём острове они, конечно, не могли, но очень хотели узнать, что это такое, быть богатыми, а потому без каких-либо возражений и причитаний в течение одного единственного дня перебрались в Звёздный Антал и растворились там среди десятков миллионов людей, которые, так же, как и они теперь, не знали нужды и бедности.

Нейзер лежал на спине и мечтательно улыбался глядя в полумрак. Вот теперь ему было с чем войти в дом Борна Ринвала. То, что он уже не был так же богат, как прежде, его совершенно не волновало, ведь он имел куда большее богатство, огромную семью, в которой его любили за ум и находчивость, веселый нрав и радушие, гордость и несгибаемую волю. Никто из Данинов не заискивал перед ним, а от своего дяди Фалкона, когда он вышел вместе с ним на татам, Нейзер получил такую взбучку, что потом ему пришлось более часа залечивать травмы в реаниматоре, да, ещё до самого вечера выслушивать резкие, обидные слова в свой адрес. Этот невероятно сильный верзила, совершенно нечувствительный к боли, ругал его последними словами за то, что он позволил ему победить себя в рукопашной схватке, хотя и мог свести их поединок в ничью.

То, что Нейзер Олс стал Нейзером-Леонардом Данином и при этом, по сравнению с тем, каким его знала Марина, он изменился внешне лишь самую малость, было для него самым важным завоеванием. Как истинный мидорец, воспитанный в лучших традициях этого мира, которые во многом походили на традиции Варкена, он, наконец, почувствовал уверенность в своих силах и избавился от комплекса неполноценности, заставлявшего его всегда лезть на рожон и вечно кому-то доказывать свою силу, ум, талант. Теперь он обрел цельность своей многогранной натуры и душевное спокойствие. Не очень-то изменившись в характере, Нейзер перестал реагировать на всяческие пустяки и мелочи.

Если раньше он только играл роль всегда веселого, беззаботного и уверенного в своих силах парня, то теперь он просто был им, хотя частенько бывали такие моменты, когда улыбка покидала его лицо. Это происходило тогда, когда Нейзер вспоминал Марину. В такие минуты его сразу же охватывало какое-то смутное беспокойство, которое переходило по ночам в самую настоящую тоску. Он очень устал и измучился без неё, без её ласкового голоса и серебряного смеха. Ему было очень плохо без Марины и все чаще на него накатывала по ночам жуткая, изматывающая душу, тоска, с которой он ничего не мог поделать. Нейзеру было очень плохо без Марины и только та ответственность, которая лежала на нём в клане, заставляла его вставать поутру и приниматься за дела.

Работы на острове уже развернулись в полном масштабе и с каждым днем набирали всё более стремительный темп. Хотя в них приняли участие все миры, союзники Звёздного Антала, строительные отряды были доставлены на Варкен в течение пяти дней не смотря на то, что в некоторых случаях, например с Бальнузина и Руссии, огромным десантным кораблям пришлось лететь через всю галактику. Для военных космолетчиков это стало настоящим откровением. Когда строителей и технику погрузили на большие десантные корабли, к ним пристыковалось по несколько крохотных черных пирамидок, а в навигационные рубки вошли какие-то парни, которые выглядели так, словно только что покинули пляж, они только саркастически хмыкнули, услышав от этих плейбоев в ярких рубашках, шортах и шлепанцах, что те прокатят их с ветерком. Пожалуй, никто, даже руссийцы, не восприняли эти слова всерьез.

Однако, как только суперкарго доложили о том, что в трюмах полный порядок, эти веселые парни привели в действие свои кораблики и звёзды за иллюминаторами превратились длинные, узкие, черные штрихи. Громко подначивая друг друга, лихо подрезая нос такому же громадному кораблю справа или слева, они помчались среди звезд с такой бешеной скоростью, что бывалые космолетчики только ахнули. Между делом эти лихие парни, которые умели летать с такой скоростью, да, ещё на таких громадинах, рассказали им, что они и есть те самые древние интари, которым посчастливилось пройти сквозь время. Прощаясь, они намекнули космолетчикам, что Звёздный Антал может и им дать способность гонять по галактике так же лихо на тех новых крейсерах, которые уже начали строить на космоверфях в их мирах. Это привело к тому, что командиры больших десантных кораблей, вытолкав в шею строителей, тотчас стартовали от Варкена к Звёздному Анталу.

Планетоустроителей, которых высадили на остров Данин первыми, очень порадовало то обстоятельство, что им не пришлось несколько месяцев звереть от скуки во время перелета в тех тесных каютах и громадных кубриках, куда их затолкали боссы. Нисколько не смутились они и от того, что после перелёта их сбросили на поверхность огромного, скалистого острова, покрытого льдами и продуваемого насквозь. Эти отчаянные парни и девчонки, одетые в боескафандры, которые уже успели в своей жизни повидать всякого, тотчас бегом бросились сквозь пургу к своим громадным машинам. Им было не привыкать жить прямо в своих тяжелых ландшафтных танках, бронированные борта которых были разрисованы апокалипсическими картинами, а потому они немедленно выбрались из боескафандров и сели в пилотские кресла едва ли не полуголыми. Они, таким образом, насмехались над тем, что снаружи дул ураганный ветер и стоял семидесятиградусный мороз.

Перед ними была поставлена сложная задача, в течение суток подготовить плацдармы для высадки основного десанта строителей и двинуться дальше, уничтожая лёд и срывая горы на своем пути. Что же, дело было для них привычным. Большой ландшафтный танк представляет из себя мощную бронированную машину на антигравитационной подушке, длиной в сто семьдесят пять, шириной в восемьдесят и высотой в пятьдесят метров, похожую на огромную буку "Т", так как в его передней части расположена огромная ферма навесного виброрезака, длиной в двести метров, оснащенная мощными силовыми погрузчиками. Он работает не один, а вместе с целым звеном из пятнадцати тяжелых платформ-антигравов для перевозки срытого грунта и каждая такая бригада состоит из ста двадцати человек и одного аналитического компьютера.

В галактике, порой, находятся люди, которые считают, что будто в планетоустроители идут те мужчины и женщины, ай кью которых ничуть не выше, чем у обычной кувалды, но это вовсе не так. Мало того, что ландшафтный танк это сложнейшее инженерное сооружение в пилотском кресле которого дураку делать нечего, так эта профессия требует еще и множества знаний в области геологии, физики, химии и, в конце концов, просто таланта художника. Какой бы фантазией не обладал ландшафтный дизайнер, всё то, что он смоделирует, должны будут воплотить в жизнь опытные и умелые техники-планетоустроители, экипаж ландшафтного танка, состоящий из ста двадцати разбитных парней и девчонок, каждый из которых в совершенстве изучил свою профессию и мог в любую минуту сесть как в кресло пилота танка, так и взять в руки рычаги погрузчика, чтобы в считанные секунды захватить громадную глыбу гранита силовыми полями и забросить её на платформу-антиграв, да, не абы как, а с таким расчетом, чтобы потом ловко встроить её в создаваемый пейзаж.

Особым шиком у планетоустроителей считается так выстроить ландшафт, чтобы ни у кого даже не возникло мысли о том, что он рукотворный. Так что с интеллектом у этих ребят, которые никогда подолгу не сидели на одном месте и всегда были нарасхват, всё было в полном порядке. Ну, а то, что они были дружной командой, которая всегда стояла друг за друга горой и считала тяжелый ландшафтный танк своим домом, вовсе не делало их идиотами. Это были люди влюбленные в свою работу ничуть не меньше, чем космолетчики в космос, а солдаты-наемники в бой и потому Нейзер именно им первым лично привез тот самый главный приз, которым им был обещан за работу, – Защитников. Он даже не отказал себе в удовольствии провести почти полные стандартные сутки на борту "Адского жука", ландшафтного танка, разрисованного пейзажами преисподней.

Наблюдать за тем, как длинноногая красотка Фейн, одетая в свои "счастливые" драные шорты и, видавший виды, дырявый топик, сквозь который были видны её груди с розовыми сосками, лихо управляя громадной машиной срезала лед, двигаясь со скоростью в сто шестьдесят километров в час, для него было самым настоящим удовольствием. Своего Защитника, которому эта девица дала звонкое имя Бинго, она постелила на пилотское кресло, попросила его превратиться в мягкую подушку для её симпатичного зада и, по ходу дела, учила всем тонкостям своей профессии. Уже через несколько часов Бинго стал её напарником, что позволило девушке встать и немного размяться, пройдясь колесом по небольшой рубке, стены которой были оклеены стереоснимками голых девиц. Сменщиком Фейн был здоровенный, черный, как вакса, парень по имени Рольф, который, сидя на компьютере танка, подробно рассказал Нейзеру о том, что и как они будут делать на его острове.

Пообщавшись с этими ребятами с Терилакса, которые собирались работать безостановочно до тех пор, пока весь остров не будет полностью преображен в цветущий сад, Нейзер получил массу новых впечатлений и тотчас отдал распоряжение Гарри Томпсону в срочном порядке пригнать на остров несколько тысяч больших круизных флайеров, которые должны были следовать за ландшафтными танками на безопасных высотах, чтобы всем этим парням и девчонкам было где отдохнуть после смены. После этого он взял за правило каждый день общаться со строителями и проявлять заботу об их быте, не считаясь с затратами. Хотя всем этим людям было не привыкать жить в полевых условиях, вскоре по периметру острова зависли на антигравах свыше полутора сотен самых фешенебельных круизных космических лайнеров, превращенных в отели для строителей.

Благодаря профессионализму планетоустроителей уже через три недели вся центральная часть острова Данин была не только свободна ото льда, но и приобрела совершенно иной вид. На смену угрюмым хребтам пришли живописные лощины и холмы, скалы и утесы, котловины будущих озер и красивые острова. Все это должно еще нужно было покрыть толстым слоем плодородной земли и устелить дёрном с густыми травами и цветами, засыпать золотым песком и породить родники и ручьи, реки и озера, засадить густыми лесами, но, прежде всего, согреть и ярко осветить. Над этим тоже с самого первого дня трудились сотни тысяч людей, в основном специалистов с Мидора и Руссии. Они круглосуточно трудились по периметру гигантской базальтовой плиты, служившей естественным основанием острову Данин. Именно от них зависело то, как скоро он станет настоящим райским уголком.

По счастью эта плита имела форму почти правильного ромба, который было решено превратить в идеально правильный эллипс. По краю этого эллипса, имевшего большой диаметр в три тысячи двести километров, а малый в две тысячи семьсот, в полукилометровой толще льда была прорезана траншея шириной в четыре километра. Через каждые три километра в ней сразу стали пробивать на глубину в пять километров шурфы полуторакилометрового диаметра и устанавливать в них мощные генераторы силового поля. Одновременно с этим, углубившись в базальтовый монолит на пятикилометровую глубину, огромные горнопроходческие машины стали пробивать тоннели трехсотметрового диаметра и крепить их кристаллокерамитовыми блоками. Через каждые пять километров радиальные тоннели соединялись перемычками, чтобы образовать в базальтовой тверди острова структуру, похожую на паутину. Когда эта сеть будет готова, в середине этих тоннелей будут установлены мощные линзы антигравов.

Именно это должно было превратить базальтовую плиту острова Данин в гигантскую платформу-антиграв, способную подняться в воздух и улететь куда угодно. Для того, чтобы не расплескать при этом воду, по всему периметру уже строилась керамитовая стена толщиной в четыре километра. Уже через месяц мидорцы и руссийцы должны были завершить эти работы, с орбитальной энергетической платформы, которую сооружали хельхорские космостроители, будет подана на десятикилометровые шпили энергия и остров Данин, в итоге, окажется замкнутым внутри силовой линзы, парящей над Варкеном на высоте в несколько метров. Все пространство между днищем острова и той базальтовой чашей, над которой он будет парить, будет заполнено специальной пеной, которая, как бы склеит его с Варкеном, но, при этом, силовые поля и антигравы надежно защитят дом Лариты от всяческих катаклизмов.

Позднее всех приступили к работе строители, но это вовсе не означало того, что они валяли дурака. Пока архитекторы, запершись в туристических космолайнерах, корпели над проектами добрых ста семидесяти пяти тысяч небоскребов, которые должны были раскинуться на огромном пространстве, строители тщательно изучали будущую строительную площадку, просвечивая базальт насквозь нейтринными сканерами и выявляя в нём каждую трещину. Ларитандейр они строили на сотни тысяч лет, а потому не спешили. Они начали прокладывать подземные коммуникации всего неделю назад, но делали это такими темпами, что уже через три дня должны были начать выгонять вверх этажи. Как и было обещано всем арендаторам, они смогли передать Интайру все свои пожелания, хотя тот и сам прекрасно знал, как сделать так, чтобы уже в ближайшем будущем все те люди, которые въедут в дворцы, построенные для них, восхищенно ахнули, ведь к его услугам были десятки тысяч отличных архитекторов и дизайнеров, прекрасно знающих свое дело.

Когда эйфория, охватившая гостей клана Данин, которые с таким увлечением становились арендаторами, малость поутихла, нашлось немало таких людей, кого стали одолевать сомнения, а не выбросили ли они деньги на ветер. Кое-кто даже задал такие вопросы Нейзеру, но он немедленно успокоил всех тем, что с усмешкой заявил скептикам о готовности немедленно вернуть им деньги с процентами, если через пару месяцев они не смогут найти клиентов. Но на всякий случай он привел в действие все механизмы шпионско-туристической конторы и тотчас по всей галактике пронеслась весть о том, что Варкен открывал двери для всех финансовых и промышленных тузов, которым для успешного ведения бизнеса требовалось комфорт, спокойствие и надежная охрана для их головного офиса. Ну, и, разумеется, на Варкене все галактические круда будут избавлены от необходимости платить налоги.

Вместе с этим возможным клиентам не только сообщали нужные коды для связи с владельцами огромных небоскребов, которые будут построены невероятно роскошными, но ещё и предлагали кое-какие услуги вполне конфиденциального характера. Уже через каких-то две недели от желающих не было отбоя, что немедленно породило проблемы. Тысячи боевых флайеров, за штурвалами которых сидели отцы-хранители кланов, а рядом с ними владельцы банков и промышленных корпораций, принялись кружить над островом Данин в облаках пыли, поднимавшейся столбом, чтобы посмотреть на то, как идет строительство. Оорк Элт, возглавивший все работы, дня три терпел это безобразие, а потом взревел и, малость подумав, попросил Деметра Горала выставить вокруг острова оцепление, чтобы избавиться от этих непрошеных визитеров.

Для того, чтобы все желающие могли наблюдать за ходом строительства, он приказал установить по всему острову сотни тысяч автоматических телекамер и этого вполне хватило. Вслед за воротилами бизнеса на Варкен потянулись правительственные делегации из десятков и сотен тысяч миров, которые захотели установить с ним дипломатические отношения. О том, чтобы иметь в Ларитандейре посольские особняки, никому из них уже не приходилось и мечтать. Они были счастливы и тому, что лорды-хранители, вырвавшие себе самые лакомые куски этого пирога, не торопились обзаводиться клиентами. Вот тут-то и настал их звездный час и цены на аренду резко взлетели вверх, быстро достигнув звёзд.

После этого те капитаны галактического бизнеса, которые успели вовремя договориться с простаками-варкенцами, возликовали, ведь вторая волна бизнесменов, желающих перевести свои штаб-квартиры в то место, которое грозило затмить собой Лекс, должна была платить уже вдесятеро дороже. Правда, вскоре выяснилось, что варкенцы были не столь уж и простодушны, так как никто из отцов-хранителей не сдал в аренду более трети своей недвижимости и те строящиеся небоскребы, которые показывались в первые дни и недели, оказались довольно далеко от дворца Лариты и Большой Звезды. Тучи пыли, поднимавшиеся над островом и то, что все варкенцы были самыми лучшими пилотами флайеров, сделали свое черное дело.

Впрочем, буквально весь Ларитандейр, в котором даже и не планировалось никакого промышленного строительства, обещал быть городом не менее прекрасным, чем Бидруп, да, и дома в нём строились высотой в три километра и даже выше, но поскольку каждый из них не будет стоять ближе километра, а то и двух друг к другу, то уже одно только это обещало сделать его очень красивым городом. Не говоря уже о том, что на пространстве диаметром в четыреста километров, среди ста семидесяти пяти тысяч небоскребов, способных принять под свои крыши не менее пяти миллиардов человек, нельзя будет найти ни одного одинакового дома. Единственное, что делало все эти дома одинаковыми, эта количество квадратных метров, по которым взималась арендная плата. Так что каким бы причудливым не был любой из всех этих дворцов, он ни в коем случае не мог послужить яблоком раздора.

Именно за это все варкенцы и дали Нейзеру прозвище Паймин, что просто означало, – "Поровну". То, что Марцио Зардан умудрился стать крупнейшим арендатором Варкена, никого не оскорбляло, но вот если бы главный дворец Мар-Рогасов оказался хотя бы на десять квадратных метров больше хором Деметра Горала, точно быть бы скандалу. Ну, а то, что все дома в городе будут принадлежать клану Данинов Стойких, никого и вовсе не волновало, ведь варкенцам и так было ясно, что при желании все они смогут переселиться на остров Данин и жить рядом со своей матерью-хранительницей, как это вознамерились сделать не только Рамлары Сварливые, которые, считая дни, уже принялись закупать сельскохозяйственную технику, но и многие другие малые и даже средние кланы.

С началом строительства Ларитандейра Варкен, к всеобщей радости, стал стремительно меняться и в "Хроники Варкена" уже было внесено имя главного архитектора этих перемен, – Нейзера-Леонарда Данина. Вот только самому ему в этот ночной час было вовсе не так радостно, как того можно было бы ожидать. Он лежал на своей узкой кушетке с открытыми глазами и ему было очень муторно на душе. Его снедало беспокойство за Марину и Галан. Ему постоянно мерещились кровь и пламя пожарищ, боль и слезы и он проклинал себя за то, что не увез эту девушку с собой, как это сделал Веридор Мерк. Стараясь не привлекать внимание Фалкона, чей могучий храп доносился из соседней комнатушки, Нейзер дышал ровно и спокойно, сдерживал свои стоны, но его глаза, то и дело, наполнялись слезами. Лишь под утро он не столько уснул, сколько забылся и, поднявшись уже через три часа, принял ледяную ванну и вскоре был таким же веселым и энергичным, как обычно, словно этой бессонной ночи и вовсе не было. Нейзер по-прежнему был верен себе и своему девизу "Не раскисать".

То, что клан Данинов Стойких форсировал строительство Ларитандейра, также заставило Калвина и Деметра засучить рукава и начать озираться вокруг. Вскоре они вперили свой взгляд в самую подходящую, по их мнению, жертву и вцепились в Гендальфа Мар-Рогаса, старшего сына лорда Харлана, и буквально принудили его стать министром внутренних дел Варкена. Правда, тот особенно-то и не сопротивлялся, так как он был единственным на весь Варкен архангелом и сам давно мечтал стать хотя бы шефом тайной полиции своего родного мира. Два этих деятеля, пользуясь всеобщей неразберихой, под шумок сделали то, что тысячелетиями считалось не только невозможным, но и абсурдным, создали полицейский корпус и даже заставили всех остальных шестерых лордов принести клятву Генди Мар-Рогасу, после чего все рванули от него в разные стороны с бешеной скоростью.

Объяснялась эта прыть тем, что кроме здоровенного домища, который немедленно стали строить для его ведомства в центре города этот парень не получил от Варкена больше ничего. Если все архо поголовно были не только готовы немедленно записаться в армию Деметра Горала, хоть рядовыми, но и были готовы сами платить за это немалые деньги, то их стремление откосить от службы в полиции было исполнено такого энтузиазма, что они прятались по углам даже шустрее, чем это делали обычно ледовые крысы. Возможно, что кого-либо другого это и обескуражило бы, но только не Гендальфа. Поскольку первым делом Калвин и Деметр сволокли его в Звёздный Антал и там заставили принести клятву Ларите, он уже не мог сложить с себя полномочий. Ну, а так как он приносил клятву осознанно и действительно мечтал избавить Варкен от клановой вражды, ушедшей в подполье и вендетт, на время прекратившихся, то его уже ничто не смогло бы остановить на пути к созданию варкенской полиции. К тому же он был специалистом в этом сложном и рискованном деле.

Посетив несколько десятков кланов и не найдя там никакого понимания, Гендальф Мар-Рогас, который имел право загрести в свою контору буквально каждого варкенца, который имел соответствующую квалификацию, но не мог этого сделать потому, что все прикидывались дураками, решил найти на своих соплеменников соответствующий компромат. Самым простым образом это можно было сделать только в одном месте, в Звёздном Антале. Уж там-то, у такого доки, как Ратмир Ветер и его бывшего босса Мстислава Крона имелась вся нужная ему информация. Можно было, конечно, обратиться к другим архангелам, перебравшимся в Звёздное княжество, но только после разговора с их прямым начальником, Ратмиром.

Поскольку за каждым шагом Гендальфа, как и за любым другим архангелом, следила чуть ли не вся галактика, то он покинул Варкен тайно и прибыл в Звёздный Антал кружным путем. Хвоста за ним не было, но он, тем не менее, провел две недели в карантине и только после этого направился в гости к Ратмиру. Правда, тут он допустил оплошность, так как назвал свое настоящее имя только тогда, когда понял, что в его кабинет ему придется пробиваться с боем. Зато это привело к тому, что уже через пару секунд Ратмир затащил его в свой бронированный бункер и стал ходить вокруг него кругами, словно снежная пантера. Вот тут-то Гендальф Мар-Рогас и сообразил, что он очень болезненно щёлкнул Ратмира по носу. Всё дело было в том, что в Звёздный Антал он прибыл не как обычный варкенский архо, а под видом простого вольного торговца и за те две недели, что он терпеливо валял дурака, никто из людей Зака и Ратмира его так и не вычислил.

Ратмир Ветер, не веря своим глазам, в пятый раз обошел вокруг Гендальфа, одетого в строгий и неброский тёмно-серый костюм, и, наконец, витиевато выругался по-варкенски. Он всё никак не мог поверить в то, что человек, тем более варкенец, смог так перевоплотиться, не прибегая ни к каким трюкам с реаниматором, пластиплотью и всем прочим обычным штучкам, применяемым суперагентами. Перед ним стоял высоченный, за два метра ростом, зеленоглазый парень с рыжевато-русыми волосами, типичный уроженец Дойчланы. Самое же смешное заключалось в том, что только сейчас он смог без малейшего труда узнать в нём Генди Мар-Рогаса по прозвищу Варкенский Кудесник. За этим парнем не смотря на молодость, Гендальфу не было еще и двух тысяч лет, в определённых кругах закрепилась такая слава, что ему уже не нужно было ничего делать для того, чтобы насмерть перепугать своего врага. Так и не поверив своим глазам, он усадил его в одно из кресел, стоящих в углу кабинета за бордюром из живых цветов, вложил ему в руку фужер со "Старым Роантиром" и спросил:

– Послушай-ка, Вальтер, а ты не врёшь мне, что ты действительно Кудесник? Что-то меня смущает твой разрез глаз, да, и противокозелок уха у тебя чуть-чуть не такой, как у настоящего Генди. Ты уж извини, но сейчас сюда притащат из дворца Верди Мерка мнемонический идентификатор и мы всё выясним. Ты ведь, если это ты, четыре недели назад был у него во дворце, приносил клятву Ларите, так что все твои мнемоданные у нас имеются.

Гендальф спокойно улыбнулся, кивнул головой и сказал:

– Всё правильно, Рат, но полковник Крон опознал бы меня куда быстрее, чем эта железяка, которую тоже можно обмануть. Если, конечно, хорошо постараться.

– Ага, как же, я так и разбежался. – Хмуро огрызнулся Ратмир и добавил со вздохом – Мне, сейчас, только не хватало для полного счастья взбучки от этого капустовода-любителя. А так у меня и без него счастья полные штаны.

Идентификатор притащил не кто-нибудь, а сам Зак Лугарш, так как только он мог сделать это не вдаваясь в подробности. Недовольно, если не откровенно злобно, посмотрев на Гендальфа, Зак толкнул к нему платформу-антиграв с этим прибором и проштрафившийся варкенец положил свои изящные ладони музыканта на полусферы. На экране тотчас появился его стереопортрет и все данные, свидетельствующие о том, что он действительно Гендальф Мар-Рогас из клана Мар-Рогасов Справедливых, министр внутренних дел планеты Варкен, архо, давший клятву верности Ларите Мерк. Только после этого Зак спросил его:

– Генди, как ты прикажешь всё это понимать и как быть со всей той болтовней, что варкенцы никогда не стригут волос, не снимают с себя мягкой варкенской брони, когда трахаются, ну, и, заодно, объясни мне, куда делись все твои брачные татуировки? И вообще, какого черта ты сюда приперся? Ты торчишь в Антале уже две недели, намозолил нам всем глаза так, что мы тебя в упор не видим, и, вдруг, выясняется что ты никакой не Вальтер Моргенштерн, вольный торговец с Дойчланы, а Гендальф Мар-Рогас собственной персоной. Что ты прикажешь нам с Ратмиром теперь делать? Разогнать всю свою банду к чертовой матери, а самим пойти и повеситься в сортире не брючных ремнях? Так что ли мы должны поступить? Нас ведь теперь, эти твои кореша, архангелы, вообще за людей считать перестанут. Они и так нас избегают, а тут вовсе оборзеют.

Гендальф опустил глаза и негромко сказал:

– Ребята, простите меня. Я не хотел вас выставить полными дураками. Понимаете, всякий раз, когда я покидаю Варкен, чуть ли не в трети галактики всех контрразведчиков начальство ставит на уши, а мне очень нужно было встретиться с вами в спокойной обстановке, чтобы попросить о помощи.

Ратмир не выдержал и взорвался:

– Кудесник, о чём ты здесь толкуешь? Ты обвёл вокруг пальца одну из самых лучших команд галактики и теперь имеешь наглость говорить нам о том, что тебе самому нужна помощь? Чем мы можем помочь такому монстру, как ты, ведь я лично пытался тебя прокачать девять дней назад, после того, как а-Мегги, переспав с тобой, заподозрила что-то неладное, и лажанулся. Меня сбило с панталыка то, что Равалтан бросился с тобой обниматься, как с родным. Мы с Заком что же по-твоему, Генди, Перун, царь Соломон и сама Великая Мать Льдов в придачу, чтобы помочь тебе чем-либо? Ты бы врал, да, не очень-то завирался, парень

Гендальф не хотел сдаваться, хотя и видел, что он стал для этих двух парней чуть ли не злейшим врагом. Умоляюще посмотрев на них, он сказал виноватым голосом:

– Парни, поверьте мне, я действительно не хотел вас подставить. Чтобы вы поверили мне, я помогу вам согнуть в бараний рог всех тех архангелов, которые перебрались к вам под крыло и вы сможете загнать их в стойло. Но, самое главное, я помогу вам приручить этого старого капустовода, а вы, за это, выручите меня. Ведь мне действительно до зарезу нужна ваша помощь, или я окажусь в такой глубокой жопе, что мне впору будет взять и принять крейг. Ну, что вы на это мне скажете, ребята?

Зак и Ратмир переглянулись между собой и на минуту задумались. Первым нарушил молчания Зак, который спросил Ратмира так, словно Гендальф не сидел на варкенском мхе:

– Ну, что скажешь, Рат? Этот тип опять врёт или на этот раз говорит нам правду? Договориться с архангелами, а особенно с этим старым аферистом Кроном, было бы, конечно, неплохо, но. Ладно, давай, дружище, сам принимай решение.

Ратмир развел руками и сокрушенно спросил:

– Хорошо, Генди, в чём твои проблемы и как ты собираешься выручить нас? Оно, конечно, хорошо иметь у себя под рукой специалистов такого профиля, да, только, уж больно они все заносчивые и спесивые.

Гендальф робко улыбнулся и спросил:

– Ну, что, парни, мир? Вы не будете держать на меня зла?

– Да, мир-мир, Генди! – Воскликнул Зак – С чего это мы будем разводить тряхомудию из-за того, что ты прибыл в Антал инкогнито. В любом случае это будет для всех нас хорошим уроком на будущее.

Облегченно вздохнув, Гендальф радостно воскликнул:

– Ну, спасибо, парни. Поверьте, моя просьба для вас пустяк, но только вы сможете меня выручить. Поэтому я сначала вам кое-что объясню. – Выпив полфужера вина, он улыбнулся и сказал – Вот вы думаете, наверное, что архангелы крутые ребята и ни в чем не нуждаются, да, только это не так. Хотите верьте, хотите нет, а у них те же самые проблемы, что и у меня, только раз в сто побольше. У меня надежные тылы, мой клан, и мне, по большому счёту, наплевать на всю галактику, а вот они вынуждены бояться каждого шороха у себя за спиной. Все они чертовски отважные люди, но им ведь тоже хочется быть не крутыми архангелами, а самыми обыкновенными парнями и девчонками. Ходить в театры и сидеть с удочкой у реки, играть по вечерам с соседями в покер и спокойно загорать с книгой в руках. Всего этого они сейчас лишены, а всё их садоводство и огородничество, это всего лишь ширма. Они просто боятся привыкать к людям, обзаводиться добротным хозяйством и жить, как все обычные люди. Это их слабое место и если вы хотите приручить архангелов, то должны дать им свободу.

Зак Лугарш, перебрался из-за стола своего коллеги во второе удобное кресло-полиграф, стоящее рядом с тем, в которое Ратмир усадил Гендальфа Мар-Рогаса, пристально посмотрел на ярко-голубые цветочки варкенского мха, громко фыркнул и язвительно воскликнул:

– Вот потому-то я и не клюнул когда-то на предложение Дерека работать вместе с ним. Что ни говори, а в государственной службе тоже есть свои прелести. Например, то, что ни одна собака не станет вешать на тебя всех собак.

Ратмир, сидевший на своем рабочем столе-пульте, соскочил с него и быстро организовал живописный съедобный натюрморт на столике-антиграве, щедро украсив его двумя бутылками "Старого Роантира", которые он, без малейшего колебания, достал из сейфа. Подтолкнув столик к самому уютному углу своего кабинета, похожего на самую обычную пилотскую рубку типового руссийского крейсера, он тоже сел в кресло, покрытое ковриком варкенского живого мха и принялся пододвигать к Гендальфу варкенские деликатесы, но тот выбрал себе не их, а витрум, нарезанный дольками. Ратмир, тотчас переставив к нему поближе вазу с галанскими фруктами, будничным тоном сказал:

– Ну, тут, ты ничего нового мне не сказал, Генди. Я и сам, глядя на Мстислава, давно уже об этом догадался. Может быть именно поэтому, когда Верди предложил нам всем перебраться в Антал, я не долго кочевряжился. Хотя в то время я и был прайм-майором, за мной лично и за всей нашей группой тянулся такой длинный хвост грехов, что мы уже даже и мечтать не могли о спокойной жизни. А ведь мы даже не могли считать себя архангелами. Так, команда средней руки. Во всяком случае правителей Звёздных федераций нам свергать не доводилось, хотя, по большому счету, мы, пожалуй, и такое дело смогли бы потянуть.

Гендальф быстро расправился с десертом из витрума и стал разрезать ножом большой айяр. Посмотрев на руссийца с добродушной улыбкой, он сказал:

– Попрыгунчик, не прибедняйся, ты давно уже один из нас и твоя группа считалась одной из лучших в галактике. Во всяком случае Дерек Возник рядом с тобой мальчишка, хотя его и считают архангелом, правда, из нового поколения. Я ведь с самого начала прибился к старикам и в курсе всего происходящего в нашем цехе. Так что тебя, можно сказать, берегли. Рыжая Герда первая из стариков предупредила Капустника, чтобы он не посылал тебя на очень уж грязные дела. Многие из нас давно уже подозревали, что в галактике готовится что-то грандиозное и не ошиблись, – вскоре на арену вышел Верди Мерк. Так что Старый Крон не просто так заслал тебя на Бидруп. Сам понимаешь, биотов мы проморгали вчистую. Не такие уж мы оказались и всемогущие. Правда, когда пришло время выжечь их, то буквально все архангелы вышли на Стену. Как те, которые подписали хартию Крона, так и вольные стрелки. Когда ты перебрался в Звездный Антал, Ратмир, среди некоторых архангелов, в основном вольных стрелков, сразу же пошли пересуды, как это тебе посчастливилось так ловко обвести вокруг пальца сына Верди Мерка, Малыша Ракки. Понимаете, ребята, практически каждому архангелу приходилось в своей жизни совершать не только хорошие дела, но и по самые брови погружаться в дерьмо. Так что Суда Хьюма большинство из нас боится, как ледяного крошева, и, вдруг, на тебе, сам Ратмир Попрыгунчик попадает прямиком в Рай. Старый Крон долго крепился, а потом не выдержал, пришел к Малышу Ракки, да, и выложил тому всё. Ну, а когда Суд Хьюма, хотя и признал его засранцем, всё-таки, пропустил в Рай, то все ребята, которые подписали шесть с лишним тысяч лет тому назад хартию Крона, облегчённо вздохнули и всем скопом прибыли в Звёздный Антал. Правда, врагов от этого у них не убавилось. То, что все они теперь стали хантерами, ничего не меняет, а то, что Суд Хьюма не поставил их к стенке, совершенно не меняет отношения к ним со стороны их врагов. Хотя сейчас они и в Раю, их жизнь спокойнее не стала и всякий раз, когда они собираются покинуть пределы Звёздного Антала, им приходится идти на те же самые ухищрения, что и мне. Только я, в отличие от них, все-таки могу, иногда, позволить себе спокойно сесть в крейсер и лететь туда, куда мне заблагорассудится, а вот они нет и это их всех очень тяготит, ведь они всю свою молодость провели в учебе и тренировках, в зрелые годы работали и теперь мечтают просто пожить в своё собственное удовольствие и подольше. Поэтому, Зак, у тебя сейчас есть то, чем ты можешь всех их навсегда привязать к Звездному Анталу. Понял, о чем я говорю?

Ратмир пристально посмотрел на Гендальфа и спросил:

– Генди, откуда тебе стало известно о том, что Антал обладает технологией изготовления тел трансформеров? Извини, парень, но ты наступил нам на больной мозоль и потому я хочу знать, каковы твои источники. Сам понимаешь, с кого-то я должен снять голову за утечку информации.

Гендальф неторопливо съел сочный айяр и снова отпил вина. Почмокав губами от удовольствия, он сказал:

– Ребята, хотите верьте, хотите нет, но я это вычислил. Да, вы, собственного говоря, не очень-то и скрываете то, что некоторые из антальцев являются суперменами. О том, что Натали, Эд и Кайор Клиот не простые люди, знают многие, хотя это и не стало достоянием гласности. Во всяком случае для варкенцев это давно уже не секрет. А теперь посудите сами, что я должен был подумать тогда, когда увидел Железного Рена стройным, как молодой ледовый кипарис? Ну, а когда мы с ним обнялись, то у меня уже язык не повернулся бы назвать его Большим Железным Человеком, что сразу же заставило меня начать думать. Пойдём дальше. О том, что Дерек Возник, один из самых лучших вольных стрелков, вдруг, взял и перебрался в Антал вместе со всей своей группой, я узнал одним из первых, так как мои помощники постоянно держали его на прицеле. Уж очень этот парень был опасен из-за своей непредсказуемости. Ну, а как только на Сангрии уперли какую-то секретную установку, после чего в Звёздном Антале появилось почти тридцать тысяч отличных парней и девчонок, то для меня сложить всё воедино было не так уж и трудно. Разумеется, я не стал делиться информацией со своими коллегами, так как почти все те, с кем у меня были нормальные отношения, уже находились в Раю, а с вольными стрелками мне и вовсе незачем сюсюкать. Вот и судите сами, нужны ли мне были какие-то источники информации для того, чтобы узнать главное, в Раю научились превращать обычных людей в суперменов. Ну, может быть для какого-нибудь стрингера обзавестись телом, способным менять не только свой внешний вид, но и внутреннюю начинку, да, ещё и заполучить мозги, которые работают быстрее любого суперкомпьютера, это верх мечтаний, то для архангела это, в первую очередь, возможность сменить свой облик и жить в свое удовольствие, как это, вот уже невесть сколько тысяч лет, делает Одинокий Странник, Рантал Салита, по следу которого, Ратмир, пустил тебя твой учитель, Старый Крон или, как зовут его некоторые парни, Капустник.

Ратмир и Зак снова переглянулись, что вызвало у Гендальфа улыбку, но он промолчал. Зак Лугарш, поняв это как намёк на то, что он должен задать вопрос, так и сделал:

– Генди, ты знаешь о том, что Рантал Салита это второй отец Верди Мерка? Что ты вообще о нем знаешь кроме того, что его, похоже, знают все архангелы?

– Ну, парень, ты нашел о чём спросить! – Немедленно воскликнул Гендальф – Одинокий Странник это самая большая загадка нашей галактики. Одни говорят о том, что он самый старый человек в галактике, другие называют его самым могущественным архангелом, третьи вообще сравнивают его кто с Богом, кто с дьяволом. Лично я встречался с ним всего дважды за всю свою жизнь. Однажды он вытащил меня из западни, а другой раз попросил устроить одну диверсию. Ну, с таким же успехом он мог попросить об этом любого другого архангела, ему бы никто не отказал. В совокупности я общался с ним не более десяти минут, а потому я не могу похвастаться тем, что хорошо знаю его. Мне известно только то, что это он назвал Звёздный Антал Раем и посоветовал Рыжей Герде поискать в нём спокойной жизни. Они, вроде бы, были когда-то любовниками, но их у этой красотки было столько, что она уже и со счёта сбилась. А вот о том, что он отец Верди Мерка, я, признаться, узнал совсем недавно, от Майка Волшебника, когда был у вас четыре недели назад. Ему, оказывается, Одинокий Странник тоже посоветовал перебраться в Рай незадолго до битвы на Бидрупе. Он то и созвал всех вольных стрелков в армию Хансена Гризли. Я-то сам прибыл в Антал по призыву Деметра Горала, а вся моя разведгруппа сражалась в рядах вольных торговцев.

Ратмир посмотрел на безопасного министра и спросил его насмешливым голосом:

– Ну, что ты надумал, Чокнутый?

– Рат, Генди не предлагает нам сделать ничего невозможного. – Спокойно отозвался тот – Защитников мы архангелам уже дали, так что я не вижу ничего страшного в том, чтобы сделать их суперменами. Тогда у нас будет стопроцентная гарантия того, что эти ребята уже выступят против нас или против Сорквика. Ну, а для того, чтобы окончательно вывести их в осадок и отбить охоту у кого-либо создавать им неприятности, я предлагаю открыть в Антале академию разведки и, заодно, разослать повсюду письма о том, что все эти ребята вышли в отставку и больше никогда не возьмут в руки оружия. Или почти никогда.

Гендальф пристально посмотрел на него и спросил:

– Зак, для того, чтобы полностью обезопасить Рай и этого вашего Сорквика от этих ухарей, вам придется сотворить чудо, собрать у себя всех вольных стрелков, а это даже вам будет не по силам. – Горестно усмехнувшись, он добавил – Эти ребята и рады бы придти в Рай, да, их грехи в него не пускают, ведь им всем для этого нужно будет предстать перед Судом Хьюма.

Ратмир в ответ улыбнулся и воскликнул:

– Не волнуйся, Кудесник, как раз уж с кем-кем, а с Хьюмом я договорюсь. Это пара пустяков.

Зак, услышав эти слова, весело рассмеялся, а Гендальф сердито проворчал:

– Рат, не мели чушь. Ты можешь договориться с людьми, но не с Судом Хьюма, так что не надо смеяться над этим.

Ратмир достал из кармана гравифон, быстро набрал на его панели код вызова и зычным голосом гаркнул:

– Хьюм, задрыга, срочно тащи свою тощую задницу ко мне в офис. Только без Малыша Ракки. Тут для тебя есть кое-какое задание.

Гендальф с изумлением посмотрел на обоих антальцев, но те не стали давать ему никаких объяснений. Минут через пять дверь кабинета Ратмира Ветра распахнулась и в него влетел высокий, крепкий парень, одетый по-гейански, в вытертые чуть ли не добела синие джинсы, черную майку с короткими рукавами и потрёпанные кроссовки какого-то неопределенного, пыльного цвета. Махнув рукой в знак приветствия, он тотчас подсел к столу и первым делом налил себе полный бокал вина. Гендальфу тотчас бросилось в глаза то, что живой мох никак не отреагировал на него. Ратмир, уловив этот взгляд, принялся представлять их друг с другу:

– Хьюм, познакомься, это цивилизованный архангел Гендальф Мар-Рогас по прозвищу Варкенский Кудесник.

Парень, которого Ратмир называл таким странным именем, протянул руку через стол и, обменявшись с ним крепким рукопожатием, восторженно воскликнул:

– Привет, Кудесник, я много наслышан о тебе. Так вот ты какой на самом деле, парень, а я представлял тебя иначе.

Гендальф едва смог сдержаться, когда Ратмир представил его следующим, весьма неожиданным, образом:

– А это, Рат, самый настоящий ходячий кошмар Антала, Хьюм, коллективный разум одноименной планеты, которому Зак, сдуру, подарил тело трансформер. Так что хлопот у нас от этого только прибавилось. Пока у него было обычное тело, я еще мог хоть как-то контролировать его, а теперь мне приходится лишь вспоминать те счастливые времена.

Хьюм нисколько не обиделся на эти слова. Он быстро осушил бокал, налил себе еще вина и спросил:

– Ратмир, ты будешь ныть и дальше или сразу расскажешь, что тебе от меня надо? Учти, ради тебя я оставил скучать в постели одну очаровательную девчонку и мне очень хочется вернуться к ней поскорее, так что давай, выкладывай, зачем я тебе нужен. Если это в моих силах, то я батрачу на тебя по быстрому и дело с концом.

Ратмир Ветер лишь развел после этих слов руками, словно бы говоря Гендальфу: – "Вот, полюбуйся на этого паршивца", после чего кивнул головой и обратился к Хьюму с тем самым вопросом, ответ на который очень интересовал не только Гендальфа Мар-Рогаса, но еще и многих других архангелов:

– Хьюм, что ты думаешь о вольных стрелках? Среди них есть такие, на кого у тебя есть зуб? Кудесник предложил нам план, по которому мы сможем вывести их всех из игры, а сделать это мы сможем только одним единственным способом, собрав этих ребят в Звёздном Антале. Что ты на это скажешь, парень? Такое в принципе возможно или ты мечтаешь только о том, чтобы большинство из них было немедленно отправлено на Хьюм и там дезинтегрировано?

Гендальфа поразил тот взгляд, которым на него посмотрел этот молодой парень, в левом ухе которого красовалось с полдюжины дешевых, валгийских сережек из нержавейки. Этот пристальный, ледяной взгляд буквально вывернул наизнанку и пронзил его насквозь, и, поначалу, словно бы полностью лишил силы воли, но уже через несколько секунд он потеплел и у Гендальфа отлегло от сердца. Добродушно усмехнувшись, Хьюм сказал, пожав плечами:

– Какие могут быть трудности, Рат, я ведь не кровожадное чудовище. Если тебя это интересует, то у Суда Хьюма есть претензии только к тому, что в галактике вообще имеются типы, которые поставили себя выше нравственности, морали и закона. Так что меня куда больше интересует этот профессиональный цех в целом, точнее его полная ликвидация, нежели каждый архангел в отдельности. То, что очень многие из них отказались подписать хартию полковника Крона, не сделало их ни хуже, ни лучше. Мстислав Крон тоже упырь ещё тот, но я же смог понять то, что он всегда стремился только к одному, не дать негодяям закрепиться во власти. То, что он действовал в обход закона, меня вообще-то мало волнует, ведь Суд Хьюма тоже не является законом, хотя и принят всеми людьми без исключения. Так что ты можешь смело объявить им о том, что Рай открыт для них, но только при том условии, если все они согласятся принять от Хитрюги Мерка жетоны хантеров. Ну, и ещё я очень хотел бы от них кое-чему научиться. Сам понимаешь, уже как обычный человек, а не супермозг.

Ратмир, который сидел в своём кресле, словно на электрическом стуле, облегченно вздохнул и воскликнул:

– Слава Перуну! Парень, можешь не волноваться, жетоны я им как-нибудь всучу, ну, а на счёт их богатого опыта ты тоже особенно не беспокойся. Зак решил создать в Антале академию разведки и запрячь этих ребят в работу в ней, чтобы они навсегда отошли от прежних дел. Ладно, Хьюм, ты нам больше не нужен, давай, вали к своей подружке и смотри мне, не о вздумай болтать о том, что Генди здесь. Это секретные переговоры.

Гендальфа больше всего поразило то, что Ратмир не очень то раболепствовал перед Хьюмом, который произвел на него такое впечатление. Сам он не собирался в Рай, но, пожимая руку этого парня, не поленился спросить:

– Хьюм, а как быть мне? Я ведь останусь, таким образом, единственным архангелом во всей галактике.

Тот, крепко сжав его ладонь, строго сказал:

– Принц Гендальф, ты поклялся служить своей императрице, вот и делай свою работу с честью. Всё то, что ты сделал в прошлом, не стало предметом судебного разбирательства до этого дня, да, и вряд ли когда-либо всплывет на поверхность. Именно потому, что вы, архангелы, умеете делать свою работу так хорошо, ваш цех и следовало ликвидировать. Уничтожить вас невозможно, но если Верди Мерку удалось сделать вас своими союзниками, это уже большое благо. Так что вот тебе мой совет, собери всю свою команду в Ларитандейре, как это сделали все архангелы в Антале, и спокойно расти своих детей.

Хьюм, махнув им рукой на прощание, бегом выбежал из кабинета, оставив Гендальфа недоумевать, почему его назвали принцем. Зак Лугарш, похлопав его по колену, сказал:

– Ну, что, принц, ты не откажешься объявить вольным стрелкам благую весть? Боюсь, что моему Фаруху будет не по силам связаться с ними по грависвязи. А теперь давай, рассказывай нам о том, чем Звёздный Антал может отплатить тебе за все то, что ты для нас сделал.

Радуясь тому, что ему удалось разрешить не одну, а целых две проблемы, Гендальф воскликнул:

– Парни, вы будете надо мной смеяться, но я со своей новой должностью влип, словно комар в смолу. Как министр внутренних дел Варкена, я имею полномочия сделать полицейским любого архо, правда, семеро этих перестраховщиков, лордов-хранителей и примкнувший к ним Марцио, навесили мне на ноги кандалы в виде одного дополнения, этот архо должен быть специалистом в этом хитроумном деле. Это, разумеется, тотчас стало известно в каждом клане и куда бы я не пришел, везде творится одно и то же. Стоит мне только сказать какому-нибудь отцу-хранителю о том, что мне нужны опытные разведчики и контрразведчики, способные расследовать любое преступление, как он тут же делает круглые глаза и говорит, что знать ничего не знает о таких. Понимаете, парни, у меня ведь глаз наметанный, я сразу же, по одной только осанке способен определить, кто есть кто, но стоит мне только подойти к такому парню и предложить ему пойти на службу, как он начинает корчить из себя дурака, дескать, я сапог армейский и кроме команд "Равняйсь" и "Смирно", ничего не знаю. Лорды-хранители говорят, что отправят в Ларитандейр каждого архо, который знает в этом деле толк, но в том-то и дело, что я всегда работал только с галактами и совершенно не знаю, кто из варкенцев котируется, как полевой агент. У меня есть подозрение, что Ларс Норд-Лиант матерый разведчик, а вот доказательств тому нет никаких. Так к кому же, парни, как не к вам, мне ещё обратиться, ведь вы-то их всех знаете, а я нет. Ратмир, ты долгое время работал с варкенцами, знаешь всех, как облупленных, сдай мне этих хитрецов. Пойми, я создал у себя в клане отличную школу разведки и контрразведки, но не могу же я всех своих парней записать в полицию. Тут все кланы так взвоют, что даже Великой Матери Льдов в её ледяных чертогах тошно сделается. Выручай, Попрыгунчик.

Ратмир весело расхохотался и воскликнул:

– И это всё, Генди? Да, я тебе не то что на всех полевых агентов, а вообще, на каждого архо, кто хотя бы один единственный раз в жизни нёс службу по контракту, передам не то что данные, а самое подробное досье. Не знаю, известно тебе это или нет, но на Руссии за варкенцами привыкли присматривать в оба. Правда, Генди, прежде, чем ты получишь от меня эти файлы, я хотел бы получить ответ вот на какой вопрос. Семь лет назад моя разведгруппа получила контракт на одного типа, серийного убийцу и насильника, который лет пятьдесят терроризировал целую Звёздную Федерацию. Из года в год он каждый месяц, пятнадцатого числа, похищал девочку лет пятнадцати, подвергал её жутким истязаниям, а потом убивал с помощью нейронного яда типа крейга. Этого ублюдка за это так и прозвали, – Двенадцать Месяцев. Получив от заказчика все имеющиеся материалы, мы удалились в одно укромное местечко и принялись их изучать. Сам понимаешь, толку от того, что собрала планетарные полицейские, было немного, да, и этот урод никаких улик не оставлял, а после того, как он травил девчонок нейротоксом, их было бесполезно о чём-либо спрашивать. На одной только интуиции мы после трёх месяцев работы вышли на его след и прибыли на Ганешу, где этот мерзавец жил и работал в полиции, а на досуге писал дерьмовые пьески, от которых всех тошнило. Так вот, Генди, только мы намылились брать его ровно за день до его очередного преступления, как на Ганешу является некое чудо, ростом за два метра, якобы, с Мидора, и устраивает у нас под носом сплошной цирк. Перво-наперво этот белобрысый нахал уволок нашего подопечного прямо у нас из-под носа, да, так ловко, что мы и вякнуть не успели. Дальше, – больше. Вместо того, чтобы сдать его властям или еще кому, этот, якобы, мидорский, нахал устраивает целое шоу. Все это происходило рано утром, когда в Рамаяме все ещё спали. Пока мы прочесывали ближайшие космопорты, этот парень, который нас так осиротил, приволок Двенадцать Месяцев на их центральную площадь и посадил верхом на золотого слона, облепив пирофором с головы до пяток. Более того, он, вдобавок ко всему, заминировал не только всю площадь, но и вообще полгорода и когда рамаямцы проснулись, то их ждало весёлое зрелище. Полиция и отряды антитеррора пытаются прорваться к слону, на котором благим матом орёт и признается во всех своих преступлениях Двенадцать Месяцев, голографический проектор, установленный на жопе у слона, демонстрирует всем экспонаты того музея, который эта сволочь устроила в своем загородном доме, а гавкучие мины моим голосом матерят полицию и грозятся взорвать весь город, если на площадь не прибудут репортеры. Полицейские, поначалу, попытались было разминировать одну гавкучку, но, как только саперы приблизились к ней, то прогремел мощный взрыв и у их парламента мигом снесло золочёный купол, а затем прогремело еще четыре взрыва и гавкучки известили полицейских о том, что весь их город заминировал. В общем им пришлось выбирать из двух зол, или эвакуировать население, или разрешить репортерам подойти поближе. Разумеется, выбор был сделан в пользу репортеров. Гавкучки тотчас сами собой разминировались, но ни репортеры, ни полиция, так и не смогли подойти к золотому слону ближе, чем на пятьдесят метров, так этот мидорский прохвост разместил вокруг него целую дюжину генераторов силового поля. В общем, репортерам только и оставалось делать, что транслировать то, как Двенадцать Месяцев умолял своих коллег спасти его в прямом эфире чуть ли не по всем каналам супервизио, а когда часы на башне пробили двенадцать раз, у него под задницей заработал антиграв, который поднял его метров на двести в небо и он сгорел, как свечка. Правда, мы наблюдали за этой развязкой с борта транспортника, который летел с грузом хлопка своим законным курсом. Да, и как нам было оставаться на Ганеше, если нашими отпечатками пальцев были облеплены все гавкучие мины, которые, к тому же, говорили на галалингве моим голосом с жутким руссийским акцентом. Вот потому-то нам уже ничего не оставалось делать, как удирать во все лопатки. После этого мы целых два месяца находились в карантине, а потом стали искать того парня, который выдавал себя за мидорца. Пока Капустник проворачивал через мясорубку тех архангелов, до которых он мог добраться, мы трусили все парней и девчонок, кто мог позволить себе такую роскошь, ввезти на Ганешу добрых двадцать тонн ульранита и прорву всякого другого руссийского барахла. Сам понимаешь, Генди, таких было не так уж и много. Последним я хотел тогда прижать к стенке Нейза, но у парня было железное алиби, он в это время взрывал оружейный завод-автомат в Крытке, ну, а о тебе, парень, извини, я даже и не подумал, хотя ты в этот момент отирался на Полесье. Ты же там вечно торчал по контракту, демонстрировал прическу-архо мужикам, а свою рябую тунику бабам. Вот я тебя и спрашиваю, Гендальф Мар-Рогас, кем бы мог быть тот тип, который упёр у нас из под носа Двенадцать Месяцев? Нет, в финансовом плане у нас к этому парню нет никаких претензий потому, что как только мы добрались до своей базы, то нам тотчас доставили десять миллионов галакредитов наличными. Ровно столько мы должны были получить в том случае, если бы нам пришлось избавить федеральный суд от необходимости выносить приговор этому мерзавцу. Сам понимаешь, мы ребята не жадные и нам вполне хватило бы четверти приза. Правда, мне пришлось долго втолковывать нанимателю, что его деньги меня не интересуют и что мы работали просто ради справедливости, что, согласись, в устах профессионала звучит как-то по-идиотски.

Гендальф, спокойно выслушав Ратмира, слегка поморщился и сказал недовольным тоном:

– Рат, ты совсем забыл о том, что у того негодяя не было ни единого шанса дожить до суда. Его разыскивали все хантеры Гнилого Погреба и они, представь себе, тоже вынесли ему смертный приговор, но их всех сбило с толка то, что Двенадцать Месяцев совершал свои преступления в разных концах Ганешской Звездной Федерации. Они придавали этому делу политическое звучание, а ты сразу же нацелился на Ганешу. Дальше, его искали все архангелы, включая того же Дерека Возника, а у него тоже рост за два метра. Кстати, Рат, Нейз установил на том заводе мины с часовым механизмом и у него как раз было две недели свободного времени и, вообще, почему ты думаешь, что это не были вольные капитаны Стирула? Они тоже вынесли ему смертный приговор, как и десятки тысяч других людей, ведь всем было к этому моменту ясно, что Двенадцать Месяцев, завершив свой пятидесятилетний цикл, заляжет на дно, а то и вовсе прекратит свою изуверскую деятельность и потом его уже будет никогда не найти. – Видя то, с каким напряжением на него смотрит Ратмир, Гендальф махнул рукой и сказал ему ворчливым голосом – Ладно, Рат, успокойся. Это действительно был я, а на Полесье меня подменял мой друг Богдан Белькевич.

Ратмир Ветер облегченно вздохнул и радостно заулыбался. Теперь, когда он получил чистосердечное признание от Гендальфа, всё встало на свои места и он воскликнул:

– Ну, тогда мне все понятно! Генди, ты просто гений. В то время как мы, руссийцы, вечно мучились с этой быстрой пластиплотью, ты нашел просто гениальный способ создавать себе алиби. То-то я удивлялся, что Вальтер, который торчал в гостях у Рава месяца два и убравшийся из Антала только потому, что Нейз стал раздаривать дома в Ларитандейре, вдруг, снова приперся сюда. Ты, кстати, на всякий случай запомни, что у твоего рыжего дружка член будет, всё-таки, малость покороче. Наша красотка а-Мэгги сразу это заметила. А кто сейчас мёрзнет в твоем хольде? Он или Богдан?

В ответ на это Гендальф снова проворчал:

– Вот все тебе расскажи, Рат. Разумеется, Богдан на Варкене, а Вальтер сейчас спокойно занимается бумагами на базе. Мы никогда не пересекаем дорожки, ходим по кругу.

Зак Лугарш, насмешливо посмотрев на обоих, сказал, наставительно подняв палец вверх:

– Ребята, все эти ваши трюки с переменой внешности просто смешны по сравнению с тем, что могу делать я и все остальные трансформеры. Вы бы лучше подумали над тем, как идентифицировать человека с той же степенью надежности, как это делает мнемонический архив Гнилого Погреба. Пройдет лет двадцать и таких как мы, будут сотни миллионов человек. Так что к этому нужно готовиться заранее. Ну, а пока давайте, занимайтесь своими делами, а я пойду к Верди, обрадую его известием о том, что мы сможем запрячь архангелов в работу. Он из-за того, что все они могут смыться к Сорквику, совсем уже покой потерял.

Зак попрощался с гостем и быстрыми шагами вышел из кабинета Ратмира. Хотя Гендальфу хотелось поговорить с ним о полиции Варкена, ведь у того был большой опыт работы именно в полиции, он не стал его задерживать. Зато он тут же поделился своими планами с Ратмиром и тому очень понравилось, что полицейские в Ларитандейре будут ходить в черных туниках с золотыми барсами на груди и без оружия, как это делали ратники на Руссии. Выслушав его, Ратмир сказал:

– Это ты здорово придумал, Генди, хотя я ни черта в этом не понимаю. Сам понимаешь, в мою задачу всегда входило держаться от этих ребят как можно дальше. Ты знаешь, мне кажется, что тебе есть смысл назвать свою контору как-нибудь позабористее. У нас на Руссии охраной правопорядка занимаются ратники Перуна и если хочешь, я могу свести тебя с Евпатием Белкой, их боссом. Вот кто точно сможет помочь тебе дельным советом.

Гендальф вежливо склонил голову и ответил:

– Буду только рад, Ратмир. О ратниках Перуна я слышал очень много хорошего, а свою контору я решил назвать "Архо Матидейнахш". Думаю, что это только добавит парням в черных туниках уважения. Ты ведь знаешь, как у нас относятся к Великой Матери Льдов. А сейчас, Рат, если ты не против, я хотел бы воспользоваться твоим пультом связи и сообщить кое-кому новость о том, что дорога в Рай открыта.

Гендальф в присутствии Ратмира связался по грависвязи с кем-то из вольных стрелков и сказал ему всего лишь три короткие фразы на каком-то странном, мяукающем языке, чего, как он потом объяснил ему, было вполне достаточно. Поговорив ещё немного, они вышли из кабинета и сразу же направились к правительственному нуль-трансу, чтобы с его помощью без лишних хлопот добраться до Руссии. Зак Лугарш в это же самое время поджидал Веридора Мерка в патио рядом с его кабинетом. Звёздный князь принимал какого-то важного посетителя и потому не смог принять его немедленно. Ждать ему пришлось недолго и уже минут через десять Веридор присел рядом с ним на дерновую скамью и спросил усталым голосом:

– Ну, чего плохого ты мне скажешь на этот раз, Зак?

– А почему это я должен сообщать тебе плохие новости, Верди? – Удивился Зак Лугарш.

Веридор улыбнулся и сказал:

– Просто у тебя был такой голос, что я сразу подумал, опять что-то стряслось. Ну, так чем ты меня обрадуешь, Зак?

Зак Лугарш посмотрел на Веридора Мерка и невольно задумался, с чего ему начать. Помолчав какое-то время, он сказал:

– Верди, хотя ты от этого и не в восторге, но нам придется снова включить биореактор Нэкса и вырастить еще несколько сотен тел-трансформеров. Но на этот раз уже для архангелов. Только так мы сможем доказать им, что они нам не безразличны, как люди. Все они ходят по лезвию бритвы и то, что Антал дал им возможность не опасаться нападения из-за угла, ничего не меняет в их судьбе. Мы должны не просто приютить их у себя, а прямо сообщить всем в галактике, что они находятся под нашей особой защитой и вообще, их служба на кого-либо окончена. Максимум, о чем мы сами их попросим, это стать преподавателями и инструкторами в академии разведки Звёздного Антала. Думаю, что этого вполне хватит для того, чтобы они смогли стать самыми простыми обывателями.

Веридор слегка поморщился и сказал в ответ:

– Тебе виднее, Зак. Ты у нас безопасный министр, так что тебе и принимать решение, а мое дело маленькое. Скажешь мне, что настало время стукнуть кулаком по столу, я стукну, да, ещё при этом так гаркну, что уже ни у кого не возникнет желания устраивать покушение на этих ребят. Правда, мне не понятна твоя тяга к этим телам-трансформерам. Разве тебе было плохо в обычном человеческом теле?

Зака давно подмывало поговорить с Веридором Мерком начистоту, особенно на эту тему и потому он похлопал его по плечу и негромко сказал:

– Верди, тебе давно уже нужно взглянуть правде в глаза. В нашем мире творится что-то не то. Со времен появления реаниматоров и Звездной Экспансии, когда люди жили по сто с лишним тысяч лет, что-то изменилось. Тебе не хуже меня известна статистика и ты знаешь, что сегодня средняя продолжительность жизни редко превышает две тысячи лет. Таких ребят, как Харди, Мстислав, Богуслав и большинство архангелов, чей возраст также превышает семь-восемь тысяч лет, очень мало. Мне, отчего-то, кажется, что где-то в галактике спрятана установка, которая излучает флюиды суицида, заставляющие людей по достижении двух-трех тысяч лет, а порой и намного раньше, искать смерти. Рождаемость сам знаешь в галактике какая и того, что сделали Данины, многие не поняли. А прибавь к этому движение натуристов, которые предпочитают вообще не прибегать к услугам медицинской машины и помирают в сто тридцать, сто сорок лет. По-моему твой отец сейчас как раз и занят тем, что пытается найти этот излучатель и уничтожить его, но это, видимо, очень опасная затея и он идет на огромный риск. Иначе как понять то, что он передал Нэксу и Бэкси тела-трансформеры, созданные им. Знаешь, старина, когда он закончил работу над своим биореатором и показал мне его, я уже тогда думал над тем, чтобы сменить свое тело, ведь на меня уже несколько раз накатывала такая жуткая депрессия, что я чуть было не отправился на тот свет и только огромным усилием воли сумел удержаться от соблазна запалить пирофор. Теперь же я полностью изменился. Да, и не один я. Посмотри на Рена, на всех наших друзей-интари, ведь они ведут себя так, словно им всем по восемнадцать лет. Моя Вирати тоже забыла о том, что такое быть той древней старухой, какой была Бэкси.

Веридор Мерк встал с широкой, подковообразной скамьи, поросшей коротко стриженой травкой и прошелся по своему маленьком патио, сделанному умелыми руками Гарри Томпсона. Подойдя к небольшому бронзовому фонтану, он повернулся, с прищуром посмотрел на своего друга и спросил:

– Зак, а ты пробовал выяснить, почему некоторые типы так сильно любят жизнь?

То глянул на него исподлобья и буркнул в ответ:

– Потому, что практически все они, как и ты, подолгу были отрезаны от галактики темпоральным полем или стасисом, ведь самый большой процент долгожителей приходится на темпоральщиков, полевых агентов, ну, и еще солдат. – Немного оживившись, он добавил – Это только подтверждает теорию флюидов тяги к смерти, Верди, я ведь не сам придумал всё, о чём тебе рассказал тут. Ну, так что ты мне скажешь?

Веридор широко улыбнулся и добродушно сказал в ответ:

– Чего-чего, валяй, заводи свою кухню. Раз уж ты начал тихонько раздавать мозги космолетчикам, чего уж зажимать тела-трансформеры. Только давай договоримся так, архангелов ты ими обеспечишь, они ребята не из робкого десятка и им не привыкать любоваться на трупы, а потом попридержи коней, парень. Дай мне какое-то время подумать обо всем и поверь, это вовсе не потому, что я, вдруг, стал относиться к тебе по другому. Ты для меня остался все тем же Заком Лугаршем, который, однажды, сам примчался в Антал, чтобы спасти его. То, что ты и Вирати теперь ничем не отличаетесь друг от друга, меня тоже очень радует, как и то, что в твоей голове находится такой фантастический мозг-кристалл. Поверь, я и сам не прочь обзавестись и тем, и другим, но что-то в моем сердце говорит мне, что время для этого ещё не пришло. Не знаю, возможно ты сочтешь меня идиотом, но Великая Мать Льдов велит мне не торопиться становиться бессмертным существом.

Зак Лугарш махнул рукой и проворчал:

– Верди, вечно у тебя что-нибудь, да, не так. Ладно, давай, чеши репу, но не очень долго. Надеюсь, что уже очень скоро Матидейнахш даст тебе добро на перевоплощение.

Ньют Клири блаженствовал. В том смысле, если то, что он находился в отключке, можно было назвать блаженством, а именно так он называл свое теперешнее состояние полной невменяемости, – блаженной нирваной. Еще каких-то полчаса назад он еще был способен заниматься любовью, но, сгоряча выхлестав ещё одну бутылку отличного бренди прямо из горлышка, отрубился. Его пассия после третьей попытки растолкать его, наконец, поняла, что именно означали слова этого рыжего, мосластого и жилистого типа: – "Пойдем, милая, вместе достигнем блаженной нирваны". Поначалу всё складывалось отлично и Ньют показал себя великолепным любовником, да, к тому же, его Защитник, превратившийся в овальный матрас с множеством щупалец, тоже был очень ласковым и умелым парнем. Вот только то, что он постоянно закачивал в себя бренди и пытался спаивать её великолепным шампанским, настораживало Розу Меллоун, хотя она имела железный желудок, крепкую нервную систему и большой опыт по части выпивки.

Хотя она и предупреждала своего пылкого ухажера, что ему следует выбрать что-либо одно, секс или выпивку, тот упорно совмещал и то, и другое. Более того, Ньют делал это целеустремленно и очень интенсивно. Другой бы парень на его месте давно бы уже отключился, а этот умудрился продержаться с восьми вечера до трех часов ночи, да, и, прежде, чем отрубиться, весело заорал: – "Роза, милая, миг блаженства уже близок, иди за мной, моя девочка!", после чего, вылакав невесть какую бутылку бренди, попытался заняться с ней любовью ещё раз, почти достиг своей цели и вырубился наглухо. Космос-полковник, графиня Роза ант-Меллоун могла, конечно, поднять этого парня на ноги и заставить его довести до конца начатое, но у него было такое блаженное выражение лица, что она сочла такой свой поступок жестоким и бессердечным, ведь Ньют Клири, явно, именно это и называл нирваной.

Роза нежно погладила Ньюта по щеке, крепко поцеловала его и поднялась с того ложа, которое устроил им Ленни. Этот парень так торопился, что затащил её в какой-то офис, расположенный неподалеку от озера Железного Рена, на берегу которого новые друзья вчера устроили пикник в честь "Одиноких птиц Кайтана", ставших звёздными леди. Нейзер, давний приятель Розы Меллоун, больше двух лет строчил ей письма и связывался с ней по два, а то и три раза в неделю, приглашая в Звёздный Антал и вот, наконец, они перебрались к новому месту службы, теперь уже постоянному. Здесь Роза и её девочки нашли почти всех тех парней и девчонок, с которыми им уже приходилось сражаться вместе отстаивая чьи-либо попранные права и восстанавливать справедливость. То радушие, с которым их встретили в Звёздном Антале Верди Мерк и Рунита, заставило её пожалеть, что она так долго телилась.

Роза быстро оглядела большой кабинет, куда затащил её Ньют и, найдя в углу за каким-то шкафом дверь, ведущую в небольшой санузел, приняла душ. Её Защитник быстро подполз ко входу и, как только она вышла из душа, немедленно обнял стройное, красивое тело этой тёмноволосой красотки и превратился в полевой мундир полковника галактического корпуса наемников. Послав спящему Ньюту воздушный поцелуй, она вышла из офиса на террасу и спрыгнула с неё на лужайку. Когда она повернулась, чтобы взглянуть, не последовал ли тот за ней, то увидела только гранитную скалу, скупо освещенную двумя лунами Мальвы. По всей видимости тот офис, в котором этот рыжий парень дал бой ей и ящику бренди, был каким-то секретным объектом Антала и Роза подумала, что ей нужно будет непременно встретиться с её новым любовником и обязательно объяснить ему на трезвую голову, как тому следует соблюдать режим секретности. Быстро сориентировавшись, она телепортом отправилась на берег озера, где несколько девчонок, отстрелявшись в койке, теперь сидели в обнимку у воды и пели жалобную песню. Подсев к ним, Роза стала подтягивать им своим красивым, хорошо поставленным голосом, хотя ей было очень весело, радостно и хорошо.

Ленни, оставшись наедине со своим симбионтом, быстро превратился в овальный кокон, безболезненно вонзил в вены свои катетеры и принялся удалять из Ньюта Клири избыточный алкоголь, насыщая её глюкозой, а также прочими питательными веществами и витаминами. С точки зрения подавляющего большинства Защитников, этот высокий, крепкий парень был идеальным симбионтом. Во-первых, потому, что он позволял Ленни иметь оптимальную массу своего тела в девяносто килограммов, довольствуясь только теми костюмами, которые тому было легче всего изображать из себя, а во-вторых, он во всём полагался на своего Защитника и не расставался с ним буквально ни на минуту. Ньют Клири не только занимался сексом на пару с Ленни, что снискало им обоим в Антале славу старых развратников, но даже умудрялся купаться вместе с ним в различных водоемах Звёздного Княжества и тех миров, куда он выбирался на досуге, шокируя этим пляжную публику, ведь тогда они превращались в какое-то диковинное морское чудовище с огромными плавниками вместо рук и ног.

Если бы Ленни не требовалось раз в месяц забираться на пять-шесть часов в парилку, чтобы пополнить запасы терзия и арвида, которые с помощью ультрафиолетового излучения и радона превращались в источник энергии колоссальной мощности и делали тело Защитника невероятно прочным, то Ньют Клири и вовсе не расставался бы с ним. В эти часы он чувствовал себя, словно рак отшельник, покинувший раковину, забирался в свою постель и ни с кем не хотел разговаривать, так как у него жутко портилось настроение. Точно так же, как Ньют Клири сроднился с Ленни, он прирос к Звёздному Анталу и покидал Звёздное Княжество только тогда, когда ученики и ассистенты уговаривали его выбраться на Гею, Хельхор или Валгию, чтобы поразвлечься там. Ни в какие иные миры его не тянуло уже потому, что только с Алмейду Сантушем, Дитрихом и Гиршем он дружил и так сильно дорожил их дружбой, что считал посещение других миров изменой.

В Звёздном Антале нашли приют и достойное финансирование несколько сотен научно-исследовательских центров, во главе которых стояли большие ученые. Щедрость Веридора Мерка, похоже, не знала границ, когда речь шла о том, чтобы дать каким-либо творческим личностям возможность реализовать свои идеи и замыслы. Иногда этим пользовались откровенные фантазеры, чье буйное воображение не имело никаких границ. Этому пытались противостоять два самых яростных скептика Антала, – Харди Вирров и Равалтан Макс, которые и шага не желали ступить, если им не светило на этом хорошо заработать. Потому-то они так яростно критиковали работу Комитета по развитию науки, техники и культуры. Собственно против культуры и искусства они не имели ничего против и сами прослыли щедрыми меценатами, но вот когда речь заходила о финансировании научных исследований в каких-нибудь неведомых областях, они, словно с цепи срывались.

Правда, по меткому выражению Эда Бартона: – "Бодливой корове Бог не дал рог" и двух этих ретроградов и на пушечный выстрел не подпускали к тому Комитету, который щедрой рукой раздавал гранды всем, кому ни попадя. Этой конторой мотов заведовал сын Верди Мерка, Ракки, который был, по всеобщему мнению, самым безграмотным из всех антальцев. Однажды потерпев крах на Хьюме, когда он не смог придать приличный вид телам-трансформерам и помочь юному Хьюму, он навсегда забыл о всех науках. Это, однако, вовсе не мешало всем желающим приходить к нему со своими прожектами и визгливо требовать их финансирования. Поскольку Ракбета Мерка и прочих хьюмеритов, работающих в Комитете, интересовало только одно, искреннее желание конкурсантов заниматься своим любимым делом, то мало кто уходил с пустыми руками и Харди Вирров, сцепив зубы и скрепя сердце, безропотно выписывал чеки на огромные суммы, ведь таков был приказ Веридора Мерка.

Если разобраться в этом поглубже, то главным идеологом такого подхода к творческим порывам антальцев был никто иной, как Эд Бартон, который считал, – "Пусть уж лучше кто-то пустит на ветер лишнюю сотню миллионов галакредитов, чем мы пропустим жемчужину". Жемчугов, как это ни странно, Анталу удалось собирать куда больше, чем тратить денег впустую. Но это уже потому, что в Звёздное Княжество продолжали прибывать гении, не получившие признания в других мирах. Так группа ученых с Элласа, найдя полное понимание и прекрасно оснащённый научно-исследовательский центр в Антале, уже через год с небольшим выдала на гора опытный гипертахионный движитель, который, судя по всему, должен был вскоре дать этому огромному космолету возможность летать даже быстрее, чем это делали лантийские боевые машины.

Уже одно только это с лихвой окупало все затраты на развитие науки, техники и культуры вместе взятых, так как открывало галактическому человечеству путь в иные галактики. До этого дня даже Эд Бартон, отец звездного движителя, полагал, что со скоростью в пятьдесят миллионов раз большей скорости света, могут летать только корабли имеющие в длину не более двухсот метров. То, что звёздные движители, имеющие вид черных пирамид, были способны тащить на себе здоровенные транспортники с головокружительной скоростью, не шло ни в какое сравнение с тем, как быстро они могли летать самостоятельно. Наряду с такими громкими достижениями, всколыхнувшими всю галактику, наука Антала делала и куда более скромные открытия, которые становились известны только узкому кругу специалистов, а порой работа ученых и вовсе была закрыта от посторонних глаз.

Именно таким ученым был Ньют Клири, который спал тихим и безмятежным сном внутри своего Ленни. Его организм уже был полностью очищен от алкоголя и он просто спал, а не пребывал в трансе. Странности Ньюта никого особенно не волновали и то, что он умудрялся сочетать секс и выпивку, да, к тому же в таких количествах, не сокращало, а даже увеличивало число его поклонниц, которые считали, что он скорее всего поэт или композитор, самозабвенно работающий над очередным шедевром, а потому терпеливо ждали того дня, когда им будет позволено оценить его. Вот тут их всех, конечно, ждало жестокое разочарование, так как таланты этого парня с пышной гривой рыжих волос и лихорадочным блеском в бесовских, почти желтых глазах давно уже были по достоинству оценены в Звездном Антале и Веридор Мер не случайно так радостно обнимал его при встрече.

Ньют Клири, наконец, обрел своё счастье. В Звёздном Антале он получил в свое полное распоряжение отличный центр специального мониторинга, всю свою прежнюю команду, однажды собранную им на Дарлинге, познакомился с Ленни, обрёл свой собственный дом и получил свободный доступ к огромным винным погребам Веридора Мерка, в которых набрел на хранилище, битком забитое великолепным гейанским бренди. Но самое главное, Верди Мерк, которого он всегда недолюбливал, считая прохвостом, оказался не только отличным парнем, но и человеком держащим своё слово. Звёздный Князь однажды пообещал Ньюту, что тот получит доступ к самому лучшему во всей галактике аналитическому компьютеру и вот уже почти полгода он ликовал всякий раз, когда выходил на связь с Интайром, к которому имел допуск самого высшего, двенадцатого, уровня, что позволяло ему получать любую, даже сверхсекретную информацию.

В личном плане профессор Ньют Клири тоже не был обделен Звёздным Анталом. Он стал графом, миллиардером и владельцем роскошного старинного гейанского замка, подаренного ему его новым другом, Харди Вирровым. Так, внезапно, его страсть к коллекционированию, которая всегда сдерживалась бедностью старого учёного, получила материальное воплощение. Когда Харди грубо втолкнул его в двери замка, он чуть не брякнулся в обморок, увидев то собрание редкостей, которым тот был заполнен. До этого единственной ценностью Ньюта Клири была небольшая коллекция курительных трубок, в которой самой старой была изящная глиняная трубка пастуха-кочевника с Оршана, которой было сто сорок семь тысяч лет, а теперь у него имелось добрых полторы тысячи настоящих древнетерранских раритетов, некоторым из которых было за девятьсот тысяч лет.

Ньют одновременно любил и ненавидел свой замок. Любил за то, что ему в нём было очень хорошо, тихо и покойно, а ещё за то, что его друг Ленни был просто без ума от всех тех красивых и изящных вещей, которыми он был заполнен. Ненавидел же он его потому, что начав рассматривать что-либо, Ньют терял сон и, словно сомнамбула, принимался ходить по всем комнатам и со страстью влюбленного юноши любоваться картинами и скульптурами, мебелью и прочей домашней утварью. Он просто не мог научиться относиться к ним, как к предметам быта, да, к тому же, опасался приводить свой дом женщин, так как боялся, что они что-нибудь разобьют или сломают, ведь большинство его подружек были молодыми, лихими девчонками, которым не было дано понять того, что это такое, держать в руках часы, изготовленные на древней Терре в середине девятнадцатого века.

Сам профессор Клири мог сидеть часами у камина и рассматривать через старинную лупу какой-нибудь древний портсигар из мельхиора, на крышке которого был изображен охотник, стреляющий из ружья по уткам. Вглядываясь в эту вещицу, специально заполненную им гейанскими сигаретами, он представлял себе то, как её купила в подарок своему мужу пожилая женщина или юная девушка, провожающая в армию своего возлюбленного. Ньют изучал каждую царапину на корпусе портсигара и пытался угадать, отчего она появилась, что превращалась для него в какое-то наваждение. Более всего он хотел в такие минут одного, найти родственную душу женского пола, которую он смог бы посадить к себе на колени, чтобы часами фантазировать вместе с ней. Вот тогда этот замок станет для него действительно родным домом.

Кажется, Ньют Клири был близок к этому. Во всяком случае то, что Роза Меллоун, с которой он вчера познакомился во дворце Верди Мерка, демонстративно достала из кармана своего мундира старинный брегет, явно, изготовленный на Бретоне в эпоху предшествующую снятию темпорального барьера с этой планеты. Хотя Ньют не очень-то любил женщин, которые отдавали предпочтение военным мундирам, он сразу же закрутил с ней роман, благо, что теперь они были соседями, ведь Роза поселилась в графстве Петит Мальва. Ньют Клири крепко спал и видел во сне красотку с дерзким взглядом, ярко-алыми губами и очаровательной челкой совершенно не подозревая того, что сны эти навевает на него Роза Меллоун, которая бесцельно бродила по лесу и поддавала ногой здоровенные, словно ананасы, шишки мальвийского гигантского кедра.

Роза уже успела раздобыть кое-какую информацию и знала, что Ньют Клири является главным военным аналитиком Звёздного Антала, что сразу же сделало его привлекательным в её глазах. То, что этот весёлый и разбитной парень пил, словно сержант-ветеран после тяжелейшего боя, и трахался, как новобранец, удравший из части, ещё не делало его героем, а вот то, что сам Рен Калвиш заискивающе заглядывал ему в глаза, а Верди Мерк пожимал Ньюту руку с таким уважением, уже о чём-то говорило. Поэтому Роза Меллоун, не долго думая, обратилась за информацией прямо к Интайру, поскольку ей было присвоено генеральское звание и даны соответствующие полномочия, как члену совета обороны Звёздного Антала и уж раз она обзавелась роскошным замком, считала, почему бы ей, заодно, не завести себе ещё и мужа.

Сам же профессор Клири хотя и не возражал против того, что его ввели в совет обороны с такой должностью, считал себя, прежде всего, витапрогнозистом. Да, он, собственно говоря, как раз и был отцом этой науки, – витапрогнозистики. Когда-то давно, по его ощущению, и совсем недавно по темпу жизни галактики, всего триста сорок лет назад, на Дарлинге, где он прожил почти полторы тысячи лет, проработав в статистическом управлении, его, однажды, осенило и он понял то, как именно нужно обрабатывать статистические данные, чтобы с невероятной точностью предсказать грядущие события в жизни всего галактического человечества. Поскольку он ещё и преподавал статистику в университете Бристоля, ему не составило особого труда набрать команду единомышленников.

Ученики Ньюта Клири так загорелись идеей своего профессора, что более ни о чем уже и не думали, как о витапрогнозистике. Этот эксцентричный человек со скандальным характером стал кумиром для шести молодых парней и они поклонялись его гению безоговорочно. Поначалу всё складывалось для них благоприятно и профессору Клири даже разрешили создать лабораторию витапрогнозистики при факультете статистического анализа, но, как это бывает очень часто, вскоре отношение к ним резко изменилось. Ньюту Клири предложили снова заняться статистикой и не морочить учёному совету мозги, а его ученикам велели сконцентрировать все свои усилия на чем-либо более полезном. Ректору университета следовало бы сначала немного подумать, а потому уже разговаривать с Ньютом таким уничижительным тоном, но так как он этого не сделал, то уже через минуту вопил благим матом, держась одной рукой за сломанную челюсть, а другой пытаясь защититься от града мощных ударов.

В результате Ньют Клири загремел в тюрягу, ему припаяли десять лет за жестокое избиение, а его учеников турнули из аспирантуры. Пытаясь доказать возможному нанимателю, который заинтересовался витопрогнозистикой, что эта наука способна творить чудеса, его ученики в течение каких-то трех месяцев умудрились спровоцировать самую настоящую войну между Меркантской и Нанкинской Звёздными Федерациями и только немедленное вмешательство целой эскадры линкоров-призраков восстановило мир в этом секторе галактики. Наниматель, который до этого момента дал им все необходимое для работы, тотчас сдал их властям. Всех шестерых судили не где-нибудь, а на Лексе Первом и влепили каждому по десять пожизненных сроков наказания, сочтя их преступление чудовищным по своим масштабам и цинизму.

Ньют, отсидев свои десять лет, ничем не мог помочь своим ученикам. Он даже не знал где их держали. Помыкавшись на Дарлинге, где его стали считать исчадием ада, а витапрогнозистику объявили вне закона, он был вынужден покинуть этот мир и после долгих мытарств, проклиная всё и вся, наконец, осел на Терилаксе, где, вспомнив, что когда-то он был космодесантником, пошел служить в Корпорацию Прогресса Планет простым охранником. Когда с Ньютом Клири связались по гиперсвязи и предложили стать подданным Веридора Мерка, чтобы снова заняться витапрогнозистикой, спросив, для начала о том, что может его побудить принять это предложение, он дерзко сказал Бэкси, что хочет вытащить со стального курорта своих учеников, а та, в ответ только кивнула головой и сказала, что она принимает это условие и попросила его срочно идти к правительственному нуль-трансу, чтобы не терять времени на долгий перелет.

Веридор Мерк не стал особенно кокетничать и посвятил Ньюта в то, чего стоило Нейзеру Олсу вытащить его учеников не просто из федеральной тюрьмы-планеты, а с настоящего тюремного астероида, на котором кроме них больше не было ни одного заключенного, да, ещё, вдобавок ко всему, устроить им самый настоящий побег и помочь предстать перед Судом Хьюма, оправдавшим их вчистую. Разумеется, Звёздный Антал был тут совершенно ни при чем. Знал он и то, как рвал и метал по этому поводу всё, что попадалось ему под руку, Удугу Бхор, который, в итоге, сказал им обоим: – "Ребята, дорогие мои, я прекрасно понимаю, что несправедлив и к вам, и к этим бедолагам, попавшим сдуру в жернова закона. Более того, они всего-то и сделали, что доказали всем очевидное, как на Мерканте, так и на Нанкине давно уже пора разогнать, а ещё лучше взять и перестрелять всех тех мудаков, которые называют себя правительством, но поймите и вы меня, – эти раздолбаи спровоцировали самую настоящую войну всегалактического масштаба и если бы не решительные действия отряда линкоров-призраков, быть бы большой беде".

Именно по требованию Уголька Уди, который лично навесил на шею Ньюту жетон хантера, его научный центр был так засекречен, что только члены совета обороны знали о том, чем он в нем занимается. Он же и потребовал от Веридора Мерка, чтобы тот втрое увеличил их жалование, хотя тот и без того единовременно отвалил каждому из них по пять миллиардов галакредитов, лишь бы ни у кого из не возникало мысли о том, что их головы недооценивают. Так что с первых же дней Ньюту Клири дали понять, что он является для Звёздного Антала и всех его правителей персоной особой важности, правда, это нисколько не мешало Нейзеру издеваться над его манерами, Харди Виррову вечно поучать его, а Ратмиру Ветру нещадно дрючить его за многочисленные нарушения режима секретности до тех пор, пока он не проникся ответственностью и не начал сам убирать все бумажки со своего стола в сейф.

Они жили в Звездном Антале уже больше двух лет и, как пионеры этого мира, давно уже стали одними из самых уважаемых граждан. Однако, более всего их возвышало вовсе не то, что они в списке антальцев имя Ньюта числилось в первой тысяче, имена его учеников и помощников в третьей, а то, что как-то раз, уже после освобождения Бидрупа, они до полусмерти перепугали Равалтана Макса, однажды обыграв его казино "Ягодка" вчистую на всех столах. Тот, с перепугу, решил было взять их в долю, но ему на помощь примчался Веридор Мерк, велел им вернуть все деньги и запретил впредь входить в любое игорное заведение не только его друга, но и вообще где-либо во всей галактике. Более того, Звёздный Князь по горячим следам созвал дворянское собрание на котором Ньют вместе со своими учениками дал клятву никогда не играть на деньги ни в одном игорном заведении галактики, что было зафиксировано на иридиевом инфокристалле, одна половина которого была отдана Веридору, а вторая Ньюту Клири.

Теперь, если кто-то из гостей Звездного Антала начинал надувать щеки, расписывая чудеса своего мира, то ему просто говорили: – "Эй, парень, а хочешь я покажу тебе тех семерых ребят, которые за ночь выиграли у Равалтана Макса без малого три гигакредита?", чего всегда хватало, чтобы тот пристыжено умолк. После того дня, памятного всем антальцам, Равалтан стал относиться к Ньюту с особым пиететом и только что не вилял хвостом, когда разговаривал с ним. Ну, а Ньют Клири, в свою очередь, рассыпался перед этим старым торгашом в любезностях так, словно был должен ему огромную сумму денег. Веридор Мерк, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед Ньютом, вскоре пригласил его и Равалтана в свой дворец, заперся вместе с ними в кабинете, наглухо отгородившись от всего мира, и объяснил им, как они могут объединить биржевую торговлю и витапрогнозистику, дав им, заодно, ещё и карт-бланш на разбой всегалактического масштаба.

С той поры отношения Ньюта и Рава стали на редкость трогательными. Они только что не облизывали друг друга, стремительно богатея сами и обогащая Звёздный Антал. Впрочем, все его ученики и помощники богатели вместе с ним и потому никто не удивлялся тому, что они не только взяли в аренду самые дорогие небоскребы в Ларитандейре, но и выбили из Нейзера Данина право вложить свою лепту в строительство гигантского кафедрального собора Матидейнахш. Точнее, они оплатили его строительство полностью, хотя он стоил ничуть не меньше, чем четыре десятка любых других небоскребов. Им просто некуда было девать деньги, хотя они и организовали уже сотни полторы благотворительных фондов и вкладывали огромные суммы в развитие экономики целого ряда планет.

Может быть именно поэтому каждое пробуждение Ньюта, в отличие от прежних лет, было теперь уже не таким тяжелым и мучительным. Хотя он не просто лег спать сегодня ночью, а отрубился, будучи вдрызг пьяным, пробуждение его было легким и приятным. Несколько минут Ньют лежал молча и счастливо улыбался, вспоминая о том, что они вытворяли втроем, – он, Ленни и Роза, которой они стремились доставить максимум удовольствия. То, что он поливал свою любовницу шампанским, как из ведра, а сам хлестал бренди, словно лошадь, её, похоже, совершенно не оскорбило, да, и сама она тоже выпила немало. Поэтому Ньют, открыв глаза, первым делом поинтересовался у своего напарника:

– Ленни, ну, и как тебе Роза? Правда, отличная девчонка?

Тот ответил ему веселым тенором:

– Да, это точно, Ньют. Она девчонка, что надо, да, и её Минни тоже молодчина. Она, под занавес, уже было хотела присоединиться к нам, да, ты, старый хрыч, взял и так не кстати отрубился. Ньют, ты бы или бухал поменьше, или перешел с бренди на какое-нибудь более лёгкое пойло типа "Роантира" или шампанского.

Ньют потянулся всем телом и воскликнул:

– Ленни, заткнись! Ты же знаешь, что спиртное меня не берет. Максимум, на что оно способно, это вырубить меня после критической дозы, а вообще-то, парень, я, пожалуй, завяжу пить во время этого дела. Всё равно девчонки давно уже раскусили, что я это делаю только для того, чтобы они думали, будто я пьян и вели себя более раскрепощено со мной. Во всяком случае с Розой этот номер не прошел, но я все равно вчера побил все рекорды. Она просто обалденная девчонка. Заводная.

Ленни, не меняя своей формы, взлетел в воздух и направился в душевую кабинку, в которой еще пахло духами Розы Меллоун. Подсоединившись к кранам с горячей и холодной водой, он принялся купать, брить и приводить в полный порядок своего симбионта, который был на верху блаженства. Широко открыв рот, Ньют позволил Ленни не только вычистить его изнутри, но и без малейшего колебания выпил ту кисловато-сладкую жидкость с ароматом апельсина, которую он для него приготовил, совершенно не задумываясь о том, что входило в её состав. Такое поведение было для него совершенно естественным и логично вытекало из того, что ближе Защитника у него нет никого на свете.

Для него было дикостью, что некоторые люди рассматривают Защитников только в качестве дорогой и нарядной одежды. Сам он относился к Ленни то как к сыну, то как к матери, но никогда не как к одежде. Пожалуй, он был единственным человеком вставшим у амбразуры на Стене, кто надел поверх Ленни ещё и самый большой тяжелый боескафандр, так как его повергала в ужас сама мысль о том, что биоты могут причинить ему боль. Как и многие другие антальцы, Ньют стал на льдах Северного Антала сенсетивом и упорно тренировался, повышая свою Силу только для того, чтобы уберечь Ленни от любой опасности потому, что очень любил его. Тот относился к нему точно также ещё и по другой причине, ведь однажды, когда Ленни спросил его о том, кому он отдаст отпрыска, рожденного им, Ньют ответил ему: – "Только своему ребёнку, дружище, и больше никому".

Через полчаса овальный, синеватый кокон, переливающийся радужными цветами, плавно вылетел из душевой кабинки, опустился на пол и в считанные секунды превратился в строгий, немного громоздкий тёмно-синий костюм-тройку, застегнутый на все пуговицы. Рыже-каштановая грива Ньюта Клири была тщательно расчесана, а песочно-желтые глаза весело блестели. Он был бодр, весел и полностью готов к работе, а его коллеги, которые по прежнему предпочитали называться учениками, уже подлетали к живописным скалам, стоявшим на краю небольшой поляны, прижатой к ним высоченными кедрами. С самых первых дней их центр специального мониторинга, оснащенный самым совершенным оборудованием, был надежно укрыт от чужих глаз и до тех пор, пока человек не попадал на террасу, замаскированную под массивную, гранитную скалу, он не мог даже понять того, что внутри размещались на пяти этажах пульты связи, десятки мощных компьютеров и даже небольшой темпоральный ускоритель для того, чтобы увеличить время подготовки некоторых проектов.

Витапрогнозистика была построена куда больше на эмоциональных ощущениях, нежели на строгом математическом анализе и логике. Она была сродни поэзии, живописи или музыке, так как требовала вдохновения, озарения, фантазии и всех прочих творческих начал, поставленных на фундамент базовых понятий, а вот они-то как раз и были построены с помощью законов формальной логики, статистики и математического анализа. Может быть именно поэтому все шестеро коллег и помощников Ньюта Клири всё еще ощущали себя его учениками, ведь только так они могли работать одной командой. Даже такой талантливый ученый, как Саймон Финк, ничуть не меньший гений витапрогнозистики, чем сам Ньют, и тот числил себя, прежде всего, его учеником. Это позволяло ему гораздо быстрее вникать в суть вещей, ведь учитель освещал ему путь, а он вместе со своими друзьями бодро тащил повозку, в которой тот сидел с важным видом мудреца.

В их работе, похожей на театральную постановку, было очень много игры и всяческих условностей, которые все они тщательно соблюдали, чтобы не утерять главного, особого куража, без которого их труд становился каторжным. Каждое утро начиналось с того, что Рав и Харди, который примкнул к этому, якобы, тандему, залегали в кустах по обе стороны от толстенного ствола кедра, в засаде. Ученики Ньюта прилетали на открытом флайере чуть позднее и как только спрыгивали с его борта на террасу, тот немедленно улетал. Ровно в девять утра они входили в рабочий кабинет, одновременно служивший холлом и рассаживались по своим низким креслам, что тоже было не случайным, так как входило в правила этой хитрой игры. Сам профессор Клири, строгий и чопорный, восседал за своим огромным пультом сложив руки на груди и взирая на всё с олимпийским спокойствием.

Ньют уже успел просмотреть сводки, подготовленные для него Интайром и поскольку никаких катаклизмов галактического масштаба в ближайших полтора месяца не предвещалось, ему не составляло никакого труда играть роль мудрого и спокойного учителя. Хотя уже появились намеки на усиление напряженности эмоционального фона, предшествующие возникновению тех процессов, которые должны были подвигнуть какого-то засранца устроить грандиозную пакость, время еще было и потому Ньют Клири не нервничал. Как только его ученики расселись, он демонстративно поставил на пульт старинные песочные часы. Начинались традиционные пятнадцать минут раздумья, в течение которых все должны были сосредоточенно молчать, дабы не получить от учителя, скорого на расправу, кулаком в ухо. Ньют терпеть не мог, когда кто-либо манкировал своими обязанностями. Как только время истекло, он посмотрел на Мартина Перье и угрюмо проворчал:

– Докладывай, Март, сегодня твоя очередь.

Мартин кивнул головой, немедленно напустил на себя нагловато-уверенный вид, хотя был человеком тихим и молчаливым по характеру, и бойко затараторил:

– Шеф, я предлагаю немедленно загрузить в Интайр нашу последнюю программу. Хватит из неё воду выпаривать. Вчера я составил для неё еще два оператора проверки, – один настроенный на анекдоты и сплетни, гуляющие по Лексу Первому и касающиеся силовиков, а второй будет попроще. Он станет считать, сколько раз в сутки в галактике употребляется слово лояльность в контексте боевой готовности союзного космофлота. Федералов я предлагаю исключить специально, чтобы не реагировать на побочные эмоциональные разряды. В результате мы получим классный коэффициент эмоциональной напряженности по всему силовому звену Центрального Правительства. Судя по моим расчетам, это позволит нам отсечь не менее семидесяти процентов всех шумов, ну, а чтобы оба этих оператора работали с полной нагрузкой, я предлагаю убрать к чертовой матери блок мягких оценок. Нам уже не нужно отсеивать дезу. Наоборот, это превратит все их попытки скрыть что-то, в очень яркие маяки. Ну, и, последнее, шеф, я полагаю, что нам следует самим начать распускать слухи о том, что архангелы не зря собрались в Антале. По-моему, мы слишком уж печемся о нервной системе этих мудаков с Лекса Первого.

Требуя от своих учеников вносить свои предложения резко и напористо, Ньют вместе с тем никогда не обещал им, что он будет относиться к этому с пониманием. Если кто-нибудь сморозит глупость, то он мог и вспылить, что, как правило, приводило к одному, – учитель пулей вылетал из-за своего стола верхом на кресле-антиграве и тотчас закатывал виновнику его гнева затрещину, если тот, конечно, не успевал нанести ему упреждающий удар в челюсть. Сделать это было довольно трудно, так все они были рассредоточены по всему просторному кабинету, а их низкие, глубокие кресла лишали их маневра. Так что Ньют был в куда более выгодном положении. Мартин Перье, на всякий случай, сгруппировался и выставил вперед одну ногу, чтобы лягнуть своего учителя побольнее, а тот, внимательно выслушав его, к полному неудовольствию Ленни запустил сразу обе пятерни в свою рыжую, так тщательно расчесанную им, гриву.

Несколько минут мозги Ньюта работали с полным напряжением. Они работали над этой программой, которая должна была с высокой степенью точности предугадать действия Лекса Первого на много лет вперед, уже несколько месяцев. Ей чего-то не хватало, а чего именно, он все никак не мог понять и вот теперь Март довел продукт их коллективного творчества до полного совершенства. Он угодил своими двумя операторами проверки в самое яблочко. Вместе с сотнями других операторов и блоков анализа, они дадут им полное представление о том, что же действительно затевает Центральное Правительство или его отдельные подразделения. Основательно потерзав свою шевелюру, он веселым голосом сказал:

– Валяй, Март, только сначала дай вычитать свои программы Саймону и если вы не перегрызете друг другу глотки после этого, немедленно закачивайте её Интайру.

Если не считать того, что над этим злосчастным блоком мягких оценок Ньют работал две с половиной недели и теперь вся эта работа пошла псу под хвост, всё остальное выглядело в это утро просто великолепно, так как он прекрасно знал, что Март, наверняка, ещё вчера дал Саймону всё прочитать. Так оно и было, поскольку тот насмешливо выкрикнул:

– Дед, да, я ещё вчера повыщёлкивал в ней всех клопов!

Ньют, отряхнув с своих больших ладоней волосы, молча кивнул головой и Мартин немедленно вложил в считывающее устройство на подлокотнике кресла большой инфокристалл, видимо, его операторы были очень пространными, что только свидетельствовало о их развернутости. Именно так и учил их Ньют, никогда не забывать о мелочах. Теперь следовало подождать пару суток, пока Интайр не соберет достаточное количество информации, а потому он, широко улыбаясь, обвел всех взглядом и задал очередной ритуальный вопрос:

– Ну, соколики мои, кто из вас еще принес что-нибудь хорошее и ценное в клювике на алтарь науки?

С этого момента ученикам уже можно было не опасаться вспышек ярости, а потому Джеймс О'Лири встал, подошел к пульту и, положив перед профессором Клири прозрачный футляр с парой дюжин инфокристаллов, сказал равнодушным тоном:

– Ньют, я тут тоже написал на досуге одну программку и если ты запустишь её прямо сейчас, то Интайр сможет за сутки подготовить на этой базе пакет информационных сообщений высотой с тебя. Запустив их в Галанет, что не составит никакого труда, уже к завтрашнему вечеру мы обрушим рынок космического керамита и цены на него упадут раз в десять. Что-то Рав в последнее время заскучал, да, и Харди тоже. Может быть позабавим наших друзей, Ньют? К тому же те металлурги, которые являются партнерами Антала, тоже не останутся в накладе.

– Вот даже как… – Задумчиво промолвил Ньют и тут же поинтересовался у своего ученика – Джимми, а на сколько это потянет по ценам закона "О правилах конкурентной борьбы на рынке", если Рава или Харди возьмут за задницу?

Вопрос Ньюта Клири был вполне правомерным, так они до этого времени наносили по биржам точечные удары, а тут речь шла о том, чтобы сменить приоритеты в космическом кораблестроении. Программа Джеймса О'Лири была способна в считанные дни произвести такой взрыв, который сметет с рынка десятки тысяч корпораций, но зато двинет вперед науку и подстегнет экономику так, как это не сможет сделать никакая война. Поэтому его ученик ухмыльнулся и воскликнул:

– Пустяки, Ньют, каких-либо двадцать пять лет и то даже не в федералке. Правда, для этого Лексу нужно будет еще доказать их вину, ведь не они же будут канализировать информацию в средства массовой информации.

Хотя со стороны Джимми это был чистейшей воды экспромт, так как в кармане Ньюта уже лежал инфокристалл с рекомендациями относительно урановых фьючерсов на следующий квартал, он махнул рукой и решительно воскликнул:

– А, черт с ними, с керамитчиками! Джимми, запускай свою лепуху и срочно вызывай сюда наших друзей. Я печёнкой чувствую, что это будет ещё та бомба.

Их друзья, которые лежали в засаде, в это время неторопливо беседовали между собой. Харди Виррова очень интересовало то, чем на сей раз обрадуют их авгуры и сколько денег ему понадобится выложить на этот раз, чтобы не подвести их. Сосредоточенно жуя травинку, он спросил своего друга:

– Рав, как ты думаешь, по чему будем бить сегодня? Я бы поставил пару больших шаров на терзий.

Такие пари были в ходу у этих богачей и Равалтан, разглядывающий то, как муравей тащит половинку кедрового орешка, недоеденного белкой, тотчас откликнулся:

– Фигня! Я ставлю пять на уран, а ты со свои терзием влетишь с треском, словно шар в лузу.

Хотя Харди не успел ответить ему, так как с террасы была снята оптическая маскировка и Джимми вышел на неё обмахиваясь платком, что означало окончание игры в скаутов, пари было, тем не менее, сделано. Оба биржевых афериста моментально запрыгнули на террасу и влетели в кабинет, ничего не понимая. Согласно ритуала, установленного всеми участниками этой игры путем переписки, они должны были зайти по очереди. Сначала Рав, а затем, минут пять спустя, Харди. Поэтому Равалтан, оглядев всех, озабоченно спросил:

– Ребята, что-то случилось?

Ньют вышел из-за своего пульта и, пожимая ему руку, вежливым голосом негромко сказал ему:

– О, нет, господин Макс, всё обстоит просто замечательно и вам не о чем беспокоиться.

– Ньют, хватит тебе сюсюкать с этим обормотом! – Строгим голосом рыкнул министр финансов Антала – Какого черта ты не дал мне вылежаться? Мой выход был через пять минут.

За это он тотчас получил болезненный удар кулаком в бок и Рав тихо зашипел на него:

– Харди, урод, заткнись, не сбивай ребят с ритма.

Их обоих успокоил Саймон, который воскликнул:

– Ребята, Интайр вам сейчас всё объяснит!

У Равалтана Макса были очень натянутые отношения с Интайром и он тотчас вжал голову в плечи. Единственным существом на свете, которого он боялся панически, с некоторых пор был этот зелёный старец и всё из-за того, что он, как-то раз, обозвал его огурцом и тот на него обиделся так, что вот уже несколько недель поносил всяческими словами. Однако, в это утро у Интайра, чьё голографическое изображение появилось в самом центре кабинета, было хорошее настроение. Оглядев всех лукавым, но добрым взглядом, этот бесплотный верзила в серебристой тоге, пророкотал красивым баритоном:

– Доброе утро, друзья мои. Сегодня вы меня искренне порадовали. Обе ваши программы просто бесподобны, особенно та, которая поможет Раву и Харди встряхнуть всю галактику и произвести настоящую революцию в области космического кораблестроения. Наконец-то на смену этим уродливым керамитовым утюгам придут красивые, быстроходные корабли из субметалла. Я даже не ожидал, парни, что Джимми найдет такой ловкий и элегантный ход. Джимми, прими мои поздравления, ты просто молодчина.

Харди Вирров побледнел, а Рав наоборот, покраснел и взмолился дрожащим голосом:

– Интайр, дружище, объясни мне, Бога ради, о какой революции ты говоришь? Не нужны мне никакие революции, я просто хочу сначала купить подешевле, а потом продать намного дороже.

Седовласый старец, который действительно был похож цветом лица на огурец, добродушно попенял ему:

– Рав, старина, с чего это ты стал бояться смелых и решительных действий? Вспомни-ка лучше, как ты лихо вывел на рынок живые бриллианты. Тогда ведь тоже по всей галактике пронесся горестный вопль миллионов ювелиров. Я сделаю так, что через неделю космический керамит не будет стоить ничего, зато акции всех тех компаний, которые, благодаря тебе уже сегодня производят субметалл, вызывающий такое недоверие у кораблестроителей, взлетят буквально до небес, так что и вы оба, старые пройдохи, и все наши добрые друзья на этом сможете неплохо заработать, ведь сейчас цены на керамит так лезут вверх, словно их снизу черти подталкивают. Джимми вовремя подоспел с этой программой информационного воздействия на рынок.

Харди, быстро сообразив в чем дело, взревел:

– Рав, снег падает, пора продавать!

Все захохотали, а Ньют, вложив в руки Рава футляр с инфокристаллом, веселым голосом добавил:

– А вот уран нужно срочно покупать, господин Макс.

На это Харди отреагировал радостным голосом:

– Вот черт, этот гад опять выиграл! Да, когда этому паразиту перестанет так везти. Он же меня разорит вчистую.

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

От пограничной реки Торойи поднимался перламутрово-сизый, густой и какой-то осязаемо плотный туман. Зак Лугарш, босоногий и одетый в свои гастленовые солдатские штаны, поигрывая мускулистым обнаженным торсом сидел с удочкой у реки и сосредоточенно смотрел на поплавок. Ему на руку сел громадный, кровожадный и голодный хьюмеритский комар, но у него вышли кое-какие затруднения с протыканием кожи и Зак, полюбовавшись на мучения этого свирепого хищника, прихлопнул его, мысленно помянув недобрым словом Ракбета, из-за раздолбайства которого и развелась вся эта злобная нечисть, когда-то попортившая ему столько нервов и крови. Подумав о том, что им с Нейзом следовало бы натравить на комаров, которые достигали в длину сантиметра, имели способность летать абсолютно бесшумно и жалить даже сквозь гастлен, гейанских стрекоз, он снова обратил всё свое внимание на поплавок.

На глубине четырех метров, возле самого дна, под носом у Зака Лугарша в это время разыгралась целая трагикомедия. Из-за большого валуна высунул нос здоровенный сомяра и тупо таращился на аппетитную, большую лягушку, эдакий белый пузырь с ножками, лежавший на песке кверху брюхом. Он уже трижды просканировал этого усатого мерзавца вдоль и поперек, изучил все его куцые мыслишки и мог бы написать о нем целую монографию. Этот наглый тип, таращившийся из-за камня на его лягушку был, несомненно, голоден, но, почему-то, только смотрел на его аппетитную, ароматную, жирную пластиковую лягушку и не хотел позавтракать ею в свое удовольствие, чтобы, заодно, обеспечить завтраком Зака и Вирати. Увы, но он был никудышным рыбаком и потому никак не мог понять, что именно не устраивает сома в дорогой наживке, купленной в самом лучшем рыболовном магазине на Хельхоре аж за двести кредиток.

До этого дня он еще ни разу не мучался так долго, честно пытаясь выудить из реки свой завтрак. Вскоре Заку надоела эта занудная мутотень и он решительно потянул удочку на себя, чтобы отправиться домой и успеть приготовить Вирати завтрак из какого-нибудь более послушного мяса, которое не будет трепать ему нервы. Вот тут-то сом и бросился на лягушку, мигом проглотив её и большой, самозацепляющийся крючок, который моментально вцепился в его пасть изнутри и парализовал сома. Все остальное было уже даже не делом техники, а исключительно зависело от физической силы Зака, которой у него было с избытком, а также прочности снасти. Ну, с этим у нашего рыбака тоже все было в полном порядке и своей удочкой он мог вытащить из реки даже знаменитый паровоз Рава, утопи кто-нибудь его здесь.

Быстро вытащив трехметрового сома из воды, он в считанные доли секунды телепортом отделил его безмозглую голову от туловища, извлек из него хребет, все сомовые потроха и отделил плавники вместе с хвостом. Жирное мясо Зак оставил парить в воздухе над водой, а всё остальное немедленно отправил в свою новую лабораторию в клон-кювезу, чтобы уже сегодня, ближе к вечеру, снова выпустить сома в реку. Набивая сомовье брюхо мясом радужных креветок, которое Зак перекладывал гусиной печенкой и насыщал специями, он подумал о том, что, возможно, именно этого сома они съели на завтрак три дня назад. Тогда это полностью объясняло такое жгучее нежелание сома есть его лягушку, на которую ему выдали в охотничьем магазине гарантию на целых три года. Разжигая костер, который был заранее сложен на берегу, Зак Лугарш, не откладывая этого дела, телепортом повесил на плавник сома, потроха и кости которого уже стала обтягивать новая плоть, ярко-красную пластиковую бирку, после чего занялся приготовлением пищи.

Быстро превратив аккуратные чурбачки, нарубленные из специально выращенного для этих целей гастрономического хельхорского бука, в пышущие жаром угли, он подвесил сомовью тушу над очагом, почти на метр возвышающегося над травой и принялся священнодействовать. Пока фаршированный сом совершал плавные обороты вокруг своей оси, его тщательно выскобленную шкуру покрыл толстый слой густого желатина, растертого с яичным желтком и тщательно измельченным курдючным салом молодого барашка, в который были добавлены особые специи, придававшие будущей корочке изумительный золотистый цвет и неповторимый вкус. Сверху Зак непрерывно орошал эту пасту специальной эмульсией из хорошо выдержанного пальмового вина, оливкового масла и некоторой толики лимонного сока, тщательно следя за тем, чтобы пары пронизывали мясо насквозь.

Когда воскресное блюдо было готово, а это произошло уже через четверть часа, он быстро погасил угли, остудил их до нормальной температуры и стукнул пяткой по плоскому камню, едва заметному в траве. Хитроумный механизм тотчас укрыл угли прочной пленкой, перевернул очаг и убрал его в бережок так аккуратно, что было практически невозможно догадаться о том, что здесь был расположен филиал кухни Зака Лугарша. После этого блюдо было телепортом отправлено в столовую, где оно должно было остыть до нужной температуры в специальном мармите, а сам довольный рыболов телепортировался прямо в кровать. Вирати очень любила, когда он прижимался к ней пахнущий дымом и рекой. Перестав быть человеком-компьютером, эта девушка сделалась ужасной соней.

Еще толком не проснувшись, горячая со сна, словно свежеиспеченная булочка, она прижалась к прохладному телу своего возлюбленного и стала целовать его лицо не открывая глаз и сладко постанывая. Зеленая шкура тотчас послала их телам мощный импульс, но взаимное влечение и без того было таким огромным, что их уже не остановил бы даже катаклизм вселенского масштаба. Эта влюбленная пара сплелась в страстных объятьях и утро сразу же засияло для них тысячью радуг, словно они любили друг друга впервые. Хотя в них обоих уже не было ничего человеческого в биологическом смысле слова, любовь по-прежнему была для них все такой же, как и для любого другого мужчины и женщины. Правда, если раньше Вирати любила Зака только умом, то теперь она уже никак не могла противиться зову своего прекрасного и совершенного тела. Для Зака же все было ясно давным-давно ещё тогда, когда он впервые поцеловал её в этом самом замке.

Хотя Вирати сразу, буквально в первые же часы после своего преображения, ощутила все преимущества своего нового тела и того мозга-кристалла, которые она обрела благодаря настойчивости Зака, прошло добрых полгода прежде, чем она окончательно стала единым целым со своим телом. До какого-то времени она ещё чувствовала по инерции некоторую двойственность. Теперь всё стало совсем другим. Вирати Клиот, словно бы вернулась в пору своей юности и все сделалось для неё таким же свежим, ярким и наполненным счастьем, радостью и восторгом. Каждый новый день, каждый час и каждая минута были для неё теперь наполнены глубокими откровениями и новыми открытиями. Но самым главным для неё было то, что всему этому она научилась у своего нового возлюбленного, Зака Лугарша, который любил и берег её, словно величайшее сокровище, отдавал ей всего себя. Вот теперь она действительно была счастлива, как женщина.

Именно этот большой и сильный парень с такой уютной мохнатой грудью, спокойный и одновременно взрывной, мудрый, как сфинкс, и озорной, словно пятилетний ребенок, сделал то, что ей казалось невозможным, выпустил её душу, будто птицу из клетки. Он сделал всё для того, чтобы она была счастлива не дружбой, не тяжелой работой или творчеством, не каждодневным подвижничеством, а именно любовью, научив свою возлюбленную принимать дары всех тех людей, которые её любили, так же легко и естественно, как дышать полной грудью, наслаждаясь ароматом цветущего луга. Вместе с этим Вирати поняла и то, что она уже не сможет расстаться с Заком, который сделал её счастливой юной девушкой и продолжал доставлять ей радость каждый день и каждый час, хотя и не делал для этого ничего особенного. Просто всё, что он делал, происходило от его большой и щедрой души, было наполнено искренней любовью и нежностью.

Оттого-то и любовь сделалась теперь для них обоих чем-то очень важным и жизненно необходимым, всякий раз дающим им новизну чувств и ощущений. Когда Вирати и Зак занимались любовью, щедро изливая друг на друга свою нежность, они использовали для этого весь спектр своих возможностей, как физических, так и сенсетивных, всегда стремясь доставить друг другу максимальное наслаждение. Порой это приводило к курьезным ситуациям. Так, однажды, они настолько увлеклись совместным переживанием пика своего наслаждения, что их тела соединились в одно и в таком виде они пролежали на своей кровати, покрытой зеленым мехом, почти сутки. Ничего страшного в этом, конечно же, не было и когда они вспомнили о том, что за пределами их спальной лежит целая Вселенная, им не составило никакого труда выпустить друг друга из объятий, но больше они так не экспериментировали, опасаясь напугать кого-либо.

Вскоре Вирати и Зак сидели за большим столом, покрытым белоснежной скатертью и молча завтракали, уже будучи облаченными в своих Защитников, в которых они вроде бы не нуждались, но которые были им очень нужны потому, что являлись, как бы их иным воплощением, так глубока была их духовная и интеллектуальная связь. В общем-то завтракали они вчетвером, так как Ольга и Раффи тоже с удовольствием уплетали стряпню Зака Лугарша, правда, ели они, всё-таки, меньше, чем их симбионты, но только потому, что они гораздо чаще потребляли свою пищу с высоким содержанием терзия и арвида. Зак и Вирати лишь изредка, не чаще двух раз в месяц присоединялись к ним в парилке для того, чтобы так же проглотить несколько шариков тонкодисперсного терзия и пару лепёшек из арвидового желе. Хотя в такие моменты внешне они продолжали оставаться людьми, внутренне они менялись и становились похожими на своих Защитников.

Сегодня Заку удалось приготовить на редкость лакомое блюдо и потому они расправились с ним в рекордно короткие сроки. Раффи, выпустив из рукава его стильного, двубортного песочно-коричневого костюма длинный, радужный хоботок с розовым языком, принялся с жадностью подчищать всё, что еще оставалось на большущей фарфоровой тарелке. Ольга, придавшая себе вид пышного платья галанского фасона, быстро вырастила на плече Вирати темно-бордовую розу, в середине которой, вдруг, раскрылись очаровательные губки с жемчужными зубками и эта особа презрительно фыркнула:

– Раффи, прекрати облизывать тарелку. На тебя противно смотреть. Ты сейчас похож на голодную дворняжку.

Хоботок тотчас замер и медленно приподнялся над пастушкой, державшей на коленях ягненка, изображенной на тарелке Зака. Язычок быстро юркнул назад и на конце хоботка, в котором толщины было не более двух сантиметров, выросло утолщение размером с крупный апельсин из которого выпрыгнули два стебелька с пронзительно-голубыми глазами, обрамленными веками с пушистыми ресницами и волевой рот с плотно сжатыми губами. Недоуменно посмотрев на вредную, болтливую розочку, Раффи язвительно сказал ей, чётко выделяя каждое слово:

– Милочка, тебе невозможно не угодить. Ты всю ночь канючила, просила меня позволить тебе поговорить с Заком и Вирати, а теперь, когда я придержал этого парня за столом, начала читать мне нотации. Тебе не кажется, что ты просто глупа, Ольга?

Этот диалог весьма позабавил и Вирати, и Зака. Между их Защитниками, как и между ними, давно уже установились отношения куда более прочные, чем просто дружба и они часто общались друг с другом вербально, хотя это и было так несвойственно этой расе. Однако то, что Раффи сказал Ольге, заставило их обоих насторожиться. В последнее время в их доме творилась какая-то чертовщина. С некоторых пор их Защитники стали все чаще отлынивать от своих первостепенных обязанностей, защищать их тела, и чуть ли не через день брали себе выходной. Особенно тогда, когда Зак и Вирати уходили из дома на весь день. Когда они возвращались вечером, то всё в их гостиной было перевернуто вверх дном, кресла и даже массивный, неподъемный диван, опрокинуты, портьеры закручены, а то и вовсе оборваны и все пять ковриков живого варкенского мха, имевших в длину около двух с половиной метров, образовывали собой кучу, лежащую на зеленой шкуре, на которой возлегала, свернувшись в пушистый комочек, Серебряная Туника Вирати.

Их соседи не раз говорили им о том, что из их замка доносятся жуткие вопли и какой-то зловещий визг. Порой подобное безобразие творилось и по ночам, но не с таким размахом. Считая, что виновницей этих погромов была Ниточка, её Серебряная Туника, дочь Пушистика, любимицы Руниты, которую та подарила ей ещё тогда, когда она была Бэкси, Вирати, однажды, положила её в прочную пластиковую шляпную коробку и заперла в платяном шкафу. Стремясь вырваться из своего узилища, эта малышка не только изодрала на мелкие кусочки саму коробку, но и разнесла в щепки массивную дверцу шкафа, изготовленного из черного дерева. С той поры, Вирати, щадя мебель, приобрела корзинку для кошки, поставила её на коврик у окна, Ниточка любила свет, и, уходя из дома, всегда раздвигала шторы и распахивала настежь все окна. Поэтому то, что их Защитники завели речь о разговоре с ними, сразу же насторожило их обоих и Зак, усмехнувшись, промолвил:

– Ну, так отчего бы нам не поговорить по душам? Ведь мы же всё-таки одна семья. Только со странностями.

Вирати весело заулыбалась и добавила к его словам:

– Да, давайте чинно сядем в гостиной отдельно друг от друга и обсудим все наши проблемы.

Ольга радостно отозвалась на это предложение:

– Отлично, Ви, тогда пойдемте в гостиную, там мы сможем разговаривать все вместе!

Зак и Вирати встали из-за стола и, взявшись за руки, спустились из столовой, расположенной на четвертом этаже донжона их старинного рыцарского замка, в гостиную, которая была этажом ниже. Как только они вошли в это просторное круглое помещение, залитое солнечным светом, освещающим классический древнетерранский интерьер времён Карла Девятого. Эту часть своего дома Зак любил более всего. Каменные стены, на которых висели между шести высоких, распахнутых настежь, окон с витражами шпалеры, дубовый потолок с мощными балками, массивные, но изящные рыцарские кресла черного дерева, инкрустированные слоновой костью и серебром, ещё более громоздкий диван, тяжелые посудные шкафы и большой круглый ковер на полу, всё в этой гостиной нравилось Заку и он любил принимать здесь своих друзей.

Раффи громко не то прощебетал, не то пропел какой-то бодрый призыв, но по-птичьи. Команда поданная Раффи, привела к весьма странным и неожиданным последствиям. Тотчас сверху, из спальной на пятом этаже, послышался ликующий, тонкий и пронзительный вопль, а вслед за этим коврики варкенского живого мха, эти великаны своего племени, толстые и пушистые, словно раскормленные персидские коты, от которых они никогда не слышали ни звука, негромко заворковали низкими и приятными голосами. Более того, эти сухопутные моллюски, пушистые снаружи и похожие изнутри на грубую, ноздреватую губку ярко-оранжевого цвета, которые обычно двигались со скоростью сантиметра два в час, тут же заёрзали на своих креслах и мигом соскользнули на пол. Волнообразно изгибая свои овальные, плоские, но довольно толстые упругие тела-матрасики, они быстро выползли на середину комнаты, легли в рядок и выбросили из своего пушистого меха-мха голубовато-белые, радостные цветочки, о чём Заку вообще не приходилось никогда слышать.

Защитники мигом покинули их тела и тоже, развивая спринтерскую скорость, прыжками бросились к своим пушистым корешам. За спиной Зака и Вирати послышался громкий шорох, сосредоточенное попискивание и какой-то непонятный цокот. Обернувшись, они чуть не ахнули от изумления, Ниточка, превратившись в пятиногое тощее существо с острыми коготками на трехпалых конечностях, как-то умудрилась притащить в гостиную шкуру равелнаштарамского барса, в которой веса было килограммов пятьдесят, не менее. Серебряная Туника проворно выволокла шкуру на середину гостиной и только тогда Ольга и Раффи пришли к ней на помощь. Они быстро расстелили шкуру на полу и коврики немедленно переползли с персидского ковра на зеленый мех.

Раффи, который был немного больше Ольги ростом, снова что-то прощебетал и коврики по его команде дружно выгнули свои широкие спины, а Ниточка, которая тем временем превратилась в длинную серебристую, пушистую ленту и уже принялась заигрывать с ними, тут же обернулась в небольшую пятиконечную, мохнатенькую звездочку цвета чистого, сверкающего серебра. Похоже, что Раффи был в этой озорной и разбитной команде за спикера. Он отогнал Ольгу от себя, поднял повыше свой толстенький, мясистый луч и вбросил из него голубые глаза и рот. Указывая еще одним лучом на своих подельников, он сказал красивым, высоким голосом:

– Ви, Зак, позвольте мне представить вам тех ваших друзей, которым вы так и не дали имена. Ну, ничего, значит вы будете обращаться к ним так, как назвали их мы с Ольгой. Это Листочек, ребята. Если вы присмотритесь к нему повнимательнее, то увидите у него на спине пятно в форме кленового листа, а это Бурый, он самый сильный из всех наших Созерцателей. Это Молчун, он у нас философ, это Вьюн, а это Пёстрый, он старше всех в нашей компании, ему уже почти тысяча лет.

Взяв Вирати под руку, Зак шагнул вместе с ней вперед, поближе к этой разношерстой компании, и, помахав всем рукой, воскликнул, как ни в чем не бывало:

– Привет, ребята, мы рады познакомиться с вами!

Они присели на ковер, который был довольно колючим на ощупь и Зак, быстро сделав свою задницу подобной коже спиртовой выделки, идущей на подметки варкенских сапожек, немедленно пересадил Вирати к себе на колени. Даже в подобных ситуациях он стремился избавить свою возлюбленную от каких-либо неудобств. Устроившись на ковре поудобнее, он широко улыбнулся. Эти коврики живого варкенского мха ему подарил Калвин и они уже были взрослыми в то время, но он даже и предположить не мог, что среди них есть настоящий патриарх этого мохнатого племени. Раффи, моргнув пару раз, вдруг, заявил с обескураживающей простотой:

– Вирати, Зак, мы хотим, чтобы вы занялись любовью на том ложе, которое мы вам сделаем. Это очень важно. Наши друзья, Созерцатели, они ведь не просто сухопутные моллюски, способные принимать мысли людей, они разумные существа, только совсем не такие, как мы с вами. Они мыслят совсем по другому, не словами и зрительными образами, а эмоциями и очень сложными логическими построениями. Объяснить словами я вам этого не смогу, но если вы займетесь любовью вместе с нами, то вы обязательно сами все поймете. Поверьте, вам будет очень приятно и вы ощутите совершенно иные чувства. А ещё это очень важно для Созерцателей.

Переглянувшись с Вирати, Зак снова улыбнулся и она, подумав немного, сказала:

– Ну, если это очень важно, Раффи, то мы не против.

Вся эта сумасшедшая компания тотчас весело залопотала и пришла в движение. Пять ковриков живого варкенского мха тотчас плотно сгрудились в самом центре зеленого островка, размером пять с половиной на три метра, образовав на нем овальное ложе, покрытое золотисто-белыми цветочками. Вслед за этим Ольга и Раффи немедленно взобрались на него и немедленно превратились в ажурное покрывало, напоминающее своим видом радужную сеть с большими, примерно в ладонь Зака, овальными ячейками, через которые было видно, как зеленовато-бурый варкенский живой мох стал быстро наливаться синевой. Серебряная Туника ловкой серебряной звездочкой взобралось на это фантастически красивое ложе, быстро вытянулась в серебристую ленту и легла на краю. Зак, держа Вирати на руках, поднялся на ноги, сделал пару шагов вперед и беспечно ступил на зеленый мех.

Тотчас его пронзил такой мощный импульс энергии, что он зашатался и выпустил свою возлюбленную из рук, но это было не болезненное, а очень приятное ощущение. Вирати, едва коснувшись своими розовыми ступнями зеленого меха, радостно вскрикнула и тотчас потащила Зака за собой. Как только они возлегли на радужно-сине-золотистое ложе и слились в страстных объятьях, в их сплетенные тела вошел такой поток энергии, что не успей Ниточка укрыть их собой, наверняка замок тут же лишился бы верхних этажей и островерхой крыши, если и того не хуже. Эдак могло пробить и голубой потолок всего графства Рунниатаро. Вместе с тем они оба сразу же поняли что это уже не просто любовь, а нечто совершенно невообразимое и прекрасное. Простые люди, даже если они сенсетивы, да, к тому же обладают телами-трансформерами и зелёным сексодромом в придачу, так любить друг друга не могут. Для этого они должны быть богами. Впрочем, для Зака его несравненная Вирати с первого поцелуя была только богиней.

Дайон, Расма, Луард, Тинней, Гролл и Элайна, именно так звали на самом деле пятерых мудрых Созерцателей и их подружку, беспечную Младшую Защитницу, которая была столь легкомысленна, что даже не задумывалась о том, что ей, как и Старшим Защитникам, представителям родственной расы, дано было говорить с людьми на их языке, вся эта великолепная семерка вместе с Ольгой и Раффи вознесли Зака и Вирати на такую вершину любви, что они смогли увидеть с неё всё Звёздное Княжество целиком, но это произошло уже после того, как они испытали наслаждение непередаваемой силы и глубины. А перед этим они смогли познать, кто же они такие сами и кем являются Созерцатели, эти великие философы и мудрецы, поняли то, куда они должны двигаться по долгой дороге среди звёзд.

Бодрой походкой Зак Лугарш вошел в просторное фойе своей конторы минут за пятнадцать до начала рабочего дня. В него входили через широкие двери главного входа только те сотрудники министерства безопасности Звёздного Антала, которые работали в нем официально и числились должностными лицами. Для хантеров были открыты другие входы, неприметные и расположенные в самых укромных уголках мощного горного хребта, на склоне которого, на широкой и длинной террасе стоял большой, беломраморный дворец, а прямо из-под него вытекала пограничная река Торойя. Дворец этот, не смотря на свои внушительные размеры, был всего лишь верхушкой айсберга, называющегося Регентством Генеральной Прокуратуры или, если проще, Берлогой Хитрюги Мерка, но гораздо чаще сам Зак называл свое безопасное министерство, вотчину Нейзера и Регентство, что, по сути дела, было единой организацией, просто конторой.

За беломраморным фасадом, в толще горного хребта и даже за стеной этого счетверенного обитаемого отсека, состоящего из четырех графств, размещалось множество больших, маленьких или же просто огромных помещений. Там, вдали от чужих глаз, работали десятки тысяч людей, которых в Антале считали художниками или поэтами. Трудились там на ниве просвещения в недавно созданной академии разведки без малого четыре с половиной сотни вчерашних архангелов, а ныне людей штатских, официально выведенных в отставку, но всё равно глубоко и надёжно засекреченных. Теперь им уже не нужно было красить волосы, наносить на себя пластиплоть или, того паче, затевать полное преображение в реаниматоре, ведь все они не только избрали для себя облик молодых парней и девчонок, но и молодели душой с каждым днем.

По понедельникам в конторе всегда было многолюдно, хотя в этот день никого из посторонних к ней и близко не подпускали по целому ряду причин. Одной из них была та, что понедельник был не только тяжелым днем, но ещё и днём раздачи наград, а потому в контору съезжались в этот день все хантеры, которым удалось словить на грудь какую-нибудь блестящую цацку. Зак Лугарш не очень-то беспокоил своей персоной штабных работников и всегда давал им возможность принимать решения самостоятельно. Его подчиненные куда чаще обращались с вопросами к Мамочке Бэкси, чем к нему, хотя тогда, когда речь шла о чём-то действительно серьезном, его выдергивали в считанные секунды откуда угодно, зная, что он быстро найдёт верное решение.

Отвечая на приветствия шутливыми репликами и весело хохоча над шутками других, Зак поднялся на двадцатый этаж, прозванный генеральским и вошел в свой кабинет. Там его уже дожидалась голографическая Мамочка Бэкси, которая стала немедленно докладывать о всех происшествиях. Минувшее воскресенье было на редкость спокойным: всего триста семь тяжело раненых хантеров и сто сорок девять временно выбывших из строя, что было чуть ли не впятеро ниже сумасшедших деньков. Зак беседовал с Бэкси в живую не более трёх минут, после чего подключился к ней напрямую и уже через две минуты реального времени во всех подробностях знал о том, при каких обстоятельствах пострадали его хантеры. Отдав подробные распоряжения, которые казались того, на какой срок тяжелораненые и временно выбывшие из строя хантеры отстранялись от оперативной работы, он вернулся в реальный мир. Бэкси, которая была с ним не согласна, тотчас воскликнула:

– Зак, это несправедливо! Милашка Мел не сделала ничего такого, за что её можно наказывать так сурово. Целый год в штабе, это же надо выдумать такое? Ладно бы три, ну, четыре месяца, так ты ей год припаял и ведь всего за…

– Бэкси, прекрати говорильню! – Строго одернул электронную защитницу Зак – И вообще, с чего это тебе взбрело в голову, что это наказание? Девочка моя, пойми же, наконец, Мелисса, разумеется, крутая девчонка, но вся её крутизна происходит не от нрава, а от обиды на кого-то. Она просто хочет доказать то ли самой себе, то ли всему миру, что ей по силам то, перед чем спасует любой мужик. На самом деле она тонкое, нежное и мечтательное существо. Ей нужно блистать в обществе каких-нибудь матерых аристократов, сражать их стрелами, выпущенными из своих карих глаз, а не ловить преступников. В общем я решил промурыжить её в конторе несколько месяцев, а потом отправить к Энси, чтобы та поручила ей что-нибудь очень серьезное и ответственное. Я, почему-то уверен в том, что в этом пингвинятнике Мел будет чувствовать себя, как рыба в воде, а точнее, словно щука среди мальков. Так что будь добра, заткнись, пожалуйста.

Бэкси всплеснула руками и воскликнула:

– Так вот где собака порылась! Да, мальчик мой, ты ещё тот аферист, но ты, похоже, прав. Нам действительно нужно повышать социальный статус своих людей. Тут не о чем говорить, ведь даже наши архангелы, став профессорами, все сделались такими важными, что только держись, так почему бы Милашке Мел также не стать самой настоящей статс-дамой? Но ты, надеюсь, не поленишься подписать наградной лист для нашей Мелиссы?

По сути дела Бэкси задала Заку глупый вопрос, ведь премьер-хантер Мелисса О'Хара отличилась вчера тем, что имея у себя под рукой всего семь опытных хантеров и двадцать юниоров Регентства, старшему из которых не было еще и двадцати трех стандартных лет, сумела взять на абордаж большой десантно-штурмовой крейсер пиратов с Кортеса, на борту которого было свыше двух тысяч громил и при этом не менее сотни пиратов были сенсетив-коммандос. Эти наглые придурки две недели назад ограбили урановый рудник неподалеку от Фландера и решили не удирать во все лопатки в свои Закрытые Миры, а пошерстить, заодно, ещё и новые алмазные рудники на безымянной планетке в секторе Хорвата. Милашка Мел, экспроприировав полудохлый крейсерок галактической стражи, этого эквивалента хельхорской "Ассоциации народных помощников полиции, армии и космофлота", изображая из себя полную идиотку вышла на перехват пиратской громадины и ловким маневром вошла мертвую зону штурмовика.

Если бы у неё на борту была горячая бомба вполне приличного калибра, то она запросто принудила бы пиратов развернуть свое корыто и на полном ходу мчаться к ближайшей планете, чтобы сдаться там властям и оказаться подальше от этой сумасшедшей бабы. Но в том-то и было дело, что из восьми иридиевых жетонов хантеров она при всем своем желании не могла сделать ничего опасного. Вместо этого она высадила юниоров между двух огневых башен и с такими же отчаянными парнями, как и сама, ворвалась в навигационную рубку, где и приказала всем сдаваться. Силы были не равны, но прежде, чем пасть замертво, они предоставили юниорам возможность вывести из строя огневые башни пиратского крейсера, лишить его хода и добраться до ракеты с горячей боеголовкой, а там сначала подоспели крейсера хорватского космофлота, а затем и боевой крейсер Гнилого Погреба.

Правда, к тому времени юниоры уже не только загнали всех пиратов в какой-то пустой отсек, но восстановили ход крейсера и мчались к Хорвату. В Звёздном Антале их учили всегда полагаться только на собственные силы и не ждать того момента, когда к тебе придут на помощь и они не подкачали. В общем стажировку они прошли на оценку отлично, хотя семнадцати парням и девчонкам, а так же их командиру Телуле Лейк, срочно потребовался реаниматор. Даже по самым строгим меркам это тянуло, как минимум, на "Звезду галактики" и потому Зак немедленно подписал двадцать восемь представлений на имя Уголька. Ну, а поскольку в наградном отделе Гнилого Погреба сидели отнюдь не крючкотворы, то уже в следующий понедельник все эти юноши и девушки, выходцы с Бидрупа, должны будут встать перед "золотым фонтаном". Жаль, конечно, что никто этого не увидит.

Хантеры были весьма своеобразными людьми и к правительственным наградам они также относились довольно странным и не совсем почтительным образом. Именно поэтому награждение и проводилось в узком кругу, в который не был допущен еще ни один посторонний человек. Поджидая Рикку, которая была секретарем наградного отдела конторы, Зак успел поговорить с Бэкси и дать ей несколько поручений, прямо касающихся материального обеспечения хантеров. Так уж у них повелось с самого начала, что эта электронная няня не только распекала его за то, что он наезжал на хантеров, но даже, порой, включала систему пожаротушения, чтобы остудить ему голову, а он, в свою очередь, снимал с неё стружку за каждый гвоздь, если его вовремя не оказалось под рукой у хантера. Хорошо ещё, что сегодня они разговаривали мирно и потому Заку не пришлось краснеть, когда в его кабинет вошла Рикка.

Расцеловав эту счастливую молодую маму, он пошел вместе с ней во внутренний парк к большому фонтану, давно уже прозванному хантерами золотым, вокруг которого собралась к тому времени шумная и весёлая толпа мужчин и женщин, одетых в тёмно-синие мундиры. Зак так никогда и не узнал имени того умника, который, получив из рук Нейзера орден, коим был награжден правительством какой-то планеты, презрительно хмыкнув, выбросил его в фонтан.

Со слов очевидцев, в ответ на требование объяснить свое поведение, этот парень возмущенно воскликнул: – "Нейз, дружище, какого черта? Я что, по-твоему, пошел в хантеры из-за наград? Это моя работа, старик и я не обязан таскать на себе каждую золотую хреновину, которую на меня навесят!", что и определило дальнейшее отношение всех хантеров к наградам. Ну, а поскольку хантеры Регентства не ловили мух варежкой, а с риском для жизни выслеживали и брали самых опасных преступников, наводящих страх на обывателей, то правители тех миров, в которых они работали параллельно с полицией, тоже не скупились.

Со своими союзниками Антал договорился быстро и они не разбрасывались наградами, посылая дамам букет цветов и сладости, а мужикам бутылку какой-нибудь отличной выпивки и если награждали кого-либо, то только в особом случае. Так что эти награды принимались с благодарностью, а все остальные уже не хантеры, а сам Зак, показав их толпе, выбрасывал в бассейн. Поступал он так на тот случай, если кто-нибудь прознает об этом безобразии. Исключение делалось только для тех наград, которые были не дежурными, а особыми, к примеру, дававшими права почетного гражданства или вводящими в дворянское собрание планеты. Весь остальной металлолом ссыпался в фонтан, дно которого приходилось углублять уже трижды и вскоре это нужно будет делать в четвёртый раз.

Сидя на большой платформе-антиграве, на которой были сложены коробочки с орденами, они подлетели к толпе хантеров, спрыгнули с неё и встали с серьезными лицами по обе стороны. Уже только одно это заставило хантеров быстро образовать строй и не зря. В это утро Заку и Рикке предстояло вручить три "Звезды галактики" от Уголька, руссийскую медаль "За отвагу" от Богуслава и два валгийских рыцарских креста от Дитриха. Эти награды были встречены громом аплодисментов, но более всего порадовали двух сестёр-близняшек рыцарские кресты, к которым прилагались баронские титулы и право ежегодно присутствовать на балу в президентском дворце. После этого началась сплошная рутина и потеха. Хантеры сели на траву и со смехом комментировали то, как каждому из них по очереди приходилось вставать и кланяться на все четыре стороны, пока босс демонстрировал им какой-нибудь орден.

Покончив с этим наказанием, Зак пожелал своим друзьям удачи и пригласил их всех на бал во дворец Руниты. Только таким образом он и мог избавиться от наград, чтобы потом честно доложить по месту их выдачи, что они были вручены героям в торжественной обстановке. Попрощавшись с Риккой, он вернулся в свой кабинет и до полудня успел разобраться ещё с некоторыми делами. На двенадцать часов у него была назначена встреча с Веридором Мерком, но уже за пять минут до назначенного времени он стоял на взлетно-посадочной площадке возле своего лёгкого одноместного флайера. После того, что устроили для них Созерцатели, он немедленно связался с Полли и вежливо попросил её об аудиенции, за что она тут же сообщила ему, что постарается освободить своего шефа с двенадцати часов дня и до утра следующего дня, даже не спросив Зака о том, что у него стряслось. Как Полли и обещала это, Веридор, одетый в повседневный княжеский мундир, появился минута в минуту и радостно выпалил:

– Зак, Полли сегодня добрая, она выписала мне увольнительную до следующего утра. Что делать будем?

Раффи за пару секунд превратился в ярко-желтый аэродинамический комбинезон с гоночным шлемом на голове и Зак Лугарш, мигом вскочив в седло флайера, крикнул ему:

– Шесть кругов по периметру на бреющем, а потом летим ко мне в замок, есть разговор, Верди.

Флайеры у них обоих были совершенно одинаковые и имели предел скорости в семьсот пятьдесят километров в час, трассу оба знали, как свои пять пальцев и ни Раффи, ни Снуппи ни в коем случае не стали бы им помогать, да, и сами они не жульничали, но после того, как Зак сменил себе мозги, а затем и тело, это должна была быть уже двенадцатая гонка, а он смог выиграть всего три раза. Мундир Веридора превратился в фиолетовый комбинезон и они быстро взлетели к заснеженной вершине горы, возвышавшейся над белоснежным дворцом, точке старта. Единственное, что сделали для них Защитники, это обеспечили одновременный старт и они понеслись над горами по этой головоломной трассе воздушного слалома, выжимая из флайеров всё, на что они были способны. Зак был предельно сосредоточен и потому горы надвигались на него медленно и неторопливо, что было совершенно недоступно его другу, но тот, тем не менее, не отставал от него и даже наоборот, временами обгонял чуть ли не на четверть корпуса.

Зак успевал просчитывать всё, вплоть до аэродинамики своего комбинезона, которую он регулировал короткими, отрывистыми фразами. Он входил в виражи по самой оптимальной кривой и учитывал даже восходящие потоки, ветер и прочие турбулентные дела, чего не мог делать Верди. Ему было непонятно то, как он вообще мог состязаться с ним и, уж тем более, выигрывать, но тот не уступал ему ни в чем, хотя и был самым обыкновенным парнем, пусть и чертовски талантливым пилотом. Этот заезд ему удалось выиграть, правда, выигрыш его составил всего лишь половину корпуса, что на дистанции в тысячу километров было сущим пустяком. Когда они опустились на траву перед замком, Веридор пожал ему руку и сказал:

– Зак, сегодня ты показал высший класс.

Уныло махнув рукой, он ответил:

– Верди, я даже представить себе не могу, как ты начнешь гонять, когда у тебя будут новые мозги и ты сможешь считать трассу также, как и я. Это, наверное, будет что-то потрясающее.

– Да, ничего не будет, Зак. Мы ведь с оба гнали на полном пределе, только я делал трассу ни о чем не думая, а ты считал её с точностью до микрона. Не веришь, загляни в запись полета и ты сам увидишь, на сколько мы превысили ресурс.

Зак немедленно сделал так и увидел, что скорость за время всего полета ни разу не упала ниже семьсот восьмидесяти двух километров в час, а временами он разгонял флайер и до восьмисот семи километров. Чтобы не раскрывать секрета раньше времени, он телепортом перенесся вместе с Веридором в столовую, где робот-мажордом уже накрыл на стол. Жестом предлагая своему другу отведать блюда галанской кухни, в рецепт приготовления которых он внёс кое-какие свои собственные дополнения, он сел за стол и сразу же задал ему вопрос:

– Верди, что ты думаешь об умственных способностях живого варкенского мха? Только честно.

Веридор Мерк как-то подозрительно покрутил носом над тарелкой с супом из плавников молодого морского дракона и настороженно поинтересовался прежде, чем ответить:

– Рукозуба в кастрюлю сунул? – Зак молча кивнул головой, а Звездный князь, улыбнувшись, зачерпнул суп ложкой и, дуя на золотистый бульон, сказал – Даже и не знаю что тебе на это сказать. Впрочем, у нас есть одна фигура речи, которую мы пускаем в ход всякий раз, когда пытаемся побудить кого-либо задуматься. Тогда мы, варкенцы, говорим: – "Парень, может быть ты и отец-хранитель клана, но живой мох под твоей задницей соображает куда быстрее тебя". Понимаешь, Зак, нейронов в теле живого мха ничуть не меньше, чем в голове человека и это просто удивительно что он, будучи телепатом, только принимает мысли, но ничего не передает. О рассудочной деятельности этих удивительных существ трудно судить, ведь им ничего не нужно для жизни, кроме присутствия другого живого существа, которое использовало бы его, как подстилку. Даже сейчас, когда живой мох стал чуть ли не единственным экспортным товаром Варкена, коврики живого мха постоянно находят в дикой природе, в логовах всяких хищников. Да, оно и понятно, ведь в таком логове всегда будет сухо, тепло и чисто, а значит и потомство будет расти здоровым и не погибнет. К тому же не было ещё случая, чтобы то животное, в берлоге которого есть подстилка из живого мха, впав в зимнюю спячку, погибло. Ледовые крысы совершают свои набеги на хольды только для того, чтобы похитить деток живого мха. Иногда находятся безграмотные типы, которые пытаются утверждать, что ледовые крысы питаются живым мхом, хотя они просто переносят их в свои логова под ледниками в желудках, выстилают ими свои детские камеры, а потом, когда шарики подрастают, вытаскивают лишние коврики наружу и они достаются другому зверью. Мерки всегда относились к этому спокойно и даже устраивали в преддверии зимы "День крысы", когда во всех домах на ночь гасился свет, открывались входные двери и возле них выставлялись миски с жареными каштанами и лотки с детками живого мха. Норды нас за это всегда презрительно обзывали крысоводами, а теперь, став Лиантами, тоже празднуют "День крысы" и после ночи открытых дверей устраивают карнавальные шествия. В любом случае наши егеря постоянно совершают обходы и изымают лишние взрослые коврики из берлог миршей, снежных пантер и прочих животных. Иногда живой мох находят даже в расщелинах скал, куда самки скальных прыгунов приходят для отёла. Хотя, что это я тебе всё это рассказываю? Ты и сам можешь узнать это из любого справочника по биосфере Варкена. Тебя же, похоже, интересует совсем другое, является ли варкенский живой мох разумным существом?

Зак, который слушая Веридора, уже успел прикончить свой суп и потребовал себе добавку, сказал:

– Не совсем так, Верди. Меня интересует другое, как относятся к умственным способностям живого мха варкенцы. Будут ли они поражены тем фактом, если, вдруг, выяснится, что это не просто коврики для кресел и диванов, а древняя раса разумных существ, которая ещё в глубокой древности вынянчила первых людей Варкена, произошедших когда-то от хищных, свирепых варконов? Ещё меня интересует то, как варкенцы отнесутся к тому, что живой мох сменит свою масть с бурой на тёмно-синюю, как твой знаменитый сексодром, а его цветочки при этом будут постоянно похожи на крохотные такие, весёленькие золотые звездочки?

Веридор перестал есть и вытаращился на Зака Лугарша так, словно он увидел снежного дьявола. Каким-то странным, дрогнувшим голосом он спросил его:

– Ты это всё сам придумал, Зак, или узнал у какой-нибудь болтливой варкенки?

– Что придумал, Верди? – Принялся уточнять Зак – Что живой мох разумное существо?

Звёздный князь буквально взвыл во весь голос:

– Да, нет же, дубина! То что перед Эрой Всеобщего Прозрения варкенский живой мох станет подобен вечернему небу во время заката Голубого Лорда. Ты сам видел это или просто пересказал мне древнюю варкенскую легенду?

Зак промолчал и принялся с аппетитом есть суп. Посмотрев на своего гостя, он сказал ему строгим голосом:

– Ты, давай, работай ложкой. У меня на второе сегодня мясо гатана по-сардусски с соусом из грибов-тах, а на десерт фруктовый торт с кремом из взбитых сливок, витрума и тёртых орехов-тарай с шоколадом. Пока ты не отобедаешь в этом доме, Верди, я тебе больше ни слова не скажу о Созерцателях и о том, как можно уговорить их сменить масть.

Веридор Мерк посмотрел на Зака так, как смотрят в некоторых кланах самые отсталые типы на ледовую крысу и принялся быстро поглощать сначала суп, а потом и сочное мясо, совершенно не обращая внимания на его вкус. Когда он съел большой кусок торта и выпил чашку кофе, то даже отказался от предложенной ему сигары и прикрикнул:

– Зак, хватит из меня верёвки вить, переходи к главному!

Встав из-за стола, Зак Лугарш поманил за собой Веридора и сказал ему насмешливым тоном:

– Ладно, пошли. Сам всё увидишь. – Спускаясь по винтовой лестнице, он ворчал беззлобно – Гость называется, я тут уродовался, всё думал, чем бы ему угодить, рукозуба три дня варил, с тортом мучился, а он пришел, всё слопал и даже не сказал, вкусно получилось или этим только свиней кормить.

Веридор шел молча и только войдя в спальную Зака и Вирати, где на кровати, застеленной синим мехом, Серебряная Туника играла в чехарду с двумя синими, сверкающими золотыми искорками цветов, шустрыми ковриками, воскликнул, не скрывая своего потрясения:

– Черт побери, но этого же просто не может быть!

Зак усадил его в кресло, на котором с олимпийским спокойствием возлежал Расма, хотя и не самый старший из пятерых Созерцателей, живущих в замке, но зато самый вдумчивый и рассудительный. Во всяком случае именно он смог войти в телепатический контакт с ним и Вирати. От Расмы они и получили нечто вроде краткого курса истории Варкена в изложении Созерцателей, которая была написана не языком слов и образов, а куда более ёмкими символами огромного эмоционального напряжения. Зак Лугарш послал своему другу телепатемму, содержащую лишь крошечный фрагмент всего того, что испытали они, но и этого вполне хватило, чтобы всё его тело свело судорогой и затрясло так, словно он подхватил каменную лихорадку. Когда же Звёздный Князь сумел взять себя в руки, и вопрошающе посмотрел на одного из первооткрывателей этого, безусловно, чуда, так как говорить в этот момент просто не мог, Зак улыбнулся и сказал:

– Эк тебя заколотило, Верди, а представляешь, что будет с тобой и Рунитой, когда вы будете ощущать весь этот поток часов эдак пять или шесть, да, ещё потом ваши синие коврики возьмут и заставят вас заниматься любовью так, словно завтра наступит конец света? В общем так, парень, я больше не стану грузить тебя, это бессмысленно. Всё что вам нужно для того, чтобы войти в контакт с теми Созерцателями, которые живут в вашем доме, у вас есть: – ваш знаменитый синий сексодром, хотя это и не главное, просто Созерцатели любят погреться на тех волнах пси-энергии, которую он способен усиливать, да, ещё Серебряная Туника Руниты, – только она одна способна проложить ментальный мостик между людьми, Защитниками и Созерцателями. Раффи и Ольга уже стали разносить эту весть по всей галактике, так что сегодня все люди, у которых в доме есть представители всех четырёх рас разумных существ, смогут войти в эту вашу варкенскую Эру Всеобщего Прозрения. Всё, парень, я больше не задерживаю тебя, можешь бежать к Руните.

Однако, Веридор Мерк не вскочил на ноги и не помчался бегом из графства Рунниатаро в Южный Антал, где в их спальной обнаженная Рунита уже стащила с кровати одеяла, простыни и подушки, постелила на неё синюю шкуру и лихорадочно укладывала на этот сексодром Созерцателей, которые выбросили из своего бурого, пушистого, подрагивающего от нетерпения, меха, золотистые цветочки-звездочки. Её самая большая любимица Пушистик, серебристой молнией металась по кровати и восторженно пищала, а Защитница Няня Бэкси, превратившись в большое, ажурное и радужно сияющее покрывало, обнимала собой Созерцателей и радостно тараторила своей подруге и симбионту о том, как это здорово, слиться вместе сознанием и ощутить такое единение, о котором она даже и не мечтала. Веридор пристально посмотрел на своего друга и, вдруг, сказал ему спокойным голосом:

– Зак, не сочти меня слишком уж суеверным типом, но теперь я совсем по-другому смотрю на всё то, что ты сделал для всех людей галактики, украв у сангрийцев ту установку, которую они хотели спрятать от них в своих подземельях. На счёт сангрийцев можешь особенно не волноваться, завтра же я поговорю с Энси и попрошу её выйти с ними на связь. Ты же должен срочно создать какое-то медицинское устройство, которое будет производить преображение человека величественно и торжественно, без этого вашего варварского сжигания своего собственного трупа в конвертере или того хуже, в утилизаторе мусора. Пойми, это очень важно для простых обывателей, ведь они любят всякие замысловатые штуковины, сверкающие позолотой. Лучше тебя никто не знает этого предмета, а потому бери все в свои руки и можешь не стесняться ни в деньгах, ни в чем-либо еще, чтобы привлечь к этому проекту всех тех людей, кого ты сочтешь нужными для работы. В отношении секретности ничего не изменилось, Зак, я по-прежнему не хочу трезвонить об этом на всю галактику, но уже совсем по другой причине. Делай что хочешь, Зак, но дай мне такую машину, с которой мне не будет стыдно подъехать к Сорквику.

Зак Лугарш усмехнулся и спросил:

– Так ты хочешь превратить репликатор в мощный рычаг своей политики, Верди? Ну, что же, это правильно. Нам нужна хорошая дубина, чтобы твой тесть был с нами поласковее и посговорчивее. Архангелы к нему вряд ли переметнутся всем составом, зато некоторые из твоих корешей-правителей уже начали выстраивать свои собственные планы.

Веридор встал с кресла, погладил рукой Расму, хлопнул Зака по плечу и молча телепортировался в свой дворец. Он даже забыл о флайере, на котором прилетел в замок. Весело насвистывая, Зак Лугарш вышел из спальной и направился в свой кабинет. Его, вдруг, очень увлекла перспектива примерить на себя мантию ученого мужа. Прежде, чем приступить к созданию репликатора, – это название, которое он придумал прямо по ходу разговора, ему уже нравилось, – нужно было, для начала, создать новый научно-исследовательский институт, способный реализовать этот проект.

Поэтому, усевшись в кресло, он первым делом вызвал на связь Интайра и попросил его поскорее построить в графстве Рунниатаро новое здание в одном из самых живописных его уголков. Как и Веридор Мерк, он тоже не жалел денег на науку, но до этого дня он занимался этим только в своей конторе и никогда в графстве, где всё было пущено на самотек. Назначив себя директором "Института репликации человека", он принялся составлять список тех ученых, которые занимались кремнийорганической биологией и разработкой новых образцов реаниматоров. Изучая биореактор Нэкса и сангрийскую установку, Заку пришлось просмотреть все научные публикации, которые стояли хотя бы рядом, а потому он не только знал всех ученых, работавших в этом направлении, но и мог оценить в чем они преуспели, а в чем нет. Последним, кого он внес в свой список, был единственный интуит галактики Стингерт Бартон и поскольку этот парень был рядом, с ним можно было поговорить и позднее, а потому Зак покинул свой замок и направился к нуль-трансу, чтобы лично навестить одно научное светило с мировым именем.

В это же самое время последний потомственный интуит галактики, воин-трао Стингерт Бартон-Лиант, занимался тем, что безуспешно пытался вскрыть домашний сейф своей возлюбленной. Его верный друг и постоянный спутник во всех экспедициях любого характера, Длинный Эрс Холлиген стоял снаружи, на стрёме. Стинко возился с сейфом уже добрых полчаса и ничего не мог с ним поделать. Самое обидное заключалось в том, что эту хилую жестяную коробку с чертовски хитроумным электронным замком, эдакой пендюркой размером с ноготь, он мог сломать одним щелчком, но тогда Полли мгновенно догадалась бы о том, что он тайком пробрался в её спальную. Сенсетивные же способностью помочь ему никак не могли, так эта коробка, в которой его девушка хранила какие-то письма, посланные ей его соперником, была покрыта изнутри антисенсетивным пластиком, что делало её несокрушимой.

Окончательно убедившись в том, что всё бесполезно и ловить ему здесь нечего, Стинко осмотрелся вокруг, замел все следы своего преступления, чертыхнулся сквозь зубы, и телепортировался на веранду своего дома. Эрс появился пару секунд спустя и тотчас принялся колдовать над кнопками бара и как только два крепких коктейля из шампанского, коньяка и сока-фуа были готовы, он по воздуху пустил один бокал в руки своего друга, сидевшего на перилах, а сам плюхнулся на пластиковый шезлонг и принялся с шумом всасывать в себя холодную жидкость малинового цвета. Бросив взгляд на расстроенного такой неудачей влюбленного, он пробасил:

– Да, брось ты себя накручивать, братан! По-моему, у тебя просто крыша съехала. С чего ты вообще взял, что Полли положила глаз на этого варкенца? То, что этот тип уже почти два месяца нарезает вокруг неё круги, еще ни о чем не говорит. Ты ведь тоже клансмен, а Лианты этим Зарданам дадут сто очков форы даже с перепоя. Так что не бери в голову, братан, давай лучше смотаемся в Дурфан. Там сегодня Римант устраивает грандиозный турнир в честь дня рождения дочери. Мы там классно развлечемся, настучим кому-нибудь по голове. Рыцарей там сегодня будет, как мангаров на помойке, так что скучать не придется. Вот притащишь своей Полли чей-нибудь щит, а то и два, все и наладится. Наверняка, там будут сегодня биться рыцари-юниоры.

Стинко глухо заворчал. Эрс, сам того не желая, задел его за живое. Хотя он и был отличным фехтовальщиком, ему приходилось сражаться только с юниорами, которых ещё не накручивали, а это, все-таки, было для него обидно. Ну, и кроме того, когда в последний раз он притащил в дом Полли свой очередной трофей, та презрительно фыркнула: – "Тебе еще не надоело сражаться с пацанами?", да, к тому же, в её словах он уловил ещё и плохо скрытую злость. Жаль, конечно, что она не видела этого "пацана" в котором было за два метра ростом и того, как тот до этого отделал троих парней подряд. В одном он был с ней согласен, ему было уже двадцать два года, а всем его противникам всего по семнадцать-восемнадцать лет.

Основания ревновать у Стинко были и немалые. В первую очередь потому, что Рихтер Зардан, племянник отца-хранителя клана Зарданов Гордых, был на четыре года старше него, а потому мечтал поскорее жениться, чтобы стать архо. Второй же причиной было то, что варкенцы никогда не ухаживают за девушками, если им не светит совершить с ними свой брачный полет, а уж то, что при одном только упоминании о сексе в небесах каждая девчонка в Антале сразу же закатывала глаза, и вовсе говорить было нечего. Вот потому-то ему и было так муторно на душе. Стинко и без своей интуиции чувствовал, что Полли решила пустить его по боку. Иначе с чего бы это вот уже более месяца у них не было ни одного свидания. Не говоря уже о всем остальном. Так что тут было над чем задуматься и мысли его были ой какие невеселые.

Стингерт Бартон, как и его друг, учился в университете и пытался получить классическое образование, что было для него весьма тяжким бременем. Учиться ему, тем более таким вот древним образом, совершенно не хотелось. Будь его воля, он бы в два месяца прошел не только общий курс обучения, но и три-четыре специальных, но отец запретил ему даже близко подходить к гипнопеду и калечить свои мозги этой дурацкой бубнилкой. Запрещал он ему и пользоваться ускоренной подачей материала на экран, а от этих старинных книг, страницы которых нужно было перелистывать, его уже тошнило.

Зато Полли уже была трижды доктором и имела штук пять дипломов магистра, ведь ей, из-за её работы, некогда было просиживать в университете и слушать длинные лекции. К тому же очень часто бывало так, что после какого-нибудь вопроса, который он задавал преподу, того с кафедры, как ветром сдувало и он вихрем мчался в свою научную лабораторию, а порой и в темпоральник, чтобы потом огорошить научную общественность новым открытием. Правда, преподы в их университете, который Эд насмешливо называл ликбезом, были классными мужиками и тётками, а потому, получив какую-нибудь премию, всегда делили её с ним пополам и хотя он так и не смог сдать последнюю сессию, его имя стояло уже в нескольких сотнях научных трудов, соавтором которых ему удалось стать. Самое же смешное заключалось в том, что он, порой, даже не понимал о чём в этих книжках вообще идет речь, хотя его и уверяли в том, что он является полноправным соавтором уже семи грандиозных научных открытий.

С одной стороны ему давно уже хотелось стать самостоятельным человеком, получить нормальную, взрослую накрутку, как у его друга Эрса, начать работать, как Полли, и жить отдельно от родителей, как это делали многие его друзья, даже те, которые были моложе него, но в том-то все и дело, что он прекрасно понимал, что ещё не готов к этому. Он был интуит и лучше кого-либо другого знал, что для него открыты в жизни только два пути, первый, довольно грустный, – с горем пополам закончить университет, а затем валять дурака поблизости от своей "бочки", которую когда-то изготовил для него Нэкс, и ждать большого заказа от сильных мира сего. В этом случае для него действительно была заказана стезя героя и он, подобно десяткам тысяч рядовых интуитов Европы, будет просто вынужден всю жизнь быть капризным балбесом со вздорным характером.

Ну, а поскольку он был единственным потомственным интуитом во всей галактике, то это означало, что ему придется стать папашей сотен и тысяч детишек, но вряд ли ему доведется быть счастливым отцом. Уже сейчас он частенько ловил на себе оценивающие взгляды женщин и ему делалось от этого немного не по себе, но в то же самое время ему очень хотелось переспать со многими из них. В конце концов, как бы это не было обидно, Стинко прекрасно понимал, что так оно и будет. Все это он давно уже просчитал исходя из той скудной информации, которую ему удалось выцедить из Эда и его друзей, и почти смирился с этим. Правда, был ещё второй путь, о котором он только догадывался, но он обязательно должен быть, – путь свободного поиска, который открывал для него всю галактику, а может быть это была всего лишь его несбыточная мечта.

Стинко допил коктейль и стал пристально разглядывать свои ногти. Ему нужно было что-то срочно придумать или он останется без Полли, чего ему совсем не хотелось. Большого заказа в ближайшее время не предвиделось, а к рядовой работе он был ещё не готов, хотя уже и вывел многих ученых на верную дорогу, но это всё были так, семечки. Его хваленая интуиция, почему-то, не могла подсказать ему простого и элегантного выхода из этого дурацкого любовного треугольника, а он очень хотел выйти из этой истории победителем. А ещё ему очень не хотелось терять Полли. Стинко прокручивал в голове разные варианты, но все они были совершенно идиотскими, просто позорными и он даже глухо заворчал от злости на свое скудоумие. Эрс, услышав этот звук, встрепенулся, вскочил на ноги и заорал дурным голосом:

– Стинни, братан, я тут придумал одну такую клсснючую заморочку, что ты и представить себе не можешь! Прикинь, братела, ты вызываешь этого мерина на дуэль. Только не просто так, от балды, как на турнире, а на настоящую, из-за девчонки! Ну, там прометешь пургу типа того, что только дуэль может все решить, мол кто победит тот и падет к ногам Полли и предложит ей свою руку и сердце, ну, и всё такое. А ещё лучше, если ты не сам сунешься к этому Рихтеру, а пошлешь на стрелку меня. Так круче будет. Я выряжусь во все графячье, шляпу с перьями на башку надену и при всем параде сую ему в цырло твою телегу, которую ты накатаешь. Мне известно одно местечко, где этот хмырь постоянно крутится ровно в четыре часа, вот там я его и подловлю. Ну, а чтобы он не свинтил куда-нибудь, я ему сразу вверну пару слов по-варкенски. Зато, прикинь, Стинко, как классно кость летит, среди варкенцев хороших фехтовальщиков раз-два и в ауте, Верди Мерк, да, ещё Ларс Норд и Роджер Данин. Нейз не в счет. Так что ты мигом изрубишь этого Рихтера в капусту. Зато после этого, весь в кровюке, доспехи все в дырах, подходишь к трибуне, падешь перед Полли на колени и просишь её руки и сердца…

Стинко, у которого от этого плана так и перехватило дыхание, робко улыбнулся и спросил испуганным голосом:

– Эрс, а если он мне навешает кундюлей?

Длинный Эрс за последние годы вымахал в верзилу двух метров ростом, стоял перед Стинко широко расставив ноги, обутые в тяжелые бутсы космодесантника, окованные воронёной сталью, раскачиваясь с пятки на носок. Его Защитник изображал гастленовый камуфляж валгийского фасона, – просторные штаны с дюжиной карманов и расстегнутая куртка с оборванными рукавами. Его голая, мощная и татуированная грудь с маленькими цветочками растущими выше сосков, была вся испещрена шрамами, а на голове красовался ярко-рыжий, широкий ирокез, конским хвостом спускавшийся на спину. Не смотря на свои двадцать лет, он давно уже прослыл грозой рыцарей, так как рубился просто отчаянно, а в седле, на горячем гейанском скакуне, он и вовсе творил чудеса, этот отважный бидрупский парень, граф Лаэрт ант-Холлиген. Раскрыв рот в притворном изумлении и старательно выпучив глаза, он тотчас состроил глуповатую физиономию, немного подался назад и выдал одну из своих шуточек:

– Стинко, а тебе-то ему за что морду бить? – Перейдя на серьезный тон, он ёрнически добавил – Не ссы, Стинни, зубов бояться, – в рот не давать. Если Рихтер тебя отметелит, то я за тебя отомщу. Ну, а уж если Полли выйдет за него замуж, братан, то тут я уже ни чем тебе помочь не смогу. Зато ты уже точно будешь знать любит она тебе или нет. Решайся, а то этот хренов ухажер через пятьдесят три минуты будет выходить на свою излюбленную позицию во дворце Верди.

Стинко озадаченно поскреб небритый подбородок и задумался. Если не брать во внимание тот факт, что таким образом он мог запросто загреметь под алтарь храма Всех Святых, золотой шпиль которого был отлично виден с веранды его дома, где папаша Эрса в пять минут окольцует его, план друга был просто великолепным. Соскочив с деревянных широких перил, он спросил его требовательным голосом:

– Эрс, а ты не лажанешься? Вдруг, Рихтер сумеет сделать ноги? Он ведь варкенец, а они такие заподляны за двадцать световых лет чуют. Что тогда, ты об этом подумал?

Длинный Эрс обрадовано заржал:

– Братан, никуда он не денется. Как только Рихтер сунется в тот садик, куда Полли передохнуть выходит, туда сразу же десантируется человек триста народа и всё, ему крышка. Не станет же он удирать на виду у всех. Так что, давай, строчи телегу, а я помчался за шпагой и своим иконостасом.

Эрс с места перепрыгнул через перила и уже в полете вспомнил о том, что он сенситив, а потому до дорожки, посыпанной мраморной крошкой, не долетел, но из-за своего прыжка приземлился перед распахнутыми настежь дверями кафедрального собора в нелепой позе. Быстро встав на одно колено, он перекрестился, вскочил на ноги и, грохоча бутсами по гранитным плитам, бросился внутрь. Там как раз венчалась какая-то пара. Не обращая внимания на шиканье и гневные взгляды гостей, он подбежал к золоченой статуе Божьей Матери, у ног которой лежали в стайларовой витрине его ордена и шпага, снова перекрестился коленопреклоненно, сграбастал свое добро и приложил всё к Защитнику. Вилли быстро превратился в мундир звездного дворянина с эполетами лейтенанта, а Эрс выхватил из воздуха огромную белую шляпу с малиновыми страусовыми перьями и потопал к выходу.

Через пять минут он уже стоял окруженный толпой молодежи, в которой были также ребята Бластера Муна, Ратмир со своими парнями и добрых две дюжины архо из клана Лиантов со своими женами. Энергично жестикулируя, он принялся объяснять им то, как они должны будут блокировать Рихтера Зардана, которому он должен будет вручить вызов на дуэль. Ни у кого это не вызвало никаких возражений, а варкенки даже стали заранее подбадривать Стинко, но больше всех горячился Блайз, до которого только сейчас дошло, зачем это Рихтер околачивается во дворце Верди Мерка. Договорившись обо всем, Эрс с разбега телепортировался в дом своего друга, но опять сделал это не совсем удачно и чуть не вмазался носом в стену. Он всегда сначала начинал бежать куда-нибудь, а уже потом сокращал расстояние телепортом. Стинко к тому времени уже заканчивал свое послание, которое звучало следующим образом:

Милостивый государь! Мы оба влюблены в прекрасную и несравненную графиню Аполинарию ант-Винкло. Веря в то, что Ваши чувства к этой очаровательной девушке столь же глубоки, как и мои собственные, я уверен в том, что вы поймете мои страдания. Поэтому, милостивый государь, сама Великая Мать Льдов посылает нам это испытание. Мужем графини Аполинарии может быть только один из нас и это ей решать, кто достоин её руки, но нам нужно решить в благородном рыцарском поединке, на который я вызываю Вас завтра в три часа пополудни, кто первым падет перед ней на колени и предложит ей свою руку и сердце. Только так мы можем разрешить наш спор, милостивый государь, и выяснить, кому благоволит Великая Мать Льдов, мне или Вам, принцу Рихтеру Зардану, воину-трао из великого клана.

С уважением к клану Зарданов Гордых,

Стингерт Бартон-Лиант, граф ант-Бартон.

Под аккомпанемент сопения Эрса, Стинко размашисто расписался гусиным пером на листе настоящего пергамента и злорадно рассмеялся. Специальные синтетические чернила, не боящиеся времени, быстро высохли, намертво слившись с пергаментом из искусственно выращенной кожи, обработанной специальным полимером, и Стинко, дав прочитать свою телегу Эрсу, скрутил лист в трубочку, налил на неё разогретый вишневый сургуч и опечатал его своим иридиевым перстнем с фамильным гербом и оранжевым бриллиантом. Если присмотреться внимательнее, то на этом оттиске можно было прочитать надпись: – "Честь превыше всего". Он был уверен в том, что его поступок не является бесчестным, а потому сунул послание в руки Эрса и сказал ему в назидание:

– На, держи, да, смотри, не упори какую-нибудь лажу.

Эрс весело заржал и бегом бросился из кабинета, чуть не свалив в коридоре с ног Эда Бартона и какую-то сексапильную красотку, которую тот вёл в спальную. Лишь в самый последний момент он телепортом избежал столкновения. Удивительно вскинув брови, приёмный отец заглянул в кабинет своего сына-интуита и поинтересовался у него:

– Стинни, куда это Эрс намылился? Щиты завоевывать? А почему ты сидишь тут, как кот на глине?

Посмотрев на улыбающуюся, курносую и в то же время цвета кофе с молоком, физиономию своего отца, Стинко уже по первым же его вопросам понял, что ему будет лучше рассказать всё, чтобы не быть подвергнутым допросу с пристрастием, а потому робко улыбнулся и сказал:

– Эд, я собираюсь сделать Полли предложение, вот и послал Эрса сделать вызов на дуэль.

Эд Бартон расхохотался и воскликнул:

– Стинни, дружок, я не врубился! Ты собираешься делать Полли предложение путем её вызова на дуэль?

– Да, нет же, Эд, на дуэль я вызываю Рихтера Зардана, который подбивает под неё клинья, а предложение я буду делать завтра, когда отметелю его на главной арене. – Объяснил отцу ситуацию Стинко и добавил – У нас всё будет по честному. Выбор оружия, естественно, за ним, да, только я не думаю, что Рихтер захочет сражаться верхом.

Эд тотчас исчез за дверью и отрывисто сказал своей подружке, что сегодня и завтра он занят, просит извинить его и раз она скорчила такую физиономию, то может проваливать ко всем чертям. Выпалив все это буквально одной фразой, он телепортом вернул эту красотку туда, где снял её полчаса назад, снова открыл дверь и воскликнул с порога:

– Чудны дела твои, о Господи! Молодежь взялась за ум и начала совершать поступки. Стинни, ты молодчина, только ты уже наполовину труп. Варкенцы очень серьёзно относятся к таким делам, как мордобой друг с другом, это раз. Рихтер Зардан по сравнению с тобой, что папаша Рендлю супротив Малыша Ракки, это два. Он ведь накрученный боец, а их клан специально нанял самых лучших учителей фехтования, чтобы не ударить в грязь лицом на рыцарских турнирах. Ну, что будешь делать, парень?

Стинко сердито нахмурился и отрывисто воскликнул:

– Драться! Плевать я хотел на все его накрутки.

– Дело говоришь, сынок. – Похвалил его Эд и добавил вполголоса – Ну, а чтобы этот лисёнок не лазал по чужим курятникам, мы с Реном тоже накрутим тебя. Только на руссийскую накрутку губы не раскатывай, перебьешься нашей, антальской. Она тебе лучше подходит. А ещё, сынок, я научу тебя нескольким особым приемам. Они такие древние, что их точно никто не знает. Только знаешь, Стинни, я все-таки бы не советовал тебе рассчитывать на то, что Полли пойдет с тобой по венец. – Видя удивленный взгляд сына, Эд потрепал его по голове и пояснил свою мысль – Понимаешь, Стинни, твоя Полли, это настоящая бизнес-вумен, а потому ей очень дорога свобода. Поэтому будь готов к тому, что она попросит тебя не торопиться, а то и вовсе пошлёт куда подальше. Мне кажется, что тебе нужно купить себе какой-нибудь уединённый замок в горах и пожить с ней какое-то время вдвоем. Вот от этого она уж точно не откажется. Но учти, это не снимает с тебя обязанности пересдать…

Эда Бартона, который так плавно перешел от дружеского разговора к самой обычной родительской нотации, поторопился перебить Арнольд, Арни, – Защитник Стинко, который громко пискнул через свой микродинамик:

– Эд, тебе нужно посмотреть на это. Твой лучший ученик сейчас начнет разводить этого лоха!

От этого возгласа Эд насупился и проворчал:

– С чего это тебе взбрело в голову или где ты там держишь свои мозги, болтливый трепанг, что Длинный Эрс мой ученик?

Арни, довольный тем, что он уел Эда Бартона, восторженно заверещал, словно сверчок:

– А ты посмотри на то, как лексика этого парня пропитана твоими словечками, копчёная образина!

Самое смешное, что Арни был полностью прав и не только Длинный Эрс Холлиген, но и очень многие антальцы, приверженцы так называемого третьего правящего двора, во главе которого он стоял не только как премьер-министр Звездного княжества, но и просто как весельчак и заводила, действительно широко использовали все те пословицы, поговорки и просто словечки, которыми он сыпал. Самыми верными его приверженцами были молодые юноши и девушки, уроженцы Бидрупа. Они уважительно называли Эда Бартана, – Старшой или Пахан и были завсегдатаями всех его веселых вечеринок, которые заменяли при третьем дворе пышные балы. Но вот называть Длинного Эрса его учеником, к тому же лучшим, было лишним, так как Эд никого не поучал, кроме Стинко, чему тот вовсе не был рад. Арни, имевший особый вес среди Защитников, вывел на экран изображение небольшого парка.

Это был даже не парк, а скверик, стиснутый с четырёх сторон стенами Большого дворца Южного Антала, главной вотчины второго правящего двора, давно уже ставшего первым, в котором умами антальцев властвовала Рунита. Судя по картинке над деревьями и цветущими кустами роз в этот момент зависло в воздухе не менее шестисот-семисот человек, облаченных в костюмы-призраки во главе с Длинным Эрсом. Уже одно это указывало на то, с какой серьезностью этот парень подошел к выполнению поручения Стинко. Из своего офиса усталой походкой вышла Полли, одетая в строгий, темно-синий брючный костюм-унисекс и прошла к своей любимой малахитовой скамейке. Каждый день, в шестнадцать часов пятнадцать минут она выводила на табло сведения о том, когда визитеры, явившиеся во дворец в этот день, смогут встретиться с правителями Звездного Антала, после чего в течение двух часов вразумляла недовольных и предлагала им решить свои вопросы в рабочем порядке.

Эти сорок пять минут были очень важны для Полли, ведь она вовсе не была цербером по своей натуре и для того, чтобы спокойно выслушать некоторых визитеров Антала, ей требовалось собраться с силами. В это время все постоянные обитатели дворца покидали этот скверик и давали ей посидеть в одиночестве, так что на регулярные визиты Рихтера, который старался развеселить девушку, они смотрели неодобрительно и если бы не то обстоятельство, что она относилась к нему благосклонно, он давно бы уже стал их врагом. Полли все очень любили, а Бластер Мун, который во время её вечерних бесед с визитерами всегда стоял чуть позади неё, смотрел на некоторых типов таким взглядом, что те, невольно, прикусывали язык, чтобы с него не сорвались бранные слова. Ну, а ежели такое случалось, то он, не взирая на чины и звания, облачался в наряд валгийского солдата-наемника, находил обидчика Полли, без промедления вызывал на поединок и немедленно вразумлял того своими пудовыми кулаками.

На всякие дипломатические осложнение Блайзу было наплевать и потому Ангелочек, так Полли называли валгийцы, всё реже сталкивалась с выражением недовольства её действиями. Более того, к ней всё чаще и чаще приходили не столько за тем, чтобы добиться аудиенции, сколько для решения важных дел и консультаций. Поэтому, когда Эрс бросил клич среди антальцев, ему никто не отказал и как только Рихтер Зардан подошел к Полли и встал на одно колено, приветствуя девушку, скверик в одно мгновение был заполнен нарядно одетыми антальскими дворянами и варкенцами из клана Лиант. Длинный Эрс тотчас шагнул из толпы к Рихтеру, сорвал с головы свою громадную шляпу, раскланялся, нацелился ему в грудь пергаментным свитком и громко воскликнул:

– Принц Рихтер, между вами и моим другом, графом Стингертом, возникло соперничество из-за графини Аполинарии. В такой ситуации есть только один способ разрешить ситуацию, – благородный рыцарский поединок. Мой друг поручил мне передать вам этот вызов на дуэль и предлагает завтра, в три часа пополудни, скрестить клинки для того, чтобы победитель получил право просить руки несравненной красавицы, графини Аполинарии ант-Винкло. Это всё, черт побери.

Рихтер, который уже вскочил на ноги, глухо заворчал от негодования. До этого дня все складывалось для него просто превосходно. После разговора с дядей, который издали показал ему эту девушку, он сразу же понял, что она является живым воплощением Великой Матери Льдов и что с ней он будет счастлив всю свою жизнь. Не то что бы Рихтер влюбился в Полли безрассудно и безоглядно, он просто был пленен обаянием и очарован красотой этой хрупкой девушки, а потому начал действовать немедленно и очень напористо. Он уже семь раз ужинал с ней в самых дорогих ресторанах Звездного Антала, Хельхо-Сити, Нью-Йорка, Парижа и Берленга. Пять раз посещал с ней увеселительные заведения Равалтана Макса и один раз они летали вместе целый день на драконах в небе Ингленда. Тогда же, стоя на вершине горы, Полли подарила ему быстрый, мимолетный поцелуй, который он счёл залогом их будущей любви.

Сегодня Рихтер Зардан хотел сделать Полли предложение и в его кармане лежал его свадебный подарок, – колье из восьмидесяти восьми живых бриллиантов и как раз в тот момент, когда он хотел сказать ей о том, что любит её всем сердцем, вдруг, появился этот рыжий верзила с какой-то дикой прической. Хуже всего было то, что этот парень был воин-трао, в его левом ухе блестели валгийские знаки воинской доблести, говорящие о том, что он сразил уже не одну сотню врагов, а вся грудь была увешена боевыми орденами, среди которых он сразу выделил "Звезду галактики". Будь это какой-то вздорный круда, Рихтер тотчас покинул бы этот красивый сад не смотря на то, что здесь собралось множество людей, но это был воин-трао, да, и на дуэль его вызывал тоже воин-трао из самого большого клана Варкена и повод был для этого очень важный, ведь речь шла о праве просить руки Полли. Рихтер, выдержав паузу, уже хотел ответить рыжему парню, но его опередила Полли, которая громко крикнула:

– Эрс, это что ещё за дела? Ты, что, спятил? Какого…

Полли не успела своим гневным, возмущенным окриком изничтожить Длинного Эрса на месте, так как тут же раздался истошный, оглушительный визг и громкий вопль:

– По-о-л-л-и-и! Какая ты счастливая! Два рыцаря будут сражаться из-за тебя на мечах по-настоящему, на дуэли.

Тотчас из толпы вылетела какая-то девчонка лет двенадцати, худенькая и одетая в невообразимо громоздкое платье золотой парчи, которая взлетела в воздух так, словно ею выстрелили из мортиры, и крепко ухватила Полли за шею. Та безропотно подхватила эту маленькую пароходную сирену на руки и обречёно вздохнула, жалобно посмотрев на Рихтера, словно бы говоря ему этим: – "Ну, что ты тут поделаешь, мы же звёздные дворяне". Девчонке же было этого мало и она, повернувшись к Рихтеру Зардану, громко крикнула:

– Эй, принц Рихтер, может быть ты, наконец, ответишь графу Длинному Эрсу? Или ты свой язык проглотил от страха? И правильно сделал, граф Стинко тебя обязательно поколотит, хоть ты и варкенец. Ну, же, отвечай скорее или ты считаешь, что наша Полли недостойна того, чтобы сражаться ради неё на дуэли по-настояшному, всерьёз, а не просто так?

Рихтер широко улыбнулся этой девчушке, достал из кармана футляр с живыми бриллиантами, открыл его и они выпорхнули из него гроздью сверкающих огней. Как только живые бриллианты оплели тонкую шейку Визгливой Рипли, он картинно встал на одно колено и воскликнул:

– Маленькая повелительница снежных пантер, я подчиняюсь твоему приказу и принимаю вызов судьбы! – Поднявшись на ноги, он взял свиток из рук Эрса и сказал – Граф, завтра в три часа я буду к услугам вашего друга. Мы будем сражаться без Защитников, в пешем строю, в полных рыцарских доспехах на больших рыцарских мечах. Пусть ваш друг, граф Стингерт ант-Бартон, хорошенько подготовится к бою.

Не смотря на то, что в последних словах прозвучала скрытая угроза, Рихтеру тотчас принялись аплодировать не только звездные дворяне, но и варкенцы. Он очень ловко повернул все так, что это не Длинный Эрс принудил его к поединку во имя любви, а маленькая женщина, которой он, как и любой другой варкенец, не мог отказать ни в чём. Хотя при этом на ветер и было выброшено несколько десятков миллионов галакредитов, Рихтер не жалел об этом. Собственное достоинство он ценил куда выше. Взяв в руки свиток, он сдержанно поклонился и тотчас телепортировался прямиком в графство Зелёный Баларон, в котором он обитал. Толпа зрителей быстро покинула скверик, а Полли, ссадив с рук Визгливую Рипли, легонько наподдала девчонке коленкой под зад, одарила Эрса гневным взглядом и с обидой в голосе крикнула:

– Эрс, ты, что, с головой поссорился? Ты на что ты подбил Стинко, чучело? Ты бы сначала посмотрел на Рихтера, идиот несчастный, он же накручен по руссийской методике, а у Стинко нет даже каких-то паршивых белковых усилителей и самых простых нейроакселераторов. Он же без Арни не выстоит против этого варкенца и двух минут, тот его на куски изрубит. Ты хоть понимаешь это, убоище дремучее?

Эрс презрительно хмыкнул и дерзко ответил ей:

– Тебе раньше нужно было думать об этом, курица, прежде, чем вешать Стинко чайник. Что-то ты не вспоминала о том, что он у нас один без накрутки тогда, когда он таскал тебе щиты с рыцарских турниров.

– Сам ты петух гамбургский! – Крикнула в ответ Полли.

Длинный Эрс не стал вступать в пререкания с девушкой, круто развернулся и шагнул прямо в розовый куст, чтобы ввалиться в кабинет Стинко и радостно гаркнуть:

– Ну, что, братан, видел как все классно вышло? – Увидев Эда Бартона, сидевшего в кресле с сигарой в руках, он осёкся и смущенно засопел, вертя в руках свою шляпу.

Тот, однако, не стал устраивать ему взбучку, а только сказал спокойным и серьезным голосом:

– Эрс, ты сегодня нам понадобишься. Иди, сдай отцу шпагу и свои цацки, а то он ещё подумает, что ты решал сменять их на какую-нибудь хреновину с колёсиками, и срочно возвращайся. Через час мы войдем в темпоральный ускоритель и ты понадобишься Стинко в качестве спарринг-партнера. Нам нужно подготовить его самым основательным образом к этому поединку. Мне вовсе не улыбается собирать своего сына с турнирной площадки лопатой по частям.

Эрс с перепугу телепортировался в храм не сходя с места, а Стинко, посмотрев на отца, спросил с недоверием в голосе:

– Эд, а дядя Рен поставит мне флаттеры, как всем нашим?

Эд Бартон улыбнулся. Эти самые флаттеры, изобретение Рена Калвиша, та секретная формула физического усовершенствование организма человека, которая позволяла антальским космодесантникам на равных сражаться врукопашную даже с теми, кто имел тела-трансформеры, давно уже была вожделением Стинко. Вроде бы ничего сложного, всего лишь каких-то несколько миллиардов крохотных, невидимых глазу прозрачных биокристалликов и какой эффект. Флаттеры, вопреки старинному понятию, пришедшему из древнетерранского авиастроения, ничего не разрушали, наоборот, они вызывали лавинообразное нарастание физической силы, которое в считанные силы не только делало некоторых антальцев несокрушимыми, но и придавало им невиданную быстроту реакции.

Во всей галактике только один человек сумел разгадать секрет Железного Рена, но это был Зак Лугарш и он даже автору этого изобретения не сказал об этом. Зато он значительно улучшил и перенёс его в новом виде в тела-трансформеры. Эд Бартон, который более всего был обеспокоен тем, чтобы не испортить того, чего ему удалось достичь, возрождая своего приемного сына в его первоначальном виде, пару недель назад закончил свои исследования и теперь был убежден, что накрутка по методике Рена Калвиша тому уже ничем не повредит. Он не торопился обрадовать его этим известием, но сегодня, благодаря Эрсу, ему не оставалось ничего делать, как скорчить недовольную гримасу и пробурчать:

– Да, будут-будут у тебя эти гадские флаттеры-блаттеры, черт бы их побрал вместе с этим громилой, который их придумал на мою бедную голову. Только учти, парень, ты всегда должен помнить, как "Отче наш", – тебе нельзя включаться на полную катушку. Не знаю как, но Рену удалось создать такой биоусилитель, который не имеет пределов мощности. Потому-то мы и не ставим их кому попало. Наши хантеры предпочитают погибнуть, но не включаются на полную мощность, так что и ты следуй их примеру. Только Бога ради, Стинко, не лезь ни в какие аферы. Я по-прежнему боюсь выращивать тебя в реаниматоре. Есть в тебе что-то такое, чего я никак не могу понять и этого точно не было ни в твоем отце, ни в матери.

Главная турнирная площадка Звездного Антала располагалась в широкой долине прямо напротив Большого дворца Веридора Мерка и Руниты, примерно в полутора километрах от него и представляла из себя стадион с одной единственной, зато очень большой, серпообразной трибуной с длинными террасами удобных лож. Между ней и дворцом был разбит огромный цветник с ровными рядами клумб, которые в пять минут превращались в столы для пиров и паркетные площадки для всяких полонезов и котильонов, которые так любили дамы при втором дворе. Хотя по вторникам рыцарских турниров обычно не проводилось, уже в два часа дня трибуна, на которой помещалось почти сто тысяч зрителей, была заполнена до отказа. На турнирном поле, поросшим жесткой, как стальная проволока, коротко стриженной травой, уже стояли две большие палатки, одна цветов Лиантов, другая Зарданов.

Главную виновницу этого, как выразился, прячась в палатке, Эд Бартон, одесского шухера, заблаговременно изловили и под конвоем доставили в правительственную ложу. Так что Полли, пользуясь своим сверхзрением, прекрасно видела то, как Эд, Рен Калвиш и Длинный Эрс облачают её бой-френда в тяжелые стальные доспехи и дают ему последние наставления перед поединком. Сбежать она никак не могла. Справа и слева от неё сидели Рунита и Натали Калвиш. Да, она, собственно, лишь делала вид, что её этот рыцарский поединок совершенно не интересует. Правда, девушку очень бесило, что её Генри позволил себе превратиться в роскошное платье невесты и так назойливо комментировал все происходящее. Особенно он злорадствовал по поводу того, что на трибуне собралось столько варкенцев из клана Зарданов Гордых, предрекая поражение Рихтеру, а Полли взбучку от Стинко за её легкомыслие. Этот тип, явно, воспринял всё очень серьёзно и, похоже, мечтал о скорой свадьбе.

За пять минут до начала поединка на арену вышли трубачи, надувая щёки, изо всех сил протрубили бравурную мелодию, после чего главный глашатай зычным голосом объявил цель предстоящего мордобоя. Затем настал черёд главных героев быть представленными почтенной публике и они вышли из своих палаток. На Стинко были надеты классические, сплошь позолоченные, рыцарские доспехи, выкованные по итальянскому образцу, мощные и очень надежные, хотя и несколько тяжеловатые, да, к тому же, ограничивающие подвижность. Круглый шлем с забралом в виде лица ангела, венчал прочный гребень, украшенный плюмажем из ярко-красного конского волоса, а наколенники и налокотники были снабжены острыми и длинными стальными шипами, что также делало их опасным оружием. На Рихтере были блестящие черные доспехи совсем другого типа, чешуйчатые, с длинными шпорами, как у бойцового петуха, более легкие и не сковывающие его движений, но плотно прилегающие к телу. Эрс, посмотрев на противника своего друга, негромко сказал ему:

– Стинни, наноси удары снизу. У твоего меча узкое остриё и ты мигом превратишь его шкуру в сито.

Папаша Рендлю, хлопая его по плечу, добавил:

– Главное, не суетись понапрасну, сынок. Пусть он бегает вокруг тебя, а ты внимательно наблюдай за его взглядом. Рихтер фехтовальщик неопытный и он сам выдаст себя, а ты, атакуя его, ставь финт на финте и наноси ему внезапные удары из любого положения, это собьет его с толку. Почаще бей локтем с разворота, а коленями только угрожай, но если подставится, то бей не раздумывая. Это настоящий бой и тебе нечего корчить из себя благородного дурака, но ты и не подличай.

Вскоре на ристалище вышел дядюшка Улле, одетый в старинный валгийский дворянский наряд, пышный и очень роскошный, рукой подал противникам знак приблизиться к нему и стал напутствовать их перед поединком. Его обращение к ним было коротким и предельно ясным:

– Господа, будьте милосердны к упавшему. Если сможете.

Этим снимались все ограничения и публика, слышавшая всё, взревела от восторга. Им предлагался не показушный поединок, а настоящий гладиаторский бой. Поэтому Улрих ун-Деникен телепортом прытко отскочил назад и Рихтер, взяв с места в карьер, тотчас нанес по Стинко мощный удар, держа свой длинный, двуручный меч с зазубренным лезвием, словно саблю, одной рукой, целясь ему в голову. Ну, с таким же успехом Рихтер Зардан мог, сначала, громко и внятно сказать об этом, так как Стинко по его взгляду, положению рук и ног, успел определить это и просто легко отпрянул вбок и немного назад, отчего меч врезался в дерн. Он тут же наступил на него и поиграл кончиком своего меча у лица своего противника.

Дожидаться того момента, когда Рихтер накажет его ловким ударом-подсечкой, он не стал, а лишь отскочил в сторону ещё на метр и занял оборонительную стойку. Варкенский рыцарь тотчас понял свою ошибку и принялся медленно наступать, легко играя своим мечом и даже перебрасывая его из руки в руку. Стинко спокойно выжидал и когда он нанес косой удар слева направо, легко отразил его, высекая искры. Он показушно фехтовал двумя руками, но делал это очень быстро, почти не сходя с места, а лишь переступая с ноги на ногу и не нанося ответных ударов. Антальские дамы, а это были в основном варкенки в старинных кимонах, которые очень хорошо разбирались в искусстве фехтования, принялись аплодировать ему, так как он, всякий раз, указывал своим мечом, что может нанести ответный удар.

Рихтер же в ответ резко увеличил темп своих атак и их техническое разнообразие, заставив Стинко двигаться активнее. Юный интуит специально отразил его очередной мощный удар лишь частично. Меч его противника скользнул по налокотнику правой руки и тогда он, действуя одной только кистью, резко крутанул своим мечом, также нанеся весьма сильный удар снизу, который достиг своей цели и клинок со звоном прошелся по чешуйчатому, черному боку варкенца.

Тот, в ответ, резко метнулся вперед, ударяя левой рукой, закованной в стальную перчатку, по лезвию своего меча, отчего зазубренный клинок с громким скрежетом тоже прошелся по стальному боку Стинко, сдирая с доспехов позолоту, но они были выкованы из очень прочной стали и потому выдержали, хотя Зарданы тотчас взревели. В отместку анталец шагнул вперёд и с разворота нанес по Рихтеру резкий удар шипом своего левого налокотника, нанеся ему чувствительный удар в руку. Тот тоже был парень не промах и когда они оба встали чуть ли не рядом друг с другом, в ответ ударил его с разворота, из-за спины, шпорой левой ноги в поясницу. Это был хотя и очень сильный удар, который бросил Стинко вперёд, но отнюдь не опасный, так как его спина была надежно защищена.

Рихтера подвела его страсть к эффектным ударам и финтам. Нанеси он удар под колено своему противнику, он мог бы запросто лишить Стинко хода. Может быть именно поэтому он не стал наносить ответного удара, хотя и мог, так как устоял на ногах. Вместо этого он изменил тактику обороны и взял свой меч, в котором было больше двух метров длины, весьма странным образом, как подсказал ему Эд.

Левой рукой он ухватил рукоять меча за стальной шарик, размером почти с теннисный мяч, держа крестовину на высоте груди, а правой просто придерживал меч за такой же шарик на темляке. Таким образом, держа свой меч практически вертикально, он превратил его в очень мощный, разящий рычаг, чем весьма озадачил Рихтера и тот сразу же стал действовать осторожнее, не понимая того, что затеял этот чертов Лиант. К тому же теперь перед ним постоянно маячил блестящий, полированный стальной шарик, за которым прятался его противник, оказавшийся на деле весьма крепким орешком. Всё это немного сбивало варкенца с толку.

Помешкав не более десяти секунд, он снова пошел в атаку, поддерживаемый дружным рёвом своих собратьев по клану, яростно размахивая мечом справа налево. Его первый же мощный удар Стинко встретил граненой, кованой рукоятью своего меча, резко отведя его вправо и тут же крутанул свой рычаг, бросив острие своего оружия точно и предельно расчетливо, снизу вверх, как и подсказывал ему Эрс. Взъерошив черную чешую, узкое острие легко пробило стальную кольчугу двойного плетения, стеганую куртку Рихтера, пошитую из трех слоев гастлена и подбитую войлоком, вонзившись в его тело чуть ниже ребер. Этот парень, почувствовав укол, отскочил назад и отбил меч ногой, но его неприятно поразило то, что кончик был на дюйм обагрен кровью. Рана оказалась неопасной, но имела большое психическое воздействие, разозлив Рихтера до последней крайности, и он тотчас ринулся в новую атаку.

Самое неприятное для Рихтера было то, что и в следующий раз ответный удар Стинко достиг своей цели, поразив его в бедро. В третий раз нанеся еще один мощный удар почти не целясь, он думал только о том, как бы ему половчее отразить ответный удар ногой, что ему удалось сделать с большим трудом. Подумав о том, что противоядие найдено, Рихтер смело пошел вперед, но тут же выяснилось, что этот вредный тип, который фехтовал вопреки всем правилам, настолько хитер и непредсказуем, что отбить его удары было чертовски трудно. Стинко сражался с точностью хорошо отлаженного автоматического станка, ловко парируя удары своего противника и проводя молниеносные контратаки, отчего по груди, животу и ногам его противника стекали струйки крови. Отразив ещё один удар, он нанес ответный, угодив Рихтеру в левый бок. На этот раз острие его меча, пропоров большую дыру, вонзилось в тело варкенца сантиметров на семь.

Стинко моментально включил свое сверхзрение, чтобы осмотреть рану своего противника и тотчас поплатился за это, так как тот немедленно нанес мощнейший удар по его правому плечу и он успел только слегка отклониться. Однако, в результате, Рихтер чуть было не отрубил ему правую руку, но он был точно такой же благородный дурень и не довершил начатое ещё одним, на этот раз уже последним, ударом. Рихтер, не обращая внимания на то, что его лёгкое было пробито, а два ребра разрублены, немного подался назад и Стинко, бойко перебирая ногами, отбежал от него шагов на пять, волоча свой меч по траве. Его правая рука тотчас повисла, как плеть, но он подбросил свой меч в воздух левой, поймал его и сделал несколько веерообразных движений, показывая тем, что готов продолжить бой. Рихтер Зардан склонил голову, защищенную шлемом, выкованным в виде головы скального прыгуна с изящными рогами, красиво закрученными по бокам, и снова пошел в атаку, бодро размахивая зазубренным мечом. Теперь Стинко уже ничего не оставалось делать, как фехтовать в классическом, сабельном стиле.

Хотя Рихтер и предполагал, что дело осталось за малым, взять и просто принудить своего противника сложить оружие или, на крайний случай, просто обезоружить его, Стингерт Бартон поразил его не только тем, что он фехтовал, как ни в чем не бывало, но и то, что он делал это с невероятной скоростью и силой, частенько, тесня его. То и дело сближаясь со своим противником, Стинко, особенно не стесняясь, наносил по нему удары своими коленями, а порой локтем здоровой руки, а Рихтер, в свою очередь, всё-таки угодил ему своей шпорой в сгиб правой ноги, но не очень сильно. Связки остались целыми. Да, и помимо этого варкенец прорубил-таки панцирь антальского рыцаря в трёх местах, но только один раз его удар достиг цели и сильно порезал ему грудную мышцу. Зато Стинко до этого уже так исковырял Рихтера, что его черные доспехи сделались спереди красными.

Исход поединка решил тот, самый первый, неудачный удар Рихтера Зардана, которым он глубоко вспахал дерн. Во время своей очередной атаки варкенец влетел ногой в эту ямку, пошатнулся и не успел отразить удар Стинко, нацеленный ему в голову сверху вниз. Хорошо было ещё то, что они находились на изрядной дистанции и кончик меча разрубил тому шлем сверху до низу, рассек лицо Рихтера Зардана и лишь чудом не лишил левого глаза. Зато его глазного зуба у того теперь, как не бывало, да, и забрало этого мужественного парня просто развалилось на две половинки так, что продолжать бой он уже не мог. Таковы были правила рыцарских поединков, руки-ноги хоть отрубите, но башня должна быть целой. Однако, и без этого удар Стинко был такой мощный, что он буквально потряс Рихтера, лишил на несколько секунд сознания и, хотя тот не упал, меч выпал из руки варкенца, что также считалось у звёздных дворян окончанием рыцарского поединка.

Стинко с силой воткнул свой меч в дерн, быстро шагнул вперед и ухватил Рихтера за руку. От черной с синим палатки к нему бросились его секунданты, но первой на помощь к варкенскому рыцарю телепортом примчалась Николь, боевая подруга Стинко и Полли, девушка довольно высокого роста и очень яркой наружности. Она была одета в традиционный наряд валгийских наемников с оборванными рукавами, имела волосы всех цветов радуги, дыбом торчавшие во все стороны, яркий макияж, а её пышную грудь, едва-едва прикрывала тонкая майка цвета хаки. Подхватив Рихтера под руку с другой стороны, она быстро сорвала шлем с его головы, приложила руку к его ране и злым голосом громко зарычала на победителя:

– Мудило грешное! Нашел на ком тренироваться! Парень впервые в жизни вышел на арену, а он вздумал устроить тут такое побоище. Смотри, что ты натворил, гад!

Рихтер открыл один глаз, улыбнулся девушке рассеченными губами и сказал ей бодрым голосом:

– Спасибо тебе, небесная воительница за то, что ты вступилась за бедного парня, который только-только стал осваивать искусство фехтования. – Скосив же глаз на Стинко, он добавил – Тебе повезло Лиант, что моя нога угодила в эту яму. Что же, теперь ты имеешь полное право просить руки Полли. Такова была воля Великой Матери Льдов.

– Ага, как же, раскатали губы, идиоты! – Громко воскликнула Николь и добавила – Вы ей оба нужны, в качестве мужей, как Длинному Эрсу учеба в университете. Размечтались, глупенькие, нашли кому поверить. – Отняв свою руку от лица Рихтера, рану на котором она уже заставила сойтись и та даже не кровоточила, она заохала – Ой-ой-ой, кровищи-то сколько. Дай я тебе утру лицо, Рихти. Не идти же тебе, в самом-то деле, к трибуне на поклон к Руните с окровавленной мордой.

Под восторженный рев трибун Николь отпустила руку Рихтера Зардана и мигом оторвала от своей и без того короткой маечки кусок тонкой ткани, отчего её груди оголились по самые соски, проколотые золотыми колечками с крохотными колокольчиками. Глаза варкенца так и вспыхнули от одного только вида этих очаровательных, упругих и розовых дынек и он хитро подмигнул Стинко, которого эта ветреность клансмена поразила до глубины души. Он отпустил руку Рихтера и тот немедленно пошатнулся, из-за чего Николь тотчас обняла его рукой за чешуйчатую талию и принялась утирать ему лицо, а тот, стряхнув со своей левой руки стальную перчатку, уверенно положил ладонь на обнаженное плечо девушки, которая, почему-то, была без своего Защитника. По тому, как эта красотка улыбнулась побеждённому рыцарю, Стинко сразу же стало ясно, где его можно будет найти сегодня ночью.

Как только физиономия незадачливого ухажера была приведена в относительный порядок, он с громким лязгом пошел вслед за победителем к правительственной ложе, ласково поглаживая круглое и сильное плечо Николь и не отрывая от неё своих, восторженно горящих, глаз. Для Стинко же стало ясно, что всю эту игру Полли устроила специально, да, к тому же, он видел и то, что хотя она и сидела закрыв лицо руками, всё же внимательно наблюдала за ними через щелочки между пальцев. Однако, делать было нечего и представление нужно было довести до конца, хотя только самому последнему идиоту было ещё не ясно того, чем оно завершится. В полной тишине они подошли к правительственной ложе, возвышавшейся метра на три над яркой травой и Рихтер, изображая из себя тяжелораненого, воскликнул:

– Граф, сегодня ты был непобедим! Теперь ты можешь пасть на колени перед дамой своего сердца и сделать ей предложение, а я буду молча переживать горечь поражения.

– Ага, испереживался весь… – Тихонько прошипел Стинко, кряхтя встал на одно колено и хриплым голосом крикнул своей хитрой подружке – Прекрасная графиня Аполинария, я прошу тебя стать моей женой!

Сердце его так и сжалось от страха, вдруг согласится, но Полли вовсе не собиралась менять своих планов. Отняв руки от лица, она сурово сдвинула брови и громко воскликнула:

– Дураки вы оба! С чего это вы решили, что я собираюсь выходить замуж? Я и так прекрасно себя чувствую!

Полли тотчас телепортировалась с трибуны в неизвестном направлении, а Рихтер Зардан подал ему руку и сказал:

– Ну, что же, граф, нам обоим сегодня не повезло, так давай хотя бы останемся друзьями.

Поскольку правительственная ложа быстро опустела, а зрителям на трибунах уже стало не интересно наблюдать за всем остальным и они тоже стали вставать со своих мест, то Стинко позволил себе съехидничать, будучи полностью уверен в том, что его слов больше никто не услышит:

– Это тебе-то не повезло, Рихтер? Подцепил такую классную девчонку и ещё смеет говорить мне о каком-то невезении. Ладно, братан, не сердись на меня за этот вызов. Надо же нам было как-то разобраться с тем, что нужно Полли? Давай считать этот бой тренировочным, ты отлично сражался. Если ты не против, то мы могли бы поработать вместе в манеже.

Рихтер только было открыл рот, чтобы ответить, как Николь быстро остановила его, сказав ему:

– Хотела бы я посмотреть на то, каков ты в койке, Рихти, правда, тебя нужно сначала немного подштопать. Ну, что, рискнешь, варкенец? Мой замок здесь неподалеку, а моих стариков ты можешь не бояться, они у меня совсем ручные и ничем нас не побеспокоят. А вообще-то тебе идет этот шрам. Кстати, парень, меня зовут Николь.

Глядя на девушку во все глаза, Рихтер прошептал:

– Если ты захочешь этого, то я оставлю этот шрам для тебя навсегда, дорогая Николь.

К ним торопливой походкой уже шли секунданты. Пылкий трао и его новая пассия тотчас исчезли. От Рихтера Зардана остались окровавленные доспехи, а от Николь только яркий и дерзкий запах её духов. Марцио Зардан тотчас остановился, махнув рукой, а Длинный Эрс с шага перешел на бег, весело хохоча и делая не очень приличные жесты руками.

Выбравшись из домашнего реаниматора, Стинко первым делом попросил Арни разузнать, где находиться Полли. Приводить в действие свои сенситивные способности он не стал из-за элементарной лени. К тому же у Арни на это всё равно уйдёт меньше времени. Среди Защитников тоже была своя сложная иерархия и их взаимоотношения друг с другом были далеко не такими уж и безоблачными, как это казалось людям, но Арни при любом раскладе считался для всех очень авторитетным экспертом по части всяческих неразрешимых проблем. И даже не потому, что он был симбионтом единственного на всю галактику интуита. Просто он обладал невероятно развитым интеллектом и знания его были столь велики, что он консультировал даже многих выдающихся ученых, – людей и андроидов, а потому и среди Защитников имел большой вес.

Ну, а поскольку недругов у него почти не было, а Генри и вовсе был его другом, то и Полли он нашел мгновенно. В данный момент девушка была у себя дома, сидела с книгой в руках возле камина и делала вид, что она её читает. Генри, которому она устроила суровую выволочку за его шуточки со свадебным платьем, лежал неподалеку и наблюдал за этой девицей. Он уже высказал ей всё, что думал по поводу её экспериментов над беднягой Рихтером и прочего кокетства, но Полли всё равно осталась при своем мнении. Стинко просто достал её своей инфантильностью и она решила преподать ему небольшой урок, правда, у неё было тревожно на сердце. Поэтому, когда её парень постучал в дверь, она сначала счастливо заулыбалась, потом состроила недовольную рожицу и нарочито хмурым голосом буркнула, не отрываясь от книги:

– Войдите.

Стинко пришел к ней на этот раз даже без цветка в руке и с порога заявил девушке сердитым голосом:

– Полли, я тебя не понимаю. Выходить за меня ты не желаешь, но и не говоришь мне, что разлюбила меня. Извини меня, но я весь в непонятках. Не знаю, правильно ли я тебя понял или нет, но тебе, похоже, не хочется, чтобы мы расстались, а раз так, пошли со мной.

Полли отложила книгу, подняла глаза на Стинко, который крадучись подобрался к ней почти вплотную и спросила его слабым и прерывающимся от волнения голосом:

– А куда ты приглашаешь меня пойти, Стинни?

Вместо ответа он легко поднял девушку на руки, отставил одну ногу немного в сторону и позвал её Защитника:

– Генри, подъем, переезжаем.

Полли снова спросила его, но уже смелее:

– Стинни, а куда мы переезжаем?

Как только Генри взобрался по его джинсовой штанине повыше, он грубоватым голосом ответил:

– Куда-куда, заладила, словно маленькая. В свой собственный дом, вот куда. – Телепортировавшись из гостиной симпатичного замка Полли, в котором она жила вместе с матерью и двумя её подругами, в большую спальную комнату с плотно зашторенными окнами, посередине которой стояло ложе в виде пухлых, ярко-алых женских губ, сложенных бантиком, он сказал ей ласково – Малыш, нам нужно пожить вдвоём, чтобы понять, подходим ли мы друг другу. Поэтому я сегодня утром разбил свою любимую копилку и купил у Вирати этот замок высоко в горах. Здесь очень тихо и сюда редко забредают люди, поэтому нам никто не будет мешать. А ещё я попросил Верди Мерка дать тебе десятидневный отпуск, так что тебя подменит на это время Вирати и завтра ты можешь спать, хоть до обеда, малыш. – Видя то, что Генри не торопится сползать с его ноги, он сердито рыкнул – А ты чего прицепился ко мне, охламон? Дуй в подвал, Генрих, там тебя Арни в парилке дожидается. Я поставил вам там компьютер, так что скучать он тебе не даст, а здесь чтобы вы оба даже носа не показывали.

Глава ПЯТАЯ

Сквозь неплотно задернутую штору в комнату врывался, словно режущий шлейф огромного виброкинжала, узкий луч яркого солнечного света, который рассекал алое любовное ложе надвое. Стинко лежал на спине закинув руки за голову и только что не мурлыкал от удовольствия. По одну сторону от него стоял большой серебряный поднос, заставленный тарелками со всяческой вкусной едой, а по другую сидела в позе лотоса обнаженная Полли. Так его девушка в это утро завтракала. Это было одиннадцатое утро, которое они встречали вдвоем, но оно выпало на праздничный день, объявленный Веридором в честь прибытия какого-то Звёздного Ацтека, и потому в Антале сегодня почти никто не работал. Стинко даже не пришлось уговаривать Полли остаться с ним.

За все десять дней её отпуска единственное, чего они так и не сделали, это так ни разу и не вышли не то что из своего замка, возвышающегося над скалами прямоугольной башней с узкими окнами-бойницами, но и даже из спальной, расположенной на верхнем, пятом этаже. Да, и своё удобное ложе, этот уютный и умный диван-губошлеп, подаренный Стинко бывшей хозяйкой замка, они тоже покидали не очень часто. Счастливый интуит так и не понял за эти дни, подходит ли ему Полли, как спутница жизни, но зато ему стало ясно то, что любовница она была просто великолепная и всё то, что у них было раньше, не шло ни в какое сравнение с этим коротким медовым месяцем. Он был счастлив и ему казалось, что уже ничто их не разлучит, а все эти разговоры и восторженные вопли варкенцев по поводу золотых звезд на синем небе ему казались каким-то детским лепетом. Им просто было неведомо то, какими могут быть девушки. Такие, как его Полли.

Полли тоже была очень счастлива. Сегодня с самого раннего утра у неё было очень игривое настроение и потому она превратила завтрак в самое настоящее шоу. Велев Стинко не дергаться, она выбирала на тарелках самые лакомые кусочки и, заставляя их порхать в воздухе, подобно бабочкам, отправляла в рот то себе, то ему, почти не двигаясь с места и сохраняя серьезный вид медитирующего мудреца. Узкий луч света, проходя по нежно-палевому, светящемуся в полумраке телу девушки, заставлял его вспыхивать дивным, абрикосово-розовым цветом и ему очень нравилось любоваться её красивыми, точёными формами. Полли была похожа на ожившую богиню любви из древних мифов Терры.

Правда, иногда кусочек буженины, ветчины или жареной радужной креветки, словно бы случайно, выскальзывал и падал Стинко на грудь или живот. Тогда Полли медленно наклонялась вперед и долгим, сосущим поцелуем наводила порядок, заставляя своего парня напрягаться и вздрагивать всем телом. От этого Стинко делалось так хорошо и приятно, что он просто терял голову и потому, в какой-то момент не выдержал и когда Полли стала поцелуем поднимать маленький кусочек жареной радужной креветки с золотистой, хрустящей корочкой, крепко обнял девушку и телепортом отправил поднос на кухню. Умный диван тотчас зашевелился под ними, и стал волнообразно двигаться. Похоже, что Эд был совершенно прав, когда говорил ему о том, что у любовников должны быть равные физические возможности и только теперь, когда его тело обладало такой же силой, как и у Полли, девушка, наконец, позволила дать волю своим чувствам и сделаться неистовой, безудержной и смелой в своих желаниях, а Стинко, вдруг, ощутил себя совершенно другим человеком и разом повзрослел.

Когда же они затихли и взглянули друг на друга изумлёнными глазами, полными восторга, в их сладостное уединение, вдруг, ворвался отчетливый, металлический стук, доносившийся снизу, хотя и приглушенный плотной тканью штор, но такой частый и нетерпеливый, что они оба недовольно поморщился. Только сейчас Стинко сообразил, что он выключил все электронные следящие системы и связь с внешним миром, а поскольку беспокоить людей телепатически в Антале было не принято, то кто-то, кому он был очень нужен, был вынужден стучать по бронзовой пластине на двери ручкой в форме рыцарской перчатки. Включив на пару секунд свое сверхзрение, он увидел Зака Лугарша и, чертыхнувшись, активировал управляющий компьютер башни. Велев ему открыть дверь, Стинко соскочил с дивана и натянул на себя длинные, просторные красные шорты в крупный розовый и голубой горошек.

Сбежав в холл, он нашел там Зака, который сидел в кресле с большим бокалом вина. Вид у того был сердитый и недовольный. Подняв руку в знак приветствия, безопасный министр, а стало быть в какой-то мере начальник Стинко, ведь он, что ни говори, был хантером Регентства, и, глядя на него суровым взглядом, как-то очень уж мрачно проворчал:

– Собирайся, бездельник, быстро бери своего Арни и двигай за мной. У меня есть для тебя кое-какая работенка. Надеюсь, парень, ты понимаешь, что теперь ты сам должен зарабатывать деньги, чтобы твоя девушка не сбежала от тебя?

Стинко заискивающе улыбнулся и спросил:

– Зак, ты можешь дать мне час, чтобы я привел себя в порядок, ну, и всё такое?

Тот зыркнул на него исподлобья и зарычал:

– Послушай, ты, умник, всё такое и так продолжалось у вас целых десять дней. К тому же, я всё утро околачиваюсь в этих идиотских горах, а потому, Стинко, давай, облачайся в Защитника и пошли. Дело очень важное и прибыльное. Для тебя во всяком случае. Да, вот ещё что, я поговорил с Эдом и с сегодняшнего дня твоя учеба в университете окончена и ты переходишь в мое подчинение. Думаю, что это не будет такой уж большой потерей для науки потому, что дурака учить, только портить. Ладно, не сопи, это не про тебя сказано, просто есть такая поговорка, ты всё равно на лекциях только в потолок таращился, да, убивал профессоров своими вопросами.

Стинко горестно вздохнул и подошел к двери, ведущей в парилку. Генри он телепортировал наверх, Арнольд, который за эти дни совершенно одурел от безделья, сам вылетел из этой берлоги с кислотным бассейном, залитой ослепительным светом, словно пробка из бутылки с шампанским, и мигом обволок его тело мягким, шелковистым и уютным теплом. Уж если даже Зак, почему-то, с такой настойчивостью вспоминал про Арни, то стало быть работа предстояла серьёзная и интуиция подсказывала ему, что без него ему будет точно не обойтись. О том же, что он вляпался в весьма сложный, да, к тому же, чисто научный проект Зака Лугарша, его хваленая интуиция промолчала. Узнай Стинко о том, во что именно он влип, то непременно забился бы вместе с Полли в такое потаённое место, что Зак его не нашел даже со всеми своими хантерами.

Науку Стинко недолюбливал, считая, что человек и так уже знал слишком много о природе мироздания, а тут речь ещё и шла, вдобавок ко всему, о кремнийорганической биологии, которую после Бидрупа он просто ненавидел. Сверху спустилась Полли, поздоровалась с Заком и попрощалась с ним так ласково, что настроение его мгновенно взлетело выше потолка и он был готов свернуть горы. Выйдя из замка на горе, он сел в небольшой двухместный, спортивный флайер, похожий на крохотный серебристый истребитель, и Зак, заняв место пилота, помчался через весь Восточный Антал к здоровенному порталу грузового нуль-транса. Через десять минут, попетляв по всем закоулкам огромного, счетверённого обитаемого отсека, они подлетели к одному из самых красивых мест Звёздного Княжества, устроенного Заком в своем графстве.

На большом зеленом лугу, прихотливо изрезанном тихими ручьями, берега которых были украшены плакучими ивами, в живописном беспорядке стояли высоченные, метров по триста высотой, скалы из красного песчаника, превращенные ветром в какие-то гротесковые, грозные фигуры. На фоне яркой зелени они выглядели куда красивее, чем в пустыне Негев на Бидрупе, где были разбросаны на куда большем пространстве знаменитой Долины Великанов. В самом дальнем углу этого небольшого каменного заповедника, за скалами пряталось красивое здание закругленных, мягких форм и точно такого же яркого, кирпично-красного цвета, причудливо увитое зелёными лианами, из-за чего его можно было принять за одну из скал, ведь и на них уже стали появляться лоскутки зелени.

Зак Лугарш, заложив несколько крутых виражей вокруг скал-великанов, влетел на террасу самого верхнего этажа и ввел Стинко внутрь "Института репликации человека". Это было просторное, светлое помещение с небесно голубым потолком похожее на большую лужайку, окруженную темно-зеленой, причудливо изрезанной живой изгородью, посреди которого стояло что-то вроде толстенной колонны, диаметром метров в двенадцать. Именно к ней, а точнее к неприметной двери, Зак и повел Стинко и тому даже не пришлось напрягаться, чтобы понять очевидное, – внутри колонны он найдёт свою старую, добрую "бочку", единственный инструмент любого профессионального интуита. Он невольно заулыбался оттого, что его босс так основательно и серьезно подготовился к тому, чтобы привлечь его к какому-то проекту.

Хотя во всех четырех графствах жило множество народа, в этой части обитаемого отсека он не увидел ни одной живой души, да, к тому же, и пейзаж здесь был такой красивый и величественный, что Стинко сразу же внутренне собрался. То, что на нижних этажах здания, в котором было не меньше тридцати этажей, скорее всего, работали сотни, а то и тысячи людей, его совершенно не волновало. Так оно и должно было быть, ведь интуит подобен иголке, протыкающей постоянно расползающуюся во все стороны ткань мироздания, за которой следовала прочная нить, – цепочка ученых и специалистов, стягивающих эту ткань воедино, превращающих её во что-то, более или менее, понятное и имеющее вполне определенную форму. Поэтому всякий нормальный интуит всегда уважал тех людей, кто вкладывал в различные проекты куда больше труда, ума и сил, чем делал это он сам.

С трудом сдерживая свое нетерпение, Стинко позволил Заку распахнуть перед ним дверь и сделать рукой приглашающий жест, после чего буквально вбежал в бочку и с разбега прыгнул в кресло, стоявшее на дне ступенчатой воронки пола. Положив ладони на шары искатели, он быстро протестировал всё оборудование, велел Арнольду подключиться к бортовым системам универсального центра мониторинга и расслабленно откинулся в кресле, закрыв глаза. Посидев так пару минут, он негромко сказал своему работодателю не открывая глаз:

– Давай, Зак, рассказывай, во что такое ты вляпался, раз тебе понадобилась помощь интуита.

Зак Лугарш встал напротив него и сказал:

– Стинко, просканируй меня своим сверхзрением вдоль и поперек, вплоть до молекулярного уровня.

– Зачем мне это, Зак? – Не открывая глаз и не включая сверхзрения спросил он того и добавил – Я и так давно уже знаю о том, что ты, Рен Калвиш и Эд уже не люди, а существа иной, куда более высокой расы. Вас, таких умных, в Антале уже почти четыре дивизии наберется и это естественный ход развития для Галактического Человечества. Вы можете приспособиться к условиям жизни на любой планете и даже придать своему телу любую форму. Когда-нибудь я тоже стану таким, как ты, но это будет не скоро и это будет уже совсем другая жизнь. – Стинко открыл глаза, пристально посмотрел на Зака Лугарша и спросил его строгим тоном – Так в чём же твоя проблема, Зак?

Вид у него при этом был такой, словно директор института репликации в чем-то провинился перед ним и Зак под его пристальным взглядом, поначалу, смутился, а потом выпрямился, громко расхохотался и воскликнул:

– Ну, ты, однако, и засранец! Ох, до чего же ты вредное существо, Стингерт Бартон. Но в одном ты прав, мы столкнулись с чертовски сложной проблемой. Понимаешь, парень, всё дело заключается в том, что Господь Бог сотворил одних людей смелыми, ищущими и очень решительными, а других же, наоборот, робкими и застенчивыми. Однако, Стинко, как одни, так и другие, все люди достойны того, чтобы жить вечно, не быть привязанными к этим тепличным мирам кислородного цикла. В общем, парень, на мой взгляд люди должны осваивать всем миры Вселенной, в которых есть хоть какая-то жизнь и наши тела-трансформеры дают им такую возможность. Правда, у нас самих вызывает сомнение сам тот процесс, в результате которого человек обычный превращается в человека совершенного. Понимаешь, Стинни, при преображении сознание человека переписывается на новый мозг-кристалл и нам с Реном пришлось убить самих себя. Хотя мы первоначальные, при этом, были без сознания, это было самое настоящее убийство или самоубийство. В общем понимай это, как хочешь. Открою тебе ещё одну тайну Антала, Стинко. Сейчас в княжестве собраны самые лучшие полевые агенты, такие ассы своего дела, что их даже назвали архангелами только потому, что им по плечу совершить любой военный переворот, разрушить самую мощную военную коалицию, ну, и так далее почти до бесконечности. По сравнению с ними все розыскники и даже наши лучшие хантеры, – сущие младенцы. Мы смогли дать им не только возможность выйти, наконец, на пенсию и жить тихо и мирно, но и предложили переродиться. Только так они могли обрести покой и полную безопасность. И вот что поразительно, даже этим ребятам, которых лично мне нечем удивить и которых очень трудно чем-либо напугать, пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы пройти через это испытание. Зато теперь всех их просто не узнать. Ну, уж кому-кому, а это тебе хорошо известно, ведь ты сам видел, как изменился в последнее время Эд. Вот я и создал этот институт для того, чтобы сконструировать такую установку, которая сделает этот процесс тихим, мирным, так сказать, бескровным и очень помпезным. Только при этом условии репликация будет воспринята людьми, как благо. Ну, что, Стинни, я объяснил тебе суть задания? Тебе хватит того, что я сказал, провести поиск и нацелить нас всех на что-либо путное?

Интуит глухо заворчал и буркнул в ответ:

– Блин, знал бы я заранее, что ты собираешься заставить меня смотреть на эти дурацкие формулы… – Однако, широко улыбнувшись, он воскликнул следом – Ладно, Зак, посмотрим в чём тут дело. Ведь от меня же не требуется изучать весь этот процесс досконально. Надеюсь, ты понимаешь, что помимо всей информации, что у тебя есть, мне ещё потребуется помощь Вирати? Я отлично сработался с ней на Бидрупе, а потому хочу видеть её и здесь. Это моё условие, Зак.

Последние свои слова он произнес очень неприятным, скрипучим и каким-то совершенно другим голосом, от чего у Зака возникло, вдруг, ощущение, что внутри Стинко сидит ещё один человек, желчный, властный и нетерпимый к любым возражениям. От этого у него даже мороз прошел по спине и он поёжился. Ему на помощь тотчас пришла Вирати, которая, стуча каблучками, легкой походкой вбежала в бочку и присела рядом с интуитом на широкий подлокотник его кресла. Её Серебряная Туника, изображающая из себя нарядное платье довольно веселой расцветки, легкое и воздушное, сразу же сделалась жесткой, словно кровельное железо. Вирати потрепала его по темным вихрам и воскликнула веселым голосом:

– Ну, что, Динозавр, будем работать как прежде?

Он потерся щекой о её руку и радостно воскликнул:

– Да, Бэкси, будем работать, как прежде. Тогда у нас всё здорово получилось, как по писанному. А сейчас дай мне просмотреть базу данных. Мне не терпится начать поскорее.

Зак тотчас вложил в приемное устройство пакет иридиевых инфокристаллов большой ёмкости и Стинко немедленно принялся просматривать ту информацию, которая была на них записана. Он сразу же взял очень быстрый темп и изображения на полусферическом трехмерном экране замелькали с такой быстротой, что даже Заку пришлось поднапрячь свое сознание и ускориться для того, чтобы разглядеть хоть что-то. Стинко же, стремясь увеличить скорость подачи материала, включил сразу шесть отдельных экранов, а Вирати изменилась в лице, тихонько встала и, пятясь к открытой двери, поманила за собой Зака. Тот, бросив недоуменный взгляд на экраны, вышел вслед за ней и ему сразу же бросилось в глаза то возбуждение, которое, почему-то, тотчас охватило его жену. Она прошла какой-то шатающейся, неуверенной походкой несколько метров и просто рухнула на кресло-трансформер, похожее на маленький холмик с крутыми склонами, поросший яркой, густой и шелковистой травой.

Вирати безмолвно сидела с широко раскрытыми глазами, в которых застыло не то изумление, не то ужас. Зак присел рядом с ней, обнял и легонечко встряхнул, чтобы привести в себя, но та даже не заметила его, погруженная в какие-то свои мысли. Хотя он и закрыл за собой звуконепроницаемую дверь, ему не хотелось говорить громким голосом. Повернувшись в Вирати, которая всё еще была полностью погружена в себя, он негромко поинтересовался у неё:

– Ви, тебе не кажется, что этот парень просто позёр? Хоть ты тресни, но я не поверю в то, чтобы простой человек смог считывать информацию с экрана с такой скоростью. Даже у меня глаза и то разбежались, а он сидит себе спокойно и невозмутимо, словно изваяние сфинкса в долине фараонов.

Только теперь Вирати встрепенулась и ответила ему тихим, но очень злым, свистящим шепотом:

– Зак, больше никогда в жизни даже мысленно не позволяй себе сомневаться в способностях Стинко. Интуит это существо с очень тонко организованной психикой и пока он не заматерел как следует, сломать его сможет каждый болван. – Немного успокоившись, она вздохнула и сказала ему уже немного громче – Ты просто не видел того, как работали его родители, особенно Арни. Вот это был парень, так парень. Просто железный мужик. Он умудрялся читать сразу с восьми экранов, а иногда включал и все десять. Но главное не в этом, Арни был способен сидеть в бочке по две недели кряду, а потом отсыпался дней пять подряд и снова залезал в неё. Он что в свое бочке, что за столом, что в постели, везде был неутолимым, но самое главное, Зак, он был интуитом-нелинейщиком. Таких за всю историю Европы, а это почти сто пятьдесят тысяч лет, появилось на свет всего семнадцать человек, восемь мужчин и девять женщин. Арни и его старший сын, Боб, были нелинейшиками, а все остальные семеро сыновей, что родились от него у Бетси, были просто хорошими парнями и гениальными учеными, но вот интуитами они так и не стали. Зато из Стинко просто так и прёт нелинейщик. Понимаешь, Зак, его отец отпахал добрых три с половиной тысячи лет по контракту прежде, чем, однажды, собрался с силами и сам, понимаешь, сам, без какого-либо заказчика, начал поиск. Когда он, вдруг, ни с того, ни с сего прилетел на Мичиган, была в те времена в галактике такая планета, колонизированная выходцами с территории бывших Соединённых Штатов, ввалился в штаб-квартиру корпорации "Дженерал Моторс", которая строила на своих космоверфях отличные космические корабли, сказал им что он Арнольд Крейцер, интуитивный аналитик с Европы и попросил какого-то менеджера отвести его в научно-исследовательский отдел этой конторы, тот, с перепуга, немедленно отдал приказ об экстренной эвакуации персонала. Ну, это для того, чтобы создать Арни спокойную обстановку. Через трое суток он выдал им штук пять своих записок. Три были так себе, одна вообще не представляла из себя никакого интереса, зато на базе пятой ученые этой корпорации уже через какую-то неделю разработали теоретическое обоснование для внешних колец корабельных нуль-трансов, которые применяются до сих пор по всей галактике. Ребята из "Дженерал Моторс" за год заработали только на продаже патентов денег раз в двадцать больше, чем до этого за все годы своей деятельности вместе взятые. Вот что такое интуит-нелинейщик, Зак. Поэтому запомни, до тех пор, пока Стинко не встанет на ноги, мы все должны быть начеку. С этого момента я беру его в свою разработку и весь Антала, да, что там Антал, вся наша Конференция будет работать на то, чтобы в нём проснулся интуит-нелинейщик.

Зак кивнул головой и спросил робким голосом:

– Что я должен делать, Ви?

Поцеловав его в щеку, Вирати сказала:

– Ничего особенного, Зак. Не ворчать в его присутствии, но и не сюсюкать с ним. Веди себя с ним естественно, как ты делал это до сих пор. Это у тебя хорошо получается. Ах, если бы я сама это знала, милый, что нам следует делать. Хотя мы всегда поддерживали с Европой очень хорошие отношения, они не очень-то делились с нами своими секретами. Говорят, что боялись насмешек, так как, порой, их действия походили на шаманское камлание и не имели ничего общего с наукой. Вот потому-то нам и нужно помочь Стинко стать нелинейщиком. Единственное, что я знаю точно, – Арни, перед тем как сесть в свою космояхту, впервые в жизни основательно надрался с Каем. До этого он был убеждённым трезвенником и, вообще, жутким занудой. Зато после того как он стал интуитом-нелинейщиком, этого парня, словно подменили. Он стал изменять Бетси с каждой смазливой девчонкой, а потом на коленях умолял простить его и носил её на руках. В общем они были счастливы в браке, хотя и разводились несколько раз. В Стинко меня поражает только одно, он сумел развиться в интуита почти без посторонней помощи и сделал это невероятно рано. Обычно интуиты подходили к анализу только годам к семистам-восьмистам. Если всё пойдет так и дальше, то лет через пятнадцать-двадцать он сам, без чьей-либо помощи, возродит евгенику и уж ты поверь, Зак, вот тогда-то в галактике наступят новые времена. Возможно, что Стинко сумеет повторить то, что сделал его отец. Уже после того, как Новая Атлантида погибла и все миры Содружества Терры перешли в глухую оборону, а мы гонялись за этим проклятым Голубым планетоидом по всей галактике, он умудрился долететь до Лады, просидел в бочке три дня, изучая все то, что нарыли ладиане за полтораста тысяч лет, а затем срочно вернулся обратно, на Европу. Перед самым отлетом он сказал-таки Ваське Седых, что открыл универсальную формулу мироздания и что вскоре все человечество пойдет совсем по другому пути своего развития. Ну, а ещё через две недели Европа была подвергнута аннигиляционной атаке. Перед этим они произвели несколько выстрелов по Голубому планетоиду из какого-то нового оружия, но промахнулись, а он, как ты понимаешь, не промахнулся. Ещё через месяц такая же участь постигла Халифат и мы точно знаем, что несколько десятков боевых крейсеров с этой планеты, на борту которых находились сотни ученых, прилетели на Европу. Ребята не учли только одного, мы не просто так просили всех сохранять режим радиомолчания, ведь корабли борзанийцев были оснащены самым совершенным оборудованием и перехватывали все сообщения по супервизио. После этого мы на время оставили Голубой планетоид в покое и всерьез взялись за борзанийцев. Если бы мы сделали это раньше, то формула Арни была бы теперь достоянием всех людей. Возможно, что история галактического человечества тоже была бы совсем другой.

Зак Лугарш нежно обнял Вирати, погладил её по голове и негромко сказал, целуя в лоб:

– Мне кажется, девочка моя, что очень скоро мы сможем разгадать кое-какие древние тайны. Прошлое, каким-то странным, непостижимым образом, смогло перебросить нечто вроде мостика в наше время и теперь всячески пытается достучаться до нас, а нам то ли не хватает ума, чтобы понять то, что оно пытается сказать нам, то ли мы просто не хотим ничего слышать. Возможно, что Эмиль Борзан затем и дал нам Верди Мерка и Стинко, чтобы мы смогли понять то, что пытается сказать нам прошлое. А ещё, любимая, я всей своей шкурой чувствую, что в галактике идет какая-то тайная, но очень яростная и ожесточенная борьба. Это хорошо почувствовали архангелы, ведь ни один из них не выступил против Верди Мерка, хотя им и предлагали чуть ли не все деньги галактики за то, чтобы они остановили его. Они так струхнули, что все собрались в Антале и сейчас денно и нощно готовятся к каким-то грядущим сражениям. Во всяком случае курсантов они в своей академии муштруют так, словно готовятся к войне. Одно я знаю точно, Ви, мы в этой борьбе стоим на стороне Эмиля, а вот кто противостоит ему, мне совершенно непонятно. Это просто какая-то схватка двух бульдогов под ковром.

Вирати улыбнулась ему и сказала:

– Зак, мальчик мой, но ведь я, Натали, Кай, Эд и все наши это и есть ваше прошлое, а мы разговариваем с вами открыто, без каких-либо намеков и вы нас прекрасно слышите и понимаете. Ну, а на счёт бульдогов под ковром я с тобой полностью согласна. Да, в нашей галактике, а возможно что и далеко за её пределами действительно идет скрытая борьба. Вот только мне всё никак не удается понять, кто же может быть врагом старого Эма. Дьявол, что ли, на него окрысился?

– Нет, милая, ты забыла о майруми. Они подались куда-то из галактики Хизан, но вот куда? – Негромким голосом сказал Зак Лугарш и снова поцеловал её в висок.

Вирати хотела было ответить ему, но в это время из скрытых динамиков донесся громкий, резкий и неприятный крик:

– Вирати, где здесь ментокоммуникатор? Я хочу разговаривать с Интайром напрямую, на самой быстрой платформе!

Глаза у Зака тотчас сделались, как плошки. Он и представить себе не мог того, что какой-то человек захочет общаться с этим виртуальным парнем в том темпе, в каком он существовал. Сам он пытался сделать это неоднократно, но Интайр был к нему безжалостен и всегда сбрасывал его на дополнительную, более медленную коммуникационную платформу. Вирати быстро вскочила на ноги и прежде, чем броситься к Стинко, едва слышно шепнула:

– Ну, Зак, держись, это парень пошел вразнос, так что давай, быстро создай тут деловую массовку.

Вирати побежала в бочку, а Зак Лугарш, которому уже не был нужен коммуникатор, тотчас приказал Нифонту Козле, своему первому заместителю, срочно отобрать сотни две надёжных, проверенных людей и немедленно подняться наверх. Пора было делать то, что Эда Бартон, обычно, образно называл – одесский шум, похожий на работу. Того, что рассказала ему Вирати об интуитах, вполне хватило, чтобы понять главное, – тут куда важнее не быть, а казаться полезным. К тому же сам Стингерт Бартон стал казаться ему даже большей проблемой, чем даже создание какого-то там репликатора и уж чего-чего, а головной боли ему от него будет предостаточно. Такой уж это был человек, – последний потомственный интуит галактики.

Уже через каких-то пять минут вокруг бочки расселись в креслах или просто на траве почти две сотни тех антальцев, которых Зак Лугарш рекрутировал в свой институт. Пригласив в Антал несколько десятков крупных ученых со своими помощниками, он решил, что ему при этом вовсе не помещает иметь под рукой ещё и своих собственных людей. Тем более, что среди хантеров, работающих при штабе, было немало выдающихся ученых, таких, например, как Нафаня и Мама Зейнаб, которая когда-то отвечала за накрутку и техническое оснащение в его хельхорской конторе, а до этого работала вместе с ним в контрразведке космофлота в той же должности. Он сразу же, без утайки и прямо, рассказал им о том, зачем им нужен репликатор и даже показал то, на что способно его новое тело-трансформер. Поскольку его очень интересовало то, не считают ли они его отныне монстром, он спросил их об этом прямо и попросил не увиливать. Те лишь усмехнулись в ответ, а Нафаня, глянув на него с иронией, развел руками и сказал тогда в ответ:

– Ну, что ты будешь делать с Чокнутым. Зак, мое тело и так состоит из всяческого железа и пластиков на сорок семь процентов и все эти имплантанты я должен беречь и обеспечивать надлежащий уход за ними. Так неужели ты считаешь, что из-за твоей способности превращаться в биота я перестану считать тебя человеком? Старина, если ты предложишь мне сию же минуту избавиться от всех железок и стать точно таким же парнем, как ты, то я согласен. Ну, а если единственным условием будет создание этого твоего репликатора, то я буду вкалывать сутками напролет без выходных и праздников.

Мама же Зейнаб добавила:

– Закария, я только что изучила твою биопробу и скажу тебе так, в первые десять минут это была самая обычная плоть человека и право же, то, что через полчаса или через сутки она изменится, вовсе ничего не меняет. Уж ты-то точно не изменишься. К тому же сейчас я стою перед выбором, за кого выйти замуж в девятый раз, за одного старого антальца или за парня из новеньких, который обещает любить меня вечно. Первого типа я хорошо знаю, это мой собственный второй муж, полковник Фарух Захриди, так что он не внушает мне особого доверия, зато я хотела бы проверить, что означает понятие вечность для Дарафа. И уж ты поверь, дружок, он давно уже рассказал мне о себе всё и я от этого не стала любить его меньше. Так что хватит болтать, давай примемся за работу.

Остальные мужчины и женщины, которым он предложил подключиться к работе, были настроены точно так же и были готовы не только создать репликатор, но и испытать его действие на себе. Именно это единодушие и убедило Зака окончательно. Одно дело объяснять это архангелам, которые заглянули в глаза самому дьяволу и решили встретить его во всеоружии, и совсем другое говорить с теми, кто готов прыгнуть ему в глотку вообще без всякого оружия, лишь бы тот поперхнулся, а за это время остальные успели хорошенько вооружиться. Как бы то ни было, но Зак уже решил, что именно они будут теми людьми, которые продемонстрируют на себе действие репликатора, ну, разве что он включит в отряд добровольцев еще некоторых антальцев, таких как Дуарт Баарлах, который в последнее время что-то захандрил, и Ньюта Клири с его бандой авгуров-вредителей, от научной деятельности которых всю галактику лихорадило вот уже больше недели.

Быстро рассредоточившись по холлу, его научные помощники тотчас продолжили то, что они делали и до этого, стали обсуждать различные варианты репликации. Так что никому даже не пришлось играть, все и так были увлечены этой идеей сверх всякой меры и кое-какие предложения и в самом деле выглядели весьма интересно. Самая большая толпа собралась вокруг Нифонта, который предлагал применить методику биохимического нейросканирования памяти, при которой мозг человека, как бы превращался в камень, и в нём сама по себе затухала всякая рассудочная деятельность. Тогда перед ними уже не будет стоять вопроса, – жив человек или мертв, как не стояло вопроса о том, сунуть его в реаниматор и потом поместить в него капсулу с информационным биораствором или же использовать для этого новое тело-трансформер с мозгом-кристаллом в голове, на который можно было без особого труда переписать её содержимое. Идея, конечно, была здравая, но против неё выступил Стинко, который тихонько вышел из своей бочки и нахальным, громким голосом воскликнул:

– Нафаня, фигня всё это! Никакой репликатор здесь вообще не нужен! Как и весь этот ваш институт репликации, в который Зак вбухал чертову прорву денег.

Если бы Зак Лугарш не научился хорошо владеть своим телом, то он непременно позеленел от злости, а так лишь усмехнулся, встал с травы и спросил вредного интуита:

– Стингерт, объясни, пожалуйста, что ты имеешь ввиду?

– Да, то, Зак. Зачем, спрашивается, изобретать колесо, когда оно уже и так у нас есть. Тут ведь и так все ясно. У нас давно уже есть все три компонента, которые нужны для этой твоей репликации. Первое, мы имеем биореактор Эмиля Борзана, в котором синтезируются кремнийорганические тела трансформеры, которые, собственно говоря, являются всего лишь биоболванками, которыми может управлять любой компьютер и превращать их во что угодно. Хочешь, можешь сделать из неё бесформенный комок протоплазмы, а хочешь, такую прекрасную девушку, как Вирати. Она даже имеет способность к репродуцированию, хоть методом клонирования, хоть с участием сексуального партнера. Второе, у нас есть сангрийский биореактор, который способен синтезировать практически по той же самой схеме, только с некоторыми изменениями, которые имеют чисто утилитарный характер, эти чудо-мозги. Кстати, Зак, сангрийцы не имеют к нему никакого отношения, это тоже изобретение неугомонного папаши Верди Мерка, этого шустрого старикашки Эмиля Борзана. Правда, он так хитро замаскировал это, что на первый взгляд оба реактора кажутся совершенно непохожими. Такой уж он гад, этот…

Вирати, стоявшая позади Стинко, положила руку ему на плечо и негромко сказала, наклонившись к нему:

– Стингерт, ещё одно оскорбление в адрес моего друга и я тебя по стенке размажу. Говори по существу или попридержи свой язык, пока я его тебе не выдрала из глотки.

Это подействовало и Стинко тотчас залебезил:

– Да, ладно, тебе, Вирати. Я же ничего такого не сказал, а то что он усложнил второй биореактор до невозможности и сделал мозги похожими на кристалл, это чистая правда. Всё равно они потом, в течение каких-то трех недель, в новых телах превращаются в самые обычные мозги. Так чего, спрашивается, ему нужно было устраивать весь этот балаган? Правда, я согласен с одним, без его второго биореактора новые люди не были бы такими совершенными. Первый реактор, созданный Нэксом, просто не способен на синтез такого мозга. Ну, ладно, это всё несущественно, главное ведь заключается в том, что у нас и без вашего института давно уже имеется в наличии индивидуальный и самый роскошный репликатор. Зак, сказать какой или ты сам, наконец, догадаешься?

Зак пристально посмотрел на Стинко, затем, вдруг, схватился за голову, громко расхохотался, а потом спросил:

– Динозавр, ты не шутишь? Неужели с этим процессом способен справиться любой Защитник?

Интуит радостно осклабился и крикнул:

– И ещё как! Зак, это выглядит до того красиво и помпезно, что ты просто со смеху покатишься. К тебе приходит какой-нибудь клиент и ты выдаешь ему свеженькую биоболванку подходящего размера и мозг-кристалл. После этого клиент, облаченный в своего Защитника, спокойно так забирается в бассейн с морской водой, одной рукой прижимая к себе эту болванку, их тебе даже не нужно делать с руками и ногами, пусть будут овальными, а в другой держит мозг. Защитник быстро обволакивает их собой и превращается в кокон, в который он засасывает литров триста воды, вставляет в рот человека загубник, чтобы тот мог дышать, и засовывает биоболванку под клиента, а мозг прикладывает к его затылку и аккуратно вскрывает его черепушку. Вот тут-то и происходит самое главное. То, о чем говорил тут Нафаня, это самое биохимическое нейросканирование памяти, только без той жуткой установки, которую применяют для этого на Мидоре. Пока новый мозг будет высасывать из клиента всю его память, сознание и даже саму душу, если таковая вообще имеется, его старое тело будет сначала парализовано Защитником, а потом его новое тело просто поглотит эту плоть почти без остатка. Ну, это в том смысле, что излишек жидкости будет просто слит в канализацию, а сухой остаток пойдет в дело. Так что утилизация будет почти стопроцентной и из бассейна уже через двадцать семь минут выйдет тот самый мужчина или женщина, который решил навсегда избавиться от необходимости иметь у себя под рукой реаниматор и думать о хлебе насущном. Единственное, Зак, что я посоветовал бы даже не тебе, а Верди Мерку, так это сначала посылать будущих клиентов к этим мозгокрутам, Слушающим, а потом делать их сенситивами и хоть немного учить основам прикладного сенситивизма. Вот и всё. Если хочешь, свяжись с Интайром и он подтвердит тебе всё, о чем я тут вам всем рассказал. Извините, ребята, что с институтом репликации у вас так ничего и не вышло. – Широко заулыбавшись, он, вдруг, добавил – Да, кстати, ребята, прежде, чем будете залезать в бассейн, не забудьте последний раз воспользоваться реаниматором и выбросить все свои имплантанты, а то вам сантехники потом по голове настучат. – Тронув Зака за руку, он негромко сказал ему – Пойдём, выйдем на пару слов.

Зак Лугарш закивал головой и пошел вслед за Стинко, на которого все смотрели так, словно он был привидением с кладбища. Что ни говори, а никто даже и не ожидал того, что всё окажется таким простым и всем понятным. Хотя этот парень, вроде бы, не сделал ничего особого, всем было понятно, что он совершил самую настоящую революцию, открыв всем людям галактики дверь в новую жизнь. Однако, только Вирати, которая была свидетелем его разговора с Интайром, а потому знала какой объем работы был проделан, пошла за ними следом, чтобы проследить за Заком. Впрочем, беспокоиться ей было не о чем, поиск, так обычно профессиональные интуиты с Европы называли интуитивный анализ проблемы, прошел просто великолепно и её муж вовсе не имел никаких намерений что-либо испортить. Стинко, желая покрасоваться перед ними ещё раз, крепко пожал своему нанимателю руку и сказал:

– Ну, что же, Закария Бен-Лугарш, я был очень доволен сотрудничеством с тобой. Ты сделал всё для того, чтобы я воспринял поставленную тобой задачу самым серьезным образом. Надеюсь, что гонорар за проделанную работу тоже не будет оскорбительным для меня.

Зак улыбнулся и сказал в ответ:

– Я тоже очень доволен, Стингерт Бартон. Ты показал себя специалистом экстракласса и я даже не ожидал того, что результат будем таким впечатляющим. Я уже обсудил всё с Интайром и мы сочли, что твой анализ стоит семьсот тридцать четыре миллиарда галакредитов. Извини, парень, что цифра не круглая, я и так не стал опускаться до сотен, но мы исходили из очень большого числа экономических параметров. Надеюсь, тебя не оскорбит сумма твоего гонорара, который я уже перевел на твой банковский счет?

Вот тут настала очередь Зака Лугарша ликовать. Стинко сначала побледнел, потом покраснел и залепетал:

– Зак, ну зачем мне такие деньги? Я хотел срубить с тебя миллионов пять-шесть, а тут целых семьсот миллиардов. Что я с ними буду делать?

Потрепав его по плечу, тот успокоил его:

– Не мелочись, парень, Интайр лучше нас обоих разбирается в бухгалтерии. Так что быстро дуй к Полли, обрадуй её тем, как ты умеешь зарабатывать деньги. Да, кстати, Стинни, завтра я пригоню одну из космояхт борзанийцев с бочкой на борту прямо к твоему замку. Так что не обессудь, но сегодня ночью тишины я вам с Полли не гарантирую. Наши ребята будут устанавливать рядом с твоим замком ангар с персональным нуль-трансом для выхода в открытый космос. И вот ещё что, граф, завтра у нас большой турнир. В нашем полку звёздных дворян пополнение, до нас, наконец, доковылял этот Звёздный Ацтек и завтра они намерены дать нам бой. Ты как, не откажешь нам в удовольствии видеть тебя в команде профи?

– Да, конечно, я с удовольствием! – Воскликнул Стинко и прежде, чем телепортироваться домой, добавил – Ну, тогда до завтра, граф, надерем задницу этим ацтекам.

Вирати поцеловала Зака в щеку и сказала:

– На счет выступления Стинко в команде профессионалов ты здорово придумал. Это заставит его быть решительнее, но на счет оплаты я не уверена, Зак. Всё-таки, это слишком огромная сумма даже за такую большую и важную работу.

Зак ухмыльнулся и пробормотал:

– Странно, Интайр был такого же мнения, но когда я пообещал ему взять в руки отвертку и малость поковыряться в той пирамиде, которую он сложил из старых мозгов, тут же передумал и не стал жлобиться. – Прижав Вирати к себе, он пояснил ей – Ви, девочка моя, я не знаю, как это было принято на Европе, но на Хельхоре привыкли сполна платить за выполненную работу. Я просто заплатил этому парню ровно половину тех денег, которые вылетели бы в трубу без его помощи. Зато я теперь точно знаю, чем именно будет заниматься мой новый институт. Жаль только, что не я буду его директором.

Звездное Кяжество Звёздный Ацтек было последним, которое прибыло к темпоральному коллапсору. Виной тому было то, что ему пришлось добираться с противоположной стороны галактического диска, а Звёдный Ацтек был не совсем обычным Звёдным Кяжеством. Это был громадный искусственный планетоид диаметром в тысячу двести километров, населенный девятью миллиардами вечных странников, дворян с планеты Ацтек, которые ещё сто сорок с лишним тысяч лет назад покинули свой мир и отправились в космос вместе со своим верховным касиком. Естественно, что прибытие Звёздного Ацтека тотчас заставило всех встрепенуться, ведь сразу по всем Звездным Княжествам ацтеки нанесли мощнейший удар, высадив на них огромные отряды своих рыцарей и прекрасных дам, поразивших всех своей красотой и темпераментом.

Добрых три миллиона ацтеков вторглись во все пределы Звёздного Антала рано утром и принялись сеять в нем смех и веселье, диковинную музыку и вихрь танцев. Командовал этим десантом сам верховный касик Чикатоа Ацтек, восседающий на огромном, белоснежном биомеханическом бурсеге, восьминогом рогатом звере с кучерявой, как у болонки, шерстью и головой с двумя розовыми, смешными хоботами. Рядом с ним скакал его младший брат Омайо. Каждое из восемнадцати графств Звёздного Антала выставило свой отряд рыцарей для отражение этой атаки, но всё же главный удар пришелся на команду Веридора Мерка, который, в сопровождении Эда Бартона, встретил верховного касика на дороге, ведущей к главному турнирному ристалищу и далее ехал уже бок о бок со своим звёздным собратом, в котором росту было лишь немного меньше, чем в стандартном галанце.

Ровно в десять часов утра на всех ста восьмидесяти турнирных площадках Звёздного Антала начались турнирные бои между ацтеками и антальцами. Поскольку Чикатоа был гостем, Веридор согласился с его требованием, чтобы в первом, верховом турнирном поединке, который открывали Звёздные князья, против него выставили противника покрупнее и не на таком хрупком звере, как горячий, гейанский жеребец. К тому же живом, а не биомеханическом. Лучше бы он этого не говорил, так как Веридора тотчас оттеснил вместе с его Брабантом Зак Лугарш, восседавший на громадном, косматом двугорбом хельхорском вербле, почти точном аналоге гейанского верблюда, только более крупном и зловредным. Чикатоа смерил Фараона оценивающим взглядом, улыбнулся Заку и воскликнул:

– Ну, это ещё куда ни шло.

И снова ему было бы лучше промолчать потому, что Фараон, при всей его редкостной склочности, отличался ещё и невероятной сообразительностью. Оба всадника, закованные в очень похожие золоченые латы, степенно разъехались, развернулись и вскоре помчались вдоль разделительного пластикового барьера, нацеливая друг на друга длинные копья и гортанными криками подбадривая своих зверюг. Чикатоа, понадеявшись на свой рост и массу своего трехтонного бурсега, не учел, видимо, того, что мастерство тоже чего-то, да, значит и Зак Лугарш вышиб касика из седла, ловко отразив его копье своим щитом. Верховный касик вылетел из седла, пролетел по воздуху метров десять, после чего с грохотом и лязгом брякнулся на дорожку. Фараон, ненавидящий всех рыцарей, кроме Зака, грациозно перепрыгнул через барьер и тотчас принялся пинать и подбрасывать бедного касика своими громадными ножищами, словно котёнок игрушку.

Зак телепортом убрал Фараона в его манеж и Звездный Антал повел в счёте. Омайо тут же восстановил равновесие, свалив Эда Бартнона на землю вместе с его Картузом. Что ни говори, а масса бурсегов тоже играла роль. Зато Верди Мерк, Харди Вирров, Рен Калвиш, Равалтан Макс и Длинный Эрс были куда удачливее него. Правда, после этого в бой вступили самые матёрые бойцы ацтеков и они быстро доказали то, что верхом на бурсеге победы одерживать куда легче, чем на любом другом верховом животном. Поэтому Звёздный Антал в итоге продул Звёздному Ацтеку на главной турнирной арене в верховых поединках со счетом шесть на девяносто четыре. Чикатоа Ацтек ликовал и его радости не омрачило даже то, что в пешем строю его рыцари были биты с сухим счетом, а он сам, выступив на этот раз против Нейзера, так и не смог ни разу достать его мечом, в то время как тот делал с ним, что хотел.

Стинко тоже сражался в этот день, но только в пешем строю и также привел своего противника в изумление, как странной манерой боя, так и тем, что тому противостоял двадцатидвухлетний юноша. Хотя Антал и выиграл у Ацтека по очкам, Чикатоа нагло присвоил победу себе, заявив, что поединок всадников это главный номер программы, а бой в пешем строю это всего лишь детская забава. Слова словами, а результаты тотализатора показывали прямо противоположный итог, но и это не убедило этого черноволосого верзилу с выразительным, красивым лицом. Веридор по пути к пиршественным столам пытался доказать обратное, но у него ничего не вышло, касик упорно стоял на своем. Тогда он попытался восстановить справедливость иным образом, предложил выставить по десять бойцов с каждой стороны, чтобы они выяснили истину в рукопашном бою, на что тот ответил, смеясь:

– Князь, неужели ты думаешь, что падение с бурсега, а затем та взбучка, которую мне устроил этот варкенский дьявол Нейзер Данин, лишили меня рассудка? Э, нет, с меня вполне хватит и того, что мои рыцари побили твоих в верховых поединках пользуясь тем, что наши бурсеги подобны танкам. По всей галактике и так уже идет слава о твоих комодесантниках, как о самых лучших солдатах, потому сходиться с твоими бойцами в рукопашной схватке это полное безумие. Так что ты уж думай так, как ты хочешь, а я останусь при своём мнении.

Видя то, что этот великан сумел-таки вывернуться, Веридор Мерк только развел руками в ответ и предложил своему гостю отведать тех блюд, которые приготовила для гостей Рунита не с помощью кулинарного комбайна, а традиционным способом, на самой обычной кухне их Большого галанского дворца, служившего в этой семье Общим помещением. За столом, справа от Руниты, сидел не её муж, а верховный касик Чикатоа, в то время как его супруга Айна, ухаживала за Веридором. Они восседали за самым большим столом, поставленном на постаменте и перед ними расстилался огромный зал под открытым небом, в котором пировало и веселилось несколько сотен тысяч антальцев и ацтекам, которым не было ни какого дела до того, что вкушали и о чём беседовали их правители. У них и самих было чем поразвлечь и угостить друг друга.

Веридор Мерк любил такие пиры, которые частенько устраивала Рунита, уже только потому, что хотя прямо за спиной у них находилось Общее помещение, в нем имелась небольшая и уютная спаленка, в которую они могли незаметно удалиться в любой момент и так же внезапно вернуться к столу усладив друг друга иным способом. Когда было покончено со вторым блюдом, жарким по-императорски и он уже стал было думать над тем, какую историю рассказать очаровательной Айне, как Чикатоа, что-то сказав Руните, исчез, мгн1000овенно уступив свое место своему министру иностранных дел, такому же громадному, как и он сам, графу Тиночтольмеку, своему второму брату, вслед за чем телепортом умыкнул его из-за стола в большой зал перед парадным кабинетом Звёздного князя. Там, помимо верховного касика, уже находился его брат Омайо с каким-то кофром в руках, Эд Бартон, Нейзер, Зак, Ратмир и Блайз Муни. Чикатоа Ацтек, одетый в военный мундир звёздного дворянина, приложил руку к сердцу и принялся извиняться за самоуправство:

– Звёздный князь Веридор Антальский, я прошу у вас прощения за это само…

– Чико, заткнись! – Резко перебил своего старшего брата Омайо – Перестань выпендриваться. Верди Мерк совсем не такой засранец, каким его рисуют эти козлы с Лекса. Так что давай поскорее перейдем к делу. Ты ведь сам понимаешь, чем всё это может обернуться, а потому избавь нас всех от этого балагана. Давай сразу перейдём к серьёзному и обстоятельному разговору.

Веридор Мерк сразу же понял, что Нейзер, Зак и Ратмир были приглашены на переговоры не случайно и потому сказал начальнику своей охраны:

– Блайз, стереги двери. Мы поставим антисенситивные экраны, чтобы нам никто не мешал. Если нас будет беспокоить кто-нибудь кроме членов совета обороны, гони в шею. – Сделав рукой широкий приглашающий жест, он добавил – Пойдёмте, парни, в моем кабинете мы сможем поговорить не опасаясь за то, что какой-нибудь умник сможет нас подслушать.

Как только они вошли в парадный кабинет, Веридор немедленно привел в действие систему изоляции и не успели они дойти до таламана, как это большое помещение без окон быстро превратилось в мощный бункер. Жестом предложив гостям присаживаться, он спросил их встревожено:

– Ребята, в чём дело? Что вас обеспокоило?

Чикатоа опередил Нейзер, который сказал с улыбкой:

– Верди, для начала познакомься, это Ягуар Чико, семнадцатый Регент Уголька, а это Ястреб Май, его Спикер. Поскольку так уж случилось, что в Антале собрались сразу три Регента, давайте подождем Толстяка Улле. О, а вот и он.

Двери кабинета распахнулись и в него вбежал Улрих ун-Деникен, который не принимал участия в торжественной встрече Звёздного Ацтека потому, что находился на Валгии и уже одно то, что он бросил все свои дела, говорило Веридору о многом. Верховный касик пристально посмотрел сначала на Нейзера, а потом на него. Веридор Мерк сокрушенно развел руками и с вызовом в голосе сказал:

– Ягуар Чико, для меня самого это непостижимо. Дубина Нейз единственный парень во всём Гнилом Погребе, который знает всё и обо всех. Уголёк давно уже грозится придушить его, да, чего-то боится. Наверное, у Нейза есть на него что-то.

Семнадцатый Регент ухмыльнулся и громко воскликнул:

– Ну, раз так, Хитрюга, то прежде, чем я испорчу настроение всем вам, я хочу сделать это в отношении Нейза. – Ястреб Май тотчас подал ему свой кофр тёмно-коричневой, тисненой кожи, тот достал из него черный кейс с эмблемой Гнилого Погреба, бросил его на колени Нейзера и насмешливым голосом сказал ему – Нейз, ты так достал Уголька Уди своим любопытством, что после твоего последнего визита на Лекс Пятый он взвыл и бросился к Старушке Тари. В общем они вызвали меня, мы малость подумали, как нам обуздать тебя, и решили сделать твое любопытство профессиональным. Так что отныне ты Старший Аудитор Гнилого Погреба и будешь подчиняться лично Тари. Это не лишает тебя права быть Суперинтендантом у Хитрюги Мерка, но теперь ты должен обзавестись штатом из ста пятидесяти Аудиторов. Проверять ты можешь всех и вся, кроме Уголька и Хитрюги. Ну, первого проверяет Старушка Тари, хотя они теперь жених и невеста, а с Верди и так всё ясно, ты же не сложишь своих полномочий Суперинтенданта.

Нейзер смущенно потупился и залился румянцем. С этой минуты он был, номинально, равен по своему званию любому федеральному прокурору, но по сути был выше него и даже любого Регента. Однако, как только Зак Лугарш привстал со своего кресла для того, чтобы поздравить своего друга с новым назначением, Веридор Мерк остановил его, строго сказав:

– Зак, потом. Мы ещё успеем собраться все вместе и хорошенько спрыснуть новый жетон Нейза. Сейчас я хочу услышать то, чем Ягуар Чико собирается озадачить нас.

Он повернулся к своему гостю и посмотрел на него вопрошающе, но тот не успел открыть рот, как двери кабинета снова распахнулись, на этот раз с оглушительным грохотом, и в него ворвался Ньют Клири в своем безукоризненном костюме и волосами, торчащими во все стороны так, словно Роза Меллоун, его новая подружка, пыталась снять с него скальп, и какими-то рулонами в руках. Блайз громко крикнул с порога:

– Верди, ты сам сказал, пропускать членов совета обороны! Да, к тому же, этот псих пригрозил мне, что позовёт на помощь Розу со всеми её стервами и свою банду в придачу, если мы не отойдём от дверей.

Ньют Клири, подбежав к таламану и увидев то, что невысокий стол с маленьким бассейном не слишком подходит ему, пинками стал раздвигать кресла вместе с сидящими в них господами, у которых глаза полезли на лоб от такой наглости, но Веридор, шустро отскочивший назад сам, замахал руками и быстро сказал им:

– Ребята, не нервируйте Ньюта, а то хуже будет. Я это по собственному опыту знаю. Дайте ему спокойно высказаться.

Ньют Клири встал перед ними на колени, сбросил рулоны мнемопластика рядом с собой, схватил самый большой и быстро раскатал его на полу. На нём был изображен какой-то сложный, трехмерный цветной график, глядя на который было невозможно что-либо понять. Ткнув рукой в большой куб ярко-красного цвета, профессор Клири громко воскликнул:

– Веридор, в галактики сложилась критическая ситуация и это грозит всему звёздному дворянству и Галану катастрофой, ну, а потом у же всем достанется!

Ягуар Чико, оказавшийся рядом с Нейзером, слегка наклонил к нему голову и спросил шепотом:

– Кто этот парень, Нейз?

Тот ответил ему таким же шепотом:

– Профессор Ньют Клири, наш главный военный аналитик, Чико. Ради Бога, молчи и слушай, этот парень никогда не болтает попусту и всегда точен в своих прогнозах.

Ньют, сделав короткую паузу, продолжал стращать всех своими пророчествами:

– Это сектор эмоционального состояния силовиков Лекса Первого, ребята, он уже в красной зоне. На них давят финансовые и промышленные круги тех Звёздных Федераций, которые традиционно близки к Лексу, я показал это на графике этими черными стрелками, но это не существенно. Главная опасность заключается в другом. Верховные комиссары Цэ Пэ совсем сдурели и давят на всех. На силовиков, на межзвёздную дипломатию, на Федерации, но самое главное то, что они перегрелись в какие-то считанные дни. Ещё неделю назад эти придурки не вызывали у нас никаких опасений, но за каких-то три дня всё изменилось. И вот что примечательно, Веридор, они устроили какую-то дьявольскую чехарду по всей галактике, вот смотри… – Ньют Клири быстро развернул второй рулон, на котором была нарисована какая-то таблица с галактическими координатами и вымпелами – Здесь показаны все перемещения верховных комиссаров, в основном из руководящего состава, и вот что удивительно, они все сорвались с насиженных мест и стали собираться на Астре. Ну, не мне вам объяснять, ребята, как эти засранцы любят линкоры-призраки. Тотчас галактический космофлот стал тасовать свои корабли быстрее, чем Равалтан тасует карты, когда садится играть в покер. Из донесений нам стало известно, что, якобы, всё это делается из-за того, что в то время как некоторые корабли постоянно передвигаются по галактике, другие десятилетиями стоят на базах и что такая перетряска должна повысить боеготовность. Сам понимаешь, Веридор, это полнейшая чушь, но вот что характерно, с Астра сорвались в неизвестном направлении сразу две группы линкоров-призраков. На фоне всеобщей истерии и эмоциональной напряженности, это вызвало у нас подозрения и мы стали рыть глубже. – На пол легло большое, трехмерное изображение галактического диска, покрытое красными и синими отметками с зелеными и оранжевыми линиями – Вот смотри, красными мы показали координаты кораблей галактического космофлота, а синими всех остальных. Зелёные линии очерчивают их зоны в спокойные времена, а оранжевыми в эти сумасшедшие дни. Тебя ни что не настораживает?

Веридор Мерк сразу же уверенно ткнул пальцем в тот сектор галактики, в котором находилась Терилаксийская Звездная Федерация. На трёхмерном изображении было четко видно, что все корабли Галактического Союза покинули этот сектор и это выглядело очень подозрительно, ведь в обычное время здесь проходили маршруты множества кораблей. Уже одно это могло вызвать подозрения у кого угодно, не говоря уже о варкенце, к тому же Звёздном князе. Ньют Клири достал из кармана небольшой голографический проектор, положил его на свои схемы и сокрушенно сказал:

– Князь, не сочти меня за перестраховщика, но я приказал своему Ленни срочно подготовить боевой кокон. Парни, нас всех хотят уничтожить одним выстрелом. Вот, смотрите.

Ньют включил голопроектор и над полом тотчас засветилось схематическое изображение темпорального коллапсора, окрашенного в фиолетовый цвет. Внутри него сияла золотая звездочка Обелайра, вокруг которой летали по орбитам планеты. Рядом с коллапсором роилось облачко из крохотных золотых козявок, – Звёздные княжества, а за ними, чуть-чуть поодаль, встало стеной полтора десятка кроваво-красных линкоров-призраков, от которых были проложены трассы ракетных залпов. Указав пальцем на эту голограмму, Ньют Клири сказал:

– Веридор, если ты пошлешь в этот район лантийские боевые машины, то они обязательно найдут там улетевшие с Астра линкоры. Думаю, что они стоят там уже дня два, не меньше. Им сюда от Астра часов пятнадцать хода и верховные комиссары, которых мы там тоже найдем, намерены выпустить по нам ракеты с аннигиляционными боеголовками тотчас, как только темпоральный коллапсор засияет огнями. Уж ты поверь мне, они не остановятся ни перед чем, лишь бы сохранить своё влияние в Центральном Правительстве и во всей галактике. Ну, всё, парни, вы решайте что делать дальше, а я пойду готовиться к бою. От этой драки меня никто не удержит.

Профессор Клири встал и хотел было уйти, но Веридор остановил его строгим окриком:

– Ньют, сядь в кресло. Ты член совета обороны, а не какой-то там вояка, у которого только одно на уме, разнести что-нибудь вдребезги. Давай послушаем Чико, он хотел что-то сказать.

Ягуар Чико покрутил головой и вымолвил через силу:

– Князь, я только и могу сделать, что подтвердить слова профессора Клири. Наш Ацтек оснащен большим гравитационным сканером, который способен разглядеть не то что движущийся линкор-призрак, а даже какой-нибудь паршивый космобот-невидимку и ещё вчера, подлетая к этому скопищу, мы обнаружили гравитационную аномалию примерно в том самом месте, на которое указал нам профессор. Ещё полчаса назад я продолжал тешить себя надеждами, что это просто крохотная черная дыра, а теперь всё окончательно встало на свои места и мне ничего не остается делать, как отдать своему космофлоту немедленно нанести по этому скопищу убийц превентивный термоядерный удар максимальной мощности.

Веридор скрипнул зубами и проворчал:

– Твою мать, ещё один вояка выискался. Чико, если тебе нечего сказать кроме того, что вы обнаружили гравитационную аномалию, то сиди и помалкивай. То же мне, Регент хренов. – Строго посмотрев на Зака Лугарша, он спросил – Зак, сколько шпионов сейчас находится в Антале?

Ещё до того, как он задал этот вопрос, Нейзер встал и прошел к его рабочему столу, где открыл секретную панель и стал быстро отдавать короткие, отрывистые команды, смысл которых сводился к одному, – всем хантерам, которые могут в течение часа добраться до нуль-транса, прервать любые операции и срочно собраться в Антале. Зак, посмотрев на самоуправство своего бывшего босса, сурово прикрикнул:

– Эй, королевич, прикажи, заодно, ввести в действие директиву "Полное молчание", всем нашим воякам собраться на командном пункте и попроси ребят с нимбами, срочно начать планировать операцию по захвату этих чертовых линкоров-призраков по варианту "А". – После этого он повернулся к правителю Антала и доложил ему – Верди, сейчас на нашей территории находится двадцать девять агентов работающих на Лекс Первый, но они все находятся под альфа-контролем и гонят своим боссам дезу. Еще у нас крутятся двести семь ребят, которые будут малость половчее этих бедолаг, но они работают на федеральные и планетарные правительства. Хотя их интересует одна только политика, уже через пять минут мы возьмем их всех под контроль и сможем перебраться на командный пункт. – Посмотрев на Ягуара Чико, он сказал – Касик, хорошо бы к этому времени подключить нашего Интайра к твоему гравитационному сканеру. У нас тоже есть такая штуковина, но у твоего, как я полагаю, антенна будет побольше.

Тот подал знак своему брату и Май мгновенно телепортировался к столу, чтобы связаться с Звездным Ацтеком. Посмотрев на Веридора, он спросил его глухим голосом:

– Что ты намерен делать, Хитрюга?

Веридор нахмурился и воскликнул:

– Как что, Чико? Схватить их за руку. Мы же здесь все хантеры, прежде всего, так о чем тут вообще может идти речь, кроме нашей работы? Сейчас соберём все силы, проведем разведку и пойдем на штурм. Извини, Чико, но поскольку у меня очень мало взрослых Защитников, всего тысяч семьдесят, то на большее ты не сможешь рассчитывать. Ведь не станешь же ты посылать своих парней в этот ад без надлежащей экипировки?

Семнадцатый Регент кивнул головой и сказал в ответ:

– Спасибо и на этом, Хитрюга. Надеюсь, остальные звёздные дворяне имеют достаточное количество этих удивительных существ. К сожалению все те Защитники, которых передал мне Уголёк, вместе со своими партнерами-хантерами находятся на боевых заданиях, а этих семидесяти тысяч даже не хватит для остальных моих хантеров.

Недоуменно посмотрев на него, Звёздный князь сказал:

– А я и не собираюсь их привлекать к этому делу, Чико. В бой, кроме антальцев, пойдут только варкенцы, руссийцы и валгийцы, да, и то только в том случае, если их контрразведчики смогут гарантировать мне, что переброску их войск в Антал не смогут засечь заговорщики.

Ратмир добавил спокойным голосом:

– Значит в бой пойдут одни только антальцы и варкенцы, Верди. Никто не сможет убедить меня в том, что передвижение отрядов спецназа можно сохранить в полной тайне. Ну, ничего, сил у нас вполне хватит. Ведь не все же линкоры-призраки они притащили сюда. Всё, парни, время, нам пора отправляться на командный пункт.

Спокойно и деловито антальцы встали направились к выходу из кабинета. Один только Ньют Клири ворчал, что не его это дело заниматься военным планированием и максимум, чем он может помочь им, так это взять в руки станер помощнее, запастись силовыми наручниками, а затем десантироваться вместе со всеми на борт линкора-призрака и сопровождать какого-нибудь хантера. Его только хлопали по плечам в ответ и предлагали не быть старым занудой. Не смотря на то, что веселье в Звёздном Княжестве продолжалось как ни в чем не бывало, на командном пункте уже собралось множество людей, которые деловито готовились к предстоящей полицейской акцией и Ягуар Чико, удивился тому, что никто даже и не заикался о том, что это будет смертельный бой. Наоборот, повсюду только и говорили о том, как лучше и надежнее прикрыть хантеров. Поразило его и то, что планирование взяли на себя не антальские военные и даже не Зак Лугарш с Ратмиром, а какие-то люди, обращаясь к которым, все называли их профессорами. Видя удивление гостя Антала, Веридор пояснил ему:

– Чико, я собрал у себя всех архангелов галактики и теперь они преподают в нашей академии разведки. По части планирования они дадут сто очков форы генштабу Лекса.

Поскольку Чикатоа Ацтек оказался в самом центре, он вскоре убедился в этом сам. Как только Интайр обработал всю ту информацию, который он получил с гравитационных, нейтринных и всех прочих сканеров, построил трёхмерную модель всего боевого построения заговорщиков и каждого линкора-призрака в отдельности, какая-то рыжеволосая девушка воскликнула:

– Так, ребята, всё ясно. Это "Звезда галактики", это "Мощь Лекса", а вот эта громадина, – линкор новой постройки, "Возмездие", им командует космос-адмирал Элвин Ленс. Этот тип так и не расплатился со мной за то, что я свалила для него главкома Мадиара, когда он командовал космофлотом Навары.

Уже через час Чико убедился в том, что антальцы давно уже были готовы к тому, чтобы воевать даже с таким противником, как линкоры-призраки. Командиры дивизий антальского космодесанта и отдельных подразделений, таких, как "Одинокие птицы Кайтана", получая боевое задание, проявляли прекрасное знание местности. Самое же удивительное заключалось в том, что хантеры Регентства Хитрюги Мерка тоже были готовы к такому повороту событий. Разобравшись со своими собственными хантерами, а точнее полностью подчинив их Заку Лугаршу и его штабу, он спросил у Веридора:

– Хитрюга, из всего того, что я здесь вижу, мне стало понятно, что ты не только планировал высадку десанта на линкоры, но даже проводил командно-штабные учения. Это так?

Звездный князь усмехнулся и сказал:

– Ну, так это же помогло, Чико. Все наши тяжкие труды не пропали даром и теперь нам будет куда легче сломать хребет этой здоровенной гадине.

Подошедший к ним Уголёк Уди, который изменил своей природе и был теперь здоровенным верзилой под метр девяносто с лишком, тотчас поинтересовался:

– Верди, кого ты только что назвал гадиной? Надеюсь, не Лекс Первый? Его участие в заговоре ещё не доказано.

Веридор Мерк кисло поморщился и огрызнулся в ответ:

– Нет, эту гадину я пока что не буду трогать, босс. Речь идёт только о Верховном Комиссариате. Только я что-то не пойму тебя, Уголек, как вообще можно разделять это змеиное гнездо и Лекс Первый? Ну, и что с того, что эти сволочи устроили себе штаб-квартиру на Лексе Шестом? Они же одним миро мазаны.

Уголёк Уди был неумолим и строго сказал:

– А вот как хочешь, так и разделяй. – Немного посопев, он добавил ворчливо – Хотя дураков на Лексе Первом, как собак нерезаных, Верди, они не такие идиоты, чтобы устраивать такие чудовищные теракты. – Помолчав ещё немного, он посмотрел на своего Регента каким-то очень странным взглядом и спросил – Верди, может быть ты всё-таки объяснишь мне, почему ты не даешь моим хантерам выполнить свою часть работы? Ты же принял помощь Ягуара, да, и моим штабникам разрешил присоединиться к курортникам Бармена Рашеда. В чём дело, Хитрюга? Ты, что же, не доверяешь моим ребятам?

Веридор Мерк устало вздохнул и сказал со стоном:

– Уголёк, да, пойми же ты, наконец, одно дело взять и переправить в Антал нуль-трансом несколько тысяч штабников, которые столетиями не покидают твоего кольца в океане, и совсем другое начать переброску хантеров. Они ведь у тебя люди солидные, у каждого офис с секретаршей и всё прочее, не то что мои ребята, которые законспирированы так, что их родная мама не узнает. К тому же не забывай, у нас практически везде есть свои нуль-трансы, а твоим хантерам придется или идти на виду у всех в отделение агентства Гарри, или к правительственному нуль-трансу. В любом случае их будет очень легко вычислить. Пойми, Уди, я даже варкенцев не привлекаю к этому делу только потому, что на Варкене сейчас кого только нет.

Аргументы, приведенные Веридором, были очень убедительными и единственное, что могло утешить Удугу Бхора, было то, что он мог лично принять участие в операции по ликвидации преступного заговора. Даже став генеральным прокурором галактики, он не перестал быть хантером Угольком Уди и его жетон всегда был при нём, как и татуировка на лбу. Впрочем, в тех условиях, в которых ему придётся производить аресты, вряд ли её кто сможет увидеть, ведь им всем предстояло влезть внутрь огромных космических фортов, где им будут противостоять миллионы опытных космодесантников, вооруженных до зубов и прекрасно экипированных.

На то, чтобы полностью подготовиться к операции по штурму семнадцати линкоров-призраков, у штаба Веридора Мерка ушло чуть более двенадцати часов. В бой шли все, на кого только можно было положиться. Даже юниоры Антала, но главная задача возлагалась на Данинов, их в Звёздном Антале было больше всех, Лиантов и Зарданов Гордых. Всего под ружье удалось поставить почти двенадцать с половиной миллионов человек и все они поголовно были отличными сенситив-коммандос. Обычных космодесантников на операцию не брали. Зато на штурм линкоров-призраков выступили даже женщины и девушки. В том числе Рунита и Полли, которые, подчиняясь приказу Веридора Мерка, были разлучены одна со своим мужем, другая со своим возлюбленным. Точно так же были разделены и все прочие супружеские пары, что делалось для того, чтобы они опекали во время операции хантеров, а не друг друга. Варкенки, как это ни странно, тоже получили возможность принять участие в этой операции.

Как только совет обороны Звездного княжества начал свою работу, все Защитники были немедленно отправлены в свои парилки, где принялись лихорадочно набирать боевую массу, поглощая в огромных количества специальные вещества и тяжелые металлы. Им нужно было превратиться в мощные боескафандры, чтобы защитить своих симбионтов, а точнее самых лучших и преданных друзей от вражеского огня, а он обещал быть весьма серьезным, ведь линкоры-призраки были подготовлены не только к атаке, но и к обороне. Их внутренне пространство, за исключением лишь немногих отсеков, представляло из себя отнюдь не фешенебельный космический отель, а настоящий стальной лабиринт со стенами многометровой толщины. К тому же на борту каждого линкора находилось примерно по три миллиона человек, космодесантников и космолётчиков, а на двух громадинах, "Возмездии" и "Лексе", по пять с лишним миллионов.

Дело усложнялось ещё и тем, что все эти люди, наверняка, находились под альфа-контролем, что делало их всех невероятно опасными противниками. Альфа-контроль же опасен уже только тем, что мигом способен новобранца превратить в опытного солдата, а опытного солдата уже в суперсолдата, не ведающего чувства страха, не знающего жалости, ловкого и хитрого, невероятно живучего и нечувствительного к боли, да, к тому же, полностью лишенного даже малейших понятий о морали и нравственности.

Подвергнуть человека альфа-зомбированию очень легко, достаточно лишить его сознания на пару минут, открыть ему рот и воткнуть в мягкое нёбо небольшой пластиковый дротик длиной в три сантиметра и диаметром в восемь миллиметров. Из этого дротика тотчас вырастали крохотные электроды, которые в считанные секунды внедрялись в мозг и моментально лишали человека воли и полностью подчиняли зомби-оператору.

Зомби-оператор это не человек, это очень сложная компьютерная программа, которая учитывает сотни и тысячи факторов, включая личное дело каждого солдата и офицера. Поэтому написать такую программу можно только имея под рукой полную базу данных о том воинском подразделении, которое было решено взять под альфа-контроль. Ещё для этого нужны очень мощные компьютеры и специальные передатчики зомби-сигналов. Впрочем, каждый линкор-призрак оснащен и тем, и другим. Для верховных комиссаров, которые чувствовали себя в галактическом космофлоте, как фермер на своем огороде, скорее всего не составляло большого труда использовать весь его специальный потенциал по своему собственному усмотрению. Ну, а зомби-операторы легко превращали любого пацифиста в самого настоящего головореза. Правда, компьютеры должны были посылать зомби-сигналы каждые четыре часа, чтобы не давать человеку обрести свободу.

Ну, это в том случае, если применялась именно такая боевая программа, а поскольку в заговоре участвовали верховные комиссары галактики, то вряд ли они стали бы тратить время на то, чтобы повысить дисциплину, ответственность и прочие морально-волевые качества экипажей линкоров-призраков и их космодесанта. Скорее всего, они составили такую компьютерную программу альфа-контроля, которая превратила всех тех мужчин и женщин, которых они зомбировали, опытных и умелых космолетчиков и космодесантников, в настоящие боевые машины, безжалостные и свирепые, нацеленные только на одно, на уничтожение всех звездных дворян. Поэтому всем, кто отправлялся в космос за семь световых лет от Звездного Антала, предстояла адски трудная и опасная работа, влезть в эти огромные искусственные астероиды и пройти во их стальным пещерам, чтобы помочь хантерам, которых насчитывалось чуть более четырех миллионов человек, арестовать всех заговорщиков в полном соответствии с законом.

Человека, находящегося под альфа-контролем, очень трудно убить, ведь зомби-сигналы мобилизуют все ресурсы человеческого организма, но, к счастью, его все же можно вырубить мощным станером или варкенской заморозкой, – самым мощным станером из всех известных, кроме, разве что, лептонного станнера. Именно это делало операцию возможной. Правда, альфа-зомбирование не делало солдат полными идиотами, а потому они вряд ли станут выходить из своих укрытий и подставляться под станнеры. В общем проблем эта операция обещала великое множество и потому к ней готовились хотя и в жуткой спешке, но очень тщательно. Арсеналы Антала были открыты для всех её участников и те выбирали себе то оружие, которое они считали для себя самым удобным, ведь помимо того, что всем им нужно было вырубать противника, нужно было как-то решать проблему с автоматическими огневыми системами и прочими ловушками.

Рихтер, Николь и Длинный Эрс шли на операцию втроем. Они ещё не знали, кого из хантеров им придется прикрывать, да, это было и не важно. В любом случае это будет отважный парень или девчонка, который не станет прятаться за их спинами, хотя именно такой приказ они получили, – закрывать хантера собой до того момента, пока он не заявит о себе. Эрса совершенно не волновало то, как будет действовать их хантер, куда больше он был обеспокоен тем, что Рихтер не хотел брать с собой никакого оружия. Подумав немного, он снял со стеллажа автоматическую скорострельную пушку "Тайфун", оснащенную мощным ранцевым нуль-трансом, бросил её в руки варкенцу и грозным голосом проревел:

– Братан, или ты берешь "Тайфун", или проваливай к себе на Варкен. Командир звена я, лейтенант Эрс Холлиген, а ты простой рядовой, ради которого я пошел на подлог. Тебе прекрасно известен приказ вождя Мерка, разбить все супружеские пары. Даже Стинко идет не с Полли, а с Натали и Вирати. Ты один идешь в бой со своей девушкой и создаешь при этом мне проблемы. Пойми, тебе даже не придется стрелять из этой пушки, ты только поставь её себе на плечо и твой Антал сам будет срезать с потолков ихние пукалки, а на второе плечо поставь лептонник. Поверь, это не помешает.

Николь поддержала Эрса, сказав своему жениху:

– Рихти, не быкуй, бери железяки. С восемнадцати стволов мы разнесем в клочья даже тяжелый танк.

Рихтер недовольно покрутил головой и сказал:

– Черт с вами, ребята, хоть я и не верю во все эти штуковины, вы меня уговорили. Только давайте сразу договоримся, я иду впереди и прикрываю вас псевдосиловым полем, а вы тащитесь позади меня, держите хантера за руки и не даете ему высовываться. За меня не беспокойтесь, я даже лазерный луч могу отклонить, ну, а стрелять из "Тайфунов" будете по моей команде в окна, которые я буду вам открывать. Иначе мы будем все в дерьме, когда снаряды станут взрываться в моем щите.

Длинный Эрс заулыбался и прогудел довольным голосом:

– Ну, вот, братела, сразу бы так. А за хантера ты не волнуйся, мы с Николь не дадим ему зря рисковать собой.

В это время в ружейную комнату, в которой помимо них вооружалось ещё десятка три антальцев, вошел молодой мужчина со светло-русыми волосами и ласковым голосом спросил:

– Ребятки, кто здесь лейтенант Холлиген? Я полковник Мстислав Крон, его тройка пойдет со мной.

Прежде, чем откликнуться, Длинный Эрс тихонько шепнул своим подчиненным:

– Ребята, забудьте обо всем, что мы тут мололи и слушайтесь этого парня беспрекословно потому, что это самый великий воин во всей галактике.

Слух у Мстислава Крона был отменным и он с улыбкой сказал в ответ на этот комплимент:

– Ну, допустим, есть парни и покруче меня, тот же Верди Мерк, ребятки, но я тоже кое-что умею. Вы как, готовы? Тогда пошли грузиться, мы выступаем первыми. Будем садиться на броню и минировать эти летающие казармы.

В отличие от Рихтера Зардана полковник Крон сам взял со стеллажа пушку "Тайфун" и лептонный станер, после чего, поманив рукой свой эскорт, направился к выходу. Через час первые антальские крейсера-призраки скрытно подошли к таким же невидимым, но уже обнаруженным Интайром, линкорам. Семнадцать огромных космических кораблей, имевших в длину от восьмидесяти четырех до ста двадцати километров, повернувшись правым бортом к скоплению Звездных княжеств, невидимых с такого расстояния, и темпоральному коллапсору, который был похож на небольшую черную дырку в звездном небе, безмолвные и невидимые, парили в космическом пространстве. Они построились квадратом в четыре ряда, растянувшимся в космосе на десять миллиардов километров, чтобы в любой момент совершить маневр, чем только облегчили задачу как боевым машинам, отправившимся на разведку, так и десантно-штурмовым крейсерам Звездного Антала.

Вооруженные самым мощным оружием, находясь под прикрытием оптической маскировки и силовых полей огромной напряженности, создавших вокруг каждого линкора защитную сферу диаметром в полторы тысячи километров, они представляли из себя очень грозную силу. Первыми пошли на приступ самые опытные сенситив-коммандос. В состав каждой боевой четверки обязательно входил опытный профессионал своего дела, который мог слепым телепортом не только преодолеть зону оптической маскировки и силовой защиты с миллиметровой точностью, но и провести вслед за собой свои группы захвата. Десантирование было произведено очень быстро, за каких-то полчаса и первый эшелон анатальцев тотчас начал минировать всё, что представляло из себя хоть какую-то опасность, начиная от здоровенных генераторов силового поля и оптической маскировки, тахионных турбин и колец нуль-перхода, вплоть до гигантских излучателей.

В одних случаях применялись миниатюрные, но очень мощные руссийские мины, содержащие в себе заряд ульранита, а в других даже небольшие горячие бомбы, которые должны были самым основательным образом изувечить огневые башни, оснащенные системами дистанционного управления огнем. Рунита, которая шла вместе с Дереком Возником, Телулой Лейк и тихим, робким и застенчивым Мартином Перье, изящным телепортом затолкавшая горячую бомбу в самую середку огневой башни, от волнения забыла сенситивный код взрывателя, но её выручил Дерек, обладавший феноменальной памятью. Именно поэтому в каждую четверку входило по одному опытному человеку, умевшему оставаться спокойным и хладнокровным в любой ситуации. Правда, некоторые четверки были весьма оригинальными по своему составу.

Так вместе с папашей Рендлю, который был хантером лишь номинально, шли ещё два таких же горе-хантера, Малыш Ракки и Ходячий Ужас Ньют Клири. Как от хантеров, от всех троих не было никакого толку. Рен Калвиш даже понятия не имел о том, как правильно производить арест, Ньют, получивший свое прозвище лично от Уголька Уди, тоже не годился для этого потому, что он сначала пускал в ход кулаки, а уже потом говорил чего ему надо. Ну, а Малыш Ракки был готов выступить в качестве Слушающего даже перед каким-нибудь биотом. Поэтому их и прикрепили к юному хантеру Кривляке Лирою, которого прозвище, полученное от Длинного Эрса ещё в подземельях Бидрупа, преследовало и в Регентстве. Зато этот парень был настоящим мастером сенситивного допроса и не смотря на то, что работал хантером всего год, уже задержал семерых опасных преступников.

Каждая четверка получила свой собственный план действий и была прикреплена к оперативному работнику штаба, который должен был выводить её на цель. Лишь немногие четверки, в состав которых входили архангелы или такие парни, как Дерек Возник, Нейзер, Зак, Ратмир, Гарри Томпсон и ещё несколько тысяч агентов такого же уровня, не имели четкого плана действий. Они должны были приходить туда, где тяжелее всего. Нейзер десантировался на борт "Мощи Лекса" вместе с Роджером, Фалконом и Нарлангом Данинами. С ними он сражался на Стене, с ними же решил идти и на эту операцию и ни у кого не возникло желание хоть как-то повлиять на его решение. За свою мать он не волновался, так как она шла на операцию вместе с его лучшим другом, Верди Мерком, которого штабники отправили брать "Возмездие". Своё выступление он записал на инфокристалл заранее и как только линкоры-призраки были заминированы, оно пошло в эфир, глася:

– Господа, я, Звёздный князь Веридор Антальский, сообщаю всему Галактическому Союзу о том, что кучка негодяев и подонков из Верховного Комиссариата Центрального Правительства, устроила чудовищный заговор против всего звездного дворянства. Они захватили на Астре двадцать пять линкоров-призраков и бросили их против нас. Отряд из семнадцати линкоров мы уже обнаружили и сейчас ведём поиск остальных восьми. Пользуясь тем, что линкоры-призраки невидимы, эти негодяи встали в космосе неподалеку от нас и изготовились к атаке. Сейчас все они ждут того момента, когда темпоральный коллапсор вокруг планеты Галан откроется и мы встретим своего собрата, императора Сорквика Четвертого, чтобы нанести по нам удар аннигиляционными ракетами. Но эти негодяи просчитались, мы раскрыли их заговор. Поэтому я, Звёздный князь Веридор Антальский, ответственно заявляю им, сложите оружие и сдайтесь, чтобы не усугублять свою дальнейшую участь. Тогда вас ждет беспристрастное судебное разбирательство. Господа, я даю вам три минуты на размышления, после чего буду вынужден атаковать ваши корабли всей мощью космофлота звёздного дворянства.

Веридор Мерк не случайно дал своему противнику три минуты на раздумье. Этого времени с лихвой хватило на то, чтобы на линкорах-призраках прозвучала боевая тревога и все облачились в тяжелые боевые скафандры. Космолетчики бросились к своим крейсерам, космодесантники принялись готовиться к бою, а автоматические оборонительные системы были приведены в полную боевую готовность. Впрочем, для того, чтобы атакующий крейсер мог принять на борт ракеты с горячими и аннигиляционными боеголовками, требовалось не менее пяти минут, но этого времени антальские сенситивы заговорщикам не дали. Как только на линкорах-призраках была объявлена боевая тревога, их ракеты в считанные секунды лишились своей опасной начинки, а её место заняли обычный речной песок, глина или просто всяческий мусор, что невозможно было обнаружить немедленно.

Да, и мины были подорваны не через три минуты, а почти на минуту раньше и вслед за этим хантеры в сопровождении сенситив-коммандос силовой поддержки, ворвались внутрь и предъявили космолетчикам и космодесантникам обвинение в заговоре по всей форме. Нейзер Данин встал во весь рост перед здоровенным шлюзом, через который выбегали на взлетно-посадочную палубу к своим крейсерам космолетчики, включил мегафоны на полную мощность и рявкнул:

– Я Старший Аудитор Генеральной Прокуратуры Нейзер-Леонард Данин! Господа, вы все обвиняетесь в заговоре! Сложите оружие и встаньте вдоль стены. В противном случае я применю силу для вашего принудительного задержания. Немедленно выполняйте мой приказ!

Ну, с таким же успехом он мог попросить их спеть ему песенку. Как только этому воинству стало ясно, что перед ними враг, по Данинам тотчас был открыт шквальный огонь как космолетчиками, вооруженными тяжелыми бластерами и энергопульсаторами, так и всеми автоматическими огневыми системами, размещенными в ангаре, где стояло два атакующих звена, – двенадцать крейсеров среднего класса. Варкенцы и их Защитники, стоящие хилой цепью перед сотнями космолетчиков, немедленно открыли ответный огонь, взрывая тахионные турбины крейсеров и корабельные огневые системы, расстреливая из пушек "Тайфун" автоматические счетверенные бластеры и валя с ног зомбированных людей варкенской заморозкой и лептонными станерами. Нарланг Данин, поднявшись на несколько десятков метров вверх, оглушительно заорал:

– Болваны! Я Нар Данин, архо из клана Данинов Стойких! Меня не смогли сбить со Стены биоты, куда уж вам тягаться с ними, жалкие хлюпики. Сдавайтесь и не смешите нас!

В течение каких-то двух минут эта четверка вычистила сорок восьмой ангар. Они телепортом сковали вырубленных космолетчиков силовыми наручниками, сложили их вдоль стены, намертво запечатали все люки и шлюзы, а заодно ещё и лишили ангар энергоснабжения, после чего, получив новый приказ от оператора, двинулись дальше. Точно такая же картина наблюдалась сейчас повсюду, начиная от внешней зоны обороны линкоров-призраков, вплоть до самых потаенных и надежно защищенных его уголков. В задержании не принимали участия одни только архангелы, перед которыми стояла иная задача, – не дать верховным комиссарам включить системы самоуничтожения линкоров. Поэтому первым делом они принялись выводить из строя всю аппаратуру управления термоядерными реакторами и заглушать их, превращая в бесполезный и уже не поддающийся ремонту хлам, что, по мнению их создателей, было делом совершенно невозможным, но, увы, эти люди прекрасно знали, что они делают.

Длинный Эрс, Николь и Рихтер получили от полковника Крона очень простой и ясный приказ, дать ему три минуты и не позволить противнику разнести управляющий компьютер главного термоядерного реактора "Исполина", что было чертовски трудно сделать, ведь тотчас в зал управления к главной консоли толпами повалили боевые роботы, каждый из которых был размером со слона. К тому же весь зал был просто нашпигован прыгающими минами, да, и команда физиков-ядерщиков также не желала спокойно смотреть на то, как какой-то тип заставляет их реактор вытворять черт знает что, из-за чего силовые фидеры сгорали синим пламенем. Рихтеру Зардану очень пригодилось как его умение создавать мощный защитный экран, так и пушка "Тайфун", которая в считанные секунды вспарывала броню боевых роботов. Да, и лептонный станер ему тоже пригодился, ведь с его помощью можно было вырубать даже компьютеры. Закончив свою работу, полковник Крон веселым голосом бросил им через плечо:

– Всё, ребятки, быстренько сваливаем, нам здесь больше нечего делать. Хантеры за нами всё тут подчистят.

Он проложил луч телепатической локации к следующему термоядерному реактору и его команда совершила телепорт так чётко и слаженно, словно они работали вместе не один десяток лет. Все четверо меткими выстрелами разнесли вдребезги автоматические бластеры и Мстислав Крон снова подсоединился к компьютеру, взял управление термоядерным процессом на себя и принялся планомерно превращать эту мощную энергетическую установку в хлам. Тем же самым занимались сотни других архангелов, быстро лишая линкоры-призраки их главного преимущества, колоссальной энерговооруженности и превращая корабли в громадные керамитовые глыбы, битком напичканные металлоломом и множеством людей, с жутким остервенением идущим в атаку. Вот с ними-то хантерам и их силовому прикрытию приходилось разбираться с каждым индивидуально, да, ещё, при этом, в полном соответствии с законом.

Именно последнее приводило к тому, что Звёздный Антал нёс весьма ощутимые потери. Сенситив-коммандос прикрывающих хантеров и Защитников, убивали самыми изощренными способами. По ним вели огонь из бластеров и энергопульсаторов, на них бросались мощные прыгающий мины, в них били в упор здоровенные лазеры и их заливали жидким азотом и гелием. На них падали сверху многотонные стальные плиты и всё, вплоть до роботов-уборщиков и ремонтных роботов, бросалось на них в атаку. Хотя архангелы существенно облегчили всем задачу, лишив линкоры добрых девяноста процентов энергетических ресурсов, портативные конвертеры в избытке снабжали энергией бластеры, энергопульсаторы и лазерные установки, но самым опасным было то, что космодесантники, имеющие отменную боевую выучку, сражались с невероятным упорством.

Уголёк Уди и Старушка Тари, как и все прочие пары, были разделены приказом Веридора Мерка. Как и все остальные хантеры, они бесстрашно шли вперёд и раз за разом объявляли космодесантникам о том, что они участвуют в заговоре и тем самым совершают преступление. Как и по всем остальным, по ним тоже велся мощный огонь, но они были испытанными в боях хантерами и убить их было очень трудно. Вместо хантеров в полицейской операции умирали сенситив-коммандос, но все они знали о том, зачем шли рядом с хантерами. После шестнадцати часов ада активная часть операции была завершена и хантеры тотчас приступили к сенситивному допросу задержанных, который следовало провести по горячим, в буквальном смысле этого слова, следам преступления. Превозмогая боль от ран и ожогов, хантеры продолжили свою работу.

Поскольку Нейзер представлялся заговорщикам Старшим Аудитором Гнилого Погреба, то после того, как все они были арестованы, он немедленно начал планомерный обход поля боя, чтобы определить степень ущерба, нанесенного всем трём Регентствам. То, что в результате их операции все семнадцать линкоров-призраков были превращены в утиль, его совершенно не волновало, как и не волновало его то, что ещё восемь линкоров-призраков, которые были обнаружены на пути к Варкену боевыми машинам, также подверглись атаке, были лишены оптической маскировки, силовой защиты, лишены хода и превращены в дрейфующие в космосе острова. Похоже, что их экипажи были зомбированы лишь частично и вскоре офицеры вышли в эфир и попросили о помощи, заявив о том, что они арестовали всех заговорщиков.

Вот тут-то и наступил черед хантеров Гнилого Погреба засучить рукава и приступить к работе. Центральное Правительство и командование галактического космофлота, как обычно, хранили гробовое молчание, словно их совершенно не волновал ни заговор, ни то, что звездные дворяне атаковали линкоры-призраки и раздолбали их вдребезги. Зато не молчал Звёздный Антал и его союзники. На захваченные корабли высадился еще один десант, но на этот раз репортерский. С той минуты, когда Веридор Мерк обратился ко всему Галактическому Союзу и его увидела почти вся галактика, передачи на всех каналах супервизио то и дело прерывались сообщениями из Звездного Антала. Это были, в основном, сводки с поля боя и интервью, но чаще всего в эфир давали даже не ультиматум Веридора Мерка, а заявление министра информации Дуарта Баарлаха, который впервые официально объявил о том, что Звёздный князь является Регентом Генеральной Прокуратуры и уже одно это дает ему полное право на любые следственные действия и силовые акции.

Может быть именно поэтому каждое интервью, которое репортеры брали у Звёздных князей и простых антальцев, привлекало к себе столько внимания. Более всего галактов на всех планетах поражало то, что все правительство Звёздного Антала, включая Звёздную княгиню и исключая одного только Дуарта Баарлаха, штурмовало линкоры заговорщиков. К экранам супервизоров их внимание приковывало и то, что это была не военная, а именно полицейская операция. Время от времени в эфир шли кадры, показывающие, как антальские хантеры выходили вперед, называли себя и приказывали заговорщикам отдаться в руки закона. По вполне понятным причинам это были одни только должностные лица Антала, начиная от Веридора и заканчивая миниатюрной красавицей Натали Калвиш, министром культуры и туризма.

Когда репортеры попали на борт линкоров, их всех поразило, что хантеры, даже будучи тяжело ранеными, не торопились в реаниматор, а оставались в этих стальных лабиринтах. После попадания мощного плазменного пучка в голову или грудь, даже не смотря на то, что Защитники умели создавать куда более надежные средства защиты, нежели тяжелый боескафандр, люди получали очень сильные поверхностные ожоги, а это, как известно, одно из самых болезненных ранений. Ослепшие, с обугленными губами и сожженными лицами, покрытые полупрозрачными масками обезболивающего биогеля, зачастую без руки или ноги, отрезанной мощным лазером, они парили с помощью своих Защитников в воздухе в окружении таких же израненных, обожженных людей и, явно, делали что-то, быстро переходя от одного арестованного к другому. Их напарники сортировали арестованных и немедленно отправляли с поля боя на крейсера, а уже оттуда корабельными нуль-трансами в Звездный Антал.

В числе прочего Нейзер следил за тем, чтобы соблюдались все формальности ареста, ведь он только начинался с того, что хантер вставал перед подозреваемым в полный рост и предъявлял ему обвинение. После принудительного задержания на руки и ноги каждого заговорщика надевались силовые наручники и кандалы, а к боескафандру прикреплялся микрокомпьютер со специальной программой, которую называли формуляром ареста. Именно в него вносились все данные сенситивного допроса. Для Нейзера было мучительно видеть, что хантеры, которые все без исключения были его друзьями и очень близкими для него людьми, вынуждены были проводить сенситивный допрос вместо того, чтобы лечь на кушетку реаниматора, который быстро принес бы им облегчение.

Это необходимо было сделать в первые же часы только потому, что все космолетчики и космодесантники, зомбированные верховными комиссарами, в данный момент находились в бессознательном состоянии и именно сейчас с максимальной точностью можно было выяснить кто они, жертвы преступления или сознательные участники заговора, то есть преступники. Когда они очнутся, это будет сделать гораздо труднее, а альфа-контроль как раз тем и хорош, что не оставляет практически никаких следов и уже через двадцать четыре часа человек ничего не помнит, а потому даже самый опытный сенситив не сможет выудить из его сознания никакой информации. Ну, а жетоны хантеров, их татуировки, да, ещё кое-какое оборудование для осуществления ускоренного менторайтинга, давали возможность дознавателям-сенситивам извлечь всю информацию из памяти задержанных и внести её в формуляр ареста, на основании которого суд будет принимать свое решение. Подойдя к хантеру, лицо, голова и верхняя часть груди которого были обожжены выстрелом из энергопульсатора чуть ли не до костей, Нейзер спросил его с болью в голосе:

– Как тебя зовут, дружище?

Вместо хантера, оставшегося вдобавок ко всему без своих напарников, ему тонким голосом ответил Защитник, которому досталось ничуть не меньше, чем его другу и симбионту:

– Мелисса О'Хара, Нейзер. Это Мелисса, босс.

Нейзер глухо застонал и сказал:

– Мел, девочка моя, прости, но тебя невозможно было узнать. Тебе многих осталось допросить?

Защитник Мелиссы, – Шарки, не смотря на свои собственные раны, всё-таки смог создать для неё удобный кокон из которого была видна только верхняя часть туловища сидящей в нем женщины, раны которой были покрыты толстым слоем прозрачного, голубого биогеля. Она выпростала из кокона свою правую руку и показала Нейзеру четыре пальца, а Шарки доложил ему своим тонким, срывающимся голосом:

– Мы уже заканчиваем, Нейз. Скоро я отнесу мою Мелиссу в реаниматор.

В этот момент здоровенный парень, облаченный в боескафандр, очнулся. Он был сенситив-коммандос и уже потому был опасен даже будучи скованным по рукам и ногам. Этот тип, не имея возможности броситься на них, быстро извлек из какого-то тайника здоровенную дуру-бомбу размером с двухсотлитровую бочку и включил сенситивный взрыватель. Однако, из этого у него ничего не получилось, так как Роджер мигом зашвырнул её далеко в космос. Нейзер, в сердцах, сорвал с его головы шлем, залепил пощечину и навесил на шею ошейник покоя, который моментально вколол ему сильную дозу снотворного. Мелисса, очаровательные, карие глаза которой выгорели дотла, видела всё своим сверхзрением. Она расцепила обугленные губы и прохрипела:

– Нейз, старина, прости. Задумалась.

Сенситив-коммандос, преодолевая сон, наваливающийся на него тысячетонной глыбой, хрипло прорычал ему:

– Эй, ты, трусливый подонок, давай выйдем куда-нибудь и поговорим по-мужски, один на один.

Нейзер вздохнул и сказал ему в ответ:

– Извини, парень, не могу. Мне не за что убивать тебя.

Снотворное, наконец, подействовало и верзила отключился. Его физиономия, искаженная ненавистью, быстро разгладилась и сделалась симпатичной, приветливой и даже какой-то веселой. Только тут Нейзер обратил внимание на то, что на него нацелена камера, а Мозес Хефрен что-то наговаривает в крохотный микрофон. Посмотрев на него с вымученной улыбкой, Нейзер воскликнул:

– Моз, дружище, рад видеть тебя! А скажи-ка мне, старина, ты только снимал всё это или гнал прямиком в эфир?

Мозес тотчас откликнулся:

– Конечно нет, Нейз, я же не какой-то там придурочный стрингер, которому лишь бы слепить пару горячих кадров и продать их подороже. Я набираю материал для обзора. Кстати, твое интервью мне не помешало бы. Ты, вообще-то как, найдёшь для этого силы или мне проваливать ко всем чертям?

Нейзер вздохнул и сказал ему в ответ:

– Валяй, мучитель, истязай меня своими вопросами.

Помощник Мозеса тотчас выставил свет и тот, подойдя к нему поближе, скороговоркой задал первый вопрос:

– Граф ант-Данин, как мы все узнали недавно, вы являетесь Старшим Аудитором в Регентстве Звёздного князя Веридора Антальского. Скажите, почему ваши хантеры, не смотря на тяжелые ранения, находятся всё ещё здесь, на борту этого гнусного линкора? Мне настолько тяжело смотреть на них, что я даже не позволил своему оператору снимать крупные планы, чтобы потом не терзаться муками совести. Скажите, граф, почему они до сих пор не в реаниматоре?

Тяжело вздохнув, Нейзер хмуро проговорил:

– Мозес, поверьте, я страдаю ничуть не меньше вашего и мне точно так же тяжело смотреть на то, как хантер Мелисса О'Хара вынуждена вести сенситивный допрос задержанных в таком состоянии. Всё дело тут в том, что только она может предоставить суду исчерпывающие сведения, кто здесь преступник, а кто жертва. Вскрывая этот гнойник, Мозес, мы потеряли почти половину своих сенситив-коммандос, но они сделали главное, не дали убить ни одного хантера, чтобы они смогли во всём разобраться, не пропустить ни одного человека. Вы ведь знаете, Мозес, если человека невозможно оправдать, его признают виновным и вот поэтому хантеры продолжают свою работу. Никто не должен понести незаслуженного наказания. Тот парень, который хотел подорвать нас всех тахионной бомбой, полковник Джон Болтон, совершенно ни в чем не виновен. Верховный комиссар Хабер Гольм взял его под альфа-контроль прямо в его собственном кабинете, предварительно лишив сознания с помощью наркотика. Уже через несколько часов он станет гостем Звездного Антала и я с удовольствием пожму ему руку потому, что он чертовски отважный и честный парень. Зато этот подонок Гольм отправится прямиком в тюрьму и вскоре предстанет перед Судом Хьюма. Вот поэтому хантеры и находятся здесь. Они просто делают свою работу, Мозес. Сначала мы думаем о Законе, а потом о себе и с этим ничего не поделаешь. – Подняв руку, Нейзер сказал – Всё, Моз, больше я тебе не скажу ни слова.

Тот кивнул головой и поблагодарил его:

– Спасибо, Нейз. Мы кое-что уберем и уже через два часа я пущу это по первому каналу галавизио.

При этом он указал глазами на Мелиссу, которая уже проводила сенситивный допрос следующего задержанного и вопрошающе посмотрел на Нейзера. Старший Аудитор жестом показал ему, чтобы тот погнал в эфир всё, что тот заснял, хотя этим самым они здорово подставляли Мелиссу и после реаниматора ей придется работать над новой легендой. Нейзер Данин пошел дальше, а Мозес Хефрен помчался искать Уголька Уди, который тоже был на "Мощах Лекса", именно так острословы уже успели переименовать этот корабль. Выйдя в ангар, в котором уже не было ни одного задержанного, Нейзер, рыча от гнева, влепил в борт одного из крейсеров такой мощный пирокинетический заряд, что пробил броневые плиты. Он угодил в бункер с порошковой медью и та красноватыми струями хлынула на тёмно-серую керамитовую палубу. Отец подошел к нему, похлопал по плечу и сказал:

– Лео-Нейз, мальчик мой, сегодня ты показал себя самым настоящим архо. Твой старший брат, сидя у ног Великой Матери Льдов, гордится тем, что ты продолжил его путь.

– Ах, отец, – Горестно отозвался Нейзер – Как же это всё больно переживать.

Веридор Мерк сидел на зелёной, ослепительно яркой после мрачных, закопченных и обугленных интерьеров поверженного линкора, траве. Он был бос и одет в потрепанные, голубые джинсы и черную рубашку с длинными рукавами. Напротив него сидели в обнимку Джейн и Удугу Бхор, тоже без своих Защитников, которым досталось куда больше, чем им самим. Они сидели в медицинском отсеке и дожидались ещё двух Регентов, которые залечивали свои ожоги в реаниматоре. Глядя на Звёздного князя исподлобья, Уголёк Уди, одетый в национальный уганский наряд, представляющий из себя белый балахон длиной до пят, сердито проворчал:

– Верди, я даже не знаю, радоваться мне или огорчаться из-за того, что ты и Чико раскрыли этот заговор. Когда я начинаю думать, что произойдет после того, когда твой тесть, наконец, снимет с Галана темпоральный барьер, меня начинает трясти, как в лихорадке. Ты, конечно, можешь обижаться на меня, но, поверь, я даже не знаю что хуже, гибель нескольких десятков миллиардов ни в чём не повинных людей или то, что может произойти с Галактическим Союзом благодаря Сорквику. Честное слово, не знаю.

Джейн, сидевшая у него на коленях, легонько шлепнула его ладонью по щеке и громко сказала:

– Уди, перестань нести вздор. Ты, паршивый мальчишка, являешь собой олицетворение Закона, вот и занимайся этим, а в чужие дела носа не суй. Не твоё это дело решать, что людям нужнее, Галактический Союз или Галактическая Империя Сенситивов. Сорквик куда лучше тебя разберется в чаяниях людей и если завтра все они решат, что Закон дома Роантидов лучше, чем вся эта чушь, которая идёт с Лекса Первого, то ты первый станешь исполнять этот закон. По этому поводу на Интайре бытовало такое мнение: – "Всякая Власть должна подчиняться Закону, а Закон должен быть справедлив и честен. Если Власть перестает соблюдать Закон, она становится тиранией. Тогда Тарат Зурбин должен устранить тиранию, восстановить Закон и передать его в руки достойных интари, назначенных народом Интайра". Так что прекрати свои излияния и занимайся тем, чем ты должен заниматься, исполнять свои обязанности Генерального прокурора. Оставь политику таким ребятам, как Верди, Богуслав, Алмейду, Сорквик и все прочие. Нам всем в Гнилом Погребе должно быть безразлично, кто победит в конечном итоге, Лекс Первый или Галан. Главное не дать им устроить войны за господство в галактике, а потом не проворонить того момента, когда кто-либо из них, вдруг, превратится в тирана. Вот тогда мы будем действовать жестко, быстро и решительно, как это всегда делает Верди.

Веридор молча улыбнулся и стал подниматься с травы. К ним спешили Ягуар Чико и Толстяк Улле. Один был одет в яркий и такой же долгополый, как у Уголька Уди, наряд, а второй нацепил на себя шорты и майку с короткими рукавами. Подбежав поближе, старый валгийский вояка крикнул:

– Вот это я понимаю! Настоящие друзья, дождались своих боевых товарищей. Ну, что, время уже наступило, Верди?

Веридор Мерк посмотрел на искусственные звезды, почесал в затылке и сказал:

– Ребята, если мы задержимся ещё на пару минут, то непременно опоздаем, так что побежали.

Правда, вместо того, чтобы бежать куда-то, они просто телепортировались на берег лесного озера папаши Рендлю, где собралось тысячи три с половиной голых мужиков, по большей части старших офицеров и премьер-хантеров, принимавших самое прямое и непосредственное участие в операции. Из женщин здесь были только Натали, Вирати и Джейн. Все мужчины, включая варкенцев, сверкая голыми задницами в свете искусственных лун и огромного костра, полыхавшего на берегу, выстроились у воды. Вокруг костра квадратом были поставлены длинные деревянные столы. Хотя сегодня было и не воскресенье, папаша Рендлю разрешил своим боевым товарищам придти к его озеру, чтобы они могли выловить в нём по парочке радужных креветок и слопать их прямо здесь, на берегу. Это было новейшее развлечение Звёздного Антала, которое вот уже почти полгода считалось самой весёлой и забавной тусовкой антальцев и их гостей.

Каждое воскресенье на берегу озера складывался здоровенный кострище, на него водружался огромный бронзовый котел, а вдоль озера выстраивалось две-три тысячи ловцов креветок. В одно воскресенье мужчины, в другое женщины. В отличие от своего мужа, Натали принимала участие в этом увлекательном занятии постоянно, так как при ней варкенцы не стеснялись снимать с себя мягкую броню. При Вирати и Джейн Коллинз тоже, так как они считали бывших интар ни кем иными, как дочерьми самой Великой Матери Льдов. Веридор и Улле стали быстро раздеваться. Их примеру, немного замешкавшись, последовали Чико, Уди и Джейн. И если Ягуар Чико просто увидел в толпе нескольких ацтеков и своего брата Омайо, то их друзья вспомнили, наконец, о том, что папаша Рендлю приглашал их на свое озеро именно для того, чтобы поучаствовать в ночной ловле креветок.

Вскоре к озеру примчался Ратмир, которому досталось больше, чем кому-либо, так как он лез в самое пекло, и Рен Калвиш, наконец, подал сигнал. Правила были очень просты и понятны. Всем давалось ровно десять минут на то, чтобы нагишом, без каких-либо приспособлений, нырнуть в озеро и выловить себе на ужин креветку или, если очень повезет, две, чтобы сварить их в котле и съесть за общим столом под пиво, вино и напитки покрепче. Именно об этом успел сказать Веридор верховному касику прежде, чем прибыл Ратмир. Тот немедленно стал жаловаться, что он ещё ни разу в жизни не видел живой креветки, но как только Рен Калвиш заорал воинственный клич и бросился в воду, мигом взвился вверх и бакланом врезался в водную гладь чуть ли не в середине озера. Джейн и Удугу тоже на стали раздумывать слишком долго и присоединились к ловцам радужных креветок, которые, подобно дельфинам, стремительно передвигались под водой.

Радужная креветка только в аквариуме кажется медлительной и неповоротливой. Ночью, в момент кормежки, эти усатые создания, достигающие метра в длину, делаются стремительными, словно ласточки в небе Южного Антала. Так что поймать это красивое, слабо флюоресцирующее в темноте существо, крайне затруднительно, но и ловцы сегодня собрались выдающиеся, а потому никто в этот поздний вечер не остался без ужина в стиле ню. Выловленных креветок каждый укладывал в сетчатый садок, сплетенный из серебряной проволоки и садился на длинные лавки, покрытые махровыми полотенцами, за общим столом. Петит Мальва была тёплым миром и потому никто не стучал зубами от холода. Ловцы радужных креветок радостно галдели, хвастаясь своим уловом, но, по всеобщему мнению, самым удачливым был Ягуар Чико, который вынырнул из воды держа в каждой руке по здоровенной креветке, а третью держал в зубах за край панциря.

Однако, коралловая ветвистая корона короля радужных креветок досталась не ему, а Угольку Уди, который поймал всего одну, но зато самую огромную креветку. Белоснежная миниатюрная и нагая красавица Натали, которая горделивой походкой прошлась по столу, словно по подиуму, заставила этого чернокожего гиганта, чресла которого были обернуты синим махровым полотенцем, взобраться на стол, пройтись вместе с ней и похвалиться своим уловом. Не успел он сделать и пяти шагов, как все его друзья, узрев набедренную повязку, возмущённо взревели и мигом сдернули её с него. Уголек, закрывшись своей креветкой, быстро пробежал по кругу и вернулся на свое место, где перед Джейн устроили дефиле несколько десятков варкенцев, во главе с Марцио Зарданом, которые, по её просьбе, демонстрировали ей свои брачные татуировки.

Костёр, отгороженный от столов прозрачными теплоизолирующими экранами, полыхал уже не так ярко, зато вода в бронзовом котле вовсю кипела и Зак Лугарш, как главный специалист Звездного Антала по варке радужных креветок, уже начал священнодействовать, разгуливая нагишом по прозрачной стайларовой платформе, воздвигнутой вокруг этой здоровенной посудины, на пару с Мозесом Хефреном. Вдвоем они регулировали поток роботизированных платформ-антигравов, с которых в котёл лилось пальмовое вино, сыпалась соль, летели пучки трав и прочие специи, распространяющие окрест очень вкусный аромат. Ловцы креветок стали быстро заполнять миниатюрные чипы-формуляры на сетчатых садках и ставить их на платформы-антигравы, которые быстро застелили столы белоснежными пластиковыми скатертями и теперь собирали улов, чтобы превратить его во вкусное лакомство.

Зак и Мозес, убедившись в том, что кипящий маринад в котле достиг нужной консистенции, вернулись к столу. Теперь все дальнейшие кулинарные ухищрения были отданы во власть умных робоплатформ. Перед каждым едоком уже стояло большое серебряное блюдо для креветок, корзины с горячими лепешками, тарелки с зеленью, различными соусами, белым козьим сыром, копчеными устрицами, тонко наструганной бастурмой и прочими деликатесами. Однако, вместо бокалов и фужеров на столе стояли простые жестяные кружки, грубоватые, но вместительные. Ещё на столы были выставлены канистрочки ярко-оранжевого цвета, украшенные каракулями мичманов и сержантов, а также фляжки и глиняные кувшинчики, традиционные варкенские сосуды из камня, хельхорские термосы-дозаторы с тремя носиками и прочие приспособления и ингредиенты для приготовления коктейля "Ракетное топливо".

Мужчины, недавно вышедшие из тяжелого боя, весело загалдели и принялись смешивать себе напитки по вкусу, а когда робоплатформы вернулись со сваренными креветками, которые почти не потеряли своих ярких красок, дружно подняли вверх свои кружки. Сочное, горячее и ароматное белое мясо радужных креветок отлично сочеталось с ледяным самогоном, смешенным с любым ликером и все с удовольствием набросились на него и прочие закуски.

Глава ШЕСТАЯ

Уже через трое суток стало ясно, что очередная победа Звёздного Антала была не только очень громким событием в галактике, но и имела весьма тяжелые последствия для Лекса Первого. Сначала взревели во всю мощь своих луженых глоток Федеральные правительства. Именно они первыми обрушили весь свой гнев на Верховный Комиссариат, причем сделали это так яростно, что его мигом смело с политической арены. Федералы припомнили верховным комиссарам всё: – взятки и ханжество, бесконечные интриги и коварство, хамство и бесцеремонное вмешательство в чужие дела. Сопровождались эти резкие обвинительные речи тем, что по всей галактике немедленно прокатилась волна погромов. Люди, самые простые обыватели, узнав о заговоре, вышли на улицы и выместили свой гнев на многочисленных фешенебельных особняках, – планетарных представительствах Верховного Комиссариата, где с распростертыми объятьями встречали стукачей и сексотов. Заодно толпа линчевали несколько тысяч субъектов в серых кургузых пиджачках и чёрных перчатках, – верховных комиссаров.

После этого даже добропорядочные граждане стали подвергать насмешкам и оскорблениям галактический и федеральный космофлот и армию, явно, вызывая офицеров на ссору и громкий скандал. Люди в военной форме, которые раньше ходили по улицам с гордостью, стали чувствовать себя неуютно, когда им бросали в лицо: – "Эй, парень, а где ты был, когда этот князь с косичками вывел своих дворян на Стену в Бидрупе? Лизал задницу верховным комиссарам?" и тем ничего уже не оставалось делать, как спешно ретироваться. И вот что самое обидное, как для галактов, так и для большинства федералов последнее обвинение было правомерным. Лишь немногие Федеральные Правительства имели смелость противостоять Верховному Комиссариату, этой самозваной тайной полиции, узурпировавшей право защищать демократию.

В числе правителей Звёздных Федераций, сумевших оградить свой космофлот от верховных комиссаров, были Богуслав Вихрь и Марк Лебиус, Гирш Меир-Симхес и Эрик Свенсон, а потому на Мидоре и Хельхоре, Терилаксе и Руссии сразу после победы Звездного Антала, целую неделю объявили праздничной и хотя в этих Звёздных Федерациях тоже были представительства Верховного Комиссариата, громить их никто не бросился. Впрочем, и громить-то там было нечего, так как уже через пять минут после того, как Веридор Мерк сделал свое заявление, отряды полиции и спецслужб взяли их штурмом. То же самое сделали во всех мирах Конференции Пятидесяти Девяти, кроме Варкена. На этой планете отродясь не видели ни одного верховного комиссара. Поэтому отнюдь не во всей галактике обыватели плевали в лицо военным.

Ну, галактам с федералами пришлось краснеть и бледнеть недолго, так как уже через сутки после ареста выездная сессия Суда Хьюма, обосновавшаяся в графстве Корнланд, полностью оправдала и тех, и других. Благодаря тому давлению, которое было оказано людьми Гарри Томпсона на средства массовой информации по всей галактике, включая Лекс Первый, по всем каналам супервизио и во всех электронных газетах тотчас прошла эта информация, а затем космос-адмиралы и генералы произвели массовый сброс своего компромата и обид на Верховный Комиссариат. Масла в огонь подлил тот факт, что Цурика Кацляна, главаря этой банды, а также ещё без малого двадцать тысяч его пособников, создавших её чуть более пятнадцати тысяч лет назад, Суд Хьюма приговорил к высшей мере наказания и приказал доставить на планету Хьюм.

Остальным полутора миллионам верховных комиссаров различного уровня он влепил от пяти до десяти пожизненных сроков в федеральных тюрьмах строгого режима, поразив всю галактику такой своей оперативностью. Одни только антальцы не видели в этом ничего удивительного, ведь в Корнланде валяли дурака почти сто пятьдесят тысяч молодых, белобрысых парней и девиц, которые, не имея возможности заниматься фермерством, ударились в искусство. Слушающими им приходилось выступать не так уж и часто, а потому они за несколько часов расставили всё по своим местам.

Зато они моментально известили всю галактику о том, как именно был организован этот заговор и какие цели он преследовал. Идея заговора принадлежала Цурику Кацляну, который мечтал ни о чем ином, как о личной диктатуре. Пользуясь тем, что Верховному Комиссариату, в лице Отдела Обеспечения Лояльности, за последний год удалось практически подчинить себе отряд линкоров-призраков, он вместе со своими ближайшими сообщниками разработал план уничтожения звёздного дворянства, Галана и Варкена. После аннигиляционной атаки верховные комиссары, захватившие линкоры-призраки, должны были срочно покинуть их, но перед этим включить систему аннигиляционного самоуничтожения. Затем должен был наступить непродолжительный период насилия и хаоса, после чего Цурик Кацлян намеревался взять власть в свои руки и быстро навести в галактике порядок, уничтожив попутно ещё десяток миров, на которых рождались сенситивы.

Этот план также был подвергнут не только широкой огласке, но и самому тщательному анализу со стороны специалистов различного профиля. Наиболее подробный анализ был сделан архангелами, которые, наконец, назвали галактическому сообществу свои имена, правда, только прежние. Выводы и тех, и других были малоутешительными, – план Цурика Кацляна был настолько безумным, что являлся вполне реальным и этот тип стоял всего лишь в двух шагах от всегалактического господства. Всех поразила та легкость, с которой этот дегенерат и его банда подонков смогли подчинить себе двадцать пять линкоров-призраков. Они просто поднялись на борт и под предлогом беседы на предмет лояльности к демократии взяли под альфа-контроль сначала командиров линкоров, а затем и всех остальных, сделав всего одну ошибку.

Цурик Кацлян так торопился, что не стал дожидаться того момента, когда все космолетчики и космодесантники будут взяты под альфа-контроль. Поэтому, как только была подготовлена ударная группа, он приказал стартовать с Астра и лететь к Галану и Варкену. Может быть он был и хитер, но не очень умен, так как отдал приказ о готовности ноль, а в этом случае все отсеки изолировались друг от друга и его подручные просто физически не могли взять под альфа-контроль всех космолётчиков и космодесантников. Ну, а поскольку из-за спешки альфа-зомбированию было подвергнуто всего лишь пятнадцать процентов личного состава линкоров-призраков, то после того, как они были остановлены в открытом космосе лантийскими боевыми машинами и космодесантники оценили ситуацию, они мигом озверели и ввалили верховным комиссарам таких чертей, что тем не поздоровилось.

Хантеры Гнилого Погреба, когда они высадились на искалеченные линкоры, оставалось только удивляться тому, какими изобретательными оказались космодесантники, подвергая допросу с пристрастием верховных комиссаров. Не найдя в этом ничего предосудительного, они предъявили этим ничтожествам, вопящим от боли и страха, обвинение в заговоре, пинками затолкали их в корабельные карцеры и вылетели в Звёздный Антал, где они сначала предстали перед Слушающими, а уж потом, перед тем, как отправиться на стальной курорт, им были предоставлены реаниматоры. Самое печальное для них заключалось в том, что приговор им вынес Суд Хьюма, а потому помилования ждать уже не приходилось.

Та жестокость, с которой Суд Хьюма покарал верховных комиссаров, поразила всю галактику, но ни у кого не возникла даже тени сомнения в его правоте и лишь добавило ненависти к этим людям. Само собой разумеется, что у всех появилось множество вопросов к Лексу Первому, который, по выражению Эда Бартона, – молчал, как рыба об лёд. Только на третьи сутки Центральное Правительство издало первый, робкий звук и выразило своё сочувствие звёздному дворянству за то, что на его долю выпали такие испытания. Заодно оно отмежевалось от Верховного Комиссариата и заявило о том, что сожалеет, опечалено и вообще не понимает, как такое могло случиться, обещая, что впредь не допустит ничего подобного.

Этот лепет моментально породил новую волну публикаций, которые, явно, происходили из одного источника. Во всех газетах появились большие аналитические статьи посвященные Галану и его императору, Сорквику Четвертому, а также методам его правления и пресловутому Закону дома Роантидов, в котором позитивного, справедливого и демократичного было куда больше, чем во всех галактических законах вместе взятых. При этом в газетах не только делались ссылки, но и были приведены полные тексты таких галанских книг, как "Закон добра", "Свобода и Справедливость", "Кодекс императора" и "Наставление государю", написанные Арланом Гиз-Браде, а также "Опыт правления", книга, написанная императором Сорквиком по случаю пятидесятилетия своего правления, в которой он жестоко критиковал самого себя за ошибки и подробно рассказывал о том, как он их исправлял.

Большинство статей было подписано псевдонимом Неистовый Арти, за которым, как это было известно всей Хельхорской Звёздной Федерации, не очень-то и скрывался от публики Дуарт Баарлах. Ну, а главный вывод Неистового Арти был предельно прост и незатейлив, – нужно быть последним идиотом, чтобы не понять очевидного, – Закон дома Роантидов это величайшее достижение в такой хитрой науке, как теория управления государством, а император Сорквик на сегодняшний день самый лучший правитель, о котором только можно мечтать и уж он-то сумеет не только сделать всех людей сенситивами, но и наполнит их жизнь глубоким смыслом. Вместе с этими публикациями Дуарт Баарлах дал несколько пространных интервью и сообщил всем, что Конференция Пятидесяти Восьми намерена признать Сорквика своим императором.

Знающие люди сразу же смекнули, что Звёздный Антал начал раскручивать новую политическую фигуру всегалактического масштаба и Лекс Первый снова ушел в глухую оборону. Обычно словоохотливые правительственные комментаторы молчали, как сфинксы. Именно на таком фоне состоялось внеочередное заседание Конференции, которое проходило в Звёздном Антале в обстановке строгой секретности. Кроме нескольких фраз общего характера никто не сказал ничего конкретного. Да, и само заседание прошло как-то очень уж сухо, вяло и даже скучновато. После того, как Веридор Мерк объявил им о том, что намерен показать после заседания нечто удивительное и великое, слушать Равалтана Макса, который принялся рассказывать правителям о том, сколько денег заработали их Звёздные Федерации и отдельные миры им, явно, было неинтересно и даже тошно. Равалтан, обидевшись, послал их с высокой трибуны к такой-то матери, повернулся к Веридору и высказал ему свои претензии:

– Верди, ты что, не мог подождать каких-то полчаса, чтобы я мог спокойно отчитаться перед этими деятелями? Мы с Харди вкалывали, как проклятые, чтобы раскрыть перед ним новые перспективы и на тебе, никакой благодарности.

Богуслав Вихрь, которому уже намекнули о том, что им собирались показать, громко крикнул:

– Рав, извини, но мы собрались здесь вовсе не для того, чтобы заниматься всякой бухгалтерией. – Повернувшись к Веридору, он добавил – Парень, ты лучше бы не корчил из себя ловкого политикана, а объяснил всем, что тебе удалось добиться невозможного, – найти средство, которое может превратить любого человека в бессмертное существо с колоссальными интеллектуальными возможностями, точно такое же, как Натали и Вирати.

Люди, собравшиеся в парадном кабинете Звёздного князя за большим круглым столом, а это были одни только мужчины, громко загалдели и даже повскакивали со своих мест. Некоторым из них уже было известно о том, что Натали, Эд и Серж Ладин весьма отличаются от обычных людей, но мало кто знал о том, что бывшие интари вообще не имели никаких тел, а то, что они встречали их несколько месяцев назад, когда они вышли из темпорального ускорителя, было лишь следствием успешной деятельности Зака Лугарша. Лишь немногие, подобно варкенцам и Гиршу, хранили гордое молчание. Веридору Мерку ничего не оставалось делать, как сказать им:

– Парни, хватит кричать, вы же не малые дети! Да, именно это я и собираюсь вам показать. Сейчас мы спустимся в специально подготовленный для этой цели отсек и вы сами увидите то, как две тысячи добровольцев, мужчин и женщин, будут подвергнуты репликации. Тьфу, ты, черт! Ну, и термин придумал для этого Зак, прямо что-то вроде мастурбации или ещё чего-нибудь эдакого. В общем так, из обычных людей они превратятся в настоящих суперменов. Ну, как, вы готовы посмотреть на это, друзья мои? Учтите, они после этого даже не потеряют способности производить на свет детишек. Таких, как они, в Звездном Антале живет уже не одна тысяча, ведь только так мы и могли сделать экипажи лантийских боевых машин реальными, а не виртуальными людьми.

Алмейду Сантуш хохотнул и громко выкрикнул:

– То-то я всё время удивлялся, как в этих крохотных корабликах могла поместиться такая прорва народа!

Правители нестройной толпой вышли из кабинета и дружно втиснулись в кабину хотя и довольно большого, но все же не рассчитанного на такую толпу, телепорт-лифта и вышли из него в большой ложе с удобными креслами. Внизу, прямо под ложей, было расположено нечто вроде здоровенного зоопарка со стеклянной крышей, в котором, в десяти просторных, герметичных отсеках длиной метров в пятьсот и шириной в сотню, были помещены самые опасные существа галактики, с которыми только приходилось иметь дело человеку. Опасны они были не потому, что имели большие размеры или клыкастые пасти, а в силу уже одного того обстоятельства, что все они происходили родом с тех планет, где атмосфера состояла из фтора и хлора, паров цианида и прочих, ещё более ядовитых газов, способных прикончить любого человека в считанные секунды. Миры эти обладали роскошной, хотя и полностью противопоказанной человеку, биосферой и люди обходили их стороной не смотря на то, что они, порой, располагались по соседству. В системе того же Гелиоса, на планете Венера жизнь была не менее разнообразной, чем на Гее, но наблюдать за ней гейанцы могли только с борта тяжелых исследовательских танков, даже не мечтая выйти наружу.

Бросив беглый взгляд на эти небольшие ксенологические заповедники, правители быстро разобрали легкие очки и стали вглядываться сквозь эти электронные увеличители в то, что находилось позади зоопарка. За ним располагался большой бассейн белого мрамора с золоченными бортиками, за которым стояли добровольцы, облаченные в длинные белые хитоны, среди которых можно было узнать некоторых из тех антальцев, лица которых примелькались настолько, что их знала чуть ли не вся галактика. Увидев среди них Харда Виррова и Дуарта Баарлаха, Гирш Меир-Симхес буквально взревел:

– Верди, друг мой, это что же теперь с нами будет, когда два этих прохиндея, Харди и Арти, станут бессмертными?

Веридор рассмеялся и успокоил его:

– Гирш, не волнуйся, я специально попросил Ньюта Клири и Розу Меллоун присмотреть за ними.

Уголек Уди, который тоже находился здесь, воскликнул:

– Нашел чем успокоить, теперь Ходячий Ужас и вовсе станет Вечным Кошмаром для моей конторы!

Зазвучали громкие, бравурные звуки величественной, древней мелодии, которую Эд Бартон и его друзья называли "Одой к радости" и добровольцы стали по очереди подходить к каким-то золотым, сверкающим драгоценными камнями и эмалями, установкам, похожим на древние пушки весьма изрядного калибра. Оттуда им в руки быстро выплывали длинные, синевато-сизые, блестящие овальные коконы размером в рост человека и темно-фиолетовые овальные кристаллы, отдаленно походившие на человеческий мозг. Взяв кокон в одну руку, а кристалл в другу, радостно улыбаясь и говоря что-то друг другу, они прошли вперед и встали перед бортиком бассейна. Когда же эти странные предметы оказались у всех, добровольцы взошли на золоченый бортик и стали степенно спускаться по ступенькам в воду.

Музыка заиграла громче и теперь это была уже какая-то другая мелодия. Да, и белые одеяния, которые, явно, были Защитниками, стали превращаться в здоровенные коконы, которые скрыли с глаз зрителей добровольцев, погрузились в воду больше, чем наполовину, и медленно поплыли к ядовитому зоопарку. Не прошло и получаса, как белоснежные коконы взмыли в воздух и в считанные секунды превратились в элегантные черные смокинги для мужчин и красивые, бальные платья для женщин. Добровольцы, от этого ничуть не изменились внешне и внутренне, о чём наглядно свидетельствовала информация, появившаяся на многочисленных тонких пластинах экранов, имевшихся перед каждым креслом. Результаты глубокого биосканирования говорили о том, что все эти люди, стоявшие перед бассейном, ничем не отличаются от самых обычных людей. Глядя на то, как Ньют и Роза коротким телепортом переместились к шлюзу, ведущему наружу, Веридор Мерк радостно заулыбался и сказал:

– Парни, все эти люди сенситивы и уж в чём-чём, а в их лояльности по отношении к нам вы можете не сомневаться ни единой секунды. Перед тем, как войти в этот секретный отсек, все они предстали перед Слушающими и рассказали им о том, как будут жить дальше.

При слове лояльность Богуслав, который наблюдал за всем происходящим весь подавшись вперед, невольно вздрогнул и быстро сказал, не поворачивая головы:

– Верди, дружок, больше не произноси при мне вслух этого поганого словечка, я его ненавижу даже больше, чем этого гнусного негодяя Цурика.

Вслед за Розой и Ньютом помчались к выходу едва ли не две трети мужчин и женщин. Похоже, что их куда больше влекла к себе спальная с отличной кроватью, где они хотели испытать свои новые тела, а не ксенозоопарк. Зато Нифонт Козля первым бросился к шлюзу, ведущему в маленький уголок Пандоры, одного из самых ядовитых миров галактики. За ним увязался Харди Вирров, которому тоже не был чужд дух естествоиспытателя и ещё несколько десятком парней и девчонок. Забравшись в тамбур, который стал быстро заполняться розовато-золотистым, флюоресцирующим туманом, они, вместо того, чтобы тотчас испустить дух, нетерпеливо подпрыгивали на месте и хлопали в ладоши, как дети. Богуслав не выдержал и вскочил на ноги, ведь Пандора была здоровенной планетой и находилась всего в семи световых годах от Руссии. Изрядно подросший Алмейду тотчас поддел этого великана:

– Ребята, вы только посмотрите, как Богуслава разобрало.

Нифонт уже вбежал в отсек с прозрачным потолком и колесом прошелся по ярко-сиреневой траве, с разбега влетев к кислотное озерцо, способное в пять минут проесть насквозь тяжелый боескафандр. Однако, его смокинг от этого нисколько не пострадал. Он спокойно вышел на бережок и направился к малиновому деревцу с шевелящимися ветвями, похожему на ветвистый коралл, и, не долго думая, сорвал с него большой круглый, полупрозрачный, зеленоватый плод и поднес его ко рту. Нервы Богуслава не выдержали и он взвыл во весь голос:

– Нифонт, мальчик мой, не делай этого! Это ни в коем случае нельзя кушать!

Ему тотчас возразил Эд Бартон:

– Славик, позволю себе не согласиться с тобой. Из всех плодов Пандоры хризолитовые яблоки самое вкусное, что на ней только есть. Правда, я не смогу тебе объяснить того, каковы они на вкус. Для этого тебе нужно будет самому стать существом новой расы. К тому же они очень питательные.

Ещё примерно полчаса все с интересом наблюдали за тем, как добровольцы пробовали на вкус чуждые и враждебные обычному человеку миры, поражая этим тех зрителей, у которых имелись хотя бы какие-то познания в ксенобиологии. Веридору это быстро надоело и он громко воскликнул:

– Мужики, ну, с этими типами всё и так ясно, но нам-то зачем наблюдать за этим? Эдак они скоро начнут там трахаться на природе, так что же, вы и на это смотреть собираетесь. Давайте вернемся во дворец и обсудим всё, как следует.

Богуслава, который в далекой молодости был ксенобиологом, было очень трудно утащить из этого отсека, но после нескольких слов, сказанных ему Дитрихом, он нехотя пошел к телепорт-лифту. Вернувшись в кабинет Звёздного князя, президент Руссии тотчас стал прежним и, в первую очередь, почему-то одарил тяжелым, немигающим взглядом Гирша Меир-Симхеса, что тот воспринял очень остро. Вскочив с кресла, он стиснул кулаки и громко рявкнул:

– Богуслав, что ты хочешь сказать своим взглядом? Ты, что же, дубина старая, думаешь, что мне больше всех нужна эта чертова репликация? Какой только идиот придумал для этого процесса такое название. К твоему сведению, Богуслав, я отказался даже от того, чтобы этот варкенский колдун Баллиант сделал меня сенситивом. Не скрою, я очень хочу стать сенситивом и стану им, но не благодаря этому парню. Я получу этот дар Великой Матери Льдов из рук своего императора. Имей ввиду, старый руссийский бандит, уже сейчас я делаю всё для того, чтобы Сорквик возложил на мою голову корону императора Хельхорской Звездной Империи и если он велит мне при этом ещё и стать человеком новой формации, то и этот дар я приму из его рук с величайшей благодарностью и мне будет плевать на то, что ты станешь об этом думать и говорить!

Богуслав хмурым голосом огрызнулся в ответ:

– Сам ты старый, облезлый вербл! Именно этого я и добиваюсь, чтобы не Верди Мерк, а наш император Сорквик распоряжался этой технологией. Я не имею ничего против этого парня, но так оно будет куда надежнее.

Веридор от этих слов весь так и передернулся, скрипнул зубами, но промолчал. Звёздного князя совершенно не устраивало то, что два этих типа начали так нагло и бесцеремонно распоряжаться принадлежащими ему и Звёздному Анталу вещами, да, к тому же принялись усиленно пропихивать его тестя на трон императора вся галактики. Будучи человеком умным и искушенным во всякого рода спорах, он решил пока что промолчать, однако, от него тотчас потребовали ответа. Причем сделал это ни кто-то, а его друг детства Калвин, который встал и, пристально глядя на него, строгим тоном сказал ему:

– Верди, ответь нам, как ты собираешься распорядиться этим даром Великой Матери Льдов, который, как говорят знающие люди, способен убить в душе человека желание умереть до того, когда его призовет к себе Матидейнахш.

Как ни крепился Веридор, но при этих словах он не выдержал и громко, с обидой в голосе, выкрикнул:

– Да, уж, во всяком случае не стану отдавать ему оба биореактора даром! Не дождетесь!

Тотчас за столом вспыхнула яростная перебранка, которая грозила перерасти в самую настоящую потасовку. Все повскакивали из-за стола и образовали, почему-то, не на два, а целых три разновеликих лагеря. Варкенцы и часть правителей во главе с Дитрихом, тотчас приняли сторону Веридора Мерка и кричали, что у Сорквика морда лопнет от таких щедрых подарков. Гирш орал благим матом, что они ни хрена не понимают в истинном величии императора Галана, а Богуслав, Эрик Свенсен и лорд Вальрам вместе с полутора дюжинами своих друганов громко вторили ему. Марк Лебиус, Вейзел Беншоуз и Алмейду Сантуш встали посередине и, не смотря на численное меньшинство, крыли отборным матом и тех и других. Наконец, Алмейду распалился настолько, что запрыгнул на стол, сунул в рот два пальца и свистнул так громко, что все, невольно, замолкли, не понимая, что это значит. Воспользовавшись секундной передышкой, он громко крикнул:

– Ребята, прекратите этот бардак! Вы ведете себя, как маленькие дети в песочнице. – Спрыгнув со стола, он продолжил увещевать народ, благо все притихли – Вместо того, чтобы поблагодарить Веридора Мерка, который никогда не давал нам повода сомневаться в его благородстве, и спокойно выработать единую линию поведения на переговорах с человеком, которого мы все хотим возвести на трон галактической империи, вы несёте какую-то чушь о подарках и чьём-то жлобстве. А ты, Богуслав, похоже, вообще забыл о том, чего мы все добиваемся. Поймите же, наша цель добиться того, чтобы в галактике воцарились мир и гармония, а вовсе не того, чтобы Сорквик стал править галактикой так, как ему заблагорассудится. Так давайте же набирать нужную сумму качеств, а не множить противоречия. Уж лучше начать говорить спокойно и обсуждать то, как нам построить Галактическую Империю Сенситивов снизу, а не сверху. Кстати, по здравому размышлению я полагаю, что Сорквик также не станет вести себя, как слон в посудной лавке. Вряд ли он немедленно объявит себя императором галактики и тотчас примется отвоевывать у Лекса одну планету за другой. Поймите, друзья мои, это будет долгая, кропотливая и очень тонкая работа. Тут всем хватит хлопот и первыми, кто полетит от Галана с великой миссией преображения галактики, будут Звёздные князья, ну, а мы уже сейчас начнем готовиться к тому, чтобы утвердить на своих мирах закон дома Роантидов без войн и потрясений. Ну, и, разумеется, я не вижу ничего плохого в том, если каждый из нас воссядет на троне Звёздной Империи. Во всяком случае мы, – Алмейду обнял за плечи Марка и Вейзела – Уже разделили Терилаксийскую Звёздную Федерацию куда более разумным образом, чем это некогда сделали болваны с Лекса, так что обретение бессмертия это всего лишь малая толика того, что мы все и наши народы сможем получить в итоге.

Отповедь Алмейду Сантуша имела довольно большой эффект и это выразилось в том, что правители миров пристыжено потупились, а Веридор тотчас воскликнул:

– Вот и я про то же пытаюсь вам сказать, парни. Вы можете думать обо мне что угодно, но мои политические интересы, как правителя, не идут дальше моего Звёздного княжества и уж я-то не полечу на Варкен для того, чтобы предложить клансменам себя в качестве императора, ну, а если они сами попытаются принудить меня к этому, то возьму в руки самый здоровенный бластер и буду отстреливаться до последнего эрга энергии. Зато я ни за что не упущу возможности загнать своего тестя в жесткие рамки потому, что он, как политик, вас всех переиграет в два счета. Уже сейчас я предвижу, что к каждому из вас этот тип сумеет подобрать отмычку, но только не ко мне. Поэтому, друзья мои, я прошу вас только об одном, – дайте мне полномочия для ведения переговоров с этим монстром, чтобы нам всем потом не пришлось жалеть. А на счет репликации, черт, надо бы это название как-то переиначить, вы не волнуйтесь, она будет доступна каждому сенситиву сколько бы лет ему не исполнилось, но только после того, как он придет к какому-либо Слушающему и изольет ему свою душу. Поверьте, ребята, я и Сорквика заставлю предстать перед Судом Хьюма прежде, чем отец Иезекия увенчает его голову короной.

Правители миров, которые только сейчас сообразили, что они могут спокойно стать императорами Звёздных Империй по праву первых, дружно закивали головами, а президент Ротлана Сэмюэль Нектор, чей мир хотя и входил в Фландрскую Звёздную Федерацию, всегда тяготел к Терилаксу, спросил взволнованным голосом:

– Верди, Ал, означают ли ваши слова то, что нам следует уже сейчас начать передел в своих Звёздных Федерациях? На Фландре народ уже несколько раз выходил на улицы, требуя от парламента последовать примеру моего народа и примкнуть к нашей Конференции, а после того, как Звёздный Антал порвал в клочья Верховный Комиссариат, к нам на Ротлан зачастили посланцы с очень многих миров.

– Сэм, и ты еще колеблешься? – Воскликнул Веридор и добавил – Дружище, ты уж извини меня, но я набрался наглости и отдал приказ своим людям, чтобы они начали создавать все условия для того, чтобы во всех тех Звёздных Федерациях, в которых мы уже имеем определенный вес, стали стихийно возникать комитеты в поддержку монархического режима правления и создания Звёздных Империй. Хотя это и стоит чертовски дорого, капиталовложения Антала непременно окупятся.

Богуслав Вихрь, посмотрев с веселой улыбкой на двух своих соседей, миры которых также, как и Ротлан, были пограничными, добродушно прогудел:

– В одном я с Алом точно согласен, даже Руссии трудно управляться с таким громадным количеством планетарных цивилизаций. Звёздные Империи должны быть раз в пять, а то и в десять меньше, только тогда они смогут обеспечить всем людям более высокий уровень жизни и процветание.

Дальше разговор пошел уже в совершенно ином ключе и вскоре все единодушно подписали соответствующий пакт о создании пятидесяти девяти Звёздных Империй, намечающий пути их резкого увеличения примерно до трехсот пятидесяти, а то и трехсот семидесяти штук. Во всяком случае одна пятнадцатая часть галактики была поделена и никто не видел в этом ничего невозможного, так как этот передел полностью учитывал все культурные, экономические и политические реалии. Когда всё было окончено, Веридор Мерк подошел с бокалом шампанского к Богуславу, чокнулся с ним и спросил его:

– Ну, что скажешь, старина? Красиво всё получилось?

Тот задумчиво ответил:

– Я думаю, мой мальчик, что сегодня две тысячи мужиков и баб на халяву, в одночасье, стали богами и это действительно выглядело очень красиво. Так красиво, что я и сам буду теперь с нетерпением ждать того момента, когда смогу сдать дела какому-нибудь толковому малому, преобразиться и отправиться на большом, действительно быстроходном корабле к другим галактикам.

Когда Данины покидали свой город, они даже и представить себе не могли, что было уготовано им неугомонным Лео-Нейзом. Многим казалось, что они будут скучать в Звёздном Антале, таком уютном, красивом и безмятежном по своему острову и тому образу жизни, который они там вели. Спроси они его об этом, тот обязательно ответил бы им: – "Ага, размечтались. Как же, будет у вас для этого свободное время". И поскольку никто так и не удосужился спросить его, чем же они будут заниматься все то время, пока он будет строить город Ларитандейр, то для многих было большим удивлением то, что уже на следующее утро они были разбужены рано утром в тех прекрасных домах, в которых их поселили, а-людьми и те попросили их завтракать поскорее и следовать за ними.

Данинам, теперь уже всем без исключения, снова пришлось отправиться на весь день в темпоральный ускоритель, где целых полгода они проходили ускоренный курс обучения по множеству дисциплин, связанных с такой сложной областью человеческой деятельности, как управление. И это было только начало. В конечном итоге их почти пятимесячное пребывание в Звездном Антале вылилось в долгие двенадцать лет жизни, до краев наполненной учебой и тренировками, а потому многие уже стали забывать как свой родной Данинторн, так и льды острова, на котором они жили. Зато все они стали отличными специалистами, ведь их учили и натаскивали самые лучшие управленцы галактики, бывшие интари. Да, и помимо этого они до невообразимых пределов расширили свой кругозор и пополнили не только свой багаж знаний, но и приобщились к культуре галактов. Тут им на помощь пришли гейанцы, мир которых был так же многолик, как и вся галактика.

Поначалу они не понимали зачем им это всё, но им быстро объяснили, что Ларитандейр скоро примет сотни миллионов людей со всех концов галактики и у каждого будут свои жизненные и культурные предпочтения, так что им будет полезно знать, чего хотят эти люди. Вот так и получилось так, что в итоге Данины обрели просто поразительную толерантность и сделались едва ли не единственными на всём Варкене космополитами. Во всяком случае, вряд ли кто другой лучше них понимал теперь галактов и Калвин, общаясь время от времени с Роджером Данином, вскоре понял, что мир Лариты будет просто фантастически прекрасным.

Буквально за неделю до ликвидации заговора, от Данинов, наконец, отцепились и они были предоставлены сами себе и первое, чем занялся Роджер после этого, так это стал пробивать себе дворянство и право назвать остров Данин королевством. Он накатал заявление в Совет звездного дворянства и его без лишней волокиты, к зависти всех остальных варкенцев, тотчас сделали королем Роджером Первым Стойким. Особенно варкенцев поразила пышность и торжественность церемонии, во время которой архиепископ Иезекия Антальский и императрица Ларита помазали на царство Роджера и Олли, после чего тот, уже имея на то полное основание, возвел во дворянство всех клансменов и даровал им графские и баронские титулы. Принц Нейзер-Леонард был от этого в полном восторге, а многие другие отцы-хранители тут же лихорадочно принялись строчить свои собственные заявления, но уже не в Совет звёздного дворянства, а на имя Лариты.

Таково было требование её регента, вовремя сообразившего, что Роджер своей коронацией сломал множество барьеров и ему нужно было срочно навести порядок в этом деле, пока кто-либо не объявил себя императором какого-либо крохотного островка. К королю Роджеру и его королевству у него тоже имелись претензии, но, поговорив с ним, он быстро успокоился. Город уже был полностью отстроен и вскоре должно было произойти его освящение, чего с таким нетерпением ждали триллионы людей по всей галактике. Когда до окончания всех работ осталось всего три дня, Рунита решила посетить Варкен вместе с мужем и дочерью, чтобы лично поблагодарить его строителей.

В самом Ларитандейре все работы уже завершились и теперь планетоустроители и строители занимались тем, что завершали благоустройство самых отдаленных уголков острова и возводили на побережье множество красивых курортных городков, лежащих на берегу теплого и ласкового моря. Ещё с вечера все руководители компаний получили приказ явиться к полудню на центральную площадь вместе со всеми начальниками строительных отрядов и бригадирами. В назначенный час вся площадь была заполнена несколькими сотнями тысяч людей, которые совершенно не понимали, зачем им велели явиться сюда. Правда, то обстоятельство, что над площадью зависло несколько сотен платформ с репортерами, вооруженными телекамерами, явно, указывало на то, что им придется встретиться с каким-то варкенским начальством. Когда же ровно в полдень они увидели как ним спустилась с неба большая платформа, они, поначалу, не поверили своим глазам.

На платформе стоял архо, одетый в изумрудно-зелёный мундир с иридиевым обручем на голове, украшенным крупным оранжевым бриллиантом, подле него красивая женщина в пышном платье древнего фасона из золотой парчи, а между ними маленькая, темноволосая девочка лет трёх, одетая в варкенский кимон голубых тонов. Вот тут-то им сразу стало ясно, кто именно захотел встретиться с ними и они разразились громкими, восторженными криками, тем более, что вокруг больше не было ни одного варкенца. Платформа же, облетев площадь по кругу, остановилась перед семигранным обелиском-ойтоном, символом семи заветов Великой Матери Льдов Варкена на высоте в пару десятков метров и императрица этого мира, а вместе с ней и её мать склонились перед ними в глубоком поклоне, а Звёздный князь и вовсе встал на одно колено и склонил голову, выставив вперед свои руки с хитро сплетенными пальцами. Когда же они поднялись, Рунита Антальская, в глазах которой блестели слезы, прижала руки к груди и воскликнула громким, звенящим голосом:

– Друзья мои, я благодарю вас за то, что вы превратили мертвые скалы острова Данин в самое красивое место во всей галактике и построили для моей дочери такой город, прекраснее которого нет ничего на свете. Я очень признательна вам и отныне все вы мои друзья.

Чтобы слова его супруги не показались никому легковесными, Веридор Мерк добавил, прижав руку к сердцу:

– Друзья мои, отныне вы все звёздные дворяне и я возвожу вас всех в звание графов, баронов и маркизов. Двери Звездного Антала открыты для вас и вы можете в любую минуту придти в него и обрести в нём вторую родину.

Не менее ясно высказалась по этому поводу и маленькая императрица, которая громко и задорно крикнула:

– Длузья мои, я тозе очень хочу чтобы вы зыли вместе со мной на моей планете!

Все были так потрясены, что не могли, поначалу, вымолвить и звука, а потому платформа в полной тишине опустилась вниз. Веридор взял Лариту на руки, вместе с женой шагнул в толпу и стал пожимать руки мужчинам и женщинам, работавшим с таким напряжением сил всё это время. Стремясь увидеть это, все взмыли в воздух, благо Защитники, которые были теперь у каждого и летали ничуть не хуже самых лучших левитаторов Варкена. Хотя это длилось не более получаса, никто из строителей не счел невежливым то, что императрица Варкена была среди них так мало времени. Для многих это было куда большей наградой, чем даже титул графа или барона. Впрочем, Защитники поторопились известить своих симбионтов о том, что ни Веридор Мерк, ни его дочь, вовсе не шутили и все они действительно стали гражданами Звёздного Антала и города Ларитандейра и, соответственно, Варкена.

Возможно, что Калвин и остальные лорды-хранители и имели какие-то свои собственные представления о том, как должен был произойти переезд императрицы Лариты Первой из Звёздного Антала на Варкен, но Рунита и Роджер нарушили все их планы. Пока она вместе с мужем и дочерью благодарила строителей Ларитандейра, которые менее, чем за полгода сотворили в галактике самое настоящее чудо, Данины и почти три миллиона а-людей, тоже ставших Данинами, совершили стремительный марш-бросок из Звёздного княжества в свой город и взяли его под строгий контроль. На это у них ушло менее четверти часа. Тотчас на Варкен хлынули миллионные толпы народа со всех концов галактики и Ларитандейр стал стремительно заполняться людьми, так что строители, обласканные звёздной четой, тут же подверглись атаке галактических толстосумов и дипломатов, которые вознамерились немедленно обмыть свои владения и хоть на кого-то излить свой восторг и восхищение таким прекрасным городом.

Обычно быстрые, как скальные прыгуны, варкенцы, хлопали глазами часов пять, пока не сообразили, что никто даже и не собирается приглашать их в дома, которые им же и принадлежат пусть и не как собственникам, но как арендаторам. Смекнув что к чему, они бросились в Ларитандейр и первое, что им бросилось в глаза, так это то, что город уже жил и работал так, словно он тысячелетиями стоял на этом месте. Не было никакой суматохи и неразберихи, все службы работали чётко и деловито, на любой вопрос можно было мгновенно получить полный и исчерпывающий ответ, а на самых видных местах красовались архо Матидейнахш в своих черных с серебром туниках, гордо восседающие на мощных одноместных флайерах с небольшим кузовом позади. Видимо, предназначенном для задержанных ими хулиганов.

Подивившись такой оперативности короля Роджера и его клансменов, а также тому, что на дверях каждого офиса висели объявления о приёме на работу, они только развели руками. С таким подходом к делу невозможно было не согласиться, тем более, что повсюду виднелись красочные трехмерные плакаты, гласившие о том, что через три дня состоится церемония освящения Ларитандейра. Теперь же, когда прошел месяц с того дня, как босая ножка Лариты ступила на тёмно-синюю эластичную мастику, вылитую в углубление в центре охранного камня, навсегда запечатлев на себе её отпечаток, после того, как отшумел десятидневный праздник, этот город зажил шумной, веселой, деловой и праздной, но во всем интересной, жизнью.

Каждый варкенец и, как это ни странно, каждый галакт, считали своим долгом придти в эти праздничные дни к охранному камню, встать на колени и поцеловать след детской ножки, ставший величайшей святыней Варкена. К тому же только после этого архо Матидейнахш, стоящие на посту возле охранного камня, разрешали снять солопластовый слепок со следа и даже помогали сделать это тем, кто не знал как нужно правильно пользоваться этой золотистой, быстро твердеющей на воздухе, пластичной массой. Этот слепок как драгоценную реликвию жители города и все прочие варкенцы потом вешали на дверях своих апартаментов, квартир и воротах хольдов, показывая тем самым, что они находятся под охраной императрицы Варкена. Данинам, похоже, только того и было надо.

Ещё до того дня, как произошло освящение города, король Роджер немедленно приступил воплощать в жизнь то, что он и Нейзер так тщательно спланировали еще в Звёздном Антале, – начал увеличивать свой клан. Уже в первый же вечер он пригласил в свой гигантский дворец, на верхних этажах которого располагались покои Лариты, всех тех отцов-хранителей кланов, которые также именовались Данинами и состояли с ним в родстве. Когда-то они не раз предлагали ему бросить этот проклятый, никому не нужный остров и перебраться к ним, но он, а до того и все его предки, раз за разом отвечал им отказом. Теперь уже он предлагал им встать под его руку и жить на благодатном острове Данин большой дружной семьей, верно служа Ларите и наслаждаясь жизнью. Заодно он обещал им великокняжение со всеми вытекающими из него последствиями как династического характера, так и служения своей императрице.

Такая форма братского объединения была на Варкене нормой. К тому же в предложении Роджера имелся тот плюс, что давал он куда больше, чем брал, ведь их прежние хольды оставались их собственными Великими княжествами, ну, а те земли, которые они получали от него на побережье, заставляли трепетать душу каждого варкенца. Да, и шутка ли сказать, море вокруг острова так кишело рыбой и прочей морской живностью, так что тут речь шла уже о постоянном промысле, а не только об отдыхе на собственных, варкенских, курортах. И это уже не говоря о тех охотничьих заказниках, которых на острове Данин также было в избытке, как и биолабораторий для экспресс-клонирования забитой охотниками к столу живности. В таких условиях Роджеру было очень легко и приятно вести переговоры, тем более, что несколько малых кланов, которые хотя и не были родственными, уже были готовы к братанию.

Клан Данинов Триганских согласился сразу. Остров Триган недавно пострадал от очень сильного и внезапного землетрясения, которое пробудило все вулканы, а это перед наступлением долгой зимы было очень опасным соседством. Герберт Данин Триганский просто пожал руку Роджеру и послал телепатемму своим клансменам, чтобы они бросали всё, садились на флайеры и рвали когти с острова. После этого Зедан Корриган-Данин, который был последним, кто предлагал Роджеру переселиться на его остров, уже не видел для себя ничего обидного в том, что он присоединится к более крупному клану. В результате этого клан Данинов Стойких разом достиг сорока одного миллиона человек, чего, собственно, и ждал Валк Данин из клана Данинов Смелых с острова Дымный Корум, насчитывающего чуть менее сорока миллионов клансменов, после чего настала очередь ещё пяти малых кланов.

Так, в течение одного единственного вечера, сидя за большим, празднично накрытом столом на Женской половине дворца, клан Данинов Стойких стал одним из самых больших средних кланов Варкена, ведь он насчитывал теперь почти сто пятьдесят миллионов человек, а ещё через два дня, когда состоялась церемония воссоединения, о нём заговорили, как об одном из важнейших. Тем самым все Данины и их ближайшие друзья не только упростили жизнь себе, но и обеспечили надежные политические тылы Калвину, который мечтал о переменах и также вынашивал далеко идущие планы, нацелившись на трон Варкенской Звёздной Империи. Правда, быть ему предстояло на нем не единовластным императором, а одним из лордов-канцлеров имперского кабинета.

Ну, это было хотя и важным, но не самым первоочередным делом лордов-правителей. Куда важнее для них было то, что Ларитандейр, а вслед за ним и весь Варкен, приобрёл в галактике даже больший политический вес, чем Лекс Первый и всё потому, что по числу посольств они перещеголяли этот древний мир. Да, и то, что этот огромный город стал сосредоточием галактического бизнеса, выводило Варкен в число безусловных лидеров. В таких условиях слепить Звёздную Империю им уже не составляло особого труда и дело оставалось за малым, уговорить Роджера построить город-спутник, но уже только как столицу новой империи. Благо, что после освящения Ларитандейра число Данинов снова выросло почти на семнадцать миллионов человек и все они были одними из лучших строителей галактики.

Король Роджер ждал этого и потому выставил лордам не один десяток условий, в числе которых было и то, что он также становился членом кабинета и те, посовещавшись минут пять, согласились, пока он не придумал ещё чего-либо. Жалеть им об этом не пришлось, ведь Данины давно уже были готовы к тому, чтобы сделать Закон дома Роантидов не только своим собственным достоянием, но и распространить его ещё и на тысячи миров по соседству. Тем более, что уж кто-кто, а они-то прекрасно знали как древние традиции этих миров, так и чаяния народов, их населяющих, а потому большая часть требований Роджера сводилась лишь к тому, чтобы все остальные лорды довольствовались правом быть хранителями этих миров и не лезли в тонкие политические механизмы.

То, что у Данинов уже не только был полностью готов подробный план действий, но они уже принялись претворять его в жизнь и достигли кое-каких результатов, стало для лордов-хранителей полной неожиданностью. Поэтому, переглянувшись, они закивали головами и дружно согласились с тем, что лучшего имперского лорда-канцлера по делам Варкенской Звёздной Империи им будет уже не сыскать. Ясное дело, что без Нейзера, Зака Лугарша и их прыткого дружка Гарри Томпсона, здесь, явно, не обошлось, но это давно уже никого особенно не беспокоило. Варкенцы научились-таки принимать помощь друзей не заглядывая в свои "Хроники". Тем более, если их друзья при этом не оставались в накладе. С некоторых пор на Варкене даже вошла в обиход поговорка: – "Если твой лучший друг хватает тебя за руки и тащит к столу, глупо отказываться от обеда только из-за того, что он уже оплачен его другом, поджидающим вас обоих".

Это всем стало понятно еще тогда, когда варкенцы искали среди галактов богатых арендаторов, ведь вскоре выяснилось, что в галактике есть очень много таких людей, которые хотят посетить Варкен только с одной целью, прикоснуться лбом к охранному камню твоего хольда. Буквально со всех концов галактики из отделений туристического агентства Гарри Томпсона во все кланы стали поступать письма, в которых менеджеры всячески расписывали отцам-хранителям все достоинства какой-либо семьи, мечтавшей прилететь на Варкен для того, чтобы познакомиться с их кланом и пожить в нём несколько дней или недель. От себя менеджеры добавляли, что они берут на себя обязательство научить галактических круда говорить по-варкенски, подробно познакомить их с традициями избранного ими клана, о котором те узнали от них и просили прислать официальное варкенское приглашение и "Семейные Хроники". Отказать в подобных обстоятельствах значило только одно, смертельно оскорбить и менеджера туристского агентства, который в совершенстве знал обычаи Варкена и выразил свою просьбу в очень вежливой форме, и галактического круда.

Поэтому приглашения высылались беспрекословно, а уже через пару недель в клан прилетали не бесцеремонные нахальные туристы, горластые и вечно норовящие залезть туда, куда даже ледовая крыса нос не сует, а милые, очаровательные в своей наивности, галактические круда, которые старательно сплетали пальцы рук в замок приветствия и не стеснялись прикоснуться лбом к следу босой ноги на охранном камне. Не стоило даже говорить о том, что клансмены встречали их с такой радостью, словно они были их самыми близкими родственниками. Женщин и детей тотчас тащили на Женскую половину, а мужчин на Мужскую, где круда уже ничего не стесняясь раскрывали свои дорожные кофры и контейнеры, чтобы одарить своих друзей подарками и сувенирами. Круда из других миров с удовольствием включались в жизнь клана и вели себя так, словно они были своими собственными круда.

Варкенцы охотно учили круда тому, что знали сами и поражались, когда те даже не пытались поучать их. После этого очень часто в кланах проходили обряды усыновления и тогда галактическим круда открывали тайные знания. Учили их работать с солопластом и бить в барабаны-годо, обучали воинским искусствам и росписи по камню, учили медитациям поднимающим силу и укрепляющим дух, а порой, когда подходила очередь клана, отправлялись с ними в Звёздный Антал и там, на священном леднике, Баллиант Мерк делал их сенситивами. Ну, а к трао отношение было уже иным. Никаких поблажек и огромное терпение, когда речь шла об их обучении прикладному сенситивизму. Все это касалось мужчин, а таковыми варкенцы считали каждого, кому исполнилось полных двенадцать стандартных лет.

В женские дела мужчины не совались, но те женщины, которые стали приемными дочерьми клана, наконец, узнали то, как нужно выращивать варкенский живой мох и, самое главное, им рассказывали о том, как сделать его синим, словно небо в вечер Голубого Лорда, и зажечь на нем золотые звездочки. В общем посещение Варкена было для галактических круда чуть ли не самым главным событием в их жизни и они покидали этот мир с огромным сожалением, а некоторые только для того, чтобы попрощаться со своими мирами и вернуться в клан, ставший родным, навсегда. Самое же удивительное во всей этой истории заключалось в том, что в любом случае через несколько дней после того, как галактические круда приезжали на Варкен, отец-хранитель клана получал из туристического агентства денежный перевод с подробной расшифровкой.

Суммы эти были немалыми и взимались с галактических круда не за приглашение клана, а за то, что их тщательно готовили к встрече с ним. Обучали варкенскому языку и традициям клана, ритуалам и обычаям. К тому же менеджер благодарил в своем послании отца-хранителя за то, что тот разрешил его отделению воспользоваться их "Семейными Хрониками" и опять выходило так, что отказаться от этих денег было бы просто полнейшим хамством. Таким образом Нейзер и Гарри умудрились взять деньги там, где взять их было невозможно, на охранном камне каждого хольда Варкена, а поскольку отцам-хранителям, всё-таки, было неловко брать эти деньги на нужды клана, то они откладывали их, чтобы передать Марцио Зардану, делая туризм очень прибыльной статьей бюджета планеты, ведь галактические круда прилетали на Варкен, порой, по два-три миллиона человек в день.

Другим, совершенно уже неожиданным следствием развития туризма стало то, что, порой, красавцы-круда из других миров уезжали из какого-либо клана не просто так, а вместе с молодой женой-варкенкой. И опять в этом не было ничего особенного и все делалось просто и без особых хлопот. Отец-хранитель, видя то, что усыновленный одной из семей его клана круда влюбился, делал то, что было предписано традициями, отводил его в дружественный клан и парня усыновляли еще и там, после чего он на вполне законных основаниях просил руки и сердца у своей возлюбленной. Как правило, такие круда после медового месяца возвращались в клан навсегда.

В любом случае это привело к тому, что лопнул последний миф о Варкене, будто это герметичный мир, который не может жить без доноров извне. Лорды-хранители быстро оценили это и стоило им только узнать о готовящейся свадьбе галактического круда, тотчас набивались к клану в гости, после чего являлись в полном составе и с такими богатыми дарами, что клансменам осталось только разводить руками. Отказываться от свадебных даров на Варкене было не принято даже в том случае, если они делались не жениху и невесте, а всему клану, а то и двум. Так Марцио Зардан открыл способ оказания финансовой помощи небогатым кланам, а отцы-хранители, оценив его по достоинству, уже не смотрели настороженно на то, что какой-нибудь галактический круда вовсю ухаживает за чьей-либо дочерью. Хотя варкенцам и было чуждо стяжательство, они, как все нормальные люди, тоже любили комфорт.

Так что Варкен быстро менялся на глазах и перемены эти были очень большими, но неизменным оставалось одно, несгибаемая воля архо и то служение женщине и всем круда, которым они жили. Поэтому на все перемены как отцы-хранители, так и лорды-хранители смотрели с удовлетворением и старательно вносили в "Хроники" все то, что заслуживало их внимания и могло не раз стать в будущем примером для подражания.

Пошел четвёртый год с того дня, как Веридор Мерк поставил Галан на карантин, а темпоральный коллапсор как зиял в космосе черной дыркой до этого дня, так и продолжал зиять, приводя Звездного князя в бешенство. Уже самому последнему тугодуму стало ясно, что галанцы умудрились модернизировать темпоральный ускоритель, а раз так, то они, скорее всего, успели наделать на своей планете и других дел. Поэтому в то время, как Веридор зверел всякий раз, когда речь заходила о Галане и Сорквике, все его друзья подолгу гадали, каких высот достигли галанцы, строя свою империю сенситивов. Интересовало это и Звездных князей, причем так сильно, что его даже попросили изложить свои мысли на бумаге, чтобы потом не ахать.

Веридор убрал руки с теплых, податливых сфер компьютерных сенсоров и задумался о том, стоило ли ему сообщать своим коллегам о том, что могут сделать галанцы, имея весь тот багаж знаний, который им оставили Нэкс и Бэкси. Он сидел на сине-радужной, с золотистыми искрами кровати в позе лотоса обнаженный, а Рунита, пользуясь моментом, не спеша переплетала ему прическу. В это утро он никуда не торопился. По какой-то странной прихоти людей из внешнего мира, с того самого момента, как их дочь стала жить на Варкене, в своем огромном городе, Звёздный Антал потерял свою привлекательность для тех из них, кто делал в галактике большую политику и теперь Веридору Мерку уже не нужно было каждый день встречаться со множеством людей, по большей части дипломатами и посланниками, которые просили его о том, чтобы он устроил им встречу с коллегами. Ему было не привыкать быть посредником в чужих делах, хотя это, порой, надоедало и ему хотелось сбежать куда-нибудь.

Теперь же все изменилось. Некогда галакты частенько посмеивались над такими сложными обычаями его родины, над строгим этикетом варкенцев, у которых на каждый случай имелся свой собственный поклон. Им, вдруг, открылась новая сторона характера варкенцев, их способность очень быстро обеспечить встречу и переговоры даже самых непримиримых и лютых врагов, найдя для этого и повод, и место. Так что если раньше все крупные политики и бизнесмены стремились привлечь варкенцев на свою сторону как военных союзников, то теперь десятки тысяч архо им были нужны уже как политические партнеры на различных переговорах. К тому же и места на острове Данин было куда больше, чем в Звёздном Антале.

То, что происходило на Варкене, радовало Веридора и он очень гордился тем, что Роджер и Калвин, Марцио и Гендальф, все другие варкенцы сделались заправскими политиками и играли теперь большую и важную роль в политической жизни галактики. Радовался он и тому, что его мир стал понятнее галактам, сделался нужным им, хотя в нём и произошли такие большие перемены. Вот тут-то он не всегда соглашался с Калвином и, особенно, с Роджером. Всё-таки он был намного большим традиционалистом, чем они, хотя и прожил всю свою жизнь среди галактов, а может быть ему именно поэтому, порой, ему не хватало всех тех порядков, которые некогда царили в клане Мерков Антальских, когда он был юным трао, пылким, восторженным и бесконечно преданным клану.

Нет, он вовсе не был против того, что теперь варкенцы, работающие в столице, очень редко были облачены в традиционные клановые наряды, их женщины и даже девушки работали в офисах вместе с ними, а дети считали Ясли, о которых он вспоминал с такими восторгом, скучной и унылой казармой. Да, уж, теперь именно они в Ларитандейре были ближе всех к императрице, так как жили в её огромном дворце и близлежащих небоскребах. Этот город, да, и весь остров, где для мальчиков и девочек было такое раздолье, наверняка прикончил бы Ясли, если бы не жесткое требование всех тех отцов-хранителей, которые, подобно Веридору Мерку, были сторонниками традиционного воспитания юных трао. Они тоже считали Ясли с их строгостью самого обычного кадетского корпуса необходимым условием для укрепления характера.

Работая над своей аналитической запиской, Веридор, поначалу, сомневался, стоит ли ему рассказывать о том, что на Галане могут укрепится некоторые варкенские традиции, но в конечном итоге позволил себе пофантазировать и на эту, животрепещущую для него, тему. Покончив с ней, он сидел на кровати склонив голову и улыбался от удовольствия. С каждой новой косичкой его тело и сознание наполнялись не только Силой, но и восторгом. Рунита, заплетая его длинные волосы в тонкие косички, время от времени касалась своими упругими, прохладными грудями его спины. От этого его моментально бросало в жар и он с трудом сдерживался от того, чтобы немедленно сжать её в своих объятьях к удовольствию их Защитников и восторгу семи Созерцателей и Серебряной Туники.

С той поры, как Зак Лугарш поделился с ним своим открытием, постельное бельё навсегда исчезло из их спальной, как, впрочем, и из спален большинства супружеских пар, имеющих Защитников. Уж что-что, а такая традиционная деталь каждого варкенского дома, как коврики живого варкенского мха, сразу же сделались предметом особого вожделения для тех галактов, которые бывали на Варкене и в Звёздном Антале, а потому хорошо знали чем живут их обитатели. Так что теперь во многих мирах знали, что такое золотые звезды на синем небе и забыли о простынях, подушках и одеялах. Правда, теперь ни Созерцателей, ни Серебряные Туники уже не продавали. Галакты приглашали их в свой дом и просили стать членами семьи и даже более того, на Валгии и Руссии стали официально регистрировать подобного рода семейные союзы.

Веридор с трудом дождался того момента, когда Рунита заплела последнюю косичку. Быстро повернувшись к своей жене, он взял её за руки. В глазах Руниты он прочитал то же самое, что переполняло его собственную душу, – желание и страсть. Сплетая свои пальцы с её пальцами, замирая от предвкушения, он стал покрывать лицо своей любимой нежными, трепетными поцелуями, одновременно лаская всё тело Руниты куда более страстными и горячими телекинетическими поцелуями, отчего тело женщины стало содрогаться. Нетерпеливо расцепив руки, она приникла к татуированному телу своего мужа, горячему и твердому, все взорвалось в ней вспышкой страсти и Рунита опрокинулась на спину, крепко прижимая его к себе. Они сплелись в объятьях, одновременно нежных и пламенных, а Серебряная Туника, нежно воркуя какие-то глупости им на ухо, укрыла их с головой.

Их живая кровать пришла в движение, подобно морским волнам. Рунита, извиваясь в объятьях Веридора, казалось, сопротивлялась его ласкам, но в то же время и сама ласкала его страстно и целеустремленно. Она умело управляла не только всеми любовными порывами своего мужа, но и своими восторженными помощниками, и, подобно гениальному музыканту, превращало это, в общем-то довольно простого, действо, в целую симфонию, наслаждаясь каждым её звуком. То же самое делал и Веридор, так как считал, что именно он был дирижером, хотя на самом деле это семеро Созерцателей, считавших себя их учителями и воспитателями чувств, всякий раз превращали эту супружескую пару в самых утонченных любовников, раскрывая перед ними огромный мир любви. Сами же они были подобны путникам, которые пересекли огромную ледяную пустыню и, наконец-то, дошли до семейного очага.

Когда почти час спустя Рунита, счастливо улыбаясь своему мужу, правда ли то, что вскоре их встретят сотни миллионов, если не миллиарды, галанских мужчин, чьи волосы будут заплетены в косички, а галанки будут для них всех олицетворением Матидейнахш, то он, поначалу, смутился. Хотя между ними не было никаких секретов, они, вроде бы, занимаясь сегодня утром любовью не соединялись телепатически. Затем, вспомнив о том, что его жена переплела заново его прическу-архо, Веридор улыбнулся, ведь это, что ни говори, была для неё не менее глубокая, чем водная, медитация, а потому она легко могла проникнуть не только в его мысли, но даже и в тот персональный компьютер, на котором он работал. Посмотрев на свою жену с хитринкой, он провел рукой по её горячему, шелковистому бедру и ответил ей веселым голосом:

– Солнышко моё, я немного схитрил. Преуменьшил возможные последствия. Уж если Сорквик не торопится снимать темпоральный барьер, то уж ты поверь, нас встретит не менее пятидесяти миллиардов галанцев и уж ты поверь, подавляющее их большинство, кроме юных трао и Сорквика, будут архо. Но я не думаю, что все они будут черными рыцарями. Галан величайший из всех миров галактики и он богат древними традициями, а потому переплавит в себе и дух Варкена. Зато рыцари-варкениды будут даже большими варкенцами, чем я сам, все лорды и отцы-хранители Варкена. В этом я нисколько не сомневаюсь. Да, и вообще, тот город, который построил для нашей Лариты Нейз, покажется крохотным по сравнению с городами Галана и империей Сорквика. Хотя я и считаю то, что сделал Нейз, подвигом, в галанцах я не сомневаюсь.

Рунита прижалась к мужу поплотнее и сказала:

– Ты, знаешь, Верди, в последнее время я все чаще думаю о том, что у меня теперь есть множество внуков, правнуков и даже праправнуков. Ты не находишь, что для женщины, которой исполнилось всего лишь двадцать четыре стандартных года, это будет слишком?

Веридор не выдержал, рассмеялся и воскликнул:

– Рунни, глупышка, не смеши меня. Вел всего лишь наш приемный сын, а потому тебе вовсе нет нужды считать его детей своими внуками, а себя бабушкой.

В ответ Рунита крепко ухватила мужа за причинное место и насмешливым голосом сказала ему:

– Ты, сам глупышка, Верди. Ты, что же, думаешь, если не это послужило тому, что на свет появился наш Вел и ни я его выносила, так он уже и не наш сын? Нет, дурачок, Велли наш с тобой сыночек и ты сам в этом скоро убедишься, когда он построит перед тобой целый отряд своих сыновей и внуков, да, к тому же не просто красавцев, а красавцев с голубыми глазами, белыми, как снег, бровями и кривыми ногами.

Веридор тут же смутился и принялся оправдываться:

– И вовсе у меня не кривые ноги! Просто я с детства хороший бегун и потому у меня отлично развиты икры. Зато у тебя точно будет десятка четыре внучек и все они будут такие же рыжие и вредные, как ты. А ещё у них у всех будет такая же родинка на попке, как у тебя.

При этом рука его заботливо укрыла овальную родинку размером с дамский ноготок и он счастливо улыбнулся, думая о том, как это будет приятно привести своего сына, внуков и правнуков в Рунитандейр и построить их перед гранитным обелиском-ойоном для того, чтобы клан Лиант в лице его старейшин принес им клятву верности и вечной преданности на виду у тысяч варкенцев из множества других кланов. Он уже предвкушал то, как вытянется физиономия у Баллианта и, особенно, его старшего братца, который так важничал перед ним из-за того, что его старшенький совершил свой брачный полет с хельхорской красавицей Лейлой. Не то чтобы ему так уж хотелось доказать свое превосходство, но поставить на уши весь Рунитандейр было бы очень забавно.

Руните вскоре надоело нежиться в объятьях мужа и она попыталась встать с постели. Хотя её имя и было вписано во множество комитетов и попечительских советов как Звёздного Антала, так и многих других планет, она могла сколь угодно долго манкировать своими обязанностями. Однако, её деятельная натура не терпела праздности и потому она быстро находила место применения своей энергии, а также и тем денежным средствам, которые имелись в распоряжении Звёздного Княжества. Правда, как раз сегодня Рунита никуда не собиралась, а потому просто хотела приготовить своему мужу обед. Веридор, удержав её, вдруг, обратился к ней с просьбой:

– Рунни, дорогая, у меня есть для тебя одно маленькое, но очень важное поручение. Сегодня в половине первого я снова встречаюсь с правителями Сангрии, но не очень-то надеюсь на успех наших с Энси переговоров с ними. Они очень странные типы, эти сангрийцы, не очень-то подпускают к себе чужаков, но мне кажется, что тебе удастся расположить их к Анталу.

Рунита обрадовалась. Энси тоже не очень-то подпускала её к дипломатическому ведомству, говоря о том, что это дело слишком муторное, а потому дипломатия влекла эту молодую женщину к себе вдвойне. Она тут же спросила:

– Отлично, что нужно сделать, милый?

Веридор улыбнулся и ответил:

– Девочка моя, тебе нужно будет пригласить в свой варкенский замок этих сангрийских ректоров, угостить их хорошим ужином и, самое главное, накормить особыми пирожными, которые ты должна испечь сама. Эти сангрийские лодочки, похоже, имеют для мужиков Сангрии какое-то особое значение. С чем это связано, никто толком не знает, но может быть то, что ты примешь их в своем доме, заставит этих ректоров хотя бы улыбнуться. Нам стоило таких трудов притащить их в Антал и что же, они сидят за столом, словно мумии, и слова из них не вытащишь кроме того, что они твердят одно и тоже, чем мы можем помочь им для возвращения их долбанной установки, а обо всем остальным они согласны говорить только после того, как обретут свою потерю. Сама понимаешь, Рунни, если мы не договоримся с сангрийцами, это поставит очень многих наших друзей в щекотливое положение. Просто не знаю что и делать в случае провала переговоров. Ведь не объявлять же им, в самом-то деле, войну из-за этого.

Рунита улыбнулась и сказала:

– Не волнуйся, милый, я научусь печь эти их лодочки. Не думаю, что это такое уж сложное дело.

Очередной раунд переговоров с сангрийцами, как это и предполагал Веридор Мерк, тоже, можно сказать, зашел в тупик, хотя ему и удалось немного разговорить их. Да, и то только после того, как он сказал трем ректорам Сангрии о том, что им незачем беспокоиться по поводу украденного у них оборудования, раз за это дело берется Звёздный Антал. Эти господа, головы которых вместо волос были покрыты золотыми, плотно прилегающими к черепу шлемами-шапочками, украшенными драгоценными камнями, хоть немного отмякли, но по-прежнему очень скупо реагировали на любые, даже самые заманчивые, предложения. Положение складывалось, мягко говоря, комическое. Та установка, которую, явно, создал его второй отец, была надежно укрыта в бездонных трюмах Звёздного Княжества, а он молол чушь о её поисках.

Еще хуже было то, что сангрийцы поставил буквой зю уже всю галактику и обещали за её возвращение такие деньги, что этот чертов агрегат не искали одни только союзники Антала, что, рано или поздно, должно было вызвать подозрения у самых ретивых розыскников. Найти что-либо в таком надежно охраняемом месте, как Звёздное Княжество, им вряд ли удастся, но их умозаключения могли перерасти в нешуточный скандал, а этого в Антале никто не желал. Вот потому-то Веридор Мерк не прекращал своих попыток расположить к себе сангрийских ректоров. Еще в самом начале он передал им приглашение своей супруги к ужину и они приняли его с вежливыми улыбками. Эти парни производили странное впечатление на Веридора. Те, кто считает варкенские клановые туники экстравагантными, видимо, никогда не видели сангрийцев.

Правда, самой Сангрии тоже мало кто видел, ведь те немногие юноши и девушки, которые, выдержав сложнейший экзамен, прилетали на эту планету ученых для того, чтобы получить там высшее образование, все поголовно принимали подданство этого мира и оставались на нём. Сангрийцы много путешествовали по всей галактике, преподавали в некоторых престижных университетах, но мало кто мог похвастаться тем, что он знает этот мир. Почти так же, как на Хьюме или Варкене, для приезжих там был построен большой город, но если Хьюм был открыт для каждого Человека Ищущего Справедливости, а Варкен вообще был открыт каждому, кто хочет хорошенько померзнуть, то Сангрия была закрыта для подавляющего большинства галактов.

Подобно Варкену, мужчины и женщины на Сангрии были, как бы разделены. Первые дневали и ночевали в своих университетах и научных лабораториях, преподавая студентам и занимаясь наукой, а вторые жили в небольших городках, застроенных роскошными особняками и нянчили детишек. К тому же мужчины Сангрии были разделены на две неравные касты, – большую учёных и меньшую техников. Ну, и, разумеется, правили этим миром учёные, а собственно правителями были три главных ректора, сидевших напротив Веридора, Энси, которую они в упор не видели, Эда Бартона и Дуарта Баарлаха. Более всего Веридора Мерка поражали даже не золочёные головы сангрийских ректоров, а их одеяния.

Помимо золотой шапочки-тубана на них были надеты просторные рубахи яркого шелка с кружевными воротниками и манжетами, да, ещё черные трико в обтяжку. К ним прилагались длинные камзолы-тубалы ярко-синего, красиво расшитого тонкого сукна, подпоясанные золотыми массивными поясами-тубахами, которые закрывали их с боков и тыла, полностью оставляя открытыми фасад. Обуты ректоры были также в элегантные золотые, туфли-тубары. Тубан, тубал, тубах и тубар, богато усеянные изумрудами, сапфирами, рубинами и золотистыми топазами, вот и всё что знал о Сангрии Веридор. Такая любовь сангрийцев к золоту и драгоценным камням весьма поражала его, но еще больше он был поражен размерами их мужского достоинства, которое, явно, выставлялось ими напоказ, будучи затянутым тонкой эластичной тканью, рельефно выделявшей его. Ну, при желании, практически любой идиот мог вырастить себе в реаниматоре член длинной хоть в полтора метра, только вот вопрос, что он будет потом с ним делать? Разве что перебрасывать через плечо, смеша публику.

Во всем остальном это были самые обычные симпатичные, моложавые парни с атлетически развитыми фигурами, рослые, как большинство галактов, очень ухоженные, с румянцем во всю щеку. Ну, этим сангрийцы вряд ли смогли где-либо выделиться. Так что единственное, чем они действительно выделялись везде, это своим талантом ученых, так как Сангрия уже более ста сорока тысяч лет славилась на всю галактику именно как крупнейший научно-исследовательский центр. Веридор Мерк хотел было пустить в ход свой последний козырь и предложить ректорам отправиться вместе с ним в лабораторию физических исследований и осмотреть там действующий прототип новейшего звёздного движителя, но в этот момент кто-то вызвал Энси по гравифону и она, извинившись, включила индивидуальное поле уединения. Тотчас перед ней появилось голографическое изображение Руниты, перепачканной мукой, которая, чуть не плача, воскликнула:

– Энси, миленькая, выручай! Меня эти чертовы сангрийские лодочки сейчас совсем доконают. Бросай всё и срочно иди к нам, Верди с ребятами сами там со всем справятся. Продолжишь эти дурацкие переговоры вечером, за ужином.

Звёздный князь злорадно заулыбался, увидев то, как вытянулись физиономии сангрийцев когда Энси окутало колеблющееся, легкое, голубоватое, но непрозрачное облачко, из которого не доносилось ни единого звука. Они изумленно переглянулись друг с другом и слегка покивали головами. Несомненно, не выключи Энси свою пряталку, с ними можно было бы поговорить бы и на эту тему, но голубое облачко испарилось и она, мило улыбнувшись, воскликнула:

– Извините меня, господа, но я вынуждена вас покинуть. У Звёздной княгини возникли кое-какие проблемы и ей срочно нужна моя помощь. До встречи, господа.

Этой фразой она сказала вполне достаточно для того, чтобы Веридор понял всё, но вызвала, тем самым, некоторое беспокойство ректоров и один из них вежливо спросил:

– Надеюсь, в этом нет ничего трагического?

И в этом вопросе Веридору послышалось слишком многое, отчего в нем тотчас шевельнулся червячок ревности, ведь он передал этим типам приглашение к ужину, на котором не должен был присутствовать. Встав с кресла первым, он подал Энси руку, проводил её к дверям и уже оттуда сказал ректорам громко и наигранно беспечно:

– Пустяки, ректор Тиссан. Что серьезного может произойти на кухне? Разве что подгорит пирог.

Лутц Тиссан, глава сангрийской делегации, закивал головой и немедленно воскликнул:

– Да, князь, я полностью с вами согласен, пока женщина находится на кухне, за порядок в мире можно не беспокоиться.

Душа Веридора Мерка от этих слов так и сжалась в комочек, но он вспомнил о том, что сам включил перед началом переговоров антисенситивную защиту вокруг этого уютного зала и потому быстро успокоился. Даже если бы ему удалось решить все вопросы с этими ректорами и склонить их к подписанию договора с Анталом ценой продолжения разговора в подобном тоне, он на это не пошел бы ни за что. Поэтому, слегка нахмурившись, Веридор Мерк негромко сказал:

– Извините, ректор Тиссан, но вот здесь я не соглашусь с вами. Только тогда, когда такие женщины, как госпожа Макс, будут занимать высокие посты в правительствах всех миров, я буду спокоен за всю галактику.

Тот кивнул и миролюбиво сказал в ответ, пряча улыбку:

– Ах, да, я совсем забыл, князь, что вы варкенец, а у вас на Варкене совсем иной взгляд на женщин. Ну, что же, мы говорили о том, что Антал заинтересован в научных контактах с Сангрией. Давайте продолжим его. Нам хотелось бы знать, чего ещё достигли ваши ученые.

Рунита сделала все, что только было в её силах для того, чтобы испечь сангрийские лодочки, но потерпела фиаско. Когда Энси, телепортом преодолев десятка четыре километров, возникла в большой, традиционной варкенской кухне, разумно организованной и чистой, словно медицинский отсек космического корабля, она обнаружила свою подругу бессильно сидящей на высоком трехногом табурете. На ней было надето красное открытое платьице в желтенький горошек с коротенькими рукавами-фонариками с таким большим вырезом на груди, что была видна её брачная татуировка между упругих мячиков грудей, – иероглиф обозначающий два тождественных для варкенцев понятия, любовь и вечность, белый, накрахмаленный передничек и легкие варкенские босоножки, сплетенные из тонких, глянцевых ремешков коричневатой кожи. Вся она была такая крепенькая, подобранная, милая и расстроенная, что Энси тотчас захотелось взять её на руки.

На большом столе с овальной столешницей из цельного ствола кипариса, умело развернутого в плоскую плиту варкенским мастером, стоял агатовый бочонок, наполненный превосходной бидрупской мукой и большой сердоликовый горшок с широким горлом, наполненный самым лучшим во всей галактике сливочным маслом, доставленным с Хьюма. Корзинка с гейанскими куриными яйцами, крупными, с рыжеватой скорлупой, прочие продукты самого лучшего качества и белая вазочка тонкого, полупрозрачного фарфора, на которой лежали дивной красоты пирожные, – изящно выгнутые золотые лодочки, словно бы груженые драгоценными камнями, переплетенные витыми канатиками. Неподалеку сидела на втором табурете Вирати, одетая в такой же наряд, как их подружка, только голубой, и сосредоточенно вглядывалась в электронную книгу, а Натали, держа в руках литровую кружку со сливками, сосредоточенно поедала неудавшиеся пирожные Руниты.

Энси все же не удержалась и подхватила на руки это милое, светлое и такое очаровательное существо на руки, села на табурет и принялась успокаивать её, нежно гладя по спине. На них тотчас насмешливо уставилась Натали, целиком засунула себе в рот еще одно пирожное с оплывшей мягкой карамелью, приложилась к своей кружке, отчего на её верхней губе образовались усики, точно такие же, как у мужа этой кукольной красавицы, только белые. Насмешливо улыбнувшись, она одобрительно прикрикнула:

– Давай-давай, Энси, потискай эту недотрогу! Может быть тебе удастся наставить эту галанскую дикарку на путь истинный, а то у варкенок уже руки опустились и они скоро сами займутся её бедным мужем, которого она лишает своей гипертрофированной скромностью милостей Матидейнахш.

Это действительно было большой проблемой не только звёздной пары, но и всего клана Лиант. Рунита ни за что не хотела принимать той действительности, которая царила на Женской половине каждого варкенского дома и являлась самой большой тайной этой планеты. Впрочем, тайна эта вовсе не являлась каким-то сакральным откровением. Просто у женщин Варкена имелась своя собственная методика, которая позволяла им повышать Силу своих мужей, но для этого сами они, выйдя замуж и став матидейтарами, то есть дочерьми Матидейнахш должны были, время от времени, заниматься друг с другом любовными играми, о чём их мужья даже и не подозревали, а если и подозревали, то молчали, словно статуи. Руните претила даже сама мысль о том, что чьи-то руки и губы станут ласкать её тело там, где ласкал его Веридор. Она сразу же напряглась, но, видя то, что Энси даже и не собиралась делать того, о чем говорила ей Натали, отмякла, громко шмыгнула носом и горестно воскликнула:

– Ну, что я могу с собой поделать, девочки? Не могу я целоваться с женщинами, вот и всё.

Энси, посмотрев на оригинальные пирожные и те, которые испекла Рунита, сокрушенно покрутила головой, вздохнула и строгим голосом прикрикнула:

– Бабоньки, прекратили болтовню! Вы уже всё перепробовали или только начали мучиться?

Натали, одетая в своё любимое платье из живых бриллиантов, похлопала себя по слегка выпуклому животику и бодрым, веселым голосом сказала, утирая усики:

– Ага, я уже пуда два этих уродцев слопала. Черт, вкусные, просто спасу нет, а выглядят так, словно они у коровы из-под хвоста выпали. Нет, девчонки, так мы точно пролетим.

Ей поддакнула Вирати:

– Это уж точно. Никого кроме этого маленького чудовища мы этими пирожными не обрадуем. По-моему, девчонки, нам нужно прекращать этот балаган и звать кого-то на помощь. Давайте я свяжусь с Заком и озадачу его. Ведь не может же быть, чтобы среди всех наших хантеров не нашлось такого человека, который знает в чём тут секрет. Мне кажется, что в этом рецепте, который упер с Сангрии вместе с пирожными Алексис, о чем-то не договаривается.

Демонстративно достав из кармашка своего передника гравифон, в виде золотой пудреницы, она громко сказала:

– Зак, милый, срочно объяви всем хантерам, что нам срочно нужен кто-нибудь, кто умеет печь традиционные сангрийские пирожные в форме лодочки, украшенной яркой, разноцветной карамелью. От этого зависит то, как будет выглядеть Рунита в глазах послов с Сангрии.

Не прошло и пяти минут, как в кухне раздался мелодичный перезвон невидимых колокольчиков. Кто-то стоял у дверей варкенского замка Руниты. Звёздная княгиня встрепенулась и через секунду перед ней стояла Мелисса О'Хара, одетая в старинное платье из кремового атласа, бархата и золотистых кружев. Высокая, с волной густых, темно-русых волос, ослепительно красивая, она выглядела очень взволнованной. Порывисто сделав шаг к Руните, она встала перед ней на одно колено, заставив маленькую княгиню броситься к ней. Подняв эту красавицу на ноги, она, чуть ли не плача, сказала дежурную фразу:

– Мелисса, милая, обстоятельства заставляют меня обратиться к вам за помощью.

И снова та вся так и подалась вперед, воскликнув хрипловатым от волнения голосом:

– Ваше сиятельство, вам нет нужды уговаривать меня! Я сделаю всё, лишь бы защитить вас от этих похотливых сангрийских кобелей и они отдадут Звёздному Анталу не только биореактор, но и свои золотые тубаны. Хоть их и трое, я справлюсь с этой напастью, свалившейся на вашу голову, и им никогда не видать вас в своих объятьях.

Глаза Руниты округлились от ужаса и он прошептала дрожащими губами:

– Но, Мелисса, дорогая, я только и прошу вас о том, чтобы вы могли помочь испечь эти сангрийские лодочки. Вот и всё.

Милашка Мел так и застонала от этих слов, но быстро взяла себя в руки и спросила:

– И вы собираетесь сами вручить их этим самцам во время ужина, милая моя девочка? – Рунита кивнула головой и Мелисса, цокая языком, поинтересовалась – Это какой же болван посоветовал вам сделать так? Ведь это не какие-то там простые пирожные, а сангрийские любовные лодочки и если какая-то девушка или женщина предлагает сангрийцу такое угощение, это означает только одно, обещание провести с ним ночь любви, а вы ещё собираетесь угостить ими сразу трех ректоров. Нет, девочка моя, я не позволю вам сделать этого.

Глаза Звёздной княгини наполнились слезами, а губы задрожали ещё сильнее. Вирати и Натали тотчас подбежали к ней и принялись успокаивать Руниту, напуганную этими словами. Энси всплеснула руками и воскликнула:

– Так вот оно в чём дело! Да, они же просто мужланы! Ну, теперь мне понятно, почему они разговаривали со мной таким высокомерным тоном, эти несчастные кобели. Ведь я для них просто баба, игрушка для постели. Да, весёленькая сложилась бы ситуация, испеки мы эти пирожные сами, нечего сказать. Ох, ну, Верди, ну, удружил! И как это ему в голову взбрела такая блажь, попросить Руниту пригласить на ужин сразу трёх таких жеребцов? Да, и я тоже хороша, постеснялась просканировать мозги этих кобелей с позолоченными макушками.

Натали же в это время говорила совсем о другом:

– Рунни, девочка моя, не реви, всё путем. Теперь, когда Мел нам всё объяснила, мы быстренько разберемся с этими самцами и никуда они от нас не денутся. Пойми, малышка, раз уж они такие крутые мачо, то мы тоже такие девчонки, что оторви и выброси из детства. Так что не волнуйся, мы с Вирати сделаем всё, чтобы они отдали нам этот свой биореактор.

– И ничего он не их! – Размазывая кулачками слезы по щекам, возмущенно крикнула Рунита – Стинко, кажется, давно уже доказал всем, что это био, как его там, трактор, создал отец Верди, самый великий ученый в галактике Эмиил Бор Заан, а этим вашим сангрийцам до этого никогда бы не додуматься. Поэтому делайте со мной что хотите, но я никогда не стану изменять своему мужу, чтобы он мог забрать себе эту машину. Уж лучше мы завоюем эту планету и возьмем её, как трофей.

Рунита была так возмущена, что её слезы мигом высохли, щеки раскраснелись, глаза так и сверкали, а ноздри гневно раздувались. Она с такой силой топнула ногой, что сразу же заойкала, отбив себе пятку о каменные плиты пола и, запрыгав на одной ноге, снова села на табурет. Вирати, подойдя к ней, обняла её и сказала, ласково поглаживая по спине:

– Рунни, тебе не о чем волноваться, ведь для этого у тебя есть фрейлины и если для того, чтобы ты и дальше пребывала в счастливом неведении о подобных вещах, нам с Натали нужно трахнуться налево, то мы сделаем это, лишь бы заполучить этот биореактор. Пойми, девочка, мы уперли его с Сангрии и теперь должны сделать всё, чтобы из этого никто не смог раздуть скандала на всю галактику. Надеюсь, эти сангрийцы действительно те, за кого они себя так стараются выдать и мы с Натали завтра утром не будем смеяться над ними.

Рунита так и прорычала в ответ:

– О, нет! Клянусь милостью Великой Матери Льдов, уж лучше Антал будет воевать с Сангрией, чем мои фрейлины станут подстилками для этих похотливых кобелей, а я буду чувствовать себя содержательницей публичного дома.

Успокоить её сумела только Мелисса. Она быстро подсела к Руните на второй табурет, обняла её, прижала к себе и замерла, пристально глядя ей в глаза. Все умолкли, понимая, что идет прямое телепатическое общение. Длилось это не долго и уже минуты через три Мелисса О'Хара, легонько встряхнув Звёздную княгиню, веселым голосом сказала:

– Рунита, милая, поверь, в этом нет ничего постыдного, тем более тогда, когда речь идет о трех главных сангрийских ректорах, ведь они правители в своём мире. К тому же, что бы они не думали о себе, как бы они не выпендривались, это мы их поимеем, а не они нас. Сангрия это совершенно особый мир, не похожий ни на один другой мир в галактике и во многом он похож на Варкен. Так уж случилось, что секс для сангрийцев значит нечто большее, чем где-либо ещё и уж ты поверь, это единственный способ договориться с сангрийцами. Завтра утром Энси сможет подписать с ними любые бумаги, ведь сегодня они получат за ужином любовные лодочки не в студенческом общежитии, а в доме самой правительницы Звёздного Антала. Уж я-то хорошо знаю этих обормотов. Они только с виду такие грозные, а на самом деле в руках умной женщины они мягкие, словно тёплый пчелиный воск.

Натали звонко расхохоталась и воскликнула:

– Ура! У нас появилась своя собственная Клеопатра!

Мелисса улыбнулась ей в ответ, её Защитник быстро превратился в белый поварской наряд, длинную куртку с золотыми пуговицами с белыми штанами и туфлями, а на голове пышный колпак. Хлопнув в ладоши, она крикнула:

– Всё, девушки, хватит разговоры разговаривать, давайте приниматься за работу! Перекармливать этих типов нам нет никакой нужды, думаю, что по четыре лодочки на брата им вполне хватит. Ну, а пока тесто будет подсыхать, я расскажу вам о том, почему сангрийцы такие падкие на сдобу.

Она подошла к столу, отобрала всё, что ей было нужно и принялась быстро заводить тесто, делая это совсем не так, как об этом было написано в рецепте. Видя то, что Вирати принялась вновь изучать его, она насмешливо сказала ей:

– Подружка, выброси эту белиберду куда-нибудь! Это чистейшее надувательство, а не рецепт. Алексис, наверное, стибрил его из студенческого буфета, как и эти лодочки. Когда-то давно, ещё в юности, я училась на Сангрии и даже получила степень магистра ядерной физики. То, что мне для этого пришлось сдать целую кучу экзаменов, чтобы доказать свои способности, это было только начало. Поскольку у моей семьи не было таких сумасшедших денег на учебу в самом лучшем университете галактики, то мне пришлось расплатиться за неё своей девственностью. Когда я прилетела на Сангрию, подошла к менеджеру в космопорте и сказала ему об этом, тот чуть ли не до потолка подпрыгнул. С той минуты меня опекали так, словно я была принцессой крови. Правда, сангрийцы не поверили мне на слово и сначала заставили пройти собеседование с сенситив-менеджером, а когда тот подтвердил им, что я не только еще ни разу не была с мужчиной, но еще и сенситив, они и вовсе забегали кругами. Передо мной тотчас вывали целый ворох буклетов с портретами ректоров, возглавлявших самые разные институты и я выбрала то направление в физике, которое и сейчас считается самым перспективным. Сами понимаете, что отдаться я была должна ректору, а не какому-то там простому профессору. Прежде, чем это должно было произойти, меня научили печь эти чертовы любовные лодочки. Самое главное в них это цвета и рисунок из мягкой карамели, он должен в точности соответствовать логотипу на тубане твоего избранника, иначе он может и обидеться. Всё остальное уже не имеет особого значения. Даже если бы я тогда слепила эти лодочки из пластилина, ректор Гейнц Уоррен и их бы слопал за милую душу, но я постаралась не уронить чести своей семьи и испекла их на редкость вкусными. Вот только мне никто не сказал того, что каждая лодочка это одна подача, а потому я напекла их ему целую корзину. Честное слово, штук двадцать пять, не меньше. Ой, девчонки, вы бы видели, как он вытаращил глаза.

Рунита не выдержала и воскликнула:

– Мелисса, бедняжка моя, как же ты выдержала это? Видела я этих ректоров сегодня. По-моему то, что они так старательно выставляют напоказ, нужно приравнять к орудиям пытки.

Милашка Мел улыбнулась и сказала, махнув рукой:

– О, это пустяки, Рунни. У каждого сангрийца в кармане тубала обязательно имеется фляжка с одним снадобьем. Стоит только девушке выпить его, её вагина очень быстро приобретает способность растягиваться, как резиновая. К тому же Гейнц был очень нежен со мной, так что только сначала мне было немножечко больно, а потом всё наладилось. Зато я инстинктивно угадала, как мне обеспечить себя по максимуму, ведь я не только получила специальную стипендию, но и жила не в общаге, а в отдельном коттедже и у меня даже был свой собственный тримобиль. Самое паршивое меня ждало после того, как я отучилась двенадцать лет. Ректоры видя то, каких результатов я достигла, предложили мне остаться на Сангрии, но для этого я должна была согласиться на перемену пола. Ну, может быть для какой-либо другой девчонки это было вполне приемлемым, но только не для меня, ведь я же потомственная жрица, друида. Плюнула я на всё, бросила физику к чертям собачьим, и со злости пошла в наемники, а потом и вовсе перешла сначала в спецназ, а затем в полевые агенты.

Мелисса, рассказывая всё это, сноровисто и ловко изготовила злополучные любовные лодочки, тщательно сверяясь со стереоснимками, украсила их мягкой карамелью и поставила на специальные изогнутые подставки для того, чтобы они немного подсохли перед посадкой в духовку. Сев на табурет, она с любовью посмотрела на Руниту и улыбнулась ей. Звёздная княгиня от этого ласкового взгляда заулыбалась и подошла к ней поближе, Мелисса веселым голосом сказала:

– Вот и всё, моя девочка. Сейчас они постоят так часок, а потом мы сунем их в духовку. Сегодня ночью ректоры порезвятся, зато завтра Звёздный Антал будет иметь ещё одного союзника. Очень могущественного и сильного.

Рунита, шумно вздохнув, порывисто бросилась к Мелиссе О'Хара и, пылко обняв её, громко воскликнула:

– Мелисса, будь, пожалуйста, моей подругой! Ты такая славная, что у меня всё внутри так и переворачивается, когда я смотрю на тебя. Честное слово!

Та привлекла её, усадила к себе на колени и сказала:

– Рунни, девочка моя, мы все твои друзья и подруги. Ты тоже такая славная, что тебя невозможно не любить. Конечно же я буду твоей подругой, правда, мы не сможем видеться часто. Хотя Нейз и Зак пытались затолкать меня в ведомство Энси, я им обоим устроила такой разнос, что они сразу же отказались от этого. Через три недели я закончу работу над своей новой легендой и улечу на Рекис, к новому месту службы. Я же хантер, моя маленькая Рунни, и должна честно исполнять свой долг. Когда я пришла в Звёздный Антал, то поклялась тебе и твоему мужу, что буду честно служить правосудию.

Рунита крепко обняла её за шею и снова воскликнула:

– Мелисса, миленькая, раз ты дала такую клятву мне, то значит я могу освободить тебя от неё! Оставь службу и стань моей премьер-фрейлиной. Вот увидишь, ты не пожалеешь об этом. Скоро мой отец откроет Галан для всей галактики и мы все увидим прекрасных принцев, детей Тефалда и Ларкида, моих племянников. Поверь, Мелисса, один из них обязательно влюбится в такую прекрасную девушку, как ты, и он возведет тебя на трон Звёздной Империи. Как знать, возможно, это будет твой родной Айриш. Разве тебе не хочется стать императрицей Айриша, Мелисса? Представь себе, как расцветёт твой мир, когда ты станешь править им вместе с отличным парнем, который будет любить тебя так, как никто другой. И вот что я тебе скажу по секрету, Мелисса, это будет император-архо.

Премьер-хантер Мелисса О'Хара посмотрела на Руниту, внезапно, затуманившимся взглядом, положила голову к ней на плечо и грустным голосом сказала:

– Рунни, ты настоящий ангел, но, увы, я совсем не гожусь в жены юному принцу. Мне уже триста сорок семь лет, у меня было пять мужей и есть два взрослых сына. Оба служат в космофлоте на Айрише. Правда, я приму твоё предложение и стану твоей премьер-фрейлиной, ведь должен же у тебя быть свой собственный боевой отряд. Хотя я и не самый лучший премьер-хантер, у меня для этой работы слишком уж мечтательная натура и я постоянно попадаю под огонь, как солдата меня всегда ценили мои командиры.

Вирати, скорчив презрительную физиономию сказала:

– Девчонка, подумаешь, горе какое, двое взрослых сыновей и пятеро мужей в отставке. Да, мы, к твоему сведению, впарили Тефалду, которому не исполнилось тогда еще и тридцати, княгиню Кассерд, а ей было больше четырехсот лет, так что я не вижу никакого труда в том, чтобы выдать тебя за принца, которому точно будет за восемьдесят. – Положив руку на плечо Руниты, она добавила – Да, девочка моя, ты это отлично придумала. Нам нужно подумать над тем, как половчее окрутить всех принцев, чтобы они не разбежались, кто куда.

Рунита рассмеялась и воскликнула радостно:

– Мел, милая, поверь, так оно и будет! Уж я-то хорошо знаю то, каких девушек мои племянники готовы носить на руках, ведь они обязательно пойдут в Теффи, а он такой чудесный парень. Вот увидишь, ты обязательно вскружишь голову одному из них, к тому же я постараюсь сделать так, чтобы мой папуля не путался у тебя под ногами.

Мелисса мечтательно закрыла глаза и проговорила голосом, слегка дрожащим от волнения:

– Невероятно, неужели мои девичьи мечты могут действительно сбыться и в меня влюбится прекрасный принц на белом коне? Да, за это стоит побороться. – Широко заулыбавшись, она воскликнула веселым голосом – Эх, была не была! Всё, решено, сегодня я гуляю в последний раз. Завтра же выпотрошусь от всех имплантантов, верну девственность, начну копить в себе нежность, а заодно вспомню всё то, чему учили меня когда-то мои мать и бабушка.

Рунита, крепко обнимая её, сказала:

– А я начну учить тебя играть на сирафе и петь галанские баллады об отважных рыцарях и прекрасных дамах.

Не выдержав, она поцеловала Мелиссу в губы, а та, закрыв глаза, ответила ей страстно и совсем не по-девичьи. На этот раз Рунита не стала противиться своей варкенской натуре и целовалась так, как это и было принято в этом мире на Женской половине дома, где она и находилась в данный момент и в этом не было ничего противоестественного. Её подруги радостно захлопали в ладоши, а Натали громко крикнула:

– Ура, девчонки, наша Клеопатра пробудила в этой маленькой вредине настоящую варкенку! Теперь она, наконец, одарит своего мужа всеми милостями Матидейнахш.

Под эти одобрительные крики рука Мелиссы плавно и нежно скользнула под платье Руниты и она, продолжая целовать свою майнару, – подругу-любовницу, слегка раздвинула ноги, пуская её туда, куда не хотела допускать руки еще ни одной женщины. Вскоре обе они целовались так, словно давно уже были майнарами, правда, длилось это недолго. Рунита оторвалась от губ Мелиссы и прошептала, хрипло дыша:

– Мел, сладкая моя, не сейчас. Давай сделаем это завтра, ты такая прелесть, но сегодня я не могу. Ты единственная девушка, с которой мне хочется делать это ради моего Верди.

Та звонко чмокнула её в щеку и сказала:

– Это, наверное, потому, что я очень люблю тебя, моя девочка и мне хочется сделать для тебя всё что угодно, лишь бы ты была счастлива. Если ты хочешь, то я буду твоей майнарой и тогда ты сможешь влить в Верди столько Силы, что он станет самым непобедимым архо. Он, конечно, славный парень, но меня такие никогда не привлекали.

Последние слова были сказаны отнюдь не случайно и ими Мелисса показала то, что ей хорошо известны некоторые тайны Женской половины варкенского дома. Майнара никогда не должна вожделеть к мужу своей подруги, иначе рассыплется всё то древнее женское колдовство, которое сделало Варкен таким миром, каким его знала вся галактика. Рунита соскочила с коленей своей премьер-фрейлины и принялась прибираться на столе, а Энси глядя на неё счастливыми глазами стала на скорую руку готовить для всех немудреный обед. Поставив на плиту большую сковороду, она достала из холодильника окорок, а Натали потянулась за второй сковородой. Глядя на то, с какой иронией смотрит на неё Энси, она сказала со вздохом:

– Что поделаешь, мы с Ренни решили родить мальчика, а потому я должна теперь тратить на это очень много энергии.

Рунита захлопала в ладоши и воскликнула:

– Вот здорово! Значит скоро я смогу понянчить маленького Ренни? Когда же это произойдет, Натали?

Та задумалась на минуту и сказала:

– Ну, думаю, что лет эдак через семь. – Видя удивленный взгляд Руниты, она объяснила – Понимаешь, Рунни, наши детишки растут очень медленно. Зато когда я рожу Ренни, его можно будет оставить одного на какой-нибудь комете и с ним ничего не случится. Он и там сумеет выжить, ведь он родится не беспомощным младенцем, а уже вполне самостоятельным человечком, умеющим ходить и даже говорить, ведь свои первые знания он получит от меня и Рена ещё находясь во мне.

Мелисса улыбнулась и сказала:

– Совсем как в древней легенде про Матидейнахш, в которой рассказывается о том, как она родила своих дочерей. Они тоже родились такими же мудрыми, как их мать. Интересно, а твой Ренни будет расти так же быстро как и они или ваши дети не будут особенно отличаться от наших?

Натали пожала плечами и сказала со вздохом:

– Пока не знаю, Мел. Сейчас я знаю то, что мозг нашего Ренни разовьется примерно на пятом году, это самая трудная часть зачатия, а потом дело пойдет быстрее. Мы ведь делаем это с Реном вместе, не то что раньше.

Глаза у Руниты широко раскрылись и она спросила:

– Как это, вместе?

Вирати объяснила ей, нарезая окорок толстыми ломтями:

– Понимаешь, Рунни, мы можем полностью сливаться и образовывать единое тело. Так что Рен по ночам тоже принимает самое непосредственное участие в рождении своего сына, в отличие от обычных мужчин, чья миссия заканчивается тотчас, как только он отдаёт женщине своё семя.

Расставляя на столе посуду, Рунита восхищенно сказала:

– Невероятно. Это как раз именно то, о чём мечтает мой Верди. Когда я носила Лариту, он хотел быть рядом со мной неотлучно и был готов отдать мне всего себя.

Мелисса настроила духовку и подруги расселись за столом, поставив перед Натали большое фарфоровое блюдо с яичницей и корзину со свежими лепешками. Глядя на то, как она сосредоточенно поглощает её, Энси спросила:

– Наточка, деточка моя, а не было бы лучше, если бы вы с Реном отправились на Пандору или какой-нибудь другой мир вроде неё? Я слышала, что та пища для вас более калорийная.

Замотав головой, Натали воскликнула:

– Ой, нет! Что ты, тогда нам пришлось бы прожить там лет двадцать, пока наш малыш не научится контролировать себя и сознавать человеком. Человек должен рождаться в мире людей и его должны окружать не одни только родители. Вот когда в таких мирах будет жить множество людей и среди них будет много детей, так можно будет делать, а сейчас пока что рановато, да, это никак не ускорит процесс зачатия.

– Каких же только чудес не бывает на свете, – Задумчиво произнесла Мелисса – Ещё каких-то два года назад я даже и не представляла себе, что у меня будет мой верный, добрый Шарки, потом, вдруг, выяснилось, что в мире сеть Созерцатели, а Серебряные Туники тоже умеют разговаривать, а теперь Натали и Железный Рен вместе вынашивают ребёночка. Интересно, какие чудеса ждут нас на Галане? Ведь, наверняка, император Сорквик не просто так взял себе столько времени на подготовку своего мира к встрече с нами. Мне кажется, что галанцы строят какую-то фантастическую империю, такую величественную и прекрасную, что в ней разом сбудутся все наши мечты. Ах, как же мне хочется, чтобы Галан открылся нам поскорее и люди всей галактики взглянули на это чудо.

Вирати, озорно блеснув глазами, сказала ей:

– Ох, милочка, чудеса, конечно, тоже вещь интересная, но мне сдается, что тебе хочется поскорее обнять здоровенного парня, смуглого и красивого, как молодой бог. Чтобы он стиснул тебя покрепче и затащил в свою кровать.

Мелисса порозовела от смущения и опустила глаза, а Рунита, с аппетитом уплетая яичницу с ветчиной, воскликнула:

– Да, девчонки, Мелисса достойна этого! Она рождена для того, чтобы взойти на трон, но для этого ей понадобится помощь Созерцателей. В этом замке живет семеро отличных бурых парней и я вместе с Пушистиком сегодня же познакомлю Мел с ними. Думаю, что они будут в восторге от такой перспективы, стать членами императорской семьи. Они ведь такие тщеславные, что вы мне просто не поверите. Недавно я разговаривала с одним из них, Дейратом, рассказывала ему об одной супружеской паре, так он, вредина такая, послал мне вежливый отказ и заявил, вдруг, что они ждут приглашения от более высокопоставленных особ. Так и заявил, правда не словами, а этими, эмоциями. Представляете, Ньют и Роза их не устраивают. Им обязательно подавай императора и императрицу. Ну, что же, если он хочет сидеть на троне, то пусть хорошенько поработает для этого. В самом крайнем случае, если какой-нибудь красавчик из дома Роантидов будет отбрыкиваться от Мелиссы, то я стукну его по голове палкой и мы затащим его к ней в спальную, а уж там Созерцатели быстро объяснят ему, что такое самый главный приз. Только твоему Шарки, Мел, нужно будет забраться в темпоральный ускоритель и поскорее вырастить молодого Защитника для твоего будущего мужа, Пушистик найдёт для тебя хорошую подружку. Вот тогда уж точно ни один принц не уйдет на сторону, в чужие руки.

Рунита говорила обо всем с такой серьезностью, что все за столом притихли. Когда же она умолкла, Энси пристально посмотрела сначала на неё, потом на Мелиссу и тихо сказала:

– Рунни, девочка моя, ты сделала сейчас гениальное открытие. Ведь таким образом Антал и Варкен смогут выстроить если не всю Галактическую Империю Сенситивов, то уж точно её фундамент и он будет таким прочным, что та простоит миллионы лет. Мелисса, милая, возьми это на заметку и срочно начинай разрабатывать долгосрочный план. Тебе нужно будет посетить Варкен и набрать там хорошую команду из нескольких тысяч толковых обер-фрейлин из числа замужних варкенок, создать ударную группировку из юных фрейлин, которые и саданут по всем правящим домам Галана, ну, и ещё отряд спецназа для атаки дома Роантидов. Я сегодня же попрошу Зака отдать приказ, чтобы на Айрише срочно начали создавать стихийные дворянские комитеты по твоему выдвижению на трон Айришской Звёздной Империи. Заодно я подготовлю все документы на тебя, но уже как на премьер-фрейлину, близкую к дому Роантидов, да, так, чтобы всем друидам Айриша сразу же стало ясно, кого им нужно выдвигать вперед. Сорквик не дурак и он сразу же поймет, что с нами ему лучше не спорить.

Глава СЕДЬМАЯ

Для ужина с правителями Сангрии Рунита выбрала особое помещение своего варкенского замка. Из всех тех, которые ей подарили муж, родственники и друзья он хотя и выглядел самым скромным, был очень красив внутри. Замок, стоящий в скалистом распадке вблизи водопада, окружали темно-зеленые варкенские кипарисы с мощными стволами, был не очень велик и насчитывал всего четыре этажа. Это было типично варкенское, массивное здание, сложенное из зеленоватых, рустованных гранитных блоков, с узкими окнами и черепичной, красновато-коричневой крышей. Правда, в отличие от Варкена, здесь вокруг замка были разбиты очень живописные клумбы, в центре каждой из которых помещался какой-нибудь камень замысловатой форма и обязательно присутствовало крохотное озерцо, то есть в них присутствовали все характерные приметы варкенского таламана, уголка живой природы в доме.

На первом этаже этого женского замка располагался просторный холл прямоугольной формы, главным украшением которого были миниатюрные таламаны. Рядом с ним находилась кухня и большая столовая. На втором этаже находились комнаты для спортивных игр, весёлых забав и прочих занятий, которые могли увлечь молодых женщин, ведь это был не какой-то там женский замок для матери-хранительницы клана, а именно замок для молодых майнар. Поэтому даже в холле можно было повсюду найти скрытые или явные намеки на эротику. На третьем этаже, в самом центре замка, а окружении комнат для красоты, располагалась майнартати, – главная гостиная этого старинного замка, свадебного подарка Рамины, её бабушки. На четвёртом этаже имелось шесть уютных спален, обставленных очень роскошно и изящно.

Однако, как бы не были красивы все интерьеры замка, именно майнартати была главной его жемчужиной, хотя на первый взгляд это просторное, шестнадцати метров в длину и двенадцати в ширину, помещение не выглядело ни чрезмерно пышным, ни безумно роскошным. Вся его прелесть заключалась в другом, в непередаваемой изысканности строгих, внешне простых, но математически точных, форм и строгом соответствии древним традициям клана Мерков Антальских. Майнартати Рамины Мерк была создана ещё в глубокой древности и все эти годы считалась самой большой ценностью клана. К тому же её стены помнили едва ли не всех женщин, выбравших себе в мужья круда и трао Мерков Антальских.

Основными цветами интерьера были, – нежная, золотисто-розовая гамма стен с их декоративными панно из солопласта, сердолика и янтаря, с тысячами небольших, красочных изображений самых разнообразных сексуальных сценок, которые можно было рассматривать часами; серебристо-ореховый цвет резных колонн, музыкального пола и потолка, искусно собранных из фигурных плашек варкенской лиственницы, с ароматной древесиной и красивой, узорчатой текстурой древесины, а также черный цвет лакового дерева и сочный, густо-коричневый цвет сорбота, удивительного дерева, похожего на валун с кокетливой, кудрявой шапкой зелени наверху, из древесины которых была изготовлена мебель, пилястры, карнизы, плинтусы и прочие обрамления и рамки. Эту сдержанную цветовую гамму оживляли несколько кустиков яркой зелени, немногочисленные цветы и аквариум с тремя радужными креветками, стоящий в нише. Эта комната без окон освещалась мягким, золотистым светом старинных, бездымных светильников, изготовленных из красноватого агата.

Мелисса, Натали и Вирати сидели в засаде, устроившись в одной из спален, а Рунита, одетая в старинный варкенский кимон, поджидала гостей сидя на широком резном кресле, на котором возлежал привередливый Дейрат, перед буаном, просторным, квадратным углублением в полу с широким диваном по его периметру. Именно в буане, по всем четырем углам которого стояли массивные семигранные колонны, как правило, разворачивались все главные события, начиная от совместных трапез майнар и до их бурных любовных игр. Как для одного, так и для другого под полом майнартати, который был на два метра выше, чем во всех остальных помещениях этого этажа, имелось всё необходимое, – большой стол из черного лакового дерева и специальное ложе, которые в нужный момент могли быть подняты в буан через люк в полу.

Внизу, у входа в замок, встали на посту три золоченых робота-мажордома, чтобы проводить гостей наверх и Рунита, дабы унять волнение, взяла в руки рилорн и принялась наигрывать на нём, перебирая легкими движениями пальцев струны. Музыка быстро увлекла её и она стала играть, забыв о всех своих сомнениях. То, что должно было произойти сегодня в её замке, она уже не считала чем-то ужасным. В первую очередь потому, что все три красавицы, которые прятались в соседней спальной, сами хотели этого. Мелисса говорила ей, что таким образом она просто примирится с Сангрией, а Натали и Вирати, вдруг, воспылали желанием испробовать тех любовных плодов, которые произрастали в этом мире.

Ровно в двадцать часов по стандартному галактическому времени перед тремя ректорами распахнулись резные, двустворчатые двери майнартати и они увидели в её глубине, в золотистом, колеблющемся свете, очаровательную молодую женщину, сидящую у противоположной стены на широком кресле, в руках которой был черный, матово блестящий музыкальный инструмент сердцевидной формы с длинным грифом и услышали красивую, напевную мелодию. Двери раскрылись с тихим звоном и Звёздная княгиня, одетая в старинный наряд, взяла ещё несколько аккордов и перестала играть, но мелодия продолжала звенеть и вибрировать, отчего все трое замерли, не решаясь войти внутрь. Положив свой инструмент на столик рядом с креслом, Рунита встала и, направляясь к своим гостям, стала обходить буан справа. От её легких, семенящих шагов, полы этой, на редкость красивой, гостиной, певуче зазвучали, повторяя ту же самую мелодию, которую она играла.

Хотя сангрийцев никто не предупреждал специально, они и сами постеснялись входить в эту гостиную с деревянными поющими полами обутыми. Это показалось им кощунством и они замерли на пороге. Правительница Звёздного княжества подошла к ним с ласковой улыбкой, поклонилась и, внезапно, встала перед ними на колени, негромко сказав:

– Подайте мне вашу ногу, вельро Лутц.

То, что своих женщин варкенцы боготворили и полностью покорялись всех их желанием, Лутцу Тиссану было хорошо известно, но он даже и представить себе не мог, что варкенка, да, к тому же жена правителя целого мира, богатого и очень могущественного, встанет перед ними на колени для того, чтобы снять с их ног обувь. Для каждого сангрийца такие вещи, как тубан, тубал, тубах и тубар имели примерно такое же значение, как для варкенцев их мягкая броня и снять с себя хотя бы что-то одно, означало очень многое. Тем не менее Лутц Тиссан немедленно протянул свою ногу вперед и Рунита таким умелым движением надавила на специальные замки, словно она была сангрийкой. Сняв с него тубары, она достала из большой лаковой шкатулки пару коротких, пушистых белых носок, запечатанных в пластик и надела их ему на ноги.

Проделов то же самое с его спутниками, она встала взяла себе и подала им большие, пористые гигиенические салфетки, от которых исходил очень приятный запах и после того, как они освежили свои лица и руки, повела их буан и усадила на большие коврики варкенского живого мха, а сама села наискосок от них и поманила к себе рукой свой рилорн. Загадочно улыбнувшись им, она взяла несколько звонких аккордов и в полу буана тотчас раскрылся большой люк, из которого быстро поднялся квадратный стол из черного лака, инкрустированный серебром и золотом, взглянув на который все трое смущенно отвели взгляды. На матово блестящей, черной столешнице были изображены в реалистичной манере не просто фривольные, а самые настоящие порнографические рисунки, изображающие как то, в каких позах варкенцы любят заниматься сексом так и то, что для них в нём нет никаких запретов и ограничений. Более того, подобные изображения были также и на посуде, вырезанной из ценных пород камня.

Смущенно закрутив головами, ректоры, вдруг, обратили внимание на то, что буквально каждый квадратный дюйм этого интерьера был заполнен эротическими мотивами. Рядом с Лутцем Тиссаном, сидящим ближе всех к Руните, стоял на скамье лоток из коричневого дерева, в котором лежало несколько фаллосов различного размера, искусно изготовленных из камня и серебра, дерева и эластичного пластика. Он уже и не знал, что ему обо всем этом думать, так как они и так уже были почти наполовину в руках этой молодой женщины, поскольку сняли со своих ног тубары, словно они вошли в дома своих собственных жен. Звёздная княгиня, продолжая загадочно улыбаться, взяла ещё несколько сильных аккордов, наполнив свою странную гостиную громкими звуками и ректор Тиссан уже подумал было, что она станет играть им перед ужином, но через минуту двери распахнулись и в неё вбежали три босоногих, ослепительных красавицы одетых в немыслимо открытые платья, и, посовещавшись немного сели напротив них, а хозяйка этой странной, сексуальной гостиной, сказала:

– Вельро Лутц, позвольте мне представить вам моих фрейлин. Это Мелисса, это Лина, а это Вита.

Ни Рен Калвиш, ни Зак Лугарш не нашли для себя ничего оскорбительного в том, что их жены, изменив свои имена и внешность, вручат трём сангрийцам любовные лодочки, а Зак и вовсе вызвался подменить собой Мелиссу. Немного подумав, та отказалась, сказав ему, что тот запросто может смолоть какую-либо чушь и это всё испортит. Ведь что ни говори, а дело это было весьма ответственным. Сангрийцы, которые, похоже, начали понимать в чём дело, заулыбались, а Мелисса, сидевшая напротив него, подавшись вперед и положив ладони на стол, сказала ему со страстным придыханием в голосе:

– Лутц, это особая комната, да, и замок этот совершенно особенный. Он был построен на острове Большой Антал ещё в те времена, когда Варкен был ускоряемым миром. Уже тогда Мерки Антальские были великим кланом. С тех пор в этом замке побывало не более трех сотен мужчин и сейчас вам и вашим друзьям будет открыта одна из самых великих, сакральных тайн этого мира, которую вы не должны разглашать ни одному варкенцу.

Трое ректоров закивали головами, а Лутц, расстегивая свой пояс-тубах, громко воскликнул:

– Прекрасная Мелисса, мой тубах будет залогом того, что ни одна живая душа не узнает того, что будет открыто нам!

Нестор Геви и Алкин Ваган тоже расстегнули свои тубахи и передали их Лутцу, а тот встал и с поклоном положил их рядом с Рунитой, после чего она представила своим фрейлинам двух других ректоров. Фрейлины вели себя очень раскованно и сразу же стали строить им глазки, чему те, явно, были весьма рады. Повинуясь звукам рилорна, в майнартати вплыли по воздуху, не касаясь драгоценного пола, роботы-мажордомы и принялись подавать на стол блюда галанской кухни, а Рунита стала рассказывать о том, что они из себя представляли. На взгляд Лутца, ужин хотя и был великолепным, подали его слишком рано, так как ему, вдруг, захотелось поговорить со Звёздной княгиней подольше и узнать, что же это за секрет им обещали раскрыть. Помимо всего прочего, он был любителем этнографии и живо интересовался всякими сакральными тайнами.

Однако, разговор носил очень игривый характер и фрейлины то и дело интересовались, нравятся ли им рисунки на столе, полу и стенах. Чем больше Лутц вглядывался в детали интерьера, тем больше он находил в нём эротических изображений. Они, словно бы выплывали из стен и пола. Но в какой-то момент, взглянув поверх головы Мелиссы, он буквально остолбенел, увидев в широкой нише стены портрет, явно, написанный маслом. Широко улыбаясь хозяйке гостиной, он вежливо наклонил голову и спросил:

– Ваше сиятельство, чей портрет висит у вас на стене?

Горестно вздохнув, она сказала печальным голосом:

– Ах, вельро Тиссан, как мне не горько говорить об этом, но этого человека сейчас нет с нами. Это второй отец моего мужа. Великий, нет, величайший ученый двух галактик, Эмиил Бор Заан. Он не только отец Верди, но и отец всего галактического человечество, ведь когда-то, очень давно, почти миллион лет тому назад, он был не человеком, а интаром и это он вместе со своими друзьями, прилетевшими в нашу галактику, создал первых людней на планете Терре. Мой свёкор старейший человек нашей галактики, но сейчас его нет с нами. – Грустный голос Руниты оживился и она спросила – А, вы, что, встречались с ним когда-либо, как некоторые из наших друзей?

Лутц Тиссан сосредоточенно нахмурился, а Нестор и Алкин даже привстали, рассматривая портрет, однажды написанный Ратмиром Ветром по просьбе Руниты и принесённый ею в свою майнартати в самый последний момент из домашнего кабинета мужа. Покрутив головой, Лутц ответил:

– Не знаю, что и сказать вам, ваше сиятельство. Я вижу большое сходство этого портрета с Виктором Атилса, старейшим из сангрийцев, нашим научным и духовным отцом, но это живописный портрет, творение рук человека. Скажите, у вас случайно нет каких-либо стереоснимков Эмиила Бор Заана? Тогда я смог бы с большей уверенностью сказать вам, видел ли я его.

Рунита поднялась, вышла из буана и прошла к нише, в которой висел портрет. Там стояла большая солопластовая шкатулка, в которой лежал электронный альбом со всеми изображениями её свекра и его письмо Веридору. Она принесла её Лутцу Тиссану, подсела поближе и вручила альбом. Ректоры рассматривали стереоснимки, сделанные как на Новой Атлантиде, так и в клане Мерков Антальских, а заодно и те, которые были сделаны Ратмиром Ветром и другими людьми, с большим вниманием и уважением. Особенно долго они разглядывали тот снимок, который Ослябя сделал в казино "Ягодка", где в один кадр попали все четверо, Веридор с Рунитой в центре, улыбающийся Рантал Салита справа и Ратмир, замаскированный под талийца и с усами, как у гвардейца, слева. Да, и все остальные стереоснимки, сделанные некоторыми архангелами, также были здесь и в каждом из них сангрийцы узнавали Виктора Атилса, а Натали, не выдержав, насмешливо сказала:

– Так, мальчики, похоже, что этот древний старикашка Эмиил Бор Заан, Рантал Виктор Салита и этот ваш патриарх Виктор Атилса одно и то же лицо. Ну, и что же это нам дает?

Рунита нахмурилась, так как поняла, куда хочет повернуть весь дальнейший разговор Натали, а точнее то, как она хочет поскорее свернуть его. Лутц Тиссан, лицо которого заметно побледнело, прижал руку к сердцу и сказал:

– Ваше сиятельство, милые дамы, нам нужно срочно покинуть вас и встретиться с вашим супругом. Сангрия в огромном и неоплатном долгу перед ним. Два года назад мы обещали Виктору передать его сыну, имени которого он нам не назвал, но сказал, что тот обязательно обратится к нам, одну установку, но не можем этого сделать. У нас её похитили какие-то злоумышленники. Простите нас, ваше сиятельство.

Натали такой поворот дела совершенно не устраивал. В руках трех красоток тотчас появились золотые, усыпанные бриллиантами вазочки с любовными лодочками и она первой сорвалась с места и села на колени к Нестору Геви. Стоило ему только попытаться сказать что-то, она тут же сунула ему в рот одну лодочку и громко прикрикнула на Руниту:

– Вот что, дорогуша, забирай свой архив, портрет старикашки Эма и уматывай отсюда! Нечего ломать нам кайф.

Лутц Тиссан не успел и глазом моргнуть, как перед ним села на край стола обнаженная Мелисса с вазочкой в руках. Он покорно принял её из рук этой красавицы, а та воскликнула:

– Лутц, дорогой, с Верди Мерком ты встретишься завтра и тебе не придется ему ничего объяснять. Это мы стибрили у вас биореактор Виктора Атилса, когда вы отказались продать его нашим людям. Пусть эти любовные лодочки помирят нас, ведь вы находитесь в майнартати нашей звёздной повелительницы и это место предназначено для любви, а не для глупой болтовни о делах. Виктор уже связал Звёздный Антал и Сангрию воедино, так что нам нужно всего лишь сделать эту связь неразрывной и мы, фрейлины Звездной княгини Антальской, сделаем это нынешней ночью.

Руните ничего не оставалось делать, как встать и выйти, кивнув головой своим гостям напоследок, но тех это уже мало волновало. Весело смеясь, сангрийцы уплетали пирожные, тискали её подруг и рассаживались за столом посвободнее, а те стаскивали с них тубалы и шелковые рубахи, совсем забыв о своём звёздном дворянстве. Она вышла из замка, телепортом отправила шкатулку и портрет в кабинет своего мужа, а потом телепортировалась в свой домик у реки и горько разрыдалась из-за того, что её подруги, вдруг, оказались такими распутницами. Однако, рыдать ей пришлось недолго, так как уже минуту спустя Веридор крепко обнял её и она быстро забыла о том, почему плакала. В его объятьях она вообще забывала обо всём на свете и уже ничто не могло её расстроить.

В женском замке трем ректорам тоже было в этот момент не до разговоров. Мало того, что все их страхи и опасения были, наконец, полностью развеяны, так три этих красавицы, которых они обнимали и целовали, смогли ещё и сами, без каких-либо подсказок, сделать всё так, чтобы они могли совершенно спокойно объяснить своим женам, истинным правительницам Сангрии, почему состоялся их союз со Звёздным Анталом, ведь им на этой планете традиционно не принадлежало ничего, кроме таланта и научных идей. Всё, что они делали в науке, делалось только для того, чтобы их женщины видели в них парней, достойных их любви и если где-то находились такие женщины, тем более правительницы, которые умели подобрать к ним ключик, то это делало их сестрами. Так что сангрийские любовные лодочки имели ещё одно значение.

Наутро Рунита и вовсе не считала, что жизнь ужасна и полна разочарований. Она была вполне довольна как собой, так и своими очаровательными фрейлинами. Остался довольным сообразительностью своей супруги и Веридор Мерк, хотя куда больше его поразило то, что когда жена обнимала и ласкала его, в нём, вдруг, стала с бешеной силой пульсировать Сила. Будучи уже не тем наивным трао, каким был раньше, он сразу понял, что его любимая, наконец, стала настоящей матидейтарой. Он не знал имени майнары своей жены, да, и не стремился узнать его, но был готов встать перед ней на колени и поцеловать край её кимона. Поэтому, когда Рунита, едва только проснувшись рано утром, сонным голосом попросила его оставить её одну, он тотчас поцеловал свою жену и немедленно телепортировался в Северный Антал, на Мужскую половину, досыпать на узкой, жесткой кушетке.

Рунита быстро перестелила постель, сменив простыни, одеяла и подушки кипельно-белого цвета на тёмно-бордовые, предназначенные для своей майнары и снова уснула. Она решила оставаться в постели до тех пор, пока подруги не явятся к ней с докладом, а бордовая постель была не столько приглашением для Мелиссы, сколько констатацией факта. Однако, эти красотки, ворвавшиеся в её небольшую, уютную спаленку и обнаружив в ней перемену цветов и мирно спящую Руниту, тотчас забрались на широкую кровать, занимающую чуть ли не половину комнаты и принялись будить её своими поцелуями. Правда, нужно было отдать им должное, главную роль играла, все-таки, Милашка Мел, свежая и благоухающая, а Натали и Вирати лежали рядом и лишь время от времени ласкали их обоих, как бы подбадривая и вдохновляя на любовные игры во имя Матидейнахш, матери всех женщин галактики. Вскоре к ним присоединилась и Энси.

Нейзер, строя для Руниты этот дом, из окна спальной которого открывался точно такой же вид, как и из окна спальной приюта в Ладиске, скорее всего даже и не предполагал того, что с этой, типично галанской, кровати им будут любоваться сразу четыре красавицы и каждую из них он будет любить и беречь, словно родную сестру. После бурной ночи, проведенной как Мелиссой, так и Рунитой, их утренние любовные забавы были подобны лёгкому ветерку после урагана, но душа галанки пела от восторга, ведь она получила от своей майнары такой мощный заряд энергии, что перед ними спасовал бы даже их домашний мохнатый синий сексодром вкупе с Созерцателями, Защитниками и Серебряной Туникой в придачу.

Четыре красивые, действительно молодые, полные сил и энергии женщины удобно расположились на большой кровати и увлеченно делились друг с другом впечатлениями. Рунита рассказывала своим подругам о том, как она вливала Силу в своего мужа, а те, перебивая одна другую, вспоминали про то, что они минувшей ночью устроили в буане прежде, чем уединиться в спальных комнатах. Звёздная княгиня, довольная тем, что всё обошлось и теперь уже Энси взяла бразды правления в свои руки, сделала руками пасы, словно колдунья-друида, и на бордовом шелке появилось огромное, почти двухметрового диаметра, чеканное серебряное блюдо, заставленное тарелками. В это яркое, солнечное утро она очень проголодалась и потому решила плотно подзаправиться прежде, чем думать о чем-либо другом и приниматься за какие-то дела.

Она не стала особо мудрить с выбором блюд и, тайком от подруг, телекинетически набрала на кулинарном комбайне своего галанского коттеджа у реки нужные коды, чтобы он приготовил для них два больших ростбифа из телятины, для неё и Мелиссы, ещё один, очень большой, для Вирати и просто-таки гигантский, толщиной сантиметров в десять, но отлично прожаренный, для Натали. Ростбифы с молодым, отварным картофелем, политым растопленным сливочным маслом и посыпанным ярко-зеленым укропом, с зеленым горошком и спаржей, к которым прилагалось несколько видов соуса, свежеиспеченный хлеб, салат из свежих овощей, апельсиновый сок и черный кофе с круасанами всех обрадовали. При виде подноса с немудрёным, но очень обильным завтраком, Мелиса радостно потерла ладошкой о ладошку и восторженно воскликнула:

– Ух, ты, вот здорово! Настоящая мужская еда! Это самое лучшее, что можно предложить девушке после того, как она всю ночь трахалась с таким здоровенным жеребцом, как Лутц.

Несколько минут все молчали и сосредоточенно орудовали ножами и вилками. Натали, естественно, управилась со своей гигантской порцией быстрее всех и перед ней тотчас появилась вторая тарелка, которая была не намного меньше первой и второй ростбиф постигла та же участь. Когда они пили кофе со сливками и круасанами, Вирати предложила:

– Девчонки, давайте поплаваем на яхте. Нейзер построил для Руниты такой красивый парусник, закачаешься. Заодно искупаемся и позагораем.

Рунита при этих словах тут же смущенно опустила глаза, а Мелиса, посмотрев на неё, тотчас сказала ей с улыбкой:

– Рунни, у меня есть один чудесный крем, который скроет любые татуировки и ты сможешь смело купаться в открытом купальнике, как все наши девчонки. Даже варкенцы, и те ничего не смогут увидеть. Честно говоря, в прошлом я не раз применяла его, когда хотела переспать с этими парнями и при этом не тереться о мягкую броню. Она хотя и очень нежная на ощупь, всё же слишком яркая, да, и, вообще, я не любительница секса на спех.

Она телепортом притащила в спальную баночку с перламутрово-розовым, полупрозрачным гелем и тотчас мазнула им по сине-красной татуировки в ложбинке между её грудей. Татуировка прямо на глазах потускнела и исчезла, отчего Рунита радостно заулыбалась. Она очень любила купаться в реках и озерах Звездного Антала, но терпеть не могла чопорных, закрытых купальников. Мелисса, намазывая кремом её брачные татуировки, приговаривала со смехом:

– Твоему мужу тоже нужно прописать такой крем, Рунни, а то он у тебя никогда не загорает на пляже вместе со всеми. Да, и остальным варкенцам это тоже не повредило бы.

Поздним утром дня угасания Трех Лордов, предвестником долгой, суровой зимы, огромный, ярко-оранжевый, как и все гражданские воздушные суда Варкена, красавец-лайнер летел над бескрайним снежным океаном этой планеты. Это был круизный туристический флайер класса люкс, настоящий летающий дворец, предназначенный для того, чтобы богатые туристы могли полюбоваться красотами какого-либо опасного мира без малейшего риска для жизни. Флайер летел на высоте в пять километров, занимая, таким образом, самый безопасный эшелон. Выше в атмосфере этой планеты, одной из самых больших в галактике, на которой смогла развиться человеческая цивилизация, дули ураганные ветры чудовищной силы, которые могли причинить серьезные неприятности даже такому огромному летательному аппарату, имевшему в длину почти девятьсот метров. Ниже его также подстерегали опасности, но уже совсем иного рода.

Ледяное крошево, этот самый невероятный океан во всей галактике, состоящее из крохотных ледяных шариков, обладало целым ворохом весьма неприятных свойств. Оно находилось в постоянном движении, образуя внутри себя то бурные реки, то тайфуны огромной силы, а то и самые настоящие обратные смерчи, но хуже всего было то, что внутри него, время от времени, бушевали электрические шквалы, которые в считанные доли секунды могли выстрелить в какой-либо летательный аппарат, опустившийся слишком низко, электростатический разряд колоссальной мощности. Особые бактерии, тонкая, постоянно вибрирующая кора и жар недр этой огромной, но лёгкой планеты, рождали внутри океана из ледового крошева, глубина которого достигала двадцати пяти километров, как вертикальные, так горизонтальные потоки ледяного, не тающего и очень скользкого порошка, порождая, заодно, электростатические заряды огромной силы.

Варкенцы издревле относились к своему странному океану с подчёркнутым уважением и предпочитали не рисковать понапрасну, летая над ним, так как только вблизи островов ледяное крошево было хоть немного прогнозируемым. Лишь только то обстоятельство, что почти все острова лежали в средних широтах по обе стороны от экватора, выстроились длинными цепочками и расстояние между ними не превышало ста пятидесяти километров, позволило им расселиться по всей планете. К тому же в глубокой древности навигацию им очень сильно облегчали гигантские факелы многочисленных вулканов. Так что уже в те стародавние времена они были неплохими мореплавателями и смело отправлялись в опасное плавание.

Однако и в те времена, когда варкенцы плавали по ледяному крошеву от острова к острову на своих здоровенных кораблях-платформах, поставленных на надувные поплавки, они никогда не направляли их туда, где в небе не стояла туча дыма и пепла, освещенная снизу извергающимся вулканом, так как мало кто из путешественников сумел вернуться назад, отважившись пересечь океан. Именно поэтому все до сих пор поражались подвигу Данинов Стойких, сумевших на сорока двух кораблях проплыть огромное расстояние и добраться до самого северного острова Варкена. То, что они сумели там выжить, было для них уже не столь удивительным, варкенцам было не привыкать к суровым климатическим условиям. Выживать среди льда и снега было для них делом вполне привычным, естественным и лишенным какой-либо героики.

Пилот этого круизного флайера не имел большой летной практики в небе Варкена и потому зря не рисковал. Это была премьер-фрейлина Звездной княгини Руниты Антальской, Мелисса О'Хара, рядом с ней сидели две обер-фрейлины, вчерашние хантеры Регентства, а на его борту непрерывно визжали и выражали свой восторг всеми прочими способами почти шестьдесят тысяч юных варкенок. Милашка Мел уже добрых четыре недели прочесывала все варкенские кланы в поисках тех девушек, которые были не прочь добровольно покинуть свою планету с одной единственной целью, стать фрейлинами Звёздной княгини. Впрочем, всем им было прекрасно известно о том, что они могли запросто выскочить замуж за сыновей высокопоставленных галанцев и принцев дома Роантидов, чтобы стать королевами и даже императрицами. Они быстро поверили своему командиру, премьер-фрейлине Звёздной княгини Руниты Щедрой, что древние колдовские знания друид Айриша помогут им завоевать сердца юных гигантов Галана.

Вот потому-то что на боту лайнера находились такие пассажиры, Мелисса строго выполняла все лётные инструкции, хотя, доведись ей полетать в небе Варкена на другой машине, поменьше размером и более маневренной, она бы обязательно поиграла в кошки-мышки с тайфунами и этими ужасными обратными смерчами, узкие норы которых уходили вглубь ледового крошева на несколько километров. Она была авантюристкой по своей натуре и её влекло к себе всё неведомое и зная о том, что варкенцы вполне серьёзно относятся к древним легендам о снежных дьяволах, таящихся в глубина их океана, была бы не прочь проверить, так ли это. Однако, вместе с тем Мелисса очень уважительно относилась к чужим верованиям и не собиралась оскорблять религиозные чувства людей, открывших перед ней ворота своих хольдов.

На Варкене свято соблюдался один из семи главных заветов Матидейнахш, – никогда не совать свой нос вглубь ледяного крошева, в которое сошел её сын Ейсису. Хотя над ними и насмехались, варкенцы совершенно не стесняясь этого и никогда не исследовали ледяного крошева даже с помощью сканеров. Скептики над этим легендами посмеивались, так планетологические исследования галактов, проведенные из космоса, давно уже доказали, что в глубинах океана Варкена нет никакой другой жизни, кроме бактерий-гидрофагов. Премьер-фрейлина Мелисса О'Хара, направляясь в этот мир, ставила перед собой совсем иные задачи, а потому ей было недосуг заниматься научными исследованиями. Она прибыла сюда только за тем, чтобы завербовать под свои знамена несколько десятков тысяч женщин всех возрастов и, самое главное, достаточное число юных прелестниц, способных нанести мощный удар по всем матримониальным планам императора Сорквика и внести в них соответствующие коррективы. Разумеется, в интересах Звездного Антала и всего звёздного дворянства.

Хотя её экспедиция была тщательно спланирована и согласована с семью главными лордами и двумя тиранами, постоянно портящими им кровь, началась она не с острова Данин, вотчины главного варкенского кровопийцы и истязателя лордов и отцов-хранителей Варкена, а с Большого Антала, до которого она добралась нуль-трансом. Там, выслушав изрядную порцию жалоб Калвина Норд-Лианта на этого данинского злодея, она и отобрала для себя первые две тысячи обер-фрейлин, хотя это и не привело в восторг их мужей, круда и архо. Впервые за всю историю этой планеты контракт заключался не с мужчинами, а с их женами. Именно их Звёздный Антал приглашал официально и в самых лучших своих традициях, то есть с колоссальным должностным окладом в пять миллиардов галакредитов, а потому все архо и круда собирались в дорогу с кислыми рожами. Поначалу, архо и круда попытались было возмутиться, но Милашка Мел сделала им такой втык, что те мигом заткнулись.

Ну, это были только цветочки, поскольку вслед за этим она, предварительно поговорив с матерью-хранительницей клана и её ближайшими приближенными, принялась отбирать в простые фрейлины юных девиц в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет. Отцы красавиц примчались к премьер-фрейлине, посягнувшие на самое святое, золотой фонд клана, и взревели, словно разъяренные мирши, но Мелисса О'Хара быстро доказала им, что не смотря на свой хрупкий вид и накладную родинку друиды-девственницы на правой щечке, она умеет гаркнуть ничуть не слабее, чем сержант на плацу с похмелья. К тому же она обложила их таким отборным варкенским матом, указывая им на глупость и скудоумие, что тем сделалось дурно, а Калвин, младшая дочь которого также загремела в рекруты, побелел от ужаса. Получив исчерпывающие объяснения, что незамужних девиц на Варкене не так уж и много, а сотням тысяч миров галактики нужны короли с очаровательными королевами, она быстро добилась нужного ей результата.

Папаши от её отповеди притихли и стали усиленно соображать, что им теперь делать. После недолгого совещания они приняли единственно верное решение и стали вести себя так, словно их дочери выходят замуж, хотя они и не получили богатых свадебных даров от женихов. После того, как на девственности счастливых красоток был поставлен жирный крест, уже их мамки, тетки и старшие подруги принялись рассказывать им всё об обязанностях жены по отношению к мужу и древнем искусстве майнаринга, именно так, на манер галалингва, именовались женские любовные игры замужних варкенок, которые Натали с Вирати, а вместе с ними любители древнетерранской истории, называли лесбийскими. Правда, при этом они очень строго следили за тем, чтобы в багаж юных фрейлин не попали каменные, серебряные, деревянные и прочие фалоимитаторы, чтобы, паче чаяния, не произошла добрачная дефлорация.

Впрочем, как сами мамаши, так и их дочери немного кривили душой, когда одни старательно обучали, а другие делали вид, что они внимают их наставлениям, ведь и те, и другие частенько играли в майнар уже лет с десяти и хорошо знали что такое женский петтинг и даже оргазм. Куда важнее было то, что матери научили их технике телепатического воздействия на спинной мозг мужчины, ведь именно в этом-то и заключался смысл матидейтаринга. Получив в подарок от клана всё то, что должно было сделать их жизнь в чужом клане или в своей собственной семье более приятной, две сотни хохочущих и визжащих от радости девушек поднялись на борт огромного, особо прочного флайера, специально изготовленного для этой экспедиции в Звёздном Антале, и Мелисса немедленно отправилась в путь, чтобы ограбить остальные кланы Варкена.

Обер-фрейлины и их мужья вместе с детьми отправлялись в Звёздное княжество нуль-трансом, а вот за воспитание юных фрейлин сразу же взялись полторы тысячи строгих, но очень весёлых и добрых айришских друид под предводительством Нелли и Грейс, матери и бабушки Мелиссы, которые мигом откликнулись на просьбу своей дочери, – сделать Айриш столицей Звёздной Империи. Мелисса, став хозяйкой Большого дворца в Южном Антале, из которого съехали Веридор и Рунита, первым делом аннулировала все свои брачные контракты и теперь не получала со своих кабанчиков ни единой щетинки. Более того, она сама облагодетельствовала своих бывших мужей кого чем, лишь бы они впредь не трепали языками о том, что когда-то спали со своей императрицей. Ну, тут она, малость пережала. Все пятеро по-прежнему любили её и были не только уверены в том, что так оно и будет, но и быстро создали комитеты по её выдвижению в императрицы.

За те полтора месяца, что прошли с той ночи, когда Милашка Мел гуляла в последний раз, отдавшись Лутцу Тиссану с перевыполнением своего любовного обещания, на Айрише, да, и во всей Романской Звёздной Федерации, возникло и набрало невиданную силу народное движение за воцарение на троне графини Мелиссы ант-О'Хара и того парня из дома Роантидов, который падёт к её ногам. Некоторые даже поговаривали, что это может быть и сам император Сорквик. Её бывшие мужья не зевали и сумели убедить очень многих в том, что той это будет сделать не трудно, так как они сами знали, какова сила любовных чар этой прелестной ведьмочки. Хотя на Романе это поветрие и не вызвало никакого восторга, правительство республиканского Айриша не только немедленно вошло в Конференцию, но и объявило в своём мире переходный период от республики к монархии.

Вместе с тем переходное правительство, действуя нагло и напористо, заново перекраивало звёздные карты старой Федерации и уже десятки тысяч миров также объявили о переходном периоде. Разумеется, этому способствовало то, что Варкен, Руссия и Валгия немедленно направили на Айриш свой корпус мира, посаженный на триста сверхмощных боевых крейсеров. Так что никого не удивило то обстоятельство, что вскоре и федеральное правительство послало в Звёздный Антал свою делегацию, из-за чего Мелиссе даже пришлось на один день вернуться в свой дворец, чтобы подписать пакт о разделе Романской Звёздной Федерации на восемнадцать Звёздных Империй и трон одной из них отдать нынешнему правителю Романа. Именно таким было условие президента д'Ростиньяка, так кстати вспомнившего о своём аристократическом происхождении и потому решившего присоединиться к Галактической Империи Сенситивов. Заодно он попёр из дома свою супругу, доказав в суде многочисленные факты её супружеской неверности и объявив себя холостяком. Учитывая то обстоятельство, что он был красавцем за два метра ростом и вообще отличным сенсетив-коммандос, ему было нетрудно получить аудиенцию у Звёздной княгини.

Поскольку членство в Галактическом Союзе было добровольным, то на Лексе Первом по этому поводу не возникло открытой негативной реакции. Ну, а что касается того, чтобы мятежной Звёздной Федерации тотчас тайком перекрыли кислород, говорить было смешно. Имея таких союзников, как Руссия, Терилакс, Хельхор и Мидор с их мощной экономикой, да, ещё и Звёздный Антал с его финансами, президент д'Ростиньяк мог не волноваться, нагадить ему было очень сложно. Правда, скептики разом заговорили о том, что если Сорквика с его законом дома Роантидов, вдруг, не окажется в природе, то Варкенский Пройдоха, так все чаще Веридора Мерка называли в прессе, вырастит его из кончика своего мизинца и это, без сомнения, будет самый хитрожопый император всех времен и народов.

Всё это широко освещалось и на Варкене, так что экспедиции Милашки Мел было создано прекрасное паблисити и ни в одном клане она не встретила отказа. Так, беря на борт где дюжину, где две или три девушек, а где и пару сотен, она быстро облетела всю планету длинными зигзагами. Порой её уже ждало на каком-либо острове сразу несколько тысяч девиц, которых ревниво охраняли архо. Варкенцы прекрасно понимали то, что далеко не каждый остров она сможет посетить и единственное, о чем они сожалели, так это о малом количестве девушек на выданье, то есть тех, которые еще не отдали своего сердца какому-нибудь мужественному трао из другого клана. Зато сердца отцов-хранителей согревала мысль о том, что дочь их клана станет королевой или даже императрицей, ведь в очень многих мирах той же Айришской Звёздной Империи люди давно уже позабыли о том, что такое монархия и потому уповали только на то, что император Сорквик снизойдет к их нуждам и даст им толкового короля ростом под два с половиной метра и тот своей монаршьей дланью быстро придушит всех бюрократов и наведет на их планете, замордованной демократией, порядок.

Некоторые деятели из народных комитетов за монархию обнаглели настолько, что совали "Кодекс законов дома Роантидов" под нос каждому чиновнику, стоило тому начать воротить от них свою рожу. Как это ни смешно, но такие демарши действовали и именно бюрократический аппарат начал первым претворять в жизнь всё то, что накропал когда-то в глубокой древности Арлан Гиз-Браде и что потом уточнялось и доводилось до идеального совершенства всеми последующими поколениями галанских администраторов. Самое же удивительное заключалось в том, что закон дома Роантидов очень органично вписывался в любой жизненный уклад, настолько гибким и эластичным он был по отношению к нуждам всех людей. Впрочем, те законоведы-аналитики, которые изучили его вдоль и поперек, не очень-то этому удивлялись, ведь он шел не от желаний властей предержащих всё зарегулировать донельзя, а от простых и всем понятных желаний обычных граждан жить в чистом, уютном и безопасном мире.

Хитрый закон дома Роантидов с одной стороны гарантировал всем гражданам империи, сиречь подданным императора Сорквика, неукоснительное соблюдение их прав плюс давал им все возможности для своего всестороннего развития, с другой же стороны он почти ничем не стеснял личной инициативы, допускал конкуренцию и активно развивал рыночные отношения. Правда, для предпринимателей он вводил ряд жестких ограничений, но он же и возвышал их, делая настоящими созидателями и творцами, чьей благородной задачей было вести людей к процветанию и всеобщему благоденствию. Поэтому в числе самых ярых сторонников закона дома Роантидов сразу же оказались вольные торговцы. Эти матёрые барыги, все как один, стали подавать заявления в совет звёздного дворянства, в которых они подробно рассказывали о том, как тысячами лет честно вели свои торговые дела не смотря на то, что их постоянно прессовала галактическая бюрократия.

Вот и получалось так, что подавляющее большинство обывателей множества миров, которым было плевать на то, кто ими управляет и мечтающих лишь об одном, – сытой, уютной и спокойной жизни в комфортабельных условиях, хоть какой-то работе и привычных развлечениях, вдруг, сообразили, что только император Сорквик сможет не только резко улучшить качество их жизни, но и сделает их всех сенсетивами. К тому же по всей галактике разом поползли слухи о том, что этот смуглый гигант с добрыми и лучистыми глазами знает секрет вечной жизни и такого перевоплощения, которое позволит человеку жить без защитного скафандра не только на Варкене, но даже в вакууме или на планет с атмосферой из самых ядовитых газов. В условиях той скученности, в которой они жили всё это время, возможность стать суперменом была очень привлекательной.

И, разумеется, опять никто не знал, кто именно распространяет такие слухи. Зато они очень сильно будоражили людей и заставляли их не только набирать коды вызова, когда ведущие с экранов супервизоров спрашивали их о том, за что они проголосуют, за демократию или за императора Сорквика, который даст их миру короля, надежного, как тахионная турбина боевого крейсера, но и выходили на улицы с портретами этого галанца и размахивали флажками империи Роантир.

Все они, вдруг, очень захотели перемен и у всех дико засвербело в одном месте, когда речь зашла о возможности поселиться пусть и под каким-нибудь сиреневым небом среди фиолетовых и малиновых деревьев с синими плодами и черными цветами, но зато в уютных домах с палисадниками, подальше от соседей и громадных автоматических заводов, при которых они служили эдаким живым декором технического прогресса. Ради этого стоило хоть раз в жизни проявить политическую активность.

Кто-то заботливый, но неведомый им, выпустил множество дешевых электронных книг о том, как тысячи варкенских, валгийских, руссийских и прочих сенсетивов, сами, без каких-либо станков, машин, да, и, вообще, без инструментов, используя одну только Силу, создают из металла и камня, дерева и пластика, прочих материалов, прекрасные вещи. В этих книгах было написано о том, как просто быть творцом, когда ты полисенситив, а ещё в них описывалось то, как освобождает человека телепорт и левитация, как сближает их телепатия и какими приятными бывают сенситивные ласки в любви. То, что всем им было обещано вскоре раскрытие сенситивных способностей, заставляло людей думать об императоре Сорквике, как о настоящем кудеснике.

Всё это очень радовало графиню Мелиссу ант-О'Хара и она была горда тем, что родила двух своих сыновей, Джона и Патрика, которые недавно перебрались в Звёздный Антал, сенсетивами. На взгляд Руниты именно это, как и то, что пятеро отважных воинов с Айриша влюбились в неё без памяти, на взгляд юной галанки, должно было послужить самым веским доводом в её пользу в глазах Сорквика. Ну, а то, что Милашка Мел имела примерно полторы тонны боевых наград, часть которых ей пришлось выудить из бассейна, должно было послужить для неё тем самым волшебным манком для принцев, ведь все они, как и Тефалд, скорее всего, мечтали о ратных подвигах и просто физически не смогут пройти мимо неё. Волшба волшбой, а Мелисса не поленилась прицепить свои награды к бархатным подушечкам, вставить их в рамочки и развесить на стенах в своей парадной гостиной вместе с множеством стереоснимков, часть из которых были сняты прямо на поле боя системами контроля и наблюдения.

Рунита, которая первая осмотрела этот маленький музей личной воинской славы своей майнары, пришла в настоящий восторг, разглядывая снимки. Более того, её это так возбудило, что они тут же занялись с ней любовью, превратив его в ещё одну майнартати. Вспомнив об этом, Милашка Мел сразу же почувствовала любовное томление во всем теле, ведь она не целовала эту кареглазую малышку уже целый месяц и очень скучала по ней. Хотя Мелисса всегда предпочитала женщинам мужчин, с того самого дня, как она стала майнарой Руниты, она сделалась самой настоящей варкенкой. Более того, на борту своего летающего дворца она уже не раз занималась майнарингом с юными красотками, которые каждую ночь приходили в её спальную то ли из озорства, то ли для того, чтобы проверить свои любовные чары и убедиться в том, что родинка на щеке Мелиссы приклеена не просто так.

Для неё, как для премьер-фрейлины, это было скорее воспитательной работой с личным составом, ведь она учила этих юных вертихвосток не столько искусству любви Матидейнахш, первой майнары Варкена, сколько технике девичьего майнаринга, постоянно напоминая им о том, что девственности их может лишить только будущий муж. Только так эти веселые щебетуньи могли раз и навсегда привязать к себе того гиганта, который пронзит их, ведь все они будут верными адептами Варкена. В том, что так оно и будет, Мелисса была уверена на все сто процентов, ведь об этом ей сказал не кто-либо, а сам Веридор Мерк, чьему слову можно было верить полностью. Как этот парень, на которого она старалась смотреть мужскими глазами, сделал это, она не спрашивала.

Впереди, между тем, показалось голубое сияние огромного силового купола, воздвигнутого над островом Данин и сердце Мелиссы учащенно забилось, ещё сутки и она снова будет в Звёздном Антале, где сможет обнять свою майнару. Для неё, вновь ставшей семнадцатилетней красавицей, тело которой ещё не знало мужских ласк, это было очень важным и жизненно необходимым, ведь умом она по-прежнему была женщиной страстной и очень любящей хороший секс с умными и красивыми парнями, такими, например, как принц Лео-Нейз, её давнишний любовник, с которым она провела, однажды, чудную ночь в хилом окопчике, когда по их позиции на Гуроне методично вели беспокоящий огонь тяжелые штурмовые танки, а они, между тем, изображали из себя целый батальон, готовый отразить любую атаку гуронской мотопехоты. Наутро они удирали от взбешенных гуронцев, которым ударили в тыл их боевые друзья, во все лопатки, но им было очень весело от того, что ночь у них прошла так славно.

Теперь же, глядя на стереопортреты Сорквика, Тефалда и Ларкида, Мелисса старалась угадать, каким будет тот единственный парень, который станет её самым главным призом. Как и подавляющее большинство антальцев, она не раз и не два прочитала книгу Бэкси, в которой рассказывалось о любви юной интары Вирати и многоопытного гражданского администратора планеты Фроймил Оорка Элта и их долгом пути сквозь тысячелетия друг к другу. Хотя в итоге Эд Бартон стал через миллион лет завзятым ловеласом, а Вирати и Натали нашли свое счастье с отличными парнями из её мира, уж она-то хорошо знала то, что свет той любви не погас и сейчас. Просто она перешла в иное агрегатное состояние ведь и Оорк, и Эд, глядя на то, как счастлива их возлюбленная в объятьях Рена Калвиша и Зака Лугарша, испытывали от этого ничуть не меньшее наслаждение, чем два этих парня.

Более того, Мелисса подозревала, что рано или поздно на свет могут появиться ещё две Вирати, которые вернутся к ним, оставшись с Реном и Заком. Во всяком случае она, сблизившись с обеими, этому нисколько не удивилась бы и первая поздравила бы их всех. Она уже несколько раз гадала на картах таро, пытаясь заглянуть в будущее своих подруг и всякий раз карты говорили ей, что в любви они обретут нечто огромное, ничего не теряя. Гадала она на Руниту и Эмиила Бор Заана. Относительно её майнары карты сказали ей, что та обретет отеческую любовь своего свёкра, но только пройдя сквозь тяжелое испытание. Может быть именно поэтому она и хотела быть рядом с ней постоянно, чтобы придти на помощь своей майнаре в дни этих испытаний. При одной только мысли о том, что это ангельское существо должно быть подвергнуто каким-то испытаниям, тем более тяжким, в душе Мелиссы всё цепенело, а её мозг начинал работать, словно компьютер, и вычислять всех возможных недругов Руниты.

Она, как и сотни миллионов и миллиардов других людей, была очарована обаянием этой юной галанки, которая, будучи сиротой, стала сначала приемной дочерью императора Сорквика, а затем превратилась в истинную варкенку. Порой ей казалось, что у Руниты просто физически не может быть никаких врагов, ведь вся она была сплошь соткана из одной только любви к людям. То, как она бросалась помогать каждому, кто только прошептал её имя в тяжелую минуту, поражало не одних только антальцев и варкенцев, но и обитателей других миров галактики. Правда, от этого качества Звёздной княгини весь Варкен буквально трясло, ведь стоило ей только прослышать о том, что где-то, в каком-то клане приключилась не то что беда, а просто неприятность, она моментально мчалась на эту планету и вместе с королевой Олли заявлялась в этот клан и её совершенно не волновало то обстоятельство, что отец-хранитель уже начал предпринимать свои собственные меры.

Впрочем, порой, Рунита, узнав о том, что где-то появился лагерь беженцев, которые никому не нужны и брошены правителями на произвол судьбы, она гнала огромные корабли через всю галактику на бешеной скорости и вовсе не за тем, чтобы раздать пакеты с дешевой одеждой и едой. Если дело того требовало, то она немедленно отдавала приказ маршалу Калвишу восстановить попранные права этих людей, щедрою рукой наделяя их всем необходимым для того, чтобы те снова стали жить по-человечески, то есть богато. Так что Рунитой Щедрой эту молодую, очаровательную женщину звали не только на Варкене, но уже и чуть ли не по всей галактике. Правда, слышать мольбы о помощи ей приходилось не так уж и часто, ведь у Звёздного Антала были длинные руки и очень чуткие уши, а потому он всегда стремился придти людям на помощь и не стеснялся давить на правителей до того момента, когда об этом станет известно Руните.

Поэтому и у Руниты, и у её Звёздного княжества было очень много почитателей, хотя, по большому счету, она не могла услышать всех стонов в галактике и придти на помощь всем людям, оказавшимся в беде, но очень этого хотела. И об этом тоже знало множество людей. Кое-кто считал это глупостью, но большинство галактов, которые знали о том, что на свете существует эта маленькая, красивая галанка с таким огромным сердцем и бесконечно доброй душой, были счастливы только потому, что она есть и что она именно такая. Так что некоторые люди дали ей ещё одно имя, – Дар Небес, поскольку многие верили в то, что только Бог может послать в их мир такого человека, который сначала тебя накормит, согреет, оденет и поможет встать на ноги, а потом даже не станет спрашивать о том, как же это тебя растопырило взять и вляпаться в такое ужасное дерьмо.

Потому-то и не было ничего удивительного в том, что они, открывая утром электронную газету, первым делом набирали её имя, чтобы узнать о своей любимице свежие новости. Ну, а то, что она мечтала только о том, чтобы её отец поскорее пришел в этот мир и стал помогать людям с большим знанием дела, для всех них было чем-то вроде установки на будущее и они ждали этого вместе с ней. Мелисса давно уже была одной из них. Именно это и заставило её взяться за дело с такой энергией и старанием. То, что она записалась таким образом в свахи, Милашку Мел совершенно не волновало, ведь все делалось ими только ради того, чтобы все те галанцы, для которых они подготовили столько юных и пылких невест, воспитанных в лучших традициях одного из самых удивительных миров галактики, восходили на престол не благодаря династическим бракам, а женились по любви.

В том же, что именно так оно и будет, она нисколько не сомневалась, ведь не полюбить этих юных красавиц было попросту невозможно. Ну, а для того, чтобы навести в галактике лишнего шороху, средства массовой информации пиарили вовсю, ежечасно извещая людей о том, что для их миров премьер-фрейлина Мелисса О'Хара уже нашла прекрасных юных королев и императриц, при которых их мужья будут проводить ту же политику, что и на Варкене, а стало быть мужскому беспределу в их мирах придет конец. Вкупе со всеми прочими выгодами и это давало свои плоды, тем более, что портреты этих девушек мелькали во всех газетах и на экранах супервизио.

В тех интервью, которые давали девушки-варкенки, они без утайки рассказывали о своих девичьих грезах и без ложной скромности говорили о том, в чём именно заключается роль матери-хранительницы мира, населенного, порой, десятками миллиардов людей. На слуху у доброй трети галактики давно уже было это загадочное слово матидейтара, что в вольном переводе означало, – "Женщина способная породить мужчину". Своим интервьюерам эти очаровательные особы загадочно говорили о том, что первым делом они научать благородных жен своих подданных превращать мужчину в настоящего архо, ну, а уж о том, чтобы все они стали трао, позаботятся их будущие мужья. Самое же удивительное заключалось в том, что некоторые из них уже сделали свой выбор и говорили о том, что влюблены в тот или иной мир, заставляя читателей и зрителей напрягаться и замирать от предвкушения чуда.

Поэтому люди во многих мирах уже знали, какая у них будет королева, а потому правительства, которые были просто вынуждены стать временными, пустились во все тяжкие, строя в своих столицах роскошные королевские дворцы. Кое-кто, и не без основания, считал, что только таким образом они смогут остаться при прежнем деле, ведь не станет же тот король и та королева, которых призовут их сограждане, менять всё в первый же день своего правления, а там глядишь и менять ничего не потребуется. Мелисса была в курсе того, какие интервью и кому давали её подопечные. Во всех их заявлениях было выверено каждое слово и потому она нисколько не удивилась тому, что на летном поле центрального аэродрома Ларитандейра в это зимнее утро собралось столько дипломатов, ведь для них это была встреча с их будущими королевами.

Посадив оранжевый летающий дворец на огромный цветочный ковер, она попросила Шарки изобразить из себя самое роскошное платье и телепортировалась к центральному люку, перед которым уже подпрыгивали от нетерпения её старательные ученицы. Они ещё не покинули Варкена, а их уже пришли встречать те, кто видел в них свою мать-хранительницу. Ну, уж для кого-кого, а для каждой варкенки с самого раннего детства было известно то, что стать матерью-хранительницей клана, каким бы он не был, малым или большим, является главной обязанностью каждой женщины их мира, а потому их не очень-то пугала такая перспектива. Куда больше девушек волновало то, как они выглядят, но, поскольку у каждой имелся Защитник, то и об этом они не могли беспокоиться. Тем не менее Мелисса, а вместе с ней и все айришские друиды послали им телепатеммы, внушающие уверенность и в борту флайера разом открылись все четыреста пятьдесят люков.

Тотчас глянул марш "Сверкающие ледяные чертоги", написанный Дарафом Ильканом по заказу короля Роджера и принятый всеми в качестве гимна Варкена, и тысячи девушек выпорхнули из своего оранжевого гнезда, устремившись вниз, где их встречала императрица Ларита, восседавшая на бриллиантовом троне, который держали на руках король Роджер и лорд Калвин, стоящие в окружении своих корешей-лордов, а те так и подпрыгивали вверх, стараясь поскорее увидеть в этой толпе красавиц родные лица. Правда, как только они увидели то, что строй дипломатов встал на одно колено, а их жены склонились в реверансах, они тоже поторопились сделать это, так что стоять остались только два тронодержца. Ну, а так как для встречающих была построена большая трибуна-терраса, то чуть ли не треть юных фрейлин, быстро пролетев мимо Лариты и помахав той рукой, поторопились встать перед послами своих будущих миров, а все остальные девушки, опустившись на полированные гранитные плиты перед своей императрицей, сердито засопели. Они тоже хотели поскорее стать королевами, а их заставляли ждать.

Девушкам было даже невдомек, что над их трудоустройством вкалывали сутками напролет десятки миллионов людей и всё просчитывалось таким образом, чтобы имя их клана было хорошо известно хотя бы некоторому числу высокопоставленных чиновников и, прежде всего, вчерашним правителям этих миров, которые и впредь хотели сохранить за собой некоторую часть былых властных полномочий, но уже на совершенно ином уровне. Звёздный Антал хорошо знал, что он делает и не допускал никаких ошибок. Вот потому-то уже почти двадцать тысяч миров желали видеть своими королевами именно этих девушек, которые сейчас впервые разговаривали с полномочным послами в ярком свете софитов.

Ловкие телеоператоры вывернулись чуть ли не наизнанку, но сделали всё так, чтобы на экранах супервизоров именно их королева выглядела так, словно это её одну встречало столько людей. Тут в ход шло всё и предварительная съемка, и голографические декорации и сверхбыстрый компьютерный монтаж, и все прочие технические ухищрения. Расчет антальских пиарщиков был прост, как фигура из трёх пальцев, – клан отдает их миру свое самое главное достояние, юную, прелестную девушку, которая заманит в их мир самого настоящего галанского принца или, на худой конец, сына какого-нибудь многоопытного губернатора, способного заткнуть за пояс весь Лекс Первый со всеми его бесчисленными мудаками. Девственность их королевы была сертифицирована миниатюрной татуировкой невесты на лбу, светившейся в лучах Трёх Лордов скромным цветком подлёдной фиалки, а то, что позади неё маячили строгие и могущественные айришские колдуньи, гарантировало как её сохранение, так и приход в их мир мудрого и доброго правителя и никого не шокировали такие подробности.

Более всего Мелиссу во всем этом спектакле порадовало то, что перед ней встал на одно колено и неуклюже сложил пальцы рук в клятвенный замок её бывший четвертый муж Дэвид О'Рейли собственной персоной, отец Патрика, ставший послом на Варкене всего неделю назад. Подмигнув его жене, своей боевой подруге Лесли, которой она передала этого бравого космос-адмирала буквально из рук в руки, Милашка Мел царственным жестом протянула свою узкую руку Дэвиду и тот поцеловал её уже с куда большим хладнокровием, чем во время их последней встречи. При этом он тихо сказал ей:

– Мел, девочка, лопни мои глаза. Если бы я слизнул с твоей щеки эту родинку, то моё сердце не выдержало бы развода.

Церемонно целуясь с подругой, она проговорила:

– Лесли, ты слышала, что говорит этот тип? Он, оказывается, без ума от нимфеток, а мы-то, дуры, не знали этого. Сначала я, когда втрескалась в него так, что родила ему сына, а потом и ты, когда подарила этому бандиту дочь. Вот и думай после этого о мужиках хорошо. Все они развратники и мечтают только об одном, сломать бедной девушке что-нибудь.

Хотя Мелиссу и разбирал смех из-за того, что она знала всю подноготную этого грандиозного спектакля, ей очень понравилось всё происходящее. Особенно то, что всех её юных подопечных архо Матидейнахш Генди Мар-Рогаса быстро переправили прямиком во дворец Лариты вместе со всеми послами и их женами, а шикарные лимузины улетели пустыми. Так оно было куда надежнее, чем оставлять девушек без присмотра хотя бы на одну единственную минуту, а то мало ли что взбредет в голову этим господам в черных фраках. Уж там-то, под охраной варкенок из клана Данин, особенно не распустишь руки, те мигом дадут по башке кому угодно. Поэтому одна только Мелисса отправилась во дворец самостоятельно, а точнее в огромном лимузине своего бывшего мужа, в котором она дала свое очередное интервью, пообещав в нем притащить на Айриш не кого-нибудь, а внука самого императора Сорквика, чтобы утереть нос Роману. Ну, а поскольку Айриш славился своими пивоварами, то принимая из рук Дэвида бокал с портером, она добавила:

– Вскоре вкус этого чудесного напитка будет знать Галан и вся галактика, друзья мои, клянусь Священными Дубами.

В том, что так оно и будет, на Айрише никто не сомневался, так как транспортные корабли вольных торговцев прилетали на их планеты один за другим. Именно такой жители этого мира и хотели видеть свою императрицу, юной, обаятельной друидой, любительницей портера и зажигательных танцев в пабе. Такой она и была, ну, а то, что у Мелиссы О'Хара было бурное прошлое, в котором она лихо вышибала дух из здоровенных мужиков и получила за это множество наград, успев пять раз побывать замужем за высшими офицерами, никого особенно не беспокоило, ведь друиды Айриша как раз тем и отличались от всех прочих людей, что оставались вечно юными и самыми обаятельными девушками. Поэтому миллиарды её сограждан разразились громкими, радостными криками и аплодисментами, слушая свою императрицу.

Айришцы внимательно наблюдали за тем, с какой грацией их императрица вышла из золотого тримобиля-лимузина и прошла к охранному камню планеты Варкен, как стала на одно колено и приложила к нему свою узкую, белую руку с изящными пальчиками, как к ней на руки бросилась императрица Ларита и как радостно обнимала она их Мелиссу. Понравилось им и то, что перед ней встали коленопреклоненно не только могущественные лорды-хранители Варкена, но и сам Звёздный князь Веридор Антальский, премьер-фрейлиной двора которого временно была их юная друида. От всего этого айришцы, весельчаки и гордецы, были в восторге, но более всего их порадовало то, что на голову их императрицы архиепископ Иезекия, одетый в белые одежды, возложил венок из зелёных дубовых листьев и мощным голосом произнес древнее кельтское приветствие, да, так уверенно и точно, словно он и сам был друидом, как и те могучие парни, которые стояли рядом с ним.

Всё это очень нравилось жителям Айриша, да, и очень многим обитателям Айришской Звёздной Империи, ведь рядом с будущей императрицей постоянно находились их собственные королевы, за которых они уже проголосовали пусть ещё и не официально, но зато в таком массовом порядке, что это даже и не снилось их номинальным правителям. Этим людям действительно нравилась и та пышная торжественность, с какой была обставлена церемония прощания их королев со своей родной планетой и то, как пылко они клялись быть добрыми и отзывчивыми матерями-хранительницами их миров, отчего даже самые ярые скептики и циники замолкали. Если до этого дня всех умиляла дитя-императрица Варкена, то теперь они вполне осознанно сделали свой выбор в пользу её старшей сестры, к тому же королева клялись им и в том, что отныне её клан станет защитником их мира.

Была довольна и Мелисса, но уже совсем по другому поводу, её экспедиция закончилась и теперь она могла немного передохнуть, чтобы вскоре заняться большой политикой, ведь всё это было только начало. Каким бы умницей не был её будущий муж, какими бы талантами он не обладал, им всем тоже нужно было думать о том, что делать дальше и в первую очередь речь шла именно о том, как высвободить ресурсы для колонизации ближайших безжизненных миров. Преображение людей в массовом порядке не предвиделось даже в весьма отдаленной перспективе, а расселять их нужно будет начать уже в самые первые годы после её восшествия на трон. Именно эта задача была первоочередной и решить её могли только сенситивы. Вот потому-то люди и смотрели с такой надеждой на Варкен, ведь на этой планете люди сотворили самое настоящее чудо, превратили ледяной остров в цветущий сад всего за каких-то полгода.

Это послужило не только уроком правителям множества миров галактики, у которых вечно находились куда более важные заботы, чем преображение безжизненных кислородных миров, но и примером рачительного отношения правителей Варкена к каждому клочку земли. Что ни говори, а принц Нейзер Данин здорово щёлкнул всем им по носу, так обустроив остров своего клана. Мидорцы и руссийцы, которые давно уже благоустроили все близлежащие миры кроме самых ядовитых и бесперспективных, теперь ходили гоголем, ведь это именно согласно их методик велось строительство. К тому же выяснилось, что собственно планетоустроительные работы обошлись клану Данинов не в такие уж и большие деньги. Если разобраться, то такое было по силам большинству миров, но только в том случае, если речь шла о государственной программе благоустройства, а не о частном бизнесе.

Нейзер тоже был счастлив от того, что Милашке Мел удалось вытащить счастливый билет. Он был чертовски рад как тому, что у Руниты появилась ещё одна отличная подруга, верная и надежная, как боевая машина древних лантийцев, так и тому, что Мелисса не только вознеслась так высоко, но и занималась какой-то новой и очень важной работой. В последний месяц он пребывал в жесточайшей депрессии и потому провел его практически в полном одиночестве в Данинторне. Сегодня утром Бролин буквально заставил его встать, собраться с силами и прибыть в Ларитандейр, чтобы поздравить Мелиссу О'Хара с окончанием её круиза по Варкену. Из всей той суеты, оглашенных воплей отцов-хранителей и ошеломительного визга их дочерей, он так ничего и не понял и лишь во время торжественного обеда, который давал в честь Милашки Мел его отец, королева Олли вкратце рассказала ему о цели визита премьер-фрейлины, но он и после этого не сразу врубился в смысл происходящего.

Поначалу, глядя на с высокого подиума на огромный обеденный зал, в котором веселилось почти триста тысяч человек, Нейзер заулыбался, но потом встревожился, а затем и вовсе разозлился на свою бывшую подружку. Принца так взбесило то, что эта красотка вознамерилась похитить его сестричек и подложить их под галанских кобелей, что он с трудом сдержал свои эмоции и не разразился за столом грубой бранью в её адрес. С трудом дождавшись окончания званого обеда, он пригласил эту сводню в свои покои на чашку кофе. Та, разумеется, с радостью согласилась. К счастью, для как для неё, так и для себя, Нейзер уже успокоился и встретил свою боевую подругу по-доброму, усадил в кресло у камина, подал ей кофе, сладости и вообще вёл себя, как истинный принц крови и джентльмен. Присев напротив, он одарил эту счастливую, юную девушку добрым взглядом и спросил:

– Ну, как, Милашка, башню не снесло?

Та подумала немного, отпила глоток чёрного, как варкенская ночь, кофе, вздохнула и честно ответила:

– Ты, знаешь, Нейз, без малого не оторвало. Всё это было просто каким-то наваждением. Сначала я узнала от Чокнутого о том, что Верди попросил Рунни испечь для сангрийцев эти проклятущие любовные лодочки. Во мне тут же всё взыграло и я бросилась спасать это дитя и даже открыла себя настежь, лишь бы уговорить Руниту не делать глупостей. Боже мой, какое же она все-таки чудо, Нейз. Когда Рунни предложила мне стать её премьер-фрейлиной, я сразу же согласилась, лишь бы всегда быть рядом с ней и оберегать от всех напастей, но она же ангел, самый настоящий ангел во плоти и потому мигом указала мне кратчайший путь на самую высокую вершину этого мира. Ох, не знаю, что нашла во мне эта милая девочка, Нейз, но она действительно сделала меня счастливой по-настоящему.

Нейзер улыбнулся и сказал:

– Зато я знаю, Мел, что она нашла в тебе. Хотя я ещё мальчишка, ты, уж, поверь, мне довелось повидать всякого. Из всех девчонок, которые умеют дать сдачи каждому, ты самый лучший парень и, к тому же, ты ещё и самая нежная и трепетная девушка, что только есть в этой галактике и я чертовски рад за тебя, но меня беспокоит один маленький пунктик. Милашка, ты только что сказала мне о том, что прикрыла собой Руниту от сангрийских кобелей, так почему же ты хочешь сделать моих сестёр забавой для галанских? Извини, моя девочка, но я никогда не позволю тебе так унижать их, так что знай, дочери клана Данин никогда не станут фрейлинами Руниты. Они все до одной принцессы и я…

Договорить он не смог даже не потому, что Мелисса перебила его. Нет, она просто посмотрела на него так, что он сам осёкся под её гневным взглядом и сжался. Перемьер-фрейлина поставила чашечку на солопластовый кофейный столик, гордо вскинула голову и гневно воскликнула:

– Принц Нейзер-Леонард, возьмите себя в руки! – Смягчив свой взгляд и голос, она добавила – Нейз, мальчик мой ты же прекрасно знаешь в ожидании чего мы все замерли. Неужели ты не понимаешь, что скоро Галан откроется и вся галактика увидит то, что могут сотворить сенситивы, если дать им полную волю. Уже сотни тысяч миров галактики ждут того дня, когда император Сорквик придет к ним со своими дарами и законом дома Роантидов. Ну, и кто принесет этот закон в сотни Звёздных Империй, на каждую планету? Кто станет для сотен триллионов людей тем правителем, который сто раз подумает прежде, чем затеять какое-нибудь большое дело? Конечно же это будут, в первую очередь, галанские принцы и Великие князья, Роантиды и Фартиниды, Трибалтиды и Моаринги, сыновья других древних домов. И в их числе обязательно будут братья твоей Марины, сыновья дома Ринвалтидов. Вот теперь и подумай, мальчик мой, за кого я должна выйти замуж, чтобы стать императрицей Айришской Звездной Империи? Наверное ни за кого иного, как за внука императора Сорквика, ведь именно этого ждет от меня мой Айриш и я уже поклялась его Священными Дубами, что так оно и будет. Не забывай и о том, Нейз, что моим соседям по галактике, непальцам, чей мир также назван столицей Звёздной Империи, также обещан император из дома Роантидов, вот только они не знают имени своей будущей императрицы, но уже мечтают о том, чтобы она была не просто варкенкой, а дочерью клана Данин. Не знаю, чем ты занимался последние месяцы, дружок, но ребята из нашей конторы не зевали. Вместе с ведомством Энси они проделали огромную работу. Твой друг Гарри так всё завернул, что даже на Ингленде аристократы сходятся во мнении, что им будет куда достойнее склонить головы перед принцем Тефалдом, чем до хрипоты драть глотку в своем парламенте, лишь бы не допустить на трон своей империи кого-либо из своих. Вот теперь и подумай, парень, правы ли мы, Рунита, Энси, Натали с Вирати, ну, и я, разумеется, в том, что мы хотим чинно и мирно разделить принцев из дома Роантидов между невестами девяти главных кланов Варкена. Учти, Нейз, девчонки Данинов все, как на подбор, вымахали с меня ростом и получили в Звёздном Антале такое образование, какое и не снилось всем остальным, так что в этой драке у них есть такой гандикап, которого нет ни у кого другого. А ты говоришь мне такие глупости.

От этих слов Нейзер оторопел и на пару минут превратился в изваяние, правда, очень смешное, жутко красное от стыда и с выпученными глазами. Затем он судорожно сглотнул слюну, как-то нелепо выпал из кресла, словно оно, рассердившись на него, дало ему пинка, и упал перед Мелиссой на колени. Сцепив пальцы в замок искреннего покаяния, он взвыл:

– Ваше императорское величество, во имя Великой Матери Льдов я молю вас о прощении! Я самый тупой и безмозглый кретин и упорол такую косячину, что готов немедленно принять крейг. Мел, девочка, оторви мне голову, убей меня, но только прости за глупость и скудоумие.

Милашка Мел не стала упиваться своим торжеством. Она вскочила с кресла и принялась поднимать Нейзера, тормоша его и весело приговаривая:

– Ну, ладно-ладно, хватит, я принимаю твои извинения, глупыш. Ты же сказал всё это не со зла, так что я не в обиде.

Нейзер нехотя поднялся с пола и сказал, обалдело хлопая своими пушистыми ресницами:

– Так вот отчего во дворец припёрлось сегодня на обед столько послов и атташе. А я-то всё гадал, с чего это они так прогибаются перед этими девчушками. Так они что уже все признанные королевы, Мелисса? Великие Льды Варкена, как же это пришло вам в голову, вырыть Сорквику такую грандиозную западню? Если ему сейчас сказать об этом, то он точно ни за что не снимет темпоральный барьер.

Мелисса стала отвечать ему по порядку:

– Нейз, дружок, сегодня послы вместе со своими присными были приглашены на обед не Роджером, а их королевами. Мы пристроили всего только треть девчонок, все остальные пока что безработные. Ну, ничего, лиха беда начало. Сорквик никуда не денется, высунет нос, рано или поздно, и пока он будет играть в большую политику вместе со своими дружками-королями и прочими губернаторами, мы быстренько приберем к рукам принцев. Сам понимаешь, за эти восемьдесят лет ребята уже здорово поднаторели в своем деле, да, к тому же, наши доморощенные бюрократы поумнели и теперь читают на ночь исключительно галанские книги, в основном написанные Арланом Великим. Поэтому галанская молодежь найдёт в их лице отличных помощников. В конце концов Сорквик не дурак и быстро поймет, что мы ему не враги.

Восхищенно глядя на Мелиссу, Нейзер прошептал:

– Гениально… Мел, сколько же всего народа было задействовано в этой операции? Как вы вообще смогли двинуть в королевы столько варкенских девчонок?

Айришская колдунья заулыбалась и воскликнула смеясь:

– О, Нейз, в эту драку полезли все! Помимо хантеров и ребят из банды Энси, которые просто творили чудеса, нам помогали чуть ли не все антальцы. Но самыми ловкими, как всегда, оказались наши архангелы. Вот бы не подумала, что из них выйдут такие промоутеры. Ты мне не поверишь, но мы даже не просили помощи ни на Руссии, ни на Хельхоре. Обошлись своими силами. В принципе, сама идея принадлежит Руните, а я лишь кое-что доработала, но всё остальное спланировали мои обер-фрейлины. Я здорово пограбила Зака, Нейз, и забрала у него почти пятьсот девчонок, ну, и ещё я пригласила с Айриша свою мать и бабушку, а они привели в Антал ещё полторы тысяч друид. Так что мы действительно обошлись только своими силами и то что мы сделали, это всего лишь начало. Сам понимаешь, Нейз, какие перспективы открываются теперь для Олли и Роджера. Ну, ладно, мальчик мой, мне уже пора выдвигаться на позиции, а то пока я тут сижу с тобой, кое-кто их тех соплюшек, которых мы еще не наделили собственными королевствами, уже переоделись в короткие юбчонки и начали наводить на своих рожицах боевую раскраску. Видно, они хотят испытать на ком-нибудь то, чему их научили мои айришские подруги. Пойду приструню их, пока они не влипли в какую-нибудь историю. Всё-таки у вас в Ларитандейре ошивается слишком много народу, а они всего лишь юные и неопытные девчушки, хотя и пытаются показать свой гонор.

Нейзер взял Мелиссу за руку и тихо попросил:

1 Научно-фантастическая эпопея

"ГАЛАКТИКА СЕНСЕТИВОВ"

Роман четвертый "Галанская прелюдия"

Книга первая "Варкенские перемены"

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

16.10.2008

Оглавление

10-я книга. Варкенские перемены. . Глава ПЕРВАЯ

Галактические координаты: . М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ; . L = 52877,39437 СЛ; . Х = (-) I 724,50003 СЛ; . Стандартное галактическое время: . 785 236 год Эры Галактического Союза . 20 декабря, 11 часов 27 минут

Глава ВТОРАЯ

Глава ТРЕТЬЯ

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

Глава ПЯТАЯ

Глава ШЕСТАЯ

Глава СЕДЬМАЯ

1 . Научно-фантастическая эпопея

Книга первая "Варкенские перемены"

Реклама на сайте