«Сказка об искателе вчерашнего дня»

Вадим Деркач

Сказка об искателе вчерашнего дня

Когда-то в моем саквояже было полным-полно сказок и историй. Небрежно и легко ставил я его перед собой, открывал и, не глядя, вынимал что-то яркое и экзотическое, пахнущее пылью волшебных ковров, полыхающее огнями дальних стран, опьяняющее и зовущее. Истории вырывались из моих рук и буквами падали с неба, весело кружились в снежном танце, разлетались, любили, ненавидели, умирали, но никогда не возвращались обратно. И случилось так, что однажды, по привычке опустив руку в саквояж, я не обнаружил ничего кроме его истертого нутра. Я смутился, долго извинялся перед теми, кто ждал чудес и веселья, пытался быть умным и интересным, но не заслужил ничего кроме презрительных усмешек и сочувственных улыбок. Подхватив легкий и бесполезный теперь предмет, я забросил его в дальний угол чулана, вызвав недовольный визг крыс и сердитое безмолвное движение пауков. Я закрыл за собой старую дверь и начал новый путь. Было трудно. Часто меня нагоняло и сбивало с ног сочувствие доброжелателей, больно било равнодушие спутников и обман близких. Однако по мере движения, я все крепче стоял на ногах, все реже встречались люди, помнящие мой волшебный саквояж и что самое главное - во мне обнаружились недюжие способности к обучению: Равнодушие я освоил за год, обман за несколько месяцев, лицемерие за неделю... последнему мне вообще практически не надо было учиться, так успешен я был в первых двух науках. Исправно посещая службу и неустанно выражая почтение к вышестоящим чинам, мне скоро удалось достичь того известного положения в обществе, что блюдет само себя. Так я обрел благополучие. Я научился подобострастно кивать, вежливо аплодировать и дарить презрительные усмешки. Я был совершенной эссенцией успеха... Да, я был совершенен, но ... Дело в том, что на поясе Она носила два мешочка. В одном из них были цветные стеклышки, в другом... Нет, никто не знал, что было в мешочке из черного бархата. Никто. Когда ее спрашивали, она либо отвечала молчаливой улыбкой, либо говорила ЫНичегоы, ЫНичего значительногоы, ЫПустякиы, ЫВздоры. Встречая незнакомого, она изящным, плавным движением вынимала из мешочка стеклышки и прикладывала их к глазам, те меняли цвет и в призрачном сиянии зрачков возникало чувство и отношение, будь то ненависть или сострадание, которое потом никогда не оставляло этого человека, пока Она была рядом. Я не могу сказать, какими могли быть ее глаза, потому что для меня они всегда оказывались дымчато-серыми. Я терялся в них. Случалось это оттого, что, по всей видимости, чувство, дарованное мне, звалось ЫНеопределенностьюы. Опыт утверждал, что неопределенность есть симпатия слегка сдобренная равнодушием. Но нет, в этих глазах виделось нечто иное. Я многих спрашивал о ней, но единственное, что мне говорили - цвет ее глаз... Небесно-синий, нежно-голубой, мерцающе-малахитовый, зеленый... Человек руководивший мною, неустанно и планомерно изводящий недругов, сказал, что он встретил в ее взгляде лишь пустоту бельма... Пустоту... Что бы ни делал я: перекладывал бумаги или стучал по клавишам умных машин, пребывал в удобном покое семьи или пересчитывал основы собственного успеха, я ощущал пустоту, ибо мысль возвращалась к ее глазам, полноте ее губ, движению тела, тайне голоса... Мысль возвращалась к тому, чем я владеть не мог, ведь определена мне была Ынеопределенностьы. Я двигался привычными путями, но снова и снова оказывался где-то рядом с сиянием серых глаз. Мне приходилось скрываться и лицедействовать, чтобы идти за ней. Да, я следил, шпионил и изворачивался, то есть не делал ничего непривычного для себя, но почти всегда терял ее. Но однажды, в ночной час, следуя за ней, я оказался у полуразрушенной башни. Мне было известно это место. Здесь высоко-высоко, почти рядом с закутанной в туман Луной, были покои Повелительницы Слов. Сколько раз я пытался вбежать по засыпанным песком ступеням, вскарабкаться по старым камням, чтобы предстать перед ее светозарным ликом ... Однако это было давно... Я многое потерял и многое приобрел за это время. Но что делает здесь моя новая госпожа? Я не знал этого. В нездоровом свете полной Луны я начинал тосковать и беспокоиться. Но знакомая незнакомка потянулась к поясу и сняла мешочек, что был ее сокровенной тайной. Изящные пальчики вынули из него что-то и бросили на землю. В тот же миг охваченная яркими и до боли знакомыми всполохами огня девушка поднялась в воздух и поплыла к вершине башни. Огонь погас, но через мгновенье вспыхнул свет в покоях Повелительницы Слов.... Когда-то Создатель разрушил эту башню и смешал языки. Теперь я молил его повторить это деяние! Я хотел, чтобы она, Повелительница Слов, оказалась без крова. Тогда хоть что-то я смог бы дать ей. Но нет. Господь был глух, колосс же - недвижим... Зачем мне было быть здесь? Я лежал на еще не забывшем солнечное тепло камне и плакал. ЫСпасибо, Странник, - вдруг услышал я тихий скрипучий голос, - Я лежу здесь десять тысяч лет. То был долгий путь... Я помню боль, когда в меня, в бесформенный кусок гранита вгрызались топоры каменотесов, помню гордость, когда, уже будучи прекрасным пилястром, я был вознесен на вершину этой башни... Я помню... Как же чудесно было видеть дальние страны и чувствовать рядом людей, любящих друг друга. Но я помню и лицо Господа в гневе. Я помню... Десять тысяч лет я не слышал стук влюбленного сердца. Десять тысяч лет. В награду я расскажу тебе то, что помнит твое сердце, но что ты уже давно позабылы. Я слушал тихий голос камня, я почти перестал дышать. В наступившей тишине сердце мое молотом каменотеса стучало по теплому граниту. ЫТебе нужны крылья, чтобы взлететь туда, ввысь, к той, что завладела тобой. И твое сердце даст тебе эти крылья. Ты выбросил свой саквояж. Ты думал, что он пуст. Ты забыл о потайном кармане...Ты забыл о старой сказке, о мальчике, у которого были восковые крылья... Сердце помнит, а ты забыл...ы Как безумный я бросился прочь от башни. Безумным я ворвался в дом. Сдирая кожу с рук, я отодрал старую дверь чулана и замер на пороге, остановленный непроглядной тьмой. ЫОн пришел! Он пришел!ы - послышался крысиный визг. ЫМы не отдадим! Не отдадим!ы зашуршали паучьи сети. ЫВперед!ы - позвало сердце, и я ринулся к заветной цели. Тысячи крыс набросились на меня. Пока я сражался с одними, другие терзали мое тело. Мгновенья казались веками... и враг отступил. Хриплый возглас ликованья вырвался из моей окровавленной груди. Но это была еще не победа. Я огляделся. Мой дом и чулан, то, что я строил годами, постигая законы подлости, то что я воздвигал, изворачиваясь и мздоимствуя, исчезли, сошли на нет вместе с туманом. Я стоял посреди поля перед полуразрушенной башней и миллионы крыс, миллиарды пауков закрывали мне путь к тому, что было мне нужно больше жизни - к моим восковым крыльям любви. Неожиданно я понял, что это смерть. Человек не в силах преодолеть этот путь... Человек не силах... Я закричал и бросился вперед. Кровь, визг, крысиные зубы и паучьи лапы... и смерть... Но вдруг, там наверху появилась она, та что меняет глаза и повелевает словами. И оттуда, с высоты желанной и недостижимой ко мне полетел маленький черный мешочек. В воздухе он раскрылся и поле вспыхнуло огнем, заиграло красками надежды и веры. Я узнал их. Они вставали за моей спиной- прекрасные герои сказок, те, что уходили когда-то и никогда не возвращались обратно. Теперь я знаю, они стремились к тебе, моя Повелительница. Они не могли оставить тебя. Если бы я знал тогда все, я тоже стал бы сказкой. Я оставил бы мир и, вспорхнув на восковых крыльях, прилетел бы к этой башне, чтобы остаться навсегда у твоих ног. Но все это во вчерашнем дне. Я стоял посреди поля и думал, вспоминал, а может быть, молился. Я не заметил, как наступила тишина. Я поднял голову и увидел перед собой победителей. Здесь был Слуга Митры и Раджа, так и не ставший Магараджей, благородный купец и мальчик-дракон... Ангел победы витал над ними, но слезы были на их глазах. ЫПочему?ы - спросил я. Но мне ответило Солнце... Там, где стояла башня, лишь старые источенные камни купались в его лучах. Лишь старые источенные камни.... Я подошел к саквояжу и поднял его изношенное тело. Щелкнули замки... Они были внутри - яркие и экзотические, пахнущие пылью волшебных ковров, полыхающие огнями дальних стран, опьяняющие и зовущие... но я выбрал совсем другую. Сказка была о девушке с карими глазами. Ничего вроде особенного, но дело в том, что на поясе она носила два мешочка. В одном из них были цветные стеклышки, в другом... Нет, никто не знал что было в мешочке из черного бархата. Никто...